«Сочная жертва»

Сочная жертва (fb2) - Сочная жертва (пер. Андрей Владимирович Локтионов) (Сочная жертва - 1) 846K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Рэт Джеймс Уайт

Сочная жертва

Данный перевод выполнен в ознакомительных целях ЭКСКЛЮЗИВНО для паблика "СПЛАТТЕРХАУС" (vk.com/splhs)

Размещение книги на сторонних интернет-ресурсах, а также изготовление печатных и аудио-версий ЗАПРЕЩЕНО!

Часть 1

Глава первая

Джоуи чувствовал привкус никеля и меди.

Кровь.

Рот у него был полон собственной крови, и она густо обволакивала язык. Он попытался выплюнуть ее, но из-за скотча, которым было обмотано лицо, не смог этого сделать. Пришлось глотать. Он едва не поперхнулся, когда сгусток крови и флегмы теплым комком проскользнул в горло. Джоуи изо всех сил старался не расплакаться. Он проплакал уже несколько часов, но лучше от этого не стало. Казалось, что толстяк наслаждается его слезами.

Почему я? Зачем он это делает?

Это были бессмысленные вопросы, остававшиеся без ответов. А если б они и были, это мало бы что изменило. Он страдал и будет страдать. И ничего не сможет с этим поделать.

Сперва он был уверен, что родители спасут его и накажут толстого мальчишку. Как только поймут, что он не вернулся домой из школы, они станут прочесывать каждый дом в районе, пока не найдут его. Но прошло уже столько часов, и никто не пришел за ним. Джоуи боялся, что его уже никогда не найдут. Что он сдохнет здесь, в этом сыром подвале.

Ржавая, покрытая стекловолокном ванна, в которой лежал Джоуи, быстро наполнялась кровью. Джоуи плескался в кровавой реке, соскальзывая все глубже на дно. Когда-то он слышал, что можно утонуть даже в трех дюймах воды, и гадал, сколько крови уже натекло. Он знал, что истекает кровью. Его плоть лопнула, словно перезрелый фрукт, и кровь непрерывным медленным ручейком стекала в огромную ванну.

Джоуи уже потерял счет своим ранам. Штрихи порезов покрывали его бедра и ягодицы. Во многих местах плоть была рассечена до костей, и раны зияли, словно беззубые рты, улыбаясь розовыми, кровоточащими деснами. Он видел красные мышечные волокна и тягучее желтоватое сало, пузырящееся в одной, особенно глубокой ране в верхней части бедра. К счастью, его гениталии оставались без внимания толстого мальчишки. Чего, к сожалению, нельзя было сказать про анус. Толстяк порезал его там тоже, а потом сделал самое страшное. Джоуи изо всех сил старался не думать о той боли.

Толстяк приходил уже несколько раз, окунал в ванну бокал, наполнял его кровью Джоуи, подносил к пухлым губам и выпивал. Веки его косых глазок трепетали в абсолютном экстазе, когда он, отвратительно причмокивая, жадно глотал красную жидкость. Даже сквозь боль Джоуи находил удовольствие в осознании того, что мочился в ту же ванну, из которой пил толстяк.

Время замирало, когда Джоуи терял сознание и снова приходил в себя. В подвале царила вечная ночь, бесконечный кошмар, от которого он не мог пробудиться. Окна в верхней части подвальных стен были закрашены черной краской. Слабые проблески света, сочившегося сквозь трещины в рамах, отбрасывали причудливые тени на сырые стены. Единственное настоящее освещение исходило от установленной у подножия подвальной лестницы флуоресцентной лампы, которая включалась лишь тогда, когда приходил поиграть толстяк.

Джоуи уже начинал бояться этого света. Во тьме он был один. И в безопасности. Всякий раз, когда загорался свет, к нему возвращалась боль.

В горле у Джоуи першило и саднило от мучительных криков, рвавшихся наружу, во влажный, спертый воздух подвала. Даже после того, как толстяк залепил Джоуи рот скотчем, он продолжал кричать от каждого толчка и пореза ножом, скальпелем, острыми металлическими штырями и иголками. Не чтобы позвать на помощь, а чтобы заглушить своим криком боль.

Джоуи уже сбился со счета, сколько раз толстяк приходил мучить его и пить из его ран. Образ пухлых, забрызганных кровью щек подростка и остекленевших, искрившихся от голода и похоти глаз вызывал у Джоуи дикий озноб. Он гадал, не вампир ли этот мальчишка.

Вампиры должны быть тощими и красивыми, а этот парень был рыхлым и бесформенным, с прыщавым, покрытым рубцами от угрей лицом. Но он выпил уже уйму крови.

Только вампиров может не стошнить с такого количества. Но если мальчишка бессмертен, его дела плохи, поскольку он останется таким навечно.

Может, ему просто кажется, что он вампир? - задавался вопросом Джоуи.

Или, может, он вампир, но только не такой, как в кино. А более уродливый. Подвальная дверь снова со скрипом открылась и на лестницу пролился солнечный свет, освещая паутину и крысиный помет и разгоняя тараканов, пришедших полакомится кровью, разбрызганной вокруг ванны. Несколько едва теплых солнечных лучей отразились от металла и отбросили свет вглубь помещения. Глаза Джоуи проследили за солнечными лучами до их отражения в нержавеющей хирургической стали, заставив его содрогнулся.

На металлическом столе в паре футов от истекавшего кровью Джоуи лежали несколько страшных на вид инструментов. Острые как бритва скальпели, ножи и иглы были разложены так, как у хирургов в телевизоре - в порядке практического применения. Все они были забрызганы кровью Джоуи.

Дверь подвала снова закрылась, и над лестницей вспыхнула одинокая флуоресцентная лампа. Она была сломана и постоянно мигала, отбрасывая на стены помещения зловещие тени. Джоуи съежился, увидев, как толстый мальчишка спускается по лестнице, подсвечиваемый стробирующим светом, словно гигантская бесформенная тень.

Толстяк был голым. Бледное тело было заляпано кровью Джоуи, в том числе короткий член, формой напоминавший пожарный гидрант. Теперь он был возбужден и торчал из-под низко висящего пуза. Джоуи захныкал, когда над ним нависло ухмылявшееся, измазанное кровью лицо. Почувствовал на себе липкие руки и пухлые губы, скользкий как червяк язык. Тупые зубки терзали его, пробовали на вкус, погружались в раны, разрывая их еще шире. Он закричал сквозь скотч, накрепко заклеивший ему губы, когда оказался перевернут в ванне лицом вниз. Боль ритмичными толчками проникала в него, выкачивая из него все больше крови.

***

Когда Джозеф Майлз проснулся, сердце у него бешено колотилось, а легкие учащенно втягивали и выталкивали воздух. Старые шрамы горели огнем, словно свежие раны. Его глаза заметались по комнате в поисках толстяка. Он протянул руку и погладил крупные сильные тела Гадес и Вельзевула, его охранников, расположившихся в постели, по обе стороны от него. Твердые как камень мускулы, бугрящиеся под мехом, успокоили его. Эти собаки разорвали бы толстяка на куски.

Но сейчас он сидит за решеткой. И никогда больше не тронет Джоуи. Тем не менее, Джоуи был очень благодарен за двух своих охранников.

Он прищурился от резкого солнечного света, рвущегося сквозь щели в вертикальных жалюзи, мечтая, чтобы тучи защитили его. Казалось, Гадеса и Вельзевула солнечный свет не волновал так, как его. Джоуи это удивило. Разве чудовища не должны бояться света?

Так говорилось во всех книгах. Но толстяк похитил его с велосипеда средь бела дня, и Гадес с Вельзевулом любили солнце. Они лежали и ровно похрапывали в лучах теплого утреннего света.

Матрас вибрировал от их тяжелого рокочущего дыхания словно набирающий обороты двигатель. Джоуи все еще чувствовал в каждом выдохе сильный запах стали и меди - запах плоти и крови. Он съежился, вспомнив их последнюю трапезу.

Джоуи смотрел на двух гигантских зверей, восхищаясь их страшными челюстями с хищными, смертоносными клыками. Их пасти могли с легкостью сокрушить самые крупные кости его тела. Их шеи были толщиной с его талию, а лапы и плечи - широкими и мускулистыми.

Общий вес этих двух монстров был около трехсот фунтов, в три раза превышал его собственный. Они лежали на одеяле, и он был фактически в ловушке, не в силах пошевелиться.

Вельзевул первым заметил, что мальчик проснулся. Он вскочил, подбежал к изголовью кровати, и начал радостно лизать Джоуи лицо.

Гадес проснулась следом, и вскоре Джоуи был весь покрыт слюной осыпающих его любовью гигантов.

Джоуи обнял их, гладя по гладкой черной шерсти, покрывающей их мускулистые тела, и заплакал. Он понимал, что, если кто-нибудь узнает, что они сделали, его зверей уничтожат, и он снова останется один. Без защиты.

Уже больше года прошло с тех пор, как Джоуи подвергся нападению и едва не погиб. Тогда его родители привели домой двух монстров, чтобы те защищали его. Последние полгода Джоуи и его друг Майк учили двух хищников, как убивать. Знания они черпали из книги по выработке инстинкта добычи, которую они заказали через журнал "Солдат удачи", и из видео по тренировке собак для охранной службы. С помощью манекена, который они смастерили из старой одежды, друзья научили собак прыгать по команде на человека и вырывать ему глотку. Как кидаться человеку под ноги и ломать ему лодыжки. Как разрывать своими массивными челюстями ему квадрицепс или задние мышцы бедра, чтобы свалить с ног. Как распарывать человеку живот и вырывать внутренности.

Собаки учились быстро. Джоуи не терпелось продемонстрировать их способности.

До того момента, как Гадес и Вельзевул как кролика разорвали малыша Майки, Джоуи был уверен, что способен отозвать собак, прежде чем те зайдут слишком далеко. Фонтан артериальной крови, брызнувшей ему в лицо вскоре после того, как он подал команду "фас", доказал, что он заблуждался.

Он стоял рядом с Майки в парке. Оба были без рубашек, и Джоуи не раз замечал, что Майки пялится на его шрамы на груди и животе, оставшиеся после нападения. Он знал, что Майки будет расспрашивать про них. Что ему придется вспомнить ту ужасную ночь, проведенную в подвале Дэймона Трента, пившего у него кровь.

Вспоминать это он хотел меньше всего.

Он свистнул и указал на своего друга. Оба ротвейлера синхронно повернулись, обнажив клыки. Гадес атаковала первой. У Майки на руке была манжета для укусов, сделанная из украденной кожаной куртки и двух толстых подушек, но Гадес проигнорировала ее.

Глаза Майки расширились от страха, когда огромная зверюга бросилась на него. Он выставил перед собой манжету, но собака увернулась, словно от пистолета, как ее и учили. Она целилась прямо в горло. Джоуи ничего не мог с собой поделать. Пораженный, он наблюдал, как эта мускулистая машина для убийства ракетой взмыла в воздух, подпрыгнув почти на три фута над землей и обнажив клыки. Ее челюсти сомкнулись на горле Майки, и она повалила его на землю, в облако пыли. Беснуясь и мотая головой из стороны в сторону, она ломала Майки шею и разрывая ему пищевод в лоскуты.

Из горла мальчишки хлынула кровь, заливая морду животного. Кровь из пробитой сонной артерии и разорванной яремной вены забрызгала землю и окатила юного Джозефа красным душем. Он облизал с губ кровь друга, и по всему его телу пробежала дрожь, вызвав моментальную эрекцию.

Вельзевул отстал от сестры всего на пару секунд. Он прыгнул Майки на живот и начал рвать его брюшные мышцы, пытаясь добраться до внутренних органов.

У Джоуи дрожали ноги. Челюсть отвисла, а глаза расширились от шока. Он хотел было протянуть к собаке руку, но замешкался. Что-то в этом зрелище - кровь, разорванная плоть с торчащей белой костью, просвечивающие фиолетово-розовые органы, хруст разрываемых безжалостными челюстями мышц и сухожилий -парализовало его.

Это было ужасно... и вместе с тем прекрасно.

Мальчик застыл, уставившись на Гадес, пытающуюся оторвать голову Майки от туловища. Он старался не обращать внимания на хриплый свист, вырывающийся из изуродованного горла Майки, когда тот пытался втягивать воздух в легкие, а Вельзевул рвал его на куски.

Джоуи хлопнул в ладоши и крикнул на собак.

- Фу! Фу, Гадес! Фу, Вельзевул!

Когда Гадес разжала челюсть и выпустила горло Майки, голова у того была повернута под неестественным углом. Очевидно, из-за сломанной шеи. Замершие зрачки были расширены, грудь больше не вздымалась.

Джоуи опустил глаза на погибшего друга и заплакал. Он не хотел убивать его. Горе нахлынуло на него летней грозой. Стремительность и интенсивность, с которыми оно пришло, принесли ему облегчение.

Джоуи много знал о серийных убийцах. Читал про них, едва не погиб от рук одного из них. Он испытывал иррациональный страх, что становится таким же, как тот извращенец, который похитил его и мучил у себя в подвале. Но он знал наверняка, что серийные убийцы не испытывают угрызений совести по поводу своих жертв. Пока он способен плакать, он может быть уверен в своей нормальности. Даже если льет слезы больше по двух огромным ротвейлерам, чем по мертвому другу. Он знал, что их усыпят, если полиция найдет тело Майки и выяснит, что случилось.

Два дня спустя собаки были уничтожены, но до этого Джоуи успел снова сходить с ними в парк, чтобы посмотреть, как они будут кормиться останками Майки.

Когда они прибыли на место бойни, разорванный труп все еще лежал там, где Джоуи оставил его. Только теперь вместо крови он источал другую жидкость, и мириады насекомых уже начали поедать его.

Джоуи внезапно почувствовал возбуждение, наблюдая, как две собаки откусывают от тела мальчишки огромные куски мяса и пожирают их.

Впервые в жизни он мастурбировал, пока Гадес поедала гениталии Майки, и пролил девственное семя на пропитанную кровью землю.

Глава вторая

Два года спустя...

Джо сидел в художественном классе, уставившись на обнаженную модель, без энтузиазма позировавшую на деревянном стуле. Ее груди были намного меньше тех, которые предпочитал Джо.

Мясо на бедрах и заднице почти отсутствовало. Строение у нее было не как у взрослой женщины. а скорее, как у девочки препубертатного возраста. Вовсе не тот тип женщины, который обычно будит зверя. Но что-то в ней привлекало его. Ее огромные, уязвимые, похожие на оленьи глаза, пухлые губы, либо выгнутые в соблазнительной ухмылке, либо вытянутые, словно в воздушном поцелуе.

Что-то в ней возбуждало его.

И в этом не было ничего хорошего.

Несколько лет назад психиатр посоветовал Джо заняться рисованием в терапевтических целях, что могло помочь ему справиться с пережитой травмой. Они думали, что будет хорошо, если застенчивый мальчик научится творческому самовыражению. С тех пор Джо находил в рисовании выход своим фантазиям. Но когда его фантазии стали трансформироваться и обрастать извращениями, ему пришлось прятать свои работы от тех, кто мог бы не понять их. Его стали посещать мысли, что этот художественный класс - не такая уж и хорошая идея. Сложно было спрятать свое произведение в помещении с тремя десятками других учеников.

Дрожащей рукой Джо водил кистью по холсту. Все больше и больше красной краски появлялось на палитре, пока он представлял, как вскрывает тощую модель и дегустирует ее внутренности. Это был лишь еще один признак того, что он начинает терять над собой контроль.

Ранее в тот же день ему звонил отец, чтобы напомнить, сколько платит за его обучение. И попросил не шляться по ночным вечеринкам и не получать дерьмовые оценки, как в первый год учебы в колледже.

«Если хочешь чего-то добиться, не таскайся по ночам за распутными студентками. Еще успеешь натрахаться, когда получишь образование Колледж - это не только пивные кальяны и вечеринки в мантиях, мальчик. Не облажайся! У меня едва хватает денег на твою учебу. Если б не ты, я был бы уже на пенсии - только из-за тебя я продолжаю работать. А тебе лишь бы пьянствовать и трахаться. Тупой похотливый сопляк. Лучше б тебе попридержать пока с этим, мальчик! Не скатись снова на "двойки". Слышишь меня?»

Джо слушал вполуха. Его обучение оплачивалось за счет кредитов и государственных субсидий. Отец всего лишь посылал ему деньги на карманные расходы. Те восемьдесят долларов в неделю он мог вполне заработать и сам. Даже в "Макдональдсе" платили больше. Однако что-то в разговорах с отцом всегда усиливало аппетит его зверя.

Отец всегда злил его, и ярость лишь пробуждала похоть.

Руки Джо лихорадочно метались над холстом. Его палитра была почти полностью покрыта красной, белой, коричневой и розовой краской. Кровь, кость и плоть. Он рисовал модель изнутри. Он тяжело дышал и смотрел на нее так пристально, что ее затрясло, когда она встретилась с ним глазами. Джо ощущал на себе чужие взгляды, чувствовал их спиной. Слышал ахи, вызванные кровавым месивом на его холсте. Но он не прекращал рисовать. Он полосовал холст кистью. а его штаны топорщились от эрекции.

В конце концов модель схватила одежду и выбежала из комнаты, нарушив транс, в котором Джо находился. В помещении царила полная тишина. Джо по-прежнему слышал вырывающееся из него тяжелое, учащенное дыхание, как паровой двигатель на полном ходу. Он с трудом пытался взять себя в руки, ощущая на себе взгляды однокурсников и профессорши. Она первой нарушила молчание.

- Ох... Джозеф? Довольно интенсивное было занятие. Не возражаешь, если мы взглянем на твой холст? - Профессорша тоже была анорексичкой, с костлявой, практически лишенной мяса фигурой. Кожа свободно болталась на скелете, словно кто-то уже высосал из нее все мышцы и жир. Лицевые кости заметно выпирали, а глаза были глубоко запавшими. Похожая на гнездо, копна седых волос спускалась спутанными прядями на плечи, руки были постоянно выпачканы краской. Она всегда напоминала Джо ходячий и говорящий скелет.

Джо промолчал. Она подняла рисунок со стоящего перед ним мольберта и какое-то время стойко разглядывала. Остальной класс сгрудился вокруг, и смотрел из-за его плеча на шедевр. Холст сочился красным. Отовсюду слышались ахи.

- Это какая-то очень личная работа, Джозеф. Что вдохновило тебя на ее создание?

Голос женщины дрожал. Как только закончится урок, она будет звонить его психологу. И до конца недели его отправят на психиатрическую койку. А как только узнают, что еще творится у него в голов, сразу же оденут в смирительную рубашку и бросят в комнату с мягкой обивкой. Ему нужно было как-то убедить их, что он не сумасшедший, но он не мог сосредоточиться. От близости сокурсников рот у него наполнился слюной. Воздух стал густым и влажным, пахнущим теплой, молодой плотью. Он переводил взгляд с одной ученицы на другую. Только смотрел он не на лица, а на груди, втиснутые в узкие футболочки и блузки, с выпирающими сосками. На обнаженные бедра, торчащие из шортов и юбок, на голые руки и шеи. Даже бритые лодыжки, выглядывающие из укороченных брюк, возбуждали его. Джо захотелось закричать.

Что еще хуже - бросится в атаку.

- Я не знаю. П-простите меня.

- Нет, не извиняйся. Это удивительный рисунок. Художник должен обладать страстью. Сырая, кровоточащая страсть - вот, что делает художника. И если она присутствует внутри тебя, это просто отлично. Это напоминает мне Фрэнсиса Бэкона.

Учительница рисования улыбнулась ему, смеясь над его явной неловкостью. Он старался не обижаться на ее восхищение его смущением. Хотя почувствовал снисходительное, и даже издевательское отношение к себе.

Джо снова посмотрел на холст. Он мало напоминал работы Фрэнсиса Бэкона. Потом снова посмотрел на натянутую улыбку учительницы и понял, что это не более чем попытка подбодрить его. Она не высмеивала его. Не скалила зубы.

- Спасибо, - робко прошептал он.

- Это действительно очень сильный рисунок.

Несмотря на похвалу, Джо по-прежнему слышал нервозность в ее голосе и чувствовал исходящий от нее страх. Его ноздри наполнились запахом ее возбуждения. К счастью она совершенно не привлекала его сексуально.

Одногруппницы продолжали таращиться на его работу. Одни хвалили, другие осуждали, третьи бросали на Джо нервные, полные отвращения взгляды. Наконец, выбежавшая из класса модель вернулась.

Все взоры обратились к ней, когда она вошла на цыпочках, завернувшись в халат и неся в руках свою обувь. Худая женщина посмотрела через плечо учительницы на холст большими, нервными, водянистыми как у оленя глазами, а потом на Джозефа. Пожала плечами. Неуверенная улыбка тронула ее губы, после чего расплылась во все лицо.

- Это я? Это так вы меня видите? - Голос у нее был тонким и робким, но было в нем еще и что-то страстное. Она встретилась с Джо глазами, словно бросая ему вызов.

- Да. Я так вижу.

Он стыдливо отвел глаза.

- Мне нравится рисунок. Он меня пугает. Раньше меня ничего так не пугало.

- Тогда можете оставить себе.

- Что? Вы не можете это отдать. Позвольте хотя бы заплатить вам за него.

- Нет. Он ваш. Вы послужили вдохновением. И он должен быть у вас.

Модель снова посмотрела на холст, где красный цвет яростно прорывался сквозь розовый и коричневый, и вновь содрогнулась.

- Я послужила вдохновением? - С благоговением прошептала она.

- Да.

- Тогда позвольте пригласить вас на ужин или еще куда-нибудь за мой счет.

Джо поднял на нее все еще полные плотоядной страсти глаза.

- Не думаю, что это будет мудрым решением.

Рот девушки открылся и снова закрылся. Она вышла из комнаты, держа перед собой на вытянутых руках холст и уставившись на него. Все остальные встали и медленно высыпали из комнаты вслед за ней. Джо тихо собрал вещи и тоже вышел.

Он так возбудился, что почти бегом бросился через весь кампус к себе в общежитие, чтобы заняться мастурбацией. Было поздно, и он надеялся, что сосед по комнате находится в баре или еще где-нибудь, и у него есть немного времени, чтобы побыть одному.

Едва он переступил порог, как зазвонил телефон. Это снова был отец. Он был пьян и настроен пооткровенничать, излить ему душу.

- Послушай, сынок, ты же знаешь, что я тебя люблю, да? Ты - единственное хорошее, что у меня есть. И я не хочу, чтобы ты закончил, как я. Вот почему я так жесток с тобой, сынок. Я просто не хочу, чтобы ты стал таким же, как я. Я все равно не думаю, что это есть в тебе. Ты слишком мягкий. Ты знаешь, кто я такой, сынок? Я делал ужасные вещи, мой мальчик. Очень страшные вещи. Даже твоя мама об этом не знает. Но я думаю, ты должен знать...

- Ты пьян, пап. Иди спать.

Джо повесил трубку и забрался под одеяло. Мастурбировать уже расхотелось.

Он проспал два часа, а когда проснулся, на автоответчике у его было три сообщения. Все от отца.

- Джоуи? Ты там, мой мальчик? Я не должен говорить все это этому чертовому аппарату. Ответь на звонок! Мне нужно рассказать тебе о том парне Дэймоне, который напал на тебя, когда ты был маленьким. Джо, возьми трубку!

Джо нажал кнопку "СТЕРЕТЬ", а потом пришло новое сообщение.

- Послушай... Тот парень, Дэймон... Я знал его. Я...

Джо стер и его.

- Там было много женщин... и детей. Я не мог себя контролировать. Это было как... зависимость.

Джо нажал "СТЕРЕТЬ" и выдернул шнур телефона из розетки. Потом плюхнулся перед компьютером и открыл книгу. Это был текст по зоологии, озаглавленный "Идеальные хищники". Он улыбнулся, словно смеясь над какой-то очень личной шуткой.

Глава третья

В некоторых культурах принято верить, что можно познать Бога, лишь изучая его деяния. Не читая книгу и не слушая суеверный бред какого-нибудь лицемерного священника-педофила, а наблюдая за передвижениями Бога в природе. Отсюда следует логический вывод. Чтобы узнать, чего хочет Бог, вы должны взглянуть на тех существ, у которых не хватает силы воли делать то, что не определено для них природой. На тех, которые запрограммированы действовать исключительно инстинктивно.

Джо нравилось изучать животных, особенно хищников. Это помогало понять природные инстинкты, управляющие поведением человека.

У него было много вопросов касаемо так называемого девиантного поведения у людей. Может, то, что называется "девиантным поведением", на самом деле является у человека нормальным состоянием? Например, инстинкт убивать? Инстинкт грабить, насиловать, калечить и разрушать? Джо видел, что у животных все действия, считающиеся у людей преступными и греховными, выполняются с поразительной регулярностью. В природе присутствовали гомосексуализм, инцест, отцеубийство, детоубийство, матереубийство, война, разбой, изнасилование, некрофилия и каннибализм.

В многочисленных документальных фильмах о природе Джо с интересом наблюдал, как павианы убивают шимпанзе, поедают собственный молодняк, и крадут друг у друга еду. Смотрел, как псы насилуют собственных матерей, львы атакуют и убивают других львов, поедают их потомство. Наблюдал за действиями, которым Бог явно благоволил, Джо не чувствовал себя чудовищем. Видимо, Бог был безумцем.

Листая книгу по зоологии с фотографиями крупных диких кошек, он уловил потрясающее сходство. Все они пользовались своим положением на вершине соответствующих пищевых цепочек. И все же на вершине глобальной пищевой цепи восседал один лишь человек, самый главный хищник. На земле не было ничего, что человек не превратил бы в добычу в той или иной форме - ради пищи, одежды, лекарств, средств для волос, ювелирных изделий, талисманов. Либо просто ради спортивного интереса. И все же человек не имел природных врагов, кроме себе подобных.

Джо в восхищении уставился на фото ягуара, кидающегося на газель, и с улыбкой представил, каково это сделать первый укус и почувствовать вкус теплой крови, хлещущей из разорванной артерии и заполняющей тебе рот. Он перелистнул страницу и увидел фотографию павиана, разбивающего череп мелкому шимпанзе. Боль и страх в глазах обезьяны возбудили его. Он представил себя в роли павиана. Как его челюсти смыкаются вокруг черепа молоденькой студентки, а острые клыки пронзают ей мозг. Он неловко заерзал на стуле, почувствовав усиливающуюся эрекцию.

Голод в животе слился с голодом в чреслах, образуя нечто темное и смертоносное. Пробудил дремавшего внутри хищника, который только и ждал, чтобы уловить запах жертвы. Он посмотрел на спящего в другом конце комнаты соседа, укрывшегося одеялом и тихо посапывавшего, и желудок заурчал при мысли о свежем мясе. Сегодня монстр был особенно голоден.

Он с некоторым усилием отвернулся от неподвижной фигуры соседа и закрыл книгу по зоологии. Потом включил компьютер, извлек монстра из трусов и крепко сжал рукой. Его уже тошнило от учебы. Пора сделать перерыв. Войдя в интернет, он быстро нашел любимый сайт. Щелкнул по иконке внизу каннибальского секс-сайта и вызвал страницу, озаглавленную "Приготовление человеческой плоти для потребления в пищу". Неторопливо мастурбируя, он начал читать описание процесса расчленения и каннибализма.

Для лучшего вкуса выберите упругие, высоко стоящие груди с большими сосками (полдюйма или больше в длину). Из больших грудей (размером от 36C до 40DD (В России 3-5 размер - прим. пер.)), с вкраплениями в мясо жира, получаются самые нежные и сочные куски. Они жуются настолько легко, что их можно употреблять в сыром виде. Срезать груди нужно близко к ребрам, так, чтобы захватить еще часть мышечной ткани. Подавать тонкими, нарезанными по диагонали ломтиками, с сосками или без, и под соусом. Если женщина кормит грудью, молоко можно использовать для приготовления нежного сливочного соуса.

У Джо началось слюновыделение. Энергично надрачивая, он прокрутил мышью страницу вниз. Бросил случайный взгляд на спящего соседа, надеясь, что парень не проснется и не помешает ему. Это будет такой конфуз, что придется его убить, хотя сейчас у него было как раз подходящее настроение.

Если готовить женщину живой, желательно сделать ей несколько клизм и день-два не давать принимать пищу. Требуется тщательно ее промыть (особенно анус и уретру), удалить все волосы (кроме тех, что на голове, если та будет использоваться для украшения), потом снова полностью вымыть тело. Перед приготовлением необходимо ввести болеутоляющее. В качестве него рекомендуется крепкий алкогольный напиток, поскольку это значительно улучшит вкус мяса. Если предполагаете замариновать мясо в вине, можете использовать это вино в качестве анестезии перед процессом мариновки.

Как только женщина будет анестезирована полностью, очень острым ножом аккуратно вскройте ей брюшную полость от вагины до грудины, не погружая лезвие слишком глубоко. В отличие от оленины и говядины, это мясо лучше подавать, когда оно душистое, насыщенное запахом страха. Нужно сохранять женщину живой до того момента, как вы отрежете первый нежный ломтик самого изысканного и вкусного мяса.

- Да! - задыхаясь, воскликнул Джо. Содрогаясь от экстаза, ущипнул себя за соски и смочил ладонь слюной. Он отчаянно хотел узнать, на что похож вкус живой, дышащей женщины. Хотел, чтобы она была в сознании и видела, как он будет отрывать мясо с ее костей. Он снова опустил вниз руку и, наслаждаясь скользким ощущением собственной слюны, стал снова надрачивать налитый кровью член.

Матку можно сохранить, чтобы потом фаршировать. Промойте полость тела чистой водой, натрите внутреннюю часть маслом и зеленью. Анус вырежьте и зашейте. Живот наполните по желанию рисом или кулинарной смесью, затем также зашейте разрез. После потрошения и фаршировки взвесьте тело и рассчитайте время приготовления следующим образом: На гриле - 15-20 минут на фунт, в духовке (при 375 градусах) - 25-30 минут на фунт. Мало кто из женщин живет во время готовки дольше часа, так как смерть наступает, как только начинает жариться сердце.

Джо знал, что большинство материалов на сайте являются полной чушью. Никто не переживет такое мучительное испытание, как вивисекция, чтобы потом еще жариться живьем. И все же, как и с порнографией, все дело здесь было в воображении. Джо закрыл глаза и попытался представить себя в роли повара, готовящего свежее женское мясо. Почувствовал подступающий оргазм, представив аромат жаренной плоти. Попытался представить выражение в глазах женщины, пока он будет срезать с нее кусочки плоти и поедать их. Читая дальше, он истекал слюной, а его член покалывало и раздувало еще сильнее. Ощущение было, будто кожа на нем вот-вот лопнет.

Джо снова посмотрел на соседа, проверяя, не проснулся ли он. Одна нога у него теперь торчала из-под одеяла. Джо с трудом удержался, чтобы не подойти и не укусить ее. Он снова повернулся к монитору, не переставая то и дело поглядывать на спящего соседа. Его налитый кровью член начал пульсировать, а из набухшей головки выступили первые капли предэякулята.

Продолжая мастурбировать, он с силой ущипнул себя за левый сосок. Затем опустил руку ниже и, сунув палец в прямую кишку, принялся массировать простату. Приближаясь к кульминации, он лихорадочно дочитал страницу. Выбросил вперед ноги, когда его монстр подпрыгнул вверх, выстрелив в экран монитора длинной струей семени. Все тело конвульсивно подрагивало, а он снова и снова исторгал из себя бесконечный поток белесой жидкости. Перед глазами калейдоскопом кружились картинки сочной человеческой плоти, с любовью отрезанной от грудей, бедер и ягодиц упитанной женщины.

Во что, черт возьми, я превращаюсь? - гадал Джо, продолжая задыхаться и содрогаться от мощного оргазма.

Он вытер носком семя с монитора. Потом слизнул с пальцев еще теплую жидкость, представляя, что это кровь жертвы. Выключил компьютер и забрался в кровать. Эрекция так и не прошла. Он мастурбировал еще три раза, пока наконец не погрузился в сон. Ему становилось все хуже. Пора пройти очередной сеанс терапии.

Глава четвертая

Стены комнаты были голыми, выкрашенными в нейтральный белый цвет. Ламинированный деревянный пол покрывали потертости и царапины. В центре одной стены висело святое распятие с фигуркой измученного, истекающего кровью Христа. Все комната, казалось, была покрыта испариной. Пол вздымался и опускался, словно тяжело дыша. От объединенной похоти набившихся в комнату сексоголиков воздух буквально кипел и увлажнялся все сильнее.

Джо сидел, опустив вперед могучие плечи. Мощные локти упирались в бедра, голова покоилась на огромных ручищах. Его глаза сверлили жертвенного агнца, сидевшего в другом конце комнаты и обнажавшего душу для группового поедания. Они всемером набились в маленькую комнатушку церковного подвала, где в терапевтических целях обменивались захватывающими историями о сексуальных излишествах, жадно пожирая подробности чужой половой жизни. Джо понятия не имел, как это может облегчить им жизнь. Казалось, будто он ходит на эти встречи уже несколько лет.

Голод ворочался в нем словно живое существо, царапая когтями стенки желудка. Джо плотно позавтракал, поэтому понимал, что голод это не физический. А еще перед выходом он дважды помастурбировал.

Иногда это немного притупляло аппетит. Но не сегодня. Сегодня единственное, что удовлетворит его плотоядную страсть, это свежее мясо. Он нуждался в помощи. Ему становилось все труднее и труднее сопротивляться искушению едой.

Куда бы он не посмотрел, казалось, повсюду было мясо, готовое к употреблению. Он надеялся, что этот сеанс терапии успокоит голод хотя бы на время уроков. В этом причудливом сборище хищников и жертв он должен был чувствовать себя как дома, но даже здесь ему нельзя было раскрывать свои секреты. Он был настолько опасным хищником, что никто из них даже представить себе не мог. И одновременно, такой же жертвой, как тот маленький человечек с нервными глазками и помятым лицом. Здесь все были жертвами, жертвами собственных пристрастий, добычей своих желаний.

Джо ходил на эти собрания почти каждый день, с начала учебы в колледже в прошлом году. Сейчас он учился на втором курсе местного университета, где основным предметом была выбрана философия. Эта ирония всегда забавляла его. Доктор, исцели себя сам. Он стал посещать собрания анонимных сексоголиков после того как пристрастился к походам по свингерским клубам. В прошлом семестре он провел в них столько времени - почти каждую ночь просыпаясь в постели с незнакомой женщиной, а иногда и с незнакомыми парами - что едва не вылетел из колледжа. Поэтому он стал ходить сюда, чтобы привести свою жизнь в порядок.

Но его пристрастие резко мутировало, и он не был уверен, что эти собрания смогут помогать ему впредь. Проблемы других исповедующихся казались сущими пустяками по сравнению с монстром, бушевавшим у него внутри.

- Я напился и оказался в переулке, где делал минет какому-то незнакомцу.

Его звали Фрэнк. Кроме разбитого носа у него был синяк под глазом и огромный порез на лбу. Это стало уже обычным явлением, к которому все давно уже привыкли. Фрэнк всегда приходил на собрание с новым синяком или порезом. Джо не было бы интересно слушать об сексуальных похождениях Фрэнка, если б не сопровождавшая насилие страсть.

Джо знал все истории Фрэнка почти наизусть. Всякий раз повторялось одно и тоже. Лишь очередные вариации на тему "Познакомился с парнем, трахнулся, отсосал, получил люлей". Менялся лишь порядок событий, тяжесть избиений и размер члена нападавшего.

Фрэнк был гомосексуалистом, имевшим слабость к "натуралам", и поэтому, нередко рисковал здоровьем. Ему нравилось рассказывать свои похотливые байки даже больше, чем остальным их слушать. Это была не сколько терапия, сколько групповой катарсис и катексис. Он выплевывал - они всасывали.

Вначале все пытались перещеголять друг друга. Рассказывали свои самые экстравагантные истории. Мэри была домохозяйкой, почти ежедневно имевшей любовные связи с незнакомцами и считавшей себя пристрастившейся к вкусу спермы. Том был ее мужским эквивалентом.

Он изменял своей жене с мужчинами и любил, когда ему кончали в задницу. Джейн и Билли были парой, пристрастившейся знакомиться с людьми в интернете, и после нескольких месяцев киберобщения вступать с ними в половую связь. Сэм увлекался порнографией и мастурбировал от восьми до двенадцати раз на дню, часто прилюдно. Малкольм слышал голоса и обнажался перед женщинами в парках. Он был еще молод, всего девятнадцать, но вскоре из него мог получиться насильник или даже серийный убийца. Он был единственным, кто по уровню проблем был близок к Фрэнку и самому Джо. Но никто не знал, насколько ненормален Джо. Он никогда ни с кем не делился.

Вскоре признания других стали и вовсе скомканными и короткими. Поскольку всем не терпелось послушать про новые приключения Фрэнка, и он никогда не разочаровывал. Он знал, что они на него рассчитывают. Вместо того, чтобы лечить его отклонения, они поощряли их, утоляли его голод точно так же, как он утолял их собственный. Джо часто задавался вопросом, что случится, если он поделится с группой некоторыми из своих похождений. Он, вне всякого сомнения, переплюнул бы Фрэнка.

Джо не был уверен, есть ли смысл ему вообще ходить на эти сеансы. Он уже давно перерос среднестатистического сексоголика.

- Что произошло потом, Фрэнк? - спросила Мэри, она же ведущая сеанса и консультант, с выражением присущей ей озабоченности.

Джо знал, что половина людей в группе придет домой и будет мастурбировать, вспоминая услышанные на сеансах признания. Сэм иногда даже не удосуживался выйти из комнаты.

- Ну, член у него был просто колоссальный. Клянусь, дюймов десять, не меньше. Я чуть не подавился, но это было потрясающе. Он спустил мне в горло, потом вытащил член у меня изо рта и кончил мне еще на лицо. А потом он стал плохим.

Фрэнк замолчал и посмотрел себе на колени, где держал сцепленные в замок руки. Он, несомненно, скрывал эрекцию.

- Что он сделал?

Все сидящие подались вперед. Увлеченные его рассказом, они с жадностью ловили каждое его слово, чтобы хоть на мгновение утолить гложущий их голод.

- Он улыбнулся мне и сказал, как хорошо я смотрюсь со спермой на лице. Я еще подумал, как это мило с его стороны. Но потом начал обзывать меня грязным педиком. Принялся бить меня руками и ногами, так, что я чуть не потерял сознание. Странно, но пока он избивал меня, я заметил, что у него снова встает. После того, как он накостылял мне, сломал пару ребер и нос, он стянул с меня штаны и изнасиловал, анально. Даже без смазки. Наверняка, ему было так же больно, как и мне. Но еще более странно то, что мне это даже немного понравилось.

В этом нет ничего удивительного, Фрэнк, - подумал Джо. Все знали, что этот тщедушный паренек, приходивший каждую неделю с таким видом, будто попал в мясорубку, является отъявленным мазохистом. Только он не мог признаться в этом себе. Иначе стал бы искать партнеров в садомазо-клубах, чтобы не пострадать более серьезно. От кого-нибудь, вроде Джо. Джо постоянно представлял себе, что сделал бы с этим изящным человечком, окажись он с ним наедине.

- Как ты себя сейчас чувствуешь, Фрэнк? - спросила Мэри с притворным сочувствием. Мэри была столь же нескромной в своем желании послушать о похождениях Фрэнка, как и Сэм, который уже держал руку в кармане и самозабвенно мастурбировал.

Мэри была регулярным посетителем этих встреч дольше, что кто-либо другой. Но контролировать свои пристрастия, казалось, могла не больше, чем остальные. Она домогалась до Джо почти после каждого сеанса. Он знал, что за те семь или восемь лет, пока она ходила сюда, она переспала, наверное, уже с каждым, когда-либо появлявшимся здесь "натуралом". И он знал, что ее очень бесит, что она еще не добралась до него.

Джо держал свое тело в отличной форме. Посещение спортзала было для него такой же зависимостью, как и секс. У него было жесткое, угловатое лицо, квадратная челюсть и темно-синие глаза. В школе друзья в шутку называли его Кларком Кентом, потому что он походил на Супермена из комиксов. Но Мэри была не в его вкусе. Мерзкая шлюха из трейлер-парка. Тощая, с плоской задницей и маленькими сиськами. Она походила на наркоманку, которой, впрочем, и являлась, пока не поменяла пристрастия. Фрэнк собирался было ответить на ее вопрос, как Джо перебил его.

- В своих фантазиях я откусываю у женщин груди и поедаю их.

Все вздрогнули. И уставились на Джо с разинутыми ртами, пытаясь придумать надлежащий терапевтический ответ для столь извращенного признания. Это был первый раз, когда Джо открылся группе. И они не хотели разочаровывать его, хотя бы ради обещания нового лакомого фетиша.

Это было покруче любой встречи Фрэнка с гомиками-садистами в барах на Полк-стрит. Кроме, разве что, той, когда какой-то байкер отымел его в зад кулаком, смазанным моторным маслом. И определенно посрамило признания Мэри о сексе с мужьями соседок и мастурбациях фруктами и бытовыми электроприборами. Даже о том разе, когда она намазала себе клитор арахисовым маслом, чтобы заставить своего дога лизать его.

Джо встал и ушел, прежде чем они успели ответить своими избитыми терапевтическими фразами. Хотя было б любопытно узнать, какая их них подошла бы для каннибализма. Эта была единственная форма зависимости, о которой умалчивали книги. Джо знал это. Он уже проверял.

Джо быстро преодолел расстояние от уличной церквушки, где проходили встречи анонимных сексоголиков до кампуса, чтобы успеть заскочить в спортзал до уроков.

Когда он вошел в тренажерку, там уже было полно народу. Легкоатлетическая команда завершала свою утреннюю тренировку. «Мускулы - это скорость!» - услышал он крик тренера Трумэна. Он лепил из своих атлеток натуральных качков, больше напоминавших средневесовых боксеров, чем спринтеров. Джо словно в трансе уставился на их стройные тела. Он всегда испытывал слабость к большим, круглым задницам. И ни у кого не было таких мясистых и красивых ягодиц, как у спринтеров. Особенно, у афроамериканок, у которых, казалось, была генетическая предрасположенность именно к таким, которые он предпочитал. Все они носили крошечные шортики для бега, из которых выглядывали нижние половинки их выдающихся ягодиц. Точеные бедра блестели от пота. Такое Джо едва мог перенести. Он наблюдал, как подпрыгивают роскошные женские задницы, когда атлетки переходили от одного тренажера к другому. Джо чувствовал себя львом среди овец - и его голод лишь усиливался. Его спортивные штаны топорщились от эрекции, и он не имел никакой возможности скрыть ее. Не важно, сколько девушек заметили его возбуждение, хихикали или морщились от отвращения. Зрелище того стоило.

Он начал тренировку с 500-фунтовых приседаний, с кряхтением сделав четыре подхода по десять. Затем загрузил почти тысячу фунтов на ножной пресс и сделал еще четыре подхода, после чего ноги стали подрагивать от перенапряжения. Закончил он тренировку упражнениями для мышц бедра, после чего пошел в душ.

В раздевалке даже зрелище голых мужских тел возбуждало его.

Джо никогда не назвал бы себя геем.

То, что он чувствовал, глядя на твердые мускулистые бедра атлетов, на их крепкие, точеные задницы, выпирающие грудные мышцы, и даже их толстые члены, вяло болтавшиеся между ног, было нечто, куда более примитивное. Он не хотел трахать их. Он хотел есть их живьем. Отрывать от костей их упругую плоть, вкушать теплую кровь, чувствуя, как она стекает по языку в желудок.

После душа, Джо достал из рюкзака свежую смену одежды. Быстро натянул джинсы и футболку, и побежал на занятия. Выходя из раздевалки, он слышал, как шепчутся парни у него за спиной. Все они считали его извращенцем. Но никогда не осмелились бы сказать ему это в лицо. Джо был далеко не маленьким человеком.

Глава пятая

            Одетый в твидовый костюм с "бабочкой", профессор деловито писал что-то на огромной доске перед аудиторией. Мимо мелькало свежее мясо всех оттенков - студенты торопились занять свои места. Шоколадно-коричневые и бежевые. Сливочно-белые и желтые.

            Джо с трудом оторвался от восхитительного вида голых рук, стройных шей, обнаженных бедер и лодыжек и перевел внимание на имена, которые профессор царапал на доске.

            Андрей Чикатило. Эд Гейн. Гари Хейдник. Джеффри Дамер.

            - Все эти люди - убийцы. Каждый со своим уникальным почерком.

            Джо уловил связь между этими четырьмя именами, еще до того, как профессор заговорил. И тут же оживился. Это были не просто серийные убийцы. А убийцы, по крайней мере, частично поедавшие своих жертв. Каждый из них попробовал человеческого мяса. Многие даже не раз. Некоторые, вроде Дамера и Чикатило, прославились именно этим.

            - Все эти люди убивали, разделывали и поедали своих жертв.

            По аудитории волной пробежал ропот, вслед за которым раздались стоны отвращения. Джо улыбнулся. Вот ради чего он сюда пришел. Он был в восторге, увидев программу курса криминальной психологии. В этот класс, благодаря его огромной популярности, попасть было крайне тяжело. Но как только Джо прочитал название курса "Психопатология: Серийные убийцы и их мотивы" и увидел имя профессора, он понял, что должен записаться, во что бы то ни стало.

            Джо знал много других имен, которые можно было бы добавить к профессорскому списку. Эд Кемпер, Альберт Фиш, Иссэй Сагава, даже Тед Банди - все они в какой-то степени занимались каннибализмом. Это была типичная финальная стадия в эволюции серийного убийцы. Некоторые достигали ее раньше других. Некоторые попадались еще на более ранней стадии. Но по теории Джо все серийные убийцы, не будучи арестованными на начальном этапе, в конечном итоге превращались в каннибалов. Это было прогрессирующее заболевание, и он боялся сам им заразиться.

            Профессор Лок считался ведущим специалистом в области судебной и уголовной психиатрии. В конце восьмидесятых он работал в ФБР, разрабатывая профили убийцы в Подразделении Поведенческих Исследований. Он написал много книг про серийных убийц, сексуальных убийц и убийц-каннибалов в частности. А сейчас заканчивал карьеру, обучая новое поколение психиатров и криминалистов. Именно по этой причине Джо выбрал этот колледж.

            - Итак, почему же они это делают? Есть идеи?

            Рука Джо сперва медленно потянулась вверх, но потом он решительно вскинул ее.

            - А! Футболист. Есть теория?

            - На самом деле, мой конек не спорт, а изучение психологии.

            Профессор с интересом посмотрел поверх толстых бифокальных очков на высокого студента, сидевшего в первом ряду. Это был настоящий гигант. Ростом как минимум шесть футов пять дюймов, 260 фунтов сплошных мускулов. На футбольном поле он был бы сущим кошмаром.

            - Ну, будем надеяться, что ты не растрачиваешь свои таланты зря. Как ты думаешь, что движет этими людьми?

            - По-моему, это болезнь. Не просто психическое расстройство, а инфекционный, передающийся вирус.

            Все в аудитории засмеялись, включая профессора. Затем тот поднял руку, требуя тишины.

            - Нет, давайте послушаем парня. Продолжай.

            Джо хоть и колебался, но уже не мог остановиться.

            - Думаю, это - прогрессирующее заболевание, которое на начальной стадии может проявляться лишь в виде желания причинять боль и унижение. Но в дальнейшем приводит к убийствам, увечьям, и наконец, к некрофилии и каннибализму. На самом деле, это может быть то же самое заболевание, которое породило легенды о оборотнях и вампирах. Возможно, оно передается через слюну или кровь, например, при укусе или царапине, как в тех легендах. Возможно, даже через сперму или влагалищные выделения, как СПИД. Возможно, люди более восприимчивы к этому заболеванию в детстве. У него длинный инкубационный период, который может длиться десятилетия. Это также объясняет, почему большинству серийных убийц было под тридцать, либо чуть больше тридцати. И почему почти все самые жестокие из них пережили в детстве какую-то травму или жестокое обращение. Думаю, в юности они в какой-то момент обменялись биологической жидкостью с другим убийцей, или возможно, просто носителем, и таким образом инфицировались.

            - Это очень интересная теория, сынок. Очень интересная. Не уверен, что она имеет какую-либо ценность, но вот что я тебе скажу. Почему бы тебе не развить ее. Проведи исследования и представь мне результаты в конце семестра. Все равно всем придется писать работу для итоговой оценки. И в этом семестре мы попытаемся выяснить, что же движет этими монстрами. Сумеешь меня убедить, и я гарантирую тебе "пятерку".

            Джо был воодушевлен тем фактом, что доктор Лок не "зарубил" его теорию на корню. Казалось, он был искренне заинтригован. Возможно, он все-таки что-то понял. Но Джо хотел не просто хорошей оценки. Он хотел, чтобы профессор помог ему изолировать вирус серийного убийцы и найти лекарство.

            Остаток учебного дня Джо провел, словно во сне. Его буквально лихорадило, и поэтому сконцентрироваться не получалось. Голова вращалась, словно орудийная башня, когда мимо проходили студентки в шортах, топиках и мини-юбках. Аппетитные, сочные тела, каждый шаг которых вызывал невыносимое искушение. Он чувствовал запах их пота, мускусный аромат недавнего секса между ног, медный запах менструальной крови, едкий как хлорка аромат высыхающей в них спермы, запах испарины под волосатыми мошонками у мужчин. Но наиболее сводящим с ума был аромат их молодых душ. Джо чувствовал, как их души горят невидимым пламенем, неистово, словно лесной пожар. Он хотел зарыться в их плоть, чтобы добраться до него. Поглотить эту энергию, впитать ее в себя.

            Джозеф Майлз с трудом оторвал глаза от вздымающейся груди проходящей мимо студентки. Джо почти видел, как свет ее души скручивается, словно радуга и взрывается ядерным взрывом. От одного этого вида он почувствовал головокружение. А запах был еще более интенсивным - как будто фрукты, вино, мясо и кровь слились в один дурманящий аромат.

            Жизнь. Ему настолько сильно захотелось вкусить ее, что его желудок сжался. Он так жаждал вкуса ее крови, что в горле у него пересохло и саднило. Слюна во рту стала густой и вязкой.

            В голове у Джо бушевало буйство эмоций. Еще недавно его страсть приняла такой болезненный поворот, что он был готов трахать все и вся, до чего мог добраться. Но в последнее время обычные секс-ритуалы стали ему надоедать. Его привычные фантазии о сексе с множеством партнеров сменились кровавыми оргиями разорванной в клочья плоти. Он даже не мог мастурбировать, не представляя себе, как вгрызается в нежные женские ягодицы или пышные груди. Он знал, что в интернете есть места, где он мог поговорить о своих желаниях, и где их оценят. Отыскал их, когда впервые обнаружил свое пристрастие к вкусу человеческой плоти. Он с удивлением узнал, сколько открытых каннибалов рыскало в киберпространстве в поисках жертв. И с большим удивлением открыл для себя, что были мужчины и женщины, которые искали этих каннибалов, предлагая свои тела для потребления в пищу. Сейчас он думал лишь о том, как побыстрее войти в сеть и найти утешение в компании себе подобных извращенцев.

Глава шестая

            Недалеко у кампуса находилось интернет-кафе, где зависало множество студентов. Джо часто ходил туда полазать по каннибальским секс-сайтам, в надежде найти единомышленников и возможно, кого-нибудь, с кем он утолил бы свой голод.

            Наиболее часто посещаемым был форум "Длинная свинья". Так называли человеческую плоть, якобы потому что она имела вкус свинины. Раньше Джо никогда ее не пробовал, кроме парочки безобидных укусов тут и там. Но он знал, что время, когда он побалует себя, не за горами. С каждым днем его голод рос в геометрической прогрессии.

            Многие люди на этом сайте утверждали, что готовы к закланию. Сайт был полон цветочно-романтических фантазий этих "длинных свиней" о том, как они мечтают утолить аппетит любовников их мечты. Все они были готовы послужить мясом для хищников в человеческом обличье. Во всяком случае, так они утверждали. Джо сомневался, что у кого-нибудь из них дело заходило дальше фантазий.

            Они размещали длинные описательные призывы к шеф-повару, где просили съесть их заживо либо поджарить на вертеле. А потом мнимые каннибалы отвечали им, рассказывая в развратных подробностях, как они бы приготовили их и съели. Иногда они обменивались адресами электронной почты, чтобы встретиться "в режиме оффлайн". Но поскольку те же "длинные свиньи" уже на следующий день возвращались и искушали кого-то еще, Джо считал все это полной чушью. Хотя иногда некоторые из них исчезали и никогда больше не возвращались. Джо хотелось думать, что там все было по-настоящему, и они, наконец, осуществили свои фантазии. Что сейчас они перевариваются в чьем-либо желудке, счастливые и довольные, хотя и несколько уменьшившиеся в размерах.

            Единственная проблема с "длинными свиньями", доступными в сети, заключалась в том, что это были практически одни мужчины. На самом деле, за все время посещения форума он видел на нем лишь одну женщину, и она явно была ненастоящая. Кайфовала от мысли быть съеденной, но очень боялась попробовать это по-настоящему. Но сегодня Джо был настолько возбужден, что ему было все равно. Он стал набирать длинные описания того, как будет рвать "длинную свинью" своими маленькими тупыми зубками и поедать кусок за куском. Печатая, он почувствовал, что кто-то читает у него через плечо, и услышал охи изумления.

            - О, боже, какая мерзость!

            Это был голос девушки из его класса мифологии. Эта пустоголовая дура наверняка была чирлидершей в школе и ради лучших оценок отсосала у половины мужской части преподавательского состава.

            Джо проигнорировал ее. Даже когда она подозвала пару подружек прочитать то, что он написал, и они принялись разглагольствовать насчет его вменяемости, Джо продолжал отстукивать на клавиатуре. С этим интернет-кафе это была единственная проблема. Все любили совать нос в чужие дела. Однако Джо не хотел садиться днем за соседский компьютер. Парня хватил бы удар, если б он узнал, с кем живет.

            На форуме Джо появлялся под именем Суперхищник и был там довольно хорошо известен. Являлся постоянным посетителем. Настолько постоянным, что начинал все чаще думать о себе с точки зрения своего виртуального персонажа. Ненасытного ультрахищника, стоящего на вершине пищевой цепи, даже выше других. Он допечатал длинное сообщение и нажал "ОТПРАВИТЬ". Ответы появились практически сразу же. Первым отозвался некто под именем "Мясо для стола".

            ПРИВЕТ, СУПЕРХИЩНИК! СДАЕТСЯ МНЕ, ТВОЙ АППЕТИТ ОГРОМЕН, НО ДУМАЮ, Я СУМЕЮ ЕГО УТОЛИТЬ. Я МАЛЕНЬКИЙ И ХУДЕНЬКИЙ, НО В НУЖНЫХ МЕСТАХ С РАЗМЕРОМ ВСЕ В ПОРЯДКЕ. У МЕНЯ ВОСЬМИДЮЙМОВЫЙ ЧЛЕН И ПУХЛАЯ ПОПКА КАК У ДЕВОЧКИ-ПОДРОСТКА. ПРИДИ И ВОЗЬМИ МЕНЯ!

            Ниже он приложил адрес своей электронной почты и ссылку на веб-сайт, на котором, как он обещал, были его фото.

            Потом написала какая-то самозванка. Женщина, называющая себя "Сладкая плоть", отправила длинный "влажный" ответ, который, похоже, набирала одной рукой, а второй занималась чем-то другим.

            ПРИВЕТ, СУПЕРХИЩНИК! ЧТО-ТО ДАВНЕНЬКО ТЕБЯ НЕ БЫЛО. Я НАЧАЛА УЖЕ ДУМАТЬ, ЧТО ТЫ НАС РАЗЛЮБИЛ. ВОТ ЧТО Я ТЕБЕ СКАЖУ, ДЕТКА. ЕСЛИ ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИЗГОЛОДАЛСЯ ПО "ДЛИННОЙ СВИНКЕ", КАК ТЫ ГОВОРИШЬ, ТО ТЕБЕ ПОНРАВИТСЯ МОЕ СЛАДКОЕ НЕЖНОЕ МЯСКО. МУЖСКОЕ МЯСО СЛИШКОМ ЖЕСТКОЕ ДЛЯ ТАКОГО ИСТИННОГО ЦЕНИТЕЛЯ КАК ТЫ. ТЕБЕ НУЖНО ВКУСНОЕ НЕЖНОЕ ЖЕНСКОЕ МЯСКО. У МЕНЯ ГРУДЬ 5-ГО РАЗМЕРА С БОЛЬШИМИ ТОЛСТЫМИ СОСКАМИ, ШИРОКИЕ БЕДРА, ПОЛНЫЕ ЛЯЖКИ, И БОЛЬШАЯ КРАСИВАЯ ЗАДНИЦА. МЕСЯЦ УЙДЕТ НА ТО, ЧТОБЫ ВСЕ ЭТО СЪЕСТЬ.

            Очевидно, она забыла, что когда-то посылала ему свое фото. Это была миниатюрная филиппинка, которая хоть и имела большие сиськи, была лишена пышных бедер и, как она утверждала, "большой красивой задницы". Джо знал, что это все пустые разговоры, но возбуждался еще сильнее. Он решил взглянуть на домашнюю страничку "Мяса для стола".

Щелкнув по ссылке внизу сообщения, он с удивлением увидел возникшее на экране знакомое лицо.

            Фрэнк. Тот самый парень, которого он уже подумывал сожрать целиком, пока тот рассказывал очередную историю о сексе и насилии на собрании анонимных эротоманов. Это было фото с "обнаженкой", и Фрэнк не преувеличивал. У него был довольно большой член и полная и круглая, скорее женская, попка. Джо сразу же отправил ему сообщение, и тот ответил с нескрываемым энтузиазмом.

            ПРИВЕТ, СУПЕРХИЩНИК!

            ПРИВЕТ, ФРЭНК.

            Пауза.

            Я ТЕБЯ ЗНАЮ?

            ДА. ТЫ МЕНЯ ЗНАЕШЬ. ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ ПОЛУЧШЕ?

            ДА, НО Я В ЭТОМ ДЕЛЕ НОВЕНЬКИЙ. ТЫ ЖЕ НЕ УБЬЕШЬ МЕНЯ, ПРАВДА? Я ПРОСТО ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ УКУСИЛ МЕНЯ, СДЕЛАЛ МНЕ БОЛЬНО. ДАЖЕ МОЖЕШЬ ОТКУСИТЬ КУСОЧЕК, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ. ПРОСТО Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ.

            Я НЕ БУДУ УБИВАТЬ ТЕБЯ, ФРЭНК. МЫ С ТОБОЙ СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ, Я ПРОСТО ХОЧУ УКУСИТЬ ТВОЮ СЛАДКУЮ МАЛЕНЬКУЮ ПОПКУ.

            КТО ТЫ?

            Я - СУПЕРМЕН.

Глава седьмая

            Джо оборудовал себе квартиру в одном из злачных мест города, вдали от кампуса. Торговый район, заполненный в основном складами и магазинами розничной торговли. Ночью там было почти безлюдно. Он хотел иметь свою художественную студию. Крошечная комнатка была завалена красками и холстами. На стенах висела пара законченных картин среди бесчисленного множества незаконченных. В последнее время рисовать становилось все труднее и труднее. Предполагалось, что рисование будет иметь терапевтическое действие, но давая волю своему воображению, он лишь распалял аппетит монстра.

            К счастью, скоро он нашел другое применение для старой квартиры. Это было идеальное место для маленьких тайных делишек.

            Фрэнк явился сразу после полуночи. На нем были мешковатые джинсы и майка с круглым вырезом. Одежда, из которой легко можно выскользнуть. Когда Джо открыл дверь, он широко улыбнулся.

            - О, боже! Я надеялся, что это будешь ты! - Его глаза светились, как у сироты в то редкое рождественское утро, когда Санта Клаус не забыл о нем.

            Маленький человечек с покрытым синяками и ушибами лицом и нервными, полными отчаяния глазами загнанного в угол зверька, осторожно прошел на цыпочках в темную прихожую. Джо захлопнул за ним дверь. Они оба стояли в древнем вестибюле и с жадностью разглядывали друг друга.

            - Супермен, - восхищенно прошептал Фрэнк, измеряя взглядом огромного, мускулистого студента. Он бросился в объятья Джо и попытался его поцеловать. Джо оттолкнул его и прижал к стене одной рукой.

            - Не. Я не такой.

            На лице Фрэнка отразился испуг, смешанный с возбуждением.

            - Я не думал, что ты гей, но тогда зачем я здесь?

            - Чтобы быть съеденным.

            Джо вытащил маленький тонкий скальпель, и дыхание у Фрэнка участилось.

            - Ты... ты сказал, что не сделаешь мне больно.

            - Нет, я сказал, что я не буду тебя убивать. И это правда. Но будет больно. Хотя я уверен, тебе понравится. Дрочи, если хочешь. Пусть выделяются эндорфины. Ты будешь наслаждаться болью, когда адреналин попадет в кровь.

            Джо расстегнул Фрэнку джинсы и стянул с него трусы. Член у Фрэнка был твердым, как камень и блестел от предэякулята. Джо захотелось отрезать его и съесть, но он удержался. Испуганный человечек на мгновение оторвал глаза от скальпеля в руке Джо и осмотрелся вокруг.

            Все стены были покрыты трещинами, краска облупилась и свисала длинными лентами. Повсюду была паутина и пыль. В прихожей стояла темнота. Рядом находилась стойка консьержа с разбитым зеркалом в задней части, и валялся перевернутый стул, покрытый ржавчиной и пылью.

            - Что это за место? Здесь и правда кто-то живет?

            - Неважно. А сейчас повернись! - скомандовал Джо.

            Человечек повернулся лицом к стене.

            Он уперся лбом в сухую штукатурку, а руки оставил свободными, чтобы мастурбировать. Человек, известный в интернете как Суперхищник, а на собраниях анонимных сексоголиков как просто Джо, принялся резать его подрагивающие ягодицы. Когда мускулистый великан отхватил от его задницы кусок плоти, Фрэнк выпустил горячую струю спермы на грязную стену и на потрескавшуюся плитку у себя под ногами.

            Переполняемый эмоциями, Джо поднес блестящее от крови мясо к губам и отправил в рот. Как он и ожидал, глотая этот кусочек жизни, он почувствовал вкус души Фрэнка. Он словно впитывал частицу его, сливаясь с маленьким мазохистом воедино. Ощущал, как страх, боль и экстаз этого человечка вибрируют на языке, словно он лизнул ложку кокаина. Жизнь Фрэнка как будто соединялась с его, неслась по венам, словно ракетное топливо. Когда нежное мясо скользнуло вниз по горлу, Джо с удивлением почувствовал подступающий оргазм. Его тело содрогнулось и выгнулось, словно при сердечном приступе. Фрэнк с благоговением посмотрел на Джо. Он поверить не мог, что этот парень кончает от одного вкуса его мяса. Тяжело дыша, они оба рухнули на пыльный жесткий пол.

            - Боже мой! Это было невероятно!

            - А сейчас ты должен уйти, Фрэнк.

            Джо все еще тяжело дышал, но голос его был холодным и твердым. Когда он говорил, его взгляд был устремлен не на Фрэнка, а куда-то в темный коридор.

            - Что? Хочешь, чтобы я ушел? Ты не будешь меня трахать? Не хочешь еще попробовать меня на вкус?

            - Если не уйдешь сейчас, я уже никогда не дам тебе уйти. Понимаешь? Это единственный шанс, который я даю тебе, чтобы спасти твою жизнь. Уходи сейчас же и никогда не возвращайся.

            Он по-прежнему не смотрел на Фрэнка. Тело у него было напряжено, а член снова начал твердеть. Фрэнку захотелось взять его в рот. Но что-то в голосе Джо подсказывало, что оставаться здесь и возбуждать Суперхищника равноценно смертному приговору.

            Фрэнк собрал свои вещи и выскочил на улицу. Он споткнулся, пытаясь бежать и попасть ногами в штаны одновременно. Морщась от боли, натянул трусы на израненную задницу, и поскакал по улице, с одной ногой в штанине. Трусы тут же пропитались кровью.     Джо захлопнул за ним дверь.

            На следующий день он снова вышел в интернет и на него тут же обрушился шквал сообщений от Фрэнка, умоляющего все повторить. Он вышел из интернета и покинул кафе. Какое-то время ему придется держаться подальше от форума "Длинная свинья". От пагубного пристрастия проще избавиться, когда тебя ничего не искушает. Съев отрезанный от ягодиц Фрэнка кусочек мяса, он получил такое мощное сексуальное удовлетворение, которое никогда раньше не испытывал. И ему хотелось еще.

            И гораздо больше. Теперь он знал, что его внутренние проблемы вышли из-под контроля. И что если он снова увидит этого человечка, то убьет его и съест. Ему нужно всерьез озаботиться поиском лекарства. Собрания анонимных сексоголиков никак не решат его проблему.

            После быстрого душа Джо вернулся на электричке в кампус. Он шел через студенческий городок в университетскую библиотеку, опустив голову и стараясь не встречаться ни с кем глазами. Он боялся, что взгляд выдаст его мысли.

            Между зубов у него застрял маленький хрящик, оставшийся после недавней трапезы. Джо обрабатывал его языком, пытаясь вытащить. Всякий раз, когда язык касался крошечного кусочка, по его чреслам пробегало свежее покалывание.

Глава восьмая

            Библиотека опустела. Даже самые упертые студенты-медики и политологи вернули свои пыльные фолианты на полки и расползлись по общежитиям. Джо слышал, что во время сна человеческий разум освобождается от всякой логики и структуры, здравого смысла и порядка и погружается в безумие грез. Джо не хотел погружаться в безумие. Он изо всех сил пытался сопротивляться. Он был убежден, что обнаружил нечто, что объяснило бы бушующий в нем неутолимый голод.

            Джо знал, что он не чудовище. А если и был им, то не по собственной воле. Может, другие тоже не были монстрами? Пока их не изменил недуг, поразивший и его самого. Если это была болезнь - не психическое заболевание, а настоящий физический вирус, который каким-то образом передавался от человека к человеку - то ее можно вылечить. Возможно, существует противоядие.

            Перед ним громоздились три стопки книг, четыре фута высотой каждая, чье содержимое охватывало почти два столетия насилия, убийств и суеверий. Джо изучал их, пока луна не переместилась из одной части неба в другую. Он знал, что библиотекарша наверняка умирает от любопытства. Каждую ночь, уже больше месяца она видела его здесь, штудирующего книги по серийным убийствам, вампиризму и ликантропии. Он искал через компьютер материалы по военным преступлениям, стадным инстинктам, сексуальным фетишам и каннибализму. Он понимал, что библиотекарше наверняка любопытно знать, над чем он работает, но она спросила его лишь однажды. И когда он не ответил, она благоразумно воздержалась от дальнейших расспросов. Правда, был один плюс. Она обладала его любимым типом задницы - круглой и крепкой.

            Джо снова мастурбировал, сидя прямо там, в библиотеке, представляя, как он вгрызается в ее пышные ягодицы и жадно пожирает нежную плоть. Свои неистовые движения рук он спрятал за Большим энциклопедическим словарем и выплеснул семя где-то между "нейрохирургией" и "нейтралитетом". Потом он быстро вышел, уверенный, что библиотекарша его заметила. Когда он вернулся на следующий день, она вежливо улыбнулась, очевидно, не подозревая, что стала звездой его нездоровых фантазий.

            На прошлой неделе Джо даже нарисовал ее портрет. Он сделал с нее несколько набросков, украдкой поглядывая на ее крепкие ягодицы, пока она сновала взад-вперед между стеллажами пыльных книг. Добравшись в тот вечер до дома, он выплеснул накопившуюся сексуальную энергию на холст. Он мастурбировал несколько раз, пока его страсть била через край, а кисть яростно хлестала по холсту, оставляя красные, белые, бежевые пятна краски, в которой смешались его сперма и кровь. Закончив, он спрятал портрет в своей маленькой квартирке на другом конце города, вместе со всеми остальными картинами. Любой, увидевший его работу, сразу же узнал бы о его одержимости.

            Даже в абстрактном виде девушка на картине напоминала сырое мясо.

            Было уже три часа утра, когда веки Джо отяжелели и голова ударилась о "Криминальную историю человечества" Колина Уилсона со стуком, громким эхом отозвавшимся в пустом помещении.

            - Молодой человек, монстрам пора передохнуть. Ступайте домой и поспите.

            Джо кивнул и встал из-за стола, заваленного горами книг. Он с интересом посмотрел на огромные груди библиотекарши и заметил, как та поежилась под его пылким взглядом и скрестила на них руки, словно защищаясь от его недобрых мыслей. Смущенный, Джо собрал несколько книг, которые решил взять на дом и побрел к ее столу. У него опять наступила эрекция, и он заметил, что глаза девушки сфокусировались на его промежности, пока он не прикрыл ее томиком "120 дней Содома".

            Пока Джо брел к регистрационному столу, библиотекарша шла вслед за ним, не желая чувствовать его плотоядный взгляд на своей заднице. Она не считала, что она у нее какая-то особенно красивая. Слишком уж большая, и бедра слишком широкие. И особенно привлекательной, она тоже себя не считала. Это осознание  пришло Эмме Персел после сорока. Груди отвисли, задница раздалась вширь. Но что во взгляде Джо заставило ее испугаться, что он может ее изнасиловать. Или того хуже. Она не знала, что именно у него на уме, поэтому предпочитала все время держать его в поле зрения.

            Возможно, она так реагировала на то, что этот человек постепенно проштудировал все имеющиеся в библиотеке книги по сексуальным отклонениям и серийным убийствам, а теперь, очевидно, перешел на монстров и оборотней.

            Когда он взял свои ужасные книжонки и ушел, она громко вздохнула и перекрестилась, моля Бога простить ее за влагу, образовавшуюся у нее между бедер при мысли, что такой сильный молодой человек мог бы сделать с ней.

            Джо спустился по лестнице и вышел через главный вход к поджидавшему такси. Сунул охапку книг на заднее сиденье, запрыгнул сам и попросил водителя отвезти его в общежитие.

            Соблазн поколесить по злачному району в поисках уличных проституток был огромным. И потребовалось гигантское усилие воли, чтобы попросить водителя свернуть с Шестой улицы направо, а не налево. Но Джо понимал, что ничто не помешает ему утолить свой аппетит. Это как если бы страдающая ожирением женщина пыталась соблюдать диету в "Баскин Энд Робинс". Место, куда он направлялся, больше походило на супермаркет. По крайней мере, там был более здоровый выбор, даже если он и не намеревался его делать.

            Он подъехал на переполненную парковку и огляделся, чтобы убедиться, что рядом нет знакомых автомобилей. Меньше всего ему хотелось, чтобы его заметил кто-нибудь из студентов, или того хуже - преподавателей. Абсолютной уверенности быть не могло. Всех людей из университета он знать не мог, но, по крайней мере, машин его ближайших знакомых он не увидел.

            Джо двинулся через парковку, прислушиваясь к хрусту гравия у себя под ногами. Вдохнул ночной воздух и попытался уловить запах секса в едком смраде мочи, выхлопных газов, сигаретного дыма и алкоголя. Попытался расслышать вздохи и стоны сквозь грохот техно-дэнса, исходившего из маленькой витрины. Он медленно терял над собой контроль. Желание проникнуть в клуб так взволновало его, что он забыл в такси библиотечные книги. Он попробует их отыскать завтра утром. Но сейчас он был полностью во власти голода. И тот требовал от него абсолютного внимания.

            На кассе Джо показал свое удостоверение личности и заплатил двадцать баксов. Он опустил руку и поправил себе член, который набух настолько, что болезненно упирался в жесткую ткань джинсов и терся о молнию. Монстр снова проснулся.

            Джо снял рубашку и расстегнул ширинку, освобождая бушующего зверя из джинсовой темницы. Вручив свою одежду обнаженной по пояс девушке-гардеробщице с пирсингом на сосках, настолько тощей, что сквозь кожу проглядывали ребра, огромный второкурсник принялся ходить кругами по клубу. Почти сразу же он заметил женщину, словно явившуюся из его самых мрачных грез. Он знал, что сделает сегодня что-то плохое.

            Она была абсолютным совершенством. Высокая пышнотелая латиноамериканка с длинными струящимися волосами до пояса. У нее были кошачьи, миндалевидные глаза, пухлые розовые губы и загорелая кожа, цветом напоминавшая подрумяненную выпечку. Но привлекли его внимание вовсе не эти атрибуты. У нее были широкие бедра, толстые ляжки и восхитительный, пухлый зад, подрагивающий при ходьбе. Каждый ее шаг лишь усиливал голод его монстра. Ее зад был прекрасней, чем вода для обезвоженного пустыней путника. Джо все снова и снова сглатывал непроизвольно выделяющуюся слюну.

            Он видел ее здесь и раньше. Обычно то с одним, то с другим  педиком, а однажды она пришла под руку с высокой лесбиянкой. Она предпочитала исключительно компанию геев. Но Джо знал, что сама она лесбиянкой не являлась. Хотя видел, как она обрабатывала языком клитор той амазонке в одной из комнат для оргий, а затем занималась групповухой с двумя спортсменами, знакомыми ему по колледжу. Сам он мастурбировал в углу, наблюдая, как двое баскетболистов смазывают свои облаченные в латекс члены и трахают ее во все отверстия по очереди, в то время как она стонет и содрогается в экстазе, с выражением райского блаженства на лице. Он видел, как они оба кончили и оставили ее перед самым ее оргазмом. А в ответ на проклятия лишь рассмеялись и ударили по рукам. Затем оделись и удалились, продолжая радоваться своей удаче.

            Джо вышел вслед за женщиной из клуба и стал смотреть, как она рассерженно борется со слезами, готовыми вот-вот хлынуть из глаз и наконец, проигрывает в этой отважной битве. Он хотел пойти к ней, но что-то остановило его. Тогда голод был еще не настолько сильным, а она не походила на жертву. Скорее на женщину, в которую он мог бы влюбиться. На шлюху с золотым сердцем.

            Теперь, когда она продефилировала мимо него, он словно в трансе смотрел на соблазнительное покачивание этой непомерной задницы. Его страсть достигла пика, и даже грустное воспоминание о ее слезах, казалось, лишь подпитывало его желание. Он чувствовал, как голод нарастает в нем, пронзая сталью чресла. Ее задница была идеальной. Самой красивой и пышной, какую он когда-либо видел. Его слюнные железы работали на полную мощность. И Джо снова и снова вытирал рот, пока крался за ней по секс-клубу. Ее задница притягивала, словно магнит.

            Клуб назывался "Черный ход". Идеальное место для женщины  с такой задницей. Словно Бог проронил слезу, и та, скатившись по спине, превратилась в плоть. Это было место, которое пары посещали, чтобы добавить остроты в отношения, меняясь партнерами или находя кого-нибудь для секса втроем.

            Одиночки приходили сюда в поисках последнего варианта, либо ради случайной оргии. Редко, когда двое одиночек встречались в подобных местах. Но Джо было не интересно отсасывать какому-нибудь чуваку только ради того, чтобы потом уделить время его жене. Особенно когда он мог получить все, что он хочет от этой роскошной принцессы.

            Некоторые могли бы назвать ее полноватой. Например, те педики-женоненависники из индустрии моды, чьи идеалы женской красоты базировались на тощих, плоскогрудых и плоскозадых фигурах, как у мальчиков препубертатного возраста. Они вообще ничего не понимали в истинной женственности. Для них все женское должно было подавляться, стягиваться, изнуряться голодом и прятаться под слоями одежды и стыда. Очевидно, что в случае с этой женщиной не было ничего подобного. Она гордилась дарами, данными ей природой. Это было видно по ее манере одеваться, наклону головы и покачиванию бедрами. Для Джо она была воплощением чувственности. Каждый изгиб ее тела был драматически подчеркнут, а сексуальность преувеличена в порнографических пропорциях. Ее задница выглядела так, будто кто-то взял два пляжных мяча и засунул ей сзади в джинсы. Идеально круглая и воистину огромная! Джо был буквально ошеломлен ее видом. Она подрагивала и вызывающе подпрыгивала, словно махала ему. Он хотел ее так сильно, что было больно физически. Видел сияние ее необузданного духа в ее сухожилиях, коже, жире и мышцах.

            Он чувствовал его по выжженному воздуху. Ее плоть буквально лучилась жизненной энергией. Джо улыбнулся, подумав обо всех тех заблудших спиритуалистах и религиозных фанатиках, ошибочно верящих, что душа это какая-то отдельная сущность, заключенная внутри человеческого тела.

            Но он знал лучше. Дух и плоть едины и неделимы. Он уже вкусил это. Джо опустил руку и принялся мастурбировать, следуя за ней из комнаты в комнату.

            Вокруг люди совокуплялись, сосали, шлепали друг друга, мастурбировали вдвоем, втроем, вчетвером и даже впятером. Причем делали это с какой-то безудержной энергией.

            Подобные места посещали одни лишь сексоголики, а любой истинный сексоголик никогда не упускал возможность заняться сексом, невзирая на голод, жажду, усталость, боль или дискомфорт. Уж кто-кто, а Джо знал это. Его собственные пристрастия завели его за границы здравомыслия и морали. И сейчас, ведомый ими, он шел через секс-клуб. А его пульсирующий твердый член указывал ему путь словно волшебная лоза.

            Латиноамериканка резко остановилась, а ее пухлые ягодицы еще какое-то время продолжали покачиваться, в отличие от остальных частей тела. Когда ее задница прекратила свой чарующий танец, Джо почувствовал себя восторженным и разочарованным одновременно. Вот он догнал ее, но больше уже не сможет наслаждаться ее возбуждающими движениями. Если все пойдет хорошо, - напомнил он себе, - скоро ему доведется наслаждаться много чем другим.

            - Э-э... привет? - Джо протянул руку и похлопал ее по плечу. Он чувствовал себя немного глупо, сникнув плечами и опустив голову, чтобы выглядеть не таким большим и пугающим. Но Джо был гигантом. И ничто не помогло бы ему скрыть это. Хотя он неплохо научился играть роль доброго великана. Каждый год в новостях он слышал про идиотов, растерзанных при попытке погладить полярных медведей или гризли, поскольку те твари показались им милыми. Он понял, что может выглядеть хотя бы таким же милым, как гризли.

            Когда женщина повернулась к нему, он был поражен тем, насколько юным и невинным было ее лицо. Полные щеки с глубокими ямочками, пухлые губы бантиком и большие застенчивые глаза с густыми тяжелыми ресницами. Тело шлюхи с лицом ангела. Ее груди были огромными, всецело достойными ее замечательной задницы. Настоящая богиня. Она повернулась к нему и улыбнулась. Джо не хотелось ни на секунду упускать из виду эту благословенную задницу, но прекрасная улыбка на ангельском лице стоила того.

            - Да? - спросила она, улыбнувшись еще шире. Джо не знал, что сказать. Он был так возбужден, что слова вырвались еще до того, как он успел придать им порядок и изысканность. Это похотливый монстр, пульсирующий у него между ног, вложил эти слова ему в рот. Инстинкт добычи помог пробраться через необходимые светские условности.

            - Я... я люблю вас. Вы самая чувственная женщина, которую я когда-либо видел. Хочу поклоняться вам вечно, - произнес Джо.

            В смысле, хочу съесть вас заживо! - подумал он.

            Улыбка женщины дрогнула. Она изучающе посмотрела на него, желая убедиться, не шутит ли он. Она знала, что некоторые мужчины находят ее неотразимой, но еще большая их часть считает жирной коровой. Хотя в выражении его лица было столько робости, столько страха быть отвергнутым, что она сразу же убедилась в его искренности. Этот гигантский мускулистый мужчина с телом греческого бога и лицом кинозвезды сам бросался к ее ногам

            - Вы это серьезно?

            - Я никогда не видел более идеальной женщины, чем вы.

            Она протянула руку и провела ей по его бугрящимся грудным мышцам, широким плечам и бицепсам, рифленому прессу и спустилась ниже, к пульсирующему возбужденному члену. Не стесненный брюками и нижним бельем, его могучий орган покачивался в воздухе, указывая прямо на нее.

            - Боже мой! Какой красавец!

            - Спасибо, - застенчиво произнес Джо. И заметно покраснел.

            Она взяла толстый кусок мяса в руку и принялась массировать, хотя ее руки едва хватало, чтобы обхватить его целиком, и одновременно потянула к себе, пока ее груди не уткнулись ему в живот. Джо был таким высоким, что его член лег прямо в ложбинку между ее грудей. Она слегка присела, чтобы ее груди оказались на одном уровне с его гениталиями. Она начала тереться грудями о его член. Джо содрогнулся, чувствуя, будто вот-вот взорвется.

            - Как тебя зовут, красавчик?

            - Джо. Д-джо Майлз, - пробормотал он, пытаясь удержаться от оргазма. Он не хотел кончать именно так. Он хотел ту задницу. Ее образ продолжал прожигать его разум, даже пока он трахал эти огромные груди.

            - Приятно познакомиться, Джо, - сказала она, продолжая потирать ему член. - Меня зовут Алисия.

            - Я хочу тебя, Алисия.

            Ее колени ослабли.

            - Что ж, мы же в подходящем для любви месте, верно? - произнесла она, показывая жестом на комнаты для оргий, полные одержимо совокупляющихся пар. В ее голосе почувствовалась боль. Очевидно, она давно убедила себя, что секс это все, на что она годилась.

            - Нет, - ответил он. - Мы должны отправиться в какое-нибудь более уединенное место. Это место не для тебя. Ты заслуживаешь большего.

            Он сумел подобрать нужные слова. Женщина снова облачилась в блузку, которую носила на поясе.

            - Хорошо, Джо. Показывай дорогу.

            Он забрал у гардеробщицы свои штаны и рубашку, и они вышли из "Черного хода" на парковку, чтобы поймать такси.

            - Итак, кто ты, мой прекрасный незнакомец? Чем зарабатываешь на жизнь?

            - Я студент. Изучаю психологию в университете.

            - И что же это тогда, своего рода научное исследование?

            - Нет. Вовсе нет.

            - А я никогда не училась в колледже. Но всегда интересовалась людьми и тем, что ими движет. Я видела те стороны человеческой натуры, о которых у большинства людей даже не хватит мужества читать. Все разновидности извращений. Такое дерьмо, которое ты даже представить себе не сможешь. От взрослых мужчин, одевающихся как дети до женщин, которым нравиться, когда на них писают и когда их унижают.

            - Какого черта ты встречаешься с такими людьми?

            - Я работаю в магазине фетишей на Фолсом-стрит. Мы продаем все от кожи до латекса. От железных наручников до анальных вибраторов и подгузников для взрослых.

            - Знаю это место. Был там пару раз.

            - Правда? И что же такой милый студент как ты делал в таком месте?

            - То же самое, что я делал в "Черном ходе". То же самое, что делала ты. Пытался сделать жизнь чуть более интересной и захватывающей. Мы проходим через столько всего, только чтобы сделать очередной вдох, только чтобы просыпаться каждое утро. Если б жизнь состояла лишь из работы, еды и сна, она не стоила бы тех усилий. Верно?

            Прекрасная латиноамериканка внезапно отвернулась и посмотрела в окно машины. Когда она снова повернулась, ее глаза были полны печали и тревоги.

            - Нет. Должно быть не только это. Вокруг столько боли. Что-то должно наполнить всю эту боль смыслом. И секс - единственная вещь, способная оправдать все это дерьмо, через которое мы проходим. Понимаешь? Боль настолько сильная, что может испоганить тебе весь день. Ты можешь быть в гребаном Диснейленде и наслаждаться жизнью, а потом у тебя начинаются менструальные боли, или какой-нибудь урод называет тебя жирной, или ты видишь нечто, напоминающее тебе о твоем испоганенном детстве, и все, весь день насмарку. Хочется просто лечь и умереть. Секс это единственное, что помогает забыть о боли. Я имею в виду, что при хорошем сексе ты можешь трахаться, даже когда болит каждая мышца твоего тела. Ты можешь раствориться в сексе. В момент оргазма, во всем мире не существует ничего кроме твоей киски и  члена.

            - Да. Да. - Джо как будто был в церкви, слушая проповедь, лишь подтверждавшую его самые сокровенные убеждения. Он медленно расстегнул Алисии блузку и провел руками по ее грудям, сжал твердые соски так, что она ахнула. Наклонился, чтобы поцеловать ее в шею, и не смог удержаться, чтобы не укусить в плечо, ощущая разгорающуюся в нем страсть. Он чувствовал саму ее сущность в соленом поту, блестевшем на залитой лунным светом коже. Ее душа буквально лучилась жизнью. Она познала столько боли и столько экстаза. Это было все равно, что чувствовать десяток людей, а не одного. Это была женщина, которая действительно жила. Жила полной, богатой жизнью. Трагической и страстной. Джо хотел ощутить, как эта жизнь наполняет его.

            - Обними меня, Джо. Прогони эту боль. Прогони это все.

            Джо смотрел, как она расстегивает ширинку и вытаскивает его налитый кровью член. Прижал ее к себе и крепко обнял, пока она массировала ему член и тихо рыдала. Когда он отпустил ее, она улыбнулась, а потом поднесла свой пухлые бархатистые губы к его мужскому достоинству и заглотила его целиком. Она качала головой вверх-вниз и работала язычком так усердно, что Джо, испугавшись преждевременного оргазма, чуть не сломал ей шею в попытке освободиться от ее рта. Когда она с тревогой посмотрела на него, слегка испугавшись грубого обращения, он страстно поцеловал ее и успокоил. Расстегнул ей джинсы и сунул руку между ног, почувствовав там влагу.

            - Я не хочу так кончать. Еще рано. Я хочу дать тебе все. Хочу довести тебя до оргазма раз десять. И только потом уже кончить.

            Джо всегда умел найти для женщины нужные слова. Его хищнические инстинкты находились в идеальной гармонии с выбранной жертвой. Она расслабилась и улыбнулась ему. Конечно это могло быть просто потому, что ее клитор разбух до размера оливки, и она сама была в парах секунд от оргазма. Джо показалось, что сидящий на переднем сидении таксист онанирует. Он слышал его тяжелое дыхание. Но Джо это не волновало. Он не был застенчивым. Просто притворялся таким, чтобы успокоить женщин. Конечно, это было глупо. Сколько по-настоящему застенчивых парней бродило по секс-клубам, где, мастурбируя, следовало из комнаты в комнату за какой-нибудь красоткой? Застенчивый человек будет хотя бы держать свой член в штанах, пока не похлопает незнакомку по плечу и не представится.

            Джо принялся целовать ей грудь до самой ложбинки, затем втянул в рот набухшие соски. Он содрогнулся от вкуса ее кожи, представляя, как вгрызается в находящиеся под ней жир и мышцы. Он хотел ее прямо сейчас. Джо быстро отстранился, тяжело дыша. Голод бушевал внутри него. Он с трудом сдерживал себя. Ему нравилась эта девушка с глазами раненного ребенка. Он не хотел причинять ей боль, но монстр уже проснулся и сорвался с цепи.

            Они остановились перед старым многоквартирным зданием в центре города, и Джо заплатил таксисту.

            Джо и Алисия вошли в здание и быстро поднялись на лифте наверх. Пока они стояли в кабине, Джо заставил ее повернуться к стене, так чтобы он мог смотреть на ее задницу, и одновременно гладить ее.

            - Тебе нравится она, правда, детка?

            - Мне нравится. Это самое прекрасное, что я когда-либо видел.

            Двери со свистом открылись, наполнив лифт едким запахом мочи и кошачьей шерсти.

            - Старая соседка держит почти десять кошек, которые везде гадят. Пожалуйста, извини за запах.

            - Если только у тебя в квартире не пахнет точно так же, - с нерешительным видом ответила Алисия. Как можно жить в таком гадюшнике? - подумала она.

            Он наклонился и крепко поцеловал, надавив твердым как камень животом ей на груди и одновременно высасывая из горла воздух. К тому моменту, как он открыл свою дверь, она уже совершенно забыла про запах.

            Входя в квартиру, Джо подхватил Алисию на руки и отнес в спальню. Целуя и покусывая ей шею, губы и щеки.

            - Ого! Помедленней, убийца.

            - Что?

            - Давай хотя бы немного узнаем друг друга, хорошо?

            Джо ничего не понимал. Еще несколько минут назад она, казалось, была готова трахнуться с ним прямо в машине, а теперь ей захотелось поболтать?

            - Что ты хочешь знать?

            Прекрасная латиноамериканка окинула его взглядом. Он почти идеален, - сказала она себе.

            - Во-первых, почему ты выбрал именно меня? Я в том смысле, что там были более красивые женщины, чем я.

            - Нет, не было. Я никогда не видел более красивой женщины, чем ты, - сказал Джо, посмотрев ей под ноги, а затем снова поднял глаза.

            Алисия знала, что у нее милое лицо. С самого детства она неоднократно слышала, какой неотразимой будет, если избавится от лишнего веса.

            Она заметила на стене одну из картин Джо. Это был портрет библиотекарши, повернувшейся к зрителю спиной. Ее огромные ягодицы заполняли весь холст.

            - Это ты нарисовал? - спросила она, окидывая взглядом краски и холсты, которыми был усыпан пол квартиры.

            - Да. Красивая, правда?

            - Ты что, охотник на толстушек? Нравятся "большие мамочки"?

            - Мне нравятся женщины всех типов. Ты что, считаешь себе непривлекательной?

            - Послушай, я знаю, почему вы, парни, домогаетесь женщин вроде меня. Может, вы думаете, что получите от меня больше в постели? Думаете, что я постараюсь компенсировать свой вес, выполняя все ваши причуды и позволяя обращаться со мной как с шлюхой. И знаешь, может, ты и прав. Я уверена, что трахаюсь лучше чем большинство тех тощих сучек. Но не потому, что жду от тебя любви. И не думаю, что увижу тебя снова после этой ночи. Я трахаюсь, потому что мне нравится. Я хочу трахнуть тебя, потому что ты великолепен, и у тебя большой член. А теперь ответь, почему ты хочешь трахнуть меня?

            - Потому что мне нравится твоя задница. Я просто обожаю твою задницу! И мне нравится твоя походка. У тебя походка уверенной в себе женщины, которая знает, что хочет и что может получить. Мне нравятся твои красивые глаза и сексуальные губы. Мне нравится, как ты на меня смотришь. У тебя в глазах столько боли, что мне хочется сделать тебя счастливой. Хочется сделать для тебя все, что угодно.

            На мгновение Джо показалось, что она вот-вот расплачется. Он мог добавить еще много чего, но ему не хотелось отпугнуть ее.

            - Да, мне причиняли боль. Много боли.

            - Позволь мне поцеловать тебя, и тебе станет лучше. - Джо запустил руки ей в волосы и притянул к себе. Он поцеловал ее так крепко, что на время лишил возможности дышать.

            - Боже мой! - воскликнула Алисия, когда Джо положил ее на кровать и сорвал с себя одежду. Его тело было настоящим произведением искусства. Мышцы живота напоминали кирпичную кладку, а грудь - две бетонные плиты. Его руки были покрыты толстыми узловатыми мускулами, а пенис налит кровью. Алисия облизнула губы и снова прильнула к его гигантскому члену, с привычной легкостью заглотив его целиком. Джо содрогнулся от удовольствия и позволил себе насладиться чудесами ее талантливого языка, обрабатывающего по кругу головку ее набухшего органа, а затем спускающегося ниже, к яичкам. Он был уже в опасной близости от оргазма, когда отстранил ее от себя. Она уставилась на него, надув пухлые губки, словно капризный ребенок.

            - Но я хотела почувствовать твой вкус! Разве тебе не хочется кончить мне в рот? Я хочу выпить тебя до дна.

            - Сперва я хочу почувствовать твой вкус.

            Джо толкнул ее на кровать и принялся осторожно снимать с нее одежду. Алисия слышала, как с каждым дюймом обнажающейся плоти учащается его дыхание. Ни один мужчина не выказывал столько восхищения ее телом. Многие годы она пыталась ужиться  с лишним весом, и вот наконец поверила в свою сексуальность. У нее никогда не было проблем со свиданиями. Было много мужчин, которым нравилась ее большая задница и роскошная грудь. Но ей еще никогда не встречался мужчина, который поклонялся ее телу настолько буквально, как это делал Джо. Раздевая ее, он лизал и целовал каждый дюйм ее кожи. Начав с шеи, он провел языком между ее грудей, пока снимал бюстгальтер. Пощекотал языком соски, облизал пупок. Поцеловал складку в месте соединения бедра с тазом, затем спустился по ноге вниз, одновременно стягивая с нее джинсы.

            Алисия содрогалась всем телом, пока Джо облизывал каждый палец ноги по отдельности, щекотал языком ступни. Затем, вернувшись выше, перешел на другую ногу. Целовал и покусывал ее лодыжки, иногда нежно, иногда так сильно, что она вскрикивала.

            Перевернув ее на живот, он принялся целовать и лизать заднюю сторону ее толстых мясистых бедер. Покусывал нежную плоть так сильно, что она ахала с полными слез глазами. Потом потерся лицом об ее ягодицы, мурлыкая как котенок. Сунул ей руку между ног, в тепло и влагу, после чего вцепился в зад зубами так сильно, что выступила кровь.

            Один палец уже ласкал ей клитор, в то время как другой проникал вглубь ее. И Алисия вдруг осознала, что вовсе не возражает после такой боли. На самом деле, боль словно усиливала удовольствие. Джо поднес губы к расщелине ее задницы и принялся лизать и целовать ей анус, одновременно продолжая массировать клитор. Алисия затряслась и застонала. Она принялась биться и корчиться в бурном оргазме, когда его извивающийся язык проник ей в анус.

            Джо сам чуть не кончил. Ее задница была воистину сладкой.

            Работая языком от ануса до клитора, Джо полностью втиснул свое лицо между ее ягодиц. Лакал непрерывный поток соков, пока она кончала снова и снова. Алисия была почти полностью вымотана, когда Джо приподнялся, взял рукой свой твердый член и принялся осторожно вводить ей в анус, к тому времени обильно смазанный его слюной. Она никогда не занималась анальным сексом с человеком, с которым только познакомилась. Обычно он был припасен для долгосрочных серьезных отношений. И она никогда не занималась им с мужчиной, обладающим достоинством таких размеров. Но опять же никто никогда не вылизывал так ее анус, поэтому сейчас она была готова почти на все.

            Когда он только начал входить в нее, было не так больно, как она ожидала. А к тому времени, когда он принялся вгонять член на всю глубину, она не чувствовала ничего, кроме экстаза.

            Джо почувствовал, что медленно теряет контроль над собой. Он не хотел прекращать лизать ее анус. Хотел жевать, кусать, грызть ее роскошную задницу. Хотел почувствовать, как каждый нежный кусочек скользит по его языку, а затем вниз по горлу. Ему пришлось остановиться, чтобы не съесть ее заживо. Блаженство ощущать член в ее заднице было ничто по сравнению с блаженством ощущать ее задницу у себя в желудке.

            Стоны, охи, крики боли и экстаза переросли в крещендо, пока Джо долбил ее изысканный анус, покусывая шею и плечи. Сунув руку в ее влажное лоно и массируя ей клитор, он снова довел ее до оргазма. Это не заняло много времени. Он извлек свой пульсирующий орган из ее прямой кишки, и в следующий момент его собственный оргазм прорвался наружу. Он перевернул ее на спину, чтобы окропить ее лицо своим семенем. Она раскрыла рот и высунула язык, чтобы не упустить ни одной капли. Проглотила все, поднеся ко рту каждую грудь и слизав с сосков сперму. Джо встал на колени и слизал остатки с ложбинки между ее грудей. Затем встал лицом к ней и крепко поцеловал, позволив своему семени пролиться из его рта в ее. Она проглотила и благодарно застонала.

            - Ммммм. Какой ты вкусный, - сказала она, улыбаясь.

            - Хочешь еще поиграть? - спросил он.

            - О, да!

            Алисия была в восторге от перспективы попробовать еще этого красивца-студента, походившего на молодого накачанного Кристофера Рива. Он сунул руку под кровать и вытащил кожаные ремни.

            - Давай поиграем, - сказал он, пристегивая ее. Она колебалась лишь мгновение, после чего сдалась.

            Джо убрал ей руки за спину, продолжая целовать плечи и шею. Застегнул ремни на запястьях, туго затянув. А затем прицепил их к толстой цепи, присоединенной к распорке между ее ног, останавливаясь лишь затем, чтобы пожевать и пососать нежный жир, свисающий с тыльной стороны ее рук. Затем он наклонился и надел кожаные хомуты на ее лодыжки, и тоже прицепил их к распорке. Закончив, он вставил ей в рот кляп в форме шара и закрепил его ремнем, обвязав тот вокруг головы. Затем снова опустился на колени и принялся сосать ей соски.

            Кляп заглушал стоны Алисии, но даже сквозь втиснутый между губ шар Джо услышал ее крик, когда откусил ей сосок и проглотил.

Глава девятая

            Закусив кляп, Алисия изо всех сил пыталась отбиться от нападавшего, когда почувствовала, как его зубы сомкнулись на ее левом соске. Ее ноги были надежно привязаны к стержню, вставленному между лодыжек. При этом ноги были широко разведены, отчего она чувствовала себя еще более уязвимой. Она кричала до хрипоты, чувствуя, как его зубы вонзаются все глубже и глубже. Потом последовал рывок и сосок отделился от тела.

            Живот скрутило от тошноты. Она в ужасе смотрела, как Джо жует ее сосок. Его веки трепетали, словно от величайшего блаженства. Наконец он проглотил его и с довольной ухмылкой слизнул кровь со своих губ. Покалеченная грудь пульсировала от боли. От нее потребовались героические усилия, чтобы с кляпом во рту сдержать рвоту и не захлебнуться.

            Студент-великан повернул голову к оставшемуся соску. Алисия изо всех сил пыталась отодвинуться от его рта, но цепи крепко держали ее. Он нащупал ртом ее грудь, а затем вцепился в сосок зубами.

            Алисия принялась биться и извиваться, почувствовав, как его зубы пилят ее правый сосок.

            В боли, несмотря на ее интенсивность, было что-то эротичное. Смешалась все. Память о том удовольствии, которое он ей доставил. И о страданиях, которые только что причинил. Ужас, испытанный при виде его, пожирающего ее сосок. Все это породило путаницу из эмоций и ощущений. Она надеялась, что съев ее соски, он сделал худшее, что мог. Возможно, это просто его фетиш. Пускай болезненный и отвратительный. Но это вовсе не значит, что перед ней серийный убийца. Она не хотела умирать. Она слышала о том, что извращенцы делали с женщинами. Она не хотела, чтобы ее пытали и калечили. При мысли о медленной мучительной смерти она начала неудержимо рыдать.

            Почему она пришла одна в дом мужчины, с которым познакомилась в свингерском клубе?

            Потому что ты - сексоголик, - ответил ей внутренний голос.

            Почему она позволила этому незнакомцу приковать себя?

            Потому что ты - сексоголик, - снова ответил голос, - и теперь тебя будут мучить и убивать, а, возможно, изувечат и съедят.

            Алисия открыто разрыдалась, глядя, как огромный каннибал жует другой ее сосок. Дикая и совершенно нехарактерная ненависть охватила ее. Этот человек обманул ее. Он был с ней добр и нежен лишь для того, чтобы заманить сюда. Ей захотелось убить его. Захотелось вырвать ему глаза, кастрировать, заставить кричать так же, как он заставил ее. Но она ничего не могла сделать. И вскоре жгучая ненависть сменилась более знакомыми ей страхом и тоской.

            Она снова облажалась, и на этот раз наверняка поплатится за это жизнью. И все же, какая-то часть ее надеялась, что перед ней не убийца. Не только потому, что она боялась умирать.

            Алисии было стыдно за реакцию своего организма на нападение каннибала. Почему ее по-прежнему тянуло к этому монстру? Она закрыла глаза, чтобы не смотреть на него, пока он дергал и тянул зубами ее сосок. Он держался рукой за свой толстый жилистый пенис и яростно мастурбировал. Зрелище заводило ее еще сильнее, несмотря на то, что ненависть и отвращение снова начали закипать у нее внутри. Она закусила кляп и сконцентрировалась на боли, пытаясь бороться с нежелательным возбуждением своего предательского организма. Все же она понимала, что проблема вовсе не в организме, а в ее голове. То, что у нее большие проблемы, она знала еще задолго до сегодняшней ночи. Будь она нормальной, она вообще никогда не оказалась бы в том клубе.

            Зубы Джо распиливали ее сосок, и она снова начала кричать сквозь кляп. Потом он снова оторвал его и проглотил с тем странным выражением экстаза на лице. Продолжая мастурбировать, он поднялся над ноги, так что его член оказался прямо у нее над головой. Сглотнул, все его тело напряглось, а потом вновь содрогнулось от нахлынувшего оргазма. Он направил набухший кусок мяса ей в лицо. Монстр вырвался на свободу, снова орошая ее семенем. Она хотела откусить член и выплюнуть ему в лицо, но кляп во рту мешал ей это сделать.

            - Ты злобный гребаный извращенец! Больной ублюдок! Чокнутый урод! - в ярости закричала она, но из-за кляпа слова превратились в нечленораздельные вопли. Хотя она была уверена, что он понял смысл. Его взгляд смягчился. Он посмотрел на нее так, будто ее слова ранили его.

            Это было нелепо, но ей почти стало жалко его за причиненную ему боль. Она понимала, что сейчас в ней говорит жертва. Больное существо, верящее, что она заслужила все это. Что она заслужила все то зло, которое мужчины когда-либо причиняли ей.

            Алисия изо всех сил пыталась разжечь в себе ненависть, но даже рядом с этим огромным, возвышающимся над ней каннибалом, ей было трудно заставить себя ненавидеть его. Он делал лишь то, что делали все мужчины - причинял женщине боль. Таким женщинам, как она, всегда причиняли боль. Ее жизнь была такой всегда. И если Джо в конечном счете убьет ее, то завершит этим цикл насилия, который начался с ее самого первого сексуального опыта. Секс по обоюдному согласию тогда обернулся групповым изнасилованием в подвале дома лидера местной банды.

            Мужчины никогда не были добры к ней. Почему она должна думать, что ее жизнь закончится как-то иначе? Наблюдая, как он кончает, жуя ее соски, она лишь убедилась в том, что ее ждет смерть. И все же эта мысль пугала ее не так сильно. Какая-то ее часть всегда знала, что ее ждет подобная участь. Алисия осознавала собственную никчемность с того дня, как отец застукал ее в гараже, по очереди отсасывавшую двенадцати парням из местной банды. Во избежание наказания ей пришлось отсосать и ему тоже. Кончив ей в рот, отец посмотрел на нее с отвращением и болью. Она хихикнула, прочитав у него на лице поражение. Облизнула губы, думая о том, как сейчас все изменится. О том, как займет место хозяйки дома вместо матери.

            Теперь, когда она отсосала ему член, он будет молчать и никогда не помешает ей делать то, что она хочет.

            Отец всегда будет помнить, что если бы не Алисия, его не только ждала бы тюрьма, но и презрение семьи и друзей, а также отлучение от церкви. Он был соблазнен собственной юной дочерью. Когда он выбегал из гаража, смех Алисии был для него как кинжал в спину. Тем же вечером он выстрелил себе в голову из дробовика. Алисия вбежала в гараж, где обнаружила его сидящим за верстаком, с дулом дробовика, все еще зажатым между зубов. Кусочки черепной коробки и ее содержимое медленно сползали по гипсокартону жутким коллажем из крови и мозгового вещества. Она кричала громко и долго. И не могла остановиться.

            Всякий раз, кончая, она кричала, вспоминая мертвого отца.

            На похоронах все задавали простой вопрос: "Почему он это сделал? Ему всего хватало в жизни". Только Алисия знала ответ. Он убил себя, потому что занимался сексом с собственной дочерью. И потому что ему это понравилось и он делал бы это снова и снова. После похорон Алисия убежала из дома. Не могла больше смотреть в глаза матери, после того, что сделала. Она даже не имела такой роскоши, как "жалостливая история", которая была у большинства беглянок. Ее не насиловал и не совращал отец. Это она совратила его. Соблазнила, чтобы избежать наказания. Да, он мог бы воспротивиться, но она знала, что он не будет. К двенадцати годам она уже знала все мужские слабости.

            Она спасла младшего брата от вступления в пуэрто-риканскую банду, контролировавшую район, отсосав всем ее членам. Она сделала это не только ради него. Но и потому, что всегда хотела почувствовать во рту мужской член, с тех пор как обнаружила те видеокассеты у отца под кроватью. Поэтому она сделала это и ей понравилось. Ей понравилось то, что самые крутые парни в районе относятся теперь к ней как к женщине, а не просто как к какому-то глупому ребенку. Поэтому делала это снова и снова, пока ее не застукали.

            После побега она стала жить с несколькими парнями из той банды. Групповые изнасилования происходили почти ежедневно, пока она наконец не смогла позволить себе отдельное жилье. Алисия уже тогда знала, лежа на потном матрасе в подвале члена банды, по имени Большой Монах, что ее жизнь ждет трагический конец.

            - К черту! Я не заслуживаю этого! Я не заслуживаю такой смерти! - Она пыталась освободиться от пут, но ремни не поддавались. Ее глаза метали молнии в ее похитителя, пока тот вытирал кровь с губ. Он отвернулся от ее гневного взгляда с выражением стыда на лице и встал с кровати.

            - Да пошел ты! Тебе должно быть стыдно. Отпусти меня! Немедленно! - кричала она ему в спину, но кляп снова заглушил слова.

            Алисия смотрела, как Джо, пошатываясь, вышел из спальни, и испугалась, что он оставит ее одну. Как бы не боялась она того, что он может с ней сделать, перспектива остаться прикованной в этой темной квартире пугала ее еще больше. Она пыталась докричаться до него, но сдавленные крики едва проникали сквозь резиновый мяч, плотно втиснутый между зубов.

Глава десятая

            Джо вышел из спальни, словно в тумане. Плюхнулся на диван и уставился в древний черно-белый телевизор, как будто в ожидании откровения, хотя он уже получил его в спальне. Болезнь прогрессировала. Он покалечил женщину. Более того, отведал ее плоти и испытал при этом сексуальное удовлетворение. Он перешел черту. Глубокое отчаяние охватило его, когда он понял, кто он такой. Кем и чем становится. Вероятность убийства была теперь не просто потной фантазией из его влажных снов. Она была весьма реальной и неизбежной. Ему нужно понять, что делать сейчас с Алисией.

            Ему ни за что нельзя отпускать ее, после того, как он изувечил ей груди. Иначе он отправится в тюрьму. Будет обвинен в похищении, изнасиловании, нападении, и конечно же, каннибализме. Он проведет как минимум двадцать лет за решеткой, прежде чем получит право на УДО за хорошее поведение, либо его признают невменяемым. Он подумал о том, чтобы лечь в психиатрическую лечебницу. Он может пойти в больницу и рассказать им о прикованной в своей квартире девушке. О том, как он сжевал ее соски и что, возможно, съест и ее саму, если его никто не остановит. О том, что он не может смотреть ни на кого, не задумываясь, какова его плоть на вкус, какие части наиболее нежные, какие органы будут таять на языке словно изысканные сладости.

            Возможно, ему дадут уютную, обитую войлоком палату, накачают лекарствами, назначат сеансы групповой терапии вместе с другими каннибалами и убийцами. Возможно, назначат частные занятия с психиатром, который будет слушать его рассказы о детстве. О том, как он ползал по ночам по коридору и подглядывал сквозь замочную скважину за совокупляющимися родителями. О том, как отец душил мать, пока ее лицо не посинело, а потом кончил, рыча как волк.

            О том, как однажды увидел, как отец порезал на куски бродячего пса. О том, как в возрасте восьми лет был похищен и изнасилован юным детоубийцей. Возможно, они его будут лечить. Возможно, назначат шокотерапию, химическую кастрацию или лоботомию. Возможно, объявят его полностью вменяемым. И он, в конце концов, отправится в тюрьму, где его самого изнасилуют и убьют здоровенные и злющие осужденные.

            Джо содрогнулся. Он не хотел рисковать, являясь с повинной. Ему не улыбалась перспектива закончить свои дни, замотанным в смирительную рубашку и запертым в обитую войлоком палату, пуская слюни в кататоническом ступоре от коктейля из антипсихотиков. К тому же, он не хотел отпускать Алисию. Хотел еще отведать ее сочной плоти.

            Джо свернулся калачиком на диване и попытался не обращать внимание на хныканье из соседней комнаты. Он не знал, что будет с ней делать. В любом случае, сегодня уже ничего. Солнце уже почти взошло, а ему к десяти на занятия. На сон оставалось не больше четырех часов. Он не хотел опаздывать на урок. Джо был убежден, что где-то существует лекарство от его болезни, и с помощью профессора он найдет его. Сперва ему нужно убедить этого человека, что он не сумасшедший, одержимый какой-то нелепой теорией. И самому найти доказательство. А значит, ему нужно снова вернуться в библиотеку.

Джо знал, что близок к открытию.

            Выявление связи между мифологией оборотней и вампиров и феноменом серийных убийц приведет его прямиком к лекарству. Если он прав, те древние мифы не только содержат ответ на то, как передается эта болезнь, но и на то, как ее можно остановить. Он не хотел вгонять себе в сердце осиновый кол и заколачивать себя в гроб, или отрубать себе голову и набивать рот чесноком. То были крайние меры для монстров, у которых не осталось никаких шансов на выздоровление. Должно быть менее драматичное решение, как утолить голод, выматывающий его разум и душу, без всякой шумихи и суеверий. Ему нужно найти лекарство быстрее. Пока он не убил Алисию.

            Солнечный свет сорвал с неба ночной покров, обнажив кровоточащее утро, когда Джо, наконец, заснул. Он беспокойно ворочался на диване. Ему снился тот день, когда начинающий детоубийца по имени Дэймон Трент похитил его с игровой площадки, выбрав в качестве своей первой жертвы. В его памяти звучал высокий, хихикающий, словно у возбужденной девушки, голос толстого подростка, когда тот затащил его в свой мини-фургон и унесся прочь с лягающимся и визжащим на переднем сидении Джо. У него все еще оставались еле заметные следы от укусов и ножевых порезов. На ягодицах, груди, шее, руках и ногах.

            Никто не знал, почему этот парень отпустил его, а не замучил до смерти, как было со следующими его жертвами. Возможно, он решил, что Джо все равно уже не жилец и умрет, прежде чем его найдут.

            Возможно, он проявил милосердие. Хотя к следующим трем жертвам он милосерден не был. Он разорвал их на части. Джо все еще помнил ощущение ножа, проникающего в его прямую кишку. Помнил, как тот человек резал его снова и снова, а он кричал, словно перед концом света, убежденный, что умирает.

            Джо проснулся от собственного крика, мокрый от пота. Солнце было уже высоко, а будильник истошно звенел. Пора было идти на занятия.

            Джо принял душ, оделся, после чего вернулся в спальню к своей пленнице. Выглядела она ужасно, на груди и животе запеклась кровь.

            Ночью она обмочилась, неспособная попроситься в туалет из-за кляпа во рту. А возможно, надеялась, что вызвав у него отвращение, избежит изнасилования. Джо вынул у нее изо рта кляп, поднял и отнес в ванную, где стер всю кровь. Тщательно и с любовью обмыл, стараясь не забывать о том, что ему нужно еще успеть на занятия. Отвел ее в туалет и стал наблюдать, как она справляет нужду, не сводя с него полного ненависти взгляда. Он старался не смотреть ей в глаза. Он знал, что заслужил ее ненависть. Когда она закончила, он снова обмыл ее.

            Потом отнес на кровать и достал еще одну цепь. Присоединил один конец к кольцу в потолке, а другой - к ремням у нее на запястьях. Он не стал туго натягивать цепь, чтобы Алисия могла перемещаться по кровати. Но если она попытается слезть с кровати, то повиснет в воздухе. И будет так болтаться, пока он не вернется домой. Он объяснил ей все это, и ее глаза снова начали наполняться слезами.

            - Прости, - сказал ей Джо, и поцеловал в щеку. - Я просто не могу ничего с собой поделать. Я действительно не хочу причинять тебе боль. Я просто не знаю, как остановиться.

            Он повернулся и вышел из комнаты.

            - Ты такая красивая. Очень. - Потом он ушел, заперев за собой дверь спальни. Алисия услышала, как хлопнула входная дверь и щелкнул замок. Она осталась одна. Одна в квартире безумца, без надежды на спасение.

Глава одиннадцатая

            Долгое время Алисия сидела в тишине, слушая собственное дыхание. Стараясь успокоить пульс, не дать себе сойти с ума и не впасть в шоковое состояние. Она принялась считать свои травмы. Помимо тошнотворной боли в покрытых кровоподтеками и укусами грудях, у которых были оторваны соски, серьезных ран она не обнаружила. Было еще несколько синяков на ягодицах от шлепков, и кровоподтеки, где он дергал ее за волосы, когда, кряхтя и рыча, проникал в нее. Привычное дело.

            Все запястья были в ссадинах после ночных попыток освободиться от кожаных ремней. Джо обработал их, как мог, перекисью водорода, но они продолжали кровоточить, когда она вновь пыталась избавиться от пут. Опять же, ничего необычного.

            Джо поставил возле кровати ведро, на тот случай, если ей приспичит по нужде в его отсутствие. На тумбочке он оставил миску с водой. Чтобы попить, Алисии приходилось вставать на четвереньки и лакать по-кошачьи, поскольку руки были по-прежнему связаны за спиной. Она не хотела думать о том, что ей придется сделать для того, чтобы воспользоваться ведром.

            Плечи болели невыносимо. Независимо от того, как она поворачивалась, весь ее вес ложился на них, пока она не перекатывалась на живот, чем усугубляла пульсирующую боль в изувеченной груди. Либо пока не садилась идеально прямо, что было неудобно делать из-за стержня, вставленного между ног и удерживающего их разведенными в стороны.

            Даже когда она сидела прямо, ее плечи по-прежнему ощущали давление из-за связанных за спиной рук.

            Алисия снова попыталась кричать. Она билась, лягалась, и извивалась на кровати, надеясь, что кто-нибудь придет на помощь. Но из соседних квартир не доносилось ни малейшего звука. Либо стены были со звукоизоляцией, либо соседей просто не было. Она вспомнила, как выглядела остальная часть здания. Запах мусора и мочи, потрескавшийся гипсокартон и облупившаяся краска. Вспомнила, что не видела никого по пути в эту квартиру. В холле царила кромешная тьма, когда она, спотыкаясь, пришла сюда накануне. Не было слышно ни звуков работающих телевизоров или радиоприемников, ни детского плача, ни ругани любовников. Здание показалось ей совершенно пустым, но она не обратила на это внимание, списав это на поздний час. Она была слишком зациклена на том, чтобы заполучить член этого молодого роскошного атлета из колледжа, чтобы задумываться о запущенности его жилища. Теперь, когда она знала, что ее роскошный атлет был похитителем и каннибалом, она задумалась, не в заброшенное ли здание ее заманили. Банда, с которой она раньше зависала, превратила целое пустующее здание в один большой наркопритон и тир. Может, она находится в многоквартирном здании, подлежащем сносу, в которое он просто заселился?

            Оставив попытки докричаться до кого-нибудь, Алисия снова сосредоточилась на избавлении от ремней. Боль в запястьях  могла соперничать лишь с той болью, которая появится, когда каннибал вернется закончить трапезу Она принялась яростно дергать и тянуть руки, пытаясь вытащить их из ремней, но те лишь глубже впивались в ее уже ободранную кожу.

            - О, боже! Я же умру здесь! - Она снова расплакалась, но заставила себя прекратить. Это ничему бы не помогло. Лишь помешало бы ей ясно мыслить. Ей нужно придумать план.

Может, она сможет уговорить его развязать ее, когда он придет? Ей показалось, что он раскаивался. Ей даже показалось, что она ему нравится. Может, он все-таки не станет ее убивать? Потом она вспомнила выражение у него на лице, когда он кусал ее груди. Он не походил на себя. Он буквально потерял человеческий облик. Тварь, жевавшая ее соски, знала лишь голод и похоть. Может, в нем живут две личности?

            Одна - заботливая и нежная, которая обрабатывала ей раны, обмывала ее этим утром, а перед уходом извинялась за то, что причинила ей боль. А другая - злобная и опасная, совершенно утратившая над собой контроль. Каким-то образом ей нужно уговорить одну из них отпустить ее.

Глава двенадцатая

            Джо шел к кампусу, словно в тумане. Ему казалось, что клубящаяся над улицей дымка исходит именно от него. Он чувствовал себя защищенным ею. Пока его мысли скрыты туманом, ему не придется задумываться о том, чем он стал за последние двадцать четыре часа. О той боли, которую он видел в глазах прекрасной латиноамериканки, когда вгрызался ей в грудь. В ее взгляде было не просто физическое страдание. Это была боль предательства. Она думала, что нашла в нем идеального мужчину.

            Он уже видел этот взгляд раньше. Еще до того, как стал испытывать непреодолимое желание поедать человеческую плоть, в нем уже присутствовал маниакальный половой инстинкт. Женщины были потрясены его выносливостью, когда он всю ночь занимался с ними любовью. А еще больше потрясены, когда он звонил им на следующий вечер и предлагал продолжить начатое. С ним это могло продолжаться неделями - бесконечная череда секс-марафонов. Потом он внезапно терял интерес и исчезал, даже не попрощавшись. Обычно после знакомства с другой женщиной. Либо когда его коллекция женщин разрасталась настолько, что он терял им счет и просто забывал о некоторых, встречаясь с новыми. Никто из его любовниц никогда не подозревал о существовании других.

После того, как он занимался со мной любовью три-четыре часа подряд, у него уже ни за что не останется сил на другую, - думали они.

            Но Джо был сексоголиком. Его спальня была настоящей карусельной дверью. Он точно знал на сколько годится каждая женщина, когда ей нужно уходить на работу, забирать детей из садика, или когда она уже слишком вымотана для очередного захода. Когда он не занимался сексом, он охотился за новыми партнершами. Потом у него появились новые пристрастия, и все изменилось.

            Раньше он экспериментировал с садо-мазо практиками, пробовал даже экстремальное связывание и игры с кровью. Он даже не ожидал, что получит столь сильное удовольствие, когда будет хлестать того мужчину по голому заду плеткой-девятихосткой, когда будет прокалывать иглами половые губы той женщине или прижигать пламенем свечи соски другой. А какой мощный оргазм у него был, когда он придушил до бессознательного состояния одного знакомого по кампусу парня, одновременно трахая его в зад фаллоимитатором. На следующий день парень бросил колледж и никогда больше не появлялся.

            То, что подобные вещи понравились Джо, стало полной неожиданностью. Но большей неожиданностью оказалось то, что ему захотелось перейти на новый уровень.

В садо-мазо-клубе он сделал обрезание одному типу. Тот подошел к нему, держа в руке огромный необрезанный член. У него были большие голубые щенячьи глаза и уязвимый, но доверчивый взгляд. Тело у него было стройным и грациозным, как у молоденькой девушки, и сильно контрастировало с отвердевшим куском мяса, торчавшим между ног. Парень был одержим мечтой о кастрации. Поэтому Джо согласился сделать ему обрезание. Отрезав половину крайней плоти, он вдруг почувствовал желание откусить типу пенис. Он представил, как жует его и проглатывает, чувствует вкус нежной плоти, проскальзывающей в горло. Он сунул кусок крайней плоти в рот и принялся жевать. Глаза парня расширились от удивления. По толпе зевак пробежал возбужденный ропот. Многие мастурбировали, наблюдая за зрелищем.

            Волна удовольствия пробежала по телу Джо, когда он проглотил лакомый кусочек. Затем он наклонился к паху парня, обнажил зубы, изготовившись сожрать сочные девять дюймов возбужденной плоти, откусить ему пенис начисто. Джо почувствовал возбуждение и ужас парня, как они сливаются в экстаз, отчего тот завибрировал как бас-барабан. Джо обхватил ртом его член, и парень застонал от боли на месте отсеченной кожи и от наслаждения, когда шероховатый влажный язык коснулся раны.

            Глядя как его твердый, пульсирующий член исчез во рту Джо, парень издал восторженный стон, идущий, казалось, из глубины души. Зубы Джо вонзились в основание его пениса, и тип содрогнулся от подступающего оргазма. Он принялся конвульсировать, кричать, чувствуя как зубы Джо впиваются все глубже, и попытался выдернуть член у него изо рта. Он кончил Джо в горло, и тот, давясь и кашляя, отпустил его. Парень улыбнулся ему с выражением глубокого удовлетворения на лице.

            - Это было невероятно, мужик! Хочешь, чтобы я сделал тебе то же самое?

            Джо выбежал из клуба, испугавшись и того, что сделал и того, что собирался сделать. Теперь он зашел гораздо дальше. Джо очнулся от раздумий, стоя во дворе кампуса, не понимая, как там оказался. До начала занятий оставалось три минуты. Он бросился через кампус и влетел в аудиторию как раз, когда профессор готовился начать урок.

            - Мы только говорили о тебе, Джозеф. Спасибо, что присоединился к нам. Пожалуйста, присаживайся. Как я говорил... каннибализм является заключительным этапом в развитии садиста-убийцы. Воплощением господства и контроля, хищническим поведением по своей основной сути, поеданием человеческой плоти и крови ради удовлетворения сексуальных фантазий. Это действительно стыкуется с твоей теорией о прогрессирующей болезни, Джозеф. Если предположим, что серийные убийцы схожи с наркоманами в том, что развивают терпимость к обычным "малым" формам наслаждения, то в какой-то момент они развивают толерантность к обычным сценариям с изнасилованием и убийством. А это требует более экстремальной стимуляции, увеличения количества жертв и частоты нападений, повышенного уровня насилия.

            Сбор трофеев уже не ограничивается ювелирными украшениями и фотографиями. Начинают изыматься части тел, для последующего использования в некрофилической деятельности, или на память об убийствах. В некоторых случаях трофеи становятся главной причиной убийств, как в случае с Джеффри Дамером, испытывавшим маниакальное желание обладать своими жертвами. Некоторые убийцы находят уединенные места, где не только убивают своих жертв, но и хранят сами тела, чтобы осуществлять контроль над жертвами даже после смерти. Этот дегенеративный цикл приводит к самым экстремальным проявлениям психосексуального поведения. Каннибализм находится на вершине этой кривой. Употребление жертв в пищу является высшим выражением контроля. Поедая их, убийцы получают над ними вечную власть. Жертвы становятся их неотъемлемой частью.

            Говоря все это, профессор, казалось, смотрел Джо прямо в глаза, словно вел лекцию исключительно для него. Как будто знал что-то. Джо нервно ерзал на стуле, потирая потными руками. Слова профессора прозвучали для Джо словно обвинение, и он внезапно почувствовал, будто сидит на скамье подсудимых. Будто его поймали. Он пристально смотрел на профессора Локка, пока этот элегантный пожилой джентльмен описывал внутренние механизмы его разума настолько подробно, будто читал его мысли. Будто видел каждую зловещую фантазию, испытывал каждое трепетное чувство. Будто озвучивал демонов его души перед толпой незнакомцев.

            Джо захотелось закричать и выбежать из помещения. Вместо этого он изобразил на лице улыбку и стал сдерживать этот натиск слов, пока, наконец, не вытерпел.

            - А что если дело не в контроле? - вдруг выпалил Джо.

            Все повернулись к нему, и он внезапно почувствовал себя невероятно уязвимым.

            - А в чем же тогда, Джозеф? Человек убивает, насилует и поедает незнакомца. Что еще движет им, как не жажда власти и господства? Подчинение другого человека своей воле? Эти люди - садисты!

            - Нет!

            Все снова повернулись и уставились на Джо. Он нервно встал и сделал глубокий вдох, чтобы успокоить голос.

            - Я имею в виду... возможно, не все они. Не все пытают своих жертв. Некоторые быстро убивают, прежде чем сделать с ними что-то. Возможно, не все хотят причинять боль.

            - Тогда почему они делают это, Джозеф?

            - Может, из-за любви?

            Раздался гомерический хохот, и Джо, покраснев, стал беспомощно озираться.

            - Из-за любви?

            - Да. Что есть любовь, если не желание объединиться с объектом любви? Потому люди и женятся, чтобы две души слились в одно целое. Конечно, это чисто символический, несовершенный акт. Брак это всего лишь иллюзия истинного объединения. При каннибализме все по-настоящему. Возможно, это есть высшее выражение любви.

            Профессор Локк посмотрел на Джо с выражением явного беспокойства. Весь зал уставился на него, утратив дар речи. У некоторых на лицах были ухмылки, у других - гримасы отвращения. Очевидно, все они думали, что Джо - сумасшедший. Джо встал, вытянув перед собой руки, словно умоляя профессора понять его.

            - Я... я извиняюсь, профессор.

            Джо плюхнулся на свой стул.

            - Тебе нечего стыдиться. Я уважаю твой энтузиазм и твою... э... интересную точку зрения. Возможно, ты находишься ближе к пониманию этих монстров, чем думаешь. Ты абсолютно прав. Именно так некоторые из этих чудовищ оправдывают свои действия. Джеффри Дамер, например, заявил, что просто нуждался в друге, который никогда его не бросит. Но коли на то пошло, это всего лишь попытки оправдаться. Эти монстры делают это, потому что это их возбуждает. Потому что им нравится мучить и унижать людей. Им нравится власть. Нравится контроль.

            Говоря это, он снова смотрел Джо прямо в глаза. Джо открыл было рот, чтобы сказать что-то, но не нашел походящих слов. Внутренне он содрогнулся, словно от удара. Я - чудовище, - подумал он и оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что не сказал это вслух. Он закрыл рот и откинулся на спинку стула.

            Профессор Локк улыбнулся и повернулся спиной к классу, чтобы стереть с доски. Он качал головой, будто смеялся над собственной шуткой. Джо собрал книги и выбежал из помещения. Едва не сбив несколько сокурсников, он выскочил на улицу и попытался восстановить дыхание. Мир словно сжимался вокруг него в кольцо. Как будто все что-то знали. Чувствовали монстра в своих рядах. Солнце ослепило его, словно лампа в камере для допросов, раскрывая все его тайны. Теперь он понимал, почему вампиры избегают света.

            Прошло немало времени, прежде чем Джо сумел взять себя в руки, чтобы пойти на следующий урок. Это было курс по социологии, базирующийся на трудах Джозефа Кэмпбелла, озаглавленный "Человек и Миф". Он выбрал этот класс в надежде узнать больше о вампирах, оборотнях и других демонах из разных культур. Профессор все обещал перейти к этим темам, но пока разговаривал только о драконах, феях и мифах о воскресших спасителях вроде Христа, которые, казалось, встречались во всех мировых культурах. Джо вжался в стул, стараясь вести себя как можно незаметнее. И все же ощущал на себе взгляды всех присутствующих. Некоторые студенты с этого курса посещали тот же курс психологии, что и он. И Джо слышал, как они шепчутся у него за спиной. Среди них был его сосед по комнате.

            Джо проводил в общежитии так мало времени, что едва знал этого парня. Он знал лишь, что его папаша был каким-то компьютерным гением, который зарабатывал раза в два больше родителей Джо и в конец испортил своего изнеженного, социально неадаптированного сыночка. Парень был чистой воды ботаником. Всегда сидел за компьютером. Буквально жил в нем.

            Джо по пальцам мог пересчитать, сколько раз они с этим парнем общались. Но тогда он почти не бывал дома. В те дни большую часть времени он проводил в своей квартире в заброшенном здании к югу от Маркет-стрит, либо в библиотеке. Теперь, когда в том старом доме находится связанная Алисия, он будет бывать там еще чаще.

            - Блин, у меня от него мурашки. А мне еще приходится жить с этим парнем!

            Джо уловил случайные обрывки разговора и внутренне буквально кипел от ярости. Этот богатенький, не вылезающий из ролевых игр компьютерный задрот занимался тем, что подпитывал слухи и сплетни.

            - Я его почти не вижу. Он уходит сразу после занятий. Иногда вообще не возвращается в общагу, а иногда отсутствует по нескольку дней. Однажды вечером я видел его в библиотеке, он читал книгу о серийных убийцах. Когда я вернулся на следующий день, он все еще сидел там, в той же одежде, и читал ту же самую книгу, словно никуда не уходил. Странный парень.

            - Ага, странный и охренеть какой огромный! Наверное, шею сломает одной рукой, - вставил худощавый черный парень из легкоатлетической команды, как раз в тот момент, когда профессор начал царапать что-то на доске.

            Джо посмотрел на то, что писал профессор Дуглас, и сразу же пришел в возбуждение. Наконец он отошел от драконов и святых и обратился к наиболее интересной для Джо теме.

            - Оборотни. Вервольфы. Лугару. Вендиго. Бедная проклятая душа, которая превращается в волка при свете полной луны. Мы все слышали о человеке-волке. Но существуют упоминания и о других оборотнях в мифах и легендах со всех уголков земного шара. Они присутствуют в фольклоре и мифологии почти всех культур. У эскимосов есть легенда об Адлет, расе людей-собак, появившейся в результате спаривания между эскимосками и большим красным псом. Поговаривают, что эти оборотни по-прежнему бродят по северной Исландии в поисках человеческой плоти. Вы увидите, что тема спаривания людей и животных, в результате которого на свет появляются монстры, многократно повторяется во всех культурах.

            Возможно, эти рассказы возникли как предостережение от порочных сексуальных практик с участием животных. У славян существует легенда о том, что красивые женщины, злоупотребляющие своими природными дарами ради соблазнения мужчин и причинения им вреда, могут возвращаться из могилы в виде соблазнительных оборотней, называемых "русалками". Они, как и в легендах о наядах и сиренах, заманивают мужчин в море, где те находят свою погибель. Здесь тоже легко просматривается предостережение. Большинство легенд основаны на страхе, а страх перед властью женской сексуальности крайне силен и по сей день.

            Также существуют истории о людях, которые стали монстрами, заключив договор с Сатаной. У португальцев есть легенда о Бруксе, женщине, превращающейся в гигантскую птицу-гарпию и высасывающей кровь из собственных детей. У немцев есть Буксенвольф, который больше похож на нашего традиционного оборотня. Так еще называют человека, заключившего договор с Сатаной ради обретения волчьей силы. Предостережение здесь вновь довольно явное - держитесь церкви. Не отдаляйтесь от религии своей культуры.

            Термин "Гуль" происходит от мифического, меняющего облик существа из Аравийской пустыни, бесконечно превращающегося то в быка, то в верблюда, то в лошадь, и имеющего ненасытный аппетит к человеческому мясу. В Гане есть демон, который называется Додо. Он часто появляется в виде змеи и по слухам тоже является прожорливым людоедом. В Японии существует демон-лис, называющийся Кицунэ. который, якобы, овладевает людьми и высасывает из жертв жизненную энергию. Некоторые из этих существ являются людьми, превратившимися в оборотней. Другие - демонами, способными принимать человеческий облик.

            - Как им снова превратиться в себя? - Джозефа уже не волновало, что другие студенты думают о нем. У него были вопросы, и он отчаянно нуждался в ответах.

            Профессор Дуглас повернулся к Джо, явно раздраженный тем, что его прервали.

            - Да, Джозеф? У тебя есть вопрос?

            - Оборотни или люди, превратившиеся в монстров. Как им снова стать людьми? Есть способ избавиться от проклятия?

            Профессор почесал свою неопрятную козлиную бородку и какое-то время смотрел на Джозефа, вероятно, размышляя, искренне ли этот парень интересуется или просто пытается над ним подшутить. Он знал Джозефа по предыдущему семестру  как серьезного молодого человека, не склонного к комизму.

            - Что ж, давайте посмотрим. Согласно легендам, существует много разных теорий о том, как избавиться от проклятия, но ни одна из них не имеет высоких шансов на успех. Как правило, если вы пустили в себя этих демонических духов, от них уже почти невозможно избавиться.

            - Но...

            Джо вытер пот со лба и попытался унять дрожь в голосе. Он чувствовал в себе нарастающее беспокойство. Его отчаяние проявлялось в том, что ерзал на стуле и постоянно потирал руки.

            - Но вы сказали, что существует множество теорий о различных лекарствах. Что это за теории? Что это за лекарство?

            - Что ж, мы еще поговорим об этом, Джозеф. Не будем отклоняться от темы. Сперва я хочу обсудить сами мифы и их схожесть, - сказал профессор, стараясь не утратить контроль над дискуссией.

            - Но вы же знаете, правда? - Джо встал со стула. Он был весь в поту, в глазах сквозило отчаяние.

            - Ну и ну. Опять за старое, - пробормотал кто-то из студентов. Джо был уверен, что это был его сосед по комнате. Он проигнорировал замечание.

            - Я имею в виду, вы знаете, что это за лекарство? Верно?

            - Джозеф. Это всего лишь мифы. Сядь на место, пожалуйста.

            Джо оглянулся вокруг и, осознав, что снова выглядит глупо, подчинился.

            - Я... я извиняюсь, профессор.

            Профессор Дуглас с любопытством посмотрел на Джо поверх очков.

            - Все в порядке, Джозеф. Я обещаю, что мы еще вернемся к твоему вопросу. Просто нам сложно сейчас говорить о лекарстве, не разобравшись в самой болезни.

            - Вы имеете в виду, в том, как люди вообще становятся оборотнями?

            - Да, в разных культурах эти теории отличаются. Бывают различия даже в пределах одной культуры. Есть ряд различных способов, как вызвать духов животных. Самый распространенный, как у оборотней-шаманов, французских лугару, злобных людей-леопардов из Восточной Африки, это надеть шкуру зверя. Некоторые надевают шкуру целиком. Некоторые, такие как лугару или берсерки, носят лишь пояс или жилет, сшитый из шкуры того животного, в которое они хотели бы превратиться. Другие натирают тело бальзамами и мазями, приготовленными из жира животного или даже человека. Люди-леопарды пили волшебный напиток, сваренный из внутренностей человеческих жертв. Они верили, что он дает им ликантропские способности. Некоторые верят, что достаточно лишь попить воды из следов оборотня, чтобы самому стать таким же.

            Существуют магические тексты, описывающие сложные ритуалы для вызова духа оборотня. В одном рекомендовалось снять с себя всю одежду и натереть тело волшебной мазью, приготовленной из волчьего жира, аниса, камфоры и опиума. Затем надеть волчью шкуру и выпить пиво, смешанное с волчьей кровью. Можно легко себе представить, что такой сложный ритуал, особенно предполагающий употребление алкоголя и опиума, вкупе с желанием человека стать волком, вполне мог заставить его поверить, что превращение действительно произошло.

            Также существует множество культов и сект, устраивающих разнузданные пьяные оргии, во время которых поедаются животные и даже люди, а участники облачаются в шкуры. Во время этих ритуалов многие посвященные верят, что становятся животными. Менады, поклонявшиеся богу вина Дионису и рогатому богу леса Пану, устраивали дикие вакханалии, во время которых поедали животных и людей и кормили волчат грудью. Иссавия, ликантропский культ из северной и западной Африки, тоже включал в себя жестокие организованные ритуалы для получения силы животных. Во время церемоний участники облачали теленка или быка в человеческую одежду, после чего разрывали на куски и поедали сырое мясо.

            - Но это мы говорим о людях, которые хотели стать оборотнями. Как насчет тех, кто был проклят, кто стал монстром против своей воли?

            Отовсюду послышались смешки. Джо окинул класс злобным взглядом, и смешки смолкли. Он снова повернулся к профессору.

            - Ну... тут есть лишь несколько вариантов. Либо их поцарапал или укусил тот, кто уже был оборотнем. Либо они невольно отведали крови оборотня, либо были прокляты ведьмой или колдуном.

            Джо на мгновение задумался.

            - Итак, допустим, кого-то укусили и заразили этим вирусом. Как ему исцелиться?

            - Ты имеешь в виду людей, которые невольно стали оборотнями, верно? Некоторые считают, что если разорвать линию преемственности в ее исходной точке, уничтожить изначального оборотня, породившего эту линию, то можно освободить всех волков, созданных с помощью его проклятия. Изначальный оборотень приобретал свои способности добровольно. Он может по-прежнему облачаться в волчью шкуру, когда выходит на охоту. Наверняка, он завидует своему потомству, которое справляется с превращением без каких-либо амулетов или ритуалов. Хотя большинство согласятся, что единственный верный способ это серебряная пуля в сердце, отсечение головы или сожжение заживо.

            Джо вздрогнул и замолк. Если его подозрения верны, то человек, похитивший его более десяти лет назад, резавший, калечивший и чуть не убивший его, был оборотнем, которого было необходимо уничтожить ради собственного спасения. Он в шоке уставился на профессора, не слыша больше ничего.

            Все его мысли были снова заняты встречей с Дэймоном Трентом.

Глава тринадцатая

            Джо направился в художественный класс и с удивлением увидел вчерашнюю модель, ждавшую его у двери.

            - Вот, держи! Я хотела заплатить тебе за картину.

            Она шагнула вперед и сунула ему в руки чек на сто долларов.

            - Тебе не нужно этого делать. Я не возьму.

            - Говоришь, тебе не нужно? Значит, ты не голодный студент, как все мы? В чем твой секрет?

            - Нет. Я не говорил, что мне не нужно. Конечно же нужно. Я голодаю сильнее, чем ты можешь себе представить.

            - Тогда возьми деньги.

            Джо сунул чек в карман.

            - Можешь угостить меня на эти деньги ужином, если хочешь.

            - Э... Просто на данный момент у меня уже кое-кто есть.

            - Любимая девушка?

            - Возможно. Хотя не уверен точно.

            - Но ты ей не изменяешь?

            - Нет, она удовлетворяет меня полностью.

            - Что ж, ладно тогда. Но ты все равно возьми чек. А если когда-нибудь потребуется... еще, позвони, ладно?

            - Но я не знаю номера твоего телефона.

            - Он есть на чеке.

            Джо вытащил чек и увидел, что на нем действительно указаны ее имя, адрес и телефон. Модель подмигнула ему, вошла в изостудию и скинула халат. Она улыбнулась, когда Джо ввалился в помещение, таращась на нее с тем же типичным для него полным отчаянья взглядом.

            Ты будешь моим, великан, - подумала она.

            Джо сел и сразу же набросился на холст. Через несколько минут у него кончилась красная краска. Холст напоминал бойню.

            Модель была девушкой не его типа, но что-то в ней возбуждало его. Она была такой же на все готовой жертвой, как и Фрэнк, только женского пола. Хотя он ни за что не смог бы заниматься с ней сексом. Особенно после того, что случилось с Алисией. Он боялся того, что может сделать с ней. К тому же, это было бы похоже на измену.

            - Мне нужна еще краска.

            Преподаватель подошла к нему, посмотрела на его жуткий холст. И ахнула.

            - У меня кончилась красная краска.

            - Э... да... Пойду, принесу тебе еще. - Она поспешила прочь, едва не перевернув стоявший позади него мольберт. Джо почувствовал, как в воздухе смешивается запах выделяемых ею и моделью феромонов. Это было похоже на запах секса втроем. Соски у модели торчали, указывая прямо на него. Ее взгляд был сосредоточен на выпуклости в районе его промежности. Она облизнула губы, заметив, что он смотрит на нее. Джо отвернулся.

            - Не искушай меня, - прошипел он себе под нос.

            Преподаватель вернулась с красной краской, и Джо снова принялся выплескивать свое отчаяние на холст. Тот был местами порван и буквально истекал кровью, когда Джо покинул класс и отправился на следующее занятие. Он оставил холст на мольберте и с некоторой гордостью заметил, что модель и преподаватель смотрят, перешептываясь, на его работу.

            Вот пусть и трахаются друг с другом. Это куда безопаснее, чем то, что бы я с ними сделал, - подумал Джо, спеша в математический класс. Что могло его успокоить сейчас, так это полтора часа решения уравнений.

            Джо делал все возможное, чтобы все эти полтора часа не думать о том вкуснейшем куске мяса, прикованном у него в спальне. Цифры продолжали путаться у него в голове, и к концу урока его листок с заданием остался чистым. Джо скомкал его и выбросил в мусорное ведро у выхода. Скорее всего, ему даже "кол" не поставят.

            Джо вышел из математического класса и двинулся через кампус в библиотеку. Солнце начало садиться, и туман уже медленно клубился над лежащей перед ним ухоженной лужайкой. Прохладный ветерок пробежал по кронам деревьев и траве, забрался под одежду. Джо вздохнул и поежился. После полуторачасового сидения над листком, полным бессмысленных математических уравнений, прохладный вечерний воздух  освежал и успокаивал. Он обуздал сидящего внутри зверя.

            Джо почувствовал себя расслабленным и уравновешенным, когда туман догнал и поглотил его. И все же он не мог перестать думать об Алисии. Он не хотел больше причинять ей боль. Он должен найти для себя лекарство.

            Все его тело напряглось, когда он вспомнил слова профессора Дугласа: Разорви кровную линию. Убей изначального оборотня.

            Он надеялся, что есть и другой способ. Он уже несколько лет не думал о Дэймоне Тренте. Пока голод не стал одолевать его, и он, всматриваясь в зеркало ванной, не начал видеть глядящие оттуда знакомые безжалостные, полные похоти глаза его бывшего мучителя. Уже тогда он должен был понять, что тот человек передал ему что-то нехорошее.

            Библиотекарша подняла глаза и нервно улыбнулась, когда Джо вошел в здание и прошествовал мимо ее стола. Джо поиграл мускулами массивных плеч, зловеще ухмыльнулся ей в ответ и окинул взглядом ее пышные формы. Ее улыбка померкла и спала с лица, рот вытянулся в тонкую подрагивающую линию. Она опустила глаза и отвернулась. Джозеф ухмыльнулся еще шире.

            Он изо всех сил старался сохранить контроль над бушующим в нем зверем, но запах ее душистой кожи буквально сводил с ума. Он прошел мимо ее к рядам книжных стеллажей, пошатываясь словно пьяный. Остановился в разделе мифологии перед книгой, озаглавленной "Вампиры. Правда и вымысел". Достал ее с полки и прошел с ней за огромный дубовый стол в центре зала. Раскрыл и нашел место, где описывались способы стать вампиром.

            Там была всякая чушь - например, нужно было родиться в ночь на Рождество или быть отлученным от церкви. Джо сбросил все это со счетов как суеверия. Потом он наткнулся на место, где говорилось, что нужно было быть укушенным вампиром или испить крови нежити.

            Джо быстро нашел способы уничтожения вампиров. Что необходимо заколотить их в гроб, предварительно вбив деревянный кол в сердце либо в голову, чтобы они уже не могли подняться на поиски пищи. Был еще рецепт, призывавший обезглавливать или сжигать трупы вампиров, либо вытаскивать их на солнце. Набивать им рот чесноком или класть им в гроб облатки, чтобы они не могли лечь туда. Джо пролистнул еще несколько страниц, пока не нашел слова, подтверждающие собственное средство профессора Дугласа от проклятия оборотня. Чтобы исцелить вампира от проклятия, нужно было найти и убить изначального кровососа. Джо захлопнул книгу и задумался. Сперва о детоубийце Дэймоне Тренте, потом об Алисии, которую ему, несомненно, убьет и съест, если не исцелится. Он встал, подошел к компьютеру и забил в поисковик имя Дэймона Трента.

Глава четырнадцатая

            Алисия крепко спала, когда вдруг хлопнула дверь, вырвав ее из грез и погрузив в кошмар реальности. В комнату вошел Джо. Вид у него был взволнованный и возбужденный.

            - Я не знаю, что делать. Я не хочу причинять тебе боль, но я не могу видеть его снова. Просто не могу!

            Он метался взад-вперед, бешено жестикулируя и заводя себя все сильнее. Внезапно он остановился и плюхнулся рядом с Алисией. Та испуганно сжалась и попыталась отстраниться. Он стал нежно поглаживать ее роскошную задницу, в то время как все ее тело содрогалось от страха и рыданий.

            - Поговори со мной. Скажи мне, что делать, - произнес он, вглядываясь в ее испуганные глаза.

            - Отпусти меня. Ты должен дать мне уйти, пока ты не сделал то, о чем потом пожалеешь.

            - Если я отпущу тебя, я просто найду другую женщину.

            - Тогда пойди в полицию с повинной. У них есть люди, которые смогут тебе помочь.

            - Врачи? Психиатры? Они просто запрут меня с моим голодом, гложущим меня изо дня в день. Это будет настоящей пыткой. Нет, мне нужно найти лекарство, другое, совершенно другое лекарство.

            - Джо. Послушай меня. Ты должен отпустить меня. Ты не можешь держать меня здесь. Тебя же поймают.

            - Ты права. Я не могу держать тебя здесь вечно. Мне придется отправиться за ним. Но я возьму тебя с собой.

            Алисия понятия не имела, о чем говорит этот человек, но его слова ей совсем не понравились.

            - За кем ты должен отправиться?

            - За Дэймоном Трентом. Это тот, кто сделал меня таким. Я должен найти его. И уничтожить. Чтобы разрушить проклятие.

            Джо сел и принялся рассказывать Алисии все. И она слушала, не просто, чтобы завоевать его доверие, но и потому, что ей было действительно любопытно. Его история была невероятной, но к тому времени, как он закончил, ему почти удалось ее убедить.

            - Так ты веришь, что этот Дэймон Трент передал тебе какой-то вирус, когда надругался над тобой, и тем самым вызвал в тебе эти перемены?

            - Это делает меня убийцей! И если я не найду его, кончится тем, что ты станешь моей первой жертвой.

            Несмотря на то, что у Алисии кровь застыла в жилах, когда она услышала, что Джо подумывал убить ее, ее воодушевил тот факт, что он все еще этого не сделал, а еще тот факт, что он не хочет этого делать. Он не хотел причинять ей боль. Это сидевший в нем вирус доводил его до безумия. Подобные утверждения звучали нелепо, но когда он сказал ей, что нашел взаимосвязь между легендами об оборотнях и вампирах и эволюцией серийного убийцы, до нее начал доходить смысл. Если он найдет и убьет заразившего его ублюдка, то исцелится и отпустит ее. А возможно, когда-нибудь, когда он станет нормальным, они даже снова смогут встречаться.

            Алисия знала, что ведет себя глупо.

            Почему она хочет встречаться с парнем, который приковал ее, откусил ей соски и который, скорее всего, убьет ее?

            Потому что ты - сексоголик, - ответил ей внутренний голос.

            Вероятность того, что он излечит себя, вонзив кол в сердце серийного детоубийцы, была так мала, что все это казалось безумием. И все же это было единственное, на что она могла надеяться.

            - Я помогу тебе.

            - Что?

            - Помогу тебе найти его... и убить.

            Джо всмотрелся в глаза Алисии. И увидел в них почти детские искренность и доверие. А еще в них было одиночество и потребность в любви. Он погладил ее по длинным вьющимся волосам и наклонился, чтобы поцеловать.

            Когда губы Джо коснулись Алисии, ее внутренний голос закричал: "Откуси ему губы! Откуси ему гребаный язык! Убей его! Убей его!"

            Вместо этого она ответила на его поцелуй. Их языки слились то ли в дуэли, то ли в танце, Джо нежно ласкал ее красивое тело, старательно избегая ран на местах откусанных сосков, еще не утративших чувствительность. Целовал ей шею, слизывая пот со впадин ключиц. Слизывал со щек оставшуюся от слез соль, касался губами ресниц. Посасывал ее распухшие губы, целовал подбородок. Потом снова положил ее, убрал распорку между лодыжек, снял с нее ремни, целуя натертую и поврежденную ими кожу, содрогаясь от мясного металлического привкуса.

            Он гладил ее маслянистые карамельные бедра, а Алисия стонала в знак благодарности. Она пыталась уговорить себя сражаться, отбиться от него и убежать, но он был таким большим и сильным. Она сомневалась, что сможет хотя бы на секунду одолеть его, и поэтому наслаждалась его прикосновениями, насаждалась эмоциями в его глазах, его томными стонами и нежными ласками. Она влюблялась в него, хоть и ненавидела себя за это. Она ахнула, когда он опустился на нее всем весом, раздвинул ей ноги и проник в нее осторожными, словно зондирующими толчками.

            Его лоб лег ей на затылок, и она замерла, на мгновение испугавшись, что он снова укусит ее, вырвет горло словно вампир. Но когда он поднял голову, в его глазах стояли слезы.

            - Я люблю тебя, Алисия. Ты должна помочь мне.

            - Я помогу. Обещаю.

            В ту ночь они занимались любовью, нежно и неторопливо. Они брали и давали, меняя боль на наслаждение, одиночество на утешение. А закончив, обнялись и еще долго оплакивали свои жизни.

Глава пятнадцатая

            Когда восьмилетний Джоуи выскочил на своем велосипеде из-за угла, перед ним неожиданно возник Дэймон Трент. Отчисленный из школы за неуспеваемость толстяк стоял посреди тротуара в форме разносчика пиццы. Его фургон ждал у обочины, работая на холостом ходу. Пассажирская дверь была открыта. Дэймон покосился на маленького Джоуи, похотливо осклабившись, его глаза недобро сверкнули. Но в его ухмылке было еще больше угрозы. Это была хищная гримаса гиены, приближающейся к ослабшей жертве.

            Джо попытался его объехать, но толстый парень шагнул ему наперерез. Джо резко ударил по тормозам и едва не перелетел через руль. Он собирался было обругать жирного неудачника, но вдруг почувствовал, как толстые пальцы схватили за горло и подняли над велосипедом. Джо попытался позвать на помощь, но у него перехватило дыхание. Он болтал в воздухе руками и ногами, словно пытался уплыть от напавшей акулы. Тем временем парень перенес его через тротуар и засунул в фургон. От толстяка исходил запах пепперони и аммиака.

            Это было последнее, о чем успел подумать Джо, после чего дверь захлопнулась, оставив позади полуденное августовское солнце и веселые крики игравших в соседнем парке детей.

            Когда Джо проснулся, его рука крепко держала Алисию за горло. Глаза у нее вылезли из орбит, язык нелепо вывалился изо рта, лицо стало бирюзового цвета. Джо отдернул от нее руки и отпрыгнул в другой конец кровати, испугавшись содеянного. Алисия давилась и задыхалась, пока он пытался вдохнуть воздух в ее опустошенные легкие. Джо тяжело дышал, пот лил с него градом.

            - Прости. Прости. Я... я увидел дурной сон. Я не хотел... То есть, я не понимал, что делаю.

            - Ты чуть не убил меня! Ты сумасшедший! О, боже! Ты гребаный псих! На пооомощь! На поооомощь!

            Джо удрученно покачал головой и потянулся за валявшимися на полу ремнями. Он схватил Алисию за ногу и накинул на лодыжку кожаный хомут.

            На этот раз она будет драться, даст ему отпор.

            Когда он потянулся за второй ногой, Алисия прицелилась и ударила пяткой ему в челюсть. Голова у него дернулась, из рассеченной губы хлынула кровь. Но Джо словно ничего не заметил. Он схватил ее за ноги и рывком перевернул на живот.

            У Джо перехватило дыхание, когда он вновь увидел эту великолепную задницу, соблазнительно подрагивающую в лунном свете. Голод нахлынул на него стремительной и сокрушительной волной. Он сел кричащей и сопротивляющейся Алисии на спину, схватил ее за ноги, надел хомуты, а между лодыжек вновь вставил распорку. Потом развернулся и вернул на запястья ремни.

            - Нееееет! Нееет! Не делай этого!

            - Я сказал, что не причиню тебе боль. И я не причиню, если смогу найти лекарство.

            Обездвижив Алисию, он вновь вставил кляп ей в рот. Потом пристегнул ее к свисающей с потолка цепи и выбежал из комнаты.

Глава шестнадцатая

            Эмма Персел читала потрепанный томик "Тропика Рака" и ждала, когда двое студентов-юристов, сидевших за компьютерами, и четверо студентов-медиков, дремавших на диванах и в креслах, наконец, осознают, что все, чем они занимались последние четыре часа, не поможет им сдать тест, к которому они не подготовились заранее. Она была в шоке, когда огромный мускулистый студент-психолог внезапно появился у ее стола.

            - Э-э, я могу вам помочь?

            - Мне нужно кое-кого найти.

            - Я не совсем вам понимаю.

            - Мне нужно найти одного человека. Я надеялся, что вы покажете, как отыскать его через компьютер.

            - Да, конечно. Есть несколько программ, с помощью которых вы можете отследить человека. Пойдемте, я покажу вам. - Эмма встала из-за стола и сразу же почувствовала на себе жадный взгляд жуткого великана. Он пробежал по ее округлостям и вторгся в самые интимные места. Это вызвало у нее одновременно испуг, раздражение и возбуждение. Ощущения, которые она всегда испытывала в его присутствии. Ее соски отвердели и впились в тонкую ткань блузки. Джо с нескрываемой похотью уставился на ее вздымающуюся грудь. Эмма залилась краской. Она повернулась к нему спиной и села за компьютер.

            Эмма вынуждена была признать, что парень был крайне привлекателен. Он излучал какую-то первобытную сексуальность, перед которой сложно было устоять. Она чувствовала у себя на затылке его горячее дыхание, пока она стучала по клавишам и входила в интернет.

            - Э-э, так кого мы ищем?

            - Его зовут Дэймон Трент. Сейчас ему около тридцати.

            - У вас есть соображения насчет его возможного местонахождения? Город? Штат?

            - Он должен быть в Сиэттле. Либо в тюрьме, либо в психлечебнице.

            Пальцы Эммы зависли над клавиатурой. Снова его странные исследования.

            - Что он натворил?

            Двенадцать лет назад он изнасиловал и замучил до смерти нескольких мальчиков.

            - Какой ужас! Я не хочу в этом участвовать! Что за нездоровый интерес у вас к этим монстрам? Смотрите, вы сейчас в сети. Уверена, вы без проблем найдете своего педофила-убийцу. А у меня еще есть другая работа. - Библиотекарша встала и повернулась, чтобы уйти.

            Джо положил ей руку на плечо и, слегка надавив, заставил сесть на место.

            - Пожалуйста. Вы должны помочь мне.

            - Почему? Почему я должна помогать вам в вашей одержимости? Детоубийца? Почему вы хотите разузнать об этом человеке?

            Джо понизил голос до робкого, сдавленного бормотания. Библиотекарша почувствовала, как напряглось тело парня.

            - Потому что я - один из тех мальчишек, на которых напал этот монстр.

            Глаза библиотекарши расширились, потом смягчились и увлажнились от подступивших эмоций.

            Челюсть у нее отвисла, а тело обмякло на стуле, словно неожиданное признание студента оказало на нее физическое воздействие. Она положила свою руку на его и повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза. Нижняя губа у нее дрожала, голос понизился до мягкого, материнского шепота.

            - О, боже! П-простите меня. Я не знала. Неудивительно, что вы так одержимы поисками того, что движет этими чудовищами.

            - Вы мне поможете?

            - Конечно.

            Найти убийцу оказалось совсем несложно.

            - Он уже не в Сиэтле. Он в Такоме, в государственной психиатрической больнице, в спецотделении для сексуальных маньяков.

            Джо прокрутил вниз страницу, читая о лечебнице, где уже двенадцать лет содержался Дэймон Трент, с того момента, как он открыто признался в том, что пил кровь мальчиков и был признан судом невменяемым. Трент верил, что впитывая биологические жидкости своих жертв, он поглощает их души. В статье, написанной два года спустя после его ареста, говорилось, что Трент обвинил врачей клиники в том, что те намеренно сводят его с ума, лишая возможности пить человеческую кровь.

            Джо записал адрес и телефон больницы и вновь переключил внимание на пышнотелую библиотекаршу. Он давно хотел ее, и хотя ему нужно было отыскать Дэймона Трента, пришел сюда в первую очередь ради нее. Он использовал поиски детоубийцы в качестве предлога, чтобы приблизиться к ней.

            - Выпейте со мной чашечку кофе?

            - Не знаю. У меня много работы. К тому же я вам в матери гожусь. Почему я вас так заинтересовала?

            - Потому что вы красивая и потому что сейчас мне нужен друг...

            Это были правильные слова. Он репетировал их с первого дня, как увидел ее. Ее потребность была настолько очевидна, что не нужно было быть профессиональным жуликом или хищником, чтобы заметить это. Эмма нуждалась в том, чтобы быть кому-то нужной. В ней таились глубокое одиночество и печаль, как у самки-шимпанзе, которая неделями может носить на руках умершего при родах детеныша, отказываясь принять его смерть. Джо играл с этими дремлющими в ней материнскими инстинктами, в жажде добраться до цели.

            - Знаю, что пугаю вас. Мы можем взять разные машины и поехать в кафе неподалеку, где полно людей.

            - Это звучит ужасно. Извините. Я вовсе не считаю, что вы как-то меня обижаете. Просто... те книги, которые вы читаете...

            - Я студент-психолог, и я пытаюсь понять, что превращает нормальных людей в жестоких хищников. Надеюсь, что однажды я найду лекарство от их безумия.

            - По-моему, это замечательно. Но вы же не обидитесь, если я возьму свою машину и встречусь с вами уже там?

            Джо широко улыбнулся.

            - Спасибо.

            Они разговаривали до поздней ночи. Эмма рассказала ему о двух своих неудачных браках. Первый муж избивал ее, а второй бросил ради ее сестры. Рассказала, что у нее есть дочь, которая убежала из дому пять лет назад, спустя всего два месяца после своего шестнадцатилетия.

            - Вы получаете от нее какие-нибудь известия?

            - Она звонит иногда. Когда у нее проблемы, или когда нужны деньги или просто кто-нибудь, кто ее бы выслушал. Я хороший слушатель. Но где она сейчас, я не знаю. Она не звонила уже несколько месяцев.

            - Наверное, тяжело так долго не слышать ничего от своей дочери.

            - Я справляюсь.

            Джо кивнул и посмотрел на клочок бумаги с именем Дэймона Трента, телефоном и адресом государственной больницы для душевнобольных преступников. Он вертел клочок в руках, а в голову ему лезли мрачные мысли.

            - Что он делал с вами?

            - Вы не захотите это знать.

            - Может, и так, но вам нужно рассказать. Я вижу, что вам больно. Возможно, когда вы выскажетесь, вам станет легче.

            Джо больше не хотел с ней разговаривать. Не хотел сближаться с ней слишком сильно, потому что все еще планировал убить ее. Хотя, возможно, разговор об этих ужасах поможет ему отвлечься. Поможет ему успокоиться, пока он не окажется с ней наедине.

            - Я катался на велосипеде, когда он напал на меня. Я завернул за угол, и он стоял там и ухмылялся мне. Я попытался его объехать. Было понятно, что он собирается причинить мне боль. Конечно, я понятия не имел, какую именно боль. Думал, что он поколотит меня и отнимет велек, или что-то в этом роде. Потом он схватил меня за горло. Сжал так сильно, что я даже пикнуть не мог. Я не мог дышать. Я почувствовал, что вот-вот отключусь. Потом он бросил меня в свой фургон. - Джо сделал глубокий вдох и потер руки, словно пытаясь согреться от пробежавшего по спине холодка.

            - Все в порядке. Можете не продолжать, если вам тяжело.

            - Когда мы приехали к нему домой, он раздел меня. Принялся избивать меня. Затем стал колоть ножом. Он нанес мне десятки порезов, а потом изнасиловал. Помню, как он лизал мои раны, лакал мою кровь, словно котенок молоко. А глаза у него были остекленевшими и пустыми. Он держал меня в подвале несколько дней, пил мою кровь. В какой-то момент я отключился. Тогда он положил меня в фургон и выбросил в парке. Мне повезло. Я был первой его жертвой. С другими он был более жесток, пока его не поймали. С теми другими, которых он удерживал. Им не довелось больше увидеть солнечный свет. Они так и умерли в темноте его подвала.

            Джо поднял глаза и увидел, что библиотекарша плачет. Джо потянулся и убрал свесившуюся ей на лицо прядь. Провел ладонью по щеке, наклонился вперед и заглянул ей в глаза. Вытер ей слезы большими пальцами рук.

            Что-то в ее горе вновь пробудило в нем монстра, возбудило его. Он почувствовал, как инстинкт бушует в нем, словно огонь в доменной печи, так же яростно и настойчиво.

            Джо подумал об Алисии, прикованной в его квартире. Подумал об ее восхитительной заднице. О мягком пышном холмике нежного жира, и обо всем, что хотел сделать с ним, и с ней самой. Обо всем, что он сделает, если не обуздает свой аппетит с помощью чего-то другого. Например, с помощью этой библиотекарши.

            - Я хочу поцеловать вас.

            Библиотекарша отшатнулась, напуганная его рвением. Джо был твердо уверен, что большинство женщин убегают только потому, что хотят, чтобы их преследовали. Он снова взял ее лицо обеими руками и притянул к себе. Принялся страстно целовать ее, посасывая и покусывая нижнюю губу. Она не сопротивлялась, не предпринимала ни малейшей попытки. Напротив, ее тело словно растаяло от его прикосновения. Словно лишилось напряжения в тот момент, когда их губы соприкоснулись. Она ответила на его поцелуй, ответила отчаянным голодным объятием женщины, истосковавшейся по любви и по мужской ласке.

            Она задыхалась, когда Джо откинулся в кресле и взял свой кофе. Потягивая горячую коричневую жидкость, он смотрел на нее все теми же хищными глазами, давно пугавшими ее. Эмму буквально всю трясло от желания.

            Смутившись, она потянулась за своим кофе. Подняла чашку, потом поставила обратно на подставку. Снова заглянула в его страшные, бесстыдно-похотливые глаза и почувствовала, как рушится ее внутренняя стена. Она закрыла глаза и выпустила долгий вздох.

            - Чего вы хотите, Джозеф? Чего вы хотите от меня?

            Воздух между ними словно нагрелся и стал густым от осязаемой страсти. Джо облизнул губы. Он вспоминал вкус сосков Алисии, а потом попытался представить, каково будет съесть женскую грудь целиком.

            - Я хочу заняться с вами любовью.

            - Вы просто хотите меня трахнуть, - вздохнула она, глядя себе на колени. Потом она подняла глаза, и в них горела дикая страсть. - Но это нормально. Думаю, я тоже хочу вас трахнуть.

            Она наклонилась вперед и взяла его за руку.

            Вместе они встали из-за стола и вышли на парковку.

            - Вы же будете нежны со мной, правда? У меня не было никого после развода, а прошло уже пять лет. Вы же не будете торопиться, правда?

            Они почти дошли до ее машины. Она достала ключи и открыла дверь.

            - Обещайте, что будете нежны со мной.

            - Нет, - ответил Джо.

            Огромные мощные руки крепко сжали библиотекарше горло и рывком подняли ее на цыпочки. Пальцы передавили ей трахею. Она лягалась и царапалась. Впивалась наманикюренными ногтями ему в руки, лицо и горло, ломая об кожу пластиковые кончики, пока не потеряла сознание. Джо запихнул ее в машину и повез через весь город к многоквартирному зданию на Фолсом-стрит.

Глава семнадцатая

Алисия лежала на кровати, покрытой пятнами спермы и пота, думая о своей судьбе и пытаясь разобраться в собственных чувствах. Несколько часов назад она была уверена, что выживет. Она чувствовала, будто связана со своим похитителем, будто немного понимает его, а он, возможно, понимает ее. Когда она проснулась, его руки сжимали ей горло. Его глаза были какими-то пустыми и грустными, глядели прямо сквозь нее на какую-то трагедию из прошлого. И все же он продолжал ее душить. Она ударила его несколько раз, но он, казалось, не заметил этого. Она уже была готова потерять сознание, когда он вдруг резко отпустил ее, словно очнувшись от дурного сна.

Пока Алисия ловила ртом воздух, Джо смотрел на нее со смесью растерянности и смущения. Потом он отвернулся, а когда снова повернулся к ней, в руках у него были ремни. На лице у него было выражение поражения и обреченности. Она испугалась, что он откажется от попыток излечиться и решит, что зашел так далеко, что его уже не спасти. Если это так, то ей конец. Она должна заставить его попробовать найти лекарство. По крайней мере, в дороге у нее будет больше возможности сбежать, чем если она будет заперта в этой комнатушке.

Входная дверь открылась, и Алисия услышала, будто втащили что-то тяжелое. В комнату вошел Джо. Вид у него был взволнованный и возбужденный. Он был не один. Алисия опустила глаза и увидела у его ног женщину, напуганную, обнаженную и связанную скотчем. Она была довольно высокая и упитанная. Такая же "пышечка", как и сама Алисия, только старше, и с белой, как у новорожденного, кожей. Женщина посмотрела на Алисию, на закованные в цепи запястья и лодыжки, на кляп, на ее израненную, покрытую запекшейся кровью грудь, и закричала сквозь наклеенный на рот скотч.

С диким выражением лица Джо повернулся к Алисии. Штаны в области гениталий топорщились, выдавая мощную эрекцию. Он тяжело дышал, зрачки у него расширились настолько, что были видны детали радужной оболочки. Он походил на перевозбужденного наркомана-амфетаминщика.

- Это для тебя, Алисия, - Молодой красавец встал на колени и заглянул в испуганные глаза латиноамериканки. Он убрал с ее лица черные кудри и долго смотрел на нее так, словно она была для него десертным блюдом.

- Просто голод очень сильный. Я боялся, что убью тебя сегодня, если не сделаю что-нибудь. Поэтому попробую продержаться с помощью нее, пока мы вместе не найдем лекарство.

Алисия не хотела знать, что он конкретно имел в виду, хотя догадывалась. И от этих догадок у нее выступили слезы, и скрутило живот. Ей хотелось попробовать отговорить его, но он не убирал у нее изо рта кляп, и как она подозревала, неспроста.

Он отстегнул цепь, которой Алисия была прикована к стене, и потащил ее в ванную.

- Не думаю, что ты захочешь видеть это, - сказал он, закрывая дверь.

Защелка не сработала, и дверь со скрипом приоткрылась. Алисия не хотела смотреть, но любопытство пересилило страх.

Она наблюдала, как Джо разделся, и вновь восхитилась красотой его тела. Он вышел из комнаты и вернулся с длинным узким ножом - такие еще называют филейными. Женщина начала извиваться, когда Джо опустился перед ней на колени.

Он разрезал скотч, связывающий ей лодыжки и сел между ног. Алисия почувствовала укол ревности, глядя, как он лижет и посасывает жирную "киску" женщины. Женщина перестала сопротивляться. Она развела ноги шире и стала двигать бедрами навстречу его языку. Внезапно ее тело стало выгибаться и конвульсировать, вероятнее всего от оргазма. А потом кожа вдруг покраснела.

Алисия услышала дикий и тошнотворный хруст, когда Джо принялся вгрызаться в ее нежный бутон, рвать зубами половые губы и поедать большие куски плоти. Он зажал ей бедра своими мускулистыми руками, потому что она принялась лягаться и сопротивляться. Скотч слетел с ее лица, и крики разносились теперь по всей квартире.

На мгновение Джо поднял голову, и Алисия увидела восторженное выражение на его вымазанном кровью лице, когда он жевал вырванные из библиотекарши куски. Женщина продолжала кричать, а Джо переместился по ее телу вверх и принялся кусать ей груди.

Он был с ней далеко не так нежен, как с Алисией. Он погружался зубами глубоко в плоть ее грудей, отрывал соски, поедал гигантские молочные железы и глотал огромные куски сладкого желтоватого, с красными прожилками жира. Он пилил ей груди ножом, отправляя в рот нежное женское мясо. Отчаянные крики женщины были ужасны. Алисия в жизни не слышала ничего страшнее.

Алисия отвернулась, увидев, как Джо ампутировал женщине всю левую грудь, обнажив белую кость грудной клетки. Он поднес подрагивающий комок плоти ко рту и жадно проглотил. Кровь заливала его пальцы, стекала по руке. Лилась изо рта, капала с подбородка и сочилась по шее. Между укусами он слизывал кровь с губ, словно сладкий нектар. Как будто ел манго или папайю, а не человеческую плоть.

Крики женщины стали стихать, сменяясь стонами и хныканьем. У нее был шок, она умирала от обширной кровопотери и нанесенных ей травм. Алисия снова посмотрела и увидела, что Джо перевернул женщину.

На месте ее вагины теперь была рваная рана, окаймленная лохмотьями кожи. Груди были объедены до ребер. На полу в лужах крови лежали куски мяса. Тело женщины приземлилось на живот с влажным шлепком, отчего ее пухлые ягодицы задрожали. Алисия знала, что будет дальше.

Здесь Джо потребовалось больше времени и усердия. Этот сочнейший кусок мяса, этот самый ценный деликатес он ни за что бы не упустил. Такое нужно было смаковать. Он принялся нарезать жирное нежное мясо ее ягодиц тонкими ломтями и класть их в рот. Это продолжалось минут пять, пока он, не сдержавшись, не нырнул ей в задницу головой и стал вгрызаться в нее, точно также как до этого в грудь. Алисии казалось, что это продолжалось всю ночь.

Когда солнце взошло, Джо лежал в луже подсыхающей крови, поперек изуродованного трупа Эммы Персел. Объевшись ее плоти и крови, он походил на раздувшегося клеща. Он съел полностью ее груди, большую часть ягодиц, обглодал вагину. Он даже вскрыл ее и съел яичники, печень и почки. В качестве венца этого варварского акта, он распилил ей грудину, вскрыл грудную клетку и съел сердце.

Пьяный от крови и набитый полупереваренным мясом, он вяло поднялся с пола и повернулся к закрытой двери ванной. Только она не была заперта. В двухдюймовой щели между дверью и рамой Джо заметил два расширившихся от ужаса миндалевидных глаза. Он направился к двери и услышал, как Алисия юркнула вглубь ванной. Она была напугана до смерти.

Задержавшись возле своего отражения в зеркале, Джо увидел жуткую, омерзительную тварь, стоящую голой в его спальне. Гротескного упыря, с головы до ног покрытого запекшейся кровью. Он улыбнулся, и тварь улыбнулась в ответ, обнажив черные от застарелой крови и сырого мяса зубы. Не удивительно, что Алисия боялась его. Он утратил всякое подобие человека. Накануне вечером он трансформировался, стал отвратительным монстром, в которого его превратил сидящий в нем вирус. Но чем именно он стал? Вампиром? Он посмотрел на кровь, покрывавшую половину комнаты и все его тело, и усомнился, что вампиры бывают такими расточительными. Джо опустил глаза на останки библиотекарши. Он никогда не слышал о вампире, проделывающем такое со своей жертвой.

Такое делают серийные убийцы... и оборотни.

Джо прошел в следующую комнату, а оттуда на кухню. С помощью губки и средства для мытья посуды смыл кровь с лица, волос и тела. Закончив, вытер потрескавшийся и покоробленный паркет. Он вылил содержимое ведра, вновь наполнил его водой и моющей жидкостью, добавил немного отбеливателя, и потащил ведро в спальню. Он подумал, что будет мудро немного прибраться, прежде чем он вытащит Алисию из ванной. Он не знал, сколько она видела через узкую дверную щелку, но мог, по крайней мере, не травмировать ее еще сильнее, скрыв следы своей страсти.

Истерзанные, полусъеденные останки Эммы Персел исчезли в полиэтиленовой простыне и дешевом коврике. Потом Джо перетащил их в соседнюю квартиру, где они будут разлагаться, пока он не придумает, что с ними делать. Все свидетельства ее смерти в маленькой спальне были оттерты с помощью аммиака и слиты в раковину. Когда Джозеф повернулся к двери ванной, комната выглядела даже чище, чем была до убийства. Едкий запах аммиака и отбеливателя полностью перебил кровавый смрад.

Прекрасная латиноамериканка с пухлыми губами, карамельной кожей, роскошной гривой черных вьющихся волос, широкими мясистыми бедрами, пышной грудью и идеально круглой задницей, сидела в ванне и дрожала. Она раскачивалась взад-вперед и тихо стонала.

- Алисия?

При звуке его голоса она принялась биться, словно загнанный в угол зверь, пытаясь процарапать в плитке душевой путь к своему спасению.

Запястья у нее были все еще связаны, но каким-то образом ей удалось переместить руки из-за спины вперед. Плечи у нее посинели, и Джо догадался, что она вывихнула суставы. Медленно приблизившись к своей травмированной жертве, он осторожно вытащил кляп у не изо рта.

- Алисия... Мне очень жаль, что ты видела это. Я не хотел, чтобы ты...

- Ты съел ее! Ты съел эту женщину! Она кричала, а ты продолжал кусать ее! - Алисия затряслась в конвульсиях, когда перед глазами у нее промелькнул образ этого шикарного и некогда столь желанного мужчины, вскрывающего женщине грудную клетку и вырывающего сердце, словно устрицу из раковины. Она вспомнила его лицо, покрытое маслянистой кровавой пленкой, его дикие, горящие неутолимой жаждой крови глаза. Этот человек, которого она почти простила за то, что он приковал ее и откусил ей соски. Тот, кого она мечтала излечить от душевного недуга и жить с ним долго и счастливо.

- Алисия, я изо всех сил пытался не причинить тебе боль. Я не хотел делать тебе больно, но голод становится сильнее. Я... я боялся, что не смогу контролировать себя. Мне нужно было сделать что-нибудь.

Алисия свернулась калачиком на дне ванны и заплакала. Джо поднял ее, перенес на кровать и снова приковал.

Потом он приготовил яичницу с беконом и поджарил тосты, но Алисия не стала есть. Поэтому он оставил еду вместе со свежей водой возле кровати. Он вылил стоявшее у кровати ведро и снова поставил на место, на тот случай, если ей захочется по нужде в его отсутствие.

- Мне нужно идти. Я вернусь позже.

Идти на занятия было еще слишком рано, поэтому Джо прошел через кампус в спортзал. Он прибыл туда как раз в тот момент, когда команда по реслингу уже заканчивала тренировку по поднятию тяжестей, и в зале начинали собираться футболисты. Джо был крупнее и сильнее большинства игроков в команде. Он знал, что его считают сумасшедшим из-за того, что он не играет. Но у него были более важные занятия, чем бегать по полю, гоняясь за потрепанным мячом.

Не обращая внимания на хохот и шутки игроков, Джо принялся увеличивать нагрузку на тренажере. Для разминки он загрузил 225 фунтов, начал с двух подходов по пятнадцать повторов в каждом. И закончил, выжав лежа 405 фунтов, потом почти 500 на понижении и 365 на повышении. Затем сделал несколько подъемов на бицепс со 180 фунтами и закончил пятьюстами кранчами (упражнение для мышц живота - прим. пер.).

С каждым изнурительным комплексом упражнений мысли Джо неумолимо возвращались к Тренту. Он не мог прогнать этого проклятого педофила из головы. Ему придется найти его и убить. А это значит, что ему нужно достать машину, предпочтительно фургон, чтобы можно было перевозить Алисию, не запирая ее в багажник. У него были свадебное и обручальное кольца библиотекарши и долларов сорок из ее кошелька. Обручальное кольцо было с огромным камнем, как минимум, три карата. Ее последний муж, наверняка, отдал за него тысяч пять. Джо полагал, что сможет выручить за него в ломбарде семь или восемь сотен. Но скорее всего ему придется согласиться на пять или шесть - на восьмую часть от стоимости. Это значило, что транспортное средство будет очень дешевым. Если он пойдет в магазин подержанных машин, этого должно хватить на первоначальный взнос.

Джо схватил сорокапятифунтовую плиту, положил на грудь и, кряхтя, сделал еще пятьдесят крачей. Когда он встал, мышцы живота у него были напряжены до предела, и их начало сводить судорогой. Он потянулся назад как можно сильнее, чтобы расслабить мышцы, после чего отправился в душевую. К тому моменту, как он разделся и встал под душ, рядом уже никого не было. Все поспешили выскочить из душевой до его прихода. Он заставлял их нервничать. Джо понимал, что как только кто-нибудь найдет тело библиотекарши, он будет первый подозреваемым.

Он сомневался, что кто-то видел его входившим или выходившим из подлежащего сносу здания. Оно располагалось в торговой зоне, которая закрывалась на ночь, а днем он туда никогда не ходил. Там не оставалось никого, кроме бомжей и наркоманов. А эти типы не склонны общаться с полицией. Вот почему он выбрал то место. Ему не приходилось беспокоиться насчет любопытных соседей. Все же, все знали, что он почти каждый вечер остается в библиотеке допоздна. И он был уверен, что Эмма рассказывала другим о том, какого рода книги он читает. К тому же у него плохо получалось скрывать свои сексуальные особенности.

Никто не знал наверняка, в чем именно проявляется его расстройство, но общее мнение было таким, что с огромным студентом-психологом было определенно что-то не так. Его сексуальное отклонение светило словно маяк всякий раз, когда он входил в помещение. Во многих случаях это работало на него, привлекая женщин, ищущих острых ощущений. Но теперь он уверен, что это будет работать против него, как только полусъеденный труп Эммы найдут в соседней квартире с той, в которую он заселился.

Все будут указывать на него пальцем. Прежде чем он отправится в свое путешествие, он тщательно вытрет все в квартире, а затем сожжет это место дотла. Все будет хорошо. К тому времени, как копы нароют на пепелище достаточно улик против него, он будет уже очень далеко.

Насвистывая, Джо направился через кампус на лекцию по психологии.

Глава восемнадцатая

Когда Джо вошел в помещение, все головы повернулись в его сторону. Здесь побывали копы. Он сразу понял это. Задавали вопросы насчет библиотекарши, и всплыло его имя. Значит, они еще вернутся.

Джо сел на место и вызывающе уставился на профессора, ожидая, когда тот начнет лекцию. У них нет на него ничего, по крайней мере, пока. Поэтому он имеет полное право находиться здесь. Профессор подозрительно и вопрошающе посмотрел на него в ответ. Когда он поднял руку, чтобы написать что-то на доске, она у него дрожала.

Джо почувствовал на себе глаза других студентов. Он представил, как их любопытные взгляды легионом червей пытаются пролезть ему в голову и прочесть его мысли. Картина вызвала у него зуд. Он почесал затылок, словно пытаясь избавиться от их взглядов. Царапая на доске мелом, профессор продолжал озираться на него через плечо. Джо понимал, что сжег все мосты. Было очевидно, что все, включая профессора, считают его причастным к исчезновению библиотекарши. Большую часть своей карьеры профессор Локк посвятил профилированию и задержанию серийных убийц. Если кто-то и мог выявить в их среде монстра, так это он. Поэтому рассчитывать на его помощь больше нельзя.

- Существовало много теорий, пытавшихся связать потребность убивать с аномалиями головного мозга. Была даже теория, что убийцы обладают лишней Y-хромосомой. Естественно, она была опровергнута. Другие теории пытались связать агрессивное преступное поведение с травмой головы, полученной в раннем возрасте. С помощью томографических снимков неврологи доказали повышенную активность у сексуальных преступников в лимбической области, и пониженную - в других областях мозга. Они выявили, что наиболее активные сексуальные убийцы, сами были жертвами физического или сексуального насилия. Либо, как минимум, морального. Но существовали и другие, такие, как Тед Банди, у которых было нормальное, счастливое детство. Конечно, есть люди, пережившие насилие, получившие травму мозга, и обладающие активной лимбической системой, которые не превратились в убийц. Так что заставляет их делать это? - Профессор повернулся и посмотрел прямо на Джо.

- Может, они просто злые? - спросил профессор. Джо поднял руку и почувствовал, как сидящие рядом студенты вздрогнули. Профессор Локк посмотрел на поднятую руку Джо, затем окинул взглядом помещение, словно спрашивая у класса одобрения.

- Да, Джозеф?

- А может, это эволюционная мутация?

- Что?

- Эволюционная мутация, часть естественного отбора. Человек является единственным существом на планете, для которого не существует иного естественного хищника, кроме других людей. Возможно, из-за перенаселения Мать Природа решила выбрать отдельных индивидуумов для урегулирования популяции. Возможно, наградила их такими инстинктами, которых нет больше ни у кого. Инстинктами, которые на генетическом уровне провоцируют их на массовое убийство - чтобы проредить стадо, если можно так выразиться. В дикой природе слабые и беспомощные умирают, уничтожаются другими животными, другими хищниками. Но цивилизация и наши технические достижения добились того, что даже самые слабые могут выживать и процветать. В результате мир, способный поддерживать существование лишь небольших племен, теперь населен многомиллионными народами, которые истощают землю, высасывая из нее все ресурсы. Убивают ее словно раковая опухоль. Еще триста лет назад на планете не было и миллиарда людей, а теперь их шесть миллиардов. Сейчас в мире живет больше людей, чем когда-либо. Возможно, природа ищет средство от этой чумы. Может, убийцы и являются этим природным антивирусом?

Джо не обращал внимания на взгляды и перешептывания. После сегодняшнего дня ему нужно убираться из города. Наверняка, это его последняя возможность обратиться за советом к профессору, прежде чем к нему в дверь постучатся копы.

- Что ж, Джо, если ты полагаешь, что это правда, и что наиболее активные убийцы это всего лишь люди, стоящие выше в пищевой цепи, чем мы, и являются не отклонением, а достижением в процессе естественного отбора, то излечить таких индивидуумов не было бы никакой надежды. Не было бы необходимости в психиатрах, лишь в полицейских и палачах.

- Возможно, поэтому никто еще не смог излечить кого-то из них, - ответил Джо.

- Думаю, мне больше нравится твоя идея насчет вируса. По крайней мере, в ней есть хоть какая-то надежда.

- Да, мне она тоже больше нравится.

Урок закончился. Джо вышел из аудитории и поспешил в класс социологии, высматривая по пути полицейских. У них даже нет доказательств ее смерти, она всего лишь пропала. Возможно, кто-то не смог дозвониться до нее, когда она не появилась на работе. Он оставил ее машину возле строек в Хантерс Поинт и вернулся домой на автобусе. К тому времени, когда ее обнаружат, с машины уже снимут все, что можно, поэтому копы решат, что имел место угон. Вот только половина гребаного кампуса наверняка расскажет, что Джо зависал в библиотеке каждый вечер. И уж точно некоторые видели их вместе в кафетерии. Если каким-то образом копы найдут его квартиру, они обнаружат и тело. Но к тому времени он будет уже в Сиэттле, убивать Дэймона Трента.

Глава девятнадцатая

Джо казалось, что на уроке социологии затрагиваются все более мрачные темы.

Основным стимулом этой тенденции, конечно же, были его постоянные вопросы. Хотя он не мог взять на себя полную ответственность. Как только они начали говорить о индейском фольклоре, тут же всплыла тема Вендиго.

- Племена вроде Чиппева и Оджибва рассказывают схожую историю о свирепом войне, отрезавшем у поверженного врага куски плоти и поедавшем их ради обретения силы. Вскоре у этого война развился вкус к человеческому мясу, и он начал нападать на людей своего племени. Он прекратил охотиться на животных и стал питаться исключительно соплеменниками. Поэтому Хозяин Всего Сущего, Великий Дух, постановил, что раз он выбрал жизнь дикого зверя, то будет вечно являться в образе чудовища, и превратил его в Вендиго. Считается, что они и по сей день рыщет по лесам и ледяным пустошам Северной Америки в поисках человеческой плоти.

- Индейцы говорят, что каждый, совершивший грех людоедства, также будет проклят духом Вендиго, и превратится в монстра, вынужденного есть других людей, чтобы выжить.

Студенты внимательно слушали, словно дети, собравшиеся вокруг костра ради интересной истории о призраках. Казалось, они ждали традиционной шокирующей развязки. Большинство из них смотрели на Джо, будто ожидая, что у него вдруг вырастут шерсть и когти.

- Если кто-то превратился в монстра, как ему снова стать человеком? Индейцы говорят что-нибудь насчет лекарства? - спросил Джо. Профессор раздосадовано покачал головой и глубоко вздохнул.

- Лекарства не существует, Джозеф. Как только человек переходит черту и становится каннибалом, он остается монстром навсегда.

- Но этого не может быть! Должно же существовать лекарство!

- Успокойся. Это всего лишь мифология. Не нужно принимать все так близко к сердцу.

Благоразумие не было одним из сильных качеств Джо, поэтому он вновь вызвал насмешливый шепот и взгляды сокурсников. Он опустил голову, скрестил руки на груди и откинулся на стуле.

Профессор продолжил:

- Так вот. Как правило, в индейском фольклоре способность принимать образ животного использовалась в целях духовного просвещения, исцеления и личностного роста. Даже злые оборотни обычно не атаковали и не поедали людей. Эта ужасающая черта была присуща исключительно Вендиго. И легенда об этом существе явно служила предостережением против практики каннибализма.

- Есть ли в этих легенда крупица правды? Я в том смысле, видел ли кто-нибудь подобных существ?

Профессор закрыл глаза и схватился руками за голову, стараясь сохранять спокойствие.

- Это древняя легенда. Хотя пару столетий назад огромное количество людей верили в нее.

- Может, им приходилось верить, - ответил Джо.

Он замолчал, взглядом провоцируя профессора задать ему вопрос. Тот посмотрел на него в ответ, словно вопрошая:

Так это ты убил ту женщину?

Внезапно Джо почувствовал клаустрофобию в маленькой аудитории. Он быстро встал, едва не перевернув стул, схватил рюкзак и направился к двери. Профессор вздрогнул, когда огромный второкурсник проходил мимо.

- Очень неспокойный молодой человек, - прошептал он, когда Джо вышел из класса, и дверь медленно закрылась за ним. - Хотя сегодня вряд ли кто-нибудь придает этому особое значение.

Глава двадцатая

Дрожа от страха, Алисия лежала на грязной постели, все еще пахнущей кровью, потом, спермой и мочой. Ее ноги были широко разведены и привязаны к кровати, как и запястья. Никогда она еще не была так напугана. В комнате по-прежнему стоял смрад смерти, несмотря на нестерпимый химический запах моющего средства и отбеливателя.

У нее из головы не шла картинка с лежащим на полу телом тучной женщины, объеденным ее похитителем. Дерево на месте лужи запекшейся крови было теперь светлее, чем другие участки пола. В ушах у Алисии все еще звенело от криков, вызывая дрожь в спине. Та женщина умерла в невообразимых муках.

Алисия понимала, что будет следующей.

Неважно, как добр этот огромный студент был с ней этим утром, перед уходом. Неважно, что он пытался заверить ее, что никогда не причинит ей боль. Пластыри на ее сосках говорили обратное. Ей крышка.

Даже если он был прав насчет вируса серийного убийцы, что это было нечто вроде проклятия вампира или оборотня, Алисия по-прежнему не была уверена, что им удастся повернуть процесс вспять. Особенно после этой ночи. Джо поглощал и кровь, и человеческое мясо. Если раньше он еще не был проклят, то теперь уже точно. А это значит, что Алисии не жить. Все же пока он верил, что может исцелиться, у нее оставалась надежда на спасение.

Запястья у нее воспалились, там, где в ходе неустанных попыток освободиться от ремней была содрана кожа. Хотя они еще успеют зажить. Бросив бесплодные попытки, Алисия уронила голову на подушку, и ей приснился отец. Во снах он приходил к ней, вытирал ей кровь с живота, освобождал от ремней, говорил, что любит ее и прощает. Только теперь он выглядел моложе и сильнее, как будто смерть вернула ему молодость. Он вытер слезы с ее лица и поцеловал в лоб. Затем стал расчесывать ей волосы. Она не помнила, чтобы отец при жизни был столь нежен и заботлив. Он выглядел теперь совершенно иначе. Он был похож на...

на Супермена.

Глава двадцать первая

Арендовав грузовой фургон, Джо вернулся к себе в квартиру, чтобы подготовить Алисию к поездке. Он обнаружил ее глубоко спящей и что-то бормочущей себе под нос. Она проснулась, как только он начал одевать ее.

- Джо! Я думала... Мне приснилось, что здесь был мой отец.

- Ты выглядела такой счастливой.

- Я и была счастливой.

Джо понял, что она имела в виду. Она была счастливой, пока не проснулась и не обнаружила себя запертой в одной квартире с убийцей.

- Мы едем в путешествие.

- За тем детоубийцей, верно?

- Да. Мы едем в Вашингтон.

Глава двадцать вторая

Большой мускулистый студент не появлялся на Собрании Анонимных Сексоголиков уже почти неделю. И в сети Фрэнк давно уже не видел Суперхищника. Его задница еще не зажила после последней встречи с роскошным каннибалом.

Все же он только и думал об очередном свидании с этим гладко выбритым мускулистым мужчиной. Его жесткие голубые глаза буквально ощупывали каждый дюйм твоего тела, словно он оценивал, насколько легко можно тебя убить. Его глаза словно вгрызались в тебя, проникали в каждую пору. Фрэнк снова хотел его, но боялся того, чем может закончится для него очередная встреча с Суперхищником.

Ему было нелегко объяснить происхождение травм в пункте скорой помощи. К счастью, он был настолько частым посетителем, что его слушали вполуха. Перевязывая ему покалеченную задницу, врачи лишь позвонили психиатру, чтобы тот проведал его. Как только ему удалось убедить скучающего мозгоправа, что он не самоубийца и не псих, его отпустили с рецептом для обезболивающего и рекомендацией поискать профессиональную помощь. Тепло улыбнувшись, Фрэнк ушел. По дороге домой он мастурбировал, вспоминая перенесенную боль. И едва не выехал на встречную полосу, вызвав в памяти реакцию Джо, когда тот проглотил кусок мяса, вырезанный из его задницы.

Он был в шоке, увидев, что человек испытал оргазм, съев лишь маленький кусочек его плоти. Он никогда не чувствовал себя столь любимым, глядя, какое удовольствие принесло его мясо этому огромному хищнику.

Голод, вспыхнувший в глазах мужчины, после того как оргазм утих, был хоть и пугающим, но и крайне эротичным. Он хотел отдать Джо больше себя, чтобы увидеть, как закатятся глаза хищника, а тело содрогнется в экстазе от вырванных из него плоти и крови. Очевидно, что этот человек хотел от Фрэнка большего... гораздо большего. Возможно, даже большего, чем Фрэнк сможет перенести. И все же Фрэнк хотел рискнуть. Он не мог думать ни о чем другом, с тех пор как в панике убежал из ветхого дома Джо.

Чтение людоедских фантазий на форуме "Длинная Свинья" почти убедило его, что стоит потерять свою жизнь ради опыта быть съеденным таким сильным хищником, навсегда связав свою плоть с этим красавцем. В конце концов, Фрэнк не выдержал и решил вновь навестить Суперхищника.

Выпив для храбрости не один алкогольный коктейль, он бесцеремонно встал у входной двери ветхого здания и позвонил в ту квартиру, где, по его мнению, обитал Джо. Хотя он и представить себе не мог, как в такой дыре мог кто-то жить, особенно такой красивый и холеный двойник Кларка Кента. Но это здесь они встретились на их маленьком рандеву всего пар вечеров назад. Он позвонил еще пару раз, но ответа не было. Потом он надавил на дверь, и та легко распахнулась, явив знакомый пыльный холл, где он отдал Джо свои плоть и кровь в обмен на пот и сперму. Холл был пустым и был таким, наверное, еще до рождения Фрэнка.

- Эй? - тихо позвал Фрэнк, и его голос эхом отозвался во влажном спертом воздухе. Пахло как в сыром, заросшем плесенью подвале.

Фрэнк осторожно пробрался внутрь и закрыл за собой дверь. Давящая тьма тут же опустилась на него, задушив в помещении весь свет и посеяв во Фрэнке панику. Без света уличных фонарей внутри царила полная чернота. Холодок страха пробежал по телу Фрэнка, вызвав мурашки, когда старое здание словно проглотило его в один присест. Фрэнк снова быстро распахнул входную дверь и пустил внутрь немного света. Даже при слабом освещении, заползшем с улицы, Фрэнк с трудом нашел путь к лестнице. Он ни за что не стал бы забираться в шаткий древний лифт, с риском там застрять. Судя по виду этого места, могли пройти бы десятилетия, прежде чем его бы нашли.

Он вспомнил, в какую квартиру Джо сказал ему звонить и начал подниматься по лестнице. Алкоголь, курсировавший в крови, добавлял немного смелости. Как и тот факт, что он настолько же пристрастился к адреналиновому притоку от страха и боли, как и от оргазма. Все же он подпрыгивал от каждого звука, пробираясь по темной лестнице к квартире на пятом этаже.

- Джо! Джо, ты там? - позвал он, больше ради того, чтобы услышать успокаивающее эхо собственного голоса - единственный знакомый звук в этой гробнице скрипучих ступеней и крыс. Добравшись до пятого этажа, он высунул голову в коридор и был атакован смрадом мочи, фекальных масс и разложения. Он вновь задался вопросом, неужели кто-нибудь кроме пары бродячих кошек, нескольких крыс, и возможно, пары собак мог жить в этом месте. В подобном месте могли жить лишь какие-нибудь хиппи, которые слоняются по Хайт-стрит и попрошайничают, смердя марихуаной и пачулевым маслом, но только не Джо. Может, это место, куда он водит своих любовников (чтобы убивать и поедать? Что это за тошнотворный запах?) чтобы потрахаться.

Фрэнк бросился по коридору к квартире 510. Он затормозил у самой двери, за которой предположительно проживал любовник его мечты. И с удивлением обнаружил дверь открытой.

- Джо!  Ты там?

Вместо ответа откуда-то из глубины темной, скудно обставленной квартиры раздался громкий удар.

Фрэнк пробрался внутрь и огляделся. Место походило на тюремную камеру. Там была лишь одна лампа, маленький восемнадцатидюймовый телевизор и видеомагнитофон, стоявший на ящике из-под молока, два складных стула, стол, и картины.

На стенах висели акриловые картины, изображавшие купавшиеся в красном фигуры. Фрэнк подошел ближе и понял, что фигуры на картинках не просто купались в красном. Они истекали кровью. Его глаза медленно постигали смысл творящегося на холстах хаоса. Розовые и бежевые оттенки представляли человеческую плоть. На обнаженном мясе было видно мышцы и сухожилия. Белым цветом были нарисованы кости. А красным, очевидно, кровь. Люди на картинах были словно вывернуты наизнанку. У всех отсутствовали какие-либо части тела. У одних не было рук или ног. У других - очевидно, женщин, не было грудей. У одних не было голов. У других были головы, но отсутствовали лица. У многих мужчин и женщин были удалены половые органы. На их месте зияли рваные раны, из которых по холсту стекала кровь.

Фрэнк снова услышал громкий удар. Он донесся из ванной.

- Джо? С тобой там все в порядке? Это я. Фрэнк.

Фрэнк толкнул двери и увидел связанную по рукам и ногам женщину с заклеенным скотчем ртом. Он опустил глаза на ее грудь и увидел, что соски заклеены пластырем. Что бы здесь не произошло, паника в глазах женщины говорила, что это было сделано не по обоюдному согласию.

Из небольшого пореза на лбу сочилась тонкая струйка крови. Видимо, женщина поранилась, упав с кровати.

Кожаные хомуты на лодыжках были присоединены к цепи, закрепленной на потолке, что делало невозможным удаляться от кровати больше чем на пару футов. Она барахталась на полу, пытаясь подняться на ноги. А когда она заметила, что перед ней стоит маленький хрупкий человечек, ее глаза стали умолять о помощи. Она протянула к нему руки, умоляя снять наручники, но у него не было ключа, и он начал уже опасаться за свою собственную жизнь. Лучшее, что он мог сделать, это быстрее убраться отсюда и вызвать копов. Он попятился к выходу, и мольбы женщины стали более настойчивыми. Она принялась энергично трясти руками и стучать ногами по полу. Глаза у нее наполнились слезами отчаяния, когда Фрэнк поспешил прочь из спальни. Чем больше усиливалась ее паника, тем крепче становилась уверенность Фрэнка в том, что он оказался не в том месте. И что его ждут куда более серьезные неприятности, если он не уйдет прямо сейчас.

Взгляд Фрэнка переместился от женщины на картину, лежащую на полу возле спальни. Она была больше остальных, и на ней была изображена пышнотелая женщина, прикованная к кровати. Только у женщины на картине совсем не было грудей, а вскрытая грудная клетка походила на распустившуюся розу.

Это была единственная картина, где лицо было тщательно прорисовано. С почти фотографической реалистичностью. Было очевидно, что это женщина из спальни. Те же полные боли глаза. Те же ямочки на щеках. Только женщина на картине кричала от какой-то извращенной смеси боли, ужаса и экстаза. Это было невероятно мощное произведение. Фрэнк задумался, видела ли эту картину женщина из спальни. Это то, что ее ждет, если Фрэнк не приведет помощь. Запах смерти и тлена был теперь повсюду. Он словно усилился, как сирена тревоги, опалив у него в ноздрях волосы и говоря ему убираться.

- Я приведу помощь. Я вернусь. Обещаю, - сказал Фрэнк, обращаясь и к женщине на кровати и к изображенной на картине. Настоящее и возможное будущее.

Он отвел взгляд от ее глаз, стараясь избежать безмолвных мольб. И когда его глаза скользнули по остальной части квартиры, на одной из картин он узнал себя. Она была даже хуже, чем все остальные. Она была написана в основном в белых и красных цветах. Кости и кровь. Плоть почти полностью отсутствовала. Осталось только лицо, глаза были устремлены ввысь, словно от блаженства. рот раскрыт как от оргазма. Ноги у Фрэнка задрожали, готовые подогнуться.

Глава двадцать третья

Джо только отъехал, чтобы заправить фургон, как заметил в зеркало заднего вида Фрэнка, пересекавшего Фолсом-стрит и направлявшегося к входной двери его дома. Это вторжение немедленно вызвало в нем ярость. Он дал человечку шанс уйти, а тот снова пришел, сует нос в дела Фрэнка, напрашивается на то, чтобы его убили. Он слышал об оленях, которые подставляют горло волкам, когда становятся старыми или больными. Словно желая, чтобы зубы хищника положили конец их страданиям. У длинных свиней, видимо, были схожие роковые инстинкты.

Объехав квартал, вместо того чтобы выполнять рискованный разворот посреди Фолсом-стрит, Джо почувствовал прилив адреналина. Пульс у него участился. Монстр пробуждался. К тому времени, как он подъехал к зданию, Фрэнка уже нигде не было видно, а входная дверь была настежь раскрыта. Джо ударил по приборной панели так сильно, что та треснула.

- Черт! - взревел он, останавливая фургон, потом выпрыгнул на тротуар и бросился в здание.

Холл был пуст. Фрэнк, должно быть, поднялся по лестнице на верхний этаж и ищет его. Джо вызвал лифт и стал нетерпеливо ждать, когда тот приедет. В голове он прокручивал различные сценарии уничтожения Фрэнка и избавления от тела. Джо улыбнулся, заметив, что у него наступила эрекция. Возможно, это то, что ему нужно для преодоления долгой поездки в Сиэттл. Свежая добыча, которой он сможет перекусить. Он зашел в лифт и стал подниматься на верхний этаж, Он нетерпеливо ходил по кабине кругами, одержимый жаждой убийства. Двери со свистом раскрылись, и Джо шагнул в коридор. И в следующий момент увидел, как Фрэнк медленно пятится из его квартиры, зажимая дрожащей рукой рот, а другую вытянув перед собой, словно отражая чью-то атаку. И все же единственное что могло в этом здании атаковать его, находилось не в квартире, а в коридоре у него за спиной.

Джо бросился на Фрэнка на полной скорости, с опущенной головой и вытянутыми вперед руками, словно футболист готовый перехватить мяч. Последнее, о чем успел подумать Фрэнк перед ударом, было то, насколько этот здоровенный студент был сейчас похож на летящего супермена.

Джо прыгнул вперед и ударил человечка плечом в солнечное сплетение, выбив воздух из легких, и протаранил им дверь в другом конце коридора, которая от мощного удара разлетелась в щепки. Почувствовав под собой болотистую сырость, Фрэнк сразу понял, что это был за жуткий смрад. Это была не собака и не кошка, а скорее то, чем питались собаки и кошки.

Фрэнк закричал, увидев, что его рука погрузилась по локоть в разорванную грудную клетку женского трупа. На него смотрели застывшие, широко раскрытые от ужаса глаза. Губы и щеки были почти полностью съедены, как и большая часть мяса на туловище, руках и бедрах. Оставшаяся скудная плоть была испещрена фиолетовыми и синими пятнами, и раздулась там, где не была разорвана. Фрэнк оторвал взгляд с одичавших кошек и снующих во тьме грызунов и оглянулся на разъяренного гигантского красавца, врывающегося в дверь у него за спиной. Он не был уверен, кто из животных объел большую часть женского трупа. К счастью, он не успел об этом задуматься, потому что в следующую секунду кулак соприкоснулся с его челюстью, и все погрузилось во тьму.

Джо посмотрел на человечка, лежащего без сознания поверх его недавней трапезы, и пытался придумать, что с ним делать. Он еще не успел переварить мясо Эммы, и все же был крайне возбужден мыслью о свежем мясе. Он знал, что, когда доберется до Сиэттла, его голод будет в десять раз сильнее. Если ему удастся сохранить тело Фрэнка свежим, ему будет чем питаться в пути, а у Алисии появится больше шансов пережить поездку. Джо заметил, насколько легко становится принимать такого рода решения. Он стремительно превращался в монстра, расчетливого убийцу. И все же он понимал, что пока будет сохранять Алисию живой, пока сможет сопротивляться искушению съесть ее роскошное тело, превращение не будет закончено. Он все еще оставался человеком, по крайней мере, частично.

У него уже был один заложник, поэтому ему было все равно, если их количество увеличится до двух. Если он оставит Фрэнка в живых, ему не придется беспокоиться, что мясо испортится и что крысы и падальщики доберутся до него, как в случае с библиотекаршей. Большая часть ее мяса пропала. Ему удалось спасти остатки ее ягодиц и внутренние органы в своем небольшом холодильнике, остальное стало кошачьей трапезой.

И все же холодное мясо Эммы его не удовлетворяло. Он еще не дошел до точки, когда будет рад даже падали. Он предпочитал, чтобы мясо было живым и лягающимся. Он попытается сохранить Фрэнка, поедая лишь небольшие порции его плоти до тех пор, пока сможет сохранять его в живых.

Он протащил человечка через коридор, раздел и принялся обматывать скотчем. Ему мешало то, что, пока он связывал Фрэнка, Алисия смотрела на него, поэтому он поднял ее и снова положил на кровать лицом вниз. Потом перетащил обмякшее тело Фрэнка в ванную и захлопнул за собой дверь.

Фрэнк очнулся, лишь когда он бросил его в душевую и включил воду на полную мощность. Глаза человечка метались по сторонам, пытаясь отыскать ориентир и путь к спасению. Он поперхнулся водой, попавшей в нос, и зажмурился. Почувствовав, как рука скользнула ему между ног и намылила гениталии, он снова открыл глаза.

Высокий мужчина склонился над ним и мыл, словно инвалида.

Фрэнк попытался протестовать, но потом понял, что рот у него заклеен.

Затем заметил, что лодыжки и запястья стянуты серебристой лентой. Его член ожил, когда огромные руки принялись натирать его мылом, хотя анус сжался от страха. Увидев, как глаза Суперхищника вспыхнули голодом, он попытался заставить поникнуть свой пульсирующий орган, но безуспешно.

Джо принялся массировать ему член более агрессивно. Потом сунул его под душ и смыл всю пену. Толстый пенис Фрэнка раздулся до впечатляющих размеров. Он был великолепен. Джо захотелось попробовать его на вкус прямо сейчас. Разгрызть своими тупыми маленькими зубками и проглотить. Он заворожено смотрел, как впечатляющий орган набухает еще больше, в то время как человечек тщетно пытался освободиться, очевидно, понимая, к чему его готовят. Фрэнк испытывал причудливое сочетание страха, восторга и мощного сексуального наслаждения, пока думал над своим положением. Он голый, связанный, с заклеенным ртом, и ему надрачивает роскошный мускулистый парень. Каннибал и убийца, который уже пробовал на вкус его мясо, и оно ему понравилось. Гигант с нескрываемым голодом смотрел на его член. И Фрэнк изо всех сил старался не думать о том, каково ему будет, когда он откусит его. Потом каннибал опустил голову ему между ног, Фрэнк почувствовал, как язык мужчины скользит по всей длине его члена. Ощутил рвущийся наружу оргазм, когда большой человек принялся лизать и сосать его член, словно пробовал его на вкус, а не старался доставить удовольствие. Семя Фрэнка залило красивое лицо гиганта.

Могучий каннибал остановился и посмотрел на Фрэнка. С носа на губы стекала сперма. Он слизнул ее с губ и улыбнулся, хотя это больше напоминало звериный оскал, чем выражение радости. Затем снова наклонился между ног человечка.

В последний момент Джо передумал откусывать Фрэнку член. Вместо этого он встал на колени и взял мягкие, морщинистые волосатые яички в рот и прокусил мошонку. Человечек закричал, когда Джо стал пилить ему зубами кожу, разрывая ее и втягивая в рот маленькие круглые яички. А затем одним укусом отделил их от тела. Потерявшего сознание Фрэнка Джо перетащил обратно в спальню, продолжая жевать одно из яичек, напоминавшее ему по вкусу мясо кальмара. Когда он вошел в комнату, волоча за собой человечка, то с огорчением обнаружил Алисию плачущей. Ее взгляд был прикован к изувеченной и истекающей кровью промежности Фрэнка.

- Не беспокойся. Он жив. - Джо вытер сперму и кровь с подбородка, потом облизал себе пальцы. Алисия почувствовала, будто внутри у нее все перевернулось.

Джо с трудом сглотнул. Он улыбнулся. Алисия наблюдала, как огромный хищник водит языком по окровавленным зубам в поисках застрявших кусочков мяса, а его улыбка становится еще шире. Ее начало выворачивать. Джо наклонился, вытащил кляп у нее изо рта, и в следующую секунду ее вырвало в ведро, стоявшее возле кровати.

Часть 2

Глава двадцать четвертая

Детективы Монтгомери и Воларио смотрели на тлеющий скелет, который пожарные вытащили из огня и бросили на тротуар. На обугленных костях осталось немного плоти, и половина того, что осталось, превратилась в пепел.

Оба морщились от запаха паленых волос и горелого мяса.

- Думаете, убийство? - Один из пожарных, извлекший из пепелища тело, выглянул у Монтгомери из-за плеча, и посмотрел на потрескивающий труп. Выглядел он неважно. Лицо было белым от шока, а зрачки стали размером с пулевые отверстия. Монтгомери опасался, что парня может вырвать прямо на него. Он не винил его. Один запах выворачивал желудок наизнанку. На всякий случай детектив отошел чуть в сторону.

- Я уверен, что не огонь сделал это, - сказал детектив Монтгомери, поворачиваясь к коллеге и указывая ногу трупа. Она почти не пострадала в огне, если не считать отсутствия плоти в верхней части. На бедренной кости были длинные царапины, будто кто-то срезал мясо острым ножом.

- Это следы зубов? - изумленно спросил молодой пожарный. На задней части голени были округлые кровоподтеки, с глубокими вмятинами по краям, как будто кожа была кем-то прокушена. Похоже на следы от человеческих зубов.

- Ага. Видимо, так и есть, верно? По-моему, этот человек умер задолго до начала пожара.

Молодой пожарный стал раскачиваться взад-вперед, словно готов был грохнуться в обморок. Своими вьющимися рыжими волосами, веснушками и ямочками на щеках он больше походил на мальчика из хора, чем на пожарного. Его невинность добавляла какое-то сюрреалистичное качество тому ужасу, который они медленно склеивали воедино.

- Вкусно пахнет, да? Как жареная свинина, - сказал Монтгомери.

Пожарный отвернулся, упал на колени, и его вырвало.

- Тут, кажется, чего-то не хватает. Мяса почти не осталось. Даже если большая часть плоти сгорела, очевидно, что кто-то еще поработал над телом. Грудная клетка вскрыта. Все внутренние органы отсутствуют, все мясо с груди и таза срезано. Что делает невозможным идентифицировать пол жертвы без вскрытия. Воларио поднес платок к носу в тщетной попытке закрыться от смрада сгоревшего трупа и рвоты молодого пожарного.

Еще двое пожарных вышли из все еще тлеющего здания, волоча полурасплавленный, деформированный белый ящик. Это был маленький холодильник.

- Э... детективы? Думаю, вы должны видеть это, - сказал один из них.

Они открыли холодильник. Тот был набит мясом, которое запеклось при пожаре. В следующее мгновение он понял, что так напугало пожарных. Потом он увидел.

- Похоже, мы нашли недостающую часть трупа, - сказал Воларио, заглядывая внутрь. Монтгомери просто смотрел, не говоря ни слова.

- Кто... кто делает это? Я имею в виду... почему кто-то, почему кто-то делает подобное? - Пожарному на вид было лет сорок пять, хотя очевидно он много времени проводил в тренажерном зале. И если б не морщины на лице, мог бы сойти за тридцатилетнего. Вероятно, за долгие годы службы в пожарной охране он многое повидал. И трупов у него за всю карьеру было не меньше, чем у детективов, но этот случай совершенно не укладывался у него в голове. Он перевел взгляд с одного копа на другого, ожидая объяснений. Те посмотрели на него в ответ, с одинаковым недоумением.

В маленьком холодильнике лежали печень, почки, и, видимо, часть кишечника, большие куски мяса, видимо, изъятые из ягодиц и бедер... и половина человеческого лица, аккуратно срезанная цельным куском.

Глава двадцать пятая

Ночь была совершенно черная, кроме случайных фар проезжающих машин и света уличных фонарей, отбрасывавших жуткие тени на стены. Безжизненное тело Фрэнка подскакивало и перекатывалось рядом с Алисией. Она лежала в грузовом отсеке фургона, направлявшегося вдоль калифорнийского побережья по 101 шоссе на север, в Такому, штат Вашингтон.

Ее мучили жажда, голод и страх. Джо становилось все хуже. За последние пару часов он возвращался уже дважды, чтобы отрезать куски мяса от ягодиц Фрэнка, которые жадно запихивал себе в рот, даже не пытаясь сделать это у себя на переднем сидении, подальше от ее глаз.

Она вновь стала свидетелем того, как он мастурбировал, пока жевал толстые куски человеческой плоти. Человечек, которым он кормился, тоже эякулировал, и Алисия казалось, что она вот-вот закричит. Это было полное безумие.

Во время последней остановки Джо забрался к ним в отсек и отрезал раненному человечку оставшееся яичко. Его, она предполагала, он тоже съел, хотя к счастью не у нее на глазах. Во время всей процедуры ее товарищ по несчастью испытывал эрекцию. И Алисия была уверена, что он вновь эякулировал бы, будь у него яички. Его крики боли были ужасными. Но что страшнее всего, в них слышался экстаз.

Фрэнк продолжал истекать кровью, несмотря на попытки Джо прижечь его многочисленные глубокие порезы зажигалкой. Плоть шипела и чернела, а Фрэнк рвал свои голосовые связки, пока Джо держал пламя у изуродованной мошонки мазохиста. Из-за криков скотч, которым Джо заклеил ему рот, ослаб, и Джо заменил его, после чего вернулся на водительское сидение и завел двигатель. Худенький человечек то и дело терял сознание и что-то бормотал себе под нос, пока они ехали вдоль автострады. Алисия продолжала напоминать себе, что им в конечном итоге придется остановиться для заправки, и тогда у не появится шанс на побег, хотя наручники по-прежнему представляли проблему.

Фургон резко повернул и стал подпрыгивать. Алисия была уверена, что сейчас они едут по грунтовой дороге. Ее и Фрэнка швыряло внутри грузового отсека, отчего они обрастали новыми синяками и ссадинами. Фрэнк снова принялся что-то бормотать. Алисия на мгновение прислушалась к его бессвязному бреду. Сперва это казалось набором слов, лишенным какого-либо порядка. Лишь потом до нее начал доходить смысл сказанного.

- ... Аккуратно вырезать. Извлечь из груди как можно быстрее... Для лучшего вкуса оно должно продолжать биться... затем добавить приправу... Лавровый лист, три зубчика чеснока, одну целую луковицу... один кубик говяжьего бульона. Готовить на медленном огне... двадцать минут...

Алисия отпрянула от него, осознав, что он читает по памяти рецепт. Рецепт супа из человеческого сердца. Чтобы заглушить болтовню Фрэнка, она принялась напевать себе под нос, параллельно пытаясь отследить, как долго они едут по бездорожью. Когда фургон, наконец, затормозил, шума других машин не было слышно. Ни звуков заправки, ни шагов пешеходов. Ничего кроме далекого стрекота сверчков.

Алисия услышала, как шум двигателя стих и со стороны водителя хлопнула дверь. Джо снова возвращался.

Задняя дверь фургона распахнулась, и Джо схватил Фрэнка как мешок с грязным бельем. Напуганный человечек бормотал что-то о жареных бедрах в чесночном масле, когда Джо закинул его на плечо и протянул руку Алисии. Алисия хотела заставить Фрэнка замолчать, чтобы у их похитителя не возникло новых идей. Она видела его остекленевший взгляд достаточно часто, чтобы понимать, что он предвещает ничего хорошего. Она посмотрела мимо гиганта и увидела, что они остановились в темной, густо поросшей лесом местности.

Над ними, словно дурное знамение, светила полная луна. Луна оборотня. Вокруг не было не души. Никто не услышит их криков.

Когда Джо жестом приказал ей взять его за руку, Алисия вызывающе покачала головой.

А затем расплакалась.

Взгляд Джо несколько смягчился, когда он услышал в темноте рыдания напуганной женщины. Она была такой красивой. В ней сохранилось что-то невинное. Что-то, что не отняла длинная вереница ее любовников. Что-то, что даже Джо не смог испортить. Это смирило его. Он словно смотрел в лицо ангела. Ощущал себя порочным дикарем, продирающимся сквозь Эдемский сад в погоне за Евой.

На лицо Джо легла печать печали и смятения. Он убрал руку и провел ею по лбу и волосам. Он не знал, что именно собирается сделать, но монстр рвал и метал у него внутри. И он был уверен, что по крайней мере один из пленников не переживет эту поездку в лес. Его взгляд метался, пока он пытался сообразить, что делать. Он закрыл глаза и сделал длинный, медленный выдох, чтобы взять себя в руки. Когда он снова открыл глаза, он смотрел прямо в полные слез глаза Алисии. Монстр затих. Теперь это был просто Джозеф Майлз, столкнувшийся с болью и страхом другого человеческого существа. Он бросил Фрэнка обратно в фургон и захлопнул дверь.

Глава двадцать шестая

            Фургон снова остановился, и Алисия услышала, как Джо вышел из кабины и закрыл за собой дверь. Потом раздался хруст его приближающихся шагов. Она по-прежнему слышала шум проезжающих машин, и когда дверь открылась, она увидела, что они стоят на аварийной полосе возле автострады. Джо забрался в фургон, и они с Фрэнком попытались отползти вглубь отсека. Джо сморщил лоб и нахмурил брови. Казалось, ему было больно от того, что они боятся его.

            - Я знаю, что ты чувствуешь. Я не понимал этого раньше, но этот фургон напоминает мне тот, в который запихнул меня Трент, когда похитил. Даже днем в нем было темно. Можно только представить, как там было ночью. - Почти не глядя на Алисию, он потянулся и вытащил кляп у нее изо рта. - Извини за все.

            - Джо, ты должен остановить это. Тебе нужна помощь. Посмотри, что ты сделал с этим несчастным - и с той женщиной. Ты ее... съел! - Алисия содрогнулась.

            - Я пытаюсь найти помощь. Ты должна мне верить. Будь у меня выбор, я никогда не сделал бы ничего этого. Это все мое проклятие, моя болезнь! Она сводит меня с ума! Я просто не знаю, что делать! - Он попытался заглянуть ей в глаза, словно искал в них ответы.

            - Ты просто собираешься смириться? Собираешься съесть и его тоже. А что насчет меня? Что, если никакого чудесного лекарства не существует? Что, если ты убьешь Дэймона Трента, а твой голод не утихнет?

            - Я не могу думать об этом.

            - Ты должен думать об этом! Ты должен научиться бороться, либо будешь и дальше убивать, пока тебя не поймают и не запрут, или не убьют!

            Джо прислонился спиной к стенке фургона и задумался. Он протянул руку и погладил Алисию по лицу.

            - Ты самая красивая женщина, какую я когда-либо видел. Знаешь это?

            - Я не верю тебе. Так что не стоит говорить об этом.

            Джо отшатнулся, широко раскрыв глаза. Он был явно поражен столь жесткой реакцией Алисии.

            - Не будь ты такой красивой, я тебя давно бы уже съел. Поверь мне!

            Теперь настала очередь Алисии отпрянуть. Она уставилась на гиганта с лицом супергероя и с удивлением увидела, как тот ухмыльнулся в ответ и подмигнул. Внезапно она рассмеялась. Более нелепой и абсурдной ситуации она и представить себе не могла. Серийный убийца, уже употребивший в пищу одну женщину и частично съевший мужчину, с которым она ехала последние несколько часов, шутит насчет ее возможного убийства. Даже когда она смеялась, слезы не переставали течь у нее из глаз. Джо протянул руку и вытер ей лицо, продолжая смотреть на нее как на объект поклонения. Алисия улыбнулась сквозь слезы.

            - Надеюсь, я для тебя не просто смазливая мордашка? Ты же понимаешь, что этого не достаточно, чтобы поддерживать отношения. Я имею в виду... ты меня почти не знаешь, - сказала она. Ее голос дрожал от страха, но она старалась держать себя в руках.

            - Я знаю, что ты тоже перенесла много боли, - сказал Джо. - Я видел это в твоих глазах с момента нашей первой встречи. Ты - такая же израненная душа, как и я. Но ты победила свою боль. Ты - боец. Даже в этой ситуации ты отлично держишься. Одно это говорит, что на твою долю выпало много страданий.

            - Ничего подобного, - возразила она.

            - Это почему же?

            Алисия замолчала.

            - Скажи мне. - Он взял ее руки в свои, поднес к губам и нежно поцеловал. Она разрыдалась, содрогаясь всем телом. Джо заключил ее в свои объятья.

            - Скажи мне.

            - Я соблазнила своего отца... и он... он убил себя. Выстрелил себе в голову, и это была моя вина! Я - гребаная шлюха, как он и сказал! Я убила собственного отца! - Джо даже не пытался разузнать, как она после этого себя чувствует, или что заставило ее заняться сексом с собственным отцом. Он знал, что никогда не поймет ее мотив, как и она никогда не поймет его тягу к человеческому мясу.

            Вместо этого он продолжал утешающе обнимать ее.

            - Я прощаю тебя, - сказал он, прижимая ее к груди. - Я прощаю тебя. Он плакал вместе с ней, не выпуская ее из своих объятий. Женщины особенно красивы, когда в печали. Слезы блестели у нее на щеках словно бриллиантовые нити, когда лучи лонного света падали ей на лицо сквозь лобовое стекло. У Джо разрывалось сердце. Он наклонился и поцеловал ее влажную кожу, слизнул с век соленые слезы.

            Алисия отстранилась от него и вытерла глаза тыльной стороной ладони. Она посмотрела на своего похитителя, ожидая увидеть ту уже хорошо знакомую ей убийственную страсть, но вместо этого увидела шокирующую отеческую нежность. В его глазах отражалась ее собственная печаль, словно ее боль ранила его. Настолько глубокого сострадания она никак не ожидала от этого монстра.

            - Я тоже тебя прощаю, - сказала она, к удивлению для себя, произнеся это на полном серьезе. Она знала, что такое "стокгольмский синдром".

            Она слышала о жертвах, которые начинали идентифицировать себя со своими похитителями, даже влюблялись в них. И понимала, что это именно то, что она сейчас делает, но ей было уже все равно. Она влюбилась в каннибала, похитителя и убийцу. И так сильно, как не влюблялась еще никогда. Неважно, что было у него в глазах - любовь, вожделение или просто голод. Никто еще не смотрел так на нее, с такой страстью и желанием. Никто еще не нуждался в ней так сильно. Она наклонилась вперед и поцеловала его. Потом они снова занимались любовью, пока Фрэнк лежал в грузовом отсеке фургона и стонал от боли.

            - Я постараюсь бороться. Постараюсь ради тебя, - прошептал Джо Алисии на ухо, лежа на ней сверху и чувствуя, как возбуждение медленно тает после их совместного оргазма. Потом он перебрался обратно на переднее сидение и поехал дальше. Кляп на этот раз он ей вставлять не стал, но наручники надел.

            Всю дорогу до Сиэттла они разговаривали, словно были влюбленной парой, выехавшей за город.

            - Ты все еще думаешь, что в тебе просто сидит какая-то болезнь? Все еще думаешь исцелиться, убив того парня?

            - Я убеждаюсь в этом все сильнее и сильнее.

            Он указал на небо, на большой светящийся лик полной луны, парящий над горизонтом.

            - Всегда, когда встает такая луна, голод становится невыносимым, как в легендах про оборотней. Я чувствую внутри себя перемены. Кажется, что мои клыки становятся острее и длиннее.

            Он посмотрел в зеркало заднего вида и оскалил зубы. Алисия посмотрела на его зубы в отражении и пожала плечами.

            - Ты можешь не заметить этого, но я чувствую, как они растут.

            Он повернулся к ней и высунул язык. На кончике была маленькая красная ранка.

            - Я порезал язык своими зубами. Они даже во рту не помещаются, хотя прошлой ночью такого не было. И взгляни на мою челюсть. Мышцы, как будто, становятся больше и сильнее. Я чувствую, будто могу сейчас дробить ртом кости. Как будто скоро мне даже нож не понадобится. Я смогу разорвать человека пополам одними зубами.

            - Ты снова начинаешь меня пугать, Джо.

            - Между нами ничего не изменилось. Обещаю, что больше не причиню тебе боль.

            - А как насчет него? Ты убьешь его?

            - Не знаю, смогу ли я остановить себя. Путь до Сиэттла не близкий. И у меня даже уже нет желания есть обычную пищу. Я чувствую его кровь. У нее такой богатый вкус. Я хочу, чтобы ты тоже испытала этот вкус. Почувствовала этот запах. Как будто, вкушая его плоть, я могу пережить всю его жизнь. Впитать ее в себя. Всю его боль и радость, страсть и горе. Все это есть в ее запахе. Он сводит с ума. Мне кажется, будто я чувствую запах его мыслей. Понимаешь, когда я съел ту библиотекаршу, я словно впитал ее в себя. Как будто она стала частью меня. Все, чем она была, слилось с моим телом. Я по-прежнему чувствую ее в себе, в моей крови. Вот почему я знаю, что убив Дэймона Трента, я исцелю себя.

            - Почему? Я не понимаю.

            - Потому что я знаю, что он тоже чувствует меня в себе. Потому что я все еще чувствую его в себе.

            Тут в грузовом отсеке зашевелился Фрэнк. Он снова пришел в сознание.

            - Есть Фрэнка это другое, - сказал Джо, оглядываясь назад. Половина ягодиц у мужчины отсутствовала, как и большая часть гениталий. Остались лишь кожа, кости, да жесткие мышцы. Никакого нежного мяса, которое так любил Джо. Есть там уже было почти нечего. Он снова посмотрел на Алисию и постарался не думать, насколько чудесной она могла бы быть на вкус.

            - В нем нет страха. То есть, его страх другой, более чувственный. Он наслаждается этим. Он чувствует нашу связь, как мы сливаемся воедино. Он хочет этого. Чувствует это. Хочет стать частью меня. Я хочу, чтобы ты тоже это почувствовала. Пережила его ощущения. Я хочу, чтобы ты увидела, насколько это прекрасно. - Его взгляд блуждал по роскошным бедрам Алисии, задержался на огромных тяжелых грудях. Монстр отвердел у него в штанах. Глаза у Джо остекленели и вспыхнули голодом, рот приоткрылся. И он инстинктивно облизнул кончики клыков, потом провел языком по губам.

            Алисия вздрогнула и отвернулась от его хищного взгляда.

            - Джо, когда ты так говоришь, не похоже, будто ты хочешь исцелиться.

Глава двадцать седьмая

            Дэймон Трент выглянул в зарешеченное окно и попытался отвлечься от пандемониума, устроенного другими пациентами в борьбе за обладание пультом от телевизора. Каналы постоянно переключались туда-сюда, с Тайры Бэнкс на "Улицу Сезам" и обратно. Он старался унять гремящую в голове какофонию, в то время как его собственные страсти обращались к нему, соблазняя образами плоти и крови. Из-за циркулирующего в венах коктейля из антипсихотиков и антидепрессантов мысли у него путались. И он едва чувствовал поглощенные им жизни. Отголоски их шепота стали для него неразборчивыми. Померкли словно лица на выцветших от времени фотографиях. Теперь он едва замечал их, из-за вводимых ему препаратов больше не ощущал их тепло.

            Иногда ему казалось, что их и вовсе не было. Что он никого не убивал, не напивался ничьей кровью, пока она не начинала плескаться в его раздутом животе, наполняя тело жизненной силой. Иногда ему казалось, что их кровь и души вывелись из организма естественным образом.

            Но он знал, что они никуда не делись. Их кровь была навеки связана с его кровью. Он чувствовал себя Ренфилдом, маленьким слугой Дракулы. Только души, поглощенные Дэймоном, были не пауками и мухами, и даже не крысами и птицами. Он был во многом больше похож на самого Дракулу, чем на Ренфилда. Дэймон питался человеческими жизнями. Юными, невинными жизнями, еще не испорченными окружающим миром, еще не зараженными инфекцией ненависти и разврата. Много лет назад он объедался ими, их кристально чистой эссенцией, пока его собственная кровь не сгорела в венах словно жидкая лава, не высохла под жаром их воспоминаний и эмоций. Тогда он чувствовал себя силой природы, ходячим, дышащим миром. Чувствовал себя богом. Но то было очень давно. За это время их жизни увяли и истлели. Они больше не горели у него в крови словно электричество. Как тогда, когда он впервые выпил их души через проделанные в их телах отверстия. Теперь они были мертвы. Стали призраками. Вяло порхали в его пустом желудке словно бабочки. Точнее, протоплазменные фантомы мертвых бабочек. Их голоса были похожи на прохладный ветерок, и вызывали мурашки на спине.

            Лишь одна жизнь продолжала греть его, путешествуя по его кровеносной системе. Это была лишь крошечная искорка, и все же по сравнению с призраками она была яркой, как звезда. И горела все сильнее. Она принадлежала тому, от которого он забрал только маленькую частицу. Тому, кого он не убил. Тому, кто стал таким же, как он сам. И забирает сейчас чужие жизни, как Дэймон, до того как его не поймали и не подвергли химической кастрации. Он чувствовал, как его оставленная в живых жертва приближается все ближе, словно пескарь, завлекаемый светящейся приманкой прямо в пасть морского черта. Только это был не пескарь. Это был еще один хищник, и он хотел поглотить его. Дэймон знал это. Но он опередит его. Ему нужно согреть свою застоявшуюся кровь.

            Он высунул язык и попробовал вкус воздуха.

            - Уже близко, - прошептал он. Он чувствовал, как этот человек приближается, и тянет за собой другие жизни. Новые души, которые согреют Дэймону кровь.

Глава двадцать восьмая

            Они были в пути уже более десяти часов. Катили по Пятой автостраде весь день и весь вечер. А впереди было еще, как минимум, часов пять езды. Сейчас стояла кромешная тьма, но утро было не а горами.

            Фрэнк бредил от шока. Он лежал в грузовом отсеке фургона, то и дело, теряя сознание. Постоянно бормотал о прежних любовниках и травмах. Но что тревожило Алисию больше всего, продолжал зачитывать по памяти рецепты блюд из человеческой плоти. Все, начиная севиче из яичек и заканчивая пальцами в лимонном масле. Это вызывало у нее тошноту, а у Джо, казалось, будоражило воображение. Фрэнк очнулся на мгновение. Взгляд у него прояснился, и здравый смысл ненадолго прорвался сквозь миазмы боли и лихорадки. Но то, что он сказал, был даже хуже, чем его бредовый лепет.

            - Джо? Джо?  Я знаю, что тебе нельзя везти меня с собой в Сиэттл... в таком виде. Мои раны заражены, и я истекаю кровью. Я - слабое звено. Я знаю, что ты должен убить меня до того, как туда приедешь. Пожалуйста, сделай мне одолжение, и позволь мне пойти тем путем, которым я хочу. Умереть так, как я всегда мечтал.

            - И как же? - спросил Джо. Алисия поверить не могла, что слышит этот разговор.

            - Я хочу, чтобы ты зажарил меня заживо на вертеле. А потом съел меня всего, до последнего кусочка. Чтобы даже крошки не осталось. Обещай мне, что сделаешь это, не уедешь, пока не съешь меня всего. Не хочу, чтобы черви и койоты копались в моих останках. Я хочу стать частью тебя. Хочу, чтобы я весь был внутри тебя.

            Джо в течение нескольких месяцев читал в интернете фантазии "длинных свиней", и мечта быть зажаренным на вертеле являлась самой популярной. Несмотря на все их запросы и заверения, он всегда сомневался, что у кого-нибудь из интернет-мазохистов хватит мужества пройти через такое. Трудно было представить, что даже такой отъявленный мазохист, как Фрэнк, действительно захочет испытать нечто столь брутальное и болезненное. Джо со скепсисом читал все эти томные диалоги между "длинными свиньями" и "заядлыми поварами". Кто всерьез предложил бы свою плоть на съедение незнакомцу, встреченному на форуме?

            И согласился быть зажаренным на вертеле? И все же нашелся один такой - и он был абсолютно серьезен. Джо был убежден в искренности этого человека. И готов был удовлетворить его пожелание, и параллельно воплотить собственную мечту.

            - Я обещаю.

            - Нет, нет, нет! Ты не сделаешь этого! - воскликнула Алисия. - Ты не можешь говорить об этом всерьез. Ты отвезешь его в больницу. Он еще может выжить. Ты не должен делать то, что он просит. Это безумие!

            - Поздно. Он прав. Мне в любом случае придется убить его.

            - Как, черт возьми, ты собираешься исцелиться, если продолжаешь поддаваться проклятию и убивать людей? Каждый раз, когда ты съедаешь кого-нибудь, вирус становится только сильнее, и его все сложнее победить.

            - Это не "программа 12 шагов" (разработанная в США программа для избавления от алко- и наркозависимости - прим. пер.) Каждый раз, когда у меня урчит живот или встает член, вы оба подвергаетесь опасности. И чем дальше я терплю, тем сильнее становится голод. Тем сильнее будет потребность утолить его, когда он станет невыносимым. Как я уже сказал, это будет либо он, либо ты. А через пару часов я снова проголодаюсь. Очень сильно проголодаюсь. Я давно уже терплю, и скоро придется принимать решение.

            - О, боже. О, боже. О, боже. - Алисия раскачивалась взад-вперед, подтянув колени к груди и уперев в подбородок связанные руки. Она смотрела на Фрэнка, который, казалось, снова погрузился в страну грез и, глупо ухмыляясь, вновь принялся читать по памяти рецепты.

            Она представила, как он вращается над грилем, нанизанный на вертел, и ее затошнило.

            В Портленде, шт. Орегон они свернули с 5-ой автострады на Пэттон-роуд. Джо проехал по темной дороге примерно милю, пока не заметил недостроенную заправку. Он выскочил из кабины, рассчитывая найти в здании что-нибудь полезное. Оттуда он вернулся с шестифутовым куском арматуры и бросил его в грузовой отсек фургона. Вскоре они снова остановились возле магазинчика для автотуристов, и Джо купил два мешка угля, жидкость для растопки и щепки орешника. Последнее обеспокоило Алисию больше всего. Очевидно, они были приобретены для добавления аромата.

            Когда фургон въехал в Форест-парк, тьма стала вдвое гуще. Стигийский мрак буквально поглотил их. Джо ехал по парку еще полчаса, после чего остановил фургон.

            Пол грузового отсека был липким от крови, мочи и экскрементов Фрэнка. Сморщив нос, Джо закинул человечка на плечи и отправился в лес. Прежде чем покинуть фургон, он снова связал Алисии лодыжки, а руки застегнул наручниками за спиной, так чтобы она не смогла сбежать. Она осталась сидеть в темноте, молясь за Фрэнка.

            Джо отнес наполовину бесчувственную "еду" вглубь парка и скинул на землю в месте, которое, очевидно, использовалось для пикников. Рядом со столиками на бетонных плитах были установлены небольшие металлические решетки для барбекю.

            Но они были слишком малы для того, что Джо задумал. На краю участка он заметил яму. Он была футов пять в ширину и четыре в глубину, и доверху заполнена золой от костра.

            Кто-то пировал здесь, - подумал Джо, радуясь удаче. Можно было сделать яму чуть больше, хотя подойдет и такая. Сейчас оставалось лишь подготовить Фрэнка. Джо вернулся к лежащему в траве человечку и поднял с земли кусок арматуры. Потом он подошел к столикам для пикника и принялся затачивать конец стального прута о край бетонной плиты. Потребовалось почти десять минут, чтобы он стал достаточно острым для его целей. Фрэнк уже полностью очнулся, когда гигантский хищник вернулся к нему.

            - У меня в заднем кармане есть таблетки. Руфинол. Они притупляют боль и замедляют сердцебиение, поэтому я не умру слишком быстро от кровопотери. У меня в кармане.

            Джо сунул руку ему в карман и вытащил коробочку, больше похожую на лекарство от простуды, с надписями на испанском.

            - Ты правда не хочешь, чтобы я сперва тебя убил? Хочешь все прочувствовать?

            - Я хочу смотреть, как ты поглощаешь меня. Хочу увидеть наслаждение на твоем лице, когда стану частью тебя.

            Фрэнк проглотил пригоршню Руфинола и через несколько минут стал сонным и вялым. Джо пожал плечами и поставил его на четвереньки. Потом смочил слюной палец и сунул Фрэнку в анус, чтобы смазать как можно лучше.

            - Будет больно, - предупредил он и принялся медленно вводить заостренный стальной прут ему в прямую кишку.

            Связанный Фрэнк начал кричать, биться и конвульсировать, в то время как прут проникал ему в анус, разрывая мягкую ткань и погружаясь все глубже и глубже. Пронзал кишечник, выпуская в кровь гнойную жидкость и вызывая анафилактический шок. Кровь и фекальные массы хлынули из изувеченного заднего прохода, словно из крана, заливая Джо руки и грудь буро-красным комковатым потоком. Не обращая внимания на выброс крови и экскрементов, Джо продолжал проталкивать стержень все дальше сквозь желудок.

            Фрэнк учащенно дышал. Его кровяное давление быстро поднялось, а потом стало падать, когда желчь и желудочный сок хлынули в грудную полость и принялись разъедать печень и легкие. Он попытался свернуться в позу эмбриона, но жесткий металлический стержень не позволил это сделать.

            - Я могу направить прут тебе в сердце, и ты быстро умрешь.

            - Нет! Не надо! - произнес Фрэнк, дрожа всем телом. Пульс у него упал еще сильнее. Фрэнк умирал от шока. Глаза стали неподвижными, зрачки расширились. Мучительная боль атаковала его нервную систему. Его жизненно важные органы были пробиты, пронзены и разорваны. Потом таблетки подействовали в полную силу. Они притупили боль хоть и незначительно, но этого хватило, чтобы стабилизировать кровяное давление и пульс. Фрэнк медленно выходил из шока, хотя был полностью парализован. Совершенно неспособен сопротивляться, даже если бы хотел. И в этом был свой плюс. Потому что худшее ждало впереди.

            Джо направил стержень вправо и чуть вверх и надавил со всей силы. Стальной прут проскользнул через всю грудную клетку, едва не задев сердце и легкие, и вышел из плеча. Глаза у Фрэнка закатились. Кричать из-за парализованных голосовых связок он не мог.

Примерно через полчаса Джо вернулся к фургону. Руки и грудь у него были в крови. Но лицо было чистым. Он еще не ел. Он потянулся за Алисией, схватил ее и поднял на плечи. В следующий момент она почувствовала запах дыма, пропитавший его одежду. Аромат орешника, как от барбекю.

            Джо нес ее почти милю вглубь парка, пока она не заметила костер. Огромный хищник выкопал яму и наполнил ее углем, словно для жарки свиньи. Над ямой лежал Фрэнк, пронзенный куском арматуры насквозь. Глаза у него остекленели от ужаса и боли, но он был все еще жив. Кожа у него запеклась и шипела в тех местах, где ее лизало пламя. От ямы шел дым с ароматом орешника. Алисия заплакала. Но потом живот у нее заурчал от голода, среагировав на запах жареной свинины, и ее вырвало от отвращения.

            - О, боже! Ты жаришь его живьем! Это же неимоверные муки! Не дай ему умереть от боли! - пробормотала Алисия. Желчь и рвота обожгли ей горло и хлынули в прохладную траву. Он попыталась освободиться от наручников, отчаянно пыталась дотянуться до несчастного человека, жарящегося над ямой. Она неконтролируемо рыдала и кричала в ночь. Джо подошел к ней и схватил за подбородок. Повернул лицом к себе, сверля ее пронзительными голубыми глазами.

            - Посмотри на него, Алисия! Он уже труп! Именно так он хотел умереть. Тебе не спасти его. Он уже спасен.

            - Тогда убей его быстрее! Не дай ему страдать!

            - Он умрет очень скоро. Но сперва исполнится его желание. Я обещал ему, Алисия. Я ему многим обязан. Пусть сбудется его мечта.

            - Его мечта? Это не его мечта. Это твоя! Твоя мечта! Это ты его убиваешь. Это ты собираешься съесть его! А что насчет меня? Что насчет меня, Джо? Со мной ты тоже сделаешь это? Свяжешь как свинью, и поджарить на вертеле?

            - Алисия...

            - Ты - зло! Ты - настоящее зло! Ты не хочешь исцеляться. Ты хочешь оставаться монстром! Тебе нравится это! Как я могла допустить мысль, что люблю тебя? После всего, что ты со мной сделал. Как я могла допустить мысль, что ты не причинишь мне боль? Что тоже любишь меня? Ты убьешь меня, как и всех остальных!

            - Я... я... - Джо отпустил ее и повернулся к Фрэнку. Человек испытывал муки. Его тело конвульсировало, кровь кипела в венах. Но Джо думал лишь о том, как аппетитно выглядит этот человек. И как хорош он будет на вкус. Джо понимал, что в нем не осталось почти ничего гуманного. Единственным человеком, к которому он испытывал что-то кроме голода и страсти, была Алисия.

            Алисия свернулась калачиком на прохладной влажной траве и рыдала. Джо почувствовал подступающую боль, но успел подавить ее, прежде чем она добралась до его сердца. Он понимал, что растущая привязанность к Алисии становится помехой. Его огромные мускулы напряглись под тканью рубашки. Он посмотрел на беспомощную, рыдающую у его ног женщину и вытащил из-за закрепленного на лодыжке ремня нож.

            В темноте она была такой красивой, ее черные волосы блестели в свете костра и звезд. Такая невинная и ранимая. Сидящий в нем хищник завыл. Монстр вернулся к жизни. Джо представил, как жестко трахает Алисию в траве, и живот заурчал в ответ. Эта фантазия быстро уступила место видению, где срезает мясо с ее ног и набивает себе рот.

            В тот момент он не видел разницы между этими двумя желаниями.

            Глаза Фрэнка остекленели от шока и блаженства. Он был где-то далеко, в нем едва теплилась жизнь. Джо наклонился и отреза кусок от его бедра зазубренным водительским ножом.

            Потом посмотрел в глаза умирающего мазохиста, огромными кусками глотая почерневшее мясо. И ему показалось, что на лице у того мелькнула довольная улыбка, после чего он последний раз содрогнулся и испустил дух. Джо тоже содрогнулся, почувствовав, как сущность этого человека проскользнула ему в живот. Охваченный уже знакомым экстазом, он почувствовал, как этот человек сливается с его плотью. Джо снова резал, потом голыми руками отрывал большие куски мяса. Глотал их, почти не жуя. Обжигал пальцы горячим мясом, мечтая поглотить без остатка всю жизненную силу этого человека. Внезапно он пережил всю жизнь Фрэнка, полную радостей и печалей. И сладострастная агония его смерти вспыхнула в нем словно молния. Ощущение было непередаваемое. Джо упал на землю, корчась от оргазма, буквально разрывающего на части. Волны невыносимого наслаждения воспламеняли его нервную систему.

            Алисия лежала в траве и в страхе и растерянности наблюдала за дикими конвульсиями Джо. Человеческая плоть была для него чем-то гораздо большим, чем просто пища. Казалось, он был одержим ею. В муках неописуемой страсти он рвал бедного Фрэнка на куски. Отчасти Алисии хотелось самой познать наслаждение такой силы. Рот у нее наполнился слюной, между ног стало сыро.

            И отчасти ей хотелось служить вдохновением. Алисия вновь почувствовала ревность из-за того, что кто-то другой привел в экстаз этого прекрасного каннибала, которого она уже считала своей собственностью.

            Связанная по рукам и ногам, она начала ползти к костру, вдыхая аппетитный аромат пропитанного ореховым дымом человеческого мяса.

            Джо стоял сейчас со спущенными штанами и яростно мастурбировал, продолжая набивать слюнявый рот дымящимися кусками жареной плоти. Он опустил глаза и заметил Алисию, которая находилась почти у его ног. Он мгновенно распознал в ее глазах голод и страсть.

            Скинув с себя остатки одежды, он упал рядом и протянул Алисии кусок почерневшего мяса. Стокгольмский синдром, - подумала Алисия, широко раскрывая рот и принимая подарок.

            Она, не жуя, проглотила горячую плоть и почувствовала, как внутри нее пробежал холодок, когда ужас содеянного охватил ее. Но вскоре ощутила покалывающее возбуждение от того, что сделала это на глазах у ее любовника и похитителя. Джо принялся отрывать все больше и больше мяса и совать его Алисии в рот, одновременно целуя и лаская ей шею и груди, разжигая в ней похоть. Кипящая кровь капала ей на шею и грудь, когда она кусок за куском поедала труп Фрэнка. Джо жадно глотал стекающую с ее кожи жидкую жизнь. Потом перерезал ножом связывающий ей запястья и лодыжки скотч, одновременно целуя ей бедра и взмокшие гениталии.

            Потерявшись среди накатывающих волн экстаза, Алисия слепо протянула руку и оторвала от Фрэнка очередной кусок мяса. Даже не глядя, она знала, что попало ей в руки. И ей пришлось приложить усилия, чтобы оторвать это. Джо встал у нее между ног и проник в нее, когда она поднесла к своим губам отчлененный пенис Фрэнка. Она зажала обугленный орган между зубов, и Джо откусил с другого конца, одновременно вгоняя ей между ног свой отвердевший кусок мяса. Крича и рыча, они почти сразу же достигли обоюдного оргазма и разделили экзотический деликатес. Алисия рухнула в объятья своего похитителя. Они вместе лежали при свете костра, наблюдая, как шипят, потрескивают и обугливаются останки Фрэнка.

Глава двадцать девятая

            Двое детективов весь день ждали результатов вскрытия тела, обнаруженного в том старом здании к югу от Маркет-стрит. И у обоих было нехорошее предчувствие.

            - Думаешь, это наша библиотекарша? - спросил Воларио.

            - Преждевременное предположение, - ответил Монтгомери. - То здание слишком далеко от кампуса.

            - Ага, а ее обувь ты видел? "Кеннет Коул". Не "Прада", но и не "Пэйлесс". Неплохо для бездомной девки или уличной шлюхи.

            - И все же тут может быть масса вариантов. В этом городе убивают много людей, не только бомжей и проституток.

            - Ага, но все, кто носят подобную обувь, должны иметь работу. А это значит, что в случае пропажи их хватятся. Единственная недавно пропавшее лицо, которое подходит под описание, это библиотекарша.

            - Под какое описание? Мы пока даже не знаем, женщина ли это. И как можно сказать, полная она была или худая, если там половины мяса не хватает.

            - По ноге. У тощих моделей не бывает таких толстых ног. А раз на ней были туфли "Кеннет Коул", это наводит меня на мысль, это - женщина.

            - Ты, как и я, прекрасно знаешь, что в этом городе ни в чем не может быть полной уверенности.

            Тут зазвонил телефон, и они оба одновременно потянулись к нему. Монтгомери оказался проворней.

            - Детектив Монтгомери слушает. Да ну? Наконец-то! Что вы нашли? А сходство получили? Черт. Ладно. Заеду за отчетом позже. Благодарю за звонок.

            - Что? Из лаборатории звонили? Что сказали?

            - По зубной карте библиотекарши они выявили полное сходство с трупом.

            - Так и знал!

            - А еще они подтвердили присутствие в ранах слюны. Там были следы зубов. Если раньше были какие-то сомнения, то сейчас мы определенно уверены, что имеем дело с серийным убийцей.

            - Не обязательно. По определению ФБР классифицировать преступника в качестве серийного убийцы можно, если он убьет еще троих человек. Пока у нас есть сексуальный маньяк-убийца и одна жертва.

            - Сомневаешься, что уже есть или еще будут другие жертвы? - вздохнул Монтгомери. - Не. Ты прав.

            - Думаю, мы должны снова наведаться в колледж.

            - Нужно поговорить с тем парнем, о котором все судачат. С Джозефом Майлзом. Все, с кем мы говорили, считают, что это он убил библиотекаршу. А тогда мы еще не знали, что она мертва.

            - Это просто потому, что они считают парня странным. Наверное, он просто один из тех чокнутых готов-металлистов, которые любят изображать из себя опасных и загадочных типов, чтобы произвести впечатление на девочек.

            - Ага, может, и так. Наверное, то же самое думали копы из Колумбайна о тех парнях из "Тренчкот Мафиа", пока не попали на устроенную ими бойню. Для некоторых их тех детишек это была не просто дань моде. У них были обнаружены серьезные психические отклонения.

Глава тридцатая

            Профессор Джон Локк провел все утро, отвечая на вопросы полиции о его студенте, Джозефе Майлзе.

            - Говорите, он был одержим серийными убийцами? Откуда вы это знаете? Этот ваш курс посвящен серийным убийцам. Поэтому то же самое можно сказать о вас или о любом, кто посещает ваш класс.

            Детектив Монтгомери был крупным, чернокожим мужчиной атлетического сложения с короткой стрижкой в стиле "афро" и бакенбардами. Он носил кожаное пальто средней длины и темные солнцезащитные очки, которые при разговоре любил сдвигать на кончик носа, чтобы смотреть поверх них вам прямо в глаза. Он походил на героя из фильмов 70-ых в стиле "блэксплойтэйшн", вроде "Шафта". Хотя глаза у него были предельно серьезными, а говорил он ясно и четко, как телеведущий или политик. И никакого жаргона, который можно было ожидать от человека с такой стрижкой.

            Его партнером был мужчина средних лет, похожий на латиноамериканца. Он носил костюм в тонкую полоску, выглядевший так, будто кто-то жарил на нем гамбургер. Остатки волос на лысеющем черепе были стянуты в коротенький хвостик. Он больше походил на мафиози, чем на копа. Когда они вошли, он не стал жать руки или представляться, а сразу прошел к книжным стеллажам и начал просматривать названия.

            Профессор Локк следил взглядом за засалено выглядевшим детективом, пока отвечал на вопросы Монтгомери.

            - Так что же отличало этого парня от остальных студентов? - продолжил детектив.

            - Джозеф воспринимал все очень близко к сердцу. Всякий раз, когда мы называли тех людей безумцами или злодеями, он занимал оборонительную, и даже враждебную позицию. У него была теория, что существует некий вирус, превращающий людей в сексуальных убийц.

            - А вы что думаете об этом?

            - Что это нонсенс. Но я не хотел как-то препятствовать парню, поэтому сказал, чтобы он продолжил исследования. И что если он найдет доказательство своей теории, я выведу ему "пятерку" за год.

            - Может, он занимался исследованиями, когда убивал библиотекаршу? - спросил детектив Воларио, словно впервые проявив интерес к разговору. Профессор бросил на него сердитый взгляд и раздраженно покачал головой, как будто обращаясь к невоспитанному и дерзкому ребенку.

            - Вы перегибаете палку. Люди не убивают ради хороших оценок. Они убивают из-за серьезных психологических проблем.

            - Хотите сказать, он - сумасшедший?

            - Нет, я не имею на то законного права. По крайней мере, это нельзя утверждать, не протестировав его. Но даже если он невиновен - и пожалуйста, помните, что такое вполне возможно - я все равно не отвернулся бы от него. У него множество проблем.

            - Вы говорите так, будто мы собираемся линчевать его или вроде того, - сказал детектив Воларио с усмешкой. Он держал в руках большой том, озаглавленный "Криминальная история человечества". - Вы читаете все эти книги, Профессор?

            - А для чего еще они нужны? - ответил профессор Локк.

            - По-моему, тогда не удивительно, что вы привлекли к себе одного из тех монстров.

            Профессор проигнорировал его колкость.

            - У вас есть еще вопросы, детективы?

            - Только еще один. Вы проводили какие-либо эксперименты для проверки его теории, насчет вируса серийного убийцы?

            - Нет. Если бы он пришел ко мне с более аподиктической теорией, я бы отнесся к ней с большим доверием. Но то, что он предлагал, было просто абсурдно.

            - Аподиктической? Что это значит? Я не закончил колледж, профессор. Изъясняйтесь со мной чуть более простым языком.

            Профессор Локк скрестил руки на груди и улыбнулся.

            - Аподиктическая значит, абсолютно достоверная.

            - Все-таки он утверждал, что является живым доказательством теории?

            - Но тогда я не знал, что он говорит о себе. Думал, что это всего лишь его предположение.

            Детектив Монтгомери подошел к профессору так близко, что тот почувствовал его дыхание.

            - Это странно, профессор, потому что, все студенты, с которыми мы общались, сообщили, что говоря об этой вирусной теории, он предельно ясно имел в виду себя. Даже вы сказали, что он принимал все очень близко к сердцу. Таким образом, вы вообще не потрудились провести какие-либо исследования, чтобы понять, не страдает ли он от какой-либо излечимой болезни? Не потрудились связаться ни с полицией, ни с психиатром, ни с врачом-вирусологом? В конце концов, вы же известный криминолог, психолог, бывший профайлер ФБР, работавший над десятками дел. Если бы вы позвонили нам и сообщили, что у вас в классе есть студент, которого вы подозреваете в убийстве, мы бы отнеслись к этому с полной серьезностью.

            - Но как, черт возьми, я мог знать наверняка?

            - Это ваша работа. В ФБР вы же этим зарабатывали себе на жизнь, верно? Рассказывали нам, невеждам, как распознавать преступников? И все же вы позволили одному из них каждый день сидеть прямо перед вами, не сообщили никому и не попытались как-либо ему помочь. Вы позволили его болезни прогрессировать, пока он, в конечном счете, не совершил убийство.

            - Вы не знаете, что это он.

            - Но вы же знаете. Разве не так? Я по вашим глазам вижу. Вы знаете, что это он. Вы знаете, что облажались. И сейчас, вы наверняка думаете, как такой прокол повлияет на вашу репутацию и карьеру.

            Детектив Воларио встал рядом с коллегой.

            - Мой напарник прав. Облажались вы по-полной. На вашем месте, я сделал бы все, что в моих силах, чтобы помочь поймать этого парня. И спасти репутацию, пока все не всплывет наружу. "Убийца - студент известного профайлера из ФБР" Такой заголовок вам не понравится.

            - У меня есть аподиктическая теория, профессор. Я считаю, что этот ваш студент убьет еще кучу народу.

            Детектив Воларио достал с полки книгу. Название на корешке было такое же, как и название курса - "Психопатология; Серийные убийцы и их мотивы"

-           Это ваша книга? На ней ваше имя. Вы ее написали, верно?

            - Да, я ее написал.

            - Ух, ты! Бьюсь об заклад, это история уж точно завалит вам все продажи.

            Профессор открыл рот, чтобы что-то ответить, но у него вырвался лишь беспомощный писк. Детективы презрительно скривились и с отвращением покачали головой, после чего повернулись к нему спиной и направились к двери, по пути бросив ему на стол свои визитки. Как только детективы ушли, зазвонил телефон. Профессор Локк не сразу узнал голос.

            _ Профессор Локк?

            - Да. А с кем я говорю?

            - Я был прав! Моя теория верна!

            - Кто на линии?

            - Это я, Джозеф. Джозеф Майлз. Ваш студент. Помните, я выдвинул теорию, что серийные убийцы страдают от такого передаваемого заболевания, как ликантропия?

            - Джозеф, вы понимаете, что вы главный подозреваемый в убийстве? Полиция разыскивает вас в связи со смертью библиотекарши из кампуса. Они обнаружили ее тело в сгоревшем здании в центре города. Есть свидетели, утверждающие, что вы жили там. Копы допрашивали студентов по всему кампусу, и те утверждают, что вы были одержимы вампиризмом и каннибализмом. Видимо, повреждения на теле жертвы каким-то образом указывают на вас. Ваши фото в газетах. Они уверены, что это ваших рук дело.

            - Знаю, знаю. Но послушайте, кажется, мы действительно на что-то здесь наткнулись!

            - Мы? Я не желаю в этом участвовать. Сразу после нашего разговора я звоню в полицию!

            - Вы не понимаете, профессор. Я болен! Я подхватил эту болезнь еще в детстве. Меня похитил один детоубийца, но он оставил меня в живых. Только он передал мне эту болезнь. А теперь я передал ее кое-кому еще! - Его голос звучал почти восторженно.

            - О чем ты говоришь, Джозеф? Где ты находишься? Ты должен явиться с повинной.

            - Я не могу. Разве вы не понимаете? Если я прав, и болезнь может передаваться, значит, лекарство существует. И, по-моему, я нашел его.

            - Джозеф, ты болен.

            - Профессор, вы должны меня выслушать. Есть девушка, которую я ук...

            - Ты укусил кого-то! Боже мой, Джозеф!

            - Да, но я не убил ее. Как бы то ни было, прошлой ночью она съела кусок человеческого мяса и ей понравилось! Теперь она чувствует тот же самый голод, что и я. Я передал ей вирус. Это доказывает мою теорию! А это значит, что я должен лишь отследить изначального носителя, и смогу навсегда покончить с этим. Смогу излечить нас обоих, а возможно и других, кого заразил.

            - Послушай, Джозеф, тот факт, что твоя подружка покусала другого человека, и это ей понравилось, не является доказательством вируса. Это лишь доказывает то, что ты заразил своей фантазией кого-то еще, и, возможно, очень сильно заморочил этой девушке голову. Она отождествляет себя с тобой, поэтому разделяет твое заблуждение. У убийц это обычное явление. Многие из них работают парами - Леопольд и Лоэб, хиллсайдские душители, даже Бонни и Клайд. Была масса случаев, когда серийные убийцы использовали своих жен или подруг, чтобы заманивать жертву. Женщины чувствуют себя беспомощными и загнанными в угол, поэтому встают на сторону обидчика, отождествляют себя с ним, даже становятся соучастниками в последующих убийствах. Это защитный механизм, и ничего больше. Гэри Хейдник использовал девушку, чтобы заманивать новых жертв к себе в подвал, где пытал, насиловал и убивал их. Без него она никогда никому не навредила бы. И после того, как его заключили в тюрьму, она больше никому не сделала ничего дурного. Джозеф? Джозеф, ты меня слушаешь?

            Ухо сверлил торжественный вой гудка. Локк медленно повесил трубку на рычаг, затем снова поднял и набрал номер Центра по контролю за заболеваниями. Ему срочно нужно было провести кое-какие исследования.

Глава тридцать первая

            Простояв почти час в пробке при попытке пересечь Бэй Бридж в час пик, детективы Монтгомери и Воларио добрались, наконец, до скромного, типичного для верхушки среднего класса дома Лайонела и Вирджинии Майлз, родителей Джозефа. Старший Майлз двадцать пять лет проработал прорабом в одной из крупнейших строительных компаний Америки и недавно вышел на пенсию. Его дом был построен той же самой компанией. Он имел два этажа, грубо отштукатуренный фасад, выкрашенный в сдержанный серый цвет, и отделанные декоративным камнем вход и стены внутреннего двора. У входа висели орнаментированные железные ворота. Дверь была надежная, дубовая, ручной работы. И стоила, наверняка, больше двух тысяч долларов. Хотя приобретена была, скорее всего, у компании со значительной скидкой.

            Детектив Воларио изобразил свою самую обаятельную улыбку и постучал. Но его напускное дружелюбие разбилось о кирпичную стену. Лайонел Майлз открыл дверь и посмотрел на него как на самого назойливого паразита, которого необходимо раздавить в срочном порядке.

            Стало очевидно, у кого Джозеф Майлз унаследовал свой рост. Его отец был на голову выше обоих детективов. Даже несмотря на пивной живот и седые волосы, он производил впечатление довольно крепкого орешка. У него были мускулистые руки, закаленные годами тяжелой работы и широкий торс. Он походил на профессионального рестлера или кузнеца. Лицо напоминало кусок изношенной кожи.

            - Какого черта вам надо?

            - Сэр, я - детектив Воларио, а это - детектив Монтгомери. Нам нужно задать вам пару вопросов насчет вашего сына.

            Лицо нахмурилось еще сильнее.

            - Я не слышал о нем с тех пор, как он поступил в колледж.

            Лайонел Майлз стал закрывать дверь. Но Монтгомери уперся в нее рукой и удержал открытой. Пожилой мужчина надавил сильнее, но детектив держал крепко.

            - И все же нам нужно с вами поговорить. Это займет всего минуту. Не возражаете, если мы войдем? - Монтгомери сунул ногу в дверную щель, но пожилой мужчина преградил ему путь.

            Два здоровяка долго и напряженно смотрели друг другу в глаза. Воздух потрескивал от обоюдной враждебности. Несмотря на шестой десяток, Лайонел Майлз был в отличной физической форме. Вены у него на шее вспучились, мышцы на руках и торсе напряглись. Он окинул детектива тяжелым оценивающим взглядом, а потом вдруг сник. Повернулся и пошел обратно в дом, оставив входную дверь открытой.

            - Так что вы хотите знать о моем мальчике?

            Детективы переглянулись и облегченно вздохнули. На мгновение им показалось, что все может закончиться потасовкой, исход которой трудно было предсказать.

            - Ваш сын может быть важным свидетелем по делу об убийстве, и нам нужно разыскать его.

            Пожилой мужчина подозрительно прищурился.

            - Вы имеете в виду, что он подозреваемый, верно?

            - Почему вы так считаете?

            - А зачем еще два детектива появляются у меня на пороге, чуть ли не силой готовые выяснить, здесь ли прячется парень или где-то еще?

            - Мы не собирались...

            - Да бросьте. Мы же все понимаем.

            - Ладно, так где же пацан?

            - Я вам уже сказал. Я не слышал о нем с тех пор, как он поступил в колледж. Мы не очень-то близки.

            - Тогда не возражаете, если мы обыщем дом? - спросил Воларио, окидывая взглядом комнату.

            Гостиная была скудно обставленная, но чистая. В строенную мебельную стенку был втиснут 52-дюймовый телевизор с плоским экраном, стереосистема с объемным звучанием и двд-плейер. Напротив стоял кожаный диван и роскошное кожаное кресло. В комнате было несколько фотографий. Никаких семейных портретов. Ни одного фото сына. Даже ни одного свадебного снимка. Хотя стены украшали ножи. Самурайский меч, британская сабля, шотландский палаш, индийский кукри. Монтгомери разглядывал все, не говоря ни слова.

            - Если хотите производить обыск, то вам лучше получить ордер. Либо так, либо через мой труп.

            - Расслабься, здоровяк. Еще пара вопросов, и мы уйдем.

            - Я весь во внимании. Валяйте, спрашивайте.

            - Вы не очень-то удивились нашему появлению. Почему вы думаете, что ваш сын может быть замешан в чем-то подобном?

            - В чем-то подобном это в чем? Вы еще не говорили мне, в чем его подозреваете.

            - Мы обнаружили труп библиотекарши из колледжа. С признаками физического и сексуального насилия. Ваш сын был последним, с кем ее видели накануне ее исчезновения.

            Детективы были шокированы внезапным выражением лица мужчины. Его грудь раздулась. Было очевидно, что он пытается подавить улыбку. Сперва это вызвало у Монтгомери недоумение. Но потом он понял, что выражало лицо мужчины. Гордость.

            - Нет, офицеры. - У меня нет причин считать, что мой мальчик способен на нечто подобное. Джо слишком мягкий. В детстве часто мочился в постель. Он не убийца. Все эти его мускулы обманчивы. Его совершенно испортила мамаша. Удивительно, что он не превратился в одного из тех педиков, который носятся по городу, целуются и держатся за руки. А сейчас извините, но скоро с рынка вернется моя хозяйка, а она не очень любит гостей.

            - Что ж, спасибо за сотрудничество, - разочарованно ответил Воларио Выйдя из дома, детективы не удивились, услышав, как у них за спиной захлопнулась дверь.

            - Блин, у меня от этого парня мурашки по всему телу. Может, нам нужно было получше к нему присмотреться? Видел у него на стенах ножи и подобное дерьмо? - Глаза у Воларио были широко раскрыты, он тяжело дышал. Дрожащей рукой он поднес ко рту сигарету и порылся в карманах в поисках зажигалки. Вид у него был, будто он побывал в перестрелке.

            - Если Джозеф Майлз - наш клиент, тогда я с уверенностью могу сказать, откуда все растет, - добавил Монтгомери, оглядываясь через плечо.

Глава тридцать вторая

            Горизонт Такомы заполнил все лобовое стекло, когда Джо въехал в город. На переднем сидении, свернувшись калачиком, спала Алисия. Сытая и довольная. Из своих гнездышек стали появляться первые ранние пташки. Джо остановился у заправки и забежал, узнать, как добраться до психиатрической больницы.

            - Навещаете кого-то или заселяетесь? - спросил длинноволосый гранж-рокер во фланелевой рубашке, работавший на кассе. У него были красивые зеленовато-голубые глаза цвета морской волны. Джо задумался, какими на вкус могут быть его глазные яблоки, и представил, как высасывает их у него из черепа, словно вареные устрицы. Парень, ожидавший ответа на свою маленькую шутку, заметно занервничал, заметив, что Джо просто продолжает смотреть ему в глаза.

            - Э-э, ладно. Проедете мимо аэропорта, в сторону центра города. И там будет больница. Не пропустите.

            Джо улыбнулся, развернулся и направился к фургону.

            Он проехал пять миль в сторону центра и без труда нашел больницу. Миновав ее, он продолжил движение по городу. Ему было нужно найти, где спрятать Алисию. Алисия лежала, прижавшись к нему. Она была по-прежнему связано, но он позволил ей ехать на переднем сидении. Теперь он больше доверял ей. Хотя ее сердце и было наполнено нежностью, которую она принимала за любовь к сидевшему рядом чудовищному хищнику, щеки у нее пылали от стыда. Она съела человека и ей понравилось.

            Она не знала, прав ли был Джо.

            Возможно, он каким-то образом передал ей свою болезнь, когда укусил. Хотя она сомневалась в этом. Она съела Фрэнка, только чтобы сблизиться с Джо. Она не испытывала ни малейшего желания еще кого-то кусать. В ней не было того всепоглощающего аппетита, который выворачивал Джо кишки наизнанку, мучая его голодом. Она не смогла бы получить оргазма, только лишь отведав жареный член бедного Фрэнка, как это получилось у Джо, если б не орудовавший в ней орган последнего. Она вообще не стала бы пробовать мясо Фрэнка, если б не хотела сблизиться с Джо, познать ту страсть, которая движет им, а, возможно, и разделяет их, если бы он не придал этому столько чувственности. Если бы не выглядел таким сильным и сексуальным, когда массировал свой огромный член, запихивая куски Фрэнка себе в рот. Если б она не была такой шлюхой, возжелавшей этого психопата-убийцу, а теперь, возможно, и влюбившейся в него, она ни за что не стала бы есть бедного Фрэнка.

            Почему я позволяю себе делать такие вещи? - спросила она себя. И была шокирована, когда Джо ответил, словно забрался ей в голову и услышал ее сомнения.

            - Знаешь, почему тебе нравится быть со мной? Потому что ты - шлюха. Но именно за это я и люблю тебя Я тоже по-своему шлюха. Мы оба - шлюхи, и что с того? Мы - такие, какие мы есть. Если секс приносит тебе радость, почему бы им не заниматься? Зачем винить себя за это? Что-то заводит тебя сильнее, чем толстый член у тебя между ног? Нет. Ничего, разве что, пожалуй, члены в каждой дырке. И что в этом плохого? Ты позволяешь обществу заставлять ненавидеть себя за свои аппетиты. Ты ненавидишь себя за то, что наслаждаешься жизнью. Это глупо. Будь шлюхой и будь счастлива, - сказал Джо, снисходительно помахав ей рукой.

            Алисия была шокирована. Одна ее часть хотела слушать его и понимать, о какой свободе он говорит. А другая пришла в ужас и хотела выбить из него все дерьмо.

            - Я не шлюха! - прошипела она, в глазах блестели слезы ярости.

            - Нет, ты - шлюха, - ответил Джо, не отрывая глаз от дороги. - И я люблю тебя за это. В противном случае мы не могли бы быть вместе.

            - Чушь! Это гребаное дерьмо про общество - это всего лишь еще один твой способ оправдать неспособность сопротивляться своим аппетитам. Есть людей, людей, которых ты знаешь и, вроде как, любишь!

            Ее взгляд метался по его лицу, словно она искала способ проникнуть ему в голову. Глаза Джо были прикованы к дороге, как будто он боялся встретиться ими с обвинителем.

            - Ты говоришь все это дерьмо лишь потому, что не хочешь по-настоящему меняться! Тебе начинает нравиться это. У тебя уже зависимость. И ты боишься, какой скучной будет жизнь без того кайфа, который ты получаешь, поедая других людей. Я знаю. Это то же самое, что и у меня с сексом. Только секс наполняет мою жизнь хоть каким-то смыслом. И я знаю, что ни одной ночи не смогу прожить без него. А ты боишься. Теперь, когда мы приехали, ты до смерти боишься снова встретиться лицом к лицу с тем безумцем.

            Лицо Джо потемнело, скулы напряглись. Он сжал челюсти так, словно пытался прокусить что-то очень твердое. И в тот момент ей показалось, что зубы у него действительно стали больше.

Глава тридцать третья

            Профессор Локк провисел на телефоне несколько часов и был в высшей степени поражен услышанным.

            - Хотите сказать, что это возможно?

            - Теоретически? Да. Но просто нет доказательств. И говорите, какой-то студент выдвинул эту теорию?

            - Он утверждает, что страдает от этого.

            - Очень интересно.

            Полиция считает, что он кого-то убил. Съел живьем.

            - Боже мой!

            Доктор Уидфред Догерти работал в отделе неврологии Центра по контролю за заболеваниями в Атланте. Профессор Локк позвонил ему после того, как почти все остальные собеседники смеялись над ним, либо вешали трубку.

            - Знаете, один судебный психолог выдвинул теорию, что почти у 73 процентов всех серийных убийц была обнаружена черепно-мозговая травма, полученная в первые годы развития. В их лимбической системе головного мозга наблюдалась повышенная активность. Это было видно даже на компьютерной томографии.

            - И что получается?

            - В обществе присутствовала равная доля нормальных людей, не убийц, у которых проявились аналогичные нарушения головного мозга. Почти каждый ребенок в какой-то момент падает с качелей, либо получает бейсбольным мячом по голове. Но не все вырастают серийными убийцами. Но тогда я впервые услышал о теории переносимого с кровью патогена, который влияет на лимбическую систему настолько серьезно, что стимулирует в человеке инстинкт добычи, превращая его в зверя. Похоже на какой-то роман ужасов.

            - Но вы говорите, что это возможно?

            - Та область мозга, которую мы называем лимбической системой, а фактически лимбическим базально-ганглиевым таламокортикальным кругом или висцеральным мозгом, контролирует наши реакции по типу "беги или сражайся", а также половой инстинкт. Она участвует в хранении памяти и вырабатывании эмоций. Считается, что она играет центральную роль в обработке всей импульсной информации. Болезнь, влияющая на лимбическую систему и увеличивающая уровень серотонина в миндалине, в центре ярости, может привести к серьезным нарушениям, ответственным за появление девяностодевяти процентов всех серийных убийц. Добавим к этому травму, нанесенную серийным убийцей. Вирус, переданный вам через его биологические жидкости, влияет на гиппокамп, где хранится память. В итоге получаем ситуацию, когда один серийный убийца создает другого через простой укус. Но все зависит от того, существует ли на самом деле болезнь, способная подобным образом влиять на миндалину. Пока этому нет доказательств.

            - Черт возьми, - сумел лишь вымолвить профессор. - Эту болезнь можно вылечить? Имею в виду, если она вообще существует.

            - Мозг это крайне сложная конструкция. Мозговые клетки являются единственными в нашем организме клетками, которые не восстанавливаются. Умирая, они исчезают навсегда. Вследствие этой хрупкости изменения в нашей нервной системе носят перманентный характер.

            - Вы сказали, что повышенный уровень серотонина может быть ответственным за насильственные действия сексуального характера. Это расстройство импульсного контроля является на самом деле обсессивно-компульсивным расстройством. Только в данном случае компульсии направлены на убийство. Ингибиторы серотонина используются при лечении других видов аддиктивно-компульсивного поведения, наркомании, алкоголизма и даже игровой зависимости. Здесь мы говорим в основном о другой зависимости - пристрастии к садистским убийствам на сексуальной почве. Почему бы ее не лечить так же, как и другие зависимости?

            - Я думал об этом, и теоретически такое возможно. Если остальная часть теории подтвердится, то введение ингибиторов обратного захвата серотонина может сработать. К сожалению, процент успеха при лечении зависимостей психотропными препаратами не очень обнадеживающий. Мы выяснили, что этот метод лечения, как и любые другие, работает, лишь если пациент сам хочет излечиться. Но, как и ко всем зависимостям, к этой тоже прилагается награда. Наркомания, алкоголизм, сексуальная зависимость, шопоголизм, игромания, и серийные убийства. Зависимому человеку эти виды поведения дают кайф, незаменимый почти ничем. Они делают это, потому что это доставляет им удовольствие. Во многих случаях, это единственное в их жизни, что доставляет им удовольствие. Фактически мы просим их поменять это ощущение эйфории на относительно однообразную и скучную жизнь. Они могут не захотеть этого, неважно, сколько препаратов вы в них вкачали.

            Профессор Локк поблагодарил доктора и повесил трубку. Несколько часов он сидел в темноте, думая, что делать дальше. Потом он сел за компьютер и стал искать любую доступную информацию о Джозефе Майлзе. Подключился к университетской базе данных и стал просматривать его школьные записи. Он не знал, что именно ищет. Но если Джозеф считал себя страдающим от этой болезни, следовательно, должна быть точка, в которой он подхватил ее. То есть сам стал жертвой серийного убийцы.

            Вскоре он нашел то, что искал. Это обнаружилось в записях начальной школы. В пятом классе Джозеф Майлз был освобожден от занятий по причине "тяжелой медицинской и эмоциональной травмы". Затем профессор зашел на сайт местной газеты, "Сиэттл Леджер", чтобы проверить, не совпадает ли с этой датой какая-либо статья. Он обнаружил связь в кричащем заголовке, от которого у него зашевелились волосы на затылке.

            ДЕСЯТИЛЕТНИЙ МАЛЬЧИК ВЫЖИЛ В ПЛЕНУ У ДЕТОУБИЙЦЫ!

            В прошлом месяце, десятилетний мальчик, личность которого не разглашается в силу его возраста, был обнаружен с большой кровопотерей от многочисленных ножевых ранений. Вероятно, он стал жертвой сексуального насилия. В данный момент в руках полиции находится человек, подходящий под описание, полученное со слов мальчика.

            Семнадцатилетний Дэймон Трент был арестован вчера по подозрению в изнасиловании и убийстве шести других детей в Сиэттле, штат Вашингтон. Когда полиция вошла в дом Трента, чтобы произвести обыск, в подвале, в емкостях, которые свидетели назвали "чаны с кровью", были обнаружены останки трех пропавших мальчиков. В ходе дальнейшего расследования были найдены различные контейнеры, наполненные кровью. А также бутылка, в которой к крови было подмешано белое вино, по-видимому, для улучшения вкуса.

            В настоящее время считается, что мальчик, подвергшийся нападению в прошлом месяце, возможно, единственная выжившая жертва этого жестокого детоубийцы. На пресс-конференции, состоявшейся после ареста Дэймона Трента, детектив Уэйн Уильямс заявил, что десятилетний мальчик был "по всей вероятности, первой жертвой убийцы". С каждым последующим нападением его жестокость увеличивалась. Когда его спросили о заявлениях Трента, в которых он утверждал, что является вампиром, который получает власть, выпивая души своих жертв вместе с их кровью, детектив отказался от комментариев.

            Профессор глубоко вдохнул, продолжая читать записи о Дэймоне Тренте. От предъявления обвинения и судебного разбирательства до приговора и помещения в клинику для психически больных преступников в Такоме, штат Вашингтон. Если Джозеф действительно верил, что есть определенная взаимосвязь между этим нападением и его душевным расстройством, то он мог направиться в Вашингтон, на встречу с Трентом.

            - Они и до вас добрались, да? - вмешался профессор Дуглас. Он стоял в дверях и курил трубку в своей демонстративно профессиональной позе. Локк поморщился и вздрогнул, словно от удара.

            - Господи! Как же ты меня напугал!

            - Извини. Вижу, те детективы тоже тебя посетили.

            - Ага.

            - У них хорошо получается возлагать на кого-нибудь вину. - Дуглас вошел в комнату с важным видом, продолжая дымить трубкой. - Так что ты нашел?

            - Похоже, Джозеф выжил после нападения серийного убийцы. Ты знаешь о его теории, что серийные убийцы являются результатом передаваемой болезни?

            - Ага. Он спрашивал меня, как вампиры и оборотни передают свое проклятие и как его вылечить. Боже мой! Я сказал ему, что единственный способ исцелиться от вампирского проклятия это убить главного вампира.

            - По-моему, именно это он и собирается сделать. - Локк повернул монитор так, чтобы профессор Дуглас смог прочитать заголовок:

            Убийца-вампир признан невиновным по причине невменяемости.

            - Он собирается убить главного вампира.

Глава тридцать четвертая

            Джозеф снял номер в мотеле с помесячной и понедельной оплатой, расположенном в трех милях от больницы. Он пошел в офис внести задаток и получить ключи, а Алисия осталась ждать в фургоне, прикованная к рулю. Они провели разведку местности на предмет подходящего жилья.

            Джозеф припарковался на другой стороне улицы, и какое-то время наблюдал за потоком подъезжающих и отъезжающих от мотеля машин, после чего выбрал уединенный номер на первом этаже ветхого двухэтажного здания. Он находился далеко от офиса, в конце парковки, рядом с мусорными контейнерами. Еще место было идеально тем, что с улицы его не было видно из-за разросшихся кустов.

            - Да, не "Фор Сизонс", конечно, но здесь тебя никто не потревожит. Ни соседи, которым всегда не терпится вызвать копов, ни я. Просто не надо варить в номере мет или другие наркотики и не водить к себе посторонних детей. Лишних проблем нам не нужно. Хватит одних шлюх.

            Джо отдал регистратору мотеля последние триста долларов за неделю проживания. Затем вернулся в фургон за Алисией, чтобы спрятать ее в новом убежище.

            - Вот мы и дома.

            Алисия подняла на него широко раскрытые глаза, полные знакомой смеси похоти и страха. Ее длинные вьющиеся локоны обвисли, слипшись от пота и дорожной грязи, и походили на дешевый парик. Она вздрогнула, когда Джо потянулся, чтобы достать ее из фургона.

            - Почему ты все еще не доверяешь мне? После всего, что произошло между нами?

            Он был прав. Теперь, когда она стала соучастницей, необходимость убивать ее отпала. На трупе Фрэнка обнаружат следы зубов и слюну, принадлежащие им обоим. В глазах закона она будет так же виновна, как и он. И все же, это не помешает ему убить ее ради утоления своего болезненного голода.

            Алисия позволила ему накинуть на себя одеяло и отнести к двери номера. В его огромных, сильных руках она чувствовала себя приятно уязвимой. С одной стороны ей хотелось позвать на помощь, но ее собственное участие в смерти Фрэнка и чувства, испытываемые к суперхищнику, останавливали ее. Прежде чем она успела решить, поднимать тревогу или нет, дверь номера громко захлопнулась за ней.

            - Хочешь, принесу тебе что-нибудь поесть? - спросил Джо, привязывая ее к дешевой гостиничной кровати.

            - Что-нибудь не кричащее и не сопротивляющееся.

            - А может сперва убить? - Алисия вздрогнула и побледнела, явно потрясенная.

            - Да я шучу.

            - Разве?

            - Конечно, но когда вирус укоренится в тебе, перспектива живого мяса покажется тебе уже не такой отвратительной.

            - Но он же не укоренится, потому что ты найдешь лекарство, верно? Ты должен. Если во мне сидит вирус, значит, я тоже превращусь в чудовище. Ты же не хочешь этого, правда? Я имею в виду, если будешь продолжать, тебя поймают. И как бы ни приятно было утолять этот голод, в сто раз хуже быть запертым там, где он будет грызть тебя вечно, без возможности утолить его. Вот на что будет похожа тюрьма, когда тебя поймают. Ты этого хочешь? Ты этого хочешь для меня? - Ее глаза были широко раскрыты и полны печали.

            Джо сник под ее взглядом. Его мощные плечи опустились, а голова упала на грудь, словно в знак капитуляции.

            - Нет, конечно, нет. Я люблю тебя, и ты права. Я должен положить этому конец. Джо встал и пошел в ванную. Он вернулся с полотенцем, скомкал его и сделал ей кляп. Она закрыла глаза и попыталась не думать о грязной тряпке, запиханной ей в рот.

            - Я иду повидать Дэймона.

            Он повернулся и вышел из комнаты, оставив Алисию наедине с ее мыслями и страхами.

            Борясь со слезами, Алисия услышала, как хлопнула дверь, и шаги Джо застучали по асфальту. Она снова была одна, прикованная к кровати в чужой комнате, в чужом городе. Ей не на кого было рассчитывать, кроме как на себя и на человека, который ее похитил.

            Мысленно она попыталась вернуться в свою юность, ко вкусу отцовского семени на языке. Она отогнала от себя это воспоминание, только чтобы заменить его образом библиотекарши, наслаждавшейся оральными ласками Джо до того, как быть съеденной. И наконец, запахом медленно жарящегося трупа Фрэнка и сочным вкусом его гениталий, таявших у нее во рту и которые она с наслаждением глотала. Она затрясла головой и закричала сквозь тряпку, пока образ не исчез, и она вновь не очутилась в комнате.

            Чтобы оставаться мыслями в настоящем времени, Алисия стала осматривать окружающую обстановку, насколько позволяли ей узы. Стала прислушиваться к звукам жизнедеятельности, доносившимся отовсюду, из других маленьких грязных номеров, примыкавших к ее обшарпанной, цвета мочи тюрьме. Где-то рядом раздавался настойчивый стук, словно кто-то пытался разбудить спящую соседку.

            Через смежную стену Алисия услышала, как дверь открылась, раздались приглушенные слова приветствия, после чего наступила тишина. Через несколько минут после прихода мужчины, последовала какофония из кряхтения, стонов, стука и скрипа перегруженной кровати. Все кончилось, не успев начаться.

            Несколько минут спустя соседняя дверь снова открылась. Послышался звук удаляющихся шагов, а вскоре рыдания и ругань. Это повторялось еще трижды, пока не наступил день.

            Пытаясь игнорировать звуки из соседнего номера, Алисия уставилась на потолок и стала наблюдать, как таракан резво преодолел гигантское для себя расстояние, только чтобы увязнуть в пыльной паутине в углу над ее кроватью. Спустя несколько секунд крошечный паучок, в три раза меньше самого таракана, подполз и стал все сильнее закутывать свою более крупную жертву в шелковый кокон. Вскоре паучок вцепился в таракана и высосал его досуха. Жизнь была жестока повсюду. Алисия отвернулась.

            Она принялась считать желтые пятна от воды и табачного дыма, украшавшие белые стены. Представила, что из клякс и мазков на нее глядят кричащие лица. Заурчавший живот напомнил о последней трапезе, и ее чуть не вырвало.

            Она почувствовала, как желчь обожгла горло, и с трудом сглотнула, пытаясь удержать в себе останки Фрэнка. Затем снова принялась пялиться на стены, стараясь ни о чем не думать.

            Комната была в плачевном состоянии. Она была воплощением собственной истории. Словно старый потрепанный солдат, была покрыта шрамами всех творившихся в ней грехов и пороков. Алисия видела каждую плохо зашпаклеванную вмятину, оставленную в гипсокартоне чьим-либо кулаком или головой. Видела, где равнодушный рабочий спешно попытался замазать пятна крови. Красновато-коричневые брызги проступали сквозь краску, будто нечто, похороненное в стенах, все еще кровоточило. Пулевые отверстия были просто замазаны шпаклевкой и закрашены.

            Несмотря на всю неряшливость, с которой был выполнен ремонт, при самом строительстве этой хибары была допущена еще большая небрежность. Почти все гвозди в стене были загнуты, либо забиты криво. Потолок с одной стороны просел почти на два дюйма, отчего казалось, будто комната накренилась. Стыки были неровно замазаны мастикой, краска облупилась и облезла, словно сгоревшая на солнце кожа.

            Алисия закрыла глаза и попыталась заснуть, в то время как соседская кровать возобновила стуки и скрипы, долбя изголовьем по гипсокартонной стене в ритм со звуками экстаза и отчаянья. Она услышала, как кто-то вскрикнул в притворном оргазме. Хотя, как ей показалось, в этом крике было больше боли, чем удовольствия. Затем хлопнула дверь, и Алисия стала медленно погружаться в сон, слушая надрывные рыдания соседки.

Глава тридцать пятая

Облака заволокли небо темным покрывалом. Жирные капли дождя ровно барабанили по крыше фургона. Небеса заливали город своей кровью, топя жителей, словно крыс в затопленном подвале. Дождь у Джо тоже был связан с воспоминаниями о детстве. Казалось, что раньше он лил непрерывно до самого его отъезда из Вашингтона. И теперь этот дождь вернулся вместе с ним.

Рабочие башмаки, кроссовки, лакированные ботинки и множество другой обуви всех видов шлепали по грязным лужам. Последние служащие спешили на работу, опаздывая уже больше чем на полчаса. Казалось, что все вокруг принадлежали этому городу. Здесь не было туристов. Люди напрямую слились с архитектурой, едой и серой, гнетущей погодой. Они были декоративными элементами, добавленными, чтобы хоть как-то приукрасить это место.

Джо молча катил по унылым улицам. Его мысли были такими же хаотичными, как погода, когда он переводил взгляд с одного лица на другое, по морщинам и складкам читая истории их хозяев. Всякий раз, когда кто-то обращал на него внимание, он отворачивался, боясь, что они прочитают кошмарную историю, вытравленную на его лице.

Он проехал на запад по Бриджпорт-вэй на Стейлакум Бульвар и повернул налево. Меньше, чем через десять минут он припарковался возле Форт-Стейлакум, где располагалась государственная психиатрическая больница.

Это был впечатляющий комплекс зданий из красного кирпича, величественных сооружений из стали и бетона, четырехэтажных, с решетками из кованого железа на окнах. Тюрьма размещалась на просторной территории, усеянной высокими вечнозелеными деревьями и пышными газонами. Однако здания были старые, и больница такого размера наверняка имела уязвимые в плане безопасности места. Джо уже высматривал их, останавливаясь на парковке перед главным зданием. Хотя на всех окнах были решетки, и полицейские машины подъезжали и отъезжали довольно часто. Вытащить Трента будет сложно.

Как и ожидалось, Джо прошел мимо пускающих слюни пациентов. Они сидели, развалившись в садовых креслах и потягивали холодный чай, тупо уставившись перед собой. Медсестры ухаживали за ними с жалостью и пренебрежением, как если бы не знали о преступлениях, которые привели сюда большинство из них, и об опасности, которую они по-прежнему представляли. Даже сквозь их пустые лица Джо чувствовал продолжающий тлеть голод, лишь слегка ослабленный антипсихотиками и успокоительными средствами, которыми с сознанием долга накачивали их медсестры. И все же рядом находились вооруженные охранники, на тот случай, если один из пациентов забудет принять лекарство и решит немного порезвиться. Джо направился дальше, через лужайку, ко входу в главное здание.

Джо не знал, что именно скажет, чтобы получить доступ в больницу. Он надеялся, что в нем не опознают одну из жертв Дэймона Трента. Также он надеялся, что извращенное любопытство Трента заставит его взглянуть на свою первую жертву, возмужавшую и готовую на любую ложь ради встречи с ним. Джо осторожно вошел в холл, и морщинистая старуха, сидевшая за стойкой регистратуры, улыбнулась ему ртом, полным жемчужно-белых протезов.

Он инстинктивно ощупал ее взглядом в поисках съедобного кусочка на изветшавшем теле. Но мясо, свисавшее с ее хрупкого скелета, давно высохло и испортилось. Ей не грозила участь оказаться в его меню. Особенно, когда столько более сочных деликатесов ждали его на каждом уличном углу и в каждом темном коридоре.

- Чем могу помочь, молодой человек?

- Я пришел посетить одного из ваших пациентов.

- В какой он палате?

- Э-э, не знаю точно. Одно время он был довольно буйным. Возможно, его держат в изоляторе.

- Если он в изоляторе, он не имеет права принимать посетителей. Как его имя?

- Дэймон Трент.

- Трент? Как ваше имя, сэр? - Старая карга подозрительно прищурилась.

- Меня зовут Джозеф Майлз.

- Вы есть в списке посетителей?

- Должен быть. Я родственник. Его двоюродный брат. Мы росли вместе. Джо широко улыбнулся, чтобы успокоить ее. Но ее глаза оставались жесткими и недоверчивыми.

- Секундочку, я проверю.

Престарелая регистраторша повернулась к нему профилем и стала печатать длинными артритичными пальцами на клавиатуре компьютера, запрашивая информацию о Тренте. Между делом она глянула в сторону двух вооруженных охранников, лениво болтавших возле лифтов. Они тут же встали по стойке смирно и принялись наблюдать за высоким, опрятным молодым человеком с телосложением профессионального культуриста. Несмотря на приклеенную у него на лице улыбку, они почувствовали исходящую от него опасность.

- О, вот оно. Извините меня, похоже, ваше имя есть в списке его посетителей. Оно было добавлено всего два дня назад. И все же мне нужно взглянуть на ваши документы.

Джо выудил из кармана свои калифорнийские водительские права и протянул ей.

- Говорите, добавлено всего два дня назад?

- Да. Мистер Трент сам попросил. Его адвокат звонил старшей медсестре.

Она протянула ему пропуск посетителя и жестом указала следовать через металлодетектор к лифтам.

- Палата Трента внизу. Подождите секундочку, я попрошу кого-нибудь из санитаров проводить вас.

Джо был поражен. Два дня назад от только выехал из Сан-Франциско. Каким-то образом Дэймон узнал об этом и ждал его.

Два охранника продолжали наблюдать за ним, пока он, нервно переминаясь с ноги на ногу, ждал, когда санитар придет и отведет его вниз. Джо смотрел прямо перед собой. Он привык к посторонним взглядам, но густой животный запах тестостерона, исходивший от двух охранников, сводил его с ума. Они бросали ему вызов, и инстинкт альфа-самца требовал принять его. Он уже подсчитывал количество ударов, потребующееся, чтобы обезвредить их, прежде чем они успеют достать оружие. Двери лифта открылись, и маленький, толстый чернокожий санитар выглянул и пригласил его внутрь.

- Вы же к Дэймону Тренту, верно? Заходите.

Он стоял, придерживая двери лифта, и идиотски улыбался. Джо улыбнулся ему в ответ, внутренне ощетинившись.

Войдя в лифт, он бросил свирепый взгляд через плечо на двух охранников. Его губы растянулись в оскале, когда их глаза встретились. Мужчины направились в его сторону, явно неуверенные в том, как им реагировать. Двери закрылись, сняв агрессивное напряжение и позволив Джо сфокусироваться на человеке, ждущем его в подвале. Было бы гораздо приятнее встретить Дэймона с животом, полным свежего мяса, и в боевой раскраске из теплой крови. Те двое игрушечных копов наверху были бы идеальной жертвой. Их смерти придали бы ему сил, лучше подготовили б к грядущему безумию. А от этого санитара его бы вывернуло. Слишком жирный.

- Так зачем вы пришли повидать Трента. Вы его поклонник или родственник?

- Я его двоюродный брат.

- Ага. Понятно. - Мужчина продолжал подозрительно пялиться на Джо. Джо задумался, сколько людей пробиралось в это место, чтобы поговорить с многочисленными серийными убийцами, населявшими его. Ради какого-нибудь извращенного поклонения или интервью для газеты. И сколько из них приходило посмотреть на Дэймона Трента. И все-таки в пристальном взгляде этого санитара было еще что-то. Как будто он что-то знал. Двери открылись, и они вышли в тускло освещенный коридор.

- Вот мы и на месте. Он в самом конце коридора.

В пустом коридоре, ведущем в палату Трента, несколько флуоресцентных ламп жутко мерцали, отбрасывая проворные тени, гоняющиеся друг за другом по зеленым стенам учреждения. Джозеф вышел из лифта, и его ноздри обжег запах безумия и болезни, мочи, фекалий, крови, пота и медикаментов. Стоны и крики, хихиканье и безумный хохот, казалось, неслись со всех сторон. Кто-то кричал во всю глотку, умоляя сказать Иисусу, что он здесь. Другой неудержимо хохотал в ответ, а третий исторгал поток непристойных ругательств. Джо почувствовал нарастающее беспокойство. Стены сумасшедшего дома словно сжимались вокруг него.

Вот где я окажусь, если не излечу свою болезнь, - подумал он.

- Так почему вы решили навестить своего... двоюродного брата спустя все эти годы?

- Не твое собачье дело, - ответил Джо, устав от назойливого коротышки. Они остановились возле больших двойных дверей с кодовым замком. Табличка на двери гласила:

ОТДЕЛЕНИЕ СТРОГОГО РЕЖИМА ДЛЯ СЕКСУАЛЬНЫХ НАСИЛЬНИКОВ.

Слева от дверей, за столом сидел огромный чернокожий охранник и читал журнал.

- В таком случае, вы тоже пошли на хрен. Вытаскивайте все из карманов. Мы должны знать, что при вас нет наркотиков или оружия.

Охранник встал из-за стола и принялся без лишних слов обшаривать Джо.

Чернокожий здоровяк был даже крупнее его. Ростом почти шесть футов восемь дюймов и свыше трехсот фунтов весом. Огромные иссиня-черные мускулы выпирали из-под униформы, с трудом вмещавшей эту исполинскую массу. Голова была гладко выбрита, словно чтобы подчеркнуть многочисленные шрамы. Наверняка результаты уличных драк. Джо не хотелось даже думать о том, как можно обезвредить человека таких размеров. Даже без "Глока" 40-го калибра и болтающейся на бедре дубинки он казался неодолимым противником. Для пациентов он был самым страшным кошмаром. Главным героем многих снов о тюремных надругательствах. Его бицепсы напоминали небольшие свиные окорока. Очевидно, что он весьма эффективно использовал тренажерное оборудование, которое перенакачанные медикаментами пациенты не могли оценить по достоинству. Он ощупал Джо от плеч до лодыжек, затем между ног, и даже сжал ему промежность. Джо пассивно терпел грубый и унизительный обыск, необходимый для допуска в палату. Охранник вывернул Джо все карманы, вытащил бумажник и ключи и положил их в конверт из "манильской" бумаги. Затем побрел обратно к своему столу и нажал кнопку, открывающую двери.

- Свои вещи можете забрать на выходе, - сказал он, закидывая ноги на стол, и вновь уткнулся в спортивный журнал. Санитар распахнул дверь, и они вошли в отделение. Джо слышал собственное дыхание и биение сердца, словно усиленные громкоговорителем.

Отделение строгого режима для сексуальных насильников вовсе не походило на тюрьму в представлении Джо. Все двери были открыты, за исключением тех немногих, за которыми содержались пациенты, явно нарушившие здешние правила. Остальные бродили по залам, что-то бормоча себе под нос или весело пересказывая свои преступления другим заключенным. Восторженным шепотом хвастались зверствами. Их глаза горели страстью, как у стариков, вспоминавших молодость. Некоторые сидели с отсутствующим взглядом на стульях или на полу. Возможно, их взгляд был направлен внутрь себя, на перенесенные в детстве домогательства, которые сперва сломили их, а затем заставили уничтожать других.

- Большинство их этих уродов - педофилы и серийные насильники. Убийц у нас здесь не особенно много. Штату нравиться видеть убийц в камере смертников. Так граждане чувствуют себя безопаснее. Понимаете, о чем я? Им не нравится идея, что однажды убийца может выйти отсюда, потому что какой-то глупый доктор объявил его психически здоровым, и зарежет кого-нибудь еще. Если их запрут на всю жизнь или введут им смертельную инъекцию, никому не придется об этом беспокоиться. Что до меня, то я больше беспокоюсь насчет педофилов, которых выпускают отсюда каждый день. Их уже ничто не вылечит. В конце концов все они снова окажутся здесь. Эти парни как раз и создают убийц. Почти все содержавшиеся здесь убийцы были изнасилованы в детском возрасте.

Джо сохранял молчание.

- Да, ваш двоюродный братец - своего рода знаменитость здесь. Он у нас самый известный убийца.

Джо обрадовался, когда они, наконец, остановились перед запертой дверью. Санитар указал на нее и ухмыльнулся.

- Что ж, он там.

Адреналин хлынул в кровь и ускорил сердцебиение. Джо подошел к пуленепробиваемому окошку и уставился на пухлого человечка в выцветшей смирительной рубашке, сидевшего на единственной в помещении кровати. Охранник открыл дверь и впустил его внутрь. Джо замешкался. Он заметно нервничал.

- У вас пятнадцать минут. Я встану прямо за дверью и буду наблюдать. Если понадобится помощь, или захотите уйти, просто махните. Не касайтесь пациента. Если попытаетесь передать ему что-либо, вы будете выведены и арестованы.

- Благодарю. - Джо не отрывал от Дэймона глаз. Он прошел в затхлую комнатушку без окон и словно переместился назад во времени. Все старые эмоции хлынули на него лавиной, выбив воздух из легких и сделав ноги ватными. Он почувствовал страх, боль, смятение, а следом - убийственную ярость. Эта ярость росла, пока не смела все остальное и не вытащила наружу поруганного и искалеченного этим демоном ребенка. Джо напряг мускулы и передернул могучими плечами, словно напоминая себе, что он далеко уже не ребенок. Теперь он - мужчина... большой и сильный. Суперхищник. Охранник запер за ним дверь, и Джо вздрогнул.

Дэймон Трент не сильно изменился с тех пор, когда Джо видел его в последний раз. Когда, более десяти лет назад, во время суда он сидел и ухмылялся ему через весь зал.

Тогда он все еще пытался произвести впечатление заблудшего грешника. Все, кроме Джо, до последнего не могли поверить, что этот неуклюжий толстяк как-то связан с убийствами, которые ему инкриминировали. Но доказательства были неопровержимыми. Посовещавшись не больше часа, судьи признали Дэймона "невиновным по причине невменяемости" в шести случаях убийств первой степени. И приговорили к помещению в психиатрическую клинику строго режима, поскольку психиатры сошлись во мнении, что он страдает от психического расстройства, мешающего отличать добро от зла. Годы, которые он провел запертым в камере шесть на шесть футов, пялясь на белые стены и обнажая душу процессии безразличных "мозгоправов", глотая антипсихотики с утренним апельсиновым соком, не сильно изменили его. Только черты лица стали жестче. То, что было когда-то детским жирком, превратилось в слоновьи складки, окутавшие шею и торс слоями излишней плоти.

Лицо было таким же круглым и пухлым, испещренным теми же прыщами, что были у него еще в девятнадцатилетнем возрасте. Только волосы были все еще длинными и зачесанными назад, как у хэви-металлиста, которым он был в средней школе. Желтые от никотина зубы придавали его улыбке чудовищное уродство. И все же вид у него был уже далеко не такой угрожающий. Скорее он походил на крупного ребенка. Но Джо знал лучше. Он почувствовал, как мурашки заползли ему под кожу. Поросячьи глазки Дэймона уставились на него с жуткой проницательностью и сопровождали Джо, пока он входил в комнату и занимал стул напротив. Толстые щеки педераста-садиста растянулись в ангельской улыбке, отвратительной в своем ироническом сходстве с выбранной жертвой. Меленькими детьми. Когда он заговорил, его голос скрипел, словно он по-прежнему пребывал в гормональном хаосе полового созревания.

- Добро пожаловать домой.

- Пошел на хрен, Дэймон.

- Ладно. Если ты не мой поклонник, то что привело тебя сюда?

- Ты знаешь, кто я. И очевидно знаешь, зачем я здесь.

- Чтобы убить меня? Как ты собираешься это сделать, если я здесь заперт? Иначе говоря, без того, чтобы поменяться со мной местами? Уверяю тебя, здесь не место для хищника. - Дэймон подмигнул ему.

У Джо расширились глаза.

- Как я узнал? Как я узнал о том, кем ты стал? И о том, что ты сделал? О жизнях, которые ты отнял? Как я узнал о том, что ты едешь сюда? Потому что я в тебе, мой маленький Джозеф... Он похлопал себя по животу и облизнул губы. -... а ты внутри меня.

- Вот поэтому я и должен тебя убить.

- Так убей же! Хотя охранники здесь не в меру ретивые. Особенно тот большой черный сукин сын. Однажды он чуть не сломал мне руку, когда запихивал меня в смирительную рубашку. Не знает своей силы. Если он не сломает тебе шею, другие охранники пристрелят тебя в тот же момент, как только увидят твои руки у меня на горле. - Его темные глаза-бусинки прищурились, а улыбка стала еще шире. Он посмотрел на вспучившиеся вены у Джо на предплечьях, на его бугрящиеся бицепсы.

- Боже, как ты вырос! Большой уже мальчик. Не совсем в моем вкусе, но я мог бы сделать исключение. - Трент продолжал издеваться, чувствуя себя в безопасности при таком количестве стоящих за дверью охранников.

- Ты, что, шутишь со мной? Всерьез пытаешься пугать меня, ты, жалкий червяк! Ты нападал на детей, потому что слишком слаб и труслив для серьезной добычи. Я - истинный хищник, а не какой-то там манерный педофил, на которого не посмотрит ни одна нормальная женщина. В этом плане, я настоящий мужчина. - Джозеф засмеялся, увидев, что Трент заметно сник.

- Заткнись! Заткнись, мать твою! Прекрати смеяться надо мной! Ты не знаешь, кто я! Не знаешь силы, какой я обладаю! - В гневе он еще больше стал похож на испорченного ребенка. Из глаз у него брызнули слезы, пухлые щеки покраснели от ярости.

Джо встал со стула и склонился на маленьким толстым педерастом.  Со связанными руками тот был совершенно беззащитен. Джо понизил голос до вкрадчивого шепота, глядя Тренту прямо в глаза.

- Твоя сила иссякла, Дэймон. Сейчас ты такой же, как они. Слабая. Беззащитная. Жертва. Когда ты кормился в последний раз? Дай мне вытащить тебя отсюда, и мы сможем кормиться вместе. Тогда и покажешь мне, насколько ты силен.

При мысли о свежем мясе и крови Дэймон сладострастно облизнулся.

- Ты пытаешься обмануть меня. Я никуда с тобой не пойду. Чтобы ты меня убил? Разорвал на мелкие кусочки ради избавления от проклятия? Ты и правда хочешь стать одной из тех овец? На что будет похожа твоя жизнь без этого голода? Без этой страсти? Ничто не заменит это, ты же знаешь. Заниматься регулярным сексом будет все равно, что пытаться мастурбировать полностью загипсованным. Ничто никогда не сравнится с тем, что ты испытал. Ты будешь тосковать об этом каждый день своей жизни, пока, наконец, не убьешь снова. Но когда проклятие уйдет, убийства уже не будут прежними. Они не будут приносить удовлетворение. Но ты будешь продолжать убивать, потому что это будет максимально напоминать то ощущение, которые ты получаешь сейчас от одного лишь укуса. Только тогда это будет не просто один укус. Без проклятия, тебе потребуется поглощать жертв целиком, чтобы хоть как-то приблизиться к экстазу, который дает тебе сейчас свежая плоть. И ты будешь с радостью убивать еще и еще.

- Тогда это правда? Лекарство существует? Это какая-то болезнь?

- А ты что думаешь? Разве ты не чувствуешь перемены?

- Я думаю, что ты останешься здесь на всю оставшуюся жизнь, если не позволишь мне помочь тебе.

- Это лучше, чем оказаться у тебя на обеденной тарелке. - Дэймон сел на кровать, улыбаясь словно ребенок со ртом, набитым собственными фекалиями. Джо захотелось броситься через всю комнату и взломать педерасту грудную клетку. Потом вырвать ему сердце и сожрать. Но Дэймон был прав. Любые насильственные действия здесь приведут к его собственной смерти либо к заключению в тюрьму. И все же ему нужно найти способ оказаться с этим человеком наедине, чтобы он смог положить конец его жилкой, ничтожной жизни и разорвать кровную линию, связывающую их обоих с проклятием. Джо решил воззвать к самолюбию Трента. Он встал, словно собираясь уходить.

- Я подумаю о тебе в следующий раз, когда буду кормиться. Представлю, как ты голодаешь здесь, ешь мясной рулет, кукурузное пюре и фруктовое желе.

Джо подал сигнал охраннику.

- Подожди! Подожди минутку. Что ты задумал?

Джо повернулся кругом, жестом дав охраннику отбой и снова сел на стул.

- Расскажи, что ты знаешь об этом месте. Как лучше вытащить тебя отсюда?

- Достань мне ствол, и я смогу освободиться сам.

- А мне какая от этого польза? Э-э нет, не пойдет.

- Ладно. Тогда как насчет ножа? Я смогу завалить этого здорового ублюдка ножом, если нападу внезапно.

- Дай подумать.

- Тут не о чем больше думать. Тебя ни за что не выпустят отсюда со мной.

- Если тебя привезут в эту больницу на скорой, то куда доставят?

- Прямо сюда. Это полноценное медицинское учреждение, куда входит психиатрическая больница.

- А какая охрана в терапевтическом отделении?

- Пробиваемая. - Трент улыбнулся. Джо захотелось содрать кожу с его лица и оставить улыбаться навсегда.

Глава тридцать шестая

Когда угроза смерти временно отступила, у Алисии появилось время разобраться в себе. Разложить себя по кусочкам. Она опустила глаза и принялась осматривать свое тело на предмет изъянов - чего не делала с начала этого испытания. С того момента, как она ступила в квартиру Джо, казалось, прошла уже целая жизнь. И она чувствовала себя напуганной, беспомощной, возмущенной, злой, возбужденной, исступленной, и растерянной. Но непривлекательной она не чувствовала себя ни на секунду. Мужчина был готов убить ее из-за ее сексапильности. Какое еще подтверждение ее красоты ей было нужно? Именно ее сексапильность заставила Джозефа Майлза обратить на нее внимание. И именно ее сексапильность вела ее к судьбе, ожидавшей в конце этого путешествия.

В свете голой стоваттной лампочки, свисавшей с потолка, все ее дефекты и изъяны были видны словно в луче прожектора. Скрытая от чужих глаз, она принялась разглядывать себя особенно придирчиво.

Алисия пожалела, что Джо не додумался выключить свет перед уходом. За последние семьдесят два часа она ни разу не вспомнила о своей чрезмерной полноте. Ее не беспокоили ни складки на бедрах, ни растяжки, ни целлюлит. Теперь она видела все свои недостатки.

Она посмотрела на свои чрезмерно большие груди, которые сейчас свисали по обе стороны грудной клетки, словно сдувшиеся подушки для плавания, и усомнилась, что кто-то еще захочет их потрогать. Они уже не были круглыми и стоячими, как у силиконовых королев. От отсутствующих сосков, почти до самых ключиц они были испещрены слабыми растяжками. Они были такими легкими и тонкими, что никто не заметил бы их, кроме нее. Она посмотрела на большую черную родинку под левой грудью и пожалела, что Джо не вошел в ее положение и не откусил ее вместо сосков.

Вздыхая и скривившись от отвращения, она пробежала осуждающим взглядом словно острым скальпелем по животу. От волосатого лобка, где избыток жира напоминал раковую опухоль, веером расходились напоминающие молнии растяжки. Раздутый живот подрагивал от каждого всхлипа. Ненависть к себе охватила ее. Ей захотелось, чтобы Джо побыстрее вернулся. Чтобы сказал, насколько она прекрасна. Чтобы посмотрел на нее теми ненасытными глазами, полными голода и страсти, которые, казалось, вбирали все ее тело в себя и баюкали в своих крепких объятьях. Она заснула в слезах, молясь о возвращении своего похитителя и убийцы.

Было уже темно, когда он вернулся. Дверь открылась и хлопнула за ним.

Алисия тихо застонала во сне, подергала связанными руками, прежде чем снова затихнуть. Джо проскользнул в ванную и включил свет.

Алисия вздрогнула и захныкала, когда убийственный скрежет металла по кости пробрался в ее глубокий, лишенный сновидений сон, вызвав жуткие фантазии о мясной лавке.

Образы автомобильных аварий, вскрытых трупов и кровавых садо-мазо игр закружились в голове у Алисии в калейдоскопической оргии плоти и стали. Она боролась с искушением посмотреть, не желая покидать безопасную обитель сна, не желая лицезреть новые ужасы. Но скрежет продолжался, медленно вытаскивая ее из глубокого сна в туманные сумерки, предшествующие пробуждению. Звук вызвал новые образы. Образы Фрэнка, нарезанного ломтями и сервированного для нее. Она увидела, как берет нож и начинает пилить его большеберцовую кость, потом отделяет ногу и подносит ко рту. Как вгрызается в нее, наслаждаясь вкусом. Отвращение заставило ее полностью проснуться. Алисия открыла глаза и посмотрела налево, в крошечную ванную, откуда исходил скрежещущий звук. И увидела отражающееся в зеркале лицо Джо.

Тщательно сконцентрировавшись, он затачивал себе зубы. Долгое время Алисия сидела совершенно ошеломленная. Во время их первой встречи в секс-клубе в Сан-Франциско, Джозеф Майлз выглядел опрятно и консервативно. Как мальчик, которого приглашаешь на семейные обеды и офисные вечеринки, чтобы произвести впечатление на родных и друзей. Теперь же, всего несколько дней спустя, он походил на обезумевшего дикаря. Глаза горели звериной страстью, как у наркомана в предвкушении новой дозы. Лицо было небритым. Зрачки расширены, а грудь учащенно вздымалась. Очевидно, он был полностью во власти голода. Алисия пожалела, что уговорила его взять с собой в поездку немного мяса Фрэнка, чтобы было чем перекусить. Но тогда перспектива казалась слишком ужасной. Чувство вины за участие в смерти Фрэнка было у нее еще слишком свежим, а во рту все еще стоял вкус его плоти.

Алисия закрыла глаза, молясь, чтобы не стать его следующей намеченной трапезой, хотя отчасти она мечтала быть съеденной им. Она вздрогнула от его прикосновения, когда он наклонился и убрал кляп у нее изо рта. Открыла глаза и едва не закричала, увидев перед собой лицо ее любовника-каннибала. Глаза у него были пронзительными и сверкали той опасной безумной страстью, которая и возбуждала, и пугала одновременно.

- Что ты делаешь?

- Мне нужно снова покормиться.

Он отвернулся от нее, снова прошел в ванную и взял напильник.

- Но... но мы же только что съели Ф-Фрэнка?

- Этого было недостаточно. Не достаточно, чтобы снова встретиться с Дэймоном. Мне нужно больше пищи. Больше силы.

- Но кого?

Джо видел страх в глазах Алисии, пока продолжал затачивать себе зубы, превращая в крошечные, напоминающие наконечники стрел клыки.

- Я хочу тебя, Алисия. Очень сильно хочу. - Он уставился на ее огромные груди, толстые ляжки, и по огромной выпуклости в его штанах Алисия поняла, что монстр проснулся.

Она резко втянула в себя воздух, волоски на шее и руках встали дыбом от страха, а между ног вновь появилась вызванная желанием влага.

Она хотела умолять его оставить ее в живых. Хотела кричать и драться. Но она слишком устала. Алисия уставилась на огромного студента, ухмылявшегося в зеркало обновленной улыбкой. Его рот с заостренными осколками зубов напоминал скорее пасть рептилии. Десны у Джо кровоточили, и с подбородка свисали нити красной слюны. В выражении лица не осталось почти ничего человеческого. Алисия содрогнулась. Ее всю трясло от желания. Мышцы свело в смертельном ужасе.

Джозеф медленно повернулся к ней, не позаботившись даже стереть кровавую слюну со рта. Голод сопровождал его словно отдельная сущность, поселившаяся в его теле, а теперь захватившая и остаток разума. Демон, прячущийся за сетчаткой его глаз, жаждал лишить его сознание рассудка, оставив лишь животную похоть. Сейчас она видела в нем этого монстра, отражавшегося в его плоти и жуткой улыбке. Такая же дикая гримаса была у него на лице, когда он съел груди библиотекарши. Такой же звериный оскал демонстрировал он, прокусив Фрэнку яички. Эта улыбка была истинным лицом голода, а заостренные клыки еще больше придавали ей демонической свирепости. Теперь это было физическое проявление бешеного аппетита, и оно пришло за ней. Алисия съежилась и попыталась увернуться от ужасной разинутой пасти, затмевающей собой все остальное в этой комнате, даже само лицо Джо. Пасть была всего в нескольких дюймах от кровати, где беспомощно лежала привязанная к матрасу Алисия. Его лицо, тело, все, чем он был, было проглочено этой пастью, смыто всепоглощающим, непостижимым для нее голодом.

Когда она почувствовала, как его пальцы скользят по ее коже, через ее нервную систему словно прошел электрический разряд. Никогда еще она не испытывала такого изысканного и чувственного вида страха. Ее тело конвульсировало от его прикосновения, как будто это близость могла принести ей оргазм или смерть. Пальцы Джо скользили по ее животу, между ног, проникали в ее влажное тепло. И вскоре она содрогалась от подступающего наслаждения. Она смотрела, как пасть хищника опускается к ее груди, и замерла в экстазе, когда его зубы вонзились ей в плоть. Джо прокусил ее огромные молочные железы и принялся жевать их, вгрызаться в жирную ткань и в находящиеся ниже мышцы. Алисия закричала от оргазма и ужаса одновременно, глядя, как ее грудь отделяется от тела.

Глава тридцать седьмая

На следующее утро детективы появились снова. Они пришли к профессору Локку на урок и сели в дальнем конце аудитории. Их присутствие нервировало его. Он чувствовал, будто находится под следствием. Профессор неоднократно спотыкался и терял ход мысли посреди предложения. Он понимал, что выглядит виноватым, и гадал, не поэтому ли они находятся здесь. Неужели они сместили фокус своего расследования? Неужели они думают, что он как-то замешан?

Может, они считают, что он прячет где-то Джозефа Майлза или что ему известно его местонахождение? На самом деле он знал, где находится Джозеф, по крайней мере, предполагал. Он был где-то в Такоме, штат Вашингтон. Готовился проникнуть в государственную психиатрическую больницу и убить пациента. Но Локк по-прежнему не был уверен, что хочет делиться информацией с детективами. Они были правы в одном. Он облажался. Он должен был знать об отклонениях Джозефа. Должен был понимать, насколько тот опасен.

Джозеф пришел к нему за помощью, а он отказал ему в ней. Он был в долгу перед парнем и попытается найти лекарство. Он был в долгу перед самим собой и своей репутацией криминального психолога. Он должен остановить Джозефа.

Урок закончился, профессор Локк повернулся спиной к классу и принялся стирать с доски, в то время как студенты потянулись к выходу. Он услышал приближающиеся по проходу шаги двух пар ног. У него не было ни малейшего сомнения в том, кому они принадлежали.

- Профессор?

- Детективы. Что я могу сделать для вас сегодня? - Стоя к ним спиной он продолжал стирать с доски слова Бертрана Рассела. Он задержался на мгновение, изучая последнюю цитату, после чего стер и ее. "Наука может научить нас - и этому, я думаю, нас могут научить наши собственные сердца - перестать озираться вокруг в поисках воображаемых защитников, перестать придумывать себе союзников на небе, а лучше положиться на собственные усилия здесь, на земле, чтобы сделать этот мир местом, пригодным для жизни..."

- Вы верите во все это, Док? - спросил детектив Воларио. На нем был тот же костюм, что и во время последнего визита. И не похоже, что он был почищен или поглажен.

- Во все что? - Профессор стер цитату и, наконец, повернулся к двум детективам.

- Во все, что вы говорили у себя на лекции. Что религия тормозит прогресс, и на ее замену пришла наука.

- Если б я не верил в это, я был бы теологом, а не криминальным психологом. Философия это вторая моя специальность. Для меня она лишь еще один способ изучать человеческую природу. Если вы спросите, что побуждает человека убивать, насиловать, красть, или, даже более важно, что удерживает человека от совершения подобных вещей, то вторым вашим вопросом будет, что все это значит. Что такое истинный смысл жизни? Какой смысл скрывается в нашей повседневной жизни. Если вы изо дня в день будете заглядывать в мысли серийных насильников, у вас неизбежно возникнут такие вопросы.

- Почему вы не выбрали точную науку? К философии я всегда относился как к чему-то среднему между наукой и мистикой. Она для тех, кто не может определиться, верить или нет, - вмешался в разговор детектив Монтгомери. Что-то в выражении лица большого чернокожего детектива насторожило профессора. Вид у типа был определенно устрашающий.

- Все науки берут начало с философии. Как только философская теория доказывается, она становится достоянием науки. Но без философских размышлений не было бы ни астрономии, ни психологии, ни биологии, ни физики, ни даже квантовой теории. Однажды поиск смысла жизни тоже покинет область философии и станет наукой. Когда это произойдет, я приму это как факт. Теперь я понимаю, что вы ехали в такую даль не за тем, чтобы обсуждать мой атеизм.

- Я занес всю доступную мне информацию по Джозефу Майлзу и его уникальному почерку в национальную базу данных "ВиАйСиЭйПи" и словил сегодня удар. Молодой человек - местный, из района Залива - был обнаружен в парке штата Орегон. Его поджарили на вертеле и частично съели. Подозревая, что он может как-то быть связан с Майлзом, мы отправились к нему на квартиру и нашли у него на компьютере ссылки на каннибальский секс-форум. Ту же самую ссылку мы обнаружили на компьютере, которым пользовался Джозеф Майлз и его сосед по комнате. Можно с полной уверенностью утверждать, что парня съел Майлз. Ваш Майлз вышел из-под контроля. Как по-вашему, почему он направился в Орегон? Потому что это по пути в Вашингтон, где живет тип, который, по его мнению, передал ему болезнь?

- Понятия не имею, - ответил Локк.

- А мы имеем. Если у вас есть аподиктическая теория, вы обязаны нас в нее посвятить. - Детектив Воларио подошел к профессору вплотную, словно собирался схватить его и потрясти. Профессор непроизвольно сделал шаг назад. - Мы думаем, он едет домой. Он вырос в Сиэтле. Мы думаем, он направляется туда. Только мы не знаем, зачем. Родных у него там не осталось. Его родители переехали в район Залива, когда ему было двенадцать. Они живут в Хэйворде. Сомневаюсь, что у него там есть какие-либо друзья. Прошло почти десять лет, и в его телефонных записях мы не нашли подтверждения, что он поддерживал связь с кем-либо из того штата. Так как по-вашему, почему он рванул туда, Док?

Профессор Локк задумался, прежде чем ответить. Они пришли за профессиональным советом к нему, как к судебному психиатру и криминальному психологу, а также как к человеку, знакомому с подозреваемым. Если он будет изображать неведение, они сразу же догадаются, что он что-то скрывает. Если же расскажет им все, то Джозеф будет арестован и казнен, а его репутация криминологиста будет запятнана навсегда и у него больше не будет возможности испытать лекарство.

Профессор хотел вылечить Джозефа, и у него были на то свои причины. Если он сможет погасить его склонность к убийствам при помощи ингибиторов серотонина, это станет крупнейшим прорывом в лечении сексуальных насильников. Прорывом, который вдохнет новую жизнь в его карьеру. Главным правилом в "академических джунглях" было "Публикуй или погибнешь", а он уже многие годы не публиковал ничего достойного внимания. Трактат о лекарственной терапии серийных убийц вернет его на вершину. А если он сможет не только доказать, что феномен серийных убийц вызван вирусной трансмиссией, но и задокументирует само лекарство, он станет без пяти минут нобелевским лауреатом. Слишком большой потенциал, чтоб отдавать все в руки двух невежественных копов. Но ему придется придумать правдоподобную ложь. Он отправился убить того типа, чтобы разрушить проклятие, - подумал профессор Локк.

Очевидно, они пошли по ложному следу. Они еще не обнаружили связь между Майлзом и Дэймоном Трентом, серийным детоубийцей. Поэтому они не станут искать Джозефа в Такоме, где содержится Трент. Естественно, они решат, что он возвращается в город, где родился. Профессору нужно было лишь усилить это убеждение.

- Есть множество причин, почему он мог направиться в Сиэттл. Например, существует вероятность, что его бредовые идеи на самом деле сконцентрированы вокруг конкретной детской фантазии. Человек, который его притягивал и которого он, возможно, мечтал съесть. Во время полового созревания он мог легко спутать сексуальное влечение с чувством голода. Возможно, у него была няня, обладавшая особым ароматом, который напоминал ему о еде и вызывал реакцию Павлова. Или это была официантка из ресторана, который регулярно посещала его семья. Это может быть даже кассирша из местной пекарни.

- И он возвращается туда...

- Чтобы воплотить свою фантазию, да. Возвращается, чтобы съесть объект своей мечты.

- Ладно, это одна теория. Зачем еще он может вернуться? - спросил Монтгомери.

- Возможно, что пережил какое-то шизофреническое расстройство и теперь пытается вернуться в детство. Пытается убежать в то время, когда все было проще и спокойнее. В то место, где он чувствовал себя в безопасности. Такое поведение нетипично для серийных убийц. На вашем месте, я предупредил бы жителей дома, в котором вырос Майлз. Если он доберется туда и не обнаружит своим мамочку и папочку таким, какими ожидал, там будет кровавая баня.

- Мы уже связались с семьей и поставили дом под наблюдение, - ответил детектив Воларио.

- Тогда, боюсь, это все, что вы можете сделать.

- А что насчет его теории вируса? Мог он направиться в Сиэттл в поисках лекарства? Может, там есть больница и еще что-то, куда он поехал? - спросил детектив Монтгомери. Он прищурился, словно подозревая, что профессор что-то скрывает.

- Если он и вправду поджарил и съел того парня в Орегоне, то можно с уверенностью предположить, что лекарство его больше не интересует.

Профессор Локк надеялся, что на самом деле все обстояло иначе, но ответ, казалось, удовлетворил обоих детективов.

- Хорошо, Док, если вам в голову придут еще какие-либо мысли, мы будем рядом.

- Рядом?

- Да, на тот случай, если парень вдруг вернется.

- Но вы же сказали, что он в Вашингтоне?

- Нет, это вы сказали, что он, вероятно, направляется в Вашингтон. У нас есть лишь очень сильное подозрение, что он недавно был в Орегоне, где убил человека, которого, возможно, похитил из района Залива. Они могли просто поехать в турпоход, и поэтому он может в любой момент вернуться. Мы предупредили вашингтонское и орегонское отделения полиции, и, если его поймают, мы двинем туда и заберем его. А до того момента мы будем оставаться здесь.

Детективы, не улыбаясь, пожали профессору руку. Перешептываясь и то и дело оглядываясь на него через плечо, они направились к выходу. Профессор Локк предположил, что увидит в зеркале заднего вида машину, когда будет возвращаться сегодня домой. А через улицу возле его дома будет стоять молочный фургон, набитый аппаратурой для наблюдения и скучающими копами в гражданском. Он надеялся, что Джозеф не позвонит ему снова, пока он не поймет, как стряхнуть с себя подозрение.

Профессор вышел из аудитории и выбежал в серое туманное утро. Влажный утренний туман заползал под одежду и вызывал дрожь. Локк подошел к зданию социологии, где только что закончились занятия у профессора Дугласа.

- Дуглас.

- В чем дело, Джон?

- Те детективы снова приходили ко мне сегодня в класс.

- Чего они хотели?

- Похоже, Джозеф снова кого-то убил. В Орегоне обнаружили поджаренное на вертеле тело. Это был парень из района Залива. Тот черный детектив сказал, что парень часто посещал тот же сайт, что и Джозеф. И что, скорее всего, они были знакомы. Это каннибальский сайт.

- Господи! Поджарил заживо?

- Похоже, что так.

- У них есть какие-либо неопровержимые доказательства против Джозефа? Образцы ДНК или данные судебной экспертизы?

- По ним не было видно, но кто знает? Они все равно не сказали бы мне.

- А ты рассказал им про свою теорию? Что он направляется в Такому на встречу с Дэймоном Трентом?

- Нет. И я хотел бы попросить тебя тоже не упоминать про это.

Профессор Дуглас удивленно приподнял брови. - И почему же?

- Потому что я думаю, что мы сможем его вылечить. Я провел дополнительные исследования по ингибиторам обратного захвата серотонина, и думаю, что это сработает.

- Ага, это в том случае, если у него действительно расстройство импульсного контроля. Если это просто чокнутый урод, а не больной, страдающий зависимостью, то у нас ни черта не выйдет. И тебя обвинят в укрывательстве беглого преступника. Возможно, также в пособничестве и подстрекательстве. Тебя даже могут обвинить в соучастии, если он, находясь на твоем попечении, снова кого-либо убьет. И ты не думал, что подвергаешь себя реальной физической опасности, идя на встречу с ним? Это же настоящий гигант. Как ты остановишь его, если он решит добавить тебя в свое меню?

- Не думаю, что это случится. К тому же, на всякий случай, я буду вооружен.

- Не нравится мне все это, Джон. Ты собираешься взять пистолет, и отправится на встречу с подозреваемым в убийстве, которому ты уже помог, умышленно введя в заблуждение полицию? Я не желаю в этом участвовать.

- Прежде чем говорить это, подумай, что будет, если мы с тобой правы. Что будет, если ингибиторы сработают, и мы вылечим его? Подумай о предложениях, которые посыплются из университетов Лиги Плюща (Группа самых престижных университетов на северо-востоке США - прим. пер.) Подумай о том, что мы войдем в историю. Тысячи долларов за цикл лекций. Статьи в журналах. Подумай о Нобелевской премии.

- Нобелевская премия? Правда?

- Да, даже так. Мы войдем в историю, если найдем лекарство от патологии серийных убийц. И подумай, сколько жизней мы спасем. Считается, что ежегодно от рук серийных убийц погибает свыше трехсот человек. Это ничто по сравнению с тысячами людей, каждый год гибнущими в этой стране из-за бандитских разборок и от уличного насилия.  Но учитывай, что это больше, чем число убийств во всей Великобритании. И помни про все те семьи, которым приходится жить с мыслью о близких, замученных психически больным маньяком, которого мы могли исцелить. Подумай о Джозефе Майлзе, множащем число своих жертв, в то время как у нас есть возможность остановить его.

- Ладно, Джон. Буду держать рот на замке.

- Мне нужно от тебя не только это, Дуглас. Мне нужно, чтобы ты помог мне поймать Джозефа. Я не смогу это сделать в одиночку. У тебя же отпуск на подходе, верно? Поехали в Вашингтон.

- Ты сумасшедший! Я ни за что не собираюсь в этом участвовать.

- Ты мне нужен, Дуглас. Когда последний раз ты совершал смелый поступок? Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Каждый день ты читаешь лекции про мифологические похождения героев, а сам не хочешь сдвинуться с места. Мы не становимся моложе. Скоро самое геройское, что мы сможем сделать, это подписать отказ от реанимации, чтобы нашим близким не пришлось долгие месяцы наблюдать, как мы увядаем на больничной койке. Возможно, это и есть он, наш последний шанс оставить след в этом мире.

- Не знаю, Джон.

- Ну же! Нобелевская премия, мужик! Кто не рискует, тот не пьет шампанское!

- Ладно, уговорил. С чего начнем?

Глава тридцать восьмая

Алисия лежала, дрожа, на окровавленном матрасе, в то время как Джо лакал кровь с ее обнаженной грудной клетки. Ее кровяное давление падало. Она была близка к состоянию шока.

- Ты сказал, что не сделаешь мне больно. Ты обещал, - выдохнула она, глядя как гигантский хищник жует и проглатывает остатки ее некогда пышной груди. Его тело содрогнулось от оргазма. Капли его семени попали ей на лицо, и она слизнула с губ стекшие ко рту со лба струйки. Она по-прежнему наслаждалась его вкусом. По-прежнему любила смотреть, как он кончает. Несмотря на ощущение предательства, ей нравилось осознавать, что именно ее плоть доставляет ему такое удовольствие. Какая-то извращенная ее часть все еще любила его, хотя она понимала, что скоро умрет, если не попадет в больницу. Она потеряла много крови.

Ее голос, казалось, вырвал его из транса. Он посмотрел на то, что сотворил телом его любимой Алисии, и у него будто что-то оборвалось внутри.

- Я... Я... Я не хотел. Не хотел... Мне очень жаль.

Его глаза наполнились слезами.

- Я умираю.

- Но ты не можешь. Не можешь умереть! - Глаза у Джо стали дикими от страха, когда он осознал, что перед ним ее обнаженная грудная клетка. Никто не смог бы жить в таком состоянии.

- Отвези меня в больницу. - Ее голос был слабым и больше походил на шепот.

- Хорошо. Хорошо. Я сделаю это. Держись. Я позабочусь о тебя.

Алисия потеряла сознание. Ее веки сомкнулись с необратимостью, с какой падает занавес в конце последнего акта. Джо поднял ее вместе с пропитанным кровью одеялом и вынес безжизненное тело к фургону. Он точно знал, куда собирается ее везти.

Несколько минут спустя он остановил фургон возле государственной больницы. Бросился через парковку в отделение экстренной помощи, держа на руках Алисию, дрожащую от обширной кровопотери и периодически теряющую сознание.

- Помогите! Мне нужна помощь!

Две медсестры выскочили из-за стола, а по коридору мчался санитар, толкая перед собой каталку.

- Что с ней случилось? - спросила миниатюрная медсестра-азиатка, спешащая в сторону Джо.

- Она была атакована двумя питбулями возле своей квартиры. Они едва не разорвали ее на части.

- Везите ее в операционную! Она потеряла много крови.

- С ней все будет хорошо? - спросил Джо, тщательно скрывая свои заостренные, окровавленные зубы, чтобы не вызвать подозрений. Алисия лежала на каталке, из огромных ран на груди продолжала толчками выливаться кровь.

Другая медсестра - высокая, грозная на вид чернокожая женщина с шиньоном на всю ширину плеч и косящим глазом, придающим ей еще более зловещий вид - прижала две пачки марли и полотенце к груди Алисии, пытаясь остановить кровотечение. Алисия закатила глаза и начала конвульсировать, впадая в гиповолемический шок. Изо рта шла пена, по лицу градом катился пот.

- О, нет! - Нет! - Джо потянулся к ней, и миниатюрная азиатка схватила его за запястье и развернула почти на стовосемьдесят градусов практически без видимых усилий. Потом успокаивающе положила ему руку на плечо, как будто, чтобы скрыть, что только что использовала против него весьма эффективный прием айкидо, едва не сломав ему запястье.

- Просто подождите здесь. Мы позаботимся о ней. Нам нужно связаться с полицией, а вам придется написать заявление.

- Ладно, просто позаботьтесь о ней, - ответил Джо, с выражением искренней озабоченности на лице потирая запястье.

Он попятился назад, в то время как медсестры спешно покатили каталку с Алисией в операционную. Он не хотел, чтобы все произошло именно так. Это не должна была быть она.

Он планировал напасть на незнакомого человека и с помощью его или ее проникнуть в больницу. Но увидев Алисию, лежащую в таком аппетитном виде, он потерял контроль и тяжело ранил, возможно даже убил ту единственную, которую любил по-настоящему. Он совершенно себя не контролировал, и теперь был еще больше убежден, что не хочет проводить остаток жизни таким образом. Он становился уже не просто животным. Даже сейчас, когда его сердце разрывалось от горя и чувства вины из-за того вреда, что он причинил Алисии, он по-прежнему оценивающе осматривал каждую проходящую мимо медсестру. Представлял, какими на вкус будут мясо на их трицепсах, жир на бедрах, мыщцы и сухожилия на ногах и ягодицах, когда он будет сдирать их с трепещущих костей. Даже сквозь скорбь он чувствовал, как пробуждается монстр.

Он надеялся, что Дэймон сделал свою часть работы, и тоже перевелся в больницу. Теперь Джозефу оставалось лишь найти его и вытащить из больницы туда, где они могли бы организовать свой маленький тет-а-тет. Он смог бы избавиться от проклятия и любить Алисю как мужчина, а не как монстр, каким он стал в юности.

Был лишь один лифт, который ходил на третий этаж. Там, где со слов Дэймона лечилась большая часть местных пациентов. Он находился в конце коридора, и нужно было пройти еще одну регистратуру, чтобы попасть к нему. За столом сидели две грузных медсестры с жесткими, беспристрастными лицами. Как только Алисию увезли, Джо проскользнул в лифт и стал подниматься на третий этаж. Пульс у Джо увеличился, сердце бешено стучало в груди.

На третьем этаже царил кромешный ад.

Визги и вопли эхом разносились вокруг, когда безумцы соперничали в борьбе за внимание врачей и медсестер, одновременно борясь с голосами и фантомами в собственных головах. Как я далек от того, чтобы закончить в месте, вроде этого? - подумал Джо.

Тучный пожилой мужчина пробежал голышом по коридору, пуская слюни словно бешенная собака, и вцепился в грушевидную медсестру средних лет. Вся его спина, от зада до плеч, была вымазана фекалиями. Он накинулся на широкобедрую медсестру и принялся яростно тереться об нее тазом. Охранники бросились усмирять его, и Джо вышел из лифта.

Он целенаправленно двинулся по коридору, заглядывая в каждую палату, морщась от мерзкого коктейля запахов, исходящего от безумных обитателей. Лекарства, дезинфицирующие средства, рвота, моча, экскременты и кровь. Сильнее запаха болезни был смрад безумия, миазмы разрушенного разума. Ноздри у Джо полыхали, из горла рвался рык. Он хотел рвать и метать, убить болезнь в каждом из них, так же, как стремился убить болезнь в себе... убить Дэймона Трента.

Некоторые из дверей на этом этаже были заперты, но большинство были распахнуты настежь, и пациенты не были ограничены в перемещении. Он подозревал, что обитатели запертых палат обладали дурной репутацией. Обычный шизофреник или старый педофил имели здесь полную свободу действий. Джо задался вопросом, сколько из них просто встали и ушли.

- Эй! Что вы здесь делаете? Посетителям запрещено находиться на этом этаже. - У Джо за спиной возник маленький, нервный, похожий на вчерашнего школьника санитар. Он надвигался, размахивая шваброй, словно собирался размозжить ему голову. Джо посмотрел вокруг и убедился, что охранники все еще заняты голым парнем, потом на подсобное помещение напротив себя, откуда только что появился парень.

- Слышите меня, мужчина? Вы должны покинуть этот этаж, пока я не позвал охрану.

Оглянувшись последний раз, Джо бросился через коридор, схватил тщедушного санитара и впихнул в подсобку. Одной рукой он зажал ему рот, другой схватил за горло и стал душить, пока глаза у парня не полезли из орбит.

Санитар сопротивлялся и пытался укусить Джо за руку. Джо тоже укусил в ответ. Разорвал ему горло своими заточенными зубами, вонзив их до самого шейного позвонка. Он дергал головой из стороны в сторону, раздирая ему пищевод и гортань, словно голодная акула, и едва не обезглавил парня. Свежая смерть вызвала экстаз такой силы, что Джо на какое-то время пришлось сесть на пол. Даже вынужденное убийство вызвало моментальное сексуальное возбуждение.

Джо вспомнил слова Трента. Он будет лишен этого мощного, пьянящего чувства, когда сумеет излечить себя. Он будет тосковать по этому чувству, пытаться найти хоть какую-то ему замену. Он помнил, как раньше, когда его позывы еще не вышли из-под контроля, он бродил по секс-клубам и наблюдал за пресытившимися развратниками, чьи ощущение уже настолько притупились, что без электрошокеров, хлыстов и игр с кровью их ничто уже не возбуждало.

Он помнил одного старика, по имени Джек, который ради достижения эрекции подцеплял себе к соскам провода и пропускал сквозь себя электрические разряды, при этом его еще колотили деревянной доской. Джо не хотел, чтобы с ним стало то же самое. Он понимал, что ради достижения кайфа, ему не придется проделывать с собой подобные крайности, а вот с другими - да. Сейчас он калечил и убивал только лишь ради вкуса плоти. Убивал ради пропитания. Смерть и страдания были лишь досадными побочными эффектами его неуемного аппетита. Он не испытывал удовольствия от пыток и убийств. Но что случится, если плоть потеряет свою привлекательность? Будет ли он убивать просто ради убийства? Будет ли вгрызаться в своих жертв, только чтобы услышать их вопли и мольбы о пощаде? Станет ли боль последним для него удовольствием?

Что, если это сработает? Какой станет моя жизнь без этой... этой страсти?

Джо остановил приготовления, не в состоянии продолжать дальше. Яремная вена и сонная артерия у санитара были разорваны. Из страшной раны на горле продолжала бить струей кровь, собираясь в темную лужу под скрюченным трупом. Словно зачарованный, Джо смотрел на кровавый фонтан. Аппетит взыграл в нем с новой силой.

Его голод возрос, заурчал, зарычал в недрах желудка, словно некая демоническая сущность. Но вовсе не голод останавливал его. Несмотря на силу и ярость его ненасытной страсти, которая несколько дней непрерывно росла, пока не стала главной движущей силой его организма, его беспокоил один вопрос. Как я буду жить без этого кайфа? Теперь, когда Джо был так близок, чтобы покончить с трагедией, в которую превратилась его жизнь, его одолевали сомнения. Правда ли он хочет покончить с проклятием?

Гигантский хищник, меньше чем за две недели убивший и съевший третью жертву, размышлял о жизни, лишенной экстаза, наркотического блаженства, вызываемого плотью. Он боялся, что может совершить ошибку.

Он соскальзывал в грязное болото саможеления и страха. Он представил себе жизнь, полную скуки. Бесстрастное существование убожества. Он подумал о мужьях и женах, раз в месяц занимающихся короткими десятиминутными совокуплениями, спешащих достичь оргазма, чтобы быстрее покончить с рутиной. Подумал о химически кастрированных насильниках, в бессильной ярости пялящихся на бывших жертв, скорбящих о потере своего бешеного либидо. Ненавидящих своих жертв за неспособность возбуждать и в конечном итоге пытающихся взять реванш, купаясь в их крови. Казалось, у него оставались лишь эти варианты - зачахнуть от унылого, малоподвижного образа жизни либо пытаться получить этот пьянящий экстаз через становящиеся все более жестокими акты садизма. Потом он вспомнил выражение глаз библиотекарши, когда он впился зубами ей в половые губы и принялся пожирать ее плоть. И выражение лица Алисии, когда он позволил себе жестокие извращения с ее грудью. У него не было выбора. Он не мог вечно прятаться в тени, охотясь на тех, кого он любил.

Джо почувствовал наворачивающиеся слезы, вспоминая выражение ужаса и разочарования, недавно исказившее прекрасное лицо Алисии, когда он в очередной раз позволил своему аппетиту одолеть его и напал на нее, беспомощно лежавшую в кровати. Слезы хлынули ручьем, капая в кровавую лужу возле его ног. Он представил Алисию в операционной, борющуюся за свою жизнь. Попытался вообразить жизнь без нее и нашел ее еще более холодной и непривлекательной, чем представлял ее без голода. Он едва знал Алисию, и все же чувствовал, что она была той самой. Той, с которой он хотел быть.

Единственной, дававшей ему достаточно сил, чтобы сопротивляться проклятию.

Возможно, сейчас она ненавидит его. Если она выживет, то никогда не полюбит его снова. Он был уверен в этом, и все же это не имело значения. Он не верил, что любовь побеждает все. Но знал, что пойдет на что угодно, лишь бы завоевать ее сердце. Знал, что, если не разрушит проклятие, то не будет знать иного счастья, кроме приносимого плотью. Любовь станет для него невозможной. Дальше так продолжать нельзя. Нужно либо немедленно разрушить проклятие, либо ждать, когда у него вырастет шерсть и хвост, и его запрут в каком-нибудь шоу уродцев. Даже если он не превратится в оборотня или вампира, он все равно станет монстром. Он будет уже не человек в прямом смысле слова. Что бы не происходило с ним, он будет чувствовать, как все сильнее меняется с каждым убийством. Он посмотрел на искалеченное тело санитара и на свои испачканные кровью ладони. Его линия жизни напоминала кровавую реку. Он почувствовал, что голод набирает обороты, получает все больший контроль. Разум медленно становился простым инструментом его аппетита.

Но решать уже было нечего. Ели он не уничтожит Трента сейчас и не вернет свою человечность, то в конце концов превратится в бездумную марионетку, управляемую лишь голодом и похотью. Джо снова посмотрел на санитара. Тело уже перестало конвульсировать и лежало неподвижно. Когда жизненная сила покинула его, лицо санитара, расслабившись, приняло скорее идиотское, чем умиротворенное выражение. Кровь продолжала вытекать из трупа, но с остановившимся сердцем, она уже не фонтанировала, как раньше, а равномерно капала из ран.

Джо попытался снять с санитара одежду, чтобы использовать ее в качестве маскировки, но крови вытекло из трупа столько, что она промокла почти моментально. Даже если бы ему удалось спасти ее, Джо был раза в два шире и выше санитара. Эта одежда ни за что ему бы не подошла. Поэтому Джо свернул ее и сунул под дверь, чтобы не дать разрастающейся луже крови вытечь в коридор и привлечь к месту убийства чужое внимание. Потом он оглянулся вокруг, высматривая что-нибудь, чем можно было себя замаскировать.

Он нашел грязный халат и зеленые больничные штаны, кем-то небрежно затолканные в угол. Штаны были слишком малы, но халат оказался впору. Джо надел его и вышел в коридор, постаравшись сформировать из одежды санитара запруду, которая остановила бы растекающуюся кровь. У него было всего несколько минут, чтобы найти Трента и вытащить оттуда.

Охранники к тому времени уже вернулись на свои посты, а голый человек - в свою палату. Джо находился от охранников достаточно далеко и был вне поля их зрения. Он повернулся к ним спиной и двинулся по коридору, продолжая заглядывать в палаты. Он старался не привлекать к себе много внимания. Пройдя половину пути, он заметил палату Трента. Дверь была открыта, но Трент был пристегнут к кровати кожаными ремнями.

- Что ж, рад, что у тебя получилось.

- Заткись, мать твою, - осклабился Джо. Жирный детоубийца лежал на больничной койке с пультом от телевизора в руке. Его толстые, вульгарные губы были вымазаны чем-то коричневым. Джо надеялся, что это был шоколадный пудинг.

- Что ты сделал со своими зубами? Чудесно выглядят. Очень сексуально. И вижу, ты недавно перекусил. Расскажи мне об этом, хорошо? У меня это было так давно.

- У нас нет времени. Я должен вытащить тебя отсюда.

- Нам нужно торопиться. Скоро охранники и медсестры пойдут на обед. Они делают это по очереди. Половина остается здесь, а половина идет в кафетерий на первом этаже либо в мексиканскую забегаловку на углу. Это будет лучшее время, когда тебе можно будет выкрасть меня. Так что, если нас попытаются остановить, тебе придется иметь дело с меньшим количеством противников.

- Ты хотел сказать "нам придется иметь дело", не так ли?

- Я любовник, а не воин. - Жирный педофил плотоядно посмотрел на Джо и провел языком по толстым губам. Джо закончил расстегивать ремни и вытащил его из кровати за горло.

- Не искушай меня, толстяк. Одевайся быстрее.

- Я же сказал тебе, что спешить не нужно. Посмотри на часы. До обеда еще час. Пока можешь освоиться.

Глава тридцать девятая

Ночь просочилась в "Чеви Кавалер" без опознавательных знаков и обвилась вокруг детектива Монтгомери. Его глаза, словно лазеры, пронзали тьму, когда он пристально смотрел на скромный дом профессора Локка. Там что-то происходило.

Профессор казался более чем раздраженным, когда Монтгомери и его напарник подходили к нему накануне. Вид у него был виноватый и напуганный. И было очевидно, что профессор лжет. При каждом вопросе, который задавал ему детектив, глаза у Локка начинали скользить влево и вверх, подключая творческую часть мозга в поисках ответа, в поисках лжи.

Монтгомери последовал за ним, когда тот бросился через весь кампус нанести визит своему другу и еще одному подозреваемому, профессору Мартину Дугласу. Сидя на скамейке напротив окна профессорского офиса, он смотрел, как они спорят. Потом они, видимо, пришли к согласию и пожали друг другу руки, словно заключив некое тайное соглашение.

Почти час спустя они гордо прошествовали через весь кампус к медицинскому корпусу. Они улыбались и похлопывали по плечу главу кафедры психиатрии и ушли с чем-то, похожим на рецепт. Затем они направились в соседнюю аптеку, а затем - домой к Локку в Потреро-Хилл.

Теперь он видел, как их силуэты за опущенными шторами набивали сумку припасами, словно собираясь на охоту. Монтгомери был уверен, что именно это они и делали - собирались охотиться на хищника по имени Джозеф Майлз. Несколько часов спустя после встречи с двумя детективами профессора Локк и Дуглас прокрались к поджидавшей машине, неся два чемодана и большую спортивную сумку, где были наручники, скотч, хлороформ, полуавтоматический пистолет "Таурус" 45-ого калибра, заряженный патронами "Гэйзер Сэйфти", и несколько упаковок сильных подавителей серотонина.

- Мы как будто тащим оборудование для убийства.

Локк ошеломленно улыбнулся коллеге.

 - А что ты знаешь про оборудование для убийства?

- Слушал раньше твои лекции. Оборудование для убийства - это инструменты, которые носят с собой серийные убийцы. Скотч, наручники, маска-чулок и кожаные перчатки - этот набор почти идентичен найденному в багажнике машины Банди во время первого ареста. Я хочу сказать, что мы здесь делаем?

- Собираемся остановить убийцу. И вылечить молодого человека с расстройством импульсного контроля, разрушающего свою жизнь и жизни всех, с кем он вступает в контакт. Вот, что мы делаем, Дуглас.

- Ингибиторы серотонина. Это и правда будет так просто?

- Возможно. Возможно.

- А если это не сработает, и он продолжит убивать?

- Тогда сдадим его полиции. В любом случае мы с тобой герои.

Они бросили багаж в багажник и бросили последний взгляд на безопасный, тихий район. После чего сели в машину и начали свое путешествие в безумие. Профессор Локк скользнул за руль своего шестилетнего "БМВ" и отъехал от тротуара. Автомобиль дополз до конца квартала, медленно, словно колеблясь. На углу он будто обрел решимость, повернул и, ускоряясь, рванул в сторону автострады.

Детектив Монтгомери начал скрытое преследование. Он ехал за ними, приотстав почти на квартал.  Профессорский "БМВ" поднялся по наклонному въезду на автостраду и направился в сторону Вашингтона.

- Что, черт возьми, вы задумали? - прорычал он, глядя как их фары устремляются в ночь. Потом он взял рацию и позвонил в участок, чтобы сообщить капитану, что на пару дней уезжает в другой штат на перехват подозреваемого.

Глава сороковая

Желание убить жирного извращенца было почти невыносимым. Джо сидел напротив и смотрел на него со смертоносной страстью, пульсирующей в венах с каждым ударом сердца. Только на этот раз она была уже не столь приятной, а черной как смерь и грех. Страсть, порожденная ненавистью, а не вожделением. Перед ним был человек, превративший его в монстра. Это он был виноват в том, что Алисия едва не погибла. Это он был виноват во всех убийствах. Это он резал его, насиловал, и оставил шрамы изнутри и снаружи. Это его лицо он видел в своих кошмарах.

- Тебе кто-нибудь говорил, что ты похож на Супермена? Я имею в виду, не на Кристофера Рива, а на настоящего Супермена... из комиксов. Ты выглядишь прямо как тот сукин сын! -

Джозефу потребовались титанические усилия, чтобы не разделаться с ним прямо там, в больнице. Он отчаянно хотел пустить этому типу кровь. Он не испытывал желание кормиться от него. Это не было бы убийство ради пропитания. Впервые он покончит с жалким существованием другого человека ради чистого удовольствия.

Если б не шум, который сможет поднять это жирный ублюдок, он попробовал бы покончить с ним прямо там, а потом сбежал бы из больницы. Все равно, было бы легче выбираться без этого толстого урода, - подумал Джо. Обнаружение тела отвлечет охрану и позволит ему ускользнуть незамеченным. Но также существовала возможность того, как только тело будет найдено, все входы и выходы будут перекрыты, и он окажется в ловушке.

- Заткнись, пока медсестры тебя не услышали. Они проверяют пациентов перед уходом на обед?

- Только самых тяжелых и тех, кто не может контролировать процесс дефекации. В конце коридора содержится массовый убийца-шизофреник, за ним присматривают довольно серьезно. Он всегда бредит своей "таблицей рекордов". Рекордное количество жертв одного массового убийства - двадцать один человек. Этот парень убил тринадцать человек, устроив бойню в сиэттлском супермаркете. Но он хотел побить рекорд, уничтожить больше двадцати одного человека. Он до сих пор не отступился от своей мечты и не скрывает этого. Говорит, что у него божественная миссия и подобную хрень. Поэтому за ним приглядывают очень внимательно. Хотя не приходят сюда слишком часто. - Трент издал высокий, писклявый смешок. - Думаю, я заставляю их нервничать. - Улыбка как будто порвала его лицо пополам, словно вновь открывшаяся рана.

Несмотря на напускное хладнокровие, было очевидно, что ему не терпится вырваться на свободу, снова покормиться, впервые за более чем десять лет. Казалось, он уже забыл, что Джо пришел не просто, чтобы освободить его, а, чтобы убить, чтобы вырвать проклятие из своего тела. Он практически вибрировал от предвкушения, сидя на краю кровати. То и дело поглядывал на настенные часы, словно ребенок, ожидающий своей очереди на любимый аттракцион. Но Джо был возбужден еще сильнее.

Для него это было уже было не просто исцеление. Встреча с жирным педерастом пробудили в нем всю старую злобу и страх. И теперь он хотел заставить Дэймона почувствовать то, что он чувствовал ребенком, будучи запертым в темном подвале, истязаемым и поедаемым неким причудливым монстром. Он хотел заставить Трента кричать.

- Сколько еще?

- Не знаю точно. Должно уже, с минуты на минуту.

Чем дольше Джо думал об этом, тем сильнее убеждался, что лучше убить Трента прямо здесь, в больнице. Провести его мимо охраны будет слишком сложно, и он почти забыл об уборщике, продолжавшем истекать своей биологической жидкостью в подсобке. Вскоре тело будет обнаружено, и тогда они точно перекроют все входы и выходы и начнут обыскивать палаты. Нужно кончать с этим немедленно. Проблема в том, как сделать это тихо.

- Мне потребуется снова пристегнуть тебя.

- Но... но почему? - В глазах Трента мелькнул страх. Только теперь он, казалось, вспомнил истинные намерения Джо.

- Мне пришлось кое-кого убить, чтобы попасть сюда. Они могут проверить палату перед уходом на обед, если обнаружат тело. Я всегда могу спрятаться под кроватью, но если они увидят, что ты не пристегнут, то начнут все обыскивать, и найдут меня.

Объяснение, казалось, успокоило Дэймона, но лишь слегка.

- Кого ты убил? Ту толстую медсестру с рыжими волосами и большими сиськами? Я с удовольствием бы ее отведал. Так кого ты прикончил?

Джо схвати Дэймона за запястья и принялся пристегивать к кровати.

- По-моему, я убил одного из уборщиков. Может, это был санитар.

- Тот противный тощий тип с высоким лбом и большущими глазами? Терпеть его не могу. Всегда выпытывал у меня, как я убивал тех детишек. Говорил, что хочет написать обо мне книгу, но, по-моему, наслушавшись меня, он потом просто дрочил у себя в подсобке.

Как только запястья и лодыжки у Дэймона были пристегнуты, Джозеф подошел к двери и выглянул в коридор. Другие пациенты бродили по проходам, клянчили у медсестер лекарства, либо что-то бормотали себе под нос. Все сотрудники собирались у стола регистратуры, сверяли часы, не обращая внимания на настойчивые вопли своих затравленных и замученных пациентов, и доставали кошельки. Охранники тоже были там. Джо наблюдал, как они загрузились в лифт и стали спускаться в кафетерий, после чего вернулся в палату и закрыл за собой дверь.

- Зачем ты закрыл дверь? Что ты делаешь? Ты собираешься убить меня, да? Ты не можешь! Тебя поймают. На помощь!

Джозеф нанес Дэймону жесткий удар в живот, выбив воздух из легких, отчего лицо у того стало багровым.

Глаза у Дэймона расширились, язык вылез изо рта. Джозеф подождал, когда Дэймон закончит кашлять и восстановит дыхание, после чего наклонился и зажал рукой ему рот.

- Если закричишь снова, я пробью тебе грудину и проткну легкие. Ты будешь умирать медленно, захлебываясь собственной кровью. Понял?

Дэймон кивнул. Джо вытащил скальпель, украденный им из подсобки, и приставил к груди толстяка. Потом начал резать.

- Пожалуйста. Пожалуйста, не убивай меня. Я не хотел причинять тебе боль.

- Мне уже все равно. Для меня сейчас главное - получить лекарство.

- Убив меня, ты себя не вылечишь.

- А я попробую.

Он сделал длинный разрез вдоль грудной клетки жирного извращенца, причем такой глубокий, что лезвие царапнуло по кости. Бледная кожа Дэймона расползлась в стороны, обнажив желтые комочки жировой ткани, обволакивающие ярко-красные мышечные волокна, которыми были покрыты ребра. Несмотря на предупреждение, Дэймон закричал.

- Аааааа! Прекрати! Прекрати! На помощь! - Джо ударил Дэймона локтем в солнечное сплетение, раздробив мечевидный хрящ и разорвав легкие. Дэймон захрипел и стал задыхаться, давясь кровью, которая заполняла грудную полость и проникала в легкие. Пуская кровавую пену, он отчаянно пытался дышать.

- Это не вылечит тебя. Не я сделал тебя таким, - еле слышно прохрипел Дэймон.

- Я был бы нормальным, таким же как все остальные, если б ты не передал мне эту болезнь! - Джо старался говорить, как можно тише, но все его тело вибрировало от ярости. Его холодные голубые глаза побелели от злости и стыда.

Дэймон засмеялся. Из его легких вырвалось отвратительное бульканье, кровь брызнула изо рта. Он хрипел и хихикал.

- Ты стал таким задолго до моего появления. Как ты думаешь, почему я выбрал тебя первым? Тебя сделал таким тот же самый человек, который за несколько лет до этого сделал таким и меня. Болезнь уже была у тебя в крови. Как говорится в легендах, ты должен убить изначального вампира, а первым был не я. Я был просто жертвой, как и ты. Меня тоже превратили в монстра.

- Кто?

Голос Дэймон стал слабее. Он едва мог дышать разорванными легкими.

- Разве ты еще не догадался? Нет никакого проклятия. Все дело в генах.

- Что ты имеешь в виду, мать твою?

- Ты же понимаешь, о чем я. Ты знаешь. Глубоко внутри ты все понимаешь. И ты знал с самого начала.

Джо вскочил на матрас, сел детоубийце на живот, и погрузил скальпель глубоко в рану, проделанную им в его груди. В бешенстве Джо принялся разрывать жирного педераста пополам. Он вырезал из торса куски плоти, рассекал жир и мышцы. Вонзался пальцами в мясо и вырывал его обеими руками. С влажным хрустом извлекал грудные мышцы.

Срезал мясо с рук и ног, отрывал с плечевых костей дряблые бицепсы и трицепсы и бросал на пол. Сдирал с бедер огромные, покрытые гроздьями жира мышцы и сухожилия. Дэймон пытался кричать, но горло у него было забито кровью.

От боли, кровопотери и шока Дэймон потерял сознание, но Джо продолжал кромсать его скальпелем и рвать голыми руками, пока весь пол возле кровати не был усыпан большими кусками теплого влажного мяса.

Палата напоминала сейчас какую-то жуткую скотобойню.

Стерильные белые стены и потолок были красными от жизненных соков Дэймона. Матрас, на котором лежала растерзанная туша, напоминал пропитанную кровью губку, расплющенную под их общим весом и сочащуюся красным на пол. Ярость Джо начала угасать. Он посмотрел на разорванные останки жирного педераста и впервые почувствовал настоящее расслабление, словно до этого он долгие годы находился в напряжении и не осознавал этого. Испустил долгий вздох, словно десять лет задерживал дыхание. Потом ударил скальпелем в грудную клетку педераста, пронзив ему сердце. Слез с кровати, не отрывая от трупа глаз, словно обескровливая его взглядом.

Пол был усеян кусками мяса. Кровь лилась с матраса рекой, покрывая линолеум красным блестящим одеялом. Джо никогда не видел, чтобы из одного человека вытекало столько крови. Словно вся кровь, которую детоубийца высосал из своих жертв, до сих пор находилась в ней и только сейчас обрела свободу. Он представил, как души всех поглощенных Дэймоном детей льются из его раздутого трупа бесконечной рекой темной плазмы.

Джо пристально смотрел на лицо Дэймона, пока жизнь покидала изувеченное тело педераста, надеясь увидеть признаки того, что с проклятием покончено. Он почти ожидал, что тело рассыплется в пепел, как у вампиров в кино, но вместо этого толстый урод просто скончался. Какое-то время Джо разглядывал его лицо, вспоминая долгие часы, когда он корчился в сыром подвале, а это пухлое рыло ухмылялось ему из-под маски из его собственной крови. Он не знал наверняка, покинуло ли его проклятие, но он не имел ни малейшего желания кормиться жирным, вульгарным трупом Дэймона Трента. Он вышел из палаты, тихо закрыв за собой дверь.

Часть 3

Глава сорок первая

            Джозеф был залит кровью Дэймона с головы до ног. Присвоенный им белый халат теперь больше напоминал спецовку мясника. Он прилип к телу там, где кровь уже начала сворачиваться.

            Джо пришлось сдирать его с себя, словно кожуру с влажного и сочного тропического фрукта. Пропитанное кровью мясо всегда напоминало Джо плоды манго и спелые персики -раскусываешь его, и оно наполняет твой рот сладким нектаром. Он снова подумал об Алисии, бросая халат на пол. Она была сладчайшим фруктом из всех ему знакомых. Он должен найти способ увидеть ее. Но пока он в таком виде, его к ней и близко не подпустят, особенно когда будут обнаружены два трупа.

            Рубашка поло, надетая у Джо под халатом, изначально была красного цвета. Но теперь темные пятна артериальной крови Дэймона отчетливо выделялись на ней, и особенно на его голубых джинсах. Каким-то образом ему нужно достать чистый халат, либо что-то другое, чем можно прикрыть свою одежду.

            Джо вошел в туалет и уставился в зеркало. Хотя он не кормился, лицо его было забрызгано кровью из разорванных вен и артерий Дэймона, когда он сдирал мясо с его костей. Глаза, глядящие на него из этой жуткой багровой маски, были дикими глазами хищного зверя. Джо набрал воду в сложенные ладони и несколько раз поплескал себе на лицо. Он намылил руки, лицо и волосы жидким мылом и принялся смывать кровь, пока из-под ужасной маски снова не появилось лицо красавчика Кларка Кента.

            Он сделал глубокий вдох и увидел, как черты его лица расслабились. Монстр ускользнул, оставив его в туалете больничной палаты наедине с выпотрошенным трупом детоубийцы. Его собственная одежда по-прежнему была мокрая от его крови.

            - Нужно убираться отсюда. - Он вышел из туалета и выскользнул из палаты Дэймона, бросив последний взгляд на изувеченный труп, после чего закрыл за собой дверь.

            - Гори в аду, сукин сын. - Прежде чем кто-то смог заметить его жуткую массивную фигуру, оставлявшую кровавый след в идеально чистом коридоре, Джо проскользнул в другую палату, находившуюся прямо напротив той, где лежал истекавший кровью труп Дэймона. К счастью он обнаружил там тучную пожилую женщину, лежавшую в кататоническом ступоре на больничной койке. С большим трудом подсунув руки под складки колышущегося жира, Джо перевернул женщину, чтобы снять с нее больничный халат.

            Просочившийся из пролежней на матрас гной образовал вязкую, липкую массу, приклеившую ее дряблую, заплесневелую плоть к еще более заплесневелой постели. С влажным хрустом Джо отодрал женщину от простыни, оставив на ткани прилипшие кусочки кожи. Спина халата была покрыта гноем, кровью, пятнами мочи и фекалий. Джо содрал его с нее. Этот грязный халат придется ему как раз в пору. Изобразив неуклюжую, шатающуюся походку, он двинулся по коридору. Там ему встретился истощенный подросток с проплешинами по всей голове от выдранных с корнем волос, в которых проглядывала черная короста. Он тоже брел по коридору, пошатываясь аналогичным образом. Джо догнал дезориентированного юношу и взял его за руку. Вместе они двинулись по коридору к столу регистратуры.

            От парня пахло также ужасно, как и от халата, который был сейчас на Джо. Глаза у него были тусклыми и пустыми, словно разум давно покинул его, а тело просто исполняло запрограммированный ритуал, перемещаясь взад-вперед по безупречно чистому коридору. Единственным признаком, что он осознавал присутствие Джо рядом с собой, было случайное хихиканье. Его левая рука крепко обхватила твердую как камень ягодицу Джо, а халат затопорщился от эрекции.

            Охранника перед лифтом уже не было. Медсестры тоже не было на посту. Джо услышал, как радио громко пискнуло и взволнованный голос, задыхаясь, закричал:

            - У нас на третьем этаже "сто восемьдесят седьмой"! Офицеру нужна поддержка!

            Джо проковылял дальше по коридору и заглянул в примыкающий аппендикс, где он оставил тело уборщика. Он увидел, что кровь просочилась в коридор, и это, несомненно, насторожило кого-то. Дверь в подсобку была открыта и двое охранников стояли на коленях в луже крови, склонившись над телом санитара, как будто тому можно было еще чем-то помочь. Три медсестры, включая ту, что была за главным столом, стояли вокруг, ахая от ужаса и возбужденно перешептываясь. Они пялились на труп уборщика, не в силах сдержать свое нездоровое любопытство.

            Один из охранников осматривал коридор, пытаясь найти что-то необычное. Подозреваемого. Проходя мимо, Джо еще крепче вцепился в изможденного подростка. К счастью охранник посмотрел мимо, приняв его за одного из пациентов. Как только они достигли другого конца коридора и оказались вне поля зрения охранников и медсестер, Джо отпустил свое юное прикрытие и бросился к лифту. Он нажал кнопку "вниз", и дверь сразу же открылась. Коридор был по-прежнему пуст, и Джо быстро проскользнул в лифт. Видимо, охранники было настолько заворожены зрелищем искалеченного трупа, что не могли оторваться. Спускаясь на лифте на первый этаж, Джо попытался выровнять дыхание.

            Выброс адреналина в кровь буквально воспламенил его нервы. Напряженные мышцы выпирали из под одежды, словно он был готов превратиться в Невероятного Халка. Вид у него был совершенно безумный. Если б двери сейчас открылись, любой полудурок догадался бы, что перед ним убийца. Ему нужно было успокоиться.

            Лифт спустился на первый этаж, Джо закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Он медленно выпустил из себя воздух и попробовал расслабить мышцы. Позволил себе испытать удовлетворение от того, что, наконец, отомстил за потерянное детство.

            Когда двери открылись, он был образцом безмятежности.

            Повсюду носились больничные охранники и полицейские. Джо выскользнул из лифа незамеченным. Приняв во внимание совет Дэймона и подождав, когда полперсонала больницы уйдет на обед, огромный мускулистый хищник обнаружил достаточно места для маневра, чтобы выбраться из охраняемого крыла больницы незамеченным. Теперь перед ним стояла еще более сложная задача. Ему нужно выбраться оттуда вместе с Алисией.

            После операции Алисия все еще находилась в отделении экстренной помощи. В ее карте было отмечено, что ее состояние оценивается как критическое. Джо проскользнул в ее палату и опустился на колени возле ее кровати. Грудь у нее была забинтована. В пульсирующую вену на сгибе левой руки была вставлена капельница с морфином.

            - Боже мой. Что я с тобой сделал! - Он ни за что не мог забрать ее из больницы в таком состоянии, не подвергая ее смертельной опасности. Ему придется оставить ее.

            - Я вернусь за тобой. Не беспокойся. Я не брошу тебя.

            Джо показалось, что при звуке его голова у нее на лице появилась улыбка.

            Он снял окровавленный халат и вышел через главный вход из больницы, к тому времени уже кишащей полицейскими. Пересек парковку и скользнул за руль своего фургона. Через несколько минут он был уже снова в мотеле и слушал, как проститутка из соседнего номера стучит об стену головой, обслуживая очередного клиента.

Глава сорок вторая

            Проехав без остановки несколько часов, профессора Локк и Дуглас остановились возле государственной больницы и обнаружили, что место буквально кишит полицией и журналистами. Они прибыли слишком поздно.

            Оставив машину на парковке напротив главного здания, они пересекли четырехполосное шоссе с медленно движущимся транспортом и стали пробиваться сквозь толпы зевак и репортеров в сторону полицейских. Профессор Локк подбежал к желтой ленте, нырнул под нее и обратился к ближайшему офицеру. Профессор Дуглас последовал за ним.

            - Послушайте, офицер! Что здесь случилось?

            - Кто вы, черт возьми? Вернитесь за ограждение!

            - Я профессор Джон Локк, а это профессор Мартин Дуглас. Мы ищем убийцу.

            - Что ж, выбирайте. В этой больнице их около ста. А теперь, пожалуйста, отойдите назад.

            - Что здесь происходит?

            - Не ваше дело. Немедленно отойдите за ленту, черт возьми! - Раздраженный офицер принялся заталкивать двух профессоров обратно в толпу.

            - Мне необходимо знать, что случилось. Здесь произошло убийство? Кого-нибудь уже арестовали?

            - Если не отойдете назад, тогда придется арестовать вас!

            - Но мы знаем кое-что, что могло бы вам помочь, - вмешался профессор Дуглас.

            - Мне совершенно неинтересно, что вы знаете.

            - А вот мне интересно. - Детектив Монтгомери шагнул вперед, сверкнув золотистым значком. Лица профессоров сникли.

            - Ваш капитан близко? - спросил детектив изумленного патрульного.

            - Э, да. Простите, а вы кто?

            - Я - детектив Монтгомери, полиция Сан-Франциско. Расследую серию убийств, которая, похоже, затронула и ваш прекрасный городок. Также я считаю, что эти профессора являются важными свидетелями. Теперь, пожалуйста, сделайте мне одолжение и арестуйте этих двух джентльменов за сокрытие улик и вмешательство в ход расследования - можете еще что-нибудь придумать - и отведите меня к тому, кто всем здесь заправляет.

            - С удовольствием, - ответил офицер и, широко ухмыляясь, посмотрел на профессоров.

            - Мы не сделали ничего дурного! Вы не можете нас задерживать!

            - Да ну? Что ж, это мы еще посмотрим. Я хочу, чтобы их можно было допросить в любой момент. Убийца разгуливает на свободе, а они, как мне кажется, знают, где он обитает.

            Другой офицер отвел Монтгомери к капитану, ведущему расследование. Это был коренастый, немолодой мужчина среднего роста, с грубой, обветренной кожей - видимо, от долгого времени, проведенного под солнцем. Глава у него были жесткими, но веселыми. Он походил на старого ковбоя или фермера, как будто ему было все равно, дома на лошади он или в патрульной машине.

            - Капитан Маршал. Это детектив Монтгомери, полиция Сан-Франциско.

            Они пожали друг другу руки и прислонились к капитанской машине.

            - Так что привело вас сюда из самого Сан-Франциско?

            - Я ищу человека по имени Джозеф Майлз. Насколько мы знаем, он убил уже двоих, и будет убивать еще, если мы его не остановим. У меня есть основания полагать, что он может находиться в вашем городе. И что он может быть ответственным за то, что здесь сегодня случилось. Э... что именно произошло?

            - Убит уборщик. У него вырвано горло. Судмедэксперт заявляет, что у него была прокушена гортань. Следы зубов, похоже, принадлежат человеку. Еще у нас мертвый пациент. Его зарезали, подвергли вивисекции. Его куски по всей палате.

            - А какие-нибудь части... э... отсутствуют? Я имею в виду... есть свидетельства каннибализма?

            - Пока не можем сказать. - Капитан подозрительно прищурился. - Может, лучше расскажете мне, что вы обо всем этом знаете?

            - К сожалению, мне известно не так много, в отличие от тех двух профессоров, которых я вел сегодня до этого самого места. Они сейчас с парой ваших офицеров, ожидают допроса. Чувствую, они знают гораздо больше, чем говорят. Один из них раньше работал профайлером в ФБР. Как минимум, у него может быть теория.

            - Тогда, думаю, нам лучше пойти поговорить с ними. Кстати, есть кое-что еще. Вы сказали, ваш парень - каннибал?

            - Ага, обе его последние жертвы были частично съедены. Одна из них - поджарена заживо.

            - Сегодня днем в больницу доставили женщину в критическом состоянии. Мужчина, принесший ее, сказал медсестре, что на нее напали питбули. Он исчез, прежде чем его смогли допросить. У женщины отсутствуют обе груди. Они откушены. Оперировавший ее хирург сообщил, что следы зубов похожи на человеческие.

            - Господи.

            - По документам ее зовут Алисия Розалес... Она из Сан-Франциско.

            - Ее кто-нибудь уже допрашивал?

            - Она все еще находится в критическом состоянии. Мы поговорим с ней, как только она придет в сознание.

            - Медсестра смогла описать человека, принесшего ее?

            - Ага. Забавная штука. Она сказала, что он был похож на...

            - Супермена? - спросил Монтгомери, словно был в курсе.

            Капитан запнулся, уставившись на Монтгомери с недоверием и даже с некоторой досадой.

            - Черт. А я понадеялся уже, что вы ошибаетесь. Да, она сказала, что он походил на персонажа из комиксов. Похоже, у нас здесь и вправду ваш парень. Посмотрим, что скажут эти двое яйцеголовых.

            Профессора все еще сидели в патрульной машине вместе с арестовавшим их офицером. Тот изо всех сил старался игнорировать их нытье, когда капитан маршал и детектив Монтгомери подошли к машине.

            - Давай их сюда! - рявкнул капитан.

            - Послушайте! Вы не можете нас задерживать! Мы не нарушали закон! - кричал Локк во все горло. Лицо у него покраснело, на лбу пульсировали толстые синие вены.

            - Тогда расскажите нам, как вы узнали, что Джозеф Майлз ударит именно здесь. Почему вы проделали весь этот путь из Сан-Франциско прямиком на место преступления? Вы либо свидетели, либо сообщники. Все зависит от того, как вы ответите на наши вопросы.

            Монтгомери стоял лицом к лицу с профессором Локком, глядя на него словно школьный хулиган, трясущий обеденные деньги.

            - Я не обязан отвечать ни на какие вопросы!

            - Думаю, нам лучше рассказать, что мы знаем, - покорно прохрипел профессор Дуглас, Незажженная трубка из красного дерева болталась на дрожащей нижней губе.

            Локк повернулся к нему, его глаза вспыхнули праведным гневом.

            - Ни черта мы не должны им рассказывать.

            Капитан Маршал встал рядом с Монтгомери, едва не оттолкнув его в своем рвении пообщаться с двумя профессорами. Его лицо потемнело от попытки сдержать нарастающий гнев. Было очевидно, что самоуверенность Локка выводила из себя этого седого хранителя закона. Он жестко ткнул пальцем в грудь профессору.

            - Позвольте мне кое-что сказать вам, профессор. В моем городе свободно разгуливает серийный убийца! Он только что проник в больницу и разорвал на куски пациента и уборщика. Там борется за свою жизнь девушка, у которой груди объедены до ребер. Объедены! Человеком, которого вы покрываете! Поэтому меня не волнует, придется ли мне прогнуть закон или даже нарушить. Я выясню, что вы двое знаете. А пока я этого не сделаю, вы оба будете гнить в камере.

            - Верните его в машину, - сказал Монтгомери, указывая на Локка. - Мы поговорим с доктором Дугласом здесь.

            - Не рассказывай им ничего. Слышишь? Мы сами с этим справимся! Мы все еще можем это сделать! - Дуглас покачал головой, глядя на своего друга со вновь обретенным пониманием и жалостью. Этот человек отчаянно нуждался в последнем великом акте, последнем шансе обрести славу и бессмертие. И он хотел рисковать ради этого жизнью. Доктор Мартин Дуглас вовсе не был таким отчаянным.

            - Что вы хотите знать?

            - Как вы узнали, что Джозеф Майлз появится здесь?

            - Пациент, которого он убил... его звали Дэймон Трент, верно?

            - А как это вы узнали, черт возьми? - спросил Маршал.

            - Дэймон Трент совершил нападение на Джозефа, когда тот был еще ребенком. Трент три дня продержал его запертым в своем подвале, неоднократно насилуя и истязая его. Джозеф был первой жертвой Трента и единственным, кто остался в живых. Джозеф считает, что Трент является своего рода вампиром или оборотнем. И что он передал ему проклятие, когда напал на него. Он думает, что убив Трента, он сможет избавиться от собственного влечения к совершению убийств.

            - Гребаный псих!

            - Капитан... возможно, что и нет.

-           Что вы несете? Что Трент и вправду был вампиром? - Монтгомери изо всех сил пытался скрыть ухмылку. Несмотря на все усилия, в его голос просочился сарказм.

            - Понимаю, это звучит неправдоподобно...

            - Это звучит совершенно по-идиотски, мать вашу! - прервал его капитан.

            - Я тоже так думал. Но вы должны понять, как работает человеческий мозг. Я не ученый. Доктор Лок смог бы объяснить лучше, если б хотел этого. Есть определенная область мозга, которая контролирует наши импульсы ярости, половое влечение и большинство животных инстинктов. Если бы вирус поразил эту область мозга и вызвал определенный дисбаланс, это привело бы к смешению импульса ярости и сексуального импульса, которое наблюдается у сексуальных насильников и убийц. Это не значит, что у кого-то отрастают шерсть и клыки, но по сути человек превращается в монстра.

            - Существует такой вирус?

            - Сейчас это только лишь теория. Вот поэтому мы и хотели изучить его. Чтобы доказать существование вируса и найти лекарство от него.

            - А что если эта теория неверна, и этот парень просто разорвет вас на части, как тех людей? - спросил капитан Маршал. - Вы, два гения, не учитывали этого?

            - Ладно, довольно нести всю эту чушь. Если вы знаете, куда он сейчас направляется, то лучше скажите нам.

            Дуглас посмотрел на Монтгомери, на Маршала, потом на Локка, чьи глаза умоляли его замолчать. Он глубоко вздохнул, поник плечами и потупил взгляд.

            - Честно, я понятия не имею. Если он думает, что его лекарство сработало, он может исчезнуть навсегда. Он может исчезнуть, даже если оно не сработало. Может закрыться от остального общества и жить отшельником. Я не психиатр. Это область знаний Джона. Я всего лишь профессор социологии. Если у меня и есть какие-то идеи, то они основываются на истории, культурных мифах и легендах, что не делает их более правдоподобными, чем ваши.

            - Вытаскивайте его сюда тоже! - с нескрываемым раздражением рявкнул капитан Маршал, указывая на Локка. Тот все еще сидел в наручниках на заднем сидении патрульной машины, отчаянно пытаясь расслышать разговор двух полицейских и его коллеги.

            Офицер в форме открыл дверь и помог профессору выбраться из машины.

            - Мы хотим знать, где этот псих может нанести следующий удар, - рявкнул капитан.

            - А кто сказал, что он нанесет следующий удар?

            - Бросьте, профессор, - произнес Монтгомери, спокойно положив руку на плечо Локка, словно они были старыми приятелями. - Мы знаем все о маленькой теории Джо. Мы знаем, что вы приехали сюда в надежде, что он не сумасшедший. Что на самом деле существует вирус, создающий этих монстров. Теперь же, если я арестую вас за сокрытие улик, вы может и выпутаетесь. Но подумайте обо всем том ущербе, который будет нанесен вашей репутации. Что подумают ваши коллеги, если узнают, что вы покрывали серийного убийцу? Если вы не поможете нам, мы обязательно сделаем так, чтобы все об этом узнали. Вы, как и я, знаете, что убийство Дэймона Трента никак не повлияло на патологию Джо. Старые пристрастия могут в любой день вернуться к нему. Я хочу знать, что он сделает, когда это случится.

            - Он будет кормиться всем, что подвернется ему под руку. Где бы он не находился в тот момент. И полагаю, что на этот раз его аппетит будет намного сильнее. По-моему, вам не составит труда узнать его почерк.

            - Но как мы можем поймать его, пока он не атаковал снова? Куда он сейчас направляется? - вмешался капитан Маршал.

            - Я психолог, а не телепат. Хотя, если мне позволят поговорить с той девушкой, которую он привез сюда из Сан-Франциско... Она должна знать, что происходит у Джозефа в голове. Кажется, он проявляет к ней некоторую симпатию.

            - Почему вы так считаете?

            - Потому что она все еще жива.

Глава сорок третья

            Джо сидел на пропитанной кровью кровати, поджав колени к груди и раскачиваясь взад-вперед. В комнате было совершенно темно. Фары проезжающих машин отбрасывали на стену пляшущие тени, как в кукольном театре. Мысли у Джо были тоже темными и бешено метались в голове. Он знал, что не вылечился. Убив Дэймона, он никак не успокоил свой голод. Охи, стоны, страстные визги и крики, доносившиеся из соседнего номера, пробуждали смертоносное либидо крупного хищника. Он чувствовал густой запах спермы, пота, крови и фекалий от агрессивного анального проникновения, имевшего место за стеной его спальни. Монстр у Джо в штанах вырос и отвердел. Он был снова голоден.

            Экстатичные вопли проститутки раздавались в ритме со стуком ее головы об изголовье кровати. Животное кряхтение ее брутального клиента заставляло Джо ревновать. Другой хищник вторгся на его территорию. Джо вдавил пальцы ног в матрас, все еще мокрый от крови. Это была кровь Алисии. Очертание ее тела отчетливо просматривалось в виде пятна цвета ржавчины. У Джо по щеке пробежала слеза. Он встал с кровати, скрежеща своими жуткими зубами, и направился к двери.

            Шлюха не потрудилась даже закрыть жалюзи на своем окне, и Джо видел, как ее вминает в матрас высокий, худощавый мужчина, чье мускулистое тело было мокрым от пота. Его мышцы напрягались и расслаблялись с каждым яростным толчком. Брови мужчины были сведены вместе в знак крайней сосредоточенности. Рот был искажен в свирепой гримасе. Взгляд был устремлен прямо в стену спальни. Лицо выражало скорее ярость, чем удовольствие. Он не походил на обычного клиента. Что-то слишком одержимое было в том, как он обращался со шлюхой. И что-то слишком пассивное было в том, как она принимала его. Она не сопротивлялась, несмотря на насилие, которому подвергал ее этот дикий любовник.

            Одна из его длинных мускулистых рук проникла под подбородок проститутки-трансвестита и стала крепко сжимать, заглушая ее крики наслаждения, пока он вгонял свой набухший член в ее прямую кишку.

            Язык у шлюхи вывалился изо рта. Задыхаясь, она ловила ртом воздух как новорожденный, обмотанный пуповиной. Джо видел, что толстый член мужчины был покрыт кровью из натертого и разорванного ануса проститутки. Монстр напрягся у него в штанах, налился кровью, возжелав вкусить этой шлюхи. Он был голоден. Джо ударил ногой в дверь.

            Шлюха закричала и попыталась избавиться от члена клиента. Высокий чернокожий мужчина спокойно извлек свой заляпанный кровью и дерьмом член из ануса трансвестита и потянулся через кровать, чтобы поднять с пола свои штаны. Шлюха схватила с кровати подушку и прикрыла свой пенис в причудливой пародии на застенчивость. Все еще пыталась поддержать иллюзию женственности даже перед лицом враждебно настроенного незваного гостя.

            Черный парень схватил свои штаны не для того, чтобы их надеть. Джо увидел, как тот пытается высвободить что-то из одного из карманов. Что-то большое и серебристое. Джо прыгнул на кровать и едва не приземлился на голову маленькой шлюхе-трансвеститу, которая с визгом отползла в сторону.

            Он был с голым торсом, мышцы бугрились, налившись яростной энергией.

            Потянувшись вниз, он схватил черного парня за руку, вытащил ее из кармана и с легкостью сломал. Пистолет выстрелил в пол, еще не успев выскользнуть у парня из пальцев. Краем глаза Джо заметил, что шлюха метнулась в сторону двери. Он прыгнул на нее, схватил за волосы и потащил обратно на кровать. Черный парень воспользовался возможностью, схватил пистолет здоровой левой рукой и направил на Джо. Огромный каннибал кинулся на него. Пуля разорвала ему мочку уха и раздробила барабанную перепонку. Он со всей силы ударил плечом клиента в солнечное сплетение, выбив из легких воздух. Парень упал на пол, Джо - на него. На этот раз Джо наклонился и укусил его в предплечье, вырвав большой кусок мышц и полностью выведя руку из строя. Пистолет был теперь для него бесполезен.

            На протяжении всей борьбы мужчина ни разу не закричал. Его глаза были жесткими и холодными, они смотрел на Джо с убийственной ненавистью, пока продолжал извиваться под тяжестью огромного каннибала. Это были глаза хищника. Джо сразу понял, что этот парень - не клиент. Он больше походил на сутенера шлюхи.

            Пот покрывал его черную как смоль кожу.  Используя свою окровавленную руку как дубинку, он пытался сбросить с себя Джо. Джо не мог не восхититься упорством мужчины. Он позволил парню нанести еще несколько ударов, чтобы тот мог умереть как воин, после чего могучий хищник наклонился и разорвал ему горло своими заостренными клыками. Джо сразу же почувствовал знакомый прилив эндорфинов, покалывание у основания его члена. И наконец, взрыв оргазма потряс его. Ничто не изменилось. Он проделал весь этот путь, чтобы убить Дэймона и покончить с проклятием, и все же монстр остался у него внутри.

            Шлюха продолжала кричать. Она снова спрыгнула с кровати и направилась к двери, когда Джо скатился с конвульсирующего трупа сутенера и схватил ее за ногу. Он с любопытством обратил внимание, что проститутка-трансвестит сумела натянуть на себя кружевные трусики, пока он боролся с ее дружком. И что, несмотря на тот факт, что этот предмет нижнего белья состоял из крошечного куска ткани - чуть больше стрингов - члена у трансвестита совсем не было видно. Он увлек шлюху за собой на пол и принялся душить. Он  сжимал и выворачивал ей шею, пока сопротивление не стихло. Потом он повернул ее сильнее, скрутив как кухонное полотенце. Шея была тонкая как куриная ножка, и сломалась без особого труда.

            Джо продолжал выворачивать шлюхе шею, пока осколки позвонков не пронзили кожу, а голова стала смотреть в противоположную сторону. Потом он потянул сильнее, пока плоть не начала рваться. Вены, артерии, сухожилия стали лопаться друг за другом, а голова начала отделяться от плеч. Ему пришлось воспользоваться зубами, но наконец, Джо удалось обезглавить шлюху. В бешенстве он принялся расчленять труп, используя лишь голые руки и зубы. Когда жажда крови, наконец, утихла, от шлюхи остался почти один торс.

            Джо встал, держа в руках жалкие останки, и посмотрел на забрызганную кровью комнату.

            По ноге у него стекала сперма. Он успел несколько раз испытать оргазм, пока разделывал труп шлюхи с помощью зубов.

            - Я все еще монстр, - пробормотал Джо, выпуская из рук безрукий, безногий и обезглавленный торс. Тот выскользнул в лужу крови у него под ногами. Джо покинул номер мотеля, едва держась на ногах, которые все еще тряслись после этих маленьких смертей.

            - Как мне остановить это? - подумал он вслух, вытирая с губ кровь и ошметки плоти. Но он знал. Знал с самого начала. Дэймон был прав. Единственное проклятие, от которого он страдал, был в его генах. С ним он пришел в этот мир.

Глава сорок четвертая

            Когда Алисия очнулась, ее мучила страшная жажда. В голове стучало, в груди пульсировала тупая боль. Мысли путались из-за обезболивающего, которым ее накачали.

            - Воды, - прохрипела она. Над ней склонился какой-то старик с пенополистироловым стаканчиком. Он поднес стаканчик к ее губам, и ледяная вода полилась ей в рот, словно божье благословление. Алисия осушила стаканчик за несколько быстрых глотков.

            - Спасибо. Где я? Кто вы?

            - Вы в больнице. На вас напали. Я - профессор Джон Локк. Я психиатр. Я здесь, чтобы помочь вам. Вы помните, что с вами случилось?

            Алисия посмотрела вокруг. Она лежала в больничной палате в окружении копов.

            - Зачем здесь полиция?

            - Они ищут человека, который на вас напал. Можете нам сказать, кто он?

            - Не трогайте его. Он болен. Он не хотел...

            Алисия подумала о последних нескольких днях, проведенных с терроризировавшим ее серийным убийцей и каннибалом по имени Джо. Он откусил ей соски, держал на цепи в своей квартире, убил и съел у нее на глазах другую женщину. Он вез ее через весь штат в грузовом отсеке фургона, зажарил живьем мужчину и заставил ее съесть человеческое мясо, а потом он...

            - О, боже! Мои груди! Он съел мои груди! - Алисия подняла простыню и уставилась на забинтованную грудь. Она была совершенно плоской. Сами груди исчезли.

            - Кто? Скажите, кто с вами сделал это? Кого мы не должны трогать?

            Несмотря на все, Алисия не могла заставить себя предать его.

            - Я не помню.

            - Вы помните, как попали сюда? В Вашингтон? Вас похитили? Привезли сюда против вашей воли?

            - Я не помню. Не помню. Не помню! - Она колотила кулаками по краям кровати, из уголков ее глаз лились слезы.

            Вскоре она рыдала уже в открытую. Чернокожий коп, похожий на детектива, шагнул вперед и встал перед профессором.

            - Ладно. Ладно. Мы оставим вас в покое. Но если память вернется к вам, вот моя визитка. Позвоните мне.

            Алисия отвернулась и продолжила рыдать в подушку.

            - Моих грудей больше нет. Их больше нет. Он съел мои груди! - закричала она.

            Детектив бросил визитку на прикроватную тумбочку и отступил назад, пропуская вперед прибежавших в палату медсестер.

            - Извините, но мне придется попросить вас уйти. Вы тревожите пациентку, а она все еще в тяжелом состоянии.

            - Мы уже собирались уходить. Детективы и два профессора вышли в коридор.

            - Впечатляющее выступление, - произнес профессор Локк.

            - Думаете, она притворяется? Вы видели ее выражение, когда она поняла, что потеряла свои груди?

            - Возможно, эта часть была правдоподобной. Но я ни за что не поверю, что она не помнит, кто на нее напал. Она покрывает Джозефа.

            - Покрывает его? Но этот говнюк съел ее сиськи, - добавил капитан Маршал, озадаченно вскинув брови. Вид у него был усталый и подавленный, будто он мог упасть в любую секунду.

            - Слышали когда-нибудь о стокгольмском синдроме? - Множество пустых глаз посмотрело на него.

            - Это когда пленник начинает идентифицировать себя с похитителем, даже симпатизировать ему, а крайних случаях, испытывать к нему любовь. Кто знает, как долго Джозеф удерживал ее, и что говорил ей. У него довольно-таки трогательная история, если смотреть с его точки зрения. В ней есть мальчик, которого атаковал, жестоко истязал и часами насиловал серийный убийца. Он выжил, но, повзрослев, обнаружил, что этот серийный убийца передал ему какую-то болезнь, тоже превращающую его в убийцу. И единственный способ вылечить себя это убить человека, который его заразил.

            - Думаете, она купилась на этот бред?

            - Возможно, это не бред. Как я уже говорил, есть вероятность, что такая болезнь существует. Именно это и привело нас сюда. Только мы должны убедить ее, что все это чушь. Это единственный способ заставить ее сотрудничать.

            Тут у капитана Маршала зазвонил сотовый, и он, извинившись, ответил на звонок. Когда он закончил разговор, лицо у него было жестким. Оно словно говорило всем окружающим, что ночь еще не закончилась.

            - Думаете, это убедит ее? Мы только что получили вызов от менеджера мотеля, который всего в паре кварталов отсюда. Там два тела, разорванных на части.

            Маршал быстро вышел из больницы, следом выскочил Монтгомери и два профессора.

            - Похоже, вы, двое умников, были правы. Он вошел в раж. После убийства Трента и уборщика прошло всего несколько часов.

            - Он не кормился ими, капитан. Должно быть, он испытал голод, когда вернулся домой. Не говоря уже о разочаровании, когда понял, что лекарство не работает, - добавил профессор Локк.

            - Судя по тому, что рассказывают мне мои офицеры, покормился он весьма не плохо.

            Они загрузились в две отдельные патрульные машины и помчались к мотелю, где всего пару часов назад находился Джо.

            Проникнув за оцепление и полицейскую ленту, они прошли в номер, где повсюду, словно влажные красные конфетти были разбросаны части тел.

            - Господи! - в один голос воскликнули оба профессора.

            - Боже мой! Это он сделал? Разве мог кто-то сделать нечто подобное?

            - Это вы скажите нам, Док. Это как-то согласуется с вашей маленькой теорией? Или вы все еще думаете, что сможете излечить его своими таблеточками? - Капитан был явно зол. Ему не нравилось, что у него в городе орудует серийный убийца. А еще больше не нравилось то, эти двое знали о его приближении и не сообщили об этом. Если бы они предупредили, четверо человек были б сейчас живы, а безумец сидел бы за решеткой. Но вместо этого они попробовали поиграть в героев. Он едва сдерживался, чтобы не ударить одно из них. Он точно знал, кто этого заслуживал.

            - Я больше, чем когда-либо уверен в этом, - сказал профессор Локк и, задрав подбородок, пренебрежительно посмотрел на полицейского.

            - Эта модель эскалации насилия в точности соответствует модели зависимости. У него развивается устойчивость к этому, поэтому он нуждается в большем. Больше жертв и больше насилия. Если мы не начнем его лечение, количество жертв продолжит расти.

            - Если мы не пристрелим его. Или не запрем.

            - Это было бы одним решением. По крайней мере, для этой проблемы. Но как насчет всех остальных убийц? Это больше чем один человек и кучка жертв. Мы могли бы навсегда положить конец убийствам на почве секса или ярости.

            - Хватит разводить демагогию, Док. Я не куплюсь на нее. Теперь идите в машину и ждите, пока мы не обыщем место. Вы только наследите у меня на месте преступления.

            Капитан и детектив Монтгомери выдворили из помещения всех кроме членов следственно-оперативной группы. Те сразу же принялись фотографировать, раскладывать по пакетикам и помечать все, что хоть как-то могло вывести их на убийцу. Было более чем достаточно вещественных доказательств, позволяющих установить личность убийцы и практически гарантирующих признание его виновности - образцы ДНК и отпечатки пальцев находились повсюду. Но ничто не давало подсказок, куда он исчез.

            - Что насчет телефона?

            - Этого? - спросил капитан, поднимая с рычага липкую от крови трубку.

            - Нет. Того, что в его номере. Получим распечатки звонков и узнаем, кому он звонил.

            - Без проблем. У нас есть контактное лицо в телефонной компании, которое обрабатывает наши запросы.

            Они оба покидали место преступления с большим облегчением.

            - Где менеджер? - спросил капитан одного из стоявших поблизости офицеров.

Тот указал на невысокого, пузатого, лысеющего мексиканца с виноватыми, бегающими глазками. Мужчина вышел вперед, озираясь по сторонам, будто отчаянно пытался спланировать побег. Своими грубыми татуировками он смахивал на бывшего заключенного.

            - В каком номере останавливался Майлз?

            - Прямо в соседнем... э, сэр.

            - Ну, так открывайте! Нам нужно обыскать его.

            В дверях номера они остановились, обратив внимание на прикованные к кровати наручники и большое кровавое пятно на матрасе и простынях. Здесь Джо удерживал Алисию и здесь провел над ней радикальную мастэктомию. Огромный грузный капитан замер и, повернувшись к молодому чернокожему детективу, посмотрел на него изумленными, усталыми глазами.

            - С чем мы здесь имеем дело, черт возьми?

            - С человеком. Обычным человеком.

            Капитан схватил телефонную трубку и набрал номер оператора. Спустя несколько минут у них была вся информация. Он положил трубку на рычаг и облегченно вздохнул.

            - Что ж, похоже, Джозеф Майлз - снова ваша проблема. Абонент, которому он звонил последний раз, находится в районе Залива. Хэйворд, штат Калифорния. Мистер Лайонел Рэй Майлз. Он едет домой к папочке.

***

            Лайонел Рэй Майлз стоял у себя на крыльце, сжимая в руках дробовик "Моссберг" и вглядываясь во тьму. Он был уверен, что что-то слышал. Возможно, кто-то из соседских детишек решил над ним подшутить, хотя звук бьющегося стекла трудно было с чем-то спутать. И, похоже, он исходил из его гаража. Осторожно обогнув гараж, он подкрался к входу и увидел, что два окна разбиты, а в алюминии - огромная вмятина, словно в него врезалось что-то большое и тяжелое. Он услышал доносящиеся изнутри звуки волочения.

            Лайонел Рэй дослал патрон в патронник и подкрался к боковой служебной двери. Он не издал ни звука. Они не собирался как-то предупреждать о своем появлении того, кто посмел вторгнуться в его владения. Лайонел не хотел никого вспугнуть. Он жаждал крови. Он представил, как подкрадывается к какому-нибудь подростку-наркоману и берет его на мушку. И одним торчком, воришкой, домушником, барсеточником для перегруженной судебной системы станет меньше.

            Боковая дверь гаража, была тоже вмята внутрь. Похоже, кто-то использовал кувалду. За эту дверь Лайонел Рэй отдал две сотни долларов в магазине для дома и сада. Не говоря уже о времени, потраченном на установку и покраску. Одно это оправдало бы устранение злоумышленника.

            Прямо возле его драгоценного "Линкольна Континенталя" '69-го года маячила чья-то тень. "Линкольн" был для Лайонела Рэя машиной мечты. Не "Кадиллак" и не "Мерседес", а именно "Линкольн" с его элегантными линиями и заднепетельными дверьми всегда символизировал для него успех. Он приобрел его через "Ибэй" на пенсионные деньги. Пригнал его из самого Техаса. А этот вторгшийся к нему наркоша использовал его в качестве прикрытия.

            У "Линкольна" были оригинальные хромированные детали, купленные непосредственно с завода и отполированные до блеска. Новый кожаный салон. Шины с белой окантовкой. Лайонел Рэй потратил бесчисленные часы на то, чтобы привести машину в идеальное состояние. Это была его гордость и отрада. И он ни за что не рискнул бы стрелять в темноте, посыпать старушку дробью и портить недавно покрашенный за восемьсот долларов кузов. При необходимости он просто пойдет туда и придушит ублюдка голыми руками. Лайонел Рэй Майлз был высоким и мускулистым, чем был скорее обязан многолетней тяжелой работе, чем нескольким месяцам, проведенным в тренажерном зале. Он не боялся, что злоумышленник нападет прежде, чем он успеет спустить курок.

            Но парень был большим. Гораздо крупнее, чем он ожидал. Слишком здоровым для наркомана, хотя не исключено, что это был какой-нибудь юный спортсмен или сынок богатых родителей, решивший пошалить.

            Если этот сукин сын попытается броситься на меня, я сверну ему шею перед тем, как снести ему чертову башку с плеч, - подумал Лайонел. Только мне нужно лучше рассмотреть его, чтобы точнее прицелиться. Лайонел Рэй потянул за цепочку маленького светильника, свисающего с потолка. Внезапная вспышка света ослепила его, и он быстро направил дробовик в сторону фигуры, опасаясь, что злоумышленник может попытаться атаковать за те секунды, пока его глаза будут привыкать к свету. Однако парень не сдвинулся с места.

Когда Лайонел прищурился от яркого света голой 100-ваттной лампочки, некоторые черты злоумышленника показались ему знакомыми. Человек был даже крупнее, чем казался в темноте, крупнее самого Лайонела. У него были короткие, аккуратно постриженные черные волосы, зачесанные на пробор. Кристально чистые голубые глаза. Волевой, точеный подбородок. Высокие скулы и улыбка, полная идеально ровных зубов, заточенных до состояния острых игл. Тело было покрыто толстой мускулатурой, бугрившейся под желтой рубашкой поло.

            - Джоуи? Это ты, сынок? Какого черта ты вломился в мой гараж? Почему ты не на учебе?

            - Я пришел задать тебе вопрос.

            Лайонел Рэй опустил дробовик и посмотрел на сына с сердитым, разочарованным и отчасти озадаченным выражением, которое  он принимал непосредственно перед избиениями, устраиваемыми маленькому Джо.

            - Сынок, сейчас слишком поздно для игр. Это что, какая-то студенческая шалость? Какие-то гребаные "золотые мальчики" подговорили тебя вломиться в гараж твоего папаши, погнув чертову дверь? Надеюсь, у них есть деньги оплатить ущерб. В противном случае я сдеру все с тебя! - прорычал Лайонел Рэй.

            - Как скоро, после того как меня нашли в парке, истекающим кровью, ты понял, что пожинаешь то, что сам посеял? Как быстро ты узнал в Дэймоне Тренте одну из своих жертв? Думаю, он был одним из несчастных, кому удалось выжить, верно? Сколько всего их было? Скольких детей ты убил? - По  лицу Джо струились слезы. Отец смотрел на него с раздражением и легким изумлением.

            - Так ты, наконец, узнал это, да? Я пытался рассказать тебе раньше, но не был уверен, что ты с этим справишься. Похоже, я был прав. Посмотри на себя. Стоишь, плачешь, как какая-то старуха. Поверить не могу, что мы одной крови. Но мы же одной, верно? У тебя же течет в венах моя кровь, да? Мое проклятие.

            - Сколько их было?

            - Десятки! Не знаю точно.

            - Что ты делал с ними? Расскажи мне все.

            Лайонел Рэй удивленно посмотрел на сына. - Ты уверен, что хочешь знать?

            - Рассказывай! Я хочу знать, кто я такой.

            - Я подбирал их в парках, как тот мальчишка Трент подобрал тебя. Иногда я предлагал подвести их домой, или говорил им, что их мамочки послали меня за ними. Иногда просто похищал их. Через некоторое время стало проще просто похищать их с улицы. Так меньше риска. Потом я отвозил их домой. Да, прямо в этот дом. Спускал их в подвал. Какое-то время я их резал. Я не занимался с ними сексом. Меня это не интересовало. Просто резал их. Мне нравилось слушать, как они кричат.

            - Ты пил их кровь?

            - Что? Нет! Имеешь в виду то, что тот жирный урод делал с тобой? Я не какой-то там извращенец. Мне просто нравилось слушать их крики.

            - Ты убивал их?

            - Некоторых. Думаю, что большинство. Но нескольких я тоже отпустил. Я отпускал в основном самых маленьких. Я знал, что они не сумеют помочь полиции выйти на меня. Большинство из них были слишком напуганы, чтобы говорить что-либо. А если я сильно беспокоился, что они заговорят, то просто отрезал им языки, либо выкалывал глаза. Либо и то, и то. Нужно было вырезать Тренту глаза.

            - Но почему, пап? Почему ты делал это?

            - По той же причине, по которой ты разорвал на куски ту библиотекаршу из колледжа. Ага, думал, я не узнаю об этом, да? В ту минуту, когда у моей двери появились те копы и стали задавать про тебя опросы, я понял, что это ты сделал это. Каков отец, таков и сын. Я делал это, потому что это приятно, сынок! Разве нет? Разве неприятно терзать тех слабых, жалких маленьких тварей? Как будто твое тело было создано для этого, верно? Как будто ты нашел свое предназначение в жизни. Искоренять слабых. Контролировать популяцию. Они ни на что не годятся, кроме как кричать и умирать. Теперь ты счастлив, сынок? Получил ответы на все свои вопросы?

            - На все, кроме одного, - ответил Джо, глядя на дробовик, все еще прислоненный к ноге папаши. Он прикидывал свои возможности пересечь гараж и разоружить отца, прежде чем тот успеет вскинуть дробовик и нажать на спусковой крючок. Возможно, он даже не станет стрелять.

            В конце концов, я его сын, - подумал Джо. Но он сомневался в этом. Он знал своего отца достаточно хорошо и понимал, что этот человек ценит собственное счастье и безопасность выше какой-либо отеческой любви или ответственности. Он застрелил бы Джо, если б решил, что его жизнь в опасности.

            Джо начал медленно приближаться к отцу. Чем ближе он будет, когда нападет на старика, тем выше будут его шансы избежать дымящейся дырки в груди.

            - Тогда спрашивай. Что еще ты хочешь знать о своем отце?

            Теперь Джо был всего в паре футов от него.

            - Я хочу знать, есть ли лекарство от таких, как мы. Я хочу знать, как покончить с этим.

            Лайонел Рэй засмеялся.

            - Лекарство? Ты не можешь изменить того, кем ты являешься, сынок. Лекарства нет!

            - Я думаю, что есть. - Джо прыгнул вперед, целясь отцу в горло. Лайонел Рэй попытался вскинуть дробовик и застрелить единственного сына. Но было слишком поздно. Заряд прошел над левым плечом Джо. Джо хладнокровно отметил, что отец целился ему в голову.

            Несколько дробинок застряло у Джо в плече, бицепсе и груди. Это немного замедлило его, но не остановило. Он вцепился в старшего Майлза. Ударился в старика всем телом с массой и скоростью скаковой лошади. Они рухнули на твердый бетонный пол с влажным шлепком, когда Лайонел Рэй ударился о бетон затылком.

            Джо обнажил клыки и вонзил их в горло отцу. Его крики вызвали у него какое-то жуткое удовлетворение.

Глава сорок пятая

            Детектив Монтгомери позвонил своему напарнику и попросил присоединиться к хэйвордской полиции в доме Лайонела Майлза. Потом набрал начальнику хэйвордской полиции и вкратце описал ситуацию.

            - Если он направляется домой, то вряд ли ради того, чтобы предаться воспоминаниям о былых временах. Он чрезвычайно кровожаден. И если вы не поторопитесь, вы найдете там труп. И поверьте мне, Джозеф довольно небрежен за едой.

            Детектив поставил телефон на зарядку и стал ждать, когда начальник полиции перезвонит ему и сообщит хоть какие-то хорошие новости. Например, про арест Джозефа Майлза. Он смотрел сквозь лобовое стекло, едва замечая транспортный поток и почти не видя дорогу. Он несся по шоссе назад, в Калифорнию, и все его мысли были заняты огромным студентом-людоедом. Он был в дороге уже больше часа, когда, наконец, раздался звонок.

            - Мы упустили его. Похоже, он побывал там всего за пару часов до нас.

            - Так что случилось? Он убил своего отца?

            - Он не просто убил. Там все гораздо хуже. - Изначально зычный голос начальника хэйвордской полиции упал до слабого шепота. Монтгомери узнал симптом. Человек был близок к шоку. То, что он обнаружил в доме Лайонела Майлза, было куда ужаснее того, к чему детектив сумел его подготовить. Монтгомери жал на газ, пока начальник полиции накачивал его всеми жуткими подробностями. Спустя шесть с половиной часов он остановился возле дома покойного Лайонела Рэя Майлза.

            Если Монтгомери не подготовил начальника полиции к возможной находке в доме Лайонела Рэя Майлза, то сам подготовился еще меньше.

            - Господи Иисусе!

            Лайонел Рэй лежал на капоте своего любимого "Линкольна Континенталя" 1969-ого года выпуска с разорванной грудью и вырванным сердцем. Зияющая грудная полость была набита чесноком. А поверх кучи свежих головок лежали четки. В том месте, где некогда было сердце, тело было пробито деревянным колом и пригвождено к капоту. Голова была отчленена и лежала на полу в ногах у трупа, набитая головками чеснока. Тело еще дымилось. Видимо, убийца пытался его сжечь. Хэйвордские полицейские успели потушить огонь, прежде чем он успел нанести большие повреждения. По всей улице разносился запах чеснока и жареной свинины. Самое страшное, аромат был восхитительным. Он напомнил детективу, что он почти сутки ничего не ел.

            Монтгомери знал, что поджог был не попыткой уничтожить улики, а скорее гарантией того, что этот демон никогда уже не воскреснет. Он подошел ближе и посмотрел на тлеющий труп.

            - Бедняга. Что же ты натворил такого, что заслужил это?

            - Детектив! - Молодой офицер, больше похожий на вчерашнего школьника, вбежал в гараж с выпученными глазами. Он хватал ртом воздух, словно рыбка гуппи в пустом аквариуме.

            Монтгомери быстро развернулся, уловив знакомое возбуждение в голосе паренька. Значит, они нашли что-то неожиданное.

            - Что такое?

            - Мы обнаружили еще тела. Много тел! В подвале.

            - Что? Покажите.

            Молодой офицер быстро вышел из гаража и провел детектива через черный вход в подвал. Огромная немецкая овчарка из кинологического подразделения деловито рыла лапами земляной пол. Еще два полицейских, вооруженных вениками и лопатами, извлекали из земли скелет. Два других были уже частично выкопаны.

            - Сколько их?

            - Не знаю. Они там лежат друг на друге. Некоторые очень старые.

            - Это... это же дети! - У Монтгомери закружилась голова.

            - Сколько лет, говорите, подозреваемому? - спросил один из офицеров. - Эти тела на вид слишком уж старые. Посмотрите на одежду. Я такой обуви не видел с восьмидесятых.

            Монтгомери уставился на вырытую ногу, обутую в старенькие "Бритиш Найтс". У него самого была пара подобных кроссовок году в 92-ом. Джозефу было тогда лет десять. Это не были жертвы Джозефа Майлза. Они принадлежали Лайонелу Рэю. Вот почему Джозеф вернулся сюда. Чтобы уничтожить истинный источник проклятия -

своего собственного отца.

            На то, чтобы извлечь все тела, ушло несколько дней. Когда работы были закончены, полицейские насчитали двадцать пять тел. Жертвы были в возрасте от шести до шестнадцати лет. Самому старому трупу было, как минимум, десять лет. Тела были расчленены, горло у всех перерезано. Следов каннибализма обнаружено не было. Что подтверждало теорию детектива о том, что преступником был старший Майлз, а не его сын. Похоже, что Джо оказал миру услугу, уничтожив своего отца. Но где сейчас был он сам?

Глава сорок шестая

            Алисия вздрогнула, когда горячая вода брызнула из душа на едва зажившую, розоватую кожу. После ее мытарств с Джозефом Майлзом прошло несколько месяцев, и она уже неделю как выписалась из больницы. В конце месяца у нее была запланирована встреча с пластическим хирургом, где они собирались обсудить протезы, которые заменили бы ей удаленные грудные железы. Она перенесла уже шесть операций, болезненную пересадку кожи на том месте, где когда-то были груди. Теперь решался вопрос, возможно ли установить какие-либо имплантанты, чтобы придать ее груди более естественный, прежний вид. Алисия насмешливо фыркнула, глядя, как вода струится по ее гладкой, лишенной сосков груди. Она не испытывала иллюзий. Она знала, что никогда не будет выглядеть, как прежде.

            Выйдя из душа, она оценивающе посмотрела на свое покрытое шрамами, изуродованное тело. Сейчас ее грудь представляла собой тонкий слой кожи, натянутый на ребра. Ей казалось, что она видит под ним свое бьющееся сердце. Она заплакала. С ней сделал это человек, в которого она влюбилась.

            - Почему он просто не убил меня? Почему оставил меня такой?

            Джо все еще не арестовали, но больше убийств с признаками каннибализма не было. Он словно исчез. Либо лекарство действительно сработало. Только так, как она больше всего боялась. Каждую ночь она молилась, чтобы он вернулся к ней. Чтобы закончить начатую им работу.

            Она услышала донесшийся из спальни шум и осторожно вытерла полотенцем с себя воду и слезы. Звук был такой, будто кто-то открыл окно. Несколько минут спустя она услышала отчетливый звук шагов.

            - Эй?

            Она прижала полотенце к изувеченной груди и выглянула в комнату. Она вовсе не удивилась, увидев стоявшего в спальне Джо.

            - Ты получил мое сообщение? На форуме?

            - Да. - Выражение его лица было почти удрученное.

            - Так ты сделаешь это? Сделаешь, что я прошу?

            - Ты уверена, что хочешь этого?

            - Уверена. После больницы у меня осталась куча обезболивающих таблеток. Я приму целую горсть. И ничего не почувствую.

            - Я скучал по тебе, Алисия. - По щеке у него скатилась слеза.

            - Я тоже по тебе скучала.

            Даже накрыла для нас стол.

            Джо повернулся в сторону маленькой кухни. И действительно, огромный стол, слишком большой для ее крошечной квартиры, занимал всю кухню, маленькую столовую и частично гостиную. Стол был из цельного дуба и стоил явно недешево. На нем стоял серебряный поднос, на котором уместилась бы крупная свинья, а во главе - обеденный сервис на одну персону. На подносе лежал огромный разделочный нож.

            - Это антикварный стол, - сказала она. - Я купила его специально. Как раз на тот случай, если ты вернешься.

            - Я люблю тебя, Алисия.

            - Знаю. Но я не могу так жить, - сказала она, жестом указывая себе на грудь.

            - А как насчет пластической хирургии?

            - Посмотри на меня. - Алисия уронила полотенце, обнажив чудовищный шрам, пробегающий через всю грудь. Джозеф втянул в себя воздух, шокированный собственной жестокостью.

            - Они не могут исправить это.

            - Мне потребуется некоторое время. Мой аппетит уже не такой, как прежде.

            Алисия шагнула назад в ванную и открыла шкафчик с лекарствами. У нее было несколько фентаниловых пластырей, которые ей дали в больнице на замену капельнице с морфием, которую ей ставили после последней операции. Она вытащила один из коробки и приклеила к шее. Еще у нее была почти полная бутылек Дарвоцета и полбутылька Перкоцета Она взяла их с полки, приняла по полной горсти каждых таблеток и вернулась в спальню. Ее ноги стали словно ватными. Она повернулась и, покачиваясь, побрела на кухню. Все вокруг закружилось, но она успела лечь на стол. Это подействовал Фентанил.

            - Я хочу, чтобы ты съел меня полностью. Чтобы не оставил ничего. Я хочу стать частью тебя навсегда.

            Теперь подействовали Перкоцет и Дарвоцет, и Алисия перестала чувствовать собственное тело. Ей казалось, будто она парит в воздухе. Джо, плача, поднял нож. Продолжая плакать, он принялся резать ее мягкую плоть. Слезы продолжали течь, когда он сунул себе в рот влажный от крови кусок и проглотил. Вкус был такой же, каким он его помнил.

            На то, чтобы полностью съесть ее, ушла пара дней. Первые несколько часов она приходила в себя и говорила, как сильно любит его. Как счастлива, что доставляет ему столько удовольствия. Как все время мечтала об этом. И даже сперва не желая признавать это, Джо испытал те знакомые вспышки экстаза, пока жевал и проглатывал ее мягкие мышцы и жир.

            Она скончалась той же ночью, но Джо продолжал есть, как и обещал. Он ел, пока все ее тело было не поглощено - кожа, мышцы, органы, жир и мозг. Он высосал мозг даже из костей. Чувствовал ее жизнь внутри себя. Он вышел из ее квартиры с раздутым животом, борясь с тошнотой. Чувствовал ее любовь, текущую внутри него.

            Он заметил патрульную машину, лишь когда она оказалась прямо перед ним.

            - Замри! Стой, где стоишь! На колени! Руки за голову!

            Мускулистый, средних лет коп был явно напуган. Его напарник вышел из машины с другой стороны. На вид он был еще старше и еще более напуган. Джозеф не принимал душ, и был все еще покрыт кровью Алисии. Но полицейские были напуганы не только по этой причине. Джо видел их машину на другой стороне улицы три ночи назад, когда впервые проник в квартиру к Алисии. Они оба сидели на передних сидениях и крепко спали. Им было приказано защищать Алисию, и они провалили задание. Но Джо уже было все равно. Он со странным безразличием смотрел, как они одевают на него наручники, ругаясь и молясь одновременно.

            - Как же мы облажались!

            - Что ты сделал с той девушкой? Иди, проверь ее, Нэйт. Я присмотрю за ним. Черт! Нас же распнут, когда узнают, что мы потеряли свидетеля!

            - По крайней мере, мы поймали ублюдка. Кто знает, может, нас еще назовут героями.         Средних лет коп посмотрел на своего старшего напарника и покачал головой.

            - Сомневаюсь. Очень сомневаюсь в этом. Видишь всю эту кровь? Это не его. И ты знаешь, что он делает со своими жертвами.

            Глаза того, что постарше, расширились. Он побежал по дорожке в квартиру. Меньше чем через минуту он вернулся на тротуар, и его вывернуло в канаву.

            - Кости! Там одни кости! Он съел ее! Съел ее всю!

            Глядя на исторгающего рвоту человека, Джо попытался удержать в себе свой роскошный обед и сосредоточился на переваривании трапезы. Он знал, что они выкачают из него содержимое желудка. И хотел удержать в себе как можно больше ее.

            Они заталкивали его на заднее сидение патрульной машины, когда подъехал еще один автомобиль. За рулем был чернокожий детектив, который показался Джо знакомым. Рядом сидели профессора Локк и Дуглас. Оба профессора выпрыгнули из машины, не успела та еще полностью остановиться, и подбежали к нему.

            - Не беспокойся мальчик. Мы не позволим, чтобы с тобой что-то случилось. Мы поможем тебе. Мы тебя вылечим. - Глаза профессора Локка светились от радости. У него был вид, словно он только что выиграл в лотерею.

Эпилог

            Джо сидел за стеклянной перегородкой и смотрел на изящную юную леди, пришедшую навестить его. Это была модель из его художественного класса. Та, что купила у него рисунок.

            - Как дела, Джозеф?

            - В порядке. Тебе вовсе не нужно приходить сюда. Ты же знаешь.

            - Знаю. Но мне нравится навещать тебя. - Она улыбнулась ему опытной, обольстительной улыбкой, как бы намекая, что хочет делать больше, чем просто навещать его.

            Джо заметил, что женщина начала набирать вес. Ее груди, ляжки и бедра - все стало выглядеть полнее, если не сказать, пышнее.

            Она перехватила взгляд Джо и улыбнулась.

            - Тебе нравится? - Она встала и повернулась кругом, так чтобы Джо смог лучше разглядеть ее ягодицы, которые тоже увеличились в размере. Она была хоть и все еще маленькая, но заметно округлившаяся.

            - Хорошо выглядишь.

            - Хорошо, в смысле аппетитно?

            Джо не ответил.

            - Чего ты хочешь?

            - Я просто хочу убедиться, что тебя хорошо лечат, что тебе комфортно. Слышала, они с тобой экспериментируют.

            - Да. Я дал согласие на эксперименты. Они используют ингибиторы серотонина для подавления моих позывов, для лечения моей зависимости. Руководит экспериментом профессор Локк. Он думает, что получит нобелевскую премию, если сможет меня вылечить.

            - И что? У них получается?

            - Не знаю. Думаю, да. Позывы больше не возникают. Во всяком случае, так часто, как раньше. Но они все время держат меня в изоляции. Никаких внешних стимулов. Ничего, что может вызвать позывы. Разве что ты. Ты - мой единственный посетитель кроме врачей и журналистов.

            - У тебя не возникают позывы, когда ты смотришь на меня? - спросила она с явным возбуждением в голосе.

            - Возникают, - ответил Джо, не глядя ей в глаза. Его взгляд продолжал блуждать по ее телу. Она заметно похорошела. Это была уже не костлявая анорексичка, как во время их первой встречи в художественном классе несколько месяцев назад. Очевидно, она изучала его, узнавала, какие типы женщин ему нравятся. Еще несколько фунтов, и она будет почти неотразимой.

            Она начала писать ему после суда. Сперва были просто вопросы, а потом письма обрели почти порнографический окрас. Она описывала в них то, что хотела с ним сделать, и то, что она хотела, чтобы он сделал с ней. Она не раз просила его жениться на ней. Утверждала, что влюблена, и что это у нее с того дня, когда она увидела у него свой портрет. Она начала набирать вес, чтобы сделаться более привлекательной. И это работало.

            Взгляд Джо остановился на ее груди. Эта часть ее тела подверглась наиболее разительным переменам. Когда он впервые увидел ее, у нее там почти ничего не было. Но теперь лишний вес заставил груди увеличиться почти на пару размеров. Они выглядели отлично, но что-то в них показалось Джо странным.

            - Я принесла тебе кое-что, кое-что от меня. Чтобы показать, как я о тебе забочусь. Как я тебя люблю. Она полезла в сумочку и вытащила платок. Он был сложен так, чтобы скрыть содержимое, и сквозь него просочилась кровь. Потом женщина протянула через перегородку руку и сунула платок в руку Джо. Он даже не потрудился взглянуть на него.

            Он развернул платок и вытряхнул содержимое себе в рот, в то время как охранники бросились растаскивать их в разные стороны. Они вытащили юную модель из комнаты и попытались разжать Джо рот, подозревая, что она передала ему какой-то наркотик.

            Один из охранников обхватил ее руками за талию, оторвал от пола и понес из комнаты. Ее рубашка задралась, когда она пыталась вырваться из его объятий.

            Джо подозревал, что она сделала это нарочно. Обнажила себя для него. На ней не было лифчика, что позволило другим заключенным мельком увидеть ее дерзко торчащие груди среднего размера. Их вопли и свист были прерваны, когда они заметили, что один из ее сосков отсутствует.

            Джо разжевал и проглотил маленький розовый кусочек плоти, и в следующее мгновение мощный оргазм обжег его чресла.

    

КОНЕЦ

    

© Wrath James White 2008

© Локтионов А.В., перевод на русский язык, 2016

Оглавление

Часть 1

Глава первая

Глава вторая

Два года спустя...

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Часть 2

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Глава тридцать первая

Глава тридцать вторая

Глава тридцать третья

Глава тридцать четвертая

Глава тридцать пятая

Глава тридцать шестая

Глава тридцать седьмая

Глава тридцать восьмая

Глава тридцать девятая

Глава сороковая

Часть 3

Глава сорок первая

Глава сорок вторая

Глава сорок третья

Глава сорок четвертая

Глава сорок пятая

Глава сорок шестая

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg