«НЧЧК. Теория Заговора»

Людмила Астахова, Яна Горшкова НЧЧК. Теория Заговора

Пролог Год спустя. Распадок, конец мая – начало июня

Появление вампира-гастролера в таком городе, как Распадок – это ЧП. Одной выпитой досуха жертвы хватило, чтобы поднять по тревоге личный состав НЧЧК[1] и бросить все силы на ликвидацию опасного преступника. Это в солнечном и демократичном Пиндостане новый клон президента Анкл Сэма даровал кровососам гражданские права. Не на всей территории, к счастью, а лишь в Сент-Луисе, но и этого хватило, чтобы клыкастые твари размножились и полезли в Серединную Империю, где их испокон веков недемократично и тоталитарно уничтожали всеми доступными способами.

Как известно, наследники Железного Маэдроса стреляют на поражение и в плен кровососов не берут.

Эрин и не собирался брать безымянного малкавиана[2] живьем, но для начала неплохо было бы поймать безумного гада в перекрестье прицела полуавтомата. «Куталиона» тут маловато будет. И хотя отчаянные Дзировы[3] парни заключили пари на ящик «Черного Самайна», кто именно разнесет башку бешеному вампиру, капитану ап-Телемнару такой финал ночной облавы уже не казался настолько очевидным.

«Нол! Что у тебя?»

Они с напарницей двигались вдоль стены цеха параллельным курсом, только по разные стороны, исследуя каждый свой сектор промзоны, куда общими усилиями удалось загнать вампира. Классическое место для поимки злодея, многократно разрекламированное кинематографом.

«Совсем как в пиндостанском боевике. Осталось только найти топку и, насадив на крюк клиента, отправить его на переплавку», – подумалось Эрину.

«Кто насаживать будет?» – ухмыльнулась мысленно Нолвэндэ, легко уловив ненаправленный поток сознания напарника.

Кровососы очень сильны, им нечета даже ведьмаки, и справиться с вампиром в рукопашной не под силу даже подготовленному бойцу-гоблину. Эльфа, хоть Темного, хоть Светлого, вампир рвет на две половины одним движением. Если уж в топку, то только обездвиженного колом в сердце, а еще лучше – сразу обезглавленного.

«Он где-то рядом, – сообщила Нол. – Я чувствую»

«Тогда иди ко мне!» – приказал Эринрандир.

«Погоди, сейчас я определю психопоток».

Ругнувшись сквозь зубы, энчечекист перешел на бег, чтобы обогнуть препятствие между собой и Нол как можно скорее. Пока мыслечтица будет вычислять вектор, вампир её сжует до половины. Кровь эльфийская для малкавиана чистый яд, но убить одним ударом он может.

«Лейтенант Анарилотиони! Отставить искать психопоток! Следуйте за мной».

С инстинктом самосохранения у Нолвэндэ полный порядок, но иногда её заносит в пылу азарта погони. Это был тот самый случай.

Она уже транслировала зрительный образ того места, где находился вампир.

Бетонный пол… рельсы… ржавые контейнеры… свободное пространство между рядами станков…

«Это рядом! Сектор 7. Цех 23. Северо-северо-восток. Догоняй!»

И не просто транслировала, а бежала прямо туда, где спрятался вампир.

Перепрыгивая через обломки и куски арматуры, Эрин ринулся в указанный сектор. «Рядом» – это только так называется и выглядит на схеме. На самом деле это двести метров сплошного крошева из полуразрушенных железобетонных конструкций, где каждый неловкий шаг чреват опасностью переломать себе все кости.

«Инструкция № 352, пункт 15, подпункт 4 четко и однозначно гласит, что при обнаружении а непосредственной близости объекта ЖМ[4] сотрудник НЧЧК обязан немедленно оповестить свою группу и дожидаться прибытия огневой поддержки», – напомнил Эрин.

«Я помню, зануда».

«Так какого ж драного в … балрога ты не стоишь на месте?!»

Эрин легко взбежал по балке, намереваясь с неё перепрыгнуть на край вагонетки. С высоты четырех метров над уровнем пола он прекрасно видел Нолвэндэ, замершую прямо посредине пустого пространства в центре цеха.

«Он тут!» – предупредила девушка, делая вид, что пытается свериться с планом.

Больше всего Эринрандир не любил эти игры в живую приманку. Слишком рискованно, слишком непредсказуемы последствия. И не по инструкции, едреные пассатижи!

Высокая тоненькая фигурка и мечущийся лучик фонарика, с помощью которого хрупкая эльфиечка якобы пытается разглядеть надписи на бумажке. «Фиал» армейской разработки обычно работает в нескольких режимах, и только один из них дает обычный свет.

Вампир этого не знал. На чем и погорел. В буквальном смысле слова.

Малкавиан бесшумно прыгнул, целясь в спину девушке, но в момент прыжка она перехватила его мыслепоток, резко развернулась, присела и переключила фонарик в спец-режим. Мощный луч буквально в один миг выжег вампиру глаза и превратил его лицо в кипящую сковородку с кровью, заодно давая возможность Эрину прицельно выстрелить разрывной пулей в голову. Кровососа отбросило в сторону, он рухнул на бетон и все равно продолжал дергать руками и ногами.

– Вызывай ДОБР! – крикнула Нолвэндэ.

«А то я сам не знаю», – подумал Эрин, не скрывая своего раздражения. Он бы предпочел обойтись без самодеятельности и ничем не оправданного риска.

– Ну, как мы сработали? – самодовольно поинтересовалась Нол, когда ап-Телемнар слез со своего высокого насеста.

За вампира из клана Малкавиан им обоим светило повышение.

– Отлично, – сказал он, целуя возлюбленную в заостренный кончик уха, и тихо добавил: – Но еще раз так сделаешь, отправишься…

* * *

«… в декрет». Ага, именно так и сказал. И вы знаете – я даже не возмутилась. И не удивилась. Сил не было ни на то, ни на другое. Странно, правда? Всего и осталось теперь, что с каким-то горестным удовлетворением сказать самой себе: «Ну вот, убедилась?», и самой же себе ответить: «А я так и знала…».

Вот именно! Я знала. Только признаваться не хотела. Упрямо закрывала глаза на оговорки, смеялась в ответ на намеки, как могла, деликатно уходила от неизбежного сакраментального вопроса. Запрещала себе замечать многие вещи, от которых еще совсем недавно убежала бы с воплями – куда угодно, на край света и дальше. И убеждала себя – да нет, он же не может – всерьез! Разве он меня не любит? Разве не знает, какая я? Разве не он сумел правильно позвать меня тогда, в болотах? Это же шутка, неуклюжая и глупая шутка всего лишь.

А вот и не шутка. Кончились шуточки, Нол. И что ты теперь будешь со всем этим делать, а?

А, да вы же, конечно, меня сейчас не понимаете. Ну, и немудрено. Со стороны благородный капитан лорд ап-Телемнар выглядит идеальным возлюбленным, а уж за такого супруга передрались бы даже утонченные дамы при дворе Владычицы, и замужние в том числе. Умный. Красивый. Честный. Синеглазы-ы-ый… А как готовит, а?! На руках – носит, кофе в постель – пожалуйста, надежный, словно крепостная стена или броня новейшего имперского танка. Жить с ним – одно удовольствие, словно в омега-камере. Никакой злодей не доберется, никакая беда. Отличная жизнь. Почти как в сейфе. Даже на волю иногда выпускает, побегать – естественно, под своим чутким присмотром. А как же без присмотра-то? Все же понятно. Шаг вправо, шаг влево – попытка к бегству, прыжок на месте… А, ну эту присказку все знают. Это не жизнь, это волшебный сон в садах Лориэна. Любая женщина о таком мечтает, так ведь?

Эру, ну почему, вот скажите мне кто-нибудь, почему с каждым днем этой замечательной, прекрасной и волшебной жизни мне все сильнее и сильнее хочется завыть в голос, достать табельное (пока еще не отобрал) и… нет, не застрелить моего благородного и заботливого орденоносного рыцаря, средоточие всех добродетелей, надежду, опору, и прочая, и прочая. Самой застрелиться. Пока у меня еще есть такая возможность, потому что – чую! – скоро и ее не будет.

Декрет. Ха! Ну, хоть предупредил – и на том спасибо. Кто предупрежден, тот вооружен.

О, мой самоуверенный и недальновидный возлюбленный! Да сколько же раз тебя нужно лупить по твоей мудрой голове, чтоб ты разул, наконец-то, свои синие очи и увидел – меня? А будешь ли ты меня после этого любить – вот в чем вопрос.

Как я могу позволить тебе жениться на незнакомке? Чтоб через пару-тройку десятков лет, измучившись безнадежными попытками изменить другого по своему нраву, мы либо сломались, либо разбежались, либо друг дружку поубивали?

За этот год я бы могла уйти раз двадцать – после каждой же крупной ссоры. Тем более, что мне есть, куда пойти. Отчего бы, и в самом деле, не в отдел собственной безопасности, куда меня так активно зазывают в последнее время? Там ты не сможешь меня достать.

А я остаюсь. Каждый раз, призывая все древние проклятия на твой нрав и на свой собственный, я остаюсь, потому что люблю тебя. Банально, правда? Самой смешно. Остаюсь, чтобы вновь увидеть в очередном кошмаре, как тебя душит какой-нибудь ведьмак или сжирает без остатка мутировавший колдовской гриб, потому что меня не было рядом, и некому было прикрыть твою спину. А я остаюсь одна – босая, беременная и на кухне, с целым выводком детишек… прижимать к уху трубку и слушать глухой голос Ытхана: «Мне очень жаль, Нол, но…»

Самоуверенная синеглазая сволочь! Я скорее сама прибью тебя, чем позволю тебе вот так по-глупому сдохнуть. Ну уж нет.

Потерпим еще. Потянем время. Выждем. Я ведь очень терпеливая, на самом-то деле. Я не взрываюсь сразу, я долго коплю в себе злость – и бью лишь потом, когда терпеть уже не в силах.

Но никакого декрета не будет, сердце мое. Так просто ты от меня не избавишься.

* * *

Наверное, товарищ ап-Халдамир умудрился бы выглядеть элегантным и утонченным даже в арестантской робе и кандалах. Энчечекистская форма сидела на нем идеально, подчеркивая достоинства фигуры: общую стройность, внушительную ширину плеч и узость бедер. Недостатки скрывать не было нужды – их у Леготара не имелось. Он бегал по утрам, занимался фехтованием, не пил и, насколько помнил Эрин, практически не курил. Поэтому увидев коллегу дымящим, как древний гномий паровоз, капитан ап-Телемнар очень удивился. Да и выглядел начальник внутренней тюрьмы НЧЧК так, словно пил без остановки три дня подряд. Он стоял возле служебного входа в управление и кого-то терпеливо поджидал.

– Что-то с Динэс? – с тревогой спросил Эрин.

Другой причины для переживаний, кроме здоровья любимой супруги, в жизни Его Невозмутимости не существовало.

– Нет, – отрезал Леготар. – Я тебя жду.

– Меня?

Был бы Эринрандир оборотнем, у него на загривке дыбом встала бы шерсть. От очень плохих предчувствий и зябкого ощущения медленно уходящей из-под ног почвы.

Едреные пассатижи! А ведь так хорошо начинался день! Нолвэндэ благополучно отдежурила, вернулась домой, поела и теперь спит, а это значит, что в бумажных делах полнейший порядок, папочки разложены по своим местам, файлы отсортированы, и Эрину остается только написать отчет за май, и уже вечером они укатят за город в столь любимые напарницей леса и чащи, чтоб предаваться простым радостям жизни. Костер, гитара, пиво и двухместная палатка со всеми вытекающими последствиями.

– У меня есть две новости. Одна очень плохая, а вторая – хреновей не бывает. С какой начать? – мрачно спросил Леготар.

– С хреновой.

– Помнишь Элеммира?

Эрин кивнул. С Элеммиром они работали в столичном НЧЧК, а было время, что и дружили.

– Он застрелился.

У капитана ап-Телемнара изо рта выпала незажженная сигарета, а глаза вылезли из орбит:

– Ка-а-ак?

– Очень просто. Засунул ствол в рот и нажал спусковой крючок. Мозгами, разумеется, забрызгало всю стену, включая портрет Владычицы, – хладнокровно пояснил бывший спецагент и судорожно затянулся.

– Но почему?

Нет, Эрин не мог поверить в то, что старый знакомый вот так просто взял и убил себя. Кто угодно, только не он!

– Элеммир застрелился, Фторр сидит в следственном изоляторе и ожидает суда за убийство, Линдиссэ в психушке, про их семьи я молчу, – кратко обрисовал ситуацию Леготар.

– Эру Всемогущий! – только и смог вымолвить следователь. – Что произошло?

А случилось вот что. Жил себе и не тужил Элеммир ап-Морвенион, служил Родине и Владычице, успешно возглавлял центральную криминалистическую лабораторию, носил полковничьи погоны, водку пил, как водится, и уже полвека дружил с Фторром сыном почтеннейшего Хлорра. А что такого? Бывали прецеденты в мировой истории, когда эльф и гном дружбу водили такую – пивом не разольешь, не то, что водицей. Во всяком случае, среди славных предков Элеммира пример подобной дружбы имелся. Да, да! Тот самый, о котором в школьной программе написано.

Это только на непросвещенный взгляд кажется, что королевская кровь в жилах – гарантия от всех жизненных неприятностей. Отнюдь нет! Где великая честь, там и великая нечисть, как любят говорить гоблины. За любой проступок с принца крови спросят даже не вдвойне, а втройне. И Элеммир с детства знал, что его репутация принадлежит не только ему одному, а всей семье. А потому никаких особых излишеств себе не позволял. Работал честно, карьеру делал помаленьку, отдыхал весело, успехом у женщин пользовался колоссальным в силу необычайной даже для эльфа, почти совершенной красоты. Она, красота эта проклятая, его и погубила. Ну и еще – некая иномирянка.

– Я не понимаю, почему они это пишут. Просто не понимаю. Зачем? – горько вздохнул Леготар, затягиваясь «Ородруином». Руки у него дрожали. – Предположим, это жанр такой специфический, но зачем же давать персонажам имена реальных существ? Это обыкновенная человеческая жестокость или и вправду отсутствие внутренней этической составляющей?

– И то, и другое, – буркнул совершенно расстроенный Эрин.

– Эта мразь издалась в Пиндостане, – продолжал ап-Халдамир. – Представь, какой скандал раздули враги Трандуилионов? «Ах, ну теперь понятно, почему Элеммир ни разу не женился, детей нет, живет один». «Конечно, мы все о чем-то подобном подозревали, но боялись признаться себя, что потомок великого рода, принц и единственный наследник может так низко пасть», – процитировал эльф и злобно сплюнул. – Эрин, они его затравили, словно дикого зверя. Девица давала такие многозначительные интервью, от прямых вопросов увиливала, хихикала и делала все возможное, чтобы навести тень на плетень. Газеты обливали помоями ап-Морвениона каждый день, возле подъезда дома дежурили с телекамерами, преследовали даже в сортире.

– И Элеммир не выдержал?

– Терпел, но когда ему позвонила Линдиссэ и спросила правда или нет…

– Паучий случай! – охнул Эрин.

– Он сказал, что это ложь, но больше не собирается никому и ничего доказывать, если единственная девушка, которую он всю жизнь любил, спрашивает о таком. Повесил трубку и достал из сейфа именной «ангрод»…

Мало кто знал, что прекрасному принцу и талантливому криминалисту очень не повезло в любви. Они так и не смогли поладить с Линдиссэ, хотя пытались начать сначала раз сорок. Какие жены, какие дети, если Элеммир всю жизнь хранил кулон с её локоном?

– А Фторр?

– Сначала ржал, потом злился, а когда… все случилось, взял топор и пошел в редакцию. Поставил эту бессовестную гадину на колени, если бы не главный редактор, то откромсал бы ей не руку, а голову. Главреда Фторр зарубил насмерть, когда тот заслонил собой «звезду гомоэротической литературы». Той же ночью Линдиссэ чудом вынули из петли, но, боюсь, из психиатрической лечебницы она уже не выйдет никогда.

Эрин выругался очень длинной и емкой фразой, пересказывать которую нецелесообразно в связи с её крайней неполиткоректностью в отношении иномирян. Тянула она на административный штраф или 72 часа общественных работ.

– И какова же плохая новость? – через силу спросил Эрин.

– А плохая новость заключается в том, что из-за всей этой истории ты не получишь майорские погоны, друг мой, – проворчал Леготар.

– Почему? – удивился ап-Телемнар. – А как же малкавиан? Мы ведь его обезвредили.

– А про Нолвэндэ речь не идет. Она своего внеочередного старлея получит без проблем.

– Это замечательно! А в чем же моя вина?

Бывший спецагент окинул соратника тяжелым, как памятник Дарину Бессмертному, взглядом.

– А ты у нас мало того что опальный и неподкупный, ты к тому живешь один, в легкомысленных связях не замечен и дриад обижаешь. А у нас сейчас компания по борьбе с половыми извращенцами в погонах, всякими гномофилами, и прочими порочными наклонностями.

Эринарндир потрясенно хлопнул ресницами в стиле незабвенной Груши Солончак. Сказать он ничего не мог. Даже грубо выматериться не получилось. Нет! Наверняка эти самые порочные наклонности существовали где-то в богемной среде среди дизайнеров, модельеров, стилистов и остальных творческих личностей. У кого-то морду лица каждые полгода перекраивают заново, а кому-то не хватает в постели острых ощущений. Так то ж богема, там извращения в порядке вещей, почти святое. Но не в среде помешанных на работе фанатиков, где не то, что о чужих мужиках, и о собственной жене некогда подумать? Ытхан на унитазе засыпает от усталости, Рамбо забыл имена собственных детей, и у дриадолюбов из ДОБРа секс бывает далеко не каждую неделю.

– Из списка ты вычеркнут, и не спрашивай, откуда я это знаю. Я бы тебе посоветовал забыть о повышении на пару лет и… сделать Нолвэндэ предложение руки и сердца.

«Очередное предложение, – подумал Эрин. – Чтобы она снова клятвенно обещала подумать еще немного»

Целый день бедняга Элеммир не шел у капитана ап-Телемнара из головы, а заодно и вся эта омерзительная история. Эльфийский принц, высококлассный профессионал, верный друг и просто хороший парень оказался беззащитен перед писаниной какой-то бессовестной попаданки, измученной комплексом неполноценности и болезненными фантазиями. Как такое могло случиться? Где же справедливость? Естественно, отчет за май продвигался медленно, Эрин курил сигарету за сигаретой, ломал их в пальцах и дергался от каждого телефонного звонка. И правильно дергался. Потому что когда телефон в очередной раз разразился трелью, энчечекист чуть на месте не подпрыгнул. Номер оказался незнакомым и, к тому же, столичным.

К искреннему потрясению ап-Телемнара, звонила мать Элеммира, и вместо того, чтобы спокойно и с достоинством выслушать соболезнования её недавней утрате, Лаириэль, кратко представившись, сразу перешла к делу:

– Эринрандир, скажите, вы не получали от моего сына посылку не так давно?

– Нет, миледи, а должен был? – поинтересовался он.

– Элеммир за несколько дней до… гибели говорил о ней.

Капитан ап-Телемнар мысленно прикинул время, прошедшее с момента смерти старого знакомого. По идее, посылка должна была уже дойти.

– Нет, я ничего не получал на почтовый адрес.

– А не на почтовый? – настороженно спросила Лаириэль.

Её волнение и тревога ощущались Эрином почти физически, словно он не по телефону разговаривал, а видел перед собой изящную миниатюрную женщину, которую не сумела сломить смерть единственного сына.

– Миледи, а почему вы спрашиваете? – ответил энчечекист вопросом на вопрос.

– В последние дни Элеммир частенько вспоминал о вас и о подробностях «мифрильного» дела. Он хотел вам что-то сообщить, что-то очень важное…

– Миледи, вы уверены, что речь идет о посылке?

– Абсолютно.

– В таком случае, ваш сын не успел её отправить, – заявил Эрин.

– Простите за беспокойство, Эринрандир. Всего вам наилучшего, – прошелестел в трубке голос, и связь прервалась.

Отлично! Этого еще не хватало.

Естественно, ни о каком майском отчете уже и речи быть не могло.

Под горячую руку досталось «любимице» Желудьковской, несвоевременно решившей посетовать на количество окурков в пепельнице, потом в столовке эльф чуть не подрался с криминалистом Маки, а когда следователя настигла новость о скором появлении практикантки-новенькой, то говорить о каком-то душевном равновесии уже было поздно. А тут еще и Ытхана на месте не оказалось, чтобы выплеснуть на него все накопленное раздражение. Все словно сговорились довести капитана (недостойного майорских погон) до небольшого нервного срыва.

Ну, вот как тут не выпить? Немного… совсем чуть-чуть… чисто, чтобы снять стресс. Каких-то сто пятьдесят грамм. Ибо жжет за грудиной от злости и бессилия, и, будем честными, от страха потерять Нолвэндэ. Положим, Эрин слишком мелкая пешка и безродная шавка, чтобы Кто-то Наверху всерьез озаботился изничтожением его персоны, но вот леди Анарилотиони-младшая уже гораздо более интересная мишень. В любом смысле слова. Вознамерься кто раскопать их связь и предать её огласке под скандальным соусом, все кончится не менее трагически, чем у Элеммира. Для этого надо знать Нолвэндэ и её порывистую натуру. С ней вообще нужно быть особо бдительным. Вот, скажем, отчего она в последнее время так часто дежурит? Да – карьера светит, да – уже несколько раз предлагали перейти к особистам, а возлюбленная отнюдь не лишена амбиций. Но эти частые дежурства…

Счастливая личная жизнь, разделенная любовь и множество радостных моментов вовсе не означают, что капитан лорд ап-Телемнар стал менее подозрительным или сумел избавиться от паранойи. В свое время товарищ Дзир не погрешил против истины, когда предупреждал: «С этой женщиной не расслабишься!» Если немотивированную ревность Эрину еще удавалось держать под контролем, то подозрительность расцвела пышным и обильным цветом, начав граничить с манией.

Так что, доплетясь домой и обнаружив там вместо Нолвэндэ записку, Эринрандир сразу понял – придется обновить навыки следопыта. Телефон напарницы вне зоны доступа, рюкзака и палатки нету, холодильник пуст. Экстремалка ушастая!

Сколько раз вместо того, чтобы хорошенько выспаться, поваляться в постели и провести выходной как взрослые нормальные эльфы, Эрину приходилось ни свет ни заря пробуждаться и переться в какую-нибудь потрясающе красивую рощу-чащу, или на скалы, или на рыбалку (брр! А потом этих скользких гадов ему же и чистить!). Словно не с эльфийкой живешь, а с какой-то помешанной на здоровом образе жизни дриадой. А не поедешь, так она сама рванет. И еще неизвестно, она там в гордом одиночестве или нашла себе мужскую компанию? (Паранойя, сволочь, брысь в будку!)

Ведь прекрасно знает, как его бесят эти таинственные исчезновения, а все равно ведет себя, словно избалованный ребенок. Еще лучше знакомы Нолвэндэ методы борьбы с самоволием и неподчинением старшему по званию. Адекватность и симметричность ответа – главная сила. Сегодня ты вильнула хвостом и сбежала в неизвестном, как тебе кажется, направлении вся такая свободная, а завтра останешься ковыряться в бумажках, вместо того, чтобы вволю пострелять в дровском тире, а потом завалиться в «Лепрекон-клуб». Кто будет обижаться и надувать губы, Нолвэндэ? Кто у нас тиран и деспот?

Словом, Эринрандир переоделся в камуфляж, подхватил рюкзак и отправился следом за своей строптивой принцессой. Тем более что бывшему разведчику не составило труда отыскать возлюбленную. Несколько наводящих вопросов на автостанции и чуть-чуть дедуктивного метода. В задачке дано: если все запасы банок «Красного Самайна» откочевали из холодильника на природу, а удочки на месте, значит, леди Анарилотиони изволит ловить раков. Вопрос номер один: а где у нас самые лучшие места? Правильно! В Белознаменском районе. Вопрос номер два: куда подалась наша напарница? Ответ: в Шировку, однозначно. Потому что на Мазайцевку автобусы отменили. Великий ворлок Холмский гордился бы своим последователем.

* * *

Что меня больше всего бесит в моем… хм… возлюбленном – так это его невероятная, непробиваемая самоуверенность. Даже занудство и неизбежное бурчание безропотно уступают ей первое место. Вот, например, выезды. Ведь вижу же, что нравится, знаю, что доволен – а ведет себя, словно склизкая медуза, которую силком вытащили на берег! Ну, объясните мне, как можно не любить активный отдых, а? Как можно предпочесть тупое сидение (или лежание) в тесной казенной квартире и унылое поглощение пива в духоте четырех стен славной утренней пробежке по пересеченке с нетяжелым рюкзачком, рыбалке и тому же распиванию пива, но на свежем воздухе? А? Не говоря уж о том, что прочие… хм… активные занятия на лоне природы обретают особую прелесть, да и для здоровья полезней!

И ладно бы все это не шло ему впрок, тогда бы я смирилась и махнула рукой на зануду и домоседа. Балрог! Словно не с эльфом живу, а с каким-то унылым сиреном. Так ведь нет же! За год, всего за год моих пинков и упорных попыток расшевелить возлюбленного, он из тощего ушастого недоразумения, в которое я по вопиющему попустительству судьбы влюбилась, превратился в пышущего здоровьем красавца. По крайней мере, теперь его можно спокойно обнимать, не опасаясь проснуться в синяках от выпирающих отовсюду костей и мослов. Хорошая еда, здоровый отдых и… прочие развлечения на природе творят чудеса. Честно! Ну и что, что готовит он? Зато при мне он делает это регулярно! И сам, между прочим, большую часть и съедает! И вы поглядите на результат! Когда капитана ап-Телемнара в последний раз видели рядом с пресловутой «Рюмашкой», а? Не до рюмашек ему теперь, совсем не до них. Не хочешь провести выходные на воле? Разве ж я тебя заставляю? Пожалуйста! Но я-то не обязана киснуть в городе, когда на дворе такая погода и – лето! Я купаться хочу. И по скалам лазить. И песни петь у костра. И любить тебя, придурка ушастого, прямо на травке. И кто это тут чем-то недоволен?

А вот чего я не терплю, так это уловок вроде сегодняшней. Договорились мы, что поедем вместе за город? Договорились! На работе тебя задержали? Нет! Избили-убили-ограбили? Тоже нет! Я прекрасно знаю – ты жив-здоров и пьешь где-то, с-собака сумрачная, не соизволив меня предупредить. И что я теперь, буду сидеть у окна, как идиотка, и ждать, пока ты посчитаешь нужным явиться? Нет уж. Так бездарно тратить выходные я не намерена. Захотел бы предупредить меня – нашел бы телефон и позвонил. Не захотел? Ну, извини! Кто ж тебе злобный знахарь?

Прождав для очистки совести полтора часа вместо пятнадцати минут, я плюнула, написала записку, где довольно сдержанно уведомила блудного милорда, что, хоть он и не счел нужным оповестить меня об изменении своих планов на следующие два дня, я свои менять не намерена, подхватила рюкзак и отбыла в вечерний туман. Раков ловить, да. Ибо люблю я, знаете ли, пиво с раками. И он его тоже любит, кстати.

Захочет – найдет. Он всегда находит – и всегда уверен в том, что это его, следопыта и разведчика, заслуга. Ну и пусть его! А я вот сейчас дойду до места, поставлюсь, разведу костер… выпью баночку «Самайна»… заряжу сетку у берега… выпью еще баночку… и еще…

Гад. А ведь напьюсь! Напьюсь из-за этого… гада! Я ему что, несчастная Груша, которой даже позвонить лень?! Раз не звонит – значит, не хочет! Да! Вот сейчас точно напьюсь – и полезу… за раками! Ой… берег какой скользкий… Тьфу! Ну, заодно и искупаюсь…

А-а, явился! Ну, сейчас ты у меня получишь! Р-руки!..

… ну вот. Опять. Как всегда.

И почему я его до сих пор не прибила?!

* * *

Доставание злой, ругающейся и брыкающейся Нолвэндэ из речки смело можно зачесть в качестве любовной прелюдии и сразу после произведенного извлечения из водной стихии переходить к тому, что гордая мыслечтица деликатно именует «процессом». Тоже своего рода традиция, заложенная в незабвенных Колдубинских лесах более года назад. Горячая кровь предков Нолвэндэ по материнской линии требует драматичности во всем, даже в интиме.

В процессе… хм… «процесса» традиционно топится очередной мобильный телефон, рвется дорогущее нижнее белье, и Эринрандир ап-Телемнар узнает много нового про себя и свои нездоровые наклонности. Но это все сущие мелочи. Главное – потом можно спокойно поговорить, покаяться за спонтанный прием крепкого горячительного напитка и поведать о горестной участи Элеммира, а так же очередном фиаско в карьерном росте.

– А ты говоришь о каких-то там наклонностях. По мнению столичных умников, я веду образ жизни истинного мужеложца, дорогая. Именно поэтому майорских погон мне не видать как своих ушей, – заметил Эрин, откупоривая банку «Самайна». – Твое здоровье, любимая.

Похоже, Нолвэндэ расстроилась сильнее, чем сам пострадавший. Она смяла в кулаке пустую банку от пива:

– Тогда мне тоже не нужны эти балроговы погоны! Мы вместе брали малкавиана, вместе рисковали, а теперь тебя унижают ни за что!

– Не дури, – хмыкнул капитан, закутывая девушку в свою куртку. – Ты своего старлея заслужила. А я не слишком опечалился, – и отмахнулся: – Подумаешь!

Но мыслечтицу не обманешь. Она сердцем чует. И отчетливо ловит общий эмоциональный фон, как бы Эрин не пытался спрятаться.

– Конечно же, ты опечалился и обиделся. Ну хочешь… хочешь, мы перестанем скрывать нашу связь? – предложила она решительно. – Я переберусь жить к тебе, и пусть все знают, что у тебя с ориентацией полный порядок…

– Ага! И сразу в честь такого знаменательного события представят меня к повышению в звании, – рассмеялся Эрин. – Так и напишут в представлении «За четкую гетеросексуальную ориентацию». Потом нас затаскают по комиссиям и вынудят кого-то одного уволиться из НЧЧК. Ты этого хочешь?

– Нет, не хочу, – пробормотала девушка.

– И я не хочу рассказывать десятку любопытных чиновников подробности нашей личной жизни. И со службы уходить тоже, – довольно резко заявил ап-Телемнар и уже гораздо более мягким и вкрадчивым голосом добавил: – Вот если бы мы поженились… А, Нол? Я поеду к твоим родителям, объявим помолвку и все дела. А?

Глава 1 Распадок. 14 июня

Солнечное летнее утро, на полу на двуспальном матрасе спят двое – мужчина и женщина, вокруг разбросана одежда и нижнее белье, на журнальном столике – полупустая бутылка дорогого вина в компании с двумя бокалами, оливки в блюдце и по всей комнате – догоревшие ароматические свечи… Можно ли как-то иначе трактовать смысл этой сцены, кроме как свидетельство отлично проведенной ночи двух влюбленных? Нет, конечно. Вот и полковник Таурендил ап-Нимгиль не стал строить иллюзий и обольщаться. И семеро его сыновей тоже все поняли правильно и однозначно.

– Ну что, мил друг, жениться собираешься или как? – спросил папа Нол, клацая затвором винтовки, которую наставил прямо на коварного обольстителя.

Эрин собрался было объяснить разгневанному эльфу, что совершенно не против женитьбы на Нолвэндэ, более того, он уже несколько раз предлагал ей официально оформить отношения. И не его, Эринрандира ап-Телемнара, вина, что барышня постоянно умудряется улизнуть от прямого и четкого ответа. Что само по себе очень странно и неприятно, а так же и совершенно не согласуется с жесткими представлением Нол о долге и чести.

Хотел, но не успел, потому что проснулся…

Сердце колотилось в груди, как бешенное. Страшный сон холостяка – вот что это такое. Снится время от времени всем мужчинам с остатками совести, которые безнаказанно спят с чужими дочерьми и сестрами. Вот скажем, если бы Эрин застукал свою дочь в аналогичной ситуации, то мало не показалось никому, особенно соблазнителю. При условии, что у отважного энчечекиста когда-нибудь будет эта самая легкомысленная дочь-красавица, чье появление зависит исключительно от желания леди Анарилотиони-младшей стать ему женой и матерью его детей. Пафосно? Пожалуй, но, тем не менее, так оно и есть. Скользнув ладонями по гладкой шелковой коже бедер и живота девушки, Эринрандир невольно её побеспокоил.

– Что? – сквозь сон спросила Нол.

– Ничего. Спи.

Подавив соблазн повторить ночной опыт, Эрин осторожно выбрался из постели, заботливо укрыл сладко дремлющую возлюбленную и поплелся на кухню. Что-то подсказывало опытному следователю – холодильник девственно чист и пуст, ни спасительных пельменей, ни плавленых сырков там не найти даже с лупой. Холодильник в квартире напротив пребывает в том же состоянии. Последние несколько дней у энчечекистов не было никакой возможности пополнить запасы продовольствия. А вчера так и вообще обмывали новые погоны Нолвэндэ в «Лепрекон-клубе», где и поужинали. Потом праздновали уже дома, позабыв о грядущем завтраке.

А скоро старший лейтенант леди Анарилотиони-младшая проснется и возжелает кушать, да и сам капитан ап-Телемнар не отказался бы от яичницы с беконом или сковородки жареной картошки. Посему он, после душа, мужественно отправился в магазин за продуктами. Готовить-то в любом случае ему. Так уж у них повелось: Эрин занимался готовкой, Нол мыла посуду – все по-честному.

Утро и в самом деле выдалось замечательное – теплое, солнечное, ветреное, именно такую погоду Эринрандир любил больше всего. Что еще нужно, чтобы почувствовать себя счастливым? Дома ждет любимая девушка, с работы не звонят, премию дали, очередное дело закрыто…

Не давал покоя лишь «страшный» сон. И вот почему: прежде всего капитан ап-Телемнар был следователем, служителем Закона, и свято чтил Порядок во всех его проявлениях, а получалось, что он вот уже больше года состоял в незаконной любовной связи и имел доступ к телу любимой без… так сказать, санкции свыше. Какой же это Порядок? Дело «О завоевании Нолвэндэ» должно быть закрыто, санкция получена, все доказательства приобщены, а так же присвоен архивный номер, и папка поставлена на полку, чтобы с чистой совестью открыть новое долгосрочное дело «О супружестве с Нолвэндэ Таурендилиэн леди Анарилотиони-младшей». Все должно быть по закону, тем более у истинного энчечекиста.

Как у каждого уважающего себя мужчины, к тому же хрен его знает сколько лет носящего погоны, у Эрина имелся хорошо продуманный план жизни на ближайшие полвека. Согласно ему, Нолвэндэ полагалось выйти за него замуж, родить как минимум троих детей, и под его чутким руководством обрести все необходимые черты, присущие Идеальной Женщине Энчечекиста. В своем воображении капитан ап-Телемнар уже нарисовал себе некий домик с большой кухней, на которой Нол, наконец-то, научится готовить всякие разные вкусности, парочку сероглазых сорванцов и саму леди Анарилотиони в халатике, обтягивающем уже довольно сильно округлившийся животик. Что-то в этом духе Эрин видел в родительском доме, где мама орудует половником и колдует над кухонным комбайном, а папа в это время клеит миниатюрные модельки корабликов. Сооружение моделей в супер-план имени капитана лорда ап-Телемнара не входило. У автора наличествовала любимая работа, которой он, собственно, и собирался посвятить все силы и энергию. Все должно быть по плану, как у добропорядочного эльфа, раз уж кто-то собрался из алкоголика-одиночки переквалифицироваться в достойного мужа и отца семейства.

Закупившись в ближайшем круглосуточном магазине, Эрин, прежде чем идти домой, не торопясь перекурил на свежем воздухе и купил свежую газету. Если ничего интересного там не окажется, то будет на чем почистить селедку.

Нол еще спала, да так сладко, что будить её казалось святотатством, и эльф решил не греметь посудой, а почистить картошку под чтение передовицы. Армейский опыт предполагал умение орудовать ножом без визуального контроля.

«Смерть столичного журналиста. Случайность или тонкая эльфийская месть?» – гласил яркий заголовок.

«А ну-ка, ну-ка! Что еще за месть?» – заинтересовался Эрин и углубился в чтение.

На этом моменте его хорошее настроение испарилось.

* * *

У тесных эмоциональных связей, таких, как между мной и Эрином, есть одно не слишком приятное свойство: если его что-то по-настоящему сильно беспокоит, то поневоле трясет и меня. Впрочем, ко всему можно привыкнуть, да и не мне жаловаться – подобные невольные встряски я устраиваю возлюбленному значительно чаще, нежели он – мне. Поэтому я не слишком удивилась своему внезапному пробуждению. Что-то очень сильно и неожиданно огрело моего лорда по лбу, фигурально выражаясь, и его ментальный всплеск заставил меня проснуться и обеспокоенно навострить уши, как в буквальном смысле, так и в ментальном.

Ничего фатального, как оказалось. Просто очередной приступ паранойи. Ему так часто кажется, что я от него сбегу, что мне больших трудов стоит и в самом деле это не совершить. Когда тебя держат слишком крепко, в какой-то момент это перестает радовать. Надежные объятия приятны до тех пор, пока в них не начинают трещать ребра и прерываться дыхание.

Проклятье! Кто, кроме него, способен одной лишь тенью мысли отравить такое восхитительное утро, а?

Я сделала вид, что сплю, и, сцепив зубы, стерпела такие… хозяйские поглаживания по животу. Не дождешься, любимый. Ты и так меня поймал, позволь уж обойтись пока без цепи и строгого ошейника, ладно?

Я перевела дух и села только после того, как хлопнула входная дверь. Стыдно сказать, но я сейчас чувствовала… почти облегчение. Я так больше не могу. Не могу притворяться, будто не слышу его мыслей, и не могу делать вид, что меня радует то, что я слышу.

С меня хватит. Либо я сегодня же соберусь с духом и поговорю с ним – спокойно и серьезно, без воплей и беготни друг за дружкой с пистолетом и наручниками, либо… либо завтра мы проснемся в разных постелях. Страх и постоянное давление способно отравить все, даже любовь. Не для того я вырвалась из-под власти мамочки, не для того зубами выгрызала свой диплом мыслечтицы и потом из кожи вон лезла, чтоб развить слабенький, в общем-то, дар до более-менее приличного уровня, чтоб теперь отказываться от всего ради безоблачного босоногого счастья на кухне с половником и животом до подбородка.

Я неровно вздохнула, смаргивая злые слезы. От расстройства у меня уже привычно заломило виски. Ненавижу притворство. Ненавижу то, чем сейчас занимаюсь. А занимаюсь я, если кто не понял, самым обычным обманом и увиливанием. Договорилась с Ытханом насчет графика дежурств и трусливо успокоилась на этом, в надежде, что все само собой рассосется. Не получилось.

Ах, балрог! Ведь смогли же как-то договориться между собой мои папа и мама! Хотя… папе, спорю на свои новые погоны, никогда и в голову не могла бы забрести мысль о том, чтобы отнять у мамы небо. Ее талант грифонолетчицы ценен только до тех пор, пока ему есть применение – они оба это понимают. И если случится война, гвардии капитан Аэриэн Канорриэн снова встанет в строй, и отец не станет ее удерживать, так же как и она не заставляет его сменить опасные будни… не будем уточнять, кого… на мирную и безопасную профессию тренера по рукопашному бою. Но они – умные и взрослые, а мы с Эрином – два гордых самолюбивых придурка, втихаря выясняющие, кто из нас круче и дурней. Разве я смогла бы потребовать, чтобы он бросил свою – нашу, Моргот его отдери! – безумно опасную, но жутко увлекательную работу ради моего спокойствия, а? Так отчего же… ах, проклятье! Просто слов нет. Я – мыслечтица, мой дар не уникален, но все же достаточно редкий и очень востребованный. Зарывать его среди кастрюль – бесчестно. На это я не пойду. Опозорить имена предков так– это уж чересчур. Я – нужна, неужели он не может этого понять? Нужна не менее, чем он сам. А что до детей… Эру, разве я против? Но почему я должна делать выбор между честью и любовью? Мы же эльфы, нам нет нужды подстраивать свою жизнь под течение времени. Мне и через полтыщи лет будет не поздно родить хоть дюжину, коли будет охота, так зачем торопиться с этим сейчас, когда я едва вышла из юношеского возраста по нашим-то меркам? Не проще ли подождать, пока я сама захочу, а?

К счастью, заставить он меня не может. А вот уговорить… за это я не поручусь.

Я могу и умею себя накручивать, эта фамильная способность передалась с молоком матери, равно как и нрав, вспыльчивость и гордость. Отцовский наследственный самоконтроль отчасти спасает, но лишь до поры. Эру, вот с кем я хотела бы поговорить сейчас! И уж кому точно пошел бы на пользу разговор с моим папочкой, так это Эрину. Но это все-таки последнее средство. А пока… пока я должна попытаться сама. Спрятать обиженное лицо и заплаканные глазки на плече отца я всегда успею.

«Вот встану сейчас, пойду на кухню и все ему скажу, – мрачно подумала я. – Вот прямо сейчас».

Мелькнула мысль о том, чтобы поклясться чем-нибудь этаким, вроде чести предков, но я ее отвергла. И правильно сделала, как выяснилось.

* * *

Почему-то капитан ап-Телемнар очень сильно рассчитывал, что та давняя история, поставившая крест на его столичной карьере, забылась и быльем поросла. Основания для таких выводов имелись вполне реальные. Ну, во-первых, его разоблачения оказались сущей правдой и, в конце концов, истинные виновники очутились за решеткой. Во-вторых, Эрин продемонстрировал всем своим недругам, что не намерен жестоко мстить обидчикам. Распадок поглотил орденоносного и неподкупного, но не слишком дальновидного сыщика аки морская пучина суперлайнер «Крайний Запад». Под крылышком у хитрого Ытхана наш честный, но опальный тратил все силы на работу и выпивку, даже и не помышляя о возвращении на орбиту большой политики. Строго говоря, Эринрандир никогда специально в политику не лез. Так уж получилось. Как это всегда бывает – дерни за ниточку, и размотается такой клубок, что под удушливой массой плохо прокрашенной шерсти последствий впору задохнуться. Капитан слишком поздно понял, что «клубочек» ему не по зубам попался. Расплата была сокрушительна, но Эрину кое-как удалось очухаться, отряхнуться и попытаться найти себя в менее опасных сферах. Вроде бы даже получилось. Старые враги должны были уже много раз убедиться, что от капитана лорда ап-Телемнара остались лишь золоченые шпоры и весьма помятая, местами траченная молью шкура во всем, что касается амбиций и честолюбия.

И вдруг из небытия и забвения, словно доха из сундука старой гоблинши, извлекается вся эта старая история и выкладывается на всеобщее обозрение. Причем за прошедшие годы она успела подгнить и изрядно пованивала.

Оказывается, на прошлой неделе, а именно – в понедельник, приезжает в Распадок некий журналист со столичного телеканала, по слухам, финансируемого чуть ли не самим Березайцем, с благородной целью изучения быта и нравов провинциальных энчечекистов. В свете недавнего скандала с самоубийством Элеммира ап-Морвениона и развернутой компанией по борьбе с извращенцами в погонах – самое что ни на есть важное задание.

Но отчего-то в областном управлении НЧЧК господин Маахов так и не появился. Странно, правда? Спора нет, быт и нравы грозных наследников Железного Маэдроса можно изучать и со стороны. Сделать, предположим, талан на дереве в сквере напротив парадного входа в управление и лорнировать в армейский бинокль всех входящих и выходящих, как это делают опытные натуралисты при изучении пугливых зверюшек и птичек. Но паладин телевещания и этого сделать не удосужился. Он почему-то в день приезда отправился в те самые места, где майской ночью капитан ап-Телемнар и старший лейтенант Анарилотиони завалили вампира, чтобы примерно в то же время суток получить шесть смертельных ножевых ранений. И так как ничего магического в преступлении эксперты не нашли, то дело передали в криминальную полицию, а кровожадные энчечекисты остались в сплошном неведении относительно несостоявшегося исследования их наводящих ужас нравов.

Кроме того, убиенный журналист целиком и полностью принадлежал к человеческой расе, что еще более удивительно. Уважаемые телеканалы и массовые издания старались не связываться с попадальцами, у которых имелся весьма неподходящий для Серединной Империи опыт работы в аналогичных службах Иномирья. СИВРские акулы пера славились не самыми чистоплотными методами сбора информации, но по сравнению с бесцеремонностью попадальцев их работа выглядела стерильной и крайне деликатной. Слава Эру, среди просочившихся сквозь Барьеры людей журналистов были единицы. Практику использования знаний и умений иномирян в добывании новостей ввел пресловутый опальный олигарх Березаец. И она оправдала себя на все сто процентов. Степень разнузданности в имперских масс-медиа повысилась в разы.

Статья, которую читал Эрин, была написана отнюдь не покойным господином Мааховым, а его коллегой-хоббитом. И в ней самым неожиданным образом то тут, то там всплывало имя капитана лорда ап-Телемнара, давались прозрачные и полупрозрачные намеки на прошлые грешки энчечекиста, всеми силами прячущего концы в воду, коварно окопавшись в провинции. Кроме того, с газетной полосы, как из решета, сыпались грязные предположения относительно личной жизни вышеупомянутого капитана.

И каждый, кто имел глаза и умел читать, по итогам статейки мог сделать вывод – кое-кто в Распадке очень заинтересован в смерти талантливого и проницательного господина Маахова. Не будем неприлично тыкать пальцем, хотя это и есть наш старый добрый знакомый обладатель позолоченных шпор и прочих регалий.

* * *

Оговорюсь сразу – следопыт из меня никакой. Из потомков воинственных Премудрых вообще редко получаются хорошие разведчики – не та душевная организация, знаете ли. В благословенные древние времена предки по маминой линии предпочитали ломиться на врага в открытую, закованными в доспехи, словно сияющие башни. Даже поговорка от тех дней осталась: «прет, как нолдо по Средиземью». То есть, напрямик и с боевыми кличами, чтоб враги ненароком не обознались. В общем-то, все верно, достаточно взглянуть на мою сиятельную мамочку. Это папуля у нас бесшумный и смертоносный, словно тень лесная, а у меня, сколько не билась, так называемый «лисий шаг» никогда не получался. Поэтому я не знаю, чем объяснить тот факт, что сидевший ко мне спиной Эрин не заметил моего появления на кухне. Наверное, настолько погрузился в себя… и в лежащую перед ним газету, что элементарно не услышал. Ну-ка, и что это мы такое интересное читаем?

Я вытянула шею и заглянула ему через плечо. И тоже – почти тотчас же – утратила связь с реальностью…

– … в перехлест через наковальню и палантиром сверху! – услышала я свой собственный голос. – Как эти твари посмели?!

– Нол?

– Пащенки Моргота и Саурона! Да их на кол посадить мало! – прошипела я напоследок и очнулась.

– Как я люблю, когда ты переходишь на квенью! – умилился возлюбленный. – Откуда цитата на этот раз?

– «Третья речь Феанора к жителям Тириона», страница 115, третий абзац сверху, – машинально ответила я. – Извини. Я не хотела подглядывать.

Не хотела, но подглядывала. Эру! Сколь велико твое милосердие, раз ты все-таки удержал меня от опрометчивых клятв и несвоевременных разговоров! По сравнению с тем, чем веяло от скромных сероватых листочков, еще пахнущих свежей типографской краской, наши с Эрином взаимные претензии – это такая мелочь, что и вспомнить стыдно. Я даже слегка покраснела от гнева на себя и свой эгоизм. Проклятье! Ему и так плохо, а еще я тут свою гордыню лелею! Как стыдно, великие Валар, какой позор!

* * *

– Это и в самом деле настолько серьезно? – спросила Нолвэндэ, умащиваясь на табурете вместе с ногами и обхватывая колени руками.

– Я знаю одно – если мое прошлое всплыло снова, значит, это кому-то очень нужно. И теперь ни за что меня не оставят в покое, – вздохнул Эрин, продолжая механически чистить картошку, аккуратно и тоненько снимая кожуру.

– Ты собираешься накормить целую казарму?

– Ох! Прости! Паучий случай!

Увлекшись самокопанием, эльф перечистил все пять килограммов. Только зря продукт перевел.

– Все равно давай поедим, – невесело усмехнулась девушка. – Война войной, а обед по расписанию. А потом нырнем в Паутину, поглядим, что там творится.

Дельная мысль напарницы пришлась энчечекисту по вкусу, хоть и боязно было совать нос в недра виртуального мира. Паутина – словно волшебный котел компании безумных чародеев – каждый кидает туда свои ингредиенты, все это кипит, а получается каждый раз по-разному. Иногда – подлинное чудо и редкий образчик Добра и Света, а зачастую – огромная куча дерьма, смердящая на весь эфир и отравляющая своими едкими миазмами окружающую среду.

– Если началась компания против тебя, то там будет много статей и ссылок на «мифрильное» дело, – резонно заметила Нолвэндэ, включая кофеварку.

– Ты права. Начнут издалека. Хотя… я не понимаю… почему снова я?

– Может быть, ты знаешь что-то такое… эдакое? – предположила девушка, затягиваясь сигареткой под чашечку кофе.

Эрин засыпал нарезанную ломтиками картошку на шипящую от разогретого масла сковородку, продолжая напряженно размышлять вслух.

– Вряд ли, – хмыкнул он и взъерошил себе волосы на макушке. – Все, что я знал, стало достоянием уголовного дела. И про темные делишки Высшего Совета Магов, и про их попытки взять под контроль производство оружия, и про их связи среди верхушки СИБ[5] и Министерства Обороны. А так же, кто и кому давал взятки, чтобы закрывались глаза на завышенные сметы расходов, и к чьим шаловливым ручонкам прилипали сытные крошки из бюджета. Одного я не успел выяснить – куда тянутся ниточки в Пиндостане.

– Ох! Даже так?!

– Задай стандартный вопрос любого расследования: «Кому это выгодно?» – и получишь вполне логичный ответ – Пиндостану, – заявил Эринрандир. – Дело так отчетливо попахивало предательством, что подсудимые заторопились признаться в коррупции и махинациях, не дожидаясь, когда вскроются факты более серьезных преступлений.

Столько лет прошло, а капитан ап-Телемнар до сих пор не любил читать газеты-ежедневники. Начинается все именно с них. Вчерашний борец с коррупцией, знаменитый журналист, раздувший скандал, к чьему шепоту, как принято считать, прислушивается сама Владычица, вдруг делает разворот на 180 градусов и со всей профессиональной ненавистью впивается в тех, кто ведет следствие. К нему присоединяются менее известные писаки-шептуны, и начинается травля. Сначала от жертвы откусывают по маленькому кусочку так, чтобы пустить кровь, а на её запах уже слетаются большие стервятники. Они откапывают какие-то неоднозначные факты из прошлого. Нет ничего предосудительного? Не беда – придумаем! Чтобы жертва оправдывалась, чтобы начала огрызаться. А если отбивается удачно, тогда берутся за близких, друзей и возлюбленных, вынуждая объект травли мучительно стыдиться самого факта своего существования.

Очень уж Эрину не хотелось опускаться до мелодраматического заявления: «Дорогая, самое время оставить меня на растерзание. Тебе со мной теперь небезопасно», или что-то в этом духе, сопровождая фразу нескрываемой скорбью во взоре. Нолвэндэ обидится и правильно сделает. Разве они не соратники, не команда? Но предупредить напарницу надо обязательно. Кончились шутки и добрые спокойные времена. Чтобы это понять, вовсе не обязательно заглядывать в Зеркало Владычицы.

Картошка, к слову сказать, получилась просто отличная, с подрумянившейся хрустящей корочкой. А запах – язык проглотить! Желудку ведь глубоко плевать на терзания и предчувствия. Под баночку «Черного Самайна» и салат из свежих огурцов любая неприятность покажется не слишком серьезной, верно?

После завтрака энчечекисты снова завалились на матрас, но уже с ноутбуком в руках и без всяких левых мыслей. Настроение было не то.

А вот результаты ползания по виртуальным ниточкам Паутины Эрина скорее удивили, чем напугали. Сеть была наполнена историями о жестоких и коварных энчечекистах прошлого и настоящего, чьими усилиями столько лет душится магический прогресс и свобода колдования под надуманным предлогом охраны общественного порядка и соблюдения законности. Уже который век под тяжелой пятой НЧЧК томятся несчастные чародеи и ведьмы, коим не дают возможности развить свои таланты во всех направлениях, ограничивая свободолюбивых колдунов презренными условностями. «Доколе?» – вопрошала прогрессивная общественность, воздевая виртуальные руки и проливая мегабайты слез над судьбами загубленных кровавой НЧЧК-ой волшебников.

Отдельно живописались леденящие кровь подробности каждодневной работы зловещего заведения. Причем в таком специфическом ракурсе, что редакция пресловутого «Тиф-ИНФО» должна была срочным образом либо подать в суд на авторов за плагиат, либо пригласить оных к себе на работу. Если принять на веру все эти заявления, то выходило, что Ытхан Нахырович ходит по управлению в коже с заклепками и с плеткой наперевес, ДОБРовцы пытают задержанных прямо в коридорах, а следователи, если не спят между собой, то регулярно покушаются на честь и невинность подозреваемых обоих полов. Часто и коллективно, не взирая на возраст и расу.

Пару раз Эрин наткнулся на заявления о том, как пристрастно было следствие по тому самому «мифрильному» делу, как предвзяты и непрофессиональны следователи, из чего следовало, что и осужденные не столь уж виноваты.

Капитана ап-Телемнара передернуло от возмущения.

– Это генерал Блах-а-Мухх ни в чем не виноват? Или Дарриэль ап-Валандир знать не знал, каким образом и по чьей вине на стратегические объекты поставляется заведомо бракованное маго-оборудование?

К слову сказать, приговор генералу Канэфрону вынесли Матроны Блах-а-Мухх, и в дополнении к относительно небольшому сроку заключения и частичной конфискации имущества, он лишился всех рангов во внутриклановой дровской иерархии. Низведение дроу – вещь страшная, и при других раскладах Эрин бы ему искренне посочувствовал. А с другой стороны, ещё бы ап-Телемнар оставался беспристрастным, когда видел, как на номерном заводе, от производительности и качества продукции которого зависит обороноспособность Империи, целенаправленно ведется магическая диверсия. И все лишь ради наживы.

– Или я ничего не понимаю, или готовится большая провокация в отношении НЧЧК, – заявила Нолвэндэ. – А теперь снова зададим главный вопрос следствия – кому это выгодно?

– Да кому угодно, начиная от Пиндостана, заканчивая частью верхушки СИБ, – усмехнулся Эрин.

– Может, хотят сместить руководство НЧЧК? – предположила мыслечтица.

– Тогда проще обвинить его в коррупции, начать независимое расследование, – рассуждал следователь. – Механизм отработан до автоматизма: на время расследования прежнее руководство отстраняется от работы, затем или действительно находится компромат, или же разбирательство затягивается на срок достаточный, чтобы временные заместители сумели как следует прижиться в новых креслах и стать незаменимыми работниками. Тут что-то иное.

– Что?

– Понятия не имею. Будем наблюдать и помнить об осторожности, – улыбнулся невесело Эринрандир. – Меня смущает этот околосексуальный уклон обвинений. Не похоже на наших.

– На каких это «ваших»? – удивилась Нол.

– Шишек из Имперской Безопасности, слишком тесно повязанных с Высшим Маго-Советом. Я уверен, отмашку начать компанию против НЧЧК дали именно они.

В голову к ап-Телемнару лезло слишком много мыслей и предположений, чтобы как следует сосредоточиться. Он начинал медленно закипать от гнева. В кои-то веки его жизнь наконец-то наладилась, появился смысл и цель существования. И тут на тебе – ломай голову над тем, как снова не попасть под колеса государственного заговора…

«Опять?! – мысленно воскликнул он. – Опять заговоры мерещатся? А в «Ёлочки» не хочешь? Лечить паранойю?»

– Не злись, – примирительно мурлыкнула девушка и потерлась щекой об щеку Эрина. – Давай куда-нибудь сходим, отвлечемся, а заодно проветрим мозги, чтобы лучше думалось.

Идея подкупала своей новизной, и Эрин тут же набрал номер Меноваззина:

– Что делаешь, Темный Брат?

– Еду к тебе, Светлый, с Аминаллоном и Тылпахашем. Лето на дворе, а мы еще на речке не были, – сообщил дроу. – Собирайтесь там с леди Нол и выходите к началу пешеходной зоны, мне уже надоело козырять удостоверением.

Редкий случай, когда приглашение спецназовца прозвучало столь своевременно. Обычно дроу так и норовили нагрянуть неожиданно в гости. В основном, чтобы застукать Светлых родственников на горячем и получить новый повод насмешничать. Над Эринрандиром, естественно. Какому же дроу придет в голову доставать своими шуточками женщину? Еще Матронам пожалуется. А Нолвэндэ такая – она может.

– Надеюсь, Тылпахаш сегодня без своей барышни? – на всякий случай уточнил энчечекист.

– Не-е-е! – расхохотался дроу. – Нам сегодня никого, кроме леди Нол, не нужно.

Голосистая и темпераментная орчанка превращала в балаган любое мероприятие: она одновременно ела, пила, пела, танцевала, учила мужчин правильно играть в футбол, воспитывала, заботилась и сплетничала о своей многочисленной родне. Скорость и плотность словесного потока, ею извергаемого, сшибала с ног и повергала в эмоциональный шок даже товарища Шрака.

– Замечательно. Жди нас, – сказал Эрин и отключился.

– Гюльчи не будет?! – с надеждой спросила Нолвэнде.

– Слава Эру! Все, как ты и хотела, дорогая. Отвлечемся и мозги проветрим, – усмехнулся эльф и нашел губами губы любимой. – Давай ты пожелаешь, чтобы вся эта история с заговором против НЧЧК нас миновала?

– Я и так этого хочу больше всего. Все будет хорошо.

Но видимо, лимит исполнений желаний леди Анарилотиони исчерпался предпоследним из них.

* * *

Во славу окончательно наступившего лета я облачилась в сарафан и сандалии, предоставив Эрину честь тащить рюкзак с полотенцами, и даже свой «Куталион» ему торжественно вручила. Уж на что я милитаристка, а даже меня постоянное ношение военизированной сбруи иногда утомляет. Из здоровых энчечекистских развлечений я сегодня планировала участвовать только в традиционной стрельбе по банкам и купании, а с мячиком пусть мужчины возятся на травке. Разумеется, сарафан был достаточно длинным, ибо приличные эльфийские девушки не демонстрируют свои ноги всем желающим, даже братьям по оружию. И – увы и ах! – пришлось даже купальник надеть.

– Мясо взяли? – спросила я, поприветствовав коллег и плюхнувшись на сидение.

– Обижаешь, леди Нол, – хмыкнул Меноваззин. – И шампуры взяли, и мангал, и даже гитару Тылпахаш притащить не поленился.

– И пиво тоже, – добавил его близнец. – И безалкогольное не забыли. Что еще желает леди?

– Леди желает развлекаться, как подобает кровавым энчечекистам, – фыркнула я.

– Допросы и пытки? – хищно улыбнулся Аминаллон.

Мы все разом, не сговариваясь, хрюкнули.

– Я, вообще-то, имела ввиду – пострелять, – я весело покосилась на Эрина.

– Опять на выбывание? – уточнил Меноваззин.

– Ага, – я кивнула. – Я быстренько вам продую и пойду купаться, а пока вы будете пинать бедный мячик, займусь шашлыком. Кстати, о шашлыках. А что наш Вуз? Опять в городе К?

– Не опять, а снова, – хихикнул дроу. – Сейчас братец расскажет. Ну, поехали.

* * *

Переговоры Матрон семейства Ушшос-Нах с Леди Кранн-Тецц тянулись вот уже целый год, в течение которого бывший славный дриадолюб накатал своим джипом глубокую колею между Распадком и Колдубинском. Все выходные он проводил в обществе несравненной девицы Сулемы, не считаясь ни с временными, ни с материальными затратами, тем самым в очередной раз подтверждая общественное мнение относительно серьезного подхода дроу к любви. Несчастные покинутые Вузеллином барышни активно страдали, а убедившись, что абонент совершенно недоступен, тихо и решительно выходили замуж, обрекая Распадок на очередной дриадский демографический взрыв. И лишь Грушенька Солончак продолжала цвести радостными улыбками и совершать набеги на бар «Ночной бабочки». Эрин пришел к выводу, что Вуз в свое время познакомил их с тайной целью – навеки отвадить Светлого сородича от общения с дриадами. Надо сказать, у него получилось на славу.

– В прошлый раз они поругались, теперь Вузеллин поехал мириться. С букетом, конфетами и золотым браслетом.

– Да-а-а-а? А я думал, что у ваших не ругаются, – изумился Тылпахаш.

– А сразу пытают и убивают? – хихикнул Аминаллон.

– Нет… ну….

– Отбрось стереотипы и открой для себя истинные ценности дровского менталитета. Ибо взаимоотношения полов в нашем древнем социуме предполагают огромное разнообразие нюансов.

– Не умничай, тебе не идет, – фыркнул Эрин, оборвав глубокомысленное вещание Меноваззина. – Ну, поругались парень с девушкой, бывает. Теперь помирятся…

– И будут дальше гулять за ручку по окрестностям Колдубинска.

Нолвэндэ прикрылась ладошкой и захихикала. Оно и немудрено. Вообразите себе двухметрового здоровенного спецназовца с бицепсом в обхвате, как девичье бедро, с повадками дикого хищника, и в веночке из василечков, с придыханием внимающего щебетанию невинной девы в аптекарском прикиде. Зрелище незабываемое. А если еще хоть раз довелось увидеть, какие татуировки украшают могучую спину и грудь ДОБРовца, то мысль о романтических и совершенно невинных прогулках под луной покажется вам на редкость экзотичной.

– Вот шо с дровями делает любовь, – заметил орк. – Как же он без этого самого… ну без… ну вы поняли… обходится?

Он явно смущался употребить при эльфийской барышне орочье народное слово, обозначавшее то самое, что должны были понять дроу. Другого в этом древнем языке просто не существовало. Там каждое слово короткое и емкое, прекрасно отражающее суть. И когда кто-то переходил на орочий, то это означало одно – разумное существо достали до самых печенок.

– А чего такого? – спросил Меноваззин.

– Так раньше Вуз не пропускал ни одной юбки. Окучивал каждый цветочек.

– Тылпа, ты меня удивляешь, – хмыкнул дроу. – Ты же криминалист, химию учил, расовую биологию тоже. Любовь – это химический процесс. Клац! – и пошла цепная реакция. Гормон, медиатор, электрохимические процессы и остальная лабуда из пробирок. Перемкнуло нашего Вуза чисто конкретно. У наших это выглядит жестко и откровенно. В отличие от Светлых родичей, которые умудряются не замечать очевидного.

– Какой ты циничный, – укорил его орк. – А над чьими стихами о страданиях неразделенных чувств рыдают поколения школьниц?

Тылпахаш ничуть не преувеличивал. Точно так же, как сирено-наядское творчество подарило миру неисчислимое множество печальных мелодрам и тонны слезодавильной литературы, темноэльфийские поэты-лирики всегда возносили на пьедестал жестокие страдания безнадежно влюбленных. И не было в этом мире ни одного мальчика или девочки любой расы, кто хоть разок не окропил горючими слезами томик в сине-черном переплете.

Но спецназовец сумел выкрутиться:

– Это же искусство, а, следовательно, фантазия автора. Выдумки – эта ваша дурацкая любовь!

– Мерз-с-с-ский дроу! – хором прошипели все остальные пассажиры, и даже его брат-близнец, благодаря чьей находчивости и смекалке Эрину удалось открыть тайну сиреневых ирисов.

В ответ Меноваззин демонически расхохотался и врубил на полную мощь «Баньшштайн», подводя итог возвышенной беседе соратников по борьбе с мажеством.

При общении с дроу надо всегда помнить, что они ничего не говорят просто так. И это вовсе не паранойя. Бессмысленно молоть языком они вообще не умеют. Так сложилось исторически. Когда каждое словечко может стать поводом для скандала и поединка, когда тайны клана превыше жизни и выдать их – самое страшное преступление, когда с младенчества Темного эльфа учат молчать и слушать, то удивительно другое – как они умудряются еще и шутки шутить.

* * *

По прибытии на место я уже успела слегка пересмотреть свои планы на день и, пока мужчины занимались обустройством бивака, решила не терять времени даром и приступить к осуществлению задуманного. Упорно карабкающееся к зениту солнышко победило эльфийскую скромность и благородные порывы помочь товарищам. В итоге я сменила сарафан на более-менее приличную комбинацию из купальника и парео и отправилась плескаться сразу, не дожидаясь турнира «вольных стрелков». И ничего непристойного. Ноги-то прикрыты! А на комментарии за спиной я уже насобачилась отвечать молчаливой демонстрацией кулака.

Впрочем, заплывами я решила всерьез не увлекаться – все-таки вода еще не успела как следует прогреться, да и невежливо это – сама громче всех кричала: «давайте постреляем!», и вдруг устроила тут себе пляжный сезон. Наплещусь еще.

К расставлявшей пустые банки компании я присоединилась, роняя капли с мокрых волос и обмотав бедра полотенцем. Сражаться с прилипающей к влажным ногам и без того полупрозрачной тканью пляжного платка под ревнивым взором возлюбленного – это какие-то слишком уж экстремальные удовольствия. А полотенце большое. И непрозрачное. Вот высохну, тогда и красоваться буду.

– Как водичка? – поинтересовался Меноваззин, выравнивая наши «мишени».

– Бодрит! – отозвалась я.

«Заметно», – с легкой угрозой встрял Эрин, посматривая на облепивший мою грудь купальник.

Я ответила провокационным фырканьем.

«Глазеть – некрасиво, сударь. Ай-ай-ай. Лучше б сигарету прикурил девушке».

«Нарываетесь на допрос, сударыня?»

«А почему это сразу я? – Я многообещающе ухмыльнулась. – У меня к вам тоже есть ряд… вопросов. В конце концов, технику надо совершенствовать».

«Что это, вызов?»

«Не-а. Вот ты меня сначала в стрельбе обойди, а потом и допрашивай».

«Ну, это не сложно».

«Проверим? – Я покрутила на пальце «Куталион», копируя все последние пиндостанские боевики скопом, и подмигнула: – А? На спор?»

«Искушаете, леди? – зловеще прорычал суровый капитан и состроил зверскую и злодейскую гримасу. – На что спорим?»

«Ну-у, – я осторожно огляделась и, пока никто не видел, этак задумчиво облизнула губы самым кончиком языка. – Если по недосмотру Валар ты вдруг выиграешь, то, так и быть, допрашивай, кровожадный наймит режима и душитель свободы колдования. Если, конечно, сможешь поймать».

«Заманчиво. А если проиграю?»

«О! Ну разве я не сказала? У меня к тебе масса вопросов накопилась… каверзных. Так что придется отвечать. И ты ответишь, не сомневайся. На все-все. Я же тоже умею… допрашивать».

«Идет!» – будущая жертва допроса с пристрастием кровожадно ухмыльнулся в лучших энчечекистских традициях.

«Знала, что тебе понравится». – Я оскалилась в ответ.

Ну вот. Улыбается, адреналин кипит, глаза сверкают этак многообещающе, и прищур характерный. А всего-то и надо было, что насмешливо улыбнуться и кой-чего пообещать. И все – растаяли утренние погребальные настроения, как туманные мороки над болотом. Стрельба, соревнование, возможность поиграть мускулами, много мяса, еще больше пива и неплохие перспективы на вечер – что еще нужно для улучшения настроения?

Смех смехом, но за дело мы оба взялись всерьез. Прежде чем устраивать финальный светлоэльфийский междусобойчик, надо было сперва обойти соперников. С Тылпахашем особых проблем возникнуть не могло – орки, при всех достоинствах этой расы, редко бывают хорошими снайперами. А вот дровские братцы – это уже серьезней. Но, с другой стороны… у Эрина – огромный, еще армейский, опыт… и вообще! Не дроу, какими бы они ни были стрелками, с ним соревноваться! Во всех отношениях. Вот.

А я – что же я, по-вашему, зря целый год из ДОБРовского подвальчика практически не вылезала? Сколько раз возлюбленный практически силком вытаскивал меня из тира, по дороге выкручивая из пальцев намертво зажатый там пистолет? За год даже медведя можно научить танцевать, было бы желание и упорство. Тренировки – наше все, главное – регулярность и самоотдача, да. А уж упрямства мне не занимать, да и наследственность, с какой стороны не глянь, отменная. Это под насмешливыми взглядами мамули и братцев я лупила по три обоймы в белый свет, а без высокомерных родичей поблизости – совсем другая песня. Тем более, что и приз, знаете ли… Но все! Следует щадить чувства не вкусивших скромных радостей простого эльфийского быта, а потому я умолкаю.

Так, значит, главное – выбить дроу, а потом можно и сдаваться. Но не сразу, конечно. Я еще потрепыхаюсь.

Вопреки прогнозам, первым выбыл не Тылпахаш, а Меноваззин. ДОБРовец с досадой вздохнул, сошел с рубежа и целенаправленно отправился к пакетам с соком. Увы ему! – по предварительной договоренности, именно первый выбывший и должен был лишить себя пивных радостей, дабы отвезти по домам остальную компанию. Наблюдать это душераздирающее зрелище было выше моих сил. Заменив обойму, я окликнула дроу:

– Ваз! Ты чего это к соку тянешься? Бери пиво и прекрати переводить продукт без толку!

– Но…

– Никаких «но». – Я фыркнула. – Обратно я твою красавицу поведу. Я сегодня желаю быть доброй и… э-э… доброй. Вот.

– О светоч милосердия! – Меноваззин воздел руки к небу и просиял. – О средоточие благородства и доброты! Скажи мне, как недостойный сможет воспеть твою щедрость?

– Ну… – Я довольно ухмыльнулась. – Ты можешь встать на колени и три раза стукнуться головой об землю, а потом – облобызать мою сандалию, хотя… – Я покосилась на мрачно улыбающегося Эрина, поигрывающего пистолетом, – наверное, лобызание все-таки будет лишним. Так что я сегодня не только светоч милосердия и средоточие благородства, но и образец скромности и достоинства. Цените!

– Ценим, – с ужасающей серьезностью закивал Меноваззин. – Воистину, о леди!

– Чем только не пожертвуешь ради счастья товарищей, – умиленно воскликнула я, глядя, как дроу нежно обнимает банку «Черного Самайна». – Итак, господа офицеры, продолжим?

И продолжили. Следующим вполне закономерно выбыл Тылпахаш, присоединившийся к азартно болеющему за каждого по очереди Меноваззину. Целиться, стрелять, и, тем более, попадать сразу стало в два раза сложнее, потому как теперь болельщики радостно вопили в две луженые глотки.

Аминаллон держался до последнего, но не тут-то было. Когда подошла моя очередь, я изобразила героическую гримасу и, в лучших эльфийских традициях воззвав к Манвэ, попросила Владыку Ветров направить мою руку. Должно быть, мольба была услышана, и я обошла дроу на целую банку.

– Вот так-то, – снова самодовольно крутанув на пальце «Куталион», ухмыльнулась я. – Вполне закономерный результат.

– Посмотрим, как ты запоешь сейчас. – ДОБРовец показал мне язык и насмешливо прищурился. – Финальная драчка между двумя Светлыми! Ха! Да разве ж можно пропустить такое зрелище?

– Вот-вот, посмотрим, – поддержал брата Меноваззин. – Нол, я болею за тебя!

«Ну что, моя леди, вот и остались только мы двое, – угрожающе протянул мой соперник и вновь прищурил синий глаз. – Не страшно?»

«Сумеречных бояться – в лес не ходить», – не смутившись, процитировала я известную поговорку Первой Эпохи и лихо подмигнула.

«То-то ты так и норовишь в лес удрать. Думаешь, в следующий раз не найду?»

«Захочу – век искать будешь и не найдешь». – Я заменила обойму снова, а вслух сказала: – Ну, что? Где там моя группа поддержки?

Близнецы послушно попытались изобразить что-то вроде танца хинтайских болельщиц с задиранием ног и потрясанием плечами. Тылпахаш принял сторону Эрина и испустил урукхайский боевой клич «Маздай!».

– Дистрой! – немедленно парировали дровские братцы и заулюлюкали.

– Прекращайте, а то сейчас попадальцы с дубьем сбегутся, – фыркнул Эрин. – Решат, что мы тут исторической реконструкцией балуемся.

– А что? – цинично ухмыльнулся Меноваззин. – Попаданочки тоже бывают миленькие, особенно эти, в занавесочках.

– В кожаных штанишках тоже ничего, – фыркнул Аминаллон. – И с накладными ушками.

– Дриад вам мало, растлители малолетних, – осуждающе проворчал Тылпахаш, за что удостоился моей благодарной улыбки. Орки в большинстве своем – ребята строгих правил, и беспорядочный, а тем более, межрасовый секс осуждают.

– Казарма, ма-алчать! – гавкнул на разгулявшихся дроу Эринрандир, заметив, как меня перекосило от упоминания дриад. – Дзира на вас нет. Уж он бы вам показал попаданочек, в занавесках и без.

– Действительно, парни, уймитесь. – Я примирительно помахала пистолетом. – Дайте уж отстреляться, что ли…

– Все, Нол, мы уже заткнулись, – хихикнул Меноваззин. – Не смеем мешать светлоэльфийским разборкам.

«Готов?»

«Всегда… солнышко».

Ах ты, гад!!! Я отреагировала именно так, как он и рассчитывал. Промазала целых два раза из пяти.

– У-у-у… – возмущенно провыли дроу слаженным дуэтом. – Нол, ты окривела, что ли?!

«Ну, ты мне за это ответишь!» – прошипела я и немедленно протранслировала под руку напарнику, как именно он мне ответит и сколько раз.

Вот так! После выстрелов Эрина из пяти банок одна осталась стоять, нетронутая.

– Ап-Телемнар, ты окосел?! – зарычал орк. – Я ж на тебя поставил!

– А ему солнышко в глаза попало, – мурлыкнула я, дожидаясь, пока Аминаллон поставит новые мишени. – «Может, их тебе завязать?»

«Отличные идеи подаешь, дорогая. Непременно завяжу. Тебе».

Тьфу! Опять три из пяти! Я закусила губу, чтоб отвлечься от прозвучавшего прямо в мозгу смешка с этакой хрипотцой. Сейчас буду мстить! Да.

«А я тебя и так достану. На ощупь».

Х-ха! Две из пяти! Да мы, никак, сравнялись? Вот что значит – перенять метод.

– А, может, это заразное? – Меноваззин аж попятился в притворном испуге. – Светлоэльфийское косоглазие?

– Передается воздушно-капельным и… – Аминаллон демонстративно прервал свои предположения на самом интересном месте.

«Может, сдашься?» – подначил меня Эрин.

«Когда это я сдавалась без боя?» – парировала я и прищурилась. Ладно, сейчас я вам покажу косоглазие…

«А я тебе напомню», – пообещал напарник и, пока я целилась, действительно напомнил день, дату и время. Тенгваром по бедру. Зануда!

«Фэ! Нечестные методы!»

«Зато надежные».

«Да ладно, надежные! Смотри». – И я гордо кивнула на весь пяток простреленных банок.

«Ага, так значит, решила не поддаваться?» – Эрин ухмыльнулся и повторил мой результат.

Болельщики заинтересованно притихли.

«Ни за что!»

Пять из пяти! Ха!

«Ну, что? Сможешь лучше – или сразу признаешь поражение?»

«Удивлять тебя – это так приятно, дорогая».

И верно, удивил. Я, изумленно распахнув глаза, наблюдала, как напарник четко кладет банки одну за другой. Прямо в дырки от моих пуль.

– Ну, и что теперь? – поинтересовался Эрин, выгнув бровь на мою реакцию.

– А теперь – последний раунд! – вмешался Тылпахаш. – А то вы тут до следующего утра будете выяснять, кто из вас круче.

– Точно, – поддержал орка Аминаллон. – Значит так – берем одну мишень и лупим по очереди. Кто попадет в центр «самайновского» логотипа, тот и победил.

– Третья струна арфы? – уточнил Эрин. – Идет!

– Идет, – эхом повторила я. – Давай теперь ты первым.

– Как хочешь, – пожал плечами напарник. Выстрелил и, разумеется, попал.

Я прицелилась, выстрелила и, конечно, попала тоже. Только во вторую струну, а не в третью. Ну, я думаю, объяснять, почему, совсем необязательно, верно?

«Лицемерка, – ухмыльнулся Эрин. – Поддалась все-таки».

«Вовсе нет, – неубедительно соврала я. – Давай, докажи это!»

«Зачем доказывать? Сама все расскажешь».

Ну, расскажу. Ну, сама. Я улыбнулась и отдала Меноваззину пистолет. Дроу благородно предложил привести оружие в порядок, а я не гнушаюсь принимать помощь в таких вещах. Иногда.

Ну, поддалась. Но ведь в том-то и соль этих игрищ. Поддавалась не только я. И мы оба это знаем.

* * *

После стрельбы энчечекисты решили попинать мячик. В очередной раз покрасоваться силой и ловкостью перед девушкой и, к тому же, выпустить пар и агрессию – священное право каждого мужчины. Нолвэндэ даже спорить не стала, она расположилась в сторонке и, лениво потягивая сок, предоставила благородным рыцарям сыска полную свободу лупить друг дружку, валяться в грязи и весело ругаться нехорошими словами.

Правила были просты и незамысловаты: пара дроу против эльфа и орка, мяч один, вместо ворот две пивные банки. Кто перенесет мячик за условную линию, тот и победил. Но близнецы сильны, словно молодые буйволы, и понимают друг друга с полувзгляда, а Эрин с Тылпой встали в пару впервые. Зато у ап-Телемнара отменные реакция и глазомер, а орк бегает что твоя антилопа. Захочешь – не догонишь.

Нолвэндэ демонстративно никого из игроков не выделяла и особого предпочтения кому-то не отдавала. Хлопала в ладоши на любой хороший бросок, явно получая удовольствие от зрелища сугубо мужских силовых игрищ, параллельно занимаясь приготовлением мяса. Эрин уже успел узнать, что при полнейшей кулинарной беспомощности его возлюбленная гениально жарит шашлыки. Так что ей еще предстоит вкусить от красочного дровского славословия в свой адрес. Близнецы будут каждый проглоченный кусок сопровождать неприличными стонами и воплями удовольствия, осыпать девушку комплиментами и наперебой просить раскрыть страшную тайну светлоэльфийского рецепта. Хотя самая заслуженная похвала может прозвучать только из уст Тылпахаша. Из всех волшебных рас орки лучше всех готовят мясо. Так… хм… исторически сложилось. И вот, если раскосые хищные зеницы криминалиста станут масляно-ласковыми, и он начнет урчать по-кошачьи, при этом облизываясь, значит, его придирчивый желудок удалось таки ублажить. А так оно и будет, скорее всего. Иначе он бы прихватил с собой либо сестру, либо Гюльчи, для готовки и последующей уборки. Когда во время праздников орчанки регулярно подносят мужчинам маленькие серебряные рюмочки с холодной водкой – это искупает весь их неуемный темперамент и болтливость. Впрочем, данное священнодействие происходит в полнейшей тишине. Мудрая народная традиция, однако. На дне рождения у Ытхана Нахыровича подобным образом надиралось до свинячьего визга все управление поголовно, даже малопьющие гномки и хоббитянки. Благо, торжество приходится на разгар лета, и гости благополучно залегают прямо на газоне и под деревьями в саду.

Политкорректно остановившись на ничьей, энчечекисты с воем и улюлюканьем нырнули в речку, своими воплями и гоготом распугав всю рыбу на километр вверх и вниз по течению. А ну-ка не испугайся, когда эдакие слонопотамы устроят себе в удовольствие водное поло.

И вот спрашивается: где тут взрослые, ответственные и серьезные мужчины, занимающиеся важным и опасным делом поддержания правопорядка? Ах, это те, которые бесятся, словно дети, и норовят стянуть друг с дружки трусы, время от времени стыдливо сверкая голыми задницами перед строгой эльфийской девой? Ну да, ну да! Они самые!

Они же потом подчистую сожрут все мясо, выдуют все пиво и будут еще песни орать на весь лес, некоторые из которых весьма непристойного содержания.

Прямо даже и не скажешь, что кровавые энчечекисты они, душители магических свобод, сатрапы и через раз тираны и деспоты. Как обманчиво порой бывает первое впечатление.

А потом двое из них – беззаботный синеглазый мальчик и смеющаяся девочка с косичками, вернутся домой и будут любить друг друга на широком двуспальном матрасе, специально для этого дела и купленном, ибо казенные диваны – это ж какой-то караул, до того узкие и жесткие.

Глава 2 Распадок. 15 июня

«Нас утро встречает прохладой…» поется в старой доброй гоблинской песне. Однако утро понедельника не отличалось ни прохладой, ни свежестью. Напротив, на город навалилась вдруг удушающая жара, при мысли о которой даже смотреть на форменный китель было страшно. Поэтому, на скорую руку готовя завтрак из остатков картошки, Эрин мурлыкал себе под нос хинтайскую народную «Солнце встает над рекой Ху-ан-хэ».[6] Погода очень сильно напоминала те незабываемые места Поднебесного, где довелось побывать бывшему разведчику ап-Телемнару. Идти с портретом Ытхана на работу он не собирался, а вот наплевать на устав и ограничиться легкими штанами и рубашкой с коротким рукавом – очень даже. Вот если бы с этого понедельника Эринрандир ап-Телемнар носил новые погоны, то оделся бы как положено, а так… обойдутся строгие начальники. То, чего нельзя майору, можно капитану, не так ли?

– Хорошо тебе, – проворчал он выползшей из ледяного душа Нолвэндэ. – Ты в юбке. Ветерок задувает и не так жарко, а тут закрытые туфли надевай, носки, брюки, рубашку, да еще и китель, чтобы не светить на весь Распадок оружием.

– О да! Тяжела мужская доля. Покуда я на тебе ничего, кроме трусов, не вижу, – отозвалась мыслечтица. – А нам скоро выходить.

– Поспорим, кто быстрее будет одет и готов идти на работу? – ухмыльнулся Эрин.

– Опять твои казарменные штучки с горящей спичкой? Я так не умею.

– Не умеешь – научим, не хочешь – заставим.

Ему страшно нравились эти полушуточные утренние перебранки, ведь они случались не так часто, как обоим хотелось бы. Выходные у них с Нол совпадали довольно редко, а в будние дни каждый спал в своей квартире, хотя завтракали и ужинали всегда вместе.

На улице утро встретило энчечекистов духотой и безветрием. Словно неведомое огнедышащее чудище придавило горячим брюхом Распадок, суля горожанам массу неприятных впечатлений от наступившего дня.

Вообще-то это классика жанра: утро, понедельник, срочный вызов к начальнику и новый виток неприятностей для главного героя. Аж противно! Никакого разнообразия, ни шагу в сторону от канонов. Казалось бы, и мир волшебный, и герой – эльф весь из себя, а на работу ходи каждый день, в отпуск не пускают, повышения не светит, денег вечно не хватает, любимая девушка замуж идти отказывается, враги плетут заговор, паранойя крепчает, понедельники случаются регулярно, а начальство само не знает, чего ему надо. Засада какая-то вселенская, а не жизнь. А может быть, и правда, везде одно и то же, только уши разной формы и названия денежных единиц другие?

Оттого и страдают попаданки, особенно те, кто никогда и не помышлял о бегстве из своего мира. Думают – опа! – другой мир, здесь все по-иному – деньги отменили, волшебники все блага земные наколдовывают задарма, а прекрасные эльфийские принцы спят и видят, как бы затащить в постель такую необычную иномирянку. А тут и деньги в ходу, и товарно-денежные отношения в почете, да и у принцев своих проблем с принцессами хоть отбавляй, не до смертных девиц как-то. В свою очередь, попадальцы мужеского полу сразу начинают грезить о славных подвигах, как минимум, или о прогрессорстве, как максимум. Ну, осчастливить, стало быть, хотят Серединную Империю своими знаниями о правильном социальном устройстве мира и технических достижениях. А когда узнают, что экологически безопасное топливо здесь уже давно в открытой продаже, бытовые отходы успешно утилизируются, а в Пиндостане президента клонируют уже не одну сотню лет, сразу сникают и падают духом. С подвигами дело обстоит еще хуже. Их же надо совершать в основном на рабочем месте, как, собственно, и во всех остальных сопредельных мирах, а для романтичных попадальцев это слишком просто и банально. Вот и рвутся они на поиски достойных свершений, вроде журналистского расследования неблаговидных поступков аборигенов.

В древности проще было – иномирян с огромным удовольствием кушали гоблины. Нынче повсеместно гуманизм и цивилизованность, а у попадальцев остался только один естественный враг – вампиры. Для кровососов хомо сапиенсы не более чем пища. А для всех остальных волшебных рас – головная боль и обуза.

Еще на подходе к управлению Эрина настиг телефонный звонок от Брюса Уилкина из криминальной полиции. С недавнего времени от одного только звука его голоса у эльфа начинала от боли раскалываться голова. Ведь пришлось держать обещание и знакомить его с товарищем Шраком. А что такое знакомство двух гоблинов? Вот именно! Страшная по масштабам и последствиям пьянка, жертвой которой, невзирая на опыт, пал капитан ап-Телемнар. Его счастье, что той ночью Нолвэндэ дежурила и не видела легендарного восползания по пяти ступенькам и медленного аллюра иноходью на четвереньках от входной двери к унитазу.

– Эрин, ты должен приехать ко мне в отдел! – решительно потребовал полицейский. – У меня из-за тебя неприятности.

– Какие у тебя могут быть из-за меня неприятности? – поморщившись, проворчал эльф, вполне себе догадываясь о природе проблем, возникших у Брюса.

– Про Маахова слышал?

– Довелось.

– У него при себе чемоданчик был, а в нем весь твой послужной список, начиная с Хинтайского пограничного инцидента. Газетные вырезки, распечатки из Паутины, какие-то странные досье. Я тут о тебе много нового узнал, кстати. А правда, что ты награжден…

Но Эрин его перебил на полуслове:

– Брюс, ты хочешь сказать, что Маахов притащился в Распадок исключительно ради меня?

– Получается, что так, – согласился полицейский. – Теперь меня без остановки пинают «шишки» из Столицы, требуя быстрейшего раскрытия дела и поимки преступника. Сегодня уже дважды звонили из Комиссариата по делам иномирян. Тебя жаждут подставить.

– Я уже догадался, – хмыкнул ап-Телемнар.

Не то, чтобы он был такой беззаботный или отчаянно смелый, просто эта попытка была настолько неуклюжа и смешна, что её не следовало принимать всерьез. Провокация, не более, пусть даже очень и очень неприятная.

– А еще сегодня приезжает парень из столичного полицейского управления. Контролировать следствие, – с нескрываемым возмущением сказал Брюс. – Светлый эльф, между прочим.

– Ну и что?

– А то, что тебе с ним и возиться! – рявкнул взбешенный недогадливостью энчечекиста Уилкин. – Мне тут только эльфа не хватало пресветлого.

– Брюс! Куда я дену твоего парня? Себе на шею посажу?

– Засунь его себе…

Эрин отрубил связь и пожелал всему полицейскому управлению и лично товарищу капитану Уилкину щедрого и бурного интима со столичным начальством в самых неожиданных сочетаниях.

– Интересно, там нигде рядом с трупом не было надписи кровью: «Здесь был Эринрандир ап-Телемнар»? – ядовито поинтересовалась Нол. – Сделанной пальцем. Чтобы еще и отпечатки твои были.

– Сам удивляюсь, – согласился следователь. – Настолько откровенная подстава. Дешевка.

Если убийство Маахова не чистейшей воды случайность, то оно – всего лишь отвлекающий маневр, и где-то рядом зреет настоящий нарыв, полный гнойной подлости. Несмотря на жару, Эрин поежился от холодка, пробежавшего по спине.

А ведь понедельник только-только начался.

Не успели они с Нолвэндэ дойти до своего кабинета, как понедельник продолжил победную поступь, явив свою сущность срочным вызовом к Ытхану Нахыровичу.

Опять же! Такая банальность – начальство желает видеть в самый неподходящий момент и в самых резких выражениях, словно у Эрина за спиной крылья, и он не ногами идет на работу, а летит, точно почтовый голубь, по первому зову.

– Удачи! – ласково шепнула Нол. – Я тебе чай со льдом сделаю. Беги.

Ытхан лакал из литровой кружки ледяной квас, обмахивался черным кружевным веером и, надень на него дамский парик, выглядел бы как оперная примадонна после премьеры – потная и пунцовая, но довольная орочья рожа его лоснилась.

– Доброе утро, Ытхан Нахырович! А можно меня не дергать сразу по приходу? Я ж вроде не опоздал…

– У меня для тебя сюрприз! – заявил орк, похлопывая ладонью по папке на завязках из картона уныло-голубого цвета. – Даже целых два.

Было что-то до боли знакомое в его голосе, кроме старого доброго злорадства прожженного пакостника. Эрин повернул голову и увидел сюрприз номер два, сидящий на уголочке кожаного дивана. У него, а, вернее, у неё, были широко распахнутые глаза бирюзового цвета и темные локоны оттенка горького шоколада, а еще персиковой бархатистости щечки, пухлые губки и пушистые ресницы. Сюрприз сложил ладошки на коленках и старался громко не дышать.

– Шозанах? – ошеломленно спросил энчечекист, так и норовя протереть глаза на предмет галлюцинаций. – Смиялсо фсем офисом.

– Язык попридержи, хам ушастый, – рявкнул Ытхан и с такой силой впечатал ладонь в столешницу, что по лакировке пошли мелкие трещинки. Он очень не любил, когда подчиненный употребляет всуе олбанский. – Девушку зовут Тавариль, и она с этого мгновения твоя стажерка. Выпускница юридической академии, диплом правоведа с отличием, стихийный маг 6-го ранга.

Эрину стажерка сейчас была нужна как дырка в голову. Тем паче, маг самого низшего уровня, красавица и отличница.

– Адаманда Норринс сейчас без напарника, – напомнил он вежливо, продолжая изучать голубоглазое чудо в оливковом шелковом платьице в премиленький горошек, но не торопясь отвечать на приветливую улыбку. – У Лидо сына Каина тоже давно не было стажера.

– Ельфей к ельфям, гномей к гномям, а дровей к дровям, – назидательно процитировал Ытхан Нахырович любимую присказку генерала Тимучина, упуская из виду, что знаменитый завоеватель применял подобный принцип исключительно для упорядочивания массовых воинских захоронений. – Вы с Нол у нас единственные Светлые во всем управлении следователи. К кому же, как не к тебе?

– К нам, – уточнил Эрин.

– К тебе, ап-Телемнар. Нолвэндэ у нас нарасхват, ей некогда будет.

– А мне, значит, нечем больше заняться, кроме как сопли подтирать?

Тон эльфа начальству не понравился, и Ытхан счел необходимым надавить на упрямого следователя массой. Для этого он встал из кресла, заполнив своей персоной практически все пространство обширного кабинета. Как у орка получался этот оптический эффект, оставалось страшной тайной НЧЧК, но впечатление Ытхан Воздымающийся производил колоссальное.

– Значит так, Эринрандир, – молвил любимый руководитель, темнея ликом, точь-в-точь как небо над пиндостанскими прериями перед началом торнадо. – Берешь папку подмышку, девочку за ручку и отправляешься на рабочее место. Молча. Можно даже не строевым шагом. Но чтобы через пять секунд я ни тебя, ни девочки, ни папки, здесь не видел.

Дожидаться, когда грянет гром и сверкнут молнии начальственного гнева, капитан ап-Телемнар не стал, его вместе с папкой и глазастым сюрпризом как ветром сдуло.

Это была месть, страшная орочья месть за все те годы, когда Эрин бухал, опаздывал, грубил и нарушал форму одежды, за жалобы дриад, за своеволие и «Черную чайку» на собраниях. Шквалом подколок и насмешек, который ожидал эльфа со стороны своих злоязыких коллег, в принципе, можно пренебречь. Гораздо важнее, что скажет Нолвэндэ, а она скажет, и не только мысленно. И самое неприятное – появление стажерки в столь неудобное и опасное время показалось Эрину настолько подозрительным, что он не сумел запрессовать паранойю обратно в подсознание, а, следовательно, время потребное для качественного расследования и полноценной работы будет потрачено на бдение за непонятно откуда взявшейся девицей. Как известно, Светлые эльфийки просто так и внезапно никогда не появляются. Это примета есть такая общенародная. Тем паче, когда вокруг капитана ап-Телемнара сгущаются тучи.

Позади бежала стажерка, звонко цокая каблучками, и на этот звук, как на тревожный колокольный набат, слетались сотрудники управления мужского пола, отчего коридор солидной организации превратился в некое подобие стадиона, наполненного болельщиками. Тавариль была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на такие мелочи, а Эрина беспокоили совсем иные материи.

«Нол?» – позвал он, издалека услышав знакомый равномерный стук.

«Что?» – Мыслечтица отозвалась не словами, а образом: сидит в кресле и бросает дротики в мишень на входной двери в их кабинет.

Упражнение не только развивало меткость, но и предупреждало несанкционированный приход посетителей в тот момент, когда леди Анарилотиони показывает капитану ап-Телемнару, как ему будут идти генеральские лампасы – пальцем ноги под столом.

«Нол, мне Ытхан сюрпризец подогнал, – сообщил Эрин, ментально прижав уши, а реально зажмурившись. – Её зовут Тавариль».

В ответ молчание, а дверь уже совсем близко.

«Нол, ты же знаешь меня. Только ты и больше никого. Но-о-о-ол!»

«Знаю, знаю. Веди свой… сюрприз».

Перехватив изумленный взгляд новенькой, когда эльф демонстративно постучался в кабинет, на котором красовалась табличка с его именем, ему пришлось пояснять:

– Напарница играет в дартс. Пригнись.

Недовольство ситуацией в целом вовсе не отменяет необходимости следования священным традициям. Новичка-желторотика полагается запугать зловещими буднями НЧЧК до полусмерти, до икоты и нервного тика, невзирая на пол и возраст. Чтобы проникся и прочувствовал важность своей жизненной миссии. И ради общего веселья, разумеется. Поэтому в комнату Эрин и Тавариль вползли почти на четвереньках.

Нолвэндэ заблаговременно приняла героическую позу и сделала робкую (но хорошо отрепетированную заранее) попытку пришпилить дротиком собственного шефа к косяку двери.

– Ой! – притворно смутилась энчечекистка. – Прости, пожалуйста! – и, бросив строгий взгляд на барышню, спросила: – Имя?

– Тавариль, – пискнула девушка и протянула для рукопожатия холодную и влажную от страха ладошку. – Тавариль Силтиндириэн.

* * *

Так-так-так… Ну-с, посмотрим, и кто это у нас тут?

Я едва удержалась от того, чтоб не начать картинно потирать руки и хищно кружить вокруг новенькой на манер заходящего в хвост цели боевого грифона. Имею я, в конце концов, право на свою долю развлечений – или как? Пока там Эрин настоящую добычу изучит, пока нахмыкается вволю и изволит поделиться… Через три сигареты, не раньше. А я пока этим дивом лесным займусь, хи-хи, вплотную. Кровожадная я энчечекистка – или кто?

– Нолвэндэ Таурендилиэн, – представилась я, опустив титул. И без меня расскажут, кто тут лорды и где тут леди. Попустительством Эру языки у сослуживцев длины неимоверной, так что новенькой недолго пребывать в неведении относительно фамильных гербов и золоченых шпор. – Силтиндириэн… хм… – Я задумалась, припоминая. – А! «Лориэн-строй». Наслышана. Настоящие эльфийские усадьбы от Силтиндира, элитное коттеджное строительство. Верно?

– Ага, – кивнула стажерка. Глаза у нее стали еще больше.

Некоторые вещи полезно помнить, иногда пригождаются. Например, имя владельца одной из компаний, весьма недурно развернувшихся на фоне подъема интереса населения к загородной недвижимости и общем повышении благосостояния. Правда, «настоящими эльфийскими усадьбами» в каталогах проектов «Лориэн-строя» отродясь не пахло, скорее, эти ажурные фантазийные строения напоминали декорации к очередному псевдо-историческому блокбастеру, но представлениям обывателей о домах эльдар Первой-Третьей Эпохи эти проекты отвечали, а большего и не надо. При нашем климате – самое то. Я ухмыльнулась. Настоящая эльфийская усадьба – это наше имение. Родители нанимали военных строителей, рисовали индивидуальный проект… Домик влетел в немалое количество древней, конечно, зато не стыдно ни генералов из Генштаба принимать, ни саму Владычицу со свитой.

Однако при таком папе девочка получается весьма обеспеченной материально. Что же ее в наше ведомство потянуло? Не зарплата – нашей зарплаты ей даже на чулки не хватит. Хе! Чулки. В такую жару. Ну, ладно, не буду пока капать ядом, а то Желудьковскую удар хватит, если я дырку в ковровом покрытии прожгу. Так вот, не из-за жалованья она к нам подалась. И не верность традициям – как у нас в семье. Не производит Тавариль Силтиндировна впечатление девушки из династии военных, хоть убейся. Не верю. Призвание? Что-то непохоже… Я оценивающе прищурилась:

– Что вы заканчивали, Тавариль?

– СЮРА,[7] – принялась рапортовать новенькая, – специальность «Правоведение», тема диплома…

– Достаточно. – Я кивнула. – Я поняла.

Все правильно. Очень полезная специальность для наследницы папиной фирмы. Хороший юрист для строительной конторы – сотрудник незаменимый. Но – НЧЧК? Странное дело, однако. Уж не заразилась ли я от Эрина паранойей, а? Передаются ли мании половым путем? Если так, я этому разносчику психической заразы на День Энчечекиста чучело дятла подарю, клянусь Мурзиком!

Честно говоря, Ытхан нам изрядного балрога подложил, в полном соответствии с коварством орочьей натуры. Нет, дело не в том, что меня раздражает предосудительная длина юбки новенькой или глубина ее декольте. И не в том, что я беспокоюсь за моральную стойкость моего синеокого рыцаря, хотя… Нет. Это вряд ли. И не ревную я ни капельки! Смысл в том, что появление этой девы (кстати, а точно – девы? Ого! А точно. Девы. Какая редкость в наше время!) мало того, что отнимает и без того краткие часы нашего с Эрином времяпровождения наедине, да еще и грозит не самыми приятными последствиями. Во-первых, стажерку надо учить, во-вторых – оберегать, в-третьих… в конце концов, ее надо где-то тут разместить! Третий стол к нам в кабинет не влезет. Я, конечно, могу перебраться вместе с ноутбуком на подоконник, благо, широкий он, да и на дворе погоды дивные стоят, однако как-то это слишком, не находите? И куда я дену ноги? К Эрину на подлокотник кресла поставлю, разве что. Он-то не против будет, но вот коллеги не поймут, особенно Ытхан. Девочке нужно оборудовать рабочее место, чтобы она хоть какую-то пользу приносила. «Станет нам отчеты печатать, – умиленно подумала я, поддерживая с подследст… тьфу!.. с новенькой светскую беседу. – Вот и польза от нее будет».

Между прочим, я с полным моральным правом могу именовать стажерку девочкой, во всяком случае, пока. Я не только по званию старше, но и по возрасту. Столичная юридичка – вуз гражданский, с коммерческими отделениями, и учатся там всего пять лет. А я за партой в ИВА[8] отсидела полный десяток, а уж если вспомнить все предыдущие фальстарты… У нас с Тавариль разница в возрасте – лет двадцать пять-тридцать примерно. Пока не разменяешь первую сотню, это, знаете ли, существенно. Поналетело тут желторотиков, а, Нол? Ага. Еще подсидит, не дай Эру. Молодежь нынче прыткая пошла.

Тут Эринрандир, наконец-то, оторвался от свежей, истекающей кровью тушки… то есть папки с новым делом и изволил обратить на меня свой ясный взор. Пылал этот взор прямо-таки огнем – тут тебе и охотничий азарт, и нетерпение… Я тихонько, но очень довольно хмыкнула. Любуйтесь! Эрин делает стойку. Ноздри трепещут, ловя запах добычи, глаза горят, даже уши чуть подрагивают, и сам весь сияет. Обожаю его таким, хотя… Да что там, я его любым обожаю. Но, когда любимый так счастлив, и у меня сердце поет, а как же иначе?

* * *

И пока Нолвэндэ, образно говоря, потрошила сюрприз номер два, Эрин развязал шнурки на бледно-голубой папочке и углубился в чтение. Присутствие двух мило щебечущих барышень сосредоточиться ему не мешало. Привычка, знаете ли. Он прочитал раз, потом еще раз, и только после третьего захода эльф заставил себя поверить в реальность происходящего.

Первым побуждением следователя было бежать обратно к Ытхану и требовать аудиенции у высшего руководства СИБ. А еще лучше – у самой Владычицы.

А что же еще делать, если, оказывается, в городе регулярно исчезают мужчины и женщины разных рас? Уходят утром на работу или просто выходят из дому и не возвращаются. Вернее сказать, возвращаются, но не сразу, а на вторые-третьи сутки, живыми и более-менее здоровыми, если не считать общей слабости из-за кровопотери, резкого снижения иммунитета, упадка сил и амнезии. Никто из жертв так и не смог вспомнить, где провел время и что с ним приключилось. Полное и всестороннее магическое обследование ничего не дало. Память о времени отсутствия у жертв стерта настолько тщательно, что даже аниматору зацепиться не за что.

Расовая статистика происшествий Эрина окончательно потрясла. Мало того, что все жертвы принадлежали к разным расам, так среди них были даже Светлые эльфы. Если кровопотеря из вскрытой ланцетом вены указывала на вампирский след, то в него никак не вписывались Перворожденные. Их кровь для клыкастых тварей – сущий яд. Оставался только колдовской ритуал, в котором, предположительно, заставляли участвовать жертв, и о котором нет никаких воспоминаний. Кстати, способ лишения эмоциональных и психических сил энчечекистские маги тоже установить не сумели, точно так же, как и метод стирания памяти.

Эрин почувствовал небывалый охотничий азарт. Давненько ему не попадалось столь захватывающего дела.

– Нол, ты только глянь! – воскликнул он, теребя напарницу за край юбки, так как стояла она рядом. – Сюда посмотри, – и сунул её под нос документы. – Жесть какая!

Листочки из папки пошли по рукам, в том числе и к Тавариль. Через пять минут юная стажерка могла наблюдать, как её руководитель и его соратница оживленно бегают по комнате, обмениваясь всевозможными версиями, по очереди ныряют в Паутину, роются в книгах и справочниках, совершенно забыв об окружающем мире. Энчечекисты работали так, как привыкли – сразу и в полную силу, погружаясь в дело, отдавая всех себя расследованию – все знания, умения и способности.

А если бы Нолвэндэ не вызвал к себе Ытхан Нахырович, то вполне вероятно, что Тавариль стала бы свидетелем настоящего мозгового штурма, причем сразу в двух плоскостях – реальной и ментальной.

– Возвращайся, и поедем по адресам общаться с жертвами, – крикнул Эрин вслед напарнице.

– А я? – робко спросила новенькая, холодея от ужаса перед возможным выходом «в поле».

– И ты, естественно, – обнадежил её капитан ап-Телемнар. – Ты же стихийница? В смысле, стихийный маг?

– Да. Я – маг Воды.

Признаться честно, Эрин не слишком жаловал волшебников. В основном, из профессионального предубеждения. Работая с магами-преступниками, тяжело проникнуться уважением ко всему чародейскому сообществу, среди которого найдутся и праведники, и злодеи примерно в равных пропорциях.

– А что ты умеешь? – поинтересовался энчечекист.

– Иллюзии могу создавать, накладывать личины и, наоборот, снимать мороки.

«Неплохо для 6-го ранга, – решил Эринрандир. – Может, и пригодится»

– Компьютером владеешь?

Девушка кивнула.

– Замечательно! Будешь мне отчеты делать, – обрадовался эльф.

Эксплуатировать Нолвэндэ в этом направлении с каждым днем становилось все более проблематично. В НЧЧК города Распадок способности мыслечтицы успели оценить по достоинству, и не только дознаватели и оперативники. Даже Грэй Вольфович не гнушался при случае заманить леди Анарилотиони в реконструкторскую на очередное тошнотворное представление, не говоря уже про регулярные попытки криминалистов привлечь Нол к своим опытам в графологии. Кем надо быть, чтобы заставлять чуть живую от усталости и головной боли девушку ковыряться в бумажках? Нолвэндэ и безо всяких напоминаний старалась помогать Эрину во всем, что касалось бюрократической работы.

* * *

«Если это опять товарищ Тузикофф попросил Ытхана меня сдернуть, я сама начну гавкать и кусаться», – мрачно думала я, маршируя по коридору. Мне, конечно, безмерно льстит то, что я стала настолько востребованной, но всему есть границы. «А, может, и стажерку специально подослали, чтоб меня Эрину заменить?» – я даже притормозила от этой мысли. Очень мило. С одной стороны, самостоятельность мне полезна и приятна, а с другой… Скажем так, против паренька-гоблина я бы имела значительно меньше возражений, чем сейчас, когда рядом с моим напарником будет крутиться это чудо на тринадцатисантиметровой шпильке.

– Вызывали, Ытхан Нахырович? – с порога вопросила я начальство вместо «здрасьте».

Орк поднял на меня тяжелый взгляд и вздохнул.

– Нолвэндэ. Молодец, быстро добежала. Лови! – и кинул мне связку ключей, которую я машинально поймала.

– Это что?

– Это от моего «Андуина». Сейчас ты спускаешься в гараж, берешь машину и едешь на вокзал, – и, предупреждая вопросы и возмущение, пояснил. – И не вздумай просить водителя – сама знаешь, какая у нас ситуация…

Я кивнула. Конечно, знаю. Лето. Половина технического персонала в отпусках, и только мы пашем, как проклятые, без сна и отдыха. А в свете борьбы с привилегиями личный водитель теперь Ытхану Нахыровичу не положен. Так скоро и машину отберут.

Шеф шумно перевел дух и продолжил:

– На вокзале встретишь ап-Айкалнара, полицейского из Столицы, и будешь его пасти всю дорогу.

– Это тот, который приехал по делу Маахова? – хмуро уточнила я.

– Вот именно. Я там сейчас утрясаю с руководством, а твоя задача – перехватить столичную пташку прямо с поезда, пока он не начал по городу бесконтрольно шататься. Ясно?

– Не совсем, Ытхан Нахырович, – я поморщилась, – как долго мне работать извозчиком?

– Столько, сколько понадобиться. Свозишь его в полицию, выгуляешь по городу, устроишь все с жильем. Дежурства твои я отменил.

– А новое дело?

– А новым делом будешь заниматься по мере сил. Нол, – орк прижал руку к груди и посмотрел на меня этак проникновенно, – поверь, мне самому все это очень не нравится. Веришь?

– Верю. – Я вздохнула. – Не беспокойтесь, Ытхан Нахырович, все сделаю в лучшем виде. Будет наш гость под присмотром.

– Ну, вот и славно. А бумажки для ап-Телемнара пока Тавариль поперебирает. Девчонке тоже учиться надо. Все, беги! У тебя сорок минут до поезда. «Гном-экспресс» из Столицы, прибытие 14–27, пятый вагон.

– Как я его узнаю?

– Узнаешь. – Ытхан сморщил нос. – Думаю, не ошибешься.

* * *

Первоначально дело о потерявших память возвращенцах из неизвестности взяли себе маги из соответствующего подразделения, но быстро пришли к выводу, что здесь потребны не колдовство и волхование, а логика и криминалистика. Но чего не отнять у магов-уполномоченных из НЧЧК – это тщательности оформления всех документов, начиная от допросных листов и заканчивая клиническими анализами крови и мочи потерпевших. Любо-дорого посмотреть на все эти аккуратно заполненные формы, пронумерованные странички и диск с электронной версией. От криминальной полиции такого идеального порядка в делах не дождешься. Брюс вечно присылает враг знает что такое – набор перепутанных бумажек и кое-как почерканных бланков.

– Давай рассуждать логически, Тавариль, – сказал Эрин, подкуривая очередную «ородруинину».

По случаю жары окно было открыто настежь, и он не рисковал задушить дымом новенькую в первый же рабочий день.

– Давайте, – покорно согласилась она.

– У нас есть семь пострадавших. Две орчанки – молодая девушка-студентка и пожилая дама, леший – служащий банка, Светлый эльф – частный предприниматель, хоббитянка – школьница-подросток, юноша-тролль – механик из автосервиса и гномка-пенсионерка. Расовое, возрастное и половое разнообразие налицо. Согласна?

Тавариль послушно кивнула и попробовала расположиться поудобнее. Задача непростая, ибо в кресле для посетителей по непонятной причине сидеть крайне неудобно. Аура у него такая особая, надо полагать. Через пятнадцать минут у его жертвы начинают затекать ноги, а через полчаса спину уже не разогнуть никакими силами. Барышня же умудрилась изогнуться странным зигзагом, явно подражая моделям из глянцевых журналов. Ну, кто же спорит – ноги у Тавариль и в самом деле великолепные. Но с ногами Нолвэндэ им не сравниться.

Придя к такому обнадеживающему выводу, Эрин продолжил размышления вслух.

– Все возвращались домой поздно вечером по разным причинам. Их воспоминания заканчиваются в момент захода в темный подъезд. Дальше – полный провал, и пришли они в себя спустя сутки, утром возле своего дома. Кто-то сидел на лавочке, кто-то лежал на газоне. Свидетелей их исчезновения и появления нет. Знаешь, что меня смущает?

– Что? – вежливо спросила девушка.

– Темный подъезд. Все пострадавшие жили в тех районах, где лампочки не бьют и не воруют. И в этой связи мне интересно – света не было только в этот вечер или в течение нескольких дней?

– Вы хотели бы знать – планировалось ли преступление против конкретных персон или жертвы выбирались по принципу «у кого в подъезде нет света»? Так? – переспросила Тавариль и подалась вперед, магнетизируя энчечекиста пристальным взглядом ярких глаз.

– Именно, – вздохнул капитан. – А еще неплохо бы выяснить, как им вытерли память – алхимически или магически.

– А есть разница?

– Есть, и вполне ощутимая, – заверил стажерку Эрин. – Наши имперские разработки – большей частью магические, пиндостанские – алхимические. Технология удаления воспоминаний очень сложная и находится полностью под контролем государственных структур. А если и применяется на гражданском населении, то исключительно без санкции прокурора…

Новенькая искренне испугалась подобных заявлений и поглядела на Эринрандира с нескрываемым ужасом, заставив его оборвать рассуждения на самом интересном месте. Это Нолвэндэ привыкла к идее глобального заговора, которую исповедовал её параноидальный шеф и возлюбленный, и вполне её разделяла по многим пунктам, а Тавариль была добропорядочная гражданка из социальных кругов, мало связанных с политикой и тайными службами. Юные выпускницы столичных вузов очень редко задумываются о материях сложнее модных тенденций в автомобилестроении. В лучшем случае, барышни вроде Тавариль бывают в курсе сексуальных скандалов на очередных пиндостанских всенародных выборах. В краю победившей демократии и народовластия даже такое скучное мероприятие, как избрание президента из трех-четырех клонов Анкл Сэма, превращается в незабываемое шоу.

– Тебе уже дали жилье? – спросил Эрин, переключаясь на нейтральную тему.

– Мне папа снял комнату в пансионе. Тут недалеко. В «Персиковой роще».

Есть ли смысл теперь спрашивать, кто папа у Тавариль? Нет, разумеется. Более дорогого и благопристойного места жительства для молоденькой девушки просто не сыскать во всем Распадке. Если папа может его оплачивать, значит, у него с деньгами проблем нет.

– Отлично. Это совсем рядом. Значит, в обеденный перерыв ты успеешь забежать домой и переодеться в более удобную одежду?

– Зачем переодеваться? – опешила стажерка.

– Мы пойдем знакомиться с нашими пострадавшими лично, а это целых семь адресов, – терпеливо объяснил Эрин. – На шпильках будет тяжело. Нужны мокасинчики или какие-нибудь удобные босоножки. Да и жарко будет, – сказал он, намекая, что ажурные чулочки на подвязочках отнюдь не лучшая форма одежды для энчечекистки.

Но, невзирая на вполне объективные аргументы, Тавариль наотрез отказалась менять образ.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами смущенный капитан ап-Телемнар. – Я же как лучше хотел.

И подумал, что уже успел забыть о женщинах, которые неразумно предпочитают красивость удобству, особенно на работе. Хватило почти полутора лет рядом с Нолвэндэ, которая в форме и в камуфляже умудрялась выглядеть невероятно женственной. И дело вовсе не в размере каблука и не в длине юбки, а в умении стать чем-то большим, чем просто объектом желаний.

* * *

«Эрин, – мрачно подумала я, заводя ытхановский «Андуин». – По адресам поедешь без меня. Ытхан халтурку подогнал».

«В смысле?» – не слишком довольно отозвался напарник.

«Помнишь, тебе Уилкин звонил? Насчет столичного полицейского? Так вот: я сейчас выруливаю из гаража в черном «Андуине» и еду встречать этот подарочек. На вокзал».

«Ясно», – недовольство усилилось. Балрог! Можно подумать, мне самой это так уж приятно!

«Это еще не все».

«Да?»

«Я не только извозчиком, я еще и экскурсоводом теперь работаю. И сторожевой собакой. Пока гость из Столицы у нас, я – его куратор».

«Мило, – хмыкнул Эрин. – Я поговорю с Ытханом».

«Пока не надо. Может, не все так плохо. – Я вздохнула. – Я буду на связи, так что… веди себя хорошо, ага?»

И мысленно подмигнула.

* * *

Конечно, можно было оставить новенькую сторожить кабинет в компании с устрашающим томом «Мандос ХР», заодно дав коллегам-сослуживцам вдоволь засмущать деву страстными взглядами. Ведь стоит Эринрандиру оставить боевой пост, как в его кабинет начнется подлинное паломничество, эльф-следователь тут же срочно понадобится всем мужчинам в управлении. И пока голубоглазая красотка будет путано и многословно отвечать на вопросы: «Ой! Добрый день! А где капитан ап-Телемнар?» и «А как вас зовут?», её успеют раздеть и одеть глазами раз триста. Еще, чего темного, разобидится и побежит жаловаться начальству.

Поэтому, узнав, что Нол уехала по заданию Ытхана, Эрин, не долго думая, решил взять стажерку с собой. Как водится, сначала накормил её обедом в столовке. К величайшему облегчению, там почти никого не было, ибо коллег поглотил ненасытный кровопийца-понедельник, потому обошлось без публичного просмотра новенькой. А у полурослика Рамбо Сталони и без юных эльфиек приключений хватало. Он (о, ужас!) поругался утром с мамой.

– Прикинь, ап-Телемнар, – жаловался хоббит, быстро хлебая овощной супчик. – Полшестого утра, я сплю, Розамунда спит. Звонок по телефону. Не разлепляя глаз, беру трубку, а там мама. И она мне говорит: «Рамбо, бабушка умирает. Хочет попрощаться».

Бабушка энчечекиста-хоббита настолько регулярно собиралась отбыть в мир иной, что к этому процессу успели привыкнуть не только родственники, но и сослуживцы Сталони. Сколько раз посреди ночи как раз в тот момент, когда полурослик ползал на коленях вокруг очередного трупа, раздавался звонок его мобильника, и бабушка сообщала, что ей срочно требуется врач, упорно игнорируя простой для запоминания номер скорой помощи.

– А ты что?

– Ну, я говорю: «Прощай, бабушка!» и кладу трубку.

Эринрандир рассмеялся. Наконец-то, Рамбо поставил свою неугомонную родню на место.

– Тебе смешно! – фыркнул хоббит. – А меня мать уже запилила. За цинизм и вопиющее неуважение к старшим. А мне спать хотелось просто смертельно.

Воистину у всех свои проблемы.

* * *

Чем мне особенно нравится Распадок, так это почти полным отсутствием пробок. Если сравнивать со Столицей, конечно. Местные со мной наверняка не согласятся. Однако вы только представьте себе это счастье: в будний день, в рабочее время по центру города можно спокойно проехать! И не на чем-нибудь, а на «Андуине». Даже не включая мигалку.

Парковать этого черного монстра автопрома – совершенно неземное удовольствие. Добравшись без приключений до привокзальной площади, я высмотрела местечко и полностью отдалась процессу. Медленно и печально, да. Потому как давно считаю, что производителям «Андуинов» пора сменить свой рекламный слоган «Ты меня удивляешь!» на «Ты меня пугаешь!». Не женская машина. «Нуэно» лучше. Хотя… выражаясь цитатой из любимого папиного анекдота: «…а в Пиндостан я предпочитаю ездить на танке». Так вот «козлик» – это почти танк. Обожаю! Какая жалость, что столичных штучек типа этого полицейского чина встречать на «козле» – не по протоколу.

Я выбралась из раскаленного салона (хоть бы предупредил кто, что в начальственной машине кондиционер сломан!) на пышущую жаром площадь и посмотрела на часы. Отлично, у меня еще есть минут пятнадцать до прибытия поезда, успею попить водички и покурить. Что-то мне подсказывает, что мой «подшефный», судя по имени, не оценит маленькие женские слабости вроде «глаурунжины» в зубах и бутылки минералки подмышкой.

Если быть совсем честной, имя прибывающего к нам полицейского будило во мне смутные подозрения…

Ну, так и есть! Эру, за что караешь, а?

«Накаркала, – обреченно подумала я, безошибочно вычислив в толпе покидающих пятый вагон пассажиров моего будущего подопечного. – Ну, спасибо, дядя Ытхан! Лучше бы действительно балрога подложил, чем…»

На этом мысленный монолог пришлось свернуть, ибо настала пора действовать. Я расправила плечи, выставила вперед подбородок, встала в свою любимую вариацию агрессивного «вольно» и предоставила потоку приезжих обтекать меня, словно утес. Не зря же я даже в такую жару одета полностью по форме. Пусть знают, с кем имеют дело.

Сверкающие в солнечных лучах чистым золотом волосы, бирюзовые глаза, тонкий породистый нос и выражение общего недовольства бытием на челе. А так же – дорожная сумка через плечо и темно-синяя форма с сияющими золотом нашивками и лейтенантские погоны. Прелестно. Высадившийся из пятого вагона столичный гость выглядел, словно ожившая эротическая фантазия иномирянки-эльфоманки. Именно такой образ возникает в массовом сознании, едва лишь прозвучит словосочетание «Светлый эльф». Высокий, златоволосый, прекрасный и блестящий. Правда, несколько помятый после полутора суток, проведенных в вагоне. И слегка взопревший под жаркими лучами злого июньского солнца. Я даже испытала некоторое сочувствие. Несмотря на все раздражение, которое готово было выплеснуться на этого эльфа «я-дар-Единого-для-женщин», я вполне понимала, каково ему сейчас, после прохладной и сырой Столицы с ее летними дождями и туманами. Сама до сих пор еще не привыкла к местному климату, а бедняга вообще попал, как балрогу в пасть. Впрочем, демонстрировать это сочувствие я не собиралась. Все равно не оценит. Дивные – они такие.

«Какой балрог занес чистокровного ваниара[9] в полицию?» – вздохнув, подумала я, а вслух сказала:

– Лейтенант Вариар ап-Айкалнар?

– Сударыня? – И только дивные очи чуть расширились и потемнели от изумления.

Отлично, контакт состоялся. Впрочем, я и не сомневалась, что самообладание не изменит потомку Дивных эльфов. Бирюзовые глаза этак цепко обшарили меня с ног до головы, чуть задержавшись на погонах и кобуре.

– Нолвэндэ Таурендилиэн, леди Анарилотиони, – я коротко кивнула. – НЧЧК. Приветствую вас в Распадке.

* * *

– А разве мы не поедем на машине? – удивленно спросила Тавариль, когда они с Эрином вышли из управления и направились к остановке маршрутных такси.

– У меня нет своей машины, а служебная не положена. Ножками придется топать и ездить общественным транспортом.

Привычка отказывать себе во всем въелась Эринрандиру в плоть и кровь еще во времена нищей студенческой молодости, а отнюдь не самая высокая зарплата способствовала расцвету наследственного заболевания всех зануд – патологической экономности, в просторечии именуемого «жабой». Грубо говоря, тратить деньги на такси, когда можно ехать в пять раз дешевле, эльфа душила «жаба». Поэтому он с чистой совестью втиснулся в тесную маршрутку-духовку и заставил сделать то же самое стажерку, невзирая на прямую угрозу целостности чулочков. А так как ехать хотели все, а водителю-иномирянину не терпелось заработать пару лишних древней, то он попытался набить машину битком, за что и поплатился. Тавариль стала очевидцем эмоциональной беседы водителя и энчечекиста, закончившейся предъявлением удостоверения и освобождением салона от непредусмотренных инструкцией пассажиров. Так сказать, зловещая репутация НЧЧК во всех проявлениях.

Кто-то назовет это крючкотворством, кто-то занудством, но Эрин никогда не ленился напомнить согражданам, что инструкции пишутся кровью.

* * *

Воистину, должно быть доблестным предкам было значительно проще убедить сородичей оставить благополучный Валинор ради опасностей неизведанного нового мира, чем мне – загнать упирающегося и неуступчивого столичного гостя в ытхановский «Андуин». Сиятельный красавец (откуда я знаю, что сиятельный? Не так уж много в нашем мире чистокровных ваниаров! И сотни семейств не наберется – вполне можно пересчитать и выучить) отбрыкивался изо всех сил, но, надо отдать ему должное, был вежлив и корректен. Стиснув зубы и стараясь не думать о том, что я уже покраснела и взмокла, и вот-вот сорвусь, я призвала на помощь всю папину дипломатичность и мамино упорство и деликатно, но непреклонно теснила златоволосого к парковке. После четырех прозвонов начальству и бесконечных согласований, когда я уже начала подумывать о применении грубой силы и вспомнила о прихваченных с собой наручниках, жертва наконец-то сдалась. Видимо, финальный звонок его столичному руководству убедил лейтенанта ап-Айкалнара в том, что это не арест и не похищение, а наша поездка не закончится посещением уютной омега-камеры и пытками в холодных застенках НЧЧК. Загнав подопечного в салон «Андуина», я плюхнулась на водительское место, пристегнулась, поймала в зеркальце неодобрительную гримаску пассажира и вежливо улыбнулась в ответ.

– Вы предпочитаете сначала заехать в гостиницу и оставить вещи, а потом отправиться в участок – или наоборот? – осведомилась я. – В принципе, капитан Уилкин ждет нас с вами в любое время, в пределах разумного, конечно. Или вы желаете сперва отобедать?

– На ваше усмотрение, сударыня, – буркнул мой подопечный. – Мне был забронирован номер в гостинице… м-м… «Вишневый сад». Это далеко от участка?

– Не слишком, – я пожала плечами. – Тем более что мы с вами на машине. Кстати, это не гостиница, это пансион. Довольно неплохой, как говорят. Сеть гостиниц и пансионов Пинофитова. Дриадская диаспора, – пояснила я. – Что ж, тогда сначала туда. Пока вы будете размещаться, я предупрежу капитана Уилкина. Затем нам с вами стоит посетить управление моего ведомства… В общем, готовьтесь к тому, что сегодняшний день будет долгим.

– Это обстоятельство меня не пугает, – гордо вскинул голову ап-Айкалнар.

– Прекрасно, – мурлыкнула я и повернула ключ.

«Зато начинает пугать меня», – с досадой подумала я, включая мигалку, но вслух, естественно, говорить этого не стала.

* * *

Сказано – сделано. Если капитан ап-Телемнар решил, что нужно увидеться со всеми потерпевшими, значит, так тому и быть. Не повлияли на его намерения ни жара, ни утомительные поездки в разные концы города, ни достаточно прохладный прием в некоторых домах, а так же отсутствие жертв преступления по месту жительства. Он умудрился даже отловить девчонку-хоббитянку в луна-парке и выдернуть её из компании друзей для разговора.

С одной стороны, юной Матильде страшно льстило внимание со стороны грозной НЧЧК-и, поднимающее её статус в глазах ровесников, а с другой – гулять её теперь отпускали строго до 21.00. И упаси Эру опоздать хоть на минутку. Мама начинала истерически орать с балкона позорное: «Ма-тиль-да! До-мой!», а папа – звонить участковому.

– Да не помню я ничего! – пробурчала девчонка. – Меня уже раз сто допрашивали.

– А расскажи мне еще раз, пожалуйста, как прошел тот день, – попросил Эрин.

Хоббитянка недовольно поджала губы, но все же пустилась в пересказ, тем более что эльф за ней быстро и дословно записывал.

Но, к величайшему сожалению, ничего существенного прибавить к уже изученным отчетам следователь не смог. Главное, что к жертвам загадочного ритуала вернулись силы и здоровье, а тайна исчезновений и появлений так и оставалась тайной. Эрин расстроился, а девица Силтиндириэн охромела на обе ноги. Уж после визита в магазин эльфа-предпринимателя Тавариль сильно устала, а к концу забега вообще утратила связь с окружающей действительностью, да и Эринрандир не стал делать для нее поблажек, точно так же, как и для своей обожаемой напарницы в схожем случае. Либо ты слабое воздушное создание, либо энчечекистка, и тогда изволь не стонать и не ныть. Тавариль не стонала, нет. Она умирала аки белая лебедь – молча и красиво. Но Эрин заметил сей факт бытия уже по выходу из квартиры последней в списке жертв – достойной Друнхилды дочери Фулофа. Ытханов сюрприз номер два был бледен и очень неустойчив на ногах. И когда в ответ на обыденное: «А теперь мы вернемся в управление и все обсудим», Тавариль издала душераздирающий стон безвинно убиваемой лошадки, капитан Эринрандир заподозрил неладное.

– Что-то случилось? – участливо спросил эльф.

– Я больше не могу идти, – честно призналась девушка и посмотрела на своего куратора с такой мольбой, что только черное и черствое сердце не растрогалось бы.

А сердце у капитана ап-Телемнара было относительно доброе и местами даже любящее.

– Ладно, отвезу тебя домой на такси, – смирился он с незапланированными тратами. – Но, заметь, я тебя предупреждал. Твоя обувь не подходит для работы, – назидательно добавил Эрин.

– У меня нет кроссовок и мокасинов, – простонала стажерка.

– Значит, придется купить. Хотя бы удобные босоножки.

И всю дорогу до пансиона энчечекист бубнил о важности соблюдения формы одежды, давая волю своему удивительной силы занудству, которому Нолвэндэ успела изрядно подрезать крылышки. Тавариль внимала молча, а стало быть, соглашалась со всеми доводами.

Из машины её пришлось вытаскивать волоком и под ручку вести в квартиру, предварительно сняв злополучные туфельки. Потом Эринрандир с блеском исполнил роль чуткой сестры, вернее, брата милосердия по отношению к кровавым мозолям на девичьих ножкам.

– Если до завтра не подживет, пойдешь в санчасть к Готзилле Шахидовне, она тебя вылечит. И чтобы никаких шпилек больше я не видел, – строго предупредил энчечекист. – И в следующий раз, будь так любезна, воспринимай мои разумные пожелания как приказ старшего по званию. Одежда должна быть удобной и практичной.

Становиться нянькой при непослушном ребенке ему не хотелось, тем паче дитятко – юрист по образованию и служит в государственном учреждении с весьма грозной репутацией. Прочитав юной деве на прощание назидательную лекцию о пользе уставов и строгой армейской иерархии, Эрин счел свою воспитательную миссию оконченной и поспешил удалиться. Тавариль сейчас спать ляжет, а ему еще работать и работать.

Тут можно смело винить персональную паранойю, но как ни крути, а новенькая внушала ап-Телемнару определенные подозрения. Настойчивость Ытхана тоже какая-то странная. В следственном отделе хватило бы желающих натаскать девчонку на качественную работу. Да и внешность стажерки воскрешала неприятные воспоминания из прошлого.

Вернувшись в управление, Эрин еще немного порылся в материалах по нетрадиционным колдовским обрядам, связанным с несмертельным кровопусканием. Таковых в магических практиках имелось превеликое множество, но ни один не сопровождался амнезией у жертвы.

И уже было собрался капитан ап-Телемнар направить свои стопы в направлении дома, как ему позвонили. Почему он решил, что это Нолвэндэ, непонятно. Иначе сроду не ответил бы на вызов.

– Добрый вечер, капитан ап-Телемнар! Вас беспокоят из газеты «Барабан-Сарай». Не хотите ли рассказать о последнем дне жизни господина Маахова?

В день, а, точнее, в ночь смерти столичного журналиста они с Нолвэндэ прекрасно провели время в окрестностях Шировки: наловили и наварили раков, пили пиво, занимались любовью, а потом почти до утра лежали в обнимку и разговаривали обо всем на свете. Но ничего подобного рассказывать газетчикам из «Сарая» Эринрандир не стал. Он выругался и отключил телефон. Теперь придется менять номер, ведь газетчики, как тараканы, появился один – жди всю стаю.

* * *

Это я обещала, что день будет долгим, да? Пусть кто-нибудь напомнит мне, чтобы впредь я таких опрометчивых заявлений не делала. И вообще… надо что-то предпринять с этими припадками спонтанного ясновидения!

День был не просто долгим, он тянулся поистине бесконечно, словно заявленный в рекламе вкус пиндостанской жвачки. Причем если производители этого бесценного с похмелья продукта откровенно лукавят в своих обещаниях, то высшие силы, наградившие меня этим испытанием, свое слово держали крепко.

Впрочем, были и светлые моменты в сплошной пелене глухого раздражения. Например, отсутствие на рабочем месте капитана Уилкина, вследствие чего поездка в полицию отменилась. Зато взамен я вволю покатала подопечного по городу. Судите сами: с вокзала – в пансион, а это, скажем прямо, далеко не центр, потом до участка, потом опять в пансион (интересно, это златоволосое чудо действительно забыло в своем номере какую-то жизненно важную для него вещь – или то была утонченная ваниарская месть?) Затем я, не выдержав, весьма категорично предложила пообедать, за что и поплатилась. Столичный гость оказался идейным вегетарианцем, причем выяснилось это уже после того, как мне принесли заказ. Пришлось давиться вполне пристойной свининой в сухарях под скорбным взором подопечного и угрюмо внимать речам о вреде трупоедства. Само собой, аппетита это не прибавляло. Наконец нолдорский характер вырвался из плена самоконтроля и в ответ на горестное восклицание сотрапезника: «Как вы можете поедать трупы наших сородичей!» я выдала:

– Не знаю, как вы, а лично я в родстве со свиньями не состою. Равно как и с коровами и курами. Поэтому будьте любезны, сударь, говорите за себя.

– Ваша агрессия, – мягко парировал мой оппонент, – есть свидетельство вашей неправоты, и вы это осознаете, миледи. Впрочем, неудивительно, ведь эманации смерти и ужаса, исходящие от этого несчастного мертвого животного, над прахом которого вы надругались, в какой-то мере обуславливают вашу кровожадность.

– Хм… – Я не стала развивать дискуссию дальше, ибо не родился еще тот эльф, который способен переспорить ваниара. Да и крыть было особенно нечем. Разве что проявить эту пресловутую кровожадность на деле?

Я задумчиво покосилась на деликатно покусывающего лист салата собеседника. В этот момент он с поразительной точностью походил на кролика. Тьфу. Вот объясните мне кто-нибудь, что благие и непогрешимые Дивные, любимцы Валар, вообще забыли в нашем несовершенном мире, а? Чего им в Валиноре не сиделось, у подножия престола Великих?

…И даже просто стукнуть его нельзя, не то что прибить. Точно, в нашем мире нет места справедливости!

«Нет, никогда не было, и не будет», – развивала я свою мысль, пока тяжелая туша «Андуина» величественно лавировала в потоке устремлявшихся к центру машин. – «Справедливость вообще сродни мифическому гоблинскому зверьку кирдыку – провозвестнику конца света и глашатаю последней битвы. Все о нем слушали, но мало кто видел, а те, кто сподобился узреть пришествие кирдыка, не спешат об этом рассказывать. Вот и справедливость так же».

Короче, было у меня чувство, что именно тяжкую поступь кирдыка я сейчас и слышу в гудении мотора «Андуина» и вплетающемся в него мелодичном голосе Дивного эльфа. Ну, а покуда я без приключений доставила лейтенанта ап-Айкалнара к главному подъезду нашего «желтого дома» и, припарковав ытханову машину, поманила за собой слегка оробевшего, но не утратившего надменности ваниара в святая святых зловещей НЧЧК. А что? Не стыдно испытать трепет у дверей Управления, ибо масштаб хоть и областной, но все равно впечатляет. Да.

Глава 3 Распадок. 15–16 июня

То ли вечерняя духота опустошила коридоры Управления, то ли близящийся конец рабочего дня, но по дороге от главного входа до кабинета Ытхана Нахыровича мы с моим подопечным практически никого не встретили. Я даже приободрилась. Честно говоря, перспектива защищать честь и плоть златоволосого красавца от возможных покушений меня не особенно вдохновляла. Ну, надеюсь, никому не надо объяснять, со стороны кого могли последовать эти покушения? Если на юных эльфиек делала стойку вся мужская часть доблестных энчечекистов, то появление в стенах нашей цитадели голубоглазого и златокудрого Дивного эльфа могло спровоцировать вполне однозначную реакцию женской половины моих сослуживцев. Вариар ап-Айкалнар действительно был очень красив, даже для Светлого эльфа. Другое дело, что лично я не могла получить даже чисто эстетического удовольствия от созерцания его красоты. И причина не в том, что, кроме некого синеглазого лорда, я больше ни на кого и взгляда не брошу, нет. Любить – одно, а любоваться – совсем другое. И вовсе не пристрастие к определенной масти и цвету глаз меня останавливало. Вот уж глупости какие! Разве в окрасе и экстерьере соль? На тех же дроу мне смотреть приятно, а еще приятней – с ними общаться. Например, Дзир – красавец хоть куда, по меркам не только Темных сородичей, но и любой другой расы. Объективно капитан Ушшос-Нах красивей даже моего возлюбленного. Правда, я-то как раз субъективна и сужу предвзято. Впрочем, я отвлеклась. Возвращаясь к ваниару, вынуждена отметить – за этот день он меня настолько достал, что его несомненная красота и привлекательность не только оставляли меня равнодушной, но даже вызывали раздражение. Кроме всего, это же весьма досадное обстоятельство. Во-первых, Эрин станет ревновать. Знаю, что виду не подаст и сам себя обзовет дюжиной неприличных эпитетов, из которых «параноик» будет самым мягким поименованием, но все равно – будет. А во-вторых… это сейчас дриад в коридоре нету, равно как и наяд, хоббитянок, орчанок и гоблинш. А завтра они тут будут. Скажу больше – в разгар рабочего дня провести моего подопечного сквозь строй решительных энчечекисток я не рискну. Не настолько я отважна.

Передав на время моего спутника, фигурально выражаясь, в ласковые объятия Ытхана Нахыровича и товарища Шрака, я стрелой рванула в наш кабинет, рассчитывая застать там Эрина. В идеале – одного, и без довеска в виде ясноглазой стажерки. Товарищ Шрак четко дал понять, что, по крайней мере, час у меня есть. Потом придется отвезти ап-Айкалнара туда, где он будет проживать. Жаль, не на вокзал. Вот к поезду я доставила бы его с ветерком и с искренней радостью!

А в кабинете меня ждало разочарования. Не было там ни Эрина, ни даже стажерки, зато были груды неразобранных бумаг, присохшие к столу немытые чашки, полная пепельница и оставшийся включенным рабочий компьютер. Хвала Единому, эта новенькая (а кто же еще?) догадалась не прикасаться к моему ноутбуку. Достаточно уже того, что она мой кактус передвинула и кресло обсидела! И – проклятье! – пила из моей чашки!

Разумеется, основным обвинением в адрес девицы Силтиндириэн являлось то, что эта… с-синдарская дочь… целый день провела бок о бок с моим Эрином, мельтеша перед его взором своими ляжками в ажурных чулках и выставляя напоказ иные детали своего белья… но это уже нюансы. Да, я ревнива и несправедлива. И что?

С другой стороны, бардак в кабинете вскоре отвлек меня от кровожадных мыслей (ну, не убивать же мне эту длинноногую выпускницу юракадемии, в самом-то деле? Низко, мелко и недостойно офицера!) так что то время, что руководство потратило на нежное потрошение столичного засланца, благодать его в Аман, я провела с пользой. Хоть как-то удалось переключить мозги и заставить их работать, а то после целого дня за рулем, да еще и в компании златоволосого вегетарианца с укоризненным взором, я уже начала сомневаться в собственных умственных способностях. Первое, что сделаю, ввалившись домой – это попрошу Эрина размять мне плечи. С этой мыслью я удовлетворенно отвалилась от ноута и даже глаза прикрыла. Судя по тишине в коридорах, сослуживцы испарились окончательно. Вот и славно.

Брякнул телефон. Уже зная, кто звонит, я со вздохом проехалась в кресле по кабинету и подняла трубку:

– Анарилотиони.

– Нол? – звонил товарищ Шрак. Ну, и я иногда ошибаюсь… – Забирай свое белокурое чудо. На сегодня мы с ним покончили.

– Как вы обнадежить умеете, товарищ Шрак, – хмыкнула я.

– На том стоим, – хохотнул гоблин. – Давай, отвези его до пансиона, да прошерсти там насчет ментальной прослушки… И вообще осмотрись. Потом доложишь, когда вернешься, лады? И чтоб ни один волос с его головы не упал. Чтоб мы за тебя не краснели, ясно?

– Так точно, товарищ Шрак. – Я вздохнула. – Буду беречь, как Саурон Кольцо Всевластья.

– Умница. Насчет завтрашних действий я тебе все разъясню, когда вернешься. Поставишь ытханову машину – и пулей ко мне. Все, выполняй.

– Сделаем.

Я закусила губу, подавляя невольный стон. Встать из кресла оказалось значительно сложнее, чем в него садиться. Тело успело расслабиться и теперь выказывало недовольство ломотой в каждой косточке. Балрог! Этот день когда-нибудь кончится?

День, само собой, все-таки кончился, зато вечер только-только начинался. В очередной раз возблагодарив сквозь зубы всех Валар оптом и лично Эру Единого за то, что живу и работаю не в Столице с ее вечными и независящими от времени суток пробками, а в тихом провинциальном Распадке, я вдавила в пол педаль газа и выжала из тяжеленного «Андуина» максимально допустимую ПДД скорость. Чем быстрее я доставлю своего подопечного на место проживания, тем скорее освобожусь. Надеюсь, в обязанности куратора не входит исполнение на ночь колыбельных столичным полицейским. Сейчас высажу его – и обратно…

Нет. Мне еще ментальный фон читать, да и самого ап-Айкалнара прощупать бы не мешало. Хотя отвлекаться на мыслечтение, сидя за рулем такой машины и на такой скорости – это все равно, что подправлять макияж, стоя на светофоре. Даже хуже, пожалуй. Так что… на сегодня ограничусь только «снятием» фона в пансионе и ближайших окрестностях, а самим красавцем займусь завтра. С утра и на свежую голову…

– Сударыня, вы превысили скорость! – недовольно вякнул сзади ап-Айкалнар.

А-а, чтоб тебя!.. Ну что за привычка тявкать под руку?

«Заведи себе грифона и летай, как хочешь», – ответила бы моя матушка. Но, увы! – лексикон блистательной леди Аэриэн – это не совсем то, что подходит для общения с ваниаром. Поэтому я только скрипнула зубами и вежливо объяснила:

– Для автомобилей экстренных служб ограничения в скорости на этом участке дороги не действуют.

– С каких это пор НЧЧК приравнена к экстренным службам? – хмыкнул златоволосый.

– С момента их появления, – парировала я. – Это те самые службы приравняли к НЧЧК, а не наоборот, если вы запамятовали. И вообще… вы не пристегнуты. Исправьте это.

– Я понял, – ядовито отозвался пассажир, – вас ко мне приставили в качестве няньки.

– Как ваш куратор, я отвечаю за вашу безопасность. – Выдержка, выдержка и еще раз выдержка! – Помимо всего прочего. Если вам не сложно, лейтенант, постарайтесь впредь не отвлекать меня разговорами.

Да-да, я еще и по званию старше. Нелишне будет напомнить, пока этот Дивный не сел мне на голову окончательно. Я – офицер НЧЧК, а он – всего лишь лейтенант полиции. И кто тут должен командовать? Вот так-то. И плевать, нравится это подопечному или нет.

– Приехали. – Я припарковалась и вылезла из машины, чтоб покурить и бегло просмотреть ментальное поле. – Приятного отдыха, сударь. Завтра утром жду вас в Управлении.

– Ближе к полудню, я думаю. – Эльф деликатно подавил зевок.

Ага, проняло! Акклиматизация – она и в Распадке акклиматизация. Да еще и после полутора суток в поезде. Он спать с утра будет, как тот сурок.

– Как угодно. – Я кивнула и достала из кармана визитку. – Мои телефоны. В случае любой… непредвиденной ситуации немедленно звоните, хорошо?

– Я… – возмущенно начал было ап-Айкалнар, но я его перебила:

– Лейтенант, поймите, ради Эру, я же не могу заночевать на коврике у вас под дверью. Вы сюда не в отпуск приехали. Просто возьмите карточку и избавьте меня от уговоров.

– Вы… очень напористы, леди, – хмыкнул Дивный, но визитку все-таки взял.

– Родовая особенность. – Я пожала плечами. – Это вас удивляет? Впрочем, если я не устраиваю вас в качестве куратора, просто уведомьте об этом завтра Ытхана Нахыровича. Я очень расстроюсь, возможно, буду даже плакать, но, поверьте мне, постараюсь это пережить.

– Сударыня, – собеседник чуть выпятил губу и нахмурился, – я ни в коей мере не собирался вас обижать. К чему эта агрессия? Впрочем, есть некоторые медитативные практики, которые…

– Сударь, – я нетерпеливо вздохнула, – я прошу извинить меня, но время дорого. Меня ждут важные дела. Доброй ночи. Увидимся завтра.

– О, да, конечно. – Несколько разочарованный, мой подопечный изящно поклонился и двинулся прочь от «Андуина».

Я докурила и щелчком отправила «бычок» в ближайшую урну.

Ментальное поле радовало благостью и спокойствием. Прямо сады Лориэна какие-то! Разве что вот эти эмоциональные пики… А, так это мой подшефный с горничной-дриадой столкнулся. Хм, не завидую я ему все-таки. С такой внешностью – и в дриадском пансионе…

«Надеюсь, тебя там скоро… оприходуют», – со вполне оправданным цинизмом подумала я и вернулась за руль. Ф-фух! Неужели избавилась?

* * *

Мысль о загадочном чародейском ритуале не покидала Эрина и по дороге домой, и в душе, и на кухне, хотя казалось, что одуряющая духота должна убить на корню всяческую мозговую деятельность. Не тут-то было! Раскладывая по местам брошенные вещи, заряжая грязным бельем стиральную машину и кроша огурец в салат, капитан ап-Телемнар продолжал перебирать в памяти всех знакомых колдунов, к которым можно обратиться за консультацией. Мир волшебных рас полнится чародеями, точь-в-точь как старый шифоньер с шубами – молью. Их почти столько же, как менеджеров и маркетологов в Иномирье. Некоторые верой и правдой служат обществу, не щадя Сил, иные, напротив, спят и видят, как этому обществу насолить, но большинство сторонится крайностей и предпочитает вести относительно благопристойный образ жизни. И, как правило, амбиции у колдунов прямо пропорциональны их магическим возможностям. Вот скажем, если бы девица Силтиндириэн обладала более внушительными способностями в области волшебства, то, Эрин готов был присягнуть, в здание НЧЧК города Распадок она вошла бы, словно королева в хлев, зажимая платочком носик. Боевые маги еще туда-сюда, а все остальные – просто гады разной степени гадства. Особенно те, которые сидят в Высшем Совете и дергают за ниточки политиков. В свое время Эрин нагляделся на всех этих Великих Волшебников с самомнением до небес, завидущими глазами и загребущими руками. И неважно, какой расы маг – эльф он, орк или гоблин – лишь бы не потерять влияние. Не нужны колдунам дворцы и спортивные «Квейки» последней модели, обойдутся они без деликатесов и светских красоток, когда речь идет о Власти. Она пьянее вина, слаще меда и желаннее любви.

Но Эринрандиру придется обращаться за помощью и разъяснениями не к самым законопослушным членам мажьего сообщества. Следовательно, надо поглубже спрятать свою неприязнь, а кобуру держать расстегнутой. Одним лишь добрым словом тут не обойдешься. Надобен еще и пистолет.

У Эрина на примете имелось парочку интересных знакомых, способных взглянуть на происходящее в городе с нетрадиционной точки зрения. Один только Грог сын Ромма чего стоил. Гномский колдун – явление чрезвычайно редкое, тем более такой, который промышляет подпольной перепродажей редких заклинаний и артефактов. Грог – это тебе не Мэйна Индульгенция, черная ей память. Гном – товарищ серьезный, вдумчивый и с Березайцевскими прихвостнями дел не ведет. Одним словом – правильный маг-барыга с понятиями. Да быть такого не может, чтобы в криминальном мире совсем ничего не знали о похищениях. Кто-то что-то слышал краем уха, кто-то подозревает или догадывается, а если правильно построить разговор, то ценной информацией с энчечекистом обязательно поделятся или хотя бы намекнут.

Словом, завтра Эринрандиру предстояло вплотную взяться за магов-чародеев. И это будет совсем непросто.

* * *

– А теперь, господа начальники, не желаете ли объяснить, за что мне такая честь? – хмуро поинтересовалась я, опустившись на диванчик в кабинете Ытхана. Орк переглянулся с гоблином, и они оба уставились на меня, мерцая глазищами.

– А что тебя, собственно, не устраивает, Нол? – полюбопытствовал в ответ Ытхан.

– Ытхан Нахырович, не перенимайте вы наши национальные привычки! – Я фыркнула. – Отвечать вопросом на вопрос – это чисто эльфийская черта, вам ли не знать.

– Да уж в курсе. Нол, ну подумай сама – кого еще мы можем посадить на хвост этому Дивному и столичному, а? Ты – Светлая эльфийка, из благородной семьи и с хорошей репутацией. И твои обязанности давно пора расширить.

– Кого – это вам виднее, вы же начальство. А я подохну через неделю такого «расширения обязанностей», – предупредила я. – И потом, у нас есть новое дело. Когда мне «укушенными» заниматься прикажете?

– «Дело укушенных», – задумчиво молвил Шрак. – Зараза, хоть сейчас в заголовок…

– Вот именно, – кивнул Ытхан. – Еще чего не хватало! А ведь насядут скоро, ш-шакалы, и не отвертишься от них… Нолвэндэ, новое дело есть не у тебя. Оно у ап-Телемнара. Разницу чуешь?

– Понятно. – Я поморщилась. – Отстраняете, значит? Качество работы не устраивает?

– Ох, ну только не надо мне тут вставать в позу обиженной и оскорбленной, хорошо? – Ытхан сморщил нос. – Чем бы ты сейчас занималась? Бумажки перебирала? Так их барышня Силтиндириэн прекрасно переберет, а для тебя, милая моя, это уже как-то…

– Мелко, – подсказал Шрак. – И нечего хмуриться, девочка. Ты знаешь, что это правда. Нам сейчас очень важно держать руку на пульсе, понимаешь? Хорошая практика для тебя, помимо всего прочего.

– Я могла бы «читать» потерпевших, – все еще упрямясь, заявила я. – И мне не нравится…

– Что именно? – Гоблин приподнял одно ухо.

– То, что вы меня разыгрываете «втемную», – выпалила я. – Да, именно это. Ну, лешему же понятно, что к приезжему ваниару вы меня приставили, чтоб припугнуть всех моим именем. Вернее, именем моей семьи. Прекрасный щит, согласна. Но… балрог! Хотя бы уведомить можно было?

– А ты привыкай, деточка, – Ытхан хрюкнул, но как-то совсем невесело. – Большинство из нас всю жизнь кто-то использует «втемную». Короче. Слушай расклад…

Как ни крути, а расклад был невеселым. Под нас копали. Причем копали как-то странно – непонятно, кто, и неясно, под кого именно. Нет, ну то, что эта грубая и прозрачная подстава была приготовлена для того, чтобы выдать на растерзание толпе опального и подозрительного угрюмого капитана, понимали все. Но это был только первый уровень, а дальше… Дальше начинались вещи необъяснимые и неприятные. Что этот иномирянский придурок вообще забыл в Распадке? Кто именно надоумил журналиста обратить внимание на конкретно этого эльфа-следователя? «Мифрильное» дело? Ой, ну это даже не смешно. Еще одна дымовая завеса, а вот что за ней? А еще эти грязные и дурацкие обвинения в адрес вполне себе нормальных эльфов, гномов и прочих. Слухи эти нелепые. Скажете, ерунда? Угу, конечно, только из-за этой ерунды один благороднорожденный потомок славного рода Трандуилионов уже вышиб сам себе мозги. Нет, Элеммир не был наследником Владычицы – побочная ветвь, непрямое родство, но все же…

Там, наверху, что-то творилось. А мы тут, в нашем Распадке, видели только самый краешек, крохотную часть всей картины, но мне уже было страшно. До ломоты в суставах.

Эрин. Если они выбрали именно его… А что? Скандально известный опальный сыщик, вхожий в свое время в самые высокие кабинеты, приятель того же Элеммира… Балрог! Почему Эрин? Ха, именно Эрин, и только он. Самая удобная мишень.

«Эру Великий», – в ужасе подумала я, представив себе, что вскоре начнется. Радостный расцвет эриновой паранойи на столь благодатной почве, щедро удобренной газетными статьями и публикациями в Паутине, репортеры под окнами, полное отсутствие любой возможности побыть наедине – и взгляды, взгляды… Бр-р-р… Он не спятит, нет. Но – балрог! – Если бы и впрямь я могла прикрыть возлюбленного от клеветников благородным именем Анарилотиони, словно фамильным гербовым щитом! Так ведь не станет капитан лорд ап-Телемнар прятаться за юбками старшего лейтенанта Таурендилиэн, леди Анарилотиони. А я – не посмею унизить его таким предложением.

Проклятье! Так. И что я могу в данной ситуации?

Я обдумывала все это, уже покинув начальство и подползая к нашему с Эрином кабинету. Чего меня туда понесло? Так ведь я же не доделала то, что должна была закончить. Нельзя оставлять на завтра то, что следует сделать сегодня. Кроме того, добросовестность и сообразительность юной барышни, позволяющей себе щеголять в столь откровенных нарядах, вызывают у меня большие сомнения. И вообще… Не хватало еще, чтоб эта девица копошилась в моих папках на моем столе. Достаточно и того, что девушка-в-чулках сидела в моем кресле.

К счастью, мои завтрашние обязанности куратора сводились к доставке подопечного в участок и беседе с Уилкиным, после чего столичного полицейского предполагалось выпустить «порезвиться на травке». Дальше его поведет наружка, а я буду на связи. О! Вот и время найду, чтоб присмотреться к столь некстати возникшей рядом с Эрином деве… повнимательней. Хотя… почему, собственно, завтра? А ну-ка…

Доступ к закрытым базам Шрак оформил мне совсем недавно, и у меня пока не возникало необходимости шарить по тайным архивам НЧЧК. Но…

Я покурила, похрустела пальцами в нерешительности – и, в конце концов, набрала пароль. Ну что ж, посмотрим…

Честно говоря, досье девицы Силтиндириэн разочаровало меня так, что словами не выразить. Коротенькое и прозрачное, словно ее давешнее платьице. Родилась… училась… в НЧЧК сама попросилась. На шестом курсе… Стоп! Сама?

Я нахмурилась и покрутила в пальцах незажженную сигарету. Так-так, любопытно. Ни для кого из студентов любого юридического ВУЗа не является тайной тот факт, что где-то на предпоследних курсах к особо перспективным ребятам рано или поздно подходят вежливые сотрудники в штатском и в приватной беседе предлагают интересную и высокооплачиваемую работу на благо государства и во славу Владычицы… Ключевая фраза здесь – подходят сами. Такие беседы, вне зависимости от результата, все равно фиксируются в личном деле выпускника. Тавариль была перспективной студенткой, и подобный разговор с ней имел место быть, когда наша барышня заканчивала четвертый курс своей Академии. Тогда она отказалась. А спустя неполных два года – попросилась сама… И ее отец, видевший дочь главой юротдела собственной фирмы, вдруг начал поддерживать столь несвойственное для их семьи стремление к погонам и форменному кителю. Единственная дочь, между прочим. Странно все это.

Будь Тавариль кем угодно – дриадой, корриган, оркой или кикиморой, я бы ничуть не удивилась. Но барышня Силтиндириэн – Светлая эльфийка. Надо хотя бы примерно представлять себе, что значат семейные традиции для наших сородичей, чтоб оценить всю странность этой внезапной… перемены жизненного курса. И что за причины заставили прожженного дельца Силтиндира ап-Таургиля позволить своей единственной горячо любимой дочери выбрать для себя столь небезопасную стезю?

Хм. Ладно. А посмотрю-ка я, пожалуй, кто именно проводил с юной девой повторную беседу…

«Архив не найден», – бесстрастно сообщил ноут, а паучок-курсор поджал пульсирующее рубиновое брюшко и как-то виновато засучил лапками.

Оч-чень интересно…

Звонок мобильного отвлек меня от медитации на мерцающую поперек экрана надпись. Я вздрогнула, ругнулась и потянулась за телефоном.

Эрин.

Ох… это сколько же я тут сижу?

Минут этак пять я честно пыталась объяснить раздраженному возлюбленному, что у меня еще дел невпроворот, да и не уверена я, что вообще в состоянии доползти до дома, а посему – не заночевать ли мне в Управлении? Не в первый раз ведь! Однако Эрин умеет соблазнять. Он у меня такой. Про слове «ужин» желудок меня предал.

– Мясо? – дрогнувшим голосом переспросила я. – М-м-м… на косточке? Ох… я такси возьму.

И взяла. А вот ноут с так и не обнаруженным архивом я почти без колебаний оставила в кабинете. Никакие силы сейчас не подвигли бы меня на ночной «мозговой штурм». Тем более… Ладно, чего скрывать! Такие вещи мне просто не по зубам. Взламывать архивы собственной безопасности… учитывая, что они упорно не признают пароль самого товарища Шрака… Не-е, на такое меня не хватит. Значит, отложим до лучших времен. Например, до завтра… а завтра – я вызову кавалерию. Потому как бессмысленно пытаться сделать то, что значительно быстрее и грамотнее может сделать за тебя специалист. А кто у нас лучшие спецы по части хитрой маго-электроники? Как не обидно это признавать, но вовсе не премудрые нолдор. В этом деле наши Темные красноглазые родичи успешно заткнули за пояс моих доблестных предков по материнской линии.

«Вот и озадачу этим Дзира, – решила я, когда пробиралась к дому тихими улочками Ново-Форменовки. – Завтра. Прямо с утра».

За что люблю дроу, так это за непробиваемое самолюбие. Ради того, чтоб в очередной раз доказать Светлой эльфийке и женщине свое превосходство в недоступных ей областях, любой Темный эльф вывернется наизнанку. Так что если не по дружбе, то хотя бы ради бесценной возможности показать, кто тут самый умный, хитрый и изворотливый, Дзир поможет. Разумеется, изощренно издеваясь и откровенно глумясь по излюбленной дровской привычке, но я уже давным-давно разучилась обижаться на шуточки Темных эльфов. Право, они же такие славные и веселые ребята, наши ДОБРовцы – как можно всерьез на них злиться?

* * *

Эрин нервно вгрызся в фильтр «ородруинины». Недавний разговор с матерью покойного полковника ап-Морвениона болезненной занозой засел в мозгу. Балрогова посылка! Что-то здесь не так.

Ясно одно – впутывать Нолвэндэ в это дело не стоит. Капитан ап-Телемнар старался помнить, что существует еще блистательное семейство Анарилотиони, которое играет важную роль в политической жизни Столицы. В последнее время, правда, делал он это гораздо реже, чем следовало бы, ибо расслабился и от хорошей жизни совершенно некстати подобрел. Короче, Нол лучше не знать, что там происходит в верхах, в случае чего ей все растолкуют заботливые родственники. А вот если из-за скандала пятно ляжет на имя девушки, то не исключено, что ближайшие триста лет старший лейтенант (это в лучшем случае) ап-Телемнар проведет на очень уединенной пограничной заставе с Хинтаем в теплой компании таких же, как он, отпетых неудачников.

А не хотелось бы.

– Нол! Ну, где ты? – не выдержал он и позвонил напарнице.

– Подползаю, – вяло отозвалась девушка.

И в самом деле таки подползала.

– Как мне убить твоего подопечного – быстро и безболезненно или медленно и мучительно? – мрачно спросил Эрин, встречая напарницу на пороге.

– Лучше меня пристрели и избавь от страданий.

Весь день в форме, да еще за рулем норовистого начальничьего «Андуина» и в обществе столичного проверяющего – это отнюдь не женский подвиг. А герой после подвига выглядит, мягко говоря, не лучшим образом.

Чему же удивляться, если взмыленная девушка, рухнув в кресло, задремала прежде, чем сумела донести вилку с кусочком мяса до рта.

Пришлось Эрину растормошить соратницу и буквально насильно заставить её съесть ужин. Потом Нолвэндэ была оттащена в душ, а после – в постель. Работа в НЧЧК предполагала подобного рода отношения, когда напарники должны заботиться друг о друге, словно близкие родичи, побратимы и боевые товарищи одновременно. Конечно, будь на месте Нол какой-нибудь парень, делить с ним кровать Эрин не стал бы, но ужин и душ организовал бы в полном объеме, рассчитывая, в свою очередь, на взаимную помощь в час, когда ему самому будет не под силу развязать шнурки на ботинках. Ведь не где-нибудь служим, а на самой настоящей линии фронта борьбы с нежитью и мажеством. Хотя, стоит честно признать, Нолвэндэ в этом плане приходилось подставлять свое плечо гораздо чаще.

Так что ужинать Эрину пришлось под громкое сопение возлюбленной, а потом исполнять обязанности плюшевого Мурзика, чья судьба не так уж завидна, как может показаться. Когда Нолвэндэ со всей силы впивается ногтями в уши и пытается пристроить голову Эрина к себе подмышку, это, конечно, знак большого доверия, но спать довольно неудобно.

* * *

Как иногда мало нужно, чтоб испортить столь прекрасно начинавшийся день! Мое лучезарное утреннее настроение (ну, а что удивительного? Проснуться в объятиях любимого, упорхнуть из них в холодный душ, а потом – отменно позавтракать… Замечательное было утро!) было испоганено сходу и влет, едва лишь в поле зрения мне попалась изящная фигурка Тавариль. Вчерашний образ роковой девушки с обложки она сменила на имидж дриады-старшеклассницы с дискотеки на окраине райцентра. Отвратительно! И дело не только в том, что подобным образом одетая, точнее сказать, раздетая девица крутится рядом с моим Эрином! Она же честь мундира порочит! И благородное звание сотрудника НЧЧК. Проклятье! Вот кем надо быть, чтоб явиться на работу без лифчика и в юбке, столь короткой… Балрог! Да сюда сейчас все управление сбежится, чтоб в подробностях рассмотреть цвет, модель и логотип производителя ее трусов. Стринги в розовое сердечко… какая пошлость, фи!

«Ну, погоди у меня, морготов с-сюрпризец! – мрачно пообещала я. – Ты сама не знаешь, на что нарываешься, деточка. Поверь, тут найдется немало ценителей юного тела».

Проклятье! Если б она была моей стажеркой, то уже рысью скакала бы на склад за формой. О чем думает наш доблестный и высокоморальный наставник юных девиц, хотела бы я знать?!

* * *

Более короткой юбки, чем у Тавариль, Эрин не видел даже на дриадах. Девушка восприняла его совет одеться в удобные вещи слишком уж буквально. А, кроме того, призывая стажерку к простоте в одежде, следователь вовсе не хотел облегчить своим коллегам зрительный доступ к её нижнему белью. Теннисные тапочки, коротюсенькая юбчонка и футболка, откровенно обтягивающая упругие прелести новенькой, повергли мужской контингент управления в полнейший восторг, а на Эринрандира обрушился девятый вал подначек. Не удержался даже товарищ Шрак:

– У тебя в кабинете становится очень жарко, ап-Телемнар, – подмигнул гоблин, проводив маслянистым взглядом Тавариль. – Как ты выдерживаешь? Она же без бюстгальтера.

– С трудом, – уныло буркнул эльф, имея ввиду вовсе не собственные эротические фантазии.

Ему хватило ментальной вспышки и безмолвной ярости Нолвэндэ, когда её взор остановился на стажерке. Непреклонный борец с магическими преступлениями, бывший разведчик капитан ап-Телемнар счел за лучшее, не поднимая глаз на Тавариль, схватить папку и, преследуемой леопардом антилопой, умчаться за линию горизонта, спасая свой мозг от выжигания взбешенной мыслечтицей. Все равно ведь не даст объяснить, что на него эти безусловно аппетитные красоты не окажут никакого воздействия. Да и не хотелось бы вдаваться в подробности давно минувших дней. Напарница только еще больше рассвирепеет.

Посему осторожно чирикнув: «Нол, я пошел консультироваться с колдунами», и поспешно прикрывшись ментальным щитом, Эрин исчез из управления почти на весь день. И пусть потом Ытхан рвет его на части за ненадлежащее выполнение обязанностей куратора, но вести Тавариль в таком виде в логово Грога все равно, что приглашать дриаду вечером к себе домой слушать музыку. И действительно слушать музыку.

Гномский колдун содержал при своей персоне целый гарем и ни за что не отказался бы от пополнения коллекции эльфийской девицей. А доказать Грогу, что полуголая барышня не подлежит употреблению по прямому назначению, можно лишь с помощью гранатомета.

* * *

Сбежал! Нет, вы видели?! Взял и сбежал! А кто будет пасти это волоокое чудо, я, что ли?

Я возмущенно фыркнула, представив себе, какое непередаваемо чопорное выражение украсит светлый лик моего собственного подопечного, буде ап-Айкалнар узрит в коридорах НЧЧК это дивное видение. Сплетни о кровавых буднях энчечекистов расцветут новыми пикантными подробностями… Нет. Этого допустить нельзя. И взять девицу Силтиндириэн с собой в полицейское управление к Уилкину я тем более не могу. Балрог, да что же с ней делать-то, а?

Я обратила пылающий взор на растерянную стажерку и задумчиво нахмурилась:

– Тавариль, боюсь, что в отсутствие ап-Телемнара заняться вами придется мне… Ну что ж вы так забеспокоились? В «поле» не потащу, не переживайте. Посидите пока в кабинете… хм… Так. Отвечайте на звонки и… вот, перепечатайте это. Если закончите до моего возвращения, можете почитать «Глашатай Мандоса». Весьма занимательное чтение. Свежие номера в шкафу у капитана, на второй полке. Смотрите, с «Диверсантом» не перепутайте, вам вряд ли это будет интересно… Хм… Да, вот еще. Постарайтесь не отлучаться из кабинета надолго. Я вернусь и отведу вас на склад, подберем вам форму.

– Но… – робко пискнула стажерка. – На улице ведь так жарко…

Я выгнула бровь и смерила ее неодобрительным взглядом.

– Моя дорогая, соблюдение формы одежды является одной из…

Пришлось пожертвовать драгоценной четвертью часа, потраченной на лекцию о достойном облике энчечекистки, не только внешнем, но и моральном. На пассаже о сотнях враждебных глаз, следящих за каждым шагом сотрудника нашего ведомства, новенькая сломалась и, покорно опустив глазки, уселась в мое кресло и включила компьютер.

– Я постараюсь не задерживаться. – Я смягчила свою речь улыбкой. – Не скучайте.

И, развернувшись на каблуках, отправилась искать Дзира. Сумка с ноутом оттягивала плечо, напоминая о неприятных загадках и подозрительных совпадениях.

* * *

Антикварный магазинчик Грога располагался в самом сердце исторического центра Распадка, а, следовательно, арендная плата здесь зашкаливала за все разумные пределы. Как гном умудрялся её оплачивать, и куда при этом смотрели налоговые органы, неведомо, потому что цены на товар отпугивали не только потенциальных покупателей, но и обыкновенных мух. Ассортимент внушал священный трепет: шкуры настоящих волколаков (производства хинтайских галантерейных цехов), парик леди Годивы (белокурый), набор локонов Галадриэль в ассортименте, рог Роланда (из дорогого пластика), энты-бонсаи (якобы говорящие), алюминиевая чаша Грааля, «Айнулиндалэ» – книга о сотворении Арды с автографами всех Валар (включая Мелькора), а так же словарь Черного Языка. Больше всего Эрина веселила статуэтка под названием «Властелин колец», изображавшая Саурона. Но лучше в приличном обществе не пересказывать, какая часть тела мятежного майи предназначалась для нанизывания колец. Периодически капитан ап-Телемнар подумывал одарить сим дивным произведением искусства Готзиллу Шахидовну, но побаивался, что его подарок будет истолкован превратно.

Само собой, настоящие артефакты и раритеты Грог показывал в приватной обстановке, а не в торговом зале. И не всем подряд, а только особо доверенным лицам.

За прилавком восседал сам хозяин, привлекая к себе гораздо больше внимания, чем весь его экзотический товар. Весь объем его тела вписывался в геометрически правильный куб. Но все эти устрашающие параметры состояли целиком из накачанных мускулов, обтянутых роскошным спортивным костюмом «Г-рибок» фиолетового цвета. Могучую шею гнома обвивала золотая цепь, делавшая честь любому цепному волкодаву, блеск которой соперничал лишь с гладко выбритой макушкой Грога. Длинную бороду сын Ромма заплетал во множество косичек, унизанных золотыми бусинками. А в золотые же зубные коронки были вставлены маленькие бриллианты.

На самом деле, гномы гораздо более загадочные существа, чем все остальные расы, вместе взятые. А их стремление к индивидуальности достойно не только удивления, но и уважения. Что ни гном, то необычайная личность, у каждого обязательно есть какое-нибудь уникальное хобби, каждый во что бы то ни стало стремится к яркому самовыражению, будь то одежда, прическа, увлечения или профессия. Кто самый известный дрессировщик акул? А вот и нет! Вовсе не сирен, а гном. У кого самая богатая в Империи коллекция экзотических бабочек? У гнома, естественно. Возьмем вредного криминалиста Маки – мало того, что он крупный специалист по иномирянским наркотикам, так он еще и на параплане летает.

Поэтому во время первого знакомства с Грогом сыном Ромма Эрин ничему в его облике не удивился. Было бы странно, если б гном-колдун одевался и выглядел как банковский клерк.

Услышав, как звякнул колокольчик на входной двери, Грог оторвал тяжелый взор от учетной книги и уставился на эльфа, подслеповато щуря карие глаза:

– Кого я вижу! Мне не снится, Эринрандир?!

Чего-чего, а радости в голосе гнома не нашлось ни грамма.

– Он самый, – подтвердил капитан и стал рассматривать разложенную под стеклом дешевую бижутерию, выдаваемую за иномирянские драгоценности.

Эльф никуда не торопился. В магазинчике работал мощный кондиционер, и было на редкость прохладно.

– Своей девчонке цацку выбираешь? – полюбопытствовал Грог. – У меня есть пару вещиц поинтереснее.

– С чего это ты взял? – подозрительно спросил Эрин.

– Если ты про девчонку, – ухмыльнулся гном. – То по тебе и так видно. А если про цацки…

Капитан ап-Телемнар нахмурился. Еще не хватало, чтобы каждый барыга делал о жизни энчечекистов такие далеко идущие выводы.

– А если ты такой наблюдательный, Грог, то отгадай мне еще такую загадку: во время какого ритуала у жертвы отбирается от половины до литра крови, а так же жизненная энергия в несмертельных количествах, а потом стирается память?

Грог сын Ромма неторопливо раскурил сигару и погрузился в тревожные раздумья. Теперь понятно, где Ытхан Нахырович в захолустном областном центре берет такие дорогущие сигары. Ну и ну! И чем дольше Эрин созерцал задумчивого торговца антиквариатом, тем отчетливее понимал – гном озадачен не меньше следователя. Грог даже полистал парочку толстых фолиантов, извлеченных откуда-то из-под собственной задницы.

– Я бы сказал, что в Распадке поселился весьма осторожный вампир, – сказал он, загасив сигару в пепельнице. – Скажем… очень опытный камарилл.[10] Не хочет, чтобы среди иномирян началась паника.

– А если я скажу, что жертвы вовсе не люди?

– Что-о-о-о?

Изумлению гнома-колдуна не было предела. Грог подался вперед, едва не обрушив под своим весом стеклянный прилавок.

– Что ты такое говоришь?!

– Все жертвы – местные, есть даже гномка.

Скрывать имя потерпевшей Эрин не стал. А зачем? Пусть гномья диаспора озаботится безопасностью своих сородичей и заодно будет начеку. Странно, что еще не все гномьи женщины сидят под замком, а их мужья, отцы и братья не стоят в карауле с ружьями и топорами наперевес.

– Капитан, чего ты от меня хочешь? – напрямик спросил златозубый сын подгорного народа.

– Вот это уже другой разговор, – обрадовался Эринрандир. – Я пришел за советом и консультацией. Заодно рассчитываю, что ты расспросишь… э… коллег на предмет вампиров и странных ритуалов. Хотя я очень сомневаюсь относительно кровососов.

– Почему?

– Среди потерпевших есть мой сородич.

– Фью-уть!

– Может быть, подскажешь, к кому еще обратиться?

Колдун-антиквар понизил тон до негромкого шепота и, оглядываясь по сторонам, проникновенно молвил:

– К дровским Матронам. Только не официально, а приватно и очень осторожно. У Темных есть кое-какие наработки с кровавыми жертвами, ну ты понимаешь, да? Мало ли, вдруг кто-то решил поэкспериментировать с их тайными заклятьями…

Был в словах гнома определенный смысл. Даже если похищения и недобровольное донорство дело рук некой темноэльфийской магички, то Матроны не будут выносить гуано из пещеры. Они замнут некрасивую историю, разобравшись внутри клана. И пусть дело останется незакрытым, но больше ничего подобного не повторится. Капитана ап-Телемнара устроит даже такой исход.

– Это понятно, а еще?

– К Золотой Р,[11] – выпалил гном. – Её водкой не пои, дай только посекретничать с молодым-холостым. Русалка сама по себе ходячий справочник местных достопримечательностей, и всех сколь либо заметных личностей знает не понаслышке. Появится новичок – сразу же сдаст. Тому, кто больше заплатит, естественно.

При упоминании этого имени Эрина перекосило. Вот к кому-кому, а к ней… брр… без крайней нужды лучше не обращаться.

– Чё? – ухмыльнулся Грог. – Боишься?

Энчечекист зябко поежился.

– Может, попробовать позвонить ей?

– Не-а, Золотая на такую тему по телефону разговаривать не захочет. Ты же её знаешь.

Проклятье! Знал и еще как. С русалкой на столь щепетильные темы следует говорить лично. Но это мероприятие настолько чревато… И Нолвэндэ не зашлешь, ибо Золотая не станет откровенничать с незнакомой энчечекисткой.

Оставалось только пожертвовать собой. В некотором смысле этого слова.

– Если будут иные версии или предположения, ты мне сам позвонишь, – уходя, сухо предупредил Эрин хозяина лавки.

– Разумеется, – пообещал тот. – Но к русалке все-таки сходи.

* * *

– Привет тебе, о хитроумный и проницательный Темный собрат мой! – жизнерадостно оскалилась я, ныряя в прохладный полумрак дровского логова. В задушившей управление жаре темноэльфийский подвальчик оставался одним из немногих оазисов прохлады и дружелюбия.

– Нол, – меланхолично отметил вольготно развалившийся на лавке капитан Ушшос-Нах, рассеянно поглаживая здоровенного мохнатого черного паучищу, примостившегося на животе спецназовца, – я тебе сколько раз говорил, что такие вступления меня пугают? Ты вчера, часом, не перечитывала свои зловещие исторические хроники, не?

Завидев меня, домашний любимец Дзира засверкал всей гроздью рубиновых глазок и, деловито перебирая лапками, оставил хозяина на лавке и направился ко мне. Я чуть слышно застонала, закатив глаза. Дзирова скотинка неведомо по какой причине с первой же встречи воспылала (или воспылал, я не уточняла у дроу, мальчик это или девочка) ко мне неземной и безответной любовью. Я, как могла, увиливала от проявления паучьих чувств, однако после того, как злобные и коварные дроу как-то раз «на слабо» добились таки, чтобы я погладила эту тварь по спинке… В общем, это был подвиг, достойный деяний славных предков, и с тех пор повторять его мне приходилось регулярно.

– Дзир, – обеспокоено спросила я, видя, что черное волосатое чудовище подбирается все ближе, – ну чего твоя тварюшка опять от меня хочет?

– Ммм… – со сладкой ленцой протянул злодей. – Может, чтоб ты его погладила?

– Давай я лучше тебя поглажу? – безнадежно предложила я.

Дроу хохотнул и промурлыкал:

– Можно и меня. Только сначала его.

– Мерз-с-ский дроу, – вздохнула я, протянула руку к паучищу и легонько погладила его по пушистой спинке. Тварь довольно засучила лапками. – Хороший… хороший… А теперь иди к папочке, ага?

– Неласковая ты, – ухмыльнулся ДОБРовец. – А брюшко почесать?

– Может быть, потом. – Я нервно сглотнула. – Я, кстати, так и не знаю до сих пор, как его зовут.

– Акээм, – улыбнулся дроу. – И брюшко ты ему уже чешешь.

Зараза, а ведь точно! И сама не заметила, что продолжаю ласкать эту тварь.

– А меня? – коварно подмигнул Темный эльф, когда обласканный паук наконец-то соизволил оставить меня в покое.

– А ты уверен, что этого хочешь? – в тон ответила я.

– Уже нет. – Дзир хихикнул. – Злая-презлая Нол. У тебя точно наших в роду не было?

– Тьфу на тебя, красноглазое порождение тьмы, – ответила я и брякнула на стол ноутбук. – Дзир, ты мне нужен как мужчина!

– Ты так достала ап-Телемнара, что он заперся от тебя в мужском туалете?

– Наоборот, делаю все, чтобы он там не заперся. Кажется мне, что все к тому идет, – грустно ответила я и села на стол. – Ты нашу новенькую уже видел?

– Я про нее слышал. – Темный эльф вздохнул и переменил позу. – А что, там есть, на что посмотреть?

Я поболтала ногами, посматривая на валяющегося на лавке, закинув руки за голову, ДОБРовца. Дзир таинственно мерцал глазами и выглядел, словно разомлевший на согретом солнцем паркете черный кот.

– Тебе хвоста не хватает, – честно заметила я. – Чтоб кончик этак… подергивался. Только не говори мне, что тебе неинтересно поглазеть на наш сюпризец.

– Ммм… – Дроу прищурился. – Может, интересно, но не настолько, чтоб вылезать наружу…

– О! А ты пока и не вылезай. Слушай, я тут решила покопаться в ее личном деле…

– Зачем? – Дзир мурлыкнул и заинтересованно приподнял бровь. – А-а… р-ревнуеш-ш-шь?

– Ах ты, мерз-с-ский дроу! – возмущенно фыркнула я. – И ничего-то от тебя не скроешь! Да! Представь себе – ревную!

– И тебе не стыдно? – Дзир ухмыльнулся.

– Конечно, стыдно. – Я кивнула. – Но я все равно ревную. Ты бы только видел, в чем эта девица приходит на работу!

– В чем? – провокационно улыбаясь, спросил Темный эльф.

– Не скажу. – Я оскалилась в ответ. – Это неприлично.

– Нол, объясни толком – а от меня ты чего хочешь?

– Видишь ли, – я посерьезнела и нахмурилась, – все это, конечно, смешно и замечательно, но как-то уж очень вовремя Эрину подсунули эту стажерку, ты не находишь?

– О! Интрига! – Дзир аж приподнялся на своей лавке. – Ну-ка, ну-ка…

– Вот! – Я торжественно воздела к потолку указующий перст. – Именно! Я прямо-таки чую, что все это неспроста. А самое забавное, знаешь, что?

– Ну?

– Внутренние архивы «безопасников» не желают открываться!

– Ты и туда пролезла? – пораженный Дзир сел и уставился на меня. – Воистину, страшна светлоэльфийская ревность! Но я, в общем-то, не удивлен, что внутренняя сеть собственной безопасности не желает с тобой общаться, моя дорогая леди.

– Да? Это со шраковым-то паролем? – я хмыкнула. – Что ты скажешь на это, о недоверчивый сородич?

– Так. Любопытно, – если бы на загривке дроу росла шерсть, она сейчас стояла бы дыбом.

– Ну вот, – я удовлетворенно кивнула, – я же говорила, что тебе не хватает хвоста! Делаешь стойку?

Дроу хихикнул.

– Дзир, – я умоляюще похлопала ресницами и для пущего эффекта прижала руку к груди. – Ну, Дзи-и-ир! Я тебя прошу. Пожа-алуйста! Проясни для меня эту барышню Силтиндириэн, а? Вот честью предков клянусь – если б у меня было время, я бы сама этим занялась и не стала бы тебя дергать. Но Ытхан загрузил меня сейчас по полной…

– Слышал-слышал. – Темный эльф плавно переместился к столу и по-хозяйски похлопал по крышке моего ноута. – Осваиваешь новую профессию? Эскорт-услуги, а, Нол?

И подмигнул похабно.

– Ты! Паучье отродье! – Я попыталась отвесить негодяю подзатыльник, но ДОБРовец, естественно, увернулся. – Гнусное порождение тьмы! Знаешь, что я сделаю? Я пойду и перескажу Эрину твои пошлости, он вызовет тебя на поединок и убьет! Вот!

– А кто тогда будет тебя злить, с кем ты будешь перестреливаться и отплясывать в «Лепреконе», а?

– Только это меня и останавливает, – буркнула я и в следующий миг уже мурлыкала просительно. – Дзи-ир-р, а, Дзир! Ну ты же у нас самый лучший, самый хитроумный! Вскрой мне это досье, ага? А я тебе сделаю подарок.

– Какой-такой подарок? – Дроу польщено заухмылялся и склонился над моим компом.

– Хороший! – Я спрыгнула со стола и подмигнула. – Вот увидишь! Ну, так я оставляю ноут?

– Оставляй. – Темный махнул рукой.

– Спасибо! – Я добавила в голос проникновенности и даже руки сложила этак трогательно. – Ты настоящий друг! Я часа за четыре развяжусь с этим столичным засланцем и вернусь. А ты сегодня куда-нибудь собираешься?

– В такую жару? – Дроу вздернул брови. – Разве что теракт какой случится. Заходи. Мы с парнями будем тут.

– О! И мальчики будут! – я кровожадно улыбнулась и потерла ладошки. – Как это кстати… Я обязательно зайду. С подарочком. Им, я думаю, тоже понравится.

* * *

После прохлады и свежести в антикварном магазине жара на улице показалась эльфу просто невыносимой. Рубашка под кителем мгновенно пропиталась потом, ремни кобуры врезались в плечи, а ноги в туфлях разве что не вскипели от соприкосновения с раскаленным асфальтом. Он уныло побродил от одного магазинчика к другому, из-под одного кондиционера к другому, никак не решаясь направить стопы в сторону подвальчика Золотой Р. Не хотелось возвращаться в управление ни с чем, но и в гости к русалке Эрин отнюдь не стремился. Ему ж сегодня дежурить, и вообще… не время сейчас для сомнительных подвигов.

Русалки и водяные – самое многочисленное рас-меньшинство, если так можно выразиться. На самом деле, их гораздо больше, чем корриган или кикимор. Виной всему уединенный образ жизни. И если уж русалка решает променять тихую заводь в лесной глуши на городскую суету и сухость, то на это есть множество причин.

Из каких соображений Золотая Р перебралась жить в Распадок, не знали даже в НЧЧК. В заявлении на разрешение ведения магической деятельности в разделе «причины смены места жительства» русалка каллиграфическим почерком указала «личные».

Купив в магазине три литровые бутылки «Тол-Эрессеа Голд» и упаковку с дюжиной банок «Черного Самайна», Эрин отправился к одной из самых известных медиумов Распадка и области – Золотой Р. И не следует думать о русалке ничего дурного. Этиловый спирт требовался ей для нормализации обмена веществ в экстремальных городских условиях, а пиво она просто любила. И хотя Эрин прекрасно знал, что Золотая выпивала из горла бутылку и не пьянела, но смотреть на это ему всегда было страшновато.

Надо отдельно заметить, что на неподготовленного зрителя русалки производят неизгладимое впечатление. Представьте себе среднестатистическую пышнотелую и очень красивую женщину, которую равномерно надули до роста в два с половиной метра. Пропорции те же, но размер всех частей тела весьма устрашающий. Огромные голубые глаза, густые шелковые локоны с зеленоватым оттенком до самого пола, а все остальное… масса упругой плоти, скажем так.

К тому же, есть еще один серьезный и немаловажный фактор, о котором Эрин, при всем его желании пообщаться с магичкой, не забыл и постарался подстраховаться заблаговременным звонком в офис русалки.

Уже давным-давно цивилизованные ундины не заманивают одиноких путников-мужчин в свои объятия и не убивают столь экстремальным способом, как в прежние времена, но аура безумного соблазна осталась прежней. И ничего тут не поделаешь.

Секретарша Золотой заверила, что обязательно предупредит патронессу о визите уполномоченного следователя НЧЧК. Эротическая аура у прославленного медиума настолько мощная, что рисковать не стоит. Как-никак в планы капитана ап-Телемнара не входило изнасилование своей напарницы прямо в коридоре управления. Ему и так сегодня дежурить, следовательно, мучиться совершенно дикими фантазиями всю ночь. Такой вот побочный эффект от визита к русалке, но работа есть работа.

Глава 4 Распадок. 16 июня

«Когда госпожа покидает колесницу, кони резвее бегут, и радостно вознице!» Именно такой вариант орочьей поговорки «Баба с арбы, ишаку веселей!» предпочитают поэтичные сиды. Пожалуй, стоило бы озадачиться и составить список изречений, общий для всех миров и рас. Не остались в стороне и мои доблестные предки. Говорят, именно нечто подобное, но с поправкой на местность и средство передвижения, изрек Феанор, глядя, как тает за кормой берег Валинора, где осталась его гордая супруга.

И в кои-то веки я готова была подписаться под каждой из этих цитат! Воистину, не описать словами то немыслимое облегчение, что испытала я, переложив на широкие плечи хитроумного Дзира все подозрения и домыслы, связанные с новенькой. Все! Избавилась! Не теперь, но уже совсем скоро я смогу, наконец-то, свободно вздохнуть. Не смею загадывать, какие именно методы дознания применит мой злобный Темный сородич, но то, что отныне Тавариль станет не до того, чтоб сверкать стрингами перед моим Эрином, не подлежит сомнению. Прямо-таки гора с плеч! Вот я ее еще в дровский подвальчик свожу – и, считай, дело сделано. Если барышня после посещения темного-претемного логова кровожадных и злобных дроу, жаждущих светлоэльфийского тела, снова осмелится явиться на работу в таком наряде, как сегодня, я… я свои погоны съем! Клянусь честью предков!

А раз я столь удачно спланировала акцию по устранению стажерки, то теперь самое время заняться своими прямыми обязанностями. Лейтенантом ап-Айкалнаром, то бишь.

Настроение мое стремительно исправлялось, и посему я решила, что сегодня из Нолвэндэ Злобной превращусь в Нолвэндэ Изысканно Вежливую и постараюсь наладить контакт со столичным гостем. В конце концом, у меня с ним достаточно общих тем для беседы.

Впрочем, первый же взгляд, брошенный на породистый профиль поджидавшего меня у входа в пансион ваниара, несколько остудил мой пыл. Может, я все-таки погорячилась насчет множества общих тем? Казалось бы, происхождение и положение в обществе наших семей должно нас сближать, но вот чего мне точно делать не хочется, так это именно сближаться с этим во всех отношениях наверняка безупречным Дивным эльфом. В сиятельной фигуре златоволосого сородича словно бы сконцентрировались все худшие черты высшей аристократии – спесь, непередаваемое занудство, до которого Эрину еще расти и расти, высокомерие и самолюбование. Я вздрогнула, поймав небесно-синий взгляд подопечного. Проклятье, на миг у меня возникло странное и не слишком приятное ощущение, что я… смотрюсь в зеркало. Балрог!

«Покончу с этим побыстрее и бегом обратно к дроу, – решила я. – Точно! Оставлю им Тави на растерзание, а сама смотаюсь в тир. Зараза. А ведь, останься я в Столице…»

Я не хотела додумывать эту мысль, но она настигла меня сама, не спрашивая позволения.

Останься я в Столице… в каком-нибудь аналитическом центре или штабе… сколько времени прошло бы, прежде чем к моему лицу не приросла бы точно такая же безупречно-прекрасная маска?

– Добрый день, лейтенант, – загнав эмоции и страхи поглубже, я светски улыбнулась и покрутила на пальце колечко с ключами от «Андуина». – Готовы к небольшой прогулке?

* * *

Жила Золотая Р в глубоком подвале с постоянно работающим увлажнителем воздуха, а потому обходилась без ежечасового душа и сна в наполненной прохладной водой ванне.

– Ваниль Васильковна, вы точно не забыли предупредить госпожу Р? – на всякий случай переспросил Эрин у лавандововолосой секретарши.

– Безусловно, капитан. Не переживайте так, – улыбнулась дриада. – Мадам вас ждет.

«Не переживайте так», – мысленно возмутился энчечекист. Знаем мы этих забывчивых дриад.

Очередь на сеанс предсказаний к Золотой Р была расписана на три месяца вперед, тут немудрено перепутать или ошибиться.

Максимально укрепив свои ментальные щиты и сосредоточившись, Эрин осторожно спустился в обиталище медиума, держа перед собой пакет с водкой и пивом.

Единственным источником света во влажном полумраке подвала служила подсветка огромного, литров на пятьсот, аквариума, который не только утешал взор водной обитательницы, но и придавал её обители загадочный и потусторонний вид, столь необходимый в работе медиума. На столе рядом с традиционным хрустальным шаром стоял еще один круглый аквариум, в котором жил домашний любимец Золотой Р – толстенный черный рыб (именно так, мужского пола) неведомой породы с невероятно наглым выражением на морде. Его звали Геннадий Александрович. Время от времени Золотая бросала рыбу маленького червячка из кулечка, которого тот брезгливо пережевывал в течение получаса, не спуская при этом с посетителя выпученных глаз, в коих застыла вселенская скорбь и глубочайшее презрение к двуногим сухопутным тварям.

– Здравствуй, дорогой мой, – пророкотала низким грудным голосом русалка. – За презент огромное спасибо, за визит – тем более. Давненько я тебя не видела, ап-Телемнар. Успела соскучиться.

Именно предыдущая встреча и отвратила энчечекиста от любых посещений Золотой и её сородичей. Тогда он решил проблему в «Рюмашке», напившись до беспамятства, почти до комы.

На русалке было темно-зеленое, расшитое пайетками платье, одновременно тщательно закрывающее телеса и не скрывающее ни единого изгиба. Если отбросить сногсшибательную ауру Золотой, то красота её внушала трепет и восхищение. Становилось сразу же понятно, отчего в Иномирье о её сородичках сложено столько сказок и легенд. Так, по идее, и должна выглядеть прекрасная водяная богиня – слепящее золото волос, идеальная стать, величественная гармония черт. Не портили её даже мелкие золотисто-перламутровые чешуйки на скулах, под ключицами и в ложбинке между грудями.

– О! Водка! – восторженно пропела чародейка. – Право слово, я завидую твоей женщине, Эрин. Ты способен предугадать самые сокровенные желания.

Судя по количеству пустых бутылок в мусорном пакете, Золотую Р с раннего утра томила иссушающая жажда.

Геннадий Александрович презрительно сплюнул в сторону Эрина червячиным хвостиком и демонстративно повернулся к энчечекисту спинным плавником.

– Если трех мало будет, я могу потом еще сбегать, – любезно предложил эльф, из последних сил удерживая ментальную защиту.

– Ты всегда такой милый и предупредительный. Просто удивительно, почему тебя до сих пор не повысили в звании, – заметила русалка, тренированным жестом откупоривая водку. – О! Прости, милый! Я не очень удачно пошутила.

Золотая даже прервала процесс поглощения ценного продукта, чтобы жалостливо поглядеть на Эринрандира. От медиума ничего не скроешь.

– Это все интриги старых врагов, которых у тебя, милый мой, предостаточно, – как могла, утешила она.

– Я и сам знаю, – вздохнул Эрин.

– На твоем месте я бы приготовилась к крупным неприятностям, – сказала чародейка, делая большой глоток. – Просто так старые враги о себе не напоминают. От тебя снова что-то понадобилось. Но ты ведь не за предсказаниями пришел, так ведь?

– Точно.

Русалка прикончила один литр водки и без промедления приступила ко второму. Безумная жара, установившаяся над Распадком, действовала на тончайшую магическую и телесную энергию Золотую Р самым пагубным образом, а этиловый спирт этот процесс приостанавливал.

– Ты хоть пива выпей, жарко небось.

– Не могу. Работа, а потом еще ночное дежурство.

– Ох! Ну какой ты глупый, – фыркнула женщина. – Предупреждать надо.

Видимо, русалка закрылась ментальными щитами, потому что Эрину сразу же полегчало, и он смог думать еще о чем-то, кроме как о немедленном разрывании одежды на Нолвэндэ, едва они окажутся дома и наедине.

Геннадий Александрович преисполнился гадливости и отплыл от эльфа подальше.

– Я хотела, как лучше… – покаянно молвила чародейка.

– Мне и так неплохо, – заверил её эльф. – Но я же передавал через Ваниль, что при исполнении.

– Извини, я как всегда не подумала, – окончательно смутилась Золотая. – Чем я могу помочь, если уж…хм… испортила тебе дежурство? Но уверяю тебя, до завтра все пройдет. Честное слово!

Эрин обстоятельно изложил русалке историю с похищениями и предложил поразмыслить над смыслом и целью обряда с отъемом крови. Золотая Р допила водку и приступила к изничтожению пива. Делала она это решительно, но грациозно. Легким движением вскрывала банку, опрокидывала её содержимое в рот, тут же сминала опустевшую емкость в ладони и метко зашвыривала алюминиевый комок в ажурную урну. Геннадий Александрович провожал каждую опустошенную емкость полным зависти и сожаления взглядом. За это время русалка деловито поинтересовалась периодичностью похищений, а так же общим впечатлением Эринрандира от пострадавших и местом на теле жертв, откуда бралась кровь.

– Вот что я тебе скажу, милый мой, – заявила она после того, как алкогольный презент энчечекиста был изничтожен. – До сих пор я не слышала про ритуал, для которого требовалась бы кровь существ разных рас. Ты сам знаешь, что для черного колдовства потребно нечто больше.

Тут в логике русалке не откажешь. Все ритуалы подобного рода требуют убийства жертвы, а зачастую еще и долгой мучительной агонии, настоящих страданий.

– И все-таки, если исключить кровососов, то какие у тебя будут предположения? – настаивал Эрин.

– Я бы предположила, что кто-то решил поэкспериментировать с заклятиями на крови, – проворковала Золотая. – Скажем так – некто в поиске наилучшего сочетания факторов: раса, возраст, пол. И если нужной комбинации до сих пор не найдено, то похищения будут продолжаться дальше. Пока злодей не обретет требуемый компонент.

Энчечекист нахмурился. Примерно к такому же выводу он пришел сам, только побоялся признаться себе. Ытхан тоже не обрадуется такой перспективе.

– Компонент?

– Да. Я бы предположила, что злоумышленнику срочно нужно прирастить силу, повысить ранг или восстановить запасы энергии. При условии, что он обладает большими знаниями и готов на эксперимент.

– Тогда как объяснить амнезию у жертв?

– Понятия не имею, – пожала плечами Золотая. – Видимо, чтобы они не опознали преступника. И это никак не связано с ритуалом.

Глупой и недалекой русалку не назовешь, это точно. Эрин расспросил её о новичках в магической среде, но за последнее время незнакомцы в поле её зрения не появлялись. А также никто из колдовской братии новыми видами заклятий и методами стирания памяти не интересовался. Жара убила в чародеях желание вести сколь либо заметную уголовно наказуемую деятельность. Все они, точно лягушки в пересыхающем болоте, попрятались поглубже в тину и старательно пережидали напасть. Все-таки очень многие из магов-стихийников весьма зависимы от погодных изменений. Сильная жара, равно как и сильный холод – для них не самое лучшее время.

– Не хочешь узнать о своем будущем? – на прощание спросила Золотая Р. – Там много… хм… разного. Я чувствую.

Эрин покосился на презрительного Геннадия Александровича и жестко отрезал:

– Нет, не хочу.

Ему не терпелось поскорее убраться из прохладного подвальчика.

– Ну и правильно, – легко согласилась русалка, лукаво подмигнув эльфу. – Так же интереснее жить, верно?

Подлый черный рыб тут же перевернулся кверху пузом и всплыл к поверхности воды, иллюстрируя наиболее вероятное будущее энчечекиста.

* * *

За то время, что я уже живу и работаю в Распадке, полицейские участки мне посещать доводилось не так уж редко. Каждое дело, что подкидывали нам с Эрином Судьба и начальство, тем или иным путем, но приводило нас в обитель коллег по цеху. Первыми «на труп» выезжает все-таки не «белая кость» из НЧЧК, а обычные служители закона… Кстати говоря, борцы с не-магической преступностью не слишком-то нас жалуют, и в этом я их прекрасно понимаю. Поглядишь на их работу – и устыдишься собственных жалоб. А условия труда? А, в конце концов, зарплата? Я поежилась и в который уже раз сказала сама себе: «Тебе несказанно повезло, Нол. Помни об этом».

К счастью, памятный мне по делу Мэйны Уилкин за прошедшее время умудрился довольно лихо пойти в гору. Из лейтенанта гоблин дорос до капитана, а тесную комнатушку в районном участке сменил на немногим более просторный, но зато отдельный кабинет в городском Управлении. Так что мне определенно везет. Не придется шокировать столичного гостя пейзажами обычного участка – это раз. Дело убиенного Маахова «висит» на знакомом мне офицере – это два. От пансиона «Вишневый сад» до городского управления полиции минут пятнадцать пешком идти – это три. Поджидай меня ваниар на ступеньках здания НЧЧК, пришлось бы на другой конец города по жаре ехать, а так…

Оценив температуру воздуха и загруженность улиц транспортом, мы с лейтенантом пришли к единодушному решению прогуляться. Учитывая, что у меня до сих пор ломило плечи после вчерашних разъездов на ытхановом «Андуине», это было решение не только мудрое, но и своевременное.

Безупречный ап-Айкалнар демонстрировал всему Распадку непревзойденную устойчивость Дивных эльфов к разнообразным погодным условиям, уверенно маршируя к цели, я наслаждалась возможностью размять ноги и курить одновременно… Короче, мы и сами не заметили, как дошли до полиции, по дороге неведомо каким образом достигнув если не взаимопонимания, то хотя бы нейтралитета. Наверное, потому что молчали всю дорогу.

Брюс Уилкин встретил нас практически на пороге, прямо в холле двухэтажного каменного особнячка постройки времен конца прошлой Эпохи, рядом со стойкой дежурного. То ли в Управлении криминальной полиции кондиционеры работали лучше, чем у нас, то ли еще по какой причине, но там было не просто не жарко, но даже, можно сказать, прохладно. Особенно учитывая то безобразие, что творилось в коридорах моей родной конторы. Впрочем, вопреки всему, гоблин был лилов и взъерошен, и прежде чем подать мне руку, вытер ладонь об штаны.

– Миледи… – Уилкин попытался изобразить нечто вроде светского поклона, но под надменным взором столичного проверяющего решил, видимо, не позориться.

– Капитан. – Я ответила фирменным «энчечекистским» салютом. Это все прочие, кто «при погонах», четко прикладывают ладонь к фуражке, а эсбэшники во все времена ограничивались небрежным взмахом двумя пальцами где-то у левой брови. Летчики, что обычные, что грифоньи, кстати, тоже. – Рада видеть! Весьма, весьма рада! Клянусь честью, вам можно позавидовать! Как у вас прохладно! А мы к вам, словно прямиком из балроговой пасти. Водичкой угостите?

– С удовольствием, миледи, – ответил гоблин и пошевелил ушами в сторону упорно молчавшего ап-Айкалнара. Я подавила неуместное желание пихнуть замечтавшегося сородича в бок и вместо этого просто кашлянула.

– А… – очнулся мой подопечный и протянул Уилкину руку в приветствие: – Вариар ап-Айкалнар, столичное управление, отдел особо тяжких…

– Очень приятно, – с чувством ответил Брюс и стиснул узкую ладонь ваниара. – Ну что, пойдемте, полюбуемся на нашего красавца? Или сначала материалы посмотрим?

– Давайте-ка в морг сначала, – я вопросительно покосилась на своего спутника, но тот вроде бы не выказывал протеста. – Уилкин, у меня, если честно, времени в обрез, а Шраку доложиться нужно. Сам понимаешь…

– Ну да, ну да, – радушный хозяин кивнул и сделал приглашающий жест. – Прошу!

Прозекторская УКП, естественно, отличалась от аналогичного помещения родного ведомства, и не в лучшую сторону. Я поежилась, поймав себя на том, что поневоле пытаюсь уловить едва ощутимое гудение привычных анти-магических щитов. Здесь они, конечно, тоже стояли, но послабее, и их присутствие не ощущалось. Честно говоря, без этого было как-то… неуютно. Сегодня в мертвецкой дежурил сирен, что не могло не понижать и без того низкий уровень оптимизма в помещении.

Зато извлеченный из холодильника труп иномирянина Маахова прямо-таки радовал глаз. Обычный, спокойный… тихий. После веселых «постояльцев» нашего доктора Роина – практически идеальный труп. А уж если вспомнить колдубинские приключения… По сравнению с останками трапезы пинофилловских зубушек и грибочков несчастный иномирянин просто замечательно выглядел.

– … три проникающих ножевых ранения в область сердца… – бубнил дежурный патологоанатом, демонстрируя нам своего «пациента» во всей, так сказать, красе, – … два – в брюшную полость…

– Ты вроде говорил, что его шесть раз ударили? – недоуменно вопросила я Уилкина. – Шестое-то где?

– Скат, продемонстрируй.

– Вот, полюбуйтесь. – Сирен, поднатужившись, приподнял тело и развернул ему голову. – Шестой пришелся четко в… э-э… – анатом покосился на нас и решил, видимо, продолжить пояснять «на пальцах», – … большое затылочное отверстие… вот это место, видите? Чуть выше шеи? Под свод черепа, прямо в мозг. Удар был нанесен с большой силой снизу вверх обоюдоострым металлическим предметом, предположительно, ножом…

– Вроде кортика? – Я выгнула бровь.

– Скорее, больше походит на удар от армейского штык-ножа, – покачал головой Уилкин. – С остальными ранами то же самое. Длинный симметричный клинок с двусторонней или полуторной заточкой… вот, видишь? След такой характерный. Я тебе и без Ската скажу, чем примерно били. Насмотрелся в свое время. Поднимемся ко мне, покажу картинки.

– Ага-а… – протянула я, разглядывая раны Маахова так, словно и в самом деле чего-то там понимала. – Спасибо, Скат Макрелевич. Лейтенант, вы хорошо все рассмотрели?

– А?.. – как-то потерянно выдохнул у меня над плечом подопечный. – Да… д-да… благодарю.

– Тогда опускайте. А какое из этих ранений было смертельным?

– Пока сложно сказать. – Сирен пожал плечами. – Все удары были нанесены в одно и тоже время… Последним его ударили под затылок, это точно.

– Контрольный, что ли? Мясницкий какой-то удар… – Я посмотрела на Уилкина. Тот пожал плечами и взглянул на ап-Айкалнара. Ваниар сглотнул и чуть заметно поморщился.

«Что-то бледноват он стал…» – обеспокоено подумала я.

– А время смерти? – Я и сама не заметила, как перехватила инициативу. В принципе, это же столичный проверяющий должен был задавать все эти вопросы, а я – только наблюдать, молча стоя в сторонке. А получалось почему-то наоборот. Странно. Чего он молчит-то?

– Между двумя и тремя часами ночи. – Сирен потянулся за простынкой. – Ну что, закрываю?

– Нет, погодите пока. – Я покусала губу. Так. Ну, все здорово. На это время у Эрина алиби просто мифрильное. Мало того, что между двумя и тремя часами ночи 12 июня капитан лорд ап-Телемнар находился в непосредственной близости с… хм… от старшего лейтенанта леди Анарилотиони, так его еще наверняка и на автостанции запомнили. Особенно если он допрашивал кассиршу и кондуктора насчет эльфийки в камуфляже и с рюкзаком, а он допрашивал. Короче, Эрин прикрыт. Уф! Ладно… – Что-нибудь еще можете сказать?

– Ну… примерно за два-два с половиной часа до смерти он плотно поужинал. Желудок у него был полный.

– Алкоголь?

– Не слишком много. Доза как от двух-трех бокалов хорошего вина.

– Понятно. – Я вздохнула. – Брюс, ну а хоть какие-нибудь улики, а?

– Ни-че-го, – по слогам ответствовал гоблин, помотав головой. – Чист, аки младенец.

– Нож, конечно, еще не нашли?

– Ищем, – Уилкин нахмурился, – но, знаешь…

– Понимаю. Так. И что получается? Приехал наш иномирянский гость в Распадок утром, погулял денек, осмотрел достопримечательности, – я обошла вокруг Маахова и осуждающе на него посмотрела, – вечерком пошел в ресторан, поужинал, выпил вина. Потом снова пошел гулять… Шел он, значит, шел, зашел в промзону, зачем-то сунулся в полуразрушенный цех, там споткнулся и упал на ножик…

– … и так – шесть раз, – в тон мне подхватил гоблин.

– Какое страшное самоубийство! – воскликнула я, ухмыльнулась и подмигнула гоблину.

– Гы! – Уилкин гоготнул.

Сирен скептически булькнул и все-таки накрыл труп простынкой.

– Как… как вы можете?! – вдруг подал голос ап-Айкалнар, о котором мы все уже, признаться, как-то позабыли. – Это – ужасное, циничное преступление, а вы…

А что, собственно, мы? Мы оба, я и Уилкин, с интересом посмотрели на эльфа. А потом переглянулись. В глазах гоблина недоумение постепенно уступало место тихой панике, и мне не нужно было читать мысли, чтобы понять, о чем сейчас думает капитан. О том же, что и я.

«Эру! – почти в ужасе осознала я. – А ведь у парня это первый труп!»

Ну мы и влипли! Ну, точно. Златоволосый ваниар радовал глаз нежно-зеленым цветом лица, ноздри его подрагивали, да и вообще… как-то дышал он… не очень ровно. Нехорошо дышал. Можно сказать, почти хватал ртом воздух.

– Хе! – вдруг начал Брюс. – Циничное! Это, знаете ли, не циничное. Вот пару месяцев назад – леди, вы помните? – секта «кольценосцев»?

Я поморщилась. Помню-помню. ДОБРу тогда отдали приказ стрелять на поражение, что парни с превеликим удовольствием и выполнили.

– … привязали девчонку к алтарю, всемером отымели, вспороли живот и…

«Брюс, заткнись!» – громко-громко подумала я, видя, как пошатнулся и позеленел еще больше мой подопечный. Уилкин осекся и заткнулся. Зараза! Этот гоблин хоть что-то соображает?! Вот стошнит сейчас нашего столичного гостя, и кому от этого будет легче? Нет, нельзя дать парню опозориться. В конце концов, он не только мой сородич, но и представитель одного со мной сословия…

– Лейтенант, – окликнула я его, всеми силами пытаясь изобразить слабость. – Вы не поможете?..

Так, что там делают, когда в обморок падать собираются? А! Надо глаза закатить! Вот так, что ли?

– Миледи!

Сработало! Благородный сородич мигом забыл о собственных переживаниях и подхватил меня под локоть. Молодец! Так, а сейчас надо организованно и спокойно покинуть «поле боя», сохраняя при этом достойную мину и эльфийскую невозмутимость.

– Что-то здесь душновато, – слабым голосом пожаловалась я, игнорируя презрительное «пфе!» Уилкина. – Давайте пока закончим. Нам еще с другими материалами ознакомиться надо…

И, разумеется, позволила вежливо и деликатно вывести себя из прозекторской. Впрочем, за порогом мертвецкой мне как-то сразу полегчало, но это уже нюансы, правда? Однако мальчик (балрог, а ведь и вправду мальчик! Теперь-то я вижу, что ап-Айкалнар не только по званию, но и по возрасту меня младше) все еще выглядел так, словно его вот-вот стошнит. Непорядок. Как бы его теперь в туалет отправить… поделикатней?

– Ох, мне так неудобно вас просить… – нашлась я спустя примерно полминуты. – Вы мне водички не принесете? Вот там, по коридору, как раз мужской туалет… А мы с капитаном вас пока на лестнице подождем.

И, конечно же, воспитанный и галантный сородич поспешил выполнить просьбу леди. А я цапнула Уилкина за рукав, потянула за собой на лестничную клетку и зашипела не хуже дроу:

– Капитан, ты что, вашего гоблинского самогона глотнул с утра, что ли?! Зачем парня запугиваешь?

– Шозонах!? – ответно взвыл гоблин. – Кого мне прислали?!

– Это ты у своего начальства спрашивай, а не у меня, – фыркнула я и полезла за сигаретами. – Покурим?

– Давай…те, – вздохнул Уилкин, остывая. Похлопал по карманам и сконфуженно потянул сигарету из моей пачки.

– Да перестань, – я отмахнулась. – Мы с тобой уж полгода, как на «ты», забыл, что ли? Да уж, подложили нам с тобой балрога, капитан… Но не наезжай ты на парня, он же не виноват, что этот труп у него первый. Интересно, а как же он в своем отделе-то работает, а?

– Если он работал по особо тяжким дольше недели, то я – хоббит, – хмыкнул Брюс. – Ладно… будем крутиться как-нибудь. Авось…

– Тихо! Идет, – шикнула я на полицейского, и мы оба, как по команде, сделали самые постные мины, на которые только были способны.

* * *

Самое обидное, что практического толка от визита к Золотой Р не вышло никакого. Все то же самое она могла сказать Эрину по телефону. Разумеется, тишь да гладь в чародейском сообществе явление довольно подозрительное, такое бывает редко и всегда перед бурей, но давить на русалку бесполезно. Разве только залить в её подвал бочку керосина.

Поймав себя на кровожадных мыслях, капитан ап-Телемнар припомнил соответствующую статью уголовного кодекса, где шла речь о намеренном уничтожении биологической среды обитания рас-меньшинств.

«Пусть живет, Снулая С!» – смилостивился он.

Тайное имя «С» в данном случае секретным не являлось и означало «Сволочь». Золотая не виновата, но на кого-то же надо злиться, кроме себя любимого?

Во времена оные, менее утонченные, посетившим русалку энчечекистам давали пару отгулов, а неженатым – вообще три дня. На физиологическую и психологическую разгрузку. Нынче же начальство не желает вникать в такие тонкости и подробности. Ходи к русалкам, драконам или единорогам, делай что хочешь, хоть на уши становись, а дело раскрой и злодея покарай. А то, что у капитана лорда ап-Телемнара теперь с головой не совсем в порядке, никого не волнует. И не только с головой.

Создавалось такое впечатление, что по случаю жары все жительницы Распадка решили совершить если не увеселительную прогулку, то необременительный забег по магазинам. При этом они, не сговариваясь, (а может, и сговариваясь – кто этих женщин знает?) коварно обнажили все, что только можно обнажить, не рискуя оскорбить общественную мораль. Какие-то микроскопические шортики, топики, маечки, легкомысленные сарафанчики, полупрозрачные юбчонки открывали мужскому взгляду гораздо больше, чем того требовала жаркая погода. Кто бы мог подумать, что Распадок населен исключительно дамами с роскошными формами? Вот спрашивается, куда смотрят строгие блюстители нравов? В вырез дриадского декольте?

Обычно Эрину подобная вольность была по душе. Все женщины по-своему прекрасны, будь то точеная эбонитовая статуэтка-дроу или гномка-пышка. Смуглая хищная прелесть орчанки или монументальность гоблинши имеют одинаковое право на существование и отыщут своего ценителя. Но сегодня эльфийское эстетство дало неприятный сбой, потому что в каждой встречной барышне любой расы Эрин видел Нолвэндэ и испытывал жесточайшее вожделение. А если помнить, что все это морок и не более чем последствия общения с Золотой Р, то энчечекиста натуральным образом трясло от злости. На самого себя, идиота такого, сунувшегося к русалке, не увешавшись заблаговременно с ног до головы амулетами и не упившись до рвоты отворотами и прочими отсушками. Да и вообще, не стоило рисковать здравостью рассудка ради обыкновенного разговора. Прислать официальную повестку, и все дела. Куда б она делась эта Золотая Р?

Вот теперь и тащись пешком через весь город по раскаленному асфальту в наглухо застегнутом кителе, не поднимая глаз и повторяя целые разделы из АнтиМагического УК наизусть. А в управлении его ждет ни о чем не подозревающая напарница и эта малолетняя дурочка в откровенном наряде. Угораздило же работать сразу с двумя барышнями! И настанет ли такой светлый день, когда на работе у Эринрандира будет напарником хороший гоблинский парень, а дома – супруга по имени Нолвэндэ, любовь к которой не нужно будет прятать от всего мира?

Вот только в свете последних событий делать Нол предложение совершенно неправильно. Есть немалая вероятность, что героическая мыслечтица и отважная энчечекистка решит таки явить миру образчик благородства и согласится на брак просто из чувства противоречия. Она такая! Когда разразится очередной зловонный скандал, Нолвэндэ встанет в позу и скажет: Ах, так! Ах, Эринрандир ап-Телемнар теперь не такой уж и завидный жених?! А я за него замуж выхожу! Нате выкусите, господа!

И вместо нормальной семьи они оба получат вечный бой по всем фронтам. Еще сто лет придется жить под пристальным взглядом общественности, в их супружескую постель будут регулярно заглядывать с фотокамерой и доносить до любопытных читателей подробности личной жизни скандальной парочки энчечекистов. Тьфу!

Эрину еще с прошлого раза хватило Свободы Слова и Собраний. Да, да! Той самой свободы, позволяющей публиковать самую вопиющую ложь и собираться в вопящую стаю под окнами, а так же преследовать жертву по пятам и выкрикивать гадости вслед.

Нет уж! Они с Нол больше года так успешно маскировались и прятали от окружающих свои истинные отношения, что практику стоит продолжить до тех пор, пока не минует гроза и не отгремит скандал. А он будет, будет обязательно. Эрин это чуял каким-то собачьим верхним нюхом. Паранойя радостно попискивала от восторга и поддакивала каждой тревожной мысли, чудом умудрившейся пробиться через розовый туман откровенных эротических мечтаний.

Звонок леди Лаириэль, газетные статьи, этот полицейский чин из Столицы, убитый журналист с полнейшим досье, давнее «мифрильное» дело – Эрину на самом деле было о чем подумать. А вот и нет! Не до того ему. Из-за этой водоплавающей чешуйчатой развратницы отважный сыщик теперь тупо пялится на коленки орчанки, грудь эльфийки и задницу гоблинши, причем одновременно, тем самым зарабатывая себе тяжелую форму косоглазия.

Пришлось пребольно щипать себя за ягодицу, чтобы вернуться в реальность и не поддаться на морок застилающий глаза. Проклятье! Осталось только подобно ворлоку Холмскому накатить «Черной чайки» и сыграть на саксофоне что-нибудь унылое-унылое.

* * *

– Вот, взгляни. – Уилкин, успевший в связи с повышением обзавестись личным компьютером, с плохо скрываемой гордостью включил машину и, поминутно поругиваясь, вывел на экран несколько фотографий. – Красавец же, а?

– Разумеется, красавец. – Я кивнула, рассматривая действительно отменный образец армейского боевого ножа. – Это же «Рингил». Клинок длиной 160 мм, сравнительно узкий, полуторная заточка… Ты думаешь, им? Нет, смотри, за счет волнообразного лезвия развал раны был бы другим…

– Хм, – буркнул слегка задетый гоблин. – Не знал, что эльфийские леди нынче разбираются в ножах.

– Уилкин, выдыхай! – Я усмехнулась. – Было бы странно для дочери моего папы в ножах не разбираться, хотя бы отчасти. Я его узнала, потому что у отца видела точно такой же. Мамочка стропорезы предпочитает.

– Ладно, а что про этот скажешь? – Брюс развернул следующее фото.

– «Ангрист»? – я пожала плечами. – Нет, вряд ли. Я с таким в лес езжу. Тут же заточка совсем другая, и форма клинка… Мимо, Брюс. Давай дальше.

– Ну, тогда или самый обычный штык-нож, или, – капитан открыл рядом сразу две фотографии, – вот этот.

– «Англахел», – тут я призадумалась. – Слушай, а ведь действительно похоже на то…

Заинтересовавшись, меня слегка потеснил у монитора очухавшийся подопечный. Слушая вполуха, как мужчины постепенно находят общий язык, обсуждая столь дорогой сердцу каждого истинного воина предмет, как холодное оружие, я пыталась сообразить, что же именно цепляет меня именно в этой фотографии.

Само собой, нож я узнала. Хотя бы потому, что точно такой же, как на картинке, «Англахел», называемый еще «нож разведчика», я достаточно регулярно наблюдала в течение последних полутора лет чуть ли не каждый день. Эрин им мясо разделывает, потому что. Только клинок его именного «Англахела» (ах, как же меня умиляет это название! В самый раз для сумрачного эльфа!), в отличие от представленного на фото образца, украшает серебряная чеканка тенгваром «Лейтенанту Эринрандиру ап-Телемнару за мужество и доблесть». Спору нет, с таким оружием мой и без того неподражаемый возлюбленный выглядит мужественным и доблестным вдвойне. У меня был… хм… случай убедиться. Причем не так давно, месяца два назад, когда я, в очередной раз вытащив своего капитана в лес, раскрутила-таки его на очередную «игру в разведчиков». Между прочим, все было «по-взрослому». Охотились мы друг на друга вполне серьезно. Само собой, ни о какой поножовщине между нами и речи быть не могло, однако все остальное отрабатывали четко. А ножи… ну, в таких случаях это же, отчасти, для антуража и создания необходимого настроя. Хотя мой «Ангрист» все-таки из породы так называемых «ножей для выживания» и смотрится далеко не так колоритно, да и функции у него иные, чем у боевого. В тот раз мы заигрались так, что случайно спугнули парочку каких-то рыбаков, или туристов, выбравшихся отдохнуть на природу. Очень неудобно получилось, хотя, чтобы сдержать смех при виде всполошившейся пары, я чуть ли не начисто сгрызла рукав своей куртки. Когда на тебя из кустов молча и грозно поднимается эльф в камуфляже и боевой раскраске, да еще и с ножом в зубах… Тут любой всполошится. Я так увлеклась тогда этой сценкой, что утратила всякую бдительность, и Эрин закономерно меня поймал. Впрочем, так почти всегда и бывает.

А потом…

Я вдруг почувствовала, как у меня перехватывает горло спазмом, а мышцы сводит судорога. Балрог! Как я могла забыть?!

… мы вернулись в город, и тут-то и обнаружили, разбирая рюкзаки, что эринов «Англахел» куда-то пропал. Все перерыли, все перетрясли, даже съездили снова на то место и прочесали не слишком-то большой квадрат леса. Тщательно прочесали, чуть ли не под каждый палый листик заглядывали. А ножа так и не нашли.

Именного. С чеканной надписью на клинке. Точно такого же, как на этой фотографии.

Я сидела, застыв на стуле, и в голове моей крутилось: «Ну, зато теперь-то его точно найдут».

Наверняка. И очень даже скоро. И я теперь готова поспорить на свои погоны, что именно пропавшим эриновым ножом и был заколот злосчастный Маахов. А уж если вспомнить, как именно он был заколот… Чего стоит только этот финальный удар в затылок! Да любому ребенку будет ясно, что обычный бандит не стал бы добивать жертву таким специфическим ударом. Труп Маахова прямо-таки кричит о том, что журналиста убил профессионал. Специалист. Военный, и не просто военный, а служивший в каком-нибудь спецподразделении типа «Торондора». Сначала вычислят именно это, Брюс уже вплотную подошел, а потом найдется и орудие убийства. С указанием имени и звания. Балрог!

Но как красиво все спланировали, твари! Оскорбленный офицер закалывает скандального журналиста именным клинком. Все теперь укладывается в схему – и непонятная прежде активность вокруг имени Эрина – предвестник грядущей травли, и приезд Маахова, и даже материалы на ап-Телемнара в журналистском кейсе. Просто идеально.

Вот только Эрин никого не убивал и убить не мог. И я прекрасно могу это доказать. И, похоже, именно этим мне сейчас и придется заниматься.

– Кстати, – небрежно поинтересовался ваниар, – а капитан ап-Телемнар служил в спецподразделении, не так ли? Во время Хинтайского инцидента?

– А ведь и верно, – подхватил Брюс, – служил. Армейская разведка, подразделение «Мирквуд». Это, кстати, и в досье было…

– В том досье, что нашли в кейсе убитого? – голос столичного полицейского стал подозрительно вкрадчивым.

Балрог! Что-то рановато я стала жалеть этого за…сланца. Ненадолго же ему хватило впечатлений от прозекторской. В следующий раз к Роину свожу, чтоб наверняка.

– Именно, – подтвердил Уилкин и дернул ухом.

– Любопытное совпадение, не правда ли? – мелодичный голос лейтенанта ап-Айкалнара прямо-таки сочился доброжелательностью.

Гоблин полиловел и уставился на меня нехорошим взглядом.

Так. Ну, хватит. Пора вводить в бой резервы.

– Выдохни, Уилкин, выдохни, а то тебя сейчас удар хватит, – я вытянула из пачки сигарету, в погребальном молчании прикурила, затянулась и совершенно случайно выпустила дым в сторону златоволосого эльфа. – У Эринрандира на эту ночь алиби не просто железное, а даже мифрильное. Его не было в городе.

– Вот как? – мой Дивный сородич выгнул золотистую бровь и слегка улыбнулся. – И где же он был в ночь убийства?

– Примерно в шести километрах к северу от поселка Шировка, Белознаменского района, – любезно проинформировала я. – В означенное место капитан ап-Телемнар прибыл без четверти одиннадцать вечера и провел там всю ночь и следующий день за ловлей раков.

– И кто может это подтвердить? – ваниар, видимо, вошел во вкус.

Я ласково улыбнулась.

– Я могу.

– Кха-а!.. – закашлялся Уилкин.

– Похлопать? – обеспокоено повернулась я к гоблину. Тот отрицательно помотал головой. – Нет? Ну, как хочешь… А чтобы предвосхитить дальнейшие расспросы, сударь, – снова обратилась я к своему подопечному, – добавлю, что при необходимости можно к моим словам добавить показания кассира автостанции, кондуктора и водителя автобуса. Впрочем, я лично такой необходимости не вижу. Зато ясно вижу другое, господа. Кто-то с завидным упорством пытается повесить убийство этого иномирянина на сотрудника нашей организации. Это что, приказ свыше? Так вы не стесняйтесь, прямо скажите. Здесь ведь все свои.

И подмигнула обоим.

Ни гоблин, ни столичный эльф шутку не оценили и тему поддерживать отказались. Ничего, это же только начало.

– И часто вы с капитаном вместе… отдыхаете? – невинно поинтересовался ап-Айкалнар.

– Вы полагаете это странным или недостойным? – теперь здесь брови выгибаю я.

– Во-первых, – встрял Уилкин, – такое свидетельство не считается. Ты – лицо заинтересованное.

– Неужели? Почему?

– Он – твой начальник.

– Брюс, – я вздохнула, – и ты туда же. Мой начальник – Ытхан. Ап-Телемнар – мой напарник. Это чтобы понятно было. Но возражай дальше, это любопытно.

– Во-вторых, – упрямства гоблинам не занимать, я всегда это знала! – я могу хоть прямо сейчас объяснить, как он мог вернуться в город, высадившись из автобуса. Например, у него была припрятана машина… и…

– Договаривай, – я ухмыльнулась, – чего замялся? Машина и сообщник. Тогда уж, сообщница, потому что только так можно объяснить расхождение между моим словом и твоими домыслами. Хотя… вот тебе еще версия. У капитана ап-Телемнара выросли крылышки, он упорхнул обратно в Распадок, убил Маахова и вернулся на речку. О! Или открыл портал и переместился. А еще…

– В противовес уликам, подтверждающим подозрения в его адрес, у нас есть только твои слова! – упрямо буркнул Брюс. – Вот и все, что лично я пока вижу. А улик уже довольно.

– Косвенных, Уилкин.

– Будут и прямые.

– Не сомневаюсь, что будут. – Я фыркнула. – Если его всерьез решили зашить в мешок и утопить, то наверняка камушки выберут потяжелее.

– Это разговор ни о чем, – вдруг вмешался ап-Айкалнар, о котором мы снова – в который уже раз! – забыли. – Вы не вправе подвергать сомнению слово леди Анарилотиони, капитан Уилкин. Если она подтверждает алиби ап-Телемнара, значит, нам придется поискать другие версии.

– Да почему? – взвыл гоблин.

– Потому что, – терпеливо пояснила я, – обвинять меня во лжи ты можешь только перед Судом Равных, и перед ними, а не перед тобой, я буду оправдываться. Хотя вряд ли. Дуэльный Кодекс, знаете ли, никто не отменял.

– Это правда, – кивнул мой златовласый сородич. – Причем даже не вы, сударь, а, например, я. Да, я мог бы обвинить леди, но тогда…

– … вам пришлось бы защищать ваши слова с мечом в руках перед моими родичами. – Я хмыкнула. – Кстати, если желаете, лейтенант, вы вполне можете изложить эту любопытную теорию моему отцу. Возможно, его это позабавит.

– Не сомневаюсь. – Ваниар криво улыбнулся. – Наслышан, леди, наслышан.

– Эльфы! – с нескрываемым отвращением скривился Уилкин.

– Успокойся, Брюс, – я вздохнула. – Охолони. Тут ты ничего не добьешься… хотя бы еще и потому, что ап-Телемнар – штатный сотрудник НЧЧК, и неужели ты думаешь, что тебе позволят расследовать дело, где в качестве обвиняемого фигурирует офицер нашей организации? «Безопасники» не подпустят тебя к нему и на выстрел.

– Я только рад буду, если эту гадость у меня заберут, – фыркнул гоблин.

– Твое похвальное желание избавиться от «глухаря» не оправдывает попытки оговорить невиновного, – строго заметила я и прикурила еще одну сигарету. – Ты мне лучше это пресловутое досье покажи. Раз уж ты всерьез считаешь, что именно из-за этих бумажек иномирянина и убили.

– Я этого не говорил.

– Ты это подумал. Не ломайся, показывай.

Пресловутое «досье» оказалось довольно пухлым, хотя и выглядело как-то несерьезно. Твердая картонная папка-скоросшиватель темно-синего цвета, без каких-либо опознавательных надписей на корешке. Правда, внутри оказались не накладные и счета-фактуры, как можно было предположить, а нечто поинтересней.

Уилкин извлек папку даже не из сейфа, а просто из ящика стола. Я поморщилась от столь беспечного отношения к вещдокам, но тут он хозяин, ничего не поделаешь…

– Прошу! – Гоблин выложил досье на стол и широким жестом предоставил мне право первого просмотра.

Я хмыкнула и открыла папку примерно на середине. И оцепенела.

С подшитого на скоросшиватель листочка на меня смотрела… Тавариль. Нет-нет, я не ошибаюсь. Эти шоколадные локоны и голубые глаза не узнать было бы сложно. Я примерно минуту, выпучив глаза и забыв вернуть на место отвисшую челюсть, всматривалась в распечатку какого-то снимка, откуда улыбался поразительно молодой и счастливый Эрин, обнимавший за талию девушку в оливково-зеленом платье, прежде чем до меня дошло, что эльфийка на фото, во-первых, значительно старше барышни Силтиндириэн, а во-вторых, далеко не так красива, как наша юная стажерка.

Теперь появление Тавариль в Распадке в разгар всей этой возни выглядело не просто подозрительно и странно, а… Короче, Тави, ее чулочки, юбочки и стринги отлично укладывались в схему. И кто из нас двоих параноик, хотела бы я знать? Что же он, не заметил сходства? Вот ни за что не поверю. Наверняка заметил… и смолчал.

«Ладно, с этим потом. – Я решительно одернула свои мысли, уже резво устремившие в сторону ближайшей бензоколонки и топора, и руку, потянувшуюся к кобуре. – С этим – потом, Нол, ты слышишь?!»

Светит моему доблестному и орденоносному сегодня настоящий допрос, ох, светит…

И перевернула страницу.

Какая-то копия… почерк Эрина – да я его из тысячи узнаю! – отчет… операция «Браголлах»… гриф… Балрог!!!

«Для сотрудников с УД А3». Это не просто «Совершенно секретно». АЗ означает – «Перед прочтением сжечь». И это не шутки.

Я захлопнула папку и прижала ее мелко дрожащей ладонью к столу, словно досье могло вырваться и ускакать на волю. Вдохнула. Выдохнула. Расстегнула кобуру, достала пистолет, сняла с предохранителя.

– Вы оба – два шага к стене. Выполнять.

– Какого… – начал было Уилкин, но осекся, вздрогнул и сглотнул, глядя на вороненый ствол «Куталиона», нацеленный ему точно между глаз.

– Это кажется мне неудачной шуткой, леди, – заметил ап-Айкалнар, но послушно попятился к стене, увлекая за собой полиловевшего гоблина.

– Да какие уж тут шутки, – печально ответила я, продолжая держать их на прицеле. – Никаких шуток. Инструкция. Вы же не станете создавать нам всем лишних проблем?

– …! – ответил Брюс.

– В самую точку, – согласилась я. – Уилкин. Ты это читал?

– Нет!

– Тогда тебе повезло. По-хорошему, я должна была бы поставить тебя к стенке, пролистай ты сдуру эту папку более внимательно. Присядьте оба.

Я пододвинула досье поближе к себе, на ощупь нашла телефон и, не глядя, набрала по памяти номер товарища Шрака.

– Это Анарилотиони. Да. Досье у меня. Нет, не читала. Там гриф А3. Да, серьезно. По инструкции. Нет. Жду!

Нажав «отбой», я неровно выдохнула, встряхнулась и заставила себя улыбнуться подозрительно косящимся на меня полицейским.

– Ну вот, Брюс. Видишь, как все хорошо складывается! Еще минут пятнадцать-двадцать – и ты сможешь забыть Маахова, его дело и это досье, как кошмарный сон. А до тех пор придется чуть потерпеть. Извини. Мне самой неприятно держать вас обоих на мушке, но ничего не поделаешь. Правила есть правила.

Мрачный Брюс и угрюмый ап-Айкалнар как-то очень синхронно поморщились, озадачив меня внезапным и нелепым сходством между точеным ликом Дивного эльфа и хмурой физиономией гоблина. Бывает же! Впрочем, наверное, пребывание под прицелом у нервно дергающей глазом эльфийки с пистолетом в мелко дрожащей руке в какой-то мере роднит меж собой представителей двух столь разных народов. Общая угроза и не таких антагонистов объединяла.

Ровно через семнадцать с половиной минут после моего звонка в и без того небольшом кабинете Уилкина стало по-настоящему тесно от множества серьезных и сердитых мужчин с нашивками службы собственной безопасности НЧЧК на рукавах. Предводительствовал этим внезапным налетом на штаб-квартиру областного управления криминальной полиции лично товарищ Шрак. Я удостоилась отеческого похлопывания по плечу и со вздохом неимоверного облегчения спрятала пистолет, наблюдая, как зловещая темно-синяя папка исчезает в шраковом портфеле. С глаз долой – из сердца вон. Меньше знаешь – крепче спишь. Короче, никакого особого желания пускать себе пулю в лоб только потому, что краем глаза увидела документы, к просмотру которых не имела допуска, я не испытывала. «Нафиг-нафиг, к аниматору!» – как говаривают в отдельных случаях даже очень опытные мыслечтецы и графомаги. Некоторые вещи действительно лучше обходить стороной.

Собственно, все объяснения команде «безопасников» я давала на автопилоте, запоздало перепугавшись того, что едва не пристрелила, причем из самых лучших побуждений, не только милейшего гоблина Уилкина, но и своего столичного подопечного, а потому осознала себя, уже стоя на улице и глядя вслед отъезжающей кавалькаде из трех «Андуинов» и одного «Нуэно». Шрак сотоварищи уехал и папку увез. Ну и слава Эру!

– Леди, – в то странное состояние, в котором я пребывала, вдруг пробился немножко нервный, но все равно очень вежливый голос ап-Айкалнара. – Прошу простить мою назойливость… мне, право, очень стыдно… но у вас… могу я… попросить у вас… сигарету?

Поздравляю, Нолвэндэ. Вот подвиг, которому позавидует любой из моих доблестных предков! Довести Дивного эльфа до того, что он сигареты стреляет! Ха! Могу себе представить, как веселятся, должно быть, души что Премудрых, что Сумеречных прапрапрадедушек и прапрапрабабушек в Чертогах Намо, если оттуда у них есть возможность созерцать это непотребство! Впрочем, зачем же останавливаться на полдороге? Добавим еще один славный поступок в летопись рода?

С этими многообещающими мыслями я нашарила в кармане пачку «Глаурунг-лайт» и протянула подопечному. А когда он прикурил и неумело затянулся, усугубила и ускорила и без того стремительное падение Дивного ваниара в пучину нолдорских пороков:

– Лейтенант, а как вы посмотрите на то, чтобы выпить по бокалу коньяка в моем обществе? – и, предвосхищая возражения, добавила: – Я угощаю и не приму отказа, так и знайте! В конце концов… расценивайте это как своего рода виру за те неприятные минуты, что вам пришлось пережить по моей вине.

Духи пращуров сошлись в хороводе и пустились в пляс, в похвальном единодушии не различая больше, кто тут Премудрый, а кто – Сумеречный. Во всяком случае, мне показалось, что именно так они должны были отреагировать на выкрутасы своей наследницы. А ваниар? – спросит кто-нибудь. А что – ваниар? Конечно, согласился. Вот вы бы лично – отказались? Ну и то-то же.

Есть множество вещей, которые могут сблизить двух Светлых эльфов, пусть даже с первого взгляда они и не прониклись друг к другу теплыми чувствами. Полутемный уютный зал хорошего кафе, еле слышное гудение кондиционеров, обеспечивающих прохладу, и янтарное мерцание отменного коньяка в пузатых бокалах – один из таких шагов к сближению. А если прибавить к тому и пережитый недавно стресс, общее дело, принадлежность к одному кругу и сословию… Цены в «Гроте наяд» кусались даже по сравнению со столичными, и пойти в такое место с Эрином мне и в голову бы никогда не пришло. В конце концов, в зарплатной ведомости мы расписываемся на соседних строчках, так что размер жалованья возлюбленного для меня не секрет. И тратить в буквальном смысле кровные древни на такую ерунду… Учитывая дурацкую привычку ап-Телемнара всегда платить за двоих… Но, с другой стороны, я сижу в «Гроте» и не с Эрином вовсе. Не в «Лепрекон» же мне вести собрата-аристократа? А вдруг не поймет? Между тем, хорошие отношения со столичным засланцем в свете последних событий мне просто необходимы. И пара бокалов коньяка – не такая уж высокая цена, хотя, конечно, и не в коньяке суть. Просто… странное дело, но сидя в «Гроте», я словно бы ненадолго вернулась назад, в Столицу. В знакомый и кажущийся отсюда почти нереальным мир приемов, визитов по четвергам к леди Лаурэлин, платьев «для коктейлей», шляпок, скаковых лошадей, дворецких, с поклоном открывающих двери, и горничных-дриад в скромных серых платьицам и белых передничках, украдкой стреляющих глазками на моих братьев… А я соскучилась, оказывается. Вот уж не ожидала!

Я немного помрачнела, покачивая в ладонях бокал. Проклятье. То место, что супруг леди Анарилотиони-младшей может занять в этом мире, которому я принадлежу по праву крови и рождения, вряд ли устроит его и меня.

Я встряхнулась, разгоняя эти несвоевременные мысли, и улыбнулась своему златоволосому спутнику. То ли я его действительно так напугала давеча, то ли он был благодарен мне за поддержку в минуту слабости в прозекторской, то ли от коньяка с непривычки «поплыл», но из «Грота» мы выходили если не друзьями, то почти приятелями. И, доставив подопечного на такси в пансион, в родную контору я возвращалась с чувством хорошо и полностью исполненного долга.

О досье, участии Эрина в знаменитой операции «Браголлах», загадочных ранах на теле Маахова, пропавшем ноже и подозрительно похожей на Тавариль красотке с фотографии я буду думать после. А сейчас… Да! Самое время заняться Тави. В конце концов, я же обещала дроу сюрприз?

Настроение, с которым я вступала в двери собственного кабинета, смело можно было именовать боевым. Предвкушение шуточки вполне в духе жестокосердных предков бурлило в моей крови подобно игристому линдарскому, а застуканная за распиванием кофе из моей чашки стажерка своим сдавленным возгласом лишь подогрела охотничий азарт. Вид безуспешно пытающейся вылезти из недр Паутины новенькой будил во мне чувства, сходные с теми, что испытывает взявшая горячий след подранка гончая. Так-так, моя милая. Попалась! Я тебя отучу крутить хвостом перед носом моего напарника. Судя по нарядам, ты жаждешь мужского внимания? Ты его получишь!

– Кто-нибудь заходил? – осведомилась я, плюхаясь в немедленно освобожденное кресло и вытягивая ноги.

– Заходили, – ответила Тавариль и пристроилась напротив. Куда девать ноги, обнаженные практически по всей длине, девица явно не знала. Еще бы, я-то не Эрин, передо мной хоть руной «зю» изогнись, толку все равно не будет.

«Заходили!» Ну, это слабо сказано. Пользуясь отсутствием стражей в лице меня и ап-Телемнара, поглазеть на стажерку сбежалась вся мужская часть Управления. Смею предположить, что наряд Тави произвел фурор. Так на работу еще никто не приходил. Собственно, долгое перечисление новенькой посетителей вполне подтвердило мои подозрения, а длина списка поистине внушала уважение. Сегодня наш кабинет был прямо-таки местом паломничества. Только ленивый не сподобился приобщиться, так сказать, к источнику сладостных грез. И – ха! – еще дроу. Хитроумный Дзир наверняка уже сложил два плюс два и догадался, какой именно подарок я приготовила ему и его парням. Дроу как никто умеют ценить такого рода сюрпризы. Чтоб не портить удовольствие ни себе, ни мальчикам, ни мне, капитан Ушшос-Нах, скорее всего, попросту запретил ДОБРовцам раньше времени пугать добычу. Да и вылезать из прохладного темного подвала в раскаленные коридоры… Ни одна юбка, даже столь короткая, как на Тави, не стоит таких подвигов.

– Отлично! – Я развеселилась окончательно. – Я весьма рада, что вы провели этот день с пользой и столь продуктивно.

А сколько часов и на каких страничках Паутины зависала нынче Тави, я узнаю без особого труда. Впрочем, надо отдать ей должное, все, что нужно было перепечатать и рассортировать, она рассортировала и перепечатала.

– Хотите кофе? – Тавариль мило улыбнулась и схватила мою чашку.

– Нет-нет, у нас слишком мало времени, – остановила ее я. – Мне, право, очень стыдно, что ни я, ни капитан до сих пор не проявили к вам должного внимания. Но я постараюсь сейчас исправить эту досадную оплошность. Идемте, Тавариль. Для начала мы сходим на склад, а потом я покажу вам, где располагается наш морг, реконструкторская и лаборатории…

Узнавать месторасположение морга барышня Силтиндириэн явно не стремилась, однако повода для отказа у нее не было, да и форму ей давно пора уже получить. Поэтому стажерка покорно поплелась за мной по коридорам, веселя меня своим сходством с жертвенной овечкой. Учитывая обстоятельства, подобное сравнение имело право на жизнь.

Чем глубже в недра Управления спускались мы, тем опасливее стреляла глазками по сторонам Тави. Я украдкой ухмылялась. Девочку можно понять. Вдруг страшная кровожадная нолдорша заведет это нежное дитя в какой-нибудь укромный угол и там прирежет ни за что, ни про что? А потом оттащит тело в морг и скажет, что так и было? А коридоры подземных этажей нашей конторы – это такое место, где можно гулять не один час и даже не два. Сколько раз я сама поначалу тут плутала! Убедившись, что Тави окончательно утратила чувство направления, я решила, что хватит уже водить бедную девочку кругами. Клиент, как говорится, дозрел.

– Балрог! – Я остановилась и с досадой хлопнула себя ладонью по лбу. – Совсем забыла! Ах, Тавариль, мне так неудобно!..

– Что-то случилось? – Испуганные глаза стажерки блестели в полумраке подобно падающим звездам. А она и в самом деле красивая девушка, с грустью подумала я. Объективно – значительно привлекательней меня, и уж, во всяком случае, женственней.

– Ничего особенно страшного. – Я успокаивающе улыбнулась. – Просто я совсем забыла о том, что занесла еще утром свой ноутбук к командиру ДОБРа. Знаете, наш капитан Ушшос-Нах – непревзойденный специалист во всем, что касается умной техники. А моя машинка что-то прихворнула вчера вечером, вот я и попросила Дзира провести диагностику на досуге… Тут совсем недалеко. Тавариль… вы ведь составите мне компанию?

– О… – вздохнула девушка.

Какое-то это было очень нерешительное «о…» Ничего, сейчас я подогрею ее интерес!

– Впрочем, давайте я набросаю вам схемку, и вы сами доберетесь до склада, – радушно предложила я альтернативу. Надо же создать у жертвы видимость самостоятельного решения. Это вообще любимый прием моих предков! «Я иду мстить Врагу и возвращать достояние нашего рода. Мне нужны добровольцы: ты, ты и ты!» Это, конечно, не прямая цитата из древних летописей, но довольно близкая, как говорят.

– Э…

Балрог ее отдери, да как же пращуры этой девы в свое время решились на то, чтоб покинуть привычное и податься в неизведанное, если она за угол завернуть боится! С другой стороны, правильно делает, что боится, однако…

– Это не займет много времени, – мурлыкающе соблазняла я, сменив тактику. – Кроме того, вам все равно надо бы подобрать пистолет по руке, а там рядом тир. Любезные Темные сородичи с удовольствием помогут нам в этом сложном и ответственном деле!

– Да? – Дева в сомнениях потрепетала ресницами и, наконец-то, обреченно кивнула. – Ну… как скажете. Идемте…

Просто замечательно! Сама идет!

– Добрый вечер, господа офицеры! – радостно возгласила я еще в дверях и легонько подтолкнула в спину резко затормозившую на пороге Тави. – Мы вам не помешаем?

От моего тычка дева утратила равновесие и по инерции сделала пару неверных шагов вперед, в самое сердце темноэльфийского логова, где и замерла, подобно испуганной птичке в змеином гнезде.

– Ну что вы, милые леди, конечно же, не помешаете, – донесся из полумрака бархатный голос Дзира.

В темных углах раздевалки засветились алые очи. Много их было – почти весь ДОБР в сборе. Тави, не обладая тепловым зрением, могла видеть сейчас только эти красные огоньки среди теней, да еще Дзира, хищно выскользнувшего из сумрака нам навстречу.

– Дзир, знакомься. – Я прошла в раздевалку и плотно прикрыла за собой дверь, отрезав жертве пути к отступлению. – Эта прекрасная дева – наш новый молодой специалист, прибывший на стажировку. Тавариль Силтиндириэн, дипломированный правовед и маг Воды шестого ранга. А это…

– Дзир, сын Дома Ушшос-Нах, – злодей склонился в глубоком поклоне и сцапал безжизненно повисшую ручку девы.

Я ухмыльнулась, наблюдая эту исполненную темного эротизма сценку. Дзир, паучье отродье, умеет в обычный поцелуй девичьих пальчиков вложить столько чувств, что потом еще пару суток жертва обречена томиться жаркими грезами и неутоленными желаниями. Концы белоснежных кос – традиционной прически темноэльфийского воина – мазнули Тави по голым ногам. Несчастная вздрогнула и рефлекторно сжала коленки.

– А это – мои воины, – не выпуская ладошку Тавариль, дроу выпрямился и свободной рукой сделал некий жест.

С еле слышным, но очень зловещим шорохом и шелестом из густой чернильной тьмы по углам поползли пауки… тьфу ты!.. начали появляться остальные дроу.

От такого количества горящих рубиновых очей, белых волос, оружия, широких плеч, загребущих рук и темных-претемных желаний в раздевалке сразу стало жарко и тесно. Темные родичи прямо-таки поедали глазами выставленные на всеобщее обозрение прелести девы и напоминали здоровенных черных котов, нарезающих круги вокруг кринки со сметаной. Разве что только не облизывались.

Тави чуть слышно пискнула и попыталась попятиться. Но дроу не были бы дроу, если б не отработали всю диспозицию заранее. Разумеется, эльфийка была уже грамотно блокирована в центре помещения, и бежать ей было некуда. Жалкая попытка Тавариль спрятаться мне за спину с треском провалилась: я коварно прислонилась плечом к стене, разгадав ее отчаянный маневр, так что бедняжка потрепыхалась немного в поисках спасения и застыла на месте, обреченно зажмурившись.

Дроу по одному прикладывались к ручке, не забывая обшаривать глазами все, что можно было обшарить. Право же, наряд Тавариль оставлял слишком мало простора для фантазии. Впрочем…

– Акээмчик! – радостно всплеснула я руками, заприметив дзирову скотинку, деловито выползающую на стол. – Иди сюда, лапочка! Я тебя поглажу!

И, не дожидаясь, пока ошалевший от такого прилива неожиданной любви паук сообразит, что зовут именно его, сама потянулась к тварюшке. Могу, если надо! Даже на ладонь могу пустить эту тварь, хоть он и не вмещается у меня на ладони, да и вообще… животинка увесистая. Акээмчик дергал лапками в экстазе от близости к предмету страсти, я, забыв об отвращении и своей тщательно взлелеянной арахнофобии, поглаживала ему спинку, дроу ухмылялись и мерцали очами, а Тави…

– Тавариль! Взгляните, какая прелесть! – Я протянула к барышне ладонь с развалившимся на ней пауком. – Потрясающе умный зверь, вы себе не представляе… Куда же вы?!

Тави увидела паука. Паук увидел Тави.

От хорошо поставленного, пронзительно-высокого визга девицы Силтиндириэн чувствительные уши дроу зрительно свернулись в трубочки. В два лихих прыжка Тавариль вспорхнула на лавку, а оттуда – на шкафчик, где и попыталась забиться в пространство между низким потолком дровского логова и верхом предмета интерьера.

– О-о… – чуть слышно простонал Аминаллон в совершеннейшем восторге.

– У-у… – поддержал брата Меноваззин.

– Ах-х-х… – мечтательно вздохнул юный Диммидролл, а Хиналгон тихонько присвистнул.

Эльфийские прыжки под потолок – зрелище само по себе занимательное, а уж если «гимнастка» при этом облачена лишь в коротюсенькую юбчонку… Короче, Тавины стринги явно произвели на дроу неизгладимое впечатление.

Паук Акээм обиженно поджал лапки. Я поспешила успокаивающе погладить скотинку снова.

«Не переживай, малыш, – направленно и громко подумала я. – Она тебя еще полюбит».

Не знаю, слышал ли меня Акээмчик, но вот Дзир услышал точно. Командир ДОБРа дернул ушами, погасил ухмылку и подобрался поближе к оккупированному Тавариль шкафчику, излучающий беспокойство, весь – сама готовность помочь и спасти. В общем, убийственно серьезный и зверски привлекательный.

– Сударыня, – мягким голосом промолвил дроу, – вам там удобно?

– Бл-л-лагодарю… – заикаясь, отозвалась Тави. – Вполне…

А уж Дзиру-то как удобно было! Скрючившись под потолком, Тавариль волей-неволей демонстрировала теперь восхищенным зрителям даже те детали… хм… анатомии, что прежде скрывались от пытливого взора. А стринги у нее все-таки славные. Расцветочка особенно умиляет.

«Хочу такие, только камуфляжные», – мечтательно подумала я и сделала себе заметку на память.

– Тавариль, – строго заметила я, – нам с вами еще нужно успеть на склад до конца рабочего дня. Будьте любезны, постарайтесь спуститься. Впрочем, я уверена, что господа офицеры с удовольствием вам помогут.

– Спускайтесь, дорогая, – проворковал Дзир, протягивая руки к добыче. – Не бойтесь, я вас поддержу.

– Н-не надо, – замотала головой Тави. – Я сама… О… отойдите… пожалуйста.

Дроу послушно отошел в сторонку, продолжая хитро коситься на несчастную. Под этим пылающим взглядом бедная Тавариль ерзала так и этак, пока, наконец-то, не умудрилась спустить вниз ножки. Прыгать самой ей явно не хотелось, но альтернативой прыжку были лишь всегда готовые подхватить ценный груз руки Темных эльфов… Короче, Тави помялась, пожалась, и все-таки спрыгнула. Молодец!

– Замечательно, – похвалила я и аккуратно пересадила вконец разомлевшего Акээмчика на руки подвернувшемуся Диммидроллу. – А теперь, моя дорогая, я думаю, что кто-нибудь из этих господ наверняка не откажет нам в нашей маленькой просьбе.

– Всегда к услугам леди, – предвкушающее мурлыкнул Дзир. – В чем проблема, сударыни?

– Тавариль нужно подобрать оружие по руке, – озабоченно нахмурилась я. – Сам видишь, «Куталион» для нее будет тяжеловат…

– О, да, вижу-вижу. – Дроу закивал. – В столь нежных руках тяжелый пистолет, подобный «Куталиону», будет смотреться неуместно. Оставьте эти зловещие игрушки для мужчин, которым…

Ах, ты ж, отродье Тьмы! Я только глаза вытаращила, не зная, ругаться мне или смеяться. Темноэльфийское гадство! Паучище пещерный! Ну, погоди у меня… мерзавец ласковый! Я ж тебе припомню! Вот как поедем в следующий раз на стрельбище, сразу и припомню!

– Вот и займись, – ухмыльнулась я, прервав горячую речь дроу на полуслове. – У нас с Тавариль есть еще целых полчаса. Своди девушку в тир, о Темный друг мой и дальний родич, прояви легендарное дровское гостеприимство.

При упоминании «легендарного гостеприимства» Темные эльфы синхронно усмехнулись.

– А мальчики мне тем временем разъяснят, что же все-таки случилось с моим многострадальным ноутом.

– Но… – начала было Тави, заполошно косясь на прямо-таки излучающего то самое гостеприимство Дзира.

– Это не займет много времени, – ласково улыбнулся искуситель. – Не беспокойтесь, сударыня, мне совсем не сложно вам помочь… Прошу!

– Ступайте, Тавариль, – подтолкнула жертву я. – Выбор подходящего оружия – это важное и ответственное дело, здесь так просто ошибиться, и эта ошибка может стоить вам жизни! Поэтому наиболее разумно довериться профессионалу. Ступайте. Я подожду вас здесь.

– Да, конечно. – Тави обреченно повесила голову и покорно шагнула в полумрак. Я снова ухмыльнулась. Если в темноте узкой лесенки, ведущей в тир, дроу под предлогом помощи и поддержки решит Тави немножко полапать, я уж точно мешать этому не буду. Проклятье! Будет впредь скромнее!

Примерно пару минут после того, как за Дзиром и Тави закрылась дверь, раздевалка тонула в гробовом молчании. Мы все стояли мрачные и напряженные, откровенно прислушиваясь к тому, что происходит на лестнице, и выражения лиц имели самые трагические. Даже Акээмчик замер и поджал лапки. Секунды тянулись, тянулись… и…

– Съел по-тихому? – задумчиво изрек в пространство Хиналгон, словно продолжая безмолвный разговор.

– Хм… – пожал плечами Меноваззин. – Не думаю.

– А я бы не отказался. – Аминаллон цинично подмигнул и облизнулся. – Не съесть, но хотя бы…

– Понадкусывать? – невинно взмахнул ресницами Диммидролл.

– Пошляк, – осуждающе покачал головой Аминаллон. – Я хотел сказать – попробовать…

– Казарма! – хмыкнула я. – И вам не стыдно?

– А сама-то! – Меноваззин возмущенно фыркнул и хлопнул себя по ляжкам. – Ты хоть представляешь, какого…

– Ваз, закройся! – одернул брата на полуслове Аминаллон и успокаивающе мне улыбнулся. – Нол, за такое сногсшибательное зрелище мы все перед тобой в неоплатном долгу. Клянусь шелковыми сетями Ллос!

Право же, серьезное заявление из уст Темных родичей! Ах, балрог! Ну кто откажется иметь у себя в должниках целый отряд воинственных и неотразимых спецназовцев?..

Я откажусь. Я своего-то воинственного и неотразимого не знаю иногда, куда девать.

– Проставитесь, – хладнокровно дернула плечом я. – И тогда можете считать, что никаких клятв я не слышала.

– Заметано, – тут подмигнул Хиналгон. – В первый же вечер, как пожелает леди. В «Лепреконе».

Я благосклонно кивнула.

– Нет, ну все-таки!.. – Меноваззин все не успокаивался. Что-то его такое распирало, чем дроу стремился поделиться со всеми так, что не мог терпеть. – Она же даже не понимает, что наделала! Нол! Ты просто не можешь себе представить…

– Все! – Я вскинула руки, словно сдаваясь в плен. – Все-все-все! И представлять не собираюсь, понятно? Я лучше оставлю при себе свои… догадки, чего и вам всем советую.

– Ну, вот, – Меноваззин обиженно поник. – Вот так всегда!

– Замнем для ясности, – его близнец ухмыльнулся. – Ну что, показывать тебе, что мы там наковыряли в твоей машинке?

– Валяй, показывай, – я уселась прямо на стол и приготовилась выслушивать длинную и малопонятную лекцию из области высших маго-технических достижений. Дроу пивом не пои, только дай порассуждать на такие темы, что простым эльфийкам, вроде меня, непонятны по определению.

– Не знаю, о чем ты там просила Дзира, – хитро прищурился Аминаллон, – только нас он туда и на выстрел не подпустил. Но, раз уж твой агрегат попался к нам в руки… Короче! Смотри сюда…

Дальше речь Темного эльфа запестрела выражениями типа «обновил», «синхронизировал», «переустановил», «почистил», «залил». У меня уже привычно зазвенело в ушах, но самое главное я заметила сходу и возмущенно взвыла, подпрыгнув на своем насесте:

– Опять?!

Дай дроу покопаться в своем компьютере…

– Во что вы превратили мою несчастную машину, изверги?! – Я в негодовании тыкала пальцем в экран и шипела не хуже облитой пивом кошки.

– А что такого? – удивились близнецы слаженным дуэтом. – Смотри, какая заставочка приятная… Разве не успокаивает?

Я посмотрела на изящно заплетающую черный экран серебристую паутину и пришла к выводу, что нет, не успокаивает. Эти красноглазые сволочи мне все настройки поменяли! Вместо привычного кружения осенних листьев они мне заставку со своими проклятыми пауками поставили! И с паутиной, ага.

– Мало того, что у меня вместо курсоров пауки, а при загрузке со мной летучие мыши здороваются… так теперь еще и это! – ворчала я, нехорошо поглядывая на Темных проходимцев. – А обои?! Как мне жить дальше с такими обоями, а?

Впрочем, ворчала я больше для порядка, чем от настоящей злости. На дроу невозможно сердиться долго и всерьез. Сволочные порождения тьмы беззастенчиво пользуются своим легендарным обаянием. Стоит хотя бы одному дроу каким-либо хитрым путем пролезть в твое сердце, и, хочешь не хочешь, но там вскоре поселятся все многочисленные его родичи, домашние пауки, летучие мыши, боевые ящеры и коллекция когда-то обезвреженных взрывных устройств. Дроу – они такие. Если в вашей жизни завелись Темные эльфы, оставьте надежды вытравить их оттуда. Но проще запретить луне светить, чем дроу – пакостить и прикалываться.

Удивительно, но Дзир вернул мне Тави в целости и сохранности. Нежная дева была не только жива и невредима, но даже и не совращена где-нибудь под лестницей. Зато запугана именно до такого состояния, которое меня устраивало.

– Нол, – окликнул меня Ушшос-Нах, когда мы с Тавариль уже готовы были покинуть гостеприимное логово ДОБРа. – Оставь-ка мне свой девайсег еще на полчасика. Я там кое-что проверить хочу… Ты же еще не уходишь?

– Нет. – Я поняла, о чем идет речь и насторожилась.

– Вот и хорошо. Тогда забеги ко мне через полчаса… а лучше, через час. В общем, как освободишься, так и заходи, ладно?

– Да, я зайду. – Я кивнула и потянула за собой розовую и спотыкающуюся Тави. Ее сегодня ждало последнее приключение – визит на склад. И я собиралась сделать все возможное, чтоб барышня получила максимум впечатлений.

Безусловно, Пиния Лавровна, энчечексистская кладовщица, была одной из лучших представительниц Народа Леса, с которыми я когда-либо сталкивалась. Все типично дриадские признаки в наличие: кудрявая блондинистость в легкую прозелень, устрашающий маникюр, любовь к сплетням и сериалам, истинно дриадская любвеобильность, и прочая, и прочая. Чего в Пинии не было, так это той самой наглости, которая с некоторых пор стойко ассоциируется у меня с образом любой лесной девы. Даже неудачная попытка прекрасной дщери лесов заполучить на свое ложе моего братца Арка не испортила нам отношений. Помнится, тогда дриада удовлетворилась практически равноценной заменой: не получилось завлечь Светлого, так отчего бы не взять в оборот Темного? Не сомневаюсь, что красавчик Аминаллон сделал все возможное, чтоб утешить Пинию.

В общем, если не подругой, то приятельницей я ее вполне могла считать. А с подругами у меня с детства как-то не складывалось, и по приезду в Распадок ничего в этом отношении не изменилось. Я ж ревнива и подвержена приступам неконтролируемого гнева, а периодически обретавшиеся в моем окружении девы рано или поздно обращали свои взоры на великолепную семерку моих братьев… Осознать однажды, что ты – всего лишь лазейка, средство для того, чтоб подобраться поближе к столь желанной добыче, как сыновья Анарилотиони… это было неприятно. Причем в этом отношении благородные дочери хороших эльфийских семей ничем не отличались от волооких дриад и наглых рыжих иномирянок. Подруги же братьев, похоже, терпели меня, как неизбежное зло: и видеть неприятно, и возразить не смеешь. Подруги приходят и уходят, а сестры остаются, и так было во все времена.

Короче, если и была в НЧЧК женщина, которая могла помочь мне осуществить эту мою чисто женскую месть, сходу включиться в игру и поддержать ее, так это Пиния. Собственно, так и произошло.

– Нолочка! – Дриада всплеснула руками и выбралась из-за стола, где только что увлеченно листала журнал. – Ну что же ты так долго не заходила!

– Пинечка! – в тон ей воскликнула я. – Все хорошеешь!

Далее последовали объятия и звонкие чмоки где-то в районе сережек.

– Вот. – Отдав дань дриадской моде на приветствия, я обратила внимание кладовщицы на мявшуюся в сторонке настороженную Тави. После дровского логова дева всюду ожидала подвоха, и не могу сказать, что ее подозрения были несправедливы. – Пиния, знакомься. Тавариль Силтиндириэн, наш новый дипломированный специалист. Прибыла на стажировку.

– О! – Наметанным глазом дриада мигом вычислила и отсутствие лифчика, и модель трусиков, и, похоже, подоплеку нашего здесь появления. На такие вещи у лесных красавиц истинно женский нюх.

Впрочем, я полностью развеяла ее сомнения, добавив:

– Сейчас ее ап-Телемнар курирует, но он так закрутился, так закрутился… Пришлось временно взять шефство, – и подмигнула дриаде многозначительно.

– Понятно. – Пиния оценила длину юбки стажерки и хищно прижмурилась.

– Надо девушке форму подобрать, и лучше бы по фигуре, – продолжала я. – Поможешь? Нельзя же допустить, чтоб это юное создание уродовало себя нашей казенной сбруей!

– Конечно, подберем! – заворковала дриада. – В лучшем виде сделаем! Сейчас-сейчас… та-ак… рост пятый, размер… И покороче, чтоб ножки не прятать.

– Нет!!! – вдруг подала голос Тави, да так неожиданно и громко, что мы с Пинией удивленно вздрогнули. – Не надо короче!

– Хм? – Дриада недоуменно вытаращила глаза. – Так ведь лето же, жарко…

– И в самом деле, Тавариль, – я ухмыльнулась, – что-то я не пойму. Не вы ли совсем недавно…

О, если бы взгляды магов Воды шестого ранга и дипломированный правоведов могли убивать! Из небесно-голубых глаз Тави в мою сторону полетела такая ледяная молния, что я едва удержалась от того, чтоб не показать стажерке язык.

– Поищите самый большой размер, – попросила она, весьма невежливо меня перебив. – Самый большой! Пожалуйста…

– Н-ну-у… – в сомнении протянула дриада. – Есть шестьдесят второй, на седьмой рост… но это же на гоблиншу!

– Давайте! – сообразив, что гневными взглядами она добьется только почти неприкрытого веселья со стороны злобных энчечекисток, Тави уже не требовала, а почти умоляла. – Пожалуйста… пусть на гоблиншу…

– Тавариль, это же смешно, – безжалостно заметила я. – В шестьдесят втором вы попросту утонете.

– Я ушью! – эльфийка даже ладошки сложила в просительном жесте. – Я умею! Я сама подошью…

– Ну, если так… – Дриада как бы нерешительно покосилась на меня.

– Надо примерить, – взяла балрога за рога я. – Иначе мы ничего не поймем. Та-ак… Пиня, давай-ка я помогу. Достанем комплекта четыре… ага! Ну, вот. Тавариль, можете приступать.

И выдала опешившей девушке небрежный ком из спешно набранных Пинией по стеллажам комплектов.

– Мы можем отвернуться. – В дриаде взыграло великодушие. Нет, все-таки Пинечка – совершенно нетипичный образец! Доселе ни за одной из дочерей Леса я не замечала особого милосердия по отношению к потенциальной сопернице. Тем более, что травля новичков – это незыблемый ритуал, равно соблюдаемый представителями практически всех Волшебных рас, да и не-волшебных тоже.

Судя по мятежному шипению, Тави великодушия не оценила. Но деваться ей было некуда – огрызаться в ответ на настойчивые пожелания, более похожие на приказы, старшей по званию девочка еще не научилась. Поэтому следующие полчаса барышня Силтиндириэн услаждала теперь уже наш взор, представая перед мной и Пинией во все более нелепых видах. Ну посудите сами, как будет выглядеть изящная стройная эльфиечка, если облачить ее в форму шестьдесят второго размера? Представили? А, учитывая, что это издевательство она проделывала над собой сама, да еще и выслушивая наши сочувственные комментарии… В общем, сохранить при этом каменное выражение лица мне удавалось с трудом. А вот Пиния держалась не в пример лучше. В конце концов, она же дриада, глумление над соперницами у нее в крови.

– Ну, довольно. – Я с сожалением глянула на часы и решила прекращать уже этот балаган. Право, наше веселье что-то слишком уж затянулось! Как бы там ни было, а с этой девой мне еще бок о бок служить… да и выяснила я уже довольно много из того, что хотела. – Сделаем так…

Мое мудрое решение – подобрать Тави юбку подлиннее, а китель – все-таки в размер, удовлетворило всех – и измученную эльфийку, и вспомнившую про некормленых целый день жаб дриаду. Древесные жабы-певуньи – любимицы Пинии – по такой погоде могли и зачахнуть, задержись хозяйка и кормилица на работе хотя бы на полчаса сверх положенного по служебной инструкции. Даже моя месть не стоит таких жертв, животных я все-таки люблю. Хотя некоторых из них, вроде Дзирова паука, предпочитаю любить на расстоянии.

– Так, мне еще надо бы к капитану Ушшос-Наху снова забежать, – я в сомнениях покосилась на Тави, мгновенно озарившую склад пылающими, словно факелы, ушами. – Тавариль… вы ведь, наверное, заблудитесь одна в наших катакомбах… Хм…

– Нет-нет, я запомнила дорогу! – спешно замотала головой стажерка. – Я прекрасно выберусь сама!

– Я, собственно, и не собиралась тащить вас снова к дроу. – Я собрала всю свою стойкость в кулак и все-таки не стала ей подмигивать. Дева и так испепелить меня готова, или, учитывая ее специализацию, заледенить. – Вот Пиния Лавровна тоже уже домой собирается… Пинечка! Ты же нам не откажешь, душечка? Проводишь стажера Силтиндириэн к воздуху и свету?

– Конечно, провожу, Нолочка, – дриада хихикнула. – Забегай завтра на чай. Поболтаем.

– Непременно! – просияла я и, изобразив на прощанье нечто вроде салюта, радостно устремилась к выходу. – До завтра, сударыни мои!

Не сбавляя скорости, я буквально ворвалась в дровский подвальчик и сходу почти повисла на Дзире, в одиночестве сидящем на столе.

– Дзир! Дзир-Дзир-Дзир! – затеребила я отрешенно поглаживающего Акээмчика Темного эльфа. – Ну?! Ты что-нибудь раскопал?!

– Сдается мне, миледи, что вы несколько преувеличиваете мои способности. – Дроу одарил меня странной мечтательной улыбкой и почесал Акээмчику спинку. – Право же, я еще не настолько крут, чтоб сходу вскрывать архивы, которые даже товарищу Шраку недоступны. Но не переживай, я над этим работаю.

– А! – Я плюхнулась на табуретку и перевела дух. – Хорошо! Но ты тоже заметил, да?

– Что заметил? – Дзир хитро прищурился и, изящно перегнувшись, достал откуда-то из-под стола запотевшую банку «Черного Самайна». – Пиво будешь?

– Давай! – Я поймала банку и подозрительно заморгала. – Что значит – «что»? Несоответствие, вот что! Я же специально ее сюда привела, чтобы убедится! У меня еще вчера догадка мелькнула, и теперь я убедилась, что…

– … что если юная невинная дева, воспитанная в строгости и скромности, пусть не столь родовитая, как ты, но все же из достаточно хорошей семьи, является на работу, одетая так, словно служит не в НЧЧК, а в стрип-баре, но это наверняка неспроста? – продолжил за меня Дзир и снова улыбнулся. – Заметил, заметил. И не только это.

– Она на самом деле хорошая девочка и сама внутренне протестует против такого своего вида и поведения. – Я кивнула. – И складывается от всего этого такое ощущение, будто бы дева действует… скажем так, не совсем по своей воле. Что в сочетании с нашим таинственным закрытым архивом наводит на определенные подозрения. Что скажешь?

– Скажу – не забивай себе голову, Нол. – Дроу подмигнул. – Теперь я сам этим займусь.

– О! – только и вымолвила я, не донеся до губ открытую банку. – Ой, нет! Я не стану ничего спрашивать!

– Молодец. – Темный эльф потянулся и прижмурился. – Я всегда говорил, что ты у нас умница. Я у тебя в долгу, – неожиданно серьезно и торжественно добавил он.

– Проклятье! – Я все-таки пригубила «Самайн» и чуть не поперхнулась благородным напитком. – И ты туда же! Иметь в должниках такую хитрую тварь, как ты… нет уж, уволь, Темный!

– Можно подумать, тебя кто-то собирается спрашивать, нужен тебе такой должник или нет, – фыркнул Дзир. – Не обольщайся, Светлая леди, теперь не отвертишься.

– А… ну, ладно. – Я поморщилась. – Не было у эльфов горя, избрали эльфы короля… Короче, я поняла – ты этим занимаешься, а я больше об этом не думаю. Хотела бы я ее почитать… но если там и вправду кто-то уже поработал и поставил внушение, то я этого кого-то могу спугнуть. Да и Тавариль все-таки магичка, хоть и слабенькая. Заметит.

– Оставь, – проникновенно промолвил Дзир и руку к сердцу прижал, изображая искренность. – Нет нужды в мыслечтении, поверь мне.

– Хорошо, доверюсь специалисту, – я ухмыльнулась и полезла за телефоном. – Спасибо за пиво. Сейчас… Эрину позвоню и покину твою обитель, о хитроумный и благородный Темный сородич мой…

И набрала номер.

* * *

Не только маги-уголовники жаждали покоя в эдакую жару, но и их природные враги – энчечекисты подремывали в тишине своих кабинетов. Каждый сотрудник бдительно следил, чтобы условная прохлада, даруемая натужно воющим кондиционером, не досталась врагу. В коридоре можно было заживо свариться вкрутую, а в комнате, где работали Эрин и Нолвэндэ, еще и зажариться. Кондиционер сломался и, естественно, никто из техобслуживания не спешил реагировать на просьбу капитана ап-Телемнара. Солнце палило прямо в окна, и пока Эринрандир вдохновлено и страстно ругался с ремонтниками, у него успели уши обгореть.

Хорошо хоть один был, без Нолвэндэ и стажерки, а то бы наслушались девушки крепких армейских выражений. Неутоленные желания требовали немедленной трансформации – так почему бы не в ругань и беготню по кабинету из угла в угол? А впереди еще дежурство в сугубо орочей компании, где что ни существительное, то «бабы», что ни глагол, то… Короче, срочно надо где-то набраться сил и выдержки.

Издевательства над духом и телом продолжились серией звонков из нескольких печатных изданий. Столичные писаки интересовались его, Эрина, воспоминаниями о покойном Элеммире и о характере их знакомства.

Пожалуй, покойник бы своим глазам не поверил, если бы увидел спокойного и невозмутимого капитана ап-Телемнара в состоянии неистовой ярости, по-ытхановски пунцового, орущего в трубку и сыплющего ругательствами.

– Хватит мне звонить, гребаные ублюдки! Я ничего комментировать не стану. В …!

– Эрин, успокойся. Это – я, – прощебетала напарница.

– Ох! Прости меня, – смутился Эрин. – Раз десять звонили. Сволочи!

– Плохо. Может быть, сменить номер? А то ведь не дадут покоя…

Голос у Нолвэндэ был такой нежный, такой многообещающий, что у Эринрандира сердце в груди останавливалось. А уж про то, какую картинку тут же нарисовало услужливое и распаленное воображение, лучше при детишках не рассказывать.

– Зайти за тобой? – сочувственно спросила мыслечтица.

– Нет! Иди домой. Я сегодня дежурю. До завтра, – выдавил из себя энчечекист и резко отключился, едва переводя дух. И что есть силы с широкого замаха врубил носком по запасному системному блоку, столь неудачно стоящему на полу.

Таранку сделать из этой русалки! Водки не давать, чтоб помучалась, зараза такая. И засушить на солнышке. К «Черному Самайну» в самый раз, и хватит на всех! А Геннадия Александровича, тварь такую паскудную, на сковородку под сметанный соус! Под белое вино пойдет за милую душу.

Сейчас бы в ДОБРовский тир и там пострелять всласть!

* * *

– Так, – хмуро посмотрела я на экран замолчавшего «Палантира», – и что это было?

Отрывистое гавканье из трубки, столь непохожее на обычный голос моего возлюбленного, признаться, несколько меня озадачило. И возбудило самые нехорошие подозрения, ага.

– Его что, бешеный грифон покусал?

– Что-то не так? – Дзир, внимательно наблюдавший за сменой выражений на моем лице, вопросительно вздернул бровь.

– А балрог его знает! – в сердцах ответила я и засунула телефон в карман. – Какой-то странный он. Сначала не узнал и наорал, потом вообще трубку бросил… Дзир. А набери-ка нашего доблестного ап-Телемнара, а? Только не говори, что я рядом. Не нравится мне все это…

– Может, жара? – Дроу пожал плечами, но отказываться не стал, набрал. – Привет, Светлый! Что рычишь? А! Сочувствую! Достали, да?.. Ну, ясно. А с голосом что? Что?! – тут Дзир аж глаза распахнул во всю ширь и скорчил такую гримасу, что мне стало страшно. – Где ты был? Едреные пассатижи! Ну ты даешь, ап-Телемнар… Ага. Да понятно, какие вопросы… Держись там. Телефон не выбрасывай, я еще перезвоню.

Дроу отключился и как-то странно на меня посмотрел. Не знай я его, сказала бы, что с сочувствием.

– Что?! – не выдержала я.

– Нол, – осторожно начал Темный эльф, – скажи мне… что ты знаешь о русалках?

О русалках я, как-никак, дипломированный мыслечтец, знала достаточно. В смысле, достаточно для того, чтобы следующие пять минут посвятить пространному и эмоциональному монологу, в коем и изложила довольно большую часть моих знаний. Потому как дошло до меня, какого рода воздействию подвергся этот… безответственный!.. неосторожный!.. упрямый!.. непоследовательный!.. ушастый идиот!.. потому что только такому рыцарственному болвану могло прийти в голову отправиться к русалке практически беззащитным. Хоть бы амулет какой нацепил, придурок! У него щиты! Ха! Да эти его щиты даже я с полпинка пробиваю, что же говорить об опытной и не жалующейся на отсутствие сил чародейке, вся суть которой представляет собой один большой ментальный таран?! А ведь я предлагала… на прошлой неделе предлагала ему подновить щиты! И знаете, что этот сумрачный шовинист мне ответил?! Что как-то сам справлялся раньше, и теперь справится! Он, видите ли, ментальные атаки отражать умел еще тогда, когда меня и в проекте не было! Тьфу! Самоуверенный, самовлюбленный… индюк! Да с его чувствительностью и предрасположенностью к спонтанным ментальным контактам…

– Ну, в общих чертах верно, – улыбнулся Дзир, заслушавшись моими определениями самой русалки и ее методов. – Хотя я не назвал бы подобные выражения… политкорректными по отношению к представительнице одного из рас-меньшинств.

– Я ей плавники повыдергаю и хвост узлом завяжу, – кровожадно пообещала я, злобно скривившись. – Нимфоманка чешуйчатая! Между прочим, русалки, когда просились под руку Владычицы, тоже подписывали Договор! И теперь эта… лягушка пучеглазая… его нарушает!

Между прочим, чистая правда. Подобно другим рас-меньшинствам, русалки клятвенно обещали в свое время не применять своих специфических природных способностей во вред представителям других дружественных рас.

– Дзир… – Я, отведя душу цветистыми проклятиями, наконец-то осознала всю тяжесть ситуации. – Ему ж дежурить сегодня…

– Да, неприятно, – сочувственно поморщился Темный эльф. – Однако совершенно не представляю себе, чем тут можно помочь… Хотя…

И спецназовец зачем-то полез в нагрудный карман. Я с надеждой следила за его телодвижениями. Сейчас хитроумный Дзир что-нибудь придумает… этакое… и Эрин будет спасен! Потому как после наполненной неутоленными желаниями ночи в Управлении назавтра он будет просто невменяем. И уж, во всяком случае, зол и неработоспособен. У меня ж семеро братьев, я знаю, о чем говорю.

– Ага! – Дроу нащупал что-то в кармане и вытащил руку. Протянул мне раскрытую ладонь. – Вот он!

– Хм… И что же это?

На ладони Дзира лежал с виду простой, но наверняка очень хитрый ключик. Небольшой такой, на обычном колечке без каких-либо опознавательных ярлычков.

– Запасной ключ. – ДОБРовец ухмыльнулся. – От этой раздевалки. Держи.

– Зачем? – нахмурилась я.

– Как это – зачем? Разве ты не собираешься спасать своего доблестного, но недальновидного возлюбленного?

– Нет! – Я оскалилась. – Не собираюсь! Потому как считаю его… состояние достойной карой за ту глупость, что он совершил! И…

– Так ты берешь или нет? – нетерпеливо сморщил нос Дзир и сделал движение, словно собирался спрятать ключ обратно.

– Беру! – фыркнула я и сцапала драгоценный артефакт с темноэльфийской ладони.

– Умничка, – подмигнул дроу. – И оставь у себя. Думается мне, что наша раздевалка вам еще пригодится.

– Похабник, – вздохнула я. – Вот! Кстати! Вот ты и рассчитался с этим своим долгом.

– Э, нет, миледи. – Темный эльф зловеще ухмыльнулся. – Я же не тебе услугу оказываю, а ап-Телемнару. Будет должен, хе! Ну, ладно. Сейчас я позвоню нашему доблестному и стойкому и позову его… пострелять, что ли. Или сама позвонишь?

– Нет. – Я уныло скривилась. – Конспирация, чтоб ее…

– Ага. – Дзир покладисто кивнул и слез со стола. – Кстати, Нол…

– Да?

– Огнетушитель в ящике под скамейкой. – И с демоническим смешком Темный испарился прежде, чем я сообразила кинуть в него банкой из-под пива. Мерз-с-ский дроу!

* * *

И великодушная светлоэльфийская дева облегчила страдания благородного воина и рыцаря сыска. В раздевалке ДОБРа. Право слово, если и было в этом акте… хм… добросердечия и милосердия что-то темное… то исключительно в силу окружающей кровожадной дровской обстановки. Хотя, признаться, постеры на стенах с красотками в черном латексе, живодерские лозунги вроде: «Хороший некромант – мертвый некромант», «А ты завел ручного паука?» и классического «Попытка – не пытка», а так же милитаристская атмосфера располагали к актам… взаимопомощи.

Короче, дежурить Эрин отправился, позвякивая свеженькими ментальными щитами и с довольной улыбкой на устах.

Глава 5 Распадок. 16–17 июня

Вы когда-нибудь пробовали зажарить ужа живьем на раскаленной сковородке? Представляете себе, как несчастное животное извивается и бьется, пытаясь избежать своей страшной участи? Представили? Точно? Ну и буйное же у вас воображение, господа! Или – повышенная чувствительность и предрасположенность к возникновению спонтанных ментальных конструкций… Так. О чем бишь я? Ах, ну да. Об ужах и сковородках. О сковородках и ужах.

Так вот – Эрин не бился и даже не извивался. Было бы странно с его стороны предпринимать все эти бессмысленные телодвижения, учитывая, что, во-первых, никто его пока что не жарил и даже не свежевал, а во-вторых, после… хм… некоторого времени, проведенного в ДОБРовской раздевалке, посмотрела бы я, как долго он смог бы дрыгаться! Лично мне сомнительно было, удержат ли меня ноги в вертикальном положении, если я сейчас со стола слезу… мда-а… Но, право, лучше бы он бился и сопротивлялся. Потому что в ментальном плане мой возлюбленный сейчас представал именно тем самым ужом. Да-да, именно тем, которого жарят.

Это я всего лишь решила щиты ему подновить, не надо так сразу пугаться. Между прочим, пятнадцатиминутная лекция о недопустимости пренебрежения элементарными нормами безопасности все-таки убедила упрямца в том, что ставить защиту от вредоносных воздействий должен специалист. Эрин, конечно, поначалу пытался спорить, затянув свою любимую песню про опыт и самостоятельность, однако мои аргументы были, так сказать, налицо… В смысле, весьма осязаемы. К русалке без амулетов сунулся? – Сунулся! Собственные щиты спасли? – Нет! Результаты видим? – Э-э-э… и не только видим, да. А если в следующий раз это будет какой-нибудь василиск или дракон-оборотень? Что тогда? Как дитя малое, клянусь честью предков! То под ментальное воздействие попадет, то тянет в рот всякую гадость… Да-да, я все помню. И если не напоминаю про колдубинские приключения и гоблинские зелья, то это еще не значит, что я такая добрая и всепрощающая. Короче… стой смирно, любимый, и не дергайся.

Крыть ему было нечем, поэтому больше Эрин не сопротивлялся. Однако «не дергаться» у него получалось плохо, и не только в ментальном плане, в физическом тоже. Чудесное избавление благородного воителя от вредных русалочьих чар привело оного в состояние неуместного веселья и некоторой игривости. Нет, разумеется, я счастлива от того, что угрюмая зверская гримаса сменилась широкой улыбкой, и вообще… но вы попробуйте, давайте-давайте, попытайтесь!.. наложить ментальные щиты, очистить мысле-поле и навесить (на всякий случай) пару «маячков» на объект, который похохатывает, щурится, подмигивает и норовит то в коленку поцеловать, то за задницу ущипнуть! А мне еще, между прочим, тут фон чистить после всего, потому как страшно себе представить, как чувствительные… хм… чувства законных обитателей раздевалки завтра отреагируют на остаточные проявления наших сегодняшних бурных… игрищ. Дроу и без того ребята… не закомплексованные… и не обремененные излишней сексуальной сдержанностью, а уж если еще и такой фон учуют… Короче, надо подчищать. А я, вообще-то, устала за сегодня. Даже не устала, а вымоталась, и мечтаю сейчас только об одном – прийти домой и рухнуть на диван плашмя. Даже без ужина.

В общем, в итоге я все-таки разозлилась. Почти по-настоящему. Зато со злости, мобилизовав, так сказать, последние резервы, умудрилась оплести Эрина такими многослойными и непробиваемыми ментальными конструкциями, что он стал похож на бастионы Барад-Дура из нашумевшего не так давно исторического боевика. Понятно, в светлоэльфийском исполнении. Девять слоев защиты. И каких! О-о-о! Простенькие внешние – от банального «звоночка» (а то ведь этот… остолоп не сразу и заметит, что ему кто-то в мозги лезет!) до несмертельного «шока» (чтоб намекнуть незваным гостям, что им тут не рады). Средние посложнее – «зеркало», «паутинка» и «лабиринт». Само собой, тоже с сюрпризами. И глубинные – моя гордость! Впрочем, эти названия вам все равно ничего не скажут… надеюсь. А напоследок – самый смак. «Табуретка». Представляете себе ситуацию: взламывает вор бронированную дверь, отмыкает хитрющие замки, обезвреживает ловушки… проникает в вожделенную сокровищницу, а там – колченогий столик и сломанная табуретка! Веселенькая такая разработочка, из последних. Я же тоже периодически читаю специальную литературу и посещаю профильные семинары. Могу я хоть сама себе похвастаться? Ибо крута! А ценит это хоть кто-нибудь? Да что там… не будем о грустном.

В общем, по завершении трудов тяжких, когда я окинула горделивым взором дело рук своих (ладно, пусть не рук, пусть извилин), меня можно было выжимать и вывешивать сушиться. А этому самодовольному гаду хоть бы что! Никакого уважения к торжественности момента. Между прочим, изобрази я на Имперской Комиссии в Академии нечто вроде такой вот «табуретки», носила бы не медный значок выпускницы-троечницы, а золотой – отличницы. Это называется – скрытые таланты, а еще – польза практических упражнений.

После такого подвига затереть остаточный фон – это скучная и банальная рутина. Утомительно, но не сложно. Строго-настрого потребовав следить за сигналами «звоночка» и шлепнув пару раз по загребущим лапам, я выгнала возлюбленного из обители темных страстей и пожелала на прощанье спокойного дежурства.

Ну, конечно же, мне опять пришлось брать такси. На своих двоих я бы до Арсенальной, 12, сейчас точно не добралась.

* * *

Дежурить с Кагырыбом все равно, что слушать аудиокнигу порнографического содержания. Где еще услышишь столько подробностей половой жизни орков, особенно, когда они тебе не нужны? Эрин всегда удивлялся, как примерный семьянин – полурослик Рамбо выдерживает поток откровений своего темпераментного напарника. Но, по всей видимости, хоббиту общение шло лишь на пользу, создавало-таки определенное настроение, ибо совсем недавно у него родился пятый по счету ребенок.

Из всех орчанок управления против могучих любовных чар товарища Кагырыба устояла, пожалуй, только Юслагюлшаха, и этот скорбный факт мешал ему не только спокойно спать по ночам, но и просто сидеть с закрытым ртом.

– Эрин, ну что в Ытхане есть такого, чего бы не было у меня? – горестно вопрошал орк.

«Мозгов тебе не хватает», – подумал капитан ап-Телемнар.

Грозный начальник НЧЧК хоть и не выглядел как положено герою-любовнику, оно и понятно – пузо, толстые щеки и узкие глазочки не способствуют созданию нужного образа, но по его хитрющему оскалу, умной башке и сногсшибательному обаянию хищника сохло множество достойных дам. А если он кого и одаривал вниманием сверх положенного штатным расписанием, то его наивная и хозяйственная супруга никогда ни о чем не догадывалась.

– Может, мне в ресторан Юслу пригласить? А? На День Летнего Солнцестояния? Цветочков подарить, браслетик золотой дровский, бутылочку линдарского…

– Гыр, ты б заткнулся, – не выдержал эльф. – Я тут вроде как пытаюсь работать.

– Ты днем работал, – заявил горе-любовник. – Теперь давай поговорим.

Орки такие существа, что отвязаться от них практически невозможно. Выяснилось это очень давно, как раз в те времена, когда эльфы, гоблины и гномы наконец поняли, что от людей пора бежать куда глаза глядят и как можно скорее. И не просто поняли, а начали целенаправленно работать в этом направлении. Вот тогда-то, осознав, насколько велик риск остаться с хомо сапиенсами один на один, орки и упали, образно говоря, эльфам на хвост. Быстренько вспомнили глупые байки о дальнем и не совсем добровольном родстве, воззвали к состраданию и гуманизму остроухих товарищей по несчастью, и всеми правдами и неправдами заключили перемирие, чтобы их как союзников прихватили с собой при разделении миров. Потому и нет более лояльных к Владычице граждан в Серединной Империи, чем орки. Ведь, как известно, орк бывает либо другом, либо врагом, и третьего не дано. Все враги Её Владычества остались в Пиндостане и Хинтае. Так-то вот.

Поэтому, памятуя о национальных особенностях собеседника, Эрин со вздохом положил брошюру с вдохновляющим названием «Правила и законы Магии Крови» поверх затертого библиотечного томика «Гадание по мертвецам. Пособие для начинающих» и вызвался заварить чайку. И пока Кагырыб вещал на тему очередной попытки соблазнить Юслу, уделяя особое внимание технике искушения, капитан ап-Телемнар искал хоть какое-то подтверждение своей догадке про магический ритуал, в котором не по своей воле приняли участие пострадавшие. Нет, он верил Грогу и Золотой Р, но все же решил сам почитать первоисточники. Вдруг в голове щелкнет, и найдется решение. Благо, ночью по прохладе думается лучше. Однако ничего не щелкало, ни в голове, ни где-либо еще в остальном организме. С одной стороны, классическая Магия Крови не требует жертвоприношений со смертельным исходом, что вполне вписывается в материалы дела. А с другой стороны – не используется кровь девственников, к каковым относится жертва-хоббитянка. У пожилой орчанки был диабет, стало быть, кровь тоже не годилась для магии, но тем не менее бедная женщина подверглась принудительному донорству. Непонятно все как-то.

Окончательно запутавшись в сложных правилах мистерий Крови и в очередной раз убедившись в бессистемном подходе магов к своему делу, Эринрандир решил переключиться на вещи гораздо более серьезные и неприятные, чем жертвоприношения черных курей и щенков – на политику и политиков. Надо ж и паранойе дать поживиться, верно? Слишком долго сидела бедняжка на голодном пайке, пока «папочка» целый год безнаказанно наслаждался прекрасным телом своей напарницы, духовным единением с ней же и прочими маленькими эльфийскими радостями. Расслабился, товарищ ап-Телемнар, разомлел от спокойной жизни. Планы на будущее начал строить, мечтать о чем-то, кроме вожделенного стакана водки под сенью чюлка к ухепсу.[12]

Звонок от матери Элеммира напомнил Эрину о тех временах, когда они с покойным работали в составе оперативной группы, расследующей «мифрильное дело». Криминалист никогда не проявлял склонности к необдуманным поступкам, а тем более к аффекту. По ним обоим тогда изрядно потоптались недруги, но там, где ап-Телемнар отчаивался доказать свою правоту и искал спасения в пьянке, Элеммир только знай себе посмеивался. С одной стороны, за его спиной стояла такая влиятельная родня, что мало кто решился бы с ним связываться, а с другой стороны, все было очень и очень серьезно. А если додумать развитие комбинации, проворачиваемой магами из Высшего Совета и кое-кем из верхушки СИБ, то можно говорить о заговоре. И не простом, а против самой Владычицы. Элеммир тогда коллегу эльфа чуть ли не на смех поднял, мол, лечиться тебе пора, дружище, и пить меньше… или больше.

Именно в те неблагие годы капитан лорд Эринрандир ап-Телемнар обзавелся собственной Теорией Большого Заговора. Тут нашлось место и демократическому Пиндостану, и Поднебесному Хинтаю, и властолюбивым магам, и далеко идущим планам некоторых больших «шишек», мнящих себя единственными спасителями Отечества.

Чтобы усыпить бдительность орочьего полового гиганта – старшего лейтенанта Кагырыба, Эрин время от времени издавал что-то вроде «да-да, конечно» или «фигасе!», а сам продолжал размышлять над вероятностью того, что Элеммир мог откопать нечто важное в давно закрытом и похороненном в архиве скандальном деле. Предположим, в его руки попали какие-то компрометирующие документы или что-то еще. Может такое быть? Ну, допустим. Об этом стало известно кое-кому, и ап-Морвениона начали травить. В ход пошли похабные опусы иномирянки, предосудительные знакомства, сплетни и домыслы. Что бы сделал тот Элеммир, которого так хорошо знал Эрин? Он бы преисполнился презрения, вызвал бы парочку клеветников на поединок, засудил одного-двух главных редакторов столичных таблоидов на кругленькую сумму и для полного удовлетворения оттрахал жену какого-нибудь особо усердного генерала. Самоубийство не вписывалось в стройную логику образа ап-Морвениона никоим образом. Вернее сказать, офицер и дворянин не позволил бы себе такой роскоши – просто вышибить мозги от обиды, до тех пор, пока не докопается до истины.

А вот нашел ли Элеммир компромат или это лишь версия его матери – отдельная и самая главная загадка.

И посоветоваться не с кем, кроме Леготара, который своих источников не сдает ни при каких обстоятельствах. О том, чтобы обсудить столичные расклады с Нолвэндэ, речи тоже идти не могло. Да и спит она, бедняжечка, после чудесного и бурного исцеления страждущих. Спит мертвецким сном, и её лучше не будить.

– Паучий случай! Эрин, у тебя уши стали красные, – расхохотался Кагырыб. – Можно подумать, что ты прямиком из детского сада и никогда ничего подобного не слышал.

В ответ капитан лишь хмыкнул и неопределенно пожал плечами. Не рассказывать же доблестному орку, что покраснение ушей вызвано вовсе не его повествованием, а собственными воспоминаниями. О дровской раздевалке. Да. Вот так и появляются байки про светлоэльфийское целомудрие и тонкую душевную организацию…

Под утро Эрина все же сморило, и он банальнейшим образом задремал прямо на стуле, положив голову на «Гадание по мертвецам». Снился ему почему-то Ытхан Нахырович в кожаном пальто со сковородкой, на которой возлежал покрытый золотистой корочкой Геннадий Александрович. Под ногами у начальства вертелось множество кошек, орк рассказывал животным пошлые анекдоты. Ужасно бородатые и совершенно не смешные, но кошкам нравилось. А может быть, они терпели болтовню ради угощения?

Сон Эринарандира оказался, что называется, в руку. Хитрый Ытхан Нахырович решил перенести планируемое ПДПС с вечера на утро, убивая тем самым сразу двух кошек…бр-р-р-р… зайцев. Во-первых – утром в актовом зале прохладнее, а во-вторых, никто из сотрудников не захочет начинать трудовой день с пресловутой «Черной чайки». Особенно, один шибко умный остроухий следователь, наотрез отказывающийся соблюдать форму одежды. Оно ж потом работать мозгами.

Все-таки несправедливо, что до сих пор не нашлось таланта, который бы воспел своеобразную красоту производственных собраний. Право слово, порой в пыльных актовых залах бушуют такие нешуточные страсти, какие не на каждых театральных подмостках увидишь. Опять же, символизм! Возьмем, например, графинчик с водой и пустой граненый стакан. Тут тебе и тайный намек на далекий от абсолютной трезвости образ существования большинства сотрудников, он же, одновременно, призыв к искоренению вредной привычки квасить прямо на рабочем месте. Не стоит забывать философскую глубину известной сентенции о наполовину полной или пустой емкости, а так же сакральную фалличность формы графина. А пронзительное позвякивание шариковой ручкой по округлому боку сосуда должно стать колокольным набатом, пробуждающим совесть соратников по борьбе с мажеством.

Производственное собрание – это своеобразное ристалище, где каждый присутствующий являет истинную сущность в битве за внеочередные премиальные или тринадцатую зарплату. Ничто так не уравнивает между собой дроу, хоббита и гоблина, как гневный разнос от начальства. И ничто так не сплачивает, как выбор кандидатов в президиум очередного тожественного мероприятия.

А вы говорите, всего лишь какое-то собрание! Э! О!

– Ты еще шорты надень, – рыкнул Ытхан на Эрина. – Совсем совесть потерял.

– Я после дежурства переодеться не успел, – парировал тот, сопровождая ответ сладким зевком. – Только в душ заскочил.

– Поговори мне!

Настроение у любимого руководителя находилось в стадии боевого подъема, а потому вид вальяжно развалившегося в кресле эльфа в футболке и джинсах действовал Ытхану на нервы. Тем более что рядышком сидел Леготар и создавал разительный контраст своим внешним видом, целиком отвечающим уставу. Но вот в чем парадокс – почему-то точно такие же футболка и джинсы, только черного цвета, надетые на товарище Ушшос-Нахе, сидевшем справа от Эрина, у начальства раздражения не вызывали. Странно, правда?

– А вот и наши дамы, – заявил Дзир, указывая на Нолвэндэ и Тавариль, и помахал им рукой. – Милости просим, сударыни. Капитан ап-Телемнар любезно занял вам места.

К величайшему облегчению вышеупомянутого капитана, стажерка надела свежевыданную форму. Совсем же другое дело! Сразу видно – энчечекистка и правовед, а вовсе не девица из группы поддержки школьной футбольной команды.

Лишенный возможности запечатлеть на устах напарницы традиционный утренний поцелуй, Эрин специально усадил ей впереди себя, чтобы безнаказанно любоваться стройной шейкой и нежными ушками, а так же ментально общаться на разные темы.

«Приструнила наш сюрприз?» – мысленно улыбнулся эльф.

«Воспитываю помаленьку».

К слову, под строгим взглядом товарища Дзира барышня Силтиндириэн совершенно утратила всякую раскованность, прижала уши во всех смыслах и попыталась натянуть форменную юбку на коленки как можно сильнее. Обычно на юных девушек присутствие дроу действовало… хм… возбуждающе, и даже провокационно. Дзир хоть и Темный, но невероятно обаятельный тип. Отчего бы Тавариль смущаться?

Но поразмыслить над странным поведением стажерки Эрину не дали.

– К своим обязанностям нужно относиться со всей ответственностью, – рявкнул вдруг Ытхан Нахырович. – Это как раз к вам относится, капитан ап-Телемнар!

И дальше орк понес какую-то совершенно невообразимую для здравого рассудка околесицу, обвиняя Эринрандира во всех возможных нарушениях трудовой дисциплины, а так же уклонении от прямых обязанностей по воспитанию подрастающего поколения сотрудников. Будто весь вчерашний день следователь беспробудно пил, гулял по «рюмашкам» и опылял дриад, а вовсе не занимался расследованием. Но чем больше Ытхан разорялся, тем яснее Эрин понимал одну простую вещь – орк просто вынужден все это говорить, практически и по большому счету его заставили. Для этого надо хорошо знать начальство. Например, когда Ытхан на самом деле недоволен, он орет, не выбирая слов, и никогда при этом не чеканит официальное «капитан ап-Телемнар». «Говнюк ушастый» и «засранец» – вот самые пристойные поименования в лексиконе взбешенного руководителя. Опять же, возжелай орк излить праведный гнев на повинную голову, он никогда не стал бы делать этого на собрании. В кабинете, с глазу на глаз и без каких-либо поблажек.

Поэтому Эрин ни слова не сказал против, проглотив все эти несуразные обвинения как должное. Ему хватило один раз встретиться глазами с орком, чтобы удавить в зародыше любую попытку к сопротивлению. А если бы эльф мог читать его мысли, то в них содержалась бы огромная благодарность за понимание.

«Нол, не обращай внимания. Так надо! – предупредил Эрин взбешенную напарницу. – Ытхан ведет свою игру. Поверь мне».

«Да как он смеет?!»

Вместо того, чтобы покаянно внимать Ытхану, капитан ап-Телемнар пустился в мысленные пререкания с напарницей. Слышать внутри её возмущенный, звенящий от злости голос было гораздо приятнее, чем изображать из себя жертву тирании.

И все остались удовлетворены: начальство – показным смирением, Нолвэндэ – возможностью высказать свое недовольство, пусть даже ментально, товарищ Маки сын Вуки – видом понуренной ушастой головы недруга, Леготар – подтверждением своих подозрений. Чему порадовался товарищ Ушшос-Нах, традиционно осталось темной и страшной тайной, но выглядел дроу весьма и весьма довольным.

* * *

Мда-а, немного найдется в мире вещей, которые я ненавидела бы сильнее, нежели ИБД… О! Кому-то требуется расшифровка? Счастливы те, кто ни разу не сталкивался с необходимостью предаваться занятию, прячущемуся за этой загадочной аббревиатурой! ИБД. – изображение бурной деятельности. Как раз то, чем я и занялась, едва лишь закончилось совещание.

Признаться, откровенный ытхановский наезд на моего возлюбленного изрядно меня… взбодрил. Нет, разумеется, я не стала бы прямо в актовом зале набрасываться на дядю Ытхана со своим «Ангристом» наперевес, дабы отрезать подлый и грязный орочий язык, пятнающий доброе имя моего капитана, но… Некоторые мои порывы имеют весьма… предсказуемые последствия. Только короткого замыкания в здании Управления нам и не хватает. По такой погоде пересохшие перекрытия и перегородки (старое здание, старое! Перекрытия еще деревянные… и еще двести лет простоят) вспыхнули бы мгновенно, обеспечив доблестным офицерам НЧЧК достойное огненное погребение. Коллективное. В общем, это хорошо, что Эрин меня одернул… хотя его показная покорность и возмутила меня чрезвычайно, едва ли не больше, чем сами ытхановские нападки.

Зато Тавариль нынче утром меня по-настоящему радовала. Не знаю, скольких усилий стоило барышне перешивание казенной юбки гоблинского размера в нечто приличное, однако своего она добилась. Тави ничем не напоминала вчерашнюю кокетку-нимфетку; просидела все совещание, скромно сложив руки на коленях, прямо точь-в-точь отличница из закрытой гимназии для девочек, и не поднимая глаз. Ну, я вполне понимаю, почему… учитывая присутствие поблизости такого фактора опасности, как Дзир. Кроме того, по крайней мере, на ДПД барышня Силтиндириэн не предпринимала попыток утопить моего Эрина в бирюзе преданного взора, не норовила прижаться к нему бедром и не принимала соблазнительных поз. Уже хорошо, и да благословен будь Дзир – гроза юных неадекватных девственниц!

Но вот совещание закончилось, а рабочий день, наоборот, только-только начался. И чем его занять, я представляла себе слабо. Во-первых, мою обязанность опекать заезжего полицейского никто не отменял, так что «дело похищенных», с тяжелой руки товарища Шрака шепотом именуемое теперь «делом укушенных», проходило покамест мимо меня. С этаким балластом на хвосте много я пользы принесла бы любимому напарнику! Тем более, что за ап-Телемнаром хвостиком таскалась Тавариль. Так ли я жестока, чтоб обрекать возлюбленного на необходимость руководить действиями сразу двух женщин? Ха, да легче пасти кошек! Во-вторых, а чем именно мне сейчас заниматься с лейтенантом ап-Айкалнаром? В морг, где со вчерашнего дня обретается тело Маахова, нас не пустят, та же история повторится и у криминалистов… Водить его по коридорам попросту опасно. Мне едва-едва хватило сил и терпения, чтоб сопроводить златовласого полицейского от проходной до кабинета. Воистину, с этих самых пор для меня больше не будет секретом истинный смысл выражения «не давать проходу»! Неожиданно выскакивающие из засады дриады не добавляют в жизнь позитива, знаете ли. Чтоб получать от этого удовольствие, надо родиться мужчиной и, желательно, дроу.

В общем, ИБД казалось уже неотвратимым, словно исполнение какого-нибудь страшного Проклятия из древних сказаний.

А в кабинете меж тем становилось жарко. Виной тому было не столько полуденное солнце, откровенно издевавшееся над застегнутыми на все пуговицы стражами закона и порядка, но, скорее, их, стражей то есть, взаимное растущее раздражение. Эрин, делая вид, что изучает материалы по своим «потеряшкам», мрачно крутил в руках пачку «Ородруина», отчего-то не решаясь закурить. Тавариль, что ли, стеснялся? Или все-таки ап-Айкалнара? Барышня Силтиндириэн, почувствовав себя в относительной безопасности (никаких Темных соблазнителей на горизонте не наблюдалось… пока), перестала натягивать юбку на колени и, слегка расслабившись, помешивала ложечкой чай. Сегодня запуганная мной стажерка сподобилась-таки принести собственную чашку. Белый керамический котенок в премиленькое розовое сердечко смотрелся рядом со стопкой папок-скоросшивателей очень… антуражно. На нашего Дивного столичного гостя Тави даже глаз лишний раз не поднимала. То ли стеснялась, то ли боялась отвлечься от… объекта. Златовласый же ваниар периодически обводил нас всех тоскливым взором и одаривал виноватой улыбкой. Бедняга явно чувствовал себя здесь лишним… и это надо было срочно исправлять. Проклятье, что бы там кто ни думал на этот счет, но лейтенант ап-Айкалнар на сегодня – мой единственный ключик к делу Маахова, а значит, мне необходимы с ним самые лучшие отношения изо всех возможных. Кроме того… я все-таки чувствовала некоторую неловкость за вчерашнее, да и благодарна была сородичу за то, как он одернул намедни Уилкина. Поэтому, допивая кофе, я лихорадочно искала хоть какую-то тему для беседы, способную заинтересовать и развлечь моего подопечного. Ну, не о грифонах же с ним разговаривать? Тему Маахова здесь и сейчас лучше не поднимать, а все известные мне столичные сплетни устарели на два года. Так. Разговоры о погоде отпадают тоже – попахивает утонченным садизмом. Новинками киноиндустрии я никогда особенно не интересовалась, автомобилестроение тоже прошло мимо меня… о политике мы говорить не будем! Не будем, я сказала! Обсуждать единственный понравившийся мне фильм (из последних) не слишком политкорректно. Несмотря на то, что со времен событий, показанных в семисерийной эпопее «Проклятые князья», прошло уже без малого семь Эпох… в общем, не стоит. Что там есть еще… спорт? Ап-Айкалнар не выглядит любителем сплава по горным рекам или фанатом экстремального туризма. А что я помню из великосветских развлечений? Балрог! Еще пару лет назад могла ведь, не напрягаясь, поддерживать любой разговор! Куда пропали все эти навыки? Та-ак… Охота? Проклятье, он же вегетарианец, ну какая охота? Тогда… скачки! О, точно! Как я сразу не сообразила?

Но не успела я просиять от собственной гениальности и раскрыть рот, как напряженная тишина кабинета была нарушена. Ползавшая доселе по оконному стеклу жирная черная муха вдруг взлетела и с маниакальной настойчивостью принялась биться о запыленную поверхность, преграждающую ей путь на волю. Все взоры, словно по команде, обратились к ней. Эрин смотрел, хищно прищурившись, Тави – широко распахнув испуганные очи, ап-Айкалнар – огорченно, явно сострадая несчастной пленнице, я – с нездоровым интересом. Столь же внезапно муха прекратила вдруг биться и перелетела на плафон. Мы дружно проследили за ее полетом. Крылатая зараза, побродив по светильнику, лениво покружилась под потолком и спикировала аккурат на мишень для дартса. Рука моя сама собой потянулась к дротику, дыхание замерло… Товьс… цельсь… пли!

– Попала, – флегматично заметил Эрин, выглянув из-за краешка папки, словно из-за бруствера.

Тави, над ухом которой просвистел дротик, придушенно пискнула. Ап-Айкалнар одарил меня укоризненным взором:

– Ну, зачем?.. – вздохнув, посетовал Дивный сородич. – Миледи, право же… неужто вы столь кровожадны?

Я изобразила легкое смущение и пожала плечами. Инстинкты-с, что поделаешь… Напарник прокомментировал происходящее тихим хмыканьем и вновь уткнулся в свои бумаги. Тавариль опасливо на меня покосилась. Вот кто уже не сомневается в моей кровожадности, хе-хе…

– Да не сказала бы, – буркнула я, с нескрываемым удовольствием ловя краем уха приглушенный топоток за дверью. Напуганные характерным звуком, взявшие кабинет в осаду дриады спешно ретировались на исходные позиции. Еще пара подобных «выстрелов» – и они прекратят вылазки и окопаются.

– Вы вправе усомниться, – продолжила я, проникновенно так поглядев на удрученного проявлением нолдорского темперамента полицейского, – но некоторые мои родичи, наоборот, упрекают меня в излишнем мягкосердечии. К примеру, кузина Амэльдэ давно уже зареклась приглашать меня на открытие сезона в ее охотничьих угодьях…

– О! – реакция ап-Айкалнара на это невинное замечание оказалась на удивление бурной. Лейтенант даже перестал скорбно созерцать бренные останки пришпиленной к мишени мухи. – Леди Амэльдэ Анаррима – ваша кузина?

– Троюродная, – я улыбнулась. Отлично! Беседа о генеалогических древах, их корнях и ветках, достаточно нейтральна и… аристократична… Вот эту тему и разовьем! – По материнской линии. Ее достойная бабушка, леди Лаурэлин, приходится теткой моей благородной матушке.

– Леди Амэльдэ, невзирая на ее прискорбное увлечение такими кровавыми забавами, как охота, по моему скромному мнению – одна из лучших конезаводчиц Империи, – вдохновенно изрек ап-Айкалнар. – Ее лошади безупречны. На прошлогодних Скачках я имел несказанное удовольствие наблюдать, как принадлежащий вашей кузине жеребец обошел фаворита…

– В третьем забеге, – я важно кивнула. – Да, и на целых полкорпуса. Это был… м-м… Серый Ветер, – несмотря на общую загруженность и ужасающий недостаток времени, родственный долг заставлял меня знать наизусть имена всех племенных кобыл, скаковых жеребцов и юных жеребят кузины. Пока жила в Столице, еще и клички и многостраничные родословные ее борзых собачек заучивала… по крайней мере, перед очередным семейным сбором. В конце концов, это проще, чем разбираться в рыбках дядюшки Эрмехтара или коллекции фибул и застежек Первой-Третьей Эпохи двоюродной бабушки леди Лаурэлин. До сих пор с дрожью вспоминаю, как мне однажды случилось промахнуться с одной погнутой невзрачной фибулой… бр-р-р! На вопрос о происхождении побрякушки я тогда отважно изрекла «Первая Эпоха, Химринг!», а оказалось – Вторая, и вообще Эгладор. Двоюродная бабка со свойственным ей изяществом буквально покрошила меня своим острым язычком в мелкий фарш, хотя убедить меня в том, что изготовленная в Первую Эпоху в Химринге застежка никоим образом не могла оказаться в Эгладоре Второй Эпохи, леди Лаурэлин так и не удалось.

– О! – вновь воскликнул лейтенант. – Но в прошлом сезоне я не имел чести видеть вас в семейной ложе Анарилотиони на Скачках…

– Увы, я была лишена возможности посетить Большие Имперские Скачки в прошлом сезоне, – вздохнула я почти искренне.

Если быть совсем честной, эти самые Имперские Скачки я почтила своим присутствием лишь дважды в жизни, и оба раза остались в моей памяти как пример абсолютной бессмысленности потраченного времени и, что немаловажно, денег. Проще за два дня пошить новый туалет для приема у Владычицы, чем соответствующим образом нарядиться на Большие Имперские Скачки. Что? Какие магазины, какие бутики? Я вас умоляю! Это толстосумы-лавочники и прочие олигархи вместе со своими женами и дочерьми одеваются в подобных заведениях. Представительнице семейства Анарилотиони посещать лавки готового платья невместно. Только белошвейки! Да явись я на Имперские Скачки в готовой шляпке, купленной в магазине… засмеют! Это все равно, что прийти на прием в честь именин Владычицы в платье с вещевого рынка. Вот ап-Айкалнар это понимает… мундирчик-то явно пошит на заказ у какого-нибудь из дорогущих мужских портных Столицы.

Вот поэтому мы (под этим «мы» я подразумеваю мою семью) даже в «цивильной» жизни предпочитаем полувоенный-полуспортивный стиль. Ибо на поддержание достойного уровня гардероба никаких доходов не хватит.

Пока я мысленно сетовала на превратности жизни высшего дворянства, собрат-аристократ разливался соловьем, живописуя впечатления от посещения Скачек. Его послушать, так моя кузина… В общем, возникает почему-то странное ощущение – уж не влюблен ли сударь наш ап-Айкалнар в леди Амэльдэ? Хотя вот это вряд ли. Овдовев, кузина все свое время и силы посвящает лошадям и собакам, и на самом деле – весьма замкнутая особа со странностями. Чтоб убедиться в этом, достаточно лишь разок побывать в ее поместье. Впрочем, это еще ерунда по сравнению с тем, что иногда вспоминает прапрапрадедушка Нармокано… Благородный лорд периодически забывает о том, что во Вторую Эпоху считался всего лишь мирным кузнецом и выдает такие подробности взаимоотношений Эрегиона с нуменорцами, что у невольных слушателей волосы начинают шевелиться и выпадать от… благоговения.

– … это умение привил мне наш наставник по верховой езде Конхобар МакЛлер в «Солнечной долине», – вновь отвлек меня лейтенант. Я оживилась и навострила уши.

– «Солнечная долина»? – переспросила я. – Позвольте, а что вы могли делать в «Солнечной долине»?

– К моему превеликому удовольствию, леди, я имел честь там учиться, – с достоинством ответствовал ап-Айкалнар.

Прэлэс-с-стно! Так он, получается, еще и мой однокашник.

– Я помню славного Конхобара сына Ллера, – я улыбнулась своим воспоминаниям. – Хоть и мало удовольствия доставляли ему мои достижения в верховой езде.

– О! миледи! Так вы тоже учились в «Долине»? – ап-Айкалнар пару раз восторженно хлопнул ресницами. – А какой выпуск?

– 180 года.

– Получается… да! Вы учились на пять классов старше. Поразительное совпадение, вы не находите?

– Вы ходили в одну школу? – подал голос Эрин, вновь вынырнув из-за папки и одарив меня странно-хмурым взглядом.

– Получается, так. – Я ответила на этот взгляд еще одной улыбкой и, не подумав, брякнула: – Только я не ходила. В гимназию меня возил папин адъютант, – и, повернувшись к лейтенанту, добавила: – Очень милый был юноша, откуда-то… м-м… из северных провинций, кажется. Отменно воспитан, и держался всегда с такой похвальной скромностью… Сын нашей экономки. К несчастью, – я чуть поморщилась, – после того, как леди Лаурэлин переманила у нас домоправительницу, папе пришлось помочь юноше с переводом. Чтобы он служил поближе к матери, понимаете? Вряд ли это положительно отозвалось на его карьере, впрочем… Весьма прискорбный случай.

– Сочувствую. – Ваниар вздохнул. – Вероятно, вам пришлось долго искать достойную замену?

– О, да. К несчастью, в наше время стало так сложно подобрать действительно квалифицированный персонал… Это был не слишком дружеский поступок со стороны двоюродной бабушки. – Я неодобрительно поджала губы. – Кроме того, она еще и кухарку у нас увела, представляете? К счастью, найти в дом хорошего повара оказалось значительно проще, чем управляющего…

– Прошу меня извинить. – Эрин вдруг резко встал и, практически швырнув папку в ящик стола, направился к двери. – Дела!

– О… – только и успела вымолвить я, обнаружив, что обращаюсь уже к закрывающейся двери….

* * *

Пожалуй, пресловутая деревня Гадюкино не такое уж и плохое место. Нет, правда! Свежий воздух, роскошные ландшафты, неограниченный доступ к самогонным аппаратам, небольшой, но сплоченный контингент дриад, супружеская пара – русалка и водяной, лешие в ассортименте, семейство горных троллей и орки. И никаких Светлых и дивных эльфов в радиусе ста пятидесяти километров. Именно к такому утешительному выводу пришел Эрин, проведя в компании сородичей следующие два часа. От одного только вида лейтенанта ап-Айкалнара он сразу же затосковал по Кагырыбу и товарищу Шраку, по Арнольду Полукаровичу и Вузеллину, по Маки и даже по Желудьковской. Слишком много эльфов – вот как называется эта внезапная аллергия. Перебор, так сказать.

И дело даже не в том, что такой красивый мужик вертится возле твоей женщины, и не во все нарастающей потребности составления плана эвакуации оного из здания НЧЧК, пока дриады (уже плешь в паркете протоптали возле двери) не учинили бунт и не взяли кабинет штурмом. Вовсе нет.

Плохо другое – у этого столичного лощеного красавца с Нолвэндэ слишком много общего: знакомые, развлечения, впечатления. Светская беседа о Больших Имперских Скачках и охоте с борзыми довела провинциального следователя до белого каления. Такой себе легкий треп прирожденных аристократов о вещах, непонятных простому обывателю по определению. И если бы Эринрандира не вызвал к себе Ытхан Нахырович, то эльф бы окончательно взбесился от злости. В основном, на самого себя. За то, что абсолютно забыл о том, что Нол все-таки аристократка и выросла в среде, где балы, приемы, чучела с вензелями, и самое главное, неписаный кодекс дворянской чести – неотъемлемая часть жизни. Той самой жизни, которую Эрин видел лишь на страницах глянцевых журналов, причем пятигодичной давности.

Со всей силы хлопнув дверью, наорав на бродящую без дела Желудьковскую и сдержанно послав подальше Грэя Вольфовича, капитан выпустил пар и почувствовал хоть какое-то облегчение. Паранойя ликовала.

Чуткий руководитель в приватной обстановке повел себя совсем иначе, чем на утреннем собрании. Он лично налил следователю рюмочку коньячка, а так же придвинул поближе деликатесную закуску.

– Сверху приказали меня поругать? – напрямую спросил Эрин, опрокидывая душистый напиток по-простецки залпом, словно какую-то дешевую водку чюлк-к-ухепсовского разлива.

– И припугнуть, – невесело ухмыльнулся орк, закусив копченой сардинкой. – Так, чтобы «глаза и уши» получили возможность убедиться, что ты здесь в Распадке вовсе не как лембас в здравуре валяешься.

– А кто у нас «глаза и уши»? – лениво поинтересовался капитан. – Тавариль Силтиндировна аль златовласое чудо столичное?

– Не исключено, что оба да плюс еще кто-то. Для контроля. А что ты хочешь? На тебя объявлена охота.

– Я ничего не хочу, только бы меня оставили в покое.

– Даже не надейся. «Фас» уже крикнули. Да ты съешь балычка, съешь. Отличный закусон.

Орк обновил содержимое рюмок и сделал приглашающий жест. Мол, повторим попытку.

– Успокоил нервишки-то? – спросил он, проследив, чтобы Эринрандир и выпил, и закусил. – На тебе лица совсем нет. Неужели я тебя так расстроил?

Ласковый тон Ытхана окончательно выбил Эрина из состояния равновесия. В душе его зародилось страшное подозрение.

– А теперь погляди в окошко, – настоятельно предложил орк.

На противоположной стороне улицы журналисты разбивали походный бивак. Капитан ап-Телемнар едва сдержался, чтобы не расшибить кулаком бронированное стекло. Вот теперь это был Кирдык! И Ытхан Нахырович полностью согласился с таким определением положения дел.

– Приказ будет таков – ты спокойно занимаешься расследованием, а журналистов я беру на себя, – заявил орк. – На целых три дня. За это время найди мне похитителей.

У Эрина челюсть отвисла от подобной наглости. Он задохнулся и, совсем как давеча подлый Геннадий Александрович, бесшумно открывал и закрывал рот.

– Свободен! – рявкнул Ытхан.

Вот и скажите теперь, есть ли на свете справедливость?!

И если вы думаете, что справедливость в отношения начальства к вашей занятной персоне таки существует в подлунном мире, то вы, дорогой товарищ, сильно и опасно заблуждаетесь. Босс может изображать из себя отца родного, дышать с вами одним воздухом, а также кушать из одного корыта в прямом и переносном смысле слова, сдувать пылинки и во всеуслышание объявлять вас незаменимым и неповторимым. Но знайте, когда-нибудь придет тот страшный день и час, когда обожаемый шеф без колебаний и душевного смятения заткнет вашей горячо любимой ж-ж-ж… частью тела самую опасную дырку. И это еще полбеды. А вот если вашей умненькой, трогательно ушастенькой головой начнут пользоваться как стенобитным орудием – это грозит обернуться катастрофой. Особенно в том случае, когда вы не ждете подвоха от милейшего, обаятельнейшего и лояльнейшего товарища начальника. Ведь вчера коньячок вместе потягивали и обсуждали экстерьер сотрудниц, а сегодня вам приказано принести себя в жертву производственной необходимости. Лучше всего – добровольно. Ну, чтоб не так было обидно, значит. И вчерашнее панибратское «ты» обернется невозможностью ответить категорическим отказом. Особой статьей в тонких отношениях с руководством стоит просьба о прибавке к жалованию. Разница в одну единственную букву при обращении создает тот удобный зазор, позволяющий предъявлять претензии и требовать соблюдения прав трудящихся.

Военные в этом отношении честнее. У них понятие о субординации чинов не размыто псевдогуманными выдумками цивильных управленцев. Принцип «Я – начальник, ты – дурак. Ты – начальник, я – дурак» там незыблем как материковая плита. Командир имеет право послать солдата на верную смерть, ибо тот давал присягу.

Вот почему капитан ап-Телемнар не обольщался сердечностью полковника Ытхана Нахыровича. Когда понадобится, орк не пощадит своего ушастого бойца, сколько бы водки и коньяку ими не было выпито совместно.

И да – это несправедливо, но единственно верно.

Все в мире относительно, не правда ли? Три дня – это много или мало? Если без остановки пить водку, то многовато, а если искать преступника, то чудовищно мало. Особенно когда не ведаешь, с какой стороны подступиться к делу. Чтобы не маячить в окне курилки под прицелом вражеской оптики, Эрин сидел на корточках и мрачно тянул одну сигарету за другой. Возвращаться в кабинет, битком набитый эльфами, ему не хотелось. Слушать светскую болтовню столичного полицейского? Увольте! Это для леди Анарилотиони всяческие конкуры, поля для гольфа, элитарные клубы и прочие балы дебютанток – повседневность, а для капитана ап-Телемнара – болезненное напоминание о пропасти в социальном положении и происхождении между ним и его возлюбленной. Папа Эрина всю жизнь работал инженером, а мама была простой эльфийской домохозяйкой. Это пусть в солнечном и демократичном Пиндостане лицемерно кричат на каждом углу про равные возможности, а в Серединной Империи все по-честному – аристократию никто не отменял.

«Вполне возможно, что не будь я удостоен рыцарства, то леди Анарилотиони и головы бы в мою сторону не повернула», – мрачно подумал эльф, усугубляя и без того отвратительное настроение.

Балрог, балрог и еще три раза он самый!

Пока Нолвэндэ обновляет в компании с дивно-златовласым светские навыки, Эрину придется как-то вывернуться, выскочить из трусов, но похитителей-кровопийц найти. И на это ему даны всего три дня. Паучий случай!

– Попустило уже или все еще кусаешься? – поинтересовался Вольфович, внезапно заглянувший в курилку.

Оборотень и сам не курил, и с трудом переносил, когда в его присутствии кто-то травился никотином. Оно и понятно. Его чувствительный нос очень страдал от дыма. Так что факт посещения Вольфовичем курилки Эринрандира удивил втройне. Товарища Тузикоффа проще на выставку собак заманить.

– Извини, – буркнул ап-Телемнар и поспешно погасил сигарету. – Весь день кувырком.

Но оборотень на нервного эльфа зла не держал:

– Хочешь отварчику хлебнуть? Успокоительного?

Кофе ворлок тоже не пил, зато у себя в реконструкторской готовил на водяной бане всякие любопытные декокты из целебных трав, которые сам и собирал. В волчьем обличье, разумеется. Весь сезон каждое полнолуние брал день отгула за свой счет и отправлялся в лесные чащи за нужными растениями.

– Холодненького, – продолжал соблазнять эльфа Вольфович. – Со льдом. Под релаксирующую музычку?

Отказываться от предложения Эрин не стал. В реконструкторской прохладно и тихо, а главное, никто не разглагольствует о выездке, великосветских раутах и приемах у Владычицы, и не заглядывает в глаза бирюзо-виноватым взглядом. В такой тесной компании даже присутствие любимой напарницы в тягость. Особенно если вспомнить, что капитан не целовал её уже 15 часов подряд. Кошмар какой!

Отварчик Вольфовича и вправду отчасти снял стресс, а заодно не дал окончательно впасть в бездны самоуничижения. И чтобы зря не переводить время, Эрин решил выспросить у хозяина роскошного кабинета о магических ритуалах. Но разговор ушел в совершенно иную плоскость, чем рассчитывал ап-Телемнар.

– Ты уверен, что Ытхан не отрастил на тебя зуб? – спросил оборотень и выдернул из своего уха длинную черную волосину.

– В каком смысле? – удивился Эрин.

– Он дал тебе абсолютно провальное дело, дружище. Полный и глухой висяк. Я сам присутствовал на закрытом совещании, где отчитывался отдел магического дознания. Они перерыли весь Распадок, поставили на уши всех своих осведомителей, и – ничего, – пояснил Вольфович. – Никто ничего не знает, не слышал и не видел, и даже не догадывается. Я решил, что Ытхану придется идти на поклон к столичному руководству, чтобы выделили спецов из центральной конторы.

– Все настолько безнадежно? – не поверил следователь.

– Ытхан тебе изрядного балрога подложил – вот что я думаю, – констатировал оборотень. Зачем только, понять не могу. Он же всегда к тебе неплохо относился.

– И дал три дня на все про все, – растерянно добавил Эрин.

Грэй Вольфович воззрился на грустного эльфа с некоторым подозрением, прищурил светлые глаза и звучно потянул носом, точь-в-точь матерый волк.

– Пахнет крупными неприятностями, ап-Телемнар. Тебя со всех сторон обложили и хотят твоей крови. Так что береги шкуру, – прошелестел он, зловеще скалясь.

Ароматный отвар застрял у Эринрандира в горле. Нет, этого не может быть! Ытхан не стал бы… или стал? У каждого есть слабое и уязвимое место, и если туда как следует пнуть, то почему бы и нет? Ытхана тоже могли взять за глотку. А он, соответственно, прихватил виновника переполоха за иные детали анатомии.

Начальник управления в своем праве, просто ли посылая следователя на невыполнимое задание или спасая свою шкуру, но кто сказал, что капитан ап-Телемнар должен радоваться своей незавидной участи? А? Чего-чего, а резкого прилива трудового энтузиазма бравый энчечекист точно не ощутил. Напротив, в прохладном и уютном кабинете ворлока Эрину стало вдруг жарко и некомфортно.

– Я тебя не стращаю, а предупреждаю, – сказал оборотень.

– Учту.

От тяжелых дум есть только одно спасение. А вот и не водка! Она – лекарство от иных бед. Работа! И только она способна изгнать прочь всех демонов сомнения. Значит, за работу!

«И пусть дело провальное, пусть, – думал капитан ап-Телемнар. – А мы попробуем его не провалить, верно? Мы хоть и не благородных кровей от рождения, и в светских раутах не сечем нифига, но упорства нам не занимать. Правда, лапушка-паранойюшка?! Мы поборемся-побарахтаемся. Авось что-то дельное выйдет».

Для начала капитан лорд ап-Телемнар вызвонил Уцлатарга – того самого великого охотника на сиреневые ирисы, чей весомый вклад в дело завоевания сердца Нолвэндэ так и не был оценен по достоинству. Стукач по сей день пребывал в стойком убеждении, что ирисы понадобились энчечекисту для какой-то тайной операции или, как минимум, для изготовления некоего яда или эликсира. Именно поэтому он не слишком удивился, когда Эрин приказал ему выяснить подноготную нескольких подозрительных колдунов, акцентируя внимание на те числа, когда происходили похищения. И хотя их алиби уже проверялось, но капитан, как никто, знал простую истину, что лучше перебдеть, чем недобдеть. От Уцлатарга не убудет, пусть хоть иногда приносит пользу обществу, на котором паразитирует.

– Начальничег, шозанах? – ныл орк. – Мну колдуняры отпацифиздят шопипец. Смерти моей хочешь?

– Расспроси осторожненько, не лезь на рожон, и ничего тебе не будет. Отпацифиздят его. Тебя лопатой не добьешь, – хмыкнул энчечекист. – Проверь всего лишь по двум-трем датам, не больше.

– А шо мне за это будет?

– Молоко за вредность, – жестко отрезал Эрин. – Два дня даю. Время пошло.

Он очень не любил торг и стукачей своих держал в суровом повиновении. У капитана ап-Телемнара не забалуешь – это знает весь криминальный элемент.

Еще более жестко Эрин настроил осведомителя Гриму, дав ему задание разузнать настроения в среде иномирянских криминальных магов. Так, на всякий случай. Не то чтобы у энчечекиста имелись какие-то конкретные подозрения в отношении попадальцев, но и эту версию следовало отработать до конца. А с другой стороны, когда это что-то противозаконное происходило без участия иномирян? По пальцам одной руки можно пересчитать преступления, в которых люди не проходили хотя бы как свидетели. Расовая особенность такая у попадальцев из других миров – попадать, и ничего тут сделаешь.

Грима даже не кочевряжился особенно и не упирался. Что не могло не радовать жестокое сердце энчечекиста.

Следующим пунктом в плане решительных действий Эрина шло общение с дровскими чародейками. Вроде бы все просто, нужно обратиться к Дзиру, чтобы тот организовал встречу с одной из своих замечательных сестричек. Но тут надо знать товарища Ушшос-Наха, который не упустит возможность провернуть очередную хитрую аферу. Дзир на самом деле отличный парень, надежный и верный товарищ, но никогда и ничего не делает просто так. Об этом Эрин помнил всегда и нисколько не удивился, когда в ответ на его маленькую просьбу на губах дроу заиграла лукавая ухмылка. Борец с терроризмом думал буквально несколько мгновений, прежде чем промурлыкал:

– Отлично, Светлый брат мой! Меняем женщину на женщину.

– Это как? – не сразу понял ап-Телемнар.

– Как? Очень просто. Ты задаешь свои вопросы Чаринде, а я беспрепятственно охочусь на Тави.

– На кого?

– Эрин! – возмутился дроу. – Ты что, глухой? Все время переспрашиваешь. На Тавариль, конечно.

При упоминании имени красотки коварный Темный эльф облизнулся как огромный черный леопард. Ни дать – ни взять, эдакий холеный и опасный двуногий пантер – хозяин джунглей.

Охота у дровских парней – это целое искусство по завлечению жертвы женского пола в… Вы догадались? Да? В постель, естественно. На дриад, понятное дело, никто не охотится, те сами сбегаются за зов. А вот когда речь идет о женщине другой расы, в ход пускаются хитрые штучки типа шантажа и манипуляций сознанием.

– Дзир, я не могу… – начал было Эрин, но дроу его резко перебил.

– Эта девушка будет моей, хочешь ты того или нет, – решительно заявил тот. – Но у тебя есть шанс выгодно распорядиться моей доброй волей. С пользой для себя. Решайся.

– Зачем тебе Тавариль?

– А зачем тебе Нолвэндэ, Светлый? – вопросом на вопрос ответил Дзир и с нескрываемым вызовом поглядел на Эринрандира. – Ну, так как? Меняемся?

А что было делать? Совесть и профессиональный долг капитана ап-Телемнара вцепились друг дружке в холку и покатились кубарем, роняя клочья шерсти. С одного бока, какой жуткий мужской шовинизм (феминистки, фас!), а с другого – почему бы и нет? Время идет, дело раскрывать надо, консультация у дровской магички необходима как воздух. И, кроме того, Дзир же все равно не отступится. Если дровский мужчина серьезно увлекся девушкой, то его остановит только смертельный выстрел в голову. Сама виновата! Не надо было одеваться так провокационно. Понятно же, спецназовец не сумел устоять перед искушением дать волю инстинктам и всласть поохотиться на юную прелестницу, столь неосмотрительно давшую ему возможность оценить её формы.

– Ты же не станешь её обижать? Правда?! – сделал Эрин последнюю уступку совести.

– Воистину, Эринрандир, ты меня не устаешь удивлять, – всплеснул руками ДОБРовец. – Когда это я обижал девушек? Тем более, таких?

– Каких?

– Таких очаровательных, обаятельных и… необыкновенных, – мечтательно проворковал дроу, закатывая глаза. – Со мной она будет в абсолютной безопасности, заверяю тебя.

В самую точку. Пусть только какой злоумышленник замыслит против Тавариль Силтиндириэн хоть что-то недоброе, пусть только попытается протянуть руки к собственности дровского воина… Словом, ему не позавидуешь. Даже комары будут облетать красотку Тави сторонкой, и не каждая собака осмелится скалить зубы в её адрес.

– Ладно! – решился Эрин. – Меняемся.

– Тогда сегодня вечером мы идем к моей прекрасной и жестокой сестре, Светлый мой друг и соратник, – молвил Дзир. – Она тебе понравится.

Капитан ап-Телемнар с подозрением поглядел на плакаты с дровскими девицами, развешанные по всей раздевалке. Если Чаринда Ушшос-Нах хотя бы немного похожа на своего младшего братишку, то это будет незабываемая встреча.

– Только Нол ничего не говори, ладно? – попросил неожиданно спецназовец. – Зачем нам обоим неприятности? Правда же?

Эрин насмешливо ухмыльнулся:

– Это еще с какой стати?

– Так мало ли, – пожал плечами дроу. – Светлая ревность…

– Не волнуйся, у нас в этом отношении полное доверие и понимание, – сказал ап-Телемнар и подумал: – «Если бы она мне не верила, то и последнего года не было бы».

Не останавливаясь на достигнутом, Эринрандир отправился в вотчину товарища Леготара ап-Халдамира, чтобы пообщаться с его подопечными из числа иномирян, а заодно обновить словарный запас олбанского. Бывший спецагент великодушно напоил коллегу заварным кофием какого-то редчайшего сорта и поделился свежими столичными сплетнями. И хотя новости в устах Его Безупречности обретали почти совершенную форму художественного произведения, на Эрина они произвели угнетающее впечатление. В Столице происходило что-то странное, даже на взгляд Леготара и его влиятельных знакомых. Владычица отменила дружественный визит в Хинтай, запланированный еще год назад. По слухам, она созвала тайный совет, на который, тем не менее, не были приглашены высшие чины из СИБ. Затем из страны был выдворен пиндостанский советник по культуре. Снова открыли уголовное дело о финансовых махинациях господина Березайца, а так же потребовали у Белоостровских властей его выдачи. И все это на фоне бесконечных проверок личных дел сотрудников НЧЧК.

– И что самое любопытное, из всех связанных с «мифрильным скандалом» только ты один на слуху. Даже Блах-а-Мухха забыли, – рассказывал Леготар, пока секретарь оформлял бумаги для допроса. – Что же касается ап-Валандира… – начальник внутренней тюрьмы тревожно поглядел на собеседника. – Только не бесись, хорошо? Дарриэль у нас теперь возведен СМИ в ранг мученика и страдальца.

– Афигеть! Дайте две! – задохнулся от возмущения Эрин. – Этот взяточник и предатель…

– Да. Он самый, – вздохнул Леготар. – Но я тебе это говорю не для того, чтобы лишний раз посетовать на продажных журналюг. Надеюсь, ты понимаешь?!

– Понимаю.

Товарищ ап-Халдамир отточенным жестом отбросил со лба челку, при этом каждая волосинка легла так, как требуется, и внимательно посмотрел коллеге в глаза.

– С тебя взять нечего, Эринрандир, сам по себе ты никому там… в Верхах и даром не нужен. Но у тебя есть что-то такое… что-то ты знаешь… или можешь догадаться… Там, – Леготар многозначительно воздел очи горе, – навсегда запомнили твое умение складывать два и два и находить ответы. Правильные ответы, заметь.

– Но я ничего не знаю…

Его Беспощадность жестоко ухмыльнулся, в одночасье продемонстрировав какой-то особенный хищный блеск в глазах и характерный излом бровей.

– И это очень плохо, друг мой. Всегда лучше знать, чем не знать.

И тут слова Леготара не расходились с делами. Он знал все, обо всех и всегда. Но молчал. И был абсолютно прав.

Из магов-рецидивистов Эрин попытался выцедить хоть немного информации о тех, кто практикует или интересуется Магией Крови среди иномирян. Он промурыжил четырех подследственных чуть ли не до самого вечера, преуспев в лицедействе и окончательно утратив веру в успех своих планов. Так же, как Золотая Р вместе с Грогом, попадальцы в один голос твердили о полнейшей непричастности местного Конклава к похищениям и насильственному донорству.

Выходило, что со дня поимки малкавиана в Распадке установилась редкостная благодать: все колдуны-чародеи обратили свои взоры ко Свету и Добру, коллективно ступив на стезю добродетели и благочестия, вудуисты отпустили на волю цыплят, а некроманты отреклись от Смерти и воззвали к Жизни.

Не город прямо, а сердечное отдохновение и чудо природы. Эрин поймал себя на мысли, что просто жаждет припасть буйной головушкой к могучему… пузу Ытхана Нахыровича и объявить любимому руководителю о необходимости срочно подать в отставку и закрыть НЧЧК, ибо сбылось и свершилось – магическая преступность искоренена и более не возродится из пепла забвения. Остается только крикнуть троекратное «ура!» и подбросить в воздух… ну хотя бы фуражку или, на худой конец, пустую бутылку от пива.

«Сюда бы Нол, – сокрушенно подумал Эрин. – Копнуть в их мозгах совсем чуть-чуть».

Хотя, откровенно говоря, и без мыслечтицы ясно, что преступники вовсе не пытаются утаить опасную тайну. Им своих грешков хватает. Тут главное, чтобы НЧЧК не нарыла лишнего.

За полтора года тесного сотрудничества с Нолвэндэ энчечекист научился если не мысли читать, то сносно разбираться в телесных реакциях людей и более-менее точно определять, где правда, а где ложь.

Оставалось только поговорить с Дзировой сестрицей Чариндой. Только на неё вся надежда. Удочки уже заброшены везде, теперь потребно дождаться, где клюнет. А клюнуть должно обязательно.

Склонность дроу к дорогим понтам вполне объяснима, но для описания масштабов их сродства не хватит слов ни в одном из государственных языков Серединной Империи. Достаточно один раз увидеть обиталище товарища Дзира Ушшос-Наха. Стены, увешанные изображениями самого современного оружия, ручные пауки, сочетание угольно-черного и снежно-белого во всех деталях интерьера, огромный плазменный телевизор, по которому они с Эрином смотрели чемпионат мира по ножному мячу, и устрашающих размеров кровать-сексодром, застеленная постельным бельем черного цвета.

«Выпендрежник!» – сказал дроу Эринрандир в промежутке между седьмой и восьмой банкой пива. А потом в гости к сыну зашла мадам На-Гайна… Забудьте все эти картинки из глянцевых журналов, а так же кадры из художественных и порнографических фильмов, выкиньте из головы постеры с полногрудыми латексными красотками. Тогда Эрин едва удержался от желания бухнуться на одно колено, как сделал Дзир при виде родительницы. Но, признаться честно, коленочки у Светлого эльфа дрогнули неслабо.

На мадам Ушшос-Нах был строгий брючный костюм и минимум украшений, но этот властный взгляд Эринрандиру не забыть никогда.

Помнится, капитан ап-Телемнар пролепетал какие-то банальные слова приветствия, за что удостоился ледяной улыбки и возможности запечатлеть церемонный поцелуй на кончиках пальцев Матроны.

– Госпожа моя Матушка, позвольте представить Вам моего боевого товарища…

Нет, голос Дзира не дрожал, но и посмотреть в глаза своей матери он не смел.

С самым невозмутимым видом Мадам прикоснулась к банке с пивом, посетовала на слишком низкую температуру напитка, столь вредную для горла, затем пожелала победы команде, за которую болели Эрин с Дзиром, и столь же внезапно удалилась.

– На тебя приходила посмотреть, – уверенно заявил дроу, слегка напугав соратника.

– И как – одобрила?

– Более чем! Ты ей очень понравился.

Естественно, что подробностей и объяснений из спецназовца не вырвешь и под пытками, но Эрин поостерегся продолжать расспросы. Одобрение Матроной – это весьма сомнительное благо.

Так вот Чаринда Ушшос-Нах, если и напоминала чем-то свою мамашу, то лишь внешностью – точеными чертами лица и чуть раскосыми глазами. По случаю жары на дровской деве сохранились лишь кокетливые белые шортики и майка с рисуночком дохлой черной мышки Микки из культового пиндостанского сериала. Чаринда одарила Светлого гостя прелестной улыбкой и радостно прощебетала:

– Как я рада вас видеть, Эринрандир! Мне столько о вас рассказывал Дзир. Наконец-то мы познакомимся поближе.

Если бы спецназовец не предупредил заранее, что Чари считается одной из самых коварных и непредсказуемых женщин в семействе, то, пожалуй, Эрин сразу бы проникся к дровке доверием, таким дружелюбием она лучилась.

Ручных пауков Чаринда не держала, зато обожала летучих мышей, а потому следующие полчаса капитан ап-Телемнар вынужден был любоваться фотографиями её крылатых подопечных. К счастью, сами животные с наступлением сумерек улетели на охоту.

– Охотиться на твоих «любимых» бабочек, – ухмыляясь, пояснил Дзир.

Вот уж кто злой и все записывает! Впрочем, дроу – они такие!

Мамзель Ушшос-Нах любезно предложила мужчинам бутерброды и вино со льдом, а когда они согласились, отправила на кухню Дзира готовить обещанное угощение. Добрая и милая сестричка, не правда ли?

С чем бы таким сравнить беседу с дровской волшебницей? Ближе всего по ощущениям – игра в карты на деньги с опытным, хитрым и обаятельным шулером. Он тебя облапошивает, и ты это понимаешь, но из-за сногсшибательной харизмы готов простить лукавцу почти все. Шибко сладко шельмец поет, развешивая лапшу по ушкам.

Чаринда плутовала и всеми силами пыталась вытянуть из следователя как можно больше информации. И можно только догадываться, зачем ей все это нужно, и где она собирается козырнуть своей осведомленностью. Но Эрин тоже не вчера на свет народился. Он рассыпал комплементы и улыбки, не скупился на обещания и посулы, но ничего лишнего умудрился не сболтнуть. Ему требовалось подтверждение своих предположений относительно причастности магов. Но Дзирова сестрица отвечала на вопросы уклончиво, словно вдруг припомнила детскую игру «Вы поедете на бал?». Там тоже «Да» и «Нет» говорить нельзя.

– Если это колдун, то он не дроу, – заявила она. – Наши обряды и ритуалы гораздо более…

– Кровавы, жестоки и мучительны, – с широкой улыбкой добавил за сестру Дзир и уточнил: – Были.

Оно и верно. Темные эльфы настолько преуспели в химии и фармакологии, что для получения нужного компонента им больше нет нужды варить в полнолуние нетопырей и добывать теплую печень вервольфа, не говоря уж о драконьих зубах и слезах пятисотлетних девственниц. Химия – великая наука, а промышленное производство всегда дешевле кустарного.

Но, к слову сказать, Чаринда и не отметала сходу вероятность магического ритуала, повторяя слова русалки о реальности комбинирования разных типов магии ради пополнения сил и энергии.

Под вино уже о делах не говорили. Не комильфо, потому что. Трепались о политике и происках Березайца, а после третьего бокала – о бесконечном дриадском телесериале «Не родись в крапиве». Безответная любовь помощницы директора кроватной фабрики к своему шефу-ловеласу удерживала у экранов барышень всех возрастов и рас вот уже тысячу шестьсот сорок семь серий подряд. Эрин телевизор не смотрел, но все равно был в курсе всех событий любовной эпопеи. Еще бы! Ведь дамская половина управления регулярно вникала в хитросплетения сюжетных линий, а потом обсуждала перипетии личной жизни героев на рабочем месте. Чаринда не стала прикидываться эстеткой и честно призналась – смотрит, а потом еще и с мамой обсуждает по телефону. Мужчины дружно совершили ритуальный плевок в сторону презренной жвачки для глаз и мозгов, но пару соображений относительно дальнейшего развития отношений самоотверженной Коки Шишкаревой и рокового мачо Алтея Каштанова высказали. В знак уважения к увлечению мадам На-Гайны, естественно. Осуждать маленькие слабости Матроны ни Дзир, ни Эрин не решились бы.

– Ваш низменный мужской ум не способен оценить столь высокие материи и проникнуть в тайный смысл сериала про любовь, – насмешливо ответствовала Чаринда.

– Берегись, в дриаду превратишься, – предупредил её Дзир. – Тебе и перекрашиваться не придется. Так, слегка оттенить волосы желтеньким, – и гнусно захихикал.

Чаринда опасно прищурилась:

– Ты тоже берегись, милый братец. От брюнеток одни неприятности.

– Сам как-нибудь разберусь, – ласково огрызнулся спецназовец.

Не будь они братом и сестрой, веселая перепалка кончилась бы колоссальной подставой и огромными неприятностями для одного из спорщиков. Но Эрин все равно постарался перевести разговор на другую тему. Становиться невольным свидетелем ссоры двух дроу он тоже не хотел. Знаем мы, что бывает с ненужными свидетелями. Прекрасные дровские колдуньи умеют так ловко промыть мозги, что потом и как тебя звать, сразу не вспомнишь. Тем более что Чаринда тут же начала чересчур пристально всматриваться в своего гостя.

– А ты не так прост, о друг моего маленького братца, – проворковала она, усмехаясь. – Даже не ожидала, что Светлые столь предусмотрительны и дальновидны. Надо же!

Но пояснять свои слова дровская дева не торопилась. Она лишь языком поцокала и покачала головой, несказанно удивив обоих мужчин. Эрина – загадочностью высказывания, а Дзира – несвойственной для Темных эльфов прямотой.

Нельзя сказать, что Эрин возвращался домой с какими-то реальными результатами, но в целом день он провел плодотворно. Теперь бы еще увидеть любимую и провести вечер в её компании, а заодно – поделиться впечатлениями. Может быть, Нолвэндэ присоветует что-нибудь интересное? Она такая, она может.

Но прямо напротив дома номер 12 по улице Арсенальной его ожидало самое неприятное зрелище, какое Эрин только мог себе вообразить. Сидящие в засаде журналисты. На энчечекиста они бросаться с вопросами не стали (неведомым способом, но Ытхан слово держал), оставаясь чуть в отдалении, но каждый его шаг сопровождался фотовспышкой, словно путь пиндостанской звезды киноэкрана по красной дорожке от черного «мимоззина». Эльфу отчаянно захотелось развернуться и сбежать, но он сцепил крепче зубы и, делая вид, что ничего такого особенного не происходит, спокойно направился к дверям подъезда.

Предусмотрительно выключив свет, они сидели на кухне Нолвэндэ прямо на полу и курили, стряхивая пепел в пустую кастрюлю из-под только что съеденных пельменей.

– Если это не кто-то из местных, значит – заезжий гастролер, – заметила мыслечница, после того как Эрин изложил ей краткое содержание событий и открытий прошедших двух дней. – Как думаешь, может, есть смысл проверить зарегистрированных приезжих? Он не мог обойти регистрацию, чтобы снять жилье, оборудовать лабораторию и вообще иметь возможность где-то содержать похищенных в течение суток.

Энчечекист одобрительно хмыкнул.

– Хорошая мысль. Пойду в ГРИП[13] и попытаюсь там поискать. После гнома-колдуна, русалки, леготаровых подопечных и дровской чародейки мне никакие кикиморы не страшны.

– И дотошные вредные гномки? – рассмеялась Нол. – И наяды?

– Мне теперь море по колено, – рассмеялся эльф. – Твои ментальные щиты произвели на Дзирову сестричку колоссальное впечатление.

– Я польщена.

– Знаешь, она мне напомнила про одну забавную колдовскую штучку из дровского арсенала. Узкий проход завешиваем невидимой паутинкой и терпеливо ждем появления жертвы, которая попадется в ловушку. Дроу делали паутинку ядовитой или обжигающей. Но ведь совершенно не обязательно ловушка должна наносить попавшему в неё созданию ощутимый вред, а?

– К чему ты клонишь?

– К тому, что по собранным данным, по опросам соседей наши потерпевшие были последними, кто теми злополучными вечерами входил в подъезд. У меня не создалось впечатления, что на них охотились персонально. Просто кто-то дожидался позднего часа, выкручивал лампочку и вешал паутинку. Как в детской игре – кто последний, тот и водит. Пожилая гномка или юная хоббитянка – не имеет принципиального значения, – рассуждал Эринрандир.

– Вопрос только в том, какое заклинание было заложено в паутинке, – согласилась Нолвэндэ. – И тут возможны варианты.

– Но это прием известен давным-давно и не является прерогативой дроу. Даже вампиры иногда пользуются схожей методой вместо классического Зова.

– Это все тебе Чаринда рассказала? – подозрительно спросила напарница.

– О! И не только, – усмехнулся Эрин. – Я еще наслушался вздохов о несчастной доле Кокаины Шишкаревой.

– Кто это?

Дочь отважной грифонолетчицы последний год телевизор практически не смотрела, но энчечекист был свято убежден, что все женщины от мала до велика хоть одну серию «Не родись в крапиве», но видели. Он ошибался.

– О! Я, кажется, знаю, – проворчала Нол. – Наша кухарка смотрела что-то подобное. Примитив и дешевка. Впрочем, прислуге нравилось.

В принципе Эрин мнение возлюбленной разделял, но тон, которым было сказано, его покоробил. Подстрочный перевод означал: «Я все-таки леди Анарилотиони, и до такого плебейского убожества не опускаюсь. В отличие от некоторых… небрезгливых». За год капитан ап-Телемнар научился толмачить полутона и нюансы высказываний Нолвэндэ, а так же читать скрытый подтекст в подчас абсолютно невинных фразах, брошенных через плечо на ходу. Надо еще видеть поджатые брезгливо губки и красноречивое движение бровями. Точь-в-точь, как у столичного полицейского.

«Там у них, у аристократов, в закрытых пансионах спецкурс такой есть – сдержанное презрение к низшим как истинная добродетель», – раздраженно подумал Эринрандир, но промолчал.

– А у тебя что новенького? – спросил он.

* * *

Небрежно так спросил, хотя в полумраке, когда единственными источниками света служит лишь мерцание экрана ноута да два красных огонька тлеющих сигарет, особенно и не разберешь, какое там выражение лица. Даже с эльфийским зрением. Я мельком пожалела, что не родилась дроу, и тут же забыла об этом. И в самом деле, что у меня может быть новенького? Сейчас выложу, сердце мое… готов?

И выложила.

– Новенькое? – Я задумчиво склонила голову набок и вздохнула. – Если по порядку, то начать придется со старенького. Напомни мне, подробности по операции «Браголлах» еще не рассекретили?

А все-таки жаль, что сейчас слишком темно, чтоб я могла вдоволь полюбоваться сменой выражений на лице возлюбленного. Или – не жаль… Ишь, как подобрался весь!

– Значит, не рассекретили, – констатировала я, так и не дождавшись ответа. – Тогда вдвойне интересно узнать, каким же образом отчет командира группы, проводившей операцию, оказался подшит в мааховскую папку. Там на тебя весьма любопытное досье подобрано.

– Так, – помолчав, каким-то чужим голосом сказал Эрин. – Ты читала?

– Нет. – Я поморщилась и затянулась дымом. – Конечно, нет. У меня не тот уровень допуска, чтоб такое читать. Я раскрыла папку, увидела этот листок, просмотрела «шапку», узнала почерк. А потом закрыла, не читая. Это копия, причем не самого лучшего качества, поэтому я не сразу заметила гриф. Он в углу и смазан.

– А когда заметила?

– Есть инструкция. – Я пожала плечами. – Меня пока что не тянет стреляться из-за пары случайно прочитанных фраз.

– Кто-нибудь еще это видел? – Нет, я положительно перестала узнавать его голос! – Уилкин? Этот столичный полицейский?

– Брюс говорит, что не успел прочитать. – Мне нестерпимо захотелось вдруг взять его за руку и просто посидеть так. Молча. – Я предпочла ему поверить. Честно говоря, пристрелить Уилкина тоже не входило в мои планы. Ап-Айкалнар не читал точно. Я была первой, кто увидел эту страницу, а после – я никого к папке уже не подпустила. Пока не приехал Шрак с «безопасниками» и не избавил меня от этого… наследства. Так что вот. Есть над чем подумать, верно?

– Балрог, – прошипел Эрин в темноте. – Как оно могло там оказаться…

– Угу. – Я уже почти дотянулась до его руки, но передумала. – А так же… что еще там может внезапно обнаружиться? Хотя одной только этой копии хватило, чтобы дело и тело Маахова утащили наши. Уилкина теперь к нему и близко не подпустят, лейтенанта ап-Айкалнара – тоже. Само собой, и меня никто на экскурсию в недра отдела собственной безопасности не пригласит. Но ты слушай дальше, это же еще не все.

– Вот как, – непонятно отозвался Эрин. – И что же у нас дальше?

– А дальше у нас все чудесней и удивительней. – Я прикурила новую сигарету и попыталась собрать мысли в кучку. – Во-первых, Маахов, точнее, его тело. Брюс сводил нас в морг. Шесть ножевых у него, представляешь? Причем одно – снизу в затылок. В большое затылочное отверстие, я запомнила, как анатом это назвал. Характерный такой удар, согласен?

– Угу.

– Эрин, к сожалению, это не только я заметила. И Брюсу, и даже нашему Дивному Варно было совершенно очевидно, что такой удар нанес профессионал. Скорее всего, некто, имеющий отношение к определенного рода войскам. Спецназ. Или разведка. Верно?

– Ага.

– Я слишком много и беспорядочно говорю. – Я покаянно вздохнула. – Извини. Это все нервы. Я постараюсь почетче и покороче.

– Да ничего, все нормально. Продолжай.

– Ладно. – Я неровно выдохнула и потерла лоб той самой рукой, которая так и норовила ухватить возлюбленного хотя бы за рукав. – Продолжаю. Сами раны. Уилкин поначалу предположил, что били чем-то вроде штык-ножа. Или боевого ножа, такого, как «Рингил». Но потом мы посмотрели внимательно, картинки он еще показывал… Эрин, Маахова убили «Англахелом». Слишком уж узнаваемый след. Помнишь, как потерялся твой именной «Англахел»?

– Скоро найдется, – саркастически хмыкнул он.

– Наверняка, – я снова вздохнула и, от греха, сцепила пальцы в замок. – Любопытная картинка, правда? Продажный писака-иномирянин заколот весьма специфическим образом. Эльфийским боевым ножом. Именным. А в чемоданчике у того иномирянина – совершенно секретное досье на владельца того самого ножа. Мы там, помнится, автограф кровью хотели?

– Угу. Нестыковка, Нол. Почему этот «я» не забрал чемоданчик?

– А откуда ты знаешь, может, он у Маахова был не с собой, а в номере хранился? – Я хмыкнула. – Хотя у тебя есть алиби. Мы же в тот день раков ловили.

– Но они об это не знают, – хмуро заметил Эрин.

– Почему? – я вздернула брови. – Знают. Я сказала.

– Зачем?

– Затем, чтоб оградить тебя от дурацких подозрений. – Я ухмыльнулась. – И не надо так смотреть. Совершенно не понимаю, что предосудительного в том, чтоб выехать с сослуживцами на природу и половить там раков.

– И они поверили?

– А почему нет? – Я удивленно дернула плечом в ответ на скептический тон. Некая неведомая сила заставила меня расправить плечи и гордо выдвинуть вперед подбородок. – Какие еще доказательства нужны, кроме слова леди Анарилотиони? Даже ап-Айкалнар не посмел подвергнуть мое свидетельство сомнению… Что ты так смотришь? Хотя Уилкин – гоблин, ему это чуждо… Но, в конце концов, тебя видела не только я. Водитель автобуса, кассирша, кондуктор. Если понадобится, их найдут. И чемоданчик с досье. Тут твой неведомый доброжелатель совершил прокол…

– Или наоборот, сделал умный и грамотный ход, – возразил Эрин.

– Возможно. – Я в очередной раз вздохнула. – В любом случае, дело забрала собственная безопасность, и мы теперь вряд ли узнаем что-то новое. Ваниар наш расстроился, знаешь? Его же тоже не пустят в расследование, так что теперь парень из почти всесильного столичного проверяющего превратился в бесправного наблюдателя. Такая вот рокировочка. Он весьма разочарован.

– Угу, – сумрачно и немного невпопад отозвался мой капитан. – Поздно уже. Иди спать.

– Да, сейчас. – Я кивнула и затушила сигарету. – В общем, я выложила все, что знала. Завтра подумаем, ага?

– Да, – все так же хмуро ответил возлюбленный. – Я подумаю.

Что-то не слишком это «я подумаю» походило на обещание подумать вместе. Ну да ладно. Он устал, я устала, да еще и эти шакалы под окнами… Запирая дверь, я с сожалением вспомнила, что так и не решилась хотя бы взять его за руку. Зря. Зря не решилась. А, может…

Я не стала додумывать эту мысль. Просто пошла спать.

Среди ночи за окном взвыло нечто, спросонья принятое мною за баньши, однако это оказались всего лишь дерущиеся кошки.

* * *

Целомудренно чмокнув на прощание Нолвэндэ в кончик носа, Эрин отправился к себе. Им обоим было не до нежностей. Слишком много событий произошло за три последних дня.

Но вместо здорового крепкого сна капитан ап-Телемнар достал из заначки полбутылки коньяка и оприходовал благородный напиток под сигареты пополам с невеселыми размышлениями. А чему радоваться, когда все признаки того, что твою жизнь хотят окончательно сломать, уже налицо? И тут разговор идет уже не о подозрениях. Все и так ясно. Отчет по операции «Браголлах» в папке у жмурика-иномирянина – не просто мелкая утечка информации. Это предательство и заговор. Взять отчет по «Браголлаху» мог только высокопоставленный офицер СИБ, чином не ниже полковника, и по личному распоряжению одного из заместителей Главного. А так как выносить документ из хранилища запрещено, то копия была сделана прямо на месте. Кто-то рисковал погонами и изрядным куском жизни ради того, чтобы расширить кругозор господина Маахова? Не смешите кисточки на моих острых ушах, господа-товарищи! Журналист, беря в руки папочку с отчетом по секретной операции, сам себе подписывал смертный приговор, только он этого не знал, естественно. Его в известность никто не ставил. А зачем? Мнением пешек никто не интересуется.

Отсюда делаем довольно утешительный вывод: свет клином на опальном капитане ап-Телемнаре не сошелся, он тоже всего лишь разменная фигурка в Большой Игре.

Паранойя, уязвленное самолюбие и эльфийское упрямство пустились в пляс, обнявшись и повизгивая. Наконец-то! Наш Господин и Повелитель соизволил вернуться к любимому занятию – подозревать. Всех и каждого.

Неприятное это чувство – когда почва внезапно уходит из под ног, и под тобой разверзается пылающая бездна, как в прямом, так и в переносном смысле. История повторяется, только не средь пиндостанских каменных джунглей, а в сердце горячо любимой Родины. И грязное предательство кого-то из самой верхушки СИБ – это тебе не пуля 50 калибра, разнесшая в клочья башку гоблину Стал Керу, отрядному боевому магу, и поставившая акцию на грань провала. Тогда в наихудшем случае ап-Телемнар мог всего лишь сгнить в Ново-Амстердамском концлагере, а война продлилась бы еще полгода. А теперь… Если сверхсекретный доклад отдали попадальцу, то почему бы не толкнуть коды доступа во дворец Владычицы пиндостанскому резиденту?

Все одно к одному. Ытхан Нахырович, пусть и не без борьбы, но своего подчиненного намерен сдать с потрохами. Во имя более важных задач и целей, разумеется. Журналисты только и ждут, когда им дадут отмашку начать новую травлю. Прогрессивная общественность готова реабилитировать преступников, мздоимцев и предателей. Государственными секретами уже торгуют вразнос, оптом и в розницу.

По-хорошему надо либо все бросать и ехать в Столицу, а там отправляться по следам Элеммира. Попытаться довести его расследование до конца. Либо же писать рапорт об увольнении и подаваться в Кельтский Легион, причем надолго, а лучше – навсегда. В первом случае, нераскрытое дело держит почище якоря, и пока оно не будет раскрыто, никто и никуда не поедет. Податься же в бега означает публично признать себя трусом без совести и чести.

Эрин через плечо посмотрел в распахнутое настежь окно и скрипнул зубами от злости. «Затаились, злые бестии. Принюхиваются, присматриваются, слюни пускают»

Стая борзописцев на противоположной стороне улицы устраивалась на ночлег. Точь-в-точь куры, выгнанные из курятника, с родных обгаженных насестов. Ближе к ночи духота отступила, измученные жарой и бездеятельностью рыцари пера разлеглись прямо на травке и негромко шушукались, время от времени наводя на окна опального энчечекиста камеры с инфракрасным видоискателем. И видели только голую спину Эрина, сидевшего на подоконнике, его взлохмаченный затылок и красную точечку тлеющей сигареты. А что такого? Он в собственном доме, хочет в одних шортах ходить – никто не запретит.

Летняя ночь коротка, а ушастому следователю есть о чем подумать. Коньячок уже разошелся по организму, но настроение не улучшилось ни на граммульку. Напротив, мысли сместились в самом неприятном направлении – в сторону Нолвэндэ.

Ну почему, почему она не обыкновенная девушка из простой, не обремененной многовековыми традициями семьи, без гербов и церемониальных клинков?!

«Глупые любовные сериалы, кухня, быт и дети несовместимы с фамильной честью, непомерным честолюбием и аристократическим воспитанием. Вот это мы, плебеи, как раз понять можем и даже очень хорошо осознаем разницу, – уныло размышлял Эрин, приканчивая пачку «Ородруина». – Но мы, потомственные свинопасы из глуши, все равно желаем любить принцесс, и нам, беспокойным наглым выскочкам, отчего-то тоже хочется быть понятыми и любимыми. Даже если это почти невозможно».

Глава 6 Распадок. 18 июня

В том, что Нолвэндэ – самая настоящая светская львица, Эрину довелось еще раз убедиться прямо с утра. Пожалуй, леди Анарилотиони-младшая утерла бы нос даже кое-кому из придворных по части соблюдения церемоний во время традиционного утреннего распития кофея в их кабинете. Так уж заведено – пришли и тяпнули по чашечке для бодрости и повышения работоспособности.

Нол грациозно исполняла обязанности хозяйки, филигранно продемонстрировав всем присутствующим, кто здесь высшее сословие. Причем Эринрандир не сразу понял, как у неё так вышло, что к ап-Айкалнару было проявлено максимум внимания и участия, а до них с Тавариль всего лишь снизошли. А когда сообразил, то по-настоящему разозлился. И, опять же, не столько на Нол, сколько на себя – безмозглого лопоухого мечтателя, забывшего о столь существенном факторе, как происхождение. А еще разведчик! Где его глаза были? А?

– Пожалуй, стоит сходить в ГРИП, – вздохнул он и стал собираться.

На что Нол забавно приподняла брови домиком и как бы между прочим заметила:

– Это очень познавательное зрелище. Тавариль будет очень интересно. Правда же, милочка?

Стажерка, вовсе и не помышлявшая о столь специфическом интересе, поспешно закивала. Мол, с раннего детства только и мечтаю, чтобы посетить отдел регистрации и понаблюдать за тамошними обитательницами в, так сказать, естественной среде. Юная натуралистка, едреные пассатижи!

Эрин хмыкнул. Особенно его порадовала длина её форменной юбки – значительно ниже колена. Самое то для визита в серпентарий чисто женского коллектива. И Ытхан Нахырович будет доволен. Отчего бы не сделать всем приятное? Начальника уважить и дать Нолвэндэ поиграться в светский салон со столичным красавчиком. В кукольное чаепитие.

Балрог!

– Счастливо оставаться, товарищи, – отчеканил на прощание энчечекист, отсалютовав напарнице и её визави. – До вечера.

Но каблуками щелкать не стал.

И выскочил из собственного кабинета, преисполненный классового гнева.

– А мы там до самого вечера пробудем? – робко спросила Тави, заискивающе глядя в глаза наставнику.

– Посмотрим, – рявкнул он. – Идем.

На проходной они столкнулись с товарищем Дзиром. Темный эльф вел эмоциональную беседу с Грэем Вольфовичем на фоне новенькой стенгазеты. Обсуждали насущнейшую проблему – очередные курсы гражданской обороны, от которых тихо выло все управление. Пусть бы бухгалтерия и вспомогательные службы повышали свои знания ГО – им полезно зады от стульев оторвать. Не говоря уж о том, как соблазнительно смотрятся дриады в противогазах, когда исполняют команду «Вспышка слева!». Загляденье просто, кто спорит. Но кадровым-то военным к чему все эти формальности?

При виде Тави спецназовец весь подобрался, словно для прицельного прыжка, и расцвел обольстительной улыбкой, похожей на оскал вожака в стае. Только что не облизывался, коварный дроу! Стажерка затряслась, словно включенный отбойный молоток, потупила взор и попыталась спрятаться за спиной у Эрина. Но Дзир все-таки умудрился ей подмигнуть самым темным образом, вогнав в краску и смущение.

В иное время капитан ап-Телемнар обязательно посочувствовал бы юной барышне и даже попытался бы убедить девушку в относительной безобидности дроу. Но следователь в это жаркое утро был зол и не склонен к милосердным поступкам. Поэтому он не дал стажерке прикрыться собой как щитом, нарычал на неё по пустяковому поводу и заставил бежать следом чуть ли не вприпрыжку до самой остановки маршруток, до того быстро он шагал.

Тавариль его раздражала еще сильнее, чем жара и общее незавидное состояние дел. Что-то было в ней такое… неестественное. Ну какая, балрог её задери, из этой курицы – энчечекистка? Где склонность к оперативной работе? Где желание рыть носом землю и профессиональный азарт? Ничего подобного и в помине нет. Ей бы маникюр не сломать и поделиться впечатлениями от очередной серии про Коку Шишкареву. Тавариль Силтиндириэн – обычная барышня, вполне пригодная лишь для того, чтобы стать прекрасной домохозяйкой. Тогда зачем она подалась на службу в НЧЧК? Тут даже романтикой не пахнет. Подозрительная какая-то история, очень подозрительная. А если учесть, что в маршрутке Тави так и норовила потеснее прижаться к своему наставнику, то надо ли объяснять, насколько насторожился Эринрандир.

А еще… чего греха таить, Тавариль была слишком похожа на Нэссимэ. Мягко говоря. Тот же типаж вплоть до оттенка волос и кожи. Разве только у стажерки выражение лица иное, более наивное, почти бесхитростное. Такое впечатление, будто она сама не совсем понимает, что делает. Нелогично это – сначала откровенно выставить напоказ свои телеса, и тут же спрятаться в форменный костюм. А ведь прохладнее не стало. Эрин покосился на изнемогающую от духоты девушку.

«Э нет, дорогая, так дело не пойдет! А что ты запоешь после визита в ГРИП? В обморок свалишься?»

Тамошний контингент кикимор и наяд кого угодно доведет до инсульта. И если от русалочьих чар можно защититься магическими способами, то от вреднючих теток-регистраторш не спасет ничего, ибо против хамства бессильны затычки в ушах и ментальные щиты.

* * *

Торжественное отбытие Эрина с Тави на хвосте в сторону учреждения со зловещей аббревиатурой ГРИП (это непосвященные вздрагивают, заслышав буквосочетание типа НЧЧК или СИБ, а более опытные и тертые жизнью подданные Империи знают, что страшнее чиновницы-регистраторши зверя нет) заставило меня некоторое время созерцать закрытую дверь в тревожном недоумении. Вот объяснил бы мне кто, какой волколак покусал моего возлюбленного напарника? К ап-Айкалнару ревнует, что ли? Нелепая эта мысль так меня позабавила, что я хихикнула самым неподобающим образом. Право же, нужны быть очень крупным идиотом, чтоб спутать обычную вежливость и участие к юному и растерянному столичному эльфёнку (да, балрог подери! Мне он теперь и впрямь казался кем-то вроде мальчика-подростка… Пробуждал во мне вид этих потерянных бирюзовых очей и виноватой улыбки какие-то дремучие материнские инстинкты) с… иными интересами. Ну, в самом деле! Не бросать же теперь неприкаянного сородича на произвол судьбы? Бедняга и так не знает, куда себя деть… Да и смотрится он в своей синей полицейской форме среди оливково-зеленых энчечекистов… как индюк среди уток. Тем более что приказ дядюшки Ытхана никто не отменял, значит, ап-Айкалнара мне волей-неволей, но опекать придется и дальше. И – вот уж честно! – не так уж и в тягость мне была теперь эта опека. Уж во всяком случаи приятней, чем сверлить тяжелым взглядом втягивающую голову в плечи Тавариль. Или наблюдать, как она ненароком к Эрину ножкой прижаться пытается.

И кто тут злобный ревнивец, а?!

Я весело фыркнула и подмигнула унылому сородичу:

– Как считаете, сударь мой, а не попытаться ли нам с вами несколько ускорить события? Признаться, это ожидание непонятно чего меня изрядно уже утомило… а вас?

– Боюсь, миледи, – вздохнул юноша, – вы переоцениваете свои силы. Я, если быть совсем честным, уже перестал понимать, что я тут делаю… и зачем меня вообще сюда прислали…

И вздохнул снова. Я сочувственно поморщилась:

– Не переживайте так, друг мой. Уверяю вас, это вынужденное безделье гнетет меня не менее, чем вас, если не более… К несчастью, я не привыкла проводить рабочее время, всячески изображая бурную деятельность – и привыкать не собираюсь! Вот что: сейчас я, пожалуй, отправлюсь брать штурмом Ытхана Нахыровича. Если уж вас переименовали теперь в наблюдателя от криминальной полиции, так должны же они дать вам возможность хоть краем глаза взглянуть на то, как движется это дело.

– Вы так благородны, миледи, в своем стремлении помочь мне, – ап-Айкалнар горестно вздохнул в третий раз. Если так пойдет и дальше, мы сэкономим на кондиционере! Поставим тут вздыхающего ваниара на манер работающего вентилятора, и будет бедняга создавать легкий сквознячок. – Но, боюсь…

– А вы не бойтесь, любезный Вариар, – хмыкнула я. – Кстати… вы не будете против, если я стану называть вас по имени?

– Если вам так удобней, миледи, то, пожалуйста, называйте…

– Вот и славно… Варно, – я немедленно испохабила на нолдорский манер чересчур торжественное, на мой взгляд, имя «Вариар». – Знаете… я, наверное, запру вас здесь, в кабинете. Вам все равно нечего делать в наших зловещих коридорах, да и заблудиться здесь с непривычки проще простого.

Я деликатно не упомянула о том, что стоит мне покинуть кабинет, как к жертве немедля сбегутся жаждущие эльфийского тела… хм… внимания… волоокие девы, а воспитанному и интеллигентному юноше может не хватить твердости духа выставить их вон. Златовласый подопечный благодарно кивнул, оценив и заботу, и деликатность. Вот что значит хорошее воспитание, умиленно подумала я, запирая дверь. Еще и ручку подергала, для надежности.

И решительно направила стопы свои к Ытхану, по дороге продолжая размышлять о воспитании…

Вот, например, та самая пресловутая «Солнечная долина» – закрытая гимназия, в которой имели счастье учиться трое из моих братьев, я, и, как намедни выяснилось, ап-Айкалнар тоже. Несмотря на то, что к имени полицейского юноши пока не прилагалась приставочка «лорд», он, как и любой ваниар, принадлежал к самому верхнему слою пресловутых сливок общества. Дивных в Империи, да и в мире, настолько мало, что перечислить их по именам не составит особого труда. Ну, если по бумажке. Все-таки без малого полторы сотни замысловатых квенийских имен вот так вдруг не всегда и выговорит неподготовленный… Так о чем, бишь, я? А, о «Солнечной долине»! Долина была не столько солнечная, сколько золотая, в особенности, если вспомнить стоимость обучения. Но оно того стоило! Вопреки общественному мнению, драли нас там так, что мало не показалось бы никому. Это же не какая-нибудь частная школа для богатеньких, о, нет. «Долина» – заведение для избранных, и одной только толщины кошелька мало, чтоб туда просочиться. Впрочем, далеко не всем детям обеспеченных родителей пришлись бы по вкусу… ну, например, наказания. За малейшую провинность, да. И когда я говорю «драли», я именно порку и имею ввиду. Самую обычную порку самыми обычными розгами, отнюдь не в розовой воде вымоченными. И, знаете, что? Очень полезный опыт оказался. А карцер? О-о… А чистка конюшен? А танцы эти бальные, чтоб их… А медитации? Или – риторика! Вот уж где сразу и напрочь отбивается всякая склонность к пустой болтовне! По натуре своей я не слишком разговорчива и вполне способна молчать днями напролет, нимало этим не тяготясь. Нет, не «играть в молчанку», а просто молчать. Зачем засорять эфир бессмысленными звукосочетаниями, не несущими в себе не только смысла, но даже и практической пользы? А? Какое удовольствие находят мои сослуживцы в непрекращающемся трепе? Нет, ну, разумеется, разговаривать я умею. Могу даже закатить горячую речь минут на сорок… а потом заткнуться на неделю, исчерпав словесный лимит. Наши разговоры с Эрином нравятся мне еще и потому, что говорит, в основном, он, а я только слушаю, временами вставляя краткие комментарии. Поначалу он удивлялся и даже иногда обижался, но вскоре привык и перестал обращать на это внимания. Мне повезло с профессией. Я – мыслечтец, мое призвание – слушать. Молча слушать и делать выводы. Я – слушаю.

К счастью, суровая дрессура наставников «Солнечной долины» дала свои плоды, и я могу, сделав практически неощутимое усилие, включиться в разговор и даже поддержать многочасовую беседу, светскую или не очень, неважно… Но из того, что я умею болтать ни о чем, вовсе не следует, что я люблю это делать.

Если гимназия привила мне отвращение к болтовне, то весь опыт детства заставляет с содроганием думать о такой вещи, как выяснение отношений. Не-на-ви-жу! Я предпочту молча терпеть некоторые неудобства, чем портить настроение окружающим, высказывая свои претензии… тем более, что они в большинстве своем посторонним и непонятны. Молчать, пока не припрет, и накопленный негатив не выплеснется… во что-нибудь. Хвала Единому, есть дровский тир, где я могу выпустить пар, не подвергая опасности жизнь и здоровье окружающих. Это я от папочки научилась, кстати. Очень полезное умение, переносить свою агрессию из эмоциональной плоскости в физическую, направляя ее на нечто неодушевленное. Это мулик взрывается сразу и так же быстро остывает, прооравшись… а я так не могу. Каждый раз, когда назревает необходимость «поговорить об этом», оставляет во мне ощущение неправильности происходящего… словно… В общем, неправильно, а если при этом происходит ссора, то еще и мерзко. Словно избила связанного. Отвратительно. А уж с моим-то наследственным темпераментом… Короче, надо уметь терпеть и держать себя в руках как можно дольше. В конце концов, нас делает сильнее все, что не убивает. Да!

Но все-таки… как забавны эти искаженные представления обывателей о закрытых школах для отпрысков высшего дворянства! И ведь не объяснишь… ничего никому не объяснишь и не докажешь. Профессиональное занятие мыслечтением быстро излечивает от иллюзий.

* * *

Учреждения, подобные ГРИПу, испокон веков располагаются в старинных особнячках, украшенных по фасаду заплывшими от бесконечных покрасок аллегорическими фигурами в хитонах. Двери здесь монументальны и снабжены устрашающего вида бронзовыми ручками, а ступени стерты до льдистой скользкости тысячами ног поколений посетителей. На входе вахтер в лице гнома-отставника самым тщательным образом проверит и перепроверит документы, и не смутит его грозная аббревиатура на корочке. Гном будет бурчать классическое: «Наше дело маленькое. А без документа пущать не велено», и пристально изучать пришельца на предмет возможной шпионской деятельности в пользу Пиндостана. А как вы думаете? В солнечном Пиндостане спят и видят, как бы проникнуть в святая святых Империи и вызнать страшные тайны регистрационного процесса. И сам Анкл Сэм готов запродать свою клонированную душу ради баз данных ГРИПа какого-нибудь Ангмарска-16. Оно, конечно, сомнительно, чтобы коварный шпион предъявил вахтеру документ, в котором черным по белому будет написано «Йаша Бонд. Агент 69», но бдительность превыше всего.

Потертые коврики в коридорах прикрывают дырки в старинном паркете, на подоконниках тоскливо чахнут монстеры и диффенбахии, а в каждом кабинете свили гнездо махровая глупость, дремучая ограниченность и патологическая зависть. Обязательным приложением к вышеуказанным сомнительным добродетелям шли настенные календари с котятками, раскрашенные вручную плакатики: оптимистический «Никогда не сдавайся!» и канонический «Лист гнева», штабеля открыток и пустых коробок из-под конфет, заскорузлые от накипи кипятильники, застывшие в литровых кружках, и стойкий запах чуть прокисшего домашнего салата в баночках.

Шуршат бумажки, строчат принтеры, шушукаются сотрудницы, и каждое новое лицо, особенно, если это лицо мужского пола, пусть даже принадлежит оно магу-сантехнику, событие катастрофического масштаба. Нет, тут никто не станет пищать от восхищения и строить глазки, точно где-нибудь в дриадском салоне красоты. Регистраторши – девушки приличные, они станут делать вид, что продолжают напряженно трудиться, даже если последние три недели они только и делали, что листали журналы по вязанию в перерывах между чаепитиями, сплетнями и собственно вязанием всех этих кофточек, накидочек, кардиганчиков и пуловерчиков. И ничего страшного здесь нету, если бы обитательницы этого заповедника не старались всеми силами осложнить жизнь каждому пришедшему. Просто так, из общей склочности и согласно главному принципу чиновников, гласящему: «Вас много, а я одна».

Обычно Эрин зверел ровно через пятнадцать минут после прихода, а через полчаса начинал мечтать о возможности нанести следующий визит с огнеметом. Чтобы выжечь осиное гнездо бюрократии раз и навсегда. Но на сей раз регистраторши побили свой собственный рекорд – не прошло и пяти минут, как энчечекист готов был удавить парочку востроносых барышень, закованных в ажурную броню эксклюзивного самовяза.

Девица, к которой Эринрандир обратился с вопросом, опустила очки на кончик носа и воззрилась на эльфа с таким видом, словно тот пришел, чтобы её изнасиловать, ограбить и сжечь на медленном огне, разведенном из её же бесценных скоросшивателей.

– Сегодня неприемный день, – буркнула кикимора и уткнулась в литровую чашку с мятным чаем. – Приходите в другой раз.

Энчечекист поставил девицу перед фактом, что он явился сегодня и ему глубоко плевать на приемные дни.

– С вами никто не будет разговаривать, – заявила та и обернулась на своих товарок за соседними столами, которые внимательно изучали Тавариль.

Эльфийка действовала на них раздражающе, даже в форменной одежде. Кикиморы морщили носы, наяды скорбно поджимали губы, а гномки еще яростнее застучали пальцами по клавиатурам. Воистину, нет ничего отвратительнее женской зависти и вредности, которые даже не скрываются за маской официальной вежливости.

– А мы сейчас проверим – будут или нет. Я ведь всегда могу вызвать вас на допрос повесткой.

– Вот и вызывайте! – с вызовом вякнула обладательница ажурной кофточки болотно-зеленого цвета.

– Обязательно! Но сначала вы мне дадите выписки о регистрации за последние три месяца. С адресами и личными данными.

– На каком основании?

Эрин процитировал пункт 17 подпункты 3 и 4 инструкции министерства номер 67 дробь 9, прямо обязывающие сотрудников РИП-ов снабжать НЧЧК нужной информацией по первому требованию. Обычно на чиновников такое точное знание нормативных документов производило сильнодействующее впечатление. Но только не на кикимор – этих ничем не проймешь. Тут и легендарный агент 69 – Йаша Бонд обломается. И очень даже хорошо, что капитан ап-Телемнар не носил дорогого смокинга, иначе заплевал бы весь обшлаг в процессе ругани с упертой стервой, которой лень оторвать свою тощую задницу от стула, а мозги занять чем-то еще, кроме расчета нужного количества петель для нового рукодельного шедевра.

Даже лапушке Желудьковской еще расти и расти до уровня среднестатистической кикиморы-регистраторши. Мастерица крючка и спиц упиралась так, словно берегла от врагов коды запуска баллистических ракет массового маго-поражения. Она вцепилась в монитор компьютера, телом защищая тайны распаднинского ГРИПа от хищного взора энчечекиста, чьи руки, если верить бульварным СМИ, по локоть в крови невинных колдунов-некромантов.

Героическая оборона народного достояния продолжалась ровно час: кикимора верещала, эльф рычал, наяды скулили, гномки гнули гномьи маты (извините за тавтологию) и топали ногами, а Тавариль Силтиндириэн онемело взирала на эту эпическую битву, не зная, что предпринять – то ли спецназ вызывать, то ли звонить в скорую помощь. Правда, бездеятельное созерцание стажерки быстро кончилось. На вопли сбежались все сотрудники и активно болели за «команду аборигенов», а Тави пришлось защищать тылы капитана, чтобы Эринрандир не получил увесистым справочником «Итильдиновые страницы» по голове. Юная энчечекистка вооружилась трофейной пластмассовой линейкой и довольно ловко лупила по каждой протянутой к Эрину руке. И, что важно, попадала, демонстрируя знаменитую эльфийскую меткость. Разумеется, будь на месте Тавариль любимая напарница, то не обошлось бы без стрельбы в потолок и обещаний выпороть батогами на конюшне (или чем там принято грозить у аристократов?)

И тут в самый разгар поединка появилась начальница ГРИПа – полненькая хоббитянка в веселеньком летнем костюмчике и с грандиозным начесом, навевающем мысль о недавно пережитом женщиной смертном ужасе, от которого волосы встали дыбом.

– А в чем, собственно, дело? – спросила она, окинув собравшихся гневным взглядом. – Почему вы не на рабочих местах, дорогие товарищ-щ-щ-щи?

И было в её голосе что-то такое… что-то от незабываемой мадам На-Гайны, потому что регистраторши шмыгнули в разные стороны, как распуганные кошкой мыши.

– Чем я могу помочь, офицер? – отчеканила начальница, пронзая Эринрандира пламенем густо накрашенных глаз.

– Ваша сотрудница отказывается сотрудничать со следствием, – пожаловался эльф.

– Мара? – искренне удивилась хоббитянка. – Что происходит?

Кикимора прошипела что-то неразборчивое насчет неприемного дня, по инерции продолжая крепко прижиматься грудью к пыльному экрану монитора.

Видя, что энчечекист настроен более чем серьезно, а сотрудница впала в боевое безумие берсерка и вот-вот начнет грызть край монитора, мудрая руководительница поманила Эрина в свой кабинет. Дескать, со строптивой девицей я разберусь сама, а процессу дознания мешать никто не будет. Обстановка, в которой ап-Телемнару и его стажерке был вручен вожделенный список, нельзя было назвать торжественной, а настроение следователя – радужным. На прощание он во всеуслышание заявил, что завтра же обойдет все адреса вместе с мыслечтицей и боевым магом и, если обнаружит преступника, то обязательно привлечет упертую Мару как соучастницу.

И все же положительный момент в происшествии имелся – пока секреты регистрации в надежных кикиморских руках, Серединная Империя нерушима. Что не могло не радовать.

Когда Эрин и Тавариль вырвались из негостеприимного ГРИПа с добычей в зубах, было уже обеденное время. Руки у энчечекиста тряслись, и страшно хотелось разговаривать матом. Не помогла даже всосанная с одной затяжки «ородруинина».

– Надо сходить пожрать, – сказал он. – Иначе у меня будет язва желудка.

Стажерка покорно согласилась, томно взмахнув ресницами, снова превратившись из нормальной девушки в трепетную лань. И то ли её так воодушевил пример Нолвэндэ, то ли захотелось произвести на шефа впечатление, но в обыкновенной забегаловке, куда они зашли по дороге обратно в управление, Тави повела себя странно и нелепо. На непритязательный взгляд Эрина, блинчики с мясом, стакан сметаны и пирожок с яблочным повидлом, употребляемые стоя, это не та трапеза, за которой требуется проявить воспитание и манеры. Оттопыренный пальчик и нежные взгляды, бросаемые стажеркой через поцарапанную стойку, действовали на энчечекиста угнетающе. Такое впечатление, словно девица не разбавленную сметану потягивает, а чуть ли не абсент. К тому моменту, как барышня Силтиндириэн домучила второй блинчик, ап-Телемнар уже кипел почище лавы в жерле Роковой горы.

– Перестань изображать хинтайскую куртизанку, а?! – взорвался эльф. – Хватит с меня светских манер и глубоких вздохов! Хватит!

И не тронули его черствое сердце ни слезинки в углах прекрасных бирюзовых очей, ни поникшая голова. Прививка Нэссимэ создала стойкий иммунитет к влажному блеску широко распахнутых глаз и припухшим дрожащим губкам. Бывшая возлюбленная как никто ловко манипулировала Эринрандиром с помощью этих чисто женских приемчиков: фонтанов слез, обид, игр в молчанку и прочих ухищрений из арсенала сердцеедок. И при одном только воспоминании о том, сколько раз он плясал под её дудку, у энчечекиста от злости сводило челюсти.

«Если кто-то рассчитывал на то, что сработает старый рефлекс на голубоглазых кукол, то он очень ошибался, – подумалось вдруг Эрину, и от внезапной догадки его прошибло холодным потом. – Так вот оно что!»

Он так пристально начал вглядываться в девушку, словно она лежала на препараторском столе в мертвецкой у доктора Роина. Тави смутилась и стала еще больше похожа на Нэссимэ. Скажем так – на усовершенствованный вариант бывшей возлюбленной. Такое сходство не может быть обычным совпадением, решил следователь.

«И не копнешь в сознании, – досадливо поморщился он. – Она ведь магичка, обязательно почувствует вмешательство».

– Я не нуждаюсь в опеке, Тавариль, и на меня не действуют девичьи слезы, – сказал Эрин жестко. – Мне нужен профессиональный помощник и исполнительный подчиненный, усвой это раз и навсегда. А глазки будешь строить Дзиру.

При упоминании имени командира ДОБРа барышню словно ледяной водой окатили. Она вжала голову в плечи и до того затравленно поглядела на энчечекиста, что Эрина тут же начали терзать угрызения совести. Но обещания, данного дроу, назад уже не воротишь. Дзир начал свою охоту и не остановится, пока не заполучит девчонку целиком. Сначала, разумеется, запугает до полусмерти разными намеками, потом заманит в ловушку – поймает на слове или опрометчивом обещании, и начнет шантажировать. Это у Темных так выглядит традиционное ухаживание, и ничего тут не поделаешь – национальная особенность.

Эринрандир поздравил себя с тем, что не все мозги еще пропиты, если он таки сумел раскусить юную стажерку. Интересно, а она сама-то понимает, что происходит? Вряд ли. Эльф ухмыльнулся, когда представил себе, как серьезные мужчины в строгих костюмах объясняют выпускнице юридического, по сути дела несмышленой девчонке, в чем состоит её долг патриотки:

«Ты только прижимайся к врагу народа покрепче бедрышком и, при случае, пошире раздвигай ножки, Тавариль Силтиндировна! И Родина не забудет твоего подвига!» Звучит?! Еще как! А чтобы, значит, не передумала барышня в самый последний момент, можно ей маленько промыть мозги. С нашими-то технологиями, товарищи, нет ничего невозможного! А вот еще вопросец не в бровь, а в глаз: наш папа Силтиндир в курсе, во что втравили доченьку? Скорее всего – да, а на то, что его запугали и крепко на него надавили, Эринрандир ап-Телемнар готов был поставить свои золоченые шпоры.

Так, так, так… Теперь многое становится понятно. Подсунули приманку с четким расчетом – поведется ап-Телемнар на красотку Силтиндириэн – из этого можно будет раздуть скандал, не обратит внимания – стало быть, извращенец. Какой беспроигрышный вариант! Аж завидки берут!

По идее следует гордиться подобным отношением недругов – ни перед чем не остановятся, чтобы стереть опального сыщика в порошок. Это тебе не мелкие интрижки и шушуканье за спиной. Умудрились завербовать девочку из хорошей семьи ради потенциального околосексуального скандала, не поленились влезть в секретные архивы, запачкали руки в крови журналиста-иномирянина – вот что значит серьезный подход к делу, а не дешевые игры. Боятся, значит, уважают.

К тому же есть и положительный момент: вражины (кто бы они ни были) не догадываются об отношениях с Нолвэндэ. Иначе её карта была бы разыграна совершенно иначе.

Эрин с наслаждением затянулся сигаретой, чувствуя, как нарастает внутри азарт и веселая отчаянная злость.

«Вы меня хотите, товарищи «шишки»? Вы меня получите в лучшем виде! В комплекте с паранойей, «Куталионом», парой запасных обойм к нему и застарелым алкоголизмом в придачу, – возбужденно думал он, глядя сквозь Тавариль, словно через стеклянную витрину. – Ща я прихлопну этого… хм… дегустатора и займусь вами вплотную».

Но вслух капитан сказал совсем другое.

– Хватит киснуть, Тави. Сейчас обзвоним по списку всех наших, пробьем их по базам данных, а завтра начнем трясти иномирян в компании со старшим лейтенантом Анарилотиони, – заявил Эрин деловито, словно уже забыл о недавнем воспитательном моменте.

Под «нашими» подразумевались коренные жители этого мира, и прояснить их статус было несложно.

– Надо лишь установить, кто из них маг, а кто нет, – специально пояснил энчечекист. – А вот с попадальцами надо общаться лично.

И пошли они с юной вражеской засланкой, солнцем палимые. Причем в буквальном смысле этого слова, ибо Распадок просто тонул в горячем знойном мареве и ничего, совершенно ничего в атмосфере не предвещало грозы.

* * *

Я уже говорила, что не люблю ругаться? Говорила, да? Так вот: с начальством ругаться я не люблю еще больше. Однако «не люблю» – это же не означает «не умею и никогда этого не делаю». И умею, и с удручающей регулярностью применяю эти умения на практике, увы. Вот как сейчас. Потому что разговор с Ытханом Нахыровичем как-то сам собой превратился в весьма напряженную беседу на повышенных тонах.

А я ведь всего лишь поинтересовалась, когда же начальство наконец-то перестанет валять дурака и официально подключит меня к «делу укушенных»… или хотя бы любому другому делу! Или пусть отправляют меня в отпуск! Да! Пусть в неоплачиваемый! Пусть за свой счет и… И! Какого Врага лысого бюджетные средства расходуются на то, что профессиональная мыслечтица и – да! вообще-то, еще и офицер! – занимается непонятно чем! Ну, хорошо, не околачиванием груш… но выгуливанием по улицам и коридорам неприкаянного Дивного эльфа?!

Дядя Ытхан, коему воспитание не позволяло ответить женщине и дочери старого боевого товарища так, как ему, видимо, очень хотелось, пыхтел и багровел, словно закупоренная колба на спиртовке алхимика. Того и гляди, взорвется, забрызжет ядом и посечет осколками. Я наседала, однако орк не сдавал позиций:

– Нет, Нолвэндэ. И не проси!

– Вы разве не видите, что без поддержки мыслечтеца следствие топчется, словно мумак в болоте? – Я чуть ли не подпрыгивала вокруг неприступного, словно бастион Ангбанда, начальника. – Да объясните же, Моргот вас подери, почему вы не желаете подключить меня хотя бы к опросу пострадавших?!

– Нет, Нолвэндэ!

Вот заладил! Что значит «нет»? Почему «нет»?

– Но почему?! – не выдержав, чуть ли не взвыла я.

– Я считаю использование мыслечтения в «деле укушенных»… Балрог! Вот все из-за тебя! Теперь привязалось проклятое название… Я считаю это не-це-ле-со-об-раз-ным! – раздельно, по слогам, выдал шеф, пропыхтевшись. – Уяснила?

– Вас не устраивает качество моей работы? – огрызнулась я. – Вы считаете меня недостаточно компетентной? Ага, значит, как маньяков ловить по чащам – это можно, это запросто!..

– Вот! – торжествующе воздел палец к потолку Ытхан. – Ты сама это сказала! Пойми, это дело имеет уже сейчас такой широкий общественный резонанс, что…

– А дело безумного малкавиана, которого мы не так давно уничтожили, широкого общественного резонанса, значит, не имело? – не осталась в долгу я. – Роскошно! Это что – политика двойных стандартов, а, Ытхан Нахырович?

– Нет, Нолвэндэ!!! – в третий раз отрезал шеф и почернел лицом. – Тебе есть, чем заняться! Вот и займись!

– Так ведь к делу Маахова вы же тоже не подпускаете ни моего подопытного… то есть, подопечного, ни меня! – взвилась я. – Долго мне еще караулить несчастного ап-Айкалнара, чтоб ему прямо у нас в коридоре не устроили групповое изнасилование?! Если вам надобно его просто пасти какое-то время, так и приставьте к нему пару наружников поздоровее, чтоб дриад отпугивать. Я что, сторожевая собака? Или извозчик? Это все имело смысл, когда вам нужен был наблюдатель в полиции, но, балрог вас отдери тридцать три раза вперехлест через горн, теперь-то?.. Я занимаюсь непонятно чем, а мой напарник тем временем зашивается с этими укушенными! Да еще и со стажеркой на хвосте! Ну, хоть девицу тогда мне отдайте, чтоб она под ногами у ап-Телемнара не путалась!

Ытхан Нахырович промычал что-то и замотал головой, словно мух отгонял.

– Нет? Но по-че-му?

– Этим делом занимается капитан ап-Телемнар и стажер Силтиндириэн! – прорычал вконец рассвирепевший орк. – И больше никто! Ясно?!

– Ясно. – Я мерзко ухмыльнулась, так, что сама себе стала противна. – Более чем. Так вот оно что…

– Еще одно такое «вот оно что», и ты у меня отправишься погостить к ап-Халдамиру, девчонка, – теперь Ытхан уже шипел. – На гауптвахту! Поняла?

– Поняла-а… – протянула я с еще более мерзкой ухмылочкой, чем прежде. – Теперь я все поняла. А вы сами-то понимаете, в чем только что признались? А, господин полковник?

– Свободна! – на этот раз утробный рык Ытхана был так свиреп, что не только стекла зазвенели, но и побелка с потолка посыпалась. – Выполнять!

– Слушаюсь, господин полковник, – с язвительной вежливостью отозвалась я и покинула кабинет, принципиально не став хлопать дверью.

Я маршировала по коридору, направляясь к своему кабинету, и пыталась свести воедино все разрозненное множество фактиков и зацепочек. Так. Под Эрина копают – и не только и не столько журналисты. Очень может статься, что под моего капитана копают свои. И… учитывая копию сверхсекретного отчета в папке убитого иномирянина, всю эту феерическую подставу со специфическими ударами и пропавшими ножами, роют серьезно и вглубь. Так. Теперь милая Тави, столь похожая на другую прелестницу, чье лицо я имела удовольствие наблюдать в досье… Что-то ведь такое вертится в голове, что-то мерзкое и скользкое, еще из тех времен, когда свежеиспеченный курсант Академии Нолвэндэ Анарилотиони была откровенно шокирована громким скандалом вокруг легендарного и орденоносного капитана лорда ап-Телемнара. В те годы я принципиально не читала «желтую» прессу и не смотрела эпатажных программ-разоблачений по Седьмому Независимому… И сейчас не смотрю и не читаю, однако…

«Залезу в Паутину, – решила я. – Наверняка в связи с подозрительной активностью вокруг старого доброго «мифрильного дела» и кое-что из архивных публикаций всплывет».

Ладно, проблему загадочного появления и нетипичного поведения юной Тавариль я переложила на Дзира, и у меня нет причин сомневаться в компетентности дроу. Подождем результатов.

И движемся дальше.

То, что Ытхан Нахырович так активно препятствует моей работе по «имеющему широкий общественный резонанс» «делу укушенных», может иметь несколько объяснений. И первое, что приходит на ум…

Эру! Неужели орк сознательно сдает своего подчиненного? Словно ягненка на заклание… Или, скорее, козленка. Козел отпущения – я где-то читала, что в Иномирье был такой обычай. Сфокусировать всеобщую ненависть на одном неугодном – и вышвырнуть его на съедение толпе. Но… но такого просто не может быть! Проклятье! Кого я следующим заподозрю в заговоре против особы моего капитана? Саму Владычицу?

«Боевой офицер, прошедший три войны, и друг моего отца не может оказаться такой мелкой и подлой тварью, – сказала я себе. – Нет, Нол. Прекрати. Дядя Ытхан всего лишь чует где-то крысиную вонь и не хочет, что имя дочери его друга трепали газетчики вместе с именем опального капитана, которому уже ничего не страшно…»

Я тряхнула головой, отметая эти непристойные и недостойные сомнения в чести своего шефа. Ытхан – орк. А орки… орки не бывают скрытыми вредителями и затаившимися подлыми саботажниками. Если орк – твой враг, он действует открыто и честно. Еще ни разу за всю историю существования Империи ни один орк не был замечен в тайном предательстве.

Но тогда… тогда возникает еще один вариант из наиболее вероятных. Эрин вполне способен был сам попросить Ытхана не подпускать меня к этому провальному делу… Мог? Еще как мог!

Но почему он не сказал мне это в лицо? Не понимаю.

Я горестно вздохнула.

Если это отстранение – его работа, я понимаю, почему он это сделал, но… Мне будет очень нелегко это простить. Нет, не сам факт этакой «заботы» о безопасности и репутации леди Анарилотиони-младшей, а именно то, что он сделал это тайно, втихаря, у меня за спиной… Я спрошу его прямо. Да! Вот сегодня и спрошу, едва лишь мы останемся наедине. А уж отличить правду от «лжи во спасение» я сумею.

Разумеется, что все следы сих тягостных раздумий перед тем, как вернуться к тоскующему в одиночестве подопечному, с лица мною были тщательно стерты. Дверь я отпирала, озаряя коридор легкой полуулыбкой и прямо-таки излучая доброжелательность и симпатию. Кажется, перестаралась… Я выглядела настолько довольной и благостной, что даже дриады осмелели и повысовывались из укрытий, а вывернувший из-за угла Дзир с моим ноутом подмышкой удивленно вздернул бровь и улыбнулся.

– Блюдем? – еще издалека игриво подмигнул дроу и кивнул на отпираемую дверь.

– Что?.. – Я недоуменно нахмурилась и неловко дернула рукой. – Зараза! Дзир! Паучье ты отродье! Ну, посмотри, все из-за тебя!

– Что такое? – Темный эльф подобрался поближе и весело фыркнул. – Заело? Ключ в замке застрял?

– А-а… Моргот и все его твари! – Я рыкнула и подергала действительно застрявший ключ. – Вот именно! Я сколько раз просила тебя, мерз-с-с-ский дроу, не говорить мне под руку? Ну, и что теперь делать?

– Н-ну-у… – Дзир отодвинул меня от двери и наклонился к замку. – Ситуация, конечно, сложная… Тебе очень критично попасть в кабинет именно сейчас?

– Мне – нет. – Я раздраженно потерла шею. – Но у меня там ап-Айкалнар заперт.

– Ллос и Тьма! – дроу хихикнул. – И давно?

– Около часа.

– Прелестно. – Дзир подергал дверь и ухмыльнулся. – Ну, учитывая твои стратегические запасы сухпайка в нижнем левом ящике…

– Откуда ты-то все знаешь, Темный?! – риторически вопросила я.

– … в ближайшие пару часов с голоду он там не умрет, – невозмутимо продолжил дроу. – Поэтому не стоит пороть горячку, и…

– Дзир, я и так знаю, что ты – истинный садист, как и все ваше Темное племя, – я поморщилась. – Но перестань уже издеваться, а? Вдруг парень хочет в туалет?

– Думаешь, ап-Телемнар будет сильно против, если ваш Дивный сородич… э-э… польет знаменитую монстеру Желудьковской?

– Дзир! – зашипев, я толкнула ДОБРовца в плечо. – Прекрати! Что делать-то?

– Может быть, вызвать слесаря? – прощебетал девичий голосок из-за моего плеча. Самая отчаянная из дриад-кадровичек подкралась так ловко, что все профессиональные диверсанты, и наши, и пиндостанские, могли начинать стреляться от зависти прямо сейчас.

– Брысь! – беззлобно шикнул на доброхотку дроу. Обиженно пискнув, дриада убралась обратно «в окоп». – Нол, держи свой девайс. Сейчас будем спасать твоего узника.

– Пожалуйста, постарайся. – Я подбавила в голос жалостливых ноток. – Представляешь себе заголовок в каком-нибудь «Мордорском Добровольце»? «Тело молодого полицейского офицера обнаружено в застенках НЧЧК. Конфликт ведомств?»

Дзир прыснул, видимо, представил.

– У тебя излишне живое воображение, миледи… Готово!

Замок щелкнул и покорно отдал ключ.

Обнаружившийся за дверью ваниар спокойно поднял голову от раскрытого на середине последнего номера «Глашатая Мандоса». Я выдохнула. «Излишне живое воображение», в наличие которого справедливо обвинил меня Дзир, уже нарисовало мне жуткие картинки: несчастный юный полицейский, безуспешно пытающийся вырваться из ставшей ловушкой комнаты… или задохнувшийся от застарелого запаха табачного дыма. Все равно больше не буду его запирать.

– Весьма познавательное чтение, – похвалил выбор Дивного дроу, кивнув на журнал. – Мы не представлены друг другу, сударь?..

– Ох! – Я спохватилась и поспешила выполнить сразу обязанности и светские, и кураторские: – Лейтенант Вариар ап-Айкалнар, столичная полиция… Дзир, сын Дома Ушшос-Нах, капитан НЧЧК. Не желаете ли кофе, господа?

– Весьма рад. – Ваниар отложил журнал, встал и склонил голову в приветствии, отвечая на светский кивок Дзира. Правда, каблуками не щелкнул, но все равно – хорош! Правда, Дзир тоже в грязь лицом не ударил, не уступая, если не превосходя юного ваниара по части манер. У дроу аристократизм в крови, а уж у сына Матроны… По загадочным законам дровской иерархии Дзир у нас, конечно, не принц… но где-то на уровне герцога. Естественно, дровские мужчины титулов не имеют, но родиться сыном Матроны или же «обычной» женщины-дроу – это две большие разницы.

– Взаимно, – улыбнулся Светлому эльфу ДОБРовец.

– Благодарю за предложение, миледи. – Ап-Айкалнар повернулся ко мне, – но в такую погоду кофе кажется мне излишним… Кроме того, я… хотел бы умыться, если это возможно. Сегодня весьма жарко.

– Согласен, жара изрядная, – подхватил сетования ваниара дроу и немедля его проинструктировал. – Прямо по коридору и направо.

– Благодарю. – Лейтенант склонил голову и скрылся за дверью прежде, чем я успела его остановить.

– Дзир! Ну, зачем? Ытхан же велел мне не спускать с него глаз!

– Нол, ты и в туалет бы его повела под конвоем? – возмущенно фыркнул дроу. – Перестань. Никто не съест твоего подопечного, пока он путешествует до клозета и обратно. Тем более, что мне надо с тобой переговорить.

– О! – Я мигом позабыла про опасности, грозившие чести ваниара в зловещих коридорах нашей конторы. – Ты… сделал?.. – тут я осеклась, памятуя о том, что уши иногда вырастают даже у родных энчечекистких стен.

Дзир кивнул и улыбнулся, показывая, что понял.

– А ты сомневалась?

Я просияла, однако кидаться на шею коварно ухмыляющемуся дроу повременила. Успеется.

– Ты, кажется, предлагала кофе? – Командир ДОБРа изящно примостил седалище в эриново кресло и задумчиво выгнул бровь. – Ты смотри, как у нас ап-Телемнар, оказывается, удобно сидит, мягко… Кстати, а где сам герой?

– В ГРИП пошел.

– Что, еще не вернулся? – поразился дроу. – О, спасибо! Все-таки кофе у тебя всегда отличный, Нолвэндэ… Так. Я, помнится, обещал проставиться?

– Обещал. – Я, пользуясь отсутствием подопечного, закурила, разгоняя дым рукой. Помогало это слабо: повисшее над Распадком жаркое марево гнало дым обратно в кабинет.

– Тогда имею честь, миледи, пригласить вас нынче в «Лепрекон-клуб». – Дзир изобразил нечто вроде поклона. – По агентурным данным, сегодняшним вечером услаждать слух собравшихся будут небезызвестные вам менестрели, к коим вы, помнится, неравнодушны…

– Э? – Я недоуменно подняла брови.

– В «Лепреконе» вечером «Без башни» играют, – перешел на простой язык дроу. – А пиво там всегда свежее. Я уже заказал стол. Так что отправляй своего ручного Дивного переодеваться, чтоб он своими погонами всю публику не распугал, и звони ап-Телемнару. Надеюсь, пригласить туда же прелестную Тави ты догадаешься без подсказок?

– Думаешь, девочка осмелится пойти? – Я ухмыльнулась. – В кабак, да еще и в компании страшных-престрашных Темных эльфов?

– Не думаю. – Дзир хохотнул. – Но твое дело – пригласить. А потом… после… мы с тобой найдем минутку, чтоб переговорить о наших делах без лишних ушей.

– Заметано! – Я подмигнула. – Мое преимущество загонщика, похоже, заключается в том, что я уже обеспечила себе место в первом ряду партера на представлении «Соблазни эльфийку».

– Жестокосердая Нол, – дроу фыркнул, – мстительная Нол. В кого ты такая недобрая, в папу или в маму?

– Если я скажу, что в пра-пра-пра-пра-дедушку по маминой линии, ты мне поверишь?

– Не-а. – Дзир в два глотка допил кофе и выбрался из-за стола. – Все, я пошел.

– Я тебе отзвонюсь. – Я кивнула и принялась убирать следы спонтанного кофепития. – До вечера. Встретишь в коридоре ап-Айкалнара – спасай и гони сюда, ладно?

Разумеется, Тавариль в ответ на приглашение провести вечер в сидском пабе за распитием «Самайна», песнями и плясками в компании Темных эльфов, ответила испуганным писком и категорическим отказом. Нет, она никуда не пойдет. Да, она очень устала за день и прямо сейчас, не забегая даже в управление, отправится к себе в пансион, где немедленно заляжет в постель и посвятит вечер просмотру очередной серии «Крапивы»…

«Что и требовалось доказать», – ухмыльнулась я и набрала Дзира.

Наблюдать дровскую охоту – это сплошное удовольствие в море позитива. Коварный обольститель специально спугнул жертву и даже оставил ей лазейку для отступления. Уверовав в призрачное спасение за толстыми стенами и крепкими замками «Персиковой рощи», Тави останется совершенно беззащитна перед красноглазым злодеем. Нет-нет, я даже предполагать не хочу, как именно Дзир выманит жертву! И не жалко мне девчонку ничуть. Я же мстительная, так? Ах, да! И еще – коварная.

Естественно, ап-Айкалнар приглашение принял. Я честно предупредила Дивного, что «Лепрекон» – это заведение специфическое… впрочем, и публика там собирается определенного рода. В этом клубе никто не удивится ни драным джинсам, ни вечернему платью. Отвести ваниара в «Лепрекон»… О, Нол, да ты растешь! Впрочем, после наших церемонных реверансов в течение последних двух дней мы оба достаточно хорошо «принюхались» друг к другу, чтоб по обоюдному согласию перестать изображать, что находимся на приеме у Владычицы. Переходить на «ты», конечно, пока не стали… Но тот знаменательный факт, что нас в свое время драли розгами на одной и той же скамье с разницей в каких-то пять-шесть лет… В общем, такие вещи очень сближают.

Договорившись с ап-Айкалнаром, что за ним домой заедут Хиналгон с Диммидроллом, я отпустила подопечного на волю, переодеваться (все равно за парнем хвостиком следуют ребята из наружки). И приступила к самому сложному этапу подготовительных работ – стала звонить Эрину.

* * *

Вот так бывает в жизни – со стороны наблюдаешь нечто, вроде как не имеющее к тебе ни малейшего отношения, а где-то в глубине души подтачивает изнутри червячок нехорошего предчувствия. И можно гнать беспокойство прочь, словно надоедливую муху, а все равно разразится неприятность, врежет пыльным мешком из-за угла по ушастой башке поганая весть, и прорвутся плотины давней обиды.

Казалось бы, надо радоваться, что рабочий день закончился без эксцессов, впереди неплохой вечер в замечательной компании, тем более «Лепрекон» – отличное место для того, чтобы повеселиться и расслабиться. Осталось только переодеться и взять Нолвэндэ под локоток. Дроу подхватят их у края пешеходки и вперед. Что сложного? Где подвох? Но не зря, совсем не зря Эрину было так неуютно: знобило под теплым душем, ныло за грудиной и отчаянно хотелось побыть в одиночестве.

Он заставил себя одеться, особо не придавая значения, насколько тщательно выглажены рубашка и брюки, и поспешил в соседнюю квартиру.

Да! Лучше бы капитан подождал напарницу на улице.

Этого платья цвета красного вина он раньше на Нолвэндэ не видел, ровно как палантина, покрытого ручной вышивкой, и изящных туфелек из кожи василиска. Зато Эрин примерно представлял, сколько стоит подобный наряд, включая тончайшие чулочки, которые Нол в этот самый миг поправляла. К слову, стоимость кружавчиков на подвязках равнялась двум зарплатам энчечекиста. И, разумеется никакого макияжа, тем более, особых украшений, кроме подвески на груди в виде фамильного герба. Не хватало только венца с сильмариллами.

Паучий случай! Едреные пассатижи! Для Эрина она так никогда не наряжалась!

– А ты не могла одеться еще дороже? Чтобы никто случайно не напутал, кто есть кто, – раздраженно проворчал он. – Я, конечно, понимаю, что леди не ходят с голыми ногами, но не до такой же степени.

Напарница окинула Эрина непонимающим взглядом. Мол, кто давал тебе право судить, дорогой? Кто ты такой, чтобы мне указывать?

– Я уже не успею сбегать на хинтайский рынок и купить там себе мини-юбку, – процедила она сквозь зубы.

О! Это был тот самый ответ, который потребен, чтобы Эрин завелся с полоборота.

– Как можно?! – воскликнул он, притворно всплеснув руками. – Как ты могла подумать о хинтайской шмотке, дорогая? Что скажет кузина Амэльдэ? Да и на Скачки в такой юбке не пустят, ведь к ней не подберешь ни шляпки, ни перчаток, верно?

Капитана аж распирало от злости. Лучшего способа явственно показать разницу в положении и происхождении сложно придумать. Рядом они смотрятся как… госпожа и слуга, и никак иначе. Конечно! Нол и замуж потому идти отказывалась. Разве пара благородной леди провинциал плебейского рода, отягощенный массой дурных привычек в ущерб толщине кошелька?

– Мне теперь в «Лепрекон» шпоры надевать, чтобы тебе соответствовать?! Ну, прости! Как-нибудь в следующий раз попытаюсь прицепить к кроссовкам.

Мыслечтица вопросительно подняла бровь, сохраняя на лице царственное спокойствие:

– Я не отвечаю твоим запросам? Может быть, Тавариль тебе больше подходит в спутницы? Она и юбки подходящей длины носит, и твои любимые сериалы смотрит.

И подумала очень и очень «громко»: «И у тебя такая уже была однажды!»

Вот тут-то Эринрандира и понесло по кочкам, словно легкий хинтайский танк, не разбирая дороги. Еще бы! Нолвэндэ сейчас воплощала в себе всех тех надменных аристократов, которые старались ап-Телемнара в упор не видеть и соизволили явить внимание только тогда, когда он получил рыцарство.

– Не надо перекладывать вину с больной головы на здоровую! – прошипел он, зловеще прищурившись. – Я не виноват, что родился в простой семье и престижных закрытых пансионов не заканчивал. И в армию пошел служить, не отдавая дань старинной традиции, а потому что захотел сам. И, да! Я так и не защитил диссертацию, и вообще прозябаю тут в провинции – никчемный алкоголик и параноик – но при этом имею наглость любить девушку из благородного семейства, и даже неоднократно предлагал ей замужество. Хам такой!

Нет, Эрин не кричал, но каждое его слово походило на удар молота по наковальне – звонко, хлестко и жестко. Точно гвозди заколачивал. В гроб.

Это что же получается – он совершенно не знает Нолвэндэ? Прожив год практически вместе, он ни разу по-настоящему не задумался о её статусе, позабыл о семействе Анарилотиони, выкинул из головы все, что не касалось их общих интересов. Да и много ли того общего? Секс да работа – не более.

Выходит, она все время притворялась, прятала от Эрина свою истинную сущность, свои наклонности и замашки. И потребовался приезд Дивного, чтобы все встало на свои места, и явилось сокрытое под маской «обыкновенной девушки».

– Я не смогу покупать тебе чулочки за… немыслимые деньги и обеспечивать тебе выезд в свет. Но даже если бы мог…

Пока ап-Телемнар самозабвенно солировал с «Песнью униженного плебея», его напарница и, по совместительству, возлюбленная стояла молча, плотно сжав губы, и держала в руках свой боевой ноутбук. Но после слов:

– … я бы всегда оставался чем-то вроде бесплатного приложения к блистательной леди Анарилотиони…

Нол со всего маху шарахнула несчастный ноутбук об пол, поставив жирную и громкую точку в скандале. Армейский прибор трудно расколотить, и ничего ноутбуку не сделалось, но на Эрина этот демарш впечатление произвел. И немалое.

– Я тебя настолько не устраиваю? – тихо спросила Нолвэндэ, повергнув энчечекиста в ступор. – Мне теперь застрелиться, чтобы возродиться дочерью слесаря и кухарки? Только так я и смогу соответствовать твоим требованиям?

И глаза у неё стали… очень грустные. Словно Эрин наотмашь ударил Нол без всякой вины. Под этим немигающим потрясенным взглядом эльф осекся и сразу же почувствовал себя распоследним гадом, подонком и неотесанной скотиной. А как еще назвать мужчину, устроившего омерзительную сцену своей любимой девушке?

А еще Эринрандир испугался до смерти.

– П-прости! Я не прав! Я не должен был так говорить, – сказал он отрывисто, чувствуя, как плотно натянулась меж ними тонкая ткань бытия. Одно неловкое движение или слово – и порвется навсегда то единение, которое создалось за полтора года.

Вот спрашивается, кто тебя, ушастый дурак, за язык тянул?

Но видимо, Нолвэндэ тоже оказалось не под силу разрушить с таким трудом созданные отношения. Она тяжело вздохнула и не стала отдергивать руку, когда Эрин взял её ладонь в свою. Такое себе хрупкое примирение получилось. Но получилось же!

Худой мир лучше доброй ссоры – это же все знают.

Ведь как бывает – рассоришься в пух и прах с тем, кто тебе бесконечно дорог, а гордость не позволит сделать шаг к примирению, а потом… потом бывает слишком поздно что-то исправить.

* * *

– Подожди две минуты, пожалуйста, – несколько суховато сказала я и, развернувшись на каблуках, ушла в комнату и аккуратно притворила за собой дверь.

Ну что, дорогая, получила?!

Балрог! Вот в кои-то веки решила немного побыть красивой женщиной, возлюбленного порадовать… даже пистолет с собой брать не хотела! Побыла. Порадовала. Угу.

Эру, лучше бы он меня ударил. Клянусь честью, было бы далеко не так… противно.

Я стянула через голову злосчастное платье и сдернула чулки, не слишком заботясь об их целостности. Да так и оставила все это дорогущее барахло на полу неопрятной кучкой. Рывком распахнула дверцы шкафа. Так. Надо подумать… а нечего тут думать! Времени нет, дроу ждут, и… Проклятье! Я не хочу никуда идти. Я не хочу его видеть. Но если я сейчас забьюсь в угол и буду молча лелеять свою обиду, кому от этого станет легче? Может быть, Эрину, а?

Нет уж! В «Лепрекон» я пойду, и вовсе не потому, что терять лицо в такой ситуации немыслимо, нет. Мне нужно напиться и забыться. Прямо-таки жизненно необходимо! Иначе… иначе я начну думать, начну анализировать и прогнозировать… и мне даже предположить страшно, до чего я в итоге допрогнозируюсь.

Продергивая ремень в шлевки спортивных бриджей, я злорадно хмыкнула. Это на неискушенный взгляд нашего обиженного капитана платьице выглядело этаким гимном расточительству. Ага, конечно. Ничего, что вот эти вот с виду простые штаны стоят раза в полтора подороже? Так, теперь еще футболку… С подобранными в высокий строгий узел волосами такой наряд будет смотреться убийственно. Я выдернула шпильки и, не глядя, перехватила волосы в «хвост». Теперь «Куталион», удостоверение и ключи в поясную сумку… Все! Готова. А в зеркало смотреть не буду… насмотрелась уже. Не далее, как полчаса назад, когда самозабвенно наряжалась, словно последняя идиотка радуясь возможности… А ну, хватит! Я сухо всхлипнула и сильно и зло ущипнула себя за ляжку. Ты еще зареви давай, леди Нол.

Ну почему? Проклятье, почему?! Разве я когда-нибудь скрывала от него свое имя? Свое происхождение? Разве это была страшная тайна? Или до него просто все доходит с опозданием на два года?!

Разве я когда-нибудь давала ему хоть малейший повод усомниться во мне?!

«Не понимаю», – сказала я себе. Соврала, конечно. Все я понимала… но признаваться в этом понимании не хотелось страшно. Нет. Только не сейчас…

А вот цепочку с гербом я снимать принципиально не стала, просто спрятала под футболку. Я не собираюсь отказываться от своего имени и своей семьи ради уязвленной гордости капитана ап-Телемнара. Проклятье! Мне нечего стыдиться! Почему я должна испытывать стыд и смущение оттого, что моя семья удостоилась фамильного герба?

Не понимаю. Я ношу кольцо-печатку с тем же самым гербом, не снимая… Почему он на кольцо не реагировал так бурно?

«Да все просто, милая моя, – сама же себе и ответила. – Кольцо он просто никогда не замечал. Оно же в глаза не бросается… мало ли какие побрякушки таскает на себе глупая девка, которая играется в принцессу?!»

Чувствуя, что снова начинаю закипать, я ущипнула себя еще раз. Все, балрог меня отдери, все! Две минуты кончились. Дроу ждут у конца пешеходки.

– Все. – Я вышла в прихожую, сунула ноги в спортивные сандалии и жестом указала на дверь, не поднимая на возлюбленного глаз. – Можно идти.

И тщательно заперла дверь.

* * *

Разумеется, Нол не осталась в долгу. Она тут же переоделась – в демократичные бриджики и футболку без претензий. И это демонстративное подчинение расстроило Эрина сильнее, чем если бы Нолвэндэ надавала ему пощечин. Вечер был окончательно и бесповоротно испорчен, даже не начавшись. И как ни старались Аминаллон с Меноваззином взбодрить Светлых эльфов шутками-прибаутками – ничего у них не вышло. Дзир умудрился выманить Тавариль из пансиона (мысленно Эрин содрогнулся, представив, каким образом Ушшос-Наху это удалось сделать) и окружил несчастную перепуганную стажерку весьма зловещей заботой и вниманием. Кто бы мог подумать, что у Светлой эльфийской девы от смущения могут покраснеть даже коленки? Хотя чему тут дивиться? Дзир обрабатывал объект темных желаний с пылом и напором, не оставляя ни малейшего просвета в сети коварного обольщения.

Капитан ап-Телемнар, надувшись сычом, сидел в углу и уныло цедил пиво, наотрез отказавшись поддерживать как светский треп Нолвэндэ со столичным гостем, так и неуемное веселье дроу. А повод для расстройства у бравого энчечекиста имелся весомый.

«Ты ей не пара, – честно признался он себе. – Мы не просто разные, мы – абсолютная противоположность друг другу, и вместе нам не быть никогда»

К этому неутешительному выводу ап-Телемнар пришел по здравому размышлению и по итогам прошедшего года. И можно сколько угодно убеждать себя в том, что все будет хорошо, но на самом деле уже начался обратный отсчет, и возврата в сладостные иллюзии больше нет. Возможно, Нолвэндэ еще не поняла, но её возвращение в столицу к привычной жизни уже началось. Пройдет совсем немного времени, и славный город Распадок, а так же неудачный роман с провинциальным капитаном останется для леди Анарилотиони-младшей в прошлом. На такое развитие событий эльф готов был поставить свои никчемные золоченые шпоры и призрачное милордство.

Но как следует пожалеть себя, несчастного и никому не нужного, Эрину не удалось. Его мобильный телефон издал пронзительный визг, а на экранчике высветился незнакомый номер.

– Здравствуй, капитан.

Голос был низкий, густой и сочный, как переспелый, чуть забродивший персик. С червячком внутри.

– Кто говорит?

– Тот, кого ты так настойчиво и упорно ищешь, капитан, – хохотнул незнакомец.

– Совесть замучила? Хочешь прийти с повинной? – поинтересовался хладнокровно эльф.

Значит, визит к вредным регистраторшам таки спугнул преступника. Отлично!

– Что-то вроде того, – усмехнулся невидимый собеседник.

– Подсказать адрес управления НЧЧК?

– Ты так любезен, капитан. Но – нет, преждевременно это.

– Тогда чего тебе надобно?

– Скажем, совершить взаимовыгодный обмен.

Злодей ворковал, словно влюбленная горлица.

– А у меня все есть.

Негодяй сделал многозначительную, почти театральную паузу, подразумевающую изрядную долю сомнения в словах капитана.

– А как же многочисленные терзающие вопросы? По удивительному стечению обстоятельств у меня есть на них ответы.

– О! Так поделись… в качестве жеста доброй воли, – предложил Эрин.

– Нет, жест доброй воли я уже сделал.

– Это какой же?

– Разве то, что семеро добропорядочных обывателей остались живы и относительно здоровы, не считается?

– А почему ты так уверен, что я сам не найду ответы? – по старой эльфийской традиции ответил вопросом на вопрос энчечекист.

– Это вряд ли, – хмыкнул злодей. – Решайся, капитан ап-Телемнар, твоя маленькая любезность… ответ всего на один вопрос, не более… в обмен…

– В обмен на что? – осторожно уточнил Эрин.

– Ну, скажем… на то, что похищений больше не будет и…

Сладкоголосый преступник намеренно тянул время.

– Твои неприятности резко закончатся.

Эринрандир чуть на месте не подпрыгнул. Ах вот оно что! Нюхом чуял! Все-таки оба дела связаны между собой. Как интересно!

– Заманчивое предложение, – согласился энчечекист. – Где и когда?

– Через час. Там, где нашли тело господина Маахова, – был ответ, и абонент тут же отключился.

Ну чем не прекрасный повод снова доказать всем, в том числе и одной обидчивой аристократке, что капитан ап-Телемнар не расшитым бисером мокасином здравур хлебает? И он докажет. Да еще и Ытхану Нахыровичу – старому хитрому игроку в подковерный гольф – нос утрет.

Энчечекист, ни много ни мало, собирался захватить мага в одиночку. Самонадеянно? О да! Безрассудно? Еще как! Но бывший разведчик оказывался и не в таких переделках, а против магов у него тоже есть приемчик. Хоть и запрещенный, но очень эффективный. Еще поглядим, кто кого!

– Ты куда, Светлый? – спросил бдительный Меноваззин.

– У осведомителя появилась кой-какая информация, надо срочно встретиться, – соврал тот.

Нолвэндэ как раз танцевала с Аминаллоном, и ей Эрин только рукой махнул. Мол, еще увидимся.

Если сразу взять такси, то времени как раз должно хватить для заезда в управление, чтобы достать из сейфа именной «Ангрод» и заветный артефакт.

* * *

Можно очень по-разному относиться к дроу: считать ли наших Темных родичей средоточием зла и мрака, глумливыми похотливыми скотинами с дурной склонностью к черному юмору или же, напротив, впадать при виде красноглазой темнокожей физиономии в состояние радостного отупения и бессмысленного любования… Скажу за себя – наших ДОБРовцев лично я обожаю, и всех скопом, и каждого в отдельности, несмотря на все их выходки, шуточки и приколы. Просто вся эта компания опасных беловолосых парней, с ног до головы увешанных оружием, до скрежета зубовного напоминает мне моих собственных милых братцев, с той лишь разницей, что масти разные, а так – те же жеребцы и та же казарма. И так во всем.

Так вот – к дроу можно относиться по-разному, одного у них не отнять. Ежели у вас среди знакомых завелся Темный эльф, забудьте про скуку. Когда дроу решит, что он в настроении развлекаться, вам тоже не удастся усидеть в своем углу и тихонько предаваться тоске и меланхолии. А уж если таких решительных ребят соберется больше, чем двое… В общем, злобно надраться «Черным Самайном» под исполненные мрачной лирикой строфы одноименной песни и волшебный голос Леди Ти, солистки «Без башни», мне элементарно не дали. Едва лишь плач скрипки и флейты сменился задорными аккордами забавной, на грани пристойности, песенки про псов и воинов, Аминаллон с Меновазином, не слушая вялых возражений, подхватили меня под руки и буквально вытащили в зал. А уж плясать вместе с двумя Темными эльфами и при этом продолжать скучать и злиться – это, поверьте, совершенно невозможно.

Так что спешное отбытие Эрина в неизвестном направлении я заметила лишь краем глаза. И – стыдно сказать! – испытала почти облегчение.

* * *

«Ангрод» лейтенанту Эринрандиру ап-Телемнару торжественно вручали перед строем, и ни кто-нибудь, а лично сам Хирлориэн Галатилион – ныне покойный супруг Владычицы (Вечная ему Память!). У артефакта же происхождение было не такое верноподданническое, но не менее героическое. Его изготовил Грэй Вольфович Тузикофф по специальному заказу, когда Распаднинское управление НЧЧК всем личным составом целый месяц охотилось на стаю колдунов-вервольфов, терроризировавших окрестности города. Ворлок-реконструктор после того случая чуть в МЛТП не угодил от передозировки магии, но создал уникальную в своем роде волшебную вещь, а точнее – настоящую волшебную палочку с некоторым уклоном в национальный колорит. Прикосновение этой штуковиной одновременно полностью связывало магическую силу и останавливало фазовый переход из звериной ипостаси в двуногую. Говоря проще, стоило коснуться палочкой оборотня-колдуна, и он превращался в обыкновенного зверя. На срок, достаточный для изоляции от общества – дня на три-четыре.

Волшебная палочка, которую энчечекисты в просторечии называли – озверин, в соответствии с традициями оборотней выглядела как… правильно! – как тщательно обглоданная косточка, но при этом считалась настоящим оружием, посему хранилась в сейфе, а к телу пристегивалась точь-в-точь как стилет – специальными ремнями к предплечью.

Для страховки, кроме пистолета и артефакта, Эрин прихватил с собой несколько сильных защитных амулетов, в том числе и талисман, подаренный Праматерью Всех Гоблинов – незабвенной Эфой Горыниевной из Колдубинского леса. Нельзя сказать, чтобы он обольщался относительно легкости победы над магом-дегустатором, но эльф имел все основания рассчитывать на успех. Ведь раньше у него получалось и весьма неплохо. Даже без озверина.

* * *

Вечер не перевалил еще даже за середину, а мне уже нестерпимо хотелось домой. Как бы не пытались славные дроу раскрутить меня на веселье, но, согласитесь, весьма проблематично сиять улыбкой, когда ни с того, ни с сего вдруг начинает болеть голова. Безо всякого притворства и без объективной причины. Пенять на сидское пиво было бы нечестно – «Самайны» всех видов отличаются, помимо отменного вкуса, еще и полным отсутствием малейших симптомов алкогольного отравления, что вечером, что поутру. Невзирая на количество выпитого. Разве что в «Лепреконе» вдруг начали разбавлять благородный напиток техническим спиртом?

– Будет гроза, – неожиданно изрек Аминаллон, одарив меня испытывающим взглядом. – Нол… что-то ты неважно выглядишь. Голова болит?

– Угу. – Я кивнула и виновато улыбнулась. – Прошу извинить меня, коллеги. Кажется, мне разумней сейчас будет отправиться домой. Похоже, это я на изменение погоды так реагирую… Не слишком неожиданно, но неприятно.

– Я провожу. – Аминаллон взглядом посоветовался с Дзиром и, дождавшись одобрительного кивка, предложил мне руку. – Прошу, моя леди.

– И убедись, что все в порядке, – вдогонку проинструктировал близнеца Меноваззин. – Может, мне тоже пойти с вами?

– Господа, это всего лишь приступ мигрени. – Я поморщилась. – Нет нужды в усиленном конвое. Приятного вечера.

Чего у дроу не отнимешь, так это потрясающего чувства… момента. Глядя на увешанного оружием, словно елка на Йоле, здоровенного ухмыляющегося спецназовца, сложно заподозрить его в наличие таких качеств, как предупредительность, чуткость и деликатность. Однако же, когда это необходимо и уместно, дроу проявляют чудеса такта и ненавязчивой заботы. Не слишком долгий путь домой я проделала, опираясь на локоть Аминаллона, и если б виски не ломило все сильнее, подобная прогулка улучшила бы мое настроение значительно лучше, нежели пиво и пляски.

– То ли душно, то ли… – растерянно развела я руками на подходе к Арсенальной, 12. – Сама не пойму, что творится.

– Не переживай, – ДОБРовец ободряюще похлопал меня по плечу. – Это всего лишь гроза идет. Смотри, зарницы уже в полнеба. Начнется дождь, и тебе сразу полегчает.

– Ну, может быть. – Я пожала плечами и взглянула на окна эриновой квартиры.

Окна были темные.

Висок ослепительно стрельнул болью. Да что ж это такое! Не поймешь – то ли предчувствие, то ли тревога… то ли некий след дрожит в тяжелом перед грозой воздухе…

– Нал, – хмуро попросила я, – не зайдешь выпить чаю, а? Что-то… тревожно мне.

– Конечно, зайду, – легко согласился дроу, словно только этого приглашения и ждал. – Могу даже посидеть с тобой, пока… – спецназовец не договорил, но улыбнулся лукаво.

Я тихонько фыркнула, соглашаясь. Да, пока Эрин не вернется… Кстати! Я ведь так и не знаю, куда это он отправился, на ночь глядя.

Непонятная тревога никак не отпускала, несмотря на ободряющее присутствие дроу за плечом, напротив, едва мы вошли в темную парадную…

– Лампочка перегорела, что ли? – хмыкнула я, щурясь.

– Погоди, – отработанным движением дроу отодвинул меня к себе за спину и достал откуда-то фонарик.

– А это не слишком… – начала было я, увидев в другой руке Аминаллона пистолет.

И осеклась на полуслове.

Входная дверь в квартиру Эрина была приоткрыта.

* * *

Промзону, где они с Нолвэндэ брали малкавиана, и где преждевременно закончился жизненный путь журналиста-иномирянина, Эринрандир успел изучить вдоль и поперек – как-никак разведчики бывшими не бывают. И пускай эльфийская сущность активно сопротивлялась благосклонному восприятию постиндустриального пейзажа, но все же было в чудовищном нагромождении покореженных временем конструкций что-то завораживающее, заставляющее проникнуться мощью и размахом прошедшей Эпохи. Законы развития общества никто не отменял ни в одном из сопредельных миров, поэтому в Серединной Империи тоже имел место быть Индустриальный Век. К счастью, он быстро закончился, безоговорочно побежденный высокими и одновременно экологичными технологиями. Слишком уж любили волшебные расы свой щедрый и гостеприимный мир, чтобы собственноручно превращать его в грязную помойку.

Реликты бурного промышленного роста остались в виде колоритных развалин, среди которых у Эрина и неведомого мага-похитителя было назначено рандеву неимоверно душной летней ночью с 18 на 19 июня 2208 года Седьмой Эпохи.

Где-то за линией горизонта уже гремела приближающаяся гроза, а наэлектризованный воздух разве только не искрился от соприкосновения с кожей. Тишина обрушилась на истомленный жарой город Распадок, лишь только сполохи далеких зарниц время от времени озаряли небо, усиливая гнетущее ощущение скорой бури. Эринрандир, не выпуская из рук «Ангрод», бесшумно и осторожно перебрался через баррикаду из беспорядочно наваленных друг на друга железобетонных балок, прислушался и поспешил затаиться в узкой щели между перевернутой вагонеткой и полуразрушенной стеной цеха. Отличная диспозиция, примеченная еще во время поимки кровососа-малкавиана, пригодилась как нельзя кстати – спина надежно защищена, обзор полный, а, следовательно, гораздо больше шансов застать колдуна врасплох. Еще неизвестно, кто с кем жаждал поговорить больше – маг с Эрином или наоборот. Ведь неспроста же постоянно всплывает имя Маахова, и не исключено, что наш визави является связующим звеном между событиями в Распадке и столичными рокировками. Осталось только по-умному повести диалог и разговорить колдуна.

Негромкие отрывистые шорохи Эрин сначала принял за звуки шагов. Эльф встал и прицелился в направлении, откуда они происходили. Сейчас, сейчас…

Боковым зрением он успел заметить движение и даже умудрился сделать шаг в сторону, но было уже слишком поздно. Одним ударом нападавший вышиб «Ангрод», а следующим – рубанул энчечекиста по шее. Уже теряя сознание от боли и шока, ап-Телемнар понял свою огромную, и скажем прямо, трагическую ошибку.

Это был не маг.

Это был – вампир!

Глава 7 Распадок. 19–21 июня

Это только в чувствительных и слезливых историях про эльфов, на сочинительство которых горазды романтически настроенные попаданки и от которых самих эльфов натурально тошнит, ушастому главному герою злокозненные вражины главным образом калечат пальцы. Возникает закономерный вопрос: зачем трогать пальцы, если есть почки, печень, ребра, челюсть, коленные чашечки и, в конце концов… хм… извините за выражение… яйца?

Еще дальше от реальности находятся сцены из пиндостанских боевиков, где отважному борцу за демократию подлый тоталитарист заезжает сапогом в челюсть, а тот вместо получасового выключения из процесса активного познания мира, лишь только головой потрусит и снова ринется в неравный бой. Так это ж герой боевика, заранее обреченный сценаристом на славную победу над супостатом любой масти. А на самом деле, в пресловутом и неуютном реальном мире одноразовое соприкосновение крепкого кулака с лицом на высокой скорости грозит тяжелым сотрясением мозга, удар в пах – долгосрочной потерей сознания, а сильный пинок в живот – разрывом селезенки. Фотогеничной романтикой и художественным героизмом тут и не пахнет.

Нет ничего проще и эффективнее, чем отходить бесчувственную жертву ногами по чему попало, а когда она чуть отойдет от первого шока, взяться за планомерное и тщательное превращение внутренних органов в ливерный фарш. Чем, собственно, и занялся вампир, едва сознание частично вернулось к Эрину. Утешало только одно – кровосос бил не с целью убить, а, если так можно выразиться, для повышения уровня коммуникабельности. То бишь, чтобы разговорить эльфа на интересующие упыря темы. А настойчивое любопытство вампира простиралось исключительно на местонахождение посылки от покойного Элеммира ап-Морвениона. Слишком важным оказалось её содержимое.

– Где ты его спрятал? Говори!

«Ага! Значит, все-таки была посылочка! Не обманула леди Лаириэль», – обрадовался энчечекист в коротком промежутке между двумя обмороками.

От побоев глаза Эринрандира заплыли кровоподтеками до состояния узеньких щелочек, но даже через них он видел, с кем свела кривая судьбина. И открытие его совершенно не радовало. Вампир – он и на Северном полюсе вампир. Внешне не отличишь от человека, особенно когда рот закрыт.

«Среднего роста мужчина, волосы темные, короткие, говорит с легким пиндостанским акцентом, особых примет не имеется», – автоматически составлял ориентировку Эрин.

Так сказать, полнейшая мимикрия под естественную жертву, чтобы удобнее было прятаться среди пищи до поры до времени. Аура только иная, но люди ведь малочувствительны к таким нюансам. А вот Эрин даже через боль чуял, что нарвался по-крупному. Это вам не бешеный зверь – гангрел,[14] и даже не малкавиан, это – самый натуральный либрусек,[15] чье появление в Распадке по степени общественной опасности сравнимо лишь с крупным террористическим актом, сопровождаемым массовыми жертвами среди мирного населения. Только это был какой-то неправильный либрусек. Эльфья кровь его не обжигала до костей, хотя брызги летели во все стороны.

Обычно либрусеками становились лишь высшие вампиры, причем только гомосексуалисты-некрофилы, и то после очень сложного, болезненного и, прямо скажем, омерзительного ритуала, который мог выдержать далеко не каждый кровосос. Эру Великий! Либрусек в Распадке! Спасайся кто может! Да от него за триста метров должно разить мертвечиной, к тому же аппетит у гадов такой, что уже пол-Распадка иномирян было бы выпито досуха.

– Ты будешь говорить, ушастик? Или мне тебя наизнанку вывернуть? Я могу. Веришь? Ага! Вижу – веришь. Так говори! – потребовал вампир, крепко сжимая горло жертвы.

На руках у него были надеты странные перчатки – тонкие, очень холодные и шершавые.

Эрин молчал, но вовсе не потому, что был такой стойкий, хотя и силы воли у него не отнять, и не оттого, что его не страшила боль. Надо признаться честно, ТАК качественно и профессионально эльфа еще никогда не били, так, чтобы чувствовать, как рвутся кровеносные сосуды и хрустит каждая косточка. Но капитан ап-Телемнар прекрасно понимал – признайся он в своем неведении, и либрусек его тут же умертвит. В самом лучшем случае, одним движением свернет шею, а в худшем… Самое главное, не думать о том, на что горазд обозленный вампир, и сколь далеко простирается его живодерская фантазия.

А жить-то хотелось, причем так сильно, как никогда ранее. Хотелось еще раз увидеть родителей и сестер, хотелось поцеловать Нолвэндэ, а так же выпить домашнего самогона с товарищем Шраком и – да! балрог всех раздери! – наорать на Желудьковскую. Потому так цепко и сжимал зубы Эринрандир ап-Телемнар, словно вождь синекожих пиндостанских гоблинов, заживо поджариваемый на медленном костре, в то время, пока либрусек отрабатывал на нем всевозможные приемы рукопашного боя. Терпел и пытался спасти хоть малую часть внутренностей. Просто на память о лучших временах.

Пробив серию пенальти по печени энчечекиста, запыхавшийся вампир наклонился к самому его уху и ласково спросил:

– Молчишь, красавчик?

Поддерживать беседу со сломанной в двух местах челюстью довольно затруднительно. Кто не пробовал, лучше не экспериментировать, можете поверить на слово.

– Это похвально, но все равно не поможет, даже если язык себе откусишь, – продолжал настаивать двуногий клоп. – Придется покопаться в твоих мозгах, остроухий.

– Фафел ф фофу, – прошепелявил Эрин, захлебываясь собственной кровью.

И, прежде чем хорошо поставленным ударом либрусек отправил эльфа в нокаут, тот успел подумать: «Познакомься со щитами профессиональной мыслечтицы леди Анарилотиони, урод!»

Именно они, те самые ментальные щиты, которые Нол ставила после горячего свидания в дровской раздевалке, и спасли Эрину жизнь. Благодаря им вампир не убил энчечекиста на месте. Их качество и сила уверили кровососа в том, что эльф все-таки знает что-то важное, а, следовательно, умерщвлять единственную ниточку к искомому посланию неразумно.

С другой стороны, не так уж и сильно спасли, потому что к тому времени, как над Распадком грянула долгожданная гроза, Эрин определенно помирал, одним глазом уже всматриваясь в Чертоги Мандоса. Хотя умирать ему не хотелось совсем. Правда-правда.

* * *

Великое дело – рефлексы! Мозг еще не успевает осознать и проанализировать происходящее, а оружие само прыгает в руку, и тело, контроль над которым перехватили инстинкты, уже действует, да так, что сознание не поспевает за происходящим.

Аминаллон мгновенно вырубил фонарик. В кромешной тьме дроу бесшумно скользнул в приоткрытую дверь, оставив меня, тоже с пистолетом наизготовку, охранять тылы.

– Чисто! – оповестил он, возвратившись. – Никого.

– Там – никого. – Я кивнула. – Но не чисто.

– Чуешь след чужого разума?

– Не совсем… След мощного ментального блока. Кто-то очень не хотел, чтоб остался след разума… Входим!

– Я – вперед. – Дроу вновь проник в квартиру, умудрившись не изменить положение двери и ни коснуться ничего даже краем одежды. Я вошла следом и, исхитрившись обернуть руку подолом футболки, включила свет.

– Что здесь искали? – хмыкнул Аминаллон, обозревая… нет, не разгром, это было бы слишком мягким определением. В квартире Эрина даже половицы были отодраны от паркета. Прямое попадание фугаса и то не наделало бы таких разрушений.

Версию ограбления мы оба отмели сразу, не сговариваясь. Даже самый глупый вор не рискнет залезть в дом к офицеру НЧЧК… хотя бы потому, что брать на казенной жилплощади провинциального следователя попросту нечего. Кроме…

– Документы. Материалы дела. Видимо, не нашли. – Почти независимо от желания, я уже разговаривала короткими и резкими фразами. – Вызывай наших.

Так. Шаг первый – убедиться, что в опасном месте нет посторонних. Уже выполнено.

Шаг второй – оповещение уполномоченных лиц. Аминаллон уже вовсю выдергивал руководство из кабинетов и постелей. Сделано.

Шаг третий – ничего не трогать до приезда группы. И не собираюсь.

Одной рукой продолжая сжимать пистолет, второй я уже набирала номер.

– Дзиру звонишь? – на миг оторвался от трубки дроу.

Я кивнула.

Эрин! Висок вновь стрельнул болью. Теперь понятно, откуда взялась эта тревога… и эта разламывающая, пульсирующая, какая-то сверлящая боль в голове. При нашей столь прочной ментальной связи… учитывая, что я наглухо заблокировалась после недавнего скандала… Если меня трясет так, это может значить только одно. Его где-то убивают.

И очень скоро, клянусь честью, я буду знать – где. Чего бы мне это не стоило.

Я успею. Если не стану паниковать и торопиться. Все вопросы – потом, все эмоции – тоже.

– Дзир! – Резко – не было времени на реверансы! – бросила я в трубку. – Ты мне нужен. Квартира ап-Телемнара вскрыта.

– Где он? – так же кратко отозвался командир ДОБРа, мгновенно включившись в ситуацию.

– Скоро буду знать. Жду тебя в конце пешеходки. Аминаллон останется на месте ждать группу.

– Буду через четыре минуты, – ответил дроу и отключился.

Я задержалась ровно на столько времени, сколько потребовалось Аминаллону для того, чтоб передать мне свой более тяжелый, чем у меня, «Куталион ТМ» и две запасные обоймы к нему.

Обменявшись с дроу оружием, я кивнула на прощание и вылетела в ночь.

* * *

Некоторые иномиряне уверяли, что в предсмертной агонии перед глазами человека проходит вся его жизнь – от рождения до последних мгновений, в мельчайших подробностях. Должно быть, Эринрандир прожил на свете слишком долго для такой молниеносной ретроспективы, потому что вместо поистине золотых лет детства и отрочества в маленьком уютном городке, окруженном фруктовыми садами, ему привиделись события, далекие от идиллии и находящиеся где-то за гранью разумного. Да что там мелочиться – любой маг-глюколов от зависти все локти бы себе изгрыз до костей, явись ему, как ап-Телемнару, могучая гоблинша Готзилла Шахидовна в ярко-желтом комбинезоне с красными лампасами, рубящая в капусту вампиров урукхайским мечом. Причем энчечекистская целительница отчего-то перекрасилась в блондинку и начала бойко лопотать по-пиндостански. Не успел Эрин подивиться столь неожиданной метаморфозе в облике старой знакомой, как верхом на свинообразном Ытхане Нахыровиче прилетела совершенно голая Желудьковская и сделала пару кругов над отважной Готзиллой, хохоча и улюлюкая. Потом к ней присоединился мрачный товарищ Шрак в длинном черном плаще и черных очках. Летал особист сам по себе, без каких-либо подручных средств и приспособлений, по всей видимости, на одном только желании и силе воли, столь суровым и сосредоточенным он выглядел.

Под влиянием гоблина Эрин тоже призадумался и по итогу размышлений решил, что особенно удивляться происходящему не стоит, ведь, как известно, бытие определяет сознание, даже если оно омрачено болевым шоком и обширной кровопотерей. Вот почему видения энчечекиста-трудоголика закономерно и постепенно увлекли его беспокойный дух не сияющим Тоннелем, а привычным коридором управления НЧЧК, и заполнились знакомыми образами коллег и друзей. Ну, подумаешь, пьет Грэй Вольфович кефир вместе с хоббитянкой-криминалисткой в красной вязаной шапочке? Так не водку же? А знаете, как тяжело оборотню, который пребывает в волчьем облике, лакать из тетрапака? Не знаете. Вот и не надо придумывать ничего лишнего, не надо! И глаз у Вольфовича светится зеленым отнюдь не по злобе звериной, а от чрезмерного усердия и служебного рвения.

И ежели вредный гном Маки сын Вуки стал почему-то называть начальницу криминалистической лаборатории Юслагюлшаху – Белым Снежком, а себя считать единым в семи лицах, то кто сказал, что неразлучным близнецам-дроу – Меноваззину и Аминаллону – заказано переодеться в женские платья и весело наяривать что-то легкомысленное на контрабасе и саксофоне? Ведь девушки любят погорячее, а по высоким температурам в разных частях тела у нас специализируются как раз славные ДОБРовцы. Их отважный командир, тот вообще в воде не тонет и в огне не горит. Вот кинь его в чан с расплавленным металлом, так он только красным глазом сверкнет, ручкой помашет и пообещает еще вернуться. Аста, понимаешь ли, ла виста, деточка! Ничем не проймешь бравого сына Дома Ушшос-Нах.

Энчечекисты все такие – непоколебимо-непобедимые. На том стоим, как говорится. И расколись мир на тысячу кусочков, товарищ Леготар не прервет на полушаге романтическое танго со своей невозмутимой супругой. Да что там Рагнарёк! Явись средь бела дня сам Великий Кирдык и пади на головы невинных огненный чюлк к ухепсу – истинный энчечекист не дрогнет.

Не дрогнул и Эринрандир, захваченный врасплох безумными видениями умирающего разума. Он стойко выдержал зрелище кикимор в карнавальных костюмах из перьев и блесток, отплясывающих тропическую румбу, татуированных дриад в черной коже с заклепками, гоблинов, исполняющих стриптиз, гномов-психотерапевтов, Грушу Солончак в рабочей спецовке с кувалдой наперевес и прочие чудеса высвобожденного подсознания.

А потом из кровавой мглы приплыл гигантский черный Геннадий Александрович, презрительно хмыкнул и проглотил всех и вся, включая невкусного капитана лорда ап-Телемнара. И Великое Ничто сомкнулось над эльфом окончательно, даруя наконец-то блаженный покой, в котором не осталось места боли и ужасу. Только сладкая теплая тишина и знакомый нежный запах преступно дорогих духов.

«Нолвэндэ!» – беззвучным шепотом позвал Эрин.

Ему вдруг отчаянно захотелось увидеть любимую… в последний раз…

* * *

Скорость, с которой в экстремальных ситуациях способны бегать эльфы, общеизвестна и с древнейших времен служит мишенью для шуточек и подколок, вестись на которые попросту глупо. В конце концов, наши предки уже не раз и не два доказывали этому миру и десятку сопредельных, что умеют потрясать воображение врага не только резвостью ног. Хотя бегаем мы и вправду быстро. А еще песенки красивые поем, ага.

Только как бы быстро я не неслась через ночную Ново-Форменовку, Дзир подъехал еще быстрее. Не через четыре минуты, как обещал, а всего лишь спустя три с половиной. То ли был неподалеку, то ли гнал так. Честно скажу, в тот момент этот вопрос меня волновал в последнюю очередь. Единственное, о чем я думала во время своего спринтерского рывка по мирно спящему району, так это о том, как удачно я переоделась. Способности и навыки – это, конечно, много значит, но в походных бриджах и сандалиях бегать не в пример удобней, нежели в вечернем платье и туфельках.

Нет, я не думала об Эрине, не строила версий и догадок, не глотала на бегу слезы, представляя себе всякие ужасы. Была конкретная цель – успеть. Для начала – к машине Дзира, не теряя ни одного драгоценного мгновения. Все остальное – после. Эрин жив, я это чувствую. Я даже сквозь все свои щиты достаточно отчетливо ощущаю все, что с ним сейчас происходит… но это неважно. Он жив. Пока. И никто, кроме меня, не сможет его найти. Значит, я должна добежать и успеть.

Знаете такую игру «холодно-горячо»? Самый долгий и ненавистный метод локализации объекта, на самом-то деле. Но другого способа у меня нет… пока.

Черный джип Дзира резко затормозил прямо передо мной, и я впрыгнула в распахнувшуюся дверцу.

– Гони! – гавкнула я вместо приветствия. – Север… северо-восток! Километров семь-восемь, если навскидку… Его там убивают, Дзир… Гони! Мы должны успеть.

– Успеем, – хищно оскалился дроу, вдавливая педаль в пол. – Северо-восток… километров восемь… Промзона?

– Точно! – Я ухватилась за ручку над дверцей. – Где мы вампира брали.

– Понял, – непостижимым образом дроу умудрился одной рукой достать и подключить к уху гарнитуру. – Первый на связи. Группу в квадрат восемь, объект один-четыре. Красный код, – и бросил мне, не поворачивая головы. – Достань сзади АКМ[16] и заряди.

Я повернулась и протиснулась между сиденьями. И прямо-таки уткнулась в забившуюся в угол машины белую, как простыня, Тавариль. Эльфийка молча таращилась на меня и Дзира огромными, круглыми как плошки, глазами и затравленно молчала. Балрог! Вот только стажерки тут и не хватает… для полного счастья.

– Где он, Дзир?

– Посмотри в ногах. Запасные рожки в кармане на спинке.

– Нашла! – я прожгла Тави ненавидящим взглядом и вернулась в исходное положение, прихватив добычу. Проклятье! Ведь эта девчонка, пусть и невольно, пусть и по принуждению подлого колдовства предателей и изменников, но тоже послужила одной из причин, по которым мы летим сейчас сквозь ночь туда, где…

Нет. Эмоции – потом. Все потом!

– Мы на месте, – сказал Дзир и остановил машину. И сразу вдруг стало ужасающе тихо, словно в склепе… только еле слышные всхлипывания Тави на заднем сидении нарушали эту могильную тишину.

– Запрись изнутри и стреляй на поражение в любого, кроме наших. Даже если к тебе подойдет милая бабулька и спросит, как пройти в библиотеку, – проинструктировал Дзир эльфийку. – Нол, отдай Тави свой ствол.

– Хм, – ответила я, но пистолет послушно отдала. – Запасная обойма. Держи. Сиди тихо, Тави… лучше всего, на полу. Вот так, молодец.

– Бери АКМ.

– А ты, Дзир?

– У меня свое.

Многое можно разместить в дровском джипе. Даже штурмовую винтовку и пару гранат под сиденьем.

– Ждем группу? – добровец спокойно зарядил винтовку и посмотрел на меня. Увы, в тот момент я была не в состоянии оценить, насколько… убийственно привлекательным выглядел дровский воин. Ничего, пусть Тави полюбуется.

– Нет времени. – Я дернула головой. – Пошли.

– Веди, – Темный эльф кивнул. – Я прикрою.

«Не бежать, – словно заклинание, повторяла я, пробираясь руинами знакомого цеха к источнику боли и угасающей… проклятье! Не думать! Не сметь думать об этом!.. жизни. – Не бежать! Враг все еще рядом».

Медленно, слишком медленно… Балрог, как же мы ползем! Словно беременные улитки по мокрому тулупу… А одновременно держать направление и обшаривать пространство в поисках следов притаившегося врага…

– Чисто! – окончательно убедившись в полном отсутствии противника, сообщила я Дзиру. Но автомат не опустила.

Покосившаяся бетонная балка… переплетение ржавой арматуры какого-то каркаса… битый кирпич под ногами… Есть!

Я рванула вперед, позабыв и про опасность, и про автомат. Есть! Жив! Дышит… Нет… Не дышит! Проклятье!

Рухнув на колени прямо в маслянисто блестевшую в свете фонарика темную лужу, я обеими руками схватила запястье… Эру, это… больше всего это напоминало кусок свежего мясного фарша… Причем фарш тот был явно не высшего сорта, ибо из кровавой мешанины местами торчало нечто острое, в неверном свете показавшееся мне белым… Кости. Обломки костей и ворох мокрых тряпок, бывший когда-то одеждой. В общем, по одежде-то я его и опознала.

Дзир страшно выругался по-дровски, и я ощутила всплеск творимого колдовства.

– Стой! – взвизгнула я не хуже баньши. – Нет, Дзир, стой! Нельзя! Здесь чары!

– Где?

– В моих щитах… верхние слои… – Я продолжала держать Эрина за сломанное запястье и лихорадочно рылась направленным поиском в том хаосе, в который неведомый враг превратил внешние слои мною же недавно поставленных мыслеблоков. – Так… все, вижу!

– Блокируй. – Дроу опустился на колени рядом. – Вколи ему это. – Мне в руку ткнулся пластиковый шприц-ампула из дровской аптечки. – В любую мышцу. И держи его, поняла?

– Ясно. – Недолго думая, я вколола темноэльфийское снадобье Эрину в шею.

Блокировать наружные щиты… О, это просто. Я же их ставила. А вот удержать ускользающую прямо из рук жизнь… Но я удержу. Иначе – отправлюсь следом.

– Ты куда это собрался, с-собака сумрачная?! – то ли вслух, то ли мысленно прорычала я и, отбросив все лишнее, рванулась сознанием туда, в темноту. – Врешь… надо будет – я тебя от престола Намо вытащу… за шкварник… Ты у меня не уйдешь, слышишь?!

Какая-то часть меня все еще блокировала щиты, давая возможность Дзиру обезвредить ту магическую бомбу, что заложил неведомый враг, а другая… Проклятье, ты у меня будешь дышать! Если понадобится – я буду дышать за тебя. Если нужно, я разнесу к вражьей бабушке Чертоги Ожидания, куда ты так резво устремился… Я могу. Веришь? Тогда дыши!

Есть! Ухватила… зацепилась… удержала. Сил вытянуть обратно у меня не хватит, но и дальше я не пущу. И буду держать столько, сколько понадобится. День, век… Эпоху… – неважно! Ты не просто мой, ты – это я, а я – это ты. Так что – стоять! Я тебя еще не отпускала. Умирать команды не было!

Вязкая темнота жадно и мерзко всхлипнула, напор усилился… я, кажется, заступила дорогу кому-то… чему-то… Ну, давай, попробуй! Только попробуй отобрать у меня – мое! Нет… не просто мое. Меня. Ну, кто тут смелый?!.. Когда это нолдор отдавали свое без боя?

А потом… появился еще кто-то… и еще. Чьи-то руки протянулись в темноту, нашли нас, зацепили – и потянули назад…

– Нол!!! – Кто-то тряс меня за плечи и пытался оторвать от Моего Эрина. – Нол, очнись! Все, Нол… отпусти его. Все, уже все.

– Все? – Я очнулась и повела вокруг настороженным взглядом. Не слишком-то многое я различала сквозь красный туман в глазах. Так. Вот Эрин. Дышит. Хорошо дышит, почти ровно. А главное – сам. Вот Дзир – присел рядом на корточки и держит меня за плечи. А вокруг… веночком… Балрог! Сколько ж их сюда слетелось!

Над раненым Эрином склонились распространяющий вокруг себя аромат гоблинского «ликера» товарищ Шрак в чем-то вроде шелкового черного шлафрока с кровавым подбоем и Готзилла Шахидовна в необъятной ночнушке. Голова главной энчечекистской целительницы, усеянная бесчисленными рогульками бигудей, напоминала очертаниями глубинную мину времен Первой Пиндостанской. Гоблины шаманили сообща и в своем сосредоточении не замечали никого вокруг. Я прислушалась… связь, хоть и приглушенная, была вполне явственной. Так что я прекрасно знала, можно сказать, ощущала на своей шкуре, что именно сейчас происходит с Эрином. Ничего нет страшнее неизвестности… разве что бессилие что-то изменить. Но, милостью Эру, от этой пытки я была избавлена. Все, что я могла сделать, я сделала, а дальше… Дальше он будет жить. Дышать. Говорить со мной и любить меня, и… Проклятье!!! За этот фортель я сама его прибью. Потом. А сейчас…

– Все, Нол, – повторил Дзир. – Ну и сильна же ты ругаться, миледи! Много я слышал, но чтоб такие матюги использовать, как целительные заклятья… Ну, хватит. Все уже закончилось.

– Да нет. – Я с невероятным усилием все-таки разжала пальцы, отпустила запястье Эрина и встала, опираясь на руку дроу. – Все только начинается, Дзир.

Ибо мой ищущий взгляд уже разглядел среди слетевшихся на место происшествия товарищей того, кто, несомненно, и нес личную и персональную ответственность за эриновы сегодняшние подвиги. Ведь за действия подчиненного отвечает его командир. А командир, откупающийся шкурой и жизнью подчиненного, чтоб спасти свою толстую задницу, не достоин ни уважения, ни погон, ни чина.

– Готово! – Шрак утер со лба испарину и устало откинулся на пятки рядом с отдувающейся Готзиллой. – Жить будет, герой недоделанный… Какой балрог понес его сюда в одиночку?

– Мне тоже интересно, – сухо заметила я, прожигая взглядом Ытхана. – Весьма интересно, кто же поставил моего напарника в такие жесткие условия, что он был вынужден так рисковать.

«Не желаете просветить меня на этот счет, полковник?!»

Нет, я и не думала ломать теперь мыслеблоки руководства. Я их просто не заметила. Хорошие были щиты… качественные.

– Что за… – начал было орк и шагнул ко мне – и к Моему Эрину!

«Два шага назад! – прорычала я, как бы невзначай перебрасывая автомат из-за спины на грудь. – Не приближайтесь к нему, иначе вы даже до трибунала не доживете, полковник! Я вам это обещаю».

Глаза Ытхана полезли на лоб, лицо побагровело. Шеф распадинской НЧЧК выглядел так, словно его вот-вот хватит удар. Думаете, я остановилась?

«Какого балрога, Нолвэндэ?!»

Ага, вот и реакция. Хорошо играет. Натурально.

Трус и предатель! Двуличная продажная шкура, с каким удовольствием я собственноручно поставила бы тебя к стенке и пустила десяток пуль в затылок. Чтоб наверняка.

– … интенсивная терапия не требуется, – тем временем комментировала состояние раненого Готзилла. – Отлежится пару дней и будет как новенький. Ну что, повезли теперь в госпиталь?

И доктор Жах вопросительно посмотрела сначала на Ытхана, затем на Шрака, а после – почему-то на меня. А вслед за ней – и все присутствующие, даже санитары, не говоря уж о выступивших из темноты добровцах.

– Это необходимо? – спросила я. – Везти его в госпиталь?

– Ну, а куда еще-то? – Гоблинша пожала могучими плечами. – Квартира, как я понимаю, уже опечатана… К тому же, на ближайшие сутки ему понадобится уход.

– И охрана. – Я поджала губы. – Надежная охрана, каковую не сможет обеспечить персонал госпиталя.

Теперь все смотрели на Ытхана, а тот – удивительное дело! – угрюмо молчал. И в мыслеполе – тоже.

– И что вы предлагаете, миледи? – хмуро поинтересовался Шрак. – Отвезти ап-Телемнара в управление и запереть в омега-камере?

– Неплохой вариант, но не хотелось бы обременять господина ап-Халдамира обязанностями сиделки. Нет. Везите ко мне. Уход и охрану я обеспечу. В конце концов, Эринрандир – мой напарник и друг, и позаботиться о нем – дело чести для меня.

И окинула всех присутствующих настороженным взглядом. Ну?! Кто возразит?! Или хотя бы ухмыльнется?

Никто не возразил, даже Готзилла. И, что самое странное, никто и не прокомментировал.

– Ытхан? – спросил Шрак. – Что скажешь?

– Делайте, как она говорит. – Взгляд орка прямо-таки сочился обещанием грядущей разборки. Ничего, мне тоже есть, что ему сказать.

– А капитан Ушшос-Нах мог бы выделить кого-нибудь из бойцов для дополнительной охраны, – добавила я, посмотрев на Дзира. Дроу кивнул.

– Разумеется.

– Ну, тогда взяли. – Готзилла поманила мявшихся чуть поодаль санитаров. – Грузите его в машину, ребята.

Провожая взглядом носилки, я подавила желание немедленно помчаться следом. Нет. Осталось еще одно незаконченное дело.

– Думается мне, нам с вами есть, что обсудить, господа. – Я зло посмотрела на Шрака и Ытхана. – Отойдем?

– Что ты себе позволяешь, девчонка?! – страшно прошипел орк, едва лишь мы остались втроем. – Сдурела от безнаказанности, да? Думаешь, если ты – дочь моего товарища, то можешь вот так кидаться на своих командиров?

– Командиров?! – Тут у меня окончательно сорвало крышку котла с негодованием. – Командиров, а?! Ну-ка, скажите-ка мне, полковник, как называется командир, который спасает свою шкуру, подставляя подчиненного? В лучшем случае – паршивый трус!

Ытхан задохнулся, и пока орк сипло хватал ртом воздух, вмешался Шрак:

– Что за ересь ты несешь, Нолвэндэ?

– Ересь? Ха! – Я оскалилась. – Думаете, я настолько тупа, что не сложила два плюс два? Сначала вы даете Эрину провальное дело, подсовываете соглядатая, при этом – убираете подальше меня. Затем натравливаете на него писак, которые внезапно куда-то пропали, едва лишь врагу понадобилось влезть в квартиру ап-Телемнара! Далее! Вы ставите его в такие условия, что он был вынужден – просто вынужден! – отправиться на встречу с убийцей в одиночку, никого не предупредив! А почему это капитан не оповестил собственное начальство, а? Может быть, он просто вычислил крысу и не хотел облегчать вам задачу?! Вы подставили его! И теперь я просто не позволю никому из вас, двуличные твари, подойти к нему и на шаг, ясно? – увлекшись обвинениями, я наступала на Ытхана; орк непроизвольно пятился. – Хорошо же вас нагнули, полковник! Интересно, чем им удалось вас запугать… или вы просто позволили себя купить?! Тогда за сколько? В какую сумму нынче оценивается честь офицера?!

– Нолвэндэ… – Шрак тоже почему-то попятился.

– А вы, гражданин Шрак, – я развернулась к гоблину, – если до сих пор не вычислили предательство, либо тоже куплены, либо попросту – некомпетентны!

– Ты соображаешь, что после таких заявлений просто вылетишь из НЧЧК с позором? – у Ытхана наконец-то прорезался голос.

– А плевать! – прорычала я и демонстративно сплюнула. – Только я вылечу не одна! Уж громкое разбирательство, суд офицерской чести и трибунал я вам с превеликим удовольствием обеспечу. В случае чего, за одну решетку сядем. Вы, граждане, кажется, забыли, что имя Анарилотиони что-то да значит в Столице. Если понадобится, то я и до самой Владычицы дойду, используя право личной аудиенции.

– Ытхан… а ведь у нее и впрямь на это дури хватит, – обеспокоено заметил Шрак.

Орк тоже сплюнул.

– Давай, иди! Дрянь такая, еще и семью свою приплела! А о репутации своего знаменитого семейства ты подумала?! Как на чести твоего отца отразятся твои сегодняшние выходки?

– Ах-ха, давайте, расскажите мне о репутации, дорогой полковник! – я фыркнула. – Давайте-давайте! Может быть, именно о репутации думал Таурендил ап-Нимгиль, когда трое суток вытаскивал на себе раненого бойца из-за линии фронта, хотя по инструкции должен был его попросту пристрелить, а?!

– Нечестный удар, Нол, – вздохнул гоблин.

– Моя честь всегда со мной, – я вдруг успокоилась и перестала кричать. – И сейчас она велит мне защищать раненого товарища, от явных врагов или от тайных, неважно. И мне плевать, какого цвета мундиры у предателей или сколько звездочек у них на погонах. Не таких шишек к стенке ставили. А репутация… да срала я на репутацию. Это – дело наживное.

– А я говорил, что ей давно пора к нам, – с непонятной интонацией заметил Шрак, обращаясь к орку. – Ты продул, Ытхан. Гони проигрыш.

– Как только, так сразу, – отозвался шеф. – Вот сейчас все брошу и начну доказывать этой… наследнице Железного Маэдроса… свою невиновность! С этаким фанатизмом, Нол, ты в конце концов окажешься либо на верхушке СИБ, либо у той самой стенки, которой ты нас тут пугаешь. Охолони. Тебе еще нет нужды в том, чтоб сажать и расстреливать своих командиров. Никто твоего ап-Телемнара больше не тронет. Я тебе обещаю.

– Очень надеюсь, – хмуро ответила я.

– Я так понимаю, полковнику ап-Нимгилю в ближайшее время светит знакомство с потенциальным зятем? – Шрак двусмысленно подмигнул.

– Ни хрена вы не понимаете, гражданин Шрак, – отозвалась я и поджала губы. – И не надо переводить вопросы офицерской чести и профессиональной этики в плоскость личных отношений. Я бы и вас так же защищала, если б вы оказались на его месте. Это – дело принципа, только и всего.

– Вот тебе, такой принципиальной, теперь и придется охранять нашего недобитого героя, – Ытхан ухмыльнулся. – Иначе нам со Шраком свою непричастность в жизни не доказать.

– Посмотрим, – сухо ответила я. – Но одно запомните крепко – Анарилотиони не бросают своих.

Удивительно, но на этой торжественной ноте мы и закончили. Граждане начальники более не делали попыток отобрать у меня Моего Эрина – их счастье! И все равно… если хоть кто-то из них попробует… Клянусь честью предков, в этом Распадке всем станет очень тесно. Я сказала.

* * *

Несколько раз Великое и совершенно непрозрачное Ничто вспарывал острый луч света, и в пышущие нестерпимой болью прорези сочились звуки и запахи. И голос. Срывающийся, злой, осипший, как на лютом морозе, который настойчиво звал Эрина и не давал ему безропотно стечь в черное русло безвременья, раствориться в тишине и покое.

Она звала… Нолвэндэ… она требовала вернуться…

Немедленно!

Сейчас же!

Сию секунду!

Потому что – Мой, потому что – Не Отдам, потому что – Люблю.

И Эрин ухватился за её голос из последних сил, словно за тончайший волосок, брошенный над бездной…

И удержался от бесконечного падения.

А потом в зияющий разрыв небытия заглянул крайне озабоченный товарищ Шрак, надул сизые щеки, дунул-плюнул и приказал: «Ты мне это брось, ап-Телемнар!», заставив эльфа жить и дышать.

Очень своевременно, между прочим, ибо Эрин все пытался сказать про либрусека, но у него никак не получалось. То кровью захлебнется, то сердце остановится. А соратники должны знать… должны что-то сделать… остановить… уничтожить кусачего гада…

Пахло отчего-то йодом, навевая давние воспоминания об армейском фельдшере – гоблине по прозвищу Аццкий Шприц, который все на свете болезни лечил этим самым йодом, а еще ихтиоловой мазью и несильным пинком под зад. И что самое удивительное – помогало абсолютно всем. Рука у Аццкого Шприца была настолько тяжелой, что одним уколом он мог убить хиндустанского мумака, до того болезненной у него получалась эта простая медицинская манипуляция. Сослуживцы от греха подальше предпочитали лечиться йодом и пинками.

И привиделся отчего-то капитану лорду ап-Телемнару тот памятный день, когда он вернулся домой со Второй Пиндостанской. Поезд в родной город пришел рано утром, и, вместо того, чтобы взять такси, Эрин отправился по улочкам пешком. Когда он поднялся на холм, как раз взошло солнце и, глядя на мирно дремлющий тихий городишко, где был знаком каждый камень, каждое дерево и практически каждый житель от мала до велика, Эринрандир ап-Телемнар понял, что ради этой сонной тишины он и взялся за оружие. Оно того стоило. А еще эльф окончательно поверил – впереди у него будет много всего, целая жизнь, надо лишь сделать первый шаг и спуститься с этого холма.

Он сделал шаг навстречу рассветному небу и… Как ни в чем ни бывало, Эрин открыл глаза и увидел рядом со своим изголовьем русоволосый затылок Нол. Она не просто сидела на полу рядом с его лежбищем голова к голове, с ноутбуком и автоматом, она его стерегла. Стерегла изо всех сил, точно драконица свою пещеру с сокровищами – сосредоточенно и целеустремленно, готовая на полном серьезе выстрелить в любого, кто приблизится к капитану ап-Телемнару с недобрыми намерениями.

«Нол! – мысленно сказал он, а когда мыслечтица вздрогнула и обернулась, добавил: – Нол, я тебя люблю».

Единственной фразой, которую Эрин смог вымолвить, оторвавшись от губ любимой, была:

– Это – либрусек!

Чудо что так, а то ведь эльф-энчечекист еще целые сутки не мог не только говорить, но и двигаться.

* * *

Самым сложным оказался процесс омовения – нельзя было оставлять Эрина и дальше в окровавленных тряпках! Но тут мне доблестно помогли славные дроу. Втроем с близнецами мы совлекли с бесчувственного, но уже не умирающего тела соратника заскорузлую от крови одежду и оттащили его в ванну. А после – тем же порядком отволокли на диван. Когда переодетый в больничную рубашку возлюбленный был наконец-то уложен на чистое и укрыт пледом, я смогла выдохнуть. Отправила одного из добровцев сторожить дверь, а сама принялась разбирать снаряжение, которое по моей просьбе дроу захватили из своего арсенала.

Конечно, кто-то может заметить, что разгуливать по собственной квартире в камуфляже и бронежилете – это уже как-то слишком, и, наверное, этот кто-то будет даже отчасти прав, но… В общем, бронежилет на мне был, а дровский же АКМ так уютно висел на плече, что расстаться с ним, право же, было просто выше моих сил… Да и парочка гранат тоже лишними не будут. А вот от идеи натянуть по периметру десяток растяжек пришлось все-таки отказаться. Этого периодически бегавшие туда-сюда дроу уже могли и не понять. Мда. Ну, ладно. Ведь про те две, которые я все-таки поставила под окнами, Темные эльфы не знают… В общем-то, по той же самой причине оплетать все входы и выходы колючей проволокой я не стала тоже. И, между прочим, не раз об этом пожалела! Впрочем, что ни говори, а «Куталион» за ремнем, автомат на плече, парочка гранат-«сильмариллок»[17] и нож в набедренных ножнах придавали уверенности. Каска у меня тоже была, но покамест я решила ее не надевать.

А про ментальную защиту я не сказала, нет? Дышать, правда, под таким количеством щитов было сперва тяжеловато, но это дело привычки. Забежавший на минутку Дзир одобрительно хмыкнул, подправил пару линий на внешнем контуре, вручил мне гарнитуру с наушником («чтоб ты была в курсе дела, Нол») и убежал. Все-таки дроу – настоящие умницы! Поразительно адекватные ребята, даже не обиделись на то, что поначалу я держала на прицеле и их тоже… Впрочем, это уже нюансы.

Таким вот образом вооружившись, я заняла пост рядом с ложем раненого возлюбленного. На пол подле себя поставила ноут (надо же следить за тем, что происходит в Империи и в мире), уселась, скрестив ноги, на колени положила автомат, рядом – запасной к нему рожок. За стенкой, в квартире Эрина, до сих пор работала группа, мне было слышно, как они там шуршат и переговариваются. Но главное – я слышала, как дышит Эрин. И, балрог меня отдери, я просижу здесь столько, сколько понадобится. Лишь бы он и дальше дышал.

Это был долгий день. Постоянное напряжение сделало мое поведение несколько неадекватным, я это даже отчасти понимала. И, возможно, буду потом испытывать смущение и неловкость, вспоминая о том, как держала на прицеле заглянувшего в квартиру Маки. Даже извинюсь. Наверняка. Потом.

Гном-криминалист заходил не из праздного любопытства. Вредный сын Вуки, благоразумно остановившись в дверях и старательно избегая резких движений и лишних шагов в сторону ложа Моего Эрина, нервной скороговоркой поведал о том, что в квартире напротив нашли пропавший нож ап-Телемнара. Да-да, то самый, с дарственной надписью и, естественно, по самую рукоять заляпанный кровью. Разумеется, это была кровь убиенного Маахова. Само собой, нож сразу же был идентифицирован как орудие убийства, и никто не удивился, что все найденные отпечатки, что пальцев, что ауры, принадлежали только Эрину и исключительно ему. Маки, значительно улучшив мое и без того хорошее мнение об интеллекте гномов, не стал ни язвить, ни злорадствовать, и вовсе не дуло заряженного автомата под носом было тому причиной. Просто нападение на одного из наших и столь откровенная попытка одного из наших подставить – это плевок в коллективное лицо всей НЧЧК. Какие бы там разногласия и личная неприязнь не разделяли сотрудников, профессиональная этика – это вам не шутки. А так же – честь мундира и единство, да-да, то самое, воспетое в патриотических гимнах и художественных фильмах боевое братство. Пообещав сдохнуть, но отрыть, Маки гордо удалился. Балрог его знает, что он там собирался найти. По-моему, гном-криминалист и сам толком пока не знал.

И ведь отрыл, Враг его… хм… поцелуй! Следующим посетителем оказалась Юсла собственной персоной. Ее, памятуя о физической неспособности орков к предательству, я подпустила поближе. И даже, скрепя сердце, опустила автомат. (А вот не надо меня спрашивать, как я, при таком доверии к оркам, продолжала подозревать во всех злодеяниях и грехах гражданина полковника! Я и сама понимаю, что малость перегнула с обвинениями в адрес Ытхана… Но! Бывший друг – худший враг, и вообще… Может – я подчеркиваю, может быть! – Ытхан и не предатель, но Эрина он все-таки под удар подставил. А значит – отныне он мой… ну, если не враг, то и не друг точно. Я ему не верю больше. Ни в чем.)

А вещи Юслагюлшаха мне поведала поразительные. Оказывается, въедливый Маки в очередной раз подтвердил свою репутацию самого вредного, но и самого дотошного криминалиста Распадка. Он все-таки нашел то, что искал. И на ноже, и на теле Маахова, и в квартире Эрина, и на одежде эльфа были обнаружены странные частицы некоего редчайшего материала, в котором Юсла опознала «драконью кожу»!

О-о, эта «драконья кожа»! – материал ценнейший, что для алхимика из засекреченной военной лаборатории, что для кудесника-мага. Да и некоторые спецподразделения военных разведок мира не скупятся для своих сотрудников на детали снаряжения из «драконьей кожи»… В старину едва ли не единственным поставщиком ценного продукта являлся Поднебесный Хинтай, и жесткая монополия пару раз доводила государства мира до войн. Потом самоотверженные алхимики Империи, а сразу же вслед за ними и пиндостанские ученые в своих секретных центрах умудрились практически одновременно синтезировать «драконью кожу». Это оказалось и дешевле, и проще, чем переплачивать в десятки раз хинтайским браконьерам и контрабандистам, да и убивать пусть враждебных, но все же разумных волшебных существ – драконов, ради какой-то шкуры… Неэтично, короче. А, чем же она так ценна? Ну, это совсем просто. «Драконья кожа» – магически инертна. Абсолютно. Плюс к тому – выдерживает длительное тепловое, электрическое, химическое и алхимическое воздействие. То есть сунуть руку в такой вот перчаточке в обычное или магическое пламя – да запросто! Ничего не будет. За оголенный провод подержаться или какой-нибудь файербол ручками словить – тоже можно. Или – запустить эту руку в некий сверхсекретный архив и не оставить никаких следов… Предвосхищая вопросы, поясню сразу. Полных комбинезонов из нее не делают. Не знаю точно, в чем там тонкость, но выжить в такой одежке представителю любой волшебной расы невозможно, а насчет иномирян… У нас, в Империи, таких опытов не проводили. Насколько мне известно. А вот в Пиндостане… Впрочем, если у тех получится, то и наши не отстанут. Так что для совершения заплывов в кипящей лаве материал не годится. А вот перчатки, специальную обувь и другие детали защитного снаряжения из драконовой кожи делают. Понятно, что в магазине такую специфическую галантерею не купишь. Все вещи не просто номерные – именные! Каждый квадратный миллиметр драконовой кожи строго учтен… Откуда я все это знаю? Н-ну-у… просто поразительно, в какие только места не пролезут двое эльфийских мальчиков и одна девочка, чей папочка в командировке, мамочка – на вылете, а гувернантка соблазняет дворецкого на конюшне… Экспериментальным путем убедившись, что руками, затянутыми в драконьи перчатки, можно совершать поразительные вещи, мы с Арком и Аоданом несколько увлеклись… опытами. Все то время, пока ремонтировался сгоревший флигель, наша троица просидела под замком, да и пороты мы были нещадно. Зато потом… потом вернувшийся из поездки папуля спокойно и откровенно объяснил нам троим, что это были за перчатки… и чем нам грозили наши невинные шалости.

Частицы «драконьей кожи»! Зараза… Каковы же ставки в этой игре… и кто за всем этим стоит?! Я уже готова была рассмотреть наиболее вероятную версию (разведка Пиндостана, ну на кого ж еще первого думать?), но тут наконец-то очнулся Эрин. И на какое-то время все подозрения и версии вылетели у меня из головы, прихватив за компанию пиндостанских агентов, вражеские происки и драконову кожу заодно…

А потом…

– Это – либрусек! – сказал Эрин.

– Милостивые Валар! – отозвалась я, словно дура хлопая глазами.

– Лежи! Не двигайся! Не разговаривай! – Я развила лихорадочную деятельность – быстро общупала напарника, чтоб еще раз убедиться в его целостности, по горлышко укрыла пледом, подоткнула края, поцеловала в лоб, перекинула автомат на грудь и проверила, на месте ли гранаты и нож. – Хиналгон!

Стороживший под дверью дроу просунул голову в комнату.

– Серебряные пули есть?

– Что случилось?

– Это был либрусек.

– Ллос и Тьма! – Добровец пошарил по карманам разгрузки. – Ага! Есть! Вызывай Дзира!

– Уже, – отозвалась я, подстраивая забарахливший передатчик. – И мне рожок кинь… Ага! Дзир! Это – либрусек!

– Откуда сведения?

– Эрин очнулся.

– Понял, – Дроу коротко выругался. – Жди.

И отключился. Я выдохнула и успокаивающе улыбнулась Эрину.

– Все в порядке. Теперь отдыхай, ладно?

Возлюбленный только моргнул. Молодец! Понимает, что сейчас ни двигаться, ни говорить нельзя… да и сил у него на это нет. Зараза! «А ведь я тебя чуть не потеряла, – наконец-то осознала я. – Это просто чудо, что ты выжил… Или…»

Но додумывать было некогда.

– Парни, на вас окна и двери. Я еще раз проверю дом.

– Ты думаешь?.. – начал было наш второй страж – Диммидролл.

– А вдруг эта тварь вернется? – огрызнулась я. – А? Ты сможешь справиться с голодным либрусеком? Вот и я не смогу. Давайте, ребята… А я сейчас закрою ставни, и…

В общем, к моменту приезда близнецов с новостями и боеприпасами обороноспособность дома 12 по улице Арсенальной была признана мною… удовлетворительной. На несколько порядков ниже, чем мне хотелось бы, но лучше, чем ничего. В любом случае… мимо меня проклятая тварь точно не пройдет.

Стеречь покой возлюбленного – приятнейшая изо всех обязанностей, однако, к несчастью, обстановка не располагала к тому, чтоб умиленно созерцать выздоравливающего героя, создавать уют и проявлять чувства. Хотя… о, да! вот чувства бы я сейчас с удовольствием проявила! Жуткий, практически неконтролируемый страх при мысли о том, что мой самый ужасный кошмар – его убивают, а меня нет рядом – едва не стал явью, вылился в нечто невообразимое даже для меня. Я не просто психовала, я натурально озверела. Увы, Эрин был не в том состоянии, чтобы я прямо сейчас изложила ему свои соображения на этот счет, к тому же… Мой любимый зануда может часами бубнить о написанных кровью инструкциях, директивах, формулярах и правилах, но стоит ему самому нарушить те самые незыблемые правила – а он их таки нарушил! – и он тотчас же начинает демонстрировать все признаки прогрессирующей глухоты и спутанности сознания. Бесконечно слушать Эринрандир, при всех его несомненных достоинствах, способен только себя любимого. Так что обычно это я покорно внимаю. А теперь… Произнеси я проникновенную и горячую обвинительную речь, спорю на свои погоны, он тут же сделает вид, что до его сознания все мои пассажи не доходят. Мужики, они сами могут трепаться часами, но в болтливости обвиняют почему-то нас. Хотя бывают дни, когда я все произнесенные мною слова могу пересчитать по пальцам одной руки. Но все равно обвиняют. Стереотипы-с, господа.

Короче, было ясно, что мне придется оставаться очень краткой, если я хочу, чтобы мой герой хоть что-то услышал из того, что я имею ему сказать, а сказать я хотела так много… Нет, понятно же, что я вполне могла бы уложиться и в одно слово… ну, максимум, три… но не при дроу же! И потом – я все-таки леди, и иногда даже об этом помню. Поэтому от тех самых кратких, но емких слов тоже пришлось отказаться.

Но недаром же я столько лет сражалась с предметом под романтичным названием «риторика». Нет, в пять предложений я не уложилась. В семь. Но коротких. А он – слушал. И, балрог, улыбался! И чем дольше я говорила, тем более крепло у меня ощущение, что я вещаю в пространство. Какие-то глазки у него стали… подозрительно мутные, словно у засыпающей птицы, как будто бы пленочкой закрылись…

– Эрин! – теряя терпение, воззвала я. – Ты меня слышишь? Моргни!

Моргнул.

– Ты понимаешь, что именно я говорю?

Снова моргнул.

– Ой, сомневаюсь… – Я вздохнула и присела на край дивана. Ругаться не хотелось, хотелось сидеть вот так и тихонько гладить его руку.

Но повторения этого кошмара я не переживу. Точнее… его могут не пережить окружающие. Есть такая чудесная поговорка – бей своих, чтоб чужие боялись. Нет ни малейшего желания ей следовать, но… В общем, в истории моих предков – да-да, снова я о них! – такое случалось не раз, и не два. Что мы умеем делать лучше всего, так это находить виноватых. Я отлично знаю, чем может кончиться еще одна подобная выходка Эрина… Генетическая память, если угодно. Порву всех. На ленточки. А потом – будь что будет… Вот именно это и надо предотвратить. На цепь и в бункер я же его посадить не могу? – Не могу! А так хочется! Значит, надо просто честно все объяснить.

– Сердце мое, послушай, – я постаралась начать помягче, – и отнесись к этому серьезно, хорошо? Ты же знаешь, что я такими вещами не шучу. Так вот, Эрин – я люблю тебя безумно, но! Если ты еще хоть раз мне солжешь, неважно, из каких побуждений, если утаишь от меня… – Я задохнулась, нахмурилась, подбирая нужные слова, и продолжила. – Я прекрасно знаю, какая у нас с тобой работа. Тебя могут убить, и меня тоже могут. Но не смей обрекать меня на неизвестность. Я не смогу и не стану этого терпеть. Короче: еще один такой геройский финт – и я тебя оставлю. Потому что – либо мы вместе – во всем, либо порознь – но тогда уж тоже во всем. Только так будет честно. Вот так. Я клянусь, и пусть Валар будут мне свидетелями. Я сказала.

И тогда он снова моргнул, очень… как-то грустно, что ли. Но, балрог меня подери! Это не шутка и не прихоть. Мы так просто клятвами не разбрасываемся. Валар! Я так надеюсь, что он меня понял…

* * *

Гоблинское исцеление – штука мощная, что ни говори. Товарищ Шрак и Готзилла Шахидовна на пару сотворили чудо, буквально собрав эльфа заново. Но магическим образом сращенным костям, сосудам и тканям, так или иначе, нужно дать время для полного восстановления, посему доблестный энчечекист, столь успешно реконструированный в полевых условиях, еще сутки провел в крепких объятиях целительного сна, а следующий день – практически недвижимым от общей слабости.

Но какое это имеет значение, если ты жив, ничего не болит, а любимая девушка, хоть и ругается последними словами, но не отходит ни на шаг от ложа раненого воина?

Другой разговор, что нежная возлюбленная вооружена до зубов и контролирует каждое движение подопечного, а так же вполне серьезно целится в любого, кто приблизится к оному хоть на лишний шаг. Эру свидетель, у Нолвэндэ имелись даже ручные гранаты. От пережитого потрясения у мыслечтицы обострился нолдорский синдром, заставивший видеть вокруг только враждебные намерения. А еще Нол была зла, как тысяча ошпаренных балрогов.

По всей видимости, в своей аристократической школе леди Анарилотиони освоила курс риторики на «отлично», а заодно запомнила, что лучше всего до сознания мужчин доходят короткие обвинительные предложения в количестве не более пяти штук. Кратко, четко и без лирических отступлений вроде: «Как ты мог?» или «Я всегда тебе говорила…», напарница заклеймила возлюбленного последними словами, обвинив в опрометчивости, безрассудности, глупости, ничем не подкрепленной самоуверенности, а так же мужском шовинизме и поведении, не достойном рыцаря и офицера.

Да, Эрин признавал, что поступил несколько опрометчиво и даже в чем-то безрассудно, когда отправился на встречу с вампиром. Но капитан ведь не знал, что его визави окажется кровососом. Да, не предупредить начальство о планируемой встрече с преступником – безответственно. Но после близкого знакомства с либрусеком Эринрандир скорее дал бы разрезать себя на кусочки, чем допустил, чтобы Нолвэндэ подошла к вампиру даже на триста метров. Да, пресловутый мужской шовинизм, да, он самый в натуральном естестве и в полный рост, но, как в подобных случаях говорит любимая напарница: «И что?» Пусть капитан ап-Телемнар сто раз неправ, но кому как не мужчине подвергать себя опасности, чтобы защитить тех, кто слабее?

И вообще… раненых героев полагается кормить всякими вкусностями и полезностями, лучше всего с ложечки, прижимаясь теплым бедром к боку, а так же давая полюбоваться содержимым разреза халатика в качестве стимулирующей терапии. Чтобы герою еще сильнее хотелось выздороветь и обрести достаточно сил для более решительных действий.

* * *

Еще один неожиданный минус процесса выхаживания раненого возлюбленного и создания ему уюта я открыла для себя внезапно. Оказалось, что его же надо чем-то кормить! Нет, пельмени у меня в холодильнике были, и сырки плавленые – тоже, но… В общем, это – не та еда, которая полагается выздоравливающим. И проблему надо как-то решать… Хочешь – не хочешь, а в магазин идти придется.

Скрепя сердце, я оставила дроу стеречь ложе и покой моего героя (подробно их проинструктировав и пару раз перепроверив, все ли они досконально поняли из инструкций) и отправилась закупаться, по дороге освежая в памяти свои скудные знания о полезной и здоровой пище. Честно говоря, ничего, кроме куриного бульона и овсянки в голову не приходило. Нет, вру! Еще где-то на краю сознания всплыли строки из подаренной мне прабабушкой на совершеннолетие кулинарной книги. «Чтобы приготовить розбратель по-тирионски, выдайте вашей кухарке четыре эланора, да один добавьте сверх того, за расторопность…» В общем, разносолов Эрину пока не светило. Я аж зубами заскрипела в досаде! Где-то наш драгоценный повар Стило Сигалли? Папуля его к нам притащил после очередной командировки (как раз кухарку у нас тогда переманили), и, судя по ухваткам и мелькнувшей разок на предплечье татуировке, Стило в жизни не только вырезку ножиком пластал… Хотя повар он… ах-х! До сих пор вспоминаю с нежностью.

Однако кое-что я все-таки умею! Так что это будет овсянка! Очень полезная, на курином бульоне. То, что нужно для выздоравливающего. Тем более что опыт приготовления этого блюда у меня есть.

Однажды мне случилось остаться в поместье практически в одиночестве. Папа с мамой были в отъезде, братья – кто в гарнизонах, кто в Академии… Часть слуг я сразу распустила по домам – мне многого не надо, я вполне способна сама себя обслужить, благо, запас продуктов быстрого приготовления в холодильнике был. А-а, как раз тогда кухарка нас и покинула, пользуясь отсутствием родителей… Ну и вот, остались мы в имении вчетвером – я, старший смотритель питомника и двое охранников. Вот тогда-то вопрос кормежки и встал ребром. Нет, не для нас! Я готовилась к поступлению в ИВА и грызла то, что найду, не различая вкуса, охранники вообще кушали свои пайки, им на посту ничего другого и не положено, а смотрителю еду таскала в судках какая-то барышня… Кормить надо было грифонов! Молодых грифонов, подростков – старшие ели специальные корма, да и на площадку для кормления мы им стабильно выгоняли по паре голов скота в день… А молодняк нуждался в дополнительном питании. Вот тогда я и научилась варить им корм. Основными компонентами пищи были куриные головы и овсянка. А что, неплохо получалось! Я и сама это с удовольствием ела. Сытно и вполне съедобно… И вообще! Мы едим для того, чтобы жить, а не наоборот.

«Раз грифоны это ели, то и Эрину подойдет», – оптимистично подумала я, подходя к магазину. Обитателей Ново-Форменовки мой воинственный наряд не смущал. Во-первых, жители района прекрасно знали, кто именно живет в доме 12 по улице Арсенальной и где служит, а во-вторых… После известия о либрусеке в городе был объявлен комендантский час, на улицах появились вооруженные патрули, и вид увешанной оружием девицы в бронежилете, заходящей в магазин, наоборот, должен был прибавлять обывателям уверенности. Типа, спите спокойно, дорогие подданные, НЧЧК не дремлет.

Куриных голов в лавке не оказалось. Странно… Я дернулась почесать затылок, наткнулась на каску и расстроено заморгала, стоя перед витриной. Что ж делать-то теперь? О!!! Ура! Зато тут были куриные лапки! Охлажденные. Ну, знаете, такие… с пальчиками? Для бульона – самое то!

Купив полтора килограмма ценного продукта и пару пачек овсянки самого мелкого помола, я проигнорировала дикий взгляд продавщицы и устремилась домой, чувствуя себя по меньшей мере грифоницей, несущей в логово добычу для своих котят.

– Та-ак… – я разложила на столе добычу и постаралась сосредоточиться. Получалось плохо. В бронежилете было жарковато, да и автомат на плече немного мешал. Но и расставаться с оружием мне как-то не хотелось. Не знаю, то ли из-за стресса, то ли еще по какой причине, но я испытывала постоянное беспокойство. Не знаю даже, как объяснить… то ли комар где-то звенит, то ли крыса под половицей сдохла, и теперь тонкая струйка мерзкого запаха тревожит обоняние… А источник не вычислить! Я пыталась, кстати. Осмотрела и буквально обнюхала и дом, и прилегающую территорию. Ни-че-го! А делиться этими подозрениями было, в общем-то, не с кем. Дроу, при всех их достоинствах, и так уже доставали меня предложениями немного отдохнуть и вообще посматривали странно. А Эрин… Во-первых, я не хочу его беспокоить, а во-вторых, он мне сейчас не помощник. В общем, я, как могла надежно, обеспечила несколько линий обороны дома и была настороже, постоянно ожидая нападения. Ну, хорошо, пусть паранойя, согласна. Но в таких делах, уж поверьте, лучше перебдеть. Приятней прослыть спятившей в конец милитаристкой с прогрессирующим нолдорским синдромом, чем собирать в пакетики то, что останется от Эрина после повторного свидания с вампиром.

– Нол, чем это так воня… А… – в кухню заглянул Аминаллон. Выглядел он обеспокоенным и почему-то тревожно принюхивался. – О… это ты что-то готовишь?

– Ну да. – Я отвлеклась от своих мыслей и помешала ложкой кашу. – Овсянку.

– Ага-а… – протянул дроу и выгнул бровь, косясь на кастрюлю. – Нол… извини за любопытство, а это что?

– Лапки, – сурово ответила я. – Куриные. Очень полезные.

– Нол, – Темный эльф все не унимался, – а это на них – что? Коготки?

– Слушай, я не понимаю, ты меня критикуешь, что ли? – не выдержала я и помахала перед носом у дроу ложкой. – Тебе чем-то не нравится моя стряпня? Ты ж не пробовал! Хочешь?

– Э-э… благодарю. – Добровец немного попятился. – Мы уже перекусили, спасибо. Нет, ну что ты, я ни в коей мере не критикую твои… э-э… действия, моя леди, но… Ты уверена, что это будет съедобно?

– Вполне! – отрезала я и в доказательство сунула полную ложку себе в рот. Овсянка как овсянка, даже не пересолена! – Видишь? – прожевав, добавила я. – Нормальная каша. Тем более грифоны это ели!

– Нет, ну если грифоны… – Дроу примирительно улыбнулся. – Тогда все в порядке. Они ж твари привередливые, я знаю.

– И не надо называть грифонов тварями. – Я нахмурилась и выключила конфорку под кастрюлей. – Кстати, готово. Ты точно не хочешь?

– Нет, нет, что ты! – Аминаллон замахал руками. – Я не смею претендовать! Ты же для ап-Телемнара старалась. И потом – Нол, ну я же не грифон, куда мне…

– Хм, – настороженно ответствовала я, доставая из шкафа тарелку.

Ага! Остается только красиво оформить блюдо…

* * *

Попервоначалу Эрина смутил запах, доносящийся из кухни. Что-то в нем явно было не то. Но энчечекист отогнал непрошенные подозрения, справедливо решив, что овсяную кашку, которую варит для него Нол (о, чудо милосердия и заботы!) испортить сложно. Как известно, овсянка очень полезна для здоровья, а кулинарных способностей леди Анарилотиони хватит для её приготовления. Блажен, кто верует. Мда…

Искренние заблуждения Эринрандира развеялись аки утренний туман над рекой, когда Нол принесла тарелку с… едой. Из желто-серого комковатого варева, словно грозное напоминание о приключениях в Колдубинских лесах, торжествующе торчала куриная лапка. С когтиками. А ведь после общения с монстрами – избушками-зубушками на птичьих ножках – ап-Телемнар не мог на курей даже издали смотреть. Он тяжело сглотнул, зажмурился и сказал себе: «Ты должен! Ты обязан! Она старалась! Она о тебе заботится, скотина ты эдакая, цени!»

Если бы Нолвэндэ, по примеру своих грозных нолдорских предков, все-таки решила жестоко и коварно отомстить, то ничего лучше придумать ей бы не удалось. За дикое напряжение предыдущих двух дней, за скандал с платьем и глупую ревность к аристократическому происхождению напарница была отомщена первой же ложкой, но Эрин съел всю порцию до дна. И, в процессе издевательства над всеми органами чувств скопом, дал себе страшную клятву, что если им с Нол суждено вместе прожить всю жизнь, то на кухню он её не пустит ни-ког-да. Либо сам станет готовить, либо наймет кухарку, но… «зубушкиных» кашек в жизни отважного энчечекиста более не будет.

– Добавочки? – участливо и абсолютно искренне спросила девушка.

Эрин яростно замотал головой, пытаясь изо всех сил втолкнуть в пищевод последний глоток экзотического угощения. И так же отчаянно закивал, когда Нол спросила, понравилось ли ему. Эринрандиру понравилось, очень и очень. Тем, что кашка была сварена на лапках, а не на куриных головах. А то и её пришлось бы кушать, ибо Нолвэндэ не просто контролировала каждое его движение, она давила со всех сторон, не расставаясь с оружием ни на мгновение. И нельзя сказать, что эльфу понравилась такая массированная гиперопека, тем паче, все это ему самому навеивало очень знакомые ассоциации. Можно подумать, он сам лучше, когда регулярно пытается напарнице чуть ли не ноги переставлять?

Пока капитан ап-Телемнар приходил в себя и полными ложками вкушал наказание за свои опрометчивые самоубийственные поступки, его соратники натуральным образом поставили на уши весь Распадок в поисках вампира-либрусека. Логично было бы предположить, что кровопийца сразу же после выведения Эрина из строя подался в бега. Однако же несколько выпитых досуха иномирян свидетельствовали о том, что вампир никуда из Распадка не делся. Он тут как тут, и не настроен менять диету.

Скажем прямо, со времен облавы на рыжих ведьм-сьючек в городе не проводилось столь масштабной операции. Подключилась даже дорожно-постовая служба и спецподразделения криминальной полиции, не говоря уже о ДОБРе. В квартире Эрина работали две бригады экспертов-криминалистов, да и остальные сотрудники НЧЧК трудились как проклятые, пытаясь изловить пиндостанского засланца… Под горячую руку борцов с нежитью и мажеством попали колдуны-чародеи, чья деятельность не вписывалась в рамки АнтиМагического Уголовного Кодекса. Хватали всех подряд: вудуистов вместе с подпольными курятниками, оракулов без лицензий, хиромантов, не моющих руки, самодеятельных инкуботерапевтов и суккубопатологов, а так же сетевиков, которых вязали прямо на их складах с адскими добавками, и вместе с ними же препровождали в ласковые руки товарища Леготара ап-Халдамира. К тому моменту, как Эрин обрел, наконец, дар речи и сумел принять вертикальное положение, славный город Распадок был зачищен от неблагонадежного элемента: пойманы преступившие закон колдуны, задержаны подозрительные иномиряне. Кроме либрусека. Тот вопиющий факт, что появилась новая разновидность кровососов, которые могут потреблять в пищу кровь волшебных рас, произвел на высшее руководство НЧЧК сильнейшее впечатление. Товарищ Шрак о ходе расследования докладывал в Столицу каждый час и после каждой беседы становился все мрачнее и мрачнее, ибо порадовать начальство было нечем. Все усилия распаднинских энчечекистов не дали никакого результата – либрусек точно сквозь землю провалился

В том-то и состояла ошибка капитана ап-Телемнара – он сразу вычеркнул вампиров из списка подозреваемых. Но кто ж знал? До сих пор вампиры пили только людей, ибо принадлежали к тому же виду живых существ. Задним умом все крепки. Теперь, конечно, понятно, каким образом либрусек ловил своих жертв и почему отпускал живыми. Кушать хочется, а привлекать внимание к себе – нет. Употреблять только иномирян чревато быстрым разоблачением. Вот либрусек и чередовал кровь людей и нелюдей в своем рационе. Кстати, данное обстоятельство выяснилось только сейчас. Жертвы из числа людей ни в полицию, ни в НЧЧК не обращались. Почему? Спросите что-нибудь попроще. Расовая особенность, надо полагать, у них такая: считать лучшей жизненной философией позицию «моя хата с краю – ничего не знаю».

– Ты не Светлый эльф, ап-Телемнар, – устало пробурчал синевато-серый от хронического недосыпа Ытхан Нахырович. – Ты – магнит для уродов всех мастей, ходячая приманка для вампиров.

К вящему изумлению Эрина, утреннее совещание прошло почти миролюбиво. Начальство было неимоверно сдержано и говорило спокойно, не повышая голоса. То ли Ытхан уже успел выкричаться за двое суток, то ли капитан ап-Телемнар пропустил важное событие, изменившее орка до неузнаваемости.

– Включайся в работу и завязывай с самодеятельностью, – фыркнул Ытхан и переключился на Леготара.

Энчечекист растерянно посмотрел на соратников и беспокойно заерзал на стуле. «Включайся… завязывай» – и все?! Любимый руководитель приболел? По ошибке выпил не того эликсирчика? Очень хотелось глянуть в окошко – не восходит ли кровавое солнце Последней Битвы. Что происходит, товарищи?!

Но коллеги, как говорится в известной присказке, сами офигели от такой метаморфозы в норове старины Ытхана Нахыровича. Впервые за долгие годы службы горластый и темпераментный орк проявил несвойственную натуре сдержанность. Даже у командира ДОБРа от нехорошего предчувствия с обаятельной и на редкость смазливой морды сошло выражение крайнего довольства.

И только Эрин до конца не поверил в преображение начальника, его не покидала надежда на разговор с орком тет-а-тет. А если тот не попросит эльфа задержаться, значит, действительно все пропало. Значит, враги все-таки навели чары или, того хуже, подменили начальство во время сна.

И когда Ытхан сказал:

– Ап-Телемнар, останься.

У Эрина отлегло от сердца.

Пожалуй, бывший разведчик даже обрадовался, когда орк, едва за спиной у товарища Шрака закрылась дверь, сбросил маску сдержанности. Глаза Ытхана засверкали хищным блеском, верхняя губа приподнялась от утробного рычания, и весь он напружинился, словно леопард перед прыжком.

– Паскуда ты ушастая, – прошипело начальство, скаля белоснежные клыки. – В могилу решил меня свести раньше времени?

И затем старый добрый Ытхан Нахырович показал себя во всей своей красе. Только в другой тональности. Очень быстро и в самых ярких выражениях он объяснил Эрину, кто виноват в появлении либрусека, который мог запросто умертвить полгорода. Кто-кто? Естественно, капитан лорд ап-Телемнар. Потому в свое время не сумел разобраться со старыми врагами.

– Ты, вместо того, чтобы доказать раз и навсегда свою правоту и добиться таки покарания подлинных виновников, поджал хвост и трусливо сбежал из Столицы, – рычал Ытхан. – Его, видите ли, незаслуженно оскорбили! Ах-ах! Соплежуй! Думал отсидеться? Тогда зачем снова полез-сунулся в политику?

– Ытхан, о чем ты?! – воскликнул Эрин. – Я никуда не лез!

– Значит, лез, – отрубил орк. – Иначе зачем к нам сюда прислали либрусека?! А?

– Да я ни ухом, ни рылом! Я клянусь тебе! – взвыл следователь.

– Эрин, так не бывает! Сначала по твою душу приезжает журналист-иномирянин, вооруженный полнейшим досье, который быстренько склеивает ласты. Затем является вампир-мутант… Если ты хочешь сказать, что вокруг твоей персоны завертелась бешеная карусель просто так, то за кого ты меня принимаешь? За Ёлку Пинофитову? У меня настолько наивный взгляд?

Ытхан оттянул нижние веки, демонстрируя их кровавый блеск. Нет, наивным немолодого начальника НЧЧК города Распадок не назовешь при всем желании.

– Ытхан! Пожалуйста! – взмолился ошеломленный Эринрандир.

– Ага! Теперь «Ытхан» и «Пожалуйста». По-твоему, это я пригнал в Распадок стадо журналистов? Это я дал им отмашку смыться, когда в твоей хате рылся кровосос? – вопрошал орк. – Тогда посиди и подумай, кому такое под силу. Ко всему прочему, наверху за тобой организовали форменную охоту по всем правилам, ап-Телемнар. Все очень серьезно. А ты… ты ведешь себя, словно мальчишка! Разведчик гребаный!

– Я думал…

– Чем ты думал, ап-Телемнар, когда поперся на ночь глядя в гости к вампиру? Задницей?! Шрак и Готзилла собрали тебя заново из кусков!

Эрин поморщился от тупой боли в животе. Его печень и селезенка с готовностью подтвердили слова Ытхана, напомнив о себе и своих недавних страданиях.

– Я думал, что иду к магу, – гнул он свою линию.

– Магу, который кровь пьет? – иронично фыркнул орк.

– Не передергивай, пожалуйста! Кто бы заподозрил, что этот пиндостанский мутант-либрусек может питаться кровью волшебных рас? А кроме всего прочего, ты дал мне всего три дня на расследование…

– А ты знаешь, чего мне стоило выдавить из них, – Ытхан указал перстом в потолок, – эти три несчастных дня? Нет, ты не знаешь! Потому что тебе, ушастый идеалист, и в лохматую башку не приходит, что по твоей милости мы тут все – и я, и Леготар, и Дзир – по лезвию ножа ходим. Вот-вот головы полетят. Своей не жалко – друзей пожалей.

Нахырович понизил голос до зловещего шепота.

– Шраку, между прочим, дали прямое указание – сдать тебя с потрохами.

– А чего ж не сдали? – удивился Эрин, надменно изогнув бровь.

Орк мрачно сплюнул прямо на ковер, не в силах сдержать возмущение.

– Значит так, отважный ты наш, – заявил решительно он. – Ловишь мне либрусека и на следующий же день под любым предлогом отправляешься в Столицу решать свои паршивые проблемы на месте их возникновения. Трех недель тебе хватит?

– Более чем, – кивнул Эрин.

– Стало быть, назовем это отпуском. Я распоряжусь в бухгалтерии дать тебе побольше отпускных.

– Спасибо.

А ведь и правда, стоит поблагодарить Ытхана Нахыровича. За то, что хотя бы не стал изображать из себя защитника убогих и гонимых. Как только вампир будет пойман, Эринову спину уже никто не прикроет, никто не вступится за опального сыщика и не спасет. Ибо спасение утопающих дело их собственных рук и сил. Придется барахтаться, чтобы не захлебнуться в заговорщическом болоте.

Но пока главное и основное – это вампир. От одной только мысли, что где-то рядом либрусек, Эрину становилось чрезвычайно неуютно, а вот в бронежилете эльф чувствовал себя гораздо лучше. АКМ с полным рожком и заряженный «Куталион» тоже добавлял ему ощущение… хм… уюта.

Весь личный состав НЧЧК решено было бросить на прочесывание городских кварталов, оставив управление под присмотром дежурных и доброго доктора-патологоанатома Роина сына Норина. И теперь в оружейной у дроу было не протолкнуться от наплыва желающих получить дополнительный ствол и другие средства защиты. Гвалт же стоял такой, словно ДОБРовцы устроили распродажу арсенала, хотя серьезный и собранный Диммидрол выдавал оружие строго по списку и, невзирая на персоналии, следил за соблюдением порядка, аккуратно проставляя галочки напротив имен получателей.

– Нол неважно выглядит, – пожаловался Эрин Дзиру, кивая в сторону напарницы, вливающей в себя очередную банку энергетического напитка. – Ей бы отоспаться.

Под глазами леди Анарилотиони-младшей образовались черные круги, и даже со стороны было видно, что мыслечтица держится только на кофе и энергетиках. Ну и совсем чуть-чуть на магии. Суровая Готзилла Шахидовна заставила девушку хлебнуть специального тонизирующего эликсира.

– Надеюсь, у тебя мозгов хватило не предлагать ей остаться в управлении? – полюбопытствовал дроу.

– Хватило, – буркнул Эрин. – У неё, между прочим, автомат заряжен.

Нолвэндэ уже несколько дней находилась в том состоянии, когда любое предложение отдохнуть воспринималось ею как покушение на её свободу и склонение к дезертирству с поля боя, а, следовательно, мыслечтица запросто могла дать пару очередей над головой у «вражьего наймита». Пресловутый нолдорский синдром у неё крепчал с каждым часом.

– И правильно, – кивнул многоопытный командир ДОБРа. – Ждешь, когда совсем выдохнется, а тогда хватаешь в охапку и – на кровать. Порция эндорфинов после хорошего секса действует лучше любого снотворного и отлично снимает стресс.

По правде говоря, Эринрандир снял бы у напарницы… хм… стресс прямо сейчас, не дожидаясь, пока она утратит контроль над собой от усталости и общего утомления. Чудом и стараниями гоблинов вырвавшись из лап смерти, эльфу хотелось жить во всех смыслах этого слова, лучше всего половой жизнью с любимой девушкой, и как можно скорее.

– Слюни подбери, развратник, – хрюкнул Дзир, толкая расфантазировавшегося Эрина локтем в бок. – Рановато еще следовать заветам товарища Келегорма.

– Он завещал настойчиво овладевать знаниями.

– Но имел ввиду – Светлых эльфиек, – авторитетно заявил похабник-дроу, повязывая черную бандану с белыми паучками.

И тут ап-Телемнар вспомнил о Тавариль.

– Кстати о Светлых эльфийках, а где моя стажерка? – спросил он. – Я её сегодня еще в глаза не видел.

На лице сына Дома Ушшос-Нах появилась непередаваемая ухмылочка, говорящая знающему больше, чем всякие слова.

– Спит, должно быть.

– Где? – уточнил Эрин.

– В моей постели, Светлый. Устала потому что. – Дзир разве только не замурлыкал от удовольствия. – Сама пришла, прикинь. Отдаваться. – Он закатил глаза от восторга и облизнулся. – Видит Ллос, такая отважная малышка – сама разделась, легла… кхм… сжимая коленочки, и свет погасила.

Тушить свет наедине с дроу чревато последствиями, особенно если ты молоденькая и невинная девушка.

Естественно, приход Тавариль в гости к Дзиру со столь специфической целью не мог быть случайностью, не обошлось без темных замыслов.

– Чем же ты её шантажировал?

– Ни чем, а кем, Светлый брат, – расхохотался спецназовец. – Тобой, разумеется. Надеюсь, ты уже догадался, что её к тебе подослали? Она ведь так похожа на твою бывшую.

Энчечекист мрачно кивнул.

– Они сами себя переиграли. Тави настолько похожа на Нэссимэ, что это подозрительно вдвойне.

– Ну и вот! Всех делов-то – припугнуть девочку как следует.

Живое воображение Эринрандира сразу же нарисовало завораживающую картинку темноэльфийского соблазнения: застеленный черным шелком роскошный сексодром, невозмутимый и абсолютно неотразимый Дзир и до смерти перепуганная барышня, дрожащая от страха и возбуждения. Аж мурашки по хребту побежали! Хитроумный дровский воин получил в итоге море удовлетворения от удачно проведенной интриги, бесплатный стриптиз и юную эльфийскую девственницу в личное употребление.

– Тебе не стыдно, Темный? Что ты теперь с ней будешь делать? – спросил следователь, не скрывая укора.

– Как это – что? За кого ты меня принимаешь, ап-Телемнар? А? – Дзир нехорошо прищурился. – Женюсь, естественно. Или ты считаешь, что я намерен с кем-то делиться добычей? Я же сказал – эта девушка будет моей. Теперь она – моя. И точка.

Из столбняка и онемения Эринрандира сумели вывести только слова Меноваззина о полной готовности команды загонщиков. А то бы капитан так до утра и простоял, разинув рот и выпучив глаза.

* * *

На выходе из дровской оружейной я практически нос к носу столкнулась с мявшимся чуть поодаль ап-Айкалнаром. Дивный, завидев меня, мигом утратил надменность и величие, которым распугивал шаставших по коридору туда-сюда коллег женского пола (мир может рухнуть, но и на его руинах редкая женщина спокойно пройдет мимо златовласого и голубоглазого Светлого эльфа. Особенно женщина дриадской национальности. Достойно уважения, не думаете?) Ваниар устремился ко мне чуть ли не вприпрыжку, с радостными возгласами:

– Миледи!

– Ой-й-й… – забывшись, я пристыжено хлопнула себя по лбу – и отбила ладонь о край каски. – Тысяча дохлых балрогов! Я про вас совсем забыла, лейтенант. Право же, мне так стыдно… Чем мне загладить эту оплошность?

– Что вы, леди Анарилотиони, я не стою ваших извинений. – Слегка запыхавшийся юноша улыбался с подкупающей искренностью и моргал. На мою военизированную сбрую столичный полицейский смотрел с плохо скрытой завистью. – Вы… собираетесь на выезд?

– Да. – Я кивнула, начиная понимать, чего именно от меня хочет этот хороший эльфийский мальчик. – Проведем зачистку. Попробуем найти вампира – он все еще где-то в городе.

– Скажите, миледи… – Ап-Айкалнар смущенно умолк, немного помялся и снова поднял на меня бирюзовые очи. Ну, давай, еще ресницами похлопай…

– Продолжайте, я вас слушаю, – милосердно и благосклонно кивнула я.

– Вы все еще мой куратор, не так ли?

– Вероятно. – Я кивнула. – Товарищ Шрак не давал на этот счет никаких дополнительных указаний.

– А я… – Хе, я угадала! Похлопал! – Мне бы так хотелось…

– Поехать с нами? – Я нахмурилась. – Вариар, вы понимаете, насколько это опасно? Я не сомневаюсь в ваших… способностях, но это, балрог, не увеселительная прогулка… Наверняка на военной кафедре вашего института вы были в числе лучших, но…

– Я не ребенок, – хмуро перебил меня златовласый эльф. – А вы мне – не гувернантка.

– Верно. Но я несу личную ответственность за вашу безопасность! Варно, поймите… – тут я осеклась. Балрог, как мне не стыдно! Вот что я сейчас говорю, что делаю, а? Уж не то ли самое, за что так часто обижаюсь на Эрина? Я не признаю за взрослым, совершеннолетним сородичем, офицером, мужчиной право самому решать, что ему делать… Позорище! Ведь все верно: и он не младенец, и я – не нянюшка, так какого же лысого балрога… – Вы когда в последний раз держали автомат, ап-Айкалнар? На сборах?

– При чем здесь…

– При том, что от вида вашей табельной пукалки наш либрусек загнется от смеха, – я фыркнула. – Моргот с вами! Подведете вы меня под трибунал, я прямо-таки чувствую… Но если юноша так рвется на подвиги… вряд ли нам помешает лишний боец. Но от меня ни на шаг, ясно? И не вздумайте лезть на рожон. Собирать вас в пакетики мне совершенно не хочется. И потом… Шрак меня расстреляет.

– Я даю вам слово…

– Вы просто помните, что от вашего поведения зависит моя репутация. Профессиональная и личная, – я развернулась на пятках и крикнула в приоткрытую дверь оружейной: – Димми! Экипируй, пожалуйста, нашего коллегу из полиции. Лейтенант ап-Айкалнар едет с нами.

– Но, миледи! – Дроу нахмурился и потряс листочком. – Его же нет в списке.

– А ты внеси. – Я пожала плечами. – Под мою личную ответственность. Считай, что я взяла лейтенанта на поруки. Давай, где там расписаться… И так много времени потеряли.

Совершенно счастливый ваниар устремился вооружаться, а я умиленно проследила за ним и вытянула из смятой пачки последнюю «глаурунжину». Материнский инстинкт – это зло, точно вам говорю.

* * *

Как любил говаривать полковник Глорфидиль: «Настал момент отрабатывать свою кормежку, мальчики. Родине срочно нужны ваши задницы». Ну, кто же спорит с Родиной? Раз она, щедро и регулярно поящая березовым соком, снова позвала своих сынов на беспримерный подвиг, то будет ей и героизм, и патриотизм, и десять килограмм взрывчатки в маго-тротиловом эквиваленте впридачу.

Улов от зачистки жилых кварталов вышел неожиданно обильный. Тайник с запрещенными риэлтерскими амулетами прямо в сейфе широко разрекламированного в Распадке агентства недвижимости – это раз. Партия растительного сырья для колдовских эликсиров – три мешка сушеного цветка папоротника – это два. Опять же, взрывчатка, и еще множество крупных и мелких находок, доказывающих, что детище Железного Маэдроса – доблестная Чрезвычайная Комиссия по борьбе с нежитью и мажеством – еще долго будет незаменимой в деле поддержания общественного порядка. Как ни прискорбно, но народонаселение Серединной Империи в массе своей, как и в менее просвещенные времена, по-прежнему не испытывало тяги к законопослушанию. Дриады не гнушались втихую привораживать мужчин, кикиморы – наводить порчу на соседей по лестничной площадке, орки – шаманить, гоблины – варить самогон. Что же касается иномирян, тут вообще прогресса и сознательности ждать не приходится. Их склонность к противоправному поведению неизменна как круговорот воды в природе.

И так как искомый вампир мог легко замаскироваться под обычного человека, то именно на попадальцах было сконцентрировано внимание сотрудников НЧЧК. И не зря, надо заметить, старались борцы с мажеством. Запрещенного законом волшебства нашлось с большой гномский вагон и маленькую эльфийскую тележку.

Вот что значит выгнать в поле боевых магов! Да, все прекрасно знают, что масштабное и развернутое сканирование дело крайне утомительное. А за что вам, господа маги и чародеи, платят втрое больше, чем ап-Телемнару или Дзиру Ушшос-Наху? За умение красиво оформлять отчеты? Отнюдь. Выдохшихся чаровников отпаивала стимуляторами Готзилла Шахидовна и снова отправляла на передовую – искать либрусека. Любой ценой, ибо промедление грозит смертью для невинных сограждан, чьи жизни и благополучие призвана защищать НЧЧК. А приказ был прост и доступен для понимания: «Найти и обезвредить!» Родина приказала, едреные пассатижи!

В управление энчечекисты вернулись, несолоно хлебавши, злые, усталые и вымотанные безрезультатными поисками до предела. Операцию пришлось приостановить, ибо боевые маги выдохлись окончательно, а кое-кого из низкоранговых чародеев привезли в карете скорой помощи. И даже двужильные дроу тихо скрипели зубами от разочарования.

– Может, он уже смылся из Распадка? – предположил Диммидрол. – А мы тут бегаем кругами, точно крепко посоленные…

– Если труп кикиморы до сих пор не найден, стало быть, либрусек где-то прячется, – рассуждал вслух Эрин, памятуя о том, что вредная чиновница, трепавшая ему нервы в ГРИПе, бесследно исчезла в тот же день. Энчечекисты сошлись на мнении, что её похитил вампир, как нежеланного свидетеля.

– Нол, а ты что-нибудь чувствуешь? – полюбопытствовал хоббит Сталони.

Она пожала легкомысленно плечами и отвернулась.

«Я уже ничего не хочу чувствовать», – громко подумала Нолвэндэ. Мысль предназначалась эльфам – Темным и Светлым, потому что девушку буквально трясло от постоянного напряжения. Либрусек был где-то поблизости. Но коллег пугать лишний раз не хотелось. Они и так поглядывали на Эринрандира, как на ожившего мертвеца – с превеликим подозрением. Готзилла за двое суток успела в лицах и красках пересказать историю воскрешения капитана ап-Телемнара почти всему управлению. Причем в таких кровавых подробностях, что кое-кого из бухгалтерии пришлось откачивать после обморока и отливать холодной водой.

По очень знакомому неловкому повороту шеи и осторожным движениям бывший разведчик догадался, что Нол натерла плечо ремнем автомата. Ничего смертельного, но если сейчас не полечить, то завтра работать будет втрое тяжелее. Что-то в этом духе Эрин и выразил в очень осторожных мысленных фразах. Мыслечтица и так на адреналине, лучше её из себя не выводить.

«Я ничего такого не ощущаю» – отозвалась она.

«Вот снимешь бронежилет – сразу все поймешь, – предупредил энчечекист и добавил: – Хочешь, я тебя полечу?»

И улыбнулся весьма и весьма соблазнительно, обещая очень приятное обезболивание самым доступным и естественным способом.

Вечером в коридорах управления было непривычно тихо, обслуга разошлась по домам, и двери в подсобку к Желудьковской выглядели настолько заманчиво, что удержаться капитан не смог при всем желании соблюдать приличия…

– Что ты делаешь? – успела прошептать напарница, когда Эрин одним движением подхватил ее за талию и рывком затащил в темную кладовку.

– Лечить буду. Что ж еще? – Он начал расстегивать форменную рубашку девушки.

– А ты умеешь? – хихикнула сбитая с толку, но вовсе не рассерженная мыслечтица.

– Еще как.

И в доказательство своих слов энчечекист осторожно подобрался к до крови натертому участку кожи, почти невесомо коснулся его губами, согревая теплом дыхания…

Как настоящий многостаночник, Эрин одновременно и дверь подпирал шваброй (на всякий случай), и лифчик расстегивал (тоже ведь трет), и пытался найти поверхность, к которой было бы лучше всего прислонить возлюбленную, что в тесной кладовке весьма проблематично, и все это – не переставая целовать кожу вокруг ранки на плече.

– Еще болит?

– Уже гораздо меньше, – с трудом выдохнула Нол, решительно расстегивая ремень на поясе его брюк.

Лечиться, так лечиться.

И в этот момент Эрин совершенно случайно нащупал за спиной у напарницы, на узкой полочке, нечто такое, что заставило его застыть на месте. Ну, точь-в-точь, как памятник сексуальным домогательствам на рабочем месте.

– Что случилось? – спросила настороженно Нолвэндэ, чувствуя, как у возлюбленного мигом закаменела каждая мышца, и он весь напружинился.

– Кажется, я кое-что нашел, – сказал он ледяным от бешеной ярости голосом.

Обоим энчечекистам резко стало не до любовных забав, они включили свет и увидели… настоящую шпионскую миникамеру.

– Я только на прошлой неделе рассматривал такую же штуковину в рекламном блоке «Диверсанта», – прошипел Эрин. – Откуда она у Желудьковской?

Губы его дергались от неконтролируемого гнева.

– Камера неимоверно чувствительна и дает на редкость четкую картинку. Берет сразу несколько источников.

– Наш кабинет тут рядом, – напомнила Нол. – Но антимагические барьеры на нем я подправляла всего две недели назад. Они в идеальной сохранности.

– Проклятье! Тут же ни капли магии, это чистая техника. Балрог! Тварь такая! Я её удавлю!

– Эрин, надо проверить наш кабинет. Там могут быть жучки.

Они чуть ли не наперегонки кинулись в кабинет, догадавшись, правда, немного привести свою одежду в порядок. И, конечно же, нашли там «жучков», очень много «жучков». На любой вкус и на все случаи жизни.

– Она следила за мной все это время! Нол! Эта паскудная дриада не только жилы из меня тянула несколько лет подряд без остановки, она еще и стучала о каждом моем шаге! – рычал капитан ап-Телемнар, брызгая слюной. – Балрог! Она появилась буквально через месяц после моего приезда в Распадок. Значит, все это время… Держите меня семеро! Я устрою этой хитрой гадине гербицид!

– Что будем делать?

Но обсудить нелояльное поведение Желудьковской эльфы-напарники не успели. Распаднинскую НЧЧК снова подняли по тревоге. Нашлась пропавшая кикимора – мертвая и выпитая вампиром досуха. И, где бы вы думали, было обнаружено её тело? В Ново-Форменовке! А если еще точнее, то в дренажной канаве по улице Арсенальной. А! Каково?!

Глава 8 Распадок. 22–23 июня

Когда великий военачальник современности Ардахир Карнанарион[18] под конец Второй Пиндостанской провозгласил свое знаменитое: «Мочить в сортире, тварей сволочных!», он подразумевал двуногих клопов – вампиров. Возможно, наделить кровососов гражданскими правами, отца всех пиндосов – Анкл Сэма вынудило отчаянное положение на фронте, но вряд ли он или его многомудрые советники предполагали, что появление в рядах пиндостанской армии вампиров спровоцирует в Серединной Империи такой взрыв патриотизма. Мальчишки и девчонки всех рас осаждали призывные пункты по всей стране, желая стать добровольцами и отправиться на фронт – мочить вампиров. Особо отчаянных юных хоббитов, сбежавших на войну из дома, полиция отлавливала по товарным поездам. Древние гоблинские патриархи достали из лесных схронов пищали и мушкеты времен Шестой Эпохи. Дриады и лешие пустили на колья заповедные осиновые рощи, и каждая эльфийская домохозяйка растила на подоконнике вместо роз и пуансетий чеснок самых едких сортов, а гномы массово сдавали в пользу армии запасы самородного серебра, включая столовые сервизы и приборы. Ненависть к вампирам сплотила подданных Владычицы, как никогда прежде за всю Седьмую Эпоху, она же склонила хинтайского императора, придерживавшегося в конфликте нейтралитета, заключить сепаратный договор о перемирии с СИВРом и прекратить тайные поставки оружия Пиндостану.

Старшему лейтенанту разведки, а ныне капитану НЧЧК, Эринрандиру ап-Телемнару в те неспокойные годы приходилось на практике выполнять приказ главнокомандующего и собственноручно делать вампирам обрезание головы. Оттого читать новомодные бестселлеры типа «Стать кровососом» и «Нижнее ухо Носферату», где романтизируются кровожадные мрази, он не мог в принципе, хотя и нечасто возмущался этим фактом вслух. Зато известие о том, что либрусек последние двое суток сидел где-то поблизости от их с Нолвэндэ жилья, всколыхнуло в Эрине всю накопившуюся за целую жизнь ненависть к бездушным клыкастым тварям. От одной только мысли, что, предположим, Нол могла остаться дома одна в прямой досягаемости либрусека, у капитана ап-Телемнара сорвало все ограничители злобности. И если бы не масть и цвет кожи, то не отличить рассвирепевшего Светлого эльфа от не менее взбешенного дроу – сына Дома Ушшос-Нах. Впрочем, не стоит думать, что хоббит Сталони и его напарник Кагырыб являли собой воплощенное умиротворение и спокойствие, не говоря уже об отважном Тылпахаше или увешанной серебряными сурикенами Юслагюлшахе. Вредный Маки сын Вуки, забыв о вражде и разногласиях, молча сунул в руки Эрина автоматный рожок с разрывными серебряными пулями.

Как это бывало всегда, в час испытания энчечекисты сплотились против общего врага, готовые положить свои жизни за спокойствие и мир в провинциальном Распадке, так же, как если бы за их спинами находился дворец Владычицы.

К моменту прибытия передовой группы НЧЧК, возглавляемой командиром ДОБРа, Ново-Форменовку оцепил полицейский спецназ. Взмыленный капитан Валко Дамкинс доложил Дзиру, что либрусек уже попытался прорваться через тройной кордон, но получил жесткий отпор. Есть жертвы.

– Плохо! – рявкнул в край расстроенный Эрин. – Ему потребуется кровь, чтобы восстановить силы и энергию. Много крови.

Дзир выругался.

– Нельзя дать ему насытиться, – напомнил капитан ап-Телемнар.

Он не стал стращать соратников возможностями высших вампиров, когда те полны сил. Самому не хотелось вспоминать о фронтовом прошлом и недавнем близком знакомстве с либрусеком.

– Тогда гоним его в сторону парка.

Обладающих ночным зрением ДОБРовцев распределили между пятью отрядами загонщиков в дополнение к приборам ночного видения, а Дзир провел краткий инструктаж, состоящий из одной фразы:

– Увидишь – стреляй!

Оно, конечно, неплохо бы захватить кровососа в плен, но это если очень сильно повезет. Инструкция в отношении высших вампиров была категорична – уничтожать.

И едва энчечекисты двинулись вглубь района – сразу стало понятно, что самая короткая ночь в году обречена стать самой кровавой в истории Распадка.

Старичок-леший, дриада, орк, гномка…кровь, кровь, кровь…целая река крови… Проклятье! Работа отнимала у Эринрандира все свободное время, он даже с ними познакомиться не успел, а ведь они были его соседями. Жили совсем рядом. А теперь не живут…

Либрусек не только выпивал кровь, он рвал тела в клочья, насыщая свою мертвую, вечно голодную плоть чужой энергией, придающей ему еще больше быстроты и силы.

Эрин бежал от трупа к трупу, ориентируясь не столько на свое зрение, сколько на команды Дзира, и думал о том, как бы сейчас пригодился вертолет с мощным прожектором, работающим в инфракрасном спектре. Ведь с каждой выпитой каплей крови вампир становился не только сильнее, но и теплее, а, следовательно, заметнее и для дроу, и для специальной техники. Впрочем, лучше глаз дроу для борьбы с темнотой еще ничего не придумали.

Капитан ап-Телемнар к тому же старался не упускать из виду свою напарницу. Все-таки Нол, при всей тренированности, очень устала за эти несколько дней.

– Держись рядом, хорошо?! – попросил он мыслечтицу, в последний момент поймав её руку и сжав пальчики в своей ладони.

Нолвэндэ сосредоточенно кивнула и передернула затвор АКМа. У неё были свои счеты с либрусеком.

– Никому не покидать жилища! Запереть двери! Закрыть окна! Никому не открывать! – голосил в громкоговоритель Дамкинс, пытаясь хоть как-то оповестить жителей Ново-Форменовки о грозящей им смертельной опасности. – Если вы находитесь в автомобиле – запритесь внутри и не выходите! Если у вас есть подвальное помещение – забаррикадируйтесь в нем! До рассвета укрытий не покидать!

Многократно усиленный колонками голос разносился по округе, в домах зажигался и гас свет, скрипели опускаемые металлические жалюзи, а те из обывателей, кто имел разрешение на ношение оружия, расчехляли свои стволы, готовясь достойно встретить неведомого врага. Надо сказать, подданные Владычицы даже в мирные и спокойные времена учениями по гражданской обороне не пренебрегали. Более того, резервистами считалось все взрослое мужское население.

«Ничего-ничего, – думалось Эринрандиру. – Пусть, пусть обыватели посидят до утра настороже – целее будут».

Отчаянный крик боли перекрыл даже вопли полицейского. Кричала женщина, и так как отряд загонщиков, возглавляемый Дзиром, находился ближе всего, то именно командир ДОБРа оказался первым возле еще теплого тела новой жертвы вампира.

Наверняка, эта совсем еще юная девочка-дроу пыталась спрятаться в автомобиле, но озверевший либрусек одним ударом вышиб стекло и вырвал дверцу с корнем, не оставив ей даже минимального шанса на спасение.

Вой, вырвавшийся из глотки дровского воина при виде мертвой девушки, заставил содрогнуться даже его соратников-энчечекистов. Дроу могут сколько угодно сетовать на царящий в их социуме жесткий матриархат, клясть жестокие законы, установленные Матронами, но жизнь женщины для них священна и неприкосновенна. Тот, кто убил дровскую деву, живет очень недолго, а гибнет страшной смертью.

– В`ита-т`э-ликв`эо-ад-в`эрбо-м`эум[19] – прошелестел обезумевший от ярости ДОБРовец, осторожно прикрывая веки несчастной малышке.

– Я чувствую психопоток, – глухо молвила Нолвэндэ, едва шевеля немеющими губами. – Он где-то… тут… рядом.

– Веди! – приказал дроу.

«Страхуй меня! – попросила она Эрина мысленно. – Вампир совсем близко, буквально в ста метрах на северо-северо-восток»

Кровосос уходил в сторону заросшего сквера, граничащего с забором торгово-развлекательного центра. Его надо было остановить. И повинуясь решительному жесту Дзира, загонщики бросились по следам вампира.

* * *

Сперва стресс, потом шок. Затем – отчаянный рывок за Эрином туда, куда он уже почти ушел. Потом пара суток сумасшедшего напряжения… или больше? Честно скажу, не считала я часы. Все то время, что прошло с того момента, как мы с Аминаллоном вошли в мой подъезд, слилось в один долгий и непрекращающийся день. Нет, я не чувствовала усталости – наоборот, постоянный приток адреналина да плюс к тому гремучая смесь энергетиков и хитрых гоблинских эликсиров… Впрочем, наверняка я была… немного странная. Отчасти. И вели меня сейчас в основном инстинкты, а главными из них были два – охотничий (настичь проклятую тварь и разнести на мелкие-мелкие кусочки, чтоб уж точно сдох) и еще один, названия которому я подобрать не могла. Но упустить хоть на миг из поля зрения едва оправившегося от ран возлюбленного, когда рядом рыщет кровожадная тварь – это было невозможно. Это даже не обсуждалось. Пока я окончательно не удостоверюсь, что пиндостанский кровосос уничтожен, я все равно не смогу сомкнуть глаз. Слишком уж явственно я чую его присутствие.

Зато теперь совершенно ясно, почему я ощущала все это время где-то на краю сознания могильную гниль… что именно тревожило и не давало выпустить из рук оружие и снять бронежилет даже на кухне собственной квартиры под охраной двух добровцев. Это был он, проклятый упырь-мутант, он все время был где-то рядом, поблизости, и я его чуяла, но не могла ни понять, ни вычислить источник… А теперь могу. От насосавшейся кровью и чужой жизнью твари разит так, что промахнуться невозможно. Тут он, совсем близко. И ему не уйти. Скоро… еще совсем чуть-чуть – и все закончится. Значит – вперед. Противоестественная мерзкая нежить получит парочку очередей серебряными разрывными и от меня тоже.

* * *

– Вот он! – крикнул глазастый Дзир и дал очередь куда-то поверх крыш.

И точно! Либрусек решил, что по крышам коттеджей ему будет проще уйти. Он на четвереньках, скачками, несся вперед, делая на бегу какие-то невероятные акробатические кульбиты и совершая исполинские прыжки. Издали он был похож скорее на огромное насекомое, чем на человека, настолько неестественно выглядели его движения. А с другой стороны, либрусек и человеком-то в полной мере уже не считался. Он всего лишь мертвая, кровожадная скотина, только внешне напоминающая хомо сапиенса. Нежить и нечисть, одним словом. И ничегошеньки общего не имеющая с язвительными, умными и весьма изящными существами, так завлекательно описанными в готичных сказочках для взрослых девочек. Не стоит обольщаться, Эрина истязал вовсе не лукавый джентльмен с бледным челом и горящим взором, и горло девочке-дроу разорвал отнюдь не утонченный ценитель изысканных вин и прекрасных женщин.

– Вуз! Заходи наперерез!.. Да! По четной стороне улицы! Отлично! Торопись! – Дзир координировал действия своих парней прямо на бегу, не сбавляя скорости и не теряя вампира из виду ни на мгновение.

– Готовьте «фиалы»! – прокричал в спину эльфам не такой прыткий Рамбо.

«Нол, я не уверен, что этого либрусека возьмет ультрафиолетовый свет, – предупредил капитан ап-Телемнар. – Если он пьет кровь волшебных рас… Короче, не рискуй понапрасну. Лучше сразу стреляй!»

«Я поняла. Не переживай», – отозвалась мыслечтица.

Эру Всемогущий! Едреные пассатижи! Какая же она усталая! Эрин ужаснулся и отчаянно пожелал, чтобы все скорее закончилось. Нолвэндэ держалась только на силе воли и знаменитом нолдорском упрямстве.

Самого энчечекиста гоблины накачали стимуляторами до состояния заводной игрушки. Попробуй он попрыгать по крышам как либрусек – не исключено, что получилось бы не хуже. Во всяком случае, никакой усталости он не чувствовал. Сплошная эйфория при полнейшей концентрации сознания. Все-таки Шрак с Готзиллой – величайшие из целителей Серединной Империи, особенно гоблинша. За то, что она сумела сделать с искалеченным телом, можно простить и похабные шутки, и шлепки по заднице, и торжествующий ус.

Черная тень метнулась к двери в крайний по улице дом, но очередь из автомата Маки преградила вампиру дорогу.

– Куда?! Стоять!

Либрусек сделал еще одну попытку прорваться внутрь. К пище. К силе.

«Там трое детей!!!» – отчаянно транслировала Нолвэндэ.

В ментальном плане она истошно кричала. Так громко, что её слышали даже гномы и орки из отряда.

Энчечекисты как по команде врубили свои «Фиалы» и начали поливать кровососа градом из серебряных пуль. Да, он ловко уворачивался, но все же часть зарядов его настигла, и либрусеку пришлось волей-неволей отступить, тем самым отказавшись от задумки перекусить обитателями коттеджа. И, разумеется, мрачные прогнозы Эрина сбылись – излучение армейских «Фиалов» не оказало на тварь практически никакого влияния. В лучшем случае, он заработал себе дерматит, а так – ничего фатального.

Вампир отпрыгнул в сторону гаража и со всей силы ударил по железным воротам, пытаясь спрятаться от разящего серебра. Внутри наверняка имелась машина, на которой можно попытаться сбежать от преследователей.

У Эрина во рту пересохло, когда он увидел, что в железных створках ворот образовались две дыры от рук. А ведь совсем недавно вампир с не меньшей силой лупил по его собственным костям и внутренним органам.

– Мочи его!

И пока остальные энчечекисты не давали преступнику спрятаться, Дзир Ушшос-Нах прицельно и методично всаживал в кровососа-убийцу пулю за пулей, очередь за очередью, демонстрируя не только природную меткость, но и незаурядное хладнокровие. Именно то, что и требуется для уничтожения любого, даже самого сильного вампира.

Серебро медленно, но уверенно разрушало плоть нежити, замедляя либрусека, делая его еще более уязвимым. А тут и остальные ДОБРоцы подоспели, чтобы присоединиться к своему свирепому командиру. Впрочем, по твари стреляли все, и Эрин очень надеялся, что и его пули угодили в цель.

* * *

Как только клыкастая мразь заметалась под перекрестным огнем без малого полутора десятков автоматов, среди которых был и мой, застилавшая мне глаза ярость отступила, а в голове прояснилось. Теперь не уйдет… теперь точно не уйдет! И эта сволочь заплатит мне за все – и за запредельный ужас, и за тошнотворные его эманации, в которых я чуть не захлебнулась, и за каждого из растерзанных обитателей этого города, отмечавших жуткими вехами дорогу вампира. Как же это… приятно, как славно, не испытывая ни сомнений, ни колебаний, «шить» и «шить» очередями в нежить, которой не место под нашим небом. И знать, абсолютно точно знать, что среди смертоносных кусочков самородного серебра, медленно, но верно уничтожающих это порождение смерти, есть и мои. Ведь я не промахивалась… не потому, что такая уж меткая. Я просто била в средоточие той мерзости, которая отравила своим присутствием весь Распадок, стреляла в источник физического и ментального смрада. И ни одна пуля не прошла мимо. Клянусь честью предков, так оно и было.

А потом… потом все наконец-то закончилось.

* * *

Либрусек грузно свалился на землю. Он еще шевелился, когда Дзир и его парни достали из ножен кривые серебряные ножи и начали сосредоточенно расчленять тело. Голову вампира, вернее то, что от нее осталось, сын Дома Ушшос-Нах аккуратно упаковал в специальный пакет и вручил Юслагюлшахе, с наказом быть с трофеем поделикатнее. Сначала с ним поработают криминалисты, а потом спецназовец сам лично отнесет эту голову матери убитой девочки, чтобы хоть как-то утешить в горе, наглядно показав – убийца покаран рукой сородича, жертва отомщена. Как и должно быть.

* * *

Ошметки либрусека еще конвульсивно подергивались – мерзкая тварь, даже расчлененная, никак не желала расставаться с кошмарным подобием жизни. Даже под ножами дроу вампир какое-то время пытался регенерироваться. Отвратная пиндостанская разработка, насосавшаяся кровью не только иномирян, но и представителей Волшебных Рас. Именно поэтому он оказался такой… нет, наверное, про это существо нельзя сказать «живучий». А как тогда? Мертвючий? Смердючий? Почему-то этот вопрос полностью завладел моим сознанием: закинув еще горячий АКМ на плечо, я тупо смотрела на то, как останки упыря распаковывают по отдельным мешочкам, и все пыталась подобрать верный эпитет. Все пыталась и пыталась. Пока свет в глазах вдруг не замерцал, как начинает мигать перегорающая лампочка.

Все, допрыгалась. Лимит прочности и выносливости почти исчерпан. Чего я из себя сейчас точно не выдавлю, так это отчета. Все закончилось. Спать! Немедленно в кровать, пока я еще в состоянии хотя бы на автопилоте доползти до квартиры. Еще немного – и отсюда понесут и меня, за компанию с остатками клыкастой сволочи.

– Господа, – с надеждой поинтересовалась я у склонившихся над местом разделывания камуфляжных спин, – я же вам больше не нужна, правда?

– Во имя Ллос, Нол, нет, конечно! – на миг оторвался от потрошения либрусека Дзир. – Иди-ка ты спать.

– Ага, – меня вдруг повело в сторону, и Эрин со слегка… м-м… пришибленным ваниаром тотчас же подхватили меня под локти. С двух сторон. – Тогда я – спать. На ближайшие… хм… сутки… забудьте о моем существовании. Удачи.

– Нол, давай, я тебя доведу… – начал было Эрин, но я как могла деликатно отвела поддерживающие меня руки и успокаивающе улыбнулась.

– Благодарю. Не стоит. – Четко выговорить получалось только очень короткие фразы. – Я в порядке. До дивана доберусь. Сама. Честно.

И, развернувшись на пятках, потопала домой. Самое смешное, что по прямой. Это на поворотах меня слегка заносило, а вот прямо идти получалось прекрасно.

* * *

На обратном пути в управление энчечекисты, прихватив с собой несколько ошалелого столичного полицейского, не сговариваясь, заехали в благословенную «Рюмашку», дабы опрокинуть в недра организмов по сто пятьдесят граммов водки. После боя – самое то, чтобы снять стресс и обмыть нелегкую победу. Мрачные и злые утренние завсегдатаи питейного заведения при виде забрызганных кровью и пропахших пороховыми газами воинов с еще дымящимися стволами сочли за самое разумное молча пропустить тех без очереди.

– Хотел бы я знать, что эта мразь забыла в нашем городе? – спросил Диммидрол и почему-то покосился на слегка утратившего контакт с реальностью ап-Айкалнара.

На убежденного вегетарианца стакан дешевой водки подействовал парадоксально. В сознании сдержанного и доброжелательного Дивного проснулись какие-то дикие инстинкты, он воинственно выпятил нижнюю челюсть, передернул затвор автомата и попытался дать очередь в потолок «Рюмашки». Наверное, от мысли, что в этом мире появились вампиры, способные спокойно переносить солнечный свет и пить кровь любой расы, ему стало неуютно. Как, впрочем, и остальным энчечекистам.

Дзир автоматически перехватил руку полицейского и молча пригрозил ему пальцем: мол, я тебя очень хорошо понимаю, сам бы пальнул, но в общественном месте так себя вести не следует.

– Клянусь силой Ллос, это пиндостанская разработка, – прошипел Аминаллон. – Они там совсем одурели со своей толерантностью. Скоро запретят вампиров называть вампирами.

– А как? – изумился Дивный, пытаясь собрать глаза «в кучку».

– Ну, скажем, гемоглобинозависимыми хомо пиндосами, – грустно пошутил Меноваззин. – С них станется.

– Ик! – ужаснулся полицейский.

– Ну и кормили бы их собственным гемоглобином, – возмутился его юный сородич.

– Наивный дровский мальчик, их вывели, чтобы поить нашей кровью, – скрипнул зубами Дзир.

Эрин, с тех пор, как отправил спать напарницу, не проронил ни словечка. Ведь частично в том, что случилось этой ночью в Ново-Форменовке, виноват он сам. Пусть косвенно, но все же так оно и есть, если судить по справедливости. Либрусек явился по его, капитана ап-Телемнара, душу, как ни крути. И то, что содержала проклятущая посылка от Элеммира, требовалось вампиру ну просто позарез. Кровосос рискнул жизнью, которой несомненно весьма дорожил, ради еще одного шанса добыть искомое, убежденный в том, что Эрин знает и о сути послания, и о его предназначении, только очень удачно скрывает свое знание за ментальными щитами.

По словам Нолвэндэ, либрусек умудрился даже наложить поверх щитов собственное заклинание, которое при малейшем магическом воздействии должно было взорвать защиту. Вот тогда из мозгов эльфа информацию можно было бы прямо таки ложкой есть. То, что после этого… хм… «взрыва» ап-Телемнар рисковал превратиться в идиота, вампира не смущало ничуть. Ему нужны сведения о посылке из Столицы любой ценой.

Вот и выходило, что часть вины за смерть и кровь на улице Арсенальной лежала на совести Эринрандира. И с этим надо было что-то срочно делать.

Оставлять все как есть нельзя. Ведь неизвестно, что или кого пришлют вслед за либрусеком. А если огненного дракона?

– Ик?! – ап-Айкалнар грозно прядал ушами и внимательно осматривался вокруг в поисках потенциальных пиндостанских шпионов.

Бледные в легкую аристократическую синеву рюмашкинские алкаши на злобных засланцев никак не тянули, чем чрезвычайно опечалили Дивного эльфа.

– Налейте ему еще! – решительно приказал командир антитеррористического отряда, видя, что заезжий гость пребывает в состоянии острого «недопоя», мешая получать удовольствие от употребления не столько окружающим, сколько самому себе.

Пятидесяти граммов хватило, чтобы снять напряженность.

– И-и-ик! – удовлетворенно буркнул полицейский и, улегшись щекой прямо на грязную липкую столешницу, сладко заснул.

Умилившись совершенно детским выражением на его физиономии, энчечекисты сошлись на мысли, что для ощущения счастья, на самом деле, нужно очень немного: хорошие жизненные показатели организма, заряженный АКМ и плечо надежного друга рядом. И тогда никакие либрусеки не страшны.

– Считай, повезло тебе, ап-Телемнар, – хрюкнул Меноваззин, хлопнув Светлого эльфа по плечу, когда они выходили из распивочной (товарищ Хиналгон – с мерно похрапывающим телом ап-Айкалнара на могучем и широком плече). – И жив остался, и задница цела.

– Первое гарантирует второе, – в тон ему похабно ухмыльнулся Эрин. – Либрусеки предпочитают мертвых партнеров. Я для него был… невозбуждающе живой.

– Хватит. Ненавижу вампиров, – отозвался глухо Дзир. – Не хочу больше слышать о них.

Сын Дома Ушшос-Нах очень не любил, когда на улицах его родного города убивают ни в чем не повинных девочек. И, кстати, против безвременной гибели дядечек, тетечек, а так же бабушек и дедушек любой расы он тоже активно возражал.

* * *

До дома я добралась без приключений, если не считать, конечно, таковыми, тот факт, что свет все-таки периодически гас, и тогда я продолжала маршировать во мраке, ориентируясь только на ментальные «маяки». Наводненный полицейскими, энчечекистами и спасателями район был сейчас более запружен народом, чем дворцовая площадь в день коронационных торжеств в Столице. И, наверное, даже более безопасен. Когда через каждый шаг буквально спотыкаешься о служителя закона, боевого мага или целителя, ощущение безопасности приятно согревает. И даже вспыхивающие под полусомкнутыми веками эпизоды этой безумной гонки за вампиром утрачивают остроту и яркость. Отчасти. Совсем избыть это море ощущений сразу не получится, нужен некий дополнительный…

Я не успела додумать, как уже уперлась лбом в родную дверь. Подушечка-а… Мурзик…

Сложнее всего оказалось снять ботинки. Боясь потерять равновесие и свалиться прямо в прихожей, я попросту села на пол сразу, а дальше, разувшись, преодолевала последний этап пути до дивана на четвереньках, оставляя за собой след из сбрасываемых по дороге деталей туалета и снаряжения. Каска… бронежилет… где-то на пороге комнаты мне удалось без потерь вывернуться из штанов и рубашки, а уже у самого дивана я с облегчением рассталась с бельем. Сил на принятие душа уже не оставалось. Вздохнув, я полезла в шкаф и на ощупь нашла какую-то майку, чтоб не засыпать совсем уж голышом, в одних носках… и заодно наткнулась на округлый стеклянный бок припрятанной на «особый» день заначки. Колебания были недолгими – слишком уж явственно вспоминались некоторые моменты последних нескольких дней, чтоб можно было безбоязненно заснуть, не опасаясь кошмаров, не применяя неких дополнительных средств против бессонницы. Вот я и применила, хорошо так применила. Присланный папулей в честь моих новых погон коллекционный «Эгладор» в качестве снотворного пошел просто на ура. Обычно не замечающая за собой склонности к бытовому алкоголизму, отнюдь не маленькую бутылку коньяка я ополовинила влегкую, где-то в процессе употребления умудрившись таки снять носок. Один. Избавиться от второго уже не получилось. Автоматически оставив ровно половину ценного продукта для напарника, я повалилась на диван, последним осознанным движением подгребая к себе АКМ, расстаться с которым оказалось все-таки выше моих сил…

* * *

Первым, кого увидел Эрин, едва вошел в здание Управления была… Да! Она! Желудьковская! Склочная дриада, мелко потрясая белокурыми кудряшками, усердно терла пол и терпеливо поджидала подконтрольный объект. Чего-чего, а терпения ей было не занимать. Хитрая сволочь!

Ноздри эльфа затрепетали, из груди вырвался сдавленный рык, и сам собой получился злобный оскал.

– Слышь, ап-Телемнар, ты чего? – удивленно прошептал Хиналгон. – Эй! Что с тобой?

В ответ Эринрандир звонко щелкнул зубами, повергнув спецназовцев и дежурных в шок. Они видели эльфа в дымину пьяным, унылым, злым, расстроенным и возмущенным, но чтобы капитан ап-Телемнар рычал аки дикий зверь, а глаза его наливались дурной кровью от гнева, такого еще не случалось на памяти распаднинских энчечекистов.

И тут Желудьковская заметила подопечного. Целое мгновение они буравили друг друга пронзительными взглядами, прежде чем дриада, отшвырнув бесполезную против автомата швабру, с визгом бросилась наутек, а Эрин, перепрыгнув через турникет, рванул следом.

А вы говорите «дриады, дриады» и не скрываете собственного превосходства. Блондинистые сущности, маникюро– и сериалозависимые безмозглые сплетницы и охотницы на женихов? Возможно, и даже частично так оно и есть. Но не забывайте, что среди легкомысленных Дочерей Леса встречаются умные и целеустремленные, настойчивые и хитрые, скрытные и внимательные. Именно такую редкостную зверушку и гонял по коридорам НЧЧК капитан ап-Телемнар на радость своим усталым соратникам. Хотел поймать и исследовать сей феномен поподробнее, должно быть. Желудьковская оказалась не только быстроногая, но и сообразительная. Она предпочла сдаться товарищу Шраку, успев предъявить ему удостоверение невероятной для Распадка степени секретности, прежде чем её настиг, так сказать, карающий меч Эринрандира. Особист лишь руками развел: мол, извиняй, дорогой товарищ ап-Телемнар, но по закону дриада в своем праве. Она задание выполняла. Чье? Не скажу! Ибо государственный секрет. Во как!

Пройдет много лет, и эта история, успевшая обрасти фантастическими подробностями, станет одной из удивительных баек, которые всегда сопровождают жизнь легендарных личностей… Но это будет очень и очень не скоро. Да и негоже забегать вперед, когда никто не просит, верно?

Пожалуй, в кабинете у Ытхана было накурено посильнее, чем у Эрина в самые нервные моменты, когда он сутками не выпускал изо рта сигарету. Энчечекистское начальство не только дымило в три горла, оно и пило в столько же луженых глоток, ни капельки не смущаясь разгаром рабочего дня. За плотно закрытыми дверями – можно. Орк запивал победу над монстром-либрусеком сидской можжевеловкой со льдом, товарищ Шрак, напротив, заливал тем же самим напитком страшенный разнос, полученный от столичного руководства. И тоже за вампира. Один только Эринрандир отхлебывал горячительное чисто за компанию с обоими начальниками. Ибо у них крупные неприятности фактически уже закончились, а у него только-только начинались. Тут хоть пей, хоть не пей.

– А Желудьковскую я тебе на съедение не отдам, ап-Телемнар, – уверенно заявил гоблин-особист. – Забыл, где работаешь?

– Паучий случай, Шрак! Эта зараза всю дорогу меня пасла! – вяло возмутился Эрин. – Подглядывала, как я там… в разных местах чешу, пока никто не видит.

Ытхан нетрезво хохотнул и выпустил в потолок серию аккуратненьких колечек дыма, а безопасник хитро и многозначительно подмигнул эльфу:

– Знать, наследил ты, мил друг, в Столице в свое время, раз к тебе приставили личного соглядатая. Наша система на этом и держится – все обо всех всё знают, а если и не знают чего, то обязательно попытаются выяснить.

Подставив для обновления содержимого рюмашку, Шрак шаловливо пригрозил следователю пальчиком:

– Да все ты помнишь, раз так удачно шифровался с Нолвэндэ. И не нужно глазки свои синие пучить, дружок-пирожок! Все правильно! Уважаю!

В очередной раз ослабив петлю галстука, гоблин деловито чокнулся с Эрином и опрокинул еще стопочку можжевеловки. Фыркнул от удовольствия и лукаво покосился на развалившегося в кресле эльфа:

– Ты – настоящий разведчик, парень. Если не стал ничего афишировать, значит, понимаешь суть вопроса. Далеко пойдешь! Генералом станешь, будем еще тебе честь отдавать, эльфище. Правда, Нахырович?

Ытхан кивнул, безропотно соглашаясь, и добавил:

– Она за тебя кого угодно на лоскутки порвет и не посмотрит на чины и звания. Анарилотиони – они ж за своих горой стоят всегда.

Развивать тему дальше он не стал, предоставив это почетное право Шраку.

– Так что, случись чего, папа Таурендил всегда сможет вытащить твою задницу из самых крутых неприятностей. Ты ж в курсе, кто у нас папа?

Эрин задержал дыхание. Он не знал. Серьезно. Расспрашивать Нол считал чем-то недостойным, а сама она держала рот на замке. Касательно же «шифровок» – так это была идея леди Анарилотиони-младшей.

– А папа у нас не первый год курирует все пиндостанское направление контрразведки, чтоб понятно было, ага? – доверительно сообщил товарищ Шрак, полыхая опасными зелеными огоньками на дне совершенно трезвых глаз, явно наслаждаясь произведенным на Эринрандира эффектом.

И не поспоришь ведь с хитрож-ж-ж-ж…умным особистом. С таким папой, как отец Нол, сложно пропасть даже в столичном интриганском болоте. А ведь не исключено, что именно он был куратором операции «Б»…

– Да ты не боись, ап-Телемнар, – ухмыльнулся Ытхан. – Таурендил – отличный мужик, с пониманием, и доченьку единственную любит без памяти. Не говоря уже про леди Аэриэн, которая не только грифонами сильна. Она… – орк осекся и, опасливо покосившись на сидевшего рядом безопасника, подмигнул: – женщина с ба-а-а-альшими… хм… наработками.

Выпили еще по одной. За неуклонное увеличение поголовья грифонов в военно-воздушных силах Родины. А Эрин подумал, что, пожалуй, он попытается обойтись собственными силами. Если даже Ытхан с Шраком убеждены, что отношения с напарницей есть прямое следствие далеко идущего, тонкого расчета, то что уж говорить об остальных? Использовать Нолвэндэ и обширные связи её семейства в высших сферах он не будет принципиально.

– Чухай в столицу и решай свои дела без задних мыслей, – снова напомнил о себе Ытхан. – Мы тут типа ничего знать – не знаем, ведать – не ведаем, а для всех остальных ты – в долгожданном отпуске. После того, что с тобой произошло, самое время навестить родню, папе-маме на глаза показаться, – продолжал рассуждать вслух орк.

– О да! – Шрак бесцеремонно хлопнул начальство по плечу. – Скажи, сильна наша Готзилла?! Баба – зверь! Я такого еще не видел, клянусь бровями Ликтора Сизоликова!

– Ты тоже молодец… – начал было Ытхан, но был перебит на полуслове

– Веришь, брат, я против Готзиллы – щенок щенком. Она эльфа без эликсиров и амулетов, одной только Силой собрала.

Особист перевел резко помутневший взор на Эрина и дернул ушами:

– Конфетки бы купил спасшей тебя от неминуемой смерти женщине. Шахидовна, кстати, любит зефир в белом шоколаде.

– Учту.

А перед уходом, когда можжевеловка уже была допита, Ытхан молча подманил к себе эльфа и сунул в руку волшебную палочку – озверин, которая нашлась на теле мертвого либрусека.

– Это зачем? – хмуро поинтересовался Эрин.

– Не «зачем», а «что», – назидательно заявил орк. – Это твой личный «рояль в кустах». Когда придет время, сбацаешь честной публике «Мурку-урукхайку».

Стоит признать, что намеки делать немолодой орк умел как никто иной.

Идти любоваться останками вампира не хотелось. Вид и запах поверженного кровососа не способствовал усвоению столовского завтрака. Посему Эринрандир решил дождаться, когда будет готов отчет доктора Роина. Это как раз тот самый случай, когда лучше сто раз прочитать, чем один раз увидеть своими глазами. Спасибо, но уже насмотрелись.

Наверное, Эрину следовало чувствовать себя польщенным, ибо к кому попало не подошлют вампира-мутанта в перчатках из драконьей кожи. Дефицитный материальчик, как-никак. Однако же данное обстоятельство вовсе не тешило самолюбие эльфа. Напротив, при рассматривании уникального образчика вражеской галантереи у Эрина мурашки бежали по спине (в направлении от холки к заднице и обратно), а многострадальные внутренние органы пронзали отголоски недавней боли.

– Любуешься, ушастик? – спросил Маки. – Шикарная работа.

– Да как тебе сказать… навевает неприятные воспоминания.

– Смотри, смотри, пока есть такая возможность, – хохотнул гном и, перехватив вопросительный взгляд Эрина, пояснил: – Поступило распоряжение поместить это в контейнер, опечатать и отправить в Столичную криминалистическую лабораторию с нарочным. Срочно тире немедленно и, главное, секретно.

– Понятненько, – скривился как от горького капитан ап-Телемнар.

«Шишки» торопились замести следы. Вполне логично и формально не подкопаешься. Перчатки из драконьей кожи пиндостанского производства – не самая распространенная на территории СИВРа улика с места преступления. А ЧП такого масштаба якобы не по зубам провинциальному отделению НЧЧК. Короче, сидите и не суйте нос, куда ни попадя, а в столицах разберутся и с подозрительными перчатками, и с залетными либрусеками. Так ведь?

Эрин рассеянно курил, когда к нему присоединился добрый доктор Роин сын Норина. Рыжие толстые косы гнома торчали из-под накрахмаленной шапочки не так задорно, как обычно, и весь вид патологоанатома говорил о том, что тот испытывает сильные душевные муки. Даже не обладая возможностями мыслечтеца, эльф сразу догадался о причинах подавленного настроения коллеги.

– Что – не видать мне отчета? – спросил он грустно.

Гном кивнул и нервно затянулся тут же стрельнутой у капитана сигаретой:

– И не только тебе, ап-Телемнарчик. Скорее всего, Ытхан его тоже не увидит. Телефонограмму только что получили.

– Тоже приказано упаковать останки потщательнее и отправить в Столицу? – сразу догадался следователь.

– Ага.

– Ну, не беда, – вздохнул Эрин. – Не очень-то и хотелось.

На что Роин еще больше нахмурился и молвил с непередаваемой, практически замогильной интонацией:

– Я тебе одно скажу – если в Пиндостане разведение этих тварей поставят на поток, то худо нам всем придется. Надеюсь, столичные умники это поймут и примут меры.

Сигарета в пальцах гнома неожиданно сломалась.

– Ты бы видел эти зубы, ап-Телемнарчик, ты бы глянул в анализ ферментативной активности, – запальчиво говорил патологоанатом. – В принципе, эта скотина могла спокойно жрать старые покрышки, и ничего бы ему не сталось. А ты – Светлый эльф – так и вообще для такого либрусека – настоящий деликатес. Типа бутерброда с буженинкой.

– Скорее – печеночный паштет, – уточнил Эрин.

– И вот что я тебе скажу, – молвил Роин заговорщическим шепотом, окончательно впадая в меланхолическое настроение. – Это был вовсе не… хм… опытный образец модифицированного вампира.

И добавил ужасно непристойное гномье ругательство, которое даже среди сородичей анатома считалось на редкость нехорошим словесным оборотом. Кстати, таковых у подгорного народа очень много, любят они ругнуться от души.

«Все один к одному, – подумал капитан ап-Телемнар. – Обложили со всех сторон, точно зверя в норе». И если развивать ассоциативный ряд дальше, то следует заметить, что Эрин никогда не считал себя тварью особо пушной и ценной породы, и вот теперь стало понятно, что его неведомым врагам и гонителям нужен не сам эльф и его потертая шкура, а, скорее, то неведомое нечто, которое якобы передал ему Элеммир.

И, тем не менее, все известные на данный момент факты никак не хотели укладываться в голове у Эрина в стройную и логичную картинку. Судите сами – сначала в Столице застрелился Элеммир, и началась компания по борьбе с извращенцами в погонах. Модернизированный либрусек появился чуть позже и стал потихоньку попивать кровь волшебных рас, ожидая… Чего он ждал? Маахова? Неведомо. Но спустя несколько недель приезжает Маахов и тут же неудачно падает шесть раз на украденный именной нож капитана ап-Телемнара. Журналиста убил вампир. Однако же он не стал забирать полное досье на эльфа. Стало быть, оно его не интересовало. Либрусеку позарез нужен был сам Эрин, чтобы допросить и отобрать посылку, и тут же ап-Телемнар получает дело, непосредственно связанное с деятельностью вампира. Все так удачно складывается, что лучше и не пожелать. Для кровососа, разумеется.

Теперь зайдем с другой стороны. Вампир у нас пиндостанского… производства, точно так же, как и перчатки из драконьей кожи. Кстати, а зачем ему такие перчатки? Эльфа лупить, не оставляя отпечатков? Ох, вряд ли. Вот первый вопрос, не имеющий пока внятного ответа. Далее… Пиндостанский след фигурирует в старом «мифрильном» деле, над которым работали в свое время и покойный Элеммир, и живой (пока) Эринрандир. Товарищ ап-Морвенион нашел новое доказательство по пиндостанским связям отбывающих наказание преступников? Или нарыл компромат на ныне здравствующих «шишек» из верхушки СИБ, который потом вроде как слил Эрину? А Пиндостану-то какая от этого беда? Опять же, какими бы сволочами не были оные шишки, но с вампирами они связываться не будут. Или все же будут? Это второй вопрос без ответа. А третий, самый главный, состоит в том, что же такое находится в посылке Элеммира?

А чтобы ответить на все эти вопросы, Эринрадир ап-Телемнар должен отправиться в Столицу.

И он это сделает, твердо решил эльф по итогу своих раздумий. Упрямый потому что был и хотел во что бы то ни стало докопаться до истины. Привычка у него такая имелась.

А в личном кабинете кое-как приведшего себя в порядок после ночных приключений, утренней пробежки за Желудьковской и распивания спиртных напитков в компании начальства следователя поджидала присмиревшая, смущенная и совершенно счастливая Тавариль Силтиндириэн. Восхитительно свежая, опаляющая сияющей чистотой взора, но при этом собранная и готовая продуктивно трудиться. Куда только испарилось томление и подевались флюиды соблазна? Впрочем, как раз причина сей метаморфозы не осталась для Эрина тайной. Поцелуй любви… хм… и не только поцелуй – вещи, абсолютно волшебные даже в мире волшебных рас. Никакие чары не устоят перед силой чувств, а всем сердцем влюбленный зачастую могущественнее самого великого чародея. И, кстати, колдуны об этом факте знают лучше всех прочих обывателей. И бессильно разводят руками, когда сталкиваются с настоящей любовью. Такие вот дела.

В любом случае, чувства, вспыхнувшие между Тави и Дзиром, пошли стажерке исключительно на пользу и положительно отразились не только на производительности её труда, но и в целом на умственных способностях. Девушка, избавленная от наведенных чар (а это были они самые), вела себя адекватно, работала с полной отдачей, а, кроме того, угадывала все пожелания шефа с полувзгляда, а замыслы – с полуслова.

– А… – открыл было рот капитан ап-Телемнар.

– Кофе готов. Вам с сахаром?

– С сахаром и…

– Молоком? Я купила в столовой сливки.

Эльф одобрительно хмыкнул. Вот так бы с самого начала – цены б девчонке не сложить.

– Спасибо. – Он с наслаждением отхлебнул из чашки горячего и бодрящего напитка. – А теперь давай сочинять отчет.

– Давайте!

И они сочинили. Пожалуй, не хуже, чем это получалось с Нолвэндэ. Хотя… Нет! С Нолвэндэ вообще все на свете иначе. Оно, может, в быту между влюбленными случаются недоразумения и размолвки, а на работе они не просто вместе, они – единое целое. И, зачастую, совместный мозговой штурм (ментальный и словесный) очередной загадки следствия получается не хуже самого бурного секса и удовольствия обоим приносит не ничуть не меньше.

– Как у вас это получается? – с восторгом спросила Тавариль.

– Что именно?

– Такие безукоризненно бюрократические пассажи? Никакой двоякой трактовки фраз, все четко и однозначно, каждая фраза продумана досконально…

– Тави, – улыбнулся Эрин. – Не захваливай меня. Это всего лишь канцелярская тарабарщина, обучиться которой может даже… Желудьковская, – мстительно заявил следователь.

Слухи об утренней охоте на дриаду уже расползлись по управлению, не миновав ушек стажерки.

– А правду говорят, что Желудьковская выполняла у нас спецзадание службы собственной безопасности? – чуть слышным шепотом спросила девушка, смешно округляя аккуратно подведенные бирюзовые очи.

– К-хм… – Эльф подавился сигаретным дымом. – Тави, а разве это обстоятельство тебя удивляет? – полюбопытствовал он, не скрывая легкого сарказма. – Ты у нас тут тоже неспроста появилась, кстати.

Стажерка отчаянно смутилась, покрывшись от кончиков ушек до пяток пунцовостью стыда. И, не дожидаясь, пока в ход пойдет главное женское оружие всех времен, рас и народов – горючие слезы, Эрин, следуя отработанной до совершенства методике предотвращения отчаянных рыданий, затушил сигарету и присел на корточки напротив опечаленной барышни, взял её ручонку в свою ладонь и, преданно заглянув в глаза, молвил:

– Тавариль, детка, ты ведь ни в чем не виновата, правда? Тебя заставили? Да?

Детка душераздирающе булькнула носом, категорически соглашаясь.

– Ты не могла бы описать мне тех… сотрудников? Может, случайно что-то в памяти осталось?

– Нет, я совершенно не помню разговора… Товарищ ап-Телемнар, мне так стыдно… честно-честно… Я не хотела… Ы-ы-ы-ы…

«Еще бы ты что-то запомнила, – ухмыльнулся циничный энчечекист. – Наши разработки в плане внушения и создания ложной памяти опережают аналогичные пиндостанские как минимум на полвека. Зато твой папа, деточка, должен очень хорошо запомнить тех, кто настоятельно убедил его в правильности избранного дочерью пути».

Тем временем момент прорыва слезных потоков был безнадежно упущен.

– Тави! Это что такое? Не реви! – взмолился Эрин. – Я кому сказал? Ты же – энчечекистка!

«И Дзир мне задницу отстрелит, если застанет свою девушку зареванной!»

– Ы-ы-ы-ы…

– Стыдитесь, барышня Силтиндириэн! Позор!

Тави стыдилась, но продолжала голосисто подвывать.

– Отставить рёв!

Сморкалась неудавшаяся соблазнительница тоже в носовой платок устоявшего пред её чарами Эрина, а он, оттирая от её щек подтеки туши, чувствовал себя то ли древним эльфийским патриархом, то ли воспитателем в детском саду.

– Мне так неудобно перед вами и леди Анарилотиони, так неудобно. Что она обо мне подумает теперь?

– Ничего она не подумает. Леди Анарилотиони все прекрасно понимает, – заверил кающуюся девицу следователь.

– Но ведь ей было неприятно, когда я…

– Тави, – резко прервал её Эрин. – Давай договоримся, что ты не будешь распространяться на эту тему, даже если товарищ Ушшос-Нах что-то такое говорил…

– Дзир ничего не говорил! – испугалась Тавариль. – Я сама догадалась.

– Вот и оставь свои догадки при себе. Хорошо?

– Конечно, конечно, я буду молчать…

– И что я вижу? – грозно сощурился столь некстати помянутый товарищ Дзир, заглядывая в кабинет, моментально оценивая обстановку и делая правильные выводы. – Эрин, будешь обижать Тави, я тебе отстрелю задницу, понял? – предупредил он и подмигнул хитрющим яхонтовым глазом.

Мерз-с-с-ский дроу!

Поздно вечером, уже на пути домой капитан ап-Телемнар купил букет ирисов. Просто, чтобы сделать возлюбленной приятный сюрприз, но вышло наоборот – это Нолвэндэ оставила для напарника пару сюрпризов весьма неожиданного свойства, так сказать.

Эрин обнаружил их на подходе к собственному дому, тому, который номер 12 по улице Арсенальной. Кстати, в последний момент заметил, уже распахнув дверь в подъезд. Да, да, именно их – две минные растяжки под окнами квартиры Нолвэндэ. Слава Эру, напарнице хватило ума поставить не обыкновенные, а магические мины. Не иначе, пошли на пользу бесконечные занудные лекции о технике безопасности, которыми Эрин регулярно пичкал мыслечтицу в течение последнего года.

С одной стороны, приятно думать, что девушка настолько сильно переживала о защите раненого соратника и возлюбленного, а с другой стороны, следует констатировать – паранойя все-таки передается половым путем.

А с третьей… ведь и впрямь, не зря Нолвэндэ соорудила несколько линий обороны, она чувствовала, что вампир где-то рядом, пусть и на подсознательном уровне ощущала его психополе, но не стала игнорировать неясные сигналы тревоги. Стало быть, растет в профессиональном плане.

Растяжки Эрин обезвредил: мины разрядил, а детонаторы на всякий случай спрятал.

«Теперь, чтобы получить доступ к девичьему телу, его надо сначала разминировать, – подумалось энчечекисту с грустью. – О времена, о нравы!» Но входную дверь в квартиру Нолвэндэ он все-таки на наличие еще одной растяжки проверил.

От порога в комнату вела дорожка из разбросанных вещей. Бронежилет, каска, штаны, рубашка, ботинки, носочек… А сама воительница дрыхла на диване, доверчиво обняв ствол автомата, точно своего плюшевого грифончика Мурзика. Рядом на полу Эрина дожидалась ополовиненная бутылка дорогого коньяка, присланного в подарок папой Таурендилом в честь присвоения дочери нового звания. Все по-честному – изысканный напиток пополам между напарниками. Однако взволновали капитана ап-Телемнара вовсе не коньячные флюиды, витающие в квартире, а сладко спящая девушка в маечке и одном носке. Никакие русалочьи чары не смогли бы заворожить Эрина сильнее, чем сладкая улыбка на мягких губах восхитительного сероглазого чуда по имени Нолвэндэ. Да что там говорить! От одного только вида упругой попки воспламенилась и пришла бы в ажитацию даже ледяная статуя, не говоря уже о нормальном взрослом мужчине.

Эрин осторожно отобрал у напарницы автомат, коснулся губами её губ и…

– Сначала в душ, – томно прошептала девушка, не разжимая век.

– Как скажешь, дорогая… Как пожелаешь…

И они отправились под душ, потом на диван, а когда у многострадального ложа подломилась ножка, то – на пол. И если уместно в данном случае слово «удивиться», то Эрин удивился, по-хорошему и очень сильно. Обычно не склонная к постельным экспериментам, Нолвэндэ проявила чудеса сговорчивости и… хм… сноровки, а так же озвучила все свои тайные и явные желания, причем в весьма откровенных казарменных выражениях. Видимо, подслушивала разговоры старших братьев. А может быть, генетическая память проснулась, а?

Короче, по окончании феерического праздника жизни Эрину уже не имело смысла ложиться спать. Зато отпущенное до рассвета время капитан потратил с толком: он допил коньяк, починил диван, уложил на него Нолвэндэ, навел в её обиталище относительный порядок. А так как в его собственной квартире, хоть и царил разгром, но следственные действия закончились, то энчечекист смог заглянуть туда и довольно быстро собрал в дорогу вещи.

Записку для Нол он написал заранее, стараясь думать в этот момент только о хорошем. Так. На всякий случай. Разумеется, графомажить её Нолвэндэ не станет – неэтично это, в общем-то, но вдруг невольно считает эмоциональный фон.

Оставив краткое послание возле букета ирисов, Эрин крепко-крепко поцеловал спящую девушку. Словно видел ее в последний раз. А то ведь, при таком обилии трупов, никто не мог дать никаких гарантий, что дело выгорит…

Эрин осторожно закрыл дверь и вышел под мелкий моросящий дождик, все же надеясь вернуться к Нол победителем. Как известно – победителей не судят!

Глава 9 Распадок – Столица. 24–27 июня

Билеты удалось взять только на «Стремительный Домкрат», который обычно не столько едет, сколько притормаживает возле каждого столба, но Эрин не привередничал. Какая разница, если он почти всю дорогу беспробудно дрых, наверстывая упущенные часы отдыха за последние тревожные дни. Не мучила его совесть, а также дурные предчувствия и прочая метафизика. Эльф просто упал лицом в жиденькую казенную подушку и отключился. Благо, купе с ним делил только погруженный в свои думы старый гном, не выпускавший из рук журнал «Наше дело горное». А чего терзаться раньше времени, и, как любила говаривать закадычная подруга Эриновой мамы – гоблинша тетя Бася, «дергать себя за шиньон»? Бастилия Роялиевна, помнится, знала толк в жизненных радостях: варила потрясающий самогон из остатков абрикосового варенья и понапрасну нервы себе не трепала.

Против всякого своего дождливо-туманного обыкновения, Столица встретила капитана ап-Телемнара ясной солнечной погодой, словно специально посулив заезжему герою удачу во всех начинаниях. Привокзальная площадь щедро рукоплескала шелестом крыльев многотысячной голубиной стаи бывшему лучшему, но опальному сыщику. Сырой морской ветер сразу же узнал Эринрандира ап-Телемнара, ласково взъерошив вихры на макушке. И даже Владычица, глядящая с исполинского бигборда над станцией метро, казалось, улыбалась эльфу поощрительно и ласково. Кто-то иной, какой-нибудь провинциальный паренек, пожалуй, поддался бы на провокационное добродушие сердца Серединной Империи, но только не Эринрандир. Он-то знал, насколько обманчиво первое впечатление от Столицы – города слишком прекрасного и горделивого, чтобы снизойти до очередного своего отважно-безрассудного покорителя. В принципе, не так давно (по эльфийским меркам) некий бывший ротный разведчик, решивший посвятить свою жизнь служению Закону и Порядку, окинул взором грандиозную панораму прямых, как полет стрелы, проспектов, сказал себе: «Я смогу!» и смог кое-чего добиться… И еще больше потерять. Так вот и сейчас расслабляться не стоит.

Впрочем, в одну реку дважды не входят, и второй раз завоевывать любовь и милость Эрин как раз не собирался. Так не бывает. Зато можно довести дело до конца и поставить наконец-то точку в неприятной и дурно пахнущей истории, чтобы начать все в своей жизни заново. И не только можно, но и нужно.

Первым делом распадинский энчечекист отправился… нет, не на аудиенцию к Владычице и даже не к руководству Имперской Безопасности – требовать пулеметчиков на мотоциклах, дабы схватить коварных врагов-заговорщиков. Эрин поехал в общежитие № 5 «альма-матер» – Юридической Академии, где проживал в бытность свою студентом. Наверняка, Аврора дочь Крэйсера по-прежнему бессменно несет вахту на проходной, и синеглазого студента ап-Телемнара забыть не успела. Гномы обычно провалами в памяти не страдают.

Так оно и вышло. Аврора распахнула Эрину не только сокрушительные для целости скелета объятия, но и двери пустующей комнаты.

– Все такой же тощий, – сокрушалась гномка. – Погоди, я тебя сейчас супчиком накормлю. С клецками.

Не стоит думать лишнего, господа. Внука Авроры Крэйсеровны Эрин в свое время на плечах вынес с поля боя, когда тот подорвался на мине. Гном потому только и жив остался, что некий ушастый лейтенант-разведчик хорошо усвоил старую имперскую поговорку «Сам погибай, а товарища выручай».

– Надолго к нам? – вопрошала Аврора, накрывая для эльфа импровизированный завтрак.

– Да как получится, хотелось бы по-быстренькому, – пожал он плечами.

– Ага! – радостно пригрозила комендантша пальцем. – Стало быть, есть к кому возвращаться? А?

Эрин утвердительно кивнул. Ведь правда же – ему есть к кому возвращаться в Распадок.

– Ну и слава Махалу! Наконец-то! Неужели сыскалась такая, которая от тебя не сбежала ровно через три недели?! – всплеснула руками гномка.

– Нашлась, – улыбнулся ап-Телемнар.

Чувствительная дама от избытка эмоций даже прослезилась и на радостях накапала себя в маленький граненый стаканчик коньячку.

– Эх! За её здоровье, – воскликнула комендантша и многозначительно добавила: – А так же терпение!

Чего скрывать, достойная дочь подгорного народа проявила всю возможную деликатность. Кто-кто, а она прекрасно помнила институтских пассий Эринрандира, которые сначала разум теряли от блеска его синих глаз и наград, но очень скоро сбегали с воплями «Зануда!» и «Бесчувственная скотина!». Их доброй гномке частенько приходилось отпаивать чаем, попутно затыкая прорванный девичий слезопровод. Молоденькие барышни ждали от студенческого романа с сокурсником-рыцарем героической сказки: фейерверка чувств, водопадов линдарского, конфетной реки с клубничными берегами, череды подвигов во имя прекрасной дамы и прочих выкрутасов, на которые у Эрина не было ни денег, ни желания, ни времени. Сначала эльф преступным образом забывал поздравить возлюбленную с недельной годовщиной встреч (виданное это дело?) Потом на всю ночь отключал телефон (он, дескать, устал и крепко спал). Заставить ап-Телемнара прогулять лекцию или семинар оказывалось невыполнимой миссией, в ночной клуб не затащить и на аркане (он, типа, учится. Ха!). И если после таких издевательств над нежными чувствами девушка все же соглашалась на интим, то вместо застеленного шелком ложа пылкой страсти, усыпанного розовыми лепестками, вокруг которого воскуряются экзотические благовония, несчастную жертву зануды поджидала прозаическая кровать, чистое постельное белье банального белого цвета, заведенный на утро будильник и приглушенный свет дешевого ночника. Где-то между совместным чтением «Общих правил выявления, фиксации и извлечения следов и их процессуального оформления» на ночь глядя и пространной лекцией о пользе регулярного мытья за собой посуды терпение пострадавшей… тьфу ты! то есть… возлюбленной истощалось. Барышня учиняла скандал, громко хлопала дверью и убегала за утешением к Крэйсеровне, считавшейся главной специалисткой по нудным эльфам.

– Никак умнее стал, – понимающе хмыкнула гномка.

Когда речь заходила о личной жизни, то особой уверенности в резком умственном прогрессе у Эрина не было. Скорее всего, дело все-таки в совместной работе – напряженной, трудной и требующей полной самоотдачи. У них с Нолвэндэ просто не оставалось времени, чтобы слишком часто выяснять отношения. После двух-трех суток на ногах, без сна и отдыха, лучшее и самое романтичное времяпрепровождение – здоровый крепкий сон, а ежедневные подвиги на рабочем месте отбивают любое желание устраивать рыцарские турниры. Тем паче прекрасная дама начинает ритмично посапывать при одном только виде расстеленной постели и мяконькой подушки. Профессиональные герои, они, знаете ли, существа на редкость скучные. Издержки, так сказать, образа жизни.

Но разочаровывать добросердечную комендантшу Эринрандир не стал, согласившись с её выводами. Ну, приятно же, когда хоть кто-то считает тебя поумневшим. Впрочем… так оно или нет, станет ясно лишь после того, как капитан лорд ап-Телемнар выведет всех на чистую воду. Во всяком случае, Эрин изо всех сил пытался убедить себя, что у него получится задуманное.

* * *

– Мр-р-р… – Лицо щекотал солнечный луч, ненароком заглянувший в окно и задержавшийся на подушке, откуда-то долетал свежий и нежный запах… Не открывая глаз, я сладко потянулась и зевнула. Утро… и я все-таки выспалась. Надо же, и такое возможно! Так что открыть глаза все-таки придется.

Некоторое время я лежала, лениво рассматривая узоры из солнечных пятен и теней на потолке, и пыталась понять, утро какого именно дня заглянуло ко мне в окно. Ощущение такое, словно проспала, по меньшей мере, сутки… м-м-м… ну, может быть, с перерывами… Вспомнив кое-какие моменты то ли сновидения, то ли яви, сразу и не поймешь, я слегка покраснела. Ничего себе… может быть, все-таки приснилось? Или нет? Хотя мышцы-то побаливают, но ведь не обязательно причиной этой утренней ломоты в костях должна быть бурная ночь, верно?

– Эрин? – на всякий случай негромко позвала я.

А в ответ – тишина-а… Видно, друг ускакал на работу. И с кухни не доносилось ни звяканья посуды, ни запаха свежего кофе и завтрака. Хотя обычно… хм-м… ну да, обычно, если уж мы засыпаем вместе, то перед тем, как меня покинуть, возлюбленный успевает хотя бы кофе сварить и разбудить меня утренним поцелуем, даже если у меня выходной и я могу с чистой совестью спать до полудня. Ну, значит, действительно приснилось. И нечего тогда краснеть, верно?

Или – нет? Я снова засомневалась, когда все-таки решилась слезть с дивана и обнаружила некоторое несоответствие своего облика последним воспоминаниям. Я отлично помню, что укладывалась, вернее, падала на диван, предварительно натянув майку. Так вот, сейчас никакой майки на мне не было. Более того, волосы все еще были слегка влажными, словно я умудрилась во сне прогуляться в душ… ох, именно с душа-то так называемый сон и начинался, кажется… И в комнате несвойственный мне порядок. Никаких груд одежды и снаряжения на полу, никаких гранат и автоматов под подушкой.

Ну, здорово! Балрог, если это все-таки был не сон, то какого же лешего Эрин куда-то умчался, не удосужившись меня разбудить, а? Чувствуя, что начинаю сердиться, я еще раз обвела комнату уже более внимательным взглядом. Ерунда какая-то! Такого он раньше никогда не делал – не слишком-то вежливо наутро покидать возлюбленную, даже не разбудив, оставив вместо прощания… Ну, так и есть! Я фыркнула и рассмеялась. Балрог его подери! Это ж надо, так следовать худшим эльфийским традициям, а? Улизнуть перед рассветом, оставив у изголовья спящей девицы букетик… ну, хорошо, что не незабудок, а все-таки ирисов! И записочку. Надеюсь, он хотя бы не через окошко сбежал?

Не зная, ругаться мне или смеяться, я зарылась лицом в букет и фыркнула еще раз. Ладно. Будем считать, что юмор я оценила. И что же нам пишут?

Я пробежала записку глазами, недоуменно нахмурилась, перечитала еще раз, уже внимательней… Вот так внезапно сорваться и уехать под утро за тридевять земель! Хотя… я понимаю. Случись мне вернуться практически с порога Чертогов Намо, я бы тоже первым делом поспешила увидеть родителей. Не только для того, чтобы саму себя убедить в том, что осталась жива, но и потому, что так… правильно. По-эльфийски. Где бы мы ни были, долг перед теми, кто привел нас в этот мир, забывать нельзя. Мы все равно остаемся детьми, даже если у нас уже есть свои правнуки. Сердце мое преисполнилось гордости за возлюбленного, оказавшегося таким почтительным и верным сыном. Да, это достойно. А то, что не предупредил и не разбудил… ну, так я же сама виновата. Нечего было дрыхнуть сутки напролет. Я же знаю, что иногда сплю так, что меня и трубы Последней Битвы не разбудят. Не исключено, что Эрин пытался, но решил, должно быть, что взывать к посапывающей на подушке возлюбленной слишком жестоко. Правильно решил. Разумеется, я уже скучаю… но, в конце концов, это ненадолго. И безопасно. И он все-таки предупредил меня, уведомил, куда и зачем едет… молодец. Значит, все понимает и помнит.

Но тогда и мне нечего рассиживаться. Теперь, раз Эрин уехал, разгребать накопившуюся за время наших последних подвигов текучку предстоит мне. К счастью, есть еще Тави. Отлично. Мне не придется скучать, работы полно, а избавленная от чар барышня Силтиндириэн поможет мне не захлебнуться в омуте бумажек.

Я сбегала в душ, стремительно оделась, бережно сложила записку и убрала ее в нагрудный кармашек. И поскакала на работу, абсолютно и предосудительно счастливая.

* * *

Для начала он решил навестить мать покойного Элеммира – почтенную леди Лаириэль. Это было и логично, и проще всего сделать, потому что и друг-мститель Фторр сын Хлорра, и злосчастная невеста Линдиссэ находились вне прямой досягаемости.

Нельзя сказать, чтобы леди Лаириэль когда-нибудь питала к Эрину какую-то особенную привязанность. Для неё он, при всех шпорах, цепях и орденах, оставался всего лишь выскочкой из какого-то далекого Задрищенска, посему отношение к сослуживцу сына было соответствующее – смесь легкой отстраненности и холодного любопытства в исполнении потомственной аристократки. Дескать, а кто это у нас тут завелся? Элеммир, ты уверен, что у этого мальчика нет блох?

А Элеммир знай себе ухмылялся, Эрин же старался смотреть на ужимки высокородной эльфийки сквозь пальцы. Ну, пусть потешится возможностью безнаказанно оттачивать остроумие.

Но против всех ожиданий (ап-Телемнар заранее приготовился к прохладному приему) леди Лаириэль повела себя самым странным образом. Перво-наперво, вместо некоего движения мимическими мышцами, именуемого в высших сферах любезной улыбкой, безутешная мать раскрыла нежданному гостю поистине родственные объятия. Разве только не облобызала.

– О! Эринрандир! Здравствуйте, милый мой! – воскликнула Лаириэль, неаристократично всплескивая руками.

В знак траура безутешная мать состригла златые косы, и оттого казалась еще более хрупкой, чем прежде. Коротко стриженые эльфийки – зрелище, трогательное само по себе, а уж в сочетании с огромными синими глазами, полными слез, так и вообще душераздирающее.

– Добрый вечер, миледи, – собрался было церемонно поклониться Эрин, но был остановлен.

– Хотите чаю? С бисквитами?

До сих пор удостаивавшийся лишь небрежного кивка головы, энчечекист несколько растерялся. «Милый»? Бисквиты? Хм…

– Не откажусь, – пробормотал он смущенно, чувствуя, как щеки заливает жаром точь-в-точь как у нашкодившего мальчишки.

– Так пойдемте же. А потом я покажу вам комнату Элеммира. Там все осталось по-прежнему. Я перенесла туда особо памятные вещи и больше к ним не прикасалась, – пролепетала леди Лаириэль, рысцой устремляясь в гостиную.

Пожалуй, за все время знакомства Эрин слышал от неё вполовину меньше слов, чем было сказано только что. К тому же все эти чаи с бисквитами… Разве только предположить, что достойная леди окончательно спятила от горя. Кроме Элеммира, у Лаириэль имелась еще старшая дочь, двое внучек и правнук, но несчастного в любви и успешного в карьере сына она обожала до умопомрачения. Может, и вправду…

Хоть леди вела себя неадекватно, никаких эманаций безумия Эрин не ощущал.

За чаем хозяйка и гость настолько мило и беззаботно болтали о пустяках, что в душу самого доверчивого слушателя закралось бы подозрение. Вернее, леди красочно пересказывала последние светские новости, энчечекист слушал вполуха, отслеживая тот миг, когда сможет вклиниться в живописный и бессмысленный монолог дамы.

– Миледи, когда вы звонили мне в предыдущий раз, то разговор зашел о посылке, которую якобы мне отослал Элеммир перед смертью, – заявил Эрин, как только в потоке слов образовалась небольшая брешь. Лаириэль как раз набрала полную грудь воздуха для продолжения. – Что вы знаете о её содержимом?

– Я? – воскликнула хозяйка.

Щеки у неё покрылись мертвенной бледностью, ресницы затрепетали, дыхание сбилось, а глаза сами собой забегали по сторонам.

«Ага! – догадался Эрин. – Нас не только подслушивают, за нами еще и подглядывают. Чудесно».

Право же, благородная леди совершила неслыханный акт вандализма, когда отказалась от славы театральных подмостков. Погребенная в душе леди Лаириэль великая актриса воскресла и явила миру вершину мастерства в грандиозной антрепризе «Исцеление слуховых галлюцинаций у капитана лорда ап-Телемнара» в двух действиях. Первое называлось «Никто никому никогда не звонил», второе действие Эрин смело поименовал – «А был ли… хм… мальчик… то есть, была ли посылка?». В антракте благородная леди исполнила монолог «Смерть иномирянкам-извращенкам!». Апофеозом же представления стала миниатюра «Мой талан на самой верхней ветке – ничего не знаю».

На вкус ап-Телемнара, достопочтенная аристократка слегка перебрала с гротеском и пафосом, но в целом он ни капельки не жалел о потраченном времени. Леди Лаириэль приложила максимум усилий, чтобы Эринрандир понял все правильно, то бишь, с точностью до наоборот – звонила, так называемая «посылка» была, и главное, мать Элеммира готова зубами загрызть убийц сына. Более того, стоматологическая тема прозвучала в разговоре хозяйки и гостя неоднократно.

– Элье всегда говорил: «Вот дельце для ап-Телемнара. Если кому оно и по зубам, так только ему!».

– И в последний раз тоже? – спросил энчечекист.

– Да. Прямо так и сказал. Посетовал, что вы живете и работаете вдалеке от Столицы. А где, кстати, этот… э… – Леди честно изображала забывчивость.

– Распадок, миледи.

– Точно!

– В сутках езды поездом. Южнее.

Дальше речь пошла о достопримечательностях Распадка, но как-то очень быстро сползла в сторону тамошней криминальной обстановки.

– Должно быть, в провинции жить гораздо спокойнее, никаких вампиров и прочей нечисти…

Длинные ноготки Лаириэль звонко стукнули по тончайшему фарфору чашечки. Акцентируя внимание, надо полагать.

– Напротив, миледи. Мое последнее дело как раз было связано с вампирами.

– Вот как?! Поразительно, – задумчиво молвила хозяйка. – У моего милого Элье тоже. Вообразите себе, Эринрандир, пиндостанские вампиры уже практически не боятся солнечного света.

«А еще – за здорово живешь пьют эльфью кровь и снабжаются галантерейными изделиями из драконьей кожи», – подумалось энчечекисту.

Мысленно он выругался так кучеряво, что сам устыдился собственного цинизма и грубости. Ай-ай, ап-Телемнар, а еще Светлый эльф!

Но когда вампиры бегают не только по переулкам уездных городов, но и по столичным проспектам, любого честного солдата Серединной Империи охватывает инстинктивная злость и жажда крови. Отымей всех балрог, Родина в опасности! Нет, правда, она и в самом деле в опасности. И в задницу сопливый либерализм, им, как газеткой от комара, от клыкастого кровососа не отмашешься. Вампиров надо убивать, а не строить друг дружке козни.

Посетовав на нынешние неспокойные времена, леди Лаириэль пригласила Эрина посетить домашний мемориал сына. У Элеммира имелось собственное жилье, но все ценные и памятные вещи он традиционно хранил у матери. И как ни больно было ап-Телемнару рассматривать выставленные для обозрения боевые награды, призовые кубки, дорогие безделушки со всех концов мира, церемониальное оружие и целую галерею фотографий покойного друга, но эльф выдержал испытание. Со снимков на него глядел неунывающий Элеммир ап-Морвенион – оптимист и балагур, шедший по жизни смеясь. А если становилось не до улыбок, то в ход шли приемы боевых искусств.

Нет! Он не мог застрелиться! Просто не мог – и все тут!

И вдруг взгляд Эрина наткнулся на статуэтку из кремового мрамора – нагая девушка поправляла пышный венок на голове. Лишь Эру ведает, соответствовали пропорции тела оригиналу или нет, но не узнать её в лицо энчечекист не мог. Даже если бы прежде не прочитал имени, выгравированного на базальтовом постаменте.

Наверное, никто из женщин не причинил Элеммиру больших неприятностей, чем это удалось Ломиндиэ леди Морнэмирион, фрейлине Владычицы. Если, разумеется, не считать Линдиссэ. Когда в очередной раз, вдрызг разругавшись с возлюбленной, полковник ап-Морвенион нашел утешение в объятиях главной придворной стервы, удивился даже Фторр. Эрин, в свою очередь, предположил, что у их общего друга патологическая тяга к склочным женщинам. Беседа шла под пиво с сосисками в «Олифанте», к тому же Элеммир пребывал в эйфории от поверхностного знакомства с Ломиндиэ. В смысле, от знакомства с поверхностью её тела, безусловно, восхитительного и почти совершенного. Более тесные контакты с леди Морнэмирион оказались для полковника чреваты последствиями, ибо к атласной коже, черному шелку волос, сладостным устам и тысячелетнему сексуальному опыту прилагались весьма скверный характер, море амбиций и сверкающие вершины комплексов. По сравнению с Ломиндиэ строптивая Линдиссэ очень скоро показалась Элеммиру кладезем всех существующих добродетелей, и в основном – терпения.

– Ты себе представить не можешь, какая она сука, – жаловался он. – Более сволочной бабы я просто не встречал никогда.

Мало того, что Ломиндиэ сделала все, чтобы принизить и очернить Элеммира в глазах Владычицы, так она едва не погубила его карьеру, приложив массу усилий, чтобы на криминалиста ополчилась вся генеральная прокуратура с прокурором во главе. К тому же, будучи магичкой, вредная эльфийка не единожды пыталась наложить на разочаровавшегося в ней любовника очень неприятные чары, прежде всего касающиеся его потенции. Не вышло, конечно. Инструкция требует регулярных антимагических прививок, и никто из энчечекистов этим положением не пренебрегает.

Так или иначе, но после романа с леди Морнэмирион Элеммир стремительно вернулся к Линдиссэ, и им удалось прожить вместе аж целых полгода практически без скандалов, приступов ревности и шквала взаимных упреков.

Короче, увидеть среди Элеммирова наследства статуэтку Ломиндиэ распадинский гость никак не ожидал. Хотя… кто знает, может быть, скандальная фрейлина Владычицы чем-то зацепила полковника-криминалиста? Тем более что 15 лет назад она вместе с вечной подругой-соперницей Малиналдой погибла при исключительно странных и загадочных обстоятельствах. Элеммира не включили в оперативную группу, а результаты расследования сразу же засекретили. А ну-ка, две придворные дамы умирают насильственной смертью в загородной резиденции. Как тут обойтись без государственных тайн?

А время было неспокойное. Сначала при неимоверно подозрительных обстоятельствах взорвался и утонул линкор «Вастак» с супругом Владычицы на борту. Естественно, убитая горем государыня удалилась скорбеть в уединении. При ней остались только леди Ломиндиэ и леди Малиналда, личный целитель и несколько телохранителей. Фрейлины таинственно погибли, а врач бесследно исчез. Слава Единому, Владычица не только не пострадала, но и скорбь избыла. Странная история, одним словом.

Возможно, Эрин не обратил бы на статуэтку внимания, но она располагалась на одной полке с ларцом, в котором хранились награды самого ап-Телемнара, рядом лежал его церемониальный рыцарский меч в ножнах. Тащить их за собой в Распадок Эринрандир не хотел, а потому оставил на сохранение Элеммиру, тем паче открыть хитрый колдовской замочек могли только они двое.

– Хотите забрать ларец? – спросила леди Лаириэль, перехватив задумчивый взгляд Эрина.

– Нет. Пусть пока у вас полежит. Вы ведь не будете против, миледи?

Ему показалось, что эльфийка облегченно вздохнула. То ли ей не хотелось что-то менять во внешнем виде импровизированного мемориала, то ли – посчитала, что Эринрандиру не пристало хвалиться наградами. Во всяком случае, до тех пор, пока он не отыщет убийц Элеммира.

* * *

Следующие два дня прошли под пыльными знаменами отчетов. Вот когда я действительно оценила Тави! «Разочарованная» барышня оказалась незаменимой помощницей, и вдвоем мы с ней в охотку распахали примерно недельный объем работы этак к обеду второго дня. И принялись бездельничать всласть. Точнее, бездельничала, то есть изображала бурную деятельность, в основном я, а счастливую и смущенную барышню Силтиндириэн мне с чистой совестью и огромным удовольствием пришлось отдавать в загребущие лапы Дзира. В тир он ее водил, ага. Стрелять учил. Ну что ж, тоже ведь дело.

После недавнего сумасшедшего напряжения в Распадке наступило благословенное затишье. Все-таки великое благо все эти зачистки и облавы. Колдуны, ведьмы, некроманты и прочие противоправные элементы сидели, боясь лишний раз вздохнуть, по своим норам, словно мыши под метлой. Отловленную в процессе поисков вампира мелочевку разобрали коллеги, что, в принципе, было вполне логично. Я же не следователь, если кто-то не помнит, и самостоятельно никаких дел не веду, да и вести не собираюсь. Каждый должен делать то, на что учился. Меня в Имперской Академии готовили к военной карьере, а не к следовательской. А то, что мы сработались с Эрином … ну, так уж сложилось. По-хорошему, ему Тавариль в напарницы годится гораздо больше. Чует мое сердце, что вскоре так и случится: меня все-таки переманят «безопасники», все к тому идет, а возлюбленный останется в нашем кабинете в обществе Тави. Ну, почему бы и нет? Уж к ней-то я теперь ни капельки не ревную! Дзир к своей добыче никого не подпустит и на ракетный залп, да и Эрину несколько не до того, чтоб покушаться на прелести барышни Силтиндириэн. Вот и славно. А то ведь могли бы еще какую-нибудь длинноногую красотку прислать, а теперь место прочно занято. И будет она ему бумажки разбирать, а я наконец-то займусь тем, к чему меня все больше и больше тянет.

Вот примерно в таких ленивых размышлениях я и коротала непривычно спокойные рабочие дни. Единственным развлечением за все время оказался отъезд ап-Айкалнара. То, что столичный полицейский удалялся, несолоно хлебавши, никоим образом его не расстроило. Напротив, Дивный сородич, преисполненный впечатлений и благодарности за участие в недавних приключениях, весь прямо-таки лучился и сиял. На вокзал его провожала я, искренне надеясь, что больше за руль ытхановского «андуина» мне садиться не придется. Расставались мы практически друзьями, напоследок обменявшись номерами телефонов и поболтав в ожидание поезда о грядущих столичных торжествах. Приближался День Середины Лета и традиционный прием во дворце у Владычицы, когда представители высшего дворянства собирались на символическое подтверждение вассальных обетов. А Владычица столь же символически ответно подтверждала дворянские привилегии. Я поахала, поохала и повздыхала, втихомолку порадовавшись, что меня в очередной раз минует суета подготовки к приему. На самом деле, достаточно одного представителя от каждого семейства, чтоб выразить почтение государыне, так что Анарилотиони традиционно представляла обычно леди Аэриэн. Клянусь честью предков, в таких вещах мою достойную матушку переплюнуть сложно. Не стоит и пытаться.

Помахав вслед улетающему в ночь «Гном-Экспрессу», я вернула «Андуин» в гараж управления и отправилась… Нет, не домой. Разумеется, в «Лепрекон». В конце концов, уничтожение либрусека и, что гораздо актуальней, отъезд столичного засланца и возвращение к нормальному ритму жизни следует хорошо так обмыть. Что мы с добровцами и проделали. Отвалившийся от нашей развеселой компании Вузеллин прислал поздравительную эсэмэску с колдубинской трассы, Дзир, явно получая море удовольствия от процесса, обучал Тави игре в бильярд, Хиналгон на пару с Димми окучивали случайно затесавшихся среди завсегдатаев «Лепрекона» юных дриад, Меноваззин лихо отплясывал сразу с двумя корриган зараз, а мы с Аминаллоном и внезапно упавшим нам на хвост Тылпахашем лирично воздавали должное «Черному Самайну», тихонько так подпевая одноименной песне:

– Ах, вот и кто меня сможет обогреть? Ах, вот и кто приготовит ложе? Где те двери, что открыты для меня, Да ждет меня за ними кто же?..[20]

Получалось прекрасно. А потом позвонил Эрин, и мне стало ну просто совсем хорошо…

* * *

Кеговое пиво в Столице стоило втрое дороже, чем в Распадке, но Эрин не стал отказывать себе в удовольствии опрокинуть кружечку пенной влаги. А заодно и поразмыслить обо всем услышанном и увиденном.

Имея дело с аристократами по рождению, надобно всегда помнить о том, что умение и желание манипулировать окружающими в своих целях течет у них в крови вместе с эритроцитами и лейкоцитами. Еще лучше у обладателей голубых кровей получается использовать ближних и дальних во благо общей цели. Собственно, именно в этом и заключается предназначение благородного сословия. Всегда должен быть кто-то, кому не нужны деньги, кого не волнуют почести и чины, просто потому, что все это уже есть в полном объеме и даже сверх того, но кто всегда готов сделать что-то важное во имя высшей цели, во имя чести. По крайней мере, так данная концепция выглядит в идеале. В реальности же… получается по-разному.

В том, что леди Лаириэль беззастенчиво подставила капитана ап-Телемнара, сомневаться не приходилось. Эрин и не сомневался. Он прекрасно мог себе вообразить, как все получилось на самом деле. Развеяв пепел сына над пенными морскими волнами, убитая горем мать, тем не менее, не теряет способности трезво мыслить. Еще бы! Самоконтролю благородной леди больше лет, чем камням, которыми выложена столичная набережная. Она прекрасно помнит безродного выскочку – ап-Телемнара, чьи способности к сыску так высоко ценил Элеммир. Об этом самом капитане в последнее время было столько разговоров. А на леди Лаириэль к тому же еще и сильно давят, причем, памятуя о том, сколь высоко её общественное положение, давят Очень Серьезно. И тогда леди переводит все стрелки на Эрина, позвонив и сообщив о посылке. И все – свора помчалась по новому следу. Как говорится, дроу сделал дело, дроу может уходить. Хитрый простолюдин как-нибудь да выкрутится из передряги. Они всегда находят выход из любой… норы, верно, милорды?

И что душой кривить – выкрутился же! Помятым и не слишком здоровым (сломанные либрусеком и сращенные гоблинами кости все еще болели по ночам), но живым! Что и требовалось доказать.

Из всего делаем какой вывод? Правильно! Где-то рядом находится вещь или документ, который Элеммир отчаянно хотел видеть в руках Эрина. И подсказка тоже очень близко. Полковник ап-Морвенион любил разгадывать всякие логические загадки. Еще больше он любил их загадывать.

Энчечекист выпил еще бокал и решил, что завтра он пойдет попросить свидания с Фторром сыном Хлорра. Если, кто хоть сколько-либо в курсе высказываний и намеков, прозвучавших из уст покойного ап-Морвениона, то лишь гном-мститель. Отсюда и станем плясать, решил эльф.

Потом Эрин с чистой… ну почти чистой совестью позвонил Нолвэндэ и вдохновенно наврал про встречу с родителями, а так же наговорил любимой кучу нежных словечек. Он, правда, уже соскучился. Сильно-сильно.

Наутро 27 июня Столица постаралась вернуть себя реноме города, где погода меняется по пять раз на дню. Еще с ночи зарядил мелкий прохладный дождик, ласково баюкавший энчечекиста до самого рассвета. А уж что снилось доблестному рыцарю, кавалеру ордена Вечерней Звезды, стоит умолчать, но то, что такими снами мужчины не мучаются, а наслаждаются – это точно.

Эрин пил кофе под тихий шелест дождя и набирался терпения. Немалые его запасы пригодятся для предстоящего поединка с полицейской бюрократической машиной. Просто так каждому желающему разрешения на свидание с подследственным не дадут. Тут нужно убедить следователя, ведущего дело Фторра сына Хлорра, что разговор пойдет приватный и к текущему расследованию отношения не имеющий. Формально так оно и есть, но в полиции народ сидит ушлый, который может не захотеть связываться сибовцами.

Ближайший друг Элеммира, единственный, кто не испугался скандала и отважился на месть, в обыденной жизни не имел к спецслужбам никакого отношения. Как ни странно, удачливый биржевой брокер, бизнесмен и яростный прожигатель жизни, гном, как никто иной боле, подходил эльфу по темпераменту и уровню адреналина в крови. Фторр обожал женщин (особенно дриад), дорогое спиртное (коньяк и мартини), автогонки (по бездорожью) и сорить деньгами (не важно – древнями ли, баксалларами ли). Эскапады по ночным клубам, которые они устраивали на пару, давно вошли в столичные анналы. Эрин прекрасно помнил фото в светской хронике, на котором Элеммир и Фторр позируют в обнимку с полуголыми красотками на фоне безумно дорогого спортивного «Квейка» гнома. После всего этого обвинить эту сладкую парочку «жгучих перцев» в горячей мужской «дружбе» – затея бесперспективная. Это если без спецзаказа и дополнительной рекламы. Обвинять бессмертного эльфа в подозрительном отсутствии жены и детей? Смешно. Подозревать его в мужеложеской связи со старинным другом? Нелепо. Прислушиваться к графоманскому лепету какой-то прыщавой попаданки? Глупо.

Зная обоих – Элеммира и Фторра – Эрин легко представил себе, как веселые парни собирают пресс-конференцию и объявляют… ну, например, о предстоящей свадьбе. Причем бородатый Фторр облачается в белоснежное платье с обширным декольте, из которого эротично выгладывает его волосатая мускулистая грудь. А красавчик Элеммир надевает смокинг в сочетании с туфлями на высоком каблуке, клеит себе пышные усы и, демонстративно чавкая, жует бубль-гум. В итоге все посмеялись бы, таблоиды бы собрали свой урожай, и историю благополучно выкинули бы на свалку.

Но кому-то позарез требовался драматичный фон для так называемого самоубийства. А что может быть лучше, чем наглый поклеп и крайняя непристойность обвинений? Практически ничего. Тонкая нервная организация эльфов общеизвестна. Ну, понятно же – довели остроухого полковника подлые попадальцы.

Словом, партию разыграли, как по нотам, но отчего-то у Эрина все равно оставалось ощущение несоразмерности затрат по устранению Элеммира с полученным в итоге результатом.

На след следователя по делу Фторра – тролля Сигурда Валхалловича, капитан ап-Телемнар вышел только к полудню. И не потому, что был плохим следопытом. Просто в столичном полицейском управлении все сотрудники задались общей целью – заставить энчечекиста обойти буквально все этажи и кабинеты. Тут бы и потомственному оборотню мало не показалось. Традиционная нелюбовь полиции к спецслужбам давала о себе знать в самый неподходящий момент. Эрина отфутболивали от одного чиновника к другому, испытывая на прочность его нервы и сухожилия на ногах. Лифты в многоэтажном здании в разгар рабочего дня набиты битком. Хочешь сохранять крейсерскую скорость – бегай вверх и вниз по лестнице на своих двоих.

Оставалось только повздыхать о тех временах, когда Эрин мог смело заслать в полицейское управление одного из своих подчиненных, не утруждая себя личным визитом. С тех пор здесь успели сделать модный ремонт: зашить стены в пластик, закупорить окна стеклопакетами, понатыкать во всех углах видеокамеры и установить на каждом этаже по автомату с энергетиками. Первое впечатление получалось сногсшибательное. Так и хочется сказать: «Семимильными шагами маршируют по просторам Империи новейшие технологии». Но на деле ничего в повседневной жизни борцов с обычной, немагической преступностью не изменилось. Все тот же ненормированный рабочий день, тонны отчетов, скупая похвала и разгромные статьи в прессе. То же самое, что и у энчечекистов, только в убогой немагической обнаженности.

Тут хоть прикрывайся полосочками из пластика, хоть не прикрывайся, а отогни одну такую модную «ширмочку», и вот оно тут как тут – крашенные масляной краской в темно-зеленый цвет стены, побелка в палец толщиной и непристойные рисунки на анально-фекальную тематику в кабинках туалетов.

И все же эльфийское упрямство победило бюрократические заслоны. Недавняя прививка ГРИПом надолго избавила Эрина от приступа ненависти и мук бессилия. На определенном этапе поисков ему стало совсем смешно. И, когда в ответ на очередной вежливый отсыл прогуляться с третьего этажа на десятый и обратно, эльф лишь невозмутимо рассмеялся, его мучители поняли, что просчитались. Провинциальные энчечекисты не сдаются и от своего не отступают.

Искомый Сигурд Валхаллович обнаружился в безымянном кабинете за баррикадами из картонных папок, и на нежданного визитера глядел, как на новую разновидность надоедливых мух. Одной из тех, что нашли свое последнее пристанище на липкой ленте, свисающей с медленно вращающихся лопастей вентилятора.

С каменным выражением на лице полицейский выслушал просьбу эльфа, долго рылся в ящиках стола, затем с тоской вглядывался в монитор компьютера, а потом уныло изрек:

– К сожалению, ничем не могу помочь, сударь. Подследственный находится в карантине.

– Он болен? – удивился крайне разочарованный Эрин.

– Подрался с сокамерниками, – заявил меланхолический тролль. – Даже я пока не могу встретиться с гномом.

– Видите ли, Сигурд Валхаллович, мы довольно долго дружили с покойным господином ап-Морвенионом, и мне, как другу, хотелось бы поговорить с тем, кто общался с Элеммиром незадолго до его безвременной кончины. Господин Фторр должен хорошо меня помнить.

– Не исключено, – согласился следователь. – Гномы склерозом не страдают. Но придется потерпеть. Скоро суд, а потом…

Подразумевалось, что раз капитан ап-Телемнар эльф весь из себя Светлый, то может подождать пару-тройку неделек.

Над головами тихо почавкивал вентилятор, гоняя по комнате сырой застоявшийся воздух, отчетливо пахнущий несвежими мужскими носками.

Эрин недовольно шмыгнул носом.

– Стало быть, вина Фторра полностью доказана?

– А он и не отрицал. Явка с повинной, – терпеливо пояснил тролль. – Теперь жалеет, что заодно с редактором не порешил и попаданку. Говорят, этой твари в Пиндостане обещали руку клонировать. Голову надо было рубить, а не руку.

В голосе следователя отчетливо слышалось сочувствие к подсудимому. И в том нет ничего удивительного. Месть для любого тролля – действо священное. Будь на месте гнома сородич Сигурда – от редакции вообще остались бы лишь пылающие руины.

– Легкое дело, – согласился Эрин.

– Да уж. Фторр, как только услышал в утренних новостях, что полковник ап-Морвенион мозги себе вышиб, так сразу и отправился в редакцию с топором. А потом с окровавленным оружием в полицию – сдаваться. Если бы не бумажная волокита да не завал с делами в сезон отпусков, то уже бы и суд прошел.

– Я могу написать прошение о встрече? – не сдавался Эрин.

Тролль задумчиво поскреб недельную щетину на скуле и нехотя кивнул.

– Можете, естественно, но гарантии я дать не могу. Уж больно буйный гном попался. Ведь сам усугубляет свое положение. Еще один приступ буйства, и никакая явка с повинной не поможет.

Эринрандир принялся заполнять бланк под неодобрительным взглядом тролля.

– Подобные заявления рассматриваются по закону в течение пяти дней, – сообщил он.

– Насколько я помню, то от трех до пяти дней, – поправил полицейского Эрин.

Тот в ответ криво ухмыльнулся: мол, дело хозяйское – ходи хоть каждый день, но раньше, чем сказано, ответа тебе не видать, ушастик.

Но вслух тролль спросил совсем о другом:

– Проводите независимое расследование?

– Скорее, хочу прояснить для себя несколько моментов, – уклончиво ответил Эринрандир. – Вы иногда работаете с криминалистами из лаборатории Элеммира, да и с ним сталкивались, разве он производил впечатление склонного к суициду существа?

Сигурд вздохнул.

– Полковник ап-Морвенион был мужик хороший, отличный профессионал, но как-то уж слишком все в этой истории запутано. Дело закрыли слишком быстро, никому толком поработать не дали – ни криминалистам, ни следователю.

– А кто вел его дело?

– Ник Пореченкис и Гилдор ап-Рингар.

Если первое, хоббитянское имя Эринрандиру ничего не говорило, то второе… Эльф со свистом втянул в себя воздух сквозь плотно стиснутые зубы. Балрог большой и рогатый! Что уже все забыли, как Гилдор искренне ненавидел Элеммира? И причем здесь боевой маг? Куда, интересно, смотрел Птурс?

И тут Эрина осенило. Он ведь совсем забыл о гоблине. Это сейчас полковник Птурс Ифритович, огненный маг 1-го ранга, вознесся до кресла начальника столичного департамента боевых магов НЧЧК, а когда-то они оба были всего лишь лейтенантами и воевали плечом к плечу во время хинтайского пограничного инцидента. Эльф и гоблин неожиданным образом сдружились настолько крепко, как только могут сдружиться… эльф и гоблин. Фронтовой товарищ – это вам не чих кошачий. Потом жизнь развела в разные стороны, но что мешает ныне припомнить давние деньки за рюмкой чая? А заодно и попросить об одолжении старого приятеля?

– Как там Птурс поживает? – как бы случайно спросил Эрин.

– Лучше всех, – буркнул Сигурд.

Не стоит удивляться. Гоблин отличался не самым легким характером, и тут ничего не попишешь – у стихийных магов, особенно у огненных, большие проблемы с самоконтролем: они крайне раздражительны и очень придирчивы к окружающим. Птурс к тому же был оракулом, а это такая гадость, что врагу не пожелаешь.

– Но есть надежда, что мне дадут разрешение встретиться с Фторром?

– Надежда есть всегда, – уклончиво хмыкнул тролль, что на самом деле означало «И думать забудь». – Я такой гарантии дать не могу. Все решает начальство, – и показал пальцем куда-то в сторону вентилятора.

Эрин уже и сам себя чувствовал, точно прилипшие к лентам мухи. Бесконечное движение по кругу без толка и цели, а вот сдохнуть всегда пожалуйста – если не от голода, то от скуки и бездеятельности.

Однако же мы еще поборемся, тем паче, когда на горизонте появился Птурс Ифритович. На ловца, как говорится, бегут все кому не лень, только успевай на курок нажимать.

Разузнать номер телефона товарища Птурса оказалось гораздо проще, чем застать его на рабочем месте. Огненный маг 1-го ранга, по словам его секретарши, находился на важном совещании у руководства, вершил судьбы Империи, так сказать. Добрая барышня посоветовала позвонить утром, когда шанс застать начальника наиболее велик. И, разумеется, она передаст товарищу Птурсу привет от капитана ап-Телемнара. И судя по интонациям сопровождающим это обещание, вернее, по отсутствию таковых, секретарша была из новеньких, а это в свою очередь означало, что огненный маг сменил не только обстановку в приемной, но и любовницу. На более новую… хм… модель. Дриад старше двадцати двух лет Птурс считал слишком умными, а умные девицы его не интересовали. Цинизм присущ почти всем волшебникам, но у гоблинов его уровень зашкаливает за все допустимые нормы общественной морали. А что делать? Побочный эффект.

Что-то иное, может, и нет, но замолвить словечко перед кем надо, чтобы Эрин получил свидание с Фторром сыном Хлорра, начальнику департамента вполне по силам. Большего от Птурса все равно не добьешься, он сам себе не враг и наверняка в курсе всех столичных подковерных игр, но старому армейскому другу он в маленькой просьбе не откажет. В этом Эринрандир был полностью убежден.

На улице совсем задождило. Для Столицы – дело обычное, когда в самый разгар лета прохладно и мокро, точно осенью. На морском побережье погода редко бывает устойчивой. В свое время Эрин с трудом привыкал к здешнему климату и только лет через десять перестал впадать в депрессию с наступлением зимы, не преставая тосковать о маленьком городке, где никогда не бывает снега, а нулевая температура считается лютым морозом.

Воспоминания заставили энчечекиста позвонить родителям, чтобы узнать о том, скольких женихов уже отвергли его младшие сестрички, как поживает тетя Бася, куда поехал её беспутный внучек, какую новую модельку кораблика сделал папа, а так же подробности семейной жизни всех соседей по улице. Мамай Ордынович взял кредит в банке (под сумасшедшие проценты, куда только власти смотрят?). Мимозочка снова вышла замуж (ты будешь смеяться – уже в третий раз за одного и того же мужчину, и ты его не знаешь, Эринрандирчик). Штрек сын Забоя ушел в традиционный запой (бедная Киркочка! Пьяные гномы – это ж стихийное бедствие!). Макрель Агаровна затеяла ремонт (спрашивается, откуда такие деньги?). От беззаботного маминого щебетания на душе у капитана ап-Телемнара стало легко и спокойно. Пока Мимозочка меняет мужей, а Штрек хлещет водку – этот мир незыблем и Добро в нем торжествует, хотя бы время от времени.

– А как твои дела, милый? – в конце концов, вспомнила мама.

– У меня все в полном порядке, не волнуйся, – заверил её Эрин.

– Папа передает привет. И дядя Мамай тоже.

Энчечекист улыбнулся, представив себе отца и соседа-орка, играющими в домино во дворе за самодельным столиком под огромной черешней. Оба уже хлопнули по рюмочке сливовой наливочки, а тут еще и повод поговорить о сыне, сделавшем себе сумасшедшую карьеру в столицах.

Эрин тут же набрал номер Нолвэндэ.

– Привет! Я так соскучился…

Исполненный любви ко всему миру, эльф зажмурился и впитывал каждое слово напарницы.

– Нол, я тебя люблю. Ты помни об этом всегда, хорошо?… Мммрр… Нет, все хорошо… Просто хочу слышать твой голос… Скоро вернусь…

* * *

– Мрр… – ответно мурлыкнула я и с грустью нажала «отбой». Эру, как же я соскучилась! Всего лишь услышать его голос – и вот, я уже растеклась по креслу лужицей растопленного меда или чем-то вроде. А уж какие воспоминания будит это самое «мр-р-р…» О-о… Валар! Неужели тогда… ночью… это была я? Покраснев от мимолетной картинки из этого… хм… сна, я сладко потянулась и подмигнула выглянувшей из-за монитора Тави. Эльфийка смущенно хихикнула и тоже зарделась. Видать, такие уж флюиды витали под потолком нашего кабинета, вызывающие блеск очей и жаркий румянец.

– Ммм… Тавариль! – Я с наслаждением похрустела косточками, расправляя плечи, и подмигнула ей снова. – А что там у нас со временем, а?

– Без трех минут шесть, – отозвалась барышня Силтиндириэн и украдкой вздохнула.

Ага-а… Я благодушно фыркнула, прекрасно понимая, отчего нежная дева считает минуты до конца рабочего дня. Именно по той же причине, по которой я уже в одиннадцатый раз пересчитываю расстояние от Распадка до родного эринова городка и делю его на средние скорости всех курсирующих между этими пунктами поездов… А я ее тут в кабинете мариную. А на дворе-то лето, между прочим. Ну не сволочь ли я? Устыдившись собственной черствости, я крутанулась на кресле, хлопнула ладонью по столу и решительно заявила:

– Так! Я, пожалуй, сама все допечатаю, а ты можешь бежать. Только найди-ка мне сначала… Балрог! Это еще кто?

Пока мой «Палантир» елозил по столу, исполняя первые такты нолдорского боевого марша, я, недоуменно вздернув бровь, смотрела на высветившееся на дисплее «Дивный». Не поняла-а… С какой это радости ап-Айкалнару мне из Столицы звонить? Никаких предчувствий, просто отчего-то виски сдавило внезапной болью.

– Миледи, вы будете отвечать? – напомнила мне Тави.

– А? – вскинулась я, отвлекаясь от наблюдения за ползающим по столешнице телефоном. – Да… да, конечно.

– Леди Анарилотиони! – воззвал на том конце эфира ап-Айкалнар. – Простите великодушно мою назойливость, но…

А дальше я слушала… и отвечала уже на автомате, пытаясь не утратить связь с реальностью окончательно.

– Да?.. В Столице?.. Разумеется, знаю, Варно… Ну, конечно же, вы абсолютно правы, что решили предупредить… Да. Да. Вы правы, он может просто не представлять себе нынешних реалий… Настолько серьезно? О… Благодарю вас, сударь, вы оказываете мне неоценимую услугу… Разумеется. Я полагаю, что смогу поблагодарить вас лично… и в самое ближайшее время, да. Всего наилучшего. Честь имею!

Отключившись, я тупо уставилась в монитор остановившимся взглядом, а в ушах погребальным набатом отдавались мои собственные слова: «… я тебя оставлю. Клянусь, и пусть Валар будут мне свидетелями…»

Эрин солгал мне. Он не у родителей, он в Столице. Этот… Проклятье! Эта с-сумеречная сволочь посмела мне солгать! И недели не прошло с тех пор, как я… А он! Он рванул прямиком в Столицу, геройствовать там и лезть на рожон… один… и уже нашел себе приключений, раз даже ап-Айкалнар умудрился узнать, что за Эрином пустили наружку… Вот почему он не разбудил меня утром, вот почему ирисы и записочка… Он посмел лгать мне, посмел думать, что сумеет обмануть меня – и не попадется. Он попался. И теперь…

– Uvanimo! Ulundo! – прошипела я, сжимая в кулаке «Палантир». - Ampamaita! – это уже в свой собственный адрес, глядя, как на стол сыплются детальки раскрошившегося корпуса и палантировой начинки. – Atangolmo na laiwave![21]

Эру, я же… я… А! Сильмарилл тебе в штаны и Феанора навстречу! Сто балрогов в задницу этой сумеречной скотине… Ведь теперь… теперь ничего больше не будет. Я клялась. А наши клятвы… проклятье, когда это наши клятвы считались с нашими желаниями?! Все. Теперь – точно все.

И я сделала то, что и следует делать в такой ситуации по древним традициям. Стряхнув с ладони останки «Палантира» (эк я его в труху-то раскрошила…), я выдернула шпильки, развила косу, достала из ящика стола свой «Ангрист» и одним движением отхватила себе волосы. По шейку.

Поймала свое отражение в испуганно расширенных глазах Тавариль – белая от ярости, растрепанная, с ножом в руке…

– Миледи… – подала голос эльфийка. – Кто-то… кто-то умер?

– Еще нет, – спокойно ответила я и убрала нож. – Тавариль… боюсь, вам придется задержаться здесь еще на полчаса и закончить за меня отчет. Мне срочно нужно… нужно… Простите. Я очень сожалею, что вынуждена вас задерживать.

– Н-ничего… миледи. – Ужас в бирюзовых очах Тави можно было черпать ладонями, словно темную воду.

– Возможно, мне понадобится ваша помощь, как мастера иллюзий. Могу я позвонить вам вечером?

– Да, леди Анарилотиони, конечно же…

– Отлично. А теперь извините меня, мне нужно идти.

Я резко встала, практически вбросила ненужный более «Ангрист» обратно в стол, развернулась на пятках и почти что выскочила из кабинета. Отрезанная коса осталась лежать на полу под креслом.

Маршируя вниз, вниз, в подвалы, я печатала шаг, и каждый из этих шагов был словно гвоздь, забиваемый в погребальную ладью… нет, не Эрина. Будущего. Нашего совместного будущего, которого больше нет.

Уже на последней лестнице, ведущей к дровскому подвалу, я резко затормозила. Стоп. А откуда во мне такая уверенность, что ап-Айкалнар сказал мне правду? Может быть… может… Хе! Я зло усмехнулась этой своей надежде. Как же. Давай, Нолвэндэ, продолжай верить этому… Nyeno atahanca![22] Будь проклят тот день и час, когда я приехала в этот паршивый городишко… когда я посмела забыть о чести предков и доверилась этой с-сумеречной скотине. Эру! Ведь это же навсегда… теперь уже навсегда. Несмотря на все клятвы, несмотря ни на что, я все равно буду любить его! Балрог! Моргот и все твари его! Я шарахнула кулаком о стенку, пользуясь тем, что здесь, в недрах управления, никто посторонний меня видеть не может.

На глухой звук удара и шелест осыпающейся с потолка штукатурки из-за угла выглянул Аминаллон. Алые очи дроу изумленно расширились, мигом отмечая и перекошенное гримасой ярости лицо, и обрезанные косы, и злобный оскал.

– Нол…вэндэ?.. – начал было добровец, но сразу же осекся и молча отступил в сторону. Проходя мимо, я нашла в себе силы вежливо ему кивнуть. И точно так же кивнула остальным, ввалившись в дровскую раздевалку.

– Привет. – Я постаралась убрать из голоса рычащие нотки. Вроде бы даже получилось. – Я пострелять. На часик. АКМ возьму, ладно?

Дроу, деликатные умнички, закивали в ответ, словно ничего и не происходит.

– Дзир… – Я крутанула рукой в неком неопределенном жесте. – Тави там одна. Я ее отпускаю на сегодня.

– Ты надолго? – только и спросил Дзир, мотнув головой в сторону дверцы в оружейную и тир.

– Н-не знаю… – Я потерла лоб и нетерпеливо тряхнула головой. – Посмотрим. Если что, ключ у меня есть.

И отправилась в тир. Странно, но мне удалось шагать спокойно, даже не переходя на бег.

Запасной ключ не пригодился. Когда спустя пару часов я обнаружила, что патроны все-таки иногда заканчиваются, да и я, к несчастью, не совсем подхожу на роль пиндостанского Айл-Би-Бека[23] в том смысле, что руки у меня, увы, не мифрильные, а отдача от АКМ-а – штука неприятная, я поднялась в оружейную, мрачно и спокойно разобрала, почистила и снова собрала автомат… а потом еще пару раз… и еще… А что? Успокаивает, знаете ли. Так вот, вернувшись в раздевалку, я обнаружила, что дроу и не думали расходиться. Впрочем, к чести Темных родичей, никто из добровцев на меня не глазел. Деликатные дроу молча приводили в порядок свое снаряжение, так, словно встрепанные Светлые эльфийки, пропахшие пороховыми газами, с трясущимися руками и отблесками огня Дагор Дагоррата[24] во взоре – дело житейское. Только Дзира не было, наверное, уже умчался возвращать Тави душевное равновесие. Кивнув темноэльфийским воинам на прощание, я отправилась… Ага! Вы угадали. К Ытхану Нахыровичу. И чувствовала я себя при этом маленьким, но очень спокойным хинтайским танком.

Все-таки отменно работает у нас служба оповещения! Разумеется, Ытхан был уже в курсе моего тихого буйства и терпеливо ждал, пока я вломлюсь к нему. И Шрак там был, ага. Оба начальника выжидающе моргнули, глядя, как я пересекаю кабинет и плюхаюсь в кресло. Но молчали. Надо полагать, ждали, пока я сама заговорю. Ну, и я не стала тянуть дракона за… выступающие части анатомии.

– Ну что, господа офицеры, будем колоться или в молчанку играть? – вот на что меня сейчас точно не хватит, так это на вежливость и корректность. Впрочем, от меня, похоже, политесов и не ждали.

– Так ты уже и сама все знаешь, Нол, – хмыкнул Шрак и подморгнул загоревшимся призрачным зеленым огнем глазом.

– Угу, знаю. Разведка донесла.

– Хорошо работает твоя разведка, – фыркнул Ытхан. – Не слишком оперативно, но все-таки хорошо. Шрак, ты продул. Сегодня третий день.

– И что делать думаешь, девочка? – Гоблин насмешливо дернул ушами.

Я вдохнула, выдохнула и убавила гневливости. Кажется, никто мне противостоять не собирался.

– Ытхан Нахырович, – спокойно начала я, – вам, безусловно, известно, что двухмесячный допкурс для мыслечтецов в ИВА начинается через две недели. Кроме того, в связи с этим, – я прищелкнула пальцами где-то в районе левого погона, – мне потребуется пройти переаттестацию. Я надеюсь, вы не откажетесь подписать мне направление?

– Не откажусь. – Орк ухмыльнулся. – Каким числом?

– Сегодняшним, – я прищурилась. – А жалованье перечислите мне на карту. Мне не терпится вновь ступить под своды «альма-матер». Я уеду ночным. Тем более что все наши дела ап-Телемнар уже передал, если я ничего не путаю.

– Нет, не путаешь, – хихикнул Шрак. – Бить будешь сильно?

– Ну что вы, представители моей семьи редко позволяют себе рукоприкладство, – я поморщилась. – Да и повода особого я не вижу. Тем более теперь.

– Демонстрируем фамильный характер, – вздохнул орк, подмахивая бланк направления. Смешно, но бумажка была уже заранее заполнена. Знали, гады, все знали. Еще и ставки делали. – Ну-ну. Держи.

– Благодарю. – Я забрала бланк и аккуратно убрала его в нагрудный карман. – Разрешите идти?

– Иди, – орк махнул рукой в направлении двери.

Уже в дверях Ытхан вдруг окликнул меня:

– Нол!

– Да, Ытхан Нахырович?

– Ты бы… подумала еще, а?

Я улыбнулась и провела рукой по неровно обрезанным прядкам.

– Да поздно уже думать, дядя Ытхан. Все уже случилось. Прощайте и… спасибо вам за все.

– Удачи, Нол.

Удачи! Я постояла немного, прижимаясь спиной к закрытой двери. Усмехнулась. Удачи надо желать не мне.

Рабочий день давно закончился, и в коридорах управления было пусто. Я тряхнула головой, отлепилась от двери и пошла в свой… в бывший свой кабинет. Что-то мне подсказывало, что теперь я нескоро вновь пройдусь по этому коридору. Совсем нескоро… может быть, уже никогда.

Глава 10 Столица. 28–29 июня

У фирменного скоростного «Гном-Экспресса», несмотря на все мои недовольные гримаски в адрес гномьего сервиса, есть всего лишь один существенный недостаток. Ночной поезд следовало бы обозвать «ранне-утренним», потому как отходит он из Распадка в начале четвертого утра. Разумеется, билеты можно было взять и на вечерний, точно такой же, только просто скорый, «Гном-Экспресс», но ждать еще день… Нет уж. Мне и тех часов, что я потратила на сборы, хватило с лихвой. Не очень-то удобно уезжать ночью, но зато уже вечером того же дня я буду в Столице. Дома. А на вечернем скором тащилась бы около полутора суток, хотя и в более комфортных условиях. Но плевать мне уже на комфорт. Я домой хочу.

Наверное, только стоя посреди уже чужой квартиры и угрюмо обозревая разбросанные вещи, я полностью осознала, насколько за столь короткое время вжилась в этот проклятый Распадок. Вещами вот обросла. Не тащить же мне все это с собой? Слегка растерявшись, я прикинула объем накопленного за полтора года барахла и ограничилась упаковкой только самого необходимого. Так, словно собиралась в небольшую командировку. А сердце, пока я аккуратно складывала оставшиеся вещи в две большие коробки, назойливо ныло, что это поездка в один конец, и сюда я больше не вернусь.

Коробки я заклеивать не стала, просто оставила на середине комнаты. В последний раз окинула взглядом это место, еще недавно бывшее мне домом, и, грустно усмехнувшись, вытащила из вазы уже подвядающие ирисы. Любим мы, эльфы, символизм. На коробке с вещами умирающий букетик смотрелся так, словно лежал на надгробной плите.

А потом, когда, закинув на плечо рюкзачок, я быстро шла через засыпающую Ново-Форменовку к остановке такси, напряжение и бешенство последних нескольких часов вдруг начало отпускать меня, сменяясь… едва ли не предвкушением. Пока еще не знаю, что именно я предвкушала – то ли грядущее путешествие, то ли вдруг мелькнувший впереди призрак свободы, то ли встречу с Эрином… А, может быть, просто возвращение домой? Туда, на север, на север, к холодному и серому морю, к вечным дождям и крикам чаек, к мокрому граниту набережных и зыбкому, ускользающему горизонту? Прозрачным северным ночам, влажному ветру, белому мху и вереску среди серых камней, и темной хвое… Туда, где я родилась. Где мое место. Можно сколько угодно проклинать климат Столицы, ее надменную холодную красоту и великолепие истинно имперского города… но она умеет держать. Раз заполучив твое сердце, Столица навечно оплетет тебя паутиной любви и долга и больше не отпустит.

Блудная дочь возвращается. Да, тысяча проклятых балрогов. Я еду домой!

Вместо такси на стоянке оказался черный дзиров джип. А в джипе – сам Дзир, близнецы и Тави.

– Надеюсь, ты не думала, что сможешь сбежать, не попрощавшись? – ухмыльнулся командир ДОБРа, куривший, опершись о капот. – А то это у вас скоро традицией станет, одной на двоих, сумасшедшая светлоэльфийская парочка придурков.

– От вас, пожалуй, сбежишь, – с кривой улыбочкой ответила я, забрасывая рюкзак в багажник.

– Сколько у тебя до поезда? – поинтересовался Аминаллон, двигаясь на сидении.

– Еще больше трех часов.

– И чего ты сорвалась так рано? – приподнял бровь Меноваззин.

– Устала от ожидания. – Я дернула плечом. – Кроме того, мне еще телефон новый надо купить и волосы подровнять.

– Ну, об этом мы уже догадались. – Дзир фыркнул. – Я смотрю, тебя уже слегка отпустило после давешнего… показательного выступления. А то у меня уж не раз возникало желание зааплодировать, только вот становиться из зрителя участником трагедии как-то не хотелось. «Летописи Первой Эпохи», акт первый: «Синдарская самонадеянность и нолдорская кровожадность». Любопытно, в финале вы все-таки друг дружку прирежете?

– Издеваеш-ш-шьс-с-ся, дроу? – прошипела я и не выдержала, улыбнулась по-настоящему. – Не обольщайся, «нолдорский хэппи-энд» в сценарии не прописан.

– А что такое «нолдорский хэппи-энд»? – невинно поинтересовался Аминаллон.

– А это когда в финале все положительные герои героически погибают, – пояснил за меня Меноваззин.

– А почему тогда «хэппи-энд»? – не унимался близнец.

– А потому что отрицательные герои погибают тоже. – Меноваззин ухмыльнулся. – А в идеале еще и катаклизм какой-нибудь природный случается. То остров утонет, то вулкан взорвется – у них всегда так.

– А! – Аминаллон закивал. – Теперь понял. А еще говорят, что мы, дроу – самый кровожадный из эльфийских народов.

– Это вам бессовестно льстят. – Я криво улыбнулась.

– Давай-давай, позли ее еще, – фыркнул Дзир. – И так уже еще чуть-чуть – и пар повалит. Из ноздрей. Еще осталось прижать уши, выпустить когти и развернуть крылья…

– И испустить грозный мяв. – Близнецы синхронно хихикнули. – И получится настоящая боевая грифонка.

– Нол, а как правильно – грифонка или грифонша? – Нет, унять дроу положительно невозможно!

– Правильно – грифоница, – угрюмо отозвалась я. – Грамотеи.

– А если она такая хорошенькая и симпатичная, хоть и воинственная, – Аминаллон подмигнул. – Тогда как?

– Тогда – грифоночка. – Я вздохнула и опять вынужденно улыбнулась. – Ну не гады ли вы, а?

Я, наверное, повторюсь… но и в самом деле невозможно спокойно погрузиться в пучину отчаяния и захлебнуться в темных водах депрессии, когда рядом хихикают двое Темных эльфов. Один только взгляд, брошенный на эти глумливые рожи – и вся торжественность момента улетучивается напрочь. Кошмар какой! Впрочем… а-а, балрог всех отдери! Не в дроу дело. Может быть, оттого, что ночной ветер в приоткрытое окно уже чуточку, самую малость, но пах морем… или просто меня окончательно затопило это неописуемое ощущение предчувствия. Чего? Свободы? Грядущей драки? Вот в чем я не сомневалась, так это в том, что драка таки грядет. Копчиком чую. Дороги практически в неизвестность? Встречи с Эрином? Меня трясло, но вовсе не от злости на обманщика и предателя, и совсем не ради того, чтоб поймать его с поличным и примерно наказать, я сорвалась теперь в Столицу… Хотя повод и неплох. Нет-нет, все гораздо проще – и злее. Я засиделась в этом Распадке, раскисла… и почти забыла то самое чувство, что погнало моих предков по маминой линии из безопасного и светлого Благословенного Края в темноту и неизвестность безнадежной войны. То же самое чувство, что заставляло папиных пращуров разворачивать свои корабли в туман, когда прямо по курсу уже маячил Прямой Путь. То, что подвигло неугомонных эльдар искать себе другого мира… нового, не похожего на все, что были раньше. Во всяком случае, некоторых из них. Вперед, только вперед и не оглядываясь, до горизонта и дальше. Ведь как можно жить, так ни разу и не попытавшись заглянуть за край, а? Не самое худшее наследство, это вот умение уходить, не оглядываясь, вы уж мне поверьте. У попадальцев есть очень популярная поговорка: «Возвращаться – плохая примета». Интересно, это они у нас подцепили, или мы – у них? Впрочем, в их случае народная мудрость себя полностью оправдывает. В моем, думается, тоже.

Вперед, до горизонта и за край его, снова и снова. Не оглядываясь. И только так.

– Все верно, Нол, – улыбнулся Меноваззин. – Только так и надо.

– Я опять думала вслух? – немного смущенно потупилась я.

– Не-а. – Аминаллон подмигнул. – Не вслух. Просто громко.

Дзир понимающе ухмыльнулся мне в зеркальце. Только Тави, обернувшись, окунула меня в бирюзу растерянности и непонимания. Счастливая и безмятежная душа, коей неведомы сомнения и непокой. Наверное, я ей завидовала отчасти. А впрочем… нет, нет.

– Приехали! – возвестил Дзир, лихо, с разворотом, останавливая машину прямиком у главного входа в здание вокзала. – Ну что? Девочки направо, красоту наводить, а мальчики…

– Налево, – фыркнула я. – Салон связи там. Выберите мне что-нибудь противоударное, что ли…

– Чтоб выдержало прямое попадание из установки залпового огня? – Сын Дома Ушшос-Нах подмигнул. – И состязание в метании телефонов на дальность? Уж мы постараемся, не сомневайся.

– Опять чего-нибудь с паучьей тематикой будет. – Я вздохнула и выбралась из машины. – Встречаемся в баре «Мотовоз» через… м-м-м… сорок минут.

– Через час, – категорично уточнила Тавариль. – Раньше не получится.

– Значит, через полтора, – со смешком подытожил Аминаллон.

Надо отдать должное дриадско-наядскому сервису в сфере услуг – если категоричная просьба нервно подергивающей веком эльфийки с бешеными глазами сделать у нее на голове что-нибудь в стиле «Лучиэнь идет на войну» и ошарашила мастериц круглосуточного салона с подозрительным названием «Морская капуста», то они это никак не показали. Тихие всхлипывания над неровно обкромсанными волосами сумасшедшей клиентки не в счет. Пока Тавариль щебетала о чем-то с маникюршей, а парикмахерша-наяда шмыгала носом над моей головой, я успела порядком заскучать, а заодно и изучить список предлагаемых салоном услуг. Чего тут только не было. Например, визаж «под дроу» включал в себя не только перманентное осветление волос и изменение пигментации кожи, но и консультацию окулиста в процессе индивидуального выбора красных контактных линз. Или нехирургическая коррекция ушных раковин и разреза глаз – косметические операции, весьма популярные среди попаданок. С современным развитием индустрии красоты «закосить под эльфийку» стало до обидного просто. Впрочем, как пояснила любопытствующей мне мастерица, в этом сезоне наибольшей популярностью пользовались орки. В салоне предлагали весь комплекс процедур, по итогу которых любая женщина, более-менее подходящая по росту и комплекции, могла примерить на себя образ смуглой чернокосой орчанки. Эру, и куда только катится этот мир, а?

– Ничего так, – одобрительно кивнула я, взъерошив короткие пряди на затылке. – Живенько. Благодарю, милейшая. Ваш талант, несомненно, является украшением Распадка.

Польщенная наяда зашмыгала громче, а когда я (гулять, так гулять!) отблагодарила умелицу не только на словах, но и в древнях, шмыганье переросло во всхлипывания. Хм, кажется, пора покидать эту обитель вселенской скорби, а то и так настроение – хоть погребальные гимны запевать, а тут еще обстановка располагает к обильному слезоотделению.

– Тавариль, вы закончили? – нетерпеливо позвала я, расплатившись. Эльфийка встрепенулась и тоже поспешила покончить с косметическими процедурами. Я хмыкнула, подумав, что Аминаллон оказался прав. Все это копошение и впрямь отняло ровно полтора часа. Примерно столько же оставалось мне до поезда. Ну что ж, еще можно многое успеть. Например, воспользоваться служебным положением и способностями находящегося под рукой мага Воды в личных целях.

* * *

Дождь поливал, как из ведра, всю ночь, утихомирившись лишь под утро. И ничего тут удивительного нет – это же Столица с её неврастеническим климатом. Распадок, конечно, тоже трудно назвать засушливым местом, но там не столько дождливо, сколько пасмурно, а недавняя сушь – редкое исключение из правил. Зато спалось под звук ливня просто великолепно. Привычный к любой обстановке, Эринрандир как заснул под шум студенческой вечеринки где-то этажом выше, так и проснулся только от телефонного звонка.

– Привет, ап-Телемнар! – восторженно проревел на другом конце эфира Птурс. – Какими судьбами?

«Сам нашелся. Прекрасно»

– Привет! – отозвался Эрин. – Есть небольшое дельце.

– Какой ты все-таки неделикатный и прямолинейный, ап-Телемнар, – рассмеялся гоблин. – Нет, чтобы клятвенно уверить, будто жаждешь предаться воспоминаниям бурной юности с боевым товарищем.

– А ты бы поверил? – полюбопытствовал эльф.

– Да ни в жизнь! Я ж тебя знаю. От тебя политесов не дождешься.

– Ну, так мы совместим приятное с полезным – предадимся воспоминаниям и решим мою маленькую проблемку, – предложил Эринрандир, потягиваясь и зевая.

– Ты уверен, что проблемка маленькая?

Птурс и раньше отличался некоторой проницательностью, но за последние годы явно продвинулся в этом вопросе. Большому начальнику иной раз не помешает задействовать интуицию.

– Для меня – большая, а для тебя – маленькая, но разговор нетелефонный, – заверил его Эрин. – Так, когда встречаемся?

– Не сегодня – это точно. Местная командировка, – пояснил огненный маг смущенно. – Завтра в обеденный перерыв, пойдет? Не сильно замучает тебя проблемка?

– Идет. Позвонишь, когда освободишься, а я буду ждать тебя в «Олифанте».

Гоблин довольно хохотнул.

– О! Решил сразу пометить территорию? А?

– Обижаешь, начальничег, – поморщился эльф. – Бери выше – ностальгический тур по местам боевой славы.

Птурс Ифритович глумливо заржал и отключился.

Эрин закрыл глаза и подумал, что у него не жизнь, а дежа вю сплошное. Вот поговорили, и словно исчезли в один миг годы студенчества и службы в НЧЧК, и полное ощущение, что на дворе уже не дождливое столичное утро, а душная хинтайская ночь. Молоденький лейтенант ап-Телемнар протягивает грязную и липкую от крови ладонь столь же юному гоблину, который только что спас ему жизнь своим чародейством, и говорит, запинаясь: «С-пасибо…э-э-э…»

У разведчика еще гудит в голове и перед глазами плывут оранжевые круги от магической отдачи. Как там его зовут?

«Птурс, – подсказывает ушастый гоблиненок, крепко пожимая протянутую руку. – Правда, клёво получилось?».

«Не то слово! – уверяет его эльф. – Я перед тобой в долгу».

«Проставишься! – смеется Птурс. – Кстати, пью я только спирт».

Юный маг слегка преувеличивал свои возможности. После первого стакана разбавленного пиндостанской тролле-ролой медицинского спирта его развезло, а после второго – они вместе с эльфом отправились блевать в кусты. Так и подружились.

Про остальные совместные подвиги Эрин мало кому рассказывал, особенно девушкам.

Поток непрошенных воспоминаний натолкнул капитана ап-Телемнара на мысль совершить пусть не самый приятный, но необходимый визит. В фамильную усыпальницу Трандуилионов, чтобы совершить традиционное «возжигание» на месте упокоения Элеммира и отдать последнюю дань другу.

На широкие аллеи столичного эльфийского некрополя опустился густой туман. Руку протяни и пальцев уже не видать. Но Эрин без труда нашел огороженную низким мраморным заборчиком площадку, посыпанную слоем гравия, на которой чуть меньше месяца назад сгорела дотла погребальная лодка с телом полковника ап-Морвениона. Ветер унес дым в сторону моря, пепел размок от дождей и впитался в почву. Ничего не осталось от Элеммира, кроме памяти в сердцах тех, кто его любил.

Эрин зажег крошечную поминальную лампадку на специально отведенном для ритуала месте, и, опустившись на колени, долго-долго смотрел на маленький трепетный огонек.

Он не заметил, как туман медленно растаял, а когда вернулся из странствий по закоулкам памяти, увидел, что на противоположной стороне площадки, возле стены с черными гранитными табличками с именами всех упокоенных здесь Трандуилионов, стоит женщина. Сначала Эрин решил, что это леди Лаириэль, но, подойдя ближе, с удивлением признал в незнакомке Линдиссэ.

Нет, она не была сумасшедшей, но печаль и безнадежность непроницаемым облаком окутывали разум девушки. Они с Элеммиром считались удивительно красивой парой. Внешне, разумеется. Но на самом деле, не было в целом мире более непохожих и совершенно неподходящих друг другу существ. Ходили слухи, будто Линдиссэ шутки ради опоила ап-Морвениона сильнейшим приворотом, лишь для того, чтобы на спор покорить «самого красивого эльфа Империи», но Эрин точно знал – все это глупые домыслы невежд. Любовь – штука сложная, если не сказать коварная, можно одновременно до безумия любить и совершенно не понимать предмет страсти. И для эльфов, надо заметить, такое взаимоисключающее сочетание чувств отнюдь не редкость. И еще неизвестно, кто страдал больше от невозможности наладить нормальные отношения – Элеммир или Линдиссэ? Вряд ли ей льстило, что после очередного разрыва он выбирает в любовницы таких же жгучих брюнеток с белой кожей, как она сама.

– Здравствуй, – тихо молвила девушка.

– Доброе утро, Линдэ.

Эрин осмотрелся вокруг, но сопровождающих не заметил.

– Ты здесь совсем одна?

– Я теперь всегда одна, – вздохнула эльфийка и провела пальчиком по выгравированной на граните надписи с именем возлюбленного. – Элье меня бросил.

Энчечекист никогда не умел утешать женщин с разбитым сердцем, а потому не нашел подходящих слов. Впрочем, Линдиссэ не нуждалась в его утешении. Напротив, то, что Эрин не стал скорбным голосом излагать прописные истины и прочие банальности, только расположило к нему несчастную девушку.

– Это я виновата. Я, и больше никто.

Эльфийка прислонилась лбом к влажной каменной табличке и монотонно, с интонацией заводной куклы, стала бормотать. Тихо, но разборчиво.

– Зачем?… зачем я позвонила?… они врали… все время врали… звонили, звонили, звонили и врали, врали, врали… и по телевизору прямо в утренних новостях… она говорила такие глупые вещи… я же знала… мы же сто раз обсуждали… лучше бы ты накричал… я не хотела обидеть… но они так достали со своими интервью… я не вытерпела… а ты… а потом… опять в новостях… и вдруг тебя нету… только кровь… кровь на стене… почему я не позвонила вечером?… почему я такая дура?… Элье?… я виновата… да… во всем виновата… я… ты… они…

Увидев, что у Линдиссэ вот-вот начнется истерика, Эрин насильно оторвал её от стены скорби и прижал к себе – маленькую, хрупкую, трясущуюся от рыданий. Живой комок страданий и горя.

– Не надо, Линдэ, не надо. Не плачь, котеночек.

Она вообще ничего не весила, эта девочка, и Эрин успел донести девушку на руках почти до выхода из некрополя, когда туда примчался отец Линдиссэ.

– Не уследили. Она опять сбежала, – посетовал он, закутывая дочь в плед и укладывая её на заднее сидение автомобиля. – Спасибо вам, капитан.

– За что? – удивился Эринрандир.

– За то, что не судите мою дочь, – грустно сказал эльф. – Она уже сама себя осудила на вечную казнь.

Очень, между прочим, верно сказано. Разве мы не становимся для себя самыми безжалостными палачами? Что-то в этом духе подумалось Эрину, когда он глядел вслед отъезжающей машине. Несмотря на наглухо застегнутую куртку, энчечекиста знобило, и вовсе не от сопереживания Линдиссэ. Как ни странно, но что-то в словах девушки показалось ему… странным?… подозрительным?.. необъяснимым?.. Зуд, который испытывает породистая ищейка, которая вдруг почуяла знакомый запах, запах преступления в данном случае.

Капитан лихорадочно заметался туда-сюда по аллее, пытаясь уловить ускользнувшее ощущение. Он несколько раз возвращался к табличке с именем Элеммира, потом снова шел по дорожке к воротам.

Как там говорила Линдиссэ: «Они врали»? И звонили?

Здесь понятно – врали и звонили журналисты. Травили Элеммира и трепали нервы его возлюбленной – очень популярная тактика.

«Прямо в утренних новостях»? Стоп! Тролль-следователь говорил, что в утренних новостях сообщили уже о самоубийстве, а по заключениям экспертов Элеммир застрелился где-то часов в десять вечера. Тогда как может быть «я не позвонила вечером»? Значат ли эти слова, что Линдиссэ звонила накануне, и между её звонком и предполагаемой смертью полковника ап-Морвениона есть довольно большой промежуток времени?

Эрина прямо затрясло от возбуждения и азарта. И он рванул проверять новую версию.

Это ведь… это как скоростное шоссе… утопи в пол педаль газа и уже невозможно остановиться… только вперед… в закат. До самого конца. И лишь ветер в лицо. Дзир Ушшос-Нах знает. Потому в редкие дни законного отпуска он молча садится на свой фантастически дорогой байк и уносится за линию горизонта. На поиски свободы и приключений.

А Эринрандир ап-Телемнар несется по жизни в поисках истины и справедливости. Справедливости для себя, для Элеммира, для Линдиссэ, для всех. Потому что, если не он, то кто же?

И как не жалко было капитану лорду ап-Телемнару родителей Линдиссэ, но он заставил их посекундно вспомнить то утро, когда девушка пыталась покончить жизнь самоубийством. Не остановили его ни слезы, ни мольбы, ни обмороки. Ну а что вы хотите? Кровавый энчечекист, одно слово.

Выходила следующая картина: её родители смотрели утренние новости в гостиной, а Линдэ пила кофе на кухне, где тоже работал телевизор. Когда мать после сообщения о смерти Элеммира забежала туда, девушка уже болталась в петле. Её успели снять, но к приезду скорой помощи Линдиссэ впала в буйство, кричала про свой проклятый звонок, убивший любимого, про свою вину и кару за предательство. Эту версию очень активно поддержало следствие, хотя предполагаемый разговор шел не по мобильному, а по обычному телефону, и городские линии не фиксируют времени соединения. Дознаватели сошлись во мнении, что Линдиссэ позвонила Элеммиру вечером, поинтересовалась истинностью обвинений, это стало последней каплей, и эльф застрелился.

Едреные пассатижи! Как же это удобно! Парень сам вышиб себе мозги, а вина возложена на полубезумную от горя девушку. Не подкопаешься! Ах, какая страшная трагедия! Вечно эльфы перемудрят со своими страстями.

Врага лысого Элеммир бы целый день переваривал обиду до самого вечера, чтобы злокозненно застрелиться по итогу зрелых размышлений спустя 12 часов после ссоры! Да, он вспыхнул, огрызнулся, но через 15 минут и думать забыл о словах Линдэ.

А значит… значит, ап-Морвениона банально убили, выдав убийство за самоубийство. Причем, скорее всего, из-за той самой загадочной посылочки, за которой идет сейчас охота.

И ведь нельзя сказать, чтобы Эрина потряс подобный вывод. Он уже морально был готов, к тому, что честных парней из НЧЧК убивают прямо за рабочим столом. Где-то кое-что гниет, причем, как говорится, отнюдь не в хвостовом плавнике, а в голове.

И бывший разведчик, а ныне уполномоченный следователь обязательно докопается до источника этой пакостной вони. И тогда поглядим, у кого чище руки, и холоднее яйца… пардон… ствол «Куталиона».

Для очистки совести Эрин снова посетил Сигурда Валхалловича, постаравшись вытрусить из меланхоличного тролля все, что тот знал по делу о самоубийстве. Забежал энчечекист и к леди Лаириэль, снова убедившись – он на правильном пути.

Осталось только найти посылку, потому что в ней и сокрыты тайны смерти Элеммира и журналиста Маахова, а так же причина появления либрусека в Распадке. Вся суть в ней. Дело за малым – додуматься, что это такое и отыскать.

Милорд ап-Телемнар, а почему вы до сих пор не на низком старте?

* * *

Во избежание путаницы и недоразумений, у фирменных «Гном-Экспрессов», помимо номеров, имелись еще и личные наименования. Ночной скоростной № 17 «Нимродельск – Столица – Северо-Моррийск» именовался «Корона Дарина». (К слову сказать, вечерний, от поездки на котором я отказалась, звался «Молот Балина»). Само собой, гномы практически все железнодорожные перевозки Империи монополизировали целиком и полностью, по праву первооткрывателей. В общем-то, несмотря на специфику гномьего сервиса, никто особенно не жаловался. В принципе, помимо «ГномЖД», в Империи существовал еще без малого десяток мелких перевозчиков, но когда у пассажира был выбор между очередным «Гном-Экспрессом» или поездом какой-нибудь компании типа «Тролль-Транзит», предпочтение отдавалось монополисту. Можно, конечно, добираться до Столицы и хоббитским «Резвым Пони» с пятиразовым питанием, но в моем случае скорость – превыше всего. Ради скорости я даже отвратительный «гном-экспрессовский» кофе стерплю.

Загрузившись в (о, счастье!) совершенно пустое купе, я помахала провожавшим меня добровцам и Тави и позорно шмыгнула носом. Что бы там ни было, а я успела по-настоящему привязаться к доблестным Темным сородичам и уже отчаянно скучала и по дроу, и по Тавариль, и даже по Акээмчику. Но стоило «Короне Дарина» огласить тихую распадинскую ночь душераздирающим ревом, дрогнуть и плавно тронуться, быстро набирая крейсерскую скорость, как сонный областной городок немедленно стал прошлым. А будущее… будущее было там, за туманами, сквозь которые с ревом и грохотом летел «Гном-Экспресс».

Завтра… нет, уже сегодня это будущее станет настоящим. Но у меня осталось еще часов шестнадцать отсрочки. Можно напоследок потешиться надеждами и иллюзиями. Ну, хотя бы попытаться… А можно просто послушать немножко слаженный хор рельс и колес и заснуть. Потому что там, в том будущем, что уже сегодня станет настоящим, времени на сон у меня не будет.

* * *

Собственно, Эрин отнюдь не тешил себя надеждой, что его неофициальный визит в Столицу останется незамеченным. Едва нога гостя из Распадка ступила на перрон вокзала, где-то рядом нарисовалась парочка хоббитов из наружки.

«Все правильно. Так и должно быть. НЧЧК не дремлет, – подумалось Эрину. – И будем надеяться, что коллеги из столичной внутренней безопасности все-таки помнят, что следят за бывшим армейским разведчиком. Ага?»

К чести парней, они вели себя корректно, партизанщиной не занимались и с удовольствием приняли правила игры «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю». В конце концов, в одном ведомстве служим, под одними, так сказать, знаменами.

Затем, к удовлетворению энчечекиста, к слежке подключились новые персонажи – еще пара соглядатаев – орк и сирен. По тактике и выправке Эринрандир опознал в них сотрудников Имперской контрразведки. СИБовскому начальству тоже не давал спокойно спать нежданный вояж бывшего лучшего, но опального.

После посещения полицейского управления тайный кортеж скромного капитана пополнился еще одним шпиком. Ему Эрин почти сочувствовал. Оборотню приходилось прятаться не только от подопечного, но и от остальных наблюдателей.

А когда, ближе к вечеру 28 июля, компания пасущих эльфа пополнилась еще одним персонажем, Эрин окончательно уверился, что теперь ему в Столице практически ничего не грозит. Слежка – дело тонкое, и чем больше заинтересованных в твоей персоне сторон, тем выше вероятность, что шпики будут не столько следить, сколько мешать друг другу.

Надо признать, что последнего соглядатая капитан ап-Телемнар заметил далеко не сразу. Невысокий иномирянин ни за что не привлек бы к себе внимания, если бы не близкое знакомство с либрусеком. К добру иль к худу – неведомо, но после этой встречи у Эрина развилась повышенная чувствительность не только на вампиров, но и на их магию. Практически аллергия. От невзрачного попадальца тянуло отличного качества маскировочной магией вентру.[25] Физически Эрин чуял ее, как запах – едва уловимый душок с гнильцой.

Вампирское подполье в Столице образовалось, как только власти разрешили иномирянам жить в черте города. Зависимость прямая – где попадальцы, там и вампиры. А как же иначе? Блохи живут на собаке, вампирам тоже нужна кормовая база. И, казалось бы, людям не должен нравиться такой гастрономический подход к себе, они обязаны сплотиться против нешуточной угрозы однажды превратиться в пищу, в чей-то ужин или завтрак. А вот и нет. Иномиряне даже тут никогда не могли найти согласия. У кого-то бизнес, у кого-то потребность в острых ощущениях, а кое-кто так и вовсе очарован готической романтикой кровососов. Которую, кстати, сами вампиры и придумали. Только тот, кто никогда не видел, как жрет клыкастая тварь, захлебываясь теплой кровью, вырывая из еще живой жертвы клочья плоти, может идеализировать вампиров.

Кровавые же энчечекисты, призванные законом уменьшать поголовье вампиров, заучивали наизусть знаменитую инструкцию № 352\прим, и при виде «гемоглобинозависимого» первым делом хватались за оружие. Наверное, потому что не читали романов о трагической судьбе кровососов, а первыми выезжали на место преступления и видели своими глазами «романтику вампирских трапез».

Словом, то, что приезд Эрина встревожил двуногих клопов, лишь подтверждало теорию Большого Заговора. Если за тобой следят одновременно НЧЧК, контрразведка, вампиры и кто-то еще в лице оборотня, то речь идет даже не о злостном уклонении от уплаты налогов. Ставки в этой игре весьма и весьма высоки.

Капитана ап-Телемнара грела мысль, что при таком обилии «нянек», рано или поздно их хозяева передерутся между собой, и в мельтешении загребущих рук он сумеет выскользнуть не слишком помятым.

Однако же, некоторые моменты требовали уточнения. Например, кто стоит за оборотнем? Судя по комплекции и стилю поведения, за Эрином ходил Росомаха – маленького роста, сутулый дядька с непропорционально большими ступнями. Этакий неуклюжий коротышка в обуви на три размера больше. Но комичность его облика компенсировалась свирепым взглядом исподлобья, не сулящим встречным ничего доброго. Что ж, кто-то однозначно не ошибся с выбором шпиона. Росомахи – товарищи упорные и неутомимые и в двуногой, и в звериной ипостасях, а так же отличаются феноменальной силой. Если такой зверь погнался за кем-то, то шансов выжить у этого существа практически не остается. Именно оборотня Эрин считал самым опасным противником и держал под рукой волшебную палочку – озверин.

* * *

Проснулась я, вопреки обыкновению, гораздо позже полудня, да еще и с полчаса лежала, сонная и ленивая, пользуясь отсутствием попутчиков. «Корона Дарина» неумолимо приближалась к Столице; моя передышка заканчивалась. Ну что же… Выходя в тамбур покурить, я жадно всматривалась в уже потянувшиеся вдоль дороги родные болота. Чахлые деревца приветливо махали мне рахитичными ветками, зеленели кочки, цвела клюква, а небо уже радовало истинно-столичным, изысканно-серым цветом в свинцовый отлив. Наглые жирные чайки кружили над илистыми озерцами с заболоченными берегами, в сплошных зарослях тростника периодически мелькали похожие на тропы узкие протоки. Черные столбы мошкары напрочь демаскировали редких рыбаков.

Этакими темпами до дому осталось каких-то пара-тройка часов. Пора включать телефон.

Прихлебывая по-настоящему отвратительный поездной кофе, вся ценность которого заключалась в наличии определенной концентрации кофеина, я скептически рассматривала выбранный для меня дроу новый телефон, извлечь который из коробки вчера руки так и не дошли. Нет, с технической точки зрения навороченный «Палантир-800К» по всем параметрам превосходил своего павшего в неравной борьбе с нолдорским темпераментом предшественника. Мифриловый корпус ненавязчиво намекал, что так просто об стенку умную машинку не разобьешь, разрешение экрана было выше, да и возможностей в компактную новинку было напихано столько, что при желании… Много чего при большом желании можно было проделать с помощью этого чудо-устройства. Ну, а то, что новая трубка оказалась «раскладушкой»… у всех есть недостатки! Я хмыкнула, оценив прощальный дровский намек. О да, я женщина, и даже телефон у меня теперь «женской» модели. Помню-помню, а как же.

Вставив чудом избежавшую гибели сим-карту в нового знакомого, первым делом я позвонила… нет, не Эрину. Скажу больше, включив телефон, я сразу же поставила запрет на вызовы с его номера. Я не смогу сейчас говорить с ним. Просто не смогу и все. А позвонила я папе, потому как отчитаться перед самым старшим по званию в нашем воинственном семействе – это мой долг и право.

– Нол, милая, да ты не представляешь, насколько ты вовремя! – услышав весть о скором моем прибытии, папуля, чувствуется, аж просиял весь. – Мне Ытхан уже отзвонился, так что я еще с вечера забрал ключи от вашего «Нуэно». Тебе же понадобится машина, верно? Сейчас Ыстылатар сгоняет к мальчикам на конспиративную, заберет у консьержки твой комплект ключей и подхватит тебя на вокзале.

– Папа, у меня к тебе разговор будет. Серьезный.

– Понял, – судя по голосу, Таурендил усмехнулся в трубку. – Ыстыл тебя привезет, вот и поговорим. Мальчиков в городе нет, мамы тоже.

– Ага. А я на допкурс в Академию записалась, а потом переаттестация еще…

– Расскажешь. Так, какой у тебя поезд?

– «Корона Дарина», вагон восьмой. Прибытие двадцать ноль пять.

– Тогда до встречи.

– Целую, папуль.

– И я. Отбой!

Ну, вот и прекрасно. Братьев в Столице нет, так что мне не придется жить в нашем городском доме. Поселюсь на «конспиративной» квартире, купленной в рассрочку и вскладчину с братцами тайком от мамули. Зря я, что ли, каждый месяц перевожу на ее содержание не такую уж маленькую сумму? И опять же, вскладчину купленная на нас восьмерых машина – новенький «Нуэно-Патриот» – в полном моем распоряжении. Жизнь определенно налаживается. Осталось только доехать, а там уж папин адъютант Ыстылатар меня встретит. И на такси тратиться не надо – красота!

* * *

Ужинать эльф отправился в ресторан общественного питания «Уткин Сын». И не столько ради кулинарных изысков, которыми там и не пахло, а чтобы изучить свою «свиту» поближе. Огромный зал не только просматривался насквозь, но имел несколько выходов в противоположных концах. Так что шпикам, дабы не упустить из виду объект слежки, волей-неволей пришлось войти внутрь и расположиться за столиками. И пока представители конкурирующих между собой охотников за эльфийским скальпом усердно жевали резиновые бутерброды и запивали калории разбавленными пиндостанскими химикалиями, Эрин успел подробно всех рассмотреть. Хоббит из НЧЧК лопал с отменным аппетитом и, по всей вероятности, настроен был серьезно, но неагрессивно. СИБовец сиренской национальности страдал над бутербродом с тунцом и явно тяготился заданием. Росомаха притаился в самом дальнем углу и медленно накачивался растворимым кофеем. Вампирский прислужник потягивал молочный коктейль, и время от времени поглядывал на часы. Не повезло его хозяевам, как раз в самом разгаре белые ночи, им приходится дольше обычного отлеживаться в своих гробах. Несмотря на пасмурную погоду и поздний вечер, на улице было непозволительно светло, чтобы вампир мог безнаказанно гулять на свежем воздухе. Вот и приходится пользоваться услугами «пищи». У всех свои трудности.

И все же, на кого работает Росомаха? Этот вопрос не давал покоя Эрину. Неужели опять рука Березайца? Тоже ведь оборотень. Хотя до сих пор никто не знает, какова вторая ипостась у опального олигарха. А если так, то в чем интерес Березайца? Что ему до компромата, найденного Элеммиром?

Эльф быстро доклевал фирменную «уткинсыновскую» картошку с котлеткой, прикидывая, как спровоцировать своих соглядатаев. Положим, энчечекисты и сибовцы в курсе относительно друг друга, а вот о присутствии оборотня и вампирского засланца они знают вряд ли. Так, может, стоит начать просветительскую работу? Тем паче, есть страшное желание пошалить по-взрослому.

Внезапно Эрин встал из-за стола и стремительно двинулся прямиком к иномирянину.

– Что-то здесь попахивает несвежим, пища, – довольно громко заявил энчечекист, обращаясь к человеку. – Если на двери в заведение написано только про запрет входить с собаками, то это не значит, что здесь может безнаказанно вертеться ручная шавка кровососов. Выметайся! Немедленно!

– Вы что-то напутали, – проблеял вампирий шпик, изображая из себя невинную жертву эльфийского произвола. – Это настоящий расизм! Разве людям запрещено заходить в «Уткин сын»?

– Людям не запрещено, а недожеванной вампирской пище – нельзя.

– Я – не вампир! – взвизгнул попаданец, привлекая внимание сидевших поблизости посетителей.

– Правильно, – ухмыльнулся энчечекист. – Ты – пища, и служишь вампирам.

– По какому праву… – взвился было мужик, но был резко оборван на полуслове.

– НЧЧК! Предъявите документы, – рявкнул Эрин и ткнул ему под нос свое удостоверение.

Иномирянин истерически залопотал что-то о гражданских правах, и тогда в ход пошел последний и самый убойный аргумент:

– Сейчас проверим тебя на наличие «вампирской метки», пища. Закатывай рукава!

В том, что таковая имеет место быть где-нибудь на теле человека, Эринрандир даже не сомневался. Среди попадальцев есть немало желающих служить могущественным вампирским кланам, но кровосос никогда не доверится смертному без метки, тем паче, не поручит слежку за Светлым эльфом.

Иномирянин начал делать вид, что покорно собирается снять рубашку, и неожиданно бросился наутек, перепрыгивая через столы и переворачивая стулья, сея тем самым панику и неразбериху. Эрин тут же рванул следом, вынуждая и остальных шпиков сорваться с насиженных мест. Но на самом деле догонять вампирского прислужника энчечекист не собирался. Пусть себе бежит к своим хозяевам, а имперские безопасники пусть знают, что не они одни такие умные. Заодно, возможно, и на оборотня обратят внимание. Хотя это вряд ли. Росомаха сделал все, чтобы не привлекать к себе лишнего интереса. Вот уж у кого крепкие нервы.

Пробежав еще метров двести по улице, Эринрандир свернул в переулок, отдышался, перекурил и неспешно так побрел в общежитие. Надо же дать коллегам по спецслужбам достаточно времени для установки в его комнате подсматривающе-подслушивающей аппаратуры.

Удивляться внезапному появлению электриков, о котором доверительно поведала вахтерша-наяда, Эрин не стал. Дело-то житейское, верно? Ну, перегорела проводка как раз возле его, капитана ап-Телемнара, скромных апартаментов – так починили же. Причем оперативно и быстро. Зато теперь ни единое телодвижение упертого эльфа-энчечекиста не утаится от всевидящего взора спецслужб, каждый пук зафиксирует умная техника, каждый чих запишет и отследит. Красота!

Ради такого случая Эринрандир спать лег, раздевшись догола. Специально, чтоб парням в белом фургончике, припаркованном напротив общежития, было на что посмотреть. Даром что ли любимая напарница гоняла его по чащам-рощам с рюкзачком? Немножко эльфийской эротики на сон грядущий не повредит. Жаль только придется обойтись без телегеничного лунного блика на голой ягодице. В связи с отсутствием ночного светила и низкой облачностью.

«Я люблю тебя!» – не дозвонившись, написал Эрин в смс-ке к Нолвэндэ, уже лежа в постели, и тут же, едва смежив веки, заснул практически полностью счастливый. Ну, как же? Сделал подлянку врагам народа – спи спокойно.

* * *

Когда еще в Распадке я рассказывала ап-Айкалнару грустную историю о том, как леди Лаурэлин переманила у нас домоправительницу, то упомянула и о папином адъютанте, «славном юноше из северных провинций». Папа действительно предложил Ыстылатару[26] перевод с повышением, чтоб служить ему поближе к матери, но гордый орк отказался. Родственные чувства – это прекрасно и достойно уважения, а сыновняя почтительность – основа всех добродетелей, однако карьера тоже штука хорошая. Так что Ыстылатар по-прежнему оставался бессменным папиным адъютантом, вслед за шефом карабкаясь по ступенькам служебной лестницы. За те два года, что я не видела молодого орка, на погонах у него прибавилось звездочек, но в целом выходец из крайне северных провинций Империи ничуть не изменился. И, разумеется, по Ыстылатару все так же можно было сверять часы.

– Добрый вечер, миледи, – едва я вышла из вагона, как орк уже ловко отобрал у меня рюкзачок и сумку. – Добро пожаловать домой.

Словно аккомпанируя его словам, в низких серо-свинцовых тучах сверкнуло и громыхнуло, а накрапывающий дождик заметно усилился. Я тряхнула разлетавшимися короткими прядями, подставляя лицо дождю и ветру.

– Привет, Ыстыл. Давно не виделись. Как поживает твоя достойная матушка? Все ли благополучно у прекрасной Ылгюл?[27] Ее суровый отец все еще не считает тебя достойным руки своей дочери или уже смягчился?

Правила вежливости есть правила вежливости. Сперва орка надо уважить расспросами о родных и близких, даже если вы с ним давно уже на «ты» и вполне можете позволить себе дружеский хлопок по плечу вместо приветствия. Мы с Ыстылом знакомы уже лет… э-э… много. Это он, тогда еще совсем молоденький ефрейтор, возил нас с Арком когда-то в гимназию. Впрочем, по орочьим меркам папин адъютант и сейчас еще очень юн, а для сурового папеньки своей возлюбленной Ылгюл – так и вовсе зеленый щенок. Иначе бы Ыста уже давно на ней женился.

– Благодарю, миледи, все благополучно, – орк невозмутимо раскрыл у меня над головой большой черный зонт. – Матушка здорова, а Ылгюл по-прежнему затмевает сиянием глаз звездную полночь. А почтенный кыргым[28] Агыхумгаш все так же тверд и непреклонен. Впрочем, зятя-генерала он уже не требует. В последний раз мы сторговались на подполковнике.

– Да здравствует дипломатия. – Я подмигнула. – Этак еще через пару-тройку лет вы сойдетесь на майоре.

– Может быть, и раньше, – непроницаемое лицо орка осветилось едва заметной, но очень горделивой улыбкой. – Благодаря вашему батюшке, миледи, в этом году я все-таки поступил в Академию.

– О! Ыста! Молодчина! – По плечу я его все-таки хлопнула, а потом еще и в щеку чмокнула от избытка чувств. – Я так рада, что папа все-таки выкроил время, чтоб тебя натаскать.

– Леди Аэриэн тоже принимала в моей подготовке участие. – За разговором мы уже прошли весь перрон и нырнули в здание вокзала. – Самое деятельное. И ваши достойные братья, Аркуэнон и Аодан.

Я фыркнула, вполне отчетливо представляя себе, какого рода «подготовку», помимо зубрежки и тестов, могут обеспечить суровому орку двое моих самых… м-м… беспутных братишек. Учитывая наличие конспиративной квартиры и не самого плохого автомобиля. На красавца «Нуэно-Патриот» цвета хаки мы скидывались ввосьмером, безропотно отстегивая древни на его ежемесячное содержание. Да вот же он стоит, припаркованный. «Козлик» мой тюнингованный, привод на все колеса, кондиционер, стереосистема и маго-сигнализация в комплекте! Обожаю!

– Желаете повести, миледи? – поинтересовался Ыстылатар, бережно укладывая мои немногочисленные пожитки в багажник.

– Не-а. – Я помотала головой и, шмыгнув на переднее сидение, немедленно пристегнулась. Ыста водил аккуратно, но быстро. – Буду тебя эксплуатировать. Батюшка на работе или дома уже?

– Миледи, господин полковник велел мне отвезти вас в паб «Холодные камни». Он уже ждет там.

– А… Ну, так даже лучше. А по дороге ты мне расскажешь продолжение славной саги о выкупе за прекраснокосую Ылгюл. Я же все равно не отстану.

– Если миледи желает. – Ыстылатар усмехнулся одними глазами.

Я опять фыркнула и почти обиженно надула губы.

– Ыстыл, ну перестань, а? Мы ведь уже не в общественном месте. Завязывай с этими «миледи» и обращениями во множественном числе. Знал бы ты, как меня эти хинтайские церемонии в Распадке достали!

– Я тренируюсь, – все так же невозмутимо пояснил свою чопорность орк. – Придется потерпеть, Нол.

– Ради благого дела – потерплю, уболтал. – Я завозилась, доставая сигареты. Мимо пролетала заливаемая традиционным дождем Столица. – Давай, рассказывай.

Сидский паб «Холодные камни» (всплеск всерасовой любви к разнообразным сортам «Самайна» и национальному колориту выходцев из зеленых холмов Изумрудной Эриу, само собой, и Столицу не обошел – пабы открывались повсеместно), уютно приткнувшийся в сквере на одной из бесчисленных набережных одной из десятка речек, несущих свои воды со скалистых уступов в ледяные волны Залива, весьма органично вписывался в ландшафт. Как знать, возможно, именно так и выглядели легендарные изумрудные холмы-бру? Ну, или почти так.

Ыстылатар, несмотря на мои возражения, остался в машине, невозмутимо раскрыл очередное «Пособие для поступающих» (никак, мое? Нет, вроде бы, Арково…) и погрузился в чтение, всем видом демонстрируя готовность ждать хоть до начала Дагор Дагоррат. Я пожала плечами и, поглубже надвинув капюшон штормовки, быстро прошмыгнула в гостеприимные двери «Холодных камней». Вопреки леденящему душу названию, внутри было тепло, а что до обстановки… Если вы видели один сидский паб, значит, вы видели все. Живое пиво, живая музыка, дартс, бильярд и клубы табачного дыма под потолком, энное количество краснолицых и красноволосых детей Богини Дану, лирично сопящих над тяжелыми кружками в такт задорным переливам скрипки и флейты… И неизменные кожаные диванчики по углам.

И высокий русоволосый эльф в штатском на одном из этих диванчиков.

– Счастлива видеть вас, милорд мой отец, – церемонно, но абсолютно искренне, без малейшей иронии приветствовала я Таурендила ап-Нимгиля, лорда Анарилотиони, и приложилась губами в почтительном поцелуе к фамильному перстню на сухой длиннопалой руке.

– Блудная дочь явилась. – Папуля изволил милостиво хмыкнуть. – Присаживайся, дорогая моя. Пива?

– Не откажусь. – Я радостно плюхнулась на диванчик рядом с ним и, уже не стесняясь, обняла за шею и расцеловала в обе щеки. Зарылась лицом в воротник светлой джинсовой рубашки. – Я соскучилась. Очень-очень.

– Я тоже, ребенок. – Он мягко отстранил меня, примерно минуту внимательно всматривался в лицо, а потом заметил: – Взрослая девочка. Ты записалась на допкурс?

– Ага.

– У тебя был каскад, – не спросил, а, скорее, отметил отец. – Да, точно был. И даже раза два… или три. Отлично. Давно пора.

– Что у меня было? – Я непонимающе моргнула и подозрительно выпятила губу. – Переведи.

– На допкурсе тебе переведут, – ухмыльнулся господин полковник. – Ладно, к делу. Ты очень вовремя приехала, дочь. О, а вот и твое пиво! За твой приезд, – и приподнял чашечку с кофе.

– Угу. – Я пригубила «Черный Самайн» и вопросительно выгнула бровь. То, что папенька дождливым вечером воздерживается даже от легкого алкоголя, само по себе ничего не значило, но если учесть, что это вечер встречи с любимой дочерью… А любимая дочь догадлива. Папе светит командировка и, возможно, в самое ближайшее…

– Через полтора часа… нет, уже через час двадцать восемь, – мельком глянув на часы, продолжил папуля, – я улетаю.

Ну вот, я так и знала!

– Спрашивать «куда» бесполезно. – Я вздохнула.

– Ну, отчего же. – Таурендил усмехнулся. – Всего лишь открытие международной художественной выставки «Имперские звезды». В Южной столице Пиндостана, – и лукаво подмигнул.

Я фыркнула в свой бокал. Только слепоглухонемой и страдающий слабоумием от самого рождения не догадается, хотя бы примерно, сколько звездочек носит на погонах такой вот «советник по культурным связям». И тут дело даже не в откровенно военной стрижке (как говорится, «под фуражку»), и не из-за навсегда въевшейся в плоть выправки папочка выбивается из образа. Глаза эльфийского снайпера не спрячешь ни за какими очками. Да это не так уж и нужно. Таковы правила игры: все прекрасно знают, кто есть на самом деле эти многочисленные «советники по культуре», «консультанты по вопросам этикета», «пресс-секретари» и «помощники консулов», что наши, что хинтайские, пиндостанские и прочие. Особенно, когда посольства и консульства работают в государстве наиболее вероятного противника.

– Надолго?

– Как получится. – Отец пожал плечами. – А твоя матушка позавчера улетела в Хинтай. На месяц-полтора. Так что из всех представителей нашего славного семейства в Столице только ты и осталась, милая. И это очень удачно – не придется сдергивать никого из мальчиков с мест их службы…

– А зачем сдергивать-то?

– Нолвэндэ, ты меня разочаровываешь, – эльф выгнул бровь. – Мне казалось, что Распадок расположен все-таки не в другом полушарии. Какое сегодня число, моя дорогая?

– Двадцать восьмое июня. – Я недоуменно нахмурилась.

– Прием Середины Лета, – сжалился Таурендил.

– О, Эру! – До меня дошло. Я жалостно сморщилась, осознав, в какое неудачное время я решила вернуться домой. – А, может быть…

– Нет.

– … или…

– Нет, Нолвэндэ. Или я должен объяснять тебе, в чем состоит долг и право личного вассала Владычицы?

– Не должен. – Я вздохнула, смирившись. – Милорд мой отец.

– Кроме того, – он откинулся на спинку дивана и сцепил руки в замок, – через пару недель в имение должны доставить племенную грифоницу, которую твоя мать заказала еще полгода назад. Было бы совсем неплохо, если бы ты проследила за выгрузкой и работой персонала питомника. Никто из нас к тому времени еще не вернется.

– Да, отец.

– Прекрасно. – Он на миг удовлетворенно прикрыл глаза и отпил микроскопический глоточек кофе. – Теперь рассказывай.

– Что? – Я уткнулась в свой бокал, сожалея, что утопиться в пиве не получится – голова не пролезет.

– Всё, моя дорогая, всё. Ради чего ты на самом деле сорвалась из Распадка? Предлог с допкурсом, конечно, неплох, но занятия начинаются только через две недели. Рановато приехала, учитывая, что запрос на обучение был отправлен тобой только вчера.

– Ох… – Я прикусила губу. Ну, все правильно. Неужели я настолько мало ценю возможности моего дорогого папочки, что рассчитывала обмануть его?

– Нолвэндэ, время идет. – Таурендил красноречиво постучал по циферблату наручных часов.

Я вздохнула, выдохнула, зажмурилась – и рассказала. Всё… ну, хорошо. Почти всё.

– Так. – Папа выслушал меня молча, не перебивая и не отвлекая вопросами, даже наводящими, а когда я выдохлась и угрюмо замолчала, закурил и, в два глотка допив кофе, наконец-то заговорил. – И ты заподозрила Ытхана в двойной игре.

– Угу.

– Разумеется. – Он тонко улыбнулся. – Не надо так красноречиво сопеть, дорогая. Вполне логичный вывод. Но я тебя разочарую – он не изменник.

– Хм.

– Ну, мне-то ты готова поверить?

– Папа! Как ты не понимаешь! Это… это было бесчестно.

– Согласен. – Таурендил кивнул. – Но, видишь ли, девочка… у каждого из нас найдется некая болезненная точка, на которую можно надавить. И тогда из двух зол придется выбирать что-то одно. Да-да, и у меня тоже.

– Ты хочешь меня убедить, что тебе приходилось посылать подчиненного на верную смерть, чтобы спасти собственную шкуру? – недоверчиво хмыкнула я.

– Посылать приходилось. – Он кивнул. – Но не ради собственной шкуры. Поверь, Ытхан сделал это не ради себя… да и твой… хм… напарник проявил не меньшее рвение в похвальном стремлении отправиться на свидание с Намо.

– Мой напарник – спятивший герой-одиночка с напрочь отбитым инстинктом самосохранения, – проворчала я, тоже вытащив сигареты. – И теперь этот рыцарственный болван сорвался в Столицу, где предатели только и ждут…

– Нол, – прервал меня отец, – скажи-ка мне, девочка, а давно ли ты подстриглась?

– Я… – и осеклась, слегка покраснев под чуть-чуть, самую малость, насмешливым зеленым взглядом.

– Я даже не стану спрашивать, какие еще отношения, помимо служебных, связывают тебя с этим твоим… напарником, – немилосердно добил меня папенька.

– Помимо служебных, еще и дружеские, – резко парировала я. – Только дружеские. Теперь…

– Теперь, – с непередаваемой интонацией повторил он за мной, словно эхо. – Вот на таких оговорках вы и попадаетесь. Учти на будущее.

– Непременно.

– Слушай меня внимательно, девочка. – Отец еще раз глянул на часы и недовольно дернул щекой. – Балрог, пора собираться. Так вот – не обижайся, но твой капитан – не настолько значительная фигура, чтоб объявлять на него охоту. «Мифрильное дело», конечно, имело весьма глобальные последствия для некоторых высших чинов отдельных ведомств, но этакая месть, да еще и спустя несколько лет… Ммм, нет. Я бы поставил на то, что через него пытаются выйти на тебя и, как следствие, на кого-то из нас… но тоже нет. Ваши… дружеские отношения вы маскировали весьма успешно.

– Шпионов подсылали, папенька?

– Нолвэндэ, – он устало вздохнул, – разве я не доказал уже неоднократно, тебе и твоим братьям, что считаю недопустимым вмешательство в личную жизнь моих взрослых детей?

– А я и не говорила про вмешательство.

– Это всего лишь привычка, – Таурендил подмигнул. – Люблю быть в курсе. Мы отвлеклись, дочь. Продолжим. Вряд ли я смогу чем-то существенно помочь в расследовании обстоятельств смерти лорда ап-Морвениона, особенно из Пиндостана. Да и особого желания влезать в это у меня, если уж начистоту, нет. А времени – и подавно. Кроме того…

– Упал в канаву – тони или плыви, – угрюмо подсказала я.

– Вот именно. – Отец усмехнулся неожиданно хищно. – Я не любитель заворачивать детей в вату. Ты уже вляпалась в это воняющее заговором и предательством дерьмо по самые ушки, моя дорогая, и вытаскивать тебя – значит, замараться самому. Выберешься самостоятельно. В конце концов, унаследовав от твоей дражайшей матушки способность влипать в неприятности, ты должна обладать еще и фамильной живучестью. Иначе – извини, но это естественный отбор.

– Суровая эльфийская педагогика. – Я фыркнула. – Помню-помню, как ты меня плавать учил. Теперь я знаю, зачем вы с мамой нарожали так много детей. Хоть парочка да уцелеет?

– Догадливая девочка. – Отец ухмыльнулся и, достав авторучку, быстро написал что-то на салфетке. Протянул мне: – Держи. Это устарело… а это они и так уже знают… А вам обоим пригодится.

– Это пароль?

– Да, к моим старым архивам. – Он кивнул. – Съезди в поместье, покопайся в моем компьютере. Там были кое-какие наработки времен «мифрильного скандала». Помнится, мы отрабатывали пиндостанский след в связке с НЧЧК… Да, и некоторые материалы по «драконьей коже» тоже найдешь там же. Для общего развития пригодится. Все, время. Мне пора. Ыстылатара сильно не эксплуатируй, парню заниматься надо. Не забудь про грифоницу. Инструкции найдешь в мамином столе.

– Удачи, папуль. – Я со вздохом потянулась и чмокнула его в щеку. Таурендил улыбнулся и потрепал меня по стриженой голове, взъерошив волосы.

– Удача понадобится не мне. Да, и при случае можешь передать своему… хм… напарнику…

– Что?

– Что у куратора операции «Браголлах» пару раз возникало стойкое желание свернуть отчет старшего группы в трубочку и засунуть его ему в задницу, а стволом акээма утрамбовать. Будет время, даже могу показать, где именно твой капитан крупно об… ошибся.

– Папуль, «Браголлах» засекречен.

– Я в курсе. – Отец подмигнул мне в последний раз и вышел из паба, не оглядываясь.

Я хмыкнула и допила остатки «Самайна», пока не выдохлись окончательно. Балрог, как все запутано…

Тут мой новенький «Палантир» издал нежную трель и оповестил о новом сообщении. Минут пять я мрачно созерцала имя отправителя, потом наконец-то открыла послание.

Эрин. Видимо, звонил… не дозвонился и решил набить эсэмэску. Очень вовремя….

– Миледи? – Ыстылатар не стал дожидаться меня в машине, а зашел в паб. – «Камни» скоро закрываются. Куда вас отвезти?

– На Адмиральскую, Ыста, – я вздохнула и встала, опираясь на руку орка. – Домой.

* * *

Мобильный телефон разрывался над самым ухом, и от этого навязчивого звука было бесполезно прятать голову под подушку.

– М-э-э?

На часах ровнехонько восемь-ноль-ноль.

– Паучий случай! Эрин, сколько можно ухо давить? – тревожно спросил Дзир. – Где ты?

Эльф тут же проснулся.

– В Столице. Что-то с Нолвэндэ? – испугался он.

– С ней все в порядке, – заверил его дроу. – А что ты делаешь в Столице?

– Заношу хвосты, – хмыкнул Эрин. – Ытхан в курсе, – и поспешил добавить: – Только, ради Эру, Нол ничего не говори, пожалуйста. Для неё – я у родителей.

– Не скажу, – вздохнул Дзир. – Не переживай.

– А чего звонишь?

– Ну, ты сбежал как-то неожиданно, никому ничего не сказал… Э-э-э… Короче, Светлый, если вдруг что случится, звони в любой час суток.

– А чем ты мне поможешь?

– Не я, а – Матроны.

Эрин беспокойно заерзал под одеялом. С чего бы Ушшос-Нах стал такой щедрый? От помощи Матрон никто в здравом уме не отказывается. Подозрительно все как-то.

– Спасибо, конечно, но…

Внутреннее чутье, настроенное персонально на Нолвэндэ, точно магнитная стрелка компаса на Северный полюс, молчало. А это означает, что мыслечтица жива, здорова и вменяема, но на всякий случай Эринрандир спросил:

– Дзир, точно ничего не случилось?

Дроу надоело уговаривать Светлого сородича, он тут же вызверился, жестко рявкнув:

– Точно. Попадешь в беду – звони сразу. Запомнил? Отбой.

И резко отключился.

С добрым утром, капитан ап-Телемнар!

* * *

Наутро я гордо уселась за руль «Нуэно» и лихо вывела чудо автомобилестроения из подземного гаража высотки на Адмиральской набережной. Охранник парковки изобразил нечто вроде салюта; я мигнула ему фарами и вырулила на идущую вдоль берега залива трассу. До нашего загородного имения ехать около часа, по хорошей-то дороге. Впрочем, моросящий дождик… мокрая трасса и туман… Я решила, что торопиться мне особо некуда, и потихоньку кралась в правом ряду. Зато можно было спокойно покуривать прямо за рулем. И любоваться кружащимися над многочисленными речками жирными чайками.

Поместье встретило меня тишиной и запахом фирменных пирожков имени Стило Сигалли. По случаю отсутствия хозяев большая часть персонала пребывала в отпусках, и наш воинственный повар-хоббит баловал разносолами работников питомника и двух мрачных охранников в будке на въезде. Охранники помрачнели, завидев меня – вообще-то, мальчикам строго-настрого запрещено кушать на посту что-то иное, кроме армейских пайков, а тут я ловлю на горячем. Я тактично сделала вид, что не заметила спешно попрятанные, куда придется, тарелки из самого нелюбимого маменькой сервиза. Произведение прикладного искусства, украшенное изящной росписью, гербом и монограммой, было подарено маминой тетушкой, леди Лаурэлин Анаррима, на следующий день после того, как достойная дама недостойно переманила у нас кухарку. Половину сервиза мамулик немедля расколотила, а из самой большой супницы лично кормила любимца-Глау. Оставшуюся часть, значит, приспособили для персонала. Ну что ж, тоже применение.

Вызванный моим внезапным появлением переполох улегся довольно быстро. Убедившись, что леди Нолвэндэ не собирается задерживаться в родовом гнезде, немногочисленная прислуга снова разбрелась по особняку, а я, наскоро перекусив на кухне у Сигалли, пошла вскрывать папины архивные файлы. И так зачиталась, что не сразу сообразила, что документы, вообще-то, вполне можно скопировать на мой ноут. Сообразив, все-таки скопировала, едва отвертелась от попытки повара захватить меня в плен и накормить обедом, взяла пирожков сухпайком и отбыла обратно в город, увозя добычу. Там было, над чем подумать. Вот только думать лучше не в одиночестве. Значит, пора выходить из подполья и встретиться с этим… сумеречным партизаном. Пора-пора. Я уже практически не злюсь – смысл злиться-то? Все уже случилось. А клятва есть клятва. Но распутывать этот клубок мы будем вместе. Как бы я теперь не относилась к… В общем, он все равно мой напарник. И, балрог его отдери, друг. И неважно, что он сам думает по этому поводу.

А уж вычислить блудного милорда – не такая уж сложная задача, как он, должно быть, считает.

Для локализации интересующего субъекта применяется несколько техник, но самая простая и эффективная из них – направленный поиск. Имея «привязку» к субъекту в мысле-поле, вычислить его местоположение несложно. А такая привязка, учитывая прочную, хоть и заблокированную мной, ментально-эмоциональную связь с Эрином, у меня была. По сути, я была настроена на него, как стрелка компаса на магнитный полюс. Оставалось всего лишь разбить ментальную «карту» Столицы на квадраты, совместить ее с картой физической – и готово. Пересечение ментальных «линий» – это тоже своего рода система координат. Так что довольно быстро я уже знала квадрат, а, следовательно, и район поиска. Дополнительные вычисления позволили этот район сузить… ага, центр города. Триумфальная площадь, на которую выходят окна фасада Столичного Управления НЧЧК… а это у нас что? Переулок Литейщиков? А уж не там ли расположено это кафе, о котором мне пару раз обмолвился сам объект поиска… как бишь его? «Олифант»! Ну, точно. Еще раз сверившись со своим «внутренним компасом», я удовлетворенно хмыкнула и припарковала «Нуэно-Патриот» аккурат напротив витрины кафе. Присутствие Эрина ощущалось так явно, что меня натурально трясло, и когда сквозь потоки дождя, струящиеся по стеклу машины, я разглядела сидящего за столиком у окна искомого героя, то даже не удивилась.

Попался. Ну, что ж… Немного понаблюдаю – и будем брать.

* * *

«Олифант», хоть и назывался пивной, по сути, был маленьким ресторанчиком, но цены там не кусались, а кофе варили отменно. Половина сотрудников столичного управления НЧЧК паслась здесь после работы и в обеденный перерыв. Эрин тоже провел немало приятных часов за маленькими круглыми столиками с бокалом пива, как в компании коллег, так и наедине с собственными мыслями. Нравилось ему в «Олифанте». Тихое журчание телевизионной панели над стойкой бара днем, живой пианист-сирен, наигрывающий нечто пронзительно-беспечное, по вечерам, стойкий запах жаренных кофейных зерен, коньяка и бекона, шум дождя за окном. Чудесное место.

Бармен – колоритный хоббит, не выпускающий изо рта трубки из верескового корня, сразу же узнал опального эльфа и приветственно усмехнулся. Он помнил, что капитан ап-Телемнар любит харадику с гвоздикой, но без сахара.

Погода прямо с утра обманула Эрина в ожиданиях, выманив его ярким солнышком, без зонта. Разумеется, ровно через полчаса энчечекист попал под ливень и промок насквозь. Поэтому пришлось заказать еще и коньяка для согрева.

Так, потягивая поочередно оба замечательных напитка, ап-Телемнар поджидал Птурса, устроившись за столиком в самом дальнем углу. Отсюда он мог видеть большую часть зала, кроме бара, и держать под контролем приставленных к нему шпиков. Хуже всего пришлось Росомахе, он вынужден был стеречь эльфа на автобусной остановке напротив. Вампирского наблюдателя Эрин пока не вычислил, и не хотел упустить момент, когда тот появится.

Гоблин оказался точен, словно корабельный хронометр. Явился минута в минуту. Высокий чин пошел Птурсу Ифритовичу лишь на пользу. Никаких тебе животов и тройных подбородков, сплошь дубленая шкура и литые мышцы, а про волевой подбородок так и вообще говорить нечего – внушает. Ко всему прочему, хорошо пошитая форма и идеальная военная выправка выгодно отличали Птурса от многих столичных руководителей. Только нашивки мага 1-го ранга и выдавали в гоблине могучего волшебника, нечета иным любителям увешаться амулетами и талисманами.

Разумеется, никто не стал кричать: «Брателло! Скока лет, скока зим!». Мужчины с чувством стиснули руки в пожатии и коротко, почти смущенно, обнялись, как и положено фронтовым побратимам. Было заметно, что гоблин взволнован гораздо сильнее, чем эльф. Он внимательно разглядывал своего остроухого визави в поисках существенных перемен. И не находил.

– Рад тебя видеть, ап-Телемнар. Отлично выглядишь.

– Я тоже рад, – улыбнулся Эрин. – Чего так смотришь?

– Злые языки болтали, будто ты… хм… это самое…

– Спился окончательно? – с ухмылочкой подсказал эльф.

Промокший насквозь, в простых джинсах и не самой новой рубашке, он, конечно, мало напоминал бывшую столичную знаменитость, но и опустившимся алкашом тоже не выглядел.

– Что-то вроде этого.

– Как видишь – нет. Хотя водку по-прежнему уважаю.

«Хотя кто знает, кто знает, если бы не Нол…» – подумал капитан.

– А кто ж её, родненькую, не уважает? – рассмеялся колдун-энчечекист. – Помнится, мы с тобой немало её употребили.

Он вальяжно откинулся на спинку кресла, демонстрируя ширину грудной клетки. Пожалуй, сойдись Эрин с гоблином в единоборстве (без магии), как в былые времена, то эльфу ни за что не устоять. Заматерел Птурс Ифритович, ох и заматерел. И вряд ли только физически. Скорее всего, в профессиональном и политическом плане тоже нарастил немалый потенциал.

Наверное, Эрину хотелось бы отбросить условности, попросту похлопать друга по плечу… Но сделать это уже невозможно, и даже разговор определенно не клеился. Это чувствовали оба. То ли жизнь развела по разным углам, то ли взаимное недоверие пересилило радость от встречи. В конце концов, пять лет назад Птурс и пальцем о палец не ударил, чтобы хоть как-то помочь другу. Эрин, кстати, его вовсе не винил, напротив, был рад, что огненный маг не попал под раздачу за компанию.

– Как на новом месте работается? – осторожно полюбопытствовал гоблин, жестом заказывая бармену еще по чашечке кофе на двоих.

– Прекрасно. Ытхан – мужик отличный. Такого начальника еще поискать. И коллектив хороший.

Фразы как-то сами по себе получались суровыми, почти рубленными.

– Здорово! И, должно быть, без интриг обходится? – В голосе полковника слышалась неподдельная зависть.

– Да уж, – фыркнул Эрин. – Мы там, в основном, работаем. Не до интриг как-то.

Что правда, то правда. Поначалу ап-Телемнар был приятно удивлен отсутствию в провинциальном НЧЧК любого намека на подковерные игры. Никто не копал под Ытхана Нахыровича, никому не хотелось подсидеть товарища Шрака, и даже строгие дамы из бухгалтерии обходились без громких склок. Столь благостная обстановка – целиком заслуга грамотного начальства. Пузатый орк умел правильно подбирать кадры.

– Так какая у тебя проблема? – прямо спросил Птурс, справедливо решивший перейти к делу, если лирическая часть встречи отчего-то не удалась.

– Мне нужно встретиться с Фторром, причем, чем быстрее, тем лучше, – заявил Эрин так же прямолинейно, без заходов издалека.

– Это тот, который зарубил попаданку? Друг Элеммира ап-Морвениона? – уточнил гоблин.

– Точно! В полиции упираются и тянут время, а я не могу долго ждать.

Огненный маг задумчиво затянулся сигаретой. А раньше ведь практически не курил. Нервишки пошаливают, а?

– Тебе, как всегда, неймется и на месте не сидится? Хочешь провести независимое расследование?

– Я и так знаю, что Элеммира убили, – жестко отрезал Эринрандир. – Никакое это не самоубийство.

Птурс драматично заломил бровь:

– Хм… И ты сумеешь это доказать?

– Посмотрим, – уклончиво буркнул эльф. – Попробовать-то можно всегда.

– Не лезь в это поганое дело, мой тебе совет, ап-Телемнар, – покровительственно молвил гоблин. – Мало показалось «мифрильной» истории? Соскучился по «грязевым ваннам»?

– Я оказался прав, если помнишь. И все обвинения с меня сняты.

– А теперь тебе охота доказывать всем и каждому, что ты не ходок по мужикам? Знаешь, как достали Элеммира? Я бы на его месте точно застрелился. Такое дерьмо лили! Эх! Жаль парня, право слово!

– Птурс, его убили, – еще раз напомнил Эрин. – И совсем не за дружбу с Фторром.

– О! А за что его убили? Мотив?

– Он кое-что узнал, – сдержанно пояснил эльф и про себя отметил, что глаза у огненного мага подозрительно вспыхнули фиолетовым.

– В каком смысле?

– В прямом. Узнал что-то очень важное.

Птурс Ифритович весь подобрался, подкурил новую сигарету и равнодушно полюбопытствовал:

– Что именно?

И не поймешь сразу, как на самом деле относится к этому разговору гоблин. А того аж трясло от нетерпения. При общей невозмутимости и каменном выражении лица, Птурс имел забавную привычку в экстренной ситуации тереть клыком о клык. Звук получался очень тихий, но весьма характерный, и капитан ап-Телемнар сейчас отчетливо его слышал.

– Пока не знаю, но Фторр может мне очень сильно помочь.

– Уверен? – искренне удивился маг. – С чего ты взял, будто гном в курсе всех дел ап-Морвениона?

– Элеммир оставил несколько подсказок.

Словно какая-то сторонняя неведомая сила толкнула бывшего разведчика соврать. Ведь он отчаянно блефовал. Если покойный и оставил какие-то подсказки, то Эрин еще ни единой не нашел. Или не додумался.

– Каких еще подсказок?

– Разных.

Видя, что эльф не желает делиться информацией, Птурс Ифритович немного обиделся, но клятвенно пообещал помочь, чем сможет.

– Но ты же понимаешь, придется денек-другой подождать? Я не могу снять трубку и приказать полицейскому руководству допустить капитана ап-Телемнара к подследственному без убедительных на то причин.

– Я не понимаю, почему они так упираются, – проворчал Эрин. – Неужели не ясно, что сопротивление вызывает еще больше подозрений?

– Да тебе подозревать кого-нибудь, что с горы катиться, – хмыкнул Птурс. – Профессиональный параноик и кровавый попиратель свободы колдования.

– А разве тебе смерть Элеммира не показалась странной?

– Показалась. Но доведение до самоубийства весьма труднодоказуемая статья.

Эльф нервно удавил окурок в пепельнице и тут же затянулся следующей сигаретой.

– А убийство? – спросил он, пристально глядя в глаза магу. – Убийство доказать легче?

– Смотря какое, Эринрандир, – с нажимом молвил гоблин. – У тебя опять паранойя разыгралась? Новые факты в Теории Заговора?

Капитан ап-Телемнар неопределенно пожал плечами.

– Когда убивают родича Владычицы, и его смерть – повод не к серьезнейшему разбирательству, а к гонениям на спецслужбы, когда по улицам бегают вампиры, а тем, кто призван их ловить, откровенно перекрывают кислород, тут кто угодно призадумается и начнет подозревать, – сказал он довольно резко.

Некоторое время за столом царила напряженная тишина, которую нарушил голос мага:

– Эрин, ты как был, так и остался идеалистом. Послушать тебя – мы до сих пор сидим в окопах, на дворе – Вторая Пиндостанская, и нас атакует вампирский «Эскадрон Бессмертных». А времена-то изменились.

– Не может быть?! – демонстративно всплеснул руками эльф. – Тогда, поздравь меня, дружище, я только что с передовой.

И поведал Птурсу о недавнем «общении» с либрусеком. Без лишних подробностей, но эмоционально и не пропуская крепких выражений.

– Владычице давно следовало сменить советников и всерьез заняться проблемой иномирян. Слишком их много в последнее время. Пиндостанские вампиры уже давно облизываются на имперское… хм… поголовье, – проворчал маг недовольно.

Эрин так и не понял – опечалило ли гоблина известие о неуязвимом для солнечного света кровососе, пьющем кровь волшебных рас, или оно стало еще одним доказательством усиливающейся слабости Владычицы, в которую так хотелось верить некоторым товарищам из верхушки Имперской Безопасности, но поддерживать беседу не стал. Политическая элита столь регулярно недовольна Владычицей, привычно списывая на неё все свои неудачи, просчеты и ошибки, начиная от дипломатии и заканчивая поломкой водопроводного крана, что к этому уже все привыкли. Чуть что не так – Владычица виновата.

– Так ты поможешь мне?

– Сделаю все, что смогу, и сразу же позвоню, – клятвенно заверил Эрина Птурс.

На том и распрощались. Гоблин сослался на неотложные дела и удалился, а эльф остался пережидать ливень. Только-только согревшись и обсохнув, ему смерть как не хотелось снова выползать под проливной дождь. Пусть товарищ Росомаха еще маленько помучается.

«Я прошу, хоть ненадолго, боль моя, ты покинь меня…» хорошо поставленным баритоном пел немодный ныне классик патриотической песни. Это по телевизору снова крутили «Двенадцать видений зимы». Эрин курил и задумчиво глядел в пространство.

Птурс, хоть и маг, но мужик неплохой, и ему можно доверять. По идее. Или нельзя? А как же тогда хваленое фронтовое братство? Или капитан ап-Телемнар настолько отстал от жизни, окопавшись в своем занюханном Распадке, что превратился в законченного идеалиста, который до сих пор верит в святость настоящей дружбы?

И тут у эльфа зазвонил телефон.

– Здравствуй, Эрин. Ты почему без зонтика? – спросила Нолвэндэ.

И если где-то далеко все-таки созрели вишни, наклоняясь до земли, то у капитана лорда ап-Телемнара созрела огромная и серьезная неприятность.

* * *

Благодарение всем Валар оптом и покровителю мыслечтецов Ирмо Лориэну лично, «Олифант» был спланирован по-умному. Вход в кафе находился под аркой, так что мне удалось не засветиться перед сидящим у самого окна объектом – я прошмыгнула сбоку. А внутри, за счет низких арочных сводов и толстых колонн, создавалась парочка отличных «мертвых зон». Короче, когда я присела на табурет у стойки и жестом заказала чашечку кофе, ни Эрин, ни его визави меня не заметили. Зато мне в зеркальную стенку бара было отлично видно все и всех: блудного милорда, его собеседника и даже… ага! Эрин-то у нас, оказывается, пользуется вполне предсказуемой популярностью. Как минимум двое посетителей этого милого заведения откровенно «пасут» моего отважного напарника. Значит, мне придется подкорректировать планы… придется убедить его поехать со мной на «конспиративную» квартиру и, в идеале, вообще переехать ко мне… Досадно. Впрочем, под прицелом недружелюбных очей соглядатаев ни о каком выяснении отношений и речи быть не может. Тем более что нам и выяснять-то теперь нечего…

Эрин о чем-то напряженно беседовал с гоблином в мундире с нашивками боевого мага 1-го ранга… Опаньки! Знакомые все лица! А я его знаю. Это же Птурс… как бишь его?.. Ифритович, достаточно крупная сибовская шишка, чтоб быть вхожим и во дворец Владычицы, и в дом Анарилотиони. Во всяком случае, у нас в поместье я этого мага-гоблина видела не раз и не два, и не только в папином кабинете, в мамином тоже… Любопытные у Эрина знакомые. Ладно, с этим я еще разберусь…

Я сидела, потихоньку попивая кофе, и искоса, одним глазом, наблюдала за теперь уже бывшим возлюбленным, а другим глазом следила за развитием сюжета в не помню какой по счету серии культового фильма из жизни разведчиков времен Первой Пиндостанской. Главный герой, несгибаемый сибовец-дроу из Дома Штырь-Лецц, точно так же, как и я, курил и пил кофе в кабачке, неуловимо напоминавшем «Олифант», на фоне лиричной музыкальной темы. Вообще вся сцена, потихоньку разыгрывающаяся в маленькой кафешке, как-то подозрительно напоминала происходящее на экране… в зеркальном отражении. Я тряхнула головой. Прочь эмоции. Гормоны – это зло. Хватит. Все уже случилось и ничего нельзя изменить и исправить. Наши клятвы не прощают пренебрежения и не оставляют лазеек и двойных толкований. И как бы мне не хотелось вернуть обратно сорвавшиеся в запале слова, ничего не получится. А мне бы хотелось?.. А хотелось бы мне… Проклятье. Не знаю. Вот он сидит так близко, один на фоне залитого дождем окна… Один? Зараза, замечталась и упустила момент, когда ушел гоблин. Будем надеяться, что у Птурса Ифритовича не слишком хорошая память на лица, и он не узнал в сидящей спиной к залу бледной стриженой девице юную леди Анарилотиони. А еще буду уповать, что упомянутая юная леди не настолько привлекла внимание господина боевого мага несколько лет назад, чтоб запоминать ее в лицо.

А Эрин все сидит. Один, весь такой… взъерошенный, задумчивый, грустный… в промокшей, но уже подсыхающей рубашке… И без зонтика! Конспиратор ушастый, неужели сложно было захватить с собой куртку, раз уж собрался в Столицу? Забыл, какой у нас тут климат? Ну да, за пять лет немудрено забыть. Одно дело – знать, что в Столице постоянные дожди и туманы, а совсем другое дело – испытать капризы северного лета на собственной, еще не до конца зажившей после свидания с либрусеком, шкуре.

Ну что ж, проявить дружескую заботу я вполне могу – его куртку я из Распадка захватила.

Кофе кончался, фильм тоже. Все. Пора действовать, иначе я совсем расклеюсь тут, исподтишка наблюдая… любуясь… прощаясь… Я немного нервно прикурила еще одну сигарету и достала телефон. И бесконечных секунд тридцать не решалась набрать номер, бездумно вслушиваясь в строфы заглавной песни культового фильма и поневоле проникаясь лирическим настроением.

Проклятье. Так нельзя. Все, с меня хватит, иначе я тут проникнусь настолько, что начну жалеть и понимать этого… этого…

Я намертво сомкнула все свои щиты, чтоб ни одна проклятая эмоция не вылезла наружу в самый неподходящий момент. Никаких выяснений отношений, никаких иных чувств, кроме дружеских… Да, вот так. Друзья и соратники. И, может быть, я сама в это когда-нибудь поверю.

И нажала кнопку вызова.

* * *

Первой, лихорадочно-горячечной мыслью Эрина была: «Кто сдал?» Дзир не мог, он звонил утром, когда Нолвэндэ уже прибыла в Столицу. А ехала она, надо полагать на «Гном-Экспрессе». Ытхан? Тот мог, но лишь при прямом вопросе в лоб. Тогда кто?

Эльф выронил мобильник на стол и начал нервно оглядываться по сторонам, пока не нашел глазами ту, кого искал.

Благородная леди Анарилотиони-младшая, сидела она за стойкой бара, пила кофе и курила. Вся такая… грустная и… стриженная?

Нолвэндэ отрезала свою роскошную пушистую косу, которую холила и лелеяла, и которую Эрин ни единожды собственноручно помогал расчесывать. И уже нет нужды вспоминать, чем чаще всего заканчивалась эта помощь. Потому что сей парикмахерский акт символизировал собой крах их отношений. Окончательный разрыв, если быть точным. С чем бы это сравнить? Пожалуй, только с той фатальной ошибкой, которую делает сапер один раз в жизни. Или проигрышем в «нолдорскую» рулетку, когда в заряженном барабане нет только одного-единственного патрона, а удача изменила, и ты уже нажал на курок.

На экране, висящем как раз над головой Нолвэндэ, отважный дроу из Дома Штырь-Лецц не мог отвести яхонтовых глаз от супруги в знаменитой сцене встречи. То самое пронзительное тринадцатое видение зимы. Светлоэльфийская драма, начинающаяся в «Олифанте» в самый разгар лета, обещала стать не менее запоминающейся, особенно её непосредственным участникам.

Удар обухом по голове, взорвавшаяся в руках мина и пуля, проламывающая висок, в одном флаконе – таков был взгляд смертельно оскорбленной в лучших чувствах мыслечтицы. Все просто: он обманул, а она не простила. Бывает. Начинается с маленькой лжи, а заканчивается рано или поздно, как у Элеммира и Линдиссэ.

«Ладно. Ты меня взяла с поличным, – громко подумал Эринрандир, точно зная, что напарница наглухо закрылась от него щитами. – Оправдываться не буду. Поздно… и надо довести одно дельце до конца».

Сначала – закон, чувства – потом, если… хм… жив останется, твердо решил энчечекист, волевым усилием задвигая все свои эмоции в самый дальний угол сознания. Пусть будет, как будет. Фаталисты мы, паучий случай, или с кем?

Девушка неторопливо докурила и подошла к его столику.

– Добрый день, Нолвэндэ, – сказал капитан и протянул руку для пожатия. Делового и сугубо дружеского.

– Добрый, Эринрандир, – так же запредельно спокойно ответила мыслечтица. – Не ожидала увидеть тебя в Столице. Ты же вроде бы собирался навестить родителей?

Все правильно. К чему теперь прятаться, раз все раскрылось? Самое время поговорить начистоту.

– Узнать, что же на самом деле случилось с Элеммиром, для меня оказалось гораздо важнее. А что ты здесь делаешь?

– Вот как? – Леди Анарилотиони довольно искренне удивилась. – Ты мне ничего не говорил. А я вот приехала на допкурс в Академию, а потом переаттестацию пройти надо будет.

– Отлично. Хотя ты мне тоже ничего не говорила о своих планах, – заметил Эрин. – Занятия же вроде только через две недели.

– А планы резко изменились. Я решила приехать пораньше, домой заглянуть, с тобой встретиться… Раз уж ты изменил свои планы…

– И кто тебе подсказал, что я их изменил? – полюбопытствовал Эрин. – Если не секрет, конечно.

Энчечекисту просто до смерти хотелось узнать, кто же его заложил. Чисто из профессионального интереса, не более.

Нол в свою очередь не стала скрытничать.

– Ну-у-у-у, какой же это секрет? Тем более, от напарника. Наш общий знакомый Дивный. Видел тебя в Управлении, – мило улыбнулась девушка.

«Вот это прокол, так прокол!» – мысленно охнул капитан, отвешивая себе изрядный ментальный подзатыльник. Разведчик хренов! На два шага вперед считать разучился, паучий случай! Забыл про ап-Айкалнара, совсем забыл, маразматик ушастый. Ну, теперь расхлебывай.

– Еще по чашечке кофе? – предложил Эрин.

– Спасибо. Не откажусь.

Со стороны они смотрелись как идеальные сотрудники НЧЧК: он – доброжелательный старший товарищ по работе, она – любезная молодая женщина, устремленная лишь к карьерному и профессиональному росту. Прямо, хоть на агитационный плакат «Энчечекист! Передавая опыт подрастающему поколению, ты укрепляешь обороноспособность Родины!»

Так вот сейчас Эринрандир ап-Телемнар прямо задницей чувствовал, как благодаря его беспримерным усилиям, укрепляется обороноспособность Серединной Империи.

– Жаль, что ты подстриглась, – вздохнул капитан. – Но тебе все равно очень идет.

Ну не мог он этого не сказать. Во-первых, ей действительно очень шла новая прическа, а во-вторых, стоило все же дать понять, что знак понят, а выбор принят к сведению и не подвергается сомнению.

В ответ Нолвэндэ многозначительно промолчала. Вряд ли она сожалела о волосах, хотя… кто знает?

– Зря ты мне ничего не сказал, – заявила девушка решительно. – Я ведь и в самом деле могу помочь, все же приходилось вращаться в высшем обществе, и мои родители имеют политический вес.

– Мне показалось не слишком достойным впутывать тебя и твою семью в эту нехорошую историю, – честно признался Эрин.

– Лгать тоже не слишком достойно, – как бы между прочим заметила напарница.

По крайней мере, теперь они могли говорить друг другу все прямо в глаза. Впрочем, такой ценой – это неудивительно.

– Я знаю. Наверное, я был не прав. Но ведь назад не воротишь, верно? – невесело ухмыльнулся эльф. – Как там в песне поется: «Фарш невозможно провернуть назад…»?

– Очень точно сказано, между прочим. И про фарш… и по нас. Но мои связи могут тебе еще пригодиться, правда? Я убеждена, ты даром времени не терял.

– Мы можем поговорить где-нибудь…хм… не на глазах у посторонних и нежелательных свидетелей?

Эринрандир показал глазами на шпиков, которых, он был абсолютно уверен, мыслечтица успела вычислить самостоятельно.

Такое место, разумеется, имелось. Замечательно!

Глава 11 Столица. 29 июня – 1 июля

В принципе, первый этап нашей судьбоносной встречи можно было охарактеризовать, как… А, балрог! Перед кем я тут рисуюсь, а? Демонстрирую спокойную доброжелательность и дружескую заинтересованность, а что ж тогда в руль ни в чем не повинного «Нуэно» вцепилась так, что пальцы побелели? Лицемерка. Если б не личины-заготовки, которые я вытрясла из Тави, сорвалась бы, клянусь честью предков, как есть сорвалась… Впрочем, хвала всем Валар и Эру Единому, маска, которую я обозвала «Друг, Товарищ и Брат» (тьфу!) держалась прочно. А Тави молодец, хорошие личины сотворила, качественные, да еще и за столь короткое время. Надо будет потом обязательно найти способ достойно отблагодарить милую барышню. Потом, когда все закончится… так или иначе.

В общем, представление удалось на славу – мило улыбаясь, я везла теперь Эрина на квартиру в доме на Адмиральской набережной, не забывая проводить нечто вроде мини-экскурсии по Столице. И в самом деле, за то время, что опальный лорд гнил в Распадке, город успел измениться. В лучшую сторону, кстати. Например, этот жилой комплекс, в котором мы с братьями и прикупили квартирку. Еще один самоцвет в сияющую корону Столицы. Честно говоря, даже ввосьмером мы бы не потянули полную стоимость этаких чертогов, несмотря на все рассрочки и кредиты, в которые мы доблестно влезли. К счастью, есть еще льготы и дотации для военнослужащих… да и папуля нам изрядно помог. И все равно – за квартиру мы с братьями полностью рассчитались только в прошлом году, а за машину – в начале этого. А ведь я-то толком и не жила в доме на Адмиральской, так, набегами. Да и за руль «Нуэно-Патриота» села в первый раз. Зато братцы знатно оторвались на суверенной жилплощади, одна обстановочка чего стоит. Честно скажу, черно-красно-хромированный дизайн ванной меня убил напрочь. Залезла вчера в джакузи и выяснила, что сочетание цветов и подсветки создает прелюбопытнейшие зрительные эффекты… Я даже без просмотра отснятого братишками «шаловливого» видео примерно предполагаю, как они там игрались в кровавых злодеев, пытающих визжащих от почти настоящего ужаса девиц. Вот бы кто мигом нашел общий язык с дроу по части любовных игрищ! Хотя… думается мне, что мои братцы в таких делах погрубее будут. Одно слово – казарма.

Я хмыкнула, одергивая свои устремившиеся куда-то не в ту область мысли. Украдкой покосилась на Эрина. Бывший возлюбленный меланхолично внимал моей маленькой лекции «Достопримечательности Столицы для гостей города» и курил в приоткрытое окошко. Собственно, мне и не нужна была его реакция или участие в разговоре. Моя болтовня была для меня самой сродни заклинанию – все ради настройки на нужный лад. Ради того, чтоб не вспоминать… хм… то, что вспоминается. И не представлять себе, как потрясающе смотрелась бы эта сумрачная сволочь, например, в ванной… среди агрессивного дизайна «а-ля нолдорская казарма»… Или на багряных простынях нашего фамильного… хм-хм… «ипподрома». Ну, а как еще назвать место, где резвятся молодые породистые жеребцы? Выпасом, что ли?

* * *

Половина стоимости холостяцкой квартирки братьев Анарилотиони, куда Эрина привезла Нол, наверняка, уплачена за один только вид из огромного панорамного окна. Город, залив и Остров Владычицы лежали как на ладони. Право же, оно того стоило. Ну, посудите сами, утром – это изящная пастель, все оттенки серого, размытые мелким дождиком, ночью – футуристическое полотно, где сияющее огнями ожерелье города охватывает полукольцом блистательную корону дворца.

– Самое безопасное место для любого разговора. Защиту от прослушки тут ставили подчиненные папы, – уверенно заявила Нолвэндэ, кидая на барную стойку связку ключей от квартиры и от новенького «Нуэно-Патриота», на котором они приехали. – Хочешь поесть? Я сейчас закажу.

Отказываться Эринрандир не стал. Позавтракать не получилось, обеда не предвиделось, а до ужина еще предстояло дожить. И пока напарница звонила в ресторан, расположенный на нижнем уровне жилого комплекса, он любовался суровыми пейзажами за окном. Этот город… они с капитаном ап-Телемнаром много лет внимательно присматривались друг к другу, но так до конца и не определились во взаимных симпатиях-антипатиях. Странное дело, но на то количество рассветов, когда первым желанием Эрина было шагнуть в раскрытое окно, приходилось ровно столько же счастливых и радостных пробуждений, до краев заполненных оптимизмом и кипучей энергией. На сей раз обиженная пренебрежением Столица приготовила энчечекисту в подарок несколько зловещих тайн и целое море душевной боли. Холодное-холодное, соленое-соленое и горькое-прегорькое.

Воды залива – свинцово-коричневые, черно-серый город на горизонте, низкие тяжелые тучи, и ни малейшего светлого пятнышка, ни лучика солнца – лучший фон для темной фигуры у огромного окна. Тоже своего рода картина и называется она – «Одна маленькая, но очень гордая птичка». Неподкупный энчечекист, побежденный, но не сдавшийся, мрачно глядит вдаль: руки в карманах, ноги на ширине плеч и упрямо вздернутый подбородок.

Смешно?

Нет, судари мои, грустно.

Заказ исполнили в кратчайший срок, не прошло и двадцати минут, а в дверь уже звонил курьер с тележкой.

– Салат с брусникой, яйца, запеченные с сыром, и морской окунь – как вы заказывали, миледи.

– Благодарю вас.

Мда, это вам не пельмени под «Черный Самайн», и даже не Ытхановские тарталетки с икоркой.

Пространство обширной квартиры-студии было зонально поделено барной стойкой на кухню и… хм… сексуально-развлекательный полигон для сильных молодых мужиков. Из мебели – огромная кровать, а остальное – всевозможная высокая технология, начиная от гигантского экрана телевизора и заканчивая спортивными тренажерами. Бар набит спиртным на любой вкус, с помощью компьютера можно управлять орбитальными спутниками, а на кухне не только гренки печь, но и при огромном желании оборудовать командный пункт войск ПМО.[29] Впрочем, нечто подобное имелось и у Эрина на пике столичной карьеры, только пониже уровнем и попроще. А зачем холостому и очень занятому на работе мужчине обрастать вещами, если он и дома-то ночует не чаще двух раз в неделю? Нэссимэ, конечно, внесла свои коррективы в быт, но Эрину было все равно, где какая вазочка стоит, и откуда взялось новое кресло.

К слову, какое-либо постороннее присутствие в полустерильном пространстве холостяцкой берлоги отсутствовало напрочь, хотя капитан ап-Телемнар готов был присягнуть, что где-то тут есть заветный ящичек, доверху набитый презервативами, который блистательным молодым офицерам приходится регулярно пополнять. Но, пожалуй, только опытный криминалист сумел бы отыскать на двухстах квадратных метрах полезной площади парочку компрометирующих белокурых волосков. Приходящая горничная работала на совесть, и не исключено, что имела соответствующую подготовку.

– Здесь очень хорошо готовят, – похвалил ресторанную стряпню ап-Телемнар. – Вкусно. Спасибо за угощение.

И рыпнулся было помыть посуду, но вовремя вспомнил, что это все-таки не Распадок и не кухня служебной квартиры.

– Ну что, поговорим теперь? – деловито спросила Нол. – Что тебе удалось узнать?

Прямо как в старые добрые времена, когда они хвастались друг перед другом своей информационной «добычей», перед основным мозговым штурмом. Каждый чувствовал себя бесстрашным охотником, поймавшим самую жирную… хм… мышь. На более крупную дичь претендовать на помойках Распадка не приходилось.

* * *

«Ну и влип же ты, друг мой, – хмуро думала я, переваривая выданную Эрином информацию. – Да, папа был прав – это настоящее дерьмо. Политика, интриги. Кровь. И я тоже влипла с тобой заодно, потому как… Зараза. В одиночку тебя утопят, а вдвоем мы выплывем. Как-нибудь».

Какое тут «мифрильное дело»? До такого уровня продажным чиновникам и нечистым на руку дельцам образца пятилетней давности – как до Валимара пешком. Но какая же умничка леди Лаириэль! Хладнокровная, стойкая, безжалостная. Несмотря на то, что упомянутая леди откровенно подставила под удар моего капитана, я не могла не восхищаться матерью убитого Элеммира. Конечно, убитого. Какое уж тут самоубийство… Чтобы офицер и дворянин застрелился из-за какого-то тявканья мелких шавок? Если бы в ответ на каждый грязный выпад очередного клеветника у нас стрелялось по одному офицеру и дворянину, в Империи не осталось бы ни дворянства, ни военных. Вот только из-за чего на самом деле убили ненаследного принца, а?

И ведь связано это все каким-то боком еще со старой, пятнадцатилетней давности, ориентировкой на розыск некоего лица. Потому как мой папуля-педант ни за что не поместил бы эти данные в один архив без веских причин… Ой! Да я же еще не рассказала! Вот же дура, совсем забыла, что мы теперь не в ментальном контакте находимся… Придется пересказывать.

В общем, когда я рылась в старых архивах полковника Таурендила, то нашла не только информацию по «драконьей коже» пиндостанского производства. Там же обнаружилась и любопытная такая папочка, лаконично названная «Не найдены». А в ней, как я уже сказала, ориентировка на розыск на основе данных маго-генетической карты. А данные те… В общем, если судить по основным характеристикам, разыскивался некто, принадлежащий не просто к древнему эльфийскому роду, а чуть ли ни кровный родич самой Владычицы. Интрига же в том, что у Владычицы ныне нет настолько близких кровных родственников, чтобы удовлетворять параметрам, указанным в карте. Вот Элеммир бы, кстати, отчасти подошел… но только отчасти.

А как все-таки хорошо, что в высшем свете принято обмениваться результатами маго-генетического сканирования! В основном, конечно, эти данные требуются при заключении брачных союзов, но и вообще практика полезная. Само собой, за пределы определенного круга эта информация не выходит. Так что это большая удача, что я принадлежу к числу имеющих доступ… Ну, вот теперь и Эрина приобщу. Давно пора ему быть в курсе подноготной высшей аристократии, как-никак, формально он к ней тоже относится.

– Кому выгодно? – мрачно откомментировала я эриновы выкладки. – Ладно. Теперь смотри, что я накопала в папином компьютере. Смотри-смотри, сам, а я пока кофе сварю.

И, открыв скопированные в поместье архивы, развернула ноут экраном к напарнику. Зачем пересказывать и разъяснять? Сам не дурак, прочитает и сделает свои собственные выводы. И что-то мне подсказывает, что эти выводы совпадут с моими.

– Вот обрати внимание, во-первых, на сравнительные характеристики образцов «драконьей кожи» с либрусековых перчаток и тех, что изъяли семь лет назад у пиндостанского диверсанта. И еще – видишь папку «Не найдены»? Есть там любопытная такая ориентировочка… с выписками из маго-генетической карты. И даты глянь. Я там для сравнения собственную карту вывела, на анализ, правда, времени уже не хватило, но ты уж сам там, ага? Потом можно будет в стационарный комп залезть, там у кого-то из мальчиков любопытная аналитическая программка была… Все, больше не отвлекаю. Тебе с корицей?

– Угу, – ответил Эрин, прямо-таки прикипев к компьютеру. – Что?

– Ничего, – я отмахнулась и занялась насущным делом – попыталась вспомнить, как же включается эта балрогова кофемолка.

* * *

– Нол, мне одному кажется, что «мифрильным делом» тут и не пахнет? – задумчиво спросил Эрин.

Мыслечтица нервно заерзала на высоком барном табурете.

– Тут определенно что-то другое. А «мифрильное дело» приплели только в связи с твоей персоной.

От предпринятого мозгового штурма у энчечекистов разве только дым из ушей не шел, пепельницу чистили уже трижды, а на город тем временем опустилась ночь. В итоге, исчеркав схемами с три десятка листов, выпив несколько литров кофе, напарники пришли к единодушному выводу, озвученному Эрином:

– Итак, узловая фигура у нас – Элеммир.

Эльф взял в руки апельсин из вазы с фруктами и положил по центру столешницы.

– Ему в руки попало нечто, в обладании чем кровно заинтересованы сразу несколько сторон. Во-первых, это – вампиры.

Слева от апельсина оказалась полупустая пачка «Ородруина».

– Причем пиндостанские и подконтрольные правительству, – вставила Нолвэндэ, добавляя в кучку к сигаретам зажигалку, олицетворяющую главного поджигателя… пардон… возжигателя огня демократии во всем мире. – Иначе фиг бы этот либрусек получил в распоряжение снарягу из «драконьей кожи».

– Правильно, – согласился капитан. – Кроме того, есть еще так называемая «группа Березайца», – справа от апельсина он разместил пульт от телевизора. – Сюда мы отнесем убиенного моим именным «Англахелом» Маахова, ибо он у нас из подконтрольного оборотню СМИ, стаю журналистов и Росомаху. С Березайцем в плотной связке идут какие-то умники из верхушки СИБ. Отсюда и досье с отчетом по «Браголлах» на меня, найденное в чемоданчике у Маахова, – сказал он и передвинул туда же пустую пока пепельницу. – А еще, если я вообще что-то понимаю в политике, должно быть некое сообщество, куда входят кое-кто из высших чинов НЧЧК, разведки и контрразведки, и не исключено, что и пара Советников Владычицы.

Рядом с пультом и пепельницей шлепнулась связка ключей.

– Не высоко ты замахнулся? – усомнилась Нолвэндэ. – Неужели Владычица не почувствовала бы предательства в ближайшем окружении?

Эрин хотел было уклониться от развенчивания хрустальных идеалов напарницы, но потому подумал, что Нол давно уже не ребенок, которого следует беречь от разочарований. Тем более что в любви она, похоже, иллюзии уже утратила. Капитан ап-Телемнар постарался.

– Думаешь, Владычица была в курсе, когда убивали Ломиндиэ и Малиналду? А их, между прочим, шлепнули прямо у неё под носом.

– Это было покушение, но с Владычицей не так уж и просто справиться, – не уступала мыслечтица. – Она, между прочим, Великая Волшебница.

И это еще мягко сказано. На повелительнице Серединной Империи лежал неподъемный груз Равновесия всего мира Волшебных рас. Это если вкратце и без технических и магических подробностей. С одной стороны, она была почти неуязвима, а с другой стороны… лучше не думать о том, что может случиться, если вдруг… Короче, только безумный самоубийца способен покуситься на Владычицу.

– Но не всевидящая же, – устало вздохнул Эрин. – А Советники… у каждого из них есть свои резоны. Не исключено, что они считают себя кем-то вроде спасителей Отечества. Словом, Нол, я не стал бы ручаться за их честность и преданность, а посему они тоже под подозрением.

Он так и не понял, согласилась ли с ним напарница – мысленное общение, похоже, осталась в прошлом, ровно как и интим. Но, судя по эмоциональному фону, леди Анарилотиони-младшей совсем не хотелось верить, что в ближайшем окружении Владычицы могут найтись коварные предатели.

– И все-таки с этими фрейлинами что-то не чисто, – решил уйти от неприятной темы Эринрандир.

– Неудачный роман Элеммира? Считаешь, история тянется еще с тех пор? – подозрительно прищурилась Нолвэндэ, сразу став похожа на грифоницу, поймавшую акулу. – Может, полковник узнал подробности того таинственного убийства? Жизнь Владычицы в опасности? А? Не нравятся мне эти ориентировки на генетическую карту.

А уж как не нравились находки Нол из отцовского компьютера самому ап-Телемнару, говорить не приходится. Совсем-совсем не нравились.

– А если спросить у твоего папы? – осторожно поинтересовался эльф.

– Он вчера улетел в Пиндостан.

– Паучий случай! Жаль. Значит, мы пока собрали половину головоломки. Осталось только узнать, что же именно я унаследовал от Элеммира, – проворчал Эрин и добавил в композицию свои часы. – Потому что тот, кто приложил столько усилий, чтобы выманить меня из Распадка, а в ход пошел даже сверхсекретный отчет из архива, лучше нас с тобой знает – время-то идет, и работает оно против него.

Стрелки на циферблате показывали половину двенадцатого ночи.

– Боюсь, домой ты уже не попадешь. – Леди Анарилотиони-младшая поморщилась, как от головной боли. – Оставайся. Душ и новый банный халат в твоем распоряжении, за зубной щеткой я сейчас схожу в магазин, – решительно сказала она. – Есть даже джакузи.

Капитан милорд ап-Телемнар подумал и согласился. Для того чтобы тащиться через весь город в комнатку, напичканную всевозможной аппаратурой, с целью смутить наблюдателей видом своего голого зада, у эльфа сегодня не хватало куража. Все равно деньги и документы у него всегда при себе.

Душевая у братцев Нол тоже скромностью не отличалась. Там просто глаз слепило от обилия блестящих никелированных поверхностей, а в программировании режима подачи водных струй Эрин вообще запутался. Мысли о том, что сложись все иначе, они бы с Нолвэндэ принимали водные процедуры вместе, он удавил в зародыше. Впереди еще много лет сожалений и неисчислимое число одиноких ночей, еще успеется довести себя до нервного истощения и алкогольного психоза. А сейчас мы работаем в паре и очень хотим поймать и наказать преступников.

– Я бы еще полазил по Паутине, – попросил капитан, когда вышел из душа. – Не возражаешь?

– Что ты! – улыбнулась девушка. – Только наушники надень, если будешь слушать музыку.

Водилась за ап-Телемнаром привычка бродить по виртуальным просторам под звуки классического рока.

Эрину же не давало покоя заключение экспертов о причине смерти Элеммира. Коллеги покойного наверняка работали не за страх, а на совесть, и, кроме того, как показывает практика, замаскировать убийство под самоубийство из огнестрельного оружия очень сложно. Эльф бы сопротивлялся, остались бы какие-то следы насилия, хоть что-то подозрительное. А еще Эринрандир активно рылся в общедоступной информации по маго-генетической идентификации. Не шла у него из головы эта загадочная ориентировка.

Он так и не услышал, как Нолвэндэ пришлепала из ванны и улеглась спать на свою сторону кровати.

Курить, правда, пришлось в душевой, но там ап-Телемнару даже нравилось: тихо, чисто, все блестит.

Фамильный сексодром замечательных братьев Анарилотиони имел такие размеры, что на нем можно было уложить весь распаднинский дровский спецназ и каждого Темного эльфа укомплектовать одной или двумя дриадами для облегчения процесса засыпания. И никому тесно не показалось бы. Поэтому, когда Эрин решил таки вздремнуть, их с Нол разделяло вполне благопристойное расстояние, почти равное полету стрелы. Тьфу!

* * *

Кто-то тут и в самом деле думает, что я смогла заснуть этой ночью? Нет? И правильно. Разумеется, сна не было ни в одном глазу, однако я с похвальным старанием упорно делала вид, что давным-давно блуждаю по царству сновидений. Даже засопела для конспирации. Впрочем, могла бы и не стараться – он все равно не слышал. Как нырнул с головой в Паутину, заткнув уши, так там и плавал. А я… я лежала и слушала, как тихонько щелкают клавиши и еле слышно гудит включенный компьютер… и как Эрин, увлекшись, немелодично мычит что-то себе под нос, видно, подпевая музыке в наушниках.

Проклятье. Клятвы, говорите, леди Нолвэндэ? А вот сделай он сейчас хоть один-единственный шаг в твою сторону… да что там шаг, просто обернулся бы и взглянул – много бы осталось от этой моей Страшной Нолдорской Клятвы? А? Во имя сохранения остатков собственной чести и достоинства… я не стану отвечать на такие каверзные вопросы. Лгать самой себе не хочется, а не солгать – не получится. Проклятье! И кто тут виноват – я с моими клятвами или он со своими дремучими инстинктами… Не знаю. Оба и никто. Судьба, балрог ее отдери. Но как же противно осознавать, что мы настолько разные… настолько, что он даже вряд ли понял, что на самом деле послужило причиной разрыва. Потому я косу и обрезала. Этакий демонстративный шаг… жест, после которого уже не нужно ничего объяснять.

Я немножко потешила себя мыслями о том, что смогу… привыкну… прекрасно проживу и без милорда ап-Телемнара под боком. Право же, сейчас, когда он все еще рядом, приятно было верить в то, что я не стану тосковать потом, когда…

Ну, хватит.

Благодарение предусмотрительности моих неэкономных братцев, сексодром был такого размера… сказать даже лучше – такой площади, что между нами не пришлось бы класть канонический обнаженный меч. И так устать успеешь, пока доползешь до соседа по ложу. Нет, ну не в классический перестрел расстояние, конечно… но вроде того. И все равно, когда кровать еле ощутимо дрогнула под тяжестью второго тела, я немедленно приказала себя начинать думать об интригах и заговорах… о чем угодно, кроме Синеокой Сумеречной Сволочи на багряных простынях этого многоспального ложа. Потому как… ну к чему лукавить? Искушение нарушить Страшную Клятву тут же, вот прямо сейчас, и неоднократно, а потом нарушать ее снова и снова… было оно, короче. И, в принципе, даже такую клятву можно было бы обойти… допустим, захоти он нарушить законы гостеприимства и воспользуйся правом силы… Нет, ну разумеется, я бы сопротивлялась. Но… это ведь не я преступила бы собственные обеты, а он…

Только вот балрога лысого этот рыцарственный болван покусился на честь леди Анарилотиони. Мало того, что заснул, так еще и похрапывать начал. Тьфу!

Дождавшись, пока посапывание со-кроватника перейдет в знакомую тональность, свидетельствуя о глубоком и безмятежном сне, я бесшумно слезла с мебельного монстра и уползла курить под вытяжку на кухне. Да еще и окно приоткрыла. Долетавший с улицы влажный ветер оросил мое горящее лицо несколькими каплями, мысли слегка прояснились.

Зараза, а ведь заснуть все равно не получится. Подумав так, я включила ноут и все-таки принялась за сравнительный анализ маго-генетических карт – моей собственной и загадочного «потеряшки». Надо же хоть как-то убить время, а так и польза будет, и вообще…

А завтра, вот прямо с утра… надену-ка я еще одну личину, пожалуй. Так оно надежней будет.

* * *

Проснулся ап-Телемнар поздно, в пустой квартире и в абсолютной тишине. А за окном бушевал настоящий шторм, потому что стекла были непроглядно залиты потоками воды. На барной стойке капитана ждал завтрак. И банка пива в ведерке со льдом. И записка, придавленная ключами.

«Эрин! Я подумала, тебе будет удобнее пользоваться своим комплектом. Если можешь, подожди меня, я скоро вернусь. Нолвэндэ», прочел энчечекист и отчего-то почувствовал себя… дриадой. Наверное, окружающая обстановка способствовала. Пришлось даже глянуть на себя в одно из зеркал – убедиться, что в черной шевелюре не прорезалось ни единого блондинистого волоса.

«Это все комплексы и оскорбленное мужское самолюбие», – твердо сказал себе эльф, но ощущение, будто тебя вкруговую поимели всем ДОБРом, никуда не делось.

Погода явно записалась в союзники к мыслечтице, потому что без зонта и куртки под такой ливень все равно не выйдешь. Эринрандир поел, посмотрел новости и даже успел полежать в джакузи с пивом и сигаретой. Но, едреные пассатижи, до чего же ему было хреново! От запаха любимых духов Нол, от застарелой нелюбви к чужим домам, от невозможности додуматься до разгадки «Элеммирова наследия», от недовольства собой и мирозданием, которое допускает, чтобы жизнь обычного следователя НЧЧК была безжалостно пущена под откос, точно бронепоезд хинтайскими повстанцами. Заодно Эрин нашел парочку видеокамер – в ванне и возле сексодрома, а так же изрядный архив специального домашнего видео, снятого в хорошем ракурсе. Братцы Нол развлекались со вкусом и размахом. Только Единый ведает, как она получилась такой… ммм… строгой маленькой ханжой рядом со стадом породистых… жеребцов.

Обещание вернуться быстро мыслечтица сдержала. Она принесла с собой запах моря и дождя – и запас неожиданных планов.

– Собирайся, поедем к криминалистам, потом за твоими вещами и в военторг за парадной формой, – скомандовала эльфийка, по странной случайности обойдясь без «Равняйсь!», «Смирно!» и «Шагом марш!».

Зерно скандала попало в унавоженную раздражением почву и тут же расцвело пышным цветом гнева.

– А мое присутствие не повредит безукоризненной репутации леди Анарилотиони-младш-ш-ш-ей? – прошипел Эринрандир, словно ошпаренный кот. – А, кроме того, ты прекрасно знаешь, что я не живу в чужих домах. И за каким драным балрогом мне потребуется парадная форма?

– Не повредит, – уверила его Нолвэндэ. – А, кроме того, это не мой дом. Квартира куплена и оплачивается вскладчину. Практически выполняя функцию гостиничного номера, только куда более комфортабельного и хорошо защищенного от постороннего внимания, чем может предложить любая гостиница. Что же касается последнего вопроса, то все еще проще – мы идем вместе на прием к Владычице. На традиционный праздник Середины Лета.

– Что? Какой еще прием? – опешил Эрин.

– Тот самый, на который обязаны являться все личные вассалы Её Владычества, дабы подтвердить свои клятвы, – отчеканила девушка в лучших традициях аристократического высокомерия. – Церемония, которую ты все время неуважительно игнорируешь. И если раньше оправданием тебе была служба в Распадке, то сейчас появилась прекрасная возможность исправить свою оплошность.

– Я никуда не пойду.

Но упрямая мыслечтица помахала в воздухе лощеными листочками и провозгласила:

– Я бы, конечно, отправилась на мероприятие с ап-Айкалнаром, ибо приглашений два, но они именные. На милорда ап-Телемнара и леди Анарилотиони-младшую. Персонально. Ты хочешь оскорбить Владычицу отказом?

– Ты издеваешься? – рявкнул энчечекист, синея от злости. – Ты специально все подстроила?

– Да, – честно ответила Нол. – Чтобы у тебя появилась возможность посмотреть на возможных заговорщиков, а я могла познакомить тебя с весьма влиятельными особами, которые при изрядном везении сумеют добиться для тебя свидания с Фторром. Считаешь, я не права?

– Балрог! Нолвэндэ! Сколько можно держать меня за дурака?! – крикнул эльф.

– Столько, сколько понадобится, чтобы ты убедился – мне можно и нужно доверять! – проорала в ответ девушка. – Глупо не воспользоваться таким шансом!

И как бы ни упирался Эрин, но отрицать, что напарница права, он не мог. Оттого, для вида порычав ругательства и побегав взад-вперед от бара к телевизору, он сдался. Скрипя при этом зубами не хуже, чем Птурс Ифритович, чей телефон подозрительно молчал все утро.

«А ты, оказывается, обыкновенный мужской шовинист, – поставил энчечекист сам себе диагноз. – Неприятно, когда тобой командуют, да еще женщина, да к тому же твоя возлюбленная. Вернее…теперь уже бывшая возлюбленная. И не столько командует, сколько покровительствует».

* * *

Пожалуй, раз уж я решила не лицемерить, придется признаться и в самом страшном – я, балрог всех отдери, люблю приемы во дворце Владычицы. И да! – мне не хватало общества в Распадке. Можно сколько угодно рассуждать о сверкающей мишуре имперского строя, о загнивающей аристократии и лицемерии высшего дворянства, но это, проклятье, мой мир и моя империя, и раз уж суждено мне было родиться леди Анарилотиони со всеми вытекающими, включая фамильный герб и положение в обществе, так какого же Врага лысого я должна делать вид, что этим недовольна? А?

Вот подготовка к этому самому приему – о-о, это совсем другое дело. Полюбить этот процесс у меня не получится при всем старании. Да его, в общем-то, мало кто любит. Потому что такую важную вещь, как проблема выбора наряда, никто не отменял. И потому сразу с утра я отправилась этим заниматься.

Во-первых, нужно было встретиться с Ыстылатаром и забрать у него приглашения – именные, в количестве двух штук. Приходить на такие мероприятия в одиночестве невместно, так что Эрину, волей-неволей, а придется побыть моим спутником. Опять же, ему полезно будет, да и для дела это хорошо. Лучший способ спровоцировать тайных врагов на открытые действия сложно придумать. Противник должен проявить себя. Если Эрин прав в своих подозрениях, и в этом грязном деле замешан кто-то из высшей аристократии… что ж, тогда нужны доказательства. Одних обвинений мало, чтоб заставить вероятных заговорщиков предстать перед Судом Равных. Опять же, какой это будет однозначно-откровенный сигнал всем заинтересованным лицам – ап-Телемнар вернулся, и не один. Вот и посмотрю, кто и как отреагирует.

Во-вторых, мне нужно срочно навестить белошвеек и заказать наряд. Покупать туалет для такого приема в лавке готового платья, даже если это поставщик двора Ее Владычества, неприемлемо. Придется потратить время и раскошелиться. Вот Эрину в этом отношении проще – съездить в военторг и купить парадную форму, и всего-то! А мне, к сожалению, даже парадный мундир не подойдет – леди положено являться ко двору в вечернем туалете, и хоть ты тресни.

В-третьих… ах, да так ли уж важно, что там в-третьих! Нелегкое это дело – собраться на бал. Думаете, мамулик просто так каждый год ищет повод отмазаться от этой чести? Вот то-то и оно.

Короче, когда я, взбодренная с самого раннего утра всеми этими заботами, вернулась в квартиру, озвучила планы и закономерно натолкнулась на сопротивление Эрина, сил деликатничать у меня уже не оставалось. Уламывание и уговоры «униженных плебеев» не входят в список моих интересов. Вот же… болван упрямый! Несмотря на то, что я поймала его «на горячем», и отступать ему уже поздно и некуда, все равно продолжает сопротивляться и строить из себя… И как я умудрилась прожить с этим зашоренным, упрямым, мнительным и… короче, непробиваемым с-сумеречным… в общем, я не стану продолжать перечень эпитетов. Как я умудрилась прожить с ним полтора года и не прибить? Видимо, чудеса все еще случаются. Только здесь, Моргот и все его твари, не Распадок. Пора бы уже некоторым орденоносным опальным рыцарям это понять!

* * *

Разумеется, без пропуска Эрина никто в криминалистическую лабораторию не пустил. Не помогло даже удостоверение. Так что пришлось вызванивать старых знакомых по внутреннему телефону с проходной, в надежде, что эксперты не успели забыть о существовании капитана ап-Телемнара.

Однако же память столичных криминалистов не подвела, а удача от Эрина не отвернулась. Старый знакомец, с коим не только выпито немало, но и работалось неплохо, сирен Барбус, как раз работал в той смене, которая проводила следственные действия на месте преступления. Именно он первый вошел в кабинет Элеммира и видел тело своими глазами.

– Эрин, башкой ручаюсь, это было самоубийство. Океаном клянусь! – со слезой в голосе уверял Барбус, когда они курили возле входа в здание. – Характер раны, траектория, пуля, оружие – все как в учебнике, не подкопаешься. Я бы первый на каждом углу кричал, если бы нашлась хоть малейшая зацепка. Ты знаешь, как мы относились к Элеммиру. Лучшего шефа пожелать сложно.

– А нынешний как? – хмуро полюбопытствовал эльф.

– Тыгдым-то? – всхлипнул эксперт. – До ап-Морвениона ему, конечно, расти и расти, но тоже неплохой мужик. Не нравится мне эта тенденция – ставить на руководящую должность бывших особистов. И так скоро от своей тени шарахаться будем.

– Гайки сильно завернули?

– Угу. И хвост прижали, и за жабры взяли, – признался унылый сирен. – У Тыгдыма паранойя похлеще, чем у тебя. Он, чуть что, сразу кричит: «Вокруг глаза и уши!» И давай хватать всех за… разные органы. В переносном смысле.

Судя по истерическим ноткам в голосе, Барбус ничуть не преувеличивал. Он постоянно оглядывался по сторонам, а водянистые глаза сирена терзал нервный тик.

– Аниматора вызывали? – спросил Эрин на всякий случай.

– Нет, конечно. Элеммир стрелялся по-взрослому – все мозги остались на стене.

– А посторонних ментальных эманаций не было? Что сказал Хильдигрим?

– Не было никаких эманаций, даже остаточных.

Мнению такого специалиста, как Хильди, Эрин мог доверять абсолютно. Но собственная версия об убийстве рушилась на глазах. Факты – самая упрямая вещь на свете, с вещественными доказательствами тяжело спорить, а они авторитетно заявляли – Элеммир сам нажал на курок.

Едреные пассатижи! Заколдованный круг какой-то. Ни Барбуса, ни Хильдигрима не подкупишь, их выводы железные и убедительные. Но все же что-то тут не то! Эринрандир готов был ставить на кон собственную ушастую и лохматую башку, что полковника шлепнули.

Настроение эльфа скатилось к отметке «Не влезай – убью!», а появление невозмутимой леди Анарилотиони его только усугубило.

– А сканирование психо-эмоционального поля сделали? – озабоченно спросила Нол, когда услышала о результатах экспертизы.

– Хильди знает свое дело, – проворчал Эрин. – Наверняка и там все, как положено при самоубийстве – отчаяние, решимость и жажда смерти.

– Плохо.

– Сам знаю, – огрызнулся тихо энчечекист. – Мне позарез нужен Фторр, а балрогов Птурс отключил мобильник.

– Кстати, он тоже будет на Приеме. Я видела списки. Вот и поговоришь.

По всему выходило, что посещение Острова – прекрасная идея, и Эринрандирова злость совершенно неуместна, но признаваться в этом не хотелось ни за какие лембасы. Поэтому всю дорогу в общежитие, а потом – и в магазине военторга, Эрин усиленно дулся, Нолвэндэ демонстративно не обращала на него внимания, и в целом атмосфера в салоне «Нуэно-Патриота» была напряженной и взрывоопасной.

В Распадке капитану ап-Телемнару щеголять при полном параде не пришлось ни разу, а, оказывается, для энчечекистов ввели новую форму – черного цвета. А сапоги, паучий случай, оставили, балрог отдери этих модельеров гадских! Уже триста лет никто на лошадях не ездит, а сапоги остаются в священной неприкосновенности. Потратив час, чтобы подобрать обувь нужного размера, примерять мундир Эрин не стал. Для эльфа у него стандартная фигура – и так сойдет.

– Какого х…?

Вопрос застрял у Эрина в глотке. Потому что в зобу дыханье сперло. От злости и унижения.

Пока они ездили по делам, наемная горничная навела порядок, очень тщательно и педантично ликвидировав любые свидетельства пребывания в квартире номер 724 постороннего лица. И если вещи Нол остались лежать на своих местах, то банный халат и тапки Эрина бесследно исчезли. Так же, наверное, как и отпечатки пальцев.

Оч-ч-чень знакомое чувство: «Почувствуй себя дриадой по полной программе». За приблудным эльфом подтерли как за… случайной подружкой бравого офицера, подобранной ночью в сомнительном баре. Самолюбие ап-Телемнара получило увесистый пинок в солнечное сплетение, отползло в стороночку и обиженно засопело. Его же несгибаемый обладатель весь покрылся смертельной бледностью, потом пошел бурыми пятнами и до скрипа костей сжал челюсти.

«Поздравляю, капитан, ты теперь то ли мальчик по вызову, то ли не угодивший хозяйке наложник, – задохнулся возмущением Эрин. – Доигрался в рыцаря? Проститут…»

Но вслух он высказался менее агрессивно:

– Куда я могу положить свои вещи, чтобы никому не мешать?

– Да куда хочешь, – бросила через плечо девушка.

В итоге дорожная сумка так и осталась возле входной двери, а капитан лорд ап-Телемнар с отрешенным видом уселся на краешек кухонного стула. Демонстративно так. Мол, он же здесь никто.

– Что ты хочешь на ужин? – спросила Нол, изучая меню. – Давай закажем форель?

– Благодарю за участие. Я не голоден, – отчеканил доблестный энчечекист, ничего не видя перед собой от бешенства.

* * *

Зараза!!! Чтоб ее перекосило, эту горничную! Ведь только-только установился некий нейтралитет, хрупкое согласие… только-только Эрин начал успокаиваться и соглашаться, как влезает вот такая шибко умная и ответственная прислуга и умудряется все порушить!

Нет, ну это же надо было додуматься… так оскорбить своего работодателя, меня то есть, приравняв моего гостя к приходящим подружкам братьев! Не говоря уж о том, что Эрин после такого плевка в лицо вообще выглядит… невменяемым от бешенства. Пригласила в гости, называется. Позор мне. Ладно, лучшая тактика теперь – сделать вид, что ничего не случилось. Не хватало еще раздувать скандал. Опять!

А горничную надо отчитать. Инициатива должна быть наказуема, а обслуге следует знать свое место и не вмешиваться в личную жизнь хозяев. И не отступать от инструкций. Ибо ей платят только за то, что она подтирает за развлечениями моих братьев. О моих гостях в ее контракте нет ни слова.

Демонстративная «покорность бесправного плебея», примостившегося на краешке стула и отказывающегося от еды, бесила меня несказанно. Проклятье. Нет, ну надо хоть на домработнице гнев сорвать, иначе я просто взорвусь. А горничной за издержки характера хозяев, вообще-то, приплачивают.

В общем, чувство у меня от этого инцидента было такое, словно глупая девица… ну, не знаю. Пнула мою машину, наверное. Или любимому грифону на хвост наступила и не извинилась.

– И все-таки мне придется настоять, – мрачно подсунула я Эрину меню. – Изволь выбрать что-нибудь на свой вкус. И мне тоже… салат с креветками будет в самый раз для начала, а дальше полагаюсь на твой выбор. Извини. Мне надо ненадолго отойти. Сделай заказ сам, если тебе не сложно.

И вышла в холл, едва сдерживая бешенство.

На этаже было тихо. Позвонив в сервис-службу, я потребовала «на ковер» горничную. Немедленно. Присела на диван рядом с пепельницей и стала ждать.

Надо отдать должное агентству, обслуживающему дом на Адмиральской – персонал у них вышколенный. Провинившаяся горничная появилась прежде, чем я успела докурить.

– Сударыня?

Я смерила тяжелым взглядом присевшую в реверансе девицу. Дриада, конечно. Нет, ей точно у меня не работать!

– Милая моя, напомните мне, входит ли в перечень ваших служебных обязанностей вмешательство в личную жизнь хозяев?

– Нет, миледи.

Ага, значит, теперь я «миледи». Уже лучше.

– В таком случае, почему вы позволяете себе касаться вещей моих гостей? Подобное поведение может иметь для вас серьезные последствия, моя дорогая. Полагаю, мне следует поставить в известность ваше руководство, дабы вам впредь избегать подобной самодеятельности.

– Но, миледи! В моем контракте…

– В вашем контракте черным по белому прописан лишь пункт о гостях лордов Анарилотиони. О гостях леди Анарилотиони там нет ни слова. Извольте это запомнить. И в будущем, я надеюсь, вы будете более осмотрительной и внимательной к своим обязанностям. Иначе, боюсь, что я буду вынуждена пересмотреть ваш контракт. И в той его части, что касается оплаты, тоже. Это понятно, моя дорогая?

– Да, миледи.

– Тогда ступайте, милочка. Я вас больше не задерживаю.

Горничная удалилась, а я угрюмо докурила и посидела еще немного в холле, пытаясь понять – не была ли я слишком мягкой? Ну, а с другой стороны… сейчас не те времена, чтоб вразумлять наемных работников иными способами. Хотя жаль. Весьма жаль. Да.

* * *

Подслушанная (исключительно лишь благодаря прославленной в веках остроте эльфийского слуха) беседа Нолвэндэ с горничной нисколько не излечила уязвленное самолюбие Эрина. О нет! Холодные слова упрека распалили и без того яркое воображение энчечекиста, заставив его еще сильнее ощутить степень своего падения. По мнению Эрина, именно так аристократки вычитывают за неудобство, причиненное их домашним любимцам. Ну, скажем, если бы горничная случайно наступила на лапку хозяйской левретке или шпицу. Стремительное возвышение от проститута до комнатной собачки капитана ап-Телемнара не порадовало, а статус «питомца» Эринрандира не устраивал категорически, и когда Нол вернулась, то в саге «Униженные и оскорбленные наносят ответный удар» появилась новая песнь: «Какого драного балрога ты делаешь из меня диванную левретку? И нельзя ли обойтись без изощренного издевательства?» Сказано это было искристым от арктического льда голосом.

В ответ жестокая мыслечтица устало и небрежно закатила очи:

– Эру милосердный! Какие диваны? Что еще за левретки? О чем ты? Право же, странные у тебя сегодня фантазии, друг мой дорогой. Честное слово, никакое это не издевательство. Это проблемы с самооценкой. У тебя.

«Дорогого друга» от обиды и злости перекосило окончательно.

– Моя самооценка – уже не твоя забота, моя дорогая подруга. Я как-нибудь сам разберусь, главное, не нужно мне бесконечно тыкать в нос моим происхождением. И все будет в порядке, моя дорогая подруга, – прошипел Эрин.

– Какие глупости! Никто и не думал попрекать тебя происхождением. Ты все себе нафантазировал.

От доброжелательно-дружески-ласкового тона напарницы хотелось немедленно повеситься. «Ну, кто ты такой, чтобы на тебя еще переводить время? Ничтожество и выскочка с гипертрофированным самомнением», примерно так перевел все вышесказанное капитан ап-Телемнар и поспешил заткнуться. Объясняться дальше не имело смысла – только еще сильнее унижаться перед женщиной, в чьих глазах Эрин всегда хотел выглядеть достойно. Бесполезное это занятие, а еще обидное и противное.

Он, почти не глядя, ткнул пальцем в строчку меню и пошел в душ, зализывать, образно выражаясь, душевные раны. Настало время измыслить радикальный способ показать бывшей возлюбленной, кого она теряет. Чтобы осознала, в конце концов, что Эринрандир ап-Телемнар тоже чего-то да стоит, если до сих пор не сумела разглядеть и оценить.

Больше за этот вечер они с Нол не обменялись ни единым словом.

Глава 12 Столица. 1 июля

Как принято считать, утро вечера мудренее, и Эрин получил возможность убедиться в правоте этой расхожей истины. Вместе с невнятными снами растаяли его обида и озлобление, оставив после себя лишь горстку легкого недовольства. Но главной бочкой масла, утихомирившей волны гнева, стала мысль о том, какую именно из своих наград наденет на прием к Владычице бывший разведчик ап-Телемнар. Что-что, а выбор у него был обширный.

Посему, милейшим образом попрощавшись с озадаченной столь резкой переменой в его настроении Нол, Эринрандир умчался к хранительнице ларца с его регалиями – к леди Лаириэль. Он всегда считал вывешивание на груди звенящих рядов медалей и орденов дешевыми понтами, недостойными настоящего мужчины. Но на этот раз эльф все-таки достал из ларца заветную коробочку, присовокупив её к рыцарской цепи, мечу с перевязью и золоченым шпорам.

Семилучевая платиновая звезда, украшенная бриллиантами, на белоснежной муаровой ленте, Звезда Эрейниона, которую в просторечии именуют гилгэладом. Ею награждают посмертно за беспримерный подвиг самопожертвования. Капитан лорд Эринрандир ап-Телемнар получил её вполне заслуженно, и не его вина, что он случайно остался жив в той непростой переделке. За разглашение тайны, когда и при каких обстоятельствах он заслужил подобную честь, между прочим, до сих пор полагается военный трибунал. Хотя многие догадываются, но все равно предпочитают помалкивать. Круто, да? Не то слово! А сам герой раньше стеснялся надевать своего гилгэлада. И только могучий удар, нанесенный напарницей по мужскому самолюбию, сподвиг Эрина на столь демонстративный поступок.

«Тогда поймешь, кого ты потеряла!» – поется в одной известной песенке. Вот пусть леди Анарилотиони и поймет, от кого отказалась по доброй воле. Ха!

* * *

Думаю, упоминать о том, что мне в очередной раз не удалось поспать – это уже лишнее. Правда, еще с вечера я искренне надеялась, что усталость, постоянное напряжение и раздражение возьмут свое и, несмотря на сердито посапывающего на своей половине ложа напарника, я все-таки засну. Ибо завтра прием, а до того – приедут белошвейки и привезут наряд, потом по плану – визит парикмахера, а еще надо не забыть попросить Ыстылатара сгонять в городскую резиденцию и привезти ларчик с подходящими к случаю украшениями… Ы-ы-ы, сколько всего! Я же говорила, что не люблю всю эту предприемную подготовку, говорила, да? Так что выспаться бы не помешало. Но – опять не удалось. Балрог!

Впрочем, как не раз отмечалось окружающими, аристократическая бледность мне идет. А круги под глазами исправит косметичка – все равно цирюльник привезет с собой помощницу… Глянув на себя утром в зеркальную стену в ванной, я мрачно убедилась, что бледность таки присутствует. И вполне аристократичная. Хотелось спать. Сильно хотелось. Даже утренние пол-литра харадики не помогали.

А вот чего категорически не хотелось, так это включаться в новый раунд «классовой борьбы» с моим непримиримым и непредсказуемым напарником. Мне и вечером этого не хотелось, впрочем, окончательной ссоры избежать все-таки удалось. Наверное, потому что мы оба злобно заткнулись аккурат после завершения содержательной беседы о домашних любимцах и проблемах самооценки. И только периодически зыркали друг на друга, рассевшись каждый в свой угол. Я с ноутбуком оккупировала кухню, Эрину достался стационарный комп. Ночью он опять сидел допоздна, уткнувшись в монитор «мифрильного друга» и отгородившись от мира наушниками. Уж и не знаю, что доблестный милорд извлек из недр Паутины, однако с утра он оказался настолько милым и вменяемым, что я даже испугалась – не заболел ли? Подозрительная веселость и довольство напарника насторожили меня несказанно, так что я даже украдкой принюхалась – не попахивает ли в квартире шир-травой? Хотя, может быть, он нашел иной способ снять стресс?

В общем, распрощалась я поутру с Эрином едва ли не с большим облегчением, чем если бы он опять демонстрировал униженность и оскорбленность низшего высшими. По крайней мере, вчерашние его демарши были логичны и понятны, а вот утреннее благодушие… Зараза, что же он затевает-то, а?

Впрочем, едва за непредсказуемым и загадочным захлопнулась дверь (надо же, какие мы с утра добрые! Даже ключи от «Нуэно» взять не погнушался! Неужто перспектива воспользоваться машиной спесивой и высокомерной аристократки не ранит гордость, не унижает достоинство и не уязвляет самолюбие?) как я немедленно… ну, если не забыла про него, то, по крайней мере, отодвинула образ оскорбленного милорда куда-то на периферию происходящего. Не до него стало. Ну, судите сами – не успела сварить еще кофе, как отзвонилась ранняя пташка – Ыстылатар. Орк уведомил меня, что минут через пятнадцать заедет за ключами от сейфа в резиденции и дополнительными ЦУ по доставке мне фамильных побрякушек.

Только нажала «отбой» в разговоре с папиным адъютантом, как телефон вновь заверещал. На этот раз звонила секретарша из салона, где я заказывала платье. Дама интересовалась, удобно ли будет миледи принять мастериц с заказом в начале одиннадцатого утра. Что оставалось делать миледи, учитывая, как мала вероятность «подвинуть» график модной портнихи накануне Приема Середины Лета? Только согласиться. Несмотря на то, что при таком раскладе в бальном наряде мне придется провести весь день. Балрог! Потом были: парикмахер, косметичка, маникюрша, снова секретарша модистки… В итоге я сорвалась и наорала на флегматичного Ысту, заехавшего за ключами, – а потом долго угощала орка завтраком и бесконечно извинялась. Ыстылатар уехал, сытый и обласканный, посмеиваясь и пообещав вернуться с драгоценностями через час. Уф!

К моменту возвращения орка квартира на Адмиральской напоминала прифронтовую полосу – только что снаряды не летали, а в целом остановка была весьма накаленной. Стоя на пуфике, я могла уже только тихонько шипеть в ответ на втыкающиеся в меня булавки. Шевелиться было нельзя, а возмущаться – глупо. Белошвейка с тремя помощницами вертела меня, словно манекен; платье сшивалось практически прямо на мне. А когда милые барышни затянули шнуровку… о-о, в общем, несмотря на легендарную эльфийскую стройность, я поняла, что закусывать мне на фуршете не придется.

Но, в целом, ничего так получилось. Цвет, правда… но увы, как бы мне ни хотелось отправиться на прием во дворец Владычицы в гербовых цветах Анарилотиони, это невозможно – темно-красный, черный и золото «зарезервированы» старшим поколением. Так что придется довольствоваться приличным для незамужней барышни платьем «цвета золотистого линдарского». Ну, ладно хоть, что не розовое. Впрочем, смотрелось это все весьма достойно: и сам туалет в стиле, который я после некоторых колебаний определила как гремучую смесь немного нетипичного модерна с элементами ампира (большинству это вряд ли о чем-то говорит, но турнюра не было, а вот шнуровка была), и кружевная накидка на два тона темнее платья, и торжественно доставленный мне Ыстылатаром топазовый гарнитур. Все вроде бы к месту, и смотреться я на фоне нашей многонациональной аристократии должна неплохо. Главное – на леди Лаурэлин не нарваться! Уж она-то прошлась бы, так прошлась, особенно по прическе.

С прической казус вышел. Прибывший в сопровождении свиты из двух помощниц куафер-сирен закономерно и предсказуемо пустил соленую слезу над неподобающей юной эльфийской барышне прической – и в итоге предложил радикальное решение. Магия плюс алхимия готовы были сотворить чудо – в одночасье вернуть утраченные косы. В общем, отказаться вежливо мне удалось с трудом. Счастье еще, что одна из помощниц оказалась девушкой разносторонне развитой и шепотом объяснила мастеру-кудеснику, что просто так эльфийские леди волос не стригут, а предлагать им «восстановление утраченного», по меньшей мере, бестактно. Вот так, глядишь, и мое мнение о дриадах претерпит в итоге серьезные изменения… Бывают же и среди них деликатные умницы.

В общем, с грехом пополам, потратив время, силы, нервы… нет, я не буду думать о деньгах! Вот сейчас – не буду. Балрог с ними, с эланорами – заработаю! – я была одета, причесана, украшена и надушена. Не хватало только хрустящей целлофановой обертки и золотой ленточки с бантиком, а так – полный комплект.

И тогда – приехал Эрин. И удрал в ванну одеваться, даже мимолетного взгляда на меня не бросив. Весь такой… сосредоточенный, целеустремленный. Наверняка что-то задумал, как же иначе?

* * *

Больше всего пришлось провозиться с балроговыми сапогами: начистить их до блеска, прицепить шпоры и заправить брюки так, чтобы на коленях не получалось пузырей. Еще одну уступку общественному мнению Эринрандир сделал, тщательно причесавшись и избавившись от мальчишеских вихров на макушке. Все же не пристало офицеру и дворянину крутиться возле зеркала, словно юной дебютантке.

– Ты уже…?

Вопрос застыл на губах Эрина и повис в воздухе, словно облачко пара в морозный день, не торопясь таять.

Каким образом они этого добиваются? А? Платье как платье: длинное, подчеркивающее достоинства, прекрасно сидящее по фигуре, а по сути – хитро скроенный кусок ткани и все. Прическа… ну, прическа. Очень мило, хотя на создание полного впечатления естественности ушло часа два, не меньше… Эти глаза… да ты же смотрел в них множество раз, и целовал эти губы, и успел изучить это тело вдоль и поперек, и все равно стоишь теперь столбом и понимаешь, что обречен любить эту женщину вечно, что приговорен к ней беспощадным судом без права на помилование, и вообще пропал и спекся. Никого не будет, кроме неё. Только Нолвэндэ Таурэндилиэн леди Анарилотиони – от порога навороченной квартиры и до конца времен. Ну, не Кирдык ли? Он самый.

– Потрясающе выглядишь, – совершенно искренне сказал Эрин, самым фатальным образом принимая свою незавидную участь как данность.

Энчечекист церемонно подставил локоть, чтобы напарница обвила его предплечье затянутой в шелковую перчатку ладонью, отчетливо понимая, вернее… хм… ощущая, что при более удачном для их отношений стечении обстоятельствах, ни на какой прием они бы не попали. Даже из квартиры не вышли бы. И тут не поможет ни антимагический, ни общегражданский уголовные кодексы со всем приложениями.

Мало того! Она еще и прижималась бедром всю дорогу до дворца, садистка. Счастье, что есть идеальная панацея от безумного желания и вожделения. И зовется она – «Устав гарнизонной и караульной службы».

«Несение караульной службы является выполнением боевой задачи и требует от личного состава точного соблюдения всех положений настоящего Устава, высокой бдительности, непреклонной решимости и инициативы».

Непреклонной решимости у капитана ап-Телемнара было хоть завались, а уж про высокую бдительность так и вообще лучше промолчать.

* * *

Вот это… Балрог!!! Тысяча дохлых балрогов. Вот, спрашивается, чем была занята моя голова, когда я… Ладно, сформулирую по-другому: как я, основательно сдвинутая на подвигах и героизме, могла забыть, что в новейшей истории Империи было всего двое живых кавалеров Звезды Эрейниона, а? В смысле, награжденных прижизненно. А если еще точнее – тех, кто на момент представления считались безвозвратно погибшими, а потом вдруг… Моргот и все твари его! А ведь знала же, знала – и забыла. Проклятье, полтора года спать с мужчиной и не удосужиться как следует изучить его достижения – вот кто я после этого, а? Самовлюбленная овца. Осталось только уронить челюсть, похлопать ресницами и жалобно что-нибудь проблеять… Само собой, я предполагала, что вряд ли мой напарник извлечет из тайных хранилищ весь комплект своих наград, чтоб ходить и звякать, словно раб на древней хинтайской галере. Разумеется, я ожидала, что он непременно наденет что-нибудь эдакое, свой Золотой Клинок, например, или Звезды Вечернии трех степеней. Герой и рыцарь, как-никак, и сколько раз я сама пеняла ему на то, что он возмутительно пренебрегает своими регалиями, оскорбительно несерьезно относясь к государственным наградам. А вот при гилгэлада забыла. Не ожидала. Сюрприз, балрог!

Хорошо же я его задела. Поздравляю вас, миледи. Что называется, довела мужика до врат Мордора. Это как же его должно было уязвить мое отношение, чтоб распадинский скромник специально вырядился лордом Империи и личным вассалом Владычицы, лишь бы доказать хотя бы этим, кто из нас круче. А главное – зачем доказывать? Разве я полюбила его за перечень достижений? Хотя… не скрою, не будь этих лет в Распадке, совместной работы и приключений, короче, встреть я вот такого вот красавца в парадном мундире, с церемониальным мечом на перевязи, цепью, шпорами и гилгэладом на шее на каком-нибудь приеме… Ну, разумеется, внимание бы обратила. А вот заводить знакомство не стала бы. Слишком уж оно круто, даже для меня. Во всяком случае, пока.

В общем, честь и хвала наследственной невозмутимости, которая позволила мне сохранить лицо, а не начать пускать слюни и канючить: «Дай посмотреть! Ну да-а-ай…А пощупать? А это настоящая?..» Или вот еще на зуб попробовать «звездочку», тоже было бы неплохо.

А вот Ыстылатар, уже ожидавший спустившихся нас у парадной за рулем папиного «Андуина», к Звезде Эрейниона взглядом так и прикипел, и выражение лица всю дорогу имел самое задумчивое. Я так понимаю, прикидывал свои шансы. Таковые, кстати, имелись – примерно один к миллиону, и вовсе не из-за национальности и расовой принадлежности. Я не говорила, нет? Второй из живых обладателей гилгэлада как раз таки орк. Героизм от формы ушей не зависит.

Другое дело, что папин адъютант так увлекся разглядыванием регалий моего напарника, что заложил несколько рискованных виражей, так что я пару-тройку раз слегка наваливалась на своего спутника, да и вообще… в не слишком просторном салоне «Андуина» в бальном платье особо не развернешься, так что, кажется, даже периодически прижималась бедром. А может, и показалось. Из-за этих юбок толком и не поймешь.

* * *

На приемах у Владычицы Эрину уже приходилось бывать несколько раз, посему атмосфера и общество, царящие на подобном мероприятии, ему были не внове. Впрочем, в предыдущие разы энчечекисту легко удавалось держаться в тени. Делов-то – выслушать речь государыни, повторить церемониальные фразы да постоять пару часов в сторонке с бокалом линдарского в руках, подпирая плечом стенку. На офицера НЧЧК с капитанскими погонами никто из высшего света внимания не обращал. Это у обывателей и репортеров криминальной хроники ап-Телемнар считался знаменитостью, а к тесному обществу аристократов он принадлежал лишь номинально.

А, оказывается, все совсем по-другому, когда ты идешь под руку с леди Анарилотиони-младшей и с гилгэладом на шее. На тебя не просто смотрят, тебя видят. Не исключено, что почти насквозь, и абсолютно не факт, что это внимание исполнено доброжелательства. Как же, как же, помним, помним! Некоторые не успели еще забыть ни нрава капитана лорда ап-Телемнара, ни его подхода к работе, ни его отношения к закону. Кое-кому так и вовсе невдомек, что данный субъект делает в приличном обществе.

Нич-ч-чего страшного, мы тоже умеем имитировать хорошие манеры, совершать деликатные рукопожатия и не слышать светского трепа напарницы, похоже, чувствующей себя точно рыба в воде.

– Какая неожиданность! Да! Добрый вечер! Коллега… по работе… да, в Распадке… изумительный коллектив единомышленников… ах, ну в провинции все гораздо проще… неужели?… работать с Ытханом Нахыровичем огромная честь… да, вы угадали, коллега-напарник… что вы, что вы! Служить Родине можно и должно там, где она прикажет… О да!.. Нет, миледи, мои родители сейчас в отъезде… К сожалению… да, мой друг и коллега, милорд ап-Телемнар… какая честь, миледи!.. естественно! Как я могу забыть?.. Непременно нанесу вам визит. Нет, милорд капитан нынче пребывает в тарифном отпуске… Окрестности Распадка необычайно живописны…

А вокруг-то, вокруг…мужчины и женщины всех рас, звонкие приветствия и тихий шепот, улыбки разной степени искренности, ордена и бриллианты, звон шпор и бокалов – словно сон златой…

Не спать!!!

Коллега-милорд честно отрабатывал номер, достоверно изображая светские манеры и совершенно не реагируя на провокационные вопросы, которые бы в обычное время вызвали с его стороны самый жесткий отпор.

– Вы решили нанести ответный удар своим недругам, капитан? – без всякого смущения спросила кузина Амэльдэ, едва Нол представила их друг другу. – Весьма похвальное желание взять реванш за постыдное поражение.

– Мне нечего стыдиться, миледи, – улыбнулся Эрин совершенно безмятежно. – Я не совершил никакого преступления, а, следовательно, наносить ответный удар некому.

– Так вас до сих пор не вернули в Столицу? – удивилась эльфийка.

– Я и не собираюсь возвращаться. Меня вполне устраивает Распадок.

Амэльдэ сразу же утратила интерес к лишенному амбиций провинциалу и переключилась на свою кузину-карьеристку.

– Милочка моя, но ты-то не станешь губить лучшие годы в каком-то… э… Распадке?

«Ах ты, стерва! – ухмыльнулся мысленно Эринрандир. – Прекрасно же запомнила название».

В ответ Нолвэндэ заверила родственницу, что её стратегические планы на будущее как раз в стадии разработки. Кто знает, кто знает, что день грядущий нам готовит.

Сомнительно, чтобы леди Анарилотиони сильно колебалась в выборе. Разумеется, Распадок – это не её уровень.

Эрин, в свою очередь, поздравил себя с победой здравого смысла и жизненного опыта над иллюзиями. Что-то подобное он и предполагал, только долго не хотел признавать.

В ожидании появления Владычицы и начала церемонии они фланировали по огромному залу, чью мраморную гармонию оттеняли только гирлянды живых цветов.

В конечном итоге выбор места проведения праздника всегда зависел от погоды. Если было тепло, то прием организовывали на открытых морскому ветру западных террасах. Крики чаек, шепот волн, нервный трепет знамен создавали незабываемое ощущение чуда, происходящего прямо на твоих глазах. А когда Владычица, осиянная лучами заходящего светила, обращалась к своим рыцарям с приветственной речью, то даже у гномов на глазах выступали слезы умиления, а тролли, так те вообще откровенно всхлипывали, не говоря уже о сиренах.

Проливной дождь не оставил надежд на такую роскошь, как праздник под открытым небом, но в Островном дворце полным-полно великолепных залов, любой прекрасно подойдет. Эрину необычайно нравилась эта благородная строгость в сочетании с изысканностью – сплошной полированный холодный камень и эфемерная хрупкость орхидей, простая геометрия паркета и завитушки резной мебели, представленной столами с линдарским и легкими закусками, расставленными по периметру зала.

– А вот и ап-Айкалнар! – обрадовано воскликнула Нол и махнула рукой вынырнувшему из пестрой толпы приглашенных Дивному. – Здравствуйте, Вариар! Несказанно рада вас видеть!

А уж как «рад» был видеть полицейского Эрин, так никакими словами не передать. В основном, потому что в обществе не принято произносить вслух тех слов, которыми мысленно поприветствовал его энчечекист. Считается, что и слов-то таких нет. Ж-ж-ж-ж… детали анатомии есть, а слов нет, странно, правда?

Но поедать живьем златовласого красавчика, своим вмешательством разрушившего ему всю жизнь, Эринрандир не стал. И вовсе не из-за переизбытка гуманизма, о нет! Просто в поле зрения энчечекиста попал объект гораздо большей нелюбви.

Дарриэль ап-Валандир! Такие… гады – и без конвоя!

Глубокое и чистосердечное раскаяние спасло эльфа от лишения рыцарского звания и преломления меча, а примерное поведение способствовало досрочному освобождению. Владычица простила, хоть и не приблизила, но высший свет повернулся к казнокраду спиной, сделав парией.

– Здравствуйте, миледи! – прощебетал он при виде Нолвэндэ. – Какая приятная неожиданность.

Похоже, ап-Валандир вышел на свободу не только обладателем новенького комплекта чистой совести. Кто бы мог подумать, что нынче в местах не столь отдаленных заключенных так успешно приобщают к светским манерам. Эрин еще не успел забыть хамского поведения Дарриэля на допросах. Не каждый сутенер умеет так мастерски выражаться на матерном и олбанском. Полиглот драный!

Нолвэндэ же, в свою очередь, тоже блеснула куртуазным обхождением – ответила безукоризненно вежливо и даже снизошла до соизволения запечатлеть на запястье светский чмок. И ни за что не догадаешься, что у мыслечтицы на душе – само спокойствие, а не женщина.

– А со мной нет желания поздороваться? – хладнокровно полюбопытствовал Эрин, разглядывая старого знакомца так, словно видел перед собой редкую разновидность блохи.

– Ни малейшего, – в тон ему ответствовал бывший узник, полыхнув черными очами.

Вах! Как страшно!

– Очень правильно. А я так надеялся, что ты отсидишь от звонка до звонка.

– Разочарован?

– Есть маленько, – с улыбкой признался энчечекист. – А с другой стороны, тебя больше не будут кормить честные налогоплательщики.

– Смотри, ап-Телемнар, как бы тебя самого в скором времени не скормили… – буркнул Дарриэль.

Ой! Боюсь, боюсь!

– Ты забыл прибавить «милорд», – оскалился злорадно Эрин. – Милорд ап-Телемнар.

– Хм… Милорд… Так вот, милорд, на тебя тоже управа найдется.

А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее. Энчечекист проследил за взглядом ап-Валандира и обнаружил неподалеку основного свидетеля обвинения по «мифрильному делу» – Араукария Алоевича Хворостовского. И не только его одного. Ба! Знакомые лица!

– Какое любопытное все-таки место этот ваш высший свет, миледи, – съязвил Эринрандир. – Казнокрадам, мздоимцам и спекулянтам здесь просто медом намазано. Стоит только бывшему высокородному зэку откинуться с зоны, как он уже летит на балы и приемы. Где бы я еще увидел самого Хворостовского? Только здесь.

Хитроумный леший в свое время настолько зарвался, что начал налаживать тесные контакты с пиндостанскими вампирами, пустив кое-кого из кровососов в заповедные леса. За что и поплатился.

– Подонков везде хватает, – заявила Нолвэндэ. – Ты лучше не распаляй свой праведный гнев, а присматривайся к присутствующим повнимательнее.

На заговорщика тут тянул каждый четвертый, а каждый третий имел в НЧЧК на себя досье. К противозаконному мажеству высокородные господа обращались так же часто, как и простые обыватели. Многие были уверены: такие грешки сродни мелкому уклонению от налогов, и очень удивлялись, когда оказывалось, что привораживание молоденьких глупеньких эльфиек карается немалым сроком, наведение порчи на бизнес конкурента запрещено и чревато статьей, а превращение в зомби ненавидимой тещи повлечет за собой суровое наказание.

Все те, кому удалось выскользнуть из рук правосудия, и то лишь по чистой случайности и собственной предусмотрительности, кружили вокруг капитана ап-Телемнара аки голодные касатки, поблескивая блестящими лацканами смокингов, словно хищными плавниками.

Ага! Слетелись, вoроны! Как любит говаривать Праматерь Всех Гоблинов (именуемая в Иномирье – Бабой Ягой) феерическая Эфа Горыниевна: не померявшись силушкой, да к ушам добра молодца примериваются.

«Может быть, стоит их спровоцировать? – подумалось эльфу. – Подойти и сказать что-нибудь вроде: «Я все знаю!» – и предложить сделку?»

От переизбытка ненавидящих взглядов у Эрина зудела кожа. Он едва удержался, чтобы не последовать примеру Грэя Вольфовича и не зарычать, демонстрируя острые клыки.

– Веди себя корректно, друг мой – одернула его Нолвэндэ, царапнув по запястью.

– О чем ты? Я сама воплощенная корректность, дорогая подруга, – фыркнул энчечекист. – А еще миролюбие, всепрощение и… терпение в одном лице, – заявил он, при этом нервно подрагивая ноздрями и плотоядно поглядывая на ап-Айкалнара.

Триединый ап-Телемнар, похоже, сразил наповал Дивного полисмена. Юноша сделал некое движение воздетыми бровями и шмыгнул под защиту леди Анарилотиони. Особенно его устрашило Эринрандирово всепрощение. С таким выражением на лице эльф как простит, так уже простит. Не исключено, что с телесными повреждениями средней тяжести.

– Прекрати немедленно, – прошептала чуть слышно мыслечтица.

– Что именно, дорогая подруга?

– Перестань злобно зыркать вокруг. Это выглядит глупо. По меньшей мере.

– Не твоя забота, как именно я выгляжу, дорогая подруга, – огрызнулся «миролюбивый» Эрин.

Но разругаться в пух и прах им не удалось. Фанфары как раз возвестили появление Владычицы, и все взоры сразу обратились к той, чье величие и мудрость безмерны.

* * *

Всем хорош мой герой, кроме характера. Этакое представление на приеме устроить – это надо уметь. «Возвращение кровавого энчечекиста» называется. Трепещите, малахольные обладатели голубых кровей и белых костей, легендарный и несгибаемый вернулся из небытия и уже кровожадно скалится, выцеливая очередную жертву, дабы учинить над ней… Дальше мысль не пошла. Ибо желание хорошенько приложиться кулаком к надменному лику орденоносного милорда стало нестерпимым. А фамильный перстень плюс топазовое колечко из гарнитура вполне заменят кастет… Балрог! Ну и зачем я его сюда притащила? Чтоб он демонстрировал всем желающим очередную часть нескончаемого боевика «Умертвие возвращается»? Увещевания шепотом действовали прямо противоположным образом – чем больше я старалась утихомирить напарника, тем кровожадней он зыркал по сторонам. В общем, действо удалось на славу. Страх и трепет продемонстрировал не только несчастный Вариар, закономерно попавший под пышущий обещаниями огненный взор милорда ап-Телемнара, остальные участники представления тоже выглядели… встревоженными. И не нарывайся мой дражайший друг и соратник так откровенно на скандал – со мной, я получила бы море удовольствия от процесса. Фланировать по залу с орденоносным красавцем под ручку – все равно, что въехать на заседание Имперского совета по безопасности и внешней политике, восседая на броне новейшего танка. Папуля будет в восторге от доклада, надо полагать. К моему глубокому разочарованию, на провокацию «Ну, и кто тут посмеет косо посмотреть на друга и соратника леди Анарилотиони-младшей?!» повелся только ап-Валандир, и то… Для того, чтоб продемонстрировать свое отношение к мерзкому стяжателю и позору эльфийского народа, вовсе не обязательно удостаивать выродка высочайшей пощечины. Достаточно просто как бы невзначай вытереть о живо поданную изображавшим лакея сотрудником салфетку руку, замаранную поцелуем этого изгоя. Все прекрасно поняли знак, включая самого ап-Валандира. Анарилотиони не станут принимать предателя и казнокрада. Анарилотиони поддерживают «ссыльного» милорда ап-Телемнара, целиком и полностью. Все видели?

Балрог, вот бы еще сам «ссыльно-каторжный» в это поверил, совсем хорошо бы стало.

А Эрин, тем временем, вовсю демонстрировал темперамент и проявлял характер. Запугал Вариара, довел до нервной икоты магната-лесопромышленника Хворостовского, заставил скрежетать зубами ап-Валандира и заполошно вздрагивать десяток приглашенных рангом помельче. Зато кузина Амэльдэ повеселилась, с этакой двусмысленной усмешкой поглядывая то на скандального капитана, то на косы мои остриженные. Впрочем, от комментариев дорогая сестрица все-таки воздержалась – хоть на том спасибо. Мне еще повезло, что благородное семейство Анаррима на нынешнем приеме представляла Амэльдэ. Окажись на месте кузины двоюродная бабушка леди Лаурэлин – и быть бы мне фаршем мелкого помола, вместе с моей экстравагантной прической и неподобающим спутником.

С другой стороны, ради великой цели можно и потерпеть. Даже демарши «дорогого друга и соратника».

* * *

Появление Птурса Ифритовича на горизонте спутало Эрину все планы. Во-первых, отпал повод еще разок рявкнуть на Нолвэндэ, коварно заманившую его на этот бесполезный для расследования Прием, во-вторых, его присутствие мешало дразнить и провоцировать недругов. А гоблин, между тем, как-то не слишком торопился вступить в разговор с боевым соратником, а, тем паче, радовать его положительным решением вопроса свидания с Фторром. Боевой маг активно изображал из себя маяк в штормовую ночь. Он то появлялся средь шумного бала, то исчезал за спинами гостей, поражая окружающих весьма кисло-мрачными улыбками, более подходящими для больного желудочными коликами.

– Что-то мечется наш Птурс, словно подстреленная чайка над волной, не находишь? – поинтересовался Эрин у своей спутницы, принюхиваясь к линдарскому в тонком бокале. Как это ни странно, но пить ему не хотелось. Не любил он линдарское игристое, пусть оно даже самой высокой марки.

– Может быть, выбирает подходящий момент?

– Или ждет, пока кто-то уйдет, чтобы не подставиться.

– Кто?

– Понятия не имею.

Эрин все время пытался засечь, с кем же перебрасывается взглядами Птурс. Массивный и неуклюжий гоблин оказался изворотливее угря и на два порядка шустрее иных эльфийских юношей. На первый взгляд, огненный маг 1-го ранга только и делал, что ухлестывал за всем свободными женщинами в зале. Должно быть, у него самого от сочных звуков «Чмок!», которыми он сопровождал каждый поцелуй дамской ручки или щечки, звенело в голове. Но Эринрандира и его спутницу он настойчиво обходил вниманием.

И только когда Птурс Ифритович облобызал все перстненосные пальчики, он «совершенно внезапно» заметил бывшего товарища по оружию и его очаровательную напарницу.

– Балрог тебя раздери, ап-Телемнар, я весь вечер тебя ищу! – воскликнул в качестве приветствия гоблин. – Где тебя носит? Ах, миледи, вы поистине прекрасны, и если бы не дворцовый этикет, то я бы не побоялся сравнить вас…

– Осторожнее, полковник, – дипломатично улыбнулась Нолвэндэ. – Мы все-таки во дворце, а тут везде уши и глаза.

– Ради вас, прелестнейшая леди Анарилотиони, я готов впасть в немилость.

– Отлично, – решительно вклинился в обмен любезностями Эринрандир. – Значит, нет нужды представлять вас друг другу.

– С Птурсом Ифритовичем меня маменька познакомила, – прощебетала Нол. – Воистину, мир невероятно тесен. Я даже не подозревала, что вы друг моего напарника. Почему ты мне никогда не рассказывал о своих армейский товарищах?

– Ты не спрашивала, – отрезал эльф.

– Да какая разница, – рассмеялся огненный маг. – Друг моего друга – мой друг, разве не так?

– Истинная правда, – согласилась девушка. – Я приехала на допкурс в ИВА и решила вытащить нашего общего друга ап-Телемнара на какое-нибудь светское мероприятие, развеселить, расшевелить. Вы же знаете, какой он упрямый зануда?

– Точно! Зануда из зануд, – радостно согласился Птурс. – Даром, что герой и рыцарь. Знаете, миледи, ваш орденоносный напарник всегда таким был. Даже когда выпьет, все равно цитирует «Устав караульной службы».

Мыслечтица и огненный маг так быстро нашли общий язык, что Эрин растерялся.

– А я тут, собственно, ради тебя, веселый гоблин, – заявил он. – У тебя есть для меня новости?

– Пока ничем не могу тебя порадовать. Наберись терпения.

– Чувствую, придется обратиться к дровским Матронам… – как бы между прочим молвил энчечекист, намекая на возможность пойти к своей цели иным путем.

Очень некстати заиграла музыка, кавалеры бросились приглашать дам, Птурс извинился и чуть ли не галопом ускакал развлекать некую леди-дроу из очень влиятельного Дома.

Сейчас бы так пригодилось умение читать по губам. Мысленно Эрин поставил себе зарубку на память – обязательно обучиться этому искусству. Очень пригодится.

– Сюда идет ап-Айкалнар.

– Что? – очнулся от задумчивости энчечекист.

– Я говорю – Дивный явно хочет пригласить меня танцевать, – терпеливо пояснила Нол. – Не будешь возражать?

Судя по нежному румянцу на гладких щеках полицейского, мыслечтица точно угадала его намерения.

Еще несколько дней назад Эрин мог бы и приревновать в шутку. Вместе бы посмеялись. Но нынче он специально раскачивал лодку. Надо же на кого-то злиться? Кто у нас причина всех бед? Конечно же – Нолвэндэ со своими клятвами, неукротимым нолдорским темпераментом, требующим даже в любви кровавых жертв. Словом, зачем Эрину линдарское, когда в крови и так кипит коктейль из любви, злости, желания, раздражения и обиды.

– Кто я тебе такой, чтобы возражать? Делай, что хочешь.

Что переводилось приметно как: «Добро пожаловать на новый виток скандала, дорогая!»

– Друг и соратник, – с вызовом заявила девушка.

Ага! Стало быть – «Мы принимаем бой»?

– Ну, добро хоть так, – хмыкнул эльф. – Как другу и соратнику, мне совершенно нечего возразить и…

Лейтенант ап-Айкалнар появился весьма и весьма своевременно, не дав Эрину закончить фразу.

– Милорд, позвольте пригласить вашу даму на танец? – воззвал Дивный к хмурому энчечекисту.

– Да пожалуйста, – отмахнулся Эринрандир, одним глотком опустошая хрустальный бокал. – Развлекайтес-с-с-с-ь.

Выдохшееся линдарское уныло булькнуло в желудок, почти сразу же затосковав там в одиночестве, деликатно намекая организму, что не отказалось бы сейчас от компании более крепкого и, прямо скажем, мужественного напитка. Из пяти букв… Начинается на букву «В»… Ну? Думай, ап-Телемнар, думай! Это название тебе очень хорошо знакомо…

Но смутное желание устроить королевскому шипучему напитку свидание с водкой-плебейкой так и не сумело оформиться в конкретную мысль, а уж тем более – облечься в одежды действия.

– Капитан ап-Телемнар?

Эрин обернулся на вопрошавшего и очутился лицом к лицу с двумя крепко сбитыми парнями-лешими в дорогих и строгих, но одинаковых костюмах.

– Да, это я.

– Пройдемте с нами, капитан, – тихо сказал один из суровых лесных ребят и добавил проникновенным шепотом: – И давайте обойдемся без публичного скандала, хорошо?

– А в чем дело? – спросил Эринрандир не столько для получения исчерпывающей информации, сколько порядка ради. – В чем меня обвиняют?

– Ни в чем. Пока. С вами кое-кто желает поговорить наедине.

– Как удачно, – ухмыльнулся эльф. – У меня тоже накопилось немало вопросов.

Старую притчу про птичку и коровью лепешку знают, пожалуй, все. Так оно всегда и бывает – раз на раз не приходится. Раз – и мошка, а иной раз, хлоп – и кошка. В данном же случае, известный особо чувствительный орган, отвечающий у двуногих прямоходящих разумных существ, за интуицию (из четырех букв), настойчиво сигнализировал Эринрандиру ап-Телемнару, что он дочирикался.

* * *

– Миледи, мне так жаль… – вздыхал ап-Айкалнар, отчаянно краснея и прижимая уши. – Я невольно послужил причиной вашей размолвки с капитаном ап-Телемнаром…

– Оставьте, Варно, ну какая размолвка? – одновременно утешать расстроенного ваниара и косить тревожным взглядом на предмет разговора, подпирающий стенку – задача не из легких. А еще ноги, важно помнить про ноги. Ваниарские ноги, которые ни в коем случае нельзя отдавить в процессе. Парню и так досталось, только хромоты и не хватает. – Вы не в чем не виноваты. Просто у нас с напарником время от времени возникают некоторые разногласия, не имеющие ни малейшего отношения… Эт-то еще что такое?!

– Что-то случи… – Дивный дернулся было остановиться и посмотреть, что это такое интересное я разглядела у него за спиной, так что мне пришлось сильно стиснуть ему плечо. Синяк останется, наверное.

– Молчите. Продолжаем танец.

– Миледи… – Нет, заткнуть этого милого юношу поистине невозможно! – А куда это повели лорда капитана?..

– Варно, я велела вам помолчать.

Вот как раз вопрос, «куда» лорда капитана повели, меня интересовал в последнюю очередь. Явно не расстреливать посреди дворцовой клумбы. Самый главный вопрос – кто? В этом кишащем мелкими зубастыми пираньями водоеме мы закинули удочку на крупную рыбу – и она клюнула. Ну, и как там полагается правильно ловить акул? Я-то в рыбалке не сильна, подсказал бы кто…

Так. Главное – не подавать виду. Это не арест, иначе заклятые друзья не преминули бы публично обвинить Эрина в чем-нибудь глобальном, например, государственной измене. А стая товарищей приняла бы такой гвоздь программы на ура. Нет, это не арест. Скорее, похоже на похищение. Ну и кто, проклятье, кто из них?

– Миледи, покорнейше прошу простить… – Пока я скрежетала зубами, пытаясь удержать на лице приклеенную улыбочку, ваниар вновь подал голос.

– Что?

– Музыка кончилась, – виновато дернул ушами ап-Айкалнар.

Мда, недолго музыка играла, недолго лорд наш танцевал…

– Проводите меня к столу, Варно, сделайте милость, – улыбка получилась почти настоящей. – И улыбайтесь, улыбайтесь. Все прекрасно. Отличный прием. Спасибо за великолепный танец и все такое.

– Леди Анарилотиони, я, конечно, не в курсе ваших… ммм… секретных дел, – Дивный сородич изволил оскорбиться, – но прошу вас учесть, что я очень ценю и уважаю милорда капитана. И вас, миледи. И если мое искреннее предложение о помощи не покажется вам слишком…

– Вариар, умоляю вас, будьте конкретней, – продолжать улыбаться становилось все труднее. Ах, да! Еще и руки чесались. Сильно.

– Извольте. Тех господ, что ушли с лордом ап-Телемнаром, я совершенно случайно видел в компании господина Птурса. Не далее, как полчаса назад.

– Так, – забывшись, я снова запустила свеженаманикюренные ногти в многострадального сородича.

– Заметив меня, они прервали разговор, миледи, к тому же, я не имею привычки подслушивать…

– И напрасно. Иногда это может очень сильно пригодиться. – Я хмыкнула. – Благодарю вас, Варно. Воистину сложно переоценить важность своевременной информации.

– Господин боевой маг направляется сюда. – Польщенный ваниар шевельнул бровями, показывая куда-то мне за спину. – Принести вам бокал линдарского, миледи?

– Это было бы весьма кстати. – Я оценила деликатность отступления. – Пожалуй, я предпочла бы что-нибудь из розовых сортов.

– Я поищу. – Дивный спрятал улыбку за поклоном. – Даже если мне придется потратить на поиски вечность.

– Получаса будет достаточно, я думаю. – Я кивнула и развернулась к подкрадывающемуся… нет, пожалуй, подбирающемуся ко мне гоблину.

Боевой маг Империи первого ранга, господин полковник Птурс Ифритович был… бесподобен. Конечно, для подмосток императорского Театра Драмы гоблин не дотягивал уровнем, но в какой-нибудь теленовелле смотрелся бы вполне органично. В роли искренне озабоченного благородного друга и соратника. Беспокойство и тревогу призваны были подчеркивать и нервное подрагивание уха, и еле слышный скрежет зубовный. Даже увесистая коллекция наград на груди огненного мага звякала с подкупающей искренностью.

Балрог! Вот не знала бы я… кое-каких нюансов касательно Птурса Ифритовича – купилась бы, точно. Но – во-первых, я все-таки мыслечтец, а во-вторых – Птурс переигрывал. Самую малость, совсем чуть-чуть, но переигрывал в тревожное недоумение. А, кроме того – я знала. Бывший боевой товарищ и фронтовой друг моего Эрина был из породы тех, кого папенька ласково именует «хорьками». Умные, честолюбивые, инициативные, преданные – до тех пор, пока не придет их время. Пока не почуют слабину. И тогда – о, нет, они не предают, они никого и никогда не предают ради личной выгоды. Исключительно во имя блага Владычицы и процветания Империи, для которых жизненно необходимо присутствие рядом с троном именно таких вот, всегда лучше всех знающих, как должно делать, подданных. Твоего ж лысого балрога… Эрин, конечно, тоже не такой уж девственник по части тайных игр, да и я сама хороша… но вот так вот запросто приносить честь и, возможно, жизнь боевого друга и товарища на алтарь… чего бы там ни было… Знаете, чем кто-нибудь из надменной породы моих собратьев по сословию отличается от этой вот «новой аристократии»? Любой из представителей древних фамилий, не колеблясь ни на миг, пожертвует десятком друзей, родичей и вассалов во имя чести и блага Империи – но только после себя. Никому из нас столь часто высмеиваемая фамильная гордость и косные традиции не позволят отсиживаться в безопасности, подставляя других – и не поучаствовать лично.

Батюшка мой, своего рода, коллекционер «хорьков». В конце концов, все более-менее заметные фигуры рядом с властью и во власти, так или иначе, но попадают в поле зрения контрразведки. Вот и Птурс Ифритович в свое время попался. И к Анарилотиони на чай, и к папочке «на карандаш». Так что… как бы покорректней выразиться… фронтовой друг моего напарника был у меня, так сказать, в «малом списке». Даже без сведений от Варно. Хотя дополнительное свидетельство никогда лишним не будет.

Птурс, значит, сам пришел. Прекрасно. Вежливый нынче заговорщик пошел, деликатный – негоже ведь заставлять даму ждать.

– Миледи! – вполголоса, но очень тревожно воззвал ко мне боевой маг, опять-таки, слегка перебарщивая с драматизмом.

– О, милейший Птурс Ифритович, – безмятежно проворковала я, – вы так внезапно нас оставили… Я уж совсем было собралась вас поискать. И мой спутник куда-то отлучился, – окинув слегка недоумевающим и неодобрительным взором зал, я уставилась на гоблина и чуть прищурилась. – Было бы весьма любезно с вашей стороны проводить меня на террасу, сударь. Здесь, в зале, становится несколько душновато… не находите?

Что в переводе означало: «Я прекрасно понимаю, куда подевался мой спутник, и знаю, что ты имеешь к этому отношение. Обсудим?»

Птурс, надо отдать ему должное, сориентировался мгновенно и все знаки прочитал, как положено. Вот что значит – хорошая школа и незаурядные таланты.

– Это честь для меня, миледи, – гоблин церемонно подставил мне локоть.

Клюнул!

«Вот и поиграем, милый друг», – подавив мгновенную дрожь, я благодарно оперлась о могучую ручищу высокопоставленного заговорщика.

Пока мы пересекали зал, направляясь к высоким стеклянным дверям на террасу, я лихорадочно набрасывала примерный план действий… а потом плюнула и решила, что планировать что-то все равно бесполезно. Я должна спасти Эрина – и к Морготу заговорщиков. Пока. А чтобы вытащить Эрина, мне придется говорить с Птурсом на том языке, знания которого он от меня не ожидает. Не изображать из себя такого же хорька, как и он… а стать им.

Благословенна будь мастерица иллюзий, магичка Воды шестого ранга Тавариль Силтиндириэн – и наши с ней совместные «домашние заготовки»! Не подготовь мне Тави несколько весьма качественных личин, которые теперь оставалось только «активировать», Птурс бы меня точно расколол. А так… Преображение, практически неощутимое снаружи, осталось совершенно незамеченным огненным магом. Стихийники вообще ребята, как бы это помягче выразиться, в некотором роде ограниченные. Активация слабенького «водного» чародейства побеспокоила одного из сильнейших огненных магов Империи не более, чем пролетевшая в полутора километрах от него муха.

Ну, что ж. Главное теперь – не продешевить. Капитан ап-Телемнар, конечно, не слишком крупная фигура для размена, но зачем-то он им нужен, не так ли? Так стоит ли шкурка моего напарника… н-ну-у, к примеру, капитанских погон?

Глава 13 Столица. 1–3 июля

Вы когда-нибудь пытались танцевать мазурку с хиндустанским мумаком? Нет? А в туре вальса с хинтайским танком пройтись не пробовали? Вот и не пробуйте. Ничего приятного в нашем общении с господином полковником не было. Хотя познавательно, этого не отнимешь.

В общем, выражаясь словами из популярной некогда песенки, которую под настроение периодически насвистывает мамуля, многозначительно поглядывая на папочку – и вот под этой личиной скрывался… хм… ну, в нашем случае – заговорщик. А такой был мужчина – настоящий полковник! Хоть и не в рифму получилось, но по сути верно.

Наш разговор на террасе Островного дворца был, наверное, более уместен на древне-хинтайском рынке, так откровенно мы торговались. В качестве запаленного мерина, которого обе стороны с одинаковой страстью пытались представить племенным скакуном, выступал наш доблестный и несгибаемый, хоть ныне и несколько ограниченный в передвижениях, милорд. И если Птурс Ифритович и рассчитывал поначалу на то, что леди Анарилотиони даст за опального энчечекиста хорошую цену, то вскоре гоблин убедился, что прогадал. Я не собиралась покупать столь ценный товар. Мне он и даром был не нужен. Плебеем больше, плебеем меньше… И если любезнейший Птурс Ифритович всерьез считает, что Нолвэндэ Анарилотиони так уж сильно заботит, во что там в очередной раз вляпался ее непутевый напарник, то Птурс Ифритович серьезно ошибается. Государственная измена, говорите? Трибунал? Ну что ж, прискорбно, сударь, прискорбно. Впрочем, в память о совместной успешной работе и приятельских отношениях я, безусловно, подыщу для капитана ап-Телемнара хорошего адвоката… Закрытый процесс? Вы уверены? А мне почему-то думается, что совсем-совсем закрытым процесс по делу личного вассала Владычицы и лорда Империи сделать не удастся… В конце концов, милорд ап-Телемнар вправе требовать Суда Равных. Уверяю вас, он прекрасно осведомлен о том, что эту норму в отношении проштрафившихся рыцарей и кавалеров гилгэлада никто не отменял. Впрочем, даже если он запамятовал… Найдется ведь, кому напомнить, не так ли, Птурс Ифритович?

Смысл всего вышесказанного сводился к следующему: «Друг мой, я прекрасно знаю, что тебе от Эрина чего-то надо… что-то, что ты не выбьешь из него никак. То, что не смог выбить либрусек. То, что не составит труда добыть для профессионального мыслечтеца. А вот почему ты, не последняя шишка в СИБ, стоишь тут и пытаешься со мной торговаться, так сказать, неофициально, вместо того, чтоб всего-навсего отдать соответствующий приказ… Это уже совсем другой вопрос. И ответ мы оба знаем, драгоценный Птурс Ифритович. Так что нечего тут мне на чувства давить. Это я тебе нужна, а не ты мне. На халяву не прокатит, дружок. Озвучь-ка мою долю».

Птурс Ифритович дураком, само собой, не был. Подлецы среди магов встречаются сплошь и рядом, такова уж сама природа этого занятия, мало-помалу размывающего у практикующего чародея все моральные рамки и законы чести, а вот дураков в числе колдующей братии еще поискать. Чем выше уровень личной магической силы, тем беспринципней колдун. Но что мне до его принципов, господа? А, тем более, до мотивов?

В общем, гоблин прекрасно понял все нюансы и расшифровал намеки, а потому моментально сменил тональность и запел совсем по-другому.

Оказывается, ни чести, ни жизни, ни даже свободе милорда ап-Телемнара, моего напарника и его, Птурса, дорогого друга, ничто и никто не угрожает. Пока. И уж во всяком случае, ни о каком трибунале речь даже и не идет. Опять-таки, пока. Другое дело, что наш несгибаемый, но оч-чень недальновидный товарищ в погоне за истиной перешел дорожку кое-кому настолько влиятельному, что даже и Птурс Ифритович не может гарантировать личной безопасности дорогого друга Эринрандира, ежели дорогой друг будет продолжать разгуливать на свободе и нарываться на неприятности. К величайшему сожалению Птурса, на предложение помощи и содействия старый приятель отреагировал неадекватно – «вы же знаете, миледи, какой он параноик!» И пока ап-Телемнар не подставился окончательно, Птурсу пришлось взять инициативу в свои руки и на свой страх и риск поместить дорогого друга Эрина в безопасное место. То бишь, инсценировать арест. Пока – инсценировать.

На мой резонный вопрос, что же это за место, гоблин многозначительно оглянулся и уклончиво заметил, что всему свое время. Ну что ж…

Эти постоянные оговорочки, это пресловутое «пока», само собой, должно было наводить меня на мысль о том, что подобное подвешенное состояние долго не продлится и не худо бы миледи посодействовать в нелегком деле убеждения ап-Телемнара в том, что окружающие желают ему исключительно добра. Если, конечно, упомянутый капитан для леди Анарилотиони представляет хоть какую-то ценность. Потому что когда речь идет о безопасности трона и Империи, святой долг каждого… И тэ дэ, и тэ пэ, со всеми вытекающими.

Леди, в свою очередь, заверила сударя боевого мага в том, что таки да, определенную ценность лорд капитан для нее представляет. Однако же, когда речь идет о безопасности Империи и долге каждого верного подданного Владычицы…

На этом месте Птурс не слишком вежливо меня прервал, заметив, что пока мы тут рассуждаем о долге, капитан продолжает запираться, а время не терпит, и Родина в опасности, не говоря уж о верных подданных. В смысле, охотников за сокрытой в голове Эрина информацией в Столице скоро соберется видимо-невидимо, аж тесно станет, и далеко не у всех из них столь благие намерения, как у Птурса. Не говоря уж о методах.

Я ухмыльнулась и дала понять, что насчет методов он мне может не рассказывать, я в общих чертах их представляю. Однако же испытываю весьма обоснованные сомнения в том, что на капитана НЧЧК, прошедшего суровую школу Хинтайского инцидента и Пиндостанского конфликта, лорда Империи, личного вассала Владычицы, кавалера Звезды Эрейниона и прочая, и прочая, подобные методы могут подействовать. Если уж мутант-либрусек из Эрина ничего выбить не смог, то о чем тут говорить, а?

Птурс поскрежетал зубом и уклончиво согласился, что говорить, и верно, не о чем. Врагам Империи наш доблестный лорд тайну элеммировой посылки не выдаст ни при каких обстоятельствах, однако же зачем доводить до крайностей, когда вот здесь, прямо-таки под рукой, есть тот самый лом, против которого, как известно, не приема. Иными словами, дипломированный мыслечтец?

Ага-а! Разговор начинает становиться предметным. Наконец-то. Про Элеммирову «посылку» мы, значится, в курсе и этого не скрываем. Теперь еще чуть-чуть дожать… самый рискованный момент во всей этой игре, на самом-то деле, потому что, если Птурс знает…

Птурс не знал. Это стало понятно сразу же, как только на мое резонное замечание – а почему бы тогда господину боевому магу не подключить к работе находящихся в его подчинении штатных специалистов-мыслечтецов? – господин боевой маг искренне изумился моей необоснованной уверенности в абсолютной лояльности всех мыслечтецов. В том смысле, что нельзя же поручиться, что среди них не затесался случайно подлый враг и предатель. А вот мне, леди Анарилотиони, напарнице и соратнице дорогого друга Эринрандира, Птурс может доверять полностью…

Вот вы и попались, господин боевой маг первого ранга. Теперь вы от меня точно никуда не денетесь.

Дело-то ведь в чем? Не бывает нелояльных мыслечтецов, равно как и прочих специалистов, практикующих так называемую «ментальную» магию. Просто не бывает – и все. Самоучек среди нас нет, это невозможно, заниматься мыслечтением, графомагией, внушением и прочими направлениями ментального воздействия без определенных навыков, получить которые реально только системно и централизованно. И, скажем так, не за год. А без обучения способности будут «спать», блокированные… как бы это понятней объяснить… ментальным полем самого мира. Ну вот как-то так, если навскидку… Хотя ладно, момент важный, поэтому остановлюсь подробнее.

Каждый вновь рожденный подданный Империи проходит еще в младенческом возрасте, помимо врачебного, еще и магическое обследование. Ну, объяснять, зачем это делается, надеюсь, не надо? Мы ж все-таки Волшебные Расы. И врожденные способности к ментальной магии либо есть, либо нет, тут ошибки исключены. Так что в моей маго-генетической карте сразу после рождения уже стояла некая «галочка», иначе потом балрога лысого я бы смогла этому учиться – ни за деньги, ни по протекции. А дальше… Наверное, компетентные органы были бы очень крупными идиотами, если бы не создали систему контроля за каждым, кто начинает развивать подобные способности, не так ли? Сразу же после поступления в ИВА, еще до начала первых занятий, каждый из нас принес… м-м… своеобразную присягу, что ли… Добровольно дал наложить на себя некое специфическое заклятье (там много всего было намешано, и магия крови, и еще целый список дополнительных мер), которое как раз таки и контролирует нашу «лояльность». Обойти его нельзя, снять его невозможно. Кроме всего прочего, оно как бы «отпирает» сами латентные способности. А рискнувший проверить эффективность системы контроля, так сказать, на практике… в лучшем случае – лишается всех способностей, в худшем – превращается в овощ. В том случае, если выживает, конечно. Этакая добровольно принятая система самоуничтожения. А для примера… Помните, как я прошлась по мозгам дорогого друга и соратника в начале нашего феерического знакомства? Ну, тогда, когда мы Мэйну ловили, в баре «Три веселых феечки»? Так вот – причини я ему тогда реально непоправимый вред – и лежать бы мне рядышком с превращенными в желе мозгами. А вот оглушение недоброй памяти господина Пинофилло обошлось для меня без каких бы то ни было последствий. Ведьмаку, опять же, мозги разнесла – и ничего. Такие дела. И, между прочим, очень правильная система. Вот в прежние «вольные» времена такое творилось – о-о! Другое дело, что из любого правила бывают исключения, особенно учитывая, что настройки сугубо индивидуальны… Периодически встречаются откровенно спятившие субъекты, настолько уверенные в собственной правоте и непогрешимости, что заклятье воспринимает их действия как правильные… но за последние лет сто таких случаев не было. Но я-то – не исключение, господа. Так что Моргота драного меня кто «перевербует». Жизнь и разум, знаете ли, дороже.

Ментальная магия – слишком опасная штука, чтоб пускать дело на самотек. Только вот знают о таких вещах, помимо самих счастливых обладателей «сигнальных флажков», считанные единицы. В общем, среди мыслечтецов предателей не бывает. Птурс об этом не знает. И Эрин, кстати говоря, тоже. Впрочем, знай господа заговорщики о таких нюансах – никакой игры не получилось бы.

Единственные, кто владеет ментальной магией бесконтрольно – это вампиры. До недавнего времени считалось, что действует вампирья магия только на людей-иномирян, но после появления мутанта-либрусека… Балрог! Надо теперь уточнять, почему кровососов всегда уничтожают безжалостно, без суда и следствия? А теперь… Зараза, эти же твари не только кровь Волшебных Рас способны пить, они и ментально на нас воздействовать могут. В общем, зря руководство это засекретило. Пройди информация по открытым каналам… даже у пиндостанцев хватило бы ума начать компанию по тотальному уничтожению упырей. Инстинкт самосохранения – штука мощная. Впрочем, кажется мне, что вскоре и в Пиндостане кой-чего начнется. Их спецслужбы тоже свой хлеб не даром кушают.

Итак, подведем некий итог. Птурс сотоварищи (понятно же, что действует господин огненный маг не в одиночку) – заговорщики, злоумышляющие против действующего порядка и, вполне вероятно, против особы Владычицы. Будь все по закону, Эрина сейчас допросили бы в присутствии штатного мыслечтеца, соответствующим образом получив на такие действия разрешение и запротоколировав бы результаты. По собственной инициативе Птурс такой приказ отдать не может, да и никто не может, кроме, разве что, самой государыни. Другое дело, что заговорщики могут иметь доступ к неким новомодным техническим средствам, которые, конечно, не заменят живого специалиста, но вот превратить Эрина в… растение, при определенной длительности и интенсивности воздействия, вполне способны. Так что время играет против меня. Но поторговаться все же надо, для достоверности.

И я поторговалась. Самым сложным оказалось намекнуть Птурсу, чего я, собственно, хочу. Я уж и так, и этак… вроде бы неглупый мужик, а как же долго до него доходило, что цена вопроса – капитанские «звездочки»! Ну, зато когда дошло… Он так просиял, что я прямо умилилась. И, довольный своей проницательностью, немедленно посетовал, что представительница столь славного рода и обладательница столь исключительного дара до сих пор прозябает в не самых больших чинах. Воистину, согласилась я, начальство так редко ценит нас по достоинству… Гоблин прозрачно намекнул, что вопрос можно решить. Вид у него при этом был такой, словно я немедленно должна вцепиться в наживку, захлебываясь слюной. Нет уж, господин маг, как-то оно неэстетично. А поломаться для виду? В смысле, подумать до утра? Птурс, умничка, прекрасно понял мои колебания и заметил, что леди, вероятно, устала, а дело серьезное, к тому же – утро вечера мудренее. И мы договорились вернуться к разговору с утра. И расстались, довольные друг другом. Гоблин вернулся в зал, а я спустилась к машине, где терпеливо ожидал конца вечера папин адъютант.

– Ыста, напомни мне… ты же в отпуске? – спросила я, с трудом уместив свои юбки на переднем сидении «Андуина».

– Официально – да, до возвращения вашего батюшки, миледи, – невозмутимо кивнул орк.

– Вот и отлично. Отвези меня на квартиру, а потом… Чтоб как минимум неделю я тебя не только не видела, но даже и не слышала. Договорились?

– Что-то произошло, Нол? – Ыстылатар развернулся ко мне и перешел на «ты».

– Ыстыл, прости, но я не могу поделиться с тобой подробностями.

– Понял. – Он снова кивнул. – А твой отец в курсе дела?

– В общих чертах – да, – честно ответила я. – Папенька ведь не давал тебе задания быть моим телохранителем?

– Это выходило бы за рамки моих служебных обязанностей, миледи, – чопорно заметил орк. – Нет, не давал. Я буду в городе и смогу подъехать по звонку, самое позднее, через полчаса. На тот случай, если я тебе понадоблюсь, Нол.

– Ыста, ну ты же понимаешь, что вряд ли я стану впутывать тебя в мои служебные дела. – Я фыркнула и улыбнулась. – Но зарекаться не стану. Спасибо. Я буду на связи, если что… и у тебя же есть прямая линия с моим отцом, так?

– Разумеется, миледи.

– На всякий случай… на самый крайний случай… – Я потерла лоб. – Ладно. Поехали.

* * *

Говоря мягко и цензурными словами – Эринрандир лоханулся. Попался, как последний придурок, хотя мог бы, если не догадаться, то сымпровизировать и проверить сопровождающих на крепость нервов. Ведь кроме удостоверений лешие не предъявили никаких документов, не говоря уж о санкции на арест. Поездка не на служебной, а на частной машине с затемненными окнами, тоже могла бы и насторожить. Проходную Управления миновали самым обычным образом – все, включая задержанного – с помощью удостоверения. Скоростной лифт рванул… куда-то… то ли вверх, то ли вниз. И лишь когда вместо допросной Эрин очутился словно бы в обычном гостиничном номере, только без окон, и дверь за его спиной захлопнулась, он понял, что же происходит на самом деле.

Стопроцентная самодеятельность – вот что! Кто-то, отчаянно рискуя, заманил шибко настойчивого капитана в нехитрую ловушку. Официального обвинения Эрину никто и не собирался предъявлять, и формально он вовсе не задержанный. Он – гость внутреннего служебного изолятора. Если, конечно, данное понятие распространяется на того, кто сидит взаперти.

С одной стороны, это означает следующее – не вся верхушка НЧЧК продалась, а всего лишь несколько персон, что уже хорошо. А с другой стороны – жизнь капитана ап-Телемнара теперь не стоит и рваного древня. Ведь каждый нормальный заговорщик прекрасно понимает, едва ушастый ревнитель законности вырвется на свободу и раскроет рот – полетят и погоны, и головы. Если вырвется…

Эрин внимательно осмотрел свое узилище. Кровать, тумбочка, стол, стул, вешалка – два крючка на стене, дверь в санузел. Семь шагов от двери к стене и пять поперек комнаты. Особенно возмутил энчечекиста эротический журнал для мужчин «Кролиководство», лежащий на подушке. Это чтобы было, чем заняться на досуге?

И все же камера есть камера, как бы благопристойно не выглядела обстановка. Да – никаких решеток, но лампы дневного света на потолке в комнате и душевой не отключишь по своей воле. И несколько камер наблюдения следят за каждым движением. Значит, это надолго. Упрямого капитана будут мариновать в собственном соку столько, сколько понадобится, чтобы выдавить тайну Элеммировой посылочки.

Первым делом Эрин снял шпоры. Их звон при каждом шаге действовал ему на нервы. Меч у неудачливого милорда забрали молчаливые сопровождающие, вернее, попросили оставить церемониальное оружие на их попечение. Очень вежливо попросили.

Надо же было так по-глупому попасться. Причем второй раз за очень короткий промежуток времени. Не иначе, началась у милорда ап-Телемнара очередная черная полоса в жизни. Сначала либрусек, потом разрыв с Нолвэндэ, теперь вот – тайный арест, то ли еще будет? А? Пытки и расстрел в подвале?

Оправданием может служить только неведомо откуда взявшаяся уверенность, что с настойчивым сыщиком захотят поговорить и сделать предложение, от которого сложно отказаться. Жалкое и ничем не подтверждаемое оправдание для хронического неудачника, все еще упорно верящего, будто клятва верности, данная Родине и Владычице, священна и нерушима.

Наручные часы, столько лет служившие эльфу верой и правдой, остановились на без четверти одиннадцать, свет горел, и где-то на грани сознания энчечекист чувствовал постоянное чужое присутствие. Его пытались «читать», но каким-то странным незнакомым способом, совсем не так, как это делает профессиональный мыслечтец. Неприятное зудящее ощущение где-то в глубине черепа, от которого постоянно чесалось мягкое нёбо и навязчиво звенело в ушах. Так длилось и час, и два, и три. Ни один живой специалист не смог бы столько времени без остановки долбить метальные щиты. Словно гадский дятел! (Прости, Эру, за сравнение)

Больше всего Эрину хотелось курить. Примерно к концу шестого часа ему уже чудился запах дыма, от чего рот наполнялся вязкой слюной. Эльф умылся и, не раздеваясь, лег на кровать. Но едва попробовал задремать – давление на ментальные щиты усилилось. Проклятье!

Энчечекист разозлился не на шутку. Едреные пассатижи! Это что же такое получается? В самом сердце Родины, в её Столице, в здании организации, в рядах которой Эринрандир верой и правдой служил столько лет Закону, его не только держат взаперти, но еще и цинично трахают в мозг? И кто? Какие-то предатели, бессовестные мрази, убийцы и подонки!

«Ничего-ничего! Если… Нет! Когда я отсюда выйду, вы пожалеете, что на свет народились, ублюдки! А я обязательно вырвусь! И не из таких передряг выбирался. Это даже не по горло в хинтайском болоте стоять двое суток, всему облепленному пиявками! – очень громко думал Эрин, сам себя распаляя праведным гневом. – И не с проникающим ранением в брюшную полость ползти по джунглям. Если я тогда выдержал, то и сейчас смогу! Твари!»

Его тяжело ранили, а по строгим правилам разведывательно-диверсионной службы во время выполнения задания отряд оставляет раненому товарищу оружие с полным боекомплектом и уходит. И никакая это не жестокость. Таща на себе немощного, отряд становится уязвим и рискует провалить задание, чего допустить нельзя. Никто не отважился смотреть эльфу в глаза, все знали – он обречен. Но случилось невероятное – соратники попали в засаду и погибли, а Эрин с тремя пулями в пузе дополз до того места, где их должен был забрать вертолет.

И тогда было побольнее, чем сейчас. Тогда ап-Телемнара едва отскребли от порога Чертогов шустрые гоблинши из полевого госпиталя. И не сразу, а в несколько приемов, потому что после путешествия через болота с дырой в животе, там разве только лягушки не завелись. И ничего – криком не кричал, терпел.

Вот и тут перетопчемся как-нибудь, решил капитан, продолжая накручивать себя. Злость существенно усиливала внутренние щиты, посему он предавался этому чувству со всей ответственностью – самозабвенно и изо всех сил. Злился на всех подряд, начиная с Владычицы и заканчивая Желудьковской, не забывая про Нолвэндэ, и не обходя вниманием себя, такого крупного разумника, сумевшего облажаться по полной программе.

От этих усилий порог раздражения его щитов резко повысился, и Эрин сумел совсем немного вздремнуть. Как долго продлился его долгожданный отдых, осталось неведомо, а разбудил эльфа скрежет за маленькой дверцей в стене, которую узник принял за декоративный элемент. Однако там обнаружилась ниша, в которой стоял поднос с тарелкой картофельного пюре и двумя недоваренными сосисками – в общем, жрать это было невозможно.

Даже если бы Эринрандир хотел снова поразмыслить над открывшимися ему фактами в частном расследовании, то из-за постоянного давления на сознание сделать это он был не в состоянии. Все душевные силы уходили на поддержание в себе пламени гнева. Какая уж тут логика и анализ, тут бы щиты удержать.

А время тянулось медленно, буквально ползло, словно гусеница по стволу трехтысячилетнего мэллорна. Чтобы сбить пленника с толку, еду подавали через неравные промежутки времени, свет не гасили, и без остановки долбили разум, медленно, но уверено сводя с ума.

«С такими темпами скоро никакая злость не поможет», – бесился Эрин, едва сдерживаясь, чтобы не начать колотиться лбом об стенку. Во всяком случае, в искусстве зубовного скрежета имени Птурса Ифритовича эльф весьма преуспел.

Вот спрашивается, где была наша знаменитая на всю Серединную Империю паранойя, когда капитан ап-Телемнар сразу поверил в то, что кто-то из предателей осмелится раскрыть ему свое инкогнито? Родная моя, где ты была?

«Тут я».

Виновница молча ковыряла носочком лаковой туфельки ковровое покрытие на полу и не решалась поднять на Господина-и-Повелителя каре-зеленых глаз Желудьковской. И, кроме туфель и ажурных чулочков, на ней ничего не было. Сказывалось влияние редакторской работы «Кролиководства».

«Молчим? Сказать нечего?» – строго спросил Эрин.

«Ну-у-у-у…»

«В глаза смотреть!»

«Ну, извини, Несравненный. Так получилось. Бывает».

«Когда не нужно – ты тут как тут, спасу нет, а когда надо – тебя не дозовешься. Совсем от рук отбилась, дрянь такая».

Вот с чем у капитана лорда ап-Телемнара не было никогда проблем, так это с глюками. Богатое воображение время от времени откалывало с эльфом занятные шутки, и личное общение с леди Паранойей, госпожой Ревностью и мадам Подозрительностью не казалось ему чем-то необычным. Каждый сходит с ума по-своему.

«Она не так уж и виновата, Мой Лорд, – резонно заметила прячущаяся у Паранойи за спиной Ревность в розовом пеньюарчике. – Если бы ты весь последний год не морил нас, точно тараканов, не выжигал каленым железом, то ничего не случилось бы. Скажешь, не так?»

«Тебе вообще никто права голоса не давал! – возмутился Эрин. – Я доверял Нолвэндэ как самому себе. Если она сказала «Люблю», значит, нет смысла сомневаться»

«Ух ты! Что ты говоришь? Правда? – нагло ухмыльнулась та во все пять рядов острых клиновидных зубов. – А почему ж ты так взбеленился, едва полицейский дивнюк приобнял Нол за талию? Собственник!»

«Да-да! – взвизгнула Подозрительность. – А еще тиран и деспот!»

«Молчать!»

«Тиран, тиран, тиран! – огрызнулась Ревность и вкрадчиво так добавила: – Вот ты в тюрьме сидишь, а леди Анарилотиони, небось, с красавчиком-ваниаром развлекается…»

«Та-а-а-ак…Ты! Ты – уволена!» – взорвался ап-Телемнар.

Еще не хватало, чтобы собственные глюки насмехались. И так самоуважение ниже уровня плинтуса. Кто у нас в черепушке хозяин?

Госпожа Ревность звонко клацнула челюстями, когда капитан решительно указал ей на закрытую дверь. Не поверила.

«Топай, топай! Мне больше некого ревновать», – заявил эльф.

«Ты хоть себе не ври, дурачок, – ядовито хихикнула изгнанница. – Тебе еще тысячу лет каждую ночь мучиться от мысли, с кем спит сейчас твоя бывшая напарница».

«Пошла отсюда!»

Оставшиеся в живых напасти разом присмирели. Испугались. Эк он с Ревностью-то! Прямо как с неродной.

«А я, между прочим, пыталась предупредить об опасности, – напомнила осторожненько Паранойя, резко сменив тональность разговора. – Ты ведь не хотел идти на прием, не хотел светиться…»

«Не хотел. Ну и что?»

«Так вот это была я».

«Лучше бы предупредила о либрусеке, заботливая ты наша», – хмыкнул Эринрандир.

«А мы будем себя хорошо вести, Господин-и-Повелитель, – поддержала товарку мадам Подозрительность. – Ты только окончательно не спять и в живых останься, а мы с подругой тебя не подведем».

«Смотрите у меня!» – рыкнул энчечекист.

Увидев, что пленник спокойненько листает глянцевые странички «Кролиководства», невидимые мучители тут же усилили натиск на его ментальные заслоны. И если бы не привычка терпеть через силу, то кататься бы Эринрандиру по полу и царапать лицо ногтями. Но вместо того, чтобы порадовать тюремщиков таким незабываемым зрелищем, он выдержал и отправился под ледяной душ. Стоял, пока не замерз до синевы и полуобморочного состояния, пока не заболела кожа. Физическая боль усиливает крепость внутренних щитов.

– Если понадобится, я начну ломать себе кости, – заявил голый, трясущийся и синий от холода Эрин, глядя в бесстрастный зрачок камеры наблюдения.

Как это ни странно, но предупреждение подействовало. Ему дали поспать. Но бывший разведчик не обольщался. Издевательства продолжатся, причем с новой силой.

Казалось, прошла целая вечность. Эрин медитировал, рвал странички журнала на крошечные кусочки, делал дыхательную гимнастику, отжимался от пола, воспроизводил в памяти оба уголовных кодекса, служебные инструкции, правила безопасности при проведении взрывных работ и план эвакуации из здания НЧЧК при пожаре

И вдруг, совершенно неожиданно, дверь узилища открылась. На пороге стояла Нолвэндэ. В оливковой форме и новеньких капитанских погонах.

Балрог!

* * *

Разумеется, среди тех немногочисленных вещей, которые я сподобилась забрать с собой из Распадка, была и моя форма. На занятия в ИВА в цивильном не пойдешь, заказать пошить новый комплект могут и руки не дойти, а до военторга надо еще найти время доехать. Поэтому первое, что я сделала по приезду – это отправила в чистку пакет с форменной юбкой, рубашкой и кителем. В коробке в моей бывшей квартире на улице Арсенальной остался и камуфляж, и тот комплект, который с брюками и курткой. На новом… ну признайся уже себе, признайся!.. на новом месте службы выдадут новое же обмундирование. Или все-таки пошью на заказ, если останусь в Столице. Впрочем, рано еще что-то загадывать…

Короче, к утренней встрече с Птурсом в логове заговорщиков я оделась по форме. На самом деле даже не столько ради того, чтобы было, куда цеплять обещанные новые погоны, сколько чтоб в последний раз намекнуть – господа, а вы до конца понимаете, что вы делаете? Втягивать в заговор не просто леди Анарилотиони-младшую, а дипломированного мыслечтеца и офицера НЧЧК… Увы, на господ заговорщиков магия мундира не подействовала – сами и при погонах, и при наградах.

Птурс Ифритович, видимо, еще ночью надавил на нужные кнопки, так что свеженькое представление в комплекте со знаками различия ждало меня сразу по приезду в столичное Управление. С пылу, с жару, так сказать. На бумагах еще чернила до конца не просохли. Оперативно, а? Господин боевой маг деликатно подождал, пока меня накроет осознание торжественности момента, и я окончательно дозрею. Невозмутимо поменяв погоны, я дала понять, что, ага, дозрела и осознала, а также прониклась. Теперь можно и в кровавые застенки спускаться.

Пока бесшумный скоростной лифт вез меня, Птурса и мрачного молодого лешего в штатском то ли вверх, то ли вниз, я успела прокрутить в голове все разработанные ночью планы, включая варианты «прим» и «бис». И отмела их все тотчас же, едва меня завели в безликую маленькую комнатку, вероятно, смежную с Эриновым узилищем. И дали понаблюдать за пленником. Это типа трюк такой психологический, что ли? Птурс меня на вшивость проверяет?

Зараза. Самонадеянная девчонка, ты всерьез предполагала, что они ограничатся только обычной прослушкой? Зная о том, что ты – мыслечтец, неужто они не предусмотрели бы этого варианта?

Предусмотрели. Работающий где-то неподалеку чуть ли не на пределе мощности экспериментальный образец ментального маго-анализатора (балрог, так куда же тянутся нити заговора, если Птурс умудрился добыть эту штуку?) не только уже неизвестно сколько часов долбил мозги Эрина, он еще и полностью глушил любые попытки контакта в мысле-поле. Мне стало дурно после минуты рядом с работающей машиной, а ему-то каково, а?

Так. Я не смогу его предупредить, не смогу посвятить в свой план… Тогда к балрогам план. Импровизируем.

– Ну, и чего же вы пытаетесь добиться, многоуважаемый Птурс Ифритович? – я демонстративно поморщилась и потерла висок. – Если вас интересует информация, то вы выбрали очень странный способ для ее получения. Мало того, что после всего этого, – неопределенный жест, призванный проиллюстрировать мое отношение к происходящему, превратился в осуждающий тычок в направлении гоблина, – нам с вами будет сложновато убедить ап-Телемнара в нашем… дружелюбии…

– Поясните, леди.

– Госпо-один полковник, – укоризненно протянула я, – ну не вы ли недавно сами рассуждали о том, какой он параноик? Сколько лет вы его знаете? Даже мне было несложно предсказать такую вот, – теперь я ткнула в экран, на котором пленник как раз методично разрывал страницу журнала на меленькие, но безупречно ровные и одинаковые кусочки, – реакцию на вашу дружескую заботу. Представьте – вас тайно арестовали ваши же коллеги, посадили в камеру…

– Это – не камера, миледи.

– А так похожа! – Я округлила глаза. – Но, вероятно, я обозналась… Но как будет угодно, пусть не камера. Вас поместили в… помещение, покинуть которое вы не можете, дезориентировали во времени и пространстве, а в довершении еще и пытаются безостановочно взломать ваши ментальные щиты с помощью… специфического устройства. После этого вряд ли вы воспримите своих тюрем… м-м-м… принимающую сторону как верных друзей и соратников. Даже не будучи параноиком. Скорее, вы бы решили, что ваши… собеседники… не побоюсь этого слова – заговорщики, а их действия – это попытки склонить вас к измене. Разве это не логично, уважаемый Птурс Ифритович?

– Возможно, – уклончиво отозвался гоблин, подозрительно на меня поглядывая. – И что же предложит специалист-мыслечтец?

– Для начала – отключите ментальный маго-анализатор, – сухо и категорично ответствовала я. – Толку от него все равно не будет. Я сама обновляла щиты Эринрандира после его… контакта с либрусеком, так что смею уверить вас – техника тут не поможет. Максимум, чего вы могли бы добиться с помощью этого агрегата – это довести нашего друга и соратника до полного и окончательного психоза, а, как вариант – и самоуничтожения личности. И, что гораздо важнее в нашем случае – памяти. Опять же, вполне предсказуемая защитная реакция на попытку взлома… Да вы сами посмотрите – он уже неадекватен.

Словно в подтверждение моих слов, Эрин в камере принялся строить из клочков бумаги миниатюрный карточный замок. Птурс некоторое время зачарованно любовался на это поучительное зрелище, потом отвернулся и хмыкнул.

– Время не терпит, миледи. Увы, мне не приходится быть разборчивым в выборе средств. Безопасность Империи…

– Именно поэтому я здесь, – самодовольно отозвалась я, всем видом демонстрируя, как сильно заботит меня безопасность Империи. – Именно ради безопасности Империи, осознавая, сколь высоки ставки, я и нарушаю сейчас профессиональную этику. По-хорошему, после ваших… рискованных манипуляций с маго-анализатором, – я не сказала «дилетантских», но очень громко и высокомерно это подумала, по глазам Птурса видя, что он прекрасно все понял, – ап-Телемнару требуется длительный период реабилитации, прежде чем станет возможным любой ментальный контакт. Но я попытаюсь… аккуратно попытаюсь наладить с ним связь, хоть мне и сомнительно, что в таких условиях он сможет пойти на это.

– Вы полагаете…

– Птурс Ифритович, посмотрите на вещи трезво. – Я подбавила в голос нетерпения.

Птурс послушно посмотрел. Зрелище, разворачивающееся в камере, и впрямь наводило на размышления о бренности бытия.

– Ваши действия сделали практически невозможным любой контакт с ап-Телемнаром в таких условиях. – Пришлось повторяться, чтоб до заговорщиков гарантированно дошло. – Я сейчас войду к нему и попробую исправить хоть что-то, хотя… – Я пожала плечами. – Ладно, надеюсь, вы успеете меня вытащить оттуда, если он примет меня за продажную сволочь и предательницу и попытается придушить.

Гоблин едва заметно поморщился. А чего он хотел? Откровенность – наше все! Воздействовать ментально на боевого мага первого ранга, да еще и под включенным маго-анализатором – это совершать самоубийство, так что я и не пыталась заниматься внушением. Однако на себя-то я воздействовать могу! Да и Тавина личина никуда не делась. Так что я усиленно транслировала в мысле-поле непробиваемую самоуверенность, фанатизм, презрение к низкорожденным, чуточку истинно нолдорского шовинизма по отношению к сумеречному слабаку в камере, а главное – непоколебимую уверенность в благих намерениях господ заговорщиков. Ах, да! Еще и честолюбивое любование новенькими погонами. Но убедить Птурса в том, что он купил меня, дуру, с потрохами, да еще и по дешевке – это полдела. Осталось убедить в том же самом Эрина, иначе все провалится. Мне нужно, чтоб он меня возненавидел и ни при каких обстоятельствах не пошел на контакт. Демонстративно. Открыто. Непримиримо. Только так я смогу уверить заговорщиков в том, что держать Эрина в камере и дальше – бессмысленно. Только так я смогу его вытащить. Так что… я должна. Точка.

Но дурацкая, вредная, глупейшая надежда на то, что возлюбленный, за полтора года ставший моей частью, практически одним целым со мной, все-таки поймет, что я всего лишь играю… поймет и подыграет, и не сможет поверить в предательство, и… В общем, эта надежда, которая могла испортить все дело, никуда не делась. И даже споткнувшись на пороге узилища о полный презрения потрясенный взгляд пленника, я продолжала надеяться, что…

Дура я. Ничего он не понял. Вот и спрашивается теперь, почему от осознания собственных талантов мне так часто хочется застрелиться, а?

* * *

Если бы капитан ап-Телемнар точно не знал, что его напарница презирает сериалы, решил бы – Нолвэндэ обсмотрелась телевизора. Словесные обороты были взяты прямиком из «Гордыни и пренебрежения», а интонации позаимствованы у главной злодейки бесконечного «Бурьянина дня». Словом, в великом деле унижения бывшего возлюбленного леди Анарилотиони на редкость преуспела. Каждое слово, словно хлесткая пощечина, каждый взгляд – ожог кислотой…

И зачем? Ради чего? Ради погон?

Именно в этот момент Эрин понял, как умер Элеммир. Догадался, почему оптимист и жизнелюб вдруг сунул в рот ствол «Ангрода» и нажал на курок. И ни хрена не из-за обиды на жестокие слова женщины, которую любил больше жизни и при этом никогда не понимал до конца. Врага лысого! Просто в тот роковой вечер Элеммир оказался в одной комнате с кем-то, кто мог с легкостью достать ценную информацию прямо у эльфа из мозгов. Поэтому офицер и дворянин предпочел одним выстрелом разнести себе голову, чем, пусть невольно, но предать свою страну и свой народ. И будь у капитана ап-Телемнара сейчас при себе оружие, он бы сделал то же самое. Не колеблясь ни секунды.

Или… убил бы Нол.

– Уходи, – с огромным трудом выдавил из себя Эрин и отвернулся.

Больше всего ему хотелось одним тренированным движением свернуть шею предательнице, обманщице и карьеристке. И если бы…хм… что скрывать очевидное… если бы Эринрандир почувствовал в своем разуме хоть тень её присутствия…

– Уходи, пожалуйста. Я не стану с тобой говорить.

Но стоило Нолвэндэ исчезнуть из поля зрения, как вялотекущая атака на разум пленника возобновилась с новой силой. Но теперь он уже знал дорогу в Мир-За-Гранью-Рассудка, где любая реальная драма превращается в балаган абсурда.

А там Эрина уже терпеливо поджидали три веселые дамы – напасти (по такому случаю в строй вернулась даже разобиженная Ревность), гримасничая и кривляясь, они развернули над головами огромный транспарант. На нем большими золотыми буквами по кумачу было написано «Нолвэндэ – предательница!»

Измученное затяжной пыткой подсознание окончательно вырвалось из-под контроля рассудка. Паранойя оседлала Подозрительность, Ревность развернула черные знамена гнева, и все вместе они ринулась в атаку на Эринов здравый смысл, скандируя: «Она – засланка! Подослали! Нолвэндэ подослали!».

«Она никогда тебя не любила! – заверещала сорокой изгнанница-Ревность. – Ни-ког-да не лю-би-ла!»

«Заткнись!»

«Разуй глаза, идиот! Разве могла эта холеная сука снизойти до такого ничтожества как ты?» – не унималась та.

«Заткнись! Заткнись! Заткнись! Я не верю! Этого не может быть! – всеми силами сопротивлялся он. – Кто полтора года назад знал, что Элеммир умрет?»

«Никто. Но ты уверен, что история началась со смертью ап-Морвениона? Ты готов поручиться? А как же Желудьковская? Она пасла тебя целых пять лет. А Тавариль?» – резонно вопрошала Подозрительность.

«Ты её видел? – смеялась Паранойя. – А теперь на себя погляди».

Эрин и так прекрасно знал, как он выглядит: обкусанные до мяса губы, красные кроличьи глаза, вокруг воспаленных век черные круги, и полнейшая невозможность сфокусировать взгляд. Красавец!

«Разве она не знает, как тебе больно, как тебе плохо? Разве не догадывается, что после всего этого любой ментальный контакт будет для тебя хуже самой страшной пытки? Знает, прекрасно знает, – продолжала настаивать старая подружка. – Спроси себя, почему так происходит? Спроси… Молчишь?!»

«Нет!»

«Да, ап-Телемнар, да! Она заодно с твоими врагами! Она пришла, чтобы выведать у тебя то, чего не смог добиться либрусек», – торжествовала Паранойя.

«Она прекрасно знает, что я еще не успел додуматься до решения этой загадки».

«Глупости! Она еще прекрасней знает – ты единственный, кто на это способен. Да, собственно… ты уже… только еще не осознал…»

«ЧТО?!»

И тут Эрина накрыло окончательно.

Жаль только, что доблестный и героический капитан НЧЧК не ведал в час своего «триумфа», как отчаянно рыдали от зависти к яркому торжеству эльфийского безумия дятлы в колдубинских лесах, как дрались за право обладания таким пациентом целители-психиатры, как кусали себя за локти маги-иллюзионисты. Еще бы! Феерические фантазии энчечекиста затмили собой любые выдумки пиндостанских кинорежиссеров. А спецэффекты! Какие были спецэффекты! У немногочисленных зрителей кровь в жилах стыла. Особенно, когда несгибаемый энчечекист провел блистательный допрос стола – пиндостанского шпиона, попутно выяснив, что стул тоже работает на разведку Хинтая. Кровать покаялась в своих преступлениях сама. Так плодотворно работать капитану ап-Телемнару еще не доводилось. Его воображаемые напарницы оказались удивительно горазды на выдумку, когда речь шла о выведении на чистую воду врагов Империи.

Что там говорят про мистическую фауну темных омутов? Вот так копнешь в мозгах закоренелого провинциального трудоголика, а там такое…

* * *

Не знаю, насколько все-таки верно расхожее утверждение о том, что от любви до ненависти один шаг, но я со своей стороны сделала все возможное, чтобы так оно и стало. Эрин меня любил, это не обсуждается, но сейчас мне не нужна была его любовь. Мне необходимо было, чтоб он меня возненавидел, искренне и безоговорочно, всем сердцем, так, чтоб у него пальцы свело от желания задавить гадину на месте. Ибо не придумано еще лучшей защиты от проникновения в разум, чем чистая горячая ненависть. Помимо всего, это чувство должно было быть настолько сильным, чтоб его смог зафиксировать работающий в «фоновом» режиме маго-анализатор. Заговорщики на время моего визита в камеру прекратили направленное воздействие на Эрина, но машину свою выключать и не подумали, естественно. Несмотря ни на что, Птурс доверял мне ровно настолько же, насколько и я – ему. Клянусь остатками чести, сложно его за это винить.

На деле же все превратилось в по-настоящему смертельно опасный танец между господами заговорщиками с одной стороны (если уж принца крови смогли убрать, то что говорить обо мне? Надо будет – и Птурс сотоварищи организуют мне такой «несчастный случай», залюбуешься!) и с каждым мгновением все более звереющим бывшим возлюбленным – с другой. И ничего веселого и увлекательного в этом не было. Балансировать на грани было не только сложно, но и мерзко. Разумеется, я прекрасно понимала, что для Эрина сейчас любая попытка ментального проникновения равносильна прижиганию свежей раны раскаленным железом, но, тысяча дохлых балрогов, я бы пошла на это, не опасайся всерьез за свою шею. Ибо свернет, по глазам видно. Однако заговорщики-то следили, попытаюсь я или нет! И нужно было показать им, что таки пытаюсь… Так что я, образно выражаясь, ходила вокруг «забора», пробить который, на самом-то деле, не составило бы особого труда, и усиленно примеривалась к ощетинившейся «стене» Эринова сознания. Демонстративно так примеривалась. А он, вконец ослепленный презрением и ненавистью, ничего не замечал, зато маго-анализатор исправно фиксировал эти мои «попытки». Видите, господа, я вполне лояльна и изо всех сил стремлюсь отработать ваши авансы…

«Господа» видели все: и мои настойчивые попытки, и ласковые увещевания в адрес вконец одуревшего пленника, и то, как он вскидывается на самые невинные жесты и фразы. Со стороны-то мой монолог и впрямь выглядел невинным и сугубо доброжелательным. Ничего провокационного… если не знать об истинной подоплеке наших отношений, и о том, как Эрин реагирует на такой вот снисходительно-поучительный тон.

Дело не в личине, содрогнувшись, поняла я, покинув комнату-камеру и обессилено прислонившись спиной к двери. Дело вовсе не в искусности моей игры и тонкости плетения тавиных чар иллюзий… Он поверил не чарам, а самому себе. Именно такой – холеной высокомерной сукой – он и ожидал меня увидеть. Это ожидание всегда жило в нем, радостно вскидываясь на мои случайные жесты, на ничего не значащие оговорки… И теперь он дождался. Увидел то, что хотел. Довольно-таки топорно сделанную маску, которую только он сам, мой единственный и самый доверчивый зритель, и мог принять за истинное лицо, ибо никому, кроме него, не под силу было наделить эту личину жизнью… И чем бы не кончилось это приключение, смогу ли я убедить его – потом – в том, что это была всего лишь игра? И не только его. Себя тоже.

И вот тогда-то мне и стало впервые по-настоящему страшно. Балрог!.. А ведь от этого я никогда не отмоюсь.

– Убедились? – сухо поинтересовалась я у задумчивого Птурса, вернувшись в комнату-с-экраном.

Гоблин мрачно на меня покосился и снова уставился в монитор. За те полчаса, что я отходила после посещения Эринова узилища, зрелище стало еще более занимательным. В застенке шел самый настоящий допрос с капитаном ап-Телемнаром в роли несгибаемого и безжалостного дознавателя. Смотрелось это все… жутко!

– Он уже неадекватен. – Так как Птурс не спешил реагировать на происходящее, я решила слегка надавить. – Еще пара-тройка часов – и дело кончится МЛТП, Птурс Ифритович. Вырубайте вашу балрогову машину, пока не поздно.

– Вам не удалось наладить с ним контакт, миледи. – Гоблин соизволил заметить, что к нему обращаются. – Что-то Эринрандир не слишком дружески на вас реагировал. Меж тем, времени у нас все меньше. Боюсь, что в сложившейся ситуации я вынужден буду… пойти более традиционным путем.

– Вы мне напоминаете мальчика с гранатой, который вместо того, чтоб поискать подходящий камень, дабы вскрыть банку с тушенкой, пытается ее взорвать, – презрительно фыркнула я. – Валяйте, взрывайте. Посмотрим, много ли уцелеет содержимого после ваших… традиционных методов.

– Что предлагаете вы, миледи?

– Я могла бы забрать его отсюда. – Я подняла руку, предупреждая возражения. – Ради милосердных Валар, Птурс Ифритович, ну кто вам мешает поставить соответствующую аппаратуру в мою машину, чтоб не терять нас из виду? Я увезу его в наше поместье, где Эринрандир сможет немного прийти в себя и не станет более противиться ментальному контакту. В конце концов, во сне мысле-блоки имеют свойство ослабевать…

– Миледи, поместье Анарилотиони не представляется мне достаточно безопасным местом для того, чтобы…

– Я полагаю, моему батюшке будет весьма любопытно узнать, что СИБ не считает его дом достаточно безопасным местом. – Я ухмыльнулась. Птурс заметно стушевался. Вот кого господа заговорщики точно не желали видеть в своих рядах, так это Таурендила ап-Нимгиля. Неудивительно, не правда ли? – Усильте охрану, раз штатный пост безопасности на въезде вас не устраивает, только и всего. Признаться, не вижу в этом никакой проблемы. Разве что у вас не хватает сотрудников?

Гоблин наверняка уже жалел, что связался с такой спесивой высокомерной карьеристкой, а я все нагнетала, повышая градус фанатизма во взоре, голосе и мысле-поле вокруг.

– Я… подумаю над вашим предложением, миледи, – сдался Птурс.

– Подумайте-подумайте, – благосклонно кивнув, я кинула косой взгляд на экран.

Эрин увлеченно допрашивал предметы меблировки.

– Надеюсь, думать вы будете недолго. Если что, я буду на связи, Птурс Ифритович. Звоните в любое время. Честь имею!

И, развернувшись на пятках, устремилась на выход. Увы, как бы им ни хотелось меня задержать, но сделать это прямо сейчас они не могли.

* * *

Приход двух дознавателей в штатском – традиционно грустного сирена и невозмутимого хоббита – не вызвал у Эрина никаких негативных эмоций. Наоборот, он просто жаждал поделиться впечатлениями от услышанного. Да и вообще жизненными наблюдениями. И поделился. Хотя спрашивали его почему-то о временах Второй Пиндостанской. Странный был допрос, глупый какой-то. Вот капитан ап-Телемнар сам себя допросил бы лучше. А вдруг действительно его, разведчика, таки перевербовали враги? Хотя… тогда за что же эльф получил гилгэлада и все остальные награды?

Награды… вся эта куча звенящих цацок… половины из которых Эринрандир даже не надевал ни разу… Мысли путались, а беспокойство росло. Будто за всеми этими разговорами стояло что-то большее…

Допрос длился часа два или три и постепенно превратился в бессмысленное пережевывание уже давным-давно известных фактов. Потом у Эрина разболелась голова и пошла носом кровь, и его оставили в покое. Но ненадолго.

* * *

Разумеется, Птурс умел держать паузу. Сложно сказать, насколько он все-таки верил в мою лояльность заговорщикам, однако выбора у него не было, и гоблин это прекрасно понимал. Какие, извините, «традиционные» методы они способны применить к Эрину? Ногти вырывать, что ли? Не смешите мои берцы, господа и товарищи. После либрусека что такое для ап-Телемнара пытки? Особенно для стремительно скатывающегося к настоящему, без шуток, безумию. Эрин сам фанатик почище меня. Так что за его стойкость на возможном допросе я не опасалась. Другое дело, что сидеть и попивать кофе в «Олифанте» (читай, филиале столовой Столичного Управления), когда моего напарника пытаются ломать эти твари… Нет, я не буду об этом думать. Птурс – сволочь, но далеко не дурак. Мало того, что за мной откровенно ходит «топтун»-наружник, и хорошо, если только тот, которого я вычислила, так ведь наверняка на меня саму «жучок» навешан. Спросите, как? А погоны-то! А? Так что нечего мне сейчас эмоциями светить, и так по краю хожу. И – нет, балрог всех подери! Я – не параноик. Но лично я в схожей ситуации не преминула бы нашпиговать капитанские звездочки какой-нибудь хитрой начинкой. В них так и просится некий образчик новейшей маго-техники. Если уж я до такого додумалась, чем Птурс хуже? И раз уж заговорщики смогли добыть маго-анализатор, то достать такую аппаратуру для них вообще раз плюнуть. Мысли мои они, конечно, не прочитают, однако эмоциональные пики и общий фон зафиксировать вполне способны.

Так что позволить себе испытывать истинные чувства ко всему происходящему я смогу потом. Не раньше, чем вытащу Эрина. Мои эмоции ему сейчас не помогут. Ничем.

Любопытно все же, клюнет ли гоблин за оставленную прямо у него под носом приманку, то бишь мой припаркованный рядом со служебным входом в Управление «Нуэно»? Наверняка ведь клюнет. На мое предложение установить в машине соответствующее оборудование маг отреагировал как-то вяло, значит, в открытую он это делать не хочет. Балрог, я так скоро совсем запутаюсь во всех этих «я знаю, что ты знаешь, что я знаю…»! Одна надежда на то, что запутаюсь не только я.

Когда они отдадут мне Эрина, я избавлюсь от «жучков» самым простым и эффективным способом. Переоденусь и брошу машину. Свежекупленный в военторге камуфляж без знаков различия уже припрятан кое-где, а у Птурса не те возможности, чтоб перевернуть каждый камушек на побережье в поисках возможного тайника. Нет, прятала не я, а Ыста. Подумаешь, молоденький орк прогулялся со своей девушкой по побережью… И, проклятье, что бы мы делали без орков?

Терпеть, сдерживать эмоции, пить кофе и держать паузу. Игра переросла в противостояние «кто кого пересидит». Птурсу не обойтись без меня. Я уже слишком многое видела, убрать меня сейчас не получится, а его приманку я заглотила радостно и не раздумывая, едва не захлебнувшись слюной… Ждать. Птурс позвонит.

И когда через каких-то три часа после нашей последней встречи… через три бесконечно долгих часа… какое счастье, что «Олифант» работает круглосуточно!.. Птурс все-таки позвонил, я наконец-то позволила себе не поверить, но хотя бы понадеяться на победу.

Все будет хорошо. Мы победим, я и Эрин. Вместе.

– Я обдумал ваше предложение, миледи, – сказал гоблин. – К сожалению, вынужден признать вашу правоту. Вы не могли бы подъехать к нам?

– Когда? – запредельно-спокойно отозвалась я, сама не узнавая свой голос.

– Сейчас.

– Буду через двадцать минут, – ответила я и отключилась.

От «Олифанта» до Управления по переулку Литейщиков – шесть минут ходьбы нога за ногу. Но должна же я допить кофе, посетить дамскую комнату и подышать ночным воздухом? Разве я куда-то тороплюсь? Разве судьба и здоровье бывшего напарника заботят меня настолько, чтобы ради них ускорять шаг?

Разумеется, нет, господа заговорщики. Неужто вы сомневались?

* * *

Великий Закон Подлости, единый для всех мирозданий, предполагает, что все происходит там и тогда, когда это никому не нужно. На мыслительные процессы он распространяется точно так же, как и на падающий бутерброд с маслом. Вопрос, над решением которого без устали трудились нейроны, вспухали оба полушария, и от неимоверных перегрузок скрипели извилины, разрешается в самый неподходящий момент. Казалось бы, после жестокого прессинга мозги капитана ап-Телемнара должны страдать даже от повторения таблицы умножения, а сам он просто обязан в самое ближайшее время стать пациентом психушки. И вдруг разноцветная мозаика впечатлений последних дней пополняется новой деталькой, именно той, которой не хватало для полноты картины. Дознаватели, сами того не подозревая, расспросами о войне толкнули Эрина тропой ассоциаций, которая и вывела эльфа на правильный путь. Он догадался… почти догадался…

Счастье в том, что Нолвэндэ не сделала ни единой мельчайшей попытки коснуться сознания Эрина своим разумом. Иначе из бывшего возлюбленного он превратился бы в настоящего убийцу. Да, паучий случай, Эринрандир готов был убить. Тень намерения, намек или неосторожное слово – и с шейными позвонками леди Анарилотиони-младшей приключилось бы непоправимое несчастье. Что дальше, уже не важно: очередной орден ли, суд ли, трибунал, почести или опалы. Потом капитан лорд ап-Телемнар уже нашел бы, как покарать себя за собственную слепоту и неоправданное доверие к предательнице.

Пока же автомобиль мчал Эрина сквозь дождь и ночь в неизвестность, энчечекист старался даже не смотреть в сторону Нолвэндэ.

Куда ты везешь меня, наследница дела Фреда Кругера?[30] Обманщица, лгунья, предательница, лицемерка…

Эрин глазам не поверил. Нет, этого не может быть! Гранитный парапет набережной, ступеньки вниз и где-то совсем рядом рокот волн – более драматичного антуража для решающего разговора между бывшими любовниками, оказавшимися по разные стороны баррикад, сложно себе вообразить. Дождь, кстати, почти прекратился, ветер медленно разгонял тучи, освобождая небесный свод для воцарения золотого жирного ломтя идущей на убыль луны. Увертюра к вступлению! Сцена готова! Самое время и место для страстного обвинительного монолога главного героя.

Маэстро, урежьте марш! Тишина в зале! Ваше слово, товарищ маузер… пардон… товарищ ап-Телемнар!

* * *

Все-таки «Нуэно-Патриот» – отличная машина. Солидная, устойчивая, руля слушается хорошо… А то, что обводы отличаются некоторой брутальностью и потряхивает иногда – так это же не «миммозин», а внедорожник. Зато как возьмешься за руль такого красавца – и сразу накрывает чувством… защищенности, что ли. Большой, красивый, сильный. Почти танк. Что еще нужно, чтобы почувствовать себя в безопасности?

… Вот если бы еще затылок не ломило от ненавидящего взгляда пассажира на заднем сидении, если бы избавиться от стойкого ощущения стальных пальцев, сжимающихся на шее! Зараза. Когда б мой доблестный лорд умел убивать взглядом, рассыпаться бы мне уже кучкой серебристого пепла.

По всему выходило, что своего я все-таки добилась. Эрин меня искренне ненавидел. Чего стоит один лишь взгляд в камере, куда я пришла за ним в сопровождении двух охранников. И потом… когда мы долго шли запутанными мрачными коридорами Управления, молча и сурово, словно на расстрел его вели. Все так же, не произнеся ни слова, он покорно сел в машину – и сверлил теперь меня взглядом. От сконцентрированной, искренней ненависти и презрения в салоне было тяжело дышать, и я едва удерживалась от того, чтоб не начать зябко передергивать плечами. И правда, было несколько свежо. Китель с новенькими погонами я сняла и небрежно бросила на сиденье рядом с собой, неосмотрительно открыв шею. И теперь шея болела. Так, словно на ней уже затягивалась… ну, к примеру, муаровая лента от гилгэлада. А что? В качестве орудия удушения – самое оно!

Признаюсь честно, так… жутко мне еще ни разу в жизни не было. Даже в приснопамятном Колдубинске, в доме лешего, когда темные силы ломали мою волю волнами запредельного ужаса. Нет, нет, там все было по-другому, там была драка, битва, в которой я могла или победить, или умереть, а здесь… Здесь не с кем было драться, некого ненавидеть – не Эрина же, право слово! Эрина, который готов сейчас меня убить. Серьезно, без сомнений и колебаний. Эта решимость так отчетливо читалась в его ментальном фоне, что ошибиться было невозможно. И даже расстегнутая кобура с «Куталионом», незаметно передвинутая поближе под руку, не добавляла уверенности. Успею ли я выстрелить прежде, чем он свернет мне шею? Готова ли я выстрелить? О-о, вот тут я не сомневалась – готова. Не насмерть, разумеется… По конечностям. Но… проклятье! Как бы я не любила его, позволить убить себя я не могу. Так что – да. Я готова в него стрелять. Вот только успею ли?

А ведь я не смогу убедить его словами. После всего – не смогу. Значит, остается только одно средство… Без словесных виляний, без долгих и бессмысленных часов убеждения, без клятв и обещаний. Мыслечтец я, в конце-то концов – или как? Сколько можно игнорировать свои навыки! Хватит с меня. Желаешь честности – вот ее и получишь. По полной, балрог тебя побери, программе.

Открыть сознание целиком, до последнего закоулка. Чтоб ни одна мысль не осталась тайной. Проклятье, но ведь если… тогда… он увидит, что я на самом деле прячу на дне, каким вижу его – и себя, и… Да. Тот не страх даже, а ужас, который мне внушает мой бывший возлюбленный – его он тоже увидит. После этого – точно всё. Даже дружба, даже приятельские посиделки, даже невинное товарищество коллег по работе станет невозможным.

Так готова я, Враг меня отдери на руинах Мордора, заплатить такую цену?

Готова. Еще как!

Так что, когда мы вырулили на пустынную трассу, идущую вдоль побережья, я уже ничего не боялась. А придушит он меня или нет… по правде, этот вопрос утратил актуальность. Не придушит. Потому что умирать я не хочу, а средство укрощения жажды убийства моего опасного напарника у меня имеется.

Ну что, любимый, не хочешь увидеть, какой я могу быть, если мне полностью развязать руки?

* * *

– Спустимся к воде, – тихо сказала Нолвэндэ.

Эрин зловеще усмехнулся в ответ, но сопротивляться не стал. А что такого? Стенка рядом, никто не услышит звука выстрела.

– Здесь будешь расстреливать? – полюбопытствовал эльф. – Или пойдешь традиционным путем? Нет? Странно. Разве резать сородичей на морском берегу – это не священная традиция, из разряда столь любимого тобой наследия прошлого? – хрипло рассмеялся он.

Девушка молчала, но её внезапная немота только распаляла злость Эрина. Он не выдержал этого отрешенного холодного взгляда, которым пожаловала его леди Анарилотиони-младшая, крепко схватил её за плечи и с размаха впечатал спиной в каменную облицовку набережной.

– Скажи мне только одно: почему ты это сделала? Тебе угрожали? Твоей семье? Я не могу поверить, что можно предать своих только лишь ради паршивых погон. Тогда почему? Ради чина? Что тебе посулили? Блистательную столичную карьеру? Элеммир застрелился, лишь бы не выдать тайну. А ты… как ты могла? Нол, ты слышишь меня?!

Он практически кричал, вцепившись, что есть силы, в плечи девушки.

– Неужели ты терпела меня целых полтора года, терпела мои прикосновения, мои поцелуи, только для того, чтобы услужить своим покровителям? Нол, так не бывает! Нол! Я не верю, что тебя подослали. Я отказываюсь верить! Но сейчас… Нол, почему ты оказалась среди заговорщиков? Ответь мне!

И она ответила.

Нолвэндэ никогда не выглядела слабачкой. Во время выездов на природу они неоднократно устраивали что-то вроде шуточного спарринга, кто кого: опыт капитана ап-Телемнара против науки полковника ап-Нимгиля в лице его доченьки-милитаристки. Нельзя сказать, чтобы совсем-совсем на равных, но вполне прилично для девушки роста, комплекции и подготовки, как у Нолвэндэ.

Однако Эрин совершенно не ожидал, что его бывшая возлюбленная окажется такой прыткой. Мгновение – и он оказался прижатым спиной к камню, а его сознание…

Сначала мыслечтица прошипела прямо на ухо:

– Хочешь знать, что было бы, если бы я тебя предала? Сейчас-с-с-с…

Нол не просто открыла свой разум, она затянула душу Эринрандира в себя. Настолько стремительно и молниеносно, что капитан ап-Телемнар и глазом моргнуть не успел, как полностью утратил контроль над собственным телом.

* * *

Забавная все-таки штука – статистика. Согласно ей, девяносто восемь из ста активно практикующих мыслечтецов – одиноки. Либо холост дробь не замужем (нужное подчеркнуть), либо в разводе. Не догадываетесь, почему?

Редко, очень и очень редко можно встретить существо, которое согласится жить с тобой, любить тебя, доверять тебе, зная, что ты в любой момент можешь превратить его не в своего раба даже, а в марионетку. Куклу с полностью парализованной волей. О, ненадолго, конечно – хоть и достаточно простой, этот прием требует такого колоссального расхода сил, что постоянным полное подчинение сделать невозможно. Но факт есть факт. Полное подчинение имеется в арсенале моих коллег по цеху и вполне может быть использовано в исключительных случаях. Вот, например, как сейчас.

Два года назад я и мечтать не могла о том, чтоб такое проделать. Да что там! – еще и пары месяцев не прошло с тех пор, как я искренне считала подобный уровень недостижимым для себя. А поди ж ты… Кажется, я начинаю понимать, что имел ввиду папа, говоря о «каскаде».

Понятно теперь, почему не бывает в природе «вольных» мыслечтецов? Ни одно государство в мире не позволит кому-то, обладающему такими способностями, практиковать бесконтрольно. Вся эта графомагия, чтение мыслей, внушение – это так, цветочки. Или официальное прикрытие для нашего основного предназначения в рядах, если угодно.

Вот именно поэтому нас и не любят «чистые» маги. Да и вообще нас мало кто любит. Нельзя любить и бояться одновременно. А мы, несмотря на все наши присяги, контрольные заклинания и прочие сдерживающие факторы, слишком опасные твари, чтобы вызывать любовь.

Вот теперь и Эрин это поймет. Прочувствовав на себе, каково это, быть полностью подчиненным другому, он больше не сможет меня любить. Ну что ж, зато это будет честно. Он исцелится. А я… балрог, ну разве можно сказать, что я это не заслужила? Увидеть ужас и отвращение в глазах возлюбленного… Я переживу это. Когда-нибудь. Обязательно переживу.

* * *

С чем бы сравнить это незабываемое ощущение? С ужасом полной утраты себя, своей личности, с бесконечным падением в бездну… Что-то в этом духе. И требует смелости, настоящей отваги. Ведь не каждый способен вывернуть свою душу наизнанку, полностью до самого конца открыться, без остатка и целиком.

К чему долгая канитель слов, бесконечная цепочка причин и следствий, доказательств и фактов, если можно объясниться сразу по всем вопросам. Не отходя, как говорится, от кассы. Нолвэндэ, со свойственной ей прямотой, отбросила шелуху условностей и предпочла самый короткий путь к истине.

Чужая душа – потемки, и не важно, чья она – орочья, эльфийская или человечья. Она, как огромный замок, где можно бесконечно долго бродить по коридорам, где не счесть закоулков и темных уголков, тайников и замурованных казематов. И, прежде чем заглянуть в приглянувшуюся замочную скважину или, тем паче, открыть запертую дверь, нужно сто раз подумать, а стоит ли это делать. Даже если у тебя если ключи от всех замков. Потому что там можно встретить… нет, не скелеты и не чудовищ, а самого себя. Таким, каким ты выглядишь в чужих глазах. Свое отражение, свой оттиск в другой душе.

Право слово, лучше не рисковать, себе дороже.

Эринрандиру не повезло, он открыл именно такую дверь и увидел себя. Разумеется, влюбленная девушка идеализировала своего героя. Тот, Другой Эрин, был на три порядка красивее, чем реальный. Почти божество, рыцарь без страха и упрека, умница, идеальный любовник, воплощенное благородство и просто «очень порядочный парень». До такой степени великолепный, что, балрог драный, блевать хотелось… от восторга. И вот этот образец для подражания, белоснежно улыбаясь и радостно поигрывая ручными кандалами, зазывал Нолвэндэ в… клетку. Замечательную, просторную, удобную и комфортабельную, но все-таки клетку. Выстланную мяконьким пушком, теплую, уютную такую, где каждый прут выкован любящей рукой, где запор работает исключительно на благих намерениях и возвышенных чувствах.

Скажете, так не бывает? Скажете, что, слушая, вы на самом деле слышите? Дудки! Сначала это умиляет, до слез, до дрожи ресниц. Ну как же? Для тебя и звезда с неба, и любой каприз, и то, чего не просила, и о чем не мечтала. Бери, детка, все для тебя! А потом… Не сразу, конечно, но мало-помалу, шаг за шагом, постепенно… И вот уже никому не интересно, что ты там лепечешь. Как-как? Какой еще ошейник? Ослабить цепь? Дышать нечем? Какие глупости, любимая, я же для тебя стараюсь. Чем ты недовольна? А раньше все устраивало? Странно! У тебя же все есть. А главное, самое главное, я же люблю тебя! Что еще нужно-то? Ты открываешь рот, губы шевелятся, а глаза полны слез, но я не слышу. Не могу слышать… Не хочу слышать!

Скажете, так не бывает? Ха! Только себе не врите, пожалуйста…

«Хватит», – безмолвно попросил Эрин.

И сразу же получил свободу. Это же так просто – освободить от своей власти того, кого любишь. Так просто, проще не бывает.

Бесконечное путешествие длиной в жизнь, занявшее целое мгновение, кончилось. Как заканчивается в этом мире абсолютно все, чему суждено иссякнуть, прерваться и обратиться в ничто. И, как это бывает, вместе с потерей всегда случается приобретение. Диалектика, потому что, едреные пассатижи.

– Ты догадался, что оставил Элеммир? – спросила Нол.

– Да.

Вторая Пиндостанская… операция… хм… не важно… Звезда Эрейниона… другие награды…Столица… Элеммир… ларец… ларец… Чем не почтовый ящик с единственным возможным адресатом? Ай да Элеммир! Золотая голова!

– Едем немедленно к леди Лаириэль! – решительно заявил Эрин. – Пока у нас есть небольшая фора, надо торопиться.

Глава 14 Столица. Ночь с 3 на 4 июля

Эрин по привычке глянул на сломанные часы и досадливо поморщился.

– Сколько времени? – спросил он

– Два часа ночи, – ответила Нол, доставая из бардачка машины «Куталион» напарника и волшебную палочку имени Грэя Вольфовича. – Это твое.

– Спасибо.

Без оружия капитан ап-Телемнар чувствовал себя очень неуютно. Нельзя сказать, что прямо как голый, но и не слишком уверенно.

Ехали молча. Сквозь сияющий огнями лукавый город, делающий вид, что он боится спать без включенного света. Сквозь июльскую ночь, которая на берегу северного холодного моря даже в самый разгар лета вынуждена кутаться в теплый шерстяной палантин тумана. Мимо озябших мокрых деревьев, одиноких прохожих, мимо чужого счастья, достатка и удачи.

Эльфу даже курить не хотелось, до такой степени он был на взводе, постоянно прокручивая в памяти крошечный эпизод, который он по невнимательности упустил из виду. Главное, чтобы память не подвела, и не оказалось, что его внезапная догадка – просто плод болезненного воображения. Вот что значит безответственно погрузиться в свои личные переживания в ущерб работе!

Энчечекист очень надеялся, что со стороны их поездка выглядит относительно невинно, поэтому попросил мыслечтицу не гнать, чтобы не вызвать подозрений до поры до времени.

– Мне хотелось бы вернуть на место орден и остальные регалии, – громко сказал он, в расчете на то, что салон «Нуэно» прослушивается (не факт, но все может быть) – Насколько я помню, леди Лаириэль рано не ложится.

– О да! – в тон напарнику ответствовала Нол. – Леди Лаириэль – настоящая «сова».

Мать Элеммира, похоже, не только не спала, она и не планировала отдыхать этой ночью. А у эльфов сложилось такое впечатление, что благородная дама поджидала гостей из НЧЧК, сидя на пуфике в прихожей.

Куда, скажите на милость, подевалась насмерть перепуганная женщина, похоронившая себя заживо в своем вечном горе? Иссякли слезы, высохли глаза, и никаких импровизированных театральных постановок, словесных реверансов, тем более – приглашений испить чайку с бисквитами. Эльфийка молча распахнула двери перед энчечекистами.

– Милости прошу, товарищи. Мой дом в вашем распоряжении, – заявила она решительно.

Дом леди Лаириэль Эрина не интересовал, ему нужен был собственный ларец. Он осторожно открыл крышку, едва сдерживая дрожь в пальцах.

Да! Вот! Он нашел.

Среди бархатных коробочек с орденами и медалями, в самом уголочке лежала вещь, ради которой пролилось уже немало крови. Ради неприкосновенности странного предмета в форме тора из неизвестного материала, то ли крупного кольца, то ли узкого детского браслета, добровольно расстался с жизнью Элеммир.

– Примитив, – недовольно буркнула Нолвэндэ.

– М-да, – согласился Эрин. – Я думал, мода на волшебные кольца закончилась вместе с Третьей Эпохой.

– И что мы теперь будем делать с этой штукой?

Перламутрово-серая поверхность с кровавыми разводами напоминала камень, но на ощупь вещица казалась скорее костяной. Во всяком случае, для своего размера весила она немного. Эрин разочарованно покрутил штуковину в руках и внезапно завертелся волчком, зажимая уши руками и дергая многострадальной своей головой.

– Нол, ты слышишь? – прошептал энчечекист, стекленея взглядом.

– Что?

– Голос…

– Какой голос? – испуганно спросила мыслечтица. – Эрин, что с тобой?

А с Эринрандиром ап-Телемнаром было вот что: в его покореженных пыткой маго-анализатором мозгах вдруг завелся посторонний голос. Тонкий, жалобный, детский и очень неразборчивый. Кто-то пронзительно звал во тьму и неизвестность. Каждый вздох, каждый всхлип, проникающий в черепную коробку эльфа, вызывал всплеск острейшей боли. Аж слезы брызнули из глаз.

И только когда Нолвэндэ вырвала из сведенных судорогой пальцев напарника кольцо-браслет, голос затих.

Эрин отдышался и с надеждой покосился на мыслечтицу:

– Ты тоже слышишь?

– Нет, – честно призналась растерянная девушка. – Абсолютно ничего.

– Давай еще раз попробуем…

И едва штуковина легла в ладонь ап-Телемнара, все повторилось заново – голос, боль, головокружение. Поэкспериментировав поочередно на всех троих, включая леди Лаириэль, энчечекисты окончательно убедились, что артефакт реагирует только на Эрина. Такая избирательность кольца-браслета капитана вовсе не радовала, а его напарницу сильно озадачила.

– Ты не мыслечтец и не сможешь провести направленный поиск.

– Что ж делать?

Прежде чем ответить, Нолвэндэ долго колебалась:

– Понимаешь… мы могли бы объединить усилия… – Она испытующе поглядела на Эрина. – Если позволишь войти в твое сознание, то я попробую определить, откуда исходит сигнал-призыв. Это не потребует много времени.

– Хорошо, – сразу же согласился эльф. – Тебе виднее, мыслечтица у нас ты.

Но девушка не торопилась.

– Эрин, после… хм… маго-анализатора… в общем… любое твое сопротивление, недоверие… словом, если ты хоть в чем-то мне по-прежнему не доверяешь, подозреваешь… я не хочу причинять тебе вред, а тебе будет очень больно, и может даже случиться шок…

Еще несколько дней назад ап-Телемнар оскорбился бы на подобные предположения, но последние события многое изменили в их отношениях. И если задаться вопросом, насколько полно он раньше доверял Нолвэндэ, то вразумительного и однозначного ответа пришлось бы ждать очень долго, как окончания гоблинской пьянки, то бишь до утра. Особенно, если вспомнить, что в её предательство Эрин поверил сразу, как только увидел капитанские погоны (вот и еще повод для обиды, хотя уже понятно – она взяла их преднамеренно и для отвода глаз). Там, на набережной, мыслечтица полностью контролировала его сознание, разум и чувства, на время превратив в живую марионетку. Это ощущение трудно забыть и заставить себя повторить опыт, кстати, тоже.

Итак, вопрос стоит ребром: верит ли капитан лорд ап-Телемнар женщине, которая его удержала у самого Порога Чертогов, которая ради спасения его шкуры и мозгов не побоялась обмануть могущественных заговорщиков, настолько, чтобы отдать власть над собственным разумом? Той, которая добровольно отреклась от его любви, вычеркнула из сердца и к тому же просто боится.

Ау, паранойя? Что скажешь? Молчишь? Вот и чудненько.

– Хорошо, Нол, давай попытаемся, – сказал энчечекист.

– Уверен?

Он только кивнул в ответ. И попытался расслабиться.

– Сначала мы установим контакт…

Но с первого раза ничего не вышло, точно также, как и со второго. Почти неуловимое ментальное соприкосновение отзывалось приступом жестокой мигрени у обоих напарников. Капитан ап-Телемнар непроизвольно, инстинктивно сопротивлялся, а это означало…

Нолвэндэ сникла и погрустнела. Недоверие оказалось взаимным и симметричным. И как всегда, это случилось в самый неподходящий момент, когда надо действовать и торопиться, когда нельзя больше ждать.

Делать было нечего, кроме как расставлять все точки над «i» в походных условиях. И Эринрандир в очередной раз наступил на горло собственной песне, заставив себя говорить то, о чем предпочел бы молчать:

– Нол, ты сама подвела черту под нашими отношениями, и хотя мне очень горько, что все получилось так… хм… некрасиво, но поверь, я уважаю твой выбор, и никогда, слышишь, никогда даже в мыслях не посягну на твою свободу. Деваться нам некуда, надо найти источник голоса любой ценой, иначе получится, что все зря, зря принесена в жертву жизнь Элеммира, душа Линдиссэ, свобода Фторра, наша с тобой… наши чувства. Я постараюсь не сопротивляться, честно постараюсь, и надеюсь, что получится. И еще… ты не должна обращать внимания на мои ощущения, я перетерплю любую боль, но локацию сигнала ты найди, постарайся… Хорошо?

* * *

А счастье было так возможно, и так возможно, и вот так… Это я не то чтобы конкретизирую… скорее, о ситуации в целом. Взять локацию сигнала, которого я не слышу – и не просто же так не слышу, наверняка там имеется хитрость, секретка не против ушлого мыслечтеца даже, а, возможно, и просто против любого существа женского пола. Леди Лаириэль голос тоже не слышала, а это не может не наводить на интересные мысли. Так что наша единственная нить – это Эрин.

Ломать его, как тогда, на набережной? Ха. Во-первых, так я уже не могу, и смогу теперь не скоро, а во-вторых… Даже если бы могла, если бы хватило сил – не хочу. Второго такого раза ни один из нас не выдержит. Сдохнуть не сдохнем, а вот ни о каком доверии потом и речи не будет. Себя я возненавижу за то, что сделала, а его – за то, что позволил. Так что сила тут не поможет. К тому же… далеко не факт, что неведомый «шифровальщик» не предусмотрел и такой вариант.

А добровольный контакт, как раньше… Ну да, мы же так друг другу доверяем!

Мигрень я переживу. Я не переживу позора.

Поэтому – вдохнула, выдохнула – и медленно, осторожно… у меня получится, у меня не может не получится… сомнения разрушают любую магию, а ментальный контакт – это тоже магия… магия доверия. Я доверяю тебе? А себе я доверяю?

Да. Ни сомнений, ни колебаний. У меня – нет, у нас! – все получится. Слышишь?

Я не стану тебя ломать. Я не причиню тебе вреда, не подчиню, не попытаюсь управлять. Клянусь. В последний раз просто поверь мне.

Впусти меня.

Ну… еще чуть-чуть…

Давай же. Мы сможем. Я тебе верю, а ты?..

* * *

Запутаны и непредсказуемы игры разума. Зачастую, начиная распутывать клубок ассоциаций, мы устремляемся дорогами воспоминаний в такие непроглядные дали, что страшно становится. Справедливо решив, что медитация на тему отношений с Нолвэндэ результата не дает, Эрин попробовал зайти с другой стороны проблемы, пустившись в размышления о сущности доверия. Были же в его долгой и отнюдь не праведной жизни моменты абсолютной веры в чью-то преданность и честность? Были, не могли не быть. Иначе он не выжил бы во время войны. Разве старший лейтенант хоть на мгновение усомнился в своих соратниках? Тому же Птурсу он верил на фронте, как самому себе. Любому разведчику из своего отряда Эрин позволил бы… ну, наверное, вскрыть себе грудную клетку и вручную управлять сердцем. Нолвэндэ тоже соратница, полтора года они не только делили постель, они работали как единый организм, храня друг друга от пули, ножа или магии. И если кто и дрогнул, так это капитан ап-Телемнар.

Так что расслабься, ушастый параноик, и крепко запомни, кто виновник всех твоих несчастий. Как это кто? Ты сам! Чувство вины – лучший ключик к любой душе.

Если душа может онеметь, как передавленный бечевкой палец, то душа Эрина онемела, сама себя обезболив. Сознание подернулось дымкой, молящий жалобный голос звучал откуда-то издалека, и пока Нолвэндэ занималась направленным поиском, энчечекист блуждал по причудливым мирам воспоминаний разных лет, то возвращаясь в глубокое детство, то мгновенно переносясь в недавнее настоящее. Детские шалости, юношеская безответная влюбленность, смешные случаи, забавные происшествия… память – штука забавная, чего только не хранит в своих глубоких сундуках. И только войне не нашлось места. И правильно.

– Все! Я нашла!

Эльф улыбнулся, не размыкая век. Все-таки они с Нол – отличная команда. Были.

Артефакт был настроен на живое существо, и в данный момент оно находилось довольно далеко за городом. Где-то в небольшом коттеджном поселке, примыкающем к крупному лесному массиву в северном направлении. Точнее выяснить Нол не могла.

– Сориентируемся прямо на месте.

Никаких проблем. Теперь бы еще добраться туда побыстрее и без погони на «хвосте».

– Нол, ты уверена, что твоя машина «чистая»?

– Хороший вопрос. С одной стороны, вроде не должна, но…

– Но гарантии никакой, так? – не отставал Эрин. – Я знаю Птурса, он никому не доверяет. Он бы обязательно попытался тебя контролировать.

– Согласна. И машина, и форма… Ну, чистый камуфляж у меня есть, только переодеться, но на чем же тогда мы поедем? Машину угоним? Или такси вызовем? – спросила она, ставя напарника в весьма затруднительное положение.

Но Эрина спасла леди Лаириэль.

– Возьмите автомобиль Элеммира, – и протянула ключи от спортивного суперкара. – Он бы не возражал.

От одного только вида «Шайтанджинни-Иблиса» у капитана ап-Телемнара потекли слюнки. Это была не машина, а мечта всей жизни: полтысячи «лошадок» под капотом, бешеный темперамент – разгон до ста километров в час менее чем за 4 секунды, независимая подвеска на двойных поперечных рычагах, мощные тормоза с антипробуксовочной системой, полноприводная трансмиссия. А формы… чувственная напряженность, приправленная легким налетом агрессии! Будь жив Элеммир и не поджимай время, Эрин провел бы в гараже несколько суток, с головой погрузившись в изучение всех деталей болида. А так… оставалось только цокать языком и завистливо вздыхать.

Нолвэндэ что-то говорила, но энчечекист её не слышал. Он самозабвенно любовался этим чудом инженерной мысли.

– Эрин!

Сцепление с дорожным полотном отменное….

– А! Что?

– У тебя глаза горят, – усмехнулась девушка.

Идеальная развесовка массы по осям…

– А-ага…

И еще есть вполне законный повод выжать из красотки абсолютно все, на что она способна. Эринрандир обожал скорость и, как всякий взрослый мальчишка, которым на самом деле является каждый мужчина, просто боготворил обтекаемые формы, хромированные поверхности, хитрые детали и крутой тюнинг дорогих игрушек на колесах.

– Эрин, очнись! Ты только глянь! – воскликнула Нолвэндэ.

Леди Лаириэль умудрилась удивить капитана ап-Телемнара в третий раз. Изысканная и деликатная эльфийская дама решила поделиться с энчечекистами частью своего оружейного арсенала, пожертвовав на алтарь правосудия портативный гранатомет и автомат с запасным рожком.

– Возьмите, Эринрандир! – решительно заявила она. – Чувствую, что это вам пригодится.

От столь серьезного усиления огневой мощи никто отказываться не стал. А что? Материнское сердце никогда не обманывает.

В отличие от классической модели «Шайтанджинни», салон «Иблиса» был шире, а посадка пилота и пассажира удобнее. Двери взлетели, словно птичьи крылья. Красота!

– Пристегнись, пожалуйста, – настойчиво попросил Эрин напарницу, кивнув на ремни безопасности. – Я езжу… хм… неаккуратно.

«А теперь, господа шпики, попробуйте, догоните нас», – подумал ап-Телемнар и с наслаждением притопил ногой педаль газа, разгоняя автомобиль согласно техническим характеристикам. О! Это был не просто кайф, а Вечный Кайф!

* * *

«Никогда, никогда, никогда! – мрачно думала я, вжатая ускорением в спинку пассажирского кресла. – Никогда в жизни я не пущу его за руль моей машины! Твоего балрога! Как там Дзир говорил? Какой же остроухий не любит быстрой езды? Ха, ну теперь понятно, почему за столько лет милорд капитан не изволил обзавестись собственным экипажем. На такие дорогие игрушки никакой зарплаты не хватит, взяток он не берет, миллионных счетов не имеет, равно как и влиятельной родни, зато увлечения у нас самые что ни на есть аристократичные. Не по средствам было бы хобби…»

Слов нет, я и сама люблю прокатиться с ветерком – иногда. Но не до такой же степени! И только нежелание портить напарнику удовольствие – ну видно же, насколько он счастлив! В руль вцепился так, что не оторвешь, глаза горят, уши прижаты… – не позволило мне позорно взвизгнуть на паре особо рискованных виражей. Все мальчишки любят машинки, и я это полностью понимаю и даже разделяю отчасти. Сама к «Нуэно-Патриоту» отношусь с ревнивой нежностью. Но такого растворения в процессе, каковое демонстрировал сейчас милорд ап-Телемнар, за рулем машины я отродясь не испытывала. Видимо, не дано.

Балрог, ну я все-все понимаю, но это же не называется «ездить», пусть даже и неаккуратно. Это называется – «летать». Наверняка в детстве мечтал стать летчиком, вот оно теперь и поперло. Но к месту, ничего не скажешь.

Я прикрыла глаза, борясь с желанием недовольно вякнуть: «Эрин, балрог тебя побери, в этой машине есть тормоз!» И подумала… подумала о том, как здорово бы было полетать. Над Заливом, когда уже близятся осенние шторма, а серый сентябрьский ветер подхватывает клочья пены с барашков на волнах и швыряет их прямо в лицо, пока грифон, сложив крылья, пикирует к самой воде – и вновь взмывает к низкому осеннему небу… Полетать над полосой прибоя, мимо влажных скалистых стен бухты, и, перевалив через гребень и пролетев над плато, очутиться вдруг над шхерами, блестящими, словно спины морских животных. Широкими кругами плавно подняться ввысь – и уйти в тяжелые облака, пробить их – и увидеть луну. Вдвоем.

А ведь ему бы понравилось, наверное. А впрочем, даже если и нет – теперь-то уже все равно. Потому что ничего этого уже не будет – ни грифонов, ни ночного Залива. Ни-че-го. Я тихонько вздохнула и стиснула рукоять «Куталиона».

Вот именно. Ничего. Прорвемся, леди Нол. Зато у тебя есть сейчас явные и безусловные враги, враги, в которых можно без страха и колебаний всадить не одну обойму. Вот и займешься… сеансом прикладной эльфийской психотерапии. Известно же: ночная стрельба из гранатомета – лучшее средство от депрессии.

* * *

Расставаться с «Иблисом» не хотелось просто до слез, но и гробить замечательный спортивный болид – память об Элеммире – на проселочной дороге тоже не стоило. С болью в сердце Эрину пришлось загнать шикарный автомобиль в кусты на обочине.

– Дальше пойдем пешком, тут почти рядом, – проворчал эльф, опечаленный разлукой с четырехколесным стремительным другом, и взвалил на плечо гранатомет.

На парадной форме все равно уже можно было ставить крест. Зато сапоги не подкачали. Как ни крути, а в них гораздо удобнее топать по тропинке, сплошь состоящей из выступающих из земли корней деревьев. Нол в камуфляже проще. Именно поэтому она тащила автомат, не желая делиться ношей с напарником.

– Куда мы денем этот арсенал, когда полезем в дом?

– Сначала его нужно найти, – назидательно буркнул Эрин. – Осмотримся, потом придумаем, как будем выбираться обратно, и тогда решим насчет гранатомета. Возможно, он нам и не пригодится.

– А вдруг там высокий забор? – не отставала Нолвэндэ. – И сторожевые вышки с охраной.

Потомственная милитаристка явно намекала на недостаток оружия для полномасштабного штурма.

– Забор взорвем, охрану расстреляем, сторожевых собак загрызем, мины обезвредим, – щедро пообещал бывший ротный разведчик.

– Очень смешно, – обиделась девушка.

– А что прикажешь делать? – пожал свободным плечом Эрин. – Мы уже в игре. На месте разберемся, что к чему, а пока смотри под ноги.

– У тебя остатки чувства самосохранения либрусек отбил или господа заговорщики? А? Не ты ли мне выговаривал за бессмысленный риск? А теперь – сразу, очертя голову, бросаться в самое пекло! У нас есть время составить план, вообще-то.

Капитан ап-Телемнар лишь хмыкнул в ответ:

– Ну, вернись и подожди меня в машине.

Нолвэндэ свирепо фыркнула, поддернув ремень автомата.

– Это еще аргумент или уже приказ?

Ни времени, ни желания начинать новый скандал у энчечекиста не было, поэтому он, не оборачиваясь и не сбавляя темпа ходьбы, попытался объясниться с навеки любимой, строптивой и непримиримой своей напарницей… бывшей напарницей.

– Нол, вот веришь, само все как-то так получается. Ты же знаешь, как я отношусь к инструкциям и нормативам. Я стараюсь придерживаться духа и буквы закона… Честное слово, на месте Ытхана я бы сам себя выгнал из НЧЧК без выходного пособия. Но в ответственный момент все решает мысль: если не я, то кто? Словно за спиной нет ни могущественной силовой структуры, ни государственной машины. Словно я – один воин в поле. И ничего не могу с собой поделать, хотя регулярно нарываюсь на русалок, либрусеков, ведьмаков. Наверное, просто везет. Мне жаль…

Но услышать, о чем, собственно, сожалеет чрезмерно бесстрашный и доблестный страж закона, Нолвэндэ не довелось, потому что они вышли из леса и оказались на краю обширной строительной площадки. Поселок еще только возводился, и из двух десятков строений жилыми выглядели всего три дома. По крайней мере, там в окнах горел свет.

– С какого начнем зачистку? – по-злодейски усмехнулся Эрин, копируя интонации товарища Дзира. – С тех, что попроще, или прямо с замка?

На фоне стандартных коттеджей производства компании папы Тавариль – достойнейшего господина Силтиндира, псевдорыцарский замок смотрелся неуместно. Хотя именно такие строения из серии «Пацан! Реально почувствуй себя феодалом!» столь любимы нуворишами всех рас – изобилие башенок, флюгеры, а так же полное отсутствие вкуса и чувства меры.

– Гадать не будем. У нас же есть кольцо-браслет, – решил Эрин, лукаво подмигнув девушке. – Как думаешь, не засекут?

– А мы быстренько и осторожненько, – нервно хихикнула мыслечтица, подхватив настрой напарника.

Капитан даже поспорил сам с собой на банку «Черного Самайна», что источник голоса находится в замке. Слишком уж драматично выглядела предполагаемая обитель вселенского зла. И выиграл пари. Впрочем, возможно, в данном случае сказывалось обостренное чувство классовой несправедливости. Опять же, за таким высоким кирпичным забором просто сам Эру велел прятать страшные и смертельно опасные тайны. Одни ворота чего стоили. Через такие только на танке и пробьешься.

Эльфы подкрались к замку и спрятались за пирамидой из кирпича, чтобы обсудить план предстоящей операции.

– Шарахнем и зайдем? – азартно предложила Нолвэндэ.

Ох уж эти кровожадные нолдорские девы с гранатометами! Эринрандир поморщился. Он не любил шум-гам, стрельбу и вопли, когда все можно сделать тихо и деликатно.

– Нет. Мы же не знаем, что там внутри. Мы даже не знаем, кого ищем, мужчину или женщину, кроме того, что это живое и разумное существо, – терпеливо пояснил эльф. – Мы ничего не знаем о тех, кто находится внутри замка. А вдруг там целая армия? И вполне вероятно, что они уже поджидают нас.

– А у нас в талане газ, – передразнила напарника девушка. – И еще гранатомет! Вот!

– А у них два станковых пулемета в башенках, – парировал Эрин. – Поэтому я аккуратно влезу внутрь, а…

– …я останусь тебя ждать, да? – подозрительно спросила Нолвэндэ. – Опять начинается индивидуальный героизм в особо крупных размерах?

Бывший разведчик тяжело вздохнул. Скоро осень – женщин опять потянуло на подвиги.

– Ты меня перебила. Представь себе – нет! Ты мне понадобишься внутри. И чтобы спину прикрыть, и чтобы сканировать мыслеполе. Довольна?

– Вполне.

И, надо заметить, что это было последнее словесное столкновение в их ночных похождениях. А может быть, просто времени не осталось на споры, кто знает.

– Тогда давай ознакомимся поближе с грядущим полем битвы.

Неведомые замковладельцы отчего-то решили, что высота забора станет препятствием для непрошенных гостей. Зря они так думали, да. Трехметровые стены, конечно, просто так не перепрыгнешь, но бывший разведчик ап-Телемнар к любой проблеме всегда старался подойти творчески.

– Давай, ты меня подсадишь? – предложила Нолвэндэ.

– А кто потом меня самого подсадит?

– Я свешусь и…

Но, похоже, Эринрандир её не слишком внимательно слушал, полностью сосредоточившись на изучении строительного мусора, разбросанного вокруг.

– Или я попытаюсь открыть тебе калитку в воротах… Эрин? Ты слушаешь?

– Нол, ты меня не подтянешь, силенок не хватит. Извини, но я для тебя слишком тяжел, – спокойно отозвался он. – Мы сделаем по-другому.

– А вот не факт, попробовать могли бы… – начала было шепотом возмущаться девушка, но была поймана за плечи и зафиксирована на месте. – Ладно. Но как тогда?..

– Сейчас все объясню. Я же сказал – ты мне понадобишься внутри, и как профессиональная мыслечтица, и как боевая единица. Ага? – проникновенно молвил капитан ап-Телемнар. – Кстати, контакт будем поддерживать ментальный.

– Хорошо, командир, – довольно легко согласилась Нолвэндэ. – Будет больно – скажи.

– Угу, – улыбнулся эльф.

Из подручного материала – достаточно длинной доски и небольшой катушки с проводами – энчечекисты соорудили впритык к забору подобие детской качели. Эрин, сняв сапоги, стал на одном конце доски, а Нолвэндэ, дополнительно отягощенная гранатометом и автоматом, прыгнула с бочки на другой конец импровизированной катапульты. Небольшого ускорения вполне хватило бывшему разведчику, чтобы в прыжке крепко уцепиться за верхнюю часть забора, а ловкости и сноровки – чтобы подтянуться и влезть наверх.

«Я… на… месте, – сообщил эльф напарнице. – Медленно… иди… к… воротам»

Контакт давался с несравнимо большим трудом, чем раньше, но Эрин не роптал. Какая-никакая, а связь.

* * *

Если само проникновение далось относительно легко и безболезненно, не считая пренеприянейшего ощущения от хождения в одних носках по холодной и мокрой земле, то справиться с охраной будет на два порядка сложнее. Это ап-Телемнар понял, едва лишь увидел силуэт идущего от дома к караулке у ворот мужчины.

«Оборотень!» – мысленно охнул энчечекист и добавил несколько непечатных выражений, характеризующих общее положение дел, а так же свое отношение к фокусам госпожи Удачи. А еще он поблагодарил лично Эру Единого за то, что тот внушил Ытхану Нахыровичу идею с антиметаморфной волшебной палочкой. Благословен будь пузатый и горластый орк, долгих ему лет жизни и всяческого благополучия.

«А, может, Ытхан знал? Или что-то подозревал?» – кувыркнулась в голове нежданная мыслишка, когда Эрин увидел еще одного оборотня.

Что ж, надо отдать должное замковладельцу, это он умно придумал – доверить охрану своих владений стае товарищей. Хищники-оборотни, особенно если они из одной семейной группы, прекрасные воины и представляют собой реальную опасность для любого враждебно настроенного пришельца. И, стало быть, кто-то из них прямо сейчас бегает по участку на четырех ногах.

Словно в подтверждение своих нерадостных умозаключений, Эринрандир услышал за спиной приглушенный грозный рык.

Это ж кто у нас такой пушистый? Бурая, краплёная чёрным и серым шерсть, на брюхе – очень светлая, а конец хвоста – чёрный. Такой экстерьер мог принадлежать только Братцу Койоту. Вот так дела!

Объяснить разъяренному луговому волку, что делает в чужом дворе эльф в парадной энчечекистской форме, с пистолетом и без сапог, простым стечением обстоятельств будет сложно, подумалось капитану. Поэтому он, не долго думая, ткнул в оборотня «озверином», как можно тише шепнув слово-заклинание. Крошечный зеленый «светлячок» ударился об черный нос и рассыпался россыпью мерцающих огоньков. И все. Недоработал Грэй Вольфович по части спецэффектов, однозначно.

Основная проблема всех метаморфов – в насущной необходимости постоянно удерживать разум в зверином теле. Самоконтроль – это первое, чему учат юного перевертыша. Иначе сладкое искушение слиться с природой, возможность обрести ту восхитительную гармонию, которая свойственна лишь животным, способно поглотить сознание без остатка.

Вот почему койот-оборотень, едва лишь ощутив воздействие колдовства, блокирующего его в четвероногой ипостаси, вместо того, чтобы кинуться на эльфа и попытаться искусать, с визгом бросился прочь. Некогда ему стало. Эрин его очень хорошо понимал. Кому охота превратиться в обыкновенного зверя и всю недолгую жизнь бегать без обуви по лесу и кушать сырых зайцев? Не говоря уже о блохах, чумке и стригущем лишае.

С теми двумя парнями, которые дежурили в караулке, справиться было еще легче. Они даже не сразу поняли, что с ними произошло, а когда осознали, стало поздно.

– Нол! – тихо позвал Эрин напарницу, открывая калитку в воротах. – У меня есть две новости…

– Хорошая – это бронированный джип в гараже, а плохая – полный дом оборотней, – догадалась она, осмотревшись и мгновенно оценив обстановку.

– Почти, – ухмыльнулся ап-Телемнар. – А еще хорошая новость в том, что мы все-таки шарахнем из гранатомета по воротам, но уже на обратном пути.

Нолвэндэ сразу взбодрилась и повеселела. Как же мало надо девушке для полного счастья, не правда ли?

– А плохая? – уточнила она.

– Ты забыла мои сапоги.

Особого раскаяния в глазах Нол эльф не увидел.

Эрин осторожно заглянул в освещенное окно первого этажа, безошибочно распознав в нем кухонное. Там, возле гигантского холодильника, битком набитого всякой едой, стояла женщина в строгом брючном костюме и…жрала. Иным словом назвать процесс поглощения ею пищи было невозможно. Сосиски, рыбные консервы, пирожные, кефир, копченая колбаса, яблоки, котлеты, соленые огурцы без всякого порядка исчезали в утробе ненасытной тетки. Она наугад хватала первое, что подвернется под руку, и, похоже, даже не глядя, засовывала добычу в рот. Толстенькие розовые щечки быстро шевелились в такт работающим челюстям, остренький носик без устали принюхивался, а круглые глазки, собранные «в кучку» по обе стороны переносицы, жмурились от непередаваемого удовольствия.

Обычно и в двуногом облике любого метаморфа четко видна звериная ипостась, но в данном случае Эрин терялся в догадках.

– Мышь какая-то…

– Не может быть, – усомнилась Нолвэндэ и предположила: – Капибара?

Вдруг тетка, словно очнувшись от транса, замерла на месте с куском охотничьей колбаски в зубах, горестно всхлипнула, выплюнула недожеванное, хлопнула дверцей холодильника и умчалась куда-то вглубь дома.

Эльфы тут же воспользовались случаем и влезли в окно. Коридор из кухни вел мимо дверей в один из туалетов, откуда неслись легко узнаваемые звуки. Тетка усиленно вызывала у себя рвоту.

– Буллемия, – поставил диагноз Эрин и осторожно постучал в дверь.

– Алиса, это ты? – пропищала жертва неравной битвы аппетита и холодильника.

Конечно, можно было просто запереть даму наедине с унитазом, но вдруг та начнет орать и весь дом перебудит.

– Угу, – намеренно невнятно буркнула мыслечтица, вводя в заблуждение страдалицу.

Но стоило женщине высунуть наружу нос, как она была тут же превращена в… гигантскую мышь. Натуральную, серую, с черными глазками, хвостом и острыми резцами.

– Фигасе! – охнул Эринарандир, спешно захлопывая дверь перед самым носом у исполинского грызуна. – Мутантка!

Семидесятикилограммовых мышей в природе не бывает, а женщина аналогичного веса не может превратиться в крошечного грызуна.

– Что-то мне совсем не нравится этот дом и его обитатели, – задумчиво молвил эльф и на всякий случай снял «Куталион» с предохранителя…

Планировка в замке была какая-то идиотская, по-другому не скажешь. К кухне примыкала большая столовая, а за ней анфиладой тянулись несколько комнат, заставленных беспорядочно всяким барахлом, начиная от антикварной мебели и заканчивая пустыми коробками из-под оргтехники, заполненными строительным мусором.

По всему было видно, что хозяева приехали недавно, но так и не решили: будут ли они жить тут долго или скоро съедут.

Чтобы попасть на верхние этажи, надо было выйти к центральному холлу, а там на диване спал мужик в спортивном костюме. Настоящий матерый вервольф, если кому интересно, со всеми вытекающими: поджарой фигурой бойца, чуткостью сна, присущей его второй ипостаси, и инстинктивной подозрительностью. Ну, и не стоит забывать про тяжелый полуавтоматический «Волкодав» пиндостанского производства, почивающий рядом с диваном на журнальном столике. В прямой досягаемости и наверняка с полной обоймой.

– Сколько в доме еще… сущностей? – уточнил Эрин у напарницы.

– В мыслеполе – шестеро.

Энчечекист мысленно ругнулся. Ну что за невезуха такая?! Кто наш клиент?

Одно дело – подглядывать в щелку приоткрытой двери, а другое – пересечь обширный холл и не разбудить при этом волка-оборотня. Стрелять нельзя. Мало ли какие еще звери-мутанты собрались под одной крышей. Где исполинская мышь, там и медведь-гризли, рассуждал Эринрандир.

– Эй, Дружок! – раздался дребезжащий голосок со стороны широкой винтообразной лестницы. – Где ты?

Вервольф сдержанно, но очень злобно рыкнул на высокую девицу в кожаных шортах и блестящем зеленом топике на «босу» грудь. Длина её ног зашкаливала за все разумные пределы, но при этом конечности, кроме количества погонных сантиметров, ничем мужской взгляд не привлекали. Коленки острые, мослы торчат, кожа дряблая. Девушка растянула в глумливой улыбке широкий, густо накрашенный рот и проскрипела испитым голосом:

– Слышь, Дружок, в баре водка кончилась.

– Меня зовут Френк, – огрызнулся оборотень, открывая глаза, но не меняя позы.

– Да какая разница! – резко рассмеялась девица. – Френк, френд, а короче – Дружок. Сечешь логику?

– Пошла ты, – спокойно ответствовал Френк-Дружок. – Утром поеду в магазин. Там и куплю. Если Хозяин прикажет. На кухне полно другого бухла. Ищи там.

Говорил он рублеными фразами, но довольно спокойно, без истерики.

– Не хочу, там Лариска пасется.

– Опять поцапались? – хмыкнул оборотень. – Это не моя забота. Пусть… сама-знаешь-кто с вашими бабьими склоками разбирается.

– Ну, пошли кого-нибудь из Койотов, – канючила девка. – Все равно ведь не спят. За что им деньги платят?

– Деньги им платишь не ты, а Хозяин, и платит за дело, – назидательно сказал Френк, душераздирающе зевая и потягиваясь. – Иди спать.

Говоря откровенно, вервольф нравился Эрину все больше и больше. Сразу же видно, что мужик – профессионал, накачан, подтянут, точно знает, что делает. Только ему не повезло – приходится работать на каких-то ублюдков.

«Долго мы будем слушать эту чушь?» – раздраженно поинтересовалась Нол.

«Погоди… Сейчас» – ответил эльф, пересиливая головную боль, возникающую от ментального контакта.

Словно заранее почуял, что сверху, со второго этажа вниз скатится еще одна барышня – рыжая, востроносая, шустрая.

– Френк! Подъем! Роджер звонил! – протявкала она.

«А вот и лисичка-сестричка!» – обрадовался ап-Телемнар.

Спутать кицунэ[31] с кем-то еще очень трудно, при всем желании. Изящна, тонка в кости, волосы прямо апельсиновые, глаза раскосые, сразу видно – плутовка и мотовка. Лисица лисицей, хоть на двух ногах и без хвоста.

– Френк! Сюда едет парень из НЧЧК!

Оборотень поморщился, словно вместо свежего окорока отведал червивой тухлятины.

– Один едет? Или с ДОБРом? – уточнил он.

– Роджер сказал, что вроде один. Он сказал…

– Алиса! – внезапно взорвался Френк. – Мне насрать, что изволил вякнуть этот вампирюга!

Глаза его гневно сверкали зеленым.

– Сам ему скажешь, ага? – злобно тявкнула кицунэ. – Он скоро приедет. Хочет договориться с Ирбисом, пока не поздно, а если мы откажемся от переговоров, то устроит нам всем кровавую баню. Он так и сказал. А тебя…

– Чего? Хочешь сказать, Роджер знает, где мы прячем нашего…хм… гостя? – приглушенно прошипел вервольф, и волосы на его загривке встали дыбом. – Ирбис совсем умом тронулся? Очумел? Нам только вампиров не хватало! Идиота кусок!

Эрин крепко сжал предплечье напарницы и многозначительно выпучил глаза. Едреные пассатижи! Березайца как раз и зовут Ирбисом. Это что же получается, опальный миллионер спокойненько ошивается в окрестностях столицы, да еще и с вампирами контакты наводит? Дагор Дагоррат и Кирдык уже грянули, а мы и не знаем?

Френк тем временем попытался по рации вызвать кого-то из охранников-койотов, но, само собой, ничего у него не получилось, и встревоженный оборотень, прихватив оружие, бросился поглядеть, что приключилось с подчиненными.

– Руки вверх, барышни, – ласково сказал Эрин, заходя в холл и направляя «Куталион» на девиц. – Подойдите ближе! Ну! Быстрее!

Убивать их эльф не собирался, впрочем, как и Френка. Во-первых, тот ненавидит вампиров и не исключено, что перейдет на их с Нолвэндэ сторону, когда начнется заварушка с кровососами (а она начнется с минуты на минуту), а во-вторых, просто приятный мужик.

Скорее всего, на девиц-оборотней больше подействовал вид гранатомета в руках Нолвэндэ, чем грязный эльф в черной форме и рваных носках. Они покорно подошли, даже не подозревая, что подлый наймит режима сыграет с ними злую шутку посредством волшебной палочки.

От прикосновения «озверина» Алиса закономерно превратилась в рыжую лисицу, а вот длинноного-большеротая преподнесла сюрприз так сюрприз. Она оказалась – лягушкой. Здоровенной такой болотной квакухой. Нол чуть гранатомет на пол не уронила от неожиданности.

– Балрог! Да что это за терем-теремок такой? А?!

– Значит, по логике событий, где-то тут притаились «Зайчик» и «Мишка косолапый», – рассудительно заметил Эрин.

Вот с кем эльф не хотел бы встретиться, так это с медведем-оборотнем. Ни в гуманоидном, ни в зверином обличье. Очень это, знаете ли, травматично. А еще ему не давала покоя мысль о Березайце. Ведь никто никогда не видел второй его ипостаси. Кто его разберет, этого опального толстосума. Вон какой здоровенный! Может, он вообще белый медведь. Имечко у него тоже подозрительное. Кого попало мамы-метаморфы Ирбисами не называют.

Но к вящему изумлению энчечекиста, на втором этаже его поджидал вовсе не медведь.

– Какой ты шустрый, ап-Телемнар, – хохотнул старый знакомый-Росомаха и выстрелил в эльфа.

Почти одновременно прозвучала очередь из автомата Нолвэндэ. И оба они промазали, что немудрено в темном коридоре. Эрин успел упасть на пол, а оборотень сам прыгнул на четвереньки, успев в мгновение ока совершить фазовый переход.

Всего несколько секунд – и вот капитан ап-Телемнар стоит нос к носу со свирепым, сильным и ловким животным, к тому же еще и разумным.

Зимой настоящие росомахи питаются лосями и оленями, а уж эльфа ему порвать – раз плюнуть. Для этого у зверя есть мощные, с острыми гранями зубы и огромные крючковатые когти.

Росомаха выгнул дугой спину, распушил хвост и ринулся в атаку. Эрин инстинктивно откатился назад и выставил вперед руку с «Куталионом», одновременно нажимая на спусковой крючок. Голова зверя разлетелась как арбуз, забрызгав все вокруг кровью и мозгами. С эффектом неожиданности было покончено, но иначе от капитана остались бы рожки да ножки. Сцепись они с Росомахой, не помог бы даже «озверин». К тому же, Нолвэндэ не смогла бы стрелять в клубок из дерущихся не на жизнь, а на смерть, эльфа и зверя.

На шум в коридор выскочил сам Березаец, и, мгновенно оценив обстановку – Росомаха убит, а в доме орудуют двое эльфов из НЧЧК, – бросился бежать.

«Нет! Вряд ли он белый медведь», – усомнился Эринрандир, припуская следом.

Миллиардер хоть и весил полтора центнера, но бегал очень быстро, не угонишься.

«Так! Мышка, Лягушка и Лисичка заняты собой, Росомаха убит, Френк-Волк ловит по участку перепуганных Койотов, а мы гонимся за Неведомой Зверушкой – Березайцем. Остался последний, седьмой обитатель замка-теремка», – прикинул энчечекист, прыгая через две ступеньки по тайной лестнице, ведущей на третий этаж. Березаец сам вел эльфов к своему «гостю», как изволил выразиться вервольф.

«За нами – Волк!» – предупредила мыслечтица.

Видимо, Френк уже обнаружил метаморфозы, произошедшие с его подчиненными, и теперь решил вмешаться в ход событий.

На вид девочке…э…мальчику… короче, эльфёнку было, самое большее, лет четырнадцать, и его хрупкая фигурка смотрелась на фоне туши Березайца, как одинокая аллегорическая статуя Честности на фасаде здания коммерческого банка. Через длинную темную челку на пришельцев глядели зеленые глаза-блюдца, полные… какого-то запредельного любопытства, а вовсе не страха. Мальчишка, по всей видимости, уже устал бояться.

– Я убью его! – взвизгнул Березаец и крепко вцепился в горло жертве. – Только двиньтесь, и я ему шею сверну, как цыпленку.

И ведь ничуть не блефовал опальный оборотень, когда сжимал пальцы на тощей шейке мальчика-подростка.

– Сдавайся по-хорошему, – попросил Эрин олигарха. – Сейчас твой замок будут брать штурмом вампиры.

– Ну и что?

– А то, что я оставлю тебе жизнь, в отличие от кровососов, которые по-любому разорвут глотку.

– Ха! С вампирами я как-нибудь договорюсь. Бросьте оружие и отойдите к стене! – верещал Березаец. – Ну! Живо!

Мальчишку он при этом теребил как тряпичную куклу, прикрываясь им, словно щитом.

«Что будем делать?» – растерянно спросила Нолвэндэ

«Понятия не имею».

Эринрандир колебался. В небольшой комнатушке, больше напоминающей камеру узника, чем гостевую комнату, укрыться от пуль, если оружие попадет в руки Березайца, негде.

– Ты блефуешь, ребенок тебе нужен живым, – заявил эльф.

– Да?! Сейчас поглядим, кто кому нужен живым, – взъярился оборотень и еще крепче сдавил горло пленнику.

– Ты чё, совсем охренел? – взвыл Френк, вламываясь в комнату с автоматом наперевес и беря на прицел своего работодателя. – Отпусти мелкого! Я кому сказал!

Мальчишка тут же воспользовался ситуацией, извернулся в лапах мучителя и вгрызся зубами в его руку.

Остальное произошло как-то само по себе и очень уж быстро – Березаец ослабил хватку, эльфёнок рванул к Френку, Эрин выкрикнул заклинание и ударил «озверином» по миллиардеру, а Нол дала очередь в воздух. С потолка посыпалась штукатурка на прячущегося за спиной вервольфа мальчишку, онемевшего от изумления ничуть не меньше пришельцев-энчечекистов, и огромного кролика. Беленького в серое пятнышко.

Так вот почему никто и никогда не видел Ирбиса Березайца в зверином обличье. Ужасный и коварный интриган, владелец заводов, газет, пароходов, борец за свободу и демократию во всем мире, Березаец был гигантским кроликом-оборотнем!

Вервольф, как обладатель самых крепких нервов, начал ржать первым.

Смех, как известно, очень сближает, а смех в критической ситуации так просто творит чудеса. Отсмеявшись, Френк перестал целиться из автомата в эльфов, Эрин тоже опустил пистолет и волшебную палочку.

Нолвэндэ осторожно достала из нагрудного кармашка кольцо-браслет и показала его малолетнему пленнику.

– Это твое?

Мальчишка отрицательно затряс головой, Березаец возбужденно пискнул.

– Не-а, – сказал эльфёнок, продолжая прятаться за спиной у Френка.

– Его, – уверенно заявил вервольф. – Штуковину искал этот… – Он кивнул на гигантского кролика и спросил у Эрина. – Ты и есть капитан ап-Телемнар?

Энчечекист утвердительно кивнул.

– Френк!

Мужчины пожали друг другу руки.

– Росомаху ты завалил?

– Я.

Оборотень буркнул что-то такое одобрительно-невнятное и предупредил:

– Сейчас здесь будут вампиры во главе с Роджером.

– Я знаю, – кивнул Эринрандир. – Мы подслушивали разговор с Лисицей.

– Он – либрусек, – многозначительно бросил Френк.

– У тебя есть обоймы с серебряными пулями? – тут же переспросил эльф.

– У меня есть все. Пошли! – скомандовал бывший охранник Березайца.

После визита в оружейную запасливого вервольфа зауважала и Нолвэндэ. Там действительно было все оружие, которое только можно купить за деньги, включая портативную ракетную установку.

Пока энчечекисты усиливали свою боеспособность, распихивая по карманам запасные обоймы, Френк решил прояснить будущее своих бывших соратников:

– Койотов расколдовать можешь? – спросил он как бы между прочим. – Они неплохие ребята.

– Извини, не могу. Через несколько дней сами расколдуются.

– А остальные?

– Тоже. Если до тех пор их не повяжет НЧЧК.

– Хорошо, – серьезно кивнул вервольф. – Пора!

* * *

Переход на нашу сторону Френка-вервольфа – это было не просто хорошо, это был подарок судьбы. Во-первых, суровый и немногословный наемник-оборотень произвел на меня самое приятное впечатление, настолько, что даже целиться в него не хотелось, не то что стрелять. Чем-то на папу моего похож, значит, по определению должен вызывать инстинктивную симпатию. Во-вторых, отказываться от такого серьезного усиления боеспособности нашей… хм… то ли диверсионной группы, то ли, учитывая специфику, партизанского отряда, было попросту глупо. Но самое главное – наша малолетняя добыча вцепилась в охранника так, что отрывать пришлось бы вместе с пальцами, а тот, в свою очередь, демонстрировал весь спектр родительских чувств. Причем их накал вполне соответствовал классическим представлениям об отношении волков к своим детенышам. Невооруженным глазом было видно, что оборотень скорее сдохнет сам, чем подпустит кого-то из вампиров к эльфёнку. Вот и прекрасно. Потому как я слабо себе представляю, как бы мы выбирались из этой заварушки только вдвоем – и с живой мишенью на хвосте в качестве балласта.

А что же до самой добычи… Честно, более странного существа мне в жизни видеть не доводилось! Вопреки общепринятым заблуждениям, эльфийского мальчика в любом, даже самом нежном возрасте, спокойно можно отличить от девочки. Изящество, конечно, изяществом, но отличия-то заключаются не только в наличие определенных половых признаков! А тут… Как говорится, тут не то что вторичных, первичных-то не видно! Такая подчеркнутая бесполость наводила на определенные подозрения, вот только думать обо всем этом было некогда, некогда совсем…

– Твоего ж балрога! – на пороге гаража я запнулась и выругалась: – Предупреждать же надо!

– Он на ходу? – спросил Эрин у Френка, кивнув на занимавший пол-гаража здоровенный джип явно пиндостанской сборки.

– Вполне. Тачка, конечно, стрёмная, зато бронированная. Держи ключи.

– Берем! – решительно заявил напарник. – Смотри, Нол, практически танк. Ты такие любишь.

– Угу. – Я послушно посмотрела. – Особенно расцветочка радует. Оригинальная такая.

– Главное, чтоб он… хм… оно ездило, – фыркнул Эрин. – На тебя не угодишь. Где я тут тебе в четыре утра бэтээр найду?

И то верно, бэтээров в ближайших окрестностях не наблюдалось. Но березайцевский джип… В общем, размеры его впечатляли – под стать владельцу. В салоне этого монстра, при желании, можно было бы разместить средних размеров мумака, не то что кролика-оборотня. Но особенно умилил меня даже не цвет машины – ядрено-розовый в малиновое сердечко – а золоченый «кенгурятник», изукрашенный стразами под бриллианты.

– Концептуально, – я ухмыльнулась, обходя чудо пиндостанского автопрома кругом. – Впрочем, при его миллиардах можно и диски позолотить. – И сунулась в кожаное нутро салона, решив воздержаться от вопросов о бампере и «кенгурятнике». А вдруг вообще цельно-золотые? И не стразы там, а настоящие бриллианты. Ведь кролики – это не только ценный мех…

* * *

Балрогов джип оказался такого… негероического цвета! Паучий случай! Ну, и скажите на милость, где тут трагизм? Где надрыв и пафос? Как можно совершать подвиги на этом розовом недоразумении? Проклятье!

– Нол, ты водишь лучше. Садись за руль! – попросил Эрин.

Напарница не сопротивлялась. У них и раньше существовало примерно такое же распределение ролей. Все же надо признать – стрелял ап-Телемнар лучше.

Но покинуть обиталище Березайца до приезда боевой группы вампиров беглецы не успели. Те примчались, словно на пожар, в количестве достаточном, чтобы сожрать два десятка гигантских кроликов, а всех остальных обитателей дома выпить на десерт – на трех автомобилях, и окружили замок со всех сторон.

– Березаец! Давай поговорим! – раздалось из мегафона.

– Это Веселый Роджер, – сказал Френк и скрипнул зубами.

– Веселый? – переспросила Нолвэндэ.

– Улыбается все время. Скотина клыкастая! Лысый, как Жанкино колено. И глаза одного нет.

Эрин молча ухмыльнулся. Жанкой звали любовницу Березайца. Ту самую наглую девку в шортах, которую «озверин» превратил в Лягушку.

– Ты заставляешь меня ждать, толстый! – проорал в мегафон либрусек. – Даю тебе три минуты!

Когда вампир дает тебе время на раздумье – это означает, что кровосос готов напасть в ту же секунду.

– Дай-ка мне гранатомет, – попросил энчечекист. – Всем приготовиться!

Оборотень заставил эльфёнка лечь на пол, а сам взял наизготовку автомат. А Эрин между тем как можно дальше высунулся в боковое окно, раздвинул трубы до упора, прицелился в ворота и нажал на спусковой рычаг. И как только они разлетелись на мелкие куски, сеча осколками вампиров и их машины, Нол ударила по газам. Джип рванул с места не хуже элеммировского «Шайтанджинни». А Френк и Эрин тем временем поливали огнем из всех стволов замешкавшихся вампиров. Но кровососы быстро оправились от потрясения и бросились догонять чересчур резвую и агрессивную добычу. Вскоре по кузову автомобиля застучали пули преследователей.

Цок-цок-цок!!!

– Едреные пассатижи! – ругнулся эльф. – Бронебойные!

Нол вовремя крутанула руль, а ап-Телемнар успел спрятаться, иначе их обоих бы прошило очередью насквозь.

– Прибавь газу!

– Сейчас! Только выедем на шоссе!

Нельзя сказать, что на трассе им стало легче или преследователи резко отстали, но зато появилось пространство для маневра. Кто ж знал, что всю честную компанию уже поджидали более ушлые охотники. Нолвэндэ изо всех сил ткнула напарника локтем в бок и дернула подбородком, мол, смотри вперед.

А прямо по курсу дорогу перегораживали два автомобиля с выключенными габаритными огнями, возле них суетился какой-то народ.

– Не сбавляй скорость! – приказал Эринрандир и потянулся за следующим гранатометом.

– Ты спятил! А вдруг это полиция?

– Тогда где спецмигалки? А? – резонно парировал энчечекист. – Я пальну неприцельно – пусть знают, что мы не шутим.

Он снова рискованно высунулся в окно, прицелился и выстрелил, специально показывая недолет. Расчет был прост – у кого кишка тонка, тот не полезет наперерез несущемуся на бешеной скорости бронированному джипу. Что же касается автомобилей, то для четырехколесного березайцевского монстра раскидать легкие седаны не составит особых проблем. А, кроме того, это препятствие задержит немного вампиров. Так оно, собственно, и получилось. Но, откровенно говоря, легче никому не стало. Погоня немного отстала, но не прекратилась.

– Куда дальше едем?! – проорала Нол, стараясь перекричать грохот от автоматных очередей.

– Дай карту! – потребовал Эрин.

Устраивать в Столице бойню, подобную той, которая недавно приключилась в Распадке, энчечекист не планировал. Надо было и погоню увести куда-то в сторону, и самим остаться целыми, и спасти эльфёнка.

Швырнув карту под сидение, Эрин решительно набрал номер Дзира:

– Что? – сразу спросил командир распадинского ДОБРа совершенно несонным голосом.

Он там с Тавариль совсем не спит, что ли?

– Помощь нужна! За мной гонятся вампиры, а рядом поместье семьи…э…. Обб-Ломм.

– Езжай туда и не о чем не переживай, – отрезал товарищ Дзир и отключился.

Вот кто умел быстро оценивать обстановку и принимать решения мгновенно.

– Нол! Второй поворот направо! – проорал Эрин, схватил автомат и начал стрелять по настигавшей их машине с вампирами.

Нол глянула в зеркало заднего вида и резко вывернула руль в сторону, уводя березайцевский джип от попадания реактивного снаряда. Клыкастые твари явно решили идти ва-банк.

Еще один вираж, и следующий залп тоже пришелся мимо, но уже гораздо ближе к цели. Эрина ударило взрывной волной по ушам. Джип подбросило, и, видимо, где-то в недрах розового автомонстра замкнуло проводок.

– Й-а-а-а мармеладный заяц! Я сладкий на все сто-о-о-о! – душераздирающе завопил из динамиков стереосистемы какой-то певец. – Йа-а-а-а – ласка-а-а-авый мерза-а-а-авец!

Дебильные слова, положенные на варварский мотив, окончательно свели Эринрандира с ума.

– Й-а-а-а мармеладный заяц! Я сладкий на все сто-о-о-о! О! О! О!

– А! Выруби это! Выруби! – закричал энчечекист и стал отчаянно молотить прикладом АКМа по приборной доске, пытаясь отключить магнитолу.

Кавалеру «Звезды Эрейниона» подыхать от пуль вампиров под гнусную песенку в гламурной тачке Березайца? Разве это справедливо? Нет, господа! Это омерзительно и гадко.

– Не волнуйся! – прошипела сквозь зубы Нол и выдрала приемник с мясом, так, словно это был наконечник отравленной стрелы, засевший в ране, едва успевая снова увернуться от нового залпа по джипу. – Ах, ты ж!!!

Еще немного, совсем чуть-чуть, и беглецам бы мало не показалось. Им, собственно, уже хватило впечатлений на всю оставшуюся жизнь… Но тут в дело вмешались дроу, а если Темным эльфам вдруг покажется, что ситуация требует их срочного вмешательства, то спрашивать дозволения они не будут.

И когда по преследователям Эринрандира и компании вдруг со всех сторон открылся шквальный огонь, стало ясно – Матроны Дома Обб-Ломм очень недовольны происходящим на, так сказать, лужайке перед их жилищем.

Правда, назвать многоуровневую громаду темноэльфийского дворца домом как-то язык не поворачивался. У дроу довольно самобытная архитектура, так что и дворцом-то комплекс серповидных ассиметричных зданий считался весьма условно. А уж обитало здесь не менее двух тысяч жителей, из которых две трети – мужчины. Стало быть, воинов для защиты от вампиров должно хватить и с избытком.

Джип на всем ходу влетел в гостеприимно распахнутые ворота поместья, петляя, пронесся по главной аллее и притормозил только у самого парадного входа, жалобно взвизгнув тормозами.

На пороге беглецов уже поджидала сама леди Валерианна в черном атласном халате, царственно отороченном по подолу мехом чернобурки. Серебряная грива волос обрамляла надменное антрацитово-черное лицо самой могущественной Матроны Серединной Империи. Она скользнула невидящим взглядом по мужчинам, помимо воли повергнув их в священный трепет, и остановила пылающий алым огнем преисподней взор на леди Анарилотиони-младшей.

– Я жду объяснений, девушка! Немедленно! – молвила леди-дроу. – Следуй за мной!

Глава 15 Столица. 4 – 14 июля

«Страшная сказка «В гостях у дроу», часть первая, – с совершенно неуместным в данной ситуации сарказмом подумала я, упорно не желая испепеляться под алым огнем глаз леди Валерианны. – Так, ну-ка быстренько вспоминаем правила поведения! Ага, первое – обезопасить спутников. Значит, вызываем огонь на себя? А что его вызывать, и так понятно, с кого миледи будет спрашивать за изрытый колесами газон и стрельбу под окнами!»

– Госпожа Дома Обб-Ломм, я прошу твоей защиты и покровительства для моих спутников, – четко по инструкции обратилась я к Матроне. Вроде бы все правильно: в защите и покровительстве нуждаются мужчины, как заведомо слабейшие (и не надо меня клеймить феминизмом, дровские законы и порядки отнюдь не мной придуманы!), я же как бы дистанцируюсь от них и готова дать объяснения и назвать цену. Но разговор будет на равных, отсюда и традиционное «ты» в обращении к леди-дроу. Пусть мадам Валерианна влиянием и могуществом почти сравнима с Ее Владычеством, однако и Анарилотиони – семейство не из последних. На социальной лестнице Империи мы занимаем не столь уж далекие друг от друга ступеньки.

– Хорошо. – Дровка кивнула.

Я тихонько перевела дух. Нет, разумеется, и без этого ритуального обмена любезностями никто не вытолкал бы Эрина и компанию за ворота поместья на съедение вампирам. Но в общении с Темными сородичами главное – соблюдать два простых в теории, но очень сложных на практике правила: не позволяй им собой помыкать и не вздумай на них давить. Вот и крутись, как хочешь. Что же до вежливости… проклятье, существует много верных способов самоубийства, однако если вы желаете выбрать из них самый долгий и болезненный – попробуйте нахамить дровской Матроне. Только это без меня, я и наблюдать не стану, не то что пробовать.

– Моя леди, я сожалею, что не смогу принести тебе свои извинения за все это, – едва поспевая за стремительно шагавшей дровкой вглубь здания, я неопределенно махнула рукой за спину. Сей жест должен был подразумевать все, происходящее на подступах к поместью: стрельбу, колдовство и перекрывающие звуки боя жуткие темноэльфийские выкрики. Предполагаю, что это звучали команды, хотя… Нет, все-таки хорошо, что я пока что не удосужилась выучить наречие Темных сородичей в совершенстве.

– Вот как, – Матрона остановилась посреди небольшой круглой комнаты, обернулась ко мне и заинтересованно приподняла бровь. – Любопытно.

– Наши действия, нарушившие покой твоего дома, были продиктованы необходимостью. У нас не было выбора, моя леди.

– За вами гнались вампиры. – Леди-дроу скривила губы в презрительной гримаске. Непонятно было, к кому относилось это ее презрение – к обнаглевшим упырям или же к нам, от них удиравшим.

– Не только. – Я глубоко вздохнула и, глядя прямо в алые очи леди Валерианны, отчеканила: – Госпожа Дома Обб-Ломм, в Империи совершается измена. Я прошу твоей помощи и содействия, дабы пресечь это и наказать предателей.

– Так, – Матрона даже белоснежной бровью не повела, – продолжай.

– У меня есть очень серьезные основания полагать, что предатели злоумышляют против особы Владычицы. С этой целью, – я приподняла руку, не давая себя прервать возражениями и расспросами, – ими была похищена и долгое время удерживалась некая персона, с большой долей вероятности принадлежащая к правящей фамилии, иначе говоря – кровный родич Ее Владычества. Мне и моим спутникам удалось вырвать эту персону из лап похитителей, однако ты сама видела, кто за нами гнался. Их намерения нельзя назвать благими, и теперь…

– Стоп! – теперь руку подняла Матрона. – С большой долей вероятности, ты сказала. Насколько велика эта доля? Ты же говоришь об этом создании, что притащила с собой? О мальчишке?

– Именно. – Я кивнула. – Ребенок был похищен в младенчестве и все это время находился во власти предателей, заговорщиков и врагов Империи. А что касается вероятности его родства с Ее Владычеством, то я могу утверждать только одно – в его маго-генетической карте имеются настолько специфические… моменты, что ошибка практически исключена. Тем более, что из-за этого мальчишки, как ты выразилась, сцепились пиндостанские вампиры, изменники из верхушки СИБ и Березаец сотоварищи.

– Машину и песенку я узнала, благодарю. – Дровка жестко усмехнулась. – Ну что ж… Твои рассуждения весьма любопытны, однако хотелось бы знать подробности. Раз уж ты требуешь моей помощи. Я должна четко знать, во что именно втягивают мой Дом.

– Не обессудь, моя леди, на подробности у нас нет времени. Только Владычица способна распутать этот клубок заговора и интриг, и чем скорее она узнает обо всем, тем лучше.

– Ты меня не убедила, – леди Валерианна поджала губы. – Но, впрочем… Что конкретно ты от меня хочешь? Не считая защиты для твоих мужчин?

– Наикратчайший и безопасный путь в Островной дворец. Только для меня – моим спутникам разумней будет остаться под твоей крышей, под защитой твоих воинов. Я же доложу обо всем…

– Кому? – Матрона ухмыльнулась. – Не боишься нарваться на очередных заговорщиков прямо во дворце? Кто пустит тебя к Владычице в такой час?

– У меня, – теперь губы поджала я, – есть право и честь требовать личной аудиенции Ее Владычества в любой день и час, если того требует безопасность Империи. И ты это знаешь не хуже меня. Открой мне портал, и, как бы ни повернулось дело, семья Анарилотиони не останется в долгу перед тобой. Клянусь честью предков, я расплачусь, едва ты потребуешь.

– А вот этого не надо, – она хмыкнула и нахмурилась. – Не торгуйся со мной, девушка. Портал во дворец я не смогу открыть для тебя при всем желании, однако, полагаю, что тебя устроит перемещение, скажем, к мосту на Остров. В самое начало моста. Кроме того, – Матрона снова подняла руку, не давая мне вставить ни слова, – две мои старшие дочери будут сопровождать тебя, дабы ты не потерялась по дороге. И избавь меня от своих благодарных излияний! Чем скорее я избавлюсь от вас всех, тем лучше.

– Как угодно, миледи. – Я склонила голову. Вот это удача! Проклятье, на такое быстрое согласие Матроны надеяться было глупо, вот я и не надеялась. Зря, как оказалось. Приятно иногда ошибиться.

– Ты готова отправиться прямо сейчас? – Леди-дроу с некоторым сомнением покосилась на мой, мягко говоря, боевой вид. Я переступила грязными берцами по зеркально-чистому полу и поправила все еще висящий на плече автомат. Ну да, после ночного марш-броска по лесу, заварушки в теремке Березайца и, в особенности, недавней сумасшедшей гонки, облик мой мало соответствует строгим нормам дворцового этикета… И что? Я, вообще-то, во дворец не на бал собралась.

– Тем лучше. – Матрона кивнула и негромко позвала: – Цикута! Магнезия!

Из теней по обе стороны от меня бесшумно соткались две устрашающие фигуры. Дровские девы в полном боевом облачении: чуть мешковатый камуфляж «ночка», бронежилеты, каски… вам и в самом деле надо знать, сколько единиц огнестрельного и холодного оружия имели при себе дочери Дома Обб-Ломм? Вам надо, вы и считайте. Скажем так – я со своим автоматиком и табельным «Куталионом» моментально почувствовала себя голой. Опять же, непонятно было – это охрана или все-таки конвой?

– Тебе лучше закрыть глаза, дочь Анарилотиони. – Голос Матроны прервал мое задумчивое созерцание и завистливые размышления на тему вселенской несправедливости и расовых особенностей. Я послушно зажмурилась, ожидая спецэффектов, столь любимых магами-создателями порталов – и все еще продолжала их ждать, когда в лицо ударил влажный ветер с Залива, а под ногами вместо полированного базальта дровских чертогов возникла мокрая брусчатка набережной. Гром не грянул, и небеса не спешили разверзаться. Вот так буднично и без особенных изысков леди Валерианна и переместила нас… словно мусор вынесла.

Одна из неотличимых друг от друга дочерей Матроны тронула меня за плечо:

– Пойдем.

– Нет. – Я тряхнула головой и глубоко вдохнула, словно перед прыжком в ледяную воду. – Не пойдем. Побежим.

«Главное – правильно дышать», – словно заклинание, твердила я во время этого короткого, но весьма показательного забега по дворцовому мосту. Как выяснилось, по сравнению с дровскими девами спринтер из меня неважный. А еще говорят, что это Светлые эльфы бегают быстрее всех! Врут, нагло врут и наговаривают. Вроде бы и слабачкой себя никогда не считала, и о тренировках не забываю, а все равно пришлось сосредоточиться только на одном – не опозориться и не отстать. Загнанных лошадей пристреливают, как говаривают некоторые, а как насчет загнанных эльфиек?

Наверное, кто-то счел бы, что главная резиденция Владычицы Серединной Империи охраняется из рук вон плохо. И в самом деле – при входе на мост никаких гвардейских кордонов не стояло, и мы втроем, с оружием, беспрепятственно неслись наперегонки по направлению к темной громаде Островного дворца. Только фонари по бокам мелькали. На самом же деле охрана, конечно, была – ступив на мост, мы пересекли периметр магического охранения, но одни из самых мощных в Империи щитов не замедлили наше продвижение ни на миг. Их заклинательная система реагирует не на наличие или отсутствие оружия или чего-то подобного, а на намерения посетителя. И, как говорят, сбоев за последнюю тысячу лет ни разу не бывало. Кроме того… Проклятье, я – леди Нолвэндэ Анарилотиони, плоть от плоти и кровь от крови тех, кто основал Империю и на протяжении всех Эпох служил ей опорой, я – вассал Владычицы, и у меня есть прирожденное право войти в ее дом. Все знают о долге вассала перед сюзереном, но о долге сюзерена перед вассалом вспоминают гораздо реже. Меж тем, на том стоит и будет стоять Серединная Империя. Обязательства взаимны, именно поэтому система до сих пор работает.

В конце моста охраны тоже не было, стража обнаружилась лишь у ажурной решетки ворот резиденции. Двое гвардейцев-орков уставились на столь необычное явление во все глаза. Даже ритуальные пики забыли скрестить.

– Я, Нолвэндэ Таурендилиэн из семьи Анарилотиони, прошу личной аудиенции Ее Владычества. Немедленно, – выдохнула я, вцепившись в решетку.

– По… какому вопросу, миледи? – Немногие могут похвастаться тем, что видели растерянного орка. Я вот теперь могу.

– Безопасность Империи!

Волшебные слова, на самом-то деле. В старые времена достаточно было внятно произнести это в любом общественном месте – и рядом тут же возникали специально обученные личности, призванные реагировать на подобный сигнал. Потом традиция постепенно забылась… Нет! Не забылась. Приятно убедиться в незыблемости устоев. Не успело затихнуть эхо моих слов, как та самая пресловутая личность, и верно, появилась. Незамедлительно и словно из-под земли.

– Пропустить, – коротко приказал охранникам незнакомый эльф в штатском. Неприметный серый костюм и самая банально-эльфийская внешность. Впрочем, шеф службы личной безопасности Владычицы и должен иметь такой вот незапоминающийся скромный облик. А вы как думали?

– Излагайте, – а вот это уже мне.

– Только Ее Владычеству. – Я мотнула головой. – Это мой долг и право.

– О, Эру… – Он вздохнул. – Нолвэндэ Таурендилиэн леди Анарилотиони. Старший лейтенант НЧЧК.

– Капитан, – педантично поправила я, ничуть не удивившись осведомленности духа-охранителя Ее Владычества. Он наверняка нас всех знает поименно и в лицо.

– Капитан? Однако! – собеседник чуть приподнял бровь. – Мыслечтец.

– Точно так.

– Сдайте оружие, и я провожу вас туда, где вы сможете подождать…

– Сударь! – Я свирепо насупилась, прямо-таки вызверилась. – Встреча с моей госпожой в любой день и час, когда того требует вассальная верность – это мой священный долг и право. Кто вы, чтоб стоять между мной и моим сюзереном?

– Да это право уже сотню лет никто не использовал!

– И что? Факт неиспользования его отменяет?

Препирательство грозило затянуться. Дворцовый цербер упорно не желал считаться с дворянскими привилегиями, я тоже не склонна была уступать, а время шло, но тут…

Это почувствовали все. Не только маги и не только в Империи. Гром и теперь не грянул, и даже одинокая зарница не озарила небо, просто…

– Что за?.. – начал было эльф-эсбэшник, но тут же осекся и застыл, прислушиваясь. Словно памятники самим себе, вытянулись в струнку оба гвардейца-орка, придушенно ахнула одна из дровских сестер, а вторая потрясенно выдохнула:

– Не может быть!

Мир дрогнул, на миг застыл – и встал на место, словно какая-то недостающая до сих пор деталь грандиозного механизма нашла свое гнездо. И время потекло снова, но уже совсем по-другому, не так, как еще пару секунд назад.

В левом крыле дворца, на самом верхнем этаже загорелось одинокое окно.

И тогда я, наконец, решилась.

Оттолкнув преграждавшего мне путь эльфа, я развернулась к этому окну и… нет, не заорала, но, пожалуй, воззвала – во всю мощь эльфийских легких и луженой нолдорской глотки:

– Нэрвэн Артанис Алатариэль! Твой вассал взывает к тебе!

В следующий же миг очухавшийся эсбэшник сбил меня с ног, но, падая, я успела заметить, как во дворце загорелось еще одно окно.

Приятного мало – лежать, уткнувшись мордой… пардон, лицом!.. во влажный чернозем и газонную травку, с вывернутыми за спину руками и придавленной отнюдь не легким весом пленителя. Товарищ в штатском заломал меня лично, пока его высыпавшие отовсюду подчиненные пытались совладать с дровскими сестрами. Судя по воплям и проклятьям, совладать покамест не слишком удавалось. Дроу есть дроу. К сожалению, видеть представление я не могла. Мало того, что, напомню, лежала лицом в газон, так ведь этот балрогов эсбэшник еще и глаз мне умудрился подбить – уж и не знаю, как и когда. Впрочем, я и по звукам примерно представляла себе происходящее на лужайке перед дворцом. Однако хаос длился недолго. Ровно до того момента, когда его прервал звенящий сталью окрик:

– Стоять!

И все послушно застыли. А как иначе? Этот голос знали все подданные Империи от мала до велика.

– Отпустить! – прозвучал короткий приказ, и тотчас же со спины моей исчезла тяжесть, а рукам вернули свободу. – Встань, леди Анарилотиони.

Я и встала. На колени. И, запрокинув голову, получила бесценную возможность лицезреть властительницу Серединной Империи, так сказать, почти неглиже.

– Моя госпожа!

Фонарь под глазом и близкое знакомство с газоном на голосовые связки, может, и влияет, но мне было не до того. Когда на тебя с надеждой и благосклонностью взирает Сама, остальное как-то меркнет, уж поверьте.

– Ты пришла сказать мне, что мое дитя… – Владычица не договорила. С ужасом и потрясением я заметила, как блестят ее глаза.

– Нашлось, моя Владычица! – радостно выкрикнула я. – Мы его нашли!

Она ничего не ответила на это, просто протянула мне руку, и я поднялась, уцепившись за твердую ладонь Ее Владычества с жесткими валиками старых мозолей. «Это от меча», – сообразила я, а вот о том, какую великую честь мне сейчас оказывают, не подумала вовсе. Каюсь. Не до того было. Совсем не до того.

* * *

Паренек-дроу, словно повинуясь безмолвному приказу, выдал незваным гостям пушистые черные тапочки в виде летучих мышек. По отношению к ногам Эрина это было верхом милосердия. Мраморные полы в дровских хоромах омерзительно холодны, да и сверкать пальцами, торчащими из дырок, при дамах как-то неудобно. Здешние обитательницы и так преисполнены презрения к мужчинам любой расы. Эльфёнок – бывший пленник Березайца вцепился в локоть Френка, ни за какие лембасы не желая расставаться со своим защитником. Оборотень все время принюхивался и настороженно шевелил ушами.

– Куда нас ведут? – тихо спросил он у сопровождающего.

– В гостиную, – лаконично ответил юноша. – Вы сможете там отдохнуть.

Эрин только и смог, что мысленно воззвать к Единому, дабы тот ниспослал его спутникам побольше душевного спокойствия. Потому что по собственному опыту знал – в дровском доме гостиная – это самое зловещее место, чья обстановка создана исключительно для нагнетания атмосферы запредельного страха. Ковры цвета артериальной крови (со сгустками), диваны, обтянутые кожей странного качества и выделки (то, что она искусственная, конечно, сильно утешает, но уж очень похожа на человечью), шелковые подушки, затканные узорами в виде паутины, и коллекция чего-нибудь экзотического и малоаппетитного… например, скальпов врагов, добытых предками в многочисленных вендеттах – кого хочешь доведут до невроза. По идее, любой гость Дома должен радоваться не только чести быть приглашенным и хлебосольному радушию хозяев, но и счастливому возвращению из логова прирожденных убийц живым и здоровым.

К счастью, на стенах в гостиной Дома Обб-Ломм размещалась всего лишь коллекция древнего пыточного инструмента, нисколько не смутившая ни подростка, ни энчечекиста, ни оборотня. Как раз наоборот, похоже, для эльфёнка такая обстановка оказалась не внове. Он невозмутимо окинул взглядом мрачную залу и сразу же забился в угол обширного дивана, замаскировавшись бархатными подушками угольно-черного цвета. Что для черноволосого призрачно-хрупкого создания в черном же спортивном костюме совсем не проблема.

Настороженный Френк расположился рядом, не выпуская из рук автомат, благо их никто даже не попытался разоружить. Более того, дроу оставили всех троих незваных гостей без какого-либо постороннего присмотра. Где-то под потолком слышалось то ли легкое шуршание, то ли тихое шипение, но рассмотреть его источник не представлялось возможным. Несколько светильников, стилизованных под ритуальные чаши для сбора жертвенной крови, давали скупой свет, только усиливая густоту теней по углам.

– Как тебя зовут? – спросил Эрин у бывшего пленника.

Так и не скажешь с первого взгляда – мальчик оно или девочка. Если судить по отсутствию намека на какие-либо округлости, то со всей уверенностью перед нами мальчик, а если по тонкости черт лица и грации движений, то… совсем наоборот.

– Никак меня не зовут, – тихо ответствовало существо тоненьким ломким голоском.

– Это правда, – подтвердил вервольф. – Березаец мне так и сказал. Мол, ребенок сам не ведает своего имени. А я… – Френк заметно смутился, – я называю его Волчонком.

– Угу, – чирикнул тот, продолжая с любопытством зыркать по сторонам глазищами из-за завесы длинной челки.

– Хорошо, пусть будет Волчонок, – согласился Эрин. – Я услышал твой зов о помощи через этот браслет.

И показал мальчишке свою находку.

– Я никого не звал! – звонко пискнул недавний узник.

– Но, тем не менее, беря эту штуку в руки, я слышал твой ментальный зов.

– Ты – мыслечтец? – тут же поинтересовался Френк.

– Не я, а Нолвэндэ. Моя напарница. Но она-то как раз не слышала голос.

– Странно, – согласился оборотень, с подозрением косясь на кольцо-браслет мерцающим в сумраке зеленым глазом. – Березаец за эту… штуковину готов был половину состояния отдать. Землю носом рыл. Вампиры, кстати, тоже за ценой бы не постояли.

«И кое-кто из СИБ тоже рискнул честью и погонами», – подумалось Эринрандиру, пока он рассматривал загадочный артефакт.

– Для кольца – большое, для браслета – узковато, – рассуждал эльф вслух. – Что бы это ни было, но к… Волчонку оно имеет непосредственное отношение. А давай-ка примерим?

Услышав предложение, юное создание устремило испуганно-вопросительный взор на оборотня:

– Френк?

Сразу же видно, что вервольфу бывший пленник доверял даже больше, чем самому себе, и его мнение имело решающее значение.

– А чего ты удивляешься, капитан? – заявил проницательный перевертыш, словно прочитав мысли энчечекиста. – Не знаю, что с ним делали прежние хозяева, а эти с-с-с-с… – он явно подбирал слова поприличнее, чтобы дать характеристику подручным Березайца, – девки, особенно Лариска, так просто издевались над ребенком как могли. Твари!

– Прежние хозяева?

– Те, у кого Березаец украл Волчонка, – объяснил Френк.

– Кто это был?

– Пиндостанцы какие-то. Или кровососы. Я точно не знаю, а Волчонок не хочет говорить.

Эльфёнок мрачно засопел носом, полностью соглашаясь со своим единственным защитником, и всем видом давая понять, что всякому непонятному типу в черном мундире ничего рассказывать не собирается.

Теперь неуютно стало Эринрандиру. Мальчишке можно только посочувствовать, причем изо всех сил. Видели мы этих вампиров, знаем на своей шкуре, какие они добросердечные, а главное, милосердные ребята. Ничего удивительного, что… оно такое забитое.

– И все-таки давай примерим, – настаивал Эрин. – Вдруг подойдет?

Ему не хотелось терять времени даром. Ведь неизвестно, чем закончится беседа Нолвэндэ с леди Валерианной.

– Френк? – снова воззвал Волчонок.

Оборотень колебался недолго, он тоже хотел раскрыть кровавую тайну, и тем самым, возможно, одним махом избавить своего подопечного от многих проблем. Кто знает, зачем нужна эта загадочная штука, которую сумел добыть эльф-энчечекист.

– А почему нет? Все равно заняться пока нечем. Не бойся, Волчонок, я с тобой, – тепло, насколько это вообще возможно для вервольфа, улыбнулся Френк.

Но не тут-то было. С тонюсеньких пальчиков паренька артефакт спадал, на запястье не налезал. Эрин вертел бедолагу и так и эдак, даже на ухо цеплял, но все без толку. Осложнялся эксперимент тем, что Волчонок бледнел и краснел, точно непорочная юница, выставленная для продажи на древне-хинтайском невольничьем рынке.

– Сними свой костюм, может, у тебя на теле какой-то знак, – попросил ап-Телемнар, отчаявшись найти разгадку этому ребусу.

– Нет! – взвизгнул мальчик и мертвой хваткой впился в ворот курточки. – Нет никаких знаков!

– Слушай, ну что за капризы? – удивился Эрин. – Мы же тут все… хм… свои. Я ж не прошу раздеваться догола, просто куртку сними.

– Нету у меня никаких знаков!

– А шрам на лопатке? – вдруг вспомнил оборотень. – Покажи его товарищу капитану. Не бойся.

Волчонка пришлось уговаривать довольно долго, до того стеснительным оказался подросток. И когда Френку наконец-то удалось все же уломать паренька, то взорам двух мужчин открылись впалая грудная клетка да сутулая тощая спина, покрытая синяками.

– Тебя били?

– Угу. Лариска, в основном.

Страдающая буллемией истеричная Мышь-мутантка, стоило Френку отвернуться, лупила Волчонка, чем придется, вплоть до домашних тапочек. А вот Березаец, тот, напротив, противно сюсюкал и даже угощал чищеной морковкой, все пытался втереться в доверие. Но обмануть битого жизнью в прямом и переносном смысле подростка оказалось гораздо сложнее, чем думалось опальному Кролику-оборотню.

Жанка-жабка постоянно дразнилась, приставала с дурацкими вопросами и даже один раз попробовала сделать неприличное предложение (пока Березаец в отъезде). Лисичка-сестричка держала нейтралитет, хитро ухмылялась, но глаз с пленника не спускала, подглядывая и подслушивая при малейшей возможности, и тут же донося Хозяину об изменениях в настроении Волчонка.

– Лариска все время говорила, что я урод и извращенец, – грустно пожаловался тот.

– Вот ведь сука! – прорычал Френк. – Я тебе тысячу раз говорил, что никакой ты не урод и не извращенец. Не нужно слушать всяких… грызунов! Дура она!

По всему было видно, что наемник-оборотень проникся к одинокому эльфёнку самыми что ни на есть родительскими чувствами. Не зря ведь имя придумал и стал называть Волчонком. Практически в стаю принял.

Пока бывший пленник и его защитник ожесточенно спорили об умственных способностях зловредной Лариски, Эрин продолжал прилаживать артефакт к найденышу, пока в конце концов не возложил кольцо-браслет Волчонку на макушку. И вдруг тот сам по себе растянулся, проскользнул ниже и повис у мальчишки на ушах. Но и этого мало – темные волосы подростка резко посветлели и из иссиня-черных стали вдруг белокурыми.

– Какого лысого балрога?! – только и смог охнуть капитан ап-Телемнар.

Он осторожно, словно боясь обжечься, опустил волшебный обруч еще ниже… Где-то за спиной ошеломленно зарычал Френк.

За какое-то неуловимое мгновение личико Волчонка преобразилось и стало совершенно определенно девичьим – нежным, тонким, схожим с… Эрин чуть язык себе не прокусил от пронзившей мозг догадки. Едреные пассатижи! Да быть такого не может! Чем ниже опускался обруч, тем яснее и отчетливее становилось понятно одно – Волчонок вовсе не мальчик, а вполне себе сформировавшаяся девушка-подросток. Высокая грудь, тонкая талия, округлые бедра и стройные ноги – теперь уже точно не перепутаешь и парнем даже спросонок и с перепоя не обзовешь.

– Ни…чего себе! – промычал впечатлительный Френк, неловко опускаясь задницей на диван, когда колдовской обруч упал на пол, ярко вспыхнул синим пламенем и испарился.

Эринрандир хотел добавить от себя пару непечатных слов, но сдержался. Все-таки нехорошо выражаться матом в присутствии наследной принцессы – дочери Её Владычества.

Капитан ап-Телемнар решительно и вместе с тем почтительно поспешил надеть на онемевшую от потрясения принцессу спортивную курточку. Сомнительная слава мужчины, видевшего почти обнаженную грудь наследницы, его совершенно не прельщала.

Через несколько мгновений прямо посреди зала соткался сияющий золотом кокон портала, и из него появилась сама зареванная Владычица, её бравые телохранители, несколько фрейлин разных рас в ночных рубашках и халатах, перепачканная грязью Нолвэндэ Анарилотиони-младшая с автоматом, сияющая леди Валерианна, её взрослые дочери в бронежилетах и касках, руководители СИБ и контрразведки (кто в форме, а кто и в одних подштанниках), небольшой отряд столичного ДОБРа в полном боевом облачении, и еще целая куча встревоженного народа.

– Доченька! – вскричала Владычица, протягивая руки к Волчонку. – Доченька моя!

Все смешалось в Доме Обб-Ломм.

Это уже потом газеты, телевидение и Паутина разнесут невероятную новость по всему свету, она обрастет совершенно фантастическими подробностями и станет похожа на страшную сказку со счастливым концом.

Это спустя какое-то время мрачные аналитики начнут собирать круглые столы, где будут стращать обывателей ужасами глобального заговора спецслужб и делать далеко идущие выводы, а юные упитанные барышни – привечать в своих студиях модных персонажей из столичной тусовки, чтобы изводить их дурацкими вопросами, чей общий смысл сведен к незамысловатому тезису: «Как страшно жить в этой стране, если…». И все вместе в один голос будут жалеть бедного Березайца, так и оставшегося в облике гигантского кролика. Ах, бедный, бедный, бедный Березаец! Где же теперь ему искать гигантскую крольчиху?

Мрачных аналитиков, упитанных красоток и модных персонажей можно понять, они тоже хотят регулярно получать зарплату и кушать лобстеров в белом вине, а кроме как переливать из пустого да в порожнее ничего делать не умеют.

Стоит также войти в положение пикетчиков, неистово требующих свободы для невинных жертв политического режима – Птурса Ифритовича и остальных заговорщиков. Этим товарищам очень хочется славы и нужно отрабатывать полученную авансом «спонсорскую помощь».

Это чуть позже в обществе развернется дискуссия о проблемах терпимости и её границах по отношению к вампирам. Вернее сказать, не столько развернется, сколько развернут намеренно. И, как обычно, ни к какому реальному решению эта дискуссия не приведет. Зато аналитики, теледевицы и тусовщики снова появятся на экранах.

И, разумеется, истина так и останется где-то рядом, буквально за углом, по-прежнему непонятая и непонятная большинству.

Но все это будет потом, а пока… пока наш отважный и несгибаемый капитан ап-Телемнар и его не менее стойкая и бесстрашная напарница совершенно случайно оказались вовлеченными в грандиозный международный скандал, густо замешанный на крови. Обоих затаскали по допросам и очным ставкам, затерроризировали подписками о неразглашении, объяснительными и докладными, тестами и анализами. Еще немного, и на лбу у каждого эльфа поставили бы гриф «Совершенно секретно», а на спине написали «Проверено. Мин нет», а так же присвоили Эрину и Нол по личному инвентарному номеру.

И надо справедливости ради заметить, Эрина вовсе не радовало, что его персональная паранойя оказалась вовсе не диагнозом, а самой настоящей реальностью. Рыльце в пушку оказалось у всех – у Пиндостана и Хинтая, у руководства Имперской Безопасности, у аристократии и у простолюдинов, у придворных и вассалов.

Естественно, пятнадцать лет назад Владычица прекрасно поняла, что «Вастак» взорвался неслучайно. Только одно обстоятельство примирило её с судьбой – нерожденный ещё ребенок, которого Её Владычество в ту пору носила под сердцем. И не просто ребенок, и даже не обыкновенная наследница имперского венца, а Наследница Великого Волшебства. Мудрая (хотя кое-кто так и не считает) правительница затворилась в загородной резиденции, чтобы доносить свою беременность в тайне и, тем самым, защитить дитя от происков врагов. Тайну эту хранили всего трое – фрейлины Ломиндиэ и Малиналда, а так же личный целитель. Всю связь с внешним миром осуществляли придворные дамы, и даже охрана не знала об истинном положении дел. Слабым же звеном оказался целитель. Это он похитил новорожденную принцессу, открыв портал прямо из опочивальни Владычицы, едва приняв у неё роды. И какой бы ни была стервой Ломиндиэ леди Морнэмирион в частной жизни, но погибла она с честью, защищая своего сюзерена. Конечно же, едва придя в себя, Владычица стала искать своего ребенка, используя все доступные ей средства и службы. Она ждала, когда похитители заявят о своих требованиях, начнут шантажировать, но время шло, а те никак о себе не заявляли. Никто не жаждал выкупа, никому не требовались политические уступки, и, самое страшное, девочка с уникальнейшими чародейскими задатками словно сквозь землю провалилась. Кто ж мог знать, что похитители предусмотрели все возможные варианты, в том числе и магический поиск. Все гениальное просто. Пиндостанские маги (а это были они) колдовством превратили девочку в мальчика, тем самым не просто замаскировав внешне, но и наглухо запрятав в ней волшебную силу. Наверное, Пиндостан планировал эту акцию несколько веков, выжидая подходящий момент. Умертвить Владычицу они не решились, да у них бы и не получилось, но вот заменить её марионеткой – огромное искушение и, пожалуй, единственный шанс разрушить Серединную Империю изнутри. Прокол пиндостанских спецслужб был в том, что о зачарованном ребенке узнала вампирья верхушка. Должно быть, переусердствовали борцы за демократические ценности с секретностью. У кровососов имелся свой интерес, им требовалось расширение кормовой базы. А тут еще и Березаец носился с идеей прорыва межмировых Барьеров и грандиозными планами по использованию попадальцев. Информация просочилась в его большие и чуткие ушки, и началась Большая Игра. Наследницу похитили агенты опального оборотня, а в руках вампиров волей случая оказался волшебный обруч. Но ирония судьбы заключалась в том, что зачарованная девочка и артефакт идут только комплектом, по отдельности они не представляют ценности. Ведь чтобы использовать Силу принцессы, надобно её расколдовать, иначе она так и останется хрупким существом, лишь формально принадлежащим к сильному полу. И сделать это надо до 16-летия девушки. Время поджимало всех, вампиры и Березаец яростно торговались через целую цепочку посредников, пиндостанцы пытались надавить на тех и на других, а так же наводили мосты-контакты кое с кем из Службы Имперской Безопасности, кто оставался недоволен положением дел в Империи и желал бы видеть себя гораздо ближе к престолу. Лучше всего, конечно же, спасителем Отечества, защитником Империи и первым помощником Владычицы. Нет, ни у кого из заговорщиков и в мыслях не было допустить прорыва Барьеров, второго пришествия Березайца, начала Третьей Пиндостанской войны или, упаси Эру, вампирского ига. Всего лишь немного нестабильности, чуть-чуть реальной угрозы и небольшой хаос в стране заставят Владычицу обратиться за помощью к верным своим подданным. И те помогут – уничтожат вампирье подполье, разоблачат пиндостанских шпионов, отловят шустрого Березайца. За определенные политические дивиденды. Без шума, так сказать, и пыли получить все и сразу – разве это не идеальный заговор?

Но тут, откуда ни возьмись, появляется Элеммир ап-Морвенион и своей профессиональной въедливостью пере…портил куче народу всю малину на корню. Нашел все-таки ушлый криминалист заветный тайничок в ничем не примечательном вампирском притоне во время обыкновенной облавы, а в нем – загадочную штуковину-тор. Никто теперь не дознается, услышал ли эльф тот же зов, что и Эрин, или догадался каким-то иным способом, но за свою проницательность Элеммир расплатился жизнью. Скорее всего, он просто не успел что-то предпринять в отношении артефакта, кроме как спрятать в ларце с орденами ап-Телемнара, когда к нему прямо в кабинет явился вампир. Эльф застрелился, а вся заинтересованная братия бросилась на поиски пропавшего кольца-браслета. Тут-то и сыграл свою роль звонок леди Лаириэль. А дальше… дальше все известно. Ничего не подозревающий капитан ап-Телемнар стал самой желанной дичью для множества охотников. Березаец натравил Маахова и журналистов, вампиры по такому случаю обратились за помощью к пиндостанским спецслужбам и заслали в Распадок мутанта-либрусека. Не отставали так же отечественные заговорщики, давя на столичное руководство Ытхана Нахыровича. С одной стороны, Эрину незаслуженно, просто несказанно повезло, что он сумел выбраться из переделки живым. А с другой – разве не ради его шкуры рисковал карьерой и погонами горластый шеф распадинского НЧЧК? Это за его, ап-Телемнара, душой шагнула к порогам Чертогов Нолвэндэ, а Готзилла Шахидовна превзошла в целительском искусстве саму себя, чтобы срастить разорванную эльфийскую печень и заставить работать миокард. Так что, если и повезло бывшему разведчику в чем-то, то лишь с друзьями и соратниками, да.

В итоге каждый получил свое: Владычица обрела дочь, Серединная Империя – великое и светлое будущее в лице юной Наследницы, вампиры – серебряные пули и осиновые колья, пиндостанский посол – ноту протеста, Березаец – кроличью шкуру, заговорщики – немалые сроки заключения, Нолвэндэ Анарилотиони-младшая – свой первый орден и головокружительные перспективы в карьере, а Эринрандир ап-Телемнар – майорские погоны и бесплатный билет на фирменный «Гном-Экспресс» до станции Распадок.

* * *

Все когда-то заканчивается: и хорошее, и плохое. Близилось к завершению и наше захватывающее приключение в Столице. Вампиры были перебиты, заговорщики арестованы, секретность соблюдена, а Березаец – помещен в спец-питомник в пригороде. Дни после триумфального торжества справедливости и явления городу, миру и счастливой родительнице обретенной Наследницы мелькали, словно кадры слегка подзатянувшейся ленты из тех, что называют «лирическими». Вроде бы и надоело уже смотреть это кино, и заранее известно, чем все закончится, да и герои в финале либо перемрут, либо расстанутся навсегда – а встать и уйти, не дожидаясь конца сеанса, не позволяет то ли упрямство, то ли воспитание, то ли досада за потраченные на билет деньги. Если б я была всего лишь зрителем, то давно ушла бы, не колеблясь. Но, увы! – в этом кино, становившемся иногда то черно-белым, а то и вовсе немым, мы с Эрином должны были доиграть до конца. Не знаю, как ему, а мне уже нестерпимо хотелось, чтобы все это закончилось, так или иначе.

И не сказала бы, что меня так уж сильно терзали угрюмые и въедливые дознаватели. Скорее, наоборот, доставалось мне подозрительно мало, учитывая масштабы нашего… хм… героизма. Обычно за такие подвиги героев бьют ногами, и сильно. Образно выражаясь. Однако… то ли имя Анарилотиони, то ли личная благодарность Владычицы, а, скорее всего – профессия и специализация, отводили от моей головы большую часть громов и молний. Да, мыслечтица, значит, по определению лояльна. Те, кто разгребал всю эту кучу малу с похищениями и заговорами, оказались достаточно осведомленными и были в курсе дела насчет благонадежности профессиональных мыслечтецов. Совершенно верно, дворянка из уважаемой и влиятельной семьи, следовательно, раз долг велел мне вмешаться, выбора не было. Почему не донесла, куда следует? А куда следует, господа? Если уж у вас боевой маг первого ранга оказался по уши замаран в заговоре, так кому я могла доверять? Разумеется, только самой Владычице. Но ведь как раз ей я и донесла, в итоге-то. И, позвольте, но помочь другу и напарнику – это, опять-таки, мой святой долг. Какие еще могут быть вопросы?

В общем-то, больше ко мне вопросов и не было. С Эрином увидеться в неформальной обстановке не получалось – товарищи коллеги дали понять, что это было бы нежелательно – а потому по вечерам, после вежливых разговоров в аккуратных кабинетах, я возвращалась в пустую квартиру на Адмиральской набережной, варила кофе и садилась напротив окна. И часами созерцала панораму ночного Залива. Штормило сейчас редко. А жаль. Было бы под настроение.

И скрасить это уныло-обреченное ожидание финала не могло ничто: ни вскрывшиеся по ходу дела факты, в иное время весьма меня заинтересовавшие бы, ни ленивый просмотр просочившихся в Паутину невероятных слухов, ни даже вручение пресловутого ордена. Единственным светлым моментом во время этой негласной (если не сказать – камерной) церемонии было выражение лица вручавшего. Наградивший меня той памятной ночью на лужайке перед дворцом парой синяков и роскошным фингалом эсбэшник привинчивал награду к моему кителю с такой кислой миной, словно я задолжала ему, по меньшей мере, сотню эланоров. Юбилейных и коллекционных. «Я не забуду вашего поступка, капитан леди Анарилотиони», – благосклонно сказала мне Владычица, а ее дух-охранитель мрачно кивнул. Вот уж кто точно ничего мне не забудет.

А, впрочем, все равно. Скорей бы все закончилось!

И потом вдруг все действительно закончилось. Сразу и резко. Потому что оказалось, что наутро Эрин уезжает, возвращается в Распадок, а я – остаюсь.

* * *

Прохладным июльским утром 2208 года Седьмой Эпохи, а если быть точным, то 14 числа, майор ап-Телемнар сидел в маленьком хинтайском кафе и упражнялся в искусстве еды палочками. На сидящую напротив Нолвэндэ он старался лишний раз без повода не смотреть. По старой дружбе бывшая напарница пришла его проводить на вокзал, и оставалось только догадываться, как Нол умудрилась узнать об отъезде, если билеты Эрину вручили только накануне вечером. Пока шло следствие, энчечекист жил в общежитии Юридической Академии и с леди Анарилотиони-младшей пересекался только во время бесед с уполномоченными дознавателями. Нол сама заехала утром в общагу, чтобы подвезти его на вокзал, а Эрин не стал отказываться от помощи. И даже когда мыслечтица категорически отвергла предложение посидеть в обычном привокзальном кафе, брезгливо фыркнув в адрес мерзкого кофе в одноразовых стаканчиках, ап-Телемнар не удивился и не обиделся. Он теперь знал – Нол не любит общепит, ширпотреб, общежития, самообслуживание, все остальные плебейские штучки.

Её правда, расставание в аскетичном хинтайском интерьере выглядело более цивилизованно и менее драматично. Без страстей и безумств, как и положено взрослым воспитанным эльфам, работающим в серьезном силовом ведомстве. Несолидно это.

Нолвэндэ сделала микроскопический глоток жасминового чая, прежде чем задать мучавший её вопрос:

– Скажи мне, почему тогда… в камере ты не подумал о самом простом варианте – она играет? А?

Эрин ответил предельно откровенно, не желая таить от бывшей возлюбленной истинные причины:

– Потому что всю дорогу, с момента твоего появления в «Олифанте», ты только и делала, что демонстрировала пренебрежение. А в Распадке ты такой не была, я не видел тебя такой. Понимаешь?

– Нет, погоди… пренебрежение – это одно, а предательство – совсем другое.

– Хорошо. Я попытаюсь объяснить подробнее и доступнее, – вздохнул новоиспеченный майор. – Я рассуждал так. Ты приехала в Распадок и…хм… – Он немного замялся, не решаясь говорить о любви. – Увлеклась мною и какое-то время старалась соответствовать моим пожеланиям. Весьма далеким, кстати, от твоего обычного образа жизни. А потом приехал ваниар и напомнил о прошлом, о том, чего ты была лишена в провинциальном Распадке. Напомнил, что я тебе неровня. Пойми, я не думал о предательстве как таковом. Это… ну, предположим, ты решила сыграть в какую-то политическую игру, в которой сейчас выгоден союз с Птурсом. Даже не тебе самой, а леди Анарилотиони-старшей, ведь твоя мать весьма активный политический игрок.

Эрин говорил спокойно, почти бесстрастно, в любимой своей менторской манере читать назидательные лекции по любому поводу.

– На самом деле, ты очень сильно во мне разочарована, так ведь?

Нол тоже не смутилась прямотой вопроса.

– Да не то, чтобы… Я обижена, – призналась она. – Но и разочарована, есть и это.

Какое-то время они молча глядели друг другу в глаза.

– Понимаешь, – Нолвэндэ тяжело вздохнула, – меня больше всего именно это выбило, что насколько же ты не доверял мне, если ни на секунду не усомнился в предательстве… после полутора-то лет…

– Я доверял, Нол, честное слово, я всегда тебе верил, просто не видел тебя в таком ракурсе, в качестве потомственной аристократки. Признаю – пошел на поводу у стереотипов и сделал экстраполяцию. Я-то знаю – ты Владычицу не предашь, но… еще я знаю, что такие вот мелкие сошки, вроде меня, для политиков всего лишь разменные фигуры. Ведь аристократы не идут на поводу у чувств, правда?

Девушка горько и грустно улыбнулась.

– …и я продалась за паршивые погоны… ну да, если уж Птурс предал…

– Нол, я уже попросил прощения, – серьезно напомнил Эринрандир.

«Ну, скажем, не только и не столько за погоны, но за какие-то политические дивиденды. Высокие интересы, семейная честь – лучший алтарь, чтобы принести на нем в жертву какого-то ап-Телемнара», – подумал он, но вслух, естественно, ничего подобного не сказал. Зачем лишний раз теребить незаживающую рану?

* * *

– Вот как раз чувства тут были абсолютно не при чем. Ну, ладно, оставим это. – Я мотнула головой, словно отметая неприятную тему, – иначе мы тут договоримся со всеми этими примерами, кто и что демонстрировал. На самом деле, я о другом хотела поговорить. Эрин, – и ненадолго примолкла, пытаясь сформулировать как-нибудь понейтральней, – ты не хуже меня понимаешь, что служить в Распадок я уже вряд ли вернусь.

– Разумеется, – он кивнул. – Не твой уровень.

– О, Эру, да при чем тут уровень! – фыркнув, я постаралась притушить эмоции. – Дело не в уровне и даже не в столь нелюбимом тобой происхождении. Никто меня туда работать не пустит. И формальный повод найдут при желании. А службу я не оставлю. Наверное, надо было гораздо раньше это сказать, ну, да теперь уже все равно… Извини. Сорвалось. В любом случае, вернуться не получится. Так что…

– Я понимаю.

– А вот это вряд ли. – Я повертела в руках пиалу с чаем и вздохнула, но развивать тему понимания и непонимания не стала. Уже все равно.

– И куда ты теперь?

– Пока не знаю. Сначала – два месяца учебы на допкурсе, потом переаттестация… Хотя мне тут намекали, что, дескать, не забудут наших подвигов. А тебе?

– Хм, – односложно ответил бывший напарник.

– Вот именно. Возьмут и запихнут куда-нибудь в крайне северные провинции. Буду сидеть в бетонном бункере в каком-нибудь аналитическом центре, а по выходным кататься на оленях.

– Скорее всего, тебя оставят в Столице, – не поддержал шутку Эрин.

– Скорее всего. – Я кивнула. – Но речь не о том. Мне-то в любом случае не дадут пропасть, а вот с тобой все сложнее. Эрин, ты знаешь, что тебя допрашивали без мыслечтеца?

– Разве? – Он нахмурился. – Ты что-то путаешь. Был же этот орк… как бишь его?..

– Хашасырг. Так вот он тебя не читал. Иначе ты бы заметил, уж поверь мне. После птурсовых опытов с маго-анализатором любой ментальный контакт для тебя закончится в лучшем случае болевым шоком, а в худшем… В «Елочках» тебе вряд ли обрадуются, но в Империи есть еще достаточно МЛТП. Погоди, не перебивай, – я подняла ладонь, предупреждая вопросы, – сейчас объясню, время еще есть. Я кое-что узнала… по своим каналам. Поговорила с Хашасыргом. Он составил подробный отчет, указал все нюансы. Только вот тебе об этом не сообщили, надо полагать.

– Но ведь эти способности восстановятся. Со временем. Так мне сказали. А пока – щиты…

– Эрин, щиты не помогут. Это полумеры, тем более, что щиты тебе придется постоянно обновлять, и сам ты это сделать не сможешь. Просто поверь – не сможешь. Со временем, конечно, многое может восстановиться, только разве тебе называли точные сроки? Чуешь, чем это пахнет? Тебя какая-нибудь русалка вырубит и не вспотеет, не говоря уж о вампирах. Это практически профнепригодность. Согласись, был бы неприятный сюрприз.

– Прощальный подарок Птурса. – Эрин хмыкнул. Удивленным он не выглядел. – Этакая месть из-за решетки. Очень романтично.

– Очень, – согласилась я. – А главное, с какой любовью и искренней заботой к тебе отнеслась наша контора.

– Я не сомневался, что что-то такое будет. Ну что ж, как-нибудь справлюсь.

– Балрога драного ты справишься! – Я все-таки разозлилась и не стала больше это скрывать. – И лысого Моргота я оставлю за каким-то паршивым предателем с его жестяным ящиком последнее слово!

– Так ты можешь это исправить?

– Исправить – не могу, и никто не сможет. Но вариант есть. Если ты согласишься, я просто перекрою все твои ментальные каналы. Не как мысле-блок, а наглухо. Вообще.

– Типа ампутации? – Он недоверчиво вздернул бровь.

– Типа. – Я кивнула. – Если любое ментальное воздействие может иметь такие последствия для тебя, так мы просто исключим саму возможность такового воздействия. Причем это довольно просто, – вот тут я лукавила. Нет, совсем не просто и сил отнимет у меня немеряно, однако кем бы я была, если бы отпустила его в неизвестность беззащитным? – Ломать ведь – не строить.

– Неуязвимым стану. – Бывший напарник ухмыльнулся. – И никто не сможет мысленно со мной связаться?

– Практически никто, – подтвердила я, а потом все-таки уточнила. – За исключением меня. Если я буду ставить эту защиту, меня блокировка не станет воспринимать как угрозу, так что я смогу воздействовать на твое сознание. Если захочу. Но я не стану. Нет, я не прошу, чтобы ты верил мне на слово… после всего. Я понимаю, то, что случилось на набережной… ты вряд ли сможешь это забыть. Но у меня не было другого выхода. И там, в камере…

– Не напоминай.

– Не буду. Ну, так как?

– А у меня есть выбор? – невесело усмехнулся он.

– Вообще-то нет. – Я печально пожала плечами. – Если, конечно, ты не надумаешь перевестись из НЧЧК в постовые.

– И мне придется снова… открыть тебе сознание? – Он, наверное, и сам не заметил этой крошечной паузы в словах, но мне она сказала все. Так и есть, он не забыл и не забудет того, что я сделала с ним на набережной. В общем-то, неудивительно. Я бы тоже не забыла.

– Нет, не придется. Там… немного другая методика. – Эту самую методику мне придется придумывать на ходу, похоже. – Довольно быстро и практически не больно. Просто дай мне руку и глаза закрой.

Чушь собачья, не нужен был никакой тактильный контакт для этой процедуры, да и разницы особой для меня не было, открыты у него будут глаза или нет. Просто мне нестерпимо хотелось взять его за руку… на прощание… и не хотелось, чтоб он это понял. А повода не было, вот я его и придумала.

Что до блокировки, то это действительно было быстро, и я практически уверена, что не больно. Наглухо запечатать все ментальные каналы, замкнуть систему саму на себя. Получилось все гораздо легче, чем я ожидала, так что я смогла еще целую минуту просто сидеть и держать его за руку. Но вечно это длиться, конечно, не могло.

– Вот и все. – Я осторожно отняла ладонь и глянула на часы.

– Ничего вроде бы не изменилось. – Эрин повел плечами, прислушиваясь к себе.

– А ты и не должен ничего чувствовать. Разницу потом заметишь. – Остановить взглядом секундную стрелку не получилось, она неумолимо пробежала очередной круг. И в самом деле, пора заканчивать. – Твой поезд сейчас подадут. Пойдем, я провожу тебя до вагона.

* * *

Само прощание на перроне получилось скомканным. Эринов мобильник без остановки взрывался пронзительными звонками, словно все знакомые одновременно истосковались по голосу эльфа. Звонил оборотень Френк, ставший личным телохранителем Наследницы, и передавал от неё привет с наилучшими пожеланиями, звонил Дзир – уточнить, когда встречать героя на вокзале, звонил Ытхан – поздравлял и ругался, а еще так некстати напомнили о себе леди Лаириэль, родители Линдиссэ и пресс-атташе Владычицы. Эрин что-то говорил в ответ, не слишком задумываясь о смысле слов и неотрывно глядя на курившую сигарету за сигаретой напряженную Нолвэндэ. Ей безумно шла и эта прическа, и пресловутая аристократическая бледность, и безупречный с точки зрения покроя деловой костюм столь любимого мыслечтицей оттенка оливкового.

Когда до отхода «Короны Дарина» осталось пять минут, Эрин решительно отключил телефон, но и это не помогло. Любые слова застревали в горле. Просить прощение поздно, объясняться… уже вроде бы все всем ясно и понятно.

– Пожалуй, я пойду.

– Да, тебе пора, – кивнула Нол. – Удачи.

– И тебе.

Он хотел было обнять девушку на прощание, но постеснялся, словно подросток, до немоты смутился собственных мыслей и поспешил скрыться в вагоне.

Эрин не стал выглядывать в окошко, а Нол – махать вслед ладошкой. Она просто развернулась и ушла, не оборачиваясь.

* * *

Гномские поезда никогда не нарушают свое расписание; «Корона Дарина» отошла от перрона вовремя. Очень вовремя, во всех смыслах. Задержись «Гном-Экспресс» хотя бы еще на минуту – и я не выдержала бы больше. Кто знает, чем обернулись бы эти долгие проводы? Вряд ли лишними слезами. Но вот схватить его за руки, удержать, заорать на весь вокзал: «Не уезжай! Балрог тебя подери, подай рапорт, попроси о переводе, сделай же хоть что-нибудь, чтобы остаться! Здесь, со мной… Неужели ты этого не хочешь?!» Сделать все это – и расплатиться потом, как водится. Не только потому, что эльфийские клятвы нерушимы и не прощают попыток их преступить. Не потому, что месть судьбы за такие попытки будет скорой и жестокой, как уже неоднократно проверено моими дорогими предками. В конце концов, что стоят эти клятвы и отчего бы в очередной раз не проверить их на прочность? Нет, не поэтому, совсем даже не поэтому. Если бы дело было только в клятве или только во взаимном недопонимании! Проклятье, да я тогда была бы счастлива побороться! В конце концов, борьба – она у нас в крови. Сами создаем себе трудности, сами преодолеваем. И если стены нет, то мы ее с удовольствием построим, дабы было потом, что пробивать головой.

Но на самом деле все гораздо хуже, серьезней и страшнее. Я нынче имею эксклюзивный и неограниченный доступ к сознанию и разуму моего… нет, проклятье! Не бывшего! Единственного и незаменимого возлюбленного, и другого не надо. Так сколько же он сможет терпеть постоянное напряжение? Жить с оглядкой на мои возможности, постоянно ожидая, что я захвачу власть, внушу ему что-нибудь, заставлю действовать так, как мне угодно. Как долго он выдержал бы? И на сколько хватило бы меня самой? О да, я честно боролась бы с искушением незаметно подправить поведение и восприятие моего Эрина! Но сколько прошло бы времени, прежде чем бы я в один прекрасный день не «взяла управление»? Год? Два? Вот только из меня не получился бы ни кукловод, ни рабовладелец. И мы, словно двое скованных каторжника, звенели бы взаимными цепями, не имея уже ни сил, ни воли на то, чтоб освободить друг друга – и освободиться самим. Веселая перспектива.

А ведь я себя знаю. Так вполне могло бы быть.

Поэтому расставаться надо было сейчас, пока все еще вроде бы ясно, вроде бы сказано, а что не сказано, то подумано, но все равно уже решено. Сейчас, пока на это хватает и силы, и воли. И будь благословенны гномские поезда, которые никогда не выбиваются из графика!

А то, что потом, уже в машине, меня наконец-то окончательно накрыло осознанием потери, и я уткнулась лбом в баранку и просидела так… не знаю, сколько времени… это уже не важно. Ведь это было потом, и никто меня не видел, а если кто и видел, то кому было до этого дело?

Здравствуй, любовно и прочно возведенная стена!

Привет, лобовая броня многомудрой эльфийской головы!

Стена, это лоб. Лоб, это стена. Ну что, начали?

Затем я куда-то ехала, долго и неторопливо, этак медитативно-размеренно наматывала километры прибрежной трассы, удивительно пустынной для этого часа и времени года. Благо, объемы бака «Нуэно-Патриота» позволяют заехать достаточно далеко, чтоб создать иллюзию успешного бегства от себя. Остановилась на берегу, в незнакомом, но красивом месте, где было все, что нужно: и серая скала, и песок у ее подножия, и холодное северное море; вылезла из машины, залезла на капот и села там, скрестив ноги и уставившись куда-то на линию горизонта. Не знаю, сколько я так просидела, но очнулась от холода, под первыми звездами.

Ну, вот я и одна. Был у меня в жизни рыцарь и орденоносец, безупречный и невыносимый зануда, благородный синеглазый милорд ап-Телемнар – а теперь нет его. Уехал.

Значит, начинаем учиться жить без него.

Я покурила, меланхолично пересчитывая загоравшиеся одна за другой звезды, прихлопнула одинокого комара, села в машину и вырулила обратно на трассу. Лирика кончилась, господа и дамы. Пора начинать жить.

Глава 16 Столица.14 июля – 21 сентября

Возвращаться – плохая примета. Тем паче на пепелище… всего. По ощущениям здорово похоже на тычок дровским шокером в солнечное сплетение.

В квартиру напротив вселился новый жилец – молодой паренек-гоблин, присланный по распределению, и какой-то умник не придумал ничего лучше, чем перетащить коробки с вещами Нолвэндэ на территорию Эрина. Вместе с засохшим букетиком ирисов. Именно он, этот несчастный цветочный труп, стал первым, что увидел ап-Телемнар, зайдя к себе в дом. Поэтому эльф, несколько минут обреченно посозерцав столь яркий и недвусмысленный символ, развернулся и сразу же отправился на работу. Да как ушел, так и вернулся, но только через три дня, когда ему стало не до блужданий тропами скорбных аллегорий погубленной любви.

Мудрое руководство вывалило на новоиспеченного майора такое количество работы, что о разбитом сердце он забыл уже по истечении первых суток трудового подвига, как, собственно, и о прочих внутренних органах. На дворе стояло лето, энчечекисты отправлялись в тарифные отпуска, а преступный магический элемент не дремал. Кому-то же надо было оставаться на страже Закона и Порядка, кому, как не нашему несгибаемому борцу с вампирами, оборотнями и магами-рецидивистами. Кому-кому? Майору ап-Телемнару, естественно. Ытхан тут же назначил эльфа исполняющим обязанности начальника следственного отдела, одновременно вкатив строгий выговор с лишением квартальной премии за либрусека и нарушение всех мыслимых инструкций.

За валом работы Эринрандиру было без разницы – выговор, казнь через повешение или публичная порка. Страшно сказать, но даже обмыть новые погоны он смог только ближе к концу августа, когда сотрудники стали возвращаться с морей и курортов, а работы стало чуть-чуть меньше. Домой ап-Телемнар приходил редко, только, чтобы помыться и поспать хотя бы пять часов кряду – уже дремлющим залезал под ледяной душ и потом падал без сил на диван. Обычно сонный и ленивый в это время года Распадок, словно по воле неведомого злонамеренного недоброжелателя, превратился в нескончаемый источник магических правонарушений. Тут помимо воли призадумаешься над сакраментальным вопросом об осторожности при разорении осиного гнезда. После грандиозной облавы на либрусека и сопровождающих её следственных действий в среде магической преступности освободилось немало вакансий, которые поспешили занять жадные и нахрапистые новички. На место отловленных акул приплыли мелкие зубастые рыбешки и стали драться за место под солнцем. Оживились даже рыжие ведьмы-попаданки, которые со времен падения Мэйны-Индульгенции вели себя тише воды, ниже травы. Опять в окрестностях Распадка стали встречаться плотоядные черные кони, а в парикмахерских снова наметился подозрительный дефицит рыжей краски.

Впрочем, имелись и положительные моменты. Например, новая уборщица, взятая вместо Желудьковской. Тоже, кстати, дриада, но почему-то её не выводил из равновесия вид переполненной окурками пепельницы и не бесила каждая соринка на ковровом покрытии.

Бурный и страстный роман с Дзиром поразительным образом избавил Тавариль Силтиндириэн от непродуктивного трепета ресницами, рыданий и смущений. Из объятий Темного эльфа Тави выскальзывала с каждым днем все толковее, рассудительнее и расторопнее, превратившись из обузы в ценного работника. А то, что побочным эффектом Дзирова влияния на стажерку стал террариум с парочкой восьминогих любимчиков дроу, прописавшихся в кабинете, Эрина не слишком волновало. Ведь Тави в равной мере заботилась и о милых мяконьких паучках, и о смертельно усталом, вечно забывающем нормально поесть начальнике. Проявляя неженскую, какую-то подозрительно темноэльфийскую настойчивость, стажерка насильно вытряхивала Эрина из кресла, выдирала из его рук ручку и бумагу и пинками гнала в столовую на завтрак, обед и ужин.

Кто бы и что ни говорил, и как бы соратники не относились к Эринрандиру, когда стало ясно, что Нолвэндэ не вернется, коллеги проявили к ап-Телемнару максимум сочувствия и деликатности. Даже Маки сын Вуки не стал язвить и насмехаться. По неофициальной версии эльф все полтора года был безответно влюблен в свою неприступную напарницу, что с остроухими товарищами приключается часто и густо. Теперь вот молча страдает, и ничего с этим поделать нельзя. Не повезло нашему ап-Телемнарчику, жалко его.

Самому себя Эрину жалеть было попросту некогда, ему даже (о ужас!) не хватало времени посетить гостеприимную «Рюмашку» и напиться с горя. Как только в его взоре появлялась некая меланхолическая задумчивость с намеком на тщательно сокрытую грусть, следовал вызов от Ытхана на ковер с непременным разносом, упреками в бездеятельности и вручением материалов по новому делу, которое надо было раскрыть еще вчера, а лучше позавчера.

Оказалось, что руководить другими гораздо сложнее, чем делать все самому. Опять же ответственность и целая куча сопутствующих проблем, которые надо решать без подсказок Ытхана Нахыровича и товарища Шрака. Короче, майор ап-Телемнар так самозабвенно горел на рабочем месте, что очень скоро начальству пришлось обращаться к мерам экстренной противопожарной безопасности – устраивать пьянку в честь Эриновых столь долгожданных погон.

Начали, как водится, после очередного ПДПС с коньячка в кабинете Ытхана под четвертушку лимончика, занюхивая свежей типографской краской нового издания АмУК. Потом присоединился Дзир с бутылкой «Ментолового Мензоберранзана». От доброго патологоанатома Роина на общий стол попала литровая банка с медицинским спиртом, Леготар принес коллекционный коньяк, а единственная дама – Юслагюлшаха тут же намешала из всех напитков потрясающих коктейлей. Виновника торжества угощали наперебой, и надо ли удивляться, что утром тот пришел в себя на кухне у любовницы товарища Шрака в одних джинсах, но заботливо укутанным в махровую простыню. Промежуток между любимым тостом коллеги Леготара «За умеренность в излишествах» и тяжким пробуждением целиком и полностью истерся в эльфийской памяти, чего раньше не случалось никогда. В ответ на резонный вопрос «Что было вчера?», соратники грустно улыбались и уверяли, что кто-кто, а Эринрандир ап-Телемнар показал себя стойким и закаленным борцом с зеленым змием, победив алкогольного гада с разгромным счетом.

– Леготар, ну ты-то хоть скажешь, что я такого учинил? – взмолился измученный сомнениями майор, когда на следующий день начальник внутренней тюрьмы отпаивал друга и коллегу крепчайшей харадикой. – Неужели наболтал лишнего?

– Наоборот, – заверил его бывший специальный агент. – Ты был лаконичен. После третьей рюмки дровской сине-зеленой пакости сказал, что тебя замучила жажда и выдул втрое больше, чем когда-либо прежде. Юсла, например, очень испугалась. Еле-еле успокоили девушку. Пришлось отпаивать её чистым спиртом.

– А я больше ничего… хм… такого… провокационного не сказал?

– Нет, – совершенно невозмутимо заверил Эрина Леготар. – Но лучше бы сказал. А то ты пил так, что смотреть было страшно. Совершенно молча.

– Без закуски? – подозрительно уточнил ап-Телемнар.

– Практически.

Среди многоопытных соратников Эринрандира по борьбе с нежитью и мажеством такое поведение считалось нехорошим симптомчиком, говорящим о тяжкой душевной травме, и так как разбитое сердце майора вполне подходило под определение «душевной травмы», коллеги не на шутку встревожились. Особенно когда ап-Телемнар, вместо закономерного запоя и загула, снова ударился в работу.

Все дело в том, что в Распадке в среде иномирян появилась новая секта. Называли они себя загадочно и романтично – «Таинственные душители», и, чтобы слово не расходилось с делом, по-настоящему душили своих жертв. В теории души невинно убиенных должны были попасть к некой Черной Богине, а та за столь ценное подношение – одарить своих адептов магической силой. На практике же одни иномиряне убивали других, а содержимое бумажников и ценные вещи убиенных оказывались в кармане главы секты. Если бы не странный колдовской ритуал, который неукоснительно соблюдали адепты перед началом охоты на невинных, то преступления относились бы к разряду немагических и расследовались обычной криминальной полицией. И вот одним погожим августовским вечером, получив отчет экспертов-криминалистов по этому делу, Эрин усомнился в выводах и позвонил Юсле. Ругались они примерно минут двадцать, не выбирая выражений (благо Тави ушла в бухгалтерию), после чего эльф швырнул трубку и полез за монографией по вопросам удушения, которая хранилась на верхней полке книжного шкафа. Потолки в распадинском здании управления НЧЧК высокие, мебель делалась на заказ, поэтому Эрину пришлось лезть на стул и рукой нашаривать подходящую по объему брошюрку среди залежей макулатуры. Периодически ему на голову падали прошлогодние номера «Вестника Мандоса» и «Молоха Ведьм», и тогда настойчивый эльф прицепил к дверце шкафа переносную лампу на прищепке, чтобы лучше разглядеть искомую монографию. Тут-то он и обнаружил незнакомую коробку из-под конфет, открыл и застыл на месте. Внутри лежала отрезанная в порыве праведного гнева коса Нолвэндэ. Перепутать невозможно – это она: мягкая, толстая и до сих пор пахнущая дорогим парфюмом леди Анарилотиони-младшей. Эрин столько раз запускал пальцы в эти волосы, что…

В этот момент в кабинет вошла Юсла. Глаза орчанки расширились от ужаса, она издала душераздирающий вопль и бросилась к ап-Телемнару, чтобы схватить за ноги и не дать спрыгнуть со стула. Крик экспертши слышали все энчечекисты, кто находился в радиусе двухсот метров, и только Эру ведает, что они подумали, но на помощь бросились тут же с табельным оружием наперевес. Притопавший последним на место происшествия товарищ Шрак застал живописную и незабываемую сцену – Эринов кабинет полон ошалелого народа, сам хозяин с непередаваемым выражением на лице и с отрезанной девичьей косой в руках стоит на стуле, а зажмурившая глаза Юслагюлшаха пытается удержать его на весу. Редкое эпическое полотно, впоследствии названное живыми очевидцами «Как ап-Телемнар пытался повеситься на собственной косе».

– Юсла, ты спятила? Что ты делаешь? – мягко спросил Эрин.

– Спасаю тебя, – звонко взвизгнула орчанка, по-прежнему не размыкая век.

– От чего ты меня спасаешь? – терпеливо допытывался энчечекист в гробовой тишине.

Зрители затаив дыхание ждали, чем все кончится.

– Поверь, она того не стоит, чтобы ты лишал себя жизни, – тараторила экспертша. – Ты должен жить дальше. Самоубийство – это не наш метод.

Видя, что барышня слишком взволнована, чтобы осознать свою ошибку, Эрин решил воззвать к её логике.

– Юсла, с моей стороны вешаться в собственном кабинете неэтично по отношению к коллегам по работе, – вещал эльф. – Это же ЧП. У Ытхана Нахыровича будут неприятности. К тому же, у меня есть табельное оружие, а для офицера гораздо уместнее будет пустить пулю в висок, чем пугать стажера Силтиндириэн зрелищем своей синей морды с вывалившимся языком. Не знаю, как у тебя, а мое чувство прекрасного решительно протестует против такого способа самоубийства, как повешение. Тебе показалось, просто показалось.

Скорее всего, на Юслу подействовало имя Ытхана. Допустить, чтобы у самого обаятельного, привлекательного и обожаемого мужчины в Распадке из-за кого-то начались неприятности, орчанка не могла ни при каких обстоятельствах.

Потом заведующая криминалистической лабораторией долго и с пеной у рта доказывала, что видела собственными глазами, как шнур от лампы обернулся у Эрина вокруг шеи, но история уже успела стать легендарной и войти в золотой фонд баек.

Пройдут годы… Так! Это уже было. Не будем повторяться!

Словом, отныне Нолина коса станет одним из священных талисманов НЧЧК города Распадок.

* * *

Проклятая всеми Валар костяная коробка, в которую леди Анарилотиони-младшая периодически ест (у прочих разумных этот орган именуется «голова», но это не мой случай), заполненная подозрительной серой субстанцией, заменяющей мне мозг, начинала болеть аккурат под утро воскресенья. В общем-то, в данном феномене ничего удивительного и сверхъестественного не заключалось, учитывая характер и темп моей теперешней жизни. Шесть дней в неделю по восемнадцать часов в сутки я была погружена в кипящий бульон столичной жизни: занятия в Академии, непосещение которых, конечно, к государственной измене не приравнивалось, но все же очень сильно не поощрялось; полтора часа на дорогу туда и обратно (от поместья, где мне пришлось пока жить, до ворот «альма-матер»); какие-то нерегулярные и суматошные перекусы на ходу – и ночные бдения в библиотеке, наедине со стопкой книг и тетрадей. В итоге, на неделе мне ни думать, ни переживать, ни, тем более, страдать, было просто физически некогда. Как пелось лет десять назад в одной популярной тогда песенке: «она хотела даже повеситься, но – институт, экзамены, сессия…». Буду честна – вешаться я не собиралась. Опять же, хвала всем Валар, мы были уже не курсанты все-таки, а слушатели, и вовсе не серия экзаменов ожидала нас по завершении допкурса, а всего-навсего один-единственный, однако общее настроение было весьма созвучно старой песне. Всю неделю, до тех пор, пока не наступал вечер субботы, и я не оставалась одна-одинешенька во всем нашем немаленьком поместье. Вот тогда-то оно и накатывало.

Возможно, отчасти виной этим приступам истинно эльфийской глухой тоски была грифоница. Точнее сказать, грифоночка – молоденькая племенная кошечка, та самая, которую должны были доставить – и доставили – мамины поставщики, и проследить за которой до прибытия родительницы было моим священным долгом перед семейством. Сама по себе грифоночка, разумеется, негативных эмоций у меня вызывать не могла – совершенно очаровательное ласковое создание, полугодовалый подросток, размером пока не превышающий небольшую пантеру. Но вот ее масть… Угольно-черная блестящая шерстка, мягкие, еще детские перышки на небольших, всего метра три в размахе, крылышках, ослепительно-белое пятнышко на груди – и синие-синие глаза. У чистокровной племенной грифоницы, разумеется, имелся целый список имен подлинней иного эльфийского и солидный перечень столь же чистопородных предков. Пухлый конверт с сопроводительными бумагами мне торжественно вручили сразу после доставки. Вскрыв оный, я обнаружила сразу два неприятных сюрприза: первое – юная крылатая кошка находилась сейчас аккурат в самом начале созревания, ага, того самого, о котором вы подумали. А это значило, что помещать ее в вольер к остальному молодняку неразумно и опасно. В общем-то, вывод напрашивался сам собой – до возвращения матери, дабы избежать недоразумений, возьму грифоночку в дом. А что такого? У кузины Амэльдэ в усадьбе шагу нельзя ступить, чтоб не запнуться о борзую, а у нас вот по дому грифонята бегают. Каждому свое. И ничуть не помешала бы мне своим присутствием ласковая черная грифонка, если бы не второй неприятный сюрприз. Ее звали Эрэссэ. Сокращенно-ласкательно – Эри. Это чтоб сразу понятно было, какие ассоциации у меня возникли, когда как-то под утро, проснувшись, я обнаружила, что пушистая зараза пришла ко мне греться. Под бок. И мурлыкала умильно. А когда грифон мурлыкает, не только стекла дрожат, стены трястись начинают.

Они же на самом деле кошки, наши грифоны, только большие и с крыльями. У кого-нибудь получалось заставить кошку делать то, что она не хочет? Или не делать того, что хочет? Чернокрылая Эри ходила за мной хвостиком, и спрятаться от нее, несмотря на величину дома, не удавалось. По следу находила.

Вот после первого такого пробуждения я спустилась, наконец, в оружейную, да и выпустила пар, в клочья изрешетив мишени и расстреляв половину хранившихся в доме боеприпасов. Помогло. Правда, ненадолго. Патроны быстро кончились. Впрочем, я вовремя вспомнила о наградном церемониальном мече, бесплатным бонусом прилагавшемся к капитанским погонам и ордену. Правда, сначала из глубин памяти возник план наикратчайшего пути к винному погребу, а церемониальный меч и доблестное разрубание подушек были уже потом. Дальше помню плохо. Очнулась – в комнате медленно оседают пушинки, вокруг все в перьях, и сама я – тоже в них, в руках – обнаженный меч (ну кто бы мог подумать, что церемониальный клинок окажется настолько хорошо заточенным?). Очнулась и устыдилась. Да что же это, балрог драный, такое?! Благородная леди Анарилотиони, нажравшись, извините, до радужных фейри, с тоски по возлюбленному, которого сама же и бросила, рубает теперь подушки? Пух и прах, точнее, пух и перья. И что будет дальше? Еще полбутылки «Черной крепости» на грудь – и айда в поднебесье, закладывать виражи над Заливом верхом на неоседланном грифоне?

«Возьми себя в руки, Нол, – строго сказала я сама себе. – Стыдно!»

Ага, стыдно. Разумеется, возьму. И взяла, кстати. Пока прибирала последствия своего буйства. Так что до полетов на грифоне дело не дошло… и не доходило целую неделю. До следующего субботнего вечера. А уж там…

Вообще-то, темно-серый Мурзик – мой грифон, а не мамин. Котенку не повезло – я высоты с детства боялась и полеты не любила, так что в воздух верхом на Мурзике поднималась всего-то раза три, не больше. Мама лично воспитала его так, чтоб умный зверь ни при каких обстоятельствах не уронил столь неуклюжую наездницу. Надо ли говорить, как пригодился мне теперь этот Мурзиков навык? Учитывая, что взгромоздилась я на него, не сумев даже оседлать, после грамм этак четырехсот «Черной Крепости». По-хорошему, дрессированный грифон и не должен взлетать с пьяным пассажиром «на крыле», однако кот настолько засиделся в вольере… Впрочем, протрезвела я довольно быстро, всего лишь после третьего или даже второго грифоньего виража над седыми волнами Залива. Забыв с перепугу даже зажмуриться, я изо всех сил вцепилась в густую шерсть на загривке моего летуна и успела только начать думать о том, сколь нелепа и бесславна такая глупая кончина для леди из семьи Анарилотиони, как вдруг… Это, оказывается, было настолько здорово – летать! Проклятье! Почему же я раньше ни разу не испытывала ничего подобного?! Да что там – даже не пробовала испытать!

То ли Мурзику надо спасибо за это говорить, то ли внезапно изменившемуся восприятию, однако приземлилась я не только целой и невредимой, но и переполненной восторгом полета. Это было незабываемо, и ни у кого не найдется верных слов, чтоб описать это. Ветер… опрокинутое небо и звезды под ногами, а над головой – их отражения в черной ночной воде… и ты уже не помнишь, где верх, а где низ, и где ты сам, и кто ты… Нет никого между тобой и небом, только ты, ветер и грифон…

В общем, дорогу в винный погреб я с тех пор забыла напрочь, зато основательно протоптала путь в «грифошню». Мурзик был рад, особенно после того, как я все-таки вспомнила, как правильно его седлать.

Но это все, конечно, присказки. Не думаю, что вам так уж интересно знать, как именно благородная и принципиальная леди боролась с собственными… м-м… как бы это помягче выразиться… Ну, полагаю, в общих чертах понятно, что именно я имею ввиду. Гораздо любопытнее было то, что происходило в стенах ИВА, родной «альма-матер», куда я вновь вступила на правах слушательницы допкурса. А там, сразу предупреждаю, сюрпризов было хоть отбавляй. И первым из них оказалось предварительное тестирование, своего рода сортировка слушателей, по результатам коего я оказалась в группе с загадочным наименованием «К-бис». Впрочем, эта загадка вскоре разрешилась, когда на первой же вводной лекции группы «К-прим» и «К-бис», неприлично разинув рты и затаив дыхание, внимали приветственной речи пухленького и краснощекого профессора-хоббита в зеленом жилете и галстуке-бабочке в горошек. Профессор не выпускал изо рта незажженную вишневую трубку и периодически воинственно встряхивал головой, словно старый боевой конь при звуках полковой трубы, отчего пушистый венчик седых волос вокруг блестящей розовой лысины грозно трепетал. А вещи он нам рассказал поистине удивительные.

Во-первых, милейшие господа слушатели были от всего сердца поздравлены с успешным прохождением предварительного тестирования, в ходе коего был выявлен уровень их мыслечтецких способностей, согласно которому и произошло разделение на группы. Господа слушатели немедленно раздулись от гордости, начали украдкой переглядываться и пересчитывать звездочки друг у дружки на погонах и награды на мундирах. Скажу одно – я со своим капитанством и одинокой Вечерней Звездой третьей степени смотрелась, мягко говоря, скромно. Одни только нашивки сидевшей на одной скамье со мной широкоплечей смуглой амазонки-орки, не говоря уж о трех рядах наград, способны были вызвать желудочные колики у любого врага Империи. Профессор вежливо подождал, пока мы окончательно убедимся в собственной избранности и выдающихся способностях – и мигом опустил нас с небес на землю. То бишь, расшифровал загадочные «К». Это означало всего лишь «каскад», а «С» в названиях групп, куда попали наши менее выдающиеся коллеги, соответственно, «стандарт». И если рассуждать об удаче, то тут еще неясно, кого считать везунчиками, нас, «каскадников», или товарищей из «стандарта».

От рождения, с отеческой снисходительностью вещал хоббит, все мыслечтецы потенциально равны по силам и способностям. Это чтоб мы не обольщались слишком. В отличие от магов, прирожденная сила которых определяет ранг, в том смысле, что выше головы не прыгнешь, мы, мыслечтецы, не были ограничены своеобразным «потолком» способностей. Короче говоря, потенциально – одинаково круты, оттого и нет причин задаваться. «А как же разница в оценках? И в личной силе, и в способностях…» – недоумевая, спросил кто-то. «О! – хоббит торжественно воздел руку с трубкой к потолку. – Вот теперь мы подходим к сути явления, именуемого каскадом…»

И тут мы снова дружно открыли рты и затаили дыхание. Делая сухую выжимку из эмоциональной сорокаминутной речи профессора, постараюсь объяснить вкратце. Никто не знает, почему у некоторых активно работающих мыслечтецов случается «каскад», после которого не только уровень способностей резко увеличивается на порядок, но и дальнейший прогресс не заставляет себя долго ждать. За первым скачком способностей практически сразу следует второй, а потом, с разной и непредсказуемой периодичностью, третий, четвертый… «До каких же пор?» – сурово спросила орчанка. «В вашем случае, милая и отважная барышня, равно как и в случае любого другого представителя долгоживущей расы – до глубокой старости, коя наступит еще очень нескоро, а в случае прелестной леди Анарилотиони, украшения народа Эльдар – пока не убьют». Мы с оркой переглянулись – и инстинктивно придвинулись друг к дружке поближе. Наибольшее число каскадов зафиксировано как раз среди орков и эльфов, далее следуют, как это ни странно, дриады (но не лешие!), им в затылок дышат хоббиты, а следом уже – все прочие народы Империи. В самом хвосте плетутся прирожденные колдуны-гоблины. И все дружно посмотрели на третью девушку в аудитории – самую натуральную дриаду. Белокурая дщерь лесов оторвалась от созерцания собственных ногтей и суховато прокомментировала: «Есть такое слово – мимикрия». Погоны у нее были майорские. Орка и я переглянулись снова. Я аж зажмурилась на мгновение, представив себе, сколько легкомысленных ветрениц с цветочными именами могут оказаться моими… м-м… глубоко законспирированными коллегами. Век живи – век учись.

«А что насчет попадальцев?» – поинтересовался лейтенант-гном. Но насчет попадальцев нам все обещали разъяснить на спецкурсе.

Почему нас, девушек, среди «каскадников» (каскадеров, как шепотом буркнул кто-то в задних рядах) так мало, спросила четвертая и последняя представительница слабого пола в нашей компании. Впрочем, в отношении гномки определение «слабый пол» несколько утрачивает свою актуальность.

Ну, тут все оказалось просто. Во-первых, каскады напрямую связаны с активностью мыслечтеца, эмоциональными всплесками, стрессами и выбросами в кровь адреналина. Иными словами, каждая боевая операция увеличивает вероятность возникновения каскада. Девушки же традиционно на передний край не рвутся, ограничиваясь спокойными и безопасными кабинетами аналитических центров, потому и «каскадниц» среди них исчезающе мало. «И они еще не хотели переводить меня в оперативный состав!» – шепотом пробурчала орка, а я кивнула, вспомнив, как выговаривал мне Эрин за каждый мой «подвиг». Послушайся я его – и не было бы ни каскадов, ни развития способностей… Так бы по сей день и оставалась троечницей. А во-вторых, добавил профессор и посмотрел на нас с долей сочувствия, мало кто из мыслечтиц демонстрирует такую фанатичную преданность своему делу, чтоб посвятить ему всю жизнь. Для тех, у кого каскад уже случился, пути назад нет. Мир меняется и никогда уже не станет прежним, а приоритеты внезапно сдвигаются. Так что милым барышням не повезло, а уж долгоживущим оркам и бессмертным эльфийкам – не повезло вдвойне.

Из Академии мы вышли несколько пришибленными. «А я-то замуж собиралась… – невпопад проговорила вдруг орка. – Не сейчас… лет через десять. И как же теперь?» «А кто тебе мешает?» – пожала плечами дриада. «Ну, не скажи, – хмуро заметила гномка. – Мало кто из мужиков…», – не договорила и выразительно махнула рукой. «Да ладно вам, леди, – вздохнула я и ободряюще похлопала орку по могучему плечу, – пойдемте лучше выпьем».

Почему-то мысль о том, что не только у меня в связи с развитием способностей случились предсказуемые проблемы в личной жизни, согрела меня чрезвычайно. Гномка с дриадой от приглашения вежливо отказались, так что в итоге заливать горестные перспективы безбрачия мы с оркой отправились вдвоем. И залили весьма успешно, смею вас заверить. А потом стало и не до перспектив, и не до личной жизни с безбрачием вкупе. Приоритеты воистину сместились. Узнать нужно было так много, а времени для этого было отпущено так мало… в общем, надеюсь, теперь понятно, почему страдать по Эрину мне было элементарно некогда. Вполне может быть, что я даже отчасти смирилась. Это было предопределено, и наше взаимное непонимание, и этот разрыв, и вообще… Также очень вероятно, что, вволю порубав подушки и полетав на Мурзике с горя, я бы рано или поздно смирилась с тем, что пути наши разошлись, и все отныне не просто невозможно, но к тому же еще и нежелательно, однако…

Однако я забегаю вперед. Скажу пока лишь то, что забыть о существовании моего синеглазого лорда мне не дали… И напоминание пришло с самой неожиданной стороны.

* * *

Нет, конечно, никто не собирался вешаться или стреляться. В конце концов, у Эрина осталась интересная, любимая и тяжелая работа, которая была смыслом жизни еще до появления Нолвэндэ. Ею, при желании, можно заполнить любую пустоту и посвятить все время без остатка, чтобы не думать и не тосковать об утраченном. Имелось только одно слабое звено – квартира в доме 12 по улице Арсенальной. Слишком многое там напоминало о Нол, особенно по ночам. И этот балрогов плюшевый Мурзик… Игрушечный страж девичьего ложа самым мистическим образом умудрялся каждый раз попадаться на глаза и одним только своим присутствием превращать жизнь эльфа в изощренную пытку.

Эрин хотел было переселиться в общежитие, но Ытхан уперся так, словно это орку предстояло сменить просторную спальню в уютном особнячке на узкую казенную койку.

– Мне уже в печенках твои сопли, ап-Телемнар, – флегматично заявил он. – Ново-Форменовка и так лучшее, что я могу тебе предложить. Нет у меня для тебя роскошных апартаментов, к которым ты привык в столицах. Иди работай и не морочь мне… голову!

Пойти Эрин пошел, но заставить себя ночевать в квартире, где посреди комнаты стоят ящики с вещами бывшей возлюбленной, пахнет её духами, и даже в зеркале до сих пор живет её тень, не смог. И майор ап-Телемнар отправился другим путем, более сложным и утомительным, но менее болезненным. Все очень и очень просто: сегодня Эрин дежурит, завтра ночует в раздевалке ДОБРа, послезавтра напрашивается в гости к Леготару, а после-после завтра будет новое дежурство. Трагично, правда? Но энчечекисту так не казалось, наоборот, он был убежден, что рано или поздно сумеет совладать со своими переживаниями и научится жить без Нолвэндэ. Ведь надо же как-то существовать дальше?

Одного только не учел наш дальновидный и несгибаемый – бесконечно бегать по дежурствам и гостям не получится. Очень скоро закономерно наступило время пустых залов на ночных сеансах в круглосуточных кинотеатрах, а затем и до ночевок на лавочке в парке дошло. Да, это было глупо, по-мальчишески трусливо и недостойно кавалера Звезды Эрейниона, и что?

* * *

Как это обычно и бывает, ничто не предвещало случившегося. Допкурс был успешно пройден, занятия практически закончены, а заключительный экзамен ожидался на следующий день. Экзамена я не боялась. Я их и раньше-то не боялась, относясь к финальным испытаниям с долей здорового фатализма, а уж теперь и подавно. Каскады и в самом деле многое меняют. Когда вдруг отчетливо понимаешь, что путь твой отныне определен, отступать некуда, а… отвлекающие факторы более не отвлекают, становится поразительно просто жить дальше. Все уже предопределено и все уже случилось. Теперь – только вперед и вверх, потому как назад и вниз я совершенно не собиралась. Если уж грядущая карьера стоила мне любви, что ж, значит, надо сделать все, что жертва оказалась не напрасной. Кроме того… к чему лукавить! Я ведь действительно хотела посвятить этому свою жизнь, всю, без остатка, и никакой каскад у меня не случился бы, не желай я расти дальше…

За два прошедших месяца в поместье успели вернуться из своих загадочных командировок родители, а в апартаментах на Адмиральской вновь квартировали мои братцы. Братцев на этот раз было целых четверо – кроме Арка с Аоданом, в свои законные отпуска приехали близнецы-пэмэошники, Таурохтар и Торонмир. Практически вся семья собралась в Столице и ее ближайших окрестностях, не хватало только троих старших. Не буду утомлять вас очередным перечнем наших заковыристых и многозначных имен; буде встретятся вам трое моих самых старших братьев, тогда и познакомлю. И вообще… имена у них засекречены и разглашению не подлежат, а позывные и псевдонимы вам все равно ничего не скажут. Братцы и папа, выслушав официальную версию моих приключений, покровительственно выразили сдержанное одобрение и поздравили с орденом и званием («Ну, дай Эру, не в последний раз!..»), а вот матушка, в отличие от мужской части нашего семейства, бурных восторгов почему-то не выказала. Мне даже показалось, что леди Аэриэн была слегка разочарована и на мои погоны и «арвен» третьей степени посматривала косо. Глупо, конечно. Полагаю, мать все-таки мною гордилась, какие еще могут быть варианты? Нет-нет, ни один из «вариантов» просто не выдерживал никакой критики! Разве что гвардии капитан Аэриэн Каноррониэн леди Анарилотиони-старшая была немного возмущена столь быстрым карьерным ростом ее непутевой дочери? Или ее самолюбие теперь страдало оттого, что мы с ней отныне в одних чинах?

Так или иначе, но, несмотря на все звездочки на погонах и Вечерние Звезды на груди, авторитет матушки я оспаривать не собиралась. Чины чинами и звания званиями, но это мое капитанство… по сути, «липовое» оно. Подачка заговорщиков, узаконенная лишь личной благосклонностью Владычицы. А свои погоны мать добывала такой ценой, которая мне и в страшном сне присниться не могла… как, впрочем, и любому, кто не был на настоящей войне.

Но я отвлеклась.

Итак, ничто и ничего не предвещало того, что случилось одним пасмурным сентябрьским вечером в родовом поместье Анарилотиони. Семейный ужин прошел вполне мирно и дружески; после братцы отправились вместе с папой куда-то в недра нашего бездонного арсенала, не иначе, какой-нибудь новый убийственный вид специального снаряжения осваивать (папуля любит периодически знакомить нас с новинками оборонки), а мамуля пошла совершать вечерний обход «грифошни». Я же уединилась в библиотеке, дабы в последний раз перед экзаменом повторить все, что освоила на допкурсе. От этого полезного занятия меня и отвлек звонок мамы.

– Нол, – тревожно воззвала ко мне матушка, – ты в библиотеке, дружочек? Будь добра, найди в моем компьютере папку «Котята». Нашла?

– Мамуль, она у тебя под паролем.

– Ах, да! Точно! – ответила она и назвала пароль. – Открыла теперь? Детка, скопируй там документ 718А и отправь мне на мобильный.

– Минуточку… – Я сосредоточенно рылась в каталоге и, наконец, обнаружила искомое. – Ага, есть!.. Все, отправляю, лови.

– Спасибо, детка, – поблагодарила Аэриэн и отключилась.

А я без всякого злого умысла, всего лишь для того, чтоб ненадолго отвлечься от перечитывания своих конспектов, наугад открыла первый попавшийся документ из каталога, озаглавленного «Котята». И не поверила собственным глазам.

Что же это… маго-генетическая карта?

Тупо моргая, я прочитала злополучный файл раз, прочитала другой… зажмурилась, потрясла головой и резко ущипнула себя за руку. Снова открыла глаза и с надеждой уставилась на экран. Нет, не может этого быть… мне, должно быть, просто померещилось!

Ничего не изменилось.

Маго-генетическая карта. Причем не только моя (этому бы я не удивилась), о, нет! Моя и… и, проклятье, маго-генетическая карта Эрина. А, кроме того – их сравнительный анализ и прогноз вероятного потомства… Все эти выкладки являли собой результат, что называется, долгосрочного планирования, и датированы были… в общем, на тот момент не только я еще в Распадке не появлялась, но и милорд ап-Телемнар Столицу не покидал. Значит, это задумано уже очень давно. Это было хладнокровно и расчетливо спланировано и осуществлялось в четком соответствии с представленным планом… План, кстати, прилагался, а так же – нечто вроде не то отчета, не то… дневника натуралиста. Исследователя, с любопытством проводящего интересный и сложный эксперимент. Что ж, леди Аэриэн всегда отличалась фантазией и размахом…

Сводница… Милостивые Валар, моя собственная мать – сводница. Заводчица.

Селекционерка!!!

Породу, стало быть, решили новую вывести, да, миледи?! Ну, что же… Думается мне, что эксперимент сейчас будет окончательно и бесповоротно сорван, ибо дрессура дала сбой, а подопытный экземпляр не собирается далее…

Я не додумала. С удивляющим меня саму хладнокровием я распечатала документ и, аккуратно сложив листы в стопочку, чеканя шаг, направилась в кабинет леди Аэриэн. И, проклятье, первый раз в жизни я действительно была близка… нет, не к матереубийству, конечно… но мало сейчас никому не покажется. Я сказала.

И я сделала по слову своему. Мать обнаружилась в кабинете, как, впрочем, и папа, уютно устроившийся у камина. Когда они успели вернуться в дом?.. А, неважно. Наверное, я просто слишком долго шла.

– Нол? – Аэриэн недоуменно вздернула бровь, прочитав, видимо, что-то этакое на моем лице. – Что ты, дочка?..

– Сударыня, извольте объяснить, что сие означает! – прорычала я и практически бросила злополучные листы, нет, разумеется, не в лицо леди Анарилотиони-старшей, а всего лишь ей на стол.

– Что? – Она вытаращила на меня глаза, нахмурилась, а потом перевела взгляд на рассекреченные мной документы и, кажется, начала понимать: – Ах, вот оно как…

– Я требую объяснений, сударыня, – повторила я, не сбавляя тона. – Немедленно!

– Объяснений, значит, требуешь? – Аэриэн жестко усмехнулась и встала из-за стола. – Ну-ну, – она небрежно разворошила страницы и вдруг смахнула всю стопку на пол: – Не будет тебе никаких объяснений. Я не обязана отчитываться перед бессовестной избалованной девчонкой, которая умудрилась ни за чих драконий прос… испоганить все, что я столько лет планировала! Лучше бы ты наконец-то объяснила мне, милочка, за каким драным балрогом ты сорвалась в Столицу и зачем косы обрезала, и что за блажь на тебя нашла – ссориться с моим будущим зятем? А?

– Однако… – с непонятной интонацией обронил папа в своем углу, но произнес он это настолько тихо, что ни я, ни Аэриэн его не услышали.

Я вообще уже мало что способна была слышать. Дрянь! Эру, какая же она хладнокровная бессердечная дрянь! Если до этого у меня и были какие-то сомнения, то теперь их не стало. Ни сомнений, ни колебаний. Не нуждаюсь более.

– Много лет планировали, сударыня? – издевательски огрызнулась я. – Как истинная заводчица? Маго-генетические карты, прогноз потомства… Поздравляю. Вы почти все рассчитали верно. Кроме одного! Я – не ваша племенная кошка, чтоб вы руководили случкой! Котята! Ха! – я подхватила с пола один листок и помахала им у нее перед глазами: – Котята, значит?! Балрога вам теперь драного, сударыня, а не котят! Не дождетесь! Я скорее застрелюсь, чем рожу теперь внука для такой… такой…

– Да куда ты денешься, дурочка? – Она фыркнула. – Блажь пройдет. Ничего, через пару лет до тебя дойдет, что это твое основное предназначение – рожать и воспитывать детей, а не скакать по крышам, словно бешеная коза!

– Со своим предназначением, сударыня, я уж как-нибудь разберусь сама. – Я оскалилась и отшвырнула злосчастную бумажку. – Без ваших интриг и бесценных советов! С кем мне спать и от кого рожать, решать только мне, зарубите себе это на вашем породистом носу, миледи! И никакие сговоры у меня за спиной вам не помогут заставить меня делать то, что я не хочу!

– Да пойми ты, дурочка, отставка и замужество – это лучшее, что ты можешь сделать! Или ты действительно считаешь, что все эти цацки, – леди махнула рукой, подразумевая, вероятно, мои свежеприобретенные регалии, – чего-то стоят? Не говоря уж о том, что такие вещи нужно заслужить, понимаешь ты это, заслужить! Ты попала в Распадок только потому, что мне нужно было пристроить тебя получше! Неужели ты думаешь, что чего-то добилась там – сама?

– Пристроить – в смысле, подложить под того, кто вам нужен? Сами придумали – или это вам Матроны семейства Ушшос-Нах подсказали? Проклятье, я-то сперва решила, что вы просто сводня, а вы, миледи, оказывается, породу новую решили вывести! Селекционерка! Что ж вы нам свечку подержать не сообразили, чтоб уж процесс точно из-под контроля не вышел, а?

– Нолвэндэ! – окончательно взъярившись, проорала она. – Valarauco lin haccanda![32]

Ага, значит, «парламентские» выражения закончились, переходим на родную речь? Великую и могучую квэнью? Легко!

– Nai linnuvalye Moringotenno? Nai elye linnuva?[33] – не осталась я в долгу. – А? И вообще… Velanenye elyo tundosse,[34] хозяйка зверофермы!

– Ampamaita![35] – Аэриэн сплюнула. – Ну, вот что! Пока ты живешь в моем доме и носишь мое имя, маленькая засранка…

– Ну, так за чем же дело стало? – я сплюнула в ответ. – Подавись ты этим именем! Esselya naa talda luxunen,[36] ясно?!

– Все сказала? – свирепо оскалилась она. В комнате стало тяжело дышать, пахнуло озоном. Я запоздало вспомнила, что леди Анарилотиони-старшая, помимо всего прочего, еще и очень сильный маг-анималист. Животными управлять может, чтоб понятно было. А не-животными? Интересно… мои способности к ментальной магии – не ее ли наследство?

– Нет, не все! – я подняла свои щиты так резко и быстро, как только смогла. Аэриэн поморщилась. Ага! Значит, все-таки… Она пыталась! – А вы, сударыня, кажется, забыли, что я не просто не одна из ваших грифониц, а еще и дипломированный мыслечтец! Куда вы поперли с вашими дилетантскими уловками?! – и пока она шумно глотала воздух, чтоб достойно ответить, я успела содрать с пальца фамильный перстень, а с шеи – цепочку с гербом. И швырнула их ей под ноги: – Вот вам ваше имя! И я беру в свидетели Валар и Эру Единого, что…

– Нолвэндэ! Аэриэн!

Я вздрогнула и осеклась. Отцовский окрик подействовал на нас обеих, как ведро ледяной воды на дерущихся кошек. Вздрогнула и заткнулась не только я, мать тоже. Однако я довольно быстро оправилась и продолжила, хоть уже и поспокойней:

– А что касается дома, то я покину его немедленно. Хвала Валар, Империя всегда найдет для своего офицера хотя бы койку в казарме и миску перловки! Все лучше, чем оставаться в этом… питомнике! Ясно?

– A lelyea Angamandanna![37] – фыркнула она. – Что стоишь? Валяй! Убирайся! Nai Silmaril maitassen, Nauglafring yatesse, ar Feanaro tielyanna![38]

– Nai Angamando naa marelya![39] – парировала я и, развернувшись на пятках, устремилась вон. И уже в дверях не выдержала и добавила последнее слово: – И от своей доли в твоей звероферме я отказываюсь тоже! Тебе кроликов разводить надо, а не грифонов!

Дверью я шарахнула так, что стекла зазвенели, и люстра качнулась. Ответный вопль матери оборвался, словно обрезанный ножом. Последнее, что я услышала, уже сбегая опрометью вниз по лестнице, был приглушенный стенами возглас отца: «Аэриэн!», а вслед за тем – грохот и звон, словно упало и разбилось что-то тяжелое… Но теперь меня эти подробности уже не интересовали.

Папа нашел меня в грифошне, когда я уже навьючивала на Мурзика сумки с пожитками. Поостыв, я решила, что отказы отказами, а Мурзик – все равно мой грифон, а подарки не отдарки. Чернокрылая грифонка Эри крутилась под ногами, ластилась и встревожено мурлыкала.

– Нолвэндэ! – позвал отец, остановившись на пороге грифошни. – Вот ты где… Иди сюда, поговорим.

Я послушно вышла на улицу, в полумрак осеннего вечера. Стемнело быстро, может быть, из-за того, что блуждавшие в поднебесье целый день облака к вечеру опустились и затянули горизонт сплошной темно-серой пеленой. Вдобавок начинался дождь.

– Нелетная погода, дочка. – Таурендил кивнул вверх и, прислонившись плечом к стене грифошни, достал портсигар: – Покурим?

– Летная, нелетная… – Я вздохнула и присела на скамейку у входа, глядя на него снизу вверх. – Это все равно. Грифон – не самолет, прорвемся.

– Далеко собралась? – подчеркнуто нейтрально поинтересовался он, прикуривая мне сигарету.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Сначала пройдем над заливом, в шхерах, наверное, переночую… А потом – в Защитную бухту, вдоль Островистой и в предгорья. Остановлюсь, скорее всего, на Брусничном. У меня же еще две недели официального отпуска! Я буду на связи, если что. Не беспокойтесь, батюшка, – верно расшифровав его молчание, добавила я, – со мной не только «Куталион», но еще и Мурзик. Уж боевой-то грифон меня в обиду не даст!

– Да я и не сомневаюсь, что ты не пропадешь. – Он грустно фыркнул. – Дело в другом…

– Если ты хочешь поговорить о матери, то я не готова сейчас к такому разговору, – резче, чем хотелось бы, перебила я и тут же смущенно добавила: – Извини. Я не хотела на тебя кричать. Просто… Кстати, – внезапное подозрение заставило меня прищуриться и нервно дернуть плечом, – ты… знал?

– Нол, – отец улыбнулся с легкой укоризной, – я ведь уже говорил – я не вмешиваюсь в личную жизнь моих взрослых детей. Кроме того, я буду защищать эту свою позицию, несмотря ни на что.

– Вижу. – Я опять вздохнула. Действительно, последствия защиты позиции не заметить было трудно – свежая царапина на скуле и роскошный фингал под глазом придавали батюшке убедительности. Вид у него был, словно только что с передовой. – Что это было?

– Осколками зацепило. – Он усмехнулся. – Нол, я никогда не рассказывал тебе, как познакомился с твоей двоюродной бабушкой?

– Нет. – Заинтригованная, я навострила уши.

– Видишь ли, я не знаю, как отреагировала бы мать Аэриэн на наш с ней… м-м… несколько скоропалительный брак, и, скорее всего, узнаю уже только у Престола Намо. Судьба обделила меня тещей, наградив взамен теткой. Семья твоей матери была не то, чтобы против – попробовали бы они сказать хоть слово поперек воли Аэриэн! – но и принимать в благородное семейство Анаррима какого-то безродного синду, будь он хоть дюжину раз орденоносец и четырежды кавалер гилгэлада, они не собирались.

– Папа, но ведь ты же не безродный! – Я возмущенно фыркнула.

– Нет. – Таурендил улыбнулся. – И тем не менее. Барышня Анаррима, потомок ближайших сподвижников сама-знаешь-кого… – и какой-то мелкий дворянчик, к тому же еще и младший сын. Из семьи, где за последние лет триста-четыреста не родилось не то что маршала, а даже и захудалого генерала! Был, правда, один адмирал флота, но это же было в середине прошлой Эпохи! Скажу тебе честно, Нол, большего унижения в своей жизни я не испытывал. Даже когда в учебке как-то загнал свой взвод в болото, откуда нас вылавливали всей частью, и то так противно не было. Леди Лаурэлин саму себя тогда превзошла. А так же вся высокородная свора Анаррима – все эти дядюшки, тетушки, троюродные прапрадедушки… Стою, как дурак, и улыбаюсь, а они чуть ли не в голос обсуждают…

– Родословную? – Я хмыкнула.

– Не только. – Он подмигнул. – В основном – экстерьер. Высота, знаешь ли, в холке, масть… и прочие параметры. Так что твоя мать – далеко не последняя, кого так волнуют проблемы… чистопородности. Разница лишь в том, что Анаррима традиционно блюли неразбавленность нолдорской крови, а Аэриэн пошла по пути смелых генетических экспериментов. Кстати, примерно так я ей сейчас и сказал. И все-таки, Нол, она тебя любит. Просто она – такая, и переделывать ее поздно, да и бесполезно это. Пойми…

– А меня кто поймет? – Я гневно сузила глаза. – А? Скажи мне, если она позволила себе пойти против всех, делать то, что сочла нужным, то почему мне в этом отказано? Отчего ей можно было пойти в армию, участвовать в войне, на грифонах летать – и выйти замуж за того, кого она сама выбрала? А мне – нельзя!

– А ты хотела бы участвовать в войне? – Он насмешливо прищурился. – Или летать на грифонах?

– Отец, перестань! Я не о том, и ты все понимаешь.

– Конечно. Я все прекрасно понимаю. Ты выросла, и Аэриэн получила вместо покорной дочери соперницу в собственном доме. Ты уже приучена командовать, почуяла вкус победы – и вкус ответственности, и теперь тебя уже не согнешь так, как раньше. Так что нашла коса на камень. Плюс еще этот ваш фамильный темперамент… Ладно, я хотел о другом! Что ты теперь намерена делать?

– В смысле? – Я сделала вид, что не понимаю. – Если ты о службе, то, едва закончится мой отпуск, я буду просить нового назначения.

– И куда же?

– Куда родина пошлет. – Я демонстративно пожала плечами.

– Ага. – Отец ухмыльнулся. – Ну, в Распадок она тебя пошлет вряд ли. Да только я не о службе, Нол.

– Ты обещал не вмешиваться, – помолчав, напомнила я. – А если серьезно… Теперь я и сама не знаю, отец. Просто… дело даже не в том, что я поклялась оставить его, если он мне солжет…

– Великие и ужасные нолдорские клятвы. – Таурендил хмыкнул. – Но ты, по крайней мере, догадалась правильно сформулировать свой обет?

– Догадалась. – Я мрачно кивнула. – Правда, сообразила уже задним числом, насколько обтекаемую формулировку я выбрала тогда. Наверное, инстинкт подсказал.

– Или генетическая память. – Он серьезно кивнул. – Но если дело не в клятве, тогда в чем? Неужели стр-рашные интриги твоей драгоценной матушки способны отвратить тебя от возлюбленного? А, моя отважная и несгибаемая дочь?

– Да нет, интриги Аэриэн не при чем тоже. – Я отмахнулась. – Уверена, что Эрин в этой ситуации – такая же жертва, как и я. Он ничего не знал. Мы с ним были одинаково слепы… Проклятье, но кто даст гарантию, что нас обоих не опоили каким-нибудь приворотным зельем, чтоб мы уж точно сошлись? Слишком внезапно и быстро это произошло… и все во мне противилось такой скоротечности событий…

– Нолвэндэ, паранойя и в самом деле заразна. – Отец ухмыльнулся. – Чтоб ты знала, на эльфов приворотные зелья действуют очень ограниченный срок. Если б это было зелье, то оно уже давным-давно выветрилось.

– Тогда скажу по-другому. Во-первых… отец, ты сам не раз говорил, что самое трудное в твоей работе – ждать. Ждать, не зная, где он и что с ним, не имея возможности помочь… Неизвестность. На это меня не хватило. Я не гожусь на роль эпической героини, которая будет веками ждать возлюбленного, лихо удравшего куда-то в неизвестность. Варить суп и вышивать наволочки, и знать, что рано или поздно… – я резко вздохнула, – рано или поздно позвонит кто-нибудь и сочувственно уведомит… Отец, ему даже в голову не пришло, что мне можно рассказать о своих планах – и я пойму!

– Хорошо, – он кивнул. – Итак, это было первое. Как раз это я прекрасно понимаю. Приятного мало было – ждать Аэриэн из вылета и не знать, вернется ли она. Ничего нет хуже неизвестности, тут я с тобой согласен. Однако я уверен, что твой возлюбленный – не такой тупица, чтоб этого не понять. Значит, есть еще причины?

– Изволь. Второе: я – мыслечтица. И у меня был каскад, притом уже не один. Насколько я помню, ты лучше меня знаешь, что это значит. Мать не знает, но у нее и уровень допуска не тот, что у тебя. Я никогда не оставлю службу. Во-первых, не хочу, во-вторых – уже не могу. Так что никаких отставок и наволочек с половниками. Понятно же, что леди Анарилотиони, выйди она в отставку, не станет домохозяйкой. Но и светской львицы из меня не получится. Просто потому, что никаких декретов и пенсий мне не светит.

– Прекрасно. Ты знала все это, когда подписывала… сама-знаешь-что… и когда давала присягу – тоже. Не понимаю только, почему твоя служба стала вдруг помехой личной жизни?

– Эрин знает, что я могу, понимаешь? Я… мне пришлось во время всех этих событий… я наложила на него подчинение и полностью контролировала сознание. Он этого не забудет, не сможет забыть. Постоянно жить с оглядкой на меня и мои способности, постоянно ждать, что я однажды лишу его свободы воли… отец, я не могу обречь его на такое. Кто сможет это выдержать? Какая любовь устоит перед перспективой обратиться в послушную марионетку в чужих руках?

– Нолвэндэ, я не стану судить о стойкости твоего возлюбленного, не будучи с ним знакомым… – Таурендил задумчиво почесал за ухом и посмотрел на меня искоса, наклонив голову. – Но не кажется ли тебе, что, возможно… Возможно, ты его просто недооцениваешь, а?

– Ты думаешь… – Я задохнулась.

Отец предостерегающе поднял руку.

– Нол, я ничего не думаю. Я не сужу и не вмешиваюсь, не забывай. Это твоя жизнь. В конце концов, именно тебе, а не твоей матери или, Эру упаси, мне, жить с Эринрандиром ап-Телемнаром. Впрочем, уверен, что в твоем теперешнем настроении подвиги лорда капитана…

– Майора, – педантично поправила я.

– Майора, – ухмыльнулся отец. – Как угодно. Так вот, все ваши любовные страсти – далеко не основная причина твоих сумрачных настроений. Но у тебя есть время все обдумать, сделать выводы – и принять решение. И найти пути. Не так ли?

– Именно так, – я кивнула. – Спасибо, папуля. Ты все понимаешь.

– Еще бы я не понимал… – вздохнул он. – Ну что ж… Если ты собиралась куда-то лететь, – Таурендил озабоченно посмотрел на истекающие дождем тучи, – то теперь самое время. Похоже, затянуло основательно и лить будет всю неделю, если не дней десять даже… Вот и остынешь. Холодный душ, знаешь ли, весьма показан при нервном перенапряжении.

– Ага! – Я радостно оскалилась. – Будем лечить расшатанную психику шоковой терапией. Так вы даете разрешение на взлет, господин полковник?

– Взлет? – Он подмигнул. – Нет, моя дорогая, разрешения на взлет я тебе не даю.

– Но почему? – Опешив, я пару раз глупо хлопнула глазами. – Ведь…

– Ты спрашиваешь меня, почему? – Таурендил фыркнул и хлопнул себя ладонью по бедру: – Ну, ничего себе… Нол, детка, ты и впрямь влюблена, и эти чувства дурно влияют на твою память и сообразительность. Учти это на будущее. Ну, дочь моя… не разочаровывай меня окончательно!

– Эру! – я вспомнила и всплеснула руками. – Экзамен!

– Вот именно. – Он кивнул. – Но ты меня успокоила – это все-таки не безнадежно.

– И что же мне теперь делать? – Я растерянно оглянулась на дверь грифошни.

– Теперь, – отец невозмутимо отвернул рукав и глянул на часы, – ты вернешься в дом, возьмешь свои конспекты и что там еще у тебя… и спустишься к воротам. Ыстыл подъедет через семь минут и отвезет тебя в город. А завтра – при условии успешной сдачи! – я лично оседлаю твоего Мурзика, и тогда можешь отправляться, куда ветер подует.

– Ах, батюшка, я…

– И не надо ничего лепетать, Нол. Я и так знаю все, что ты собираешься мне сказать. Всё! Пошла!

– А волшебное слово? – Совершенно счастливая, я подмигнула, напоминая ему семейную шутку.

– Бегом! – Рявкнул полковник ап-Нимгиль и звонко, по-юношески, рассмеялся мне вслед.

* * *

На дворе уже стоял сентябрь, а потому вечером в парке было прохладно и сыро. Леди Совершенство, то бишь леди Динэс, грациозно присела рядышком с Эрином и первым делом попросила закурить.

– Дышишь свежим воздухом? – поинтересовалась она столь многозначительным тоном, что сразу отбила всякое желание врать и изворачиваться.

– Дышу, – согласился энчечекист. – А ты случайно гуляла мимо?

– Отнюдь. Специально ради нашей встречи пропустила очередное заседание клуба любителей орхидей.

Для педантичной супруги Леготара – поступок, равный небольшому подвигу, который Эрин оценил по достоинству.

– Ух ты! Я удостоился высокого визита. Жалеть будешь?

– И не подумаю, – фыркнула эльфийка. – Сам виноват.

– Ты откуда знаешь, кто и в чем провинился? – в сердцах бросил ап-Телемнар, очень сильно повеселив Динэс.

Она знала все, что известно Леготару, а Леготар… Пожалуй, от него ни у кого в управлении не осталось секретов. Нет, то было вовсе не банальное любопытство, а способ существования, и одновременно вросшая в плоть привычка – находиться в курсе всех событий.

– Не имеет никакого значения, что думаю по поводу случившегося я, или Тар, или Дзир. Главное, что понял ты. И не говори, будто ты не думал, не анализировал и сто раз не прокрутил в голове события каждого прожитого с Нолвэндэ дня.

– Думал, анализировал и понял, – признал Эрин. – Все мы задним умом крепки. И что с того? Что изменится?

Тут и понимать-то нечего, достаточно было увидеть отхваченную ножом косу. Узнав об обмане, Нол закономерно пришла в ярость. И сдержала свою страшную клятву. Вот кто скажет, какие такие страшные обстоятельства не позволили Эринрандиру разбудить свою любимую девушку утром 23 июня и рассказать о своих планах? Разве Нол легла бы на пороге с воплем «Только через мой труп»?

Тут не нужно быть семи пядей во лбу и иметь диплом специалиста по эльфийской психологии, чтобы понять, как в своем желании контролировать всё и вся вокруг ап-Телемнар зашел слишком далеко.

– Все меняется, – загадочно улыбнулась эльфийка. – Это непреложный закон природы – все подвержено изменчивости, ничто не вечно.

– Кроме безумных нолдорских клятв.

Динэс нарисовала дымящей сигареткой в воздухе некий загадочный вензель, потом взглянула на собеседника из-под длинных ресниц и с материнскими нотками в голосе мягко сказала:

– Шел бы домой, ты же двое суток не спал.

– Сама знаешь – не могу.

– Я знаю одно, мой милый Эрин, ты доводишь себя до ручки. Считаешь, если после очередной ночевки на лавке ты схлопочешь пулю в лоб, потому что от недосыпа притупилась реакция, кому-то станет легче? Ытхану? Мне? Дзиру? Нолвэндэ?

– Я просто не могу…

– Эрин, запомни, ты не тот мужчина, которого можно запросто забыть и одним только усилием воли вычеркнуть из жизни. – Голос Динэс звучал жестковато для увещевания. – Ты не тот, о ком не думают, кого не помнят, по кому не рыдают ночами. Нет! Дай ей осмыслить произошедшее и сделать выводы, извлечь уроки. Поверь, разлука пойдет вам только на пользу. – Эльфийка немного смущенно улыбнулась. – Я смогла протянуть без Леготара целых полгода. Но, заметь, я была старше и гораздо опытнее.

– Я готов дать ей все, что угодно, ждать, сколько потребуется, сделать все, о чем она только попросит…

Улыбка на устах леди стала прямо-таки издевательской.

– Так что же тебе мешает сделать первый шаг навстречу?

Что мешает, что мешает? Ясно же – уязвленная гордость, мужское самолюбие, обычное упрямство, а еще – стыд за свой обман и недоверие, и, разумеется, обжигающий страх услышать полные равнодушия слова: «Не звони мне больше никогда». А ведь, если бы случилось такое чудо, и вместо супруги Леготара сейчас рядом присела Нол, то где бы оказались гордость с самолюбием и упрямством в придачу? Правильно! У Моргота в заднице.

– В принципе, ничего, – пожал плечами эльф.

– Пр-р-р-равильно говоришь, – мурлыкнула Динэс, в надвигающихся сумерках ставшая похожей на мудрую кошачью королеву. – Иди домой, ап-Телемнар. Поужинай и спать ложись.

Что-то было в голосе прекрасной леди, ибо Эрин безропотно послушался. Он уже отошел на пару шагов и вдруг остановился:

– Ди, скажи, Леготар все-таки «Его Сия…» или «Его Све…»?

– Бери выше! Его Высо… – лукаво рассмеялась эльфийка и сразу же пресекла всяческие дальнейшие расспросы: – Спокойной ночи, Эринрандир!

По приходу домой Эрин недрогнувшей рукой отправил засохший букет в мусорное ведро, постелил себе на их с Нолвэндэ многострадально-двуспальном матрасе и заснул, положив под голову плюшевого Мурзика.

А утром (ибо вечером было уже поздно и неприлично) он позвонил Нол. Как только проснулся, так сразу и позвонил. Глубоко вдохнул, набрал номер её мобильного телефона и сказал самым будничным тоном:

– Привет. Это я.

И стал рассказывать о том, как поживают товарищи Шрак и Ытхан Нахырович, что нового отчудил Грэй Вольфович, чем заняты в свободное от опыления дриад время добры молодцы из ДОБРа. Не забыл он так же поведать про долгожданное событие в жизни бывшего знатного дриадолюба Вузеллина – Матроны вроде бы пришли к консенсусу и не за горами его свадьба с Сулемой. Похвалил Тави, а заодно пожаловался на полный кабинет пауков.

Ведь если есть хоть крошечная возможность сохранить ту дружбу и симпатию, которые у них остались, это нужно обязательно сделать. Нужно сберечь тоненькую ниточку взаимной привязанности. И к жареным драным балрогам все обиды и недоразумения! А там дальше – будь что будет.

* * *

Нажав «отбой», я еще примерно полчаса сидела, намертво вцепившись в телефон и пытаясь согнать в кучу разбегающиеся мысли. Процентов этак девяносто этих мыслей представляли собой множество вариаций одного-единственного, то ли отчаянного, то ли торжествующего вопля: «Он позвонил!» Оставшиеся десять процентов я пересказывать не стану, договорились? В конце концов, вдруг это прочтут дети? На самом-то деле я бы и все два, а то и три часа так просидела, бессовестно замечтавшись, если б на плоскую вершину скалы, где я обустроила себе лагерь, не вернулись грифоны.

Мурзик летал выгуливать увязавшуюся за нами Эри. Грифоночка еще едва только встала на крыло, однако упрямства ей было не занимать. Естественно, в запланированный мною лихой рейд по диким прибрежным лесам пришлось внести некоторые коррективы, соотнеся длину и сложность маршрута с возможностями полугодовалого котенка. Кроме того, крылатых котов следует кормить. Нетрудно подсчитать, сколько энергии затрачивает несущий всадника и груз грифон за один лишь час полета. Нормальному взрослому грифону средних размеров теленка хватает дня так на два. Ну, и где бы я взяла в лесу столько телят? Пришлось пролетом заскочить в охотничье хозяйство, благо, на дворе осень, и сезон уже открыт, заплатить взнос и оформить путевку по всем правилам. Зато с документами на руках можно было легально отпускать Мурзика и Эри резвиться на просторах запасника, где серый кот абсолютно самостоятельно решал для себя и для юной самочки проблему пропитания. Умница Мурзик добычу приносил в когтях не на саму стоянку, а метрах в пятистах в стороне, иначе от ароматов свежей убоины я бы давно задохнулась. Для грифонов здесь был настоящий курорт: поохотились, поели, поспали, снова поели, поиграли, снова поспали, поохотились… И так почти две недели. За это время чернокрылая грифоночка научилась самостоятельно ловить жирных осенних зайцев, которых тут было видимо-невидимо, и трогательно привязалась к Мурзику. Посмотришь, как здоровенный боевой зверь, нежно мурлыча, вылизывает ушко примостившейся у него под крылом изящной кошечке – и возрыдать захочется от умиления.

Итак, грифоны вернулись с прогулки. Промокший под нудным осенним дождем Мурзик недовольно рыкнул, расправил крылья и брезгливо отряхнулся. Холодный душ, коим наградил меня крылатый любимец, оказал отрезвляющее действие, остудив мою пылающую голову. Я вернулась к реальности, спрятала телефон и занялась костром. Мурзик разлегся под тентом, Эри привалилась к полосатому боку старшего товарища, а я, подумав, через некоторое время последовала ее примеру. Под крылом у боевого грифона дремать было гораздо теплее и мягче, чем в палатке, да и кошечка нежно мурлыкала над ухом…

Время еще есть. Пара дней до возвращения в Столицу, затем – обещанная мне аудиенция у Владычицы… Он позвонил. Нет, я не сорвусь прямо сейчас и не пришпорю Мурзика, взяв курс на Распадок! Нет, не сейчас. Но… тысяча драных балрогов! Эрин позвонил, и будь я проклята, если не сумела правильно расшифровать этот звонок!

Оставалось только убедиться, а вправду ли можно считать отныне мою клятву недействительной? Ведь кажется мне, что тех двоих, кого она касалась, больше нет. Как-то незаметно и быстро ушла, растворилась, растаяла та Нол, что в гневе под корень отхватила себе косу и рванула в Столицу, чтоб покарать двуличного лгуна и проклятого шовиниста. А этот звонок недвусмысленно намекает, что и тот Эрин, столь упорно демонстрировавший все замашки тирана, деспота и ревнивого параноика, страдающего «комплексом униженного плебея», тоже куда-то пропал. Позвонил мне и говорил со мной совсем другой Эрин.

Мне пока неведомо, какими они будут, эти изменившиеся двое, но одно было ясно точно – страшная и ужасная нолдорская клятва не имела к ним никакого отношения. Равно как и разыгранная на ночном побережье сценка из трагических древних преданий. А это значит…

А вот что это значит, я додумать не успела, потому что тут телефон зазвонил снова. И высветившееся на экране «Запрет номера» заставило меня мгновенно отбросить все лирические переживания, подскочить и вытянуться в струнку. Этого звонка я тоже ждала.

– Капитан леди Анарилотиони, – суховатый голос личного цербера Владычицы словно наждаком прошелся по моим нервам. – Ее Владычество изволит дать вам личную аудиенцию. Соблаговолите прибыть к третьему подъезду Главного Управления послезавтра, к восемнадцати часам. Я буду там, дабы лично сопроводить вас в резиденцию.

– Так точно, – пискнула я в трубку.

– Не опаздывайте, – бросил напоследок эсбэшник и отключился, не прощаясь.

Я вдохнула, выдохнула, сменила положение «смирно» на «вольно» и оглянулась на грифонов.

– Муррр-лы? – вопросительно мявкнула Эри, а Мурзик дернул ухом.

– Собираемся, кошки! Летим домой.

* * *

На следующий день приехал полковник ап-Нимгиль лорд Анарилотиони. Внезапным снегом на голову, как и полагается старому (в смысле, опытному) диверсанту. Резкий звонок в дверь вырвал Эрина из крепкого сна. Щекой на Мурзике да еще под шум ливня спалось просто замечательно.

«Паучий случай! Кого там принесло?» – подумал эльф, с трудом продирая глаза.

– Уже иду! – крикнул он и мысленно добавил: – «Если это сосед пришел стрелять сигарету – убью на месте».

Но на пороге, вместо коренастого сизоликого Барака, стоял высокий эльф в прозаически штатских джинсах и ветровке, на плече у него висела тяжелая дорожная сумка. Отца Нолвэндэ Эрин никогда в глаза не видел, но перепутать полковника ап-Нимгиля с кем-то еще было затруднительно. А ведь мыслечтица пошла в папеньку разве только цветом волос. И, тем не менее, они были очень похожи – открытым взглядом, горделивой посадкой головы и улыбкой, такой удивительной, чистой и светлой. К тому же, на ком еще, кроме Анарилотиони, предельно цивильные штаны и промокшая куртка будут выглядеть как парадный офицерский мундир, а?

Честь и хвала майору ап-Телемнару – он не растерялся. Лишь мрачно окинул взглядом гостя и пробурчал:

– А где ружьё?

Намекая на классический сюжет «Папаша жестоко мстит за поруганную честь дочери».

– Вот еще! – фыркнул Таурендил. – Придумаешь еще такое.

При этом из сумки раздалось веселое «дзинь-дзинь», которое могло принадлежать только немалому количеству емкостей, заполненных согревающей влагой. Полковник ап-Нимгиль тоже знал все классические сюжеты, и, по всей видимости, решил проявить оригинальность – не запытать и убить, а споить и поговорить.

– Большая честь, милорд, – совершенно серьезно сказал Эрин и протянул ладонь для крепкого рукопожатия. – Рад знакомству.

– А уж как я рад, милорд, – насмешливо ухмыльнулся в ответ отец Нолвэндэ. – Давай же возрадуемся вместе, тем более, что у тебя выходной день.

– Да? – изумился энчечекист. – Вроде бы еще вчера намечался как самый что ни на есть рабочий.

– Ытхан так сказал, – невозмутимо пожал плечами полковник. – Еще удивлялся, отчего это майор ап-Телемнар собирается идти на работу в свой законный выходной.

И хотя тон у лорда Анарилотиони был самый миролюбивый, но спорить с ним Эрин не решился бы даже в шутку.

Отец Нолвэндэ приехал без традиционного ружья, но явно не без желания испытать любовника дочери на прочность. Во всяком случае, выпивки он привез в достаточном для нешуточного испытания объеме.

Мужчины расположились на кухне, пустив под закуску все стратегические запасы пельменей и плавленых сырков, и стали обсуждать… нет, вовсе не любимую дочь и любимую женщину в одном лице, а подробности засекреченной операции «Браголлах». Куратору и командиру отряда было что высказать друг другу по вопросам подготовки, обеспечения и проведения операции, изменившей ход Второй Пиндостанской. Беседовали эмоционально, но шепотом, да и что греха таить – под «Черную крепость» по-настоящему поругаться практически невозможно.

Спрашивать о поводе для визита лорда Анарилотиони к Эрину было бы крайне глупо, хотя первопричина ясна и понятна, поэтому энчечекист терпеливо ждал, когда полковник поведает о своих целях. В конце концов, принятый Таурендилом на грудь градус сработал в нужную сторону.

– Строишь тут из себя невинность, а у меня дома из-за твоей скромной персоны не жизнь, прифронтовая полоса, знаешь ли, – заявил отец Нол, по-снайперски щуря глаз, будто смотрел на Эрина сквозь оптический прицел. – Наливай, расскажу.

И под водочку поведал о коварных планах своей супруги – целеустремленной заводчицы грифонов – относительно скрещения эльфийских пород. Хотя, по правде сказать, дальновидность и цинизм леди Аэриэн все же не потрясли Эрина настолько сильно, как на то рассчитывал папа Нол. Энчечекист прекрасно помнил о некоем недвусмысленном приказе отважной грифонолетчицы, которому он отважился последовать далеко не сразу. По итогу-то блистательная леди Анарилотиони-старшая не ошиблась, когда хитроумно и расчетливо сводила их с Нолвэндэ – и полюбили друг друга, и от синеглазой маленькой дочки Эрин не отказался бы.

К слову, персональная паранойя майора ап-Телемнара оказалась права – не зря Матроны Ушшос-Нах так рьяно и последовательно принимали участие в его жизни. Со всех сторон обложила леди Аэриэн, предусмотрела почти все, кроме самого очевидного – упрямого характера своей дочери.

– И, как назло, никакой войны нету, пришлось сбежать к фронтовому товарищу – Ытхану, заодно на тебя, на собрата по несчастью, поглядеть.

– По несчастью?

– Ну да! Любить женщину из семейства Анарилотиони – это, веришь, сродни стихийному бедствию, – вздохнул Таурендил. – Форс-мажор… М-да… Короче, наливай!

Пока Эрин недрогнувшей рукой служителя Закона разливал по стаканам водку, полковник подозрительно внимательно рассматривал своего собеседника. Словно прикидывая – продолжать разговор или нет. Затем они выпили, и отца Нол прорвало окончательно:

– Бери ручку и тетрадку, парень.

– Зачем? – удивился Эринрандир.

– Бери, бери, – настаивал тот до тех пор, пока ап-Телемнар не расположился напротив со всем необходимым для письма. – Ага! Хорошо! Теперь пиши заглавие – Инструкция по технике безопасности при пользовании женщин из семьи Анарилотиони. Точка. Пункт первый: «Никогда не принимай решения за неё, даже если она ошибается. Ибо упряма и свободолюбива». Ты успеваешь?

– Угу.

Эрин сосредоточено внимал более опытному товарищу, прошедшему закалку многолетним и многодетным браком с леди Анарилотиони-старшей. Внимал и подробно записывал.

– Пункт второй – «Не учи её жить». Сама потом придет за советом и помощью. Пункт третий – «Не будь ослом. Не ревнуй». Она и так твоя, если любит.

Мудр был полковник ап-Нимгиль, мудр и проницателен неимоверно. Эрин им искренне восхищался.

– … пункт номер девять – «В доме должен быть тир и достаточно боеприпасов, чтобы она могла выпустить пар». Записал?

– Да.

– В таком случае, обрати внимание на следующий пункт: «Никаких разговоров о детях». Тогда они заводятся сами и с большим желанием. Никуда она от зова природы не денется, но ты при этом не будешь виноват ни в утренней тошноте, ни в болезненных схватках. И, кстати… к нему примыкает одиннадцатый пункт – «Она никогда не оставит работу».

– Я же не настаивал…

– Эрин, ты не понял, дружище. – Полковник улыбнулся так ласково, что у энчечекиста заныло под ложечкой. – Моя… хм… наша Нолвэндэ – мыслечтица, и у неё произошел каскад. Не без твоего участия, смею заметить. Если ты не хочешь, чтобы в один прекрасный день скромная тихая домохозяйка Нол выжгла тебе мозги и умерла от отдачи, она должна работать. Поэтому никаких перманентных декретов и прочих социальных благ.

– Что такое «каскад»? – деловито спросил ап-Телемнар.

Таурендил доходчиво объяснил суть явления, но предупредил, что эта информация секретная, не подлежащая распространению.

– Забавно, но этот момент и не предусмотрела моя дражайшая супруга, когда пристраивала Нол к тебе под бочок… Впрочем, про «каскад» она знать не может, – ухмыльнулся лорд Анарилотиони. – Аэриэн по своим каналам заказала на вас обоих маго-генетическую карту, сопоставила показатели и справедливо пришла к выводу, что у вас получатся замечательные детишки, не только симпатичные, но и талантливые. Карьеры высококлассной мыслечтицы для Нолвэндэ в планах моей дорогой женушки не значилось.

– Прямо как заводчица…

– Бери выше – селекционерка. Кстати, Нолвэндэ так ей и сказала. Аэриэн любит экспериментировать с породами, это – да, но тут она погорячилась.

– Что же теперь делать?

– Ничего, – философски молвил Таурендил. – Ждать и верить в силу ваших чувств. Звучит, конечно, банальней не придумаешь, но так оно и есть. Хотя я не стал бы давать гарантию, что Нолвэндэ в ближайшем будущем сменит гнев на милость. Со своей же стороны я могу лишь пообещать не вмешиваться, и постараюсь нейтрализовать Аэриэн, чтобы она своим бурным энтузиазмом не отбила у Нол охоту вообще когда-либо выходить замуж. О, кстати! Записывай еще один пункт – «При малейшей напряженности хватай её в охапку, надевай рюкзак потяжелее и – в лес». Можно – в горы. Физические нагрузки, свежий воздух и… – эльф многозначительно воздел указательный палец, – регулярный секс очень хорошо влияют на общее состояние духа.

Судя по количеству детей, полковник знал, о чем говорил.

И сколько бы не привез с собой выпивки товарищ ап-Нимгиль, а за добавкой все равно пришлось бегать. Два раза. А может и три.

* * *

Возвращение в Столицу чуть было не обернулось очередными неприятностями или, точнее сказать, проблемами. Грифонов следовало вернуть в поместье, но там была мать, а ругаться с Аэриэн снова я не хотела. Мы и так уже многое сказали друг другу – и скажем еще больше, если увидимся, тем более что папа снова нас покинул, сорвавшись в очередную командировку, так что разнимать сцепившихся дам Анарилотиони будет некому. Оценив перспективы, я еще часа за три до приземления наудачу позвонила Арку на Адмиральскую. И мне неожиданно повезло. Аркуэнон дома не сидел, используя свой отпуск с максимальной пользой (по девкам пошел, не иначе!), зато на квартире оказался один из близнецов. Таурохтар (или Торонмир? Я их по голосам так и не научилась различать!) весело меня приветствовал, продемонстрировал осведомленность в вопросе моих новых отношений с матушкой и поспешил успокоить. Разумеется, братьям будет совершенно нетрудно перехватить меня еще на подлете, если я приземлюсь где-нибудь неподалеку от поместья. Один заберет грифонов и вернет их в имение, а другой – отвезет меня в город, на квартиру. Так что пиши координаты, дорогая сестрица, и постарайся успеть до подхода грозового фронта.

Записывать координаты я не стала, просто передав мыслеобраз места встречи Мурзику, а под фронт мы бы все равно не попали, потому как летели практически над верхушками деревьев. Максимум – под ливень.

Так все и получилось: пунктуальные близнецы подъехали на место одновременно со мной, Таурохтар пересел на Мурзика, торопясь в поместье до начала дождя, а Торонмир загрузил меня вместе с сумками в наш «Нуэно-Патриот» и отвез на Адмиральскую. И с должной деликатностью и словом не обмолвился о наших с мамой разборках.

Парадную форму я пошила на заказ еще перед вручением ордена, так что изо всех приготовлений к высочайшей аудиенции мне оставалось только голову вымыть, ногти подпилить и выспаться, как следует. Что я и проделала, бессердечно лишив братьев почти суток здорового отдыха. В том смысле, что семейная близость – дело, конечно, хорошее, но все-таки при сестре девиц на квартиру не приведешь. Семейство Анарилотиони-младших в сборе – это, конечно, та еще казарма, но не до такой же степени.

На следующий день я уже была бодра, подтянута и собрана. Торонмир (или Таурохтар?) оказался столь предупредителен, что сам вызвался отвезти любимую сестричку на переулок Литейщиков, 14, к третьему подъезду Главного Управления, да еще и подождать там предложил, пока меня изволят выпустить обратно. Естественно, я согласилась. Подозреваю, причины такой любезности были весьма банальны и отчасти неприличны: братцы просто не хотели, чтобы я вдруг застала их врасплох. Но все равно приятно. Заботятся!

Так что в восемнадцать ровно я вылезла из салона «нуэно» на брусчатку мостовой переулка Литейщиков. Была я полностью укомплектована для встречи с Ее Владычеством – парадный мундир, орден и, само собой, церемониальный меч на перевязи. И, естественно, никаких «Куталионов». Напротив подъезда уже стоял черный «Андуин» с затемненными стеклами, а возле него – невзрачный тип в подчеркнуто цивильном сером костюме – шеф личной службы безопасности Ее Владычества собственной персоной. Честно говоря, до последнего не верила, что их благородие цербер действительно явится лично меня сопровождать. Однако же явился. Привычно-хмурая физиономия эсбэшника помрачнела еще больше: меня заметили. Балрог! Можно подумать, это я ему тогда глаз подбила, а не он мне!

– Капитан леди Анарилотиони, – кисло приветствовал меня эсбэшник. – Вовремя. Прошу.

И распахнул дверцу. Я покорно залезла на заднее сиденье, а справа и слева от меня немедленно расположились двое ребят в штатском, внешне практически неотличимые от своего шефа. Может, тоже близнецы? Тройняшки, например. Разве что лица у них были такие, что господин сторожевой пес казался по сравнению с ними весельчаком и своим парнем.

Владычица приняла меня в небольшой полукруглой комнате с тремя огромными арочными окнами в осенний парк. В одно из них, полуоткрытое, залетали порывы влажного морского ветра, теребя занавески. Госпожа всея Серединной Империи сидела в кресле у стола и задумчиво созерцала огненные кленовые листья в широкой хрустальной вазе. В комнате витал терпкий осенний запах: пахло дымом, туманом и палой листвой. В этот коктейль запахов вкрадчиво вплетался тонкий аромат поминального возжигания. Владычица никогда не выставляла напоказ свою скорбь по супругу, но и не делала из нее секрета. Все в этом кабинете – и модель крейсера на каминной полке, и белое траурное одеяние госпожи, и покрывало на ее волосах, ненавязчиво напоминало, что Ее Владычество ничего не забыла и никогда не забудет. Те, кто взорвал «Вастак», еще ответят за это. Госпожа Серединной Империи славилась долгой памятью и спокойным упорством в достижении цели.

– Капитан леди Анарилотиони-младшая, – приветствовала меня Владычица. – Рада видеть вас снова.

– Моя леди, – делать реверанс в форменной юбке как-то нелепо, равно как и кланяться, поэтому я ограничилась резким кивком и застыла – каблуки щелкнули, руки по швам.

– Вольно, леди Нолвэндэ, – она улыбнулась. – Вы все-таки не на плацу. Можете присесть. Вас, как я понимаю, можно поздравить с успешным окончанием дополнительного курса. Я просматривала ваше личное дело и ознакомилась с докладом моего хранителя, – легкая улыбка и кивок в сторону эсбэшника. – Лорд Исилнар, надеюсь, ваши сотрудники были достаточно тщательны в сборе информации?

– Достаточно, моя леди.

– Прекрасно. Итак, леди Нолвэндэ Анарилотиони, что же мне теперь с вами делать? Вы догадываетесь, наверное, что, не имей ваши недавние подвиги столь блестящего результата, одним только взысканием вы бы не отделались. Хвалить вас уже хвалили, впрочем, ругать нашу юную героиню и спасительницу Наследницы я тоже не буду. Хотя полковник ап-Рамарион предлагал строго наказать вас за самоуправство, верно, лорд Исилнар?

– Так точно, моя леди. Поведение капитана Анарилотиони отличалось недопустимой беспечностью. Я бы даже сказал, дерзостью, неприемлемой для офицера Империи. В то же время… – тут цербер на мгновение запнулся, словно делая над собой невероятное усилие, – в известных вам обстоятельствах капитан Анарилотиони проявила инициативу и смелость, можно сказать, ммм… даже определенного рода отвагу. Учитывая деликатный и запутанный характер дела, – эсбэшник коротко глянул в сторону окна в парк, где как раз прогуливалась Наследница, – полагаю, что опрометчивые и непрофессиональные действия леди Анарилотиони можно оправдать. Недостаток опыта, моя госпожа. Вполне возможно, что со временем это можно будет исправить.

– Отлично. – Владычица кивнула. – Вы понимаете, к чему весь этот разговор, леди Нолвэндэ?

– К гарнизону на хинтайской границе, моя госпожа? – не успев придумать ничего умнее, ляпнула я и отчаянно покраснела, сообразив, что и кому сморозила.

– Что? – Ее Владычество удивленно моргнула, затем улыбнулась и покачала головой. – Нет, леди Нолвэндэ, подобное назначение для вас было бы слишком… искушающим. Нам пока не нужен еще один пограничный конфликт с Хинтаем, а при вашем энтузиазме и служебном рвении, боюсь, он станет весьма вероятным. Особенно если вы заскучаете в маленьком таежном гарнизоне. Тем не менее, ход ваших мыслей в основном правильный. Наградой за хорошо сделанную работу должна быть новая работа, достаточно интересная для столь целеустремленной девушки. Я имела беседу с вашим отцом намедни. Мы с ним долго спорили, но в итоге все же согласились, что переводить вас под начало полковника ап-Нимгиля было бы преждевременно.

– Эру Великий! Контрразведка? – от изумления я забылась окончательно. – О, простите, моя госпожа!

– Возможно, в перспективе, – эсбэшник поморщился. – В долгосрочной перспективе. Но не сейчас. Для работы в контрразведке у барышни явно не хватит опыта. Пока.

– Ну, с двумя полковниками спорить я тем более не стану, – Ее Владычество улыбнулась мне снова. – Хотя мне так нравилась эта моя идея.

Милосердные Валар! До меня дошло. Это была ее идея! Сама Владычица предлагала перевести меня… о-о-о!

– Но у меня есть для вас еще две вакансии на выбор, леди Нолвэндэ, – весело продолжила она, и я навострила уши. – Итак, первое. Наследнице требуется надежная и преданная личная служба безопасности, независимая от прочих ведомств. Задача только одна – безопасность Принцессы. Я могу предложить вам место в этой структуре. Что скажете, леди Нолвэндэ?

– Это приказ, моя госпожа?

– Нет. Всего лишь предложение.

– В таком случае – нет, моя Владычица. Я не чувствую себя настолько уверенной в собственных силах и способностях, дабы брать на себя ответственность за безопасность Ее Высочества Принцессы. Я недостаточно компетентна в подобных вопросах, кроме того, моя физическая подготовка оставляет желать лучшего. Я – мыслечтица, Ваше Владычество, а не боец спецназа. К сожалению.

– Скромничает, – хмыкнул ап-Рамарион. – Впрочем, моя леди, как я и предсказывал, помните?

– Да, – Владычица прищурилась и чуть склонила голову набок. – Я помню. Ну что ж, подобный ответ мы и предполагали услышать. В таком случае, вакансия номер два. – Голос ее стал громче, как-то резче и отчетливей; больше никаких намеков на веселье не звучало в нем. – Последние события показали, насколько распылены сейчас силы тех, кто призван бороться с угрозой, исходящей от нежити и нечисти, некромантов и вампиров. Стало отчетливо видно, что нельзя ставить поимку мелких правонарушителей в один ряд с ликвидацией вампиров. Недопустимо, чтоб те, кто должен защищать Империю от нежити, разменивались на ерунду, обивали пороги дюжины инстанций и страдали от бюрократизма и непрофессионализма отдельных работников прокуратуры и судей. Сегодня я подписала указ о создании отдельного спецподразделения НЧЧК, в задачу которого будет входить только поиск и ликвидация особо опасных существ, как то: вампиров, некромантов, нежити. Тех, кто не может и не должен подлежать суду. У нежити не должно быть адвокатов! По улицам наших городов не должны бегать голодные вампиры. Подразделение будет сформировано только из безусловно преданных, я бы даже сказала – фанатично преданных своему делу сотрудников. У некоторых из них могут быть проблемы… с соблюдением субординации и отдельных инструкций, но это как раз неважно. Глубокая преданность Империи, верность долгу, инициатива и отвага. Но, в связи с определенными перестановками в рядах СИБ в последнее время, я испытываю некоторый дефицит кадров. Свою преданность вы, леди Нолвэндэ, доказали на деле, а опыт придет. Итак, что скажете? Талантливые мыслечтецы-«каскадники» жизненно необходимы в подобном отделе. Через не слишком большой промежуток времени вы сможете справляться с «вампирской амнезией». Не удивляйтесь, просто поверьте – сможете. Кроме того, пригодятся и иные способности ментального мага, те самые, негласные, о которых вы уже знаете. Итак? Учтите, что это нужно не только Империи. Эта служба, леди Анарилотиони, нужна прежде всего вам.

– О да, моя госпожа! – Согласие вырвалось прежде, чем я успела подумать и взвесить все «за» и «против». Это была мечта: отдельное, независимое от прочих подразделение, где количество начальства на душу личного состава максимально снижено, где не будет многочасовой возни с зачастую идиотскими бумажками, где время не тратится на дурацкие собрания и изготовление стенгазет, а есть только работа. Опасная, важная и четкая работа. Как я могла не согласиться?

– Прекрасно. – Государыня удовлетворенно кивнула. – Я рада, что сумела угадать с этим предложением. Приятно видеть такой энтузиазм. Мне докладывали, что вы предпочитаете… ммм… активные боевые действия кабинетной работе, да, леди Нолвэндэ? Ну что ж, полагаю, что, работая в Третьем отделе – именно так мы решили его назвать – вы сможете вволю пострелять. Ну, а теперь… Леди Анарилотиони, мне требуется ваш совет. В один из спецотрядов Третьего отдела, которые еще только формируются, нужен опытный командир. Может быть, вы подскажете нам подходящую кандидатуру? Я уверена, что мнение моего личного вассала, – она улыбнулась, заметив мое изумление, – стоит того, чтоб к нему прислушаться. Ну? У вас есть кто-нибудь на примете?

«Это твой шанс, Нол. Не упусти его, отдери тебя балрог!» Владычица в очередной раз ненавязчиво демонстрировала сверхъестественную проницательность и безграничную мудрость. И разговор этот она начала явно неспроста, но при том ни словом ни намекнула о том, что в курсе неуставных отношений между бывшими напарниками по Распадку.

– Моя Владычица, в том случае, если вам требуется безгранично преданный Империи и вам лично офицер, не знающий страха и готовый в любой момент отдать жизнь ради безопасности Империи и всех ее подданных, то я не знаю никого, кто подошел бы на эту роль лучше, нежели ваш верный вассал и рыцарь, майор ап-Телемнар. Его несомненно выдающиеся способности, его беззаветная верность долгу и присяге и многие другие качества делают майора ап-Телемнара практически идеальной кандидатурой на подобную должность. Я готова поручиться своим словом и даже жизнью, поклясться именем Единого и всеми Валар, что…

– Клясться излишне, – невежливо перебил меня эсбэшник. – Ап-Телемнар, значит… Единый! Вот уж какого подчиненного я не пожелал бы и злейшему врагу! Но удачлив, этого не отнимешь.

– О, я совсем запамятовала! – усмехнулась Владычица. – Пользуясь случаем, надо представить вам, леди Анарилотиони, будущего руководителя нашего Третьего отдела. Можно сказать, ваш непосредственный начальник. Кстати, именно полковник ап-Рамарион предложил мне вашу кандидатуру. Полагаю, вы сработаетесь.

Я покосилась на упомянутого полковника с плохо скрытым ужасом, тот ответил мрачным взглядом, от которого на пару километров окрест наверняка молоко прокисло. А может, и не только молоко.

– Благодарю за совет, леди Нолвэндэ. Я учту вашу рекомендацию при решении этого вопроса. А теперь… Думаю, вам потребуется несколько дней для решения личных вопросов, не так ли?

Я молча кивнула. Слов не хватало, дыхания – тоже, но, кажется, никакие слова от меня больше и не требовались.

– У вас есть неделя. Кроме того, вам наверняка не помешает служебная квартира в Столице или ее ближайшем пригороде. Полковник введет вас в курс дела. От себя добавлю, что вам надлежит явиться в распоряжение полковника ап-Рамариона не позднее вечера следующего четверга, либо уведомить его о причинах задержки. Тогда же мы найдем время, дабы вы могли принести мне личную вассальную клятву. Желаю удачи.

И Владычица поднялась из кресла, давая понять, что аудиенция закончена.

– Благодарю вас, Ваше Владычество.

– Не за что, леди. Можете теперь нас оставить. Нет, не прощайтесь. Уверена, что вскоре мы с вами снова увидимся.

Я ответила на прощальную улыбку Владычицы и хмыканье нового начальства четким кивком, развернулась через левое плечо и вышла вон. Сразу же за дверью меня уже поджидал один из «двойников»-эсбэшников.

– Мне приказано сопровождать вас, леди. Куда вас доставить?

– Обратно к Управлению, будьте любезны.

– Как угодно. Следуйте за мной.

И я послушно последовала, лишь теперь начиная осознавать, как круто в самое ближайшее время изменится моя жизнь… а, может быть, и не только моя.

Неделя. У меня есть целая неделя. Семь дней – это 168 часов или 10080 минут. Сколько можно успеть за 10080 минут? Особенно если не терять времени даром? Хватит сомневаться и колебаться, взвешивая варианты. Решать – и решаться надо именно сейчас и очень быстро. Потому что на дорогу от Островного Дворца до Управления я уже потратила целых 20 минут из отпущенного срока, почти физически чувствуя, как они утекают. Правда, за это время мелькнувшая безумная мысль практически оформилась в не менее безумную идею, которая…

– Нол, – прервал мои размышления брат. Оказывается, я так увлеклась, что не заметила, как пересела из «Андуина» в «Нуэно».

– А? – заполошно подхватилась я. – Что?

– Мы тут с ребятами посоветовались, – ухмыльнулся Торонмир (или Таурохтар?) – и решили, что, наверное, еще не поздно успеть поздравить тебя с новым званием. Так что поздравляю сразу и за всех нас. А это – наш общий подарок.

– Не поняла. – Я нахмурилась, действительно не совсем понимая, на что это он показывает.

– Машина. – Ухмылка брата стала шире. – Наш «Нуэно» теперь твой. Личный. А то как-то в твоем чине уже несолидно пользоваться общественным транспортом, а на такси – накладно выйдет. Так что – владей!

– Братцы мои, – через некоторое время задумчиво изрекла я в пространство, – мне кажется, или в нашей семье я – не единственный мыслечтец? Уж слишком это… своевременный подарок.

– Н-ну-у, сестренка, – он хмыкнул, – ты же должна понимать, что в нашем деле раскрывать свои источники просто недопустимо. Так что смирись. Просто мы все очень умные. И, представь себе, еще и догадливые.

… Спустя час и пятнадцать минут, расцеловав на прощанье братьев, бросив в багажник «Нуэно» сумку с наспех собранными вещами и даже не успев сменить форму, я уже выезжала с окружной на трассу.

– Ну, козлик, – ласково погладив руль, сказала я вслух, – покажи, на что способен.

У меня оставалось еще 9985 минут. И 1100 километров до города Распадок.

Ну что ж… пристегните ремни, отсчет пошел!

Триста шестьдесят восьмая минута, полет нормальный… Да будут благословенны дороги Империи и те, кто их строил! Если идти по трассе со средней скоростью где-то под двести (а состояние дороги это позволяет, да и «Нуэно» – зверь-машина!) то весь путь до Распадка занимает каких-то шесть часов. Если по прямой и без остановок. Ну, плюс-минус час. Именно поэтому я не стала ехать поездом. «Гном-Экспресс» пришлось бы ждать до вечера, да еще не факт, что были бы билеты. Сентябрь – сезон отпусков, когда подданные Ее Владычества стройными колоннами тянутся к теплым южным морям. Аккурат через станцию Распадок. Боюсь, тут даже грозное удостоверение не помогло бы добыть билет, ведь надобно учесть, что зловещая красная книжечка с золотыми буквами есть не только у меня. А командировки в славный областной центр мне никто не выписывал. Так что машиной должно было выйти быстрее. Так, собственно, и вышло. Не за шесть часов, конечно, а за восемь с половиной, но до Распадка я добралась. Правда, подъезжала я к цели моего сумасшедшего рейда по просторам Империи в состоянии несколько странном. То ли энергетиков перепила, то ли кофе на последней из заправок, где я останавливалась, оказался слишком крепким. Нет, спать не хотелось совершенно, к тому же адреналин в крови так и бурлил. Боевое было настроение, в общем, иначе и не скажешь.

На самом деле, главное – это чтобы он оказался дома. Рвануть к возлюбленному через полстраны и не обнаружить его на месте – это было бы не слишком приятно. Впрочем, теперь я не постесняюсь и в управление вломиться, чтоб только его увидеть. Хватит играть в конспирацию. Благо, нынче у меня практически есть Высочайшее Одобрение…

Но все-таки лучше бы ему быть дома, ибо невидимые часы где-то на периферии сознания равнодушно тикают, отщелкивая бесценные мгновения, а мне еще много, так много нужно сказать… и сделать.

Что я скажу, кстати? «Привет, я за тобой?» Дескать, собирайся, любимый, я увожу тебя в Столицу. Равняйсь, смирно, шагом марш… Угу, представляю себе, как это будет выглядеть… Нет, не годится. Но сказать что-то придется, иначе… Балрог, а ведь Эрин вполне может решить, что я заехала за вещами. Махнула за тысячу с лишним километров, чтоб Мурзика забрать…

Я так и не смогла придумать никакого внятного предлога для своего столь внезапного визита, пока ехала через город к Ново-Форменовке. На въезде в район поставили будку с охранниками и шлагбаум – ага, это история с либрусеком так подействовала, наверное. Впрочем, удостоверение сработало, как и прежде. Меня без возражений пропустили, а дальше… Арсенальная, 12, оказалась неожиданно близко. Понятно же, что подыскивать объяснения было уже некогда, но все-таки, поставив машину напротив дома 12, я вышла и минуты три стояла, облокотившись о капот. Курила и смотрела на окна. Свет горел не только в моей бывшей квартире, но и у Эрина. Он был дома; я отлично видела его силуэт в окне кухни. Он был дома и – один. Хорошо! Я отправила окурок в урну, глубоко вздохнула и вошла в подъезд. Спокойно, можно даже сказать – неторопливо. Сумка со спешно побросанными в нее продуктами (то, что нашлось в холодильнике квартиры на Адмиральской, а нашлось там немало) слегка оттягивала плечо. Я легонько коснулась двери и, обнаружив, что она не заперта, зашла и бесшумно притворила ее за собой. В открытую кухонную дверь был виден край стола, обнаженная спина Эрина с торчащими лопатками и лохматый затылок. Эру, он что, опять перестал регулярно питаться?!.. Ну, так и есть! Сидит на кухне, весь такой грустный и покинутый, и меланхолично созерцает тарелку и одинокий пельмень. От этого душераздирающего зрелища я почувствовала, как к горлу подкатывает комок, а в глазах подозрительно щиплет. Нет, так дело не пойдет!..

– Привет, – немного переборщив с веселостью в голосе, сказала я. – Ты чего двери не запираешь?

Спина дрогнула. Словно не расслышав, он вскинул голову и встретился взглядом с моим отражением в стекле. Так мы и застыли оба, словно завороженные, словно призраки, заключенные в темное зеркало окна. А невидимые часы продолжали тикать, пока этот звук не стал оглушительным, не заполнил собой все… Пока я не стряхнула с плеча сумку и не подошла, пока не положила руки ему на плечи, пока он не откинул голову, упираясь затылком куда-то мне в диафрагму. Только тогда призрачные стрелки щелкнули в последний раз – и остановились.

– Ты… за вещами? – спросил Эрин, запрокинув голову еще сильнее, так, чтоб встретиться со мной глазами.

Я помотала головой.

– Не совсем…. В смысле – не только.

– А… – начал было он, но я перебила.

– Слушай, у тебя горячая вода есть? А то я часов девять за рулем, – и глупо улыбнулась.

– Ага, – между прочим, у Эрина улыбка была немногим умнее.

– Слушай, а ты что, совсем перестал есть? – какой-то странный разговор у нас получался – и вопросы дурацкие, и ответы невпопад. Впрочем, на самом деле неважно было, что говорить, важно было другое… – Давай я быстренько в душ, а ты пока сумку мою распотроши, ага? Я сама не помню, что я там выгребла из холодильника… но, кажется, была бутылка вина. И оливки, точно. Ага?

– Угу, – и закивал головой.

Я ответила еще одной безумной улыбкой и удрала в ванную.

Ну, конечно же, горячей воды там не оказалось. Зато было много холодной, что в принципе, в данный момент было даже полезней. И халатик мой висел на крючке, словно Эрин меня ждал… Балрог. А ведь он действительно ждал. Каждый день и каждый час. Я поняла это и замерла, словно оглушенная этим внезапным осознанием. Тысяча проклятых балрогов! И что же теперь делать? Проклятье, что я буду делать, если он – не согласится?.. Нет, нет, сегодня, сейчас я не стану ничего говорить… или стану?

Но возможности обрисовать перспективы грядущей карьеры майора ап-Телемнара в рядах столичного Третьего отдела НЧЧК мне в это вечер не представилось. Возможно, потому, что когда я полезла за бокалами, то обнаружила на холодильнике толстую тетрадку на пружине с весьма любопытным заголовком.

– Опаньки! – Я пресекла попытку отобрать у меня тетрадь и, отпихнув Эрина локтем, открыла ее. – Это у нас что такое? Конспект? И кто же вел тут курс лекций по технике безопасности?

– Нол…

– Нет, погоди! – Я отодвинулась от него вместе с табуреткой. – Мне же интересно! Ты смотри, какая развернутая теоретическая база!

– Нол, отдай!

– Спокойно, курсант! – Я нахмурилась. – Сейчас будем проверять ваши знания. Ну-ка, ну-ка… пункт номер восемь?

– Вообще-то, теорию я усвоил удовлетворительно. – Эрин хмыкнул. – Вот с практикой хуже.

– Надо чаще тренироваться, – назидательно заметила я и помахала конспектом. – Ну что, перейдем к практическим занятиям?

* * *

Эрин не осмелился поверить в реальность происходящего, когда услышал, как под окнами тормозит автомобиль, его не убедило появление Нолвэндэ, и знакомое ощущение её гладкой кожи под пальцами вкупе со вкусом губ не стало весомым доказательством того, что все это не сон и не галлюцинация, а на самом деле. И только потом, когда борец с нежитью и мажеством зарылся лицом в стриженую макушку Нол, его настигло чувство абсолютной уверенности – они снова вместе.

– Нол, ты не пожалеешь, правда, – заявил он. Ну, когда смог хоть что-то сказать связно и осознанно. – У нас теперь есть все, что нужно для счастья.

– Уверен? – мурлыкнула девушка.

– Полностью и целиком. У меня есть ты, у тебя – я. Какая-никакая, а крыша над головой тоже имеется, а еще двуспальный матрас, твой ноутбук да мой «Куталион»… Нол, согласись, мы – богачи!

– Ты забыл самое главное! – притворно возмутилась мыслечтица, ткнув любимого острым пальчиком под ребро.

– Что? Огнетушитель? Купим.

– Да нет же! Ты про Мурзика забыл!

– О да! Мурзик! Это же самое главное!

Эпилог Распадок, 22 сентября

Телефон звонил, звонил и звонил, да так противно и настойчиво, что пробудился бы даже мертвец. Но Ытхан Нахырович не являлся некромантом, а Эрин – свежим покойником, чтоб проводить подобную аналогию.

– Возьми трубу, – сквозь сон пробормотала Нол, прижимаясь теснее к боку возлюбленного.

Зря она так сделала, потому что бравый энчечекист промычал:

– Угу-мм… – И тут же задрых еще крепче.

Но пронзительная трель продолжала ввинчиваться в мозги до тех пор, пока Эринрандир не заставил себя проснуться хотя бы частично.

«Точно на работу опоздал, – лениво подумал он, нащупывая трубку на полу. – Ну и пусть. Будет одним выговором больше».

– Доброе утро, ап-Телемнар, – тихо и вежливо молвил Ытхан Нахырович.

Ытхан – тихо? Нахырович – вежливо? Эрин осторожно приоткрыл один глаз и посмотрел в окно на предмет обнаружения кровавого зарева Дагор Дагоррата. Утро как утро, только дождь кончился. Хм… Странно…

– Я бы хотел поговорить с Нолвэндэ. Дай мне её, пожалуйста.

Эльфа всегда потрясала степень осведомленности начальства и скорость распространения свежих новостей в городе Распадке.

– Нол, это тебя, – шепнул ап-Телемнар, целуя девушку в ухо и прикладывая к нему же мобильный телефон

Накануне они твердо решили больше не прятаться от посторонних глаз. Вопрос в другом – как об этом дознался Ытхан? И что ему нужно от Нолвэндэ? Эрин посмотрел на часы.

Едреные пассатижи! Какого драного балрога звонить в семь часов утра, воруя у подчиненного целых полчаса законного сна?!

«Да что ж такое делается-то?»

Теперь звонили уже в дверь. Не менее настойчиво, чем только что это делал орк.

«И скажет ли майору ап-Телемнару хоть кто-нибудь, что вообще происходит в этом городе в частности и с мирозданием в целом? – думалось энчечекисту, когда он торопливо натягивал джинсы на голую задницу и, спотыкаясь, брел в коридор открывать незваному утреннему гостю. – Если Барак…»

Зря он возводил напраслину на славного гоблинского паренька. К скромному провинциальному майору пожаловал фельдъегерь Владычицы.

– Милорд ап-Телемнар, вам личное послание от Её Владычества, – отчеканил курьер и протянул пакет с гербовыми печатями. – Ознакомьтесь и сообщите мне о своем решении.

Смутить молодого орка в чине лейтенанта расцарапанной спиной милорда, характерными пятнами на шее и прокушенной губой не удалось даже приблизительно. Он в Столице и не такие виды видал.

Эрин же вскрывал пакет от Владычицы со странным смешанным чувством… И, пробежав глазами по строчкам, эльф едва не заскулил от восторга. Будто все происходило не с ним, а с кем-то другим и во сне, настолько завлекательным было предложение. О таком назначении можно только грезить. Наконец-то после долгих лет бюрократической волокиты в НЧЧК был создан специализированный отдел по борьбе с вампирами, именно в нем Эринрандиру предлагалось занять должность командира одного из спецотрядов ликвидации. На практике это означало – минимум нудных бумажек и максимум активных мероприятий, включая подготовку, планирование и личное участие в силовых операциях. Владычица милостиво дозволяла майору лорду ап-Телемнару командовать полутора десятками великолепных профессионалов – по сути, лучшими спецами Империи. Разве Эрин не тосковал все эти годы о столь интересной и полезной для общества работе? Чтобы можно было и пострелять, и побегать, и уменьшить поголовье клыкастых тварей. И не только на территории СИВРа, но если потребуется, то и в любой части света. Да и вообще… Едреные пассатижи! Если не мы, то кто же?

Сами собой в голове начали строиться планы. Например, как он перетащит в Столицу Дзира и неразлучных близнецов. А что? Вузеллину тоже надо дать возможность для карьерного роста.

– Ытхан сказал, что сейчас к нам придет… Ой! Так быстро!

Нол выглядела ничуть не лучше своего возлюбленного – вся такая зацелованная-заласканная, с взлохмаченной шевелюрой и в растянутой армейской футболке, заменяющей ночную сорочку, которая, помимо всего прочего, давала всем присутствующим оценить пресловутую стройность и длину эльфийских ног.

– Погляди-ка сюда, – Эринрандир показал ей письмо и еще один уже подписанный Ее Владычеством приказ о назначении леди Анарилотиони-младшей мыслечтицей в тот же Третий отдел. Ну, кто бы сомневался, а?!

Майор лорд ап-Телемнар крепко сжал ладошку Нолвэндэ. Мол, не бойся, я тебя не подведу, мы же теперь одно целое, не забыла?

– Это огромная честь. Разумеется, я согласен. Правда, Нол?

Мыслечтица восторженно шмыгнула носом. Её туманно-серые глазищи сверкали, точно звезды над вершинами гор.

– Где подписать? – только и спросил Эринрандир.

* * *

Едва за фельдъегерем закрылась дверь, как Эрин прищурился и этак сурово спросил:

– Твоя работа?

На самом деле, это был не вопрос, а утверждение.

– Ага. – Я кивнула, плюхнулась на матрас, подобрала ноги и бережно разгладила бумагу. – Вчера… нет, уже позавчера Владычица давала мне аудиенцию. В общем, с моим назначением вопрос был решен уже тогда, просто я не ожидала, что приказ подготовят так быстро… А насчет тебя… Понимаешь, когда Ее Владычество спросила, кого я могу посоветовать на должность командира одного из отрядов… – Я не договорила и пожала плечами. – В общем-то, не думаю, что ей так уж нужен был мой совет. Но, тем не менее, всегда лучше лишний раз напомнить. Я не хотела тебе говорить, пока все не решится, тем более, что вчера и времени на это как-то не было. И не надо так многозначительно ухмыляться, милорд, иначе я вас за ухо укушу, так и знайте!

– Кусай, – подозрительно покладисто закивал возлюбленный и подставил по очереди оба уха. Надо полагать, на выбор. – А потом давай подробности. Ты же наверняка все уже выяснила.

– Не, не буду. – Я с сомнением покосилась на предложенное. – Хотя от завтрака не отказалась бы, но жевать с утра сырые уши – это вредно для желудка. И какие тебе подробности? Ты не обольщайся особенно, выявлять и ликвидировать не только вампиров придется. Да и отряд там не один такой. Не знаю, правда, сколько их всего, штат еще только комплектуется… Шеф – Исилнар ап-Рамарион, ты понимаешь, да?

– Круто. – Эрин хмыкнул.

– Ну, еще бы. – Я ухмыльнулась. – Учитывая, какая сейчас идет глобальная чистка рядов СИБ. Похоже, перетряхивают даже курсантов. Ну, и вот… – Из приказа о назначении получился отличный веер. Обмахиваясь, я деловито продолжала: – Каждый отряд комплектуется мыслечтецом и боевым магом, вместе с командиром получается трое независимых специалистов…

– Ага, а ты, получается, в моем отряде… – Что-то глаза разгорелись у него.

– Я же сказала – не обольщайся. – Я состроила рожицу и высунула язык. – Мною ты командовать не будешь, у меня для этого будет ап-Рамарион, а у тебя – полтора десятка бойцов. А может, и больше. На месте все узнаем. И, кстати, – опрокинуть соратника на матрас и устроиться сверху оказалось проще простого – он и не думал сопротивляться, – Эрин, у меня к тебе есть предложение.

– От которого я не смогу отказаться? – соратник заинтересованно дернул ухом.

– О, ну ты можешь попробовать, конечно, – задумчиво протянула я. – Но не советую. Откажешься – скормлю Мурзику!

– Этому? – Эрин умудрился дотянуться одной рукой до плюшевого грифончика и подтащить его за крылышко.

– Не-а, настоящему, большому. Эрин! Прекрати! Я серьезно.

– Да-да?

– Давай поженимся. Если ты не против, конечно.

– Что?

– Что значит «что?» – Я возмущенно фыркнула. – Разве так полагается отвечать на предложение леди? Ну, смотри сам – тогда нам выделят одну квартиру, кроме того… Стоп, господин майор! Что это вы делаете?

– Отвечаю на предложение леди. – Он ухмыльнулся. – Такой ответ принимается? Или мне все-таки можно подумать?

– Можно. – Я милостиво кивнула. – Минуты две. Время пошло!

Да, чуть не забыла! На тот случай, если кто-то сомневается, уточняю – генералом мой доблестный энчечекист все-таки станет. Я всегда говорила, что ему пойдут лампасы. Пойдут-пойдут, мне же виднее.

Но это, господа, уже совсем другая история.

Харьков – Санкт-Петербург

Май – ноябрь 2008

Примечания

1

НЧЧК – НеЧеловеческая Чрезвычайная Комиссия по борьбе с нежитью и мажеством

(обратно)

2

Малкавиан – вампир из клана Малкавиан (Malkavian): совершенно сумасшедшие кровососы. При обнаружении на территории СИВР подлежат немедленной ликвидации (Инструкция № 352\прим СИБ)

(обратно)

3

Речь идет о ДОБРе, Дровском отряде быстрого реагирования под командованием капитана Дзира Ушшос-Нах.

(обратно)

4

ЖМ – живой мертвец

(обратно)

5

СИБ – Служба Имперской Безопасности

(обратно)

6

На самом деле народная песня звучит так:

Солнце встает над рекой Хуанхэ.

Китайцы на поле идут.

Горсточку риса держат в руке

И Мао портреты несут.

(обратно)

7

СЮРА – Столичная Юридическая Академия

(обратно)

8

ИВА – Имперская Военная Академия

(обратно)

9

Ваниары – они же Дивные Эльфы – самые просветленные и прекрасные из всех эльфийских народов, отличающиеся запредельной благостью, высокой моралью и прочими замечательными качествами (подробней см. Дж. Р.Р.Толкиен)

(обратно)

10

Камарилла отвергает образ вампира, как чудовищного хищника, предлагая взамен тайную жизнь среди людей и осмотрительное питание. При обнаружении на территории СИВР подлежат немедленной ликвидации (Инструкция № 352\прим ИГБ)

(обратно)

11

Золотая Р – у русалок в качестве имен всегда используются прилагательные, вторая часть имени считается тайной (традиция такая)

(обратно)

12

Об этом эпохальном лозунге и его влиянии на судьбу капитана ап-Телемнара подробно рассказано в книге «НЧЧК. Дело рыжих».

(обратно)

13

ГРИП – городское регистрационно-информационное подразделение

(обратно)

14

Гангрел – наиболее близки к натуре Зверя, подчинены животным инстинктам. При обнаружении на территории СИВР подлежат немедленной ликвидации (Инструкция № 352\прим ИГБ)

(обратно)

15

Либрусек – редкая и очень опасная разновидность вампиров. Злые извращенные дьяволы, наслаждающиеся пытками и извращениями. При обнаружении на территории СИВР подлежат немедленной ликвидации (Инструкция № 352\прим ИГБ)

(обратно)

16

АКМ – Автомат Келебримбора модифицированный, излюбленное оружие спецназа.

(обратно)

17

«Сильмариллка» – жаргонное название гранаты ГРФ-1 (Граната ручная Феанора)

(обратно)

18

Карнанарион – дословно Красно Солнышко

(обратно)

19

Моим словом жизнь оставляет тебя. (дров.)

(обратно)

20

Слова из песни «Черный Самайн» в нашем мире принадлежат группе «Башня Rowan».

(обратно)

21

Ulundo! Uvanimo! – нолдорские ругательства. В вольном переводе: Извращенец! Нечестивец!

Ampamaita! Atangolmo na laiwave! – нолдорские ругательства. Буквально: С крюками вместо рук! Нет ума – считай, калека! (очень страшная ругань в отношении нолдор).

(обратно)

22

Nyeno atahanca! – довольно распространенное нолдорское ругательство. Буквально: козел безрогий!

(обратно)

23

Айл-Би-Бек – персонаж пиндостанской массовой культуры, металлический голем-дистройер.

(обратно)

24

Дагор Дагоррат (эльф.) – эльфийский аналог гоблинского Кирдыка.

(обратно)

25

Вентру – вампирская аристократия

(обратно)

26

Ыстылатар – орочье мужское имя – Отец Надежды

(обратно)

27

Ылгюл – орочье женское имя – Звездная Девушка

(обратно)

28

Кыргым (ороч.) – отец подруги

(обратно)

29

ПМО – Войска Противомагической обороны

(обратно)

30

Фред Кругер – народный герой, заманивший в болото отряд назгулов-захватчиков в 1612 году Шестой Эпохи

(обратно)

31

Кицунэ – лисица-оборотень (япон.)

(обратно)

32

Балрог тебе в задницу (квэн.)

(обратно)

33

А не пойти ли тебе к Морготу? Вот именно тебе – не пойти ли? (квэн.)

(обратно)

34

Видала я тебя в могильном кургане! (квэн.)

(обратно)

35

Руки-крюки (квэн.)

(обратно)

36

Твое имя покрыто грязью! (квэн.)

(обратно)

37

Иди в Ангбанд! (квэн.)

(обратно)

38

Сильмарилл тебе в руку, Наугламир на шею и Феанора навстречу! (квэн.)

(обратно)

39

Ангбанд тебе дом! (квэн.)

(обратно)

Оглавление

Пролог . Год спустя. Распадок, конец мая – начало июня

Глава 1 . Распадок. 14 июня

Глава 2 . Распадок. 15 июня

Глава 3 . Распадок. 15–16 июня

Глава 4 . Распадок. 16 июня

Глава 5 . Распадок. 16–17 июня

Глава 6 . Распадок. 18 июня

Глава 7 . Распадок. 19–21 июня

Глава 8 . Распадок. 22–23 июня

Глава 9 . Распадок – Столица. 24–27 июня

Глава 10 . Столица. 28–29 июня

Глава 11 . Столица. 29 июня – 1 июля

Глава 12 . Столица. 1 июля

Глава 13 . Столица. 1–3 июля

Глава 14 . Столица. Ночь с 3 на 4 июля

Глава 15 . Столица. 4 – 14 июля

Глава 16 . Столица.14 июля – 21 сентября

Эпилог . Распадок, 22 сентября . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте