Крис Картер Падший ангел
Таунсенд, штат Висконсин
День первый
00:57
Красноватое свечение, пульсирующее и напряженное, накатывалось из-за деревьев. Тени перечеркивали дорогу. Они шевелились — как будто источник света перемещался. Машина резко затормозила.
Негр, сидевший внутри, плотненький, крепко сбитый, в черноте начинающих обрастать жестким волосом щек, недоверчиво посмотрел через боковое стекло из-под полей шляпы и схватился за телефонную трубку. В голосе его звучало волнение:
— На окружной дороге «D-7» пожар. Это рядом с самым началом каньона. Да-да, я знаю, о чем говорю!.. Немедленно высылайте пожарных. Говорит заместитель шерифа Райт. Алло, вы слышите меня? Алло?.. Пожар на «D-7», на окружной дороге!.. А, черт!..
Ответа не было. Райт выругался, поколебался секунду, подумал, покряхтел и даже почесал в круглом затылке, сморщился темноватым лицом — и все-таки полез из машины. Дверцу он оставил открытой. Идти не хотелось. Краснота между деревьев вздувалась так, что было больно глазам. Горело, по-видимому, на большом пространстве. Что тут сделаешь без пожарных?
Вдруг огненный шар бесшумно поднялся из пламени к небу. А потом вывернулся наизнанку и как бы рассыпался.
Прошуршали по воздуху клочья пламени.
Райту стало не по себе.
Он все же нашел в кабине ручной фонарик и, водя слабым желтым расплывчатым пятном по черным кустам (еще более черным от колеблющихся бликов пожара), по кочкам, по торчащим из земли корягам, двинулся, осторожно ступая, туда, где за мачтовыми стволами сосен пульсировала малиновая густота.
Жара от пламени почему-то не было.
Запаха дыма тоже не ощущалось.
И вообще, чем ближе подходил он к месту, где, по его расчетам, горело, тем меньше и меньше это напоминало обычный лесной пожар. Пусть даже небольшой, какие иногда в жаркое время года вспыхивают и угасают сами. Ни треска лопающихся от кипящего сока ветвей, ни звериного гула огня, прыгающего по верхушкам деревьев. Ни искр, ни бегущих от ужаса мелких лесных зверюшек. Вообще ничего. Только краснота, мятущаяся краснота, одна краснота — и безмолвие.
Это пугало больше всего.
«Надо убираться отсюда!» — в тревоге подумал Райт. Вернуться к машине, попытаться все-таки вызвать помощь. Если понадобится, выехать на окраину Таунсенда. Позвонить по телефону из ближайшего дома. Любой вариант лучше, чем блуждание в одиночестве.
Чернокожий остановился.
Кажется, хрустнул сучок где-то сзади. И, кажется, совсем недалеко.
Райт резко обернулся и едва устоял на ногах.
Сердце, как ошалелая мышь, металось между ребрами.
И вдруг что-то неясное, представляющее собой прозрачное сгущение воздуха, или не воздуха, а все-таки дыма, не имеющего ни цвета, ни запаха, — это нечто потекло, потекло по земле, быстро наращивая скорость, потом, точно натолкнувшись на невидимую преграду, взметнулось вверх и испепеляющим жаром обрушилось на заместителя шерифа.
Зажглось ослепительное белое пламя. Вовсе не похожее на огонь. Вообще ни на что не похожее.
Боль хлынула в мозг.
Райт закричал — и не услышал даже собственного тонкого голоса.
Пламя тут же погасло.
Сырая древесная темнота накрыла поляну.
Что-то вновь хрустнуло, словно перекатываясь по сухим веткам.
И стихло.
Полицейская машина с открытой дверцей загромождала дорогу. Она была пуста, и огни на крыше ее мигали: синий — красный, синий — красный…
Царила абсолютная тишина.
Центр слежения за космическими объектами
Горы Шейеин, штат Колорадо
День первый
Полковник Келнер Хендерсон, подтянутый, как всегда, с негнущейся прямой спиной, сидел у компьютера и неторопливо вылавливал сообщения, помеченные особым красным значком, когда к нему подскочил задыхающийся от спешки дежурный.
— Прощу прощения, сэр! У нас — неопознанный летающий объект! «Призрак», сэр! Конфигурация отражения — та же самая. С похожим поведением — как и в прошлый раз! Взгляните, пожалуйста, на экран!..
Полковник не сразу оторвался от клавиатуры, выдержал две-три секунды, чтобы не выглядеть торопливым — торопливости и суеты он терпеть не мог, — молча надел фуражку, лишь потом встал и, сопровождаемый семенящим дежурным, направился к оператору.
Этого момента он ждал.
Он ждал его уже почти год, проводя бессонные ночи за серым пультом компьютера. Просиживая мучительные часы, хотя вполне мог бы поручить это кому-нибудь другому. Однако полковник предпочитал делать эту работу сам. Честно говоря, он уже почти перестал надеяться.
И вот.
На экране, разграфленном объемной координатной сеткой, быстро вращались накладывающиеся друг на друга электронные силуэты и развертки, извивалась в отдельном окошке секундная оцифровка времени, дважды пробежал сканирующий луч, еле заметно изменяя картинку, а в тот момент, когда полковник наклонился, чтобы получше все это рассмотреть, внизу, в левом углу, высветился оранжевым контур Соединенных Штатов. Правда, без Аляски, которая не входила в зону систематического наблюдения.
Женщина-оператор с плотными наушниками на голове, по-лошадиному скосив глаза, доложила:
— В двадцать три семнадцать он появился в районе Берри-колледж, сэр! Первоначальное направление — на северо-северо-запад. Сначала наблюдался ровный полет, сэр, а потом началось какое-то безумие…
В голосе ее чувствовалось сдерживаемое волнение. Полковник Хендерсон игнорировал это как неизбежную мелкую помеху. Женщина есть женщина. Даже если она затянута в форму армии США. Между тем треугольный значок, отмечающий положение объекта, описал по экрану замысловатую траекторию и застыл — дважды вспыхнув ярко-зеленым светом. Движение объекта прекратилось.
— А другие самолеты: гражданские или военные? — сейчас же спросил полковник.
— Докладывают, сэр, что не приближались к данному сектору…
Дежурный, выглядывающий из-за спины, осторожно вмешался:
— Там нет вообще никаких самолетов, сэр. Я не знаю, что это было, но оно исчезло с экрана в двадцать четыре восемнадцать по нашему времени. Судя по всему, приземлилось в районе озера Мичиган, на юге Висконсина. Расчетная скорость перед посадкой — около восьмисот миль в час. Невероятно, сэр!.. Я дал инструкцию дежурному спутникового слежения, чтобы он начал поиск объекта немедленно. С помощью этих записей радара мы можем обнаружить его с достаточной точностью. Нам нужно еще час или два, сэр! Именно так — час или два…
Полковник Хендерсон, не торопясь, выпрямился во весь рост и посмотрел сверху на высоченного дежурного.
— Ни в коем случае, — резко, по-военному пролаял он. — Запомните: вы видели падающий метеор. Его фантастическая траектория — следствие неисправности нашего оборудования. Так и зафиксируйте в своем докладе. Перечислите все эти факты. Дежурную и контрольную записи по сегодняшнему инциденту передадите мне лично. Вам ясно?
— Да, сэр…
— Вопросы имеются?
— Нет, сэр!..
— Выполняйте!
Операторы за его спиной тихонько переглянулись. Женщина чуть заметно пожала плечами. Дежурный сразу же опустил глаза. А полковник Хендерсон, пройдя в соседнюю комнату, где находился пульт связи, надежно защищенной от прослушивания, деревянным движением сорвал телефонную трубку и, потыкав в кнопки, назвал условные позывные — те, которые знали пять или шесть человек во всей Америке. Пять — точно, а шестой, президент, — скорее всего.
— Форт «Индиго», дельта эффорт девять. Тринадцать — одиннадцать — семь. Говорит полковник Хендерсон. Дайте мне командира. — После короткой паузы жестко распорядился: — Подтвержден «Падший ангел» в секторе восемьдесят семь. Нет, ошибка в данном случае исключена. Приказываю начать операцию «Сокол» 'немедленно!..
Слушать, что ему говорят в ответ, он не стал.
Полковник повесил трубку и секунд пять смотрел в стену пустым, ничего не выражающим взглядом.
Щека у него дернулась.
Наконец-то…
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
День первый
15:38
Журналистка на телевизионном экране энергично рассказывала:
— …Пока ничего конкретного нашим корреспондентам выяснить не удалось. Службы, занимающиеся чрезвычайными ситуациями, информации не дают. Правительственные официальные лица утверждают, что причиной трагедии стало промышленное высокотоксичное вещество, утечка которого вызвала необходимость немедленно эвакуировать жителей городка Таунсенда, штат Висконсин, Всего — тысячу двести человек… Название вещества и возможные последствия отравления держат в секрете. Напоминаю зрителям нашей программы, что это уже не первый случай, когда…
За спиной ее медленной вереницей ползли по шоссе трехосные тяжело нагруженные машины. Виден был армейский грузовик, обтянутый пятнистым тентом по ребрам. Пара солдат в касках и защитных комбинезонах охраняла порядок, демонстративно держа стволами кверху пехотные карабины.
Вид у них был далеко не мирный.
Человек по имени Бездонная Глотка нажал кнопку на дистанционном пульте и выключил телевизор.
— Итак, они утверждают, что там вылились промышленные отходы, — задумчиво сказал он. — Может быть… То, что произошло, — обычная железнодорожная катастрофа. Пострадала цистерна, в которой перевозились ядовитые соединения. Это версия для печати, и она достаточно надежна для прикрытия. Но, чтобы вы знали, Малдер, Соединенные Штаты, по крайней мере их континентальная часть, окружены в космосе электронным забором протяженностью пятнадцать тысяч миль. Система контроля высшей степени надежности.
Он зажег настольную лампу. Резкий свет на секунду ослепил Фокса. Перед глазами поплыли фиолетовые круги. Теперь голос доносился словно из пустоты.
— Мы и раньше пользовались этой системой, чтобы следить за семью тысячами восемьюдесятью семью искусственными объектами в космосе. До сих пор она нас ни разу не подводила. Вчера ночью, в двадцать три семнадцать, в этом заборе образовалась дыра. Вы понимаете, что это значит, Малдер?
— Новый военный спутник, сэр?..
— Нет, Малдер, к сожалению или к счастью, это не спутник. Сегодня утром в ноль-один ноль-ноль была официально начата операция «Сокол». Точнее — неофициально. Поскольку письменные приказы в подобных случаях не отдаются.
— Операция в полном объеме, сэр?
— Как всегда, как всегда, Малдер…
Бездонная Глотка — невысокий, в мешковато сидящем на нескладной фигуре костюме (Малдер знал, что даже дорогие портные ничего не могли с этим сделать) — стоял с помятым, равнодушным лицом мелкого клерка, кажется, немного невыспавшийся, но как будто излучающий жутковатую энергию власти.
Глаза из-под прищуренных век глядели остро и недружелюбно.
Малдер тоже поднялся.
— Операцию возглавляет полковник Келнер Хендерсон, главный эксперт по рекламациям в… Впрочем, сейчас это не имеет значения.
Малдер быстро спросил:
— Прошу прощения, а как это согласуется с его… реальными полномочиями?
— Ну, отдел рекламаций — это, конечно, только название. Полковник Хендерсон — человек, чьи полномочия не зависят от должности. Во время холодной войны он занимался сбитыми американскими самолетами — его работой было предотвращение попадания наших технологий в руки Советов.
— То есть официально он входит в команду по сбору обломков от катастроф?
— Вот именно! Команда быстрого реагирования. Готовность — номер «ноль». Прибыть на место, оцепить район, не допускать посторонних. Всю информацию о катастрофе — под строгий контроль. Слышали о таких?
— Слышал.
— Ваш тон, Малдер, не обнадеживает.
— Я знаю эти команды, сэр!
— Откуда?
— Я сам одно время служил в подобной команде. Это есть в моем досье, сэр.
Бездонная Глотка усмехнулся, как мог бы усмехнуться удав при виде добычи. Сходство усиливал холодный немигающий желтоватый блеск его глаз.
Впрочем, блеск сразу же погас, а человек надел благожелательную улыбку.
— Ну-ну, только не надо обижаться по пустякам, Малдер. Разумеется, я знаком с вашим послужным списком. Именно поэтому я к вам сегодня и обратился. — Он посмотрел на часы
и что-то отсчитал в уме. — Я бы сказал, что у вас есть, ну… максимум сутки. Двадцать четыре часа, прежде чем весь этот район будет охвачен так называемым карантином. Хендерсон свое дело знает, его команда — тоже. А после их вмешательства все будет так, словно никогда ничего не происходило. Работаете исключительно под свою ответственность, Малдер…
— Я знаю, сэр.
— Вас это не пугает?
— Нет, сэр, нисколько.
— Вот и отлично. С вами, оказывается, очень приятно сотрудничать… Докладывать будете мне, ну и президенту, если он к вам обратится.
— Да, сэр…
— Но я думаю, что он к вам не обратится.
— Да, сэр…
— Ну а если он все-таки обратится, сначала поставьте в известность меня.
— Слушаю, сэр…
— Когда у вас самолет?
— Через сорок минут.
— А прибудете в Таунсенд?
— Лететь не так далеко, рейс — без промежуточных остановок…
— Время, время, запомните, Малдер! Время сейчас — дороже всего!..
Человек повернулся и, не прощаясь, вышел.
Дверь бесшумно закрылась.
Малдер озадаченно поглядел ему вслед.
Авиарейс 0117 КС, «АМЕРИКО»
Где-то на высоте 1500 метров
День первый
16:41
От закуски Малдер отказался. Выпил только две чашки кофе и съел микроскопическую баночку меда. Мед на внутренних рейсах был так себе.
Кресло рядом пустовало.
— Бренди, сэр? — предложила стюардесса, перекатывающая по салону тележку.
— Спасибо, нет.
— Что-нибудь другое, сэр?
— Спасибо, я просто немного отдохну.
Малдер автоматически улыбнулся и, получив такую же автоматическую улыбку в ответ, опустил кресло и откинулся назад, насколько возможно вытянув ноги.
В самолетах ему всегда было тесно.
Что-то его беспокоило.
Он поворочался, устраиваясь поудобнее.
Ах, да! Стюардесса была слегка похожа на Скалли. Такое же правильное лицо и такой же рыжий цвет волос.
Ладно, пусть будет похожа.
Он закрыл глаза и попытался расслабиться.
Итак — Таунсенд.
За иллюминаторами простирались арктические торосы блистающих облаков.
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
День первый
Ранний вечер
Малдер протиснулся под стволом дерева, переломленного на уровне пояса, перепрыгнул через ручей, где ноги по щиколотку увязли бы в чавкающей жирной топи, пригнувшись, перебежал солнечную поляну, ударившую по глазам проблесками водяных отражений, нырнул в плотные кусты и, пронизав их без звука, будто не человек перемещался по лесу, а бесплотный призрак, оказался на небольшой прогалине, прикрытой со всех сторон кронами сосен.
Ничем не примечательна была эта поляна — валежник, пробивающиеся сквозь него хрупкие болотные травы, — и может быть, Фокс проскочил бы мимо нее, как уже миновал две-три поляны такого же вида, — но мелькнувшая сбоку странная красная нить привлекла внимание.
Это еще что такое?
Малдер присел, на четвереньках переместился влево, обогнул нагромождение сосен и, протиснувшись в дальний угол поляны, увидел, откуда эта странная нить начинается.
Он даже беззвучно присвистнул от удивления.
Это оказалась вовсе не нить. Лазерные лучи, интенсивно малиновые и неестественно-прямые, ограждали двумя ярусами ничем не примечательную поляну. Источниками света были тонкие металлические штыри, врезанные в землю:
причем по выбитой в нижней части маркировке Фокс опознал так называемую «гибкую телескопическую линейку» — весьма остроумное приспособление, созданное, вероятно, безвестным гением и позволявшее в считанные минуты из простых деталей собирать конструкции чуть ли не любой степени сложности. Такие «линейки» наличествовали во всех инженерных подразделениях армии США.
«Надо же», — сказал Малдер сам себе безо всякого удивления. Некоторые обстоятельства теперь стали понятны. Впрочем, никакой радости это ему не доставило.
Само место, которое телескопические «линейки» огораживали, на первый взгляд ничем примечательным среди остального не выделялось:
тот же травяной дерн, чуть влажный и забитый преющей» хвоей, тот же бурелом, тот же перегной мягких осклизлых листьев. Если бы не ровно светящиеся нити лазеров, он бы никогда даже не посмотрел в эту сторону.
Это называется — повезло.
Малдер внимательно огляделся, чтобы сориентироваться.
Дальше сосны заметно редели и расступались, а расступившись совсем, открывали залитую солнцем дорогу, облако ватной тяжеловесной пыли (вероятно, от только что проехавшей
мощной машины), низкорослый кустарник на противоположной обочине и, главное, — выплывающий из пыли джип с солдатами, которые, кажется, размахивали руками. Вероятно, поторапливали кого-то, едущего позади. И действительно, из того же пыльного облака выполз сначала один военный фургон, затем — другой, оба обогнули джип и, таща за собой, как усы, колоссальные песчаные шлейфы, прорычав моторами, исчезли за поворотом.
Видимо, центр событий находился именно там. «Что ж, придется рискнуть», — без энтузиазма подумал Малдер. Внешнюю цепь охраны он уже миновал — без особых усилий. Там несли службу солдаты Национальной гвардии, потные молодые ребята, переполненные сознанием, гражданского долга, с чрезвычайным старанием таращившиеся сразу во все стороны, высматривая муху на горизонте и потому не видя, что происходит у них под носом. Вчерашние мирные граждане, получившие, конечно, кое-какую военную выучку, но — зеленые и не способные еще чуять опасность всеми кишками. Малдер мог бы провести сквозь них хоть целую роту. Что там роту — батальон, причем ни один из гвардейцев даже не почесался бы. А во внутреннем охранении, вероятно, будут подразделения, прошедшие специальное обучение. Если это полковник Хендерсон, значит, с ним — группы «Альфа», «Дельта» и «Омега». Спец-связь, спецсредства индивидуального подавления. И, наверное, еще один-два взвода, приданные для обслуги и усиления. Ничего, будем рассчитывать на то, что нам повезет. Должно же нам когда-нибудь повезти. Не все же нам барахтаться, как щенкам, и глотать неудачи.
Вперед, вперед, только вперед!
Малдер перекатился по склону, крытому поникшей травой, съехал в неглубокую дренажную канаву рядом с обочиной, прикинул: «Налево? Направо?» — работая коленями и локтями, пополз по ней, и только вздрагивающие верхушки трав отмечали его перемещение.
Окрестности Таунсенда,
штат Висконсин
Район проведения операции «Сокол»
Через десять минут он уже находился на окраине импровизированного военного лагеря примерно на две роты и, выглядывая из-за сосны, наблюдал, как на блокпосте солдат, не выпуская карабина, передает в кабину подъехавшего грузовика какие-то документы:
— Вот здесь распишитесь, сэр! И вот здесь — тоже, пожалуйста, таковы инструкции… — А через секунду, приняв их обратно: — Спасибо, сэр! Можете проезжать, сэр!..
И — короткий приказ-взмах руки:
— Поехали-поехали!..
За блокпостом располагались брезентовые палатки, жавшиеся одна к другой, все натянутые, как по линейке, без единой морщины на пятнистом брезенте. Сразу чувствовался знакомый почерк полковника Хендерсона. Центральная палатка была несколько шире остальных и с бело-синим значком спецчастей на штоке. Малдер лишь поморщился, когда разглядел его. Перед входом застыл часовой с карабином, а немного подальше двое сержантов с насупленными круглыми физиономиями деловито, целиком поглощенные своим занятием, свинчивали автоматы из деталей, разложенных на крышке ящика.
Чувствовалось, что жизнь идет в напряженном, расписанном по графику ритме.
Впрочем, если присмотреться, ничего интересного.
Нет, оказывается, не совсем так!
Малдер присел.
У командной палатки резко затормозил грузовик, и лейтенант в синей форме, перепрыгнув через борт сзади, отдал честь вышедшему навстречу мужчине — тоже в синем комбинезоне, но без знаков различий.
Это, между прочим, и был сам полковник. Малдер сразу же его узнал: крупное суровое лицо, обветренное и прокаленное солнцем, короткие волосы, шрам, стягивающий кожу от верхней губы к переносице. Фокс еще не забыл, как этот шрам наливается кровью в минуты гнева;
Голос полковника весьма соответствовал его резким чертам:
— Лейтенант, вы опаздываете! Через полчаса окончательно стемнеет. Мы сейчас устанавливаем внутреннюю охрану периметра. Общее собрание всех групп в двадцать два ноль-ноль. Выводите своих людей и прикажите раздать солдатам боевые патроны.
— Боевые патроны? — несколько удивленно переспросил лейтенант.
— Да! У вас что, лейтенант, проблемы с патронами?
— Нет, сэр, но при отправке нам сказали, что это просто учения…
— Ну так вот, — каркнул Хендерсон. — При отправке вам сказали неправильно! С этой минуты вы находитесь в подчинении у меня. Приказ вам понятен?
— Да, сэр!
— Выполняйте!
И он, не обращая больше внимания на лейтенанта, вернулся в палатку.
Брезентовый полог задернулся.
Секунду лейтенант думал, покусывая посеревшие губы, сделал даже шажок по направлению к штабной палатке, но потом, видимо, на что-то решившись, распахнул фургон сзади.
— Сержант Хелтон!
— Здесь, сэр!
— Выводите людей…
— Вылезайте, вылезайте, ребята!.. — загремела команда внутри фургона.
Солдаты в простых зеленых комбинезонах, как яблоки, раскатились по земле. Ботинки бухали и разбрызгивали жидкую грязь. Малдер слышал все это очень явственно, потому что в этот момент уже лежал непосредственно под фургоном. Перебежал он туда, когда машина затормозила у центральной палатки и буквально на долю мгновения закрыла его от глаз охраны.
Теперь требовалось перебраться на противоположную сторону лагеря.
Опять же Вперед, вперед, только вперед!
Осторожно выглянув из-за радиатора, Фокс увидел группу солдат, оживленно о чем-то переговаривающихся — судя по всему, обсуждали, с чего это их перебросили по тревоге в такое место. Проскочить мимо них незаметно было нельзя, Малдер это чувствовал и даже на мгновение замер, преодолевая инстинктивную обреченность. Решение, как всегда, пришло неожиданно. Он поднялся, все еще скрытый брезентовым горбом машины, быстро отряхнул грудь, колени, обтер ладони, осмотрелся — не налипли ли на него мелкие веточки — и, придерживая ремешок внушительного фотоаппарата, деловой энергичной походкой направился в сторону ближайшей опушки. По сторонам он не смотрел, как человек, у которого есть свое дело, и лишь боковым зрением не без злорадства отметил, что солдаты повернули головы в его направлении, оглядели без особого интереса — а с чего им интересоваться? — и, по-видимому, решив, что это кто-то из приданого персонала, снова вернулись к прерванному занятию. На это и был расчет. Разумеется. Человек, свободно разгуливающий внутри лагеря, подозрений вызвать не может.
На опушке Малдер переждал, пока пройдет цепь солдат, проскочил опостылевший бурелом, заполонивший, видимо, эти леса, опять перепрыгнул через ручей, скорее всего тот же самый, и уже без спешки, вылавливая из мешанины звуков те, что ближе и, следовательно, опаснее, полушагом — полубегом рванул туда, где светили из-за деревьев мерно вздымающиеся клубы дыма.
Чем ближе он подбирался к загадочной территории, тем осторожнее становились его шаги. Последние метры Призрак преодолел ползком, выбирая для укрытия ели, касающиеся земли тяжелыми лапами. Он почти не боялся, что его здесь обнаружат. Порядок порядком, но в суматохе развертывающегося военного лагеря сюда можно было провести хоть слона. Никакой полковник Хендерсон не способен предусмотреть всего. Наконец Малдер отогнул очередную ветку с сухими иголками, и белесый туман, который он первоначально принял за дым, хлынул ему чуть ли не в лицо.
Картина предстала ошеломляющая.
Поляна, стиснутая медными соснами, действительно была заполнена ярким туманом. Однако туман этот образовался вовсе не природным путем — длинными шипящими струями он вырывался из шлангов, которыми водили из стороны в сторону весьма странно одетые люди. Из-за перекатывающихся молочных клубов Малдер сразу не понял, в чем, собственно, заключается странность, — он потряс головой, яростно протер кулаком глаза и лишь тогда догадался, что люди одеты в серебристые защитные комбинезоны. Причем капюшоны на манер ку-клукс-клановских балахонов охватывали всю голову, и на светлой ткани хорошо выделялись очки с выпуклыми жабьими стеклами. Люди из-за этого походили на глубоководных монстров. Или на пришельцев из глубин космического пространства. Четыре мощных прожектора заливали поляну сверху сиянием, не дающим теней. И это, по мнению Малдера, тоже было неплохо. По крайней мере, света хватало. И во всех деталях видна была остроугольная, кажется, высунувшаяся из земли металлическая штуковина, чуть изогнутая наподобие носа подводной лодки. Малдер различал даже выпуклые шляпки заклепок на шве. Если только это были заклепки, и если это был действительно шов. В целом картинка получилась впечатляющая: пришельцы иных миров бродят вокруг своего разбитого корабля. Правда, Малдер твердо знал, что никакие это не монстры и не пришельцы, это химики из подразделения чрезвычайной химической обороны.
Значит, дело действительно обстояло серьезно. Под ложечкой у него нехорошо засосало. Участие полковника Хендерсона выглядело зловеще. Особенно если учесть, что полковник решений своих никогда не менял и любые препятствия преодолевал штурмом в лоб. Чем, собственно, и был знаменит в специальных подразделениях. Следовало соблюдать необыкновенную осторожность. Малдеру стало не по себе. Однако сосновый воздух не пах ничем, кроме прошлогодней хвои, смолы, сырости. Это успокаивало. Впрочем, не слишком. Поэтому Малдер торопливо выдернул фотоаппарат из чехла, распрямился, правда, стараясь все же не слишком высовываться, и, поведя объективом слева направо, сделал несколько торопливых снимков. Рычажок живкал исправно, и панорама должна была получиться во всем объеме. Затем Призрак сфотографировал двух часовых, стоящих на вышках, и отдельно — продублировав трижды — тот остроносый предмет, что углом высовывался из почвы. Фокс все-таки немного нервничал. И потому, поспешно нажимая кнопку и вылавливая наилучший ракурс, чтобы запечатлеть самые выразительные подробности, он не услышал тихие подкрадывающиеся шаги у себя за спиной, приближение постороннего ощутил каким-то, наверное, шестым чувством в самый последний момент, и, когда обернулся, одновременно отшатываясь и пряча за спину фотоаппарат, было уже слишком поздно.
Он еще успел заметить зверское лицо солдата с выпученными глазами и толстыми щеками, и тут же страшный удар обрушился на голову агента ФБР.
Ударили, вероятно, прикладом.
Малдер вскрикнул. Заслониться у него просто не было времени.
Огненная взрывная боль вспыхнула в черепе.
Выпавший из рук фотоаппарат полетел на землю.
Окрестности Таунсендау
штат Висконсин
Район проведения операции «Сокол»
20:51
Полковник извлек из кассеты пленку и поднес ее к рефлектору под потолком, чтобы засветилась наверняка. В жестком голосе проскакивали даже нотки сочувствия. Непривычные и потому особенно настораживающие.
— Вы только что совершили самую серьезную ошибку в своей жизни, агент Малдер, — сказал он. — Вы вторглись туда, где сейчас командую только я. Я один, и никто, кроме меня!.. — Он спрятал пленку в карман и перешел к стулу, где сидел Малдер, удерживаемый ладонью охранника. Почти вплотную приблизил крупное безжалостное лицо со шрамом. — Мне всетаки кажется, вы чего-то не договариваете. Напрасно, Малдер. Я прослежу, чтобы вы как следует поплатились за то, что рискнули моими людьми.
Малдер потрогал гудящий затылок.
— С каких это пор простое фотографирование опасно для ваших людей?
— Объясняю, — раздельно сказал полковник Хендерсон. — Вы нарушили карантин, установленный непосредственно правительством США, вошли в запретную зону, где ведутся спасательные работы. Помешали плановому осуществлению таких работ. Это уже не шутки, Малдер. Это — федеральное преступление…
— Ах, карантин. Вот как, по-вашему, это называется!..
— Мы пытаемся обуздать экологическую катастрофу, Малдер. Эвакуируем жителей горока, обеззараживаем местность. Разумеется, необходимы чрезвычайные меры охраны. А вы что думали?
— Что думаю я?
— Да-да, именно вы, Малдер!..
— Я думаю, что привезено и роздано слишком много боевых патронов, чтобы просто защищать погубленную природу. И задействовано слишком много частей особого назначения…
— Вы и это уже разнюхали?
— Ваши люди, полковник, чересчур громко докладывают. Учтите на будущее. Впрочем, это, наверное, относится к любой армии мира…
Полковник Хендерсон наклонился вперед и поставил ногу на скрипнувшую перекладину стула.
— Запомните, Малдер. То, что здесь происходит, не касается никого. Ни лично вас, ни тех, кто послал вас сюда, ни вашего ФБР, которое чересчур любопытно, ни даже, собственно, правительства Соединенных Штатов. Это касается лишь меня и моих людей! — Он сдвинул брови. В холодных глазах было бешенство, которое не потушить. Малдер никогда не видел полковника так близко. — Я выполняю приказы, агент Малдер. И я выполняю их так, как считаю нужным. Так что предлагаю вам навсегда забыть то, что вы видели здесь, или, так будет вернее, то, что вам показалось.
— Значит, у меня были всего-навсего галлюцинации?
— Это ради вашего же блага, агент Малдер.
— С каких пор, полковник, вы стали заботиться о моем благе?
— С этой минуты, Малдер, именно с этой минуты. И учтите: это историческая минута в вашей жизни!
Он разогнулся и пошел к выходу из палатки. Малдер, не сдержавшись, крикнул ему вдогонку:
— Там, в лесу, настоящая ловушка для правды!.. Солдаты — вооруженные боевыми патронами!.. Подразделения «Альфа», «Дельта», «Омега»!.. Целая свора частей особого назначения. Мы с вами оба прекрасно знаем, что вы скрываете!..
Он попытался вскочить.
Полковник не обернулся.
Жесткая рука охранника усадила Малдера обратно.
— Вы за это ответите!..
Вошли еще двое охранников и молча встали рядом с пленником.
Военный изолятор
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
День первый
Вечер
Камера представляла собой четырехугольную клетку, обтянутую мелкой железной сеткой. В одном ее углу находилась койка, обшитая пластиком, а в другом — пластмассовый портативный умывальник. Более — ничего.
Электрическое освещение — вне стен клетки. Малдер опустился на новенькую, скрипнувшую, как кожа, поверхность. Голова от удара гудела, и боль толчками расходилась по всему телу. Жутко хотелось пить. И еще больше хотелось немедленно исчезнуть отсюда, чудом перенестись в Вашингтон, неожиданно появиться у того человека в плохо сидящем костюме и выложить ему на стол пленку с отснятым материалом.
Теперь это уже не получится.
Разве что именно чудом.
Фокс поморщился и еще раз осторожно потрогал затылок. Болело чуть глуше, но боль размывалась пятном на половину черепа — и перетекала вперед, если наклонить голову. Мерзко. Лучше всего было бы немного поспать.
Малдер протер слезящиеся глаза.
— Эй, вы кто? — тихонько окликнули его из соседней клетки. — Как вы сюда попали? Можно я тут с вами присяду?..
Длинноволосый, как хиппи, прикрытый плоской смешной синей кепочкой человек в круглых «битловских» очках смотрел из-за двойной решетчатой перегородки.
Вид у него был настороженный.
Впрочем, он тут же улыбнулся и присел — лицом к Малдеру. Пальцы цепко, как обезьяньи, ухватились за ячейки в сетке.
— Позвольте мне угадать. Вы — с этой военной группой, кажется, «Сокол», правильно? Малдер неопределенно пожал плечами. Незнакомец сразу же быстро и понимающе
закивал. Рыжие волосы патлами свешивались ниже плеч.
— Больше ничего говорить не нужно. Вы человек осторожный и не доверяете никому — очень мудрое правило. После того, что случилось с Кеннеди, я это прекрасно понимаю.
Он оглянулся, как будто их кто-то мог подслушивать. Впрочем, вполне возможно, именно так и было. Значит, не будем доставлять удовольствия полковнику Хендерсону.
Малдер привалился к перегородке.
— Спать хочется, — нейтрально сообщил он. Человек в синей кепке не обратил на эти слова никакого внимания.
— Позвольте представиться, меня зовут Макс Фениг. Я работаю в общественном Комитете по расследованию воздушных феноменов. Сокращенно — «NICAP», наверное, вы слышали о нашей организации? Время от времени мы устраиваем небольшие скандальчики в прессе. Летающие тарелки, контакт с зелеными человечками и все такое… — Он смущенно поправил кепочку, одновременно пытаясь убрать под нее свисавшие пряди. Кажется, он хотел выглядеть перед Малдером пореспектабельнее. — Очень приятно познакомиться с вами. Хотел бы я, чтобы мы с вами пожали друг другу руки — ну, как это бывало, вы знаете, в прежние времена — доброе рукопожатие, взгляд в глаза. Очень многое можно сказать о человеке по первому впечатлению; Простите, можно я задам вам один вопрос?
— Вопрос? — с сомнением повторил Малдер. Макс Фениг плотно прильнул к решетке. Проволока впечаталась в нос и щеки.
— Вы что-нибудь там видели? Вы удалось подойти достаточно близко? Лично я не видел ничего, практически ничего. — Он вдруг закинул голову и прокричал куда-то назад: — Я лично ничего там не видел! Я ничего не видел! Эй, вы там, слышите?.. — Малдеру не понравилась его усмешечка, не сходящая при этом с искривленных губ. Словно человек знал что-то смешное и еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. Или, наоборот, исподтишка издевался над собеседником. — Ничего не увидел — ноль! За сто ярдов до контрольного пункта на дороге меня засекли. Понятия не имею, как им это удалось сделать. Я точно вам говорю: это очень похоже на происшествие в Розуэлле. Вы читали, надеюсь, о происшествии в Розуэлле, наши материалы? Часть их была напечатана даже в национальных газетах. Все опять повторяется, и с теми же, насколько можно судить, последствиями. Те же люди и абсолютно такие же меры предосторожности. Просто один к одному.
— А с чего вы взяли, что там что-то такое есть?
Макс Фениг меленько засмеялся. А потом поднялся и хитро подмигнул Малдеру:
— По тому же самому, почему и вы так в этом уверены. Я ведь не ошибаюсь?.. — Я пока ни в чем не уверен, — спокойно сказал Малдер.
— Даже в том, что вы находитесь в военной тюрьме?
— Я здесь не нахожусь, — сказал Малдер. — Я здесь отдыхаю.
Он отвернулся, вытянулся на койке и с наслаждением прикрыл глаза.
Военный изолятор
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
День второй
Несколько часов спустя
Разбудил его железный скрип двери. Яркий уличный свет прорезал электрическую желтизну камеры. Ослепленный, Малдер почти ничего не видел — только некую расплывчатую фигуру на фоне сияющего входа. Но тут дверь из-за перекоса закрылась, света заметно убавилось, фигура выделилась гораздо отчетливее, и Фокс заулыбался, потому сразу же понял, кто это.
Тогда он сел и потянулся, как человек, которому некуда торопиться.
— Я не знал, что здесь бывают еще и горничные, — хмыкнул он.
Женщина вошла в камеру. Остановилась.
— Малдер, это совершенно не смешно, — сказала она резким неприязненным голосом.
— У меня, видимо, нет чувства юмора…
— Увы, Малдер!
Она подошла еще на пару шагов.
— Итак, ты в тюрьме, а в перспективе — неприятное служебное разбирательство. Поздравляю, Малдер, вот итог нарушения должностных инструкций. У тебя есть что сказать в свое оправдание?
Малдер обернулся и обшарил глазами смежную клетку. Длинноволосого соседа не было.
— Ты давно здесь?
— Примерно с полчаса…
— Макса видела?
— Кого?
— Макса Фенига из «NICAP». Он, по-моему, интересуется здесь тем же самым. И, надо признаться, с таким же точно результатом, как и я. — Остальные камеры тоже были пусты. Зарешеченное пространство просматривалось до наружной стенки. — А… наверное, его уже выпустили. Слушай, Скалли, надо бы с ним все-таки переговорить. Еще одна наивная и мятущаяся душа бесстрашно ищет контакта с внеземными цивилизациями. По-моему, он на этом немного свихнулся.
— Ах, — сказала Скалли. — Так вот, оказывается, в чем дело…
— А в чем же еще, моя дорогая?
— Не называй меня так!
— Прости. Я все время забываю, что ты — агент при исполнении служебных обязанностей. В чем они состоят на этот раз?
— Мне поручено как можно быстрее доставить тебя в Вашингтон, в Комиссию.
— Даже не завершив так успешно начатого расследования? — Он потрогал затылок, который сегодня болел значительно меньше. Только при закидывании головы что-то неприятно пульсировало. — Боюсь, что Комиссии мне пока докладывать нечего…
— Что с тобой, Малдер, тебе плохо?
— Нет, просто меры безопасности, установленные полковником Хендерсоном.
— У тебя голова…
— Ничего-ничего, уже проходит…
— Он не имел права физически воздействовать на агента ФБР!
— Солдат, что меня треснул, ни о каких таких правах не слышал… — Малдер поднял локти и сделал два-три разминочных упражнения. Суставы отозвались легким похрустыванием. — Нет-нет, мне пока действительно нечего сообщить.
— Попробуй объяснить это шефу секции Мак-Графу, — сказала Скалли. — Ты его помнишь? Ну вот, пойди к нему и объясни. Он уже выступил с требованием полного расследования твоих похождений. Рапорт Хендерсона он получил и дал ему ход. Рекомендуются самые строгие меры. Он хочет закрыть проект «Секретные материалы» и заодно, кстати, — чтобы тебя выгнали из ФБР…
— Ну, подумаешь, тоже мне новости. Скалли почти закричала:
— Я не понимаю тебя, Малдер!.. Как так можно! Почему ты всегда работаешь не по протоколу? Почему игнорируешь юрисдикцию, правила, наконец, которые обязательны для нас всех?..
— Потому что я знаешь что видел? Вот! Меня даже близко не подпустили к этому контейнеру, который якобы сошел с рельсов. Если, разумеется, это был контейнер…
— Это и не был контейнер, — запнувшись, сказала Скалли. — То, что ты видел, это не токсические отходы, случайно пролившиеся на землю. Но это и не было НЛО из галактики, как ты считаешь…
— Я пока ничего не считаю.
— Не надо хитрить — со мной…
— Ну хорошо, хорошо, — сдерживаясь, сказал Малдер. — Я весь внимание. Итак, что это было?
— Это был сбитый ливийский военный самолет с ядерной боеголовкой. Да-да, с настоящим ядерным оружием на борту. Теперь ты понимаешь, почему здесь именно Хендерсон?
Малдер усмехнулся.
— Ливийский самолет над Соединенными Штатами? Ерунда! И он, незамеченный, пересек океан и добрался до Таунсенда? За кого ты меня принимаешь?
— Там зарегистрирован уровень радиации средней величины, говорящий о том, что обшивка боеголовки дала трещину. Происходит непрерывная утечка радиоактивных веществ, Малдер. Чтобы избежать массовой паники и тому подобного…
Он, прерывая ее, поднял руку.
— Стоп-стоп-стоп!.. Ты что, действительно веришь во всю эту историю?
— Эта история, так уж получилось, в высшей степени засекречена.
— В высшей степени засекреченная ложь, как всегда…
Стрекочущий звук вертолета донесся снаружи. Малдер поднял голову и взглядом по потолку проводил невидимую машину.
— Слышишь?
— Да…
— Нет, здесь ищут что-то другое, Скалли.
— Если здесь кого-то и ищут, то скорее всего, пилота, — устало сказала она.
— Ты думаешь, столько народа понабежало бы ради одного какого-то свихнувшегося ливийца? Не смеши меня, Скалли, я все равно в это никогда не поверю… Кроме того, ни один пилот не мог бы уйти живым после такой катастрофы. Я там был, и я видел обломки. — Он на секунду запнулся. — Пилот, говоришь?..
— А может быть, он успел катапультироваться?
Малдер приподнялся и посмотрел на ее слишком яркое для агента ФБР лицо. Слишком много губ и ресниц.
— Что ты там увидел?
— Ничего, — сказал Малдер и снова сел. Вдруг щелкнул пальцами.
— Катапультироваться? — сказал он.
— А, знаешь, Скалли, кажется, это мысль…
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
Район проведения операции «Сокол»
День второй
Раннее утро
Место, обозначенное в лесу нитями лазеров, первые сутки никем практически не охранялось. Трудно было бы объяснить, почему так получилось, но в движении громоздкого армейского механизма, особенно когда в его работе задействованы группы из специальных частей, возникают порой и более странные ситуации. Правая рука не всегда знает, что делает левая, соблюдая субординацию и самые удивительные инструкции. Видимо, нечто подобное случилось и в этот раз. Часовые возле двух красных шнуров, висящих один над другим, поставлены не были. Аппаратура слежения еще не была привезена, развернута и подключена. Наблюдение с вертолетов, барражирующих над лесом, велось эпизодически. И потому абсолютно никто не мог видеть, как нагретый воздух внутри огороженного участка заколебался — заслоился, как будто сдвинулись относительно друг друга вертикальные стекла. Кусты сомкнулись, изломы веток, напротив, разъединились, что-то пшикнуло — паром воды, попавшей на раскаленную сковородку. Сдвинувшиеся узкие полоски стекла как бы соединились в мягкое зеркало. Правда, зеркало это просвечивало насквозь и ничего не отражало, края его смялись, оплыли, затрепетали, миг — и оно крылом тихой бабочки полетело к дороге, несколько мгновений помедлило, пережидая проезжающий грузовик с солдатами, и затем, качнувшись туда-сюда, устремилось на противоположную сторону.
Слабо ворохнулась задетая им трава, и все стихло.
Только — пыль, только — солнце, только — шорох потревоженных ветром медовых сосен.
Более — ничего.
Окрестности Таунсенда
штат Висконсин, Кемпинг
День второй
Раннее утро
Они пересекли стоянку, где в беспорядке приткнулись разнообразные автомобили, и по поскрипывающим ступенькам поднялись под навес легкой деревянной гостиницы, превращенной сейчас во временное пристанище всех имеющих отношение к происходящим событиям.
Разумеется, прежде всего — журналистов.
Малдер достал ключ.
— Не может быть, чтобы ты серьезно говорил это! — сказала Скалли.
— Пока мы здесь, в прелестном местечке Таунсенд, почему бы и нет?
— Малдер! Я тебя прошу!..
— Слушай, Скалли, завтра в десять часов утра — слушания по этому делу. У нас остается на следствие всего двадцать четыре часа.
— Я тебя привела сюда, чтобы отдохнуть, а не чтобы закапываться дальше в эту мрачную тягомотину.
— Я и отдохну, не сомневайся…
— Малдер, перестань!
— Как только поверю в фантастику с ливийским самолетом-убийцей. Кстати, из тебя получился бы неплохой репортер. Последние новости с места событий, сообщение Дэйны Скалли! Это потрясающе…
Он открыл дверь.
— Боже мой!..
Стандартный гостиничный номер как будто подвергся нападению банды грабителей: вещи на тахте сбиты комом, бумаги и документы разбросаны, со стола на кольчатом пружинном шнуре свисает телефонная трубка.
Разгром был полный.
— Что здесь творится?
— Кажется, горничная в этот номер еще не заглядывала, — растерянно сказал Малдер. Он замер и быстро приложил палец к губам. — Тс-с!..
— Что?
Из соседней комнаты доносились странные звуки: побрякивания какие-то, постукивания, мелкое дребезжание. Точно там осторожно выламывали нечто массивное, но старались при этом производить как можно меньше шума.
Скалли посмотрела на Малдера и вытащила пистолет. Малдер едва заметно кивнул.
Они приблизились к внутренней двери. Малдер, став сбоку, прижался к стене щекой, глянул на Скалли — она тоже едва заметно кивнула. Тогда он отсчитал на поднятых пальцах:
раз… два… три!.. — при последнем счете врезал по двери ногой, и Скалли, пригнувшись и держа перед собой в вытянутых руках, пистолет, влетела в комнату. Картина была потрясающая.
Из прямоугольного, в одну вертикальную створку, окна с поднятой и, видимо, заклинившейся на полдороге рамой торчали внутрь помещения отчаянно дрыгающиеся ноги в голубых джинсах и сандалиях, лягая воздух с невероятной частотой и энергией. Человек, вероятно, пытался вывалиться наружу, но застрял под обрезом рамы, сорвавшейся вниз. Он пыхтел, безумно дергался, даже постанывал, но не продвигался ни туда, ни сюда ни на сантиметр.
Опасно дребезжало стекло.
Малдер ухватил дрыгающиеся колени и одним мощным движением выдернул неудачника, как гвоздь из стенки. Оба мужчины свалились внутрь. А Скалли, взяв пленника на прицел, скомандовала от двери:
— Руки вверх!
— Не стреляйте!.. Не стреляйте!.. — панически выкрикнул человек. Он каким-то образом вывернулся из объятий Малдера, вскочил и сдернул с головы смешную синюю кепочку — знакомые рыжеватые длинные волосы, круглые очки «под битлов».на переносице.
Взлетели, защищаясь, ладони с растопыренными пальцами.
— Макс?!
— Вот… Так получилось…
Взбешенный Призрак взял Фенига за локоть, протащил в переднюю комнату и швырнул в кресло.
Он был действительно разъярен.
— Рассказывайте, зачем вы сюда забрались? Макс Фениг испуганно бормотал:
— Ну, я прошу прощения… Извините, пожалуйста. .. Я просто очень любопытный человек. Я должен был удостовериться — кто? Мне это не давало покоя. Вы ли это на самом деле?
Малдер навис над ним неумолимой глыбой.
— Но вы же меня совершенно не знаете. Мы с вами не виделись никогда. Вчера, в камере, мы встретились первый раз в жизни.
Макс Фениг блеснул очками и радостно прихлопнул в ладони.
— А вот и неправда, — с нескрываемым торжеством объявил он. — Мы с вами никогда не встречались, это действительно так. Однако отсюда вовсе не следует, что я вас так-таки и не знаю. Я вас очень хорошо знаю, Малдер. Мы, «NICAP», следили за вашей карьерой довольно внимательно. С тех самых пор, как вы начали проект «Секретные материалы». Помните, три года назад?..
— Следили за моей служебной карьерой? Интересно, каким образом?
— Ну, не только лично за вами. Вообще за самыми разными фигурами, имеющими отношение к этому делу. Разрабатывалось все очень профессионально, Малдер. Нам весьма помог «Пакт о свободе доступа к информации». Просто великолепно, что у нас есть такие законы!.. Например, отчет о ваших расходах на дорогу можно было получить запросто. Это, оказывается, ни для кого не секрет. А если есть расходы, значит, есть и дорога… — Он изогнулся, выглядывая из-за нависшего Малдера. — О, черт возьми! А это, по-видимому, тот самый загадочный агент Скалли. На вас мы тоже имеем кое-какую информацию. Как поживаете, мисс Скалли?
— Нормально…
— Значит, вы тоже в этом участвуете?
— Некоторым образом…
Скалли посмотрела на Малдера. Она явно ничего не понимала. Малдер протянул руку и толкнул обратно Макса Фенига, попытавшегося подняться.
— Ну ладно, хватит валять дурака. Откуда вы в самом деле меня узнали? Только не надо сказок насчет ваших способностей по сбору секретных сведений! Даже отчет о моих расходах надо уметь получить!..
— Ну… видите ли, я встречал вашу фотографию в некоторых публикациях и, конечно, читал статью в «Омни» в прошлом году. Как в Персидском заливе наблюдали летающую тарелку. В наших кругах вы — личность достаточно популярная.
— Но я же не подписывался своим именем, — сказал Малдер.
— Вы подписались псевдонимом «М. М. Лумодер», — еще более радостно объявил Макс Фениг. — Это то же самое, что и «Малдер», только переставлены буквы. Догадаться нетрудно. Нам такие штучки знакомы.
Малдер серьезно покачал головой:
— Вы думаете, меня так легко обмануть? Я уверен, что эту мою статью никто не читал.
— Ну что вы, мистер Малдер! Внимание всегда кто-нибудь обращает.
— Надо же, как интересно…
— Интересно! Интересно! — бурно воскликнул Макс Фениг. — И вы это называете «интересно»? Ну, уж если вы хотите узнать нечто действительно интересное, пойдемте со мной.
— Куда?
— Там увидите!..
Он вскочил на ноги — возбужденный, опомнившийся, дрожащий от нетерпения, — натянул свою кепочку и, прежде чем Малдер успел ухватить его, проскользнул к выходу.
Остановился на пороге и замахал:
— Идемте, идемте!..
Скалли тревожно взглянула на Малдера.
Малдер пожал плечами.
Кемпинг, вагончик Макса Фенига
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
День второй
Утро
На крыше вагончика белела тарелка спутниковой антенны. А также — две обычные антенны, с разлапистыми проволочными верхушками. Малдер значительно повел глазами вправо и влево. Скалли еле заметным движением головы дала понять, что тоже увидела. Макс Фениг, повозившись, отомкнул дверь.
— Это моя, так сказать, научная лаборатория. Прошу вас, проходите, беспорядок — не обращайте внимания… — Он, как хорек, проворно, на четырех конечностях вскарабкался внутрь и сразу же начал рыться на полках, в четыре-пять ярусов облепивших внутренние стены вагончика. — Так-так-так… Сейчас мы это найдем… Где же она? Вот здесь!..
Откуда-то из-под груды журналов он извлек требующийся экземпляр.
— Последние имеющиеся сведения о проекте «Аргус». Помните, был такой проект, тоже полностью засекреченный? Ведьмины круги, обнаруженные в штате Мэн сборщиками урожая. Черная земля, а по краям — ряды полегшей пшеницы. Вот-вот, смотрите, как по-вашему, факт или подделка?
— Подделка, — мельком взглянув, равнодушно сказал Малдер.
— Хорошо, — захихикал Макс Фениг. — Между нами говоря, это и в самом деле фальшивка. В земле потом были обнаружены корни выдранных злаков. А вот как вы объясните эти совершенно ненормальные волдыри на растениях? Здесь, здесь и здесь… Смотрите, все — крупным планом.
— Ну, по-видимому, патологическая реакция на удобрения, вызванная, скорее всего, тем, что при внесении химикалий была превышена допустимая дозировка.
— Ах, патологическая реакция! Такова ваша версия!.. А вот биологи утверждают, что с подобными образованиями они никогда ранее не сталкивались…
— Мало ли с чем не сталкивались ваши биологи…
— Тоже, значит, фальшивка?
— Я в этом не специалист, Макс… Пока они препирались, Скалли осматривала необычную обстановку вагончика: явно самодельную сборную аппаратуру на стенах, путаницу проводов, которую мог накрутить лишь человек, страдающий шизофренией, развешанные там и сям фотографии непонятных объектов. Были они самые разнообразные: в виде конусов с каемочками у оснований, в виде шаров, в виде классических суповых тарелок. Правда, на окружности одной из тарелок имелись круглые иллюминаторы. Подпись гласила: «Штат Иллинойс, США. 8 сентября 1979 г.». Скалли внезапно пригнулась к полочке в самом низу. Рядом с чем-то напоминающим наполовину выпотрошенный, пыльный приемник, стояли два пузырька явно медицинского вида.
Стараясь двигаться незаметно, Скалли взяла один из них и прочла этикетку. Брови ее озабоченно поднялись. Она осторожно повернула голову в сторону Макса Фенига.
Тот, увлеченный беседой, не обращал на нее никакого внимания.
— А вот снимки происшествия в районе мыса Канаверал. Видите эти конусы, которые летят друг за другом? Объясняли это бликами, наложившимися в объективе…
— Вы хотели показать нам что-то необычное? — со скукой сказал Малдер.
— Да-да, конечно! Идите сюда! — Он остановился у громоздкого агрегата со множеством никелированных ручек. Темная полоска шкалы в нижней части была расчерчена более густо, чем у обычных приемников. Макс Фениг с гордостью провозгласил: — «Волчье ухо—2000». Вы что-нибудь слышали об этом?
— Немного… Макс объяснил:
— «Волчье ухо» представляет собой самое современное оборудование для слежения за радиопередачами. Поиск и перехват одновременно — более ста каналов в секунду. Автоматическое разделение передач, отстройка помех, дешифрующий синтезатор. Это чтобы можно было восстановить утраченную часть перехвата. Ну, и много всяких разных других технических хитростей.
— Откуда это у вас?
— Ну-ну, если я скажу, что купил, вы мне все равно не поверите! — Он взялся за тумблер, щелкнул им и завертел верньеры. — В данный момент я подключен к каналам местной полиции и пожарных: сотовые телефоны, обычные телефоны, аварийная связь, а когда погода хорошая, я даже слышу диспетчера авиабазы «Уиллсмарш».
Темная панель ожила, и по ней побежали быстрые квадратные огоньки, похожие на светлячков, соперничающих друг с другом.
— Что за чушь? — приблизив ухо, бесстрастно спросил Малдер.
— А вы послушайте, — предложил Макс Фениг. Он как будто даже подпрыгивал от предвкушаемого удовольствия. — Передача с машины, в режиме сканирования, две ночи назад. Радиоперехват, местное полицейское управление.
Он прибавил звук и пальцами отогнул ухо. Торопливый мужской голос ворвался в вагончик:
— На окружной дороге «D-7» пожар. Это рядом с самым началом каньона. Да-да, я знаю, о чем говорю!.. Немедленно высылайте пожарных. Говорит заместитель шерифа Райт. Алло, вы слышите меня? Алло?.. Пожар на «D-7», на окружной дороге!.. А, черт!..
Далее — тишина.
— А потом вот это — через тридцать пять минут после первого сообщения. Вероятно, уже от команды пожарных. Слушайте-слушайте! Почему-то передача шла с перерывами. Помехи были просто невероятные…
Из динамика ударили гул и надсадный свист, но прорезавшиеся вслед за тем голоса выделялись все же довольно отчетливо:
— Алло, Троттер? Здесь очень серьезное положение. Говорит Даннингсон, немедленно требую медицинскую помощь и эвакуацию!.. Медиков сюда! Медиков! Быстрее-быстрее!.. Нет, по радио я тебе объяснить не могу. Даннингсон? Алло? Троттер? Почему не отвечаете?.. — Раздался звон, точно от разбитой посуды, затем треск, простуженный гул, нечеловеческое завывание. Несмотря на это, голос снова прорвался. — Так, что здесь у нас? Секунд очку… О господи, что это такое?.. Какого черта?! Чарли! Чарли!.. Троттер, говорит Даннингсон!.. Ситуация чрезвычайно серьезная!..
Голос пропал, а свист и гул в эфире резко усилились.
Макс Фениг с сожалением почмокал и выключил свой агрегат.
Он больше ничего не сказал.
Он лишь хитро, точно разыгрывая их, глядел на Малдера и Скалли. Кепка отбрасывала тень козырька на лицо, и в его круглых металлических «битловских» очках отражались мелкие огни приборов.
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
Штаб операции «Сокол»
День второй
Ближе к вечеру
Внутри штабной палатки царил полумрак. Мундиры обслуживающего персонала почти сливались с темнотой. Из-за этого казалось, что в помещении совершенно пусто. И только полковник Хендерсон, выхваченный из темноты конусом лампы, прижимал к уху телефонную трубку:
— Мы накинули в этот раз очень плотную сеть, — докладывал он. — Да, сэр! Разумеется, мы учли все наши прошлые промахи. Земля по периметру зоны прорыта, перекопана, обработана рекомендованным антисептиком и огорожена. В операции в данный момент участвуют все три спецкоманды!.. Нет, сэр! На этот раз оно не уйдет. Да, сэр! Это тоже предусмотрено, сэр! У меня, сэр, насчет этого нет никаких сомнений! Все будет исполнено согласно аварийному плану!.. — Он послушал, что ему говорят на том конце провода. Бровь у него поднялась, и на лбу появились резко очерченные морщины. — Малдер меня не слишком беспокоит, сэр. В зону он проник, но у него нет документального подтверждения. Сэр, вы уже получили мой рапорт? Хорошо, сэр, вы можете быть в этом абсолютно уверены! У нас все в порядке, сэр!.. Он задумчиво положил трубку и несколько секунд сидел неподвижно. Затем рявкнул, как тигр:
— Эй, дежурный!.. Кто-нибудь!.. Вы что, все спите?
К нему немедленно подскочил лейтенант, словно материализовавшийся из темноты.
— Что у нас с электронной охраной периметра?
— Только что подключили систему слежения, сэр!..
— Вы гарантируете, что она будет фиксировать все движущиеся предметы?
— Разумеется, сэр, для этого система и предназначена.
— Я имею в виду: если, скажем, этот предмет неодушевленный?
Лейтенант в растерянности переступил с ноги на ногу.
— Простите, сэр?
— Я говорю: камень, дерево или какие-нибудь химические соединения?
— Простите, сэр, я все-таки не понимаю…
— Если сквозь барьер пойдет что-то, не идентифицируемое с привычными нам объектами?
— Система реагирует на любые сколько-нибудь существенные изменения, сэр!..
— Значит — только ждать… — сказал после паузы полковник Хендерсон. Лейтенант наклонился к нему:
— Простите, сэр?
— Я говорю: будем ждать. Обо всех изменениях в ситуации докладывать незамедлительно!..
Милл Роуд, средняя школа
Чрезвычайный эвакуационный центр
День второй
18:27
Койки были расставлены, видимо, в бывшем актовом зале. Кресла отсюда вынесли, и освободилось довольно большое пространство. Вероятно, семей на двадцать, как Малдер успел быстро прикинуть. То есть во всей школе, наверное, было размещено человек сто пятьдесят — двести. И ни один из этих двухсот людей не знал истинной причины эвакуации — той, что на самом деле вынудила их оставить свои дома и—по крайней мере в ближайшие дни — полагаться только на службы срочной социальной помощи.
Как это было типично для всего, связанного с «Секретными материалами»! Искажение информации, фальсификация, наконец, откровенная ложь, выдаваемая за правду. А настоящая правда заперта за семью замками. На Малдера школа произвела гнетущее впечатление. Он видел мужчин и женщин, сидящих на своих временных лежаках как бы в некотором отупении. Одни тихо переговаривались — видимо, просто чтобы обрести поддержку в своих соседях, — другие пытались найти себе хоть какое-нибудь занятие. Кто-то возился с простынями, выданными социальной службой, кто-то возводил кустарную ширму из стоек и полотенец, а кто-то со сдерживаемым раздражением объяснял, что «…он так этого не оставит, правительство должно понимать, что оно делает. Если перевозки опасны, значит, надо запретить эти перевозки. Промышленные токсичные вещества — не для нашего мирного города…» Ему поддакивали, но без особого энтузиазма. Настроения не было. Вероятно, все были слишком подавлены.
Малдер и Скалли прошли прямо в следующее помещение, где курчавая негритянка в блузке и джинсах терпеливо успокаивала мальчика лет, вероятно, двенадцати. Гладила его по голове и говорила с истощающимся терпением:
— Подожди, Пайлис, мы скоро опять будем дома.
— А я хочу вернуться домой сейчас!
— Сейчас нельзя, Пайлис.
— А я хочу!
— Ну, Пайлис, ну ладно, ну ты ведь уже взрослый мужчина…
Мальчик послушно кивал, но тут же начинал сначала. Малдер шагнул к ним и постарался придать лицу соответствующее выражение соболезнования:
— Миссис Райт? Извините, я — Фокс Малдер из Федерального Бюро Расследований. Это Дэйна Скалли, агент, моя помощница по расследованию. Мы хотели бы задать вам пару вопросов… про вашего мужа.
Женщина немедленно вскинулась:
— Что вам еще нужно о нем знать?..
После чего отвернулась и прошла к уже застеленной койке — безо всякой нужды перевернула чистенькую подушку, поправила и так ровно натянутое одеяло.
Мальчик подвинулся вслед за ней, не издав ни единого звука.
Скалли виновато сказала:
— Нам очень жаль вашего мужа…
— Да бросьте вы… — не оглядываясь, раздраженно отозвалась миссис Райт.
— Миссис Райт, мы хотели бы вам помочь, если получится…
— В таком случае, пожалуйста, оставьте меня в покое!
— Почему вы не хотите иметь с нами дела?
— Да потому что я, кроме того, что уже рассказывала, ничего больше не знаю!..
— А кому вы рассказывали о своем муже?
— Ну… ко мне приходил военный вместе с представителем этой фирмы. Ну, которой принадлежала цистерна…
— Они вам представились? Вы помните их фамилии?
— Простите, мэм, я уже все сказала!
Миссис Райт ненатурально повысила голос и, выразительно посмотрев сначала на Малдера, а потом на Скалли, быстро скосила глаза на солдата, стоящего неподалеку.
Тот, казалось, не слушал, занятый не слишком обременительным несением службы. Физиономия у него была бесстрастная.
Скалли тоже скосила глаза и мигом обо всем догадалась. Расстегнула плащ и присела рядом на койку.
— Ну-ну, успокойтесь, мы не будем вам надоедать, если вы против…
Миссис Райт ответила тихим надрывным шепотом:
— Как вы не поймете: даже тело его мне не хотят выдать. Тело моего мужа — чтобы я похоронила его как следует. Сказали, что они сами об этом позаботятся, ясно?
— Но правительство не может так поступать, — твердо заявила Скалли. — Это противозаконно и нарушает многие ваши права. Я уверена, если, например, подать апелляцию…
Миссис Райт отчаянно схватила ее за руку:
— Ни в коем случае! Прошу вас! Не надо!..
— Но вы должны знать, что случилось, — сказала Скалли. — Вы имеете на это право. Вы — единственная, кто может потребовать от властей исчерпывающую информацию… Миссис Райт чуть ли не вплотную приблизила к ней умоляющее лицо. Над бровями блестели бисером крохотные капельки пота.
— Право, мэм, мне нынче не по карману. Они сказали, что, если я хоть кому-нибудь проболтаюсь, они сразу же отменят пенсию моему мужу. Дескать, он сам не соблюдал правила безопасности. А мне, мэм, еще надо позаботиться о ребенке.
Словно чтобы обрести необходимые силы, она крепко сжала плечо мальчика. Тот, не обращая внимания, бросал на одеяло резиновый мячик. Поднимал и снова бросал. Опять поднимал и опять бросал.
— Видите?..
— Да.
— Тогда прошу вас, уйдите, пожалуйста, — прошептала миссис Райт.
Скалли не знала, как поступить. Она оглянулась на Малдера. Тот поднял брови и отрицательно покачал головой.
Скалли снова повернулась к измученной негритянке.
г— К сожалению, миссис Райт, я вынуждена просить вас дать официальные показания…
Лицо негритянки мгновенно окаменело.
— Простите, мэм, я не могу этого сделать…
— Тогда, миссис Райт, боюсь, нам придется вызвать вас в судебном порядке. Я сочувствую вашему положению, но такова формальная процедура. Избежать этого, боюсь, не удастся…
Она хотела еще что-то добавить, но свет в это мгновение резко ослаб — и вдруг погас сразу во всем здании.
Малдер инстинктивно почувствовал, как привстали люди со своих коек.
— Эй!.. Что это?..
— Есть у кого-нибудь фонарик?..
— Ребята, дайте свет, черт бы вас побрал!.. Кто-то двинулся и тут же наткнулся на что-то загрохотавшее железом.
Вскрикнул, видимо, сильно ударившись. В темноте пронзительно и одновременно беспомощно завизжала женщина.
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
День второй
Около 21:00
Сигнал чрезвычайного оповещения затрещал так, что у полковника Хендерсона завибрировал череп. Звук был отчаянный и способный пробудить даже мертвого. Полковник сорвал с головы наушники.
Тотчас подскочил дежурный лейтенант и щелкнул переключателем.
В тишину ворвался голос наблюдателя с центрального пульта слежения:
— Мы получаем исключительно сильный сигнал, сэр! Более двух килогерц. Прием очень устойчивый. Это, без сомнения, Орегон, северо-восточная сторона, рядом с административным центром. Скорость перемещения объекта — примерно семь миль в час.
Полковник Хендерсон схватил микрофон.
— Команда «Бета»?
— На месте, сэр!
— Какова конфигурация сигнала?..
— Ожидаемая!
— Так! От юго-запада к перекрестку оцепить все! Команда — поиск и уничтожение любых неизвестных объектов. Повторяю: поиск и уничтожение!
— Да, сэр!..
— Выполняйте!
Командир подразделения «Бета» отключился. Полковник Хендерсон сжал кулаки и медленно опустил их на стол перед собой. Затем резко поднялся.
— Машину!.. — приказал он взволнованному дежурному лейтенанту.
Центр слежения за космическими объектами
Горы Шейенв, штат Колорадо
День второй
Около 21:00
Команда «Бета» находилась в готовности «ноль» со вчерашнего дня — костюмы специальной защиты, работающее оборудование и посменный —
через каждые два часа — отдых, не раздеваясь. Это были все молодые ребята, профессионалы высокого класса, обученные и готовые к любым неожиданностям, и потому уже через семь минут после получения приказа оба подразделения — штурмовое и прикрывающее — выбежали к кубическому административному зданию Орегона, гигантским пластом бетонного козырька выдающемуся над ступеньками, ведущими внутрь.
Командир махнул, и подразделение прикрытия с карабинами наизготовку начало растягиваться вдоль стен здания, а второе — с десантными пистолетами и ножами — перебежками двинулось в мерцающий ночной подсветкой аквариум вестибюля. Причем, пока перебегала одна группа, другая прикрывала ее, готовая немедленно открыть огонь.
Автоматические двери отъехали.
— Джексон? — через пять секунд, строго по инструкции, затребовал командир.
— Ничего… — доложила первая двойка внутри здания.
Наружное оцепление тоже дало отрицательную отмашку.
— Дальше!.. — Теперь командир махнул рукой дважды. Это означало самостоятельное продвижение.
Передняя двойка вышла на середину громадного вестибюля, одна половина которого
открывалась прямо на улицу — или в сад, откуда втекал удушливый аромат магнолий, — а во второй, овальной, разбитой на коридоры, видны были двери множества служебных секций.
Блестели пластмассовые таблички с фамилиями, уходили за поворот горящие через один прямоугольные пластмассовые светильники.
Кажется, ничего подозрительного.
Тем не менее оба солдата медленно поворачивались из стороны в сторону, напряженно вылавливая все, что представлялось хоть сколько-нибудь необычным.
Один оборот, другой…
Однако прохладный вестибюль был пуст. Обычное рабочее помещение, покинутое на ночь людьми.
Нигде никого.
Джексон облегченно вздохнул.
— Наверное, какая-то ошибка, — успокоительно сказал он напарнику.
Тот кивнул, соглашаясь.
Ему тоже хотелось думать, что это просто ошибка.
Еще одна двойка проникла в вестибюль со стороны сада. Остановилась при входе и тоже начала медленный танец на месте.
Они обменялись сигналами.
— И у них все в порядке, — резюмировал Джексон.
Теперь следовало прочесать этажи центра — до крыши. Осмотреть кабинеты и коммуникационные ниши.
Работы — на всю ночь.
Он уже отворачивался от силуэтов второй двойки, очерченных на фоне дверей синими сумерками, когда краем глаза уловил какое-то быстрое движение воздуха неподалеку — словно маленький круглый смерч прокатился по вестибюлю. Что-то вроде прозрачного студня, изламывающего воздух.
— Внимание!..
Напарник отреагировал мгновенно:
— Где?!
Но ответить ему Джексон уже не смог.
Тело его пронзила деревянная судорога. Мышцы стянулись, будто веревки, ломая суставы. И еще прежде, чем он успел завершить поворот и узреть, что же это такое, изламывающееся и прозрачное, катится к ним над линолеумом, помещение озарилось бледным, режущим, как при атомном взрыве, светом — Джексон видел такой в учебных фильмах о возможной войне — и со стороны сада донесся нечеловеческий крик.
Он чудовищно лупил по ушам.
И Джексон не сразу понял, что вместе с солдатами второй двойки кричит он сам.
Атомный беспощадный свет заливал все здание, вытекая из окон на улицу.
Таунсенд, штат Висконсин
Районный госпиталь
День второй
23:12
Врач был исключительно категоричен.
— Простите и поймите меня, но я не буду обсуждать с вами своих пациентов. Это не бюрократическое упрямство, это — профессиональная этика. Врач не рассказывает о своих больных посторонним.
Он нажал ряд кнопок в диагностическом кресле и, неприязненно глянув на Малдера, перешел к хирургическому столу — повернулся к федералам спиной в белом халате, непреклонный, уверенный в своей правоте.
— Это значит, что заместитель шерифа Райт все-таки был вашим пациентом? — спросил Малдер.
— Это значит, что больше я вам ничего сказать не могу!..
Под халатом у него проглядывал синий комбинезон хирурга.
На груди был прикреплен бэдж с фамилией.
— Хорошо, а как насчет его жены и ребенка, доктор? Что вы скажете, если подумаете о них? Потому что если они, эти люди, добрались до вас в вашем чертовом госпитале, то до них они добрались, конечно, в первую очередь. И, наверное, они вам здорово угрожали, доктор? Что они приставили вам к виску в качестве пистолета? Небрежность с наркотиками? Налоговые декларации? Диплом ваш собираются аннулировать? А, доктор?..
— Ненавижу фашистов! — сказал врач сквозь зубы.
Малдер так и вскинулся на него:
— Что?
— Я имею в виду тех, кто приходил ко мне с… некими предупреждениями. Они здесь разошлись так, будто они у себя дома. Будто они тут хозяева, а не я…
— Кто это был?
— Два таких здоровенных парня. От них за версту разило казармой и тупостью.
— Какие-нибудь документы они предъявили?
— Что-то такое очень формальное: следственная группа из военной полиции…
— Расскажите нам про помощника шерифа, доктор, — сказала Скалли. — Ведь это вы его в ту самую ночь принимали?
— Его фамилия Райт?
— Да…
— И еще наутро доставили троих пожарных, — добавил врач после паузы. — Они все скончались во время оказания помощи. Ничего сделать было уже нельзя. Ожоги пятой-шестой степени на девяноста процентах кожного покрова. Страшно представить, что там с ними было. Таких ожогов я, скажу откровенно, просто никогда не видел. Трупы забрали еще до того, как мы приступили к вскрытию.
— Значит, вскрытия не было?
— Говорю: мы просто-напросто не успели… Скалли сделала шаг вперед.
— Вы случайно не заметили, доктор, трупного отвердения? Или, скорее, отвердения от жары?
— Да-да, вы правы, конечности были достаточно напряженные. И суставы тоже, такие, как будто заизвесткованные. Интенсивная минерализация, «синдром, стариков». А откуда, простите, вы столько об этом знаете?
— Я проходила практику. У меня диплом по судебной медицине.
Малдер деловито вмешался:
— По вашему мнению, если неофициально… Скажите, доктор Оппенхайм, могут ли такие ожоги появиться Под действием радиации?
— Трудно ответить. Я думаю, что возможны. Если тело подвергать длительному воздействию… И если это воздействие большой силы…
Он задумался и озадаченно поскреб подбородок.
— Спасибо, доктор, — сказала Скалли.
— А что, те парни… — спросил врач. — Как вы думаете, они еще вернутся?
— А как вы сами думаете, доктор?
— Пусть возвращаются, — сказал врач. — Я готов с ними разговаривать…
В коридоре больницы Скалли сказала:
— Значит, все эти люди погибли, в конечном счете, от сильной радиации?
— А могло такое получиться при повреждении ядерной боеголовки?.
— Кто его знает? Я читала о подобных ожогах. В литературе немногое сказано, и — не до такой же степени!
— Да, и я тоже об этом читал. Такое было только в Хиросиме, в эпицентре ядерного взрыва! Но я говорю о смертельном исходе при непосредственном контакте. У меня есть целая пачка секретных материалов, там приводятся очень сходные клинические результаты.
Скалли вздохнула:
— Малдер, у меня нет ответов на все вопросы, но если завтра с утра мы не прибудем в ФБР для проведения специальных слушаний по расследованию, никаких «Секретных материалов» может больше не быть — никогда!..
— Официально — как зарегистрированной документации — их и так нет.
— Почему ты так думаешь, Фокс?
— Я не думаю, я знаю… Она остановилась.
Динамик, встроенный в стену, проревел доисторическим басом:
— Все свободные бригады — в операционную!.. Всем хирургам, всем врачам, всем сестрам!.. Дежурным — подготовить резерв! — Ого! — сказал Малдер.
Они находились уже у выхода из больницы.
— Что?
— Пока не знаю, но давай подождем.
— Ты уверен, что нам следует здесь задержаться?
— Дорогая, пора бы привыкнуть, что я никогда ни в чем не уверен. А уж тем более сейчас.
— Тогда в чем дело?
— Ни в чем. Просто подождем.
— И не называй меня «дорогой», — сказала Скалли.
— Тысяча извинений…
Малдер замолчал и резко повернулся.
Двери в приемный покой шумно разъехались, и санитары той семенящей поспешной поступью, которой отличаются именно бригады «скорой помощи», быстро провезли по кафелю пять или шесть каталок с лежащими на них пациентами.
По безжизненному расположению тел было ясно, что все они без сознания. Если только не хуже, потому что могло быть гораздо хуже. Помещение сразу же наполнилось голосами, выкриками, командами: «Пропустите!..»
Сестра, выскочившая из-за стойки, толкнула Малдера, чтобы освободить проход. Он увидел багровое, точно обваренное кипятком лицо с провалом рта, пузырящуюся кожу, которая жила, казалось, отдельно от человека, гной, растекшийся в том месте, где должны были находиться глаза, струпья обгорелого носа, кошмар но содранный подбородок… Человек кашлял, дергался, трепетал и, видимо, уже не имел сил даже стонать.
А за последней каталкой спокойно, как будто все происходило согласно заранее утвержденному плану, заложив руки за спину и неестественно выпрямившись, деревянной походкой следовал Хендерсон, и по неподвижному лицу его, с которого ушла жизнь, невозможно было догадаться о сжигающем полковника внутреннем напряжении.
Двое солдат в пятнистых комбинезонах сразу же встали у дверей.
— Никого сюда не впускать!
— Слушаюсь, сэр!..
— Тем более журналистов!
— Слушаюсь, сэр!
Полковник натолкнулся глазами на Малдера, несомненно узнав, процарапал его прицелом зрачков, потом перевел жесткий взгляд на Скалли, но, не сказав ни единого слова, проследовал дальше по коридору.
Спина у него была будто из цельного дуба.
Прямая, одеревенелая.
— Малдер… — позвала Скалли.
— Да?
— Опять — то же самое?
— Не знаю…
Малдер проводил взглядом носилки и закусил губу.
В предоперационной вращалось бурлящее говорливое сумасшествие:
— Капельницу сюда!..
— Маску!.. Я вам сказал — маску!..
— Кто-нибудь!.. Принесут нам когда-нибудь еще один стол?..
— Сестра, вы что, уснули, не видите?..
— Прошу прощения, доктор…
— Эй, Джек, быстренько давай сюда!..
Один из пациентов бился на лежаке, выгибаясь дугой, и его еле удерживали, пытаясь вставить в остатки ноздрей тонкие резиновые трубочки. Другой со свистом дышал и, как изжаждавший, присосался к наложенной кислородной маске. Щеки у него вздувались и тут же опадали.
Значит, некоторые еще живы.
Малдер решительно схватил полковника Хендерсона за рукав.
— Что здесь произошло?
— Что бы здесь ни произошло, вас, Малдер, это никоим образом не касается!
— Ошибаетесь, полковник. Мы хотим того же самого, что и вы. Только вы то и дело получаете тела погибших. Это ваш единственный результат за все время проведения операции. Если бы вы не загоняли в угол это животное — или что у вас там? — если бы вы не оставляли ему другого выхода, кроме как отчаянно защищаться, может быть, тогда таких жертв бы и не было. Скажите, полковник, вас не мучает — не совесть, нет! — но хотя бы напрасность этих усилий? Сколько еще людей погибнет, прежде чем вы измените свою позицию?
Хендерсон воткнул в него невидимые штыри зрачков. Глаза были незрячие, точно стеклянные.
— Послушайте, Малдер, я не хочу больше вам повторять. Если вы с вашей напарницей не вымететесь отсюда через тридцать секунд, я приму меры, после которых меня совесть мучить не станет. Это будут уже не мои потери, а ваши…
Врач, несколько побледнев, прервал его:
— Агент Скалли остается здесь, со мной. Она — доктор, и у нее есть диплом. Она останется, если, конечно, вы сами, агент Скалли, не против…
— Я не против, — быстро сказала Скалли. У полковника Хендерсона побагровел шрам, стягивающий губу и часть носа.
— Доктор, — внятно сказал он, явно сдерживаясь. — Уж вы лучше позаботьтесь как следует о моих людях. А мою работу предоставьте выполнять мне…
Врач сделал два шага вперед. Голос его был ровен и непоколебим.
— Вне этой операционной вы можете творить все, что вам угодно, полковник. Но здесь командую парадом я, и мне сейчас нужен каждый человек, имеющий медицинскую подготовку. Разумеется, если вы действительно хотите, чтобы я позаботился о ваших людях. Агент Скалли останется…
Малдер демонстративно посмотрел в потолок:
— Я тоже не боюсь вида крови… Полковник Хендерсон проревел, указывая на него:
— Уберите, по крайней мере, этого человека с глаз долой!..
— Да, сэр!.. Есть, сэр!..
Двое солдат схватили Малдера под локти.
— А вам дурно не станет? — на всякий случай спросил врач у Скалли.
— Встретимся в гостинице, — бросил выволакиваемый из палаты Малдер.
— Не станет, — ответила Скалли и сдернула плащ.
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
Кемпинг, вагончик Макса Фенига
День третий
Утро
Выбравшись из машины, Малдер оглянулся и, не заметив на стоянке ничего подозрительного, постучался в уже знакомый вагончик.
— Макс? Эй, Макс!..
Никакого ответа.
Он открыл дверь.
Макс Фениг лежал рядом со стеллажом, забитым загадочной аппаратурой, тело его дико корчилось и тряслось, а приподнятые руки дрожали, словно через них пропускали электрический ток.
И только когда поспешно наклонившийся над бедолагой Малдер взял его в железный захват, вывернув назад голову и не давая шизофреническим пальцам вцепиться в гортань, долгий конвульсивный всхлип показал, что Фениг еще дышит. Тело Макса выгнула невероятная судорога. Спасателя едва не сбило с ног. Ему пришлось очень напрячься, чтобы устоять на ногах. И тут в Максе Фениг словно что-то сломалось — он обмяк и, как тряпичный, провис в руках у Призрака.
Мягкие веки приподнялись. Макс чихнул, кашлянул, снова вздохнул со всхлипом и, видимо, не понимая, где находится, повел туда-сюда расширенными зрачками.
— Макс!.. — позвал Малдер. Никакой реакции.
— Макс! Макс! Макс!..
— Кто вы такой? — слабо, как будто с того света, спросил Макс Фениг.
— Макс, это я, Фокс Малдер. Вы меня помните? С вами все нормально?
— Что вы здесь делаете?
— Пытаюсь удержать вас в этом мире. А что, не надо? У вас начались какие-то судороги…
— Судороги? Это невозможно… — С помощью Малдера он кое-как сел, привалившись спиной к стеллажу. Провел по лицу ладонью, как бы сдирая невидимую паутину. — Фу-у-у… А вы не сочиняете, Малдер?
— Вы лежали без сознания на полу, у вас были конвульсии…
— Странно, — тихо сказал Макс Фениг. — У меня не было этого ни разу уже целых семь лет. Целых семь лет — с тех самых пор, как я начал принимать лекарство.
— Какое лекарство?
— Там, на полке…
Повинуясь его взгляду, Малдер нащупал небольшой пузырек, вытряхнул из него две таблетки ярко-желтого цвета и запихал их в рот Максу Фенигу через вялые губы.
Макс с усилием проглотил. Видно было, как кадык прошел по тощему горлу. Затем больной поправил свои круглые «битловские» очки в железной оправе.
— Фу-у-у…
— Давайте отвезу вас в больницу, — предложил Малдер.
— Нет-нет! Не надо. В этом нет необходимости.
— Точно?
— Да. Я эпилептик всю жизнь. Можете не волноваться из-за меня. Опасность мне не грозит.
Он действительно выглядел теперь несколько лучше.
Малдер встал и налил в стакан воды из питьевой канистры. Зубы Макса Фенига выбили по стеклу барабанную дробь, но, возвращая стакан Малдеру, он уже улыбался своей несколько сумасшедшей улыбочкой. Правда, сейчас она выглядела довольно натужной.
— Все началось после приема наркотика, когда мне было лет десять, — сказал он. — Я потерял сознание и очнулся только через несколько часов. Никто не мог понять, что со мной. Врачи сказали, что я, наверное, где-то здорово ударился. Но я не помню, чтобы меня кто-нибудь ударил по голове.
— Значит, когда у вас начинаются спазмы, вы в это время ничего не помните?
— Примерно так…
— Совсем ничего?
— Мальчишкой я просыпался в самых разных местах, во дворе, например, или на чердаке, понятия не имея, как я туда попал и когда. Родители мои этого очень боялись. — Его повело вперед, и он чуть было не упал. — Извините, Малдер, мне бы надо сейчас поспать. После приступа у меня такая слабость…
Он ухватился рукой за железный поручень стеллажа.
Малдер помог больному перебраться на койку, застеленную клетчатым одеялом. Судя по свалянным катышам, одеялом этим пользовались уже много лет. Макс Фениг прилег, и глаза у него тут же закрылись. Он провалился в сон, точно в пропасть. Лежал он на боку, неудобно, свесив до полу одну ногу. Малдер, покачав головой, пристроил Макса поудобнее и прикрыл свободным краем одеяла.
Фениг пробормотал что-то невнятное. Синяя кепочка, подвернувшись, отслоилась от головы.
Малдер уже разгибался, когда нечто неожиданное привлекло его внимание.
Он замер.
Потом нагнулся и задержал дыхание.
Под левым ухом у Макса находился странный треугольник, обозначенный двумя короткими разрезами. Видимо, уже старыми, — рубцы были твердыми, розовыми и мутноватыми.
Малдер осторожно, чтобы не разбудить больного, отогнул ухо. Так и есть.
Макс Фениг почмокал во сне губами.
Пару секунд Малдер постоял в раздумье, а потом повернулся и на цыпочках вышел из вагончика.
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
Кемпинг
День третий
Утро
Через десять минут он уже сидел у себя в номере на первом этаже кемпинга и, набрав на клавиатуре пароль, напряженно всматривался в ползущие по экрану компьютера мелкие строчки.
Вот! Малдер прочел, слегка шевеля губами:
— Трехсантиметровый шрам за левым ухом. Он извлек соответствующие фотографии из архива. Одна, вторая… ошибки быть не могло. Это были снимки двух разных людей, сделанные в разное время и при разных обстоятельствах. Но у обоих был шрам за ухом из двух рубцов. Точно такой же, какой он только что — видел у Макса Фенига.
Малдер тихо присвистнул и откинулся на спинку стула.
— Так, — удовлетворенно сказал он самому себе. — Это что значит? А значит это то, что полковник Хендерсон — идиот…
Он с удовольствием потянулся.
Дверь с улицы отворилась и, тяжело ступая, вошла Скалли. Она не поздоровалась и вообще ничего не сказала, а прошла к вешалке и начала неловко сдирать с себя плащ.
Плащ никак не слезал.
— Что, трудная была ночь? — спросил Малдер.
— Не то слово… ужасная… ужасная, — ответила Скалли. Бросила возиться с плащом и дернула дверцу холодильника, достала баночку пепси-колы. — Мы и двух, которые были в сознании, тоже потеряли. И еще Альберта — по дороге в отделение ожогов больницы Джона Хопкинса.
— Какого Альберта?
— Ну, того, кого привезли позже. Это уже после твоего ухода. Он, на первый взгляд, пострадал не так сильно, как остальные. У нас некоторое время была надежда…
Она, не открывая, поставила пепси-колу на стол.
— Как ты думаешь, Скалли, что все-таки происходит?
— Я не знаю. И при других обстоятельствах я хотела бы это выяснить, но нам надо успеть на самолет примерно через час с чем-то. Следующий рейс, к сожалению, слишком поздно. Слышишь, Малдер? На заседание Комиссии мы не успеем…
Она медленно побрела к двери.
— Я хочу, чтобы ты сначала кое на что взглянула, — сказал Малдер. Скалли неохотно остановилась.
— На что именно?
— Макс! Макс Фениг, помнишь? За его левым ухом есть очень необычный надрез. Этот надрез я видел уже два раза — у двух женщин, которые проходили по «Секретным материалам». И что самое интересное — между этими женщинами тысячи миль. — Он ткнул пальцем в разложенные по столу фотографии. — Вот и вот, сравни. Они не знали друг друга и никак друг с другом не связаны. Однако обе утверждают, что их похищали пришельцы. Скалли облокотилась о подоконник.
— То есть ты хочешь сказать, что Макса Фенига тоже похищали пришельцы? — Она нетерпеливо вздохнула. — Малдер, какой ты наивный. Человек принимает сильные психотропные препараты. Он давно лечится. Я видела у него початую упаковку.
— Знаю, он говорит, что у него эпилепсия.
— Нет, Малдер, не совсем. «Диолексин» действительно смягчает конвульсии, но вот «милен» — только по рецепту врача — применяется исключительно для лечения шизофрении. Он ненормальный, твой Макс Фениг. Более чем вероятно, что у него сильное психическое расстройство.
— Не только он верит, что его похищали пришельцы. Я тоже в это верю.
— И ради Бога…
— Скалли!
— Считай что хочешь, — устало сказала она. — Только не заставляй меня в это верить.
— Но, по крайней мере, теперь ты можешь сама посмотреть на этот шрам и сообщить свое мнение как медик. Как специалист по судебной медицине, — иронически добавил он.
— А зачем?
— Ну хотя бы затем, чтобы этот шрам увидели два человека, а не один.
— Нужны свидетели, Малдер?
— Разумеется.
— Ты хитрый, Малдер. Ладно, собирай чемодан, а я, так уж и быть, зайду к твоему Максу. В самом деле, должен же кто-то засвидетельствовать этот бред. — Она подняла палец. — Но только по дороге в аэропорт.
— Вы — хороший агент, агент Скалли, — сказал Малдер.
Центр слежения за космическими объектами
Горы Шейеин, штат Колорадо
День третий
На экране штабного компьютера высвечивалась ломаная линия, ползущая меж очертаниями рельефа местности.
Ломаная линия уткнулась в кружок, обозначающий маленький городок, и застыла.
Женщина-оператор взволнованно позвала:
— Сэр! На двадцать четыре восемнадцать у нас — периодическое движение. Повторяющиеся импульсы примерно одинаковой интенсивности. На запросы орбитальных и наземных станций объект не отвечает. Никакой известный нам аппарат там не находится.
Дежурный подошел и нагнулся через ее плечо.
— Да, это довольно странно.
— И характеристики совпадают…
— То же самое место?
— Только в этот раз летательный аппарат гораздо крупнее.
— «Метеор»? — предположил дежурный.
— Нет-нет, сэр!.. «Метеор» имеет совсем другую конфигурацию. К тому же позывные «Метеора» мы знаем… Минуточку, сэр!.. — Она прижала наушник. — Аналогичные сведения дает авиабаза «Уиллсмарш»…
— Что именно?
— Нечто реет над маленьким городком на востоке штата Висконсин.
— Ну и что?
— По-моему, следует доложить об этом полковнику Хендерсону…
— Полковник Хендерсон звонил десять минут назад.
— Тогда, сэр, у нас этих сигналов не было.
— Может быть, аэрозонд? — неуверенно предположил дежурный.
— Может быть, сэр… — невозмутимо начала женщина-оператор. — Смотрите-смотрите, сэр, оно ходит кругами! Что бы это ни было, оно все-таки имеет двигатель…
Дежурный молча, как загипнотизированный, склонился к экрану.
— По-моему, оно приземлилось, сэр! Рука сама собой подняла пластмассовую телефонную трубку.
Дежурный прокашлялся.
— Станция? Соедините меня с полковником Хендерсоном…
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
Кемпинг, вагончик Макса Фенига
День третий
Около 16:00
Сверху городок казался игрушечным — кукольные дома и ватная зелень деревьев в садах. А вагончик Макса Фенига напоминал спичечный коробок, выкрашенный серебряной краской. Но по мере приближения наблюдателя, он превратился в довольно массивный прямоугольный автофургон, чуть помятый от времени, но со спутниковой антенной на крыше.
Крыша, впрочем, разошлась, как бы истаяв, и наблюдателю предстало красновато освещенное тесное внутреннее помещение: мертвая аппаратура на стеллажах, провода, кипа рассыпанных по полу журналов с глянцевыми обложками. А в конце помещения — койка с лежащим на ней Максом.
Он спал.
Раздался легкий свист — будто выпустили пар из нагретого резервуара.
Картинка заколебалась.
Ухо Макса Фенига надвинулось крупным планом, и оттуда, точно вытянутая заклинанием, жидко-красным извивающимся червячком выплеснулась струйка крови.
Впрочем, совсем тоненькая.
Более ничего не произошло.
Макс Фениг перевернулся на спину и открыл глаза.
Окрестности Таунсенда, штат Висконсин
Кемпинг, вагончик Макса Фенига
День третий
Около 16:00
Скалли бросила чемодан в багажник машины, захлопнула его с треском и обернулась к Малдеру.
— Давай покончим с этим раз и навсегда, — твердо сказала она.
— Давай, — спокойно сказал Малдер.
— Сколько ты уже занимаешься этим делом? Кажется, около трех лет?
— Да, что-то вроде…
— И каковы результаты? Кроме, конечно, тех фотографий, что ты мне показывал?
— Что ты подразумеваешь под результатами?
— Факты, Малдер, факты!.. Ты представляешь, как будут звучать эти твои россказни о пришельцах внутри ФБР?
— Как идиотские бредни, — сказал Малдер.
— Вот именно! И я не хочу, чтобы ты строил из себя шута…
— Однако по-идиотски они звучат только для вас. А вот для Мак-Графа, представь себе, это уже не бредни. Для него это — разглашение государственной тайны.
— Ты серьезно, Малдер?
— А ты думаешь, для чего меня вызывают на эту Комиссию? Поблагодарить за мужество, проявленное при ликвидации экологической катастрофы? Мак-Граф жаждет моей крови, и он, судя по всему, ее получит.
— Фокс, я ничего не хочу знать ни о каких закулисных интригах!
— И не надо! Просто делай свое дело!..
— Не кричи на меня!
— Я не кричу!
Они пересекли автостоянку и постучали в вагончик. Как и несколько часов назад, никто не отозвался.
Малдер постучал сильнее:
— Эй, Макс!..
В ответ тишина.
Он подумал и резко дернул дверь на себя.
Замок вылетел.
— Ну, и где он? — спросила Скалли, глядя на пустую койку в конце помещения. Малдер глуповато оглянулся вокруг.
— Я оставил его здесь. Макс? Эй, Макс?.. Куда ты спрятался?..
Скалли между тем откинула одеяло.
— Фокс, посмотри сюда…
— Боже мой, — сказал Малдер. — Что это? Кровь?
Красное влажное пятнышко на простыне было еще совсем свежим.
Малдер резко повернулся и щелкнул тумблером «Волчьего уха». Раздались свист, устанавливающееся завывание подстройки, и вдруг ясный, как будто из соседней комнаты, голос сказал:
— Патруль докладывает, что неизвестный человек проник на территорию порта около седьмого причала. Какие указания, сэр?
И затем — хорошо угадываемые интонации полковника Хендерсона.
— Приметы совпадают?
— Полностью, сэр.
— Оцепить весь порт двойным кольцом. Не выпускать никого. Других действий не предпринимать. Еду к вам, ждите!..
— Слушаю, сэр!
А потом на той же волне, тем же каркающим голосом полковника Хендерсона:
— Команды «Альфа», «Дельта» и «Омега». Повторяю: команды «Альфа», «Дельта» и «Омега». Полная боевая готовность! На выход!..
Малдера будто дунувшим сквозняком вымело из вагончика.
Он едва успел крикнуть Скалли на бегу:
— Поехали!..
— Куда?
— Ты же слышала: порт, около седьмого причала…
— Малдер, послушай, ты что-нибудь соображаешь? — Она крепко схватила его за край куртки. — Если мы сейчас же выедем в аэропорт, то, возможно, еще успеем к началу заседания Комиссии. Это последний твой шанс, Фокс. По крайней мере появится хотя бы какая-то надежда на оправдание. Фокс, Фокс, подожди!..
Малдер, уже влезая в машину, на секунду застыл в нелепой позе.
— Вдумайся вот во что, Скалли. Макс ведь перекати-поле, цыган, кочевник, да?
— Да, ну и что?
— А то, что именно он перехватил последнюю связь заместителя шерифа Райта с диспетчером. Это значит, что он был здесь, в Висконсине, в ночь катастрофы. Из всех мест в стране он был именно здесь. Странно, правда? Тебе не кажется, что это немножко больше, чем обычное совпадение? Если Макса действительно когда-то похищало НЛО, это сразу объясняет все его мании. А если в этом разобрались даже мы, то полковник Хендерсон тем более разберется. Он сейчас по дороге в аэропорт, как ты слышала. Дай, пожалуйста, ключи от машины!..
Скалли выразительно пожала плечами.
— Ну, Скалли! Мы должны его опередить.
— Зачем?
— Нет времени, Скалли, нет времени!.. — простонал Малдер.
Скалли вздохнула и вытащила из кармана ключ с болтающимся на нем брелком.
Речной порт, причал № 7
Озеро Мичиган
День третий
17:02
Прижимая ладонью ухо, куда, казалось, вонзили раскаленный гвоздь, постанывая от боли, пошатываясь и плохо соображая, Макс Фениг трусцой пробежал мимо стоящих в открытых доках громадных грузовых танкеров, по дощатому настилу, отделяющему собственно гавань от промышленной зоны, повернул на площадку, к ангарам, обросшим мхом ржавчины, и, едва ступил на нее (чуть не упав, потому что туда вели две ступеньки), увидел военный джип с солдатами, на приличной скорости выкатившийся из-за склада.
Макс сразу же остановился.
Джип тоже резко затормозил. Двое солдат с карабинами выпрыгнули наружу, а оставшийся водитель схватился за телефонную трубку.
— Мы его нашли, сэр! Да, точно так! Это гражданское лицо с указанными вами приметами. Кажется, ему плохо, сэр! Минуточку, сейчас мы его задержим!..
Голос полковника Хендерсона громко каркнул из передатчика:
— Ни в коем случае, идиоты! Обращайтесь с ним как можно более осторожно…
— Патруль уже пошел, сэр!
— Назад!
Гулкий рык Хендерсона, казалось, расколол трубку. Водитель подскочил и замахал руками тем двоим, которые бежали по направлению к Максу Фенигу.
Он видел, как его напарники остановились. Видел, как Джейк протянул руку, чтобы схватить рыжеволосого мужчину в смешной синей кепочке. Видел, как мужчина, держась за ухо, отступил и затряс головой, будто помешанный.
И еще успел услышать, как тот тоненько и жалобно крикнул:
— Не надо!.. Не делайте этого!.. А затем водителю показалось, что солнце, висящее над ангарами, надулось до невероятных размеров, стало ослепительно белым и лопнуло.
И слепящей белой волной пролилось на землю.
Комбинезон на водителе вспыхнул. Он даже не успел выпустить из пальцев потекшую мягким пластиком трубку.
Речной порт, причал № 7
Озеро Мичиган
День третий
17:12
Малдер и Скалли подъехали, когда все уже кончилось. Джип посередине площадки стоял с виду нетронутый, но за ним виднелась похожая на сгоревшее тряпье лохматая куча, выдавливающая вверх курчавые струйки дыма.
— Плохо, — сказал Малдер. Скалли побледнела и сморщилась:
— Куда теперь?
— Кажется, туда.
Он показал на ближайший ангар с чуть приоткрытой дверью. — Малдер, ты уверен что мы все делаем правильно?
— Скалли, прошу тебя, не сейчас!.. Одновременно донесся расширенный эхом крик Макса Фенига:
— Они все мертвы!.. Слышите, вы?.. Они все мертвы!..
Звук метался в громадном железном строении, обитом по самую крышу рифленой жестью.
Хлопнула та самая чуть приоткрытая дверь.
Видимо, из-за сквозняка.
— Останься здесь! — торопливо приказал Малдер.
Скалли все-таки побежала вслед за ним. Внутри ангара был полумрак. Валялось несколько ребристых бочек из-под горючего. В беспорядке стояли пустые громадные катушки для подземного кабеля. И у одной из таких катушек сидел Макс Фениг и, прижимая к уху ладонь, раскачивался из стороны в сторону и повторял:
— Больно!.. Перестаньте!.. Зачем?.. За что?.. Ну больно же… Ну — не надо!.. Глаза у него были прикрыты.
— Макс? — позвал Малдер, приседая перед ним на корточки.
Он не был уверен, что Макс Фениг его слышит.
— Больно!.. Больно!..
— Макс!
— Перестаньте!..
Запрокинутой назад головой больной бился о пластмассовую махину катушки. Звук был тупой.
— Ма-а-акс!.. — вне себя прокричала Скалли. Голова в синей кепочке еще раз дернулась. Лицо Макса Фенига было дико искажено. Он распахнул шизофренические глаза.
— Они прилетели за мной!.. Они хотят поймать меня и убить!..
— Кто «они»?
— Те, кто уже один раз меня похищали!.. Вот они!.. Вот они!.. Вот они!..
Грохот снижающегося вертолета заполнил ангар.
— Уходи!.. — прокричал Фокс Скалли, почти не слыша себя самого.
— А как же ты, Малдер?
— Уходи!..
Скалли медленно, как во сне, пошла к выходу, то и дело оглядываясь.
Грохот вертолета усилился.
Малдер схватил тщедушное тело рыжеволосого коротышки за плечи и потряс, стараясь пробудить в нем хоть искру сознания:
— Макс!.. Макс!.. Макс!.. Очнись!.. Призрак был в отчаянии. Голова у Макса моталась, из горла вылетало лишь нечленораздельное бормотание.
Речной порт, причал № 7
Озеро Мичиган
День третий
17:30
Полковник Хендерсон выскочил из джипа еще на ходу. Прошел на середину площадки и огляделся, сразу же охватив всю картину. В руках он держал передатчик с длинной гибкой антенной.
Приказ последовал незамедлительно:
— Команда «Альфа», закрепиться на крыше!..
— Оба здания, сэр?
— Да, оба здания!.. И посадите человека наблюдать за тем, что происходит внутри!..
— Наблюдатель уже поднимается, сэр!
— Докладывать по мере изменения обстановки!
Подъехали два тяжелых грузовика, и солдаты, с топотом высыпавшись на мостовую, сразу же разбежались и взяли ангар в оцепление.
— Первое отделение — налево!..
— Подрывники — к делу!..
В это время дверь приоткрылась, и слегка ошеломленная Скалли выскользнула наружу. После мрака ангара она почти ничего не видела. Зато саму ее видно было отлично.
— А ну стойте! Ни с места! Руки! — тут же скомандовали ей. Она, щурясь, подняла руки над головой. — Откуда вы здесь? Идемте с нами!..
Двое солдат подхватили ее под локти и повлекли к полковнику Хендерсону. Она едва успевала переступать. Двое других солдат, как она заметила краем глаза, поспешно, но аккуратно прикрепляли к стенам ангара взрывные шашки.
Над ними маячил сержант:
— Быстрее!.. Быстрее!.. Скалли похолодела.
Наблюдатель, держащий аппаратуру для инфракрасного наблюдения, доложил:
— Команда «Альфа» на крыше здания закрепилась!
— Отлично, вас понял, — глянул в ту сторону полковник Хендерсон. — Ждите распоряжений. Команда «Дельта», докладывайте!..
— Команда «Дельта» вышла на указанные позиции, сэр!
Солдаты в синей форме залегли за выступами, прилегающими к ангару.
Требовался только приказ.
Скалли вырвалась из рук своих конвоиров.
— Что вы делаете, полковник? Там, внутри, очень больной человек. И там — агент ФБР Фокс Малдер…
— Мы с вами сейчас не в больнице, доктор, — сказал полковник. — И агента Малдера предупреждали, чтобы он не лез не в свое дело. — Полковник поднес к губам круглую коробочку микрофона. — Команда «Омега», не слышу, докладывайте!..
— Команда «Омега» оцепление завершила, сэр!..
— Второе отделение, у вас свободно? Передайте — готовность и штурм по моему приказу.
— Слушаюсь, сэр!.. Скалли сказала:
— Там — шизофреник, страдающий острыми психическими отклонениями. И кроме того, повторяю, там — агент Малдер! Вы собираетесь по ним стрелять, полковник?
Полковник Хендерсон крикнул:
— Да уберите ее наконец отсюда!.. Эй, вы там, сержант Вальдер!..
Солдаты вновь подхватили Скалли и, как она ни упиралась, оттащили в сторону.
Строго предупредили:
— Стойте на месте, мэм. Не хотелось бы делать вам ничего дурного.
— Там, в ангаре, два человека, — беспомощно повторяла Скалли.
Наблюдатель с инфракрасной аппаратурой доложил:
— Сэр, говорит лидер команды «Альфа». Я вижу три живых формы внутри строения.
— Вы сказали «три формы», сержант?
— Так точно, сэр! Двое рядышком, третья приближается к ним с расстояния в сорок метров…
— Это люди?
— Качество изображения невысокое, сэр! Полковник Хендерсон думал только одно мгновение.
— Всем командам! Приготовиться к штурму через тридцать секунд!
— Есть!.. Есть!.. Есть, сэр!.. — посыпались подтверждения из ребристого передатчика.
Скалли, чтобы не закричать, прикусила костяшки пальцев.
Речной порт, причал № 7
Озеро Мичиган
День третий
17:40
Малдер торопливо и сильно шлепал Макса Фенига по щекам, массировал ему виски, растягивал и резко сжимал кожу на лбу. Эффекта не было.
— Ну-ну-ну!.. Приди же в себя…
— М… м… м… — слабо стонал Макс Фениг.
— Ну, давай, давай, черт бы тебя побрал!..
— Перестаньте! Больно!..
— Я здесь, чтобы помочь тебе, Макс…
— Ничего не знаю…
— Макс, Макс, ну пожалуйста…
— Оставьте меня…
В отчаянии Фокс хватил кулаком по пластмассовой облицовке катушки. Раздался гул, зрачки у Фенига вернулись в нормальное состояние. Кажется, он с некоторым удивлением узнал Молде-ра. Ответил, во всяком случае, почти спокойно:
— Как вы сюда попали?
— Заглянул по пути… Макс, ты в порядке?
— Мне страшно…
— Я понимаю, понимаю тебя, — обрадовано зачастил Малдер. — Ты только не теряй больше сознания. Говори-говори, Макс, старина…
— Они пришли за мной. Здесь, сейчас!.. Пожалуйста, не отдавай меня им!
— Кому, Макс?..
— Ну — им!..
— Я никому тебя не отдам… Вставай-вставай, Макс, пойдем, нельзя нам здесь оставаться…
Он развернулся вбок, чтоб подхватить Макса Фенига под мышки. Лицо у того вдруг исказилось от непереносимого ужаса. Рот дико распахнулся. Глаза стали плоскими. Страшный звериный крик вылетел из вздувшегося горла. Малдер давно не слышал такого чудовищного надрыва:
— А-а-а-а-а!..
— Что с тобой, Макс?..
— Та-а-а-ам-м-м!..
Уставился он куда-то в глубь ангара. Малдера спасло только то, что находился он именно сбоку. И потому, уловив краем глаза быстрое, лишенное звуков движение, накатывающееся на них по проходу, невероятным прыжком, будто подкинутый, отлетел в сторону.
Обрушился он на какие-то здоровенные ящики. Его жутко садануло по спине чем-то тяжелым и угловатым. Два-три упавших предмета ударили по локтям, которыми Фокс все же успел прикрыться. А ребристая бочка из-под горючего упала .и с грохотом покатилась прочь. Однако уже через мгновение Малдер стоял на ногах, стискивая пистолет и внимательно оглядывая площадку перед огромной катушкой.
— Макс!.. Эй!.. Макс, где ты?..
Никого рядом не было.
Лежала одинокая синяя кепка с истрепанным козырьком. Все, что осталось от человека по имени Макс Фениг.
— Эй, Макс!.. Эй!..
Малдер волчком завертелся на месте, сделал, сильно прихрамывая, один шаг, другой — все-таки здорово садану лея об угол ящика — и, обогнув штабель автомобильных крыльев, шелушащихся облезающей краской, неожиданно увидел того, кого звал.
Макс Фениг, оказывается, никуда не исчез.
Он парил в воздухе, приблизительно в полутора метрах от ржавого пола, ноги и руки его тряпично покачивались, а рыжеволосая голова безжизненно склонилась набок, как у повешенного.
Только повешенным Макс Фениг не был, веревки на шее не наблюдалось — он и в самом
деле парил, удерживаемый на весу непонятной силой.
И от всего тела его, как от сгустка грозового электричества, исходило фиолетовое сияние. Он был точно облит жидкой молнией. — Ма-а-акс!.. — закричал Малдер. Подходить он боялся. Однако нащупал среди прочего хлама большой деревянный шест непонятного назначения и, как удочкой, попытался поддеть им парящую куклу.
Удочка немного не доставала. Малдер, прихрамывая, сделал шажок вперед. И в ту же секунду луч света сверху, по-видимому, и удерживающий тело Макса Фенига в воздухе, стал значительно интенсивнее — сильней, ослепительней. Это был уже будто не свет, а струя жидкого реактивного пламени. Правда, без воя, сопровождающего истечение топлива. Тело, испускающее синеватый огонь, затряслось, как в припадке. Руки и ноги Макса немного разошлись в стороны. Малдер видел, как бьется, совершенно отдельно, каждый лицевой мускул под кожей.
Одна мучительная гримаса немедленно сменялась другой.
Глаза Макса Фенига были плотно закрыты. А потом сияние луча сделалось непереносимым. Малдер зажмурился, отступил, ему захотелось бежать отсюда. Он, однако, не побежал. Он лишь поднес руку к лицу, чтобы ослабить яростный накал света.
А когда через секунду Призрак снова открыл глаза — свет погас, и Макса Фенига в воздухе уже не оказалось.
Речной порт, причал № 7
ОзероМичиган
День третий
17:50
Наблюдатель с крыши недоуменно доложил:
— Сэр, говорит команда «Альфа». За исключением одного человека, никого внутри строения больше не вижу…
— Не понял? — озадаченно сказал полковник Хендерсон.
— Согласно приборам, внутри здания находится всего одна фигура…
— Кто?
— Этого мы не можем сказать, сэр!
— Вы уверены?
— Так, сэр, показывают приборы…
— Что-что-что?.. — быстро переспросила Скалли.
Хендерсон не колебался ни одного мгновения.
— Взрывайте вход!..
Грохнуло, и полыхнувший красным взрыв вдребезги разнес дверь. Отлетели в сторону балки, куски стальной арматуры. Как консервная
банка, завернулись вверх листы гофрированного железа.
Горячий ветер сдернул берет с головы солдата.
— Вперед!
Команда «Дельта» бросилась внутрь, когда огонь, облизывающий стропила, еще не опал.
— Взять его!.. — уже не кричал, а ревел полковник Хендерсон.
— Здесь никого, сэр!..
— Прочесать помещение!.. Подняться на крышу!.. Прожекторы сюда!..
Казалось, полковник Хендерсон обезумел. Шрам от губы до носа страшновато побагровел, а лицо одутловато распухло, точно у сумасшедших.
— Сержант Кениг!
— Здесь, сэр!..
— Вы головой отвечаете, чтобы никто не выскользнул за периметр оцепления!.. Команда «Омега»!..
— Слушаю, сэр!..
— Чтобы ни одна муха не проскочила по воздуху!
— Сэр, воздух чист!..
Солдаты с карабинами наизготовку со всех сторон окружили Малдера. Видимо, он был их единственной живой добычей. Впрочем, половина отделения брызнула по всем закоулкам.
Малдер присел и подобрал с земли синюю кепочку с козырьком.
Все, что и в самом деле осталось от человека по имени Макс Фениг. Если, конечно, такой человек когда-либо существовал.
Полковник Хендерсон остановился и посмотрел на сидящего сверху вниз.
Лицо исказила гримаса нетерпения.
— Ну, и где ваш свидетель?
— Он исчез, — поднимаясь, объяснил Малдер. — До него, к сожалению, добрались раньше вас. Полковник, они все время нас обгоняют.
— Не «нас», а вас, Малдер!
— Нет, все-таки нас обоих, полковник. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
— Арестуйте его, — почти спокойно сказал полковник Хендерсон.
А когда Малдера повели, рявкнул так, что отдалось под железной крышей ангара:
— Что вы все здесь столпились?.. Живо!.. Продолжать поиски!..
Комиссия по расследованию профессиональной этики
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
День четвертый
10:17
У председательствующего были жесткие и короткие, как у терьера, волосы, и к голове они
прилегали так, что походили скорей на парик, намертво приклеенный к крепкому, вытянутому как брюква бугристому черепу.
За спиной его поникли два флага: Соединенных Штатов и самого Федерального Бюро Расследований.
Он громко пролаял:
— Агент Скалли, скажите, получал ли когда-нибудь агент ФБР Малдер предписание расследовать чрезвычайную эвакуацию жителей из города Таунсенд, штат Висконсин?
Скалли осторожно ответила:
— Насколько мне известно, нет, сэр. Однако я не могу быть осведомлена обо всех приказах, которые Отдел отдает своим сотрудникам… Кроме того, бывают специальные предписания, сэр…
Председательствующий рявкнул:
— Отвечайте строго на вопрос. Воздержитесь от комментариев. Да или нет?
— Насколько мне известно, нет, сэр…
— Он когда-либо подавал, согласно инструкции, форму триста два о необходимости расследования или требовал оплатить его дорожные расходы по указанной форме?
— Насколько мне известно, нет, сэр.
— Пребывая в городе Таунсенд, штат Висконсин, агент Малдер ездил на синем «форде», зарегистрированном в агентстве по сдаче машин напрокат?
— Да, сэр.
— И последний вопрос. Вы лично передавали агенту Малдеру распоряжение о возвращении его в Вашингтон по требованию Комиссии?
— Да, сэр. Но об этом агент Малдер знал только с моих слов.
— Воздержитесь от комментариев!
— Официального распоряжения он не получал.
— Я сказал: воздержитесь! — Председательствующий энергично, будто хотел укусить, кивнул. — Спасибо, агент Скалли. Вы свободны.
Двое других, справа и слева от него, быстро делали в блокнотах какие-то пометки.
Скалли, поколебавшись, сказала:
— Разрешите сделать заявление, сэр? Председательствующий поднял голову:
— Не разрешаю.
— Сэр, нечестно судить Малдера по тем же самым критериям…
— Агент Скалли!
— Да, сэр?
— Вы получите отметку о злостном нарушении дисциплины.
— Слушаю, сэр!
Председательствующий опять энергично кивнул:
— Можете идти! Все!..
Комиссия по расследованию профессиональной этики
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
День четвертый
10:31
Малдер, ожидавший ее в коридоре, сказал:
— Скалли, ты слышала этот шум? Стучит молоток, и гвозди входят в дерево. На главной площади города строят виселицу для меня. Это будет самая добротная виселица в мире. — Он натянуто усмехнулся. — Не беспокойся. Все было заранее решено. Отмерено, взвешено, разделено. Удивительно, что я еще протянул столько времени.
Он оперся на костыли, поднялся и неловко заковылял к двери.
— Желаю удачи, — сказала Скалли ему в спину.
Малдер обернулся.
— Удачи? Ногу я уже сломал, — сказал он. — Что еще, по-твоему, может произойти?
Дверь за ним мягко закрылась.
Скалли опустилась на стул и приготовилась ждать.
На соседнем стуле лежала развернутая газета. Жирный заголовок вверху страницы гласил: «Очистка места экологической катастрофы завершена. Жители Таунсенда вернулись в свои дома», и немного ниже: «Сообщение нашего специального корреспондента». Скалли уронила газету.
Комиссия по расследованию профессиональной этики
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
День четвертый
11:01
Тот же крепкоголовый председатель энергично продолжал:
— …в том числе неподчинение своему непосредственному начальнику и оперативные действия, противоречащие данным инструкциям. Что вы можете ответить на эти обвинения, агент Малдер?
Малдер, сдерживаясь, сказал:
— Более дюжины людей потеряли жизнь, вероятная угроза гибели нависала еще над многими, а вы хотите, чтобы я действовал строго по протоколу?
— Вы не получили необходимого допуска для этого расследования…
— Потому что я знал, что такой допуск мне просто никто не даст. Что ж, мне сидеть и ждать, пока гибнут люди? По-вашему — так?
— Вы также нарушили Федеральный Кодекс в части, которая определяет…
Малдер повысил голос:
— Катастрофа могла разразиться в самое ближайшее время. А кроме того…
Председательствующий тоже повысил голос:
— Вы подвергли себя и, возможно, других людей воздействию высокотоксичных отходов!..
— Ах, по-прежнему токсичных отходов? Значит, старая версия до сих пор в силе? Вы же читали мой доклад, объясняющий причины исчезновения Макса Фенига!
— Ваш доклад не подлежит обсуждению в процессе нашего разбирательства. Он засекречен…
— Засекречен? От кого? От меня?
— От людей, не имеющих допуска к секретным материалам…
— Я сам вел это расследование!
— На забывайтесь, Малдер!..
— Виноват, сэр. Однако у меня есть дополнительные улики, подтверждающие мою правоту, — сказал Малдер. — Фотографии, удостоверяющие, что Макс Фениг был некогда госпитализирован — и не просто так, а из-за некоего объекта в его мозге. Кстати, такой же объект находится в мозге еще по крайней мере двоих людей!.. .
— Это не имеет отношения к делу! — прервал его председательствующий.
— Его забрали пришельцы. Все это знают! Во всяком случае — присутствующие в данной комнате!..
Двое других членов Комиссии не поднимали глаз от блокнотов.
Председательствующий пришлепнул по столу ладонью.
— Полковник Хендерсон дал официальные показания, что тело Макса Фенига было найдено через два часа после так называемого похищения — в грузовом контейнере на одном из складов морского порта. Следов насилия на теле не обнаружено. Смерть наступила именно вследствие отравления. Заключение медицинской комиссии прилагается. Что вы на это скажете, Малдер?
Малдер помолчал.
— Ну что тут еще сказать? Как я могу опровергнуть ложь, которая скреплена официальной печатью? И если уж расследовать чьи-то действия, так именно полковника Хендерсона! Вы его допрашивали?
— Допрашивать полковника Хендерсона нет необходимости!
— Вот именно.
— На этом все, мистер Малдер. О решении Комиссии вам на днях сообщат. Малдер неловко поднялся.
— Вы, конечно, можете отрицать все, что я видел, можете не придавать значения всему, что я там нашел. Если вам так надо для собственного спокойствия — пожалуйста! Но недолго вам осталось скрывать эти факты, потому что слишком много других людей знают, что именно произошло в Таунсенде. И что произошло в некоторых иных местах — тоже. И никто — слышите? никто! — никакое государственное агентство не имеет юридического права скрывать истину.
— Довольно, агент Малдер! Он взялся за костыли.
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
День четвертый
Около 15:00
Крепкоголовый председатель Комиссии с торопливостью, свидетельствующей то ли о ярости, то ли о полной растерянности, пробежал через колоннаду, скатился по ступенькам к небольшому внутреннему пруду и остановился напротив человека, стоящего в проеме бокового подъезда. Теперь со стороны солнца их не было видно.
— Зачем вы отменили наше решение? — сдавленным голосом спросил он. — Я узнал об этом десять минут назад. Зачем нужны эти игры в добреньких начальников, сэр? Поведение Малдера было не только нарушением профессиональных инструкций Бюро, но и, без всяких сомнений, — федерального законодательства…
— Верно, Мак-Граф…
— Тогда я не понимаю, — на тон ниже сказал председательствующий. — Выводы нашей Комиссии были абсолютно непробиваемы, вы испортили последнюю нашу возможность избавиться от него.
Человек в дорогом и все-таки мешковато сидящем костюме неторопливо сказал:
— Спасибо вам, Джо. Вы проделали действительно большую работу. Но мы с вами прекрасно знаем, что расследование Малдера — это всего-навсего расследование одиночки, страстно любящего свое дело, но не имеющего возможности реально завершить его. — Он повернулся, и глаза из-под прищуренных век глянули остро и недружелюбно. — Кроме того, существуют определенные профессиональные обстоятельства: Малдер — ценный работник, несмотря на его некоторую строптивость время от времени, а таких работников у нас, прямо скажем, не слишком много…
— Простите, сэр, мы не можем ставить под удар наши национальные интересы!
— Какие национальные интересы, Джо?
— Интересы правительства и ФБР. Наконец, интересы той группы людей, которых мы с вами оба хорошо знаем. Нельзя отдавать дело в руки такого человека, как Малдер. Ведь он знает — или считает, что знает — довольно много.
Человек в мешковатом костюме усмехнулся и без интереса поглядел на осеннее небо, распластанное над двориком, на веселую воду пруда, как будто тоже заполненного нежной небесной синью, на простор, открывающийся за сквозной колоннадой. Впрочем, усмешка сразу сбежала с его лица.
— Еще старый дон Корлеоне говорил, Мак-Граф: «Своих друзей всегда держите поблизости от себя. А своих врагов держите еще ближе».
Он отвернулся от председательствующего и пошел вдоль пруда, вдоль просвечивающей синим воздухом колоннады.
Человек, которому некуда спешить.
Мак-Граф долго смотрел ему вслед.
Комментарии к книге «Падший ангел», Андрей Михайлович Столяров
Всего 0 комментариев