«История, рассказанная ночью, или Добро с клыками»

Марина Милованова История, рассказанная ночью, или добро с клыками

Часть первая БЕГСТВО

Глава 1

Нынешняя ночь выдалась теплой, даже душной. Бархатная темнота просто ощущалась в ладонях, протекала сквозь пальцы густым черничным вареньем. Хотелось облизнуться и попробовать ее на вкус. Но, увы, несмотря на всю кажущуюся доступность, узнать вкус ночи еще не удавалось никому, в том числе и мне. Поэтому я спокойно сидела на балконе, мерно покачиваясь в плетеном кресле-качалке, и наслаждалась видом засыпающего города. В моих пальцах светилась ярко-красным огоньком тонкая сигарета. Я отдыхала.

Внизу негромко переговаривались прохожие, а в доме напротив назревала очередная семейная ссора. Судя по доносящимся обрывкам фраз, муж вновь обнаружил любовника в спальне своей жены, но почему-то грозился выкинуть именно шкаф, в котором прятался незадачливый совратитель, а не жену. С одной стороны, этот поступок можно было бы назвать логичным, поскольку мадам имела обыкновение прятать всех посторонних лиц противоположного пола именно там; с другой стороны, вспоминая о том, что эта ссора была далеко не первой, то на месте мужа лично я выкинула бы именно жену. Несмотря на всю мою нелюбовь к мужскому полу, в этой ситуации я сочувствовала соседу, поскольку характер у его второй половины был на редкость сварливый и несносный.

Не то чтобы я прислушивалась ко всем спорам и разговорам, просто мой острый слух, к сожалению, улавливал намного больше, чем ухо простого человека. Нет, я, конечно, тоже была человеком, но лишь наполовину. Второй своей половиной, а также набором всех прилагающихся к ней способностей и особенностей была обязана своей прабабушке, неизвестно как умудрившейся согрешить с вампиром и остаться при этом живой.

Почему-то и бабушку, и маму сверхъестественные дары благополучно обошли стороной, а вот на меня излились щедрым наследственным потоком. Мне достались обостренный слух, прекрасное ночное зрение, способности к магии и регенерации, а также умение летать. Но пользовалась я этим даром крайне редко и только в случае острой необходимости, поскольку процесс мгновенного вырастания крыльев был весьма болезненным, а еще после полетов порванную крыльями одежду приходилось магически латать, иначе никаких ниток не напасешься. Также я имела утонченный вкус, хорошие манеры и, несмотря на темную наследственность, доброе сердце. Разумеется, еще нужно упомянуть пару небольших верхних клыков, благополучно соседствовавших в моей улыбке с нормальными зубами. К счастью, они были настолько аккуратными, что окружающие их не видели без моего на то желания. Зато когда это самое желание возникало, по причине злости или ярости, клыки вырастали вдвое, что, признаюсь, было крайне неудобно, зато резко повышало мой авторитет в глазах собеседника.

Остальные «подарки», по счастью, обошли дальней стороной. Меня тошнило от одного только вида крови, я никогда не набрасывалась на прохожих в темных переулках, а солнце и серебро не причиняли мне никакого вреда, равно как и святая вода, вместе с крестами и святыми иконами во всех храмах многочисленных городов, которые мне пришлось сменить за свою достаточно долгую жизнь. Поэтому я старательно скрывала от окружающих свою необычность, не желая понапрасну беспокоить и пугать живущих в городе людей, исключая домашних, которые, разумеется, были прекрасно осведомлены о моей «нечистой» крови и прилагающихся к ней способностях. Но все же я невольно выделялась из толпы яркой внешностью.

Природа наградила меня молочно-белой кожей, которая, несмотря на все мои старания, совершенно не загорала, иссиня-черными волосами, спускающимися тугими кольцами до самой талии, пронзительными глазами цвета крепкого кофе и стройной фигурой, которую я выгодно подчеркивала одеждой. В общем, я себе нравилась. Окружающим тоже. Когда несколько лет назад переехала в этот дом, соседские кумушки поначалу неодобрительно посматривали в мою сторону, стараясь вовремя убирать своих мужей с улицы и от окон. Но позже, увидев мою реакцию, а точнее, полное отсутствие таковой на своих дражайших супругов, перестали видеть во мне соперницу. Которой я, впрочем, вовсе и не являлась, поскольку на дух не переносила мужскую часть населения.

Нет, с ориентацией у меня все было в порядке, просто представители противоположного пола попадались какие-то хлипкие, несерьезные, а зачастую попросту глупые. В общем, как в народе говорят, не родись красивой, а родись счастливой. Вполне возможно, что я предъявляла несколько завышенные требования к мужчине, которого хотела видеть рядом с собой. Но жизненные приоритеты и сила духа (не говоря уже о физической) не позволяли опускаться до уровня мужиков, ежедневно протирающих свои штаны в трактире с кувшином пива или крепкого самогона. Мне хотелось сильных чувств, доверия, душевной близости, взаимопонимания и прочей романтической чепухи, которая возникает между двумя любящими сердцами. А также мечтала, чтобы мужчина принял меня такой, какая я есть, и не шарахался как от чумной, узнав, что имеет дело с полукровкой. Таких пока не попадалось. Точнее, я не видела достойных кандидатов, которым могла бы доверить свою страшную тайну. Но, несмотря на отсутствие сердечного друга, жизнь была полна ярких впечатлений, а от поклонников отбоя не было. Я не скучала.

— Лютена, вот твой томатный сок! Если больше ничего не нужно, я спать пойду.

Услышав знакомый голос и приближающиеся шаги, я быстро затушила сигарету и щелчком отправила ее вниз, искренне надеясь, что она не попадет на голову какому-нибудь незадачливому прохожему. Рина, помощница по хозяйству, категорически не одобряла моей вредной привычки и была абсолютно права. Не ругала, конечно, но от одного только ее взгляда мне сразу становилось не по себе. Порой я даже серьезно задумывалась, кто из нас двоих вампир. Разумеется, Рина была обычным человеком в почтенном возрасте пятидесяти лет, и поскольку уже долгое время работала у меня, то просто любила и переживала. Я же старалась ее не расстраивать, тщательно скрывая сигареты.

Нельзя сказать, что я была абсолютно подвержена этой пагубной привычке, но иногда позволяла себе пару-тройку затяжек. Но такие моменты случались очень редко.

— Хорошая ночь сегодня! — Рина вышла на балкон и протянула мне стакан с моим любимым напитком. — Держи, я только что приготовила.

Улыбнувшись Рине, я с удовольствием принюхалась к томатному аромату:

— Спасибо!

— Спокойной ночи, Лютена.

— Доброй ночи! — кивнула я, искренне надеясь, что запах сигаретного дыма успел полностью развеяться. Впрочем, судя по спокойствию Рины и моему обонянию, так оно и было.

Рина ушла, а я пригубила сок. Томаты были моей настоящей страстью. Я их обожала в любом виде: жареном, запеченном, сыром, тушеном. А томатный сок могла пить литрами, добавляя в него по вкусу соль и пряности. Когда приходила на рынок, придирчиво выбирала плоды, оценивая по величине, цвету и аромату. Брала много. Поэтому торговки меня любили, а зная критерии выбора, заранее откладывали лучшие плоды. Сейчас я пила сок и жмурилась от удовольствия, словно кошка перед миской сметаны.

— Люта, лови помидор!

В воздухе просвистело, и на макушку мне шмякнулось что-то текучее. Судя по ощущениям и аромату, тот самый обещанный помидор. Не оборачиваясь, я вытянула руку и поймала виновницу, устроившую это безобразие, прямо в полете.

— Не добросила! — виновато сообщила летучая мышь и, закатив глаза, симулировала глубокий обморок, красиво распластавшись на моих коленях.

Вздохнув, я допила сок и задумчиво потрогала пальцем мохнатое брюшко. С моего лба скатилась томатная капля и попала на мышиный нос. Симулянтка открыла глаза, посмотрела на меня с явным осуждением, а затем взлетела и принялась нарезать круги в воздухе, вереща что-то неразборчивое.

— Клякса, перестань, а то соком оболью! — беззлобно пригрозила я пустым стаканом. Впрочем, мои слова были самым наглым образом проигнорированы. Истошно вопя, мышь носилась в воздухе, окурок сигареты валялся где-то внизу, а на макушке было мокро от лопнувшего помидора. По всем признакам выходило, что мне пора покинуть балкон и переместиться в ванную, чтобы вымыть голову.

В ночной тишине мелодично зазвенел колокольчик. Я толкнула тяжелую дверь и вошла в ярко освещенное помещение. Резко запахло свежей сдобой с примесью ванильного, фруктового и шоколадного ароматов. Как самый неправильный вампир из всех существующих, я держала небольшой магазинчик горячей выпечки. Разумеется, мои изделия несколько отличались от обычных, поэтому пользовались повышенным спросом у населения. Желая привнести в жизнь окружающих добро и положительные эмоции, я щедро добавляла в хлеб, булочки, пироги и прочие изделия нужные заговоры и заклинания. Разумеется, это была моя профессиональная тайна, тщательно скрываемая от покупателей. Я ее утаивала даже от Джаны, помогающей мне в магазине. Она была милой и доброй девушкой, умной и ответственной, но я не считала нужным перегружать наше общение лишней информацией.

Поскольку на сон мне хватало трех-четырех часов, ночи напролет я проводила в своем магазинчике, занимаясь приготовлением продукции и возвращаясь домой лишь на рассвете. Часть выпечки разбиралась покупателями за день, а остатки расходились за половину цены.

Сейчас меня ожидало море теста и начинки, которое к утру должно было превратиться в свежую ароматную сдобу, поэтому я закатала рукава, убрала волосы под специальную косынку и надела белоснежный фартук. В таком виде прошла к двери в дальнем углу, умело задрапированной большой картиной, изображающей разнообразную выпечку. Сопровождающая меня Клякса первой влетела в небольшое помещение и принялась летать от стола к столу, пробуя на вкус все, что попадалось на пути. Пригрозив мыши пальцем, я принялась привычно колдовать над тестом, совмещая приятную сдобу с полезными заклинаниями и составами.

В большие ароматные бублики необходимо было добавить немного укрепляющего зелья. У сына мадам Анны слабое здоровье, малыш обожает бублики. В начинку сахарных пряников нужно влить состав, сращивающий кости. Маленькая Лоретта недавно сломала ногу, но ее бабушка непременно появится утром на пороге магазина, чтобы порадовать внучку сладостями. В тесто для пирога мадам Флоры необходимо всыпать порошок, дающий мужскую силу. С тех пор как Флора зачастила в мой магазин, супругам пришлось пару месяцев назад приобрести новую кровать в мебельной лавке. Для почтенной мадам Клавии нужно добавить успокоительного зелья в столь любимые старушкой рогалики. Клавия, хоть и преклонных лет, но ругается громче любой базарной торговки. Когда она полюбила мои рогалики, окружающие наконец смогли вздохнуть спокойно. Для юной Далии добавим в булочки средство для похудения, поскольку ее жених слишком громко возмущается объемами невесты и грозится отменить свадьбу, несмотря на то что Далия уже сбросила несколько килограммов. На месте юной девы я гнала бы такого жениха прочь поганой метлой, но Далия покорно сносит все его претензии. Возможно, виной тому приличное состояние будущего мужа.

— Люта, на помощь!

Оторвавшись от мыслей и теста, я поспешила на зов. Мышь обнаружилась в кастрюле с малиновым сиропом. Вытащив горестно пищащий липкий комок, посадила ее на стол рядом с собой и попросила больше ничего не трогать. Клякса была весьма обижена на несовершенство мира, устроившего ей такую сладкую, но неожиданную подлянку, а потому, к моей великой радости, с места не двигалась и тихо слизывала с крыльев вкусную липкую массу.

Разложив на столах приготовленные изделия, я принялась медленно водить над ними ладонями. Под воздействием магии тесто превращалось во вкуснейшую выпечку, приобретая красивый золотистый цвет. В воздухе поплыл стойкий аромат свежеиспеченного хлеба. Магия существенно экономила мне время и затраты на возню с печью. Джана, хоть и заметила отсутствие столь необходимой детали в подсобном помещении, но вопросов не задавала, за что я ей была весьма благодарна.

Потратив некоторое время на то, чтобы разместить приготовленные изделия на витрине и прилавке, я поняла, что могу быть совершенно свободна.

— Хочу пряник! — внезапно завопила перенесенная мною на прилавок все еще малиновая Клякса, желая таким образом компенсировать неудачное, но вкусное падение в сироп.

Я подула на требуемое лакомство, чтобы оно было не таким горячим, и сунула его в цепкие перепачканные лапки. Затем сняла фартук и косынку, подхватила мышь и покинула помещение. На улице к этому времени уже рассвело. Нужно было выкупать зверюшку и поспать самой.

Глава 2

Ни того, ни другого, к сожалению, сделать быстро мне не удалось. Дело в том, что когда я подошла к дому, то обнаружила у ворот мужчину. Незнакомец лежал на земле и, судя по всему, пребывал в глубоком обмороке. Это обстоятельство меня сильно заинтересовало, поскольку перед моим жильем люди просто так чувств не лишались. Подобное могло произойти только по определенным причинам, напрямую связанным со мной.

Дело в том, что я хоть и жила в городе спокойно, но ни на минуту не забывала о том, что являюсь наполовину вампиром. Поэтому дом был окружен разработанным мной хитроумным заклинанием, которое в буквальном смысле лишало чувств всех приближающихся охотников за вампирами и прочей нечистью. Из-за своей необычности и так пришлось покинуть несколько предыдущих городов, когда некоторые личности, возжелав моей скорой и неминуемой смерти, караулили меня на каждом шагу. Здесь же все было спокойно, но лишь до сегодняшнего утра.

Я присела перед незнакомцем и перевернула его на спину. Молодой. И глупый. Поскольку умный человек ни за что не сунется прямиком в главные ворота, а попробует обойти и забраться в дом иным путем. Правда, заклинание действовало по всему периметру, так что на самом деле особого выбора у него не было. К тому же от мужчины нестерпимо разило чесноком. Видимо, начитался сказок или свято уверовал в «Законы истребления нечисти» этих самых охотников за нечистью, один из пунктов которых гласил:

«Всякая непотребная тварь, насыщающая себя кровью невинных людей, пуще всего боится чесночного запаха, а также святой воды церковной, а также серебра освященного. Долг каждого охотника убить такую тварь, дабы не попирала она своими грязными ногами чистую землю и не занималась убийством премерзким. Необходимо одурманить ее чесночным ароматом, затем окропить святой водой, а затем повесить на шею крест серебряный освященный, дабы истлела тварь без остатка. Ежели нет таковой возможности, по причине отсутствия необходимых конечностей, или не истлеет тварь, то нужно предать ее тело земле, вогнав в сердце осиновый кол».

Помню, я от души повеселилась, когда читала эти самые «Законы», окольными и совершенно случайными путями попавшие мне в руки. Интересно, где они найдут такого вампира, который позволит безропотно надеть на себя серебряный крест? К тому же от неповторимого чесночного амбре будут шарахаться не только вампиры, но и вполне обычные люди. Угадай после этого, кто из них «тварь непотребная». Разве что поголовно поливать всех встречных-поперечных святой водой, но для этого нужно за собой целую бочку таскать. Ну или как последний вариант тыкать каждому под нос серебряное распятие, тогда слава полоумного вам будет обеспечена сразу и безоговорочно и побежит впереди на многие мили. К тому же, к примеру, на меня такие штучки не действовали. И на «тварь» я даже отдаленно не походила, поскольку приносила населению пусть и малую, но ощутимую пользу. А вот вреда от меня никакого не было. Впрочем, этот охотник явно был другого мнения, иначе не притащился бы ночью под мои ворота.

— Люта, не трогай его! — громко зашептала на ухо сидевшая на плече мышь. — Может, он больной и заразный. Вон как воняет.

— Это всего лишь чеснок, Клякса, не переживай, — возразила я, беззастенчиво расстегивая молнию на чужой куртке и исследуя карманы на предмет поиска прочего арсенала. — Этот аромат призван отпугнуть меня, правда, как видишь, безрезультатно.

— Он дурак, да? — озадачилась мышь, соскакивая на живот к незнакомцу. — Чеснок — это же жутко невкусно! А что это за блестящие штучки? Дай одну!

— Не дам.

— Жадина!

— Проснется, сама у него попросишь.

— Правда?

— Нет!

«Блестящие штучки» оказались не чем иным, как серебряными наконечниками для арбалетных стрел. В кожаном чехле обнаружился и сам арбалет.

Пригодится в хозяйстве, решила я и забрала оружие вместе с серебром. Также в процессе поиска нашлась святая вода в небольшом пузырьке и несколько серебряных крестиков на цепочке. Я отобрала один красивый для Рины, а остальные оставила. Воду, за ненадобностью, также трогать не стала. «Обезоружив» таким образом незнакомца, оттащила его под дерево, поскольку утреннее солнце могло напечь его и так неразумную голову, и развернулась, чтобы уйти. Сделав пару шагов, почему-то обернулась и посмотрела на лежащего мужчину. Он выглядел таким беззащитным, что мое сердце, вопреки всем убеждениям, дрогнуло. Ругая себя на все лады за не вовремя проснувшееся человеколюбие, я вернулась и потащила незнакомца в дом.

— Люта, ты хорошо понимаешь, что делаешь? — озадаченно спросила мышь, спикировав на грудь незнакомца и удобно устроившись в одном из многочисленных карманов его куртки.

— Не очень! — честно призналась я, пропихивая мужчину в калитку. (Открывать ворота для такого знаменательного события было, откровенно говоря, лень.) — Но делаю. А ты не забудь вылезти, а то еще придавит ненароком.

— А вдруг он буйный? — Из недр кармана высунулась любопытная мордочка.

— Тогда я разрешу тебе уронить ему на голову что-нибудь тяжелое! — пропыхтела я, взваливая незнакомца себе на плечи. Не то чтобы было очень тяжело, просто сам факт присутствия на собственной шее мужчины воспринимался мной как личное оскорбление.

На пороге нас встретила Рина, давно привыкшая к моим ранним возвращениям.

— Лютена, ты что-то сделала с этим молодым человеком? — ласково, но без малейшей тени удивления спросила она.

— Еще не успела, — улыбнулась я, протискиваясь в дом. — Все будет зависеть от его дальнейшего поведения.

Пристроив незнакомца на диване в гостиной, я поднялась наверх, вымыла громко возмущавшуюся процессом купания мышь, закутала ее в полотенце, а затем легла в кровать. Вампир я или нет, а поспать пару часиков никогда не помешает.

Мой приятный сон прервали женские причитания. Им громко вторил грозный мужской голос, выкрикивая что-то отрывистое. Поморщившись, я повернулась на бок и открыла глаза. На подушке молча приплясывала мышь, умоляюще глядя на меня бусинками черных глаз.

— Они там сейчас друг друга поубивают! — жалобно сообщила она в ответ на мои приподнятые в немом вопросе брови.

Скептически хмыкнув в ответ на столь трагичное предположение, я слетела с кровати и понеслась прочь из комнаты, на ходу запахивая пеньюар. Следом полетела мышь. Понадобилось несколько секунд на то, чтобы спуститься с третьего этажа на первый, и вот я застыла на последних ступеньках лестницы, пытаясь разобраться в происходящем.

Открывшееся зрелище поражало своей бессмысленностью и масштабностью. Рина подпирала одну из стен, выставив перед собой в качестве защиты поварешку, при этом ее лицо и волосы были мокрыми, видимо, в лицо плеснули святой водой, флакон из-под которой валялся сейчас пустым на ковре. На нее надвигался уже пришедший в себя незнакомец, угрожающе размахивающий серебряным распятием на цепочке и громко вопивший:

— Умри, тварь безбожная!

Сцена выглядела забавно, но дальнейший осмотр мне не понравился. Две из трех картин, украшавших гостиную, лежали на полу, при этом в одной из них зияла приличная дыра. Это меня разозлило. Дело в том, что я весьма трепетно относилась к живописи и собрала богатую коллекцию картин, которую, во избежание лишних вопросов и любопытства, расположила на третьем этаже и куда не допускала никого из чужих. Но несколько самых простых полотен все-таки повесила внизу. И вот сейчас по причине бесчинства некоего недоразумения, по ошибке называющегося мужчиной, часть моей драгоценной коллекции пострадала. Обездвижив легким заклинанием настырного незнакомца, уже почти подобравшегося к Рине, я подошла и спокойно заглянула в искаженное злобной гримасой лицо.

— Допустим, единственный вампир в этом доме я! Что теперь будешь делать? — Состроив горе-охотнику пальцами «козу», отобрала у того крест. Пошарив в куртке, вытащила и остальные. — Отдай святыни, я в церковь отнесу, нечего им делать в руках такого балбеса! А вот тебе настоятельно рекомендую подумать о том, как будешь восстанавливать испорченное имущество. А как ты хотел? — пояснила в ответ на вытаращенные глаза. — Устроил погром, испортил чужую собственность — и в кусты? Фигу! Я, между прочим, за картину бешеные деньги отдала для того, чтобы смотреть на нее и радоваться, а не для того, чтобы идиот вроде тебя в ней дырку сделал. Слушай, а давай я в тебе тоже дырку сделаю? Ты — в картине, я — в тебе! По-моему, справедливо. Как считаешь?

Судя по бледности, залившей лицо незнакомца, с моим мнением он был явно не согласен. А судя по выражению горящих глаз, если бы не неподвижность, выслушала бы я в свой адрес массу нелестных эпитетов, из которых самыми приличными были одни предлоги. Что ж, не стоит человека лишать возможности «выпустить пар», говорят, некоторые после этого становятся добрее. Проверим. Звонким щелчком я вернула речь незнакомцу.

— Ты исчадие ада! — категорично заявил мужчина, когда смог шевелить языком (двигать остальными конечностями я пока ему не разрешила). — И заслуживаешь смерти!

— Да ты что? — Отодвинув тяжелую бархатную портьеру, я села на подоконник напротив него. — Надо же, всю жизнь была уверена, что меня мама с папой сделали! Какие еще новости?

— Я должен тебя убить, — как-то менее уверенно добавил незнакомец.

— Ничего, если буду сопротивляться? — усмехнулась я. — Сможешь потом людям ужастики рассказывать, если, конечно, жив останешься.

— Вот тебе! — В поле зрения возникла мышь. В цепких лапках она держала стакан с соком, который по приближении вылила на голову незнакомцу. — Получай!

— А-а-а! — внезапно заорал мужчина. — Кровь невинных людей!

— Всего лишь томатный сок, придурок! — обиделась мышь и вдобавок уронила ему на темечко стакан, который, к счастью, не пострадал и упал целым на ковер.

— Клякса, не переводи томаты, — попросила я. — Лучше укуси, дешевле будет.

— Да? Сейчас! — обрадовалась мышь.

— Я пошутила.

— У, противная… — Расстроенная Клякса приземлилась на макушку незнакомца и принялась копаться в волосах, приводя их в окончательный беспорядок.

Следовало отметить, что шевелюрой незнакомец обладал весьма густой. Пышные темно-каштановые локоны, на данный момент наполовину свисавшие мокрыми сосульками, красиво обрамляли довольно приятное лицо. А пронзительно-синие глаза сверкали сейчас такой решимостью и яростью, что любому человеку на моем месте захотелось бы удавиться. Поскольку я была не совсем человеком, то у меня его вид вызывал лишь веселье и желание пошутить. Сделав серьезное лицо, я прошлась задумчивым взглядом по фигуре незнакомца. Обычный, как все, правда, без пивного живота и ростом выше меня. А так — две руки, две ноги, одна голова. Ничего особенного. Ладно, следовало вспомнить об испорченной картине.

— Значит, так, незнакомец. — Я подняла глаза и обнаружила, что мужчина весьма заинтересованно рассматривает меня. Точнее, мои ноги, выглядывающие из откровенных разрезов длинного пеньюара. — Посмотри мне в глаза и включи на время мозги. Ты испортил дорогую картину, за которой я несколько лет гонялась по аукционам. И теперь у тебя есть два варианта возмещения ущерба. Первый: ты возвращаешь стоимость картины деньгами. Второй: отрабатываешь своим трудом. Что выбираешь?

Во время монолога я слезла с подоконника и, приблизившись, произнесла последние слова прямо ему в лицо, для пущего эффекта понизив голос в конце фразы. Повисла пауза.

— Я отработаю, — произнес мужчина.

Хотя слова были сказаны тихим голосом, я видела, что огонь ярости в его глазах не погас. Мне это понравилось. Подобная непокорность вызывала у меня уважение. Но показывать это не хотелось.

— В таком случае, к тебе просьба и вопрос.

— Какие?

— Назови свое имя, чтобы я знала, как обращаться к тебе. И пожалуйста, не дыши в мою сторону! Чеснок для меня абсолютно безвреден, как ты уже понял, но я не хочу дышать столь вульгарным ароматом.

Глава 3

Передав незадачливого охотника со звучным именем Суран под присмотр Рины и поручив ему самое неприятное и непонятное дело для мужчины — готовку грядущего ужина, я направилась в магазин посмотреть, как идут дела у Джаны. Порой людей в магазинчике набивалось слишком много, и девушке требовалась помощь.

Мои ожидания оправдались. Очередь покупателей заканчивалась у самых дверей, заполнив собой весь магазин. Пришлось мило улыбаться и здороваться налево и направо, протискиваясь к прилавку. С моим появлением дело пошло намного быстрее. Через час людской поток схлынул, и мы остались вдвоем.

— Прекрасный день! — Довольная Джана, звеня монетами, пересчитывала выручку. — Покупатели нас любят.

— В первую очередь они любят нашу выпечку, — поправила я девушку. — Как твои дела с Клайвом?

— Все в порядке, — Джана вдруг сделала вид, будто сильно заинтересовалась видом из окна, — не переживай.

Больше вопросов задавать не потребовалось. Вид подруги говорил сам за себя: проблемы были, есть и продолжаются. Что-то у меня сильно чешутся руки «поговорить» с этим самым Клайвом!

Уже несколько месяцев Джана встречалась с парнем. Поначалу все было благополучно, и девушка цвела, словно роза. Но пару недель назад я стала замечать, что после свиданий подруга непривычно тиха и задумчива. На смену улыбкам, шуткам и веселому щебету пришли молчаливость и отсутствующий взгляд. На все мои вопросы Джана говорила, что все хорошо, но я ей не верила. С одной стороны, мне очень хотелось узнать, что происходит между ними, с другой — я считала невежливым следить за влюбленными. Но чем больше проходило времени, тем дальше посылались мною правила хорошего тона. Девушка была сиротой, и кроме меня у нее никого не было. И пусть она не просила о помощи, но я считала, что должна вступиться за подругу.

— Люта, ты останешься в магазине до вечера?

Контрольный вопрос. Он означал, что сегодня Джана встречается с Клайвом. Значит, именно сегодня у меня есть шанс узнать, что происходит между ними.

— Если хочешь, можешь идти, — успокоила я подругу. — Думаю, что отлично справлюсь одна.

— Спасибо! — Джана сняла белый фартук, послала мне воздушный поцелуй и выбежала на улицу.

В наступившей тишине мелодично звякнул дверной колокольчик.

Выждав несколько минут и наплевав на вечернюю выручку, я покинула магазин. Должна сказать, что в богатом арсенале моих возможностей имелась еще одна — умение быть незаметной в тех случаях, когда это требовалось. Невидимкой я, конечно, не становилась, но при необходимости меня не видели даже те, у кого я находилась перед самым носом. Поэтому сейчас быстро догнала подругу и спокойно шла за ней по узким городским улочкам.

Свернув в подворотню, Джана постучала в низкую, неприметную дверь. Мне пришлось основательно пригнуться для того, чтобы пройти внутрь.

В подвале было темно. Помещение освещали лишь несколько факелов, дававших неровный, чадящий свет. Длинный стол из грубых досок, лавка возле него и тюфяк в углу — больше ничего не было. В нос било затхлостью. Из-за стола навстречу Джане поднялся человек. Присмотревшись, я узнала Клайва. Его лицо было сосредоточенным, если не сказать злым. Впрочем, Джана также не спешила радоваться встрече с возлюбленным.

— Итак, что ты решила? Будешь мне помогать? — прозвучали отрывистые слова. Я заметила, что Клайв подобрался, словно зверь перед прыжком.

— Нет! — Джана опустила голову, но ответила твердо. — Не рассчитывай на мою помощь. И тебя прошу, не делай этого!

— Да ты с ума сошла?! — Парень в ярости ударил кулаком по столу, заставив старые доски жалобно заскрипеть. — Кого ты жалеешь? Чудовище? Тварь, которая погубила не одну человеческую жизнь?

«Что-то подозрительно знакомые слова! — мелькнула в голове странная мысль. — Подобные речи довольно часто звучали в мой адрес».

— Я не верю в это! — Джана отступила на шаг назад и резко вскинула голову. На ее лице я увидела решимость. — Если бы ты пообщался с нею, то понял, что она не такая. Лютена не похожа на других, она добрая и хорошая.

Итак, они действительно говорят обо мне! Кто же ты такой, мальчишка?

— Ты ее защищаешь лишь потому, что она платит тебе, — скривился Клайв. — Но ты не знаешь, чем твоя вампирша занимается по ночам. И скольких людей она убила за свою долгую жизнь!

Да, юнец, ты прав, жизнь у меня намного дольше твоей! И даже не потому, что я вампир, а потому, что спущу с тебя шкуру, если ты причинишь хоть малейшее зло моей Джане. Впрочем, разбитое тобою сердце уже вполне можно считать причиненным злом.

— Если тебе интересно, — сквозь размышления услышала я голос Джаны, — то знай, что по ночам Лютена печет пироги в своем магазине, которые я потом продаю днем.

Браво, девочка! Значит, ты все знаешь! И столько времени молчишь…

— Не рассказывай мне сказки! — судя по голосу, Клайв рассвирепел. — Пироги — это всего лишь безобидное прикрытие. Нужно сжечь этот магазин ко всем чертям! Кстати, дорогая, — неожиданно в его голосе послышались елейные нотки, — если откажешься нам помогать, я лично сожгу твой дом, и тебе придется жить на улице!

Ну ладно, шутки в сторону, пора показаться на глаза.

— Так кого ты там собрался убить? Случайно не меня? — Я сбросила чары, отводящие глаза, сделала несколько шагов и схватила парня за горло. — Не дергайся, иначе сломаю шею! Джана, извини, что вмешиваюсь, но ты мне не чужая. Итак, — я посмотрела Клайву в глаза, — ты решил взять на себя труд избавить общество от злостной вампирши? Рановато, мальчик, я намерена еще пожить на этом свете! А вот тебя хочу отправить на тот! Не возражаешь?

— Лютена! — Я почувствовала робкое прикосновение к моей руке. — Пожалуйста, не убивай его!

Обернувшись, увидела, что глаза девушки полны слез.

Черт! Похоже, я несколько поспешила с выводами о ее равнодушии! Кстати, а почему в словах мерзавца прозвучало загадочное «нам»?

— Кто поручил тебе убить меня?

Судя по моментально покрасневшему лицу, мой вопрос был верным.

— Никто! — прозвучало глухо и неуверенно.

— Настоятельно советую подумать о том, что врать мне попросту опасно. — В доказательство я слегка вонзила длинные ногти в кожу. Показалась кровь, заставив меня досадливо поморщиться.

— Мартен!

Тихое, короткое слово резануло мою память острой болью…

— Милая, я люблю тебя. Выходи за меня замуж! — Он ласково улыбается и подхватывает меня на руки. Я улыбаюсь в ответ и смотрю, как в его зеленых глазах отражается солнце. В сердце порхают яркие бабочки, и мне хочется поделиться своим счастьем со всем миром. Но есть один важный момент, время для которого наступило только сейчас.

— Марти! Я должна тебе кое-что сказать.

— Да, любимая!

Жаркий поцелуй прерывает на время мои объяснения. Затем я все же выбираюсь из его рук и сажусь в траву. Он присаживается рядом. Вздохнув, я опускаю голову.

— Дорогой, я люблю тебя и очень хочу быть с тобой. Но прежде чем мы пойдем к алтарю, ты должен узнать, что я не только человек, но и наполовину вампир. Я не пью кровь и не причиняю никому вреда, просто обладаю некоторыми способностями к магии и отлично вижу в темноте. Это никак не помешает нашему счастью, просто ты, как самый близкий и родной человек, должен об этом знать. Ну что, дорогой, ты по-прежнему хочешь взять меня в жены? — умолкаю и смягчаю рассказ усталой, но искренней улыбкой.

— …Нет!

Вздрогнув от резкого голоса, поднимаю глаза, искренне надеясь, что он шутит. Но это не так. Реальность жестоко смотрит на меня холодными глазами любимого. Чувствуя, как сердце застывает от боли, я шепчу:

— Но, Марти, ты знаешь меня уже несколько лет. Ты же знаешь, какая я! Ты меня любишь!

— Не знаю! — Он встает и смотрит на меня сверху вниз. Я чувствую себя побитой собачонкой, свернувшейся у его ног. — Все, что я знал о тебе, — ложь! А насчет любви к тебе — возможно, ты меня просто приворожила. Но это тебе не поможет. Ты демон в человеческом обличии, и я ненавижу тебя! Забудь все, что было между нами. И никогда, слышишь, — Мартен наклоняется ко мне и впивается стальной хваткой в плечи, — никогда не попадайся мне на глаза, иначе я тебя убью!

От яростного огня его глаз мне становится холодно. Я вдруг понимаю, что передо мной совсем чужой человек. Человек, с которым меня ничего не связывает. Он уходит. Я молча смотрю ему вслед. Внутри меня холодно и пусто. И еще очень больно. Мир разлетается на сотни осколков, каждый из которых остро впивается в мою душу. Хочется кричать. Поднявшись на ноги, я бегу подальше от города, в лес, чтобы там, наедине с собой, справиться с этой ужасной болью.

Долгий бег и сдерживаемые слезы выматывают меня. Задыхаясь и скуля, словно раненый зверь, я падаю и зарываюсь лицом в траву. Здесь никого нет и можно не сдерживаться. Горе выливается беззвучными слезами. В отчаянии царапаю землю и катаюсь по траве, едва не вырывая себе волосы…

В город я возвращаюсь лишь на рассвете, но уже другим человеком. Еще издалека замечаю, что в воздухе висит тяжелый запах гари, а приблизившись, вижу, что от моего дома остался лишь обгорелый остов. Горькая, но вполне ожидаемая неприятность. Выпачкавшись в золе, руками раскапываю еще горячую землю. Нахожу нетронутой заветную шкатулку с припасенными на черный день средствами. Ухожу.

Когда взошло солнце, я была уже далеко. Уставшая, разбитая, подавленная, но не сломленная. Растерявшая все иллюзии, но твердо решившая начать жизнь заново. Моя боль никуда не ушла, но я не стала мстить ни за разбитое сердце, ни за сожженный дом, решив все содеянное оставить на совести бывшего возлюбленного. Впереди ждала неизвестность, но я твердо решила, что больше не впущу в свою жизнь ни одного мужчину и не позволю вновь разбить мне сердце.

Теперь, спустя много лет, следовало признать, что прошлое решило меня уничтожить, пусть и чужими руками. Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и вновь переключила внимание на дрожащего под рукой парня.

— Я не стану тебя убивать, но только потому, что не хочу расстраивать Джану. Впрочем, отпускать тебя тоже не собираюсь. Если бы не мое вмешательство, ты без колебаний причинил бы зло моей подруге, а значит, должен понести заслуженное наказание. Поэтому сделаем так…

Не выпуская из рук шею несчастного, я пристально посмотрела ему в глаза. Под моим взглядом Клайв стал уменьшаться в размерах. Через минуту на полу оказался небольшой и совершенно очаровательный розовый поросенок.

Удивившись, я присела перед животным. Поросенок прикрыл глаза и обреченно вздохнул. Повисла долгая тишина.

— А почему ты превратила его в поросенка? — отчего-то шепотом спросила Джана.

— Вообще-то не превращала, — подняла я на подругу честные глаза. — Он как-то сам… Видимо, натура у него действительно свинская. Понимаешь, то заклинание, которое я к нему применила, отражает суть души человека. Но если вспомнить о том, как он собирался с тобой поступить, то удивляться особо нечему.

— А когда же он превратится обратно в человека?

— Наверное, когда перестанет быть свиньей. — Я робко улыбнулась, скрывая за шуткой неловкость и смущение.

Джана присела и потрогала пальцем розовую спинку, затем посмотрела на меня:

— Знаешь, а поросенком он мне, если честно, больше нравится!

Послышался тихий всхлип. Я подмигнула Джане и кивнула в сторону выхода:

— Кажется, пора выбираться отсюда. Уверена, хороший ужин никому из нас не помешает!

Глава 4

Поначалу Клякса ревниво восприняла появление в доме нового жильца звериной наружности, но затем, узнав о том, что это всего лишь плачевный результат последствий моего колдовства, смирилась с неизбежным, перестав вопить и носиться под потолком. Затем мышь не на шутку заинтересовалась поросячьим хвостом и, донимая несчастного вопросом: «А зачем тебе эта закорючка?», принялась бегать по полу, хватая раз за разом предмет своего любопытства.

Как ни странно, вопреки моему ожиданию Суран приготовил приличный и даже вкусный ужин. На мои шутливые расспросы об оказании помощи Рина упрямо твердила, что «господин все приготовил самостоятельно». Я хоть и удивилась, но честно съела все, что было на тарелке. «Завербованный» охотник за весь ужин не проронил ни слова, а вот Джана мило улыбалась и кокетничала, явно играя на публику, точнее на одного маленького розового поросенка, выгодно используя ситуацию. Я понимала подругу, но наблюдала происходящее с отчаянной скукой, поскольку считала, что Клайв не стоит прилагаемых усилий. Но высказывать свое мнение вслух не стала. Закончив ужинать, поблагодарила новоиспеченного повара за вкусный кулинарный дебют, попросила Джану выбрать любую понравившуюся комнату для ночлега и, подхватив розовую тушку под брюхо, поднялась в свою комнату. Следом полетела мышь.

— Значит, так, теперь ты поможешь мне найти Мартена! — скомандовала я, блаженно развалившись на кровати. В ответ послышался возмущенный визг. Я поморщилась. — Будь добр, не ломай комедию и переходи на нормальную человеческую речь. Ты же по-прежнему умеешь разговаривать.

— Зачем тебе Мартен? — привстав на задние ноги и сообразив, что на кровать ему не запрыгнуть, поросенок вздохнул и улегся на пушистый ковер. — Он не один, у него банда из нескольких десятков человек, вряд ли ты сможешь справиться со всеми.

— Справиться смогу, но над способом расправы придется основательно подумать. — Свесившись с кровати, я посмотрела на животное. — Веришь ты или нет, но дело в том, что я еще ни разу в жизни не убивала, а стадо свиней вроде тебя мне совершенно ни к чему.

— Не убивала? — В голосе собеседника послышались недоверчивые нотки. — Ты уверена?

— Ах, ну да, забыла, что являюсь в твоих глазах злостной душегубкой! — Я изобразила самую зловещую усмешку, на которую была способна. — В таком случае, у тебя нет выбора и к Мартену мы отправимся вдвоем, хотя бы просто потому, что я так хочу.

Похоже, поросенка впечатлило мое лицо, поскольку он закрыл глаза и прошептал:

— Договорились!

Темнота обволакивала спящий город, проникая в самые узкие улочки и трещины домов и тротуаров, пугливо отступая лишь перед светом редких факелов, расположенных вдоль зданий. Зажав поросенка под мышкой, я быстро шла по улицам, внимая негромкому голосу, возмущенно бубнившему у меня под ухом. Впрочем, мой провожатый мог даже вопить во всю глотку, нас все равно никто бы не заметил и не услышал. Отряд стражников проехал мимо, даже не обратив на нас внимания. Над нами в ночном небе летела маленькая Клякса, которая устроила целый скандал, когда поняла, что мы куда-то идем без нее. Пришлось взять скандалистку с собой, но под строжайшим запретом во что-либо вмешиваться.

Сейчас, несмотря на все свои умения и способности, я заметно нервничала. Сталкиваться с прошлым не хотелось, но другого выбора я не видела, предпочитая знать врага в лицо. Прошло много лет, Мартен изменился, изменилась и я сама, но вероятное возвращение старой боли меня откровенно пугало.

— Пришли.

Тихий голос Клайва вывел меня из размышлений. В темноте перед собой я увидела ступеньки, ведущие вниз. Пришлось спуститься. В нос ударил запах затхлой сырости. Дверь внизу была заперта, но для меня это не было проблемой. Наложив руку на металлическую скобу, служившую ручкой, я прошептала пару слов. Дверь бесшумно открылась. Из меня вышел бы неплохой грабитель, вздумай я заниматься столь непотребным делом.

В помещении было светло и душно. Спертый воздух с примесью вони бил в нос, заставляя досадливо морщиться. На полу хаотично спали несколько десятков человек. Стараясь никого не задеть, я осторожно пошла по подвалу. Под ногами шуршала солома, отовсюду слышался храп. Брезгливо морщась, я вглядывалась в каждое лицо. Здесь были как мужчины, так и женщины. Все, как один, неопрятные, откровенно пьяные, изредка бормочущие во сне. Очевидно, накануне состоялась грандиозная попойка, потому что рядом со спящими я видела остатки пиршества: пустые бутылки, недоеденное мясо, разбросанные раздавленные овощи и фрукты. Мне было откровенно противно. Застывший под мышкой поросенок молчал, а вот Клякса беззастенчиво ползала по спящим, сопровождая своеобразную прогулку язвительными репликами.

— Ну и рожа! Тебя от себя по утрам не тошнит? — допытывалась мышь, приподняв веко спящего толстяка. — Нет? А жаль, похудел бы! Ой, вы посмотрите на него, набрал бутылок и спит с ними в обнимку! Пьянство — великий грех! — выдав сие нравоучение, Клякса принялась по одной вытаскивать бутылки из рук очередного выпивохи и уносить на улицу. Видимо, это было делом тяжелым, периодически слышался звон битого стекла и ругань мыши.

Пройдя больше половины помещения и устав от бесконечной череды лиц, я пришла в отчаяние, решив, что Мартена в подвале нет, но тут Фортуна решила повернуться ко мне лицом. У стены, в обнимку с женщиной, спало мое прошлое, решившее стать настоящим и вознамерившееся поставить крест на моем будущем. Я осторожно приблизилась, присела и с любопытством вгляделась в теперь уже малознакомые черты. Мартен изменился. От веселого юноши, которого я когда-то знала, не осталось ничего. Некогда белокурые волосы свисали сальными прядями на заросшее щетиной лицо, левую щеку пересекал шрам, а столь любимые мною когда-то зеленые глаза были сейчас закрыты, и, скорее всего, их цвет был мутным от бродившего в голове хмеля. Он спал, прижимая к себе черноволосую женщину. Она была молода, и на ее лице я не увидела печати разврата, скорее всего, она появилась рядом с ним недавно. Даже платье на ней было вполне приличное. В глубине души я предположила, что она была любовницей Мартена, поскольку он обнимал ее обеими руками за тонкую талию, затянутую в корсаж.

Мартен, Мартен, в кого же ты превратился? Разве такого будущего ты хотел? Об этом мечтал? Согласна, жизнь ломает многих, но стоит ли опускаться на самое дно, выбирая жизнь преступника…

Мне стало тоскливо, негодование и злость ушли, уступив место грусти и жалости. Вздохнув, я поднялась и собралась уйти. Но тут меня схватили за ногу. Вздрогнув от неожиданности и чуть не выронив поросенка из рук, я обернулась. Мартен ухмылялся, держа одной рукой меня за щиколотку. Я была права, глаза оказались мутными и бесцветными, а во рту, растянутом ухмылкой, не хватало пары зубов.

— Пришла? — Мартен пьяно растягивал слова, но держал меня крепко. — Я знал, что ты придешь! Поэтому подготовился. Гляди, какой амулет мне дали. — Он потряс в воздухе какой-то безделушкой. — Это из-за него я и сумел тебя увидеть! Сейчас вот веревку наброшу — и все!

Обещанная петля со свистом рассекла воздух и оказалась у меня на шее. Я не сочла нужным даже пошевелиться, чем несказанно обрадовала Мартена. Краем глаза заметила, что по воздуху к нам приближается мышь. Нужно было поторопиться, пока Клякса не устроила здесь бурю в стакане.

— Рано празднуешь победу, — процедила я сквозь зубы. — Мало поймать. Ты еще удержать попробуй!

С легкостью разорвав веревку, я рванула к выходу. Мартен, быстро справившись с удивлением, погнался следом. Что-то просвистело, и мимо меня пролетела арбалетная стрела. Добежав до спасительной двери, я вышибла ее одним ударом, более не заботясь о соблюдении тишины. На ступеньках было полно осколков. Работа Кляксы. Пришлось пробираться быстро, но на цыпочках. Получилось. А вот у выскочившего следом за мной Мартена, видимо, не очень, поскольку он сильно матерился. Эта неприятность отвлекла его внимание, дав мне выиграть минуту. Схватив свободной рукой летящую прямо на меня Кляксу, я сосредоточилась и вспомнила о своем очередном даре.

Затрещала разрываемая одежда, я стиснула зубы, чтобы не закричать от пронзившей все тело боли, и за моей спиной развернулись два больших черных крыла. Показав ошарашенному Мартену язык, я взмыла в ночное небо.

Расстроенная и рассерженная, я приземлилась на балкон, опустила живность на пол и с размаху плюхнулась в кресло. Отодвинув на подлокотнике неприметную пластину, пошарила в тайнике и извлекла сигарету. Закурила. То, что Мартен смог увидеть меня, несмотря на чары, стало очень неприятным сюрпризом. Неизвестно с кем он связался, чтобы добыть такие амулеты, а также неизвестно, на что способен этот кто-то и чем еще он может помочь Мартену, навредив тем самым мне.

Пока я предавалась горьким мыслям, целая и невредимая живность шепталась в углу балкона.

— Слушай, а почему она его не убила? Не умеет, да?

— Еще как умеет!

— ???

— Чего ты таращишься? Я не видела, но так думаю. Лютена сильная. Видишь, даже летать умеет! А ты вот попробуй так!

— Не в этом дело. Не умею я летать! Просто она могла его убить, но не убила. Кажется, ничего я не понимаю в этой жизни…

— Если кажется — перекрестись. А если ничего не понимаешь — молчи, — назидательно посоветовала мышь и подняла кверху палец, призывая к тишине. Из глубины комнаты послышались шаги. Затем на балкон вышел Суран.

— Дверь была открыта, — произнес он извиняющимся тоном. — Вот я и вошел. Решил принести тебе томатный сок.

— С чего вдруг такая забота? — равнодушно спросила я, но сок взяла. Сигарета полетела вниз. Томатная жидкость обожгла нёбо, словно огонь. Отплевываясь и фыркая, словно разъяренная кошка, я вскочила с кресла, выронила стакан и схватила не в меру услужливого нахала за горло:

— Совсем ума лишился? Говори, что ты туда добавил?! Говори немедленно, иначе голову оторву!

— Всего лишь кровь! — просипел Суран. — Ты же вампир, а значит, любишь ее.

— Идиот! — Не в силах сдержаться, я залепила ему звонкую пощечину. — Я не пью кровь! Меня от нее тошнит! Если еще хоть раз ты посмеешь выкинуть что-либо подобное, уверяю, тебе уже никто и ничто не поможет в этой жизни! Понял?

Обидевшись, я направилась в ванную, чтобы прополоскать рот после преподнесенного сюрприза. Когда вышла оттуда, в комнате обнаружился Суран, с виноватым видом уставившийся себе под ноги.

— Прости меня, — тихо произнес он. — Я и не думал, что ты вот так отреагируешь.

— А где же ты кровь взял?

— Палец проколол. Глупо, да?

— Ладно, проехали! — отмахнулась я. — Надеюсь, ты не собираешься до утра сидеть в моей комнате? Впрочем, если хочешь, можешь остаться. Все равно я ухожу.

— А ты куда?

Прищурившись, я посмотрела в его глаза:

— Изготавливать отраву для столь любимых тобою людей!

— Ночью?

— Я же вампир. Таким, как я, положено гулять именно по ночам.

— Можно, я с тобой? Только травить меня не нужно, хорошо?

— Пошли, если не лень. А там посмотрим. — К прищуру глаз добавилась ехидная усмешка.

— И меня! — На макушку приземлилась Клякса.

— Я с вами! — засуетилась под ногами розовая поросячья тушка. — Можно?

— Значит, так. — Я обвела компанию строгим взглядом. — Любого, кто будет мне мешать, выставлю за дверь без объяснений! И не говорите потом, что не слышали.

Глава 5

В то время, пока я месила тесто и готовила начинку, Суран тщательно изучал магазин. Пристально осмотрел прилавок, витрину, даже мой фартук. Образно говоря, засунул свой любопытный нос во все возможные и доступные щели. У него под ногами крутился поросенок, надоедая бесчисленными вопросами. Ему, видите ли, казалось, что где-то здесь спрятана великая тайна, которую Суран по своей глупости просто не может найти. Клякса молчаливым столбиком сидела на прилавке, с любопытством наблюдая за перемещениями следопытов и изредка отпуская язвительные комментарии, касающиеся ума и сообразительности обоих.

Обследовав все, парочка с растерянным видом явилась мне на глаза и некоторое время сидела неподвижно, наблюдая процесс приготовления выпечки. Дождавшись готовых булочек, немедленно сняли пробу. В итоге охотник долго дул на обожженные пальцы, а поросенок грустно вздыхал. Но этим дело не кончилось. Недоверчивый Суран умудрился перепробовать весь ассортимент плюшек, ватрушек, пирогов и булочек. В итоге на рассвете по дороге домой с трудом передвигал ноги, жалуясь на тяжесть в животе.

— Ничего, вот поспишь немного, а утром проснешься помолодевшим лет на двадцать и уменьшившимся в размерах. Хотя точно не знаю, каких именно заклинаний ты наелся. Но в любом случае посажу тебя в песочнице играть! — издевалась я над бедолагой. — Думаешь, моя выпечка простая? Я же туда кровь добавляю! Свою собственную! — В доказательство сделала страшное лицо, до предела расширив глаза, а конец фразы произнесла замогильным голосом, заставив Сурана застонать и шарахнуться от меня, как от чумной. Я рассмеялась: — Это шутка! А вот то, что есть слишком много горячей выпечки не рекомендуется, это чистая правда. Кто же знал, что ты такой балбес! Ну не грусти, отоспишься, и все пройдет!

— Перестань делать такое кислое лицо! — На плечо стонущему бедняге приземлилась Клякса. — Лучше посмотри, какое у меня украшение! — Мышь ловко сунула ему под нос какую-то штучку. Мне тоже стало любопытно. Не теряя времени, я выхватила шнурок, на который крепилась безделушка.

— Мое! — завопила Клякса, незамедлительно цепляясь мне на локоть. — Отдай!

— Посмотрю — верну, — успокоила я крикунью.

На деле выполнить обещание оказалось труднее. Безделушка, если меня не обманывали собственные глаза, оказалась выполнена из настоящего золота. Рассмотрев ее внимательней, я едва не села в дорожную пыль от удивления. Затем сжала драгоценность в кулаке, изо всех сил стараясь не выдать охватившее меня волнение.

— Отдай украшение! — Клякса перебралась на плечо и требовательно зашептала в самое ухо, больно вцепившись в него лапой. — Ты же обещала!

— Еще не рассмотрела, — тихо ответила я, освобождая несчастное ухо из цепких лапок. — Здесь плохо видно, дома верну.

Мышь успокоилась, а я прибавила шагу, размышляя о находке. Задумавшись, потеряла бдительность и не заметила, что кто-то пристально уставился мне в спину и до самого дома не сводил глаз.

Оказавшись в своей комнате, я заперла дверь на ключ и полезла в тайник за книгой. Вытащив приличного размера фолиант, принялась перелистывать пожелтевшие от времени страницы. Отыскав нужное изображение, приложила к нему найденное Кляксой украшение. Все совпало. Безделушка оказалась ценнейшим артефактом, если, конечно, древняя книга магии меня не обманывала.

Вздохнув, я принялась внимательно рассматривать вещицу. Золотой кругляш толщиной в палец уютно умещался в ладони и был испещрен непонятными рунами. На его поверхности находились три углубления: круглое, треугольное и квадратное. Если верить написанному в книге, далеко и глубоко в горах спрятаны несметные сокровища. А данный артефакт является ключом к их местонахождению.

С одной стороны, в книге было написано, что сокровища спрятаны с древних времен, в ту пору, когда гномы еще являлись полноправными жителями подземного мира. С другой стороны, не было ни слова о том, как именно помогает артефакт в поиске сокровищ. С третьей же стороны, вещь, очень похожая на этот самый артефакт, лежала сейчас в моей ладони, и от сознания того, что сказка может стать явью, мое сердце бешено стучало в груди. Чем дольше я смотрела на вещицу, тем больше понимала, что Клякса будет очень и очень недовольна, если не получит украшение обратно. Еще раз сравнив артефакт с изображением в книге, я убрала и то и другое в тайник, а сама направилась к шкатулке с драгоценностями. Думаю, мышь будет рада получить взамен настоящее рубиновое ожерелье. Только ей придется немного подождать, поскольку в данный момент я собиралась выспаться после трудовой ночи.

— Извини, Кляксочка, увлеклась и случайно обратила твое украшение в пыль! — покаянно воскликнула я, появившись несколькими часами позже в гостиной. — Взамен вот решила предложить тебе другое. Посмотри, может, понравится?

— Женщины как дети, что ни дай — все норовят потерять или испортить! — Клякса нахохлилась, но подлетела ко мне и взяла украшение. Затем перелетела с ним на стол и продолжила сверлить меня укоризненным взглядом.

Состроив грустное лицо, я в ответ посмотрела на нее такими честными и жалобными глазами, что от переизбытка чувств мышь потеряла равновесие и шлепнулась на пол. К несчастью, на ее пути расположился спящий поросенок. Мышь приземлилась прямо на розовый загривок, а затем, не растерявшись, решила использовать возникшую ситуацию с максимальной выгодой для себя. Рубиновое ожерелье описало высокую дугу и обвило шею поросенка.

— Вперед! — радостно завопила мышь, встряхнув импровизированными поводьями и несколько раз подпрыгнув для убедительности.

Судя по грустным глазам, поросенку бегать совсем не хотелось, но другого выхода он просто не видел. Под мышиное улюлюканье парочка понеслась прочь из гостиной.

— Не жалко ожерелье? — послышался негромкий голос. — Все-таки рубины не самые дешевые камни!

Обернувшись, я увидела охотника, закрывающего входную дверь. Интересно, куда это он ходил, пока я спала…

— Испортила мышиную безделушку, вот и пришлось делиться собственными запасами! — как можно более беззаботно отозвалась я. — Иначе причитаний и обид хватит на несколько дней. Клякса, она очень милая, но вредная, если дело касается лично ее.

— Я все слышу! — донесся издалека голос Кляксы.

Я пристыженно умолкла, а Суран рассмеялся.

— Давно хотел сказать… — Он резко стал серьезным. — Ты, конечно, владеешь магией и все такое, но не думала о том, что скоро сюда придут другие охотники? В том случае, если я не приду с известием о том, что убил тебя. Уверен, что теперь они вряд ли придут поодиночке. Во всяком случае, перед тем как отправить меня на это задание, в Ордене договаривались, что поступят именно так. А это значит, что не сегодня завтра у дверей твоего дома появятся новые гости. Думаю, ты им совсем не обрадуешься.

— Все настолько серьезно? — На самом деле я думала о дальнейшей линии поведения, но ничего стоящего в голову не приходило ровно до сегодняшнего дня. — Ты можешь что-то предложить?

— Не знаю! — Суран пожал плечами. — Может, ты наколдуешь какую-нибудь бутафорскую голову, а я привезу ее в качестве трофея? Вдруг поверят?

— Сделай проще… — Я медленно приблизилась к охотнику, задумчиво склонила голову и выдохнула ему прямо в лицо: — Убей меня по-настоящему!

— Не хочу! — Неожиданно для меня его слова прозвучали тихо, но твердо. — Я не стану тебя убивать.

— Почему же? — Я беззаботно передернула плечами, стараясь ничем не показать своего удивления, и отодвинулась от него.

— Просто ты оказалась не такой, какой я тебя представлял. И хватит об этом!

Услышав непривычно резкие нотки в его голосе, я послушно замолчала и отошла. В конце концов мне совершенно нет никакого дела до мыслей, бродящих в его голове. Или все же есть? А насчет всех этих предполагаемых «гостей», что если поступить следующим образом…

— А знаешь что? — Я развернулась и требовательно уставилась на Сурана. — Несмотря на, как ты выразился, «магию и все такое», я не намерена сидеть и смирно дожидаться твоих охотников, тем более за мной и без твоего Ордена гоняется шайка бандитов. Поэтому предлагаю тебе отправиться вместе со мной в небольшое путешествие. Как говорится, мир посмотреть и себя показать. Если же ты не хочешь, можешь спокойно вернуться к своим и сказать, что не застал меня дома.

— Ты серьезно?

— Можешь расценивать как шутку, если тебе так больше нравится.

Остаток дня и ночь прошли в заботах: часть времени я потратила на сборы в дорогу, а часть на объяснения с Джаной. Услышав, что я собралась в дорогу, подруга явилась ночью в магазин и устроила мне допрос с пристрастием, пересыпая его многочисленными обвинениями в черствости и невнимательности как к себе, любимой, так и к оставляемой на произвол судьбы булочной.

— Пойми, я добавлю в хлеб заклинание длительного хранения, и ты спокойно сможешь торговать им в мое отсутствие. Никто даже не заметит, что меня некоторое время не будет в городе, — честно пыталась я убедить Джану.

— Нет, нет и еще раз нет! — К сожалению, девушка оказалась упряма как осел. — Я никуда тебя не отпущу! Ты моя единственная подруга. Подумай, с какими глазами ты собираешься шляться невесть где, зная, что я осталась здесь совершенно одна.

Я хотела возразить, что Джана уже вполне взрослая и самостоятельная, как-никак девятнадцать годков, но затем махнула рукой. Мне будет веселей, если она будет рядом. Правда, останься она под присмотром Рины, было бы намного спокойней. Но, к сожалению, помимо моего мнения существовало чужое, причем прямо противоположное моему. И с ним приходилось считаться.

— Убедила! — кивнула я. — Значит, ты закрывай витрину ставнями, а я пойду испеку в дорогу хлеб.

Как ни странно, внезапный отъезд подействовал на всех немного удручающе. Даже неугомонная Клякса вела себя на удивление тихо: молча бродила по столу, глядя отсутствующим взглядом в пространство, и задумчиво мяла в лапах небольшой кусочек теста. Рубиновое ожерелье, с которым мышь не расставалась ни на секунду, волочилось за ней, до неузнаваемости испачканное в муке. Я некоторое время последила за мышиными передвижениями, а затем принялась за выпечку. На рассвете нужно было отправляться в путь, а значит, необходимо закончить к этому времени все дела.

Глава 6

Город с кольцом прилегающих деревень остался далеко позади. Впереди начинался лес. Суран и Джана вели в поводу лошадей, я же шла, держа на руках поросенка, которого подруга ни за что не захотела оставлять с Риной.

— А вдруг он расколдуется, а меня рядом не будет? — возмущенно заявила она, едва речь зашла о Клайве. — Западет еще на какую-нибудь красотку! А в путешествии с ним никого, кроме меня, не будет. Ну и тебя, конечно, — покраснев, поспешила добавить она. — Но это же совсем другое дело. У него не будет выбора.

Против столь весомого аргумента сложно было устоять. Предупредив, что с неповоротливой тушкой в дороге будут большие проблемы, я отдала вожделенного поросенка на руки Джане, но подруга довольно скоро сплавила его обратно, оправдываясь тем, что руки заняты поводьями. Пришлось помочь. К тому же подобное соседство весьма устраивало Кляксу, которая ехала на моем плече. Парочка постоянно пререкалась и спорила. Сама же я шла пешком и не собиралась ни на ком ехать. Лошади меня упорно боялись и возмущенно вставали на дыбы, едва я закидывала ногу в стремя. Туманить им головы магией мне не хотелось, поскольку животные хоть и становились послушными, но быстро выбивались из сил. Портить ни в чем не повинных лошадей подобным образом мне было попросту жалко. К тому же, благодаря своей вампирской половине, я была сильна и вынослива, словно бык, несмотря на всю внешнюю хрупкость, поэтому без проблем могла проделать весь путь пешком, совмещая ходьбу с полетами. Кстати, при желании могла даже понести обоих спутников вместе с лошадьми. Вопрос был лишь в том, кто будет держать лошадей, в то время когда я буду держать людей. Поднять тяжеловесные туши ни Суран, ни тем более Джана были не в состоянии. В общем, никто ни на что не жаловался, все были довольны. Только Суран временами бросал скептические взгляды в мою сторону, думая, что я этого не замечаю. Разумеется, я замечала все, но не реагировала. Мне были безразличны его мысли.

В дорогу я отправилась налегке. На мне был надет дорожный брючный костюм с многочисленными карманами, в которых благодаря нужным заклинаниям, позволяющим уменьшить что угодно до размеров подсолнечных семян, разместилось все необходимое для нашего путешествия. Начиная от съестных припасов для всей компании, включая лошадей, заканчивая одеялами, сменной одеждой и несколькими нужными амулетами. Подобный способ был весьма удобным для дальних путешествий. Можно было набрать кучу всевозможных припасов, прочитать над ними заклинание сохранности, а затем попросту уменьшить. Затем, при необходимости, прочитать контрзаклинание и восстановить продукты. Ни на вкус, ни на качество еды подобные действия никак не влияли, впрочем, как и на все остальное. К тому же руки моих спутников, как и мои, оставались свободными. Также в одном из карманов лежал артефакт, из-за которого и началось это путешествие, и страница, вырванная из магической книги. Да простит меня книга за подобное кощунственное обращение!

Густые кроны приветливо зашелестели над нашими головами. Джана и охотник сели на лошадей. Улыбнувшись, я передала поросенка подруге, а Кляксу подсадила на колено к Сурану. Пришло время в очередной раз удивить своих спутников. Под их недоуменными взглядами я встала на колени и совершила кувырок вперед. Через мгновение к Кляксе присоединилась еще одна летучая мышь.

— Удивлены? — кокетливо спросила я друзей, гордо восседая на холке лошади охотника. Впрочем, вопросы были излишними. Вытянутые лица обоих были весьма красноречивыми без всяких слов.

— И как нам вас не путать? — спросила Джана.

— Проявить интуицию! — загадочно пропела я, прищурив глазки-бусинки.

— Я знаю как! — внезапно вклинился Суран, потрясая небольшой флягой. — Я тут взял с собой томатный сок! Так и будем различать. По пристрастиям.

— Знаешь, Суран, с каждой минутой нахожу в тебе все больше и больше положительных сторон. — Я задумчиво наклонила голову. — Вот только еще не знаю, что делать с этой твоей положительностью. Мне она кажется несколько излишней.

— Успокойся, то, что я захватил сок, не обязывает тебя хорошо относиться ко мне. Так что со спокойной душой пей свое лакомство и игнорируй дальше! — равнодушно отрезал Суран.

От столь прямого совета у меня глаза на лоб полезли. На минуту я даже потеряла бдительность. Строптивая лошадка, не признавшая меня в новом облике, дернула ухом, и мою тушку с ветерком снесло в ближайшие кусты. Как назло, колючие. Некоторое время я провела отчаянно матерясь, а Клякса бегала вокруг меня, вытаскивая отовсюду мелкие колючки, и жалобно причитала. В итоге весело было всем. Поросенок сначала тихо давился беззвучным смехом, выслушивая мою витиеватую ругань, а затем икал на руках у Джаны. Сама Джана мило краснела при особенно резких нецензурных оборотах, а Суран жадно ловил каждое мое слово, видимо решив пополнить свой разговорно-ругательный запас за мой счет. Я не возражала, стараясь от всей души. Когда же наконец угомонилась, в нашей компании повисло долгое молчание.

Посчитав, что на пару часов впечатлений хватит всем, я совершила очередной героический поступок: цепляясь за рубаху Сурана, залезла в раскрытый ворот и свалилась ему за пазуху, где мирно уснула. Правда, согласия хозяина этой самой рубахи на подобную затею как-то забыла спросить.

Мне было темно, тепло и уютно. Ощутимо покачивало. Повернувшись на бок, я зевнула, сладко потянулась и только после этого вспомнила, что нахожусь в достаточно непривычной, если не сказать пикантной, для себя обстановке. Вздохнув, уцепилась за ткань и полезла вверх. Высунув нос, некоторое время молча рассматривала бесконечный строй деревьев на фоне вечерних сумерек, а затем чья-то рука достаточно бесцеремонно выдернула меня из теплого местечка. Впрочем, я догадывалась чья.

— Выспалась? — Было похоже, что Суран чем-то страшно недоволен. Интересно, чем именно? — Чтобы я тебя больше за пазухой не видел! — строго произнес он и пересадил меня на холку лошади, а затем отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

— Хорошо, в следующий раз глаза тебе завяжу! — буркнула я и перелетела на плечо к Джане. Впрочем, подруга тоже была не в духе, лишь улыбнулась мне краешком губ и вновь погрузилась в мысли. Недоуменно покрутив головой, я перелетела к спящему на руках у Джаны поросенку и требовательно потыкала крылом в розовый бок. Но и тут потерпела неудачу. Поросенок лишь приоткрыл глаза, возмущенно хрюкнул и снова затих. Странно. Похоже, за время сна я пропустила что-то интересное! Ладно, попробуем воспользоваться беспроигрышным вариантом.

— Может, остановимся и поужинаем? — предложила я, понимая, что от еды точно никто не откажется, несмотря ни на что. Увы, но и здесь, как ни странно, меня ждало полнейшее разочарование.

— Позже! — отрезали в унисон два голоса.

Я вздохнула и решила обидеться. Замолчала и взлетела на ветку ближайшего дерева. По чистой случайности оно оказалось елкой. Найдя несколько шишек, метко и с удовольствием запустила их в макушку Сурана. Попала. В ответ послышались возмущенные ругательства. Внезапно рядом со мной что-то зашуршало, напугав до полусмерти. Из-за ствола показалась мордочка Кляксы. Я облегченно вздохнула, а затем решила узнать подробности странного поведения тех двоих, что находились внизу. Но едва открыла рот, как Клякса отрицательно замотала головой, призывая к тишине, а затем поманила за собой.

В стволе обнаружилось дупло. Разумеется, я тут же в него залезла. И моментально об этом пожалела. Внизу, на подстилке прелой травы лежали кости и радостно скалил оставшиеся зубы потемневший череп. На первый взгляд останки казались человеческими. На второй тоже. Мне стало грустно, и я поспешила выбраться.

— Видела? — От нетерпения мышь приплясывала на ветке, помахивая крыльями.

— Угу.

— Страшно, да?

— Угу.

— Расскажем остальным?

— Угу. То есть нет! — Оторопь прошла, и я наконец смогла адекватно мыслить. — Не стоит их пугать понапрасну. Вдруг это какая-нибудь белка просто натаскала себе украшений в дупло, а мы сейчас панику на пустом месте поднимем?

О том, что подобная белка на самом деле была человеком или кем-нибудь более страшным, я не стала говорить. Того несчастного, чьи кости сейчас лежали в дупле, скорее всего, убили, а тело затолкали в дупло. Но меня смущало одно обстоятельство: отверстие дупла было слишком узким для подобных действий. А значит, моя версия терпела сокрушительное поражение. Если же это сделал не человек, то кто тогда?

— Лютена, мы сейчас потеряемся! Может, полетим уже? — затеребила меня мышь.

Потеряться мы в принципе не могли, но Клякса была права — если не знаешь, что делать, уноси ноги. В нашем случае — крылья.

— Полетели! — шепнула я и первой снялась с загадочной елки.

Спускаться вниз не хотелось, поэтому мы просто догнали спутников и принялись исследовать стволы попадавшихся на пути деревьев. К счастью, больше подобных находок не было. Джана и охотник по-прежнему не общались, поэтому, успокоившись, я вновь принялась выяснять у Кляксы обстоятельства их странного поведения.

— Не знаю! Не скажу! — отмахивалась мышь.

— Так не знаешь или все-таки не скажешь? — не отставала я. — Ну пожалуйста, расскажи! Ты же знаешь, что врать некрасиво.

— Врать? — Мышь подпрыгнула на ветке, удивленно раскрыв глаза. — Но как я могу тебе врать, если вообще ничего не говорю?

— Так скажи! Или это трудно? Судя по поведению этих двоих, я пропустила что-то интересное.

— Вот и спроси у них! Только попроси, чтобы рассказали со всеми подробностями! — Мышь засмеялась и улетела.

Я же осталась сидеть на ветке, озадаченно моргая и придумывая план мести.

Разобраться в происходящем смогла лишь поздним вечером, когда мы остановились на ужин и ночлег.

Перекинувшись в человека, я сидела на одеяле и наблюдала за Сураном и Джаной. При свете костра подруга откровенно строила охотнику глазки. К моему удивлению, не выдержав призывных взглядов, Суран приподнялся и что-то сказал ей тихо на ухо, при этом почему-то бросив мимолетный взгляд на меня. Джана покраснела и опустила глаза. На этом все закончилось. Поняв наконец, в чем дело и решив поддержать удачный момент, я искренне предложила:

— Ребята, вы не стесняйтесь, если хотите, мы с Кляксой отойдем на часок, прогуляемся. И поросенка с собой прихватим.

Хм, эффект получился прямо противоположный. Оба побагровели и отрицательно замотали головами, а затем дружно опустили глаза. Я же недоуменно пожала плечами и вгрызлась в кусок вяленого мяса. Подумаешь, какие нежные! Хотела же как лучше! Но раз отказались, сами виноваты.

Поужинав, я раздала спутникам торбы с овсом для лошадей, а еду собрала, уменьшила и убрала ее в один из многочисленных карманов.

Несмотря на кажущееся спокойствие ночного леса, перед тем как лечь спать я очертила охранный круг вокруг нашей стоянки и только потом позволила себе расслабиться. Ель со странной находкой внутри никак не выходила из головы. Костер мы решили оставить, а я вызвалась дежурить первую половину ночи, поскольку привыкла засыпать только на рассвете. Верная Клякса решила составить мне компанию.

— Люта, скажи, а тебе нравится Суран? — дождавшись, когда все уснули, ни с того ни с сего начала мышь громким шепотом.

— С чего это он должен мне нравиться? — удивленно пожала я плечами, отвечая также шепотом, но невольно отмечая, что справа подозрительно громко засопели. — Я же не собираюсь его есть!

Сопение оборвалось придушенным хрипом.

— Скажешь тоже! Я же не в этом смысле, — попыталась вразумить Клякса непутевую меня.

— А в каком? — Шутить почему-то было значительно интересней, чем всерьез отвечать на вопрос мыши. Видимо, окружающая обстановка навевала на меня романтику.

— Ну что значит «в каком»? Люта, не притворяйся, что ничего не понимаешь. Ты же взрослая! И к тому же человечиной не питаешься.

Сопение возобновилось, и в нем появились заинтересованные нотки.

— Слушай, — я наконец решила, что темная ночь самое подходящее время для черного юмора, — если тебе так интересно мое мнение насчет нравится — не нравится, лично для тебя могу начать питаться человечиной. Прямо сейчас подойду, укушу его за палец и смогу наконец ответить на твой вопрос. Согласна?

Было похоже, что охотник на своем одеяле совсем перестал дышать от услышанной перспективы. Клякса, впрочем, тоже не отвечала, поскольку смотрела в противоположную от меня сторону расширенными от ужаса глазами. Проследив за ее взглядом, и сама онемела от увиденного. С одной стороны, я ждала чего-то подобного, с другой — не думала, что действительность окажется столь пугающей.

Глава 7

Вдоль границы очерченного мною защитного круга бродили существа, при взгляде на которых сразу становилось понятно, почему внутри дерева обнаружился скелет. Количество этих существ наводило на мысль, что подобных деревьев в этом лесу не просто много, а очень даже много.

Рост существ вдвое превышал человеческий, они были похожи на тонкие палки с множеством длинных гибких ответвлений-щупалец. Каждое щупальце оканчивалось парой глаз и небольшой пастью с крошечными зубами-иглами в три ряда. В магических книгах этих тварей именовали еловыми лапниками, поскольку обитали они исключительно в стволах вечнозеленых деревьев. А в народе за ними закрепилось более простое название — сосальщики. Когда такая тварь набрасывалась на человека или животное, то присасывалась к нему всеми щупальцами, и от несчастного за считаные секунды оставался один лишь скелет. Зачастую сосальщики растворялись в стволах прямо с жертвой, но иногда убивали, даже не добравшись до дерева.

Эти существа были очень опасны, но в данный момент лично для нас не представляли никакой угрозы, поскольку круг надежно защищал от любых вторжений. Поэтому я спокойно сидела на месте и не обращала никакого внимания на пожаловавшие к нам страшилки. Клякса же, пребывая в шоке от увиденного, таращила до предела глаза и безостановочно тыкала лапой в бродивших «гостей».

— К-кто это? Ч-что это? — Язык у мыши заплетался с перепугу. — Зачем это? Убери их, а?

— Не обращай внимания! — отмахнулась я. — Они тронут тебя только в том случае, если ты выйдешь за пределы круга. Но ты ведь не глупая, а значит, не двинешься с места? — Клякса замотала головой, всем своим видом показывая, что она умная и готова для пущего эффекта даже закопаться в землю прямо на этом месте, чтобы уж точно с него не сдвинуться. — А значит, эти существа для тебя не опасны! — оптимистично закончила я.

— А для других? — Мышь оглянулась на Сурана и Джану, спавшую в обнимку с поросенком.

— К счастью, они спят, а мы не будем их будить.

Рано я обрадовалась. Будто вопреки моим словам, Джана заворочалась и открыла глаза. Несколько секунд она молча рассматривала изменившийся пейзаж, а затем тишину ночи прорезал громкий визг. Досадливо поморщившись (не люблю, когда женщины визжат по каждому поводу), я кинулась к ней, желая зажать ладонью рот, но лишь усугубила ситуацию. Испуганная подруга шарахнулась от меня, вскочила на ноги и бросилась прочь из круга. Онемев от ужаса, я бросилась за ней.

Сосальщики, почуяв добычу, моментально сгрудились вокруг жертвы, которая не успела далеко убежать. К несчастью, передвигались эти твари достаточно проворно. Но все же я оказалась быстрей. Влетев в центр образовавшейся толпы, пинком отправила впавшую в ступор Джану прямо в руки проснувшегося охотника, а сама принялась отбиваться — где кулаками, где заклинаниями — от липучих, в прямом смысле слова, любителей живой плоти. Действовать нужно было очень быстро, поскольку своим необдуманным бегством Джана нарушила целостность круга, и тот больше не мог гарантировать ничью безопасность. А времени на то, чтобы прочитать восстанавливающее заклинание, у меня попросту не было.

Мелькающие щупальца слились в одну серую массу, в ушах стоял непрерывный свист непонятно откуда взявшегося ветра, а я неустанно махала кулаками и читала речитативом заклинания, думая лишь о том, что мои силы вовсе не безграничны. Пусть я, конечно, и вампир, а значит, намного сильнее и быстрее обычного человека, но все равно не смогу продержаться долго в подобном ритме.

К счастью, серая масса перед глазами стала редеть, и вскоре не осталось ни одного живого сосальщика. Утерев пот со лба, я повернулась к стоявшей в кругу возле лошадей Джане с очень злым видом, но ничего не сказала. Сделала пару шагов в центр круга, прочитала заклинание, восстановив защиту, и только после этого напустилась на подругу.

— Ты всегда орешь как ненормальная? — завопила я, грозно нависая над Джаной. — Если не умеешь справляться со страхом, оставалась бы дома! Я не намереваюсь постоянно выручать тебя из неприятностей, в которые ты собираешься влипать по собственной глупости! Я круг для чего, по-твоему, устанавливала? Как раз для того, чтобы ты спала спокойно, без каких-либо проблем. Но если ты сама будешь искать приключения на свою голову, то никакие защитные круги тебе не помогут!

Джана опустила голову, а я наконец решила сделать паузу в потоке возмущения.

— Лютена, кажется, у тебя проблемы. — В запале я и не заметила, как ко мне подошел Суран. — Похоже, ты серьезно ранена!

Присмотревшись, увидела, что на плече зияет рваная рана, а также обнаружила множество мелких укусов. Все же некоторые сосальщики оказались быстрее меня.

— Не страшно! — как можно беспечнее отмахнулась я. — Забыл, что имеешь дело с вампиром? На мне все заживает как на собаке!

Говорить о том, что ко всему прочему зубы сосальщиков содержат яд и от подобных укусов человек умирает, а вампир болеет, я не стала. Но ситуацией все равно воспользовалась:

— Значит, так: в свете произошедших событий думаю, что вполне заслужила отдых и сон. А с дальнейшим дежурством разбирайтесь сами. Но учтите — вполне возможно, что я перебила не всех нежданных ночных гостей. А теперь разрешите пожелать вам спокойной ночи! — Улыбнувшись, я направилась к своему одеялу, достала нужные порошки и присыпала ими рану на плече, а затем моментально провалилась в сон.

Два задумчивых лица и две заинтересованные мордашки склонились надо мной.

— Ты видел, как она двигалась? — восхищенно прошептала Джана. — Вот бы мне так научиться!

— К сожалению, это нечеловеческая скорость. — Голос охотника был откровенно грустным. — Но, несмотря на все способности, эти твари смогли ее задеть!

— Люта сильная и обязательно поправится! — Клякса была непоколебима в своей уверенности, но в голосе проскользнули нотки обиды. — Вы бы сами попробовали в одиночку перебить такую ораву монстров! Ничего бы у вас не вышло. А она одна смогла, в то время как вы стояли и молча смотрели, и даже ничем ей не помогли!

— Мы бы только помешали. — Джана вздохнула. — Лютена сильнее нас всех.

— Никто не спорит, — согласился охотник, — Лютена молодец! А теперь ложитесь спать, а я останусь на дежурстве.

— Мне очень стыдно, — прошептала Джана, опуская глаза. — Если бы не я, ничего бы не произошло. Просто я сильно испугалась и забыла, где нахожусь, а ей теперь страдать!

— Ничего. — Голос Сурана вдруг изменился, став резким и холодным. — Ты же сама слышала: она вампир, а значит, ничего страшного с ней не случится. Хватит разговоров, а то ночь закончится, будешь потом весь день в седле носом клевать.

Джана хоть и удивилась резкой перемене настроения охотника, но особого значения ей не придала, списав на усталость и шок от пережитого. В нашей маленькой компании воцарилась тишина.

Видимо, остаток ночи прошел без приключений, поскольку проснулась я самостоятельно и самая последняя. И тут же поняла, что мне очень и очень плохо. Несмотря на то что рана на плече затянулась, тело ломило, в голове шумело, а перед глазами все расплывалось. Кое-как все же смогла подняться на ноги, извлечь припасы и восстановить их в нормальных размерах. Когда вся компания приступила к завтраку, я кулем свалилась на одеяло.

— Мы можем тебе чем-нибудь помочь? — участливо склонилась надо мной подруга.

— Поешьте нормально перед дорогой и лошадей накормите. Больше от вас ничего не требуется.

Кивнув, Джана отошла, а я закрыла глаза. Послышался шорох.

— Люточка, вот держи!

Пришлось вновь открыть глаза. Клякса пыхтела и волокла по траве большую флягу. Дотянувшись до ремешка, я подтащила флягу к себе и, открутив крышку, принялась с удовольствием пить томатный сок. Оторвавшись от обожаемого напитка, обнаружила, что мышь сидит рядом на одеяле и с тревогой заглядывает в глаза.

— Люточка, с тобой точно все будет хорошо? Ты поправишься? — затараторила она, обнаружив, что я напилась. — Я никуда без тебя не пойду!

— Не волнуйся, все будет замечательно, — улыбнулась я маленькой подружке и потерлась носом о мохнатое брюшко. Мышь закрыла глазки от удовольствия, а я, в свою очередь, от головокружения. Дождавшись конца трапезы наших спутников, прочитала заклинание уменьшения и рассовала запасы по карманам. Затем проглотила несколько порошков, перекинулась мышью и распласталась на макушке одной из лошадей. Можно было трогаться в путь.

Лошадь постоянно стригла ушами и опускала голову. Лежать мне было катастрофически неудобно. Поэтому, проигнорировав прошлое предупреждение охотника, я вновь полезла к нему за пазуху.

— Я против, — попытался остановить меня Суран. — Мне щекотно.

— А мне плевать! — категорично заявила я, карабкаясь по рубахе. — Или вези меня, или в следующий раз сами себя спасайте!

— Может, все же лучше полезешь к Джане за пазуху? — вяло предложил охотник. — Тебе там, того… привычней будет.

— У Джаны ворот стягивается, и мне будет тесно, — все же объяснила я перед тем, как свалиться в вырез рубахи. — А насчет всяких «того», поверь, меня абсолютно не интересуют твои телеса.

На некоторое время мне удалось заснуть, а затем сон испарился. Чувствовала я себя уже немного лучше, но вылезать не спешила. Причиной тому был диалог между Джаной и Сураном. Я, как и все женщины, была очень любопытна, а потому с интересом прислушалась.

— Посмотри на себя, — заливалась соловьем подруга, — такой статный, приятный мужчина, и вдруг один! Как же такое могло произойти? Неужели ты настолько увлечен охотой на нечисть, что тратишь на нее все свободное время?

М-да, Джана, плохо ты знаешь этих охотников! Им плевать на все, что происходит вокруг, лишь бы было полно нечисти, которую можно убить, а потом похваляться всем и каждому, сколько и где порубил, умертвил и прочее.

— Если бы нечисть не причиняла людям никакого вреда, я бы с удовольствием перестал на нее охотиться и сменил профессию, — лениво отозвался Суран.

— И чем бы ты предпочел заниматься? — тут же поинтересовалась Джана.

— Рыбалкой! — категорично отрезал охотник, своим тоном показывая, что вопросы ему надоели до чертиков.

Судя по воцарившейся тишине, было похоже, что очередная попытка Джаны привлечь к себе внимание безуспешно провалилась. Подождав еще пару минут для приличия, я закопошилась и полезла на свободу, нарочно щекоча крыльями грудь охотника. Но едва выбралась, как меня тут же оглушило звуковой волной, и от неожиданности я свалилась обратно.

— Озеро! — кричала радостно Джана. — Пойдемте купаться!

— Еще раз, и получит в глаз! — мрачно пообещала я самой себе и принялась повторно цепляться за рубаху. Реагируя на мои передвижения, Суран затрясся в истерическом хохоте. — Смех продлевает жизнь! — выбравшись, объяснила я насупленному охотнику. — А щекотка является средством добывания смеха вручную. Так что радуйся, только что я сделала твою жизнь на пару лет дольше!

В ответ Суран молча скинул меня с плеча. Не успев даже пикнуть, я улетела в траву.

— Ты что? Она же болеет! — Возмущенная Клякса закружила над охотником, дергая его за волосы. — Будешь обижать Люту, останешься лысым! Я лично сделаю тебе новую прическу.

К счастью, появление озерной глади в поле зрения отвлекло мышь от расправы. Оставив шевелюру Сурана в покое, она полетела к воде.

Глава 8

Приняв свой привычный облик, я с удовольствием плескалась в воде. К счастью, к подобному сюрпризу в виде купания я подготовилась заранее, захватив с собой купальник. Поэтому, быстро переодевшись в ближайших кустах, смогла спокойно наслаждаться озером. А вот Джана не позаботилась о подобной мелочи и вынужденно плескалась в нижнем белье, которое, к моему большому удивлению, оказалось весьма откровенным. Впрочем, саму девушку это обстоятельство ничуть не смущало. А вот охотник старался не смотреть в ее сторону и постоянно погружался в воду с головой. Подругу подобное поведение не устраивало, поэтому она всячески старалась обратить на себя его внимание: подплывала ближе, задавала вопросы, предлагала поиграть в догонялки вплавь. Охотник смущался, отворачивался и делал несчастное лицо, но Джана твердо решила прельстить его своим видом и не отставала от бедолаги ни на минуту. В конце концов Суран обернулся ко мне и взглянул умоляющими глазами, прося избавить от внимания юной обольстительницы, но я лишь мстительно улыбнулась в ответ, давая понять, что на меня ему рассчитывать не стоит. Наплававшись вдоволь, оставила парочку и направилась на берег.

— Учти, чем дольше ты будешь оставаться свиньей, тем выше твои шансы потерять Джану, — «обрадовала» я Клайва, присаживаясь рядом на траву. — Смотри, так и останешься совсем один!

Поросенок в ответ лишь горестно вздохнул и отвернулся от озера:

— Но что я могу сделать? У меня не получается стать снова человеком!

— Зато у Джаны прекрасно получается охмурение охотника! — Улыбнувшись, я встала, взяла свою одежду и направилась к воде. Намечалась небольшая стирка.

— Неужели ты вот так запросто отдашь охотника подруге? — Мышь подскакивала от нетерпения, пытаясь выяснить все волнующие ее подробности.

— А на что он мне? — Закончив стирку, я разложила мокрую одежду на траве, чтобы немного просушить, и растянулась на солнышке.

— Люта, ты меня удивляешь! Ну на что обычно женщине нужен мужчина? — Возглас получился громким, поэтому теперь к нашему монологу прислушивались абсолютно все присутствующие и на берегу, и в озере. Вздохнув, я включила фантазию и принялась загибать пальцы:

— Во-первых, для того, чтобы постоянно носил женщину на руках. Во-вторых, чтобы спал на коврике у кровати, охраняя сон. В-третьих, чтобы убирал, стирал и готовил. В-четвертых, для того, чтобы приносил в зубах тапочки. Впрочем, в зубах необязательно, сойдет и просто в руках. Мне продолжать? — невинно поинтересовалась я, наслаждаясь повисшей над озером тишиной.

— Н-не надо, — заикнулась мышь. — Достаточно.

— Вот и славно! — Подарив остолбеневшим окружающим зловещую улыбку, я направилась к воде окунуться еще разочек. Плавала, разумеется, в гордом одиночестве. Видимо, мой рассказ настолько впечатлил Сурана, что стоило мне только войти в воду, как он тут же выскочил из нее, словно ошпаренный. А верная Джана, разумеется, составила ему компанию. Впрочем, я не обиделась. Все равно им пришлось ждать конца моего купания, поскольку расколдовать продукты могла только я.

Наплававшись, я повернула к берегу. Ощутив под ногами дно, блаженно потянулась. Внезапно нога наступила на что-то скользкое. Удивившись и не издав ни звука, я с громким всплеском ушла под воду. В раскрытый в беззвучном крике рот хлынула вода. Вдобавок почувствовала, как что-то холодное и тугое опасно обвило шею. В голове заметались обрывки заклинаний, но, к счастью, неведомая сила выдернула меня из воды и подняла в воздух.

— Ты цела? — спросил Суран, держа меня на руках.

Я откашлялась и повернулась к нему, чтобы ответить, но увидела над ним какую-то странную тень. Посмотрев вверх, раскрыла в ужасе глаза.

Времени на размышления не было, поэтому я сделала первое, что пришло в голову. А именно выскользнула обратно в воду и вцепилась изо всей силы в охотника, обхватив его и руками и ногами. Нужно сказать, Суран очень удивился моему такому поведению, но не успел издать ни звука, потому что я, поморщившись от боли и отрастив крылья, моментально взмыла в воздух и зависла там, держа его в крепких объятиях.

— Что случилось? — Было похоже, что этот полет навсегда останется в его памяти. Вон как побледнел. — Если ты решила отблагодарить меня таким образом за спасение, то уверяю, не стоит.

— Вниз посмотри! Очень похоже, что именно я тебя сейчас спасаю! — несмотря на то что я держала охотника, мой голос оставался беззаботным и даже веселым. Словно это не мы сейчас избежали скорой смерти, а кто-то другой.

Внизу, метрах в десяти от нас, бесновалась и лупила по воде чешуйчатым хвостом огромная водяная змея. Пресмыкающаяся тварь была поистине исполинских размеров. Судить точно о длине было невозможно, поскольку тело из воды виднелось лишь выступающими полукольцами, головой и хвостом, а вот толщина была впечатляющей. Змея запросто могла проглотить целиком самого упитанного человека.

— Милая зверушка, не правда ли? — рассмотрев водяного монстра, улыбнулся Суран, ничем не выказывая своего испуга.

— Хочешь такого завести у себя дома, чтобы соседей отпугивал? — поддержала я шутливый тон.

— Хорошая идея! — Охотник смешно сморщил нос. — Только есть одна проблема, которая делает ее невыполнимой. Как такового дома у меня нет. А тащить ее в Орден к охотникам, согласись, бесчеловечно. В смысле, они все ей на один укус — выпустил змею, и нет никаких человеков.

В ответ я рассмеялась и полетела к берегу. Приземлившись и выпустив Сурана из объятий, поймала на себе странный взгляд Джаны. Было похоже, что она чем-то недовольна. Впрочем, я тут же отвлеклась на змею и забыла о настроении подруги.

Чудовище еще некоторое время побесилось, а затем ушло на дно. Вода снова стала ровной, будто зеркало.

— А знаете, кажется, я только сейчас смогла оценить по достоинству народную поговорку: не зная броду, не суйся в воду, — задумчиво изрекла Клякса. — Это же подумать только, как нам повезло, что она не проснулась раньше.

— Вообще странный этот лес, — поддержала я крылатую подружку. — В деревьях — лапники, в озере — змея. Надеюсь, из земли никакой сюрприз на нас не выскочит.

Любопытно, остались еще где-нибудь нормальные леса без подобной ерунды?

К сожалению, мой вопрос остался без ответа, поэтому я взяла одежду и ушла в кусты. Переодеваться.

День близился к вечеру. После купания мне было лень перекидываться, и я шла пешком, иногда переходя на бег, чтобы догнать спутников. В такие моменты Клякса взлетала с моего плеча и громко озвучивала свое недовольство моим поведением, жалуясь, что ее трясет, а сидящий на руках поросенок тихонько повизгивал.

— Не хочу ночевать в лесу! — После знакомства со змеей настроение Джаны ухудшилось, и она постоянно ныла и куксилась. — Мне страшно!

— Всем страшно, — ни в какую не поддавались мы на ее жалобы. — Зато нас много, а вместе мы — ужасно страшная сила.

— Боюсь! — капризно кривила губы подруга, отчаянно стреляя глазами в сторону Сурана, но его, похоже, происходящее только раздражало. — Можно мне хотя бы рядом с тобой лечь? Все-таки, когда рядом мужчина, спокойней спится.

— А я на что? — неожиданно пискнул Клайв из моих рук. — По-твоему, я не мужчина?

— Ты? — Джана придержала лошадь и обернулась к нему, гневно сдвинув брови. — Посмотри на себя! Какой из тебя мужчина? Свинья свиньей! Ты даже передвигаешься на женских руках!

Излив на поросенка весь накопившийся негатив, подруга поскакала вперед.

Повисло неловкое молчание.

— За что она так со мной? — расстроился незадачливый жених. — Я же изменился! Ну, внутренне точно…

— Похоже, что теперь она тоже изменилась, — ответила я. — Тебе придется либо привыкнуть к переменам, либо искать себе новую невесту.

— Но я не хочу новую! — Взбрыкнув ногами, поросенок выпал из моих рук на землю.

Я наклонилась, чтобы проверить, все ли у него в порядке, но розовая тушка стала стремительно увеличиваться в размерах и меняться прямо на глазах. Минуту спустя я увидела Клайва в его прежнем облике. В нашей компании прибыло.

— Ничто так не меняет человека, как страх потери, — улыбнулась я. — Теперь нужно добыть тебе коня.

— Впереди деревня! — неожиданно закричала Джана, возвращаясь к нам. — Давайте попросимся на ночлег!

— Вот там и купим коня, — подмигнула я Клайву.

Подъехавшая Джана несколько минут пристально изучала преобразившегося жениха, но радости на ее лице я совершенно не заметила. М-да, Клайву придется очень постараться, чтобы вновь вернуть расположение подруги. Юнец сильно проигрывал против статного и уверенного в себе Сурана. Настолько, что разницу было видно невооруженным глазом.

Когда деревья закончились, мы смогли увидеть обещанную Джаной деревню. Судя по добротному забору и расписным воротам, людям в ней жилось хорошо. Домов было очень много. Забор простирался далеко, края мы так и не увидели. Въехав в ворота, спросили у первого попавшегося жителя, где можно остановиться на ночлег, а также купить лошадь. Нам указали дорогу к трактиру и пожелали приятного отдыха. Настроение в нашей компании резко поднялось. Правда, буквально через несколько метров лично мое сильно испортилось. Деревенские мужчины провожали меня такими плотоядными взглядами, что у меня сильно зачесались руки двинуть им всем по наглым сальным рожам. Разумеется, ничего подобного я не сделала, иначе не видать нам трактира и гостеприимства как своих ушей, а просто прибавила шагу, внутренне кипя от злости, словно самовар.

Трактир оказался опрятным и уютным, трактирщик — большим и добродушным. Без проблем выделил нам две комнаты, взяв оплату вперед. Заказав ужин, мы поднялись наверх, и вот там начались проблемы.

— Ты будешь спать в моей комнате! Все равно там две кровати, — категорично заявил Суран, беря меня за руку. Не успела я открыть рот и излить на нахала свое праведное возмущение, вызванное его словами, как он пояснил: — Так будет меньше проблем. Если деревенские мужики поймут, что мы пара, то не полезут к тебе ночью в окно.

— Но ведь второй этаж! — робко возразила я, несколько сбитая с толку его, как выяснилось, благими побуждениями.

— Ты серьезно считаешь, что это их удержит? — Охотник снисходительно рассмеялся мне в лицо. — Не думал, что ты настолько плохо разбираешься в мужчинах! В любом случае никакие возражения не принимаются! — Он еще крепче сжал мою несчастную конечность и направился в дальнюю комнату.

— А что же делать нам? — воскликнула вдогонку Джана, растерянно поглядывая на Клайва.

— Сами разберетесь! — припечатал мой провожатый. — Не маленькие!

Клякса помахала им крылом, показала язык и полетела следом за нами.

Комната оказалась небольшой, обстановка вполне обычной для трактира: стол, две кровати, слегка покосившийся шкаф и пара линялых занавесок на окнах. К счастью, все выглядело вполне чистым и насекомые по стенам не бегали.

— Будешь приставать — покалечу, — заявила я, плюхаясь на ближайшую кровать.

— Очень надо! — ворчливо отреагировал охотник. — Как любой нормальный мужчина, я предпочитаю более женственных женщин. Так что успокойся, ты не в моем вкусе.

В ответ я лишь равнодушно пожала плечами, поднялась, подхватила Кляксу и вышла в коридор, потому что снизу доносились разнообразные вкусные запахи, а трактирщик, насколько я помнила, обещал нам горячий ужин. Суран озадаченно посмотрел мне вслед, застыв на несколько секунд возле своей кровати, а затем пошел следом.

Спустившись на первый этаж, я растерянно застыла на последней ступеньке деревянной лестницы. Я отлично помнила, что при нашем появлении в трактире зал был практически пустым. Теперь же все места были заняты представителями мужского населения деревни, а в центре зала стоял единственный свободный столик, на котором возвышался жареный поросенок и блюдо с фруктами.

— Похоже, наш приезд для них весьма большое событие, — шепнула мне на ухо Клякса. — Пойдем обратно? Или все же поужинаем?

М-да, откровенно говоря, столь пристальное внимание не входило в мои планы. Но кушать хотелось, причем не только мне, судя по возмущенному сопению за спиной, а значит, никакие личности в любом своем количестве не должны были этому помешать.

— Вина! — громко потребовала я и первая прошла к столу, полностью игнорируя окружающих. За мной потянулись остальные спутники. Посмотрев на их угрюмые лица, я решила, что вечер обязательно должен пройти весело, а сокровища могут немного подождать.

Глава 9

— Эх ты, охотник… Не умеешь пить! Даром что мужчина, — категорично заявила я, ставя на стол початую бутылку красного вина.

— Это правда, пить такими порциями я не умею. Я же обычный человек, десять бутылок за раз не осилю.

В подтверждение его слов пять пустых бутылок уже стояли в ряд под столом.

— Ну а я не обычный человек, так что же, ты теперь постоянно будешь мне об этом напоминать? Смотри, получишь в глаз! — обиделась я, для убедительности помахав бутылкой перед носом Сурана. — К тому же я пью всего… не помню какую, но точно не десятую.

— Это ты сейчас себе глаз бутылкой выбьешь, если не перестанешь ею так размахивать. Или, на худой конец, кому-нибудь из окружающих! — заявил охотник, предусмотрительно выдирая бутылку из моих пальцев.

— Ну и пусть! А чего они пялятся? Я им тут что, обезьяна в цирке? — Заупрямившись, я вцепилась в бутылку, словно в последнюю защиту от этого нехорошего мира.

— Не злись, дорогая! Они просто еще таких, как ты, не видели.

— Что-о?! — Ярость прибавила мне сил. Несчастная бутылка мигом оказалась в моих руках, в знак протеста против такого обращения щедро плеснув вином на столешницу.

— В смысле — городских женщин, — смутился Суран, отшатнувшись от меня и едва не поплатившись за такую поспешность позорным падением с лавки.

— А с какой это стати ты зовешь меня дорогой? — Быстро прикончив остатки вина, я подозрительно уставилась на охотника.

— А что, лучше звать дешевой? — На лице Сурана не дрогнул ни один мускул. Брошенная мной бутылка пролетела мимо, он лишь слегка отклонился в сторону. Послышался звон стекла. Я досадливо поджала губы, раздумывая, чем бы еще таким запустить.

— Ну вот, теперь ты еще и буянить начала! Знаешь, милая, хватит на сегодня! Пора баиньки, — правильно истолковав мой ищущий взгляд и не желая служить мишенью для пустых бутылок, которые я все-таки обнаружила на полу, охотник выдернул меня из-за стола и поднял на руки. — Пожелай всем доброй ночи!

В полной тишине под изумленными взглядами окружающих он понес меня к лестнице и поднялся в нашу комнату. Почему-то скандалить мне расхотелось. Да и устроившаяся на макушке мышь отвлекала своей возней в волосах. Было щекотно, и я тихо хихикала.

— Сейчас ты быстро уснешь, а завтра проснешься в отличном настроении, — принялся убеждать меня охотник, укрывая одеялом. Этот жест был явно лишним, поскольку я была полностью одета.

— Завтра проснусь с головной болью! — упрямо возразила я и активно заработала руками и ногами, стягивая одеяло.

— И почему ты такая холодная! — Придержав меня за руки, Суран заглянул в глаза. Его взгляд показался мне грустным, но особого внимания не привлек.

— Я вампир, — напомнила я. — Но кожа у меня теплая. Ты что-то путаешь, охотник!

— Это ты все путаешь. — Он улыбнулся. — Я не о том, что у тебя в голове, я о том, что в сердце. Ты кого-нибудь любишь?

Несмотря на гуляющий в голове хмель, последнее слово вызвало во мне неприятную грусть. Возмущенно фыркнув, я твердо решила ей не поддаваться.

— Знаешь, кто ты? Ты — зануда! — Улыбнувшись, я шутливо дернула Сурана за волосы. — Потому что я влюблена только в себя и, к счастью, отвечаю себе полной взаимностью! Это насчет сердца. А что касается головы, то в ней мышь. Точнее, на ней. Ну ты меня понял… — Окончательно заблудившись в рассуждениях, я замолчала.

Охотник молча вздохнул в ответ, протянул руку и медленно погладил меня по волосам. Под неожиданной лаской я разомлела и, едва не замурлыкав от удовольствия, потянулась, как кошка. Запрокинув голову, посмотрела в окно. Клякса сползла с макушки, забубнив что-то недовольное. Что именно, я не расслышала. Потому что в темном проеме окна мне почудилось лицо Мартена. Поморщившись, я повернулась к охотнику:

— Вы, мужчины, словно обоюдоострый меч. Как ни поверни, все равно порежешься. За что же вас любить?

Некоторое время охотник молчал, но потом собрался с мыслями и предложил:

— А ты попробуй не за что, а вопреки!

Только я ничего ему не ответила по той причине, что к тому времени уже крепко спала. В комнате повисла тишина. Только Клякса тихо ползала по подушке.

Несмотря на бурный вечер, головная боль не спешила ломиться в мои виски. Весьма довольная этим обстоятельством, я повернулась на кровати, сладко потянулась и открыла глаза. В интерьере комнаты явно произошли изменения. Нахмурив лоб, попыталась понять, какие именно. А когда смогла, звонко рассмеялась, спугнув напряженную тишину, висевшую в воздухе.

У противоположной стены с угрюмым видом сидели трое связанных мужчин. У каждого под глазом красовался приличный фингал. А рядом с ними, на кровати, закинув ногу на ногу, в расслабленной позе расположился Суран. В синих глазах плясало откровенное веселье, словно эта ситуация его забавляла. Впрочем, почему нет?

— И давно у нас гости? — спросила я хриплым со сна голосом.

В ответ охотник склонил голову и пробежался по мне оценивающим взглядом:

— Слушай, и что они нашли в тебе такого, чего я никак не могу разглядеть?

— Во-первых, я не пряник, чтобы всем нравиться! А во-вторых, сильно сомневаюсь, что тебя интересуют женщины, — довольно быстро нашлась я. — Ну и, в-третьих, может быть, ты все же ответишь на мой вопрос?

— Гости сидят с полуночи, пришли через окно. Что тебя еще интересует? Ты спрашивай, не стесняйся, — насмешливо прищурился охотник.

— Добрый ты! — оценила я и, поднявшись с кровати, подошла к неожиданным гостям. Увы, ничего интересного. Сальные взгляды и явно выраженное на лицах отсутствие всякого интеллекта. Все как обычно.

— Озабоченные, да? Какого дьявола вам дома не сидится? — неожиданно завопила Клякса, приземляясь на мое плечо.

Я заинтересованно склонила голову в ожидании какой-либо реакции.

Разумеется, ничего не дождалась. Лишь один из них показал в гнусной ухмылке щербатые зубы. Отшатнувшись от вони, исходившей от него, я замахала руками:

— Мужик, ты бы помылся, прежде чем на свидания шляться! Рядом с тобой дышать опасно! И вообще, убирайтесь-ка все отсюда, пока я от вас блох не набралась!

— Я бы не советовал их отпускать, — подал голос Суран.

— Если они тебе настолько понравились, что не хочешь с ними расставаться, тогда с удовольствием оставлю вас одних, а сама пойду в соседнюю комнату! — Я развернулась и направилась к двери, но охотник крикнул вслед:

— Лучше не ходи туда!

— Это еще почему? — От его назойливости у меня появилось стойкое желание выцарапать ему глаза.

— А ты не догадываешься?

Та-ак, чем бы ему в голову запустить, чтобы стереть эту самодовольную усмешку…

Словно читая мои мысли, Клякса настойчиво пихала мне непонятно зачем стянутый с одного из ночных гостей сапог. Несмотря на злость, прикасаться к изношенному метательному снаряду я не спешила.

— Джана и Клайв помирились, а это значит, что ты там будешь третьей лишней.

М-да, против такого аргумента сложно было что-либо возразить… К тому же я ранее считала, что Клайву придется потратить гораздо больше времени на перемирие. Рада, что ошиблась.

— Третий не лишний, третий — запасной! — все же буркнула я в ответ и, гордо вскинув голову, вышла из комнаты. Вслед мне послышался задорный голос:

— Я и не знал, что твои познания в этой области столь обширны!

Нет, до сокровищ он точно не доедет! Убью прямо сейчас! Вернусь и…

От неминуемой расправы Сурана спасла Клякса. Аккуратно подергав меня за штанину, взлетела на плечо и доверительно шепнула на ухо:

— Кажется, внизу готовят что-то вкусненькое! Может, позавтракаем?

Отложив на время кровожадные мысли, я принялась спускаться по лестнице.

Зал был полон. У меня создалось стойкое ощущение, что посетители провели в трактире всю ночь, не покидая его ни на минуту. Судя по радостной улыбке до ушей, которой встретил меня хозяин заведения, кажется, я не ошибалась в своих суждениях. Поприветствовав его кивком головы, прошла к свободному столику. Никакое сборище мужиков не могло отбить у меня аппетит. Заказав жаркое и фруктов, я со скучающим видом рассматривала потолок и повисшую на балке Кляксу, пока трактирщик не поставил передо мной вожделенные блюда. Вдохнув потрясающий аромат жаркого, я придвинула к себе тарелку.

Внезапно наверху послышались возня и приглушенный смех, а затем по ступенькам дробно застучали каблучки и скоро ко мне присоединилась Джана. Подруга сияла от счастья, словно золотая монета на солнце, и любые вопросы по поводу ее настроения становились излишними. Загадочно улыбаясь, она взяла с блюда гроздь винограда, за что была удостоена самого недовольного из всех взглядов, которые были в арсенале у Кляксы, и принялась есть ягоды, безуспешно стараясь стереть с лица мечтательное выражение. Мне захотелось ее поздравить, но едва я раскрыла рот, как в глубине зала внезапно зазвучала музыка, и красивый мужской голос запел:

Куда ведет тебя дорога под ногами, И где найти покой израненному сердцу? Ответов не найти, ошибок не исправить, И от тоски, хоть плачь, но никуда не деться. Ты хочешь убежать и спрятаться, но тщетно. Ты хочешь отыскать забытую надежду, Но жизнь твоя, как сон коварный и нелепый, И не спешит дарить любовь и безмятежность.[1]

Я замерла буквально на первых строках и всю песню просидела без движения, жадно ловя каждое слово. Стихи были словно написаны обо мне, будто неведомый менестрель подсмотрел, что творится в моей душе, а потом просто облек эмоции в слова. Когда музыка смолкла, я встала и пошла к дальним столикам, желая увидеть певца своими глазами.

Незнакомый молодой человек с тонкими, но мужественными чертами лица сидел за одним из столиков в окружении деревенских парней. Несмотря на несколько потрепанную одежду, он казался белокурым ангелом, спустившимся с небес и по ошибке попавшим в это недостойное заведение. Светлые кудряшки волос, спускающиеся на ворот серого дорожного плаща, и огромные голубые глаза на нежном лице придавали его облику неповторимое очарование. Рядом с ним я вдруг ощутила себя настоящим порождением ночи, чем-то грязным и дьявольски опасным, хотя до этого никогда не считала себя таковой.

Менестрель опустил на колени гитару и повернулся ко мне. Наши взгляды встретились. Изящные пальцы легли на струны.

Прекрасная дева безлунных ночей, К тебе я пришел одинокий, ничей Сквозь сны, расстояния, долгие дни. Взгляни на меня и во тьму не гони.

Дальше я не дослушала, бросившись через зал к спасительной лестнице.

Глава 10

Едва не сбив с ног спускающегося по ступенькам Сурана, я забежала в комнату и закрылась изнутри. Не хотела, чтобы кто-нибудь видел меня в расстроенных чувствах. Распахнув окно, вдохнула полной грудью утренний воздух, и долго сдерживаемые слезы вырвались наружу. Этот незнакомый менестрель своими песнями совершил невозможное — пробудил в душе всю ту боль, которую я долгими годами прятала внутри.

Моя жизнь, несмотря на кажущееся постоянство и благополучие, была весьма скупа на подарки в виде счастья и любви. Очередной уютный дом, заботливо обставленный и украшенный, пришлось оставить на неопределенное время. Приносивший доход магазин остался закрытым и никому не нужным. Ну и, самое главное, даже сейчас, несмотря на присутствие рядом компании друзей, я была настолько одинокой, что хотелось выть волком. Угнетало и то, что, несмотря на всю свою силу и способность к магии, я совершенно не представляла, что нужно сделать для того, чтобы исправить ситуацию.

Слезы лились ручьями. Я отошла от окна и присела на кровать. Пристроив на коленях подушку, уткнулась в нее лицом и потеряла счет времени.

Когда поток слез иссяк, я почувствовала себя опустошенной. Как ни странно, но стало легче, словно неимоверная гнетущая тяжесть ушла из души.

Внезапно я ощутила чье-то прикосновение к своей голове. Подняв голову, увидела, что передо мной присел Суран и сочувственно гладит меня по волосам. Я тепло улыбнулась ему. Как близкому другу. Пусть он и охотится за такими, как я, но меня он все же не убил. За время нашего путешествия у него было предостаточно шансов выполнить свою работу, но он ни одним не воспользовался. И сейчас, когда я сидела напротив, с распухшим от слез лицом и красным носом, в его глазах читалось участие и не было ни тени насмешки.

— Как видишь, вампиры тоже плачут! — смущенно оправдалась я, по-простому вытирая мокрые щеки рукавами. — И отнюдь не кровавыми слезами, как написано в ваших трактатах.

— Вампир вампиру рознь, — ласково улыбнулся он в ответ. — Надеюсь, теперь тебе легче?

Я кивнула и положила подушку на кровать. После моих слез она имела весьма неприглядный вид: была вся помятая, а на наволочке расплылось большое мокрое пятно. Смутившись, я перевернула ее на другую сторону.

— Только не говори, что собираешься ночью на ней спать, — скептически изрекла Клякса, которая тоже незаметно для меня прилетела на кровать. — Ты же простудишься.

— Не простужусь! — заверила я летучую подружку. — Потому что сегодня же после полудня мы отправимся дальше.

— Может быть, ты все же расскажешь нам о конечной цели путешествия? — Суран склонил голову набок. — А то мне несколько неуютно от отсутствия информации.

— Да нет никакой цели! — смутилась я. Врать было неприятно, поэтому я постаралась перевести разговор. — Кстати, может, объяснишь, как ты смог войти? Я хорошо помню, что запирала дверь на замок.

Охотник посмотрел на меня и честно открыл рот, чтобы что-то ответить, но тут в дверь постучали.

— Войдите! — разрешили мы в три голоса.

В дверном проеме нарисовался хозяин трактира. Увидев нашу компанию, он смутился:

— Простите, если помешал, но мне сказали, что кто-то из вас может помочь разрешить одну проблему…

Посмотрев друг на друга, мы синхронно, но непонимающе кивнули. Трактирщик расценил это как сигнал к дальнейшим действиям и, присев на кровать, принялся выкладывать подробности.

Как оказалось, в кладовую с припасами повадился захаживать какой-то мелкий пакостник. Никто из ночных сторожей не смог рассмотреть безобразника, но по утрам неизменно находили надкусанные продукты и рассыпанные мешки с крупами и зерном. При этом сторожа клялись и божились, что ни на секунду не смыкали глаз. Вначале хозяин не верил словам, но в прошлую ночь решил все проверить самостоятельно. Припасы, к его великому сожалению, постигла та же участь. Теперь, в полном отчаянии, он просил помощи у постояльцев, поскольку ему стало известно, что один из нас охотник за нечистью.

Выслушав жалобную исповедь, я немедленно скосила глаза на Сурана, прекрасно понимая, что в эту ночь придется поработать именно ему, поскольку я, хоть и определила с середины рассказа, о ком может идти речь, была всего лишь нечистью, а не охотником на нее. Хозяин, правильно истолковав мой взгляд, тут же обратил все свое внимание на моего собеседника и в итоге, обо всем договорившись, покинул нашу комнату в прекрасном расположении духа.

— Похоже, что помогать мне ты не намерена, а значит, просить тебя об услуге бесполезно? — лукаво посмотрел на меня охотник.

Ехидненько улыбнувшись, я кивнула и тем самым развеяла его последние иллюзии, если таковые вообще существовали:

— Наконец покажешь себя в благом деле, а то за время общения со мной ты наверняка все навыки растерял.

— Язва! — улыбнулся он в ответ.

— Зато очаровательная. Только с твоим ненормальным вкусом этого не понять, — не осталась я в долгу.

— Милые бранятся — феромоны кружатся! — звонко припечатала Клякса и, взлетев с кровати, исчезла в раскрытом окне. Мы пораженно умолкли, глядя ей вслед.

Весь день я, словно привязанная, провела в зале трактира, слушая песни менестреля, который, казалось, мог петь бесконечно, были бы слушатели. А слушатели, которых оказалось настолько много, что они едва поместились в трактире, с жадностью ловили каждое его слово, к счастью, полностью забыв обо мне. Этот певец умел и рассмешить, и довести до слез. Единственное, что меня несколько смущало, это отсутствие в трактире женщин, не считая меня и Джаны. Понятно, что подобное заведение не пристало посещать приличным дамам, но ради такого певца можно было бы сделать исключение. К тому же в зале не было даже привычной девушки-разносчицы, и все заказы посетителям трактирщик разносил самостоятельно.

Ближе к вечеру я сумела оторваться от песен менестреля и договорилась с трактирщиком о покупке лошади для Клайва. А затем, с чувством выполненного долга, поднялась к себе в комнату, держа на руках Кляксу. Пользуясь тем, что мое внимание в зале было на длительное время отвлечено, мышь объелась фруктов и теперь не могла без посторонней помощи передвигаться с раздувшимся брюхом. Но на жизнь при этом не жаловалась и выглядела вполне довольной.

Посадив Кляксу на кровать, я отошла к окну, собираясь закрыть его, чтобы мелкие мошки не летели на свет, но, к своему безмерному удивлению, обнаружила уцепившегося за карниз мужика. Незамедлительно разжав пальцы незадачливого любителя приключений, я отправила мужика в полет. После этого со спокойной душой закрыла оконные створки. А для того, чтобы больше никто из желающих не смог войти ко мне подобным путем, наложила на стекло заклинание прочности. Посчитав себя в безопасности, прилегла на кровать рядом с мышью, собираясь со спокойной совестью уснуть. Тут в дверь постучали.

Решив, что вернулся Суран, я кинулась было открывать. Но, услышав, что барабанят более чем два кулака, передумала и остановилась. Тем временем что-то царапнуло по стеклу. Обернувшись, увидела знакомую улыбающуюся рожу. Видимо, падение ничуть не умерило его пыл. Понаблюдав некоторое время за бесплодными попытками разбить стекло (мужик попросту долбился в него головой, сохраняя на лице жизнерадостную улыбку идиота), я укрепила таким же заклинанием дверь и снова прилегла на кровать. С одной стороны, я чувствовала себя в полной безопасности. С другой — непрерывный грохот и стук безмерно меня раздражали. Полежав некоторое время в непрекращающейся какофонии, поняла, что пора принимать меры.

Под столом обнаружился металлический тазик, непонятно для каких целей оставленный в комнате. Я им вооружилась и, обнажив в зловещей усмешке острые клыки, открыла дверь. Правда, к этому времени стук немного приутих. Тем не менее я от души приложила первого, кто решил просунуть свою бестолковую голову в дверной проем. От раздавшегося гула у меня зазвенело в ушах, а озабоченный мужик без звука рухнул на пол. Втащив его в комнату, я решила устроить промывку его бестолковых мозгов, чтобы отбить охоту ломиться к дамам, и от души надавала по шее. Затем перевернула на спину и беззвучно осела на пол. Клякса, все это время наблюдавшая за моими действиями с кровати, залилась громким смехом, опрокинувшись на спину. У моих ног лежал не кто иной, как охотник, а в руке он сжимал подозрительно шевелящийся мешок, который по чистой случайности остался нетронутым во время экзекуции.

Расстроившись, я потрогала пальцем мешок и была незамедлительно укушена прямо через грубую ткань. Прошипев пару ругательств, потрясла пострадавшей рукой в воздухе.

— Держи, это тебе! Уверен, вы будете идеальной парой, — вдруг подал голос охотник и с силой сунул мне в руки кусающийся мешок.

Помня печальные последствия своего знакомства с этим предметом, я отдернула руки, и «подарок» упал на колени. Горловина раскрылась, и небольшой чертенок-шушерка быстро вскарабкался мне на плечо.

— Я тебя уже люблю, а ты уйми этого ненормального дядьку! Хорошо? — попросил он, жалобно заглядывая в глаза. — Я его боюсь!

— А я — тебя. — В доказательство я сунула под нос чертенку укушенный палец.

— Извини. — Шушерка покаянно всхлипнул и прижался к моей щеке, обняв лапками за шею.

— Эй, ты! — вдруг завопила с кровати Клякса, воинственно раскрыв крылья. — А ну немедленно отстань от моей Люты, а то я тебе все глаза выцарапаю!

— Глаза? — Чертенок озадаченно почесал макушку, соскочил на пол, а потом запрыгнул на кровать и протянул Кляксе раскрытую ладошку: — На, забирай! Дарю!

Разглядев то, что находилось на ладошке, мышь свалилась в обморок.

— Прекрати безобразничать! — Я поймала чертенка поперек туловища и отняла «глаза», которые оказались ягодами черной смородины. — Обидишь Кляксу, будешь иметь дело со мной! Понял?

Чертенок кивнул. Я успокоилась. Как оказалось, напрасно. Потеребив меня за рукав, шушерка капризно протянул:

— Слушай, а зачем тебе она, если есть я? Я же лучше!

Закатив страдальчески глаза, я приблизилась к охотнику, все еще сидящему на полу, и поднесла к его носу кулак в благодарность за непоседливый подарочек. Он в ответ лишь насмешливо фыркнул.

Глава 11

Несмотря на не совсем удачное появление Сурана, пыл настырных поклонников не угас. Упрямый мужик за окном по-прежнему методично стучался головой, а в дверь после некоторой паузы забарабанили с прежней силой. Присмотревшись к охотнику и поняв, что он вполне пришел в себя после моей атаки и способен адекватно мыслить, я потрясла его за плечо:

— Слушай, а эти ненормальные вчера были такими же активными?

Пробуравив меня насмешливым взглядом, Суран медленно кивнул. Затем поднялся и улегся на кровать, отвернувшись лицом к стене. От его действий мои и без того напряженные нервы заклинило.

— Ты что это такое делаешь? — завопила я и, совершив длинный прыжок, оседлала лежащего охотника. Для достижения большего эффекта вцепилась ему в плечи и принялась трясти. — Вокруг полно озабоченных придурков, от которых у меня голова кругом идет, а ты преспокойно отворачиваешься к стене? Может, уймешь их как-нибудь?

— Спокойно, Лютена! Не бесись! — Несмотря на мою силу, Суран схватил меня за руки и, оторвав от себя, развел их в стороны. — Как любой нормальный человек, я собираюсь поспать. А ты тут панику разводишь! Не знал, что на тебя полнолуние так отрицательно действует.

Его речь вызвала у меня праведный гнев. Это я-то панику развожу? Я? Да учитывая творящийся вокруг грохот, я вообще паинька!

Очевидно, эти мысли были произнесены мною вслух, поскольку охотник захохотал. В ответ я надулась.

— Ой, какие мы обидчивые! А знаешь, когда ты сердишься, то становишься еще красивей. Может, продолжим наше знакомство более тесным образом? — развеселился Суран. — Насколько я вижу, тебе вполне комфортно сидеть на моем многострадальном боку.

— Ты не в моем вкусе. — Поморщилась я, старательно, но безрезультатно высвобождая запястья. — И бок у тебя костлявый.

— Жаль, конечно, — Суран притворно вздохнул. — Но я тебя понимаю. Когда есть выбор, можно и покапризничать. Желаю удачи!

Посмотрев в пронзительно-синие глаза, в которых прыгали веселые чертенята и напрочь отсутствовало какое-либо раскаяние, я решила сменить тему:

— Слушай, а какого дьявола они вообще сюда ломятся? Да еще и с таким упорством. И при чем здесь полнолуние? Я уже ничего не понимаю и не меньше тебя хочу спать.

— Так ты действительно еще не поняла, с кем имеешь дело? — Охотник перестал дурачиться и моментально стал серьезным. — Заметила, что в деревне нет ни одной женщины?

— Как, совсем ни одной?! А я думала, что они просто в трактир не ходят…

— Ну да, замужние дамы в основном сидят по домам, но для повышения интереса посетителей пара хорошеньких разносчиц должна быть в любом уважающем себя трактире.

Что-что, а подобные рассуждения мне и самой приходили в голову. Предвкушая немедленную разгадку какой-то необычной тайны, я придвинулась ближе и застыла в ожидании новостей. Охотник не заставил себя долго ждать и, приподнявшись, потянулся к моему лицу. Лишь в последнюю секунду я поняла, что дело нечисто, и повернула голову. Его губы мазнули по щеке.

— Досадно, но ладно! — ничуть не смутившись, выдал он. — По крайней мере, кожа у тебя действительно теплая.

Подарив ему убийственный взгляд, я слетела с кровати, воинственно сжав кулаки, с явным намерением передушить представителей мужского населения — всех подряд и одного в частности.

— Подожди, мы еще не договорили. — Понимая, что поспать ему все равно не удастся, Суран сел на кровати. — Слушай. Жители деревни в целом нормальные. Просто это скит отшельников, образ жизни которых не предполагает наличие женщин. Вот и все. А полнолуние — это так, к слову.

— Значит, точно так же они ломятся и к Джане? — заключила я, переварив информацию. — А почему же она ни разу не пожаловалась?

— Вот тут я могу сделать вполне обоснованный вывод, что отсутствие женского пола никак не повлияло на умение отшельников разбираться в нем! — хохотнул охотник.

Услышав столь сомнительный комплимент, я замолчала. На самом же деле просто не представляла, как быть дальше. Вредить людям лишь за то, что они ведут непривычный образ жизни? Но это равносильно тому, как если бы добровольно прийти в мужской монастырь, а потом пытаться всем надавать по морде. Растерявшись, я села на кровать. Ситуацию спас чертенок.

— Хочешь, я покажу, как сильно тебя люблю?

Осмыслить вопрос малыша я толком не успела, а потому по неосторожности кивнула. Последнее, что заметила, как шушерка хлопнул в ладошки. После этого вокруг закружился небольшой вихрь, скрыв от меня окружающих.

По моим ощущениям, прошло не так много времени, но когда вихрь затих, я решила, что нахожусь на лесопилке или что вокруг поработала тысяча бобров. Трактира больше не существовало. От него остались лишь воспоминания и горы мелких щепок, из которых то тут, то там выглядывали чьи-то ноги и руки. Нетронутыми остались лишь наша компания в полном составе да загоны с живностью.

Онемев от увиденного, я впала в ступор. Остальные пребывали в похожем состоянии. Джана, с выражением абсолютного удивления на лице, робко жалась к Клайву, который, желая сохранить и приумножить свою значимость в глазах подруги, старался сохранять невозмутимый вид. Это ему удавалось, но в глубине глаз все равно металось смятение. Клякса сидела на груде щепок, ошалело поводя бусинками глаз и нервно икая от резкой смены окружающей обстановки. Из нашей компании лишь Суран сохранил вменяемость и, как оказалось, чувство юмора. Посмотрев по сторонам, он подошел к чертенку и погладил того по голове:

— Потрясающе! В который раз убеждаюсь, что любовь — это страшная сила! И весьма разрушительная. Ты только в следующий раз предупреди меня заранее, чтобы я успел скрыться. Договорились?

— Она мне разрешила! — без тени смущения выдал шушерка, ткнув в меня пальцем.

Ну вот, как всегда, во всем и везде виновата только я! Впрочем, это сейчас не важно…

— Что теперь будем делать? — Юмор охотника позволил мне прийти в себя значительно быстрее, чем остальным, и в голове тревожно заплясали мысли. — Дождемся, когда люди придут в себя и прибьют нас за испорченное имущество, или свалим заранее, не дожидаясь праведного гнева жителей? Лично я за второй вариант!

— Присоединяемся! — дружно закивала юная парочка влюбленных и двинулась в сторону конюшен, проваливаясь по колено в груды опилок.

От поднятой пыли я расчихалась, а Клякса надрывно закашлялась и взлетела в воздух. Невозмутимый и вполне довольный жизнью шушерка вскарабкался мне на плечо. Чертенок был настолько легким и быстрым, что я уловила лишь мимолетное прикосновение к своей одежде. Обняв меня лапками за шею, он внимательно заглянул в глаза:

— Теперь ты довольна? Эти глупые мужчины наконец перестали стучать и оставили тебя в покое, как ты и хотела. Я рад, что смог помочь тебе!

— А-а… Э-э-э… — Опешив от неожиданной логики, я не сразу нашлась с ответом. С одной стороны, чертенок явно перестарался и следовало его отругать, с другой — меня действительно раздражал грохот, и лишь этот малыш решил мне помочь. И не его вина, что он нашел подобный способ решения проблемы единственно верным. Поэтому, собравшись с мыслями, я сказала самое правильное в этой ситуации: — Спасибо! — и улыбнулась малышу, решив все нравоучения отложить на более позднее время. К тому же на другое мое плечо приземлилась Клякса. Вид у мыши был явно озабоченный.

— Что-то случилось? — выглянув из-за моей шеи, поинтересовался шушерка.

— У меня тут вот какой вопрос. — Мышь почесала голову. — Может, попытаемся откопать еду? Окружающим она не скоро понадобится, а вот нам в дороге точно пригодится.

— Одну минуту! — Повеял легкий ветерок, и через мгновение мы с Кляксой растерянно осмотрелись по сторонам. — Этого хватит? Если нет, могу принести еще!

У наших ног из ниоткуда выросла гора съестных припасов. Мешки с крупами, банки с соленьями, кувшины с вином, блюда со съехавшей набок дичью, тугие кольца всевозможных колбас, круги сыра, пышные караваи хлеба и улыбающийся маленький чертенок сверху. Я открыла рот от изумления.

— А виноград можешь найти? — смущенно потупившись, спросила Клякса.

Чертенка сдуло ветром. Мышь слетела вниз и принялась копаться в продуктах. Едва успела подцепить ближайшее кольцо колбасы, как ее завалило тяжелыми виноградными гроздьями. Послышался возмущенный писк. Шушерка ойкнул и кинулся откапывать пострадавшую мышь. Ягоды полетели в разные стороны. Спасенная Клякса обиженно уставилась на чертенка. Тот протянул на ладошке крупную виноградину. Придирчиво изучив подношение, мышь запихнула его в рот. Мир был восстановлен.

Поразмыслив, я набрала разнообразной еды, пополнив наши запасы, прочитала над ней заклинание длительного хранения и, уменьшив, рассовала по карманам. Теперь провизии нам должно было хватить до конца путешествия. Тем временем Джана и Клайв привели коней.

Вскочив в седло, Суран первым выехал за пределы устроенного шушеркой погрома. Сладкая парочка тронулась следом. Посадив Кляксу на плечо, я пошла за ними пешком. Огибая последнюю гору щепок, внезапно услышала приглушенный стон, а присмотревшись, увидела наполовину засыпанную гитару. Разворошив опилки, я вытащила на свет менестреля и поняла, что очень не хочу оставлять его здесь. Поэтому не придумала ничего умнее, как взять музыканта с собой, правда, без его личного на то согласия. Перекинув пребывающего без сознания певца через свободное плечо и подхватив гитару, я направилась к конюшне. Когда менестрель придет в себя, ему понадобится лошадь, а значит, нужно ее взять прямо сейчас.

Глава 12

Высокие звезды льют холодное золото, Ночная прохлада дарит мрак тишины. С тобою вдвоем мы друг другом не поняты, И друг другу от этого мы не нужны. В молчании взглядов сплетаем в пророчество Безотчетную грусть и усталость любви, Добровольно уходим во власть одиночества, Побоявшись взглянуть и сказать: «Позови!» Испугавшись признаний, мы прячемся в тени, Заблудившись в началах, торопим конец. Только ночь не спасет наших чувств и сомнений, И рассвет обнажит тайны душ и сердец.

Струны в последний раз откликнулись на перебор чутких пальцев, а затем умолкли. Над стоянкой повисла тишина, перемежаемая тихим треском веток в костре и пением цикад. Каждый молчал, думая о чем-то своем. Даже чертенок, подперев мохнатую щеку ладошкой, сидел у костра и, изредка вздыхая, смотрел на огонь. Окинув внимательным взглядом притихших спутников, я упрямо подавила грустные воспоминания в своей душе и решила напомнить, что до утра осталось не так много времени, как хотелось бы.

— Давайте ложиться, а то рискуем проспать до полудня и потом будем вынуждены тащиться по самому солнцепеку!

Мой голос вернул друзей к действительности, и они зашевелились. Клайв занялся лошадьми, Джана — одеялами, а мы с Сураном принялись бурно выяснять, кто из нас будет первым сторожить. В итоге нашелся помощник со стороны. Забытый на время менестрель неожиданно предложил свою помощь. Разошлись мы полюбовно — охотнику достались первые два часа, менестрелю — вторые. Я же с чистой совестью отправилась на свое одеяло. Пусть я и вампир (о чем наш певец пока еще не догадывался), но в первую очередь все-таки женщина и забывать об этом не собираюсь.

Ночь была теплой, охранный круг надежным, а рядом со мной посапывали два мохнатых клубочка — Клякса и шушерка, которого я назвала Ерошкой. У чертенка на голове между маленькими рожками был смешной чубчик, который придавал ему забавный взъерошенный вид, отсюда и имя нашлось. А вот у нашего менестреля оказалось звучное, но совершенно неподходящее ему имя Родант. На мой взгляд, такому красавцу скорее бы подошло что-нибудь более нежное и певучее, поэтому, долго не раздумывая, стала звать его сокращенным вариантом Данти. Звучало немного по-детски, но к светлому и романтичному облику менестреля это имя подходило как нельзя лучше. К счастью, сам певец нисколько не возражал против подобного имени. Боле того, очнувшись после продолжительного обморока и увидев вокруг себя нашу компанию, он несказанно обрадовался тому, что мы не оставили его, как он выразился, в глухомани, а взяли с собой. В благодарность обещал на каждом привале развлекать нас песнями. Идея была воспринята весьма положительно.

На мой взгляд, все складывалось как нельзя лучше. Мысль о том, что теперь я буду ежедневно слушать его великолепный голос, приятно грела меня. Ну и, разумеется, раз уж он примкнул к нашей компании, я собиралась в конце путешествия поделиться с ним сокровищами, если таковые найдутся. Улыбнувшись своим мыслям и крепче прижав к себе двух мохнатых соседей, я заснула в прекрасном настроении.

К сожалению, пробуждение оказалось не таким приятным. Наоборот, странным и пугающим. Извертевшись от беспокойного сна и согнав Кляксу и чертенка к спящим по соседству Сурану и Джане, я подскочила на одеяле и едва не заверещала от неожиданности. В бледном свете раннего утра надо мной склонился Данти, удерживая занесенную руку с тесаком приличного размера. Увидев, что я проснулась, он замер не шевелясь, словно превратившись в статую.

Еще до конца не справившись с волнением, я тихо отползла в сторону и аккуратно вынула нож из холодных пальцев. Певец никак не отреагировал на мое вмешательство, глядя в пространство стеклянными глазами. Создавалось впечатление, что он впал в ступор. Я легонько потрясла его за плечо.

— А? Что? — Данти встрепенулся и непонимающе уставился на меня. — Ты уже проснулась? Нужно будить остальных?

Не отвечая на вопросы, я многозначительно покачала на ладони нож:

— Это твое?

Данти побледнел, в голубых глазах заметался страх.

— Откуда ты взяла это оружие? — прошептал он.

— Боюсь, что за секунду до моего пробуждения ты хотел меня им убить! — серьезно ответила я. — Только тебе не кажется, что убивать спящего человека подло? Если хочешь, вызови меня на бой и сразись в честном поединке. А спящего убивают только трусы.

— Этого не может быть! — Растерявшись, менестрель сел на землю и посерел лицом. — Я никогда и никого в жизни не убивал! Что со мной?!

— Тише, не кричи, других разбудишь! — шикнула я на него. — Им совсем не обязательно знать о твоих дурных намерениях. Если хочешь, могу дать бесплатный и вполне толковый совет: пока все спят, уходи, чтобы духу твоего здесь не было! Остальные решат, что ты сбежал ночью. Так будет лучше, потому что, по-хорошему, я должна тебя убить за подобную выходку, но мне неохота пачкать о тебя руки. Так что послушайся меня и сваливай отсюда побыстрей!

— Но я не хочу уходить! Мне нравится с вами, — зашептал певец. — И я не хочу никому причинить зла. Прости меня! — Для большего эффекта он бросился передо мной на колени. — Забери нож, свяжи мне на ночь руки, только не гони, пожалуйста! Я не виноват! Может, мне что-то померещилось, может, бес попутал, я не знаю. Но клянусь честью, я не хотел никому причинить зла!

Ответить на эту страстную речь я не успела, потому что Суран повернулся в нашу сторону и протянул сонным голосом:

— Вы не можете подождать со своими объяснениями до полноценного утра? А если вам так уж не терпится, то прогуляйтесь в ближайшие заросли, голубки!

Вспыхнув от злости, я показала охотнику кулак, а потом зашипела на ухо менестрелю:

— Отправляйся спать и не вздумай выкинуть еще раз что-нибудь подобное. Иначе превращу в свинью! Можешь поверить, опыт подобных действий у меня имеется, и немалый. Проверять не советую!

Испуганно глядя на меня, Данти попятился к своему одеялу, а я, внимательно глядя на него, легонько подула на тесак, который моментально рассыпался в пыль. Отряхнув ладони, показала их певцу. Тот понятливо кивнул и нашел в себе силы улыбнуться. После чего лег и закрыл глаза. Некоторое время я присматривала за ним сквозь прикрытые ресницы, а затем повторно провалилась в сон. В конце концов, теперь, помня о печальной судьбе своего ножа, музыкант не рискнет соваться ко мне. Сегодня уж точно.

К сожалению, остаток сна мне испортил Мартен. Явившись ко мне в сновидении, он принялся гоняться за мной почему-то с сачком для ловли бабочек, скаля в зловещей ухмылке кривые и черные зубы и матерясь, словно пьяный разбойник, кем он в принципе и являлся. В итоге, проснувшись, я долго сидела на одеяле, приходя в себя, и настороженно вглядывалась в лица окружающих, все еще не веря, что это был всего лишь сон.

Наслаждаясь легким ветерком, я летела вместе с Кляксой и с небольшой высоты рассматривала нашу компанию. Юные голубки пребывали в прекрасном настроении и были заняты только друг другом. Охотник ерзал в седле и периодически страдальчески закатывал глаза, потому что сидевший на его коленях Ерошка успел за довольно короткое время побывать под брюхом у лошади, подергать ее за уши, от чего несчастная сорвалась в галоп, едва не сбросив всадника, и теперь донимал Сурана бесконечными вопросами. Угомонить чертенка могла только я, но в данный момент мне это было не с руки, точнее, не с крыла, поскольку я искренне считала, что встряска в виде маленького забияки пойдет охотнику на пользу. Менестрель тоже был тихим и молчаливым. Покачиваясь в седле в такт шагам лошади, он наглядно демонстрировал окружающим состояние «ушел в себя, вернусь не скоро». Взгляд в никуда и отсутствие интереса ко всем внешним раздражителям выглядели достаточно странно, но за те несколько дней, в течение которых Данти был с нами, все к этому привыкли.

На самом деле лично меня характер певца немного разочаровал. Я ожидала, что человек, который поет красивым голосом восхитительные песни, будет обладать легким и веселым характером. Но на деле оказалось иначе. Данти улыбался лишь тогда, когда пел шутливые песни. В остальное же время погружался в свои мысли, почти не реагируя на окружающих. С одной стороны, я находила подобное поведение странным. С другой — считала, что на его характер вполне мог повлиять утренний инцидент, случившийся между нами несколько дней назад. Очень неприятно ощущать себя возможным убийцей, несмотря на то что все закончилось благополучно. Теперь Данти перестал дежурить по ночам, оставив это сомнительное удовольствие мне и Сурану. Я не возражала, а вот охотник, не зная истинных причин, толкнувших менестреля на подобный шаг, периодически срывался и обзывал певца трусом и лентяем. Сидя у костра во время своих дежурств, я иногда подолгу вглядывалась в лицо спящего певца, но ничего подозрительного не находила. В итоге оставила его в покое.

Также за последние дни отношение Сурана ко мне резко изменилось. Если раньше мы, пусть и не слишком дружелюбно, но общались, то теперь он держался подчеркнуто холодно. Я не понимала причину столь резких перемен в его настроении, но решила не ломать голову над подобными мелочами. Тем более что путешествие медленно, но верно подходило к концу и теперь следовало думать о более важных вещах.

— Люта, мне кажется, что вон за теми деревьями кто-то есть! — внезапно зашептала летевшая сбоку Клякса, отвлекая меня от размышлений. — Вон и ветки качаются.

Проследив за ее взглядом, я полетела к деревьям. Вроде ничего подозрительного не нашла. Решила пролететь немного вперед, но тут по ближайшим веткам проскакала белка. Я улыбнулась. Виновница мышиного беспокойства оказалась не больше самой Кляксы и абсолютно ничем не угрожала ни мыши, ни нашей компании. О чем я, вернувшись, незамедлительно сообщила Кляксе. Мышь тут же направилась к дереву, желая увидеть белку своими глазами, а я, обогнав компанию, улетела далеко вперед.

Что ни говори, но было похоже, что об опасности друзья совершенно не думали. Одни влюблены, другой раздосадован, третий вообще потерял связь с окружающим миром. Появись в данный момент шайка разбойников, взяли бы нас голыми руками. Правда, с одной маленькой поправкой — если бы в этой компании не было меня. Но я была, а значит, ни у каких разбойников не было ни единого шанса. Впрочем, как не было и самих разбойников. Это весьма приятное обстоятельство значительно улучшило мое настроение. А когда внезапно деревья расступились и я вылетела на открытое пространство, оно резко зашкалило за отметку «лучше некуда».

Впереди, закрывая плотной стеной горизонт, возвышались долгожданные горы. Обрадовавшись, я развернулась обратно, чтобы поскорей донести радостную весть друзьям, но зависла в воздухе, наткнувшись на преграду собственных размышлений.

То, что мы подошли к горам, вовсе не являлось гарантией того, что артефакт, хранившийся у меня, заработает и выведет нас к сокровищам. Кто знает, возможно, я совершенно напрасно проделала весь этот путь. Хотя путешествие помогло мне избежать ненужной встречи с толпой охотников за нечистью, и тут нужно сказать спасибо Сурану за то, что вовремя предупредил. А насчет артефакта, как говорится, не попробуешь — не узнаешь.

Обернувшись человеком, я извлекла золотой кругляш и страницу магической книги и принялась внимательно читать. На первый взгляд все казалось простым. На второй тоже. Если верить странице, никаких проблем не должно было возникнуть. Спрятав все в карманы, я вновь обернулась мышью и полетела обратно, раздумывая но пути о том, на что потрачу свою часть сокровищ. Хотя решение было принято мною еще до отъезда.

Глава 13

— Не пойду в пещеру, там темно! Я темноты боюсь! — жалобно канючила Джана, прижимаясь к Клайву.

— Но, Джана, все идут, значит, и ты должна, — спокойно ответила я, не поддаваясь на провокации подруги. — Или предлагаешь оставить тебя здесь одну?

— Я никому ничего не должна! И никуда не пойду. Вообще мне не понятна вся эта затея с путешествием! Неужели нельзя было спастись от охотников где-нибудь в более приятном месте? Обязательно лезть в самую темень?

— Мне очень захотелось напомнить Джане, что я вообще не хотела брать ее с собой, но, устав спорить, замолчала. В одном она точно была права: никто не должен идти туда за мной не по своей воле. Но если бы они узнали то, о чем знаю я, проблем было бы гораздо меньше. Видимо, пришло время рассказать о цели нашего путешествия, чтобы все понимали, куда и зачем идут. Говорить раньше на эту тему я не хотела, стараясь избежать лишних разговоров и ссор, которые могли возникнуть на почве деления пока еще не найденных сокровищ. Теперь же, когда все осталось позади, этот разговор был просто необходим.

— Послушайте меня внимательно! — вздохнув, начала я. — На самом деле я не столько спасаюсь от охотников, сколько ищу сокровища, спрятанные, если верить древней магической книге, в этих горах. Как указано в записях, вход находится именно в этом месте. Посмотрите…

Достав страницу, я развернула ее и показала присутствующим.

Горы гномов имеют множество пещер. Но лишь вход одной из них схож по форме с правильным кругом. Найти этот вход нелегко, ибо откроется он лишь тому, кто имеет при себе тайный ключ. Остальные увидят на этом месте лишь гладкую стену, прочную как камень.

Мы дружно повернули головы и посмотрели на вход. Придраться было не к чему. В каменистой поверхности зиял ровный, без каких-либо погрешностей, круг, внутри которого разливалась заманчивая и одновременно пугающая темнота.

— Раз мы видим вход, значит, у тебя имеется тот самый тайный ключ, — оптимистично заключил Суран. — Получается, что и на сокровища мы также можем рассчитывать?

— Можем! — согласилась я. — Если только никто другой не забрал их до нашего появления.

— В любом случае мы об этом не узнаем до тех пор, пока не доберемся до нужного места, — прищурился охотник. Остальные согласно закивали. — Вот только есть один маленький вопрос: как будем делить найденное?

— Поровну! — почувствовав неприятный укол в сердце, я поспешила ответить как можно быстрее и широко улыбнулась, обнажая клыки. — Думаю, никто не хочет возражать против подобного решения?

Судя по общему молчанию, желающих не нашлось. Клякса прикрылась ладошкой и что-то зашептала чертенку. Тот в ответ энергично закивал.

— Что случилось? — осведомилась я, присев на корточки перед парочкой.

— А мы что? А мы ничего! — Мышь хихикнула, взмыла в воздух прямо перед моим носом и первая влетела в пещеру.

Ерошка полез ко мне на плечо, а остальные двинулись к темному проему.

— Стойте! — крикнула я вдогонку. Друзья непонимающе обернулись. Судя по крайне озадаченным лицам, в данную минуту их ничего, кроме сокровищ, не волновало, поэтому они совершенно забыли о некоторых важных моментах. — Попробуйте мне ответить, куда вы собираетесь деть лошадей?

Немое переглядывание и неуверенный ответ Клайва:

— С собой возьмем? Или можно оставить… ну… пастись.

— Зачем же так с верными животными поступать? — Жестокость его ответа меня неприятно удивила и разозлила. — Значит, пока они вам были нужны, вы их не оставляли. А теперь, когда мешают, то сразу бросить! Вот все вы, люди, такие!

— А что ты предлагаешь? — Клайв покраснел.

— Я предлагаю тебе и Джане остаться здесь с лошадьми. Потому что есть большая вероятность того, что они застрянут в каком-либо из переходов или попадут в подземную реку, если таковая встретится на пути. А мы сходим за сокровищами и, если найдем, принесем сюда.

— Ну да! — Глаза Клайва странно заблестели. — А вдруг вы найдете и не захотите делиться? Мы тогда останемся ни с чем! Разве это будет справедливо?

— Не суди обо всех по себе! — Слова парня окончательно вывели меня из себя. — Недаром был свиньей, раз подобная чушь в голову приходит! Лошадей действительно нельзя бросать, еще и потому, что нам предстоит обратная дорога. Разумеется, без них мы не обойдемся. Так что пройдите немного правее, там виднеется другая пещера, в ней и подождите нас. Вот вам немного провизии, а также парочка охранных амулетов. Даже если кто-то появится или звери набредут, вы останетесь для них незамеченными, а, если не будете сами ввязываться в драку, останетесь живы и здоровы. Я рассчитываю на то, что все сложится благополучно, и самое большее к вечеру мы вернемся. Если нет, ждете нас три дня и возвращаетесь домой. Понятно?

Высыпав немного горошин из карманов, я прочитала заклинание и передала Джане восстановленную в размерах еду и корм для лошадей, а также протянула две подвески на шнурках. Посчитав необходимые приготовления законченными, направилась в пещеру. Суран и Данти пошли за мной.

В пещере было темно. На свободное плечо мне что-то шмякнулось сверху и зашептало голосом Кляксы:

— Люта, сделай фонарик, а то темно дышать!

Сотворив пульсар из белого огня, я пустила шарик впереди себя, чтобы тот освещал дорогу. Небольшой, но яркий сгусток света, потрескивая, поплыл по воздуху и отлично справился с возложенными на него обязанностями: сумрак рассеивался на десятки метров вокруг.

Открывшееся зрелище завораживало. Круглая форма входа полностью повторялась в тоннеле, только была гораздо больше в диаметре. Несмотря на долгие годы существования, повсюду был идеально ровный камень без малейших выступов и повреждений. Даже пыли в воздухе не ощущалось. Мы втроем с любопытством смотрели по сторонам. Обычно равнодушный ко всему менестрель оживился, в глазах появился интерес. Парень даже несколько раз присел и потрогал каменную поверхность, по которой мы шли. Охотник же шел молча, не оглядываясь по сторонам. Меня в очередной раз уколола обида: интересно, получается, только я одна должна думать о безопасности? Допустим, у меня больше способностей, потому что я вампир, но, в конце концов, я женщина и со мной находятся двое мужчин. Куда катится мир!

— Лютена, ты слишком громко думаешь! — ехидно сказал, обернувшись ко мне, Суран. — Нельзя ли тише? — В ответ на мой удивленный взгляд (я было решила, что охотник способен слышать мысли) пояснил: — Ты слишком громко сопишь, когда возмущаешься.

Тут я не удержалась и показала ему язык. Жест получился очень тихим, как меня и просили.

— Буду считать это знаком согласия! — прокомментировал охотник, и они вместе с Данти рассмеялись.

Ах так? Ну ладно! Вскинув голову, я быстро пошла вперед. Не страшно, обойдусь и без них! В конце концов я действительно сильней.

Увы, свет неожиданно выхватил из полумрака явное и непоколебимое препятствие моим планам. Все пространство от верха до низа закрывала стена. Точнее, каменные ворота, поскольку была отчетливо видна вертикальная щель, разделявшая камень на две равные половины. На высоте чуть больше человеческого роста я увидела узор. Подумав, достала амулет. Рисунок на его поверхности в точности повторял тот, что был на камне. Оставалась одна маленькая деталь: совместить узоры обоих поверхностей. Я задумалась. Отращивать крылья ради такого пустяка было откровенно лень.

— Помочь? — послышался сзади голос Сурана.

Я не успела ответить, но его руки уже оторвали меня от земли и я оказалась сидящей на его шее. Внимательно посмотрев на темную макушку, искренне пожалела, что не вижу сейчас его лица, поскольку готова была поспорить, что охотник улыбается. Меня эта ситуация тоже позабавила. Вспомнилась народная поговорка о том, что мужчина ни за что не посадит добровольно женщину на шею. Выходит, ошибалась народная молва. Впрочем, в сторону лирику, сейчас есть более важные дела.

Еще раз сравнив рисунки, я приложила золотой кругляш к камню и слегка вдавила. Послышался тихий щелчок. Стены медленно поползли в разные стороны. Охотник опустил меня на землю. Было ли это в действительности или мне показалось, но его руки задержались на моей талии немного дольше положенного времени.

Не дожидаясь, пока стены прекратят движение, я скользнула в открывающийся проем. И едва не поплатилась жизнью за свою беспечность, вовремя схваченная за шиворот твердой рукой оказавшегося прямо за мной Данти. Надо же, я и не подозревала, что менестрель настолько силен! Даже обернулась, чтобы убедиться в том, что мне не померещилось. Но нет, за спиной стоял именно певец и шутливо грозил мне пальцем, второй рукой удерживая воротник моей одежды. А в глазах читалось нечто такое, что заставило меня скорее отвести взгляд. К счастью, и кроме Данти было на что посмотреть.

Мы стояли на краю огромной пропасти, в которую я чуть было не свалилась из-за своего любопытства. Впереди в странной желтоватой дымке угадывались очертания какого-то подобия башни, с бесчисленным множеством подвесных лестниц на отвесной поверхности. Они опутывали башню, словно паутина. Исполинское сооружение уходило вниз на многие десятки метров, но об истинной высоте приходилось лишь догадываться из-за того, что дно пропасти было застлано непроглядным желтым туманом. Вокруг стояла гнетущая тишина.

— Насколько я понимаю, мы удостоились великой чести увидеть собственными глазами знаменитый город гномов! — прошептала я, боясь звуком голоса спугнуть очарование незабываемого момента.

— И теперь рискуем из-за этой чести свернуть себе шеи! — фыркнул охотник, ничуть не проникнувшись моей сентиментальностью. — Если, конечно, не найдем безопасный спуск вниз.

Переглянувшись, мы пошли вдоль пропасти, пытаясь отыскать спуск. Как ни странно, пропасть также была круглой, повторяя очертания тоннеля.

— И охота было этим гномам возиться со шлифовкой! — ворчал Суран, у которого внезапно испортилось настроение. — Представляю, сколько времени они потратили, чтобы убрать все неровности!

Я, конечно, знала, что гномы всегда считались самым трудолюбивым народом, но отчего-то шлифованная поверхность наталкивала меня на странные опасения, которым я пока не могла найти объяснения. И, если честно, не очень хотела. Со спуском тоже не везло. Мы прошли приличное расстояние, но не нашли ничего такого, что помогло нам хоть как-то облегчить эту задачу. Оставалось одно средство.

Пересадив Кляксу на плечо Сурана и вручив Данти чертенка, я потянулась. Боль отозвалась в голове ярким фейерверком, я же молча расправила черные крылья и посмотрела на друзей:

— Кто первый?

Почему-то ответом мне послужила тишина. Воспользоваться заманчивым предложением никто не спешил.

Желая приободрить мужчин, я улыбнулась, но, к сожалению, лишь испортила ситуацию. Суран и Данти дружно попятились от меня как от неведомого страшилища. Обиженно фыркнув, я сложила крылья и прыгнула в пропасть. Вслед заорали три голоса, заставив меня досадливо поморщиться. Заложив вираж, я приземлилась на то место, где прежде стояла.

— Ну что, передумали? — Мой голос прозвучал невинно, словно я не над пропастью летала, а копалась в песочнице.

Оба синхронно кивнули и протянули руки с гораздо большим энтузиазмом. Улыбнувшись, я обняла первого и взмыла в воздух.

Туман плотно обнимал наши фигуры, причем настолько, что у меня создалось впечатление, что крылья буквально разрезают его, а Суран, в свою очередь, крепко обнимал мою талию, жарко дыша в затылок. Клякса слетела с плеча и продолжила путь самостоятельно, сопровождая полет улюлюканьем. Видимо, в предвкушении приключений у мыши резко поднялось настроение. Спускаться пришлось долго. Не обращая внимания на появившийся груз (почему-то достаточно стройный Суран сейчас весил, как целых два человека), я с увлечением смотрела по сторонам. Справа возвышалась едва различимая каменная башня, слева — гладкая отвесная стена, а остальную панораму закрывал все тот же желтый туман, вынужденно отступающий перед моими крыльями. Наконец показалось дно. Я разочарованно вздохнула. Ничего необычного, тот же идеально гладкий камень. Правда, здесь туман не лежал на дне, а зависал метрах в трех от него плотной желтой массой.

Несмотря на тишину, меня не отпускало чувство беспокойства. Слишком странным был окружающий пейзаж. Если вспомнить о том, что здесь никто уже очень давно не живет, то все вокруг должно быть пыльным и заброшенным. На худой конец, под ногами должны валяться какие-нибудь обломки. Но вокруг была идеальная чистота и пустота. Растерявшись и запутавшись в рассуждениях, я повернулась к Сурану, ища у того объяснений своим мыслям, и только сейчас заметила, что он по-прежнему сжимает меня в объятиях, несмотря на то, что мы давно приземлились. В ответ на мой удивленный взгляд охотник наклонился и поцеловал меня.

Несколько секунд я безучастно принимала поцелуй, привыкая к забытому ощущению чужих губ на своих губах, а потом меня обожгло жгучей волной, но не страсти, как полагается в подобных моментах, а ярости. Для начала, неожиданно для себя самой, я залепила нахальному охотнику пощечину, а затем хотела растерзать его на мелкие клочки за самоуправство. Но, к счастью, вовремя вспомнила, что место для подобных действий выбрано не самое подходящее, и, с силой оттолкнув руки Сурана, вырвалась из объятий и взмыла в воздух. Ответом мне был потерянный взгляд.

Глава 14

К моей великой радости, не менее тяжелый, чем охотник, Данти никаких фокусов не выкидывал, а шушерка сидел тихо и неподвижно на плече, поэтому полет с ними оказался спокойным и закончился быстрей, чем предыдущий. Приземлившись и избегая смотреть в глаза охотнику, я спрятала крылья и направилась к башне, поскольку следующий абзац листа, вырванного мной из магической книги, гласил:

За вратами расположен горный перст, указывающий в закрытое небо и опускающийся на глубину между камнем и камнем. Таит в себе перст сокровища несметные. Но найдет их лишь тот, кто не побоится спуститься туда, где не ступала нога человека и куда не попадает желтый туман.

Под перстом явно понималась башня. Поскольку ничего другого, подходящего под это описание, я не находила, направилась именно к ней. Вдруг взгляд зацепился за что-то темное. Присмотревшись, я остановилась.

В стене на приличном расстоянии от нас находился еще один тоннель, наподобие того, по которому мы пришли. Теперь, когда туман не мешал обзору, я смогла увидеть еще несколько подобных тоннелей. Создавалось впечатление, что стены просто испещрены огромными дырами. И меня очень занимал вопрос о том, куда они все ведут.

Желая немедленно узнать ответ, я двинулась к ближайшему тоннелю, но по пути была остановлена верещавшей Кляксой, вылетевшей прямо на меня именно оттуда. Вид у мыши был взъерошенный, а глаза круглыми от ужаса.

— Там!.. Там что-то большое и белое! И мягкое! И холодное-е! А-а-а!!!

С трудом оторвав мышь от груди, я пересадила ее на плечо Данти, туда, где сидел шушерка. Ерошка обнял испуганную подружку и принялся тихо успокаивать, гладя ее по голове. Увидев такую картину, я слегка позавидовала Кляксе. Вот бы меня кто-нибудь так успокоил. Потом, вспомнив недавний поцелуй, вспыхнула, то ли от злости, то ли от смущения, и вошла в тоннель.

Впереди летел пульсар, мягко освещая дорогу, а я упрямо шла вперед. Наконец впереди показалось то самое «белое и мягкое», напугавшее Кляксу. Приблизившись и рассмотрев «страшилку», я похолодела от ужаса.

Вот и нашлось объяснение гладким и круглым поверхностям! Стало понятно, что никакие гномы не занимались шлифовкой, потому что за них эту работу выполнял огромный белый червь, в данный момент занимающий собой все пространство тоннеля. Возможно, сейчас громадина спала или была уже мертва. Проверять как-то не хотелось. В тишине неожиданно послышался шепот, заставивший меня подпрыгнуть от страха:

— Не бойся, я с тобой. Я рядом.

На мое плечо легла теплая рука. Оглянувшись, я увидела Сурана. Несмотря на то что я совсем недавно его ударила, он стоял рядом, сочувственно глядя на меня. Данти с ним не было. По всей видимости, он остался ждать у входа. Я улыбнулась охотнику. Конечно, мы оба понимали, что против подобного монстра он совершенно бессилен, но я была безмерно благодарна ему за неожиданную, но своевременную поддержку. На сердце сразу стало теплей. Осмелев, приблизилась к червю и осторожно потыкала его пальцем. Тварь была холодной, но я не знала, являлось ли это показателем его смерти. Брезгливо вытерев палец об одежду, я нараспев прочитала заклинание. Огромный червь с тихим шорохом рассыпался в пыль, которая густым слоем осела на каменный пол, не затронув нас и не засорив собой воздух тоннеля. Отряхнув руки, я повернулась к Сурану. Тот смотрел на меня с суеверным ужасом в глазах.

— Что случилось?

— Не думал, что ты можешь вот так, запросто… — поколебавшись, ответил охотник. — Твои знания таят большую опасность для окружающих.

— Исключительно для тех, кто причиняет умышленный вред мне или этим самым окружающим, — улыбнулась я и направилась к выходу, внешне сохраняя полную умиротворенность. Но страх, плескавшийся в глубине синих глаз, неприятной тяжестью осел на сердце, потому что причиной этого страха стала именно я.

— Убита твоя страшилка, — выйдя из тоннеля, поспешила я обрадовать Кляксу, — можешь не бояться! Но, думаю, нам все же следует поспешить. Вполне возможно, что гномы держали лишь одного такого монстра, потому что больше были просто не в состоянии прокормить, но кто знает, как было на самом деле. Если же я займусь проверкой остальных тоннелей, то мы рискуем задержаться здесь на ближайшую неделю. — Забрав Ерошку, я направилась к башне.

Друзья старательно заулыбались в ответ и пошли следом за мной, к счастью, не задавая никаких вопросов.

— Я люблю тебя, — вдруг зашептал шушерка мне на ухо. — Поэтому сам проверю тоннели. Я быстро!

— Ни в коем случае! — запротестовала я, но чертенка уже и след простыл, он не услышал последних слов. — Они ядовиты, ты можешь отравиться!

— Почему он должен отравиться? — недоуменно обернулся ко мне Суран. — Он что, собирается их съесть?

— Не съесть, но основательно погрызть. Или ты думаешь, трактир в щепки он пальцами раскрошил?

— Так ведь он всего лишь черт, — робко высказался менестрель. — А черти не болеют.

— Никакой он не черт! — едва не подпрыгнув от возмущения, я резко обернулась и уставилась на Данти. — Он обычный ребенок, только со способностями! А дети, к твоему сведению, болеют. — Фыркнув напоследок, раскрыла крылья и полетела на помощь шушерке.

В знак женской солидарности Клякса показала язык, состроила обидную рожицу и раскрыла крылья, собираясь лететь следом за мной, но была вовремя схвачена крепкой рукой охотника. Пришлось остаться.

Влетев в ближайший тоннель, я почувствовала легкую дрожь стен. Именно этот побочный эффект меня и настораживал, поскольку на самом деле я не сказала друзьям всей правды об этих червях, чтобы не вызвать лишней паники. Проблема заключалась в том, что гномы могли держать десятки, а то и сотни подобных тварей, потому что питались эти монстры именно землей, которую при создании очередного тоннеля поглощали в неимоверных количествах. А это означало, что в каждом тоннеле нас мог ожидать огромный сюрприз, который без проблем способен проглотить нас вместе с землей, даже не заметив изменений в привычном рационе. Оставалось надеяться лишь на то, что за прошедшее время чертенок успел уничтожить хотя бы половину червей, а с половиной я смогу управиться сама. Впереди, подтверждая мои предположения, замаячила белая масса…

Через некоторое время я потеряла счет уничтоженным тварям, а шушерка так и не появлялся. И случилось самое страшное.

Вылетев из очередного тоннеля, я увидела дикое зрелище: около десятка потревоженных вибрацией монстров устремились на дно, туда, где стояли Суран и Данти. Выглядело это одновременно и ужасно и завораживающе. Каждый червь представлял собой огромную по длине и диаметру белую массу, неприятно колышущуюся в такт движения. Кстати, нужно заметить, что, несмотря на свои размеры, передвигались твари достаточно быстро.

Стряхнув оцепенение, я полетела вниз и выхватила друзей буквально из пасти ближайшего червя. Зависнув в воздухе с двойным грузом, принялась быстро читать заклинания, сдерживая дыхание, чтобы экономить силы. Под действием нужных слов монстры рассыпались в пыль. Только ползая по дну ущелья и натыкаясь на сородичей, они настолько громко ревели, что лично у меня быстро заложило уши. В дальнейшем я двигала губами, искренне надеясь, что говорю вслух и не путаю слова. Только по обалдело вытаращенным глазам висевших на мне мужчин я понимала, что не столько говорю, сколько ору изо всех сил. К несчастью, от творившегося вокруг бедлама проснулись и оставшиеся черви. Стало еще веселей.

Когда наконец наступила долгожданная тишина, я еще долго мотала головой, стараясь остановить непрекращающийся звон в ушах. После того как мне это удалось, опустилась на дно. Впрочем, тут же взлетела вверх. Пыль, в которую обратились черви, доставала нам почти до пояса, и окунаться в нее было очень неприятно, не говоря уже о том, что, потревоженная нашим вмешательством, она лезла в глаза и забивалась в нос. Без остановки работая крыльями, я соображала, что делать дальше. Повеяло ветерком, и на мое плечо приземлился Ерошка.

— Мы их сделали! — улыбаясь, сообщил он. — Теперь не будешь бояться! Ты рада?

Посмотрев на довольную мордашку, я кивнула в ответ. Попросить чертенка, чтобы он меня любил не так сильно, снова язык не повернулся. Две теплые лапки обняли мою шею, и я не смогла обидеть довольного ребенка. Вздохнув, полетела к башне, предупредив мужчин, чтобы те ни в коем случае не болтали ногами. Иначе мы рискуем задохнуться, так и не добравшись до сокровищ.

Внутри башни было темно и пыльно. Несмотря на предупреждение, благополучно миновать пыльные залежи не получилось. Большая двустворчатая входная дверь, повинуясь моему заклинанию, открылась, подняв в воздух тучу праха. В башню мы ввалились кашляя, чихая и отплевываясь. Следом за нами вплыло серое облако пыли.

— Дверь закройте! — завопила я, растирая глаза ладонями в безуспешной попытке их очистить. — Иначе мы здесь попросту задохнемся!

— Тяжелая! — старательно пропыхтели в темноте два голоса. — И в пыли застревает.

— Эх вы! А еще считаетесь сильным полом!

Набрав в грудь побольше воздуха, я вылетела, пинком закрыла одну створку двери, а вторую потянула за собой, возвращаясь в башню. Светящийся пульсар выхватил из темноты удивленные лица. Говорить о том, что моя удаль была несколько приправлена магией, я не стала, чтобы не испортить впечатление. Впрочем, и без моей помощи удивление на лицах быстро сменилось разочарованием.

— Конечно, мы же не вампиры, чтобы всякие тяжести таскать! — иронично протянул Суран, но под осуждающим взглядом менестреля замолчал.

— Хорошо, в следующий раз, когда возникнет опасная ситуация, я вспомню о том, что ты тяжесть, а я слабая женщина! — всерьез кивнула я.

После моих слов Данти хмыкнул, а охотник побледнел, хотя, возможно, мне это просто показалось из-за белого света, который давал пульсар. Клякса, не особо заботясь о рамках приличия, громко хохотала, катаясь на пыльном полу. Ей вторило тоненькое хихиканье Ерошки. Было очевидно, что мое предложение пришлось по вкусу всем, кроме охотника.

— Ладно, давайте вспомним о том, где и зачем мы находимся, а веселиться будем после того, как выйдем отсюда! — прозвучал его серьезный, но несколько обиженный голос. — Что там дальше по плану?

— Как я понимаю, нам сюда, — в ответ я указала на единственный полутемный коридор, уходящий почему-то вниз. — Кто за мной?

Под тихое сопение недовольного Сурана наша компания двинулась вперед. Коготки летучей мыши слегка царапали мое плечо, но я даже была рада этому обстоятельству, потому что гнетущая тишина незнакомого места и неизвестность заставляли меня нервничать. В душе я все время ожидала какого-то подвоха. Пару раз мне даже казалось, что за нами кто-то крадется, но, не заметив ничего подозрительного, списывала все на разыгравшееся воображение.

Бледный свет выхватил из мрака небольшую дыру в полу коридора. Из нее поднимался легкий желтый дымок. Мы окружили находку. Окружность была выложена небольшими ровными плитами. На одной из них виднелся рисунок. Стерев пыль, я увидела уже знакомый узор. Вытащив артефакт, приложила его к расчерченной поверхности. Желтый дым исчез.

— По всей видимости, нужно спуститься вниз! — Я внимательно посмотрела на друзей.

Мое предложение вызвало недоумение, потому что диаметр отверстия был равен ширине двух ладоней, а значит, у любого человека не было никаких шансов поместиться в нем. Улыбнувшись, я помахала всем на прощание и, обернувшись мышью, камнем упала в неизвестность. Вдогонку послышался возмущенный писк Кляксы.

Падала я долго. Было темно и страшно. Затем больно шмякнулась на жесткую и неровную поверхность. Застонав, попыталась открыть глаза, но тут сверху нечто упало, вдавив меня во что-то звенящее. Громкий голос Кляксы ударил по барабанным перепонкам:

— Люта, смотри, мы его нашли! Ура! Теперь все это наше!

Я посмотрела по сторонам. Увиденное впечатлило. Закрыв глаза, я для достоверности потрясла головой и вновь осмотрелась. Ночное зрение никогда меня не подводило, а значит, все вокруг не было обманом или галлюцинацией. Неровная поверхность, на которой я сидела, оказалась рассыпанными золотыми монетами, перемешанными с драгоценными камнями. Учитывая размеры гномов, сокровищница была под стать росту владельцев. Ни один человек здесь ни за что не поместился бы, разве только ребенок. Выглядело это помещение довольно странно, учитывая размеры огромных тоннелей, вырытых червями для тех же самых гномов. Главное во всей ситуации было то, что в итоге сокровища мы все же нашли. Теперь оставалось сообщить об этом остальным.

— Люта, можно я возьму монетку? — заканючила мышь, сжимая в лапках золотой кругляш.

— Давай ты потом ее возьмешь, когда мы будем делить монеты вместе со всеми! — предложила я в ответ и, несмотря на расстроенную мордашку мыши, отобрала золото и бросила к остальным монетам.

— Плакать буду! — пожаловалась Клякса после секундного размышления.

— Давай ты и плакать будешь потом? А сейчас полетели, обрадуем оставшуюся компанию!

Не дожидаясь ответа, я взмыла вверх. В конце концов еще предстояло подумать над тем, как мы будем поднимать сокровища и сколько на это потребуется времени.

Глава 15

Охотник и менестрель терпеливо дожидались нас на поверхности, сидя вокруг отверстия. Рядом с ними, горестно вздыхая, нетерпеливо топтался шушерка. Когда мы появились, все дружно вскинули головы, ожидая известий. Для начала я приняла человеческий облик, а затем присела к друзьям. Отчего-то ожидание подвоха усилилось настолько, что, обведя присутствующих внимательным и очень честным взглядом, я тяжело вздохнула и отрицательно покачала головой:

— Увы, мы ничего не нашли! Внизу действительно есть небольшая комната, но в ней пусто. — Заметив, что Клякса старательно таращит глаза, всем своим видом показывая, что я сошла с ума, быстро задвинула ее себе за спину. — Мне очень жаль, но мы совершенно напрасно проделали этот дальний путь. Видимо, кто-то унес сокровища, если таковые и были, задолго до нашего прихода, не оставив нам ничего, кроме пустоты и пыли. Простите, что я обманула ваши надежды! Впрочем, так же как и свои.

Повисла тишина. Глядя на угрюмые лица друзей, я упорно ждала каких-то неприятностей. И дождалась. Укус неведомого насекомого неприятно кольнул затылок. Поморщившись, я растерла его ладонью, с удивлением заметив, что мой жест повторили все. А вскочив на ноги, обнаружила, что перед глазами все плывет как в тумане. Поэтому раздавшийся внезапно голос поначалу восприняла как слуховую галлюцинацию.

— Добрый день, уважаемые! Разрешите присоединиться к вашей компании? Надеюсь, никто не будет возражать?

Даже не оборачиваясь, я сразу поняла, кому принадлежит этот красивый, но слащавый баритон. Несмотря на прошедшее время, легко узнала его. Как ни странно, но к нам пожаловал Мартен. Первые пару секунд я не могла понять, каким образом он сумел проникнуть в башню, но затем вспомнила о странном прибавлении в весе Сурана и Данти в момент спуска. Очевидно, если сам Мартен еще не научился владеть магией, то кто-то помог ему стать невидимым. Разумеется, ничего хорошего от этой встречи я не ждала, к тому же гадость, которая в данный момент разливалась по моему телу, абсолютно лишала меня возможности двигаться и шевелить губами, поэтому я не могла произнести ни одного заклинания, сколько ни пробовала.

— Привет, дорогая! — Мартен приблизился и погрозил пальцем. С удивлением я увидела на нем вычурный золотой перстень с большим драгоценным камнем. — Даже не пытайся! Обездвиживающий яд действует на тебя в первую очередь, я специально заказывал тот, который сможет утихомирить вампира. Мне ли не помнить о твоих выдающихся способностях! Кстати, жаль, что вы не нашли сокровища, это было бы неплохим дополнением к моим далеко идущим планам относительно тебя. Но ничего, деньги ведь не главное в нашем мире. Не так ли? — Он противно засмеялся и провел по моей щеке ладонью. — За время нашей разлуки ты еще больше похорошела! Поверь, я не оставлю этот факт без должного внимания.

Мне совсем не понравился его тон, как не понравилось само появление Мартена. Я захотела выругаться в ответ, но с губ сорвалось лишь яростное шипение.

— Да-да, ты всегда была страстной девочкой! Я помню! — Мартен рассмеялся и хлопнул меня пониже спины. — Но прошу тебя, давай отложим страсть до более подходящего момента. Уверен, что вам безмерно надоели все эти бесконечные коридоры и полумрак, впрочем, как и мне, поэтому предлагаю переместиться в мое скромное жилище. Клод, прошу тебя!

Я скосила глаза. Из полумрака выступил незнакомый человек и взмахнул рукой. В темноте разлилось туманное марево, по форме напоминающее прямоугольник в рост человека. Портал. Все понятно, Мартен раздобыл мага! Это обстоятельство окончательно испортило мне настроение, а затем я потеряла сознание.

Возвращение в реальность было неприятным. Голова раскалывалась от боли, а мысли хаотично кружились неясными обрывками в затуманенных мозгах. Как только пространство перед глазами перестало плясать, приняв четкие, но незнакомые очертания, я постаралась понять, где нахожусь. Выводы получились неутешительными. Впрочем, сложно было ждать подарков от судьбы, учитывая появление моего бывшею возлюбленного.

Мартен расщедрился на небольшие отдельные каморки для каждого из нас, забранные крепкими решетками. Больше всего место походило на тюрьму, но с некоторой претензией на комфорт. Вместо темноты и сырых, покрытых плесенью стен, как бывало в подобных случаях, нас ожидали сухие теплые помещения и мягкий приглушенный свет, исходящий от многочисленных факелов на стенах узкого коридора, вдоль которого располагались наши каморки. Лично мне досталась металлическая кровать с полным комплектом постельных принадлежностей и ширма в углу, за которой, как я догадалась, помещались необходимые удобства. Мужчинам повезло меньше. Вместо кроватей им достались соломенные матрасы, но ширмы, к счастью, присутствовали. Клякса с грустным видом восседала на полу в моей каморке, а чертенка я обнаружила в небольшой персональной клетке, подвешенной к потолку в самом центре коридора. Видимо, за время нашего путешествия (я не сомневалась в том, что вдвоем с магом они сопровождали нас от самого города) Мартен хорошо изучил повадки Ерошки, а потому, испугавшись того, что может натворить маленький непоседа, лишил его свободы наравне со всеми.

Мне подобное «гостеприимство» пришлось не по вкусу. Вскочив с кровати, я попробовала раздвинуть решетку руками. Учитывая мою нечеловеческую силу, это должно было получиться без проблем, но не тут-то было. Возможно, решетка была слишком прочной, а возможно, мои руки оказались слишком слабыми после воздействия той дряни, которая лишила меня сознания. Суран и Данти, находившиеся в каморках напротив, сидели молча на своих матрасах и смотрели на происходящее с грустью. В отличие от меня, они прекрасно понимали всю бесплодность попыток обрести свободу. Покружив по комнате, я произнесла пару заклинаний, но никакого видимого эффекта не добилась. Зарычав от досады, отступила и присела на кровать. Внезапно послышался скрежет, будто отпирали железную дверь, а затем шаги. Кто-то направлялся в нашу сторону. Я вновь вскочила с места, догадываясь о личности визитера и горя непреодолимым желанием немедленно выцарапать ему глаза.

— Вижу, вы все пришли в себя. Замечательно! — Мартен потер руки, а я, застыв посреди комнаты, изучала перемены, произошедшие в его внешнем виде.

Как ни странно, сейчас это был совершенно другой человек, совсем не тот, которого я видела ночью в грязном подвале среди пьяного сброда. Исчезли неряшливость, потасканность и небритость. Передо мной стоял ухоженный, можно сказать, холеный мужчина. И если бы не масляный блеск в глазах, его вполне можно было причислить к богатой знати. Я раздраженно передернула плечами. Происходящее казалось мне странным, словно все мы участвовали в какой-то непонятной игре с навязанными нам правилами поведения.

— Что, дорогая, ищешь знакомые черты? — Голос Мартена вывел меня из задумчивости. — Не ищи, потому что не найдешь! Слишком долго я гонялся за тобой, но встречаться лицом к лицу, откровенно говоря, боялся. Поэтому инсценировал встречу в подвале, зная, что ты обязательно придешь посмотреть на свою бывшую любовь. Ведь, несмотря на всю свою вампирскую сущность, ты была и остаешься романтичной дурочкой. Я прав, дорогая?

— Прекрати называть меня дорогой! — вспылила я, искренне сожалея, что не могу вцепиться в холеное лицо этого мерзавца, так откровенно смеявшегося надо мной.

— Ну что ты, дорогая, успокойся, гнев тебе не к лицу! Держи себя в руках, пожалуйста. Так о чем я говорил? Ах да… Согласно моему плану, ты явилась в подвал и была крайне разочарована, увидев то отребье, в которое, как посчитала, я превратился, даже не догадываясь, что это был спектакль, поставленный специально для одного зрителя — тебя. Знаешь, а ведь меня можно считать гением! Ведь после всего ты попросту списала меня со счетов, перестав видеть во мне врага. Поэтому следовать за тобой оказалось простым делом, особенно если учитывать приятное, но все же несостоявшееся дополнение в виде сокровищ. Ну да ладно, ты мне нужна вовсе не ради богатства. Поверь, в твою поимку я и сам вложил немало денег, но ожидаемый результат для меня важнее любых средств.

— Судя по всему, убивать ты меня не собираешься, раз рискнул раскошелиться. — Я приблизилась к решетке и посмотрела на Мартена в упор. — Так что же ты задумал?

— Женское любопытство — непреодолимая сила! — В ответ он расхохотался. — Даже стоя на краю пропасти, вы неизменно будете интересоваться происходящим! — Немного успокоившись, притворно вздохнул и картинно развел руками. — Ох, женщины, жизнь без вас была бы безмерно скучной! Так и быть, я расскажу тебе о своем плане, но не думаю, что он тебя обрадует. Поэтому сразу предупреждаю, что у тебя нет выбора, придется подчиниться. А теперь слушай. Мой план прост, как и все гениальное. Ты ведь женщина, а женщине дан природой великий дар, который я и собираюсь использовать по назначению.

Я не сразу поняла, что именно он имеет в виду под словом «дар», но когда поняла, уставилась на него с выражением крайнего изумления на лице:

— Ты хочешь от меня ребенка?!

— А ты догадлива! — Мартен кивнул и удовлетворенно потер руки. — Но с одной маленькой поправкой: не ребенка, а вампиренка. Да, дорогая, я хочу, чтобы ты нарожала мне кучу маленьких вампирят, из которых я впоследствии создам непобедимое войско. Представляешь, как содрогнутся города, когда на них пойдет войной тысяча непобедимых и неуязвимых вампиров? К тому же к ним ко всем перейдет твой магический дар. Дорогая, я стану единственным властелином земель, а поможешь мне в этом ты! Как тебе мой план? По-моему, гениально!

— А по-моему, в жизни не слышала ничего абсурднее! — На подобный бред я даже не сумела разозлиться. — К твоему сведению, ребенка вынашивают девять месяцев. Ты состаришься раньше, чем твой план осуществится!

— А вот и нет, дорогая, я не настолько глуп, как ты считаешь! — Мартен склонил голову и впился в меня немигающим взглядом, четко выговаривая каждое слово и увеличивая таким образом их значимость. — Я нашел первоклассного мага, который сократит срок от девяти месяцев всего до одного! А также, когда ты родишь мне необходимое количество, он ускорит обменные процессы в организмах этих вампиренышей настолько, что те вырастут и возмужают всего за пару лет. Так что вместо того, чтобы смеяться надо мной, подумай лучше о себе. После подобного эксперимента ты вряд ли останешься в живых. А если и останешься, то превратишься в никчемную дряхлую старуху. Вот такие у тебя перспективы, дорогая. Что скажешь теперь?

Вместо ответа я бросилась на решетку, чувствуя, как ярость накрывает меня с головой. Я настолько ненавидела стоявшего передо мной человеческого выродка, что готова была разорвать его голыми руками! К несчастью, не получилось. Неожиданно прутья полыхнули белым огнем, и я отлетела к противоположной стене, скуля и дуя на обожженные ладони.

— Забыл сказать! — оживился Мартен. — На решетке магия, которая будет обращать весь твой гнев, направленный на меня, против тебя самой. Так что злиться настоятельно не рекомендую, а если будешь упрямиться и буйствовать, применю усыпляющее заклинание.

Пока я обдумывала услышанное, мое место заняла Клякса. Пролетев сквозь прутья, она вцепилась обидчику в волосы, обзывая плешивым недоумком, грязной крысой и многим чем другим. С трудом оторвав мышь от головы, Мартен зашвырнул ее обратно за решетку, пригрозив, что после еще одной подобной выходки посадит ее в отдельную клетку. Пришлось протянуть руку и схватить мышь за крыло, поскольку она снова рвалась в бой, ничуть не испугавшись угрозы. Угрюмо посмотрев на меня, Мартен почесал неожиданно образовавшуюся плешь и ушел, напоследок громко хлопнув железной дверью. Обернувшись ко мне, Клякса гордо продемонстрировала приличные клоки волос, зажатые в каждой лапке. Погладив мышь по голове, я серьезно задумалась над дальнейшей судьбой. Воцарилась тишина.

Глава 16

Прошло несколько часов, в течение которых я сидела не шевелясь, погрузившись в невеселые размышления. Следовало признать, что Мартен более чем хорошо подготовился к осуществлению своего плана, не оставив мне практически никакого выхода. Вот только я совершенно не желала становиться покорной свиноматкой, производящей потомство в бесчисленных количествах, к тому же еще для столь низменных целей.

Снова лязгнул замок, и послышались шаги.

— Еда! — объявил невысокий мужичонка, бросая сквозь прутья какие-то свертки промасленной бумаги. — Хозяин приказал все съесть.

— Тебе надо, ты и ешь! — огрызнулась я, кидая сверток обратно в мужичка. К своему великому удовольствию, угодила прямо в голову.

— Дура! — не остался в долгу разносчик.

— Как только выберусь на свободу, обещаю, что найду тебя первым! — Я потянулась и сладко зевнула, нарочито обнажив в оскале белоснежные клыки.

Мужичонка позеленел лицом и резво потрусил в сторону выхода. Снова прогремела дверь, и все стихло. Брошенный мною сверток остался лежать на полу между клетками.

— Люта, не разбрасывайся продуктами, мало ли что, силы понадобятся. — Предусмотрительная мышь беспрепятственно прошла сквозь прутья и потащила еду волоком по полу ко мне. — Что бы ни творилось вокруг, а без еды и без воды никак нельзя.

В свертке оказалась еще теплая, хорошо зажаренная курица без признаков какой-либо магии и отравы. Поэтому я, угостив птичкой Кляксу и Ерошку, с удовольствием ее съела. (Мышь слетала к клетке под потолком и просунула еду сквозь прутья.) Потом от нечего делать принялась кидаться обглоданными косточками в камеры друзей, разобравшихся со своими курами значительно раньше меня. Идея пришлась всем по душе, и некоторое время мы были заняты этим глупым, но, учитывая сложившуюся обстановку, абсолютно увлекательным занятием. Разыгравшись, не заметили нового появления Мартена, поэтому очередная брошенная мною кость, к великому всеобщему удовольствию, ударила его по носу.

— Резвитесь? Это хорошо! — Мартен потер переносицу, сохраняя на лице невозмутимое выражение, и ехидно улыбнулся. — Зашел пожелать вам спокойной ночи и предупредить, что с завтрашнего дня я намерен приступить к выполнению моего грандиозного плана. Так что советую всем морально подготовиться. — Обернувшись, он смерил меня ехидным взглядом и закончил фразу: — Особенно женщинам.

Чувствуя, как внутри в очередной раз закипает безудержный гнев, я брезгливо поморщилась:

— Мартен, не играй на нервах! У меня их все равно нет, так что можешь не сотрясать воздух бесполезными словами. Кстати, одно непонятно, раз тебе нужна только я, то зачем ты держишь остальных? Отпустил бы на свободу. Как говориться, меньше народа — больше кислорода.

— Ну зачем же? — Собеседник хитро прищурился. — Один из них вполне может мне пригодиться, а второй уже и так находится дома. Правда, в несколько непривычной для себя обстановке, но, согласись, это уже мелочи.

— О чем ты? — На мгновение мне показалось, что Мартен сошел с ума. — Что ты несешь?

— Истину, дорогая, истину! — Он сложил руки на груди и повернулся в сторону каморки, в которой сидел Данти. — А ты до сих пор думаешь, что красавец менестрель совершенно случайно забрел в такую глушь, где на многие десятки километров только одна захудалая деревушка? Боже, дорогая, как же ты наивна! Тебе случайно не показалось, что все песни, которые он пел, были словно для тебя написаны? Видишь, насколько хорошо я смог предугадать то, что может задеть струны твоей неизведанной души! Так и быть, не стану долго мучить тебя неизвестностью. Просто все дело в том, что этот смазливый певец мой сын и, по совместительству, моя правая рука. А теперь скажи, сумел бы он ослушаться воли своего отца? Разумеется, нет! Вот он и не ослушался, сделав все так, как я сказал. Сумел присоединиться к вашей компании, не вызвав никаких подозрений. После этого наблюдать за вами стало еще проще. Более того, ты сама потянула его за собой, значительно облегчив ему задачу. К сожалению, в дальнейшем глупец едва не испортил весь мой план, решив уничтожить тебя как главную причину моего помешательства на власти, но, к счастью, не успел. Спасибо моему магу, который сумел вовремя обездвижить идиота. Так что пусть теперь отдыхает в вашей компании. Что случилось? Ты чем-то недовольна?

Новость о том, что менестрель оказался сыном врага, меня поначалу потрясла, но потом я более адекватно осмыслила ситуацию и уловила абсолютное несоответствие в возрасте. Этот факт указывал на то, что Мартен попросту лгал, чтобы внести раздор в нашу дружбу. Но для приличия я состроила самую трагическую мину, на которую была способна, и уставилась в пол остекленевшим взглядом, на самом деле придумывая ответный удар.

— Да-да, понимаю! — Убедившись, что его речь достигла цели, Мартен притворно вздохнул. — Неприятно разочаровываться в тех, кому привык доверять. Но что поделать, такова судьба! Ладно, оставляю вас, мне пора отдыхать, уже глубокая ночь. Ах да, вы не в курсе, у вас же нет окон… Ну всего хорошего!

— Мартен! — Я заставила себя встать с кровати и окликнуть его. В голове появилась неплохая идея. Оставалось лишь надеяться на то, что мой бывший возлюбленный не слишком разбирается в пристрастиях и способах умерщвления вампиров.

— Да, дорогая, к твоим услугам! — обернулся мерзавец.

— Верни Данти гитару, пусть он и твой сын, но на красоту его голоса это обстоятельство никак не влияет.

— Почему я должен это делать? — прищурился Мартен.

— Ты же хочешь, чтобы у меня было хорошее настроение? — улыбнулась я, блеснув клыками. — Иначе я заскучаю и в качестве развлечения выпью всю свою кровь! До капли. Я же вампир и не могу без нее. Представляешь, что со мной случится после этого?

Мартен скривился, словно раскусил лимон, но ничего не ответил. Лишь полоснул меня убийственным взглядом и ушел.

От нечего делать я легла на кровать и отвернулась к стене. Смотреть ни на кого не хотелось, общаться тоже. На душе было гадко. Хотелось элементарно выть.

— Лютена, прости меня! — послышался в тишине голос Данти. — Я на самом деле был подослан Мартеном, но он не сказал тебе всей правды. Я никакой не сын этого мерзавца, и это не я хотел убить тебя, это он управлял моим сознанием при помощи своего мага. Он хотел убить тебя. А мысль о войске полукровок пришла к нему именно тогда, когда я, вопреки магии, воспротивился убийству и оставил тебя в живых. Он безумно разозлился, пообещав убить меня за непослушание, но потом изменил свое решение. Я хотел все рассказать, но побоялся твоего гнева. К тому же Мартен предупредил меня, что если я открою вам правду, то его маг на расстоянии остановит мое сердце, а также убьет мою сестру, которая находится у него в плену. Я хотел выручить сестру, но сам попал в рабство. Теперь я даже не знаю, жива ли она… Прости меня, пожалуйста! Мне очень жаль, что все так получилось. Не молчи, скажи что-нибудь! Ты меня слышишь?

Я все слышала и даже понимала причину его поступков, но простить была еще не готова. Слишком привыкла к тому, что этот человек дарил мне радость и светлые чувства, поэтому подобное предательство не укладывалось в моей голове. Я молчала.

Скрипнула дверь. Кто-то прошел по коридору. Затем послышался шепот. Снова послышались шаги и звук запирающейся двери. А потом в тишине зазвучала мелодия.

Роняет слезы дождь, А ты меня не ждешь. Съедает душу мрак — Мой молчаливый враг. И я спешу к тебе. Но тонет след в воде, Расходятся пути, Тебя мне не найти. Шагая в темноту, По имени зову. За пеленой дождя Мне улыбнись, любя. Но тщетны все мечты, Не мною бредишь ты. Я странник ста дорог, Навеки одинок.

Вытерев набежавшие слезы, я встала и подошла к решетке. Данти стоял в своей каморке и смотрел на меня. Руки, державшие гитару, слегка подрагивали. Вздохнув, я посмотрела в голубые глаза:

— Почему ты не смог меня убить? — В ответ повисла долгая тишина. Менестрель молчал, но в его глазах я прочла сложную гамму чувств от ярости и бесконечной грусти до восхищения и обожания. Во всем этом было что-то неправильное, заставившее меня пожалеть о заданном вопросе. Поэтому, отодвинувшись от решетки, я отвернулась и тихо попросила: — Сыграй еще!

В ту ночь музыка не смолкала. Он больше не пел, передавая лишь звучанием струн обуревавшие его чувства. Гитара кричала, плакала, любила, страдала, умоляла простить и дарила столь необходимый покой. Лежа на кровати, я наслаждалась великолепной музыкой, а затем незаметно для себя уснула, обнявшись с Кляксой.

Чьи-то громкие голоса мешали спать. Я проснулась и открыла глаза. Пятеро незнакомых мужчин в черных одеждах переговаривались, рассматривая меня сквозь решетку. Мартен звенел ключами, отпирая дверь каморки Сурана.

— Выходи, охотник! Ты хорошо справился со своей службой! — позвал один из них и, обернувшись, протянул небольшой кошель. — Вот твоя плата.

Я переглянулась с Кляксой, ощущая, как предчувствие очередных неприятностей леденящим холодком заползает в душу.

— Не пойду! — Суран мотнул головой, так и не сдвинувшись с места. — Я остаюсь здесь.

— Дружище, не убивайся так! — Говоривший зашел в каморку и, приблизившись к нему, похлопал по плечу. — Ты честно выполнил свою работу, подбросив артефакт. В том, что сокровищ в горах не оказалось, нет твоей вины! Пойдем, нас ждут другие твари, коих на земле бесчисленное множество, а эта нечисть свое и без тебя получит, не сомневайся!

В ответ Суран сбросил руку с плеча и быстрым движением оттолкнул мужчину. Тот отлетел к решетке. В руках остальных защелкали арбалеты, ощерившись стрелами. Незнакомец поднялся, сплюнул и покинул каморку, даже не взглянув на Сурана. Мартен быстро захлопнул решетку и повернул ключ в замке.

— Не хочет идти, пусть остается, — примирительно пробубнил он и постарался улыбнуться. Улыбка вышла жалкой и заискивающей. Впрочем, на него никто не обратил внимания.

Незнакомцы повернулись ко мне. Их глаза полыхали неприкрытой фанатичной яростью.

— Чтоб тебе пусто было, сучка! — прошипел один из них. — Из-за какой-то твари мы лишились соратника!

Остальные, не тратя времени на пустые разговоры, разрядили в меня арбалеты. К счастью, Кляксу я успела задвинуть за спину. Четыре стрелы беспрепятственно нашли свои цели. Я зашипела от боли, но с места не сдвинулась. Злополучная клетка полностью блокировала магию, поэтому я не смогла ни отвести стрелы, ни укрыться защитным щитом. В клетке напротив Суран вцепился в прутья, дико вращая глазами и грозя всех разорвать к чертям.

— Эй, мы так не договаривались! — завопил Мартен, бросаясь к охотникам. — Если вы ее убьете, я натравлю на вашу шайку своего колдуна! Он всех в клочки разнесет! Если ваш человек не хочет уходить, это его дело, но я не позволю вам портить свое имущество. Давайте убирайтесь отсюда!

Угроза подействовала. Незнакомцы молча пошли по коридору.

Едва за ними закрылась дверь, я упала на бок, скуля от боли. Две стрелы попали в ноги, третья застряла в ребрах, а четвертая впилась в живот. Любой другой скончался бы на месте, но не я. Несмотря ни на что, сработал вампирский дар живучести, правда, от дикой боли это меня нисколько не избавило. Отодвинув Кляксу подальше, я принялась вытаскивать стрелы, выплевывая сквозь зубы шипение вперемешку с ругательствами на весь ненавистный мужской род. Оправдывая мои ожидания, наконечники были выполнены из чистого серебра. Окажись я чистокровным вампиром, уже испустила бы дух, но, к счастью, благодаря человеческой крови до моей смерти было еще очень и очень далеко. Закинув извлеченные стрелы под кровать, я растянулась на полу, ожидая регенерации. В тишине было слышно мое прерывистое дыхание и горестные причитания Кляксы. Суран и Данти, вцепившись в прутья своих решеток, наблюдали за мной с выражением глубочайшей скорби на лицах, а клетка с Ерошкой тряслась под потолком. Было видно, как чертенок мечется в ней из угла в угол.

Вскоре меня зазнобило, а перед глазами поплыл туман. Растворяясь в небытии, услышала скрежет железной двери и встревоженный голос Мартена, визгливо объяснявший кому-то, что охотники за нечистью — сущие твари. Это было первое и единственное, в чем я с ним согласилась.

Глава 17

Дальнейшие несколько дней меня кормили как на убой, пытаясь таким образом восстановить потерянные силы. Вмешательство охотников отодвинуло грандиозные планы Мартена на неопределенное время. Обрадовавшись тому, что меня никто не трогает, я с удовольствием поглощала вкусности и слушала песни, которые постоянно пел Данти, желая поднять мое настроение. А вот с Сураном после того дня мы больше не общались. Точнее, придя в себя после регенерации, я задала ему вопрос по поводу службы, за которую ему заплатили (после ухода охотников кошель остался на полу), но он мне не ответил, опустив глаза в пол. На том наши разговоры и закончились.

Разумеется, я еще со слов незнакомца поняла, о чем шла речь, но хотела, чтобы Суран сам рассказал мне о предательстве. Хотела увидеть его глаза в этот момент. Но охотник лишь трусливо молчал и проводил целые дни, сидя на своем тюфяке и уставившись стеклянным взглядом в стену или под ноги.

Я быстро восстановила силы после ран, но целыми днями лежала в постели, не двигаясь и ни с кем не разговаривая. Очередное предательство лишило меня интереса ко всему происходящему. Я даже не реагировала на появление Мартена, который поначалу разговаривал со мной, а потом приходил и молча стоял возле решетки.

Видимо, мое состояние сильно его беспокоило, потому что однажды дверь камеры открылась и ко мне втолкнули девушку. Сначала я не обратила на нее внимания, но через некоторое время буквально кожей почувствовала чей-то леденящий страх. Обернувшись, увидела испуганно прижимающуюся к решетке незнакомку и Кляксу, которая ходила вокруг, сосредоточенно изучая новенькую.

— Ты кто? — спросила я, усаживаясь на кровати.

Бледное лицо резко посерело. Казалось, еще немного — и девушка попросту упадет в обморок. Нахмурившись, я встала и, приблизившись, протянула руку, желая оказать поддержку, если она вдруг лишится чувств. В ответ незнакомку стала бить крупная дрожь.

— Ты что? Не бойся, тут тебя никто не съест! — пошутила я и улыбнулась, желая приободрить.

Почему-то результат этой шутки был прямо противоположным. Коротко всхлипнув, девушка сползла на пол. Пришлось поднять и отнести ее на кровать. Внезапно незнакомка открыла глаза. Я присела рядом и снова улыбнулась. Девушка была очень хороша, только слишком худа и испуганна. А еще на тонких руках виднелись следы многочисленных синяков. Я вопросительно подняла бровь.

— Я девственница! — пролепетала незнакомка.

Несмотря на трагизм ситуации, я рассмеялась. Слишком неуместным было высказывание.

— И что? — понизив голос, наклонилась к девушке. — Неужели Мартен считает, что я каким-то образом могу исправить эту проблему?

— Но вы же вампир! — Незнакомка порозовела от смущения. — А вампирам нужна кровь девственниц, чтобы восстановить силы. Вот меня и…

Смутившись, она замолчала, а я удивленно почесала голову.

Вот так новость! Получается, Мартен всерьез решил обеспечить меня столь ценным продуктом!

Даже Клякса впала в ступор от услышанного, застыв неподвижным столбиком на краю кровати.

— Если я не пригожусь, Мартен пригрозил, что затравит меня собаками! — окончательно добила меня девушка. — А я хочу домой к маме!

— Слушай, может, вместо того чтобы рассказывать нам всякие страшилки, лучше назовешь свое имя? — не выдержала Клякса.

В ответ незнакомка икнула и уставилась на нее круглыми от удивления глазами:

— Она… Она разговаривает?!

— Ой, мамочки! — Мышь сложила крылья и свалилась на пол, хохоча как сумасшедшая. — Только не говорите мне, что я для нее большая неожиданность! Вот уж не больше, чем она для нас! Тоже мне, ходячий завтрак! Ха-ха-ха!

Глядя на жизнерадостную Кляксу, я сначала скромно улыбалась, но потом не выдержала и присоединилась к ее заразительному хохоту. Спустя мгновение смеялись все, включая и мужскую часть нашей компании, несомненно, слышавшую этот забавный разговор.

До вечера мы шутили, рассказывали друг другу различные байки, в общем, веселились, как могли. Несмотря на первоначальный испуг, Тьяра оказалась жизнерадостной и общительной. К несчастью, она ничего не знала о местонахождении сестры Данти, поэтому этот вопрос пришлось отложить до того времени, когда мы окажемся на свободе. Несмотря на неутешительное пленение, я была твердо уверена в том, что подобная неприятность носит лишь временный характер. Во избежание лишних вопросов со стороны Мартена, мы придумали способ ввести его в заблуждение: я слегка прокусила палец и аккуратно нарисовала на шее Тьяры две точки, окончательно убедив девушку в том, что никто не станет пить ее кровь. Таким образом, проблема «пригодности подарка» была решена. Взамен я попросила девушку, чтобы та потребовала себе томатный сок как можно в больших количествах, якобы для скорейшего восстановления крови в организме.

Наш план сработал, и в течение следующей недели я с удовольствием опивалась любимым соком, а моя «несчастная жертва» отсыпалась и набиралась сил, избавляясь от бледного и истощенного вида, в котором попала в клетку. Но рано или поздно все хорошее заканчивается. Закончились и мои спокойные дни.

Он пришел не один, а в компании своего мага-прихвостня. Не заходя в клетку и глядя в пол, маг что-то прошептал себе под нос и сдул с ладони небольшое облачко, которое беспрепятственно полетело ко мне, задев по пути Кляксу. Мышь моментально застыла и завалилась на бок, сохраняя полную неподвижность. Тьяра испуганно забилась под кровать. Я же осталась сидеть с гордым видом, понимая, что ничем не могу помешать коварным планам, а значит, должна хотя бы сохранить чувство собственного достоинства.

Светлое облачко выполнило свое черное дело, и я полностью потеряла способность двигаться. Мартен зашел в клетку и, подойдя к кровати, вытащил Тьяру и поволок в коридор. Бросив девушку на пол, вернулся ко мне, теперь уже вдвоем с магом. Последний вновь что-то бубнил под нос, делая руками безостановочные пассы. Выглядело смешно, но сработало на славу — решетку моей клетки заволокло непроглядным туманом. Нагло улыбаясь, Мартен подошел ко мне. В глазах читался неподдельный интерес пополам с похотью. Для облегчения выполнения предстоящей задачи на нем красовался длиннополый парчовый халат, богато, но пошло расшитый золотыми нитями. Пинком отшвырнув Кляксу к противоположной стене, Мартен склонился ко мне:

— Ну что, дорогая, вот я и пришел! Надеюсь, ты мне рада?

Говорить я не могла, но одарила мерзавца таким взглядом, что тот отпрянул, словно от пощечины. В нем читалось все: и моя жгучая ненависть к нему за происходящее, и ярость от невыносимой беспомощности, и клятвенное обещание отомстить за боль, причиненную летучей мыши. Не теряя времени даром, Мартен скинул халат и принялся срывать с меня одежду. Завершив процесс, оглядел долгим взглядом:

— Жаль, что мы не можем быть вместе. Я еще ни разу не видел столь совершенной женщины!

Я посмотрела на него, как на насекомое, и уставилась в потолок, проклиная собственную беспомощность. Выругавшись, Мартен набросился на меня с животной страстью, буквально рыча от досады. Дальнейшие минуты, к счастью недолгие, превратились в ад. Я знала, что привожу бывшего жениха в бешенство, но не подозревала, что настолько. Грубо удовлетворив свое желание, он избил меня ногами, стянув за волосы на пол. Затем швырнул мне одежду и ушел, прихватив с собой мага, который во время экзекуции стоял в стороне, скромно отвернувшись. На прощание тот снова сдул с руки очередное облачко.

Нашарив одежду, я принялась торопливо натягивать ее на себя, стремясь прикрыть наготу, поскольку спасительный туман на решетке стал медленно таять. К счастью, одеться я успела вовремя, но, судя по ужасу, отразившемуся в глазах друзей, выглядела все равно кошмарно. Тьяра, которую вернули в клетку, бросилась ко мне, голося не хуже плакальщицы на похоронах:

— Изверги! Убили! Загубили! На помощь!

Отшатнувшись от нее, как от чумной, я покрутила пальцем у виска, показывая таким образом степень абсурдности ее воплей, и растянулась на полу, как обычно, в ожидании регенерации.

Очнувшаяся Клякса принялась шепотом ругаться с Тьярой, уговаривая ее поверить в то, что любая помощь со стороны может мне сейчас только навредить. Через некоторое время я вернулась к нормальной жизни и, поднявшись на ноги, принялась носиться как сумасшедшая по каморке, пугая окружающих.

— С ума сошла! — первой сообразила Тьяра. — Не смогла перенести произошедшего! Бедная!

— Люта, ты себя хорошо чувствуешь? — осторожно осведомилась мышь, стараясь не попасть мне под ноги. — Ты помнишь, как меня зовут?

— Клякса, еще один глупый вопрос — и я не возьму тебя с собой, когда выберусь!

Угроза подействовала. Мышь замолчала, удовлетворенно кивнув головой. Я же еще долгое время носилась по клетке, стараясь таким образом выплеснуть накопившуюся ярость, поскольку боялась, что, если остановлюсь, она взорвет меня изнутри.

Остаток дня провела в полном молчании, отрешенно глядя в пустоту и напрочь игнорируя окружающих, которые, понимая мое состояние, предпочитали благоразумно не лезть.

Мысли толпами роились в голове, заставляя досадливо скрипеть зубами, но ответов на главные вопросы: «Что делать дальше?» и «Как прекратить насилие?» я найти так и не смогла. Смиряться со своим положением не хотела, к тому же отлично помнила слова Мартена о том, что его маг способен сократить беременность до месяца. Становиться некоей «фабрикой по производству монстров» у меня не было никакого желания. Также, несмотря на произошедшее, я отчаянно надеялась, что план Мартена не сработает, хотя прекрасно осознавала всю тщетность подобной надежды.

С одной стороны, поступок Мартена вызывал во мне безумную ярость, с другой — острое сожаление. Несмотря на его грубость и побои, я помнила, что этот человек когда-то был моей первой любовью. И теперь мне было очень больно и обидно от того, что наша история получила такое ужасное и неожиданное продолжение. Но, как ни странно, я полностью понимала своего несостоявшегося жениха — сегодняшнее поведение озверелого самца было продиктовано, прежде всего, злостью на самого себя за то, что он так и не смог переступить через свое неприятие моей необычности. В этом плане Мартен оказался слаб, а слабый человек обычно доказывает свою силу, причиняя боль окружающим. Именно так и поступил мой бывший жених. Правда, понимание причин нисколько не умаляло моего страстного желания собственноручно открутить Мартену голову. И откуда-то в душе зрела твердая уверенность в том, что в скором времени я именно так и поступлю.

Поверив своей интуиции, я решила послать нахлынувшую хандру к далекой чертовой бабушке и вернуться к окружающей действительности и друзьям.

— Данти! — подойдя к решетке, окликнула я музыканта. — А сыграй-ка нам что-нибудь веселое. Мы с Тьярой потанцуем! Вдвоем, учитывая недоступность кавалеров.

Судя по ошеломленным и откровенно жалостливым взглядам, мое предложение посчитали, мягко говоря, странным, поэтому пришлось разозлиться и уточнить:

— Значит, так! Я запрещаю вам меня жалеть! Слышите? Несмотря ни на что, все будет отлично! И не желаю слышать никаких разговоров и рассуждений по поводу произошедшего. Считайте, что ничего не случилось — и точка! Все меня слышали?

В ответ зазвучала музыка, и я, подхватив под руку Тьяру, закружилась в танце. Девушка старательно улыбалась, но было заметно, что она едва сдерживает слезы от сострадания ко мне. Я была ей за это безмерно благодарна, поскольку меня, вампира, мало кто жалел в моей жизни, и в ответ кружила ее еще быстрей, чтобы отвлечь от грустных мыслей. Затем к нам присоединилась Клякса, которая принялась летать вокруг, подпевая мелодии одной ей понятным писком, и танцевать стало еще веселей.

В угаре веселья, в котором отчаянно старалась спрятаться от душевной боли, я не заметила, что, даже играя на гитаре, менестрель неотрывно наблюдает за мной, не скрывая слез на глазах.

Глава 18

К нашему огромному удивлению, в течение следующих двух дней у нас никто не появлялся — ни Мартен, ни его прихвостень-маг. Но кормить нас не забывали, а потому мы ни о чем не волновались. Наоборот, я искренне надеялась, что обоих мерзавцев хватил удар за все их прегрешения. Но внезапно появившийся к концу второго дня маг разрушил своим видом все мои призрачные надежды. К сожалению, он был жив и выглядел очень даже здоровым. Только почему-то пришел один, хотя я и догадывалась, зачем именно.

— Итак, богомерзкая тварь, я пришел, чтобы приступить к выполнению следующей части плана хозяина! — патетично возвестил он, для большего эффекта воздев руки к потолку. — Радуйся, ничтожная, ибо ты удостоена высшей чести родить от хозяина! Мне осталось лишь произнести необходимые заклинания.

Чего-чего, а радости я не испытывала никакой. К тому же весь этот дешевый театр безмерно раздражал. Хотелось подойти к напыщенному болвану и дать ему по голове, невзирая на всю его магию. Бороться с желанием оказалось делом невыполнимым, и я подошла к решетке.

Несмотря на то что нас разделяло зачарованное железо, маг испуганно попятился к противоположной стене.

— Ты чего? — пробормотал он, делая руками замысловатые пассы. — Отойди сейчас же, мне нужно открыть дверь!

— Открывай! — разрешила я, не двигаясь с места и пристально наблюдая за его руками. Неожиданно для себя самой увидела, что магия растекается вслед за движениями молочно-белым туманом. И вот тут я ощутила непреодолимый голод. Только не тот, который мы испытываем в отсутствие пищи, а совершенно другой. Секунду спустя пришло озарение: я испытывала магический голод и искренне хотела выпить магию стоявшего напротив человека! Осуществлению желания мешала лишь глупая железная сетка.

Удивляясь взявшейся ниоткуда силе, я спокойно раздвинула решетку и вышла прямо к ошалевшему от страха магу. Для большего эффекта плотоядно облизнулась, блеснув острыми клыками, и добавила, совсем уж по-детски:

— Бу!

Маг выкатил глаза и стал ниже ростом, но успел выбросить мне в грудь сплетенное заклинание. Я поймала в ладони сгусток чистой магии и отправила его в рот, словно комок сахарной ваты. Затем спокойно взяла мага обеими руками за горло, не обращая внимания на протестующие жесты, и закрыла глаза.

Этот человек действительно обладал большой магической силой и отличными знаниями. Я с удовольствием поглощала все это богатство, действуя на ментальном уровне. Подобное отчего-то впервые пришло мне в голову, но искренне понравилось. За этим занятием я даже потеряла счет времени. Очнулась лишь от вопля Кляксы:

— Люта, остановись! Посмотри, что ты с ним делаешь!

Открыв глаза, я испуганно разжала руки. Передо мной стоял дряхлый старик, который, лишившись поддержки, без сил сполз на пол по стене, глядя на меня полубезумным от ужаса взглядом. Получается, я выпила не только магию, но и молодость. Мне стало страшно. Я осторожно присела перед стариком.

— Прости, но ты сам виноват! — От смущения моя речь звучала сбивчиво, но я ощущала острую необходимость извиниться, поскольку сама пребывала в неподдельном ужасе от содеянного. На мгновение даже показалось, что в моем теле поселился кто-то незнакомый, заставляющий меня совершать необходимые ему поступки. — Обладая столь мощной силой, ты мог использовать ее во благо и совершить множество добрых дел. Но вместо этого ты пошел на поводу у Мартена, которого не интересует ничего, кроме власти и грязных игр. Мне жаль тебя. Прости, не думала, что получится вот так…

В ответ старик что-то прохрипел. Не разобрав слов, я наклонилась к нему.

— Ненавижу! — надрывно прохрипели бледные губы.

Стало понятно, что мои слова не достигли желаемой цели. Впрочем, за свою жизнь я привыкла к тому, что меня ненавидят и хотят уничтожить. Лежащий старик стал мне не интересен. Впереди оставалась еще одна, самая главная цель, и моя душа справедливо жаждала мести. Поднявшись, я пошла по коридору. Вдогонку послышались крики друзей:

— Выпусти нас! Ты нас забыла!

Обернувшись, я помахала им на прощание:

— Сначала я сделаю одно дело, а потом обязательно за вами вернусь! Сейчас вы можете мне помешать. Понимаю, что вы все хотите разобраться с Мартеном, но согласитесь, что именно я имею наибольшее право на месть. Так что пожелайте мне удачи!

— Лютена, постарайся узнать, где он держит мою сестру! — попросил Данти, прижимаясь к решетке.

Я молча кивнула в ответ и пошла по коридору.

В наступившей тишине загремели металлические засовы. Теперь, когда магия вернулась ко мне, никакие преграды не могли ей помешать.

Жилые помещения дома поразили меня своей роскошью и абсолютной безвкусицей. Было похоже, что Мартен тащил в дом все самое дорогое и ценное, абсолютно не заботясь о том, насколько его трофеи уместны в интерьере. Роскошные диваны с парчовой обивкой соседствовали с мраморными статуями, наряженными в золотые украшения, а великолепные полотна редких художников были увешаны отрезами красивых, но совершенно неуместных тканей. Радовало одно — разложенные на полу роскошные персидские ковры скрадывали мои шаги, позволяя двигаться абсолютно бесшумно.

Мартен нашелся в одной из гостиных. Развалившись на диване среди многочисленных подушек, он курил кальян — штуку забавную, но весьма вредную для голосовых связок. Увидев меня, он выронил мундштук и вскочил на ноги.

— Ты?!

— А ты мне не рад? — Мягко улыбнувшись, я приблизилась и толкнула Мартена обратно на диван. — Отчего же? Нам ведь было так хорошо вместе в последний раз! — На слове «последний» я повысила голос. — Или ты уже все забыл?

Он побледнел и стал заикаться:

— Т-ты пришла, чтобы выпить мою кровь?

Подобный вопрос заставил меня неприязненно поморщиться:

— К твоему сведению, я никогда не пила, не пью и не буду пить кровь. Хотя не спорю — некоторые люди, как ты, например, этого заслуживают.

— А как же девчонка, которую я тебе прислал? Разве не она восстановила твои силы?

— Силы? — Я вздохнула и мечтательно закатила глаза. — Скорее это я восстановила ее силы. Бедная девочка хоть отдохнула в моей каморке! А вообще, спасибо за Тьяру, благодаря тебе у меня появилась замечательная подруга.

— А как же следы укусов на шее? — Мартен никак не хотел сдавать своих позиций. Верить в меня плохую ему было куда проще, чем в хорошую. — Я сам их видел!

— Всего лишь моя кровь! — беззаботно махнула я рукой. — Но провести тебя удалось. Увы, Мартен, пора признаться самому себе, что ты совершенно зря потратил свою жизнь на ненависть ко мне и стремление уничтожить. Несмотря на то что я наполовину вампир, я хорошая и добрая и, к твоему сведению, на моих руках нет человеческой крови. А вот в чистоте твоих рук я не уверена! — Судя по краске, залившей бледные щеки, мои слова попали в точку. — Ладно, ты лучше скажи мне вот что: где находится сестра Данти, из-за которой он стал игрушкой в твоих руках?

— Передай своему менестрелю, что ее больше нет! — досадливо скривился Мартен. — Девчонка оказалась слишком слабой и не выдержала сырости подвала, в который я ее запихнул из-за непослушания. Я здесь совершенно ни при чем.

Не сдержавшись, я несколько раз ударила его по лицу. Показалась кровь.

В ответ Мартен разозлился и стал совершать ошибки. Подскочив на диване, он вцепился стальной хваткой в мое горло. Я без труда разжала его руки и рассмеялась прямо в лицо:

— Глупец! Я же сильней тебя во много раз! А вот ты без своего мага теперь мало на что годишься!

— Что ты сделала с магом? — Несмотря на волнение, Мартен старался не показывать охватившей его паники, но в глазах заметался страх.

— Не жди его, он не придет. — Я расслабленно потянулась, всем своим видом выражая покой и умиротворение. Впечатление было обманчивым, поскольку внутри меня кипели ярость и обида. — К несчастью, я случайно его состарила, и теперь он может разве что ползать.

— Состарила?! Разве ты его не убила?

Я пожала плечами и задумчиво склонила голову:

— Увы, я настолько неправильный вампир, что хочу прожить свою жизнь без глупых и никчемных убийств. Или думаешь, ради какого-то мага нужно было сделать исключение? Или, может, ради тебя?

— Ты не можешь меня убить. — Мартен резко подался вперед, на его губах заиграла торжествующая ухмылка. — Меня нельзя убивать!

— Это почему же? — Мой голос прозвучал лениво. Ответ мне в принципе был не интересен, поскольку я была твердо уверена в обратном.

— Я отец твоего будущего ребенка!

— Всего-то? — Изо всех сил сдерживая рвущееся наружу бешенство, я как можно беспечнее пожала плечами — Я думала, ты найдешь действительно уважительную причину. Извини, вынуждена тебя разочаровать. Никакого ребенка нет и не будет, поэтому я могу убить тебя прямо сейчас. К тому же, учитывая твои прошлые злодейства по отношению ко мне, считаю, что имею абсолютное моральное право на подобный поступок… Только все равно не стану этого делать.

Тут я резко замолчала, давая Мартену возможность осмыслить услышанное. Его реакция не заставила себя долго ждать.

— Я так и знал! Ты все еще меня любишь! — Бывший жених засиял, словно начищенная золотая монета, порывисто обнял меня за плечи и заискивающе посмотрел в глаза. — А то, что ребенка не получилось, не обижайся! Другого сделаем!

— Мартен, боюсь, ты меня неправильно понял. — Вздохнув, я убрала его руки от себя. — Я сохраню тебе жизнь вовсе не потому, что люблю тебя, а лишь потому, что не хочу опускаться до уровня таких, как ты, и пачкать руки в чужой крови. Мой способ расквитаться с тобой куда лучше, чем смерть. Я просто подарю тебе новую жизнь! Более того, лично воспитаю тебя хорошим человеком, несмотря на то, что я вампир. Вместо злобы и ненависти я поселю в твоем сердце любовь и уважение, ты станешь добрым и чутким и научишься более всего в жизни ценить духовные, а не материальные ценности. Вот так, дорогой. И лучше не спрашивай, как именно я это сделаю.

— И как же? — Мартен насмешливо прищурился. Он ничего не понял из моих слов, а потому, видимо, решил, что я сошла с ума. — Возьмешь меня на перевоспитание?

— Ты угадал. — Я широко улыбнулась, нарочно не скрывая клыков. — Именно этим я и собираюсь заняться. А поскольку воспитывать тебя в нынешнем возрасте будет немного трудновато оттого, что твоя душа черна от предыдущих прегрешений и злобы, а в памяти полно всякого мусора, придется вернуть тебя на некоторое время назад. Скажем, в самое раннее детство. Раз я смогла состарить твоего мага, то что мешает мне сделать тебя ребенком?

— Идиотка! Ты повредилась умом, раз несешь подобные вещи! — Мартен вскочил с дивана и, едва не подвернув ногу, отбежал к стене, подальше от меня. — Нельзя вот так запросто распоряжаться чужой жизнью!

— Неужели? — Я скептически приподняла бровь. — А разве не ты хотел распорядиться моей жизнью, не спросив на то моего согласия? Разве не ты изнасиловал меня, рассчитывая использовать в своих целях? И не ты ли распорядился судьбой своих еще не рожденных, но уже запланированных детей, заведомо уготовив им сущность монстров? И после всего этого ты же меня и упрекаешь? Нет, Мартен, так не пойдет! Извини, но будет так, как я решила, а у тебя просто нет другого выхода. На прощание скажу лишь одно: если бы ты был умнее, мы уже давно бы жили счастливой жизнью вдвоем. Но ты выбрал путь ненависти и зла.

— Давай попробуем иначе! Я изменюсь, вот увидишь! — Мартен протянул ко мне трясущиеся руки и умоляюще взглянул в глаза. — У нас все наладится! Мы забудем все, что случилось и заживем другой, новой жизнью. Я буду любить тебя сильнее всех, вот увидишь!

Я слушала все, что он говорил, и кивала в ответ, соглашаясь с каждым словом, но неумолимо приближалась к нему. Наконец положила руки ему на плечи.

— Не бойся, все действительно будет хорошо. Ты изменишься в лучшую сторону и будешь очень меня любить, потому что дети всегда любят свою мать, пусть даже она и вампир. — Улыбнувшись, я в последний раз посмотрела на него и закрыла глаза…

В немой тишине пустынных комнат раздался громкий плач. Открыв глаза, я ласково улыбнулась розовощекому малышу, которого держала на руках. В ответ ребенок замолчал и, потянувшись ко мне, схватил прядь черных волос, которую с явным удовольствием принялся заталкивать в рот.

— Привет, Марти! — тихо позвала я младенца, вынимая локоны из цепких пальчиков. — Пойдем со мной к друзьям? Нужно поскорее забрать их отсюда и возвращаться домой.

Пушистые персидские ковры в очередной раз позволили мне уйти бесшумно. По дороге я сорвала с одной из картин отрез наиболее теплой ткани, в которую завернула малыша, поскольку прежняя одежда была ему теперь явно велика.

Глава 19

— Лютена, откуда у тебя ребенок? Что случилось? Ты нашла Мартена?

Едва я появилась в подземелье, друзья обрушили на меня град вопросов. Молчал лишь один Данти. Я, впрочем, также не торопилась расстраивать его грустными новостями. Лишь молча кивала в ответ на бесконечные вопросы, одну за другой открывая тесные каморки, и выпускала всех на свободу. Наконец освобожденные друзья окружили меня с малышом тесным кольцом и требовательно уставились в глаза.

— Отвечаю по порядку! — сдалась я. — Ребенка нашла в одной из комнат, с Мартеном разобралась настолько, что он больше ни для кого не опасен, и теперь мы все можем быть свободны! Надеюсь, вы рады?

— Ты убила Мартена? Да? — Тьяра никак не могла поверить в то, что ее заточение благополучно закончилось. Несмотря на то что она старалась держаться спокойно, было заметно, что девушку била дрожь.

— Нет! — Я отрицательно покачала головой. — Не убила. Но, повторяю, теперь он ни для кого не опасен. Скажем так, я наставила его на путь истинный, и он получил шанс изменить свою жизнь в лучшую сторону.

— Всем понятно, что ничего не понятно, — задумчиво прокомментировала Клякса мои слова, а затем встрепенулась и завопила во всю мощь легких: — Вперед, к свободе!

В ответ заплакал ребенок, испугавшись громких криков. Я укоризненно взглянула на мышь. Та скуксилась и опустилась на плечо Данти. Пришлось покидать подземелье под аккомпанемент детского плача.

— Ничего себе роскошь! — присвистнул Суран, увидев убранство жилых комнат.

— Не раскатывай губу! — шикнула я в ответ. — Здесь все чужое!

— Что дальше? — спросил охотник, озираясь по сторонам.

Обернувшись, я смерила его презрительным взглядом:

— Дальше идем доставать сокровища, чтобы твой Орден ими подавился!

— Но ведь ты сказала, что никаких сокровищ нет! — Удивлению Сурана ничуть не помешала моя грубость.

— Я соврала, и, кстати, вовремя, иначе все богатство досталось бы Мартену. Так что меньше слов, больше дела. Уверена, что во дворе мы найдем конюшню, а в ней лошадей. Пойдемте отсюда быстрей, потому что этот дом мне успел надоесть хуже горькой редьки!

Несмотря на мое желание быстрей покинуть дом, пришлось немного задержаться, чтобы взять еды для ребенка, переодеться в нормальную одежду и, наконец, толком искупаться, поскольку в условиях подземелья никто не мог позволить себе подобную роскошь.

К моему удивлению, за все время Данти не задал мне ни одного вопроса и был отрешенно молчалив. Выбрав момент, когда он был в одиночестве, я сама подошла к нему с малышом на руках, понимая, что больше нельзя оттягивать момент грустной истины.

— Данти, ты все время молчишь. Я тебя чем-нибудь обидела?

— Вовсе нет. — Он смущенно улыбнулся. — Все в порядке. Ты смогла узнать что-нибудь о судьбе моей сестры?

Я молча отвела взгляд. Повисла неловкая пауза. Затем, набравшись смелости, все же подняла глаза:

— Мартен сказал, что твоей сестры больше нет. Прости меня за грустные новости!

— Ты не виновата! Это все Мартен! — Данти вздохнул, но его взгляд остался добрым.

— Ты не хочешь спросить, что я с ним сделала?

— Уверен, что у него теперь будет все отлично. В отличие от моей сестры. — Он протянул малышу палец, и тот уцепился за него обеими крошечными ручками. — С тобой он не пропадет и исправится!

— Но… Но как ты догадался? — От удивления я потеряла дар речи. — Я ведь никому ничего не сказала!

— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять твои слова о полученном шансе изменить его жизнь к лучшему. Еще и вот эта деталь подсказала. — Данти поднес руку к затылку ребенка.

Проследив за рукой, я увидела большое родимое пятно правильной овальной формы. Таких детей в народе называли мечеными и обвиняли в том, что при рождении к ним прикоснулся сам дьявол. Отношение к ним всегда было особым, причем далеко не в лучшую сторону. Теперь мне стало понятно, что Мартен не меньше меня натерпелся в жизни, оттого его ненависть ко мне и была такой жгучей. Хотя иногда бывает наоборот — настрадавшийся человек старается не причинять страданий другим. Но в случае с Мартеном все вышло иначе.

Увидев замешательство на моем лице, Данти поспешил меня успокоить:

— Не волнуйся, никто ничего не поймет. Просто однажды во время драки я разглядел у Мартена эту отметину, но никому и никогда не раскрою твою тайну.

— Спасибо! — В знак благодарности я обняла друга настолько крепко, насколько позволял ребенок на руках. — Надеюсь, ты пойдешь со мной за сокровищами?

— Разумеется, я с удовольствием составлю тебе компанию, — улыбнулся в ответ Данти.

— Я еще вот что хотела тебе предложить…

— Слушаю!

— Не знаю, как сказать… Ну, раз теперь в этом доме нет владельца, может, ты согласишься принять его… Ну что-то сделать с ним… Ну в смысле… не знаю! — Не найдя подходящих слов, я окончательно смутилась и посмотрела на менестреля умоляющим взглядом.

— Хорошая идея, но думаю, этот дом нужно отдать не мне. — Данти мягко улыбнулся и взял меня за руку. — Гораздо больше он нужен другому человеку. Я говорю о Тьяре. Бедная девушка достаточно настрадалась от злодеяний прежнего владельца и теперь имеет право получить во владение все его имущество. Что скажешь?

— Данти, ты очень милый! — искренне улыбнулась я.

К счастью, дом Мартена оказался в двух сутках пути от гор с сокровищами, поэтому в этот раз мы добрались гораздо быстрее. Разумеется, ни Клайва, ни Джаны на месте не оказалось, потому что обозначенные мною три дня давно прошли. Я была уверена, что ребята благополучно вернулись домой и оплакивают нас, считая погибшими.

Артефакт, чудом сохранившийся в одном из моих многочисленных карманов, вновь открыл высокие двери, и, пройдя по знакомому коридору, мы оказались возле пропасти с башней. Мне пришлось, как и в прошлый раз, спускать друзей на дно, только теперь все обошлось без внезапных поцелуев. Суран даже не разговаривал со мной, не пытался извиниться или объясниться, хотя я ждала, что он это сделает, и была готова к разговору с ним. Хотя и допускала, что после всего, что произошло со мной, я стала ему неприятна, впрочем, как и он мне.

Больше всего я волновалась за ребенка — не навредит ли ему желтый туман, как он перенесет все трудности, связанные с дальней дорогой? К счастью, малыш оказался очень спокойным, а мои опасения совершенно напрасными. Глядя на него, я уже с трудом верила в то, что именно он был когда-то Мартеном, и все больше привязывалась к нему как к собственному ребенку. Имя ему, кстати, решила оставить прежнее, будучи твердо уверенной в том, что на судьбу влияет прежде всего воспитание, а не то, как тебя зовут. Окружающим свое решение объяснила просто, сказав, что ребенок был найден именно в доме Мартена, а значит, имеет право носить его имя.

Кстати, Тьяра поначалу с удивлением отнеслась к моему предложению принять дом во владение, но потом, немного поразмыслив, с большой радостью согласилась. Но с еще большей радостью она отправилась с нами, чтобы помочь в дороге с малышом.

Теперь, стоя возле небольшого отверстия в полу, ведущего в сокровищницу, я соображала, как быть дальше, и отчетливо понимала, что, кроме меня, достать сокровища никто не сможет. Пришлось распределять обязанности.

— Суран, Данти, сбрасывайте сумки, будете спускать их вниз на веревках, а потом поднимать и опустошать. Тьяра, ты смотри за Марти и будь, пожалуйста, осторожней! Если будет плакать, дай бутылочку с молоком. А я полезу в сокровищницу вместе с Кляксой и Ерошкой.

К счастью, возражать никто не стал, даже ребенок равнодушно воспринял мое превращение из человека в мышь, сосредоточившись на игрушках, которые ему подсунула Тьяра. Я же, вцепившись лапами в чертенка, рухнула в дырку к сокровищам. Клякса полетела следом.

К сожалению, несмотря на своих помощников, один из которых был очень шустрым, процесс подъема клада шел медленно и растянулся на весь день. Последняя сумка с сокровищами была поднята глубоким вечером. Из дырки мы выбрались уставшие и порядком замученные и некоторое время лежали на полу, приходя в себя после работы. Затем поужинали и шепотом приступили к дележке, потому что Марти, как и положено всем детям, спал глубоким сном.

У меня не было особого желания выступать в роли главного распределяющего, Суран тоже не проявил энтузиазма, видимо, решив на этот раз вспомнить о благородстве. Данти отказался, сообщив, что слишком ленив для этой работы. К счастью, в столь сложном деле нам помог чертенок, который быстро разделил все сокровища на семь частей.

Правда, периодически ему мешала Клякса, которая, увидев в яркой россыпи драгоценностей что-то понравившееся, хватала это в лапы и, взмыв под потолок, носилась там до тех пор, пока ее не оставляли в покое. В итоге мышь разбогатела на парочку роскошных ожерелий, с десяток колец и солидную горку блестящих камушков, среди которых были и крупные алмазы, и рубины с изумрудами. Приземлившись на свою часть, значительно превышающую рост маленькой хозяйки, Клякса молча вытаращила глаза и растопырила крылья, всем своим видом показывая готовность защищать обретенное имущество.

Желающих вернуть отобранное не нашлось. Лишь я, укоризненно взглянув на мохнатую подружку, осуждающе покачала головой:

— Ты же вполне могла выбрать себе камни и украшения из моей части!

— Нет, не могла, — зашептала мышь в ответ. — Как ты не понимаешь, там же совсем другие камушки!

Спорить я не стала. Не люблю обижать маленьких. В конце концов от пары-тройки камней никто не обеднеет. И я в том числе. Да, у каждого из нас имеются свои маленькие слабости…

Сложив части сокровищ для себя, Джаны и Клайва в специально припасенные сумки, я уменьшила их и рассовала по карманам, а сумки друзей окружила заклинанием неприкосновенности и отправилась на свои одеяла, досыпать остаток ночи. Едва успела сомкнуть глаза, как ощутила чье-то робкое прикосновение к своему плечу. Обернувшись, увидела Сурана.

— С тобой можно поговорить? — тихо прошептал он.

Первоначально мне захотелось послать охотника в непроходимые дебри отборной ругани, но потом я передумала. Все вокруг уже спали, и шуметь было неуместно. Подавив тяжелый вздох, я осторожно поднялась, стараясь не разбудить Марти, и пошла за охотником. Вдвоем мы вышли из башни. Вокруг разливался мягкий желтый свет и стояла тишина, которую не нарушали даже наши шаги, поскольку их заглушал слой пыли под ногами.

— Слушаю тебя. — Я посмотрела на Сурана.

— Теперь, когда мы добыли сокровища, что ты будешь делать дальше? — Как ни странно, его голос был сухим и жестким. — Ты намерена как-то изменить свою жизнь?

— Моя жизнь уже изменилась. — Я хоть и удивилась вопросу и тону, которым он был задан, но ответила мягко и спокойно. — У меня появился ребенок, а дети обычно меняют нашу жизнь, делая ее более яркой и насыщенной.

— Вот только не нужно мне рассказывать сказку о том, что ты любишь этого ребенка! — Суран досадливо поморщился. — Он тебе чужой, и вряд ли ты к нему уже смогла настолько привязаться. Не думаю, что тебя настолько сильно привлекает роль матери. Ты же вампир!

— Я помню, что я вампир, и именно поэтому ты и твои дружки хотели меня убить! — как ни старалась удержаться, но в голосе проскользнули нотки сарказма. — Только, прежде всего, я женщина! И не собираюсь тебе ничего объяснять или доказывать. Если это все, что ты хотел мне сказать, то я пойду.

— Нет! Постой! У меня к тебе предложение! — Охотник мрачно взглянул на меня. — Подбрось ребенка в какую-нибудь семью и присоединяйся ко мне. Если мы будем вместе, в твоей жизни больше не будет проблем. Моя работа нас прокормит, а тебя защитит. Поверь, это самый безопасный вариант.

Я приблизилась и внимательно посмотрела в синие глаза, все еще надеясь, что ослышалась или неверно его поняла. Суран не выдержал и опустил голову. В глухой тишине зазвенел сталью мой голос:

— Значит, ты предлагаешь свою защиту? Защиту охотника? В таком случае, где же основная деталь, которая в случае согласия должна будет украсить мои руки? Давай доставай! Теперь понятно, зачем именно к тебе дружки в камеру приходили! Совсем не ради денег. Что же ты стоишь? Или думал, я ничего не знаю? — В ответ Суран медленно разжал ладонь. В желтоватом свете, подтверждая мою догадку, тускло заблестели два широких браслета. Не удержавшись, я дала ему пощечину. — Сколько еще ты будешь предавать меня? Неужели ты настолько глуп, что не видишь дальше собственного носа? Или охотники совсем забили твою голову Уставом и ты перестал отличать добро от зла? Мне жаль тебя. Завтра с утра наши дороги разойдутся, и я прошу тебя по-хорошему: больше никогда не появляйся в моей жизни. А на твое предложение я говорю — нет! Впрочем, если совесть позволит, можешь нацепить на меня свои побрякушки во время сна. — Развернувшись, я пошла в башню, внешне стараясь сохранять спокойствие, но ощущая на плечах неимоверную тяжесть от очередного потрясения.

Позади не слышалось шагов. Суран остался снаружи.

Осторожно улегшись на одеяло, я устало прикрыла глаза. К сожалению, спать совершенно расхотелось. После разговора я ощущала себя разбитой и подавленной.

Несмотря на то что охотник однажды уже предал меня, повторного удара в спину я не ожидала. Тем более такого. То, что он предложил, называлось Соглашением, которое заключалось между охотником и жертвой в том случае, если последняя была повержена в бою, но не хотела умирать. В знак полной власти охотник надевал на нечисть оковы подчинения, и та была обязана служить ему верой и правдой до конца дней своих или до того момента, пока ее не отпускали на волю. Последнего обычно никогда не происходило. На оковы я бы ни за что не согласилась, потому что всей душой ненавижу рабство. Суран же осмелился мне их предложить вот так запросто, даже не вызвав на бой. Это вызывало во мне чувство справедливой обиды и острое разочарование, поскольку я надеялась на совершенно другой исход разговора. Прав был Мартен, назвав меня неисправимой романтичной дурочкой, потому что только я умудряюсь в отрицательном видеть положительное, существующее на самом деле только в моем глупом воображении.

Полностью отдавшись расстроенным мыслям и чувствам, я не заметила, как уснула, и не услышала осторожных шагов.

Суран присел возле меня и некоторое время смотрел, не отводя глаз. Затем вздохнул, поправил сползшее одеяло и, поднявшись, отошел к своей постели.

Глава 20

Утро началось с громкого детского плача. Марти решил, что всем пора просыпаться, и устроил концерт. Мы послушно забегали кто с чем: я грела молоко, доводя его заклинанием до нужной температуры, Клякса тащила распашонку, Ерошка — пеленки, Тьяра баюкала малыша, а мужчины забились в угол, следя за переполохом вытаращенными от ужаса глазами.

— Дети — это вредно! — авторитетно заявил Суран, медленно отползая к стене и выпихивая вперед Данти.

— В первую очередь это утомительно, — поддержал его музыкант, но, натолкнувшись на мой скептический взгляд, поспешил срочно реабилитироваться: — Но, безусловно, восхитительно!

Охотник невразумительно хрюкнул, одарил его полубезумным взглядом и принялся отползать теперь уже от него. Наблюдавшая за процессом Тьяра решила внести свою лепту и окончательно добила Сурана, подойдя к нему вплотную и сунув ребенка прямо в руки. Охотник побелел, позеленел и напоследок покраснел. Столь быстрая смена цветов, видимо, очень заинтересовала Марти, поскольку он замолчал и бесцеремонно ткнул дяде пальцем в нос, а затем схватился за него всей своей крошечной пятерней. Коротко взвыв, Суран поднялся и, натужно пыхтя, забегал по коридору, пытаясь вызволить свою, безусловно, важную часть лица из неожиданного плена. Получалось плохо. Вдобавок Марти ухватился второй рукой за волосы, которые за время путешествия прилично отросли и, к несчастью, оказались в пределах досягаемости маленькой ладошки. Казалось, что охотник был готов расплакаться от обиды.

Сжалившись над ним, я подошла и забрала ребенка, без труда разжав детские пальчики.

— Оказывается, дети пострашней вампиров будут, не так ли? — несмотря на обиду, сдержать улыбку у меня не получилось.

Следом грянул многоголосый хохот друзей.

Марти выглядел довольным: все бегают, смеются и уделяют ему кучу внимания. Можно считать, что утро удалось!

Тем не менее наступивший день оказался совсем не таким веселым. Путешествие подошло к концу, и пришло время расставаться. Со своей стороны, опуская различные нюансы в виде длительного заточения в подземелье и наших разногласий с Сураном, я считала, что все прошло удачно — и никто ничем не обижен. Но лица друзей говорили совершенно об обратном.

После завтрака ко мне подошел Данти и попросил поговорить. Едва мы отошли в глубь коридора, он обнял меня за плечи и заглянул в глаза:

— Пожалуйста, не уезжай! Останься со мной, умоляю тебя! Ты нужна мне!

Слегка оробев от неожиданной страсти, скользившей в его голосе, я все же нашла в себе силы отрицательно покачать головой. Подняв руку, мягко провела ладонью по его щеке:

— Спасибо за приглашение, но ты ошибаешься: я не та, кто нужен тебе. Если я буду рядом, то не принесу тебе счастья, поверь! Лучше посмотри на Тьяру, она замечательная девушка, и ты ей очень нравишься.

— А тебе? — Данти перебил меня, прижав ладонь к моим губам и заставив замолчать. — Тебе я нравлюсь?

Сердце дрогнуло и пропустило один удар. Глядя на Данти, я слушала внезапно возникшую тишину и внимательно рассматривала своего неожиданного поклонника. Все-таки как странно устроена жизнь! Многие подарки она преподносит нам с таких сторон, с каких мы их совершенно не ждем. Безусловно, мне нравился Данти, я обожала его музыку и песни, но у меня никогда и в мыслях не было рассматривать его всерьез. Не было, до сегодняшнего дня, до этого момента. Сейчас же, глядя в его глаза, я вдруг четко поняла, что сильно ошиблась, упустив его из виду. Порой все важное и необходимое лежит на поверхности, совершенно не прячась от нас. Но мы, окунувшись в суету повседневности, проходим мимо и ничего не замечаем. Так и я, обидевшись на предательство Сурана, совершенно не заметила вспыхнувшей любви Данти. Но имею ли я право ломать ему жизнь? Ведь я вампир, и меня слишком многие ненавидят. Что будет, если тень этой ненависти падет на Данти? К тому же мне слишком часто из-за моей непохожести приходится убегать и скрываться, меняя места жительства. Нужна ли ему такая жизнь? Нет, не нужна. Он заслуживает намного лучшей доли, чем я смогу ему дать. Ему нужна нормальная жена, дети и спокойная жизнь, а со мной ничего этого у него не будет. Он слишком чист для того, чтобы связываться с такой, как я.

— Ты мне нравишься, Данти. — Я улыбнулась грустной, но искренней улыбкой. — Но не настолько, чтобы остаться рядом с тобой. Прости!

На последней ноте голос предательски дрогнул, но я высвободилась из его объятий и стремительно зашагала прочь, стараясь за быстротой движений скрыть охватившее меня смущение.

Наше отсутствие не прошло незамеченным, но никаких вопросов не последовало. Тьяра была молчалива, а Суран вообще ходил настолько мрачный, что подходить к нему было попросту опасно, да и незачем. Клякса и Ерошка сидели в стороне от всех и о чем-то шептались. В общем, обстановка была удручающей, и даже обретенные сокровища никого не радовали. Но, несмотря ни на что, пришла пора покидать гостеприимные горы и возвращаться к обычной жизни.

Я уменьшила сумки с сокровищами друзей для более удобного подъема, затем привычно отрастила крылья и подняла всех из пропасти на поверхность. Потом вернула сумкам привычные размеры и взяла из рук Тьяры ребенка. В абсолютной тишине большие каменные двери закрылись за нами на этот раз навсегда. Так же молча мы вышли из пещеры, непривычно щурясь на свет.

В последний раз, сверкнув в лучах яркого солнца, артефакт, открывший нам тайник гномов, рассыпался к моим ногам золотой пылью, доказывая тем самым, что уже больше никто и никогда не войдет внутрь сокровищницы. Все молча остановились у подножия горы. Подняв голову, я посмотрела на небо: чистое и светлое, оно манило меня, приглашая в свой необъятный простор. Прежде чем ответить на зов, я обвела внимательным взглядом компанию, ставшую мне такой привычной и родной, и улыбнулась:

— Не люблю долгих прощаний, поэтому прошу не обижаться на меня. Надеюсь, вы довольны результатами нашего путешествия. Я очень хочу, чтобы сокровища послужили вам во благо и не принесли с собой новых проблем. Желаю всем нам счастья!

Я крепко обняла Тьяру и пообещала, что обязательно навещу ее, тепло улыбнулась Данти, а на Сурана даже не посмотрела. Посадив на плечо Ерошку и крепко прижав к себе ребенка, развернула крылья и взмыла в воздух. Верная Клякса полетела рядом.

Улетала я не оглядываясь, потому что знала, что стоит мне обернуться, и я вернусь и останусь навсегда рядом с тем, кто сейчас не прятал слезы на глазах, глядя мне вслед, и любил меня такую, какая я есть: с клыками и крыльями, с магией и смешанной кровью. Просто любил и не боялся. Зато боялась я. Боялась его чувств, возможных проблем и боли, которую может причинить любящий и любимый человек и от которой я хотела навсегда оградить свое сердце.

Черные крылья со свистом разрезали воздух, унося все дальше от тех, кто стал мне дорог, а по моим щекам бежали слезы, которые теперь я могла лить вволю, не боясь, что меня увидят. На душе было тяжело и горько, но я была уверена, что сделала правильный выбор.

После моего возвращения время полетело очень быстро, насыщенное многочисленными и, к счастью, приятными событиями.

Появившись дома, я первым делом успокоила Рину, всерьез оплакивавшую мою безвременную кончину, и пристроила ее к новому делу, а именно воспитанию Марти. Появление маленького ребенка благотворно повлияло на обстановку. Теперь дом был полон детского смеха и возни, во время которой непременно что-то билось и ломалось. Но по сравнению с тем счастьем, которое малыш принес в нашу жизнь, подобные мелочи казались несущественными пустяками и легко решались при помощи моей магии и метелки Рины. Клякса и Ерошка также принимали непосредственное участие в воспитании, не отходя ни на шаг от карапуза, поэтому я абсолютно не волновалась за него и спокойно занималась своими делами.

Моя булочная снова работала без перебоев, а Джана и Клайв готовились к роскошной свадьбе, весьма обрадованные и подарками в виде сокровищ, которые я вернула им сразу же по возвращении, и тем, что я оказалась жива. Первые несколько дней Джана ходила за мной, словно привязанная, при малейшей возможности кидаясь на шею с радостным визгом, от которого у меня закладывало уши. Что-что, а визжать у нее получалось великолепно! Сильно сомневаюсь, что кто-нибудь еще в городе был в состоянии брать такие высокие ноты.

Своей же частью сокровищ я распорядилась так, как хотела достаточно давно, когда еще только задумывала путешествие в горы гномов. В городе была большая городская церковь, куда по праздникам стекались толпы прихожан. Она считалась главной святыней и располагалась в центре на большой площади. Но была еще одна церковь, старая и практически стертая с лица земли. Стояла она на окраине, и к ней на заброшенный участок земли не приходил никто, кроме одного старца-священника, который помнил красоту и величие нынешних развалин. Он приходил в обычной одежде и читал на полупустом месте молебны, зажигал свечи, втыкая их прямо в землю, за неимением под рукой нужной церковной утвари.

В те времена, когда я только обосновалась в городе и пребывала в состоянии растерянности и опустошенности, мне повезло набрести на это место как раз во время чтения молитв. Я остановилась и долгое время молча слушала красивый и не по годам сильный голос, выводивший нужные слова, которые разливались в моей душе светлым живительным теплом, возвращая силы и стремление к жизни. Потом священник закончил службу, и мы разговорились. Он поведал мне историю церкви, рухнувшей под натиском времени и забвения, а я ему о своей жизни, — правда, опустив некоторые детали. Не потому что хотела солгать, а просто потому, что не хотела, чтобы добрый человек увидел во мне врага.

И теперь, когда у меня появились сокровища, я отложила некоторую часть на черный день, а на оставшиеся наняла работников, которые обязались восстановить церковь. Эскизы пришлось разыскивать в главной городской библиотеке, но все же я добилась того, что работа сдвинулась с мертвой точки.

Пристроив людей к делу, я взяла оставшуюся часть драгоценностей и, собравшись с духом, направилась к священнику.

Низенький дом на узкой улочке ничем не выделялся среди остальных, но по веявшему от него теплу я определила, что мне нужен именно он. К счастью, в окнах дома горел свет. Я постучала в дверь. Через минуту вышел старик.

— А, моя единственная прихожанка! — обрадовался он. — Проходи, гостьей будь! Что-то давно тебя не было, я уж думал, больше не придешь.

— Дела, батюшка, одолели, — смущенно улыбнулась я, удивившись, что священник меня еще помнит, — вот только смогла выбраться. Уж простите меня! — Я прошла в неожиданно большую и светлую комнату и застыла в изумлении. Вопреки моим представлениям, изнутри дом оказался просторным. На стенах висели большие иконы и картины, занимая собой все свободное пространство, стояла вполне опрятная мебель, а возле дальней стены уходила вверх резная витая лестница. Все вокруг дышало таким покоем, что у меня глаза сами собой стали закрываться. Я обернулась к священнику и снова улыбнулась: — Как хорошо у вас, батюшка, так и клонит в сон.

— А ты поспи, если хочется. — Он мягко подтолкнул меня к лестнице. — Не стесняйся. Знаешь, говорят, на новом месте сны вещие снятся.

— Да я к вам по делу пришла, а не за отдыхом. — Внешне я еще протестовала, но внутреннее душевное спокойствие уже согласилось за меня. — Как же так?

— Никуда твое дело не убежит, подождет спокойно твоего пробуждения, — улыбнулся старик. — И я тебя подожду. Ты, главное, не волнуйся и хорошо отдохни. Устала ведь.

Поднимаясь по ступенькам, я на всякий случай пыталась вспомнить слова охранных заклинаний, но потом махнула рукой на это занятие. Меня настолько сильно клонило в сон, что стоило мне увидеть кровать, как глаза закрылись сами собой.

Я стояла перед закрытой дверью и смотрела на блестящую латунную ручку, раздумывая, открыть или пройти мимо. В итоге победило любопытство, и пальцы прикоснулись к прохладному металлу. Послышался скрип. К моему великому разочарованию, комната оказалась пустой, за исключением небольшого столика в центре. Его поверхность блестела Я приблизилась. Всю столешницу занимало большое зеркало, в котором отразилось мое бледное лицо Решив, что ничего необычного здесь нет, уже хотела отойти, но тут блестящая поверхность подернулась дымкой, и мое отражение исчезло.

Вместо него показалась другая я, которая была занята тем, что ругалась с Сураном из-за оков подчинения. Потом изображение сменилось другим, но снова с моим участием на этот раз зеркало показало меня и Данти в момент последнего нашего разговора. У настоящей меня, наблюдавшей эту сцену, тоскливо защемило сердце. Та, другая, что выслушивала музыканта, показалась мне очень потерянной и несчастной. Затем зеркало отразило светловолосого мальчика лет пяти, который, заливисто смеясь, бежал по траве ко мне навстречу. Неожиданно изображение погасло, а в комнате резко потемнело, и я увидела, что навстречу приближается широкое каменистое дно, где я неизбежно разобьюсь, потому что не могу раскрыть крылья, иначе убью того, кто мне дорог…

Мой громкий отчаянный крик подхватило эхо…

Глава 21

Я резко села на кровати, вырываясь из объятий неприятного сна. Вокруг было тихо и спокойно, а в окно заглядывала желтым лунным глазом глубокая ночь. Вспомнив, куда и зачем пришла, я густо покраснела и растерялась. Вот, называется, пришла по делу — вместо разговора залегла в самую настоящую спячку, словно медведь. А сейчас поздно, священник, скорее всего, спит, и будить его неприлично. А вдруг не спит? Решив не гадать, я спустилась по лестнице.

К моему удивлению, старик сидел у стола и пил чай. Увидев меня, ласково улыбнулся и указал на свободный стул:

— Присаживайся к столу, попей чаю смородинового! Как спалось?

— Спасибо, хорошо выспалась. — Я решила не расстраивать плохими снами гостеприимного хозяина. — Только мне все равно неловко…

— Не смущайся, все, что Бог ни делает, к лучшему. Раз решил он, что тебе именно в этом доме понадобился отдых, значит, не нужно сопротивляться. А теперь давай поговорим о деле, с которым ты пришла ко мне.

— Я хотела поговорить о церкви, батюшка. — Сунув руку в карман, я достала увесистый большой кошель и положила его на стол. — Повезло мне в моем путешествии на клад набрести, вот смогла мастеров найти, чтобы стены возвели, но не разбираюсь толком в церковных делах. Поэтому хотела вас попросить возглавить строительство, а также приобрести все необходимое. Надеюсь, вы не откажетесь? А я другими делами займусь.

— Доброе ты дело задумала! — похвалил священник. — Только давай пополам заботы разделим. Негоже будет, если все лавры достанутся мне, а ты в тени останешься. Не по-божески это!

— Не хочу огласки, батюшка! — Я сцепила пальцы на коленях и умоляюще взглянула на священника в надежде, что тот прекратит свои расспросы.

— Отчего же? Или строительством этим грехи смертные замолить решила? — Его рука, разливающая пахучий чай из маленького чайника, даже не дрогнула, а серые глаза смотрели на меня внимательно и по-доброму.

Я глубоко вздохнула и сдалась:

— Я наполовину вампир, батюшка, вот поэтому.

— И что с того? — К моему удивлению, священник даже не вздрогнул. — Главное не то, кем ты родился, а то, кем ты стал по жизни. Если твоя душа чиста, значит, и ты чист. И неважно — вампир ты или человек, оборотень или зверь лесной. У иного человека душа подчас бывает настолько черна, что он хуже любой нечисти становится. Оставь-ка ты свои мысли тяжелые и лучше чайку попей, он вкусный и душистый, сам в рот просится!

— Спасибо! — Робко улыбнувшись, я отпила из чашки. Ароматная горячая жидкость немного прояснила голову. — И за слова ваши спасибо, только не каждому под силу их понять. Оттого за мной слишком многие охотились и желали смерти. Так что я лучше останусь в стороне.

— Не в моей власти убедить тебя, но одно скажу: хороший человек, прежде всего, посмотрит на твою душу. А она у тебя светлая, это я еще в нашу первую встречу увидел, так же как и то, что ты полукровка. Только дорога твоя к счастью долгая и трудная, но ты справишься. А пока крепись, девочка, тебе понадобится много сил! Запомни, иногда добро бывает даже с клыками, но все равно остается добром. А за церковь тебе большое спасибо. Я давно мечтал о ее возрождении. Видишь на стенах иконы? Они тоже дожидаются вместе со мной обновления церкви и украсят собой ее стены. Напоследок скажу, что тот, кто тебе нужен, сейчас находится в пути.

— Спасибо, батюшка! — Я встала из-за стола. Последняя фраза внесла смятение в мою душу, но задавать вопросов я не осмелилась, опасаясь узнать о чем-нибудь неприятном. — Пора мне, а то ночь на дворе.

— Не страшно одной идти? Может, останешься до утра?

— Спасибо, но не могу, много дел. — Я направилась к двери. — К несчастью, я и сама кого угодно могу напугать.

— С Богом, дочь моя! — попрощался священник.

Я шагнула в непроглядную ночь. Фонари в этой части города почему-то отсутствовали, но мое зрение отлично справлялось и без дополнительного света. Неожиданные слова священника эхом звучали в голове, заставляя верить и надеяться на лучшее. От переполнявшей меня внутренней энергии я периодически срывалась с шага на бег, напоминая себе ребенка, которому пообещали долгожданное лакомство. Уже дойдя до конца улочки, обернулась. Одинокая фигурка стояла в тускло освещенном дверном проеме и смотрела мне вслед, размашисто крестя воздух.

Прошло несколько месяцев, а обещанный батюшкой «тот, кто в пути» так и не появился. Постепенно я забыла наш разговор и перестала надеяться на чудо, зажив привычной жизнью. Вроде все было хорошо и благополучно, но по утрам начали мучить подозрительные недомогания. Я испугалась, что меня отравили или сумели наслать порчу, но более опытная Рина, в очередной раз проследив, как я выбегаю из-за стола, воротя нос от жаркого, быстро дала определение моему состоянию, сказав коротко:

— Лютена, а ведь ты беременна.

От этого заявления застыли все: и я, бегущая к спасительной двери туалета, и Клякса с Ерошкой, увлеченные игрой с подросшим Марти в волшебные кубики, которые сами перемещались на ковре и складывались в изображения зверушек и птичек.

— Рина, ты ошибаешься, это я просто съела что-то не то! — робко возразила я, с ужасом восстанавливая в памяти пережитый кошмар плена и пытаясь отгородиться от него своими тихими словами.

В ответ Рина покачала головой, а затем широко улыбнулась:

— А что, еще один ребеночек нам будет очень даже кстати. Дети — это ведь Божья благодать!

От ее слов в горле встал ком, и я опрометью выбежала из столовой, стремясь уединиться в своей спальне. Чувствительная Клякса, быстро поняв, что творится в моей душе, из солидарности упала в обморок, распластавшись на ковре, но мне было не до этого.

Закрыв дверь комнаты на ключ, я принялась носиться взад-вперед, в бешенстве швыряя об пол все, что попадалось под руку. Внутри кипела дикая ярость, застилая глаза багровой пеленой бешенства. К такому повороту событий я оказалась совершенно не готова. А высчитав в уме количество прошедших дней, поняла, что попросту оказалась в ловушке у собственного тела, в котором поселился абсолютно чуждый мне кто-то. Называть этот плод насилия ребенком у меня даже в уме язык не поворачивался. Сразу же в памяти ожили все издевательства, которые причинил мне Мартен, а также вынашиваемые им безумные планы по завоеванию городов и использование меня как фабрики по производству воинов для его армии. Окажись Мартен сейчас передо мной, я бы задушила его собственными руками, невзирая на то, что убийство есть смертный грех. При этом моя ярость нисколько не распространялась на того малыша, который сейчас играл в гостиной и которого я считала своим сыном. Я ненавидела того Мартена, который держал меня взаперти и пользовался моей слабостью в своих преступных целях. И ненавидела то, что его насилие все же принесло свои ужасные плоды. Правда, довольно быстро я вспомнила, что обычной яростью от беременности не избавиться, и принялась копаться в книгах, выискивая различные способы помощи в подобных ситуациях.

Ничего толкового не находилось, словно все магические книги ополчились на меня и не хотели раскрывать своих тайн на нужную мне тему. Отчаянно ругаясь и не стесняясь крепких выражений, я расшвыряла книги по углам и тихо заскулила от отчаяния, сжавшись в комок на полу.

— Люточка, ты только не убивайся так! Слышишь?

К моему удивлению, на пол приземлилась мышь и заскакала передо мной, умоляюще блестя черными бусинками глаз. Ах да, в комнате все это время было открыто окно, а я даже не обратила на это внимания. Отрешенный взгляд наткнулся на лежащую неподалеку раскрытую книгу. Подтянув фолиант поближе, я вчиталась в мелкий шрифт. Рецепт оказался на нужную мне тему, но в наборе необходимых ингредиентов требовалась кровь и голова летучей мыши. Я задумчиво взглянула на Кляксу, понимая, что на подобное ни за что не соглашусь, и собралась уже зашвырнуть книгу в самый дальний угол. Но тут мышь, по-своему истолковав мой взгляд, шарахнулась в сторону и вылетела в окно, вопя во всю мощь легких, что я ненормальная. Разумеется, я понимала, что подобным поведением она всего лишь старалась меня развеселить, но на этот раз не получилось. Вздохнув, я все же отправила книгу в недолгий полет и вновь растянулась на ковре. Подниматься и перебираться на постель не было ни сил, ни желания.

В голове непоседливым дятлом стучался единственный вопрос: почему? Почему подобное произошло именно со мной? Впрочем, ответ я отлично знала и без чьих-либо подсказок, только легче от этого не становилось.

Промаявшись размышлениями до глубокой ночи, я все же сумела взять себя в руки и, приведя в порядок опухшее от слез лицо, тихо выскользнула из дома и направилась в магазинчик. С тех пор как в доме появился малыш, Клякса перестала сопровождать меня во время ночных прогулок и предпочитала спать возле детской кроватки. Поэтому сейчас я в гордом одиночестве шла по тихим улочкам ночного города, раздумывая над тем, где разыскать знахарку, чтобы та помогла мне с решением моего вопроса.

Внезапно, мелькнув темным пятном в желтом свете фонаря, мне навстречу бросилась небольшая фигурка и, бормоча что-то неразборчивое, упала в ноги. Наклонившись, я с удивлением увидела мальчугана лет шести. Испуганно блестя глазами на чумазой мордашке, он жалобно попросил:

— Тетенька, дайте хлеба! Очень кушать хочется!

К сожалению, в моих карманах не было ничего съедобного.

— Прости, но у меня нет хлеба, — извинилась я и увидела, как малыш, чуть слышно вздохнув, опустил голову. — Но если ты пойдешь со мной, я дам тебе много хлеба, а еще пирожных и ватрушек. Не бойся, здесь недалеко идти.

Ребенок сначала обрадовался и ухватился рукой за мою протянутую ладонь, но потом замялся и робко потупился.

— Спасибо, но я не могу, — чуть слышно произнес он.

— Почему? Что случилось? — Я присела перед ним и заглянула в лицо. — Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого! Просто сейчас как раз иду в магазин, чтобы испечь хлеб к утру. Ты можешь пойти со мной и взять все, что тебе понравится.

— Не могу! — упрямо повторил малыш и тихо добавил: — Там, за поворотом, меня ждут еще семеро друзей, которые тоже хотят хлеба. Если я уйду, они подумают, что я их бросил.

— А ты позови их с собой, пойдем все вместе, — предложила я. — Что скажешь?

На миг блеснули счастливые глазенки, и мой неожиданный знакомый сорвался с места и побежал в сторону ближайшей подворотни. Долгие минуты стояла тишина, а потом по одной начали выходить маленькие тени. Они робко переговаривались между собой и подталкивали друг друга вперед, прячась за спинами впереди идущих. Но, увидев, как их друг спокойно взял меня за руку и пошел рядом, осмелели и потянулись следом за нами, изредка перешептываясь.

Я тоже шла молча, изредка улыбаясь детям, и думала, что довольно часто слышала о том, что в городе много беспризорных сирот, но ни разу не сталкивалась с ними лицом к лицу. Сейчас, держа в руке маленькую ладошку, понимала, что недостаточно просто накормить их хлебом. Помимо еды дети нуждаются, прежде всего, в домашнем тепле и ласке. Как подарить им все это, я пока не знала, но перебирала в уме различные варианты. За размышлениями не заметила, как подошли к магазину.

Внутри было светло и тепло и заманчиво пахло свежей сдобой. Дети застыли на пороге, озираясь и принюхиваясь к аромату. Улыбнувшись, я подтолкнула их к витрине, на которой оставалась дневная выпечка:

— Берите все, что нравится. Ну же, смелей!

Первые смельчаки робко сняли по булочке и принялись жевать, не сходя с места, за ними подошли остальные. Постепенно ребята осмелели, и зазвенели довольные детские голоса. Надевая фартук, я с интересом рассматривала ночных гостей. На вид самому старшему едва исполнилось десять. В компании находились две девочки, и я видела, как мальчики старательно выбирали им булочки побольше. Внешне дети напоминали стайку взъерошенных галчат: маленькие, чумазенькие, они украдкой оглядывались по сторонам. Решив не смущать ребят, я ушла в отдельное помещение и занялась приготовлением выпечки.

Закончив работу, я сняла фартук и потянулась, разминая спину. В этот момент дверь тихонько приоткрылась и в образовавшуюся щель заглянул мой знакомый малыш.

— Как дела? — улыбнулась я ему.

— Все спят, — шепотом сообщил он. — Но если вы уже уходите, то я их сейчас разбужу.

Я вышла к прилавку. Действительно, насытившись и разомлев в тепле, дети уснули, причем каждый расположился там, где стоял: те, кто посмелей, забрались на прилавок, сжимая в ладошках пирожки и булочки, некоторые заснули в витрине, обняв большие батоны хлеба, а те, кому не хватило места, спали прямо на полу, подложив под голову ароматные бублики. В сторонке от всех, нахохлившись, словно маленький воробей, стоял мальчонка и настороженно следил за мной.

— Мне сейчас всех будить?

Я подошла к нему, обняла и, прижимая к себе, прошептала:

— Не нужно будить, пусть спят. И тебе тоже нужен отдых.

Позже, качая маленькою друга, который доверчиво спал на моих руках и видел цветные детские сны, я смотрела на сереющее утреннее небо за стеклом магазина и думала о том, что эта ночная встреча помогла мне многое понять и переосмыслить. Не попадись мне сегодня эта стайка ребятишек, завтра я могла бы совершить непоправимую и страшную ошибку. Но теперь я отчетливо поняла и прочувствовала, что любой ребенок имеет право на жизнь, просто потому, что он ребенок. И совсем не важно, кто его мать или отец. То зло, которое причинил мне Мартен, не должно отразиться на моем ребенке, потому что я люблю его за то, что он прежде всего мой. Остальное не имеет абсолютно никакого значения.

Глава 22

После обретения мной столь необходимого душевного равновесия я резко изменилась. Несмотря на ворчание Рины на тему «еще слишком рано», сделала вторую детскую комнату (первую по праву занимал Марти), завалила ее игрушками и погремушками и пребывала в состоянии легкой эйфории, отсчитывая дни до появления малыша. Также не забыла и о своих маленьких ночных гостях. Их с радостью принял в своем доме священник. Он же предложил после окончания строительства церкви передать дом под детский приют для сирот. Жизнь наладилась и потекла спокойной широкой рекой.

И все было хорошо, кроме одного. Я скучала. Отчаянно и безнадежно скучала по одному человеку. Мне не хватало его голоса, его взгляда, его присутствия и… звуков его гитары. Временами, ворочаясь в кровати бессонными ночами, я упрекала себя в малодушии и трусости, которые взяли верх надо мной в момент его признаний в любви. Но днем, глядя в зеркало на свою пока еще слегка изменившуюся фигуру, понимала, что в подобном положении тем более ему не нужна, и убеждала себя в том, что поступила правильно. К тому же, несмотря на давно забытый опыт неудачной любви, я по-прежнему боялась близких отношений и искренне радовалась тому, что наши дороги с Данти разошлись. Но даже не подозревала о том, что судьба все давно уже решила за меня.

Стояла жаркая и душная ночь. Спать совсем не хотелось, и я сидела на балконе со стаканом любимого сока в руках. Во время беременности моя страсть к томатам усилилась и я поглощала их в непомерных количествах. Затерявшись в зелени деревьев, звонко пел соловей, услаждая мой слух дивным чистым пением. Заслушавшись маленького ночного певца, я не сразу различила не менее красивую, но постороннюю мелодию. Причем звучание струн было подозрительно знакомым. Уронив стакан, который, к счастью, был уже пустым, я вцепилась в перила дрожащими руками и принялась внимательно всматриваться в ту сторону, откуда доносились звуки. Ночное зрение не подвело и выхватило из темноты одинокую фигуру, стоявшую под деревом. Данти улыбнулся и помахал рукой, различив мое белое платье. Чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, я выскочила из комнаты и побежала вниз по лестнице, желая как можно скорее убедиться в том, что человек на улице это не сон. Но стоило только представить его реакцию на мое положение, как я замерла, а затем села на последнюю ступеньку, бессильно опустив руки.

— Люта, что случилось? Почему ты сидишь тут в темноте?

Я обернулась. Тихо шурша крыльями, на перила приземлилась Клякса.

— Там Данти! Под деревом.

— Надо же, он оказался настолько умен и настойчив, что сумел разыскать тебя! — восхитилась мышь. — Так чего ты тут сидишь? Открывай дверь! Или думаешь, я не видела твоих мечтательных взглядов?

— Взгляды были, не спорю. Но мечтательности не было.

— Ну-ну, рассказывай! Иди уже!

— Не могу.

— Это еще почему? От счастья паралич разбил?

— Я беременна.

— И что? Дверь легко открывается, не надорвешься!

— Как ты не понимаешь! — яростно зашептала я, впрочем, больше убеждая себя, чем мышь. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь, а тем более он, знал о том, что план Мартена принес свои плоды! Точнее, плод. Не думаю, что Данти обрадуется подобному обстоятельству. Во время нашего путешествия он почти влюбился в меня, и я уверена, что это разобьет ему сердце.

— Чтобы быть в чем-то уверенной, сначала нужно это что-то сделать! — Кляксу нисколько не впечатлили мои доводы, она даже не шелохнулась. — Поэтому не сиди тут и не гадай, а спокойно открывай дверь. Сама подумай, раз Данти потратил на твои поиски кучу времени, сомневаюсь, что его остановит столь незначительная деталь, как беременность.

— Не могу! — упрямо повторила я.

— Ну и дура! — выругалась мышь и, снявшись с перил, полетела в темноту. Через мгновение гостиная ярко осветилась и звякнули дверные замки. На пороге показался знакомый силуэт. Клякса приземлилась ему на плечо. — Проходи, дорогой, вон она, на лестнице сидит!

— Здравствуй! — Данти приблизился и остановился напротив меня. В его голубых глазах плескалось бескрайнее счастье, в котором мне искренне захотелось раствориться и забыть обо всем, что угнетало, но я лишь тепло улыбнулась в ответ и выпрямилась во весь рост:

— Здравствуй!

Его взгляд бегло пробежался по моей фигуре, после чего Данти засиял еще больше, чем прежде:

— Кажется, я успел вовремя! Если ты, конечно, и в этот раз не сбежишь от меня.

Я качнула головой.

— Как видишь, кое-что изменилось… — смутившись, умолкла, не зная, что еще добавить к очевидному.

— Замечательно! — Данти тряхнул кудрями. — Я с удовольствием помогу тебе со всем и во всем. Если не прогонишь.

— Не прогонит! — вмешалась Клякса. — Она все время только о тебе и думала.

— Неправда! — Сдернув мышь с плеча менестреля, я попыталась зажать ей рот, чтобы та не наговорила еще чего-нибудь лишнего. В итоге была укушена за палец. Пока трясла в воздухе пострадавшей конечностью, мышь вырвалась на свободу и, подлетев к Данти, сообщила:

— Спорить с нею лучше с утра и на сытый желудок! А сейчас проводи ее в комнату и ложитесь спать. Ночь еще не закончилась. Все, я улетела!

Некоторое время мы еще постояли в тишине, молча глядя друг другу в глаза, а потом я взяла его за руку и повела вверх по лестнице. Дом медленно погрузился во тьму.

Разумеется, я его не прогнала. Но спать отправила в свободную комнату, решив не осложнять жизнь ни ему, ни себе и старательно не замечая тени разочарования, набежавшей на его лицо, когда я, попрощавшись, вышла из его спальни.

Рано утром, стараясь никого не разбудить, я тихо вышла из дома. В душе царил покой, хотелось петь от счастья. Неизвестно, как у нас в будущем сложатся отношения с Данти, но я была искренне рада ему, словно близкому и родному человеку.

Едва не пританцовывая от переполняющей меня радости, я направилась к святому отцу, чтобы поделиться с ним новостями и отнести детям свежую выпечку к завтраку. Внезапно шагнувшая из кустов фигура напугала до полусмерти и заставила с визгом отпрянуть.

— Лютена, не бойся, это всего лишь я! — сказала фигура знакомым голосом.

— Суран, я же могла в тебя молнией пальнуть от неожиданности или еще чем похуже! — возмутилась я, обходя охотника по широкой дуге. — Что ты забыл в этом городе и тем более возле моего дома? Просила же тебя больше не попадаться мне на глаза!

— Да я так, проездом через город, вот лошадь у трактира оставил, решил прогуляться по знакомым местам. — Суран посмотрел мне в глаза и быстро опустил взгляд. — А ты как живешь? Вижу, ожидаете с музыкантом первенца? Не думал, что так быстро успеете.

— Подобные вещи тебя не касаются! — отрезала я и прибавила шаг, желая отвязаться от неожиданного попутчика. — Иди, куда шел!

— Такой красивой девушке не пристало быть настолько грубой. — Суран сморщился, словно проглотил лимон. — Пусть даже она и вампир. Можно тебя проводить? Поговорим спокойно по дороге как старые знакомые.

— Думаю… нет, я просто уверена, что прекрасно справлюсь и без тебя.

Мой тон не оставлял охотнику ни одного шанса на продолжение разговора, но тот его проигнорировал, прикинувшись глухим:

— Так о чем это я? Ах да, хочу выразить тебе благодарность за сокровища, они очень пригодились.

— Уверена, что не только тебе, но и твоему дражайшему Ордену! — иронично усмехнулась я. — Сомневаюсь, что они не наложили лапу на столь богатую добычу.

— Ну… в общем, ты права. — Суран замялся, но в итоге кивнул головой.

— И теперь ты вновь вынужден гнуть спину, обеспечивая свое существование, а заодно и честь бесчестного, как выяснилось, Ордена?

— Именно так.

Дальнейшая беседа потеряла всякий смысл, и я замолчала. Говорить о том, что Орден — просто стайка злобных мошенников, использующих в своих целях наивных простаков, вроде Сурана, я не стала. Похоже, охотнику и без меня было плохо, а «бить лежачего» не в моих правилах. К тому же впереди показался дом священника.

— Спасибо за прогулку, но мы уже пришли. — Остановившись, я обернулась и посмотрела в синие глаза охотника. На какой-то миг показалось, что в меня впились ледяные осколки, настолько колючим оказался взгляд. Моргнула. Видение исчезло. Я поспешила попрощаться и направилась к нужному мне дому.

— Лютена, стой! — Суран подскочил и схватил меня за локоть. — Еще минутку, пожалуйста! Клянусь, что потом навсегда исчезну и ты больше меня не увидишь! Просто… мы ведь так давно не виделись. — Его взгляд стал умоляющим.

Я вздохнула и медленно пошла до конца улочки, рассчитывая, что этого пути будет достаточно для Сурановой «минутки». Охотник шел рядом, но не говорил ни слова, только поедал меня глазами. Впереди замаячил обрыв, расположившийся на краю улицы, и дальнейшая дорога потерялась в мелком щебне, выстилавшем опасный берег. Остановившись, я развернулась, чтобы уйти от неприятного места.

— Лютена, я люблю тебя! — внезапно схватил меня за руку охотник.

— Суран, уймись! — несмотря на удивление, я попыталась вырваться. — Ты, наверное, перегрелся на солнце. Забыл, что я нечисть? К тому же беременная от другого.

— Ценю твое чувство юмора, но для меня это не важно, — сухо отозвался охотник. — К тому же ребенка можно и потерять, мало ли что может случиться… Беременной женщине очень легко причинить вред.

Потерять? Некоторое время назад эти слова прозвучали бы для меня приятной музыкой, но теперь я уронила корзинку с хлебом и вцепилась мертвой хваткой в лицо мерзавца, осмелившегося упомянуть подобное.

— Уймись, дурочка! — пытался урезонить меня Суран, безуспешно отдирая мои руки. — Сама подумай, зачем тебе этот плод насилия? Или, думаешь, я поверил, что это ребенок твоего менестреля?

— Ты — бездушный кретин! — шипела я сквозь зубы, пытаясь лягнуть его коленом. С третьей попытки мне это удалось, и охотник согнулся от боли, выпустив мои запястья. Я с удовлетворением заметила, что его лицо исполосовано кровоточащими царапинами, и победно улыбнулась. Впрочем, как оказалось, рано обрадовалась.

В ответ охотник разогнулся и оттолкнул меня, выплевывая в мой адрес различные ругательства. От неожиданности я стала падать на спину, ощущая спиной непонятную пустоту.

Обрыв! — мелькнула в голове страшная догадка.

Мир перевернулся, и я увидела перед глазами то самое каменистое дно, которое привиделось мне в доме священника. Вот и сбылся вещий сон…

Разум судорожно заметался в поиске нужного решения: упасть — означало разбиться, но потом восстановиться, взлететь — означало не разбиться вовсе. Но любой выбор означал одно — неминуемую потерю ребенка. Ком подступил к горлу, заглушив отчаянный крик, на глазах выступили слезы, а тело пронзила невыносимая короткая боль. Каменистое дно промелькнуло прямо перед лицом, а затем его резко сменило чистое небо, расплывшееся бледным голубым пятном в моих глазах…

Пришла в себя я уже на знакомой дороге. Надо мной склонился охотник и сочувственно гладил по плечу. На платье расплывалось кровавое пятно, а внутренности разрывало жгучей болью. Мне срочно требовалась регенерация. Я бессильно заскребла ногтями, загребая камни и песок:

— Ненавижу! Как же сильно я тебя ненавижу… В который раз ты ломаешь мою жизнь!

— Прости, я не хотел, — робко подал голос Суран, — но ты первая полезла драться!

— Ненавижу! — Собрав всю свою ярость, я бросилась на него, разрывая в клочья все, до чего сумела дотянуться, — ткань, кожу, плоть…

Зарычав от боли, охотник выдернул что-то из кармана и поочередно защелкнул на моих руках. Даже сквозь туман ярости я ощутила ужас: снова оковы подчинения!

— Прости, но ты не оставила мне выбора, — тихо прошелестело рядом, а потом мое сознание окутала тьма.

Часть вторая РАБСТВО

Глава 1

Очень хотелось пить. Не в силах сдержаться, я провела языком по сухим губам. Не помогло. Солнце светило прямо в лицо, и от этого в закрытых глазах плясали оранжевые пятна, заставив меня досадливо поморщиться и перевернуться. Как только яркая пляска пятен закончилась, я раскрыла глаза. В поле зрения попал мужчина. Склонившись надо мной, он тревожно вглядывался в мое лицо. От чего-то его собственное лицо было сильно исцарапано и выглядело забавно. Я засмеялась и поднялась. Ноги мужчины также были в плачевном состоянии: штаны напоминали лохмотья, а плоть висела кровавыми клочьями.

— Кто это вас так? — не удержалась я от любопытства. — На зверя нарвались?

Мужчина кивнул. Тревожное выражение покинуло его лицо, и он подал мне руку, помогая подняться с земли.

— Тебя зовут Лютена, а я твой хозяин. Мое имя Суран. Тебе понятно? — Я равнодушно кивнула в ответ, мне было все равно, кого и как называть. Гораздо больше заинтересовала собственная одежда, которая почему-то была разорвана на спине и в крови по подолу, а также странные железки на запястьях. Мужчина помолчал и продолжил: — Ты владеешь магией и обязана ее использовать по первому моему слову. И еще ты умеешь летать. Это тебе понятно? — Я вновь кивнула, мне и это было безразлично. — И последнее! Ко мне ты должна обращаться не иначе как «хозяин»! — Мужчина возвысил голос. — Это тебе тоже понятно? — Очередной молчаливый кивок. — Не слышу! — рявкнул мужчина.

— Понятно, хозяин, — спокойно ответила я. — Не стоит так орать, со слухом у меня все в порядке.

— В таком случае летим сейчас туда, куда я скажу! — Он подошел ко мне и крепко обнял за плечи. Я положила руки ему на талию, откуда-то зная, что именно нужно делать, и мое тело пронзила острая боль.

«Оказывается, крылья — это больно, — поняла я, поднявшись в воздух. — Но полет — это увлекательно!»

Летели долго. Хозяин все время молчал и жарко сопел, уткнувшись в мои развевающиеся волосы. Я же с любопытством рассматривала проплывающие под нами поля и деревни. Один раз даже промелькнул город. Наконец показался лес.

— Спускайся! — приказал хозяин.

Я послушно опустилась на землю и бережно поставила его на траву. Не зная, что делать дальше, принялась рвать землянику. Сочные ягоды немного утолили мою жажду. Подняв голову, посмотрела на хозяина:

— Что дальше?

— Пойдем со мной! — Он взял меня за руку и помог подняться. При этом странно смотрел на меня, словно выпил чего-то хмельного.

«Укачало после полета», — решила я, шагая за ним к маленькой избушке, притаившейся в центре поляны. Хозяин обошел избушку и указал на большую бочку с водой:

— Купайся!

Обрадованно взвизгнув от восторга, я быстро сорвала свое платье, больше похожее на лохмотья, чем на нормальную одежду, и залезла в воду.

Пока я плескалась, хозяин сидел под деревом, не спуская с меня глаз, и покусывал травинку. При этом и стебелек, и руки, которые его держали, сильно дрожали.

— Ты заболел, хозяин? — Выбравшись из бочки, я подошла к нему, оставляя мокрые следы на траве.

В ответ он что-то невнятно промычал и, схватив меня за руку, почти бегом бросился к избушке.

Маленькое крыльцо и небольшая комната со скудной обстановкой составляли все убранство этого маленького дома. Пока хозяин закрывал дверь, опуская большую перекладину поперек на специально заготовленные скобы, я осмотрелась по сторонам: стол, пара стульев, кровать, шкаф и печка в углу — ничего примечательного. Затем хозяин схватил меня за руку и потащил в глубь комнаты. Мягко толкнул на кровать и принялся торопливо срывать с себя одежду, а затем навалился на меня всем телом.

Дыша, словно загнанный зверь, он осыпал мое тело поцелуями, а я рассматривала потолок, совершенно не вникая в смысл его действий, поскольку происходящее было мне безразлично. Когда же хозяин внезапно откатился в сторону и оставил меня наконец в покое, я перевернулась на живот и, положив голову на руки, спросила:

— Хозяин, ты меня накормишь? Или я должна идти охотиться в лес?

Потянувшись ко мне, он приподнял пальцами мой подбородок и внимательно посмотрел в глаза:

— Разве ты ничего не чувствуешь?

— Голод, — честно призналась я, пожав плечами. — А тебе нужно что-то еще? Прикажи, я попробую.

Застонав, он откатился от меня и закрыл лицо руками.

Несколько недель я провела в доме, практически ничего не делая. Дни проходили медленно, похожие друг на друга, словно близнецы. Время двигалось по кругу: мы либо ели, либо гуляли, либо занимались странным ритуалом, который хозяин называл «любовью». Ни это слово, ни сопутствующие ему действия не находили отклика в моей душе, и было заметно, что подобное безразличие сильно действовало на нервы хозяину, заставляя его подолгу смотреть в потолок и шептать едва слышные проклятия непонятно в чей адрес. К счастью, в итоге он увлекся рисованием и, разозлившись, мог часами сидеть у мольберта, отгораживаясь от внешнего мира и забывая обо мне. Что именно он там изображал, я не знала, потому что мне было строго-настрого запрещено приближаться к мольберту и смотреть на холст.

Зато по ночам я видела совсем другого человека, который вызывал в моей душе очень теплые и радостные чувства. К счастью, он не занимался со мной «любовью», а часто пел красивые грустные песни, подыгрывая себе на гитаре. Мужчина казался мне знакомым и родным, и я даже знала его имя и часто повторяла его во сне, распевая на все лады: Данти! Дан-ти! Еще я почему-то постоянно просила его забрать меня отсюда и протягивала к нему руки в оковах, но он лишь грустно улыбался в ответ, медленно качая головой, а затем отдалялся, уходя в туман. Каждое утро я просыпалась со слезами на глазах, пугая хозяина и теряясь в неразрешимых догадках.

Сама я не понимала, почему во сне приходит кто-то другой, если рядом уже есть один хозяин, который к тому же замечательно ко мне относится. Суран дал мне дом и кров, не заставлял охотиться, подарил много красивых и удобных платьев, даже расщедрился на драгоценности. Я чувствовала себя с ним вполне хорошо и была ему благодарна. Но видела, что его что-то не устраивает и злит. Объяснять причину своего плохого настроения он не желал, а допытываться мне было откровенно лень. К тому же я страдала от безделья и однообразия, не зная чем заняться.

К счастью, однажды вечером, перед тем как лечь спать, Суран долго смотрел мне в глаза, а потом заявил:

— Завтра с утра мы с тобой улетим в город. Нужно приступать к выполнению одной важной работы.

Я равнодушно кивнула и отвернулась к стене. Какой бы важной ни была эта его работа, она вполне может подождать до утра.

На следующий день хозяин проснулся очень рано и принялся донимать меня бесконечными нравоучениями:

— Когда будем в городе, будь тихой, по возможности незаметной и ни с кем не разговаривай. Не отходи от меня ни на шаг! Если кто-нибудь что-либо спросит — не отвечай. Везде буду говорить только я. Не поднимай глаза и, по возможности, смотри в пол. Без моего приказа не применяй магию и не взлетай! Все поняла?

Я в десятый раз кивнула, и он наконец умолк. Потом забегал по комнате, что-то доставая и складывая на стол. Заинтересовавшись, я приблизилась. На гладкой поверхности возвышалась приличная горка из разноцветных драгоценных камней и множество завязанных мешочков. Развязав один, я увидела золотые монеты.

— Хозяин, ты богат? — Я задумчиво повертела в руке светло-желтый камень.

Он как-то странно посмотрел на меня и кивнул:

— Не настолько, как хотелось бы, но кое-что есть. Неужели ты действительно думала, что я отдал Ордену свои сокровища?

— Кто такой этот твой Орден, что ты все время о нем говоришь?

— Орден? — Суран смутился и просыпал часть камней на пол. Присел, чтобы собрать. Поднялся покрасневший и отмахнулся: — Это… Это место, где я раньше работал. Точнее, работаю… Впрочем, не обращай внимания, для тебя это не важно.

— Хорошо, — запутавшись в его странных рассуждениях, я согласилась и замолчала.

Собрав драгоценности и золото в сумку, хозяин отдал мне ее и приказал «беречь как зеницу ока». Я кивнула и повесила сумку на плечо. Она не была тяжелой, но, учитывая предстоящий полет, вполне могла помешать. Я досадливо поморщилась.

— Ты раньше умела вещи уменьшать и прятать в карманы, чтобы легче было в пути, — объяснил Суран, заметив мое недовольство.

— Когда это «раньше»?..

Но нужное заклинание уже само собой возникло в голове, я послушно его повторила и положила сумку, теперь уже размером с тыквенное семечко, в карман.

— Ну… раньше. — Хозяин осекся, а потом внезапно повысил голос: — Не задавай лишних вопросов и смотри не потеряй сокровища!

К полудню, когда в моих карманах наконец уместилось все необходимое Сурану, мы вышли из избушки.

В этот раз пришлось лететь намного дольше. Город оказался мне незнаком, как, впрочем, и все предыдущие места. Для свободного приземления мне пришлось вспомнить заклинание отвода глаз, чтобы не привлекать внимание стражи на городской стене. Едва же наши ноги ступили на твердую землю, хозяин потащил меня в сторону небольшого трактира, носившего забавное название «Толстый поросенок». Оттуда доносились такие ароматные запахи, что я начала облизываться еще на пороге.

Суран выбрал самый дальний и неприметный стол, хотя в помещении было много свободных мест, и посадил меня спиной к залу. Подошел трактирщик, внешне соответствовавший названию заведения, и принял у нас заказ. Суран расщедрился на вино, половину барашка и томатный сок. Услышав восхитительное слово «томат», я расцвела в благодарной улыбке, не имея ни малейшего понятия о том, откуда он узнал о моей любви к помидорам.

— Хозяин, ты самый лучший. — Я положила руку на его запястье. — Ты обо мне так заботишься!

— Не стоит благодарности. — Почему-то он смутился и убрал руку. — Я люблю тебя.

— Да, знаю, ты любишь меня каждую ночь, — согласилась я.

— Я не об этом! — Щеки Сурана зацвели алыми маками. Подошедший с подносом трактирщик широко улыбнулся и окинул его оценивающим взглядом, потом поставил тарелки на стол и ушел. — Ты ешь давай, а не разговаривай! И почему мне не сказали, что подобное воздействие сделает из тебя глупую, пустую куклу!

— Какое воздействие? — Почему-то я была уверена, что в ответ он разозлится или промолчит. Так и оказалось: он не ответил, сделав вид, что не слышит вопроса. Повторять я не стала, но его слова запали в душу, и при первой же возможности я решила все обязательно выяснить. А то, что хозяин считал меня глупой, было очень кстати и облегчало задачу.

Барашек оказался очень вкусным. Я уплетала мясо с большим удовольствием, запивая его своим любимым соком. В зале тем временем произошло оживление: посетители начали перешептываться и переговариваться. Сидя спиной к остальным, я ничего не видела, но слышала просто отлично и, как настоящая женщина, сгорала от любопытства. Внезапно зазвучала мелодия, и красивый женский голос запел:

Где цвела калина, Там полынь-трава. Потерялся милый, Я теперь одна. Зимы пролетают, Осени спешат, Встретить я мечтаю Его жаркий взгляд. Вслед за ним пошла бы, Но тропинок нет. На чужих ухабах Потерялся след. Только сердце рвется, Плачет и зовет, Верит, что найдется, Верит, что придет.

Заслушавшись, я не заметила, как мои глаза наполнились слезами. Зато это заметил Суран. Схватив меня за руку, он резко вскочил из-за стола, затем быстро пересек зал и подскочил к стойке.

— Нам комнату на двоих! — рявкнул он, кинув золотой трактирщику. — И быстро!

Спустя мгновение его пальцы сжали заветный ключ.

Глава 2

Поднявшись по лестнице, Суран прошел в конец коридора и втолкнул меня в небольшую комнату. Почти сразу же в двери щелкнул замок, и я осталась совершенно одна. Не зная, чем заняться, прилегла на одну из кроватей. В голове непрерывно звучали слова из песни, услышанной внизу. Они вызывали непонятную грусть и тоску, словно мне были знакомы подобные переживания, словно где-то далеко остался мой милый… Задумавшись, я не заметила, как уснула.

Зеленую поляну заливал солнечный свет. Он сидел на траве и ласково улыбался, глядя на меня.

— Где ты? Скажи! Я хочу тебя найти! — шептали его губы. — Ты мне нужна. Я люблю тебя и очень скучаю.

— Не знаю, Данти! — Я честно попыталась вспомнить название города, но не смогла. Мысли путались, в голове шумело, словно после большого количества спиртного. — Я не помню! Честно не помню!

— Чего ты не помнишь?

Резкий окрик оборвал сон. Открыв глаза, я увидела Сурана, присевшего рядом на кровать.

— Хозяин, ты вернулся? — Я потянулась, стараясь за этим жестом скрыть свою досаду.

— Я за тобой. — Он протянул руку, чтобы помочь мне подняться. — Пошли, нам предстоит небольшая работа.

— На ночь глядя? — Я нехотя поднялась, вопрос сам собой сорвался с языка.

— Не замечал раньше за тобой подобной изнеженности! — прищурился Суран.

Я осеклась, очередное «раньше» неприятно резануло слух и заставило насторожиться. Когда же было это странное «раньше», если я совершенно ничего не помню… Может быть, и человек из моих снов тоже как-то связан с этим забытым таинственным периодом…

— Хозяин, а ты знаешь человека по имени Данти? — Задав вопрос, я внимательно следила за реакцией Сурана на мои слова. Она не заставила себя долго ждать. Он побледнел, но ответил:

— Был у нас один очень неприятный человек с таким именем. Но я не советую тебе о нем вспоминать. Если ты готова, тогда пошли, нечего рассиживаться!

Почему-то я не поверила его словам. Мои сны говорили совершенно об обратном, а вот почему хозяин решил соврать, предстояло еще выяснить.

Спустившись по лестнице, мы прошли через полупустой зал и вышли на улицу. Яркая луна освещала все вокруг. Звонко пели цикады, добавляя в прохладу ночи немного музыки и романтики. Мне снова вспомнилась певунья из трактира.

— Полетели! Нам нужно многое успеть! — Суран положил руки мне на плечи, обрывая мои романтические мысли. Стерпев минутную боль, я послушно поднялась в небо.

На этот раз мы приземлились на краю небольшой деревушки. Отодвинув одну из досок невысокой ограды, Суран поманил меня пальцем. Я пролезла в образовавшуюся щель и осмотрелась.

Окна небольшого домика были темными: вероятно, хозяева спали или отсутствовали. Прислушавшись, я определила, что в доме есть человек. В сарае спала живность, а маленькая конура возле добротной калитки пустовала.

— Значит, так… — Суран подошел ко мне и, вцепившись в плечи железной хваткой, уставился в глаза. — Ты сейчас зайдешь в дом и убьешь девушку, которая там находится. Не обращай внимания на ее трогательную внешность, все это обманчиво. На самом деле это не человек, а бес в человеческом теле. Убьешь ее — убьешь и зло, которое в ней находится. Иначе она уничтожит всех жителей деревни. Тебе понятно?

Я кивнула. Мне хотелось лишь одного: быстрее закончить любые дела и отправиться спать. К тому же к месту отдыха еще нужно было лететь. Хозяин указал на дверь. Я вышибла ее одним ударом ноги и вошла внутрь.

Пахнуло теплом и разнотравьем. В темноте я отчетливо различила тонкий силуэт, прижавшийся к стене возле разобранной кровати. Молча приблизилась. Девушка даже не пыталась сопротивляться. Наоборот, дрожа, словно осиновый лист на ветру, она протянула ко мне руки и тихо попросила:

— Только не мучай меня! Убей быстро! Пожалуйста!

Чем дольше я на нее смотрела, тем отчетливей понимала, что не хочу убивать. Что-то в этом действии претило моему существу, вызывая тошноту и брезгливость. А еще, как я ни старалась, но ничего бесовского в девушке не видела.

Взяв тонкое дрожащее запястье в свои ладони, быстро прочитала заклинание, от которого любую нечисть жгло, словно раскаленным железом. Но девушка даже не пошевелилась. Со мной, впрочем, также все было в порядке. Видимо, и я нечистью также не являлась.

— Я не стану тебя убивать. — Мой голос был глухим, но девушка его услышала и широко раскрыла свои испуганные глаза. — Ты закричи сейчас, а потом притворись мертвой. Я вынесу тебя в лес и отпущу. Только перестань дрожать, а то хозяин мне не поверит.

— Спасибо! — Незнакомка кинулась целовать мне руки. — Спасибо тебе! Я никогда не забуду твоей доброты! — Тут она увидела странные железные браслеты на моих запястьях. — Ты добрая, хорошая! Ты должна сопротивляться его приказам. Попробуй, ты сумеешь! Он ведь поймал тебя благодаря моей помощи. Я любила его, а он воспользовался моим чувством и попросил, чтобы я заколдовала эти железки якобы в помощь ему. Но я не знала, для кого они ему понадобились. Он все время о вампирах говорил, но я не думала, что бывают такие добрые, как ты. Теперь он решил убрать меня твоими руками. Прости меня!

Ага, так, значит, я вампир… Уже неплохо! А при чем здесь железки?

— Что это такое? — Я сунула свою руку буквально в лицо незнакомке и болезненно поморщилась, замечая, как запястья начинают нестерпимо гореть.

— Это оковы подчинения, — тихо ответила девушка, виновато опуская глаза. — С их помощью можно любую нечисть заставить служить человеку столько, сколько потребуется.

Что-то в моей памяти шевельнулось, давая понять, что я не впервые слышу это название, но резко вспыхнувшая боль затмила собой все мысли.

— Хватит разговаривать! — зашипела я на девушку. Время шло, и злить хозяина мне совершенно не хотелось. — Кричи давай!

Поморщившись от громкого отчаянного крика, заложившего мои уши, я распорола ногтем свое запястье и густо вымазала кровью девичье горло, а затем перекинула девушку через плечо…

— Ну что? Ты ее убила? — кинулся ко мне Суран, едва мы показались на пороге дома. Я молча кивнула и направилась к дырке в заборе. — Стой, куда ты ее понесла? Отдай мне! Ты не слышишь? Я приказываю!

Оковы нестерпимо жгли кожу на запястьях. Я обернулась и мрачно посмотрела на него:

— Вампиры никогда не отдают своих жертв!

Несмотря на темноту, я отчетливо увидела, как резко побледнело его лицо.

На следующую ночь мы прилетели к большому болоту.

— Здесь на топях бродит утопленник, и ты должна его убить! — коротко велел Суран. — Он приманивает девушек из соседней деревни и топит в болоте.

— Нельзя убить того, кто уже мертв, — тихо заметила я, но приказа не ослушалась.

Прошептав короткое заклинание, пошла по трясине, как по твердой земле, не проваливаясь. Вскоре впереди замаячила белесая тень, словно лоскут молочного облака, спустившегося с неба. При ближайшем рассмотрении облако оказалось совсем молодым мальчишкой, который медленно брел по трясине, утопая в ней по щиколотку.

— Здравствуй! — Я остановилась, не испытывая ни малейшего чувства страха.

— Здравствуй! — Мальчик остановился напротив. — Я вот зашел клюквы набрать. Ходил, оступился и потерял сознание. А теперь вдруг все резко вокруг изменилось. Не знаешь, почему?

— Мне очень жаль, но я думаю, ты утонул. — Скрывать правду было бессмысленно, а призрак выглядел серьезно обеспокоенным. — Скажи, много времени прошло с тех пор, как все изменилось?

— Солнце три раза всходило. А скажи, — он попытался схватить меня за руку, но пальцы бессильно прошли сквозь тело, — раз я утонул, значит, теперь не смогу пойти домой?

— Думаю, что нет. — Голос дрогнул, а в глазах предательски защипало. Следующий вопрос я скорее прочувствовала, чем услышала:

— Значит, я больше никогда не увижу ни маму, ни сестренку! — Призрак задумался. — А куда же мне теперь?

Вздохнув, я подняла голову:

— На небо, дорогой. К ангелам!

— А как? Я не знаю дороги.

— Я помогу! — Протянув руку, я осторожно коснулась облачного плеча, стараясь не погружать в него пальцы. — Только давай сначала найдем твое… — тут я запнулась, не зная, что сказать.

— Давай. — Призрак меня понял и улыбнулся. — Не смущайся! Я же сам виноват, что утонул. Перед тем как все изменилось, я ходил вот тут…

Увы, на поверхности ничего не было видно. Догадываясь о том, что тело могло измениться за время, проведенное под водой, я не захотела травмировать психику призрака, который хоть и завершил свое земное существование, но все равно остался обычным ребенком.

— Послушай! — Я обернулась к нему. — Я честно обещаю, что достану твое… тело и предам его земле, как положено. А также извещу твоих родных. Только расскажи, где твой дом, чтобы я смогла его найти.

— Мой дом в Сосенках, тут совсем рядом, в конце улицы, которая идет от главных ворот. У него зеленый петушок на флюгере, увидишь, и яблони прямо на дорогу через забор свешиваются. Уродили в этом году! Передай им… — Призрак некоторое время помолчал. — Скажи им, что я их очень люблю.

— Обязательно. — Я изо всех сил сдерживала слезы, стараясь не нагнетать и без того печальное настроение. — Только уверена, что они и без моих слов это прекрасно знают.

— Да! Точно! — Призрак улыбнулся. — Не забывай, ты обещала мне помочь попасть к ангелам.

— Да, дорогой, сейчас. — Закрыв глаза, я быстро зашептала нужное заклинание, боясь, что, если открою глаза, тут же сорвется голос или забудутся слова.

— Спасибо, — тихо прошелестело рядом.

— Доброго пути! — Я грустно улыбнулась на прощание. А когда призрак растаял, дала волю долго сдерживаемым слезам. Потом немного успокоилась и приступила к обещанному поиску тела. Попросту погрузилась в болотную топь.

Страшная находка обнаружилась быстро. Не прошло и двух минут, как я уже сидела на берегу, отфыркиваясь, словно кошка, от болотной жижи, стекающей с меня зловонными ручьями.

— Где тебя черти носят? — кинулся ко мне Суран. — Что за дерьмо ты притащила?

— Это тот самый утопленник, за которым ты меня послал. — Я перевернула тело и посмотрела на него. К сожалению, вода и болотные испарения не пощадили плоть. Я была искренне рада, что призрак не увидел подобного ужаса.

— Я просил тебя убить, а не таскать всякую мерзость! — Судя по голосу, Суран крепко разозлился. — Брось его!

— Не могу, я обещала.

Я взвалила тело на плечо и пошла в сторону, которую ранее мне указал призрак. Разумеется, я не собиралась шокировать его родных неприглядным видом смерти, но похоронить останки была просто обязана.

— Кому и что ты обещала? — Суран преградил дорогу. — Ты должна слушаться только меня и больше никого! Тебе ясно?

— Да, хозяин, мне все ясно, но сначала я его похороню, а потом вернусь и продолжу тебя слушаться. — Я обошла Сурана и пошла вперед.

— Да ты же теперь от этой вони не отмоешься!

— Ну и замечательно. — Я обернулась и победно улыбнулась: — Значит, ты больше не будешь заниматься со мной этой своей «любовью»!

Суран сжал кулаки, но промолчал. Я скрылась за деревьями. Кожа под оковами полыхала огнем. Присмотревшись, я увидела кровь, выступившую из-под металла, но данное мной обещание было гораздо сильнее боли…

Предав тело земле, я установила самодельный крест из веток и привязала к нему найденный на шее трупа оберег. Напоследок положила на холмик букет сорванных тут же цветов. Затем отряхнула руки и направилась в деревню.

В доме было тихо, обитатели спали. Я повесила на калитку мокрую и грязную жилетку мальчика, рассчитывая, что родные обязательно узнают эту вещь, а наложенное мной на жилетку поисковое заклинание обязательно приведет их на кладбище, где они найдут амулет и могилу.

Посчитав обещание выполненным, я направилась к Сурану. Дико хотелось спать.

Глава 3

С того времени каждый день или ночь я кого-нибудь (или правильней сказать, что-нибудь) отправляла в мир иной, дабы оно не беспокоило своим присутствием нормальных людей. В целом это были вполне безобидные духи и мелкая домашняя нечисть вроде амбарников, но попадались и достаточно агрессивные сущности. Так, в полнолуние меня слегка помял огромный волколак, но, к счастью, спасла регенерация. И еще как-то пришлось усмирять впавшего в бешенство быка, — несколько не по моей части, но животное, а главное, его хозяева остались вполне довольны результатом. Правда, во время чтения нужных заклинаний мне пришлось изрядно побегать, поскольку бык сломал перегородку и принялся носиться за мной, желая поднять на рога, а пользоваться крыльями Суран строго-настрого запретил. Теперь мне было чем заняться, и вроде все шло хорошо, но я стала тяготиться однообразной работой.

— Как ты узнаешь о нарушителях людского спокойствия? — спросила я однажды вечером, вернувшись после очередного упокоения нежити. — Места, в которых мы бываем, расположены достаточно далеко друг от друга. Тебе что, шлют почтовых голубей?

— Дорогая, голуби — это банально! — рассмеялся Суран. — К тому же не слишком надежно. Все поручения мне передает Орден, которому я служу. Кстати, ты теперь тоже служишь ему, поскольку истребляешь нечисть именно по его указанию.

— Странный этот твой Орден. — Я блаженно растянулась на кровати. — Большинство истребляемых вполне безобидны, и мне их жаль. Думаю, что твоему Ордену нужно быть разборчивей в поручениях. Честно говоря, я считала, что у вас занимаются более глобальными проблемами, чем бешенство деревенского быка или разорение сараев шушерами.

Последнее слово остро кольнуло память, почему-то перед глазами встал образ маленького смешного чертенка, шустрой юлой бегающего по ковру от ребенка и летучей мыши, черной кляксой распластавшейся по полу.

— Клякса! — Я подскочила на кровати, встревоженно уставившись на лежавшего рядом Сурана. Запястья резко полыхнули болью, заставив меня поморщиться.

— Ты разлила чернила? — Суран внешне остался спокоен, но от чего-то резко побледнел. — Я ничего не вижу.

— Нет, просто какое-то слово вспомнилось, — отозвалась я и отвернулась к стене, всем видом показывая, что устала и хочу спать.

— Подожди, я хотел тебе еще сообщить, что Орден прислал очередной заказ.

— И кого на этот раз нужно истребить? — Я нехотя повернулась.

Суран пристально посмотрел мне в глаза:

— Тебя.

— Смеешься, да? — Шутка была далеко не остроумная и вызвала в ответ лишь недоуменное фырканье. Правда, присмотревшись внимательней, я осеклась и резко села на кровати. — Так ты серьезно?

— К сожалению.

— Почему же вдруг Орден решил, что меня необходимо отправить на тот свет?

— Ты и сама прекрасно знаешь. — Суран тяжело вздохнул. — Ты — вампир!

— И что же мне теперь делать? Молча позволить тебе воткнуть в меня осиновый кол или что-то подобное? — Почему-то мне захотелось рассмеяться и одновременно проснуться, словно я просто смотрела дурной сон со своим участием.

— Думаю, у тебя есть еще один вариант. — В отличие от меня, хозяин был невозмутим и абсолютно спокоен.

— И какой же?

— Истребить служителей Ордена.

— Ты с ума сошел?! — Подскочив, словно ошпаренная, я принялась носиться по комнате. — Как я одна могу справиться с толпой мужиков? Это же чистое безумие, а не вариант!

— Успокойся, все не настолько страшно, как ты думаешь. — Теперь уже и Суран сел на кровати. — Сама подумай, в твоих руках очень много козырей, которых нет ни у одного служителя Ордена. Ты отлично умеешь отводить глаза и быть незаметной, а значит, сможешь спокойно расправиться с каждым поодиночке. Я не говорю уже о том, сколько заклинаний ты знаешь. Так что не трясись, у тебя все получится!

— К твоему сведению, на поддержание невидимости для окружающих уходит много сил, запас которых исчерпаем даже у меня! — Обидевшись, я с размаху села на кровать.

— Хорошо, в таком случае я скажу по-другому. У тебя просто нет выбора. Либо убьешь ты, либо убьют тебя. Поэтому я приказываю тебе истребить служителей Ордена!

— Предлагаю обсудить это утром, когда у тебя прочистятся мозги и ты поймешь, что твоя идея абсурдна. — Я завернулась в одеяло и откатилась к стене, закончив, таким образом, разговор.

— Это ты поймешь утром, что я совершенно прав! Приятных сновидений! — не остался в долгу Суран.

Утром пришлось вставать чуть ли не с первыми петухами. Злая и невыспавшаяся, я поднялась в небо, ворча, словно старушка, у которой прихватило поясницу. Свежий воздух меня немного взбодрил, но настроения не прибавил. Суран висел тяжелым грузом и постоянно что-то выговаривал, видимо для того, чтобы я не уснула прямо в воздухе. Через полчаса я перестала обращать внимание на его бормотание, поэтому ему пришлось прямо в полете укусить меня за ухо, чтобы я наконец его услышала.

— Спускайся! Ты что, оглохла?

Я посмотрела вниз. Обитель Ордена производила довольно мрачное впечатление. Невысокие дома из грубо отесанного темного камня расположились в шахматном порядке друг напротив друга и были обнесены по периметру высоким забором из такого же камня.

— Больше похоже на тюрьму! — усмехнулась я, но послушно снизилась.

— Это и есть в некотором роде тюрьма, — не стал отпираться Суран. — Итак, пошли знакомиться с местом будущих баталий.

Мы прошли незамеченными мимо стражи — двух угрюмых бородатых мужиков — и оказались во внутреннем дворе. Я растерянно посмотрела по сторонам. На вид все здания были абсолютно одинаковыми.

— Туда! — указал Суран. — Там находятся самые главные люди Ордена.

Я молча пошла за ним к каменной коробке.

Весь двор был вымощен серыми плитами, повсюду сновали люди в черных одеждах — охотники. В сочетании с мрачными домами обстановка производила гнетущее впечатление. Лично мне резко захотелось свернуться клубком и заскулить от безысходности.

— Знаешь, вашим охотникам вовсе не нужно убивать нечисть! — не удержавшись, съязвила я. — Достаточно привести ее сюда, и она сама повесится от жуткой мрачности местного колорита.

— Я обязательно передам твои слова командующему! — усмехнулся Суран, открывая дверь. — А теперь смотри и запоминай. На первом этаже всякая мелочь, вроде смотрителей отрядов, ты их можешь убить в последнюю очередь. На деле они достаточно ленивы, поскольку их обязанности ограничиваются сбором информации для еженедельных отчетов: кто из охотников сколько заказов получил и сколько из них выполнил. А вот на втором этаже сидят именно те, кто тебе нужен. — Мы подошли к лестнице и поднялись по ступенькам. — Первым из них убьешь Валдоса, вон того рослого, с бородой. Он в Ордене самый главный и безжалостный. А потом его ближайшего друга и помощника Петри — того, с кем он сейчас разговаривает. Тоже довольно неприятный тип. Дальше можешь действовать по своему разумению. Ты меня слышишь?

Я молча кивнула, внимательно рассматривая двух мужчин, разговаривавших в конце коридора. Ничего неприятного или отталкивающего я в них не замечала. На вид — два абсолютно спокойных и приятных человека. А вот глаза Сурана, напротив, светились лихорадочным блеском. Создавалось впечатление, что главный и единственный злодей в этом коридоре именно он. Впрочем, неизвестно, как изменились бы лица этих с виду добрых дяденек, если бы они увидели меня и поняли, что я вампир.

— Думаю, ночи тебе должно хватить на полное уничтожение всех людей в Ордене! — неожиданно подытожил Суран.

— Ты даешь мне на все лишь одну ночь? — неподдельно удивилась я. — Но этого же мало!

— Я сказал одну, и не больше! — жестко отрезал Суран. — Разве ты не понимаешь, что любое промедление грозит тебе крупными неприятностями? Всех охотников нужно перебить во время сна, иначе они проснутся и поднимут переполох. Учти, у них святая вода и куча заговоренных серебряных вещей, воздействие которых может очень негативно, если не сказать смертельно, на тебе отразиться. Вряд ли тебе понравится, если они начнут без разбору тыкать в воздух серебром или разбрызгивать вокруг литрами святую воду.

— Да, ты прав! — Что-то в моей голове никак не хотело соглашаться с доводами Сурана, но нарисованная им картина мне действительно не понравилась. — Я сделаю это ночью, когда все будут спать. Только… — Я запнулась. — Только мне нужно более детально все изучить.

— Да, конечно, я понимаю.

— В таком случае сейчас нам лучше улететь отсюда, а завтра я вернусь и все здесь посмотрю.

— А я?

— А ты мне будешь только мешать, потому что одна я все сделаю быстрей.

— Хорошо, — вдруг согласился Суран. — Но учти, ты все равно должна будешь вернуться ко мне. И если этого не произойдет, пеняй на себя, твое непослушание попросту сожжет тебя.

— Значит, я приду к тебе полуразложившимся зомби и надолго лишу сна! — Спорить не хотелось, поэтому я миролюбиво перевела назревающий конфликт в шутку. — Не переживай, я обязательно вернусь.

— Рад слышать! — Суран привлек меня к себе и поцеловал. — Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. Ты у меня самая замечательная!

— Не смущай меня, здесь много народу! — Я высвободилась из объятий, прервав поцелуй.

— Что с тобой? Нас ведь с тобой никто не видит.

— Ну и что? Я все равно смущаюсь! — Схватив его за руку, я поспешила к выходу. Говорить о том, что его поцелуи не вызывали во мне ничего, кроме тошноты, не стала, чтобы не злить и без того мрачного Сурана. — Пойдем отсюда, а то эти стены плохо на тебя влияют. Они даже на меня навевают тоску.

Покинув обитель Ордена, я вдохнула полной грудью. Впрочем, меня тут же облапил Суран, приказав взлетать. Вздохнув повторно, и на этот раз уже грустно, я повела плечами, разминая спину. Ему было хорошо кататься со мной, для меня же каждый полет, как и прежде, сопровождался пусть и короткой, но сильной болью.

Глава 4

Вопреки своим планам, в Орден я вернулась тем же вечером, используя этот предлог как возможность побыть вдали от своего порядком осточертевшего хозяина. Вновь никем не замеченная, прошла к нужному зданию и поднялась на второй этаж. Одна из дверей, расположенных в ряд по коридору, была открыта. Не колеблясь ни минуты, я вошла в помещение.

За большим столом, заваленным бумагами, сидел тот самый мужчина с бородой, которого Суран приказал убить первым. Валдос. Он сосредоточенно строчил на листе частые строки, не обращая на меня никакого внимания. Впрочем, по этому поводу я совершенно не беспокоилась. Заклинания отвода глаз меня еще ни разу не подводили. Решив никуда не спешить, я принялась осматривать комнату.

Судя по всему, именно здесь располагался рабочий кабинет главы Ордена. Вдоль стен выстроились высокие шкафы, заставленные многочисленными книгами и уложенными в ряд свитками, на стенах висели выдержки из «Законов истребления нечисти», беглое прочтение которых заставило меня невежливо расхохотаться, благо никто не слышал, а центральное место в комнате занимал широкий стол, за которым в данный момент и находилась моя первая жертва.

Закончив писать, Валдос отложил лист и уставился в потолок, думая о чем-то своем, мне неведомом. Остановившись напротив, я внимательно смотрела на него, стараясь найти на усталом лице следы той безжалостности, о которой говорил Суран. Если честно, выходило плохо. Напротив, всем своим видом Валдос излучал спокойствие и уверенность, а посеребренные благородной сединой виски и борода придавали ему облик мудреца.

Мне совершенно не хотелось его убивать, несмотря на то что оковы пытались привести меня в чувство, обжигая раскаленным металлом запястья. Наоборот, захотелось обнаружить свое присутствие, стать видимой, прижаться к Валдосу в поисках защиты и мудрого совета, которого мне очень не хватало, и послать Сурана с его бесчеловечными приказами ко всем чертям.

Из-под оков закапала кровь, а на моих глазах выступили слезы от нахлынувшей бати. Заскулив, я осела на пол и попыталась «убедить» оковы в том, что обязательно выполню приказ хозяина. Понемногу боль стихла. Дрожащими руками я принялась оттирать с пола красные капли, стараясь вообще ни о чем не думать, чтобы вновь не вызвать неудовольствия своих металлических мучителей.

— Молодец, что сопротивляешься.

Вздрогнув, я подняла голову и встретилась с внимательным взглядом серых глаз.

К моему безмерному удивлению, Валдос стоял напротив, глядя на меня с тем самым участием, которого я так хотела.

— Вы меня видите? Как странно… — Похоже, от боли я потеряла связь с заклинанием и после воздействия оков была настолько опустошена, что даже не думала бояться. — Добрый вечер!

— Я вас отлично вижу, и причем давно, — улыбнулся собеседник. — Догадываясь о том, что вы обязательно вернетесь, специально оставил открытой дверь, чтобы вы не заблудились в поисках кабинета.

— То есть вы хотите сказать, что видели меня еще утром? — Мой разум наконец заработал, и понемногу я начала понимать, в какие крупные неприятности влипла. — Почему же в таком случае вы не подняли тревогу?

— Это совершенно ни к чему, — улыбнулся Валдос. — Позвольте предложить вам присесть… Думаю, в кресле будет беседовать намного удобней. — Он подал мне руку и помог подняться с пола. — Как вы себя чувствуете? Вам лучше?

— Постойте, — не унималась я. — Как же тогда получается, что ни охрана, ни остальные меня не заметили, а вы увидели?!

— Не только вас, но и вашего спутника, — кивнул Валдос, присаживаясь в свое кресло напротив. — И прекрасно знаю причину, по которой вы пришли сюда.

— Почему же тогда вы так спокойны? Считаете, что можете справиться со мной без посторонней помощи? — Его поведение привело меня в замешательство.

— Считаю, что вы не представляете абсолютно никакой опасности ни для меня, ни для любого другого человека в Ордене. — Он внимательно посмотрел мне в глаза. — Потому что в вашем взгляде легко читается ненависть к убийству, равно как и к любому другому насилию. Мой ответ вас удовлетворил?

— Не совсем. — Его откровенность и понимание вызывали симпатию, и я смогла расслабиться и улыбнуться. — Все же как вы сумели меня заметить?

— О, поверьте, это совершенно не трудно! — засмеялся Валдос. — Особенно когда имеешь некоторые способности к магии.

— То есть вы сейчас хорошо понимаете, кто сидит напротив вас? — Я никак не могла поверить в реальность происходящего. — Внешность порой очень обманчива.

— Если вы о своей не совсем человеческой половине, то да, прекрасно понимаю и не вижу в этом ничего ужасного. И не делайте такие удивленные глаза. Человека определяет прежде всего внутренний мир, а не внешний.

— Странно слышать подобные слова от того, по чьим приказам без особого разбора истребляют нечисть, — скептически заметила я. — Не думаю, что с тем же, к примеру, зомби вы были бы столь любезны.

— Все зависит от того, с какой целью он ко мне пожалует! — Валдос состроил забавную гримасу. — Хотя не спорю, для общения с ним мне потребовался бы как минимум литр самогона, чтобы не обращать внимания на его внешность и специфический запах. На самом деле спешу вас разочаровать: я не настолько ужасен и бесчеловечен, как думает обо мне ваш, с позволения сказать, друг. Впрочем, вы и сами это уже поняли, иначе, не церемонясь, постарались бы порвать меня на клочки буквально в первую минуту вашего появления. Но я видел, что вы колебались.

— И при этом так спокойно себя вели, будто ничего не происходило! — Меня до глубины души поразила его выдержка.

— Мой отец, светлая ему память, всегда говорил, что если женщина хочет сделать выбор, то нужно ей его предоставить и по возможности не мешать. Я полностью согласен с его мнением. И еще прошу меня простить.

— За что? — Я едва не подпрыгнула в кресле в ожидании подвоха.

— За то, что не знаю, как снять с вас оковы. Подобное поведение со стороны Сурана бесчеловечно, но, к сожалению, он всегда отличался нелегким характером.

— Что-то не сходится. — Я протестующе покачала головой. — В вашем Ордене придерживаются варварских законов истребления нежити, и вдруг у вас, у самого главного человека в Ордене, оказываются совершено обратные, если не сказать добрые взгляды на нежить.

— Но это же проще простого! — Валдос мягко улыбнулся, словно я была несмышленым ребенком. — Мое отношение, прежде всего, должно быть рассудительным, потому что оно влияет на работу всего Ордена, точнее, на настрой охотников по отношению к нечисти. А смутившие вас законы были написаны задолго до того, как я стал главой Ордена. Они являются скорее традицией, чем настоящим руководством к действию.

— Хорошо, но я все же чего-то не понимаю… — Несмотря на то что я внимательно слушала и анализировала, головоломка все равно не складывалась. — Суран сказал, что вы отдали приказ меня убить.

— Убить вас? Помилуйте, я только сегодня утром узнал о вашем существовании. Но у меня и в мыслях нет никакого желания лишать вас жизни! Боюсь, что слова, сказанные Сураном, являются не чем иным, как его собственной выдумкой, вызвавшей в вас справедливое желание отомстить.

— Допустим, со мной все понятно. — От нетерпения я осмелилась перебить Валдоса. — Но как быть с теми поручениями, которые я выполняла по вашему приказу?

— Могу я узнать подробности? — Глава подался вперед и принялся сверлить меня заинтересованным взглядом.

— Я говорю о тех поручениях по истреблению нежити, которые вы передавали Сурану и которые на самом деле выполняла я. Только они были какими-то странными: то совершенно безопасный призрак утонувшего мальчика, то взбесившийся бык, то мелкий амбарник. Вот уж не думала, что Орден будет заниматься столь простыми и вполне безобидными вещами. — Я умолкла, требовательно глядя на Валдоса.

Тот замолчал и с минуту барабанил пальцами по столешнице, что-то обдумывая. Потом ответил:

— На самом деле Орден уже давно не дает Сурану никаких поручений. Потому что он больше не является одним из нас. Понимаете? Он и еще несколько его последователей были исключены из наших рядов из-за того, что однажды уже пытались расправиться со мной и некоторыми моими советниками. Убивать преступников мы не стали, но из Ордена исключили. Как видите, с вашей помощью Суран предпринял вторую попытку, решив на этот раз полностью стереть охотников с лица земли. А что касается поручений, думаю, Суран просто хотел проверить ваши способности после воздействия на ваш разум оков подчинения, которые, как известно, полностью стирают память и волю подвластного им существа. Кстати, тот факт, что вы не только сохраняете здравый ум, но еще и стараетесь сопротивляться воздействию оков, приводит меня в состояние бескрайнего удивления.

— Понятно. — Я устало вздохнула. Наконец головоломка начинала складываться. — И что же вы теперь сделаете с Сураном?

— Если вы расскажете о его местонахождении, мы заключим его под стражу. Правда, для вас это будет несколько невыгодно.

— Почему?

— Потому что ему ничего не стоит приказать вам сидеть вместе с ним в камере, а непослушание, как вы уже поняли, приводит к печальным последствиям.

— Что же делать?

— Да ничего. Не обращайте внимания. Для Ордена он не представляет никакой опасности, а вот вас от оков, к сожалению, может избавить лишь одно — смерть владельца. Так что уповайте на несчастный случай. Или, если хотите, я прикажу охотникам вам помочь. Понимаете, о чем я?

— Не нужно! — Я прекрасно поняла, о чем речь, но пользоваться подобной «помощью» не хотела. Все равно убийство в итоге ляжет на мою совесть. Пусть даже и косвенно. — Все будет так, как решит Всевышний. Что ж, большое спасибо за содержательную и, надеюсь, искреннюю беседу, но, думаю, мне пора уходить. — Поднявшись с кресла, я направилась к двери.

— Позвольте сказать еще одно, — Валдос встал из-за стола и подошел ко мне, — насчет Ордена. Поймите, у каждого из нас в жизни свой долг и своя работа. На самом деле проблема не в том, что нечисть не должна жить на земле среди нормальных людей. Проблема в том, что многие ее виды агрессивны и используют людей в качестве поддержания собственных сил, поэтому ее и приходится истреблять. Но даже более спокойная нечисть не должна оставаться здесь, потому что она попросту застряла между миром живых и загробным, а значит, ей нужно помочь обрести покой. Вся разница только в применяемых методах: одни требуют агрессивного подхода, а другие сочувствия и помощи. В этом и заключается работа Ордена. Не подумайте, что я оправдываюсь, просто хочу, чтобы вы знали. Хотя я уверен, что вам и без моих слов все прекрасно известно.

— Спасибо вам! — Неожиданно для себя самой я порывисто обняла мужчину в знак огромной благодарности и уважения. — Большое спасибо!

— Не за что! — На щеках Валдоса проступил румянец, он смущенно закашлялся. — Приходите еще, если захотите, я всегда буду вам рад.

Я улыбнулась на прощанье и вышла в коридор.

В трактир я вернулась уже глубокой ночью. Дожидаясь меня, Суран в гордом одиночестве сидел в зале и выпивал, глядя в пустоту стеклянными глазами.

— А, вот ты и пришла! — Обрадовавшись, он пьяно отсалютовал мне откупоренной бутылкой, причем, судя по выстроенным в ряд на столе пустым ее подружкам, далеко не первой. Вино выплеснулось на скатерть, заставив меня брезгливо поморщиться. Прикончив бутылку, он уставился на меня мутными глазами, в которых плясало полубезумное веселье. — Ты молодец, главную работу выполнила. Остальное я теперь сделаю сам. Слышишь? Сам! Скажи, а этот выскочка Валдос сильно мучился перед смертью? — Я молча покачала головой. — А жаль! — Суран запил сожаление вином из новой откупоренной бутылки и принялся докладывать мне план своих дальнейших действий. — Я теперь смогу создать свой собственный Орден. Он будет более могущественным, чем у этого размазни, и будет еще быстрей расправляться с нечистью! А то этот Валдос уже достал со своей добротой и правильными подходами. Ордену нужна другая, более жесткая рука. Но ты не бойся, тебя я пощажу! — Он перегнулся через стол и, схватив меня рукой за волосы, притянул к себе. В лицо пахнуло винным перегаром, заставив неприязненно поморщиться. Сурану мой вид не понравился, и у него резко испортилось настроение. Лицо перекосила злобная гримаса, а голос сорвался на хриплый крик: — Я люблю тебя, черт подери! А ты до сих пор не можешь выкинуть из головы своего идиота Данти! Этого нелепого музыкантишку! Но скажи мне, вот ты его так сильно любишь, и где же он? Где? Его здесь нет! Значит, ему не нужна твоя любовь! Вот и выброси его из головы! Поняла? — В подтверждение своих слов Суран больно дернул меня за волосы. — Ты только моя, слышишь? А твоего Данти я прибью как последнюю собаку, если только он появится поблизости! Запомни, я тебя никогда и никому не отдам!

Внезапно приступ бешенства прошел. Суран отпустил мои волосы, резко потеряв ко мне всякий интерес, а затем поднялся из-за стола и, пьяно шатаясь, побрел к лестнице, по пути с грохотом задевая лавки.

Теперь, выслушав Сурана, я могла с уверенностью сказать, что Валдос мне не лгал. Я действительно должна была расчистить дорогу к власти. Получается, что и во всем остальном он также был честен.

Идти наверх после новых неприятных открытий мне не хотелось. Разумеется, Суран и раньше не вызывал во мне симпатии, но сейчас мое отношение к нему определялось единственным словом: ненависть. Как общаться с ним дальше, я просто не представляла. Не зная, как найти выход из создавшейся ситуации, я закрыла глаза и, не обращая внимания на возрастающую боль в запястьях, попыталась сосредоточиться, чтобы вспомнить хоть что-то из прошлой жизни. Что же связывало меня с человеком из моих снов? Почему его действительно нет рядом со мной? Что было между нами? Что будет дальше? Неужели только смерть Сурана способна освободить меня от нынешнего рабства и вернуть память?

Оковы полоснули жгучей болью, и я открыла глаза. По запястьям снова стекала кровь, и снова у меня не было никаких ответов.

Глава 5

К счастью, весь следующий день Суран отсутствовал, а ближе к ночи вернулся взбешенный, словно тысяча чертей.

— Ты ничего не сделала! — зарычал он с порога. — Я убью тебя! Как ты посмела ослушаться моего приказа?

— Все твои слова оказались ложью, — спокойно возразила я. — Я не сочла нужным убивать хороших людей исключительно ради удовлетворения твоего эгоизма.

— Странно, что ты еще жива, — заметил он, внезапно успокоившись. — Неужели эта ведьма обманула меня и оковы имеют всего лишь временную власть? Ничего, я проучу тебя иначе! — Подойдя ко мне, он замахнулся и влепил пощечину.

Я, хоть и ожидала подобного поведения с его стороны, безумно разозлилась от боли и унижения и ударила в ответ, вложив в удар всю накопившуюся ненависть. Суран отлетел к противоположной стене и замер, распластавшись на полу.

Обидевшись, я отвернулась к окну и несколько минут бездумно созерцала непроглядную темноту за окном. Неожиданно осознала, что, несмотря на явное непослушание, запястья не болят. Вздрогнув от пронзившей меня страшной догадки, я вскочила с кровати и бросилась к Сурану.

Ужасные подозрения подтвердились. Пол и роскошные локоны цвета воронова крыла были залиты кровью, следы которой красноречиво алели на стене. Вероятно, сила моего удара в несколько раз превышала человеческую, а это означало, что я убила. Пусть случайно, но убила.

Меня резко затошнило. Несмотря на то что я не любила Сурана, смерти ему никогда не желала, как и любому другому человеку. В голове тревожно метались обрывки мыслей, и я не понимала, куда теперь идти и что делать. Одно осознавала точно: если останусь в этой комнате, задохнусь от ужаса и безысходности. Значит, оставался лишь один выход — бежать, причем как можно быстрее и дальше.

Последний раз посмотрев на Сурана, я открыла дверь и осторожно вышла в коридор. Тихо спустилась по лестнице и, никем не замеченная, покинула трактир.

Темнота звала и манила, словно мягкое и теплое покрывало, обещая укрыть меня от всех горестей и бед. Оказавшись на улице, я вдохнула полной грудью пряный аромат ночи и задумалась над тем, в какую сторону податься. Внезапно отчаянный крик прорезал тишину, заставив меня вздрогнуть:

— Вернись, дрянь, иначе я тебя убью! Ты меня слышишь? — Подняв голову, я с изумлением увидела Сурана. Он свесился из окна и грозил мне кулаком. При этом его лицо искажала гримаса боли. Обрадовавшись тому, что он жив, а моя совесть не запятнана убийством, я помахала ему на прощание и быстро пошла прочь. — Стой, кому говорят! — неслось мне вслед. — Убью!

Я обернулась в тот момент, когда Суран залез на подоконник, шатаясь, словно пьяный, а затем, не удержавшись в проеме окна, рухнул на землю.

Происходящее казалось дурным сном. Не веря своим глазам, я с ужасом наблюдала его быстрое и безмолвное падение, закончившееся глухим стуком, словно на землю упал не человек, а мешок с песком.

Осторожно приблизившись, увидела, что он сломал себе шею. Слишком неестественно была вывернута голова. То, что, к счастью, не получилось у меня, к несчастью, он сделал сам.

Поднятый Сураном шум привлек внимание других постояльцев трактира. Послышались голоса. Не желая попадаться никому на глаза, я отбежала подальше от трактира и, развернув крылья, взмыла в воздух. С рабством в моей жизни было покончено.

Полет продолжался недолго. Не прошло и четверти часа, как у меня сильно закружилась голова и пришлось приземлиться. К счастью, городская стена к этому времени осталась далеко позади, уступив место густому лесному массиву. Морщась от неприятной ломоты в висках, я зарылась лицом в высокую траву, а затем мощным потоком в мою память хлынули воспоминания. Поначалу они казались абсолютно чужими, но с каждой секундой приобретали все более знакомые черты. Поначалу с ужасом, а после с возрастающим восторгом я воспринимала новую для себя информацию, жадно поглощая ее всеми фибрами души. Нахлынувшие эмоции оказались столь бурными, что я испугалась за выносливость собственной психики. К счастью, мое сознание милостиво решило избавить меня от всех проблем, благополучно погрузив в длительный обморок…

Когда я очнулась, на небе занимался рассвет, а на траве лежали жемчужные капли росы. Мои руки были полностью свободными, оковы попросту исчезли, словно растворились в воздухе. От утренней прохлады было неуютно, но я чувствовала себя прекрасно, потому что из памяти ушла пугающая пустота и я наконец смогла вспомнить абсолютно все. Теперь я точно знала, что дальше делать и куда возвращаться, поскольку вспомнила о тех, кто уже наверняка считал меня погибшей, ведь со времени моего исчезновения прошло немало дней. Также я теперь отчетливо знала, какую роль играл в моей жизни незнакомец из снов. Спеша как можно быстрее обрадовать близких своим возвращением, я, не теряя ни минуты, взмыла в воздух и направилась домой.

Разумеется, в вихре моих радостных эмоций также скользили нотки печали и грусти. Несмотря на все то зло, которое причинил мне Суран, теперь я не чувствовала к нему ни ненависти, ни злости. Наоборот, мне было искренне жаль его из-за того, что он, пытаясь заполучить мою любовь, решил пойти на крайние меры, которые так и не принесли ему счастья.

И все же с возвращением памяти некоторые моменты всей этой истории теперь меня сильно заинтересовали, и я срочно собиралась их выяснить. Правда, только лишь после того, как увижусь с дорогими мне людьми. И не только с людьми…

Несмотря на то что я не делала никаких остановок в течение дня, лететь пришлось очень долго. Лишь под вечер передо мной наконец появился знакомый город, а чуть позже и родной дом. Окна приветливо светились в темноте, маня меня, словно бабочку. Вспомнив старые привычки, я бесшумно приземлилась на балкон и прошла в свою комнату.

За время моего отсутствия в комнате ничего не изменилось. Вещи лежали на тех местах, где я их и оставила, а на широкой кровати спали два темных клубка. Стоило мне присесть рядом, как они раскрыли глаза, а затем синхронно подскочили и уставились на меня с суеверным ужасом в глазах.

— Ой, исчезни, пожалуйста! — тихо пискнула мышь, крестя лапкой воздух впереди себя. — Я призраков боюсь, если ты помнишь!

— Помню, — согласилась я, — но, к счастью, не смогу выполнить твою просьбу.

— Почему? — Мышь испуганно попятилась за спину шушерки, который молча наблюдал за происходящим, сохраняя завидное спокойствие. — Я настолько плохо вела себя с тобой при жизни, что теперь ты меня не послушаешься?

— Почему же? Наоборот, ты очень хорошо себя вела! — засмеялась я, подхватывая Кляксу на руки. — Но если вдруг захочешь вести себя плохо, то у тебя для этого будет еще масса времени, потому что я живая!

— Врешь! — Клякса осторожно потрогала меня за щеку, а потом вцепилась зубами в палец.

От неожиданности я встряхнула рукой, и мышь отлетела на подушку. Несколько секунд она озадаченно моргала, а затем с громким воплем бросилась мне на шею, сбив с ног стоявшего на пути чертенка.

— Вернулась! Люточка вернулась! — голосила мышь, обнимая меня сразу и лапами и крыльями, слегка царапая коготками в запале радостных чувств.

— Я говорил, что она жива и обязательно вернется! — вторил ей шушерка, сидя на моем плече и щекоча лапками шею. — Я знал! Я верил!

— Что здесь происходит? — В комнату вошла Рина. — Почему шумите? Если разбудите Марти… — Тут она осеклась, рассмотрев в полумраке меня, сидящую на кровати.

— Рина, я вернулась! — только и успела сказать я, а потом надолго попала в крепкие объятия плачущей экономки…

— Где Данти? — первым делом спросила я, когда взаимный поток слез немного иссяк. — Мне нужно срочно с ним увидеться!

Внезапно наступила резкая тишина. Мышь замерла на полуслове, шушерка быстро заинтересовался покрывалом, а Рина тяжело вздохнула. Я непонимающе посмотрела на них, но встретила лишь опущенные взгляды. Ощутив предательскую дрожь в коленях, в предчувствии чего-то непоправимого вцепилась побелевшими пальцами в Рину:

— Что с ним? Он жив?

— Не волнуйся, Лютена! — Вздрогнув от моего взгляда, Рина попятилась, но вырваться не смогла. — С ним все хорошо. По крайней мере, мы на это надеемся…

Внезапно обессилев, я опустилась на кровать.

— Вы можете внятно сказать, что именно случилось, или из вас каждое слово вытягивать нужно?

— Понимаешь, Люточка, — более храбрая Клякса залезла ко мне на колени и подняла мордочку, — когда ты исчезла, мы тебя долго искали по городу, а потом нашли твою корзинку у обрыва. Подумали, что ты упала, но я спускалась вниз, а твоих следов не нашла. Никто не хотел верить в то, что ты умерла, и все решили, что с тобой что-то произошло. Данти подождал тебя несколько дней, а потом ушел искать тебя. Теперь вот ты здесь, а Данти все еще нет.

Мышь замолчала, а я задумалась, чувствуя, как щемящее чувство пустоты леденящим холодом заполняет душу. Кто знает, где теперь находится Данти и что с ним могло случиться за все это время. Я не могла назвать мое чувство к Данти любовью, но точно считала себя ответственной за его жизнь. Такие светлые люди, как он, обязаны жить долго, очень долго, чтобы нести своим присутствием свет и радость в людские души. Теперь же передо мной были лишь неизвестность и неопределенность. Я ощутила себя абсолютно беспомощной и растерянной, готовой расплакаться от обиды, но ситуацию внезапно спас Ерошка. Забравшись ко мне на плечо, он сообщил доверительным шепотом:

— Теперь, когда ты пришла, мы ведь можем вместе отправиться на поиски твоего менестреля! Что скажешь?

— Да! Ты прав! — обрадовалась я и вскочила с кровати, едва не уронив чертенка на пол.

— И когда отправляемся? — запрыгала Клякса, восседая на моей подушке.

— Не успела девочка вернуться домой, а вы ее уже вмешиваете в очередную авантюру! Кто знает, вдруг Данти не сегодня завтра сам появится здесь и без всяких ваших поисков! — раздраженно заворчала Рина, ссаживая мышь и чертенка на пол. — Будет намного лучше, если вы обсудите это утром. Лютена наверняка устала с дороги, а вы ее донимаете своими расспросами! И вообще, ступайте, проверьте, как там Марти. Вдруг вы его все же разбудили своими криками.

Когда мы остались вдвоем, Рина зачем-то встала на четвереньки и полезла под мою кровать.

— Помощь нужна? — Озадачившись ее поведением, я опустилась рядом с экономкой.

— Не надо! — пропыхтела Рина, извлекая на свет нечто продолговатое, завернутое в белую ткань. — Смотри, это Данти оставил для тебя. Просил передать, когда ты вернешься.

Слово «когда» приятно согрело душу: получается, Данти был твердо уверен в том, что обязательно вернусь, что я жива и не погибла. Впрочем, если бы он считал иначе, вряд ли отправился на мои поиски. Интересно, что же он мне оставил?

Развернув ткань, я озадаченно уставилась на знакомый предмет, не понимая, почему музыкант оставил именно его. В моих руках оказался черный потертый футляр, в котором Данти всегда носил с собой гитару. Только сейчас он был слишком тяжел.

— Как же он мог уйти без инструмента? — Потрясенная до глубины души, я потянула на себя застежку. Из недр футляра к моим ногам хлынул дождь драгоценных камней вперемешку с золотыми монетами. Растеряв от волнения и неожиданности слова, я перевела взгляд на Рину. — Но зачем мне все это?

— Не знаю. — В глазах Рины читалось недоумение. — Возможно, Данти дал тебе понять, что обязательно вернется, а возможно, просто постарался обеспечить твое будущее. В любом случае, он хороший человек и я искренне желаю, чтобы у вас с ним все было благополучно. Ты лучше расскажи, почему тебя так долго не было?

Вздохнув, я помолчала некоторое время, восстанавливая в памяти события последних месяцев, а затем принялась тихо рассказывать обо всем, что произошло с момента моего исчезновения. Рассказ растянулся до самого утра…

Глава 6

Несколько дней я честно пыталась усидеть на месте, дожидаясь внезапного возвращения Данти, но, к сожалению, чуда не произошло. Я, конечно, наведалась в свой магазинчик и подбодрила Джану и Клайва, которые из-за моей предполагаемой кончины перенесли свою свадьбу на неопределенный срок. А также с удовольствием проводила время с Марти, наверстывая упущенные моменты. За месяцы моего отсутствия малыш подрос и уже уверенно переставлял крошечные ножки по ковру, цепко держась ручонкой за мой палец или за палец более привычной для него няньки — Рины.

К сожалению, из-за своей уникальной способности вечно влипать в неприятности я пропустила его первые шаги, а теперь, учитывая предстоящие поиски Данти, буду вынуждена пропустить еще много важного и интересного в его жизни.

Конечно, можно было остаться в доме и просто жить, пребывая в неизвестности, но я была твердо уверена, что дни превратятся в череду бесконечных ожиданий и в итоге просто сведут меня с ума. К тому же, кто знает, вдруг с Данти случилась какая-то неприятность и именно сейчас он отчаянно нуждается в моей помощи.

Подобные мысли заставляли меня нервничать и метаться по дому в поисках правильного решения. И вот однажды ночью мне приснился сон.

Я находилась в каком-то длинном коридоре, в полной темноте, и, вытянув руки, на ощупь шла вперед. Внезапно руки уперлись во что-то холодное. Сфокусировав ночное зрение, я увидела под руками решетку, а в глубине клетки худого грязного человека, сидевшего на полу спиной ко мне на куче прелой соломы. Я попала в тюрьму!

Осознав эту мысль, я затрясла решетку, стараясь обратить на себя внимание человека, чтобы сказать, что хочу и могу помочь ему выбраться. В ответ человек обернулся. С худого лица, облепленного грязными прядями длинных волос, смотрели знакомые голубые глаза. Данти!

Придушенно захрипев от неожиданности, я почувствовала, что теряю сознание. В глазах потемнело, и я проснулась.

После увиденного я поняла, что медлить с ожиданием больше нельзя, и в тот же день принялась собираться в дорогу.

— Ура! — Мышь восторженно носилась по ковру, пытаясь незаметно запихнуть в мою сумку свои украшения. — Мы снова отправляемся в путешествие!

— Клякса, я все вижу! — В который раз погрозив крылатой подружке пальцем, я вытащила мешочек с драгоценностями и положила на стол. — Поверь, в дороге мы вполне обойдемся без твоих украшений. Возьми что-нибудь одно, если так хочешь, а остальное спрячь. А еще лучше, оставайся и сама дома, мне так будет намного спокойней!

— Всего одно? — Мышь озадаченно потерла лапкой лоб, нарочно пропустив мою последнюю реплику мимо ушей. — Но ведь это очень мало! К тому же, если я вдруг что-то потеряю, смогу тут же достать другое. Ну что тебе стоит? В уменьшенном виде у тебя эта сумка все равно ничего не будет весить!

— А тебе не приходило в голову, что в дороге ты вполне можешь потерять не просто что-то одно, а все и сразу? Этот вариант тебя устраивает? Неужели настолько наскучили рубины?

— Эх, нет в жизни счастья! — Тоскливо махнув лапой, мышь поднялась в воздух и вылетела в окно, оставив мешочек с драгоценностями на столе. Ожерелье описало дугу в воздухе и полетело вслед за хозяйкой, чудом удерживаясь на тонкой мышиной шее.

Наблюдавший за Кляксой шушерка проводил подружку грустным взглядом, а затем сел на пол, глядя в одну точку.

— Что случилось? — Заметив состояние чертенка, я подошла и присела перед ним. — Вы поругались?

— Нет! — мотнул головой чертенок.

— Тогда в чем дело? — Озадачившись не на шутку подавленным состоянием всегда веселого малыша, я уже была готова кинуться к травам и лекарствам. — Как ты себя чувствуешь? Может быть, ты заболел?

— Ее интересуют только драгоценности, а меня она совсем не замечает! — Шушерка потупился и принялся выдергивать ворс из ковра.

До меня наконец дошла суть происходящего.

— Не сердись, — постаралась я успокоить чертенка. — Клякса к тебе замечательно относится, просто для нее драгоценности — все равно что игрушки для Марти. Но они никогда не смогут заменить ей твою дружбу. Не переживай, Клякса злится на меня, а не на тебя.

— Все равно, отправлюсь в путешествие и добуду для нее кучу побрякушек! Это ей понравится! — Чертенок вскочил и выбежал из комнаты.

Я проводила его озадаченным взглядом, а затем поднялась с колен и продолжила собирать вещи. Через некоторое время в сумке поместилось все необходимое: немного камней и золотых монет, сменная одежда и аптечка, состоящая из склянок с зельями, мешочков трав и полос ткани, предназначенной для бинтования. Также я все-таки прихватила несколько украшений из мышиной коллекции, одеяло и плащ. Немного поразмыслив, вышла на балкон и достала из тайника сигареты. Оставалось спуститься в кухню и запастись едой. Я вышла из комнаты и пошла вниз по лестнице.

— Лютена, ты снова уезжаешь? — Едва не сбив с ног, на мне неожиданно повисла Джана. — Мне Рина все рассказала. Это несправедливо, ты же только что вернулась!

— Так нужно. — Я с трудом высвободилась из цепких объятий. — Но твердо обещаю вернуться!

— Я больше тебе не верю! — запротестовала подруга, для усиления эффекта категорично мотая головой. — К тому же, зная тебя, могу сказать, что ты и в этот раз обязательно во что-нибудь вляпаешься! Даже если будет совершенно не во что. Поэтому я просто обязана отправиться с тобой, а в магазине пусть Клайв остается.

— Джана, извини, но тебя не возьму. — Протиснувшись между разгневанным препятствием и перилами, я быстро пошла по ступенькам.

— Но почему? — От громкого вопля задрожали стекла. По крайней мере, мне так показалось. Возмущенно сопя, Джана последовала за мной, изо всех сил делая вид, что обиделась всерьез и надолго. Но, заметив, что я не спешу реагировать на подобный тихий шантаж, перешла к более решительным действиям, а именно, на ходу вцепилась мне в рукав. — Лютена, ты меня слышала? Я еду с тобой — и точка!

— Никуда ты не поедешь! Во-первых, ты нужна Клайву, который тебя любит и будет очень скучать и волноваться. Во-вторых, лично я не собираюсь рисковать своей единственной подругой. Ну и, в-третьих, с тобой я потеряю гораздо больше времени, чем без тебя, потому что собираюсь большую часть пути пробыть в воздухе. Поэтому давай закончим этот разговор.

— Я понимаю, что ты права, но просто очень волнуюсь за тебя! — В глазах подруги внезапно заблестели слезы. — Если даже Суран в итоге оказался таким мерзавцем, то я уже не знаю, чего ждать от остальных людей!

Осуждая про себя не в меру болтливый язык Рины, я обняла подругу:

— Как видишь, я смогла выбраться даже из оков подчинения, значит, теперь точно нигде не пропаду. Не переживай, я найду Данти и вернусь, чтобы наконец зажить спокойной и счастливой жизнью. Обещаю, что со мной ничего не случится! Ты мне веришь?

— Не верю, но очень стараюсь, — улыбнулась Джана, по-детски вытирая слезы рукавом. — Будь осторожна, пожалуйста!

— Обязательно. А еще сегодня ночью я наведаюсь в магазин и приготовлю выпечку, чтобы наша популярность среди покупателей окончательно не упала.

— Буду ждать!

Проводив подругу, я зашла наконец в кухню и запаслась провизией. Упаковав все сумки, остаток дня посвятила проснувшемуся Марти, а с наступлением вечера покинула дом и направилась к священнику.

Большой город жил тихой вечерней жизнью, не причиняя жителям никаких неприятностей — ни удушливой жары, ни дождя. Я быстро шла по дороге вдоль домов, наслаждаясь почти забытым видом родных и таких привычных улочек. Окружающий пейзаж щемящей тоской отзывался в моем сердце, призывая остаться и не срываться в очередную поездку, пугая всевозможными страхами предстоящих неведомых опасностей. Упрямо стиснув зубы, я шла вперед и старалась заглушить неуместный приступ паники, повторяя про себя одну из песен Данти.

В окнах дома священника горел свет. Входная дверь, к моему удивлению, была приоткрыта. Поколебавшись, я все же взялась за ручку и вошла в помещение.

— Проходи, Лютена! — поприветствовал меня священник, вставая из-за стола. — Я ждал тебя.

— Откуда вы знали, что я приду? — удивилась я, пожимая сухую твердую ладонь. — Дети предупредили? Но я же с ними еще не встречалась. Как они?

— Никто меня не предупреждал. Я сон видел. — Святой отец улыбнулся и подтолкнул меня к столу. — Присаживайся, чайку попей со стариком. Сорванцы набегались за день и спят уже. Не переживай, у них все в порядке, в отличие от тебя. — Священник замолчал и выжидательно посмотрел мне в глаза.

— Да мне тоже не на что жаловаться. — Смутившись, я присела за стол и принялась мять в пальцах уголок свисающей скатерти.

— Ты сильная и телом и духом, — неожиданно похвалил меня святой отец. — Но самого главного врага тебе еще только предстоит встретить на пути, и одному лишь Богу известно, как закончится ваша встреча.

— О чем вы? — Услышав столь мрачные предсказания, я вскочила со стула и вцепилась в плечо священника, буквально упав перед ним на колени. — Умоляю, скажите, кого мне нужно опасаться? Где меня ждет этот враг?

— Я не могу, девочка. — Священник устало вздохнул. — Извини, но Бог сам выбирает испытания для своих детей, и я не вправе ему мешать.

— Но это же несправедливо! Разве на мою долю выпало мало страданий? Зачем же еще? Вдруг я больше просто не выдержу? — В отчаянии я опустила руки и прижалась лбом к подлокотнику кресла, в котором сидел святой отец.

— Бог никогда не дает человеку испытаний больше, чем тот может выдержать. — Священник погладил меня по голове.

Горько усмехнувшись, я подняла голову и посмотрела ему в глаза:

— Но ведь я не совсем человек…

Понимая, что больше ничего не смогу узнать, я простилась со святым отцом и покинула его уютный дом.

Вновь оказавшись на улице, я обнаружила, что вечер уже сменился ночью. Затем направилась в конец улицы, к тому самому обрыву, где у меня отняли спокойную и счастливую жизнь, заменив ее другой, сделавшей меня игрушкой в чужих руках и принесшей с собой чувство полынной горечи и бездонной пустоты в душе.

Остановившись на краю обрыва, я некоторое время вглядывалась в черный провал, воскрешая в памяти события минувших дней. Что ни говори, но мне было безумно жаль, что я не избежала встречи с Сураном. Сейчас все могло быть совсем по-другому, и не нужно было бы мчаться неизвестно куда на поиски Данти — человека, способного внести положительные изменения в мою судьбу. Впрочем, как говорят, знала бы, где падать придется — соломки бы постелила…

Одного я искренне не понимала: почему священник, явно знающий гораздо больше, чем сказал, не захотел мне открыть всей правды, чтобы помочь избежать неприятностей. Но приходилось довольствоваться тем, что услышала, и на основании этого делать свои выводы. К сожалению, неутешительные. Я почувствовала, как в душу забираются скользкие щупальца страха, и поспешила уйти с обрыва. Несмотря ни на что, твердо знала, что не изменю своему решению и на рассвете покину город.

Остаток ночи я провела в магазине. Вопреки обещанию, Джана отсутствовала, но сегодня я, как никогда, была рада одиночеству. Быстро приготовив все необходимое, я разложила товар на витрине и, прихватив несколько караваев в дорогу, покинула магазин. Когда закрывала дверь, увидела Джану, показавшуюся в начале улицы, но дожидаться ее не стала, решив остаться незамеченной и избежать долгих прощаний и ненужных слез.

Вернувшись домой, я переоделась в дорожный костюм, рассовала по карманам магически уменьшенные сумки с одеждой и провизией и посадила на плечи проснувшихся Кляксу и чертенка. Будить Рину для того, чтобы попрощаться, я также не стала, желая пощадить нервы преданной экономки. Вместо этого написала письмо, в котором пообещала возвращаться через каждые полгода, и попросила при появлении Данти задержать его дома до моего возвращения. Также оставляла в полное распоряжение экономки золото и драгоценности, позволяя распоряжаться ими по своему усмотрению и во благо Марти. Оставив письмо на столе, придавила его вазой, чтобы случайно ветер не унес, и вышла на балкон.

Утренняя прохлада приятно освежала лицо, а впереди меня ждали простор и неизвестность. Посмотрев по сторонам, я повела плечами и с улыбкой посмотрела на своих притихших друзей:

— Ну что, мои хорошие, полетели? Держитесь крепче!

Глава 7

Лететь налегке было очень удобно. Клякса периодически снималась с моего плеча и мелькала впереди, оглашая воздух радостными воплями. Вслед за мышью летело неизменное рубиновое ожерелье, болтаясь на шее хозяйки. К счастью, из-за моего заклинания мы были совершенно незаметны для окружающих и не могли привлечь ничьего внимания. Ерошка молчал, обнимая лапами меня за шею, а я давала последние наставления, пытаясь перекричать попадающий в лицо ветер:

— Когда прилетим к охотникам, пожалуйста, ничего не трогайте и ведите себя тихо. Я, конечно, не сниму заклинания незаметности, но если вдруг на кого-нибудь что-нибудь свалится ниоткуда, этот кто-то сразу поймет, что дело нечисто, и может начать кидаться чем-нибудь в ответ. Вам же это не надо?

— Почему это? — Клякса пролетела передо мной, тараща удивленные глаза. — Лично я с удовольствием устрою предметную перестрелку на вражеской территории!

— Не надо! — категорично отрезала я, раздумывая над тем, сказать или нет о возможной опасности, таящейся в серебряных наконечниках арбалетных стрел или в брызгах святой воды. Потом решила никого не пугать. К тому же, например, мыши вода абсолютно ничем не угрожала (не беря в расчет наконечников). А лишний раз указывать на тот факт, что шушерка, хоть и милая и добрая, но нечисть, равно как и я, мне не хотелось. — Давайте вы просто будете вести себя тихо и стараться ничего нигде не брать и ни к кому не приставать. Хорошо? Иначе придется превратить вас в двух обездвиженных истуканчиков и подарить одному дяденьке в качестве сувенира.

— Не надо сувениров! — завопили в ответ два голоса. — Мы будем хорошо себя вести!

Легко уладив проблему, я улыбнулась. Тем более что вдалеке показались унылые здания Ордена охотников за нечистью. Теперь оставалось надеяться на то, что в прошлую нашу встречу Валдос не шутил, говоря, что будет рад меня видеть.

Мне повезло. Живность сидела тихо на моих плечах, стреляя во все стороны восторженными глазами, снующие вокруг охотники нас попросту не замечали, а нужный мне кабинет оказался открытым и притом совершенно пустым.

Немного поколебавшись между правилами приличия, не позволяющими находиться в помещении без хозяина, и возможностью дать отдых своей натруженной полетом спине, я все же зашла и присела на низенький кожаный диван. Клякса немедленно обратила внимание на вазу с фруктами, стоявшую на столе, но сидела молча, переводя умоляющий взгляд то на вазу, то на меня. Я же упорно делала вид, что ничего не замечаю. Находиться в комнате без хозяина поначалу было несколько неудобно, но затем я успокоилась и даже позволила себе внутренне расслабиться. Правда, в памяти постоянно всплывали слова священника, что самого главного врага мне только предстоит встретить на пути, заставляя нервничать и ожидать отовсюду подвоха.

Наконец в тишине послышались шаги, и приоткрытая дверь распахнулась во всю ширь, явив моему взору Валдоса. А ему, в свою очередь, меня, поскольку он безошибочно посмотрел в сторону дивана, а затем расплылся в широкой улыбке, одновременно захлопывая за собой дверь:

— Надо же! Я, признаться, думал, что вы больше не появитесь. Очень рад! Чем могу быть полезен?

Во время всей приветственной речи я внимательно следила за выражением его глаз, стараясь уловить хоть малейший признак неприязни. Не получилось. Мужчина радовался мне совершенно искренне, а на сидящего на моем плече шушерку смотрел спокойно, даже с интересом. Его поведение в очередной раз поставило меня в тупик. Валдос тем временем отошел к столу и взял из вазы два больших яблока. Приблизившись к нам, с улыбкой протянул фрукты Кляксе и Ерошке. Заколебавшись, они принялись попеременно заглядывать мне в лицо, прося разрешения. Не усмотрев в угощении ничего угрожающего, я согласно кивнула.

Незамедлительно возле одной руки Валдоса промелькнула черная молния, и послышался тихий хруст. Шустрый чертенок вновь восседал на плече и поедал угощение, зажмурив от удовольствия глаза. Клякса же медлила, рассматривая яблоко. Валдос смутился:

— Простите, не знаю, едят ли летучие мыши яблоки. Может, следовало предложить что-нибудь другое?

— Я всеядная! — Не найдя никаких изъянов в блестящем плоде, мышь вгрызлась в светло-зеленый бок.

Я невежливо подавилась смешком, стараясь не расхохотаться в полный голос, поскольку Валдос, услышав мышиную речь, застыл с озадаченным видом, изображая памятник самому себе.

— Говорящая мышь?!

— Летучая мышь! — прочавкала Клякса, обливая себя, мой рукав и заодно диван яблочным соком. — Такой вот уникальный экземплярчик…

— Действительно, уникальный! — Мужчина пришел в себя и протянул мне руку, приглашая подняться с дивана. — Могу я предложить вам выпить чего-нибудь освежающего?.. Что я вижу! На вас нет оков?

— Суран погиб. Упал из окна трактира и сломал себе при этом шею. — Я поднялась и прошла вслед за Валдосом к столу, где опустилась в знакомое кресло. — Знаю, что вы не поверите, но мне его искренне жаль. Несмотря ни на что, я не желала ему смерти и хотела бы, чтобы эта история началась и закончилась совершенно иначе. А еще лучше — не начиналась бы совсем. Теперь же, когда ко мне вернулась память, у меня появились некоторые вопросы, и я очень хотела бы вам их задать. — Закончив монолог, я внимательно посмотрела на Валдоса.

— Спрашивайте, — спокойно кивнул он в ответ.

Я подалась вперед, сцепив от волнения руки в замок и облокотившись ими о столешницу:

— В прошлый раз вы сказали, что видите меня впервые и до этого не знали о моем существовании. Но в тот момент, когда Суран появился в моем доме, около полугода назад, он говорил, что его направил Орден — для того, чтобы убить меня. Кстати, в подтверждение его слов при нем находился полный комплект ваших средств для борьбы с нечистью, то есть со мной. Да и повел он себя с первых минут достаточно агрессивно, угрожая расправой моей экономке, приняв ее за вампира. Так, может быть, Орден действительно приказал Сурану убить какую-то неизвестную вампиршу, а потом попросту забыл об этом? Пожалуйста, скажите мне правду, вы ведь все равно ничего не теряете, а я просто хочу добраться до истины.

Повисла долгая тишина, в течение которой Валдос молча сверлил взглядом лакированную поверхность стола, а я ждала, не шевелясь и затаив дыхание. Наконец приняв какое-то решение, он поднялся из-за стола и отошел к стеллажам. Выбрав несколько толстых книг, вернулся и положил их на стол передо мной.

— Мы ведем строгий учет всей известной нам существующей нечисти, и все данные хранятся в этих книгах. Разумеется, это строго секретная информация, но в порядке исключения я разрешаю вам ее посмотреть. Попробуйте найти себя в этих книгах и узнаете ответ на свой вопрос. Лично я думаю, что ваше убийство было проверкой для Сурана в глазах его шайки. Ведь из Ордена он ушел не один, а со своими подельниками. Вряд ли им что-либо могло помешать заниматься привычным, если не сказать любимым, делом. К сожалению, некоторые охотники не выдерживают, так сказать, вседозволенности и становятся настоящими убийцами, истребляя не только нечисть, но и вполне мирных обычных жителей. Иногда нам удается рассмотреть черный огонь жестокости, разгорающийся в душе такого охотника, и тогда мы строго наказываем его. Но некоторые все же достаточно хорошо прячут свое истинное лицо, умело скрывая следы преступлений. Впрочем, поищите свое имя в списках, тогда сами во всем разберетесь.

В глазах Валдоса не было и тени насмешки, но его предложение вызвало у меня скептическую гримасу. Для того чтобы просмотреть два пухлых тома, мне понадобятся как минимум сутки. Нимало не смущаясь, я прямо заявила об этом.

— Вы куда-то торопитесь? — мягко заметил Валдос, слегка приподняв брови.

После минутного размышления пришлось признать, что выкроить лишнее время для меня вполне возможно. Легко подняв книги, я переместилась на диван и принялась вчитываться в мелкий шрифт…

Солнце уже клонилось к закату, когда чтение первого тома подошло к концу. Поначалу я еще помнила, где нахожусь, но потом полностью погрузилась в информацию и забралась с ногами на диван, игнорируя присутствие Валдоса.

Шушерка, довольно быстро заметив мое отсутствующее состояние, тихо сполз на пол и принялся изучать окружающее пространство, аккуратно трогая все, до чего дотягивалась его мохнатая лапка, а Клякса гордо восседала на люстре, посматривая на всех с высоты. Сам Валдос сидел за столом и перебирал бумаги, изредка поглядывая на меня, вольготно расположившуюся на диване. При этом в его глазах проскальзывали теплые смешинки.

Перевернув последнюю страницу первого тома, я, не вставая, уставилась в пространство немигающим взглядом, в котором легко читался неподдельный ужас. До меня только теперь дошло, насколько сильной и могущественной организацией был Орден, раз сумел собрать столь обширную и подробную информацию.

Каждый, кто имел хоть какое-нибудь отношение к нечисти, находился в этом списке, причем указывалось абсолютно все: классификация, возраст, имя и даже в некоторых случаях титул, род деятельности, место пребывания и причиненные неприятности. В конце текста у многих значилось категоричное «ликвидирован (а)». К счастью, мое имя в первом томе отсутствовало. Но оставался второй.

— Если желаете, можете остаться здесь на ночь, — внезапно предложил Валдос, увидев, что я закрыла книгу. — Я распоряжусь, чтобы сейчас принесли ужин прямо в кабинет, и вы сможете насладиться и чтением, и едой. Что скажете?

— Зачем вам все это нужно? — Устало разминая затекшую спину, я поднялась и с любопытством посмотрела на мужчину.

— Успокойтесь, мир не без добрых людей! — улыбнулся он в ответ. — Впрочем, как показала практика, и без не людей тоже. — Подмигнув, он вышел из кабинета, оставив меня наедине с кучей вопросов, тревожным ульем гудящих в моей голове.

Ночь прошла спокойно. Я должным образом оценила блюда местных поваров, найдя их вполне съедобными и, как ни странно, вкусными, а затем погрузилась в чтение второго тома.

Когда же оторвалась и от него, заметила, что за окнами светает, а мои мохнатые друзья спят глубоким сном. Причем шушерка выбрал в качестве постели стол, а Клякса зависла вниз головой на люстре.

Не придумав ничего лучшего, я положила книги на полку стеллажа, а затем вытянулась на диване, намереваясь выкроить несколько часов для сна. Своего имени в списках я так и не нашла.

— Доброе утро! — Негромкий голос ворвался в мой сон, заставив испуганно подскочить на месте. Раскрыв глаза, я несколько секунд изучала склонившегося надо мной Валдос а, а затем, вспомнив, где нахожусь, рывком поднялась с дивана, отряхивая несколько помявшийся костюм и слушая краем уха извинения: — Извините, не хотел вас пугать, просто принес завтрак. Как вы на это посмотрите?

— Очень положительно! — улыбнулась я, подскакивая к столу и пересаживая сонного чертенка со стола на плечо. Шушерка, не просыпаясь, обнял лапками меня за шею и продолжал смотреть сны. — Извините, что мы заняли ваш кабинет. Огромное спасибо за гостеприимство!

— Всегда рад помочь столь очаровательной даме! — улыбнулся в ответ Валдос. — Нашли то, что искали?

— Нет, не нашла. — Я отрицательно качнула головой и сняла с подноса салат, предложенный мне на завтрак. — И поэтому вопросов теперь еще больше. Если не вы, то кто тогда приказал ему убить меня? Я не очень верю, что Суран по собственной инициативе пришел к моему дому. Он явно выполнял чей-то заказ. Вполне возможно, что впоследствии он убрал заказчика, но мне все равно тревожно.

— Если хотите, могу взять вас под защиту Ордена. Но для этого вам нужно будет с нами сотрудничать, — внезапно предложил Валдос.

— Хотите сказать, что я должна буду по вашему приказу уничтожать нечисть? — усмехнулась я. — Спасибо, но, помнится, совсем недавно я уже имела сомнительное удовольствие поучаствовать в подобном деле и получила от этого одни переживания. Боюсь, если и дальше буду заниматься подобными делами, то мое сердце попросту разорвется от страданий. Простите, но это занятие не для меня.

— Понимаю. Что же вы собираетесь делать дальше?

— Как говорят в народе, ищи — и обрящешь! Вот я и собираюсь искать. Вдруг повезет. По крайней мере, попытаюсь, а там как получится.

— Если что, знайте, что всегда можете прийти сюда и получить необходимую помощь. Я от всего сердца желаю вам удачи!

— Большое спасибо! — Поблагодарив, я встала из-за стола, позвала Кляксу и снова обернулась к Валдосу. — Вы правы, удача мне сейчас очень понадобится, потому что я ищу одного человека.

— С этого и надо было начинать. — Валдос укоризненно взглянул на меня. — Расскажите, кого вы ищете, а я попробую собрать сведения через Орден.

— Боюсь, это не по вашей части, поскольку он не имеет никакого отношения к нечисти, он обычный человек. — Я грустно улыбнулась. — Менестрель, и у него замечательный голос. Он высокий и светловолосый, и зовут его Данти. Если вдруг вы все же найдете его, скажите, что я жду его и двери моего дома открыты.

— Я постараюсь сделать все возможное. — Валдос кивнул и протянул мне на прощание руку. — Еще раз желаю вам удачи!

— До встречи! — Ответив на рукопожатие, я выскользнула в коридор, стараясь не задеть никого из охотников.

По плану следующим местом, которое собиралась посетить, была избушка, где держал меня Суран. Я очень надеялась, что именно там смогу найти ответы на все волнующие вопросы.

Глава 8

Нужная мне избушка показалась среди леса лишь ближе к вечеру, когда я уже порядком устала и начала сомневаться в том, что выбрала правильное направление для полета. К счастью, с заходом солнца в зелени деревьев наконец промелькнул печально знакомый сруб, и я спустилась на землю.

— Как здесь красиво! — Клякса принялась нарезать круги вокруг избушки, громко пища что-то восторженное.

Запертая дверь быстро сдалась под натиском моей магии, и я беспрепятственно вошла в помещение. Сейчас, без воздействия оков, все воспринималось мной совершенно иначе. Окружающая обстановка вызывала дрожь и леденящий холод во всем теле, а ноги будто налились свинцом. Хотелось как можно быстрее покинуть это жуткое место, будившее во мне тяжелые воспоминания, но вместо этого я заставила себя собраться и принялась обыскивать комнату.

К сожалению, ничего, кроме личных вещей, не обнаружила. Не было ни записей, ни амулетов, ни документов. Едва не заскулив от досады, я застыла посреди комнаты После моего вторжения она выглядела так, словно по ней прошелся ураган: вещи были разбросаны на полу, шкаф раскрыт, стулья перевернуты, а в центре этого погрома сидел шушерка и таращил глазенки-бусинки. Причем в них читалось явное удовольствие от происходящего.

Разозлившись, я пнула ногой печную заслонку. От удара она отскочила, зазвенев на дощатом полу. Поморщившись, я сунула внутрь руку и хорошенько пошарила. Расчихавшись от потревоженной сажи, извлекла на свет увесистый мешочек из грубого полотна. Развязав стягивающие тесемки, увидела драгоценности. Судя по всему, это была часть найденных нами в прошлом сокровищ. Причем по объему примерно четверть от всей части, доставшейся Сурану. Получается, во время последнего для него пребывания в этом доме он забрал с собой не все драгоценности.

Подумав, я отряхнула мешочек от сажи, потом уменьшила и спрятала в карман, решив, что Сурану он теперь точно не понадобится, а вот мне вполне еще может пригодиться. Теперь избушка потеряла для меня всякий интерес, можно было уходить. Только оставлять после себя погром было неловко, а навести порядок рука не поднималась, следуя известной поговорке, что разрушать значительно легче, чем созидать.

Словно чувствуя мое состояние, ко мне подполз Ерошка и, потянув за штанину, спросил:

— Хочешь, я быстро наведу порядок? — Я молча кивнула, и по комнате закружился маленький вихрь. Создавалось впечатление, что вещи, словно живые, сами расползались в разные стороны. Смотрелось очень забавно. Через несколько минут чертенок забрался ко мне на руки и спросил, прижав мордочку к уху: — Ты довольна?

Улыбнувшись, я погладила его по мохнатой спинке, в последний раз оглядывая комнату. Взгляд зацепился за стоящий в углу мольберт. Любопытно… Я подошла и сдернула белую ткань, закрывавшую холст. Увиденное заставило меня пораженно вскрикнуть.

На подставке стояла законченная картина, та самая, которую по неосторожности некогда повредил Суран, устроив погром в моем доме, и за которую был вынужден отрабатывать, прислуживая мне. Моему удивлению не было предела. Покупая давным-давно картину на аукционе, я даже и подумать не могла, что когда-нибудь встречусь с ее создателем, причем таким печальным образом.

Сняв картину с подставки, я убрала ее в обнаруженный поблизости футляр и тоже отправила в карман. Получалось, что долг Суран мне все-таки отдал. Посмертно.

В раскрытую дверь, принеся с собой пряные ароматы ночи, влетела Клякса, оторвав меня от печальных размышлений.

— Как тут у вас идут дела? — спросила она, приземлившись в центре стола. — Я ничего не пропустила важного?

— Абсолютно ничего. — Я покачала головой, решив не говорить мыши о найденных сокровищах, иначе она обязательно захочет их посмотреть, и в таком случае мы до завтрашнего вечера никуда не выберемся. А нам нужно как можно скорей отправляться на поиски Данти. Особенно теперь, когда история с Сураном не получила никакого продолжения. — Мы сейчас же отсюда улетаем! — сообщила я друзьям.

— Что-то я сильно в этом сомневаюсь, — угрюмо констатировала мышь, глядя задумчивым взглядом мне за спину.

Обернувшись, я почувствовала предательскую дрожь в коленях: дверной проем загораживал темный силуэт.

От волнения я не могла произнести ни слова, но внутренне приготовилась пальнуть в непрошеного гостя чем-нибудь неприятным и болезненным. Незнакомец сделал пару шагов и, оказавшись на свету, остановился, давая возможность себя рассмотреть.

Мужчина был высоким, одетым в темный плащ, спадающий до самого пола, вполне обычным, но каким-то пугающим. Несмотря на то что он стоял спокойно и даже улыбался, от его фигуры веяло леденящим холодом. Длинные иссиня-черные волосы спадали на широкие плечи, а лицо скрывал глубокий капюшон, оставляющий открытым подбородок и губы незнакомца, в данный момент сложенные в подобие вежливой улыбки. Присмотревшись внимательней, я едва не застонала от ужасной догадки. В улыбке были отчетливо видны два клыка, которые были вдвое длиннее остальных зубов. Мужчина, как и я, был вампиром. Только настоящим, а не полукровкой. Я невольно отшатнулась.

— О, не стоит меня бояться! — произнес незнакомец на удивление приятным бархатистым голосом. — Я не собираюсь причинять тебе никакого вреда. Если, конечно, ты будешь правильно себя вести.

Я тихо зарычала, чувствуя, что у меня начинается самая настоящая аллергия на это ненавистное выражение.

Игнорируя мое раздражение, незнакомец вежливо поклонился.

— Прежде всего, Лютена, давай познакомимся. Меня зовут Саймон. Думаю, тебе не нужно говорить, кто я такой. Вижу по глазам, что ты и сама прекрасно догадалась.

— Ваша улыбка весьма красноречиво говорит обо всем, — не удержалась я от язвительной шпильки.

— О, я очень рад этому обстоятельству! — усмехнулся вампир. — В таком случае, может быть, ты также догадываешься и о цели моего визита?

Я неуверенно пожала плечами:

— Возможно, у вас были какие-то дела с Сураном? Только, в таком случае, вынуждена сообщить печальную новость: Суран погиб несколько дней назад.

— Туда ему и дорога! — беспечно отмахнулся вампир. — Эта новость скорее приятная, чем печальная. И особенно для тебя. Разве не так? Или ты была вполне счастлива под воздействием оков?

— Откуда вы знаете? — Устав от бесконечных сюрпризов последних дней, я не удивилась осведомленности незнакомца, и вопрос задала скорее для поддержания разговора, а не из любопытства. Но, как оказалось, именно сегодня мне предстояло узнать много интересного о том, о чем я не имела ни малейшего понятия.

— Я знаю о тебе все. И поверь, это не просто слова. Я давно слежу за тобой, ожидая подходящего момента.

— И зачем я вам? — Понимая, что разговор затягивается, я присела на кровать, рассчитывая, что и сидя вполне смогу запустить заклинание в незнакомца.

— Ты — вампир! — произнес он так, словно это все объясняло.

— Вообще-то полукровка, — невозмутимо парировала я, безуспешно стараясь рассмотреть лицо собеседника под капюшоном.

— Это не важно! — Судя по тому, как скривились бледные губы, вампир поморщился. — Главное, что у тебя есть дар и над ним нужно просто поработать, чтобы ты смогла достичь высшей степени развития.

— По-моему, я и так достаточно развита. Во всяком случае, мне вполне хватает того, что есть.

— Глупая, ты не знаешь, о чем говоришь! — снисходительно просветил меня вампир, интонацией голоса давая понять, что видит во мне стопроцентную идиотку. — Но твое невежество простительно, поскольку оно от недостатка информации и опыта. Ничего, я все исправлю.

— Не нужно меня исправлять! — Своим небрежным поведением ему все-таки удалось меня разозлить. Безбоязненно подскочив к незнакомцу, я зашипела ему прямо в капюшон — Я вполне самостоятельная! И вообще, кто вы такой? Почему сваливаетесь как снег на голову посреди ночи и начинаете предъявлять какие-то права и претензии? Я вас никогда не знала и дальше знать не хочу! Уходите по-хорошему!

— Увы, Лютена, — голос вампира стал певуче-сладким, словно патока, — я уйду отсюда только вместе с тобой. И никак иначе.

— Да что же вы все ко мне цепляетесь? — немедленно заорала я, взбесившись окончательно. — С одним разобралась — второй пристал! Второго не стало — третий объявился! Сколько же можно? — Не помня себя от злости, я заметалась по комнате, круша все, что попадалось под руку: стол, стулья, дверцы шкафа, мелкую посуду. — Я вам что, собака какая-нибудь? Оставьте меня наконец в покое! Поверьте, и без вас у меня дел по горло.

— Да, я понимаю, — притворно вздохнул вампир, откровенно издеваясь надо мной. — Разумеется, потерявшийся музыкант требует твоего всецелого и незамедлительного внимания.

Будто натолкнувшись на невидимую преграду, я застыла, а затем, развернувшись к вампиру, вновь зашипела:

— Если вы с ним хоть что-то сделали, клянусь, я сверну вам шею!

— Ой, рассмешила! — Вампир расхохотался, сложившись пополам. — Мне жаль тебя огорчать, но мы, вампиры, от этого не умираем. И я не верю, что ты не знаешь столь ценной информации. Думаю, тебя саму не раз спасала регенерация? Это потому, что ты полукровка, а вот истинному вампиру никакая регенерация не требуется. Все проходит за несколько секунд, причем без каких-либо усилий. Могу устроить наглядную демонстрацию, если хочешь.

— Не хочу. — Я внимательно посмотрела на капюшон, который даже во время смеха упорно держался на голове вампира. — Вы и так поняли, что я имею в виду. Впрочем, можете прикидываться идиотом ровно столько, сколько вам заблагорассудится, а я пойду. Мне тут больше делать нечего. Прощайте!

— Похоже, ты меня не поняла. — Вампир преградил мне дорогу, и в его голосе появились опасные нотки. — Ты уйдешь отсюда только вместе со мной, и не советую думать, что это шутка. Я и так слишком много времени потратил, доверившись этому болвану-охотнику.

— Значит, это по твоему поручению Суран пришел ко мне домой и попытался убить?

— Убить? Нет! Ни в коем случае! Подобная чушь никогда не приходила мне в голову. Я просил его всего лишь привести тебя в нужное место, а именно к моему замку, и передать в мои заботливые руки. Вот и все. Причем я хорошо заплатил мерзавцу за работу. Но этот гад решил использовать ситуацию в своих интересах. Достал где-то оковы подчинения, и я уже не мог к тебе подобраться, поскольку потерял тебя из виду. По всей видимости, он скрывался здесь вместе с тобой, а потом появился в городе и решил твоими руками убрать Орден. Честно говоря, мешать ему в столь благом деле было попросту глупо, поэтому я решил подождать удобного момента, чтобы свернуть ему шею после того, как ты выполнишь столь грандиозное поручение. Но, как видишь, судьба сама с ним разобралась. Хотя признаюсь, мне искренне жаль, что я не успел с ним поквитаться за все то зло, которое он причинил тебе.

— Почему-то я твердо уверена в том, что знакомство с тобой также не принесет мне ничего хорошего, — огрызнулась я.

— Уверяю тебя, это из-за испуга, — улыбнулся вампир, блеснув клыками. — Но теперь ты принадлежишь мне и позже поймешь, насколько сильно заблуждалась на мой счет.

— В жизни не слышала ничего более глупого! Я не вещь и не собираюсь никому принадлежать! И уж тем более бояться! И мне абсолютно безразлично все, что касается тебя. Так что иди-ка ты к дьяволу!

Я подхватила на плечо шушерку и выстрелила в незнакомца сгустком огня, который при столкновении должен был разнести его в клочья. Сама же побежала к двери.

— Зря ты так, я же предупреждал! — Совершенно невредимый и невозмутимый вампир внезапно возник передо мной и схватил за руку, больно выкручивая ее из суставов.

Оглянувшись, я увидела, что мое заклинание неиспользованным комком затухает на полу, не причинив вампиру никакого вреда.

Опасно оскалив клыки, мой очередной мучитель наклонился к самому моему лицу и продолжил:

— Запомни, истинный вампир намного более совершенен в магии, чем ты, глупая девчонка! Учти, что я в последний раз закрываю глаза на твои жалкие фокусы. Больше предупреждать не стану! Впрочем, достаточно слов, мы и так задержались в этой дыре больше, чем следовало.

Я так и не поняла, что произошло, но на меня резко навалилась дурнота, перед глазами поплыл туман, а затем я провалилась в пустоту, даже не успев толком испугаться.

Часть третья ГЛАВНЫЙ ВРАГ

Глава 1

Он находился рядом, такой близкий и родной. Я радостно взвизгнула и повисла у него на шее:

— Данти, милый, наконец-то я тебя нашла! Теперь все будет хорошо!

В ответ он убрал мои руки и печально улыбнулся, прикоснувшись губами поочередно к каждой ладони, а затем вдруг запел красивым, почему-то женским голосом:

Только сердце рвется, Плачет и зовет. Верит, что найдется, Верит, что придет.

Затем его черты стали таять, а голос стихать. Я попыталась что-то выкрикнуть в знак протеста, но слова застряли в горле, уступив место тихому мышиному писку. От обиды на глаза навернулись слезы, а писк почему-то стал настолько громким, что я поморщилась и… проснулась.

В поле зрения попала Клякса, которая сидела рядом со мной и плакала, непрерывно пища, забавно утирая мордочку лапками. Увидев, что я открыла глаза, мышь с радостным воплем кинулась меня обнимать, закрывая крыльями обзор. Пришлось приподняться и переместить ее на колени.

Как и следовало ожидать, окружающая обстановка полностью изменилась. Я лежала на большой кровати под балдахином в роскошной спальне. Огромных размеров комната, выдержанная в бордовом цвете, причудливо сочетала массивную мебель темных тонов, инструктированную золотом, с многочисленными картинами, почему-то не висевшими, как положено, на стенах, а просто выстроенными в ряд на полу. Тяжелые канделябры с несгорающими свечами (безумно дорогими магическими изделиями) давали много света, но углы огромной спальни были погружены в пугающий полумрак. Это создавало гнетущее впечатление. Помимо всего было еще что-то совершенно непривычное в окружающей обстановке. Присмотревшись внимательней, я поняла, что именно: в комнате не было ни одного окна. Внезапно сверху на меня, напугав до нервной икоты, шлепнулся Ерошка и виновато сообщил, стараясь перекричать мышиный писк:

— Извини, я ничего не смог сделать, он очень сильный! Даже сильнее меня.

— Не волнуйся, мы обязательно что-нибудь придумаем, — подбодрила я чертенка, на самом деле сильно сомневаясь в правдивости собственных слов.

— Мы сейчас находимся под землей, — продолжил он, добив меня окончательно. — И я не знаю, где находится выход…

Впрочем, чего-то подобного вполне можно было ожидать. По крайней мере, становилось понятным отсутствие окон. Действительно, кому они нужны под землей…

Решив все же не расстраиваться раньше времени, я встала с кровати и направилась к двери, намереваясь изучить то место, в котором оказалась. К счастью, одежду никто не забирал, и мой костюм, со всем его содержимым, по-прежнему был на мне.

Увы, едва я приблизилась к двери, даже не успев взяться за ручку, она самостоятельно распахнулась, а на пороге возникла высокая и, в прямом смысле слова, широкая женщина. Точнее, женщину я в ней опознала исключительно по наличию необъятной груди, грозившей при малейшем неверном движении разорвать кожаные доспехи, в которые была облачена незнакомка. В остальном же дама напоминала мужчину: мощные, бугрящиеся мышцами руки, нахмуренный лоб с сурово изломанными бровями и твердый, лишенный каких-либо эмоций взгляд. Этакий цербер. Точнее, церберша. По сравнению с ней я ощутила себя настолько тоненькой и маленькой, что захотелось отбежать и спрятаться в самом дальнем и темном углу. Разумеется, ничего подобного я не сделала, лишь гордо задрала подбородок, стремясь казаться повыше, и требовательно уставилась на незнакомку.

Не обращая ни малейшего внимания на мое поведение, она выбросила вперед пудовую руку и оттолкнула в глубь комнаты, чудом не сломав мне костей. После чего дверь снова закрылась, и я услышала, как щелкнул замок. В ответ на выпущенное заклинание ручка лишь протестующе заискрилась, но ничего другого не произошло.

— Я тебе покажу, как толкаться! — завопила оскорбленная мышь, кидаясь на лакированную поверхность красного дерева. — Ты у меня еще получишь! — пообещала она. Правда, немного подумав, добавила: — Позже.

Я озадаченно почесала макушку и, подмигнув мыши, громко сообщила:

— Послушай, кажется, я начинаю сочувствовать этому вампиру! Подумать только, если его окружают такие женщины, как он, бедняга, еще не повесился?

— А может, он их разводит, ну как стадо свиней или коров! — захихикала мышь. — Уж больно похожа!

За дверью что-то грохнуло и осыпалось. Наверное, подслушивающая наш разговор церберша засадила кулаком в стену, проломив ее от злости.

Совершив свою маленькую месть, я принялась мерить шагами комнату, размышляя над создавшейся ситуацией. Было не совсем понятно, зачем я настолько понадобилась вампиру, что он потратил на меня кучу времени и денег. И было совсем непонятно, как теперь выбираться из очередных неприятностей. Бунтовать открыто я боялась, убедившись, что магия вампира по силе значительно превышает мою. Но и сидеть, сложа руки, тоже не собиралась, решив в отместку за свое пленение устроить всем здешним обитателям, ведомым и неведомым, бесконечно сладкую жизнь. Разумеется, в самом горьком значении этого слова.

Развлекаться я решила с того момента, когда в комнату впервые доставили еду. Точнее, заставленный всякими блюдами, блюдцами, кувшинчиками и чашками поднос самостоятельно материализовался на низеньком столе, вероятно предназначенном именно для этой цели. Из-за отсутствия окон я не смогла понять, был это завтрак, обед или ужин, но с удовольствием перебила всю посуду, поочередно швыряя ее вместе с содержимым о бордовые стены. При этом, разумеется, не забывая громко и надрывно визжать. К счастью, общение с Джаной не прошло даром, и от звука собственного голоса даже у меня заложило уши. Потом к моему занятию присоединились Клякса с шушеркой, и стало еще веселей. Когда в очередной раз моя рука нащупала лишь пустой поднос, я присела на кровать, перевела дух и с удовольствием осмотрела последствия устроенного мной погрома.

Честно говоря, картина впечатляла: благородный бордовый цвет стен смешался с изобилием желтого (соус), бежевого (суп), почти черного и ужасно жирного (подумаешь, жарким запустила) и, наконец, белого (молоко). На полу все это великолепие живописно дополнялось мелкими осколками, перемешанными с остатками еды. В общем, я осталась довольна.

Огорчало лишь одно: на мою выходку ни во время совершения безобразия, ни после никто не спешил реагировать, хотя я была твердо уверена, что охранница за моей дверью никуда не отходила и все прекрасно слышала, если, конечно, она не глухая. А она точно не глухая, в этом я уже успела убедиться.

Просидев несколько часов в подобном разгроме, я все же решила убрать беспорядок, применив соответствующее заклинание. Потом достала из кармана припасы и устроила нормальный ужин на троих. Затем, решив не останавливаться на достигнутом, переколотила кучу вазочек и статуэток, находившихся в комнате.

Наконец, понимая, что, к сожалению, бить больше нечего, принялась громко петь, перебирая весь имеющийся в памяти как городской, так и деревенский репертуар. Точнее, издаваемый мною ор даже отдаленно не напоминал песню, но я старалась изо всех сил. Слух у меня, разумеется, был, да и голос имелся, но в данный момент они были совершено ни к чему, поэтому пение больше напоминало вопли расстроенной баньши, у которой в придачу медведь плясал на ушах без остановки.

Продержавшись из вредности пару часов, я охрипла, оглохла и окончательно устала. В итоге, едва добравшись до кровати, забылась беспокойным сном, потеснив с подушки своих мохнатых друзей. В комнате воцарилась тишина. Прошло несколько минут, и в двери тихо щелкнул замок. Золотая ручка медленно повернулась…

По всемирно известному закону подлости, тяжелый день перешел в не менее тяжелую ночь. Я вертелась словно уж на сковородке, пытаясь избавиться от всех кошмаров, старательно преследующих меня во сне, но липкая паутина страха не хотела выпускать из своих объятий, не позволяя проснуться. В конце концов мое упорство победило, и я раскрыла глаза, одновременно садясь на кровати и утирая рукавом испарину с лица. Едва же откинула волосы со лба, застыла и чуть не заорала от неожиданности, отмечая произошедшие в комнате изменения.

Напротив моей кровати в кресле сидел незнакомый мужчина и молча смотрел на меня. В его больших темных глазах отражалась такая печаль, что у меня крик застрял в горле, а страх незамедлительно улетучился, унося с собой панику от внезапного вторжения неизвестного. Неожиданно для себя самой мне вдруг захотелось встать, подойти к нему, протянуть руку и провести по волосам незнакомца цвета воронова крыла, сказать слова утешения, как-то приободрить. Что и говорить, он был красив, причем именно настоящей мужественной красотой, без изъянов и вульгарного лоска. От его облика буквально веяло благородством. Темные глаза смотрели грустно, но внимательно и казались двумя омутами, в которых можно утонуть и раствориться без остатка. Высокий лоб, гордый излом четких бровей и чувственные, слегка бледные губы. Он был облачен во все черное, лишь на груди отливал золотой вышивкой полураскрытый ворот рубахи. В ровном свете свечей его кожа казалась перламутрово-бледной, и сам он был похож на нереальное видение, надолго лишившее меня дара речи.

Некоторое время я любовалась молча, беззастенчиво скользя взглядом по неожиданному гостю, но затем в голове все же стали появляться разумные мысли, а вслед за ними и соответствующие вопросы. В итоге, вдоволь налюбовавшись незнакомцем, я раскрыла было рот, чтобы задать вполне логичный вопрос, кто он такой и почему находится в моей комнате. Мужчина, увидев, что я собираюсь заговорить, резко подался вперед, разрушив свою нереальность, и что-то тихо шепнул. Мне резко захотелось спать. Не сказав ни слова, я упала на кровать и моментально уплыла в сновидения, на этот раз, к счастью, светлые и спокойные.

Когда я в очередной раз раскрыла глаза, в комнате было тихо и пусто, а на столе дожидался моего пробуждения очередной поднос с соком и блюдом с ароматными пирожными. Посчитав незнакомца сном и весьма расстроившись по данному поводу, я решила, что травить меня после столь долгих поисков и затрат со стороны вампира будет, по меньшей мере, глупо, и без опасений съела угощение, поделившись пирожными с Кляксой. Ерошка от сладостей благородно отказался, затребовав из моих запасов кольцо колбасы. Едва поднос опустел, я вновь расколотила посуду и осталась очень довольна собой, рассчитывая, что подобным поведением быстро выведу вампира из равновесия, и он поймет, что держать меня в плену не только беспокойно, но и весьма расточительно.

Едва я добила посуду, послышался тихий шорох, и на кровати материализовалось платье. Длинное, розовое, с неуловимым мерцающим блеском, расшитое редкими вкраплениями бриллиантов. Одним словом, именно то, что я всем сердцем ненавидела. Точнее, само платье, невзирая на яркий цвет, было потрясающе красивым, но раз я решила строить из себя невыносимую особу с отвратительным характером, значит, не имела никакого права на восхищение и любование.

Озадаченно переглянувшись с Кляксой, я немедленно придумала очередную пакость и ринулась претворять ее в жизнь. А именно, заталкивая чувство жалости в самый дальний уголок души, принялась разрывать тонкую ткань своими острыми ногтями. Через час обрывки былого великолепия розовыми лепестками усеяли пал, а я, демонстративно посмотрев по сторонам, громко заявила в пустоту:

— В следующий раз советую кому-то хорошо подумать, прежде чем предлагать мне наряд цвета взбесившейся свиньи!

— Винограду бы, — задумчиво протянула Клякса, сосредоточенно копаясь в ворохе обрывков. — Жаль, что его здесь не подают.

Едва она закончила фразу, как прямо в центре кровати появилась ваза с большими гроздьями зеленых и темно-фиолетовых ягод. Онемев от неожиданного счастья, мышь взлетела на кровать и кинулась к вазе, спотыкаясь от восторга на покрывале.

— Ага! Так, значит, нас здесь действительно прекрасно слышат? — Нахмурившись, я поднялась и уперла руки в бока. — А может быть, еще и столь же прекрасно видят?!

В течение следующих минут я старательно корчила рожи, поворачиваясь на все четыре стороны, не забывая на всякий случай и потолок. Потом устала и вернулась обратно на кровать. Там обнаружились пустая ваза и объевшаяся мышь, которая блаженно жмурила глаза, лежа кверху пузом. Запустив хрустальным изделием в стену, я щелчком пальцев убрала осколки и растянулась на покрывале, прикидывая, чего бы такого еще вытворить. На ум пришли частушки, подслушанные на одной из воскресных ярмарок. Немного переделав слова, чтобы подошли по смыслу, я завопила во все горло:

Мой миленок-вампиренок Был наивный, как теленок, С коромыслом повстречался И клыков не досчитался. Пей побольше самогона, И вампир тебя не тронет, Потому что алкоголь Отравляет нашу кровь!

Замолчав, я прислушалась, ожидая какой-нибудь реакции от принимающей стороны. Увы, ничего не было. Расхрабрившись, загорланила с удвоенной силой:

Я вампира проучу — Уши напрочь откручу. Дам пинка ему под зад, Пусть летит обратно в ад! Эх, раз, еще раз! Мы ладим вампиру в глаз!..

— Лютена, посмотри! — неожиданно закричала мышь.

Перестав вопить, я повертела головой и обнаружила подружку восторженно подпрыгивающей на туалетном столике. Как она смогла переместить туда свой объемный живот, для меня осталось загадкой. Видимо, причиной послужило нечто, действительно стоящее внимания. Заинтересовавшись, я приблизилась.

Предметом мышиных криков стала небольшая бархатная коробка. Открыв ее, я с напускным равнодушием минуту молча изучала восхитительное ожерелье из розового жемчуга, покоившееся на черной бархатной подушке. Идеально ровные крупные жемчужины отливали еле уловимым розовым блеском, расположившись в три ряда.

Решительно наступив на горло своему восторгу, я протянула футляр Кляксе, обронив как можно более равнодушно:

— Если тебе нравится эта безделушка, носи на здоровье.

Клякса выпучила глаза, не веря собственному счастью, а затем быстро схватила коробку и взмыла с ней к потолку. Спустя мгновение пресловутый футляр свалился мне на голову, достаточно больно ударив по макушке, а довольная мышь принялась нарезать круги под потолком, нацепив жемчуг поверх неизменного рубинового ожерелья.

Почесав голову, я вернулась на кровать, обняла шушерку и закрыла глаза, размышляя над своим дальнейшим поведением и возможной реакцией вампира на мои выходки. Почему-то теперь я начала реально опасаться, что мой план по выведению его из него самого близок к оглушительному провалу.

Глава 2

Следующий день начался вполне обычно. Позавтракав, я вновь перебила посуду, оставив нетронутой лишь вазочку с вареньем для Кляксы, и направилась к выстроенным вдоль стен картинам. Дойти не успела, поскольку тихий шорох за спиной предупредил о появлении очередного подарка. Обернувшись, я криво усмехнулась, увидев на кровати очередной наряд, но, когда приблизилась, растеряла все гримасы, а заодно и слова.

На этот раз вампир внял моему предостережению, и новый наряд был выполнен в виде брючного костюма из черной, мягко переливающейся серебром ткани. Осторожно прикоснувшись ладонью к этому чуду портновского искусства, я ощутила под рукой вполне ожидаемую бархатистую нежность. Уважительно присвистнув, опустилась на кровать, серьезно раздумывая над тем, как отреагировать на подарок.

Дело в том, что такую ткань производили исключительно из листьев безумно редкой породы дерева и при помощи каких-то насекомых. Разумеется, патент на производство стоил целого состояния, и владели им только везучие и, разумеется, баснословно богатые единицы. В итоге отрез такой ткани стоил заоблачных денег, и позволить себе подобную покупку могли лишь немногие. Но от вампира я подобной щедрости не ожидала. К костюму также прилагался широкий пояс из черной кожи с драгоценной пряжкой в виде летучей мыши.

Поразмыслив, я убрала костюм в шкаф, понимая, что испортить это произведение портновского искусства у меня просто не поднимется рука. Подобное обстоятельство меня разозлило, и я решила отыграться на другом искусстве — картинах. Вооружившись вазочкой с недоеденным мышью вареньем, принялась разрисовывать красивые пейзажи, добавляя им неповторимое очарование черничных полос.

На этот раз нервы вампира сдали.

Едва я принялась за второе полотно, как дверь комнаты распахнулась, явив моему взору Саймона. Как ни странно, он и в этот раз был в неизменном плаще с капюшоном.

«Болен он, что ли?» — подумала я, немедленно навострив уши и мысленно потирая руки в предвкушении потасовки.

— Лютена, умоляю, остановись! — вежливо попросил вампир, застыв на пороге и, к моему удивлению, даже не думая сердиться.

— Мне здесь скучно! — заявила я в ответ, вызывающе уставившись на закутанную фигуру. — Вот и развлекаюсь как могу.

— Клянусь, я сделаю все, чтобы избавить тебя от скуки, — спокойно ответил вампир, не поддавшись на мою провокацию. — Только не порти картины! Я-то надеялся, что ты разбираешься в живописи и что-нибудь из моей коллекции тебе обязательно понравится. Выбери, пожалуйста, полотна для своей комнаты, а остальные мы уберем, чтобы… чтобы не мешали тебе.

— Ах, так, значит, это моя комната? — наигранно удивилась я, все же поднимаясь с колен и оставляя картины в покое. — Странно, а мне показалось, что это моя тюрьма.

— К счастью, ты еще не видела здешних тюрем, — парировал вампир. — Но если согласишься вести себя нормально, я выпущу тебя из комнаты. Решать тебе.

— А что значит нормально себя вести? — прищурившись, я склонила голову набок и посмотрела на Саймона. Почему-то на этот раз он не вызывал во мне никакого страха, впрочем, как и почтения. — По-моему, мое поведение и так абсолютно нормально.

— Хм… Я бы так не сказал. — Вампир озадаченно подергал капюшон. — Из-за тебя в моем замке скоро кончится посуда, а обитатели оглохнут от ежедневных песен.

— А вот не надо было меня трогать! К тому же разве в этом, как ты говоришь, замке еще есть кто-то, помимо тебя и церберши, которая торчит под моей дверью? Вот уж не думала!

— Лютена, — устав пререкаться, вампир прошел в комнату и присел на кровать, — давай заключим перемирие. Как ты понимаешь, я гораздо сильнее и могу держать тебя взаперти до бесконечности. Не лучше ли смириться с положением вещей и спокойно принять ту роль, которую я для тебя приготовил?

— И что же это за роль? — Мне жутко хотелось дать ему по голове чем-нибудь тяжелым и поскорее убежать, но вместо этого я была вынуждена стоять и слушать.

— Я хочу, чтобы ты стала законной хозяйкой замка, — незамедлительно ошарашил меня вампир. — Что скажешь?

М-да, я ожидала чего-то менее пристойного и более кровожадного, а тут такое… В голове моментально закружился вихрь мыслей.

Я отчетливо понимала, что не хочу здесь находиться, но вариантов сбежать, к своему глубокому сожалению, не находила. К тому же, сидя безвылазно в этой комнате, я ничем не могла помочь ни себе, ни Данти. Значит, оставался единственный выход…

Я вздохнула и приблизилась к вампиру:

— Почему бы тебе просто не отпустить меня?

Он поднял голову.

— Во-первых, я привык добиваться всего, чего хочу. А во-вторых, я люблю тебя, если ты еще этого не поняла, — последовал честный ответ.

Ну конечно, чего уж тут непонятного? Заметно, что любовь у него на втором месте!

Помолчав, я кивнула:

— Хорошо, ты прав. Я согласна заключить перемирие. Но надеюсь, ты понимаешь, что ни о какой любви с моей стороны не может быть и речи? Я даже лица твоего не видела и понятия не имею о том, какой ты. Так что любовь отменяется. Я просто вынужденно соглашаюсь на перемирие.

— Никогда не говори никогда! — Вампир улыбнулся, блеснув клыками, и поднялся с кровати. — Уверяю, я настолько очарую тебя, что ты добровольно меня полюбишь и будешь с нетерпением ждать дня нашей свадьбы! Итак, моя очаровательная гостья, прошу вперед, к свободе!

Недоверчиво хмыкнув, я все же подхватила Кляксу и Ерошку и пошла прочь из комнаты. И чем же это он меня собирается очаровывать? Клыками, что ли?

Как и следовало ожидать, путь к моей свободе начался со знакомства с местом пребывания. Вампир показал мне замок. Что и говорить, сидя взаперти, я и подумать не могла, что нахожусь в столь красивом месте. Зрелище впечатляло: высокие своды были покрыты росписью и лепниной, на полу лежала каменная мозаика, стены украшали коллекции полотен и холодного оружия, а обстановка поражала роскошью. Правда, в палитре красок преобладали всего несколько цветов, бордовый, алый, черный и золотой, но общего впечатления это обстоятельство ничуть не портило. Разумеется, нигде не было окон. К тому же, несмотря на великолепие интерьера, от стен веяло холодом. Это было вполне объяснимо, поскольку, как мне показалось, вампир жил отшельником и его душевного тепла было слишком мало для того, чтобы «согреть» замок.

Также мне были разъяснены правила внутреннего распорядка. Поскольку у Саймона, как у всякого «правильного» вампира, день отводился под сон, а ночь соответственно под бодрствование, повсюду стояли своеобразные часы, на циферблате которых одна половина была белой, а другая половина темной. По передвижениям стрелки можно было легко догадаться о наступившем времени суток, к тому же переход от дня к ночи и наоборот ознаменовывался громким боем, который слышался повсюду.

Лично меня подобные правила ничуть не смутили. В отличие от вампира, я тратила на сон всего три-четыре часа. К тому же за время моего заточения организм перестроился и ему было совершенно безразлично то обстоятельство, что завтрак, обед и ужин проходили по ночам.

— Хочу другую комнату! — первым делом заявила я, едва мы закончили осмотр помещений и пришли в столовую. — Прежняя мне надоела и навевает грустные воспоминания.

— Разумеется, тебе предоставят новые апартаменты, — улыбнулся вампир, пребывая в прекрасном расположении духа и галантно отодвигая для меня тяжелый, украшенный золотыми вензелями стул. — Но сначала мы отметим наше перемирие роскошным ужином.

Столовые приборы, выполненные из золота, смотрелись на черной скатерти красиво и непривычно, а пламя многочисленных свечей давало мягкий приглушенный свет. Очарованная этим зрелищем, я кивнула и опустилась на стул. Вампир сел правее, во главе стола, как и подобает хозяину. Сопровождавшим нас во время осмотра замка Кляксе и шушерке он просто указал на центр стола. Как ни странно, там стояли небольшие, словно кукольные тарелочки. После того как зверушки заняли свои места, вампир негромко хлопнул в ладоши.

Тут же из-за неприметной двери в конце столовой появились несколько человек с блюдами и бутылками на специальных подставках. Внимательно присмотревшись к вошедшим, я отметила про себя, что все они были людьми и почему-то вели себя скованно: приблизившись к столу, молча поставили блюда и замерли в полупоклоне, не поднимая глаз. Затем, дождавшись кивка вампира, неслышно удалились.

— Выпьем за начало нашей дружбы! — Вампир наполнил бокалы вином, улыбаясь и блестя белоснежными клыками. — Спасибо, что приняла мое предложение.

Я кивнула и подняла бокал. Послышался хрустальный перезвон. Рубиновая жидкость приятно освежила рот и оставила после себя аромат терпкой вишни. Вино мне понравилось. Отставив бокал, я принялась за цыпленка, любезно предложенного мне вампиром, попутно решив утолить не только физический, но и информационный голод.

— Скажи, а почему у тебя в замке нет окон?

Почему-то мой простой вопрос заставил вампира поперхнуться. Пришлось несколько раз хлопнуть его по спине. При этом я искренне жалела, что нельзя сломать несколько ребер. Ну или хотя бы одно.

— Мне так больше нравится, — ответил он, откашлявшись. Как ни странно, надвинутый капюшон ничуть не мешал приему пищи. — К тому же замок находится глубоко под землей, окна здесь ни к чему.

— Ты решил таким образом спрятаться от охотников за нечистью?

— Вовсе нет! — Судя по тону, вопрос вампиру не понравился. — У них кишка тонка со мной справиться. Просто под землей места больше, а наверху все участки заняты. Понимаешь?

Я задумчиво кивнула, решив про себя, что ответ прозвучал как-то странно. Осмотрев почти весь замок, я не могла сказать, что он настолько велик, что не сумел бы поместиться на поверхности. Скорее всею, за этим выбором скрывается какая-то тайна, которую я непременно должна разгадать. Возможно, это поможет мне сбежать из замка. К тому же непонятно, зачем вампир скрывается под плащом. Возможно, по какой-то случайности, его лицо и тело обезображены? Возможно, именно по этой причине он вынужден жить под землей?

Дальнейший ужин прошел в молчании. Я честно воздавала должное находящимся на столе блюдам, при этом полностью погрузившись в свои мысли и совершенно забыв о вампире. Клякса и шушерка наелись быстрее нас и теперь тихо сидели на скатерти, ожидая окончания ужина.

— Дорогая, если ты насытилась, я могу проводить тебя в твои новые апартаменты!

Голос вампира прервал мои размышления. С трудом вспоминая, о чем шла речь, я обнаружила, что доедаю фруктовое желе, поданное на десерт. Из этого можно было сделать вывод, что ужин подошел к концу. Кивнув, я встала из-за стола, подхватила чертенка и подала руку ожидающему меня вампиру. Клякса полетела следом за нами, громко жалуясь на то, что объелась и теперь не может передвигаться. Остановившись, вампир подставил мыши ладонь, на которую та моментально приземлилась, и мы пошли дальше.

К сожалению, новые апартаменты мало чем отличались от предыдущих. Та же неизменная гамма пурпурно-черных тонов и абсолютное отсутствие окон. Единственный положительный момент заключался в том, что комнат было три, а не одна. К счастью, проводив меня до дверей, вампир пожелал всем спокойного дня и удалился, иначе, уверена, его сильно бы расстроила гримаса разочарования на моем лице.

Понимая, что не могу больше находиться в подобной обстановке, я призвала на помощь свои магические способности и принялась менять все, на что хватило фантазии. Стены сделала нежно-бежевыми, а мебель осветлила до цвета слоновой кости. Высокий потолок разукрасила фресками с изображениями животных и птиц вместо готической лепнины, а пол укрыла пушистым ковром. Канделябры оставила, а вот свечи потушила, заменив их красивыми люстрами.

Также, не утерпев, сделала в каждой комнате по иллюзорному окну, за одним из которых виднелась опушка леса, за другим река, а третье «смотрело» на табун пасущихся лошадей. К великой радости, ничто не препятствовало моей магии, из чего я сделала вывод, что защита магии вампира срабатывала лишь в тот момент, когда мною предпринимались попытки сбежать.

— Хочу винограда! — вдруг громко завопила Клякса, подпрыгивая на небольшом столике.

В ту же секунду на мышь просыпался целый дождь виноградных гроздьев, едва не задавив своим весом просительницу.

Довольная Клякса выбралась из-под винограда, ухватила самую крупную гроздь и взмыла с нею к потолку. Там нацепила на люстру свои ожерелья, а затем повисла вниз головой, старательно отправляя в рот ягоды и жмурясь от блаженства.

Я же улеглась на кровать, потеснив чертенка на подушку, где тот свернулся клубком, и решила предаться заслуженному отдыху. Но тут внезапно в дверь постучали. Причем очень тихо, я бы даже сказала, робко. Пришлось встать и открыть.

В коридоре стояли две девочки лет двенадцати на вид. Обе в чепчиках и аккуратных платьицах с передничками. Застыв, словно восковые куклы, и глядя в пол, они сообщили тихими голосами, что их «приставили служить госпоже».

Я растерялась. С одной стороны, мне совершенно не были нужны служанки. С другой — девочки казались чем-то или кем-то напуганными. Поколебавшись, я пригласила их войти. Девочки дружно переступили порог, сделали несколько шагов и замерли, оказавшись внутри.

— Ой, у нас гости! — Мышь сорвалась с люстры и, спланировав на плечо одной девчушки, сунула ей под нос наполовину общипанную гроздь. — Хочешь винограду? На, угощайся!

Две пары глаз испуганно посмотрели на меня. Я кивнула и улыбнулась как можно более тепло и приветливо. Девочки быстро разделили ягоды, едва не сминая их от торопливости, и прожевали вместе с косточками. Задумчиво посмотрев на оставшуюся пустую веточку, зажатую в детском кулаке, перепачканном соком, я предложила:

— Хотите есть?

Минутой позже девочки сидели за столом и уплетали за обе щеки запеченное мясо с большими кусками белого хлеба, изредка настороженно поглядывая по сторонам. Я же молча сидела на кровати, стараясь не мешать и пытаясь понять причину их испуга. В итоге, не дождавшись конца трапезы, незаметно уснула, убаюканная тишиной и охватившим меня чувством тепла и покоя.

Проснувшись от странного ощущения, словно от внутреннего толчка, я вновь увидела перед собой незнакомца из сна. Он, как и в прошлый раз, сидел возле кровати и смотрел на меня. Поначалу я даже не решалась пошевелиться, боясь спугнуть завораживающую иллюзию своим неверным движением. Но иллюзия приложила палец к губам и протянула мне руку, приглашая встать. Откинув одеяло, я поднялась и безбоязненно вложила пальцы в неожиданно теплую ладонь. Запоздало вспомнила, что на мне лишь кружевная ночная сорочка, но времени на то, чтобы сменить одежду, у меня не осталось. Подмигнув, красавец на мгновение привлек меня к себе, а когда отстранился, окружающая обстановка полностью изменилась.

Глава 3

Над моей головой светила яркая луна, и многочисленные звезды расцвечивали серебром чернильного цвета небо. Под босыми ногами ощущалась прохладная трава, а в воздухе витал упоительный аромат лесного разнотравья.

— Тебе нравится? — шепнул незнакомец.

Я утвердительно кивнула в ответ, и в ту же секунду он подхватил меня на руки. В лицо задул легкий ветер, а небо приблизилось. Посмотрев вниз, я испуганно обхватила шею незнакомца: земля была далеко внизу, а мы летели высоко среди звезд. Происходящее показалось мне нереальным — ночь, звезды, полет, красивый мужчина рядом и невероятное ощущение загадочной тайны.

С ласковой улыбкой на губах незнакомец нес меня в небе, легко, словно пушинку. Причем, если мне для полета требовались крылья, то он попросту парил в воздухе.

«Наверное, он маг! — промелькнуло в моей голове. — Очень красивый, загадочный маг».

Позволив мне вдоволь насладиться полетом, красавец приземлился на небольшую поляну, заросшую серебристыми стеблями ковыля. Бережно поставив меня на траву, он присел рядом и скользнул заинтересованным взглядом по моей фигуре.

Запоздало вспомнив, что моя сорочка едва доходит до середины бедер, я смутилась и поспешно опустилась в траву, в свою очередь уставившись на незнакомца.

Казалось, полет ничуть не утомил его. Покусывая травинку, он молчал, слегка улыбаясь, и в бледном свете луны казался еще более загадочным. Пристально присмотревшись к его зубам, я облегченно вздохнула: клыков не было. В таком случае, откуда же он мог взяться в замке вампира?

— О чем ты думаешь? — тихо спросил меня незнакомец.

— Ты вампир? — ответила я вопросом на вопрос.

— А что, похож? — лукаво улыбнулся он.

В ответ я отрицательно покачала головой. Представить его злобным кровопийцей я никак не могла. Но на некоторые вопросы все же хотелось получить ответ.

— Кто ты? Как тебя зовут и откуда ты взялся в моей комнате? — скороговоркой озвучила я наиболее интересующие меня моменты.

Вместо ответа мой спутник растянулся на траве и уставился в звездное небо. На минуту повисла тишина.

— Меня зовут Ноа, я служу Саймону в качестве его приближенного лица, — послышался вскоре тихий неторопливый ответ. — Несмотря на все свое могущество, Саймон не в состоянии управиться в одиночку со всеми делами в замке и ему требуются помощники. Я, например. Это обстоятельство как-нибудь повлияет на наше общение?

— Нет, нисколько. — Я смущенно улыбнулась, а затем, вздрогнув от неожиданной мысли, спросила: — Скажи, а Саймон пьет твою кровь?

Ноа приподнялся на локтях, внимательно посмотрел на меня и ослепительно улыбнулся:

— Если только в переносном смысле!

Внезапно я осознала, что мы находимся в совершенно незнакомом месте, а вокруг царит ночь, значит, Саймон уже проснулся и, вполне возможно, знает о моем исчезновении. И неизвестно что может сделать с моими друзьями за то, что они не уследили за мной. Подскочив на месте, я вцепилась в плечо Ноа и затрясла его, умоляюще глядя в бездонные глаза:

— Ночь! Нам пора возвращаться! Если вампир узнает о нашей прогулке, он свернет шею, причем не только мне, но и, вполне возможно, тебе!

Ноа удивленно посмотрел на меня, сел и перехватил мою руку, мягко сжав пальцами запястье.

— Ты настолько боишься Саймона? — В ответ на утвердительный кивок осторожно провел свободной рукой по моим волосам и улыбнулся. — Не бойся, на самом деле он не так страшен, как ты думаешь. И поверь, он ничего не узнает о нашей прогулке, потому что сейчас продолжается день и он попросту спит.

— А как же ночь? — переспросила я, донельзя удивленная его словами. — Как же луна и звезды?

— Эта ночь только для нас с тобой, — прошептал Ноа. — Ни вампир и никто другой не имеют к ней абсолютно никакого отношения.

Отпустив мою руку, он прикоснулся пальцами к моему лбу и вновь ослепительно улыбнулся. Мне же резко захотелось спать. Опустив голову на плечо Ноа, я закрыла глаза и моментально растворилась в сновидениях.

Проснувшись, я обнаружила, что нахожусь в своей кровати, а прогулка с Ноа показалась сном. Желая немедленно подтвердить или опровергнуть свою теорию, я быстро сменила сорочку на более приличный костюм, найденный в шкафу, и покинула комнату, к счастью, не разбудив ни спящих в соседней комнате девочек, ни Кляксу с Ерошкой, расположившихся на кровати.

В коридорах было тихо и пустынно. Я осторожно шла вперед, совершенно не горя желанием попасться на глаза Саймону. Вопреки уверениям моей красивой ночной фантазии по имени Ноа, я все равно опасалась вампира. Тем не менее, забыв о правилах приличия, без зазрения совести открывала каждую попадавшуюся на моем пути дверь, стремясь найти Ноа и собственными глазами убедиться в том, что он не иллюзия, а живой человек.

К несчастью, пока мне не везло. Обнаруженные мной комнаты для гостей были пусты и не хранили в себе никаких следов пребывания вампирьего помощника. Не на шутку огорчившись, я миновала несколько пустых залов и углубилась в очередной коридор.

В его конце меня поджидала одна-единственная дверь, которая, по всемирно известному закону подлости, оказалась запертой и ко всем моим магическим попыткам открыть замок осталась абсолютно равнодушной. Но, как известно, запретный плод сладок, а недоступное всегда манит к себе сильней, чем то, что лежит на поверхности. В итоге, наплевав на магию, я вытащила из волос шпильку, мысленно поздравив себя с тем, что забыла расчесаться перед сном, и принялась воодушевленно ковыряться в замке. Через несколько минут, показавшихся мне вечностью, послышался заветный щелчок. Чувствуя, как сердце гулко колотится в груди от страха, я толкнула дверь.

Увы, моему разочарованию не было предела. Все усилия были потрачены зря. За дверью меня поджидали исключительно книги, стройными и бесчисленными рядами расположившиеся на многочисленных высоких стеллажах. Библиотека. Разумеется, никакого Ноа тут и в помине не было.

Возмущенно засопев, я прошла внутрь, с размаху плюхнулась в одно из кресел, стоявших вокруг небольшого низкого столика, и уставилась в потолок.

Ну и где прикажете его искать? Замок достаточно большой, бродить по нему я могу до бесконечности, точнее, до того момента, как меня хватится вампир. Но даже если и найду его, что скажу? «Привет, это я!» Так он и сам прекрасно знает о том, что я — это я и что я все время безвылазно пребываю в этом треклятом замке! Кстати, самого Ноа сейчас в замке может и не быть, поскольку, раз он помощник, вполне мог смыться куда-нибудь по поручению. Так что мои поиски могут оказаться безрезультатными. Да и, честно говоря, искать я сейчас должна не этого загадочного Ноа, будь он хоть трижды красавец, а выход. Да-да, именно выход из замка. И не тратить время впустую!

Приняв столь ценное и адекватное решение, я поднялась из кресла и пошла, но не к выходу, а вдоль стеллажей, поскольку, несмотря на правильный ход мыслей, такую вещь, как женское любопытство, никто не отменял. Вдруг я смогу найти здесь что-нибудь интересное? Иначе зачем запирать книги на замок, если брать их здесь некому?

М-да, библиотека поражала размерами и разнообразием. Каких только книг здесь не было: и тонкие, и толстые, и размером с половину человеческого роста, выстроенные на полу, поскольку их вес не могла выдержать ни одна полка, и в кожаных (надеюсь, кожа не человеческая!) переплетах, инкрустированные драгоценными камнями, украшенные золотым шитьем, обтянутые шелками и мехом. Короче, глаза у меня разбежались. К тому же в библиотеке было явно применено заклинание увеличения пространства, поскольку, чем дальше я шла, тем больше становилась комната. Разумеется, я старалась засунуть свой нос во все, что могла удержать в руках и до чего могла дотянуться. Книги были написаны на разных, порой непонятных для меня языках. Задвигая на полку очередной фолиант, я почувствовала, что, вопреки всему, начинаю проникаться уважением к вампиру, сумевшему если и не прочитать, но все же собрать такое великолепие. Впрочем, мой восхищенный настрой был неожиданно прерван чьими-то острыми зубами, нахально вцепившимися в мою руку. Взвизгнув от неожиданности, я затрясла в воздухе пострадавшей конечностью и присмотрелась к полке, намереваясь увидеть там крысу.

Но нет: на полке сидело нечто крошечное, размером с орех, но больше похожее на шар с иголками, и агрессивно скалило острые длинные зубы, бесшумно разевая ярко-красную пасть. Заметив мое внимание, существо с невероятной быстротой заскакало с полки на полку и, очутившись на полу, покатилось к моим ногам. Не желая быть вновь укушенной, я пальнула в непонятного ежика пульсаром. К моему удивлению, огонек впитался в ежика, не причинив тому никакого вреда. Наоборот, существо подросло вдвое, соответственно увеличив размер пасти и зубов. Обернувшись, я хотела броситься наутек, но буквально оцепенела от страха. Казалось, весь пол укрывал шевелящийся зубастый ковер. Пока я с упоением любовалась книгами, ежики заполонили собой все пространство, полностью отрезав мне путь к выходу. Вдобавок ко всему некоторые из них начали подпрыгивать примерно на метровую высоту. Ближайшая тварюшка подскочила и вцепилась в мою ногу чуть ниже колена. Как и следовало ожидать, укус оказался болезненным и колючим.

Не желая становиться завтраком мутировавших и взбесившихся ежиков, я быстро отрастила крылья и взмыла под потолок. И вот тут осознала полный ужас своего положения. Столь восхитившее меня вначале заклинание увеличения пространства теперь сыграло со мной злую шутку. Всюду, куда ни глянь, были стеллажи под потолок, и я понятия не имела, где находится выход. К тому же агрессивные ежики, разозлившись из-за ускользнувшего обеда, стали подпрыгивать еще выше и теперь непрерывно мелькали в глазах. Памятуя реакцию ежика на мой защитный удар, бросаться пульсарами я теперь боялась. В итоге, поплутав некоторое время между бесконечными рядами стеллажей, я увидела единственно верный для себя выход из сложившейся ситуации и… пронзительно завизжала, надеясь, что меня кто-нибудь услышит. В смысле вампир.

Кстати, ежики от моего визга воодушевились и дружно загомонили что-то непонятное, похожее на быструю и непереводимую болтовню тысячи голосов. К счастью, меня было слышно намного сильней, поэтому вскоре послышался топот и в просвет между стеллажами вбежала закутанная в плащ фигура. Саймон… Я тут же закрыла рот и облегченно выдохнула. Видеть в данный момент Ноа мне не хотелось ни за какие коврижки. Сгорела бы от стыда прямо под потолком. Да и, похоже, вампира мой вид несколько озадачил.

Задрав голову так, что стал виден кончик носа, он несколько секунд изучал меня, зависшую под потолком в неповторимом антураже черных крыльев с размахом в добрые полтора метра. Я же в свою очередь сумела убедиться, что нос у Саймона на месте. А вот противные ежики столпились вокруг вампира и урчали, словно стая ласковых кошек, изредка подпрыгивая от переполнявшей их любви к хозяину. Мне же оставалось лишь с легкой долей зависти взирать на идиллию с высоты.

— Спускайся, они тебя не тронут, — предложил вампир.

В ответ я категорично замотала головой, выказывая свое полное несогласие, и хрипло предложила:

— Живность убери!

Вампир присел и что-то шепнул. Ежики понятливо покатились врассыпную. Мгновение спустя уже ничто не напоминало о присутствии этих зубастых тварюшек, а я получила возможность полюбоваться видневшимися между разошедшимися полами плаща черными брюками вампира, украшенными затейливой золотой вышивкой. Надо же, а Саймон, оказывается, модник! Впрочем, учитывая роскошь присланных мне нарядов, почему он должен экономить на себе, любимом? К тому же он вампир, и чувство стиля, как это ни смешно звучит, у него в крови. Вот только непонятно, зачем нужно наряжаться, а потом прятать все под плащом.

— Не надоело висеть под потолком? Крылья не устали? — сострил вампир, моментально уничтожив этим мое любопытство и проклевывающееся хорошее отношение к нему.

Едва сдержав вертевшиеся на языке колкости, я опустилась на пол, лихорадочно придумывая оправдание своему нахождению в библиотеке. К счастью, решение нашлось быстро.

— Я заранее предполагаю твой ответ, — начал вампир, — но все же хочу спросить тебя о том, почему и как ты оказалась в библиотеке.

— А мне скучно! — Я невозмутимо уставилась на капюшон. — Вот и развлекаю себя, как могу.

— Занятное развлечение — проникать в магически запертые помещения! — иронично заметил вампир. — Позволь в таком случае спросить, и какой же именно магией ты воспользовалась, чтобы открыть дверь?

— Магией? — Я победно улыбнулась в ответ и с гордым видом извлекла из кармана обычную шпильку для волос. — Исключительно ловкостью рук, без всякой магии!

— Женские штучки! — Саймон тяжело вздохнул, а затем взял меня за руку и повел в сторону выхода. — Постарайся в следующий раз ничего не трогать без моего разрешения в незнакомых тебе местах. Не успей я вовремя, хранители моей библиотеки растащили бы тебя на мелкие кусочки. А насчет твоей скуки… Можешь радоваться — завтра я возьму тебя с собой на праздник.

Глава 4

…Растащили бы на мелкие кусочки? Б-р-р! Услышанная перспектива заставила меня покрыться холодным потом. Получается, зверушки ничуть не лучше своего хозяина. Впрочем, так обычно и бывает: живность становится похожей на того, кто ее кормит. Интересно, какие еще кровожадные сюрпризы таят в себе не исследованные мною комнаты? Судя по всему, их осталось еще превеликое множество. Так, глядишь, поиски Ноа меня быстрее в гроб приведут. Впрочем, я же решила, что больше не ищу этого красавца. Но остается выход, который мне необходимо найти. И кто знает, какими сюрпризами это может обернуться…

Пока я шагала за вампиром по коридору, в голове были исключительно эти мысли. Но как только за Саймоном закрылась дверь, сердце забилось в панике — на какой такой праздник он меня собирается взять? Решил устроить оргию в ближайшей деревне? А может, потащит меня на какой-нибудь бал? Вампиры, они же любят всякие там балы. Хотя лично я их терпеть не могу. Впрочем, я же полукровка, а значит, неправильный вампир. И где была моя голова, когда я на скуку жаловалась!

Оставшиеся ночные часы прошли без приключений. Наученная горьким опытом, я проявила чудеса терпения и из комнаты благоразумно не высовывалась. Сделала исключение лишь для обеда и ужина, во время которых спускалась в столовую, где вела себя тише воды. Вампир если и заметил мое необычное поведение, то виду не подавал. Впрочем, какой может быть вид у фигуры, наглухо спрятанной в плащ.

Я же молча предавалась размышлениям насчет побега, решив, что никакие неприятности не в силах меня остановить. Чего нельзя было сказать о так называемых приятностях. Все чаще я ловила себя на том, что думаю о красавце Ноа и с нетерпением жду наступления дня, когда вампир отправится спать, а меня будет ждать очередное приключение. Кстати, возможно, именно Ноа подскажет, где находится выход, избавив меня тем самым от долгих поисков. Я обязательно должна его уговорить!

Заранее обрадовавшись столь замечательному варианту, отчего-то не пришедшему мне в голову раньше, я быстро отправилась после ужина в свою комнату, легла в кровать и принялась ждать.

В итоге, безрезультатно провертевшись несколько часов, я уснула, а когда в очередной раз открыла глаза, поняла, что пора вставать. День подошел к концу, а Ноа так и не появился. Разумеется, этот факт испортил мне настроение, а последовавшие после пробуждения сюрпризы лишь усугубили негатив.

Все началось с того, что ко мне в комнату неожиданно пожаловала церберша. Та самая, которая стерегла меня с момента появления в замке. Без лишних слов она мощной рукой выдернула меня из кровати и потащила к зеркалу. Там усадила в кресло и принялась молча орудовать расческой, приводя в порядок волосы. Я не сопротивлялась. С одной стороны, было откровенно лень, с другой, несмотря на плохое настроение, мне было интересно дальнейшее развитие событий. Вычесав волосы до блеска, церберша вытащила мою индифферентную тушку из кресла и потянула к шкафу. Достав из его недр неизвестно откуда взявшееся платье, длинное, из черной переливающейся ткани, она достаточно бесцеремонно освободила меня от пижамы и натянула платье прямо на голое тело. Поразмыслив, я поняла, что пополнением гардероба в очередной раз обязана Саймону, и решила больше ничему не удивляться. Церберша же на достигнутом не остановилась. Недовольно сопя, извлекла из-за необъятной пазухи бархатную коробку, открыла ее и принялась надевать на меня украшения. Безумно дорогие и редкие черные бриллианты украсили шею и уши. От щедрости Саймона у меня в очередной раз закружилась голова, но я старательно сохраняла невозмутимый вид. Зато наблюдавшая за процессом облачения мышь свалилась с люстры на кровать, закатывая глаза и придушенно хрипя от восторга. Яростно фыркнув на нарушительницу тишины, церберша бросила к моим ногам изящные черные туфли на высоких тонких каблуках, дождалась, когда я обуюсь, и подтолкнула меня к зеркалу. И вот тут я лишилась дара речи.

Платье облегало тело, словно перчатка, выгодно подчеркивая все прелести фигуры, а книзу расходилось смелым разрезом от середины бедра. Оригинальный покрой оставлял открытой всю спину, заканчиваясь чуть ниже талии, как раз на грани приличия. Волосы церберша перебросила на одно плечо, и теперь они спадали мягкой пышной волной, придавая моему облику трепетность и трогательность. Черные бриллианты подчеркивали белизну кожи, а на лице двумя звездами сияли огромные глаза. Что и говорить, я выглядела потрясающе: вызывающе, но без вульгарности, красиво, но опасно; смело, но достойно. Стоявшая сбоку церберша внезапно протянула руку и с силой ущипнула меня за бедро:

— Гордись, глупая! На тебя обратил внимание самый потрясающий мужчина на земле. Не будь идиоткой и не выделывайся! Радуйся своему незаслуженному счастью. И вот возьми — хозяин просил, чтобы ты это выпила…

— Зачем? — Я недоверчиво покосилась на флакон, зажатый в мощной руке.

— Затем, чтобы ты легче перенесла атмосферу грядущего праздника и не опозорила Саймона перед гостями. Поверь на слово, бал вампиров — то еще зрелище. Сама понимаешь, что за вино они будут пить из бокалов!

Живое и развитое воображение быстро подсунуло картинку, где вампиры заливаются человеческой кровью, и я, понимая, что вряд ли выдержу подобное, быстро опрокинула в рот содержимое флакона. Церберша одобрительно кивнула, забрала у меня пустую склянку и еще раз оглядела с головы до ног. Во взгляде читалась неприкрытая зависть.

— Счастливая! — тихо прошептала, точнее, прошипела она, после чего быстро вышла, оставив меня удивленно смотреть ей вслед.

Церберша влюблена в Саймона? Вот так новость!

— Люта! Какая ты красивая! — заверещала мышь, садясь мне на плечо. — А куда ты собралась?

— На бал, если угодно!

Появившийся среди комнаты Саймон едва не напугал меня до нервного тика.

— И почему вампиры столь предсказуемы! — съязвила я с ехидной улыбочкой. — Как можно бал считать развлечением? Сборище напыщенных индюков и наряженных куриц!

— Сразу видно, дорогая, что ты никогда не была на настоящем балу, — поклонился мне Саймон, по обыкновению закутанный в плащ. Интересно, он и на балу в плаще будет? — Людские сборища как раз похожи на тот птичник, который ты изволила упомянуть. Бал вампиров совсем другое дело. Обещаю, скучать не придется! Но все же, если общество вампиров покажется тебе сборищем индюков и куриц, постарайся утешиться тем, что из всех наряженных куриц ты будешь самой наряженной.

Внутренне заскрипев зубами на его издевку, я все же заставила себя не отвечать и молча вложила пальцы в протянутую руку Саймона. Пальцы коснулись неожиданно прохладной кожи. Опустив взгляд, я увидела черную перчатку. Интересно, к чему такой маскарад?

Вампир на мгновение привлек меня к себе, а когда отстранился, окружающая обстановка изменилась. Что-то в его жесте показалось мне странным, но царившее вокруг веселье, больше похожее на хаос, отвлекло меня от мыслей, заставив озадаченно осматриваться по сторонам…

Вокруг царил полумрак, а в воздухе витал необъяснимый холод, что было странно, учитывая количество присутствующих мужчин и женщин. Абсолютно у всех на лицах были маски, а во рту клыки. Разбившись на пары, вампиры и вампирши двигались в странном танце, больше похожем на сладострастные ласки, под звуки льющейся откуда-то сверху музыки. Саму музыку я нашла довольно приятной, а вот окружающее общество весьма отталкивающим, несмотря на дорогие наряды присутствующих. Среди танцующих ловко сновали слуги, держа на подносах бокалы с кроваво-красными напитками.

Лично я боялась даже предположить, что являлось содержимым бокалов. Зябко передернув плечами от отвращения и едва не сбросив при этом удобно устроившуюся Кляксу, я обернулась к вампиру с вполне логичной просьбой вернуть меня обратно в замок и присутствовать на этом вампирьем празднике без моей скромной персоны, но с удивлением обнаружила, что не могу произнести ни слова. С самим вампиром, впрочем, также произошли изменения. Он был без плаща. Я настолько удивилась этому факту, что первое время тупо таращилась на него, забыв о своей просьбе и отсутствии голоса.

Лицо Саймона, как и лица всех присутствующих, скрывала черная бархатная маска, под цвет костюма, а длинные волосы были собраны в хвост, доходивший ему до лопаток. Изысканный черный костюм был выполнен из материала, больше всего напоминающего кожу, и украшен по боковым швам рукавов и брюк замысловатым шитьем с россыпью бриллиантов. На груди покоилась массивная золотая цепь с не менее массивным медальоном, украшенным рубинами, а на руках были черные перчатки из тончайшей кожи. Сейчас, когда я была на высоких каблуках, его рост не намного превышал мой. Саймон был худощав, но широкоплеч, и от его фигуры веяло каким-то величием. Впрочем, стоило мне наткнуться на клыкастую усмешку, и все величие, как и мой интерес, моментально сошли на нет, заставив вспомнить о более важных вещах.

Не зная, как дать понять, что я не могу разговаривать, я потрясла вампира за рукав и показала пальцем на рот, а затем развела руками в непонимающем жесте. В ответ Саймон надел на меня непонятно откуда взявшуюся маску и заулыбался еще шире, блестя белоснежными клыками. И в этот момент меня осенило: так было задумано! Всему виной содержимое флакона, который я приняла из рук церберши! Теперь оставалось только гадать, зачем Саймону понадобилось лишать меня дара речи.

Тем временем, пока я ломала голову над этой загадкой, нас заметили. Прервав свой странный танец и побросав партнеров, вампирши, словно по команде, бросились к Саймону, оттеснив меня с Кляксой в сторону.

— Дорогой, наконец-то!

— Мы соскучились!

— Хочешь пригласить меня на танец?

Спокойно стоя в стороне, я внимательно рассматривала вампирш. Честно говоря, впервые видела их настолько близко, потому и спешила удовлетворить свое любопытство. Что и говорить, настоящие представительницы женской половины клана вампиров смотрелись потрясающе ярко, но красота их была обжигающе холодной и ядовитой. Прекрасные лица казались выточенными из мрамора, ярко-алые губы в сочетании с острыми клыками источали опасность, а острые ногти, выкрашенные в кроваво-красный цвет, казались когтями. В этих хищницах не было ничего живого и теплого. Даже глаза светились стальным блеском, исключая малейший намек на чувства. Изящные фигуры были выгодно подчеркнуты одеждой, которая больше обнажала, чем скрывала мраморно-белые тела. В этом вертепе порока я в своем платье казалась целомудренной монашкой, по ошибке попавшей на ведьминский шабаш.

Дальнейшее рассмотрение стало мне неприятно. Решив оставить Саймона в привычном для него окружении, я обернулась и пошла подальше от этого места, в надежде найти укромный уголок и спокойно дождаться конца этого так называемого праздника. Увы, моим мечтам не суждено было сбыться. Вампиры, оставшиеся без внимания подруг, избрали меня предметом своего пристального внимания и взяли в кольцо.

— Позвольте пригласить вас на танец!

— Сударыня, уделите нам минутку вашего драгоценного внимания!

— Вы потрясающе выглядите!

— Разрешите поцеловать ваши пальчики!

Их было слишком много на меня одну. Кто-то целовал руку, кто-то, словно невзначай, прикасался к открытому плечу, кто-то прижимался к бедру, кто-то шептал вольности, а чьи-то наглые руки старались забраться под разрез платья. От изобилия масок, приторных голосов, настойчивых рук и сверхмерной наглости к моему горлу подкатилась волна тошноты. Отступать было некуда, ждать помощи соответственно неоткуда. Еще толком не успев осознать смысл своих действий, я пальнула по похотливым рожам десятком пульсаров. Особого вреда они никому не причинили, но шума и дыма наделали много. Воспользовавшись этим обстоятельством, я поспешила скрыться с места преступления.

Глава 5

Пока отвергнутые мной вампиры приводили в порядок прожженные наряды, я смогла без помех пробраться к стене и спряталась за каким-то выступом. Судя по всему, праздник вампиров проходил в огромной пещере, поэтому впадин и щелей в стенах было предостаточно. Снаружи слышалась отборная многоголосая брань и визг перепуганных вампирш.

«Вот тебе и представительницы сильного клана, — подумалось мне. — Чуть что, визжат, словно базарные торговки!»

— Люта, а как мы теперь отсюда выберемся? — внезапно зашептала сидевшая на плече Клякса. — Вдруг Саймон нас не найдет? Тогда вампиры оставят от нас только ручки и ножки! — Немного подумав, добавила: — Ну и еще крылья…

В ответ я пожала плечами и ткнула пальцем на свой рот, показывая, что по-прежнему не могу говорить.

— Получается, Саймон боится твоего языка намного больше, чем твоей магии! — тоненько захихикала мышь.

— Похоже, в этот раз я серьезно просчитался!

Возникший ниоткуда Саймон бесцеремонно выдернул меня из спасительного укрытия. Судя по свистящему тону, вампир был взбешен. Впрочем, дальнейшая его речь прочно укрепила мои подозрения.

— Ты понимаешь, что натворила? Теперь в обществе пойдут сплетни о том, что я не только не в состоянии обеспечить безопасность своих гостей, но и сам лично, в буквальном смысле слова, за руку привожу к ним неприятности!

«Было бы общество нормальное! — зло подумала я. — А то ведь сборище кровопийц. Ордена на вас не хватает!»

Слова громким эхом растаяли под потолком, хотя я даже рта не раскрывала. Саймон озадаченно уставился на меня, я же, в свою очередь, в пол. Это что еще за чревовещание? Точнее, мыслевещание? Этого еще не хватало! А может, всему виной это треклятое зелье, которое подсунула мне церберша?

Подняв глаза, я обнаружила, что вокруг царит мертвая тишина, а взгляды всех присутствующих прикованы ко мне. Даже музыка стихла. Я озадаченно переглянулась с мышью.

— Сейчас нас будут рвать на мелкие кусочки, — доверительным шепотом сообщила мне она. — Начинай молиться!

В толпе прокатился возмущенный ропот, и в воздухе повисло напряжение, схожее с ощущением надвигающейся грозы.

«Ну еще бы! — усмехнулась я про себя. — Упоминать молитвы в присутствии вампиров — это ни с чем не сравнимое кощунство. Все равно что предложить глоток святой воды и крест на шею!»

Как и ожидалось, эти мои мысли были также услышаны. Вампиры зашевелились и дружно двинулись на меня. Некоторые сорвали маски, и я увидела горящие ненавистью и злобой глаза. Праздник был мной безнадежно испорчен, и в ответ вампиры горели непреодолимым желанием испортить мою шкуру. Мне стало страшно, взгляд растерянно заметался по сторонам в поисках выхода.

Рядом послышался тяжелый вздох. Подняв глаза, я увидела Саймона, о присутствии которого в свете последних событий уже успела позабыть. В прорезях маски его глаза были черны, словно бесконечный мрак. Шагнув ко мне, он на мгновение обнял меня за плечи, а когда отстранился, вокруг была привычная обстановка. Мы находились в моей комнате.

Вот тут-то мой голос прорезался как следует, и на голову Саймона посыпались многочисленные обвинения.

— Какого черта ты лишил меня голоса? И почему это вдруг мои мысли стали слышны окружающим? Зачем ты потащил меня к этим кровопийцам? Если для тебя подобные сборища привлекательны, то лично мне они противны и не вызывают ничего, кроме тошноты! Это даже не сборище индюков, как я предполагала раньше, это гораздо хуже и отвратительней. Мерзкие убийцы, в которых нет ничего живого! Гнусное сборище развратных нелюдей! Похотливая нечисть!

— Ты закончила?

Спокойный холодный голос Саймона подействовал на меня как ушат ледяной воды. Оборвав речь на полуслове, я замолчала.

— Если тебе интересно, — равнодушно продолжил Саймон, — могу ответить, что у меня не было другого выхода, поскольку я ежегодно собираю вампиров из высшего общества на праздник. Мое положение меня к тому обязывает. А тебя я взял с собой, потому что ты пожаловалась на скуку. Извини, если мое развлечение не пришлось тебе по душе, но другого я для тебя еще не придумал. Уверяю, если бы не твои выходки, праздник имел бы совершенно иное продолжение, гораздо более веселое и привлекательное. Ты же умудрилась все испортить с самого начала.

— Это мне умудрились испортить настроение с самого начала вампиры твоего хваленого высшего общества! — вскинулась я. — Нечего было меня лапать!

— Если тебе не понравилось чье-то поведение, вовсе не обязательно бросаться пульсарами. Достаточно было просто пожаловаться мне, — невозмутимо ответил вампир.

— Пришлось бы кричать во всю глотку или несколько часов пробираться сквозь толпу твоих обожательниц!

— Все равно твое поведение было недопустимым! — отрезал Саймон.

— Сожалею! — Я с вызовом уставилась в прорези черной маски. Вампир иронично фыркнул. — Сожалею, что мои пульсары не поотбивали руки у этих кровопийц и причинили им столь незначительный вред!

Саймон молча развернулся и вышел, напоследок громко хлопнув дверью.

Разговор был окончен.

После общения с вампирами я чувствовала себя злой и словно испачканной в грязи. Поэтому, едва за Саймоном закрылась дверь, понеслась в ванную комнату. Там быстро наполнила ванну, сорвала платье и, погрузившись в теплую воду, потеряла счет времени. Поначалу я злилась и сыпала в уме разнообразными ругательствами в адрес непробиваемого Саймона и всех безмерно наглых вампиров, затем успокоилась и незаметно для себя уснула. Когда проснулась, вода была остывшей и оставаться в ней больше не имело смысла.

Едва я успела завернуться в широкое полотенце, укрывшее меня до самых колен, в дверь ванной комнаты постучали. На пороге появился Саймон, привычно закутанный в плащ. Он молча взял меня за руку и повел за собой. Пришлось пойти, невзирая на несколько неподходящий вид. Попросить подождать, пока я переоденусь, у меня почему-то язык не повернулся.

Со стороны мы определенно смотрелись комично: затянутый в черный плащ вампир и я, идущая за ним в одном полотенце. Но, к счастью, разглядывать нас было некому — помещения были пусты. Пришлось идти довольно долго. Сначала мы миновали знакомую залу, потом попали в коридор, коих в замке было великое множество. Пройдя его, вампир открыл неприметную дверцу. За ней оказался еще один узкий коридор, в котором я ни разу не была.

Пламя многочисленных несгораемых факелов бросало неровные отблески на гладкие стены, облицованные черным мрамором, а потолок был украшен имитацией ночного звездного неба. Несмотря на красивый интерьер, у меня создалось стойкое впечатление, что мы направляемся по меньшей мере в подвал или еще куда похуже. К счастью, я ошиблась.

Вскоре мы остановились перед высокой резной дверью. Достав ключ, вампир открыл замок и сказал мне лишь одно короткое слово:

— Смотри!

Я робко прикоснулась к медной ручке и потянула створку на себя. Буквально тут же пришлось зажмуриться, пряча глаза от яркого солнца. В лицо пахнуло свежестью леса, а в уши влились мелодичные звуки птичьих трелей. Открыв глаза, я застыла от неожиданности.

Высоко в небе светило солнце, проникая золотыми лучами сквозь густые ветви деревьев и попадая на траву, сплошь заросшую цветами. От пряного аромата кружилась голова, а лес манил к свету и свободе.

Опьянев от счастья, я бросилась вампиру на шею:

— Саймон! Ты все-таки решил выпустить меня на свободу! Спасибо тебе!

Но вампир почему-то моей радости не разделил. Наоборот, грубо схватил за запястья и буквально оттолкнул от себя. Я непонимающе уставилась на него.

— Извини, что вынужден тебя разочаровать, но этот лес всего лишь иллюзия, — холодно ответил он. — Я специально создал ее для того, чтобы ты меньше скучала и не жаловалась. Так что, как видишь, об освобождении не может быть и речи. Вот тебе ключ от комнаты, приходи сюда, когда захочешь. Считай этот лес моим очередным подарком. Тут даже звери водятся. Разумеется, они тоже иллюзия, но согласись, это лучше, чем совсем ничего. Наслаждайся. — Высказавшись, он повернулся и пошел к двери. На пороге обернулся и неожиданно сверкнул клыкастой улыбкой: — Могу я дать тебе дружеский совет? Подними полотенце!

Когда за Саймоном закрылась дверь, я некоторое время тупо таращилась в пустоту, отказываясь верить тому, что услышала. Потом до меня дошел смысл его последних слов, и я опустила взгляд. Действительно, полотенце, моя единственная на данный момент одежда, лежало на траве. Я торопливо подхватила его и вновь обмотала вокруг тела, не почувствовав никакого смущения от того, что предстала обнаженной перед мужчиной. Слишком была ошеломлена и обижена. Впрочем, эмоции не заставили себя долго ждать и прорвались наружу слезами разочарования. Закрыв лицо руками, я осела в траву.

Когда рыдания перешли в тихие всхлипывания, я внезапно почувствовала, как что-то влажное ткнулось в коленку. Отняв руки от лица, увидела небольшого пятнистого олененка, доверчиво смотревшего на меня большими черными глазами. В душе вновь поднялась волна обиды, было грустно сознавать, что этот малыш такая же иллюзия, как и все вокруг. Погладив олененка, я поднялась с колен и поспешила покинуть уютный, но обманчивый уголок природы.

— Люта, где ты ходишь?! — Едва я закрыла дверь, как в меня врезалось нечто крылатое, мохнатое и надрывно вопящее, оказавшееся на поверку Кляксой. — Я тебя по всему замку уже битый час ищу! Где тебя носит в полотенце, да еще и наедине с вампиром? После вашего скандала от него чего угодно можно ожидать!

В ответ я молча открыла дверь, предоставив мыши возможность полюбоваться на уголок «живой» природы.

— Ух ты! Ничего себе! Что это? — Ошарашенная Клякса камнем упала в траву и теперь выглядывала из зеленых стеблей неподвижным заинтересованным столбиком.

— Это очередной подарок Саймона, — сухо ответила я. — Чтобы я на скуку не жаловалась. Только не обольщайся — все, что ты видишь, всего лишь иллюзия.

— Ну кто бы сомневался! — Мышь подпрыгнула и взлетела ко мне на плечо. — Согласись, было бы достаточно странно, если бы он под землей настоящий лес вырастил. Даже ради тебя.

Задумчиво покосившись на Кляксу, я приуныла еще больше. Получается, даже у маленькой мыши голова работала намного лучше, чем у меня. Впрочем, долго мучиться угрызениями совести я не собиралась, списав свои промахи на затянувшееся ожидание горячо желаемой свободы и недавнюю перепалку.

— Лютена, послушай, что скажу. — Неожиданно голос Кляксы прозвучал тихо и грустно. — Не хочу усугублять твое настроение, но кто знает, вдруг мы никогда отсюда не выберемся? Присмотрись к Саймону, может, он действительно не такой плохой? К тому же любит тебя. А то, что он вампир, так ведь у всех есть свои недостатки. Может, ты сможешь со временем найти в нем что-то хорошее и ответишь на его чувства? Должно же быть в жизни счастье!

Снявшись с моего плеча, Клякса полетела вперед по коридору, а я остановилась, задумчиво глядя ей вслед. Разумеется, мышь права, счастье в жизни должно быть. И сегодня днем я попытаю его с Ноа, по которому, кстати, уже порядком соскучилась.

Глава 6

Он пришел, как обычно, днем. Я не спала и молча лежала в тишине, ожидая его появления. Сначала в комнате разлился аромат благоухающих роз, а затем напротив кровати материализовался Ноа с охапкой роскошных цветов в руках. Улыбнувшись, он высыпал розы мне на колени и протянул руку:

— Красивые цветы для красивой девушки! Хочешь увидеть место, где они растут?

— Хочу! — засмеялась я, вставая с кровати.

Теперь, прекрасно помня предыдущую прогулку, я решила приготовиться заранее и оделась в более подходящую одежду: некогда подаренный вампиром безумно дорогой брючный костюм с кожаным поясом и пряжкой в виде летучей мыши. Поступив таким образом, я преследовала несколько целей: во-первых, учитывая мое постоянное пребывание в замке, надевать этот наряд было попросту некуда, а во-вторых, в нем я выглядела потрясающе и рассчитывала еще больше понравиться Ноа.

Расчет оправдался. Взглянув на меня, мой безумно красивый кавалер вдруг странно вздрогнул и опустил глаза. Я сочла это знаком смущения и внутренне поздравила себя с победой. Если он и дальше будет так смущаться, мне будет легко уговорить его помочь с побегом.

Красавец на мгновение обнял меня за плечи, неотрывно глядя в глаза, а затем мы оказались в дивном саду цветущих роз. Розы были повсюду: тяжелые бархатные гроздья цветов свешивались с высоких кустов, словно просясь в руки, яркие огни цвели вдоль выложенных мозаикой дорожек, вьющиеся ветви с благоухающими бутонами укрывали изящные беседки. Розы были всевозможных цветов и оттенков, а в воздухе стоял пьянящий аромат. От изумительной красоты у меня закружилась голова. Захотелось упасть в цветы, прижаться к благоухающим бутонам щекой и не думать ни о чем.

Разумеется, ничего подобного я не сделала, поскольку красавицы скрывали острые шипы, зато в полном восторге благодарно повисла на шее Ноа. Кавалер не растерялся и, подхватив на руки, некоторое время кружил меня в воздухе, улыбаясь совершенно потрясающей улыбкой. Когда наконец он поставил меня на землю, я не смогла отвести взгляд. Его глаза манили раствориться в бездонных омутах, а губы звали попробовать их на вкус. Сопротивляться было невозможно. Задержав дыхание, я потянулась к соблазнителю, желая вкусить его поцелуй и чувствуя, как медленно замирает мое сердце.

Увы, чуда не произошло. Ноа не только не поцеловал меня, но даже успел отпрянуть за мгновение до поцелуя. Совершенно не готовая к этому повороту событий, я некоторое время стояла столбом и смотрела на его удаляющуюся спину. Как только Ноа скрылся в розовых зарослях, мне захотелось заплакать от обиды и разочарования. Во-первых, я действительно хотела поцеловать красавца, а во-вторых, учитывая произошедшее, уговорить его помочь будет гораздо трудней, чем я ожидала.

Тем временем Ноа вышел на дорожку, держа в руках очередной букет и развеивая тем самым мои горькие мысли.

— Смотри, такие растут только здесь. — Он передал цветы мне в руки.

Я с любопытством уставилась на букет. Раскраска цветов была действительно оригинальной: нижняя часть лепестка была окрашена в ярко-красный цвет, внутренняя часть в нежно-голубой, а по краю золотой каемкой скользила желтая полоса. Безусловно, розы мне понравились. Только цветы — это конечно же хорошо, но пора и о свободе подумать.

— Ноа, — я подняла на спутника умоляющий взгляд, — у меня есть к тебе одна просьба. Возможно, она тебе не понравится, но мне больше не к кому обратиться… Помоги мне сбежать из замка!

Красавец задумчиво склонил голову, а затем поднял на меня неожиданно грустный взгляд:

— Тебе настолько не нравится жить в замке? Но почему? Саймон к тебе прекрасно относится! К тому же здесь я, если для тебя это что-нибудь значит.

— Значит! — не стала я отрицать очевидного. — Многое значит. Только Саймон для меня не значит ничего, к тому же надоело жить в неволе. Я хочу, чтобы ты сбежал со мной, если это возможно.

— Ты понимаешь, что своим побегом причинишь боль Саймону? Он же любит тебя.

— Зато я не люблю его! — искренне ответила я. — И уверена, что не смогу полюбить.

— Знаешь, а мне его жаль, — неожиданно признался Ноа. — Любить безответно очень тяжело.

— Верю. Но поделать ничего не могу. Вообще не понимаю, почему он выбрал именно меня. Во мне же нет ничего особенного.

— На самом деле не понимаешь? — Его удивление было неожиданно искренним. — Да просто ты другая, не такая, как все. Все женщины клана вампиров, несмотря на их внешнюю привлекательность, похожи на бездушных кукол. Они пустышки. Ты же настоящая, живая! Красивая и, несмотря на примесь вампирской крови, ты добрая и умеешь чувствовать. У тебя есть сердце.

— Знаешь, ты сейчас говоришь так, словно ты — это Саймон. — Я пристально посмотрела на него. — Иначе откуда ты можешь все это знать?

— Я слишком хорошо знаю Саймона, потому что, кроме меня, ему особенно не с кем общаться. Разумеется, не считая своих вампиров. Но все же вести задушевные беседы он предпочитает со мной, а не с ними.

— Допустим. — Я согласно кивнула. — В таком случае ответь мне еще на один вопрос: какое такое положение занимает Саймон в клане вампиров, если обязан собирать их на шабаш?

— Шабаш… — Ноа усмехнулся. — Все очень просто, Лютена: если есть клан, значит, должен быть и глава клана.

— Саймон настолько стар! — Я была поражена. — Вот уж не думала!

В ответ Ноа расхохотался:

— Не пугайся, он не настолько старый, как ты думаешь! К тому же тебе ли не знать, что вампиры живут бесконечно долго? Он глава клана не по возрасту, а по магической силе.

— Ясно. Только никакая его сила не заставит меня забыть о побеге. И если ты откажешься помочь, я буду самостоятельно искать лазейки, пока наконец не выберусь на свободу или не потеряюсь в бесконечных коридорах замка. Вот так! — Я с вызовом уставилась в омуты черных глаз.

— Понятно. — Ноа задумчиво почесал голову, а потом озорно улыбнулся: — Я обязательно что-нибудь придумаю. Только ты обещай немного подождать.

Я тепло улыбнулась в ответ:

— Обещаю!

Почувствовав себя более спокойной и свободной после разговора с Ноа, я все же не стала терять даром времени. На следующий день, тихо выскользнув из кровати, я приступила к детальному изучению замка, стараясь не попадаться никому на глаза. Это было легко, поскольку магией здесь владели лишь двое — я и Саймон. Ноа не в счет. Остальные же не имели к ней никакого отношения, поэтому мои чары отвода глаз действовали без перебоев.

Я считала, что выход обязательно должен быть либо потайным, защищенным магией, либо явным, замаскированным чем-либо. Картиной, например. Правда, существовала и еще одна версия, которая сводила на нет все мои поиски. Выхода, как такового, могло не существовать вовсе, учитывая умение вампира свободно возникать в любом, подчас неожиданном месте. Но все же отчаиваться я не спешила.

К великой радости решившей сопровождать меня Кляксы, принципиально не смыкавшей глаз после обнаружения в комнате подозрительной охапки роз, начать детальный обзор я решила с самого интересного места в любом доме. А именно — кухни. Разумеется, любопытная мышь не преминула воспользоваться случаем и засунула свой нос всюду, куда только было возможно. Я же недоуменно осматривалась по сторонам, уловив некую странность в поведении окружающих.

К моему безмерному удивлению, никто из прислуги не общался между собой. Люди работали молча и при звуках съехавшей крышки или опрокинутой чашки, выпавшей из лап Кляксы, испуганно втягивали головы в плечи, даже не стараясь понять, в чем, собственно, дело. Безуспешно поразмыслив над феноменом столь сильной боязни, я решила не пугать никого понапрасну и, поймав мышь, двинулась дальше.

Неуемное любопытство и страсть к вожделенной свободе привели меня прямиком в складские помещения. Тут находилось и хранилище припасов, и винный погреб. Как ни странно, в погребе было очень холодно. Разумеется, всем известно, что для хранения вина нужны холодные погреба, но не до такой степени, чтобы у нормального человека зубы сводило. По крайней мере, я, пусть и не совсем человек, довольно быстро начала трястись от холода. Хотя, вполне возможно, виной тому была тонкая ночная сорочка, в которой я отправилась бродить по замку.

— А вдруг в бочках кровь? — Вытаращив глаза, Клякса взмыла под потолок.

Страшная мысль о возможном содержимом многочисленных бочек, требующем достаточно низких температур для хранения, неожиданно показалась мне самой вероятной и оправданной.

Не желая доверять теориям и догадкам, я вытащила пробку из ближайшей бочки и тут же подставила небольшой ковшик, стоявший рядом. Темно-бордовая жидкость потекла тонкой струйкой. Опасливо принюхавшись к аромату, я облегченно вздохнула: к счастью, в бочках действительно находилось вино, причем весьма вкусное.

Отставив пустой ковшик, я поспешила покинуть помещение, решив, что если замок находится под землей, то выход должен находиться где-то наверху, а значит, поиски нужно перенести на чердак.

— Лютена, куда ты направляешься? — Мышь приземлилась на плечо, почему-то заметно прибавив в весе.

Повернув голову, я обнаружила, что она прихватила с собой бутылку в тростниковой оплетке. Принялась отбирать, аргументируя тем, что маленьким алкоголь вреден. Да и вообще, всем вреден. Расставаться с бутылкой Клякса не желала, закрывалась крыльями и вопила, что это ее заслуженный трофей. Пришлось пообещать, что больше не буду брать ее с собой. Угроза подействовала.

Мышь выронила злополучное приобретение на пол и заинтересованно склонила голову, рассматривая большое бордовое пятно на полу и брызги на моей одежде. А затем с громким писком взмыла к потолку, опасаясь моего заслуженного, но так и не проявленного гнева. Я лишь молча щелкнула пальцами, убирая последствия устроенного Кляксой безобразия, вышла из подвала и принялась подниматься по лестнице, ведущей из хозяйственных помещений на жилые этажи. Попутно в голову лезли воспоминания о разговоре с Ноа и о нашем несостоявшемся поцелуе. В итоге не заметила, как потеряла свою крылатую подружку и пошла совершенно другим путем, чем предполагала вначале.

Глава 7

Когда вокруг неожиданно разлился полумрак, а под тонкую одежду в очередной раз проникла неприятная прохлада, я наконец соизволила оглядеться по сторонам. Неизвестно, куда принесли меня ноги, пока голова была занята размышлениями, но в этом месте я точно еще не бывала.

Узкий коридор не представлял собой ничего интересного, а вот высокая дверь, обитая листами железа, вызвала во мне понятное любопытство.

Применив магию, я легко справилась с замками и потянула достаточно тяжелую и громоздкую дверь на себя. Напоминаю, что моя сила в несколько раз превышала человеческую.

За дверью оказались ступеньки. Поскольку в темноте я видела отлично, то принялась безбоязненно спускаться. В нос ударил запах затхлости, а под ногами оказался обычный серый камень, что было совсем нехарактерно для Саймона, который обожал роскошь и изящество.

Упорно игнорируя плохие предчувствия, я продолжала спуск. Ступеньки привели меня в очередной коридор, только стены в нем состояли из решеток, разделенных между собой серыми каменными перемычками. Я наконец поняла, куда попала. Когда-то Саймон обмолвился, что я не видела тюрем его замка. Вот теперь довелось.

Но не это было самым страшным. Страшным оказалось то, что за решетками находились люди. Тюрьма оказалась заполнена, что называется, под завязку. За каждой решеткой я видела десятки человек.

От нахлынувших эмоций мне резко стало дурно. Я боялась даже представить, зачем здесь находятся эти люди. Прислонившись к стене между решетками, попыталась унять мерзкую дрожь в коленях и представить, что все это просто дурной сон, а я сейчас нахожусь в своей кровати и сплю в обнимку с Кляксой. Увы, не получилось. Вокруг меня находились тюремные клетки, а Клякса была неизвестно где и конечно же волновалась. В довершение всего судьба в многочисленных лицах узников решила нанести моему сознанию сокрушительный удар, превосходящий все самые страшные фантазии.

— Что, упырица несчастная, явилась на пиршество?

— Чтоб у тебя все зубы выпали! Вампирская сучка!

— Кол осиновый по тебе плачет! Чтоб тебе наша кровь поперек горла встала!

Голосов звучало много, вдобавок озлобленные люди принялись колотить по решеткам кулаками. Все это складывалось в моей голове в немыслимую какофонию, но воспаленный разум все же сумел выделить главное из криков: пить кровь. Они думают, что я пришла, чтобы пить их кровь! Желая проверить ужасную догадку, я рванулась к ближайшей решетке, пристально всматриваясь в лица и шеи узников, ища следы укусов. Когда нашла, зарычала настолько сильно, что испуганные люди замолчали.

Обезумев от происходящего, медленно двинулась вдоль решеток в конец коридора. И вот там меня ожидал настолько внезапный сюрприз, что я, не выдержав, осела на грязный пол, не удержавшись на вмиг ослабевших ногах. В самой дальней клетке, как некогда в моем сне, за решеткой сидел один-единственный человек и смотрел на меня до боли знакомыми голубыми глазами. Глазами Данти.

Когда шок прошел, позволив мне мыслить более адекватно, я собралась с силами и, перекинувшись в летучую мышь, влетела в камеру. Там перекинулась обратно в человека и бросилась Данти на шею. Слова застряли в горле, и я лишь крепко прижимала к себе его, такого близкого и родного, чувствуя под руками болезненную худобу некогда сильных плеч. Затем, отпрянув, пристально всмотрелась в шею и лицо, ища следы укусов. К счастью, на Данти не было ни одного. Он был худым и грязным, а некогда роскошные белокурые локоны повисли сальными прядями. Но глаза светились прежним блеском, доказывая, что его дух по-прежнему силен и не сломлен.

— Потерпи, пожалуйста, я обязательно освобожу тебя! Всех освобожу! — зашептала я, как только смогла говорить. — Вот увидишь, я обязательно что-нибудь придумаю. Просто я не знала ничего — ни о тюрьме, ни о тебе. Прости! Я искала тебя, но не здесь. Думала, ты далеко, а ты вот где… Мы справимся, обязательно справимся… — Мой шепот становился все более бессвязным, уступив место слезам. В очередной раз обняв Данти, я расплакалась.

— Лютена, разве тебе не известно, что инициатива наказуема? — Повернувшись на голос, я сквозь слезы увидела Саймона. Фигура в плаще стояла прямо напротив решетки. В коридоре сами собой начали вспыхивать факелы, ранее много не замеченные. При свете тюрьма выглядела еще более удручающе, а вампир еще более зловеще. — Прошу тебя, выйди из камеры!

— Извини, но я останусь здесь! — ответила я, даже не удивившись его внезапному появлению. — Ты следил за мной?

— Ничуть. — Мне показалось, что вампир вздохнул. — Просто ты забываешь о том, что это мой замок, а значит, я прекрасно осведомлен обо всем, что происходит в его стенах. А теперь я еще раз прошу тебя выйти из камеры и подняться в свою комнату. Поверь, если твой музыкант мог столько времени обойтись без тебя, то и дальше прекрасно справится.

— Значит, ты все знал? — закричала я, желая только одного — свернуть ему шею. — Ты знал, что я его ищу, но даже и словом не обмолвился о том, что он находится здесь, рядом со мной?!

— А что я, по-твоему, должен был сказать? — В ответ он равнодушно пожал плечами. — Что в то время, пока ты разгуливаешь по замку в дорогих нарядах и спишь на пуховой перине, твой друг сидит в тюрьме на соломе? Сомнительное удовольствие, тебе не кажется?

— Сволочь! — прошипела я, сжимая кулаки.

— Извини, но я с тобой не согласен. — Вампир был невозмутим. — Я не хотел причинить зла твоему другу, но когда он оказался у меня, то повел себя несколько агрессивно. Поэтому пришлось его посадить за решетку, во избежание травм и повреждений. А насчет его вида не советую заблуждаться. Я хорошо кормлю своих пленников и даже регулярно присылаю к ним брадобрея, но не отвечаю за неуместное проявление гордости, которой у твоего музыканта оказалось в избытке. К сожалению, ужин недавно прошел, так что убедиться лично в обилии тюремного провианта у тебя не получится. Но если хочешь, мы вернемся сюда завтра, и ты все увидишь своими глазами. Договорились? А теперь пошли наверх, здешняя обстановка тебе не подходит.

— Ты меня плохо слышишь? Я не собираюсь никуда идти! И тем более с тобой! — закричала я. — Ты мне противен!

— Очень жаль. — Саймон устало вздохнул и почесал затылок. — Очень жаль, что мне приходится повторять дважды.

Отвернувшись, он подошел к ближайшей клетке, и люди отпрянули к стене, толкая друг друга и стараясь спрятаться за спинами впереди стоящих. Затем все застыли, как один. Не отрывая взгляда от пленников, вампир поманил пальцем одного из них. Человек, еще недавно заходившийся криком, спокойно пошел к нему, явно пребывая под магическим воздействием. Саймон достал из кармана ключ и открыл небольшую дверь в решетке. Человек вышел наружу и приблизился к вампиру. То, что произошло дальше, было для меня неожиданным и омерзительным зрелищем.

Вампир оскалил клыки, при этом я готова была поспорить, что они увеличились вдвое больше обычного, и быстро вонзил их в шею жертвы. Человек при этом, казалось, спал. В течение некоторого времени ничего не происходило, а потом Саймон оторвался от жертвы, и она медленно осела в его руках, бледная до синевы. Выпустив человека из рук, он повернулся ко мне и хрипло сказал:

— Учти, если ты не выйдешь добровольно, я буду выпивать этих людей до тех пор, пока не сломаю твое идиотское упрямство! И вина за их смерть в таком случае ляжет на твои плечи! Вот смотри, один уже есть. Мне продолжать?

С длинных клыков капала кровь, и я отчетливо поняла, что Саймон легко выполнит свою угрозу. Выбора не оставалось. Я крепко обняла Данти напоследок, поцеловала в грязную щеку и, обернувшись летучей мышью, вылетела из клетки. Затем, не останавливаясь, полетела по коридору, подальше от этого страшного места, даже не взглянув на вампира.

— Мне действительно жаль, что ты увидела то, что увидела. И жаль, что ты меня рассердила настолько, что я лишил человека жизни. — Появившись следом за мной в комнате, вампир пытался объяснить мне то, что при любом объяснении оставалось одинаково ужасным.

— А что, обычно бывает иначе? — Несмотря на отвратительное настроение, я мрачно усмехнулась.

— Бывает! Очень даже бывает! Обычно я… хм… беру… да, беру крови совсем немного для поддержания собственных сил, не нарушая жизнедеятельности человека. А сегодняшний случай произошел из-за того, что ты меня очень рассердила. Но, поверь, я искренне жалею, что поддался эмоциям.

— Ну да, сейчас еще скажешь, что ты никакой не вампир, а белый и пушистый кролик! — рявкнула я.

— Не скажу, потому что я действительно вампир, — не стал отпираться Саймон. — Причем такой же, как и ты.

— Я?! — Тут мои нервы не выдержали. Подскочив на кровати, я подлетела к Саймону и закричала в ненавистное лицо, скрытое под проклятым капюшоном: — Не смей меня сравнивать с собой! Я никогда, слышишь, никогда не пила чью-либо кровь! И я стараюсь не причинять вреда людям! Мне вполне хватает для поддержания сил обычных продуктов. А вот ты — мерзкий кровопийца! Что такого плохого сделали тебе эти люди, что ты посадил их, как овец, за решетку? Кто дал тебе право распоряжаться судьбами этих людей?

На мгновение я остановилась, чтобы набрать в грудь воздуха, а потом вдруг поняла, что доказывать что-либо совершенно бесполезно. Я не смогу ничего изменить, потому что этот собеседник меня попросту не понимает. И, к сожалению, никогда не поймет. Резко закрыв рот на вдохе, я подошла к кровати и забралась на нее с ногами.

— Понимаю, ты сейчас немного расстроена и разозлена. Но потом, когда эмоции улягутся и ты сможешь мыслить нормально, поймешь, что на самом деле вампиры не так уж отличаются от людей. Люди держат скот и птицу для того, чтобы накормить свои семьи, и им точно так же приходится их убивать. Мы, вампиры, не можем без крови и тоже вынуждены держать людей, чтобы накормить себя. К сожалению, это в нас заложено природой, и нет нашей вины в том, что мы такие, какие есть. И люди не виноваты в том, что едят мясо. Вот так. Подумай об этом, хорошо? А сейчас я тебя оставлю. Надеюсь, у тебя достаточно благоразумия, чтобы не возвращаться в клетку к музыканту? Мне бы не хотелось применять силу. Спокойного дня!

Когда за вампиром закрылась дверь, я повалилась на кровать и вцепилась в подушку, изо всех сил стараясь сдержать слезы и кипевшую во мне злость. Уютный замок стал казаться мерзким и грязным, несмотря на окружающую роскошь.

— Что случилось? — На кровать приземлилась Клякса, до этого внимательно следившая за перепалкой с высоты люстры. — Ты сама не своя!

— Кажется, произошло что-то ужасное! — поделился впечатлениями шушерка, свалившись с балдахина, на котором предпочитал проводить большую часть времени, и осторожно подползая ко мне по покрывалу.

— Здесь Данти, — мрачно сообщила я.

— И?.. — Мышь требовательно уставилась на меня. — С ним что-то случилось?

— Он в тюрьме. Оказывается, здесь есть тюрьма, и она набита людьми, у которых Саймон постоянно пьет кровь. Они для него как овцы или кролики, понимаете? Он при мне выпил у человека всю кровь.

— Печально. — Клякса на некоторое время уставилась в пустоту, а Ерошка почесал лапой затылок.

— Я все равно что-нибудь придумаю, чтобы прекратить это варварство! — запальчиво пообещала я, погрозив кулаком в пространство. Затем, ужаленная очередной мыслью, подскочила и понеслась в комнату девочек. Те не спали, а сидели, прижавшись друг к дружке, на пушистом ковре. Я подсела к ним и заглянула в испуганные глаза:

— Скажите… скажите, он с вами тоже так поступал?

Дружный отрицательный кивок в ответ. Я тихо выругалась сквозь зубы с чувством облегчения.

— Он только часто ругался, — вдруг заговорила одна из девочек. — И грозился наказать, если сделаем что-то не так.

— Но не волнуйтесь, — добавила другая, — с тех пор как мы живем у вас, господин нас не трогает. Наверное, знает, что вы будете недовольны.

Недовольна? Мягко сказано. Впрочем, в этом действительно есть положительный момент. Так, может, мне настоять на резком увеличении штата личной прислуги? Впрочем, даже если он и отдаст мне всех этих людей, то довольно быстро наберет новых, а это значит, что поломаются очередные судьбы и семьи. Нужно придумать что-то другое…

Вздохнув, я обняла девочек, а они впервые не отшатнулись от моих объятий. За остаток ночи я многое узнала об их жизни: о том, как их похитили какие-то люди, когда они шли к колодцу, и доставили в этот замок. О том, что наверху их ждут папа с мамой и маленький брат, а также о том, что они родные сестры. Я же, в свою очередь, пообещала девочкам, что обязательно верну их в родной дом. Заснули мы лишь на рассвете, расположившись втроем на моей большой кровати.

Глава 8

В этот день Ноа не появился, зато с наступлением ночи ко мне пожаловал вампир, просто материализовавшись из пустоты в тот момент, когда я еще находилась в кровати.

— Вставай, я хочу, чтобы ты сегодня надела вот это платье! — На кровати появилось нечто бордовое, слегка шелестящее. — А к нему вот эти украшения. — Рядом лег раскрытый футляр. На бархатной подушке переливались огненно-красные рубины, чей блеск показался мне зловещим.

— Не хочу! — Потянув на себя одеяло, я скинула обе вещи на пол. — Все, что ты предлагаешь, пропитано кровью невинных людей!

Вампир вздохнул, то ли разозлившись, то ли расстроившись, а затем что-то пробормотал. На меня внезапно накатила такая сильная слабость, что я не смогла пошевелить даже пальцем. Воспользовавшись моим состоянием, он бесцеремонно вытащил меня из-под одеяла и на удивление быстро одел, легко справившись и с моей беспомощностью, и со всеми крючками и завязками на платье. Затем, усадив (скорее, уложив) в кресло, быстро соорудил прическу и надел на меня украшения. Затем опять что-то пробормотал, и ко мне вернулись силы.

Даже не вставая, я принялась сдирать с себя побрякушки и наряд. Стерпеть такого надругательства Саймон не смог и схватил меня за руки.

— Если тронешь одежду, больше никогда не увидишь своего менестреля! — зловеще бросил он.

Зашипев от досады, я поднялась с кресла, наградила капюшон вампира яростным взглядом и пошла к двери, намереваясь покинуть комнату, но успела бросить мимолетный взгляд в зеркало.

Следовало признать, что Саймон отлично справился. Несмотря на раздражение, я отметила, что выгляжу просто великолепно, но настроение от этого испортилось еще сильней.

— И куда же мы идем? — спросила я вампира, едва мы вышли в коридор.

— Я обещал тебе, что ты увидишь тюремный завтрак, — просто ответил он.

— И ради этого стоило так наряжаться?

— Думаешь, вчера в сорочке ты смотрелась более уместно? — парировал он. — Извини, дорогая, но ты вампир и всегда должна быть на высоте.

— Сказала же, что я не вампир! — прошипела я, старательно сдерживаясь, чтобы не наговорить лишнего и вновь не разозлить Саймона. Иначе действительно упущу возможность увидеть Данти. Но, к счастью, гроза прошла стороной. За всю дорогу вампир не проронил ни слова.

На этот раз заключенные вели себя тихо. Они были заняты завтраком и не обращали на нас совершенно никакого внимания. Вампир не обманул: еда, лежавшая на подносах, которые подавали в камеры двое разносчиков с большими тележками, действительно радовала количеством и изобилием. Причем я не увидела, чтобы люди проявляли торопливость и нетерпение, наоборот. В общем, было действительно заметно, что еда им не в новинку. Только один человек практически не притронулся к подносу, не спуская с меня горящих глаз. Данти.

Как только Саймон отворачивался, я смотрела на него умоляющими глазами и старательно косила глазами на еду, показывая, что ему обязательно нужно поесть. К сожалению, Данти не спешил внимать моим советам и упорно игнорировал поднос. При этом некоторые заключенные, замечавшие мои гримасы, начинали громко фыркать, сдерживая рвущийся наружу смех.

— Музыкант, прошу тебя, забудь на время о своей гордости и съешь хоть что-нибудь! Иначе она рискует окосеть от усердия, — вдруг попросил Саймон, продолжая стоять ко мне спиной.

Я на мгновение застыла, а потом сделала вид, что ничего не случилось, а вот заключенные принялись хохотать и улюлюкать, поддерживая удачную, на их взгляд, шутку Саймона. Странно, я почему-то думала, что они будут на стороне Данти. Во всяком случае, было ясно одно — в такой обстановке Данти точно не станет есть.

— Пойдем отсюда, — попросила я вампира. — Думаю, ты показал мне все, что хотел.

— Подожди! — Саймон взял меня за локоть. — Если твой друг не хочет есть, тогда поем я. Причем так же, как вчера вечером.

После его слов воцарилась тишина, а люди принялись расходиться по углам.

— Прекрати сейчас же! — Моя выдержка дала сбой, я закричала и готова была искренне вцепиться Саймону в глотку — Надоели твои кровожадные выходки!

— Это не выходки, а жизненная необходимость, — возразил вампир. — Кажется, я вчера тебе все объяснил.

— Не вижу никакой жизненной необходимости! — огрызнулась я. — Просто очередное нелепое оправдание.

— Тебе легко говорить, потому что ты полукровка. Но уверен, стоит тебе лишь однажды «позвать» твою вторую половину, и вампир в тебе с легкостью победит человека.

— Не бывать этому! — опрометчиво заявила я.

— А давай попробуем, — предложил он. — Заодно и проверим, насколько я прав.

— Я не хочу и не буду участвовать в твоих дурацких экспериментах! — Я демонстративно отвернулась и направилась к выходу, но было уже поздно. Саймон, не слушая меня, вновь обездвижил одного из заключенных, и очередной бедняга уже подходил к решетке.

— Подойди ко мне, Лютена! — приказал вампир. Причем именно приказал, а не попросил, как обычно. Повинуясь неожиданной магии его властного голоса, я приблизилась. — А теперь посмотри сюда! — Одной рукой он схватил человека за волосы, а другой подтолкнул меня к нему почти вплотную. — Посмотри, это сосуд, наполненный самой драгоценной жидкостью. Это эликсир твоей вечной жизни! Он необходим тебе, и ты это знаешь. Испей и познай высшее блаженство. Смотри, ведь это так просто!..

Завороженная его голосом, я внимательно следила за пульсирующей жилкой на шее жертвы. И в какой-то момент неожиданно начала внимать звучащим словам, причем настолько, что действительно захотела попробовать неведомый эликсир. Не видя ничего вокруг и забыв себя, я потянулась к манящему теплу тела, чувствуя, как в предвкушении кружится голова. Губы приоткрылись сами собой, а из горла вырвалось низкое приглушенное рычание. Дрожа от нетерпения, я вцепилась стальной хваткой в тело жертвы и вонзила зубы в плоть.

В то же мгновение в голове словно взорвались тысячи молний, а рот обожгло огнем. Отпрянув, я несколько секунд изучала то, что находилось в моих руках, а затем с диким визгом оттолкнула человека и вцепилась в глотку Саймона:

— Чертов ублюдок, я выпущу тебе кишки за такие эксперименты!

Не без труда, но вампир все же разжал мои руки, а затем неизвестно откуда достал небольшое зеркало в оправе и сунул мне его под нос:

— Смотри сюда, видишь? Ты в крови своей первой жертвы и у тебя клыки, как у настоящего вампира! — Проклятая блестящая поверхность действительно отразила ужасную картину: хищное выражение лица, горящие полубезумным огнем глаза, искривленный в зверином оскале рот и выступающие над нижней губой клыки, испачканные в крови. — Ты говорила, что несешь людям добро? — продолжал мой мучитель. — К сожалению, ты ошибалась. Добро не может быть с клыками! Запомни это и перестань сопротивляться истинному зову крови!

Чувствуя, что окончательно схожу с ума, я выбила зеркало из рук Саймона. От удара оно разлетелось на мелкие осколки. А затем плюнула в сторону вампира, обрывая таким образом ненавистные разговоры, и помчалась по коридору прочь из страшного места, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Вдогонку мне полетели насмешливые слова:

— Дорогая, бить зеркала — плохая примета! Разве ты этого не знала?

Вбежав в комнату, я закрылась в ванной и принялась сдирать с себя платье. Как только мне это удалось, с головой погрузилась в воду, стараясь таким образом смыть с себя и кровь, и воспоминания о произошедшем. К сожалению, последнее не получалось. Память упорно возвращалась к тому моменту, когда я, словно пребывая под гипнозом, совершила самый ужасный поступок в своей жизни. Точнее, почти совершила. Мое отражение в зеркале вновь и вновь возникало перед глазами, заставляя содрогаться как внутренне, так и внешне. Выходит, Саймон сказал правду и моя вампирская половина вполне может победить человеческую. Но я этого не хочу! Этого не должно случиться! Что же делать?

Внезапно мне на лицо упала жесткая тряпка. Вскрикнув от неожиданности, я вынырнула и увидела Кляксу, сидевшую на бортике ванны. Мышь смотрела на меня круглыми тревожными глазами, а в воде плавала упавшая мочалка.

— Ты меня испугала! — сообщила Клякса. — Влетаю, а ты лежишь под водой и не шевелишься! Что случилось?

Вздохнув, я вытащила мочалку и постаралась сделать честное лицо:

— А с чего ты решила, что что-то случилось?

— Люта, умоляю, не притворяйся, у тебя все равно не получается! — Мышь склонила голову набок и посмотрела на меня иронично-задумчивым взглядом. — Советую рассказать сейчас, пока нас никто не слышит. Иначе потом будет много лишних ушей. Ни к чему пугать девочек! Согласна?

Вздохнув, я опустила глаза:

— Я сегодня укусила человека.

— Действительно, что-то новенькое! — Почему-то вместо того, чтобы испугаться, Клякса развеселилась. — Раньше ты предпочитала действовать руками и магией. Неужели Саймон настолько тебя достал, что ты вцепилась в него зубами?

— Саймон — вампир! А я сказала, что укусила человека, — тихо уточнила я.

Мышь перестала дурачиться и посмотрела на меня вполне серьезно:

— И зачем?

— Саймон решил провести надо мной эксперимент. Сказал, что сущность вампира во мне очень легко разбудить. Вывел человека из клетки, что-то говорил, я не помню точно что, но в итоге его эксперимент удался. Представляешь?

— Если честно, то с трудом, — призналась мышь. — И как? Тебе понравилось?

Я покачала головой, припомнив ощущение огня на языке и свое желание прибить Саймона за его выходку.

— Тогда можно смело сказать, что эксперимент провалился, — внезапно подытожила мышь. — Хватит сидеть в воде, вылезай уже.

— Как провалился? — Я непонимающе уставилась на подружку. — Ты что, не поняла? Все получилось так, как он сказал! Мне действительно захотелось сделать то, что я почти сделала.

— Вот это твое «почти» и говорит о том, что ничего у твоего вампира не вышло! Так что прекращай хандрить и вылезай из ванны. А я принесу одежду, поскольку, судя по состоянию платья, больше ты его надеть уже не сможешь. Похоже, рвать одежду в клочки перед купанием у тебя уже входит в привычку.

— А знаешь, что самое страшное? — окликнула я Кляксу, когда та уже подлетела к двери.

— Что? — Развернувшись, мышь зависла в воздухе.

— То, что Данти меня видел такой. Видел, как я превратилась в вампира и… все остальное тоже видел.

— Ну видел! Ну и подумаешь! Знаешь, иногда мужчинам стоит показывать клыки, пусть даже и в прямом смысле, чтобы они помнили, что женщина вовсе не кроткая овечка и вполне может при случае постоять за себя.

Клякса улетела, а я призадумалась. Разумеется, мышь была абсолютно права, но перед Данти мне все равно было неловко. Кстати, что там Саймон говорил? Добро не бывает с клыками? А я, вопреки всему, попробую остаться добром. Пусть даже и с клыками!

Остаток дня я провела в своей комнате. Саймон проявил благоразумие и на глаза мне не показывался. Я же до самого рассвета промаялась извечными вопросами «как быть» и «что делать». Кровожадные варианты истребления Саймона мне категорически не нравились, пусть он даже тысячу раз вампир, а помимо них ничего правильного и доброго в голову не приходило. Попутно я изо всех сил старалась уверовать в слова Кляксы о том, что эксперимент не удался, и засыпала, уже практически полностью в этом убежденная. И лелеяла в душе робкую надежду на то, что кошмары меня во сне обойдут стороной и позволят спокойно выспаться. Да и появление Ноа сейчас было бы совсем некстати…

К счастью, заснула я быстро и легко, прижав к себе Кляксу. И сон, вопреки всем опасениям, пришел добрый и светлый.

Сидя за столом, священник разливал по чашкам душистый чай. Я сидела напротив, смотрела в пустоту и медленно водила пальцем по краю блюдца, не зная, что сказать. Точнее, сказать хотелось многое, но слова застревали в горле, а теснившиеся в моей душе эмоции мешали нормально соображать. Хотелось плакать, просить о помощи, было желание убежать и скрыться ото всех, хотелось извиниться, разозлиться и просто надолго уснуть, чтобы ни о чем не думать. И в то же время я отчетливо понимала, что не могу бросить все и всех на произвол судьбы. Даже не потому, что в замке находится Данти, а потому, что там сотни ни в чем не повинных людей, у которых нет достаточно сил для того, чтобы сопротивляться вампиру А значит, я не имею права бросать их.

— Говори, дочь моя, — вдруг подал голос священник. — Говори все, что приходит на ум. Не сдерживайся! Тебе нужно выговориться.

— Святой отец, похоже, на этот раз я попала в ад, — я подняла на священника грустные глаза, — и не знаю, как из него выбраться.

— Господь учит терпению и смирению, — тихо ответил священник — Потерпи!

— Но там, где я нахожусь, творятся страшные вещи! Почему Господь это терпит? Почему ничего не делает? Простите за кощунственные слова, но, может быть, он слишком занят? Так пусть подскажет мне, что делать, и я все сделаю сама! — В ответ священник тихо рассмеялся, а я вспомнила важный вопрос, который давно хотела задать. — Скажите, батюшка, так Саймон и есть тот самый враг, встречу с которым вы мне предрекали? Я правильно поняла?

— Нет.

— Нет? Но как же так? — От обиды и разочарования из моих глаз едва не брызнули слезы — Кто же еще? Что еще может быть страшней того, что происходит сейчас? Куда еще забросит меня жизнь? Это невозможно! Я не справлюсь!

— Разве ты еще не поняла? — Взгляд священника стал очень серьезным, а глаза резко потемнели. — Твой главный враг — ты сама. Но, к счастью, пока удача на твоей стороне, так что можешь ни о чем не беспокоиться. Ты должна победить саму себя. Это ли не самая главная битва в жизни?

Я пристыженно умолкла. Получается, эксперимент, устроенный мне Саймоном, и есть то самое страшное сражение. Действительно, мне удалось побороть живущего в себе вампира и остаться самой собой. Какое счастье! Значит, все испытания позади? Значит, впереди только светлое будущее и возвращение домой?

На моем лице засветилась улыбка, которая, впрочем, тут же погасла, стоило мне взглянуть на священника. Устало качая головой, он смотрел на меня, и в его глазах читались горечь и печаль. Вопрос сам собой застыл у меня на губах, а фигура священника стала размываться и таять.

— Господь с тобой, Лютена, — тихо прошелестел на прощание его голос — Помни об этом. Не сдавайся и оставайся сильной!

Глава 9

— Лютена! Ты спишь?

Обиженно всхлипнув из-за уплывшего сна, я открыла глаза и некоторое время непонимающе смотрела на того, кто так не вовремя решил меня разбудить, испытывая сильное желание запустить в него подушкой. Нарушителем спокойствия и сна оказался улыбающийся Ноа. Агрессивные мысли немедленно улетучились, не причинив последнему никакого вреда.

— Привет! — улыбнулась я в перерывах между зевками. — Тебя давно не было.

— Извини, что разбудил, но ты стонала, и я подумал, что тебе снится плохой сон. Вот и решил разбудить, — сообщил красавец, смущенно потупившись.

Не без удовольствия полюбовавшись на то, как румянец заливает бледные щеки, я нашла это зрелище восхитительным и в ответ беззаботно махнула рукой, обрывая дальнейшие извинения. К тому же он был прав, сон мне действительно снился, пусть и не плохой, но уж точно тяжелый.

— Не переживай, ничего страшного не случилось. Лучше скажи, куда мы отправимся на этот раз?

— А куда бы ты хотела?

— На свободу! — выпалила я.

— Да, действительно, — Ноа смутился еще больше и виновато опустил голову, — глупый вопрос с моей стороны. Но поверь, я работаю над положительным решением этого вопроса.

— Верю. — Я встала с кровати, накинула лежавший рядом пеньюар и взяла Ноа за руку. — Я тоже над ним работаю. К сожалению, пока безуспешно. Но сдаваться не собираюсь.

— А что именно ты делаешь? — Почему-то мне показалось, что после моих слов он вздрогнул.

— Как это что? Ищу выход! — честно ответила я. — Этот замок, как и любой другой, должен иметь вход и выход, пусть даже он не окажется нормальной дверью.

Ноа задумчиво запустил пятерню в волосы, а затем посмотрел на меня:

— Боюсь, ты не сможешь найти выход из замка по той простой причине, что его здесь просто нет.

— Как нет?! — От такой новости я села обратно на кровать. — Ты хочешь сказать, что никакого выхода на поверхность вообще не существует?!

— Именно так.

— Но… Но в замке полно людей, которые не смогли бы попасть сюда, если бы не было входа! Как же так?

— Магия перемещения, только и всего, — вздохнул Ноа, удивляясь моей недогадливости. — Для нее не существует преград. Ладно, давай больше не будем говорить о грустном, а лучше займемся более приятными вещами. А с остальным я разберусь, обещаю.

Как и всегда, он обнял меня, а потом, когда положенное мгновение прошло, я не разомкнула рук, а только крепче прижалась к нему и, неожиданно для него, приникла к губам сначала легким, а затем все более страстным поцелуем.

Сначала он попытался вырваться, но, предусмотрев подобное развитие событий, я лишь крепче сплела руки на его шее, не позволяя ему сбежать и прервать поцелуй. В ответ его губы дрогнули, а потом приникли к моим в ответной страсти.

Что и говорить, поцелуй был сладким и пьянящим, таким, как сам Ноа, и на какое-то время я выпала из реальности, полностью растворившись в восхитительном блаженстве. А затем… все внезапно кончилось.

Ноа отпрянул от меня и, скороговоркой предложив оглядеться вокруг, отвернулся. Удивившись, я некоторое время стояла столбом, напрочь игнорируя окружающие нас великолепные украшения, повсеместно разложенные на бесчисленных столах и подставках. Судя по всему, на этот раз Ноа привел меня в сокровищницу. Золото и камни ослепительно сверкали в свете ярких свечей, только мне было не до них. Переборов страх и гордость, я тронула его за плечо и тихо спросила:

— Я настолько тебе не нравлюсь?

С минуту в воздухе висело напряженное молчание, а затем он отрицательно качнул головой, развеивая мои опасения насчет положительного ответа, и обернулся:

— Нравишься, очень нравишься! Просто я так не могу!

— Как так? — Страх прошел, зато появилось множество вопросов.

— А как же Саймон?

— А при чем здесь Саймон? — Я непонимающе уставилась на Ноа. — Ты хочешь сказать, что привязанность к своему повелителю, или кто он там для тебя, мешает нашим поцелуям?

— Он хочет назвать тебя своей женой.

— Подумаешь! — Я досадливо передернула плечами. — А я хочу назвать тебя своим мужем! И что теперь?

— Что ты сказала?!

Удивившись столь неожиданной реакции на мои слова, я тихо повторила.

В ответ глаза Ноа засветились таким счастьем, что у меня перехватило дыхание.

— Значит, все взаимно? Значит, ты действительно хочешь выйти за меня замуж? Значит, ты любишь меня?

Не будучи в силах выдавить ни звука из перехваченного спазмом горла, я лишь кивнула в ответ, чувствуя, как вместо того, чтобы петь от счастья, сердце тоскливо сжимается в недобром предчувствии.

Ноа заключил меня в объятия, а затем, глядя в глаза полубезумным от восторга взглядом, торжественно объявил:

— Я же говорил, что смогу очаровать тебя настолько, что ты полюбишь меня и добровольно захочешь выйти замуж!

Некоторое время я непонимающе смотрела на него, а затем, когда смысл сказанных слов все же достиг моего разума, просто потеряла сознание, скрываясь в небытие от ужасной действительности.

Когда пришла в себя, рядом не было ни Ноа, ни Саймона, которыми оказался один и тот же человек, точнее вампир. Я находилась в своей комнате, на кровати, рядом стояли сонные напуганные девчушки, а на подушке сидела Клякса, глядя на меня круглыми от волнения глазами. Увидев, что я очнулась, она тихо, но быстро затараторила:

— Когда я проснулась, тебя не было в комнате, а потом откуда ни возьмись появился потрясающий красавчик с тобой на руках, положил тебя на кровать и испарился, словно его и не было. Что случилось? Кто он такой? Почему ты не говорила мне, что у тебя новый ухажер? Если о нем узнает Саймон, он вам головы обоим открутит! Ты понимаешь, что делаешь? И почему ты была без сознания?

Для начала я успокоила девочек и отправила их спать, а потом обернулась к Кляксе.

— Он и есть Саймон! — устало выдохнула я, вспоминая последние слова Ноа и признавая в душе страшную правду.

— Не может быть! — От удивления мышь опрокинулась на спину и замолчала.

Я же отрешенно уставилась в потолок. Внутри стояло ледяное спокойствие, скрадывающее все остальные эмоции. Не было ни сожаления, ни ярости, ни боли. Душевная рана была слишком сильной и оттого безболезненной. Такое состояние называют болевым шоком. Сейчас мне хотелось лишь одного — чтобы эта спасительная пустота, заполнившая собой каждую клеточку моей души, продлилась как можно дольше, а лучше не исчезала никогда. Как там говорил Ноа, вернее, Саймон: я живая и умею чувствовать? Что же, теперь я мало чем отличаюсь от бездушных вампирш. Должна признаться, это состояние намного удобней и безболезненней.

С балдахина на кровать свалился шушерка и, задумчиво посмотрев на меня некоторое время, тихо предложил:

— Хочешь, я разберу весь замок на камни? Тогда этому вампиру будет долгое время не до тебя и ты наконец сможешь отдохнуть.

Выплыв из отрешенности, я посмотрела на малыша и отрицательно качнула головой:

— Спасибо за предложение, милый, но я не представляю, что с нами сделает Саймон после того, как восстановит замок. К тому же сомневаюсь, что с его магическими способностями этот процесс займет у него долгое время. К тому же в замке полно людей, которые не должны отвечать за выходки этого чудовища.

Шушерка приуныл, а я вернулась в свое прежнее состояние. Точнее, не совсем прежнее. Сквозь пустоту пробилось острое сожаление и сочувствие к самой себе и к своей обманутой, почти начавшейся любви. Подумать только, я ведь действительно потянулась к Ноа всем сердцем, хотела сбежать и начать вместе с ним новую жизнь. Хотела избавить его от неволи и вампирского гнета. Только выходит, что избавлять теперь некого и не от чего и тем более не от кого. А я в очередной раз осталась в дураках. Точнее, в дурах.

В ответ на это умозаключение из глубины души, окончательно прорывая ледяную преграду спокойствия, поднялась волна всепоглощающей ярости. Покажись сейчас Саймон в поле моего зрения, разорвала бы его в клочки за ложь и насмешку. Никак иначе назвать поведение вампира у меня не получалось.

На свою беду, Саймон появился именно в этот неподходящий момент. Бесшумно материализовавшись посреди комнаты без привычного и теперь ненужного плаща, он застыл, глядя на меня до боли знакомыми омутами манящих глаз. Меня словно подбросило в воздух. Слетев с кровати, я вцепилась стальной хваткой в шею, которую еще совсем недавно обнимала в порыве страсти. Старательно отводя глаза от прекрасного лица, я сжимала изо всех сил пальцы, желая лишь одного — чтобы эта пытка для моих нервов поскорее закончилась. И она закончилась, правда совсем не так, как я того хотела. Не без труда разжав мои руки, вампир впился в губы поцелуем.

Взвизгнув от неожиданности и отвращения, я вывернулась из рук мерзавца, залепила ему звонкую пощечину и ретировалась обратно на кровать, где уселась с видом оскорбленного достоинства.

— Ну вот, я к любимой с цветами, а она на меня с кулаками! Вот она, горькая правда любви! — рассмеялся Саймон, материализовывая в руках букет роз и бросая мне его на колени.

— Циник! — Возмущенно фыркнув, я столкнула розы на пол. — Ты ничего не смыслишь в любви, для тебя это чувство просто не существует. Какого черта ты вообще ко мне привязался?!

— Что значит какого черта? — возмутился вампир, переставая улыбаться. — Я же тебе не раз говорил о том, что люблю тебя! К тому же, дорогая, ты — полукровка.

— Подумаешь!

— Ну не скажи, — обиделся вампир. — Мне повторить о том, что ты сочетаешь в себе качества и вампира и человека?

— Ну так взял бы себе человеческую женщину! Поверь, они умеют чувствовать не хуже меня.

— Зато от них не рождаются дети. Или ты этого не знала?

Да, действительно, я этого не знала. Потому уставилась на Саймона удивленными глазами, забыв на некоторое время о злости и неприязни.

— Как же в таком случае на свет появилась я?

— Вот это меня и самого интересует, — честно признался вампир. — Все дело в том, что семя вампира, пролитое в человеческую женщину, попросту сжигает ее изнутри, не позволяя развиться плоду и убивая ее саму. Так что ты являешься единственным и уникальным исключением из правил.

— Вот как? Сколько живу, впервые слышу о своей уникальности! — невозмутимо фыркнула я, всеми силами гася в себе удивление и интерес. — Получается, ты любишь меня вовсе не за меня саму, а за мою уникальность! Точнее, даже не любишь, просто хочешь обладать очередной диковиной.

— Бред вообще-то, но предлагаю тебе подумать, как бы ты поступила на моем месте. Жениться на холодном куске плоти, годном только на то, чтобы удовлетворять лишь чувственные желания, или заполучить настоящую женщину, способную стать тебе не только женой, но и подругой и к тому же замечательной матерью?

— Разве твои вампирши не могут рожать? — в очередной раз удивилась я.

— Могут, — согласился Саймон. — Только потомство дают такое же холодное и бездушное, как они сами. Причем с момента рождения они даже не приближаются к своим детям, поэтому их воспитывает человеческая прислуга, которую по мере подрастания дети же и выпивают. Первый голод подросшего вампира, знаешь ли, трудно сдержать и удовлетворить.

— Какой кошмар! — искренне содрогнулась я от услышанного. — А скажи мне, откуда же ты такой душевный выискался? Разве тебя не бездушная вампирша родила?

— Я считаю, что мне повезло, — буркнул вампир, явно задетый за живое.

Верно почувствовав мысль, я решила его добить:

— В любом случае твоей няньке точно не повезло. Спорю, что твоя душевность ничуть не помешала тебе использовать ее в качестве своего первого завтрака! — Вампир промолчал, я же скривилась от собственной догадки: — Как все это мерзко!

— Мерзко, говоришь? — Судя по тону, вампир разозлился. — А разве не мерзко есть убитых животных? Люди ведь сначала их выращивают, заботятся о них, а потом безжалостно убивают! Так чем же они лучше нас? Даже ты считаешь себя чистенькой, потому что в жизни никого не убила, но зато убивают другие, а ты поощряешь их действия, покупая мясо для пропитания. Что скажешь теперь?

Я промолчала. Действительно, возразить что-либо было трудно. Оправдываться тем, что если бы все зависело только от меня, то давно запретила бы убийство животных и призвала всех к поеданию исключительно овощей и фруктов? Как-то мелко, да и к тому же несбыточно.

— Если хочешь знать, — тем временем продолжал вампир, — я любил свою няньку и был привязан к ней, словно к родной матери. Она научила меня быть таким, какой я сейчас. Именно она сделала меня непохожим на остальных вампиров. Но я не знал, что однажды убью ее. Если бы мне кто-то сказал заранее, что это случится, если бы предупредил… Если бы она в тот момент не оказалась рядом!.. — Он замолчал, видимо переживая в памяти трагедию прошлого.

Внезапно мне стало его жаль. Получается, он действительно перенес тогда глубокую душевную травму, если до сих пор говорит о случившемся с неподдельной грустью в голосе. Впрочем, этим моментом следовало воспользоваться.

— Тебе не кажется, что все же не следует держать людей в твоей тюрьме, хотя бы в память о твоей няне? — тихо спросила я, в глубине души совершенно не надеясь на положительный ответ с его стороны.

— В память о своей няньке я никогда не пью кровь у женщин! — сухо ответил вампир. — Если ты заметила, в клетках находятся одни мужчины. Впрочем, хватит об этом. Я пришел сюда совсем не для того, чтобы обсуждать свою пищу.

— Пищу? — удивленным эхом откликнулась я.

— Да, пищу! Люди — это всего лишь пища! — отрезал вампир, подводя черту в неприятном разговоре.

Я лишь устало вздохнула. Вот тебе и раз. Несмотря на все вышесказанное, он по-прежнему остался кровопийцей, которого ничем не проймешь. Вампир тем временем продолжал:

— Я пришел, чтобы сделать тебе предложение. Хочу, чтобы ты стала моей женой.

Как в полусне, я отстраненно наблюдала, как невероятно красивый и совсем еще недавно желанный мужчина преклонил колено перед кроватью, на которой я сидела, а потом протянул мне раскрытую шкатулку. На белом бархате покоилось широкое кольцо из белого металла, покрытое золотой вязью. Еще несколько часов назад я потеряла бы голову от подобного предложения и согласилась, млея от счастья. Но сейчас все изменилось. Красавец-кровопийца не вызывал во мне никаких чувств, кроме ненависти. Ощущая, как тоскливо заныло сердце в груди, я оттолкнула шкатулку и отрицательно качнула головой:

— Я не хочу.

— Что же. — Казалось, Саймон ничуть не расстроился. Легко поднявшись с колен, он закрыл шкатулку и положил ее на кровать, а затем наклонился к моему лицу. — Раз не получается по-хорошему, придется действовать иначе. Дорогая, прежде чем отказывать мне, советую хорошо подумать, причем не только о себе. Я зайду позже за ответом.

Высказавшись, он растворился в воздухе, а я задумчиво уставилась на шкатулку. Значит, подумать не только о себе? Вот скотина!

Глава 10

Половину ночи я провела на кровати, задумчиво глядя в потолок и старательно обдумывая свой ответ вампиру, поэтому, когда Саймон в очередной раз появился передо мной, речь для него была уже готова.

— Я приму предложение и выйду за тебя замуж, — невозмутимо кивнула я, не дав вампиру и рта раскрыть, — но сначала ты выполнишь два моих условия!

— Может, мне проще тебя заставить? — задумчиво склонил голову Саймон. — Существуют же приворотные эликсиры, магия, наконец…

— Можешь, конечно, — согласилась я. — Только учти, что в таком случае я ничем не буду отличаться от твоих вампирш и стану такой же холодной и бездушной, как они.

— И какими же будут твои условия? — вздохнув, спросил вампир.

— Ты отпустишь на свободу Данти и вернешь девочек домой.

— Хорошо. — Он просто пожал плечами.

Я недовольно нахмурилась:

— И в чем подвох?

— Какой еще подвох?

— Почему ты так быстро согласился? Хочешь в очередной раз обмануть меня?

— Ничуть! — Он пожал плечами в подтверждение своих слов. — Просто это легко выполнимые задачи, да и к тому же вполне ожидаемые.

«Вполне ожидаемые, говоришь? — внутренне усмехнулась я. — Что же, посмотрим, насколько предсказуемыми для тебя окажутся дальнейшие мои действия…»

— В таком случае, можешь приступать к выполнению.

— Тогда пошли. — Вампир протянул руку.

— Куда?

— Выполнять первое условие.

Сдержав ликование и все еще ожидая какой-нибудь подвох, я встала с кровати, посадила на плечо Кляксу и вместе с Саймоном покинула комнату.

Мы прошли несколько залов и коридоров, а затем оказались перед знакомой железной дверью. Пока Саймон что-то шептал, открывая многочисленные замки, с которыми моя магия в свое время справилась достаточно быстро, я сверлила взглядом его спину и думала о том, как может быть обманчива внешность. Если бы он не был вампиром и жил на поверхности, в городе, уверена, за него передралось бы все женское население. Но, увы, есть вещи, которые нельзя изменить при всем желании. Хотя, будь на моем месте другая, вряд ли она была бы такой принципиальной. Богатство и красота Саймона помогли бы ей закрыть на все глаза. А вот у меня глаза закрыть не получается, от того и страдаю, но характер уже не изменить, не так я воспитана.

Тем временем Саймон справился с замками, и дверь, натужно скрипя, открылась, явив нашему взору темноту, которая, впрочем, стала быстро отступать под светом самостоятельно загорающихся факелов. Люди в клетках зашептались, но вампир прошел мимо них, не обратив никакого внимания. Приблизившись к клетке Данти, он открыл ее и обернулся ко мне:

— У тебя есть пара минут, чтобы сказать ему несколько слов на прощанье.

Отказываться от подобного предложения было глупо, поэтому, не теряя даром времени, я вошла в клетку и остановилась напротив Данти.

Голубые глаза засветились удивлением. Вздохнув, я уставилась в пол и принялась быстро говорить, боясь, что время истечет прежде, чем я успею все сказать и объяснить:

— У нас мало времени, поэтому, пожалуйста, выслушай меня, не перебивая. Сейчас ты выйдешь из этой клетки и покинешь замок. Навсегда.

— А как же ты? — все же перебил Данти.

— Я же просила не перебивать меня! — воскликнула я, на мгновение подняла взгляд и вновь отвела глаза, боясь увидеть выражение лица Данти, когда он поймет, что уходит отсюда без меня. — Я остаюсь.

— Она выходит за меня замуж! — громко вставил вампир, прекрасно слышавший наш диалог.

— Это правда?! — В голосе Данти проскользнули безнадежность и удивление.

Я внутренне зарычала от досады на Саймона, который нарочно не позволил мне скрыть эту важную деталь, но деваться было некуда.

— Да, правда. Я остаюсь в замке, а ты получаешь свободу. Пожалуйста, пообещай мне, что ты никогда больше не попытаешься искать меня, а также никогда не приблизишься к замку. Живи и будь счастлив! Если захочешь остаться в моем доме, я буду рада. Если решишь уйти, я пойму. А теперь уходи.

— Мне не нужна свобода без тебя! — отрезал Данти. — Я никуда не пойду.

— Отлично! — Я с вызовом уставилась в голубые глаза. — Не хочешь так, скажу иначе. Твое освобождение всего лишь пустяковый подарок моего будущего любимого мужа к грядущей свадьбе. Если ты останешься в этой клетке, то совершенно напрасно потратишь свою жизнь. Я люблю Саймона и не хочу возвращаться на поверхность. Подумай, стоит ли отдавать целую жизнь за пустую мечту?

В ответ Данти даже не пошевелился, упрямо застыв с мрачной решимостью в глазах.

Понимая, что не смогла его убедить, я решила дополнить свои слова действиями и вышла из клетки. Затем, приблизившись к Саймону, припала к его губам в поцелуе, внутренне едва сдерживаясь от отвращения. Стоит заметить, что с тех пор, как вампир снял капюшон, клыки во рту пропали и больше не портили внешний облик Саймона, но моего отношения к нему эта мелочь уже не смогла изменить.

Послышались шаги. Данти вышел из клетки.

Саймон оторвался от меня и махнул кому-то рукой:

— Забирайте его!

Обернувшись, я увидела двоих крепких мужчин, облаченных в плащи, подобные тому, что все время красовался на вампире, только без капюшонов. Они подошли к Данти, взяли его под руки и повели по коридору.

— Постойте! — крикнула я им вслед и повернулась к Саймону. — Я хочу твердо знать, что ты меня не обманываешь, поэтому пусть вместе с твоими… ммм… стражниками Данти на поверхность проводит Клякса. Надеюсь, ты понимаешь, что она должна вернуться целой и невредимой?

— Да, пожалуйста, — пожал плечами вампир.

Мышь снялась с моего плеча и полетела по коридору, догоняя Данти.

Я же молча смотрела им вслед, прикладывая все усилия для того, чтобы не расплакаться. С одной стороны, я была счастлива, что сладкоголосый менестрель окажется на свободе, с другой — сожалела, что пришлось прибегнуть к жестокой лжи, полностью разрушившей мой светлый образ, сложившийся в сердце Данти за время нашего общения. Также отчетливо понимала, что никогда больше не увижу его. И все же я была счастлива.

Такие люди, как Данти, похожи на вольных птиц, услаждающих наш слух своим прекрасным пением. А птицам не пристало сидеть в клетках, они должны петь на воле и приносить радость людям. Именно такая птица сейчас благодаря мне оказалась свободной. С другой стороны, именно благодаря мне эта птица когда-то попала в клетку…

— Ты довольна? — Голос вампира вывел меня из размышлений. Еще не сообразив, о чем речь, я на всякий случай кивнула. Вампир улыбнулся: — Вот и славно! В таком случае, пойдем выполнять твое второе условие.

Уговорить девочек оказалось сложнее, чем Данти. Они наотрез отказывались покидать замок, а точнее, именно меня. Мне тоже было жаль расставаться с ними, но я отлично понимала, что так хорошо, как в родном доме рядом с близкими, им нигде не будет, поэтому всеми силами пыталась их уговорить. В итоге подействовало лишь одно средство — мое обещание навестить их в скором времени. Только после этих слов сестры успокоились, перестали плакать и позволили двум очередным людям (а может, и вампирам) увести себя из моей комнаты. На прощанье я успела незаметно подложить в карманы девочкам несколько драгоценных камней из своих собственных запасов, найденных в недрах бесчисленных карманов моего верного костюма, к счастью, все еще висевшего в платяном шкафу. Сопровождать девочек с моей стороны отправился Ерошка.

После того как за ними закрылась дверь, мы с Саймоном остались вдвоем.

— Теперь ты должна выполнить свое обещание, — мягко напомнил мне вампир, вставая на одно колено и протягивая знакомую шкатулку.

В ответ я быстро взяла кольцо с бархатной подушечки и, не глядя, надела на безымянный палец правой руки, лишив, таким образом, этот момент всякой торжественности. Саймон хоть и переменился в лице, но не сказал ни слова в упрек. Впрочем, без подвоха с его стороны все же не обошлось.

— Извини, дорогая, — поднявшись с пола, заявил он с подозрительно ласковыми интонациями в голосе, — забыл упомянуть одну небольшую деталь. Теперь снять это кольцо ты сможешь лишь после моей смерти. А это значит — никогда!

Победно улыбнувшись, он растворился в воздухе, а я застыла посреди комнаты, глядя в пустоту и обдумывая услышанную новость. Злополучное кольцо ощутимо сжимало палец, недвусмысленно указывая на безвыходность моего положения. Впрочем, отчаиваться я все равно не спешила. Значит, Саймон уверен, что поймал меня в очередную ловушку? Ну что ж, посмотрим! Нужно только дождаться возвращения Кляксы и чертенка. Ну и, само собой, верить в успех задуманного.

Ожидание заняло остаток ночи. Все это время я ходила взад-вперед по комнатам, едва не кусая локти от нетерпения. Поэтому, когда наконец послышалось долгожданное царапанье, в два прыжка подскочила к двери, раскрыла ее, чуть не задушила Кляксу в объятиях от радости и только потом коснулась волнующей темы:

— Ну как? — Дождавшись утвердительного кивка, я быстро обернулась летучей мышью — для того, чтобы на случай прослушивания комнаты вампиром он не понял дальнейшего разговора, и возбужденно запищала Кляксе: — Ты нашла его? Где он? Какой он?

— Давай по порядку, — предложила мышь. — Не волнуйся, я все тебе расскажу! Выход действительно существует, и находится он в достаточно неожиданном месте. А именно в зале с декоративным камином. Там действует какое-то заклинание, убирающее камень в дымоходе, а в нем соответственно открывается выход. Эти охранники что-то сказали, потом раскрыли крылья, подхватили Данти и взлетели вверх по дымоходу. Кстати, внутри он намного просторней, чем кажется снаружи.

— Заклинание расширения пространства! — прошептала я, вспомнив бескрайние стеллажи библиотеки.

— Наверное, — согласилась мышь. — Так вот, потом мы вылетели наверх. Там оказался вполне обычный лес. Потом долго летели над деревьями, а когда они закончились, эти двое мужиков приземлились и отпустили Данти. Я видела, как он пошел через поле, а там, за небольшим перелеском, виднелась какая-то деревня. Когда он прошел поле, эти крылатые мужики потянули меня обратно. Мы снова летели над лесом, а потом нырнули в большую яму на поляне, которая привела сюда, в замок. Вот так. С Данти все в порядке, выход найден, но в этой истории есть несколько неприятных моментов. Во-первых, из-за того, что Данти постоянно был под присмотром, я не смогла поговорить с ним и объяснить ему, что твое согласие на замужество вынужденное, а не желанное, как он считает. И, во-вторых, Саймон прекрасно понимает, что я обязательно расскажу тебе о том, где находится выход, но ничуть не беспокоится об этом. Это значит, что открыть его будет намного сложней, чем мы думаем. Может быть, даже невозможно.

— В любом случае сначала нужно попробовать, а потом делать выводы. Ты лучше скажи, помнишь ли дорогу к Ордену? Сумеешь ли привести сюда охотников и не заблудиться?

— У меня хорошая память! — обиделась мышь. — Ты, главное, камин открой, а остальное я сделаю. Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя в лапах этого смазливого кровопийцы?

Я сморщила мордочку:

— Какие речи я слышу! А не ты ли сама некоторое время назад советовала мне присмотреться к Саймону, как к кандидату на совместное счастье?

— Некоторое время назад, — передразнила меня мышь, — я не знала некоторых нюансов! Теперь вот знаю. Так что вариант с вашим совместным счастьем больше не рассматривается!

— М-да! — глубокомысленно изрекла я, окунаясь в воспоминания о тех днях, когда пребывала в счастливом неведении и красавец Ноа казался мне верхом совершенства. Недаром говорят, что мужчин нельзя идеализировать, иначе потом приходится разочаровываться. А разочарование, как известно, весьма болезненный процесс.

— Лютена, ты уснула? — Клякса пихнула меня в бок. — Забыла, что тебе обратно превращаться надо?

Ах да, действительно…

Глава 11

Как мне ни хотелось немедленно приступить к изучению камина, все же пришлось отложить эту затею на некоторое время, чтобы не вызвать излишней подозрительности Саймона. Разумеется, на следующий день, после возвращения Кляксы и шушерки, который также подтвердил, что камин и есть выход из замка, вампир вместо того, чтобы спать, без предупреждения появился в моей комнате. Но, узрев меня спокойно лежащей в кровати, ушел ни с чем. Наученная горьким опытом, я терпеливо выждала еще несколько суток, а затем Саймону стало не до меня. Он начал готовиться к свадьбе. Все доступные помещения в замке украсили белыми цветами, а я однажды на рассвете обнаружила в своей комнате потрясающей красоты ярко-алое платье.

Первое, что пришло мне в голову, — засунуть наряд подальше, чтобы больше не попадался на глаза. Похоже, после всех кровавых пиршеств, устроенных Саймоном в тюрьме, у меня появилась стойкая ненависть к красному цвету и всем его оттенкам.

— Стой, Лютена! — завопила Клякса, правильно расценив мои попытки смять платье в бесформенный ком. — Так нельзя! Оно же свадебное! Саймон взбесится!

— Свадебное?! Да неужели! — Застыв, я некоторое время придирчиво рассматривала наряд, а потом, вздохнув, уронила его обратно на кровать. — Вечно у этих вампиров все не так, как у нормальных людей. Почему платье красное, а не белое? Еще бы черное прислал!

Впрочем, деваться было некуда. На самом деле мне был глубоко безразличен и сам наряд, и его цвет, но приходилось подыгрывать Саймону. Поэтому я привела платье в надлежащий вид и повесила его в шкаф на тот случай, если вампир нагрянет с проверкой.

Действительно, материализовавшись сразу после завершения возни с платьем, Саймон первым делом сунул свой нос в шкаф. Убедившись, что наряд не пострадал, он обернулся ко мне, улыбаясь во все тридцать два зуба:

— Дорогая, если хочешь, можешь порвать его на мелкие клочки! Зная твой взрывной характер и страсть к уничтожению великолепных нарядов, я заказал сразу несколько копий.

В ответ я показала вампиру язык и отвернулась к стене с надутым видом. Удивившись моему нестандартному поведению, он некоторое время постоял столбом, а затем, собравшись с мыслями, высказал то, ради чего, собственно, и пожаловал ко мне в комнату:

— Хочу тебя предупредить, что завтра в замке начнут собираться гости, а на третью ночь мы сыграем свадьбу. Поэтому, пожалуйста, сообщи, будешь ли ты вести себя прилично, как подобает в высшем обществе. В противном случае мне придется надеть на тебя антимагический браслет, чтобы точно быть уверенным, что ты не причинишь никакого вреда ни себе, ни окружающим. Пойми меня правильно, лично против тебя я ничего не имею, но еще раз краснеть перед гостями из-за твоих выходок не хочу.

Внутренне вскипев от злости, я клятвенно заверила вампира в том, что буду вежливой паинькой и постараюсь понравиться гостям. Вроде вышло убедительно, поскольку Саймон согласно кивнул и растаял, одарив меня на прощанье вежливой улыбкой. Я же переглянулась с Кляксой, понимая, что с вылазкой к камину больше тянуть нельзя.

Терпеливо дождавшись полудня и рассчитывая на то, что к этому времени вампир будет прочно пребывать в стране сновидений, я направилась к камину. Клякса и Ерошка отправились следом. Один сторожить, вторая, в случае удачного завершения эксперимента, соответственно лететь. В зал мы добрались без происшествий, и вот наконец я увидела тот самый вожделенный камин. Кладка была выполнена из малахита, украшена золоченой лепниной и по высоте почти равнялась человеческому росту. Вход в камин закрывала золотая ажурная решетка. И малахит, и золотая каминная решетка должны были меня натолкнуть на мысль, что камин декоративный.

Действительно, это было вполне в духе Саймона — спрятать самое необходимое буквально на виду. Сколько раз я проходила мимо узорной кладки камина, даже не подозревая того, что именно в нем находится предмет моих поисков. Разумеется, я замечала, что Саймон камином не пользуется, но на мой вопрос о том, зачем камин, если его не зажигают, вампир небрежно заметил, что камин, видите ли, романтику навевает, независимо от того, пользуются им или нет. Объяснение не вызвало во мне подозрений, поскольку я отлично знала не только тягу Саймона к роскоши, но и его стремление быть непохожим на всех остальных вампиров. Теперь же все встало на свои места. Никакой романтики и в помине не существовало. Просто меня, как наивную дурочку, обвели вокруг пальца. Видимо, в этом и заключалась вся романтика.

Злость на собственную недальновидность придала мне сил и решимости. Отодвинув решетку, я залезла в камин и увидела абсолютно ровный малахитовый камень, закрывающий то место, где должно было находиться отверстие дымохода. Досадная, но вполне ожидаемая неприятность. Искренне радуясь в душе тому, что смогла избежать воздействия антимагического браслета, я прошептала заклинание, превращающее камень в песок, сконцентрировала его на кончиках пальцев и прикоснулась к малахиту. К моему безмерному удивлению, ничего не произошло. Вторая и третья попытки также не дали никаких результатов. Камень оставался абсолютно неподвластным моим стараниям, своей холодной массой прочно отрезав и мой путь к побегу, и дорогу моим далеко идущим планам. От обиды захотелось расплакаться. Чем же я заслужила такое невезение!

— Хочешь, я помогу? — вдруг вмешался чертенок, до этого молча наблюдавший за моими действиями. — Там, где бессильна твоя магия, вполне могут сгодиться мои зубы!

Немного подумав, я уступила ему место. В конце концов если он смог когда-то справиться с целым трактиром, может, сумеет помочь и сейчас.

— Постарайся действовать потише и зубы не сломай! — только и успела попросить я, а потом меня и Кляксу окутало небольшое облачко пыли.

Когда пыль улеглась, я увидела шушерку сидящим на высокой горке малахитового щебня. Довольно сморщив мордочку, чертенок тыкал лапкой вверх:

— Ты это искала?

В очередной раз заглянув в дымоход, я увидела узкий лаз.

— Но ведь там даже один человек не поместится! — растерянно прошептала я. — Как же активируется заклинание расширения пространства?

Как выяснилось, заклинание срабатывало довольно просто: стоило мне только просунуть руку в дымоход, как он прямо на глазах расширился до размеров широкого коридора, уходящего вертикально вверх. В этом пространстве могли запросто поместиться десять человек.

Я обрадованно вздохнула: дорога для охотников Ордена была открыта.

Мышь встрепенулась, перелетела ко мне на плечо и мягко прикоснулась крылом к щеке:

— Не бойся, у нас все получится! Постарайся в мое отсутствие вести себя хорошо и не связываться с Саймоном.

— Я присмотрю за ней, — пообещал Ерошка.

— Надеюсь. Ну все, я полетела!

— Не заблудись! И обязательно найди Валдоса, — шепнула я на прощанье. — Желаю удачи!

Мышь взмыла вверх и вскоре пропала из вида. Я же развеяла малахитовую крошку, создала на месте сломанного камня иллюзию, поставила на место решетку, посадила на плечо шушерку и быстро вернулась в комнату.

Теперь оставалось только ждать и молиться о том, чтобы вампир не вздумал проверить целостность каминного дымохода.

Проснувшись вечером, я потратила некоторое время на то, чтобы создать фантом Кляксы во избежание вопросов со стороны Саймона. Копия получилась отличная, но с имитацией характера я несколько перестаралась. Новоявленная Клякса не могла и минуты усидеть на месте, сыпала каверзными шуточками и швырялась всем, что попадалось ей под руку, точнее, под лапы и крылья. Вопреки всем правилам, сквозь ее тушку спокойно проходили мои пальцы, но все неодушевленные предметы иллюзорная подружка встречала с завидным сопротивлением.

В данный момент озорница нарезала круги под потолком, прицельно швыряясь виноградинами в шушерку, который успешно прятался от ягодного обстрела под столом, стульями и кроватью.

— Витамины полезны для здоровья! — назидательно вопила мышь. — А ну, подставляй бока!

— Не люблю я виноград! — оправдывался шушерка, перебегая из укрытия в укрытие. — И вообще, свободу чертям! Сво-бо-ду!

— Что здесь происходит? — Внезапно появившийся Саймон застыл столбом, озадаченно наблюдая за происходящим.

— Ура, на новенького! — завопила мышь.

Крупная виноградина полетела вампиру в лоб. Саймон вытер виноградный сок и повернулся ко мне:

— Что-то случилось?

Я как можно беззаботнее пожала плечами:

— Не обращай внимания, она просто ревнует.

Действительно, в свете предстоящих событий объяснение было идеально подходящим. Саймону оно тоже понравилось. Улыбнувшись, вампир напомнил мне о том, что с минуты на минуту появятся первые гости и я должна подготовиться к их встрече. Затем поспешил скрыться, поскольку, покончив с виноградом, Клякса ухватила из вазы большое яблоко и недвусмысленно целилась им в черноволосую макушку.

Мне же нужно было срочно что-то предпринимать. Разумеется, несмотря на обещание, данное вампиру, я не собиралась становиться паинькой, но и вредить открыто до определенного времени также не хотела. Лишь бы только у Кляксы все получилось и охотники подоспели вовремя!

Отобрав у фантомной Кляксы яблоко, я вгрызлась в него, не слушая протестующих воплей и размышляя над своим дальнейшим поведением. По мере того как уменьшалось яблоко, количество идей в моей голове, наоборот, увеличивалось. В итоге решила остановиться на самом спокойном и наиболее приемлемом варианте.

Во-первых, зная утонченный вкус вампиров, я сотворила премиленькое платье-сарафан в крупную ромашку на голубом фоне, заплела волосы в косу, а выражение лица сменила на глуповато-беззаботное, став, таким образом, похожей на деревенскую простушку. Кстати, и платье, и коса мне удивительно шли, но вампиров мой выбор должен был покоробить, если не оскорбить. Последний раз взглянув в зеркало, я посадила на плечо шушерку, закрыла дверь, оставив страшно ругающийся фантом взаперти, и направилась встречать гостей.

Глава 12

Как я и ожидала, расчет оправдался целиком и полностью. К моменту моего появления вампиров в замке прибыло. Саймон собрал гостей в зале с камином и вдохновенно вещал им о том, какая ему досталась замечательная невеста. Слушатели согласно кивали головами, внимательно осматриваясь по сторонам в поисках той самой «замечательной». В итоге на свою голову и на голову Саймона нашли.

Скромно улыбаясь и горя смущенным румянцем, я лебедушкой проплыла среди гостей и остановилась рядом с Саймоном, для полноты картины прижавшись к нему и доверительно склонив голову на плечо. По толпе прокатился вздох то ли восхищения, то ли возмущения. Судя по вытягивающимся лицам и отвисающим челюстям, однозначно второй вариант. Я скромно улыбнулась в ответ и опустила взгляд, перебирая в пальцах кончик косы.

Я не видела лица Саймона, но готова была спорить, что в этот момент он был вне себя от ярости.

Тем временем гости продолжали появляться, причем в прямом смысле слова. Они возникали ниоткуда, из пустоты, нередко толкаясь и отдавливая ноги уже присутствующим. Вокруг то и дело слышались возмущенные восклицания, перемежаемые разнообразными проклятиями. В общем, слушать их было одно удовольствие.

Выждав некоторое время, Саймон освободился от моих объятий, поднял руки, призывая собравшихся к тишине и, улыбнувшись, торжественно провозгласил:

— Уважаемые гости! Моя невеста и я безмерно рады видеть вас в нашем доме! Благодарим за то, что почтили нас своим присутствием. Надеемся, что вам понравится в замке и вы останетесь всем довольны. А сейчас предлагаю пройти в столовую и насладиться превосходным обедом, поданным в вашу честь!

Гости незамедлительно зашевелились и рванули в столовую с завидной скоростью, позабыв о нас с Саймоном. Вампир незамедлительно воспользовался этой ситуацией и, отстав от последних гостей, затащил меня в мою комнату.

Там молча выдернул из шкафа одно из подаренных им платьев и швырнул его мне. Затем требовательно уставился в глаза. Пришлось зайти за ширму и переодеться. Косу соответственно пришлось распустить. После этого вампир схватил меня за руку и выволок из комнаты, а затем, почти бегом, бросился догонять гостей.

Мы успели вовремя. Вампиры расселись вокруг стола и теперь в ожидании нас разве что столовыми приборами не стучали от нетерпения. Кстати, после переодевания я заметила, что мужская часть на меня смотрит с явным вожделением, а на Саймона с сочувствующей усмешкой. Зато женская часть готова была яростными взглядами испепелить меня прямо на месте и желательно так, чтобы даже пепла не осталось.

Напрочь игнорируя и тех и других, я спокойно заняла свое место за столом по правую руку от Саймона и сняла с плеча Ерошку, посадив его рядом с тарелкой. Обед начался.

Начала я скромненько с того, что перепутала приборы и намеренно не пользовалась ножом. Дальше соответственно больше. Уронив вилку, спустилась под стол, отдавив локтями ноги ближайших соседей, а затем, отдав прибор подошедшему слуге, придирчиво изучила новый и в знак благодарности похлопала человека по руке. Все это было невинными шалостями по сравнению с тем, что случилось потом и к чему я оказалась совершенно не готова.

В конце обеда вампирам на десерт подали бокалы, наполненные чем-то ярко-алым. Присмотревшись, я с ужасом узнала кровь. Волна бешенства затопила мое сознание, заставив резко подскочить с места и зашипеть подобно рассерженной кошке. Даже не осознавая, что делаю, я быстро сплела заклинание и приготовилась метнуть его в злосчастные бокалы, чтобы заменить кровь более приемлемым напитком, но была остановлена Саймоном.

— Если ты сейчас испортишь кровь, — сдавив тисками мое запястье, тихо шепнул вампир, — то я вновь легко и быстро соберу ее у твоих обожаемых людей. Подумай, захочешь ли ты еще раз подвергать их этой пытке!

Предупреждение подействовало. Ничего не видя перед собой от ярости, я опустилась на стул и просидела не шевелясь до конца. Когда же Саймон объявил, что обед окончен, я вскочила со стула и хотела выбежать из столовой. Но не тут-то было.

Дело в том, что мое платье, следуя последней моде, оканчивалось небольшим шлейфом, который во время моих движений неосторожно попал под ножку стула. В итоге, когда я поднялась, послышался треск разрываемой ткани, и роскошная юбка легла веером у моих ног, я же осталась в одном корсете и кружевных трусиках.

Гости оживились, а Саймон застыл с каменным лицом.

В мои планы вовсе не входило подобное частичное обнажение перед толпой кровопийц, но делать было нечего. Недрогнувшей рукой я подняла юбку, придерживая ее на поясе, подставила ладонь шушерке, а затем удалилась с гордым видом и невозмутимым лицом. Очередная головомойка от Саймона была обеспечена, но мне было на это откровенно наплевать.

Как ни странно, Саймон не появился в моей комнате ни после обеда, ни на рассвете, ни в последующие ночи. Я его видела лишь в столовой, а в остальное время была предоставлена самой себе. И, естественно, не преминула воспользоваться этой ситуацией. Разумеется, опасаясь гнева Саймона, я продолжала появляться среди гостей в приличных нарядах, но при этом сделала их такого кричаще-розового цвета, что при одном только взгляде у присутствующих, да и у меня самой ощутимо резало глаза. В итоге гости шарахались от меня и старались при вынужденном общении смотреть исключительно в пол. Я не возражала.

Поскольку в дальнейшем вампиры, а точнее их женская половина, повадились без предупреждения появляться в моей комнате, якобы ошибаясь апартаментами, я кардинальным образом изменила интерьер. На окна повесила розовые шторы в мелкий цветочек, кровать укрыла ярко-зеленым покрывалом, навалила сверху кучу подушечек с бахромой и кисточками, а стены раскрасила в желтый цвет. На стол водрузила вазу с одуванчиками и в дальнейшем тихо радовалась жизни, глядя на то, как фантомная Клякса метко расстреливает непрошеных гостей подушками. Как вампирши, поминутно вздрагивая и отмахиваясь от мягких снарядов, скромно извиняются из-за ошибочного маршрута, а затем с интересом оглядывают мои апартаменты и в конце концов исчезают, морщась от увиденной безвкусицы и сохраняя злорадный блеск в глазах.

Я тоже злорадствовала из-за непоправимого урона, нанесенного моими действиями непогрешимой репутации Саймона, но, в отличие от вампирш, исключительно в глубине души, не позволяя эмоциям вырываться наружу. К тому же я нервничала, поскольку день злополучной свадьбы неумолимо приближался, а от настоящей Кляксы не было ни слуху ни духу.

Накануне последнего дня я была натянута как струна, и, вместо того чтобы предаваться сну, как все вампиры в замке, носилась из комнаты в комнату, разбрасывая все, что попадалось под руку. Мои действия привели фантомную Кляксу в неописуемый восторг, и, пользуясь случаем, она постоянно подсовывала мне в руки разнообразные предметы.

«Если они не появятся к вечеру, я сама устрою в замке землетрясение и поубиваю на фиг всех вампиров!» — Вдогонку моим мыслям фарфоровая вазочка ударилась об стену и разлетелась сотнями осколков.

Восторженно пискнув, Клякса стянула с полочки следующую и услужливо пихнула мне в руку.

А если мышь заблудилась? Не нашла Орден? Не увидела Валдоса? Караул! Все планы прахом!

Очередной фонтан осколков — и обрадованно вытаращенные глаза фантома.

А как же я справлюсь одна? Вампиров много, да еще в тюрьме полно людей. Я боюсь!

Точеная фигурка разрисованной пастушки прекратила свое подземное существование, отправленная в полет моей недрогнувшей рукой.

Они меня убьют гораздо раньше, чем я пикнуть успею! Или придется выйти замуж. Не хочу замуж!

— Эй, осторожней! Оставь мне голову! Жить хочу! — вдруг заверещал кто-то в моих руках.

Присмотревшись, я нецензурно выругалась. Воспользовавшись моим состоянием, Клякса подсунула мне Ерошку. Выходит, не все одушевленное проходило беспрепятственно сквозь ее тельце.

— Прости, пожалуйста, задумалась! — начала было я, но тут же осеклась, заметив в комнате постороннюю личность. Незнакомый вампир стоял и с интересом рассматривал меня. Выпустив чертенка на пол и состроив на лице глуповатое выражение, я повернулась к гостю: — Вы заблудились? Уверена, что вам не ко мне!

— Ошибаетесь! Именно к вам. — Черты лица вампира потекли, и моему изумленному взору предстали добрые серые глаза, посеребренные виски и внимательный взгляд.

— Валдос! — приглушенно воскликнула я и в радостном порыве повисла на шее главы Ордена. — Я уже думала, что вы не придете! Свадьба назначена на эту ночь, и в замке давно собрались все вампиры.

— Я знаю. — Валдос отстранился и улыбнулся. — Как только твоя мышь мне все рассказала, я собрал охотников и переместил всех в лес. Сейчас моя группа рассредоточена по замку под личинами вампиров. Так что я прошу тебя не швыряться заклинаниями, чтобы случайно не задеть людей.

— Как думаете, у нас получится справиться со всеми? Вампиров слишком много, — прошептала я. — А внизу в темнице еще находятся сотни пленников Саймона. Их обязательно нужно освободить!

— Да, Клякса рассказала и об этом. — Валдос ласково посмотрел на меня, по-отечески обняв за плечи. — Не волнуйся, мои ребята сейчас выводят пленников, пока вампиры спят.

— Разве охотники умеют летать? — удивилась я. — В дымоходе ведь нет лестниц.

— Умеют, когда надо! — озорно улыбнулся Валдос. — Ты забываешь, что на них личины вампиров. У вампиров ведь есть крылья.

— Только очень сильный маг может накладывать такие качественные личины, — осторожно заметила я, пристально глядя на главу Ордена так, словно увидела его впервые. По-настоящему я только сейчас сумела осознать, насколько сильными магическими способностями обладает Валдос. Немудрено, что Суран его боялся.

— Только не надо меня бояться! — рассмеялся Валдос, без труда прочитав эмоции на моем лице. — Я в меру добрый и положительный. Клянусь! Просто пойми: для того чтобы побеждать нечисть, необходимо быть таким же сильным, как она. А тебе я хочу выразить огромную благодарность от всех охотников и себя лично.

— Но за что? — удивилась я.

— За то, что не побоялась пойти против вампиров. Все-таки как ни крути, но идти против своих тяжело. Это не каждый сможет.

— Они мне не свои! — Я обиженно вскинула голову. — Мы чужие, и точка. Они кровопийцы, и я их ненавижу!

— Хорошо, извини, не хотел обидеть, — примирительно улыбнулся Валдос. — А теперь послушай меня. Или уходи сейчас с пленниками, или закройся в комнате и не выходи до тех пор, пока я сам не приду за тобой. Мы поймаем вампиров в зале, где будет проходить свадебная церемония, и быстро с ними расправимся. Твоя задача — нам не мешать.

— Но почему? — немедленно взбунтовалась я. — Я же, наоборот, могу помочь!

— Я же сказал, ты нам будешь мешать. Там будет много серебряных стрел, святой воды, осиновых кольев и прочего оружия. Я не хочу, чтобы тебя случайно задели. Пообещай, что выполнишь мою просьбу и спокойно подождешь в комнате.

Деваться было некуда, переубеждать бесполезно. Коротко кивнув, я прошептала:

— Хорошо, обещаю.

— Вот и отлично! Заодно можешь заняться сбором вещей. Женщины это любят. — Валдос вновь улыбнулся. — А теперь извини, мне нужно проверить, как идут дела у ребят. До встречи, Лютена!

Валдос исчез, причем получалось это у него ничуть не хуже, чем у настоящих вампиров, а в меня незамедлительно врезался крылатый комок.

— Я вернулась! У меня получилось! Я соскучилась! — верещала Клякса, обнимая меня лапами и крыльями за шею. А потом резко замолчала.

Проследив за ее удивленным взглядом, я увидела мышь-фантом, сидящую на люстре и наблюдающую за нами с неменьшим любопытством. Ситуацию следовало немедленно прояснить.

— Мне пришлось сделать твою копию, — тихо зашептала я Кляксе, — чтобы Саймон не заметил твоего отсутствия.

— Это понятно, — отмахнулась мышь. — Просто я не ожидала, что она получится настолько натуральной. А знаешь, у меня никогда не было близнеца! Вдруг это занятно?

Словно отвечая на вопрос Кляксы, фантомная мышь сорвалась с люстры и, пролетев над нами, стащила жемчужное ожерелье, с которым, как и с рубиновым, настоящая Клякса не расставалась ни на секунду. Потом взмыла на люстру, нацепила на себя жемчуг и показала нам язык.

— Носи на здоровье! — отмахнулась Клякса. — Дарю в знак дружбы.

Фантомную мышь такое заявление озадачило. Поразмышляв некоторое время, она камнем сорвалась с люстры, подлетела к стоявшей на столе вазе и, схватив гроздь винограда, принесла его Кляксе.

— Угощаю! — пискнула она и нацепила гроздь ей на голову. — На здоровье!

Клякса удивленно вытаращила глаза, а я рассмеялась, помогая снять виноград.

— Не обижайся, просто она у нас немного непредсказуемая!

Глава 13

И вот наконец наступила та самая долгожданная и пугающая ночь — ночь моей предполагаемой свадьбы, обещающей перерасти в великую потасовку между вампирами и людьми. Битву не на жизнь, а на смерть.

Разумеется, я больше не сомкнула глаз и в ожидании пробуждения вампиров не только искусала себе локти от нетерпения и страха, в переносном смысле, но и окончательно сломала голову над бесконечными вопросами. Как-то: правильно ли поступила, позвав охотников и подвергнув их жизни смертельной опасности? Сумела бы я справиться самостоятельно, не вмешивая никого со стороны? А может, вообще стоило по одному перетаскать всех пленников на поверхность и сбежать самой последней? Впрочем, в этом случае вампир просто переловил бы нас всех и водворил обратно и все старания оказались бы совершенно напрасными. Думать же о том, что будет в случае, если в предстоящей битве победят вампиры, я строго-настрого себе запретила. В конце концов, охотники народ опытный и бывалый, а значит, нужно верить в их силу и знания.

Да и сама я, несмотря на данное Валдосу обещание, вовсе не собиралась прятаться в комнате. Мой друг решил напугать меня серебром и святой водой? Не получится! Просто Валдос не знает того, что для меня подобные методы борьбы с нечистью неэффективны и абсолютно безопасны. А вот помочь охотникам я просто обязана. Иначе некрасиво получается — позвала, а сама в кусты, точнее, в комнату. Ну уж нет, не на ту напали!

Первым делом я достала из шкафа свой дорожный костюм и облачилась в него, полностью проигнорировав остальные наряды. Своя одежда она всегда ближе к телу. Затем осмотрелась. Несмотря на предложение Валдоса собрать вещи, я ничего не собиралась брать из замка. Вполне достаточно воспоминаний, которые, к сожалению, навсегда останутся в моей памяти. Впрочем, как известно, время лечит все. Очень хочется на это надеяться.

Приглушенная возня внезапно отвлекла меня от грустных размышлений. Обернувшись, я увидела двух Клякс, азартно скачущих на кровати среди вороха подушек. На сердце сделалось тоскливо. Ведь по правилам магии, дождавшись, так сказать, оригинала, я теперь обязана развеять фантом.

Видимо, мысли отразились на моем лице, потому что мыши резко перестали дурачиться и застыли, глядя на меня одинаково умоляющими черными бусинами глаз. Все стало понятно без слов. Вздохнув, я улыбнулась подружкам, в глубине души разом наплевав на все дурацкие правила, придуманные неизвестно кем. В конце концов, правила на то и существуют, чтобы их иногда нарушать.

За дверью послышались голоса. Судя по всему, вампиры проснулись и теперь спешили на предстоящую церемонию. Мне также следовало поспешить. Появиться следовало до начала потасовки, хотя бы для того, чтобы успеть самостоятельно вогнать осиновый кол в сердце Саймона за его ложь и лицемерие, а также за то, что пытался сделать из меня подобную ему кровопийцу.

Дождавшись тишины, я дала своим зверушкам последние наставления о том, как следует себя вести во время потасовки, чтобы никому не мешать, а также попросила без промедлений выбираться на поверхность, как только представится возможность. После этого укрыла настоящую Кляксу и чертенка защитными сферами, чтобы им случайно не навредило оружие охотников, а затем подхватила зверушек на руки. Фантомная Клякса зависла в воздухе, но за нее я была спокойна, поскольку ей ничего не угрожало. Окинув прощальным взглядом комнату, долгое время служившую мне роскошной тюрьмой, я вышла в коридор.

По иронии судьбы, свадебная церемония должна была состояться в том самом зале, где располагался камин. Чувствуя, как от страха бешено колотится сердце в груди, я миновала коридор и приблизилась к собравшимся. Разглядев, что мой наряд абсолютно не соответствует заявленному празднику, вампиры в ближайших рядах недоуменно зароптали, но, увидев мрачную решимость на моем лице, безропотно расступились, позволив продолжить путь. Угадать в толпе скрывающихся под личинами вампиров охотников я не смогла, поэтому отчаянно уповала на то, что Валдос где-то рядом. Мысли о нем придавали мне уверенности.

Вампиры же довольно быстро пришли в себя после моего появления и принялись шептаться. Причем, судя по алчному блеску в глазах женской половины, дамочки самозабвенно строили планы на совместное будущее с Саймоном, прекрасно понимая, что никакой свадьбы не будет. К счастью, они не понимали самого главного — того, что не только свадьбы, но и будущего ни с Саймоном, ни без него у них также не будет.

Тем временем толпа поредела и я оказалась лицом к лицу с предполагаемым женихом. Что и говорить, Саймон расстарался. С момента моего последнего пребывания возле камина зал преобразился.

Сейчас он был похож на огромный шатер, задрапированный красным и черным шелками, а в центре возвышалась невысокая беседка из живых роз. В этой беседке на небольшом возвышении стоял одетый во все черное Саймон и смотрел на меня удивленным взглядом.

«Да уж, красный наряд, оставшийся в комнате, подошел бы сюда как нельзя кстати», — неожиданно мелькнула в моей голове неуместная мысль.

При других обстоятельствах я обязательно заверещала бы от восторга и непременно прослезилась от того, насколько потрясающий жених мне достался: красивый, любящий, щедрый, благородный. Одним словом, великолепный. Сейчас же увиденное лишь разозлило меня, вытесняя на второй план все страхи и опасения. Да и бездонные глаза вампира уже сменили удивление на холодную ярость.

— Знаешь, я сожалею, что поверил тебе и не надел браслет! — приблизившись, прошипел он, едва сдерживая ярость. — Немедленно прекращай маскарад и переоденься!

— Ты сожалеешь о своем доверии? — нарочито громко удивилась я. — И только-то? А жаль! Уверена, если хорошо подумаешь, то найдешь еще массу поступков, о которых нужно сожалеть. А впрочем, куда тебе. Ума не хватит!

Оставив вампира обдумывать услышанное, я спокойно подошла к камину, взяла в ладони Кляксу и Ерошку, а затем, просунув руки сквозь решетку, подкинула зверьков вверх. Послышалась возня и обиженное:

— Мы так не договаривались!

Фантомная мышь, поразмыслив несколько секунд, послала мне воздушный поцелуй и нырнула следом в дымоход. Затем все стихло. Судя по всему, Клякса вняла голосу разума и потащила чертенка на свободу. Или фантомная подружка вправила обоим мозги. Ничего, как только все закончится, увидимся. Обязательно!

Завершив самую важную часть своего плана, я обернулась к Саймону, намереваясь сказать, что настоящий маскарад ему только предстоит увидеть, но слова застряли в горле. Дело в том, что пока я разбиралась со своими мохнатыми друзьями, охотники атаковали вампиров.

Некоторое время я растерянно наблюдала за битвой, осознавая, что морально оказалась совершенно не готова к происходящему, и только теперь поняла, почему Валдос просил меня не выходить из комнаты. Совсем не потому, что я буду помехой. Просто одно дело мысленно продумывать сражение и совсем другое видеть наяву, как в неравной битве проливается чужая кровь, пусть даже и во благо.

А крови было много. Несмотря на личины охотников, вампиры быстро поняли, что к чему, и принялись разрывать нападающих клыками и когтями, которые выросли и увеличились до пугающих размеров. Некоторые раскрыли крылья и взмыли в воздух, получив, таким образом, некоторое преимущество. Охотники тоже поднимались в воздух, но как только вампиры наносили им какую-либо рану, магия прекращала свое действие, заставляя превращаться в обычных людей, и рассчитывать они могли только на подручные средства борьбы с нежитью. Справлялись, к сожалению, не многие.

К счастью, у вампиров дела обстояли тоже далеко не благополучно. Выпущенные из арбалетов серебряные стрелы со свистом рассекали воздух, оставляя после себя плавящиеся раны, серебряные лезвия с легкостью резали плоть, а святая вода заставляла тела шипеть и превращаться в мутную жижу. Воздух был наполнен криками охотников, визгом напуганных вампирш, стонами раненых и рычанием обозленных вампиров, приторным запахом крови и еще чего-то невыносимо зловонного, напоминающего испарение болота. Внезапно сквозь какофонию звуков я услышала голос Валдоса. Он застонал и умолк.

Страх за его жизнь внезапно пересилил в душе все остальные чувства. Не помня себя от ярости, я ворвалась в кошмарное месиво людей и нежити, разбрасывая направо и налево заклинания направленного огня, стараясь не задеть людей. Попутно я выбивала кулаками зубы и клыки и раздирала в клочья локоны и шевелюры. Краем глаза в этой круговерти мне удалось увидеть Валдоса. Несмотря на все опасения, глава Ордена был жив и с бешеной скоростью расправлялся с вампирами. Мое же разрушительное участие продолжалось ровно до того момента, пока передо мной неожиданно не появился Саймон.

Я невидяще уставилась на него, почему-то удержав на ладони очередной сгусток огня.

— Прочь с дороги! — хрипло зашипела осипшим голосом. — Иначе эта порция достанется тебе!

В ответ он отрицательно качнул головой и что-то протянул мне. Опустив глаза, я увидела осиновый кол.

— Убей меня, — тихо попросил он. — Я буду счастлив умереть от твоей руки.

Зарычав от досады, я метнула огонь в спину подвернувшемуся вампиру, а затем, схватив Саймона за руку, выволокла его из толпы.

— Болван! — вызверилась я на него. — Тебе мало твоих прошлых насмешек? Решил поиздеваться напоследок? Убирайся, видеть тебя не хочу!

— Лютена, прошу тебя! — Он схватил меня за руку и принялся с силой всовывать кол в ладонь. — Всего одно твое движение подарит мне счастье! Я понимаю, что мне не выбраться и я все равно погибну. Так сделай это для меня! Пожалуйста! Не позволяй меня убить кому-то другому. Сделай это сама! Прошу тебя!

Поморщившись, я вырвала руку, а затем уставилась на вампира.

Перед тем как идти в зал, я сама мечтала о том, как всажу ему в сердце осиновый кол. Теперь же, когда Саймон был рядом, а кол находился на расстоянии вытянутой руки, идея с его убийством мне совершенно не нравилась. Сейчас на меня смотрели бездонные глаза Ноа, о любви которого я когда-то грезила и с которым провела незабываемые восхитительные дни. Его красота, его мольба во взгляде абсолютно не вязались с окружающей кровавой действительностью, а кол в руках казался чуждым и абсолютно ненужным. Глядя на него, я отчетливо поняла, что не смогу убить его, а также не смогу спокойно смотреть на то, как его убьет кто-то другой.

К горлу подступил ком, а на глазах выступили непрошеные слезы. Не отрывая взгляда от его лица, я попятилась назад. Неожиданно наткнулась на какую-то преграду и услышала звон. Оглянувшись, увидела позади себя камин. Дальнейшее решение пришло само собой. Отшвырнув решетку и одновременно отращивая крылья, я вскочила в камин и взмыла вверх по коридору, улетая прочь от этого ужасного места и бездонных глаз Саймона, которого мне сейчас было невыносимо жаль. И эта жалость острой болью пронизывала все мое тело, умоляя, заставляя вернуться обратно и защитить его от гибели. Но я лишь крепче сжимала зубы и упрямо летела вперед, не замечая, как слезы заливают лицо.

Нестерпимо яркий свет ударил по глазам, заставляя меня осесть в траву и закрыть лицо руками. Солнце, давно забытое, невозможно яркое и такое до боли родное, радостно заливало поляну, даря свет и тепло. Дождавшись, когда привыкнут глаза, я встала и огляделась.

Вокруг царила тишина, перемежаемая редким пением птиц, а с ветвей ближайшей березы на меня подозрительно смотрели три пары глаз: Клякса, Ерошка и мышь-фантом. Я устало вздохнула. Глядя на разлившееся вокруг спокойствие, невозможно было представить, что глубоко под землей в этот самый момент, на этом самом месте идет безжалостная смертоносная битва. А ведь она идет. И неизвестно, когда и чем закончится.

Вдруг позади себя я уловила некое движение и обернулась. В земле зияла черная дыра, а рядом стоял улыбающийся Саймон. Не понимая его странного поведения, я нахмурилась. Интересно, чему это он радуется? Или, может, у него рассудок помутился?

— Я тебя догнал! — воскликнул он и заулыбался еще шире.

Я на всякий случай попятилась:

— Убирайся! Я не стану тебя убивать!

— Да, я знаю, — тряхнул головой вампир. — Поэтому и радуюсь! Ты не можешь меня убить, потому что все равно любишь меня, даже несмотря на то, что я кровопийца. — Я досадливо поморщилась, в глубине души прекрасно понимая, что Саймон прав. Он же тем временем продолжил: — Я тоже люблю тебя и неоднократно пытался доказать свою любовь. Теперь же напоследок я хочу попросить у тебя прощения. Прости за то, что, несмотря на огромное желание сделать твою жизнь лучше, я причинил тебе больше страданий, чем счастья. Признаю, моя любовь к тебе была эгоистичной, но, влюбившись, каждый становится в той или иной степени эгоистом, будь то человек или вампир. Пожалуйста, сохрани обо мне не только плохие воспоминания. Помни, что я любил тебя. Теперь же я искренне рад, что ухожу и ты наконец станешь свободной. Прощай, Лютена!

Закончив речь, вампир как-то странно обмяк и, не переставая улыбаться, упал на землю.

Не понимая ровным счетом ничего, я бросилась к нему, но опоздала. С тихим шипением тело Саймона стало плавиться прямо на глазах, подобно горячему воску.

— Я так мечтал, что мои дети не будут бояться солнца! — прошептал он напоследок и его не стало. Только мутная черная жижа с шипением впиталась в землю.

Поначалу я сидела, словно оглушенная, невидяще уставившись на то место, где еще секунду назад находился Саймон. Потеряв всякую способность мыслить и чувствовать, я оказалась не в состоянии принять и осознать столь ужасный и необратимый конец. Потом онемение отступило, и сознание пронзила страшная догадка: так вот почему он жил под землей! Солнце убивает вампиров не хуже святой воды и прочих орудий. И он, зная это, все же полетел за мной на поверхность! Полетел, забыв о собственной жизни! Разумеется, в этом и заключается великая сила настоящей любви — не думать о себе во имя того, кого любишь. По крайней мере, так пишут в книгах и поют в песнях. Но что я дала ему взамен? Попросту убила. Пусть косвенно, но все же убила. Там, внизу, у Саймона оставался шанс выжить. Пусть один из тысячи, но оставался. Здесь же, на поверхности, не было ни одного. И виной этому была именно я. Упав на траву, я отчаянно зарыдала, позволяя накопившейся боли слезами вытечь наружу.

Глава 14

Растворившись в нахлынувшем горе, я потеряла счет времени и не сразу отреагировала, когда кто-то притронулся ко мне, а затем, подняв с земли, обнял и прижал к шершавому, но теплому плечу. Некоторое время я еще самозабвенно лила слезы, а затем, успокоившись, отодвинулась и встретилась с внимательным взглядом серых глаз. Это Валдос прижимал меня к себе, баюкая, словно ребенка. В голове немедленно закружился вихрь вопросов, но осипший от рыданий голос отказывался их озвучивать. Впрочем, Валдос понял меня без слов.

— Все хорошо, Лютена, — тихо произнес он. — Мы победили! Вампиров больше нет.

Аккуратно взяв за плечи, он развернул меня лицом к поляне, и я смогла увидеть тех, кто остался в живых после схватки.

Мне не было точно известно, сколько охотников привел с собой Валдос, но сейчас напротив меня стояло не более сотни человек. Большинство из них было ранено, но в глазах каждого светилась радость и огромное облегчение. Тяжело вздохнув, я ободряюще улыбнулась охотникам и обернулась к Валдосу:

— А что с пленниками, которые сидели в тюрьме?

— Думаю, они давно разошлись по домам, — последовал спокойный ответ. — Мои ребята успели отпустить всех до наступления темноты. К тому же все пленники оказались жителями близлежащих деревень, так что можешь за них не волноваться. Нам, кстати, тоже пора возвращаться. Люди устали, ранены, и им нужен отдых и покой. Пойдешь ли ты с нами?

Немного подумав, я отрицательно покачала головой:

— Спасибо, но не пойду. К счастью, мне тоже есть куда возвращаться.

— Хорошо. — Валдос улыбнулся, но улыбка получилась немного грустной. — В таком случае, помни, что все мы всегда будем рады видеть тебя в Ордене, что бы ни случилось. И всегда придем тебе на помощь.

— Спасибо. — Я искренне улыбнулась в ответ. — Я запомню.

— Вот и отлично. — Валдос вздохнул и повернулся к охотникам: — Ну все, нам пора!

— Но как же вы пойдете, — спохватилась я. — Люди ранены и не перенесут дальней дороги.

В ответ Валдос улыбнулся и озорно подмигнул. Воздух рядом с ним подернулся какой-то странной рябью и замерцал, словно паутина на ветру. Люди стали по одному подходить к непонятному мареву и пропадать прямо на глазах.

— Портал! — засмеялась я. — Валдос, а вы, оказывается, не только великий маг, но еще и большой шутник!

— Так легче жить, — в очередной раз улыбнулся он. — К тому же, согласитесь, магия весьма удобная штука!

На это трудно было что-либо возразить, и я просто кивнула в ответ.

Когда в портале исчез последний человек, Валдос приблизился ко мне, по-отечески обнял за плечи и внимательно посмотрел в глаза:

— Еще раз огромное спасибо! И помни: что бы ни случилось, у тебя есть друзья, к которым ты можешь прийти в любую минуту. Удачи, Лютена!

Я благодарно улыбнулась в ответ:

— Удачи, Валдос!

Мгновение спустя его фигура попросту исчезла, даже не дойдя до портала. Сам портал, впрочем, также исчез. Я осталась одна. Над головой незамедлительно зашуршали крылья, а из травы выглянул взъерошенный чертенок. Осмотревшись по сторонам, он уцепился за штанину и быстро забрался ко мне на плечо.

— Что дальше? — спросила Клякса, приземлившись на свободное плечо.

Я взглянула на свою правую руку, на которой больше не было обручального кольца, подняла голову, посмотрела в бескрайнее небо, слегка подкрашенное розоватыми бликами от лучей заходящего солнца, и прошептала:

— Возвращаемся домой…

На землю опустилась настоящая, почти забытая мною ночь, в лицо дул свежий ветер, принося с собой ароматы разнотравья, а черные крылья с легким свистом рассекали воздух. Я чувствовала себя опустошенной, в очередной раз проигравшей судьбе и вынужденной начинать все сначала. Внизу проплывали леса и города, окруженные деревнями, мелькали озера, а я ощущала себя как никогда чужой этому миру, словно не имела никакого права появляться в нем. На душе было тяжело, но я упрямо летела вперед, стремясь быстрее попасть домой, хотя твердо была уверена, что меня там никто не ждет, кроме верной Рины и маленького Марти. К тому же, несмотря на удачный исход сражения, в моем сердце было холодно и пусто. Оно словно застыло куском льда.

История повторялась. Когда-то я точно так же летела домой после нескольких месяцев рабства в тюрьме Мартена. Затем, спустя некоторое время, вновь возвращалась в свой дом после гибели Сурана и исчезновения оков подчинения. В народе говорят, что Бог любит троицу. Нынешнее возвращение третье. И хочется верить, что последнее.

Впереди показалась знакомая городская стена. Пролетев еще немного вперед, я увидела свой дом. В его окнах, несмотря на глубокую ночь, горел свет. А балконная дверь моей комнаты была приветственно распахнута. Это означало одно — меня ждали и верили в то, что я обязательно вернусь. Не в этом ли заключается счастье? Именно так!

Вздохнув, я улыбнулась, осторожно опустилась на балкон, а затем прошла в свою давно забытую комнату.

Меня встретила привычная обстановка, которая ничуть не изменилась с момента моего пребывания здесь. Хотя нет, что-то все же было не так…

На укрытой светлым покрывалом кровати лежал футляр, когда-то давно оставленный для меня Данти. Насколько я помнила, он был набит драгоценностями. Улыбнувшись ему, словно старому знакомому, я приблизилась и откинула крышку.

К моему удивлению, драгоценности исчезли. Вместо них в недрах футляра лежала гитара — верная подруга музыканта. Затаив дыхание, я вынула инструмент и осторожно прикоснулась к струнам.

Получается, я ошиблась, и Данти прекрасно понял все, что происходило тогда в недрах подвала, если оставил мне гитару. Ведь иногда невозможно передать словами все, что происходит на душе. И тогда в разговор вступает музыка. Музыка, которую я очень люблю и которую теперь мне предстояло изучить.

Эпилог

В трактире было привычно весело и шумно. Выходной день настойчиво призывал людей отдохнуть и расслабиться после трудовой недели. Свободных мест за столиками не было. Люди ели, выпивали, делились впечатлениями, спорили и рассказывали различные байки. Внезапно наступила тишина. Заинтересованные посетители обернулись в сторону входа.

На пороге стоял незнакомец или незнакомка. Понять было невозможно, поскольку глубокий капюшон серого плаща полностью скрывал черты лица. На плече вошедшего сидела летучая мышь, а в руках была гитара. Посетители оживились. Для хорошего настроения им как раз не хватало менестреля! И музыка не заставила себя долго ждать.

Тонкие пальцы легли на струны, и бархатный девичий голос запел:

Я хочу вам всем напомнить о любви, Рассказать об этом светлом чувстве, Что живет у каждого в груди, Но может вечно спать и не проснуться. Берегите каждый миг своей любви И храните, как себя, своих любимых. Пусть навеки чувствуют они, Что любовью вашей святы и хранимы. Помните, любовь не терпит лжи, Не прощает боли и предательств. Я желаю вам в любви всю жизнь прожить И никогда с любимыми не расставаться.

Музыка смолкла, но в зале по-прежнему стояла тишина. Менестрель поклонилась и быстро покинула зал, не взяв за песню положенной платы.

Люди наконец пришли в движение. Загремели отодвигаемые лавки, зазвенели отставляемые бутылки. Посетители потянулись к выходу.

— Что теперь? — полюбопытствовала Клякса, махая крыльями буквально у меня перед носом. — Летим в следующий трактир или домой?

— Конечно, домой! — улыбнулась я в ответ. — Ты же знаешь, что Марти не засыпает без моих сказок на ночь.

— Ага! А ты жить не можешь без своих песен, — поддакнула мышь. — Хоть бы плату брала!

Я задумчиво опустила глаза, рассматривая с высоты полета вечерний город:

— Не в деньгах счастье. Кто знает, возможно, с помощью песен я смогу сделать мир хоть чуточку добрее.

— Я и забыла! — Мышь звонко расхохоталась. — Ты же у нас добро. Добро с клыками!

Сентябрь 2009

Примечания

1

В книге использованы стихи автора.

(обратно)

Оглавление

Часть первая . БЕГСТВО

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

Часть вторая . РАБСТВО

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

Часть третья . ГЛАВНЫЙ ВРАГ

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

Эпилог . .

Реклама на сайте