«Тяжелый случай»

Роман Подольный ТЯЖЕЛЫЙ СЛУЧАЙ

Я тщетно обшаривал карманы. Увы! Потерянное не находилось.

— Простите, — спросил я своего спутника, — где у вас можно получить носовой платок?

— Носовой? Что вы имеете в виду? Или это какая-то игра слов?

— Никакой игры! В него сморкаются.

— Простите… что?

— Сморкаются. У меня насморк.

— ??

— Ну, воспаление… слизистой оболочки носовой полости.

Не говоря ни слова, мой собеседник остановил движением руки автоматический везделет и распахнул передо мной дверцу.

— Куда мы? — спросил я.

— К лучшему специалисту по уху, горлу, носу. Немедленно.

…Но в приемной пришлось подождать. За стеной шла какая-то сложная операция. Мимо нас то и дело мелькали подтянутые фигуры сестер и грузные консультантов.

Родственники больного ждали рядом с нами. Высокая женщина, видимо мать, вышагивала из конца в конец приемной. Маленькая полненькая девушка забилась с ногами в кресло и беспощадно терзала собственные ногти («Ага, от этой привычки они не избавились!»).

— Что за операция? — осторожно поинтересовался я.

Мать остановилась возле нас.

— Мой сын — калека. Мы узнали о его несчастье, когда Коле едва исполнилось полтора года. И скрывали от него… Товарищи сына тоже участвовали в этом заговоре. Но больше всего помогало нам богатое Колино воображение. А болезнь его тогда не умели лечить. Но появилась она…

Женщина сердито отвернулась к стене.

Девушка вскочила на ноги.

— Да, появилась я! Я согласилась бы стать его женой, будь он трижды калекой, будь он дальтоником или страдай поэтической глухотой! Но если лечение возможно? И врать я — я ему не могу.

Я только хотел спросить, что же все-таки с Колей, но мой спутник помешал:

— Простите, мне придется отлучиться. Надо найти вам нового гида на сегодняшний вечер. Ужасно обидно, но мне сейчас сообщили, что мой брат не сможет вас сопровождать.

— А что с ним?

— Да понимаете, проглядела Карибская морская охрана. Какая-то акула прорвалась к пляжу и отхватила брату полноги.

— Вы говорите так спокойно?!

— Ну что вы, мне очень неудобно… Но дня через три он уже сможет быть вашим гидом, не беспокойтесь.

— А нога?!

— Вырастет, пустяк. Вон там, — он кивнул в сторону кабинета врача, — действительно тяжелый случай.

— Какой все-таки?

Девушка горьким шепотом ответила:

— Мой жених от рождения лишен музыкального слуха. Отрешен от мира музыки! Там ему дарят целый мир… Но всякая операция опасна. Нет, я не хочу вызывать у вас грустных мыслей. Знаете что, при этой больнице — лучшая в нашем секторе северного полушария коллекция ароматзаписей…

…Профессор деловито укреплял у меня на теле приборы для анализов, а я говорил ему:

— Все-таки симфония запахов не искусство. Иначе мы бы до него додумались раньше вас!

— Додумались бы! Не искусство! — возмутился профессор — А вы пробовали слушать музыку с пробками в ушах? Или глядеть на картину сквозь повязку из марли?

— Не понимаю сравнения. При чем…

— При том. У вас же у всех носы были заложены! Разве тут до искусства ароматов? А ну, ложитесь, сейчас я за вас возьмусь…

Когда все закончилось (очень быстро), я робко поинтересовался у профессора, как прошла предыдущая операция.

— Очень, очень тяжелый и сложный случай. Но все, кажется, кончилось благополучно. А вот завтра… Даже не знаю.

— А что, случай еще труднее?

— Да. Медицина, возможно, здесь бессильна. Речь идет о восстановлении литературного вкуса…