Бентли Литтл Прогулка в одиночестве
Танец Слэм
Портрет Святого Милларда висел на передней стене класса между часами и флагом: оборванная ужасающая фигура, стоящая перед толпой сбившихся в кучу крестьян; изможденный, почти голый человек с растрепанными волосами и пронзительными демоническими глазами, которые смотрели с картины вниз на шесть рядов аккуратно расположенных парт и на двадцать три студента, усердно решающих свои задачи по математике. Анна, как обычно, закончила письменное задание пораньше. Она перевернула лист контрольной работы на парте, чтобы никто не мог списать ответы, и теперь с любопытством смотрела на портрет.
А портрет смотрел на нее.
Казалось, она никогда не смогла бы совместить ненависть в глазах этого сурового и страшного облика с христианством, проповедуемым Иисусом, тем кротким и нежным мучеником, о котором она узнала в церкви. Они казались двумя противоположными сущностями, не имеющими абсолютно ничего общего.
— Анна! — прошептал кто-то.
Прежде чем искать источник шепота, она перевела взгляд с оборванной фигуры Святого Милларда на спокойную фигуру сестры Каролины, мирно и самозабвенно читавшей за своим столом.
— Анна!
Она повернулась, посмотрела назад и почувствовала, как в левую руку ей сунули нечто твердое, квадратное, что-то вроде книги. Ее пальцы сомкнулись вокруг этого предмета, и она кивнула Дженни Макдэниелс, подтверждая его получение. Дженни быстро вернулась к своему заданию.
Медленно и незаметно перекладывая книгу с колен на стол, Анна не сводила глаз с сестры Каролины. Книга Слэм,[1] гласила надпись фломастером на обложке, и Анна почувствовала, когда она прочитала эти слова, как дрожь запретного возбуждения пробежала по ее телу. Она оглянулась на Дженни, но та сидела, уставившись в свою контрольную, и что-то деловито писала.
Взгляд Анны вернулся к переплетенному томику. Книги Слэм были в моде в Святой Марии в течение последнего семестра, и хотя они с Дженни изо всех сил старались заполучить одну из этих книг, никто из них не видел, а тем более не держал в руках эти знаменитые и страшные вещи. В октябре прошлого года отец Жозеф объявил, что в школе запрещены книги Слэм, обещая, что любой ученик, пойманный с одной из них, будет наказан, но на самом деле запрет не имел никакого эффекта. Во всяком случае, после указа отца Жозефа, популярность книг только возросла.
Как, черт возьми, Дженни нашла одну из них?
Анна осторожно открыла книгу на первой странице. «Джерард Старр», — было написано сверху аккуратным почерком. Ниже был список личной информации: рост, вес, возраст, любимый цвет, любимый музыкальный исполнитель, любимый фильм, любимая еда. Ниже приведены комментарии к статистическим данным. Все без подписи, конечно.
Какой милашка! Я люблю его волосы!!
Ооочень крутой! Я хочу за него замуж.
Придурок.
Наверное, педик. Гейская прическа.
Гомик.
Какой красавчик!
Анна улыбнулась. Сразу было понятно, где мужские комментарии, а где женские. Но все-таки хорошие замечания перевешивали плохие. И даже вопросы были общими и не такими острыми.
Она пролистала страницу Сандры Коуэн и все страницы друзей Сандры из группы поддержки, пока не нашла запись Дженни. Она пробежала глазами статистику и сразу перешла к комментариям.
Слишком застенчивая. Слишком тихая.
Неплохо выглядит. Обычная.
Дурнушка.
Было бы хорошо, если бы она все время не болталась с Анной Дуглас.
Сердце Анны заколотилось, пульс ускорился. Ее лицо запылало и покраснело от смущения.
Не очень симпатичная, но в принципе выглядит нормально.
Милая, но немногословная.
В порядке, за исключением ее умственно отсталой подруги Анны.
Боясь смотреть, но желая знать, Анна открыла свою страницу. Она сразу заметила, что ее имя и статистические данные написаны небрежно, как будто тот, кто создал книгу, не прикладывал никаких особых усилий. Большая часть информации была неверной. Затаив дыхание, она прочитала комментарии.
Противный человек.
Я ненавижу ее.
Была бы моя воля, я бы побрил ей задницу и поставил раком.
С серьезными проблемами.
Реально стукнутая. Она должна быть заперта в своем доме до самой смерти, чтобы мы не страдали.
Снупи, вернись домой![2]
Она воняет. Я не думаю, что она принимает ванну или знает, что такое дезодорант.
Рыгалова! Блевотина! Рыгаалова! Блевоооотина!
Она превратится в одинокую старуху и умрет в одиночестве. Кому она нужна?
Нацарапанная черная стрелка одним концом указывала на последнюю фразу, а другим вела к другому, связанному с ней, комментарию:
Она должна сделать нам всем одолжение и покончить с собой.
С колотящимся сердцем Анна перевернула страницу, ожидая дальнейших комментариев. Там был только один, написанный мелким аккуратным почерком Дженни.
Мой лучший друг. Очень умная, очень добрая, очень особенная. Мне повезло, что я ее знаю.
Анна с благодарностью посмотрела на Дженни, но ее подруга все еще работала над заданием по математике.
Она снова обратила внимание на первую страницу, ее взгляд вернулся к жестоким комментариям под ее именем. Критика была резкой, даже чрезмерно, и она знала, не глядя, что ни один другой человек в книге по отношению к себе не имел такой враждебности.
И это была только одна книга Слэм в одном классе. Вероятно, по всей школе перемещались десятки других.
Она задумалась, а что говорится о ней в других книгах?
Нет.
Она не думала.
Она знала.
Она знала, что найдет, еще до того, как открыла эту книгу.
Анна взглянула на Святого Милларда, стоявшего перед крестьянами с выражением ненависти на изможденном лице. Он, несомненно, в изображенной сцене проповедовал об Иисусе. Но Иисус способствовал миру и взаимопониманию. Он призывал всех любить своих ближних.
Но ближние не любили ее.
Именно Иисус учил, что она должна подставить другую щеку, но даже его ученики не смогли соответствовать этим стандартам. У нее было чувство, что святой, стоящий сейчас перед ней, перед классом, не потерпит такой мягкости, такой… покорности.
Она смотрела на оборванную фигуру, встретившись взглядом с демоническими глазами.
А фигура смотрела на нее.
* * * *
Молли Колфилд.
Анна закончила писать последнее имя и закрыла книгу. Она положила ручку, разминая пальцы, которые начали сводить судороги. Взяв томик, она осмотрела обложку. Она выглядела почти так же, как у книги Слэм, которую она читала сегодня утром. Она улыбнулась. Это откроет им глаза. Она напишет свои комментарии, изменяя свой почерк, а затем раздаст книгу. Они узнают, каково это, на сей раз быть непопулярным, быть мишенью для шуток. Они узнают, каково это, когда тебя ненавидят.
Она положила книгу и открыла ее на первой странице. Сандра Коуэн. Анна некоторое время смотрела на чистый лист, потом написала: Безмозглая курица.
Странная дрожь прошла сквозь нее, порыв запретного удовольствия. Всегда, когда Сандра смеялась над ней в коридорах, Анна опускала голову и спешила мимо, стараясь не обращать внимания на смех, стараясь не дать ему причинить боль. У нее никогда не было ни сил, ни смелости, чтобы сопротивляться и постоять за себя. И вот теперь, в одно мгновение, она вынесла приговор Сандре Коуэн. Написав сверху, голосом анонимной всезнайки, она выпустила девушку на страницы, объявив ее глупой.
Анна рассмеялась, ощутив внезапный прилив силы. Она взяла другую ручку и, изменив почерк, написала: Сука.
Она перечитала слово и хихикнула, быстро оглядевшись, чтобы убедиться, что мать или сестра не пробрались в ее комнату и не заглядывают через плечо. Анна чувствовала себя храброй, могла говорить все, что угодно. Она могла быть так же жестока к Сандре, как Сандра была жестока к ней.
Она шлюха, написала Анна красным. Она сделает это за десять центов.
Перейдя к следующему имени в книге, подруге Сандры Бриттани, Анна написала: безбожная ведьма. В гостиной зазвонил телефон, и Анна немного подождала, не ей ли звонят. Последовала семисекундная пауза, потом мать позвала ее: — Анна!
Отложив ручку, она закрыла книгу и выбежала в гостиную, уже не в первый раз жалея, что родители не позволяют ей иметь мобильный телефон или, хотя бы, добавочный номер их домашнего. Она взяла трубку из рук матери. — Алло?
— Представляешь? — это была Дженни. Ее голос был задыхающимся и таким взволнованным, что это передавалось даже через дешевую мобильную связь. — Сандру только что арестовали! Полиция!
— Что?
— Я видела! Прямо здесь, прямо сейчас! Перед торговым центром!
— Где ты?
— У Нордстрома.[3] Я не могу больше говорить. Моя мама уже выходит.
— Так что случилось?
— Точно не знаю. Я пришла в самом конце. Но, похоже, она пыталась… продать себя какому-то парню. Только парень оказался полицейским! — Дженни громко, скептически вздохнула. — Мне никогда не нравилась Сандра, но я никогда не думала, что она сделает такое. Я в шоке.
Анна больше не слушала. Она думала о своей книге Слэм в другой комнате. Она шлюха, написала она. Она сделает это за десять центов.
Анна вдруг поняла, что чирлидерша предложила свои услуги за десять центов.
— Мне пора, — сказала Дженни. — Моя мама здесь. Я позвоню тебе, когда вернусь домой.
Раздался гудок, и Анна повесила трубку.
— Кто это был? — спросила ее мать.
— Никто. Просто Дженни.
Она вернулась в свою комнату в оцепенении. Это было слишком странно, чтобы быть простым совпадением. Она ненавидела Сандру Коуэн, но даже она не верила, что Сандра способна на такое. Она даже не думала, что Сандра, несмотря на все ее разговоры, уже занималась сексом.
Анна посмотрела на книгу Слэм, лежащую на столе, и почувствовала легкий страх. Она знала, что должна выбросить эту штуку или, еще лучше, сжечь, но внезапно ей пришло в голову, что если она это сделает, все дети, перечисленные на ее страницах, могут… умереть.
Она сделала глубокий вдох, наполненный страхом и грузом ответственности. Что она наделала? И как ей остановить это?
А вот хотела ли она положить этому конец?
Это был действительно важный вопрос, но даже задавая его себе, Анна знала ответ. Она подумала об этом суровом, диком святом на передней стене класса. Она знала, что он не отступит. Он доведет дело до конца.
Медленно, осторожно, она взяла книгу и одну из ручек, лежащих рядом на столе. Первым делом, она должна выяснить, происходит ли это на самом деле. Она взглянула на часы на комоде. Четыре тридцать пять вечера. Время еще есть. Ей просто нужно, чтобы Дженни позвонила ей.
Анна прошла в гостиную, сначала проверив, где ее мать и сестра. Отца не будет дома еще час, так что здесь она в безопасности. И, к счастью, мама была в ванной, а сестра в своей спальне делала уроки. Анна быстро позвонила Дженни на сотовый и, когда ее подруга ответила, велела ей немедленно перезвонить.
— Я в машине с мамой!
— Это срочно, — сказала Анна. — Все, что тебе нужно сделать, это набрать мой номер и повесить трубку, когда я отвечу. Я все объясню позже. Пожалуйста?
— Хорошо.
Дженни отключилась и перезвонила через несколько минут. Анна подождала два звонка, чтобы все услышали, и крикнула:
— Я подниму.
Она ответила на звонок, и Дженни сразу отключилась. Анна что-то пробубнила в телефон, как будто разговаривая, а потом повесила трубку.
— Мама! — крикнула Анна из коридора.
Ее мать как раз выходила из ванной.
— Да?
— Только что звонила Дженни. Она забыла учебник математики в школе. Мы должны сделать двадцать вопросов в конце главы, и ей нужно…
— Она хочет зайти, я не против.
На долю секунды Анну охватила паника.
— Нет. Она хочет, чтобы я к ней пришла. Она… наказана, не может выйти из дома. Я только сбегаю, туда и обратно. Вернусь задолго до ужина.
Она говорила быстро, надеясь, что мать не заметит ее нервозности.
Пронесло.
— У вас сорок пять минут, юная леди. Я хочу, чтобы ты вернулась к половине шестого. А если опоздаешь, будешь наказана.
— Спасибо, мам.
Анна побежала в свою комнату, схватила учебник по математике, положила под него книгу Слэм и поспешила к входной двери.
Куда идти?
Лиз Уэйт, жизнерадостная маленькая подхалимка Сандры, жила ближе всех, в соседнем квартале, так что Анна пошла к ее дому. У нее не было конкретного плана, она надеялась что-нибудь придумать по дороге, но когда добралась до подъездной дорожки Лиз и все еще не придумала действенного теста, она решила отбросить осторожность и просто что-нибудь сделать. Открыв книгу Слэм на странице Лиз, подложив под нее учебник по математике, она взяла ручку и написала: Сандре она бы нравилась лучше, если бы не была так дружна с Анной.
С книгами в руках она подошла к двери Лиз.
Постучала.
— Анна!
Лиз распахнула ширму и обняла ее, как давно потерянную сестру. Анна изо всех сил старалась не дернуться.
— Привет, — сказала она.
— Надо было позвонить мне и сказать, что придешь! Просто мы как раз собираемся кушать.
— Ничего страшного. Я как раз шла к Сандре и решила зайти.
— К Сандре? Боже мой! Она бы не… ты же не… ты ведь шутишь, правда?
Анна покачала головой.
— Она попросила меня приехать.
— Сандра? — Лиз выглядела ошеломленной. — Не могу поверить.
Анна открыла книгу Слэм на странице, заложенной пальцем, и щелкнула ручкой.
— Что это? Книга Слэм?
— Ага.
Лиз — лесбо, написала она. Она влюблена в Сандру.
— Что ты пишешь?
Анна закрыла книгу, щелкнув ручкой.
— Я знаю о твоем увлечении Сандрой и расскажу ей.
Лиз выглядела пораженной.
— Анна!
— Все узнают.
— Нет!
Анна повернулась и пошла по подъездной дорожке Лиз к тротуару, не обращая внимания на все более мучительные мольбы позади нее.
Она улыбалась про себя.
Это сработало.
* * * *
После ужина Анна сидела в своей комнате, закрыв дверь, и смотрела на книгу Слэм на столе. Она сказала родителям, что будет делать домашнюю работу, хотя ее настоящий план заключался в том, чтобы писать книгу Слэм. Теперь она просто сидела и думала.
Вернувшись из дома Лиз, она была в приподнятом настроении. Она обладала силой. Она могла делать все, что хотела и с кем хотела. Она была королевой мира!
Но что она узнала на самом деле? Что Лиз неравнодушна к Сандре и не хочет, чтобы кто-нибудь узнал об этом? Это и так могло быть правдой, независимо от нее. То, что она написала об этом в книге Слэм, вполне могло быть совпадением. Разве не логично, что такая фанатично преданная Сандре девушка, как Лиз, втайне влюблена в нее? И, конечно, она не хотела бы, чтобы такая информация попала к другим злобным чирлидершам.
Даже дружелюбие Лиз к ней можно было интерпретировать по разному. В конце концов, ее родители, без сомнения, были дома, вероятно, стояли прямо за ней, так что, конечно, она будет вести себя наилучшим образом. И, может быть, Лиз была не таким уж плохим человеком без влияния Сандры, возможно, она просто вела себя как сука из-за давления сверстников.
А может, и нет.
Пока этого она не могла знать. Анне нужен был более точный ответ, конкретное доказательство того, что книга Слэм может сделать то, что она задумает.
Еще одно испытание.
Оно должно было быть чем-то серьезным и конкретным, чем-то, что не может произойти по другой причине, чем-то, что произойдет сразу же. Также оно должно быть чем-то, что можно проверить и увидеть своими глазами. Сегодня вечером.
И в нем должна участвовать Сандра Коуэн.
Это была самая важная часть, не так ли? Вот чего она действительно хотела — увидеть, как что-то случится с Сандрой. Но было недостаточно, чтобы это просто случилось; она хотела быть там, когда это произойдет.
Анна взглянула на полку над столом, ее взгляд упал на корешок книги Элвина Брукса Уайта,[4] одной из ее любимых с детства. Внезапно ей в голову пришла идея. Она посмотрела на обложку книги Слэм.
И усмехнулась.
* * * *
Ночью улица казалась страшной.
На самом деле было не так уж и поздно, и это была пригородная улица в ее собственном тихом районе. Но Анна никогда раньше не убегала из дома. Она была хорошей девочкой, и тот факт, что она действовала за спиной родителей, делая то, что ей не следовало делать, заставлял ее чувствовать себя виноватой и придавал всему более темный, более злобный оттенок.
В следующем квартале на противоположной стороне улицы мужчина выгуливал собаку. Она видела только его силуэт, но он, казалось, двигался гораздо медленнее, чем следовало бы, словно обшаривал дома. Или ждал, что кто-то пройдет мимо, кто-то, на кого он сможет напасть.
Она открыла книгу Слэм, готовясь использовать ее.
Мужчина и его собака свернули за угол на Первую улицу.
Анна немного расслабилась. Дом Сандры был всего в квартале отсюда, и она ускорила шаг, молясь, чтобы ни родители, ни сестра не поднялись, не пошли в туалет, не заглянули в спальню и не обнаружили, что ее там нет. Если бы ей только сошло с рук это преступление…
Она может сделать запись для своей семьи в книге Слэм, чтобы быть уверенной, что они ничего не узнают.
Но она тут же выбросила эту мысль из головы.
Дом Коуэнов был двухэтажным, с гаражом на три машины. Анна стояла на тротуаре и смотрела на темные окна, пытаясь определить, какое из них принадлежит Сандре. Это была часть ее плана, которая оказалась ошибочной. Если бы у нее был сотовый, она могла бы позвонить чирлидерше и попросить ее выйти. Если бы было не так поздно, она могла просто позвонить в дверь. Но так или иначе, лучшая идея, которую она смогла придумать, это бросать камни в окно Сандры, пока она не откроет его.
Она уже собиралась обойти дом и взглянуть с другой стороны, когда на улице появилась машина. Стоя на тротуаре и ожидая, когда машина проедет мимо, Анна сделала вид, что находится здесь случайно.
Но нет.
Машина въехала на подъездную дорожку к дому Коуэнов, включив чувствительные к движению лампы, которые осветили весь передний двор. Через несколько секунд после остановки, двери машины распахнулись.
— Ни слова больше, юная леди, — сердито сказала мама, выходя из машины.
Избитая Сандра молча вылезла с заднего сиденья.
Арест за проституцию! Анна совсем забыла об этом. Она наблюдала из тени, как папа Сандры с портфелем в руках и мама с безупречной прической повели ее к входной двери. По видимому, ее родителям понадобилось много времени, чтобы вызволить ее из тюрьмы.
Все планы Анны были испорчены. Она никак не могла сделать так, как планировала, поэтому быстро открыла книгу Слэм на странице Сандры и под именем чирлидерши и статистикой написала: Она крыса.
Метафорически это всегда было правдой, но на этот раз она имела в виду не это. И книга Слэм так же восприняла это совсем не так.
Перемена произошла мгновенно. Хорошенькое личико Сандры вытянулось вперед, внезапно покрылось мехом, усы подергивались над огромными передними зубами. Все еще в форме чирлидерши, она опустилась на четвереньки на тонких, волосатых и когтистых руках и ногах.
Миссис Коуэн кричала так, что могла разбудить мертвых. Мистер Коуэн попытался схватить свою бешено карабкающуюся крысу-дочь, причитая:
— Боже мой! Боже мой!
Анна секунду понаблюдала с тротуара.
А потом побежала домой так быстро, как только могла.
* * * *
Это была долгая тяжелая ночь. Она совсем не спала, а писала и зачеркивала, писала и зачеркивала, пока не услышала, как в пять часов утра зазвонил будильник отца. Натали Тайрон получила коровью голову, потом собачью, а потом свою собственную обратно. Бонни Бихар погибла в ванной в результате несчастного случая, а потом вернулась к жизни. Линн Фицджеральд, возможно, самая красивая девушка в Святой Марии, была ужасно изуродована, прежде чем ее внешность снова восстановилась. Анне нравилось наказывать тех, кто наказывал ее, и чувство мести было сладким. В течение одного короткого, сумашедшего, безумного момента она даже подумывала написать под именем Дженни. Дженни, возможно, и была ее лучшей подругой, возможно, одна из класса сестры Каролины писала отличные комментарии о ней в книге Слэм, но не стоило и забывать, что это Дженни всунула ей книгу. Она знала, что увидит Анна; возможно, она даже хотела, чтобы она это увидела.
Анна решительно и незамедлительно отбросила мысль о том, чтобы сделать что-нибудь с Дженни, шокированная и внезапно испуганная тем фактом, что в ее голове вообще возникла такая идея.
Она подумала об этом ужасном святом в лохмотьях на портрете на передней стене класса, затем подумала о нежном, любящем Иисусе, о котором она узнала в церкви.
Этим утром она закончила, написав по одному комментарию для каждого человека, а затем спрятала книгу Слэм в нижнем ящике комода.
И там она и останется.
Перед уроком Анна зашла в часовню и помолилась, вознося свою благодарность и любовь этому милосердному мученику над алтарем, а когда она вернулась в школьный коридор, ее встретили приветствиями — «Привет!» и «Здравствуй, Анна!» — от студентов, которые никогда раньше с ней не разговаривали. Ей дали три книги Слэм, и когда она посмотрела на свои собственные страницы, они были заполнены комплиментами.
Она была популярна.
Дженни встретила ее возле комнаты сестры Каролины, как раз перед тем, как прозвенел звонок.
— Что происходит? — удивленно спросила ее подруга. — Все такие… милые.
Анна рассмеялась.
— Мы как будто умерли и попали на небеса.
— Я знаю. Сегодня все выглядят иначе.
— Кроме нас.
— Кроме нас.
Они вошли в класс и заняли свои места. Сестра Каролина начала говорить, но Анна не слушала. Вместо этого она уставилась на пугающее лицо Святого Милларда на передней стене комнаты. Искаженное лицо смотрело на нее со смесью ненависти и отвращения, его демонические глаза сверлили ее.
Она встретилась с ним взглядом, не отводя глаз.
А потом триумфально отвернулась.
Ⓒ Slam Dance by Bentley Little, 1985
Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2019
Случайная мысль из Божьего дня
Этот глупый футболист опустился на колени перед всеми, чтобы поблагодарить МЕНЯ за то, что он сделал тачдаун?[5] Он действительно думает, что меня волнует, поймал он мяч или нет и перебежал ли меловую линию на клочке травы? Это высокомерное маленькое ничтожество. Когда он умрет, я отправлю его прямо в ад.
Прямо.
В.
Ад.
Ⓒ A Random Thought from God's Day by Bentley Little, 2017
Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2019
Примечания
1
Книга Слэм — тетрадь, передающаяся от ученика к ученику, чаще всего во время уроков, в которой записываются вопросы, и на них все отвечают анонимно. Обычно задаются вопросы типа, какая девочка наиболее популярна, у кого какая собака, какой учитель хуже всего одет, кто кого любит и т.д. Потом она хранится как воспоминания о студенческой или школьной жизни. Захлопни книгу — дословный перевод «slam book», потому что, когда учитель приближался, книга захлопывалась и сверху прикрывалась учебниками и тетрадями.
(обратно)2
Снупи (Snoopy), персонаж комикса «Орешки» (Peanuts) художника Чарлза Шульца. Симпатичный большеголовый щенок, расхаживающий на задних лапах. Фраза — отсылка к анимационному фильму режиссёра Билла Мелендеза «Снупи, вернись домой» (Snoopy, Come Home), основанному на персонажах серии комиксов «Орешки».
(обратно)3
Нордстром — «Nordstrom» (универмаг). Входит в одноименную сеть универсальных магазинов, основанную в 1901 шведским иммигрантом Дж. Нордстромом. В отличие от других магазинов подобного типа, товар разложен по тематическим отделам, отражающим «различные стили жизни». Известен качественной продукцией и относительно высокими ценами.
(обратно)4
Элвин Брукс Уайт (Elwyn Brooks White; 1899–1985) — американский писатель, публицист, эссеист, литературный стилист. Его главными работами считаются The Elements of Style, стилистический справочник английского языка, и произведения детской литературы «Паутина Шарлотты» и «Стюарт Литтл». В 1963 году был награждён Президентской медалью свободы, а в 1978 году стал обладателем Пулитцеровской премии за особые заслуги.
(обратно)5
Тачдаун — это занос мяча в зачётную зону соперника. Термин «тачдаун» чаще всего применяется в американском футболе. Английское слово Touchdown состоит из «touch» (касание) и «down» (вниз). Однако для тачдауна не требуется, как в регби, положить и зафиксировать мяч на поле, достаточно просто забежать с ним в зачётную зону соперника. Занести мяч в зону соперника — главная задача американского футбола, за выполнение которой команде даётся 6 очков. После тачдауна атакующая команда может добавить себе ещё одно или два очка, если забьёт гол в ворота со свободного удара, или, соответственно, сделает ещё один тачдаун с этой же точки.
(обратно)
Комментарии к книге «Танец Слэм», Бентли Литтл
Всего 0 комментариев