«Запрещенный угар»

Алексей Лютый Запрещенный угар (Х-ассенизаторы — 3)

Пролог

Земля. Год две тысячи ближайший… Правда, неизвестно, к чему именно. Тихое европейское государство, входящее в состав Евросоюза. Его название официально упоминать запрещено, но всем известно, что вокруг горы. Но не Молдавия!.. Время честное. Самое что ни на есть европейское. Даже Гринвич от зависти кусает стрелки атомных часов.

Время, когда пришельцев боялись как огня, кануло в Лету. Теперь их лишь слегка опасались, но не больше, чем черт ладана. Привыкнуть к инопланетянам люди еще не успели, и поэтому во время их экскурсий на Землю часто случались казусы. Например, когда группа летунов решила самовольно покинуть зафрахтованный самолет и поближе рассмотреть Эмпайр-Стейт-Билдинг, местные полицейские открыли по ним огонь из табельного оружия, а служащие одной из контор, мимо окон которой инопланетяне пролетали, закидали их ластиками, мусорными корзинами и дыроколами. К счастью, во время этого инцидента жертв не было, а вот разрушений хватило. Окна, например, были выбиты на трех этажах. Но, как говорится, это дело житейское, были бы люди целы.

Ну а в общем и целом отношения между Землей и Трунаром, двумя еще недавно враждующими планетами, катастрофически быстро налаживались. Были установлены бесперебойная гиперпространственная связь и грузопассажирское сообщение. Хотя грузы в основном отправлялись с Земли, а пассажиры соответственно в противоположном направлении, но, поскольку взаимоотношения непрерывно совершенствовались, шансы человечества внести солидный вклад в туристический бизнес дружественной цивилизации непрерывно возрастали. Вот об этом в первую очередь и говорил руководитель Евросоюза Бернард Еханссон российскому Президенту.

— Я не понимаю… Что?.. Правильно, вашей внешней политики, — в привычной ему немного корявой манере возмущался Еханссон. — Вы прямо-таки монополизировали все межпланетные отношения, хотя… Что?.. Именно! Наши страны также вложили в их развитие немалые материальные средства, моральные и научные вклады и прочие вливания, послужившие чему?..

— Я полностью поддерживаю… — вскочив с места и перебивая Еханссона, завопил Мао, по странному стечению обстоятельств возглавлявший Великую Азиатскую Республику. На секунду он задумался, кого именно собирается поддерживать, а потом обрадованно хлопнул себя по лбу: — …Россию! Не должно быть никаких межпланетных отношений до тех пор, пока остаются несчастными, голодными, раздетыми и финансово не удовлетворенными двадцать миллионов честных китайцев…

— Господин Мао, вы опять? Сколько же можно талдычить об одном и том же? — устало поинтересовался российский Президент. Великий Кормчий стушевался, а глава государства Российского встал со своего места. — Господа, вопрос о межпланетных отношениях и их, как выразился уважаемый Бернард, монополизации Россией мы обсудим. И обсудим сегодня же. Но сейчас возникла куда более важная проблема, из-за которой я и настоял на этой внеплановой встрече. И вот о ней придется поговорить в первую очередь. Угроза инопланетного вторжения не исчезла. Более того, сейчас она реальна, как никогда!..

Все члены саммита, присутствующие в кабинете Еханссона, удивленно уставились на российского Президента. Конечно, мысль о том, что этот видный политический деятель, возможно, не в своем уме, в голову никому прийти не могла. Однако некоторые сомнения начали закрадываться. И все из-за того, что по заверениям ученых Трунара, а уж они-то на космических путешествиях не одну тонну метеоритной пыли слопали, кроме людей, самих трунарцев и еще одной захудалой цивилизации, недалеко ушедшей от каменного века и в связи с этим не имевшей даже названия, никаких иных разумных форм жизни в космосе не существовало. Спрашивается, откуда может исходить угроза, если питекантропы в космос не летают, а Трунар молится на Землю, как на бога?

Именно над этим задумались все участники саммита. Блондинистый Еханссон застыл в центре кабинета, удивительно напомнив российскому Президенту известную статую Дзержинского на Лубянке. Великий Кормчий прищурил и без того узкие глаза и задумчиво тер переносицу. Причем совершенно непонятна была причина его задумчивости. То ли двадцать миллионов китайцев не давали ему покоя, то ли действительно заявление российского Президента задело за живое.

Про Джорджа, фамилию которого нормальным людям запомнить так и не удалось, хотя все прекрасно знали, Президентом какой именно Америки он является, можно было вообще не говорить. Во время выступления Еханссона он так горячо поддерживал своего коллегу по блоку НАТО, что разве «кольтом» над головой не размахивал. А после слов российского Президента и вовсе готов был ринуться в кавалерийскую атаку. Для этого Джорджу даже шпоры к сапогам пристегивать не нужно было, поскольку он и так их всегда носил. И, по сведениям Моники Левински, которая считалась самым крупным специалистом по американским президентам чуть ли не со времен Первой мировой войны, даже ложась спать, с ними не расставался.

И лишь Ариэль Шаарон, премьер-министр Израиля, казалось, практически не удивился заявлению главы государства Российского. Внешне израильтянин выглядел совершенно спокойным, даже слегка задумчивым. Российский Президент удивленно посмотрел на Шаарона, пытаясь понять, известно ли было МОССАДу об этом заявлении заранее или Ариэль просто очень хладнокровный старичок, но тут же выяснилось, что премьер-министр Израиля просто спит. И это успокоило Президента российского. Пнув ногой под столом Шаарона, он закончил свою фразу:

— И чтобы мы лучше поняли, что происходит во Вселенной, к нам прибыл с Трунара сам господин Скрааб. Он нам все и объяснит. Прошу любить и жаловать.

При этих словах Президент сделал широкий жест рукой по направлению к двери, расположенной позади Еханссона, и все остальные члены саммита, словно по команде, повернулись туда. Дверь, естественно, открылась, и в кабинет, где проходило собрание, вплыл гигантский небесный. «Вплыл» не потому, что в кабинете было по грудь воды, а оттого, что двухметровую фигуру Скрааба скрывал длинный оранжевый плащ и под этим плащом движения ног небесного различить было невозможно. Вот со стороны и казалось, что он плывет. Не брассом, естественно.

Может быть, людям Скрааб и казался несколько высоковатым, но для небесных рост его считался ниже среднего. Носил он, как и все благородные тунеядцы, длинный оранжевый плащ с капюшоном, так сильно скрывавшим лицо, что разобрать под ним удавалось только подбородок. Сделав два шага в сторону глав крупнейших государств Земли, президент Трунара остановился. А следом за ним в комнату впорхнули два обычных человека и раздали членам саммита какие-то приборчики, похожие на слуховые аппараты. На что, впрочем, никто из собравшихся внимания не обратил, и лишь Великий Кормчий, удивленно повертев прибор в руках, попытался постучать им о стол.

— Господин Мао, прибор вешается на пояс, а наушник вставляется в соответствующее место… — попытался было урезонить его российский Президент, но закончить инструктаж не позволил Еханссон.

— Господин Президент, у нас тут теперь что? Кунсткамера?! — возмущенно завопил глава Евросоюза, тыча указательным пальцем в небесного.

— Кунсткамера не у вас, а у нас в Санкт-Петербурге, — сделал поправку глава государства Российского. — И попрошу вас, господин Еханссон, оставить свои расистские замашки. Я надеюсь, мы здесь все люди цивилизованные. И уж вам-то гораздо лучше других должно быть известно, что в вопросах государственной безопасности не может быть никаких расовых и национальных ограничений. Давайте просто выслушаем господина Скрааба, а уж затем будем выносить суждения.

Президент Трунара за время этого диалога даже не шелохнулся, продолжая стоять в двух шагах от дверей. Не двинулся с места он и тогда, когда два шустрых парня принялись помогать главам земных государств надевать универсальные переводчики. И лишь когда сия процедура была закончена, Скрааб что-то прочирикал на абсолютно непонятном землянам языке. Впрочем, переводчики эту проблему тут же решили.

— Большое спасибо вам, гуманоиды, за то, что согласились выслушать меня, — процитировали Скрааба приборы. — Ситуация действительно крайне серьезна. И я боюсь, что без помощи Земли Трунару ее не выправить. У нас началось восстание…

Как говорится, «дурной пример заразителен». Цивилизация Трунара в том виде, в каком ее узнали земляне, существовала уже больше тысячи лет. Несколько освоенных трунарцами планет были объединены в общий конгломерат с единым правлением, располагавшимся, естественно, на родной планете небесных. Правитель этого конгломерата условно назывался «президентом». И было это «условно» потому, что хотя президент на Трунаре и избирался прямым голосованием, но занимал свой пост пожизненно. Более того, последующим президентом обычно избирался кто-то из родственников усопшего главы государства. Вот и судите сами, какой он президент?!

Такой порядок вещей был нарушен лишь дважды. Первый раз — по не зависящим от людей причинам, когда законно избранный президент Трунара просто сошел с ума и палата лордов вынесла ему импичмент. А второй раз — при непосредственном участии землян. Ликвидируя угрозу порабощения своей родной планеты, люди, а именно отряд «икс-ассенизаторов», устроили на Трунаре военный переворот и привели к власти над конгломератом планет Скрааба. И судя по тому, что сейчас говорил президент Трунара руководителям крупнейших государств Земли, именно этот пример оказался заразительным.

Переворот на Трунаре, по большей части, удался потому, что летунам и мурлантам, стоявшим ниже небесных на иерархической лестнице этой цивилизации и появлявшимся на свет исключительно в результате клонирования и генетических экспериментов, были обещаны избирательные права и места в палате лордов. Конечно, немалую роль сыграло и то, что благодаря компьютерным разработкам Харакири землянам удалось подделать заявление бывшего президента Трунара о передаче власти. Но все равно успех был частичным. Свергнутый глава конгломерата планет скрылся, прихватив с собой верных соратников, и тут же принялся за диверсионную деятельность, развращая правительства подчиненных Трунару планет.

Первые три месяца Скрааб правил совершенно спокойно, пытаясь ввести некоторые новшества в общественно-политический уклад своей цивилизации. В частности, издал закон о всеобщем избирательном праве и частной собственности. Однако изнеженную касту небесных такой почин не порадовал. И если на самом Трунаре, уже здорово развращенном контрабандными товарами с Земли, подобный уклон в сторону демократии был принят почти восторженно, то остальные планеты своего нового президента не поддержали. Более того, они осмелились в открытую высказывать недовольство его реформами. А теперь одна из планет подняла самый настоящий мятеж. Она отказалась подчиняться новому правительству и заявила, что любой корабль с Трунара и прочих союзных ему планет, войдя в ее звездную систему, будет уничтожен.

— Я что-то не пойму, при чем тут земляне? То есть мы? — перебив рассказ Скрааба, заявил американский Президент. — Это ваш внутренний конфликт, вы его и решайте… — и тут же запнулся. — Хотя, скажите, а на этой планете имеются нефть и эллериум?

— Хоть брускалкой ешь! — заверил Джорджа Скрааб, и универсальный переводчик из стыдливости решил не трансформировать неизвестное землянам слово. Впрочем, все и так поняли, что президент Трунара имел в виду.

— Тогда, пожалуй, я готов ввести на территорию этой планеты пару-тройку дивизий десантников, — заявил янки. — Разумеется, исключительно для поддержания правопорядка, свержения диктатуры и установления истинно демократических норм…

— Вот только на других планетах ваших десантников пока еще не было! — оборвал Джорджа российский Президент. — Может быть, сначала дослушаете господина Скрааба?

— Боюсь, все не так просто, уважаемый гуманоид, — слегка кивнув головой американцу, заявил президент Трунара. — Открытую агрессию против этой планеты проводить сейчас нельзя. Все-таки там живут наши соотечественники, и атака на них может заставить остальные планеты взбунтоваться. Я думаю, на это руководители мятежа и рассчитывают…

— Ну а после того, как все планеты трунарского конгломерата поднимут мятеж, правительство Скрааба будет свергнуто, — вступил в диалог глава государства Российского. — Думаю, никому не нужно объяснять, что следующей целью мятежников станет Земля. Поэтому самым разумным считаю устранение руководителей мятежа…

— То есть вы предлагаете вновь возродить проект по борьбе с пришельцами и собрать вместе «икс-ассенизаторов»? — перебил его премьер-министр Израиля. Российский Президент утвердительно кивнул. — Я поддерживаю это предложение! — воскликнул Шаарон.

Глава государства Российского ничуть не сомневался, что Израиль поддержит его инициативу. Хотя бы потому, что накануне министр иностранных дел России и руководитель соответствующего ведомства Израиля провели предварительные переговоры по поводу передачи некоторых заказов на поставки алкоголя трунарцам в ведомство израильтян.

Не было проблем и с Великим Кормчим, до сих пор не сумевшим куда-нибудь пристроить двадцать миллионов китайцев. В качестве второй родины им была предложена не слишком густо заселенная область восставшей планеты. Мао, естественно, был этому несказанно рад. И хотя он опасался, что история с поселениями на лунной базе повторится, на предложение российского Президента ответил утвердительно.

А вот с Джорджем и Еханссоном возникла серьезная проблема.

Эти руководители никак не желали смириться с ведущей ролью России в межпланетных делах и, помня о своей былой гегемонии, вновь пытались выйти в лидеры. В частности, оба умника потребовали за поддержку возрождения отряда «икс-ассенизаторов» пятьдесят процентов прибыли от торговли алкоголем между Землей и Трунаром. Российский Президент эти наглые поползновения мгновенно пресек. Он заявил, что Евросоюз и Штаты могут легко отказаться от участия в проекте. Но и от участия в разделе последующих дивидендов — в случае успешного завершения операции — они тоже будут отстранены.

Американца и европейца это, конечно, не устроило, и они принялись торговаться. Дискуссия развернулась нешуточная, и тянулась она до позднего вечера. Подробности ее интересны лишь бухгалтерам и политикам, поэтому здесь и дальше упоминаться они не будут. Достаточно сказать лишь то, что дебаты закончились полной победой российского Президента. И когда он, устав от споров, но полностью удовлетворенный собой, откинулся на спинку кресла, Ариэль Шаарон поинтересовался:

— А скажите, господин Президент, как называется восставшая планета?

— Извините, Ариэль, но по-русски это звучит совершенно непечатно, — улыбнулся глава государства Российского и что-то прошептал Шаарону на ухо.

— Ничего себе! — тут же возмутился израильтянин. — Может быть, для приличия переименуем ее в Материнское лоно? Или просто Лоно?

— Тогда уж лучше назовем ее Лона, — хмыкнул Президент и пояснил: — Звучит пристойнее.

Возражений не последовало. Даже со стороны Скрааба, который безропотно принял новое название своей старой планеты. Впрочем, возражений и не могло последовать, поскольку все собравшиеся знали, что с российским Президентом бесполезно спорить. Уж кто-кто, а Россия всегда своего добьется!..

Часть I Психическая атака

Глава 1

Шар голубой. Не в смысле сексуальной ориентации, а исключительно из-за своего цвета. Колхоз «Красное вымя»… Цвет тут тоже ни при чем. Так же как и вымя. Да и сам колхоз уже отсутствует. Малолюдная база «икс-ассенизаторов». Время странное. Поскольку кажется, что оно остановилось. Да вообще и до этого никуда не шло.

Бывшие работники колхоза «Красное вымя» элементарно бы не узнали места, где они работали, жили, умирали и занимались прочими, совершенно не имеющими отношения к высоким материям вещами. Впрочем, бывших работников колхоза, как и все прочих гуманоидов, не имеющих в кармане ничего, кроме избирательного права, к бывшим границам «Красного вымени» не подпустили бы и на пушечный выстрел. Тут теперь обитали совсем иные существа.

Солдатиков роты стройбата, изредка сменявших друг друга на боевом дежурстве по прочистке канализации, подлатыванию мелких дыр на взлетно-посадочной полосе и прочих хозяйственных работах, за существ хотя бы полуразумных, конечно, можно бы было посчитать, но почему-то никто этого не делал. Бойцов внутренних войск за существ принимали, поскольку все они были с автоматами и иного отношения к себе просто не допустили бы. Правда, по поводу степени их разумности никто высказываться не решался. Отчасти потому, что, кроме местных белок, заблудившихся медведей и одичавших кур, поблизости никого не было, а они высказываться не умели. А отчасти из-за того, что ни один мало-мальски разумный человек высказывать свое мнение персонажу с автоматом ни за что бы не решился.

Дефицита разумных людей на территории бывшего колхоза «Красное вымя», в общем-то, не было. Поэтому не высказывать свое мнение солдатам внутренних войск они вполне могли бы. Чего и придерживались, поскольку на поверхность не поднимались, а вели уединенную жизнь отшельников от науки в укрепленном бункере под руинами колхоза. Связь с внешним миром ученым поддерживать возбранялось. Единственным исключением были разговоры по видео с родными и близкими, да и они проходили под тщательным контролем начальства. И в случае попытки разглашения учеными каких-либо тайн связь была бы немедленно оборвана, а нарушавшие договор личности подвергнуты обструкции, вплоть до расстрела. Впрочем, подобных прецедентов еще не случалось, и жизнь на базе протекала тихо и мирно. Особенно с того момента, как доблестные спецназовцы «икс-ассенизаторы» в полном составе покинули пределы базы и возвратились в родные воинские части.

Естественно, что после героического спасения родной планеты и освобождения несчастных псевдорабов на Трунаре каждый член группы мог бы вполне рассчитывать на мировую славу, всеобщее обожание и пару-тройку памятников в родных местах, но, как утверждает мировая статистика, далеко не все расчеты оправдываются. Некоторые из них прокурорам удается запереть под замок на различные сроки тюремного заключения.

Расчеты «икс-ассенизаторов» такая участь, слава богу, миновала, но и оправдаться им было не суждено. По какой-то непонятной прихоти российского военного начальства с бойцов взяли подписку о неразглашении всего увиденного, услышанного, унюханного и распробованного во время службы на базе и космических приключений. А для того, чтобы некоторые члены отряда — в первую очередь имеется в виду Пацук! — не слишком этим возмущались, каждому бойцу был выплачен вполне приличный гонорар.

С тех пор прошло больше трех месяцев. База без «икс-ассенизаторов» осиротела, и несчастный подполковник Раимов грустно слонялся по ней из угла в угол, совершенно не зная, чем себя занять. Низкорослый и кривоногий татарин до сих пор сохранял должность командира базы, но командовать ему уже было некем. Поскольку, как известно, ученые команд не понимают, а, кроме них, в подчинении Раимова других лиц не наблюдалось.

Конечно, подполковнику вменялось в обязанности «проведение контроля охраны секретных объектов», коей занимались солдаты Внутренних Войск на поверхности, но подобное времяпрепровождение Раимову быстро наскучило. Сначала он поднимался на поверхность раз в два дня и обходил все посты, надеясь отыскать какие-либо нарушения Устава караульной службы, но очень скоро испытал страшное разочарование. Бойцы Внутренних Войск оказались контрактниками, заработка, и хорошего, между прочим, лишаться не хотели, а поэтому «безобразий не нарушали».

Сделав такое открытие, подполковник стал подниматься на поверхность из бункера сначала два раза в неделю, а затем и того реже — строго по субботам. После бани. Исключительно для того, чтобы выпить с командиром контрактников по сто грамм чая, без заварки, без воды, без вкуса и запаха, приличествующего указанному тонизирующему напитку, но зато с откровенным душком чистого этилового спирта. Так сказать, для поддержания разговора!

Такой образ жизни, как всем известно, может до хорошего и не довести. И еще неизвестно, на какие дозы и какую периодичность перебрался бы в итоге доблестный подполковник, если бы однажды в его кабинете, являвшемся одновременно и штабом базы, не зазвонил красный телефон. Аппарат нагло трезвонил, оповещая Раимова о том, что с ним хочет поговорить кто-то из самого высокого начальства.

Подполковник знал, что подобные звонки означают далеко не всегда повышение, поощрения и прочие милые сердцу любого офицера награды, но иной раз и нечто совершенно противоположное. Увольнение в запас, например. Поэтому трубку Раимов снял с невольным трепетом в душе, дрожью рук и подгибанием коленей.

— Подполковник Раимов у аппарата! — между тем абсолютно спокойным голосом сообщил он начальству. Начальство почему-то этому сообщению не удивилось. — Слушаю вас.

Начальство и этому сообщению не удивилось. Оно просто начало говорить и говорило довольно долго, изредка позволяя подполковнику вставить дежурные фразы из армейского лексикона. Такие, как «Есть», «Так точно», «Будет исполнено» и «Слушаюсь». Несколько реже Раимову удавалось вставить выражения, абсолютно противоположные по смыслу вышеуказанным, но они на ход разговора никак не повлияли.

Впрочем, на этот ход не могло бы повлиять ничего. Разве что Раимов бросил бы трубку! Но подполковник на такой сумасшедший шаг никогда бы не решился, и разговор закончился именно тогда, когда этого захотело начальство. А Раимов, рявкнув в ответ на последний приказ: «Есть подготовить базу!», — дождался коротких гудков и только после этого положил трубку.

— Ну, архаровцы, уж я-то вас встречу! Уж я-то вам базу подготовлю, — довольно потер руки Раимов и поднял трубку другого телефона. Ему нужно было предупредить командира контрактников о прибывающем самолете и объяснить, чтобы тот своих бойцов держал подальше от аэродрома.

Первым из «архаровцев» на базу прибыл Ганс Зибцих — ефрейтор бундесвера, снайпер и невозможный чистюля.

Доложив Раимову о своем прибытии, Ганс тут же отправился в помещение личного состава базы и со всей тщательностью провел там санитарную инспекцию. Как и ожидалось, он выгреб полведра пыли из-под кроватей, нашел паутину в углах и начиненные отравой зачерствевшие куски хлеба, которые крысы категорически отказывались есть.

Пока Ганс, прозванный за невероятную чистоплотность и не поддающуюся пониманию страсть к уборке «тетей Машей», наводил лоск, на аэродром базы совершил посадку еще один самолет. На этот раз список его пассажиров был несколько расширен. В отличие от Зибциха, доставленного на базу прямо из Берлина, следующий рейс прибыл из Москвы, и на борту самолета находилось целых два спецназовца — есаул Пацук и чернокожий капрал Кедман. Первый, естественно, с Украины, а второй, как это ни странно, не из Зимбабве, а из Североамериканских Штатов.

Микола с момента последней встречи «икс-ассенизаторов» совершенно не изменился. Весь полет он ворчал, жалуясь на то, что его зачем-то продержали два дня в Москве, в карантине, хотя «свинка» на Украине это не болезнь, а национальное достояние. Еще больше Пацук возмущался тем, что его заставили лететь вместе с матерым афроевреем. На что гигант Кедман ничуть не обижался и каждый раз после выражения есаулом недовольства добродушно хлопал Пацука по спине так, что у того едва не ломался позвоночник. После этого Микола на пару минут замолкал, зачем-то поправлял на голове оселедец, а затем вновь начинал свое нескончаемое ворчание.

Кедман добирался до базы немного иным путем. По вполне ясным любому гражданину России и вообще каждому здравомыслящему человеку причинам «Боинг» из Вашингтона (округ Колумбия) на базу «икс-ассенизаторов» не пустили. Самолет из Америки посадили в Москве, и пока военврачи, таможенные службы и прочие стражи российской действительности обследовали Пацука, Кедман также сидел в карантине. Именно тогда капрал подумывал о том, не перекраситься ли вновь во все цвета радуги, дабы не разбивать у сослуживцев сложившихся стереотипов. Но затем решил оставить свою прическу в покое и прилетел на базу с курчавой короткой стрижкой, делавшей его голову похожей на мутировавшее киви. По этому поводу Пацук тоже пошутил. Но, услышав в ответ фразу о том, что его-то голова и вовсе похожа на круп кобылы, на время потерял дар речи от ужасающего открытия факта наличия чувства юмора у американца.

Естественно, доложив Раимову о прибытии, оба отправились в комнаты личного состава, где Пацук принялся распаковывать свой бездонный вещевой мешок, а Кедман умчался в тренажерный зал проверять инвентарь. И ни тактичный Зибцих, ни забывчивый Кедман не удосужились спросить у есаула, как поживает Сара Штольц. Зато старшина Шныгин, с истинно медвежьей прямотой, явившись на базу, первым делом — естественно, после визита к подполковнику! — об этом у Пацука и поинтересовался.

— Ну что, Микола, как на море отдохнул? — коварно улыбнулся Сергей.

— На каком? — прикинулся дурачком есаул. Зибцих навострил уши, хотя и порядок наводить не перестал.

— А ты за три месяца успел на нескольких морях побывать? — хмыкнул старшина. — Сало, ты мне мозги не компостируй, еври бади. Прекрасно ведь понял, блин, о чем я спросил. Где Сару оставил? У вас просто любовь или намечается свадьба?

Пацук попробовал отшутиться, но это не помогло. Старшина насел на него с новой силой, и было очевидно, что он не отстанет, пока не получит от украинца вразумительный ответ. Однако предки Миколы, видимо, довольно успешно партизанили в Полесье, гуляли с батькой Махно по широкой украинской степи и занимались иными нехорошими, с точки зрения оппонентов пацуковских предков, делами. Есаул сдаваться не собирался, был нем, как Зоя Космодемьянская, и стоек, как Олег Кошевой. И чем сильнее давил на него Шныгин, тем сдержанней Пацук ему отвечал. В итоге старшине пришлось поставить крест на своем любопытстве и уйти несолоно хлебавши. Правда, шоу на этом не закончилось. Едва Сергей успел завалиться на кровать, как в кубрик вихрем ворвался Кедман.

— Все проверил! Тренажеры в полном порядке. Разве что баскетбольные мячи нужно будет немного подкачать… — оповестил всех он и запнулся, увидев Шныгина. — Хай! Как долетел?.. Ну и хорошо, — а затем повернулся к Пацуку: — Микола, я еще в самолете хотел спросить, да все забывал. А где Сара? Вы разве не вместе?

Микола зарычал. Если приставания Шныгина, брата-славянина, он еще мог стерпеть, то разговаривать на тему своей личной жизни с американцем явно не собирался. Увидев перекошенную физиономию есаула, Шныгин заржал, как пожарная лошадь, а капрал, не присутствовавший во время предыдущей сцены и поэтому не ведавший, что творит, попятился к двери. И неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы в конфликт не вмешался Раимов. Вполне вероятно, что Пацук загрыз бы ничего не понимающего Кедмана либо смеющегося Шныгина, но после приказа подполковника явиться на общее собрание есуалу пришлось отложить осуществление своих намерений. Как и остальным пришлось забыть о выяснении дальнейших перипетий судьбы Сары Штольц, случившихся с ней после предложения Пацука о совместной поездке на море.

— Прекратить делать из казармы зоопарк, мать вашу в ассистентки Куклачеву! — рявкнул Раимов по внутренней связи. — Привести себя в предписанный Уставом вид и явиться на общее собрание в актовый зал. Даю вам пять минут. Затем буду наказывать.

— Ох, батюшка, сокол вы наш ясный, чего ж вы так кричите? — ехидно поинтересовался есаул, падая перед видеокамерой наблюдения на колени. — Знаете, воно ж как бывает, когда командиры на работе надрываются? Кричит, кричит такой командир, а потом бац, утром просыпается, а языка нема!

— Два наряда вне очереди, агент Пацук, — прошипел подполковник.

— Ну-у, началось! — вздохнул есаул. — А скажите, пожалуйста, Василий Алибабаевич, у вас какой-нибудь лимит на наряды существует?

— Еще наряд! — отчеканил в ответ Раимов.

— Ясно. Лимитов не предвидится, — пробормотал себе под нос Микола, а вслух рявкнул: — Есть еще наряд вне очереди!

После этого красный глазок на видеокамере погас, поставив всех бойцов в известность о том, что Раимов связь отключил. Пацук несколько секунд безмолвно смотрел на отключенную видеокамеру, а потом горестно вздохнул и направился к выходу из кубрика. Шныгин, не успевший даже переодеться с дороги, догнал его в дверях.

— И нужно тебе всегда, блин, на неприятности нарываться? — поинтересовался старшина у украинца. — Тебя кто-нибудь за язык тянет или у тебя просто в заднице свербит, еври бади?

— Ты чего до меня докопался?! — возмутился Пацук. — Тебе поговорить не с кем? Так иди к доктору Гобе! Он всегда рад поучаствовать в психологических экспериментах…

— У-у, как все запущено, — понимающе протянул Шныгин. — Похоже, Микола, с Сарой у тебя вышел полный облом.

— А вот это уже не твое дело! — отрезал есаул и ускорил шаги.

Так они и пришли на общее собрание — Пацук первый, Шныгин за ним, что привело Раимова в состояние, близкое к коматозному. За все то время, которое есаул и старшина провели под его руководством, подполковник еще ни разу не видел, чтобы эта парочка проявляла хоть малейшие признаки служебного рвения. Более того, Раимов со стопроцентной уверенностью мог сказать, кто появится в актовом зале последним, кто не встанет после команды «Подъем!», кто может не прийти в столовую на ужин. В общем, по количеству мелких, но систематических нарушений Шныгин с Пацуком занимали первые места в группе. И когда оба раньше всех ввалились в актовый зал, подполковник почувствовал, что рушатся все принципы незыблемости Вселенной, земля уходит из-под ног, а Эйнштейн оказывается полным кретином… Последнее заявление, впрочем, в связи с новыми открытиями ученых могло быть и правдой, поэтому с повестки дня снимается.

— Вы что здесь делаете?! — заорал подполковник, как только сумел выйти из ступора. Шныгин с Пацуком оторопели, но Раимов тут же поправился: — То есть я хотел сказать: проходите. Как это вы умудрились явиться раньше других?

— А чему тут удивляться? Голому собраться — только подпоясаться, — буркнул себе под нос Микола, а вслух доложил: — Рады стараться, ваше высокоблагородие!

— А тебе бы только поюродствовать, — фыркнул Раимов, окончательно пришедший в себя. — Присаживайтесь. Сейчас остальные подойдут.

Общество подполковника к откровениям не располагало, как, впрочем, и общество любого другого начальника. Даже если бы Пацук собрался что-либо рассказать старшине, при Раимове делать бы этого не стал. В любом случае парочка «икс-ассенизаторов» во главе со своим командиром соблюдала гробовую тишину, и первым ее нарушил профессор Зубов. Вечно растрепанный, с всклокоченными, словно у взбесившегося кота, волосами, ученый ураганом ворвался в актовый зал и с порога заявил:

— Лекция отменяется! Меня срочно вызвали для доклада по одному секретному проекту, поэтому на сегодня все свободны. Можете идти домой и зубрите там пятый параграф двенадцатой главы. — Зубов замер, удивленно обводя глазами актовый зал. — Тьфу ты! — фыркнул он. — И почему мне все время кажется, что я должен читать лекции в университете? Прямо наваждение какое-то. Может быть, мне надо поменьше работать? Или, наоборот, побольше?!

— Профессор, вы сначала сядьте, а потом определяйтесь с тем, что именно вам требуется, — устало вздохнул Раимов, не любивший общаться с теми, кто не признавал Устав и наставления вооруженных сил.

— Конечно-конечно, — торопливо согласился Зубов и занял кресло в первом ряду. Подполковник застонал.

— Да не туда! — рявкнул он. — Профессор, ваше место в президиуме, рядом со мной.

Зубов хлопнул себя ладонью по лбу и, отчаянно размахивая руками, поднялся в президиум. Буквально через минуту после этого знаменательного события в актовом зале появился доктор Гобе. Француз сдержанно поздоровался со всеми и занял место в уголке, сев вполоборота к залу, чтобы иметь возможность видеть каждого из присутствующих. Затем на собрание явился Хиро Харакири — японский компьютерный гений. А уже после него в актовый зал вошли Зибцих и Кедман. И хотя оба бойца ни на секунду не опоздали, Раимов влепил обоим по наряду вне очереди. Просто так. Для поддержания дисциплины.

— Итак, общее собрание будем считать открытым, — заявил собравшимся Раимов. — Вступительное слово предоставляется мне. На повестке дня только мой доклад. А потом, если возникнет необходимость, начнем прения. Вопросы есть?

— Так точно, сэр! — рявкнул Кедман, вскакивая со своего места. — Что опять случилось такого страшного, раз нас снова решили собрать вместе?

— Вот именно об этом мы сейчас и поговорим, — буркнул Раимов. — И сядьте, агент. Нечего версту коломенскую из себя изображать.

Кедман, хоть и не понявший, что такое «верста коломенская», предпочел сесть, поскольку именно так приказал командир. А Раимов, набрав полную грудь воздуха, начал свой доклад. Как обычно, подполковник много говорил о чувстве долга, верности присяге, солдатском самопожертвовании и прочих морально-волевых качествах, необходимых военнослужащему. А к тому времени, когда Василий Алибабаевич все-таки добрался до сути, большая часть собравшихся в зале была готова его убить. Остальные, несмотря на желание узнать, чем же монолог Раимова кончится, начали засыпать и встрепенулись лишь после того, как подполковник стукнул кулаком по столу.

— Мы совершили то, что поручило нам человечество! — подвел он итог своей речи. — Мы спасли родную планету, а заодно избавили от рабства множество инопланетян. Последнее, впрочем, не суть важно. А важно то, что свергнутый нами диктатор не только жив и здоров, но еще и поднял восстание. Трунар на пороге гражданской войны, и у нас есть приказ сделать все возможное, чтобы сохранить у власти лояльное нам правительство. То есть мы должны подавить бунт…

— И всего-то?! — удивился Пацук. — А я уже волноваться начал. Думал, нам придется для вас невесту искать или пару звезд с места на место передвинуть.

— Р-р-разговорчики! — рявкнул подполковник на украинца, однако нарядов почему-то в этот раз не дал. — А сейчас я расскажу, что именно нам предстоит…

Последующий рассказ Раимова, конечно, был подробней, чем простое заявление о необходимости подавления мятежа, однако и он тактическими изысками не отличался. А всему виной был острый недостаток информации. О том, что именно произошло на планете, метко названной Президентом Лона, было известно чрезвычайно мало. Просто в один прекрасный момент члены колониального правительства этой планеты заявили, что прекращают со Скраабом и его свитой всяческие отношения и выходят из конгломерата планет трунарской цивилизации.

На этом можно было бы поставить большую и жирную точку, если бы не несколько представителей расы небесных, сбежавших с Лоны после начала мятежа. Они заявили, что во главе мятежников стоит бывший президент Трунара, что правительство Лоны развернуло широкомасштабную подготовку к войне и, что самое главное, бывший президент Трунара привез с собой каких-то солдат чрезвычайно жуткого вида и не менее жутких нравов. Ни под одно описание известных трунарцам рас эти вояки не подходили, что позволило инопланетянам сделать вывод о новых генетических экспериментах, начатых свергнутым президентом. Это их беспокоило чрезвычайно. И именно вопрос о том, проводятся на Лоне секретные генетические эксперименты или нет, «икс-ассенизаторам» и предстояло выяснить в первую очередь.

— Василий Алибабаевич, а почему опять мы? — поинтересовался Шныгин. Раимов поморщился, но, поскольку сам некогда просил в неофициальной обстановке звать его по имени-отчеству, от замечаний воздержался. Вместо этого подполковник просто ответил на вопрос.

— На это есть несколько причин, — усмехнулся он. — Во-первых, вы лучшие бойцы во Вселенной! — что, естественно, было встречено одобрительным ропотом. — Во-вторых, вы уже доказали всей Галактике, что воюют не числом, а умением. Ну а в-третьих… — тут Раимов сделал паузу и подождал, пока все внимание будет сосредоточено на нем. — Ну а в-третьих, — продолжил он, — вы прекрасно знаете, насколько консервативны трунарцы. Чего только стоит не изменившийся за многие тысячелетия общественно-политический строй! Вот и с наукой у них беда. Пока изобретут что-то новое, может еще тысяча лет пройти… Это я потому говорю, что сбежавший диктатор Вроом прекрасно осведомлен о техническом потенциале Трунара и готов пресечь любую агрессию со стороны небесных. Солдаты, верные Скраабу, просто не имеют технической возможности проникнуть на Лону и разобраться с мятежом. Их обнаружат еще на подступах к планете, а это приведет к началу войны, чего Скрааб хочет избежать в любом случае. Когда еще трунарские ученые найдут способ преодоления защиты мятежников… К тому времени от самого Скрааба уже и праха не останется. Вот поэтому мы и должны сами подавить мятеж. — Раимов усмехнулся. — Ну и последнее! Если Вроома ликвидируют люди, а не небесные или мурланты, гражданской войны на Трунаре удастся избежать, поскольку гнев мятежников обратится в сторону нашей планеты.

— Ничего себе подарочек! — возмутился Пацук. — Значит, мы не только будем своими руками чужой жар загребать, но еще и считаться ворами, если нас за этим делом застукают? Воно ж знаете, как бывает, когда такие предложения делают самостийному украинцу?..

— Пацук, ты можешь хоть когда-нибудь дослушать собеседника до конца, мать твою в Госдуму микрофоны депутатам отключать?! — перебил его Раимов. — Если мы не ликвидируем мятеж, Скрааба скорее всего свергнут. Трунаром снова будет править Вроом. Сказать, что тогда произойдет?

— На нас нападут, сэр! — рявкнул Кедман, вскакивая со своего места. — Я не думаю, что Вроом забудет о том, кто именно надрал его инопланетную задницу на Трунаре. Земля снова окажется под угрозой вторжения. Я правильно вас понял, сэр?!

— Именно так, — кивнул головой Раимов. — Поэтому…

— Одну секундочку, — перебил его Зубов, доставая откуда-то обгрызенную ручку и замусоленный листок бумаги. Профессор положил их на стол, а затем ткнул пальцем в капрала. — Повторите еще раз, как зовут этого студента? Талантливый мальчик. Думаю, мне стоит побеседовать с ним после лекций…

— Профессор!!! — не выдержав, заорал прямо в ухо Зубову подполковник. — Вы не на занятиях в каком-нибудь задрипанном университете, а на общем собрании секретной военной базы. Прекратите витать в облаках и вернитесь на землю, мать вашу в дельтапланеристки!

— Да понял я, понял, — отодвинулся от подполковника ученый, старательно прочищая ухо. — Не нужно так кричать. Я уже осознал свою ошибку. Так что вы там говорили о студентах?..

Раимов застонал, а «икс-ассенизаторы» задохнулись от смеха.

То есть они могли бы, конечно, и не задыхаться, но в таком случае им пришлось бы ржать во все горло, чего расстроенный Раимов явно бы не допустил. Бойцам пришлось давиться собственным хохотом, а когда припадок прошел, Пацук подбил итог происходящему:

— Я же всегда говорил, что у Зубова «ай-кью» с отрицательным знаком. Интересно, как он не забывает по утрам, что нужно одеться, прежде чем куда-то идти?

— Агент Пацук! Два наряда вне очереди! — рявкнул из президиума Раимов.

— За что? — оторопел Микола.

— За то, что я не слышал, о чем ты там говорил, — отрезал командир.

— Так я ж могу повторить это погромче! — предложил украинец. — Я и не думал, что воно ж вам интересно будет.

— А мне и неинтересно, — отказался от предложения Раимов. — А за разговоры еще тебе наряд. Вопросы есть?

— Никак нет. Есть три наряда вне очереди! — отчеканил есаул и сел на свое место. А в глазах у него было столько желания вцепиться подполковнику в горло, что Шныгин забеспокоился. Сначала есаул хотел покусать его с Кедманом, теперь Раимова. Уж не болен ли Пацук? Хохлацкое бешенство какое-нибудь подхватил или еще что похуже. Женился, например!.. От этих мыслей Шныгина бросило в жар. Старшина решил о плохом не думать и переключился на то, о чем говорил Раимов.

А подполковник в последней части своего доклада сосредоточил внимание на ученых. Начал он с Гобе. Видимо, потому, что француз сидел тише воды, ниже травы, молчал и лишь сверкал глазами из своего затененного угла.

Собственно говоря, после заключения мира с Трунаром Гобе остался без самых лакомых кусочков своей работы: пленных мурлантов, летунов, кристаллидов и толпатоидов отпустили на свободу, а доктору предоставили обширнейшие материалы по общественно-политическому строю трунарцев, их физиологии и психологическим нормам. Однако, как вы понимаете, для въедливого Гобе подобная рокировка была, что для Казановы — резиновая кукла после месячного воздержания. Поэтому француз рвал и метал. Доктору нужно было потрогать исследуемый объект руками, влезть ему в черепную коробку и проделать там пару-тройку манипуляций. И вот лишенный инопланетян Гобе готовился перенести весь свой энтузиазм на «икс-ассенизаторов».

Эту возможность французу Раимов предоставил. Подполковник заявил, что бойцам не мешало бы пройти усиленный курс подготовки блокирования любого ментального воздействия. Проводить этот курс должен был, естественно, Гобе, у которого тут же жадно загорелись глаза. «Икс-ассенизаторы», напротив, страстью к занятиям у Инквизитора не пылали и уже на собрании стали придумывать всевозможные поводы, чтобы от них отвертеться.

Хиро Харакири получил от подполковника задание заняться изучением трунарских способов дальней локации и поиском методов ее преодоления. Ну а Зубов, как всегда, волен был заниматься всем, что попадется ему на глаза. Сейчас ему на глаза ничего, кроме стриженой макушки Раимова, не попадалось. Однако заниматься ею профессор не стал, поскольку никто его не неволил. Вместо этого Зубов принялся за расчеты электромагнитного резонанса двигателей трунарских кораблей. И делать это профессор стал прямо на столешнице президиума. Благо всегда таскал в кармане мел!..

Раимов хотел было одернуть профессора, но потом решил, что черкание мелом на столе все же лучше тех идиотских реплик, которые время от времени подавал Зубов, и приставать к ученому не стал, оставив его наедине со своими расчетами. Встав из-за стола, подполковник сделал пару шагов вперед, а затем начал пространственную и вдохновенную финальную арию, вновь сильно начиненную возвышенными словами о долге, чести и преданности. Бойцы внимали ему с трепетом в сердцах. Однако трепет этот возник не оттого, что «икс-ассенизаторов» растрогал пафос Раимова, а от опасения, что подполковник будет говорить бесконечно. Но страхи эти не оправдались. Раимов поперхнулся на очередном возвышенном обороте и резко свернул монолог.

— Ну вот, собственно, и все, что я хотел вам сегодня сказать, — старательно откашлявшись, проговорил он. — До ужина можете быть свободны. Потом бойцы ознакомятся с усовершенствованиями в экипировке, ну а затем — личное время и отбой. Вопросы есть?

— Есть, герр подполковник, — проговорил Ганс, поднимаясь со своего места. — Сара Штольц будет участвовать в операции или на этот раз мы станем работать вчетвером?

— Странно, что именно ты задаешь мне этот вопрос, — хмыкнул Раимов, удивленно посмотрев на ефрейтора.

— А чего тут странного? — влез в разговор ехидный Пацук.

— Немцы всегда очень сильно интересовались жизнью евреев.

— Так что с Сарой, герр подполковник? — не обратив внимания на реплику сослуживца, повторил вопрос Зибцих.

Раимов усмехнулся.

— Будет вам и Сара, будет и свисток, — перефразировав одну давно забытую поговорку, проговорил подполковник. — У нее какие-то проблемы со здоровьем. Как только медкомиссия решит, что девушка готова нести службу в нашем отряде, она прибудет на базу. В любом случае в район Лоны Сара отправится с вами.

— А те ребята, что нам на Трунаре помогли, еври бади? — поинтересовался у Раимова старшина. — Ну, этот, блин, лейтенант Орлов и компания! Где они?

— Я такими сведениями не располагаю и вам интерес к ним проявлять не рекомендую, — сухо отрезал Раимов. — Это дело правительства. И то, есть ли резервные группы, сколько их и в каких местах они расположены, никого интересовать не должно. Еще вопросы есть?

Ответ был отрицательный, и на этом собрание решили закончить. Персонал секретного бункера расползся по своим углам, оставив Зубова в одиночестве в актовом зале. Впрочем, сам ученый этого совершенно не заметил, продолжая с упоением выводить формулы уже на полу. А очнулся Зубов только тогда, когда закончил вычисления и хотел было позвать Харакири, чтобы тот оценил гениальный ход мысли, но понял, что в актовом зале никого нет. Горестно вздохнув от осознания того, что нет свидетелей его триумфа, Зубов, размахивая руками, помчался в лабораторию. Теперь следовало готовиться к первым испытаниям.

С этого дня жизнь на базе вошла в привычное, нормальное русло, если хоть что-то в жизни «икс-ассенизаторов» можно было назвать нормальным. Все подчиненные Раимова трудились в поте лица. И ученым доставалось ничуть не меньше, чем бойцам. Зубова с Харакири инопланетяне просто завалили всевозможной информацией, отчего оба гения носились по базе словно ужаленные, с вытаращенными на полметра дальше привычного положения глазами и вообще напоминали взбесившихся тараканов, осознавших, что никто вокруг их не любит.

К удивлению Гобе, к нему тоже поступила масса интересной информации. И, едва начав изучать ее, француз вдруг понял, что мятеж на Лоне возник не только по велению свергнутого экс-президента. В культуре инопланетян, основанной и тщательно взращиваемой небесными, было достаточно много нюансов, способных однажды привести всю цивилизацию к взрыву. И сейчас, как показалось психиатру, политологу и биологу в одном флаконе, именно этот момент и настал. Конгломерат планет мог в одночасье развалиться, и каждая из них, технически превосходившая Землю, могла бы стать реальной угрозой дальнейшему существованию человечества. Чтобы понять, как этот конгломерат удержать от развала, Гобе требовались данные с мятежной планеты. И француз с удвоенной энергией взялся за подготовку бойцов к предстоящей операции, чему сами бойцы почему-то радоваться никак не хотели.

— Товарищ подполковник, ну сколько ж можно нас к Инквизитору гонять? — возмущался перед очередным заданием Пацук. — Воно ж знаете, как бывает, когда нормальному украинцу всякие доктора на мозги давят?.. Давит это доктор, давит, а потом бац, и свежее сало на столе появляется, хотя никто кабанчика и не колол.

— А откуда тогда сало? — не понял Кедман, уже начавший слегка разбираться в жизни простых украинских парней.

— Из доктора, деревянная твоя афроеврейская голова, — фыркнул есаул и попытался стуком продемонстрировать всем, что голова капрала состоит минимум наполовину из древесины. Однако допрыгнуть до головы Кедмана невысокий украинец не смог. К тому же капрал поймал Миколу за руку.

— А вы что, докторов на Украине едите? — оторопел американец, удивленно осматривая всех присутствующих.

— Конечно! — раньше всех среагировал на вопрос ефрейтор Зибцих. — У них даже особая колбаса есть. Так и называется — «Докторская».

Науке неизвестно, поверил бы Кедман в такое заявление или нет, поскольку Ганс говорил вполне убедительно. Однако, едва посмотрев на вытянувшуюся физиономию капрала, Шныгин с Пацуком настолько дико захохотали, что до американца дошло: его просто разыгрывают. И только тогда Джон фыркнул, отпустил руку Пацука и сам засмеялся. Впрочем, смеялся он не так уж долго, поскольку Раимову пришла в голову мысль о том, что пора прервать всеобщее веселье и отправить наконец бойцов к заждавшемуся французу.

Обстановка кабинета доктора Гобе изменилась не слишком сильно по сравнению с последним визитом туда «икс-ассенизаторов». Те же стены, выкрашенные в пастельные цвета, и то же буйство фантазии в интерьере. Правда, голова Дракулы, висевшая над камином, сменила место жительства, видимо, отправившись на родину, в Танзанию, а ее место занял череп какого-то совершенно чудовищного зверя с тремя рядами устрашающе больших зубов, четырьмя рогами и странными выступами на краях нижних челюстей. Бойцов сразу заинтересовало, что это за чудище, и Гобе был бы плохим психологом, если бы не предвидел подобного любопытства. Именно поэтому он повесил под черепом табличку: «Редкий зверь Закусинус выплюнкус, добытый на планете Лона и подаренный мне (поясняю для непонятливых — доктору Гобе) дружественными трунарцами». Причем фраза, находившаяся в скобках, была еще и подчеркнута красным фломастером.

— И зачем ему это понадобилось? — удивленно поинтересовался Зибцих, глядя на подчеркнутую надпись.

— А хрен их, психиатров, разберешь, блин, еври бади! — махнул рукой Шныгин и уселся в легкое пластиковое кресло.

Их, кстати, не так давно принесли сюда специально для занятий и для того еще, чтобы Пацук каждый раз не пытался сесть в кресло времен Людовика Четырнадцатого, столь любимое самим французом.

Однако украинец от соблазна удержаться не мог. Обычно Гобе встречал бойцов, сидя в этом кресле, но сегодня француза почему-то на месте не было. Этим и воспользовался Микола. Войдя в дверь, он прямиком отправился к вожделенному креслу и уселся на него, напомнив собой побритого налысо Бонапарта, восседавшего на барабане перед отправкой на остров Святой Елены. Правда, поблизости никого из свиты Наполеона не оказалось, поэтому сходство украинца с вышеупомянутым французом «икс-ассенизаторами» осталось не замеченным. А отсюда вывод — всю лирику этого абзаца можете пропустить и начинайте читать со следующего! Или перечитайте еще раз, если ничего не поняли…

Остальные бойцы уселись полукругом около небольшого журнального столика из стекла и никеля. Некоторое время вся четверка терпеливо дожидалась появления Инквизитора, но надолго бойцов не хватило.

Конечно, приученные к дисциплине и еще не вполне морально разложенные славянами Зибцих и Кедман остались сидеть на своих местах, но немецкий снайпер стал внимательно рассматривать сомнительного качества произведения искусства, являвшиеся неотъемлемой частью интерьера кабинета Гобе, а янки принялся пальцами левой руки нервно барабанить по подлокотнику кресла, сжимая в правой любимый талисман-свисток.

А вот Шныгин с Пацуком стали бродить по кабинету. Причем Миколу почему-то больше всего заинтересовала небольшая статуэтка Венеры, украшавшая округлую тумбочку в правом углу комнаты, а старшина начал пальцем ковыряться в зубах. Не в своих, естественно, а в зубах «редкого зверя Закусинуса и т. д.». Причем искал там старшина отнюдь не остатки пищи. Сергей подумывал о том, можно ли вытащить зуб зверя на память и заметит ли доктор Гобе пропажу?.. Не пересчитывает же он по утрам эти проклятые зубы?!

Доктор и не пересчитывал. Он просто из соседней комнаты следил за поведением бойцов через камеру видеонаблюдения, что-то фиксируя в своей тетради. И совершенно неизвестно, как долго продолжалось бы это экспериментальное бездействие, если бы Шныгин не начал раскачивать зуб в пасти зверя. Это французу почему-то не понравилось, и он завопил так, будто старшина рвал зубы ему самому.

— Прекрати немедленно, вандал славянский! — рявкнул француз, забыв о том, что на электронную связь между двумя комнатами руководство проекта не расщедрилось. Затем вспомнил и бросился к дверям, торопясь помешать старшине вырвать зуб у нового любимца.

Из-за сего досадного недоразумения появление доктора перед «благодарной» аудиторией вышло не совсем таким, как он планировал. А точнее, совсем не таким! Вместо того чтобы чинно прошествовать к креслу Людовика и на ходу огласить причину своей задержки, француз ворвался в комнату вприпрыжку и, сопровождаемый удивленными взглядами «икс-ассенизаторов», повис на руке у Шныгина. Старшина сначала не сообразил, что именно к нему прилипло, и даже хотел невежливо стукнуть ладошкой другой руки по прилипале. Хорошо, что вовремя спохватился. А то могло бы выйти так, что занятия спецназовцев у Инквизитора отменили бы по причине тяжкой травмы черепа у этого спасителя черепов.

— Убери свои руки от экспоната! — еще раз приказал Гобе.

Шныгин это распоряжение выполнил и руки убрал. Правда, держать их вытянутыми перед собой почему-то не стал, а просто опустил вдоль тела, на что доктор совершенно не рассчитывал. Только что вольготно висевший на бицепсе старшины, как гамадрил на ветке баобаба, француз свалился вниз и покатился по полу, вызвав оглушительный смех у всех без исключения «икс-ассенизаторов». И это тоже, естественно, в его планы занятий не входило.

— Будьте добры, сядьте все на свои места! — довольно вежливым тоном попросил бойцов доктор, поднимаясь с пола.

Шныгин тут же отправился на ранее облюбованное пластиковое сиденье, а вот Пацук вознамерился занять раритетное кресло.

Под пристальным взглядом Гобе Миколе пришлось отказаться от этого намерения, и есаул пристроился рядом со своими сослуживцами. Гобе же занял место руководителя и, прокашлявшись, принялся раскладывать на журнальном столике какие-то бумаги. Продолжалось это довольно долго, и «икс-ассенизаторы», и без того удивленные нестандартным началом занятий, с нетерпением ожидали, что еще за сюрприз им преподнесет француз. А доктор снова прокашлялся и наконец оставил бумаги в покое.

— Итак, сегодня у нас не совсем обычная тема занятий, — проговорил он, внимательно осматривая своих учеников. — Сегодня мы не будем практиковаться в сопротивлении ментальному воздействию или в методах нанесения такового, а поговорим о культуре. В широком смысле этого слова.

— То есть обсудим, можно или нельзя ковыряться пальцем в носу при дамах? — ехидно поинтересовался Шныгин.

— И это тоже, — усмехнулся Гобе, начавший приходить в себя. — То есть обсудим и культуру поведения, но упор будет не на этом. Кстати, как вы думаете, почему я пришел на занятия не сразу?

— Диарея замучила? — предположил Пацук и нарвался на такой красноречивый взгляд француза, что дальше развивать эту тему не рискнул. — Жаль, что не диарея, — горестно вздохнул Микола и тут же поправился: — То есть жаль, что я не угадал. Диарею я не имел в виду. Я ее вообще не имел…

— Очень хорошо, — перебил самостийника Гобе. — Так вот, цель моей задержки заключалась в том, чтобы дать вам побыть одним в чужом доме. Мне это лишний раз позволило изучить особенности культурного воспитания каждого из вас, а у вас был шанс показать, что вы можете контролировать рефлекторные действия, мотивированные глубинной памятью подсознания. Однако ваше альтер-эго в этот раз…

Закончить фразу доктор не успел. В дверь кабинета довольно громко постучали. Не успел Гобе даже открыть рот, чтобы ответить стучавшим, как грохот прекратился и дверь распахнулась. А на пороге появился подполковник Раимов, наглядно продемонстрировав собравшимся влияние подкорки головного мозга на рефлекторное поведение индивидуума.

— Извините, если помешал, но у вас пополнение, — проговорил командир базы и, отступив на шаг, данное пополнение и продемонстрировал. Им оказался не кто иной, как Сара Штольц собственной персоной. Девушка с улыбкой вошла в кабинет, и бойцы приветственно загудели. Все, за исключением Пацука. Микола не гудел. Вместо этого есаул довольно бесцеремонно фыркнул и заявил:

— Вот те нате, хрен из-под кровати! Явилась, не запылилась. И ведь ни одной ноги по дороге не сломала!..

— Ого, да я смотрю, у вас настоящая любовь, еври бади! — удивленно присвистнул Шныгин, посмотрев на украинца. — У тебя все отдыхи на море так заканчиваются?

— У него вообще все не как у людей заканчивается! — презрительно фыркнула Сара, опускаясь в свободное кресло. — Особенно отдых. Где бы он ни проходил.

— Вы о чем? — поинтересовался у собеседников ничего не понимающий Кедман.

— По-моему, о комбайнах, — подсказал ему Зибцих, чем ввел капрала в полнейшее замешательство. Да и не только его.

— Ну, вы тут занимайтесь, — почему-то смущенно проговорил Раимов и покинул кабинет.

— Ну что ж, мы тут позанимаемся, — согласился с ним Гобе, задумчиво глядя на Сару с Миколой. — Вот только вопрос: чем именно?..

Глава 2

Земля. Год не маркирован. Офис небожителей, в простонародье называемый Кремлем. Внутренности Кремля, мало известные даже небожителям, не говоря уже о широкой публике. Время рабочее. С 8 до 17. Обед — в постель, естественно!

Если кто-то считает, что в Кремле все подряд медом намазано, может сходить туда сам и проверить. Со слов анонимного источника, могу клятвенно сообщить, что ни медом, ни… Кхе! Короче, ничем там не измазано, а наоборот — все абсолютно стерильно. Ковры лежат, паркет тускло сверкает там, где положено. Люди ходят. Прилично одетые, между прочим, и сосредоточенные, словно архангелы на инспекции в преисподней. Кто не верит, может сходить и убедиться лично. Если пропустят, конечно. Ну а если — нет, то совет проявляющим любопытство один: становитесь Президентами. Только помните, что вам придется раз и навсегда забыть о нормированных рабочих днях, гарантированных выходных, свободном личном времени, бутылке пива на сон грядущий и ковырянии в… в носу, например. Поскольку станете вы человеком публичным, на вас будет смотреть вся страна через объективы камер телерепортеров и прочих папарацци. А единственным по-настоящему частным владением станет ваш туалет. Да и то только после того, как его соответствующие органы проверят. А уж что они там после проверки навтыкают, даже господу богу неизвестно!

В общем, будет вам жить крайне тяжело. О многих своих любимых делах забудете на четыре года, это как минимум. А станете себя плохо вести, еще и на второй срок изберут! Впрочем, бывают и исключения. Вон Билл Клинтон с Моникой Левински наозорничал и думал, что от кресла Президента теперь ему не отвертеться, а что из этого получилось, и сами знаете. Но это в Америке. А у нас, в России, подобное безобразие Президенту так просто с рук бы не сошло. Получил бы третий срок, как пить дать!.. Впрочем, это дело давнее, а сейчас у российского Президента накопились совсем иные проблемы. Министр обороны, например, который прицепился к главе государства, как банный лист к цинковому тазику, и следовал за Президентом неотступно. При этом так жалобно и противно гундосил, что глава государства начал серьезно подумывать о том, не подать ли ему в отставку. От греха подальше!

Грех, в ответ на такие мысли, жутко удивился и даже обиделся. Его-то как раз к Президенту и близко не подпускали, и если на свете было место, дальше расположенное от греха, чем кресло российского Президента, то сам грех о нем ничего не ведал. К тому же он был совершенно ни при чем и виноватым себя в том, что министр достал Президента, совершенно не чувствовал. Поэтому обиделся и стал искать тайный вход в Кремль, чтобы лично выяснить отношения с Президентом. И нашел его в лице молоденькой посудомойщицы Клавы, которая однажды, увлекшись чтением любовных романов, так сильно облокотилась на стенку в кладовке, что та рухнула внутрь. Клава тоже рухнула внутрь. Но это сначала. А затем, перепугавшись, что за порчу недвижимости ее могут и оштрафовать, заслонила дыру в стене шкафом. И часто по вечерам, терзаемая скукой и жаждой к знаниям, забиралась в эту дыру и тихо бродила по тайным коридорам, огромными кусками проглатывая новую информацию.

Президент ни о Клаве, ни о ее жажде знаний ничего не знал. Ему и без всяких там Клав забот хватало. В частности, главу государства Российского очень беспокоили все инопланетяне вообще и свергнутый им президент Трунара Вроом в частности. Об этом с ним и хотел поговорить министр обороны, но Президент пока не был готов к принятию какого-то определенного решения и поэтому от министра прятался. То есть под кровати и в шкафы, конечно, не залезал, но и на глаза члену кабинета министров старался не показываться. Что сделать было не так-то просто, поскольку данный вышеупомянутый навязчивый индивидуум знал в Кремле все входы и выходы… Ну, или почти все!

— Хорошо, Игорь Сергеевич, входите, — сдался Президент, когда в очередной комнате в очередной раз министр обороны постучал в очередную дверь. — Слушаю вас. Только докладывайте кратко. У меня и без вас дел невпроворот.

— Я предлагаю немедленно начать операцию, — взял с места в карьер министр обороны. — Люди у нас уже достаточно подготовлены, обучены и морально устойчивы. Думаю, найти этого мятежника и притащить его к нам живым или мертвым они вполне смогут.

— Думаете? — переспросил Президент.

— Уверен! — твердо отрапортовал Игорь Сергеевич. — И еще я думаю, что незачем другим странам участвовать в этой операции. Слишком много желающих примазаться к нашей славе.

— Вы ее еще добудьте, славу эту, — хмыкнул Президент. — А как быть со средствами локационного обнаружения мятежников?

— Нет. И шансов для их нейтрализации почти нет, — доложил министр обороны. — Но есть информация, что очень скоро в систему Лоны войдет комета. Думаю, следует воспользоваться ею как прикрытием и незаметно проскочить к планете мятежников.

— Комета в качестве прикрытия? Это что-то новенькое, — проронил Президент. — Я не очень разбираюсь в космических полетах, но, по-моему, мелкие частицы, которые составляют хвост комет, чрезвычайно опасны для космических кораблей. Вы так не считаете?

— Я не уверен, — замялся Игорь Сергеевич. — Может быть, следует проконсультироваться по этому поводу с астрофизиками или еще какими спецами?

— Вот и консультируйтесь. Вон телефон на столе стоит, прямо отсюда и звоните. Выясните все детали, а завтра утром придете ко мне с докладом. И впредь попрошу вас не доработанные до конца проекты мне не предлагать! — дал Президент наказ министру и торопливо выскочил из комнаты.

Конечно, все это было произнесено довольно спокойным тоном, но из уст всегда сдержанного Президента подобное высказывание звучало как самый жесточайший разнос. Обычно в таких случаях министр обороны падал в обморок, ожидая перевода с понижением в гарнизон Тмутаракани, Наглухозакрытинска или, может быть, если повезет, куда-нибудь не так далеко. К черту на рога, например. Но теперь Игорь Сергеевич заматерел и знал, что Президент строг, но справедлив. При прежнем главе государства Российского и за меньшие провинности, чем плохо подготовленный доклад, могли в Сибирь сослать, а нынешний гуманен. Хоть и суров.

Именно потому, что свято верил в гуманность Президента, Игорь Сергеевич в обморок не упал. Но вот сдержать учащенное сердцебиение и обильное потовыделение все же не смог. Не смогла этого сделать и посудомойщица Клава, которая даже и не по своему желанию, а по велению обиженного греха приперлась по тайным коридорам прямо к кабинету, где с глазу на глаз беседовали министр и Президент.

Конечно, лысеющий дядька министр Клаву интересовал мало, а вот от Президента девушка глаз оторвать не могла. Во-первых, потому, что он мужчина видный, что само по себе женские взгляды притягивает. Во-вторых, оттого, что он Президент, а это притягивает взгляды уже не только одних женщин. А в-третьих, Клава от Президента глаз не отрывала потому, что раньше главу государства так близко видеть ей не приходилось. Ведь ему-то на мойке делать было совершенно нечего, как и Клаве — в президентских апартаментах. И хоть работала посудомойщица в Кремле, до сего дня видела она главу государства лишь пару раз. Да и то издалека и мельком, когда он по двору с охраной проходил. А тут — лишь руку протяни, и Президента можно даже пощупать!

Однако рук Клава не распускала. Она буквально прилипла к небольшим трещинам в стене, стараясь рассмотреть Президента до мельчайших деталей и запомнить таким на всю оставшуюся жизнь. Грех, конечно, внушал девице несколько иные мысли, но, к его удивлению, Клава держалась стойко. И когда Президент из кабинета вышел, грех и вовсе впал в панику. А Клава, вытирая со лба выступивший пот, умудрилась задеть за рычажок, открывавший потайную дверь, и в клубах пыли с жутким грохотом свалилась прямо под ноги министру обороны, еще не пришедшему в себя от разговора с Президентом.

К счастью для Игоря Сергеевича, кремлевская посудомойка была вполне красива собой. Будь Клава хоть чуточку пострашнее, министра точно свалил бы инфаркт, который, как известно, за всеми министрами и политиками охотится в первую очередь. А так Игорь Сергеевич сначала сдержал рвавшийся изо рта крик, затем охрану, примчавшуюся на грохот, а потом начал усердно сдерживать Клаву, то ли изображавшую обморок во избежание возможного наказания, то ли действительно лишившуюся чувств на полном серьезе.

Стоит отметить, что чем больше Игорь Сергеевич Клаву сдерживал, тем больше ему нравилось это делать. Вот так и родилась в Кремле любовь!.. Интересно, а зачем я все это вам рассказал?!

* * *

Пока еще шар голубой, который, по слухам, крутится-вертится. Что вполне естественно. Поскольку что же еще голубой может делать?! База «икс-ассенизаторов», где голубые — только глаза у Сары Штольц. Время вытворяет черт-те что! Причем без помощи Черментатора.

Море, небо, яркое солнце. Свежий ветерок тревожит безбрежную гладь, и ослепительно белые чайки чиркают крылом по гребням невысоких волн. Прозрачный воздух словно звенит от каждого легкого движения и пьянит ничуть не хуже хорошего душистого вина. Легкий щебет птиц перекликается с шорохом набегающих на прибрежную гальку волн и… И над всем этим сидит на холме Пацук и громко, смачно, от души матерится. Причем на самом деле он только матерится. Все остальное — не более чем просто воспоминания.

Такие вот видения преследовали Миколу с утра до ночи. Ночью преследования прекращались, и видения полностью занимали собой весь беспомощный, спящий разум есаула. И он сначала потихоньку, потом все громче и громче начинал проклинать тот день, когда вообще узнал, что на свете есть моря и их очень рекомендуется использовать для ублажения понравившихся мужчинам женщин… Впрочем, это еще ерунда! Пацуку после окончания службы в армии предстояло узнать о норковых шубках, бриллиантовых колье, пятизвездочных отелях и о том, что «дорогой, мне снова нечего на себя надеть»!..

Но не стоит говорить о грустном. Пацуку и сейчас проблем вполне хватало. Его так замучили эти подсознательные полеты в прошлое, что есаул боялся спать. А если и спал, то просыпался за два часа до подъема, минут девяносто смотрел на кровать с ненавистной еврейкой, а затем вставал и шел принимать душ. Там хотя бы вода не соленая, птички не щебечут и женщин в пределах четырех стен не наблюдается.

Сегодня утром процедура пробуждения для есаула вновь повторилась. Он опять проснулся от крика чаек и, отлежав на кровати положенное время с полуприкрытыми глазами, отправился в душ. Однако минуты через три после этого, как раз в процессе намыливания головы, есаул вдруг почувствовал, что он в душевой не один. Другой, может быть, и не смог бы шестым чувством уловить легкие изменения в окружающей обстановке, но Пацук легко их заметил. Тем более что неизвестный визитер упирался в его бедро каким-то твердым предметом.

Реакцию Миколы предсказать было довольно легко. Несколько секунд есаул делал вид, что ничего не замечает, продолжая намыливать голову, а затем, молниеносно развернувшись, одной рукой швырнул мыльной пеной туда, где, по его предположению, находились глаза визитера, а другой — что есть силы врезал по твердому предмету, упиравшемуся, как уже было сказано выше, в бедро украинца. После чего, не останавливая движения, есаул провел два удара в корпус и один в голову предполагаемого дерзкого нарушителя суверенитета…

Если бы предмет был тем, чем думал Микола (пистолетом, естественно!), противник был бы уже обезоружен. Остальные удары просто добили бы его и дали возможность Пацуку спокойно избавиться от мыльной пены в глазах и рассмотреть, кому же именно понадобилось забираться в душ, когда его занимал украинец. Однако все получилось не совсем так, как Микола рассчитывал. А точнее — совсем не так.

Твердый предмет после удара украинца действительно прекратил свое давление на бедро. А вот последующие действия успехом не увенчались. Два удара, нацеленные в корпус врага, Микола, видимо, нанес мимо и здорово разбил кулаки о стену. А вот удар в голову незваный гость блокировал и, схватив кулак Пацука мертвой хваткой, со страшной силой сжал. Микола ойкнул от нестерпимой боли и осел на пол, стараясь все-таки очистить глаза от мыла. А гость тем временем проговорил странным, почти механическим голосом:

— Применены меры пресечения воздействия на служителей правопорядка. Принятые меры считать достаточными. Нарушителя допросить. В случае сопротивления допросу доставить нарушителя… — тут голос запнулся. — Сбой в программе! Сбой в программе!! СБОЙ В ПРОГРАММЕ!!!

— Да не ори ты так, а то всю базу на уши поднимешь, — проворчал Пацук, поднимаясь с кафельного пола и с интересом рассматривая визитера. — Какого хрена опять приперся? И попробуй только заикнись о Саре, я тебе вмиг все логические цепи закорочу. Воно ж знаешь, что с машинами бывает, когда они начинают неверные функции выполнять?.. Работает себе машина, работает, а потом бац, и у нее в самом интимном месте торчит лом!

Незваный гость, судя по всему, задумался. Если, конечно, он вообще был способен думать. На самом-то деле все мыслительные процессы, проходившие в его голове, являлись следствием работы электрических цепей внутри и вне микропроцессоров. А был данный визитер обычным киборгом. То есть не совсем обычным. Обычным он, конечно, был там, где его создали, а вот в прошлом, куда он постоянно мотался и где обитали «икс-ассенизаторы», киборги были большой редкостью. Если точнее — кроме Черментатора, их не было вообще. Да и тот наведывался не так уж часто.

Судя по тому, что Микола видел перед собой, сейчас как раз и был один из таких редких случаев. Правда, есаулу еще следовало убедиться в том, что перед ним находится именно тот Черментатор, к которому бойцы привыкли, а не какая-нибудь более поздняя или более ранняя модель. И причин для подобной проверки было две. Во-первых, раньше Черментатор бесшумно не появлялся. А во-вторых, последний раз, когда Пацук видел киборга, тот, мягко говоря, выглядел несколько иначе. Если быть точнее, то во время последних визитов на базу Черментатор являлся бойцам в образе зеленого черта, оснащенного разнообразным и многофункциональным снаряжением. Теперь же гость из будущего выглядел как самый обычный человек. Высокорослый и мощный, конечно, но отличить его от простого обывателя было бы довольно трудно.

— Ты кто? — начал Пацук проверку, не дав киборгу возможности осознать, где у него самое интимное место, в которое предполагалось вставить лом в случае функциональных сбоев.

— Черментатор, — мгновенно отреагировал гость. — ЧЕРтов МЕНтовский ТАктический ТОрмозной Робот. Модель тысяча. Вариант модифицированный, приспособленный для тесной работы в человеческом коллективе в пределах ограниченного пространства.

— Ну-ка, скажи, что случилось на лунной базе инопланетян в финальной части той операции? — не успокаивался есаул.

— Черментатор две тысячи первый был выведен мной из строя посредством введения внутрисхемно особого компьютерного вируса под названием «Похмелье», — тут же ответил робот.

— Хм, а вот последнего я еще не знал, — удивился Микола. — Ладно, верю, что ты тот самый, за кого себя выдаешь. Какого хрена тебя в душевую-то занесло?

— Вопрос понят. Варианты ответа: «Да», «Нет», «Возможно». Интерпретировать! — механически приказал сам себе киборг, а затем произнес уже голосом, более похожим на человеческий: — Так я здесь испытания прохожу. Как раз по приспособленности к работе внутри человеческого коллектива на ограниченном пространстве. Пытаюсь с тобой взаимодействовать.

— Ты идиот, — констатировал Пацук и засомневался, а можно ли сказать такое об электронной машине. — Хотя, может быть, просто плохо запрограммирован. Передай своему начальству, что испытания провалились. Понял?

— Так точно! — по-военному рявкнул Черментатор и тут же растворился в воздухе. От такого оборота событий нижняя челюсть Пацука чуть не упала на кафель пола, а Микола, после того как смог пристроить ее на место, хлопнул себя рукой по лбу.

— Идиот это не он, а я, — констатировал потомок запорожцев. — Надо было сначала этого урода железного повыспрашивать, зачем он к нам в этот раз приперся, а уж затем приказы отдавать. — И расстроенно махнув рукой, Пацук отправился одеваться.

В кубрик он вернулся как раз к сигналу подъема и о визите Черментатора решил никому не рассказывать. Во-первых, потому, что ничего экстраординарного в этот раз не произошло. А во-вторых, Микола еще отчетливо помнил, что случилось в прошлый раз, когда Черментатор предстал перед миром в облике зеленого черта. Сейчас повторения той истории есаул не хотел и уж меньше всего желал выслушивать приколы о том, что именно они с киборгом делали в одной душевой комнате.

Все без исключения «икс-ассенизаторы» давно заметили ранние пробуждения Пацука. Однако причины его бессонницы выяснять не стали хотя бы потому, что после появления на базе Сары Штольц Микола стал безмерно раздражителен и на любой вопрос огрызался, как цепной кобель на похитителей припрятанной им мозговой косточки. Ну а что касается самой Сары, так она делала вид, что данного конкретного есаула в природе не существует. Да и вообще звание это упразднили, казачество распустили, а Украина и вовсе на карте мира не значится. В общем, история повторялась, и радовать это никого не могло. Пацук с Сарой, судя по всему, в ином состоянии, кроме как кошка с собакой, существовать просто не могли. Антагонизм в чистом виде.

Но в это утро Микола был настолько задумчив из-за встречи с Черментатором, что позабыл о взаимной неприязни с израильской разведчицей. Он даже не огрызнулся, когда девушка, по привычке делая вид, что Пацук — пустое место, проходя через комнату, задела его плечом. Сара, ожидавшая каких-либо колкостей в ответ на свое поведение, удивленно застыла и пару секунд смотрела в спину украинца. Но Микола и на это внимания не обратил. Все его мысли занимали Черментатор и причина его визита на базу «икс-ассенизаторов». Тем более с такой странной формулировкой, как «прохождение испытания по взаимодействию и так далее». Это очень не нравилось Пацуку. Но тут, как говорится, «нравится — не нравится, терпи, моя красавица», и Миколе ничего другого не оставалось, как терпеть и ждать дальнейшего развития событий. Которые, впрочем, не заставили себя долго ждать. Едва Микола окончательно пришел к мысли о терпеливом ожидании, как взвыла сирена тревоги и голос Раимова прогрохотал на всю базу:

— Внимание, боевая тревога! Всем агентам срочно прибыть в штаб. Два раза повторять не буду!..

* * *

Космос. Год полностью не соответствует земному. Окраина Галактики, но не Солнечная система, это точно. Системы вообще никакой нет, и все звезды разбросаны как попало. Время корабельное, равное Гринвичу, но исчисляемое от альфы Центавра со склонением в пятьдесят миллисекунд. Кто не понял, пусть просто посмотрит на часы!..

Звездолет странной формы вынырнул из гиперпространства в обычный космос без шума, цвета, запаха и вкуса. Просто взял да и появился из ничего, даже не постучавшись. По форме он походил на кучу металлолома на городской свалке, где кузов старого «Запорожца» соседствует с остовом газовой плиты, а джентльменский набор утюгов, начиная от угольного, заканчивая паровым, находится рядом с чугунным радиатором и колесами от «Кировца». Разработано данное чудо техники было полгода назад в городе Королеве, изготавливалось в строжайшей тайне на орбите Луны и спущено со стапелей совсем недавно. Назывался звездолет «Ястреб-1» и был предназначен для ведения боевых действий в открытом космосе.

Знали о существовании этого шедевра космического кораблестроения считаные единицы: Президент России, министр обороны, пара ученых, которые корабль разрабатывали, да несколько десятков китайцев, собиравших звездолет на орбите. Последних, правда, можно было не считать, поскольку они хоть и являлись подданными Азиатского союза, но жили на бывшей лунной базе трунарцев и связь с Землей поддерживали исключительно через российских операторов. К тому же и не знали эти китайцы, что именно они строили в космосе.

Было еще несколько человек, осведомленных о «Ястребе» и возложенных на него функциях. Но их тоже в расчет можно не принимать. Все эти люди находились на борту звездолета и являлись членами команды. Некогда все они числились дублерами «икс-ассенизаторов», но теперь по настоянию министра обороны именно эти люди, возглавляемые капитаном Орловым, и стали отрядом, призванным решить проблему мятежа на Лоне. Чем, естественно, несказанно гордились.

После совершения «Ястребом» гиперпространственного скачка все семеро членов группы очень медленно и весьма неохотно выходили из состояния анабиоза, дабы начать работу непосредственно на месте происшествия. Первым, естественно, проснулся капитан Орлов, а затем к жизни стали возвращаться и остальные. Все они имели безупречный послужной список, не раз участвовали в секретных операциях, проводимых не менее секретными службами, и по уровню интеллекта не очень сильно отличались от дубового пенька, что вполне должно было гарантировать защиту от ментального воздействия пришельцев.

В определенной степени интеллектуалами среди них были лишь сам Орлов и его заместитель, лейтенант Боков, со школы помнивший, что Ньютон считается физиком, а Мария Склодовская-Кюри — женщиной. Кроме того, и Боков, и Орлов были обучены управлению навигационными системами полностью автоматизированного корабля и вполне могли нажать нужную кнопку, чтобы вернуть «Ястреб» на Землю. Остальные пятеро являлись членами боевой группы, и именно они должны были найти и захватить Вроома, столь ненавистного новому правительству Трунара и землянам особенно.

Должны… Но вот тут-то и возникли проблемы. Для того чтобы начать охоту за свергнутым президентом, поднявшим мятеж, нужно было прилететь на Лону. А вот этого корабль делать совсем не хотел. Орлов с Боковым удивленно и недоумевающе смотрели на приборы, показывающие, что «Ястреб» вынырнул совсем не в том месте и до искомой планеты лететь еще минимум пятьдесят световых лет.

— Это сколько же в пересчете на обычные года? — наморщил лоб Боков.

— Не напрягайся, — осадил его капитан. — Этого времени хватит для того, чтобы все мы четырнадцать раз умерли и даже наши кости превратились бы в пыль. Что-то начудили ученые. Сейчас я еще раз все проверю, и если ничего не изменится, то будем возвращаться домой. А ты пока отойди и не путайся под ногами.

Приученный к дисциплине Боков козырнул и отошел от пульта управления, присоединившись к пятерым боевикам, расположившимся в креслах позади оного. Вся группа с нетерпением ждала, что скажет капитан. И, судя по его ворчанию, результаты были неутешительны: корабль на место выполнения задания не прибыл! Ошибочка вышла.

— Что ж, будем возвращаться, — пожал плечами Орлов и потянулся к пульту, чтобы перенастроить приборы, но сделать этого не успел. На корабле взвыла сирена, и прямо по курсу «Ястреба» появились три силуэта незнакомых космических кораблей.

— Нас атакуют, — сухо констатировал корабельный компьютер, а вот Орлов был не столь спокоен.

— Занять места у орудий согласно боевому расписанию! — завопил он, но было уже поздно. Впрочем, поздно было уже тогда, когда экипаж начал выходить из анабиоза.

Звездолет землян уже ждали. Министр обороны, проявивший патриотизм столь не вовремя, вместе с учеными из Королева, естественно, не могли знать, что гиперпространственный координатор на Лоне, да и в любой другой звездной системе, можно легко перенастроить. Что пришельцы и сделали!

Едва получив сигнал, что на Лону через гиперпространство устремился неизвестный корабль, мятежники перенастроили координатор так, чтобы он выбросил незваных гостей в обычное пространство в ближайшей звездной системе, оборудованной для приема кораблей из гиперпространства. А затем, как только звездолет землян вышел в нормальную Вселенную и стали ясны точные координаты его выхода, к земному звездолету были переброшены четыре тяжелых боевых корабля космических сил Лоны. Они-то и возникли около звездолета Орлова.

«Ястреб», конечно, на данный момент был чудом земной техники, но до кораблей пришельцев ему было далеко. И все из-за того, что, боясь утечки информации за рубеж, многие данные, полученные группой ученых на базе «икс-ассенизаторов», вообще не рассекречивали. Конструкторы в Королеве получили лишь тот минимум данных, который был нужен для оснащения корабля гиперпространственными двигателями и новейшими средствами вооружения. Большего «Ястреб» не мог. И когда корабли инопланетян нанесли по нему мощнейший электромагнитный удар, сбивший работу почти всех приборов на звездолете, защититься землянам было нечем. Аварийные системы смогли-таки включиться через пару минут после начала атаки, но к тому времени корабль землян уже был намертво заблокирован между четырьмя вражескими звездолетами. Приехали, что называется!..

* * *

Земля. Год — между прошлым и будущим. Место, где тихо и мирно жили люди, пока военным не стукнуло в голову бороться с пришельцами. Время — тревожное. Сигнал тревоги только что прозвучал…

«Икс-ассенизаторы» уже привыкли, что учебных тревог на их базе просто быть не может. Любой сигнал тревоги, даже просто случайно нажатый Раимовым, в итоге превращался в настоящее светопреставление. Услышав сирену, спецназовцы ни о чем не размышляли, позволив работать рефлексам. И лишь когда все пятеро оказались в оружейной и взгромоздили на себя множественное снаряжение настоящего «икс-ассенизатора», вся группа дружно сообразила, насколько необычна тревога сегодняшняя.

Все-таки в штаб по тревоге вызывают, как правило, совсем не тогда, когда кого-то немедленно нужно прикончить. В штабах обычно раздают задания, и лишь после этого бойцы получают необходимое снаряжение. И никак не наоборот! Однако менять что-то было уже поздно, и вся пятерка в полном вооружении помчалась в гости к Раимову.

Подполковник, конечно, встретил бойцов с распростертыми объятиями, радостным блеском в глазах и распахнутыми для отборного мата губами. Командир базы как-то не рассчитывал, что к нему в штаб ввалится орава вооруженных до зубов людей лишь для того, чтобы выслушать последние, пусть и безрадостные вести. Но, машинально взглянув на часы, подполковник понял, что бойцов за проявленную прыть нужно не ругать, а хвалить. Поэтому материться Раимов не стал, хотя по инерции что-то нечленораздельное и пробурчал под нос. Но и хвалить бойцов командир базы не решился, дабы они излишне не зазнавались, внимательней приказы начальства слушали, да и в целом несли службу исправнее.

— Вы гермошлемы снимете или мне к рации пересесть? — поинтересовался у «икс-ассенизаторов» Раимов, хмуро глядя в черные поляризованные забрала, за которыми скрывались лица бойцов.

Естественно, к рации подполковнику подходить не пришлось. Однако и спецназовцы не сразу от шлемов избавились.

Поначалу, как Раимов и предполагал, Пацук ляпнул что-то непотребное. Ну не мог Микола, находясь рядом с командиром и зная, что тот его не слышит, не сказать о начальстве какую-нибудь гадость! Украинец, и когда Раимов слышал, не упускал случая, чтобы командира подколоть, а уж тут и сам бог ерничать велел.

— Агент Пацук, два наряда вне очереди, — устало вздохнул Раимов, как только бойцы избавились от гермошлемов.

— Мама моя, ридна Украина! До чего ж батька сегодня милостивый! — Казалось, есаул собрался бухнуться в ноги подполковнику, хотя смотрел он на сослуживцев. — Вот ведь воно ж как бывает! Я-то вам сказал, что он мне пять нарядов даст, а тут всего два. — И все-таки в ноги Раимову украинец бухнулся. — Прости меня, батько, что так плохо думал о тебе!

— Прекрати цирк, мать твою в собес дотации выбивать! — рявкнул маленький подполковник, с невероятной легкостью подняв Пацука с пола. — Встать всем в строй! Р-р-распустились вы, как я посмотрю. Но ничего, я этот дефект исправлю. По струнке ходить будете и спать по линейке станете. — Возражений не последовало, и запал подполковника куда-то пропал. — Ладно, с вашим уровнем дисциплины разберемся потом, — буркнул Раимов. — Садитесь. Сейчас расскажу, зачем я вас сюда вызвал. Буквально полчаса назад ко мне поступила секретная информация…

В этот раз Раимов обошелся без пафоса и бравурных ноток. Его рассказ о том, что произошло с группой Орлова, был сух и максимально сжат. Может быть, все это случилось оттого, что подполковник не обладал нужным количеством информации или просто был сильно расстроен. Подробности остались неизвестны науке. Сообщил он бойцам лишь то, что группа спецназовцев под командованием капитана Орлова вылетела в систему Лоны, где бесследно исчезла, успев передать напоследок лишь то, что их атакуют.

— Ваша первоочередная задача — выяснить, что именно произошло с группой, — подвел итог своей чрезвычайно краткой речи Раимов. — Какие будут предложения?

— А какого хрена они вообще туда полезли, еври бади?! — откровенно удивился Шныгин. — Ведь даже с локационной системой инопланетян, блин, ученые еще не разобрались!

— Приказ, видимо, такой был, — пожал плечами Зибцих. — А приказы в армии любой страны, как известно, не обсуждаются. Тем более в спецслужбах…

— Да за такие приказы у нас офицеров еще со времен Вьетнама под суд отдавали! — возмутился Кедман, стукнув своим огромным черным кулаком по коленке.

— То-то весь свет видел, как вы потом в Иране свои собственные войска и бомбили, и обстреливали! — тут же съязвил Пацук, несмотря на то что Украина до сих пор собиралась вступить в НАТО. Капрал, конечно, захотел оправдать своих соотечественников, но сделать этого не успел.

— Мо-олчать! — рявкнул Раимов. — Вы мне тут еще Наполеона, Александра Невского и войну за независимость вспомните. Вместе с Октябрьской революцией. Я вас вызвал сюда, чтобы выработать совместный план действий по спасению группы Орлова…

— Если там кто-то остался жив, — тихо проговорила Сара. Все повернулись к ней. — Что вы так смотрите? Мятежники ведь предупреждали, что любой космический корабль, вторгшийся в их систему, будет уничтожен.

— Они говорили о трунарских кораблях. Поэтому есть надежда, что наш мятежники захватят хотя бы для того, чтобы изучить его, — поправил ее подполковник и прокашлялся. — Так вот, если вы не хотите устроить тут совет, то я могу просто отправить вас в кубрик, а затем отдам приказ, согласно которому и будете действовать…

— Если что-нибудь опять не случится со связью, — буркнул себе под нос Пацук. И на этот раз так тихо, что никто, кроме Зибциха, его не услышал.

— Что ты там бормочешь? — подозрительно поинтересовался Раимов. — Еще нарядов захотел?

— Никак нет! — гаркнул есаул, тряхнув оселедцем. — Я, товарищ подполковник, говорю, что москалям нечего было соваться неизвестно куда. Тогда бы все целы были. А то воно ж знаете, что бывает, когда москаль вперед вылезти хочет?..

— Государственная граница России будет тогда проходить по Бугу и Дунаю, — перебил Пацука Шныгин. — Впрочем, все западенцы могут самостийно присоединиться к Молдове. — Затем повернулся к Раимову: — Товарищ подполковник, можно заставить ученых работать побыстрее? А то и мы сгинем ни за грош. Нас-то уже выручать будет некому.

— А что вообще с тем звездолетом произошло? — поинтересовалась Сара. — Можно узнать подробнее?

— Подробностей с гулькин нос, — буркнул Раимов. — Просто по гиперпространственной связи поступило сообщение от группы: «Нас атакуют!» Больше ничего не было, и установить с кораблем контакт не удалось. В штабе с вероятностью в девяносто процентов считают, что звездолет погиб. Нам нужно выяснить, как обстоят дела на самом деле, попытаться собрать максимум информации о Лоне, не садясь на планету, и вернуться назад, чтобы доложить о проделанной работе.

— То есть, сэр, вы хотите сказать, что группу Орлова спасать не нужно? — удивленно вскинул брови Кедман.

— Какой умный мальчик! — фыркнул Раимов. — Мне поступил строжайший приказ сверху, чтобы вы не вступали ни в какие контакты с пришельцами. В том числе и в боевые столкновения. Вы должны лишь отсканировать поверхность планеты издалека, сделать фотографии звездной системы Лоны, чтобы ученые могли понять, появились ли новые космические объекты внутри нее. Обломки космического корабля, например. Затем вы вернетесь, и на основе собранных вами данных наверху будет разрабатываться дальнейший план действий…

— Они уже для Орлова, блин, разработали, — буркнул Шныгин.

— Отставить р-разговорчики! — рявкнул на него подполковник, а затем проговорил уже мягче: — Если бы я намеревался беспрекословно выполнить этот приказ, то не собрал бы вас здесь. Я хочу внести в него коррективы, о которых вышестоящему начальству совсем не обязательно знать. И вот об этих коррективах давайте и подумаем вместе…

Думать можно было сколько угодно, но решение поставленной задачи упиралось в то, сможет ли дуэт Зубов — Харакири противопоставить хоть что-нибудь достижениям трунарской цивилизации в области дальней локации. К тому же было известно, что звездолет Орлова мятежники вывели из строя почти мгновенно после его появления из гиперпространства. А это означало, что трунарским координатором на Лоне пользоваться очень опасно. Что само по себе ставило перед группой новый вопрос: а как вообще попасть на Лону или в ее окрестности?

Именно на этом вопросе дискуссия и угасла. Ни «икс-ассенизаторы», ни их командир понятия не имели о том, как разрешить две эти проблемы. Требовалось присутствие ученых, и Зубова с Харакири немедленно вызвали в штаб.

Однако явился только профессор, как всегда, безобразно лохматый и суматошно размахивающий руками. А когда Раимов удивленно посмотрел на него, Зубов тут же пояснил:

— Занят он. Схему диффузии электромагнитных потоков регулирует. Сейчас его от настройки отрывать нельзя. Ошибка в микрон, и вся недельная работа пойдет насмарку. Спрашивайте у меня. Я все объясню!

— Вот и замечательно, — недовольно проворчал Раимов, так и не сумевший понять, как это ученые могут из-за каких-то там схем игнорировать вызовы к начальству. — Тогда подскажите нам, профессор, как попасть на Лону, не пользуясь ее координатором гиперпространства, и как добраться до планеты, пройдя незамеченным через плотную систему локационного обнаружения, задействованную мятежниками?

— Вот как раз над последней частью вашего вопроса сейчас и работает Хиро Харакири, — кивнул головой Зубов. — Очень талантливый молодой человек. Буквально на лету понимает все мои идеи и расчеты делает даже быстрее, чем я. А однажды, вы не представляете, во время партии в преферанс…

— Профессор, пожалуйста, ближе к делу! — перебил его Раимов, почувствовав, что ученого понесло. — Так что там с локационными системами?

— Все очень просто, — заверил подполковника Зубов. — Все дело в одном из контуров гиперпространственного двигателя инопланетян, воздействующего на пространственную структуру Вселенной. Проблема в том, что система локации трунарцев практически непреодолима. Она мгновенно реагирует на любые изменения в структуре Вселенной вплоть до субатомного уровня. Пока корабль в гиперпространстве, он, конечно, в полной безопасности. Но стоит ему только вынырнуть в звездной системе, оснащенной трунарскими локационными средствами, и попался, голубчик, как кур в ощип! Вот это мы с Хиро и решили использовать.

— Ловить кур, сэр? — оторопело поинтересовался Кедман, совсем растерявшийся под напором научных терминов.

— Садитесь, два! Как ваша фамилия, студент? — поинтересовался Зубов и тут же повернулся к Раимову: — Это не тот мальчик, которому я прочил большое научное будущее?

— Не отвлекайтесь, профессор! — отрезал подполковник. — Так что там с контурами, локационными системами и курами?

— С какими курами? — оторопел, в свою очередь, Зубов.

— С ощипанными! — рявкнул Раимов, теряя терпение.

— И кому, извините за выражение, понадобилось их щипать? — Ученый наотрез отказывался понимать, о чем говорит ему офицер.

— Вам!!! — Подполковник от полноты ощущений даже стукнул кулаком по столу.

— Ощипывать кур? Мне?! Ну, извините, уважаемый, это наглость! — теперь завопил уже и Зубов. — Я вам не кулинар, а профессор математики, почетный член Британской и Российской Академий наук, председатель…

— Мо-о-олчать!

Откуда, из чьего именно чрева произошел этот утробный рев, поначалу не понял никто. Просто невероятно громкий крик заполнил собой всю комнату, временно дезориентируя всех присутствующих на собрании. Ну а затем, когда наступила тишина, Раимов, осознав, кто кричал, едва не проглотил собственную фуражку и брелок с ключами от старого «Москвича». Зубов перестал размахивать руками, чего с ним еще ни разу в жизни не было, а у большинства «икс-ассенизаторов» открылись от удивления рты. И лишь Пацук то ли с гордостью, то ли с горечью фыркнул:

— Она и еще громче может орать.

— Извините, пожалуйста, что отвлекла вас от увлекательной дискуссии, но, по-моему, вы немного удалились от темы, — снова сделав вид, что Пацука не существует, обратилась к командиру и профессору Сара Штольц. — Будьте добры, господин Зубов, повторите еще раз, как контур гиперпространственного двигателя влияет на трунарскую систему локации? И, пожалуйста, извините за бестактность.

— Ну и голосок! — немного придя в себя, восхитился Шныгин. — Да с таким голосом можно без рации и телефона корректировать огонь артиллерийского дивизиона…

— Р-разговорчики! — прикрикнул на старшину Раимов, но как-то вяло. А затем обернулся к Зубову: — Профессор, вы ответите на вопрос дамы?

— Да-да, конечно, — торопливо кивнул головой тот и вновь начал размахивать руками. — Так вот, мы с уважаемым Харакири поняли, что при помощи этого контура можно создавать вокруг звездолета гиперпространственный кожух. То есть иллюзию того, что космический корабль уходит в гиперпространство. И в первую очередь сделать это возможно путем искажения структуры электромагнитных полей, исходящих от самого звездолета…

— То есть, профессор, локационная защита Лоны преодолима? — не желая углубляться в научную терминологию, перебил Зубова подполковник.

— Теоретически — вполне! — кивнул головой профессор. — Сейчас Харакири устанавливает на одном из трофейных космолетов аппаратуру для создания гиперпространственного кожуха… Кстати, я назвал его своим именем. «Кожух Зубова». Звучит? — И, не дождавшись ответа, махнул рукой. — Ну и ладно! Пилот выведет космолет на орбиту Земли и активизирует кожух, а мы попытаемся засечь эту «летающую тарелку» при помощи всего оборудования, которое имеем в наличии. Кстати, господин Раимов, нужно связаться с Пулковской обсерваторией и попросить их помочь нам в обнаружении подопытного объекта…

— Сделаем, — кивнул головой подполковник. — Соберите мне всю нужную для этого опыта информацию, а я ее передам куда следует. А пока скажите, как попасть на Лону, не пользуясь ее гиперпространственным координатором?

— Извините, батенька, вы слишком многого от меня хотите! — развел руками профессор. — Способов, конечно, много. Но вас они не устроят хотя бы потому, что на одни ни у вас, ни у ваших детей, внуков и правнуков времени не хватит, а другие слишком опасны для жизни.

— Вы правы, меня это совершенно не устраивает, — буркнул Раимов. — И поэтому вам нужно в течение двух дней найти способ, как войти в систему Лоны без помощи тамошнего координатора.

— А к чему такая срочность? — удивленно поинтересовался профессор.

— Несколько граждан России попали в плен к мятежникам. Их нужно спасти, — коротко ответил командир.

— Вот как? — хмыкнул Зубов. — Что ж, придется постараться… Кстати, чтобы не мешать моей работе, не включайте больше эти ваши дурацкие сирены. Они меня с мыслей сбивают.

— А действительно, товарищ подполковник, зачем вы тревогу подняли? И что срочного было в нашем собрании? — поинтересовался у Раимова Пацук, и подполковник в ответ мог лишь пожать плечами. Дескать, сработал рефлекс на приказ командования…

Глава 3

Космос, и не только. Противоположная окраина Галактики. Какой тут год, никто не знает, да никто и не спрашивает. Звездная система, известная пришельцам под непечатным названием. Для землян — окрестности Лоны. Местное время: утро.

Изобретение Зубова — Харакири, названное «кожухом Зубова», хотя еще неизвестно, кто в большей степени был его автором, работало. Причем работало довольно неплохо. Первый опыт почти полностью провалился, но затем Хиро что-то подкрутил, что-то подчистил, кое-что изменил, и система проявила себя во всем блеске. Двухместную «летающую тарелку», ведомую штатным пилотом «икс-ассенизаторов» Николаем Мухиным, не удалось засечь никакими приборами, за одним небольшим исключением: визуально «тарелка» никуда не делась! Ее силуэт размазывался, мерцал и иногда практически полностью терял очертания, но если знать, куда смотреть, найти «тарелку» было довольно легко. Зубов обещал исправить и этот дефект, но говорил, что сможет сделать «тарелку» полностью невидимой лишь месяца через два. А это, естественно, никого не устраивало! Поэтому пока решили оставить все как есть. Главное, что никакие приборы на движение «летающей тарелки» не реагировали.

Труднее всего было с прыжком через гиперпространство. Как ни старались земные ученые, но способа надежней и безопасней, чем использование координатора выхода, придумать они не могли. Может быть, просто оттого, что земляне еще слишком мало знали о гиперпространстве. Может быть, и по какой-то другой причине. Но вторые сутки подходили к концу, а решения ни у Зубова, ни у Харакири не было. Раимов рвал и метал. И если бы перед его носом ученые не захлопнули дверь лаборатории, велев вернуться тогда, когда истечет указанный срок, он бы каждые десять минут интересовался у Зубова, как идут дела. Впрочем, подполковник попробовал это делать и по внутренней связи, но Харакири по приказу профессора просто перерезал провода. На этом вмешательство Раимова в научный процесс и закончилось.

Бойцы также с нетерпением ожидали, что же смогут придумать ученые. Не потому, что торопились спасти пропавшую группу Орлова. Как раз в то, что отправленные на Лону спецназовцы живы, не верил почти никто. Но все «икс-ассенизаторы» помнили, как Орлов помог группе во время переворота на Трунаре, и отомстить за его смерть считали своим долгом. Да и засиделись «икс-ассенизаторы» без дела. Конечно, тренажерный зал и занятия у доктора Гобе можно было считать каким-то разнообразием в серых буднях, но каждому из пятерых хотелось принять участие в настоящем деле. И когда Зубов вечером второго дня выбрался из лаборатории и сказал, что проблема гиперпрыжка на Лону решена, торжествовали все. Вот только радовались они недолго.

— То есть теоретически решена, но я сомневаюсь, что это осуществимо на практике, — тут же сделал дополнение к своему заявлению Зубов. — А все потому, что наше открытие основывается на факторе, о котором ученые Земли, да и Трунара, имеют очень приблизительное представление. А именно на факторе времени…

Дальше Зубов пояснил, что Харакири предложил использовать еще один контур гиперпространственного двигателя, отвечающего за временную величину. Согласно исследованиям трунарцев, время как постоянный фактор существовало только в обычной Вселенной и совершенно менялось в гиперпространстве, приобретая едва ли не противоположные качества. А то, что у времени имеются и качества, и свойства, трунарцами было доказано! Профессор не стал вдаваться в подробности этих исследований, а сообщил лишь то, что Харакири хочет установить на корабле землян второй временной контур.

— То есть, говоря простым языком, координатор выхода получает данные о том, где и когда в его зоне должен появиться из гиперпространства корабль, и подправляет его выход, чтобы тот не попал в опасную зону, — закончил свою речь Зубов. — Харакири хочет сделать так, чтобы координатор правильно понял «где», но неверно воспринял «когда». И к тому времени, когда он пришлет к месту вашего выхода патрульные корабли, вас там уже не будет.

— То есть мы совершим прыжок во времени, сэр? — поинтересовался Кедман. — Как в фантастических фильмах?

— Никакого прыжка вы не совершите, — отмахнулся от него Зубов. — Просто координатор будет думать, что вы прибываете, допустим, в девятнадцать ноль-ноль, а на самом деле вы появитесь в восемнадцать тридцать. Примерно полчаса у вас останется на то, чтобы где-нибудь спрятаться. А затем уже действуйте, как сочтете нужным. Вот только я не уверен, что уловка сработает. Мы слишком мало знаем о времени, чтобы помешать координатору с расшифровкой информации. Скорее всего он вообще не воспримет импульс со второго контура.

— И что произойдет тогда? — поинтересовался Шныгин.

— Тогда вы попадете туда, где вас уже ждут, как ждали корабль Орлова, — буркнул профессор. — В этом случае вам придется побыстрее выходить из анабиоза, поскольку мы настроим автопилот так, что если вы не отключите его через пять минут после выхода из гиперпространства, то он автоматически зашвырнет вас обратно на Землю. Это все, что мы можем сделать.

— Вполне достаточно, чтобы попытаться, — констатировала Сара, и все удивленно уставились на нее. Уж что-то слишком боевито стала выглядеть девица после своего возвращения на базу. Не к добру это!..

Впрочем, спорить с сержантом Штольц никто не стал. Бойцам действительно не терпелось заняться настоящим делом, и они готовы были рискнуть. Правда, уверенность в грядущем успехе «икс-ассенизаторов» немного поубавилась, когда они узнали, что никто из ученых в новую экспедицию с ними не отправится. Риск был слишком велик, и командование не хотело бросать лучшие умы планеты в горнило боевой операции. Но расстраивались спецназовцы недолго. Зубов сразу объяснил, что управление космолетом они максимально упростили и сделать так, чтобы корабль вернулся домой, сможет даже шестилетний ребенок. После соответствующего обучения, естественно. И вот на это обучение было потрачено все оставшееся время вечером и половина следующего дня.

Старт корабля был намечен на двенадцать по Москве, но отлет задержали на час по причине того, что Раимов никак не мог придумать, как благословить бойцов в дорогу. Крестить «икс-ассенизаторов» не позволяла собственная вера подполковника. Да и как их окрестишь, когда в группе наличествуют не только православные, но еще и католики с протестантами и иудеями? Трижды облобызать — выглядело бы по-дурацки. К тому же не все бы эти поцелуи правильно поняли. Читать прощальную речь Раимову казалось слишком банальным, а уж совсем без напутствия отпускать бойцов не хотелось. Вот и думал подполковник целый час, что же ему делать, и в итоге остановился на том, что просто пожал каждому руку, похлопал по плечу и пожелал ни пуха ни пера.

Кедман, которого русская бабушка, видимо, совсем плохо учила, смысл этой фразы не понял и начал выспрашивать у стоявшего по соседству Шныгина, а на фига им вообще в космосе пух и перья, чем едва не испортил всю торжественность момента. Хорошо, что церемонию прощания спас банальный пинок по ноге, безвозмездно подаренный Сергеем капралу. Уж этот знак, всегда и везде означавший вежливую просьбу заткнуться, американец понял и вовремя решил оставить свои расспросы до более подходящего момента, который, впрочем, так и не наступил.

Старт, выход на земную орбиту и прыжок через гиперпространство прошли по обычному сценарию, без сбоев, нарушений и прочих несуразностей, которые, конечно, способствуют выбросу хорошей дозы адреналина в кровь, но никак не поощряются военными всего мира. Да и пробуждение протекало без эксцессов, поскольку в этот раз капсулу командира занял Шныгин, уполномоченный подполковником на должность ответственного за выполнение задания. Правда, поначалу старшина очень тяжело выходил из анабиоза, никак не желая просыпаться, но затем сработали рефлексы. Вспомнив, что у него есть всего пять минут для отключения системы аварийного возвращения, Сергей выскочил из капсулы будто ужаленный и помчался к пульту управления космолетом. Приборы «тарелки», так и оставленной трунарцами безвозмездно в пользование землян, показывали, что вокруг никого нет, да и экраны видеообзора подтверждали сей факт. Старшина немного успокоился, решив, что аппарат Харакири сработал, отключил аварийное возвращение, но до того момента, пока в рубку не вошел проснувшийся пилот Коля Мухин, от пульта не отходил.

— Следи за приборами, — приказал ему старшина, будто пилот и сам не знал, что делать. — И вообще, уводи корабль отсюда, еври бади! Прячь, блин, нас за какой-нибудь каменюкой поблизости. Вон их сколько вокруг болтается…

Пилот слегка поморщился от того, что пешеходный старшина так раскомандовался, а от него даже и запереться негде, и по привычке поискал взглядом полуторалитровую бутылку с самогоном. Затем, вспомнив, что в космос такие штучки брать запрещено строжайше, снова поморщился и вдобавок горестно вздохнул. Оставалось только разобраться, какими приборами напичкан пульт управления космолетом.

Часть из них была вполне привычна, например, датчики температуры и давления, а для того, чтобы вспомнить предназначение остальных, обычному земному летчику-испытателю, некогда в спешке переквалифицировавшемуся в космонавты, пришлось напрячься. Но к тому моменту, когда Шныгин со товарищи вернулись в рубку, пилот уже разобрался в функциональных задачах большинства приборов.

— Мы еще здесь?! — посмотрев на экраны периферийного обзора, удивился старшина.

— Уже отбываем, — буркнул Мухин, наклоняясь над пультом. — Прошу пассажиров занять свои места и пристегнуть ремни. А для тех, кто плохо переносит внезапную невесомость, припасены пластиковые пакетики в ручках кресел. Для опорожнения желудка голову полностью погружать в пакет.

Две последние фразы оказались для «икс-ассенизаторов» полной неожиданностью. Дело в том, что в невесомости они бывали лишь один раз, когда летели на Луну для выполнения своей первой космической операции. Тогда ученые еще не могли разобраться с аппаратами искусственной гравитации и даже не понимали, для чего эти самые механизмы внутри «летающей тарелки» предназначались. Затем, в первую очередь благодаря захвату спецназовцами базы данных лунного координатора, проблема искусственной гравитации на космических кораблях была решена и аппаратура благополучно функционировала до сего момента.

— Не понял! — возмутился Кедман, который из-за своей природной неторопливости крайне не любил оказываться в положениях, когда не совсем ясно, с какой стороны находятся верх и низ. — Это что еще за шутки?!

— А это я Алибабаевичу пожаловался, что в полете будет скучно, и он мне разрешил придумать новый аттракцион. Называется «Поймай афроеврея под потолком за нос», — сообщил Пацук и, прежде чем Кедман понял, шутка это или откровенное издевательство, повернулся к пилоту: — Действительно, откуда возьмется невесомость?

— Эх вы, шваль пешеходная! — оповестил спецназовцев об их истинной сущности пилот Коля, но, увидев под носом кулак Шныгина, несколько сбавил обороты. — Просто во время испытаний «кожуха Зубова» выяснилось, что приборы искусственной гравитации здорово сбивают настройку защитных систем и «кожух» практически не функционирует. Ваш умный японец пока занимается усовершенствованиями, а нам придется некоторое время пожить без веса.

Продолжать бойцам разъяснение технических подробностей пилот не стал. Вместо этого он отключил гравитацию, активизировал «кожух» и дал ускорение космолету, направляя его к поясу астероидов. Только теперь бойцы, по крайней мере, те из них, кто не страдал отвращением к невесомости, смогли насладиться зрелищем новой звездной системы. Третьей, в которой побывало человечество. Пусть не все, но далеко не худшие его представители, это точно!

Система Лоны имела всего три планеты. Причем сама Лона как раз в центре и находилась. Ближе нее, по направлению к звезде класса G, располагались только пояс астероидов и маленькая, раскаленная докрасна планетка, висевшая в такой близости от местного светила, что едва успевала уворачиваться от верхушек звездных протуберанцев.

Последняя, третья планета системы, неподалеку от которой и выбрались из гиперпространства «икс-ассенизаторы», была отделена от Лоны двумя поясами астероидов. И если первый из них существовал в системе еще до появления на Лоне трунарцев, то об образовании второго они позаботились сами. Естественно, не намеренно. Просто во время добычи эллериума, которого на тогдашней четвертой планете было как промышленных отходов в Химках, произошло головотяпство, в результате которого началась цепная реакция и планету разорвало на кусочки. Вместе с добытчиками полезных ископаемых, разумеется.

О последних, впрочем, горевали не сильно. Во-первых, справлять поминки, растягивающиеся на пару месяцев, на Трунаре не принято. А во-вторых, там вообще спокойно относятся к смерти, поскольку на каждого члена общества имеется генетическая база данных и он может быть клонирован. Если начальство посчитает это необходимым, конечно.

А вот о потере величайших в исследованной части Вселенной залежей эллериума небесные горевали долго. Тогдашний президент Трунара и конгломерата планет и высказал при полном расстройстве чувств вслух то слово, которое стало названием третьей планеты. Когда-то на языке трунарцев оно означало некий их орган, но со временем слово отмерло, поскольку обычным способом размножалась лишь малая часть цивилизованного трунарского общества, то есть небесные. Остальные появлялись на свет исключительно химическим методом или банальным клонированием.

Вышеупомянутое слово президент Трунара озвучил по всеобщему телевидению, сказав нечто, что на русский литературный можно вольно перевести, как «планета разработок вернулась в лоно своей матери». А вот население конгломерата, позабывшее о подобной терминологии, решило, что так президент назвал новую планету, предназначенную теперь для добычи эллериума. Глава конгломерата планет почему-то разубеждать в этом их не стал. И теперь один из органов небесных был увековечен во Вселенной.

К огромному разочарованию небесных, новая планета оказалась далеко не так богата эллериумом, как предыдущая. То есть запасов этого энергонесущего вещества трунарцам хватило бы всего лишь на пару тысячелетий, а не на полторы сотни, как на четвертой планете. Зато на Лоне, имевшей кислородную атмосферу, вести работы было немного проще. Там трунарцы и организовали колонию, теперь поднявшую бунт.

Цепная реакция на Четвертой планете уничтожила не все запасы эллериума. Некоторая часть этого крайне ценного и единственного на Трунаре энергоносителя осталась на обломках планеты, ставшей поясом астероидов. Пока правительство разработку там не вело из-за сложности и ненадобности оной в данный момент. А вот всякие антиправительственные элементы, которые в любые времена, при любом строе и в каждой цивилизации присутствовали, присутствуют и будут существовать, эллериумом с астероидов не брезговали. Скрывающиеся от правосудия преступники то и дело начинали разработки эллериума на поясе астероидов и вели их до тех пор, пока какой-нибудь патруль не накрывал нарушителей закона и не препровождал этих деятелей в ближайшую тюрьму.

Земляне, впрочем, об этом ничего не знали и могли просто любоваться звездной системой с тремя планетами и тремя поясами астероидов вокруг местного солнца, которое не слишком изобретательные на названия трунарцы именовали просто и лаконично — Светильник. На периферийных экранах эти планеты, за исключением третьей, выглядели лишь точечками, чуть более яркими, чем остальные звезды, а пояс между первой и второй казался россыпью сверкающей пыли, но для тех, кому не хватало воображения представить картину целиком, на борту «летающей тарелки» имелся специальный экран, изображавший схематично всю систему Лоны и каждый объект, находящийся в космическом пространстве внутри ее границ. Были там и звезда, и планеты, и пояса астероидов, и сам корабль землян. А едва пилот сдвинул «летающую тарелку» с места, как появились еще четыре точки, направлявшиеся от Лоны в сторону того места, где недавно корабль землян вынырнул из гиперпространства.

— А вот и гости. То бишь хозяева, — констатировал летчик-испытатель-космонавт, указав рукой на схематичный экран. — Похоже, «кожух» я включил вовремя.

— Убью, еври бади, если это окажется не так, блин! — пообещал старшина и пристально уставился на экран монитора.

Около двух часов прошло в напряженном ожидании. Космолеты мятежников двигались, совершенно ничего не опасаясь, и направлялись прямо к той точке, в которой недавно находилась «летающая тарелка» землян. Судя по всему, расчет Харакири был практически верен. Более того, японец дал им не полчаса времени, чтобы успеть найти укрытие, а значительно больше. И тратить его впустую «икс-ассенизаторы» явно не собирались.

Впрочем, сейчас от них зависело не так уж много. Судьба всей операции в данный момент была в руках пилота, и лишь его мастерство решало, сумеют ли бойцы уцелеть в игре в кошки-мышки с космофлотом мятежников или в поясе астероидов появится новый элемент, состоящий из оплавленного металла, начиненного биологической массой. Другого быть не могло, поскольку «икс-ассенизаторы» сдаваться в плен не собирались.

Но пока ни о какой грандиозной космической битве или о сражении меньших масштабов речи не шло. Пилот Мухин на удивление виртуозно лавировал между крупными астероидами, позволяя энергетической защите отражать более мелкие. Несколько раз, во время самых эксцентричных маневров, летчик бросал взгляды через плечо, надеясь получить похвалу в адрес своих талантов, но так ничего и не дождался. За его маневрами неотрывно следили только Шныгин и Сара, а остальные в это время занимались черт знает чем.

Зибцих, видимо, в силу привычки, принялся тщательно полировать бриллиантовые линзы лазерных ружей и зачищать контакты у запасных батарей, предназначенных для этого оружия. Пацук занялся своим оселедцем, тщательно укладывая пряди перед зеркалом, болтающимся в воздухе без какой-либо опоры, а капрал держал в одной руке бритву, а в другой — пластиковый пакет. Видимо, раздумывал, что стоит делать в первую очередь — опорожнить желудок или побриться. А может быть, просто хотел выкинуть в пакет надоевшую бритву, но никак не мог решиться на это. В итоге Джон плюнул и на то, и на другое и изо всех сил дунул в счастливый свисток. Все, кроме пилота, которому нервничать за штурвалом не позволял профессионализм, подскочили с места от этого свиста.

Сара и Зибцих, пристегнутые ремнями к креслам, подскочили только условно. А вот остальных, пренебрегших безопасностью, и в самом деле подбросило высоко вверх. Пацук и Шныгин, конечно, и без отсутствия гравитации могли бы долететь до потолка кабины из-за выходки Кедмана, а тут и вовсе заметались по салону, словно теннисные шарики в железной коробке. Микола умудрился пересчитать все четыре угла, а вот старшина успел зацепиться за оружейную турель и повис в воздухе, видимо, забыв, каким образом можно опуститься.

— Ты, свисток курский, хочешь, я засуну тебе твою дуделку в тоннель для вывода пищевых отходов? — поинтересовался у американца старшина. — Совсем очумел, блин, дуб мореный?

— Нет, воно не очумело. Это бабуинообразное животное просто хочет вылететь прямо из корабля в джунгли, — предположил Пацук, порхая по салону. — И я думаю, Репа, мы с тобой должны помочь афроеврею вернуться на родину. Немедленно! По крайней мере, уж открыть двери клетки и выпустить этого гамадрила на свободу мы просто обязаны.

— Да вы что, мужики?! — наивно изумился Джон. — Я же вам говорил, что у меня примета такая: перед операцией свистеть!

— Вот и хорошо, что ты свистнул, — согласился с ним старшина. — Примета сбудется. И через пару минут тебе придется делать операцию по извлечению свистка из глубины брюха.

— Да оставьте вы его в покое, — неожиданно вступилась за Кедмана Сара Штольц. — Что вы пристали к человеку? У самих нервы никуда не годятся, а кто-то в этом виноват. Какие из вас спецназовцы, если вы от простого свистка, как малолетки, описаться готовы?

— Ты глянь, москаль, как два еврея друг за дружку стоят! — присвистнул Пацук. — Давай-ка их не будем трогать, а то один свистит, как бешеный паровоз, а другая так гаркнуть может, что те, кто в трубы Апокалипсиса должны дудеть, загубниками подавятся! Знаешь, как воно бывает, когда два таких дурака вместе сойдутся?.. — поинтересовался Микола, но сам ответить на этот вопрос не успел.

— Тихо вы! — потребовал пилот Мухин. — Кажется, нас кто-то нашел. Или мы кого-то…

Скорость обычных радиоволн, как известно всем, равная световой, крайне недостаточна для космической связи.

Трунарцы уже давно отказались от радиоволн как средства общения между космическими кораблями и планетными базами.

При переговорах на дальних расстояниях они использовали гиперпространственные капсулы, или гиперсвязь — недавно открытое и не совсем понятное землянам средство.

А вот внутри звездных систем трунарцы пользовались для связи направленным энергетическим лучом. Скорость его каким-то еще непонятным земным ученым образом была намного больше, чем у радиоволн. Поэтому корабли общались друг с другом с относительно небольшой задержкой. На Земле эту методику практически нигде не применяли, но на «летающей тарелке» «икс-ассенизаторов» связь направленного луча (СНЛ) была установлена еще во времена владения этим кораблем трунарцами. Вот сейчас эта связь и заработала. Экран монитора покрылся рябью, а на пульте замигала красная лампочка, показывая, что кто-то домогается разговора с кораблем землян.

— Что делать будем? — поинтересовался пилот.

— А что тут думать? Если нас направленным лучом нашли, придется отвечать, — пожал плечами Шныгин и заревел: — Боевые расчеты, к орудиям!

Здесь все было расписано давно и подробно. Еще со времен операции на Трунаре «летающая тарелка» была оснащена тремя пушками. Башенным орудием, состоявшим из двух спаренных лазерных пушек, управлял снайпер Зибцих. Существенных повреждений вражеским кораблям с мощной броней нанести оно не могло, но зато прекрасно расправлялось с многочисленными и хорошо укрытыми от плазменных орудий датчиками, являвшимися зрением, слухом и обонянием космической бронетехники. Естественно, лучше снайпера с этим справиться никто не мог.

А вторая орудийная турель, управлявшая двумя мощными плазменными орудиями, расположенными по бокам «тарелки», досталась в подчинение Пацуку. И не только потому, что он очень неплохо стрелял. Шныгин был дублером пилота и по совместительству считался командиром корабля. В его задачи входило координирование работы всей команды. Сару Штольц почему-то к управлению орудиями не допустил Раимов, и она с Кедманом составили аварийно-спасательную команду. В их обязанности входила ликвидация пожаров, способных возникнуть на корабле во время боя, и отсечение безвозвратно поврежденных отсеков. То есть Сара должна была работать, а Кедман лишь таскал за ней громоздкое снаряжение. Ему же было поручено спасать девицу, если такая необходимость возникнет.

После приказа старшины «К бою!» все засуетились. Правда, поскольку в условиях невесомости действия боевых расчетов никто отрепетировать не догадался, поначалу возникла небольшая суматоха. Но через пару минут бойцы сориентировались и сумели занять надлежащие места — Зибцих с Пацуком у орудий, Сара схватила ствол огнетушителя, соединенный шлангом со специальным резервуаром на спине у Кедмана. Сам капрал держал в руках сейчас абсолютно невесомый чемодан со сварным и прочим необходимым во время аварий в космосе оборудованием и готов был помчаться в глубину «тарелки» по первому сигналу, а Шныгин разместился чуть за спиной пилота, глядя на мерцающий экран СНЛ.

— Врубай! — коротко приказал он пилоту, и на экране тут же появилась закрытая капюшоном физиономия небесного. Предполагаемый враг что-то прокаркал, и универсальный переводчик услужливо сделал фразу общедоступной:

— Прошу вас не открывать огонь. Мы готовы сдаться и заявляем, что потеряли координацию во время гиперпространственного прыжка. Подскажите, в какой именно звездной системе мы находимся? — проскрипел небесный и тут же осекся. — Подождите! Разве вы не патруль с Лоны? Кто вы, скарабыр вас раздери?!

— Кто там нас должен разодрать? — удивленно переспросил Кедман.

— Сейчас уточним, — пообещал Шныгин и рявкнул на небесного: — Ты, скотина криворожая, фильтруй базар, еври бади! Отвечай, свинья инопланетная, что здесь делаешь, или я сейчас твоего скарабыра тебе же и загоню туда, куда он точно не полезет!

Небесный ответил полным молчанием. Он только оторопело смотрел на лица Шныгина и пилота, совершенно не понимая, кто они такие и откуда тут взялись. Люди, в свою очередь, хоть и прекрасно знали, что за гуманоид перед ними находится, но абсолютно не врубались, почему он задает им такие идиотские вопросы. Все-таки об особенностях местного горнодобывающего дела рассказать землянам никто не удосужился.

— Вы кто? — снова повторил небесный, нарушив недолгое обоюдное молчание высоких переговаривающихся сторон.

— Лично я твой персональный ужас, который будет тебя преследовать наяву и во сне, — представился Шныгин и кивнул в сторону пилота. — А это — помощник ужаса, но ничего хорошего это тебе не предвещает, еври бади. Особенно если и дальше будешь задавать вопросы, вместо того чтобы отвечать на наши.

— Все! — вдруг обрадованно рявкнул Николай Мухин. — Я его засек. Смотри, старшина, вон он, ниже нас к астероиду прилепился.

Шныгин посмотрел на экраны в указанном летчиком направлении. И действительно увидел на камне километров десяти в диаметре некую странную конструкцию. В самом низу, у основания астероида, она выглядела, словно усеченный конус. Затем, метрах в трех над поверхностью, превращалась в неправильный диск, ну а венчала эту конструкцию «летающая тарелка», немного похожая на ту, в которой находились земляне, но чуть больших размеров.

— Что это такое? — поинтересовался у пилота старшина и получил вполне емкий, исчерпывающий ответ о том, откуда именно появились сам старшина и его ближайшие родственники.

Затем летчик сообщил всем присутствующим об уровне интеллекта Шныгина и тех существ, которые его породили. После чего захотел было добавить крайне важную для всех интересующихся информацию о том, каким именно местом думает старшина и что именно за субстанция заменяет ему мозги, но последнего сделать просто не успел. Шныгин хоть и долго запрягал, но ехал очень быстро и, не вдаваясь в казуистические откровения, заехал пилоту прямо в ухо. Кто-то сзади хихикнул, а инопланетный собеседник землян, получивший при помощи универсального переводчика весь объем информации, удивленно хрюкнул и спросил у Шныгина, стараясь разглядеть свалившегося с кресла пилота:

— Что сейчас это существо говорило? Из всей его речи я разобрал только название главной планеты этой звездной системы.

— И этого для тебя слишком много! — констатировал старшина. — Спросишь у него самого, когда очнется. А сейчас отвечай, кто ты и что здесь делаешь, иначе я открою огонь.

Несколько секунд небесный колебался. Он уже понял, что данный корабль и его странный экипаж ни к Лоне, ни к космическому патрулю отношения не имеют. Более того, инопланетянин осознал, что до вступления с ним в переговоры странный корабль даже не обнаружил его эллериумодобывающую станцию. Сиди он тихо, может быть, чужаки и пролетели бы мимо. Однако сейчас думать об этом было уже поздно. А судя по тому, как чужеземец обращался с членом своего экипажа, произносившим удивительно музыкальную речь, шутить этот отъевшийся мордоворот был явно не намерен. Поэтому небесный выложил все, что знал, и даже более того.

Информация, полученная от небесного, и удивила, и насторожила, и обрадовала Шныгина. Удивила тем, что старшина узнал о контрабандистах эллериума, являвшихся непримиримыми врагами правительства Лоны. Они, правда, так же душевно относились и к руководству Трунара, но в данный момент последний факт значения не имел. Оба корабля сейчас находились в звездной системе Лоны, а поэтому враг мятежников мог смело считаться другом «икс-ассенизаторов».

Насторожил небесный Шныгина сведениями о самых свежих событиях. По его словам получалось, что в последние несколько дней в данную звездную систему не входили никакие посторонние корабли. Звездолеты мятежников нередко отбывали и прибывали, но вот чужих на Лоне не было. Причем за точность этой информации небесный ручался, поскольку утверждал, что служба связи у контрабандистов самая лучшая во Вселенной.

Если верить этому, получалось, что звездолет с командой Орлова на борту в систему Лоны не прибывал. Вот это и казалось Шныгину странным. Конечно, ученые что-то говорили о невероятных возможностях гиперпространственного координатора, но старшина не помнил того, чтобы упоминались такие действия, как отклонение прибывающего корабля с курса. В принципе, старшина думал, что такое вполне возможно. И в этом случае корабль Орлова сейчас мог находиться где угодно. Например, в самом центре ядра ближайшей звезды.

Ну и последней информацией, которая обрадовала Сергея, были слова небесного о том, что на самой Лоне у контрабандистов есть свои сторонники. Это означало, что нелегалы имеют возможность бывать на поверхности планеты. И хотя сейчас, после введения чрезвычайного положения, делать это стало невероятно трудно и очень опасно, «икс-ассенизаторы» имели шанс добыть необходимые сведения, не поднимая большого шума.

— А почему ты сам не убрался из этой системы, раз тут жареным пахнет? — под конец разговора поинтересовался Шныгин у инопланетянина.

— Выберешься тут! — буркнул небесный. — Правительство Лоны всю мощь своей системы локации задействовало. Стоит мне задницу от астероида оторвать, и меня тут же накроют. Либо патруль, либо гиперпространственная баллистическая ракета. Вы-то сами как сюда пробрались? Что у вас за оборудование такое, почему я вас до сих пор на приборах не вижу? Если бы штурман на экране обзора вас не заметил, я бы и не знал, что кто-то шастает поблизости.

— Думаю, наше оборудование тебя не касается, — отрезал старшина. — Можешь отключиться, но не думай даже дергаться. Размажу по астероиду раньше, чем ты пошевелишься! Жди. Понадобишься, блин, на связь вызовем тут же, еври бади. — И когда экран погас, Шныгин повернулся к Саре и Кедману. — И что вы думаете по этому поводу?

— Они совсем ничего не думают. У них в головах пусто, — сообщил старшине Пацук, выбираясь из-за турели. — И знаешь, воно ж как с руководителями операции бывает, когда они совета у идиотов спрашивают? Спрашивают, спрашивают, а потом бац, и возглавляют операцию по мытью посуды в ближайшем дурдоме.

— А ты у нас один только умный? — поинтересовался Шныгин.

— Не-а, — покачал головой Микола. — Еще Ганс есть. Конечно, до меня ему далеко, но кое в чем парень разбирается неплохо. В снайперском оружии, например.

Если бы кто-нибудь знал, как велико было желание Сары выпустить весь заряд огнетушителя в морду Пацука, то поразился бы ее стойкости, выдержке и самообладанию. Штольц не только не окатила украинца пеной с ног до головы, она даже в дискуссию с Миколой вступать не стала, по-прежнему делая вид, что Пацук для нее — не более чем пустое место.

Кедман также обращать внимание на подковырку Миколы не стал, отчего Пацук окончательно расстроился. Ну не любил Микола, когда его хохмочки не находили отклика в душе слушателей. Сейчас бы он даже гопака сплясал и на голове по рубке побродил, если бы это хоть как-то могло изменить положение дел. Однако есаул прекрасно понимал, что Сара и Кедман обратят на него внимание, пожалуй, лишь в том случае, если он решится снять энергоскафандр вместе со штанами. Да и то при условии, что на заднице у него портрет Кучмы окажется. И Микола сдался, решив взамен оправдать весьма спорное утверждение о том, что на всем корабле самым умным является именно он.

Когда наконец есаул перестал блистать остроумием, Шныгин устроил экстренное совещание прямо в рубке. То, о чем говорил контрабандист-небесный, слышали все. И у каждого имелось собственное мнение по поводу дальнейших действий группы. Сара, например, предложила самим на Лону не садиться, а заплатить контрабандисту приемлемую цену и через него получить все данные о положении на планете.

Кедман, напротив, настаивал на посадке и, более того, просто требовал решительных действий по захвату главы мятежников, аргументируя это тем, что переворот на Трунаре «икс-ассенизаторы» уже совершили. А уж с кучкой бандитов на захолустной планете справятся и вовсе без труда. Причем как инопланетянам в общем, так и данному небесному в частности американец не доверял и предлагал не обращать внимания на его слова. Ну а для того, чтобы контрабандисту больше врать неповадно было, требовал разметать его на атомы при помощи плазменных орудий.

Пацук и Зибцих проявили завидное единодушие. Оба предлагали совершить скрытную посадку на Лону и провести самостоятельную разведку, поскольку словам небесного тоже не склонны были доверять. Однако использовать его связи на планете оба друга собирались, а для гарантии безопасности предлагали взять небесного с собой на Лону.

Даже Коля Мухин, несчастный и обиженный пилот «летающей тарелки», высказал свое мнение о дальнейшем ходе операции. Поначалу он пожелал всем «икс-ассенизаторам» скорейшей гибели на поганой планетке, но затем передумал и предположил, что посадку на Лону совершить все-таки стоит, но оставлять корабль на поверхности планеты было бы слишком рискованно. Конечно, если «тарелка» будет крутиться на орбите, есть риск, что ее заметят в телескопы или обнаружат патрули, но зато в случае провала корабль легко можно будет посадить в любой точке планеты и мгновенно эвакуировать группу с территории врага.

Шныгин с этим утверждением согласился, как согласился и с тем, что посадка на Лону неизбежна. «Икс-ассенизаторам» требовалась информация, и не только по поводу судьбы пропавшей группы Орлова. Однако самостоятельно разгуливать по планете, даже имея данные об информаторах контрабандиста, было бы слишком рискованно. Поэтому путешествие случайно найденного небесного на Лону было неизбежно. И переговоры об этом следовало начинать как можно быстрей. Некоторые члены группы выразили по поводу такого решения некоторое недовольство, но в целом возражать против плана Шныгина никто не стал. Несколько минут все «икс-ассенизаторы» внимательно и с долей злорадства наблюдали за четырьмя боевыми космолетами пришельцев, бестолково мечущимися в той точке, где недавно из гиперпространства вынырнул звездолет землян, а когда, оставив безуспешные поиски, корабли пришельцев повернули к Лоне, Шныгин вышел на связь с небесным.

— Слушай, орел, тебя как зовут? — пусть и с некоторым запозданием, поинтересовался у инопланетянина старшина.

— Хаарм, — коротко ответил тот.

— В общем, так, Хаарм, нам нужно кое-что обсудить, — заявил старшина. — Готовь стыковочный блок. Сейчас прибудем.

— Отлично! Я бы тоже хотел лично встретиться с вами, — обрадовался небесный. — Кстати, как я понял, вы не в ладах с правительством? Вы, как и мы, оборванцы и отщепенцы?

— Не понял?! — оторопел от такого заявления старшина.

— Ну, то есть правительство хочет все с вас оборвать и отщипнуть вас от общества, заключив под стражу? — предположил Хаарм.

— Что правительство нас как липку обдирает, спору нет. Узнав о том, какая у нас зарплата, ты со смеху умрешь, — прежде чем старшина успел открыть рот, заявил Пацук. — Насчет заключения под стражу я не совсем уверен, но в принципе по-иному наш образ жизни и не назовешь. К тому же и от общества нас давно отщепили, заперев в подземном бункере. До того отщепили, что нормальную бабу в радиусе ста километров найти невозможно! То есть получается, что в общем и целом ты прав. Мы с тобой в некотором роде товарищи по несчастью.

— Господи, почему хохлы всегда считают себя обиженными и оскорбленными? — фыркнул Шныгин и повернулся к монитору. — Так ты готовишь стыковочный модуль или нет, еври бади?!

Пилоту пришлось немного помучиться. Если ему и приходилось до этого с чем-нибудь стыковаться, то это были или столб, или косяк, почему-то оставшиеся не замеченными после бурной попойки. Ну а состыковывать транспортные средства еще не доводилось. Несколько минут он мучился и даже едва не снес космолет контрабандиста с площадки на верхушке шахты, но затем Мухину все же удалось прилепить друг к другу два корабля. Шныгин попытался одобрительно похлопать летчика по плечу, но тот телячьих ласк не принял и в одно мгновение спрятался за панелью управления, отчего ладошка старшины, вдруг встретившая на своем пути пустоту, едва не снесла половину этого самого пульта к чертовой матери. Спасло пульт лишь то, что ефрейтору Зибциху в условиях невесомости не составило труда поймать громоздкого Сергея за пояс.

А затем сразу появился вес. То есть он, конечно, никуда и раньше не исчезал. Просто теперь каждый почувствовал, что он не перышко. И лучше всего это доказала лазерная винтовка, до этого подвергавшаяся чистке Гансом и не успевшая откочевать на оружейную полку. Она вдруг перестала висеть и грохнулась вниз, отбив ефрейтору колено. Тот тихо выругался, однако привлекать излишнее внимание к своей безалаберности не стал. А вот пилот выругался громко. И привлек к себе внимание всех откружающих.

— Елы-палы! Мы же теперь видимые, как пол-литра посреди стола, — пояснил он. — У этого урода искусственная гравитация работает. «Кожух» теперь не фурычит!

— Слушай, Сергей, может, отстыковаться, пока не поздно? — предложил Ганс. — Вдруг эти чучела нам засаду устроили и сейчас попытаются сдать патрулю?

— Нечего отстыковываться! Возьмем их тепленькими, — раньше, чем Шныгин успел даже подумать, заявила Сара и бросилась к переходному отсеку. А вот тут старшина уже среагировал мгновенно.

— Стоять, сержант! — заорал он так, что Штольц вытянулась в струнку, в одно мгновение повернувшись к Сергею лицом. — Вот так-то лучше. — А затем Сергей посмотрел на остальных. — Если внутри шахтерской станции засада, отработаем по полной программе. А от патруля смыться мы и вовсе всегда успеем. Нам нужен этот небесный и его связи. Однако Ганс прав. Осторожность нам не повредит. Я вхожу первым, а дальше — как отрабатывали.

Вход группы в помещение, где может оказаться засада, тренировали в спецназе любой страны мира. И «икс-ассенизаторы» особо на нем внимание не заостряли. Во время тренировок на базе они лишь пару раз отработали взаимодействие друг с другом и больше к этому вопросу не возвращались. Но и этого хватило вполне.

Шныгин шел первым. За ним входили Зибцих и Пацук, после чего наступала небольшая пауза. Сара и капрал во время нее держали под прицелом вход и пространство в тылу группы, Ганс оставался около дверей, готовый в любой момент открыть огонь, а Шныгин с есаулом прочесывали помещение, отыскивая все явные и скрытые выходы из него, а также осматривая подозрительные места внутри, за которыми мог бы скрываться противник. При этом они оба находились под постоянным прикрытием ефрейтора и сами прикрывали друг друга, если того требовали обстоятельства.

Так поступили и в этот раз. Старшина, открыв люк в полу «летающей тарелки», внимательно осмотрел переходный отсек, в котором мог уместиться, лишь сложившись вдвое, а затем откупорил вход в корабль небесного. За ним было помещение, почти идентичное пилотской рубке космолета землян. Вниз вела легкая металлическая лестница, а в самом корабле пришельцев, кроме единственной фигуры небесного, скрючившегося в пилотском кресле, никого не наблюдалось.

Сергей спокойно, как к себе домой, спустился вниз. Не успел он ногами коснуться пола, как в «тарелку» инопланетян влез Пацук, а следом за ним и ефрейтор. После чего перемещение «икс-ассенизаторов» из одного корабля в другой временно приостановилось. Старшина неторопливо осмотрелся, а затем позвал небесного, пытаясь привлечь к себе внимание.

Тот не шелохнулся. Зато шелохнулась лесенка, мгновенно уходя вверх, а затем и свет погас в «тарелке» контрабандистов. После этого последовал ментальный удар по тройке бойцов. Но натренированные «икс-ассенизаторы», готовые встретить засаду, показанный доктором Гобе блок поставили заранее. К тому же энергоскафандр немного смягчил удар, да и небесный, наносивший его, видимо, не был большим специалистом или не очень сильно старался, надеясь добиться полнейшего успеха исключительно благодаря внезапности.

Контрабандистов было пятеро. К собственному несчастью, эти инопланетяне были вполне теплокровными, а инфракрасное видение шлемов у наших героев сработало автоматически. Именно поэтому внезапная атака контрабандистов на «икс-ассенизаторов» полностью провалилась.

— Не стрелять! — коротко скомандовал старшина и залепил подошвой ботинка в корпус мурланта, даже не догадывавшегося, что противник его давно и прекрасно видит. Мурлант, как-то странно хрюкнув, отлетел к противоположной стене, сложившись по дороге вдвое.

Зибцих в это время просто сделал шаг назад, и мурлант с толпотоидом, бежавшие к нему с двух сторон, просто врезались друг в друга. А Пацук уложил одного ударом приклада в голову. Второго толпотоида он швырнул через бедро и развернулся в поисках новых врагов, но таковых уже не было. Шныгин помог Гансу успокоить двух неуклюжих спринтеров и скомандовал в микрофон:

— Слон и Рысь, не двигаться. Пока будем разбираться сами, — а затем Сергей срезал лазером ножки кресла, в котором корчилась фигура небесного, оказавшаяся обычным манекеном. — Эй, мурло инопланетное, блин, выходи. Базар есть. Иначе сейчас мы в твоем корабле немного приборы управления подправим лазерами, чтобы они тебе более точную информацию, еври бади, выдавали.

— Ладно, ладно! Выхожу, — завопил откуда-то небесный. — Только не стреляйте. Я с самого начала чувствовал, что нападение на вас не получится, но попробовать все-таки стоило.

— И зачем мы тебе понадобились? Корабль наш захватить хотел? — поинтересовался старшина у небесного, когда тот вышел из боковой комнаты и включил в рубке освещение.

Шныгин и говорил совершенно спокойно, и стоял в расслабленной позе. Но эта была лишь маска. Тот, кто купился бы на такое проявление спокойствия и решился бы напасть в этот момент на старшину, в лучшем случае был бы неприятно удивлен. В худшем — еще менее приятно покалечен. Шныгин был готов к любым поворотам событий. Впрочем, как и есаул с Зибцихом, застывшие у старшины за плечами. Атаковать сейчас эту троицу мог бы только сумасшедший. Но небесный таковым не являлся. Он спокойно прошел через рубку, неодобрительно покосился на поверженных землянами подчиненных и, горестно вздохнув над изуродованным пилотским креслом, сел в соседнее.

— Ну, чужаки, даете! Весь мой экипаж за семь секунд положили, — хмыкнул небесный и лишь затем ответил на вопрос старшины: — Не столько корабль хотелось захватить, сколько оборудование, делавшее его невидимым. Честно говоря, мне до смерти надоело торчать в этой системе. Хочется слетать куда-нибудь развеяться. Да и клиенты ждут. Если еще пару дней я не появлюсь в местах встречи, провалится весь мой бизнес. В общем, ваше оборудование мне бы очень пригодилось.

— Что же, ты поможешь нам, мы поможем тебе, — предложил старшина. — А сейчас повернись к нам лицом и держи свои руки так, чтобы я их видел…

Глава 4

Астероид. Без имени, фамилии и отчества. Год тот же — самый инопланетный. Рудодобывающая станция контрабандистов. Пока! Время астрономическое. Минуты и секунды исчисляются по склонению звезд. А звезды, как известно, ни к чему не склоняются. Разве что к коллапсированию.

Внутри владение контрабандиста-небесного, именуемого подчиненными Хозяин, властями Лоны — Преступник, а всеми остальными — Хаарм, было довольно тесным, слишком пыльным и вообще не очень опрятным. Больше всего это раздражало Зибциха, и ефрейтор пару раз еле сдержал в себе желание взять хозяина станции за воротник и провезти его мордой по всей той грязи, что царила в каютах. Остальные внимания на мусор не обращали. И лишь Сара Штольц брезгливо морщила носик, когда по невнимательности наступала ногой на кучу отбросов. Впрочем, за стеклом гермошлема этих гримас никто не видел.

Кстати, Хаарм несколько раз предлагал землянам гермошлемы снять. Те, помня коварство инопланетянина, делать это категорически отказывались, заставляя небесного разочарованно вздыхать. Впрочем, вздохи эти ни на кого не действовали. А Кедману и Пацуку, оставшимся в рубке корабля Хаарма для охраны входа в свою «летающую тарелку», они были и вовсе не слышны.

— Вот здесь мы и добываем эллериум, — не без гордости сообщил Хаарм. Земляне, спустившись по очередной лесенке, оказались в куполообразном помещении, выдолбленном внутри астероида. — За сутки получаем от килограмма до трех.

— Так мало? — удивился старшина.

— Ну конечно, с рудодобывающей компанией на Лоне мне не сравниться, но и то, что есть, уже хорошо, — немного обиженным голосом ответил Хаарм. — Вон у Леерда и полтора килограмма за сутки уже удача!

— А как же вы эллериум продаете? — встряла в разговор Сара. — Ведь, насколько я понимаю, добытая правительством руда стоит намного дешевле.

— А вы думаете, такой вот, как я, оборванец и отщепенец придет на правительственный склад и попросит продать ему эллериум? — ехидно поинтересовался в ответ небесный и сам себе ответил: — Не-ет! Он придет ко мне, или к Леерду, или еще к кому-нибудь. Уж у нас ему отказа не будет, конечно, если договоримся о цене.

— А если он у тебя эллериум силой забрать захочет? — спросил Шныгин.

— А тебе зачем это знать? — подозрительно посмотрел на него небесный и сунул правую руку под плащ.

— Да не бойся ты. Солдат ребенка не обидит, еври бади! — Старшина хлопнул высокого, но щуплого инопланетянина по плечу так, что тот едва не рухнул на пол. — Мне твой эллериум на хрен не нужен. Это так, чисто профессиональное любопытство.

— Автоматические бластерные пушки снаружи. Если вдруг грабителю удастся их миновать или он заявится сюда под видом покупателя, я ментальным приказом активизирую массу ловушек внутри, — неохотно ответил Хаарм. — Ну а если вам удастся убить меня, ловушки включатся самостоятельно, получив приказ от датчиков моей жизнедеятельности. Кстати, в этом случае у моих наследников остается лишь тридцать секунд на то, чтобы отключить систему защиты. Затем взрыв антивещества разнесет в клочья и станцию, и астероид, на котором она находится. Все просто. Поэтому никто и не пытается нас убить. Ну а если бы мне еще ваш прибор, делающий корабль невидимым, — мечтательно вздохнул небесный, — я бы первый миллион уже через месяц заработал. А через пару лет и собственную колонию на какой-нибудь планетке вроде Земли организовал…

— Я тебе организую, — погрозил старшина инопланетянину кулаком. — Покажи нам лучше этот эллериум. А то я его еще ни разу в руках не держал.

Эллериум оказался кристаллами серебристо-стального цвета размером с лесной орех. На огромной лапе Шныгина, закованной в броню энергоскафандра, они смотрелись и вовсе недозрелым горохом или шариками из шарикоподшипника и совершенно никакого уважения к себе не вызывали. Хотя и стоил бы на Земле каждый ну никак не меньше новенького «Мерседеса». А то и двух… Нет! Один кристалл бы, наверное, потянул и на три «Мерседеса»… Ну, это для тех, кто знал, на фига вообще этот эллериум нужен и как его можно использовать. А тут, можно сказать, такая ценность и под ногами валяется. Как мусор какой-то!

Шныгин порадовался тому, что не взял с собой Пацука на экскурсию, а то пришлось бы потом того с микроскопом проверять, разыскивая по потайным местам униформы экспроприированные полезные ископаемые. На всякий случай старшина покосился на Сару Штольц и Ганса. Однако ни тот, ни другая особого интереса к эллериуму не проявили. Более того, Сергею показалось, что оба его товарища по героическому отряду откровенно скучают. Хреновая, значит, образовательная экскурсия получилась!

— А сколько они в пересчете на наши деньги будут стоить? — попытался поддержать угасающий интерес бойцов к эллериуму старшина.

— Ваши деньги? Разве у вас есть деньги? — удивился небесный и тут же хлопнул себя ладонью по капюшону в том месте, где, наверное, у него находился лоб. Хотя кто знает, по каким местам себя инопланетяне обычно шлепают?

— А, ну да. Деньги у вас, конечно же, должны быть, — задумчиво ответил он сам себе. — Вот только курс ваших денег по отношению к нашей единой валюте мне неизвестен. Кстати, а как обстоит у вас дело с поставками эллериума? Вы получаете этот энергоноситель от правительства или добываете сами? Может быть, нам стоит обсудить этот вопрос за чашечкой скуубы?..

— Ты все эти вопросы будешь обсуждать с нашим командиром. Если он захочет, конечно, — отрезал старшина. — Да, и не вздумай толковать об энергоносителях с самым низкорослым членом моей команды, — и перехватил взгляд Хаарма, устремленный на Сару. — Да не с этой. Это женщина. С Пацуком. Я его на охране переходного отсека оставил.

— А почему с ним нельзя говорить об этом? — удивленно поинтересовался небесный.

— А ему все детство энергоносителями испортили. Он теперь нервный. Услышит что-нибудь о них, блин, и убить любого может, еври бади! — пояснил старшина, а себе под нос пробормотал, выключив радиосвязь, естественно: — Хохлам только об эллериуме еще никто ничего не рассказывал. Они нам за газ до сих пор долги не выплатили, а узнают о новом энергоносителе, так и вовсе платить откажутся.

Естественно, эту реплику старшины никто не услышал. За исключением Сары. В тесном помещении тамбура шахты она стояла слишком близко к нему, и даже гермошлем не помешал девушке разобрать слова Сергея. После чего Штольц как-то излишне задумчиво посмотрела на Шныгина. Оценила стратегический талант нового командира, что ли?..

Старшина, впрочем, пристального внимания к своей персоне со стороны Сары Штольц не заметил. Как, впрочем, не знал, что внутри его десантской черепушки могут присутствовать даже зачатки какого-нибудь стратегического таланта. Конечно, Сергей дураком не был, но, к своему глубочайшему несчастью, знал о стратегии только то, что она чем-то отличается от тактики и в ней ни комбат, ни сам министр обороны ни хрена не разбираются. Со слов ротного, конечно. Игорь Сергеевич о словах ротного не знал. Не знал он и о том, что думает Шныгин. О нем самом, о ротном в частности и обо всех начальниках в целом. Поэтому и ротный, и старшина остались без взысканий.

Да, собственно говоря, ни о министре обороны, ни о ротном Шныгин сейчас не думал. Его больше волновала информация, полученная от Хаарма. Как, впрочем, и всю группу в целом. Этот небесный, видимо, от слишком долгого заточения в обществе полных кретинов, которые к тому же от страха не смели ему даже слова сказать, совсем изголодался по цивилизованному общению и болтал без умолку.

Кстати, Хаарм после демонстрации землянам самородного эллериума поначалу пытался общаться с ними на ментальном уровне, телепатически передавая нужные образы, но когда ни один из бойцов не ответил на ментальные фразы, небесный опешил. Хаарм до этого никогда не встречал людей, да и слышал о них в силу своего положения вынужденного отшельника не слишком много. Сначала он решил, что земляне совершенно тупы и неспособны к сколько-нибудь стройным мыслительным процессам. Затем вспомнил, что его ловушку они раскусили легко и даже сами приготовили контрудар. После этого Хаарм подумал о степени защиты, которой обладает корабль землян, и свои мысли о тупости людей выбросил в мусорный отсек головного мозга за полнейшей их ненадобностью.

После такого глубокомысленного открытия небесный решил, что ментально люди не общаются по каким-нибудь религиозным или общественно-политическим соображениям. А когда осознал, что земляне напрочь лишены даже зачатков телепатии, был несказанно удивлен. Он просто не мог понять, как народ без ментальных средств мог достичь такого уровня цивилизации, что летает в космос и создает технику, ему, небесному, даже и не снившуюся. От осознания всей глубины этого противоречия у бывшего трунарского зэка разболелась голова, и он решил, что проще над глобальными идеями не размышлять, а пообщаться с незваными, но приятными гостями при помощи обычных средств. Конечно, говорил Хаарм далеким от литературного трунарского языком, и некоторые фразы универсальный переводчик просто отказывался озвучивать, но в общем и целом речь Хаарма землянам была понятна.

Поначалу небесный слишком далеко углубился в прошлое и стал рассказывать «икс-ассенизаторам» всю историю своей жизни, начиная от горькой юности, лишенной миллионного состояния. Однако бойцы чуть ли не хором эти словоизлияния прервали и потребовали от Хаарма осветить нынешнее положение дел на Лоне. Небесный горестно вздохнул, сожалея о том, что его личные злоключения никого не интересуют, а затем все-таки выполнил пожелание спецназовцев.

За политикой на Лоне и в ее галактических окрестностях Хаарм следил с душевным трепетом, пристальным вниманием и ежедневными мольбами, обращенными к господу-отцу-вседержителю-черт-его-подери и содержавшими в себе одну-единственную просьбу: «Господи всемогущий и т. д., сделай так, чтобы все окрестные политики разом сдохли. Хотя бы на пару суток!» И осуждать контрабандиста за эти мольбы ни у кого язык не поворачивался. Во-первых, потому что вокруг него ни любителей политики, ни даже простых человеколюбов никогда не было. А во-вторых, есть ли вообще в просторах необъятной Вселенной хотя бы одно существо, желавшее политикам чего-либо иного? Кроме самих политиков, разумеется.

Впрочем, это лишь лирическое отступление, а дела здешние были весьма плохи. Катаклизм политической системы на Лоне случился не сразу, и перемены в жизни произошли не вдруг. Около трех месяцев назад, почти сразу после переворота на Трунаре, по Лоне поползли странные слухи, леденящие кровь контрабандистов.

Никто и ничего толком не знал, но все упорно твердили, что вскоре что-то произойдет. Что именно, не уточнялось, но каждый из нелегалов знал, что хорошего ждать не приходится. Хорошего вообще в их жизни было крайне мало, а тут еще неизвестные провокаторы стали туманно намекать, что оно теперь закончится вообще, и связывали грядущие напасти и с революцией на главной планете конгломерата, и с темными личностями, появившимися на Лоне.

Сначала это были лишь слухи. Контрабандисты, которые всегда, во все времена, в любых планетарных системах, галактиках и параллельных вселенных, если таковые существуют, обладали отлично налаженной системой информации, начали говорить о странного вида существах, якобы сопровождавших какую-то большую шишку.

Хаарм особого внимания на эти разговоры не обращал, поскольку к любителям зоологии, так же как к почитателям больших шишек, себя отнести не мог. Единственное, что его занимало в то время, была проблема дальнейшей контрабанды эллериума. Ни о чем другом тогда Хаарм и думать не хотел, стараясь собрать максимум информации о том, насколько изменится политика правительства Трунара в отношении к контрабандистам эллериума. Наверное, поэтому и оказался в ловушке.

Гром грянул не сразу. Хаарм, естественно, видел, как в систему звезды под звучным именем Светильник прибывает все меньше и меньше кораблей его коллег. Этот факт должен был бы насторожить небесного, но обуреваемый жадностью Хаарм мгновенно просчитал, насколько возрастет его доля в общем объеме продаж эллериума при отсутствии конкурентов, даже не подумав о причинах, побудивших многих контрабандистов покинуть систему Лоны. Вот и сидел сейчас Хаарм на астероиде и наслаждался гипотетической монополией на контрабанду эллериума, не имея возможности не только продать его, но даже и просто выбраться из этой планетарной системы и раздумывая о том, как он до такой жизни докатился.

Большой шишкой, прибывшей около трех месяцев назад на Лону, был не кто иной, как свергнутый президент трунарского конгломерата планет. Явился на планету он нелегально, укрылся в резиденции одного из местных аристократов и принялся усердно взывать к совести и чести всех небесных во Вселенной, настаивая на бойкоте распоряжений узурпатора.

Руководство Лоны, славившееся на весь конгломерат консерватизмом взглядов, мгновенно поддержало воззвание свергнутого президента и тайно начало готовиться к объявлению независимости. На планету стали в массовом количестве прибывать транспортные корабли со всевозможными стратегическими грузами, а следом за ними на Лону опускались и пассажирские звездолеты. Но существ, которых они привозили, не видел никто. Конечно, каждый понимал, что с пассажирскими кораблями на планету прибывают войска, но их численность и структура оставались засекреченными.

Позже, когда Хаарму удалось связаться с одним из своих информаторов на Лоне, тот сообщил, что войска состоят из существ, абсолютно не похожих ни на одну расу конгломерата планет. Как выглядят эти вояки, информатор не знал. Единственным, что ему стало известно со слов мусорщика, обслуживающего казармы нового воинства, было то, что новые солдаты жутко орут, воняют, как общественный сортир в жаркий полдень, и постоянно занимаются муштрой. Все это Хаарм и рассказал «икс-ассенизаторам». Шныгин с Пацуком переглянулись.

— Похоже, блин, это те самые плоды генетических экспериментов, — проговорил старшина. — Уже плюс. Уверен, что одну часть задания мы выполним. Что скажете?

Реакция сослуживцев Шныгина была самой разнообразной. Хотя, в общем и целом, вполне удовлетворительной. Пацук хмыкнул. Дескать, он в этом никогда и не сомневался. Кедман показал Сергею сложенные в кружок указательный и большой пальцы правой руки — надеюсь, никому, кроме Хаарма, этот жест объяснять не нужно? — а Зибцих просто кивнул головой. Хотя, если честно, этот кивок немецкого ефрейтора больше был похож на желание самоубийцы пристроить поудобнее веревку на шее для более комфортного прохождения акта суицида, чем на знак согласия. И лишь Сара Штольц, крайне загадочная в последнее время, пожала плечами, предлагая не говорить «гоп», пока шкуру неубитого медведя бабушка надвое не поделила.

— Вы это о каких генетических экспериментах говорите? — подозрительно посмотрел на «икс-ассенизаторов» Хаарм. — Не о транскубальной инстрафакции спектраментальных нейронов, после которой скраарбули перестают выдавливать тракунсулы? Так их здесь, на Лоне, проводят? И вас послали добыть новейшие разработки?.. Тогда я в доле. Без меня вы не сядете на планету, а я…

— Слухай, Репа, а тебе не кажется, что эта морда задрапированная слишком много и не в тему болтает? — поинтересовался у Шныгина есаул. — Воно ж разве не знает, что с болтунами обычно в спецназе делают?

— И слава богу, что не знает, — буркнул старшина и повернулся к небесному, намереваясь получить информацию, касающуюся основной части задания группы. — Короче, я, блин, не знаю, о какой херне ты там говорил, еври бади, но то, что мы здесь ищем, тебя никак не касается. Ты лучше скажи мне, что случилось со странным кораблем, прибывшим в эту систему пару дней назад?

— Каким кораблем? — спросил Хаарм.

— Тебе на пальцах показать? — поинтересовался Шныгин. — Космическим, естественно. На ваши порхающие блюдца непохожим. Что патрульные с ним сделали?

— Вы чего-то путаете, — ответил небесный. — Пару дней назад отсюда отбыли четыре патрульных корабля, но в систему никто не прибывал вот уже неделю. С тех самых пор, как правительство Лоны объявило планету суверенной территорией.

— Ты ничего не путаешь? — поинтересовалась Сара, ласково потирая цевье лазерного ружья.

— Да чтоб мне век скуубы не лакать! — рявкнул Хаарм, для пущей убедительности шлепнув себя ладонью по горлу.

— Во-во, — согласился с ним Пацук. — Сейчас мы тебе башенную надстройку-то и срежем. Чтоб врать не пытался.

— Да пусть меня крахтанпуз затындыкает, если я вру! — побожился небесный.

— Кто его? За чего?.. — не понял Кедман, но Шныгин в ответ лишь махнул рукой, предлагая капралу заткнуться.

— Похоже, он не врет, — проговорил старшина и обвел взглядом спецназовцев. — Наших тут не было.

На пару секунд в рубке повисла гнетущая тишина. Она, правда, и знать не знала, что является гнетущей, но висеть любила. Особенно в рубках и чаще всего в самые критические моменты.

А вот моменты знали, что они критические, и особенное удовольствие получали от того, что против них никакие прокладки с крылышками не помогают. Да, кстати, и прокладок-то в рубке ни хрена не было. В рубках космических кораблей вообще не бывает прокладок, вот и в этой конкретной их не было. Зато были спецназовцы, которыми очень часто затыкают все дыры. И эти спецназовцы в данный момент не думали ни о тишине, ни о моментах, ни о прочей ерунде, тут написанной. Они просто молчали до тех пор, пока некоторым особо болтливым индивидуумам делать это стало невтерпеж!

— Что-то тут не вяжется, — пробормотал Пацук.

— Тогда забирай свои спицы и моток пряжи и иди вязать в другое место, — посоветовала украинцу Сара Штольц.

Несколько мгновений четверо здоровых мужиков удивленно пялились на хрупкую девицу, совершенно не понимая, что именно она сказала. Затем Зибцих несмело хихикнул, и его тоненький смешок послужил стартовым сигналом для самого настоящего марафона истеричного хохота. И надо отметить, что ржали все, начиная от самой остроумной Сары, кончая жертвой ее остроумия. Шныгин пару раз пытался остановить этот хохот и вернуть совещание в рабочий ритм, но, представив Миколу со спицами в руках, роговыми очками на носу и фартуком на пузе, снова сгибался пополам от смеха.

Удовольствие испортил Хаарм.

— Извините, но вы не могли бы пояснить, что означают эти скотские звуки? — брезгливо поинтересовался он.

— Не понял! — заявил Шныгин, в один момент подавившись смехом.

— Наш худосочный друг хочет сказать, что в данный момент мы похожи на прототип говяжьей тушенки, — пояснил Зибцих, но в голосе обычно вежливого немца в этот раз не было ни вежливости, ни дружелюбия. Как, впрочем, не наблюдалось ничего этого и на лицах остальных «икс-ассенизаторов».

— Подождите! — замахал руками небесный. — Я просто хотел узнать, что именно вы делаете и почему. Я не намеревался вас оскорбить. В конце концов, каждая раса имеет право на собственные ритуальные песнопения. Хотя, если честно, мне показалось, что вы просто решили проблеваться. А в рубке это делать нежелательно…

— Ох уж эти мужчины! — вздохнула Сара и, подойдя к Хаарму, положила ему руку на плечо. — Это не ритуальные песнопения, как ты сказал, и не рвотные позывы. Мы просто смеялись. Разве твой народ так не делает?

— Смеялись?! — переспросил небесный. — Вот это номер!.. Нет, я, конечно, слышал, что Земля не совсем цивилизованная планета, но если вы там так смеетесь, представляю, какие еще вы вещи у себя вытворяете. Может, и мясо птицы едите руками?

— А ты что-нибудь имеешь против? — Пацук размял кулаки.

— Отставить! — рявкнул Шныгин, которому все это уже стало здорово надоедать. — Короче, закончили пустую болтовню и перешли к делу. Хаарм, когда ты сможешь доставить нас на Лону?

— Все зависит от того, что я с этого буду иметь, — ответил небесный.

— И здесь евреи! — тут же констатировал Пацук.

— Слушай, Сало, достал ты меня уже! — зарычал старшина. — Какого хрена тебе везде сионистские заговоры постоянно мерещатся? Крыша съехала или заняться больше нечем? Так я могу тебя обратно на наш корабль вернуть. Пилот тебе работу быстро найдет. Причем столько, что до самого возвращения на базу всего сделать не успеешь.

— Действительно, Микола, тут же не одни хохлы, — покосившись в сторону Сары, поддержал Шныгина капрал. — Твои шуточки уже плохо пахнут. Пора бы заканчивать, пока кто-нибудь твою белую задницу не надрал.

Пацук замер. Несколько секунд он ехидно смотрел на друзей, явно намереваясь накормить их очередной порцией язвительности, а затем махнул рукой. Дескать, ну и ладно!

Раз вы такие тупые и не хотите понимать здоровый армейский юмор, можете ходить печальные и угнетенные чувством собственной тактичности. Микола решил временно зарыть в землю свой непризнанный талант сатирика, топор войны вместе с ним, а рядом до лучших времен похоронить и веру в спецназовскую солидарность. Потом, конечно, есаул припомнит соратникам, как при гражданском инопланетянине они его унизили, но сейчас Микола решил быть примерным мальчиком. В конце концов, чем быстрее будет выполнено задание, тем быстрее они вернутся на базу. А значит, приблизится и тот момент, когда можно будет заняться эксгумацией закопанного.

Хаарм тоже сделал собственные выводы из увиденного. И так же, как Микола, о них умолчал. Подождав, пока «икс-ассенизаторы» закончат разборки между собой, небесный подошел к плоской матовой поверхности, занимавшей половину задней стены. Немного поколдовав около нее, Хаарм сделал шаг в сторону и странным поскрипыванием, видимо, заменявшим у инопланетян вежливое покашливание, привлек к себе внимание спецназовцев, а затем что-то нажал на пульте у стены.

Матовая поверхность озарилась радужными сполохами, а затем исчезла, обретая глубину и открывая «икс-ассенизаторам» довольно симпатичный вид на звездную систему Лоны. Несколько мгновений планеты и пояса астероидов были неподвижны, а Светильник казался лишь желтоватым шариком, но затем с картинкой произошли разительные метаморфозы. Сначала звезда заиграла сполохами протуберанцев, затем планеты подернулись неясной дымкой, ну а потом и они, и пояса астероидов пришли в движение, начав плавно вращаться вокруг светила. Картинка едва уловимо для глаза мигнула, и на ней появилось несколько новых объектов. Хаарм, увеличив изображение при помощи дистанционного пульта, похожего на обычную лазерную указку, сконцентрировал внимание землян именно на них.

— Это станции глубинного сканирования, — пояснил он. — Их шесть, и они расположены на перпендикулярных основным телам орбитах. Именно они контролируют все передвижения в радиусе десяти парсек от центра эклиптики. Станции автоматические и оснащены боекомплектом гиперпространственных и субсветовых ракет с боеголовками из антивещества. Так что если вас заметят и захотят уничтожить, то затратят на это от семнадцати минут до тридцати секунд, где бы вы ни находились. В пределах десяти парсек, естественно. Что, возможно, и произошло с вашими предшественниками…

— Типун тебе на язык! — пожелал небесному Шныгин. — А нас каким боком эти станции касаются? Мы же невидимы.

— Может быть, да, может быть, нет, — проговорил Хаарм. — Но, только используя эти станции, вы можете выйти на орбиту Лоны и не оказаться под обстрелом двух-трех десятков патрульных кораблей.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовалась Сара Штольц.

Действительно, кому, как не ей, вести подобные переговоры?

— А вот это хороший вопрос, — похвалил ее небесный. — И именно на него я с огромным удовольствием отвечу…

* * *

Черт-те где. Не спрашивайте, сам не знаю! Год тот же, это точно. Сооружение неизвестного назначения, но над дверями, если смотреть снаружи, написано не по-русски: «Оставь надежду всяк сюда входящий!» Местное время никем не измерялось. По крайней мере, вслух об этом никто не говорил.

В комнате было просторно, чисто и очень светло. Окон не было, хотя с уверенностью сказать об этом никто не мог, поскольку все четыре стены и потолок были отделаны зеркальными панелями. Поначалу эта особенность интерьера забавляла людей, но к исходу второго дня наблюдать более двух сотен отражений самого себя одновременно стало просто утомительно. Может быть, для гримерки актеров, примерочной ателье или раздевалки топ-моделей такой антураж и был бы уместен, но жить в обществе огромного количества себя самого было просто невозможно. Иначе думают только «нарциссы», эгоисты и прочие самовлюбленные личности. К несчастью, среди шести членов команды капитана Орлова таковых не было. Поэтому, когда один из бойцов сорвал с креплений привинченный к стене стол и попытался им расколотить хотя бы одно зеркало, никто не удивился.

— Товарищ капитан, спорим, что у него ничего не получится? — предложил лейтенант Боков.

— А? Что? — повернулся к нему Орлов, выходя из состояния оцепенелой заторможенности, с которым наблюдал за попытками подчиненного разбить свою собственную физиономию. — Отставить! — тут же скомандовал он бойцу, упоенно стучавшему столом по зеркалу.

Первые пару секунд в действиях звездного воина, решившего, вероятно, стать последователем Дон Кихота, совершенно ничего не изменилось. Он продолжал мутузить столешницей отражение собственной ненавистной морды, в данном случае заменившей ветряную мельницу, а затем армейская выучка все же взяла верх над расстройством нервной системы. Боец сообразил-таки, что командир обращается именно к нему, и, уронив столешницу на пол, занял какое-то странно перекошенное подобие стойки «смирно». Орлов эту позу не понял и вместо того, чтобы дать команду «вольно» или хотя бы ласково отчитать подчиненного, просто отвернулся к стене.

Подобная мера, впрочем, не помогла, поскольку стена была, как известно, зеркальная. И к зрелищу покосившегося бойца добавилось еще и изображение небритой физиономии самого капитана. Орлова такая картина Репина совершенно не устраивала, и он уже собрался закрыть глаза, но в этот момент одно из зеркал отошло в сторону, пропуская в помещение кристаллида.

Бронированный монстр, удивительно похожий на помесь скарабея с лысым бабуином и полудохлой ящерицей, отвратительно скрежеща ступнями по гладкому полу, прошел к тому месту, откуда боец совсем недавно выломал стол. Посмотрев на изувеченные пазы крепления, кристаллид издал звук, отдаленно напоминающий нечто среднее между паровозным гудком и сипом простуженного во время турне по Аляске циркового бегемота. Конечно, признать этот вой мелодичным мог бы только контуженый вьетнамец, но для солдат Орлова, уже изрядно задолбавшихся от звукового и визуального однообразия, даже стон кристаллида был выдающимся развлечением. И если они и не потребовали повторить его на «бис», то только потому, что в театры и на концерты раньше никогда не ходили.

Впрочем, кристаллида просить об этом и не требовалось. Он самостоятельно провыл еще раз, после чего подобрал с пола столешницу и неуклюже попробовал состыковать ее с изуродованными креплениями. Разумеется, ничего из этого не вышло, и уродливый инопланетянин повернулся к землянам.

— Странные вы все-таки звери, люди, — на чисто русском языке проговорил он.

Капитан Орлов, конечно, не знал, где кристаллид, да и прочие инопланетяне выучили русский язык, но уже ничему не удивлялся. Нам — проще! Мы не в тюрьме… По крайней мере, некоторые из нас. Пока… В этом месте можно трижды сплюнуть через левое плечо, чтобы не сглазить! Слава богу, информацию получать есть откуда. Поэтому и знаем, что владение русским языком определенному контингенту инопланетян было встроено на генетическом уровне во время подготовки мятежа Лоны… Но это так, авторская вставка для расширения чьего-нибудь кругозора. Кому неинтересно, тот может этот абзац пропустить.

— Если бы я был ученым, непременно задумался бы, на кой хрен произвела вас природа, — продолжил кристаллид. — Мы тут, чтобы интерьер создать, пимбу за хумайкеры, можно сказать, заламываем, а вы просто берете и все ломаете. Это ж в каком инсталлярии в ваши терпукеры такую шрындырьбень закубрыкивали?..

Последняя фраза особенно впечатлила Орлова. Будь он сам кристаллидом, наверное, поразился бы удивительному словарному запасу бронированного визитера. Ну а поскольку кристаллидом его мать не родила, капитан восторгов речью ремонтника не выразил. Вместо этого Орлов просто лениво спросил:

— Ты сейчас матом ругался или как?.. Хотя — плевать! Скажи лучше, что вы с нами собираетесь делать и сделаете ли вообще хоть что-нибудь? В конце концов, мы граждане Российской Федерации, ничего в вашей стране нарушить не успели, и я требую, чтобы сюда позвали консула. Плевать, какого именно. Хоть гондурасского. Лишь бы человек хороший был.

— Можно позвать и нехорошего, — высказал свое мнение лейтенант и, поймав на себе удивленный взгляд командира, пояснил: — Я бы сейчас даже бен Ладена в бородатую рожу поцеловал — до смерти надоели эти инопланетные чучела…

— Ну-ну, — буркнул капитан и посмотрел на кристаллида. — Ты приведешь сюда консула или нам голодовку объявить?

— Без толку, — ответил кристаллид и, забрав с собой столешницу, пошел к выходу. — В случае голодовки вас усыпят, а потом накормят внутривенно.

И так — каждый день! С самого момента захвата инопланетянами «Ястреба» подобные события повторялись с пугающим однообразием. Разве что никто до сих пор зеркала в темнице (или светлице?) бить не пытался, а в остальном — полное дублирование. Орлов настаивал на доставке в камеру консула, требовал объяснить, за что его группу задержали и что с ними собираются делать. Просил позвать начальство, угрожал объявить голодовку и даже обещал сделать себе харакири, но так и не нашел, чем именно следует провести такую тонкую хирургическую операцию.

Если угрозы, требования и просьбы капитана на инопланетян и оказывали какое-то действие, то сам Орлов об этом ничего не знал. В глубине души Орлов был уверен, что, слушая его претензии, невидимое начальство пришельцев просто умирает со смеху, но озвучивать свои предположения не желал. Все-таки он являлся командиром и должен был поддерживать в подчиненных боевой дух или хотя бы его подобие.

Предъявив спине удаляющегося кристаллида целую кучу протестов, Орлов посчитал свои задачи на сегодняшний день выполненными. Несколько секунд капитан раздумывал над тем, не устроить ли подчиненным небольшой сеанс физической подготовки для поднятия боевого духа, но затем передумал. Бегать на месте было глупо, групповые отжимания смотрелись бы не умнее, да и массовые упражнения по качанию пресса группы из нескольких сотен отражений вместо поднятия боевого духа могли бы довести весь отряд до истерики. К тому же сама мысль о том, как отреагируют инопланетяне на такие мероприятия, злила капитана. Ну не хотел он бесплатно работать клоуном, и все тут!

И все же Орлов прекрасно понимал, что бойцов нужно чем-то занять, пока странное представление инопланетян о тюрьмах и изоляторах временного содержания не свело горстку землян с ума окончательно. Перебрав в уме все известные массовые развлекательно-познавательные мероприятия, начиная от смотра строевой подготовки, кончая игрой в города, капитан махнул рукой, пнул ногой спинку ни в чем не повинной кровати и вынужден был признать, что массовик-затейник в условиях зеркальной тюрьмы из него никудышный.

Однако нужно было что-то делать, причем срочно. И капитан, плюнув на то, как это будет выглядеть со стороны, решил устроить на небольшом пятачке перед дверью спарринги. Это и для общей физической подготовки полезно, и скучать бойцам не придется, да и выход нерастраченной энергии хоть какой-то, да будет. Встав с кровати и поправив на себе китель, Орлов уже собрался дать команду строиться, но в этот момент развлечение само пришло в гости к землянам.

Зеркальная дверь отворилась, и на пороге темницы возникла необычная для этого места процессия. Сначала в комнату вошли шестеро вооруженных мурлантов цвета спелой плесени и выстроились в шеренгу перед первым рядом кроватей. Затем появились двое небесных в оранжевых балахонах, а за ними пред замутненные приближающимся сумасшествием очи землян предстал еще один небесный. Этот — в сиреневом плаще, отделанном золотой оторочкой. И тут же Орлов почувствовал мощнейший ментальный удар. Схватившись за голову, капитан рухнул на пол и краем глаза заметил, как остальные члены группы также попадали, корчась от боли. Однако уже через секунду давление на мозг бойцов ослабло.

— Мера предосторожности. Извините, — проворковал от двери ласковый голос. — После того, как один из вас выломал стол и пытался попортить интерьер, мы просто опасались неадекватной реакции на наше появление. Соблюдайте благоразумие, и ментальных ударов больше не будет.

— Я требую… — тут же заявил Орлов, но небесный в сиреневом плаще не дал ему договорить.

— Мне известны все ваши требования, — раздался его голос откуда-то из-под капюшона. — Мы готовы выполнить их. Более того, мы готовы даже вернуть вас домой…

— Но?.. — осознав, что пауза затягивается, спросил Орлов.

— Никаких «но». — Вероятно, волнообразное движение плаща инопланетянина было аналогом земного пожатия плечами. — Никаких условий, никаких взаимоограничений и ультиматумов. Просто вы должны будете добровольно согласиться на передачу послания своему Президенту. Ну а если конкретизировать нашу просьбу, то вы обязуетесь никому и ничего о случившемся с вами здесь не рассказывать до того момента, пока вам не организуют личную встречу с главой государства. Вот и все.

— А если мы откажемся? — предположил капитан.

— Тогда останетесь в этой комнате до полной деградации мыслительных процессов, атрофии памяти и потери пространственной ориентации, — ответил небесный. — Думаю, после добавления нами к этому интерьеру кое-какого шумового оформления этот процесс у большинства из вас успешно завершится недели за две. За три — это максимум.

— Что-то тут наблюдается некоторое несоответствие между сложностью задания и наказанием за его невыполнение, — констатировал Орлов. — Странно все это… Ну а если мы согласимся? Где гарантия, что ваше задание мы выполним? Вот выберемся отсюда, плюнем на все обещания и, напившись в первом же кабаке, разболтаем все смазливым проституткам! И даже не рассчитывайте на честь российского офицера. Я разведчик, а мы честное слово по сто раз на дню даем. Знаете, что с нами было бы, если бы мы все свои обещания сдерживали?

— А мне и не нужно, чтобы вы что-то обещали, а тем более что-то там сдерживали, — заверил землян небесный. — Ранее я не зря говорил о «добровольном согласии». Если вы согласитесь без давления с нашей стороны, то от обязательств своих отказаться просто не сможете. У нас есть возможность это организовать…

— Вот как? — удивился капитан. — Так почему же вы, такие всесильные и великие, не можете просто внушить нам, чтобы мы сделали то или это? Кишка тонка?

— Чтобы контролировать ваши действия, нам нужно держать вас под своим визуальным наблюдением, — терпеливо пояснил небесный. — Как вы понимаете, в этом конкретном случае такая мера невозможна. Поэтому мы и просим вас о добровольном сотрудничестве…

— Ну, естественно, — рассмеялся Орлов. — Мы вам открываем свой разум, а вы запихиваете туда приказ об убийстве нашего Президента… Уважаемого и любимого, между прочим!

— У вас паранойя, дорогуша, — вздохнул инопланетянин. — Ну скажите мне, как вы сможете убить Президента, если вас перед встречей с ним лишат всего, что хотя бы отдаленно напоминает оружие? К тому же всех ваших людей на прием не пустят, а против президентских телохранителей один в Кремле, да еще с голыми руками, не воин. Разве не так?

— Может быть, ты и прав, — задумчиво проговорил капитан. — Я подумаю!

— Хорошо, — согласился небесный. — А я приду за ответом через три дня.

И, оставив группу Орлова в глубокой задумчивости, небесный в сиреневом плаще, а за ним и вся группа прикрытия удалились. Пару секунд капитан смотрел им вслед, раздумывая, что три дня это слишком долгий срок, а затем скомандовал отбой и рухнул на свою кровать, закрыв глаза, чтобы не видеть укоризненный взгляд собственного отражения в зеркале.

* * *

Вселенская житница эллериума. Лона то есть. Год тот же. Никуда не делся. Место действия — там же. В смысле на Лоне. Местное время: какое хотите! Главное, что солнышко светит.

Горы на востоке были розовы, с ярко-зелеными горизонтальными прожилками. Почему они были такими, никто не знал, а сами горы не говорили, хотя бы потому, что у них никто и не спрашивал. Умный Зибцих тут же выдвинул предположение, что скальная порода состоит в основном из мрамора, а зеленые прожилки — это аморфный фосфор. Однако на этот счет имелось и другое мнение. Какой-то трудолюбивый придурок выкрасил их гуашью. Это предположил Пацук. И никто не понял, шутит он или просто от всего устал.

Впрочем, розово-зеленые горы были не единственным отличием Лоны от Земли и Трунара, разительно похожего на альма-матер человечества. На Лоне все выглядело по-другому. Краски здесь просто взбесились и явно делали все, чтобы забравшиеся сюда люди как можно скорее заразились их бешенством. Вообще складывалось впечатление, что господь бог, создавая Землю, потратил на нее из своей палитры все теплые пастельные тона. Ну а когда спохватился, выяснилось, что для Лоны остались только неприлично яркие краски. Красный, желтый, фиолетовый, розовый и оранжевый цвета на этой планете господствовали беспрекословно, и трунарцы, живя на этой планете, постоянно носили очки или контактные линзы из специального светофильтра, смягчавшего резкость окрестной окраски.

«Икс-ассенизаторы» такой поблажки были лишены, поскольку конструкторы их гермошлемов не додумались до того, что бойцы могут оказаться в подобной обстановке. Хаарм, ясное дело, предложил людям защитные очки из своих запасов — небесплатно, конечно! — но наши герои от этого решительно отказались. Не из-за отсутствия местной валюты, а просто потому, что по-прежнему не доверяли контрабандисту и опасались снимать шлемы при небесном. Поэтому и терпели буйство красок молча. Хотя и не все!

— А что, мне даже нравится! — немного подумав, заявил Кедман. — Все это похоже на финальный матч чемпионата мира по футболу, когда все трибуны окрашены в цвета играющих команд. А ты как будто стоишь прямо в центре футбольного поля и ждешь свистка.

— С флагом и барабаном, — дополнил Пацук.

— Не-ет. С флагами и барабанами — это группа поддержки, — удивился недогадливости украинца капрал. — А я — просто в футбольной форме…

— И со свистком в заднице, — не унимался Пацук.

— Ты мне хамишь? — поинтересовался Кедман.

— Это он шутить пытается, — вступился за есаула Зибцих. — Неуютно тут. И Миколины плоские шутки — просто защитная реакция нервной системы.

— А у тебя, как я погляжу, ни нервов, ни системы не имеется, — буркнул Пацук. — С такими хладнокровными арийцами в сорок пятом, знаешь, воно ж как случилось?..

— Хватит о ерунде болтать, блин! — урезонил сослуживцев Шныгин, пытаясь при помощи компьютеризированного лазерно-оптического прицела, встроенного в забрало шлема, рассмотреть подножие гор.

Старшина так и не понял, то ли ему почему-то никак не удавалось сфокусировать прицел, то ли компьютерная настройка давала сбой, однако вместо четких очертаний объектов в поле зрения Сергея попадались только размытые яркие пятна и ничего больше. Пару минут старшина напрягался, сражаясь с непослушным прицелом, а затем махнул рукой на это неблагодарное занятие. Да и действительно, на хрена десантнику прицел? Снайперская оптика ему все равно что медведю рапира! Ни тот ни другой полезного применения оным устройствам не отыщет.

— Так куда, ты говоришь, нам сейчас идти? — поинтересовался старшина у Хаарма, стоявшего вместе с Сарой Штольц у входа в космический корабль.

— К горам, — ответил небесный. — По равнине нельзя. Нас тут за четыре километра двести восемьдесят шесть метров шестьдесят два сантиметра и тринадцать микрон любому будет видно.

— Откуда такая точность? — язвительно спросил Пацук. И получил вполне терпеливое разъяснение от догадливого Зибциха:

— Скорее всего это просто «универсальный переводчик» дословно преобразовал фигуральное выражение инопланетянина. Ведь, если кто-то говорит «за километр видно», он не имеет в виду именно это расстояние.

— Спасибо. Понял, — буркнул Пацук и отвернулся от ефрейтора, посмотрев на Хаарма. — А почему мы не сели сразу у гор?

— Я уже пояснял один раз, что прямо у отрогов гор лежат Триваарские топи и посадка кораблей в этом районе крайне нежелательна. Утонуть могут, — ответил небесный. — Жаль, что вы не слушали мои объяснения во время перелета…

Микола хмыкнул. Было бы удивительно, если бы во время перелета от заброшенного астероида к Лоне кто-нибудь слушал какие-либо объяснения. На корабле больше суетились, орали, спорили и пытались что-то доказать, чем слушали друг друга. И заварили всю кашу Хаарм с Колей Мухиным. Первый попробовал самолично вести космолет через тернии локационных станций к вожделенной Лоне. Как вы думаете, что в это время сделал второй?.. Лучше не рассказывать, а то у любого человека, не закаленного спецназовской подготовкой, волосы дыбом встанут. Одни только ритуальные пожелания летчиков чего стоят, не говоря уже о физических упражнениях, основанных на взмахах рук, ног, головы и иных подвижных частей организма.

План Хаарма по проходу локационных станций основывался на обычном маневрировании. По пути к Лоне кораблю землян предстояло пройти минимум три такие системы инопланетян, и, хотя обнаружить «тарелку» «икс-ассенизаторов» было необычайно трудно, опасность попасть в поле зрения видеокамер, хищно обшаривавших космическое пространство, все же оставалась.

Небесный рассказал людям, как можно обмануть визуальное наблюдение. Его план основывался на некоторых особенностях работы видеокамер. Дело в том, что конструкторы небесных, не желая излишне перегружать центральный процессор станций, настроили работу камер на прерывистый режим. То есть сначала включалась первая камера, затем вторая, третья и так далее. Но к тому моменту, когда начинала работать седьмая, первая отключалась и вновь активизировалась лишь тогда, когда очередь доходила до последней — двенадцатой. Таким образом каждая из камер, отвечавших за свой собственный сектор пространства, не была задействована примерно две минуты за цикл. Конечно, по космическим меркам это очень мало, и любой объект обнаруживался станцией прежде, чем он успевал нанести ей какой-либо вред, но тот, кто точно знал цикличность работы видеокамер, при достаточном умении мог проскочить мимо них в сторону Лоны. Что Хаарм иногда и делал.

Правда, для совершения этого маневра нужно было подойти к станции очень близко, а сейчас, когда локационные роботы обшаривали пространство на всех волнах, сделать это контрабандист не мог. Иначе не сидел бы в своей астероидной шахте, а спокойно попивал бы скуубу у приятеля в столице Лоны. Чем, впрочем, он сейчас и собирался заняться, используя уникальное оборудование корабля землян. Вот только Коля Мухин ему помешал.

— Пока я являюсь пилотом этого летающего корыта, ни одна рожа, тем более инопланетная, к пульту управления не подойдет, — констатировал летчик-космонавт, после того как закончил демонстрацию своих уникальных способностей в рукоприкладстве и матопокрывательстве. — А если вы будете настаивать, пойду и лягу в анабиоз, а вы тут едритесь с этим уродом сами так, как вам больше нравится!

Спецназовцы «едриться» с Хаармом почему-то не захотели. Как и Хаарм со спецназовцами. Но последний к тому же еще и обиделся на пилота. Издав нечленораздельные звуки, отдаленно похожие на клекот лысого кондора, смешанный с бурчанием кофеварки, небесный заявил, что если землянам так хочется, то они могут самостоятельно попробовать пробраться на Лону. Дескать, он никому не навязывался и вообще может спокойненько сидеть в своей шахте до второго пришествия или чего там его у них заменяет.

Теперь обиделся Шныгин, да и Кедман с ним заодно. Они начали красочно расписывать Хаарму его ближайшее будущее, особенно акцентируя внимание на некоторых интимных подробностях. Небесный хоть и не понял в силу своей инопланетной ограниченности всю глубину русско-американского мата, но обиделся вдвое сильней. А когда диалог этой троицы уже собирался перерасти в открытую конфронтацию, в дело вмешалась Сара Штольц. Разведя скандалистов по углам, она доходчиво объяснила каждому, чем он, по ее мнению, занимается. После чего ссоры удивительным образом временно прекратились и группа стала искать выход из сложного положения. И нашел его Пацук, угрюмо молчавший до этого момента в углу.

— Слухай, пугало ты самоходное, — обратился украинец к Хаарму. — Роботы-патрульные подчиняются локационным станциям?

— Нет, — ответил небесный, даже не обратив внимания на «пугало». — И те и другие являются звеньями одной цепи в обороне планеты и даже имеют равный техногенный интеллект.

— То есть работают на одних и тех же микросхемах? — Хаарм кивнул. — А чего тогда мы голову ломаем? У нас же на корабле прибор переподчинения стоит, который мы и во время операции на Трунаре, и в бою на Марсе использовали. Если, конечно, кто-нибудь помнит, как воно ж действует…

Помнили все, и в этот раз Микола услышал столько одобрительных реплик в свой адрес, сколько, пожалуй, не получал за все время службы в отряде. Ну а затем станции не успели и релюшками щелкнуть, как стали считать, что корабль землян им — мать родная, сват, брат, жена, любовница, теща… Хотя нет! С тещей это, конечно же, перебор. Но в общем и целом корабль «икс-ассенизаторов» добрался до Лоны без происшествий, сопровождаемый услужливым попискиванием в радиоэфире, издаваемым локационными станциями.

Ну а когда «тарелка» вышла на орбиту планеты, Хаарм попытался получить с землян ранее оговариваемую долю вознаграждения за проход через звездную систему. За что вполне заслуженно заимел возможность любоваться кукишем Шныгина возле своего носа. Дескать, твоей помощи мы пока не видели, справились сами. А вот если ты, Иван Сусанин, приведешь нас все-таки к своему человеку, вот тогда и о соответствующем гонораре можно будет поговорить. Хаарм, ясное дело, обиделся и со зла посадил «тарелку» землян на приличном удалении от гор, предоставив им возможность пешей прогулки по незнакомому миру. Вот только увеселительной экскурсии из нее не получилось.

— Тихо! Лежать, — скомандовал Шныгин, когда до упомянутых небесным Триваарских топей остались считаные метры. — Что-то странное впереди! Сало, Свисток, проверьте.

Кедман с есаулом молниеносно нырнули в траву, внешне напоминавшую кусты фиолетовых гусиных перьев сантиметров пятидесяти высотой. Несколько травинок слегка дрогнули, когда парочка «икс-ассенизаторов» скрывалась в зарослях, а затем трава трепетала лишь от дуновения легкого ветерка, и движения бойцов по ней увидеть практически не удавалось.

Микола с Кедманом добрались до границы фиолетовых перьев почти одновременно. Последний участок пути был не очень приятен, поскольку заросли травы уходили в неглубокое болото, но неприятность была скорее эмоционального плана, так как энергоскафандры не только воду, но и воздух внутрь пропускать отказывались! Микола чуть раздвинул в стороны несколько кустов и замер: впереди были люди. Точнее, не люди, а черт-те что, но в целом совпадало! Прямо перед ним, за дикого вида кустарником, похожим на украинский плетень с крынками наверху, да еще жутко аляповато раскрашенный, шевелились несколько темных фигур.

— Репа, вижу сельдерей. Должно быть, тут у них грядка, — старым кодом доложил Пацук по рации.

— Понял, выдвигаюсь, — ответил старшина. — Будем пропалывать.

— И не забудь этого урода мозгососного с собой прихватить, — посоветовал Микола. — Чует мое чистое украинское сердце, что тут без Сусанина не обошлось.

— Отставить, — отрезал Шныгин. — Проводник с нами не пойдет. С ним развлечется девица. Ясно, Рысь?

— Куда уж яснее, — доложила Штольц, и в эфире наступила полная тишина.

Глава 5

Плод деятельности взбесившегося космического маляра, в просторечии — планета Лона. Год черт знает какой, поскольку о летоисчислении на Лоне землянам ничего не известно. Подножие розовых гор с прилегающими к нему топями. Местное время: что-то около полудня.

Вообще-то Сара Штольц была всегда гуманным человеком. Даже в такие моменты, когда ради выполнения задания израильского правительства ей приходилось отбирать любимые игрушки у детей видных политических деятелей, а затем шантажировать этим их родителей, мягкосердечная разведчица делала это с глубоким чувством сожаления, с печалью на сердце и слезами на глазах. Однако Хаарма, настороженно глядевшего вслед удалившимся спецназовцам, Сара огрела по голове прикладом лазерного ружья абсолютно без сожаления. Стукнула вроде бы тихонечко, но небесный рухнул на фиолетовую траву, а Сара удивленно посмотрела на свои руки.

Собственно говоря, приказ Шныгина о присмотре за контрабандистом означал, что Хаарм не должен был куда-либо ходить, подавать противнику знаки, издавать какие-либо звуки и вообще ему следовало выказывать как можно меньше признаков жизни. Для выполнения этого приказа небесного можно было просто связать, обеспечить надежным кляпом, намертво срастить с ближайшим камнем и приставить к голове ствол ружья. Это было бы гуманно и добросердечно, поскольку каждое мыслящее существо все же предпочтет любоваться на ствол оружия перед своим носом, чем спокойно лежать и не ведать, что творится вокруг. Вот только способ этот был несколько хлопотней, чем обычный удар по затылку! А лишние хлопоты разведчику ни к чему. Тем более члену команды «икс-ассенизаторов».

Сара на всякий случай хмыкнула, поражаясь своему подсознательному прагматизму и безжалостности, и нагнулась пощупать пульс у Хаарма. На запястьях ничего похожего не обнаружилось, и забеспокоившаяся Штольц попыталась отыскать у небесного то место, где у нормальных людей находится сонная артерия. Такового у Хаарма тоже не оказалось, а может, контрабандист просто не выдержал удара по черепу и отдал космосу душу. Для того чтобы понять это, Саре пришлось откинуть капюшон Хаарма.

Таким образом израильская разведчица стала первой землянкой — не приспособленной для жилья норой в земле, а жительницей Земли! — увидевшей черепушку небесного во всей ее красе. Что, собственно, удовольствия Саре не доставило, поскольку череп Хаарма красотой не отличался. Он был лыс, шишковат и сильно удлинен в затылочной части. Про морду небесного и вовсе не стоит говорить. Сын Бабы-яги и Кощея Бессмертного, пролежавший триста лет в Кентервильской трясине, и то бы краше выглядел. Естественно, Саре захотелось поскорее накинуть капюшон обратно на эту противную морду.

Однако сначала все же следовало убедиться, жив ли Хаарм, и единственным способом проверить это оставалось зеркало, которое, как всем известно, каждая девушка носит с собой, будь она разведчицей, воспитательницей детского сада или наложницей в гареме турецкого паши. Штольц поднесла зеркальце к губам небесного и, убедившись, что оно запотело от дыхания, облегченно вздохнула. А затем уселась так, чтобы неподвижное тело контуженого небесного находилось между ней и границей топи, к которой ушли ее верные соратники.

Ну а Шныгин, которому Сара не доложила, каким именно способом она выполняет его распоряжение, в сопровождении Зибциха добрался между тем до капрала и Пацука. Все четверо залегли вдоль кромки перьевидных кустов, внимательно вглядываясь в другую сторону болота. В этом месте топи сужались, образуя неширокую горловину, соединявшую два огромных хлюпающих, фыркающих и ужасно воняющих пространства. Впрочем, последнее людей касалось мало, поскольку в энергоскафандре даже запах собственного пота уловить не удавалось.

Никто из четверки «икс-ассенизаторов» не помнил, говорил ли Хаарм о том, что им понадобится перейти вброд Триваарские топи или нет. Если да, то засада на той стороне горловины ждала именно их. В противном случае оставался небольшой шанс на то, что хоть в этот раз небесный был честен, не пытался предать людей, а засада в самом узком месте топей была либо случайностью, либо следствием того, что их посадку заметили и военные Лоны устроили «икс-ассенизаторам» ловушку в единственном месте, по которому люди могли пройти дальше, в глубь планеты. Так или иначе, выяснить правильность одного из вариантов можно было лишь старым как мир способом — захватом «языка». И бойцы немедленно приступили к осуществлению этой задачи.

Не решаясь вести переговоры по рации, старшина лишь коротко свистнул, привлекая к себе внимание бойцов, а затем знаками показал, чего именно он от них хочет. Все трое тут же продемонстрировали Шныгину, как ловко они умеют скручивать пальцы в колечко, что на языке всех спецназовцев мира означало: «Приказ понял! Без тебя, такого умного, я бы никогда не догадался, что именно нужно делать!» Старшина также при помощи знаков отблагодарил друзей за признание его умственных способностей и первым сполз в трясину, погружаясь в нее с головой. За ним в тину бесшумно нырнули Пацук и Кедман, оставив Зибциха прикрывать их с этого берега топи.

Последним уходил есаул, и именно он забрал с собой гермошлем Ганса. Конечно, оставлять ефрейтора без защиты от ментального удара было опасно, но будущего «языка» пришлось бы переправлять через горловину. Над водой его тащить не получилось бы, поскольку инопланетяне, устроившие людям засаду, непременно это передвижение засекли бы. А допрашивать пленного на вражеском берегу «икс-ассенизаторы» не рисковали. Вот для того, чтобы незаметно доставить «языка» на свой берег и не дать ему при этом утонуть, спецназовцам и понадобился шлем Ганса.

Конечно, передвижение по дну было довольно рискованным способом преодоления протоки, но у землян не оставалось иного выбора. К тому же их задачу облегчало богатейшее оборудование энергоскафандров. В подобной экипировке боец мог передвигаться даже в условиях нулевой видимости.

Похоже, какое-то движение воды в Триваарских топях все-таки было. По крайней мере, в горловине оно ощущалось, и, видимо, именно из-за него бездонных трясин на пути «икс-ассенизаторов» не попалось. Да и вообще сама протока не отличалась глубиной, и вполне вероятно, что высота воды в ней едва бы достигла груди. Вот только проверять это никто из бойцов не решился. Все трое ползли по дну, боясь ненароком высунуть из мутной жижи хотя бы макушку.

Еще с берега Шныгин засек место на противоположном краю горловины, где растительность была особенно густой. Ориентируясь по компасу, старшина выбрался к нему и, увидев перед собой перьевидную траву, росшую прямо в воде, осторожно высунул голову. Водоотталкивающее покрытие забрала довольно хорошо справилось со своей задачей во время перехода по дну горловины. Но то ли грязь в Триваарских топях была какая-то особо едкая, то ли просто покрытие на такое количество тины не было рассчитано, но грязевые потеки на шлеме остались, затруднив четкость обзора. Старшина беззвучно ругнулся и очень осторожно посмотрел по сторонам. Ни одного уродца из тех, что были замечены с противоположной стороны протоки, в поле зрения не попалось, и Сергей, коротко свистнув, дал знак бойцам, что можно выбираться наружу.

Головы Кедмана и Пацука, впрочем, совершенно неотличимых в данный момент друг от друга, тут же появились из тины с обеих сторон от старшины, и, поглядев на них, Сергей понял, что зря опасался быть обнаруженным. Шлемы бойцов, да и его собственный, были так заляпаны грязью и опутаны темными водорослями, что в таком виде они могли выбраться и под носом у противника, а тот головы «икс-ассенизаторов» от болотной кочки ни за что бы не отличил. Шныгин махнул друзьям рукой и, первым скрывшись в зарослях травы, стал наблюдать, как два спецназовца, сейчас удивительно похожие на древних крокодилов, выползали из болота.

Сориентировавшись на местности, трое бойцов двинулись туда, где ранее ими была замечена засада. Инопланетяне, поджидая противника, рассыпались веером по берегу протоки, стараясь перекрыть максимально большое расстояние. Крайний справа пост был метрах в десяти от той точки, где троица «икс-ассенизаторов» выбралась из трясины, и именно к нему бойцы и направились.

Зибцих со своего берега видел их отчетливо. Конечно, не знай он, куда именно следует смотреть, различить едва заметное движение в прибрежных зарослях, наверное, не смог бы и его наметанный глаз, но сейчас вся троица была перед Зибцихом, как горошины на ладони. Снайпер держал их в уголке зрения, главное внимание сосредоточив на передвижениях инопланетян, устроивших засаду. Ганс был готов открыть огонь по любому из монстров, который заметит троицу землян. Все его внимание сосредоточилось на противоположной стороне протоки, и, наверное, поэтому ефрейтор слишком поздно понял, что кусты за его спиной подозрительно шуршат.

Ментальной атаки в этот раз не было, но ее вполне заменил банальный удар прикладом по затылку. Зибцих лишь краем глаза заметил позади себя какую-то тень. Ефрейтор попытался откатиться в сторону, выходя из-под возможного удара, но, увы, было слишком поздно. Приклад обрушился ему на затылок, и мир, сверкнув ослепительными красками, канул во тьму.

С противоположного берега трясины было отчетливо видно, как колыхнулась трава, когда ефрейтора за ноги затащили в глубь зарослей. К сожалению, никто из трех лазутчиков туда в этот момент не смотрел…

Шныгин тщательно выбрал позицию, так, чтобы держать под огнем всю линию инопланетян, устроивших засаду, а Пацук с Кедманом двинулись дальше. Обойти часового, неотрывно пялившегося на противоположную сторону горловины и совершенно не замечавшего того, что творится у него под носом, «икс-ассенизаторам» не составило большого труда. И пришелец, даже не успев осознать, что с ним случилось, потерял сознание от мощного удара по затылку, подаренного ему Кедманом. В тот момент никто не знал, что, как бы далеки друг от друга ни были разнопланетные цивилизации, способ нейтрализации часовых у всех один и тот же — старый добрый удар по затылку.

Не думала об этом и Сара, сосредоточенно глядя на заросли перьевидной травы и ожидая, когда вернутся спецназовцы. Пару раз она бросила мимолетный взгляд на неподвижного Хаарма, опасаясь того, что тот станет приходить в себя. Однако то ли череп у того был хрупким, то ли Штольц перестаралась, но было похоже, что в ближайшие полчаса неприятностей со стороны небесного ждать не приходится. Несколько раз Сара порывалась оставить Хаарма в одиночестве и пробраться к берегу горловины, чтобы посмотреть на происходящее, но каждый раз вовремя успевала умерить свое неуемное любопытство, появившееся невесть откуда и никуда не желавшее исчезать. Минуты ожидания казались девушке часами, и когда она заметила какие-то тени в зарослях травы, то облегченно вздохнула. Собравшись было двинуться навстречу теням, Сара замерла, вдруг осознав, насколько далеки они очертаниями от ушедших вперед бойцов. Испуганно зашипев, Штольц упала вниз и змеей проскользнула к ближайшим кустам. А к границе зарослей перьевой травы выбрались двое уродцев, волочащих за ноги неподвижное тело ефрейтора.

— Йоу! Смотри, чувак, еще один кекс обкумаренный валяется, — вполголоса произнес первый уродец.

— Это чего, типа нам тоже его охранять? А что это ва-аще за лох такой? — удивился второй. — И типа я не понял, кто его сюда припер? — Он нагнулся над Хаармом. — Не понял, блин! Это же один из «хозяев», в натуре. Типа кто-то его замочил, а теперь на нас свалят!

— Йоу, чувак, не гоношись, — осадил его первый. — Босс видел, что нас тут не было, так что вонь поднимать не будет. А вот если мы о замоченном «хозяине» не доложим, нам конкретный шиздец настанет. Поэтому я тут обоих постерегу, а ты, чувак, гони в траву и не парься. Доложишь боссу, какого кекса мы тут откопали!

Универсальный переводчик, наверное, и рад бы был трансформировать слова двух уродцев в какую-либо иную, более приемлемую уху израильской разведчицы форму, но подобрать для этого невообразимого жаргона что-то другое, кроме смеси гарлемско-тинейджеровского диалекта, просто не мог. Хотя ни один из парочки, склонившейся над Хаармом, ни на гарлемца, ни на тинейджера похож не был. И если уж и приходили на ум Саре какие-либо ассоциации по отношению к внешности уродцев, то лишь с карикатурными рожами орков и троллей из какого-нибудь сказочного фильма. Или с харями питекантропов, выставленных в музее естествознания в Хайфе.

Впрочем, о внешности двух мутантов Сара в этот момент думала меньше всего. Сейчас сердцу девицы куда ближе был извечный русский вопрос: «Что делать?» Первое, о чем подумала Штольц, так это о том, что нужно предупредить парней. Однако радиочастотная линия связи, которой они пользовались, могла прослушиваться, и тогда шансов на спасение Зибциха у Сары не будет. Девушка дождалась, пока один из уродцев заползет в траву, а затем выскочила из своего укрытия и попыталась повторить тот же трюк, который недавно испробовала на Хаарме. В смысле по башке урода двинула. Прикладом. Изо всех сил.

Оркообразный питекантроп обернулся.

— Йоу! Ни фига себе, в натуре. Типа тут еще кто-то есть?

Сара снова врезала прикладом. Теперь по лбу уродца.

— Чего-то я не въехал. Типа ты меня бьешь? — удивился мутант. — А если я в обратку врежу? Глюки ловить не задолбаешься?

И уродец действительно врезал. Причем так, что мало никому бы не показалось. Энергоскафандр погасил почти всю инерцию удара, распределяя ее по всей своей площади, но удержать Сару на ногах это не смогло. Она отлетела назад, как мяч от стены, и упала на спину, ломая кусты, похожие на сильно вытянутые надувные шарики красно-синего цвета. Монстр заржал, как бешеный мерин, и, широким шагом подойдя к девушке, одной рукой поднял ее с земли.

— Ну как, прешься? — поинтересовался он. — Ты не парься! Щас я тебя совсем вырублю. Полежишь рядом с дружком, покайфуешь.

Истории неизвестно, смог бы вырубить мутант Сару, облаченную в энергоскафандр, но вот она со своей задачей справилась, использовав не менее древний способ для успокоения разбушевавшихся самцов, чем вышеупомянутый удар по затылку. Штольц просто что есть силы пнула питекантропа в промежность, успев подумать о том, что если этот урод такой же бесполый, как большинство инопланетян, то прием не сработает. Ответом на ее мысль, промелькнувшую в какую-то долю секунды, был утробный рев, который сделал бы честь брачному зову крупнокалиберного бегемота. А затем уродец, не переставая выть, рухнул, выпустив Сару из рук.

— Парни, тревога! — уже не думая о секретности, завопила на весь эфир Штольц. — На нас напали! Отступайте осторожно. На этом берегу тоже засада.

Маловероятно, что все остальные мутанты, поджидавшие людей, были самками, однако на брачный рев пнутого в промежность питекантропистого бегемота откликнулись охотно. Сара, так и не успев подняться с земли, после того, как уродец ее бросил, увидела в зарослях травы мельтешащие тени и, перекатившись в сторону, подальше от орущей туши, открыла по траве огонь из лазерного ружья. Перьеобразные заросли тут же полыхнули, как порох, и к дикому реву уродца прибавилось еще самое малое с десяток аналогичных воплей. Этакий брачный хор бегемотов получился. Любой зоолог дал бы льву свою руку отгрызть, лишь бы такое услышать!

— Сара, что там у вас? — также плюнув на секретность, потребовал доклада Шныгин. Та ответила взаимностью:

— Ганс контужен. Эти твари тут повсюду. Я одна не смогу долго продержаться.

— Ты постарайся, деточка! Мы… — взмолился старшина, но договорить не успел.

— Прикрой меня! — завопил Пацук и, отшвырнув в сторону захваченного «языка», бросился через горловину.

— Куда прешь, еври бади! — рявкнул Сергей, но есаул его не слушал.

Миколу заметили мгновенно. Целый взвод инопланетных уродцев, высунувшись по пояс из травы, тут же отреагировал на его появление, открыв ураганный огонь. Десяток плазменных зарядов врезался в тину вокруг бегущего Пацука, окутав его зловонными клубами пара. На секунду старшина потерял есаула из виду. Сердце Шныгина екнуло — «жив ли?» — а затем Микола вновь появился на открытом пространстве. Он бежал, высоко выдергивая ноги из тины, стараясь этим увеличить скорость.

— Пошел! — рявкнул Сергей и, подтолкнув Кедмана в спину, сам по пояс плюхнулся в тину, уже на лету открывая огонь по противнику.

Лазерный луч прошел чуть ниже, чем требовалось. Он задел кромку берега, запалив заросли перьевидной травы, и теперь полыхали оба берега. На секунду уродцы прекратили стрельбу, а затем, словно по команде, разделились: часть бойцов противника открыла огонь по Шныгину, а остальные продолжали стрелять в сторону бегущего Пацука. И тут в игру вступил Кедман. Швырнув одну за другой три гранаты в сторону мутантов, капрал, насколько это было возможно, стал передвигаться к противоположному берегу приставным шагом, на ходу стреляя по врагу из лазерного ружья.

Фейерверк получился на славу! По обеим сторонам протоки высоким пламенем полыхали кусты, отбрасывая сверкающие блики на мутную, маслянистую тину. Над протокой сверкали, иногда перекрещиваясь и создавая в местах контакта радужные сполохи, лазерные лучи, а в воздухе пылали слепящие солнца плазменных шаров. И все это сопровождалось ревом пламени, истошными воплями инопланетян и абсолютным молчанием «икс-ассенизаторов».

Перескочив через протоку, Микола, не задумываясь, бросился в сверкающую стену огня. В густом дыму и отблесках пламени фильтры гермошлема работали плохо и почти не помогали есаулу. Он передвигался наугад, стараясь как можно быстрее проскочить туда, где держала оборону Сара Штольц. Пару раз на бегу он натыкался на размытые фигуры вопящих инопланетян, но не останавливался, просто отпихивая их с дороги, на худой конец пуская в ход приклад лазерного ружья. А когда уже выскочил из пылающих кустов и смог наконец увидеть голубое небо, то тут же получил лазерный заряд прямо в лицо.

Миколу спасли рефлексы. Он лишь краем глаза успел заметить, как стоявшая на колене Сара разворачивает ствол ружья в его сторону и нажимает на спуск. Все вокруг словно застыло, и Микола четко увидел, как сверкающая игла лазерного луча летит ему прямо в лицо. Единственное, что мог сделать есаул, этот упасть на спину, обратно в огонь. А затем в глазах его полыхнула оранжевая вспышка, что-то жалящее вцепилось в щеку, и Пацук, теряя сознание, выкатился из пламени, срывая с головы изувеченный гермошлем… Финита ля комедия!

Очнулся Микола в темноте и тишине. В окрестностях не наблюдалось ни сверкающих столбов света, уходящих в бездонную вышину, ни ангелов верхом на облаке, ни хохочущих чертей, из чего есаул, прекрасно знакомый с украинским фольклором, сделал заключение, что он не умер, а просто оглох и ослеп. С одной стороны это утешало, а с другой — Микола никак не мог понять, какое из двух зол лучше. Поэтому и заорал. Правда, голос свой он услышал прекрасно, но это ни о чем не говорило. Есаул где-то читал, что оглохшие в результате травмы люди слышат свой голос. Или думают, что слышат?.. А потом Пацук решил, что он еще и думает, будто видит, поскольку перед ним внезапно возник яркий прямоугольник света с размытой фигурой в центре.

— Значит, все-таки я умер? — констатировал есаул. — Вот ведь воно ж как бывает: только утром думал хлопец, сколько еще он девок перецелует, а тут бац, и получает временную регистрацию в чистилище.

— Это каких ты девок еще целовать собрался? — раздался в ответ знакомый голос.

— Ну уж точно не тех, которые мне в рожу стреляют, — поделился сокровенным Пацук. — И вообще, только не говори, что ты вместе со мной померла. Я этого не перенесу! Что же выходит, от тебя и на том свете отдохнуть нельзя?

— Ну-ну. Отдыхай, — разрешил голос Сары, и светлый прямоугольник исчез. Пацук облегченно вздохнул, но свет возник снова. Правда, фигура в центре была помассивней, да и голос у нее был другой.

— Ты чего, блин, людей пугаешь? — поинтересовался голос. — Совсем охренел, еври бади? Орешь так, будто тебе скипидаром весь интим намазали.

— И ты в ящик сыграл? — поразился Пацук. — Господи, чудны дела твои! Неужто, кроме наглого москаля и чокнутой еврейки, мне спутников на тот свет не нашлось? — А затем обратился к голосу: — Репа, а из наших вообще кто-нибудь выжил? Или все копыта откинули?

— Все, Сало! Похоже, тебя, блин, по башке хорошо шандарахнуло, — сделал вывод старшина. — У тебя и раньше крыши со всего хутора съезжали, а теперь и вовсе вслед за ними чердаки и мансарды отправились… В какой ящик, какие копыта, еври бади? Все живы, слава богу, блин. К сожалению, и ты. Но это ненадолго. Будешь так орать, тебя точно кто-нибудь пристрелит. Я, по крайней мере, уже к этому готов.

Пацук сел. От резкого движения закружилась голова и перед глазами поплыли круги. Однако зрение не ухудшилось. Наоборот, предметы вокруг начали обретать очертания, и Миколе стало окончательно ясно, что он не в чистилище или еще каком-либо филиале загробного мира, а в самом что ни на есть банальном кубрике космического корабля. И от того, что он не умер, не ослеп и не оглох, есаулу стало так хорошо и радостно, что он захотел обнять и расцеловать всех и каждого на белом свете. Впрочем, длилось подобное состояние недолго.

— Где эта хищница? Где эта убийца, помилка природы, виразка желудочная, скабка дубовая?.. — завопил Пацук.

— В принципе я понял, о ком ты, — перебил его старшина. — Но украинскую мову в универсальный переводчик почему-то не встроили. Поэтому в следующий раз, когда захочешь, чтобы тебя понимали, говори по-русски. Или на трунарском хотя бы!..

— Тебе весело? А ты знаешь, что это чудовище сделало? Воно ж меня чуть не пристрелило, — возмутился Пацук.

— А какого хрена, блин, ты сам на линию огня выскочил? — возмутился старшина. — Тебя в Хохляндии не учили, что ни в коем случае нельзя становиться на линии огня своего напарника? Что, ты думал, Сара должна была сделать, когда из горящих кустов, кишащих врагами, на нее чучело, перемазанное в грязи, выскочило? Целоваться к нему полезть? У тебя рация отказала? Ты не мог Сару предупредить, что выходишь?..

— Все я мог, — горестно оборвал поток вопросов есаул. — Я ж ее спасать торопился.

— А пришлось откачивать тебя, — фыркнул Шныгин. — Скажи спасибо, что Сара не успела прицелиться.

— Какого черта не успела! — возмутился Микола. — Да она мне точно в морду стреляла. Это моим родителям спасибо, что наградили меня хорошей реакцией…

— Значит, дети будут, еври бади! — рассмеялся старшина и, присев на краешек кровати, хлопнул Пацука по плечу. — А в общем, повезло тебе, Сало…

Шныгин коротко рассказал Миколе о том, что с ним произошло. Лазерный луч, попав в забрало по касательной траектории, прожег его почти насквозь. Материал, из которого было изготовлено забрало, по крепости намного уступал инопластику и к тому же был напичкан всевозможной электроникой не хуже, чем жидкокристаллический монитор компьютера. Начав плавиться от лазерного удара, забрало потекло вниз, на лицо есаула. Но не это было страшно. Электронные цепи в гермошлеме разом закоротили, вызвав мощнейший сбой работы всех систем. И именно этот сбой наградил есаула звуковым, световым, электромагнитным и всеми прочими ударами, на которые только способна современная электроника. В ограниченном пространстве шлема это получилось идентично взрыву тротиловой шашки. И за то, что Миколе не оторвало голову, а только контузило, есаул должен был благодарить Зубова, настоявшего на том, чтобы внутри гермошлема поставили защиту из тончайшего инопластика. Ну и господа бога в придачу! За то, что тот иногда ученым хорошие мысли в голову подбрасывает.

— Короче, повезло тебе, Сало. В рубашке ты родился, — проговорил Шныгин, вставая с кровати. — Лежи, отдыхай. Вечером соберемся все вместе и подумаем, что делать дальше…

— Эй, куда ты раскочегарился! — остановил Пацук старшину. — Если ты надумал свалить и не рассказать, чем вся бодяга у топей закончилась, то я клятвенно обещаю, что будете вы мои вопли слушать еще часа четыре.

— Может, тебя все же лучше пристрелить? — засомневался старшина, но вернулся к кровати.

Собственно говоря, рассказывать было почти нечего. Ну а если учесть, что Сергей слагать легенды не любил, то события на берегу Триваарских топей в его изложении заняли не больше пяти секунд:

— Мы их от берега оттеснили, проскочили через огонь, а там ты — мертвый и Сара — еле живая. Джонни гранатами пошвырялся на всякий случай, а затем мы забрали тебя, Хаарма, военнопленного и свалили обратно в «тарелку».

— Какого военнопленного? — оторопел Пацук. — Я же его на том берегу бросил.

— Ты бросил своего. А мы забрали Сариного, — ответил старшина и, увидев удивленный взгляд есаула, пояснил: — Наша девица постаралась. Так бронированным башмаком мужика по яйцам пнула, что нам его полчаса волоком тащить пришлось и кляп в пасть забить, чтобы не орал.

— Это она может, — констатировал Микола и снова сел на кровати. — Где мои шмотки? Нечего тут валяться. Пошли, я сам с этим уродом поговорю. А то из вас переговорщики никудышные. Вы, наверное, до самой армии маму уболтать не могли, чтобы она вас в девять вечера с улицы домой не загоняла.

— Зато ты без мыла в задницу влезешь, — фыркнул старшина и бросил на кровать Миколин энергоскафандр. — Одевайся. Но если в обморок грохнешься, блин, я тебя на кровать не потащу. Будешь валяться там, где упал, до тех пор, пока сам ходить не сможешь.

Пацук фыркнул.

— Не было еще такого, чтоб москали украинских хлопцев по кроватям разносили, — проворчал он.

— Интересно, а сюда тебя кто положил? Не красна девица же, блин, — хмыкнул Шныгин. — Хотя, если честно, и девица тоже поспособствовала. Но если бы мне это от начала до конца доверили, я бы, еври бади, все по высшему разряду организовал. Правда, дырку во лбу тебе бы шпаклевать пришлось, да и с белыми тапками на корабле туговато…

— Типун тебе на язык, — оборвал его Микола. — И вообще, вали-ка ты отсюда, а то я в гроб тебя и без белых тапок запихаю.

Старшина радостно улыбнулся, словно услышал самую счастливую весть в своей жизни, и, махнув рукой, вышел из кубрика. Пацук появился на капитанском мостике через пару минут после него, сверкая в свете ламп до блеска вычищенным энергоскафандром. Кто привел его амуницию в порядок, Микола выяснять не стал. Просто проронил в пустоту «Спасибо» и собрался потребовать для себя новый гермошлем, дабы не получить ментальный удар от контрабандиста, да так и застыл посреди рубки, а требовательное выражение его лица медленно сменилось неприкрытым удивлением. И все потому, что одетым в гермошлем был всего лишь один персонаж — не кто иной, как Хаарм.

— Это Сара придумала, — перехватив его взгляд, пояснил Зибцих. — Если честно, всем давно надоело эти консервные банки постоянно на голове таскать. Вот она и предложила надеть гермошлем Хаарму… А вообще-то с возвращением тебя, Микола. Я поначалу боялся, что ты не выживешь…

— Не дождетесь, — буркнул Пацук и посмотрел по сторонам. — А где военнопленный?

— Будет вам и белка, будет и свисток, — пообещал старшина и кивнул Кедману. — Джонни, приведи эту клыкастую и сопливую морду сюда.

Капрал коротко кивнул и вышел из рубки, по пути ободряюще хлопнув Миколу по плечу. Есаула это уже начало раздражать.

Он, конечно, как и многие другие, любил, когда его жалели и гладили по головке, но сегодня, после того как есаул умудрился попасть под огонь коллеги, ему в каждом взгляде, в любом жесте мерещилась ирония. Дескать, радуйся, дурачок, что так легко отделался! И именно это Миколу и бесило. Тем более что Пацук сейчас не мог понять, на кой черт он бросился сломя голову спасать эту змею подколодную.

Ну а пока Пацук размышлял на философские темы, Кедман вернулся назад, ведя под конвоем безобразного инопланетянина. Есаул, конечно, если так можно сказать, уже общался с подобными детищами трунарских генетических экспериментов, но во время захвата «языка», согласитесь, не так уж много времени у спецназовцев для того, чтобы детально рассмотреть анфас и профиль противника. Поэтому Микола и разглядывал заинтересованно клыкастую морду инопланетного питекантропа. А тому, впрочем, отвечать на зазывающие взгляды есаула было некогда. Мутант не отрываясь таращился на Сару.

— Чуваки, йоу! Вы это типа не подпускайте ко мне эту маньячку. Меня от нее плющит, — пророкотал урод, и универсальный переводчик любезно ознакомил людей с его лексикой. — Я конкретно на измену сяду, если эта герла типа рулить в мою сторону надумает. Будете потом сами криоген с полу вытирать.

— Пасть закрой! — рявкнул на него Пацук. Шныгин с Зибцихом переглянулись.

— Это он, блин, переговоры вести умеет, еври бади, — пояснил старшина.

— А ты не вмешивайся! — рыкнул на него Микола. Сергей сделал вид, что испугался, а угловатый инопланетянин удивленно посмотрел на есаула.

— Он типа у вас главный? — слегка повернув голову в сторону Кедмана, спросил оркоподобный питекантроп. — На всех так круто наезжает.

— Хуже, — ответил американец. — И вообще тебе велели пасть закрыть. Поэтому зажми свою волосатую задницу ладошками и готовься к худшему!

— А откуда ты знаешь, что она у него волосатая? — поинтересовался Шныгин.

— А какая она может быть, если у него морда щетиной заросла, словно у афганского моджахеда? — удивился недогадливости старшины американец. — Я вот помню, в две тысячи первом году мы…

— Оставь свои истории для мемуаров, — оборвал капрала Пацук. — А то воно ж, знаешь, как бывает, когда безмозглый афроеврей начинает сказки о своем боевом прошлом придумывать?.. Бац, спускается с небес Моисей и его обратно в Африку уводит, бабуинам лапшу на уши вешать.

— Я вот возьму когда-нибудь и такой ответ придумаю, что ты потом на год издеваться над людьми перестанешь, — обиделся капрал.

Шныгин фыркнул.

— Прекратите вы, что ли, еври бади! Детский сад тут развели, — проговорил он и повернулся к пленному. — Короче, сейчас ты нам начинаешь все рассказывать, и тебя не только никто бить не будет, но я даже банан тебе дам, чтобы самому на пальму лезть не пришлось, блин.

— А чего рассказывать-то, в натуре? — спросил питекантроп.

— Все! — потребовал старшина.

— Ну, я типа родился… — тут же начал урод, но Пацук его прервал.

— Ты хочешь сказать, из пробирки вылез? — поинтересовался есаул.

— Нам это неинтересно, — вмешался Шныгин, но питекантроп на него внимания не обратил.

— Я типа не знаю, откуда у вас дети вылезают, но матом ни фига не ругайся, — обиделся он. — Я же говорю в натуре, что родился…

— То есть у тебя были мама с папой? — удивилась Сара.

— Ну, блин, вы паритесь, в натуре! — восхитился клыкасто-волосатый уродец. — Вы типа тут обкумаренные все? У вас загоны, как после прихода… А как можно без мамы с папой родиться? Типа аист в капусту принес?

На секунду в рубке наступила гробовая тишина.

«Икс-ассенизаторы» удивленно переглядывались друг с другом, пытаясь переварить последние новости. Когда Раимов говорил им о необходимости получить на Лоне максимум информации о новых генетических экспериментах, проводимых мятежниками, а затем Хаарм сообщил о неведомых и жутко свирепых солдатах, спрятанных в казармах от постороннего глаза, то спецназовцы решили, что эти моменты взаимосвязаны друг с другом. Ну а когда «икс-ассенизаторы» наткнулись на засаду, то поняли, что на ловца и зверь бежит.

Направляясь за «языком», они надеялись решить сразу две задачи. Во-первых, получить необходимую им информацию о ситуации на Лоне. А во-вторых, добыть для ученых приличный образчик этих самых пресловутых генетических экспериментов. Но теперь эти надежды рухнули. Похоже, плененный питекантроп и генетические эксперименты на Лоне между собой не были связаны. Шныгин повернулся к Хаарму и кивнул головой в сторону питекантропа.

— Кто это такой и откуда он взялся? — поинтересовался старшина.

— А я откуда знаю? Я это чучело в первый раз вижу, — буркнул небесный. — И вообще, если я предатель, то чего со мной разговаривать?

— Вот именно. Нечего с тобой разговаривать. Тебя нужно взять за ноги и головой об столб шандарахнуть, — согласился с ним Пацук. — Мы тебя не спрашиваем, знаешь ли ты, как пленного зовут. Что это за раса такая? Мы до сих пор, кроме толпотоидов, кристаллидов, мурлантов, летунов и вас, небесных, никого еще не встречали.

— А я еще людей встречал. Правда, они мне не очень понравились, — проворчал Хаарм и, увидев, что есаул явно собрался выполнить свою угрозу, сменил тон: — Не знаю я, к какой он расе принадлежит. Я так же, как вы, подобных ему существ еще не встречал…

— Вы типа про меня языками чешете? — вмешался в разговор питекантроп. — Так меня и спросите, в натуре. Я маммид.

Уродец хотел, видимо, хлопнуть себя кулаком в грудь, но забыл, что руки связаны за спиной, и от резкого рывка едва не свалился. Хорошо, что Кедман успел схватить его за шкирку. Правда, из-за немалой массы пленного капрал и сам едва удержался на ногах, но, слава богу, все обошлось. А пленный, кажется, на то, что едва не упал, даже внимания не обратил.

— Я маммид Насан из древнего рода Бубрулов! — гордо заявил он. — И тот, кто посмеет сказать, что мой тотем неконвертируем, будет отвечать за клевету перед Гаагским международным трибуналом…

— А откуда он про Гаагский трибунал знает? — оторопел Кедман.

— Это не он. Это скорее всего переводчик не нашел лучшей аналогии, — пояснил Зибцих.

— Тихо! — рявкнул на них старшина и посмотрел на питекантропа. — Ну-ка, маммид Насан, рассказывай, откуда ты и как вообще здесь оказался.

Уродец, вмиг переполнившийся гордостью за свой род, нацию, страну и все остальные общественно-политические конструкции, знакомые ему с детства, охотно выложил все, что знал. Правда, девять десятых этой информации «икс-ассенизаторов» совершенно не интересовали, а от остатков рассказа Насана толку было немного.

Если на вопрос, кто он такой, Насан ответил вполне внятно, то вот сведения о том, откуда он взялся, предоставить «икс-ассенизаторам» не мог. Единственным, что маммид сообщил по этому поводу, был бессвязный лепет о каких-то «хозяевах», при этом Насан тыкал пальцем в сторону небесного, железных машинах, долгом сне с разноцветными видениями и казарме, где «хозяева» дали ему и другим таким же, как и он, «крутое» оружие, научили быть мужчинами и объяснили, как надо родину любить и что все, кроме этих самых «хозяев», эту самую родину хотят уничтожить.

— Короче, чуваки, мы с вами не контачим, — подвел итог своей пространной и плохо понятной речи маммид. — И лохом, блин, буду, если первым не принесу к своему тотему головы таких чмошников, как вы. Вы только руки мне развяжите и герлу свою шизанутую, в натуре, держите подальше.

— Я бы развязал тебя, да руки марать о твою морду слюнявую не хочется, — презрительно бросил Пацук. — А то, как воно ж с болтунами случиться может, я уже рассказывал. Если ты не помнишь, то сейчас Сару попрошу, чтобы она тебе это еще раз объяснила. — Насан испуганно покосился в сторону разведчицы. — А теперь я внимательно слушаю твой рассказ о том, что ваша вшивая банда делала возле болотной горловины. Так кого именно вы там ждали?

А вот на этот вопрос маммид и вовсе ответить не мог. Или не хотел. И как бы «искусник переговоров» Пацук его ни уговаривал, Насан сказал «икс-ассенизаторам» только одно: «Приказали!» Ну а кто приказал и зачем, уродец не знал. Дескать, не его это дело с «хозяев» чего-то спрашивать. Ему сказали: сиди, Насан, жди и хватай всех, кто придет, — послушный маммид так и делал.

— В общем, дело ясное, что дело темное, — вздохнул старшина, когда ему надоело слушать одни и те же вопросы, которые есаул задавал Насану.

— Ты эту рожу знаешь? — спросил он у маммида, показав на молчаливого Хаарма.

— Ага, йоу! — согласился клыкастый урод. — С такими рожами, в натуре, вы по болоту ходили. Прикол, конечно, что у вас типа по две башки, но лично я в него не въезжаю.

— Тьфу ты! — сплюнул Шныгин и снял с головы небесного гермошлем. Вопреки опасениям некоторых членов группы, ментальной атаки не последовало. — Этого типа ты знаешь?

— Хозяин, блин, — подтвердил Насан.

— Значит, это он тебе приказ отдавал? — вкрадчиво поинтересовался Пацук.

— А я типа не в курсе, — ответил маммид. — Они, в натуре, все одинаковые. И я даже не знаю, хороший этот хозяин — или отстой полный. Во!

— Не поняла? — впервые за все время допроса подала голос Сара. — Что значит «хороший или плохой»?

— Ты что, не догоняешь? — удивился маммид. — Это все, в натуре, знают. Есть хорошие хозяева, которые нашу родину спасают, а есть плохие, которым вы служите. Раньше хорошие жили вместе с плохими на Земле Обетованной, а потом плохие их оттуда выгнали и захотели всех поработить. Теперь мы должны помочь исправить ситуацию. Типа конкретно замочить всех врагов в последней битве. Йоу!..

— Знакомая история. Где-то я ее слышал. Или читал? — задумчиво протянул Кедман. Остальные на него покосились.

— Это же одна из многих религиозных легенд. Библейская история о Падшем ангеле, например, — терпеливо напомнил ему Зибцих. — Вот только интересно, они ее сами выдумали или у нас своровали? И знал ли народ Насана такую сказку до появления у них небесных?

— До этого они, по-моему, кроме каменного топора, совсем ничего не знали, — буркнула Сара. — И вообще, хватит этого несчастного мучить допросами. Ясно же, что он тупак тупаком. Давайте лучше решать, как нам теперь до столицы Лоны добраться!

— А чего тут думать? — фыркнул Микола, сердито покосившись на жалостливую Сару. — Поднимем «тарелку», подлетим поближе, сядем, а дальше видно будет.

— Ничего у вас не получится. Сами погибнете и меня погубите, — перебил его Хаарм. — Тут надо действовать по-другому.

— Молчал бы лучше! — рявкнул на него есаул. — Хватит того, что ты нас вывел прямехонько на засаду. Я, между прочим, из-за тебя едва не погиб.

— Ну сколько тебе можно говорить, что я тут ни при чем? — возмутился Хаарм. — Во-первых, этот волосатый маммид уже сказал вам, что им велели хватать каждого, кто появится на переходе. Во-вторых, чуть не погиб ты не из-за меня, а из-за своей дурной башки. Нечего лезть под огонь, словно скрунатор, призыбутером укушенный! Ну а в-третьих, подумай сам, зачем мне вас местным властям сдавать? Единственное, что у вас есть для меня ценного, так это контур Зубова. А ты думаешь, если бы вас военные захватили, я бы этот прибор когда-нибудь смог увидеть? — Пацук промолчал. — Вот так-то. Мне сдавать вас просто невыгодно! Уж если на то пошло, я лучше всех вас ночью перережу и корабль угоню.

— Репа, может, нам этого мозгляка на ночь запирать где-нибудь в кладовке? — спросил у Шныгина есаул после того, как небесный сделал довольно неосторожное заявление.

— Не-а, — протянул Сергей. — Пусть его лучше Сара на ночь спать укладывает. У нее, как я смотрю, с мужиками управляться здорово получается.

Заржали все… Хотя нет, не совсем все. Все за небольшим исключением… Ну а если быть уж совсем точным, то смеялась только половина собравшихся, поскольку Насану и Хаарму было не до смеха по вполне понятным причинам — они на себе уже испробовали, как именно Сара умеет «с мужиками управляться». Почему не смеялся Пацук, истории неизвестно, но имеются подозрения, что причина временного отсутствия чувства юмора у есаула уходила корнями во что-то личное. Может быть, даже интимное.

— Так, мужики, хватит ржать, — спрятав улыбку, потребовала единственная на корабле девушка. — Есть идеи, как до столицы добираться?

— Есть, — ответил Хаарм за себя и за того парня, который ржал. — Только это будет стоить намного дороже.

— По-моему, сейчас кое-кто тут у нас доторгуется, — проговорил Пацук, поворачиваясь к небесному.

— Ладно-ладно. Не намного, а чуть-чуть, — выставив вперед руки, пошел на попятную Хаарм. — Хорошо! Сойдемся на той же цене, — и совсем сник под мрачным взглядом Миколы. — Так и быть, инвалидам сделаю скидку.

— Ну вот, а вы не верили, что я умею вести переговоры, — довольно улыбнувшись, повернулся к «икс-ассенизаторам» есаул. И тут до него дошло. — Кого ты инвалидом назвал, урод недоделанный?!

Вот теперь ржали все. Даже маммид, хотя он ни хрена не понял.

Часть II Погоня за зубоскалом

Глава 1

Галактические координаты места и межпланетное время действия неизвестны. Однако есть информация, что эти данные скоро поступят. Зеркальная тюрьма небесных. Действующие лица — все те же. Местное время: прием пищи. Точнее сказать невозможно.

Оказалось, что сочетание зеркал с ярким, слепящим светом еще не все, на что способен извращенный ум тюремщиков. Через какое-то время после разговора Орлова с инопланетянином в сиреневом плаще — капитан считал, что на следующий день, — небесные додумались ублажить слух пленников шедеврами земного музыкального искусства. И в качестве таковых тюремщики выбрали почему-то бравурные германские марши сороковых годов. Нужно ли говорить, к чему это привело?.. Правильно, нужно!

Сколько времени продолжалось новое издевательство, сказать никто не мог. В зеркальной комнате, где яркий свет не гас ни днем, ни ночью, да еще под аккомпанемент немецких маршей, само понятие времени теряло всякий смысл. Однако много его и не требовалось для того, чтобы бойцы начали потихоньку звереть. И даже снять нервное напряжение путем разламывания мебели и прочих частей интерьера возможности у бойцов группы Орлова не было, поскольку наученные горьким опытом инопланетяне еще до трансляции маршей усилили все крепления в комнате.

Конечно, бойцы группы Орлова не первый день были замужем. В смысле имели опыт боевых действий и вообще специально готовились к всевозможным пакостям со стороны противника, но громовую музыку, яркий свет и сотни отражений в зеркалах смог бы выдержать только слепоглухонемой, парализованный и страдающий несварением желудка слон. Людям это было не под силу. Ну а в дополнение, дабы окончательно лишить бойцов рассудка и остатков силы воли, небесные нанесли несколько точечных ментальных ударов.

— Эй, ты что делаешь, свинья? — завопил один из бойцов, когда сослуживец схватил его за ухо. И еще громче завопил, когда собственная рука, которой он собирался ударить наглеца, уцепилась за его нос.

— Ой, мамочка! Что со мной творится? — закричали в другом углу сразу двое солдат, принявшись отплясывать под звуки немецкого марша грузинскую лезгинку. — Остановите нас кто-нибудь!..

И так — без конца. Едва кто-нибудь из бойцов переставал выделывать антраша на блестящем полу, как кто-то другой принимался грызть спинку кровати, стоять на ушах, рассказывать похабные анекдоты и заниматься прочими вещами, неподобающими российскому спецназовцу. И единственными людьми, которых ментальные удары инопланетян не затрагивали, были сам Орлов и его помощник, лейтенант Боков. Причем последний глядел на чудачества своих сослуживцев со слезами на глазах.

— Товарищ капитан, — наконец не выдержал лейтенант. — Нужно это как-то прекратить. Иначе мы очень скоро с ума тут все сойдем. А на службе идиоты не нужны.

— Как раз именно там полным-полно идиотов, — буркнул Орлов. Впрочем, слово «буркнул» тут не подходит, поскольку из-за громких маршей обоим офицерам приходилось орать, чтобы услышать друг друга. — Идиотом больше, идиотом меньше — никто и не заметит. Глядишь, тебя тогда сразу в звании повысят.

На несколько секунд Боков задумался, представив на себе погоны старшего лейтенанта, а то и капитана, а затем понял, что командир просто шутит. Из чего лейтенант тут же сделал вывод, что, будь он хоть трижды идиотом, лишние звездочки на погоны получит после дождичка в четверг, да и то только тогда, когда рак на горе просвистит о том, что там бабушка надвое сказала. Боков поразился стойкости командира, его способности сохранять чувство юмора в самых безнадежных ситуациях и поплелся к своей койке. Впрочем, он так до нее и не дошел.

— Товарищ капитан, парней жалко, — проговорил он, возвращаясь. — Уж лучше бы эти гады нас с вами так мучили.

— Нет, нас они не будут, — усмехнулся Орлов. — Им это не нужно. Они все правильно рассчитали. Знают, что я, как командир, отвечающий за жизнь и здоровье подчиненных, не выдержу и соглашусь на переговоры.

— А что в этих переговорах страшного? — поинтересовался лейтенант и сам испугался своей наглости. — Все же очень просто. Нужно лишь дать инопланетянам честное слово, что ничего и никому до встречи с Президентом не расскажем, и мы свободны…

— Вот это меня и настораживает, — проговорил Орлов и посмотрел на удивленного лейтенанта. — Настораживает то, что все слишком просто. К Президенту если кого из группы и пустят, то только нас с тобой, а то и вовсе меня одного. Оружия у нас не будет, а на дистанцию удара к Президенту нас не подпустят. Да я и сам бы не рискнул с ним в рукопашный бой вступать. В общем, угрозы никакой нет, и присягу мы не нарушаем, а мне все равно что-то в этом предложении не нравится.

— Да что же тут может не нравиться? — возмутился Боков.

— Разговорчики мне твои не нравятся! — рявкнул на него капитан и тут же смягчился: — Ладно, не волнуйся. Разберемся как-нибудь, — а затем встал и посмотрел наверх. — Эй, вы, мучители! Выключайте музыку и переставайте терзать моих людей. Я согласен…

И не успел Орлов договорить, как наступила тишина и темнота. Потом кто-то наступил ему на ногу. Затем он кому-то наступил. После чего начали наступать белые, Анка-пулеметчица никак не могла перезарядить ленту, и взвод у деревни Крюково дружно стал погибать. И тогда наступил конец света, хотя никто и не понял, куда он наступил и зачем…

* * *

Довольно отдаленный уголок Галактики. Правда, непонятно, чем он доволен. И вообще совершенно неясно, как кто-нибудь, живя на Лоне, может быть чем-то довольным. Окраина столицы. Дачные участки, городские свалки и посты ГАИ. В общем, все как полагается. Местное время: ночь. Темно, по крайней мере!

Пожалуй, единственным, что, несомненно, радовало Сару Штольц, было отсутствие пауков на Лоне. Как, впрочем, и любой другой живности. То есть, конечно, по словам Хаарма, всяких там инфузорий, амеб и разнообразных бактерий было предостаточно, а вот более крупные звери на планете не водились. Почему?..

А этого, батенька, даже небесный объяснить не мог. Что, впрочем, Хаарму было простительно, поскольку данный инопланетянин до того, как стать профессиональным контрабандистом, профессионально же занимался геодезией и к планетологии, биологии, зоологии и остальным наукам отношения не имел.

Единственное объяснение отсутствия на Лоне сложных форм жизни, которое приходило в голову, относилось к погрешности Всевышнего. То ли он, когда яркой краской эту планету заливал, с дозой токсинов переборщил, то ли устал всяких зверушек лепить или просто на биоматериале решил сэкономить — никому не известно и установить не удастся. По крайней мере до тех пор, пока кто-нибудь лично у Создателя о сем печальном факте не спросит. Кроме того, что простейшие формы жизни на Лоне были абсолютно неагрессивны, и это считалось не требующей доказательства аксиомой.

Наверное, будь на Лоне львы и барашки, они могли бы мирно жрать травку рядом друг с другом, совершенно не думая о том, что вегетарианская пища обделена протеином и однообразна. Но как уже говорилось выше, ни львов, ни барашков, ни даже крыс на этой аляповатой планете не было, и землянам панорамную картину Эдема воссоздать в воображении не удалось. Разве что под микроскопом, где прекрасно было бы видно, как растения и одноклеточные организмы мирно высасывают питательные вещества из почвы и воды, затем тихо отмирают, создавая при помощи бактерий новые запасы питательных веществ. В общем, пастораль. И все же, передвигаясь по темным и узким тоннелям, Сара Штольц постоянно боялась, что ей на голову свалится большой паук. С арбуз размером, а то и больше.

Конечно, девушка понимала, что стыдно доблестной израильской разведчице и члену команды «икс-ассенизаторов» бояться каких-то пауков, но сделать с этим ничего не могла. Узнай кто-нибудь из бойцов о подобных страхах, они подняли бы Сару на смех. Особенно учитывая то, что девушка была в энергоскафандре.

— За следующим поворотом будет выход, — наконец заявил Хаарм, и Сара облегченно вздохнула. — Мы выберемся из тоннелей на складе завода вторичного сырья. Там вам придется меня подождать, поскольку в таком виде, — небесный жестом обрисовал скафандры землян, — на улицах появляться опасно.

— Попробуешь нас продать — перегрызу глотку и скажу, что так и было! — пообещал Пацук. Небесный на него покосился, но комментировать это заявление не стал. Он просто отвернулся от украинца и пошел вперед.

Через пару минут узкий многокилометровый тоннель, который и был секретной лазейкой Хаарма в столицу планеты, наконец закончился. По прикидке Шныгина, «икс-ассенизаторы» шли по нему минимум шесть часов и страшно устали, но старшина считал, что изматывающее путешествие себя оправдает, если небесный выведет их туда, куда обещал. По крайней мере, оно дало возможность спецназовцам добраться до столицы тихо, без боев и потерь личного состава. А свое нежелание сразу повести землян этим проходом контрабандист объяснил тем, что тоннели являются его частной собственностью, прорыты в скалах его рабочими и должны были оставаться в секрете, на случай его экстренного бегства из столицы. За что Хаарм, естественно, дополнительных очков в свою пользу не заработал, но зато получил персонального врага в лице Миколы Григорьевича Пацука.

Впрочем, есаул сразу рвать глотку небесному не стал, решив отомстить за свою поруганную честь, испорченный шлем и подмоченную репутацию в более подходящее время. Правда, Микола все время путешествия по туннелям держал Хаарма на прицеле, но исключительно для успокоения своей души, а вот с маммида Насана глаз не сводил только для общего блага.

— Репа, и все равно я не понимаю, зачем ты это животное с собой притащил, — ткнув стволом в сторону маммида, проговорил Пацук, как только небесный скрылся за последним поворотом. — Воно ж нам всю операцию испортит…

— А я тебе говорю, блин, что в гарнизон без него мы не попадем, — ответил старшина. — И уж тем более гарнизонное начальство не разыщем, еври бади.

— Ой, да откуда ты знаешь? — фыркнул Пацук. — Это гражданскому населению казармы могут казаться неприступными, а нормальному спецназовцу проникнуть в них — раз плюнуть!

— Может быть, — согласился Шныгин. — Если бы мы были на Земле, я бы с тобой даже не спорил. Ну а пока ты не придумаешь, как нам сделать так, чтобы ни один часовой нас от обычных маммидов не отличил, лучше помолчи.

Вопрос о том, идти или нет на военную базу, не стоял вообще. Насан ни о прибытии в систему Лоны корабля землян, ни о судьбе его экипажа ничего не знал, и это было вполне естественно, поскольку рядовому маммиду, кроме родного тотема, главы клана и Устава вооруженных сил, знать ничего не полагалось. Однако армейское начальство наверняка информировано о том, что за враги иногда появляются на орбите. Вот с этим начальством «икс-ассенизаторы» и собирались поговорить по душам. Идеальным вариантом для «беседы» был бы захват одного из «хозяев» маммидов, но тут уж как повезет. Может быть, для получения нужных сведений окажется вполне достаточно и вождя клана.

Всего на Лоне было три базы маммидов. Одна располагалась около Южного полюса, другая — у Северного, ну и последняя (или первая) находилась прямо в столице Лоны, которая в строгом соответствии с изобретательностью небесных так и называлась — Столица. Два первых скопления маммидов «икс-ассенизаторов» не интересовали. А вот последняя, где служил Насан и часто появлялись «хозяева», и стала главной целью спецназовцев. План рейда был предельно прост, завещан еще Суворовым, если кто-нибудь его помнит: «Глазомер, быстрота, натиск». То есть, говоря попросту, «икс-ассенизаторы» собирались попасть на базу через главные ворота, нагло подкатить к штабу, войти внутрь и, схватив всех, кто попадется под руку, так же нагло выехать обратно. Ну а отступление должен был обеспечить Хаарм, и это, пожалуй, являлось самым слабым звеном операции. По крайней мере, так считали Пацук и Сара. Кстати, за последние несколько дней это было единственным, в чем их мнение вообще совпадало.

Впрочем, и Шныгин не до конца доверял контрабандисту, отчего и принял некоторые меры предосторожности. Кедман с Зибцихом прижались к стенам, стараясь держать под прицелом тот лаз, в котором исчез Хаарм, а Микола с Сарой прикрывали тыл, на всякий случай разложив вокруг себя дымовые и световые гранаты. Ну а сам старшина зорко присматривал за Насаном, который, кстати, совершенно не проявлял признаков беспокойства, недовольства, расстройства или каких-либо иных нарушений психики солдата, попавшего в плен к врагу, что само по себе, согласитесь, казалось подозрительным.

— Ну-ка, Насан, ляг на пол, — приказал старшина.

Маммид с некоторой долей удивления в глазах посмотрел на него.

— Ты чего, в натуре, паришься? Тут же грязно, — возмутился арестованный.

— Тебе помочь? — поинтересовался Сергей, но маммид предпочел справиться с задачей самостоятельно. Зачем-то подув на пыль под ногами, военнопленный лег на нее пузом.

— Ну и что дальше? — повернув голову в сторону старшины, спросил мохнатый уродец.

— Вот так и лежи, еври бади, пока я другой приказ не отдам, — разъяснил порядок действий Шныгин. — И запомни: попробуешь встать без команды, продырявлю башку.

Насан, конечно, не мог знать, сдержит ли старшина свое обещание или нет, но проверить так и не решился. Что, впрочем, только к лучшему, поскольку маммид с продырявленной башкой ни на что не годился, а «икс-ассенизаторам» вряд ли удалось бы купить на Лоне резиновые маски Кинг-Конга, дабы хоть как-то замаскироваться под клыкастых военнослужащих.

Так и пролежал Насан нетронутым на пыльной поверхности тоннеля до тех пор, пока с той стороны, где скрылся Хаарм, не послышались легкие шаги. Кедман с Зибцихом обменялись знаками и вскинули оружие. Старшина тоже поудобнее перехватил лазерное ружье, но предосторожности оказались излишними — вернулся контрабандист. Один. И он совсем не выглядел счастливым… То есть, конечно, никто из землян не знал, чем отличается счастливый небесный от несчастного, но недовольное ворчание Хаарма вряд ли означало то, что он радостен и весел.

— Кретин, имбецил, дебил, олигофрен, — известил землян о своей осведомленности в медицинской терминологии Хаарм. — Идиот и шизофреник!

— Это ты о себе? — поинтересовался Пацук. Контрабандист, уже получивший достаточно объемное представление о чувстве юмора украинца, даже не посмотрел в его сторону.

— Этот придурок, мой человек в Столице, умудрился попасть под полицейскую проверку, — объяснил он, обращаясь к Шныгину.

— И что это значит? — спросил старшина.

— Видите ли, после того, как правительство Лоны заявило о выходе из галактического конгломерата, оно ввело некоторые новые правила, — пояснил небесный. — Например, раз в неделю полиция в каком-нибудь районе проводит облавы, и все, кто будет задержан, подвергаются самой тщательной проверке. Вплоть до анализа ДНК. Именно в такую облаву мой человек и умудрился попасть, хотя каждому толпотоиду на Лоне известно, что полицейские получают приказ о рейдах за два дня до начала, и любой уважающий себя полицейский продаст информацию о зачистке за вполне умеренную сумму. И я просто не понимаю, как этот идиот…

— Я тебя не о том спрашиваю, — оборвал словоизлияния Хаарма Шныгин. — То, что твой приятель в кутузке, мы уже и так поняли, еври бади. Что нам, блин, с этого светит?

— Нам стоит дня три-четыре переждать, а затем… — начал было предлагать небесный, но Сергей его снова перебил.

— Столько времени ждать мы не можем, — отрезал он. — Нужно все заканчивать сегодня же. И так мы уже на Лоне порядочно засветились. И попробуй только скажи, что это будет стоить дороже, я тебя прямо здесь, блин, Насану скормлю.

— Я хозяев не ем, — отозвался с пола маммид.

— А тебя никто и не спросит, — проинформировал пленного питекантропа Шныгин и повернулся к контрабандисту. — Так какие у тебя будут предложения?

— Трудно сказать. — Небесный почесал что-то под капюшоном. — Я, конечно, попробую достать для вас армейский транспортник, но это очень трудно.

— Но ты постараешься, — заверил контрабандиста старшина. — Нам тебя здесь ждать?

— Нет, это опасно, — покачал головой Хаарм. — Охрана завода вторсырья может заметить, что я хожу туда-сюда, и вызовет военных. Сами понимаете, чем это всем грозит.

— Так что конкретно ты предлагаешь? — уже и у Зибциха терпение кончилось.

— Пойдемте, — позвал Хаарм. — Я вас спрячу в надежном месте.

Процессия, состоящая из небесного, маммида и пятерых людей в энергоскафандрах, в любом месте выглядела бы довольно странно, и Лона — не исключение из этого правила. В лучшем случае в эту семерку начали бы тыкать пальцами. В худшем — вызвали бы бригаду «Скорой помощи», отвечающую за доставку столь экстравагантных персонажей в соответственные лечебные учреждения. И спасло «икс-ассенизаторов» от знакомства с местными психбольницами исключительно то, что контрабандист, похоже, знал в окрестностях все входы и выходы. Правда, путешествие по кучам мусора и сточным канавам никто бы приятным не назвал, но ради безопасности и успеха операции спецназовцам иной раз приходится терпеть и не такое!

— Куда мы идем? — поинтересовался у Хаарма Шныгин, когда они в очередной раз затаились в какой-то яме с мутной и вонючей лужей на дне.

— В… садово-огородническое товарищество, — с некоторой заминкой услышали люди интерпретацию слов небесного в исполнении «универсального переводчика».

— Куда? — не понял необразованный Кедман.

— Ну, это место, похожее на ваши ранчо, — объяснил американцу Зибцих.

— Ну да. Если только это ранчо разбить на несколько тысяч маленьких участочков, — внесла поправку Сара.

Шныгин и Пацук, лучше прочих способные объяснить негру с русскими корнями, что такое садово-огородническое товарищество, почему-то смолчали, и пришлось Кедману ожидать прибытия в вышеуказанное место, дабы самому узреть, на что оно похоже. Однако удивляться пришлось не ему одному.

Еще на орбите, объясняя людям, как именно он собирается провести их в казармы маммидов, Хаарм показывал «икс-ассенизаторам» карту столицы Лоны. Она, как, впрочем, и остальные города трунарской цивилизации, была построена в виде концентрических кругов, расходящихся от центра. Но на этой карте не были нанесены окрестные хаотические постройки, в основном принадлежавшие толпотоидам. И это были настоящие дебри, у которых с садово-огородническими товариществами общим было только то, что толпотоиды там действительно в какой-то мере занимались сельским хозяйством.

Появились эти районы вокруг Столицы благодаря некоему растению, встречающемуся только на Лоне. Особенность этого представителя местной флоры была в том, что при добавлении в любую пищу оно невероятным образом изменяло ее вкусовые ощущения, делая даже соевую колбасу изысканней лучших сортов сервелата, а общепитовскую хлебную котлету могло превратить в настоящее произведение кулинарного искусства. В общем, растение пользовалось невероятным спросом, и не только на Лоне. Пищевая добавка экспортировалась на все планеты галактического конгломерата и была вторым, после эллериума, прибыльным пунктом экономики Лоны.

Конечно, правительство планеты и само широкомасштабно занималось выращиванием уникального растения, но возникновению вокруг Столицы садово-огороднических товариществ тоже не препятствовало. Во-первых, увеличение экспорта никогда лишним не бывает. Во-вторых, это самое увеличение не требовало клонирования большего числа рабочих, что само по себе могло бы нарушить веками выработанный баланс между руководящей верхушкой и бессловесным быдлом. Ну а в-третьих, дабы толпотоиды не отдыхали слишком много и во время безделья не пытались думать о правильности мирового устройства, правительство великодушно разрешило им выращивать после работы, в выходные и праздники редкую пищевую добавку и не менее великодушно скупало ее по мизерной цене, создавая у толпотоидов иллюзию роста собственного благосостояния.

Впрочем, обо всем этом «икс-ассенизаторы» узнали несколько позже. А пока что они удивленно рассматривали странного вида перекошенные постройки с засаженными какой-то зеленью участками. После свалок, по которым бойцы только что прошлись торжественным маршем, подобные шедевры архитектуры в свете трех лун Лоны вызывали некоторое эстетическое удовлетворение, но каждый из людей прекрасно понимал, что уже через полчаса от вида этих трущоб их будет тошнить.

— И долго нам здесь торчать? — поинтересовалась у Хаарма Сара Штольц.

— Минимум до рассвета, — ответил контрабандист. — Даже если я сумею раздобыть для вас армейский транспортник, до рассвета мимо блокпостов проскочить мне не удастся. Но я бы советовал вам побыть здесь до вечера. Перед отбоем легче проникнуть в казармы…

— А это ты нам предоставь решать, умник, еври бади, — отрезал старшина. — Гони сюда технику, а уж дальше мы сами разберемся. Кстати, какая из этих халуп наша?

Небесный неопределенно махнул рукой, а затем двинулся вперед, указывая «икс-ассенизаторам» дорогу. Здесь, на дачных участках, контрабандист шел уже не скрываясь, однако спецназовцы передвигались по направлению к ветхим постройкам короткими перебежками, прикрывая друг друга. Впрочем, эта мера предосторожности оказалась излишней, поскольку вскоре выяснилось, что на Лоне, как и на Земле, по ночам на дачах никто не работает. Хаарм в задумчивости остановился у одной группы строений.

— Точно знаю, что его участок здесь. Вот только не могу вспомнить, какой из домиков ему принадлежит, — проворчал небесный себе под нос.

— Так твой осведомитель на Лоне — толпотоид? — поинтересовался Зибцих.

— Что? — встрепенулся контрабандист. — А-а, нет! Стал бы я с такой мелюзгой связываться. Здесь располагается участок одного из слуг моего осведомителя. Однажды мы здесь прятали… Впрочем, неважно! Занимайте этот домик. — Хаарм махнул рукой прямо перед собой. — Все равно до завтрашнего вечера на участках ни одна морда не покажется, а к тому времени я вас отсюда вывезу. Поэтому нет разницы, какую именно развалюху вы займете.

Конечно, контрабандист о нравах, царящих на Лоне, знал куда больше, чем люди, и все же не в правилах спецназовцев было кидаться в незнакомые помещения сломя голову. Шныгин дал знак группе, и бойцы мгновенно рассредоточились. Сара прижала маммида к стене, Пацук прикрыл тыл, а ефрейтор взял дверь под прицел. Кедман занял позицию справа от входа и, как только старшина оказался рядом, пинком выбил дверь. Шныгин мгновенно ворвался внутрь и через секунду оповестил всех, что внутри чисто. Точнее сказать, отсутствует противник, поскольку чистотой там и не пахло!

— Ни хрена себе, блин, ну и бардак! — заявил он по рации, осматривая беспорядочно захламленное помещение. — Слушай, Хаарм, а поприличней тут квартирок не бывает, еври бади?

— А все толпотоиды — свиньи, — известил старшину контрабандист, входя в домик. — Поэтому здесь и было удобно прятать… Впрочем, неважно! В общем, вы располагайтесь и ждите меня. Вернусь, как только подыщу вам транспорт.

Небесный исчез, растворясь в ночи, а «икс-ассенизаторам» ничего другого не оставалось, кроме как занять предложенное им помещение. Дача неведомого толпотоида была ужасно захламлена, вещи в беспорядке валялись по всему помещению, да и сам домик был удивительно маленький. Что, впрочем, вполне естественно, если учитывать средний рост толпотоида.

— И как мы тут все поместимся? — поинтересовался Кедман, нагибая голову, чтобы не пробить ею потолок.

— В тесноте, да не в обиде, — ответил старшина, который был ненамного ниже. — Сара, Микола, располагайтесь около окон, следите за улицей и постарайтесь не высовываться. На всякий случай. Джонни, ты пристраивайся, блин, где-нибудь у входа, а мы с Гансом оккупируем дальнюю стенку, еври бади.

Спорить со старшиной не стал даже Пацук. Все заняли предложенные им позиции, после чего выяснилось, что единственным местом, которое осталось для волосатого и отнюдь не маленького маммида, был центр комнаты. Как раз между двух куч мусора. Тот проворчал себе под нос что-то вроде «Меня тут за лоха, в натуре, держат», но на пол все же уселся. А затем и улегся, когда старшина решил, что сидя маммид закрывает ему сектор обстрела входной двери.

Говорят, ждать и догонять — хуже нет. Если эта поговорка верна, то кому-либо хуже, чем «икс-ассенизаторам», в данный момент быть просто не могло. Хотя бы потому, что пятерка землян должна была догнать исчезнувший экипаж «Ястреба», и, чтобы сделать это, группе требовалось, как это ни парадоксально, сидеть и ждать. В общем, бойцам не позавидуешь. Тем более что, только оказавшись в дачном поселке толпотоидов, «икс-ассенизаторы» до конца поняли, насколько рискованное предприятие они затеяли.

Вообще в самом плане проникновения в гарнизон маммидов с самого начала была масса изъянов и чрезвычайно большое количество всевозможных «если». Если Хаарм сможет довести их до Столицы, если он не продаст и организует встречу со своим человеком, если тот сможет… И так далее. К тому же на охране корабля остался один Коля Мухин, и это тоже беспокоило бойцов. Конечно, он парень не промах, да и «тарелка» не старый сарай, и, находясь внутри, пилот скорее всего будет в безопасности, но ведь как-то инопланетяне смогли обезвредить группу Орлова?! А те хоть и не были суперспециалистами по борьбе с пришельцами, но все же психологическую подготовку какую-то прошли. В отличие от Коли Мухина, который, как предполагалось, вообще никогда не должен был вступать в контакты с инопланетянами. По крайней мере не делать этого без «икс-ассенизаторов», находящихся поблизости. И теперь сама мысль о том, что «тарелку» обнаружат, а Коля не сможет оказать надлежащего сопротивления ментальной атаке врага, здорово беспокоила спецназовцев. Озвучил ее самый здравомыслящий человек из всей группы — ефрейтор Зибцих.

— Слушай, Сергей, может быть, кому-то из нас стоит вернуться? — обратился он к старшине. — Дорогу назад я найду. Конечно, это не лучшая мысль, но опасно так надолго оставлять корабль без охраны.

— Вот именно, мысль не лучшая, — согласился с ним Шныгин.

— О разделении труда раньше нужно было думать, блин, а сейчас это просто опасно. В случае чего Колян в «тарелке» продержится. Мы ведь уже проверили, что маммиды ментальные удары наносить не могут, а небесных, похоже, тут не так много. В засаде у топей ни одного не было…

— Зато, если нашу «тарелку» найдут, они туда на радостях все нагрянут, — утешил группу Пацук. И возразить ему было нечего, кроме как сказать: «Типун тебе на язык!» Что и было сделано всеми «икс-ассенизаторами» сразу.

— Кстати, о птичках, — заявила вдруг Сара Штольц, заставив всех повернуться в свою сторону. — А вы никогда не задумывались, зачем небесным понадобились маммиды? Что, у них своих солдат мало? Чем плохи мурланты?

— А действительно! — поддержал ее Ганс. — Чем маммиды лучше других? Насан, что в вас такого особенного?

— Мы храбрые, — гордо заявил волосатый уродец из-за кучи мусора.

— Нашел достоинство! — не оборачиваясь к маммиду, хмыкнул от окна Пацук. — Мурланты тоже мало чего боятся, а кристаллидам и вообще все по фигу. Тут одной храбрости мало.

— Мы сильные! — с еще большим пафосом заявил Насан.

— Ага, сильные, — согласился с ним украинец. — Такие вы сильные, что одна девка половину вашего отряда зашугала, да и ты сам на коленях перед ней ползал. Воно ж с сильным так всегда бывает…

— Мы умные, — на этот раз в голосе маммида проскользнула нотка сомнения.

Микола заржал в голос, но прокомментировать последнее заявление Насана не успел.

— Тихо вы! — зашипела Сара со своей наблюдательной точки. — На улице что-то происходит.

В домике тут же наступила тишина. И единственными звуками, которые нарушили ее, было клацанье взятого на изготовку оружия да невнятное хрюканье Насана, вжатого в грязный пол Шныгиным. Старшина знаками приказал маммиду молчать и так же, при помощи языка жестов, объяснил Насану, что с ним случится, если он надумает издать хоть один звук. Остальные «икс-ассенизаторы» замерли на своих позициях, и лишь Зибцих шевелился, минируя заднюю стену пластидом на случай возможного отступления.

— Сюда кто-то приближается, — шепотом доложила по рации Сара. — Двое. Нет, трое. Идут прямо к двери.

— Всем приготовиться! — приказал бойцам старшина, и по его тону можно было подумать, что они до сего момента играли в шашки. Это как минимум!

Сразу после этих слов старшины в домике стало слышно, как трое неизвестных переговариваются. О чем именно они говорили, разобрать «универсальным переводчикам» не удавалось, и бойцы остались в неведении относительно содержания беседы инопланетян. Сара знаком показала, что, кроме этих троих, никого поблизости нет, и опасения «икс-ассенизаторов» насчет того, что это Хаарм предал группу и навел на дачу военных, развеялись как дым. Старшина кивнул головой Кедману, вопросительно посмотревшему в его сторону, и в этот момент дверь отворилась.

— А я говорю, что это неправильно! — тут же раздался в наушниках бойцов голос первого из пришельцев. — И если ты еще раз…

Договорить незнакомец не успел: Кедман, прижавшийся к стене у двери, одним молниеносным движением рванул его на себя, зажимая в удушающий захват. Старшина тут же, ни секунды не мешкая, рванулся вперед, сбивая с ног следующего инопланетянина, входившего в дом. И не успел третий даже удивиться, как на его голову обрушился немаленький кулак Насана. Шныгин, краем глаза заметивший, что маммид вылетает из дачи, тут же отбросил в сторону свою жертву и, кувыркнувшись через плечо, наставил на волосатика лазерное ружье. А уже через секунду после этого на маммида хищно уставились еще четыре ствола.

— Сбежать хотел? — поинтересовался у Насана старшина.

— Ты, в натуре, вольтанулся, чувак? — возмутился маммид. — Зачем мне бежать, когда вы сами меня в казарму привезете? Я типа слегка размяться решил. Ноги конкретно затекли.

— Еще раз что-нибудь подобное сделаешь, и ноги у тебя больше никогда не затекут, — пообещал Сергей. — Потому что их у тебя не будет.

— А куда они денутся? — удивился питекантроп.

— И он еще говорит, что маммиды умные, — тут же прокомментировал ситуацию Пацук. Старшина махнул на него рукой.

— Ладно, хватит болтать, — приказал он. — Затаскиваем пленных в дом. Ганс, Джонни, обыщите их!

Никому из «икс-ассенизаторов» не хотелось без необходимости оставаться на открытом пространстве. После того как, несмотря на все заверения Хаарма о полной уединенности этого места, в дачный поселок все же нагрянули гости, бойцы опасались появления и других визитеров, справиться с которыми будет не так легко. Однако с тремя новыми постояльцами в домике воцарилась бы такая теснота, что провести нормально обыск было бы просто невозможно. Вот и пришлось проводить досмотр личных вещей на улице. Пока Сара и Шныгин следили за окрестностями, остальные быстренько обыскали троих визитеров.

— Сергей, смотри, что тут такое! — позвал ефрейтор Шныгина. Тот отмахнулся.

— Блин, внутри трофеи рассматривать будем, — приказал он, не прекращая наблюдения за окрестностями. — Изымайте все подозрительное и тащите этих чудиков в дом. Там со всем и разберемся.

Подозрительного у инопланетян оказалось не так уж много. Точнее, ничего! Если, конечно, не считать подозрительными одну целую и одну початую бутылку водки «Столичная». Шныгин удивленно рассматривал их, пока остальные распределяли бесчувственных толпотоидов вдоль одной из стен, для чего всей группе пришлось здорово потесниться. И если теперь «икс-ассенизаторы» и отличались от сельдей в бочке, то только размерами и отсутствием рассола. Старшина повел плечами, пытаясь устроиться поудобнее. А затем соизволил присвистнуть.

— Ни фига себе, блин, — проговорил он. — Даже сюда «Столичная», еври бади, добралась. Интересно, откуда они ее взяли?

— Вот и меня это волнует, — отозвался Ганс и пояснил, чувствуя недоумение сослуживцев: — Когда мы еще были на Трунаре, там наблюдался большой дефицит алкоголя. Уже тогда поставок с Земли не было, а потом Лона из конгломерата планет вышла. По идее если здесь и может быть водка, то только у очень богатых жителей. Не думаю, что толпотоиды к таковым относятся. Им алкоголь взять просто негде было.

— Ой, да ладно тебе, «взять негде было»! — передразнил ефрейтора Пацук. — Да с корабля Орлова и утащили, наверное.

— А откуда ты знаешь, что на «Ястребе» водка была? — удивленно спросил Шныгин.

— А чего тут знать, — фыркнул украинец. — Да никогда я не поверю, что русские с собой в дорогу водку не берут. А у группы Орлова еще и задание наверняка было — споить все местное население. Вы же, москали, без этого ни одну операцию нормально провести не можете.

— Можно подумать, хохлы меньше нашего пьют! — обиделся Шныгин.

— Может быть, прекратите спорить о том, кто из вас чаще бывает трезвым? — вмешалась в разговор Сара. — Один из пленных приходит в себя. Если следовать логике вещей, то его прямо сейчас допросить нужно, пока он еще в шоковом состоянии. Заодно и узнаете, откуда у толпотоидов водка взялась.

Последнее выяснилось очень легко. Как, впрочем, и все остальное, что интересовало «икс-ассенизаторов», поскольку пленные даже не пытались сопротивляться. Во-первых, потому что у толпотоидов в генах заложено правило: начальству не перечить и с вооруженными существами не спорить. Во-вторых, все трое были настолько ошеломлены, что просто не могли сопротивляться. Ну а в-третьих, даже если бы и смогли, то перед обаянием Пацука, профессионализмом Сары Штольц и методами Шныгина даже бегемот не смог бы устоять и в одиночку сплясал бы па-де-де из балета «Лебединое озеро», если бы они его хорошо попросили.

Как это ни покажется странным, но три толпотоида, пробравшиеся в домик к «икс-ассенизаторам» посреди ночи, к этому самому домику имели прямое отношение: один был его владельцем, а двое других — клонами счастливчика, созданными уже после строительства дачи и считавшими, что имеют на домик и участок около него прав не меньше, чем сам прототип.

Никогда ранее, ни на Лоне, ни тем более на Трунаре, юридических прецедентов подобный конфликт не имел. Более того, во всей трунарской культуре не было законов, способных хоть как-то решить проблему одного толпотоида и двух его клонов. Небесные, некогда создававшие Уголовный и Гражданский кодексы вкупе с Конституцией, даже представить не могли, что толпотоиды, созданные специально для улучшения уровня жизни других существ, потребуют что-то и для себя. Однако тлетворное влияние земной культуры с ее идиотскими «демократиями» сделало свое дело, и от того, что стали вытворять толпотоиды, уже не один судья-небесный сошел с ума.

Но не будем о грустном! В этот раз судьи на Лоне с ума не сходили. Они с него уже давно сошли и возвращаться назад не собирались. Ну а для того, чтобы идиоты-толпотоиды их поменьше доставали, представители Фемиды вообще перестали принимать у них какие-либо жалобы и претензии. Вот и получалось, что вопрос о праве владения данной дачей никто законным способом решить не мог. Тогда в ход пошли незаконные, в результате которых и выяснилось, что меньшие шансы на сохранение имущества имеются как раз у нынешнего владельца дачи.

А все дело заключалось в том, что у каждого из троицы были разные хозяева. Прототип служил у контрабандиста, который в миру был простым почтовым клерком, а его клоны оказались в услужении у более значительных для Лоны лиц. Один работал посыльным в Министерстве образования, а другой — третьим помощником четвертого посудомойщика у самого Отставного Секретаря второго заместителя начальника Службы пищевых добавок.

Объяснять тонкости этих иерархических отношений было бы слишком долго, но и так вполне ясно, что нынешний владелец дачи на ее сохранение шансы имел минимальные. И единственное, что ему пришло в голову, так это скомпрометировать своих конкурентов и посодействовать их увольнению с рабочих мест, вплоть до полной утилизации. Для этого толпотоид и украл у своего хозяина пару бутылок водки, организовал встречу со своими клонами и решил их напоить так, чтобы оба утром пришли на службу в зюзю пьяные. Ну и лучшим местом для этого была дача. Кстати, он и позвал их сюда якобы для того, что еще раз на месте осмотреть имущество и попробовать договориться о его разделе.

Естественно, увидеть монстров в энергоскафандрах, а с ними и еще более странное чудище, толпотоиды в пределах своей недвижимости не ожидали. Еще меньше все трое могли предположить, что на даче им могут просто настучать по рогам. А поэтому были шокированы и полностью лишены способности к сопротивлению. Хотя владелец дачи, увидев свою водку в руках землян, вяло попробовал отобрать ее. Однако ствол лазерного ружья перед носом окончательно охладил пыл обобранного толпотоида, и он бы горестно заплакал, если бы небесные при генетическом конструировании этого вида существ предусмотрели им слезные железы.

— Ах, вот вы, значит, как? — только и смог вымолвить он. — Тогда я на вас пожалуюсь. Не знаю, правда, кому и куда, но пожалуюсь. Это точно!

— Министру обороны петицию пиши, — подсказал ему Шныгин. — Еще раз спрашиваю, откуда на Лоне «Столичная» водка?

— Я же говорю, что у хозяина из тайника вытащил, — повторил толпотоид. — Они с Хаармом в этот тайник все время что-нибудь прячут и думают, что о его существовании никто не знает…

— А я о нем всегда знал, — поддержал его первый клон.

— И еще не раз им воспользуюсь. Всем назло, — дополнил второй клон.

— А вот об этом даже не думай! — заорал на него толпотоид.

— Клонам в наш дом вход воспрещен!

— От клона слышу! — в один голос рявкнули оба его двойника. — Тебя самого не из пробирки, что ли, вывели?

— Зато я старше вас, «духи» несчастные! — взвился толпотоид. — Вы еще, салаги, службы не видели, когда я…

— Мо-олчать! — заорал на них Шныгин в лучших традициях подполковника Раимова. — Молчать, придурки. Отвечать только на мои вопросы, без приказа рот не разевать, и вообще, чтобы я тут «дедовщины» никакой не видел, а то покажу всем троим, как это на Земле делается!

Видимо, наблюдать за тем, как выглядит «дедовщина» в Российской армии, ни один из толпотоидов не хотел, поэтому замолчали все трое. Ну а когда старшина взялся вновь их допрашивать, то уже ничего вразумительного добиться не мог. Каждый раз толпотоид со своими клонами начинали спорить, и ничто, ни ствол лазерного ружья, ни грозный окрик, ни могучий кулак земного спецназовца, ссоры эти прекратить не могло. Шныгин уже начал подумывать о том, не пустить ли в ход какое-нибудь более мощное средство вроде слезоточивого газа или ружейного приклада, но принять то или иное решение не успел.

— Репа, атас! — по рации рявкнул Пацук со своего наблюдательного поста. — Заткни их всех. Сюда какая-то тачка подъехала.

Гарантии того, что три толпотоида замолчат по приказу, не было ни у кого, а поэтому успокаивать их пришлось все тем же дедовским методом — ударом по затылку. Правда, в этот раз все было проделано очень аккуратно и обошлось без членовредительства. Ну а когда толпотоиды наконец замолчали, раздался голос Сары.

— Не волнуйтесь. Это Хаарм, — от своего окна доложила разведчица. — И похоже, он нашел то, что нам нужно.

— А таком случае отправляемся! — скомандовал старшина.

— А этих куда? — кивнул Пацук на трех толпотоидов.

— Возьмем с собой, — ответил Шныгин. — Нельзя их здесь оставлять. К утру вся Столица знать будет, что в городе земляне! Микола, бери одного, и пошли на выход. Ганс, Джонни, вам два других, а я поведу Насана.

— Да, веселенькая у нас компания подобралась. Пятеро людей, небесный, маммид и три толпотоида. Цирк, да и только! — проворчал Пацук и, подхватив с пола первого попавшегося инопланетянина, направился к выходу. Пришло время решительных действий!.. В эту фразу пафос добавляется по вкусу…

Глава 2

Земля. Год две тысячи тот же. Красно-кирпичное сердце России. То бишь Кремль. Местное время содержится в тайне даже от местных жителей и не заносится в протокол… Да и сами протоколы не ведутся. Что называется, встреча в неформальной обстановке.

Поскольку обстановка очередного собрания руководителей государств антиинопланетной коалиции была неформальной, утруждать себя строгим соблюдением этикета никто не собирался. В частности, американский Президент Джордж Любая-фамилия-на-выбор решил отказаться от своей официальной обуви и явился на собрание не в любимых желтых остроносых ковбойских сапогах. Теперь у окружающих уже не складывалось впечатление, что он только что слез с лошади. Теперь всем казалось, что Джордж минуту назад спрыгнул с коровы, поскольку сапоги у него были светло-коричневые в крапинку и выглядели так, будто он только что ступил в… В общем, понятно куда.

Великий Кормчий великого же Азиатского союза, напротив, выглядел как обычно, хотя этого никто не понял, поскольку обычно на его наряды никто не смотрел. Еханссон натянул на себя пестрый джемпер с широким горлом, а господин Шаарон обрядился в просторную белую рубашку и мягкие туфли без каблуков. Во что был одет российский Президент, никому не было известно, поскольку он к гостям еще не вышел, дав им возможность вволю посплетничать, дабы потом ознакомиться с видеозаписью их, так сказать, неофициальных точек зрения. Но члены коалиции, как назло, довольно долго молчали, разгуливая по просторному кабинету, любуясь интерьером и потягивая из высоких фужеров красное вино. Они совершенно при этом не догадывались, что за ними ведут наблюдение не только российские спецслужбы!

— И все-таки, что бы вы ни говорили, я будут настаивать… на чем?.. Правильно! На том, что присутствие на нашем собрании этого выскочки с Трунара абсолютно неприемлемо, — наконец нарушил общее молчание глава Евросоюза. — Это просто возмутительно, что наш потенциальный противник участвует в секретных заседаниях.

— Но ведь у него только совещательный голос. Он же ничего не решает! — попытался вступиться за Скрааба Мао Дзе и, увидев взгляды, направленные на него, откровенно возмутился: — И вообще я полностью поддерживаю Россию!

— Да-а, с таким напарничком быков не заклеймишь, — вздохнул Джордж.

— А я думаю, что российский Президент все-таки прав, — неожиданно вступился за Великого Кормчего Шаарон. — Скрааб сейчас наш союзник. И без его помощи ликвидировать новую угрозу нам не удастся. Мы бы о ней и не узнали, пока на Землю инопланетный десант не высадился. Но кое-какие меры безопасности принять, думаю, все-таки нужно. Нам не следует забывать, что трунарцы очень легко могут манипулировать сознанием людей.

— А может быть, они уже и вашим сознанием поманипулировали? А, господин Шаарон? — подозрительно посмотрел на премьер-министра Израиля глава Евросоюза. Тот ничего не ответил, крайне выразительно улыбнувшись.

На этом месте главы крупнейших государств планеты Земля были вынуждены прервать свой содержательный диалог, поскольку в комнату вошел российский Президент. Одет он был, как и прочие члены собрания, абсолютно неформально, то есть без пиджака и галстука. А за ним по пятам следовал тучный министр обороны в гражданском костюме и высоченный Скрааб в своем неизменном балахоне с капюшоном. Сопровождала эту троицу группа секретарей, которые тут же принялись оснащать глав государств «универсальными переводчиками».

— Здравствуйте, господа, — приветствовал собравшихся российский Президент. — Усаживайтесь поудобнее. Думаю, у всех у нас есть масса вопросов, предложений и претензий, которые следует безотлагательно обсудить и постараться прийти к какому-либо единому мнению.

— В этом вы абсолютно правы, — проговорил в ответ Еханссон, отказываясь усесться в одно из удобных кресел. — И главная проблема — это он, — председатель Евросоюза кивнул головой в сторону Скрааба. — Вы уверены, что присутствие инопланетянина на нашем совещании необходимо и что подобное безопасно?! Все люди знают о неординарных способностях этого вида… гм, разумных существ, и где гарантия, что он не воспользуется ими для достижения собственных целей? В то время, когда вся цивилизация Земли надрывалась, испытывая постоянные тяготы и лишения в целом, в частности, платя…

— Господин Еханссон, вы опять повторяетесь, — устало перебил его Президент. — И потом, господин Скрааб…

— Позвольте, я сам, — дотронулся до рукава его рубашки небесный и откинул капюшон.

До сих пор еще ни одному разумному существу с планеты Земля не удавалось увидеть лица небесного. Не сложилось с этим и теперь! И сколько главы крупнейших государств мира ни задерживали дыхание, рассчитывая увидеть ужасный лик пришельца, этот самый «лик» так и остался тайной за семью печатями, поскольку под капюшоном на голове Скрааба был надет стандартный гермошлем «икс-ассенизатора» с зеркальным забралом. По комнате пронесся вздох разочарования, и диссонансом ему прозвучал глухой стук за стеной. Президент России обернулся к министру обороны.

— Что это такое, Игорь Сергеевич? — поинтересовался он.

— Крыса, должно быть, — ответил министр обороны и почему-то покраснел.

— Будьте добры, в дальнейшем проследите, чтобы никаких крыс в Кремле не было. По крайней мере, во время секретных совещаний, — вежливо попросил подчиненного Президент.

Министр обороны кивнул головой и торопливо вышел из комнаты. Куда он в дальнейшем направил свой путь, никому не известно. Однако если бы очаровательное существо, грохнувшееся в обморок за стеной, узнало, как именно ее назвал Игорь Сергеевич, маловероятно, что тот смог бы вернуться назад из своего недолгого путешествия! По крайней мере, с полным комплектом тех частей тела, которые от природы полагаются любому нормальному мужику…

* * *

Уже не Земля. И даже близко с ней не лежала… Или не висела?.. В общем, неважно, что именно делала в космосе Лона, но находилась она на другом краю Галактики. Концентрическо-круговое сердце этой планеты. Столица то бишь. Местное время: от заката до рассвета и еще чуть-чуть подольше. Может быть, до полудня.

Техника, доставленная Хаармом «икс-ассенизаторам», выглядела необычно для людского глаза. Плоский, слегка срезанный к носу корпус, похожий на ожиревший в руках небрежной хозяйки блин, и полное отсутствие каких-либо движителей — колес, гусениц или ласт, на худой случай, были главными чертами этого творения инопланетного машиностроения. Шныгин удивленно обошел машину по кругу и повернулся к контрабандисту.

— А что-то я, блин, не понял, как это чудовище движется? — поинтересовался старшина. — Оно на воздушной подушке, что ли?

— На чем? — оторопел Хаарм. — Да у нас сейчас на воздушной подушке даже детские велосипеды не выпускают. Вы откуда такие умные свалились? — и тут же себе ответил: — Ах, ну да! Я же забыл, что вы дикие инопланетяне. Это новейший образец военно-транспортной бронетехники, который называется «Бронемех» и использует в своем движителе основные принципы антигравитации. Не такие, конечно, сложные, как искусственная гравитация на космических кораблях, но в целом схожие. «Бронемех» имеет семидесятимиллиметровую лобовую броню, двадцатимиллиметровые борта и способен выдержать прямое попадание из среднего плазменного орудия, такого, как «Плазмоплюй-7». Рыночная цена данной машины составляет…

— Мы разве у тебя что-то покупаем? — поинтересовался Пацук, перебив контрабандиста. Тот опешил.

— А вы что, хотите сказать, будто я для вас эту технику за свой счет доставал? — возмутился Хаарм. — Да вы не представляете, во что…

— Представляем! Но все это было оговорено ранее, — в этот раз небесного перебила Сара, и Микола одобрительно посмотрел на нее. Правда, лишь на секунду! Поскольку негоже гарному хлопцу ласково смотреть на вероломную дивчину. Таких дивчин надо нагайкой пониже поясницы охаживать, а не… Но развиться во что-то более конкретное своим размышлениям Микола не позволил.

— В общем, не будет у нас с тобой торга, Хаарм, — отрезал украинец. — Ты еще и половины своих обещаний не выполнил, а уже прибавки к зарплате требуешь. Воно ж знаешь, что с такими прохвостами бывает?..

— Потом ему объяснишь, — перебил украинца Шныгин и скомандовал: — По машинам! Некогда нам здесь задерживаться.

Посадка прошла быстро и организованно, как и все, что делают спецназовцы. Сначала в транспорт закинули трех толпотоидов, затем туда же загрузились Пацук с Зибцихом. За ними последовали маммид Насан и Кедман с Сарой Штольц. Шныгин с контрабандистом остались снаружи. Им нужно было еще раз обсудить план отступления.

Первоначально вывод из города «икс-ассенизаторов» планировалось провести при помощи закадычного друга Хаарма, но, поскольку этот субъект так некстати оказался в тюрьме, нужно было искать какой-нибудь иной способ отступления. Теперь рассчитывать на вторую машину — грузовик почтовой службы, забитый местной пищевой добавкой, — бойцам не приходилось. Как, впрочем, и на любой другой, поскольку дожидаться завершения операции поблизости от казарм контрабандист не мог, а далеко от гарнизона бойцы сами бы не добрались. Либо на заслон наткнулись бы, либо просто заблудились бы в этом большом городе. В общем, план отступления приходилось менять, и, как это ни коробило Шныгина, делать все нужно было на скорую руку.

Впрочем, о различных способах выхода из Столицы бойцы, конечно, говорили еще до начала операции. Но, поскольку Хаарм гарантировал успех своего плана, детально не отрабатывалось ничего иного. За исключением, пожалуй, того, что Коля Мухин по вызову группы поднимает «летающую тарелку» из укрытия и сажает ее прямо в центре столицы Лоны. Правда, подобный вариант действий существовал лишь на самый крайний случай, и Сергей к нему пока прибегать не хотел.

— Ну так что ты предлагаешь? — поинтересовался Шныгин у небесного.

— Есть два варианта, — ответил Хаарм. — Но первый самоубийствен, а второй и вовсе безумен.

— А если поконкретнее? — нахмурился старшина, чего небесный, впрочем, не увидел.

— Проще всего с базы выбраться двумя способами, — пояснил контрабандист. — Первый — захватить «летающую тарелку» на аэродроме гарнизона и попытаться убраться из города на ней. А второй — уйти из казарм по системе городской канализации. В первом случае нас наверняка собьют через минуту после взлета. А во втором — нас блокируют в канализации, как крыс, и тоже всех перебьют.

— И даже не посмотрят на то, что мы захватили военачальников? — удивился старшина.

— Ну, если бы с нами был президент Лоны или бывший правитель Трунара, то тогда бы еще подумали, — ответил небесный. — В противном случае церемониться не станут. Если только не решат, что вы нужны им живыми.

— Понятно, — буркнул Шныгин. — Пойдешь с нами. А как будем уходить, поймем на месте.

— Э-э, нет! Мы так не договаривались, — возмутился контрабандист. — До казарм вас доставить — пожалуйста, а внутрь я с вами не пойду. Такого условия в уговоре не было.

— Теперь будет, — внес поправку Сергей. — А ты, блин, логично рассуди, когда у нас больше шансов из казарм выбраться, с тобой или без тебя? Ту же канализацию мы ни хрена не знаем. А если нас поймают, то плакал твой гонорар.

— А если и меня с вами поймают, то гонорар мне уже не понадобится. Поскольку трупам деньги не нужны, — проворчал небесный и махнул рукой. — Э-э, ладно! Поехали. Только учти, что, если попадем в плен, я буду утверждать, что вы меня захватили и силой заставили себе помогать.

— Да ради бога, еври бади! — великодушно разрешил старшина и подтолкнул Хаарма в спину. — Так ты залезаешь внутрь или мы до обеда тут будем стоять?

Бойницы в броне инопланетной машины были слишком маленькими, чтобы в них можно было рассмотреть город во всей красе. Да в принципе будь они и большими, любоваться в спящей Столице было не на что, поскольку жители Лоны ночной образ жизни не практиковали. У них, как и у всех законопослушных представителей трунарской цивилизации, существовал строгий распорядок дня, в котором места ночным кутежам не было.

Исключения из этого правила, конечно, имелись. В первую очередь те, что были навеяны тлетворным влиянием Земли.

Молодые представители местной богемы уже стали разлагаться в ночных кабаках, но на всей Лоне подобных заведений насчитывалось не так уж много. Все они находились под неусыпным наблюдением полиции, и именно по этой причине «Бронемех» с «икс-ассенизаторами» на борту держался от кабаков подальше.

Лишь один раз за все недолгое путешествие к казармам маммидов транспорт землян был остановлен полицейским патрулем. Однако Хаарм с фальшивыми документами за рулем вкупе с грозной мордой Насана, которого, кстати, в этот момент держали на прицеле двое «икс-ассенизаторов», мгновенно погасили интерес полицейских-мурлантов к военной машине. А два других патруля, попавшихся людям на дороге, видимо, оповещенные своими сослуживцами, предпочли держаться от «Бронемеха» подальше.

— Ну, приготовьтесь, — вздохнул контрабандист, слегка притормаживая машину. — За следующим поворотом ворота казарм.

А за следующим поворотом обнаружилась сплошная стена метров пяти-шести высотой. На первый взгляд в этом монолите не было ни единой щелки или трещины, но это только на первый взгляд. Едва «Бронемех» «икс-ассенизаторов» приблизился к мрачной серой стене, как все пространство перед ней залил яркий свет, а прямо из поверхности стены выдвинулось несколько плазменных пушек. Причем, судя по внешнему виду, это были явно не те «Плазмоплюи», атаку которых могла выдержать бронированная машина.

— Доложите идентификационный номер и код доступа. Немедленно! — раздался откуда-то сверху громоподобный голос.

— Ваш выход, сэр! — заявил Шныгин и ткнул стволом ружья в бок маммида. Тот высунулся из люка на крыше «Бронемеха» и истошно заорал:

— Офонарел ты там, в натуре?! Какой еще код доступа? Мы только что с Триваарских топей приперлись. Задолбались на фиг! Открывай, баран оскопленный, а то глава рода Бубрулов лично тебе мамухака в тирпаку закурдычит!

— Насан, это ты, в натуре? — удивился тот же голос.

— А что, типа ни хрена со своей башни не видишь? — рявкнул в ответ маммид. — Открывай, блин, в натуре, тебе говорю. Тут со мной пленные и один из хозяев. Секешь, что он может разозлиться?

— Ладно, не парься! Открываю, — ответил громогласный голос, и неожиданно стена перед «Бронемехом» разъехалась в разные стороны, открыв узкий проход.

— Молодец! Жить будешь, — тут же пообещал Насану Шныгин.

— Конечно, буду, — удивился тот. — Мне еще типа премию за вас дадут!

— Сергей, а он, похоже, на самом деле верит, что везет нас в плен, — удивленно проговорил Кедман.

— Вполне может быть, что так оно и есть, — буркнул себе под нос старшина и толкнул в спину Хаарма, сидевшего за рулем. — Что застыл? Поехали!

Внутри столичный гарнизон маммидов и выглядел так, как положено выглядеть гарнизону. Те же казармы, гаражи, склады и ангары. Разве что в отличие от земных армейские здания на Лоне были исключительно куполообразными, без окон, зато с узкими бойницами, расположенными в полуметре над уровнем поверхности планеты. Освещение внутри гарнизона было тусклым, праздношатающихся живых существ не наблюдалось, и лишь впереди, у одного из зданий, в свете фонаря маячили две фигуры.

— Штаб! — ткнув волосатым пальцем в сторону этого строения, не без гордости проговорил Насан. — Вам туда, йоу! Только, когда будете выходить, оружие с собой не берите. Там, в охране, чуваки типа горячие служат. Увидят таких уродов, как вы, с пушками, могут с катушек съехать. Вы тут, в натуре, пока посидите. Я выйду и скажу, что пленных привез.

— Он на самом деле идиот! — то ли с удивлением, то ли с восхищением в голосе констатировал Кедман. — Может быть, его заткнуть на пару минут?

— Только по голове не бей, — посоветовала Сара. — Бесполезно. Она у него железобетонная, а то и еще крепче.

— А куда же я его тогда стукну? — удивился капрал. — Не могу же я, как ты, мужика по…

— Да помолчите вы, блин! — оборвал их старшина. — Пусть идет и докладывает. Так нам только проще будет попасть в штаб.

— А вы про кого тут сейчас говорили? — поинтересовался Насан. Шныгину ничего другого, кроме как беспомощно развести руками, не оставалось.

— Иди, докладывай, — подтолкнул он маммида и, как только тот начал выбираться из «Бронемеха», скомандовал: — Приготовились! Начинаем действовать по моей команде.

Старшина приник к амбразуре рядом с местом водителя, стараясь держать в поле зрения маммидов и не попадаться им на глаза. Кедман и Пацук застыли у задних дверок «Бронемеха», Зибцих занял позицию у верхнего люка, а Сара, прогнав с водительского места Хаарма, схватилась за ручку передней дверки. Сам же небесный отполз в центр машины и, пристроившись рядом с толпотоидами, до сих пор сохранявшими умилительную бессознательность, что-то невнятно пробормотал себе под нос. Шныгину было страшно любопытно узнать, что именно там лопочет Хаарм, однако времени на расспросы у него не оставалось.

Спрыгнув с брони, Насан вразвалочку пошел к часовым, удивленно рассматривавшим подъехавшую к штабу в неурочный час транспортную машину. Оба маммида, конечно, от корки до корки вызубрили Устав и наизусть знали все параграфы караульной службы, но поскольку там ничего не было сказано о бронетехнике, приезжающей под утро и без доклада, то часовые просто растерялись. Они никак не могли решить, то ли им приветствовать машину по стойке «смирно», то ли тревогу поднимать, то ли плюнуть на все и позволить транспорту и дальше по гарнизону кататься, раз уж часовые на воротах пропустили его внутрь. Насан из древнего рода Бубрулов мигом всю ситуацию прояснил, и один из часовых вместе с ним направился к «Бронемеху», чтобы вывести оттуда доставленных в штаб вышеупомянутым доблестным воином военнопленных. Этого «икс-ассенизаторы» и ждали. И как только Насан с часовым оказались около брони, Шныгин коротко скомандовал:

— Работаем!

Маммид, подошедший к «Бронемеху» вместе с Насаном, так и не успел понять, что именно произошло. Неизвестно откуда, словно из-под земли, рядом с ним вдруг появились два уродливых безволосых субъекта с одним глазом на башке, зато во всю морду! И только часовой собрался открыть рот, чтобы спросить у Насана, откуда тот таких монстров приволок, как один из лысых бандитов провел подсечку, а второй тут же оказался верхом на упавшем часовом и принялся тыкать его мордой в бетонную подъездную дорогу штаба.

Второй часовой, как и все маммиды, не отличавшийся особой сообразительностью, удивленно уставился на происходящее, пытаясь сообразить, что там делают с «пленными» его напарник и Насан. Может быть, будь у него на пару секунд больше, охранник у штаба и усек, что это не маммиды что-то с «арестантами» вытворяют, а совсем наоборот, но только этих секунд у него не было. Сначала непонятное существо появилось над крышей «Бронемеха» и выстрелом разнесло в клочки оружие у часового в руках, а затем еще двое таких же монстров, открыв передние дверки транспортника, в одно мгновение преодолели расстояние между охранником и машиной. Тот из лысых, что был покрупнее, приставил к голове маммида странное на вид ружье.

— А-ну, мордой к стене, еври бади! Ноги шире, лапы за голову, — скомандовало безволосое чудовище. — Быстро, блин!

Маммид решил не спорить. Безропотно выполнив приказ, он тут же поинтересовался:

— Насан, а что, это сейчас так по приколу пленных в штаб проводить? Клево! Разреши мне дальше их отправить. Я на дежурном эту фишку опробую.

На этом его разговоры и закончились, поскольку Шныгин не внял-таки советам Сары Штольц и стукнул часового по затылку. В ту же секунду маммид как подкошенный рухнул на ступени, ведущие вниз, наглядно продемонстрировав израильской разведчице разницу в силе между здоровым мужиком и хрупкой девушкой. Сара фыркнула.

— Просто тебе повезло, — констатировала она, посмотрев на неподвижного часового. — У этого, наверное, немного мозгов в голове все же оказалось.

— Вообще-то я не заметил, — пожал плечами Шныгин и рванулся к двери. — Работаем, работаем!

Зибцих мгновенно соскочил с брони и взял на мушку Насана, до сих пор удивленно взиравшего на происходящее. Украинец с капралом тем временем, подхватив под руки часового, приволокли его к дверям и бросили рядом с тем, которого обездвижил Шныгин. И только после этого Ганс легкими толчками заставил идти вперед Насана. Микола с американцем заняли позиции по обеим сторонам двери, а Шныгин переместился за спину маммида, оставив Сару и Ганса прикрывать тылы. Те тут же улеглись на ступеньках, уходящих к двери, расположенной на полметра ниже грунта, и взяли под прицел весь видимый периметр гарнизона.

— Открывай, — приказал старшина Насану, стволом ружья указав на дверь. Тот безропотно повиновался. — Теперь вперед!

Маммид успел сделать по внутреннему коридору штаба не более пяти шагов. Времени, затраченного на это, вполне хватило на то, чтобы старшина успел оценить обстановку внутри. Слева, прямо рядом со входом в штаб, находилась застекленная каморка дежурного. Стекло в ней, вероятно, было бронированным, и «икс-ассенизаторам» пришлось бы с ним изрядно повозиться, если бы не беспечность охраны, совершенно не думавшей о том, что на штаб может произойти нападение. Один из двух бдительных охранников сидел на стуле, положив ноги на стол, а второй стоял в открытых дверях каморки и, видимо, что-то увлеченно рассказывал напарнику. Он обернулся на звук открывшейся двери, собрался душевно поприветствовать Насана, но сделать это просто не успел — «икс-ассенизаторы» вихрем ворвались внутрь.

Шныгин танком прошелся по Насану, шествовавшему навстречу охраннику. Несчастный потомок рода Бубрулов свалился на пол, а старшина, не снижая хода, тараном врезался в маммида, до сих пор неподвижно стоявшего в дверях. Следом за Шныгиным в каморку ворвался Кедман, и не успел второй стражник даже ноги со стола опустить, как смог лицезреть ствол лазерного ружья у собственного носа. Пацук же приник к стене, взяв под прицел коридор, уходивший в глубь штаба. Ну а еще через пару секунд оба охранника были связаны и с заткнутыми кляпами ртами уложены вдоль стеклянной стены. Шныгин дотронулся до плеча капрала и кивком указал ему на дверь. Кедман поднял вверх руку со сложенными в колечко пальцами и выскочил наружу.

Сначала Джон с Зибцихом забросили внутрь двух часовых, все еще пребывавших в блаженном бессознательном состоянии, а едва старшина успел уложить их внутри стеклянной каморки, рядом с двумя другими, как в дверях штаба показалась целая процессия. Не ожидавший такого количества гостей старшина едва не открыл по ним огонь, а затем просто безмолвно выругался. И все оттого, что вместе с Сарой, Зибцихом и капралом в штаб вошли Хаарм и три толпотоида. Пришлось старшине нарушать эфирное молчание.

— Этих уродов вы зачем сюда, блин, притащили? — указав стволом ружья на толпотоидов, поинтересовался он у сослуживцев.

— Да мы с Хаармом до дверей дойти не успели, как эта троица выскочила из «Бронемеха» и к нам побежала, — за всех ответил ефрейтор.

— Ну и успокоили бы их там, — проворчал Шныгин. — На хрена их сюда тащить?

— Времени не было. К тому же они такой галдеж подняли, — начал оправдываться Ганс, и словно в подтверждение его слов три толпотоида завопили, перебивая друг друга.

— Вы не имеете права так обращаться с нами! — заявил один.

— Раз вы сюда нас притащили, значит, и несете ответственность за наше будущее, — поддержал его другой.

— Поскольку если нас здесь поймают, то разбираться не будут, а просто отправят в переработку, — продолжил третий.

— А у нас еще и дача не разделена, — снова подал голос первый.

— Это кто ее делить собрался?! — возмутился второй. — Она моя. Целиком и полностью.

— Твоя? — изумился третий. — Да я скорее скуубу пять лет употреблять не буду, чем позволю тебе на мою дачу лапы свои поганые наложить, клон недоделанный!

— От клона и слышу! — завопил второй, но продолжить этот содержательный диалог им помешал Шныгин. Подскочив к низеньким толпотоидам вплотную, старшина согнулся пополам и зашипел, водя стволом лазерного ружья из стороны в сторону:

— Если вы, уроды, сейчас не заткнетесь, перестреляю всех троих, как свиней!

Угроза подействовала. Старшина тут же сообразил, что употребил не совсем верное сравнение, поскольку свиней обычно не стреляют, а режут. Но, судя по тому, как испуганно три маленьких большеглазых скандалиста прижались друг к другу, забыв о прежних разногласиях, «универсальный переводчик» как-то по-своему решил проблему употребления сравнительных выражений и подобрал такие яркие эпитеты, что добавить к ним уже было просто нечего.

— Может быть, все-таки оставить эту троицу здесь? — поинтересовался Пацук. — Зачем нам лишняя обуза?

— Ты же слышал, что они сказали! — возмутилась Сара Штольц. — Если мы этих малюток бросим, то подпишем им смертный приговор. Ты палач, Микола Пацук, или «икс-ассенизатор»?!

— Вот ты за них и будешь отвечать, — буркнул Шныгин и толкнул в бок Насана. — Где здесь личные комнаты командования?

— В конце коридора есть лифт. На нем нужно спуститься вниз, — ответил маммид. — Но там на охране такие псы натасканные сидят, что вам, в натуре, мимо них не прорваться. Как только лифт опустится, они вас уже будут ждать.

— Спасибо за информацию, — поблагодарил старшина и махнул рукой. — Работаем!

Времени на проверку всех комнат, расположенных на верхнем этаже штабного помещения, у спецназовцев просто не было. Действовать следовало быстро, поскольку никто из бойцов не знал, с какой частотой охрана нижнего этажа может выходить на связь со своими коллегами. А когда ответа от стражников у входа они не получат, проникновение на объект будет раскрыто, и фактор внезапности как таковой пропадет.

Шныгин и Кедман первыми устремились к лифту. За ними Сара легкими толчками погнала вперед пятерых аборигенов, волею обстоятельств оказавшихся членами команды, а замыкали процессию Пацук и Ганс. Оба двигались по коридору приставным шагом, стараясь держать в поле зрения и двери со своей стороны коридора, и наружный выход из штаба одновременно. У лифта вся процессия остановилась. Причем Пацук оказался бок о бок со Шныгиным.

— Что-то я не пойму, Репа, — проговорил украинец, отключив рацию. — То эта девица зверствует, как налоговый инспектор, а то каких-то несчастных толпотоидов пожалела. Что-то с ней странное происходит. Присмотреть бы за дивчиной надо, а то воно ж знаешь как бывает?..

— Что-то ты больно много внимания стал Саре уделять, еври бади, — подозрительно посмотрел на украинца старшина. — По второму разу влюбиться надумал?

— Я?! — оторопел Пацук, но уточнения со стороны старшины так и не дождался, поскольку в этот момент наверх поднялся лифт, вызванный Насаном. Шныгин тут же нырнул внутрь него и осмотрелся.

Надежды старшины не оправдались. Сергей рассчитывал, что внутри лифта будет какой-нибудь люк, позволяющий выбраться на крышу, однако и стены, и пол, и потолок инопланетного средства сообщения между этажами выглядели столь же монолитными, как внешнее ограждение гарнизона. Может быть, какой-то выход на крышу лифта и существовал, но ни обнаружить его, ни тем более открыть «икс-ассенизаторам» не удавалось. Поэтому план старшины спустить вниз пустой лифт, самому спрятавшись на его крыше, пришлось отбросить.

— Насан, входи внутрь, — приказал маммиду Шныгин. — Сара и Ганс останетесь наверху. Вниз спуститесь только после нашего сигнала.

Если потомок знатного рода Бубрулов был прав и охрану внизу заинтересует, кто именно в такой неурочный час раскатывает на лифте между этажами, то разобраться с ней спецназовцы могли лишь одним способом. Именно для его осуществления Насана поставили прямо в дверях, Пацук укрылся за его спиной, а Кедман со старшиной вжались в стенки сбоку от выхода, стараясь изобразить из себя если не гобелены, то хоть лепной барельеф, самое малое. В таком виде они и спустились вниз.

— А, Насан, это ты? — раздался голос охранника, едва лифт остановился и двери раскрылись. — Ты же должен типа где-то в болотах сидеть. Чего… А это кто, в натуре?

Удовлетворить свое любопытство охранник не успел. Это Пацук снова крайне невежливо обошелся с Насаном, толкнув его вперед и тем самым помешав потомку Бубрулов дать ответ своему товарищу по оружию. Прямодушный Насан, не ожидавший такого вероломства со стороны землянина, не удержался на ногах и рухнул вперед, роняя на пол охранника. В ту же секунду трое «икс-ассенизаторов» выскочили из кабинки лифта. Кедман разоружил упавшего стражника, Пацук прижался к стене коридора, взяв на изготовку ружье, а старшина перевернул Насана на спину.

— Есть тут еще кто-нибудь? — быстро спросил маммида Шныгин. Тот молча показал глазами налево и направо, и старшина увидел, как из узких амбразур по обеим сторонам коридора на них с удивлением таращатся три волосатые рожи.

— В сторону! — рявкнул старшина и, перекатившись из центра к одной стене, швырнул в амбразуру, расположенную на противоположной, гранату со слезоточивым газом.

В ту же секунду Пацук угостил гранатой и тех охранников, что любовались зрелищем вторжения землян из щели над головой Шныгина. Из обеих амбразур тут же повалил густой дым и раздался жуткий кашель, однако охранники действительно оказались псами натасканными. Кто-то из них включил сигнал тревоги, и рев сирены огласил узкое пространство коридора.

— Сара, Ганс, быстро вниз! — скомандовал по рации Шныгин.

— Ты что, одурел? — завопил на него Пацук. — А как мы уходить будем? Пусть лучше к «Бронемеху» прорываются.

— Не успеют, — отрезал старшина. — Да и не уйти нам теперь верхом. Сейчас весь гарнизон на ушах будет. Через канализацию будем отступать.

— Что?! — оторопел Пацук.

— Ничего!!! — заорал на него Шныгин. — Взрывай лучше двери этих дотов, пока наши не спустились!

Слава богу, объяснять есаулу, зачем именно нужно взорвать двери, старшине не пришлось. Микола и сам понял, что внутри укрытий охраны нижнего этажа могут найтись средства защиты от любой вонючей химии. Стражники через секунду-другую могли прийти в себя и открыть огонь из амбразур, а этого допускать нельзя было. Микола достал из ранца две упаковки пластиковой взрывчатки и швырнул одну из них старшине.

Шныгин тут же облепил ею входной замок двери и, отскочив в сторону, активизировал детонатор.

Взрыв был глухой, почти неслышный в вое сирен. Дверной замок вылетел внутрь дота, и старшина вихрем ворвался внутрь. Маммид, сидевший в укрепленной комнате, как раз взялся было оправдывать ожидания Шныгина и пытался натянуть на морду что-то, отдаленно похожее на полиэтиленовый пакет. Укутать голову пластиком старшина врагу не позволил. Но зато облегчил его страдания, ударом приклада отправив охранника в нокаут. Пацук с Кедманом тем временем разобрались с обитателями противоположной комнаты, и к тому моменту, когда лифт с остальными членами группы спустился вниз, Шныгин уже тормошил Насана, слегка ошалевшего от слезоточивого газа.

— Где живет начальник гарнизона? — тряс маммида старшина.

— Йоу! Что это у вас за кумар такой дикий? — в ответ поинтересовался тот. — Понтов никаких, а глаза режет.

— Где начальник гарнизона живет, спрашиваю?! — заорал Шныгин, и Насан, не переставая тереть глаза мохнатым кулаком, махнул свободной рукой вперед.

Пришлось старшине почти волоком вытаскивать маммида из загазованной зоны. Впрочем, слишком далеко тащить Насана не пришлось. В бункерах оказалась очень мощная система вентиляции, и к тому времени, когда из лифта выбрались новоприбывшие, дышать в коридоре можно было вполне нормально. Правда, три толпотоида все равно начали жаловаться, но быстро заткнулись, вспомнив о том, что совсем недавно обещал с ними сделать Шныгин.

Впрочем, самому старшине сейчас совершенно не было дела ни до толпотоидов, ни до их стенаний, ни до осуществления собственных обещаний в отношении трех скандалистов. Вместе с Насаном, Пацуком и Кедманом он промчался к указанной маммидом двери и остановился. Жестом приказав украинцу минировать замок, старшина обернулся к лифту.

Сара с Гансом подгоняли четверку аборигенов, как только могли. Однако те спринтерскими качествами и спецназовской подготовкой не обладали, поэтому и двигались не так быстро, как «икс-ассенизаторам» хотелось. Зато на звук сирены кое-кто из офицеров гарнизона среагировал куда быстрее, чем следовало. Более того, некоторые особо несознательные личности попытались проявить чудеса героизма и с оружием в руках начали выскакивать в коридор.

— Сара, Ганс, ложитесь! — закричал старшина и, увидев, что те начали падать, пытаясь увлечь за собой на пол аборигенов, открыл поверх их голов огонь. Кедман тут же присоединился к нему.

Прицельной стрельбы в такой обстановке получиться, конечно, не могло, но и лазерные лучи, ударившие в стены над головами выскочивших в коридор офицеров, свое дело сделали. Аборигены рванулись назад, под защиту дверей. А того единственного идиота, который попытался выстрелить в ответ, стукнуло по голове косяком, срезанным со стены метким выстрелом Зибциха, поддержавшего соратников огнем.

Плазменный шар, выпущенный в падении этим кровожадным бандитом, по совершенно невероятной траектории вынесло прямо на Пацука, колдовавшего у двери со взрывчаткой. Кедман ударил есаула по ногам, роняя его на пол. Прежде чем украинец успел возмутиться таким бесцеремонным обращением со своей драгоценной персоной, шар ударил точно в заряд пластида, установленный Пацуком. На этот раз шарахнуло куда громче, и сирены уже не смогли заглушить звук взрыва. Ну а дверь, крайне обиженная столь бесцеремонным обращением с собой, бабочкой впорхнула внутрь комнаты. Микола, матерясь во всю глотку, ворвался следом. Кедман, решив не бросать украинца, тоже кинулся внутрь комнаты, оставив старшину прикрывать отход остальной группы. Однако, к разочарованию обоих «икс-ассенизаторов», апартаменты начальника гарнизона были пусты.

— Твою мать! — выругался Пацук. — Репа, тут никого нет.

— Как нет?! Ищите, — приказал старшина и, когда Сара и Зибцих с аборигенами прорвались-таки к комнате, бросился помогать Пацуку и Кедману в их поисках пропавшего начальника гарнизона.

Толпотоиды и Хаарм сгрудились в кучку. Причем испуганный небесный даже забыл, что должен проявлять соответствующую своей расе брезгливость и сторониться низших существ.

Насан стоял чуть поодаль, с любопытством глядя на происходящее, Сара присматривала за всей пятеркой, а Ганс, прячась за косяком, метким огнем не позволял офицерам высовываться в коридор, пока остальные члены команды обыскивали помещение.

Собственно говоря, поиски эти были весьма недолгими, поскольку в личных апартаментах начальника гарнизона оказалось всего три комнаты — спальня, гостиная и рабочий кабинет, — не считая встроенных шкафов, комнаты личной гигиены и заваленной какими-то непонятными предметами кладовки. Кедман, старшина и Пацук трижды обыскали все помещения, заглядывая даже под кресла, но начальника нигде не обнаружили.

— Твою мать! — теперь пришла уже очередь старшины ругаться. — Похоже, мы облажались. — А затем Шныгин повернулся к Хаарму. — Пора нам ноги отсюда делать, еври бади. Где вход в канализацию?

— Там, — испуганный контрабандист обреченно махнул рукой в сторону коридора, обстреливаемого Зибцихом.

Шныгин снова выругался. Присущая ему самонадеянность в этот раз оказалась излишней. Группа была заперта в апартаментах начальника гарнизона, и шансов на то, чтобы выбраться отсюда, не наблюдалось.

То есть, конечно, прорваться через беспорядочную оборону поднятых с постели офицеров гарнизона «икс-ассенизаторы», наверное, смогли бы без потерь, но как протащить под огнем не готового к таким боевым действиям контрабандиста? Старшине вдруг стало жалко и толпотоидов, которые непременно бросятся за спецназовцами и попадут под перекрестный огонь… Да к тому же и задачу свою группа не выполнила! В общем, как ни крути, а виноват во всем был безвременно сгинувший начальник гарнизона. Вот его и вспомнил старшина, конечно же, далеко не самыми ласковыми словами!

— Чтоб его разорвало и подбросило! — пожелал вышеуказанному должностному лицу Шныгин. — Насан, куда эта скотина могла деться? Разве начальник не ночует в гарнизоне?

— Раньше всегда ночевал, — пожал плечами маммид. — Наверное, и сегодня ночевал, только после тревоги типа ноги сделал.

— И как, по-твоему, он мимо нас мог пройти? — ехидно поинтересовался Пацук. — Или… — Есаул замер. — Ты хочешь сказать, что отсюда есть потайной ход?

— А вы типа хотите сказать, что об этом не знали? — удивленно поинтересовался Насан.

— Репа, дай я его убью! — умоляюще попросил Пацук, но разрешения, естественно, не дождался.

Несмотря на то что, по словам Насана, о существовании потайного хода из апартаментов начальника гарнизона знал каждый маммид, никому не было известно, где именно этот ход начинался и куда он вел. Костеря потомка знатного рода Бубрулов последними словами, бойцы принялись вновь прочесывать комнаты, ища в этот раз какие-нибудь потайные двери, кнопки, рычаги и прочие атрибуты, присущие тайным выходам из комнат. Причем искали лихорадочно, поскольку понимали, что времени у группы осталось в обрез.

Во-первых, офицеры гарнизона пришли в себя и, вместо того чтобы самим лезть под огонь Зибциха, стали ждать подкрепления. Закованные в броню солдаты небольшими партиями прибывали в лифте, и Ганс уже был просто не в состоянии остановить их продвижение вперед. Плюнув на аборигенов, Сара помогала ефрейтору, забрасывая пространство коридора всевозможными гранатами, начиная от слезоточивых и кончая осколочными, но и эта мера не очень помогала. Еще немного, и бой должен был переместиться прямо к порогу апартаментов командира, а в таком случае все решил бы численный перевес врага.

Ну а во-вторых, начальник гарнизона мог уже успеть выбраться из потайного хода и вызвать к нему солдат. В таком случае «икс-ассенизаторы» не только не смогли бы захватить беглеца, но и оказались бы запертыми внутри апартаментов, как в мышеловке, и шансов на то, чтобы спастись, никаких не имели бы. Секунды таяли, а тайный выход найти не удавалось, и Шныгин со злости что есть силы врезал кулаком по задней стене одного из шкафов, расположенных в рабочем кабинете начальника гарнизона. Та благополучно проломилась, открыв взору старшины тускло освещенный коридор в скале.

— Нашел! — завопил он. — Все сюда. Уходим!

Конечно, бросаться сломя голову в неизвестность было рискованно, но иного выхода у «икс-ассенизаторов» просто не оставалось. Шныгин первым нырнул в проход и помчался вперед, готовый первым же встретить опасность. Кедман устремился за ним, а следом, подгоняемые Сарой, помчались аборигены. Насан от других не отстал! Ну а последними уходили Зибцих с Пацуком. Для начала оба просто забросали коридор остатками гранат, которые еще имелись в их распоряжении. Затем, как могли, завалили вход мебелью, чтобы хоть ненадолго задержать продвижение противника, и лишь после этого устремились к тайному ходу.

— Только после вас! — галантно раскланялся есаул, пропуская немца вперед.

Ну а когда Ганс скрылся в проходе, Микола сгреб все, что попалось ему под руки, и, торопливо запихивая трофеи в рюкзак, помчался догонять ушедшую вперед группу… Нет, ну а что вы хотите?! Какой нормальный человек не захочет после такого увлекательного приключения заиметь на память несколько сувениров?.. И никакое это не мародерство, между прочим!

Глава 3

Где-то на задворках Галактики. Более точные координаты известны лишь избранным, к коим мы никак не относимся. Местное время по-прежнему местное. И никаких разночтений!..

В этот раз свет не был ярким, но после кромешной темноты глаза он все равно резал, даже несмотря на закрытые веки! Капитан Орлов попытался прикрыть веки руками, но затем все же решил сесть. Как ни крути, а он был командиром группы, и грех капитану было отлеживаться в то время, когда его подчиненные, может быть, полностью лишены возможности защитить себя. Таким образом, отцовские чувства капитана пересилили его инстинкт самосохранения, и он сел на кровати и даже открыл глаза, наплевав на боль и временное помутнение зрения.

Впрочем, помутнение действительно было временным, и через пару секунд тупого рассматривания мутной молочно-белой пустоты комната наконец стала обретать конкретные очертания. Первое, что, к своему удивлению и разочарованию, увидел капитан, были не стены родного космического корабля, а все те же зеркала инопланетной тюрьмы. Орлов выругался и окончательно пришел в себя.

Собственно говоря, назвать оправданными ожидания капитана было нельзя, поскольку никто из тюремщиков, в том числе и небесный в сиреневом плаще с золотой оторочкой, не обещал Орлову резких перемен судьбы в случае согласия капитана выполнить условия инопланетян. Однако Орлов вправе был рассчитывать, что после достижения взаимной договоренности его и его группу переведут куда-нибудь в более комфортное место. Этого не произошло, и капитан хотел немедленно потребовать от инопланетных тюремщиков каких-либо объяснений. Что и попытался сделать.

— Эй вы, сатрапы! Что за ерунда происходит? — завопил Орлов, глядя в потолок, где, по его расчетам, должны были находиться камеры наблюдения. — Почему моя группа все еще здесь, а не в пути к Земле?

Крик этот, однако, должного впечатления не произвел. И единственным последствием страстной речи Орлова было то, что подчиненный ему личный состав начал приходить в себя. Часть бойцов застонала от яркого света, часть начала материться, но все дружно заткнулись, стоило только капитану прикрикнуть на них. Бойцы затихли, и лишь лейтенант Боков, поднявшись со своей кровати, перебрался к командиру.

— Товарищ капитан, что-то я не въехал, — удивленно проговорил он, потирая глаза. — Почему мы еще здесь?

— А вот этого я и сам не знаю, лейтенант, — недовольно буркнул Орлов, хотя Боков раздражения у него не вызывал. Если в данный момент вообще хоть что-то не вызывало у него раздражения. — Сейчас попробуем все выяснить.

Однако и следующие попытки землян узнать причину продолжения своего ареста и невыполнения инопланетянами собственных обещаний не принесли успеха. Сколько Орлов ни взывал к тюремщикам, сколько его бойцы ни колотили в зеркала и ни пытались что-нибудь сломать внутри, никто в стеклянной тюрьме не появился и хоть каких-либо разъяснений не дал. В конце концов, поняв всю бесполезность своих попыток, Орлов приказал бойцам успокоиться и поудобнее устроился на кровати, пытаясь обдумать создавшееся положение.

Знать планы инопланетян капитан, конечно, не мог, но было понятно, что не все пошло так, как их тюремщики задумывали. Было очевидно, что за стенами темницы — или светлицы, если учитывать уровень внутреннего освещения, — что-то произошло. И как бы Орлов ни желал погибели всем врагам человечества в общем и своим тюремщикам в частности, думать о том, что за стенами камеры весь тюремный персонал вымер, капитану не хотелось. Хотя бы потому, что Орлов совершенно не представлял, как без помощи тюремщиков выбраться из заключения самому и вывести отсюда своих людей. Поэтому капитану только и оставалось, что надеяться на какие-то временные неполадки оборудования инопланетян или какие-либо иные технические проблемы. И в этом он был не одинок!

— Товарищ капитан, похоже, у этих уродов что-то не срослось? — предположил Боков, вновь перебираясь со своей кровати к командиру.

— Ты прав, — ответил Орлов. — По крайней мере, я и сам так думаю.

— Надеюсь, инопланетяне не сбежали отсюда, позабыв о нас? — продолжал расспрашивать командира Боков.

— Прекратите эти панические настроения, лейтенант, — официальным тоном потребовал Орлов. — Сбежать просто так инопланетяне не могли. Нас они бросили бы только в том случае, если бы их атаковали и вынудили отступить. Сделать это могли только наши войска, а они бы нас освободили. Отсюда вывод — раз мы по-прежнему в плену, то у инопланетян случилось что-то такое, что помешало им отправить нас на Землю.

— А может быть, они просто решили, что мы им не нужны, и бросили нас подыхать? — выдвинул новую оптимистичную идею лейтенант.

— А смысл? — поинтересовался Орлов. — Зачем им понадобилось нас будить, когда проще было бы прикончить всех во сне. К тому же и помещение бы освободилось. Ведь не для нас одних его готовили?!

— Тоже верно, — вздохнул Боков.

— Ты ничего не чувствуешь? — после недолгого молчания поинтересовался у подчиненного капитан и, увидев выражение недоумения у него на лице, пояснил: — Ну, изменения в голове у тебя никакие не произошли? Нормально себя чувствуешь? Родину предать не хочется?

— Нет! Конечно, нет. — Если, слушая первые два вопроса, Боков еще в чем-нибудь и сомневался, то на последний ответ у него был один, и лейтенант его озвучил. — И мыслей даже таких не было, товарищ капитан! Да и вообще, мне кажется, что ничего во мне не изменилось. Прямо как в песне поется: «Каким я был, таким я и остался».

— Ты, — поправил Орлов, но лейтенант его не понял.

— Что я? — удивленно спросил он, с подозрением посмотрев на своего командира. Дескать, а с вами-то, товарищ капитан, все в порядке?

— Не сам ты, а в песне поется «ты», — развеял подозрения подчиненного Орлов. — «Каким ты был…» Ну и так далее. Впрочем, это сейчас значения не имеет. — Капитан задумчиво почесал затылок. — Что же это такое получается? И что дальше будет, хотел бы я знать.

— И я тоже, — поддержал командира Боков. — А может быть, это все-таки наши напали и скоро нас освободят?

— Может быть. Поживем — увидим, — вздохнул капитан. — Будем ждать.

И, откинувшись на подушку, Орлов приготовился ждать. Боков последовал его примеру. То есть лейтенант, конечно, не сразу откинулся на подушку, а сначала добрался до своей кровати, но общее положение вещей это не меняло. Группе капитана Орлова предстояло ждать неизвестно чего, не имея совершенно ни малейшего представления о том, что может с ними случиться в следующую минуту!..

* * *

Плод сюрреалистических фантазий господа, в просторечии именуемый Лоной. Номер года неизвестен, да никому и не интересен. Казармы гарнизона маммидов, хотя как раз в этом никто и не был уверен. Местное время: рассвет или около того — под землей это определить довольно трудно.

Развилка в подземном тоннеле сама по себе вещь, конечно, вполне обычная. Но когда этот тоннель является запасным выходом из личных покоев начальника гарнизона, лицезреть в нем ответвления земным спецназовцам было, мягко говоря, странно. Во-первых, потому, что подобные проходы всегда делаются с единственной целью — вывести командира кратчайшим путем в то место, где он будет в безопасности, а значит, должны быть прямыми, как стрела. А во-вторых, чем больше ответвлений и развилок будет в коридорах тайного хода, тем меньше шансов у строителей сохранить секретность тоннеля. Тут и время на постройку увеличивается, и больше людей в строительстве будет задействовано, и шанс случайного обнаружения посторонними точки выхода из тоннеля растет, и… В общем, проблем возникает вполне достаточно. Но это у людей. У инопланетян на этот счет, видимо, имелось свое собственное мнение.

Шныгин, мчавшийся до развилки почти семимильными шагами, остановился так резко, что спешивший следом Кедман едва не свалил его с ног. Остальная часть процессии, успевшая отстать от авангарда, с торможением справилась нормально, и, хотя в тоннеле мгновенно образовалась пробка, никто не был затоптан, раздавлен и покалечен. Пару синяков и шишек у одного из толпотоидов можно не считать. По крайней мере, кроме него самого, их никто считать и не собирался. Ну а когда пришибленный прикладом лазерного ружья толпотоид попытался возмущенно завопить, то получил от Хаарма такую крепкую ментальную взбучку, что напрочь забыл о том, как рот разевать.

— Что там случилось? — поинтересовался Ганс Зибцих, пристраиваясь к боковой стене тоннеля так, чтобы держать под огнем пространство, которое группа уже успела миновать.

— Развилка, — коротко ответил старшина и спросил неизвестно у кого: — И куда дальше идти, еври бади?

— Налево! — взял на себя роль проводника Насан. Шныгин удивленно обернулся. — Или направо.

— А ты что здесь делаешь? — Сергей так посмотрел на маммида, словно увидел минимум призрак коммунизма.

— Как что, елы-палы? — Насан удивился ничуть не меньше. — В плен вас типа беру.

— Что он делает? — оторопел Кедман.

— В плен нас берет, — констатировал старшина, прислоняясь к стене. — Блин, кто притащил сюда этого идиота?!

— Никто меня не тащил, — обиделся маммид из знатного рода Бубрулов. — Вы что, в натуре, не врубаетесь? Это кто же мне поверит, что я типа вас в плен вел, если вы ноги отсюда сделаете? Меня же за это транхлыступера лишить могут…

— Чего его лишат? — снова не понял капрал.

— Девственности! — рявкнул Пацук из-за спин инопланетян.

— Вы собираетесь двигаться вперед или думаете, что этот коридор табу для солдат гарнизона? Здесь через минуту-другую будет целый батальон, а вы думское собрание детей подземелья устроили.

— Каких детей? — удивился Кедман.

— Твоих, блин! Афроеврейских, — заорал Микола и хотел еще что-то добавить, но Зибцих похлопал его по плечу.

— Подождите. У меня, кажется, появилась одна мысль, — начал ефрейтор, но есаула уже нельзя было удержать.

— Слава тебе, господи, что теперь у нас на всю ораву есть хоть одна мысль! — громче прежнего заорал он, насмерть перепугав тех толпотоидов, которых еще не успел ментально затерроризировать Хаарм.

— Да заткнись ты! — уже не выдержала и Сара, и, к удивлению остальных «икс-ассенизаторов», Пацук действительно заткнулся. — Ганс, иди делай, что хотел. Я тебя тут сменю, — совершенно спокойно закончила свой маленький монолог Штольц, и ефрейтор, вполне вежливо растолкав инопланетян, прошел вперед, к Шныгину и капралу.

Ничего сверхгениального Зибцих не выдумал. Его способ определить нужное группе направление основывался всего лишь на том, что каждое живое существо, в том числе и инопланетное, выделяет в атмосферу некоторое количество тепла, которое иногда достаточно легко обнаружить. Ну а поскольку командир гарнизона маммидов являлся пока живым существом, то и к нему можно было применить теорию Зибциха.

Времени с того момента, как командир гарнизона покинул свои покои и ушел через тайный ход, судя по всему, прошло не очень много, и в инфракрасном излучении его следы должны еще быть заметны. Например, в тех местах, где убегавший инопланетянин касался руками стен. Может быть, кое-где на полу, если, конечно, обувь начальника гарнизона не обладала сильными теплоизоляционными свойствами. В общем, Зибцих надеялся, что ему удастся рассмотреть на холодном камне хоть какие-нибудь следы беглеца.

Однако ожидания ефрейтора не оправдались. И хотя трое «икс-ассенизаторов» старались изо всех сил хоть что-то рассмотреть в инфракрасном свете, кроме нескольких тварей на потолке, напоминавших мокриц-переростков, найти им ничего не удалось. Шныгин тихо выругался.

— Может быть, разделимся? — предположил Зибцих, но старшина отрицательно покачал головой.

— Нельзя. Это слишком опасно, — проговорил он. — Короче, уходим отсюда, и хрен с ним, с этим начальником гарнизона.

— А где мы раздобудем информацию о группе Орлова? — поинтересовался ефрейтор.

— Придумаем что-нибудь, — начал отвечать Сергей, но договорить не успел — за его спиной раздалось шипение лазерных ружей, а затем о стену над головами ударилось несколько плазменных шаров.

— Уходим! — почти одновременно с этими звуками завопил Пацук, и старшина толкнул Кедмана в первый попавшийся коридор.

Что-либо объяснять капралу не потребовалось. Кедман рванулся вперед, увлекая за собой группу инопланетян, а следом за ними, несмотря на все ее протесты, Шныгин отправил Сару Штольц, оставшись вместе с Пацуком и Зибцихом прикрывать отступление.

Неизвестно почему, но огонь трех лазерных ружей маммидам не понравился. Видимо, эти существа оказались слишком привередливыми и либо не хотели умирать именно от лазерных лучей, либо вообще умирать не хотели. Конечно, будь у «икс-ассенизаторов» больше времени, они бы непременно провели социологический опрос на эту тему. Но поскольку спецназовцы торопились, то решили просто стрелять в направлении противника, а задушевные беседы оставить до лучших времен.

Шныгин с Зибцихом устроили настоящий занавес из лазерных лучей, предоставив Миколе полную свободу действий. Они вели огонь непрерывно, не отпуская гашеток, и ни один маммид не смел высунуть головы из-за плавного поворота коридора.

Правда, волосатые солдаты пытались не глядя стрелять в ответ на огонь землян, но плазменные заряды, выпускаемые ими, либо взрывались от соприкосновения с лазерными лучами, либо разбивались о стены довольно далеко от «икс-ассенизаторов» и не причиняли людям никакого вреда. Шныгин с ефрейтором пока полностью контролировали ситуацию, но, глядя, как ползет к нулевой отметке индикатор заряда батарей, Сергей понимал, что долго это продолжаться не может.

— Сало, чего ты там возишься?! — завопил старшина.

— Заканчиваю уже. Подождите еще минутку, — ответил тот. А когда Сергей вновь начал терять терпение, есаул скомандовал: — Отходите!

Шныгин с Зибцихом начали пятиться, не переставая вести огонь из своих ружей. А когда они добрались до развилки, за дело взялся Пацук. Сначала Микола поддержал друзей огнем, сделав завесу из лазерных лучей совершенно непроницаемой. Ну а когда старшина и Ганс прошли мимо него, украинец активировал детонаторы взрывчатки, поставленные на равном расстоянии по бокам тоннеля. Взрыв впечатлил и размахом, и эффективностью. В сторону «икс-ассенизаторов» не полетело ни единой гранитной крошки, ни одного осколка камня. И пусть пылью их засыпало с ног до головы, но это не в счет. Главное было сделано: Пацук взорвал стены тоннеля, намертво заблокировав проход, и при этом не убил ни одного из сослуживцев.

Старшина облегченно вздохнул и, прислонившись к стене, опустил почти до конца разряженное лазерное ружье.

— А ты, Сало, виртуоз, — вздохнул он, кивнув головой в сторону завала. — Теперь этим уродам неделя понадобится, чтобы проход откопать.

— Или несколько минут, чтобы обойти его по поверхности, — предположил Зибцих. — Может быть, догоним наших? Как бы их не ждали на выходе!..

Здравомыслие ефрейтора пришлось и к месту, и вовремя. По крайней мере, оно напомнило бойцам, что расслабляться еще рановато, и старшина первым бросился вперед, пытаясь догнать ушедшую группу. Зибцих с есаулом помчались следом, чтобы успеть на помощь друзьям, случись что-нибудь страшное в конце тоннеля.

Ничего ужасного, если, конечно, не считать пары десятков плоскомордых тварей размером с кошку, но вдвое зубастей, на выходе из подземного коридора не оказалось. Вышеописанные создания возились в кучах мусора, совершенно не обращая внимания на «икс-ассенизаторов» и их спутников. Вся группа стояла посреди весьма живописной — с точки зрения бомжа, конечно, — свалки, растерянно глядя по сторонам. Впрочем, по сторонам смотрели только земляне, пытаясь не пропустить момент возможного появления противника, а вот жителей Лоны окрестности свалки мало интересовали. Насан тупо глядел себе под ноги, и на его волосатой физиономии было написано такое откровенное выражение брезгливости, что фотографию этого момента вполне можно было бы использовать в рекламе моющих средств или прокладок без крылышек. Хаарм застыл в неподвижной позе и, казалось, к чему-то прислушивался. Ну а три толпотоида пялились друг на друга. При этом на большеглазой морде каждого просто искрилось лучами выражение злорадства.

— Ну что, клоны поганые, все-таки по-моему вышло? — поинтересовался один из троицы. — С работы вас сегодня же выгонят, если вообще на переработку не отправят. Кто теперь за вас заступится? Дачку-то как у меня отбирать будете?

— Ты за меня не беспокойся, — ехидно посоветовал оригиналу первый клон. — Меня хозяин уважает и сначала разберется, что на самом деле произошло, прежде чем в другое место переводить!

— Это тебя-то хозяин уважает? — изумился второй клон. — Да по всей Столице уже байки ходят о том, как он тебя пинками каждый день по всему офису гоняет. Это вот я…

— Да что ты? — злорадно перебил его оригинал. — Твоя песенка тоже спета. Дача моя!

— Конечно, твоя, — окрысились оба клона одновременно. — Особенно после того, как полиции в руки попадет пленочка с записью твоего пребывания в военных казармах. Хозяин-то тебя, может быть, и не выгонит, а вот полицейским будет очень интересно с тобой лет тридцать на эллериумных рудниках пообщаться или на запчасти для нормальных толпотоидов тебя пустить!

— Да заткнетесь вы или нет! — рявкнул Пацук, последним выбираясь из подземного хода. — До копчика достали уже со своей дачей. Горло друг другу перегрызть готовы, лишь бы дядям из правительства по дешевке весь урожай продать.

— Вы о чем, уважаемый? — в один голос поинтересовались все три толпотоида.

— Вот ведь воно ж как бывает? — обернулся Микола к Зибциху. — Живут себе дачники, живут, спину на огороде ломают, и вдруг бац, выясняется, что в рыночных отношениях они ни хрена не понимают. — Теперь есаул обернулся к троице толпотоидов и театрально закатил глаза. — Бедные вы, несчастные! Та травка, которую вы выращиваете и правительству продаете, на самом деле стоит намного дороже. По крайней мере, государство ее на другие планеты в десятки раз дороже продает, чем вам за это платит. Правда, Хаарм?

— Правда, — рассеянно ответил тот, даже не обернувшись.

И хотя небесный произнес всего лишь одно слово, причем почти шепотом, на небольшой ровной площадке между горами мусора, у входа в подземный тоннель, она произвела впечатление разорвавшейся обоймы кассетных бомб или залпа установки «Град». Толпотоиды сначала застыли как громом пораженные, а затем принялись орать, визжать, вцепляться друг другу в морду и пытаться снять скальп с безволосой макушки.

Поначалу «икс-ассенизаторы» просто оторопели, не понимая, что это вдруг приключилось с тремя пусть и брюзгливыми, но совершенно безобидными толпотоидами. Впрочем, оторопели не только они. Ошалели, если такое слово применимо к электронной технике, и «универсальные переводчики», отказавшись озвучивать визгливые вопли инопланетян.

А вот сами толпотоиды разошлись не на шутку. К тому моменту, когда земляне пришли в себя и попытались растащить сцепившуюся в смертельной схватке сумасшедшую троицу, эти ребятки уже вовсю стали применять свои ментальные способности. Конечно, удары у них выходили намного слабее, чем у любого небесного или даже мурланта, но все равно Микола Пацук, пытаясь растащить дерущихся, почувствовал, как его руки помимо воли схватили одного из драчунов за горло.

На мгновение есаул заколебался, думая о том, что, может быть, не стоит сопротивляться и позволить рукам самостоятельно решить проблему, но затем понял, что придушить всех троих драчунов, конечно же, было бы хорошо, но и в то же время, так сказать, не совсем гуманно. Именно поэтому Микола усилием воли подавил чужой ментальный приказ и выдернул одного из толпотоидов из общей кучи, держа его на вытянутой руке. Ну а еще через пару мгновений та же участь постигла и остальных драчунов. Один из них извивался в руках у Кедмана, а второй невесть как оказался в лапищах Насана. Несколько секунд маммид держал толпотоида за ногу головой вниз, а затем, после окрика Шныгина, перевернул коротышку и аккуратно поставил на землю.

— Всем молчать, я сказал! — еще раз рявкнул старшина, и в этот раз толпотоиды, видимо, осознав безвыходность своего положения, все-таки заткнулись.

— Вот так-то лучше, — похвалил их Сергей. — И какого хрена, еври бади, вы тут этот концерт устроили?

Три точные копии друг друга вновь принялись вопить во весь голос, но заткнулись, нарвавшись на очередной оклик Шныгина.

И заткнулись надолго, поскольку ни один из троицы дебоширов так и не смог понять, почему после известия о том, что правительство планеты грабит их столь бессовестным образом, они решили выцарапать глаза не бюрократам из администрации, а друг другу. И лишь до конца осознав, что все их мечты рухнули, и почувствовав себя несчастными, обездоленными, обманутыми и ограбленными, три идентичных толпотоида возгорелись друг к другу братской любовью и, хитро ухмыляясь, потопали прочь от людей.

— Эй, вы куда? — попытался осадить их Пацук.

Вся троица остановилась.

— Пойдем на дачу, — заявил один.

— Нам о многом подумать нужно, — продолжил другой.

— А потом кое-что рассказать остальным несчастным садоводам, — закончил третий. И толпотоиды, дружно развернувшись, скрылись за кучами мусора.

— Ой, Микола, ты бы поосторожнее высказывался, — покачал головой Зибцих. — А то своими пламенными речами доведешь местный народ до революции.

— Ну и что? — пожал плечами Пацук. — Нам от этого все равно плохо не будет.

— Зато нам будет плохо, когда сюда, к выходу из тоннеля, регулярные войска подтянутся, — встряла в разговор Сара Штольц. — Может быть, выберемся из этой свалки куда-нибудь подальше?.. Хаарм, ты там уснул?!

Небесный-контрабандист, который даже во время драки толпотоидов так и не вышел из задумчивости, вдруг встрепенулся и осмотрелся по сторонам. Несколько секунд он внимательно вглядывался в кучи мусора, а затем издал звук, похожий на счастливое хрюканье свиньи, по самые уши провалившейся в вожделенную отстойную яму. И не успел никто из землян задать небесному вопрос, как он заявил, что знает, где группа вышла из-под земли, и уверенно пошел вперед. А через пять минут Хаарм вывел «икс-ассенизаторов» к тому самому дачному поселку, в котором спецназовцы провели всю ночь.

Дальнейшее путешествие особых проблем не вызвало. Уже проторенной дорожкой группа вернулась на завод переработки вторсырья, а оттуда, не встретив никаких препятствий, «икс-ассенизаторы» перебрались еще в один тоннель, по которому они и пришли в Столицу Лоны. По пути, правда, бойцы несколько раз засекали военные патрули, гонявшие вдалеке по городским улицам с такой скоростью, будто за рулем боевых машин сидело по Шумахеру, а один раз спецназовцам пришлось прятаться от «летающей тарелки», бороздившей небо на севере Столицы, но противник их так и не заметил.

Уже скрывшись в подземелье, Шныгин подумал, что выглядит весь их побег крайне подозрительно. Конечно, о существовании подземного хода знали немногие, но не один же командир гарнизона владел этой тайной?! Кто-то еще должен был знать, где находятся выходы на поверхность, и послать к ним войска. Однако сколько старшина ни оглядывался, он так и не смог увидеть какой-либо активности в точке их выхода из тоннеля. Разве что «летающая тарелка» над тем местом пролетела, но и это было уже где-то через полчаса после того, как «икс-ассенизаторы» оттуда ушли. А ведь блокировать землян на выходе войска маммидов должны были сразу же, как только поняли, что люди нашли тайный выход из апартаментов командира. Ну и так далее, и тому подобное…

В общем, многое в поведении инопланетян, в том числе и интенсивность прочесывания улиц, показалось старшине непонятным. Но особо задумываться над этими странностями Шныгин не стал. Во-первых, потому, что у инопланетян могут быть свои собственные порядки и сейчас, вместо того чтобы искать горстку людей, они все силы бросили на поиск корабля, на котором эти люди прибыли на Лону. Во-вторых, нужно было убраться из Столицы подальше и попасть на свой космический корабль до того, как войска маммидов, направляемые небесными, его обнаружат. Ну а в-третьих, плевать старшина хотел на военную выучку инопланетян и принятые у них порядки. Если эти олухи оказались настолько необученными, что позволили людям трижды провести их, учитывая и сражение у Триваарских топей, то землянам это только на руку. И если все пойдет так же хорошо, то уж получить информацию о том, куда инопланетяне могли спрятать группу Орлова, «икс-ассенизаторы» точно смогут.

Путь по тоннелю до того места, где «икс-ассенизаторы» оставили свой космический корабль замаскированным и со всеми системами безопасности, работавшими на максимальной мощности, занял достаточно много времени. В дороге самой большой обузой для группы оказался Хаарм. Контрабандист плелся в конце процессии, стенал, жаловался на бессонную ночь, постоянную беготню и заверял всех, что если ему не позволят хоть чуть-чуть отдохнуть, то он просто ляжет и умрет.

В принципе подобное развитие событий особо никого из землян не волновало. Более того, Микола Пацук, все время сомневавшийся в целесообразности освобождения трех толпотоидов и с самого начала визита на Лону подозревавший небесного в предательстве, стал ворчать, что Хаарм намеренно саботирует движение. Есаул даже предложил пристрелить контрабандиста, дабы тот не мучился, вот только поддержки это предложение у бойцов не встретило. А Сара и вовсе одарила Пацука таким взглядом, от которого и Феникс бы из пепла не возродился. Зато Хаарм, почему-то ни минуты не сомневавшийся в том, что Микола вполне способен пристрелить его, хотя бы для того, чтобы пойти наперекор всем, ускорил шаг и прекратил стонать. Так что определенную пользу выходка есаула группе все же принесла!

У выхода из третьего за сутки тоннеля «икс-ассенизаторы» вновь перестроились в боевой порядок. Шныгин с Кедманом оказались впереди всех, за ними расположились Пацук и Зибцих, а Сара, даже для вида не пытаясь держать небесного и маммида под прицелом, замкнула шествие. Старшина первым выбрался наружу и, перекатившись под прикрытие невысоких красноватых растений, похожих на обгрызенные бешеным верблюдом кактусы, внимательно осмотрелся. Ни живой силы, ни бронетехники маммидов поблизости не наблюдалось, и Сергей дал знак собратьям по оружию, что вокруг все чисто.

Однако открыто передвигаться бойцы не решились и до самого корабля двигались короткими перебежками от укрытия к укрытию. Хаарм опять оказался в роли обузы, и в этот раз от карающей десницы господней в лице Миколы Пацука его вновь спасла Сара Штольц. Девушка, увидев, что контрабандист начал отставать, просто волоком стала перетаскивать небесного с места на место, не позволяя ему замешкаться даже на секунду. В результате чего Хаарм так и не смог понять, благодарить ли ему разведчицу как свою спасительницу или проклинать как самого жестокого мучителя.

В общем, контрабандист остался жив и даже не пострадал, если, конечно, не считать изрядно измазанного и в нескольких местах порванного о колючки балахона. Поправив на голове капюшон, который чудом не слетел с головы, Хаарм, едва его оставили в покое, принялся осматриваться. Что, впрочем, делал не он один. И тут «икс-ассенизаторы» почувствовали, что их сердца обливаются кровью — корабля на месте не было!

Поначалу всех до единого, кроме, разумеется, маммида, начал охватывать панический страх. Потерять космический корабль на враждебной планете, на которой вас ищет каждая собака, было равносильно тому, что выбраться на Ниле из лодки прямо в скопище крокодилов и отпустить гребную посудину вниз по течению. Хаарм, правда, о крокодилах не знал ничего, но у контрабандиста, видимо, нашлись собственные сравнения, от которых и ему стало не по себе. Небесный просто съежился и, несмотря на свой почти двухметровый рост, стал казаться ниже Пацука.

Главным пунктом заранее оговоренных условий между пилотом космического корабля и «икс-ассенизаторами» было полное эфирное молчание. Выход на канал радиосвязи был, пожалуй, единственным слабым местом в маскировке корабля, благодаря которому инопланетяне могли обнаружить космическое судно землян. Однако в экстремальных обстоятельствах, вроде угрозы захвата или гибели, это правило автоматически переставало действовать. В случае массированной атаки боевых кораблей Лоны Коля Мухин просто обязан был связаться с «икс-ассенизаторами». И если он этого не сделал, то вывод напрашивался сам собой — корабль захватили внезапно. Так, что его пилот и единственный защитник даже понять ничего не успел. А это, в свою очередь, означало, что в любую секунду вся группа может быть атакована, и уж тут было не до шуток и маскировки.

— Всем немедленно рассредоточиться! — заорал по внешней связи Шныгин. — Группа, к бою!

Тренированные бойцы отреагировали мгновенно. Ганс и Сара вдавили в землю маммида и небесного. Пацук с Кедманом рванулись в разные стороны, петляя, как зайцы, и пытаясь сбить с прицела вражеские радары, а сам старшина остался в центре. Он намеренно вызывал огонь на себя, давая группе возможность рассредоточиться и засечь местоположение противника. Несколько бесконечно долгих секунд Шныгин стоял неподвижно, представляя собой прекрасную мишень, а затем и он покатился в укрытие, ожидая, что в то место, где он только что находился, ударят плазменные шары. Вот только этого так и не случилось. Зато произошло другое.

— Вы что, акробатические трюки отрабатываете или пытаетесь приобщить инопланетян к спецназовской подготовке? — раздался в наушниках «икс-ассенизаторов» голос Коли Мухина. — Что вы тут вытворяете? На инфрарадаре в радиусе трех километров, кроме вас, ни одного объекта нет, а вы по земле катаетесь и в эфир орете. Может, объясните, что именно происходит?

— Твою мать!.. — только и смог выдавить из себя Шныгин. — Где тебя толпотоиды носят?

— Да я решил переместиться на пару сотен метров в сторону, — совершенно спокойно ответил пилот. — Компьютерный анализ показал, что таким образом я буду намного меньше просматриваться с воздуха.

— Убью гада! — тут же пообещал Пацук. — Знаешь, воно ж как с такими уродами случается?.. — но договорить не успел. Вмешался вездесущий Шныгин.

— Отставить р-р-разговорчики! — в полном соответствии с манерой Раимова прорычал старшина в микрофон. — Всей группе приказываю сохранять полное эфирное молчание. А с тобой, Муха, я поговорю позже. Покажи, где ты спрятался!

Тут же чуть правее старшины пару раз мигнули бортовые огни «тарелки». Впрочем, в огнях необходимости больше никакой не было. Едва только «икс-ассенизаторы» поняли, в каком именно направлении им стоит искать свой потерянный корабль, как каждый из бойцов смог рассмотреть его расплывчатый грязно-зеленый силуэт на фоне местной цветастой растительности. Шныгин шепотом выругался и жестом приказал поднять с грунта униженных и растоптанных Хаарма с Насаном.

Сразу взлетать «икс-ассенизаторы» не решились. Во-первых, оттого, что небо продолжали патрулировать воздушные суда маммидов и существовала угроза обнаружения «летающей тарелки» землян еще на взлете. Во-вторых, если до сих пор космический корабль не был обнаружен, вполне вероятно, что враги не найдут его до самой ночи. А вот тогда и можно будет безопасно подняться, поскольку «тарелка» невидима для приборов, а визуально ночью, как известно, трудно обнаружить черную кошку в битумной луже, особенно если ее там нет. Впрочем, это немного из другой оперы!

Ну и последней причиной задержки взлета было то, что каждый из «икс-ассенизаторов» горел желанием провести воспитательную работу с единственным представителем земных военно-космических сил на предмет правил поведения данного представителя при взаимодействии с группой спецназовцев. В частности, по поводу того, может ли вышеуказанное лицо покидать место встречи или не являться на него вовсе по обстоятельствам, никак не связанным с его гибелью или пленением.

В процессе воспитательных бесед выяснилось, что не может. И вообще, единственное, что мог в данной ситуации пилот, так это получить пару раз промеж ушей. Минимум! Что непременно с Колей Мухиным и случилось бы, не запрись он вовремя в одном из отсеков корабля и не откажись выбираться оттуда вплоть до второго пришествия. Точнее, второго ушествия «икс-ассенизаторов» куда подальше. Что, как вы понимаете, было совершенно несовместимо с возложенной на группу миссией, поскольку спецназовцы без корабля назад вернуться не могли, а Коля Мухин был не в силах найти пропавшую группу капитана Орлова без «икс-ассенизаторов». Именно об этом и зашел разговор, когда наконец компромисс между желанием спецназовцев научить пилота уму-разуму и отсутствием с его стороны стремления к получению подобных знаний был найден. Бойцы пообещали не заниматься обучением пилота до момента возвращения на Землю, а Коля согласился до того самого момента никуда не прятаться и пост управления кораблем не покидать.

— Ну что, Хаарм, какие еще будут соображения? — поинтересовался у контрабандиста Шныгин, когда выяснение отношений между «икс-ассенизаторами» и пилотом было закончено.

— Множество, — тут же отреагировал небесный. — А какие именно вас интересуют?

— А какие есть? — удивился старшина.

— Ну, например, у меня есть соображения о том, что я был полным придурком, когда согласился иметь с вами дело, — тут же отрапортовал Хаарм. — А еще я соображаю, что сами вы вообще ничего не соображаете!

— Его побить? — спросил у оторопевшего старшины Кедман.

— Только без членовредительства, — посоветовал Пацук. — Член ему пусть Сара повредит. У нее это лучше всего остального получается.

— Так вот ты почему на нее обижен, — обрадованно догадался старшина. — Уже успел на себе все проверить?!

Микола после такой гениальной догадки побагровел, Кедман с Зибцихом приготовились ржать, Насан, не понаслышке знавший, о чем говорят земляне, попятился, и лишь Сара с небесным сохранили непроницаемое выражение лица. При этом абсолютную невозмутимость Сары Штольц еще как-то можно было объяснить, но почему Хаарм не потерял хладнокровия после всех угроз в свой адрес, понять было невозможно. А что вы хотите?! Он же инопланетянин, а их ни хрена не поймешь!

Впрочем, остальные члены веселой вечеринки успокоились достаточно быстро. Микола, сообразив, что пытаться в данной ситуации что-то возразить Шныгину значит оказаться под новой волной насмешек и невольно подтвердить догадку старшины, вообще ничего говорить не стал. Чем уменьшил жизнь Кедману и Зибциху на десяток минут, оставив их без порции хорошего здорового смеха. Да и старшина быстро утешился мыслью, что обменяться колкостями с Пацуком он всегда успеет.

— Слушай, Хаарм, не прикидывайся, блин, дураком, — вполне дружелюбно проговорил он, поворачиваясь к небесному. — Ты прекрасно понял, что я имел в виду, еври бади, когда спрашивал о твоих соображениях.

— А что вы еще от меня хотите? — удивился Хаарм. — Чтобы я вам начальника гарнизона нашел? Так это не ко мне вопрос. Вон у чудовища лохматого и спрашивайте. Он у начальника служит, вот и должен знать, куда его командир делся.

— Ты что, в натуре, хозяин? — оторопел маммид. — Начальник твой соплеменник, а не мой. Откуда мне знать, куда он типа ныкаться станет. У вас там свои базары, вы все по-своему рулите, вот и рассказывай, где у вас конкретно тусовка бывает.

— Так, вы давайте стрелку друг на друга не перекидывайте! — вмешался в этот крайне содержательный диалог великий переговорщик Пацук. — Вы меня не злите. Знаете, как воно ж бывает, когда гарного хлопца два урода достают?.. Бац, и в «Хозтоварах» на две лишние инвалидные коляски продажа повысилась!

— Да подожди ты, блин, со своими инвалидными колясками, — осадил его Шныгин и повернулся к контрабандисту. — Только не вздумай заявлять, что ты не можешь добыть нужную информацию!

— Нет, не буду, — согласился Хаарм. — Я все могу. Все, что хотите, могу! Вот только после тех чудачеств с фейерверками, которые вы вытворяли сегодня в казармах, что-нибудь узнать даже о ценах на соевый маргарин я смогу, только когда выйду лет через десять из тюрьмы. Если меня вообще тогда хоть что-нибудь интересовать будет, кроме пускания слюней на подбородок!

— Не понял. А при чем тут маргарин и слюни? — удивился Кедман.

Пацук тихонько застонал. Зибцих хотел что-то разъяснить приятелю, но Шныгин его оборвал.

— Значит, не можешь? И о цене не договоримся? — спросил он контрабандиста.

— Никогда! — отрезал тот. — Уж лучше я к себе на астероид вернусь и еще пару лет там торчать буду.

— Может быть, и больше проторчишь, — пообещал старшина и растерянно обвел взглядом сослуживцев. — Что делать будем?

— Ты у нас командир, ты и решай, — фыркнул есаул. — А мне недосуг. У меня других дел полно.

К удивлению остальных, Пацук действительно повернулся, вышел из рубки управления, где проходило собрание, и скрылся в каюте, которую занимал некоторое время после снайперского выстрела Сары Штольц. Если есаула в этот путь и не проводили такими взглядами, какими обычно удостаивают предателей, то только потому, что на предателей спецназовцы обычно не смотрят. Их они просто расстреливают.

Кедман с Зибцихом одновременно посмотрели на старшину, спрашивая взглядом, не стоит ли догнать взбесившегося украинца, но тот в ответ лишь покачал головой. Дескать, хрен с ним. Может быть, у Пацука не вовремя начался переходный период или просто есаул расстроился из-за того, что сегодня ему не удалось побыть в роли главного героя боевика. На несколько секунд в рубке повисла гнетущая тишина, нарушенная лишь вздохом облегчения, изданным Хаармом. Впрочем, «икс-ассенизаторы» тут же так выразительно взглянули на контрабандиста, что у того все облегчение вмиг как рукой сняло.

— Наверняка этот потомок запорожских корсаров ограбил половину резиденции начальника гарнизона, а теперь пошел трофеи прятать, чтобы с остальными делиться не пришлось, — буркнула Сара Штольц.

Все переключили внимание на нее.

— Типичное суждение человека, испытывающего к объекту высказывания личную неприязнь, — как всегда, прокомментировал ее слова умный Зибцих.

— А ведь точно! — хлопнул себя по лбу старшина.

— Что «точно»? — возмутилась Сара. — Даже если у меня и существует личная неприязнь к Пацуку, то она не мешает мне быть объективной. Скажите, разве не было такого, чтобы Микола трофеи с места операции притаскивал?

— Так я про то и говорю, еври бади! — махнул рукой Шныгин. — Микола же последним из резиденции уходил!

Старшина первым рванулся к двери кубрика, за которой скрылся Пацук, а следом за ним потянулись остальные. Лишь Сара и небесный не двинулись с места, всем своим видом выказывая брезгливое презрение к Пацуку в целом и его методам работы в частности. Шныгин рывком открыл дверь и увидел Миколу посреди кубрика с каким-то лиловым шаром в руках. Есаул недовольно посмотрел на вошедших.

— И чего вы тут потеряли? — поинтересовался он. — Кстати, мама в детстве не учила вас стучаться?

— А тебя мама не учила, что воровать нехорошо? — парировал старшина.

— Ты, морда москальская, это кого ты вором назвал?! — тут же возмутился украинец, всем своим видом показывая крайнюю степень оскорбленности.

— Ладно, ты ничего не крал, — примирительно выставил вперед руки Шныгин. — Ты просто кое-что экспроприировал. А ты не думаешь, что твои трофеи могут кое-что означать?

— Вот я и пытался понять, что это такое, прежде чем вам показывать, — буркнул в ответ Пацук. — А то тут кое-кто думает, что я самостоятельно ничего сделать не могу.

— Можешь, — утешил его старшина, забирая лиловый шар из рук украинца. — Но одна голова, блин, хорошо, а втроем лучше пьется. Пошли вместе подумаем, что это за хреновина.

Бойцы выходили из кубрика, и никто не заметил, как Микола спрятал в кровать еще несколько странных штуковин. Внимание всей группы было сосредоточено на старшине, шествовавшем впереди процессии с лиловым шаром в руках, как дьячок с иконой во время крестного хода. Остановившись перед небесным, Шныгин сунул ему странный шарик под нос, требуя объяснить, что это такое.

— Стандартный блок базы данных, — пожал тот плечами. — А где вы его взяли?

— А ты можешь его прочитать? — не ответив на вопрос контрабандиста, вкрадчиво поинтересовался старшина.

Хаарм хмыкнул и протянул руки вперед…

Глава 4

Доселе неизвестная землянам планета. Хотя даже за это поручиться никто не может. Год прежний, но люди об этом еще не знают. Странное помещение, забитое под завязку не менее странной аппаратурой. Степень странности каждый выбирает по своему вкусу. Местное время: утро или что-то вроде того. По крайней мере, из тех, кто находится в комнате, никто не спит.

Двое маммидов у дверей вскинули вверх свои плазменные ружья, повернулись вокруг собственной оси, изобразили бредовое подобие пьяных исполнителей гопака, трижды сплюнули через левое плечо и лишь после этого вернулись в исходное положение. Проходивший мимо них небесный в ядовито-зеленом балахоне лишь покосился на часовых, в соответствии со своими военными ритуалами отдававших ему честь, которая, кстати сказать, и на фиг не нужна была небесному, а затем уверенно шагнул в самостоятельно открывшиеся створки.

Застыв на пороге, Зеленый обвел комнату взглядом, словно оценивая, во сколько обошлось ее оборудование хозяевам, а затем шагнул вперед, направляясь прямо к центру. Кроме него, в комнате было еще двое небесных. Один — в сиреневом плаще с золотой оторочкой, а другой — в серой неприметной хламиде. Оба не повернулись навстречу вошедшему, внимательно вглядываясь в жидкокристаллический экран, и вообще, казалось, не обратили на вновь прибывшего никакого внимания. Но так только казалось, поскольку между троицей сразу начался ментальный обмен… И ввиду того, что люди до сих пор не научились ментальной письменности, здесь и далее разговоры этих типов будут передаваться на обычном русском языке.

— Сиреневый, неужели нельзя хотя бы здесь не ставить в дверях этих идиотов? — поинтересовался небесный в зеленом плаще, естественно, у того, кто был в сиреневом. — Мало того, что они каждый раз изображают из себя клоунов, так еще и ни хрена не реагируют на ментальные приказы.

— Нельзя, — вместо Сиреневого ответил Серый. — Эти дикари крайне чувствительны к ритуалам, и если мы не будем поддерживать их пристрастия, то потеряем уважение. Сам знаешь, чем все это может кончиться.

— А я всегда говорил, что не нужно использовать маммидов, — высокопарно заявил Зеленый, он же Ядовитый, он же Брюзгливый, он же… Впрочем, настоящее имя этого существа до сих пор считается неизвестным для всех. Кроме автора, естественно. — Куда проще было наштамповать армию мурлантов, максимально покорных и достаточно удобных в обращении…

— Чтобы потом передать их под ментальное управление противника, — закончил за него Серый. — Дискуссия по этому вопросу давно закрыта.

— Ты хоть понимаешь, что своей идиотской выходкой поставил под угрозу всю операцию? — наконец вступил в разговор Сиреневый, обратив ментальный взор к Зеленому.

— А что мне еще оставалось делать? — ментально возмутился тот. — Хотел бы я посмотреть, выдержали бы твои нервы при виде этих сумасшедших «икс-ассенизаторов». Это же фанатики. У них нет ни капли милосердия. Они на все могли пойти. Даже прочистить мне мозги психоусилителями. А ты знаешь, что с нами происходит в результате такого ментального воздействия. Я тебе не толпотоид и не мурлант какой-нибудь.

— Ты не имел права убегать! — зло возразил Сиреневый. — Скажи, есть какой-нибудь шанс, что «икс-ассенизаторы» получат информацию о местонахождении захваченной нами группы их соплеменников?

— Ни единого! — отрицательно покачал головой Зеленый. — В апартаментах у меня все полностью выжжено лазерами и плазмой, а к иным источникам информации доступа они не имеют.

— И что теперь с этими делать? — поинтересовался Серый и мысленно указал на экран.

Зеленый прошел вперед и встал рядом с Сиреневым, обратив свой взор туда же, куда смотрел тот. Конечно, он мог бы увидеть все происходящее и через ментальную проекцию любого из своих собеседников, но эстетическое и психологическое восприятие зрелища каждого из небесных столь сильно отличалось от любого другого из их соплеменников, что отличить реальность от ментальных образов даже искушенному профессионалу было бы крайне сложно. К тому же существовал риск забраться в такие зоны ментальных проекций собеседника, что за один взгляд на них можно было получить по морде. И в прямом, и в ментальном смысле этого слова.

Собственно говоря, ничего особо выдающегося на жидкокристаллическом экране Зеленый не увидел. Там всего-навсего была картинка, переданная из комнаты, где среди зеркальных стен и потолков бесцельно бродили с полдюжины людей. Зеленый и так недолюбливал людей за их полную ментальную немощность, а уж видеть их в закрытом помещении и вовсе было выше его эстетических сил… Тьфу! Стадо, оно и есть стадо. Ничем не лучше толпотоидов. Даже хуже, поскольку обладают недопустимо низким уровнем субординации и подчинения. Еще свободой воли этот бред называют, лезть пытаются туда, куда их не просят, пакостят… В общем, гадость, на которую смотреть противно! Зеленый отвернулся.

— Думаю, нужно делать то, что было запланировано с самого начала, — мысленно пожав плечами, ответил он.

— Вот как? — удивился Серый. — А как быть с «икс-ассенизаторами»? Мы даже не представляем, какую пакость они вытворят в следующую секунду! До сего момента весь наш план основывался на том, что пятерка этих маньяков прибудет сюда для спасения своих никчемных соплеменников. И что теперь? Где этих пятерых монстров ждать в следующую секунду?

— Шестерых, — поправил собеседника Зеленый и, в полной мере насладившись красками ментального удивления собеседников, пояснил: — Уцелевшие во время погрома казарм камеры ясно показывали, что с «икс-ассенизаторами» путешествует небесный.

Что тут стало происходить с биополем и психическими потоками обоих собеседников Зеленого, словами передать нельзя. Это нужно было видеть. Впрочем, поскольку автор этого тоже ни фига не видел, то даже приблизительной картинки он вам дать не может. Единственное, что подходит к описанию состояния двух небесных, так это выражение безмерного бешенства, способного сравниться разве что с умопомешательством носорога, увидевшего, что в брачный период к его самке пристает назойливый папарацци из журнала «Вог».

— Кто этот предатель? — прошипел Сиреневый.

— Сейчас как раз мои люди и пытаются это выяснить, — с чувством собственного превосходства ответил Зеленый.

— Ничего не предпринимать до тех пор, пока личность изгоя не будет установлена, — выдохнул Серый. — Иначе нам всем конец!..

* * *

Лона. Она же бред господень, она же всемирная житница эллериума. Впрочем, не об одной Лоне пойдет речь! Пока — рубка управления «летающей тарелки» «икс-ассенизаторов». Местное время: примерно то же, что было и в конце предыдущей главы.

Ларчик, то бишь стандартный блок базы данных, оказался с секретом, а может быть, это просто Хаарм не умел пользоваться компьютерной техникой военного образца, но показывать этого не хотел. Контрабандист проделывал какие-то странные манипуляции с лиловым шаром, непрерывно бормоча себе под нос что-то такое, что «универсальные переводчики» категорически отказывались превращать в понятные всем слова русского языка, ссылаясь на неизвестные технические термины или отсутствующие в русской лексике ругательства. Хотя в последнее утверждение никто из «икс-ассенизаторов» поверить никак не мог!

Все присутствующие, в том числе и маммид, сгрудились вокруг небесного, с нетерпеливым любопытством наблюдая за тем, что тот делает. Впрочем, понять все равно никто и ничего не мог, поскольку с таким же успехом они могли наблюдать за чукотским шаманом, собирающимся проводить обряд изгнания бесов по пигмейско-буддистской технологии. А Хаарм колдовал над лиловым шаром, совершенно не обращая внимания на людей.

И лишь через полчаса тщетных усилий небесный потерял душевное равновесие и бросился искать его внутри «летающей тарелки», придумывая на ходу всяческие извращенные ругательства в адрес тех, кто эту «тарелку» переделывал.

Наконец, когда «икс-ассенизаторы» начали подумывать над тем, не ввести ли небесному дозу успокоительного в размере бутылки водки или дешевле выйдет утихомирить его каким-нибудь иным способом, Хаарм нашел душевное равновесие в лице какого-то блока инопланетной аппаратуры, совершенно неизвестного даже пилоту, не говоря уже о самих спецназовцах. Контрабандист поковырялся в блоке, и оттуда выползли едва видимые серебристые волоски. На пару секунд они опутали лиловый шар, вырвав его из рук Хаарма, а затем стали погружаться внутрь.

— Это кибердиагност. Теперь нам осталось только ждать, — хмуро констатировал небесный. — Если уж и он не сможет вскрыть эту базу данных, то можете заколачивать шаром гвозди или что вы там с бесполезными предметами обычно делаете?..

— Орехи колем, — выдал свою версию Кедман.

— Потому что совсем недавно слезли с пальмы, — продолжил за капрала Пацук. Американец покосился на него, но от комментариев решил воздержаться. Пока, по крайней мере. Потому как всегда считал любого негра куда более здравомыслящим, чем любой европеоид. Украинцы в этот список Кедмана и вовсе не входили.

Несколько бесконечно долгих секунд с лиловым шаром вообще ничего не происходило. То есть, может быть, серебристые волоски и продолжали погружаться внутрь, но внешне это не было заметно. Шар чуть подрагивал, возвышаясь на едва видимых ножках над инопланетной аппаратурой земного корабля, а затем низко загудел. Еще через секунду на поверхности шара замелькали разноцветные полосы и концентрические круги, после чего мелькание прекратилось и над шаром появилась плоская квадратная голограмма. Люди удивленно уставились на нее, пытаясь что-нибудь понять в бесконечной паутине линий голограммы, а затем повернулись к Хаарму.

— Сейчас настрою, — буркнул тот и положил руки на лиловый шар.

На пару секунд он вновь возобновил непонятные «икс-ассенизаторам» колдовские манипуляции, а затем голограмма испещрилась странными инопланетными письменами. Контрабандист отступил в сторону и гордо посмотрел на людей. При этом каждый из «икс-ассенизаторов» буквально физически почувствовал гордость, излучаемую разумом Хаарма, даже несмотря на то, что на небесного заранее натянули гермошлем энергоскафандра. Для пущей безопасности, так сказать!

— И что это за фигня, блин? — поинтересовался у контрабандиста Шныгин.

— А ты разве не умеешь читать? — ехидно спросил небесный и тут же осекся. — Хотя конечно! Как я мог ожидать, что столь отсталые создания поймут высокие письмена!

— Ты кого дикарями назвал? — взбеленился Пацук и вдруг замер, почувствовав чье-то успокаивающее прикосновение на своей руке.

Резко обернувшись, Микола понял, что его худшие предположения подтвердились. Сара смотрела на украинца снизу вверх, ласково поглаживая его по рукаву и мило улыбаясь. Есаул, конечно, ожидал от нее любой подлости, но вот такой перемены настроения у девицы даже в страшных мыслях представить не мог. Поэтому и отшатнулся так, словно увидел змею. Хотя, кто знает, может, так оно и было?.. Барышня такой реакции от Пацука тоже не ожидала и повторила маневр украинца. Причем с такой поспешностью, словно, начав умываться в тихой речке, нос к носу столкнулась с крокодилом… И это утверждение не берусь оспаривать. Пусть, блин, в конце концов, сами разбираются, на кого они похожи!..

И снова перед Миколой возникли старые воспоминания — море, небо, яркое солнце. Свежий ветерок тревожит безбрежную гладь, и ослепительно белые чайки чиркают крылом по гребням невысоких волн. Прозрачный воздух, кажется, звенит от каждого легкого движения и пьянит ничуть не хуже хорошего душистого вина. Легкий щебет птиц перекликается с шорохом набегающих на прибрежную гальку волн и… И над всем этим сидит на холме Пацук и громко, смачно, от души матерится. Вот только на этот раз есаул даже не выругался. Просто фыркнул и повернулся к голограмме.

— Ну так просвети нас, убогих, — обратилась Сара к контрабандисту, так же поспешно отворачиваясь от Пацука. — Что же тут написано?

— А бог его знает, — передернулся небесный. — Какие-то данные о продовольственных поставках, вооружении и прочая военная ерунда.

— Дорогуша, так ищи дальше, — вкрадчиво произнесла девушка. — Нам нужны координаты места, где содержатся наши товарищи. Ты это понимаешь?

— А ты знаешь, сколько тут информации напихано? — негодующе фыркнул Хаарм. — Я над ней пару десятков лет корпеть буду, чтобы нужные файлы отыскать.

— Так запусти какую-нибудь поисковую программу, — посоветовала девушка.

— Какую?! — буквально взревел небесный. — Я в этих военных базах данных ни хрена не разбираюсь. Я даже не представляю, где искать поисковую программу и как она будет называться.

— Тогда запусти какую-нибудь из своих поисковых программ, — предложила Сара, но и это оказалось непросто.

Хаарм подробно объяснил девушке, что для того, чтобы запустить в военную базу данных свою программу, ему, во-первых, необходимо добраться до собственного корабля. Во-вторых, необходимо найти способ, как эту программу впихнуть в лиловый шар. Ну и в-третьих, что самое главное, следует придумать способ обойти систему защиты базы данных, которая мгновенно уничтожит любую программу, внедренную туда без санкционированного доступа.

— Короче, нам нужен хакер, — горестно констатировал Шныгин. — В общем, Микола, можешь забирать, еври бади, свою никчемную игрушку.

— Подожди, — осадила его Сара и посмотрела на небесного. — Давай ты меня проинструктируешь, а я попробую найти встроенную поисковую программу. Может быть, что-нибудь получится.

— Ты попробуешь? — вытаращился на девушку Пацук. — Знаешь, как воно ж бывает, когда всякие самоуверенные дивчины суют свой нос в чужие вещи?

— А знаешь, что бывает, когда всякие наглые типы излишне грубо разговаривают с девушками? — поинтересовалась у есаула Штольц.

— Стопинг! Хендс ап! Ай ю реди? — видимо, Шныгин от волнения полностью забыл все русские слова. Потом вдруг вспомнил: — Сара, а ты, в натуре, сможешь?

— Нас в израильской разведке многому учили, — скромно потупилась девица. Старшина присвистнул.

— Ну что же, попробуйте, — разрешил он. — Хуже все равно не будет.

Сара под руководством контрабандиста взялась за работу. Некоторое время остальные «икс-ассенизаторы», включая и Пацука, с интересом наблюдали за тем, что эта парочка делает, а затем, совершенно перестав понимать, чем именно Сара с Хаармом занимаются, утратили к ним всякий интерес. Все четверо мужчин разошлись по «тарелке», и лишь один маммид остался рядом с лиловым шаром, делая вид, что он жутко умный. Пацук фыркнул и, покрутив пальцем у виска, окончательно перестал обращать внимание на застывшую у голограммы троицу. В конце концов, каждый имеет право сходить с ума по-своему! Тем более что до наступления темноты и приближения момента взлета с планеты время еще есть.

Пожалуй, впервые с момента основания группы мужская часть «икс-ассенизаторов» оказалась в полном бездействии. Ситуация складывалась так, что ничего от них не зависело. Сейчас единственное, что могли сделать четверо бойцов, так это бесцельно слоняться по космическому кораблю, ожидая, пока кто-то за них выполнит их же работу. Зато Коле Мухину было откровенно наплевать на томления бойцов. Кому-кому, а ему не привыкать сидеть и ждать у моря погоды. Пилот принялся возиться с приборами управления кораблем, свысока поглядывая на «икс-ассенизаторов». Дескать, ну и где ваше хваленое спецназовское терпение?! За что, естественно, большей популярности у бойцов не снискал.

Впрочем, метание «икс-ассенизаторов» из угла в угол продолжалось не очень долго. Все четверо почти одновременно поняли, что если не займут себя хоть чем-нибудь здесь, на корабле, то просто выйдут и поищут себе занятие где-нибудь в другом месте. Например, в казармах маммидов. Вот и принялись Кедман со Шныгиным изнурять себя физическими упражнениями. Зибцих занялся чисткой оружия и подзарядкой батарей, а Микола Пацук взялся за ревизию боевого снаряжения. И так продолжалось довольно долго. Примерно до пяти вечера. До тех самых пор, пока от лилового шара, подключенного к кибердиагносту, не раздались истошные вопли.

— Да говорю тебе, что ты совершенно не то делаешь! — видимо, окончательно потеряв терпение, заорал Хаарм. — Я же тебя предупреждал, что нельзя использовать эту функцию.

— А я, по-моему, просила тебя изъясняться в бинарной системе! — рявкнула в ответ Сара. — Что ты мне постоянно тычешь своими крагвемаркусами, бруталлами и прочей дребеденью? Откуда я, по-твоему, могу знать, что в этих проклятых бруталлах геометрическая прогрессия не действует, если даже не представляю, о каком дерьме ты говоришь?!

— Если ты не знаешь, что такое бруталлы, то что тогда вообще можешь понимать в компьютерах?! — заревел в ответ Хаарм, срывая с головы гермошлем. — Все! Хватит. Бросаю все к толпотоидной первоматери и убираюсь на свой астероид.

— Пешком? — поинтересовался у него Шныгин, тихо подошедший к спорщикам сзади. Контрабандист поперхнулся и замолчал.

— Ты шлемик-то на головушку нацепи, блин, пока ее лазерным лучиком не напекло, — дружелюбно посоветовал небесному старшина. Хаарм послушался. — Вот и умничка, еври бади. А теперь предупреждаю: если посмеешь еще раз заорать на члена нашей команды, лично оторву тебе голову. Понял, блин, урод? — Небесный покосился на «икс-ассенизаторов», сгрудившихся у него за спиной, и покорно кивнул. Старшина похлопал его по плечу. — Так в чем проблема?

— Да нет тут никакой проблемы, — голос маммида в данный момент прозвучал столь неожиданно, что, будь в руках у бойцов оружие, не сносить бы Насану головы. А так все обошлось. Более того, никто даже не успел помешать маммиду подойти к лазерному шару. — Типа просто телка не въехала, что вот эту фиговину нужно, в натуре, вот сюда перетащить, — продолжил говорить Насан, иллюстрируя свои поступки действием. — Короче, типа тычешь кеглей в эту обкумаренную завитушку, а оттуда конкретно переносишь вот эту ерунду вот в этот квадратик. Потом…

Все, кто присутствовал в данный момент в «летающей тарелке», в том числе и пилот, сгрудились вокруг лилового шара и прилипшего к нему маммида, удивленно глядя на то, что волосатый уродец вытворяет с чужеземной компьютерной техникой. Необходимо заметить, что получалось все у Насана легко и просто. Так, будто он всю жизнь только этим и занимался, а его огромные корявые пальцы словно с детства только и делали, что стучали по клавишам компьютера.

Сказать, что от такого поворота событий бойцы, да и сам Хаарм, просто ошалели, значит ничего не сказать. Все семеро высокоцивилизованных существ с оторопью взирали на то, как вчерашний дикарь, до сих пор и двух слов нормативной лексики связать не умеющий, вытворяет чудеса с программой, оказавшейся не по зубам ни небесному, ни землянке… Перевожу еще раз для особо непонятливых: не жилищу в земле, а представительнице земной цивилизации!.. Впрочем, неважно. Все равно ни землянка, ни партизаны, ее вырывшие, с компьютерной базой данных небесных тоже ничего бы сделать не смогли.

— Ну, йоу, я типа запустил эту хреновину, — широко оскалившись, доложил Насан. — Чего теперь, в натуре, нужно вам нарыть?

— Где ты этому научился? — ошалело поинтересовалась у маммида Сара.

— Чему? — оторопел тот.

— Военные базы данных взламывать, — пояснила она.

— Ты что, типа глюк поймала? — удивился Насан. — Я никаких баз, в натуре, еще не ломал. Это вы всю нашу базу разнесли.

— Тьфу ты, тупак! — рявкнул на него старшина. — Она не про то спрашивает. Она хочет знать, где ты научился с компьютерами обращаться, блин?

— С какими компьютерами? — совсем впал в ступор маммид. — У тебя, чувак, тоже крыша конкретно едет?

— Оставьте его в покое, — встрял в разговор Хаарм. — Он все равно тебя не поймет. Зато я теперь понял, почему именно маммидов набрали в армию бунтовщики. Эти создания на лету все схватывают. И хотя не до конца понимают, что и как делают, зато мгновенно могут сообразить, как любой процесс довести от начала до конца.

— То есть ты хочешь сказать, что этот чудик может научиться и мой космолет пилотировать? — встрял в разговор Коля Мухин.

— А ты дай ему рядом с тобой побыть пару часов, пока ты этой штуковиной управляешь, — посоветовал небесный. — Потом можешь смело идти в отпуск.

— Е-мое! — изумился пилот. — Так он же у пульта половину полета сюда проторчал. Мужики, теперь не подпускайте его к рубке. Угонит «тарелку» на хрен!

На Колю зашипели. Дескать, уйди, чудовище, и не порть людям праздник. Коля обиделся и в самом деле ушел. Дескать, ладно, посмотрим, как вы запоете, когда на орбите придется уворачиваться от роботов-патрульных! «Икс-ассенизаторы» с ухмылкой посмотрели ему вслед. Дескать, а о чем петь, когда тебе и самому жить захочется?! Вот такой безмолвный и весьма содержательный диалог у них получился.

Впрочем, на всю эту беседу «икс-ассенизаторов» с пилотом ушло не более десяти секунд. А когда обмен любезностями закончился, все внимание бойцов вновь притянул к себе лиловый шар и висевшая над ним голограмма с «высокими письменами», как выразился Хаарм. Маммид терпеливо ждал, пока ему наконец объяснят задачу, и Шныгин попытался это сделать. Но тут же выяснилось, что читать эти самые «письмена» Насан не умеет. Он только хлопал глазами и тупо смотрел на старшину, пытаясь «въехать» в то, чего тот от него хочет. Шныгин даже успел подумать о том, не потерять ли ему терпение, но Хаарм отодвинул маммида и сам встал к шару.

Единственным, что хотели найти «икс-ассенизаторы» среди всей этой бездны инопланетной военной информации, были координаты места, где содержалась захваченная мятежниками группа Орлова. Однако, как и следовало ожидать, поисковая программа не нашла ни единого упоминания имени капитана Орлова или названия звездолета «Ястреб».

Следующим этапом поиска стало создание подборки файлов, в которых бы содержалось упоминание планеты Земля или собирательного имени ее жителей. Однако и тут программа, пролистав бесчисленное множество данных, зашла в тупик. Ни про Землю, ни про землян в базе данных, экспроприированной Пацуком из рабочего кабинета начальника гарнизона, не было ни слова. Не отыскались данные и тогда, когда Хаарм попробовал обнаружить среди массы инопланетной информации бытующее в их миру название нашей планеты. И вот тут по рядам «икс-ассенизаторов» пронесся невольный вздох разочарования.

— И что теперь?.. — растерянно спросила Сара.

Вопрос повис в воздухе. Повисел несколько секунд и шлепнулся на пол, поскольку снимать его явно никто не собирался.

— Может быть, в базе данных в отношении этих материалов была использована какая-то кодировка? — предположил Зибцих и, поймав недоумевающие взгляды друзей, пояснил: — Ну мы же кодировали все передачи, связанные с пришельцами. Помните?.. Сельдерей, прополка, сбор урожая, ну и так далее…

— А что, это мысль. Хотя я и не понимаю, блин, на фига нужно было кодировать информацию, содержащуюся в личной базе данных, спрятанной за семью печатями, — хмыкнул Шныгин.

— Ну, не так уж она и хорошо спрятана была, — усмехнулся Пацук и посмотрел на Хаарма. — Ты получше нас знаешь своих соплеменников. Подумай, как могли бы у вас назвать людей?

— Да как угодно, — вновь передернулся небесный, что у них заменяло людское пожатие плечами. — Как вас только не называли… И скуубщиками, и бурджумами, и…

— И этого вполне, блин, достаточно, — оборвал контрабандиста старшина. — Начинай искать. Если с этими прозвищами ничего не получится, придумаешь еще что-нибудь. Вопросы есть?

Хаарма вновь всего передернуло. Впрочем, не настолько, чтобы небесный не мог продолжить свою работу. На этот раз поиск оказался более успешным. Программа стала вытаскивать на всеобщее обозрение куски файлов, содержащие соответствующие запросу слова. Однако, к сожалению, большинство из них касалось контрабандных поставок алкоголя с Земли в другие миры, да и те были страшно исковерканы. Фразы о скуубе выдавались обрывками, в которых среди не понятных никому значков прочитать хоть сколь-нибудь осмысленное выражение Хаарму не удавалось. Трижды он попытался настроить лиловый шар, а затем смачно, на чистом русском языке выругался. «Универсальные переводчики» ошалели и мгновенно сделали транскрипцию на трунарский. За что Насан, ни слова по-русски не понимавший, был им премного благодарен.

— С этим я ничего сделать не могу, — после отборной матерщины развел руками небесный. — Это даже не кодировка. База данных повреждена во время боя. Хотите вы того или нет, но придется довольствоваться тем, что у нас есть. Больше вам никто, кроме начальника гарнизона, выяснить не сможет.

— Да, жалко, что он от нас улизнул, — сокрушенно вздохнул Кедман.

Бойцы на капрала покосились, но комментировать его заявление не стали. Каждый понимал, что бессмысленно жалеть об утерянном и несовершившемся. Нужно попытаться совершить все, что возможно, из того, что есть. В русском языке даже имеется соответствующая случаю поговорка, но, к чести мужчин, в присутствии дамы никто ее не вспомнил. Хотя боевой товарищ Сара Штольц уже и не такое слышала!

На дальнейшее распотрошение базы данных ушел весь оставшийся вечер и половина ночи. «Икс-ассенизаторы» не решались взлетать с Лоны до тех пор, пока не убедятся окончательно, что на самой планете группы Орлова нет. Насан, хоть он и заверял людей, что никто из его соплеменников никогда о захваченном корабле с Земли не слышал, все же не мог считаться абсолютно достоверным источником информации. Все-таки командованию мятежников было необязательно посвящать в свои планы простых солдат и среднее командное звено. К тому же небесным вовсе не требовалось участие маммидов в операции, поскольку вероятность того, что земляне смогут провести во время боя ментальную атаку, была слишком мала.

В общем, «икс-ассенизаторам» следовало окончательно удостовериться в том, что группы Орлова нет на Лоне. В противном случае шансы на повторную спокойную посадку и взлет уменьшались до минимума. Вот бойцы и загоняли небесного до пены у рта, требуя найти хоть какое-нибудь упоминание о появлении корабля Орлова в системе Лоны. Хаарм искал. А как гласит одна из любимых присказок советских пионеров: «Кто ищет, тот всегда найдет!»

— Есть! — после долгих поисков заорал наконец Хаарм, и у людей сложилось впечатление, что в данный момент счастливее его нет существа во Вселенной. — Вот. Читайте сами… То есть сейчас переведу. Только тут не очень много. — Бойцы напряженно замерли, и даже Коля Мухин, бросив ковыряться в приборах, подтянулся к благодарной небесному аудитории. — «…корабль скуубщиков… в системе Лоны, на расстоянии двух парсеков… проведена успешно… согласно приказу, удален от Лоны и… транспортировка… зубоскал…» Это все, что тут было. — Спецназовцы недоверчиво посмотрели на Хаарма. — Все, говорю вам! Больше ничего нет.

— И что это может значить? — неизвестно у кого поинтересовался старшина.

— То, что Орлов действительно побывал в этой системе и был захвачен, — ответил неизвестно за кого Зибцих. — Вероятно, корабль транспортировали в другое место.

— Воно ж и так понятно. Но куда? — почесал оселедец Пацук. — И при чем тут зубоскал?

— А это они, наверное, твое появление предугадали, — фыркнула Сара. — Поскольку других зубоскалов в ближайшей Галактике нет. Инопланетяне вообще не улыбаются и зубы скалить, естественно, не умеют.

— Нет, мужики, вы мне ответьте, эта пигалица когда-нибудь оставит меня в покое? — возмутился есаул.

— Взаимно! — отрезала Штольц.

— Да прекратите вы собачиться, — умоляюще посмотрел на них ефрейтор. Оба особо остроумных члена группы неожиданно стушевались и замолчали, за что Зибцих выразил им свою безграничную благодарность.

На несколько секунд в кубрике повисла гнетущая тишина…

Прямо так вот взяла, прилетела и повисла под потолком!.. Тьфу! Какой баран придумал эти идиотские клише?! Ну и хрен с ним.

Пусть тишина висит, пока бойцы думают. Пока они перебирают в уме все возможные варианты выражений, где могло бы присутствовать слово «зубоскал». Пока они ломают голову над тем, что это слово может обозначать и имеет ли оно хоть какое-нибудь отношение к пропавшему кораблю Орлова. Пока… А вот все «пока» и кончились.

— Да чтоб ему в оселедец репей вцепился! — устав думать, рявкнул Пацук. — Что это за зубоскал такой, чтоб ему пусто было?!

— Да зубоскал — это такой кент типа вашего йети, — неожиданно для всех проговорил маммид. — Только тусуется на зубьях скал, а не в снегу ныкается. Типа за эту фигню его зубоскалом и назвали. У нас такие хохмы ходят, что зубоскалы, в натуре, башкастые чуваки. Типа до хрена знают и еще больше умеют, поэтому их никто прищучить и не может…

— Да при чем тут твой зубоскал? — огрызнулся на Насана американец. — Заткнулся бы лучше, пенек, когда умные люди разговаривают.

— Подожди! — оборвал его Шныгин и обвел торжествующим взглядом сослуживцев. — Неужели вы ничего не поняли?

— Ты хочешь сказать?.. — попыталась спросить Сара.

— Конечно! — ответил за старшину Зибцих. — А куда же еще?

— Насан, как называется твоя родина? — повернулся к маммиду есаул.

— Самбараваджа, — гордо ответил Насан, стукнув себя кулаком в грудь. — Именно там, в натуре, уже сто сорок поколений живет и процветает славный род Бубрулов. Правда, сейчас большинство наших чуваков пошли на войну с неверными, как нам типа хозяева велели. Только я ни фига не въезжаю, за что это они вас так не любят…

— Потом въедешь, — оборвал его старшина и посмотрел на небесного. — Ищи в базе данных эту Самбараж… Сабавраж… Тьфу ты, блин! Язык сломаешь. В общем, ты, еври бади, понял, что нужно искать, — а затем повернулся к пилоту. — Поднимай это корыто. Чего ждешь? Я останусь здесь, а остальным занять места согласно боевому расписанию… Тревога, блин! Чего стоите?

После заключительного рыка старшины всех его сослуживцев из кубрика словно ветром сдуло. Насан также, видимо, из-за хорошей дрессуры попытался броситься занимать место, но, поскольку в штатном расписании «летающей тарелки» землян такового для него не предусматривалось, Шныгин поймал маммида за шкирку и вернул обратно, к лиловому шару. При этом на роже у старшины красовалось столь величественное командное выражение, что Насан тут же вытянулся по стойке «смирно».

— Вольно, — буркнул Шныгин. — Ты останешься здесь и поможешь Хаарму во всем, что потребуется. Кстати, Хаарм, отдай-ка мой шлем. В ближайшее время тебе он не понадобится.

Старшина тут же нахлобучил гермошлем на голову и, проверяя герметичность креплений, увидел, что остальные бойцы делают то же самое. Шныгин удовлетворенно кивнул головой и вновь все внимание сосредоточил на небесном и маммиде. Не то чтобы он не доверял этим двум недавно обретенным участникам совместной экспедиции, но в боевых условиях за всеми, кто не является членом команды, следует присматривать хотя бы вполглаза. По крайней мере, именно этому обучили старшину еще в начале службы.

Мухин плавно поднял тарелку на несколько метров от грунта и зигзагом повел к ближайшим горам, внимательно наблюдая за показаниями радара, инфракрасных сенсоров и датчиков присутствия аномальных источников энергии. Сразу стартовать на орбиту Николай не решился из-за непосредственной близости гор с одной стороны и Столицы — с другой. Он не исключал того, что в городском гарнизоне могут быть куда более мощные системы обнаружения, чем у него самого. И если в складках ландшафта, на небольшой высоте, «тарелку» практически невозможно обнаружить, то стартующий в поднебесье корабль легко было разглядеть даже в обыкновенный бинокль, не говоря уже о более мощных средствах наблюдения. Ну а среди пиков гор вполне могли прятаться десятки боевых кораблей маммидов. Пока еще невидимые для приборов корабля землян, они могли взять на прицел любимое детище Мухина до того, как тот заметит их хоть краем глаза.

В общем, стартовать с холмистой равнины в космос было небезопасно. Конечно, используя двадцати-тридцатикратное ускорение, можно было бы проскочить незаметно. Но, во-первых, даже несмотря на отличную стабилизирующую систему «летающей тарелки», перегрузки все равно будут слишком жестокими для людей, не говоря уже о хрупком Хаарме. А во-вторых, от такой бешеной скорости вполне вероятна возможность появления за кораблем огненного шлейфа, наподобие метеоритного. И Коля не был уверен, что суперобтекаемое покрытие корабля сможет справиться с трением об атмосферу. Ну а пылающий корабль, уходящий в космос, стал бы просто великолепной мишенью!

Горы приближались. Экраны систем обнаружения были чисты. Небо усыпано звездами, птички чирикали в кустах и с дикими воплями шарахались в разные стороны, когда над ними пролетал космический корабль. На растения, напротив, все эти полеты никакого впечатления не производили, и они задумчиво продолжали расти, удивляясь тому, на хрена всем этим полудурочным биоформам нужно шарахаться с такой скоростью и срываться с места, так и не успев пустить корни. В общем, природа цвела и пахла. И так продолжалось до тех пор, пока Коля не рванул «тарелку» круто вверх, вдоль одного из склонов гор.

Собственно говоря, с природой и после этого ничего не произошло. Разве что несколько птах, удирая от корабля людей, забыли о горах на своем пути и заработали себе серьезные черепно-мозговые травмы. Но это, согласитесь, мелочи по сравнению с тем, что могло бы случиться с природой, упади на нее с многокилометровой высоты сбитая «летающая тарелка». Природа травмированных птах так и не заметила. Коля Мухин тоже ничего подозрительного не заметил. Зато, когда «тарелка» взмыла над отрогами гор и пошла в небо, кое-кто заметил именно ее.

— Внимание, внимание! — внезапно завопил радиопередатчик корабля на инопланетной частоте безопасности, соответствовавшей той, которую люди у себя оставили для сигнала SOS. — В соответствии с сегодняшним приказом, докладываю всем, кто меня слышит, что в небе замечен летающий объект, хотя в это время о возможности появления воздушных судов над обсерваторией не сообщалось. Повторяю! Докладывает горная обсерватория «Свиинда». В небе, над нами, замечен неопознанный летающий объект. Держим его в секторе наблюдения. Объект движется на юго-юго-запад!..

— Твою мать! — рявкнул Шныгин. — Боевая тревога! Нас засекли. Уроды!.. Коля, попробуй вырваться из зоны наблюдения.

— А то я без тебя этого бы не сделал, — буркнул пилот и включил громкую связь по кораблю. — Внимание, граждане пассажиры, корабль входит в зону повышенной турбулентности. Просьба всем занять свои места согласно проданным билетам и пристегнуть ремни. Несколько минут нас здорово поболтает, но затем все придет в норму. Если, конечно, к тому времени мы не навернемся.

— Спасибо за утешительный прогноз, — благодарно буркнул Микола, начиная через прицел своих орудий обшаривать линию горизонта. И когда в его поле зрения попалась подозрительно правильная возвышенность на одном из отрогов гор, накрыл ее плазменным залпом. Ночь взорвалась вспышкой бешеного пламени. Горы полыхнули огнем, и к их подножиям потек расплавленный камень.

— Внимание! — вновь завопила обсерватория. — Неопознанный летающий объект открыл огонь по эллериумным шахтам. Тревога, тревога, тревога! Повышенная опасность!!! Повторяю: объект ведет огонь по горнорудным разработкам эллериума.

— Идиот! — заорал Хаарм, тщетно пытаясь при повышенных перегрузках добраться до какого-нибудь кресла. — Ты же нас всех угробишь! Стоит после твоего выстрела начаться цепной реакции, планету разорвет на куски. Не смей стрелять по шахтам открытой плазмой!

— Прекратить огонь, салоед хренов! — одновременно с ним завопил и разъяренный Шныгин. — Еще раз без приказа выстрелишь, под трибунал пойдешь.

— Так я же думал… — начал было оправдываться Пацук, но старшина не дал ему договорить.

— Надо не думать, а выполнять приказы! — отрезал он. — И вообще заткнись. Орудийным расчетам следить за горизонтом. Без приказа не стрелять. Коля, можешь засечь, откуда идет передача?

— Уже сделано, — доложил пилот. — Пытаюсь скрыться от источника за отрогами гор. Держитесь, сейчас будет туго!

Медлить было некогда. Старшина схватил небесного в одну руку, Насана в другую и обоих с силой толкнул к ближайшим креслам. Маммид сохранил равновесие, а вот Хаарм, едва успев уцепиться за подлокотник, начал заваливаться назад. Именно в этот момент Коля еще больше ускорил корабль, и старшина, осознав, что не успеет прийти на помощь контрабандисту, буквально наяву увидел, как тот падает вниз и под действием огромной перегрузки разбивает голову об пол. И все же, пытаясь спасти Хаарма, Сергей прыгнул вперед, надеясь, что его тело поможет контрабандисту смягчить удар при падении. Однако Насан опередил старшину. Поймав небесного за балахон, он силой рванул его на себя и усадил на соседнее кресло.

Амортизационные системы «летающей тарелки», конечно, среагировали на резкое возрастание скорости, но сделали это с опозданием. Пусть на какие-то доли секунды, но их хватило на то, чтобы старшину со страшной силой впечатало в пол. Неизвестно, сколько целых костей осталось бы в организме Шныгина после этого, если бы он был без энергоскафандра. А так Сергей отделался лишь несколькими ушибами да секундным помутнением в глазах. После этого, хотя перегрузки на корабле и остались на довольно большом уровне, жизни старшины уже ничто не угрожало. Он смог сам подняться на ноги и добраться до своего кресла.

— Мы потеряли их! — вновь завопило радио. — Повторяю: неопознанный летающий объект вышел из зоны визуального наблюдения, и, что странно, другие наши приборы его тоже не видят.

— Йес, блин! — радостно заорал старшина. Впрочем, не он один. Кричали на корабле абсолютно все. Пожалуй, за исключением пилота. Некогда ему вопить! Ему работать надо… Впрочем, радость бойцов была недолгой.

— Очистить эфир! Повторяю: всем очистить эту волну для аварийных сообщений, — раздался по рации механический, лишенный интонаций голос. — Ситуация под контролем. Повторный выход на этой волне будет считаться военным преступлением и караться мерой наказания, соответствующей осадному положению.

— Твою мать! — почти одновременно с голосом выругался пилот. — Над нами три корабля. Идут прямо на нас. Похоже, спускаются с орбиты.

— Это роботы-полицейские, — едва переводя дыхание, прохрипел Хаарм. — Если на Лоне объявлено осадное положение, то на орбите могут быть только они.

— Еще семь кораблей справа, четыре слева, — никак не отреагировав на слова контрабандиста, продолжил свой перечень пилот. — Похоже, всю эту орду наводят на нас. И пусть мне больше не сесть даже за штурвал «кукурузника», но эта свора настигнет нас раньше, чем я смогу поближе подобраться к роботам-полицейским.

— Микола, берешь на себя правый фланг, а ты, Ганс, работаешь с левой стороной. Огонь вести по собственному усмотрению, — тут же распорядился Шныгин. — Сара, Джонни, вы готовы? — Получив утвердительный ответ, старшина внимательно уставился на обзорные экраны. Большего он все равно сделать не мог.

Корабли противника приближались к «летающей тарелке» землян с невероятной скоростью. Казалось, лишь мгновение назад они были только сверкающими точками на мониторах и тут же превратились в обтекаемые торпеды, стремительно рвавшие на клочки атмосферу планеты. Первый залп выдал Микола, но именно в этот момент пилот решил сделать отвлекающий маневр, и сверкающие в ночи плазменные шары врезались в небольшую вершину, разорвав ее на мелкие обломки. Микола выругался и, скорректировав прицел, дал второй залп. В этот раз, под радостные крики экипажа земного корабля, один из кораблей противника полыхнул сполохами энергозащиты, принявшей на себя удар. Впрочем, ее усилий оказалось недостаточно, и сигарообразный корабль инопланетян резко начал терять высоту, а от него сверкающими искрами в разные стороны полетели катапультные капсулы.

Зибцих ждал чуть дольше, и маневр Мухина ему не помешал. Первый же его выстрел был точен и сбросил на поверхность Лоны сразу два корабля противника. А вот инопланетяне огонь не открывали, продолжая приближаться к «тарелке» землян на запредельной скорости. Правда, теперь противник не пер напролом, а пытался использовать для укрытия скалы, что, впрочем, не очень хорошо ему удавалось из-за высокой скорости, лишавшей пилотов возможности маневра.

— Почему они не стреляют? — озвучила общий вопрос Сара. — Камикадзе там, что ли?

— Хуже, — утешил ее Хаарм. И не успел небесный продолжить, как раздался крик Зибциха:

— Дьявол! Ничего не понимаю. Я больше не могу управлять турелью. Прицел словно взбесился. Пляшет во всему горизонту.

— Мама моя, ридна Украина! — истерично заорал Пацук. — У меня то же самое.

— Это корабли-ловцы, — не обратив на крики внимания, закончил свою речь Хаарм. — Сначала они возьмут под контроль вспомогательные системы корабля, затем доберутся до управления и напоследок займутся двигателем. Теперь нам не уйти.

— А вот и хренушки! — рявкнул Мухин. — Я уже добрался, куда нужно. Теперь жрите, гады. — И Коля активизировал систему, берущую под контроль роботов-полицейских.

В полосу направленного луча попал только один орбитальный корабль-гигант, но и этого было вполне достаточно. Электронные мозги робота, получившие приказ всеми силами защищать «тарелку» землян, мгновенно различили опасность, грозящую ей. Все бортовые орудия робота-полицейского взяли под прицел жалкие кораблики-ловцы и залпом превратили их в осыпающиеся на поверхность планеты бесполезные куски металла.

Два других робота-полицейских разобрались в происходящем лишь через несколько секунд, поскольку их программы абсолютно не предусматривали того, что один из механических собратьев станет предателем. Затем они сосредоточили весь свой огонь на захваченном землянами корабле, но Коле и этих нескольких секунд вполне хватило для того, чтобы выскочить на орбиту. И, с бешеной скоростью уносясь прочь от Лоны, экипаж «тарелки» землян с восторгом наблюдал, как три гигантских орбитальных корабля в вихрях пламени приканчивают друг друга.

— Что, съели, уроды?! — ехидно поинтересовался у роботов-полицейских Коля, а затем повернулся к «икс-ассенизаторам», завороженно наблюдавшим космическую битву. — Какого хрена застыли? Зона турбулентности пройдена. Можете отстегнуть ремни и сходить в туалет. Только не все сразу. Там только одно посадочное место… Кстати, кто-нибудь мне скажет, куда лететь дальше?

— С тобой? Хоть в преисподнюю, — поднимаясь с кресла, заявил старшина и хлопнул пилота по плечу, вызвав вопли одобрения со стороны остальных членов команды. — Вперед, орлы! Нас ждет Самбараваджа.

— Гляди-ка что! Выговорил, — удивился Пацук, и все, даже он сам, зашлись в приступе дикого хохота. Хотя чего тут смешного?

Глава 5

Где-то на задворках Галактики. Если считать по земному летоисчислению, то пять миллионов лет до Рождества Христова. Или около того, что, впрочем, не суть важно. Странный мир, по сравнению с которым остатки колхоза «Красное вымя» выглядят просто вершиной цивилизации. Местное время значения не имеет, потому что у местных жителей его вообще нет.

Ничего. Полное отсутствие каких-либо признаков чьего-нибудь присутствия. Если не сказать больше! Например, так пусто, что в пустом пространстве от всепоглощающей пустоты опустошается и без того пустая душа. Можно придумать и еще какой-нибудь бред, но ведь не все, кто дойдет до этого места, окажутся полными сумасшедшими?! Остальные могут поискать лирику в любых других изданиях. Впрочем, не будем о грустном.

Сканеры космического корабля, застывшего на окраине звездной системы, тщательно обшаривали пространство в поисках признаков какой-либо разумной деятельности. Однако ни проверка радиочастот, ни спектральный анализ не дали никаких положительных результатов. Даже компьютерное моделирование, сделанное после полного визуального сканирования системы, не выявило ни единого искусственно созданного предмета. В общем, тишина и спокойствие. Только астероиды мимо пролетают. Хотя эти не желают даже поздороваться. Ну и хрен с ними!

— Так я и думал, — хмыкнул Хаарм, завершая осмотр данных об этой звездной системе. — Мы все мыслим одинаково. А оставить здесь станцию наблюдения или космическую эскадру означало бы выставить на всеобщее обозрение свой интерес к этому региону. Учитывая способности маммидов, для мятежников такое развитие событий было бы равносильно поражению.

— Что-то ты сегодня слишком много и умно разговариваешь, — подозрительно покосился на контрабандиста Пацук. — Знаешь, воно ж как бывает, когда всякие инопланетные мутанты долго говорят?.. Бац, и вдруг выясняется, что кто-то другой уже сделал для них наручники, кандалы и прочие садистские прибамбасы.

— Про тебя можно сказать то же самое, — вступилась за небесного Сара. — И вообще, что ты ко всем цепляешься? Можешь хоть кого-то оставить в покое?

— Могу, — согласился Микола. — Тебя, например. В таком покое оставлю, что…

— Да прекратите вы, блин, языки чесать! — вмешался в диалог старшина и посмотрел на Хаарма. — Как по-твоему, где мятежники могли установить гиперпространственный координатор?

— Где угодно. Но, судя по точке, в которой мы вышли, координатор расположен на той планете, что в двух сотнях тысяч километров перед нами. И нам лучше всего смыться отсюда подальше. Даже если вы не врете и ваш прибор работает, то временное отставание фиксации выхода от вашего реального прибытия отличается не слишком сильно. Боюсь, очень скоро координатор доложит мятежникам, что в систему вошел неизвестный и нежданный корабль.

И контрабандист снова был прав. Уходить следовало быстро. И чем дальше они окажутся от точки выхода, тем будет лучше для всех. Хотя бы потому, что в этой системе было до неприличия мало мест, где можно спрятаться: две планеты, какой-то кусок гранита, более достойный звания осколка скалы, чем небесного тела, да вытянутое пылевое облако, искрящееся на орбите почти у самого светила. Вот и прячься тут, когда по сигналу координатора в систему ввалится целый вражеский флот, да еще и готовый к тому, что неизвестная «летающая тарелка» может легко перехватить управление гигантским роботом-полицейским.

Коля Мухин покосился на старшину, и тот кивнул головой, разрешая дать максимальное ускорение. Но только после того, как вышедшие из анабиоза «икс-ассенизаторы» займут места согласно боевому расписанию. Хаарму и Насану таких мест, естественно, не полагалось. Однако, помня о последней стычке с вооруженными силами мятежников, Шныгин решил не рисковать их жизнями. Больше в рубке управления эта парочка инопланетян не должна была находиться. Обоим выделили по персональной каюте, оснащенной всеми автономными средствами жизнеобеспечения на тот случай, если корабль получит пробоины корпуса. В эти каюты маммида с Хаармом и загнали, а остальные разбрелись по своим местам. При этом Сара с Пацуком обменялись такими взглядами, что, будь у них вместо глаз плазменные пушки, астрономы зафиксировали бы в этом месте настоящий взрыв сверхновой звезды.

Надо признать, что удачное бегство с Лоны было, пожалуй, единственным моментом со времени начала поисков команды Орлова, когда украинец с еврейкой не ссорились, не пытались сожрать друг друга и даже, более того, вполне дружелюбно друг с другом разговаривали. Примерно полчаса после того, как «летающая тарелка» ушла с орбиты Лоны. Не больше! А затем все началось по-новому. Шныгин иногда даже опасался за то, как бы эти двое не перестреляли друг друга.

Впрочем, до этого, конечно, было далеко. Как далеко поначалу было и до обнаружения в необъятной Вселенной местоположения родной планеты Насана. Оставив трех рукотворных космических монстров продолжать семейные разборки, корабль «икс-ассенизаторов» благополучно проскочил станции слежения и вновь схоронился в поясе астероидов. В этот раз, правда, довольно далеко от того места, где располагалась эллериумная шахта Хаарма.

Поначалу казалось, что поиск координат родной планеты Насана не составит большого труда. Однако уже через полчаса после того, как корабль землян благополучно миновал орбиту Лоны, уйдя от роботов-полицейских, и контрабандист вновь натравил поисковую программу лилового шара на базу данных командира гарнизона, стало ясно, что все не так просто. Программа находила упоминания о Самбаравадже, но это были либо обрывистые, ничего не значащие фразы, либо и вовсе отдельные слова, которые не понял бы и египетский толкователь снов, а уж дядюшка Фрейд, читая их, и вовсе бы свихнулся. Хотя кто знает, может быть, перед тем как прославиться на весь мир, он именно информацию о Самбаравадже в лиловом шаре и вычитал?!

Хаарм делал все, что мог, и за те два часа, во время которых он пытался отыскать в базе данных упоминания о родине Насана, настолько замучился, что его и без того вздорный характер начал плавно превращаться сначала в просто отвратительный, а затем и в изощренно-мерзкий. Дошло до того, что контрабандист провел мощнейшую ментальную атаку на Миколу Пацука, вздумавшего не вовремя зайти в его кубрик и поинтересоваться, как идут дела.

Конечно, если вам нравится, когда ваши собственные руки принимаются вас душить, голова пытается разбить сама себя о стену, а ноги упорно ищут такое место, куда можно было бы залезть и сломаться, то ментальная атака Хаарма доставила бы вам немалое удовольствие. Но Пацук в этом кайфа не нашел и, как только смог справиться с бунтом правой руки, попробовал застрелить контрабандиста. Тому, видимо, тоже не мечталось лежать на полу с лишней дыркой в башке. Поэтому, вместо того чтобы продолжить развлечение, небесный начал орать.

На крик Хаарма первой примчалась Сара. Казалось бы, вполне здравомыслящая девушка! Вот только она почему-то не сообразила, что мужчины развлекаются. Вместо этого Сара решила, будто Микола, охваченный махровым расизмом, решил наконец втихаря от всех провести этническую чистку в рядах экспедиции. Мало того, что ноги, руки и голова беззащитного Пацука, вероломно атакованного небесным, плохо слушались его же непосредственных приказов, так тут еще и сержант Штольц сделала все, чтобы они и вовсе вышли из подчинения. То есть просто впечатала Миколу в стену.

Тоже вроде бы мелочь, но Пацуку такой вид ухаживания не понравился. Не будь Сара девушкой, взбесившегося есаула не смогли бы удержать от справедливого возмездия ментальные атаки и десятка небесных. Но поскольку вдруг выяснилось, что Сара не мужчина, то вместо расправы над ней есаул накрыл абсолютно всех отборным русско-украинским матом и, обидевшись на весь белый свет, ушел к себе в кубрик.

Сара воспитывалась в несколько иных условиях, чем есаул. Поэтому поэтичности высказываний Пацука не оценила. Вместо аплодисментов она закидала солиста-матерщинника тухлыми помидорами. Правда, виртуально, поскольку ни тухлых, ни свежих помидоров на корабле не было. И тоже обиделась. Но мы-то с вами люди цивилизованные и понимаем, что ни у того, ни у другой поводов для обид не было. Ну просто не имеет мужчина права дуться на женщину, когда она его по переборке ни за что ни про что размажет. Так же как женщина не должна обижаться, когда мужчина ее за это матерно поблагодарит.

Единственным существом на «летающей тарелке», на кого эта ссора подействовала крайне благотворно, оказался Хаарм. Контрабандиста настолько шокировало то, что один из землян вступился за него перед другим, что на некоторое время характер небесного стал белым, мягким и пушистым, как еж, постиранный в «Леноре». Да и голова у Хаарма просто переполнилась сообразительностью. Контрабандист наконец смог догадаться, что база данных серьезно повреждена и восстановить ее можно только на специальном оборудовании. Такое имелось на его корабле, и землянам пришлось ждать почти двенадцать часов, пока одна из станций слежения пройдет мимо астероида Хаарма и корабль землян сможет туда проскочить, не вступив в визуальный контакт с противником.

Впрочем, предосторожности были излишни, так как ожидания людей не оправдались. Восстановить поврежденную базу данных не удалось. И тогда Микола Пацук совершил поистине выдающийся подвиг. Наплевав на собственные нормы морали и нравственности, украинец вытащил на всеобщее обозрение абсолютно все трофеи, захваченные в кабинете начальника гарнизона, и предложил Хаарму проверить, может ли что-нибудь из этого добра послужить для восстановления лилового шара.

Конечно, самодвижущаяся авторучка, реагирующая на звуковой сигнал, или гравитационный штопор подходили для восстановления базы данных так же, как плуг — для экипировки буденновца, но нашлись в коллекции Пацука и вещи, куда более интересные. Например, декодирующий модуль и сегменты памяти лилового шара, отвечающие за сведение вместе и систематизацию разрозненных секторов основной памяти. Открытие это настолько обрадовало остальных «икс-ассенизаторов», что они даже забыли, хотя бы для приличия, пообещать Пацуку набить морду.

Хаарму пришлось немало повозиться, чтобы вновь заставить разрозненную и разбитую систему работать в нормальном режиме, но свои плоды этот труд принес. Не прошло и суток с момента атаки спецназовцами гарнизона маммидов в Столице, как в их руках появились координаты родной планеты Насана. Небесный сверил эти данные с тем, что было указано на его звездных картах, и издал боевой клич взбесившейся свиньи, аналогичный человеческому удивленному посвистыванию.

— Так вот, значит, что это такое! — пробормотал он и в ответ на недоумевающие вопросы землян пояснил: — Под этими координатами значится мир, на котором были обнаружены зачатки цивилизации. Кроме нас, трунарцев, и вас, землян, это единственный источник разума во Вселенной, который отыскали наши ученые. Я так понимаю, что это маммиды. Однако в справочнике сказано, что всего лишь пару лет назад они находились примерно на уровне вашего Средневековья, были тупы, безмозглы и даже не открыли еще таблицу умножения.

— Ага, — проворчал старшина. — Вон он, этот тупой и безмозглый гуманоид, блин, стоит. Только почему-то Насан разбирается в компьютерах лучше всех нас.

— Я же пояснял, что у его расы имеется удивительная способность к обучению, — недовольно проворчал Хаарм. — И теперь я знаю, что прежнее правительство было прекрасно осведомлено об этом. А учитывая то, что маммиды совершенно не подвержены ментальному воздействию, понимаю и цель пропагандистской кампании бывшего руководства. Оно хотело представить этот мир совершенно бесперспективным для каких-либо торговых, культурных или оккупационных целей. Боялись, что какой-нибудь излишне умный диссидент наберет из маммидов армию…

— Подожди! — перебил его Зибцих. — Насколько мне известно, вся ваша цивилизация настолько фанатично была предана правительству и традициям, что ни о каких переворотах никто и не мечтал. До нашего появления, по крайней мере. Откуда же было взяться диссидентам?

— А я что, не диссидент, по-твоему?! — обиделся небесный.

— Какой же ты диссидент? — оторопел ефрейтор. — Ты просто беглый преступник…

— Не надо! — взревел контрабандист. — Я пострадал за свободу частной собственности и право безмонопольной торговли! А у этого дела уже политическая подоплека.

— Так, прекратили, еври бади, толкать умные речи, — оборвал обоих Шныгин. — Философские споры оставьте на потом. Нам, блин, делом заниматься надо! Так что ты, Хаарм, знаешь об этой планете?..

После этого вопроса, естественно, последовала довольно сжатая лекция о Самбаравадже, дополненная весьма красочными вставками в исполнении Насана. Каким-нибудь кабинетным ученым такие семинары, может быть, и показались бы крайне интересными, но «икс-ассенизаторов» волновало только то, как поскорее добраться до родины маммидов, какие могут встретиться опасности на пути к ней и что за защиту мятежники выставили на подступах к планете. И если о первом и втором Хаарм еще что-то мог рассказать, то на последний вопрос вместо четких ответов у него имелись лишь предположения. К счастью, они оправдались.

Тем, кто смотрел на мониторы внешнего обзора, казалось, будто не космический корабль приближается к сине-зеленому шарику планеты, а тот сам стремительно разбухает, увеличиваясь в размерах. Ощущение создавалось такое, словно планета вот-вот намеревается лопнуть, и у Сары Штольц это зрелище почему-то вызвало приступ тошноты. Наверное, первый, не считая тех случаев, когда девушка видела физиономию Пацука, с тех пор как ей довелось оказаться в числе «икс-ассенизаторов». Коля Мухин бросил «летающую тарелку» в атмосферу Самбараваджи так, словно Гастелло свой самолет на фашистские эшелоны. И она, сверкнув ярким болидом на небе родной планеты маммидов, опустилась на грунт.

К удивлению землян, Самбараваджа была поразительно похожа на их родину: зеленые леса и травы, голубое небо, окрашенное в багровые тона заката, ну и все остальное. За исключением земных урбанистических пейзажей, смога и пьяных водителей на дорогах. Мухин доложил, что все вокруг «тарелки» чисто, и спецназовцы решили выбраться под новое небо из старой посудины.

Точку для посадки корабля земляне выбрали не случайно. Дело в том, что, несмотря на поиски Хаарма, в базе данных начальника столичного гарнизона на Лоне так и не удалось отыскать точные координаты того места, где могли находиться бойцы Орлова во главе со своим командиром. Даже после предоставления Пацуком посильной помощи в виде недостающих комплектующих лилового шара в программе остались сбои, не дававшие возможности правильно обрабатывать информацию. Четко удалось выяснить только то, что пропажа группы Орлова и полумистический зубоскал как-то связаны между собой. Вот и посадили люди свой корабль около самого крупного населенного пункта в окрестностях гор, где водились зубоскалы.

План «икс-ассенизаторов» был прост. По словам Насана, все «хозяева» на Самбаравадже имели одно и то же место прописки. Таковым являлась крупная база мятежников на обширной равнине, расположенной почти в центре северного материка. Однако зубоскалы на равнинах не водились. Следовательно, искать группу Орлова на этой базе было бессмысленно. Зато зубоскалы просто обожали горы, около которых опустилась «тарелка» землян.

И уж если в этом месте маммиды были прекрасно осведомлены о повадках редкого существа, то и о появлении в окрестностях новой базы «хозяев» наверняка бы знали. А даже если и нет, то такое чрезвычайно умное и сообразительное существо, как зубоскал, тем более как-то связанное с группой Орлова, могло бы вывести «икс-ассенизаторов» на след пропавших коллег. Этого зубоскала требовалось поймать.

А кто лучше всего поможет землянам в этом нелегком деле, кроме местных жителей?! Правильно, сам зубоскал! Но поскольку данного представителя местной фауны найти на каждом перекрестке возможности не было, наши герои решили обратиться за помощью к жителям городка, где, по словам Насана, каждый житель буквально с пеленок общался с парой-тройкой зубоскалов.

Бойцы, несмотря на заверения Мухина об отсутствии в окрестностях каких-либо существ крупнее крысы, «тарелку» покидали крайне осторожно. Сначала Шныгин и Кедман тщательно осмотрели место высадки и лишь затем позволили остальным выйти на поверхность планеты. Насан втянул воздух полной грудью и блаженно закатил глаза.

— Хорошо в краю родном, пахнет сеном и… — русский аналог окончанию его пламенной фразы «универсальный переводчик» искать почему-то не стал. А может, и попытался, но просто не смог. Поскольку невнятное бульканье, вырвавшееся из горла маммида после хорошей затрещины от Шныгина, перевести на какой-либо язык было довольно трудно.

— Ты чего это типа дерешься? — удивился Насан, посмотрев на старшину.

— Нет, блин, — буркнул тот. — Хорошим манерам тебя учу. Куда идем?

— Туда. — Маммид сделал неопределенный жест рукой.

— А почему не туда? — поинтересовался Пацук, зеркально повторив жест Насана.

— А потому, что там, — потомок славного рода Бубрулов продублировал свое предыдущее размахивание руками, — живет самый великий охотник за зубоскалами. Мой славный дедушка Ушан.

— И сколько зубоскалов он поймал? — поинтересовался исключительно для статистики Ганс Зибцих.

— Чисто ни одного. Йоу! — рявкнул Насан и, увидев изумленные взгляды землян, пояснил: — Зато и они его конкретно ни разу не поймали.

— Поучительное достижение, — пожал плечами ефрейтор и посмотрел на Шныгина. — Ну что, Сергей, каков будет план?

— Пока пойдем с Насаном, — невозмутимо ответил старшина. — Ну а там видно будет!

Конечно, что и говорить, план у Шныгина был просто замечательный: пойти к охотнику на зубоскалов, который этих самых мистических зверюг ни разу не поймал, узнать у него, где и как отыскать этих тварей, а затем попробовать заняться охотой — однако перечить старшине никто не стал. Наверное, оттого, что ничего умнее в головы «икс-ассенизаторам» не приходило. Да и что умного можно придумать на планете, совершенно незнакомой всем, кроме Насана.

Несколько минут спецназовцы внимательно осматривали окрестности, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь угрозу для жизни. Эти поиски, ко всеобщему разочарованию, оказались безуспешными, и бойцы уже собрались последовать за Насаном, нетерпеливо ожидавшим их у края лесной опушки, но в этот момент выяснилось, что у отряда появилось незапланированное пополнение. Это Хаарм с одним из рюкзаков Пацука на плечах, подозрительно полным на вид, выбрался из люка «тарелки».

— Стоп, еври бади, — скомандовал контрабандисту старшина. — А ты куда собрался?

— Как это «куда»? — ворчливо поинтересовался небесный. — С вами, естественно. Куда же еще?

— Чего-то я не понял, — сразу вырос рядом с соратником Кедман, еще в полете решивший снять с командира груз забот по поддержанию дисциплины. — Тебе же было приказано сидеть в корабле и носа оттуда не высовывать.

— Давайте-ка поставим все на свои места, — тут же предложил контрабандист. — Во-первых, я не нахожусь в вашем прямом подчинении, и приказывать мне вы не имеете права. Во-вторых, попрошу помнить, что без моей помощи вы тут никогда бы не оказались. Ну а в-третьих, поскольку вы до сих пор мою работу не оплатили, я должен каким-то способом зарабатывать себе на пропитание. Вы думаете, я сюда полетел из чистого любопытства? Посмотреть, чем у вас дело закончится?.. Извините! У вас своя работа, а у меня своя. Вам нужно соратников спасать, а мне — деньги зарабатывать. Вот и давайте решать свои проблемы, не мешая друг другу. А то вас послушать, так я должен с голоду помереть, пока…

— Все. Хватит болтать, — отрезал Шныгин. — Марш обратно в «тарелку», и чтобы до нашего возвращения ты носу оттуда не высовывал.

— Слушайте, да прекратите вы ко всем цепляться, — в очередной раз вступилась за небесного Сара. — В конце концов, где бы мы сейчас были, если бы не Хаарм и Насан.

— Вот только, блин, не надо тут культ личности устраивать, — поморщился старшина. — Не было бы их, нашлись бы другие. Все-таки мы на Лону летели не этих двух умников искать, а вызволять команду Орлова из плена. И вообще, что ты за них все время заступаешься?

— А у нее материнский инстинкт проснулся, — предположил Пацук и тут же заработал пощечину. То есть пощечину Микола заработал бы, будь он без гермошлема. А так отделался ударом приклада лазерного ружья в то место, где у людей обычно бывает нижняя челюсть. Ну и пока есаул после этого удара изображал из себя оторопевшую статую, Сара повернулась к старшине.

— Дайте Хаарму спокойно делать свое дело, — потребовала она. — Он имеет право хоть как-то окупить время, потраченное на нас.

— Мама моя, ридна Украина! — забыв об ударе прикладом, изумился Пацук. — Они же мыслят одинаково. Значит, получается, что все евреи произошли от небесных?

В ту же секунду Штольц наградила украинца еще одной «пощечиной», на которую гермошлем отозвался почти колокольным звоном. Микола, сделав вид, что ничего не заметил, заржал, как пожарная лошадь. А Зибцих, покачав головой — дескать, вот что бывает, когда в группе отсутствует единое командование, — пошел к Насану, не желая видеть, как его боевые товарищи калечат друг друга. Шныгин окрикнул его.

С мыслью ефрейтора по поводу единого командования старшина был абсолютно согласен. Его и самого уже порядком достало то, что среди «икс-ассенизаторов» больше нет того боевого единства, которое всегда приводило группу к победе. Шныгин даже пожалел о том, что сейчас рядом с ним нет подполковника Раимова. Маленький кривоногий татарин хоть и никогда не отличался особыми ораторскими способностями, но всегда мог вмиг вправить мозги всему отряду, наставляя его на путь истинный и заставляя почувствовать себя единой командой. Старшина боялся, что это у него не получится, но делать все равно что-то нужно было.

— Слушайте сюда, — проговорил он, обращаясь к своим сослуживцам. — Я, конечно, понимаю, что все мы тут здорово отличаемся от новогодних подарков, но дальше подобное продолжаться не может. Я не хочу погибнуть сам, погубить остальных и провалить задание из-за того, что кто-то из нас, еври бади, никак не может ужиться с соседом. Поэтому сделаем так: или с этого момента в случае крайней необходимости каждый кусает от злости свою собственную задницу, или я сейчас разделю группу. По крайней мере, тогда у нас появится шанс выжить! Что вы решили?

Собственно говоря, этот вопрос относился далеко не ко всем. Шныгин обращался исключительно к Саре и Пацуку, надеясь, что укоризненные взгляды остальных бойцов заставят их задуматься над своим поведением. А затем осознав, что за забралами шлемов не то что укоризненных, но и никаких взглядов вообще не видно, старшина несколько стушевался. Но речь его подействовала. Сара и Пацук посмотрели друг на друга.

— Мир, что ли? — нарушив тягостное молчание, поинтересовался есаул.

— Я думаю, Сережа прав. Мир! — вздохнула Сара. — Хочешь, я даже извинюсь за то, что ударила тебя прикладом?

— Да ладно, чего уж там, — вдруг смутился есаул.

— Ну вот и ладушки! — оборвал лирические излияния Шныгин. — Рад, что вы все поняли. А теперь давайте пойдем к Насану и Хаарму. Они нас уже заждались, блин!

Действительно, маммид с контрабандистом нетерпеливо переминались с ноги на ногу, ожидая, пока люди между собой разберутся. При этом Хаарм просто лопался от удивления. Ну не мог он понять, как эта горстка иноразумных существ, совершенно неспособная, на его взгляд, сосуществовать сама с собой, могла так много сделать в этой Вселенной. И до сих пор контрабандист отказывался верить, что именно эти люди спасли однажды свою планету, устроили переворот на Трунаре, а затем еще раз спасли Землю уже от открытого вторжения, когда от них это потребовалось. И даже то, что Хаарм увидел, пока находился рядом с «икс-ассенизаторами», его не впечатлило. Все успехи группы он считал простым везением, поскольку в его логику поступки людей просто не укладывались. Что отчасти, конечно, верно! Но это мы знаем, что у людей своя логика, а у спецназовцев — своя. Ну а Хаарм пусть так и ломает голову!

Дождавшись, пока «икс-ассенизаторы» приблизятся, Насан объяснил людям, что именно он придумал. Славный сын доблестного рода Бубрулов сказал, что, хотя все его племя обитает на равнине, его дед уже очень давно, влекомый мечтой поймать зубоскала, перебрался к горам. Всю свою сознательную жизнь он охотился за загадочным существом, как пьяный фотограф за Несси, да и теперь не оставил это занятие. А поскольку считал, что городская жизнь притупляет восприятие любого охотника, то построил себе домик в окрестных предгорьях и именно оттуда ходил на охоту.

От места посадки «летающей тарелки» как до дома дедушки Насана, так и до города было одинаковое расстояние. И то, что маммид попросил посадить корабль именно сюда, он объяснил просто. Дескать, если вы моему деду не поверите, то в любой момент сможете вернуться в город и найти там другого проводника. Шныгин, конечно, поразился удивительному здравомыслию Насана, вновь проявившемуся нежданно-негаданно, однако вслух говорить ничего не стал. Дескать, ну его, пусть чудачит. Может, и будет от этого толк!

Маммид, не услышав возражений по поводу своего плана, уверенно продрался через подлесок и выбрался на дорогу. То есть для Пацука и Шныгина это было дорогой. Остальные, более цивилизованные члены группы, посчитали лесную просеку в лучшем случае звериной тропой, проложенной в зарослях стадом-другим бешеных мамонтов. Впрочем, свои догадки и претензии после объявления Насана о том, куда именно бойцы попали, «цивилизованные» «икс-ассенизаторы» оставили при себе, поскольку идти по тропе мамонтов было все же лучше, чем продираться сквозь подлесок.

Насан понюхал воздух, а затем решительно повернул направо и пошел вперед. Остальные гуськом выстроились за ним. Впрочем, «гуськом» — это не совсем то слово! Со стороны порядок движения выглядел именно так, но это впечатление было обманчиво. Спецназовцы находились в чужом мире и поэтому просто бессмысленно топать за проводником не могли. Может быть, для неискушенного взгляда в их движении и не было ни грации, ни осмысленности, но каждый «икс-ассенизатор» шел именно так, чтобы держать под прицелом максимум пространства и иметь возможность мгновенно прикрыть товарища по оружию.

Через полчаса Хаарм начал отставать. Тяжелый рюкзак, содержимое которого он не показывал, как не желал никому отдавать и сам рюкзак, тянул пусть и высокого, но хрупкого небесного вниз, а нетренированные мышцы отказывались успевать за ритмом дикаря-маммида и спецназовцев, прошедших особую подготовку. Сара предложила поддерживать контрабандиста под руки, раз уж он не хочет отдать свой груз, но Шныгин, которого уже изрядно достали ее «материнские инстинкты», так рявкнул на разведчицу, что подобных предложений от нее больше не поступало.

Старшина был неумолим. Раз уж Хаарм сам вызвался идти с ними и страстно желал во время выполнения землянами своего задания заниматься коммерческой деятельностью, то должен был и позаботиться о себе сам. Что было вполне справедливо. Однако через пятьдесят минут после начала путешествия контрабандист потерялся из виду за очередным поворотом. Шныгин, не отличавшийся жестокосердием, уже собрался отдать приказ на привал, но самым благим намерениям, как всегда, что-то мешает! Не успел старшина до конца додумать свою мысль, как дорогу перед ними перегородила толпа маммидов. Штук сорок.

Аборигены рожами и размером не слишком сильно отличались от Насана, но вот гардероб свой явно приобрели в магазине вторсырья. Преградившие группе дорогу маммиды были одеты в невообразимо лохматые короткие штанишки, а на их торсах ничего не было, кроме перекрещивающихся, как в фильмах про революционного матроса-пулеметчика, полосок ткани.

Впрочем, наряды аборигенов земляне рассмотрели чуть позже. А сначала, повинуясь взращенному в «учебках» и зонах боевых действий инстинкту, бойцы заняли боевые позиции. Насана, даже не успевшего толком сообразить, что именно произошло, повалили на землю. Зибцих прижал его коленом, выставив лазерное ружье в просвет между Шныгиным и Кедманом, составившими первую линию обороны. А Сара с Пацуком прикрыли тыл, не забывая о том, что иногда нужно посматривать и на фланги. Из обычной шеренги строй «икс-ассенизаторов» мгновенно превратился в единый организм, способный отразить любое нападение. И уж тем более готовый отразить атаку противника, вооруженного копьями, луками и невообразимого вида кривыми мечами.

Маммиды, блокировавшие дорогу, увидев метаморфозу, произошедшую с беспечной группой путников, поначалу оторопели, а затем, глядя на странного вида палки в руках землян, расслабились. Их командир пронзительно взвизгнул, призывая выйти на дорогу остатки своих подчиненных, и «икс-ассенизаторы» оказались в плотном кольце враждебных аборигенов. Чему, впрочем, ничуть не удивились! Ну, знали они, что в любых других мирах даже внешний вид людей вызывает у местных жителей крайнюю степень раздражения. Если и не всегда, то по крайней мере очень часто.

— Без приказа не стрелять! — рявкнул Шныгин, пытаясь оценить возможности противника.

— Ва-ау, — протянул один из маммидов, тыкая копьем в сторону спецназовцев. — Чуваки, чего это за уроды одноглазые тут ходят?

— А это не глюк, в натуре? — поинтересовался у него сосед.

— А хрен его знает, — пожал плечами третий.

— Да отпусти ты меня, — прохрипел из-под колена Зибциха Насан. — Дай я с ними поговорю, — и выпрямился во весь рост, после того как ефрейтор получил разрешение от Шныгина.

— Типа, чуваки, привет вам и вашему тотему, — заявил Насан, обращаясь к аборигенам. — Пусть вас колбасит только тогда, когда ментов поблизости нет, а ваш приход будет глубоким и бесконечным. Килограмм анаши вам в протянутые ладошки!

— Конкретно по-нашему шпарит, — удивился один из аборигенов.

— Да он и есть наш, только одет неправильно, — хмыкнул другой. — Эй, братан, ты из какой бригады?

— Из рода Бубрулов, — гордо ответил Насан.

— Типа приехали, — констатировал первый маммид второму и повернулся к союзнику «икс-ассенизаторов». — Короче, чувак, ты попал конкретно. Мы Сахрыги, и с вашим племенем у нас типа война. Мы вас тут, в окрестностях, короче, вырезаем потихоньку.

Насан взревел. Единственным словом из этого вопля, которое «универсальные переводчики» успели донести до сознания землян, был рев «дедушка!». А затем Насан бросился вперед с такой скоростью, что ни Шныгин, ни Кедман остановить его не успели. Только зубами клацнули, когда союзник-маммид мимо них пролетел. А Насан на людей и внимания не обратил. Он бросился в бой на Сахрыг, как бешеный бульдозер на кучу мусора, тут же доказав, что трунарцы в гарнизоне на Лоне его кое-чему обучили.

Увидев несущийся на них мини-трактор, два первых аборигена выставили копья вперед, надеясь остановить Насана. Тот, не замедляя движения, поднырнул под это древнее оружие и обеими руками сгреб копьеносцев в охапку, ударив их друг о друга так, что оба его противника сразу потеряли сознание. Ну а Насан, оттолкнувшись руками от падавших врагов, ударил ногами в голову следующего аборигена, оказавшегося у него на пути.

— Неплохо работает, — хмыкнул Кедман, глядя на происходящее.

— Ага. Только сыроват, — согласился с ним Шныгин и обвел взглядом сослуживцев. — Ну что, бойцы, поможем союзнику?

Ответа не потребовалось. «Икс-ассенизаторы» мгновенно сработали, как единый организм. Пока оторопевшие аборигены смотрели на безумца, бросившегося на копьеносцев, группа спецназовцев рассыпалась в стороны, врубаясь в строй противника. Конечно, бойцы могли бы и никуда не бегать, воспользовавшись преимуществом в огневой силе. Но, во-первых, никто из них не мог спокойно расстреливать толпу, неспособную оказать сопротивление. Во-вторых, имея энергоскафандры, врага можно было раздавить и без применения лазерных ружей. Ну а в-третьих, затекшим после анабиоза «икс-ассенизаторам» срочно требовалось поразмяться.

Поначалу все шло совсем неплохо. Ошеломленный противник, не ожидавший такого вероломного нападения и не знавший силы землян, первым ударом был смят и отброшен. Спецназовцы крушили аборигенов налево и направо, при этом Шныгин и Кедман не забывали прикрывать не одетого в броню Насана, когда того пытались пырнуть мечом или насадить на копье. Но потом все изменилось! Аборигены уже не били. Они кучами наваливались на «икс-ассенизаторов», пытаясь придавить их к земле. Шныгин с Кедманом еще умудрялись скидывать с себя штук по десять-двадцать маммидов, а вот остальным бойцам пришлось хуже. И когда старшина уже был готов отдать приказ на применение лазерного оружия, из-за поворота вдруг показался Хаарм. Увидев творившееся на дороге безобразие, небесный замер. А потом заорал во всю глотку:

— Лежать, падлы!

Маммиды, да и земляне поначалу просто оторопели от такой неожиданной выходки контрабандиста. А затем, когда вся распоясавшаяся толпа аборигенов действительно с криками «хозяин» осыпалась на грунт, люди удивленно повернулись к небесному. Тот издал странный звук, похожий на хрюканье новорожденного поросенка, и смущенно проговорил:

— Извините, ваша земная лексика — такая заразная штука!

Истории неизвестно, как именно поняли слово «падлы» местные маммиды, но вставать они явно не собирались. Как не собирался останавливаться и озверевший Насан. Потомок славного рода Бубрулов явно намеревался успокоиться лишь после того, как перетопчет все местное племя. И, дабы приблизить сей великий момент, Насан с удвоенной энергией принялся пинать аборигенов, даже не обращая внимания на то, что они совершенно не сопротивляются. А может быть, последнее Насан воспринимал как должное. Шныгину с Кедманом пришлось потратить немало сил на то, чтобы утихомирить безутешного Насана. Да и то успокоился он лишь тогда, когда командир отряда аборигенов заверил своих недавних противников в том, что никому и в голову не приходило даже пальцем тронуть такого великого охотника, каким являлся Ушан, дед Насана.

Впрочем, потомок рода Бубрулов, узнавший, что мерзкие Сахрыги ни за что ни про что вырезают его родственников, все равно жаждал мести. И если бы Хаарм не приказал аборигенам бежать прочь со всех ног, еще неизвестно, насколько хватило бы у Насана терпения. Он даже попытался броситься догонять Сахрыг, но старшина скрутил его в бараний рог и пообещал, что если бедняга не утихомирится, то он лично проведет с ним политико-воспитательную работу. «Универсальный переводчик» долго думал, как объяснить маммиду значение последнего слова, и за неимением в лексике Насана подходящей аналогии проведение политвоспитательной работы переделал в отрывание некоторых частей тела, крайне необходимых каждому мужчине. На Насана это подействовало. По крайней мере он успокоился и твердо обещал «икс-ассенизаторам», что, пока не окажет им обещанную помощь, за Сахрыгами по округе гоняться не будет.

Дальнейший путь до жилища дедушки Ушана прошел без происшествий. Ни аборигенов, ни даже завалявшихся зубоскалов на дороге не обнаружилось. И хотя бойцы все равно принимали максимальные меры предосторожности при движении, больше развлечений на их долю не выпало. Правда, никто особо не стремился подраться, и во избежание возможных эксцессов с местным населением Хаарма далеко от себя «икс-ассенизаторы» больше не отпускали.

Дедушка Насана оказался невысоким и чрезвычайно лохматым даже для маммидов существом. Жил он в каменном доме, отдаленно напоминавшем смесь чукотской яранги с собачьей конурой. Причем жил один. И, несмотря на свой преклонный возраст, в посторонней помощи для ведения домашнего хозяйства явно не нуждался. Впрочем, хозяйства как такового у Ушана не было, если не считать стола, пары скамеек, лежака — все из натуральной древесины! — каменной цилиндрической печки и здоровой, абсолютно лысой зверюги, похожей на помесь ящерицы с дорожным баулом.

Ничего не спросив у визитеров, разговорчивый старичок сразу с порога начал рассказывать о своих замечательных приключениях, большинство из которых сводилось к его прославленным в местном фольклоре походам за зубоскалом. Правда, на счастье землян, дедок говорил так быстро и с применением таких ненормативных выражений, что «универсальный переводчик» просто не успевал доносить до сознания людей ничего, кроме отборного мата. После пяти минут прослушивания более чем крепких местных ругательств старшина наконец не выдержал и потребовал от Насана узнать у деда, где все-таки можно поймать зубоскала. Хотя бы самого маленького!

— Ты что, с дуба рухнул? — оторопел маммид. — Это же, в натуре, невежливо перебивать старших. У нас принято сначала выслушать рассказчика, а уж потом и о делах базарить.

— А если он не заткнется целые сутки? — поинтересовался Зибцих.

— Значит, нам типа повезет! — хмыкнул Насан. — Во время моего прошлого визита он три дня рассказывал истории, а уж только потом предложил пообедать.

— Теперь я понимаю, почему его никто не трогает, — фыркнул Пацук, кивнув головой в сторону деда. — К нему только приди, так заболтает насмерть.

— В общем, так, — подвел итог Шныгин. — Традиции свои можешь соблюдать без нас. У нас друзья пропадают, и мы тут, блин, лясы точить не намерены. Короче, узнавай у деда, где ловить этих зубоскалов, а потом можешь слушать его столько, сколько хочешь, еври бади!

Маммид поначалу оторопел, но затем проникся всей важностью задания, полученного от людей, и решился-таки перебить своего предка. Тот тоже оторопел и собрался было двинуть внука кочергой по тому месту, откуда ноги растут, но затем передумал, потому как, отвлекшись от собственной болтовни, увидел наконец небесного и упал перед ним ниц. Хаарм царским жестом разрешил Ушану подняться и потребовал немедленно сообщить о местах обитания зубоскалов, что дед с превеликим счастьем в глазах и исполнил.

Вот тут и выяснилось, что не суждено Насану остаться в доме родича и в течение трех суток слушать его охотничьи байки. Дело в том, что хотя земляне и отсканировали с орбиты планету, составив довольно четкие карты местности, но великий охотник Ушан ничего в картографии не смыслил. Глядя на странный «пергамент» с идиотским рисунком, старик просто не понимал, что именно от него хотят. Правда, видимо, из вежливости и трепета перед «хозяином» пальцем в карту все-таки ткнул, но место, которое показал Ушан, находилось так далеко от его дома, что если старик действительно там охотился, то на дорогу туда и обратно должен был затрачивать минимум пару лет. А когда старый Ушан начал рассказывать о местах охоты — «перевал Летучей змыги, скала Струпала, лощина Тыжныха», — земляне, естественно, ничего из его объяснений понять не смогли. Зато Насан деда понял отлично.

— Ладно. Придется мне, в натуре, вас туда вести, — проговорил он и посмотрел на Ушана. — Извини, предок, нам надо валить отсюда. Зубоскал конкретно нужен. Побазарим позже.

— Зубоскал вам нужен, елку вашей маме в миксер? — удивился старик. — Да еще не народился тот маммид, что зубоскала бы словил!

— Ну, может, маммид и не народился, а вот мы и не таких тварей ловить умудрялись, — усмехнулся Пацук и хлопнул Насана по плечу. — Веди нас, Сусан Насанин!..

Судя по вытянувшейся роже есаула, в ответ на подобную интерпретацию имени известного русского проводника, потерявшего ориентацию во время прогулки с поляками, он ожидал если не бурных аплодисментов и взрывов гомерического хохота, то по крайней мере обычного, здорового смеха. К несчастью, западные коллеги спецназовца столь давней историей славянства никогда не интересовались, поэтому оценить хохму не смогли. Сара, может быть, и поняла, в чем соль шутки, но, даже несмотря на недавно заключенное перемирие, смеяться над хохмами Пацука считала ниже своего достоинства. А Шныгин то ли тормозил, то ли есаула просто не слышал. Он просто вышел из дома деда Ушана первым и стал ждать, когда появятся остальные.

— Вот так воно ж и бывает. Все испокон веков делали вид, что Украины не существует, а сейчас и украинцев замечать не хотят, — горестно вздохнул Пацук.

Микола уже собрался выйти, как вдруг увидел, что Хаарм достает из рюкзака бутылку водки и начинает торговаться со стариком, требуя у того в обмен на алкоголь полкило золота, десяток алмазов или, на худой конец, предлагая обменять бутылку на серебряный шлем, стоявший на печи старика. Тот сначала не понял, что именно ему пытаются всучить, но, сделав пробный глоток, выпучил глаза, завертелся волчком и бросился к печи. Шлем перекочевал в руки небесного, бутылка низкосортной водки ушла к старику, а в домике показалась недовольная физиономия Шныгина.

— Вы чего тормозите, блин? — спросил старшина и увидел у старика бутылку водки. — Пацук, ты вообще охренел, блин?! Минуту прожить не можешь, чтобы кому-нибудь чего-нибудь не впарить? А ну, забери водку назад, пока я тебе не показал, что такое свободная торговля!

— Это я ему алкоголь продал, — прежде чем изумленный есаул успел открыть рот, проговорил Хаарм. — Между прочим, водка из того вознаграждения, что мне было обещано за помощь вам. Это раз! А во-вторых, я же предупреждал, что у меня здесь и свои дела имеются.

— Тьфу, блин! — сплюнул Шныгин. — Тогда оставайся и торгуй, сколько тебе влезет, а мы пошли. Дорогу к «тарелке» найдешь.

— Нет, нет, нет! — испуганно завопил небесный и тут же попытался сделать хорошую мину при плохой игре. — Я, конечно, ничего тут не боюсь, но вот вам без меня может прийтись туго. Поэтому разделение считаю нецелесообразным. Ну а водку… Я ее и зубоскалам продать смогу!

— Ну-ну, — буркнул Шныгин. — Если через минуту ты к нам не присоединяешься, можешь оставаться и торговать тут водкой хоть до конца жизни. Надеюсь, блин, недолгой!

Судя по тому, с какой скоростью Хаарм выскочил из домика дедушки Ушана, перспектива остаться в одиночестве на незнакомой планете его явно не устраивала. Конечно, маловероятно, что местные жители причинили бы «хозяину» какой-либо вред, но, кроме маммидов, на Самбаравадже водились и животные. Некоторые, можно даже сказать, очень дикие! И вот они вряд ли знали, что «хозяев» кусать не рекомендуется, а завтракать ими и вовсе запрещено. Поэтому небесный устремился вслед за «икс-ассенизаторами», а в спину ему неслась любимая детская песенка маммидов про сумасшедшего зубоскала в исполнении уже пьяного Ушана.

Неизвестно, оправданны или нет были опасения Хаарма по поводу местной живности, но ни одного дикого животного во время движения по предгорью «икс-ассенизаторы» так и не встретили. Впрочем, может быть, представители местной фауны просто не знали, что с ними кто-то хочет встретиться, и потому предпочли заниматься своими делами, а не путаться под ногами у нескольких инопланетян, вооруженных лазерами. Люди от этого не расстроились. В охотничьи коллекции им головы местной дичи не требовались, поскольку спецназовцы ни о чем, кроме зубоскала, не думали. А вот как раз о том, как на этого зверя охотиться, им и рассказывал Насан.

Способ охоты на полумистических тварей был чрезвычайно прост, и уже через пять минут «икс-ассенизаторы» поняли, почему дедушка Ушан считался в этом деле непревзойденным мастером, хотя ни одного зубоскала так и не поймал! Для начала, как сказал Насан, следует отыскать следы зубоскала, к каковым относятся свежеобломанные зубья скал. Затем следует тщательно расставить ловушки в радиусе ста метров и приготовиться к охоте. То есть развести костер, постелить одеяло около него и усесться на подстилку, скрестив ноги.

Ну а после этого начинается и сама охота, которая сводилась к тому, что ловец зубоскалов во весь голос начинает рассказывать самые невероятные истории. И чем дурней будет сказка, тем лучше. Зубоскал непременно придет послушать рассказчика и начнет издеваться над его выдумками. Ну а когда зверюга полностью осознает свое умственное превосходство над сумасшедшим болтуном, зубоскала следует напугать. Зверь должен будет так перепугаться, что помчится прочь, не разбирая дороги, и, естественно, попадет в какую-нибудь из расставленных ловушек. Все это время охотник должен быть один. Иначе зубоскал к рассказчику вообще не подойдет!

— Так почему же твой дед до сих пор ни одного из них не поймал? — поинтересовался у маммида ефрейтор.

— А он всегда так конкретно увлекался собственными рассказами, что на фиг забывал о зубоскалах, — пожав плечами, ответил Насан.

— И что, если зверь не испугается, он просто уходит, когда ему надоест слушать истории? — включилась в диалог Сара.

— Нет. Если зубоскала конкретно не испугать, он спустится со скалы и набьет морду охотнику, — ответил Насан.

— Значит, твой дедуля получал по рылу не один раз? — не без ехидства поинтересовался Пацук.

— Ты что, с дуба рухнул? — обиделся маммид. — Я же говорил, что зубоскалы моего деда типа ни разу не ловили.

— Это почему? — удивился старшина. — Он быстро бегает?

— Никто и никогда в роде Бубрулов от врага не драпал! — рявкнул Насан, теперь уже оскорбленный сверх всякой меры. — Просто зубоскал может как-то маммидов обездвиживать. А на дедушку Ушана звериные чары ни хрена не действуют. Поэтому зубоскалы и не пытались спуститься и набить морду старику. Они только обломками скал кидались до тех пор, пока дедушка не прекращал рассказывать свои истории. Ну а потом зубоскалы конкретно сваливали.

— Забавно, — хмыкнул ефрейтор, думая о чем-то своем.

— И что мы будем делать? — спросила Сара у старшины.

— Есть кое-какие мыслишки, — хмыкнул Шныгин и покосился на Ганса. — Ты тоже что-то придумал?

Ефрейтор кивнул в ответ.

По наводке Ушана место обитания зубоскала «икс-ассенизаторы» нашли очень быстро. Ну а судя по тому, сколько вокруг валялось обломков скал, свежих и не очень, сам старик всегда именно здесь и охотился. Спецназовцы близко к этому месту подходить не решились, дабы зубоскала раньше времени не спугнуть. Они лишь тщательно осмотрели окрестности, используя оптические прицелы своих шлемов, а затем, посовещавшись и подкорректировав план, начали охоту.

— Ну, Микола, ты, главное, вымани его и задержи, а уж от нас он никуда не денется. Смотри не подкачай! — приободрил есаула старшина, но тот в ответ лишь хмыкнул и показал Шныгину палец. Непонятно, кстати, почему на Западе этот жест считается крайне неприличным.

Место для ловли зубоскалов действительно оказалось насиженным. На порядочном расстоянии от скал, видимо, в целях безопасности, располагалось почерневшее кострище, а прямо под нависающим мраморным козырьком, в небольшой нише, лежали скатанное одеяло и пара вязанок дров. Микола внимательно осмотрелся и, не найдя ничего подозрительного, принялся разводить костер. Когда пламя весело заиграло на сухих ветках, есаул расстелил одеяло, сел на него по-турецки и, сделав глубокий вздох, начал говорить.

История, рассказанная Пацуком, была в высшей степени поучительна, например, для докторов какой-нибудь психбольницы, пишущих доклад по ретроградной шизофрении. Всем прочим слушать ее противопоказано, хотя самые любопытные за информацией о ней могут обратиться к первоисточнику. Остальным вполне достаточно будет знать, что Пацук бессовестно надрал идей из «Вечеров на хуторе близ Диканьки», сводок телевизионных новостей, собственного быта и воображаемых подробностей из жизни зубоскала. Смесь получилась гремучая, и ничего удивительного не было в том, что вышеуказанный зверь выбрался на скалу и возмутился.

— Ты чего врешь-то, хохлацкая морда! — заявил зубоскал, глядя на есаула сверху вниз. — Где ты видел, чтобы мы птичьим пометом желудок чистили да еще при этом кузнеца Вакулу на себе в Питер таскали? И вообще, крыс мы не едим. Тут и крыс-то нет!

— А где есть? — полюбопытствовал Микола.

— У вас, на Земле, есть. Еще на одной планете после ядерной войны они, к сожалению, оказались единственным видом млекопитающих, а больше крысы нигде не существуют, — веско заявил полумистический зверь.

— А ты откуда знаешь? — ехидно поинтересовался Микола.

— Я все знаю. А вот откуда — не скажу, — отрезал зубоскал. — Это каким же я мистическим зверем буду, если все свои секреты первому попавшемуся драному хохлу рассказывать стану?!

— Как хочешь. Ты слушать пришел?.. Вот и слушай, — отрезал Пацук, совершенно не обратив внимания на оскорбления странного зверя. Хотя не удержался и наверх посмотрел.

Нельзя сказать, что зубоскал оказался до невозможности странным существом. Естественно, зверь этот, проводивший большую часть жизни в высокогорных поясах, был чрезвычайно мохнатым. Шерсть на зубоскале была странного серебристо-голубого цвета. Морда походила на собачью, хотя Микола никак не мог понять снизу, челюсти у зубоскала сильно вытянутые или это обычный клюв. Зато прекрасно рассмотрел передние лапы, похожие на обезьяньи, и длиннющий хвост, украшенный на конце кисточкой. И еще — огромные уши, видимо, необходимые зверю для лучшего восприятия услышанных историй.

Впрочем, долго любоваться зубоскалом времени у есаула не было. Сделав вид, что обращает на мистического зверя не больше внимания, чем слон на постельного клопа, Пацук продолжил свою историю, с каждой секундой добавляя все больше и больше подробностей относительно того, как именно зубоскалы проводят свое личное время. Зверь его внимательно слушал, сдержанно рыча, но под конец снова не выдержал.

— Ну, все, ты меня достал! Сейчас я тебя вырублю, — пригрозил Миколе зубоскал и заорал во все горло: — СПАТЬ! Спать, говорю! Даю установку на то, что во время твоего сна исцелятся все мои родные, у тебя рассосутся швы на скафандре, исчезнет потребность в еде и питье и полностью остановится дыхание. СПАТЬ, кому сказал!

— Вот ведь воно ж какое голосистое животное мне попалось, — удивился Пацук, услышав, как кто-то, видимо, Насан, грохнулся в обморок. — Глядите, как орет. Километров на пять, наверное, отсюда всех маммидов в транс ввело.

— Я чего-то не понял, — оторопел зубоскал. — Ты не один, что ли, пришел?

— Ну, если ты такой всезнайка, сам на этот вопрос и отвечай, — пожал плечами есаул.

— Не-ет! Мы так не договаривались. И вообще, правила написаны не для того, чтобы их нарушать, — заявил обиженный зверь. — Короче, разговора с тобой у нас не получится. Пошел я отсюда, и больше вы меня не увидите. — Голова зубоскала исчезла за козырьком, и тут же оттуда раздался дикий визг, а затем и голос Шныгина:

— А вот уйти у тебя уже не получится. Поздно, еври бади!

— Пусти меня, мурло кацапское! — снова услышал Микола визг зубоскала. — Нельзя меня ловить. Правилами не положено.

— Да плевать я хотел на твои правила, — буркнул Шныгин и рявкнул: — Ганс, твою мать, ты притащишь сюда этот гребаный спальный мешок или нет? Мы с Джоном этого гада держать задолбались. Вертится, урод, как приличная теща у плиты на Масленицу…

Часть III Максимальное ускорение

Глава 1

Земля. Место, где зубоскалов — хоть пруд пруди. Правительство России то есть. То есть не совсем правительство… Хотя что такое правительство, если это не Президент?! Вот только при Президенте не больно-то и позубоскалишь. В общем, Кремль. А дальше разбирайтесь сами! Местное время совершенно неотличимо от московского.

Грех бродил по кремлевским коридорам, страстно убеждая себя, что ему тут делать нечего, но из этого ровным счетом ничего не получилось. После постыдного провала с посудомойщицей Клавой, причем и в прямом, и в переносном смысле этого слова, грех решил навсегда покинуть стены и Кремля в частности, и России вообще, но сделать это почему-то не удавалось. Вон уборщица зубочистку из слоновой кости со стола пресс-секретаря сперла. Там дородная повариха шмат баранины в бюстгальтер прячет, а чуть подальше охранник, вместо того чтобы на посту честь страны блюсти, эту самую страну бесчестит, рассматривая самый настоящий американский журнал с голыми девками. А то сейчас такой литературы в родимом отечестве мало выпускается!

В общем, куда ни кинь, всюду клин. Грех то есть. Прямо не Кремль, а Содом и Гоморра, и все из-за того, что грех из Кремля никак уйти не мог, поскольку без пропуска в это здание не только не впускают, но еще и не выпускают оттуда, да еще и посудомойщица Клава умудрилась когда-то отыскать для греха тайный вход. Не намеренно, конечно, а исключительно из-за собственной темпераментности, но легче от этого греху не стало. Во-первых, потому что выяснилась абсолютная безгрешность Президента — как это и полагается главе государства Российского! — и провал миссии обиженного греха. А во-вторых, человек, который его в Кремль ввел и без которого он не мог назад выйти, то бишь вышеуказанная посудомойщица куда-то бесследно пропала. Ну, по крайней мере, сам грех отыскать ее не мог, а министр обороны предоставлять такие сведения отказывался. Он был влюблен. А для влюбленных, как известно, греха не существует.

Впрочем, сам министр обороны ни о своей влюбленности, ни об искушении грехом не ведал ни сном ни духом. Он уже давно находился в том критическом возрасте, после которого люди вообще думать о новых грехах перестают в силу сбоев физиологических функций организма. А уж о любви и тем более не помышляют. Ну а повышенную потливость ладоней, частую задумчивость и блуждающий взгляд, томление в груди и тягу к стихосложению Игорь Сергеевич объяснял обычным переутомлением и расстройством пищеварительного тракта. Возраст, знаете ли!..

Именно так он и изложил ситуацию ворвавшемуся в кабинет секретарю, заставшему министра обороны в состоянии глубокой апатии, тупо уставившегося на совершенно пустую стену.

— Игорь Сергеевич, вы себя хорошо чувствуете? — забеспокоился секретарь, тщетно пытаясь взмахами рук перед носом министра привлечь к себе внимание. — Игорь Сергеевич, вам плохо?

— А? Что случилось? — удивленно поинтересовался министр обороны, выйдя из ступора и увидев перед собой отчаянно семафорившего секретаря.

— Я по селектору с вами уже десять минут пытаюсь связаться, а вы никак не реагируете, — пролопотал секретарь. — Вас господин Президент к себе вызывает.

— Да? — удивился Игорь Сергеевич. — Ладно. Пойду схожу. Хотя ума не приложу, что ему от меня могло понадобиться?!

Секретарь, посмотрев вслед удаляющемуся министру обороны, сокрушенно покачал головой и подумал, не стоит ли на всякий случай вызвать врача. А то как бы не заразил Игорь Сергеевич Президента какой-нибудь гадостью. Впрочем, поскольку поблизости шатался грех, секретарь докторов не вызвал.

Вместо этого он самым наглым образом присвоил «Паркер» со стола министра обороны и, вернувшись в приемную, сделал вид, что поглощен работой.

Игорь Сергеевич о коварстве секретаря так ничего и не узнал. Он вообще в последнее время мало что знал, а соображал еще хуже. Секретные сведения, передаваемые ему ежедневно, в одно ухо влетали, а из другого вылетали, и хорошо только то, что ловить их было некому. Кроме, разумеется, греха, а тому секретные сведения, что бульдозеру — запаска от «Запорожца». Министр обороны стал жутко рассеянным, совершенно забыл о своих обязанностях, зато взялся ежедневно инспектировать кремлевскую столовую. А после исчезновения Клавы и вовсе стал заходить туда по пять раз на дню. Вопросов, правда, не задавал, поскольку стеснялся. Зато жрал от пуза, так как повара считали министра вечно голодным и прикармливали, а тот, дабы не вызвать подозрений, отказаться от еды не мог.

Вот и сейчас, по пути в кабинет Президента, Игорь Сергеевич начал подумывать о том, а не завернуть ли ему в столовую, но тут же замер как вкопанный. В голове министра обороны, словно торнадо, пронеслись страшные мысли, суть которых сводилась к следующему:

1) если он сейчас пойдет в столовую, то опоздает к Президенту;

2) если он опоздает на прием, то получит выговор и будет уволен;

3) если он будет уволен, то не сможет видеть Клаву, работающую в кремлевской столовой…

И все это вместе взятое заставило Игоря Сергеевича буквально взять ноги в руки и силой оттащить их от того коридора, который уводил его с праведного пути. Ну а когда с этой задачей Игорь Сергеевич справился, то почти бегом помчался к Президенту в кабинет…

Но нам пока надо в другую сторону!

* * *

Окраина Галактики. Самбараваджа. Обложенный матюгами и аборигенами космический корабль землян. Местное время не установлено, но бойцы считают, что время обеда уже прошло. Пора бы и ноги отсюда делать!..

Рев за бортом «тарелки» стоял просто невероятный. Любителю баскетбола Кедману постоянно казалось, что он находится в самом центре спортивной арены, окруженный плотным пятнадцатитысячным кольцом болельщиков. Может быть, в другое время американец и представил бы себя в такой обстановке Шакилом О'Нилом, Оладживоном или Дэнисом Ротманом, даже автографы начал бы раздавать направо и налево, но сейчас капралу было не до мечтаний. Сжимая лазерное ружье, он внимательно осматривал толпу, ожидая возможных провокаций и надеясь, что аборигены все-таки не разорвут Насана на множество маленьких Бубрульчиков, а Хаарма на что-нибудь еще похуже.

Почти сутки назад «икс-ассенизаторы» вернулись с беспрецедентной охоты на зубоскала, а дело с места не продвинулось. Полумифический зверь оказался натурой крайне вредной и злопамятной. Обидевшись до полусмерти на людей, поймавших его, зубоскал категорически отказывался отвечать на любые вопросы. Он объявил бойкот экипажу «летающей тарелки» и сказал, что будет отказываться от пищи до тех пор, пока его не отпустят на свободу. Правда, уже через два часа после этого заявления зубоскал выяснил, что голод — не тетка, а люди узнали, что эта зверюга жрет все. И когда обнаружилось, что он слопал в кубрике пластиковую кровать, металлическую раковину и стеклянное соответственно зеркало, новых предметов интерьера в опустевшую комнату зубоскалу было решено не поставлять, да и не кормить его до утра, поскольку сожрал зверь и так слишком много.

Зубоскал, видимо, забыв об объявленном людям бойкоте и голодовке, на такое обращение обиделся, стал обзывать «икс-ассенизаторов» палачами и сатрапами, стучать в дверь кубрика, требуя адвоката, и грозился дойти до самого Президента, если спецназовцы не прекратят ущемлять права национальных меньшинств. «Икс-ассенизаторы» долго терпели этот беспредел, а затем старшина вошел в кубрик и объяснил, что именно он станет ущемлять зубоскалу, если тот не прекратит орать. К удивлению спецназовцев, зверь не испугался. Более того, он с полной ответственностью заявил, что если его ущемят в чем-то еще, то, кроме отборного мата, люди от него вообще ничего не услышат. Да и разговаривать с землянами зубоскал будет только в том случае, если его вернут в естественную среду обитания. И не куда-нибудь, а именно в то место, где данный зубоскал был пойман.

— А хрен тебе не мясо? — вежливо поинтересовался старшина. — Выпустим мы тебя, блин, и что потом? Еще полгода за тобой бегать будем?.. Короче, либо ты нам расскажешь о группе Орлова, либо домой больше никогда не попадешь. Я тебя лично в московский зоопарк сдам. Или генетикам для исследований. То-то они порадуются!

Но зубоскала и эта угроза не испугала. Он стал вопить еще громче, и следующие двенадцать часов для землян превратились в сущий ад. Тем более после того, как Насана отпустили в увольнение и он вместе с дедом умчался в ближайший город хвастаться своими охотничьими подвигами. А уже через несколько часов после этого около «летающей тарелки» землян стояла такая огромная толпа любопытных маммидов, что показалось, будто здесь собралось все население планеты. Шныгин тут же выматерил самого себя и всех остальных вместе взятых за то, что отпустили Насана, вместо того чтобы посадить болтуна под замок.

«Икс-ассенизаторы», никак не думавшие, что благодаря своему союзнику-маммиду станут объектом всенародного поклонения, были здорово обеспокоены ситуацией вокруг корабля. Никто из них не сомневался, что группа капитана Орлова спрятана где-то на Самбаравадже, поскольку уже знали, что зубоскалы больше нигде не обитают. Причем, чтобы спрятать людей и земной корабль, мятежникам совсем не обязательно было афишировать свое присутствие на этой планете. А вот за орбитой, местным населением и фауной Самбараваджи взбунтовавшиеся небесные наверняка вели усиленное наблюдение!

Планируя операцию на родине Насана, «икс-ассенизаторы» в первую очередь рассчитывали на скрытность и внезапность. Теперь этот план летел к псу под хвост! Никто из бойцов не подумал о том, что появление Насана в городе с байкой о пойманном зубоскале вызовет такой ажиотаж среди аборигенов. Если мятежники не дураки, а их таковыми никто не считал, то они или уже получили информацию о том, кто именно участвовал в поимке мистического зверя, или получат ее в течение нескольких часов, в зависимости от того, как далеко от корабля землян находится их секретный лагерь. Действовать нужно было немедленно, вот только заставить зубоскала говорить так и не удавалось.

Бойцы опробовали все — от открытых угроз до ласки, обольщения и откровенной лести, но ничего не помогало. Наглый зубоскал, догадываясь о своей значимости для группы, игнорировал все уговоры, скандалил, ругался и требовал, чтобы ему непременно предоставили свободу действий или везли бы на аудиенцию к российскому Президенту. Ни одно из этих условий, по понятным причинам, спецназовцы выполнить не могли, как не могли и вытянуть из зубоскала хоть крупицу информации. И все, чем последнее время занимались «икс-ассенизаторы», так это старались придумать такой способ воздействия на зубоскала, какой раз и навсегда развязал бы ему язык.

Поначалу Хаарм пытался оказать людям посильную помощь, но когда выяснилось, что зубоскал, так же как прочие жители этой планеты, совершенно не подвержен ментальному воздействию, лишь развел руками. Да и что мог поделать небесный, когда на его планете уже почти две тысячи лет, не считая последних событий, отсутствует какое-либо неповиновение. Небесные уже и думать забыли об «испанских сапогах», дыбах и прочих методах гуманного воздействия на подследственного. Поэтому, не сумев забраться в мозги к зубоскалу, Хаарм просто не мог придумать, что еще с этим зверем делать. Ну а чтобы не терять даром время, он устроил прямо у борта «тарелки» сезонную распродажу спиртных напитков, выделенных ему людьми в качестве вознаграждения за помощь в поисках группы Орлова.

Нужно сказать, что в период колонизации Самбараваджи небесные не стали изобретать велосипед. Осознав, что лихим ментальным наскоком планету не завоюешь, а силовыми методами популярности не добьешься, да еще и ввяжешься в затяжную партизанскую войну, мятежники применили старый как мир способ, сворованный ими у американских колонистов и русского Ермака. Вместо того чтобы воевать с коренным населением, мятежники просто споили маммидов. А затем, по пьянке, вбили аборигенам в башку мысль о том, что они сами, дескать, хорошие существа, а все остальные — зубоскалово дерьмо. И маммиды, не отведавшие до сих пор «огненной воды», слепо пошли за своими искусителями. Вот с тех самых пор аборигены за глоток водки были готовы хоть головой в колодец. Этим и воспользовался Хаарм, взвинтив цены на алкоголь до таких запредельных высот, что любой бутлегер на Земле, подсчитав полученную небесным прибыль, с горя бы удавился четыре раза подряд!

А вот Насан и вовсе купался в лучах славы. Вернувшись вечером к «тарелке» в сопровождении целой толпы аборигенов, потомок славного рода Бубрулов устроил около корабля настоящий митинг, во всех красках расписывая столь великое для Самбараваджи событие, как первое за всю историю планеты пленение зубоскала. Людей маммид, естественно, не забывал да и деду-наставнику отдавал должное, но послушать его, так получалось, что, не участвуй Насан в поимке, зубоскал минимум всех бы сожрал живыми. И не поперхнулся бы.

«Икс-ассенизаторы», бесконечно «благодарные» маммиду за такую бесподобную рекламу, поначалу терпеливо ждали, когда Насан наговорится и вернется в «тарелку». Однако потомок рода Бубрулов ни на минуту не замолкал, и Шныгин вынужден был пригласить его на корабль, используя всю мощь громкоговорителя. Насан поклонился благодарным слушателям и пошел на зов. Но, увидев в шлюзе «счастливые» физиономии Пацука и Кедмана, резко изменил намерения и вернулся к своим соплеменникам. С тех самых пор его и калачом нельзя было в «тарелку» заманить, хотя и сбежать маммид не пытался. Вот и ждал его Кедман, надеясь, что толпа от восторга не разорвет Насана на сувениры, дабы оставить землянам возможность самим потешиться над его бренным телом.

Маммиды за стенами «тарелки» то ревели от восторга после очередной реплики Насана, то распевали какие-то национальные песни, больше похожие на брачный зов индийского слона, то возносили «герою-охотнику» хвалебные речи, а иногда начинали скандировать, требуя показать им пойманного зубоскала. Именно во время таких воплей Сара Штольц и вышла в переходный отсек, дабы сменить капрала. Услышав, что именно орут аборигены, девушка на секунду застыла в дверях, а затем бросилась назад, оставив удивленного таким поступком Кедмана в одиночестве.

— Сергей, я, кажется, знаю, что нам нужно делать! — заявила разведчица, врываясь в рубку.

— Ты хочешь сказать, что для создания атмосферы праздника аборигенам не хватает стриптиза в твоем исполнении? — не сдержался от язвительности Пацук.

Сара только обожгла его уничтожающим взглядом, но отвечать не стала.

— Я знаю, как заставить зубоскала сотрудничать с нами, — твердо заявила она Шныгину, перестав обращать на Миколу внимание. Тот насупился.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался старшина и, когда Штольц изложила свой план, спросил: — А тебе не кажется, что это слишком рискованно?

— Нет, думаю, мы справимся, — ответила девица и ехидно улыбнулась Пацуку. — Правда ведь, ми-илый?

Микола поперхнулся, а старшина заржал, глядя на вытянутую физиономию потомка запорожцев. А затем, не дожидаясь, пока есаул начнет комментировать его поведение, повернулся и пошел в каюту, где содержался зубоскал. Открыв дверь, старшина замер на пороге, глядя на серебристо-голубого зверя, застывшего в вызывающей позе.

— Итак, я слушаю, — тоном университетского профессора, принимающего у нерадивого студента экзамен, поинтересовался зубоскал.

— Ты свободен, — спокойно ответил старшина.

— Не понял, — оторопел зверь, явно отказываясь верить своим ушам.

— Свободен, говорю, блин! — рявкнул Шныгин. — Ты уже всех достал своими воплями, так что можешь проваливать на все четыре стороны. Исчезни, еври бади. Ты нам не нужен, тем более что мы и без тебя уже узнали все, что хотели. Вали! — Старшина сделал шаг в сторону, освобождая зубоскалу путь, но тот, вместо того чтобы броситься наутек, попятился к стене.

— Эй! Эй, эй!! Мы так не договаривались!!! — испуганно завопил зверь.

— А мы никак с тобой не договаривались, — отрезал Шныгин. — Ты сказал, что не будешь с нами говорить, еври бади, так можешь и не говорить. Ты нам не нужен, а в таксисты мы не нанимались. Поэтому, если хочешь уйти, иди.

— Так там же эти… дикари! — возмутился зубоскал. — Нет уж, я к ним не пойду. Либо вы меня отвезете назад, либо я из этого помещения не выйду.

— Ты так думаешь? — удивился Шныгин и схватил полутораметрового зверя за холку. — А кто тебя, блин, будет спрашивать?

Кедман, придерживавший внешнюю дверь переходного отсека на тот случай, если аборигены озвереют от наглости Хаарма и тот будет вынужден срочно бежать с поляны, обернулся на шум открывающихся внутренних створок. Привыкший никому и ничему не доверять, капрал поначалу почти все свое внимание уделял толпе аборигенов, наблюдая за расходящимися створками вполглаза. Однако то, что предстало его взору, было настолько ошеломляющим, что Джон на секунду забыл о всякой осторожности и выработанной за годы службы привычке иметь глаза на затылке. Застыв, как памятник Ильичу, капрал удивленно таращился на Шныгина, вытащившего в тамбур упиравшегося и визжащего зубоскала.

— П-шел вон, скотина! — рявкнул старшина и одним мощным рывком вышвырнул зверя на улицу. — Джонни, задраивай отсек.

Капрал, даже не осознавая, что делает, нажал на кнопку, закрывавшую внешние створки, и тут же в тамбур влетел Пацук, нагруженный резиновыми дубинками и прозрачными пластиковыми щитами. Появление есаула, оснащенного таким образом, еще больше озадачило Кедмана. Капрал послушно взял предложенный ему щит и дубинку и лишь после этого спросил, что происходит.

— Подожди, скоро узнаешь, — фыркнул Сергей. — По моей команде выскакиваем наружу и разгоняем аборигенов. Только смотрите, никого не покалечьте!

Зубоскал, естественно, понятия не имел, что происходит у него за спиной. Сначала, продолжая визжать, как перепуганная свинья, серебристо-голубой зверь принялся молотить когтистыми лапами в дверь переходного отсека, даже не обратив внимания на то, что толпа аборигенов при его появлении сразу стихла. А когда зубоскал сообразил, что над поляной нависла гнетущая тишина, он очень медленно обернулся, чтобы увидеть, как маммиды тоже очень медленно подступают к нему.

— Спать, уроды! — тут же завопил зверь. Парочка аборигенов свалилась на траву и захрапела.

— Спать, козлы!!! — снова рявкнул зубоскал. Еще три жертвы.

— Всем спать, я приказываю! — в третий раз заорал он. — Даю установку: у вас заплетаются ноги и расплетаются шнурки! Вы все хотите спать и, когда уснете, избавитесь от пьянства, наркомании и табакокурения…

— Я тебе избавлюсь! — перекрывая вопль зубоскала, зашелся в истерике Хаарм. — Я тебе сейчас так избавлюсь от пьянства, что ты мне до конца жизни будешь отрабатывать убытки, изображая говорящую свинью в ближайшем цирке!

Науке неизвестно, почему маммиды в тот день так и не уснули. То ли отчаянный вопль небесного привел их в чувство, то ли зубоскал просто физически не мог справиться с большой толпой, а может быть, причина заключалась в том, что почти ни одной трезвой морды среди аборигенов в тот день не было.

Какой из трех вариантов верный, выбирать вам. А здесь можно лишь добавить, что толпа маммидов, вместо того чтобы впасть в транс, рванулась вперед.

Нет, ничего плохого сделать зубоскалу они не хотели. Просто, веками оставаясь недосягаемым, серебристо-голубой зверь стал вызывать у аборигенов страстное и благоговейное желание прикоснуться к его шкуре. Поначалу так оно и было. Прижав ошалевшего зубоскала к люку переходного отсека, маммиды с невероятным восторгом в глазах старались коснуться странной шерсти мифического существа. При этом они даже не очень толкались, добровольно уступая очередь всем желающим.

Сара Штольц с Гансом, наблюдавшие за происходящим и докладывающие все по рации старшине, одновременно испустили вздох разочарования. «Икс-ассенизаторы» рассчитывали, что подвыпившая и возбужденная толпа станет рвать зубоскала на части, а вместо этого аборигены устроили к зверю такой поход за благословением, что ему позавидовал бы и папа римский. Серебристо-голубой зверь, тоже не ожидавший от дикарей такой лояльности, мгновенно успокоился и даже стал блаженно скалить свою вытянутую морду. И так продолжалось до тех пор, пока какая-то мамаша не решила протянуть к зубоскалу свое грудное дитятко, дабы оно коснулось зверя и потом узнало, какой чести в детстве было удостоено. Ребенок понял все по-своему и вместо того, чтобы погладить зубоскала, вцепился ему в шерсть. Маму тут же начали оттеснять в сторону. Дамочка, сама не успевшая добраться до зубоскала, заартачилась. Ее толкнули, в результате чего счастливый ребенок стал обладателем клочка серебристо-голубой шерсти, а обесчещенный зубоскал взвыл благим матом.

Больше ничего и не требовалось. Толпа маммидов, увидев вздернутую над их головами ручонку ребенка с бесценным сувениром, взревела и бросилась вперед, пытаясь отхватить от зубоскала свою долю. В шерсть зверя вцепилось сразу больше десятка рук, какой-то любитель сувениров начал отрывать у зубоскала хвост, а еще два других коллекционера — заднюю лапу. Вот тут мистический зверь и решил, что пришел его конец. Он начал судорожно вырываться, однако этим сделал себе только больней.

— Вперед, ребятки! — тут же скомандовала по рации Сара. — Да быстрее, иначе от нашего трофея и клочка не останется!

Пацук не стал дожидаться, пока створки люка полностью разъедутся. Едва в двери образовалась щель, через которую есаул мог пролезть, как он тут же выбрался наружу и ударами дубинки стал расчищать плацдарм для высадки своих друзей. Вот только большого успеха это не принесло. Маммидов, сбитых Пацуком с ног, тут же затаптывали, и на их место вставали десятки новых. Секундой позже Шныгин с Кедманом присоединились к украинцу, но и их усилий не хватало на то, чтобы отбить у толпы зубоскала, не оторвав ему все конечности.

— Сара, звук! — скомандовал старшина. — Ганс, устрой им фейерверк.

В ту же секунду над поляной раздался истошный вой тревожной сирены, усиленный громкоговорителями. Кое-кто из аборигенов упал, зажимая руками уши, но большинство не оставило попыток добраться до сувенирного зубоскала. И лишь когда ефрейтор несколькими плазменными шарами свалил парочку деревьев на краю поляны, толпа маммидов отхлынула от корабля, оставив на руках «икс-ассенизаторов» истерзанного и всхлипывающего зубоскала.

— Ни в жизнь бы не поверил, что эта помойная тряпка и есть легендарный мистический зверь, — фыркнул Пацук, кивая головой на полуживого зубоскала.

— Ага, «тряпка», — всхлипнул тот. — Посмотрел бы я, что было бы с тобой, если б тебя тоже вот так полюбили.

— А кто же тебя борзеть-то заставлял? — поинтересовался есаул. — Мы ведь только просили тебя помочь нашим друзьям, а ты истерики закатывал. Теперь и получил, что хотел. А нашим сейчас, наверное, еще хуже, чем тебе. Вот теперь будешь знать, как воно ж бывает, когда всякие лохматые уроды не хотят добровольно сотрудничать с земным спецназом.

— Да хотел я, хотел! — снова шмыгнул носом серебристо-голубой зверь. — Просто обижен был на вас, потому что меня еще никто никогда не ловил. Я бы все равно вам помог. Но чуть позже…

— Угу, — согласился Шныгин. — А пока ты перед нами рисовался, наших друзей уже убили бы. Что произошло бы и с тобой, не приди мы к тебе на помощь, еври бади.

— Спрашивайте, я все скажу, — всхлипнул зубоскал. — Вину свою осознал, обязуюсь исправиться и готов добровольно содействовать органам безопасности до полного искоренения преступников во всей Вселенной.

— Ты только при Хаарме не ляпни про полное искоренение, — вполне миролюбиво хмыкнул Шныгин. — Ладно, проехали! Теперь пойдем побеседуем…

И зубоскал стал сотрудничать с «икс-ассенизаторами» добровольно и плодотворно. И жили они счастливо и умерли в один день… Хотя нет! Это из другой сказки. По счастью, ни зубоскал, ни спецназовцы от такого сотрудничества не померли. Наоборот, все живы и здоровы. По крайней мере сейчас.

Как рассказал людям серебристо-голубой зверь, чье имя не смог выговорить даже «универсальный переводчик», цивилизация зубоскалов существует уже не один миллион лет. На Самбаравадже данные существа появились задолго до того, как обезьяна на Земле стала подумывать о том, не превратиться ли ей в человека, а маммиды и вовсе не значились в плане у господа бога. Зубоскалы прошли большой и трудный путь, о котором тут рассказывать нет времени. Однако можно сказать то, что в процессе эволюции зубоскалы отказались от техногенной цивилизации, стали развивать внутренний контроль над организмом и скрытые способности, в результате чего превратились в почти идеальные приемники информации, куда более эффективные, чем недавно изобретенные средства гиперпространственной связи.

Пленник «икс-ассенизаторов» в ответ на недоверчивые ухмылки людей пояснил, что любой организм во Вселенной существует более чем в трех измерениях. Какая-то часть его сущности, которую зубоскалы называют «йок», выходит за рамки понятных людям пределов и оставляет свой информационный след в таких пространствах, о которых земляне даже в фантастических романах не писали. А в подтверждение этого серебристо-голубой зверь привел случаи, когда люди видели призраков, слышали непонятные звуки и голоса и даже предвидели будущее. Он сказал, что это не является следствием проникновения на землю представителей иных миров, а просто «йок» черпает из Вселенной информацию и транслирует ее в мозг. Между прочим, это очень вредно для неподготовленных людей. Если не верите, то спросите у обитателей любой психбольницы!

Так вот, зубоскалы, отказавшись от техногенной цивилизации, до предела развили свое «йок» и занялись созерцанием Вселенной, став утонченными, любящими искусство натурами. И вдруг выяснилось, что вылавливать из потока информации, путешествующего по Вселенной, можно лишь действия, но не мысли отдельных существ. Более того, зачастую невозможно и увидеть то, что эти существа делают. Так, например, работы Сальвадора Дали зубоскалы воспринимали не как картины, а как информацию, объявленную диктором: «Художник начал работу над картиной… художник закончил ее!» Вот тут таким ценителям прекрасного, как зубоскалы, и стало плохо. Чтобы прикоснуться к шедеврам искусства, им мало было знать, что они существуют. Требовалось увидеть все своими глазами, потрогать руками и ощутить на вкус. Зубоскалы взвыли от того, что забыли, как делать машины, и были вынуждены, дабы хоть как-то утолить свою страсть к прекрасному, вступить в контакт с примитивной цивилизацией маммидов и придумать для них способ охоты на самих себя. Попадаться зубоскалы, естественно, не собирались и со временем превратились в мистических зверей.

— Все это, конечно, очень интересно и поучительно, — перебил рассказчика Шныгин. — Но как, блин, твоя история может помочь нам найти группу капитана Орлова?

— Очень просто, — оскалил пасть зубоскал. — Я просканирую вселенский информационный поток при помощи моего «йок», а когда отыщу нужную информацию, тут же сообщу вам о ней.

— И сколько времени это займет? — поинтересовался старшина.

— Час, день, неделю… Не знаю, — вильнув хвостом, ответил зубоскал. — Одно только могу сказать: на этой планете ваших людей нет и не было.

— Не понял! — оторопел Пацук. — Тогда почему мятежники связали их местонахождение с твоим народом?

— И этого я не знаю. Но думаю… — вновь разговорился зубоскал, однако старшина перебил его.

— Ты не думай, а иди и работай! — рявкнул Шныгин. — Там, может быть, люди гибнут, пока мы тут сказки слушаем.

— Подожди, — остановил мистического зверя Зибцих, прежде чем тот вышел из рубки. — Что же это получается? Вселенная похожа на множество компьютеров, соединенных в одну сеть, а информационный поток внутри нее подобен Интернету?

— Я понял, о чем ты спрашиваешь, — вновь оскалился серебристо-голубой зверь. Улыбался он так, что ли? — В принципе, если считать «йок» живых существ компьютером, то вселенский информационный поток вполне сравним с вашим Интернетом. Разве что работает лучше. Мы тоже когда-то, давным-давно, проходили эту стадию. Пройдете и вы, если не погубите себя раньше.

— Ты давай заканчивай с проповедями, — остановил болтовню зубоскала Шныгин. — Ищи капитана Орлова и его корабль «Ястреб». Ну а когда отыщешь, можешь прикоснуться к прекрасному. У нас в корабельном компьютере данных, по-моему, имеются какие-то картинки. По крайней мере, я видел, что Хиро Харакири что-то такое туда ставил…

Трудно сказать, что именно видел старшина во время работы японца с корабельным компьютером и видел ли он вообще хоть что-нибудь, но на зубоскала его реплика подействовала. По крайней мере, глаза у него как-то странно заблестели, и серебристо-голубой зверь умчался в свою каюту, дабы там без помех распахнуть разуму собственных «йок» и выдернуть из вселенского информационного потока нужные людям сведения.

А вот снаружи все складывалось не так благополучно. За время довольно продолжительного рассказа зубоскала о примечательных вехах в истории своего народа с толпой аборигенов что-то произошло. Они отошли от «тарелки» землян на приличное расстояние и притихли. То есть не замолчали совсем, но счастливых и торжественных воплей с их стороны больше не раздавалось. Да и Насан больше не выступал. Изрядно помятый во время всеобщей давки, он стоял теперь рядом с Хаармом и помогал обслуживать очень редких покупателей.

— Ну-ка, Коля, включи внешнюю связь, — попросил пилота обеспокоенный старшина. — Что-то не нравится мне, блин, то, что творится снаружи.

Мухин, до сих пор не принимавший никакого участия в происходящем, пожал плечами и включил наружные микрофоны. Несколько секунд «икс-ассенизаторы» слышали лишь неясный ропот, а затем пилот сфокусировал микрофоны на каком-то помятом субъекте, собиравшем вокруг себя все большее количество аборигенов.

— Братья, славные маммиды! — тут же раздалось из динамиков. — Мы с вами только что присутствовали на беспрецедентном случае инопланетного произвола, о котором нам не раз говорили великие хозяева…

— Не понял?! — оторопел Пацук. — Они что, нормальным языком говорить умеют, без всяких «гоблинских» словечек?

— Да тихо ты! — зашипели на него почти все бойцы одновременно. Микола пожал плечами и замолчал.

— …Нас предупреждали, что коварные враги желают уничтожить нас, нашу культуру, нашу планету и нашу веру, — продолжал вопить оратор. — Вы только что видели, как враги не только надругались над самым святым, что у нас есть, над зубоскалом, но еще и обстреляли нас из своих страшных орудий.

— Так типа это мы зубоскала драли, а не они, — раздался из толпы одинокий голос.

— И водки нам готовы продать столько, что хоть купаться в ней можно будет, — поддержал его кто-то. Толпа зароптала.

— Ах, вот вы о чем думаете! О водке, — повысив голос, заверещал оратор. — А наша честь и жизнь зубоскала для вас значения не имеют? — Тут раздался ропот другой части собравшихся. Видимо, тех, кому не хватило сувениров. — Вы предаете родину. Вы предаете интересы хозяев…

— Кого ж мы предаем? Вон он стоит, хозяин, и интерес свой имеет, — откликнулся его оппонент, чем вызвал новый вал одобрительного ропота, и толпа вокруг спорщиков выросла еще больше.

— Нужно в это вмешаться, — неожиданно заявила Сара и, увидев удивленные взгляды сослуживцев, пояснила: — Я думаю, в наших же интересах оставить тут о себе самые лучшие впечатления. Все-таки мятежники черпают свои войска именно с этой планеты. Мы здорово помешаем их планам, если подорвем авторитет этих «хозяев» в глазах местного населения.

— Вы только посмотрите, еврейка везде выгоду ищет, — съязвил Пацук, но, прежде чем девушка ему ответила, за нее неожиданно вступился Зибцих.

— Не еврейка, а разведчица… По крайней мере, в данный момент, — заявил ефрейтор и сам смутился от того, что именно сказал. — Сара мыслит правильно. В общем стратегическом плане подрыв авторитета мятежников у местных жителей будет нам очень полезен.

— Мама моя, ридна Украина, гляди, какие они ж все умные! — фыркнул есаул.

— И что вы предлагаете? — не обращая внимания на Миколу, спросил старшина у Штольц и Зибциха. Оба в ответ лишь пожали плечами.

— Я погорячился. Они не умные. Они тупые, — вновь встрял в разговор Пацук и, прежде чем на его оскорбление отреагировали, пояснил: — Да все же очевидно! Ждите меня здесь и смотрите. Сейчас я сделаю все, что нужно.

— Может быть, не стоит его отпускать одного? Дров наломает, — предположила Сара и, уткнувшись в возмущенные взгляды сослуживцев, потупилась. — Да ладно вам. Это я просто так сказала. Я и сама знаю, что он умный парень…

Услышь такое Пацук, он, наверное, поперхнулся бы и напрочь забыл, что именно собирался сделать. Однако к тому времени, когда Штольц закончила свою фразу, есаул уже находился в грузовом трюме и, схватив в каждую руку по ящику «Столичной» водки, бросился в переходный отсек. Ну а когда «икс-ассенизаторы» увидели есаула снова, он уже во весь дух мчался к разделившимся на два лагеря маммидам.

— Эй, вы! — на ходу завопил Пацук, привлекая к себе всеобщее внимание. — Слушайте сюда. Теперь говорить буду я.

Сказать, что Пацука встретили аплодисментами, конечно, нельзя. Однако его появление приковало к себе всеобщее внимание. И не столько от того, что «одноглазый чужак» заговорил на родном для аборигенов языке, сколько потому, что в руках у Пацука были два ящика водки. Пара десятков маммидов сразу пустили слюни на волосатую грудь, еще у сотни начали трястись руки, а остальные вывернули карманы, тщетно надеясь, что где-нибудь в складках завалялся килограмм-другой золота. Ну, или десяток бриллиантов по сорок карат. А Микола, не обращая внимания на горестные и страждущие взгляды аборигенов и их тяжелые вздохи, вплотную подошел к провокатору, подбивавшему слушателей на беспорядки.

— На, — предложил он, протягивая аборигену бутылку водки. Тот облизнулся.

— Мне нечем заплатить, — после секундной паузы проговорил маммид.

— Не-ет! У тебя есть чем заплатить за бутылку. И я сейчас тебе это докажу, — фыркнул есаул и повернулся к толпе. — Вам говорили, что все чужаки, кроме ваших «хозяев», плохие? — Утвердительные возгласы и яростное мотание шевелюрами в ответ. — Вам говорили, что все, кроме них, несут зло? Вам вбивали в головы, что эти «хозяева» ведут справедливую войну, а их враги готовы сожрать весь мир?.. А теперь ответьте, мы что-нибудь сделали вам плохого?

— Не-е-ет! — дружный рев с одной стороны и вялый вопль с другой:

— Вы нам зубоскала не отдали!

— А кто сказал, что зубоскал принадлежит вам? — резко повернулся Пацук к провокатору. — Мы его поймали, и он наш. Разве есть в ваших законах такое, чтобы кто-нибудь мог отобрать у охотника его добычу? — Снова крики «Нет!». Пацук кивнул головой и продолжил: — Вы просили показать вам зубоскала?.. Мы его показали. Вам говорили, что мы хотим уничтожить вашу планету?.. А разве не вы стали убивать единственного зубоскала, пойманного за всю историю вашего мира?.. Вам говорили, что ваши «хозяева» хотят защитить вас от нашего нашествия?.. Это бред! Слушайте меня. Сейчас ваши лучшие сыны сидят в казармах, готовые пойти в бой. Они отличные ребята и прекрасные воины, но все обречены на смерть. А все потому, что воюют за неправое дело. — Есаул выдержал паузу, предоставляя аборигенам возможность переварить услышанное. — Скажите, что сделают ваши правители, если кучка наглецов поднимет бунт?.. Правильно, подавят его. Вот и те, кто называет себя вашими «хозяевами», восстали против законной власти. Но мы не торопимся их убивать. Мы даем шанс им и вашим сынам осознать неправильность этого поступка. Мы готовы их всех простить и отпустить с миром. Мы готовы позволить вашим сородичам вернуться домой и жить прежней, свободной жизнью. Разве после этого мы злодеи?

— Не-е-ет! — рев полупьяной толпы был еще громче. Провокатор на этот раз не нашел, что возразить Пацуку. Есаул ухмыльнулся.

— А теперь ответьте мне на последний вопрос. Разве без «хозяев» вам жилось плохо? Разве вам нужно, чтобы кто-то распоряжался вашими жизнями и судьбами ваших детей? — поинтересовался Микола, и ответ толпы в комментариях не нуждался. — Так вот, мы ничего не просим у вас. Живите так, как считаете нужным. Распоряжайтесь своим миром так, как вам хочется. Ну а если не хотите погибнуть вместе с паршивыми мятежниками, гоните к зубоскаловой матери все этих «хозяев»… Я все сказал!.. А теперь в знак нашей дружбы предлагаю каждому подойти сюда и выпить по глотку водки. Традиция у нас такая. — Ревущая от восторга толпа рванулась вперед, но Микола вскинул вверх руку, и все застыли. — В очередь, сукины дети! В очередь. — И, окинув взглядом толпу, активизировал рацию: — Репа, принесите мне еще водки. Похоже, двумя ящиками тут не обойтись.

— Подожди, — прежде чем Пацук откупорил первую бутылку, обратился к нему провокатор. — Ты же сказал, что покажешь, чем я могу заплатить за водку.

— А я и показал, — пожал плечами есаул. — Вот тебе бутылка, и отныне ты назначаешься полномочным политагитатором Земли на вашей планете. Я тебе оставлю еще пару ящиков, а ты должен будешь ходить из города в город, рассказывать, что здесь произошло, и говорить всем, почему не нужно больше помогать «хозяевам». Договорились?

— Без базара! — обрадованно рявкнул вновь назначенный политагитатор.

— Да мы все ему поможем! — тут же раздался крик из толпы, поддержанный дружным одобрительным ревом.

— Вот и все, а вы боялись, — заявил Микола по рации. — Водку мне кто-нибудь несет?

Через минуту люк переходного отсека корабля землян открылся, и оттуда выбрались наружу Шныгин и Кедман. Каждый из вновь прибывших нес в руках по ящику водки, и аборигены, не слышавшие переговоров Пацука по рации, встретили их восторженным воплем. Оба «икс-ассенизатора» поставили ящики с водкой около есаула, застывшего в позе вождя вселенского пролетариата. Старшина хлопнул Пацука по плечу и заявил:

— Отныне и вовеки веков носить тебе, Микола, титул главного бунтаря, заговорщика и организатора восстаний. Аминь!

— А вы учитесь, пока я жив, — буркнул Пацук и повернулся к толпе маммидов. — Все, можете подходить по одному!

Раздача, а точнее, разлив водки в подставляемые аборигенами емкости занял достаточно много времени. Поначалу Пацук никому из спецназовцев не позволял прикасаться к бутылкам и делал все сам, но примерно через час ему эта забава изрядно надоела. Миколу сменили старшина с Кедманом, а затем и Сара с Гансом. А за процессом бесплатной раздачи спиртного с тоской в глазах не отрываясь смотрел Хаарм, которому в этот момент продать хоть каплю алкоголя было бы невозможно. Когда стало темнеть, очередь маммидов около импровизированного стола раздачи ничуть не уменьшилась. С корабля в руки или, точнее, в пасти аборигенов перекочевало уже около десятка ящиков водки, и лишь когда пришла очередь одиннадцатого, Зибцих заметил маммида в оранжевых штанах, которому уже наливал.

— Ребята, кажется, нас тут за дураков держат! — объявил он по рации. — Тут один кекс решил заправиться по новой. Рожи у них одну от другой не отличишь, а вот штанишки его я запомнил.

— Ну так сворачивайся, — тут же отреагировал Шныгин. — И скажи этим чучелам, что лафа на сегодня, блин, закончилась!

Зибцих так и сделал. Сначала его заявление было встречено ропотом неодобрения, ну а затем почти вдрызг пьяные аборигены, забыв о землянах, потянулись к небесному, дабы оставить в его карманах остатки собственного состояния.

Хаарм приободрился. А когда еще и заметил, что некоторые маммиды уходят в город и возвращаются назад с золотишком, и вовсе пришел в самое блаженное состояние духа. Однако уже через час контрабандист распродал весь алкоголь, который ему выделили земляне. Несмотря ни на какие уговоры, Шныгин отдавать небесному остатки водки отказался, и тому пришлось свернуть торговлю. Пацук было попытался уговорить старшину заняться торговлей, так сказать, в фонд помощи «икс-ассенизаторам», но Сергей и эту инициативу отверг.

— Микола, ты башкой-то подумай! — заявил он, для пущей наглядности постучав по шлему Пацука. — В этих уродов водка лезет, как в бездонную бочку. Хрен его знает, что еще будет, а если мы без алкоголя останемся, взятки всяким чинушам чем давать станем, еври бади?

— Ну так, может быть, сами выпьем? За успешное завершение первой части операции? — почти без надежды в голосе выдвинул Пацук еще одно предложение. И, естественно, получил в ответ то, что и ожидал, — категорический отказ.

— Пока на Землю не вернемся, о водке забудь! — рявкнул Шныгин. — Ты считаешь, мне выпить не хочется? А что случится, если мы сейчас напьемся, а сюда мятежники нагрянут? Ты думаешь, после твоей зажигательной речи у них тут больше ни одного информатора не осталось?..

На это есаулу возразить было нечего. Горестно вздохнув, Микола поплелся в свою каюту. Старшина его остановил и уже собрался было распределять вахты, как вдруг из комнаты, отведенной под использование персонального «йок», выскочил зубоскал. Весь взъерошенный, рассыпающий вокруг себя электрические искры с серебристо-голубой шерсти, но очень довольный.

— Есть! Нашел я вашего Орлова! — с ходу заявил он. — Причем знаете, что интересно… Оказывается, место, где он находится, мятежники назвали «Логовом зубоскала». И знаете почему?.. А потому, что они, видите ли, хоть и провели здесь немало времени, все же считают нас, зубоскалов, существами вымышленными и свою базу назвали нашим именем из чистого символизма. Дескать, если зубоскалов не существует, то и их логово никто не найдет. Подумать только, какие идиоты!

— Это точно, — согласился с ним Шныгин. — Давай координаты этого места. Мы вылетаем немедленно!

— Ни фига, — отрезал зубоскал. — Сначала доставите меня туда, откуда взяли, а потом свои координаты получите.

— А скажи, пожалуйста, какая охрана у этого «Логова»? — поинтересовался Зибцих. — Кто именно охраняет базу пришельцев?

— А тебе не все равно? — удивленно вытаращился на него Кедман. — Какая разница, мурланты там, небесные или маммиды? Один хрен, мочить придется всех.

— Ну, не скажи, — покачал головой ефрейтор. — Если «Логово зубоскала» охраняют маммиды, Насан нам мог бы очень даже пригодиться.

— Хорошая мысль, блин, — похвалил его старшина и посмотрел на серебристо-голубого зверя. — Ну так кто эту базу сторожит?

— Не знаю, — помотал тот башкой. — Но попробую узнать.

— Не надо. И так обойдемся. Время поджимает, — отказался старшина и посмотрел на своих сослуживцев. — Пошли Насана искать. Возьмем его с собой. На всякий случай, еври бади!

Поиски доблестного сына славного рода Бубрулов в толпе пьяных аборигенов отняли у «икс-ассенизаторов» довольно много времени. Особенно мешало, что те из маммидов, кто не был пьян в лежку, постоянно шатались по поляне, иллюстрируя броуновское движение молекул, и никак не желали остановиться. Пришлось Шныгину с Кедманом укладывать их спать, применяя такие не совсем гуманные методы, как зуботычины и тумаки. В итоге самоходное общество на поляне значительно поредело, и бойцам удалось наконец отыскать Насана, спокойно храпевшего под кустом.

Будить маммида и объяснять ему, что от него требуется, «икс-ассенизаторы» не стали. Просто загрузили в корабль и стартовали, предоставив аборигенам возможность проснуться утром и удивиться, а не привиделись ли им вчера замечательные пришельцы и серебристо-голубой зубоскал. Впрочем, доказательств тому в виде гор пустых бутылок было вполне достаточно, и у спецназовцев имелись все основания верить, что маммиды вспомнят и все события этого дня, и речь Пацука в особенности.

До гор, где был пойман зубоскал, Мухин довел «летающую тарелку» за считаные минуты. Для посадки, правда, места там не было, и пилоту пришлось заставить корабль зависнуть в двух метрах над землей, против чего зубоскал не возражал, поскольку был способен делать и более впечатляющие прыжки. «Икс-ассенизаторы» в полном составе проводили зверя до переходного отсека и, когда тот дал землянам координаты «Логова зубоскала», открыли створки люка.

— Ну, счастливо тебе, — пожелал зверю на прощание Шныгин. — Может, и увидимся еще.

— Конечно. Почему бы и нет, — согласился зубоскал и замер перед тем, как шагнуть в люк. — Да, чуть не забыл. Будьте осторожны. Я не знаю, что там происходит, но чувствую, в том месте что-то не чисто.

— Очистим. На то мы и «икс-ассенизаторы», — хмыкнул старшина и, проводив спрыгнувшего вниз зубоскала взглядом, скомандовал: — Вперед, Коля, к звездам, блин! Похоже, мы почти у цели. Последний рывок, и будем дома!

Глава 2

Окраина Галактики. Год — далеко не самый лучший. Причем для всех! Место, раньше не известное никому, а ныне упоминаемое как «Логово зубоскала». Жаль только, внутри зубы скалить некому. Местное время: близкое к катаклизму. Точное обозначение переводу с трунарского на русский не поддается.

Несмотря на неудовольствие высшего руководства, небесного в ядовито-зеленом плаще, известного как Зеленый, Ядовитый, Брюзгливый или просто как командир столичного гарнизона Лоны, за позорное бегство из вверенной ему части никак не наказали. Его не отправили на переработку, не отшлепали ремнем и даже не отобрали любимые игрушки в лице преданных тупых маммидов. Правда, теперь солдат в его подчинении было куда меньше, чем в гарнизоне на Лоне, но Зеленому и этого хватало для того, чтобы удовлетворять свою безмерную страсть к муштре.

Наверное, любые другие существа от тех бесчинств, которые вытворял этот тип, взвыли бы волком, дезертировали или хотя бы командира своего чуток прибили. Но маммиды терпели все. Более того, они были абсолютно уверены, что иного им и не полагается. И хотя часто вспоминали прежнего командира, который особо тяготами службы их не утруждал, но и новые порядки не ругали. Особенно после того, как Зеленый рассказал своим подчиненным, какой он большой начальник и какой высокой чести они удостоились, когда поступили под его начало. В общем, все были счастливы, и лишь тот факт, что Зеленого почти перестали приглашать обедать к столу Сиреневого, слегка портил настроение командиру отряда маммидов, охраняющих базу «Логово зубоскала».

Именно поэтому, когда вдруг в обеденный час Зеленого позвали в командный зал, он облегченно вздохнул и почувствовал, что удача вновь ему улыбается. Небесный испытывал безмерное удовлетворение из-за того, что все возвращается на круги своя, судьба ему готовит новый взлет, и вдвойне усерднее гонял своих подчиненных почти половину дня. Ну а когда Зеленый наконец оставил маммидов в покое, те снопами посыпались на пол тренажерного зала, будучи не в силах добраться до казармы, и впервые подумали о том, уж такая ли большая честь служить под началом этого придурка?!

Ожидание скорого повышения буквально окрыляло небесного. Зеленый на радостях даже отдал честь двум маммидам у дверей командного зала. Обоих бравых вояк такое поведение командира гарнизона настолько шокировало, что, будь они столь чувствительными натурами, как российский министр обороны, непременно грохнулись бы в обморок. А так этих маммидов лишь разбил паралич, и они не смогли даже бровью пошевелить минут пятнадцать. Чего, впрочем, никто и не заметил, поскольку на посту у командного зала шевелиться вообще не положено.

— Приветствую всех! — радостно завопил с порога Зеленый. — Что у нас на обед?

— Атлантические устрицы в томатном соусе, — буркнул Серый. — Котлета по-киевски, шпинат, макароны по-флотски и на десерт крем-брюле… Ты чего, жрать сюда пришел? Или думаешь, что нам без твоего общества еда в рот не полезет?

— Да… То есть нет… То есть я хочу сказать, — растерялся Зеленый.

— Будешь говорить, когда тебя спросят, — отрезал Серый и указал рукой на голографическую проекцию звездной системы, повисшую над одним из пультов управления. — Смотри сюда!

— И что я там не видел? — брюзгливо проворчал обиженный Зеленый.

— Вот это ты нам и растолкуй, — наконец решил сказать свое слово Сиреневый.

Зеленый покосился на него, однако перечить непосредственному начальству не посмел. Вместо того чтобы и дальше выражать недовольство своими соратниками, он подошел к голограмме и всмотрелся в изображение, пытаясь определить, что же там такое появилось или исчезло. На первый взгляд в системе не изменилось ничего, и лишь когда Зеленый, расстреливаемый тяжелыми взглядами компаньонов, внимательней всмотрелся в изображение, он заметил в системе некую серебристую точку, которой там раньше не было. Прикоснувшись к голограмме, Зеленый увеличил изображение нового объекта и, когда точка стала принимать осмысленные очертания, тихонько хрюкнул — в черной пустоте Вселенной висел мерцающий и едва различимый на фоне звезд, но такой знакомый и ненавистный корабль.

— Как?! — голосом, полным ужаса, прохрипел он.

— Мы этого не знаем, но что ни делается, все к лучшему, — ответил Серый. — Телескоп, направленный на предполагаемую точку выхода, засек их пять минут назад. Правда, сигнал от гиперпространственного координатора о входе их корабля в систему еще не поступил, но мы другого и не ждали. Думаю, через час они закончат сканирование окрестностей, отыщут наше местоположение и приблизятся к «Логову». Операция входит в завершающую стадию.

— Тогда сматываемся отсюда, и побыстрей! — завопил Зеленый и рванулся к двери, но Сиреневый остановил его ментальным приказом. Командир гарнизона обернулся.

— Ты прав, — согласился с ним Сиреневый. — Мы сматываемся. Мы, но не ты! Ты остаешься и будешь лично отвечать за то, чтобы операция здесь прошла успешно и ловушка сработала так, как и планировалось. Ты все понял?

Зеленому захотелось заорать от ужаса и начать вести огонь из всех орудий в первую очередь по своим начальникам, а уж затем по ненавистному кораблю. Однако никаких орудий при себе у него не было, и он отлично понимал, что два его оппонента превосходят его ментальной силой самое малое в два раза. Вступать с ними в схватку было глупо. Если, конечно, Зеленый не хотел оказаться в комнате переработки, причем придя туда собственными ногами. К тому же командир гарнизона намеревался и дальше продолжить восхождение по служебной лестнице. А это значило, что ничего другого, кроме как вступить в бой с ненавистными врагами и выиграть это сражение, Зеленому не оставалось. Он, оставляя мозг намертво заблокированным, медленно кивнул головой, этим жестом соглашаясь со всем, что было ему приказано.

— Сколько их и кто с ними? — сдавленно поинтересовался он.

— Это ты выяснишь уже самостоятельно, — ответил Серый. — Их корабль слишком хорошо защищен, чтобы мы могли отсканировать биоформу, путешествующую внутри.

— В общем, готовься к обороне и не вздумай активировать роботов-патрульных, — приказал Сиреневый. — Ну а мы тем временем займемся нашими новыми друзьями из зеркальной комнаты. Им пора отправиться в небольшое путешествие. Что стоишь? Шагом марш!

Зеленый круто развернулся и быстрым шагом выбрался из командного зала, на ходу поднимая гарнизон «Логова» по тревоге. Сражение предстояло нешуточное, и Зеленый должен был выиграть его во что бы то ни стало!..

* * *

Почти то же самое место, с погрешностью плюс-минус несколько тысяч километров. Правда, сейчас место действия к «Логову зубоскала» никак не относится, но это временно. Скоро все смешается в королевстве Датском, как говорил какой-то мужик. По-моему, даже не русский! Местное время — оно и в Африке местное.

Вообще-то, полагаясь только на информацию, полученную от зубоскала, «икс-ассенизаторы» здорово рисковали. Все-таки никаких оснований безоговорочно доверять серебристо-голубому зверю у людей не было, и кто знает, может быть, из злопамятности или каких-либо иных звериных побуждений зубоскал мог забросить их туда, куда Макар телят не гонял… Хотя как раз туда зверь их в данном случае и забросил, поскольку вряд ли Макар со своими телятами мог забраться на окраину Галактики.

Но спецназовцы не знают страха! Иногда они просто боятся, а вот лично со страхом бойцам познакомиться никак не удавалось.

Он, видите ли, стесняется свою морду противную людям показать. Сидит себе… Впрочем, это каждому лучше известно, где у него страх сидит, а «икс-ассенизаторам» было поручено не его местоположение отыскать, а узнать судьбу группы Орлова и, по возможности, вернуть коллег на Землю. Чем спецназовцы и занимались. И, конечно, никто пока не давал им задания покончить с мятежом, но раз уж отряд капитана Орлова и главная база повстанцев оказались в одном месте, то почему бы и не перевыполнить задание, чтобы потом второй раз в одно и то же место не летать?!

Весь экипаж корабля погрузился в анабиоз, предоставив автопилоту доставить их к месту назначения. Коля Мухин немного подкорректировал программу, и теперь, едва вынырнув из гиперпространства, корабль не стал дожидаться, пока люди проснутся и придумают, куда именно им следует отправиться. Вместо этого автопилот сразу после прыжка начал уводить «летающую тарелку» на безопасное расстояние от точки выхода, мешая вражеским системам обнаружения засечь в системе новый пилотируемый объект и предоставляя людям возможность прийти в себя.

В этот раз выход из анабиоза для «икс-ассенизаторов» обошелся практически без каких-либо побочных эффектов. Конечно, определенная вялость в их движениях присутствовала, да и голова побаливала, но таких жутких ощущений, как раньше, уже не было. Что, несомненно, подтверждало теорию Зубова об исключительной приспособляемости человеческого организма к любым условиям существования, делавшей людей идеальными космическими странниками. За исключением маммидов, которым вообще все, кроме водки, по фигу. Но о маммидах Зубов, создавая свою теорию, еще не знал! Потому, а не только по причине собственного отсутствия на борту, и не удивился, когда Насан первым выбрался из анабиозной камеры. Несколько секунд потомок славного рода Бубрулов удивленно рассматривал полуживых людей, а затем активизировал систему жизнеобеспечения, позволявшую им быстрее прийти в себя. За этим занятием его и застал Шныгин, который, согласно статусу командира, должен был проснуться первым.

— А ну, блин, руки в гору, урод! — прохрипел старшина, с трудом наводя на маммида верное лазерное ружье, которое за пределами базы «икс-ассенизаторов» всегда хранил поблизости от спального места. — Угробить нас решил?

— Йоу! У тебя что, крыша от анабиоза, в натуре, едет? — удивился Насан, поднимая руки и медленно оборачиваясь к Сергею. — Я же вам конкретно, чуваки, помочь решил, а ты на меня бочку с гуталином катишь.

— Отойди-ка от пульта, — приказал старшина, выбираясь из камеры и почти поверив словам маммида. — Кто тебе вообще разрешил туда подходить? А если сломаешь что-нибудь?

— Ты что, ущербный? — обиделся Насан. — Чего же тут сломать можно? Да с такой бодягой и трехмесячный ребенок справится. Вот, смотри! Эту загогулину…

— Не трогай ничего! — на всякий случай рявкнул Шныгин, и маммид отскочил от пульта будто ужаленный. — Стой на месте и жди, пока остальные не проснутся.

Продолжая процесс активизации систем жизнеобеспечения, начатый Насаном, Шныгин решил сразу бойцам ничего о новых способностях маммидов не говорить. Не потому, что сюрприз хотел сделать, а исключительно из заботы об общем успехе дела. Все-таки зачем бойцам перед началом атаки на «Логово зубоскала» знать о том, что их жизни находились в руках полупьяного маммида, и бог знает, что он вообще собирался с «икс-ассенизаторами» сделать. Помощь Насана землянам наверняка потребуется, и не стоило насаждать в сердца спецназовцев излишнюю подозрительность к своему новому союзнику. В этом случае Микола, например, нормально работать не сможет, стараясь всегда занимать позицию так, чтобы Насан находился на линии огня. А так ведь и прибить маммида несложно!

Шныгин проверил пульт управления системами жизнеобеспечения и не нашел ничего, что могло бы указывать на возможную диверсионную деятельность со стороны Насана. Все системы работали как положено. И все же старшина решил не спускать с маммида глаз, дабы не проспать еще какие-нибудь сюрпризы, имеющиеся в наличии у этого типа. Ну опасался Шныгин, что казачок-то засланный!..

Первым делом старшина разбудил пилота и едва не пинками отправил его к пульту управления кораблем. Мухин стонал и ворчал от такого бесчеловечного обращения, но он не хуже «икс-ассенизаторов» понимал, чем может грозить кораблю любая лишняя минута промедления, поэтому не слишком и сопротивлялся, когда Шныгин выгнал его, еще не совсем проснувшегося, из анабиозной камеры. Следом за пилотом старшина разбудил Кедмана и Зибциха и, лишь когда те смогли твердо стоять на ногах, отправил из отсека вместе с ними маммида. Ну а Пацук проснулся последним, чем и был страшно недоволен.

— Значит, Репа, ты теперь даже инопланетян раньше меня будишь? — обиженно поинтересовался у старшины есаул. — В отстой меня записал?

— Нет. Хочу, чтобы ты был на пушках выспавшимся и отдохнувшим, — буркнул в ответ Шныгин. — И вообще не жужжи. Пока я командир, я и буду решать, кого и в каком порядке будить.

Пацук ушел обиженный и страшно недовольный. Он забрался на свое место за орудийную турель, не сказав никому ни слова, да так и сидел там весь остаток путешествия. Впрочем, недовольство Миколы никто, кроме старшины и Сары, даже не заметил. Но если Шныгин хоть попытался сделать вид, что старается успокоить Пацука, то Штольц лишь покачала головой. Дескать, опять есаул свой норов выказывает, а это ничем хорошим еще никогда не заканчивалось.

Между тем, пока старшина будил «икс-ассенизаторов», Коля Мухин уже полностью пришел в себя после анабиоза и вовсю сканировал звездную систему, в которой вынырнул из гиперпространства корабль землян. Поначалу спецназовцы даже не задумывались о том, почему для своей главной командной базы мятежники выбрали во всей Галактике именно эту звездную систему, не имевшую даже собственного названия и отмеченную в справочниках лишь идентификационным номером. Ну а затем, когда любознательному Зибциху все же пришел в голову подобный вопрос, Хаарм объяснил все очень просто.

Оказывается, система, где располагалась база мятежников под названием «Логово зубоскала», равноудалена от всех членов звездного конгломерата Трунара и позволяет практически одновременно собрать на пустом месте мощный космический флот для удара по главной планете пришельцев. Ну а еще это место, известное лишь трунарским астрономам под номером 456654-бис, давно исследовано, списано за ненадобностью и бесперспективностью развития и не посещается никем, даже контрабандистами, которые предпочитают доставлять свои грузы сразу по назначению, а не делать лишний скачок через гиперпространство. В общем, на систему 456654-бис наплевали все трунарцы, а поскольку уже несколько тысячелетий они не вели войн, то и оценить стратегическое значение этого места не сумели.

— А почему мятежники его оценили? — скептически поинтересовалась у небесного Сара Штольц.

— Ну так они же заранее готовились к перевороту. Вот и проштудировали, видимо, все древние учебники, — пожал плечами Хаарм. — Вы не думайте, что если мы забыли о чем-то из прошлого, то вспомнить это уже не сможем. Мы еще вас научим, как надо воевать!

— Ну, это вряд ли, — возразил старшина. — И я что-то не пойму, блин, ты мятежников, что ли, поддерживаешь?

— Нет, — потупился небесный. — Просто за державу обидно. Горстка землян терроризирует целую армию, а их никто и поймать не может… Нет! Вы только не подумайте, что я вам поражения желаю! Я все-таки в вашей команде. Но как-то все неправильно получается. Как-то все уж слишком…

— «Легко», ты хотел сказать? — закончил вместо Хаарма старшина. — Я тоже об этом думал. И давай-ка Коля, блин, сканируй все получше. Как бы Хаарм не оказался прав и нас здесь не ждала засада.

Разведку системы 456654-бис проводили с удвоенной тщательностью. Мухин вместе с небесным, Сарой и добровольным помощником Насаном дважды проверяли показания всех приборов и запустили в космос несколько радиоуправляемых маленьких кораблей-сканеров, однако ничего подозрительного заметить не смогли. Приборы отыскали выброс энергии на одной из планет, где, судя по данным зубоскала, и находилась база мятежников. Затем они нашли две космические станции обнаружения, болтавшиеся в этой системе на перекрещивающихся орбитах, и наконец, примерно через час, засекли старт трех боевых кораблей. Космические суда инопланетян примчались точно в то место, где еще недавно вышла из гиперпространства «летающая тарелка» «икс-ассенизаторов», и, беспомощно покрутившись на месте, вернулись к «Логову зубоскала». В общем, все происходило так, как и должно было происходить. Вот только непременных для таких мест гигантских роботов-патрульных на околопланетной орбите не оказалось.

— Странно это, вам не кажется? — обратилась ко всем Сара.

— Ничуть, — ответил за всех Зибцих. — Во-первых, кораблей тут может и не быть потому, что мятежники опасаются выдать свое присутствие случайным путешественникам. А во-вторых, после того, что мы сделали с роботами-патрульными на орбите Лоны, вполне возможно, небесные решили убрать их от нас подальше.

— Звучит логично, — буркнул старшина. — Коля, сможешь нас провести мимо станций обнаружения?

— Запросто, — хмыкнув, ответил пилот.

— Тогда вперед. Будем садиться! — скомандовал Шныгин, и Мухин тут же завел свою старую песню о безопасности полетов. Дескать, пристегните ремни, и все такое. На него рявкнули все пятеро, и пилот вынужден был заткнуться.

Планета, на которой решили разместить свой опорный пункт мятежники, была голой, как колено. До бильярдного шара она не дотягивала, потому как идеально ровной не была, а имела впадины и возвышенности, которые, впрочем, горами или даже горками назвать язык не поворачивался. Видимо, здесь так давно закончилась геологическая активность, что от былых горных пиков остались лишь воспоминания. К тому же на планете не было атмосферы, и это делало видимость просто идеальной. Незаметно подобраться к «Логову зубоскала» было бы чрезвычайно трудно.

Именно ввиду всего вышесказанного спуск с орбиты на поверхность «икс-ассенизаторы» были вынуждены произвести практически в противоположном базе полушарии и уже оттуда, соблюдая все меры предосторожности, на бреющем полете подбираться ближе. Ну а единственным, что во всем этом радовало бойцов, было полное отсутствие на орбите патрульных кораблей противника. Космические просторы возле планеты бороздил только один спутник, и это позволяло землянам незаметно подкрасться к базе, что, в свою очередь, повышало шансы на спасение группы Орлова. Если, конечно, капитан и его солдаты еще живы.

Коля Мухин каждый раз, когда орбитальный спутник слежения возникал на опасном расстоянии, сажал тарелку на грунт в какую-нибудь яму, хотя бы двух метров глубиной, и вырубал все двигатели. Это, конечно, здорово замедляло скорость движения, но зато не оставляло спутнику практически никаких шансов на обнаружение корабля землян. О приближении спутника Колю предупреждала Сара Штольц, именно для этих целей временно снятая с поста, который занимала согласно боевому расписанию. И только благодаря умению и внимательности этих двух людей спутник раз за разом пролетал мимо, так и не засекая «летающую тарелку» «икс-ассенизаторов».

— Что-то все идет слишком гладко, — буркнул Шныгин, но остальные бойцы, если и разделяли его точку зрения, вслух выражать свои подозрения не стали.

Больше трех часов спецназовцы потратили, чтобы подобраться к «Логову зубоскала» на расстояние видимости. Нужно было срочно решить, идти ли к базе мятежников пешком или опуститься на «тарелке» прямо у входа. Первый вариант обеспечивал большую скрытность, но в том случае, если у «Логова» поставлены камеры наблюдения, приближение землян мятежники могут обнаружить издалека и заранее подготовиться к отражению нападения. Ну а во втором случае шансов на подготовку у противника не будет, зато уж приземление корабля они точно заметят.

В итоге перевесило то, что для небесного и Насана не оказалось скафандров, подходящих по размеру. Высокорослый Хаарм не подходил по длине, а широкоплечий маммид никак не вписывался по ширине даже в запасные энергоскафандры Шныгина и Кедмана. То есть, конечно, в защитное снаряжение землян и того и другого засунуть удавалось, но во время длительного нахождения в безвоздушном пространстве из-за несоответствия размеров могли возникнуть печальные последствия. Вроде, не дай бог, разгерметизации. Ну а оставлять в «тарелке» двоих инопланетян наедине с пилотом никто не хотел. Тем более что и тот и другой могли пригодиться «икс-ассенизаторам» внутри базы.

— Ладно, будь что будет! — махнул рукой старшина. — Коля, сажай корабль прямо у шлюза. Прорвемся как-нибудь.

Уже стартовав из небольшой ложбинки, «икс-ассенизаторы» поняли, что попытка прорваться к базе пешком была бы обречена на провал. Сверху хорошо было видно, что невысокие шпили надземной части «Логова зубоскала» просто утыканы всевозможными средствами обнаружения, начиная от банальных радаров, кончая тепловыми детекторами, медленно вращающимися вокруг своей оси. Может быть, визуально обнаружить приближение спецназовцев мятежники и не смогли бы, но бойцы не успели бы и подойти к шлюзу на пару сотен метров, как прочие средства обнаружения включили бы на базе сигнал тревоги. Они, возможно, и теперь ее подняли, но у спецназовцев оставалась надежда, что дежурные не сразу разберутся, отчего визуальный контакт не подтверждается показаниями приборов, и вовремя принять меры безопасности попросту не успеют.

— Где вас высаживать? — поинтересовался Коля Мухин, на всех парах подгоняя «тарелку» к «Логову».

— Одурел, блин? «Высаживать»! Сейчас шлюз расшибем и влетай туда, откуда их корабли выбирались, — рявкнул старшина. — Микола, чего спишь? Давай залп по расписным воротам, еври бади!

Выстрел получился на славу. Вероятно, двери шлюзового отсека и были рассчитаны на то, чтобы выдержать удар штурмовых орудий, но залп тяжелых плазменных пушек, некогда позаимствованных землянами у одного из захваченных роботов-патрульных, перенести не смогли. В сердцах выплюнув в вакуум весь воздух из переходного отсека, двери испарились, дав тем самым понять, что функционировать в условиях такого бессердечного к себе отношения они отказываются. Примеру передних створок последовали и задние, вместе с воздухом выплюнув на поверхность планеты какие-то запчасти. Ну а Коля Мухин, не обратив внимания на просвистевшие мимо корабля детали инопланетной техники и нескольких летунов из обслуживающего персонала, одетых согласно технике безопасности в защитные скафандры, вертикально опустил «тарелку» в подземный ангар.

— Работаем. Работаем! — заорал Шныгин, первым бросаясь к переходному люку корабля.

Конечно, было крайне рискованно оставлять Колю в одиночестве в окружении нескольких вражеских космолетов, но, во-первых, выбора-то у спецназовцев не было. А во-вторых, Шныгин сомневался, что внутри кораблей инопланетян находятся их экипажи. Ну а после разгерметизации ангара в нем вряд ли мог остаться кто-либо из мятежников, тем более если учесть, что техники-летуны после такого неожиданного катапультирования на поверхность вряд ли захотят вернуться обратно в ближайшее время. Ну а в-третьих, перед «летающей тарелкой» Мухина торчали только два инопланетных корабля. Ну а уж с двумя противниками плазменные пушки землян справятся легко. В крайнем случае Коля всегда успеет выбраться на поверхность раньше, чем корабли мятежников придумают, как до него добраться.

Самым большим недостатком всей операции было отсутствие у «икс-ассенизаторов» какого-либо плана базы мятежников и полное неведение того, где может находиться группа Орлова. Бойцы вообще не представляли, с чем им придется столкнуться во время штурма и какой огневой мощью обладает противник. Вряд ли на засекреченной базе будет находиться большой гарнизон, но и сотня бойцов, правильно действующих, могла стать почти непреодолимым препятствием. Спецназовцы понимали это, но не могли же они оставить соратников, которые к тому же однажды спасли жизнь им самим, в плену у сумасшедших инопланетян!..

— Пошли, пошли! — поторопил спецназовцев старшина, едва вся группа выбралась из «летающей тарелки».

Подземный ангар был сделан в форме эллипса, в начале которого имелись шлюзы выхода на поверхность. Можно было предположить, что в противоположном его конце располагается вход во внутренние помещения, и именно туда устремилась группа. На этот раз в авангарде двигался лишь Шныгин. Кедман и Пацук бежали по бокам, прикрывая маммида и контрабандиста, помещенных в центр, и удерживая под прицелом фланги колонны. Ну а Зибцих и Штольц замыкали процессию. При этом ефрейтор почти всю дорогу двигался спиной вперед, готовясь отразить возможное нападение с тыла. Добравшись до массивной двери, «икс-ассенизаторы» застыли, пытаясь решить, как ее открыть.

— И что будем делать? — поинтересовался старшина, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Взрывать. Чего еще-то? — пожал плечами Пацук, внимательно осматривая дверь.

— А если после разгерметизации внутри сработают какие-нибудь защитные переборки? — не оборачиваясь, предположил Зибцих.

— И их взорвем к бисовой матери! — констатировал есаул.

— Опасно. Можем ребят погубить, — покачал головой Кедман. — Тут что-нибудь умнее придумать нужно.

— Ну так думайте быстрее, — потребовала Сара, помогавшая ефрейтору прикрывать тыл. — Там уже тревогу, наверное, подняли. Сейчас сюда может ввалиться целый батальон каких-нибудь мурлантов. И уж поверьте мне, мятежники их наверняка обучили, как против нас воевать!

— Так, может, это и к лучшему? — предположил Ганс. — В смысле я хотел сказать, что весь батальон в эту дверь сразу не пройдет, а мы можем их встретить и пробиться внутрь, когда дверь откроют…

— Не стоит, — вдруг вмешался в разговор Хаарм. — Кажется, я знаю, как эту дверь открыть. — И он указал рукой на притолоку, где располагалась какая-то конусовидная штуковина. — Это детектор ментального излучения. Действует как психоусилитель. Только не распространяет, а улавливает мозговое излучение. На Трунаре такие часто применяют для охраны дверей секретных объектов, и уж я-то знаю, как их взламывать.

— Откуда? — подозрительно поинтересовался старшина.

— Какой бы я был контрабандист, если бы не знал, как с этими штуками обращаться?! — возмутился небесный. — И вообще, вы намерены действовать или предпочтете выслушать историю моей жизни?..

Не дожидаясь ответа, Хаарм замер, а затем вдруг стал раскачиваться, как огородное пугало на сильном ветру. Это, наверное, выглядело довольно смешно, но спецназовцам сейчас было не до смеха. Сара с Зибцихом, держа под прицелом ангар, вообще не видели, что делает небесный, а остальные, с оружием на изготовку, готовились ворваться внутрь. Если, конечно, у Хаарма хоть что-нибудь получится. И Пацук уже начал терять терпение, как вдруг дверь плавно отъехала в сторону.

— Вперед! — тут же скомандовал старшина, и группа оказалась внутри переходного отсека.

Со вторым детектором, блокирующим внутреннюю дверь, небесный справился за считаные секунды, и когда переходный отсек наполнился воздухом и дверь отъехала в сторону, спецназовцы ворвались внутрь базы, готовые ко всему. Однако в коридоре их встретили тишина с пустотой в обнимку. Узкий кипенно-белый проход тянулся довольно далеко, заканчиваясь еще одной дверью. По обе стороны коридора было несколько комнат, расположенных в шахматном порядке, вход в которые преграждал прозрачный пластик. Все, что находилось внутри, было видно как на ладони, и «икс-ассенизаторы», не теряя ни секунды на обследование боковых комнат, помчались сразу к дальней двери коридора.

— Сергей, что-то все это мне кажется слишком подозрительным, — проворчал по рации Зибцих. — Они ведь уже знают, что мы вошли. Так почему никого нет?

И не успел ефрейтор закончить эту фразу, как одиночество спецназовцев развеялось словно дым. Створки двери в конце коридора отъехали в сторону, предоставив мгновенно застывшим землянам возможность полюбоваться на небольшую плазменную пушку. А затем орудие открыло ураганный огонь.

Шныгин как подкошенный свалился вниз, подсекая ноги Насану, оказавшемуся ближе всех к старшине. Кедман уронил на пол небесного, прикрывая его своим телом, а остальные члены группы рассыпались вдоль стен как горох. Плазменные шары в одно мгновение заполнили почти все пространство коридора. Они взрывались от удара о стены, оставляя за собой глубокие выщербины, распахали потолок, уничтожив несколько осветительных панелей, и превратили в кашу почти всю заднюю стену, за исключением дверей шлюза, сделанных из инопластика. Шныгин, вскидывая лазерное ружье, медленно, словно в рапидной съемке, видел, как стрелок-наводчик плазменной пушки корректирует прицел, собираясь превратить всю группу в кашу, и понимал, что не успевает ничего сделать. Старшина уже мысленно простился с мамой, но в этот момент над его головой сверкнул лазерный луч. А следом за ним послышался вопль наводчика, отчетливо долетевший до спецназовцев:

— Е-мое! Жжется же! Охренели совсем, что ли, по рукам стреляете? Перчатку прожгли, уроды!..

— ОГОНЬ! — тут же заорал старшина, и залп лазерных ружей превратил плазменное орудие в бесполезную груду металла.

— Двери! — скомандовал старшина, но его приказа и не требовалось.

Кедман, вскочив с пола, словно пружиной подброшенный, всей своей массой врезался в одну из пластиковых дверей, закрывавших вход в боковые комнаты. И мигом отскочил обратно, как мячик, поскольку прозрачным, но укрепленным дверям такие кавалерийские наскоки были по фигу. Шныгин скрипнул зубами и, не теряя ни секунды, забросал дальний конец коридора дымовыми гранатами, максимально затрудняя противнику возможность прицелиться. Пацук выстрелил в непокорную дверь из лазерного ружья, но единственное, чего добился, это прожег небольшую дырку в пластике.

— Твою мать! Минируй ее, Микола, — заорал Шныгин, поливая огнем из лазерного ружья место, где за дымовой завесой прятался проход с изуродованной плазменной пушкой.

Кедман и Сара, прикрывая работу Пацука, помогли старшине огнем, делая все, чтобы из коридора никто не мог высунуться. Лазерные лучи, пляшущие в дыму, на мгновение расчищали воздух, но он тут же снова затягивался мутной пеленой, совершенно не давая возможности бойцам понять, что происходит за дымовой завесой, одновременно не позволяя и противнику вести прицельный огонь. Конечно, из-за дыма то и дело вылетали плазменные шары, но противник, испуганный мощным огнем «икс-ассенизаторов», стрелял очень редко и неприцельно.

— Микола, взорвешь дверь и прикрывай нас, — скомандовал старшина. — Хаарм с Насаном пойдут внутрь. И без разговоров. Ганс, поможешь Миколе. Остальным — приготовиться к атаке! Сейчас мы, блин… — но договорить Шныгин не успел.

— Сергей, засада! Противник сзади, — перебил его ефрейтор и открыл лихорадочный огонь по открывающимся створкам дверей, ведущих в ангар.

Шныгин обернулся, жестом приказав Саре с Кедманом не прекращать огонь. Он увидел высыпавшую в коридор толпу маммидов, закованных в странного вида броню. Ганс, не имевший возможности стрелять прицельно, поливал их огнем из лазерного ружья, но заметного ущерба противнику эти выстрелы не наносили. Недолго думая, Шныгин тут же швырнул в набегавшую толпу несколько осколочных гранат и приправил их дымовой завесой, а затем и сам открыл огонь из ружья. Маммиды скрылись за пеленой и, видимо, залегли, испугавшись. Однако очень скоро они сообразят, что практически неуязвимы для оружия землян, и бросятся в атаку. Сержант это, пожалуй, понимал лучше других!

— Микола, да взорвешь ты эту проклятую дверь когда-нибудь?! — заорал он, даже не оборачиваясь к Пацуку.

— Уже, — спокойно констатировал тот, и тут же прогремел мощный взрыв.

Пластиковая дверь просто исчезла, оставив после себя лишь дымящиеся потеки на косяках. Шныгин, не медля ни минуты, подхватил с пола Хаарма и одним мощным рывком вышвырнул его из коридора. Краем глаза старшина заметил, что Пацук, не мешкая, втащил в комнату Насана. Ну а следом за ними, пятясь, вошли сначала Сара и есаул, а затем Кедман с ефрейтором. Оба сразу же заняли места у косяков так, чтобы держать под обстрелом противника, и старшина присоединился к ним. Опустившись на одно колено у ног Зибциха, он скомандовал:

— Микола, Ганс, вы ведете только прицельный огонь по тем, кто будет высовываться. Старайтесь бить в голову или в места соединения сегментов. Сара, ты будешь перезаряжать нам оружие. Не вздумай высунуться! Голову оторву.

— Командир, дай мне ствол, в натуре! — неожиданно заявил Насан. Шныгин едва не обернулся от удивления. — На нас сзади напали Сахрыги. Сейчас я им конкретно покажу, как моих родственников на Самбаравадже вырезать и на меня лично руку поднимать!..

— Сиди, блин, Аника-воин, — отрезал старшина. — Покажет он. И без тебя тут геморроя хватает!

Однако маммид Шныгина не послушал. Нет, конечно, оружие ни у кого Насан отобрать не решился, но и на месте сидеть не стал. Вместо этого он подошел к дверному проему и, не высовывая голову под огонь, начал выкрикивать в адрес Сахрыг такие жуткие оскорбления, какие только смог придумать. Шныгин уже собрался рявкнуть на него и прогнать, но в этот момент Сахрыги, разозленные выкриками Насана, потеряли осторожность и бросились вперед, что позволило Зибциху сделать несколько точных выстрелов. Маммиды взвыли и, утащив за собой парочку соратников, у которых после снайперских выстрелов ефрейтора намертво заклинило броню, скрылись за дымовой завесой.

— Гляди-ка, неплохо получилось, — хмыкнул старшина. — Ну-ка, Насан, давай теперь парочку комплиментов в адрес противника с другой стороны коридора.

Потомок славного рода Бубрулов радостно кивнул головой, растроганный похвалой, и выдал такой поток ругательств, что эта тирада вполне могла бы стать мировым бестселлером, если бы кто-нибудь удосужился донести ее до народных масс. Шныгин присвистнул, восхищаясь новой матерщиной, а затем и откровенно захохотал. К нему присоединились остальные спецназовцы, и даже Сара, крайне отрицательно относящаяся к любым ругательствам, позволила себе улыбнуться. Стрельба временно стихла.

— Обознатки на три кона! — тут же заорали маммиды из-за изувеченной плазменной пушки. — Ошибся ты, урод. Мы не Сахрыги. Мы Бубрулы. — Насан застыл. — А ты кто такой, что наших союзников материть вздумал?

— Мордан, это ты, что ли? — вместо ответа закричал союзник землян. — Ушан и Зубан с тобой?

— Да. А ты откуда нас знаешь? — тут же донесся до спецназовцев ответ.

— Не узнал, что ли, лох педальный? — завопил в ответ потомок Бубрулов. — Это же я, Насан, в натуре. Вы что же, сволочи, в своих лупите? Вот сейчас доберусь до вас конкретно, башни всем посшибаю! Поняли?

— Ты пургу не гони! — раздался резкий ответ. — Голосом на Насана ты, конечно, похож, но его здесь быть не может. Он, в натуре, сейчас в отдаленном гарнизоне служит. Наверное, уже большим начальником стал. И вы, подлые предатели и лживые отродья тьмы, покусившиеся на наших «хозяев», ни за что нас не обманете.

— Это мы лживые отродья? — оторопел Насан. — Да вы охренели, в натуре! Эти ваши «хозяева» вас конкретно чморят. Они вам столько лапши на уши навешали, что ею можно целый год все население Самбараваджи кормить.

— Не святотатствуй! — заорали в ответ. — А если ты и вправду Насан, то покажи свою морду, чтобы мы увидели, что с тобой сделали эти поганые слуги дьявола!

— Мама моя, ридна Украина! — не выдержал Пацук. — Я сейчас сам лично выйду и этим гадам покажу, как воно ж бывает, когда гарных хлопцев называют поганцами.

— Не мешай, — осадил его старшина. — Похоже, Насан там сейчас шороху наведет.

Потомок славного рода Бубрулов и правда вошел в раж. Он, конечно, не отказывался показаться своим соотечественникам, но в первую очередь потребовал, чтобы Сахрыги, засевшие в противоположном конце коридора, огня не открывали. Оскорбленные им маммиды долго не соглашались дать возможность обидчику спокойно поговорить с соплеменниками, но когда Насан упомянул о поимке зубоскала, любопытство пробрало и тех. Сахрыги согласились временно не вести огонь по наглецу, посмевшему опорочить их род. И даже более того, попросили говорить погромче, чтобы узнать новости с родной планеты. Ну Насан и выдал на «ура» один из вариантов своей истории, изложенной совсем недавно на общей попойке маммидов возле «тарелки» землян.

История поимки зубоскала у Насана получилась еще красочней и живописней, чем все то, что он рассказывал до сего момента. Причем из-за того, что потомка славного рода Бубрулов постоянно перебивали слушатели, требовавшие подтверждений достоверности рассказанного, маммиду пару раз приходилось все начинать сначала, и «икс-ассенизаторы» начали нервничать из-за этих задержек, но вмешиваться никто не стал. Сейчас решалось многое и для них, и для капитана Орлова. Если Насану удастся перетянуть на свою сторону маммидов из «Логова», успешно завершить операцию будет куда легче, чем это предполагалось. И когда Насан, по-своему, конечно, пересказал маммидам пламенную речь Пацука, произнесенную на их родной планете, этот перелом наступил.

— Значит, говоришь, в натуре, всех бесплатной водкой поили? — удивленно поинтересовался один из слушателей и горестно вздохнул. — Везет же кому-то! А мы тут с утра до ночи муштрой занимаемся. Из всех развлечений — только строевая подготовка. Да еще и Зеленый хозяин с нами, как с последним дерьмом, обращается.

— А я вам что говорю? В натуре, эти «хозяева» из нас типичных лохов сделали! — тут же поддержал его Насан. — А мои друзья не такие. Они, конечно, водку со мной не пили, но ведь начальству этого делать и не положено. А они там, у себя, ой какие большие начальники! И с нами запросто разговаривают. Они ведь могли вас всех тут покрошить, на британский флаг порвать, а никого даже не убили, потому что понимают, как вас тут эксплуатируют, — и Насан обернулся к «икс-ассенизаторам». — Я правильное слово сказал?

— Правильное, — буркнул Шныгин, решив наконец выйти из комнаты. Маммиды отшатнулись. — Да не бойтесь, солдат ребенка не обидит. Мы пришли к вам с миром, блин. И честно скажу, что лично вам, еври бади, ничего не будет, если вы быстренько нас проводите туда, где держат наших пленных товарищей.

— Это каких? — поинтересовался один из маммидов, глядя на сверкающий энергоскафандр старшины. — Тут, кроме уродливых лысеньких человечков, в плену никого не держали.

— Вот их нам и надо, — ответил Шныгин, решив не обращать внимания на эпитеты, которыми его соотечественников наградил маммид.

— А их тут нет уже, в натуре! — крикнул кто-то из толпы.

— Чуть больше часа назад всех вывезли.

— Куда? — воскликнул ошарашенный старшина.

— А нам не сказали, — закричал еще кто-то. — Спросите у Зеленого хозяина. Кстати, и мы с вами прогуляемся. Тоже хотим ему кое-что сказать.

— Ну так вперед. Быстрее! — рявкнул Шныгин, для пущей убедительности подтолкнув одного из маммидов в спину.

Большего и не потребовалось. Толпа бывших противников землян, вдохновленных речами Насана и удивительной историей о поимке зубоскала, помчалась вперед, ведя «икс-ассенизаторов» к командному залу. Зеленый, который из-за разрушительной работы плазменной пушки не видел и не слышал того, что происходило в коридоре, был жутко удивлен, когда узрел на камерах наблюдения своих доблестных гвардейцев, несущихся к штабу в обнимку с ненавистными землянами.

Он, конечно, попытался остановить объединенный отряд, но сделать ничего не смог. Высланную Зеленым группу мурлантов маммиды, не останавливаясь, избили так, что те из зеленых превратились в ярко-фиолетовых. Нескольких летунов, которых Зеленому удалось вооружить, земляне залповым огнем загнали под потолок и под угрозой лишения средств к передвижению путем вывода из строя гравитационных подушек заставили сдаться. И лишь тупые кристаллиды оказали бойцам какое-то подобие организованного сопротивления. Но и они были бессильны. Кристаллидов ураганным огнем оттеснили в тренажерный зал и там всех заперли, намертво заварив дверь лазерами. Уже через несколько минут вся толпа стояла у запертых дверей командного зала.

— Придурки! И что теперь будете делать? — из динамиков донесся до людей голос Зеленого. — Вам позволили справиться с замком шлюза, но эту дверь вам не открыть и не разрушить, а я уже вызвал подмогу. Скоро сюда прибудут отборные полки, и вам всем крышка. Поэтому лучше сдайте оружие, и тогда я вам гарантирую, что вы получите лишь обработку мозгов вместо полной переработки организма.

— Щаз-з-з! Разбежались, — буркнул Шныгин. — Микола, взрывай эту дверь на хрен!

— На хрен не получится. Да и больно это, — сострил Пацук. — Взорву-ка я ее просто так.

— Не получится, — вдруг вмешался в разговор Хаарм и под удивленными взглядами людей снял с себя шлем. Из динамиков раздалось удивленное хрюканье.

— А я узнал тебя, Зуурб, — подняв голову в капюшоне вверх, продолжал небесный. — Это по твоему приказу у меня целых три транспорта с эллериумом перехватили. А я ведь тебе долю исправно выплачивал! Давно хотел с тобой на эту тему побеседовать, да ты как-то все время с охраной ходишь. Но теперь-то все по-другому…

Хаарм замолчал так же внезапно, как начал говорить. Несколько секунд он стоял неподвижно, а затем вдруг принялся вытворять невообразимые вещи. Сначала сам, своей собственной рукой, попытался схватить себя за горло. Затем передумал и решил удариться головой о дверь, но в последний момент удержался. После чего вдруг вздумал отобрать оружие у Сары, но, едва схватившись за цевье лазерного ружья, вновь изменил свои намерения.

— Что это с ним? — удивленно спросил у землян Насан, не имевший никакого представления о ментальной силе небесных.

— А ну-ка, всем отойти назад! — тут же скомандовал старшина и вдруг почувствовал, как ему страшно хочется поднять ружье и сделать лишнюю дырку в спине Хаарма. — Ребята, приступайте к блокировке.

— Может, по этому Зеленому из психоусилителя долбануть? — тут же предложил Пацук, но нарвался на твердый отказ.

— А куда ты луч направишь? — буркнул Шныгин, пытаясь выкинуть из головы любые мысли. — Хаарма зацепим. Хрен знает, что тогда с ним случится…

Психоусилитель было решено оставить в покое. Каждый из «икс-ассенизаторов» приступил к блокировке мозга, используя свой, индивидуальный метод, однажды выработанный доктором Гобе. Впрочем, особых усилий для сдерживания атак Зеленого, или Зуурба, как назвал его контрабандист, землянам не потребовалось. Провалив попытку взять Шныгина под контроль, командир гарнизона попробовал сделать это еще раз, используя в качестве объекта Сару. Однако девушке удалось сдержать натиск, а Зеленый, уделивший ей слишком много внимания, пропустил удар Хаарма. И уже через секунду вышел наружу, подавленный, порабощенный и униженный.

— Не позволяйте ему меня мучить. Я все скажу, — заявил Зуурб. — Вам грозит страшная опасность.

— Вот как? — удивился Шныгин. — А мы думали, что ты вызвал сюда флот для организации почетного караула в честь нашего прибытия.

— Да я не об этом, — шмыгнул носом командир гарнизона, тщательно стараясь сломать себе пальцы. — Остановите этого маньяка, иначе случится самое страшное. Земля погибнет, и вы ничем ей не поможете!..

Глава 3

Где-то на окраине Солнечной системы. Более точное местоположение известно только экипажу космического корабля, но они нам об этом не докладывали. Борт данного корабля. Корабельное время также никому не известно, но в Москве полночь.

В отличие от большинства кораблей, созданных трунарцами, предпочитавшими во время не слишком долгосрочных космических полетов аскетический образ жизни, этот был отделан так, что сделал бы честь и Букингемскому дворцу. Или загородному трехэтажному домику «нового русского». Это уж кто какой стиль интерьера предпочитает. Внутри космического корабля было абсолютно все, что требовалось для души, и парочка небесных этим «всем» без зазрения совести пользовалась.

— Вина мне. Полцарства за вина! — пьяным голосом потребовал один из небесных у прислуги.

— Не «за вина», а «за вино», — поправил его второй. — Средний род, единственное число, первое лицо.

— Я и без тебя знаю, что я первое лицо, — заплетающимся языком пробормотал первый.

— Первое лицо чего? — полюбопытствовал второй.

— Чего «первое лицо»? — не понял его первый.

— Ты о чем спрашиваешь? — совсем запутался второй.

— Ты чего-то про лицо говорил, — напомнил ему первый.

— Да? — удивился второй и встрепенулся. — Лиц красивых вокруг не вижу! Одни морды скотские со всех сторон, — и попытался попасть кулаком в физиономию толпотоиду, притащившему в кают-компанию бутылку вина. — П-шел вон, свинь-я. Кто тебя сюда звал?

— Действительно, — задумался первый. — Кто звал тебя сюда, дехканин? — А затем повернулся к собутыльнику. — Может быть, приказать ему удушиться, чтобы он окружающий интерьер не портил?

— А что, в виде трупа он будет выглядеть эстетичней? — удивился второй.

— Сомневаюсь. Поэтому душить его не будем, — сделал вывод первый из небесных и вырвал бутылку из трясущихся рук безмолвного толпотоида, который уже давно знал, что в такие моменты предпочтительнее молчать. — Давай лучше выпьем за успех нашего предприятия.

— Согласен, — поддержал собутыльника второй и с трудом поднялся на ноги. — За гениальный план нашего единственного и бессменного правителя!

— Аминь! — согласился с ним первый и ополовинил бутылку одним глотком.

Серый и Сиреневый, а это были именно они, пили уже несколько часов, заранее отмечая успех возложенной на них миссии. После долгих и тщетных попыток, предпринятых для поимки и обезвреживания «икс-ассенизаторов», считавшихся самыми главными врагами и единственным опасным отрядом землян, эти ненавистные вояки сами пришли в расставленную ловушку.

Правда, ни Сиреневый, ни Серый, ни Зеленый, оставленный в «Логове зубоскала», совершенно не представляли, как «икс-ассенизаторам» удалось разыскать центральную базу, но сейчас это не имело никакого значения. В «Логове» располагался верный и натасканный гарнизон, ловушка была продумана с особой тщательностью, и поскольку спецназовцы с Земли не были сделаны целиком из инопластика, у них не имелось ни единого шанса выбраться из западни. Теперь оставалась лишь завершающая фаза. А это была самая простая часть операции… То есть это двое мятежников так считали до сих пор. Ровно до того момента, пока на их корабль не прибыла гиперпространственная капсула связи.

— Нижайше прошу прощения, но вам срочная гиперграмма, — пролопотал все тот же толпотоид, на коленях вползая в кают-компанию и держа в руках еще не остывшую капсулу. — Сообщение высочайшего уровня секретности и первостепенной важности.

— А ты знаешь, как воно ж бывает, когда… — начал было говорить Серый и с ревом разбил полупустую бутылку о стену. — Тьфу ты! Проклятые «ассенизаторы». Я так часто о них думал, столько записей их разговоров прослушал, что теперь сам начал разговаривать в их стиле.

— Ничего! Теперь они исчезли, как страшный сон, — усмехнулся Сиреневый и протянул руку к толпотоиду. — Давай сюда капсулу и выметайся, пока мы от скуки не решили посмотреть, как ты сам себя четвертуешь для последующей переработки.

Толпотоид трясущимися руками сунул капсулу в протянутую ладонь небесного и задним ходом ретировался из кают-компании. Сиреневый же распечатал послание, активизировал его и попытался сосредоточиться на чтении. С первого раза это не удалось, так как все в глазах небесного двоилось. Не вышло и со второго раза, поскольку Сиреневый подумал, что у него галлюцинации. На третий раз небесный решил считать послание глупой шуткой и страшно покарать виновного. И лишь с четвертого раза, убедившись в подлинности подписи командира Первой звездной эскадры, Сиреневый пришел в такую ярость, что случайным ментальным ударом едва не убил своего собутыльника.

— Что случилось? — мгновенно протрезвел тот. И Сиреневый, не решаясь произнести прочитанное вслух, транслировал смысл послания прямо в мозг Серого:

«Прибыли в „Логово зубоскала“ в соответствии с просьбой о помощи, посланной командиром гарнизона. По прибытии командир обнаружен не был, „икс-ассенизаторы“ исчезли, гарнизон дезертировал. База почти полностью разрушена, и несколько десятков выживших существ из обслуживающего персонала доложили о бесчинствах, которые тут творили люди. Считаю своим долгом срочно сообщить вам, что финал операции находится под угрозой. Во имя скуубы прошу предотвратить беду. По непроверенным данным, „икс-ассенизаторы“ направляются в ваш сектор. Будьте осторожны!»

«Нет. Только не это, — так же телепатически ужаснулся Серый. — Что теперь делать?»

— Что делать?! — во весь голос заорал Сиреневый, вскакивая с кресла. — Немедленно задержать «живца». Спрятать его в резервном укрытии, стянуть сюда все ближайшие военные силы. Визуальное наблюдение за системой днем и ночью! Корабль «икс-ассенизаторов» атаковать на поражение. Уничтожить их любыми средствами, даже если это будет означать в дальнейшем открытое вторжение на Землю. Блокировать все эфирные частоты, чтобы эти скоты не смогли ни с кем связаться. В общем, примите все необходимые меры и не забудьте передать нашим, чтобы были настороже… Кстати, тот проклятый предатель-небесный еще с людьми?

— Не могу знать! — в точном соответствии с субординацией впервые вытянулся по струнке Серый. — В сообщении об этом не говорится. Ясно только то, что Зеленый захвачен…

— Ну так свяжитесь с командиром Первой эскадры! — рявкнул Сиреневый. — Пусть он допросит свидетелей и немедленно сообщит нам результаты. И берегитесь, если это послание придет слишком поздно!..

* * *

Год тот же, что и раньше. Даже место то же самое. Только чуть правее. На десяток астрономических единиц. Хотя это смотря откуда вести наблюдение: от Солнца или с орбиты Плутона. Что, впрочем, и не важно. Главное, что корабль другой. Местное время: что-то около полудня. Правда, в Москве уже почти утро.

К сожалению, Зуурб знал не так много. То ли операция, которую готовили мятежники, была столь секретна, что подробности о ней были известны лишь самым высокопоставленным руководителям повстанцев, то ли Сиреневый, бывший министр обороны Трунара, некогда бежавший вместе с правителем этой планеты, и Серый, бывший начальник секретных служб, просто не доверяли Зеленому настолько, чтобы посвящать его во все детали. Поэтому Зуурб знал лишь то, что готовится какой-то коварный план по захвату Земли и команду Орлова мятежники планируют использовать как приманку. Большего начальник гарнизона сказать не мог, как его Хаарм, терзаемый праведной жаждой мести, ни мучил при безмолвном попустительстве «икс-ассенизаторов». По крайней мере до тех пор, пока Сара не сжалилась над Зуурбом.

— Все, хватит! Прекрати, — приказала она контрабандисту. — Неужели ты не понимаешь, что ему ничего не известно?

— Понимаю, — согласился с ней Хаарм. — Но разве это означает, что я должен оставить в покое эту двуликую продажную сволочь?

— Должен, — отрезала девушка.

— Нет, не должен, — не согласился с ней контрабандист. — Это вот этот скот мне должен. И немало! А я ему ничего не должен, и пока я не получу обратно свои транспорты или компенсацию за них, с него с живого не слезу.

— Я заплачу! — почти завизжал Зуурб, которого контрабандист заставил выкручивать собственный нос.

— Каким образом? — поинтересовался Хаарм.

— Я сейчас прикажу, чтобы тебе нагрузили два корабля эллериумом из здешних запасов, — провыл начальник гарнизона, тщетно пытаясь завязать бантиком свои уши.

— Три, — отрезал контрабандист. — За моральный ущерб.

— Хорошо, три! — мгновенно согласился Зуурб.

— Все. Получил, что хотел, теперь отпусти его, — вмешался наконец в эту торговлю Шныгин, которому надоело слушать визг начальника гарнизона. — Отпусти, я сказал, еври бади!

— Ладно, — не стал возражать Хаарм, переставая терроризировать начальника гарнизона, хотя из-под ментального контроля оного не выпустил. — Только жалко, что мало попросил. Мог и больше с него взять.

— Перетопчешься, — отрезал старшина. — Даю тебе двадцать минут на все про все. Так сказать, в качестве вознаграждения за службу. А затем отправляемся на наш корабль. Нужно перехватить Орлова раньше, чем он доберется до Земли. Если мы вообще сможем это сделать.

— Сможем, — встрял в разговор Пацук. — Корабль Орлова на орбите продержат в карантине минимум сутки, прежде чем разрешат посадку. — И Микола кивнул головой на начальника гарнизона и его бывших подчиненных. — А с этими что будем делать?

— Давайте их на Самбараваджу отправим, — предложил здравомыслящий ефрейтор. — Пусть маммиды расскажут, что здесь произошло, а небесный, под их присмотром, станет агитировать аборигенов не подчиняться своим бывшим хозяевам.

Идея понравилась всем без исключения! Даже Зуурб, торопившийся избавиться от мучений и ментального контроля контрабандиста, был готов на что угодно, лишь бы оказаться подальше от «икс-ассенизаторов». К тому же начальник гарнизона не слышал рассказ Насана и надеялся, что, оказавшись на Самбаравадже, где существовала разветвленная сеть аборигенов, преданных мятежникам, он сможет вновь взять ситуацию под контроль. Как вы понимаете, его надеждам не суждено было осуществиться, и Зуурб провел остаток жизни, путешествуя по планете маммидов в качестве ярмарочного шута, но это уже совсем другая история. Никому, кроме самого Зуурба, не интересная.

Ну а пока начальник гарнизона мог сколько угодно тешить себя несбыточными мечтами. Он безропотно приказал техникам-летунам загрузить три космических корабля эллериумом, а также дал пилотов, указав им в качестве конечной цели путешествия Самбараваджу и приказав ждать там распоряжений Хаарма. Насан, которого бывший личный состав гарнизона «Логова зубоскала» безропотно признал начальником, распределил маммидов на корабли и лично определил место, на котором Зуурб должен был провести все путешествие до родной планеты маммидов. И лишь когда со всем этим было покончено, Насан нашел подходящую по размерам герметичную броню, точно такую же, какая была на остальных маммидах в «Логове», и вернулся на «летающую тарелку» землян.

— В принципе ты можешь тоже отправиться домой, — великодушно предложил потомку славного рода Бубрулов старшина.

— Ты что, с дуба рухнул, в натуре? — удивился Насан. — Чтобы я смотался домой и пропустил все самое интересное? Это на фига же я тогда с вами столько времени мотался по всей Галактике?

— Вот как? — хмыкнул старшина и вдруг сгреб маммида за грудки. — Хорошо. Ты останешься. Но запомни, солдат, ты самый младший в группе. Будешь выполнять любые приказы, и если еще раз посмеешь кому-нибудь хамить, я тебя своими собственными руками отправлю в открытый космос без скафандра, еври бади! Понял меня, блин?

— Так точно, товарищ старшина, — отчеканил маммид, почему-то радостно улыбаясь. Видимо, истосковался по армейским порядкам за последние несколько дней относительной свободы. — А оружие мне положено?

— Придумаем что-нибудь, — буркнул Шныгин, и Насан, прокричав, что сейчас вернется, убежал, притащив через минуту на корабль целую охапку плазменных ружей.

— Вот. Выбирайте! — гордо предложил маммид.

Старшина поморщился.

— Ты эту хрень на склад утащи. Пусть с ними сначала наши ученые поработают, а мы как-то к лазерным привыкли, — приказал он Насану и повернулся к Кедману. — Джонни, возьмешь этого чудика под свою опеку. Обучишь всему, чему полагается. Да, и лазерное ружье ему найди. Только пристреливайте аккуратнее. Мощность на минимум поставьте, чтобы обшивку корабля ненароком не пробить.

Насан с Кедманом тут же удалились в трюм, и на этом все приготовления к последнему гиперпространственному прыжку были закончены. Правда, «икс-ассенизаторы», прежде чем взлететь, уступили мольбам Хаарма и пропустили вперед три корабля с грузом эллериума и маммидами на борту, но больше не мешкали ни секунды. Выйдя на орбиту и удалившись от планеты настолько, чтобы ее притяжение не помешало кораблю спокойно войти в гиперпространство, «икс-ассенизаторы» проводили корабли Хаарма в дальний путь и сами стали готовиться к прыжку. Шныгин с пилотом последними уходили из рубки, и когда Мухин уже был готов включить автопилот, на экранах радаров вдруг появилась целая россыпь светящихся точек.

— Е-мое! — вытаращился на экраны Коля Мухин. — Это же целый флот летит! Что делать будем?

— Ноги делать будем! — рявкнул Шныгин. — Что мы еще тут можем сделать?! А я, блин, надеялся, что Зуурб блефует, когда он о вызванном подкреплении говорил.

— Что там у вас происходит? — высунувшись из анабиозного отсека, поинтересовался Пацук и, увидев россыпь светящихся точек на экранах, присвистнул. — Мама моя, ридна Украина! Это откуда же они взялись в таком количестве? Тревогу объявлять?

— Я тебе сейчас объявлю тревогу, блин! — зарычал на есаула Шныгин. — Марш назад, и чтобы все через минуту были в анабиозе. Мы с ними драться не сможем. Уходить будем.

— Куда? — поинтересовался пилот. — Тут же не звездная система, а настоящая взлетно-посадочная полоса в парко-хозяйственный день! Все пусто, голо, и видимость как на ладони.

— Вот и придумай, как нам с этой взлетно-посадочной полосы выбраться, — прервал весьма поэтичные словоизлияния пилота старшина. — И думай быстрее, пока мы не попали в зону их прямой видимости!

Коля Мухин почесал маковку и под тяжелым взглядом Шныгина нырнул обратно в кресло пилота. Пару минут он манипулировал с приборами, а затем вдруг резко изменил курс, направляя корабль обратно, к планете, где располагалось ныне разграбленное и разоренное «Логово зубоскала». Старшина хотел было рявкнуть на пилота и потребовать объяснений этого сумасшедшего поступка, но потом решил не вмешиваться, очень надеясь, что Коля знает, что делает.

Маневр был чрезвычайно рискованный, поскольку идущая на помощь базе эскадра наверняка все свое внимание сосредоточила именно на планете, пытаясь выяснить, что там происходит и кто именно атакует «Логово зубоскала». Но как раз на это и рассчитывал пилот. Высматривая окрестности базы на дневной стороне планеты, корабли инопланетян могли просто не заметить размытую и нечеткую серебристую точку, нырнувшую в тень.

Мухин мгновенно придал кораблю такое ускорение, что старшину, не успевшего сесть в кресло, швырнуло на пол. А затем пилот выключил основные двигатели и, лишь на короткие мгновения используя маневровые дюзы, корректировал траекторию полета «тарелки» до тех пор, пока она по орбите не ушла на теневую сторону планеты 456654-бис. И вот тогда, не дожидаясь, когда эскадра противника подойдет слишком близко, Коля вновь придал кораблю максимальное ускорение. А когда тот набрал скорость, включил автопилот и встал с кресла.

— Ну и что ты лежишь? — поинтересовался Коля у Шныгина. — Пошли в анабиозный отсек. Через три минуты войдем в гиперпространство.

Ничего другого, кроме как подчиниться распоряжению пилота, старшине не оставалось. С трудом поднявшись на ноги, Шныгин проковылял к своей капсуле и, предварительно убедившись, что вся группа выполнила его команду и теперь спокойно почивает, дал команду активизировать свою и мухинскую капсулы, а затем забрался внутрь. Теперь оставалось только надеяться, что если вражеская эскадра и заметила корабль землян, то помешать его входу в гиперпространство просто не успеет. И когда старшина стал просыпаться после анабиоза, первой его мыслью было: «Что так быстро? Неужели мы не успели уйти, блин?!»

К счастью, маневр Мухина удался в полной мере. И когда Шныгин, пулей вылетев в командную рубку, не увидел около «тарелки» корабли противника, он вздохнул с облегчением. Более того, хотя старшина визуально не мог определить, находятся ли они в Солнечной системе или еще где-то, он вдруг с душевным трепетом почувствовал, что вернулся домой. Ну а куда еще, интересно, их могло забросить, если автопилоту даны были вполне точные указания?! Вздохнув полной грудью, старшина тут же принялся выводить из анабиоза остальных членов команды.

Конечно, веселых плясок, праздничных салютов и иных способов выражения ликования «икс-ассенизаторы» при пробуждении не проявили, но на всех лицах читалось откровенное удовлетворение тем, что все злоключения позади. Только сейчас бойцы поняли, как надоели им чужие планеты, космическое пространство и бесконечные гиперпрыжки. Шныгин подумал о том, что, вернувшись на Землю, он первым делом разуется и пройдется босиком по траве. Пацук почему-то с тоской посмотрел на Сару и решил, что неплохо было бы искупаться в теплом море. Кедман подумал об игре в баскетбол или хотя бы о просмотре по телевизору первого же баскетбольного матча. Зибцих представил себе запылившуюся казарму на базе и почувствовал, как зачесались руки от желания взять тряпку и хорошенько там прибраться. А вот о том, что подумала Сара, не узнал никто. Хотя бы потому, что разведчице полагается быть более скрытной, чем всем остальным. Впрочем, на обсуждение желаний времени у бойцов не было.

— Сара, — позвал девушку старшина, пока пилот осваивался за пультом управления. — Свяжись с базой и предупреди Раимова, что кораблю Орлова приземляться нельзя до тех пор, пока мы не побеседуем с бойцами. Скажи ему, что Хаарм поможет извлечь у них из подсознания все, что запихнули в них небесные… Или лучше я сам все объясню. Просто наладь связь с подполковником.

Кивнув головой, Штольц тут же проследовала к пульту радиосвязи. Пока она пыталась настроить аппаратуру, остальные «икс-ассенизаторы» занимали места, полагавшиеся им по боевому расписанию. Пацук с Зибцихом устроились у орудий, Кедман вынул из шкафчика пожарное оборудование, а Насан, недавно зачисленный в команду, пометался немного по рубке и, не дождавшись распоряжений, самовольно занял кресло Сары Штольц. Ну а сам Шныгин склонился над приборами за спиной пилота.

— Коля, можешь определить, где сейчас корабль Орлова? — поинтересовался у Мухина старшина.

— А хрен его знает, — пожал плечами тот. — Я в первую очередь отсканировал орбиту Земли. Там, конечно, куча всякого железа болтается, начиная от спутников и кончая хрен знает чем, но отсюда определить, там ли «Ястреб», я не могу. Слишком далеко. Нужно хотя бы десятка на полтора астрономических единиц продвинуться. Тогда и скажу, на орбите Орлов или еще где.

— Ну так вперед, — скомандовал Шныгин, и пилот уже собрался запустить главный двигатель, как вдруг замер, удивленно уставившись на экран, где была отображена компьютерная модель Солнечной системы.

— Серега, я не уверен, но, по-моему, рядом с нами болтается чей-то корабль, — проговорил Мухин, тыча пальцем в монитор. — По крайней мере, вот этой точки тут быть не должно. И, судя по показаниям сканера, она явно рукотворного происхождения.

— Может, это «Галилей-5»? — предположил со своего места Зибцих. — Я что-то слышал о том, что русские вместе с американцами запускали такой корабль к Плутону.

— Чего не знаю, того не знаю. Но сейчас попробую прощупать его направленным сканером. Тогда и увидим, что это за фрукт, — пожал плечами пилот и через мгновение присвистнул. — Да это «летающая тарелка». Почти такая же, как наша, только лучше вооруженная. Боевая модель.

— Сара, отставить связь с шефом, — тут же скомандовал старшина. — Свяжись с «тарелкой» и узнай, кто они такие и что тут делают.

— Да толку-то! — тут же сердито откликнулась девушка. — Эта дурацкая рация барахлит. Я на каких только волнах не пыталась прощупать эфир, везде одни помехи.

— Как это рация сломалась? — возмутился пилот. — На моем корабле ничего само по себе не ломается! Дай-ка я посмотрю…

— Сиди. Следи за приборами, — остановил Мухина старшина. — Микола, иди взгляни, что с рацией. А ты, Сара, займи его место.

Пока «икс-ассенизаторы» менялись местами под недовольное ворчание Коли Мухина, Шныгин очень медленно обернулся спиной к пульту управления кораблем и посмотрел на Хаарма и маммида. Впрочем, последний старшину почти не беспокоил, поскольку у Шныгина не было причин не доверять ему. А вот небесный после слов пилота о том, что рация сама по себе не могла выйти из строя, вновь напомнил старшине о давних подозрениях.

Сергей вспомнил и то, как контрабандист вероломно пытался захватить их корабль при первой встрече, как потом торговался и почти задаром согласился помочь. Как легко Хаарм нашел боевую машину маммидов на Лоне, уверенно вывел бойцов из апартаментов командира гарнизона туда, где этого командира как раз и не было.

Вспомнил старшина и то, как небесный не сумел расшифровать информацию базы данных, случайно взятой Пацуком из кабинета Зуурба, как контрабандист втридорога торговал водкой на Самбаравадже, своими действиями явно подбивая аборигенов на беспорядки. А уж о единоборстве Хаарма с Зуурбом в «Логове зубоскала» Шныгину и думать не хотелось. Кто знает, действительно ли они устроили ментальную схватку или просто обменялись друг с другом информацией о том, как лучше угробить «икс-ассенизаторов»?.. И тут вдруг Шныгин понял, что уже давно непроизвольно сжал приклад лазерного ружья, направляя ствол на контрабандиста. А тот, видимо, на ментальном уровне уловил сумятицу в мозгах старшины.

— Ты чего? — испуганно поинтересовался Хаарм у Шныгина, глядя старшине прямо в глаза. То есть Сергей, конечно, из-за низко надвинутого капюшона небесного не мог знать, куда тот смотрит, но чувствовал, что Хаарм пытается поймать его взгляд.

— Сиди. И не дай тебе бог пошевелиться, — тихо приказал Шныгин. Однако его услышали все. И все к этой парочке повернули головы. Даже Зибцих высунулся из-за турели.

— Что у вас тут происходит? — удивленно поинтересовался он.

— Ничего особенного, — спокойно ответил старшина. — Просто я думаю, что наш дружок-контрабандист совсем не тот, за кого себя выдает.

— Да ладно! — изумился Кедман. — Он уже столько раз нам помогал, что нет причин сомневаться в его лояльности.

— Возможно. Только помощь его всегда получалась какой-то кособокой, еври бади, — хмыкнул Шныгин. — Вот сейчас и посмотрим. Если рация изуродована, то, кроме Хаарма, это сделать никто не мог. Тогда и вопросов к нему у меня больше не будет. Вышвырну его в открытый космос, и дело с концом!

— Да вы что, с ума сошли?! — завопил контрабандист, вскакивая с места.

— Сидеть, я сказал! — тут же рявкнул Шныгин, наводя точку лазерного прицела в темный провал под капюшоном. Туда, где должно было быть лицо небесного. — Сядь, или я тебе сейчас башку отстрелю.

Хаарм медленно опустился на место.

— Вот вы, значит, как? — прошипел он. — Вот, значит, чем мне отплатить решили за мою помощь? Ну, спасибо вам за доброту, за ласку, за…

Закончить свою благодарственную речь контрабандист не успел. Повинуясь знаку Шныгина, капрал слегка тюкнул Хаарма по голове, и тот, хрюкнув, погрузился в беспамятство. Добросердечная Сара укоризненно покачала головой, но, не решившись комментировать поведение мужчин, отошла в сторону, заняв у орудия место Пацука. А сам Микола, одобрительно хмыкнув, вновь повернулся к пульту радиосвязи и, сняв заднюю крышку, принялся копаться во внутренностях прибора. Прочие члены группы, включая и Насана, остались на своих местах, ожидая вердикта есаула. Наконец, минуты через три тот закончил возиться с рацией и, не говоря ни слова, попытался выйти на связь. Однако ответом Пацуку был жуткий треск в эфире и отсутствие каких-либо связанных сигналов.

— Рация в порядке, — наконец вынес свой вердикт Микола. — Просто кто-то глушит эфир. Либо вообще весь, либо конкретно нас.

Шныгин посмотрел на пилота.

— Это могут делать только с того корабля, — кивнув в сторону монитора, ответил Мухин на безмолвный вопрос старшины. — Судя по показаниям приборов, фиксирующих электромагнитную активность, этот кораблик способен и на большее.

— Ну что же, тогда летим к нему. Попытаемся пообщаться, — криво усмехнулся Шныгин. — А если не выйдет, тогда собьем на хрен, и все проблемы решены, еври бади.

— Ну а если это наши союзники с Трунара? — осторожно предположила Сара. — Межпланетный конфликт получится.

— Если союзники, тогда они с нами свяжутся. Если не сразу, то тогда, когда мы начнем в них стрелять, — отрезал Шныгин. — Микола, марш к пушкам. Остальные — по местам!

— А с этим что делать? — кивнув головой в сторону неподвижного контрабандиста, поинтересовался Кедман.

— Пока запри его в какой-нибудь каюте. Потом разберемся, что к чему, еври бади! — приказал Шныгин и занял свое место рядом с пилотом. — Коля, вперед! А ты, Сара, попробуй на всех волнах вызвать на связь этот корабль. В конце концов они нам ответят, если не захотят сдохнуть.

На этот раз Мухин не повел «тарелку» к неизвестному кораблю на максимальной скорости, а стал «на цыпочках» красться вперед. То есть, конечно, «летающая тарелка» землян опорные фермы не выдвинула и шевелить ими не начала, но двигалась очень медленно. Коля то слегка ускорял «тарелку», то притормаживал ход. А иногда и вовсе швырял ее в сторону, чтобы сделать траекторию движения корабля максимально непредсказуемой. Ну а Сара постоянно бубнила в микрофон просьбу неизвестному кораблю откликнуться на вызов, но в ответ получала лишь жуткий треск помех. А через пару минут оба корабля сблизились настолько, что можно было невооруженным глазом заметить, как шевелятся плазменные пушки на борту неизвестной «тарелки», пытаясь точно следовать за движением корабля землян.

— Что будем делать дальше? — поинтересовался наконец Мухин. — Больше сближаться нельзя. Слишком мало места для маневра останется. Подлетим еще на десяток километров, и тогда, если у них на борту есть самонаводящиеся ракеты, нам даже контур Зубова не поможет. Этим ракетам просто деться некуда будет, кроме как попасть в нас.

— А что, разве энергетический экран с ракетами не справится? — удивленно поинтересовался Шныгин.

— Нет, конечно, — фыркнул пилот. — Даже если Микола или Ганс успеют их сбить, то при взрыве на такой дистанции ракеты все равно нанесут нам серьезные повреждения.

— Ну что же, тогда начнем, — вздохнул старшина. — Микола, пальни разок. Только мимо. Пусть поймут, что атаковать их мы не особо желаем, но если они по радио не ответят, то церемониться больше не будем.

— Есть, товарищ генерал-майор, — оскалился Пацук. — Только, по мне, распылить бы их на атомы, а потом пусть дипломаты разбираются, кто был прав, а кто виноват. А то воно ж как бывает, когда с врагом слишком долго миндальничают?..

— Ты не болтай, а делай, что сказано, — буркнул Шныгин. — Пальни так, чтобы плазменные шары подальше от них прошли. Пусть поймут, что это не случайный промах, а намеренное предупреждение.

— Слушайте, ребята, а может быть, этот корабль никакого отношения к помехам не имеет? — предположила Сара. — Может быть, они тоже с нами связаться никак не могут?

— Вот сейчас и проверим, — ответил старшина. — Огонь, блин!

Пацук сделал, как и было велено. Он выпустил два плазменных шара так, чтобы один прошел ниже «тарелки», а другой — выше ее. С замиранием сердца бойцы следили за стремительным полетом сгустков плазмы, ожидая ответных действий неизвестного корабля. И дождались! Все пушки «летающей тарелки» одновременно извергли из себя плазменные шары, и стреляли они отнюдь не мимо корабля землян. Ожидавший этого пилот тихо выругался и мгновенно рванул «тарелку» вниз и в сторону, стремясь уйти из-под огня.

— Огонь на поражение! — тут же рявкнул Шныгин, чувствуя, как его вдавливает в кресло возросшая перегрузка. — Твою мать! Дайте мне кто-нибудь пульт управления бортовым психоусилителем.

Сара, изогнувшись, дотянулась до пульта и попыталась добросить его до кресла старшины, но в этот момент Мухин опять дернул «тарелку», и небольшая плоская коробочка, изменив траекторию, ушла далеко в сторону. Хорошо, что электропровод ее удержал. А то пришлось бы ловить пульт по всем отсекам корабля! Шныгин выругался еще раз и, держась одной рукой за кресло, попытался достать пульт, но корабль землян снова здорово тряхнуло, и мониторы тут же затянулись радужной пленкой. Это парочка плазменных шаров зацепила «тарелку». Энергозащита выдержала, но толчок от взорвавшейся на ее поверхности плазмы был столь силен, что Мухин на несколько секунд потерял управление кораблем. Шныгин не смог удержаться за подлокотник, и его второй раз за последние сутки со всей силы шваркнуло о стену.

— Твою мать вагоновожатой в трамвайное депо! — совсем как Раимов, выругался старшина, пытаясь подняться на ноги. — Коля, ты права на вождение космических кораблей в «киндер-сюрпризе» нашел?

— Не мешай работать! — огрызнулся пилот, пытаясь восстановить контроль над кораблем. — Мамку свою учи щи варить, а в мои дела не вмешивайся. Понял?

Может быть, в другое время старшина, да и любой другой из «икс-ассенизаторов», и погонял бы пилота по кораблю за такие непочтительные речи, но сейчас было не до того. Пытаясь удержаться на ногах при постоянных бросках «тарелки» из стороны в сторону, Шныгин старался поймать пульт управления психоусилителем. Ну а остальным и вовсе было некогда обращать внимание на перепалку старшины с Мухиным.

Пацук, жутко возмутившись от такого непочтительного отношения инопланетян к кораблю «икс-ассенизаторов», решил накрыть противника слаженным залпом обоих своих орудий. Однако его выстрел совпал с рывком «тарелки», и плазменные шары, выпущенные из пушек, некогда стоявших на роботе-патрульном и просто обязанные пробить защиту небольшого, в общем-то, вражеского корабля, промчались мимо, даже не задев его энергозащиту. «Тарелка» пришельцев ответила ураганным огнем, и Коля Мухин был вынужден постоянно совершать маневры уклонения. Конечно, корабль землян это спасало, но вот вести прицельный ответный огонь мешало чрезвычайно, и Микола больше не решался направлять плазменные шары в одну точку. Напротив, он попытался бить так, чтобы хоть один выстрел поразил противника.

Снайпер Зибцих работал более продуктивно. Его не застал врасплох первый толчок. Ганс предвидел, что это случится, и выстрелил только после того, как корабль землян начал восстанавливать равновесие. Оба плазменных шара, выпущенные из его орудий, достигли цели, но, увы, слишком малая мощность орудий Зибциха никакого ощутимого вреда «тарелке» пришельцев не нанесла. Тогда Ганс изменил намерения и, вместо того чтобы бессмысленной пальбой смешить врага, стал сбивать те плазменные шары, что угрожали кораблю землян наибольшей опасностью.

— Молодец, Гансик! Так держать, — похвалил его пилот. — Ребята, сейчас я попробую зайти ему прямо под брюхо, а вы уж не подкачайте. Дайте из всех стволов залп в одно и то же место. Авось что-нибудь да получится!

Однако маневр не прошел. Пилот и артиллеристы вражеского корабля разгадали задумку Мухина, и первый тут же совершил маневр, уводя корабль из опасной зоны, а вторые выпустили навстречу «тарелке» землян такой поток плазменных шаров, что Николаю не оставалось ничего другого, кроме как изменить первоначальное намерение и уйти далеко в сторону, чтобы спасти свой корабль.

— Да что же это такое?! — завопил Мухин, когда еще один шар ударил в энергозащиту. — Микола, попадешь ты хоть раз в этого гада или нет?

— А ты не дергай корабль, как эпилептик! — рявкнул в ответ Пацук. — Хоть пару секунд подержи его на одной линии. Тогда и увидим, как воспримут они наш подарок.

Пилот, что-то пробормотав себе под нос, заложил такой лихой вираж, что Шныгин вновь покатился по полу, а затем, пропустив мимо очередной залп инопланетян, Мухин рванул «тарелку» прямо по направлению к вражескому кораблю. Секунды растянулись в вечность, когда все «икс-ассенизаторы» уставились на мониторы, ожидая лобовой атаки, но за мгновение до того, как артиллеристы пришельцев поймали корабль землян в перекрестье прицела, Пацук наконец выстрелил. Два плазменных шара, вылетевших из его пушек, точно ударили «тарелку» пришельцев в самый центр, и она целиком исчезла в огромном радужном взрыве.

— Есть! — заорали все в один голос, а Шныгин, единственный, кто не пялился в мониторы, к тому же успел еще и схватить наконец пульт управления психоусилителем. А затем по кораблю землян пронесся вздох разочарования.

«Летающая тарелка» пришельцев выдержала удар. Правда, она начала уходить в сторону рывками, словно хромоногий кабан от стаи волков, но внешне выглядела целой, и это не могло радовать людей. Микола с Гансом попытались еще раз достать корабль противника слаженным залпом, «тарелка» пришельцев, явно превосходившая космолет землян огневой мощью и количеством орудий, выставила перед собой настоящую стену из плазменных шаров, и удар цели не достиг.

— Твою мать! — снова завопил Мухин, легко уйдя от ответного выстрела противника. — Что делать-то будем? Не справимся мы с ними!

— Спокойно, Маша, я Дубровский! — фыркнул старшина, усаживаясь на свое место. — Сейчас посмотрим, что они скажут на это.

Стараясь забыть о происходящем вокруг, Шныгин сконцентрировался на единственном желании и нажал заветную кнопку психоусилителя. Невидимый и не ощущаемый никем из присутствующих на корабле землян ментальный импульс помчался в сторону корабля пришельцев, и тот, дернувшись, словно от удара, бешено закрутился на одном месте.

— Не понял, Репа, ты что с ними сотворил? — оторопело спросил у Шныгина Пацук.

— Да эта проклятая «тарелка» больше похожа на юлу, — буркнул в ответ старшина. — Вот я и представил, что она — волчок. Их пилоту такая мысль, должно быть, понравилась, он и закрутил корабль вокруг оси.

— Ну-ка, попробуй еще раз, — крикнул Ганс, видя, что корабль пришельцев гасит вращение.

Шныгин усмехнулся и послал новый импульс. Корабль противника вновь завертелся, и Микола с Зибцихом приготовились дать еще один залп по экваторной линии «тарелки» врага, но сделать это не успели. Прямо над кораблем пришельцев одна за другой сверкнули десять ярких вспышек, и в пустоте из ничего возникло соответствующее количество боевых кораблей куда больших размеров, чем оба сражавшихся у орбиты Сатурна противника.

— Твою мать! Как же они нас вычислили?! — проревел Кедман, едва не раздавив в своих лапищах противопожарное оборудование.

— Плевать, как именно! Ноги надо делать! — завопил Пацук, но Мухин и без него знал, как нужно поступить.

У «икс-ассенизаторов» до момента, когда экипажи вражеских кораблей выйдут из анабиоза и смогут вступить в бой, было не более пяти минут. Уничтожить за это время весь флот противника не представлялось возможным. Коля сомневался даже в том, что им удастся пробить защиту хотя бы одного космического корабля. Поэтому еще до того, как Кедман задал свой вопрос, а Пацук выдал весьма ценное указание, Мухин врубил реверсивные дюзы. Корабль землян крутануло волчком почти так же, как «тарелку» пришельцев, но с одной разницей — Коля знал, что делает, и вращение мгновенно остановил.

— Держитесь, пешеходы! — завопил он, врубая максимальное ускорение. — Пристегните ремни и все такое. Если успеете, конечно!

Бойцы не успели. Лишь Пацук, Зибцих да старшина, удобно устроившиеся в креслах, остались на своих местах, а вот остальных здорово швырнуло. Сару, после крутого разворота не успевшую восстановить равновесие в кресле радиста, ударило в бок и вдавило в подлокотник. Кедман заработал контейнером огнетушителя по лбу и на пару секунд потерял сознание, а вот Насан, подавшийся вперед, чтобы получше рассмотреть появившиеся из гиперпространства корабли, вообще вылетел со своего места, кувыркнулся через спинку кресла и кубарем покатился в коридор, ведущий к трюму.

Впрочем, что именно случилось с «икс-ассенизаторами» после максимального ускорения, Колю Мухина волновало меньше всего. Синяки, шишки и даже переломы, которые могли получить бойцы, были пустяком по сравнению с тем, что с ними будет, если залп инопланетной эскадры накроет «тарелку» землян. Сейчас пилота не заботило даже то, что экипаж корабля, с которым люди только что вели бой, может открыть огонь из всех орудий вслед убегающей с поля боя «тарелке». Даже выстрел из их орудий можно было пережить. По крайней мере теоретически!

К счастью для бойцов, на практике этот вопрос им выяснять не пришлось. Карусель, устроенная Шныгиным, так сильно подействовала на экипаж вражеской «тарелки», что он не пришел в себя даже после того, как «ожили» корабли прибывшей на место боя эскадры. Впрочем, может быть, с экипажем «тарелки» как раз все было в порядке, только они не получили приказа преследовать «икс-ассенизаторов» — точно узнать об этом невозможно. Но так или иначе, а слегка поврежденная «тарелка» инопланетян осталась на месте, когда остальные десять кораблей, словно сторожевые кобели, рванулись вперед. А за секунду до этого блокировка с радиоэфира была снята. И наши лихие спецназовцы, прослушивавшие все волны, отчетливо разобрали две фразы: «Вынырнувшие из гиперпространства корабли, назовите свои позывные!» и «Уничтожить поганых землян. Немедленно!»

Первая, судя по всему, была передана с лунного гиперпространственного координатора, засекшего появление в Солнечной системе целой армады космических кораблей. Ну а вторую, надо полагать, выдал командир вражеской «тарелки», отдавая приказ десятку космолетов начать охоту за кораблем «икс-ассенизаторов». Сара, от удара о подлокотник потерявшая сознание, в тот момент, когда инопланетяне перестали глушить эфир, передать ничего не могла. И в любом случае все равно не успела бы это сделать, поскольку чистым эфир был лишь считаные секунды. Но по крайней мере спецназовцы поняли, что их предположение о том, кто забивает радиоволны, было верным.

— Эх, жалко, мы не грохнули этот кораблик! — горестно выдохнул Пацук.

— Хорошо, если нас самих сейчас не грохнут, — проворчал в ответ Шныгин. — Нам бы только до орбиты Земли дотянуть. А там наши помогут. Даже если не смогут никого сбить, то хоть внимание отвлекут, а мы уж как-нибудь с этими гадами справимся!

Перспектива эта была чрезвычайно заманчива, но уж слишком много «если» оказалось в предположении старшины. Конечно, Мухин рванул «тарелку» вперед на максимальном ускорении, да и перед инопланетной эскадрой у людей имелось преимущество минимум в пять минут, но до орбиты Земли было слишком далеко, чтобы успеть туда благополучно добраться. И уже через небольшой отрезок времени, когда мимо корабля землян промчался огромный плазменный шар, всем стало ясно, что так просто от преследователей не избавиться.

— Серега, посмотри, что у нас за спиной, — сдавленный перегрузкой, прохрипел пилот. — Я голову повернуть не могу. Боюсь, шею сломаю.

Шныгин, находившийся в более удобной для осмотра мониторов заднего обзора позиции, с трудом повернул голову, стараясь увидеть, что происходит в хвосте корабля. Прямо под монитором располагался экран одного из сканеров, и на нем четко виделось, что расстояние между «тарелкой» землян и преследователями медленно, но верно сокращается. И что было еще более «радостным», корабль «икс-ассенизаторов» нагоняла целая вереница плазменных шаров.

— Коля, возьми вправо. Нас сейчас накроют, — прохрипел старшина. Но раньше, чем пилот попытался выполнить этот маневр, раздался голос Зибциха.

— Не надо дергаться, — тяжело дыша, проговорил снайпер. — Я развернул орудия. Сейчас займусь этими шарами.

— Держись, я тебе помогу, — отозвался Пацук, с трудом пытавшийся развернуть стволы в нужном направлении. — Так просто нас эти сволочи не достанут!

И тут же Шныгин увидел, как ефрейтор начал стрелять. При максимальном ускорении корабля создавалось впечатление, будто плазменные шары, выпущенные из орудий Зибциха, просто зависают на месте и ждут, когда на них наткнутся пущенные противником сгустки плазмы. Ефрейтор стрелял беспрерывно, а через секунду к нему присоединился и Пацук. Чернота космоса за кормой корабля тут же расцвела всеми цветами радуги, когда первые энергоснаряды столкнулись друг с другом. Фейерверк получился такой, что его, наверное, было видно с Земли невооруженным глазом, но никто из спецназовцев об этом не думал. Главное — выжить! А уж о рукотворных красотах Вселенной и людях, их наблюдавших, можно будет поразмыслить потом.

— Сара, ты жива? — поинтересовался Шныгин, краем глаза увидев, что девушка все еще свисает с ручки кресла, как тряпичная кукла. — Сара, скажи что-нибудь!

— Что с ней?! — тут же раздался сдавленный крик Пацука. — Репа, что с ней случилось? Скажи наконец!

— Не знаю, — ответил старшина. — Похоже, она без сознания. Коля, можешь немного сбросить скорость, чтобы я встал и посмотрел, что с девчонкой?

— Нет, — коротко отрезал пилот. — Если ты, конечно, не хочешь, чтобы нас через пару минут распылили на атомы!

— Твою мать! — рявкнул Пацук. — Если с ней что-нибудь случится, я всем пришельцам своими собственными зубами горло порву!

— Ты же ее вроде бы ненавидишь? — попытался сострить старшина.

— Лучше заткнись! — отрезал Микола, и Шныгин понял, что сейчас не самое подходящее время для приколов.

Его помощь в управлении кораблем больше не требовалась. Пацук и Зибцих держали преследователей под прицелом, и только от них зависело, удастся ли «икс-ассенизаторам» продержаться время, необходимое для выхода на околоземную орбиту. А вот Саре Штольц помощь требовалась, и старшина, превозмогая огромную перегрузку, попытался встать. Однако ускорение корабля было такое, что Шныгину, несмотря на все его усилия, не удалось даже оторвать спину от кресла. Сергей сам едва не потерял сознание и заскрипел зубами, осознав, что сделать ничего не может.

— Мы подлетаем! — радостно прохрипел пилот, прерывая горестные мысли. — Я уже вижу, как лазерные спутники НАСА разворачиваются навстречу эскадре. Держитесь, сейчас я…

И в этот момент корабль тряхнуло. Удар был такой силы, что у Шныгина перед глазами заплясали радужные круги, словно после нокаута. Что-то закричал Пацук о выведенных из строя орудиях. Потом Зибцих вопил о том, что он не успевает что-то сделать, но все это было так далеко, будто в другой Вселенной. Может быть, не пытайся старшина встать с кресла минутой назад, он бы и не потерял сознание, но толчок здорово надломил и без того истощенный перегрузкой организм. А когда «тарелку» тряхнуло второй раз, Шныгин провалился в темноту, успев лишь подумать: «Ну вот и все! И что теперь я скажу маме?..»

Глава 4

Околоземная орбита. Год две тысячи тот же. Выдающееся творение недавно зародившейся земной космоиндустрии, оказавшееся совершенно бесполезным из-за непродуманного подбора экипажа и идиотски-авантюрного плана операции. Имеется в виду, конечно, космолет «Ястреб». Местное время еще неизвестно, поскольку экипаж только что начал выходить из анабиоза.

Капитан Орлов пришел в себя не сразу. Он и его люди оказывались в анабиозе не впервые, но сейчас Орлов чувствовал себя совершенно разбитым, неспособным даже встать самостоятельно. И, более того, капитан совершенно не помнил, как он с группой попал на свой корабль.

После того как Орлов, беспокоясь за психическое здоровье своих подчиненных, заключил ни к чему не обязывающее соглашение с одним из руководителей мятежников, вся группа потеряла сознание, а очнувшись, обнаружила себя вновь все в той же зеркальной тюрьме. Капитан понял, что у мятежников что-то не заладилось, и потребовал объяснений. Однако ни один из небесных на этот призыв не отозвался, и пару дней группа находилась в неведении о своей дальнейшей судьбе.

Единственными живыми существами, которые иногда появлялись перед заключенными, были мерзкие насекомоподобные кристаллиды, но от них ничего вразумительного узнать не удалось. Орлов лишь помнил, что на второй или третий день он почувствовал, что и сам скоро сойдет с ума, а потом… А потом был провал в памяти, закончившийся пробуждением в анабиозном отсеке «Ястреба».

Беспокойство за судьбу вверенной ему команды все-таки помогло Орлову преодолеть недомогание, и капитан, превозмогая себя, выбрался из капсулы. Проснулся он, как и полагалось по недавно принятому Уставу космических сил, первым. На корабле царила относительная тишина, прерываемая лишь легким попискиванием приборов, доносившимся из рубки пилота, но поскольку сигнал тревоги не звучал, капитан сделал вывод, что по крайней мере с системами управления кораблем все в порядке. Правда, Орлов совершенно не имел представления о том, в каком именно месте «Ястреб» сейчас находится, и, перед тем как выводить из анабиоза своих ребят, решил проверить его координаты. Пошатываясь, Орлов вошел в рубку и замер от удивления — в кресле пилота сидел небесный. Не тот, который вел с ним переговоры, но уж небесного от призрака Орлов был в состоянии отличить.

— Не понял, — строго проговорил капитан. — Что вы делаете в моем корабле?

— Я? — переспросил небесный, как будто, кроме него, в рубке находился кто-то еще. — А-а, все очень просто! Наше руководство решило отправить меня вместе с вами в качестве посланника доброй воли. Я должен сообщить вашему руководству, что мы готовы идти на переговоры, и обсудить ту неприятную ситуацию, в которой наши цивилизации оказались.

— И ты думаешь, что вместе с нами попадешь на прием к Президенту? — удивленно поинтересовался Орлов. — И не мечтай!

— Да я и не мечтаю, — спокойно ответил небесный. — Я не рассчитывал, что вы согласитесь взять меня с собой. Просто после того, как вы выполните все условия нашего соглашения и встретитесь со своим главным руководителем, я надеюсь, что вы сообщите о моем присутствии на корабле и доложите, что я прибыл как полномочный посол и готов вести переговоры от имени моего правительства. Это ведь несложно? — И, не дожидаясь ответа на этот необязательный вопрос, представился: — Кстати, меня зовут Трууск.

— Не скажу, что мне очень приятно, — ответил капитан и задумался. — Кстати, мне ваше имя кажется знакомым, вот только после этого дурацкого анабиоза я и себя-то еле могу вспомнить. Не подскажете, где я мог его слышать?

— Не знаю. Может быть, во время бесед с вами мой начальник называл мое имя? — предположил небесный.

— Может быть, — подумав, согласился Орлов. — Вот только не пойму, почему никто не поставил меня в известность о вашем присутствии на корабле?

— Просто все решилось в последний момент. А вытаскивать вас из анабиоза только для того, чтобы сообщить обо мне, согласитесь, было нецелесообразно, — так же спокойно ответил небесный. — Но я еще раз повторю, что мое присутствие вас ни к чему не обязывает. Просто вы сообщите обо мне своему Президенту и потом известите меня, состоится ли аудиенция, и если состоится, то когда это произойдет.

— А где же вы были во время гиперперелета? — все еще туго соображая, поинтересовался у незваного гостя капитан.

— Как и все, в анабиозе, — терпеливо пояснил Трууск. — Мы добавили в ваш отсек еще одну капсулу.

— Да? Пойду посмотрю, — тупо пробормотал капитан и вернулся в анабиозный отсек.

Естественно, как и говорил небесный, внутри стояла еще одна капсула. Из-за нее все остальные «спальные места» пришлось несколько сдвинуть, да и программу пробуждения инопланетяне, видимо, подкорректировали, дав возможность своему представителю проснуться первым. Догадывались, наверное, что в противном случае земляне могут его просто не разбудить.

«Умно!» — констатировал Орлов, по-прежнему чувствуя некоторую вялость.

Ни секунды не медля, капитан начал выводить экипаж из анабиоза, стараясь не думать о своем отвратительном состоянии. И лишь когда бойцы начали выбираться из капсул, Орлов вдруг сообразил, что ведет себя довольно странно. Прислушавшись к своим чувствам, капитан не обнаружил прежней ненависти к инопланетянам, так долго мучившим его людей. Более того, Орлову казалось, что он неизвестно за что уважает этих небесных и чувствует бесконечную благодарность им, тоже непонятно по какому поводу! Орлов попытался представить, как он снесет выстрелом из лазера голову так называемому послу, но от одной только мысли об этом его охватил такой прилив отвращения, что капитану на мгновение показалось, что он и оружие-то больше никогда в руки взять не сможет. Но это лишь на мгновение! А затем Орлов, собрав всю волю в кулак, решил действовать.

— Бойцы, слушай мою команду! — выкрикнул он, чувствуя, как отказывается шевелиться язык, объявивший вдруг независимость от остального организма. — Нас предали! Приказываю всем сопротивляться и не выполнять ни одного распоряжения мятежников. Наш договор с ними считаю с сего момента аннулированным! Я… — И тут, увидев, как Трууск входит в анабиозный отсек, Орлов понял, что больше не сможет произнести ни слова.

— Планы изменились, — холодно сообщил небесный, не обратив никакого внимания на красноречие капитана. — Сейчас вы все уляжетесь в анабиозные капсулы и будете ждать, когда я вас разбужу. СПАТЬ!..

Орлов почувствовал, как ноги, совершенно не слушая приказов мозга, несут его собственное тело к капсуле, как руки цепляются за ее край и помогают телу перевалиться внутрь.

Затем, чувствуя, как сознание уплывает от него, капитан хотел крикнуть бойцам: «Сопротивляйтесь!» — но, провалившись в небытие, так и не осознал, действительно он кричал или лишь подумал об этом…

* * *

Планета, на которой должна решиться судьба нескольких цивилизаций в целом и независимость людей в частности. Земля то есть! Существующий год никто не отменял, новый еще не прибыл, а местное время можно определить только приблизительно. Будем считать, что это полдень.

Придя в себя, Шныгин удивился. И без того не очень-то веривший в существование ада или рая спецназовец, помотавшись по Вселенной, и вовсе разуверился в библейских легендах. Однако старшина прекрасно помнил, что он умирал на корабле! Следовательно, должен был просто исчезнуть, а этого не произошло. Шныгин ясно понимал, что он мыслит, следовательно, существует. И старшине жутко захотелось посмотреть, какой он, этот загробный мир… В ту же секунду Шныгин вдруг вспомнил, как еще недавно Пацук отказывался верить в то, что он жив, и от этой мысли засмеялся. Правда, ненадолго! Первое же хихиканье вызвало такой взрыв боли во всем теле, что мысли о загробном мире напрочь вылетели из головы старшины. Он был жив и, поскольку не мог пошевелить конечностями, вероятно, серьезно ранен. Что никоим образом не означало неспособности отдавать команды. Скрипнув зубами от боли, Шныгин открыл глаза.

Картина была удручающей. Старшина даже не сразу сообразил, что находится в космическом корабле, настолько все вокруг переменилось. Во-первых, Шныгин висел почти горизонтально на ремнях безопасности кресла. Во-вторых, то, что было пультом управления, находилось прямо под ним. Правда, теперь это скорее выглядело как искрящаяся замкнутыми проводами груда металлолома, но некоторые ассоциации она все же навевала.

Ну а в-третьих, поверх разбитой аппаратуры лежал пилот. И если этот натюрморт и мог кому-то доставить удовольствие и напомнить о космических кораблях, то только любителям «чернухи» и страстным обожателям таких фильмов, как «Чужие», например, или «Через тернии к звездам». Шныгин ни к тем, ни к другим не относился, шедевры мирового кинематографа не слишком любил, и поэтому, вместо того чтобы любоваться открывавшимся сверху видом, забеспокоился.

— Коля, ты жив? — позвал он пилота. Тот не пошевелился. — Тут вообще есть кто-нибудь живой?

— Есть, — раздался слабый голос справа от старшины, и Шныгин облегченно вздохнул, увидев Сару Штольц, также подвешенную на ремне безопасности. — Что произошло? Мы разбились?

— Скорее да, чем нет, еври бади, — почти обрадованно ответил Сергей. — Не шевелись. Сейчас я попробую спуститься, посмотрю, что с пилотом, потом сниму тебя и поищу остальных.

Однако спуститься оказалось не так-то просто. То есть, конечно, Шныгин мог бы расстегнуть ремень и кулем грохнуться вниз, но его самого такой способ почему-то не устраивал. С трудом пошевелив руками и ногами, начавшими вновь обретать чувствительность и от этого болеть еще сильней, старшина обрадовался, что у него по крайней мере ничего не сломано. Затем, когда после нескольких упражнений пальцы рук стали свободно сжиматься и разжиматься, Шныгин уцепился за подлокотник и расстегнул пряжку ремня. В любое другое время старшина легко повис бы на руке и спокойно спустился, но сейчас пальцы вышли из повиновения и разжались в самый ответственный момент. Шныгин лишь секунду смог удержаться за подлокотник, а затем все же свалился. Сергей невольно застонал от удара об обломки мониторов, но все могло быть и хуже.

— Ты в порядке? — все таким же слабым голосом поинтересовалась Сара.

— В общем, да, — поморщился старшина. — Как ты?

— Нормально. Только живот болит. Боюсь, как бы… — Девушка внезапно замолчала.

— Что? — встрепенулся Шныгин. — Чего ты боишься?

— Не важно, — после секундной паузы отозвалась Сара. — Я в порядке. Найди ребят, потом займешься мною.

Шныгин с сомнением посмотрел на девушку, висевшую в своем кресле головой вниз, но, поскольку она могла хотя бы говорить, а остальные не подавали признаков жизни, решил, что Сара действительно сможет немного подождать, пока он окажет помощь тем, кто в ней больше нуждается.

Мухину досталось основательно. Бывший летчик-испытатель, всегда требовавший, чтобы «пассажиры пристегнули ремни», сам этого никогда в жизни не делал и сейчас серьезно пострадал. Каким-то невероятным образом Николаю удалось погасить скорость падения поврежденного корабля, но посадить его он так и не смог. «Тарелка» жестко ударилась носом, и пилота выбросило из кресла, как камень из пращи. Не будь на Мухине энергоскафандра, он вряд ли остался бы жив, а так отделался, согласно предварительному осмотру, переломом ключицы и ноги. Шныгин активизировал встроенную в энергоскафандр пилота аптечку, вкатил Мухину обезболивающее и, приказав ему не шевелиться, побрел по разбитому кораблю искать остальных.

С Зибцихом и Пацуком все было просто. Оба отыскались за своими турелями. Помятые и контуженые, но вполне боеспособные. Микола, чьи орудия вышли из строя за несколько секунд до катастрофы, успел подстраховаться и пострадал только во время экстренной посадки, а вот ефрейтора второе попадание по кораблю застало врасплох. Ганс здорово ударился головой и, когда старшина выволок его из-под обломков, еще не вполне соображал, где находится и что с ним случилось. А Микола очнулся самостоятельно и тут же бросился освобождать от спасательных ремней Сару Штольц.

Кедмана искали уже всей командой и были жутко удивлены, услышав его стоны, доносящиеся из-под заваленной обломками панели управления космолетом. Пространство под панелью было настолько мало, что, если бы спецназовцы не видели этого собственными глазами, ни за что не поверили бы, что здоровенный капрал мог там уместиться. Вытащить наружу Кедмана удалось лишь с использованием лазера. А пока Зибцих с Пацуком резали на части остатки панели, их работу сопровождали жуткие стенания пилота, который был не в силах спокойно лицезреть окончательное уничтожение его корабля.

Пока ефрейтор с есаулом вытаскивали Кедмана из завала, Шныгин направился на поиски двух оставшихся членов группы, имевших лишь косвенное отношение к земной цивилизации. Сара попыталась было увязаться за ним, но старшина наорал на нее, заставив сидеть на месте и не шевелиться.

Насана он нашел почти сразу. После того как максимальным ускорением бравого маммида бросило в сторону трюма, этот потомок славного рода Бубрулов попытался выбраться обратно в рубку, используя дверные ручки кают как точки опоры.

После первого попадания одна из дверей отворилась, вторым ударом маммида зашвырнуло внутрь, а во время падения он вылетел обратно в коридор, где и лежал до сих пор, прислонившись к переборке. Шныгин с трудом забрался туда и был жутко удивлен, увидев, что Насан не мертв и не без сознания, а просто спит, как младенец. Это потом Шныгин узнал, что маммиды от сильного шока — и болевого в том числе — впадают в спячку, близкую к состоянию клинической смерти. А тогда, увидев Насана, храпящего в то время, когда вся группа мучается, спасая товарищей, он был готов прикончить маммида. Хорошо, что благодаря спецназовской подготовке научился держать нервы в узде. Иначе у Насана был хороший шанс никогда не проснуться.

Единственным, кто совершенно не пострадал во время боя, был Хаарм. Обиженный недоверием землян и бесцеремонным обращением лично Кедмана, контрабандист, придя в себя внутри каюты, от сильного расстройства улегся в кровать и стал придумывать планы мести. Один страшнее другого. Когда пилот включил максимальное ускорение, щуплого небесного просто так сильно вдавило в кровать, что он и пальцем пошевелить не смог и даже оказался не в состоянии открыть рот, чтобы позвать на помощь. Ну а после первого серьезного попадания в корабль землян сработала автоматика, превратившая кровать в защитный кокон. После чего Хаарм хоть и ощущал удары, но для него они были не более чувствительны, чем африканскому слону — пинки пигмейского младенца.

— Что, в конце концов, тут происходит? — заверещал контрабандист, как только Шныгин вскрыл защитный кокон. — Вы не имеете права огульно обвинять меня в том, чего я не делал. Я не предавал вас, хотя признаюсь, иногда такие мысли у меня возникали. Просто страшно не люблю проигрывать и нести убытки, а я однажды понял, что, выступив против вас, рискую не только остаться без своего верного балахона, но и распроститься с жизнью. Вы же умные люди! Ну посудите сами, разве я…

— Заткнись! — оборвал его болтовню старшина. — Сейчас с тебя обвинения сняты. По крайней мере временно. Выбирайся наружу. Нужно помочь раненым.

— А что случилось с полом? — пытаясь встать, удивился контрабандист, найдя пол не в том месте, где ему полагалось быть. — Неужели нас сбили?

— Да. И тебе повезло, что ты оказался в каюте. Иначе сейчас пришлось бы соскребать твое драгоценное тело с какой-нибудь стены, а то и с нескольких сразу, — разъяснил ситуацию старшина. — Разрешаю сказать нам спасибо, но позже. Пошли. Нужно выбираться из «тарелки».

Увы, это оказалось настоящей проблемой. Шлюзы переходного отсека от удара заклинило. Хотя, будь они даже в рабочем состоянии, поднять к ним, почти горизонтально вверх, раненого пилота не представлялось возможным. А аварийный люк, существующий как раз для таких случаев, открываться не хотел. Ни механическим способом, ни вручную. Зибцих предположил, что его заклинило покореженной плазменной пушкой. Что, разумеется, никак задачу бойцам не облегчило. Люк попытались срезать лазерами, но ничего не могли сделать с броней корабля, и вот тогда пригодилось плазменное оружие, конфискованное Насаном из «Логова зубоскала». Все члены группы, кроме раненого пилота и контрабандиста, взяли по плазменному ружью и дали одновременный залп по люку. С третьего раза бронированную дверь наконец сорвало с пазов и вышвырнуло наружу, а внутрь корабля ворвался пахнущий гарью воздух.

— Коля, а куда ты посадил корабль? — поинтересовался Пацук, выглядывая из люка.

— Извини, хлопец, не было времени уточнить место высадки по карте, — раздраженно буркнул пилот. — Могу сказать одно: мы в лесу. А судя по его размерам, которые я успел заметить после того, как мы пробили облака, этот лес вполне может быть тайгой. Тебе легче?

— Еще как, — буркнул в ответ есаул. — Теперь мы можем спокойно погулять в чащобе пару недель, прежде чем выйдем к какому-то населенному пункту. Ну а к тому времени власть на Земле сменится, и наши новые «хозяева» спокойно устроят нам суд Линча или что-то вроде того. Как называется у вас, Хаарм, казнь без суда и следствия?

— У нас такого не бывает, — растерянно отозвался контрабандист. — У нас каждый небесный имеет право рассматривать проступок, совершенный представителем одной из генетически гибридных рас, затем выносит приговор и наказывает провинившегося так, как считает нужным. Все по справедливости.

— Вот и я говорю, устроят нам суд Линча! — констатировал Пацук.

— Ладно, не стони, блин. Может, все не так и плохо. По крайней мере, пока мы живы, есть шанс, что сможем помешать мятежникам. Что бы они там ни придумали! — ободряюще проговорил Шныгин и слегка толкнул есаула в спину. — Ты сам выберешься из этого металлолома или тебе помочь?..

Судя по внешнему виду деревьев и составу леса, Мухин посадил корабль в тайге. А разгоравшийся на месте аварии пожар свел на нет все мечты Шныгина о том, что пришельцы, возможно, не отыщут точку падения корабля землян. Маловероятно, что космические силы Земли, подвергшиеся внезапной атаке, смогли самостоятельно, без помощи «икс-ассенизаторов», отразить слаженное нападение десяти боевых кораблей пришельцев. Ну а если линия обороны была прорвана, более чем очевидно то, что инопланетяне постараются убедиться в гибели «икс-ассенизаторов». Может быть, разбившуюся «тарелку» они отыщут и не сразу, но на такую удачу лучше не рассчитывать.

Спецназовцам надо было немедленно убраться подальше от места падения.

И без того спешивших «икс-ассенизаторов» подгонял расходившийся позади них пожар. Мухин заметил во время спуска какую-то речку, и она сейчас могла стать единственным спасением от огня. Спецназовцы торопились, но бурелом, коряги и пилот на импровизированных носилках здорово замедляли передвижение группы. И в итоге случилось то, что и должно было случиться, — над спецназовцами медленно проплыла огромная туша боевого корабля пришельцев.

— Может, не засекут нас? — почти без надежды в голосе поинтересовалась Сара, бережно поддерживаемая Пацуком.

— Это вряд ли, — утешил ее Зибцих. — Может быть, диаграмма теплового излучения из-за наших скафандров и пожара будет искажена, но у них имеются еще и детекторы движения. Как только они проанализируют информацию, то сообразят, где именно нас следует искать.

— И что же нам делать? — жалобно поинтересовался Хаарм.

— Рассредоточиться, — скомандовал старшина. — Если мы и дальше пойдем одной группой, есть большая вероятность того, что мятежники решат покончить с нами разом, ударив по цели из плазменных орудий. А если мы разделимся, то, во-первых, палить, как говорится, из пушки по воробьям они не станут. Во-вторых, нас вряд ли смогут отличить от разрозненных групп животных, спасающихся от пожара. А в этом случае мятежники будут вынуждены высадить десант. Вот тут у нас и появится шанс спастись. Слушайте сюда!..

План Шныгина, как и все гениальное, был прост. Спецназовцы мгновенно поняли, что именно задумал старшина, а инопланетяне могли обойтись и без подробных объяснений. Их просто разделили. Насан отправился с Кедманом, контрабандиста взяла на себя Сара, уже доказавшая, что в случае необходимости прекрасно знает, как следует управляться с мужскими особями любых видов. Пацук было попытался увязаться с ней, заявив, что девушка не вполне здорова, но Шныгин лишь покачал головой. У Миколы было свое задание, и пренебрегать им не следовало. В итоге Пацук с тяжким вздохом отправился в одну сторону, а Сара с небесным — в другую. И через несколько секунд на берегу неглубокой, но стремительной речки остались только Шныгин, Зибцих и раненый пилот.

— Мужики, может быть, бросите меня? — тоскливо предложил Мухин. — Вам мир спасать надо, а вы из-за меня рисковать вздумали. Переправьте меня на тот берег да уходите. Отлежусь как-нибудь. Тем более вы сами говорили, что если нас и вычислят, то только по детектору движения, а я сейчас двигаться точно не смогу.

— Молчи лучше, блин, Олег Кошевой, — отрезал Шныгин. — Ты наш главный козырь, и без тебя нам спастись не удастся. А жертвовать собой ради родины будешь в следующем испытательном полете, когда Харакири для тебя новую «тарелку» состряпает! — И, оставив пилота лежать под крутым бережком, неподалеку от воды, старшина бросился к Зибциху, валить деревья и изображать прочую кипучую деятельность.

Все вышло так, как и задумывал Шныгин. Корабль пришельцев, пройдя над лесом на бреющем полете, довольно быстро отыскал сломавшую деревья и воткнувшуюся в землю «тарелку» «икс-ассенизаторов». Решив проверить состояние экипажа сбитого корабля, мятежники высадили десант, который, естественно, ничего не обнаружил. Однако по количеству анабиозных капсул инопланетяне все же смогли установить численность противника.

Следующим шагом мятежников был повторный облет окрестностей, совершаемый по расширяющейся спирали. Ничего интересного пришельцам обнаружить не удалось, поскольку достоверной можно было считать лишь информацию с детекторов движения, а она показывала, что от сбитой тарелки во все стороны бегут различные по численности группы живых существ. Корабельному компьютеру задали параметры, по которым он должен был искать пропавший экипаж «тарелки», и тот, покопавшись в своей памяти, извлек оттуда картинку, где точно соответствующее данным количество живых существ двигалось по направлению к реке.

Командир корабля тут же приказал следовать в указанную компьютером сторону, вот только там вместо восьми членов экипажа вражеской тарелки удалось обнаружить лишь трех. Поначалу командир вознамерился распылить их на атомы из плазменных пушек, но затем вспомнил приказ о том, что никто из «икс-ассенизаторов» уйти не должен. Самостоятельно отыскать среди животных, убегавших от пожара, горстку людей, командиру не представлялось возможным, и он решил захватить ту троицу, что совершенно бестолково суетилась у реки. А уж попав к нему в руки, земляне точно расскажут, в каком направлении и куда именно направились их коллеги! Предчувствуя скорый триумф, командир инопланетного корабля отдал приказ о высадке десанта.

Шныгин с ликованием в душе увидел корабль пришельцев, второй раз проплывший над их головами. Затем почти с детским восторгом заметил, как тот садится прямо на лес, подминая под себя деревья. Теперь следовало ждать атаки, что вскоре и произошло.

— Сергей, они идут, — доложил Зибцих, не прекращая делать вид, что упорно пытается соорудить из сырых деревьев плот, которому не суждено было проплыть и пару метров.

— Пока не показывай, что заметил их, — напомнил старшина. — Пусть подойдут поближе.

Инопланетные солдаты, судя по всему, мурланты, закованные в ту новую броню, которую первый раз люди увидели на маммидах в «Логове зубоскала», двигались по лесу растянутой цепью, почти бесшумно. То есть так завзятый горожанин, играющий в белорусских партизан, «бесшумно» шел бы по лесу. Сами себя мурланты почти не слышали, а вот чутким ушам спецназовцев производимые ими звуки казались просто слоновьим топотом, который были не в силах заглушить и звуки близкого пожара, и постоянные полубезумные крики диких животных и птиц. И когда мурлантам стало казаться, что до беспечных и глупых людишек рукой подать, огонь из двух лазерных ружей стал для них тем же, чем Откровение Иоанна Богослова для первых христиан.

Шныгин с Зибцихом не пытались вывести из строя весь личный состав вражеского десанта. Оба уже знали, что лазерные ружья наносят новой броне инопланетян лишь минимальные повреждения, да и не были уверены, что плазменное оружие сможет ее пробить. Основной задачей спецназовцев было вызвать огонь на себя, заставить противника ввязаться в затяжной бой и увести его подальше от корабля и раненого пилота соответственно. Именно поэтому Шныгин палил по деревьям и кустам, срезая ветки и поджигая прошлогоднюю листву, чем привел вражеский десант в полное замешательство, а ефрейтор вел огонь исключительно на поражение, стараясь сделать то, что ему пару раз удалось в «Логове». То есть просто заварить лазером места скрепления подвижных суставов на вражеских доспехах. Он с удовольствием отмечал, как то один, то другой десантник падают на землю, не в силах шевелить одной из ног, или просто начинают палить в небо, не имея возможности даже опустить поднятую руку.

И все же старшине с ефрейтором пришлось несладко. У противника был слишком большой перевес, и к тому времени, когда пришельцы наконец сообразили, что это не они, а их застали врасплох, мурланты напрочь позабыли о приказе брать врага живым и открыли огонь на поражение. Шныгину дважды чудом удавалось уворачиваться от плазменных шаров, а Зибциха один раз зацепило вскользь. И не окажись рядом ствол дерева, на которое и пришлась вся сила удара плазменного шара, неизвестно, смог бы энергоскафандр справиться с угрозой. К тому же от постоянных взрывов плазмы и пляски лазерных лучей лес вокруг парочки «икс-ассенизаторов» вспыхнул, как пучок соломы, а никто из людей не знал, какую температуру может вынести энергоскафандр, прежде чем позволит спецназовцам заживо свариться.

— Отходим, Ганс! — приказал старшина. — Идем так, как договорились.

Обменявшись друг с другом знаками, оба бойца тут же бросились в разные стороны, на несколько секунд заставив инопланетян поразмышлять над русской поговоркой, в которой говорится о ловле двух зайцев. А когда наконец мурланты сделали выбор и разделились, чтобы пленить одновременно обоих беглецов, то отыскать их в горящем лесу просто не смогли. Зато Шныгин и Кедман легко нашли то, что и искали, — корабль пришельцев.

Шлюзовой отсек корабля был открыт нараспашку, а около него, извиваясь, лежали двое связанных часовых, что позволило бойцам сделать вывод о том, что все идет нормально. По крайней мере пока! Не медля ни секунды, Шныгин с Зибцихом ворвались внутрь и помчались по коридорам, проверяя те двери, которые не были заперты. Впрочем, внутри корабля, похоже, уже обошлись и без их помощи. И два бойца лишь однажды наткнулись на группу толпотоидов, испуганно метнувшихся в стороны, едва Шныгин с Зибцихом дали залп поверх их голов.

— Сергей, а ты заметил, что против нас больше не пытаются использовать ментальные атаки? — на бегу поинтересовался у напарника Зибцих.

— А чего пытаться? Ведь знают, блин, что на «икс-ассенизаторов» такие фокусы подействуют не больше, чем на маммидов, — ответил Шныгин и, секунду подумав, добавил: — Грозная репутация — страшная сила!

Зибцих фыркнул и хотел что-то на это ответить, но за следующим изгибом коридора спецназовцы уперлись в тупик. То есть не совсем тупик, а заканчивающийся дверью проход, в котором стояли остальные члены команды. При этом Сара, прикрывавшая коридор, едва не нажала на спусковой крючок лазерного ружья.

— Идиоты! — взвизгнула девица. — Предупреждать надо, что вы идете. Я же вас чуть не пристрелила!

— А откуда мы знали, что вы так близко? — усмехнулся старшина. — У нас же нет плана корабля. Одна надежда была на то, что свои «тарелки» пришельцы строят по тому же принципу, что и города. То есть концентрическими кругами.

— А где Коля? — поинтересовался Пацук.

— Сейчас принесут, — улыбнулся старшина. — Нас они потеряли, а уж пилота точно целым и невредимым доставят на корабль. Мы ему даже оружие не оставили, чтобы он не начал стрелять и они его в ответ ненароком не убили. Кстати, как все прошло у вас?

— Как планировалось, — пожал плечами Микола. — Хаарм сделал вид, что он взял Сару в плен и справиться с ней никак не может. Эти два дуболома-часовых даже и не удивились тому, откуда посреди леса взялся небесный. Оба кинулись на помощь, побросав даже ружья. В общем, Джону и Насану развлечься как следует не удалось. Я, правда, немного поразмялся, когда за спинами часовых в переходной отсек проскочил и внутри еще с парочкой схлестнулся. Ну а потом все и вовсе просто было, поскольку в корабле почти не осталось солдат — одни техники да прислуга.

— И как там они? — Старшина кивнул головой в сторону Кедмана, державшего портативный психоусилитель, и Хаарма, застывшего в скрюченной позе.

— А хрен их знает, — пожал плечами Пацук. — Джонни что-то под нос себе напевает. По-моему, американский гимн. А контрабандист и вовсе в ступор впал, не разберешь, жив он или помер.

— Надо бы поторопиться, а то скоро вернутся остатки десанта. Могут и осложнения возникнуть, — озабоченно проговорил Зибцих. Его только ожгли взглядом, но ответом так и не удостоили.

Ментальная схватка дуэта американец — трунарец с несколькими небесными, запершимися в рубке, продолжалась недолго. Конечно, вряд ли Хаарм справился бы тут один, но Кедман с психоусилителем оказался столь непредсказуемым для пришельцев оружием, что через пару минут после прибытия на корабль Зибциха и старшины мятежники сдались. Открыв дверь, они строевым шагом вышли в коридор, пропели последний куплет гимна Соединенных Штатов и вернулись обратно, производя впечатление полностью отчаливших. Старшина подумал, что от таких песнопений он и сам мог бы легко сойти с ума, и отобрал психоусилитель у капрала.

— Все, Джонни, отбой, — ласково остановил американца Шныгин. — Враг капитулировал. Давай не будем издеваться над поверженным противником.

Капрал, впрочем, находясь в эйфории от торжественного исполнения гимна своей страны, сарказм русского спецназовца не понял. Он лишь кивнул головой и, продолжая насвистывать мелодию гимна, первым вошел в захваченную рубку. Ни на секунду не задерживаясь, Кедман подошел точно к командиру корабля и, приставив к его голове лазерное ружье, проговорил:

— Короче, сейчас твои люди принесут нашего раненого пилота. Ты прикажешь им доставить его сюда, а затем всех отправишь в трюм, где мы их и запрем. Затем поднимаешь корабль, выводишь его на орбиту и связываешься с той недобитой «тарелкой», спасать которую вы примчались. Когда они перестанут гасить радиоволны, сообщишь, что все «икс-ассенизаторы» уничтожены. Захвачен лишь раненый пилот, и ты хочешь немедленно передать его в руки начальства. Затем стыкуешься с головным кораблем и в результате, может быть, проживешь остатки своих дней, разводя кроликов где-нибудь на выселках в Сибири. Все ясно?

— А если я откажусь выполнить ваш приказ? — с нотками сарказма в голосе проговорил командир корабля.

— Тогда я прострелю тебе башку, а на твое место найдется кто-нибудь еще, кто хочет жить больше, чем ты, — совершенно равнодушно ответил американец и посмотрел на двух других пленных небесных. — Или вы тоже предпочтете умереть?

— Нет! — в один голос выкрикнули оба.

— Жаль, что в вас мало патриотизма, — горестно вздохнул капрал. — Честное слово, мне было бы приятно пристрелить вас всех троих, а потом не захватывать корабль вашего начальства, а просто взорвать его. Ну так что, может быть, дружно умрете за свою родину?

— Нет уж! Я лучше выполню ваш приказ, — дрожащим голосом ответил командир корабля.

— Что же, по крайней мере, ты не можешь сказать, что я не дал тебе свободы выбора, — констатировал Кедман и кивнул на мониторы внешнего наблюдения. — Кстати, твои оболтусы бестолковые уже подходят. Можешь прямо сейчас показать, насколько ты готов следовать инструкциям, — и, когда небесный стал отдавать распоряжения своей команде, посмотрел на спецназовцев. — Ну как вам я?

— Лихо! Теперь я, пожалуй, призадумаюсь, действительно ли Микола самый лучший переговорщик на свете, — проговорил Шныгин, а Пацук промолчал, лишь презрительно фыркнув в ответ.

Глава 5

Земля и ее окрестности. В общем, не так уж далеко от вас, а где развивается действие, разберетесь по ходу дела. Про год здесь ничего не сказано. Все и так знают, какой он. Местное время варьируется в зависимости от того, где именно оказываются действующие лица. Но все точно произойдет до полуночи!

На роскошном инопланетном корабле, правда, немного потрепанном в бою с «тарелкой» «икс-ассенизаторов», царил всеобщий праздник и бурное ликование. Сиреневый с Серым даже забыли о том, что иногда следует гонять нерадивых слуг, отвешивая им ментальные удары. После сообщения капитана одного из кораблей эскадры, оперативно пришедшей на помощь, о том, что ненавистные спецназовцы наконец уничтожены, оба небесных находились в таком блаженном расположении духа, что их просто ничто не могло вывести из равновесия.

— Ну что, теперь можно эфир не глушить? — поинтересовался Серый. Сиреневый блаженно кивнул. — Тогда я отдаю распоряжение, чтобы нашу приманку привели в действие? — Тот же жест. — Теперь выпьем?

И снова предложение Серого вызвало у Сиреневого благосклонное одобрение. Подождав, пока начальник секретной службы распорядится по поводу перехода операции в завершающую стадию, экс-министр обороны Трунара приказал слугам распечатать самое лучшее вино, которое было на корабле, и наполнить им два высоких хрустальных фужера. Ну а когда небесные выпили по первой порции, на связь с ними вышел тот доблестный командир корабля, который лично уничтожил ненавистных «икс-ассенизаторов». Он заявил, что готов к стыковке и через пару минут сможет передать начальству пленного пилота, муки которого он и продемонстрировал по видеосвязи. Оба больших начальника дали «добро» на стыковку.

— И что с ним делать будем? — поинтересовался Сиреневый.

— Я думаю, нужно прочистить ему мозги. Только осторожно! — предложил Серый. — Пусть он всегда помнит о том, что случилось, и жаждет нас убить, но вместо этого станет покорно выполнять любое наше распоряжение. Даже брюхо свое будет готов вспороть, если мы прикажем.

— Да за что же его так? — оторопел Сиреневый. — Он ведь уничтожил наших главных врагов.

— А-а, так ты о командире корабля, — догадался Серый. — Ну-у, этому доверим командование флотом. А может быть, и гвардейскую охрану наших персон.

Сиреневый кивнул, соглашаясь с компаньоном, и в этот момент тихий шорох по борту их корабля показал, что стыковка прошла просто идеально — ни единого толчка, ни раздражающего скрежета. Теперь уже оба небесных кивнули, одобряя мастерство пилота с героического корабля, и устроились поудобнее, дожидаясь, пока к ним приведут раненого пленника. Оба предвкушали особое удовольствие, поскольку знали, что пилот еще не наловчился отражать ментальные атаки так, как это делали «икс-ассенизаторы». А это значит, что скоро они как следует позабавятся. Вот только все фривольное настроение с мятежников сдуло, когда дверь в их личные апартаменты открылась и на пороге показался человек в энергоскафандре.

— Ну, здравствуйте. Я вижу, нас не ждали и нам не рады, — проговорил старшина, наставляя на ошалевших небесных лазерное ружье. — Жаль. А я думал, что весь этот праздник, — Шныгин обвел рукой богатый стол, — ради нас затеян.

В следующее мгновение полупарализованные небесные увидели, как их апартаменты заполняются теми самыми ненавистными землянами, которых они еще несколько секунд назад считали сметенными с лица Вселенной. А «икс-ассенизаторы», явно наслаждаясь шоковым состоянием врага, брали ситуацию под контроль. Все еще плохо чувствующая себя Сара вместе с Насаном остались в захваченном ранее корабле, чтобы присматривать за раненым пилотом, а заодно не дать возможности бывшему командиру кого-либо предупредить о случившемся раньше, чем спецназовцы выяснят все необходимое.

Но и без них бойцов было вполне достаточно, чтобы держать ситуацию под контролем. Зибцих остался в коридоре. На всякий случай! Вдруг кому-то из экипажа придет в голову мысль спасти руководителей мятежа. Кедман со Шныгиным заняли позиции по обе стороны дверей, а Пацук прошел за спину небесным, пока те не могли даже пошевелиться от изумления. Наконец Серый, обладавший куда более крепкими нервами, чем его подельник, первым пришел в себя.

— Тревога! Нас предали! К оружию, братья! — завопил он. Из-за шторы донеслось сдавленное хрюканье, а затем оттуда высунулся слуга-толпотоид и показал Серому фиолетовый язык.

— Брысь отсюда! — цыкнул на него Шныгин, и толпотоида из салона как выхлопными газами сдуло. А старшина посмотрел на небесных. — Ну и зачем так орать? — недовольно поинтересовался он. — Корабль под нашим контролем, экипаж полностью деморализован, блин, так что на помощь вам никто не придет. У вас есть единственный способ избежать смерти и мирно прожить остаток дней где-нибудь на Самбаравадже, рассказывая аборигенам о том, какую ошибку вы допустили, подбивая их на восстание против всенародно избранной власти.

— Идиоты! А вы не подумали, что мы смерти не боимся? — вскочил на ноги Сиреневый и выхватил из-под балахона какую-то плоскую коробочку. — Операция вошла в последнюю стадию. Может быть, вы и смогли бы ее остановить, если бы выбрались отсюда, но вот это у вас как раз не получится. Корабль заминирован, а у меня в руках импульсный детонатор. Стоит нажать на кнопку, и мы все взлетим на воздух, правое дело восторжествует, и победа все равно будет за нами.

— Ну так взрывай. Чего ты ждешь? — поинтересовался Пацук.

Сиреневый резко повернулся в его сторону.

— Микола, может, не нужно его подзуживать? Вдруг и вправду взорвет? — вмешался в разговор Кедман. — Эй, уважаемый небесный, зачем так горячиться? Любые проблемы можно решить без суицида…

— Да пусть рвет! Что ты до него докопался, — хмыкнул Пацук.

Прежде чем Шныгин, которому, как и остальным, не хотелось помирать в расцвете сил, успел вмешаться в происходящее, небесный нажал на кнопку. Старшина невольно зажмурился, представляя, как сейчас все исчезнет во всепоглощающем пламени взрыва, но ничего не произошло. Сиреневый, не понимая, что случилось, нажал на кнопку еще и еще раз. А затем взвыл и, забыв о своей ментальной силе, попытался с кулаками накинуться на Пацука… Естественно, получил по зубам и успокоился. Минуты на три. Серый в это время даже не пошевелился. Наверное, решил, что уже умер.

— Откуда ты знал, что она не сработает? — подозрительно посмотрел на есаула Шныгин.

— А чего тут знать? Я просто, пока вы лясы точили, обшарил у него карманы, изъял коробочку, вынул из нее какую-то деталь и положил на место, — самодовольно заявил Пацук. — Ловкость рук и никакого мошенства!.. Ну а теперь скажите, кто лучший переговорщик?

— Да пошел ты, — беззлобно ругнулся старшина, покачав головой. — Приведи этого урода в чувство. Нам срочно нужна информация.

— А одним не обойдемся? — поинтересовался Пацук, кивнув головой на Серого, который после нажатия Сиреневым кнопки так и продолжал стоять столбом.

— Да он, по-моему, окончательно потерял дар речи, — предположил Шныгин, и Миколе не осталось ничего другого, кроме как с ним согласиться.

Приведенный в чувство Сиреневый поначалу продолжал буянить. Он поливал «икс-ассенизаторов» оскорблениями, треть из которых бойцы просто не поняли, еще для одной трети «универсальный переводчик» не смог найти соответствующий эквивалент, ну а остатки пространной речи люди просто не посчитали оскорблением. Ну скажите, кто обидится, когда его назовут «бутербродом с икрой» или «владельцем „шестисотого“ „Мерседеса“»?.. А вот Сиреневый почему-то считал, что это обидно.

— Ладно, хватит трепаться, — осадил его Шныгин, когда понял, что свой словарный запас за счет небесного не пополнит. — В общем, так, нам нужно знать, что именно вы задумали, как и где пройдет завершающая часть операции. Только после того, как ты об этом расскажешь, я смогу гарантировать тебе жизнь. Хотя бы в зоопарке.

— А вот хрен вам! — завизжал небесный, почему-то показав людям не хрен, а фигу. — Ничего вы от меня не услышите. Можете пытать меня столько, сколько пожелаете. Добровольно вам я ничего не скажу, а из моего мозга, хоть вы уже и освоили кое-что из нашей технологии, вам ничего не вытянуть!..

— Ну, это мы еще посмотрим, — усмехнулся старшина. — Ганс, позови Хаарма. Кажется, тут есть работа лично для него.

Увидев контрабандиста, Сиреневый завизжал, будто недорезанная свинья, а затем первым нанес ментальный удар. Впрочем, если мятежник до сих пор не догадывался, с кем именно ему придется иметь дело, то Хаарм уже прекрасно знал, кто ему противостоит. Он даже успел слегка прощупать разум экс-министра и понял, что именно следует сделать в первую очередь. Ну а если учесть еще и тот факт, что Сиреневый находился на грани сумасшествия и не мог в полной мере проявить свои способности, то схватка вышла совсем недолгой. Сиреневый, казалось, был сломлен и готов выложить вероломный план мятежников.

— Все прошло так легко, что я даже не получил удовольствия, — буркнул вечно недовольный контрабандист. — Я бы с большей радостью поработал вот с этой сволочью. — Хаарм кивнул головой в сторону экс-начальника секретных служб. — Это его люди когда-то против контрабандистов боевые операции готовили. Да только сейчас извлечь из памяти Серого ничего не удастся. У него в башке крутится только одна мысль — «Я умер»!

— Ладно, сойдет и так, — хмыкнул Шныгин. — Давай допросим того, кто хоть что-то сможет нам рассказать.

Однако все оказалось не так уж и просто. Сиреневый, который когда-то дослужился до министра обороны не только при помощи «волосатой лапы», но и благодаря собственным незаурядным ментальным способностям, хоть и находился в данный момент далеко не в идеальном состоянии, но очень уж сильно ненавидел людей вообще и спецназовцев в частности. И последним проявлением этой ненависти стала локальная блокировка тех участков мозга, в которых хранилась информация о готовящейся на Земле операции. Все спрятать он не мог, но кое-какие места так заблокировал, что и сам о них напрочь забыл.

В итоге людям досталось меньше, чем они рассчитывали. Во-первых, «икс-ассенизаторы» узнали, что в мозг каждого из бойцов группы Орлова заложена какая-то программа, выполнив которую они в корне изменят существующее на Земле положение. Во-вторых, спецназовцам стало известно, что финал операции пройдет непосредственно в Кремле. Как именно это будет и кто примет участие в этой части плана пришельцев, Сиреневый просто забыл. Ну и в-третьих, экс-министр сообщил, где именно сейчас находится группа Орлова, но тут же с гордостью заявил, что застать там ее «икс-ассенизаторы» не успеют. Он уже отдал приказ начать завершающую фазу операции, и Орлов со своими ребятами наверняка приступили к ее исполнению. Большего от Сиреневого ничего добиться не удалось.

— И что теперь нам делать? — поинтересовалась Сара, которая прекрасно слышала все подробности допроса по радиосвязи.

— Нужно сообщить обо всем Раимову, — предложил ефрейтор. — Пусть он свяжется со своим начальством, а уж они примут все меры безопасности.

— Пока ты объяснишь шефу, что случилось и что готовят пришельцы, пока он перескажет твои слова тугодумам из штаба, а те попытаются хоть что-то понять из этой галиматьи, можно будет половину планеты взорвать к ядреной фене, — ответил Пацук, старательно связывая обоих пленных мятежников друг с другом. — Нужно просто перехватить группу Орлова, и все. Запросим данные со спутника, были ли полеты из того района, который указал Сиреневый, и куда космический корабль направился. А дальше — дело техники!

— А Кремль? — поинтересовалась Сара.

— А что Кремль? — буркнул Пацук. — Это же не Верховная Рада. Он как стоял, так стоять и будет…

— Да подожди ты! Дай подумать, еври бади, — перебил его старшина и после секундного молчания радостно вскинул вверх указательный палец. — Йес, оф кос! Кажется, я въехал. Вы сами посудите, насколько одно с другим вяжется. Группа Орлова участвует в завершающей части операции, в это же время что-то должно случиться в Кремле, а если ничего не изменилось, то именно там сейчас должен гостить новый президент Трунара. Вам не кажется, что вывод напрашивается сам собой?

— Не кажется, — буркнул Зибцих. — А при чем тут судьба Земли?

— Вы и дальше будете болтать или начнете действовать?! — вновь вмешалась в разговор Сара.

— Ну, хорошо. Если нет других предложений, тогда летим прямо в Кремль! — заявил Шныгин. — Микола, Джон, берите этих двух придурков и тащите на боевой корабль. Пусть они будут у нас на глазах!..

Старшина по совету Коли Мухина частично обездвижил только что захваченный корабль пришельцев, вырвав из пульта управления блок генератора кодов для координации гиперпрыжков. Теперь «летающая тарелка», некогда с комфортом используемая Серым и Сиреневым, могла передвигаться лишь в ближнем космосе. На всякий случай, уже по своей инициативе, Шныгин изуродовал прикладом лазерного ружья блок связи и после этого с чувством выполненного долга помчался на боевой корабль. Отдав приказ к отстыковке, старшина с удобством устроился в кресле, не спуская глаз с пилотов и бывшего командира. Те хоть и не пытались спорить с землянами после того, как спецназовцы притащили на корабль главарей мятежа, но Шныгин все равно считал, что за ними нужен глаз да глаз.

— Слушай, Сергей, что-то у тебя не вяжется, — неожиданно проговорил Хаарм, когда корабль уже начал спуск с орбиты. — Если группу Орлова готовили к действиям внутри Кремля, то там должен быть кто-нибудь из небесных, чтобы активизировать кодовое задание, наложенное на их мозг. Ну не будет же нынешний президент Трунара готовить переворот сам против себя?!

— Так, может быть, кто-то из его свиты продался? — предположил Шныгин.

— Исключено, — встрял в разговор всезнайка Зибцих. — Насколько мне известно, ваш Президент не рискует полностью довериться новым союзникам, и, кроме самого Скрааба да нескольких толпотоидов, в Кремле инопланетян нет… Скажи, Хаарм, толпотоид может активизировать кодовую программу?

— Ни в коем случае, — ответил контрабандист. — Эти искусственно выведенные существа, конечно, обладают определенными ментальными способностями, но такое серьезное задание им не под силу.

— И что вы предлагаете? Подождать, пока что-нибудь случится, а потом действовать? — вступилась за старшину Сара. — Вдруг в Кремле все изменилось и теперь, кроме Скрааба, там торчит еще десяток небесных?

— Да прекратите вы спорить, блин! — Шныгину наконец надоело слушать перепалку. — Прилетим в Кремль, а там, на месте, со всем и разберемся.

Впрочем, полет вышел не таким уж гладким, как рассчитывали спецназовцы. Поначалу, едва корабль вошел в атмосферу, он был атакован целой эскадрильей новейших истребителей. «Икс-ассенизаторы» просто ошалели, увидев, что их вместо цветов встречают ракетами. Пацук от обиды даже предложил сбить парочку наглецов, чтобы в следующий раз им неповадно было так обращаться со звездным спецназом, за что едва не получил в глаз от Шныгина. Сара тут же вышла на связь с летчиками и попыталась им объяснить, кого именно их самолеты атакуют, но из этого ничего не вышло. Пилоты истребителей просто не поверили «икс-ассенизаторам». И неизвестно, чем бы закончились эти атаки — попыткой ядерного удара по космическому кораблю, например! — если бы старшина не вынудил своих пилотов включить максимальное ускорение и, оторвавшись от истребителей, посадить корабль прямо на Красной площади.

Давным-давно, в стародавние времена, когда еще существовала странная страна с одними согласными в названии, а жители этой страны считали себя чище, умнее, вежливее и добропорядочнее всех остальных обитателей планеты, на Красной площади совершил посадку на одномоторном самолете один чудик из Германии, решивший показать всему миру, какой он крутой. Все средства массовой информации на всех континентах тогда только о нем и говорили. Одни, естественно, ругали, а другие, что тоже естественно, пели этому чудику дифирамбы. И действительно, говорить было о чем, поскольку этот немец сумел поразить всех. Однако он повесился бы от зависти на пропеллере своего самолета, если бы увидел, что за хреновина приземлилась сейчас на Красную площадь!

Шныгин поначалу переживал из-за Мавзолея, поскольку данное сооружение пусть и не пользовалось популярностью, но все-таки было частью истории его родины, а вот Пацук просто требовал, чтобы гигантский корабль пришельцев прямо на этот Мавзолей и посадили. Оба соратника из-за этого едва не поругались, но их ссору с чисто женской интуицией прекратила Сара Штольц, заставив всех следить за тем, как бы при посадке ненароком не задели собор Василия Блаженного. В итоге про Мавзолей все забыли, и, что самое странное, таким образом это историческое сооружение умудрилось остаться нетронутым. Зато Минин с Пожарским были крайне недовольны, когда им в физиономии ударило выхлопами из сопла. Даже щит обратной стороной развернуло! Чего, впрочем, кроме самих Минина и Пожарского, никто не заметил. Не до этого было!

«Икс-ассенизаторы» высыпали из космического корабля словно горох. Причем в этот раз, как Сару ни уговаривали остаться внутри «тарелки», она напрочь отказалась. Да и Насан начал канючить, требуя разрешить ему хоть одним глазком взглянуть на «знаменитый Кремль». Пришлось весь летный состав инопланетного корабля запереть в штурманском отсеке, а Коле Мухину сунули в здоровую руку плазменное ружье и строго приказали стрелять во все, что покажется подозрительным.

Первыми жертвами посадки стали два героических милиционера. Увидев такую безобразную парковку на главной площади страны, оба доблестных стража порядка бросились задерживать нарушителей. Правда, почему-то побежали они в противоположную месту посадки сторону, но разве у кого-то повернется язык их, оглушенных ревом дюз, задушенных запахом выхлопа и едва не приплюснутых огромной массой брони, обвинять в том, что они потеряли ориентировку в пространстве?!

А вот солдаты, стоявшие на входе в Спасскую башню, оказались в более выгодном положении. У них, так же как и у милиционеров, имелись ум, честь и совесть. Однако солдаты находились в укрытии и непосредственно от последствий посадки не пострадали. Хотя кто знает, что могло случиться у них с головой от такого впечатляющего зрелища?.. Возможно, поэтому солдаты и открыли огонь из автоматов по «икс-ассенизаторам», несущимся прямо на них. И бойцов элитного подразделения также грех упрекать в том, что они побежали, когда увидели, что автоматные очереди на странных существ никакого эффекта не производят… Может быть, к их бегству слегка приложил руку Хаарм со своими ментальными штучками? Но и его ругать нельзя. Все-таки контрабандист был без энергоскафандра, а пуля, она, как известно, дура. Ей все равно, в энергоскафандры попадать или небесному голову продырявить.

В общем, «икс-ассенизаторы», которые по своим стрелять не хотели и собирались просто настучать по ушам слишком усердным часовым, остались в этот раз без развлечения. Зато охрана за стенами Кремля просто так сдаваться не собиралась. Ребята там были натасканные, не в пример тем салажатам, что стояли у ворот. И едва часовые подняли тревогу, как внутренняя охрана почти мгновенно устроила «икс-ассенизаторам» организованное сопротивление. Стоило только Пацуку взорвать ворота, которые никак не хотели открываться, как спецназовцев встретил такой плотный автоматный огонь, что Кедману пришлось ронять контрабандиста на землю и прикрывать его своим телом. Продвижения отряда это, естественно, не ускорило.

— Да прекратите вы стрелять! — что есть мочи заорал Шныгин, стоя под огнем, как крейсер «Варяг» перед японской эскадрой. — Свои мы, идиоты! Освободите дорогу. Президенту угрожает опасность!

Думаете, его кто-нибудь послушал?.. Правильно, никто. Да и какие переговоры у внутренней охраны могут быть с «террористами», снесшими с петель ворота Спасской башни? Охрана только усилила огонь, поражаясь, отчего никак не удается свалить с ног одинокого «бандита» в сверкающей броне, застывшего прямо посреди дороги. Впрочем, удивлялись охранники недолго. Кто-то притащил парочку гранатометов, и Шныгин понял, что сейчас ему придется несладко. Он никак не мог вспомнить, что Хиро Харакири говорил о свойствах и технических возможностях энергоскафандра, но как-то сомневался, что тот выдержит прямое попадание кумулятивной гранаты.

— Все! Достали! — заорал он и рванулся вперед. — Хаарм, обезвредь тех двоих с гранатометами.

Небесного, который тоже вошел в раж, упрашивать не пришлось. Мгновенный ментальный удар, и один из охранников от души врезал гранатометом в лоб другому. Тот от неожиданности выпустил гранату в Царь-колокол, и вся Москва впервые за многовековую историю услышала, как звонит эта всемирно известная штуковина. Ну а пока второй гранатометчик оторопело пялился то на свои собственные непокорные руки, то на потерявшего сознание коллегу, Шныгин избавил его от мук бесплодных раздумий. В два прыжка оказавшись рядом с гранатометчиком, старшина мощным хуком отправил его в нокаут и помчался дальше.

Микола, решив не пропускать развлечения, тут же бросился на помощь Шныгину и ловкими ударами вывел из строя двух автоматчиков. Огонь значительно поредел, но пробиться к входу в резиденцию Президента «икс-ассенизаторы» смогли только тогда, когда к общей забаве присоединились Сара, Зибцих и Насан, очень эффективно использовавший лазерное ружье в качестве банальной дубинки. Ну а пока они расчищали дорогу, Кедман, прикрывая Хаарма своим телом, довел его до двери и вновь уронил на землю. Дальше было проще.

— Кто сегодня прибыл в Кремль? — схватив за грудки одного из поверженных охранников, потребовал ответа Шныгин.

— Пошел ты… к чьей-нибудь плохо употребленной матери! — выплюнув изо рта сгусток крови, ответил тот.

— Я щас тебе так пойду, блин! — пообещал старшина служивому и собрался было удалить у него изо рта еще парочку зубов, но затем передумал и просто сорвал шлем с головы. — Видишь, идиот, русский я, твою мать! «Икс-ассенизатор», если ты хоть что-то про таких слышал, — заорал он прямо в лицо оторопевшему охраннику. — Мы только что из космоса. Вон «тарелка» на Красной площади стоит. Между прочим, с боем ее у врага отбили, только чтобы Президента спасти. Ты башкой-то подумай, стали бы мы с вами церемониться, если бы врагами были? Покрошили бы всех тут в капусту, пока вы из своих пукалок в нас стреляли. Последний раз спрашиваю, баран, прибывал сегодня кто-нибудь в Кремль или нет?

— Примерно полчаса назад на прием к Президенту повели группу капитана Орлова, — совсем ошалев от услышанного, ответил тот. — Они тоже из космоса вернулись и говорят, что у них есть какая-то сверхважная информация, от которой зависит судьба всей страны.

— Ну еще бы! — усмехнулся Пацук, невесть как оказавшийся рядом. — Уж у них-то эта информация точно найдется.

— Послание-на-задание, — констатировал Хаарм, поднимаясь с брусчатки, и, увидев, что к нему повернулись все, пояснил: — Ну, кодовое задание. Я вам о нем говорил.

— Где их будут принимать? — снова тряхнул охранника Шныгин.

— В рабочем кабинете Президента, — мгновенно ответил тот, видимо, осознав, что ребята шутить не намерены.

— Ну так веди, твою мать! — рявкнул старшина. — Только бегом, пока мы не опоздали…

Зрелище, выпавшее на долю кремлевских клерков и обслуги Президента, было не из разряда тех, что рекомендуется смотреть детям до четырнадцати лет… Нет-нет, ничего такого, о чем вы подумали, там не было! Просто не у каждого человека психика останется в порядке, когда он увидит толпу странных существ, возглавляемую охранником, вихрем промчавшуюся по коридорам. Одно зрелище того, как двое серебристых «нелюдей» тащили на руках Хаарма, ставшего от быстрого бега похожим на привидение, могло вывести из душевного равновесия кого угодно. Да и оскаленная морда маммида, выглядевшего в новых доспехах и без шлема как сбежавшая прямо с киноэкрана горилла из «Планеты обезьян», мыслей о безоблачном будущем тоже не вызывала.

— Здесь! — запыхавшись, проговорил охранник, останавливаясь у одной из дверей. — Только я дальше не пойду, а то уволят.

— Нет, вы только посмотрите, о чем он думает в такой ответственный момент?! — изумился Пацук, но его никто не слушал.

Шныгин очень невежливо, пинком ноги распахнул дверь в кабинет и ввалился внутрь, держа оружие на изготовку. Мгновенно оценив обстановку, он заметил, что в комнате, кроме самого Президента, находятся капитан Орлов, лейтенант Боков и двое бойцов из их команды. В кабинете были еще двое охранников и какой-то небесный, увидев которого Хаарм застыл. Замер и этот небесный, уставившись на вошедших. Впрочем, безмолвно на ворвавшихся в кабинет «икс-ассенизаторов» смотрели все. Вот только небесный пялился исключительно на контрабандиста.

— Как эта тварь прошла сюда? — зашипел небесный, тыча пальцем в Хаарма, раньше чем кто-либо успел сказать хоть слово.

— Меня, кстати, тоже интересует, что тут делаешь ты и где наш уважаемый президент Скрааб? — зарычал в ответ Хаарм.

— Позвольте, — встрял в разговор Президент. — Я не пойму, что здесь происходит?! Кто вы такие и как вас сюда пропустили?

Однако ответить главе государства Российского никто не успел. Тот, кто выдавал себя за Скрааба, выкрикнул непонятное слово, которое даже «универсальные переводчики» отказались обрабатывать, и прижался к стене. В ту же секунду все четверо членов группы Орлова сорвались с места. Двое незнакомых Шныгину бойцов, совершив невероятные прыжки, какие можно увидеть только в фильмах про ниндзя, оказались около охранников. Двумя ударами они вырубили ошалевших телохранителей, захватили их оружие и навели стволы на Президента. Лейтенант Боков совершил не менее впечатляющий прыжок и, подобрав со стола на лету перьевую ручку «Паркер», опустился на ноги позади Президента и приставил «Паркер» к сонной артерии главы государства, а капитан Орлов двинулся на «икс-ассенизаторов» и вдруг замер.

— Сопротивляйтесь, — сдавленным шепотом произнес он. — Сопротивляйтесь, ребята! Договор отменяется, — и, рухнув на пол, принялся корчиться в конвульсиях.

На несколько мгновений те двое членов его группы, которые так лихо расправились с телохранителями Президента, пришли в замешательство, чем и воспользовались спецназовцы. Не сговариваясь, Микола и Шныгин одновременно прыгнули на них. При этом старались падать так, чтобы в полете заслонить Президента своими телами. Еще секунда — и спецназовцы вывели обоих закодированных из игры. Ну а Кедман в это время упал на Орлова, прижимая его всем своим весом к полу. И лишь один Боков остался недвижим, держа у горла Президента перьевую ручку, ставшую смертельным оружием.

— Еще одно движение, и он умрет, — каким-то механическим голосом предостерег «икс-ассенизаторов» лейтенант. — Немедленно выйдите все отсюда.

— Щас! — рявкнул Шныгин и повернулся к Хаарму. — Ну-ка сними кодированное задание с этого придурка.

Но контрабандист старшину не слышал. С того момента, как неизвестный враг отдал приказ закодированным, Хаарм сцепился с ним в жестокой ментальной схватке и отключился от всего остального. Шныгин заскрипел зубами и, повернувшись к Бокову, увидел, что на шее Президента выступила капелька крови.

— Мы опоздали, ребята, — проговорил он. — Похоже, придется выполнить приказ этого придурка.

И тут произошло то, чего никто не ожидал. Стена позади Президента разлетелась на куски и в проем ввалился Черментатор. Киборг собирался что-то сказать, но не успел. Один из кусков стены ударил Бокова по голове. Не смертельно, но вполне чувствительно. Тот на мгновение «поплыл», но этого вполне хватило, чтобы глава государства Российского продемонстрировал всем, что не забыл приемы дзюдо. Боков полетел через стол по направлению к «икс-ассенизаторам» и едва приземлился, как тут же был схвачен Шныгиным.

— Ты, как всегда, вовремя, — посмотрев на киборга, констатировал Пацук.

— Вы тоже не опоздали, — ответил тот и, козырнув, скрылся в собственноручно проделанном проломе.

Эпилог

Земля. Один из многочисленных российских городков. Но этот, конкретный, примечателен тем, что располагался неподалеку от базы «икс-ассенизаторов». Лучшее питейное заведение данного городка. Местное время… Да кто в такой обстановке смотрит на часы?

Вот так и закончилась эта история, многое из которой стало ясно чуть позже. «Икс-ассенизаторы», вполне заслуженно праздновавшие победу вместе с капитаном Орловым, Черментатором, Насаном и Хаармом, естественно, уже знали все, но, выпив по третьей, опять принялись обсуждать подробности последнего задания. Можно бы было послушать, что они сами говорят, но без поллитры в этом разобраться трудно. Поэтому расскажу обо всем своими словами.

Разрабатывая план переворота и узнав, что Скрааб отправляется за помощью на Землю, мятежники нашли гениальное решение проблемы. Поскольку люди не только не имели системы идентификации небесных, но даже не видели их лиц, было решено захватить Скрааба и заменить его на сбежавшего экс-президента страны, что и было с успехом проделано. Мятежники планировали таким образом взять российского Президента под контроль и с его помощью не только добиться свержения нового режима на Трунаре, но и распустить отряд «икс-ассенизаторов», что открыло бы инопланетянам дорогу к порабощению Земли.

Однако выяснилось, что российский Президент не очень-то доверяет своим новым союзникам. По крайней мере, он не позволил всей ораве поселиться поблизости и никогда не оставался с небесным наедине. Свергнутого президента Трунара такой поворот событий не устраивал, поскольку взять под контроль человека, за безопасностью которого пристально следят, в одиночку он не рискнул. И тут вдруг подвернулся под руки не слишком удачный план министра обороны. Небесные захватили группу Орлова и обманом склонили их к добровольному сотрудничеству, что позволило наложить на разум землян весьма сильное послание-на-задание.

И все шло бы по плану, но мятежникам никак не удавалось проконтролировать перемещения «икс-ассенизаторов». А до тех пор, пока те находились на свободе, подключать к делу группу Орлова было рискованно. Вот и лезли мятежники из кожи вон, лишь бы заманить спецназовцев в ловушку и уничтожить их.

К счастью, небесным это не удалось. Напротив, «икс-ассенизаторы» сами расставили врагу ловушку. Впрочем, об этом вы знаете. А для тех, кто не понял, какую роль во всех событиях сыграла посудомойщица Клава, объясняю: в будущем, откуда был послан Черментатор, просчитывали каждую мелочь. Так вот, они знали, что «икс-ассенизаторы» чуть-чуть не успеют спасти Президента. Развяжется война, в которой Сара погибнет, а следовательно, не родится ее сверхважный для судеб человечества сын. Вот тут-то будетляне и вычислили, что помочь делу может Клава, отыскавшая потайной ход.

Правда, из-за возможного романа с министром обороны Клава проболтается о потайных проходах в стенах Кремля, и эти коридоры замуруют раньше, чем произойдет встреча Президента с Орловым. Более того, сам кабинет перенесут в другое место, да и еще сделают много чего, что помешает Черментатору повлиять на происходящее. Поэтому киборг и был послан в прошлое чуть раньше. Он дождался, пока Клава в очередной раз заберется в потайной ход, и поймал ее там. Черментатор с Клавой провели в очень замкнутом пространстве три дня, роман посудомойщицы с министром обороны не состоялся, а сам киборг успел вовремя вмешаться в события, едва не ставшие трагическими.

Вот, собственно, и все. Остается только добавить, что все участники операции были достойно вознаграждены. Пострадавшие от пришельцев солдаты Орлова вместе с лейтенантом поехали отдыхать и восстанавливать здоровье в специальные лечебницы. Всех мятежников захватили, а пленный Скаарб был освобожден и успешно восстановил разрушающуюся коалицию планет. Правда, Клаву все-таки уволили за прогулы, но министр обороны нашел ей другое теплое местечко. Подальше от себя, чтобы больше не поддаваться соблазнам, не думать о бабах и не предлагать заведомо провальные операции. Ну а теперь бойцы отдыхали, отмечая победу.

— А знаете, о чем я подумал, когда мы наконец вернулись в Солнечную систему? — спросил у друзей подвыпивший Шныгин и сам ответил: — О том, как хорошо бы было пройтись босиком по траве.

Тут все наперебой принялись рассказывать о своих мыслях, возникших после возвращения из скитаний по Галактике. Говорили все, перебивая друг друга. А ехидный Пацук, увидев, что Черментатор не только не пьет, но еще и молчит, начал допытываться у киборга, о чем он думал, когда проводил время в очень замкнутом пространстве вместе с посудомойщицей.

— Да отстань ты от него. У него же нет воображения, только программное обеспечение, — вступился за Черментатора Зибцих и посмотрел на Сару. — А ты что молчишь? О чем ты думала, когда вернулась в Солнечную систему?

Несколько секунд девушка молчала. Заткнулись и все остальные, ожидая, что именно она скажет. А на лице Сары в это время боролись сомнения, нерешительность и желание выполнить то, о чем она мечтала по возвращении из глубокого космоса. В итоге в этой трехсторонней схватке победило последнее.

— А я хотела извиниться перед Пацуком, — произнесла Сара, вогнав всех в полный ступор. — Знаешь, Микола, ведь я прогнала тебя от себя не потому, что не люблю. Просто тогда произошло одно очень важное для меня событие, и я боялась, что ты воспримешь его не так, как я надеялась. Поэтому и решила, что нам лучше расстаться и тебе ни о чем не знать…

— Я что-то не пойму, о чем она? — спросил Кедман у Шныгина.

— Микола, о чем она говорит? — переадресовал вопрос старшина.

— А вы думаете, я сам что-нибудь понимаю? — оторопело буркнул Пацук, и в этот момент Сара решилась.

— Микола, я беременна, — и, прежде чем кто-нибудь успел открыть рот, затараторила: — Я очень хочу этого ребенка, но боялась, что ты скажешь, будто сейчас мы не можем заводить детей. Что нам сначала надо закончить службу и как-то определиться с личной жизнью, что ты еще не созрел для того, чтобы стать отцом…

— Так ты что?.. — перебил ее оторопевший есаул.

Сара почернела лицом.

— Я беременна, — глухо повторила она. — Но ты, конечно, не обязан…

И в этот момент Пацук с ликующим воплем вскочил на ноги. Он подлетел к Саре, обхватил ее и хотел поднять, но затем вспомнил об интересном положении девушки и от первоначальных намерений отказался. Вместо этого он просто закружил подругу по залу, выкрикивая во весь голос идиотскую фразу:

— Я стану отцом! Ребята, я стану отцом!!!

— Да, представляю, какая гремучая смесь выйдет от брака еврейки с хохлом, — глядя на них, заявил Зибцих.

— Молчи, фашист! — осадил его старшина, однако немец в этот раз на оскорбление не обиделся, а вот Черментатор поднялся со своего места.

— Ну, раз это уже произошло, значит, повторно сводить их не требуется, — заявил он. — А вам всем желаю удачи! — и с тихим хлопком растворился в воздухе, оставив «икс-ассенизаторов» и их друзей праздновать новое радостное событие.

Оглавление

Пролог

Часть I Психическая атака

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

Часть II Погоня за зубоскалом

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

Часть III Максимальное ускорение

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

Эпилог

Реклама на сайте