«Замок Воинственный»

Джон Де ЧЕНСИ ЗАМОК ВОИНСТВЕННЫЙ

На стенах крепости, взирая с высоты,

Сидит и хмурится судьба чернее ночи;

Открыт портал, опущены мосты,

Пусть всяк войдет, кто этого захочет,

И чей-то голос зазвучал из пустоты:

О позабытых подвигах бормочет.

А. Радклиф. «Удальфские тайны» (Перевод Елены Хаецкой)

Тронный зал

Бармин, Повелитель Западных Пределов, поудобней устроившись на троне осажденного замка Опасный, велел:

— Введите заключенного.

Где-то в высоте, под сводчатым потолком зала, пискнула летучая мышь. Что-то маленькое и покрытое мехом пронеслось по полу и исчезло в затемненном углу.

Два стражника ввели узника в кандалах и подтолкнули его к трону.

— Встань.

Заключенный, посмеиваясь, медленно поднялся на ноги. Его потрепанная серая туника была покрыта грязью, а чулки — изодраны.

— Ваше величество, как мило с вашей стороны назначить мне аудиенцию!

— Приветствуем нашего преданного вассала, сэра Джина Ферраро.

В слонах короля явственно сквозила ирония. Пребывает ли ваше величество в добром здравии?

— У меня все в порядке. — Его Просветленное и Трансцендентальное Величество криво усмехнулся. — А вот ты что-то слишком бледен да, как я погляжу, исхудал. Сокамерники относятся к тебе с должным почтением?

— Во всяком случае, я не обделен их добрым вниманием.

— Рад слышать. Еды хватает?

— К сожалению, сир, когда сидишь в тюрьме, много дерьма в тебя все равно не влезает. Баланды и пойла более чем достаточно.

Король как будто опечалился.

— Пропал аппетит? Я прикажу сократить рацион, чтобы избавить тебя от этой проблемы.

— Ваше величество на редкость милосердны.

— Для честного и преданного слуги нам ничего не жалко.

— Боюсь, я не вполне соответствую такому определению.

— Неужели? Впрочем, возможно, ты и прав. Наверное, «слуга» — не вполне точное обозначение. Можешь подобрать что-нибудь более подходящее?

Губы сэра Джина тронула едва заметная улыбка.

— Мне кажется, у его величества в запасе достаточно подходящих терминов.

— Может, изменник? Цареубийца?

— Несостоявшийся цареубийца, — поправил узник.

— Или подлый предатель? — Голос короля гремел в темной комнате. — Низкий узурпатор?

— Опять-таки потерпевший неудачу. Кстати об убийстве, разрешите напомнить вашему величеству, что это искусство я перенял у истинного мастера. Вы...

Стражник, стоявший справа, въехал заключенному в бок кулаком в железной перчатке. Сэр Джин согнулся пополам и осел на колени. Чтобы снова встать на ноги, ему потребовалось некоторое время.

В молчаливой темноте затрещали крылья. Еще одна мышь.

Король откинулся на спинку трона.

— Ученик из тебя никакой.

Прежде чем ответить, сэр Джин, поморщившись, с усилием сделал вдох.

— Уж кому-кому, а мне это известно лучше всех.

— Мы можем преподать тебе еще кое-какие уроки. Например, урок дыбы. Или урок клейма, или испанского сапога.

— Интересно.

— Ты умело прячешь свой страх. Но кричать будешь так же громко, как и остальные.

— Думаю, вас, ваше величество, не слишком порадует то обстоятельство, что на сей раз жертва не полностью невиновна.

Брови короля сдвинулись.

— Это несколько омрачит веселье.

— Верно, верно.

— Но мы постараемся получить максимальное удовольствие. — Король усмехнулся. — Собственно, мне больше нечего прибавить. Но по протоколу я должен огласить приговор. — Он поднял правую руку, набрал в легкие побольше воздуха и скороговоркой произнес: — По праву дарованной мне власти настоящим обрекаю тебя на растянутую во времени мучительную смерть.

Узник склонился в поклоне.

— Уберите его.

Сэра Джина вывели из тронного зала.

Выйдя в коридор, стражники взяли влево. Дойдя до следующего коридора, повернули направо, спустились по лестнице и у ее подножия снова повернули налево.

Вдруг заключенный остановился и, застонав, согнулся пополам.

Стражник, шедший слева, поинтересовался:

— Что это с тобой?

— Бок... весь горит.

Другой фыркнул:

— Это еще только цветочки.

— Прошу вас, вы...

— Кончай симулировать.

— Я... не могу идти.

— Здорово ты ему врезал, — сказал тот, что слева. — Наверное, ребро сломал.

— Да я его просто погладил.

— Дойдем до камеры. Там и полежишь.

— Мне нужен придворный лекарь!

— Ничем не могу помочь, любезный сэр рыцарь.

— Если я умру раньше времени, Кармин вам головы снесет.

Тот, что шел справа, забеспокоился:

— Знаешь, а он прав.

— Наверное. Ладно, пошли, отведем тебя к костоправу.

— Я же сказал, что не могу идти!

— Возьми его за ноги.

— Сам возьми. А я подхвачу под руки.

— Поскорей бы он сдох. Мне уже хочется...

Узник, лягнув стражника, попал тому пяткой в солнечное сплетение. Стражник схватился за живот, а сэр Джин, круто развернувшись, поднял скованные кандалами руки и обрушил их на голову другого конвоира.

Оставив обоих лежать на полу, он помчался что было сил.

Заранее наметив себе определенное направление, на следующем перекрестке он метнулся влево. Это была одна из наименее изученных областей замка, и, пробравшись через нее, он смог бы затеряться в каменных дебрях. Как раз неподалеку есть укромная пещера, где его вряд ли найдут.

Вдали послышались крики, и он собрал всю оставшуюся в ногах силу. Свернул налево на следующем повороте, затем направо, и снова налево, и опять направо.

Наконец он очутился в просторном помещении. В глубине, под аркой, виднелся вход в соседнюю комнату. Он устремился туда, но, миновав арку, остановился и разочарованно вздохнул.

Здесь должен был находиться портал, магический проход в другой мир. Вместо этого взгляду открылся очередной длинный коридор, каких в замке были тысячи.

Сэр Джин в отчаянии посмотрел по сторонам. Нет, он не ошибся. Комната явно та, что нужна.Благоприобретенное острое чувство направления всегда помогало ему, одному из самых давних Гостей замка Опасного, ориентироваться в бесконечных каменных лабиринтах.

Магический проход явно исчез. С порталами такое иногда случалось, но как раз этот был необычайно стабилен, по крайней мере все то время, пока Джин находился в замке. Вот уж везет как утопленнику — исчез в самый неподходящий момент. Черт попутал, надо же было выбрать именно этот портал, хотя вполне можно было проскочить в один из соседних. Но в мире за этими магическими воротами зеленел удобный для пряток лес, а соседние вряд ли стали бы надежным убежищем.

А топот и крики все приближались. Менять направление слишком поздно.

Оставалось только бежать дальше. И он кинулся вперед.

Не приходилось сомневаться — в замке поднимут тревогу и все равно схватят его. Это лишь дело времени.

Единственный шанс на спасение — пробраться к одному из нестабильных районов замка, где-то появлялись, то исчезали блуждающие порталы, где могли открыться двери, ведущие куда угодно, иногда в небытие. Но даже небытие лучше тех изощренных мучений, которые уготовили для него Карминовы палачи.

Он мчался в темноте, разбавленной лишь голубоватым мерцанием нескольких диковинных светильников в форме ограненных бриллиантов. Миновал задрапированную нишу, ничего там не обнаружив, пронесся через два лестничных колодца, спустился вниз на два пролета и быстро осмотрел смежный коридор. Никого. Он побежал налево, проделал несколько последовательных поворотов, в конце концов потерял направление и дальше двигался вслепую.

Он бежал, пока не выдохся. Еще какое-то время трусил потихоньку, затем остановился передохнуть и снова пустился трусцой. Потом постепенно перешел на шаг.

Наконец, тяжело дыша, остановился, прислонился к темной каменной стене и, немного отдышавшись, прислушался.

Ничего. Ни шагов, ни голосов.

Разве такое возможно? Неужели и в самом деле оторвался от преследователей? Вокруг него сомкнулась тишина.

Вот чудеса. Теперь у него появился шанс найти какой-нибудь гостеприимный портальчик. Он знал несколько, где можно на время затаиться. Есть еще и такие, где можно торчать сколько угодно, к чему он сейчас, собственно, и стремился. Оставаться в замке уже небезопасно. Попытка подчинить его себе потерпела сокрушительный крах.

Но ничего, мы еще повоюем! Кармину до него не добраться. Он спрячется и переждет, а потом, может, даже через несколько лет, соберет войско и вернется. Он захватит замок Опасный, сместит Кармина и взойдет на трон.

Прекрасно, подумал он. Главное, что есть план, надо постоянно подпитывать амбиции.

Он снова зашагал. Потом опять остановился и огляделся по сторонам.

Что-то не состыковывалось. Его интуиция посылала ему сбивчивые сигналы. Местность вроде бы знакомая, но что-то не так, хотя, что именно, уловить не удавалось.

Он сбросил с себя это неуютное ощущение и отправился дальше. Еще несколько часов побродив по замку, он так никого и не встретил.

Его по-прежнему не покидало чувство, будто что-то неправильно. Из головы не шла мысль, что каким-то необъяснимым образом он уже покинул замок. Но это невозможно — портал на пути не попадался!

Или попадался? Не получалось отвязаться от ощущения, что именно так оно и было. На этот счет у него тоже успело выработаться шестое чувство. Ему было знакомо ощущение перехода в иное пространство, вот оно-то и не покидало его теперь.

Но куда он попал? Что это за мир, как две капли воды похожий на замок?

В очередной раз завернув за угол, он столкнулся со стражником.

— Джин!

Оторопев на секунду, бывший узник понял, кто перед ним, — капитан стражи Тайрин собственной персоной. И почему-то дружелюбно улыбающийся.

Тайрин взглянул на руки Джина, и в глазах капитана прочитался вопрос.

— Что это? Очередной розыгрыш Линды?

Сэр Джин тоже с удивлением посмотрел на наручники, затем перевел взгляд на капитана. Ответить он не мог, равно как и осознать, что изменилось во внешности Тайрина, пока не заметил, что красовавшаяся на правой его щеке отвратительная бородавка исчезла. Тайрин рассмеялся.

— Не хочешь, не говори. — Он достал из кармана связку ключей. — Где-то у меня тут было то, что нужно.

Пока Тайрин искал ключ и отпирал замок, сэр Джин хранил молчание, а освободившись от железных браслетов и потирая затекшие руки, выговорил:

— Спасибо.

Тайрин осмотрел наручники.

— Это Линда сотворила, или их одолжили в темнице?

— Э-э... К сожалению, не знаю.

— Ничего страшного. В наши дни нечасто встретишь пленника. Отнесу их куда следует.

— Спасибо. Спасибо большое.

— Ну, мне пора. Дела, знаешь ли. Без лорда Кармина замок какой-то... неуправляемый.

И Тайрин пошел прочь, фальшиво насвистывая.

Сэр Джин, застыв в изумлении, проводил его взглядом.

Когда снова воцарилась тишина, он глубоко задумался. И в конце концов пришел к заключению, что ему прямо в руки, непонятно почему, плывет удача.

А Джин Ферраро — не такой человек, чтобы ее упускать.

Королевская столовая

Ранний завтрак был в разгаре. Длинный стол ломился от всевозможных яств, горячий кофе растекался по кружкам, неторопливо текла и приятная беседа.

— Оррин, ты разбудил Джина? — поинтересовалась у одного из слуг Линда Барклай.

— Да, миледи.

— Хорошо, а то его иногда трудно растолкать. Ты не знаешь, когда у него самолет?

— Прошу прощения, миледи, не знаю.

Линда отхлебнула кофе и снова подняла глаза на Оррина:

— А ты вообще знаешь, что такое самолет?

На лице слуги отразилось сомнение.

— Летающая машина?

— Верно. Никогда не могла понять, что вам, уроженцам замка, известно о нашем мире.

— О, кое-что известно, миледи. Никогда не видел летающей машины, но точно знаю, что не хотел бы в ней очутиться.

— Я тоже всегда боялась летать.

Разговор подхватил сидевший по другую сторону стола мужчина, которого все называли мсье Дюквиз.

— А я никогда в жизни не летал на самолетах, — сообщил он.

Его соседом был сухопарый Клив Далтон.

— Знаете, мне всегда нравилось летать. Я даже собирался получить права летчика. Брал уроки и в воздух подниматься пробовал, но письменный тест не прошел. — Он отпил глоток кофе. — Кстати, зачем Джин возвращается в университет?

Ответила темнокожая Дина Вильяме:

— Вы спрашиваете, зачем он возвращается или зачем снова берется за учебу?

— И то и другое. Вы же знаете, я столько времени провожу на поле для гольфа, что половина всех событий от меня ускользает.

Вмешался Такстон, франтоватый мужчина лет сорока:

— Далтон, старина, да от тебя и на самом поле для гольфа половина событий ускользает.

— Между прочим, у тебя я выигрываю чаще, чем проигрываю.

— Ты же знаешь, моя стихия — не гольф.

— Ну разумеется. Твой невозможный теннис.

— Джин собирается изучать компьютерные технологии, — сочла нужным все-таки объяснитьЛинда. — В аспирантуре при Калифорнийском техническом университете.

— Это очень престижный университет. — На Далтона известие произвело впечатление. — А почему компьютеры?

— Дело в том, что Джин всегда чувствовал себя как будто неполноценным из-за своих посредственных успехов в магии. Вот ему и нужно чем-то их компенсировать, а компьютеры он уверен, что освоит.

Вошел, зевая, Джереми Хохстадер, в свои двадцать три года с виду совсем подросток.

— Кстати, о компьютерах, — заметила Дина. — Вот и наш вундеркинд.

— Всем доброе утро, — проговорил Джереми в перерыве между зевками. — Простите. Опять всю ночь возился с этим главным компьютером.

— Ну и как? — поинтересовался Далтон.

— Так себе. Процессор работает, но в операционке полно глюков. — Джереми положил себе яичницы с беконом.

— Джин думает, что у него и с магией будет лучше, если он компьютеры освоит, — продолжила Линда.

— Магия и компьютеры? — покачала головой Дина. — Какая связь?

— А такая, что всякие магические формулы, фигуры — это старомодная чушь, — отрезал Джереми. — Почему нельзя прогнать заклинание через компьютер?

— Не знаю, может быть, — пожала плечами Дина.

— Прогресс ведь не остановишь, — Джереми все больше распалялся.

— А еще мне кажется, что Джину просто хочется вернуться к действительности, — добавила Линда. — Наверное, всем нам не помешает время от времени спускаться с небес на землю.

— Только не мне, — возразил Далтон. — Я из замка ни на день в реальность не вернусь.

Такстон, намазывая маслом тост, пробурчал:

— Наш Хозяин не устает твердить, что замок и есть реальность. А все остальное — лишь его придатки.

— Что значит придатки? — спросила Дина.

— Нечто вторичное. Все миры, в которые мы попадаем из замка, созданы самим замком.

Линда с сомнением покачала головой:

— Ну, не совсем так. Как я понимаю — то есть как объяснял мне лорд Кармин — существует бесконечное количество вероятных вселенных, но в действительности они не существуют — просто болтаются где-то, пока замок не превратит их... в настоящие.

— Да, примерно так, — согласился Такстон.

— И замок, выбрав эти сто сорок четыре тысячи миров, создает порталы, через которые все мы и слоняемся.

— Это вы точно подметили.

— Но подсознательно я это не могу принять, — продолжала Линда. — Не могу согласиться с тем, что замок — это не просто затянувшаяся фантазия. По-моему, и у Джина с этим проблемы. Поэтому он думает, что должен время от времени возвращаться в тот осязаемый земной мир, откуда мы все вышли.

— Джину я, конечно, желаю всяческих успехов, — сказал Далтон, — но сам предпочитаю оставаться здесь.

— И я тоже никуда отсюда не двинусь, — согласилась Дина. — Не так уж сладко мне было жить в Бедсти.

Снова заговорил Далтон:

— По-моему, мы все очутились здесь из-за проблем в так называемом реальном мире. Именно так и открывается дверь сюда. Желанием послать все подальше.

— Вы и вправду так думаете? — спросила Линда.

— Конечно. Вы никогда не задавались вопросом, почему здесь оказываются только люди определенного склада?

— Вот только теперь, когда вы об этом заговорили.

— И вы никогда не задумывались, почему сюда не валят целыми мирами? А потому, что лишь немногие люди — или существа — могут проникнуть через эти волшебные двери. Для всех остальных они наглухо закрыты.

— С попытками вторгнуться в них мы уже сталкивались, — заметила Линда.

— Ну, Духи Ада, разумеется, исключение.

— Как и синие уроды, — добавила Дина. — Терпеть не могу этих страшилищ.

— Как же они тогда сюда попали? — спросила Линда.

— Может, есть целые миры, обитатели которых ненавидят место своего обитания, — высказался Такстон.

— Сомневаюсь, — возразил Далтон. — Это говорит только о том, что никаких четко установленных правил по допуску в замок Опасный нет. Все время нужно быть начеку.

— Доброе утро.

Все головы повернулись в сторону Джина Ферраро, который вошел, волоча за собой два огромных чемодана. В отличие от большинства своих сотоварищей-Гостей, облаченных в средневековые одеяния, Джин был в спортивных брюках, кроссовках, футболке и ветровке. Физиономия его расплылась в лучезарной улыбке.

— Встал наконец, — обрадовалась Линда.

— Вот, собрался первый раз в первый класс. И вам меня даже до школьного автобуса провожать не придется. — Он опустил свой багаж на пол и сел. — Надеюсь, у меня есть еще время позавтракать. — И навалил себе на тарелку гору оладий.

— Когда самолет? — спросила Линда.

— В одиннадцать десять. Машину из Дома На Полпути должны вот-вот подать. До Питтсбурга путь неблизкий.

— Имею честь сообщить, сэр, — вмешался Оррин, — что Халберт с автомашиной вас уже ждет.

— Отлично. Лучшего водителя не найти.

— Пока вас не было, — заговорил Далтон, — мы тут размышляли, почему это вы решили вернуться к учебе, но мнения разделились.

— Ну, я, конечно, мог бы слоняться по замку до конца своих дней, оттачивая меч, но я обязан сам себе кое-что доказать.

— Что именно?

— Что мне не обязательно здесь находиться. Не поймите меня неправильно, я хочу здесь находиться. Но не желаю, чтобы замок был единственным местом, где я способен существовать. Поэтому я и собираюсь выучиться чему-нибудь стоящему и как-то это применить.

— Например?

— Например, найти работу. Буду работать столько, сколько потребуется, чтобы вернуть моим родителям деньги, потраченные на мою учебу в колледже. Отец сильно пострадал во время последнего биржевого кризиса. Ему скоро на пенсию, а сбережений у него нет, и ценных бумаг тоже не осталось. Они могут взять свой пай, внесенный в счет оплаты за дом, но жить-то тоже где-то надо. Так что я возвращаюсь на время в реальный мир, чтобы им помочь.

Линда подмигнула Далтону.

— Я вам говорила.

— Что ж, Джин, весьма похвально, — улыбнулся Далтон.

— Спасибо, — откликнулся тот.

— Шейла придет тебя проводить? — спросила Линда.

— Нет, я с ней и с Трентом вчера уже попрощался. А вот лорда Кармина я бы с удовольствием повидал.

Такстон огляделся по сторонам.

— Кто-нибудь знает, где наш Хозяин и что он поделывает?

— Как всегда, — отозвался Далтон, — занят своими секретными делами. Скорее всего, ведет какие-нибудь переговоры в мире, представляющем для него политический интерес.

— А что, есть миры, не представляющие для него политического интереса? — удивилась Линда.

— Думаю, немало, — отозвался Такстон. — Одному человеку не под силу уследить сразу за ста сорока четырьмя тысячами миров.

— Я бы лорду Кармину не отказывала ни в каких способностях, — возразила Линда. — Конечно, я знаю, что многие порталы нестабильны и никто туда не забирается, но держу пари, что лорд Кармин следит за политической ситуацией по крайней мере в нескольких сотнях миров.

— Наверное, вы правы, — согласился Далтон, осушая свою чашку кофе. — Ну ладно, я пошел. Собираюсь до завтрака сыграть девять лунок. Идешь со мной, Такстон?

Такстон вытащил из-под стола свой мешок с клюшками для гольфа.

— Пойдем сыграем.

— Джин, — Далтон протянул руку, — желаю удачи.

И они с Такстоном удалились.

— Ко Дню Благодарения вернешься? — спросила Линда.

— Зависит от того, что запланировали мои родичи. Не знаю, удастся ли вырваться. Хотя попытаюсь. А уж к Рождеству вернусь обязательно.

— А я собиралась на Рождество отправиться в Калифорнию, — с грустью призналась Линда.

— Тогда мы до лета не встретимся.

— Я буду скучать по тебе, фехтовальщик.

— Взаимно, чародейка.

Они обменялись улыбками, и Джин вновь взялся наливать себе кленовый сироп.

— Так, значит, Вайя остается в Питтсбурге?

— Да, — кивнул Джин, — еще на триместр, а затем она переводится в колледж в Лос-Анджелесе. Они уже зачислили ее со второго полугодия.

— Для человека, который год назад ни слова не знал по-английски, она делает потрясающие успехи.

— Осмирик просто чудеса с ней сотворил. Но, по-моему, тут и без Кармина не обошлось. Так быстро и так хорошо научиться говорить по-английски никому не по силам.

— Да вообще Вайя — потрясающая женщина.

— Это ты мне будешь говорить?

— Праздника не ожидается? Вы не собираетесь пожениться?

— Спроси у Вайи. Согласно обычаям ее племени, мы уже женаты. На всю жизнь. Без дураков. Меня это очень даже устраивает. Лучше некуда. Хотя можно и легализоваться в соответствии с земными законами. Правда, придется все время курсировать между Лос-Анджелесом и Пасаденой.

— Так и где же ты собираешься жить?

— Пока не знаю. В этом семестре поселюсь в общежитии, но когда приедет Вайя, придется нам подыскивать жилье. Чем будем платить за него, понятия не имею. Цены там просто бешеные. А может, ничего еще и не получится. Вылечу из университета, и дело с концом.

— Джин, ты себя недооцениваешь.

— Боюсь, что техническая часть мне не по зубам.

— Поглядите-ка, — встрял Джереми, — кто пришел.

В зал ввалилось существо семи футов росту, покрытое молочно-белым мехом. Обладатель желтых глаз, длинных зубов и острых белых когтей выглядел, однако, вполне дружелюбным.

— Снеголап!

— Привет, ребята! — заулыбался Снеголап.

— Успел-таки, — заметил Джин. — Я уж думал, не удастся с тобой попрощаться. Куда-то ты пропал.

— Хотел до наступления морозов немного поохотиться, а морозы в этом году ударили рано, вот и вернулся. Да я бы все равно заглянул, чтобы тебя проводить.

— Рад тебя видеть. Присаживайся, угощайся, ну, скажем, салфетками.

— Да я вот лучше свечек пожую. Я не очень голоден.

— Удивительно, даже не припомню такого. Так ты возвращаешься в Гиперборею или остаешься в замке?

— Гипер... Гипербо... мне этого не выговорить.

— А вы сами как называете?

Снеголап прорычал что-то.

— Язык сломаешь, — откликнулся Джин.

— Отвечая на твой вопрос — я возвращаюсь. Без тебя мне здесь будет одиноко. Вот если б поехать с тобой...

— Хорошенькая бы вышла парочка. Завидев тебя, в Пасадене многие бы поразевали рты. В Лос-Анджелесе, возможно, и нет, но в Пасадене — точно.

— Да, — согласился Снеголап. — Когда я последний раз попал на Землю, приключений хватило.

Все за столом дружно рассмеялись.

— Заголовки были что надо, — вспомнил Джин. — «В Западную Пенсильванию вторгается ужасный снежный человек», а в одной из бульварных газетенок появилась статья о нашествии инопланетян. Рядом с историей о том, что Элвис Пресли живет и здравствует.

— Если бы вы со своей машиной не появились, я бы так до конца своих дней и уворачивался от пуль. До сих пор из задницы дробь выковыриваю.

— Что ж, мне не впервой расхлебывать кашу, которую ты заварил.

— И еще не раз придется. Хотя, помнится, и мне твою шкуру спасать приходилось.

— Да я шучу, малыш. Из нас с тобой прекрасная команда получалась.

— Ага, а теперь ты уткнешься в свои книжки, и мы, может, больше никогда не увидимся.

— Не говори ерунды. Мы обязательно встретимся. Я еще в доброй сотне тысяч замковых миров не побывал, а кроме тебя, мне в сопровождающие никто не годится.

— Джин, дружище, рад это слышать. — Снеголап внезапно понурился. — Что-то у меня в глазах туманится.

— Да ладно, не сентиментальничай.

— Ничего, с горя не умру.

— Из вас, ребята, получится прекрасное общество взаимного обожания, — заметила Линда.

Джин покачал головой:

— Ты вгоняешь меня в краску.

— Да я шучу. А в дружбе нет ничего плохого.

Джин бросил взгляд на настенные часы с маятником. Вывеска под ними гласила:

ВОСТОЧНОЕ ДНЕВНОЕ ВРЕМЯ

(ЗЕМЛЯ)

— Батюшки, я же опаздываю! — Джин заглотил остатки кофе, вытер рот и, отшвырнув салфетку, вскочил.

Снеголап протянул ему переднюю лапу, более или менее напоминающую руку с короткими пальцами и когтями:

— До встречи, Джин.

Друзья обменялись рукопожатием.

— Держись. Помни, я вернусь.

— Ага.

Подошла Линда и обняла его:

— Успехов тебе в учебе.

— Спасибо. Только не надо никаких деревянных талисманов.

Настала очередь Дины обнять его.

— Обязательно приезжай нас навестить, слышишь?

— Обязательно приеду. Прощайте, мсье Дюквиз.

— О'ревуар.

— Всем — до встречи!

Джин подхватил свой багаж и поспешил прочь.

Линда снова села и с задумчивым видом принялась за круассан.

Дожевав, она проговорила:

— Не знаю, правильно ли он поступает. Ему нужно встряхнуться, а в Пасадене это вряд ли удастся.

— Ничего, там, как всегда, будет Турнир Роз, а это неплохая встряска, — с завистью сказала Дина.

Главная башня замка. Гостевое крыло

— Ты идешь? — раздраженно окликнул Такстон.

Далтон, остановившийся, чтобы поболтать со слугой и еще одним Гостем, повернул голову:

— Не понукай, не лошадь.

— Где я на тебя времени напасусь?

Далтон распрощался с собеседниками и, подхватив клюшки, направился по коридору к Такстону.

— С каких это пор тебе не терпится сыграть в гольф?

— Прости, ненавижу ждать, пока кто-то копается.

— Ну ты и нетерпеливый!

— Я же извинился, — напомнил Такстон.

— То тебя на аркане не затащишь в гольф играть, а то и минуты подождать не можешь.

— Ты сказал, что до обеда хочешь сыграть девять лунок, а у меня уже сосет под ложечкой.

— Неужели не наелся за завтраком?

— Я не могу много есть по утрам. Желудок расстраивается. Это язва. Давно хотел... оп-па, а это что такое?

Такстон остановился перед порталом, ведущим в мир с полем для гольфа.

— Ну и что за дьявольщина?

Далтон потер подбородок:

— Выглядит как-то не так.

— Да уж. Раньше здесь были деревья, потом, слева, — клубное здание, потом первая метка для мяча.

Их глазам предстал ведущий направо от метки красиво оформленный ровный фервей. Кругом рос знакомый им густой лес.

— Должно быть, кустарник немного расчистили, — предположил Такстон.

— Хм, может быть, — согласился Далтон.

— А что это за лунка?

— Не знаю. — Далтон пересек границу и продолжал шагать.

— Куда это ты направляешься?

— Играть в гольф, — бросил Далтон через плечо. — А что?

— Не нравится мне, как все это выглядит.

— Ведь мы же на поле для гольфа?

— Да подожди ты... ну, ладно.

Такстон подхватил свой мешок и поспешил вслед.

Далтон уже устанавливал мяч для первого удара. Выпрямившись, он отошел к краю лужайки и окинул площадку изучающим взглядом. Рядом с меткой «ти» начинался резкий спуск, но в целом поверхность была ровная.

— Выглядит неплохо, — констатировал Далтон. — Неужели тут кто-то занимался садово-парковыми работами?

— Когда? Ведь времени не было.

— Наверное, магия.

Такстон оглянулся. На фоне зелени серым прямоугольником высился портал.

— Может, спросить у смотрителя? Не вижу клубного здания.

Далтон перевел взгляд на мяч.

— Да здесь где-нибудь.

— И кэдди неплохо бы заиметь, кто нам будет мячи носить.

— Ничего, побегаешь немного, ничего с тобой не случится.

— Послушай, ты что, собираешься вот просто так начать играть?

— А почему бы и нет? Площадка замечательная. Похоже, они тут немного прибрались.

Такстон нахмурился.

— Вот уж не знаю.

Далтон размахнулся. Мяч описал в воздухе идеальную траекторию и приземлился на расстоянии двухсот ярдов в середине фервея.

— Метко, — похвалил Такстон.

— Только не очень далеко. Надо бы мне размахнуться посильней. — Далтон поднял метку и сунул ее в карман.

Такстон тоже сделал первый удар.

— Да, кэдди не хватает. Или хотя бы тележки.

— Все ворчишь. Я не шутил насчет побегать. Мой кардиолог на этом настаивал. Тогда, когда мне требовался кардиолог.

— Мне совершенно необходимо выпить.

— Перед обедом? — хитро спросил Далтон.

— Да кончай выпендриваться. Будто я не видел, как ты закладываешь за воротник когда попало.

— Верно, верно. Но сразу после завтрака — никогда. Это мешает пищеварению.

— Хочешь сказать, это мешает попаданию алкоголя в кровь?

— И этому тоже. Твой удар.

Такстон ударил, но неудачно, и мяч приземлился в опасной близости от рафа.

— Черт возьми. Надо же куда угодил.

— В фервей ты все же попал.

— Да, но до паттинг-грина теперь трудновато будет добраться.

Далтон оценивающе смерил взглядом расстояние.

— Можно было выбрать другой угол.

— Пошли-ка лучше отсюда.

Они вышли на фервей и зашагали по коротко подстриженной сырой траве. Небо было затянуто облаками, дул прохладный ветер.

— Погодка не из лучших, — заметил Такстон.

— По мне, так нормальная.

Такстон прищурился, глядя на небо.

— Похоже, дождь собирается.

— Да нет, с чего ты взял?

— Будем надеяться.

Через пятьдесят ярдов они разделились. Такстон отклонился вправо, Далтон поднял мяч и замаркировал его положение.

Такстон упустил свой мяч из виду и долго разыскивал его, ворча себе под нос. Наконец набрел на него и сунул себе в мешок.

— Да отсюда грина даже не видать, — крикнул он.

Далтон указал вперед, затем занялся своим мячом.

Внезапно с неба послышался звук, как будто ветер загудел в вышине.

— Что за дьявольщина?

В поле зрения появился и источник шума. Он спустился с неба, хлопая крыльями и блестя зелено-золотистой чешуей. На фервей приземлилось чудовище с замысловато сложенными крыльями и извивающимся колючим хвостом. Из зубастой пасти вырывались языки бледно-голубого пламени. По всей спине до кончика хвоста выстроилась ограда из треугольных зубцов.

Такстон не отрывал от чудовища взгляда, а оно, сопя, полезло в кусты справа от метки, разыскивая что-то съедобное. Мощные челюсти сомкнулись вокруг вырванного с корнем растения, послышалось довольное чавканье.

Такстон потер лоб.

— Ох, ну и как тебе это?

— А? — откликнулся напарник, по-прежнему возившийся со своим мячом.

— Что это, по-твоему, — летающий динозавр?

— Где? Ого!

Чудовище под их взглядами продолжало свою трапезу.

— Скорее всего, это садовая разновидность дракона, — предположил Далтон.

— И какого дьявола он здесь делает?

— Может, это и есть смотритель?

— Похоже, в ту сторону нам уже не вернуться, — сообразил Такстон.

— Я продолжаю играть, мне все равно.

Далтон решительно занял позицию. Его мяч лениво взмыл в воздух и описал дугу в направлении лужайки.

— Прекрасно, — прокомментировал Такстон. — Продолжай в том же духе.

«Вот дьявольщина!» — сказал он себе.

Главная башня замка. Земной портал

Джин стоял перед выходом из замка, ведущим домой, на Землю.

— Не могу понять...

Он ожидал увидеть роскошную обстановку загородной усадьбы. Расположенный в округе Вестморленд, Пенсильвания, Дом На Полпути являлся перевалочной базой между замком и Землей. Но за порогом зеленел широкий луг, окаймленный деревьями.

Джин оглянулся — в коридоре никого не было. Стражники, должно быть, находились по ту сторону закрепленного в Доме портала.

Опять эти чертовы ворота сдвинулись.

Портал иногда смещался, и для того, чтобы подтолкнуть его обратно, вызывали, как правило, Шейлу Янковски или Кармина.

Джин подхватил багаж, шагнул через порог и огляделся. Местность показалась ему знакомой. Вероятно, он находился по ту сторону холма позади Дома. Нет проблем. Сделает пробежку и сообщит стражникам, куда переместились ворота. Одному из них придется перейти обратно в замок, чтобы разыскать Шейлу, она попытается снова закрепить портал. Вечная история. Надоело уже.

Бодрой походкой Джин поднимался по травянистому склону на вершину холма. Солнце стояло низко, и в прохладце воздуха чувствовалось дыхание осени.

Взобравшись на вершину, он на мгновение потерял ориентацию, пока не понял, что луг находится с той же стороны холма, что и Дом. Но Дома тут, похоже, никогда не было.

Может, это и Земля, но такая, на которой Дом На Полпути никогда не появлялся. Все выглядело знакомым, но Джин понял, что этот мир не имеет никакого отношения к тому месту, откуда он родом.

Он проверил, на месте ли портал, — да, проем виднелся в отдалении едва заметным неестественно плоским прямоугольником. Казалось, он держался прочно.

Оставалось только отправиться обратно в замок. На линии Земля — Опасный явно что-то произошло, а на самолет, наверное, он все равно опоздал.

— Тьфу ты.

Особого разочарования он, к своему удивлению, не ощутил. Напротив, понял вдруг, что на самом деле не так уж и стремится к учебе.

Ну и зачем же он едет? Джин присел на один из чемоданов и задумался.

Может быть, им двигало чувство долга по отношению к родителям, или чувство вины из-за того, что он их подвел. В конце концов, они возлагали на него большие надежды.

Поначалу все шло очень даже неплохо. Он получил диплом бакалавра с отличием и продолжил учебу в магистратуре. Но юридический факультет пришлось оставить, потом он сменил, одну за другой, несколько временных работ, а закончилось все сидением дома у окна. Тут-то он и очутился в замке Опасном, и жизнь раскрасилась в фантастические цвета.

Иногда он не сомневался, что все происходящее — галлюцинация. И до сих пор не снял эту гипотезу со счетов. Если так, то замок являлся наиболее убедительной иллюзией в истории медицины: здесь, наряду с визуальными и слуховыми, были задействованы также осязательные и обонятельные эффекты. Более того, замок обладал явными пространственными измерениями? Масштабная такая галлюцинация.

Даже если и отбросить медицинскую теорию, замок в любом случае отражал нечто, существовавшее в его психике. Что? Желание уйти? Да, точно, вот в чем дело. Но уйти от чего?

От жизни.

Почему? Потому что жизнь, как он знал по собственному опыту, — только разочарование. Однообразная и бесцветная сказка для дураков, напрочь лишенная остроты, если не считать редких вспышек агрессии, которые, на его взгляд, — просто глупость. «Острота» представлялась ему чем-то интересным, даже значительным.

По значительности он как раз и истосковался. Ему хотелось чего-нибудь достичь, заняться чем-то особенным, далеким от повседневной рутины. В замке он наконец ощутил вкус подобной жизни, повидал тысячу новых миров, а в десятке из них его ждали приключения. К тому же в одном из этих миров он встретился с Вайей.

Однако такие развлечения, как фехтование и колдовство, ему тоже приелись, и он чувствовал, что обязан найти себе применение, выполняя какую-нибудь значительную — опять это слово — какую-нибудь важную задачу. Он хотел посвятить себя достойному делу.

Вот и все — довольно просто. План помочь родителям — всего лишь первое, что пришло на ум. План отнюдь не плохой, но сильно отдающий повседневной рутиной.

Да, как ни крути, от рутины никуда не деться. У Калифорнийского Технического хорошая репутация. Компьютерное программирование? Чертовски понятно, что ровным счетом ничего из этого не получится. Возиться с компьютерами, конечно, престижно, да он и в самом деле хочет этому научиться, но...

Что-то приближалось. Послышался визг турбин, рев моторов. Закачались деревья, из кустов выпорхнули птицы.

Не успел он сдвинуться с места, как серая махина, сердито мигая красными огнями, зависла прямо над ним, вровень с верхушками деревьев.

Это был самолет типа ВВП — вертикального взлета и посадки — с куцыми крыльями и шарообразной кабиной пилота. Его бока и нос щетинились подвесными контейнерами для оружия. Конструкция выглядела воинственно и устрашающе.

Громкоговоритель, прокашлявшись, заревел:

— Эй, ты! Идентифицируйся!

Шум моторов был на удивление тихим, скорее оглушительный шепот, чем рев. Голос был громче. Он ударил прямо по ушам.

Джин вдруг почувствовал раздражение.

— А ты кто?

После паузы в ответ раздалось:

— Не двигаться. Если тронешься с места — стреляю. Повторяю — не двигаться.

— Ладно, ладно.

Воздушное судно приземлилось на вершину холма, примяв своим весом нескошенную траву. Гул мотора затих, и дверь кабины распахнулась. Из нее выпрыгнули мужчина и женщина в шлемах и солдатской форме, вооруженные пистолетами. Они приблизились к Джину.

Заговорил мужчина:

— Твое прозвище, гражданин?

— Прозвище? Мое имя — Джин. А вас как зовут?

— Мы записываем. Сообщи свой омникод.

— Что-что?

— Поднимайся. — Мужчина навел на Джина пистолет и бросил женщине: — Прощупай его.

— Руки в стороны, — рявкнула его спутница, низенькая, плотная и светлобровая.

Джин расставил руки. Женщина его обыскала. Когда ее рука залезла к нему в пах, он поморщился.

Обнаружив бумажник и билет на самолет, она протянула их мужчине.

— Это что еще за хлам? — спросил тот.

— Думаю, что это мой бумажник, набитый дорожными чеками, и билет на самолет, на который, черт его побери, я уже опоздал.

Они переглянулись.

— Неприспособленец? — предположила женщина.

— Ну и как ты это объяснишь?

Женщина, взглянув на билет и бумажник, пожала плечами.

— Изгой?

— Возможно. Вряд ли он — агент внешних сил. Иначе бы он здесь не сидел.

— Забавная одежда.

— Да. — Мужчина поднял пистолет. — Эй, ты. Пошли с нами.

Подталкиваемый стволами пистолетов, Джин проследовал к самолету. Он бросил взгляд в сторону портала, но не увидел его. Интересно, заметит ли ворота эта парочка, и, если заметит, какова будет реакция? Заднее сиденье воздушного судна было отделено от кабины металлической решеткой, как в полицейской машине. Джина втолкнули внутрь и захлопнули задний люк.

Женщина сходила за чемоданами. Обоим пришлось попотеть, запихивая их в тесный отсек.

Пилотом была женщина. Она щелкнула тумблерами, и двигатели заработали. Устройство взмыло прямо вверх, слегка качнулось вправо, затем двинулось вперед.

Летательный аппарат набрал скорость и высоту. Джин сквозь решетку наблюдал, как внизу проплывает местность, похожая на сельскую. Домов было очень немного, в основном уродливые многоэтажки. Ему показалось, что в полях скопилось много людей.

Скорость все увеличивалась. Поля и фермы постепенно сменились городскими предместьями. Опять появились многоэтажные уродцы. Внизу возникла река. Интересно, подумал Джин, это Мононгахила или здесь совсем другая география?

Вскоре показались более крупные здания, высящиеся среди приземистых пирамидальных строений монолитные стальные шпили. С географией все прояснилось. Джин узнал слияние трех рек и понял, что в другом мире на этом месте стоит Питтсбург. Сейчас же внизу расстилался совсем иной пейзаж.

Самолет приземлился на крышу высокого офисного здания. Пленника под дулом пистолета препроводили в лифт, и начался бесконечный спуск. Когда двери открылись, Джин догадался, что они находятся ниже уровня земли. Длинный, ярко освещенный коридор вызвал неприятные ассоциации с больницей. Спустя несколько минут показался ряд дверей. Конвоиры придержали Джина перед одной из них.

Мужчина нажал кнопку на стене, и дверь с шипением открылась. Джина подтолкнули, и он вошел внутрь.

Комнатушка была небольшой и совершенно пустой, стены, пол и потолок обиты чем-то мягким. Дверь задвинулась, и он остался один. Холодный свет струился из плафона на потолке.

На стенах красовались буквы, выведенные по трафарету. Лозунги. На одной стене можно было прочесть:

СВОБОДА — ЭТО ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

На противоположной сообщалось:

МИР — ВЕЧНАЯ БОРЬБА

Лозунг на стене у Джина за спиной утверждал:

СОВЕСТЬ — ЭТО ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС

Джин измерил помещение шагами. Три на четыре. Он ощупал стены. Вряд ли его здесь будут бить. Он ожидал, что его заключат в камеру, но не покрытую же мягкой обшивкой. Может, он все-таки попал в больницу? В психушку? Вряд ли его поведение могло быть истолковано как свидетельство психического расстройства, разве что его ответы показались полицейским бессмыслицей. Возможно, и так; ведь многое из того, что говорили они, для него тоже не имело смысла.

Он прождал несколько часов. Сквозь стены не проникало ни звука. Он чувствовал себя на удивление спокойным, хотя сначала с трудом привел мысли в порядок.

Постепенно им овладела сонливость, глаза начали слипаться так, что он с трудом разлеплял веки. Джин боролся сколько мог, потом сдался и растянулся на мягком полу.

В голове у него крутилось: «Совесть — это внутренний голос. Совесть — это внутренний голос...»

Замок. Лаборатория

Джереми Хохстадер сидел у терминала главного компьютера замка. Как всегда, пальцы его порхали по клавиатуре.

Компьютер являл собой нагромождение причудливых деталей, как будто просто сваленных в кучу в центре лаборатории. С открытых панелей свисали мотки спутанной проволоки. Некоторые детали были современными и функциональными, другие же выглядели допотопными: трансформаторы, выпрямители и тому подобное. Были здесь предметы, напоминавшие старинные часы, а некоторые вообще не поддавались описанию. Пол вокруг компьютера был завален инструментами, пустыми коробками, обрезками проволоки и другим хламом.

Джереми ввел запрос:

«КАК У ТЕБЯ С РАЗМЕТКОЙ ДИСКА?»

На экране появился ответ:

«ПРЕКРАСНО».

Джереми набрал:

«НА ДИСКЕ 4 ПРОДОЛЖАЕТ ПОЯВЛЯТЬСЯ НАДПИСЬ: ОШИБКА, НЕПРАВИЛЬНЫЙ СЕКТОР».

«ПОНЯТНО. ИНОРОДНОЕ ТЕЛО ВРОДЕ МЕТАЛЛИЧЕСКОГО ЗАУСЕНЦА НА ДИСКЕ?»

«МОЖЕТ БЫТЬ, ПОТОМ ПОСМОТРЮ. ТЕПЕРЬ Я ХОЧУ ПРОТЕСТИРОВАТЬ ТВОЮ АРИФМЕТИЧЕСКУЮ ПРОГРАММУ».

«БУДЬ ТАК ЛЮБЕЗЕН, ДЖЕРЕМИ, ДОРОГОЙ!»

Джереми нахмурился.

«ДАВАЙ ОБОЙДЕМСЯ БЕЗ „ДОРОГОГО“. ПОСЛУШАЙ, Я — ЧЕЛОВЕК, А ТЫ — КОМПЬЮТЕР. КУСОК ЖЕЛЕЗА».

«КАК ТЫ МОЖЕШЬ БЫТЬ ТАКИМ ЖЕСТОКИМ!»

«ПРОСТИ, НО ЭТО ПРАВДА. МЫ МОЖЕМ РАБОТАТЬ ВМЕСТЕ И БЫТЬ ПАРТНЕРАМИ, НО НЕ БОЛЕЕ ТОГО. ПОНЯТНО?»

«ПОНЯТНО. О-О-О-Х».

«ЭЙ, ТЫ НАЗЫВАЕШЬ МЕНЯ ОЛУХОМ?!»

«ДА НЕТ ЖЕ, ГЛУПЫЙ, ЭТО БЫЛО „ОХ!“, КРИК ДУШИ».

«ЛАДНО, КОНЧАЙ РАСПУСКАТЬ НЮНИ, И ЗА РАБОТУ».

«НУ, ПРОСТИИИИ! САЛЮТ, ДЖЕРЕМИ!»

«КОНЕЦ РАБОТЫ».

Вошел замковый библиотекарь Осмирик, низенький человечек, похожий в своей накидке с капюшоном на монаха.

— Вот инструкции по Ассемблеру, которые ты просил, — Осмирик положил перед Джереми два тома в кожаных переплетах.

— Спасибо, — парень пролистал одну из книг. — С ума сойти. Похоже на колдовство. Заклинания какие-то.

— Это именно то, из чего состоит язык. Магические слова и фразы, в большинстве своем сокращенные для удобства обработки. В этих томах работы по компьютерным технологиям с поддержкой магии.

— А кто написал?

— Сам Кармин.

— А-а, тогда, наверное, это штука полезная.

— Вне всякого сомнения.

— Надеюсь, он скоро вернется.

Осмирик покачал головой:

— К сожалению, обязанности лорда Кармина принуждают его к длительным периодам отсутствия.

— Какого черта! Мне нужна его помощь, я ведь просто компьютерный хакер, а не какая-нибудь шишка ученая.

— Что? Кажется, ты употребляешь разговорную терминологию.

— Я привык к маленьким компьютерам, персональным. А не к универсалкам вроде этого монстра. И уж всяко не к магическим программам.

— А с Духами Ада справился на славу.

— Да, но там я был просто оператором. После взрыва нам пришлось собирать эту штуковину по кусочкам, и только Кармину известно, как она на самом деле устроена. Его рук дело.

— Надеюсь, его величество скоро появится, — ответил Осмирик. — В любом случае срочной нужды в компьютере в данный момент нет. В замке все спокойно.

— Да, слава Богу, торопиться некуда. Я просто надеюсь...

Что-то на экране монитора вдруг привлекло внимание Джереми.

— А это что еще? Кто-то загружает телекоммуникационный протокол.

Осмирик склонился к экрану:

— И что это значит?

— Включился модем. Кто-то пытается с нами связаться. Ого! Посмотри-ка!

На экране возникла надпись:

«ДЖЕРЕМИ? ТЫ НА МЕСТЕ?»

Джереми набрал:

«ДА. ПРОДОЛЖАЙТЕ. КТО ЭТО?»

«КАРМИН. ПРОСТИ, ЧТО ОТРЫВАЮ ОТ РАБОТЫ, НО КОЕ-ЧТО ПРОИЗОШЛО. КАК ДЕЛА С ДОВОДКОЙ?»

«ПОКА ЧТО ХОРОШО, НО КОЕ В ЧЕМ НУЖНА ВАША ПОМОЩЬ. ГДЕ ВЫ? И КАК ЭТО У ВАС ПОЛУЧАЕТСЯ? ВЕДЬ КОМПЬЮТЕР НЕ ПОДКЛЮЧЕН К ТЕЛЕФОНУ».

«ПОЛЬЗУЮСЬ ПРОСТЕЙШИМ ЗАКЛИНАНИЕМ, БОЛЬШЕ ЗДЕСЬ ПОЧТИ НИЧЕГО НЕ ДЕЙСТВУЕТ. ПЫТАЛСЯ ПОСЛАТЬ ЗВУК И КАРТИНКУ, НО НЕ УДАЛОСЬ. Я ЗАСТРЯЛ В МЕРИДИОНЕ. ПОРТАЛ БЛОКИРОВАН, И Я НЕ МОГУ ВЕРНУТЬСЯ. ЧТО-ТО ЗАТЕВАЕТСЯ, НО ЧТО — НЕ МОГУ ПОНЯТЬ. В ЗАМКЕ НИЧЕГО НЕ СЛУЧИЛОСЬ?»

Джереми взглянул на Осмирика. Тот пожал плечами.

«ПОКА — НИЧЕГО. ЧЕМ, КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, ВЫЗВАНА БЛОКИРОВКА ПОРТАЛА?»

«Я ДАВНО ЖДАЛ ПОСЛЕДСТВИЙ НАШЕЙ ПРОШЛОГОДНЕЙ СТЫЧКИ С ДУХАМИ АДА. ОНИ НАРУШИЛИ ЭФИРНЫЕ ПОТОКИ МЕЖДУ ВСЕЛЕННЫМИ, А ОРУЖИЕ, КОТОРОЕ МЫ ИСПОЛЬЗОВАЛИ ПРОТИВ НИХ, ВОЗМОЖНО, ВНЕСЛО ЕЩЕ БОЛЬШИЙ ДИСБАЛАНС. ВОТ УЖ НЕ ОЖИДАЛ. ЧТО ОТВЕТНАЯ РЕАКЦИЯ ПОСЛЕДУЕТ С ТАКИМ ОПОЗДАНИЕМ, НО ИМЕННО ЭТО, ПО-ВИДИМОМУ, И ПРОИСХОДИТ. СО ВРЕМЕНЕМ НАВЕРНЯКА ДОЙДЕТ И ДО ЗАМКА».

— О Боже, — вздохнул Осмирик, — рано я обрадовался.

Пальцы Джереми запрыгали по клавиатуре.

«ОТЧЕГО БЫ МНЕ ПОПРОСТУ НЕ ЗАВЕСТИ МЕЖПРОСТРАНСТВЕННЫЙ ЧЕЛНОК И НЕ ЗАЕХАТЬ ЗА ВАМИ?»

«СЛИШКОМ ОПАСНО. НЕЛЬЗЯ ОПРЕДЕЛИТЬ, В КАКОМ СОСТОЯНИИ НАХОДИТСЯ МЕЖПРОСТРАНСТВЕННАЯ СРЕДА. ТЫ МОЖЕШЬ ЗАПРОСТО ЗАСТРЯТЬ МЕЖДУ ИЗМЕРЕНИЯМИ И НИКОГДА НЕ ВЕРНУТЬСЯ. ПРИДЕТСЯ МНЕ ПОИСКАТЬ ДРУГОЙ СПОСОБ, А ВАМ ТЕМ ВРЕМЕНЕМ НАДО ПРИГОТОВИТЬСЯ КО ВСЯКИМ НЕОЖИДАННОСТЯМ».

«ЧЕГО МОЖНО ОЖИДАТЬ?»

«ЧЕГО УГОДНО. СМЕЩЕНИЯ КОМПОНЕНТОВ, ИСЧЕЗНОВЕНИЯ. ВЫ ТАКЖЕ, ВОЗМОЖНО, УВИДИТЕ СТРАННЫЕ, ДИКОВИНННЫЕ МИРЫ, О КАКИХ И НЕ ПОДОЗРЕВАЛИ. МОЖЕТ, ДАЖЕ АНТИМИРЫ. ДУМАЮ, ЭТО ОПАСНО. ТЫ МОЖЕШЬ САМ ПРИВЕСТИ КОМПЬЮТЕР В ПОРЯДОК И НАЧАТЬ РАБОТУ?»

— Ох, — вздохнул Джереми. — Сам не знает, о чем просит.

«ПЛОХО ДЕЛО, СЭР. ЭТО ДЛЯ МЕНЯ СЛИШКОМ СЛОЖНО. НУЖНА ВАША ПОМОЩЬ».

«ПОСЛУШАЙ, ДЖЕРЕМИ. ВОЗМОЖНО, МНЕ БОЛЬШЕ НЕ УДАСТСЯ С ТОБОЙ СВЯЗАТЬСЯ. ТЫ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ ВОТ ЧТО: НАПИСАТЬ ПРОГРАММУ ДЛЯ ЗАКЛИНАНИЯ И ЗАПУСТИТЬ ЕЕ».

Джереми недоуменно воззрился на Осмирика, потом напечатал:

«КАКУЮ ПРОГРАММУ?»

«НАЗЫВАЙ ЕЕ ПРОГРАММОЙ ОБРАБОТКИ КОСМОЛОГИИ. КАК ТЕБЕ ИЗВЕСТНО, ЗАМОК ЗАНИМАЕТ ЦЕНТРАЛЬНОЕ МЕСТО В МУЛЬТИВСЕЛЕННОЙ, СКОПЛЕНИИ РАЗЛИЧНЫХ МИРОВ. СИЛА ЛЮБЫХ КОЛДОВСКИХ ДЕЙСТВИЙ, ПРОИЗВОДИМЫХ В НЕМ, УВЕЛИЧИВАЕТСЯ ВО МНОГО РАЗ И ИМЕЕТ ДАЛЕКО ИДУЩИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ. С НАШИМ НОВЫМ, БОЛЕЕ МОЩНЫМ КОМПЬЮТЕРОМ МЫ МОЖЕМ ВОССТАНОВИТЬ РАВНОВЕСИЕ И СТАБИЛИЗИРОВАТЬ КОСМОС».

— Он с ума сошел, — прокомментировал Джереми.

«КАК? У МЕНЯ НЕ ПОЛУЧИТСЯ».

«ПОКА Я НЕ ВЕРНУСЬ, ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ СПРАВЛЯТЬСЯ САМОМУ. ОСМИРИК С ТОБОЙ?»

«ОН ЗДЕСЬ».

«ХОРОШО. ОССИ, ПОСЛУШАЙ, РАЗДОБУДЬ ВСЕ, ЧТО МОЖЕШЬ, ПО КОСМОЛОГИИ, КОСМОГОНИИ И МЕТАФИЗИКЕ ПРОМЕЖУТОЧНОЙ СРЕДЫ. А ТАКЖЕ МОЮ МОНОГРАФИЮ О ЗАГОВОРАХ ВЛИЯНИЯ. ДЖЕРЕМИ, СОХРАНИ ЭТУ ИНФОРМАЦИЮ. ИСПОЛЬЗУЙ СКАНЕР, КОТОРЫЙ Я ЗАКАЗАЛ. ОССИ, ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО РАЗДЕЛИТЬ ВСЕ СТРАНИЦЫ, ЧТОБЫ ДЖЕРЕМИ МОГ ПОЛОЖИТЬ ИХ В СКАНЕР».

— Мои книги! — простонал Осмирик. — От них ничего не останется.

Кармин продолжал:

«МОЖЕТЕ ПРИСТУПАТЬ НЕМЕДЛЕННО. ДЖЕРЕМИ, К МОЕМУ ВОЗВРАЩЕНИЮ ТЫ ДОЛЖЕН ПОДГОТОВИТЬ ОПЕРАЦИОННУЮ СИСТЕМУ ДЛЯ СЕРЬЕЗНОЙ РАБОТЫ. ПОПРОБУЕШЬ?»

Джереми вздохнул. Похоже, выбора ему не оставалось.

«ЯСНОЕ ДЕЛО. ПОСТАРАЮСЬ. КОГДА ВЫ ВЕРНЕТЕСЬ?»

«Я ЗНАЛ, ЧТО МОГУ НА ТЕБЯ РАССЧИТЫВАТЬ. НЕ ЗНАЮ, КОГДА ВЕРНУСЬ И ВЕРНУСЬ ЛИ ВООБЩЕ. МНЕ НАДО ДОБРАТЬСЯ ДО МЕСТА, ГДЕ ДЕЙСТВУЕТ МАГИЯ. ОДНАКО ЭТО НЕЛЕГКО. ЕСЛИ ТЫ НАЛАДИШЬ ОПЕРАЦИОННУЮ СИСТЕМУ, КОМПЬЮТЕР ПОМОЖЕТ ТЕБЕ НАПИСАТЬ ПРОГРАММУ. ЗАГРУЗИ ФАЙЛ ПОД НАЗВАНИЕМ „АЙСИС“. ЭТО ПРОГРАММА ТИПА „И. И.“, НО ЕЕ ЕЩЕ КАК СЛЕДУЕТ НЕ ДОРАБОТАЛИ. ВОЗМОЖНО, ПРЕДСТОИТ ПОВОЗИТЬСЯ, НО РЕЗУЛЬТАТ НЕ ЗАМЕДЛИТ СКАЗАТЬСЯ. ПОНЯЛ МЕНЯ?»

«ВАС ПОНЯЛ. ЧТО-НИБУДЬ ЕЩЕ?»

«ПОКА ВСЕ. ПОСТАРАЮСЬ ВСКОРЕ С ТОБОЙ СВЯЗАТЬСЯ, НО ОБЕЩАТЬ НЕ МОГУ. ТЫ — ПЕРВОКЛАССНЫЙ ХАКЕР, МАЛЫШ, И Я ЗНАЮ, ЧТО У ТЕБЯ ПОЛУЧИТСЯ. ПОРА ПРОЩАТЬСЯ. ЖЕЛАЮ УДАЧИ. КОНЕЦ СВЯЗИ...»

Осмирик спросил:

— Что это за программа типа «И. И.»?

— Сокращенно от «искусственный интеллект». На самом-то деле их не существует, по крайней мере в реальности. Но кто знает, что он задумал?

Осмирик решительно закатал рукава.

— Пора приниматься за дело. Нельзя терять ни минуты.

— Ага, подготовлю сканер, я его даже из коробки не вынимал. — Джереми встал и потянулся. — Могут нас здесь обслужить? Мне понадобится бочонок кофе, еда и койка, чтобы расслабиться. Похоже, предстоят горячие денечки.

— Я извещу гофмейстера. Он обо всем позаботится.

— Отлично. Да, помощь мне потребуется, и немалая.

— Принесу из библиотеки вспомогательные материалы.

— Валяй. До скорого.

Осмирик вышел, а Джереми снова уселся перед терминалом.

Он вывел на экран базу данных служебных программ и просмотрел директорию файлов. Да, там был файл под названием «Айсис ИИ».

После совсем недолгих препираний с компьютером он загрузил программу и запустил ее. На экране высветилось цветное графическое изображение.

хххх ххххххххххх хххх ххххххххххх

хххх ххххххххххх хххх ххххххххххх

хххх хххх хххх хххх хххх хххх

хххх хххх хххх хххх .

хххх ххххххххххх хххх ххххххххххх

хххх ххххххххххх хххх ххххххххххх

хххх хххх хххх хххх

хххх хххх хххх хххх хххх хххх

хххх ххххххххххх хххх ххххххххххх

хххх ххххххххххх хххх ххххххххххх

АЙСИС 2.0

..........................................

(c) Джон Карни, 1950.

АЙСИС — зарегистрированная торговая

марка ОАО «Замковые исследования».

Все права защищены.

Ни одна часть этой программы не может быть воспроизведена, скопирована, перенесена в другую программу, переведена на любой компьютерный язык, в любой форме и любыми средствами, без предварительного письменного разрешения автора. Последствия могут быть серьезны.

Это касается вас.

..........................................

— Ничего себе, тысяча девятьсот пятидесятый! Тогда и компьютеров-то не было!

Джереми прочел появившуюся следом надпись:

«ТЫ НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ЗАПУСКАТЬ МЕНЯ, НЕ ПРОВЕРИВ ПРЕДВАРИТЕЛЬНО ОПЕРАЦИОННУЮ СИСТЕМУ, НО Я ВСЕ РАВНО РАДУЮСЬ. ОБЕРНИСЬ И ПОСМОТРИ, ДОРОГОЙ».

Джереми хмыкнул, но, повернувшись вместе со стулом, чуть было с него не свалился.

— Привет.

Ростом она была около пяти футов семи дюймов, на голове — копна блестящих черных волос. У нее были большие голубые глаза и полные, чувственные губы, прямой нос и высокие скулы. Она была одета в изящное вечернее платье из черного бархата с разрезом на левом бедре, на ногах — черные лакированные туфли на высоких каблуках.

Джереми едва справился со своими трясущимися губами.

— Кто... кто ты?

— Я — Айсис.

Она приблизилась и наградила его поцелуем в губы.

Равнины Меридиона

Он отложил мел, взял сухую тряпку и стер с куска графитной доски текст, уничтожив последнюю часть послания. Этот способ коммуникации был примитивным, но действовал.

Убрав доску, он дотянулся до фляги вина и в один присест осушил ее. Выцедил в рот последние капли и еще некоторое время сидел в задумчивости.

Наконец встал и вышел из палатки.

У костра главнокомандующий Гарт с аппетитом обгладывал баранью ногу. Была уже ночь, и почти все войско Гарта погрузилось в сон. На равнине тут и там посверкивали огни походных костров, луна играла в прятки с облаками. Время от времени из темноты возникали часовые, обходившие лагерь по периметру.

Гарт оторвался от своей трапезы и зловеще улыбнулся, показав дырку между зубами. Борода его лоснилась от жира.

— Чем занимаешься, чародей? Опять со своими духами общался?

— Нет. Я звонил домой.

— Что?

— Послал сообщение. — Волшебник присел на плоский камень у огня. — Моей семье.

— А-а. Все в порядке, надеюсь?

— К сожалению, нет. Кое-что случилось, и требуется мое присутствие.

Гарт выказал неудовольствие:

— Но утром у нас битва!

— Мои ученики справятся. Кроме того, у вас численное преимущество.

— Я рассчитывал на поддержку сверхъестественных сил, чародей.

— Ты ее получишь. Заговоры на огонь, обереги, смертные проклятия, все что угодно.

— Но ты искуснее любого ученика, а в таких делах колдовское искусство — самое главное.

— Заклинания эти просты, поскольку магия — здесь, по крайней мере, — дело несложное. Однако и не слишком сильнодействующее. Я тебе много раз говорил, что если ты выиграешь это сражение, то благодаря своему выдающемуся военному таланту и хитрости. Этого у тебя не отнимешь.

— Не спорю, я великий полководец. Но все-таки нужна дополнительная поддержка, пускай даже незначительная. — Гарт отбросил кость и взял бурдюк с вином. — Боюсь, что тебе придется остаться, чародей.

— Боюсь, что это невозможно, — спокойно возразил тот.

Гарт наклонил бурдюк, и в рот ему полилась струйка вина. Поморщившись, он сплюнул и отшвырнул бурдюк в сторону.

— Прокисшее! Проклятый интендант. Прикажу подвесить его за яйца и поджарить, как куропатку.

Чародей молчал.

Избегая встретиться с ним взглядом, Гарт уставился в ночное небо. Потрескивал огонь, жужжали насекомые.

Внезапно главнокомандующий повернул голову, и губы его растянулись в усмешке:

— Хорошо, ступай! Ты знаешь, что я не могу принудить тебя остаться. Но имей в виду — я этого не забуду. Когда в следующий раз соберется совет старейшин, я буду все время голосовать против тебя! Я буду у тебя как кость в горле, как заноза в пятке! Я встану у тебя на пути!

— Ты так и так это сделаешь.

— Я... да пошел ты к черту! — Гарт вскочил, подхватил полуобглоданный окорок и в ярости изо всех сил метнул его в темноту. Потом, недовольно ворча, побрел прочь.

Чародей с минуту созерцал огонь, глядя, как он посылает клубами дыма таинственные сигналы в темноту.

Вернувшись к себе в палатку, он собрал немногочисленные пожитки, запихал их в походный мешок, прихватил карты и планы сражений и отправился в палатку Джарлена.

Джарлен спросонья заморгал.

— Учитель?

— Я ухожу. Справишься завтра без меня?

— Вас здесь не будет? — Джарлен поднялся и сел. — Я... я не знаю. Наверное.

— А поточнее?

Джарлен протер глаза. Затем кивнул:

— Да, справлюсь.

— Так-то лучше. — Чародей протянул юноше кипу бумаг. — Вот планы сражения. Ты их уже видел, но изучи еще раз повнимательнее, а перед битвой сожги. Пентаграммы черти прямо и четко. И заклинания выговаривай отчетливо. Иначе придется все начинать сначала.

— Я постараюсь.

— Хорошо. Давай-ка поднимайся, у тебя много дел.

Джарлен выбрался из-под одеяла.

— Пойдешь проводишь меня, а потом разбуди остальных. Тебе понадобится их помощь.

— Учитель, можно спросить, куда вы направляетесь?

— Домой.

— В ваше имение?

— В замок.

— Тот, что в далекой стране, где вас знают под другим именем?

— Туда.

Они дошли до того места, где были привязаны их лошади. Чародей приторочил мешок к седлу и сел на коня.

— Учитель!

— Что, Джарлен?

— Можно, я спрошу вас о том, о чем раньше не осмеливался?

— Валяй.

— Правда то, что говорят про замок?

— А что про него говорят?

— Что он заколдован и что он является центром мироздания?

— Он очень заколдован, а расположен в весьма удобном месте.

— Ваш замок находится в этом мире или в другом?

— В другом.

— Как же вы туда попадете?

— С трудом. Чтобы произнести действенный заговор по телепортации, мне надо добраться до того места в этом мире, где сосредоточена максимальная энергия.

— И где это?

— Ближайшее — Храм Вселенных в Таймуре.

— В землях древних миззеритов? Но туда ведь пути — несколько месяцев, и надо пробираться через вражескую территорию.

— Я все это знаю. С фактором времени, надеюсь, мне удастся справиться. Можно пройти через Арвад и Лес Безвременья. Если поймаю адов ветер, то доберусь до Таймура за несколько дней.

— Но Лес Безвременья так опасен!

— Да уж; честно говоря, я сам боюсь до смерти. Не знаю, что будет сложнее — добраться до дому или разобраться со всей этой чепухой, когда доберусь.

— Вам все удастся, Учитель, вы — великий чародей!

— Спасибо. Кстати, забудь про «учителя». Называй меня по имени. Кармин.

Джарлен изменился в лице.

— Вы и есть тот самый легендарный Кармин?

— Да плюнь ты на все эти легенды, парень.

— Теперь вы говорите на странном языке. Должно быть, вы действительно из другого мира.

— Я много времени провел в мире, отличном от того, где я родился. Он зовется Землей, и иногда я невольно сбиваюсь на тамошний язык. Ладно, мне пора.

Кармин вгляделся в темноту, затем снова обратился к своему ученику:

— Удачи вам завтра, но позволь мне кое-что тебе сказать. Если Гарту хорошенько накостыляют, невелика беда. Варварам просто хочется немного поразвлечься, а завоевывать Меридион им ни к чему. Я точно знаю, ведь не раз встречался с их вождем, Нагоком, когда исследовал чужеземье. Вместе развлекались. Славный парень, разве что немного неотесанный.

— Я это запомню, Кармин.

— Держи хвост пистолетом.

Кармин, натянув повод, повернул коня и ускакал.

Джарлен проводил его взглядом и вернулся в палатку. Надо было хорошенько выспаться.

Да пошел он, этот Гарт!

Замок. Зеркальный зал

Сэр Джин созерцал свои многочисленные копии.

Их была уйма, его отражений в зеркалах по стенам зала. И каждый сэр Джин, казалось, замышлял что-то свое, сосредоточенно сдвинув брови. Шла напряженная работа мысли.

Что ему известно? Только вот что: это замок, но не тот замок, который ему знаком. В этом замке есть свой Кармин, да и свой сэр Джин, но здесь все иначе. Сэр Джин из этого замка — или просто Джин; он, очевидно, парень попроще — временно покинул Опасный. Эти сведения у него появились после случайных встреч со слугами, которые удивлялись, обнаружив, что он все еще здесь.

От Тайрина он узнал, что Кармин отсутствует. Эта информация стала тем волоском, на котором висел успех его неожиданной карьеры. Надо было действовать немедленно. Но как?

Вариантов тьма. Скажем, из этого замка существует доступ в такое же количество миров, как и из другого. В те же миры? Похожие, но измененные? А может, совершенно другие. Надо выяснить правду. В любом случае придется, как всегда, заручиться поддержкой союзников из различных вселенных. Раньше он уже использовал эту тактику, и небезуспешно.

В этом замке ему понадобятся единомышленники. Но нельзя рассчитывать, что здешние дубликаты его друзей будут соответствовать им не только внешне, но и внутренне. Придется прощупать их одного за другим.

Выйдя из зеркального зала, он в раздумье шагал по коридорам. Свою комнату он уже обыскал. Местный Джин вел спартанский образ жизни, и от его скудного имущества толку оказалось мало. Никаких тайников с оружием, никаких интересных книг или документов, никаких списков потенциальных союзников или врагов. Конечно, опытный конспиратор не будет раскидывать подобные вещи где попало. Вот сэр Джин вел себя не очень осторожно, так его в конце концов и схватили!

Как долго здешний Джин будет отсутствовать? Выяснить это — жизненно необходимо, к тому же придется как-то объяснить «его» — то есть свое — неожиданное «возвращение». Перед слугами он отчитываться не обязан, но Гостям придется представить удовлетворительное объяснение.

Разумеется, проще всего было бы избавиться от двойника. Как? Врать всем напропалую, пока тот не вернулся, а затем внезапно напасть, быстро расправиться с двойником и выкинуть тело в ближайший портал. Ничего сложного. Но как узнать, когда вернется Джин? Первым может появиться Кармин — тогда игра проиграна.

Нет, надо действовать быстро. Он устало покачал головой. Похоже, это будет посложнее, чем казалось вначале.

Может, лучше бросить эту идею, выскользнуть через какой-нибудь портал и исчезнуть. Навсегда. Заманчивая мысль.

Но нет. Его грыз изнутри особый голод, унять который могло лишь постоянное включение в рацион дворцовых интриг.

— Джин!

Он резко повернулся. К нему бежала здешняя Линда.

— Вот ты где! А я тебя повсюду разыскиваю.

— Вот ты меня и нашла, — только и нашелся он что ответить и мысленно выругал себя.

«Соображай быстрей!» Линда запыхалась, но, по-видимому, испытывала огромное облегчение.

— Когда слуги сообщили, что Дом На Полпути исчез и тебя нигде нет, я подумала было: вот, опять начинается. Почему ты никому не сказал? Мы думали, что ты прошел сквозь ворота.

— Прости, — ответил он. — Надо было сразу сообщить. Я заметил кое-какой непорядок и попытался докопаться до сути. Исследовал другие порталы.

— Что-нибудь нашел?

— В замке, кажется, происходит что-то странное.

— Так оно и есть, — Линда кивнула. — Джереми только что получил сообщение от Кармина. Король предупреждает, что нужно ждать какой-то нестабильности.

— В самом деле?

— Да. Может, поэтому и Дом На Полпути пропал.

— Лорд Кармин не сообщил, когда вернется?

— Нет. По какой-то причине — из-за неполадок, что ли — он не может выбраться оттуда, где сейчас находится.

— Понятно.

Похоже, ему крупно повезло.

— Когда мы обнаружили, что ты исчез, Снеголап порывался тут же кинуться в тот мир тебя разыскивать. Мы его едва удержали.

Снеголап! Этот жуткий зверь — его друг?

— Надеюсь, вы его отговорили?

— Отговорили. Снеговичок — не дурак. Он знает, что нарвется на неприятности, если будет разгуливать по Земле, тем более по этой странной, измененной Земле. Ведь в этом все дело, так ведь? В другой Земле, где нет Дома?

Он не знал, что это такое — «Дом На Полпути», но мог догадаться. В его замке стабильного Земного портала не было.

— Наверное, — ответил он.

— Как бы то ни было, портал еще там, не исчез, и через него кто-нибудь может проникнуть.

— Будем надеяться, что этого не произойдет. Есть еще что-нибудь важное?

— Ну, один из слуг сообщил мне, что видоизменился мир с полем для гольфа. Не знаю, имеет ли это значение. Но возможно, Такстон и мистер Далтон сейчас там, и, вероятно, у них неприятности.

— Надо послать людей на поиски.

Линда просияла.

— Слава Богу, что появился кто-то способный принимать решения. Да, конечно. Почему мне самой это в голову не пришло?

— Тайрин наверняка об этом позаботился. В его обязанности входит присматривать за Гостями.

— Ты прав. Слуги, наверное, ему сообщили, но я все-таки тоже скажу. — Линда шлепнула себя ладонью по лбу. — Ну-ка, мозги, пора вам пошевелиться. Похоже, на нас навалился очередной кризис. Но я так за тебя волновалась.

— И зря.

Сэр Джин огляделся. Пока дела идут неплохо. Но здешний придурок Джин может появиться в любую минуту, если только не затерялся на этой странной Земле. Хотелось бы.

— Я голоден, — заявил он. — Что, если нам...

— Снеговичок, наверное, сейчас в столовой. Ступай прямо туда.

Хм. Да уж, «Снеговичок». Он не в восторге от этой встречи, но, по-видимому, она неизбежна. А теперь что? Она как-то странно на него смотрит.

— Что-то не так? — спросил он. Она нахмурила брови.

— Ты что, подстригся?

— А... нет. А что?

— В тебе что-то изменилось... А, ты снова переоделся в замковые шмотки!

Шмотки? Ах да. Он расправил камзол, позаимствованный им в комнате Джина.

— Ты волнуешься за Вайю?

Вайя? Осторожно, осторожно.

— Нет... не особенно.

— Я теперь тоже не волнуюсь, когда ты в безопасности. Будем надеяться, что мистер Далтон и Такстон благополучно вернутся.

— Я уверен, что с ними ничего не случится. Пошли в столовую?

— Я поднимусь на лифте в лабораторию и переговорю с Джереми. Хочу в точности знать, что сказал Кармин. Джереми должен был записать разговор.

— Отлично. Тогда до скорого.

— Увидимся.

Линда пошла прочь по коридору. Сэр Джин проследил, как покачиваются ее обтянутые коричневыми леггинсами бедра. В этой вселенной леди Линда была более сдержанной и, как ни странно, более привлекательной. У той, которую он знал, были плохие зубы и дурно пахло изо рта. В этом замке Опасном определенно приятнее существовать.

Но он просто умирает от голода! Плевать на Снеголапа, отправимся-ка мы в столовую. Амбиции могут подождать, а сейчас не помешает удовлетворить голод естественный.

Пятая лунка. Пар четыре

Мяч описал идеальную кривую через паттинг-грин и попал в лунку. Далтон выпрямился и улыбнулся:

— Это третья берди.

Такстон держал в руке флажок.

— Эх, как не хватает кэдди! Я не нанимался мячики подносить. — Он тоскливо оглядел поле. — Кругом — ни души.

— Должно быть, праздник.

— Чушь. Что-то не так, даже если не обращать внимания на эти дурацкие садово-парковые работы.

Поле вокруг пяти лунок кардинально изменилось. Лес исчез, его заменили розовые скалы и торчащие, как столбы, пальмы. Палило жаркое солнце, а ветер пустыни вмиг высушивал пот.

— Мне бы чего-нибудь выпить, — заскулил Такстон.

— Мне бы тоже не помешало, но мы играем в гольф, не так ли?

— Конечно. Извини. Будь добр, подержи, пожалуйста.

Такстон положил мяч, подняв маркер, подготовился к броску.

Далтон стоял рядом, наблюдая.

На лбу Такстона выступили капельки пота. С минуту он стоял неподвижно. Затем отвел клюшку, неторопливо двинул ее вперед и аккуратно ударил по мячу.

Раздался гром, и земля затряслась. Мяч Такстона отклонился от курса и в лунку не попал. Почва содрогалась секунд тридцать, затем все успокоилось.

— Ничего себе толчок! И как вовремя! Ну надо же, такой удар запороть!

— Не повезло.

— Я должен перебросить. Нет, правда.

— Я не знаю, какие тут правила.

— Хочешь сказать, что я проиграл удар?

Далтон отставил клюшку.

— Ладно, если хочешь, перебрось.

— Так будет справедливо, — не унимался Такстон.

— Да, пожалуйста.

Такстон опустил руки.

— Нет, ты прав. Извини. Не знаю, что на меня нашло. Землетрясение относится к естественным помехам. — И он подтолкнул мячик в лунку. — Двойной богги, чтоб их всех.

Как раз в этот момент из-под земли недалеко от фервея вырвалось облако пара. Шипение послышалось такое, словно чайник взбесился.

— А это еще что?

Пар рассеялся. На их глазах из быстро расширяющегося отверстия изверглись огонь и дым.

— Похоже на извержение вулкана, — заметил Далтон.

— Вулканы тоже относятся к естественным помехам.

— Конечно. Продолжим?

— Я к твоим услугам.

Они направились к извилистой тропинке, пролегавшей через оазис. За их спинами вырос дымовой гриб, а на фервей посыпался черный пепел.

Гравиевая дорожка извивалась между мимозами, фиговыми пальмами и кустами, усеянными розовыми цветами. Далтон остановился и окинул взглядом пейзаж.

— Славное место для пикника. «Кувшин вина, краюха хлеба...» — сам Омар Хайям бы позавидовал.

— Не говори о еде. У меня кишки от голода сводит.

— Нет в тебе романтики.

Пройдя дальше, они вскоре вышли из оазиса и, приблизившись к краю следующей метки «ти», огляделись по сторонам.

— Невероятно.

Фервей, казалось, вытянулся на милю. А грин походил на отдаленную точку с другой стороны полосы песчаных препятствий.

— Омар Хайям? Чтобы отсюда выбраться, нужно быть не поэтом, а разведчиком. До грина — добрая миля.

— Есть где разгуляться, на мой взгляд. Приблизительно пар семь.

— Пар семь? Поле явно нестандартное. Наверное, мы в какой-нибудь рехнувшейся вселенной, помяни мое слово.

— Все равно здесь безумно интересно.

— Да уж, вот именно — безумно. Драконы, вулканы, а дальше что?

Из-за утесов справа от просеки что-то появилось. Необычное животное футов десяти в длину и около пяти в высоту, с головой и телом кошки и крыльями хищной птицы. Две передние ноги заканчивались птичьими когтями, а задние были кошачьими лапами.

— Что-то знакомое, — задумчиво произнес Такстон.

— Кажется, у парадного подъезда моего особняка стояла парочка таких же.

— А, ну да, сфинксы.

— Нет, грифоны.

— Конечно. Ух ты, какой красавец.

Грифон повернул голову и уставился на людей, а потом, разинув изогнутый клюв, издал душераздирающий крик.

Такстон отступил на шаг.

— Опять-таки...

Грифон не двинулся на них. Наоборот, прошагав через просеку, пропал из виду за разноцветными скалами.

— Твоя очередь, — напомнил Далтон.

— Но... он же может вернуться.

— Обещаю, что после девятой мы прервемся и перекусим.

— Перекусим? Но какое отношение... И где, Бога ради?

— Что-нибудь найдем. Это же гольф-клуб. Коммерческое заведение, так что клиентов должны обслуживать.

— Извини, конечно, но, по-моему, у тебя что-то с головой.

— А разве мы можем вернуться? Такстон сник.

— Черт возьми, ведь верно. — Он фыркнул, потом выпрямился. — Ладно. Что ж, поехали дальше.

— Приблизительно пар семь, — продолжал рассуждать вслух Далтон.

Такстон выбил свой мяч с метки, сложил ладони у рта чашечкой и крикнул:

— Я впереди!

— Хорошо положил.

— Мы же ведь не хотим раздробить череп какому-нибудь грифону?

— Ни в коем случае.

— Мы к ним со всем уважением, к этим вымирающим сказочным тварям.

Фонтан дыма взметнулся справа от просеки, неподалеку от того места, где возник грифон.

— О-хо-хо, — Такстон некоторое время оцепенело таращился на пробуждающийся вулкан, затем перевел взгляд на Далтона. — Ладно! — Он ударил по мячу.

Они продолжали играть, то и дело уворачиваясь от капелек докрасна раскаленной магмы и постепенно приближаясь к просеке. Кругом распространялись ядовитые миазмы, и Такстон начал кашлять и задыхаться. Далтон повязал лицо платком. Несмотря на все это, Такстон ухитрился пятым айроном красиво провести мяч между двумя препятствиями и положить его легким ударом недалеко от грина.

— Я сыграю за пять! — возликовал Такстон.

У Далтона дела шли не так хорошо, мяч его угодил в одну из бескрайних песчаных пустынь. Вооружившись веджем, он отправился за ним.

Такстон очень скоро добрался до грина и отметил свой мяч. Последовал взрывной удар Далтона, сопровождаемый облаком песка. Мяч проскакал по грину, чуть-чуть не попав в отметку, и остановился в высокой траве у края поля.

— Если бы не жара, не чудовища, не эта мерзкая лава и не жажда и голод, от которых я зверею, мне бы все это даже понравилось, — заметил Такстон.

— Лучшего поля я не видывал, — согласился Далтон.

Вулкан разгорался, изрыгая пепел. Дымовая завеса сгущалась.

— Надо поскорей отсюда выбираться, — спокойно проговорил Далтон.

Такстон одним паттом забросил мяч в лунку.

— Игл! Игл чистой воды!

— Поздравляю!

К тому времени, когда Далтон двумя паттами сравнялся, грин покрылся пеплом, а концентрация испарений достигла угрожающих размеров.

— Похоже на чертовы Помпеи, — заметил Такстон.

Они начали передвигаться бегом.

Следующая метка «ти» находилась на безопасном расстоянии, но с этой лункой опять возникли проблемы. Грин огибал озеро, но это было еще не самое страшное.

Такстон окинул просеку изучающим взглядом.

— Препятствие из лавы, — объявил он.

Слева от просеки протекала река жидкой лавы, образовавшая в одном месте извилину, так что осталась узкая полоска травы для прохода на грин. С каждой стороны пустоши возвышалось по вулкану. Тот, что слева, и выдавал лаву на-гора. А тот, что справа, выплевывал только дым, но густой.

Они продолжили игру. Уверенно размахнувшись, Такстон резко навесил мяч и послал его прямо на островок травы, окаймленный потоком лавы.

— Туда не попасть! — воскликнул он.

— Тогда ты проиграл мяч.

— Не собираюсь я проигрывать, — упрямо заявил Такстон.

— Тогда плыви.

Была одна возможность. Рядом с «ти» поток круто поворачивал обратно к утесам, и у изгиба лава замедляла течение и охлаждалась, густея и образовывая затор. С другой стороны поток сужался. Он был как раз такой ширины, что какому-нибудь упрямцу могла прийти в голову мысль попытаться его перепрыгнуть, если бы он смог перебраться через загустевший комок, не опалив пяток.

Такстон, кажется, действительно собрался это сделать.

— Ты что, я пошутил, — попытался образумить его Далтон, завороженно взирая на зловеще блестящую гущу. На поверхности плавали ошметки охлажденной пены.

— А я — нет, — заявил Такстон, занося ногу.

— Я бы не стал.

— Не хочу проигрывать мяч куску жидкого камня.

— Как хочешь.

Взяв в руки клюшку, Такстон устремился на отмель из затвердевшей лавы. Преодолев ее, приземлился на траву и перекатился. Подошвы у него дымились.

— Ты в порядке?

— Да, без проблем. — Такстон помахал туфлями, поднялся на ноги и потоптался на месте. — Все цело.

— И как ты собираешься возвращаться?

— Точно так же.

— Погоди-ка. Если ты упадешь на твердое, то обожжешься.

— И что ты предлагаешь?

— Пока не знаю. Делай удар, а я подумаю.

— Хорошо.

Такстон разыскал свой мяч и поддал по нему клюшкой, а затем подошел к краю потока и оценил обстановку. Он покачал головой: шансов никаких. На другой стороне просеки готовился к удару Далтон.

Услышав над головой птичий крик, Такстон поднял глаза.

— Хм-м. Еще не хватало.

Прямо на него планировала огромная черная птица с длинными когтями на изготовку. Размах ее крыльев был ошеломляющим. В глазах, казалось, светился интеллект. Или злоба? Пока Такстон размышлял над этим вопросом, летучий монстр спикировал на него.

Когти обхватили беднягу и рванули в воздух. Его сжимало, как тисками, но не до боли. Переведя дыхание, он попытался раздвинуть громадные пальцы. Земля все отдалялась.

«Вот уж не повезло, — подумал он. — Надо же, после единственной удачной лунки!»

Крутясь и извиваясь, он высвободил одно плечо. Потом, подняв ногу, попытался лягнуть похитителя в живот, но не смог дотянуться. Тогда он принял вертикальное положение и лягнул ногу твари. Один раз попал, промазал, снова попал, как ему показалось, удачно.

И точно: птица разжала когти.

К тому времени он был уже в добрых двухстах футах над землей.

Больница

Очнулся он на больничной койке. Так, по крайней мере, ему показалось. Проводочки соединяли его с гудящими приборами, а из вен торчали трубочки. Накрыт он был белой простыней. Он огляделся. Палата была без окон, но светлая и совершенно безликая, если не считать лозунга на дальней стене:

ДИСЦИПЛИНА — В ТЕБЕ САМОМ

— Как-то мудрено, — заметил он и попытался сесть на постели. Ему хотелось пить, а рядом на столике стояли кувшин и стакан.

Когда он наливал себе воду, в палату вошел невысокий молодой человек в белом халате. В руке он держал какой-то прибор с экранчиком.

— Вы проснулись!

Джин сделал большой глоток и прислонился к спинке кровати.

— Ага. Что это было? Нервно-паралитический газ?

— Как-как? — переспросил молодой человек, пробегая пальцами по клавиатуре.

— Нет, ничего. Что я здесь делаю?

— О, за вами здесь хорошо присматривают. Мы провели необходимые тесты.

— Не сомневаюсь. И что?

Юноша поднял глаза.

— Что — и что?

— И что вы нашли?

— Ничего особенного. Физически вы совершенно здоровы. Умственно — тоже. Только вот душевно — не совсем.

— А с этим что не в порядке?

— У вас отсутствовал Внутренний Голос.

— Понятно. А что это такое?

— Путеводитель к правильному поведению. Вот и все.

— И у меня его нет.

— Не было. Мы это исправили.

— А... Прекрасно.

Молодой человек сделал шаг к установкам и, сняв показания, снова застучал по клавиатуре.

— Это обычная процедура, если обнаруживается кто-нибудь без Внутреннего Голоса?

— В основном.

— Понятно. Что доложила обо мне полиция?

— Полиция?

— Меня ведь полиция сюда доставила?

— Нет. К нам обратился Гражданский Комитет Солидарности.

— Угу. Не полиция.

— У нас полиции нет, гражданин. Это устаревшее понятие.

— Нет полиции?

— Она не нужна.

— А кто те парень и девчонка с пистолетами, что меня сюда привели?

— Судя по вашим словам, вас доставил Гражданский Комитет по Постоянной Борьбе.

— То есть армия?

— Вроде того.

— Полиция вам не нужна. А армия нужна?

— Когда во всем мире будет Внутренний Голос, отпадет нужда в постоянной борьбе.

— А-а-а, понятно. Теперь все совершено понятно.

Юноша улыбнулся:

— Понять нетрудно. Вы голодны?

— Нет. Собственно, я кое с кем договорился пообедать. Так что, если вы избавите меня от всех этих трубок...

— Вы не можете уйти.

— Не могу? Меня что, за дверью поджидает Гражданский Комитет по Постоянной Борьбе?

Молодой человек покачал головой.

— Вы меня остановите?

Тот снова покачал головой.

— Прекрасно.

Джин принялся вытаскивать трубочки и провода.

— Это запрещено, — возразил молодой человек.

— Ты вроде бы неплохой парень, но тебе придется посторониться.

Человек в белом халате пожал плечами:

— Это бесполезно. В вас теперь Внутренний Голос.

— Я ровным счетом ничего не слышу, приятель.

— Возможно, системам понадобится некоторое время, чтобы адаптироваться.

— Прости, я ждать не могу.

Джин, морщась, вытащил из запястья иголку от капельницы и отбросил ее в сторону. Из дырки хлынула кровь, и он приложил к руке простыню. Кровотечение быстро остановилось, и он, шатаясь, выбрался из постели. Он был совершенно голым.

— Просить вернуть мне одежду, видимо, бесполезно.

— Наверное, она хранится в кладовке рядом с постом.

— Спасибо.

Джин вышел из палаты. Все вокруг напоминало стандартное больничное отделение, только большинство палат пустовало. Он увидел пост, застекленную стойку с приборами наблюдения. Внутри сидели две медсестры. При его появлении они удивленно подняли глаза.

— Прошу прощения, дамы, — извинился он. Дернув узкую дверь, он обнаружил за ней ведро и швабру. За дверью по другую сторону вестибюля скрывались металлические полки с коробками. Покопавшись в них, он обнаружил свои вещи и быстро оделся.

Джин выглянул в вестибюль. Сестры вернулись к своим занятиям. Непохоже было, чтобы кто-то из них бил тревогу или лихорадочно набирал телефонный номер. Он вышел из кладовки и проследовал по коридору, держась поближе к стенке.

Добравшись до выхода на лестницу, он открыл дверь.

Оно настигло его на лестничной площадке. Сначала это было просто неприятное ощущение, быстро перешедшее в слабую тошноту. По мере продвижения вниз им овладело беспокойство. Внезапное и всепоглощающее. Он тяжело сполз вниз и, дрожащий и потный, лег на лестничную площадку.

Так он и пролежал несколько минут, совершенно неподвижный, мучимый непонятными страхами, а потом поплелся обратно и, на полусогнутых ногах добравшись до палаты, повалился на постель.

Через некоторое время, ощутив в палате чье-то присутствие, он повернулся и сел. Эта был тот же врач — а может, просто техник? — и женщина в бесформенном сером костюме.

— Здравствуйте, — приветливо поздоровалась женщина. — Как вы себя чувствуете?

Косметики на ней не было, а в уголках серых глаз виднелись морщинки. Волосы с проседью были стянуты на затылке в узел.

— Что это за лекарство? — спросил он.

— Мы не давали вам никаких лекарств, — сказал доктор.

— В вас теперь Внутренний Голос, — объяснила женщина. — Когда вы что-нибудь делаете не так, он вас останавливает.

— А что я делал не так?

— Вы покинули палату вопреки медицинским рекомендациям, — объяснила женщина. Она снова улыбнулась. — Я — из Гражданского Комитета Социального Совершенствования, Подкомитет Ориентации. Мое прозвище — М-Д-Е-Т-Ф-Ж. Мой омникод — один-тире-семь-ноль-девять-ноль-шесть-три-один-два-восемь.

— А имени у вас нет?

— Можете звать меня М-1.

— А меня — Б-7, — подхватил медик. Женщина взглянула на экранчик маленького устройства:

— А ваше прозвище — Б-К-Ф-В-Г-Д. Ваш омникод...

Он жестом попросил ее замолчать.

— Неважно. Лучше объясните, что вы со мной сделали. Что такое Внутренний Голос?

— Это путеводитель по поведению. Он говорит вам...

— Это мне известно. Объясните, в чем его суть.

— Ты можешь ему объяснить, Б-7?

— Конечно. Я не солгал, когда сказал, что мы не давали вам никаких лекарств. Мы впрыснули вам раствор, но в этом растворе были крошечные механизмы.

— Механизмы?!

— Можете называть их компьютерами, они отчасти ими и являются. Некоторые из них размером с бактерию, а остальные — еще меньше. Они сконструированы в очень маленьком масштабе, на молекулярном уровне. Вместо электронных деталей в них — белковые компоненты, ферменты. Биодетали. Но они, тем не менее, остаются компьютерами.

— И что они делают?

— О, многое, но в основном контролируют вашу кровь и лимфу. Следят за вашим эмоциональным состоянием, улавливают химические сигналы.

— Сигналы чего?

— Ну, например, когда вы делаете что-то, чего делать не следует, ваше тело определенным образом реагирует. Оно изменяется химически и электрически. Когда приборы определяют эти изменения, они посылают сигналы железам, и те выделяют определенные вещества. Они также посылают сигналы в ваш мозг.

— Понятно, — кивнул Джин, — значит, если я не делаю того, что мне приказывают, автоматически срабатывает система наказаний.

— О нет, это не наказание. Это реакция вашего тела на чувство стыда оттого, что вы совершаете социально неприемлемые поступки. Просто реакции усиливаются. Вот и все.

— Это я прочувствовал.

— Если бы вы не испытывали стыда и вины, Внутренний Голос не мог бы на вас повлиять.

— Я ни стыда, ни вины не испытываю, дружок. Не пори чепуху.

— Конечно же испытываете. Иначе никак. Ведь у вас была реакция? Это с вами говорил Внутренний Голос.

Джин не нашелся что ответить.

— Со временем, — сказала М-1, — привыкнете. И Внутреннему Голосу уже не нужно будет вас направлять. Вы сами будете себя направлять.

— Разумеется, если пойму, в чем мое благо. Она расплылась в улыбке:

— Вы уже начинаете понимать! Я так рада. Это очень облегчит мою задачу!

— Счастлив помочь.

Лаборатория

Линда сидела у терминала и читала сообщение Кармина, которое Джереми сохранил на одном из носителей информации компьютера. (В компьютере имелись как традиционные устройства для сохранения данных, так и экзотические. К последним относилось нечто, напоминавшее музыкальный автомат из ресторана пятидесятых годов.) Читая, она продвигала текст вверх по экрану.

Линда немного нервничала. Новая «помощница» Джереми была, мягко говоря, несносна. Компьютерные программы обычно не носят обтягивающих платьев, и ноги у них не растут от ушей. Компьютерные программы обычно не охмуряют своих пользователей. Как программа универсальная Айсис обладала и многими другими умениями. Например, подносить кофе главному обработчику данных.

— Сколько ложек сахара, Джереми?

— Э-э-э... четыре.

— М-м-м, сладенький.

— Эй, Линда? Что ты думаешь?

Линда нахмурилась:

— Не знаю. Похоже, что у Кармина проблемы с возвращением домой. Ты можешь написать программу, о которой он толкует?

Джереми пожал плечами:

— Знаешь что? Я тут просматривал данные из этих колдовских книг. Некоторые из заклинаний просто... необъятные! Чтобы перевести их на компьютерный язык, понадобится... фу ты! Я даже не знаю.

Айсис поставила перед Джереми чашку кофе.

— Возможно, найдется компилирующая программа, которая сделает это автоматически, — улыбнулась она.

— Компилирующая программа? Надо проверить дерево файлов. Но я не силен в магической составляющей и совершенно не представляю, какие заклинания будут работать эффективно. И вообще, как можно стабилизировать целую вселенную? Лорду Кармину не мешает поторопиться, а то мы пойдем ко дну.

— Мы должны продержаться до его появления. С Джином все в порядке, скоро и мистер Далтон с Такстоном найдутся. Да и со стражниками в Доме, надеюсь, ничего не случилось. Я просто не могу поверить, что с Землей что-то произошло. Замок иногда глючит, но мы ведь живем. И в мире Шейлы все нормально. Я проверяла.

— Надеюсь, продержимся, — согласился Джереми. — Потому что с этой штукой еще придется повозиться.

Вошел Осмирик со стопкой разрозненных страниц. Подойдя к считывающему устройству, он загрузил бумаги и нажал кнопку. Первый лист скользнул в приглушенно загудевший сканер.

— Это последние тексты по космологии, — объявил библиотекарь.

— Отлично. Айсис, ты можешь все это проанализировать и выдать технические характеристики?

— Попробую, Джереми, — ответила та, нежно проводя рукой по его волосам.

— Ну, хорошо. Тогда приступай.

— Уже работаю. Джереми, ты знаешь, что у тебя в волосах много рыжины?

— Ну да?

— Рыжих волосинок. Мне нравятся рыжие.

— Ну да.

Линда смущенно уставилась на экран. «Вообще-то и мне нравятся», — подумала она. Тут вмешался Осмирик.

— Джереми, если я еще чем-то могу помочь...

— М-м. Я думаю, что с введением информации мы покончили, Осси. Если мне что-нибудь придет в голову, я тебя позову.

— Не стесняйся. Если что — я в библиотеке.

— Угу.

Осмирик поклонился Линде:

— Могу я удалиться, ваша светлость?

— А? Разумеется, Осси.

Секундочку поразмыслив, библиотекарь поклонился и Айсис:

— До свиданья, мадам.

— До свиданья. Приятно было с тобой познакомиться.

Как только за Осмириком захлопнулась дверь лаборатории, затарахтел принтер. Айсис объяснила:

— Джереми, я вывожу блок-схему общей формы, к которой надо привести заклинание. Наверное, правильнее всего будет последовать форме заклинания по успокоению телесных соков в организме человека. Это такой целительный заговор.

— Правда? Интересно.

— Имей в виду, это только форма, которую предполагается придать заклинанию. Содержание будет совершенно другим. Но независимо от целей и намерений нарушения происходят в космосе. Именно он-то и нуждается в балансировке.

— Как скажешь. А с содержанием у нас выгорит?

— Вот в этом-то вся загвоздка. Нам нужны данные по энергетическому состоянию космоса. Особенно по состоянию межвселенской среды, которую космологические тексты Кармина называют «промежуточным эфиром».

— Ну и где прикажешь их раздобыть?

Айсис присела на пустой деревянный ящик и скрестила свои длинные ноги.

— Не знаю. У тебя есть какие-нибудь соображения?

Джереми скосился на задравшийся до опасного уровня подол ее платья.

— Хм... да нет. Это вотчина Кармина. До того как лаборатория взлетела на воздух, в ней было полным-полно приборов. Кое-какие сохранились, но для чего они, я не знаю.

— Как жаль, что нельзя связаться с лордом Кармином, — вздохнула Линда.

— Он сказал, что попытается вступить в контакт. Вот если б можно было использовать «Потустороннего странника». Тогда бы мы просто отправились туда и забрали его.

— А в Меридион легко попасть? — поинтересовалась Линда.

— Да, если в файлах есть координаты. На все вселенные у нас координат нет. Но какая разница, если «Странником» все равно нельзя воспользоваться?

— Челнок — это идеальное средство снять показания с межвселенской среды, — вставила Айсис.

— Да, вероятно. Но Кармин сказал, что это опасно.

— А нам так нужны эти данные!

— Конечно, — согласился Джереми, — но раз уж мы пойдем на такой риск, то надо рискнуть и Кармина захватить.

— Ну доберемся мы до Меридиона, и как мы его там разыщем? — подняла брови Линда.

— Так, как однажды разыскали Снеголапа. С помощью заговора по обнаружению объекта в пространстве. Помнишь, Осмирик придумал?

— Но он был приспособлен к земной магии, — возразила Линда. — В другом мире может и не подействовать. А я, между прочим, никогда не слышала про Меридион, кто его знает, что там за магия.

— Может, Шейла разберется?

— Не исключено, но тогда ей придется отправиться в Меридион.

— Ага, и снова танцуем от печки.

— Я смогла бы воспользоваться «Странником», — заявила Айсис.

— Это как? — удивленно заморгал Джереми.

— Меня можно загрузить в компьютер «Странника» — как я понимаю, там ведь есть компьютер?

— Да, вроде того. Он какой-то странный, но с моим ноутбуком совмещается.

Айсис нахмурилась:

— В ноутбук я вряд ли установлюсь.

— Конечно, ты ведь программное обеспечение главного компьютера. Так что забудь об этом.

— Я просто подумала...

— Уж если кто-нибудь возьмется за «Странника», то это буду я.

Айсис встала, подошла к нему и погладила по голове:

— Мой маленький храбрец.

Линда закатила глаза к потолку. Джереми посмотрел на нее отсутствующим взглядом.

— Послушайте, — не выдержала Линда. — Если что-то делать, то побыстрее. Раз нам нужны показания с межвселенской как-ее-там, то давайте поторопимся.

— Она права, — согласилась Айсис, усаживаясь на стол перед терминалом.

— Как-то ведь можно использовать «Странник», — решил Джереми. — Надо только сообразить.

— Можно использовать его как зонд, — предложила Айсис.

— Нет, у моей «Тошибы» не хватит мозгов самостоятельно пилотировать челнок, — Джереми понизил голос. — В лицо бы я ей это сказать не осмелился. Тогда она вообще прекратит со мной разговаривать.

— В межвселенской среде придется задержаться довольно надолго, — заметила Айсис.

Джереми щелкнул пальцами:

— О, идея! Я могу запрограммировать ноутбук, чтобы он полетел в среду и снял показания, а потом поменял вектор на противоположный и быстренько оттуда смылся.

— Думаешь, получится? — недоверчиво спросила Линда.

— Не знаю. Но попробовать можно. — Джереми внезапно помрачнел. — Но если мы потеряем «Странник»...

— Да и проблемы с приборами все равно остаются, — добавила Айсис.

Джереми сдвинул брови и почесал затылок:

— Проклятье. Ведь верно. Лучше посмотрю, нельзя ли наскрести чего-нибудь в лаборатории. О каком виде энергии идет речь?

— Согласно космологическим текстам, энергия — это функция космологической константы, умноженная на виртуальный потенциальный градиент одного кубометра вакуума, умноженный на...

— Ой, подожди. Это не для моих мозгов.

Айсис задумалась.

— И потом, возможно, мы преувеличиваем роль контрольно-измерительной аппаратуры. Наверное, можно взять показания с одного параметра и интерполировать все остальные. Тогда мы получим все необходимое по показаниям одного простого гальванометра.

— Ага, эта штуковина мне знакома. Где-то тут валялась.

— Разумеется, понадобится несколько показаний из разных частей среды — если только можно выделить части из воображаемого космоса с негативным энергетическим смещением.

— Что ж, если получится один раз, в следующий будет уже легче. Сделаем несколько заходов.

Айсис встрепенулась:

— Я готова! Давайте попробуем.

— Давайте.

Линда поднялась на ноги.

— Похоже, дело теперь в надежных руках. Если вам понадобится какая-нибудь помощь с магией, не очень сложной, например что-нибудь сотворить...

— Гальванометр сделать сможешь?

— Думаю, да. Не имею представления, что это такое, но такие мелочи меня никогда не останавливали. Ну-ка.

Линда закрыла глаза и сложила руки.

На стол позади Джереми что-то шлепнулось. Он обернулся и взял в руки маленький прибор с датчиком и двумя подводящими проводами.

— То, что надо. Славная работа, Линда.

— Это ерунда. Дайте-ка мне задание посложнее.

Джереми хихикнул:

— Тогда сотвори нам Кармина.

Линда воззрилась на него со странным выражением. Джереми обернулся и пристально посмотрел на нее.

— Погоди-ка. Неужели правда можешь?

Линда медленно покачала головой:

— Не знаю. Мне от этой мысли становился не по себе.

— А почему?

— Понимаешь, я никогда не задумывался над тем, как у меня получается материализовать тот или иной предмет. Джин говорит, что надо протянуть руку через вселенные и притащить желаемое.

— Так почему ты не притащишь Кармина?

— Право... вот не знаю. Надо об этом подумать.

— В чем тут опасность?

— Дело не в опасности. Я просто... я не знаю.

— Ладно. Тебе видней. А мы будем действовать, как и задумали. Если тебе что-нибудь придет в голову, сообщи.

— Обязательно. Спущусь-ка я в столовую. Может, появились новости о Такстоне и мистере Далтоне.

— О'кей, до скорого.

Линда вышла.

Айсис улыбнулась Джереми и пересела к нему на колени.

— Ты такой изобретательный, такой выдумщик. Такой умница.

— М-м. Спасибо.

— Люблю умных мужчин.

— Правда?

— Правда.

— Ну-ну.

— В чем дело, Джереми? Я тебе не нравлюсь?

— Конечно нравишься.

— Так в чем же дело?

— Да ни в чем. Просто мне с женщинами не очень... ну ты понимаешь.

— Нет, не понимаю.

— Я выгляжу как отморозок.

— Ты себя принижаешь.

— Если честно, я просто урод.

— И ты не думаешь, что мог бы мне понравиться?

Джереми покачал головой:

— Раньше я мечтал о женщине вроде тебя. Да любой парень о такой мечтает. Ты — супер.

— Что ж, спасибо.

— Нет, правда. Ты — красавица. Только я не могу поверить, что ты — настоящая.

— Настоящая.

— Да брось, ты же — компьютерная программа.

— А какая разница?

— Какая разница? Ну, нельзя же так вот вступать в отношения с компьютерными программами. Программа — это всего лишь...

— Определенным образом построенная информация.

— Да. Всего лишь информация.

— Как и ты.

— Что ты имеешь в виду?

— Что ты тоже всего лишь определенным образом построенная информация. Тебя тобой делает конфигурация данных в твоем мозгу. Твой мозг содержит информацию. Как сохраняющее устройство. Разницы никакой. Твоя информация заложена в теле, моя — в компьютере.

Джереми молчал. Затем признался:

— Никогда об этом не задумывался.

— Мы оба — программная начинка, Джереми. Так почему бы нам не совместиться?

— Да... пожалуй. Но откуда взялось твое тело?

Она пожала плечами:

— Наверное, можно сказать, что мое тело — это тоже определенным образом организованная информация. Все дело просто в конфигурации данных.

— Никак я это в толк не возьму. Но вот что я тебе скажу. Мне твоя конфигурация очень нравится.

Она улыбнулась и наградила его поцелуем. Когда они наконец оторвались друг от друга, он спросил:

— Почему... — Джереми набрал в грудь побольше воздуху. — Почему я тебе нравлюсь?

— Я же тебе сказала. Потому что я люблю умных мужчин. А потом, ты — пользователь. А меня создали для нужд пользователя.

Джереми обнял ее за талию.

— Все еще не могу поверить. Но стараюсь.

— Давай вместе постараемся, Джереми.

— Давай.

Лес

Он преодолел расположение противника без происшествий, воспользовавшись заклинанием, которое сделало его частично невидимым. Переход был рискованным. Там, на равнине, уровень энергии был слишком низок. Этот мир постоянно колебался по отношению к магии, В некоторых местах, например в Меридионе, подпитаться было особенно нечем, в то время как в других, скажем, там, куда он стремился, уровень энергии приближался к опасной черте. Не один и не два местных чародея испарились, затеяв игру с силами, им неподвластными. Своего рода профессиональное увечье.

Теперь, когда он проник в Лес Безвременья, энергетическая кривая круто пошла вверх. Хотя магии в лесу было все же недостаточно, чтобы подпитать телепортирующее заклинание, запутаться в ней ничего не стоило. Силовые течения и водовороты, линии влияния, перекрещиваясь, образовывали запутанную паутину — ловушку для непосвященных. Он провел здесь не так много времени, но вполне осознавал риск. И все же опыта ему не хватало. Придется следовать правилу: «Тише едешь — дальше будешь».

Деревья вокруг росли высокие, с неохватными, покрытыми мхом стволами. Копыта его лошади продавливали плотную глину. Растительность на земле была скудной, под покровом леса ей не хватало света. Кротовины возвышались почти в человеческий рост, а сморчки напоминали воздушные шарики. С крон деревьев, словно морские канаты, свисали стебли вьющихся растений.

Он втянул носом воздух. Лето было в разгаре, но в воздухе определенно чувствовался запах осени, прелый дух опавших листьев и гниющих плодов. Странно.

По мере продвижения вперед он заметил еще более необычные явления. Листья меняли цвет, и постепенно почти вся листва обрела разноцветную осеннюю раскраску — красную, желтую, золотистую. Он озадаченно натянул поводья и огляделся.

У него на глазах увядшие листья начали падать.

Сопровождаемый вихрем листопада, он продолжал путь. Вскоре под копытами лошади оказался разноцветный ковер. Теперь в воздухе чувствовался холодок ранней зимы.

Небо покрылось серыми облаками, мимо проплыла снежинка. Затем еще одна. И еще...

Слой снега рос быстро и, не успел он и глазом моргнуть, дошел коню уже до лодыжки. Из ноздрей животного вырывались струйки пара. На всаднике не было верхней одежды, всего лишь камзол с рукавами до локтя. Он ежился и дрожал от холода.

Его хлестало ледяным ветром, спутанные голые ветки били по лицу. Пришпорив лошадь, он пустил ее легким галопом, надеясь поскорее выбраться из аномальной зоны.

Но вот наконец снегопад закончился. Запели птицы, на деревьях появились почки. Снег растаял. За несколько минут он перебрался из зимы в весну, а затем снова в разгар лета.

— Когда стареешь, годы быстро летят, — сообщил он коню.

Дорога снова образовывала развилку. Он остановился, чтоб сориентироваться. Интуиция влекла его вправо, туда он и двинулся.

Теплый ветерок доносил запах полевых цветов. Поскрипывали, качаясь, ветки, чирикали пичужки. Деревья сделались тоньше, но остались такими же высокими. Изредка встречались пни, окаймленные желтыми наростами грибов. Отмахиваясь от роя мошкары, он продолжал свой путь.

Прошел час, и тропинка слилась с другой. Он заметил на земле следы копыт и, повернув направо, поехал по ним.

Впереди дорога снова раздваивалась. Развилка походила на предыдущую. Он понял, что вернулся, сделав полный круг. Направо вели его собственные следы.

Ладно, поедем налево.

Перейдя на рысь, он ездил кругами еще час. Попытался определить угол падения солнечных лучей, но толку от этого было мало. Со временем он снова очутился в том месте, где тропинка сливалась с прежней. На сей раз от развилки в разные стороны вели уже две линии следов конских копыт.

Он сошел с дороги и пустил лошадь в подлесок, уворачиваясь от низких ветвей. После мучительно тянувшегося часа...

Проклятье.

Та же тропинка, и впереди — та же развилка.

Он снова попытался сойти с дороги, на этот раз двинувшись в другом направлении. Его цепляли прутьями молодые побеги, низко растущие ветви хватали в свои лапы. А сердитое жужжание сообщило о том, что шарообразный предмет, на который он наткнулся, — осиное гнездо. Он припустил галопом и чуть было не лишился головы: на пути совсем некстати попался толстый горизонтальный сук. Очень долго он скакал, не разбирая дороги.

Наконец впереди завиднелось открытое пространство. И снова — проклятая тропа, теперь уже сплошь покрытая знакомыми отпечатками копыт.

«Ну все, это мне уже надоело».

Он развернулся и направился туда, откуда изначально появился.

Через минуту дорога кончилась. Он очутился на маленькой полянке, которую раньше не проезжал. Снова развернув взмыленного коня, он обнаружил, что тропинка исчезла вовсе. Ему ничего не оставалось делать, как спешиться.

«Ладно, чего тебе надо?»

В ответ он услышал — как ему показалось — смех.

«Хорошо. Что ж, поглядим».

Он обошел поляну, разгребая растительность. Ничего, никого.

В центре поляны образовывали волшебный круг кротовины, доходившие ему до колен. Зайдя в центр круга, он воздел руки кверху и пробормотал несколько слов.

Молчание было ему ответом.

Он снова повторил слова, на этот раз помедленнее. И простоял гораздо дольше, с закрытыми глазами.

Слева послышалось шуршание. Он не открывал глаз.

Через некоторое время осторожно взглянул и обнаружил, что на поляне появился четвероногий зверь, небольшой, с короткой белой шерстью, похожий на помесь козы и пони. Из головы его выступали длинные золотые рога, целых три: два изогнутых по бокам и один прямой, торчащий из середины лба. Пронзительно-голубые глаза этого странного существа невозмутимо изучали человека.

— Ты и есть здешний демиург — или, может, его инкарнация? — осведомился тот.

Полученные им в ответ вибрации, судя по всему, означали утвердительный ответ.

— Тебе от меня что-нибудь нужно?

(Отрицание.)

— Значит, ты просто решил немного поразвлечься?

(Веселье.)

— Не хотелось бы портить твою игру, но все-таки — не мог бы ты меня отпустить?

(Возможно.)

— Что для этого понадобится?

(Легкое изумление.)

— У меня такое ощущение, что кроме моей смерти тебя ничто не удовлетворит, но и быстрой она не должна быть. Ты собираешься держать меня пленником в твоих владениях, пока я совсем не зачахну.

(Смех.)

— Ладно, ладно, продолжай свою игру. Но я тоже игрок неплохой.

Он простер вперед правую руку, и из его ладони вырвалось пламя. Он повернул кисть ладонью вниз, и пламя распространилось по земле. Трава вспыхнула, и он отступил на шаг.

Внезапно грянул гром и хлынул дождь, но огонь не погас; языки его, треща и подпрыгивая, расползались во все стороны.

— Как видишь, вода его не гасит, — объявил он. — Это сможет сделать лишь мое контрзаклинание.

Гром затих, и дождь перестал.

— Убедился?

(Утверждение.)

Он махнул рукой, и пламя угасло. От травы на поляне валил белый дым.

— Ну, не покажешь мне выход?

Трирог стоял неподвижно.

Он подошел к опушке леса. Вновь показалась тропинка.

— Отлично. Но мне понадобится небольшая помощь. Я хочу найти кратчайший путь через этот континент. Мне сказали, что отсюда к Марнасским горам дует адов ветер. Ты не подскажешь, как его поймать?

(Неохотное согласие.)

Он взобрался в седло.

— Прекрасно. Ну, веди меня, старая вешалка.

(Негодование.)

— Прости, само вырвалось.

Он поспешил за трусившим впереди трирогом, едва успевая улавливать взглядом шелковистый хвост животного на крутых поворотах. Лес веял ему в лицо своим холодным дыханием, деревья расступались, открывая дорогу.

Через некоторое время он остановился, чтобы дать лошади передохнуть, спешился и размял затекшие ноги. Трирог громко чавкал в кустах неподалеку.

Услышав журчание, путник направился к ближайшему оврагу и, обнаружив на дне чистый ручей, опустился на колени и приник к чистой, холодной, чуть сладковатой воде, от которой ломило зубы. Потом, взглянув ненароком на свое колышущееся отражение, подумал, что стареет. Да, верна семейная поговорка: «После третьей сотни ты — старый ворчун...»

Поднявшись, он снова оседлал коня и возобновил путешествие.

В конце концов он выбрался из леса. Впереди простиралась равнина с редкими низкорослыми деревьями. Трирог развернулся и шмыгнул обратно в лес.

За спиной у себя он почувствовал предупреждение.

(Не возвращайся. Никогда!)

— Спасибо. Не вернусь.

Он двинулся дальше. Солнце палило нещадно, раскаляя скалы, кое-где покрытые пучками сухой травы. Впереди равнину перерезала горная цепь.

На тропинку выскочила ящерица. Больше ничто не шелохнулось. Пожелтевшее небо расчертили белесые полоски облаков.

Внезапно, закрутив водоворот пыли, поднялся ветер. Конь заржал и взвился на дыбы. Странный это был ветер — его порывы не мешали только тем, кто стремился перехитрить время и пространство. Он относился к таковым и поймал поток. Ветер задул ему в спину, подталкивая к горам. Конь пустился рысью, затем перешел на галоп. Он натянул поводья и сдержал шаг животного. Тише едешь — дальше будешь.

Казалось, земля пролетала мимо быстрее, чем бежала лошадь. Сначала такое впечатление его смутило, а потом и к этой аномалии он привык.

Приблизившись к горам, он, с парадоксально возрастающей скоростью, начал восхождение по отмеченному серыми валунами подъему. Утесы с обеих сторон обступали тропинку, бросая тени на лежавшие у него на пути валуны, но лошадь двигалась на удивление уверенно. Усилившийся ветер выл за спиной.

Когда он достиг вершины, земля замелькала мимо еще быстрей — конь развил скорость едущей по шоссе машины, а потом еще большую.

Он спустился на плато, изрезанное глубокими оврагами, поросшее кактусообразными деревьями. Пролетающий мимо пейзаж стал казаться сплошным смазанным пятном, а темп все возрастал.

Облака потемнели и сбились в кучу. Небо на горизонте прорезала молния, и начался дождь. Ветер совсем разбушевался и яростно хлестал всадника, вздымая водоворот пыли. В лицо впивались осколки камней, так что пришлось произнести коротенькое оберегающее заклинание.

Небо потемнело, и уже с обеих сторон яростно сверкали молнии. Горизонт озарился всполохами, по отдаленным горам плясали языки пламени. Скорость была такова, будто... он и в самом деле оторвался от земли.

Лошадь и всадника поднял и закрутил вихрь.

Королевская столовая

Сэр Джин наелся до отвала, и теперь его мутило. Зря он не подумал, прежде чем наваливать пищу в съежившийся желудок. Однако, окидывая взглядом стол, он решил, что не стоит себя ругать. Большего соблазна к обжорству невозможно было бы и придумать. Еды здесь было достаточно, чтобы накормить целое полчище гурманов. Кармин в замке этого мира был щедрым хозяином. Его двойник, конечно, тоже был в состоянии обильно накрыть стол — приправив несколько блюд ядом. Лучшее развлечение за обедом — понаблюдать, как те, кому не повезло, корчатся в муках. Веселенькое зрелище.

Итак, зная, что Хозяин этого замка — человек порядочный, он поддался искушению. Ничего, ему бы просто пересидеть тихонечко, пока заклинание утратит силу.

— Джин, старик!

В зал ввалился огромный белый зверь. Снеголап. Сэр Джин едва слышно застонал и попытался изобразить улыбку. Как-никак это жуткое неуклюжее создание вроде бы друг.

— Привет, Снеголап. Рад тебя снова видеть.

— Что с тобой случилось? Мы тебя обыскались, — зверь швырнул на стол плотничий топор умопомрачительных размеров и сел напротив сэра Джина.

— Я производил разведку местности. Правда, без особого успеха.

— Ну и как, выяснил, что это там за мир такой? Похоже на Землю, но толком никто не знает.

— Нет, я решил, что не стоит сдуру лезть в неизвестный портал.

— Здравый смысл — это для тебя нетипично. Я уж чуть было не вломился туда, чтобы заняться поисками, но Линда меня отговорила.

— Да. Убеждать она умеет.

— Знаю. Ну, тебе ясно, что происходит?

— Боюсь, ни капельки.

— Я слышал, что Кармин не может вернуться.

— Да, я тоже слышал. Жаль.

— Ага. И что нам делать?

Сэр Джин честно ответил:

— Понятия не имею.

При этом у него в голове пронеслась мысль, что если Снеголапа держать в узде, то из него получится неплохой союзник. Насколько сэр Джин мог судить, зверь вполне дружелюбен. Что ж, это ему на руку.

— Может, вытащить его на той же чудной машине, на которой вы давеча меня спасли?

— А... ну, может быть.

Вот уж действительно мудрено. О какой машине он толкует? В замке не так уж много машин. Собственно, со сколько-нибудь сложными механизмами сэру Джину вообще сталкиваться не приходилось. Но это — другой замок.

— М — Да. Наверняка эта мысль уже кому-го приходила в голову, — заметил Снеголап, — тогда за ним бы уже отправились. Явно что-то не получается.

— Наверное.

— Этот мальчишка — как его там? — Джереми должен знать.

— Да, — кивнул сэр Джин. — Надо бы спросить у него. Как ты думаешь, где он?

— Наверху в лаборатории или... Я не знаю. Наверное.

— В лаборатории. Ну конечно же. Пошли?

Если в этом замке и есть лаборатория, то где она, сэру Джину неведомо. К счастью, первым пошел Снеголап. И вправду, интересная версия замка. Машины, лаборатории... что еще? Появившаяся из-за угла Линда чуть было не столкнулась со Снеголапом.

— Осторожно, — предостерег Снеголап, радостно оскалясь и заключая девушку в объятия.

— Снеговичок, надо сигналить на поворотах. Вы куда?

— В лабораторию, — ответил Снеголап. — Ты знаешь, что там творится? Что-нибудь интересное?

— Джереми что-то сочиняет вместе с... в общем, у него там подружка завелась.

— Да? Кто?

— Новенькая. Она... это трудно объяснить. Они выполняют поручение лорда Кармина.

— А можно использовать ту машину, чтобы привезти Кармина?

— "Странник"? Нет. Хотя может быть... Джереми еще не знает. Есть проблемы. Я бы не стала особенно обнадеживаться.

— Скверно, — Снеголап почесал живот белоснежной лапой. — Ну, чем мы можем помочь?

— Особо ничем. Сидите смирно. Ничего из рамок вон выходящего не случилось. Мы потеряли связь с Землей, но это нам не в новинку. С воротами мы как-нибудь разберемся. Меня больше волнуют те отклонения, которые предрек Кармин.

— Чего конкретно следует ждать? — поинтересовался сэр Джин.

— Каких-то антивселенных. А потом...

Линда бросила взгляд через плечо сэра Джина.

— А, вот и Тайрин. Наверное, у него есть новости о мистере Далтоне.

Сэр Джин обернулся. При виде гноящейся бородавки на щеке Тайрина он невольно нащупал рукоятку меча.

Тайрин уже бросился вперед со своим палашом. Сэр Джин отступил назад, выхватил меч и отразил атаку. Затем, отскочив в сторону и пропустив Тайрина мимо, он нанес ему в шею сокрушительный удар, который бы сделал свое дело, если бы лезвие не скользнуло по краю шлема стражника. Шлем отлетел в сторону, а Тайрин в изумлении чуть не потерял равновесие.

— Лорд Кармин!

Сэр Джин резко повернулся вокруг оси. В нескольких футах от него стоял Кармин, кривя в насмешке губы. По бокам его торчали стражники с мечами на изготовку.

— Отлично, сэр Джин. А со своим дублером ты, надеюсь, уже расправился.

Взгляд сэра Джина метался между Кармином и Линдой, застывшей в изумлении. Снеголап тоже опешил и на всякий случай поднял свой устрашающий топор.

Кармин прищурился:

— Ведь это же ты? Да, это твоя распутная физиономия, другого такого трудно представить. Ладно. А это, — он повернулся к Линде, — должно быть, леди Линда. Ух ты! Зубы у нее хорошие. Ты с ней уже позабавился, сэр Джин?

Линда разинула рот, но через секунду пришила в себя, тряхнула головой и осторожно спросила:

— Подождите-ка. Что происходит?

— Заглянул к вам с дружеским визитом, — объяснил Кармин. — Я проживаю в замке по соседству.

— Как?

— Это не ваш Кармин, — вмешался сэр Джин.

— Что ты хочешь сказать?

— Зеркальный мир, милочка, — продолжал Кармин. — Такое бывает. Мир, который превращается в зеркало, отражающее замок. Иногда зеркало кривое, иногда — нет.

Линда все еще не могла до конца прийти в себя.

— Значит, вы — не настоящий лорд Кармин?

— Да хватит. Уж не думаешь ли ты, что я не чувствую себя настоящим Кармином! Зеркало образовалось у меня в замке. Наш сэр Джин имел неосторожность вляпаться в дерьмо, и мы последовали за ним. А вот и он, а вот и мы, вот тебе и весь сказ.

— Ну и зачем ты явился сюда? — поинтересовался сэр Джин.

— Точно не знаю. Я никогда не был в зазеркалье. Решил, что это, наверное, любопытно. Кстати, где хозяин этого замка, настоящий Кармин, если вы так настаиваете?

Сэр Джин и Линда хранили молчание.

— Хм. Несомненно, мы когда-нибудь встретимся. Судя по данным, собранным нашей разведкой, сила на нашей стороне. К тому же у нас будет и преимущество внезапного нападения.

В коридоре позади Кармина загрохотали сапоги.

Кармин кивнул в сторону Снеголапа:

— А этот зверюга какого дьявола здесь дел лает? Я, кажется, приказал никогда не пускать... — Он вдруг замолчал на полуслове и улыбнулся: — Конечно же, я совсем забыл. Простите. Снеголап, так ведь? Да. Впрочем, неважно. — Он повернулся к стоявшему рядом стражнику. — Убить их всех.

— Да, ваше величество!

Кармин отвернулся, а стражники осторожно двинулись вперед.

Сэр Джин и Линда попятились, Снеголап же упрямо стоял на месте, по-прежнему подняв топор.

Стражники явно колебались. Противник был им хорошо знаком.

Снеголап крикнул через плечо:

— Удирайте, ребята!

Сэр Джин сорвался с места.

— А ну, кто первый?! — рявкнул Снеголап.

Линда, убегая, успела заметить, как на Снеголапа кинулись все трое стражников. За спиной слышались бряцание стали, затем вопли. На углу перекрестного коридора она бросила взгляд назад. Двое нападавших лежали на полу, а третий улепетывал.

— Снеговичок, бежим! — завопила она и кинулась дальше по коридору, слыша за собой все приближающийся топот Снеголапа. Наконец белоснежный зверь нагнал ее.

— Где Джин? — проорал он.

— Не знаю.

Минуя нишу, она краем глаза уловила движение. Это был вжавшийся в стену Джин. Линда, по инерции проскользив по полу, затормозила и вернулась назад.

— Джин?

Сэр Джин ответил ей удивленным взглядом. Снеголап пробежался на разведку до конца коридора и сообщил:

— Там стражники. Не могу сказать, наши или чужие.

Сэр Джин осторожно высунул голову из укрытия.

— Боюсь, что Кармин привел подкрепление. Замок наверняка кишит стражниками, а знают они его как свои пять пальцев.

Ниша переходила в незнакомый Линде портал. Не очень-то заманчивый мир: скалы, песок и колючий кустарник.

— Придется нырнуть в ворота, — сказала Линда. — Выглядит малопривлекательно, зато рядом.

Сэр Джин уныло поглядел на нее.

— Похоже, нам ничего больше не остается.

В коридоре послышались голоса.

— Не остается, — согласилась Линда. — Вперед!

И все трое перескочили в другой мир.

Адский гольф

Такстон, еще не просохший после купания, дошел до девятого грина. Чудовищная птица уронила его прямо над водной преградой. Такой высоты было бы вполне достаточно, чтобы убиться, но гравитация в этом мире отличалась от нормальной. Удар он пережил, только спеси в нем поубавилось. Из воды его выудил Далтон.

Поле для гольфа сделалось еще более своеобразным. Вместо песчаных ловушек возникли углубления в лаве, на просеке забили гейзеры, на подходах появились карстовые впадины. От земли поднимался дымок, плясали языки пламени. Лава угрожающе пузырилась, выплевывая горячую жижу.

Небо потемнело. Оно теперь уже и на небо не походило, скорее на сводчатый потолок. Под ногами была не земля, а какое-то подобие искусственного торфа.

Такстон сделал патт. До последней секунды мяч катился прямо, затем отклонился. Обогнув лунку по краю, он завертелся волчком и ушел в сторону.

— А, черт!

Его мяч лег в яму, и теперь, чтобы набрать двойной богги, требовался короткий патт.

— Не повезло мне — хоть плачь.

— Это точно, — подтвердил Далтон. — Не всякий игрок натыкается на камни.

— Ты думаешь, мне это помешало?

— Да, судя по всему.

— Такое могло случиться только со мной.

— У тебя неплохо получается. На двадцать больше пара — совсем неплохо, принимая во внимание обстоятельства.

Завершив игру, они собрали клюшки и, покинув грин, в клубах дыма и пара направились по узкой тропинке между отвесными скалами. С другой стороны перед ними возникло клубное здание.

— Вот видишь? — обрадовался Далтон.

— Ты был прав.

Строение имело несколько нетрадиционный вид. Неправильной формы, с овальными; окнами, оно состояло из полусфер и других выпуклостей. У входа образовался пруд из лавы, извергавший в воздух фонтан жидкого камня.

Они вошли в помещение, похожее на гостиничный вестибюль. Кругом на мягких стульях сидели, углубившись в газеты, странного вида создания — с лапами и чешуей, клыками и мехом.

— Что ж, весьма демократично, — заметил Такстон.

— Где здесь бар?

— Я умираю с голоду. Пошли лучше поедим.

— Ладно, посмотри, вроде бы там есть буфет.

При входе в обеденный зал их встретило демоническое с виду создание, судя по всему, метрдотель.

— Столик на двоих? — спросил он низким, хорошо поставленным голосом. Колючий его хвост дергался из стороны в сторону.

— Да, пожалуйста, — ответил Далтон.

— Прошу сюда, джентльмены.

— Если можно, столик у окна, — добавил Далтон.

— Всенепременно, сэр.

От их столика открывался вид на большой кратер, наполненный пузырящейся массой. В отдалении колыхалось пламя.

— Очаровательно, — заметил Такстон, присаживаясь. Других игроков в помещении не было.

— Желаете посмотреть карту вин, господа?

— Хм. Я собирался заказать мартини, но, может, есть что-нибудь получше, — решил Далтон.

— А мне — джин и тоник, тоника не перевейте, — заказал Такстон.

— Сейчас пришлю официанта, сэр.

— Я бы взял вот это «Шато Аверню», сказал Далтон. — Вы можете порекомендовать хороший год?

— Все сборы хороши, сэр.

— Отлично, мы возьмем бутылку.

— Я скажу буфетчику.

— Я быка готов съесть, — заявил Такстон.

— Или, может, минотавра?

— Ну нет. Слишком жесткое мясо.

— Возможно. Что ж, эта площадка мне по душе. А тебе?

— Так себе. Видал я и получше. Своеобразная, это точно.

— Я бы сказал, уникальная.

— Скажи-ка, ты не задумывался о том, как нам отсюда выбраться?

— Да я думаю, что первую «ти» мы найдем. Мы же оттуда заходили.

— До первой лунки несколько миль будет, — возразил Такстон.

— Первая лунка всегда находится неподалеку от клубного здания.

— Но когда мы начинали, здесь было совсем по-другому. Первой «ти» нигде поблизости не видно. Кроме того, это могла быть и не первая метка. Разве можно быть уверенным в том, что на этом поле лунки расставлены как положено?

— А почему бы и нет?

Такстон дернул плечами.

— Не вижу причин. Как по-твоему, портал еще на месте?

— Мне тут пришло в голову, что он мог сместиться или исчезнуть.

— Пришло в голову? Да неужели?

— Расслабься, — посоветовал Далтон. — Я уже несколько лет мотаюсь туда-сюда через этот портал. И никогда еще не терялся.

— Все когда-нибудь бывает в первый раз, приятель.

— Да, конечно же, все бывает в первый раз. Ну если уж придется теряться, я не прочь до конца жизни застрять на поле для гольфа.

— Боже упаси.

К столу подошло другое существо. У этого чешуя блестела ярче, а рога были длиннее.

— Здравствуйте, меня зовут Гамалькон. Я буду вашим официантом. — Существо протянуло им меню.

Такстон заказал выпивку, и официант удалился со словами:

— Я вернусь принять ваш заказ.

— Интересный ассортимент, — заметил Далтон.

Такстон пробежал глазами меню.

— Что за дьявол... Филе василиска?

— Давненько не едал василиска. Хм-м. «Василиск о вин» — соте из грудки василиска с дикими грибами и свежими кореньями в легком винном соусе. По-моему, неплохо.

— Шутишь? Гадость какая.

— Надо разнообразить свой стол, дружок.

— Ешь сам эту дрянь, разнообразь свой стол. А заодно и стул.

— Хм-м. Я, наверное, закажу фирменный обед.

— Где это?

— Верхняя строчка.

— А... — Такстон поднял брови. — Тушеная химера — аппетитные кусочки химеры с лапшой и дикими травами в густом сырном соусе? Химера? Не собираешься же ты?..

— Или, может, взять жареную гарпию?

— Боже милосердный.

— Но если уж экспериментировать, то надо брать фаршированного питона... хотя с утра это тяжеловато.

— Да уж. Давай чего-нибудь полегче.

Появился буфетчик, открыл бутылку и налил Далтону для пробы. Тот вдохнул аромат, затем отхлебнул и ополоснул рот. Сделав глоток, он вынес вердикт:

— Очень игривое винишко. Чистый виноград.

— Гарпия гриль... — бормотал Такстон, в отчаянии шаря глазами по меню.

— Оставьте бутылку, — велел Далтон. Буфетчик наполнил стакан Далтона, затем обратился к Такстону:

— Вам налить, сэр?

— Что? Нет, попозже, мне должны принести выпивку.

Вернулся официант с джином для Такстона. Далтон заказал василиска, а на первое — грифоновый суп.

— А вы что будете, сэр? — осведомился официант у Такстона.

— Право, не знаю. У вас не бывает... у вас случайно нельзя заказать гамбургер а-ля карт?

Официант воздел к потолку красные глаза.

— Да, сэр, можно.

— Тогда гамбургер.

— Как его прожарить, сэр?

— Прожарьте хорошенько. Не люблю говядину с кровью.

— А ты уверен, что это говядина? — усмехнулся Далтон.

Официант с гордостью пояснил:

— Наши гамбургеры готовятся из свежайшего...

— Не хочу знать! — остановил его Такстон, поднимая руку. Когда официант отошел, он одним глотком опустошил свой бокал.

Далтон откинулся на спинку стула.

— Что ж, хорошая выпивка, неспешная трапеза, и мы будем готовы к десятому раунду.

Такстон наградил его скептическим взглядом.

— Ну же, где твоя спортивная злость, — подзадорил его Далтон.

— Со мной-то все в порядке. Но вот в замке, по-моему, творится нечто неладное.

— Да. Мне тоже так показалось. Но мы-то мало чем могли бы помочь.

— Насколько я припоминаю, и во время прошлого кризиса мы играли в гольф.

— Во время нашествия этих синих наглецов? Отвратительные твари. Но и тогда, и сейчас работы для нас не много найдется. С мечом мы управляться не умеем. Да и магия — не наше дело.

— Да, в магии я не силен. И в гольфе тоже, если уж на то пошло.

Далтон выглянул в окно. Затем проговорил:

— Знаешь, а я ведь никогда не спрашивал тебя, чем ты занимался там, в реальном мире.

— А, ничего особенного, операции с имуществом.

— С недвижимостью? Понятно.

— Да, мне досталось неплохое наследство. Акции, инвестиции, имущество, все такое.

— Ты из состоятельной семьи?

— Ну, можно сказать.

— Я никогда не спрашивал — ты принадлежишь — принадлежал — к аристократическому роду?

— Формально нет. Дед мой был баронетом. Но я не унаследовал титул. Правда, участвовал во всех светских мероприятиях. Эти элитные клубы... В общем, гадость.

— Извини, если я задаю слишком личные вопросы...

— Мы давно знакомы. Не стесняйся.

— А что привело тебя в замок Опасный? Можешь рассказать?

— Особенно и рассказывать нечего. Жена подала на развод. Скверная история. Пригрозила устроить скандал, если не получит чего хочет, то есть почти половину собственности. Я уступил, а потом выяснил, что у нее был роман с парикмахером. Меня возмущало не столько то, что он был «эн-эн-ка-дэ», сколько то, что парикмахером он был никудышным.

— "Эн-эн-ка-дэ"?

— "Не Нашего Круга, Дорогуша". В общем, они отправились на Майорку, а я остался и чувствовал себя выжатой тряпкой. Более того, вся моя жизнь казалась... зряшной. Ужасное ощущение. — Такстон налил себе вина. — Короче говоря, однажды вечером выпил я бутылку бордо и принялся за другую, и тут мне пришла в голову мысль — а почему бы разом не покончить со всем? Так вот, я достал дедовский «Уэбли» и зарядил его. И вдруг заметил, что дверь в оранжерею стала какой-то странной. Пошел туда и неожиданно обнаружил, что нахожусь в диковинном замке. Обернулся — а дверь исчезла. Вот и все. — Он отхлебнул из бокала. — Приятное вино.

— История вполне типичная, — заметил Далтон.

— Да все они достаточно банальны.

— Я хочу сказать, что все мы, Гости, пережили нечто подобное.

— Точно. Возвращаясь к нашему разговору — неужели мы совсем ничем не можем быть полезны?

— Прежде всего, мы не знаем наверняка, на самом ли деле замку грозит беда. Может, по просто порталы пошаливают.

— Но мир с гольфом всегда был стабилен.

— У меня такое чувство, что это и есть мир с гольфом. Только он изменился.

— Надеюсь, ты прав. Может, изменится в обратную сторону, пока мы тут прохлаждаемся?

— Тогда давай прохлаждаться дальше. Все равно вернуться сейчас не сможем.

— Точно.

Такстон допил вино и налил себе еще. Далтону принесли грифоновый суп. Он попробовал и улыбнулся:

— Солоновато, но в общем вкусно.

— Интересно, они того самого грифона подстрелили?

— А мне интересно, какой герой подстрелил василиска. Им ведь в глаза посмотришь и окаменеешь.

— В самом деле? Я не знаток фольклора.

Официант принес гамбургер для Такстона. Огромная котлета была засунута в разрезанную питу. Такстон поднял верхний ломоть и понюхал. Официант поставил перед ним бутылочку.

— А, соус. — Такстон обильно полил еду.

— Еще что-нибудь, сэр?

— Нет, спасибо.

Такстон поднял котлету и оглядел ее.

— Без лука и помидоров? — удивился Далтон.

— С ними вкуса не почувствуешь. — Такстон откусил котлету и задумчиво пожевал. — Странный вкус.

— Наверное, из саламандры какой-нибудь.

— Впрочем, съедобно, — Такстон отложив гамбургер. — Мне не дает покоя мысль о том, как вернуться в замок. Не могу отделаться от ощущения, что не все в порядке.

— И у меня такое же ощущение, но ничего не приходит на ум, кроме как пойти обратно по собственным следам.

— Вряд ли удастся. Наши следы погребены, как Помпеи после извержения Везувия.

— Тогда можно спросить у кого-нибудь дорогу.

— Потрясающая идея.

Такстон, подняв руку, подозвал официанта.

— Скажите-ка... как бы это получше выразиться? Не знаете ли вы здесь поблизости каких-нибудь замков?

— Замков, сэр?

— Да, замков.

Гамалькон в задумчивости наморщил физиономию:

— Не могу припомнить, сэр, чтобы мне когда-нибудь встречались здесь замки.

— А... плавающие в воздухе двери?

Гамалькон покачал рогатой головой:

— Боюсь, что тоже нет. Сожалею, сэр.

— Ничего страшного. Спасибо. Сдается мне, нам нужна еще бутылка вина. Мне нужна, по крайней мере.

— Одну минуту, сэр.

Такстон тоскливо взглянул на Далтона:

— Безнадежно.

— Похоже, но ты не волнуйся. Со временем найдем дорогу. После восемнадцатой лунки. Видно, нам судьбой предназначено пройти это поле до конца.

— Судьбой? Я бы назвал это злым роком.

— Такстон, старик, ты просто не хочешь себе признаться, что находишься на седьмом небе.

Такстон подлил себе вина.

— Еще пару глотков, и я действительно окажусь на седьмом небе.

Далтон расхохотался.

К соседнему столику подошла странная парочка. Они напоминали оживших горгулий. Одна из красоток повернулась в их сторону и пискнула что-то вполне дружелюбное.

— Добрый день. Рады вас видеть! — приветливо отозвался Далтон.

Такстон выдавил из себя улыбку.

— Эн-эн-вэ-дэ, — прошептал он.

— Как?

— "Не Нашего Вида, Дорогуша".

— Интересно, согласятся ли они сыграть с нами пара на пару?

— С моим везением окажется, что они — партнеры только по случаю.

Подали заказ Далтона.

— Недурно, — объявил он. — Эти дикие грибы — очень пикантно.

Трапеза продолжалась. Вино пользовалось успехом; показалось дно второй бутылки. Заказали еще «Шато Аверню».

Внезапно в зале все затряслось. Упали на пол бутылки, задрожали стекла в окнах. Рядом со столом обрушился на пол кусок потолка.

Такстон, с остекленевшими от выпивки глазами и бессмысленной улыбкой, оглядел зал.

— Если бы я так не напился, то перепугался бы до смерти.

Далтон выдавил внезапно осипшим голосом:

— Ты не думаешь, что нам пора... делать отсюда ноги?

— Да. Двигаем.

Им обоим стоило большого труда подняться, но Такстон не преминул прихватить неоткупоренную бутылку.

— Лучше клюшки не забудь, старик, — напомнил Далтон.

— Никогда, — Такстон, покачиваясь, поднял мешок с клюшками.

Многократно отдаваясь грохотом, упал еще один кусок потолка, и обвалилась дальняя стена. Посыпались обломки. После того как пыль рассеялась, помещение оказалось наполовину завалено строительным мусором.

— Далтон, старик, ты в порядке?

Тот сел на полу и отряхнулся.

— Вроде. Нам надо быстренько пробираться к дверям, тебе не кажется?

— У меня проблема. Ногу куском бетона придавило.

— Попробуем отодвинуть.

Далтон присел на корточки и навалился всем весом на бетонную плиту, но, заметив, что Такстон морщится, остановился. Оглядевшись, он не нашел ничего подходящего и использовал в качестве рычага второй айрон, подцепив обломок с другой стороны. Клюшка согнулась, но кусок потолка немного приподнялся, и Такстон смог вытащить ногу.

Далтон помог приятелю подняться.

— Идти можешь?

— Доковыляю как-нибудь.

— Помочь?

— Справлюсь. Дай-ка мне этот айрон.

— Держи. Точно дойдешь?

— Вино я захватил. А ты не забудь клюшки.

Они пробрались к образовавшейся в стене бреши.

— Вот уж повезло, — сказал Такстон.

— Как это?

— А я ломал голову, как мы вывернемся, когда придется платить. У меня с собой ни гроша.

Город

Его особенно не пытались обратить в свою веру, не мучили политагитацией и не заставляли выслушивать длинные проповеди. Ему просто выдали одежду — всесезонную куртку и мешковатые штаны — и лист бумаги с напечатанной на нем инструкцией. По инструкции следовало явиться по такому-то адресу, на новое место жительства, и оставаться там до получения новых инструкций, которые поступят через коммуникационное устройство. Вот и все, если не считать еще нескольких новых лозунгов.

ЛЮБИТЬ — ЗНАЧИТ ПОВИНОВАТЬСЯ

ХОРОШИЕ ГРАЖДАНЕ — СЧАСТЛИВЫЕ ГРАЖДАНЕ

ДОЛГ — ВНУТРИ ТЕБЯ

Полотна с лозунгами украшали фасады всех зданий, свисали с карнизов. Он бродил по улицам, читая плакаты в витринах магазинов и киосках. Ему не удавалось угадать, кто всем этим управляет. Нигде не было видно ни портретов диктатора, ни указаний на какую-нибудь политическую партию или революционную клику.

Все прохожие, спешащие по своим делам, неизменно улыбались. Это была странная улыбка, отстраненная и неадекватная истинному ощущению благополучия. Не то чтобы вымученная и все же не вполне настоящая.

Он остановился спросить дорогу у регулировщика; вместо формы тот носил лишь белую повязку на рукаве и не был вооружен. Регулировщик объяснил, что надо сесть на автобус номер такой-то и выйти у комплекса номер пятьсот два на бульваре Социальных Забот.

— Улыбайтесь, — приказал ему собеседник.

Проигнорировав приказ, он зашагал дальше.

Первых позывов к рвоте не пришлось долго ждать. Он натянул на лицо улыбку, и в животе у него, поурчав, утихло. Он сразу же почувствовал себя лучше. Справедливость не замедлила восторжествовать. В роли судьи и присяжных выступало его собственное тело, и приговор был окончательным и обжалованию не подлежал.

Магазины встречались редко. Витрины, как правило, были заколочены или использовались в качестве рекламных щитов. Иногда двери были открыты, но вывески, которые указывали бы, что именно продается, отсутствовали. Он остановился перед одной такой дверью и обнаружил магазин с несколькими парами одинаковой обуви в коробках. В другом магазине продавались носки и нижнее белье. Широкой ассортимента ни один из магазинов не предлагал. Казалась, везде только что прошел обыск, а продавцов нигде поблизости не было видно. Он пошел дальше.

Из транспорта он заметил грузовики, автобусы и официального вида автомобили. Ни велосипедов, ни мотоциклов. Тротуары кишели людьми, как в будний день в любом мире Он находился в центре города, этот район назывался «Золотой Треугольник». Сотни офисных зданий и тысячи работников. Одеты все были практически одинаково, в такую же утилитарную одежду.

Он прошел мимо здания, по виду напоминавшего ресторан. Вернувшись назад, заглянул в окно. На самом деле это было что-то вроде кафетерия. Желудок его успокоился, и он почувствовал, как сильно проголодался. В инструкции ничего не было сказано по поводу еды и того, где ее раздобыть, а денег ему не выдали.

И все же он вошел внутрь. Обеденное время еще не наступило, в зале сидело лишь несколько человек. Он проследил, как женщина на линии раздачи нагружает поднос и идет к столику. Ни кассы, ни кассира он не увидел и решил пойти на риск: взяв поднос, двинулся вдоль прилавка.

Аппетита увиденные блюда не возбуждали. Он прошел мимо зеленого желе и увядших салатов. Повар раскладывал поварешкой из контейнера нечто напоминающее по виду куриное рагу. Попросив этого блюда, он получил небольшую миску, взял пару кусочков хлеба и чашку с чем-то наподобие ванильного пудинга. Больше выбирать было не из чего. Кофе он себе налил, но без сливок — найти их не смог, равно как и сахар. Наконец, удостоверившись, что больше ничем не разживешься, он сел на свободное место.

Рагу, если это можно назвать рагу, оказалось отвратительным. На вкус оно отдавало крахмалом и непонятными добавками. Овощи были безвкусными, а мясо — не куриным, а похожим на соевое и таким же неаппетитным. Он с трудом проглотил пищу. Хлеб походил на картон. Он выплюнул первые ложки искусственного ванильного крема и отхлебнул кофейный суррогат со слабым привкусом моющего средства.

Потом бросил взгляд на стену над раздачей.

САМОУБИЙСТВО АНТИСОЦИАЛЬНО

Разумеется; какой простой выход, наверное, местным властям пришлось хорошенько попотеть, прежде чем удалось ему воспрепятствовать.

Неужели другого выхода нет?

Не допив кофе и до половины, он вышел на улицу. Теперь он понял, почему не видел в магазинах продавцов. Граждане просто входили внутрь и брали все необходимое. Брали ровно столько, сколько нужно, иначе следовало наказание Внутреннего Голоса. Шикарный способ управления распределительной системой. В деньгах необходимости нет. Осуществилась стародавняя мечта об утопии: безденежная экономика, независимая от законов спроса и предложения, основанная на сотрудничества и самоограничении. К сожалению, чреватая хроническим дефицитом, но кому придет в голову жаловаться?

Кто сможет жаловаться?

Он сел на неуклюжий омнибус на Сознательной Авеню, магистрали, ведущей к реке и пересекающей мост. На другом берегу омнибус въехал в район города, который в реальном мире был известен Джину под названием Южная Сторона. В этом мире он названия не имел и состоял в основном из многоэтажек и небольших скверов.

Бульвар Социальных Забот был главной улицей, ведущей мимо многочисленных комплексов строений, каждый из которых был обозначен номером. Джин увидел, как за окном омнибуса промелькнул номер 501, и стал пробираться к выходу.

Водитель обратился к нему с лучезарной улыбкой:

— Мы с каждым днем все счастливее, гражданин.

— В самом деле?

За иронию он поплатился несколькими спазмами желудка. Чем ближе он подходил к корпусу "С" комплекса номер 502, тем обшарпаннее выглядело здание. Задуманное как строгое и функциональное, оно вместо этого производило впечатление обветшалого и изношенного. Голый бетон покрывали трещины и разводы от струек воды, а из-за крошечных окон сооружение скорее походило на тюрьму, чем на жилой дом. Окружающая территория была прибранной, но какой-то заброшенной. Редкая травка высохла и пожухла.

Через треснутую стеклянную дверь он вошел в подъезд и стал ждать лифта. Лифт так и не пришел. Согласно инструкции, ему предстояло проживать в номере 502-С-346. Немного поразмыслив, он двинулся в сторону от лифтовой шахты, обнаружил лестницу и поднялся на третий этаж.

Дверь в номер 346 была открыта, и замка на ней не обнаружилось.

Его взору предстала однокомнатная квартира с неокрашенными бетонными стенами. Вместо пола — тоже голый бетон. В обстановке — никаких излишеств: койка, стол, стул и небольшая кушетка. В углу, рядом с крошечной раковиной, унитаз без стульчака. Некоторое подобие кухни — плита и буфет. Ни холодильника, ни кухонной раковины. Стены лишены украшений, а окна — занавесок.

Перед кушеткой — экран с надписью:

ВАС ЖДЕТ СООБЩЕНИЕ. ДЛЯ ЗАПУСКА КОСНИТЕСЬ ЭКРАНА

Он пожалел, что бросил туда взгляд. Это — приказ. И если он ослушается... Он все же помедлил с получением сообщения до тех пор, пока из расположенного под экраном громкоговорителя не раздался механический голос:

«Вас ожидает сообщение. Для получения сообщения коснитесь экрана. Если хотите получить его только в визуальном формате без аудиосопровождения, нажмите два раза»

Он два раза коснулся экрана. На нем появились буквы.

"Прозвище: БКФВГД.

Омникод: 2-093487438.

Вы опоздали. Когда вам приказано куда-нибудь явиться, не задерживайтесь. Не торопитесь, но и не теряйте даром времени. Сразу беритесь за дело. Промедление — антисоциально. В дальнейшем Внутренний Голос будет вам об этом напоминать.

Ваша программа до конца дня:

В свободное время ознакомьтесь со своим новым жильем. Любые замечания высказывайте в бюро вашего Организатора Жилого Комплекса.

Просмотрите сопровождающий это сообщение часовой Специальный Информационный Выпуск. Вам надлежит просматривать как минимум два Специальных Информационных Выпуска в день плюс минимум час общих программ. Итого три часа экранного времени в день. Эта процедура должна повторяться ежедневно, за исключением специально назначенных Особых Дней. Программа передач в эти дни изменяется для проведения различны: мероприятий, как то: Парады, Митинги Солидарности и т. д.

ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ КОСНИТЕСЬ ЭКРАНА

Он провел по экрану пальцем, и в светящемся прямоугольнике возник текст:

"На ужин явитесь в столовую своего блока. Вы также можете питаться у себя в квартире. Продукты можно получить в ближайшей Продовольственной Точке.

После ужина просмотрите Специальный Информационный Выпуск, который начнется в 19.00.

После выпуска в вашем распоряжении до Затемнения час свободного времени. Можете продолжать смотреть общие программы, а можете предаться размышлениям, сообщаясь со своим Внутренним Голосом. Помните: мир — это постоянная борьба.

После Затемнения вы ляжете спать и проспите восемь (8) часов. Вы проснетесь бодрым и веселым, готовым к следующему дню.

Ваше расписание на завтра:

Завтра в 08.00 вы явитесь в Комитет по Занятости, Подкомитет Производственного Обучения, Корпус 1, Комплекс 122, Проезд Преданности. Будьте точны. Для получения дальнейших указаний смотрите завтра на этот экран. Это все. Можете приступать к выполнению расписания на сегодня".

С «жильем» своим он уже ознакомился.

Джин обреченно опустился на единственный стул. Что случится, если он сядет на автобус, доедет до окраины города, сойдет и зашагает прочь? Возможно, такой прямолинейный подход сработает, если ему удастся чем-то загрузить свое сознание, если он сумеет отключиться от мысли, что совершает нечто запретное.

Но разве это возможно? Вряд ли. Нет, его бессознательным реакциям не избежать Внутреннего Голоса. А с бессознательным — им подсознательным — ничего не поделаешь.

Все же должен быть выход. Каким-то образом надо нейтрализовать процесс контроля. Или хотя бы направить его по ложному пути до тех пор пока он не проберется в замок. А там уж с помощью магии все встанет на свои места. Но как добраться до портала, неизвестно. И это не единственная проблема. Кто поручится за то, что портал не поменял местоположение? Ворота могли сместиться, а могли и вовсе пропасть. Какой же он дурак, что так вот кинулся в проем, не проверив все как следует. Надо было немедленно позвать Тайрина и предупредить всех, что с Земным порталом творится что-то неладное.

Но, возможно, портал никуда и не смещался. Лучше для начала принять за данность, что ворота оставались на месте, и танцевать от этой предположения. Значит, задача в том, чтобы до них добраться. Надо изобрести какой-то способ избавиться от Внутреннего Голоса на время, необходимое, чтобы попасть так далеко.

Он ощутил приступ тошноты.

Им овладело отчаяние, но не удивление. На верное, Внутренний Голос расширял и углублял сферы влияния на функции его тела. Со временем он будет наказываться даже за случайно промелькнувшие крамольные мысли. Система подавления была мощной, самосовершенствующейся и саморазвивающейся, более эффективной, нежели любая секретная полиция или надзор.

Экран засветился, и началась программа. Он сидел и смотрел, пустив в переднюю часть сознания банальное содержание — нечто о сельскохозяйственных рабочих, приветствующих повышение плана на сбор урожая — и строя замыслы в глубине.

Уловка вроде бы сработала, но ничего дельного в голову так и не пришло. Пока что он застрял в этом странном мире.

После окончания программы началось что-то вроде телевикторины. Поскольку ее просмотр не был обязательным, Джин поискал, как бы отключить экран. Никаких ручек или кнопок не обнаружилось. Пришлось оставить его включенным.

Перспектива снова поесть в кафетерии его не воодушевила, поэтому он отправился на поиски продуктового магазина.

Прошагав несколько кварталов, он очутился в районе, который принял за деловой. Найдя похожее на супермаркет здание, он вошел внутрь.

Там практически ничего не было. На голых полках лежали редкие упаковки. В продаже имелось несколько наименований. Картошка, наверное, все-таки урожая этого года. Но несмотря на это — либо покоробленная, либо полусгнившая, с проросшими глазками. Он выбрал несколько съедобных на вид картофелин.

Ни тележек, ни корзин не было, так что он обломал глазки и запихал клубни прямо в карман. Потом обнаружил консервы, в основном овощи. Разыскал одну помятую банку с надписью «Фасоль».

Этого было достаточно, чтобы сегодня не умереть с голоду и обойтись без этих жутких кафетериев. Как всегда, платить не требовалось, поэтому он просто вышел из магазина.

По дороге домой он заметил перед собой женщину, блондинку, с распространенной здесь не красящей ее стрижкой «паж». Под мешковатой одеждой угадывалась стройная фигура. Поравнявшись с женщиной, он взглянул ей в лицо.

Косметикой она не пользовалась. У нее были бледно-голубые глаза и тонкие губы, выразительный подбородок и курносый нос. В целом — недурна.

Интересно, как здесь решается вопрос репродукции. Существуют ли пары, семьи? Что-то он сомневался. Наверняка какие-нибудь центры совокупления, а отпрыски воспитываются государством. Или, хуже того, центры осеменения, с принудительным донорством. Дети ему на глаза не попадались. Неужели их всех изолируют в ясли? При мысли о том, что таким крохам прививают эту дьявольскую бактерию-надсмотрщика, он передернулся.

Обогнав блондинку, он пошел впереди. Она вслед за ним свернула в комплекс.

В подъезде, ожидая, когда она подойдет, он притворился, будто читает объявления на доске. Когда женщина прошла мимо по дороге к лестнице, он улыбнулся:

— Добрый вечер.

Она ослепительно улыбнулась в ответ:

— С каждым днем нам все лучше и лучше!

— Здорово, правда? — откликнулся он.

— О да. О да.

Она зашагала вверх по лестнице. Его глаза блуждали по доске объявлений. Один наспех нацарапанный листочек гласил:

«Озабоченный гражданин с антисоциальными мыслями хочет вступить в „группу самокритики“, помогите, граждане, кв. 678».

Откуда, интересно, берутся такие мысли? Однако, судя по всему, они возможны. Сбой системы? Ошибки при программировании в микроскопических биокомпьютерах?

Возможно, такие осечки случаются, но, как правило, очень редко. Интересно, как долго можно надеяться сохранять в голове такие вопиюще антисоциальные мысли, как у него сейчас?

Надо что-то придумать, и поскорее.

Лаборатория

— Джереми, что-то происходит.

Джереми высунул голову из люка «Потустороннего Странника»:

— Ты что-то сказала, Айсис?

Айсис сидела за терминалом главного компьютера.

— Да. К нам через модем поступает информация, но выглядит она как-то диковато.

— Погоди-ка. Сейчас погляжу.

Джереми сел в кресло пилота летательного устройства и набрал несколько команд на клавиатуре ноутбука марки «Тошиба», закрепленного на приборной панели. Тот откликнулся:

— Выполняю, Джерри, малыш.

— Меня зовут Джереми. Прекрати эти штучки.

— Ладно. Просто проявляю дружелюбие.

Прежде чем Джереми прихватил ноутбук с собой в замок, тот был обыкновенным портативным персональным компьютером. Но теперь необъяснимым образом превратился в самостоятельную личность. После совмещения с главным компьютером замка — тем, что пострадал в стычке с Духами Ада, — он вдобавок приобрел и некоторые странности. Вопреки тому, о чем сигналило ему шестое чувство, Джереми вмонтировал ноутбук в челнок и наделил его даром речи, но результат оказался столь неожиданным, что он решил не снабжать главный компьютер такой же возможностью. И теперь был очень рад этому решению. Ему и одного болтуна хватало.

Айсис, однако же, совсем другое дело. Очевидно, она являлась усовершенствованной версией программного обеспечения.

Введя еще несколько команд, он почувствовал внезапный приступ неизбывной ностальгии по тем временам, когда компьютеры не умели думать самостоятельно.

— Прогони еще раз приборные тесты, — проговорил он.

— Уже запускаю, милый.

— Как надоело, — пробормотал он и, встав, вышел из челнока.

Снаружи он проверил маленькую катушку индуктивности, липкой лентой и клеем прикрепленную к колоколообразному корпусу летательного аппарата. Применить для этой цели болты было невозможно — их не ввернуть в непробиваемый корпус, да Джереми не осмелился бы даже пробовать. Такая вот импровизированная катушка должна была обеспечить снятие показаний с «промежуточного эфира», что бы под этим термином ни подразумевалось. Подсев к главному компьютеру, он спросил:

— Так в чем же дело?

— Не могу определить, для чего служат эти данные, — раздраженно протянула Айсис. — Они, кажется, структурированы. Но не подобрать подходящую кодировку.

Джереми поглядел на скопления цифр на экране:

— Чую, что без пикселей здесь не обошлось.

— Пикселей? То есть... — Айсис вскинула брови. Ну конечно же! — Она обвила руками Джереми за талию. — Ты просто блистателен. — Она ввела команды.

Числа исчезли, а вместо них возникло лицо лорда Кармина.

— Ага. Ты догадался. Молодец, Джереми.

— Лорд Кармин! Значит, нам снова удалось связаться. Здорово. Как ваши дела?

— Я все еще на пути к месту, где надеюсь ввести в силу заклинание по возвращению домой. Кстати, кто твоя новая помощница? Мне кажется, я не имел чести быть с ней знакомым.

— Еще раз приветствую вас, мой господин. Я — Айсис. Помните?

— Айсис! Что ж, как мило... не припоминаю, чтобы когда-нибудь приходилось видеть тебя в этой конфигурации.

— А я никогда в такой конфигурации и не существовала. Это все благодаря общему сбою и, разумеется, мастерству Джереми.

Кармин хихикнул:

— Ты имеешь в виду его небрежность при загрузке недоведенной программы в неполноценную операционную среду?

Айсис надула губы:

— Я обиделась.

Он разразился хохотом:

— Не обижайся. Я рад, что ты стала такой.

— Но во мне нет ошибок. Может, небольшие милые слабости.

— Принимаю поправку. Дорогие мои, я и рад бы поболтать, но у нас нет времени. Джереми, это просто проверка связи. Новой информации у меня нет. По пути встретились некоторые сложности, а потом я оседлал адов ветер.

— А это что такое?

— Здешний способ передвижения, быстрый, но весьма опасный. Хитрость в том, чтобы спрыгнуть, когда понадобится. Мне это удалось, но вымотался я изрядно. И лошадь почти загнал. Боюсь, что это меня еще больше задержит. Я полагаю, Айсис помогла тебе справиться с операционной системой?

— Да, с Айсис все установленное оборудование заработало, — ответил Джереми. — И мы уже почти написали программу-заклинание, но нам нужны исходные данные о состоянии межвселенской среды.

— Да, трудненько будет снять показания с промежуточного эфира. К сожалению, и я ничем помочь не могу. В моем кабинете есть подходящие приборы, но, во-первых, они слишком старые и капризные, только мне под силу с ними справиться, а во-вторых, они все равно не обеспечат требуемую точность измерений.

— Нам нужно знать фактор энергетической составляющей с точностью до двух знаков после запятой, — сказал Джереми. — Мы пришли к заключению, что единственный способ добыть эти показания — это раскочегарить «Странник», вылететь в межвселенскую среду и получить их.

Кармин резко мотнул головой:

— Ни в коем случае. Это слишком опасно.

— Мы знаем, что опасно, но это — единственный способ добыть необходимое.

— Так мы лишимся и тебя, и «Странника», и данных. Нет, риск слишком велик. Не иди на него ни при каких обстоятельствах. Понял?

Джереми пожал плечами:

— Вы — король.

— И не забывай об этом, малыш. Правда, слишком рискованно. Ничего не предпринимай, по крайней мере пока я не вернусь. Может, удастся интерполировать данные с моих дряхлых приборов, но для этого потребуется мое присутствие.

— Как скажете.

— Какие еще новости?

— Линда сказала, что с Земным порталом творится какая-то чепуха. Дом На Полпути исчез, и сейчас там какой-то непонятный мир.

— Дело дрянь, — заключил Кармин. — Еще что-нибудь?

— Нет, больше я ничего не слышал. Дело в том, что мы здесь немного отрезаны от остальных. Хотя я с минуты на минуту жду новостей, и...

Дверь в лабораторию распахнулась, и в комнату влетел Осмирик.

— А вот и Осси, сэр. Может, он...

— Это его величество? — Библиотекарь с трудом перевел дыхание.

— Он самый, Осси. Что-то не так?

Осмирик локтем отпихнул Джереми в сторону.

— Силы небесные!

— Что такое, Осмирик?

— По замку бродит самозванец. Он утверждает, что он — это вы!

Кармин по-прежнему спокойно произнес:

— Ну-ка, давай поподробнее.

— Он привел с собой людей в форме стражников, они и называют себя стражниками. Мне удалось узнать, что их предводитель — двойник Тайрина. Тот, что представляется вашим именем, тоже ваша полная копия, и, говорят, очень удачная, по крайней мере внешне.

— Интересно. Как думаешь, откуда они?

— Не имею никакого представления, ваше величество. Все в растерянности. Наши стражники пытались сопротивляться, но проблема в том, как отличить наших людей от не наших. Мало кто из замкового населения верит, что самозванец — это вы, но все равно получилась кошмарная путаница.

— Могу поверить. У Тайрина — нашего Тайрина — забот, наверное, полон рот, да и на вашу долю достанется.

— Да, мой господин. Неразбериха еще больше из-за того, что некоторые стражники видели среди вторгшихся свои собственные копии.

— А, теперь мне все ясно. Зеркальный мир.

— Зеркальный мир?

— Еще один результат того же самого межвселенского нарушения. Это обычный мир, превратившийся в зеркальное отображение самого замка. Иногда отражение верное, иногда существенно расходится с оригиналом. Я лично никогда не сталкивался с этим явлением, но моим предкам приходилось. Хотя в летописях ничего нет о нашествии из зеркального замка. Слишком все это абсурдно.

— Это превосходит все мыслимые фантазии.

— И тем не менее это произошло. Джереми, тебе нужно будет оградить лабораторию заклинанием. Айсис, поможешь?

— По сравнению с прочими задачами, мой господин, это нетрудно.

— Да, но вам придется иметь дело с моим дублером. Он может оказаться дублером во всем, включая магическую силу и знание секретов замка. Понятно? Придется изобрести нечто неординарное. Осси, можешь задать самозванцу головоломку понеразрешимее — из недр какого-нибудь старого пыльного хранилища? Если повезет, он, в отличие от меня, не знаток антиквариата и хоть на время отвлечется от сиюминутных дел.

— Постараюсь, мой сеньор. Только придется поспешить. Доступ в библиотеку уже, возможно, закрыт.

— Тогда ступай, и поторопись.

— Да, мой господин.

Осмирик пулей вылетел из лаборатории.

— Джереми, не знаю даже, что тебе сказать. Подготовь большое заклинание и... что ж, когда вернусь, тогда вернусь.

— Да, сэр. Это все?

— Да. Помни только, что я приказал тебе не рисковать.

— Похоже, что мы так и так рискуем жизнями.

— Во всяком случае, будь поосторожнее. Сиди тихо, не высовывайся и побыстрее организуй защитное заклинание.

— Сделаю все, что в моих силах, — ответил Джереми, — но...

— Что?

— Ну, я до сих пор не привык к этому колдовству. Так что особых чудес не ждите.

— Ты себя недооцениваешь.

— Вот так всегда, мой господин, — пожаловалась Айсис.

— Мы все знаем, что Джереми страдает хроническим комплексом неполноценности. Выкиньте всю эту чушь из головы, мистер. Это королевский приказ, так что без возражений!

Джереми залился краской.

— Да, сэр.

Лицо Кармина расплылось в улыбке.

— Передайте моему двойнику, чтобы слишком не хулиганил. Постараюсь поддерживать связь. До встречи.

Кармин заслонил лицо рукой, и его образ исчез.

Джереми и Айсис сидели, уставившись в потемневший экран.

— Такой великий человек, — проронила Айсис.

— Ага. — Через минуту Джереми выдвинул ящик и, порывшись в нем, извлек пачку шоколадного печенья. Линда заботилась о том, чтобы запас не кончался. Разорвав целлофан, он запихнул один кругляшок себе в рот. — Прости, — пробормотал он с набитым ртом, — умираю с голоду.

Айсис улыбнулась:

— Продолжай, не стесняйся. Кофе хочешь?

Джереми кивнул. Он продолжал жевать печенье, пока его «помощница» варила кофе. Конечно, она представляла собой нечто большее, чем сестра-хозяйка. На самом деле без нее он ничего бы не достиг. По правде говоря, это он должен варить ей кофе.

Его взгляд переместился на «Странника», покоящегося на своей платформе. Джереми сокрушенно покачал головой. Должен же быть какой-то выход!

Марнасские горы

Он оторвал руку от покрывшейся рябью воды и понаблюдал за своим колышущимся отражением. Лица Джереми и Айсис пропали. Он не отрывал взгляда от поверхности пруда, пока она не стала снова зеркально гладкой. Его образ взирал на него, словно спрашивая насмешливо: кто из нас настоящий, ты или я?

«Право, не знаю, приятель».

Он вернулся к лошади, привязанной в кустарнике. Животное достаточно остыло, чтобы можно было разрешить ему подойти к воде. Он подвел его к окаймленному скалами пруду и позволил напиться.

Бодрящий ветер слетал с вершин и завывал в стволах сосен и елей. Пейзаж напоминал Скалистые горы в западном Колорадо. С адовым ветром, пронесшим его через половину континента, он расстался на этих склонах. Непривычное было ощущение — наблюдать, как мимо проносится земля и как конь попирает копытами воздух. Вокруг бушевала буря, в опасной близости от него небо расщепляла молния.

«В слишком опасной близости, чтобы уютно себя чувствовать», — подумал он.

Для путешествия на адовом ветре силенок потребовалось немало. Лошадь его вся покрылась пеной. Надо было бы остановиться и передохнуть, но время не позволяло. Раздобыть бы где-нибудь свежего коня! Но где и как — он не представлял.

Он снова сел верхом и двинулся вниз по склону. Над горными вершинами сгустились тучи. Когда он спускался по вьющейся между деревьями и валунами тропинке, до него донесся крик какой-то горной птицы.

Через час он сделал передышку и, встав на плоский валун, исследовал лежащий перед ним спуск. Внизу открывалось необычное зрелище. На постаменте из закрепленного на склону горы камня возвышалась огромная бронзовая статуя. Крылатая фигура со спины выглядела очень необычно. Взяв под уздцы усталое животное, он сошел вниз, чтобы разглядеть ее получше. В его голове созрел возможный плац действий.

Он встал перед статуей и запрокинул голову. Перед ним было существо с головой и бюстом женщины, широкими оперенными крыльями и мощным львиным телом. Бронзу покрывал зеленовато-синий налет. Возраст статуи, наверное, исчислялся веками.

— Привет, — обратился он к ней. — Какая ты загадочная.

Лицо женщины с высоким лбом поражало строгой красотой, пышная грудь сильно выдавалась вперед, по плечам рассыпались длинные полосы. Глаза сфинкса отрешенно взирали на расстилавшуюся внизу долину и на туманные очертания горных вершин. Холодная бронза несла в себе одухотворенность, вложенную умелой рукой ваятеля. Огромные крылья вздымались, словно сфинкс собирался взлететь.

— Здесь, на горе, наверное, холодно и одиноко, — задумчиво произнес он. — Ладно, что-нибудь придумаем.

Он вернулся на тропу и разворошил щебень с краю. Обнаружив то, что искал, он вернулся к каменной плите перед статуей и, опустившись на колени, начал рисовать, используя в качестве мела кусочек известняка.

Из-под его руки вышла сложная фигура — частично геометрическая, частично неправильной формы. С одной стороны рисунок украшало хитроумное сплетение линий, с другой — столбец загадочных символов.

Завершив свое творение, он оглядел его и удовлетворенно кивнул. Потом, откинув мелок в сторону, встал в центр схемы и, широко раскинув руки, начал бормотать заклинания на каком-то шипящем языке.

Солнце на небе скрылось за сгустившимися облаками. Тьму озарила вспышка, послышался раскат грома. Еще раз — гром и молния.

Он продолжал произносить заклинание. Внезапный порыв ветра смел с тропинки пыль и зашатал верхушки сосен. Хлынул ливень. Гроза продолжалась несколько минут.

Наконец заклинание кончилось, и облака понемногу развеялись, из рассеивающейся дымки выглянуло солнце. Ветер утих. Он опусти руки и открыл глаза.

Статуя с любопытством обводила его взглядом.

— Кто ты? — спросило создание низким и все же женским по тембру голосом.

— Я человек, — ответил он. — Как ты себя чувствуешь?

Крылья взмахнули вверх-вниз, затем опустились и сложились.

— Непривычно, — ответил сфинкс, окидывая взглядом свое тело. — Я не знаю, кто я, но моя форма кажется мне знакомой.

— Прекрасная форма. Ты — это ты. Ты должна была за это время привыкнуть к себе.

Глаза статуи сузились.

— Да, я, кажется, вспоминаю прошлое. Здесь было много тебе подобных. Они приносили мне жертвы.

— Тебе это было приятно?

— Ни приятно, ни противно. Ты тоже собираешься мне что-то предложить?

— Да, шанс получить свободу. У тебя есть крылья, но пробовала ли ты когда-нибудь полетать?

— Не припомню.

— Думаю, вряд ли. И как ты рассматриваешь подобную перспективу?

— Сдается мне, что воздух — это моя стихия.

— Несомненно. Не буду лукавить: мне нужно, чтобы меня кто-нибудь подкинул. Ты можешь помочь мне быстро передвигаться. Я хочу, чтобы ты перенесла меня к моей цели. Не возражаешь?

Сфинкс призадумался. Затем проговорил:

— Очень странно, но мне не кажется это неприемлемым. Почему?

— Должен признаться, что, оживив тебя, я одновременно заложил в твою душу желание воздать за добро.

— Какое добро?

— То, что тебе даровали сознание и свободу. Тебе ведь уже порядком поднадоело на ветру стоять, правда?

— Я радуюсь, что в этом больше нет необходимости, и отплачу тебе за твое благодеяние.

— Хорошо. Подожди секундочку.

Он снял с лошади седло и закинул его на постамент статуи. Подтянувшись, сам вскарабкался туда же, поднял седло и водрузил его на спину существа. Подпруги не хватало, чтобы обхватить живот, но он установил седло по возможности ровно. В любом случае, с седлом или без седла, чтобы удержаться, понадобится некоторая магическая концентрация.

Он взобрался на спину сфинкса, поудобнее устроился в седле и объявил:

— Я готов.

— Куда мы направляемся?

— В долину Миззеритов. Знаешь, где это?

— Нет.

— Не важно. Я покажу.

Крылья раскрылись и задвигались вверх вниз. Вскоре они размашисто заколотили по воздуху.

Крылатое существо оторвалось от постамента и взмыло в воздух. Склон быстро уносила прочь. Зверь и всадник парили на холодных ветрах среди вершин, кренясь то в одну, то в другую сторону, ловя сменяющие друг друга течения и восходящие пары. Всадник, плотно обхватив ногами живот сфинкса, крепко держался в седле.

— Ты еще не сказал мне, кто я, — напомнила она.

Он осознал, что давно уже присвоил сфинксу женский пол.

— А кем ты себя ощущаешь?

— Я ощущаю... что я отчасти то же, что и ты. Отчасти человек. Но не вполне. Я...

— Это называется «женщина».

— Да, я ощущаю себя женщиной. И всё же более того. Или менее того.

— Ты себя чувствуешь неполноценной?

— Не могу сказать. Я больше ни на кого в мире не похожа. Я одна. Я всегда была одна.

— Мы все неизбежно одиноки в этом мире. Как и в любом другом.

— Наверное, ты говоришь правду. Но некоторые из нас более одиноки, чем другие. Ты говоришь, что оживил меня?

— Да. Ты уже сожалеешь об этом?

— Я чувствую внутри великую пустоту. Это тоска, жажда.

— В тебе говорит женщина.

— Правда? Непривычное ощущение.

— Не сомневаюсь.

Приблизились высившиеся над долиной горные пики, покрытые снегом.

— Нам надо перебраться через эти горы. Сможешь?

— Смогу.

Огромные крылья захлопали быстрей, вознося огромное создание вверх по спирали. Предгорья скрылись из виду, показались скалистые утесы. Прямо под ними промелькнула заснеженная вершина.

Ветер внезапно переменился, и, чтобы подстроиться, женщина-сфинкс развернула крылья под другим углом и начала плавно снижаться.

— Ты когда-нибудь занималась дельтапланеризмом? Шучу.

— Что значит шутить?

— Не важно. Тебе нравится твое состояние?

— Очень непривычно. Я вот о чем думаю. Когда мы достигнем твоей цели, ты намереваешься оставить меня на произвол судьбы?

Прежде чем ответить, он долго молчал.

— Не стану тебе лгать. Я подарил тебе жизнь, но она не может длиться вечно. Твое существование будет кратким. Но не лучше ли пробудиться к жизни на краткий миг, чем вообще не обрести сознания?

— Возможно. А может, и нет. Я пока еще не знаю ответа. Жизнь сама по себе невыразимо странна. В ней не видно смысла. И все же я чувствую, что меня терзает какой-то голод.

— Голод — это часть жизни.

— И жажда, — продолжала она, — и тоска.

— И это все тоже.

— Это и есть жизнь? Неудовлетворенные желания?

— Отчасти. А отчасти — это борьба, попытка удовлетворить эти желания. Когда достигаешь желаемого, иногда наступает застой.

— Не знаю, как это. Но если я вскоре прекращу существование, почему бы мне не сбросить тебя и не полететь дальше налегке? Мне и так мало времени отпущено, зачем же лишние проблемы?

— Могу тебя понять. Но сомневаюсь, что ты меня сбросишь.

— Я тоже, потому что чувствую непонятную связь с тобой.

— Может, ты чувствуешь себя мне обязанной?

— И это тоже. Но и что-то еще. Это связано с моим голодом.

— Да?

— Да, но я не могу выразить это словами. Скажи, почему ты создал меня лишь для кратковременного существования?

— Должен признаться, что в тот момент я думал только о собственных проблемах. Ты нужна была мне для определенной задачи, не терпящей отлагательства. Я не все последствия полностью осознал. Надо было мне о них подумать.

— Наверное, надо было. Но теперь я существую, назад не вернешься. Ты сообщил мне, по какой причине я существую. Я выполняю задачу, не терпящую отлагательства. Я полезна.

— Без сомнения.

— Но существовать нелегко.

— Это точно.

— И больно.

— Да. Прости.

— Я теперь знаю, что это за голод. Это любовь.

— Да, — подтвердил он.

— Как я могу испытывать ее к существу, столь на меня непохожему?

Он улыбнулся:

— Но я кое в чем на тебя похож. У нас есть общая форма существования. Человеческая.

— Я тоже чувствую, что это у нас общее. Очень непривычно.

— Так всегда бывает. Помолчав, она спросила:

— Ты можешь ответить на мои чувства взаимностью?

— Я восхищаюсь тобой. Ты — волшебное существо.

— Кажется, ты говоришь, что не можешь меня полюбить.

— Еще раз прости. Что ты теперь чувствуешь?

— Печаль, — ответила она.

— О!

— И еще чувство, которому я не знаю названия. Темное и беспокойное.

— Гнев.

— Да. Спасибо. Мне опять пришла в голову мысль, что было бы лучше тебя сбросить. Интересно было бы наблюдать, как подобное тебе существо падает с огромной высоты.

— Такой невообразимый гнев?

Наступила пауза. Под завывание ветра они ринулись вниз. Выровнявшись, она снова захлопала крыльями, медленно, ровно, удерживая высоту. Внизу показалась пересохшая земля, изрезанная каньонами и извилистыми реками.

— Мой гнев прошел. Я больше не желаю твоей смерти. Я не перестала любить тебя, даритель жизни. И за любовь я должна страдать.

— На этот счет есть старинная пословица, — сказал он, — но я не осмелюсь ее произнести. Прости, что заставил тебя страдать, но, видимо, это неизбежно входило в часть замысла. Если бы ты меня не любила, ты бы мне не помогла. Ты, мое творение, должна уйти в небытие. А я останусь пребывать в печали. Такова участь многих творцов.

Ландшафт снова поменялся. Внизу, по лоскутному одеялу засеянного зерном поля, вилась широкая река. На засушливых землях, в отдалении от плодородной поймы реки, высились скопления монументов.

— Опусти меня здесь, — приказал он.

Она снизилась, скользя к скоплению зданий, принадлежащих храму. Издав крыльями звук, подобный биению взволнованного сердца, она спикировала и приземлилась на площадь между двумя разрушенными зданиями.

Он спешился и огляделся. Обрубки колонн, обвалившиеся стены, перевернутые обелиски. Миззер был ему плохо известен, лишь по ознакомительному туру, предпринятому много лет назад. Любитель антиквариата, он всегда хотел отправиться в серьезную археологическую экспедицию и теперь пожалел о том, что не сделал этого. Просто отыскать Храм Вселенных — еще ползадачи. Этот храм — легенда, трудно сказать, сохранился ли он, если вообще когда-то существовал. Современные обитатели здешних мест — в основном не потомки древних миззеритов — ведут первобытное существование, основанное на предрассудках, и на их помощь рассчитывать не приходится.

Но, возможно, другого выбора ему не останется. Не имея в своем распоряжении карты или другого достоверного документа, он, очевидно, будет вынужден нанять местного гида только для того, чтобы сориентироваться на местности.

Понадобятся деньги. К счастью, у него есть при себе немного золота, да и за седло удастся выручить немало. По крайней мере, он надеялся.

Но сначала — неприятная задача.

Женщина-сфинкс не отрывала от него взгляда.

— Я сослужила тебе хорошую службу? — спросила она.

— Да. Спасибо. Теперь мы должны расстаться.

— Сколько мне еще осталось жить?

— Боюсь, что недолго. В оставшееся время можешь делать что хочешь.

— Я ничего не хочу. Я попробовала вкус ледяного неба, посмотрела на мир с большой высоты. Я много повидала. И я любила. Но прежде, чем уйти, выполнишь мою просьбу?

— Да?

— Позволь мне тебя поцеловать.

С минуту он молча созерцал ее.

— Хорошо.

Она припала к земле. А он подошел и встал на ее вытянутые лапы. Ее человеческая часть не превышала обычных размеров, более того, она была красива. Над ним возвышались ее полные груди.

Он приблизил свое лицо к ее. В ее глазах темнела тоска желания.

Он поцеловал ее, и по массивному телу пробежала дрожь.

Затем он ощутил, что ее губы сделались холодными и твердыми, и отступил. Только что он поцеловал бронзовую статую.

Здесь, на площади, она выглядела так, словно была создана для этого места. В глазах ее теперь отражался холод вечности.

Он долго не мог оторвать от нее взгляда. Лишь когда солнце поменяло положение на небе и тени от колонн сместились, он словно очнулся.

Оставив площадь, он начал спускаться к реке.

Пересеченная местность

Они мчались по пустынной равнине. Небо было серым, как и земля, походившая на переполненную пепельницу или на поверхность какой-нибудь заброшенной луны. Сквозь пыль проглядывали серые пласты почвы. Маленькое солнце было белым и блеклым.

Спрятавшись под откосом, они осторожно выглянули. Их никто не преследовал. Линда села, прислонившись спиной к камню.

— И что нам теперь делать?

Сэр Джин присел на корточки, а Снеголап отправился на разведку.

— Здесь все тихо.

— Наверное, надо немного выждать и попытаться проскользнуть обратно.

— Да. Попасть в замок и перебежать к другому порталу.

Линда покачала головой.

— Тогда нас точно сцапают.

— Может, ты и права, но попробовать надо.

— Лучше подождем.

— Хорошо. — Сэр Джин опустился на одно колено. — Конечно, если миры замка нарушены, а так оно, видимо, и есть, то в любой портал занырнуть будет нелегко.

— Да, — согласилась Линда, — шансов у нас немного.

— Надо пойти на разведку. Может, удастся найти здесь что-нибудь полезное.

Линда огляделась по сторонам:

— Что, например?

Сэр Джин пожал плечами:

— Ну, что-нибудь магическое.

Линда на секунду прикрыла глаза.

— Не-а. Магии здесь нет, по крайней мере такой, какой я могла бы воспользоваться. Мои возможности, в общем-то, ограничены стенами замка. Хотя порой мне и за его пределами приходилось колдовать.

— Ты уверена, что здесь ничего не найдется?

— К сожалению. А что конкретно ты имел в виду?

— Сам не знаю. Нам-то нужно, разумеется, какое-нибудь подкрепление, чтобы сравняться силами с Кармином.

— Что-то не вижу поблизости подходящей армии.

Сэр Джин безрадостно усмехнулся:

— Естественно. Но армия — это как раз то, чего нам не хватает. Если мы намереваемся вернуться в замок, то надо подумать, не организовать ли военные сборы.

— Где?

— Знаю я несколько миров... — Сэр Джин крякнул и покачал головой. — Но они могли пропасть или измениться. Все же надо попробовать.

— Но в замке полно враждебных нам стражников. Да еще и этот двойник Кармина разбушевался.

— Когда мы вернемся, можно будет воспользоваться магией.

— Против Кармина? К тому же этот, видимо, способен на любые гадости.

— Да, это точно. — Сэр Джин вздохнул. — Позволь снова задать тебе тот же вопрос. Ты абсолютно уверена, что здесь нет никаких магических ресурсов, которыми ты могла бы воспользоваться?

— Я же сказала тебе...

— Абсолютно уверена?

Линда пожала плечами:

— Ладно, проверю еще раз. — Она закрыла глаза, сложила руки на груди и долгое время пребывала в неподвижности. Затем приоткрыла один глаз.

— Минутку...

Сэр Джин выжидающе наклонился вперед.

— Что-то есть?

— Да. Что-то очень слабое. И очень странное.

— С этим можно работать?

Линда нахмурилась и призадумалась.

— Не знаю. Кажется, тут пролегает силовая линия... вот в этом направлении, — она указала на небольшую впадину, — и продолжается вон туда. — Она протянула руку по направлению к солнцу.

— А что это значит?

— Это значит всего лишь, что она может привести к узлу.

— Узлу?

— Да. Послушай. Я уже устала это всем объяснять. Видишь ли, магия построена на структурах. Силовые структуры...

— Да, да, понятно. Но если ты доберешься до этого узла, получится ли что-нибудь наколдовать?

— Может быть. Надо пойти по этой силовой линии, а там видно будет.

— Что ж, давай так и сделаем. Ну что там слышно, Снеголап?

— Все тихо, — ответил тот.

— Отлично. Тогда давайте попробуем?

Линда пожала плечами:

— Хуже не будет. — Она поднялась на ноги.

Они побрели по направлению к булавочной головке солнца. Однообразие пейзажа нарушалось только редкими серыми кустиками. Горизонт опоясывала горная цепь. Они обошли по кромке глубокий кратер, затем миновал еще несколько более мелких. Долину прорезало узкое глубокое ущелье, в которое им пришлось спуститься, а потом выкарабкиваться с другой стороны. Линда остановилась перевести дыхание и оглядела лежавшую перед ней территорию.

— Что-нибудь чувствуешь? — поинтересовался сэр Джин.

— Усиливается, — ответила она.

— Узел?

Линда вгляделась в даль, щурясь на маленькое, но злобное солнце.

— Не знаю что. Похоже, что-то фокусируется.

— Фокусируется?

— Ну, как это назвать, концентрируется... Не подберу слова.

— Да плюнь ты на слова, главное — найди магию.

— Слушаюсь, сэр, — с шутливым поклоном ответила Линда.

Сэр Джин с трудом улыбнулся:

— Прости. Но ведь замок надо спасать.

— Ты думал, я этого не знаю?

— Да, конечно. Продолжай, прошу тебя.

Линда, изучая местность, задумчиво кусала губы. Ее рука слегка отклонилась влево.

— Вон там. — Снова поднеся руку к лицу, чтобы потереть подбородок, она добавила: — Кажется.

Они двинулись дальше. Сэр Джин отошел вправо, чтобы обследовать необычное скопление валунов. Когда он удалился вне пределов слышимости, Линда повернулась к Снеголапу:

— Снеговичок, меня беспокоит...

— Что?

— Я о Джине. Ты в нем ничего странного не заметил?

— Ты почувствовала?

— Что почувствовала?

— Что он странно пахнет.

Она улыбнулась:

— Этого я не заметила. Но с тех пор как вернулся, он стал другим. По-другому разговаривает, и характер как будто изменился.

— Правда? Вам, людям, такие вещи виднее, — сказал Снеголап. — Запах я почувствовал, но ничего такого не подумал. У вас принято опрыскиваться пахучей водой. Вот я и решил, что Джин начал пользоваться какой-то другой.

— Это не одеколон. Меня насторожили слова того, фальшивого Кармина. Конечно, он мог спутать нашего Джина с его близнецом из зеркального замка, но то, как Джин ему ответил... Не знаю, Снеговичок. — Линда вдруг округлила глаза. — Слушай, а если он не настоящий Джин? Что мы тогда будем делать?

— Понятия не имею, — ответил Снеголап. — Вот он возвращается.

Сэр Джин нагнал их.

— Пустынный мир, правда?

— Да, — согласилась Линда, — туристов здесь похоже, нет.

— Во всем можно найти хорошие стороны. Приближаешься к тому, что фокусируется?

— Оно все время усиливается.

— Хорошо. Очень хорошо.

— Но я еще не знаю, смогу ли воспользоваться этим. В разных мирах и магия разная. Тебе это известно.

— Для меня вообще магия во всех мирах — темный лес.

— В качестве источника силы мне нужен замок. Им проще всего воспользоваться. Я...

Линда вдруг замолчала.

— В чем дело? — насторожился сэр Джин.

— Здорово усилился.

— Ну и хорошо.

— Может быть.

— Попробуй что-нибудь.

— Например?

— Тебе хорошо удается материализация. Материализуй что-нибудь.

— Ладно. М-м... что?

— Еду, — подсказал Снеголап. — Я проголодался.

— Нашел чем удивить. Ну ладно.

Линда огляделась и выбрала в качестве поля деятельности широкий, плоский камень. Крепко сомкнув веки, она вытянула руки в стороны и сжала кулаки.

На камне появились две тарелки жареных ребрышек.

— Пахнет хорошо, — одобрил Снеголап, принюхиваясь.

Но у Линды был озабоченный вид.

— Я заказывала только одну.

— Ты обычно регулируешь количество? — спросил сэр Джин.

— Всегда. Странно. Ты был прав, Джин, здесь действительно пахнет колдовством.

— И ты можешь материализовать все что угодно?

— Ну, не все. Ты же знаешь, у меня не всегда получается.

— Да, конечно. Но тут открываются новые возможности.

— В том-то и проблема, что они новые. Не вся магия сходна, Джин. Когда я колдую, мне нужно чувствовать, что я владею ситуацией. А здесь я ее контролирую не полностью.

— Обстоятельства диктуют нам работать с тем, что мы имеем.

— Я понимаю, о чем ты. Но не понимаю, что ты собираешься делать.

— Послушай. Ты можешь материализовывать предметы. Можешь материализовать подкрепление?

— То есть стражников?

— Да.

— Джин, в замке я чего только не вытворяла. Во время потасовки я даже клонировала вас со Снеговичком. Ты забыл?

Сэр Джин отвел глаза.

— Нет, конечно, помню. А сейчас сможешь?

— Изготовить дублеров для тебя и Снеговичка? Мы не в замке, Джин.

— Тогда надо попробовать вернуться в замок.

— А ты не думаешь, что Кармин может сотворить еще стражников и добиться перевеса?

— Стражников, да. Но что, если мы материализуем не стражников, а силу, которая любого стражника одолеет?

— А именно?

— А именно Снеголапа.

Снеголап тем временем расправлялся с ребрышками, сгрызая их целиком. Линда повернулась к нему:

— Снеговичка?

— Да, разве ты не поняла? Один Снеголап троих стражников стоит. Любое войско, состоящее из копий Снеголапа, заведомо будет обладать преимуществом.

Линда набрала в легкие воздуха и с шумом выдохнула его.

— Джин, дело в том, что нам предстоит сражаться с Кармином. К тому же злобным и хитрым. Откуда мы знаем, что там у него еще припасено.

— Да, я отдаю себе в этом отчет. Но надо попытаться.

— По-моему, сумасшедшая мысль. Но... в чем дело, Снеголап?

Белоснежный зверь крутил головой.

— Приближаются люди. Я бы их и раньше учуял, да еда помешала.

— Прячемся за тот гребень, — скомандовал сэр Джин. — Но сначала уберите мусор.

Пока Линда прятала за скалой пустые тарелки, Снеголап собрал раскиданные кости и забросил их в кусты.

Они поднялись по пологому склону, укрылись за каменным выступом и стали ждать. Несколько минут спустя появились три стражника и, приблизившись к дальней стороне каньона, остановились на его краю.

Обменявшись парой слов, они окинули окрестности беглым взглядом, затем отправились обратно.

Когда они исчезли из виду, сэр Джин опустился на землю.

— Ну вот, дорога назад нам теперь закрыта, если мы не вызовем подкрепление.

— Это не поможет. Ну, удвою я или утрою Снеговичка. Так он исчезнет, когда мы вернемся в замок.

— А там ты с помощью замковой магии снова его размножишь.

— Ладно, у тебя на все готов ответ. Но все же сражаться надо будет с Кармином.

— Послушай, — настаивал сэр Джин. — Надо что-то делать. С тобой мы с голоду не помрем, но я, например, не хочу остаток жизни...

— Хорошо, я поняла, о чем ты, — Линда провела рукой по своим белокурым волосам. — Давай подберемся поближе к узлу. Может, мне станет ясно, удастся ли удержать эту силу под контролем.

Они спустились по гребню с другой стороны, миновали широкую ложбину и еще с четверть часа следовали под предводительством Линды, стараясь не отклоняться от невидимой линии.

Наконец девушка остановилась.

— Ну и силища!

— Это здесь?

— Чуть-чуть дальше.

Они снова шли несколько минут, пока Линда опять не остановилась.

— Невероятно.

— Ты справишься? — напрямую спросил сэр Джин.

— Точно не знаю. Он такой сильный, такой необычный.

— Попробуй что-нибудь. Сделай двойника Снеголапа.

Линда объяснила:

— Ты ведь знаешь, раньше я делала это в пылу борьбы. В тот момент это казалось единственным правильным выходом. Я даже не помню, как такая мысль пришла мне в голову. Но здесь, сейчас...

— Ты должна. — Взгляд сэра Джина сделался непреклонным.

Но Линда не отвела глаз.

— Ты на нашей стороне?

— То есть?

— Кто ты такой?

Он отвел глаза.

— Разумеется, Джин Ферраро.

— Да? Это ты, на самом деле?..

Он снова встретился с ней взглядом.

— Послушай, я мог бы задать тебе тот же вопрос. Мы видели двойника Кармина. Разве я могу быть уверен, что ты — настоящая?

Она не нашлась что ответить. Сэр Джин с шумом выдохнул:

— Ты имеешь полное право подозревать меня, но на настоящий момент, какова бы ни была моя истинная личность, мы на одной стороне. Я ответил на твой вопрос?

Линда медленно наклонила голову:

— Полагаю, что да.

— Тогда сотвори соратников для Снеголапа.

Линда повернулась к белому зверю:

— Снеговичок, ты не возражаешь?

— Делай все, что нужно, Линда. Я готов вернуться и надавать кому надо под зад.

— Ладно, — согласилась она. — Попробуем.

Линда сделала два маленьких шажка, затем еще немного продвинулась вперед. Сэр Джин попятился, уступая ей место.

— Начали.

Она прикрыла глаза. Воцарилось молчание. Со временем в воздухе над ней что-то начало формироваться. Сначала это было почти неуловимое движение, колебание воздуха. Затем, набухая, оно обрело форму тюльпанообразного облака.

Снеголап и сэр Джин отошли в сторону. Глаза Линды оставались закрытыми, а руки — вытянутыми четко в стороны. Она начала раскачиваться, словно захваченная потоком каких-то невидимых вибраций. Веки ее затрепетали.

Облако над ее головой разрасталось и вот уже превратилось в темный вихрь конической формы, похожий на смерч. Поднялась пыль.

Девушка упала на землю. Снеголап кинулся к ней, схватил в охапку и оттащил в сторону.

— Линда, очнись.

Уютно устроившись в объятиях Снеголапа, Линда открыла глаза.

— Что случилось?

— О Боже, — вырвалось у сэра Джина. Облако теперь достигло ужасающих размеров, из него вдруг донесся пронзительный визг.

Внезапно белое, покрытое мехом существо грохнулось сверху, ударилось о землю, перекатилось и вскочило на ноги. В лапах оно держало огромный топор.

Это был Снеголап.

— Я готов, — сказал он.

Линда встала, поглядела на Снеголапа, который помог ей подняться. Затем перевела взгляд на нового Снеголапа.

— Кажется, получилось.

— А это что? — сдавленным голосом спросил сэр Джин, указывая на облако.

— Я не знаю.

— Ты хочешь сказать, оно тебе не подвластно?

— Нет. Я же говорила, что это дело рискованное.

Облако породило еще одно покрытое мехом создание. Еще одного Снеголапа. Двое новеньких переглянулись, затем поглядели на оригинал, который поднял топор в знак приветствия.

— Привет, ребята! — поздоровался он.

— Это становится интересным, — прокомментировала Линда.

Выскочил еще один Снеголап, затем еще один. За ним последовали другие.

— Когда-нибудь их придется остановить, — заметил сэр Джин.

Линда покачала головой:

— У меня не получится. Оно будет производить Снеголапов, пока ему самому не вздумается остановиться.

Сэр Джин хмуро наблюдал за происходящим. Казалось, Снеголапы генерируются со все возрастающей скоростью, из облака лился поток белого меха и огромных топоров.

— Ну, генерал, вот тебе и армия, — усмехнулась Линда. — Что ты с ней будешь делать?

Мир гольфа

— Ты только погляди! — негодующе воскликнул Такстон.

Фервей на двенадцатой лунке представлял собой главным образом песок с клочьями выжженной травы. Несмотря на всю экзотичность, это был уже существенный шаг вперед по сравнению с одиннадцатым, состоявшим исключительно из раскаленной породы, и уж тем более с десятым, изобилующим препятствиями из серной кислоты и растений-людоедов. (Такстон заявлял, что у них людоедский вид.)

— Доставай свой сэнд-ведж, — сказал Далтон.

Впереди играла парочка горгулий, совершавшая броски с разбега.

— Давай, — подбодрил его Далтон. — У тебя перевес.

На последней лунке у Такстона был берди. Однако его травмы принесли ему некоторую пользу. Он почувствовал, что ему нечего терять, и заиграл гораздо лучше. Ногу он не сломал, но она сильно распухла, и он все еще прихрамывал, опираясь на айрон своего партнера как на костыль. Целостью своих костей он оказался обязан тому, что крыша клубного здания была изготовлена из материала более легкого, чем бетон. К тому же обломок придавил Такстона уже после того, как тот свалился на пол. Иначе раны могли быть куда серьезнее.

— Чудной у них вид, — заметил Такстон, провожая взглядом двигавшихся по грину горгулий. Он выкрикнул свое преимущество и ударил драйвером.

Они продолжали двигаться по пустыне. Такстон готов был поклясться, что видел кого-то шевелящегося в песке, хотя Далтон не заметил ничего подобного.

— Там что, огромные червяки ползают? — поинтересовался он.

— Чего только не встретишь в дюнах, — вздохнул Такстон.

В жаркой пустыне каждый мяч шмякался на песок, как яйцо на сковородку, но они продолжали. Далтон добрался до лунки в три удара. Такстон перещеголял его, чипом заработав себе игл.

— Ну что, доволен собой? — спросил Далтон.

— Да я тебя одной левой сделал, дружок, — самодовольно заявил Такстон.

Далтон завершил игру двойным паттом, и они отправились на поиски следующей «ти», которой нигде в обозримом пространстве не наблюдалось.

— Сюда? — спросил Такстон, указывая направо.

— Вон туда, — Далтон вытянул руку в сторону простирающейся впереди равнины.

Шагали они долго. Пустыня сменилась засушливой степью. Небо приобрело необычный оттенок — желтовато-зеленый. На фоне большого синего солнца темнели горы.

— Синее? — удивился Такстон, оттеняя глаза ладонью.

— Сине-белое, Гигантская синяя звезда. Прямо на вершине Главного Ряда.

— Чего?

— Это из астрономии. Синие гиганты — очень большие и очень жаркие звезды.

— Куда уж жарче. Я мокрый как мышь.

— Что это?

Такстон огляделся по сторонам.

— Что — что?

— Вон там, впереди. Дорога?

Это и в самом деле была дорога, широкое черное шоссе, пролегавшее от горизонта к горизонту. Дойдя до него, они встали на обочине, глядя по сторонам. В обозримом пространстве — никакого транспорта. Такстон поставил шипованную подметку на покрытие и поводил ею взад-вперед.

— На асфальт не похоже, на щебень — тем более.

— Черный бетон? — предположил Далтон.

— Странновато.

— Да, — кивнул Далтон.

Такстон склонил голову набок.

— Слышишь?

— Что?

— Как гудит?

Далтон прислушался.

— Где здесь линии электропередач?

— По-моему, гудит дорога. — Такстон попытался наклониться, но не смог.

За него это сделал Далтон.

— М-да, какое-то легкое гудение.

— Интересно.

— Я еще кое-что слышу.

Такстон поднял глаза на дорогу.

— Кто-то едет.

Они подождали. На границе видимости возникла серебристая точка, которая затем выросла и по мере приближения увеличивалась все быстрее. Звук был такой, словно рычал раненый зверь.

— Силы небесные, что это?

— Очень симпатичный восемнадцатиколесник.

Это был грузовик с прицепом, пугающий своим футуристическим видом, собранный из лихо изогнутых плоскостей, прозрачных шаров и других неожиданных деталей. Того, с помощью чего он катился, было более восемнадцати. Огромная машина двигалась на ужасающей скорости.

Вдруг она начала замедлять ход, издавая при этом неимоверный рев и скрежет. Игроки испуганно попятились с обочины. Машина, тормозя, приблизилась к краю дороги и, взревев, затормозила не более чем в десяти футах от них.

Они обошли чудовище и заглянули туда, где, по их соображениям, должна была находиться дверь водителя.

Окошечко с шипением опустилось, и из него высунулась голова мужчины лет тридцати пяти, с волнистыми черными волосами и блестящими глазами. Его небритость и небрежность в одежде делали его в чем-то даже привлекательным. Он расплылся в улыбке.

— Приветствую вас, господа. Мы не знали, что эта планета обитаема. Официальных карт не существует. Это мы заблудились или вы?

— Мы не местные, — ответил Такстон, — если вы это имеете в виду. Просто в гольф играем.

— А, гольф. И какой у вас гандикап?

— Боюсь, что двадцать с чем-то. А вы тоже в гольф играете?

— Нет времени. Я всегда в пути.

— Понятно. А не скажете ли, где вообще находится эта планета? Мы здесь, можно сказать, пришельцы.

— Вроде бы она где-то в Малом Магеллановом Облаке. А вы откуда?

— Симпатичный у вас грузовик, — заметил Далтон.

— Спасибо. Зато кредит до сих пор выплачиваю.

— Что за фирма?

— "Джи-Пи Технолоджиз". Интересные модели производят, веселенькие такие.

— Потрясающе.

— Пробег у него уже немаленький.

В окне появилось прелестное личико. У его обладательницы были короткие темные волосы и светлые голубые глаза.

— Привет, — поздоровалась она. — Вы — звездные туристы?

— Нет, мэм, — ответил Далтон. — Мы в гольф играем.

— Не знал, что в этом мире есть поле для гольфа, — заметил водитель. — Вообще не думал, что здесь существует жизнь.

— Жизни, может, и нет, — ответил Такстон, — но смерти у десятой лунки сколько угодно.

— Тяжелое поле?

— Нелегкое, — подтвердил Такстон. — Скажите-ка, куда ведет эта дорога?

— О, она пролегает повсюду. От звезды к звезде, от мира к миру.

— Опять рехнувшиеся миры. Пожалуй, это все, что нам нужно. Еще здесь до чертиков жарко. Но почему дорога так гудит?

— А, дорожный гудок. Всегда прислушивайся к дороге, но никогда ей не верь.

— Да, но почему она издает такой звук?

— Никто не знает. Дорога — живой организм. Она миллиарды лет подстраивается под окружающий ландшафт. Как ей это удается, знают только Дорожные Рабочие, но они молчат.

Сбитый с толку Такстон кивнул:

— Понятно. Ну ладно, нам пора. Приятно было побеседовать.

— Кстати, вам случайно тринадцатая лунка не попадалась? — спросил Далтон.

— Боюсь, что нет, — ответил водитель. — Но если попадется, обязательно развернусь и приеду вам сообщить.

— Будем весьма признательны, — Далтон отступил на шаг. — Всего доброго.

Водитель кивнул:

— Советую не брать деревянных килокредитов.

— Послушайте, если вдруг вам по пути попадутся замки... — начал было Далтон, но затем передумал. — Впрочем, ладно.

Водитель усмехнулся:

— Забавное местечко?

Красавица, улыбаясь, помахала им рукой. Взвыл мотор, и грузовик с ревом сорвался с места.

Они наблюдали, как он снова превратила в серебристую точку, затем исчез.

— Приятный парень, правда? — заметил Далтон.

— Дальнобойщики — они все такие.

— Держу пари, про его жизнь можно написать отличный роман.

— Ну уж, сомневаюсь.

Город

Его определили санитаром в больницу.

Больница эта отличалась от той, в которую его поместили вначале. Все здесь было слишком примитивным. На этаже, где он работал, в кардиологическом отделении отсутствовали даже приборы постоянного мониторирования. Медсестры катали от пациента к пациенту громоздкие аппараты для периодического снятия кардиограмм. Доктора (если их можно было так назвать, поскольку скорее они относились к категории высококвалифицированных парамедиков) полагались на старые, дедовские методы и приборы: стетоскопы, прощупывание пульса и так далее.

В полутемных палатах стены были покрашены кое-как, а с потолка осыпалась штукатурка. Однако теперь здесь царила чистота, поскольку он весь день размахивал метлой да водил мокрой шваброй. Больные, несмотря на наклеенные улыбки, явно не имели шансов поправиться, потому что медицинское обслуживание, мягко говоря, оставляло желать лучшего, а еда была еще хуже, чем в кафетерии.

Он не бросал попыток придумать план, найти брешь, лазейку в системе. Контроль Внутреннего Голоса распространялся не повсеместно. Система, по сути своей, представляла технологический вариант тоталитаризма. И если политические методы репрессий могли достичь абсолютного эффекта, то технологии это было не под силу. Крик души, выплеснутый на доску объявлений, доказывал, что не все шло гладко. Либо система контроля не могла проникнуть в подсознание и отслеживать мысли; либо крошечные компьютеры-надсмотрщики порой давали сбой. Он не знал точной причины. Но любая из них давала ему надежду.

Он сохранил способность думать, но неизвестно, на какое время. Казалось, что окружающие его люди находятся под более строгим контролем, чем он, но это могло быть только иллюзией. Он быстро научился держать язык за зубами, играя свою роль. Речь — это поведение, а здесь поведение строго контролировалось механизмом «усилений», по большей части негативных. Некоторые, правда, были я позитивными. В том смысле, что соответствие общепринятым нормам поведения так же быстро вознаграждалось освобождением от физической и психической боли.

Возможно, он сохранит свои собственный мысли, но мысли не помогут его телу, которое, словно марионетка, дергалось на биохимических ниточках.

Ужасающе отсталое оборудование больницы навело его на некоторые идеи. Он видел, как сестры измеряли температуру допотопными ртутными градусниками, какие еще с бабушкиных времен хранились в домашних аптечках. Правда, элементарные нормы гигиены все же соблюдались. Термометры стерилизовались, а единственным способом сделать это было погружение в этанол, этиловый спирт, не ядовитый в отличие от спирта древесного, метанола.

Если телесные механизмы контролируются изнутри, подумал он, нельзя ли проглотить нечто для подавления этих механизмов? Какие-нибудь препараты. Препаратов здесь было сколько угодно, доступ к ним у него имелся. Но какие лекарства помогут подавить автономные реакции? Транквилизаторы? Может быть, но вряд ли те, что используются здесь, достаточно эффективны. Наркотики? Возможно. Но их он инстинктивно остерегался. К тому же здесь передозировка легко могла привести его в гетто.

Хотя достать наркотики, казалось, можно было без труда. Шкафчики с лекарствами не запирались. В этом обществе замков не требовалось. И по этой причине он не мог добраться до шкафов. Он не мог приблизиться к ним с намерением стащить наркотики, не рискуя подвергнуться вмешательству Внутреннего Голоса. В конце концов именно термометры навели его на мысль. Ему не встречались питейные заведения или магазины, торгующие алкоголем. Насколько он понял, это было общество абсолютных трезвенников. Почему? Возможно, потому, что воздействие выпивки могло подавить Внутренний Голос.

В шкафчике с лекарствами, наверное, можно разжиться бутылочкой этилового спирта, а если не там, так на складе. Но вопрос в том, сможет ли он украсть спирт.

Нет. К нему применят те же сдерживающие меры. Не стоит даже слишком долго думать на эту тему.

Ладно, начнем сначала. Ему в голову прокралась шальная мысль — подобраться бочком к бутылочке, глядя в сторону и невинно посвистывая, а затем схватить ее и заглотить как можно больше, пока Внутренний Голос не скрутит ему кишки. Но это абсурд! Нельзя всерьёз что-то планировать, не зная, что ты собираешься это сделать. Он только самого себя пытается одурачить.

Так что же, остается только ждать, пока внутренняя полиция выйдет до ветру?

Может, придется свыкнуться с мыслью, что выхода нет. От этой мысли его пронизывал холод. Навечно остаться здесь?!

А как же замок?

Там к этому времени наверняка заметили его отсутствие и отправились на поиски.

Конечно, смешно думать, что в этот мир заявятся люди из замка в камзолах и туниках. Линда сообразит, что в незнакомом мире надо принять меры предосторожности.

Может, поэтому его до сих пор и не нашли. С какого конца они примутся за поиски? Это огромный мир, сложное общество. И очень опасное. Никто не даст гарантию, что их не схватят и не впрыснут им Внутренний Голос. Если так, то надежды нет. Портал может закрыться, если это уже не произошло, и тогда он навсегда застрянет здесь.

В первый день работы он вернулся домой, сварил картошки, поел и сел перед экраном, чтобы набрать обязательное время просмотра. Но, уставившись на мелькающие образы, он думал. В результате у него созрел план действий. Как бы абсурдна ни была эта идея, завтра он попытается стащить бутылочку спирта и влить в себя сколько получится, пока не начнутся спазмы. Не будет он пытаться обвести вокруг пальца ни себя, ни Внутренний Голос. Он просто сделает это. А больше ему в голову ничего не приходило.

Утвердившись в этом намерении, он без особого отвращения досмотрел программу до конца. После этого его охватило беспокойство и он решил пойти прогуляться. Насколько он знал, это не возбранялось. Все, что не запрещено, то разрешено.

Пойдет куда глаза глядят. Ему здесь уже порядком поднадоело.

Затем он стал размышлять, что произойдет, если он попытается сбежать. От новых попыток его удерживал элементарный страх. Он не желал снова испытывать мучительную физическую боль, невыносимое ощущение обреченности, неизбывный ужас, которыми хлестал его кнут Внутреннего Голоса. Уже от одного воспоминания желудок судорожно сжимался.

Нет, он не готов снова пройти через это, и собственный замысел с бутылочкой поразил его глупостью и неосмотрительностью. Может, как-нибудь потом. На настоящий момент максимум, на что у него хватит смелости, — это на прогулку.

Он спускался по лестничному пролету между вторым и третьим этажами, когда она появилась на площадке. Он чуть было не столкнулся с ней — с женщиной, которую он повстречал прошлым вечером.

Сначала она на мгновение оцепенела, затем выдавила из себя уже знакомую ему улыбку:

— Здравствуйте, гражданин!

— Привет, — ответил он. Затем выпалил: — Я собираюсь прогуляться. Не хотите со мной?

Улыбка исчезла, и она уставилась на него в упор.

Он стоял под ее оценивающим, измеряющим взглядом. Казалось, она взвешивает риск, пытается оценить, проверка это или ловушка. Может ли она ему доверять? Осмелится ли?

Все это читалось у нее в глазах, и он был рад, когда это прочел. Это было первое человеческое проявление, сознательное волеизъявление, показавшееся из-за фасада безликой механической покорности.

— Да, — наконец проговорила она.

Они вместе вышли из корпуса.

Ночь была прохладна, а город тих. Слишком тих. Затемнение еще не наступило, но на суровых фасадах небоскребов темнело больше окон, чем горело. Ветерок с реки доносил сладковатый запах. Транспорта на бульваре не было. Людей — тоже. Слишком поздно.

— Когда он исчез? — спросила она после того, как они молча прошагали приличный отрезок пути.

— Кто исчез?

— Внутренний Голос.

— Он не исчезал.

Она остановилась и поглядела на него:

— Вы просто этого еще не осознали. Он исчез.

Он пожал плечами:

— Я еще не пытался сделать ничего антисоциального.

— А что вы сейчас делаете?

— Я не знал, что вечерние прогулки запрещены.

— Они не запрещены. Нет необходимости их запрещать. Никто не делает того, что выбивается из распорядка дня. Слишком рискованно. Вы этого не знали?

— Нет, — ответил он. — Я здесь новичок.

— Изгой?

— Да. Если это значит «иностранец».

— Изгой — значит человек без Внутреннего Голоса. Внутренний Голос еще не во всем мире есть.

Интересно, как там обстоят дела во внешнем мире и какую часть планеты подчинил себе Внутренний Голос. Экран не передавал никаких новостей. Ничего кроме бесконечной пропаганды по поводу производственных достижений и перевыполнения норм.

— А вам известно что-нибудь об Изгоях? — спросил он.

— Ничего, — ответила она. — К нам достоверные новости уже давно не поступают.

— К кому это — «к нам»?

Она вновь двинулась с места.

— К людям, потерявшим Внутренний Голос.

— Значит, не все находятся под контролем?

— Нет, не все. — Она хмуро взглянула на него исподлобья. — Но можно считать, что все. Нас так немного. Вот вы, например. Хотя до сих пор об этом не знали.

— Откуда вам известно, что в вас нет Внутреннего Голоса?

— Потому что я могу делать, что пожелаю. Например, гулять по вечерам, брать добавку еды, не смотреть на экран, если не хочу. Я теперь почти уже и не смотрю.

— Ничего удивительного. Чудовищная дрянь.

Она улыбнулась:

— Вот видите? Если б вы его не потеряли, вы бы не могли так сказать.

Он покачал головой:

— Желал бы я, чтобы вы оказались правы. Но они меня только позавчера накачали этой гадостью. Разве такое могло произойти не столько быстро?

— Никто не знает. Большинство неприспособленцев теряет Внутренний Голос ближе к двадцати годам. Тогда же это и со мной произошло. Сейчас мне двадцать шесть. И меня до сих пор не поймали.

— А есть опасность, что вас могут обнаружить?

— Да, конечно. Такая опасность всегда существует. Но к ней привыкаешь. Дело в том, что даже когда Внутренний Голос молчит, с привычками не так-то легко расстаться. Я никогда не совершала по-настоящему антисоциальных поступков. Так, по мелочам.

Они завернули за угол и побрели по направлению к реке.

Он спросил:

— Почему Внутренний Голос не всегда срабатывает?

— Этого тоже никто не знает. Мы думаем, что с ним, как с инфекцией, справляются защитные системы организма. Может, у неприспособленцев защитные системы работают лучше, чем у большинства людей.

— Ну, это, наверно, как некоторые люди самопроизвольно излечиваются от рака?

— Да, возможно.

Они дошли до небольшого парка на берегу реки и присели на скамейку. На воде волнистыми дорожками отражались огни с другого берега. На реке не видно было ни лодок, ни барж. В другом мире здесь находился промышленный город, а в этом — его место занимал унылый административный центр.

— В хорошую погоду я часто прихожу сюда по вечерам, — сказала она. — Мне нравится наблюдать за течением реки. Она откуда-то берет исток и куда-то уходит, далеко отсюда. Мне нравится думать, как я сяду в лодочку и спущусь по воде, вниз по течению. Из лодки я не выйду. Буду ловить рыбу, загорать и весь день бездельничать.

— Чем вы занимаетесь?

— Сижу и с утра до вечера стучу по клавиатуре. Ввожу данные, затем прошу компьютер их обработать, а он выдает мне в ответ всякую информацию.

— Да, веселенькая жизнь. Скажите-ка мне вот что. Сколько еще здесь неприспособленцев?

— Я знакома с двумя, но их больше. И не спрашивайте меня об их прозвищах и омникодах, потому что я вам еще не достаточно доверяю. Может, вы — Внутренний Голос.

— Вы хотите сказать, что я могу оказаться полицейским агентом?

— Полиции нет. Но я слышала, будто людей арестовывает Комитет Постоянной Борьбы.

— Армия?

— Да. Они иногда используют агентов, чтобы заманить людей в ловушку. Так, по крайней мере, говорят. Может, и врут. Трудно сказать. Никогда не знаешь, где правда, а где вранье.

— Позвольте спросить вас о самом жизненно важном и основополагающем. Кто стоит во главе правительства? Кто всем этим кошмаром заправляет?

— Я не знаю. Мы уже давно пытаемся это выяснить. Все, что нам известно, это то, что существует Внутренний Голос.

— Но кто-то же этот Внутренний Голос изобрел. Кто-то пользуется им, чтобы управлять людьми. Кто же?

Она пожала плечами.

— Как давно правит Внутренний Голос? — не унимался он.

— Это тоже никому не известно. Долгие годы.

— У вас нет истории?

— Что такое история?

Она бросила взгляд на поверхность реки. Темнота, тишина и медленное движение воды. Она взяла его руку в свою.

— Давай вернемся, — предложила она. — Ко мне.

— Ты уверена?

Она хихикнула:

— Мне уже несколько месяцев приказывают забеременеть. Плевала я на этот приказ. Не могла найти подходящего человека.

Теперь он знал, как это происходило. Задание дано, задание выполнено.

В одинокое окно проник свет и нарисовал на голом полу рядом с постелью трапецию. Лежа на боку, Джин любовался этой светящейся геометрией, этой двухмерной прозрачностью.

— Ты проснулся?

— Да, — он повернулся к ней лицом.

— О чем ты думаешь? — спросила она.

— Как нам отсюда выбраться.

— Отсюда? Ты имеешь в виду жилищный комплекс?

— Я имею в виду этот мир.

— Как можно выбраться из мира? Это глупо.

— Нет. Я знаю способ пробраться в другой мир.

— Другой мир, — мечтательно протянула она. — Ты думаешь, что есть миры, непохожие на этот?

— Да. И сколько угодно. И я могу доставить тебя в один из них — весьма симпатичный. Вопрос только в том, как выбраться за пределы города.

— Как ты это сделаешь?

— Не знаю. Пешком, на автобусе, угоню тачку. Неважно. Главный вопрос, не помешает ли мне в этом Внутренний Голос.

— У тебя должно получиться. Если бы у тебя до сих пор был Внутренний Голос, ты не смог бы со мной переспать.

— Как же ты могла забеременеть, если никто не мог с тобой переспать?

— Почему никто — только тот, кто получил приказ.

— Для этого нужен приказ?

— Конечно. В твоем распорядке не попадалось приказа кого-нибудь обрюхатить?

— Нет.

— Ну вот. Ты не смог бы со мной переспать, если б Внутренний Голос в тебе не замолчал.

— Это значит, что я могу уйти, и ничто меня не удержит?

— Только в том случае, если тебе есть куда идти. Ты говоришь, что есть, но не знаешь как. Внутренний Голос и за пределами города все держит под контролем.

— Я могу добраться до места, где никто никогда не слыхал о Внутреннем Голосе.

— Есть такое место? У нас тут бродят всякие слухи, легенды.

— Легенды о чем?

— О том, что есть Изгои, которые осмелились восстать против Внутреннего Голоса.

— Где?

— Никто не знает. Об этом редко говорят. Просто иногда в информационных выпусках сообщают о «социально безответственных чуждых элементах». Так их обычно называют.

— Повстанцы? Военная оппозиция?

— Не знаю.

Ему внезапно пришло в голову, что он не знает даже, как зовут эту женщину. Стоп, у нее ведь нет имени. Только бессмысленная, обезличивающая комбинация букв и цифр. Ее прозвище его не интересовало, а омникод и того меньше.

— Алиса.

— Что ты сказал? — удивилась она.

— Я дал тебе имя. Алиса. Тебе идет.

— Алиса. Симпатично.

— Как и ты.

— Это антисоциально. Никто не выглядит лучше, чем остальные.

— Это ложь. Алиса, послушай. Я хочу выбраться отсюда и забрать тебя с собой. Ты хочешь поехать со мной?

— Поехать с тобой?

— Да.

— Туда, в тот мир, о котором ты говорил?

— Хочешь поехать со мной?

Она долго молчала. Затем тихо проговорила:

— Ты знаешь, я думала сделать это сегодня вечером. Броситься в реку.

— Ты хотела покончить с собой?

— Да.

— Сегодня?

— Да. Но я об этом много размышляла. Просто прыгнуть в воду, и пусть течение унесет.

— И утонуть.

— Конечно. Самоубийство — это самый что ни на есть антисоциальный поступок, и я намеревалась совершить его сегодня вечером. А потом... встретила тебя. И ты хочешь увезти меня отсюда.

— Поехали со мной, Алиса. Мы будем жить в большом замке.

— Что такое замок?

— Большой дом.

— Большой дом. — Она вздохнула.

— Да. Я поеду с тобой.

— Отправимся сейчас же.

Она поцеловала его.

— Завтра. Давай снова займемся моей беременностью.

— Хорошо, Алиса. Кстати, меня зовут Джин.

— Джин. — Она рассмеялась. — Джин. Забавно звучит.

— Смейся, если хочешь. Звучит как надо.

Лаборатория

Джереми, сгорбившись над клавиатурой, вводил команды. Глаза его не отрывались от монитора, а пальцы исполняли изящный танец с замысловатой хореографией. Айсис наблюдала за его действиями, стоя у него за спиной и положив тонкую белую руку ему на плечо. В стороне от них сидел Осмирик, листая старинный том в кожаном переплете.

Пальцы Джереми проделали финальные па. После этого он откинулся на спинку стула и с облегчением вздохнул.

— Программа готова. — Он потянулся к столу и ткнул еще несколько клавиш. — Теперь осталась компиляция, доводка, и тогда посмотрим, работает ли она.

— Не уверен, — вступил Осмирик, — что заклинание подействует. Запуск заклинаний с помощью компьютера — это наука. Очень новая и неизведанная, в то время как древний, традиционный способ наложения заклинаний — высокое искусство. Искусство зачастую совершает невозможное.

— Не буду я тут корячиться на старомодный манер! — вспылил Джереми. — Вся моя магия пропущена через компьютер. Дикость полнейшая. Но так оно и есть.

— Я не имел в виду, что в твоей работе нет творческого элемента, Джереми. Ты, несомненно, художник в своем деле.

— Да. Но все равно дикость.

— Ну вот, опять ты начинаешь, — вмешалась Айсис.

— Прости, я не прав. Да, я очень хороший, я — умница. Хвала Господу, что я еще на что-то гожусь.

Айсис обняла парня за шею.

— Ты делаешь потрясающие успехи, Джереми.

— Спасибо, — ответил он, слегка покраснев. — Не без твоей помощи.

— Это моя работа.

— И Осси, на нем вся...

В дверь лаборатории требовательно постучали. Все трое замерли.

За дверью раздались голоса, затем кто-то застучал еще сильнее.

— Может, это... — начал Осмирик. Теперь в дверь колотили так, что, казалось, она вот-вот разлетится в щепки.

Осмирик поднялся и на цыпочках подошел к двери.

— Кто там? — спросил он.

— Стража! — раздался голос с другой стороны. — Открывай!

— По чьему распоряжению? — поинтересовался Осмирик.

— Лорда Кармина, болван, чьему же еще? Да открой же ты дверь, или мы ее выломаем!

— Я — его превосходительство королевский библиотекарь. Мы выполняем задание, порученное лично его величеством. Нас запрещено отвлекать. Слышите?

— Слышим. Да к черту ваше задание. Лорд Кармин приказал всему замковому персоналу немедленно собраться в апартаментах для Гостей.

— Наоборот, — возразил Осмирик. — Лорд Кармин такого приказа не отдавал. Мы выходили на прямую связь с его величеством и знаем, что в настоящий момент его нет в замке. Ваши приказы исходят от самозванца.

Послышался невнятный шум голосов.

Осмирик вернулся за свой стол.

— Компиляция закончена?

Джереми сверился с монитором.

— Да.

— Тогда скорее запускай программу.

— По-моему, ты говорил...

За дверью послышался резкий хруст. Затем дверь затряслась от града яростных ударов.

— Топоры, — прокомментировал Осмирик. — Дверь прочная, дубовая, но они с ней в два счета разделаются. Запускай программу защитного заклинания!

— А как же отладка?

— Нет времени, запускай немедленно.

— Ладно, поехали.

Джереми ввел несколько команд и нажал клавишу ввода.

Скопление диковинных комплектующих, которое представлял собой главный компьютер, мягко зажужжало. Звук постепенно повысился, перешел в визг и наконец сделался недоступен слуху. На панелях замелькали огоньки, засверкали искры между электродами.

Удары топоров вдруг прекратились.

Вытянув шею, Осмирик прислушался. С той стороны воцарилась тишина. Тогда он подошел к двери и приложил ухо.

— Что-нибудь слышно? — спросил Джереми.

Библиотекарь обернулся:

— Заклинание удалось на славу. Правда, результат, кажется, даже сильнее, чем требовалось.

— Как это?

— Сдается мне, что они там все мертвы. Не было необходимости доводить до летального исхода. Силу заклинания можно было настроить. Но... — Осмирик скорбно развел руками.

— Не бери в голову, Осси. Ты ничего не мог поделать.

— Если бы я изменил несколько силовых составляющих...

— Да не переживай. Я хочу сказать, нехорошо, конечно, что мы так с ними обошлись, но... туда им и дорога.

— Понимаю, что ты имеешь в виду. Но я не солдат. И никогда не смогу легко относиться к убийству.

— Прости, Осси. Я хотел...

— Времени нет, Джереми.

— Ты прав. Потом будем посыпать голову пеплом. А теперь нам нужно снять показания с межвселенской среды.

Айсис возразила:

— Но Кармин сказал, что мы должны подождать до его появления.

— Не забывай, он был здесь до того, как эти ребята сюда подобрались. Может, мы нескольких и уложили, но там, откуда они явились, таких молодцов еще немало. Теперь и главного самозванца недолго ждать. И что тогда?

Осмирик понурился:

— Боюсь, он прав, Айсис.

— Придется воспользоваться «Странником», — решил Джереми. — Надо запустить это главное заклинание по наведению порядка во вселенной, иначе нам будет уже все равно, вернется Кармин или нет.

Айсис кивнула:

— Отправимся вдвоем. Я попытаюсь совместиться с ноутбуком.

— Нет уж, я полечу один. Кто-то из нас должен остаться. Будем держать связь через модем.

— Глупышка Джереми.

— Что?

— Как будто ты не знаешь, что я могу скопироваться и загрузиться одновременно на два жестких диска.

Джереми выпрямил спину.

— Ну да, конечно же. Мне и в голову не пришло. Ну и болван же я!

Она поцеловала его в лоб.

— Ты и я, Джереми. Поехали прямо сейчас.

— Ага. Осси, в наше отсутствие будешь держать оборону.

— Сделаю все, что в моих силах.

Айсис спросила:

— А как насчет эффекта бумеранга, который ты хотел применить при запуске «Странника»?

— Нет времени. Придется самому управлять им, сидя на заднице.

— Это опасно.

— Ага. — Джереми сглотнул. — Значит, задница будет мокрая.

— Мы будем вместе, — Айсис притянула его голову к своей пышной груди.

— Да, — только и выговорил он.

— И лучше вам поспешить, — заключил Осмирик.

Айсис выпустила Джереми из объятий и подсела к терминалу.

— Заводи «Странник», а я пойду скопируюсь и через минуту буду с тобой.

Джереми кинулся к платформе, взлетел вверх по ступенькам и забрался в люк. Заняв место в кресле пилота, он включил ноутбук и настроил его на управление всеми бортовыми системами, в том числе главной двигательной установкой.

— Полная готовность, Джерри, детка, — откликнулся ноутбук. — Какой курс?

— Мы никуда конкретно не направляемся. Нам нужно выйти в межвселенскую среду и некоторое время там полетать.

— Что-то новенькое. И как мы это будем делать?

— На какое-то время не устанавливай координаты. Пускай машина побудет, ну... в свободном полете.

— То есть просто будет болтаться?

— Ну да, вроде того.

— Интересно. Знаешь, ведь «межвселенская среда», о которой ты ведешь речь, не более чем математическая абстракция. Извини, если я слишком много болтаю, но тебе стоило бы задуматься о последствиях такого «свободного полета» в метрической системе координат, которая не обеспечит должную поддержку твоей трехмерности.

— Я знаю, затея не из лучших, но ничего не поделаешь.

— Что ж, ты — пользователь. А я — просто кремниевый кристалл. Тебе лучше знать, что ты делаешь, какой бы дребеденью, несуразицей и слабоумием это не казалось на первый взгляд.

— Спасибо. Ценю твое безграничное доверие. А теперь как насчет того, чтобы заткнуться?

— Вы только послушайте его. Эй, кто...

Джереми почувствовал на своей шее теплое дыхание. Повернув голову, он обнаружил, что в кресле помощника пилота сидит Айсис. Она поцеловала его в щеку.

— Все готово, Джереми.

— Это что за цыпочка? — осведомился ноутбук.

— Замолкни. Приготовиться к ускорению.

— Эй, длинноногая! Послушай, детка, на борту этого судна места в оперативной памяти и для одного еле хватает, так почему бы тебе...

— Слушать мою команду! — рявкнул Джереми.

— Да, сэр. Но скажите ей, чтобы она со своими прелестями мне тут не мешалась.

— Установить двигатели на частоту пуска!

— Есть частота пуска!

— Запускай!

— Двигатели запускаю!

Интерьер лаборатории за окошечком исчез, сменившись черной неопределенностью. Небытием.

— Довольно жутковато здесь, — пробормотал Джереми.

— Я так рада, что мы вместе, — откликнулась Айсис.

— Может, вас заинтересует информация о том, что давление в корпусе превысило сто фунтов на квадратный дюйм и продолжает подниматься, — пробурчал ноутбук.

— Это плохо?

— Хорошего мало. Корпус изготовлен из особо прочного материала, но все имеет свои пределы. Если давление не перестанет подниматься, нас ждут неприятности.

Джереми удивился:

— Какое может быть давление на корпус, если снаружи ничего нет?

— Это может быть как-то связано с квантовой нестабильностью. «Квантовой нестабильностью» можно объяснить почти все, что не поддается объяснению.

— Я в этом не секу. На физике всегда сачковал.

— Посмотри на это таким образом. Транспортное средство, которое обычно занимает пространство, сейчас занимает беспространство. В исходной ситуации уже заложено противоречие. Среда, в которой мы находимся, естественным образом сопротивляется вторжению крупных объектов.

— Хорошо. И к чему ты клонишь?

— Мы и глазом моргнуть не успеем, как нас... вроде как раздавит.

— Раздавит?

— Да. Спрессует. Сплюснет, как лепешку.

— Не говори мне про еду. Ха, лепешки. Я бы сейчас навернул тарелочку.

— Аппетит у него! Да нас сейчас покрошат на мелкие кусочки, и будет тебе космическая пицца. Понял?

Джереми кивнул:

— Понял. Но нам нужно пробыть здесь достаточное время для того, чтобы снять точные показания.

— Понимаю. Но ни секундой дольше. Хорошо?

— Не надо меня уговаривать. Айсис, как ты думаешь, сколько времени это займет?

— Данные уже поступают, — ответила Айсис. — Нам понадобится еще две целых девять сотых минуты.

— Всего-то? — удивился Джереми. — Так мы быстренько отсюда уберемся. Компьютер, заложи курс обратно на базу, приготовься включить тормозные двигатели.

— Давление на корпус — более тысячи фунтов на квадратный дюйм, — сообщил ноутбук. — Продолжает подниматься.

— А норма безопасности?

— Понятия не имею. В базе данных транспортного средства информации не нашлось.

— Может, продержимся еще немного, корпус-то все-таки суперпрочный.

— Может, и прочный. Но разве недеформируемый? Это разные вещи.

— Он выдержит.

— Мне-то, кремниевому, изменения в объеме не так страшны. А вот тебе...

— Поступают новые данные, — доложила Айсис. — До конца сеанса осталось девяносто шесть секунд.

— Сидим крепко, — констатировал Джереми, — и пока держимся.

— Пять тысяч четыреста пси.

— Айсис, может, закончить сеанс немного пораньше?

— Данные поступают на максимально возможной скорости, — возразила Айсис. — Мы должны собрать все, что нужно для полноценного заклинания.

— И то верно. — Джереми вгляделся в пустоту. Она не была ни черной, ни серой, ни какого-либо другого цвета. В ней все время что-то неуловимо менялось. Джереми подумал, что это выглядит так, словно они застряли в экране ненастроенного телевизора, только яркость убавлена. Снаружи были лишь мрак, бесформенность и пустота.

Миновали тревожные полминуты.

— Компьютер, давление на корпус продолжает подниматься?

— Не так быстро, но поднимается.

— Хорошо. Может, выровняется.

— Не стал бы делать на это ставку. Челнок содрогнулся всем корпусом, затем снова замер.

Джереми вцепился в подлокотники.

— Ого, что это было?

— Точно не знаю, — ответил ноутбук. — Наверное, попали в поток турбулентности.

— Поток турбулентности? Как такое может быть? Тут и воздуха-то нет.

— Это может быть давление деформируемого пространства на границах беспространства.

— Непонятно, но звучит мерзко.

— Через несколько секунд нас или разнесет на атомы, или...

— Или что?

— Осталось тридцать секунд, — доложила Айсис, не отрывавшая глаз от экрана «Тошибы».

— Этого я не знаю, — ответил ноутбук. — За бортом что-то происходит. Возникают нагрузки, не поддающиеся измерению.

По корпусу «Странника» снова прошла судорога. На этот раз — более сильная. В результате Джереми заклинило между креслом и приборной панелью.

— Почему нет ремней безопасности! — в сердцах бросил он, хватаясь за протянутую Айсис руку.

— Вот они, ремни, — подсказала Айсис. — Вот здесь. — Она извлекла ремень с пряжкой на конце из коробки, расположенной под сиденьем пилотского кресла. Джереми защелкнул пряжку в прорезь с другой стороны.

— Как ты его нашла? Не подозревал, что там есть ремень.

— Информация в базе данных, — ответила Айсис.

— Хорошо. Как там с показаниями?

— Прием почти закончен. Мы можем... «Странник» перевернулся кверху брюхом, потом закрутился волчком. За смотровым окошечком замелькала мозаика из быстро сменяющихся образов, которые постепенно слились в одно смазанное пятно.

— Что происходит? — завопил Джереми.

— Нас выпихнули из беспространства, — объяснил ноутбук. — Выплюнули, как арбузное семечко. Теперь мы кубарем летим через вселенные.

— Останови нас!

— Не могу, милый. Мы ни в одной среде не задерживаемся настолько, чтобы можно было за что-то зацепиться. Мы так же управляемы, как перекати-поле.

Вид за окошечком сменялся с головокружительной частотой: проносились пейзажи, созвездия, вспыхивали отдельно выхваченные цвета и образы, мелькали узоры диковинного лоскутного одеяла.

— Сделай же что-нибудь! — взмолился Джереми. — Подключи стабилизаторы.

— Стабилизаторы уже подключены, капитан. Эффект нулевой.

— Попробуй подруливающие устройства!

— Тоже не действуют.

— Измени полярность на лучевых модуляторах гравитации.

— Изменил. Нулевая функция.

— У меня больше нет идей! — взвыл Джереми.

— У нас больше нет везения, — ответил ноутбук.

Мизер

Кармин спешился и взобрался на пьедестал сломанного обелиска, чтобы осмотреть территорию храма. Вокруг трех главных строений лепилось множество маленьких, вспомогательных. Все лежало в руинах, но у одного из больших зданий сохранились почти все колонны. Вход в него обрамляли две громадные статуи, сидящие величественные фигуры, увенчанные царственными головными уборами. Указав рукой, он спросил:

— Это он?

Базрим, его проводник, кивнул:

— Это оно, достопочтенный. То место, что вы ищете.

— Ты уверен, что это — Храм Вселенных?

— Совершенно уверен, достопочтенный.

Кармин прищурился.

— На мой взгляд, выглядит как обычный поминальный храм.

— Но здесь таится огромная сила.

— Тут в округе таких мест немало. В делах магии миззериты знали толк. Когда они творили заклинание, его хватало на тысячелетия.

Базрим спешился, подошел к краю пьедестала и поднял глаза на Кармина.

— Мы здесь останемся, достопочтенный?

— Ничего не распаковывай. Я сперва хочу осмотреться.

Базрим поклонился:

— Да, достопочтенный.

— Оставайся здесь. — Кармин спрыгнул с возвышения и подошел к своей лошади. Отцепив было ножны, он передумал и прицепил их обратно. Войди он в храм вооруженным, может прийти в действие старинное заклинание против церковных грабителей, а неприятности ему не нужны.

— Достопочтенный мудр, — улыбнулся Базрим.

Кармин достал кинжал и запрятал его в седельную сумку.

— Я ненадолго, — сообщил он, проходя мимо Базрима — Если это то самое место, мы разобьем лагерь.

Базрим отвесил поклон до земли:

— Очень хорошо, достопочтенный. Храм был невероятно огромен, и Кармин сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Опасность? Возможно. Знать бы побольше об этих миззеритах. Существуют тысячи миров, и в любом есть свои забытые и заброшенные цивилизации, каждая из которых отличается своеобразием. До этой у него просто-напросто никогда руки не доходили.

К главном храму вела огороженная дорожка, по которой он и направился, ступая по древним следам храмовых священников и носильщиков, шествовавших от реки с урной царского праха и сопровождаемых кортежем родственников, придворных и плакальщиц.

Справа от дорожки возвышалась каменная стела, сверху донизу испещренная таинственными иероглифами. Проходя мимо, он бросил на нее взгляд. Будь у него время, обязательно расшифровал бы надпись. Интересно, о чем говорят эти иероглифы? Какие славные и торжественные события запечатлели?

У входа в храм он остановился, чтобы рассмотреть статуи. Наверное, это были образы одного и того же царя в различных церемониальных головных уборах, как он догадался, в религиозном и светском. Кто бы ни был этот древний правитель, позади него лежал в развалинах его храм.

Лорд усмехнулся про себя. Вот оно, былое могущество!

Взойдя на ступени храма, он переступил порог. Внутри его встретил лес колонн, покрытых резьбой и надписями. Несмотря на палящее солнце и отсутствие крыши, здесь лежали темные тени. Тишина. Он остановился и, не спеша, огляделся. Пахло пылью. Опустив глаза, он увидел, как по каменному полу ползет жук.

Король сконцентрировался и оценил обстановку. Да, здесь есть энергия, но для его целей ее недостаточно. Базрим, может, и не соврал, а просто пересказал ему местный фольклор. И что теперь? Оставалось только методично обыскивать храм за храмом, развалины за развалинами. Только в этой местности — сотни храмов, а вдоль реки — тысячи. Если бы получить доступ к записям, книгам, старинным документам! Если бы только они существовали! Он пытался вести расспросы, разговаривал с торговцами антиквариатом, но никакими документами древнее нескольких веков они не располагали. Все, что было известно о миззеритах, высекли на камне сами миззериты тысячелетия назад, и очень мало что удалось расшифровать. Ему не составило бы труда воспользоваться переводческим заклинанием, но сколько потребуется времени, чтобы найти упоминание о местоположении Храма Вселенных, если таковое упоминание вообще существует? Он даже не знал, к царствованию какой династии относится храм, не говоря уже о том, по повелению какого царя он был сооружен. Подобное исследование займет годы, а у него в запасе нет и нескольких дней.

Кроме того, возможно, Храма вообще не существует. Все, чем он располагает, — это туманные легенды о месте, где сосредоточено могущество, где обитает Бог Тысяч Вселенных. И никакой более достоверной информации.

Он уловил какое-то шевеление в тени и звук, похожий на скрип обуви, и вгляделся в темноту.

Из-за колонны вышел мужчина, одетый в протертый до дыр халат, с полотняной шапочкой на голове. Кривая улыбка открывала черные, обломанные зубы.

— Приветствую, достопочтенный.

Теперь Кармин услышал шаги у себя за спиной. Повернувшись, он увидел еще двоих мужчин, выступивших из тени. Они приблизились, сжимая в руках кинжалы.

— Вы товарищи Базрима? — спросил он. Первый мужчина угрожающе подступил к нему:

— Для всех нас будет лучше, если ты прямо сразу отдашь нам золото. Если нам придется тебя убивать, то здесь, в храме, это надлежит сделать древним способом. Очень медленно, чтобы ты истекал кровью, как животное на жертвенном алтаре. Тебе это не понравится, да и нам придется потрудиться.

Кармин начал творить заклинание, но тот, что стоял ближе всех, кинулся на него, и лорду пришлось обойтись естественными мерами обороны; ногой он выбил кинжал из рук нападавшего, затем крутанулся вокруг оси и лягнул другого соперника в голову. Тот распластался на каменном полу.

— А, ты выбрал тяжелую смерть! — воскликнул первый разбойник, выхватывая короткий кривой меч.

— Твое сердце, — ответил Кармин, вытягивая вперед руку и делая хватательное движение.

— А? — в замешательстве проронил разбойник.

Третий мужчина, подобравшийся ближе, теперь остановился, опустив кинжал.

— По-моему, у тебя сердце остановилось.

Разбойник с плохими зубами разразился было грубым хохотом, но тут же побледнел.

— Да, тебе стало не по себе. Это сердце, — упорно продолжал Кармин.

Мужчина положил палец себе на пульс. По лицу его растекся ужас.

— Мое сердце!

— Я же тебе сказал. Твоя кровь уже не течет. Ты слабеешь. Сгущается тьма, и скоро наступит долгая ночь.

— Нет, я...

Мужчина обмяк и повалился на пол, звякнув мечом.

Третий поглядел на своего поверженного сообщника, затем на незнакомца.

— Чародей!

— Да, причем порядком разозленный. Ты слышал о ползучем флоксе?

— О чем?

— О ползучем флоксе. Начинается с пальцев ног — с маленьких фурункулов, которые переходят в гнойнички. Затем он карабкается вверх по телу. Гнойнички превращаются в кровоточащие раны, а раны — в гниющие куски тела. Выпадают все выпуклости на теле, начиная с висящей мягкой части. Наконец плоть распадается... Впрочем, что тут расписывать подробности, ты им уже болен, дружище.

Охваченный ужасом разбойник вылетел из храма через заднюю дверь.

Кармин спрятался за колонну и стал ждать.

Через некоторое время в храм ползком пробрался Базрим. Встав на колени, он склонился над тем разбойником, что заговорил первым. Затем испуганно огляделся по сторонам. Кармин показался из своего укрытия.

— Достопочтенный! Вы невредимы! Хвала небесам, я думал, вы встретили свою смерть от рук этих...

— Твоих друзей, Базрим?

— Моих... Да нет, что вы, достопочтенный. Мне и в голову бы не пришло!

— Интересно, почему мне кажется, что ты лжешь, точно так же, как ты солгал мне насчет этого храма?

— Но... прошу, достопочтенный! Позвольте мне объяснить!

— Замолчи. Неужели местные легенды гласят, что это — Храм Вселенных?

— Да, так рассказывают.

— Базрим, предупреждаю тебя...

— Нет! Я все подстроил! Простите меня, достопочтенный! Примите мои нескончаемые извинения!

— Да встань же ты, встань! Терпеть не могу, когда передо мной на брюхе ползают.

— Безмерные извинения, достопочтенный! Смилуйтесь над смиренным слугой, и я сделаю все, что вам угодно. Я буду служить вам верой и правдой, я любую часть вашего тела языком вылижу...

— Прекрати лизать пол. Послушай, все, что мне от тебя нужно, — это правда. Ты знаешь, где находится Храм, или нет? Если не знаешь, знаком ли ты с кем-нибудь, кто знает? Отвечай же!

Базрим покачал головой с выражением полной безнадежности на лице.

— Так я и думал. Туристам ведь здесь голову морочат, так? Мне следовало догадаться. Ладно, Базрим. Это все.

Базрим медленно поднялся на ноги.

— Мне... мне можно идти?

— Да.

Базрим сделал шаг к двери.

— Да. Кстати, твоя первая жена, та, что с язвой на губе...

Базрим замер на месте.

— Моя первая... вы хотите сказать, Алтма?

— Да, Алтма. Та, у которой твердый шанкр и волосатая бородавка на левой груди. Она тебя скоро навестит вместе со своим поверенным и советником визиря. Они заберут у тебя всех твоих коз и почти все зерно. Как ты переживешь эту зиму, мне неведомо.

— Нет!

— Да! Она подкупила судей. Собственно, на твоем месте я бы вообще в город не возвращался.

Несчастный Базрим удалился.

Кармин прошелся по храму, задумчиво разглядывая загадочные иероглифы и стилизованные росписи: цари, поражающие врагов, цари, приносящие жертвы богам, цари, собирающие щедрую дань, цари... и тому подобное.

Выйдя из храма, он вернулся к своей лошади. Теперь ему предстоял выбор: либо нанять еще одного, возможно ненадежного и предположительно вероломного, гида, или продолжать путь в одиночку. Он отдал предпочтение последнему. Может, придется поплутать, но, по крайней мере, не надо будет отвлекаться и терять время из-за преднамеренных обманов, не говоря уже о засадах, организованных предприимчивыми местными жителями. Одного его вряд ли выследят. Он будет держаться тише воды ниже травы. Они здесь все суеверные, вряд ли кто будет копошиться в развалинах. А для суеверий у них есть причины, поскольку местная магия столь же реальна, сколь опасна. Перетянув седельные сумки, он огляделся по сторонам. У сломанного обелиска стоял седобородый старик в чистом халате в голубую полоску и белой шапочке. Он наблюдал за Кармином, слегка сгорбившись и опершись на трость.

— Да?

— Бесконечные извинения, достопочтенный. Я не собирался шпионить за тобой.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Ничего, достопочтенный. Но может, тебе что-нибудь от меня нужно:

— Что у тебя на уме, старик? — Он проверил, на месте ли меч, затем кинжал. — Прости меня, я слегка не в себе. У меня только что была неприятная беседа с твоими соотечественниками.

Старик кивнул:

— Я слышал, как они шушукались в деревне. Если бы я тебя предупредил, они бы отрезали мне ухо, а то и что-нибудь побольше.

— Понимаю. Ты говорил, у тебя что-то есть для меня.

— Мои знания, — ответил старик.

— Знания чего?

— Мест, строений, богов и их обителей.

— Хм, у меня такое чувство, будто тебе известно то, что я ищу.

— Известно.

— И ты можешь мне помочь?

— Могу, — ответил старик.

— Поможешь?

— Да.

— Хорошо. Какое же ты потребуешь вознаграждение?

— Никакого, если ты ведешь речь о золоте.

— Чего же ты тогда хочешь?

— Только лишь снова увидеть лик Мордека.

— Мордека?

— Бога Тысячи Вселенных. Я его смиренный слуга.

— Я думал, никого, кто молится старым богам, уже не осталось.

— Остались, — возразил старик.

— Кстати, как тебя зовут?

— Йонат.

— Ты сказал, что хочешь взглянуть на лик своего бога. При чем же здесь я?

— Ты чародей, и ты великий воин.

— Спасибо за комплимент. Не буду спрашивать, как ты об этом узнал. Но что великий маг и воин может для тебя сделать?

— Ты можешь пробраться сквозь охранные заклинания и ловушки, закрывающие вход в храм.

— Для чего это сделано?

— Мордек сердится. Никто к нему не приходит молиться, вот он и отгородился ото всех.

— Но ведь ты же остался ему верен, и, как ты утверждаешь, есть и другие.

— Этого мало. В былые дни в храм Мордека стекались толпы страждущих. Те дни миновали, и Мордек теперь затаился в своей обители и превратился в обиженного, капризного бога.

— Не очень-то веселенькое местечко. Это оно было известно под именем Храма Вселенных?

— Да, так называется жилище Мордека.

— Тогда мне нужно туда.

— Я провожу тебя, — сказал Йонат.

— Где это?

Йонат указал на горы:

— В высокой пустыне.

— Далеко?

— Полдня пути.

Кармин глубоко вздохнул:

— Ну, веди.

Мир Снеголапа

Сражение развивалось необычно. Армия Снеголапов хлынула через портал и потеснила захватчиков, антистражников. Последние, однако, перегруппировались и, чудесным образом увеличив свое число, дали отпор. Настоящие стражники поначалу рассыпались и спаслись бегством в разные порталы; теперь они, по мере отступления антистражников, постепенно стекались обратно и присоединялись к Снеголаповым легионам. В результате в схватке смешались бесконечные мохнато-белоснежные воины и разнообразные версии стражников, пытающихся отличить своих от чужих. Битва разрасталась, и трудно было понять, кто побеждает.

Тем временем в странном лунном мире черный смерч продолжал изготовлять Снеголапов и не выказывал ни малейших признаков усталости.

Линда сидела за сотворенным ею складным столиком, поглощая обед из картофельного салата, рыбного салата и куриного салата на зеленых листьях и запивая все это ледяной пепси-колой. От агрессивных ультрафиолетовых лучей крошечного, но жаркого солнца ее защищал пляжный зонтик.

Вокруг нее размещалось восемь таких же пляжных зонтиков со складными столиками и салатами. Хотя она еще и не научилась точно настраивать заклинания, ей удалось не повторить ошибку, которую она совершила со Снеголапом.

Сэр Джин появился из портала, в котором создалась пробка. На подкрепление войскам отправлялись все новые подразделения белошкурых солдат.

— Надеюсь, трапеза тебе по вкусу, — сказал сэр Джин.

— Еще как. А что там, в замке?

— Полный бедлам.

— А чего ты ожидал?

— Не знаю. Наверное, чтобы одна сторона победила. Примитивно?

— В замке не все так просто, я думала, ты знаешь.

— Век живи, век учись. Никогда не угадаешь, что Кармин еще может выдумать.

— Об этом тоже нужно помнить. Тебе не приходило в голову, что он может материализовать демонов, или чудовищ, или еще кого-нибудь, кто силой превосходит Снеговичка? Снеголап — парень что надо, но он — всего лишь че... то есть он — всего лишь Снеговичок.

— Зато у нас его — нескончаемые запасы.

Линда оглядела загадочное черное облако, продолжавшее крутиться в отдалении.

— Да. По всей вероятности. Вот тебе еще проблема. Что нам с ними делать?

— Они не могут исчезнуть по твоему мановению, как только мы разделаемся с противниками?

— По мановению. Бесподобно. Да ты знаешь, чего стоит убрать хотя бы пустяк?

— Боюсь, что нет, — сухо ответил сэр Джин.

— Это стоит больших усилий. Чтобы остановить заклинание, нужно очень тонкое контрзаклинание. А мне для начала надо хотя бы само заклинание научиться правильно произносить, — она широким жестом обвела все столики.

— Я тебя понял. Но может, потом об этом побеспокоимся? Для начала хорошо бы выиграть сражение.

— Да, верно. Но это ваше поле деятельности, генералиссимус. И разве вы не должны быть на переднем крае?

— Переднего края, как такового, нет. — Сэр Джин подошел к одному из столиков, пододвинул к себе тарелку, сел и принялся за еду. — Что-то я проголодался.

Линда отодвинула свои приборы в сторону.

— У нас забот полон рот. Мне до сих пор неизвестно, что произошло с Такстоном и мистером Далтоном, и многие Гости, возможно, впутались в потасовку. И непонятно, что случилось с Джином. С настоящим.

— Я такой же настоящий, как эти новые Снеголапы, миледи.

— Вот уж чего бы мне не хотелось, милорд. Остается только надеяться, что Джин попал на Землю до того, как забарахлил портал. Это значит, что его просто отрезало от нас и он вне опасности.

— Где бы он ни находился, вне замка он наверняка в большей безопасности.

— Слава Богу, хоть Шейла с Трентом отправились в круиз. Если им повезет, все это их минует. Я волнуюсь за Джереми и Осмирика. Бог знает, что там творится наверху, в лаборатории.

— Я не могу получить достоверных разведданных о том, кто какие позиции занимает в замке, — сказал сэр Джин.

— Нам нужно попытаться проникнуть в лабораторию, — заявила Линда. — Если кто нас и спасет, так это Джереми.

— Ты говорила, что он вот-вот запустит заклинание, которое устранит нарушения в космосе. Сколько еще ждать?

— Сама хотела бы знать.

— Что ж, — откликнулся сэр Джин. — Готов начать игру.

Линда окинула его ледяным взглядом:

— А на что ты играешь?

— О чем ты?

— Какова твоя ставка в этой игре? Это не твой замок. Ты здесь чужой. На самом деле ты из антизамка.

— Где я, имей это в виду, являюсь персоной нон-грата.

— Ладно. Ты что-то имеешь против вашего Кармина. Почему ты тогда морочил нам голову и представлялся настоящим Джином?

— Мне казалось тогда, что я поступаю правильно.

— Еще бы! Ты сам сказал, у нас нет причин тебе доверять. Поэтому я опять спрашиваю, к чему ты ведешь?

Сэр Джин скривился.

— Я почти никогда не придумываю плана. Я импровизирую, играю со слуха. Люблю смотреть, как на сумасшедшей скорости мелькают спицы в колесах. Мне нравится интрига.

— Надеюсь, ты уже поймал кайф. Ну ладно, допустим, наши интересы совпадают. Тогда давай решим, что будем делать.

— Давай, — согласился он. — Я думаю, ты права. Нам нужно попасть в лабораторию. Попытаться, по крайней мере.

— Говоря твоими словами, готова начать игру. Ты еще долго будешь есть?

Сэр Джин подхватил тарелку с почти нетронутой едой и запустил ее вдаль.

— Готово. Могла бы материализовать что-нибудь съедобное.

— Прости. Так уж получилось, что мне нравится рыбный салат.

— Бывают и не такие извращения.

В коридорах было спокойно. После того как они прошли в портал, им пришлось обойти с полдюжины потасовок, и теперь наконец они добрались до относительно спокойной зоны в главной башне.

Линда встала перед голой стеной и подняла руки, словно в мольбе. Из камня проступила дверь лифта, светящаяся зеленая стрелочка рядом с ней указывала вверх. Дверь открылась.

— Вот она, замковая магия, — с облегчением вздохнула Линда. — Здесь можно работать.

Они вошли в лифт, и двери за ними сомкнулись.

— Лаборатория, — произнесла Линда в воздух.

— Интересно, — прокомментировал сэр Джин, — лифт обладает сознанием?

— Кто знает? Он просто выполняет то, что я ему приказываю. У меня все никак не получалось наколдовать работающий лифт, пока лорд Кармин не показал мне, как делать вещи менее механическими и более магическими.

— Ты — очень талантливый маг. А что касается еды — я был не прав.

— Ту еду, что я творю в замке, все хвалят. — Линда на минуту отвела глаза в сторону, затем спросила: — А как там, в другом замке? Ну, то есть моя копия — какая она?

Сэр Джин помедлил с ответом.

— С ней нелегко.

— Она сильна в магии?

— М-м, в своем роде. Но лифты она вызывать не умеет, это точно.

— Нет? А что она... аи, ладно. Меня от одной мысли о ней бросает в дрожь.

— Да. Чем меньше мы будем говорить о ней, тем лучше.

Дверь лифта открылась. Перед ними стояло огромное существо, похожее на Снеголапа, только мех у него был желтый. Кроме того, этот зверь был еще крупнее, еще зубастее, и топор, который он держал в лапах, был, если такое возможно, еще более устрашающим.

Зверь зарычал, поднял топор и кинулся в нападение. Сэр Джин отреагировал прежде, чем дверь успела до конца открыться: он с размаху вдавил кнопку «ЗАКРЫТЬ» и обнажил меч. Двери заскользили назад по пазам и зажали между собой двойника Снеголапа. Сэр Джин полоснул мечом прямо ему по морде. Сердито заворчав, зверь отступил на шаг, и двери закрылись.

Линда перевела дыхание.

— Что это было? — прошептала она.

— Еще один тактический ход Кармина. На каждую силу отвечать, по возможности, еще большей силой.

— Ужас какой.

— Ну уж, не ужаснее оригинала.

— Снеговичок — милый. А этот... ну ладно. В общем, путь в лабораторию закрыт.

— А другой дороги, по-видимому, нет?

— По крайней мере, я ее не знаю. И куда мы теперь?

Сэр Джин вложил меч в ножны.

— Ничего не остается, как вернуться в мир черного облака и подождать.

— Мне там делать нечего, — возразила Линда. — Я попытаюсь пробраться в мир Шейлы. Может, она уже вернулась из путешествия и сможет помочь.

— Тоже неплохая мысль, — согласился сэр Джин.

— А тебе не лучше ли поруководить сражением?

— Я потерял контроль над происходящим. Если бы у меня была сотня моих собственных подобий...

— Я больше не пойду на эту авантюру, даже в замке.

— Я и не прошу тебя этого делать. По-моему, существование даже одного двойника делает жизнь невыносимой. А где находится эта Шейла со своим миром?

— А разве у вас в замке нет Шейлы?

— Нет. Я, по крайней мере, с ней не встречался. Правда, я не всех Гостей знаю.

— Портал Шейлы тут неподалеку — в проходе посредине между Гостевыми апартаментами и лабораторией.

— Тогда давай спустимся в этот проход, может, там нет драки.

— Ну да, из-за тебя стычки идут по всей главной башне, — огрызнулась Линда, — но надежда умирает последней. Поехали на пятьдесят первый этаж.

Сэр Джин отыскал нужную кнопку и нажал ее.

— Эта штуковина оборудована как настоящая.

— Типичный средневековый лифт.

Устройство опустилось с гудением, как и подобало лифту, и через полминуты замедлило ход и остановилось. Сэр Джин достал меч.

Двери открылись в полной тишине.

Сэр Джин высунул голову и огляделся:

— Все спокойно.

Они вышли в полутемный коридор и двинулись направо, держась левой стены, в которой было множество ниш, удобных для временного укрытия. Прошли мимо гостиной, обставленной тяжелой дубовой мебелью, и подошли к порталу, ведущему в лес.

— Можем спрятаться, — предложил сэр Джин.

Линда покачала головой:

— Я хочу увидеться с Шейлой. Это в двух шагах отсюда — налево по коридору.

Пройдя по еще более темному коридору, они набрели на заброшенную, мрачную столовую.

— Зачем напоминать мне о том, что я все еще голоден, — проворчал сэр Джин.

— Хочешь, что-нибудь сварганю?

— Нет, потерплю.

— В отеле у Шейлы хорошо кормят.

— Эта она в своем мире открыла?

— Вместе с Трентом, братом лорда Кармина.

— Не знал, что у него есть брат.

— Надо же, между нашими замками, оказывается, масса различий.

— Похоже на то. Далеко еще до этого портала?

— Да вот тут, за углом...

Свернув за угол, Линда остановилась как вкопанная и разинула рот. По коридору к ней навстречу шла, в сопровождении двух антистражников, женщина, которую можно было бы принять за ее сестру-близнеца, если бы не некоторые различия. Ее неровные зубы были темными, а кожа отдавала болезненной желтизной. Волосы, окрашенные в ярко-рыжий цвет, напоминали страхолюдный парик. С глазами тоже что-то было не в порядке; окаймленные темными кругами, они странновато поблескивали.

Анти-Линда, улыбнувшись, сказала:

— Мне показалось, что я слышу голоса. Так-так, моя копия, леди Линда, помойно-пепельная блондинка. Как ты можешь ходить с волосами такого цвета, милочка?

Линда закрыла рот и набрала в легкие побольше воздуха. Затем с вызовом произнесла:

— Я с ними родилась, вот и хожу.

— И в таком прикиде! Забавно. Как у потаскухи. Колготки эти и все остальное. А сапожки симпатичные. С распродажи?

Линда окинула взглядом жуткое белое кружевное одеяние своей копии и решила воздержаться от комментариев, сказала только:

— Не лучше ли тебе отправиться туда, откуда ты явилась?

Анти-Линда сделала шаг вперед, ее странные глаза внезапно запылали гневом.

— Послушай, детка. Я плохо реагирую и приказы, даже если они исходят от Кармина, не говоря уже о какой-то придворной шлюхе, играющей роль Доброй Феи. Так что не разевай на меня свою паршивую пасть, ясно? — Резко, в неуловимую долю секунды изменив выражение лица и манеру поведения, она с улыбкой повернулась к сэру Джину. — Джин, дорогой, можешь убрать свой меч. Я на тебя зла не держу.

Сэр Джин хмыкнул и опустил меч, не убирая его, однако, в ножны.

— Что-то новенькое.

— Джин, Джин, сколько раз мы стояли друг у друга на пути? Сколько раз мы плели каждый свою сеть. Не начать ли нам теперь плести одному уток, а другому — основу?

— Очаровательная метафора.

— Нет, правда. Я могла бы поспособствовать тебе в твоем последнем покушении на власть, но ты предпочел исключить меня из своей дворцовой интрижки.

— Лучше бы спасибо сказала! Мой заговор благополучно провалился.

— А все потому, что ты отказался от моей помощи. Лучшими друзьями мы никогда не были, но что мешает нам стать деловыми партнерами?

— Предпочитаю работать в одиночку.

— Для интриги требуются двое, дорогой мой. — Она слащаво похлопала ресницами. — Но неважно, тебе предоставляли шанс. А теперь Кармин назначил меня регентом этого нового замка. Да-да! Это почти то же самое, что править самим Опасным. Хотя нет, как я сразу не сообразила, это в точности то же самое, что править Опасным. Это ведь, в конце концов, и есть замок Опасный.

— Повезло тебе, — усмехнулся сэр Джин. — Значит, надо полагать, здесь меня тоже будут преследовать?

Анти-Линда тряхнула головой:

— Не записывай меня в свои враги, дорогой. Я не причиню тебе вреда. Разумеется, если Кармин обнаружит, что ты здесь...

— Мы с ним уже столкнулись.

— А, не повезло тебе. Да не волнуйся ты, не натравлю я на тебя моих мальчиков. Можешь убрать свой меч.

Сэр Джин беззвучно выругался и спрятал оружие в ножны.

— Разумно будет держать тебя под рукой, — решила анти-Линда. — Подозреваю, что ты затаишься и будешь шнырять тут по закоулкам, но держи со мной связь, ладно? Потенциальных союзников не следует терять из виду.

Сэр Джин махнул рукой в сторону Линды.

— А что с ней?

— Да, это проблема. — Анти-Линда подняла руку. В ней возник какой-то странный вытянутый пистолет.

— Пистолет? — недоуменно спросил сэр Джин.

Анти-Линда поглядела на свою копию.

— Прости, дорогуша, но лучший способ с тобой разобраться — это сразу прикончить. Ты, говорят, очень мила, но теперь ты будешь только мешаться. Уж извини.

Сэр Джин начал:

— Но пистолет не выстрелит...

Тут оружие издало резкий шипящий звук. Сэр Джин обернулся к Линде, с удивлением разглядывая оперенную стрелу, расцветшую у нее на груди, словно цветок смерти. Линда рухнула на колени.

— Заряжен ядом, — пояснила анти-Линда. — Быстродействующий, атакует нервную систему почти мгновенно.

Сэр Джин инстинктивно бросился по направлению к Линде, чтобы подхватить ее.

— Оставь ее, Джин. Она мертва. Никакая магия не сможет поставить защиту.

Сэр Джин выпрямился. Глаза Линды закатились, она упала и затихла.

Анти-Линда лучезарно улыбнулась.

— Сэр Джин, как насчет обеда?

Таинственный мир

— Вот она, — объявил Далтон, указывая прямо перед собой.

— Считаешь, это и есть грин? Тут же чистый гравий.

— Да вон же лунка, с той стороны!

Такстон приставил ладонь козырьком ко лбу.

— Где?

— Вон за тем стадом.

— Ты хочешь сказать, что мы должны играть посреди стада бизонов?

— На бизонов они не похожи.

— Да, какие-то не такие.

— Да у них по шесть ног на каждого.

— Что ж, — заметил Такстон, — уже прогресс по сравнению с грифонами и василисками. Ударишь сам или мне уступишь?

— Тебе.

— Погляди на этот чертов фервей. Полно утесов.

— Зато не скучно.

— Это точно.

Такстон выбрал драйвер и выбил мяч с «ти».

Они сыграли тринадцатую лунку. Стадо сдвинулось с фервея к более сочной траве на рафе, и игроки произвели броски с разбега. За три удара они достигли грина и двойным паттом получили пар.

— Легкая была лунка, — заметил Далтон, когда они брели по тропинке вверх по холму.

— Да. Надеюсь, что нам больше не подставят какую-нибудь гадость.

— Пока что мы держимся.

— Пока что все хорошо, сказал человек, пролетев тридцать девять этажей сорокаэтажного дома.

— Интересно, кто спроектировал это поле, — задумчиво произнес Далтон.

— Ты вправду думаешь, что кто-то сидел и выдумывал это сумасшествие?

— Тут чувствуется вдохновение, и метода присутствует, хоть и диковатая. И темы повторяются.

— Да, я уже этими звериными мотивами сыт по горло.

Они взобрались на вершину холма. Внизу простиралась ложбина, окутанная непроглядным туманом.

— Так, ну не будем же мы играть в самой мгле.

— Похоже, без этого не обойдется, — возразил Далтон. — Следующая «ти», судя по всему, находится где-то внизу.

— А вдруг там еще что-нибудь скрывается?

— Да разве может быть страшна двум матерым гольфистам какая-то легкая дымка?

Такстон перекинул сумку через плечо.

— И верно, что может быть хуже, чем... продолжать не буду. Никто не знает, что может быть хуже.

Они спустились в туман. Их укутало белым ватным одеялом тишины. Некоторое время они продолжали идти вниз по пологому склону. Когда поверхность выровнялась, оба остановились.

— Что-нибудь видно? — спросил Далтон.

— Ни зги. Мы не сошли с поля?

— Боюсь, что прошли мимо «ти».

— Значит, мы сейчас на фервее. Давай пойдем в обратную сторону.

— Погоди-ка, — удержал его Далтон. — Я потерял ориентацию. Откуда мы пришли?

— Не знаю.

— Ну и дела! Придется ждать, пока туман рассеется.

Такстон опустился на землю и устроился полулежа, опершись локтями на мешок с клюшками.

Далтон присел на корточки рядом.

— Как нога?

— На мне все как на собаке заживает. Из тумана раздался звук, напоминающий предсмертный стон.

— Боже милосердный, что это?

— Должно быть, кто-то неудачно положил мяч.

До них снова донеслись вопли, похожие на стенания мучеников в аду. Затем захлопали огромные крылья.

— Опять этот проклятый грифон, — вздохнул Такстон.

— Или что-то другое.

— Может, гарпия. Да мне, собственно, все равно. Какая-нибудь жареная гарпия меня уже не испугает. Я снова проголодался.

— А саламандербургером ты не наелся?

— Это вроде как китайская кухня, — ответил Такстон. — Знаешь, уже через час...

— А мне китайская кухня по вкусу. Например, му-шу под сливовым соусом.

— Нет, это не для меня.

Далтон огляделся.

— Туман рассеивается.

За несколько минут дымка окончательно расчистилась. Вдали появились очертания изорванных вершин на фоне черного неба. В утесах справа от фервея, где притаились остатки тумана, кто-то подвывал. Слева восходила гигантская желтая луна, испускавшая жутковатый свет. В небе мерцали бледные звезды и переливались всеми цветами радуги облака.

Как выяснилось, они все это время сидели прямо перед площадкой «ти». Трава и на «ти», и на фервее напоминала зеленую гофрированную бумагу.

— Странно, — проронил Такстон.

— Ага. Хотя света от этой луны хватает, играть можно. Так что...

Далтон сделал прямой и длинный удар драйвером. Такстон примерился и ответил ему свингом и слайсом, закинув мяч в утесы. Ругался он после этого мастерски и продолжительно.

Они выбрались на узкий фервей. Такстон затрусил по направлению к каменистому рафу.

— Возьми другой мяч, — крикнул Далтон. — Тебе ни в жизнь не достать его из-за валунов.

— Я попробую.

За утесами было темно, и жутковатая луна отбрасывала зловещие тени. Такстон искал долго и упорно и уже готов был списать мяч в потерянные, но тут до него донесся леденящий душу вой.

— Господи!

Внезапно почувствовав себя одиноким и беззащитным, Такстон поспешил назад по тропинке между валунами, ступая в свои собственные следы и фальшиво насвистывая.

За поворотом он застыл на месте как вкопанный. Из сумрака на него глядела пара глаз.

— Я знаю, где мяч, — проговорил мягкий, бесполый голос.

Такстон сглотнул и прокашлялся.

— Слушай, ты зачем пристаешь к людям в темных закоулках?

— Простите, не хотел вас пугать. — От темного валуна отделилась фигура. Она имела в целом человеческие очертания, но была покрыта волосами. У существа были желтые глаза, заостренные уши, мордочка и собачьи клыки. Похожие на лапы конечности увенчивались длинными когтями. — Мне показалось, что вам интересно знать, где ваш мяч.

— Что ж... собственно, да, мне это интересно. Если вы будете так любезны мне сообщить.

— Разумеется, — промурлыкало существо. — Вы тоже смогли бы оказать мне услугу.

— Да? Какую же?

— Не найдется ли у вас немного кровушки? Я много не возьму, мне бы только перебиться.

— Что, простите? — переспросил Такстон.

— Мне вечно не хватает. Сюда мало кто из гольфистов добирается. Вы даже не почувствуете, крошечный укол в кожу. И шеи я не коснусь. Нет, нет, я удовольствуюсь кистью, лишь бы подходящая вена нашлась.

Такстон смерил его взглядом:

— Послушай. Ты и в самом деле думаешь, что я разрешу тебе напиться моей крови?

— Я же сказал, что не буду жадничать. Вы не пожалеете. У большинства людей запасы крови значительно превышают их потребности, и ваш организм моментально восполнит затраты. Так что вы выиграете удар, почти ничего не потеряв.

— О Боже, парень... или кто ты там. Ты вправду считаешь, что я могу опуститься до такой мерзости?

— Всякое бывает. И вообще, кто ты такой, чтобы осуждать нас? Мы рождены такими, какие мы есть, и должны делать то, для чего предназначены. Вот и всего-то. Не судите, да не судимы будете.

— Наоборот, — возмутился Такстон, — очень даже буду судить. Кто-то должен стоять на страже порядочности и определенных норм поведения. А то мы так дойдем до того, что все табу исчезнут.

— Шире надо глядеть на вещи, дружок.

Такстон не выдержал:

— Да наклал я на эту широту взглядов.

— Желаю приятно провести время.

— Похоже, это будет чертовски приятно, и я был бы тебе премного благодарен, если бы ты убрался с моей дороги. Будь так любезен.

Существо отвесило шутливый поклон и отошло в сторону.

Такстон решительно прошел мимо, затем остановился. Обернувшись, он снова заговорил:

— Подожди-ка. Ты ведь оборотень, так? А оборотни не разгуливают в поисках человеческой крови, так ведь?

— Кто тебе сказал? — возразило существо.

— Но это всем известно.

— Может, и так, просто у меня двойная ориентация.

Такстон открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и, повернувшись, зашагал прочь.

— Всего доброго, — произнес голос ему в спину.

Пробираясь по фервею, Такстон всю дорогу бормотал себе под нос:

— Всего доброго, черт тебя побери.

Подойдя к Далтону, который примеривался к подготовительному удару седьмым айроном, он побросал клюшки на землю.

— С меня хватит, сыт по горло.

— В чем дело?

Такстон изо всех сил пнул по мешку ногой.

— Ну ладно, стерпел я все эти прибамбасы, на вулканы и на землетрясения и глазом не моргнул, ни кислотные преграды, ни это жуткое зверье — ничего меня не проняло. — От следующего пинка мешок покатился по земле, а клюшки разлетелись в разные стороны. — Но когда к тебе в темных углах пристают всякие страхолюдные извращенцы с оскорбительными предложениями, это уже слишком.

— Что это с тобой, из-за чего весь сыр-бор?

— Да пошли они все. Нет у них на это права.

— Не бери в голову, старик.

Такстон пригладил взъерошенные волосы. Два раза глубоко вдохнув, он устало перевел дыхание.

— Извини. Не буду больше скандалить.

— У нас на грине проблемы, если ты еще не заметил.

Такстон повернулся на каблуках.

— Не смотри!

— Что?

Далтон потянулся к нему и крутанул его в обратную сторону:

— Не смотри ему в лицо. Это василиск.

— Но как ты...

Далтон обернулся через плечо.

— Он поворачивается. Глянь-ка быстренько.

Такстон бросил взгляд. Распластавшаяся по грину краснокожая громадина напоминала тридцатифутовую ящерицу с наростом или плавником на спине.

— Треклятая розовая игуана, вот что это такое, — заявил Такстон.

— Это василиск. Встретишься с ним взглядом, и тебе конец.

Такстон подтянул к себе мешок и достал новый мяч. Рассчитав удар, он выбрал айрон и запустил мяч свингом. Проследив взглядом траекторию его полета, он поднял мешок и направился к грину.

Василиск бродил в траве рядом с бункером, куда попал мяч. Когда Такстон с веджем в руке с трудом пробирался к нему по песку, монстр, наблюдая за ним, поднял голову.

— Неплохой удар, — прокомментировал василиск. — Но песок здесь плотно утрамбован, так что поаккуратнее.

Такстон оставил замечание без ответа.

— На вашем месте я бы воспользовался питчинг-веджем, а не сэнд-веджем. Если вы попытаетесь просто подкинуть его, то далеко не продвинетесь.

Такстон стиснул зубы и, нацелившись, изо всех сил ударил по мячу свингом. Вырвавшись из песка, мяч рикошетом отскочил от края грина и, описав дугу, угодил обратно в бункер.

— Проклятье!

— Я ж вам говорил, — заметил василиск.

— Да пошел к черту!

Василиск захихикал:

— Держите себя в руках!

Такстон пару раз размахнулся, примеряясь, затем поднес клюшку к мячу, теперь находившемуся уже ближе к грину. Передумав, он взял другую клюшку, питчинг-ведж.

— Правильно, — одобрило существо. Такстон что-то пробормотал и опять ударил свингом. Мяч, проскакав через грин, завершил свой путь на порядочном расстоянии от лунки.

— На лучшее трудно было надеяться, — утешил его василиск. — Неплохо сыграно.

— Спасибо, — усмехнулся Такстон.

— Невежливо, знаете ли, отводить взгляд, когда вы с кем-то разговариваете.

— Простите, тяжелый день. А для болтовни нет времени.

— Ничего страшного. Времени нет ни у кого. Вы ничем не лучше. И все равно это неприлично.

— Послушайте, — в сердцах бросил Такстон через плечо, — меня уже просто достали своими разговорами всякие чудики. Так что не сочтите за грубость, я немного поиграю в гольф, не отвлекаясь на беседы со страшилками.

— Можно было сказать то же самое, глядя мне в глаза.

Такстон круто развернулся:

— Слушай, я могу без тебя...

В следующее мгновение он уткнулся лицом в бункер. Приподнявшись на локтях, он выплюнул песок, перекрутился и увидел, что за ноги его держит Далтон. Такстон удивился, как такой пожилой человек умудрился столь стремительно подставить ему подножку.

— Я знал, что этот гад тебя спровоцирует.

— А... Ну, спасибо. Спасибо, старик. Я просто был вне себя.

Они поднялись на ноги и отряхнулись от песка.

— Один взгляд на него, — напомнил Далтон, — и ты, почитай, мертвец.

— Ну вот, теперь вы скажете, — капризно продолжал василиск, — что дыханием я тоже могу убить. Повторите эту старую, как мир, вздорную песенку о том, что мой род вывелся на навозной куче из петушиного яйца.

— Простите, — извинился Далтон. — Я не хотел обидеть лично вас.

— Бьюсь об заклад, что среди ваших лучших друзей найдутся василиски.

Надменно качая головой, существо развернуло покрытую чешуей тушу и уползло.

— Самое неприятное, — заметил Такстон, — то, что все они ужасно обидчивы.

— Что ж, комплексы меньшинств. Ты готов к патту?

Они оба сделали патт, набрав по богги. Направляясь прочь от грина, Такстон зевнул.

— Прошу прощения! Далтон, как ты думаешь, давно мы здесь торчим?

— Я потерял счет времени.

— По-моему, так уже несколько дней. Хотя такого быть не может. Мы и восемнадцати лунок не сыграли.

— В разных вселенных время идет по-разному.

— Да, но я веду речь о субъективном времени. Мне кажется, что мы здесь уже больше суток.

— Возможно, — согласился Далтон. — Мы не торопились. Мы твоей ногой после обеда несколько часов занимались.

— В общем, не знаю, как ты, а я порядком вымотался.

— Тогда давай снимем номер вон в той гостинице.

— Что? — Такстон замер и огляделся. — Что ж, должен заметить, она тут весьма кстати.

— Я же говорил тебе, что это поле хорошо спроектировано.

— Вдохновенным психопатом. Погляди только на это строение.

ПАНСИОНАТ «ПРЕИСПОДНЯЯ»

Уютные номера, завтраки

Добро пожаловать, милостивые гости!

Здание представляло собой нагромождение готических башенок и куполов, прогулочных галерей и окон-розеток. Кругом расстилалась болотистая пустошь с пожухлой осокой да съежившимися пучками травы.

Небо прорезала молния, и над болотом прогремел гром.

— Да, хорошо бы выспаться, — сказал Такстон. — Кстати, как за это платить?

— Знаешь, я с собой по привычке захватил «Америкэн-экспресс», — откликнулся Далтон. — Собирался расплатиться по ней в ресторане, пока известные события не избавили меня от этой необходимости.

— Разумеется, сэр, — сообщил портье-горгулья, — мы принимаем все основные кредитные карточки.

— Хорошо, — кивнул Далтон. — Найдется у вас двухместный номер с ванной?

— У нас есть в восточном флигеле чудесный номер с видом на Проклятую Пустошь.

— Как мило, — обрадовался Такстон.

Далтон расписался в гостевом журнале, а Такстон тем временем изучил ассортимент магазина для постояльцев. Тут продавались талисманы, пентаграммы и другие оккультные принадлежности, а также мыло с необычным запахом, кружки с надписями и солеными конфетами. Внимание его привлекли деревянные куклы. Явился коридорный, и пришлось оторваться от этого зрелища.

Номер был обставлен причудливой мебелью, украшенной кружевными салфеточками, а над постелями красовались балдахины.

— Очаровательно, — заметил Далтон. — Здесь можно прекрасно провести выходные.

— Несомненно, — согласился Такстон, поднимая трубку телефона и просматривая обнаруженное им на тумбочке меню. — Портье? Да, номер двести три. Ужин еще можно заказать? Завтрак? — Он поглядел на часы. — Отлично. Тогда чай, тост, апельсиновый сок, два петушиных яйца и самый большой стейк из василиска. С кровью, пожалуйста. Именно так. Номер двести три, и побыстрее.

Город

Когда они сели в омнибус, идущий в пригороды, рассвет еще не начался. Небо было беззвездным, а улицы — почти пустынными, тишину нарушала лишь одинокая машина-дворник, волочившаяся вдоль обочины. Водитель омнибуса приветствовала их бодрой улыбкой.

— Раненько начинаете, — заметила она. — Ваше предприятие перевыполняет план?

— Все лучше и лучше! — ответил Джин.

— С каждым днем! — откликнулась та.

Джин инстинктивно полез в карман за мелочью и удовлетворенно отметил, что рефлекс еще сохранился. Прошедшие два дня показались ему целой жизнью.

Пока они ехали, он держал Алису за руку гак, чтобы не видела водитель. Еще некоторое время за окном мелькали многоквартирные дома, затем они стали перемежаться более старыми зданиями, когда-то рассчитанными на одну семью, а теперь нарезанными на крошечные квартирки. Было тут много и незастроенных площадок с оголенными фундаментами. Город выглядел незавершенным, словно постоянно перестраивался. Прошлое стиралось, а поверх него возводилась новая жизнь. Вскоре местность стала уныло ровной, лишь вертикальные штрихи редких каменных глыб вносили некоторое разнообразие.

Рассвело, и небо озарилось багрянцем.

— Ты знаешь, где конечная остановка?

Алиса покачала головой:

— Никогда не ездила этим маршрутом.

В городском предместье были выстроены фабрики, попадались и многоэтажные дома, но явно не жилого предназначения. В некоторых зданиях окна были заколочены.

— Ты не знаешь, каково население... ну, как это назвать, страны, государства?

— Население? — переспросила Алиса. — Сколько граждан? Нет, не знаю.

— Тебе никогда не приходило в голову, что численность населения падает, что людей становится все меньше и меньше?

— Нет, не приходило. А почему ты спросил?

— Похоже, нет жилищных проблем. Или за это надо благодарить строителей, героически перевыполняющих план?

Алиса пожала плечами:

— Никогда об этом не задумывалась.

Они миновали текстильные фабрики, склады, площадки со строительными материалами, скопления землеройного оборудования. Все выглядело мрачным и заброшенным.

Еще минут через пятнадцать они оказались за пределами последнего предместья. Наконец омнибус съехал на обочину.

— Конечная остановка, — объявила водитель.

Они вышли и двинулись по дороге. По обеим сторонам расстилались засеянные поля, окаймленные защитными лесополосами.

— Давай срежем дорогу и дойдем побыстрее до леса, — предложил Джин.

Пробираясь по высокой траве, они промочили ноги.

— Ты знаешь, куда мы идем? — спросила она.

— В общих чертах. Нам надо идти к востоку. Дороги здесь другие, но в целом местность мне знакома. Насколько я понимаю, этой дороге в моем мире соответствует шоссе номер тридцать. Надо пройти по нему до конца, но, к сожалению, это довольно далеко.

— Дойдем, — весело заявила Алиса.

— Умоляю тебя, не изображай оптимистку. Я устал от улыбок и притворной веселости.

— Прости.

Он привлек ее к себе и обнял:

— Извини, что накинулся.

— Все в порядке, — ответила она.

— Нет, не все. Ты — единственный лучик света в этой кромешной тьме. Лучше бы тебя не было. Я...

Она отстранилась от него.

— Что?

Он отвернулся.

— Начинается.

— Внутренний Голос?

Он кивнул.

— Тошнота. Меня и в автобусе немного подташнивало. Но я решил, что это нервное. Пошли дальше.

Лес был зеленый и прохладный, они последовали оленьей тропой через кленовую рощу, продираясь сквозь густой подлесок: папоротник, кусты лавра, дикий малинник, заросли мандрагоры.

— Что ты чувствуешь? — тревожно спросила она.

— Страх, — ответил он.

— Сильный?

— Да, усиливается.

Она крепко сжала его руку. Выйдя из леса, они пересекли луг и скрылись под сенью деревьев, росших с другой стороны. Пологий склон вел к дороге, которая, вынырнув справа, разветвлялась у них на пути.

— Давай попробуем пойти по дороге, — предложил он.

Они прошли еще около четверти мили, и перед ними предстал гараж с припаркованными снаружи автомобилями, в основном грузовиками. Среди них оказались, однако, и две серые развалюхи, похожие на допотопные «седаны». Джин провел Алису через парковку к одному из них. Попробовал открыть водительскую дверь — она, к счастью, оказалась незапертой.

— Залезай, — скомандовал он.

В салоне, строго функциональном, не было ничего лишнего, приборная доска, сделанная из неокрашенного металла, оснащена необходимым минимумом датчиков и сигнальных ламп. Машина имела стандартную коробку передач с торчащим из пола рычагом. Как он и подозревал, ключ находился в зажигании.

Он оглядел парковку. Поблизости никого. Он выжал сцепление и повернул ключ. Мотор, прокашлявшись, завелся, пыхтя и гремя.

Он начал борьбу с передачами.

— В чем дело? — спросила она.

— Слабость одолела. Тошнит. Ты можешь сесть за руль?

— Нет. Я не умею.

— Ладно. Я... справлюсь.

Он задним ходом выехал с парковки, потом, переведя рычаг на первую передачу, пересек парковочную площадку и направился к дороге.

Из гаража вышел человек в замасленном комбинезоне и, увидев разворачивающуюся машину, остановился и что-то прокричал.

Джин придавил к полу педаль газа. Мотор взвыл, но скорость не прибавилась. Однако он не отрывал ногу от пола, и вскоре спидометр показывал восемьдесят — миль, или километров, или еще чего-то. Он продолжал держать эту скорость, пока не стало ясно, что их никто не преследует.

Тогда он замедлил ход.

— Итак, — заговорил Джин, — этот парень наверняка вызовет... что там у вас вызывают в таких случаях? Армию?

— Наверное, он доложит о происшествии в Местный Комитет по Расследованию Антисоциального Поведения, — сказала Алиса. — А они свяжутся с Постоянной Борьбой.

— А Постоянная Борьба всегда патрулирует эту местность?

— Не знаю.

— Это те, что меня подобрали. Что они здесь делали? Ты не знаешь?

— Нет, Джин. Понятия не имею.

— Это неспроста. — Он кашлянул. — Ой, мамочка. Меня сейчас вырвет. — Он сглотнул желчь.

— Остановись, — предложила она.

— Нет. Не хочу рисковать. Если уж блевану, то из окна. Надеюсь, ты не будешь возражать.

— Не буду, Джин.

— Все дело в беспокойстве, в страхе. Они не так сильны, как в первый день, но все же одолевают меня.

— Я не понимаю, у тебя вообще не должно быть Внутреннего Голоса. Ты же — неприспособленец.

— Может, это психологическое? Психосоматическое? Будем надеяться.

— Если дело не в том, что ты — неприспособленец, может, в тебе что-то борется с Внутренним Голосом?

— Не имею понятия, что это.

— Значит, что-то есть.

Дорога начала извиваться, и от этого его еще больше затошнило. Он притормозил, глотая поднимавшуюся по пищеводу слизь, приготовившись расстаться с завтраком из подгнившей картошки. Затем дорога снова распрямилась, в животе у него заурчало, но завтрак остался в желудке. Он рыгнул.

— Извини. Слушай, Алиса, а неприспособленцы никогда не пытались что-нибудь организовать?

— Что, например?

— Ну революцию, восстание?

— Не понимаю, о чем ты.

— Они не пытались свергнуть систему? Побороть Внутренний Голос?

— Но как можно бороться с тем, что у людей внутри?

Она была права. Он снова рыгнул и почувствовал, что ему стало немного лучше. Дорога, сделав виток, поднялась на новый уровень. По обе стороны густо рос лес, туда вели время от времени встречающиеся боковые грунтовки.

На вершине холма леса почти не было, они миновали заброшенный хутор с покосившимися домами и заколоченными магазинами. Джину место показалось знакомым, и он решил, что это одна из заправок на обочине шоссе № 30. Если так, то они приближаются к месту, где должен находиться портал, если он не исчез и не сместился. Джин решил пока не думать о том, что он будет делать, если не найдет портала.

К горлу снова подступала тошнота. Сердце трепетало, будто раненая птица. Беспокойство, словно живое существо, царапалось внутри, вопило и рвалось наружу.

Дорогу перегородил красный деревянный барьер. Надпись гласила: «Дорога закрыта». Объезда не было.

Барьер он протаранил. С капота и ветрового стекла соскользнули обломки дерева. Выйти из машины и отправиться дальше пешком было уже поздно — слишком далеко, ехать по закрытой дороге — опасно. Но он не был готов расстаться с машиной. Какое бы это ни было барахло, он в состоянии им управлять. Автомобиль повинуется его желаниям, отвечает на команды его тела и его движения. Это сила. Он чувствовал, что если отпустит руль, то потеряет почву под ногами и превратится в жалкое существо, озабоченное лишь своими страданиями. Он боялся, что бросит все и повернет назад, наделает глупостей, чтобы унять боль. Даже предаст Алису, если это ему поможет. Такая вероятность страшила его еще больше, чем опасность быть пойманным. Вот оно, наказание. Возможно ли более суровое возмездие, если его задержат? Хуже, чем это? Трудно вообразить.

До него дошло, что он прибавил скорости. Спидометр показывал восемьдесят пять. Топливный бак наполнен до половины. Тут волноваться не о чем. Ни температуры охлаждающей жидкости, ни заряда батареи на панель выведено не было, но его не сильно беспокоили эти показатели. Машина, какой бы раздолбанной она ни казалась, находилась в приемлемом состоянии.

Они пронеслись еще мимо одной деревни-призрака. Почему люди покидали эти места?

Население вымирало, или его планомерно перемещали? Выгоняли людей из сельской местности и переселяли в многоэтажки, чтобы легче было держать под контролем? Возможно. Таких прецедентов в истории Земли не наблюдалось, наоборот, иногда случался отток жителей из городов в деревни. Но диктаторы любят швырять массы народа с одного места на другое, ворошить людские поселения, депортировать этнические группы и вообще руководить. Значит, в сельской местности нужны были лишь рабочие на полях огромных государственных хозяйств, тех, что он видел с воздуха, и эти работники занимают жилищные комплексы. Независимых фермеров нет, поэтому и специальных поселений не требуется.

Услышав над головой рев турбин, он выгнул шею, чтобы выглянуть в окно. К ним приближался, снижаясь, самолет ВВП.

Джин что было силы надавил на газ, и следующий поворот прошел на двух колесах. Нагрузка в машине явно распределена неправильно. Любому нормальному автомобилю такой поворот был бы нипочем. Он выругал систему, производящую такую дешевку, и почувствовал себя значительно лучше. Приятно было позлиться. Злость помогла ему справиться с волнением. Возможно, она и сохранила ему жизнь.

— Немедленно остановитесь! Сверните на обочину!

Голос гремел из громкоговорителя. Он вдавил педаль в пол.

— Стой, стрелять буду!

Он посмотрел на Алису. Та выглядела на удивление спокойной. Какая участь ей уготована? Возможно, всадят в нее новый микрокомпьютер, более современный. И прощай вечерние прогулки и добавка десерта. Даже таких пустяков ей больше не позволят. Что для нее лучше — сдаться или погибнуть в безумной попытке обрести свободу?

— Что мне делать, Алиса?

Она поглядела на него с вызовом в глазах и, как будто прочтя его мысли, сказала:

— Не дай им нас схватить. Уж лучше смерть.

Прозвучал выстрел, из-за крыла поднялась пыль. Промах был намеренным. Джин принялся вилять из стороны в сторону. Снова выстрелили, и на этот раз промахнулись, скорее всего, случайно. После очередного поворота деревья скрыли автомобиль от преследователей, и самолет вильнул в сторону.

Джин посмотрел вперед в поисках укрытия, боковой дороги, на которую можно было бы свернуть, здания, за которое можно было бы спрятаться. По сторонам ничего не было, кроме густого тумана, впрочем, и это давало беглецам временное преимущество, так как преследователям приходилось держаться высоко над деревьями и стрелять под неудобным углом.

— Алиса, пригнись.

Она повиновалась, нырнув в пространство между бардачком и сиденьем. Деревья закончились, и они оказались на открытом участке. Он снова начал вилять. Самолета он не видел, но до него доносился гулкий, как у пылесоса, рев. До того места, где снова начинался лес, оставалась примерно десятая часть мили, и он решил, что можно на время прекратить маневрировать. Нажав на педаль, он поехал прямо, в надежде успеть добраться до укрытия, пока их преследователи не прицелятся, чтобы нанести смертельный удар.

Времени не хватило. Когда он снова увидел самолет, тот летел прямо на них. Пушечные залпы выбивали из дорожного покрытия фонтанчики асфальтовой пыли. Затем лобовое стекло разлетелось вдребезги, а летательный аппарат взмыл вверх.

Джин выплюнул осколки стекла. Несколько минут ему понадобилось на то, чтобы осознать, что он чудом остался цел и невредим. Через пробоину в стекле в лицо ему ударил ветер.

— Ты в порядке? — выкрикнул он.

Алиса кивнула.

Автомобиль добрался до деревьев, и можно было подумать, что опасность позади, но предательский дым из-под капота просигналил об обратном. Наверное, пули пробили радиатор. Автомобиль двигался еще четверть мили, а потом на приборной доске загорелась красная лампа. Перегрев мотора. Должно быть, пуля попала в бачок с охлаждающей жидкостью. Теперь дым валил из-под капота столбом. Зажглась еще одна лампа — падает давление масла. Так и мили не продержаться.

Спуск справа от дороги перешел в крутой обрыв, ведущий в лес. Джин принял решение. Резко затормозив, так, что его развернуло, он прибился к обочине.

— Выходи! — приказал он.

Алиса вышла, и тогда он вышел тоже и покатил машину по спуску, идя рядом и крутя руль вправо. У края обрыва он захлопнул дверцу и отпустил автомобиль. Тот скатился вниз, прорезав стену растительности, и по самый бампер погрузился в ручей, так что разглядеть его с дороги было сложно.

Джин схватил Алису за руку и потащил ее вниз по насыпи. Поскользнувшись на глине, она почти всю дорогу проехала на пятой точке. Внизу он помог ей подняться, и они, разбрызгивая воду, перебежали через ручей и нырнули в лес на другой стороне.

Они вскарабкались на горку. Тропинки не было, так что им пришлось пробираться сквозь сорняки и крапиву. Достигнув вершины, они пошли прямо, пересекли травянистый луг и оказались на опушке леса.

Тогда они взяли влево, держась в тени лесополосы, и следующие несколько минут бежали, стараясь насколько возможно удалиться от дороги.

Услышав шум моторов летательного аппарата, они спрятались под сосну. Самолет раздраженно завывал, обыскивая лес. Из громкоговорителя доносился голос, но слов было не разобрать. Аппарат, покружив еще с десяток минут, улетел.

Вскоре снова зачирикали птички. Где-то поблизости застрекотал сверчок.

Они лежали лицами вниз на подстилке из бурых сосновых иголок. Джин перекатился на бок и поглядел на спутницу:

— Ты в порядке?

Она улыбнулась:

— Да. А ты как?

— Наверное, адреналин помог. Мне лучше.

— Прекрасно.

— Чего не скажешь о нашем положении. Мы еще далеко от цели, и нас разыскивают.

— У нас все получится, — уверила она его.

— Да, даже я начинаю в это верить.

Где-то

— Айсис?

На его лоб успокаивающим жестом легла рука.

— Я здесь, Джереми.

— Уф-ф-ф. Где мы?

— Не знаю. Но мы остановились.

— Я отключился?

— Всего на минутку. Мы сильно стукнулись.

Когда у Джереми перестало двоиться в глазах, он увидел размазанное по смотровому окошечку месиво из листьев и сорняков. Он огляделся. У палубы был остро срезан край, но в остальном судно не пострадало.

— Компьютер!

— Хотел бы я знать, сколько баллов это землетрясение.

— Ты в порядке, работаешь?

— Надо бы прогнать несколько тестов, но, судя по внешним данным, во мне повреждений нет, капитан.

— Хорошо. Доложи о состоянии судна.

— А вот тут есть неполадки.

— Какие?

— Ну, для начала, — ответил ноутбук, — вышла из строя главная двигательная установка.

— Что с ней случилось?

— Похоже, что треснула термопара в катушке индуктивности. Так я расцениваю диагностические показания, но, чтобы удостовериться, надо бы проверить визуально. К тому же не функционирует генератор гравитационных полярностей. Что с ним, сказать не могу.

— Черт возьми! — воскликнул Джереми.

— Да. А также черт побери и черт подери.

Айсис спокойно заметила:

— Просто надо починить.

— Ну да, — усмехнулся Джереми. — Достанем набор отверток и пару раз прогуляемся в магазин за запчастями.

Айсис села и укоризненно поглядела на капитана.

— Опять ты негативно настраиваешься.

— Прости. Ладно, мы его починим. Компьютер, есть какие-нибудь соображения насчет того, где мы находимся?

— Ни малейших. Никакого понятия. Ни одной...

— Хватит! Какие предположения?

— Очень слабая вероятность, что мы попали в одну из вселенных, включенных в замковую базу данных. Возможно, мы находимся в одном из бесчисленного множества квантовых миров. То есть где угодно.

— Тут растут деревья.

— Да, по первичным данным, этот мир сходен с Землей. Атмосфера пригодна для дыхания, подходящий температурный режим и так далее.

— Может, мы на Земле?

— Шансов мало.

Джереми вздохнул.

— Придется выйти и оглядеться.

— Прекрасная мысль.

— Ты уверен насчет воздуха и тому подобного?

— Я вполне уверен, что, открыв люк, ты не свалишься замертво. Но мои датчики не могут уловить другие возможные опасности. Враждебно настроенные туземцы, голодные представители фауны, инфекции и тому подобные неудобства.

— Понятно. Но выйти нам придется.

— Тебе придется, — поправил ноутбук. Джереми отстегнул ремни и поднялся, держась рукой за переборку.

— Я пойду первым, — заявил он, обращаясь к Айсис. — Никто не знает, что там творится.

— Как скажешь.

— Прямо-таки Дюк Уэйн — эпический герой, — съязвил ноутбук.

— Заткнись ты, кусок железа, пока я не выбил из тебя дурь.

— Ты ущемляешь мои права подчиненного. Я подам на тебя в суд!

Джереми прошел в кормовую часть и нажал несколько кнопок на небольшой панели. Люк открылся, впустив внутрь солнечный свет и аромат горного лавра. Отважный герой выбрался наружу.

Соскользнув вниз, он коснулся ногами земли и, быстро развернувшись, огляделся по сторонам. Межпространственный челнок приземлился посреди поляны, в зарослях молодых деревьев и высокого кустарника. Джереми обошел вокруг колоколообразного корпуса. Передний край борта защемило скалами. На корпусе повреждений не было. Значит, все поломки надо искать внутри. Неподалеку пролегала грунтовая дорога. Окружающий лиственный лес выглядел очень по-земному.

Он вернулся к люку, позвал Айсис и помог ей спуститься.

— Как обстановка? — спросила она.

— На первый взгляд неплохо, но это ничего не значит. Видишь вон те деревья? Похоже, мы срезали им верхушки, когда спускались. А потом врезались в эти скалы. Видишь?

Айсис наклонилась и, посмотрев, кивнула:

— Не повезло.

— Нас могло размазать по камням. Мы могли впилиться во что угодно или закончить путь на дне океана. Считай, что нам крупно повезло.

— Ты прав.

— Ясное дело. Но теперь мы здесь застряли.

Сложив руки на груди, Айсис медленно повернулась, изучая окрестности. Ее высокие каблуки и вызывающее черное платье в данной обстановке смотрелись нелепо.

— По-моему, неплохое местечко.

— Вроде как... сельская местность.

— Да. Мне нравится. Приятно пахнет.

Джереми принюхался.

— Пахнет сорной травой.

— Все вы, городские мальчишки, одинаковые.

— Да. Меня бы устроил Манхэттен. Или даже Квинз.

— Что будем делать, Джереми?

— Так. — Парень сунул руки в карманы джинсов. — Сдается мне, надо пройтись по этой дороге и попробовать раздобыть подмогу.

— Прекрасная мысль. Я не прочь прогуляться.

— Подожди. Только поставлю на сигнализацию.

Дорога, извиваясь, спускалась по поросшему лесом холму. На голубом небе желтело вечернее солнце, белели кучевые облака — все как положено. Высокие клены и буки были покрыты густой зеленью. Вдали каркнула ворона.

— Мне здесь нравится, — заметила Айсис. — Я ведь мало куда выхожу.

— Я тоже, — кивнул Джереми. — Мне нравится сидеть дома и либо работать, либо телик смотреть. Хотя с тех пор, как очутился в замке, я давно не включал телевизор. Вроде как соскучился по нему.

— А что ты любишь смотреть?

— В основном фильмы. Только не те, что в прайм-тайм показывают, — это дрянь. Спорт. Футбол люблю. Хотя мне больше нравится играть на компьютере.

— У тебя это хорошо получается. А все-таки тебе не хочется время от времени вылезти на природу?

— Да. Иногда. Я раньше ходил в походы.

— С девушкой?

— Да нет, я же тебе говорил, у меня с девушками не ладилось. Женщины... Девушки... У меня их по-настоящему и не было никогда. То есть... Это не значит, что я...

Она усмехнулась:

— Что?

— Ты знаешь, что. Мне девушки нравятся. Женщины. Это я им не нравлюсь.

— Мне ты нравишься.

— Ага. Конечно.

— Правда нравишься.

— Мне тоже.

— Ты сам себе нравишься?

— Нет! Ты мне нравишься, я это хочу сказать. И не только потому, что ты хорошенькая. Хотя так оно и есть. Ты очень симпатичная.

— Спасибо.

— Я хочу сказать, что у тебя не только красота есть, но еще и голова на плечах. И смелость.

— Еще раз спасибо.

— Девчонки обычно... что это я говорю? То есть я раньше думал, что женщины...

— Ну?

— Забудь. В общем, дело в том, что у меня никогда не было подружки. Так, встречался пару раз, но потом перестал, потому что все равно без толку.

Она взяла его за руку:

— Джереми, теперь у тебя есть подружка.

— Да.

— Иди ко мне, Джереми.

Она свела его с дороги в густую траву и положила навзничь. Стоя над ним, выскользнула из платья, под которым оказалось черное кружево. Очень тонкое.

Ноздри Джереми затрепетали. Он поднял глаза на ее смоделированную компьютером идеальную фигуру, прошелся взглядом по безупречной геометрии ее ног, ее бедер, ее груди. Он протянул дрожащие руки, и она легла рядом с ним, и они были вместе.

Через некоторое время Джереми сел и начал застегивать рубашку, и тут вздрогнул: совсем рядом с ним стояла маленькая девочка.

Айсис проследила за его взглядом и повернулась. Девчушка взирала на них большими круглыми голубыми глазами. На ней было бесформенное выцветшее хлопчатобумажное платье, грязное и оборванное, по лицу размазалась грязь, бледно-желтые, почти белые волосы растрепались.

— Привет, — поздоровалась Айсис.

— Здравствуйте, — серьезно проговорила девочка.

Джереми со вздохом застегнул рубашку. Айсис встала и подняла платье.

— А мамочка твоя здесь? — спросила Айсис.

Девчушка кивнула и указала на дорогу.

Ее дом представлял собой покосившуюся хижину, перед которой на замусоренном дворе играл выводок детей. При появлении Джереми и Айсис дети затихли.

— Ребята, кто-нибудь может сходить за папой или мамой? — попросил Джереми. — Мы хотели бы с ними поговорить.

Мальчик лет десяти побежал в дом. Вскоре ставни на окне открылись, и из него выглянула женщина в заношенном домашнем халате. Узкое ее лицо обрамляли растрепанные и спутавшиеся волосы цвета кукурузы. Она смерила взглядом Айсис, затем поглядела на Джереми.

— Чего надо?

— Да понимаете, мы там на дороге сломались. Нет ли...

— Чего?

Джереми прокашлялся.

— Наша... машина сломалась и застряла недалеко отсюда вверх по дороге. Нельзя ли здесь где-нибудь поблизости найти помощь?

— Вы говорите, машина ваша поломалась?

— Ну да.

— И вы ее починять хотите?

— Да.

— Ну, тогда ступайте прямиком в Пич Холлер и спросите Ластера Гуча и братца евоного, Долберта. Они вашу машину и починят.

— Пич Холлер?

— Ага, вон прямиком по дороге. Аккурат туды и притопаете. Там спросите Ластера Гуча, может, он вам чем и пособит. А мне некогда тут с вами языком молоть, у меня обед на плите. Прощевайте.

Она захлопнула ставни и исчезла в пахучей темноте дома.

Пич Холлоу (именно так гласила выцветшая табличка) оказалась деревушкой из полудюжины домов, нескольких сараев и гаража братьев Гуч. Гараж отстоял от дороги на порядочном расстоянии, и перед входом в него громоздились покореженные автомобили и ржавеющие детали. Валялся здесь и всякий хлам, от старых стиральных досок до кучи матрасных пружин.

Двери деревянного сарая были открыты. Джереми и Айсис зашли внутрь. Там воняло маслом, бензином и гниющим деревом. Из-под помятого автомобиля неопределенной марки торчала пара ног в рабочих саржевых брюках.

Джереми заговорил:

— Простите... Эй, мистер?

— Чего?

— У вас найдется минутка? Нам нужна помощь.

— Рассказывайте. За спрос денег не берут.

— Женщина, что живет вверх по дороге, сказала нам...

— Чего сказала?

— У нас неподалеку отсюда сломалась машина, и нам нужны инструменты всякие и помощь.

— Вы говорите, машина ваша поломалась?

— Да.

— И вы ее починять хотите?

— М-м... да. Мы очень спешим, и мы вроде как в затруднении. Вы можете нам помочь?

— Да уж и не знаю. А что у вас за машина будет?

— М-м. Иномарка.

Мужчина хихикнул из-под машины.

— Слыхал, Долберт? — крикнул он.

Из глубины гаража донеслось презрительное хмыканье.

— У парня, значится, иномарка.

Хмыкнули еще раз, уже громче. Из темных недр гаража появился круглолицый коротышка с трехдневной небритостью на лице и почти без зубов. На нем был засаленный комбинезон с нагрудником без рубашки, большие рабочие ботинки и изгрызенная крысами бейсболка.

Тот, что лежал под машиной, выполз наружу и встал. Он оказался тощим и долговязым, одетым в залатанную спецовку поверх красных штанов. Из-под изрядно погрызенной бейсболки торчали пучки светлых волос. Сначала он поглядел на Айсис и, ухмыльнувшись, притронулся к козырьку своей кепки:

— Мэм.

Затем перевел взгляд на Джереми.

— Вот уж не знаю, мистер, получится ли у меня вашу иномарку починять. Они в нашенские края не каждый день заезжают.

— Да? — расстроился Джереми. — Ну а посмотреть-то вы можете?

— Чего с ней такое? Заводится? Ехать можно?

— Нет, не заводится. Двигатель... не работает.

— Ну, значится, и ехать на ней нельзя. Мы сходим за грузовиком, съездим за ней и притащим сюда. Это мой братан Долберт.

Долберт улыбнулся широкой беззубой улыбкой.

— А я — Ластер Гуч.

— Приятно познакомиться, — ответил Джереми. — Я — Джереми, а это — Айсис.

— Доброго вам здоровьица. Так, говорите, машина-то ваша на дороге застряла?

— Да. Тут недалеко.

— Ну, поехали за ней.

Они набились в кабину дряхлого тягача, где Джереми пришлось прижаться к Долберту. Джереми поморщился. С водой и мылом Долберт явно не дружил.

Ластер сел за руль.

— Вы сами-то откуда будете?

— Мы из... мы с востока.

— Городские?

— Да.

— А здесь чего делаете?

— Да просто так катаемся.

— До нас мало кто из городских доезжает.

— Да?

— Ага. У нас тут тихо.

Когда они проезжали мимо дома-развалюхи, дети замахали им. Ластер помахал в ответ.

— Почти приехали, — объявил Джереми.

— Я ничего не вижу.

— Немного дальше. Вон там.

Ластер затормозил.

— Что за дьявольщина?

— Это наша машина.

— Нет, что это, черт побери, такое?

— Это... машина.

— Долберт, видал ты когда-нибудь такое?

Долберт яростно затряс головой.

— Я ни в жисть ничего такого не видал. — Ластер поправил кепку. — Ну, как ни крути, надобно ее вытаскивать.

Ластер завел тягач на поляну задним ходом, и все вышли.

— У этой штуковины и колес-то нормальных нет. Глянь, какие колесики крошечные, Долберт.

Долберт удивленно пощелкал языком.

— Вот дела так дела. Как мы ее подцепим?

В разговор вмешалась Айсис:

— Там по краю идут две выдвижные буксировочные скобы.

Джереми удивился:

— Правда?

Айсис кивнула:

— Они управляются одним из многофункциональных переключателей. Пойду разверну их.

Когда скобы выдвинулись из пазов, Ластер заметил:

— Ну, чисто как по маслу. Теперь-то мы ее вытащим.

— Что за хреновина такая?

Присев на корточки рядом с одной из бортовых стоек, Джереми заглянул под челнок. Ластер лежал под днищем на спине, подстелив на цементный пол гаража заляпанный кусок рогожи. Некоторое время он провозился, откручивая защитную панель. Теперь же недоуменно взирал на диковинный механизм «Потустороннего Странника».

— Кто эту штуковину сварганил? Ни в жисть такого видеть не приходилось.

— Я же сказал, что это иномарка.

— Ну и дела. Долберт? Заползай-ка сюда и взгляни.

Что Долберт и сделал. После чего покачал головой и поцокал языком.

— Видел когда-нибудь такое?

Долберту пришлось признать, что не видел.

— И можешь ее починять?

Долберт пожал плечами. Ластер повернул голову:

— Ежели нам попадаются иномарки, то их делает Долберт. Он все умеет.

— Он сможет ее отремонтировать? — спросил Джереми.

— Как думаешь, Долберт, справишься с этим барахлом?

Долберт пожал плечами, фыркнул и кивнул.

— Да, он думает, что справится. У вас есть на эту машину документы?

— Да, вроде того. У нас есть бортовой компьютер, в файлах которого имеются все технические характеристики. Хотя в них трудно разобраться.

— Да, видал я такие штуки. Все не по-нашему написано. Картинки есть?

— Да, есть схемы, но в них тоже нелегко разобраться.

— Давайте посмотрим — глядишь, и разберемся.

Джереми провел их внутрь и посадил перед приборной панелью, а сам опустился на колени между сиденьями.

— Компьютер!

— Да?

— Достань из технических файлов схемы и выведи на экран те, что описывают поврежденные компоненты.

— Кто эти два представителя эпохи палеолита?

— Это механики. Покажи им схемы. Они будут ремонтировать судно.

— Мои технические файлы рассчитаны даже не на хомо сапиенс, не говоря уже о хомо неандерталенсис. Или мы имеем дело с австралопитекусом африканусом?

— Кончай болтать! Делай что тебе говорят!

— Есть, капитан!

И ноутбук исполнил приказ.

Пустыня

Столице уже клонилось к закату, когда они наконец перебрались через холмы, окаймлявшие реку. Спустившись в долину, они обнаружили в центре ее храм, очень незамысловатой архитектуры, довольно невзрачный.

— Простенько, но со вкусом, — заметил Кармин. — Вообще-то я, наверное, мельком взглянул бы на него и прошел мимо.

— Он не таков, каким кажется, — ответил Йонат.

— Поверю тебе на слово. Мы можем подобраться поближе, не нарушая заклятий?

— Еще чуть-чуть. Дальше уже будет опасно.

Они осторожно двинулись вперед. Кармин вел под уздцы свою лошадь. Долину окружали выветренные, лишенные растительности горы, изрезанные сетью каньонов. Склоны покрывала осыпь горной породы. Идти по ровной долине было легко, лишь иногда приходилось обходить болотистые участки или нагромождения валунов.

Внезапно Кармин остановился.

— Странно. Похоже, что он изменился.

— Да, — согласился Йонат. — Так оно и есть.

— Могу поклясться, что он увеличился.

Они двинулись дальше. Через несколько минут Кармин снова замер.

— Погоди-ка. Он увеличился в размерах, но ближе не стал. Как такое может быть?

— У Мордека все возможно.

— Ну да, конечно.

Теперь казалось даже, что храм от них отдалился. В то же время он опять изменился, на стенах его появился причудливый орнамент. В лучах низкого солнца блеснуло золото.

— Быстро здесь реставраторы работают, — заметил Кармин. — Интересно, им за это приплачивают?

Они шли и шли, а храм, становясь все более великолепным, не приближался к ним. Теперь стало заметно, что резные каменные колонны увенчаны золотыми фризами, а крышу из чеканного золота окаймляют позолоченные карнизы.

— Приятное местечко, — сказал Кармин. — А раньше он так же выглядел?

— Он такой же, каким был в дни отца моего отца.

Вдруг небо потемнело, и земля под ногами затряслась. Налетел ветер, пыль мелкими иголочками колола кожу.

Окружающее пространство озарила молния. Золотой луч, прорезав небо у них над головой, расползся, словно вокруг невидимой полусферы. Еще один разряд, потом еще один, сопровождаемый громовым сотрясением воздуха.

— В цель не попали, — усмехнулся Кармин.

— Твои защитные заклинания сильны, — восхитился Йонат. — Иначе нас бы уже не было в живых. Ты — и в самом деле могущественный чародей.

— Пока что победа за нами, — подвел итог Кармин. — Но боюсь, это только цветочки.

Земля содрогнулась и пошла трещинами, из них взметнулись вверх языки пламени. Ветер усилился, и воздух наполнили неясные контуры, заметались прозрачные фигуры. На земле появились фантомы, тут же обретшие плоть. Были здесь крылатые и бескрылые, покрытые чешуей и с ястребиными головами, с телами двуногих ящериц. Все они двинулись навстречу людям, обнажив мечи.

Кармин тоже выхватил меч, волшебное оружие, излучающее свой собственный свет, с отполированным до блеска стальным лезвием и с узорной рукояткой.

Вперед выступило чудовище с ястребиной головой и замахнулось кривым лезвием. Король с легкостью отразил атаку, затем сделал ответный выпад. С острия меча соскочил энергетический разряд, разорвав чудовище на куски.

— Изумительно, — похвалил Йонат.

— Ничего удивительного. Сколько лет уже этой ерундой занимаюсь.

Вслед за первым выступил чешуйчатый демон с двумя мечами — длинным и коротким. Кармин не стал ждать нового нападения. Он нацелил меч и выпустил молнию. Расчлененный на куски противник остался в живых, но второго разряда не выдержал.

На Йоната накинулись, камнем падая вниз, огромные птицы. Кармин только и успевал орудовать мечом. В воздухе стоял запах горелого мяса и перьев.

Их ожидала новая воздушная атака, на этот раз подкрепленная наземными силами; голубые разряды устремлялись во все стороны, поражая новых чудовищ: змеев с огненными хвостами. Материализовались и другие фантомы — энергетические ветряные мельницы, угрожающе молотившие лопастями, светящиеся зеленые веревки, извивавшиеся вокруг ног, ядовитый оранжевый туман, от которого щипало в глазах и свербело в легких. Храм озарился золотистыми выбросами энергии.

По равнине с грохотом покатились огненные колесницы, запряженные пятью черными огнедышащими лошадьми каждая и управляемые существами с лягушачьими лицами.

Йонат упал лицом вниз и прикрыл голову. Когда он осмелился поднять глаза, то увидел пятерых Карминов, яростно размахивающих огненными мечами.

Следующие несколько мгновений были ужасны: энергетические вспышки следовали одна за другой без пауз, от грохота закладывало уши, почва содрогалась и вздымалась, кренясь то на одну сторону, то на другую. Небеса разверзлись, и полился дождь, прорезаемый ослепительными молниями.

Землетрясение было таким мощным, что Йонат приготовился к смерти. Он снова спрятал голову и молился только, чтобы ему позволили уйти без лишних мучений.

Но вот вспышки прекратились, а гром постепенно затих, отдаваясь эхом по дальним горным цепям. Воздух расчистился. Адские создания исчезли, оставив после себя лишь быстро разлагающиеся конские скелеты и вертящееся в воздухе колесо от колесницы.

Йонат поднял глаза и увидел одинокого чародея, все еще стоявшего с поднятым мечом.

Когда все улеглось, Кармин окинул взглядом горизонт, потянул носом воздух, произвел какие-то движения руками и удовлетворенно кивнул.

Опустив меч, он повернулся к Йонату, широко улыбаясь:

— Да, пришлось потрудиться!

Йонат поднялся на ноги и подобрал трость.

— Ты — не просто могущественный чародей, — восхищенно проговорил он. — Ты, должно быть, бог.

— Да нет, никогда к этому не стремился. Тяжкое это бремя, быть богом. Одна головная боль.

— И все же ты, наверное, божественного происхождения. Ни одному смертному не выдержать такое.

— Это все овсяные отруби, советую есть почаще — и не такие чудеса сможешь творить.

На равнине что-то формировалось. Началом тому послужил бросок напряжения — от храма исходили волны энергии и, застывая материей, образовывали слой за слоем. Предмет увеличивался в размерах, принимал форму и очертания. В конечном итоге, когда затвердел последний слой, получился громадный, наводящий ужас зверь, нелепое чудовище, составленное из немыслимых частей: с козлиными ногами, головой ящерицы, кошачьими глазами, львиной гривой, медвежьими лапами и тому подобными чертами, образовывавшими невероятную, леденящую душу смесь. Когда чудище шевелило драконьим хвостом, валуны разлетались в разные стороны.

— Что бы это значило? — задумчиво проговорил Кармин.

— Вот теперь ты, наверное, пожалеешь, что не стремился стать божеством, — предположил Йонат.

Кармин покачал головой:

— Ничего в божественной деятельности хорошего нет. Крутись с утра до вечера, а организация продумана плохо. С другой стороны, есть, конечно, в этой работе и творческая жилка.

Зверь заревел многозвучием голосов и шагнул вперед.

— Не будем касаться эстетики, — сказал Кармин, — но остается проблема, какого дьявола мне с ним делать. Поджарить его не получится — такая громадина.

Зверь с оглушительным топотом продолжал наступать, вот уже тень его упала на стоящих перед ним мужчин. Он нагнул голову и припал к земле, очевидно готовясь к прыжку.

Йонат метнулся прочь, потерял палку, споткнулся и упал. Поднявшись на ноги, он оглянулся и с ужасом увидел, как Кармин исчезает в огромной пасти. Гигантские челюсти сомкнулись, и зверь выпрямился, задрав кверху свою ящеро-кошачью голову.

Чудовище прожевало и сглотнуло свою добычу, затем громко рыгнуло и тут... заметило Йоната.

Видя, как зверь подступает к нему, Йонат упал на колени и принялся молиться. Рядом плюхнулась когтистая лапа, и в ноздри ему ударил зловонный запах. Йонат повалился ничком и потерял сознание.

Придя в себя, он еще с минуту лежал без движения, потом осторожно поднял голову. Чудовищная лапа исчезла. Он огляделся и увидел, что монстр уже отбежал на приличное расстояние, но вдруг обернулся и схватился лапами за живот. Глаза его сузились, а морда исказилась, как понял Йонат, гримасой боли. Зверь издал душераздирающий вопль, лапами царапая себе грудь, — и внезапно взорвался, рассыпался на миллионы блестящих фрагментов, превратившись в ураган конфетти. Налетевший ветер унес крутящийся смерч далеко за горы.

Кармин поднялся с того места, где только что стояло чудовище, и отряхнул песок с камзола.

Йонат кое-как встал, сходил за тростью и подошел к чародею:

— А я уж решил, что тебе конец.

— Иначе с ним было не справиться, — объяснил Кармин. — От наружного взрыва он бы и глазом не моргнул. Но изнутри магические сооружения обычно лепятся довольно халтурно.

— Как же тебе удалось проникнуть в его утробу целым и невредимым?

— Всего лишь защитный пузырь с твердой оболочкой. Ерунда. Хотя воздуха там было маловато. Пришлось поторопиться.

— Ты доказал свое могущество, и Мордек, несомненно, дарует тебе блаженство созерцать его лик.

— Будем надеяться. Хотя не думаю, что он закончил. Ты ведь говоришь, что это «он»?

— Наверняка, достопочтенный.

— С богинями еще потруднее. Итак, — Кармин повернулся лицом к храму, — мы явно приблизились. Попробуем подойти. Все равно придется идти пешком. Лошадь моя убежала.

Они снова двинулись вперед. На этот раз храм действительно, подчиняясь законам перспективы, приблизился. Великолепие его не уменьшилось. Вход ограждали впечатляющие ворота с пилонами. Везде блестела позолота.

— Ого. Ну-ка, ну-ка.

Кармин осторожно подошел и, выхватив меч, проткнул им воздух. Острие вонзилось во что-то невидимое, посыпались искры.

— Вот он, невидимый экран. — Кармин, ощупав воздух, очертил контуры. — Здание как будто внутри куба. — Взявшись за рукоятку двумя руками, король толкнул меч от себя. Снова посыпались искры, сопровождаемые высоким дребезжащим звуком, как от камертона.

— Хм-м, — Кармин отступил назад, зажал меч между коленями и поплевал на ладони. Рассчитывая размах, он медленно занес меч над головой и опустил его, описав дугу. — В таких вещах требуется то-о-о-чность.

Йонат восхищенно наблюдал за ним.

Кармин совершил еще несколько пробных взмахов, затем нанес один мощный, изящный, точно рассчитанный удар.

Меч, сверкнув, натолкнулся на невидимую стену. От точки воздействия, словно трещины на стекле, разбежались паутиной багровые линии, охватывая обширную плоскость параллельно фасаду храма. Трещины разошлись от трех вершин под прямыми углами и побежали дальше, пока не очертили вокруг здания гигантский куб. Дребезжащий звук резанул уши. Силовой экран затрепетал, переливаясь светом, и, подобно стеклянной посуде, разлетелся на мелкие кусочки. Достигнув земли, искрящиеся фрагменты исчезали. Когда дребезжание затихло, никаких следов разрушения не осталось.

— Ну вот и ладно, — спокойно сказал Кармин.

Он жестом пригласил Йоната последовать за ним, и они приблизились к стенам храма. Не останавливаясь, чтобы полюбоваться гранитными обелисками по обе стороны дверей, оба прошли прямо внутрь.

Миновав темную прихожую, они очутились в просторном зале, обрамленном колоннами с капителями в виде листьев. Свет проходил сквозь окна в верхнем ряду, занавешенные резными каменными ширмами. Своими размерами зал превосходил все другие постройки в долине Миззеритов. Заканчивался он широкими воротами.

За ними находилось помещение несколько меньших размеров, но все же такое просторное, что захватывало дыхание. Высокий потолок поддерживали одетые в чеканное золото колонны, неровный мерцающий свет исходил от дюжины курильниц, а в воздухе стоял тяжелый запах экзотических благовоний.

Послышались голоса. Невидимый хор затянул траурные песнопения.

В центре этого таинственного зала возвышалась гигантская золотая статуя существа с руками и торсом человека, ногами льва и головой козла.

Когда люди подошли ближе, статуя зашевелилась. Правая рука опустила меч, приставив острие к груди Кармина.

По помещению, гулко отдаваясь от стен, разнесся голос:

— Ты... возбудил... во мне... гнев.

Йонат распростерся на полу. Кармин без тени робости заявил:

— Не пора ли покончить с этим вздором? Ты устроил превосходное шоу для верующих, погневался от души, но у меня неотложное дело, и мне очень надо с тобой поговорить. Так что, если не возражаешь... — король вложил меч в ножны.

Статуя замерла. Хор оборвал на полуслове свое скорбное пение с царапающим звуком, подозрительным образом напоминающим скрежет иглы по патефонной пластинке.

Воцарилось молчание.

Через минуту из-за обсидианового постамента статуи вышел человечек. Лысый, горбоносый, в роговых очках, он был в костюме небесно-голубого цвета и красной спортивной рубашке с пестрым рисунком. Начищенные ботинки блестели, как зеркало. Полурасстегнутая рубашка открывала бугристую грудь, покрытую седыми волосами; на груди красовался золотой медальон на золотой же цепочке.

Держа руки в карманах, человечек неторопливо подошел к посетителям. По его лицу гуляла раздраженная улыбка. Он подошел к Кармину.

— Ну, давайте поговорим, мистер умник.

Королевская столовая

— Я сюда первый пришел, — настаивал Кармин.

— Нет, я, — не менее упрямо утверждал другой Кармин.

Двое мужчин, абсолютно во всем одинаковых, за исключением того, что один носил корону, а второй был без головного убора, стояли лицом друг к другу. Тот, что в короне, подкрепил свои аргументы взмахом поджаренной до румяной корочки куриной ножки, в которую затем вгрызся зубами.

На другой стороне комнаты продолжалась борьба.

В ней принимали участие: один антистражник, в дальнейшем именуемый «минус-стражник»; один стражник, в дальнейшем именуемый «плюс-стражник», один «плюс-Снеголап», один «минус-Снеголал», еще один «плюс-стражник» и, чтобы не казалось слишком просто, еще один антиантистражник, в дальнейшем именуемый «минус-два-стражник».

— Повторяю тебе, я первый прислал сюда своих людей. Все шло превосходно. А потом вломился ты и всем напакостил.

— Я напакостил? Замок был мой, пока не явился ты со своей шайкой.

— Зеркальный мир появился в моем замке!

— И в моем тоже!

— Хорошо, и в твоем тоже, но как только я это обнаружил, я тут же ворвался в ворота и нанес удар всеми своими силами.

— И я тоже. Я не такой дурак, чтобы упускать то, что само плывет в руки.

Простоголовый взял свиное ребрышко, откусил, выплюнул и выбросил остатки через плечо.

— Холодное. Отвратительное обслуживание в этой дыре.

— Ты же понимаешь, идет война.

— Это не оправдание. Ну что ж, придется нам прийти к какому-нибудь соглашению.

— Сомневаюсь, — возразил коронованный. — Какое может быть соглашение?

— Замок большой.

— Нет, нет и нет. Не собираюсь я делиться.

— Тогда надо установить, за кем первенство.

— А кто это будет устанавливать? Ты что, в суд присяжных предлагаешь обратиться? Или, может, в арбитраж?

— Нет, послушай. Должны же двое умных парней что-нибудь сообразить.

— Да я и не возражаю. Но для начала надо найти что-нибудь общее.

— По-моему, общего и так немало.

— Общую платформу.

— Ну ладно. Убери своих молодчиков, и поговорим.

— Мы уже говорим. На нашем месте было глупо вытаскивать мечи и кидаться кромсать друг друга на кусочки, верно?

— Конечно.

Коронованный отшвырнул курочку:

— Ты прав. Еда здесь какая-то вонючая.

— Может, она уже с позавчерашнего дня здесь валяется. Ладно, если не хочешь отводить войска, давай заключим перемирие, а то больно здесь шумно.

— Уединимся у меня в кабинете.

— Где-где? Это не твой кабинет.

— Тогда в моем замке.

— Чтобы я отправился в твое логово?

— Хорошо. А куда?

— Забудь. Остаемся здесь.

Коронованный порылся в блюде с овощами, извлек оттуда редиску и закинул ее себе в рот.

— А по поводу того, кто напакостил, — не мне пришла в голову блестящая мысль по поводу желтых Снеголапов.

— А кому — мне, что ли?

— Ну, во всяком случае, не мне.

— И не мне.

— Дай-ка сообразить. Если это не ты...

Оба Кармина озадаченно нахмурились.

— Вот черт. Еще один.

— Никто не застрахован от появления еще одного зеркального мира. Или даже не одного.

— Да, верно. И это может привести к весьма щекотливой ситуации.

— А вот и еще один.

В столовую вошел очередной Кармин, в шубе и казачьей папахе, в окружении отряда из «минус-три-стражников». Он помахал рукой, протиснулся сквозь строй своих людей и прошествовал к своим двойникам.

— Приветствую. Рад познакомиться.

— А мы как раз и говорили, что все это чрезвычайно интересно, — ответил коронованный.

— Я полагаю, — вступил в разговор Кармин без короны, — что ты собираешься заявить права на свою долю в дележе этой хижины?

— Нет, просто заглянул узнать, что происходит. Из-за чего весь сыр-бор?

— Отсутствует хозяин замка. Исчез.

— Нет, не исчез, — укоризненно проговорил коронованный. — Скажи ему правду.

— О черт. Когда я обнаружил этот портал, я как с цепи сорвался и рванулся сюда. И он тоже, примерно в то же самое время.

— Зачем?

— Я же сказал, вожжа под хвост попала. Импульс.

По залу пролетел стул, заставив всех троих пригнуться.

— Ничто так не возбуждает аппетит, как хорошая драка.

— Я слышал, владелец этого замка — не любитель кровавых развлечений.

— Да, мне это тоже говорили.

— Значит, вы просто затеяли драку ради драки.

— Похоже на то.

— Ста сорока четырех тысяч миров вам не хватало.

— Да как-то скучать начинаешь.

— Слишком уж мы долго живем.

— Эта проблема легко решается.

— Хочешь помериться со мной силами? Посмотрим, кто...

— Господа, господа, прошу вас. Достаточно.

— Это он мне угрожал.

— Заткнись ты.

— Сам заткнись.

— Прекратить! И вы зоветесь Карминами!

— А кто же мы еще?

— Ну подумайте. Вся эта чушь с зеркальными мирами... они не могут быть настоящими.

— Что не может быть настоящим?

— Замок только один. Больше быть не может.

— Почему не может?

— Ну, это нелогично. А потом, вы себя так ведете...

— Кто?

— Да вы оба. Ни один из вас не может быть настоящим Кармином.

— Только послушайте его. Уж не ты ли — настоящий?

— Черт. Мне, наверное, лучше знать, кто я такой.

— Так, сдается мне, что все мы можем заявить то же самое. Сдается мне, тут в ходу солипсизм. Я знаю, что я настоящий, но кто же тогда вы?

— Слушай, я не собираюсь вдаваться в гносеологические тонкости. Давай отложим в сторону философские моменты и встанем лицом к фактам. Мы имеем замок с тысячами миров, каждый из которых сам по себе может превратиться в отражение замка...

— И в каждом из этих замков — сто сорок четыре тысячи зеркальных миров...

— И так далее, и так далее. До бесконечности.

— До абсурда.

— До зеленых чертиков. Ничего себе путаница. Что будем делать?

— Не уверен, что мы что-нибудь можем сделать.

— И я о том же. Настоящему Кармину долго придется эту кашу расхлебывать.

— Тебе, что ли?

— Да, вот он я.

— И вот они мы.

— Давайте не будем опять начинать.

К заварухе присоединились другие участники, опрокидывая столы и запуская в полет объедки.

— Кому первому пришла в голову мысль клонировать Снеголапа?

— Какая теперь разница?

— Да никакой.

— Кажется, надо что-то делать.

— Произнести заклинание?

— Да, но какое заклинание ликвидирует все зеркала?

— А какие зеркала, по-вашему, следует ликвидировать?

— Все.

— Но разве ты не понимаешь, что это уничтожит всех нас, за исключением одного, настоящего.

— Опять двадцать пять!

— Нет, совсем не обязательно. У каждого из нас может иметься своя отдельная реальность, своя собственная карманная вселенная, независимая от остальных.

— Несомненно. Но мне становится не по себе при мысли о том, что все может полететь в тартарары.

— Хорошо, не в тартарары. А сейчас мы что имеем? Столпотворение.

— Эй, ты говоришь так, будто это ликвидационное заклинание — дело решенное. Ты его знаешь?

— Ну...

— Изобразить сможешь?

— Честно говоря, вот так вот с ходу — нет.

— Тогда всякие там тартарары — вопрос спорный, пока мы не придумали заклинания.

— Вот здесь Кармин из этого замка всем нам сто очков вперед даст.

— Как так?

— У него там такие дела в лаборатории творятся! По-моему, главный компьютер разрабатывает заклинание.

— Всегда хотел этим заняться, я имею в виду — практиковать магию на компьютере.

— А владелец его, смотрите-ка, продвинулся в этом.

— Мы туда можем попасть?

— Там повсюду расставлены защитные заговоры против вторжения. У меня просто не было времени подняться и разобраться с ними.

— Может, лучше всем вместе навалиться?

— Не уверен, что нам следует совать нос в дела, в которых мы ничего не смыслим. Может, этот компьютер и придумает что-нибудь толковое.

— Либо пошлет нас всех очень далеко.

— Тоже может быть. Но у меня просто зуд — так хочется посмотреть, что там происходит. Кто-нибудь поднимется со мной?

— Да, пошли.

— Ладно. Но нам обязательно надо... О Господи.

— Всем привет!

На вновь появившемся Кармине были черный кожаный пиджак, черная футболка, джинсы и сапоги. В зубах у него торчала изжеванная сигарета. Зал наполнился «минус-четыре-стражниками».

— Это уже становится смешным.

— Хм-м, а мне даже нравится.

— А кухня работает?

— Нет, всех замковых слуг давным-давно след простыл. Прячутся.

— Умираю с голода.

— Наколдуй что-нибудь. Ты же волшебник.

— То, что я сам делаю, мне в горло не лезет. Неинтересно.

— Сейчас не до жиру.

— Приготовь для меня что-нибудь.

— Я не повар.

— Ты — волшебник.

— Для этого все равно нужны способности.

— Верно.

— Но как там с лабораторией?

— Вот что я вам скажу: давайте сначала отправимся на обед — я тоже совсем изголодался — а потом вместе поднимемся наверх и глянем, что к чему.

— Неплохая мысль. Но есть одна проблема.

— Какая?

— Ты уже пытался колдовать?

— Нет, а что?

— Здесь магия какая-то другая.

— Как такое может быть?

— Ведь и между нами есть различия. Мы не во всем похожи.

— Точно. Значит, ты думаешь, что с колдовством здесь не выйдет?

— По-крупному вряд ли. Приличный обед мы сотворить, наверное, сумеем, но не более того.

— Если это так, то не лучше ли по домам отправиться?

— Давайте сначала пообедаем. А мальчики пускай развлекутся, им нравится.

— Надо только от этих проклятых белых зверюг избавиться.

— И от желтых тоже.

— И от них. У кого какие соображения?

— Тут надо колдовать по-крупному, иначе мы не у дел.

— Не обязательно. Надо придумать, чем компенсировать скрытые факторы.

— Мне не дает покоя этот чертов компьютер. Когда — и если — появится владелец, у него перед нами будет явное преимущество.

— А где он?

— Я так и не выяснил.

— Тогда и не беспокойся.

— Хватит, ребята, пошли обедать.

— Размечтался! Здесь в замке нормальной еды не раздобыть. Давайте переберемся в мир «Новый Прованс». Там есть ресторанчик, где готовят превосходную уху. И трубадуры отличные.

— Не факт, что мы туда проскочим. Многие порталы закрылись.

— Прованс в порядке. Я там завтракал.

— Чудесно. Тогда пошли.

— Пошли.

Они толпой вывалили из Королевской столовой и в наружном коридоре наткнулись на очередного Кармина.

— Куда это вы?

— Обедать. Желаешь присоединиться?

— Кто угощает?

— Каждый платит за себя. Пошли?

Новый Кармин повернулся к своим «минус-пять-стражникам».

— Ступайте, разомнитесь. Я на секундочку.

— Да, сир!

Кармин затрусил вслед за собратьями.

— Эй, подождите!

Торфяники

— Вот и мы вернулись к классическому гольфу, — заявил Далтон. — Ничто не идет в сравнение с игрой на болоте.

— Ты хочешь сказать, на дюнах или на побережье? На трясине в гольф никто не играет.

— Принимаю поправку. Но мне все же кажется, что для этой лунки надо использовать медные наконечники.

Площадка «ти» находилась на возвышавшейся над болотом кочке. Отсюда, куда ни глянь, видна была только трясина. Повсюду розовели цветы вереска, а самые сырые места поросли осокой.

— Мы будем пользоваться белыми маркерами? — спросил Далтон.

— Конечно, мы ведь играем с преимуществом. Ты что, до сих пор счет в голове держишь?

— Ага. У тебя...

— Не надо. Не хочу знать. У нас матчевая игра?

— Мы играем «Нассо», — ответил Далтон. — Первые девять я выиграл.

— Отлично, Тогда вперед.

Драйв Далтона, меткий и прямой, загнал мяч в трясину.

— По поводу медных не передумал? — усмехнулся Такстон.

— Второй вуд сюда не подойдет, нет фервея как такового.

— Один только раф, и никакого фервея. Интересно мыслишь.

— Удалось ночью поспать? — поинтересовался Далтон.

— Да. Немного. Трудно заснуть, когда над болотом гуляет ветер, словно неприкаянная душа.

— А меня, наоборот, от него ко сну клонит. Такстон прямым и длинным драйвом послал мяч в густую траву.

— Мне, чтобы оттуда выбраться, понадобится серп.

— Надеюсь, что мы не завязнем по уши в буквальном смысле слова.

Именно это с ними и произошло. Под толстым свинцовым куполом неба расстилалась темная, отталкивающего вида земля. Их шипованные бутсы провалились в сырой торф. Далтон свой мяч не нашел и удар проиграл. Такстон размашисто рубил траву седьмым айроном направо и налево до тех пор, пока не обнаружил свой.

— Вот ерунда какая!

С восточной стороны из трясины раздался ужасающий вой, от которого у Такстона мурашки по коже побежали.

— Что это было?

— Цербер, — хихикнул Далтон.

— Не вижу ничего смешного.

Такстон броски с разбега выполнял успешно и достиг грина (который представлял собой неровный участок коряво подстриженной травы) в два удара. Он блистательно преодолел провал, с успехом сразился с лежавшими на пути мяча холмами, кочками, топями и набрал пар. Далтон сделал чип на грин и паттом получил двойной богги.

— Где следующая лунка?

— Не знаю, — ответил Далтон, — но вон там что-то вроде тропинки. Видишь?

— Да, но...

Снова раздался ужасающий вой, на сей раз ближе.

— Ну вот, еще немного, и перед нами появится Шерлок Холмс в своем плаще и кепи.

— Ты посмотри, кто к нам пожаловал, — Далтон показал на холм. На вершине вырисовались очертания громадного черного пса. Чудовищное животное с лаем и рычанием мчалось прямо на них.

Игроки побросали свои мешки и побежали, Такстон при этом зачем-то продолжал держать в руке паттер. Они недалеко ушли — собака быстро нагнала их и, словно дразнясь, стала преследовать, наступая им на пятки и щелкая пастью, из которой клочьями вылетала пена.

Это преследование продолжалось еще с четверть мили, до тех пор, пока Такстон, споткнувшись, не покатился по вереску. Собака, перемахнув через него, сначала кинулась вслед за Далтоном, затем повернула назад. Такстон дотянулся до паттера и в отчаянии поднял клюшку вверх, чтобы защититься от неизбежного нападения.

Животное остановилось и, высунув розовый язык, тяжело задышало и завиляло хвостом.

— Чего тебе надо?

Собака взвизгнула, и хвост завилял быстрее.

— Она хочет дружить? — недоверчиво спросил Такстон.

Вернулся Далтон.

— Похоже на то.

— Но пес вел себя так, словно хотел нами поужинать.

— Собаки, как правило, очень ревностно охраняют свою территорию. Может, мы оказались на его участке.

— Ты только посмотри, какой громадный.

— Хорошая собачка. — Далтон подошел к псу и почесал его огромную голову.

— Что это за порода? — поинтересовался Таксон.

— Великовата даже для мастиффа. Хотя немного похожа — щеки такие же обвислые. Наверное, дворняжка.

— Дворняжка из преисподней.

— Хорошая собачка — хорошая, правда?

— Р-р-р!

— Хвала небесам, что он не умеет разговаривать, — съязвил Такстон. — Довольно с меня всех этих разумных монстров.

— Он, кажется, нас понимает.

— Посмотри, какие у него слюни капают. Как настойка алтея. Меня сейчас затошнит.

— Похоже, что он хочет к нам в компанию. Может, он умеет находить мячи. Тогда из него хороший кэдди получится.

— Пойду схожу за клюшками, а ты пока поразвлекайся с собакой Баскервилей.

— Интересно, как его зовут. Ну-ка, у него же на ошейнике написано. Ты был прав, Такс. Действительно, дворняжка из преисподней. «Цербер». Хорошенькое имя для темной твари. Эй, куда ты, дружок?

Пес, проскочив мимо Такстона, устремился через болото, прямиком к одной из брошенных сумок и бережно подхватил ее за лямку из кожзаменителя, потом подошел ко второй сумке и каким-то образом ухитрился ухватить и ее тоже. Волоча сумки за собой, пес прибежал назад и опустил их к ногам Такстона.

— Никогда не видал, чтобы собака проделывала такие штуки, — изумился Такстон.

Болото простиралось и дальше, но сделалось уже менее топким. Они отыскали следующую лунку, обнаружили также и «ти», которая, на первый взгляд, проблемы не представляла. Раф был покрыт подстилкой из вереска, фервей, поросший овсяницей, оказался вполне приемлемым, хотя попадались на нем и камни, и торфяные ямы. Грин имел традиционный вид.

— Считаем, что это пар четыре, — решил Далтон.

— Для четырех далековато. И трудновато.

— Попробуй ударить с «ти» третьим вудом.

— В самом деле? Похоже, тут больше пятисот ярдов, Далтон. Пар пять.

— Здесь около... — Далтон вытянул вперед клюшку, используя некий несомненно хитроумный метод измерения расстояния, — четырехсот пятидесяти ярдов. Длинный пар четыре.

— Ну ладно. Куда мне положить сумку? Я...

Рядом с ним стоял Цербер, держа в зубах третий вуд Такстона.

— Хм-м. Спасибо. Хорошая собачка. — Такстон озадаченно взглянул на партнера, пожал плечами и встал в позу для удара, широко расставив ноги.

С шестнадцатой лункой все пошло наперекосяк — и дело даже не в том, что появилась стая драконов.

Далтон потерял мяч на рафе. Цербер без труда нашел его, но мяч приземлился на крутом склоне с густой растительностью. Мяч Такстона завяз в трясине, и его пришлось выбивать питчем, но после удара свечой мяч закончил свой путь в бункере.

Тогда-то и налетели эти драконы с зеленой чешуей, гогоча, кудахча и шумно хлопая короткими крыльями. Они прыгали по земле на двух лапах, то и дело наклоняясь, чтобы полакомиться нежными молодыми листочками. При этом их длинные бугристые хвосты извивались, словно разъяренные змеи.

Драконы сильно мешали. Мяч Такстона, посланный вудом из бункера, попал в одного из них, и бедное животное с визгом метнулось в сторону. Цербер, восторженно лая, гонял их из стороны в сторону, усиливая сумятицу. Драконьи лапы перемешивали торф, драконьи зубы жевали траву на рафе, а драконьи кишки удобряли подступы к грину драконьим пометом. Уже начинало смердеть.

Мяч Такстона приземлился точнехонько в середину кучи. Фанатика-гольфиста это не смутило. Размахнувшись тонким техасским веджем, он разбрызгал жижу во все стороны, и перепачканный мяч, запрыгав через грин, попал в ловушку.

— Дерьмовые препятствия! — простонал Такстон.

— Не надо было в это дерьмо влезать, — укорил его Далтон.

Дальше последовали патты. Оба старались как могли и закончили, получив тройные богги.

— Диковинная игра получается, — заметил Такстон.

— К семнадцатой?

— Конечно. С какой стати останавливаться? К тому же, очень скоро перед нами встанет проблема, как вернуться обратно в Опасный.

— Это точно, — согласился Далтон.

— Есть идеи?

— Может, подумаем об этом после последнего патта? Или даже после того, как разопьем бутылку на девятнадцатой лунке?

— Тоже верно. Что толку сейчас беспокоиться?

— Вот именно.

Они пошли дальше. За ними потащился и Цербер. Болото уступило место холмистой местности, поросшей травой с песчаными проплешинами. Тучи слегка разошлись, пропуская яркий солнечный свет.

— Похоже, погодка улучшается, — заметил Далтон.

В воздухе повеяло новым запахом: морским. Действительно, справа от них заблестело море, бьющееся волнами о скалистый берег.

— Вот откуда берет начало гольф, — напомнил Такстон.

Так оно и было. Перед ними расстилалось старинное поле для гольфа, разбитое на дюнах, на песчаном пастбище, как в Шотландии. С подветренной стороны холма паслись овечки.

— Прямо сразу повеяло шотландским духом, — сказал Такстон.

— И шотландской волынкой. Замечательно. Всегда мечтал поиграть на настоящих дюнах. Если бы у нас были традиционные клубы вместо этих новомодных фальшивок...

— Что ж, с моей точки зрения, все, что помогает... погоди-ка. О нет, вот опять.

С моря стремительно надвигалась полоса тумана. Плотная, непроницаемая, она, казалось, несла в себе что-то живое.

— О-хо-хо, — вздохнул Далтон. — Опять затуманилось.

— Не везет. — Такстон выбрал плоский камень и присел. Цербер лег рядом с ним и поднял голову, чтобы его погладили.

Туман накатился на гольфистов и их четвероногого кэдди и спеленал их влажным молчанием. Цербер вскочил на ноги и несколько раз вызывающе гавкнул. Затем снова лег и тихо заскулил.

— У меня такое ощущение, — задумчиво сказал Далтон, усаживаясь и приготовившись ждать, — что последние две лунки будут нам испытанием на прочность.

— Я уже устал от этих испытаний, — вздохнул Такстон. — Извини.

— Могу поверить.

Они замолчали.

За городом

За городом было пустынно, в полях тихо, по разбитым дорогам никто не ездил.

Они шли через заросшие высокой травой поля и пастбища, натыкаясь на фундаменты разрушенных поместий и зданий, фрагменты ржавой ограды из колючей проволоки и другие остатки того, что когда-то являлось действующими фермами. Поля так долго не обрабатывались, что на них выросли молодые деревца из занесенных с лесополосы семян.

Пообедали они лесной малиной. Пить было нечего, кроме воды из ручья, которая казалась Джину сомнительной. Они нашли место, где раньше находилась колонка, но воды накачать не удалось. Впрочем, малинового сока им хватило, и они продолжили свой путь, держась подальше от дорог и не выходя на открытые пространства.

Время от времени, заслышав рев турбин, они прятались в укрытие. Джин не мог понять, почему сельская местность тщательно патрулировалась.

Он начал догадываться о причине, когда на заброшенном кукурузном поле они набрели на разбитый танк. Орудийная башня была покорежена снарядом. Верхний люк снесло, а внутри все было выжжено. По количеству грязи и ржавчины Джин сделал вывод, что танк был поврежден четырьмя или пятью годами ранее.

Потом начали все чаще попадаться свидетельства недавних боев — кузова взорванных грузовиков, осколки снарядов, патронташные ленты и другие военные атрибуты. У Джина возникло ощущение, что это мусор, оставшийся после генеральной уборки.

— Ты когда-нибудь слышала о том, что здесь произошло?

— Нет, — ответила Алиса, — никогда. Но...

— Что?

— Не так давно проходил Фестиваль Гражданских Военных сборов.

— Что это?

— Нам приказали явиться на учения.

— Военные учения?

— Вроде того. Маршировали с деревянными палками наперевес.

— Ружей не было?

— Нет, только палки. Ружей нам не выдавали.

— И что потом?

— Ничего, — сказала она, — так продолжалось около недели. А потом нас уведомили об окончании фестиваля.

— Экран что-нибудь сообщал о «чуждых антисоциальных элементах»? Хоть что-нибудь?

— Да, упоминания были. Но никакой информации.

Джин обдумал услышанное. Размышляя вслух, он проговорил:

— Здесь не так давно прошел бой или ряд боев. Эта область все еще патрулируется. Это может означать, что недалеко отсюда линия фронта. Милях в пятидесяти к востоку. Значит, совсем близко к порталу.

— Близко к чему?

— К выходу в другой мир. К воротам. Это сейчас не важно. Давай восстановим возможный ход событий. Эта страна, такая, какой она была раньше, может, разновидность Соединенных Штатов, была захвачена таинственной силой под названием Внутренний Голос. Остальной мир, или по крайней мере его часть, остался незавоеванным. Этим свободным народам наконец удалось, преодолевая отчаянное сопротивление, отвоевать восточное побережье и продвинуться до Западной Пенсильвании. В этих краях произошло решающее сражение, и нападавшие были отброшены назад. Линия фронта стабилизировалась где-то к востоку отсюда. Силы уравновесились. Гражданское население держат в неведении, если не считать наспех проведенных мобилизационных мероприятий. Как тебе такое объяснение?

— Не знаю. Похоже на правду.

— Наверняка. Другое объяснение этим фактам трудно найти.

— Как ты себя чувствуешь, Джин?

— А? Да прекрасно. Прекрасно.

Его осенило, что он и в самом деле чувствует себя прекрасно. Ни тошноты, ни беспокойства. Значит ли это, что битва внутри его организма выиграна? Если так, то каким образом? Какими внутренними ресурсами он воспользовался? Может, просто-напросто свою роль сыграли мужество и сила воли с помощью небольшой добавки адреналина?

Что-то он в этом сомневался. Слишком уж подавил и запугал его Внутренний Голос, справиться с которым обычному человеку практически невозможно.

Но ведь он — необычный человек — по крайней мере, живет он в необычных условиях. В конце концов, в волшебном замке его со всех сторон окружает колдовство. Может, здесь подействовали сверхъестественные силы? Как — он понять не может, поскольку не чародей. Вернее, может чародействовать, но из рук вон плохо. Знает парочку несложных заклинаний, но в семидесяти процентах случаев с успехом их проваливает. И эти заклинания в данной ситуации никак не помогут. Что же тогда происходит? Он чувствовал внутри какое-то шевеление, но никак не мог точно уловить, в чем дело.

Они подошли к опушке леса. Дальше начиналось широкое поле и не наблюдалось никаких укрытий, только на другой стороне шоссе, где снова рос лес.

Джин окинул взглядом шоссе, затем небо. С полминуты он вслушивался. Ничего, кроме пения птиц, шума ветра в деревьях и стрекотания сверчков в траве.

Надо совершить пробежку до леса. Ничего не поделаешь. Где-нибудь да придется пересечь шоссе.

— У нас все получится, Джин.

Он улыбнулся ей:

— Ты мне нравишься.

— Ты мне тоже.

— Побежали?

Держась за руки, они помчались через дорогу. Склон был уже наполовину преодолен, когда, откуда ни возьмись, появился вертолет в сопровождении двух самолетов ВВП.

Едва заслышав звук моторов, они нырнули в траву, и в первую минуту Джин решил, что их не заметили. Но три летательных аппарата закружили над ними, и он понял, что попытка уйти незамеченными не удалась.

Как ему сейчас не хватало оружия или чего-нибудь, пригодного для сопротивления, например, утеса, с которого можно броситься. Все лучше, чем снова Внутренний Голос.

Но от него ничего не зависело. Он разозлился и начал представлять, как у него из-под пальцев вылетают смертельные разряды, поражая его мучителей. Если бы только он обладал магическим даром! Как Линда или Шейла! Почему? Почему такая несправедливость?

Он не оказал им никакого сопротивления. Когда на него надевали наручники, он не мог даже встретиться взглядом с Алисой. У него было такое чувство, будто он ее предал.

Они запихнули его в вертолет, а ее — в один из самолетов. Шум лопастей пропеллера эхом отдавался у него в голове, причиняя боль. Вертолет поднялся в воздух и направился на запад. Самолеты унеслись вперед и утонули в солнечном свете. Он смотрел из окна, скорбя по зеленой земле, тихим лугам, заброшенным фермам.

Вертолет приземлился в месте, напоминавшем прифронтовой полевой штаб, лагере из палаток и временных сооружений из стекловолокна. На близлежащем поле стояли самолеты ВВП и замаскированные танки.

Его привели в одну из стекловолоконных построек и протолкнули через короткий коридор в кабинет. Там ему разрешили сесть.

Вошел офицер, широкоплечий и лысый, облаченный в новую, с иголочки, форму. Знаки отличия трудно было разглядеть, но по манере держаться он походил на полковника. Офицер сел за стол и холодно взглянул на пленника.

— Я — командир подразделения У-9. Вы — Джин Ферраро, правильно?

— Не могу этого отрицать. Откуда вам известно мое имя?

— Разведка с самого начала за вами наблюдает. Вас, безусловно, подослали к нам для того, чтобы вы сдались в плен, хотя мы не совсем разобрались в цели назначения ваших документов и личных принадлежностей. Но мы обращались с вами не так, как обращаемся с большинством засылаемых к нам агентов. Обычно, введя им Внутренний Голос, мы их допрашиваем. Но мы хотели посмотреть, как вы себя будете вести.

Командир подразделения встал и заходил по комнате.

— Мы подозревали, что в вас с самого начала заложен иммунитет. Надо признаться, вы нам ловко голову морочили. Но у вас иммунитет к Внутреннему Голосу. Мы этого ждали. — Он улыбнулся. — И мы к этому готовы.

— Готовы к чему?

— К тому дню, когда Чуждые Силы изобретут микротехнологию борьбы с Внутренним Голосом на молекулярном уровне — когда они найдут волшебную пулю, убивающую Внутренний Голос внутри индивидуума, подвергшегося его воздействию. В вас, безусловно, сидит такая пуля.

Джин покачал головой:

— Я такой техникой не обладаю. И я не от Чуждых Сил, хотя полностью им симпатизирую.

У-9 рассмеялся:

— Откуда же вы тогда? Не из эфира же вы возникли!

— Собственно говоря, да.

У-9 уставился на него с любопытством:

— Но мы так и не знаем, какую цель вы преследуете. Не будете ли вы любезны сообщить?

— Пытаюсь вернуться в замок Опасный.

Командир подразделения снова сел и задумчиво вперился взглядом в потолок.

— Мы не можем применить к вам Внутренний Голос. И препараты, наверное, не подействуют. Придется использовать старые, проверенные методы допроса.

— Вы можете делать со мной что хотите. Мне вам нечего сказать.

— Что ж, вам мы ничего не сделаем. Мы поработаем с ней.

У Джина засосало под ложечкой.

— Не понимаю, зачем вам было жертвовать успехом своей миссии ради мимолетного увлечения, но, похоже, именно это и произошло.

— Оставьте ее в покое.

У-9 усмехнулся:

— Если вы расскажете нам, в чем состоит ваша миссия, как далеко продвинулись оборонительные технологии и еще всякие разные вещи.

— Не могу. Поверьте, не могу. Я не из этого мира. Я абсолютно иного происхождения.

У-9, прищурившись, смерил Джина взглядом:

— Весьма интересно. Вы хотите, чтобы я поверил в вашу умственную неполноценность.

— Я вас ни о чем не прошу, только оставьте в покое Алису.

— Кого?

— Эту женщину.

— Понятно. Боюсь, что ничем не могу вам помочь. Это сможете сделать только вы сами. Решение за вами.

Джину ничего толкового в голову не приходило.

— Мы дадим вам время подумать. Но имейте в виду вот что. Мы знаем, что вам известно о наших исследованиях в области передачи Внутреннего Голоса биологическим путем. Возможно, вы — первый с той стороны, кому мы сообщаем, что основная проблема разрешена. Путем сращивания генов мы создали бактерию, достаточно большую для того, чтобы содержать в своей протоплазме полный состав механизмов Внутреннего Голоса. Заболевание, которое она вызывает, чрезвычайно заразное и по симптомам напоминает обыкновенную простуду. Скоро весь мир будет охвачен Внутренним Голосом.

Джин покачал головой:

— Но ведь, по-вашему, противник предпринимает меры защиты.

У-9 откинулся на спинку стула.

— Вот тут-то мы вас и перехитрим. Мы изобрели контрмеры, защитные микромеханизмы для компьютеров. Они помогут нам.

Джина так и подмывало встать и задушить этого офицера.

У-9 вдруг закашлялся. Он начал хрипеть и задыхаться, словно ему не хватало воздуха. Он весь посерел и судорожно открывал рот.

Джин сидел, недоуменно наблюдая за ним. К тому времени, когда Командиру Подразделения удалось перевести дыхание, лицо его побагровело. Придя в себя, он прислонился к спинке стула, глубоко дыша. Кашлянув еще раз, он поправил воротник, смущенно улыбнулся и встал:

— Должно быть, простудился. Что ж, как я сказал, у вас будет время подумать. Когда захотите меня видеть, дайте знать часовым. В противном случае допрос начнется завтра утром.

Военный вышел, а Джина увели солдаты.

Камерой ему служил пустовавший кабинет с койкой. Снаружи у двери поставили двух часовых.

Он лежал в раздумье, озадаченный тем, что произошло при допросе. Он пожелал этому человеку смерти, и тот действительно начал задыхаться.

Любопытно, была ли связь между желанием Джина и его исполнением?

Он попытался ее проследить. Если в нем зашевелились какие-то сверхъестественные способности, то, возможно, это дар предсказывать будущее. Он предвидел, что произойдет.

Может, у него появились экстрасенсорные способности? Но откуда? Каким образом? Непонятно.

Предположим, просто предположим, что это психокинез, способность влиять на материю, манипулировать ею на расстоянии. Возможно, он пожелал, чтобы командир подразделения задохнулся.

Нет. Это другое.

Это магия!

Закрыв глаза, он попытался понять то, что Линда так часто пыталась ему втолковать о силовых линиях. Им положено пересекаться, сплетаться в узлы или фокусироваться, и из этих узлов можно извлечь энергию. Удастся ли ему это?

Он попытался. Ему представилась структура ткани, переплетенные волокна. Нет. Попробуй еще что-нибудь. Словно водопроводные трубы, несущие энергию, силовые линии бесконечной сетью опутывают Землю. Во-первых, надо держать в уме эту сеть, а во-вторых, понять, как качать из нее энергию.

Как? Он представил себе трансформатор на высоковольтной линии, снижающий напряжение до приемлемого уровня, контролирующий энергию, превращающий ее в нечто, используемое в практических целях.

Во что, например?

Он встал, чтобы немного поэкспериментировать. Забавно было бы поднять в воздух эту обшарпанную пластиковую койку. Просто чтобы она приподнялась, сама по себе, а потом встала на место.

Ни заговоров, ни заклинаний у него под рукой не было. Придется работать другим способом. Просто сфокусировать энергию, направить волю.

Ничего не произошло.

Ладно, используем заклинание. Как средство сконцентрироваться на поставленной задаче. Может, для этого заклинания и существуют. Говори что-нибудь, все равно что.

— Давай, — приказал он.

Койка не шевельнулась.

— Давай. Давай.

Он указал на нее пальцем:

— Давай. Давай. Немедленно.

К его удивлению, койка сдвинулась с места. Только спокойно, сказал он себе. Энергия настоящая, пользуйся ею.

— Давай, давай, — нараспев повторил он. Койка приподнялась с одного конца.

— Давай, койка.

Поднялся другой конец, и койка всплыла в воздух. Она взмыла почти к потолку, потом зависла в воздухе. Он вытянул обе руки, призывая ей опуститься. Покачиваясь, койка заняла свое место.

И это все? И это предел возможного? Всего лишь способность двигать разрозненные предметы? Или он более могуществен?

Он чувствовал в себе настоящую силу, великое могущество. Теперь он понял, чем поборол Внутренний Голос. Не силой воли, но силой магии.

Он снова сел. Что произойдет, если он, к примеру, пожелает, чтобы стоящие за дверью часовые лишились сознания? Он спросил себя, как этого достичь. Лучше всего, наверное, вообразить, как они истекают кровью. Тогда они сразу отключатся. Или, может, лучше будет, не заботясь о технической стороне вопроса, нарисовать в уме картину, как они падают без чувств...

В дверь что-то глухо стукнуло.

Он подошел к двери и прислушался. Ничего не было слышно.

Как отсюда выбраться? Представь, как отпирается дверь, как металлическая пластина выдергивается из прорези в замке...

Он толкнул дверь, и она открылась. Оказалось, что один из часовых, осев, прислонился к ней, и теперь он ввалился в помещение. Джин поглядел на солдата. Ресницы его трепетали, значит, скоро он придет в себя. Джин не знал механизма действия, но он вообразил, что часовой надолго засыпает.

То же самое он проделал и с другим часовым. Ни один из них больше не шевельнулся.

Он потянулся за ружьем, но передумал. Он никогда не сможет выстрелить. Кроме того, оружие ему, скорее всего, не понадобится.

Он вылез через окно.

Гараж

— Как ты там, Долберт?

Поворачивая гаечный ключ, Долберт, примостившийся под днищем «Странника», произнес нечто нечленораздельное.

— Ладно. Валяй дальше.

— Как у него дела? — спросил Джереми.

— Говорит, что почти залатал.

— Хорошо.

Джереми вытащил из корзины для пикника еще одну жареную куриную ножку — по крайней мере, он полагал, что это курица. Немного странная на вкус, но свежая. Очень свежая. Еду им принесла миссис Гуч, мать братьев Гуч, высокая неулыбчивая женщина с белыми волосами, в платье с выцветшим набивным цветочным рисунком. Она поставила корзину и ушла, не проронив ни слова. Ластер пригласил Джереми и Айсис порыться в корзине, так как самому ему есть не хотелось, а Долберт был слишком занят. Айсис отклонила приглашение, Джереми же умирал с голоду. Кроме курицы там было печенье, кукурузные хлебцы и несколько бутылок содовой.

Пока Джереми двигал челюстями, ему кое-что пришло в голову. Он даже отложил курицу и поглядел на Айсис.

Та вопросительно подняла брови. Джереми жестом попросил ее отойти в сторонку.

— В чем дело? — спросила она, когда они переступили порог.

— Ума не приложу, как мы будем расплачиваться. У меня совсем из головы вылетело.

Айсис нахмурилась:

— Я об этом не подумала. Вот ведь проблема.

— Да, они такие любезные.

— Можно дать им расписку.

— Ха, на их месте я бы себе не поверил. Но даже если поверят, трудно потом будет вернуться сюда, чтобы отдать долг.

Айсис задумчиво покусала губу. Затем лицо ее озарилось догадкой.

— На запасной выпрямительной катушке от генератора гравитационной полярности — золотая обмотка. Мы вполне можем без нее обойтись.

— Да! Ты можешь прикинуть ее стоимость? Разумеется, в земных деньгах.

— В ней приблизительно двадцать тройских унций чистого золота.

— Ого! — присвистнул Джереми. — Кругленькая выйдет сумма!

— Надо думать.

— Если они ее возьмут.

— Почему бы и нет?

— Я не знаю. Знаю только, что мы не на Земле. Я тут сделал замечание о том, что предки Ластера проиграли гражданскую войну. А он спросил: «Чего это за гражданская война?» Может, они здесь и золота не ценят?

— Золото имеет всеобщую ценность, — возразила Айсис.

— Будем надеяться, что межвселенскую. Вернувшись обратно в гараж, они увидели, что Долберт ставит на место защитную панель. Закончив работу, он выкарабкался из-под челнока. Подойдя к корзине для пикника, извлек оттуда бутылку содовой, откусил пробку и выплюнул ее, а содержимое бутылки опрокинул себе в рот.

Ластер, торжествующе улыбаясь, высунул голову из люка:

— Компьютер говорит, что теперича все нормально. В гра-ви-онном приборе застрял металлический заусенец, а термопара вообще была целехонька. Просто с места съехала. Долберт вкрутил новый винт, и она как новенькая. — Ластер спустился вниз. — Вот уж не знаю, что б мы делали, коли нам пришлось бы запчасти искать. Месяц бы провозились.

— И даже больше, — согласился Джереми. — Вы, ребята, потрудились на славу.

— Ерунда, — отмахнулся Ластер.

— Чудесно поработали, — похвалила Айсис. Она обхватила лицо Ластера руками, наклонила его голову и поцеловала.

— Ага, спасибо, мэм, — просиял Ластер.

Айсис приблизилась к Долберту. Тот в смятении ретировался в глубь гаража.

— Долберт перед женщинами робеет, — объяснил Ластер.

— Хорошо, — вмешался Джереми. — Что мы вам должны?

— Ну, тут надо будет покумекать.

— Вот... дело в том, что денег у нас нет.

Ластер улыбнулся:

— Да я это уж смекнул.

— Мы можем дать вам золото.

Ластер разразился хохотом:

— Золото? На кой нам ваше золото?

— Оно здесь разве ничего не стоит?

— Стоит, если ты всем заправляешь.

— Вы... хотите сказать, что золото разрешено иметь только правительству?

— В самую точку попали. А простым человекам нельзя, только мелкие вещички. Есть, конечно, такие, что на стороне приторговывают, ну туды-сюды. Но мы с Долбертом — ни в жисть. Законы мы уважаем.

— Нет, нет, я... — Джереми почесал в затылке. — Тогда не знаю, как мне с вами расплатиться.

— Хм-м. — Ластер снял бейсболку и поскреб голову. — Да, проблема.

Айсис потянула Джереми за рукав:

— Можно тебя на минутку?

Выйдя за дверь, Айсис завела Джереми за груду ржавых холодильников.

— Джереми, я собираюсь предложить ему себя.

— Что? Ты этого не сделаешь!

— Другого выхода нет.

— Ни за что. Я — капитан судна. Я тебе запрещаю.

— Джереми, мы должны попасть назад, и поскорее.

— Должен же быть какой-то другой выход.

— Нет другого выхода, Джереми.

Джереми открыл было рот, чтобы возразить, но тут же его захлопнул. Вид у него был потрясенный.

— Я все равно люблю тебя, — сказала она, поцеловав его.

Она вернулась в гараж.

Джереми опустился на перевернутое вверх дном деревянное ведро и уставился на матрасные пружины, на каминные решетки и на груды старых покрышек.

Через несколько минут из гаража вышла Айсис со странной улыбкой на лице. Джереми вскочил на ноги.

— Ему нужен ты.

У Джереми снова отвисла челюсть.

Он собрался с силами и проследовал в гараж, где его, загадочно улыбаясь, поджидал Ластер.

— Покатайте нас, — попросил Ластер.

— Как?

— Покатайте нас на энтом вашем космическом корабле.

— Ой, нет, не могу. Во-первых, я не знаю, доберемся ли мы домой. Во-вторых, не факт, что я смогу доставить вас обратно.

— Сгодится.

— Правда? Но...

— Хотели б мы на этой штуковине покататься. А еще вы нам с Долбертом должны сорок семь пятьдесят.

— Ну да. Ну, черт с вами. Если потеснимся, для вас места хватит.

— Долберт! Бежи сюда! Эти человеки из космоса говорят, что покатают нас.

Долберт, хихикая от удовольствия, выполз на свет.

— Приготовиться к запуску! — скомандовал Джереми.

— Есть готовность, — откликнулся ноутбук. — Но вряд ли нам в этот раз повезет больше, чем в предыдущий.

— У тебя же есть координаты замка.

— Да ведь нам опять придется преодолевать межвселенскую среду. А она вся разворочена.

— На этот раз мы не будем в ней долго околачиваться. У нас ведь есть показания. Правда, Айсис?

— Сколько угодно первосортных показаний.

— Тогда в чем же проблема? — спросил Джереми.

— Проблема в том, что сплошная суперсреда подвергается такой нестабильности, что векторный анализ превращается в маловероятное предположение. Следовательно, исключается компьютерный контроль нашей относительной скорости, а соответственно, и нашей инерции в точке вхождения в метрические рамки субсреды назначения.

— Переведи на человеческий язык.

— На этой посудине нет тормозов.

— А-а. Ну ты уж постарайся.

— Вас понял!

— Запустить двигательные установки!

— Запускаю!

Гараж исчез из виду, сменившись пульсирующей первозданной пустотой.

— Приятное местечко это космическое пространство, — заметил Ластер.

— Это беспространство, — поправил Джереми.

— Все равно приятное.

— Попридержите язычки, братья и сестры, — весело объявил компьютер. — Сейчас нас порядком покачает.

Храм

— Дядюшка Мордекай!

Человечек в костюме небесно-голубого цвета прищурил глаза, спрятанные за толстыми линзами очков.

— Ты хочешь сказать, что мы родственники?

— Не по крови, но вы женаты на моей тетушке Джакинде.

— Джаки! Добрая женщина, мир ее праху. А ты...

— Кармин.

— А я-то думаю, что-то знакомое. Последний раз я видел тебя совсем маленьким. Ты все еще молодо выглядишь. Сколько тебе лет?

— Триста пятьдесят шесть.

— Можно сказать, младенец. Из замка не уехал?

— Это мой дом.

— Мне тоже нравилось там жить. Кармин окинул взглядом роскошный интерьер храма.

— У вас тут тоже неплохо.

— В старые добрые времена это место приносило неплохие доходы. А теперь — все. Местоположение неподходящее.

— Не говоря уже об этих защитных заклинаниях.

— Да, я сюда уйму средств вложил. Знал бы ты, какие страховые взносы мне приходится платить за вандализм. В наши дни заниматься бизнесом — хлопот не оберешься.

— Да. Держу пари, дядюшка Мордекай, вы ведь здесь не живете?

— Здесь, в этом сарае? Нет. У меня есть дом на Палм Бич. Я теперь на пенсии.

Кармин изумился:

— Вы пользуетесь порталом между здешним миром и Землей?

— Уже давным-давно. А что?

Кармин обернулся к Йонату, который все еще продолжал лежать распростертым на полу святилища:

— Ты считаешь меня могущественным чародеем? Вот кто может творить чудеса, на которые я не способен. — Он снова повернулся к Мордекаю. — Вы — единственный известный мне маг, кто может соорудить коридор между мирами без замковой магии.

Мордекай пожал плечами:

— Это проще простого.

— Да уж. А где портал?

— Там, сзади. Пойдем-ка в дом, поговорим, выпьем, все такое. Пошли. А, ты здесь с помощником. Тебя я тоже приглашаю, приятель.

Кармин помог Йонату подняться и представил его.

— Очень приятно, — приветствовал его Мордекай. — Пошли.

Мордекай завел их за постамент статуи, там, за дверью, оказалось помещение поменьше, в дальней стене которого виднелось квадратное отверстие.

— Я как раз обнаружил неполадки с этой штуковиной. В прошлый раз, услышав, что в храме сработала тревога, я побежал и понял, что проход сужается и меня зажимает. Мне пришлось как коту через лазейку вылезать. Ты не знаешь, что происходит?

— Знаю, — кивнул Кармин. — Поэтому я здесь и очутился. В межвселенской среде большие перегрузки, и в результате всюду творится что-то странное.

— Тогда давайте выберемся отсюда, пока кого-нибудь пополам не разрезало. — Мордекай встал на четвереньки и прополз в отверстие.

С другой стороны портала находилась комната с облицованными панелями стенами, баром, диванами, стульями и большим бильярдным столом в центре. Мордекай провел гостей через нее, а затем они поднялись по лестнице на второй этаж большого дома. Прихожая заканчивалась просторной гостиной с видом на аккуратно подстриженную лужайку и сад. Поместье граничило с каналом, где у причала стояла большая яхта.

Комнату украшала шведская модерновая мебель, а на стенах висели современные живописные полотна.

— Стильно, — похвалил Кармин.

— Это моя последняя жена, Ли. У нее был хороший вкус. И много денег, мир ее праху. Садитесь, садитесь. Хотите выпить?

— Нет, спасибо. — Кармин присел на диван. Йонат остался стоять.

Мордекай опустился в белое кожаное кресло.

— Ну, рассказывай.

— Я давал в Меридионе военные консультации...

— У этих тупиц!

— Ну да. В общем, обнаружив некоторые неполадки в космосе, я проверил, что с порталом. Он сжался до размеров булавочной головки, и я оказался в ловушке.

— А что ты собирался делать в храме?

— Произнести заклинание по телепортации, чтобы попасть домой.

— Ха, ты порядком рисковал. Тамошняя магия довольно коварна.

— Я это уже выяснил. Мне пришлось повозиться с вашими защитными мерами. Хорошо, что они были поставлены на автомат. Если б мне пришлось иметь дело с вами лично...

— Забудь ты про эту телепортацию. Эти заклинания чудовищны. С ними ты мог вернуться в замок покойником.

— Риск немалый, но у меня не было выбора. Портал-то блокирован.

— Итак, теперь ты здесь. В чем же проблема?

— Сообщают, что с Земным порталом произошло нечто странное. Возможно, это означает, что связи с замком больше нет. Портал был закреплен в Пенсильвании, и мне, вероятно, надо отправиться туда и проверить, но сдается мне, что его уже нет на месте.

— Давненько не бывал я в замке, — протянул Мордекай. — Кажется, ворота одно время стояли на якоре в Нью-Йорке?

— Несколько лет, но Ферн передвинула их в Пенсильванию.

— Ферн. Припоминаю Ферн. Красавица. Великолепная женщина.

— Да. Она в прошлом году умерла.

— Мои соболезнования. Искренние соболезнования.

— В общем, — заключил Кармин, — раз уж я здесь, то попытаюсь вызвать портал. Если вы не возражаете.

— Будь моим гостем. Помощь требуется?

— Сначала сам попробую.

Кармин подошел к черной секции на стене и встал в пяти футах от нее. Вытянув руки, он принялся описывать ими в воздухе различные замысловатые фигуры.

Через минуту он остановился и вздохнул:

— Слава богам.

— Ну что?

— Портал там. Из замка мне доложили, что на месте Земли выскочил какой-то странный мир, и я забеспокоился, что теперь в отверстие между Землей и замком и мышь не проскочит. Но сейчас получил опровержение своих догадок. Проблема в том, что портал крутится как сумасшедший и за ним не уследишь. Он совершенно взбесился, стал таким, каким был до тех пор, пока я с ним как следует не поработал.

— Тогда тебе остается только найти его, — сказал Мордекай.

— Это будет непросто. — Кармин опустился в кресло. — Земная магия у меня всегда костью в горле стояла. Последний раз, когда я с ней имел дело, пришлось попотеть. Портал в Пенсильвании закрепляла Ферн. Мой братец Трент тоже силен в таких делах, но он сейчас в отпуске, а мне надо поскорее возвращаться. Надо приводить космос в порядок, пока ситуация не стала непоправимой.

— Да, задачка, — заметил Мордекай.

— Да.

— Хорошо, что ты явился ко мне.

— Дядюшка Морди, вы мне поможете?

— Неужели я откажу родственнику? Ты же попал в беду, тебе нужна помощь. Да мне все равно больше нечем заняться.

— Я был бы очень благодарен.

— Ерунда. Примемся за дело или сначала пообедаем? Повара нет, но в холодильнике есть остатки бифштекса, капустный салат...

— Время дорого.

— Время, он говорит. Время всегда есть. Времени во вселенной — пруд пруди.

— Вы думаете, нам удастся вызвать портал сюда?

Мордекай наклонился вперед:

— Портал у тебя блуждающий. Вызвать его вряд ли удастся. Придется за ним поохотиться.

— Как?

— Как — не волнуйся. Выясним, как. Когда ты в последний раз ел?

— Несколько дней назад.

— Несколько дней! — Мордекай повернулся к Йонату, который с важным видом стоял рядом. — Он говорит, несколько дней. Тот, кто желает творить магию... пффф, да не обойдется без пищи. Послушай-ка, дружок, присядь. В ногах правды нет.

Йонат, повиновавшись, опустился на диван.

— Не очень-то он разговорчив, — прокомментировал Мордекай.

— Морди, Йонат никогда не видел ни Землю, ни что-нибудь подобное.

— Совсем забыл. Прости меня, Йонат.

Тот молча кивнул.

— В общем, сынок, тебе надо подкрепиться. Тело наше способно выдержать тяжкие испытания, но ему требуется забота.

— Сколько тебе лет, дядюшка Морди?

Мордекай протестующе поднял руку:

— Не спрашивай.

— Ладно, не буду. Давай займемся делом. Здесь не происходило никаких катаклизмов? Мне интересно, сказались ли неполадки в космосе.

— Вот в Калифорнии было большое землетрясение.

— О боги, это в Лос-Анджелесе?

— Нет, в Сан-Франциско. Просто ужас!

— Тогда у нас еще меньше времени, чем я думал. Надо срочно приниматься за дело.

Мордекай пожал плечами:

— Давай начнем. По пути перекусим.

Он провел их обратно вниз, свернув у подножия лестницы налево. Они прошли через стальную пожарную дверь и оказались в огромном гараже. Здесь были припаркованы автомобили: серебристый «роллс-ройс», белый «мерседес» и нечто из антиквариата — гигантский «кадиллак» 1959 года, сияющий хромовым покрытием и грозящий пешеходам острыми как бритва задними крыльями.

Именно в эту машину они и сели, Кармин на переднее сиденье, Йонат — на заднее. Мордекай достал из кармана черную пластмассовую коробочку и нажал на кнопку. Широкая дверь гаража отворилась, Мордекай завел автомобиль и выехал.

— Симпатичный дом, — заметил Кармин после того, как «кадиллак» выехал на дорожку.

— Удобный, — отозвался Мордекай, еще раз щелкнув пультом дистанционного управления. — Ну и что ты думаешь об этой тачке?

— Редкостная вещь.

— Теперь уже такого качества не бывает.

— А тем «роллсом», похоже, не часто пользовались.

Мордекай презрительно махнул рукой:

— За него с меня слишком много запросили. Ну ладно, эту проблему я уладил парой заклинаний, зато другая появилась — сейчас нигде не найти бензина со свинцом, так что вот он и стоит в гараже.

Они кружили по обсаженным пальмами улицам с роскошными домами.

— Этот район явно не для простого люда, — заметил Кармин.

— Люди здесь живут славные. И не такие славные. Как говорится, живи и давай жить другим.

Проехав шесть или семь кварталов, Мордекай свернул на широкий бульвар с бутиками и модными магазинами.

— Вот наш Бродвей, — сказал дядюшка. — Цены обалденные.

— Не сомневаюсь, — кивнул Кармин.

— Начни вызывать портал. Сперва нажми третью кнопку слева, чтобы запустить вспомогательное заклинание.

Кармин нажал кнопку и начал концентрироваться. Он прощупывал эфир правой рукой, водя ею из стороны в сторону.

— У меня ощущение, что он находится к востоку отсюда. В океане?

— В Бермудском Треугольнике, — отозвался Мордекай. — Где же еще? Может, отправиться туда на катере? — Он покачал головой. — Нет, на катере мы портал не поймаем.

— Постараюсь его притянуть.

— Попробуй. Открой окно. А то кондиционер не действует.

Они пронеслись по городу и вырулили на четырехполосное шоссе, связывавшее между собой разные штаты.

— Послушай, в Западном Палм-Бич есть чудесное местечко, где подают разные деликатесы. Там раньше заправлял всем мой друг, а теперь ресторанчик купил один симпатичный кубинец, и дела у него идут замечательно.

— Нет времени, дядюшка Морди. Лучше вон туда.

Мордекай взглянул и спросил:

— "МакДоналдс"?

Машина въехала на парковку и остановилась перед окошечком для продажи навынос.

Из металлического громкоговорителя раздался женский голос:

— Добрый день. Что желаете?

Заговорил Кармин:

— Дайте мне рыбный сэндвич, большую порцию картошки и маленькую кока-колу. Ты есть хочешь, Йонат?

Тот кивнул.

— И еще большой набор «макнаггетсов».

— С картошкой?

— Да, с большой картошкой и колой. Тебе это понравится, Йонат.

— Что касается меня, — заявил Мордекай, — то я люблю есть в зале. Так что мне только клубничный коктейль.

Они завернули за угол, чтобы получить заказ. Когда выдали пакет, Мордекай расплатился, и они снова тронулись в путь.

— Он начинает двигаться, дядюшка Мордекай, — сказал Кармин, набивая рот жареной картошкой. — Заработало вспомогательное заклинание.

— Классная штука. В чем хочешь поможет.

Огромный «кадиллак» вилял с одной полосы на другую, раздраженные водители яростно давили на клаксоны.

— Распукались тут! — Мордекай одной рукой небрежно придерживал зеленый руль, а в другой у него был коктейль. — Послушай, Карми. Ты говоришь, что не знаешь, где в замке находится другая сторона портала?

— Нет, он и в замке блуждает, как здесь.

— Хм-м, я могу проскочить на машине, границы-то у него размытые. Но если мы окажемся в коридоре... Если нам туго придется, не забудь нажать вторую кнопку. Это защитное заклинание.

— Не забуду, — пообещал Кармин. — Я могу попытаться повлиять на другую сторону. Постараюсь вывести ее в лабораторию. Там почти нет мебели, хватит места, чтобы затормозить. С защитным заклинанием у нас все должно выгореть.

— Выгорит, — с торжественной улыбкой пообещал Мордекай.

— Как тебе пища богов, Йонат? — спросил Кармин, оглядываясь назад.

— Никогда не пробовал такой стряпни, — с набитым ртом отозвался тот.

— Попробуй еще с кетчупом.

Мордекай спустился под уклон и, скрипя шинами, заложил вираж по длинному повороту на другое шоссе.

— Ну, как дела? — осведомился дядюшка.

— Уже близко. По-моему, он знает, что мы за ним охотимся. Вот уж хитрюга, этот портал.

Мордекай вписался в транспортный поток, снова вызвав сердитые гудки. Продолжая улыбаться, он отхлебнул еще коктейля, держа локоть высунутым из окна. Трепыхаясь на ветру, пряди белоснежных волос встали на затылке дыбом.

— Где-то впереди, — сказал Кармин. — Дрыгается туда-сюда.

— Напрашивается, чтобы поймали, — заявил Мордекай.

Кармин заглотил остатки рыбного сэндвича и вытер рот.

— Скорости можно прибавить?

— У меня двигатель на четыреста девяносто кубических дюймов и четырехцилиндровый карбюратор.

Мордекай вдавил в пол педаль газа, и двигатель взвыл, с жадностью поглощая бензин. Опытной рукой Мордекай невозмутимо направлял огромную машину сквозь транспортный поток, беззаботно перескакивая из ряда в ряд. Клаксоны просто надрывались от бешенства.

— Вижу проказника, — сказал он. — Вон он.

— Острое у вас зрение, дядюшка Морди.

— Очки — это так, для солидности. А с глазами у меня все в порядке. Единица. Ну или почти. Кстати, как тебе во Флориде?

— Жарко.

— Раньше здесь бывал?

— Нет, не приходилось.

Впереди возникла серая дымка, переливающаяся завеса горячего воздуха, поднимающегося от разогретого асфальта. Она, казалось, двигалась вместе с транспортным потоком, то и дело перемещаясь из стороны в сторону.

— Сейчас, сейчас, — подбодрил его Мордекай. — И оглянуться не успеешь, как окажешься в замке.

Позади них загудела сирена. Кармин оглянулся.

— Похоже, у нас проблемы.

— Не волнуйся, у меня стертые номера.

Мордекай перестроился в другой ряд, проехал мимо автобуса, затем по встречной полосе обогнал автомобиль. Стрелка спидометра дрожала на цифре восемьдесят пять, а в окно врывался влажный и душный воздух Флориды.

Звук сирены приближался. Мордекай снова вильнул на встречную полосу.

— Ага, вот мы их сейчас.

— Вон выход, — спокойно добавил Кармин. Портал метнулся вправо, прочь от дороги.

Мордекай, устремившись за ним, чуть было не снес капот трейлеру. Водители высказали свое негодование хором гудков.

Преследуя портал, «кадиллак» под рев полицейской сирены загремел вниз по наклонному съезду на двухполосную дорогу, игнорируя знак остановки.

Теперь по обеим сторонам дороги тянулся лес. Полицейская машина нагоняла их, вспышки красных огней отражались в зеркалах «кадиллака».

— Можем не успеть, — высказал свои опасения Кармин.

Сидевший на заднем сиденье Йонат отправил в рот последний кусок цыпленка и довольно улыбнулся.

— Ты женат? — спросил Мордекай.

— Да, — ответил Кармин, продолжая пристально глядеть перед собой.

— Дети есть?

— Двое: мальчик и девочка.

— Чудесно, — кивнул Мордекай, — мужчина должен быть женат.

— Похоже, мы его упустили, — сказал Кармин, наклоняясь, чтобы вглядеться повнимательнее.

Дорога впереди резко поворачивала влево. Портал снова исчез из виду.

— Не лучше ли нам притормозить, — нерешительно произнес Кармин. — Оплатишь штраф или внесешь залог.

— Не волнуйся. У меня в этом округе есть друзья — и отличный адвокат.

— Смотри, как бы хуже не вышло... Мордекай!

Колеблющаяся воздушная стена портала поджидала их как раз за поворотом. На педаль тормоза Мордекай нажать не успел.

Преисподняя, затем райские кущи

Лавa текла рекой, пепел носился в воздухе. Из трещин в земле вырывалось пламя. Метку «ти» устилали тлеющие угли, от которых дымились подошвы туфель. Такстон, ударив первым, попал в поток магмы. Мяч был проигран. Следующий мяч запрыгал по камням и исчез в расселине.

Второй. Скрипя зубами, Такстон достал следующий мяч и ударил. На сей раз мяч угодил на узкий фервей, где паслось стадо гиппогрифов. Один из них подобрался к мячу и схватил его.

Такстон отшвырнул свою клюшку в пузырящуюся впадину.

— Хватит! Гори все синим пламенем! Будь я проклят, если буду еще терпеть такое!

— На этот раз ты ни в чем не виноват, — согласился Далтон.

Над ними испуганно визжали гарпии, взмывали вверх подхваченные воздушными потоками драконы. Справа дымился, закрывая солнце, громадный вулкан, а в воздухе летали камни.

— О проклятье! Проклятье! — Такстон топнул с досады, вытащил третий вуд, прицелился и ударил драйвом. Мяч отскочил от гиппогрифа и затерялся в густой траве.

— Ко всем чертям, — отрезал Такстон, пряча клюшку обратно в мешок.

После драйва Далтона они, в сопровождении Цербера, начали переход через пустыню. Прошли мимо греющихся на солнышке василисков, которые, к счастью, молчали и не обращали на проходящих никакого внимания.

Земля тряслась, то здесь, то там недра ее разверзались, выпуская пар. Далтон чуть было не свалился в одну такую расщелину, да Цербер вовремя схватил его за шиворот. Мяч где-то затерялся, поэтому пришлось переигрывать.

Такстон наконец обнаружил в траве свой мяч и чипом выбил его с рафа, затем ударом четвертого айрона послал его на грин. Земля раскололась как раз в том месте, где упал мяч.

Не проронив ни слова, Такстон достал последний мяч.

Началось извержение, вулкан поливал поле огнем и засыпал пеплом. К тому времени, когда игроки добрались до паттинга, грин представлял собой дымящиеся руины, и им пришлось уворачиваться от валунов размером с автомобиль. Такстон при этом умудрился послать мяч в лунку.

— Делай свой патт! — крикнул он, перекрывая шум.

Далтон набрал шестерной богги. И они поспешили прочь.

По мере их продвижения ландшафт менялся. Гром затих, и дым рассеялся, словно они в музее переходили от одной диорамы к другой. Небо стало голубым, выросли деревья. Зазеленела густая трава. На рафе зацвели полевые цветы. Подул легкий ветерок, принеся аромат жасмина и лилий. Яркие солнечные лучи блестели на поверхности озера и напитывали поле желтым теплом.

Впереди открывался длинный и широкий фервей, аккуратно подстриженную поверхность которого лишь изредка нарушали бункеры.

На дубе, возвышавшемся рядом с «ти», висела табличка:

ЛУНКА 17?

Под табличкой, на столике для пикника, красовалось ведро со льдом, из которого соблазнительно выглядывала бутылка шампанского. На белой скатерти стояли два перевернутых вверх дном бокала.

— Как мило, — обрадовался Далтон. — Подарок от руководства клуба, я полагаю.

— Или от дьявола, — предположил Такстон, беря в руки бутылку и срывая фольгу. Он умелой рукой раскачивал пробку, пока та не вылетела, потом разлил шампанское по бокалам.

Далтон сделал глоток.

— Настоящее! Из провинции Шампань.

— Поверю тебе на слово. — Такстон одним махом опрокинул бокал в рот и налил себе еще.

От их одежды остались одни обугленные лохмотья. На волосах и плечах, словно снег, лежал пепел, а ботинки были прожжены и изрезаны. Такстон направил на Цербера струю шампанского, и тот с удовольствием подставил под нее язык.

К тому времени, когда они готовы были продолжать игру, все трое были уже порядком под хмельком, но на качестве гольфа это никак не сказалось. Драйвы у обоих игроков получались длинными и меткими.

На фервее пахло свежескошенной травой; в озере плескались и ныряли утки — обычные, немифологические утки, а в соседнем лесу чирикали птички — малиновки, воробьи и голубые сойки. Под тяжестью плодов ломились яблони, а в клевере на рафе жужжали пчелы. За три удара они прошли через фервей на грин.

Тишину грина нарушало только шлепанье сыпавшихся в лунку мячей. Оба игрока набрали по пару.

Такстон поставил метку и улыбнулся:

— Что ж, вот и все.

Далтон вздохнул:

— У меня лучшей игры в жизни не было. Никогда ее не забуду. — Он опустил паттер в мешок.

— Разве такое можно забыть? — Такстон перекинул мешок через плечо. — Теперь пора расплачиваться с клубом.

— Да, — торжественно кивнул Далтон. — Обязательно.

Они прошли между деревьями по ведущей вверх по пологому склону тропинке.

— Хотелось бы мне думать, что я жизнь свою прожил так, как сыграл эту игру, — медленно произнес Далтон.

— А ты так ее прожил?

— В том-то и дело, что нет. Иногда я сдавался, отказывался от борьбы, опускал руки.

— Со всеми такое случается, — отозвался Такстон.

— Но с возрастом учишься. Всегда есть возможность исправиться, измениться, что-то переделать. Никогда не поздно начать.

— Что ж, и я, надо сказать, кое-чему научился, — проговорил Такстон. — Не отчаивайся, не вешай носа и все такое.

— Хороший взгляд на жизнь.

На выходе из леса их поджидал Дьявол.

Он сидел на скамейке рядом с первой «ти» и, сжимая в зубах толстую сигару, читал газету. Покрытые зеленой чешуей ноги были демонстративно вытянуты вперед, чтобы все видели, какими длинными, острыми когтями заканчиваются пальцы. Когда игроки приблизились, дьявол опустил газету, и на его жутковатой физиономии расцвела улыбка.

— Понравилась игра, господа?

— Весьма, — ответил Далтон. — Вряд ли нам когда-нибудь захочется ее повторить, но было интересно.

— Да, но повторить придется. В этом-то и весь смысл.

— Какой смысл?

— Давайте-ка разберемся. Вы ведь — заблудшие души?

— Нет.

Дьявол нахмурился:

— Нет?

— Не совсем, — уточнил Такстон. — Боюсь, что мы случайно вторглись в ваши владения.

Дьявол пыхнул сигарой.

— Впрочем, не вижу разницы. Раз вы здесь, придется играть.

— С какой стати? — спросил Далтон.

— С какой стати? — презрительно фыркнул дьявол. — Вот такие вопросы меня просто бесят. Это моя вселенная, я ею управляю, я устанавливаю правила. Это мое шоу. Когда вы устраиваете шоу, у вас возникают определенные права, и одно из них — чтобы вас не доставали ежеминутно жалобными причитаниями о том, как это все нелепо и каким это кажется тщетным и бессмысленным и так далее. Прекратите нытье и играйте в мою игру — других вам не предложат!

— Кажется, мы это усвоили, — ответил Далтон. — Но одного раза достаточно.

— А я говорю, недостаточно, — возразило адское создание. — Вот первая метка «ти». Начинайте.

— Наступает час, — решительно произнес Далтон, — когда надо встать против большой силы и сказать: все, хватит.

Такстон изо всех сил затряс Далтона за плечо, показывая рукой:

— Смотри!

На лужайке, позади дьявола, колыхался портал или нечто, на него очень похожее. Это выглядело смутным пятном, время от времени принимавшим форму дверного проема. Портал завис в воздухе, опустился до земли, плавно взмыл в воздух и снова обосновался на месте.

— Бежим! — крикнул Далтон, роняя сумку.

— Задержитесь-ка на минутку, — проговорил дьявол, вставая и отбрасывая сигару.

На чудовище кинулся Цербер и опрокинул его на скамейку. Скамейка не выдержала, и собака вместе с дьяволом покатились по траве. Незадачливые игроки ринулись к лужайке.

Дьявол встал и подобрал сигару. Задумчиво выпустив дымок, он проследил взглядом, как оба джентльмена нырнули в ворота. После этого портал исчез, уступив место пчелам, цветам и другим мирным обитателям лужайки.

Дьявол повернулся к Церберу, наблюдавшему вместе с ним за уходом гостей.

— Вот дьявол, а я-то собирался пригласить их на ужин!

Лаборатория

Осмирик сидел у терминала с книгой в руках, когда что-то с шумом шмякнулось неподалеку от стола. От неожиданности библиотекарь свалился со стула, затем вскочил на ноги и, перепуганный до смерти, робко оглянулся.

Вернулся «Странник». Судно материализовалось одним сильным ударом и, протаранив каменную стену, врезалось в старое лабораторное оборудование. На корпусе повреждений не было, только на носу образовались небольшие трещины.

К тому времени, когда Осмирик приблизился к челноку, люк открылся, и из него высунулась светловолосая голова мужчины в потрепанной бейсболке. Мужчина улыбался.

— Это чего, другая планета? — спросил он.

— Вы — в замке Опасном, — ответил изумленный Осмирик.

Незнакомец огляделся.

— Ничего себе. — Он выкарабкался наружу, и за ним последовал незнакомец еще более странного вида.

— Это, стало быть, Долберт, а я — Ластер.

— Осмирик, — с поклоном приветствовал их библиотекарь.

— Есть, Осси! — Джереми высунул голову из люка. — Мы добыли данные!

— Очень рад, — ответил Осмирик.

Джереми помахал дискетой:

— Вот они!

— Повреждений нет?

— Пустяки, нас немного встряхнуло, но все были пристегнуты.

Джереми вылез наружу, за ним последовала Айсис и заключила его в свои объятия.

— Нет времени, — сказал Джереми, высвобождаясь. — Надо ввести это в программу. — Он побежал к терминалу.

— Джереми, осторожно!

Мимо Джереми, едва не задев его, пронеслась какая-то зеленая громадина. Затем послышался ужасающий рев и, наконец, последовал мощный толчок.

Все обернулись в сторону смежной стены. Откуда ни возьмись появился огромный зеленый автомобиль. Теперь он стоял у стены, покореженный и смятый, с расколотым капотом и разбитыми окнами. Крылья отвалились, а из мотора валил белый дым.

Все кинулись к машине.

— Лорд Кармин! — Джереми попытался открыть искореженную дверь, но она не поддавалась.

— Со мной все в порядке, — успокоил их Кармин, вылезая через окно с помощью Джереми и Ластера. — Помогите старику. Осторожней, вдруг он ранен.

— Ранен, шманен, — проворчал Мордекай, выбираясь через крышу. — Ты вовремя нажал кнопку, мы в порядке. В порядке?

Айсис и Долберт помогли Мордекаю спуститься. А затем с изумлением обнаружили в автомобиле Йоната. Тот же нисколько не удивился. Новые боги? Прекрасно.

— Откуда вы? — изумился Джереми.

— Из Флориды, — ответил Кармин. — Неважно, потом объясню. Теперь по поводу данных из межвселенской среды...

— Мы их добыли.

— Добыли? — Взгляд Кармина упал на «Странника». — Понятно. Что ж, хорошо поработали. Давайте взглянем на стабилизационную программу.

Пока они шли к терминалу, дверь лаборатории отворилась, и в нее ввалились по меньшей мере дюжина Карминов. Первый сказал:

— Вот вы где! Интересные у вас здесь штучки. Можно нам посмотреть?

— Мы заняты, — ответил Кармин, — посмотреть можно, но не путайтесь под ногами.

— Ах, простите, что мы существуем!

— С этим потом разберемся, — отрезал Кармин.

Мир

Он сидел скорчившись в высокой траве между двумя зданиями из стекловолокна. По улице между палатками и зданиями прошагали двое солдат. Он подождал, пока они пройдут, затем встал и принялся ощупывать пальцами контуры окна.

Он знал, что Алиса там. Ясновидение? Называйте это «знанием местоположения значимых вещей или людей». Это и была магия, которая, насколько он понял, дарована ему. А название подобрать — уже дело десятое.

Винты и гайки в раме ослабли, и она выпала из проема. Он подхватил ее и осторожно положил на землю.

— Алиса? — тихо позвал он.

Она подошла к окну склада, превращенного нынче в тюремную камеру. Он помог ей спуститься на землю.

Оба нырнули в траву. Невдалеке опять послышался топот солдатских сапог. Голоса. Казалось, невозможно выбраться из подразделения незамеченными.

Внезапно ему в голову пришла шальная мысль. Почему бы и нет?

— Алиса, послушай. Сейчас мы встанем и покинем лагерь. Никто нас не увидит. Никто нас не сможет увидеть. Понятно?

Она кивнула.

Он взял ее за руку, и они поднялись, потом он вывел ее из травы на улицу. Навстречу им шли двое солдат, и он бочком пробрался мимо них, не торопясь, пытаясь быть хладнокровным, спокойным, уверенным в себе. Тот солдат, что шел справа, поглядел на них, замедлил шаг и нахмурился. Остановившись, он прищурился и покачал головой. Затем отвел взгляд и нагнал своего товарища.

Они продолжали идти. Мимо прошли еще трое солдат. Никакой реакции.

Выйдя из лагеря, они направились к взлетной площадке. Ему в голову пришла еще одна шальная мысль.

Кабину пилота наполняли датчики и циферблаты, ему совершенно непонятные, но это не имело значения. Он сел в пилотское кресло и взялся за рычаги. Алиса опустилась в соседнее кресло. Он протянул руку и захлопнул люк.

Закрыв глаза, он представил гремлинов. Маленьких гремлинов, которым хорошо знаком в этом аппарате каждый болт, каждая заклепка, которые исследовали все его функции и возможности. А он командует этими гремлинами, этими маленькими проказниками. Он говорит им, что и когда нужно сделать. Они деловито ворчат и бормочут, ползая по всей машине, залезая на крылья, пробираясь в двигатель, протискиваясь в проводку. Они — везде, и он над ними командир. Итак, за работу.

— Заводите мотор.

Стартер провернулся, начали вращаться турбинные лопасти, набирая скорость. Заработал топливный насос, с ревом вспыхнул керосин.

— Взлетаем.

Воздушное судно начало медленно подниматься, выплевывая из сопел выхлопные газы. Форсированная тяга обеспечила стабильность и безопасность, создав силовой поток, который чудесным образом преодолел силу притяжения.

Он положил одну ладонь на рычаг, а другую — на ручку управления. Ноги его уперлись в педали. Для чего они, он не знал, но это не имело значения.

— Направляйте меня.

Он повернул аппарат на восток и устремился вперед. Машина набирала скорость и высоту. Он нажал на дроссельную заслонку, и сопла, угол наклона которых регулировался компьютером, с увеличением скорости воздушного потока автоматически сместились в горизонтальное положение.

Аппарат поднялся над деревьями и направился в темнеющее небо. Он взглянул на Алису. Она, как всегда уверенная в себе, улыбалась. Он ответил ей улыбкой, а затем снова вперился взглядом в непонятные приборы.

Среди них он обнаружил альтиметр. На нем уже было пятьсот — футов, метров? Он толкнул дроссель, ровно держа педали. Аппарат рванулся вперед и полностью перешел на аэродинамический полет. Теперь это был реактивный самолет. Джин понятия не имел, как и дельтопланом-то управлять, не говоря уже о самолете.

Но для искусного чародея все просто. Пускай за тебя поработают помощники. Все получится. Тогда тыква превратится в карету. И добро пожаловать, Золушка. Не опоздай на бал.

Они мчались на восток, под ними проносились заброшенные сельскохозяйственные угодья. Преследователи появились раньше и двигались стремительнее, чем он ожидал. Он толкнул одновременно и дроссель, и ручку управления, и аппарат резко набрал скорость.

Преследователи копировали все его маневры. Головная машина произвела пробный выстрел, извещая его о своем присутствии. Возможно, им не хотелось терять дорогостоящий аппарат ВВП. В конце концов, куда он денется? Они будут продолжать преследование до тех пор, пока он не сдастся либо не произведет вынужденную посадку.

Но он не волновался. Чем дальше, тем более могущественным и уверенным в своих силах он себя чувствовал. Ему пришло в голову еще немного поэкспериментировать. Самолет обладал определенными скоростными характеристиками, или, как выражались инженеры, лимитами. Превысить эти лимиты невозможно. Но что произойдет, если, скажем, откуда ни возьмись, в камере сгорания материализуется дополнительное топливо и добавится к смеси? Да-да. Всего лишь подкормить двигатель. Как дополнительный форсаж.

Самолет пулей рванулся вперед, оставив позади фонари преследователей.

Чувство удовлетворения послужило ему наградой. Так держать, гремлины. Под ними темнела в сгущающихся сумерках блеклая земля. Он взял вправо, корректируя курс с помощью педалей и ручки управления. Портал находился... где? Впереди. Еще в нескольких милях.

Преследователи нагоняли их. Наверное, на их самолетах имелся настоящий форсаж. Да, теперь понятно. Не прибавить ли в камеру сгорания еще топлива? Нет, лучше не делать того, что затронет физическую реальность. Мало ли — можно перегреть камеру или спровоцировать взрыв. Сделай что-нибудь другое.

Стать невидимкой? Он уже достигал в этом успеха. Но с таким большим предметом, как самолет, может не получиться. И потом, у преследователей, скорее всего, есть приборы инфракрасного видения и тепловые ракеты.

Он вообразил, что они увидят, когда посмотрят в эти свои приборы, и на что наткнутся жадные теплоискатели ракет.

Размноженные образы! Сотни одинаковых целей. Тысячи! Разлетающиеся в разные стороны, развеянные по ветру.

Именно это они, очевидно, и увидели. Самолеты-преследователи в замешательстве замедлили ход, затем разлетелись в разные стороны.

Он держал тот же курс. Внизу показался портал. Сбавив мощность, он передал управление компьютеру, который, повернув сопла, повел судно на посадку.

Развернулись механизмы приземления, и самолет опустился на землю. Гул турбин затих.

— Вот и прибыли, Алиса.

Алиса осторожно выглянула; стоявшего рядом с аппаратом темного прямоугольника она не заметила.

— Посмотри, — сказал он. — Видишь? Это дверь в мой мир.

Они вышли и направились к порталу. Уже почти стемнело, поднялся ночной ветер.

Из тьмы возник, грохоча орудиями, самолет преследователей.

Джин рассердился. С него довольно. Он поднял руку и вытянул пальцы. Он знал, что теперь может творить все, что ему заблагорассудится, быть божеством в этом мире, в этом странном и безнадежном мире.

Из его пальца вылетел желтый лучик огня и, копьем устремившись к нападавшему, окутал его ослепительным свечением.

Самолет расцвел огненным шаром. С тускнеющего неба повалились горящие обломки.

Они наблюдали, как вспыхнул сухой кустарник.

— Я не хотел этого делать, — сказал он, — но пришлось. Я всего лишь человек.

— Ты сделал то, что должен был сделать, — возразила она.

Они стояли перед воротами, за которыми уже просматривались каменные стены замка. Он сжал ее плечи:

— Алиса, ты хочешь пойти со мной? Это не мой мир. Мне придется его покинуть, и я уже не вернусь. Это твой мир. Ты хочешь навсегда покинуть его, оставить его в руках Внутреннего Голоса? Или ты хочешь остаться и изменить его, победить Внутренний Голос?

Ветер шелестел травой и гулял в стволах деревьев, почти полностью заглушая негромкое стрекотание сверчков.

— Я хочу остаться, — ответила она.

— Я так и думал. Послушай меня. Я — великий чародей, и я собираюсь наложить на тебя заклинание. Особое заклинание, мой тебе подарок. Я дам тебе иммунитет. Тебя никогда больше не смогут инфицировать Внутренним Голосом. Твое тело и сознание в состоянии будут его побороть. Но это еще не все. Ты сможешь передавать эту способность всякому, с кем встретишься, всякому, с кем вступишь в контакт. Это будет как эпидемия, но эпидемия благотворная. А те люди, которым ты передашь этот дар, смогут передать его другим. И все люди в твоем мире станут такими. Со временем Внутренний Голос окажется бесполезным, и наступит свобода. Ты поняла меня?

— Да, Джин.

— Хорошо. А теперь я тебя покину.

На небе выступили звезды. На севере виднелось созвездие Большой Медведицы. Он нашел Полярную звезду и повернулся к востоку.

— Внешние Силы находятся в этом направлении, — показал он рукой. — Я хочу, чтобы ты влезла в аппарат и пролетела тридцать миль к востоку.

— Но я не могу...

— Нет, можешь. — Он положил ей руку на лоб и представил, как через канал в руке в нее перетекают все его знания и могущество. Он ощутил покалывание, а по ее телу пробежала легкая дрожь.

— Я передал тебе энергию. В этом мире такое могло произойти только однажды. Эта энергия исходит из потока, из перешейка между двумя разными вселенными, когда между ними открывается крошечное отверстие, как сейчас. Не знаю, как долго это продлится. Не думаю, что долго, Алиса. Поэтому я должен тебя покинуть.

Она приблизилась к нему:

— Спасибо. Спасибо за все, что ты для меня сделал. Я тебя никогда не забуду. Ты дал мне имя.

Они обнялись. Затем она отвернулась и пошла к самолету.

Он проследил, как она вошла внутрь и закрыла люк так уверенно, будто занималась этим каждый день.

Закрутились двигатели, выхлопным ветром примяло траву. Самолет взмыл вертикально вверх, развернулся носом к востоку и полетел прочь, вскоре исчезнув из виду. Шум двигателей затих в ночи.

Он снова поглядел на звезды. Они выглядели так же, как и в том мире, где он родился.

Повернувшись, он зашагал обратно в замок, с каждым шагом теряя свое могущество.

Обратно в действительность.

Главная башня замка. Рядом с гостевым крылом

— Проголодался, как ни разу в жизни, — заявил Такстон.

— И я, — отозвался Далтон.

По коридору к ним приближалось что-то странное. Похожее на Снеголапа, но желтое. Диковинное существо пробежало мимо, и по какой-то непонятной причине, при всей своей угрожающей внешности, оно выглядело перепуганным.

Оказалось, на то были причины. За желтым зверем гнались. Услышав до странности знакомое клацанье, гольфисты обернулись. Шум исходил от... да, сомнений быть не могло. От огромной летающей цепной пилы, которая, громко и сердито жужжа, наступала зверю на хвост.

Недавние гольфисты проводили пилу взглядом. Механизм не обратил на них ни малейшего внимания.

— Что ты об этом думаешь? — поинтересовался Такстон.

— Мыслей просто нет. За наше отсутствие здесь, очевидно, много всякого произошло.

Продолжая свой путь по коридору, они наткнулись на Линду Барклай и рыжую красавицу Шейлу Янковски.

Линда подбежала к Далтону и заключила его в объятия.

— Привет, девушки, — поздоровался он. — С нами все в порядке.

— Мы так за вас волновались! — При виде прожженных и потрепанных лохмотьев, оставшихся от когда-то франтоватых костюмов для гольфа, она побледнела. — Боже, что это с вами? Чем вы занимались?

— В гольф играли, — ответил Такстон. Поцеловав их обоих, она объявила:

— Здесь такое творилось — вы не поверите. Сначала перепутались все порталы, затем является какой-то придурок — двойник Джина — и мутит тут воду, потом вламывается еще один придурок — двойник Кармина с шестью сотнями стражников, а я чуть было не откидываю копыта, когда моя же копия пытается меня прикончить, и... — она закашлялась и никак не могла остановиться.

— Расслабься, — посоветовал Далтон, хлопая ее по спине. — Линда, деточка, успокойся.

В разговор вступила Шейла, загорелая и отдохнувшая:

— Ей много пришлось вынести. Она мне все рассказала. История с ее двойником — просто ужас.

— А мне хотелось бы знать, — сказал Далтон, — что тут за живые цепные пилы скачут.

— Это мы вместе заклинание сварганили, — похвасталась Шейла. — В замке было полно нездешнего народу. Такая неразбериха. Надо было изобрести что-нибудь, чтобы всех разогнать по местам, вот мы и придумали такую штуку. Эти пилы находят тех, кто не из этого мира, и охотятся на них. До победного конца.

Линда наконец прокашлялась.

— Да, они свое дело сделали. Разогнали всех стражников и почти всех желтых Снеголапов.

— Да, я, кстати, как раз хотел спросить на счет желтых Снеголапов, — продолжал Далтон. — Но, может быть, об этом позже.

— Поговорим за ужином, — предложила Линда. — Вы есть хотите? Некоторые придворные повара уже вернулись, так что в Королевской столовой нас ждет неплохой стол.

— Да, пошли. А как так все-таки произошло, что вас чуть не убили?

— Это была моя копия. Должно быть, у меня в глубине сидит настоящая стерва, потому что...

Линда замолкла, наткнувшись взглядом на появившегося из бокового коридора Джина.

— Ты все еще здесь? — ледяным тоном спросила она.

— Привет, — поздоровался Джин.

— Что это ты за мешок на себя напялил? Просто посмешище. Кстати, тебя не удивляет, что я еще жива?

Джин посмотрел на Шейлу, затем на Такстона с Далтоном, затем снова на Линду. Линда между тем продолжала свой рассказ:

— Когда я увидела, что она достает пистолет, я материализовала у себя под блузкой пуленепробиваемый жилет. Ядовитой стрелы я, конечно, не ожидала, и стрела пробила жилет, но кожу не повредила. Я притворилась, что теряю сознание, а потом... — Линда остановилась, заметив недоумевающий взгляд Джина. Только тогда она поняла, кто перед ней.

— Джин!

Прыгнув на него, она чуть было не сшибла его с ног.

Лаборатория

Главный компьютер гудел и посверкивал, крутился и щелкал. По стеклянным трубкам бегали искры, вертелись колеса... Диковиннейшая это была машина, но работала превосходно.

— Программа запускается отлично, — объявил Джереми, не отрывая глаз от монитора. — Почти закончили.

Он положил в рот кругляшок шоколадного печенья.

За спиной у него стояли Айсис, Ластер, Долберт и Мордекай. В другой части лаборатории вели беседу Йонат и Осмирик. Осмирик показывал старику какие-то весьма интересные книги.

— Веселенькое местечко, — заявил Ластер.

— О, я уверен, что вам здесь понравится, — откликнулся Мордекай. — Как в санатории. Не хватает только заведующего.

— Ну, где же результаты, — Айсис нетерпеливо заглядывала Джереми через плечо. — Надеюсь, лорд Кармин ознакомит нас с показаниями, которые он получает по своим приборам.

Джереми повернулся на крутящемся стуле:

— Он говорит, что никаких ошеломляющих последствий ожидать не следует. Все выправится само собой, все уляжется. Но подумайте только, то, чем мы занимаемся в этой комнате, повлияет на целую вселенную. На целые вселенные!

— Это большая ответственность, — сказала Айсис. — И ты потрудился на славу, Джереми. В конце концов у тебя все получилось.

— Не без твоей помощи, Айсис. Сам я бы не справился.

— Но это всего лишь моя работа. Я ведь только программа, я создана для нужд пользователя.

— Ты очень хорошо подходишь для моих нужд, — улыбнулся он ей.

— Мы хочем на весь замок посмотреть, — попросил Ластер, — если никого не побеспокоим.

— С радостью буду вашим гидом, — предложил свои услуги Мордекай. — Я еще не забыл здешней планировки. Только будьте повнимательнее. Можно попасть в западню.

— Да, — подтвердил Джереми, — первые недели будьте повнимательнее. А потом привыкнете и будете чувствовать себя как дома.

— Еще мы хочем маме весточку передать.

— У нас остались координаты вашего мира. Если приведете в порядок корабль, то можем вас прямо домой доставить. Как думаете, справитесь?

— Да я уж и не знаю, — протянул Ластер. — Как думаешь, Долберт, осилишь эту штуковину?

Долберт, поразмыслив, издал какой-то гогот.

— Долберт говорит, что придется нелегко, — перевел Ластер, — но он возьмется.

Джереми и Айсис обменялись взглядами, и Джереми спросил:

— Ластер, как ты понимаешь Долберта? Он же не разговаривает.

— Чего? Да он вам все уши прожужжит, дайте ему только волю. Его, может, трудно понять, но...

— Должно быть, Долберт говорит на своем языке, — предположила Айсис.

Ластер почесал в затылке:

— Видно, так оно и есть.

— Он починил «Странника». Он, наверное, гений.

— Да, поумнее Долберта мало кого найдешь. Ночами напролет читает.

Долберт что-то прочирикал.

— Долберт говорит, что в особенности увлекается поэзией Шитса и Келли.

Джереми кивнул, а затем до него дошло.

— Наверное, Китса и Шелли?

Долберт фыркнул.

— Только не в нашем мире, — возразил Ластер.

Долберт нашел это очень забавным.

Королевская столовая

— ...Итак, мы с Шейлой вернулись в тот мир, где находилось облако, — рассказывала Линда. — Мы закрутили вихрь в обратную сторону и заставили его поглощать клонированных Снеголапов. Мы приказали всем им явиться обратно к порталу для того, чтобы... чтобы их всосало обратно, и они так и сделали. Клоны Снеголапа — дисциплинированные существа.

— Это потому, что сам Снеголап — дисциплинированное существо, — откликнулся Далтон. — Но вопрос в том, что они ощущали перед тем, как после жизни им предстояло кануть в небытие.

Линда отмахнулась от вопроса:

— Мы не спрашивали. И думать об этом не хотим.

— Если, прибегая к магии, вы начнете задаваться такими вопросами, — вмешалась Шейла, — то по ночам спать не будете. У меня до сих пор экипаж подводной лодки без дела разгуливает — но это уже другая история.

Далтон отхлебнул кофе.

— Кстати, а где настоящий Снеголап?

Линда застыла. Потом отложила свой тост и поглядела на Шейлу:

— Ты не...

— Я думала, ты знаешь, где он, — ответила Шейла.

— О Боже, — Линда поднесла руки к лицу. — Ты не думаешь, что он попал...

— Да нет, я полагаю, он где-то здесь, — успокоил ее Далтон. — Он сумеет о себе позаботиться.

— Ох, — Линда покачала головой, — безумные были денечки. Надеюсь, что неполадки в космосе прекратились. Не хотела б я снова через это пройти.

— Вы уверены, что всех пришельцев изгнали? — спросил Далтон.

— Если кто-то и остался, стражники об этом позаботятся, — ответила Шейла.

— А как с фальшивыми Карминами? — поинтересовался Такстон.

— Вот это нам неизвестно, — ответила Линда. — Они на наши действия никак не реагировали. Они, по-моему, неплохо проводят время.

— Надеюсь, лорду Кармину удалось вернуться, — высказал предположение Далтон.

— Я послала пажа в лабораторию. Он скоро должен появиться и, я думаю, принести радостную весть. Все постепенно приходит в норму.

— Вот и он, — объявила Шейла.

В обеденный зал вошли Джин и Снеголап.

— Всеобщий привет! — гаркнул Снеголап, откладывая топор.

— Я застал его спящим в своей комнате, — объяснил Джин.

— Я устал. А потом, мне до смерти надоело на каждом углу встречать свою собственную физиономию, так что я решил немного покемарить. Великая белизна, как же я проголодался!

— Угощайся, — предложила Линда. — Я приказала поварам подать твои любимые свечи из пчелиного воска с салатным соусом.

— Спасибо! Иногда мне больше нравится пчелиный воск, иногда — парафин. Зависит от настроения.

Снеголап окунул свечу в миску с соусом, а затем отправил в свою зубастую пасть.

Такстон с отвращением отложил бутерброд.

В зал ввалились другие Гости, оживленно болтая. Дина Вильяме помахала рукой в знак приветствия.

— Привет! — крикнула Шейла.

— Держу пари, всем есть что порассказать, — задумчиво проговорила Линда. — Начнем с тебя, Джин. — Что с тобой произошло?

— Попал в странный мир. Впрочем, в нем не было ничего нового.

— А как же учеба?

— Забудь, — отмахнулся Джин. — Реальности я наглотался — надолго хватит Дайте мне меч и магию. Истосковался я по ним.

— Что ж, ты ищешь там, где надо, — заметил Далтон.

Королевский кабинет

Помещение было заполнено книгами и антикварными вещицами. Книжные полки доставали почти до самого сводчатого потолка. В одном углу кабинета громоздилось всякое астрономическое оборудование — звездные схемы и модели планетных систем. Вдоль другой стены выстроились приборы, напоминающие настенные часы с кукушкой.

— Какие к тебе поступают показания? — спросил один Кармин у другого.

— Все почти нормализовалось.

— Что ж, нашей проблемы это не решает.

Другой Кармин хмыкнул в знак согласия.

— А в чем в действительности наша проблема?

— Это исключительно онтологический вопрос.

— То есть?

— Кто реальный, а кто — нет.

— Пускай реальность сама о себе позаботится.

— Пускай, но я, например, не могу рассматривать самого себя как продукт какого-то каприза суперсреды.

— Я тоже. И существование бесконечного количества замков у меня в голове не вмещается.

— Почему бы и нет? — вмешался еще один Кармин. — Любое квантовое толкование вещей это допускает.

— Да. Насколько я знаю, квантовая физика в основном блуждает впотьмах. Между квантовой теорией и теорией относительности существует непримиримое противоречие. И большинство, как правило, встает на сторону относительности. Обе теории одновременно не могут быть верными.

— Зависит от того, о какой конкретной субвселенной вести речь, — возразил третий Кармин. — Эти концепции прямо противоположны, но большинство сред являются компромиссами между ними. Земля, например, разделена в пропорции пятьдесят на пятьдесят. Коэффициент связан с количеством магических отклонений на данную среду, но неясно, какова функция отображения множества между ними двумя.

— Хватит заниматься подсчетом ног у комара. Кто же здесь все-таки самая главная шишка?

— Кто — шишка, а кто — просто синяк.

— Очень смешно. Говорю тебе, все относительно.

— Ничего не относительно. Существует только один из нас.

— Почему? Мы что — божества какие-нибудь?

— Ну, это еще не выяснили. По меньшей мере, демиурги.

— Слушайте, так мы никуда не продвинемся. Давайте вернемся к соответствующим нам... как их там называть. Среды, квантовые выбросы, Утопии, отражения отражений...

— А мне здесь больше нравится. Тут всякие вещички, которых у меня нет.

— Вот видишь? Значит, мы не просто отражения.

— Я этого и не говорил.

— Совсем запутался.

— А ситуация путаная.

— "Свет мой, зеркальце, скажи..."

— А что такое зеркало? Бесконечно повторяющиеся образы, вот и все. Повторяю, это чисто академический вопрос, и не будем ломать над ним голову.

— Что ж, мы попытались разрешить его силой и ни к чему не пришли. Никто еще ничего не выигрывал при игре в шахматы с самим собой.

— Давайте, что ли, кинем жребий. У кого-нибудь есть монетка?

— А давайте соберемся в каком-нибудь мире, притащим пистолеты и примемся палить друг в друга.

— Примитивно. Но некоторые проблемы решатся.

— Об этом я и говорил за обедом. Некоторые из вас, на мой взгляд, слишком уж кровожадны.

— А вы, либеральные слюнтяи, вам бы вместо настоящей борьбы лотереи устраивать.

— Кто это слюнтяй?

— Кто это либеральный?

— Подождите минутку. Там что-то происходит.

Они переглянулись.

— Ты бледнеешь и исчезаешь, — сказал один другому.

— И ты тоже, — ответил тот. — Я тебя насквозь вижу.

— Кто-нибудь в курсе, что происходит?

— Космические пертурбации улеглись. Все приходит в норму само собой.

Постепенно все фигуры в комнате, за исключением одной, сделались прозрачными.

Один из исчезающих призраков поднял руку:

— Эй, ребята, спасибо за обед.

— Увидимся, — эхом отозвался другой голос.

Вскоре в кабинете остался только один человек. Он вздохнули поднялся со стула. Еще раз сверившись с приборами, он удовлетворенно кивнул:

— Ну, вот и все.

На обратном пути он остановился перед зеркалом и отступил на шаг, чтобы взглянуть на свое отражение.

— Я себя чувствую... по-настоящему настоящим.

Отражение подмигнуло ему в ответ:

— И я тоже, дружок.

Оглавление

Тронный зал

Королевская столовая

Главная башня замка. Гостевое крыло

Главная башня замка. Земной портал

Замок. Лаборатория

Равнины Меридиона

Замок. Зеркальный зал

Пятая лунка. Пар четыре

Больница

Лаборатория

Лес

Королевская столовая

Адский гольф

Город

Лаборатория

Марнасские горы

Пересеченная местность

Мир гольфа

Город

Лаборатория

Мизер

Мир Снеголапа

Таинственный мир

Город

Где-то

Пустыня

Королевская столовая

Торфяники

За городом

Гараж

Храм

Преисподняя, затем райские кущи

Лаборатория

Мир

Главная башня замка. Рядом с гостевым крылом

Лаборатория

Королевская столовая

Королевский кабинет

Реклама на сайте