«Иронические миниатюры»

Яков Разливинский Иронические миниатюры

Фактор времени

Невосточная сказка

Между прочим, 440 миллионов лет назад, в силурском периоде, Уральских гор не было и в помине. На запад от Екатеринбурга до самой Москвы простирался океан, который потом ученые так и нарекут Уральским. Считается, что суша в ту эпоху была еще мертва. Но это не так. На самом деле ее заселяли предшественники людей — джинны, которые бесконечно долго воевали меж собой и потому в конце концов исчезли задолго до появления динозавров. Своих военнопленных джинны заключали в лампы и бросали в океан. По иронии судьбы именно пленные, то есть проигравшие, и остались единственными, кто пережил войну.

Откуда я это узнал? Разумеется, от самого джинна, когда потер лампу, испещренную защитными значками, действительно похожими на арабские.

— Свобода! — возопил-загрохотал мой джинн, но тут же различил кого-то у ног своих и, согнувшись в поклоне, убавил громкость на треть: — Слушаюсь и повинуюсь, о хозяин?

— Сколько у меня желаний? — первым делом вопросил я, борясь с судорожным кашлем, — ну и запашок шел из лампы: хоть плачь, хоть беги. — Три?

— Зачэм три? — искренне изумился джинн. Он полностью выпростался из лампы, уменьшился в размерах и стал похож на типичное лицо кавказской национальности. — Тысяча желаний, сто тысяч, миллион! Сколько захочешь?

Странно, а в легендах вот не больше трех. Ну да ладно.

— Знаешь что, любезный… — кажется, так говорят хозяева ее своими слугами? — Принеси-ка для начала… э-э-е стаканчик воды.

Пить действительно хотелось — денечки стояли жаркие, а вокруг на все двадцать кэмэ — не то что реки, ручья не было.

— Стаканчик? — озадачился джинн.

— Стаканчик. Кубок. Кружку. Что угодно. Ясно?

— Слушаюсь и повинуюсь, о, хозяин! — вместо ответа проорал джинн и исчез.

Вот, собственно, и все.

С тех пор прошло тридцать лет — достаточный срок для того, чтобы понять, отчего во всех сказках джинны выполняют не больше трех желаний.

Я не завел семью, не обрел почета и не нажил богатств. Вместо этого я беспрестанно мотаюсь по среднерусской равнине, бывшей когда-то дном Уральского океана. Когда меня спрашивают, чем я занимаюсь, я несу чушь о базах пришельцев, полтергейсте и проклятых могилах. Но мне охотно верят и в ответ вываливают кучу дребедени об огнях на небе, заколдованных местах и таинственных знаках. Из всего этого я выуживаю одному мне известные приметы — именно они позволяют определить места, где погребены лампы с другими всемогущими узниками. Я знаю уже немало мест, но везде лампы залегают слишком глубоко.

О, конечно же, я верю, что мой непутевый джинн когда-нибудь вновь появится передо мной. Иначе и быть не может, ведь джинны не обманывают. Но надеяться только на него я не намерен.

Я всегда в поиске и однажды все равно раскопаю вторую лампу. Я потру ее, и когда еще один дурно пахнущий урод воплем известит о своей готовности выполнять любое желание господина, я заору ему в ответ, прямо в физиономию, небритую уже полмиллиарда лет:

— Да, я желаю! Желаю, чтобы ты выполнял любое мое желание! — и при этом добавлю еще одно слово, которое забыл сказать тридцать лет назад и которое вряд ли догадывались произнести герои восточных сказок: — НЕМЕДЛЕННО!

Не надо «ля-ля»

…Когда почти все было готово, С.П. Королев собрал экстренное заседание конструкторского бюро:

— Товарищи, — сказал он, — надо решить, что будет транслировать наш спутник. И первый в истории земной цивилизации, а значит, это должно быть нечто особенное. Читали новый роман «Туманность Андромеды» товарища Ефремова? Вот-вот, это должно быть чем-то неповторимым, как позывные Великого Кольца.

Срочно вызвали известного композитора, поставили задачу. Вскоре мелодия была готова. Послушали — мороз по коже, слезы на глазах! Так и хочется самому взлететь над землей и унестись туда, в звездное безбрежье…

В начале октября на космодром приехали члены приемной комиссии. Члены ощупали корпус, потрогали антенны, посмотрели на ракету-носитель. Замечаний по оформлению не было.

— А что это наш спутник будет передавать? — поинтересовались члены. — И над космодромом величественно поплыло: «Ля! Ля-ля-ля! Ля-ля!»

— Все хорошо, товарищи, — поморщились члены. — Только не надо «ля-ля». Народ этого вашего позывного не поймет. Нужно что-то иное.

— А как же… первый в истории… Великое Кольцо… Звезды…

— Проще надо быть. Проще.

— Но мы просто-напросто не успеем! — сделал последнюю попытку спасти положение Генеральный Конструктор.

— Эко дело! Было бы из-за чего голову ломать! Вот вам, к примеру…

…7 октября 1957 года первый искусственный спутник Земли был выведен та орбиту, и все услышали его позывные: «Бип! Бип!»

Доказательство

Один копался во рту зубочисткой и безразлично разглядывал шкафы с фолиантами, второй — что-то увлеченно чертил на большом листе бумаги. Послеобеденный разговор не особенно клеился, но гость не спешил уходить, а хозяин, дороживший мнением специалиста, терпел скучную компанию и торопился завершить начатое дело.

— Так вот, — возвратился он к прерванному разговору, — прогресс необходим и, по моему мнению, неизбежен. Это истина, не требующая доказательств. Ну, согласитесь же, что слишком много сил находится еще вне нашего применения, и это побуждает нас, увы, жить так же, как предков наших — и сто, и триста лет назад, а, может, — точно так же, как во времена римских цезарей!..

— Ну-у… — лениво отвечал гость, — Насчет бесспорности ваших мыслей о прогрессе поспорить можно. Лично я не вижу ничего зазорного в том, чтобы жить как батюшка мой или дед, да покоится он в мире: так же хорошо кушать и так же славно работать… — последнее слово прозвучало невнятно из-за проклятой зубочистки.

— Но вопрос стоит не о физиологии человека или укладе его жизни, а об изменениях окружающего мира и организации наиболее удобным для нас, людей, образом, вот о чем. Я верю, что со временем наука добьется больших успехов и мы станем свидетелями вещей воистину сказочных! Возьмите, к примеру… — Хозяин взмахнул пером в поисках подходящего объекта, — к примеру… пар! Ныне только вода работает на нас, вращая колеса мельниц, но ведь и пар — одно из состояний воды! Так, может, и он способен быть полезным, только полезность сия нам еще не ведома? Может, в грядущем создадутся машины, кои будут работать на силе пара?

— Хо! — вырвалось у гостя. — Ну, это вы, сударь, хватили! Чтобы пар, который при холоде идет изо рта, крутил мельничные жернова? Вы еще скажите, что он сможет вращать… колеса карет! — закончил он, увидав в окне медлительный дилижанс. — А может, пардон, и газы, что идут из меня, смогут сгодиться на что-либо полезное в вашем прогрессе? Не-ет, никакие прогрессы нам, милейший, не нужны. — Тут гость тяжело поднялся и, протопав через всю комнату, завис над столом. Какое-то время он всматривался в чертеж, почти завершенный хозяином, а потом плоская физиономия расплылась в доброй улыбке:

— Это именно то, о чем я подумал? А это вот сюда? А эта штука… А это… Ор-ригинально!.. Мда-мда… Что ж, должен признать: есть в ваших рассуждениях доля правды — по старинке всю жизнь не проживешь и без прогресса не обойдешься.

— Значит, вам понравилось?

— Еще бы! Так просто и… эффективно! И настолько облегчает весь процесс! А производительность?

— Это сударь, выяснится при практическом применении, — ответил хозяин и отбросил перо. Он посыпал лист мелким песочком и подвел итог: — Воистину, наглядный пример доказательнее тысячи слов! А теперь — прошу спуститься в столовую и выпить по стаканчику за прогресс, торжество изобретательской мысли и ясность ума!

Пьер Бове из Руана, потомственный палач-профессионал, и хозяин дома врач Жан Гийотен покинули кабинет, а на столе остался подсыхать чертеж еще одного изобретения, знаменующего очередной шаг человечества по пути прогресса — гильотины.

Выход

Ушла любовь… Что же делать-то, что делать?

Забыться, непременно забыться.

Плюнуть на все и сменить стиль жизни. Кардинально, смело, решительно. От «А» до «Я».

Жениться на прекрасной, но верной девушке. Метр восемьдесят без каблуков или чуть ниже, но не намного, не намного. Непременно 90-60-90 и натуральной блондинке. Можно даже умной, но не обязательно.

Получать по пятьсот тысяч в год чистыми, не считая квартальных премий и денежных поощрений за улучшение, внедрение и организацию.

Мучиться от потерянной любви на двухэтажной даче, страдать на участке в пять гектаров. Метаться по пятикомнатной квартире в престижном районе с окнами на солнечную сторону, из которых видна охраняемая стоянка с новеньким «шестисотым». Тем самым, летя на котором со скоростью 180 километров в час, можно попытаться забыться. А если не забыться, то хотя бы доехать до побережья, где собственная яхта. Отправиться на ней вокруг света, пить шампанское под перевернутым месяцем и соблазнять красоток во всех портах Земли.

Создавать в год по шедевру. Живописи там, или книжки писать. Получать за это премии не ниже Государственных. Давать направо и налево интервью, морщиться при виде услужливо подсунутых микрофонов и подобострастно наведенных камер. Сниматься для обложек популярных журналов — с трагическим блеском в чуть усталых глазах и немым укором: ну, видишь, кого ты потеряла, родная?..

Эй, гражданин, ну куда вы окурок бросаете-то, урна же рядом! Метешь за ними, метешь… А тут еще любовь ушла… Эх!

Земле капец

Приснился мне Господь Бог.

— Слушай сюда, Гена, — говорит Господь. — Много сраму развелось на Земле…

— Это точно, — говорю, — сраму много. А что же ты хочешь, Господи, если у нас выборы за выборами — вот и срамят друг друга, аж земля трещит.

— Я, Гена, насчет сраму фигурально выразился, — разъясняет свою позицию Господь. — Имея в виду всю сумму грехов рода человеческого, включая продажные правительства, рекламу, Интернет и генную инженерию. И потому решил я, что Земля нуждается в очищении от скверны. Разверзну-ка я хляби небесные и потоплю грешный люд. Один ты, Гена, спасешься. Построй себя ковчег и возьми всякой твари по паре…

Тут я просыпаюсь. За окном дождик моросит — значит, твердо слово твое, Господи. Решил и я за дело браться.

Почему именно меня избрал Господь, я не рассуждал. Раз кандидатура обсуждалась на таком высоком уровне, значит, есть за что. Спасибо, Господи. И насчет ковчега вопросов не возникло: у меня на дачном участке тес лежит — пожертвую им ради человечества, слеплю кораблик. Другое озаботило: кого брать-то?

Проштудировал инструкцию, то бишь Ветхий Завет. Чепуха получилась. Или Господь Бог давно чистки не делал, или наши земные чиновники давно инструкции не меняли — устарела она явно. Вот что значит — всякой твари по паре?

Дикие животные сразу отпадают, однозначно. Я не дед Мазай, чтобы всяких там зайцев вылавливать. К тому же, где Человек, там Дикой Природы нет — факт достоверный и общепризнанный. Я за свою жизнь волка живого не видел, так на кой черт он мне после потопа? Нет, диких брать не буду.

С домашними тоже проблема. От собак шерсть и запах, от тараканов вообще ничего, кошек не люблю с детства. Можно раздобыть корову, но это же и сена надо накосить на несколько месяцев! Пометил я первым пунктом попугайчика Кешу и дальше сел голову ломать.

Ною-то легко было. У него семьища — ого-го! У моего прадеда десять детей было, у деда — пять. А моя семья — я един. Можно, конечно, бывшей звякнуть, так ведь она с собой тещу потащит и подружек своих. Я понимаю, что всякой твари должно быть по паре, но париться несколько недель в замкнутом пространстве с тещей — не приведи Господь!

Сослуживцев брать — так они и на работе надоели. Тоже мне, трудоголики: уткнутся в бумажки-компьютеры — не оторвешь. Можно, конечно, Виктора Викторовича пригласить, как непосредственного начальника, да слишком щекотливая ситуация выйдет. Не сочтется ли это подхалимством перед начальством, а, Господи? А если и сочтется, то на кой ляд мне начальник на Арарате? Чтобы шпынял меня ежеминутно? «Отчего это вы, Геннадий, опять перекуриваете? А не хотите ли немного поработать?» Тьфу! Отпадает начальник.

Может, Аленку взять? Как бы любимая женщина и прочее… Но, если по-честному, то я ей никаких обещаний не давал, а ведь если весь род человеческий сгинет, мне с ней волей-неволей сочетаться придется. А я связывать себя узами пока не намерен.

Да, не зря видать Господь извести хочет род людской, раз я не могу даже достойных попутчиков себе подобрать.

А если объявление дать в газету? Так мол и так, набирается группа для продолжительной турпоездки. Количество мест ограничено, цены умеренные.

Не знаю, не знаю…

Гляжу на чистый листок, где первым и последним пунктом попугайчик Кеша, и вздыхаю: ну и задачку ты мне задал, Господи!..

А дождь за окном все крепчает.

Оглавление