«Тающий призрак»

Фил Смит Тающий призрак

Пролог

«Прометей-1» пробился сквозь плотные серые облака. Огненный шлейф тянулся за ним, как огромный красный парашют. На мгновение модуль повис в небе, будто раздумывая, где в действительности его стихия — в оставшемся позади холодном космосе или в тепле живой планеты, чей океан расстилался теперь внизу. Наконец, как бы решив, он начал медленно спускаться в лучах утренней зари, встающей над Тихим океаном.

Задолго до того, как фонтаны белых брызг возвестили о его возвращении, с палубы одного военно-морского корабля взлетел вертолет, с которого внимательно наблюдали за спуском. Вертолет стремительно подлетел к приземлившемуся модулю, подняв волнение на спокойной глади океана. Лишь небольшая часть команды находилась в это время на палубе и видела, как из люка медленно вылезла фигура в скафандре. На корабле напряженно следили за тем, как трое космонавтов выбрались из модуля, и трос поднял их на вертолет. Несколько минут спустя их поместили в специально приготовленную изолированную камеру, и корабль на полной скорости пошел к материку.

Глава 1

Крик ужаса разорвал тишину ночи в научно-исследовательском центре. В конце коридора с треском распахнулась дверь, и девушка в форме сиделки бросилась в коридор. Одежда на ней была разорвана, ужасная кровавая рана пересекла щеку и шею.

Слепой страх гнал ее вперед, однако гладко отполированная поверхность пола сыграла с ней злую шутку, Сиделка была толстушкой, и ее полная грудь вздымалась от рыданий, пока она пробиралась по коридору, цепляясь за стену.

Ее вытянутая рука случайно наткнулась на выключатель, и коридор позади нее погрузился во мрак. Из чернеющего дверного проема, откуда она выбежала, послышалось дыхание, глухое и тяжелое, будто неземное. Зашлепали влажные ноги. Кто-то в темноте следовал за ней.

Девушка рванулась, словно в кошмаре, отчаянно пытаясь добраться до выхода. Это было похоже на бегство, существо стремительно приближалось, на шею сиделки повеяло горячим дыханием. Звук, производимый неизвестным при движении, стал громче, как будто тяжелый мокрый мешок сначала тащили по полу, а затем с хлюпаньем подняли или словно с глянцевой черепицы снимали липкую чешую.

Девушка бросилась к окну, Стекло разлетелось вдребезги, и длинные осколки вонзились в ее руку. Один из них проник глубоко в ткани, но, охваченная ужасом, она не почувствовала боли. Истекая кровью, девушка собрала последние силы и, шатаясь, устремилась вперед, через пустую автомобильную стоянку.

Дыхание сзади становилось все более шумным и хищным, как будто в предвкушении убийства. Еще один осколок стекла распорол связки на ноге несчастной, и ее грузное тело потеряло опору. Она поскользнулась и упала в лужу, и тотчас к ней протянулись чьи-то руки.

Вместо пальцев на этих руках виднелись длинные когти, между ними, как перепонки, были натянуты нити липкой слизи. Девушка почувствовала, как что-то темное склонилось над ней, горячее смрадное дыхание обожгло ее лицо. Внезапно ее пронзила жгучая боль — чудовище вонзило в ее шею свои острые зубы и принялось высасывать кровь. Несчастная извивалась, пытаясь вырваться из-под тяжести ужасного зверя, опутывавшего ее липкой слизью.

Испачканная грязью вперемешку с кровью, она все же попыталась подняться, но липкие нити слизи сковали ее движения. Чудовище пыталось обхватить ее руками, которые скользили по телу, разлагаясь на глазах.

На секунду зверь застыл, увидев, что его тело медленно растворяется, а потом исторг такой страдальческий вопль, что беспомощная жертва невольно взглянула ему в глаза. На мгновение какое-то другое чувство побороло в ней отвращение и страх, но существо издало новый леденящий душу крик, безжизненный, как космическое пространство, и набросилось на девушку с удвоенной яростью. Череп несчастной хрустнул, и душа покинула ее тело.

Пальцы доктора рассеянно барабанили по столу. Наконец, решившись, он потянулся к телефону.

— Разыщите генерала Перри из Хьюстона и соедините меня с ним, — доктор Теодор Нельсон вопросительно взглянул на своего помощника Дика Лорина, как будто ждал ответа.

— Что мы скажем генералу? — поинтересовался Лорин.

— Какого черта я могу ему сказать, кроме того, что Стив сбежал и совершил убийство и если мы не поймаем его, он убьет кого-нибудь еще.

— Но Перри потребует каких-нибудь объяснений.

— Я не собираюсь ему ничего объяснять! — взорвался Нельсон.

— Успокойся, — произнес Лорин. — Я просто хочу помочь тебе.

Воцарилась тишина.

— Ты спрашивал о радиации? — сказал помощник, — Она оказалась довольно сильной. Не только тело, но и место, где его нашли, было радиоактивным. Не настолько, правда, чтобы это представляло опасность для сотрудников, однако все же в достаточной степени.

Внезапно раздался телефонный звонок, и Нельсон снял трубку. Рука его дрожала, как будто он находился в пределах досягаемости звонившего.

— Алло, генерал? Хорошо, что вы так быстро позвонили, сэр. Я боюсь, у нас плохие новости. Проблема с Вестом. Ом сбежал.

На другом конце провода послышался тяжелый вздох.

— Господи, как ему это удалось?

Нельсон сделал попытку оправдаться.

— Вест оказался крепче других, — начал он. — Вот почему он протянул так долго. Я не представляю, откуда у него взялись силы, чтобы убить девушку, — разложение тканей наблюдалось в последней стадии, Мы совершенно сбиты с толку.

В трубке наступила тишина, как перед битвой, затем генерал спросил:

— Вы сказали, что он убил девушку?

Нельсон рассказал о сиделке.

— Какого черта вы не следили за ним? — последовал грубый вопрос.

— Я отправил своих сотрудников на его розыски, однако мы связаны по рукам и ногам службами безопасности. Если мы привлечем еще кого-нибудь и об этом узнает пресса, поднимется паника. Я использовал как можно меньше людей, чтобы задержать его.

Снова повисла тишина. Затем генерал отрывисто произнес:

— Я приеду. У нас двадцать четыре часа на выяснение происходящего. Ничто не должно помешать следующему этапу программы. Ясно? — Он бросил трубку, прежде чем доктор успел что-либо ответить.

Нельсон отшвырнул ручку, которую нервно крутил в руках на протяжении всего телефонного разговора.

— Проклятая программа! — воскликнул он. — Я так и предполагал, это единственная вещь, которая его действительно интересует. Как это характерно для Пентагона! Результат целой экспедиции для них ничего не значит, когда появляется возможность продемонстрировать военную мощь в космических масштабах. — Все напряжение последних часов, казалось, вырвалось наружу. — Им наплевать, что человек мечется в агонии и это мой друг! — Нельсон попытался обуздать свое воображение, рисовавшее ему, что могло случиться со Стивом, пока тот находился в госпитале. — И они рассчитывают, что я поддержу их нелепые попытки играть с наукой в прятки? — добавил он желчно.

Лорин тихо положил руки ему на плечи.

— Может, он и не знает всего, что у нас происходит? — успокаивающе сказал он.

Нельсон не слушал его.

— Я боюсь увидеть реакцию Джуди. Она была без ума от Стива, Такое потрясение может опять все испортить.

Дик Лорин ничего не понял.

— Моя жена снова беременна. Это наша третья попытка. Оба предыдущих раза у нее были выкидыши примерно в эти же сроки — около четырнадцати недель.

Они погрузились в молчание. Лучи утреннего солнца лились в окно лаборатории, особенно ярко освещая покрытое простыней тело, которое лежало на столе возле стены. На белоснежной поверхности, как маки, алели красные пятна запекшейся крови.

— Господи, только бы они поймали его, — выдохнул Нельсон, сцепив костяшки пальцев и всматриваясь в сторону деревьев за автомобильной стоянкой, где один из сотрудников со счетчиком Гейгера в руках безуспешно пытался отыскать след их пациента.

Лорин внимательно посмотрел на тело под простыней.

— Ты думаешь, Стив попытается совершить еще убийство? — спросил он.

Доктор тряхнул головой.

— Понятия не имею. По моим предположениям, он сейчас в ужасном состоянии и не в силах двигаться. Эффект, который давали обезболивающие препараты, должен пройти. Опыты показывают, что его мозг и внутренние органы разлагаются так же быстро, как и кожные покровы. Его способность действовать разумно угасла. Это единственное объяснение тому, что он сделал с сиделкой. — Нельсон потер рукой лоб, как будто пытаясь отогнать неприятные мысли, которые начали овладевать им. — Ведь не было никаких поводов, чтобы предполагать агрессивность его натуры, — продолжал доктор, мучительно пытаясь найти ключ к разгадке такого ужасного изменения в поведении своего пациента.

Истина, по всей вероятности, заключалась в том, что Стив был очень чувствительным человеком. Нельсон стал понимать это совсем недавно, когда их дружба окрепла. На подготовительных тренировках перед полетами подобные вещи игнорируются, Нельсон признавал это с горечью. Наблюдая состояние группы во время полета, доктор отдавал себе отчет: Стив был мозговым центром, идейным вдохновителем экспедиции, он принимал полет очень близко к сердцу.

Глаза Нельсона подернулись печалью, он был полон сострадания к другу.

— Его шанс выкарабкаться практически нулевой, особенно если учитывать, что двое его товарищей погибли. Как внезапно все это произошло! — Доктор показал на безжизненное тело у стены. До сих пор он отвергал всякую мысль о виновности Стива. — Что-то должно было случиться, — настаивал он. — Это не только послужило причиной нарушения клеточной структуры, но и вызвало совершенно чуждую агрессивную манеру поведения. У него развились все повадки диких животных: способность кусаться, царапаться. — Он остановился, пытаясь подавить внезапный приступ отвращения. — И каннибализм.

— Даже дикие звери обычно не нападают на человека, если для этого нет основательных причин, — мягко поправил его Лорин.

— Вот это мы и должны выяснить, — воскликнул Нельсон, сбрасывая оцепенение. — Я хочу досконально осмотреть тело. Необходимо определить, что это за слизь и откуда она взялась. Она должна содержать следы каких-нибудь микробов, нам нужно найти их. Только так мы узнаем, какая сила завладела Стивом. — Он бросил внимательный взгляд за окно. — Одновременно я свяжусь с группой поиска. Если только мы сможем узнать, где он находится, и поговорить с Вестом, у нас будет шанс спасти его.

— И других, — добавил Лорин.

Нельсон сурово кивнул.

— И других, если эти безумцы из Хьюстона не перестанут гнуть свою линию.

Глава 2

Ласковое утреннее солнце рябило на поверхности реки, разбиваясь на тысячи маленьких брызг. Голубое Небо отражалось в воде. Волны обманчиво ласково плескали, не предвещая бурного водопада, расположенного ниже по течению.

Вода была будто живая, отражения облаков качались в такт ее колебаниям. Кругом стояла тишина, лишь заливчатая трель жаворонка лилась с сияющей вышины неба, сливаясь с плеском реки и растворяясь за горизонтом. Вдалеке на металлической крыше научно-исследовательского центра плясали солнечные зайчики.

Берег реки густо зарос деревьями. Под ними сидел рыбак, щурясь на солнце и внимательно вглядываясь в зыбкую глубину, где таилась его добыча.

Он был поглощен своим занятием. Бережно держа маленький крючок в одной руке, другой он аккуратно насаживал розового червяка, пока тот прочно не засел на острие. Человек натянул извивающееся мягкое тело поглубже, и червяк замер. Капелька крови выступила на большом пальце рыбака.

Он поднял удочку, на секунду засмотревшись на наживку, и с размаху закинул ее далеко от берега. Рыбак проверил, насколько отмотана леска, и поставил ее на ограничитель. Полуприкрыв глаза, он устроился поудобнее, наблюдая за игрой света и тени на поверхности подвижной воды.

Ему не пришлось долго ждать. Поплавок резко дернулся, и рыбак рванул удочку, Он почувствовал, что леска натянулась, как струна, будто сильная рыба боролась, пытаясь вырваться на свободу на другом ее конце. Катушка на удочке начала щелкать, будто бы он украдкой сматывал ее.

Рыба мелькала в воде, разбрасывая вокруг серебро брызг, как будто солнце разбилось на множество осколков, и все крепче насаживалась на крючок. Рыбак продолжал сматывать леску осторожно и не торопясь, пока рыба не показалась у самой поверхности воды. Тогда он ловко подвел под нее сачок и вытащил ее.

Безгубый рот был открыт в немом судорожном вздохе, плоские круглые глаза ничего не выражали. Рыбак осторожно взял свою добычу и попытался вынуть крючок из мягкой ткани, продвигая его обратно, но он крепко засел, и рыбак услышал, как крючок выдирается с мясом. Рыбак покрылся испариной, мокрая чешуя скользила в руках. Он ненавидел эту часть работы. Прикрыв глаза, он рванул посильнее и выдрал злосчастный крючок вместе с обрывками рыбьего рта.

Он положил полуживую рыбу в сеть, опущенную в воду. Она покачивалась в такт течению реки. Струйка крови сочилась изо рта рыбы. Рыбак наклонился, чтобы вымыть скользкие, липкие руки, в голове зашумело, и он не расслышал приглушенного треска где-то позади себя.

Сполоснув руки, рыбак не стал тут же насаживать новую наживку, а начал рыться в своей корзине. С самого рассвета он был на ногах, и сейчас у него уже сосало под ложечкой. Он нашел коричневый бумажный пакет и достал оттуда сандвич. Посмотрев на начинку, он одобрительно хмыкнул и, вонзив зубы в мягкий белый хлеб, принялся жевать. Куча листьев позади него зашевелилась.

Рыбак оглянулся, замерев на секунду, и прислушался. Может быть, это крыса или птица? Он был большим любителем животных и сейчас, повернувшись спиной к реке, тихонько уселся, надеясь хоть мельком увидеть зверька.

Не было слышно ни звука, и он вытащил второй сандвич. Едва откусив кусочек, он снова услышал шорох, на этот раз громче.

Затем послышалось тяжелое дыхание.

Рыбак вскочил на ноги.

— Кто здесь? — хрипло крикнул он.

Ответа не последовало. Рыбак нахмурился, аккуратно положил сандвич на бумагу и направился к кустам возле деревьев посмотреть, кто там спрятался.

Звук дыхания усилился, оно было жаркое и прерывистое.

Рыбак остановился и поднял с земли палку.

— Кто здесь?! — закричал он, и нотки страха послышались в его голосе. — Выходи, хватит играть со мной в прятки.

Сзади него раздался быстрый шорох. Резко обернувшись, рыбак увидел, как маленькая змейка заскользила прочь от него, отливая на солнце блестящей зеленой чешуей.

Он улыбнулся с облегчением, отбросил палку и уже собирался вернуться к своим сандвичам, как вдруг огромная мокрая рука накрыла его лицо.

Рыбак сдавленно закричал, его нос и рот были залеплены слизью. Запах отвратительной гнили обжег легкие, и он почувствовал приступ тошноты. Он пытался сопротивляться, но скользкая рука обхватила его за шею и сдавила горло. Зверь тянул его к себе. Острый коготь вонзился в лицо рыбака, пытаясь разорвать его. Кровь брызнула из ран, смешиваясь со слизью и совершенно застилая ему глаза. Когда чудовище резким рывком приблизило человека к себе, он увидел сквозь дымку расплывчатое неясное лицо с закрытыми глазами. Оно было багрового цвета, из пор сочилась липкая слизь, бешеная ярость перекосила его черты. Затем наступила темнота, и сознание рыбака потонуло в шуме хлынувшей крови и рвущихся связок.

Оглядев лужу крови, существо отползло. В его расстроенном воображении появилась красная поверхность приближающейся планеты. Отделившийся от «Прометея» модуль, медленно снижаясь, осторожно нащупывал свой путь в тонкой атмосфере. Уже можно было пересчитать воронки небольших кратеров, зиявших на поверхности красно-оранжевой пустыни. Сквозь розовато-лиловую дымку на далеком горизонте виднелись отложения белого углекислого газа, залегавшего в полярных областях и охватывающего планету по окружности огромными ледяными обручами. Кривой и щербатый спутник Марса Фобос скользил как бледный призрак по темно-синему небу, плывущему им навстречу.

Черная пустота космоса, сопровождавшая их во время долгого полета, сменилась красной пустыней Марса. Недели напролет за ними наблюдали немигающие глаза звезд, следивших за их подвигом. Теперь недремлющее око исчезло. Погруженная в тишину планета спала под своим покрывалом из красной пыли и не подозревала о непрошеных гостях. По крайней мере, так казалось на первый взгляд.

Вдруг далеко внизу среди безжизненной пустыни что-то зашевелилось. Там, где виднелся ряд острых холмов, песок словно подернулся рябью. Красный туман скрывал детали, сглаживал продолговатые контуры кратеров и стелился по поверхности планеты. Словно живое существо, подбирая края, он протянулся навстречу гостям, красная тень метнулась через блестящую, освещенную солнцем поверхность и застыла в точке их приземления, словно была тенью модуля. Астронавты почувствовали приближение неотвратимой опасности. За мгновение до того, как модуль коснулся твердой поверхности, навстречу ему протянулись щупальца, чтобы схватить его, и все вокруг исчезло в водовороте красной пыли.

В слепом страхе существо отшвырнуло останки истекающей кровью жертвы в реку и принялось тереть руками глаза, пытаясь прогнать расплывчатое видение. Но внутри него разгорался красный жар, как приливы жгучей кислоты, и требовательные чужие клетки настойчиво просили пищи. Они подавили его и без того раздавленную волю и устроили кровавый пир. Существо наклонилось, чтобы выплюнуть еще теплые кости.

Далеко отсюда, в холодной пустыне, что-то зашевелилось и выросло. По мере того как тоненькая ниточка связи с Марсом крепла, ледяные судороги смерти все чаще пробегали по лицу чудовища, залитому кровью.

Глава 3

Тэд Нельсон отодвинул свой табурет от лабораторного стола и, потянувшись, заложил руки за голову.

— Что у тебя получается, Дик? — строго спросил он у своего помощника.

Лорин оторвался от стекол с препаратами, которые он готовил, и приник к микроскопу.

— Мне кажется, это выглядит как простейшая клеточная структура, — ответил он задумчиво. — На самом деле очень простая, только… — он оторвался от микроскопа, и нотка сомнения послышалась в его голосе.

— Ну? — быстро спросил Нельсон.

— Да это зародыш, очень большой. Где были эти клетки?

— Спроси лучше, где их не было, — поправил его доктор. — Они сплошь залепили раны сиделки. Это слизь, которую… — он запнулся, не в силах назвать своего друга по имени, — которую он оставил на своей жертве. — Нельсон остановился, бросив взгляд на часы: — Сколько времени тебе нужно, чтобы подготовить препараты, полученные при вскрытии?

— Они практически готовы. Я заканчиваю последнюю серию.

— О'кей. Пришли мне несколько штук, когда закончишь. И отправь партию для проверки на электронном микроскопе. Скажи там, чтобы внимательно посмотрели этот зародыш, они смогут найти его.

Нельсон положил одно из свежеприготовленных стекол под микроскоп.

— Если я не ошибаюсь, — продолжал он, — я думаю, ты тоже увидишь, что наш маленький монстр поглощает все съедобное вокруг себя, — Доктор помедлил, изучая препарат, пока не нашел то, что искал. — Вот, — объявил он, — посмотри внимательно сюда.

В тарелке было пятнышко крови. Среди маленьких клеток плавала большая бесцветная клетка с увеличивающимся ядром.

Лорин присвистнул:

— Как, черт возьми, это попало сюда?

— Вот именно, — задумчиво протянул Нельсон. — Что это тебе напоминает? — спросил он.

Лорин заколебался, чувствуя неловкость от простоты ответа.

— На мой взгляд, — сказал он наконец, — они похожи на амебы.

Доктор кивнул.

— Вот именно, — он выглядел сурово. — Я проверил все образцы тканей Стива, которые мы взяли с трупа сиделки. Они здесь в большом количестве. Ткани не разлагаются, как мы это себе представляли, то есть не гниют. Они дегенерируют в простейшую структуру. Это какой-то вариант клеточного атавизма, вроде эволюции наоборот, когда клетки теряют свои специальные функции и возвращаются к основной простейшей форме. Но, — он остановился, раздумывая над невероятным выводом, — увеличение клеток наводит на мысль, что процесс еще не завершен и клетки закономерно упрощаются для того, чтобы построить новую структуру. Иначе откуда у нас такая масса клеточного материала?

— Но как, черт побери, управляются эти трансформы? — поразился Лорин. — Мы не нашли никаких следов вируса, разрушения тканей, раковых образований — ничего, что объясняло бы их радиоактивность. — Он остановился, пораженный внезапной мыслью. — Вест ведь погибнет, разве не так? Я имею в виду, он не сможет жить из-за этой самой реорганизации клеток. Это выглядит невероятно, но он должен превратиться в желе.

Нельсон почувствовал прилив тошноты, когда представил себе друга после такого ужасного превращения. Лорин обладал отвратительной привычкой видеть людей как совокупность простых физиологических процессов.

— Отнеси эту тарелку вниз, на электронный микроскоп, ладно? — попросил он устало. — Я схожу домой на полчаса, приготовлюсь к визиту генерала Перри. Позвони мне сразу же, если будут какие-нибудь известия от поисковой группы.

Нельсон вышел из лаборатории и пошел по коридору. Залитые кровью стены и пол были чисто вымыты, и рабочий уже вставлял новое стекло взамен разбитого. Все вокруг выглядело чудесно и излучало покой, когда он появился на залитой солнцем автомобильной стоянке. Тем не менее он не смог спокойно пройти мимо зловещей кучи песка, когда направлялся к своей квартире в дальнем конце комплекса.

Хорошо, что он ничего не слышал: у него был крепкий сон. Кровь застучала у Нельсона в висках, когда он представил, что Джуди могла из окна наблюдать ночное происшествие. Одного известия об этом достаточно, чтобы ей стало плохо. Но жене придется узнать плохие новости, ведь они должны принимать генерала Перри. Джуди говорила, что чувствует запах крыс, когда приезжает генерал. Во всяком случае, Нельсон очень нуждался сейчас в ее поддержке.

Он вошел в квартиру. Джуди отдыхала наверху. Стараясь не нарушить ее покой, он сварил себе кофе и сел в глубокое кресло отдохнуть и подумать. Солнце лилось в окно, и головная боль, с утра сдавившая его виски, понемногу утихла.

Тэд до конца отодвинул занавеску и пристально посмотрел в сторону лаборатории, мысленно следуя за поисковой группой. Куда, черт возьми, мог отправиться Стив? Что помутило его рассудок? Нельсон боролся со страшным впечатлением, которое произвели на него клетки-мутанты. Для чего они предназначались, кроме питания и воспроизведения себе подобных? Чтобы достичь такого устрашающего размера, этим хищникам нужно было жрать непрерывно. И они делали это, постоянно переваривая частички человеческих тканей.

Усилием воли Тэд вытеснил из своего воображения ужасный образ изувеченной сиделки. «Боже мой, — подумал он. — После первого убийства Стив наверняка пойдет по домам — это его единственный источник пищи днем».

Его охватил страх за свою жену. Что, если Стив сейчас там, наверху! Вот почему поисковый отряд не может найти его так долго.

Нельсон вскочил, опрокинув на ковер кофе. Пулей взлетев наверх, он распахнул дверь в спальню. Солнце, пробиваясь сквозь занавески, мягко освещало спокойное лицо его жены. Она зашевелилась, просыпаясь, открыла глаза и подарила ему очаровательную счастливую улыбку.

— Привет, дорогой! Что случилось? Ты как-то странно смотришь на меня.

Все страхи Теда растаяли, как дым, когда он увидел умиротворенное лицо жены. Она чудесно выглядит и хорошо себя чувствует. Он был уверен, что на этот раз у них родится ребенок, которого они так давно хотели. Если только…

В этот момент он решил скрыть от нее новость о Стиве. Он один должен нести груз переживаний и ответственности за случившееся.

— Ничего, любимая, — улыбнулся Тэд. — Небольшая суматоха в лаборатории, и все. К нам приезжает служебная шишка из Хьюстона, и я должен написать несколько отчетов одновременно.

Облачко пробежало по лицу Джуди.

— А как Стив? — спросила она.

— Без перемен. Я боюсь… — Нельсон пустился на хитрость и нахмурился, будто ему что-то пришло на ум. — Дорогая, — сказал он мягко, ища ее теплую руку, — не показывай генералу Перри, что ты знаешь что-либо о Стиве. Я не должен был рассказывать тебе, что он здесь. Ты же понимаешь — это совершенно секретно.

— Генерал Перри? — воскликнула Джуди. — Он приезжает? Ведь он отвечает за всю вашу работу? Ради бога, Тэд, что случилось?

— Перри формально возглавляет наши исследования, — Нельсон продолжал врать, стараясь держаться как можно спокойнее. — Дела идут прекрасно и без него. Но время от времени он приезжает с проверкой.

Телефонный звонок прервал их разговор, и лицо Тэда мгновенно приняло тревожное выражение. Он помчался вниз.

— Алло, Нельсон? — раздался отрывистый раздраженный голос генерала, — его уже нашли?

— Нет, сэр. Но мы делаем все возможное.

— Я на это надеюсь! — взорвался генерал. — Если вы не найдете его в ближайшее время, это будет стоить вам рабочего места. Я больше ни цента не дам на вашу лабораторию, если хоть что-нибудь станет известно журналистам. Понятно? — он швырнул трубку, оставив на другом конце провода обессиленного Нельсона.

Джуди уже спустилась вниз и теперь стояла рядом, внимательно глядя на мужа.

— Может быть, тебе станет лучше, если ты расскажешь мне все? — мягко спросила она, прильнув к нему и ласково поправляя ему свесившуюся на лоб прядь волос. — Ну же! — она легонько подтолкнула мужа к дивану. — Ты непоколебим? — Джуди покачала головой. — Сегодня утром ты вскочил в такой спешке. Что случилось?

Нельсон растаял от близости ее полного, нежного тела. На секунду он почувствовал себя беззащитным, как ребенок. Ему захотелось свернуться калачиком в ее уютной утробе, где был сейчас их ребенок. Он положил руку на ее живот, проверяя, растет ли малыш. Чудесный островок тепла и мира!

Джуди ощутила тяжесть его руки, и ее живот напрягся в ответ.

— Дорогой, что же все-таки произошло? — продолжала допытываться она.

Мрачные мысли снова вернулись к Нельсону. Он подумал о чудовищном бремени Стива. Какая ужасная разрушительная сила поселилась в нем? Доктор ненавидел безжалостную логику Лорина, но тот прав: у подобной мутации должна быть причина. Амеба ест, чтобы размножаться. Какой сверхъестественный плод вырастет из тела несчастного, который был его другом?

— Прости, милая, — очнулся Тэд, видя встревоженное лицо жены. — Со Стивом плохо. Гораздо хуже, чем мы думали.

— Это заразное?

— Что-то вроде того. Но тебе не стоит волноваться, — Нельсон поднялся, чтобы снова отправиться в лабораторию. — Джуди, милая, мне пора идти. Я и так рассказал тебе больше, чем нужно. Обещай никому не проговориться.

Стоял раскаленный полдень. Прохладный поток реки, как шелк, струился к крутому обрыву, а затем падал отвесно, разбиваясь внизу на тысячи мельчайших брызг.

Два мальчика, восьми или девяти лет, сидели на берегу у подножья водопада, спрятавшись от посторонних глаз в тени нависающих кустов. Один из них неумело затягивался сигаретой, другой пожирал его глазами.

— Ну давай же, Билли, я тоже хочу попробовать.

Билли увлеченно продолжал свое занятие, пока не зашелся в кашле. Второй мальчик, видя неудачу друга, вырвал сигарету из его трясущихся рук.

— Я говорил тебе, задохнешься. Смотри! — торжествующе закричал Питер.

Он жадно затягивался, пока котик сигареты не разгорелся ярким огоньком, затем с шумом сильно выдохнул.

— Затягивался по-настоящему! — закричал Билли.

Шум водопада заглушил приближающиеся шаги. На плечо Питера легла рука.

— A-а, Питер Брайтвил, — пропищал тоненький голосок. — Я расскажу все маме.

Питер резко обернулся и увидел свою младшую сестру.

— Только попробуй — получишь по шее, — пригрозил он.

Угроза возымела действие, и девочка сделала вид, будто не видит сигарету.

— Мама сказала, что мы должны играть вместе. Она хочет, чтобы ты за мной присматривал, — девчушка посмотрела на брата с видом победителя.

Питер еще больше нахмурился, небрежно затянулся и медленно выпустил струю дыма, как яд, в сторону сестры.

— Убирайся отсюда, — прикрикнул он.

Девочка не испугалась, она решительно уселась позади брата на берегу реки, наблюдая водопад. Ее большие голубые глаза были широко раскрыты.

— Правда, красиво? — мечтательно вздохнула она.

Питер презрительно усмехнулся, отвернулся от нее и великодушно протянул сигарету другу. Билли так же великодушно от нее отказался.

— Давайте поиграем! — предложила девочка спустя какое-то время. Предложение было встречено гробовым молчанием. Но девочка упорно продолжала: — Почему бы нам не поиграть в прятки? — Она оглядела покрытый лесом берег. — Прекрасное место для того, чтобы прятаться.

Мстительный огонек загорелся в глазах ее брата.

— Хорошо, — сказал он, неохотно вставая. — Давай, Билли, — подмигнул Питер другу. — Давай поиграем с Кэрол в прятки.

Они пошли в лес, выбрали там большую сосну и остановились.

— Хорошо, Кэрол, ты водишь, — уверенно сказал Питер.

У Кэрол вытянулось лицо.

— Я не хочу водить. Давай водить будешь ты, а мы с Билли спрячемся.

Питер решительно покачал головой.

— Если ты не хочешь водить, я не буду играть.

Кэрол неохотно уступила и подошла к дереву. Она обняла ствол и спрятала лицо, как вдруг ее рука нащупала что-то скользкое. Она с криком отдернула руку, липкая нить натянулась у нее между пальцами.

— Что это такое? — закричала девочка в испуге.

— Ничего, — успокоил ее брат. — Ну и трусиха же ты. Вытри руки о траву. Готова?

— Да. — Кэрол брезгливо вытянула руку, с отвращением скривив губы, и энергично вытерла пальцы о пучок травы у подножья дерева. Он была очень напугана.

— Ну вот и хорошо, — отозвался брат. — Закрой глаза и считай до пятидесяти.

— До пятидесяти? — запротестовала она. — Но это слишком много!

— До пятидесяти, — брат был неумолим, — Иначе мы не будем играть.

Кэрол недовольно отвернулась обратно к стволу и закрыла глаза. В своем маленьком голубом платьице она казалась гномом рядом с огромным толстым деревом. Вздохнув, она принялась считать.

Мальчики не спеша отправились вниз по дорожке. Едва они прошли несколько ярдов, как Питер схватил Билли за руку и потащил его к опушке леса. Они бросились бежать и вскоре скрылись из виду. Кэрол продолжала считать, забыв об обычном вероломстве брата и его приятеля. У нее были некоторые трудности со счетом, особенно когда дело доходило до больших чисел, и пока она добралась до пятидесяти, прошло немало времени. Ее тоненький дрожащий голосок, старательно произносивший слова, был единственным звуком, нарушавшим тишину леса. Наконец она закончила, открыла глаза и отвернулась от сосны. Улыбка осветила ее лицо, азарт игры охватил ее.

— Я иду искать! — крикнула она, однако голос ее утонул в тяжелом молчании леса.

Сначала девочка тихонько обошла вокруг дерева, вытягивая тоненькую шею в надежде услышать шорох, прежде чем мальчики отзовутся. Лес безмолвствовал.

В его глубине, за деревьями, была видна еще одна толстая сосна. «Вот удобное место, чтобы спрятаться», — подумала Кэрол и направилась к дереву, изо всех сил стараясь не шуршать опавшими листьями. Ее дыхание замирало от волнения, она заставляла себя двигаться как можно тише. За сосной никого не оказалось, и она разочарованно вздохнула. Лес был густой, деревья росли плотной стеной, одно к другому. Девочка огляделась с растущим беспокойством. Она видела массу отличных мест, где можно было спрятаться, и не знала, где искать. Пока она стояла так в полной тишине, ей становилось страшно.

Внезапно девочка услышала легкий треск где-то в траве. Страх ее рассеялся, и она снова радостно улыбнулась. Треск послышался из-за дерева с блестящей корой, стоявшего немного в стороне. Она решительно направилась туда, затем на секунду остановилась, прислушиваясь.

Кэрол была уверена, что слышала дыхание. Она заколебалась, к ней вернулся страх.

— Выходите, я слышу вас, — позвала она. — Питер, Билли!

Ответом опять было молчание. Теперь она не слышала ничего, кроме отчаянного биения собственного сердца.

— Ну давайте же! — закричала девочка испуганно. — Я вас нашла!

Ответа опять не последовало, и Кэрол осторожно подошла к дереву. Затем она глубоко вздохнула и, вложив в прыжок весь свой страх и тревогу, ринулась вперед с воинственным кличем, стараясь себя подбодрить.

За деревом никого не было.

Ее разочарование превратилось в ужас, когда она услышала шорох листьев сзади. Послышалось отчетливое дыхание, тяжелое и болезненное. Кэрол отпрянула от ствола, ее пальцы коснулись чего-то липкого, и она разразилась истерическим плачем.

Зверь медленно поднялся с земли, где он притаился, и посмотрел на нее.

Девочка стояла, окаменев от ужаса, зверь тоже застыл перед ней. С него свисали испачканные кровью лохмотья, напоминавшие больничный халат, из которого торчали бледные руки и ноги. Кожа на них была как у трупа, долгое время пролежавшего в воде. Чудовище протянуло к ней руки, то ли ища что-то, то ли умоляя о помощи. Лицо его выглядело как оплавившийся сыр, на бровях, щеках и челюстях начинали проступать кости. Глаза горели голодным блеском и дико вращались в красных кровоточащих орбитах.

Зверь потянулся к лицу девчушки, капля слизи упала на ее голубое платье. Внезапно пальцы его задрожали, и безобразное лицо исказилось, словно под влиянием какого-то далекого, отрывочного воспоминания. Впалые губы зашевелились, и в промежутке между тяжелыми вздохами можно было расслышать некоторые слова. Он выдохнул что-то, похожее на «девочка». Кэрол зажмурилась и со всех ног бросилась бежать, увертываясь от встречных веток. На бегу она открыла глаза, ужасное видение отступило. Пронзительно крича и зовя маму, она бежала прочь из леса.

Чудовище медленно, почти печально повернулось, провожая ее взглядом. Затем красная ярость опять разгорелась внутри него. Жар поднимался волнами, пока глаза зверя вновь не загорелись дикой жаждой убийства. Он рванулся вслед за девочкой, продираясь через заросли, преграждавшие ему путь. Что-то толкало его вперед, наполняя уставшие клетки новыми силами. Пробившись через подлесок, зверь вырвался на ослепительный солнечный свет. Его помутившийся разум погрузился в обрывки воспоминаний.

Компьютер бросил их модуль вниз, в самый центр пыльной бури. Это было еще полбеды, потом оказалось, что у них сломано радио. Связь с центром управления полетом прервалась. Боковые камеры ничего не показывали, а в окна были видны только клубящиеся вихри красной пыли. Все, что оставалось астронавтам, — это терпеливо дожидаться конца шторма. Капитан полета отдал приказ всем отдохнуть перед предстоящими исследованиями, и они попытались вздремнуть, хотя сделать это оказалось нелегко.

Сознание капитана было переполнено яркими впечатлениями от путешествия. Модуль провел долгие недели в космосе, среди однообразного мерцания звезд. Члены экипажа видели осколки светящихся шаров, летящих в ослепительно белых облаках от одной звезды к другой. Там встречалось много страшного и в то же время забавного. Это было похоже на прощание со своей цивилизацией, оставшейся далеко позади; астронавты вскоре почувствовали себя чужими ей. В открытом космосе они встретились с относительностью, пользовались масштабами световых лет, наблюдали тихую чистую даль Вселенной. Здесь было некуда спрятаться, чтобы скрыть свою ничтожность; галактика неотрывно глядела в их иллюминаторы. Раньше, на Земле, астронавты обладали точным чувством времени. Теперь они стали забывать о днях и ночах в этой бесконечной темноте. Они неслись по огромному временному кольцу, где конец соединялся с началом; человеческая цивилизация осталась в другом мире. Астронавты не чувствовали больше присутствия высшей силы, им казалось, что неумолимая логика физических законов приводит в движение колесо Судьбы, той неумолимой Судьбы, которая сталкивала между собой звезды и заставляла мужчин стремиться к неизвестным планетам. Сейчас Судьба бросила их в самое жерло красного шторма.

Сон капитана был чутким и прерывистым. Завывание песчаных вихрей вокруг корабля врывалось в его сознание. Звук напоминал царапанье маленьких когтей, пытающихся найти доступ к пришельцам из космоса. Потом царапанье стало более настойчивым, как бы приглашающим их выйти наружу.

Капитану показалось, что товарищи разбудили его через несколько секунд после того, как звук стих.

На планете стоял марсианский полдень. Медная пустыня блестела под тусклым сморщенным солнцем. Темно-лиловое небо раскинулось над простиравшимися до горизонта равнинами. В его глубине виднелись тонкие пучки светло-голубых полос разреженной атмосферы, сквозь которую падал слабый свет пристально глядящих на них звезд.

Полное опасности путешествие завершилось, и теперь их окружала спокойная пустота, молчаливой стеной вставшая вокруг них. Астронавты почувствовали себя актерами в абсолютно пустом театре, где некому аплодировать их беспримерному героическому подвигу. Только оглядев немую красную пустыню и увидев над собой неподвижные звезды, они ощутили, что целый космос смотрит на них в эту минуту и поражается их отваге.

Кроме прерванной радиосвязи у них возникла еще одна проблема. Уровень радиации катастрофически рос. Он был еще не очень опасным, но это вызывало тревогу. Казалось, герметичный люк пропускает излучение. Астронавты решили отложить выход, пока не выяснят причину радиоактивности. Во время полета или в течение их тяжелой посадки у них могло пробить радиационный щит. Излучение, вероятно, исходило от почвы. Пробы, сделанные с помощью приборов во время непилотируемых полетов, не показывали ничего подобного, но никто не садился на Марс в бурю.

Стив поднес счетчик Гейгера к люку, и прибор застучал, Скафандры лежали в тамбуре, и он не мог добраться до них, чтобы как-то обезопасить себя. Ничего, — подумал он, — уровень достаточно низкий. Он отвинтил люк и распахнул дверь. В тамбуре счетчик застучал еще сильнее, Стив снова захлопнул дверь. Проклятье! Стоило пролететь сорок миллионов миль, чтобы застрять перед стеной радиоактивности, не дававшей прикоснуться к неизведанной земле.

Стив решил, что должен рискнуть. Краткое действие радиации не должно повлечь за собой серьезных последствий, — подумал он. К тому же он был убежден, что доза невелика. Он распахнул дверь и на этот раз осторожно выбрался в тамбур. Поравнявшись с костюмами, Стив увидел на внутренней стенке корпуса, как раз там, где на шарнирах крепился люк, красное пятнышко. На его глазах оно растекалось, медленно, как кровь. Дотронувшись, он почувствовал, что незнакомое вещество теплое и липкое. Его охватила тревога, и он отдернул руку.

Зверь стоял на опушке леса, освещенной ярким солнцем. Страх исказил его обезображенное лицо, он упал на землю и стал тереться разлагающимися изуродованными руками о мягкую ласковую траву. Руки скользили, оставляя на траве блестящие следы слизи. Войдя в раж, он, казалось, забыл о девочке, которая, как маленькая голубая куколка, бежала через поле.

Глава 4

— Его тело просто кишит какими-то микробами, это факт. И я содрогаюсь при мысли о том, какими именно.

Тэд Нельсон пододвинул снимок Лорину.

— Я обследовал эти чужеродные клетки, — продолжал он. — Остальные препараты детально демонстрируют их структуру. Это звучит невероятно, но по всем признакам это эмбрионы.

Лорин присвистнул.

— Ты хочешь сказать, его тело было напичкано этой икрой?

— В общем да, — доктор в замешательстве покачал головой. — Далеко в космосе его тело было инфицировано или оплодотворено — если тебе не покажется отвратительной эта мысль, — и клетки начали размножаться. Причем размножаться таким чудовищным способом, что Вест сам оказался питательной средой, источником протоплазменного сырья для развития монстра.

— Какого монстра? — поразился Лорин. — Ради бога, объясни, что это такое.

Доктор протянул ему другой снимок.

— Вот синька с фото, — он показал на детали ядра при большом увеличении. — Посмотри-ка сюда внимательно.

Лорин был ошеломлен.

— Но хромосома все-таки присутствует, — он тяжело вздохнул. — Правда, очень большая, раз в десять больше человеческой. Что же это? — растерянно повторил он.

Нельсон глубоко задумался.

— Я бы с удовольствием сказал, что эта громадина в десять раз сложнее нас, но боюсь ошибиться. Скорее, это какая-то физиологическая фантазия на тему паразитов, развивавшихся по своему пути. По-видимому, Стив не собирается умирать, пока эти клетки развиваются в нем.

— Если только он будет продолжать убийства, — резко добавил Лорин.

Телефонный звонок разорвал наступившую тревожную тишину. Ни у кого из них не возникло ни малейшего желания ответить. Наконец Лорин взял трубку. Пока он слушал, лицо его все больше хмурилось.

— Плохо дело, — мрачно сказал он, договорив по телефону. — Они нашли страшно изуродованное тело рыбака. Похоже, это опять работа Веста.

Нельсон уставился на снимок перед собой; он выглядел совершенно разбитым.

— Генерал Перри будет недоволен. Рыбака нашла не поисковая группа, а двое ребятишек. Они пошли прямо в полицию. Там уже знали, что в районе работает наш отряд, и хотели подключиться к ним. Лейтенант на дежурном пункте дожидается тебя.

— Это все, что требовалось, — тяжело вздохнул Нельсон. — Пойдем, посмотрим на худшее. Надеюсь, что хуже действительно не будет, — добавил он себе под нос, когда они выходили из лаборатории.

Труп рыбака выглядел ужасно. Даже Лорина затошнило при виде его расколотого черепа и истерзанной до лопаток шеи. От одежды остались лохмотья, и открытые раны зияли. Глубокие укусы на теле блестели от слизи.

— Откуда у него столько сил, если его ткани уже начали разлагаться? — прошептал Лорин.

Нельсон не ответил своему помощнику. Он отвел лейтенанта в сторону и предложил ему наиболее правдоподобную версию: у них в лаборатории до сих пор наблюдался один психически неуравновешенный пациент. Теперь он взбесился и сбежал, прихватив с собой кое-какие хирургические инструменты.

Такое объяснение мало походило на правду, и Тэд ясно увидел это по лицу лейтенанта. Тем не менее тот оказался великодушным и согласился хранить в тайне эту историю, чтобы не наводить панику на местных жителей. К счастью, поблизости оказалось всего несколько домов, и было совсем несложным делом предупредить людей, чтобы они держали свои двери запертыми. В помощь поисковому отряду выделили экстренный наряд полиции.

Нельсон поблагодарил лейтенанта и направился к группе своих сотрудников из поискового отряда, которые только что вернулись. Он был вне себя от гнева.

— Чем, черт побери, вы там занимаетесь? — взорвался он. — Этого бы не случилось, если бы вы шевелились. Почему вы до сих пор не поймали его?

Его подчиненные попытались оправдаться тем, что поиски в густом лесу представляют большую сложность. Кроме того, у беглеца есть преимущество перед ними. Нельсон знал, что они правы, но ему надо было сорвать на ком-нибудь свой страх и неуверенность в благополучном исходе дела. Генерал Перри появится здесь в течение часа. К этому времени они должны достать Стива из-под земли.

— Где вы искали? — жестко спросил он.

Начальник группы показал в сторону леса:

— Там много радиоактивных пятен.

Нельсон решительно схватил счетчик Гейгера.

— Хорошо, что же мы ждем? Когда дойдем до опушки, развернемся и прочешем лес по всей длине.

Становилось очень жарко. Раскаленный воздух поднимался от покрытой гудроном взлетной полосы, искажая линию горизонта.

Нельсон машинально посмотрел на часы и, набычившись, устремился к лесу. Он должен проверить сам, нет ли здесь Стива, — в лесу было много очагов радиоактивности.

Он будет искать его до изнурения, хоть до смерти. Мысли доктора зациклились на рыбаке, перед глазами маячил изуродованный труп. Сила Стива превышает теперь человеческую. Никто из людей не в состоянии открутить другому голову.

Нельсона передернуло. Как только он вошел в лес, разгоряченное тело сразу остыло. Ближайший к нему человек из поисковой группы, шедший на расстоянии около ста ярдов, исчез за деревьями. Нельсон включил счетчик и водил им перед собой, осторожно двигаясь вперед. Густые заросли мешали, и он снова вспотел от усилия держать на весу руку с прибором.

Минут десять прошли в бесплодных поисках, и счетчик не подавал сигналов, когда Тэд остановился у толстого ствола дерева. Чего ради он сорвался и побежал в лес со счетчиком Гейгера в руках? Чтобы спасти друга? Он начинал думать о Стиве, как об утерянном подопытном экземпляре, забывая о том, что тот был его коллегой и они проработали вместе пять лет, готовясь к экспедиции. Пять лет он был его врачом и консультантом-психиатром. Он знал о Стиве абсолютно все. Нельсон провел месяцы, наблюдая и записывая его реакции на различных тренажерах, фиксировал малейшие отклонения, которые могли повлиять на ход полета. Они вместе работали над созданием биотехнических аппаратов для экспериментов. Перед полетом они постоянно обсуждали возможные сложности этой операции, Стив принимал самое живое участие во всем, что его касалось.

Конечно, их отношения не были безоблачными. Тэд привык думать о Стиве как о человеке-машине, которая должна безотказно работать в полете. Все астронавты рассматривались именно так, и доктор не собирался делать различий между ними. Нельсон обманывал себя, когда говорил, что знает о Стиве все. Глубинное сознание Стива, изменчивое, ранимое и грешное, — в общем, то, что люди обычно называют душой, — оставалось скрыто от доктора. Тэд подсознательно старался не допускать чувства в свою работу. Это мешало деловым отношениям, которые он стремился поддерживать в группе. Для осуществления опасной миссии требовались дисциплинированные исполнители, и он должен был их натренировать. Теперь стало ясно, насколько он ошибался. Ведь сознание Стива, огромное поле, где царили сейчас хаос и разорение, было для него темной комнатой. Оно оказалось таким же непостижимым, как и поразившая беднягу в космосе страшная зараза.

Нельсон почувствовал себя разбитым и усталым от страха и постоянного чувства вины за руководителя экспедиции, своего воспитанника. Можно ли что-нибудь сделать с расколотым вдребезги сознанием Стива? Это был мозг, натренированный по самым современным методам, готовый к любым неожиданностям во время полета — к поломке ракеты, к отказу системы поддержки, буквально ко всему. Но к этому!

Примитивные импульсы хищного животного предательски вторглись в его сознание, запрограммировали его мозг желаниями чужих клеток убийцы-динозавра. Этого они не могли предвидеть.

Нельсон горько корил себя за случившееся. Ведь можно было подготовить их… В первую очередь ученые должны видеть в астронавтах живых людей, а уже потом исполнителей военно-научной миссии. Тогда они станут менее уязвимыми. Может, надо было больше любить их?

Сердце доктора больно сжалось, и он подавил в себе нахлынувшие чувства. Снова включив счетчик, он углубился в лес. Уровень радиации становился выше, счетчик отмечал это частым щелканьем. Нельсон осторожно двигался в тени густых деревьев, и по мере того, как лес становился все темнее, его охватывал страх. Может случиться, что Стив не узнает его и произойдет новое убийство. Ведь Стив знал свою сиделку еще до полета, он охотно подшучивал над ее пухлыми формами. И это не остановило его, Нельсон загнал страх поглубже внутрь. Стив сейчас отчаянно нуждается в друге, и он не даст ему пропасть.

Прибор щелкал все сильнее, радиация исходила из подлеска, зажатого между стволами больших сосен. Старые деревья тянулись высоко вверх, закрывая солнечный свет. Тэд остановился и выключил счетчик, чтобы лучше слышать. Вокруг наступила тишина.

Напряженно вслушиваясь, он уловил только шум крови в ушах. Над его головой зашуршала ветка. Тэд вскинул голову и увидел пушистый хвост белки, расположившейся в глубине листвы.

Он медленно подошел к темной чаще. Включенный счетчик затрещал, предупреждая об опасности. Он опять остановился в нерешительности.

— Стив, — позвал он. — Стив, это я, Тэд Нельсон. — Тишина поглотила его слова. — Стив, — голос его дрожал, — Я пришел помочь тебе.

Ответа не было, Нельсон шагнул вбок к раскинувшимся веткам, схватил одну из них, и в его руку впилась острая колючка. Он вздрогнул, но продолжал держать ветку. В густой темноте что-то блестело.

— Стив? — выдохнул он и отпрянул. На поверхности гниющих остроконечных листьев лежала рука. Пальцы ее растекались, как желе.

Из толщи опавших листьев еле слышно доносились глухие рыдания. Стив лежал как перезревший плод, его гниющую плоть буравили клетки-хищницы. В плодородную почву капали его зараженные слезы. Бесконечное, раздирающее душу отчаяние охватило астронавта. На Земле не было места, где он мог бы спрятаться ото всех, у него не оставалось иных желаний. Хищное чудовище пустило в нем свои корни, и он бесконечно страдал. Его миссия зловещим образом обернулась против него: астронавты принесли жизнь на мертвую планету и вернулись на живую со смертью. Если бы они могли предвидеть это, они навсегда остались бы на Марсе и не вернулись сюда, где у всех на глазах происходит ужасная метаморфоза с его когда-то здоровым и сильным телом.

Стив поднял оплывающее лицо, к которому прилипли опавшие листья, Обрубком руки он попытался смахнуть их. Гниющее мясо издавало ужасный смрад, ткань опять затрещала, выплевывая из тела новые семена. Волна жгучего отвращения поднялась изнутри, и его вырвало едкой жидкостью.

Боже, где ему укрыться?

Голос Нельсона напоминал мелодию. У Стива вспыхнуло отчаянное желание ответить, довериться рукам врача, Но было слишком поздно. Больше всего они нуждались в такой поддержке на красной планете, хотя именно там у них этой поддержки не оказалось. Единственной тоненькой ниточкой, связывавшей их с человечеством, оставалась радиосвязь. Пока астронавты находились в полете и у них не возникало острых проблем, радиосвязь была в готовности и ждала сигналов. Если бы только они могли связаться с Землей после посадки!

Шестое чувство подсказывало Стиву, что с этой бурей что-то неладно. Но его учили не доверять инстинктам. На тренировках пилоты усвоили, что во время бури они должны сидеть в модуле и продолжать работу, дожидаясь, пока стихия утихнет, Никто не учил Стива, что делать, когда страх берет верх над тренированным до автоматизма сознанием и становится таким же реальным и ощутимым, как и поломка ракеты.

Поэтому он не принял песчаную бурю как предупреждение, которым их встретила планета. Он прошел мимо пятнышка на двери, мокрого и теплого, как кровь. Даже радиация, страшный враг всего живого, не остановила их: группа надела скафандры и последовала за ним. Астронавты, как матросы Колумба, оставили первые следы на планете, покрытой пеплом.

Стив чувствовал свою вину за все случившееся. Помимо воли он оказался лидером группы. В этой операции чистая наука шла рука об руку с коммерческим интересом и военным престижем. Ложные кумиры убеждали его поступать вопреки здравому смыслу, призывали отдать здоровье и жизнь во имя стратегических целей. Теперь за эту спесь и амбиции должно расплачиваться все человечество.

Он не ответил Тэду Нельсону, Пока обрывки сознания еще живы в нем, он будет прятаться. А потом красные хищницы возьмут его за горло и подтолкнут к новым преступлениям.

Блуждающим взглядом Стив посмотрел на свои распухшие руки. На когтях засохла чужая кровь.

Он горько вздохнул, и тяжесть вины снова пригнула его к земле. Прохладная почва освежала горящее лицо. Природа цвела повсюду, в густых кронах деревьев распевали птицы, все зеленело. Его же разлагающееся тело было начинено смертью. Над ним роились мухи, присасываясь к ранам, бесчувственным от наполнявшего их яда. Он и сам был Вельзевул, король мух, дьявол, прилетевший сеять на Земле ужасную смерть.

Перед его мысленным взором появилась маленькая девочка в голубом платье. Наверное, то, что она увидела, поразило ее детское воображение до конца дней. Стив не мог представить, как выглядит сейчас его лицо, но в огромных невинных голубых, как цветы, глазах отразился смертельный ужас. Их выражение сказало ему, что нечего рассчитывать на помощь, как бы ему ни хотелось этого. Он был дьяволом, наводящим ужас на все живое. Его вид, а не мог бы вынести ни один человек.

Теперь у него был только о, дин путь. Он чувствовал себя даже не дьяволом, а Иудой. Мысль о несчастье, которое он принес человечеству, преследовала его. Он бесконечно страдал от сознания своей чудовищной вины. Хищные клетки притихли перед тем, как снова потребовать пищи. Он должен воспользоваться своей временной свободой и убить себя.

Стив поднялся и заковылял вперед, задыхаясь от залепивших рот листьев. Немного успокоенный своей целью, которую диктовала ему оставшаяся в нем крупица человеческой независимости, он направился к реке. Он бросится в прохладную реку и искупит свою вину. Там, в глубине, лежит его спасение.

Вдруг он услышал чей-то беззаботный смех, Он звучал между деревьями, как серебряный колокольчик. Это была песня красоты, юности и счастья, и клетки-хищницы внутри несчастного тоже услышали ее.

Они напряглись под гниющей кожей и затрещали от голодной страсти, Драгоценная крупица рассудка разбилась вдребезги.

Прислушиваясь, Стив пополз, как зверь, прижимаясь к земле. Его дыхание стало частым, болезненным, пузыри слюны лопались в уголках рта. В костюме из опавших листьев он был практически невидим.

В поле его зрения попала девушка, весело носившаяся между деревьями. Она была чудесна и наслаждалась жизнью. В ее движениях не проглядывало кокетства, она словно воплощала невинность. Девушка нашла небольшую полянку, залитую солнцем, и бегала по ней кругами. Юбка ее раздувалась, как цветная карусель, длинные темные волосы разлетались в стороны, отливая на солнце. Затем она присела на поросший мхом пень и стала гладить мягкую траву. Ее зеленые глаза светились счастьем.

Притворно нетерпеливый мужской голос звал ее из леса.

— Сандра, где ты?

Послышался взрыв серебряного смеха, девушка запрокинула голову.

— Где была, там не ищи!

Появившийся из леса мужчина выглядел устало и, видимо, находился в плохом настроении. На его шее висел фотоаппарат. Он был одет в спецовку из грубой ткани, широкая рубашка открывала шею, на которой переплелись несколько серебряных цепочек. На обоих запястьях тоже виднелись цепочки. Он носил дымчатые очки, свисающие усы были немного темнее волос, в которых проглядывали седые пряди. Он выглядел лет на сорок, хотя на самом деле мог оказаться моложе. Лицо его не было отмечено печатью интеллекта. Раскатистый голос звучал неприятно резко в тишине леса.

— Ну, куколка, хватит носиться, давай-ка сделаем пробные снимки.

В его присутствии девушка взяла себя в руки, ее манеры стали более принужденными. Она грациозно изогнулась, подставляя солнцу лицо.

— Ну разве здесь не чудесно? — воскликнула она, прикрывая глаза. — Если чуть-чуть зажмуриться, мир кажется совсем зеленым!

Мужчина притворно нахмурился.

— Конечно, моя сладкая, — он растягивал слова. — Прекрати дурачиться. Мне хотелось бы сделать снимки в более серьезной манере.

Девушка широко распахнула глаза и посмотрела на него уже без улыбки. Ей было от силы лет восемнадцать.

— Разве я недостаточно серьезна, Шарль? — удивленно спросила она.

Шарль изменил тактику.

— Конечно, серьезна, моя сладкая, — льстиво протянул он. — Именно поэтому я и пригласил тебя сюда сниматься.

Девушка просияла.

— Вот и чудесно, — улыбнулась она. — Тогда начнем. Может, мне сесть здесь?

Шарль на секунду нахмурился, затем принял прежний слащавый вид.

— Хорошо, — сказал он фальшиво и сделал вид, что фотографирует ее. Девушка приняла это за чистую монету.

— А теперь немного по-другому, — он вплотную приблизился к ней. Злые напряженные глаза блестели из-под очков. — Подними-ка свою юбочку повыше, — вкрадчиво пропел он.

Девушка испуганно посмотрела на него.

— Чем вам не нравится моя юбка? — решительно спросила она.

— С твоей юбкой все в порядке, — утешил он. — Я просто хочу, чтобы ты показала твои прекрасные ножки.

На нее не произвел впечатления его льстивый тон.

— Вы же говорили, что вам нравится моя внешность. Я думала, вы снимаете фото для тех чудесных календарей, где видно одно лицо.

Шарль растянул тонкие губы в улыбке.

— Для календарей мы снимаем девушек целиком, а потом решаем, что оставить. Если твои ножки так же хороши, как твое лицо, почему бы не оставить и то и другое? Договорились?

— Ну ладно, — неохотно согласилась Сандра и подняла юбку почти до колен.

— Можно посмотреть на твои коленочки? — пропел Шарль. — Это ведь тебе не Новая Англия прошлого века.

Девушка засмеялась, чувствуя неловкость.

— Послушай, куколка, — недовольно нахмурился он. — Я занятой человек. На свете масса других девушек, которые будут счастливы сниматься для нашего журнала.

— Журнала? — вскинулась Сандра. — Вы говорили о календаре.

Шарль пожал плечами, зазвенев своими цепочками.

— Журналы, календари — какая разница?

— Вы хотите сказать, для одного из «этаких» журналов? — воскликнула она как громом пораженная.

— Боже мой, а для чего же еще? — заорал Шарль, сбрасывая маску притворства. — Для конфетных коробок?

Он угрожающе придвинулся к ней.

— И раз уж ты согласилась, — прорычал он, — можешь освободиться от своей блузки. Я хочу посмотреть на тебя всю, а не только на твою смазливую мордашку.

Он рванул пуговицы на ее блузке, и девушка издала отчаянный вопль, вырываясь как раненый зверь, пока он пытался овладеть ею.

Чудовище выросло из кустов, привлекаемое громкими звуками и запахом страха. В провалившихся красных глазах светились голод и злоба. Оно встало, раздираемое противоречивыми чувствами. Жажда крови билась в нем, толкая на безжалостное убийство. Чужие клетки возбудились, почуяв теплую плоть. Но даже в припадке ярости в обломках его сознания теплилась искорка человеческих чувств. Жалость к чудесной девушке остановила прожорливых хищниц, и его ненависть обратилась на мужчину-фотографа, такого же разрушителя невинности, красоты и жизни, как и он сам.

Несколько мгновений Стив колебался. Вспомнив голубые глаза той маленькой девочки и застывший в них ужас, он дрогнул, не желая демонстрировать девушке свое уродство. Красота и невинность лились в его душу, и та крошечная часть, которая еще уцелела от распада, откликались на них и сдерживали жажду убийства.

Этого промедления оказалось достаточно, чтобы Сандра была спасена. Вокруг послышались перекликающиеся голоса. Поисковая группа услышала крики девушки и поспешила к месту происшествия.

Шарль воровато оглянулся, когда человек в белом халате появился из-за кустов. Девушка запахнула блузку, сгорая от стыда, и умоляюще посмотрела на своего спасителя. Удивление человека сменилось бешенством, когда он понял, в чем дело. Поспешно к ним подтянулась остальная группа.

— Вам запрещается быть здесь, — заорал на фотографа один из членов поискового отряда. — Это частная собственность.

К фотографу уже вернулось самообладание, и он вступил в спор. Никем не замеченный, зверь отполз в лес. Покинув пределы слышимости, он пустился бежать быстро и неуклюже, продираясь сквозь густые ветки. Кусты царапали его кожу, на них оставались липкие ниточки, с виду похожие на паутинки. Черное облако мух преследовало его, жадно жужжа над головой. Чем дальше он бежал, тем труднее становилось ему дышать, между хриплыми вздохами вырывались стоны отчаяния. Он плакал о девушке. Перед глазами стояло ее чудесное лицо, и ее красота терзала его бедную душу больше, чем собственное уродство и растущая боль.

Зверь рвался в просвет между деревьями, откуда слышалось хлопанье крыльев — стая диких уток собралась там на маленьком пруду, где колыхались большие зеленые листья водяных лилий. Утки, как стрелы, поднимались наверх, к свету, оставляя круги и рябь на воде. Он подполз к краю и посмотрел в мутную воду. Когда рябь утихла, он увидел свое отражение.

Вопль, полный страдания, вырвался из груди Стива, он протянул изуродованную руку и разбил свое отражение на множество мелких брызг. Он колотил по воде снова и снова, словно пытаясь утопить безобразное лицо в красноватом иле на дне пруда. В отчаянии он бросился вниз, стремясь потушить огонь внутри себя. Он беспомощно барахтался, но здесь было недостаточно глубоко. Вода разрывала его легкие, и желудок сводили приступы рвоты.

Когда он выбрался на берег, вода грязными ручьями стекала с него, листья облепили все тело. Смерть презрительно отвергла его, и жадный огонь вновь разгорался, подогреваемый обидой. Стив отряхнулся, как зверь, и отправился на поиски пищи.

Глава 5

Приезд генерала задерживался. Длинные тени уже поползли от корпусов научно-исследовательского центра, когда его самолет приземлился на раскаленное за день взлетное поле. На верхушках деревьев рядом с полосой горели посадочные опт.

Нельсон, нервничая, ходил по краю поля. Издали он увидел, как распахнулась дверь самолета. Помощник ретировался, пропуская вперед внушительную фигуру в военной форме. Звезды на генеральских эполетах зловеще отсвечивали, на груди громоздились планки с медалями. Когда генерал спускался по трапу, Нельсон с удивлением заметил, какие у него короткие ноги. Сейчас он напоминал доктору быка перед корридой.

Последовало ледяное приветствие, после чего важная шишка водрузился на заднее сиденье ожидавшей его машины, и они поехали через аэродром к научно-исследовательскому центру. До лаборатории было смехотворно близко, они запросто дошли бы пешком, но генерал заказал машину, и у Тэда не возникло ни малейшего желания спорить. За пять лет, в течение которых центр находился в ведомстве Перри, они не смогли прийти к согласию. Нельсон и его подчиненные были учеными и иногда забывали о военной махине Пентагона, что висела над ними. Выражение лица Перри говорило о том, что генерал собирается освежить их память.

Когда они припарковались рядом с лабораторией, Перри не стал дожидаться, пока его пригласят в кабинет доктора, и решительно двинулся вперед. Его каблуки тяжело затопали по кафельному полу. Он не проронил ни слова с тех пор, как они поздоровались у самолета, и у Тэда уже пробегал по спине неприятный холодок. Только когда за ними закрылась дверь кабинета, генерал резко повернулся к нему.

— Ну! — рявкнул он. — Где он?

— К сожалению, сэр, мы до сих пор не нашли его, — неуверенно ответил доктор. — По крайней мере, целиком, — горько добавил он.

— Что вы хотите этим сказать? — круто обрубил генерал.

Доктор неопределенно развел руками.

— Где вы искали его? — спросил Перри.

— Всего час назад в лесу за аэродромом. Мы кругами прочесали весь лес.

Генерал, казалось, немного успокоился.

— Он должен наконец умереть. Хватит с ним возиться, — заметил он холодно.

Нельсон с отвращением посмотрел на него, как на живое ископаемое.

— У него сейчас линяют руки, — сказал он. — Его клетки, вероятно, вырабатывают новый покров. Может быть, в следующий раз поиски будут более удачными.

В голосе генерала появилась издевка.

— Клетки, — прорычал он. — Какие клетки? Что вы имеете в виду, Нельсон?

— Доктор Лорин и я считаем, что тело Стива Веста инфицировано чуждой землянам формой жизни. Это показали эксперименты, которые мы проводили с культурами разных тканей в поисках правильных условий размножения. В то время мы могли контролировать его поведение. Сейчас Вест убивает свои жертвы, потому что ему нужен материал для развития и роста этой новой формы.

— Продолжает убивать? — заорал генерал. — Вы хотите сказать, он убил еще кого-нибудь?

При других обстоятельствах Тэд обрадовался бы тому, что последнее сообщение мгновенно сбило спесь с этого твердолобого солдафона, воплощенной карикатуры на американскую военную мощь. Итак, генерал недвусмысленно дал понять, что смерть Стива неизбежна.

— Сколько людей вы посылали на поиски? — энергично спросил генерал после того, как выслушал ужасный рассказ о растерзанном рыбаке. Тэд ответил, что все пригодные к этому мужчины были мобилизованы в поисковую группу, к ним присоединилась полиция. Перри взглянул на часы, потом сердито посмотрел в окно.

— Нужно распорядиться, чтобы самолетом немедленно прислали еще людей. Военных. И как можно больше прожекторов. Через два часа здесь будет темно. Время истекает.

— Время? — изумленно переспросил Нельсон. — Вы хотите отправить следующую группу в космос?

Приземистая фигура генерала словно окаменела. Тяжелые бесцветные глаза ничего не выражали.

— Операция утверждена. Ничто не должно помешать ее началу.

Нельсон был поражен.

— Подождите хотя бы, пока мы сделаем защитную сыворотку. Мы не имеем права посылать людей, пока не можем гарантировать их имунной безопасности. Теперь, когда мы узнали о существовании враждебных нам микробов, эти существа готовы на все.

— Откуда вы знаете? — пролаял генерал. — Все, что вы мне тут излагали, — это ваши догадки, не более того, У вас разыгралась фантазия. Мы отправляли пять непилотируемых станций на Марс и точно выяснили, что планета безжизненна, как камень. А вы выдвигаете смехотворную теорию о каких-то внеземных формах жизни. Учтите, мы ищем в экспедициях не марсианские минералы. Международный престиж, триллионы долларов, в которые оцениваются незанятые территории, — вот что значит эта программа. Не говоря уже о военных задачах, — он ткнул в воздух коротким пальцем. — А вы твердите мне об отсрочке запуска «Прометея-2» только из-за того, что у какого-то астронавта от нескольких месяцев, проведенных в космосе, поехала крыша.

— А двое других скончались, — сухо констатировал доктор. — Я наблюдал их.

— Да, — возразил генерал. — А вы установили причину смерти? Только в том случае, если вы предоставите хоть сколько-нибудь удовлетворительное объяснение их гибели, можете выступать с вашими предложениями. Но не рассчитывайте, что я доложу президенту о прекращении экспедиций из-за бредовой идеи какого-то умника, будто маленькие зеленые человечки ставят эксперименты на наших космонавтах.

Он поднял толстую руку, предупреждая протест доктора.

— Итак, Нельсон, я надеюсь, мы договорились насчет поимки этого типа? — он недовольно осмотрел комнату. — Здесь разместится штаб операции. Скажите вашему персоналу, что я буду руководить отсюда. Перед уходом распорядитесь прислать мне карту местности. Необходимо установить полевую телефонную связь. Кто руководит поисковым отрядом в лесу?

Нельсон назвал имя одного из своих старших помощников.

— Хорошо, — сказал генерал. — Найдите ему замену, а его пришлите ко мне. Можете идти в свою лабораторию. — Перри взялся за телефон и принялся раздавать инструкции персоналу. Научно-исследовательский центр перешел на военное положение.

Представителю поисковой группы, который зашел в лабораторию час спустя, крепко досталось от генерала. Горизонт на западе полыхал от заходящего солнца.

— Мы упустили этого сукиного сына, — горько выругался он. — Бог знает как, но он выскользнул из наших сетей. — Подчиненный Нельсона мрачно посмотрел в окно. — Если мы не найдем его в ближайшее время, нам придется туго. — Он взглянул через плечо Нельсона на предметные стекла, с которыми тот возился. — Как успехи, док?

Нельсон покачал головой:

— Пока ничего, но есть надежда. На руке, которую нашли в лесу, полно живых клеток. Лорин сейчас готовит питательные культуры. Мы на верном пути и скоро узнаем, что за холера поразила Веста.

Раздался телефонный звонок, и генерал схватил трубку. Вдруг он изменил тон и заговорил сладким голосом. Наконец он передал трубку Нельсону.

— Это ваша жена, доктор Нельсон, — сказал он примиряюще.

Джуди звонила, чтобы узнать, когда они приедут обедать. И не забыл ли Нельсон, что придут ее мать с Харольдом?

У Тэда это, разумеется, вылетело из головы, и теперь он тяжело вздохнул, представив такую перспективу. Он устал как собака, и ко всем сегодняшним заботам ему не хватало только парочки пожилых влюбленных. Ему достаточно одного генерала.

— Будет ли генерал к обеду? — поинтересовалась Джуди. Нельсон передал ему предложение и тяжко вздохнул про себя, когда увидел, с какой готовностью оно было принято.

Перед тем как повесить трубку, Джуди еще раз вспомнила о матери. Она уже начинала беспокоиться за них. Они опаздывали, а это было совершенно на них не похоже. Может быть, с ними что-то случилось? — они поехали в своем старом драндулете.

Тэд по возможности постарался ее успокоить, Наверняка их задержало что-то серьезное, убеждал он жену, и нечего волноваться.

Он положил трубку, и головная боль, как тиски, снова сдавила голову. Можно подумать, ему мало нервотрепки из-за Стива. Не хватает еще переживать из-за этих стариков.

Пылающий солнечный диск наконец опустился за горизонт, окрасив небо в багровые тона, Мертвенно-бледный свет разливался повсюду и тускло освещал сумерки. На темно-синем небосводе уже появились звезды, напоминающие маленькие блестящие дырочки.

Где-то далеко отсюда красная планета тоже ловила лучи заходящего солнца.

В мерцающем свете неслышно пролетела сова, начавшая ночную охоту. Невидимые птицы носились в воздухе и перекликались, пока не устроились ночевать на лимонных деревьях. Где-то тревожно залаяла собака, лай перешел в грозное рычание.

По краю неба медленно ползла бледная луна, тайный свидетель ночных происшествий. Пара глаз внимательно следила за светлым диском. Они горели смертельной болью, вызванной неутолимой жаждой, которая рвалась изнутри.

Приступы удушья сотрясали тело, края рта были обуглены.

Веки Стива опустились, лицо стало неподвижным и безжизненным. Обрывочные воспоминания с трудом шевелились в его разрушенном мозгу.

Перед ними простиралась безжизненная красная пустыня, на розовато-лиловом горизонте виднелся обманчиво близкий Млечный Путь. Он был теперь как бы собственностью этих детей неба.

Астронавты заспорили, кому первому выходить, хотя, казалось, можно было не делать из этого проблемы: радиосвязь прервалась, и с Земли никто не мог их контролировать. Приятно было снова почувствовать силу притяжения, ощутить под ногами твердую почву. Слишком долго они болтались в невесомости, как желе. Их окружал хоть скупой и разряженный, но безграничный воздух, и они жадно глотали его. Они наконец почувствовали себя венцами творения, а не подопытными кроликами, запертыми в банке.

Земляне прыгали и резвились, как дети, насколько это позволяли их неудобные скафандры, крепко сжимая друг друга в объятиях и поздравляя с благополучной посадкой. И только когда они утомились от столь бурной разминки, они остановились и в тишине долго смотрели на маленькую голубую звездочку, где был их дом.

Следуя программе полета, они начали собирать образцы камней и минералов. Со всех сторон их окружала тишина, холодная, марсианская, и когда страх или одиночество подступали к горлу, они перекликались друг с другом. В небе висел спутник Демос, слабо поблескивая, как голова какого-то диковинного существа.

Вскоре земляне сделали невероятное открытие. Странное красное вещество, которое они приняли за пыль, оказалось дремлющей формой жизни. Когда они открыли люк и марсианский воздух ворвался в отсек, он показался им каким-то жестким и кристаллизовался на поверхности предметов, как красный лишайник. Один из пилотов высказал невероятное предположение, что он только и ждет подходящих условий для развития. Когда радиоактивность снизилась и на наружной стенке корпуса появились оформившиеся кристаллы, их подозрения переросли в уверенность. Стив собрал кристаллы и поместил их в вакуумную колбу.

Прерванная радиосвязь довершила трагедию. Датчики были разбиты при посадке, и никто не сообщил им об опасности. На коротких волнах работала только рация, и они получали радиосигналы со спутника, вращавшегося по орбите. Связь с центром управления экспедицией прервалась. Они как бы перестали существовать для Земли. Мир должен был ждать, пока они привезут свое открытие вместе с собой.

В первую же ночь шторм повторился. Астронавты лежали в подвесных койках и слушали, как песок царапает корпус корабля. Этот звук действовал на нервы. Днем планета была спокойна, бескрайняя однообразная поверхность оживлялась только отдельными выступами горных пород. Теперь же невесть откуда подул ветер, поднимая клубы пыли, будто бы на них надвигалась армия злых гномов с маленькими острыми коготками. Армия настойчиво атаковала корабль и притихших в нем исследователей. Все это нагнетало напряжение и рождало дурные предчувствия.

Стиву приснилось, что он проснулся от жажды. Он попал в бурю и не мог укрыться от песка, залепившего нос и рот. Добравшись до фляжки с водой, он приник к ней пересохшими губами и, к своему ужасу, почувствовал, что вместе с водой глотает маленькие красные крупинки, Буквально за несколько секунд липкая слизь залепила его гортань, и его парализовало. Жидкость обожгла его внутренности, как концентрированная кислота, и он закричал, Тело его начало медленно таять.

В лимонной роще в судорогах билось существо. Выпученные глаза дико вращались, в ужасе следя за Луной, плывущей по небу. Распухшей рукой оно расцарапывало себе глотку, пытаясь подавить обжигающую сухость, обрубком другой руки судорожно размахивало перед собой, стараясь отогнать ужасное видение. В темноте среди горьких плодов пронзительно вопили от голода клетки-мутанты.

— Ну давай же, — ласково уговаривал пожилой женский голос, — никто нас не увидит.

Это была идея Хелен, и она попросила Харольда остановить у обочины старый «бьюик».

— Мы перелезем через изгородь и возьмем только пару штук, Джуди сделает чудесный лимонный пирог. Он так ей нравится!

Харольд с неохотой подъехал к обочине и остановился в темноте. Есть разница, сделает это ребенок или семидесятилетний старик. Можно себе представить, что скажет судья, если их поймают.

— Если тебе хочется сделать ей подарок, мы можем купить несколько шоколадок в лавочке по дороге, — предложил он. — Некоторые еще работают.

— Джуди нельзя есть шоколад, пока она беременна, — возразила Хелен. — А лимон как раз то, что ей нужно. — Она легонько подтолкнула своего друга и нежно пожала ему руку. — А ворованные лимоны еще вкуснее. Запретный плод сладок.

Они расхохотались, объединенные общей тайной. Харольд поддался на уговоры, они вышли из машины и пошли к изгороди.

— А куда мы их положим? — прошептал Харольд.

Хелен проворно подняла подол юбки, сделав подобие мешка.

— Вот сюда, — довольная собой, ответила она.

Харольд притянул ее к себе и поцеловал.

— Не сейчас, старый проказник, — она уклонилась не без кокетства. — Потом, когда наберем лимонов.

Старик галантно придержал проволоку изгороди, пока Хелен перебиралась на огороженную территорию, и сам последовал за ней. Когда он поднимался после прыжка, послышался громкий треск. У них, как у школьников, затряслись колени.

— Ш-ш, — прошептала Хелен. — Кто-то подслушивает нас.

Они направились по дорожке, исчезающей среди деревьев. Молодая луна, казалось, улыбалась им. Хелен положила руку на плечо друга, и они шли, забыв обо всем на свете.

Харольд задумчиво взглянул на Луну.

— Муж твоей Джуди должен кое-что сделать, — сказал он наконец.

— Ты это насчет чего? — спросила Хелен.

— Насчет полетов на Луну.

Хелен что-то тихонько мурлыкала себе под нос.

— Лучше бы люди никогда не летали туда, — с сожалением заметил Харольд.

— Почему же? — спросила Хелен, удивляясь, что это пришло ему в голову в такой чудесный вечер.

— Люди разрушают все очарование, — объяснил он. — Луна создана для счастливых влюбленных, таких, как мы с тобой.

Хелен тихонько прижалась к нему.

— Ну уж и влюбленные, — проворчала она, не прочь послушать еще. — Скажешь тоже! Мы просто два чудака, гуляем тут под луной. Для нас эти штучки уже в прошлом.

Харольд нежно обнял ее за талию.

— Для кого это в прошлом? — он нежно поцеловал ее в щеку. — Я еще чувствую в себе силы.

Хелен улыбнулась, и они пошли дальше. Из-за деревьев послышался какой-то шорох.

Харольд остановился.

— Что это? — прошептал он.

Они прислушались.

— Я ничего не слышу, — заявила Хелен, возвращая его руку к себе на талию. — Расскажи мне еще о Луне.

Харольд нервничал, однако поддался бодрому настроению своей подруги.

— Мне кажется, не стоило бы посылать людей на Луну, — повторил он. — Приятно представлять ее совершенно пустой, таинственной. Люди подчиняют себе природу и портят ее. Мы и так достаточно навредили здесь, на Земле. Незачем выходить в космос, чтобы тоже осквернять его.

Хелен раздумывала.

— Вряд ли Тэд может повлиять на подобные вещи, — она помолчала. — Джуди говорила, что он добросовестный человек и думает о своей работе днем и ночью. Вот для последней экспедиции…

— Ш-ш, — прервал ее Харольд. — Слышишь, опять?

Они замерли, прислушиваясь к темноте, Кусты снова зашевелились.

— Это просто ветер шумит, — Хелен прижалась к другу. — И чего это ты так нервничаешь? — захихикала она. — Это потому, что мы с тобой остались вдвоем.

Но Харольд напряженно вслушивался. В тишине раздавалось тяжелое дыхание. Теперь и Хелен различила его.

— Давай-ка двинем отсюда, — заторопился он. — Надо скорее убираться.

Он схватил Хелен за руку и подтолкнул ее вперед. В этот момент из кустов появилась тень, и они услышали леденящий душу вопль.

В ужасе они бросились бежать, продираясь сквозь деревья. Их преследователь, казалось, скользил по земле, как невидимка, и только тяжелое дыхание нарушало тишину. Они неслись со всех ног, сердца их бешено колотились.

Харольд перебросил Хелен через изгородь и последовал за ней. В тот момент, когда он нагнулся, чтобы пролезть под проволокой, тень вынырнула из темноты и бросилась на него. Бесформенная фигура ударилась об изгородь, и Харольд почувствовал зловонное горячее дыхание на своем лице. Он чудом увернулся и услышал клацанье зубов. Ему показалось, что тень запуталась в проволоке.

Хелен держала дверцу машины открытой, и старик плюхнулся на переднее сиденье рядом с ней. Когда он захлопнул дверцу, из проволоки выпуталась собака и бросилась к стеклу, Она оскалила зубы и залаяла. Харольд завел машину, и она с ревом рванулась вперед. Собака пробежала за машиной несколько ярдов, но не смогла догнать их. Развернувшись обратно, она обнюхала место, где была припаркована машина, и разочарованно вернулась в сад.

Харольд с подругой не могли успокоиться, их одолевал нервный смех.

— Ничего себе сторож, — с облегчением вздохнул Харольд. — Я представляю, что бы эта псина оставила от нас, если бы догнала. Своими клыками она бы дочиста обглодала наши косточки.

— Это касается скорее тебя, — всхлипывала от смеха Хелен. — Ты немного отстал. Если бы я не придержала дверь, тебя разорвали бы на куски.

Харольд сдавленно засмеялся и посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что собака отстала.

Два выпученных красных глаза смотрели на него, не мигая, с заднего сиденья машины.

Глава 6

Раздался хруст сустава, а за ним треск разрываемых сухожилий. Струя горячего сока брызнула из-под кожицы, обнажая белое мясо.

— Хотите ножку, генерал? — предложила Джуди, держа над тарелкой цыпленка.

Генерал кивнул. Долго пробыв на свежем воздухе, он прожорливо поглощал все, что было на столе. После разгона, который он устроил доктору в кабинете, его настроение заметно улучшилось.

— Как жалко, — говорил он с набитым ртом, — что нельзя собираться вот так каждый день в чудесной компании. Может быть, нам оставить стол накрытым, чтобы продолжить завтра? — Он самодовольно ухмыльнулся. Коричневый соус залил тарелку, и он принялся подбирать его.

Тэд ел без аппетита, Джуди даже не притронулась к своей тарелке. Доктор слишком устал за день, а Джуди волновалась из-за двух пустующих мест за столом. Куда запропастились мама и Харольд? В голову лезли мысли одна ужаснее другой. Может, они попали в аварию?

Харольд уже слишком стар, чтобы водить такую громоздкую машину, это очень рискованно.

Она извинилась и пошла позвонить. Телефон у родителей по-прежнему молчал.

Джуди вернулась обратно, погруженная в свои мысли. Тэд нашел под столом ее руку и нежно сжал. Она слабо улыбнулась ему в ответ.

— Это восхитительно, миссис Нельсон. Могу я называть вас Джуди? — похвалил генерал, не переставая жевать. Губы его лоснились от жира.

Джуди вежливо улыбнулась и предложила ему еще порцию цыпленка. Он с готовностью согласился. Затем последовала кукуруза с соусом. Тэда затошнило при виде того, как жадно генерал расправлялся с едой.

Самообладание покинуло Джуди. Она встала из-за стола, закрыв руками лицо. В ту же секунду Тэд вскочил.

— Что с тобой, радость моя? — спросил он.

Джуди до боли сжала пальцы, так что побелели суставы, и в отчаянии уткнулась в ладони.

— Извините, ради Бога, — всхлипнула она. — Просто я… Сначала Стив, потом мама, — я уже не знаю, что и думать.

Генерал Перри отложил нож и вилку. Струйка жира потекла у него по щеке.

— Что вы сказали про Стива, миссис Нельсон? — проревел он.

Тэд хотел возразить, но генерал не дал ему говорить.

— Доктор Нельсон, — пропыхтел он, с трудом поднимая с пола упавшую салфетку. — От вас требуется беспрекословное подчинение. Кажется, я объяснял вам, что операция эта засекречена и информация не должна никуда просачиваться.

Тэд пришел в ярость.

— Не забудьте, это моя жена!

— Мой приказ относится и к вашей жене!

— К черту ваши приказы!

Генерал побагровел. Капелька жира дрожала на его подбородке.

— Вы ответите за свои слова, Нельсон.

Джуди, близкая к истерике, со страхом наблюдала за их перепалкой.

Внезапно в дверь позвонили. Джуди бросилась открывать, еле сдерживая нетерпение. Но, увидев перед собой человека в форме, резко отпрянула.

— О нет, — она сжала руки.

— Боюсь, вы должны приготовиться к дурным известиям, — сказал вошедший офицер.

Тэд успел вовремя подхватить свою жену, когда она упала без чувств.

Нельсон отнес жену наверх и, дождавшись, пока она уснула, последовал за генералом в полицейскую машину. Когда они выехали на шоссе, он увидел свет в окнах лаборатории. Там работал Лорин. Нельсон молил Бога, чтобы опыты дали какие-нибудь результаты. До старта «Прометея-2» оставалось менее одиннадцати часов, и надо же было сейчас случиться беде.

Автомобиль проехал от центра меньше мили, когда они увидели мигающие огни патрульных машин и свернули с дороги. «Бьюик» Харольда лежал в кювете, фары бессмысленно горели.

Полиция ничего не трогала. Чудовище оставило после себя многочисленные следы кровавого пира. На дороге валялся огрызок руки, из него торчала кость. Нельсон узнал чудесный браслет, который он так часто видел на запястье Хелен.

Повсюду, как на скотобойне, были разбросаны внутренности. Внутри машины все покрывала кровь, красные ручейки стекали по стеклам. Мухи уже учуяли запах и кружились в воздухе. Растерзанные трупы двух пожилых влюбленных были забросаны кусками сидений и блестели, будто по ним прополз огромный слизняк. Приторный запах свежей крови смешивался с испариной страха.

Нельсон отошел к изгороди за обочиной, пытаясь подавить приступ рвоты. Стив все еще оставался его другом, и он мысленно продолжал разговаривать с ним. Ведь если бы у них тогда родился ребенок, Стив был бы крестным отцом. Они с Джуди собирались просить его об этом, когда астронавты вернутся.

Над рощей лимонных деревьев поднялась луна. Нельсон рассеянно посмотрел на бледный диск. Что же могло приключиться со Стивом? Как его лучший друг превратился в дикого зверя?

В древней мифологии Марс был богом войны и, сопровождаемый спутниками Деймосом и Фобосом, чьи греческие имена означали Ужас и Страх, обладал разрушительной силой. Интересно, что предчувствовали древние астрономы, когда называли так эти космические тела? Перед полетом Нельсон часами рассматривал пробы, доставленные с непилотируемых станций, пытаясь предупредить возможные опасности, но он не видел в них ничего особенного. Марс представлялся ему мертвой красной пустыней. Он подумал об огромных зародышах, которых они нашли на ранах сиделки. Где-то в холодной глубине планеты эти хищницы поджидали экспедицию. Только Стив мог рассказать, что случилось с ними, пока молчала радиосвязь.

Но эта возможность с каждой минутой становилась все призрачнее. Отталкивающий вид двух изуродованных тел красноречиво говорил о том, насколько ухудшилось состояние их пациента. Нельсон никогда не испытывал к Хелен особенно теплых чувств, по разным поводам у них возникали разногласия. Но в последнее время, когда теща встретила Харольда, она сильно изменилась к лучшему. Она будто нашла счастье, которое потеряла еще в молодости. Хелен так радовалась их будущему ребенку. Джуди иногда уже называла ее бабушкой.

Тэд тяжело вздохнул, вспомнив о жене. Бедная Джуди! Она не могла бы представить себе такого жуткого происшествия, никогда! И ей еще предстоит узнать, что это сделал Стив. Они не смогут долго скрывать от нее правду.

Кто-то похлопал его по плечу.

Это был шериф Блейк, бледный и мрачный.

— Плохо дело, док, — сказал он. — Мне очень жаль. — Блейк подошел ближе. — Послушайте, док, — он понизил голос. — Будет лучше, если вы объясните, что происходит, пока в городе еще остались живые люди.

Нельсон, нервничая, посмотрел через плечо на машину и фигуру генерала возле нее.

— Я не могу этого сделать, — ответил он. — Это государственная тайна.

Лицо шерифа потемнело.

— В нашем округе при чудовищных обстоятельствах погибают люди, а вы продолжаете занимать официальную позицию. Как это понимать, доктор Нельсон? — он вложил всю свою язвительность в слово «доктор», и Тэд поморщился.

— Послушайте, Нейл, — возразил он. — Вы видите, у меня связаны руки.

— Вам бы наручники на них надеть, — прошипел шериф.

— За что? — поразился Нельсон.

— За укрывательство преступника.

— Здесь нет преступника.

— Тогда кто же, черт вас возьми, сотворил все это? — взорвался шериф.

Генерал услышал сердитый голос Блейка и бросил в их сторону подозрительный взгляд.

Нельсон вдруг почувствовал смертельную усталость. Зачем ему поддерживать эту нелепую, дурацкую игру? Люди должны наконец узнать правду: экспедиция потерпела фиаско. Все это время астронавты находились в научно-исследовательском центре с фиктивными медицинскими паспортами. Факты о том, что двое из них погибли, тщательно скрывались. А эта идиотская уверенность, что полет «Прометея-2» будет удачным! Он не хочет становиться соучастником преступления, он устал вешать всем лапшу на уши о том, что американская космическая программа непогрешима и не знает себе равных. Он только выгораживает безмозглых кретинов, вроде Перри, которые пойдут на любые жертвы во имя своих амбиций. Нет, с него хватит. Пусть Перри отдувается вместо него.

— Хорошо, шериф, — решительно сказал Нельсон, стараясь, чтобы его голос донесся до генерала. — Если вы хотите более подробных объяснений, я думаю, вам лучше будет поговорить с генералом.

Блейк был настолько ошеломлен последними событиями в его родном городе, что без особого трепета подошел к грозно выглядящему Перри.

— Что это происходит здесь у вас перед запуском новой станции? — резко спросил он.

— Боюсь, это не подлежит разглашению — программа засекречена, — спокойно ответил Перри.

— А это тоже засекречено? — в бешенстве спросил Блейк, показывая на два трупа в машине. Он не давал себе труда сдерживать ярость.

Генерал на секунду потерял самоуверенность.

— Можно сказать, да, — он замялся.

— Поскольку я отвечаю за безопасность всех жителей этого города, и этих двух граждан тоже, будьте любезны объяснить, какое отношение имеют ваши секреты к случившимся убийствам?

Блейк был на добрых пятнадцать сантиметров выше Перри и, несмотря на худобу, угрожающе возвышался над генералом.

Перри оказался меж двух огней. Пока из Хейла не прибыло подкрепление, он не мог установить в городе военное положение и нуждался в поддержке шерифа. Он уничтожающе взглянул на Нельсона и отвел шерифа в сторону. Нельсон расслышал несколько фраз о том, что необходимо общими усилиями контролировать ситуацию, пока слухи не начали расползаться.

Тэд не мог оторвать взгляд от машины, пока до него долетали обрывки их разговора. В своем невежестве Перри надеялся, что его амбициозность обезопасит все оборудование и инструменты, а главное, избавит новую экспедицию от судьбы, которая постигла «Прометей-1». Не признавая медицинских тестов, военные чиновники отказывались признать страшную опасность, которая дожидалась астронавтов в мертвой пустыне. Столько внимания безжизненной планете — и ни капли планете живой. Это было чудовищно.

Сигнал коротковолнового передатчика прервал горькие раздумья доктора. Это звонил Дик Лорин. Он просил Нельсона приехать как можно скорее — есть на что посмотреть.

Тэд предупредил генерала и попросил одного из полицейских отвезти его в центр. К тому же он беспокоился о Джуди и хотел быть поближе к ней. После всего, что случилось, не стоило оставлять ее одну.

Транквилизаторы были щадящими, и вскоре Джуди проснулась в пустом доме. Она еще не совсем очнулась после таблеток и в полудреме спустилась вниз.

Она уселась в кресло и невидящим взглядом уставилась в окно. Занавески были отдернуты, а жалюзи чуть приоткрыты, и тоненькие полоски света падали в сад. Джуди рассеянно глядела на эти полоски, но она не видела сада. Она думала о Стиве.

Почему-то он казался ей центром трагедии. Она вспомнила о матери. Джуди поняла, что с ней случилось что-то ужасное, но не могла сосредоточиться на этом. Стив совершенно заполнил ее мысли. О нем она тоже толком ничего не знала, кроме — того, что он серьезно болен и это поставило под угрозу будущее космической программы.

Джуди хотела бы навестить Стива, лежащего в одиночестве в изоляторе, где за его жизнь борются врачи. Для них всех он был чем-то вроде подопытного кролика, даже для ее мужа: Тэд не мог вести себя иначе, это была его работа. Но она знала, что Стив нуждается в том, что не могут ему дать лучшие врачи-мужчины. Она пыталась помочь ему еще до их экспедиции, когда погибла его жена: угощала домашней едой, чинила одежду, выслушивала его, когда напряжение на работе выплескивалось через край, — в общем, делала несложные вещи, которые умеют делать женщины. А теперь он находится во власти кретинов вроде генерала Перри, опутанный их секретностью. Бедный Стив!

Бедный Стив стоял в саду напротив окна, пристально глядя на нее.

На Марсе было почти как на Земле. Стив смотрел на маленькую звездочку с ее бледным спутником. Там остался его дом. Он почувствовал себя отрезанным от всего мира. Огромная пропасть между астронавтами и Землей будто бы говорила об их отречении от человечества. Стив хранил в тайне свои впечатления, и это отдаляло его от товарищей. Вдали от командиров полета он стал нарушать правила и поощрял это в других. Все больше стремясь к одиночеству, он замыкался в своем личном мире. Им овладевала мания величия. Никто не предупреждал его об этом, никто к этому не готовил. Стив словно перешагнул вечность и пространство. Он чувствовал эйфорию, казался себе венцом творения, без пяти минут Создателем.

В однообразном ландшафте пустыни не на чем было задержать взгляд. Но в темно-синем мерцающем небе блестели, как чудесные жемчужины, мириады звезд. Вот что занимало все его внимание.

Мечты и помыслы Стива были обращены в космические дали. Ему представлялось, что он стоит на побережье и видит остров, которого должен достичь. А когда достигнет, покажется следующий остров — и так вперед, до самых далеких глубин галактики.

Он уже не помнил о Земле из-за опьяняющей жажды покорения новых планет. Ему казалось, что он и его товарищи, достигшие Марса, — это новый вид человека. Он чувствовал в себе пробуждение новых, доселе незнакомых ему свойств души.

Так вот и случилась страшная беда. Однажды утром астронавты покинули свой модуль, чтобы заниматься исследованиями. Стив заразил их своим безразличием к запланированному графику работы. Если бы не прервалась тоненькая ниточка радиосвязи, соединявшая их с Землей, все могло быть иначе. Но они остались наедине со своими мыслями и впечатлениями и поддались какой-то апатии. Инструментами и снаряжением они почти перестали пользоваться.

Стив поднялся на один из горных массивов, возвышавшихся среди пустыни. Подъем составлял менее километра, но он почувствовал себя ближе к полюбившимся далям и погрузился в их созерцание. Он не знал, сколько часов он просидел таким образом. Это не имело значения. В какой-то момент он увидел, как метеор пробил тонкую атмосферу и скрылся за горизонтом, оставив огненный шлейф. Стив проводил его взглядом с видом хозяина здешней природы и вскоре увидел на горизонте какое-то движение. Сначала он подумал, что зрение обманывает его. Пока он всматривался, у него даже заслезились глаза. Но движение росло и ширилось, пустыня стала покрываться огромным ковром.

Это была песчаная буря, надвигавшаяся с сумасшедшей скоростью.

Стив заметался в отчаянии, вспомнив, с каким страхом они пережидали шторм в первый день приземления, когда чьи-то когти зло царапались к ним. Гигантскими шагами он помчался вниз, пользуясь уменьшенной силой притяжения, Он цеплялся за острые каменные выступы, разрывая защитный костюм. Модуля он не видел, а шторм в жуткой тишине стремительно приближался к нему. От напряжения шлем изнутри запотел, и Стив потерял ориентацию. Он бросил отчаянный взгляд на небо, и его мир, его вселенная покрылась сплошным красным облаком.

Жадные красные щупальца проникали под его костюм, но он уже ничего не чувствовал.

Джуди неожиданно заметила за окном какое-то движение. Там словно бы шла борьба, что-то металось и царапалось, будто отражая нападение. Это, вероятно, Тэд пытается привлечь ее внимание — он забыл ключи. Пока она искала ключи, шум за окном становился все более ожесточенным.

Джуди наконец открыла дверь и увидела генерала. Но он не смотрел на нее, а с ужасом всматривался в темноту за дверью. Страшный вздох долетел до нее. Она шагнула вперед посмотреть, что происходит, но генерал резко оттолкнул ее.

— Бога ради, запритесь покрепче, — крикнул он.

Дверь захлопнулась, и она услышала страшный крик генерала. Рядом с ним выросла огромная черная тень, и страшная распухшая рука повисла над его головой. Рука обрушилась на генерала и била, как молот, пока крики не начали стихать.

Джуди бросилась к телефону. Пальцы ее тряслись, и она с трудом набрала номер. Тэд взял трубку.

— Здесь что-то снаружи. Оно убивает генерала. По-моему, это…

Тэд не дал ей закончить.

— Запрись в ванной. Я уже еду.

Когда она поднялась на несколько ступенек, борьба на улице стихла. Затем раздалось странное бульканье, прерываемое жуткими больными вздохами, — Джуди побежала наверх, чувствуя ужасную резь в животе.

Когда зверь утолил свою дикую жажду, в сумерках красной планеты поднялась новая буря. В ее центре что-то выросло, торжествуя от прилива свежих сил.

Глава 7

Клетки плавали в растворе с сумасшедшей скоростью. Усики цитоплазмы тянулись вверх в поисках пищи. Казалось, они инстинктивно чувствовали эритроциты, и когда усик касался красной клеточки, клетка-хищница молниеносно охватывала ее со всех сторон и пожирала. На глазах у двух врачей, наблюдавших это, эритроцит будто растаял. Огромный зародыш извивался в судорогах, как бы переваривая новую порцию цитоплазмы. Он заметно вырос и устремился на поиски новой пищи с утроенной силой.

— Боже праведный! — Нельсон в ужасе откинулся, когда Лорин закончил показывать только что отснятый фильм. — Ты уверен, что поставил на аппаратуре правильную скорость?

Лорин кивнул.

— Абсолютно уверен, — спокойно ответил он.

— Но это фантастика, — продолжал Нельсон, — Я никогда не встречал такой прожорливости. Это выглядит ужасно. Ты говоришь, клетки взяты с его руки, которую мы нашли в лесу?

Лорин кивнул, потянувшись за фотографиями.

— Здесь есть нечто, еще более замечательное, — сказал он. — Я не смог пока отснять фильм об этом, хотя уже пытался и попробую еще. Вот, посмотри два снимка, — он протянул фото коллеге. — Что ты об этом думаешь?

Это была фотография одной из клеток, сделанная под электронным микроскопом. От ядра клетки к краям протянулись тонкие лучи, глубоко проступающие на фоне остальных деталей.

Доктор внимательно рассматривал их. Лорин был достаточно опытным ученым, чтобы делать снимки препаратов, не допуская инородных примесей. Единственно возможным объяснением увиденного могло быть плохое качество снимка. Он спросил об этом своего помощника.

— Это результат прямого действия гамма-лучей, вероятность которого один к миллиону… — начал Лорин, но доктор прервал его.

— Радиация? — воскликнул он. — Ты думаешь, его останки радиоактивны и излучение исходит прямо из ядер этих чужих клеток? — Он был потрясен.

— Каким-то образом клетки излучают на очень коротких волнах, — констатировал Лорин. — Что это за излучение, я не знаю. Такой же снимок отправлен в Лабораторию физики высоких энергий в Овертоне на проверку. Там сейчас работают над этим, и через несколько часов мы должны получить результаты.

— Но действие радиации обычно состоит в разрушении живых клеток, — возразил Нельсон. — Ядро, излучающее радиацию, — это нонсенс!

— Я тоже думал так, пока не увидел своими глазами. Это совершенно исключительный случай. Посмотри на массивное хромосомное образование. Такое впечатление, что здесь заложена информация, которой хватило бы на целый биологический вид.

Они замолчали, пытаясь осмыслить сказанное. Только монотонное тиканье часов нарушало тишину лаборатории.

— Меня настораживает еще одна вещь, — наконец вымолвил Лорин, — я проверил сотни этих клеток, ни одна из них не собирается делиться. Может быть, они еще недостаточно выросли или условия не подходят для их размножения.

— Может, поэтому Стив потерял руку, — прервал его Нельсон.

— Я думаю, да, — согласился Лорин. — И мы должны создать этому монстру подходящие условия.

Помощник сделал вид, что не заметил выражения ужаса, промелькнувшего на усталом лице доктора.

— Это единственный путь понять, что происходит со Стивом, — настаивал Лорин. — Я предлагаю приготовить варианты питательной среды и культивировать в них клетки, взятые с руки. Используя разные ткани, мы узнаем, что произошло со Стивом и во что он превратился после того, что сделал с Перри.

Лицо доктора исказила гримаса. Он пытался прогнать ужасное видение гибели генерала. Он не любил этого ублюдка, но самому худшему из своих врагов не пожелал бы такой смерти. Ему даже стало плохо в машине «скорой» — никогда в своей жизни он не видел ничего подобного. Тело убитого было раздавлено, как спелый томат, внутренности разбросаны снаружи. Его покрывал кокон из блестящей слизи. Смерть разгладила гримасу невыразимого ужаса, исказившую лицо генерала.

Состояние Джуди после всего этого сильно беспокоило Нельсона, Выводя ее из дома, он хотел закрыть ее лицо, но запах выдал его. Теперь жена лежала здесь в одной из палат, Тэд надеялся, что им удастся сохранить ребенка. Он уже сомневался, что они смогут попробовать еще раз.

Лорин прервал его невеселые размышления.

— Я хотел кое-что попробовать с твоего разрешения. Если этот монстр прибыл к нам из космоса, мы должны отправить его обратно. Другими словами, поместить часть клеток в камеры и имитировать там условия космоса. Мы сможем посмотреть, как они вели себя в марсианской атмосфере и в космосе. О'кей?

Это была здравая идея, и Нельсон одобрил ее, Дик Лорин был его добрым гением. Он пришел сейчас на помощь доктору, который чувствовал себя совершенно разбитым. Нельсону было необходимо поспать хотя бы час, он просто валился с ног. После смерти Перри руководство поисками ложилось на него до тех пор, пока из Хейла не прибудет замена. Нельсон обвинял себя в том, что упустил Стива. Он совершенно потерял голову после звонка Джуди и не успел никому позвонить. Они упустили драгоценное время, когда Стива можно было поймать рядом с домом, а теперь он растворился в ночном мраке. За все последующие жертвы доктор лично несет ответственность.

Нельсон оставил Лорина готовить питательную среду для клеток, а сам заглянул в палату Джуди. Его жена спокойно спала, и сиделка обнадеживающе кивнула. Джуди еще ничего не знала о своей матери. Тэд повернулся и вышел. По дороге в кабинет его пронзила ужасная мысль. Они ведь абсолютно беззащитны. Это была просто преступная халатность после всего, что произошло. Он не поставил ни единого солдата или полицейского охранять центр, и Стив уже мог спрятаться где-то внутри. Он должен обезопасить людей и себя в том числе.

Доктор связался с военным ведомством. Их сотрудник разговаривал в той же высокомерной манере, что и Перри. К сожалению, сказал он, они не могут сейчас прислать людей, но если доктор Нельсон так волнуется, почему бы ему не позвонить в полицию и не попросить их выделить полицейского?

Нельсон в холодной ярости бросил трубку. Пробиться через щит субординации, окружавшей военное ведомство, казалось невозможно. Последний звонок генерала в Хьюстон был спокойным и даже жизнерадостным. Небольшая заминка, но она не помешает запуску «Прометея-2», — вот о чем рапортовал этот осел.

Доктор не верил своим ушам. Эти самоуверенные болваны не допускали ни малейшего сомнения в своей правоте. Даже смерть генерала они восприняли как несчастный случай, не влияющий на ход событий. Сам Цицерон не смог бы убедить их, если они посчитали смерть шишки такой величины, как Перри, досадной случайностью.

Тэд прогнал мысли об отдыхе и проглотил пригоршню тонизирующих таблеток. Через пару минут он вместе с Лорином закрылся в лаборатории.

Его помощник заканчивал следующий фильм о жизни хищных клеток. Нельсону не пришлось долго ждать, и вскоре они смотрели пленку, не веря собственным глазам.

Одна из клеток выделялась на фоне других огромными размерами, и камера Лорина пыталась за ней уследить. Это было нелегко — хищница перемещалась с большой скоростью и вскоре исчезла из поля зрения. Промелькнуло несколько кадров, и она появилась снова. Оба ученых вскрикнули одновременно.

— Смотри! — закричал Лорин.

Клетка остановилась на месте, края ее вытянулись, и она приняла совершенно круглую форму. Затем экран прорезала черная полоса, за ней последовали нерезкие кадры. Пленка заканчивалась тем, что клетка лопнула, оставив на матрице несколько бесформенных пятен протоплазмы.

— Повтори все сначала, — потребовал Нельсон.

Они опять увидели предсмертные секунды клетки.

На этот раз они остановили просмотр, когда кадр пересекла черная полоса.

— Это радиоактивное излучение, — пояснил Лорин, — А теперь смотри, — он прокрутил несколько кадров. — Это сигнал клетки к самоуничтожению. Посмотри на ее харакири. Я готов поклясться, она собиралась делиться! — воскликнул Лорин. — Все казалось готовым для этой эмиссии. А затем она лопнула.

— Как будто она получила сигнал, — заметил Нельсон. — Что-то все-таки не подходит для ее репродукции.

Между тем они наблюдали такую комбинацию химической и электрической энергии, которую Нельсон считал до сих пор невозможной для живых организмов. В его лаборатории долгое время изучали механизмы межклеточного обмена, но то, что они сейчас наблюдали, не подходило ни под какие рамки. С чем, черт возьми, они имеют дело? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо было добиться успеха с питательными культурами.

Нельсон и Лорин принялись за работу, пробуя различные варианты. Нужно было поддержать жизнь клеток-хищниц, пока они не найдут способа бороться с ними. От этого зависела жизнь трех астронавтов, готовых к старту. Четвертого, похоже, уже не представлялось возможным спасти.

Последние полночные звуки повисли в тишине. Где-то ухал филин. На ферме залаяла собака. Потом наступило молчание, все уснуло.

Над шпилем церкви, где на фоне неба выделялся блестящий крест, светилось облако. Тоненький серп месяца едва рассеивал покров темноты. По погосту медленно проплывали тени. Над черной землей возвышались надгробия: кресты, обелиски, одинокий ангел со сломанным крылом. Летучая мышь описывала круги над кладбищем.

Луна спряталась за облака, покинув свой пост. Тишину разорвал болезненный вздох. Шатающийся зверь неверной походкой пробирался среди могильных плит. Он увидел разбитого ангела и приник к нему. Его тело сотрясали рыдания.

Прислонившись к каменному боку ангела, он уставился на церковный шпиль. Будто бы по его сигналу облака рассеялись. Вдали, за крестами, хороводом выстраивались созвездия, и это бередило больную душу.

Безгубый рот раскрылся, и выпученные глаза неотрывно следили за движениями светил. Жгучее желание раздирало зверя. Он опять поднял свой коготь, как ребенок, пытаясь достать звезды, будто бы это были белые цветы в поле.

Из его пересохшей глотки вырвался еле слышный хрип: «Мо… Мои».

Но зверь недолго созерцал свое сокровище. Набежавшие облака закрыли звезды. Красный туман застилал ему глаза, его окутывала кровавая дымка, Страх разрывал его грудь, внутри истошно кричали голодные клетки, овладевшие им. Зверь ринулся на фигуру ангела, бешено колотя по ней чем попало, пока из обрубка руки не хлынула кровь, его собственная кровь.

Чудовище рухнуло на землю, сжимая в руках черную мраморную голову разбитого ангела, и долго билось в судорогах, пока совершенно не обессилело.

Пыльная буря кипела вокруг, как нашествие саранчи. Далекое солнце превратилось в красный шар, а потом исчезло совсем. Вокруг Стива сомкнулась красная пустыня, жадно поглотив его в своей пучине. Он закрыл голову руками, чтобы как-то ослабить оглушительную дробь тысяч маленьких когтей, исследовавших своего странного гостя. В наглухо закрытом костюме астронавт начал ощущать клаустрофобию. У него было ощущение, что пыль проникает в легкие и вместо воздуха он вдыхает горячий марсианский песок.

Стив попытался снять винты и стащить шлем. Обнаружив, что их заклинило, он потянул себя за голову, как Мюнхгаузен. Он задыхался и колотил руками и ногами, будто тонул. С трудом пробившийся сквозь страх голос разума подсказывал Стиву, что следует успокоиться и не поддаваться панике. Невероятным усилием он заставил расслабиться напряженные мышцы и попытался восстановить дыхание. Постепенно ему удалось унять страх.

Шторм, казалось, утих, но когда Стив попытался открыть глаза, он обнаружил, что ничего не видит. Огромное красное пятно застилало все кругом.

Он почувствовал, как страх опять поднимается где-то внутри, и попытался взять себя в руки. Песок залепил ему рот и нос, и от недостатка воздуха он начал задыхаться. Кровоизлияние в сетчатку глаз было таким болезненным, что Стив потерял сознание.

Когда он пришел в себя, его прошиб холодный пот. Что-то прилипло к маске его скафандра и разглядывало его. Человек попытался сопротивляться, но руки не слушались его.

Изо всех сил он пытался разглядеть то, что было снаружи.

Оно находилось слишком близко к глазам, и он не мог сфокусировать взгляд. Это напоминало движение частиц в растворе или живое желе. Пока он силился различить эти частицы, в мозгу его внезапно стали мелькать яркие картины.

Стив увидел розовато-лиловый небосклон и Луну, сопровождавшую маленькую голубую звездочку. Но расположение небесных тел было совсем иным, чем то, что он совсем недавно наблюдал. Фобос тоже был виден на горизонте, бледный и изможденный.

Через все небо тянулись облака, просвечиваемые лучами и от этого очень похожие на земные, Под ними вместо красной пустыни расстилались зеленые луга и леса с огромными деревьями. Поле пересекала серебряная река, ее берега пестрели цветами. Благоухающий воздух был полон пением птиц.

Затем из леса показался огромный зверь. Его гладкие лоснящиеся бока блестели, как отполированный металл, красные глаза горели холодным огнем. Он поднялся на задние лапы, запрокинул массивную башку и жадно потянул воздух носом. Черные влажные ноздри расширились и затрепетали. Затем они напряглись. Он почувствовал запах теплого тела.

Челюсти разверзлись, и торжествующий рев вырвался из липкой гортани. Пасущийся на полях скот заметался в панике, услышав этот звук. Некоторые из животных пустились бежать, но толстые короткие ноги не позволили им развить большую скорость. Остальные сгрудились вместе, не пытаясь обороняться, маленькие сердечки бешено колотились. Они в ужасе ждали смерти, как жертвенные коровы.

Огромный хищник впал в экстаз и колотил во все стороны лапами со смертельными когтями, разбрасывая по полю дымящиеся куски мяса. Это было убийство ради убийства, настоящая вакханалия. Когда он убил последнее животное, измазав все вокруг своей слюной, он уселся посреди поля и стал неторопливо лакать разлитую теплую кровь. Глаза его дико вращались от удовольствия.

Время разворачивало свое полотно, и вот перед Стивом возникла новая сцена: чудовище снова было здесь, царапая небо у края леса. К нему подползали люди, украшенные татуировками. В поднятых руках они держали блестящие дротики. Они приближались со всех сторон к зверю, который возвышался над ними, как глиняный болван.

Полетевшие по команде дротики пронзили бронированное чудовище, из него потекли реки крови, и оно упало на колени, сотрясая все вокруг страшным ревом и конвульсивно дергаясь. Один из людей забежал спереди и вонзил копье в горло зверя. Хлынувшая оттуда горячая кровь с головой накрыла охотника. Остальные, ликуя, последовали за ним, купаясь в потоке горячей крови.

Время сменилось опять, и созвездия толчками заметались по небу, как в старых фильмах. На месте зеленых полей виднелось море красной грязи. Как коричневые личинки, в нем копошились люди. Из земли угрожающе торчали стволы орудий. Небо разорвали взрывы снарядов, люди смешались с землей и грязью. Их снующие шеренги сбились в одну кучу и были поглощены огнем и черным дымом. Когда дым рассеялся, все исчезло, а красное месиво стало еще краснее.

Снова произошла перемена. Вокруг, сколько хватало глаз, раскинулась ровная чистая поверхность. На ней стали громоздиться геометрические фигуры: высокие прямоугольники с зубчатыми краями и острыми, как лезвия бритвы, гранями, гигантские сферы, продырявленные восьмиугольными окнами, из которых лился желтый свет. Решетка из металлических прутьев сверлила цилиндры, как челноки, снующие от здания к зданию. Надо всем этим в оранжевом зареве таяли сверкающие огни.

В высоте бесшумно и плавно проплывал серебристый корабль. На мгновение он завис над центром геометрического города, затем выпустил блестящий металлический предмет и с невероятной скоростью скрылся за горизонтом.

Предмет словно застыл в воздухе, сверкая на солнце, а затем безжалостно рухнул вниз. Когда он ударился о землю, город превратился в расплавленный шар. Огромный столб поднялся до самого неба, и через этот тоннель город будто высосало в открытый космос. Раздался жуткий вопль оставшихся в живых, и из космоса хлынула смертельная пыль, заполняя образовавшуюся пустоту. Жизнь была истреблена, и только красное облако курилось на месте города.

Постепенно зрение Стива прояснилось, и перед ним опять предстала холодная марсианская пустыня. Солнце уже садилось, длинные тени легли на усеянную камнями землю и зубастые рты кратеров. Он снова мог пошевелить рукой и протянул ее к глазам, чтобы проверить, цела ли перчатка. К серебристому костюму, как лишайник, прилипли красные крупицы ломкого вещества.

Стив поднялся и обнаружил, что совершенно не чувствует одну ногу. Он наклонился посмотреть, что случилось, и увидел, что несколько слоев его защитного костюма порваны. В этом месте икра онемела от холода. Он, нервничая, посмотрел на заходящее солнце. Температура уже, должно быть, опустилась ниже нуля. Если он в ближайшее время не найдет модуль, то совсем отморозит ногу.

Стив помассировал ногу, пытаясь вызвать прилив крови. Конечно, он порвал костюм, пока прыгал по скалам. Он бы уже замерз до смерти, если бы их костюмы не состояли из нескольких изолированных оболочек, Астронавт с облегчением вздохнул, чувствуя, как начинает пульсировать кровь. Он снова поднялся и попрыгал на месте, оглядываясь. Пыльная буря не оставила после себя никаких следов, Он вдруг вспомнил о товарищах. Где могла застать их буря? Как она трансформировала их зрение? Было ли то, что он видел, на самом деле, или это оказался просто плод его воображения?

Может быть, он просто испугался и у него начались галлюцинации?

Нога Стива страшно болела. Казалось, ледяные иглы вонзаются в его плоть и высасывают живое тепло. Астронавт торопился, как только мог, но поскольку он ничего не ел целый день, несмотря на уменьшенную гравитацию, движение давалось ему с трудом.

Стив шел прогулочным шагом, не быстрее, чем на Земле, Нога его горела, ему казалось, она обуглилась и потрескивала, как головешка на костре. Если она отморожена, ее придется ампутировать, не дожидаясь возвращения на Землю, иначе он погибнет от гангрены.

Он мучительно перебирал в уме, какие инструменты можно использовать для операции, как вдруг заметил солнечный зайчик. Металлический корпус их модуля отражал заходящее солнце. Это придало астронавту сил, и он пустился бегом. Двое его товарищей стояли чуть поодаль, высматривая Стива, и, когда увидели, бросились бежать ему навстречу.

Они помогли ему забраться на борт и в тамбуре сняли с него костюм. Перебравшись в жилой отсек, Майк, который исполнял в полете обязанности доктора, осмотрел его ногу.

— Всего лишь небольшое кровотечение, — заключил он.

Когда снимали костюм, с ноги Стива упал на пол какой-то красный комок. Стив машинально дотронулся до него и с отвращением отдернул руку. Комок был липким и совершенно не похожим на кровь.

— Скорее соберите это и выбросьте, — испуганно закричал Стив. — Он врастает в меня.

Сдавленный стон пронесся по кладбищу. В припадке гнева зверь запустил мраморной головой, которую до сих пор держал в руках, в чернеющий на шпиле крест. Послышался звон разбитого стекла, и голова упала прямо перед алтарем, Ярость глухими волнами билась у зверя внутри, и он побежал прочь от церкви.

Жажда поживиться теплой кровью влекла его в сторону далеких огней на другом конце поля. Зрение его ухудшалось, но взамен появилось новое чувство. Теперь он научился чуять еду, теплокровные человеческие существа. Зверь останавливался на бегу, расправлял сгорбленные плечи и с застывшим лицом жадно вдыхал ночной воздух. Расширенные ноздри на мгновение затрепетали, затем он поймал запах, плечи опять ссутулились, тело подобралось, и он побежал дальше, Грязные лохмотья больничной одежды развевались на нем.

Стив уже научился ходить бесшумно, как животное. У одной изгороди он остановился и прислушался. Было тихо. Толкнув калитку, зверь неуловимой тенью скользнул к дому. До окна он дополз на четырех лапах, тяжело и с усилием дыша.

Около окна он встал и, прижимаясь к стеклу и оставляя следы слизи, заглянул в комнату, но никого не увидел. Из дома донеслись голоса. Повернув ручку, он открыл дверь. Из дверного проема хлынул свет, и длинная тень зверя упала в сад, Он испустил воинственный клич и бросился внутрь. Ворвавшись в комнату, из которой доносились голоса, он издал вопль разочарования и остановился как вкопанный, размахивая обрубком руки. В комнате работало радио.

Чудовище с рычанием отшвырнуло стул, и он вдребезги разбился о стену. Кухня тоже оказалась пуста. Проклятия разъяренного зверя разносились по дому, Он спустился обратно на первый этаж, полный злобы и разочарования. Дом был пуст.

Хитрый зверь выключил свет и спрятался в темной комнате, дожидаясь возвращения хозяев.

— Ничего-то не происходит в этом Богом забытом захолустье, — ворчал Фред Зимвел. Правая нога его затекла, и он пытался высвободить ее из-под другой, лежащей на столе, разгребая при этом кучу старых газетных номеров, Груды бумаги были разбросаны по всему его кабинету.

Глава 8

— Проклятье, — возмущение Зимвела достигло апогея. — Что нам поместить в завтрашнем номере? Газета опять будет состоять из мешанины малозначащих событий, и никакой статьи, действительно заслуживающей внимания, в ней не найдется! Разве начинающий журналист сделает себе имя в этом болоте? «Трептам Глобо»,[1] — цинично усмехнулся он. — Вот уж действительно, я круглый дурак! Обо всем, что здесь происходит, можно написать на рулончике туалетной бумаги.

Он взялся за телефон в последней отчаянной надежде услышать какую-нибудь новость для газеты, в которой он работал. Может, звякнуть очередной раз в отделение полиции? Господи, хоть бы кто-нибудь попал в аварию или на них обрушилась эпидемия холеры. Хоть что-нибудь!

Усталый женский голос ответил ему, Когда телефонистка узнала, кто звонит, она рассердилась.

— Это опять ты! — воскликнула она. — Тебе все не спится, да?

Фред был сама любезность.

— Ну, Дорис, сладкая моя, что с тобой случилось? Никто не говорил тебе, как ты похорошела в последнее время?

— Послушай, не отнимай у меня время, — раздраженно бросила Дорис. — Мы очень заняты.

Фред прямо подпрыгнул.

— Это же чудесно. А что произошло? Убийство? Ну дай же мне хоть ниточку, пожалуйста!

Последовала тревожная пауза, затем Дорис понизила голос.

— Авария по дороге на Квинстон. Пожилая пара. Больше никаких подробностей, — она повесила трубку.

— Черт возьми, — подумал он. — Тоже мне событие!

Конечно, это было лучше, чем ничего. Он решил позвонить пожарникам: если авария оказалась серьезной, они расскажут ему больше, чем врачи «скорой помощи».

Но у пожарников все было спокойно, как и в тихой дремотной темноте за окном. Трептам есть Трептам — тишина, как на кладбище.

Зимвел уже собирался поехать и сам поискать свеженькую информацию, как вдруг дверь с треском распахнулась и в комнату ввалился, на все лады распекая своего подчиненного, ночной редактор.

«Бог мой! — подумал Фред. — Что же такое могло случиться, если шеф оторвался от своей обычной ночной пьянки?»

— Зимвел, — орал редактор. — Подними со стула свою задницу, у меня есть для тебя работа!

Молодой человек вскочил на ноги и с готовностью швырнул еще одну кипу бумаг на пол. Редактор сгорал от нетерпения.

— Мне только что сообщили по личным каналам, что в научно-исследовательский центр приехали военные, — веско произнес он. — Причем большая шишка — генерал или какой-то там чин из Хьюстона. Это будет хорошей затравкой на завтра. Я хочу, чтобы ты поговорил с директором: доктор Нельсон — так вроде его зовут. Может, он и не захочет ничего рассказать. Но попробуй вытянуть из него хоть что-нибудь.

Зимвел был уже у дверей, когда редактор окликнул его.

— И будь осторожен, — предупредил он. — Говорят, у них там сбежал какой-то тип. Он нападает на людей. Так что смотри в оба.

Пока репортер ехал к научно-исследовательскому центру, он в первый раз за время своей работы в «Глобо» чувствовал, как повышается адреналин в его крови. Маньяк на свободе, и армия приехала ловить его! Может, они вооружены каким-нибудь новым сверхсекретным оружием! У молодого человека разыгралось воображение. Он уже представлял себе заголовок сенсационной статьи и свое имя рядом с ним. Когда он подъехал к центру, ему пришлось разочароваться: там было темно и безлюдно. Только в одном крыле комплекса горел свет.

Дальше его ждало еще большее разочарование.

— Если вы репортер из газеты, — сказал дежурный офицер службы безопасности, — я не имею права впустить вас. Таков приказ — и всего хорошего.

Зимвелу стоило больших трудов уговорить офицера посмотреть, нет ли его в особых списках. Ответ был резко отрицательным.

Потерпевший фиаско репортер сел обратно в машину и медленно поехал вдоль охраняемой ограды центра. Где-то здесь располагались войска, и в них не могло не встретиться солдата, которому хотелось бы выпить или помешали бы несколько долларов. Он объехал вокруг центра, но не заметил даже одного военного. Вероятно, они уже ищут маньяка в лесу южнее шоссе. Это было единственно возможное объяснение.

Проезжая мимо церкви, Фред посмотрел на башенные часы, Четверть первого. Совершенно неподходящее время, чтобы в такой темноте искать какого-то психа. Вдруг он увидел свет, горевший в фермерском доме за полем, и резко затормозил. Если кто-нибудь и слышал о том, что здесь происходит, так это, наверное, люди, которые живут рядом. Военные могли проходить по этим местам.

Репортер развернулся и вырулил на дорогу, которая, огибая сзади церковь, шла прямо к ферме. Луна скрылась, и желтый свет его фар резко выхватывал из темноты придорожные деревья. За его машиной снова смыкалась плотная чернота.

Машина остановилась у калитки, фары погасли. Зимвел вышел и осмотрелся.

Это было уединенное местечко — очень подходящее для встречи с буйным сумасшедшим. Полиция, вероятно, предупредила местных жителей, и он не дал бы ломаного гроша за то, что его пустят в дом. Однако эти люди не опустили занавесок и оставили горящим свет — видать, не робкого десятка. Репортер протянул руку и толкнул калитку, Пальцы почувствовали что-то липкое. Черт, подумал он, наверное, окрашено. Достав носовой платок, он вытер пальцы. Его охватила нервная дрожь. Насвистывая для бодрости, он прошел через садик. Пока он шел, свет в доме потух.

Это придало ему решимости. Он не даст подняться им в спальню, пока они не ответят ему на пару вопросов. Фред поспешил к входной двери и постучал.

В доме было тихо. Вдруг стало ясно слышно, насколько беззвучно все вокруг — поля, казалось, притаились и следили за каждым его движением. Он снова постучал, погромче.

Опять тишина. Какой же он осел! Конечно, они не хотят отзываться. Их предупредили о сбежавшем маньяке.

Он окликнул:

— Эй, кто-нибудь есть дома? Не могли бы вы мне помочь? Я из «Глобо».

Темнота поглотила его слова.

Фред почувствовал всю глубину своей глупости и самонадеянности. Эти сельские жители, вероятно, никогда в своей жизни не слышали про «Глобо». А если даже слышали, вряд ли запомнили. Может быть, они вообще неграмотные. Он обратился явно не по адресу.

Тут перед глазами молодого человека снова встало собственное имя, крупными буквами набранное в центральных газетах, и это придало ему храбрости. Он потрогал ручку. Господи! Она тоже была окрашена, но дверь со скрипом подалась внутрь.

Репортер просунул голову и позвал еще раз. Ответа не последовало. Прислушавшись, он различил звук тяжелого дыхания, который доносился из комнаты в центре дома. Это было похоже на собаку.

Он снова засомневался. Пожалуй, дальше двери лучше не соваться. Можно захлопнуть ее перед носом пса, если тот вздумает напасть. Ему совершенно не хотелось быть разорванным на кусочки, да еще на репортерском задании.

Зимвел попытался позвать собаку дружеским свистом, ласково приговаривая при этом. Он забыл, что такие нотки больше всего выдают испуг и бесят животных.

— Давай-ка, приятель, — ворковал он. — Давай, покажись.

Тяжелое дыхание усилилось. Фред почувствовал что-то неладное. Пес не лаял. К тому же, в доме не было жарко, чтобы собака так тяжело дышала. По сравнению с улицей там царила прохлада.

Должно быть, там прятался человек! Хозяева, видимо, не хотели показываться Фреду. Они услышали шум затормозившей машины и выключили свет, потому что испугались. Он опять понес что-то про «Глобо».

— Хорошо, — наконец сказал он в наступившей тишине. — Если хотите, вы можете посмотреть мое удостоверение.

Странное хлюпанье, какого Зимвел никогда в жизни не слышал, послышалось из комнаты. Кому-то явно было худо. Может, он напугал какую-нибудь старую леди и она теперь бьется в истерике?

Фред зашел в холл и на цыпочках подошел к двери. Створка была приоткрыта, и он прислушался.

Он содрогнулся от странного клокочущего скрежета, будто бешеный зверь захлебывался своей слюной. Это лишило беднягу храбрости, и его как ветром сдуло. Он развернулся и бросился бежать прочь из ужасного дома, захлопнув за собой дверь. Репортер буквально перелетел через садик, перемахнул через калитку и перевел дыхание только когда очутился в машине.

Неудивительно, что они даже не удосужились запереть дверь, подумал он, еле дыша. Судя по звуку, там, внутри, мог оказаться даже волк, и уж во всяком случае не собака.

Зимвел и в лучшие времена не жаловал собак, а сейчас проклинал себя за глупую авантюру. У него явно помутился рассудок. Скверная история.

Пока он выезжал обратно на дорогу, крупные капли пота выступили у него на лбу. Когда репортер попытался вытереть лоб, он обнаружил, что пальцы его прочно прилипли к рулю.

До шоссе уже оставалось несколько сот ярдов, когда он, вглядевшись сквозь деревья, различил сигнальные огни, горящие рядом с дорогой, ведущей в город. Подъехав поближе к перекрестку, Фред остановился, чтобы пропустить грузовик для транспортировки машин. Вероятно, он направлялся на место аварии, чтобы забрать машину. Зимвел решил поехать за этим грузовиком. Раз уж он ничего не узнал про военных, так хотя бы вернется не с пустыми руками. А потом он сумеет разукрасить это происшествие. В Трептаме не приходится выбирать сюжеты, их остается выдумывать.

Фред уже направлялся за грузовиком, когда увидел в зеркальце свет фар. Кто-то ехал сзади. Это был предел мечтаний. Он наконец увидит военных. Зимвел весь подтянулся, чтобы произвести хорошее впечатление, но, к его огромному разочарованию, прямо перед церковью они свернули с дороги и исчезли в направлении фермерской усадьбы.

— Жители полей возвращаются к своему ненаглядному вампиру, — саркастически подумал он и последовал за грузовиком.

Фреду не пришлось долго ехать. Грузовик съехал с дороги и стал медленно подруливать к старому «бьюику» в кювете. Полицейский показывал ему дорогу. Возле машины толпились еще фигуры людей, но в тусклом свете фар он не мог различить их.

— Что тут происходит, лейтенант? — живо спросил он у полицейского, подошедшего к машине. Зимвел узнал его лицо — лейтенант был из их полицейского участка.

— Хм, это из «Глобо»? — подозрительно проворчал офицер. — Что, рассчитываете и тут поживиться?

— У нас в округе особо не поживишься, — оглядываясь, ответил Зимвел.

— Может быть, и так, — неопределенно развел руками офицер. — Но подобные происшествия далеко не украшают жизнь.

Репортер взглянул на «бьюик». На машине не было видно ни единой царапины.

— Что же тут все-таки случилось? — спросил он более настойчиво.

— Боюсь, это не подлежит огласке, — полицейский показал на фигуры вокруг машины. Теперь Зимвел заметил, что с «бьюиком» возятся ребята из спецподразделения.

— Может, дадите хоть намек? — вкрадчиво спросил репортер.

Офицер придвинулся поближе.

— Смотри, Зимвел, — произнес он свистящим шепотом. — И сними свою шляпу. Здесь произошло ужасное, зверское убийство. Теперь этим занимаются военные. Это все, что я могу тебе сказать.

— А куда собираются отвезти машину? — Зимвел показал на «бьюик».

Прежде чем ответить, лейтенант обернулся, взглянув через плечо на солдат.

— В научно-исследовательский центр, на специальную судебно-медицинскую экспертизу. Это все, что я знаю. — Он выпрямился. — А теперь поезжайте мимо, очистите дорогу, — он махнул жезлом.

Зимвел тронулся с места и медленно проехал мимо «бьюика». Машина была абсолютно целой. Но что это там на окнах? Стекла выглядели чем-то измазанными изнутри. Он во что бы то ни стало должен узнать, в чем тут дело.

Зимвел проехал несколько сот ярдов по дороге, пока не стало совсем темно. Тогда он остановился на обочине, выключил фары и заглушил мотор. Он подождет грузовик и поедет за ним в научно-исследовательский центр. Он должен встретиться с доктором Нельсоном и задать ему пару вопросов.

Внезапно репортера озарила гениальная идея. Он не будет дожидаться грузовик — он обгонит его, припаркуется где-нибудь рядом с КПП и попробует проскользнуть вместе с солдатами.

Это было чертовски рискованно, но подобная сенсация сделала бы его знаменитым. Шестое чувство говорило ему об этом.

— Смотри-ка, — сказал Мэт, останавливая «пикап» возле калитки. — Мне казалось, я оставлял в доме свет.

— Оставлял, — откликнулась Нел, — но ты возвращался посмотреть, когда начинается фильм, и, вероятно, машинально выключил его.

Мэт посмотрел на нее с сомнением, но его молодая жена мягкой ладонью разгладила морщинку над его удивленно поднятыми бровями. Нежно сжав его лицо, она притянула к себе его голову и легонько поцеловала.

— Ты становишься забывчивым — стареешь, — смеясь, сказала она.

— В тридцать лет все еще впереди, — обиженно запротестовал он. — И я на самом деле только начинаю наслаждаться жизнью. Ведь теперь у нас с тобой есть собственный чудесный уголок.

Мэт обнял жену за талию, и она положила голову ему на плечо. Забыв обо всем на свете, они любовались своим гнездышком.

Облака разошлись, и мягкий лунный свет падал на крышу. Клематисы, вьющиеся над дверью, протянули свои плети им навстречу, бледные кисти цветов тихонько покачивались.

— Разве не чудесное место? — вздохнула Нэл. — Такое ласковое и приветливое.

Мэт высвободил руку и поцеловал ее.

— Мне кажется, я знаю местечко получше, где можно кое-чем заняться. Как ты думаешь?

Нэл засмеялась, кокетливо отстраняясь, будто не догадывалась, о чем речь. Они вылезли из фургона и направились к дому.

Мэт дотронулся до ручки двери и быстро отдернул ладонь.

— Что это, черт возьми? — воскликнул он, поднося руку к лицу, чтобы разглядеть, во что он вляпался. — Ох! — он с отвращением сплюнул, когда увидел, как между пальцев натянулись нити липкой слизи.

— Что случилось, дорогой? — с тревогой спросила Нэл. — Что это такое?

— Я не знаю, — отвечал Мэт, вытирая ладонь о каменную кладку. Он наклонился и внимательно посмотрел на ручку. — Она покрыта какой-то дрянью, — произнес он с тревогой, а потом сорвал пару листьев и прижал их к ручке, чтобы можно было открыть дверь, не касаясь противной слизи. Другой рукой Мэт сжимал ключи, но в них не было необходимости. Когда он тронул дверь, она поддалась. Мужчина резко захлопнул ее обратно.

— Не заперто, — выдохнул он с усилием.

— Вероятно, ты забыл закрыть ее, — донесся из темноты взволнованный голос жены. — Почему ты не заходишь?

Мэт стоял в нерешительности, брезгливо вытирая руки о штаны.

— Все это мне не нравится. Тут что-то неладно. Подожди здесь, я пойду посмотрю.

Он медленно повернул ручку и толкнул дверь. Стоя на пороге, хозяин прислушивался к звукам своего жилища. Нэл видела, как он бесшумно вошел в дом. На середине холла он остановился и повернулся в одну сторону, как будто что-то услышал, но не мог понять, что именно. Затем он решительно направился в одну из комнат. В ту же секунду раздался глухой удар, от которого задрожали стены, и дверь комнаты резко захлопнулась.

Сердце Нэл подпрыгнуло.

— Мэт, — закричала она. — Мэт!

Ответом была тишина, которая окутала их дом, как паутина. Затем из закрытой комнаты донесся странный звук, как будто огромная кошка что-то лакала.

Собравшись с духом, Нэл вошла в дом и приблизилась к комнате. Только смертельный страх за мужа двигал ею. Из-за дверного проема слышалось сухое прерывистое дыхание, прерываемое хлюпаньем.

Нэл дрожащей рукой нажала ручку и открыла дверь. Прозрачная полоска лунного света лежала на полу. Проникая в комнату, свет слабо освещал разбитую мебель и сгорбленную фигуру в углу комнаты.

Лакающий звук прекратился, и фигура повернулась к женщине. Нэл прервала ее страшную трапезу. По морде зверя стекала кровь, оставляя ручейки на бесформенном рте. Из его пригоршни свисали теплые внутренности, дымящиеся в холодной комнате. Он неуклюже зашевелился, пытаясь скрыть свое занятие. Глаза его забегали, стараясь не встретиться с ее расширенными от ужаса глазами.

Нэл с содроганием разглядела, в какое блюдце зверь опускал свою слюнявую морду, — это было раскинувшееся тело ее несчастного мужа с вывернутыми наружу внутренностями. Нэл издала жуткий нечеловеческий вопль.

Красный огонь загорелся в глазах зверя, и он поднялся на ноги. Нэл внезапно очнулась от своего столбняка. Она метнулась на кухню, захлопнув за собой дверь. В кухне не было замка, и она отчаянно придумывала, чем бы припереть дверь. Тяжелое смертоносное дыхание преследовало ее по коридору. Затем оно сменилось шлепаньем мокрых ног. Зверь остановился перед кухонной дверью.

Нечеловеческим усилием Нэл придвинула к двери кухонный буфет. Пока она толкала его, ручка двери уже начала дергаться. Она из последних сил забаррикадировалась, и зверь пришел в ярость. Ей не хватало сил удерживать буфет у двери, ноги скользили по полированным клеткам пола.

Затем давление вдруг прекратилось, и начинающая уже открываться дверь резко захлопнулась. Она услышала удаляющиеся шаги. Зверь оставил ее. Сердце бедной женщины бешено колотилось. Нэл схватилась за телефон и целую вечность ждала, пока дежурный возьмет трубку. Глаза ее были прикованы к двери, тело била крупная дрожь, когда она представляла, что хищник может вернуться, Прошло, казалось, полвека, пока дежурный снял трубку.

— Пришлите помощь на ферму, — в истерике закричала она. — Мужа убили!

Последовала длинная пауза.

— Кто говорит? — подозрительно спросили в трубке.

— Это Нэл Уиншерс с фермы. Помогите! На нас напало чудовище!

Женщина не могла продолжать. В ушах стоял звук капающей крови, она представила растерзанного мужа, и комок подступил к ее горлу. Нэл повесила трубку. Она выдвинула кухонный ящик и вооружилась тесаком, острым, как бритва. Никогда раньше она бы не решилась взять его в руки. Мэт использовал его, когда они резали скот. Мэт!

Горячие слезы ослепили ее. Страх и отчаянье отступили перед жгучей болью потери. Всего какие-то пять минут отняли у нее любовь и счастье, смысл ее жизни. Пять минут, и сумасшедший маньяк украл у нее все, ради чего она жила, — отнял их с Мэтом еще не рожденных детей.

Ярость закипала у нее в крови. Она должна отомстить. Нэл попыталась отодвинуть буфет от двери, но последние силы оставили ее. Она попробовала еще и еще, потом слезы отчаяния хлынули из ее глаз. Она без сил упала на стул рядом с окном, и тесак повис в ее руке. Нэл оцепенела.

Послышался звон разбитого стекла, и на бедную обессилевшую женщину посыпались острые осколки. Что-то влажное обвилось вокруг ее шеи, как скользкая веревка, и потащило ее кверху. Ее опалило горячее зловоние. Нэл извернулась и увидела отвратительные гниющие глазницы своего врага. Черные распухшие зрачки безостановочно плавали в красном желе, кровоточащие лохмотья мяса свисали с выступающего черепа, как плесень. Зверь нагнулся, и несчастная увидела обугленные края рта с выступающими окровавленными зубами. Зловоние стало нестерпимым, и зверь плотоядно заурчал.

Нэл отчаянно билась, пытаясь вырваться из страшных объятий. Ее слабеющие пальцы все еще сжимали ручку тесака, и она, с силой размахнувшись, опустила грозное оружие на сжимавшую ее скользкую руку. Тесак вошел в руку, как в масло, и кисть упала к ногам Нэл. Пальцы скрючились, заскребли пол и окоченели навсегда. Нэл с ужасом смотрела, как вытекающая из обрубка кровь застывает на воздухе, как сургуч.

Зверь заревел от боли и спрыгнул с окна. Громко хныча и тяжело дыша, он растворился в темноте.

Нэл пыталась вытереть слизь, которая пристала к шее, но та прилипла, как расплавленная пластмасса. В прическе тоже блестели капли, бившие в нос зловонием гниющего мяса — трудно было с чем-то перепутать этот запах. Нэл рвала на себе волосы и совершенно обезумела, пока наконец в изнеможении не повалилась на пол.

Только слабое помаргивание ее глаз, в невыразимом ужасе уставившихся на отрубленную руку, свидетельствовало о том, что она еще жива.

Глава 9

Ученые предпринимали отчаянные попытки заставить клетки расти. Хищницы были прожорливы, но легко уязвимы. Без благоприятной питательной среды они быстро образовывали оболочку и собирались в колонии, которые приобретали красный оттенок. Питательной среды нужного состава не хватало.

Сначала Лорин предложил использовать лабораторных крыс. Ученые ввели клетки и стали ждать результата. Животные оставались абсолютно здоровыми. Когда наконец вскрыли одну из крыс, они увидели остатки клеток, поглощаемых лейкоцитами. Никакого вреда крысам клетки не причинили.

— Боюсь, опыт удастся только на человеческих тканях, — заключил Лорин после тщательного осмотра крысы. — Эти хищницы достаточно разборчивы и лучше не дадут потомства и погибнут, если не получат то, что им надо.

Не в первый раз Нельсон смотрел на Лорина со смешанным чувством горечи и отвращения. Дику наплевать, что случилось со Стивом. Он с головой погрузился в новые опыты. Способность помощника воспринимать происходящее абстрактно давила на Нельсона — он был совершенно одинок в своих попытках спасти друга.

— Мы используем Перри.

Слова Лорина резко прервали размышления доктора.

— Повтори! — неприязненно попросил он.

— Можно использовать Перри, — повторил Лорин. — У него в избытке всяких тканей. Почему бы не покормить ими наших прожорливых приверед?

Нельсон почувствовал себя смертельно уставшим. Он поднял невидящий взгляд на помощника.

— Ты предлагаешь поставить опыты на одном из самых крупных чинуш Пентагона раньше, чем общественность узнает о его гибели? — спросил он, не веря своим ушам.

— Нам же не придется раскроить его вдоль и поперек, — мягко заметил Лорин. — Учитывая его состояние, можно по-другому взглянуть на некоторые вещи. Никто не узнает, что у генерала чего-то не хватает.

Это было черным юмором, но события последних часов настроили Нельсона отнюдь не на шутливый лад.

— Медицинская этика для тебя пустой звук? — жестко спросил он.

Но Лорин был полон энергии.

— Нет, сэр, — ответил он. — Эти военные ведут себя так, будто бы со Стивом произошла досадная случайность, недостойная внимания. А ведь в него вселилось бог знает что. И если в ближайшие шесть часов мы с этим не разберемся, трое других астронавтов пойдут по тому же пути.

Нельсон признал правоту Дика и поблагодарил судьбу, которая в столь тяжелое время послала ему предприимчивого помощника. Он дружески положил руку на плечо Лорина.

— Ну давай, доктор Франкенштейн, — горько усмехнулся он. — Пойдем посмотрим, что мы можем извлечь из генерала Перри.

Он направился к моргу.

В тот момент, когда они принялись осторожно вырезать у генерала тонкие полоски тканей, всего в четверти мили от них Фред Зимвел из «Трептам Глобо» находился на пороге самого незабываемого эпизода своей короткой карьеры.

Грузовик, отвозивший «бьюик», остановился около поста, водитель с бумагами выпрыгнул из кабины и направился к дежурному офицеру службы безопасности.

От обочины дороги отделилась темная фигура и, согнувшись, перебежала к задней стенке грузовика. На секунду Зимвел засомневался — он увидел, что подъемник плотно подходит к стенке и спрятаться негде. В этот момент шофер получил разрешение на въезд, вернулся и завел мотор. Зимвелу не оставалось ничего другого, кроме как упасть на заднее сиденье «бьюика», когда грузовик тронулся в сторону центра.

Молодому репортеру пришлось призвать на помощь все самообладание, чтобы не выдать себя: все, чего бы он ни касался, было в липкой слизи. Как только ему удавалось отлепить руку от одного места, он тут же прилипал к другому. Он ничего не видел и когда попытался встать на скользком полу, грузовик накренился, и его отбросило головой вперед на заднее сиденье. Он не успел закрыть лицо и, пока проезжал по обшивке, почувствовал на губах противную соленую массу. Она залепила и обожгла его глаза. Когда он попытался вытереть лицо, слизь на руках прилипла к щекам. Зимвел чувствовал себя как муха на липкой бумаге. Легкие его разрывались от дикой вони — ему казалось, что в машине полгода пролежал гниющий труп.

К концу пути Зимвел лежал под сиденьем в луже своей рвоты.

Водитель вышел из кабины и дал репортеру шанс выскользнуть и, пошатываясь, укрыться в тени здания. Живот снова скрутило, его опять вырвало, Он сжался в комок и как можно тише сплюнул. Шум мотора заглушил его спазмы, и он остался незамеченным.

Зимвел затаился и подождал, пока грузовик отъедет. Им владело единственное жгучее желание — вырваться из липкого кокона, в котором он оказался. На свежем воздухе ему стало немного лучше, и он уже строил планы забраться в первый попавшийся туалет и вымыться.

Приключение, которое привело его в столь некомфортное состояние, заставило Зимвела забыть о том, как он рисковал, забираясь в засекреченное здание.

Он быстро пошел к полоске освещенных окон. Его внимание привлекли две одетые в халаты фигуры, склонившиеся над чем-то, лежащим на длинном столе. На расстоянии это выглядело как бесформенная груда разноцветных лохмотьев. Только с нескольких шагов он смог различить, что свисало со стола. Это была безжизненно повисшая человеческая рука.

Зимвел подкрался к окну и, подтянувшись, заглянул в него. Тошнота снова подступила к горлу. Один из мужчин копался в ужасающе искореженном трупе. Зимвел видел обрубок ноги и капающую из него кровь, груду разбитых костей и вывернутых внутренностей. Тело было изуродовано до неузнаваемости. Но лицо! Лицо он узнал сразу. Это был генерал Джеймс Перри, руководитель космических научных экспедиций из Хьюстона.

Зимвел спрыгнул вниз. Что, черт возьми, он раскопал?

Лорин ловко работал скальпелем и отпрепарировал уже множество глубоких слоев ткани. Он быстро переправлял срезы в приготовленный физраствор, и они с Нельсоном прикидывали, какие еще препараты могут понадобиться им в лаборатории.

Лорин создавал клеткам-хищницам новые условия жизни, он старался обеспечить в колбах стерильные условия. Самым важным было в ближайшее время определить, как делятся клетки. Остатки тканей они поместили в имитационный аппарат, чтобы исключить побочный источник родительских клеток.

Когда с приготовлением препаратов было покончено, ученым осталось только ждать результатов. Рядом с каждой колбой стоял счетчик Гейгера. Они погасили свет и вышли из лаборатории.

Лорин пошел перекусить, доктор направился в кабинет узнать новости от поискового отряда. Молодой, чисто выбритый офицер, заменивший генерала Перри, выглядел очень довольным. Когда Нельсон вошел, он только что положил телефонную трубку.

— Вы нашли его? — быстро спросил Нельсон, увидев сияющее лицо офицера.

Капитан Джеральд Шарн покачал головой, самодовольной улыбкой являя полную противоположность хмурой озабоченной физиономии доктора.

— Нет, но мы приближаемся, — протянул капитан. — Скоро он будет в наших руках. Не волнуйтесь.

Нельсон почувствовал, что с удовольствием дал бы ему по морде. Он проникся к капитану отвращением, еще когда услышал по телефону спокойный голос, растягивающий слова. Этот болван был преисполнен сознанием значительности своего дела, и перед важностью авторитетов, которые он представлял, здешние проблемы отступали на задний план.

Конечно, у капитана Шарна были все основания радоваться. Будто по мановению волшебной палочки, он занял один из самых важных постов американской армии. Это была неслыханная честь, и такое назначение сулило быструю карьеру и блестящее будущее. Он, конечно, игнорировал то, что случайно находился на дежурстве, когда потребовалось прислать человека вместо Перри, а остальная база не принимала участие в операции, потому что это были просто поиски сумасшедшего убийцы. Он считал, что судьба улыбнулась ему.

Особенно приятно было по телефону послать сейчас подальше назойливого шерифа. Это он, Шарн, командует здесь солдатами и отдает приказы, и ему наплевать на суету полицейских вокруг истерички с какой-то фермы. У него есть размах и достаточно подчиненных, чтобы успешно провести операцию. Сети уже раскинуты, и скоро птичка попадется в них. Это только вопрос времени.

— Больше не было сообщений об убийствах? — с опаской спросил Нельсон, отвлекая капитана от приятных размышлений.

Капитан живо поднялся и бодро прошелся вдоль стены, на которой висела карта. Поигрывая полицейской дубинкой, он принялся разглагольствовать о своей военной стратегии. Это будет классический захват в клещи, — вещал он, втыкая покрепче в карту булавку, которая уже собиралась сорваться и поразить мужское достоинство капитана.

Доктор пропустил лекцию мимо ушей.

— Какие сообщения поступили из полиции? — нетерпеливо спросил он. — Вы получили отчеты? — Нельсон был уверен, что им не придется долго ждать следующего нападения. Хищные клетки жаждали новой пищи.

Капитан оскорбленно посмотрел на доктора, прервавшего его наполеоновские рассуждения.

— Я только что говорил с шерифом, — сказал он раздраженно. — Ничего особенного. Что-то там случилось на ферме, но неизвестно точно, что именно. Так вот, мои люди… — он повернулся к карте. Доктор схватил его за руку.

— Что на ферме? — резко спросил он.

Капитан небрежно передал Нельсону рассказ шерифа о телефонном звонке. Доктор с ужасом вспомнил недавнее происшествие с Джуди.

— Быстро собирайтесь, — приказал Нельсон. — Мы едем туда. Вместо вашей игры в солдатики вам полезно будет посмотреть, с чем мы имеем дело.

Когда они прибыли на ферму, подтвердились худшие опасения Нельсона. Счетчик Гейгера застучал уже у калитки, дальше уровень радиации был еще выше. Нельсон приказал группе остановиться.

— Кажется, он все еще здесь, — сказал док, понижая свой голос до шепота, и, повернувшись к капитану, добавил: — Распорядитесь прислать подкрепление. Мы должны окружить это место.

Капитан с презрением выпятил нижнюю губу, но Нельсон повернулся к нему, потемнев от гнева.

— Еще людей, капитан, — прошипел он. — Немедленно. Мы должны поймать его прямо сейчас.

Доктор приказал всем оставаться за калиткой. Пока Шарн связывался по коротковолновой станции с военными, Нельсон объяснил двум солдатам, как установить прожектор, чтобы обыскать лучами весь сад. Когда они не нашли в саду никаких признаков жизни, Нельсон приказал им осветить дверь.

— Я пойду посмотрю, нет ли его внутри, — объявил он.

— Не могу позволить вам, доктор, — сказал Шарн. — Это слишком рискованно. Я пойду с вами, — он повернулся к солдатам: — Прикройте нас оружием. По моему приказу стреляйте.

Доктор помрачнел.

— Надеюсь, это не понадобится, капитан, — сказал он, еле сдерживая раздражение. — Насколько нам известно, он все еще человек. Хотя и очень больной.

Вместо ответа капитан расправил плечи и толкнул калитку. Держа руку на рукоятке пистолета, он направился по дорожке света, падающего от прожектора. Нельсон шел рядом. Лучи осветили блестящие следы слизи на ногах капитана.

— Что это за дрянь? — брезгливо спросил он.

Его манера говорить бесила Нельсона.

— Это оставил человек, которого мы ищем, — язвительно заметил он.

Капитан остановился.

— Что вы сказали?

— Это части кожного покрова Стива Веста, — холодно ответил доктор. — Они превращаются в бесформенное желе. Если не считать других мутаций, — добавил он мрачно.

— Но как, черт возьми? — с растерянным видом спросил капитан. — Я не представляю…

— Есть еще масса вещей, которые вы себе не представляете, — прервал его Нельсон. — Если вы не перестанете играть в игрушки и наконец не поймете, что наши жизни в гораздо большей опасности, чем нам кажется… — он не закончил, боясь выдать растущий страх.

Дверь в дом была полуоткрыта, и Нельсон тихонько толкнул ее, чтобы луч света проник в холл. У него екнуло сердце, когда он увидел через дверной проем следы страшного погрома. Повсюду блестели остатки слизи.

— Стив, — тихо позвал доктор. — Ты здесь?

Его слова эхом отозвались в глубине дома, затем наступила тишина. Он переступил порог, и огромная тень вытянулась от его ног по коридору. Из дальней комнаты донесся слабый стон.

Нельсон рванулся вперед, обгоняя свою тень. Дверь, из-за которой доносился стон, не открывалась. Косяк был залеплен слизью.

— Быстро сюда! — позвал он капитана. — Помогите мне открыть.

Когда они попытались вышибить дверь, стон превратился в крик ужаса.

— Он там, — заорал Нельсон. — Наваливайтесь же, мы должны ее спасти.

Вскоре дверь поддалась, послышался скрип отодвигаемой мебели. Нельсон проскользнул в щель и выставил фонарик.

— Стив, не надо! — закричал он, но в комнате не было признаков жизни. Только в углу внезапно послышался сдавленный стон.

Нэл Уиншерс закрыла лицо руками и ничего не слышала от обуявшего ее ужаса. Пока Нельсон пытался ее успокоить, капитан вдруг издал страшный крик!

— Посмотрите, что здесь!

На полу лежал бесформенный обрубок руки Стива. Мясо разлагалось, и кости фаланг торчали, как когти. В полумраке неосвещенной кухни слизистое мясо фосфоресцировало, бросая вокруг красноватый отсвет.

— Не трогайте! — приказал Нельсон.

Капитан отшатнулся.

— Почему? Что это?

— Это его рука, — мрачно ответил Нельсон. — Она радиоактивна и опасна. Помогите мне вывести женщину.

Они проводили Нэл в ожидавшую ее машину. Нельсон вернулся со счетчиком Гейгера. Треск прибора подтвердил его худшие опасения: уровень радиации повышается и хищные клетки стремительно развиваются. Стив неуклонно приближался к своему ужасному концу.

Останки Мэта Уиншерса поразили капитана до глубины души. Тело несчастного было выпотрошено и внутренности разбросаны в углу комнаты. Мэт погиб от единственного удара, который расколол ему череп, как яичную скорлупу. Смерть застала его врасплох, и на лице застыли изумление и ужас. Слизистый кокон делал его похожим на куколку бабочки.

Шарн подавил приступ рвоты и отправился к военным. Теперь он будет возглавлять поисковый отряд. Он перестал играть в солдатики.

Фред Зимвел с ужасом уставился на свое изображение в зеркале. Его лицо было перепачкано кровью, слизь засохла и морщинками стянула кожу. Он выглядел как после неудавшейся пластической операции. Кошмарная вонь исходила от него.

Он почувствовал себя на вершине удачи, когда нашел наконец раковину и, с наслаждением погрузив руки в теплую воду, начал отмываться вкусно пахнущим мылом. Ему показалось, что он вырвался из пасти дьявола.

Когда репортер почистил одежду и причесался, прилив творческой энергии вернулся к нему. Он стоял на пути к славе, и ее сияющая вершина стоила, на его взгляд, дискомфорта, который ему пришлось пережить. Зимвел высунул голову из ванной комнаты и оглядел коридор. Сначала он должен найти труп Перри и убедиться, что глаза его не обманули. До этого он один раз видел генерала, когда Перри только что был назначен возглавлять космические исследования. Он посетил центр с коротким визитом, и Зимвела послали брать у него интервью. Генерал появился перед самым отъездом в сопровождении двух амбалов. Фотография его после этого появилась в газетах, и репортер на девяносто девять процентов был уверен, что не ошибся. Но он хотел убедиться наверняка. Господи! Если бы у него был с собой фотоаппарат!

Прокравшись в коридор и стараясь не делать шума, Зимвел направился к моргу. Это была средняя комната в крыле здания, и ему не составило труда найти ее. Когда он толкнул дверь и оказался в кромешной тьме, холодок пробежал у него по спине. Пришлось включить свет. Как только он огляделся, его озарила идея. На стене висели белые халаты сотрудников центра. Если он наденет один из них, его будет трудно отличить от персонала.

Натянув халат, он подошел к трупу и приоткрыл простыню. Это оказался генерал собственной персоной, его даже снабдили табличкой с именем. Но, боже праведный, в каком он был виде! Ошалев от неожиданности, Зимвел принялся рассуждать. Он помнил много автомобильных катастроф, видел, как врачи уносили с места происшествий тела погибших. Однако после аварии тела были смяты или раздавлены, а этого малого, похоже, пробовали на вкус: везде виднелись следы зубов и длинные борозды, оставленные острыми когтями. Тело было слегка вымыто. В глубоких ранах поблескивали лужицы прозрачной жидкости. Зимвел потрогал ее пальцами и с отвращением убедился, что она липкая и тянется, как клей. Вот зачем к месту аварии вызывали грузовик — в «бьюике» было полно такой же слизи.

Может, на него напал медведь? Но с каких пор медведи разъезжают в «бьюиках»? И совершенно непонятно, какую картину он увидел, когда через окно заглянул в морг. Зачем двое врачей брали образцы тканей, если человек погиб при ясных обстоятельствах? Возникал естественный вопрос: что врачи будут делать с этими срезами?

Зимвел аккуратно накрыл генерала и вышел из морга. Следующая по коридору дверь была заперта, напротив нее — тоже. Третья дверь, в которую он попытался заглянуть, имела табличку «Патология» и была открыта.

Он вошел, и вдруг вдалеке послышались шаги. Кто-то вышел из комнаты в другом конце коридора и направлялся сюда. Зимвел быстро закрыл изнутри дверь и встал за ней, прислушиваясь. Шаги приблизились и остановились. После секундного колебания они начали удаляться.

Зимвел вздохнул с облегчением. Незнакомец убедился, что из-под двери не выбивался свет. Это значит, что Фреду не стоит сейчас рисковать и зажигать его. Лучше просто подождать, пока глаза привыкнут к темноте.

Судя по равномерному жужжанию, комната была полна электрического оборудования. Прислушиваясь к однообразному гудению, он различил на его фоне отдельный настойчивый звук. Он доносился от стола в центре комнаты, над которым поднималось какое-то странное свечение. Когда его глаза привыкли к темноте, он подошел поближе. Под стеклянной крышкой клубилась какая-то масса, издавая красноватый фосфоресцирующий свет.

Содержимое колбы под стеклом проявляло активность — красное желе кипело и бурлило. Оно не имело признаков живого существа — ни тепла, ни определенной формы, — просто пульсирующий комок на кончике узкой полоски мяса. По краям этой полоски блестела такая же бесцветная жидкость, как и на ранах генерала. Репортера пронзила страшная догадка. Это были срезы с трупа Перри. Они взяли пробы, чтобы выращивать какие-то штаммы суперактивных бактерий. Они использовали Перри как биологический материал. Вот так история!

Настойчивый стук счетчика прервал размышления молодого репортера. Зимвел не знал, что это за прибор, но видел, что его стрелка уже наклонилась за красную черту. Но было еще что-то мерзкое, что заставило его подойти поближе к колбе. Он был готов поклясться, что желе выросло, подобно злокачественной опухоли. Оно сердито бурлило и вспыхивало, как гниющая рана. Можно было даже различить частички, которые делали массу такой подвижной и искрящейся, — по ней бегали маленькие красные точки. Зимвелу показалось, что они почувствовали его и жадно потянулись ему навстречу. Они были голодны.

Репортер пододвинулся поближе, чтобы разглядеть их. Частицы на мгновение затихли, а затем бросились к нему. Он в ужасе отпрянул, Красное желе ударилось о покровное стекло и повисло, дрожа, затем медленно плюхнулось обратно под собственной тяжестью. Оно тут же снова закипело и накинулось на мясо.

Стрелку прибора зашкалило.

За дверью послышались шаги. Зимвел заметался по комнате, ища, где бы спрятаться. В комнату уже просочилась полоска света, репортер нырнул под лабораторный стол у стены и затаил дыхание.

Дверь распахнулась, и в дверях появился Лорин. Он прислушался.

— Боже мой! — закричал он. — Что тут делается!

Зимвел похолодел. Наверное, они обнаружили его.

Но шаги пробежали мимо к столу в центре комнаты, а затем вошел еще кто-то.

— Посмотри на счетчик, — сказал Лорин. — Стрелку зашкаливает.

— Я предполагал, что так и будет, — ответил Нельсон. — Помнишь, я рассказывал тебе о руке? — Наступила пауза, пока он изучал содержимое колбы. — И такое же фосфоресцирование. Стив не продержится долго.

— Ты уверен, что клетки Стива не достигли еще такого уровня радиации? — спросил Лорин.

— Пока нет, но конец Стива близок, — горестно ответил доктор. — Его организм некоторое время оказывал естественное сопротивление, и это замедлило процесс. — Он показал на бурлящую колбу. — А без сопротивления эта дрянь развивается с фантастической скоростью.

— Что будем делать?

— Поместим колбу в изолированную камеру, чтобы не облучиться, — сказал доктор, дотрагиваясь до стекла.

Как только его рука приблизилась к колбе, желе бросилось на него.

— Ты видел? — в страхе закричал Нельсон, отдергивая руку.

— Попробуй еще раз, — проворчал Лорин.

Доктор осторожно протянул ладонь вперед. Когда его пальцы легли на стекло, желе напряглось, как разъяренный паук, и яростно бросилось на тонкую стенку с такой силой, что сдвинуло крышку.

— Оно видит тебя, — заключил Лорин. — Если это не связано с чем-то иным. Может быть, оно использует коротковолновое излучение для локации предметов, как летучая мышь… — Нельсон не стал продолжать и возбужденно посмотрел на помощника. Затем он поднял длинный осколок стекла и несколько раз коснулся колбы. Желе оставалось неподвижным.

— Есть разница, — констатировал Лорин. — Оно соображает, по крайней мере настолько, чтобы отличить съедобное от несъедобного. — У него мелькнула какая-то мысль. — Ну-ка попробуем.

Он быстро вернулся с лабораторной крысой и аккуратно посадил ее на крышку колбы. Крыса вытягивала мордочку и нюхала воздух, но желе не реагировало. Только когда он протянул руку, чтобы взять животное, оно опять бросилось на стекло, и на этот раз удар был еще сильнее. Оно становилось все более голодным. Красное мясо в колбе превратилось в прозрачную жидкость.

— Оно, к тому же, отличает человека от животных, — заключил Лорин.

Нельсон погрузился в размышления.

— Когда мы получим результаты опытов из Овертона? — резко спросил он. — Необходимо узнать подробно, что это за излучение. Мне кажется, в этом кроется разгадка природы прожорливых клеток.

По сведениям Лорина, результаты вот-вот должны были привезти.

— Ты ведь собирался пока поместить колбу в камеру, — сказал он.

Усиливающаяся дробь счетчика Гейгера, казалось, предупреждала их об опасности. Нельсон плотно прижал крышку и поднял колбу. Желе металось, теперь напоминая пургу, где снежная крупа была красного цвета.

— Может, лучше накормить его сначала? — попытался улыбнуться Лорин. — Как бы оно с голода не съело кого-нибудь из нас.

— Пожалуй, — неохотно согласился Нельсон. — Скорее бы оно оформилось в какую-нибудь структуру, чтобы мы наконец поняли, с чем имеем дело.

— Уже ясно, что это будет людоед, — сказал Лорин, быстро отдергивая пальцы от встрепенувшихся клеток, протянувшихся за куском мяса, который он бросил в блюдце. — Ну-ка, брысь на место, — сказал он нервно, снова закрывая стекло.

Ученые увидели, как красная масса набросилась на мясо, жадно облизывая его со всех сторон.

— Агрессия в чистейшем виде, — заключил Нельсон, на глазах которого мясо быстро превращалось в прозрачную слизь. — Исключительная жажда жизни. Подобное могло бы потрясти дарвинистов, привыкших наблюдать более цивилизованные формы борьбы за существование, но это квинтэссенция жизни, а не музыка Бетховена, не американская Конституция и не раса небожителей. Человечеству нечего мечтать о красоте, цивилизации и мире, если оно встретится с таким проглотом.

Доктор показал на колбу. В пылу рассуждений он не заметил, как близко поднес к ней руку. Желе бросилось к нему, ударившись о стекло.

— Посмотри, Дик, — сказал он с отвращением. — Вот так мы и живем, погруженные в ежедневные заботы и не представляя грядущей опасности. А в один прекрасный день это первобытное болото сожрет нас. Вот что привезли Стив и его товарищи с Марса. Это абсолютно враждебно человечеству, и, если мы дадим ему хоть крошечный шанс, оно разрушит нашу цивилизацию.

Он с силой ударил по столу.

— Мы боремся с монстром, и у нас меньше пяти часов, чтобы убедить вояк из Хьюстона в опасности новой экспедиции.

Он убрал колбы в герметичную камеру, висящую на стене, и барабанная дробь счетчика поутихла.

— Свяжись еще раз с Овертоном, — попросил он Лорина. — Скажи, чтобы они поторопились. Нам не нужен детальный анализ, достаточно общего вывода. — Нельсон резко повернулся к двери, — Я дам им последнюю возможность выслушать меня и предотвратить конец света. Иначе они будут иметь дело с чудовищем.

Глава 10

Оранжевые всполохи проносились в ночном небе, усеянном звездами. Тяжелые клубы облаков поднимались из гигантских отверстий труб к мрачной луне. Наступила самая глухая часть ночи, когда Земля внимала черным холодным глубинам космоса и трепетала от их прикосновений, томясь в ожидании солнечного дня. В это время Земля вспоминала древние глухие эпохи, когда все живое умело охотилось, добывая себе пищу и пожирая друг друга.

Искусственные облака плыли над заводом, светясь натриевым светом в оранжевом тумане, прорезая темноту и превращая ее в мир разноцветного фейерверка. Они выхватывали из мглы притихшие стрелы подъемных кранов, все в клубах дыма. Завод выглядел как огромный неуемный корабль, плывущий в неизвестность по черному океану ночи.

Тишину прорезал чей-то рев. Откуда-то возник нарастающий с каждой секундой грохот, пара огромных белых глаз смотрела сквозь тьму, тело покачивалось и извивалось, расшвыривая снег по чернеющей земле, Поезд летел сквозь оранжевый туман и отбивал дробь, как пулеметные очереди. Он пронесся сквозь парк и с торжествующим ревом исчез в темноте. Наступившая после этого тишина уже не казалась такой безмятежной, как раньше.

Прижавшись к влажной земле, зверь тихонько скулил. Он медленно поднял глаза к небу, и ему снова стало страшно.

Он чувствовал сзади себя близкую добычу. Неподалеку горели прожектора и были слышны мужские голоса, отдающие команды. Он знал, что стал теперь хищником. Сын Каина. Отверженный.

Но душу Стива леденил жугкий страх. Оранжевая мгла поднялась ему навстречу, и сердце его опять сжалось в комок. Зверь бросился в туман — теперь это был его верный спутник, его сообщник. Человеческая суть исчезла, растворилась в растерзанной плоти и крови убиенных им. Прерывистое рыдание потрясло его, и он пролил горячие слезы по своей утерянной душе, по драгоценной звезде, которая покинула его, оставив ему злобную хищную пыль горячей пустыни.

Зверь поднял культи рук к слепнувшим глазам, и слезы с новой силой хлынули из провалившихся глазниц. Он уже не мог дотронуться до мягких ласковых цветов, ему оставалось лишь смиренно любоваться ими. Но хищницы внутри него не были расположены к таким думам, они скреблись и царапались, зовя его на запах теплой плоти, в жажде совсем других наслаждений. Он заплакал, как Колумб, вдруг увидевший в безбрежном океане миллионы солнц и потерявший ориентиры, Стив был ослеплен жаждой крови и разрушительной силой непрошеных гостей и деградировал со страшной скоростью. Он плакал о любви, которая когда-то жила в его сердце и превратилась в голодную страсть.

Он протяжно завыл, неотрывно глядя в небо, где в него впервые вселилось адское семя.

Кое-кто слышал этот крик и поджидал его.

В канаве на обочине дороги двое бродяг развели огонь. Пламя дрожало, и красные отсветы плясали на распухших небритых лицах. Три пустые бутылки из-под спирта валялись рядом, четвертую один из бродяг держал в дрожащей руке, тараща невидящие глаза на отблески огня. Второй делал слабые попытки приготовить какую-нибудь закуску. На костре неустойчиво громоздилась закопченная кастрюля, языки пламени неохотно облизывали ее. В ночном воздухе расплывался горячий аромат бобов с сосисками, соус переливался через край.

Тот, кто следил за пищей, упал на колени и потянулся к неясной фигуре в сумерках, приглашая незнакомца разделить их компанию. Фигура не пошевелилась, и бродяга с трудом сел.

— Как хотите, — пробормотал он, еле ворочая языком. — А мы чертовски рады гостям.

Он потянулся за бутылкой к своему компаньону, но тот даже бровью не повел. Громко икая, бродяга встал на четвереньки и снова попытался дотянуться до вожделенного сосуда, но попал на горячие угли и, хрипло ругаясь от боли, откатился обратно. Лежа на земле, он потирал ноги и мрачно смотрел на небо.

Все вокруг затихло, только доски в костре время от времени шипели и потрескивали.

— Как ты думаешь, что это люди ищут там, а, Джонни? — заплетающимся языком выговорил бродяга, уставившись на звезды.

Джонни не слышал его, он уже отключился.

— А я тебя спрашиваю, сукин ты сын, что они там ищут? — продолжал бродяга, не замечая молчания своего приятеля. — Ч-черта лысого они там ищут, а что еще там можно найти? — Он с усилием ткнул нетвердой рукой в небо. — Они, мать их, только пускают на ветер сумасшедшие деньги. Потому что ничего там не найдешь. Ничего, черт возьми. Мы единственные божие твари во всей Вселенной. — Бродяга с огромным усилием поднялся на непослушные ноги. — И пьем за это! — выкрикнул он и повалился на землю.

Из окружавшей их темноты послышался шорох, похожий на тяжелое дыхание астматика. Бродяга прислушался и сел.

— Эй, — крикнул он в темноту. — Ты, верно, услышал про выпивку? Я знаю, почему ты зашел на огонек. Твой нос ее за версту чует, — он хрипло захохотал, довольный своей проницательностью. — Ну давай, — позвал он. — Подходи поближе. У нас и пожрать найдется.

Но сумерки не отозвались на его приглашение, и бродяга потянулся помешать веткой еду. Он опрокинул кастрюлю, и половина бобов упала в костер, шипя на углях.

— И как ты думаешь, что станет с теми, другими? — таинственно спросил он.

Вопрос повис в ночном воздухе, бродяга потянулся и ухватил бутылку из рук своего компаньона. Он жадно приник к ней и пополз вокруг костра, пока не очутился на той стороне, откуда слышался шорох. Он протянул бутылку.

— Не прячься, — сказал он, со свистом выдыхая спиртные пары. — Мы знаем, что ты здесь. — Он поболтал остатки содержимого в бутылке. — Давай, это согреет тебя.

Незнакомец по-прежнему молчал, только дыхание стало громче и тяжелее.

Бродяге не терпелось.

— Не бойся, — звал он. — У нас тут ничего страшного. — Он повернулся к костру, оставив бесплодные попытки. — Пожалуйста, если не хочешь, можешь оставаться там, в холоде, где нечего есть. Раз тебе это больше нравится.

Он упал рядом с приятелем и, сделав жадный глоток, предложил ему бутылку. Тот не ответил.

Из темноты снова приближался поезд. Бродяга уставился в его сторону, завороженный мелькающими огнями, Когда поезд прошел, темнота напротив сгустилась и рядом с костром уселась какая-то тень. Бродяга, не глядя на гостя, принялся снова мешать бобы.

— Ну что, созрел? — спросил он.

Огонь угасал, и бобы не грелись. Капли уже не шипели на углях, и последние мерцающие огоньки вспыхивали между головешек. Незнакомец пристально посмотрел на красные искорки и издал страшный вздох.

Бродяга с усилием поднял голову, но в темноте невозможно было понять, кто пожаловал к их огоньку.

— В-вот, — еле ворочал языком гостеприимный хозяин. — Хлебни, если замерз.

Тень протянула обрубок руки и вышибла у пьяного бутылку. Спирт пролился на огонь и ярко вспыхнул. Пьяный тупо поднял глаза и увидел по другую сторону костра чудовище с полуразвалившимся черепом. Алкоголь моментально выветрился у него из жил.

— Мать родная! — Он неловко дернулся и упал лицом в костер. Угли обожгли его небритую физиономию, он взвыл от боли и, барахтаясь, попытался вскочить. К чумазому лицу прилипли жареные бобы и залепили ему глаза. Пока он пытался отряхнуть горячую золу, его обожгло зловонное дыхание. Сокрушительный удар сзади свалил его с ног, он упал обратно в костер, пронзительно крича от боли.

Этот крик пробудил от дурмана второго бродягу. Он вскочил на ноги и пустился в пляс вокруг костра, как вождь африканского племени, вернувшийся с удачной охоты. Незнакомец одним ударом прихлопнул его как муху.

Мимо прогрохотал еще один поезд, разметая оранжевый туман, клубящийся над заводом. Колеса простучали на стыках рельсов, с упоением исполняя свой дорожный гимн, и исчезли в темноте.

Когда вдали затихли звуки, вокруг костра снова воцарилась тишина, нарушаемая только шумным лаканием и шипением крови на горячих углях.

Кровь не утолила дикой жажды. Чем больше жертв убивал зверь, тем ненасытнее становились клетки-хищницы. Наступал момент, когда изможденное тело не могло уже больше служить непрошеным гостям. Вспышки дикого зверства уже не успокаивали его, Он столкнулся с принципом антижизни, не знающим компромиссов, и понял это.

Астронавты сильно волновались в последнюю ночь, которую им предстояло провести в модуле, Эксперты отнесли это на счет переживаний по поводу успешного подъема и стыковки. Но специалисты в земной физиологии ошибались, Тут все было по-другому, и сознание быстро приобретало новые навыки.

Других астронавтов шторм миновал, и они беспокоились за жизнь Стива. Когда изредка кто-то из них заговаривал, другие поворачивались к нему в ожидании, боясь упустить что-то, что они хотели бы знать, но не были удостоены ответом. Чутьем они понимали, что находятся в чьей-то власти, но не могли разгадать, что овладело ими.

Разгадка близилась. В один из дней они сидели в модуле, глядя в иллюминаторы на заходящее солнце. Темно-синие тени протянулись к ним по пыльной поверхности планеты. Ночь бросила свой полог на небо, где в тонкой марсианской атмосфере медленно умирало далекое солнце. Это была смерть без горя, и никто не оплакивал ее.

Когда бледный солнечный диск закатился за зубчатую кромку горизонта, планета вздрогнула. Неизвестно откуда налетел ветер, морозный, как острый нож, и, не найдя ничего живого, довольствовался тем, что поднимал вихри и швырял в пустое небо тысячелетние песчинки. Вековая пыль покрывала эту землю, и астронавты чувствовали, как невидимая рука разрывает могилу, хранящую секрет планеты.

Они пребывали в нетерпеливом ожидании.

Неизвестный знал, что они здесь. Издалека, из безжизненного холода он чувствовал их теплые тела, слышал биение их сердец, вдыхал запах их страха. И, будто собака, почуявшая за дверью волка, трое исследователей с трудом передвигались по модулю.

В распоряжении незнакомца была вся планета, миллионы гектаров земли, но он различал взволнованную возню трех маленьких съежившихся комочков и кружил над ними, как хищная птица, застилая небо красными крыльями и сжимая свои жертвы кольцами страха.

Царапанье по обшивке корабля предвещало первый шквал песка, как мягко лижущий язык, пробующий на вкус, предупреждает о том, что за ним последуют зубы. За первым налетели новые шквалы, сильнее и настойчивее царапая обшивку модуля, будто пытаясь преодолеть сопротивление металла. Затем снаружи застучали когти, как бы нащупывая слабое место модуля.

Через иллюминаторы астронавты видели, как растущие на глазах облака застилают белое сияние звезд красным мраком. Песок яростно набрасывался на плотно пригнанные стекла, оседая в углах, как сугробы в пургу. Стив зачарованно наблюдал за происходящим. Песок отсвечивал в лучах освещенной кабины, и он вдруг уловил осмысленность этой круговерти — частички струились поперек стекла, исследуя его поверхность. Это не было хаотичное движение.

Стив заметил, что песчинки подтянулись от краев к центру, образуя круглое красное пятно. Затем оттуда стали вытягиваться щупальца. Стив насчитал их пять штук — будто огромная рука ощупывала стекло, и ее движение становилось все более неистовым по мере того, как росло ее разочарование. Затем неизвестный отнял руку от стекла и набросился на них всей своей массой так, что стекло задрожало под ударами. Раз за разом они ужесточались, словно росла его красная злоба.

Со всех сторон слышалась адская дробь. Чудовище атаковало их отовсюду, и корпус корабля с трудом защищал трех пленников.

Они в страхе сгрудились в центре модуля. Счетчик Гейгера на приборной доске словно сошел с ума. Астронавты были в осаде и не могли ничего сделать для своего спасения. Им оставалось только молиться, чтобы хрупкая конструкция выдержала атаку.

Характер ударов изменился. В рассеянном шуме появился ритм, координирующий усилия, бьющийся, как тяжелый пульс, со всех сторон. Корабль задрожал.

Астронавты не знали, от ударов или от чего-то другого, но образцы минералов, которые они собирали, с грохотом затряслись. Внутри больше ничего не изменилось. Астронавты лежали в подвесных койках около стены. Стив как зачарованный проводил взглядом фляжку, которая подъехала от вибрации к краю стола и опрокинулась на пол. Крышка отскочила, и на пол вылилось красное вещество. Но оно не растеклось, а образовало комок и стало пульсировать в ритме движений за бортом корабля.

Стив перепугался.

— Это надо скорее выкинуть, — крикнул он. — Оно растет.

Желе, казалось, почуяло его страх, и стало более активным. Мягкая красная лапа шагнула в его направлении. Затем она поднялась и протянулась следующая. Желе явно направлялось к Стиву.

Майк отреагировал первым. Он схватил совок, который они использовали для сбора образцов минералов, и подставил его под желе.

— Откройте люк! — крикнул он. Но было поздно. Желе выпрыгнуло из совка на незащищенную кожу тыльной стороны его руки.

— Боже мой! Оно жжется! — закричал он. — Дверь!

Мак Манус пытался открыть замок. Когда он распахнул дверь, Майк протиснулся в отсек, отчаянно тряся рукой и пытаясь сбросить желе. Оно освободилось и шлепнулось на пол. В одну секунду желе образовало щупальца и приняло оборонительную позу.

— Смотри! — заорал Стив. Через шов внешнего люка просочилось довольно большое количество такого же красного вещества.

Они захлопнули дверь отсека и тщательно заперли ее. На руке Майка не осталось следа, но он жаловался, что она горит, как от ожога кислотой. Стив наложил антисептическую повязку.

Барабанная дробь утихла, как будто хозяин планеты наблюдал за событиями в модуле. Затишье длилось несколько минут.

Потом пол ушел у них из-под ног, незнакомец снова атаковал иллюминаторы, и поперек стекол протянулись длинные линии. Щупальца становились все плотнее. Где-то на крыше раздался глухой удар, как будто лопнула обшивка. Их начало сжимать в модуле, как горошины в стручке.

— Надо принести костюмы, — скомандовал Мак Манус. — Это чудовище обжигает кожу.

Они снова попытались открыть дверь. Внешний люк теперь уже был облеплен, и на крыше перекатывались волны барабанной дроби. Стив схватил костюмы и уже возвращался в кабину, когда с крыши ему на голову упал красный паук. Он швырнул в дверь костюмы и схватился за волосы. Они защитили голову от ожога, но когда он дотронулся до лепешки руками, ему пришлось отдернуть пальцы. На голове его была будто огромная раскаленная капля клея.

Стив старался избавиться от него, превозмогая боль, отдирал его руками, но комок продавливался сквозь пальцы. Наконец он швырнул его о стену, комок развалился, и Стив с ужасом увидел, что каждая из отдельных частей начинает жить собственной жизнью.

Его передернуло. Вернувшись в кабину, он без сил привалился к дверце люка, пытаясь восстановить дыхание. Стив чувствовал, что его руки облеплены паутиной.

— Что мы будем делать? — выдохнул он в отчаянии.

— Готовиться к взлету! — прокричал Мак Манус, беря на себя командование. — Но в первую очередь наденьте костюмы.

Пока они говорили, снаружи снова раздался страшный треск, будто корабль стягивали ремнями. Они с трудом забрались в костюмы в тесной кабине. Готовиться к старту в костюмах было тяжело. Подготовка требовала свободы движений для тщательной проверки оборудования. Но у них оставался единственный шанс.

Стартовый отсчет секунд, казалось, длился вечность. Но они обязаны были все проверить. Одна ошибка — и они навсегда останутся в марсианской пыли.

Майк отсчитывал показания приборов на своей панели. Стив смотрел на дверцу люка. Рукоятка замка медленно поворачивалась. Стив сполз с сиденья, взял один из образцов камней, которые они собирали, и заклинил стальную рукоятку, Вернувшись на место, он увидел, что усилие продолжает действовать, но крепление держится. На панели отозвалась серия глухих ударов, как будто кто-то бросался на дверь. Слышно было, как в тамбуре уже неистовствует красное желе.

Все было готово к отлету, им оставалось занять свои места. Желе еще не проникло за главную переборку, давление в кабине было нормальным. Опасность была в том, что шквалы шторма могли погнуть стыковочные узлы. Тогда они напрасно тратили время. Даже если модуль выйдет на орбиту, они не попадут обратно на главный корабль.

— Три, два, один, ноль!

Мак Манус нажал кнопку старта, и моторы взревели. Вместо того чтобы подняться, модуль страшно задрожал.

— Мы попали в адскую переделку! — закричал астронавт в ужасе. — Это чудовище не отпускает нас.

Стив повернулся, чтобы взглянуть в соседний иллюминатор. Снопы огня, вырывавшиеся из ракет, вязли в кровавой мгле, поднимая вихри блестящего песка. Сквозь хаос мрачно мерцали красные глаза, разглядывая сквозь иллюминаторы свою добычу. Сквозь шум моторов астронавты слышали бешеные удары, со всех сторон сотрясавшие корпус. Нити, идущие поперек окон и удерживающие корабль, на глазах становились толще.

— Открой все клапаны, — скомандовал Стив. — К черту компьютер, переходи на ручное управление.

Ракеты взревели, и их толчком отбросило от поверхности, но потом зацепило снова, и модуль принялся вибрировать.

— Нам конец! — в ужасе закричал Мак Манус.

Но Стив видел борьбу, происходящую внизу.

— Горючее до отказа, — приказал он. — Еще!

Там, где красные щупальца тянулись к невидимому основанию модуля, поднималось пламя. Когда огонь обжигал красных агрессоров, они затвердевали и падали на землю ярко-красными хлопьями. Оковы постепенно рассыпались, как старые гнилые канаты.

Одна сторона модуля освободилась, и он с угрожающей скоростью начал крениться набок. Спасла только великолепная реакция Мак Мануса. Он выключил ракеты на свободной стороне. Модуль потерял равновесие и качнулся обратно. Так раз за разом он все больше раскачивался, как маятник. С помощью серии искусных маневров Мак Манус пытался выровнять корабль, пока работающие на максимуме моторы боролись с липкой сетью.

В какой-то момент модуль тряхнуло так сильно, что Стиву показалось, будто им приходит конец, но буквально чудом Мак Манус выровнял его опять. Они наконец высвободились и почувствовали напряжение моторов, уносящих их вверх. Сквозь рев моторов пробивался звук раздираемой ткани, это была последняя отчаянная попытка хозяина планеты удержать корабль. Стив вскочил, ожидая увидеть открывающиеся просторы и раскинувшиеся звезды. С металлическим скрежетом они прошли через огромные облака, и в иллюминаторе в последний раз показались огромные, дрожащие от злобы красные языки оставшегося внизу тающего желе.

Они поднялись, чтобы снова встретиться с солнцем. Когда модуль оторвался от поверхности Марса, им вновь стал виден его небольшой белый диск. Свет падал на дальнюю часть планеты, и длинные тени от зубчатых гор свидетельствовали о наступающей ночи. Модуль начал ложиться на орбиту, и взглядам астронавтов предстало поле сражения. Они с содроганием увидели огромное красное пятно, застывшее в ожидании посреди неподвижной пустыни.

Вскоре возникла новая опасность. Красная лампочка на панели сигнализировала о том, что горючее на исходе. Уровень приближался к критическому, и было неизвестно, хватит ли его, чтобы долететь до главного корабля и провести стыковку. Полный форсаж, который они использовали, чтобы вырваться из плена и взлететь, стоил им потери топлива. Кроме того, они несли избыточный вес — корпус модуля был облеплен обгоревшими хлопьями красной массы. Астронавты не могли определить его объем — боковые камеры не работали. Должно быть, желе зацепило линзы, и на всех дисплеях была видна одна и та же бессмысленная красная круговерть.

Все трое с невероятным облегчением вздохнули, когда увидели на орбите главный корабль. Его гладкий серебристый корпус блестел на фоне бездонного черного космоса. Кошмарное сражение на красной планете еще было живо в их памяти, но чистый пустой мир далеких звезд уже ждал впереди.

Встреча оказалась нелегкой. Они доверились компьютеру, который изменил орбиту главного корабля. Было бы слишком рискованно делать это вручную, так как приходилось беречь каждую каплю горючего, нужного им для стыковки. Аварийная ситуация требовала быстрого пересчета запланированных параметров стыковки, и при внесении изменений могли произойти ошибки. Астронавты знали, что их шанс невелик, но выигранное сражение придало им сил.

Несмотря на трудности, их не оставляла уверенность, что некто, ответственный за их возвращение на Землю, держит их невидимой рукой. Путем искуснейшего маневрирования они поравнялись с главным кораблем. Горючее приближалось к нулю, но механизмы стыковки каким-то чудом оказались исправны. Не прошло и двух часов с момента их старта, как они уже были готовы перебраться в главный корабль и пуститься в обратный путь.

Для этого им надо было выйти из модуля — так же, как они делали это на Марсе, — пройти сквозь тамбур и через люк, который теперь вел на корабль. Никто из них не подумал о веществе, проникшем в тамбур во время их борьбы с красным штормом. С момента старта они не слышали оттуда ни звука и решили, что оно исчезло таким же таинственным образом, как и появилось.

Астронавты настолько увлеклись стыковкой, что забыли о своих костюмах. Только когда все было готово, сомнение закралось в их души. Наверное, им придется переправляться на корабль в защитной одежде — вдруг в тамбуре остались частицы красного вещества. Они были уже научены горьким опытом.

Стив вынул камень, державший дверь, и начал открывать замок. За дверью стояла тишина, давление было нормальным, но дверь поддавалась с трудом, как будто ее заклеили снаружи. Может быть, во время схватки погнулась переборка? Неужели они прошли такие испытания, чтобы оказаться запертыми в модуле, когда до спасения оставался один шаг?

Стив выругался и рванул ручку. Он хотел наконец избавиться от тошнотворных воспоминаний о борьбе с марсианским уродом. Он хотел оказаться в безопасном месте, где можно снять костюм и вздохнуть, не боясь обжечь легкие красным туманом. И больше всего он хотел снова остаться в одиночестве и созерцать несравненное совершенство своего любимого космоса.

Совместными усилиями дверь удалось приоткрыть. Она с трудом подалась с места, и к их ногам упали красные хлопья, похожие на лишайник. Петли были залеплены слизью, и все втроем с большим усилием сдвинули дверь настолько, чтобы протиснуться в тамбур. Со стен свисали ветки из высохшего желе, такие сухие и легкие, что колыхались от волн теплого воздуха, поступающего из кабины. Казалось, они передают астронавтам привет из иного мира.

Никому не хотелось выходить первым. Астронавтов не оставляло смутное чувство, что чудовище, с которым им пришлось столкнуться на Марсе, сопровождает их в полете.

Лампочки, которые обычно загорались в тамбуре, когда открывалась дверь, сейчас не работали. Наверное, контакты залепило слизью. Было почти ничего не видно. Красноватый полумрак, казалось, таил в себе неведомую силу.

Стив взял фонарик и направил его луч в тамбур. Это не произвело ни малейшего эффекта, красноватый полумрак только чуть отодвинулся в глубь коридора.

Чтобы вернуться на корабль, им надо было пройти через строй солдат неведомого воинства. Таинственного воинства.

Стив повернулся к своим товарищам, чтобы обняться перед испытанием. Они пролетели от Земли 40 миллионов миль, но несколько шагов до корабля выглядели сейчас более сложной задачей, чем этот долгий путь. Астронавт ощутил тепло своих коллег. В их жилах текла такая же, как и у него, кровь, и он будто бы напоследок припал ко всему человечеству перед тем, как покинуть его, хотя чувствовал под рукой лишь фабричный пластик их костюмов, а в глазах под масками шлемов видел страх.

Он повернулся и двинулся, вперед.

Это напоминало прыжок внутрь огромного глаза, будто бы Стив, пробравшись сквозь пятнистые хлопья сухого желе, оказался в глубине, за его темным зрачком. Тамбур был во власти чужого сознания, и Стив почувствовал это, когда перед его взором начали разворачиваться стремительно меняющиеся образы.

Он снова увидел голодного хищника, пирующего среди зеленых полей молодой планеты на первобытном празднике. Только на этот раз он был не свирепым палачом, а жертвой, имеющей покрытые шерстью ноги, Небо над ним скорчилось от ненависти, на шею закапала горячая смола, а затем последовал смертельный удар.

Стив плавал с ликующими охотниками в бурлящих потоках багровой крови, которая фонтанами била из разорванного горла зверя, а затем, когда завыли орудия и дым пороховой пыли обжег его легкие, наблюдал превращение людей в грязь. В дыму около его ног разорвалась бомба.

Затем перед ним предстал процесс создания новой силы, антижизни. Это было творчество на ядерном уровне.

Над геометрическим городом повисла серебряная бомба. Она несла в себе семена, которые рассеивались из распавшихся ядер атомов. Внизу в панике бегали люди, комочки клеток, предназначенных для оплодотворения. Бомба разорвалась, и в безумной горячке жизнь слилась со смертью в экстазе разрушительного созидания. В пылу тысячи солнц соки раненой жизни переплавлялись в энергию нового вещества. Живая протоплазма погибла и снова возникла с новым разрушительным качеством — мутантным геном дикой агрессии. Это выглядело словно иллюстрацией тому, как крайняя тупость милитаризма порождает квинтэссенцию разрушения.

Вечный космос был молчаливым свидетелем рождения нового смертоносного обитателя.

Когда разрушенная марсианская цивилизация покрылась пылью, на планету упал комок тягучей красной слизи.

Долгие эры это чудовище ждало своего часа, пытаясь уловить сообщения передатчиков, свидетельствующих о чьей-нибудь близкой цивилизации. Но сигналы не поступали. Иногда в голодной ярости оно грызло поверхность планеты, как разъяренная собака грызет пустую обглоданную кость. Но это не помогало. Ему оставалось ждать.

Сигнал, который оно поймало, исходил с голубой звезды, его ближайшего соседа. Какая невероятная удача!

После миллионов лет ожидания промежуток времени, пока посланцы с голубой звезды собирались на Марс, показался ему мигом. Чудовище решило отпустить их назад, чтобы через какое-то короткое время дождаться следующих. Уничтожить этих первопроходцев было нецелесообразно. Они оказались крючком, на который можно поймать целую планету и в полной мере насытиться пиром разрушения. Пока не придут другие существа из новых миров. И так будет продолжаться вечно.

Так чудовище дало им уйти.

Астронавты ни словом не обмолвились об испытании, которое им пришлось пережить в тамбуре корабля. Каждый из них сохранил об этом свои ужасные воспоминания и спрятал их в глубине души вместе с зародышами чужой жизни. Прошло немало времени, пока это выплыло наружу. А до тех пор они молчали, как молчит о своем недуге больной раком, чтобы избежать жалости или отвращения окружающих.

После того как они покинули орбиту красной планеты, освободившийся модуль неумолимо втащило обратно в тонкую марсианскую атмосферу. Он покружился в чужом небе и потом взорвался. Груда искореженного металла упала на темную поверхность планеты, подняв облако пыли. Не успела атмосфера рассеяться, как из разбитых обломков модуля показалось красноватое образование и, словно гигантский паук, стремительно скрылось в марсианских глубинах.

Глава 11

Фред Зимвел страшно нервничал. Ученые поставили радиоактивные блюдца на лабораторный стол прямо над его головой. Кроме того, скрючившись под столом, он различил слова доктора: дикая агрессия, опасная для человеческой жизни. Из разговора двух ученых он понял, что проник в тайну исчезновения трех астронавтов, которые принесли с собой на Землю чужую смертельную силу. Это, несомненно, было его величайшим открытием. Причем он должен написать об этом в ближайшие часы, если рассчитывал увидеть статью в завтрашней газете.

Для этого ему необходимо было обнаружить сейчас свое присутствие, несмотря на последствия. Репортер нуждался в сотрудничестве с учеными, чтобы его репортаж не приняли за бред сумасшедшего, и его вдохновила угроза доктора насчет огласки событий. Он не мог больше ждать. Кроме того, с лабораторного стола над его головой раздавались ужасные звуки. Вещество явно пыталось освободиться из колб.

Только Зимвел стал разминать затекшие ноги, как раздался телефонный звонок. Он слышал, как второй ученый подошел к аппарату и снял трубку. Последовала длинная пауза, прерываемая тяжелым, сдавленным дыханием.

— Радиосигналы? — спросил Лорин. Снова огромная пауза. — Вы уверены? — в его голосе послышалась настойчивость. — Я вижу, он был совершенно прав, — заключил он. — Спасибо.

Как только он положил трубку, дверь с треском распахнулась. Это был Нельсон.

— Какие чудовищные кретины! — доктор был вне себя от горечи и гнева. — Как мне заставить их отменить свое решение? Они считают, что достаточно укрепить радиоизоляцию астронавтов — и все будет в порядке. Что они понимают в этом? — распалился он. — Эти военные роботы ставят международный престиж выше безопасности людей. Посмотрим, что скажет по этому поводу человечество. Я собираюсь предать это огласке.

Зимвел не верил своим ушам. Огромная удача сама плыла ему в руки. Не понимая, что делает, он вылез из-под лабораторного стола и, смущенный, предстал перед учеными. Никогда до сих пор он не чувствовал столь дикого несоответствия положения, в котором оказался, и репутации «Трептам Глобо».

Едва успел предприимчивый репортер разогнуть затекшие колени и представиться, как Лорин уже схватил трубку, чтобы вызвать службу безопасности. Нельсон остановил его.

— Это исключительный шанс, — сказал он Лорину. — И мы должны использовать его, чтобы остановить чиновников из Пентагона.

— И ты загремишь за решетку, — возразил Лорин. — Тебе лучше других известно: все, что касается нашей работы и центра, является государственной тайной.

— Я подам в отставку, — холодно ответил доктор. — Сейчас у меня единственная задача — сообщить людям о том, что повлечет за собой старт «Прометея-2». Больше для меня ничего не существует.

Лорин спокойно посмотрел на шефа.

— Есть еще кое-что, что тебя заинтересует, — медленно сказал он. — Я только что разговаривал с лабораторией ФВЭ по поводу анализа наших образцов под электронным микроскопом. Так вот, излучение, испускаемое непрошеными гостями, сродни передатчику комплекса химических данных, из которых состоит их пища.

— Что? — переспросил Нельсон. — Как они узнали об этом?

— Один из спутников ловит такие сигналы последние две недели, то есть с того времени, как приземлился «Прометей-1».

— Ты хочешь сказать, эти клетки в Стиве передают о нем данные с тех пор, как экспедиция вернулась на Землю? — прервал его Нельсон. — И кто-то на Марсе управляет трансформацией его организма? Проверяет, успешно ли действуют хищницы, подчинившие его своей власти?

Лорин горько кивнул.

Нельсон в отчаянии схватился за голову.

— Боже мой! Все это время Стив был подопытной свинкой, — воскликнул он, глядя на яростно барабанящий счетчик Гейгера. — И когда «Прометей-2» сядет на Марс, неизвестный нам монстр встретит его во всеоружии. По сравнению с тем, во что он превратит следующую тройку астронавтов, Стив покажется нам ангелом во плоти.

Из кабинета доктора, где они оставили питательную среду с клетками, донесся зловещий звук.

— Нужно убедиться, что это чудовище надежно заперто, и поместить его в камеру, поглощающую радиацию, — распорядился Нельсон. — Иначе мы поневоле поможем монстру. Мы возьмем этого хищника измором. Проследи, чтобы остальные культуры были уничтожены. Сожги их для верности.

Он повернулся к Зимвелу и как-то странно посмотрел на него.

— Я расскажу вам о том, что случилось с экспедицией, и вы напишете самую фантастическую историю со времени всемирного потопа.

Зимвел закончил делать заметки в своем блокноте и уже собирался уходить, как вдруг запищал коротковолновый передатчик Нельсона, Доктор схватил трубку.

— Нельсон, — пролаяла трубка. — Это Шарн, — в его голосе были слышны командирские интонации. — Мы поймали его.

Нельсон судорожно сжал трубку.

— Где он? — хрипло спросил он.

— Он оставил пятна своей слизи в парке около Гретвордской электростанции. Мы окружили это место, — капитан повысил голое. — Он прикончил еще двоих. Двух бродяг, которые ужинали у костра рядом с железной дорогой.

— Не приближайтесь к нему, — приказал Нельсон. — Я сейчас выезжаю.

Доктор схватил медицинскую сумку с аптечкой и выбежал вон.

— Во что бы то ни стало опубликуйте вашу статью! — крикнул он Зимвелу, исчезая в конце коридора. — Я на вас надеюсь.

Зимвел рванулся вслед за доктором.

— Можно мне поехать с вами вместе? — начал он. Но доктор ничего не слышал. Он заглянул в лабораторию и на ходу отдал распоряжения своему помощнику, а затем, перепрыгивая через три ступеньки, побежал к стоянке. Спустя некоторое время Зимвел увидел в окно, как машина доктора подъезжает к КПП.

Зимвел рванулся за ним. Он не хотел объясняться с дежурным офицером, а для его статьи не хватало одного — фотоснимка. Если бы ему удалось сфотографировать безумного астронавта, это свидетельство было бы в миллион раз красноречивее, чем все доводы Нельсона о близком конце человечества в случае, если стартует «Прометей-2». Самое время поехать вместе с Нельсоном и сфотографировать героя своего рассказа, а затем вернуться в офис, написать статью и потихоньку начинать готовиться к приглашению в «Нью-Йорк Таймс».

Репортер издал победный клич, упал на сиденье своей машины и устремился за доктором.

Когда Нельсон приехал на место происшествия, парк был оцеплен военными и полицией. Теперь они все засуетились, горько подумал он. А где они пропадали раньше? Ведь сейчас решается судьба человечества, и дорога каждая минута.

Он взглянул на циферблат, светящийся на запястье. Ровно половина четвертого. Через четыре с половиной часа стартует экспедиция, которая повлечет за собой гибель миллионов людей. Если только за это время газеты не сделают свое дело и он не получит подтверждение своей теории. Хоть бы ему удалось поговорить со Стивом и выяснить, что произошло с «Прометеем-1»!

В холодном ночном воздухе собирался туман. Клубы оранжевого дыма окутывали завод и плавали над его корпусами. Из этого марева высоко в небо поднимались трубы, как голые торчащие кости. Облака закрывали луну и звезды.

У калитки Нельсона встретил капитан. Он был бодр и настроен на решительные действия.

— Вест рядом со второй башней. Похоже, он не собирается убегать. Мы окружили его и установили прожекторы. Теперь уж он точно в наших руках, — отрапортовал он, а затем добавил: — На случай, если он вздумает что-нибудь выкинуть, у нас готово оружие.

Нельсон резко обернулся, но капитан словно прочел его мысли.

— Вы бы видели, что он сделал с этими двумя бродягами, — горько заметил он. — Я встречал всякое, но такого — никогда.

Они пошли по огромному парку. Слева от них виднелось главное машинное отделение, откуда доносился рев турбин. Впереди открылась поляна, заросшая травой, в темноте слышался шум падающей воды. Повеяло теплом.

— Неудивительно, что он не собирается убегать, — сказал Нельсон, почувствовав, как его знобит от холода, пока они проходили мимо первой башни.

Они подошли ближе и увидели военных, расположившихся вокруг второй башни, Солдаты окружили высоченную махину на расстоянии около 75 ярдов. Большинство из них лежали на животе, держа винтовки наготове, некоторые заняли позиции за пулеметами. Позади них были укреплены полевые прожекторы. Желтые лучи разбивали мрак ночи и ярко освещали подножие башни.

Сначала Нельсон не мог ничего различить. Под черной зияющей впадиной была решетка, через которую пробивалась бурлящая вода. Лучи прожекторов смешивались с водяными брызгами. Влажная дымка искрилась, словно поверхность океана в солнечный день.

Затем он увидел Стива, который стоял в этом бурном потоке под грозно нависающей громадой темной башни. Он повернулся спиной к прожекторам и подставлял лицо под прохладные струи падающей воды. Обрубки его рук торчали вверх, как бы пытаясь удержать чудесную влагу.

У Нельсона пересохло в горле.

— Я пойду и попытаюсь поговорить с ним, — сказал он.

Возражения капитана потонули в реве водопада, и Нельсон направился в сторону башни.

Стив стоял абсолютно спокойно. Остатки больничной одежды висели на нем лохмотьями, странным шарфом окутывая шею. Как он исхудал! Откуда этот живой скелет брал силы, чтобы таким страшным образом расправляться со своими жертвами? Из лохмотьев кожи торчали кости таза, ребра зияли на полуразвалившейся спине. Его плавящееся тело фосфоресцировало тем же красноватым светом, как и отрубленная рука на ферме. Падающая с огромной силой вода смывала с него разлагающиеся ткани.

Теперь их разделяло небольшое пространство, и, перекрывая грохот, Нельсон позвал:

— Стив, Стив!

Стив медленно повернулся, и доктор увидел череп привидения. Искра сознания промелькнула на обезображенном до неузнаваемости лице.

— Стив, что с вами произошло на Марсе? — прокричал Нельсон. — Ради Бога, что случилось во время экспедиции?

Фред Зимвел без особых трудностей проник сквозь оцепление. Он был до такой степени огорошен свалившейся ему как снег на голову удачей, что даже не снял больничный халат. Военные решили, что он приехал с группой врачей.

Он достал фотоаппарат и побежал через парк туда, где был виден свет сильных прожекторов. Офицер попытался остановить его, но Зимвел проскочил мимо и устремился через оцепление — к двум фигурам рядом с водопадом. Он нацелил фотоаппарат на прозрачную тень, стоящую в воде. Нельсон схватил его за руку и попытался помешать ему.

— Назад, идиот проклятый! — закричал он.

Но Зимвела уже было не остановить. Нельсон встал между ним и Стивом, пытаясь загородить дорогу. Репортер толкнул его так, что доктор поскользнулся на сырой траве и упал, издав предупреждающий крик. В тот момент, когда Зимвел поймал в фокус фотоаппарата тень в воде, у подножия башни произошло движение. С ужасным сдавленным ревом тень отделилась от решетки и бросилась на репортера. Он почувствовал, как отвратительная слизь обожгла его лицо, и вопль ужасного страдания вырвался, казалось, не изо рта, а из глубины мгновенно пересохшей глотки. Стив поднял его и швырнул о металлические опоры башни. Боль и поток воды погасили сознание Зимвела.

Нельсон в ужасе вскочил.

— Нет, Стив! — крикнул он. — Не надо!

Зверь повернулся, посмотрел в отчаянии на расколотый череп новой жертвы и, пригнувшись, направился к оцеплению. Перекрывая шум водопада, раздался приказ, и солдаты открыли огонь.

Несколько прожекторов осветили бегущую фигуру. Пули выбивали брызги слизи там, где попадали в цель, и цепь солдат застыла в изумлении, когда призрак, прорвав оцепление, оказался по другую сторону кольца и начал удаляться в направлении главной турбины по аллее темного парка.

То, что было когда-то Фредом Зимвелом, теперь лежало лицом вниз, прикрытое белым больничным халатом. Разорванный ремешок камеры все еще болтался на его шее, в тени у основания башни валялась записная книжка.

Глава 12

Нельсон бросился за Стивом в здание главной турбины. Капитан попытался остановить его.

— Не ходите! — крикнул он. — Оставьте его нам. Он слишком опасен!

Доктор оттолкнул его.

— Я должен поговорить с ним, — простонал он. — Разве вы не понимаете? Он может рассказать нам, что там случилось. Он уже собирался ответить мне, когда нелегкая принесла этого ублюдка репортера. Какого дьявола вы пропустили его?

Нельсон не дал капитану возразить и побежал к двери, в которой исчез Стив. Капитан устремился за ним.

Дверь вела в нижний этаж здания. Внутри было настолько светло, что Нельсон остановился на пороге, ослепленный. Это оказалось просторное здание сложной конструкции, современный храм тепловой энергии. Сквозь лабиринты различных сооружений они различили огромную цилиндрическую турбину, которая располагалась в центре зала. Все было надраено до блеска, включая белый кафельный пол.

— Куда он скрылся? — крикнул капитан, и эхо его голоса отозвалось поверх шума гигантских генераторов.

Нельсон внимательно разглядывал помещение. Куда мог пойти Стив? — думал он. Доктор заметил безнадежность и полное отчаяние в глазах своего бывшего пациента. Стив наверняка попытается спрятаться куда-нибудь от посторонних глаз в своей смертельной агонии.

— Здесь видны пятна крови, — прокричал капитан, осматривая пол. — Вест не уйдет далеко. Должно быть, он сильно ранен.

— Ваше оружие не причинило ему большого вреда, — сдерживаясь, ответил Нельсон. — Чужие клетки управляют его организмом, иначе он давно бы уже погиб.

Капитан не понял его слов. Он покрепче обхватил ствол своей винтовки.

— На сей раз мы должны быть очень внимательны, — нравоучительно заметил он. — Ошибки сейчас станут роковыми.

Нельсону бросилось в глаза блестящее пятно на черных перилах лестницы, ведущей на следующую площадку. Он молча стал подниматься по металлическим ступенькам. Капитан с двумя своими солдатами последовал за ним.

Следующая площадка была более открытой, только вокруг ряда турбин тянулась огромная ограда из таких же кафельных плиток, что лежали на полу. Между огромными полированными поверхностями турбин поблескивали воздушные лесенки, одна из которых вела на самую крышу огромного генератора. Нельсон заметил наверху движение. Это был Стив.

Доктор рванулся через площадку и, взлетев на несколько ступенек, оказался на лесенке. Блестящий след слизи становился все шире — разложение все время усиливалось. Медлить дальше было нельзя.

Нельсон задержался у подножия лестницы. Он не видел верха генератора, куда вели ступени, но знал, что Стив наверняка там. Доктор поднялся на несколько ступенек и позвал друга. Его голос пронесся гулким эхом под самым потолком.

Доктор медленно пополз вверх. Перед тем как поднять голову над оградой крыши, он заколебался, прислушиваясь, не раздастся ли где-то тяжелое дыхание умирающего. Но из-за шума машин он не мог ничего уловить. Еще один шаг, и, высунув голову, он увидел прямо перед собой две красные лужицы страха и ненависти, которые были когда-то человеческими глазами.

Нельсон в ужасе отпрянул. Он попытался ухватиться за перила, но руки заскользили, и он скатился вниз, больно ударившись грудью о металлические ступеньки и ободрав ладони в тщетных попытках удержаться. С огромной силой ударившись о площадку, так что искры посыпались у него из глаз, Нельсон грохнулся на спину и остался лежать, пытаясь удержать ускользающее сознание.

Нечеловеческим усилием ему удалось взять себя в руки. Он ощупал руки и грудную клетку. Жуткая боль пронзила его с ног до головы, едва он пошевелился. Он вывихнул лодыжку и теперь с трудом мог двигаться. К счастью, он умудрился ничего не сломать. Он проклинал себя за то, что имел глупость испугаться Стива.

Конечно, тот выглядел ужасно, но доктор должен был попытаться спасти своего друга. Стив узнал его — Нельсон понял это. Значит, есть надежда, что память и сознание еще не покинули разлагающееся тело.

Доктор заставил себя забыть о боли и снова пополз по лестнице. Подняв голову над оградой, он мгновенно увидел Стива, пятившегося от противоположного края крыши. Скоро он все понял. Напротив, по другой лестнице, поднимался капитан со своими солдатами. Стив оказался в ловушке.

Нельсон подтянулся и забрался на крышу.

— Оставьте его на меня, капитан, — его голос тонул в реве машин. — Не начинайте кровопролития.

Стив оглянулся на голос доктора и, казалось, протянул обрубки своих рук, пытаясь отстранить Нельсона. В растаявших воспаленных глазах вспыхнула просьба, жалкий остаток человеческого сознания.

Капитан не слушал Нельсона и продолжал карабкаться по гладкому полированному боку генератора. Забравшись на самый верх лестницы и высунув голову, он поднял винтовку и стал прицеливаться. Призрак быстро развернулся и стал царапать воздух обрубками, как раненое животное, потерявшее все, кроме своих инстинктов, Капитан остановился.

— Стой, или я буду стрелять! — крикнул он.

Призрак замер на месте, оглянулся на доктора и скрючился, подобрав свое растекающееся тело, как огромный паук.

Затем он бросился в атаку.

Он направился к капитану с заметным проворством. Липкие ноги опирались на пол, как присоски. Капитан отдал приказ стрелять.

Нельсон вовремя успел пригнуться, потому что пули пролетали насквозь через растекающееся тело. Видно было, как быстро затягиваются крошечные отверстия.

Пули рикошетом отскакивали от металлических поверхностей крыши и турбин. Капитан в растерянности остановился и опустил винтовку. Он не знал, что делать. Военной подготовки и боеприпасов было в избытке. Он отдал приказ солдату, стоявшему наверху лестницы, стрелять, но из-за капитана солдат не видел цели. Призрак заметил их замешательство и снова приготовился напасть. Нельсон в отчаянии следил за их поединком.

Зверь согнулся, и растекающаяся кожа повисла на его бесформенной фигуре, смутно напоминая человеческие формы. Он напрягся и воинственно вытянул обрубки рук, приходя в неистовство. Через секунду он облепил капитана жгучим зловонным желе, заливающим его лицо и шею. Капитан беспомощно замахал руками, судорожно пытаясь нащупать опору и ничего не видя от боли. Слышно было, как под невероятным напором клеток-хищниц его кости захрустели, как сухие ветки в костре. Он почувствовал сначала свободное падение, а затем страшный удар и распластался на гладкой поверхности турбины в луже крови и слизи. Металл был гладко отполирован, и он пополз вниз, с уровня на уровень, пока не шлепнулся на линию высоковольтной передачи, взорвавшись фейерверком искр и пламени. Помещение погрузилось во мрак, освещаясь только горящим телом, которое обугливалось в белом пламени под напряжением в шестнадцать тысяч вольт. Затем оно, как патока, стекло на кафельный пол, и распространяющееся зловоние привело в чувство окаменевших от ужаса свидетелей происшедшего.

Генераторы замолчали, и огромное помещение погрузилось в тишину. Нельсон стоял, не в силах пошевелиться. Когда к нему стали возвращаться чувства, он услышал приближающееся тяжелое дыхание. Оно сопровождалось влажным шлепаньем ног по крыше генератора. Неясная красноватая тень сгустилась, и доктор почувствовал теплое прикосновение. Жуткое зловоние обожгло его легкие, и Нельсон в шоке схватился за узкую перегородку. Растекающееся желе собралось в неясную форму у него за спиной и поглаживало его кожу и волосы. Он почувствовал на лице горячее дыхание и услышал, как бесформенные губы пытаются что-то сказать, Фраза началась с его имени, но закончилась болезненными стонами. Призрак постоял на лесенке за спиной Нельсона и начал спускаться вниз, бормоча непонятные заклинания. Затем влажные шаги растаяли в темноте, сопровождаемые вздохами невыразимого отчаяния.

Голоса солдат по другую сторону турбины разорвали тишину. Они спрашивали Нельсона, все ли с ним в порядке. Доктору потребовалось невероятное усилие, чтобы вырваться из этого кошмара и ответить. Ужасное бремя ответственности за все, что произошло, лежало на нем и на тех, кто участвовал в программе космических полетов. Это они допустили гибель экспедиции. Они должны были предвидеть, что на Марсе существует законсервированная другая жизнь. Это оказалось преступной халатностью с их стороны. Они считали Марс мертвой планетой, но совершенно не думали о том, что могло быть на нем раньше. Космос, вероятно, наполнен спорами разных форм жизни, которые, как семена растений на Земле, лежат где-нибудь в укромном месте, дожидаясь своего времени. Ученые были уверены, что астронавты встретятся с безжизненной пустыней, и ориентировали их на это. Поэтому трое исследователей оказались беззащитными перед органическими образованиями, перед агрессией, перед неизвестным. Организаторы полета своей безответственностью предали человеческий род.

Нельсон из последних сил ответил солдатам. Он был совершенно разбит и не мог пошевелиться. Весь облепленный слизью, он сидел и ждал, когда сменят пробки. Стив хотел, чтобы его оставили в покое. Выяснить у него, что же случилось с ними на Марсе, становилось все более безнадежным делом. Они никогда не поймут этого. Они не поймут, к чему им готовиться, когда вернется «Прометей-2», Теперь космическое чудовище знает о них все, чтобы беспрепятственно колонизировать Землю. Стив послужил ему живым передатчиком. Вооруженное знаниями, добытыми таким варварским путем, оно превратилось в неуязвимого врага. Неприкрытая агрессия красных клеток — просто детский лепет по сравнению с опасностью, которая им грозит.

Нельсон услышал голоса на нижней площадке. Раздались возгласы, солдаты увидели сгоревшие останки капитана. Мысли ворочались в мозгу Нельсона, как сонные животные. Он был даже не в силах как-то напомнить о себе.

Доктор зажмурился от яркого света, а когда разлепил глаза, то увидел солдата, помогающего ему встать. Боль в лодыжке пронзила его, и разбитое сознание снова горькой отравой влилось ему в мозг.

— Где он? — спросил Нельсон. — Где Стив?

— Боюсь, мы упустили его, — сказал солдат. — Произошло короткое замыкание.

Солдаты по-прежнему стояли в оцеплении. Среди них пробежала новость о гибели капитана. Молодой офицер принял на себя командование, и они окружили завод. Но люди выглядели смущенными и неуверенными. Они не знали, как воевать с противником, который не боится огнестрельных пуль.

Когда свет снова зажегся, они начали прочесывать все здание.

Но поиски с первого этажа до последнего были безрезультатными. В черном отчаянии, которое Охватило его сердце после гибели капитана, Нельсон даже радовался тому, что они не могут найти Стива. Может быть, где-то в укромном месте Стив проведет свои последние часы, чувствуя себя не зверем, загнанным охотниками, а больным, измученным человеком. Он убил не одну жертву, но в этом не было его вины. Он никогда не отличался агрессивностью, и все его преступления были продиктованы ему марсианским монстром.

Нельсон повернулся, чтобы, прихрамывая, уйти. Дул прохладный ветерок. Из-за облаков выглянула луна, и показались мириады звезд.

На крыше завода еле-еле можно было разглядеть смутную фигуру, протянувшую к небу руки.

Нельсон увидел фигуру, и его осенило. Он бросился обратно к зданию и спросил инженера, как забраться на крышу. Не обращая внимания на поврежденную ногу, он полез по служебным лестницам, которые поднимались от генераторов. Там, наверху, не будет ни солдат, ни репортеров, только он и Стив.

Доктор толкнул люк и оказался на крыше. Небо стало чистым, через него тянулся бледный Млечный Путь. На востоке начинала разгораться заря. Там, где крыша обрывалась, можно было различить крошечную, как у ребенка, фигуру того, кто был Стивом. Он выглядел худым и жалким перед лицом этой тающей звездной ночи.

Нельсон подошел к нему.

— Стив, — позвал он. — Стив!

Не последовало ни ответа, ни поворота головы. Нельсон подошел поближе, повторяя имя друга.

Это было бесполезно. Красное пламя потухло, и съежившееся тело было покрыто испаряющейся жидкостью, словно серебристый минерал. Другая жидкость, до сих пор яркая, горела в пустых глазах, которые все еще смотрели в небо, провожая мятежную душу.

Пролог 2

Центр управления полетом огласился громкими поздравлениями и возгласами восторга. Дымили сигареты, и летели пробки от шампанского. Слышимость стала лучше, и восторженные голоса астронавтов рапортовали о своих первых впечатлениях на планете.

«Прометей-2» благополучно сел на Марс.

— Здесь восхитительно, — донесся голос командира. — Совершенно пусто, только — подождите минутку…

Раздался щелчок, затем наступила тишина. Голос опять прозвучал, очень издалека.

— Навстречу нам что-то направляется. Это пыльная буря, она движется к нам с огромной скоростью. Я никогда не видел ничего подоб…

Радио замолчало.

Примечания

1

Globo — круглый, обозрение.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Пролог 2

Реклама на сайте