«Легенда»

Гайя Антонин Легенда

Глава 1

Киев - вечный город. Это - Северный Рим.

Оноре де Бальзак  

Я никогда не делаю маленьких ошибок, только большие.

Р. Хайнлайн.

Любая страсть толкает на ошибки,

но на самые глупые толкает любовь.

Ф. Ларошфуко.  

 Конечно, чего уж тут скрывать, но меня мало кто почитал нормальным человеком. Даже те, кто любили и любят меня. В школе меня считали не от мира сего, странноватой и с прибабахом. Я писала стихи - помню, там было что-то о восковых масках на вырост и дикой охоте с палевыми корнями мандрагоры - и читала их вслух, встав перед классом. Мне не верили, что подобные глупости могла написать я сама. Спрашивали - где списала. Тогда Интернета не было, не так просто было уличить человека в плагиате.

   Хотя пофиг, кто и где там в школе и дворе считал меня ненормальной. Это ведь дело такое, я давно привыкла к тому, что никогда не буду среди большинства в этом мире. И в племени себе подобных я выживаю с трудом.

   Совсем другая история, когда почти родная мать обзывает тебя блаженной, а любимая тетя крутит пальцем у виска, думая, что я не вижу. Другое дело, когда парень уходит с расплывчатой отмазкой: "Ты слишком... хрупкая". Когда тебя сторонятся, оттого что ты откровеннее, правдивее - словом, дурочка городская.

   Думаю, из всего вышеописанного можно понять, что за свои 25 лет жизни я привыкла ко многим вещам и привыкла к себе. И не променяю себя на более социальное и приспособляемое существо. Я давно привыкла к своим необоснованным страхам, заскокам, но даже я сама сейчас не могу поверить в то, что сижу и делаю это.

   Я сижу перед монитором своего ПК, и, судя по количеству страниц, вылезших на мой запрос в Гугле, я самое что ни на есть нормальное и адекватное создание. По меньшей мере, миллион человек интересовался тем же. В общем, это был запрос "Ищу вампира".

   Сигарета дымится в пальцах. Читаю сотую страницу бреда малолеток, пересмотревших "Сумерки". Может, я тоже брежу? Неудивительно, конечно, но... Вчера... Вчера. Мне часто кажется большее, нежели есть на самом деле... В общем, дело было так.

   Я закончила дневную норму страниц повести, над которой работала. Это была просто халтурка, которую я ваяла в процессе работы над следующей своей почти серьезной книгой. Издательство не любит ждать подолгу, поэтому я и решила написать им этот любовный бред. Классика - вампир и смертная. Впрочем, предыдущие две книги мои были выписаны в той же вселенной, с той лишь разницей, что создавала я их два года, с головой уходя в исследования и работу.

   Я намеревалась сходить в близлежащий супермаркет, чтобы купить сигарет и живого пива, заодно подышать воздухом, проветриться. В декабре смеркается рано, в шесть вечера уже приходит ночь. Я с удовольствием накинула пальто, предвкушая еще несколько часов блаженной темноты и тишины перед монитором и клавиатурой. Не представляю, кем бы я была, если б не писакой. Патологоанатомом?..

   Вечер был достаточно прохладен и сыр. Хм, сыр... Спрятав нос в шарф, я побрела к магазину дворами. Там есть детская площадка, и, хотя дети сейчас уже не гуляли, все равно идти дворами было куда веселее, нежели вдоль дороги.

   Нырнув в темноту арки между двумя домами, я неспешно двинулась вдоль зарослей кустов. Свет лился из окон - народ готовил ужин, вернувшись с работы, там, за этими окнами, обсуждали новости прошедшего дня, смеялись, ссорились... Я не завидовала им. Разве чуть-чуть. Я одиночка и не слишком-то жалую людей. Я их боюсь. Боюсь, что покажусь смешной или глупой, боюсь поверить и разочароваться. Боюсь, что причинят боль.

   Шорох под одним из кустов привлек мое внимание. Дернувшись, я услыхала стон.

   - Эй... - это мой собственный голос, немного испуган, - вы что там...

   Под кустом было двое. В свете, льющемся из окон, я увидела нечто, от чего волосы на затылке вздыбились. Мальчик и девочка, он впился в ее шею, залитую кровью, и, жадно чмокая... пил эту самую кровь!

   Я завизжала так громко, что испугалась сама. Двое у куста тоже закричали, мальчик оторвался от своей жертвы. Я увидела только перемазанное красным, перекошенное страхом лицо, да мелькнувшие мимо меня светлые волосы. Мальчик исчез почти мгновенно. Я бросилась к девочке, которая барахталась в кустах.

   - Господи, с тобой все в порядке?! - я схватила ее за руку и подняла.

   - Да-да, - тоже перепуганная, словно нашкодивший котенок, в шапке с вышивкой, лет 15 на вид, прыщавые щеки и синюшные губы. Симпатичная, впрочем.

   Я сдвинула ее шарф, чтобы увидеть место укуса. Успела заметить две кровоточащие дырки на шее девочки и офигеть, прежде чем она торопливо затянула шарф потуже.

   - Тебе к врачу надо...

   - Не надо, со мной все хорошо, - она пробралась мимо меня и торопливо засеменила прочь.

   - Погоди, давай я тебя до дома доведу!

   При этих моих словах она задала такого стрекача, что в стороны полетели комья грязи.

   - Постой! - я побежала было следом. - Кто это был?!

   Девочка скрылась за домом. Я остановилась. Так. Мне все это не привиделось. Я трезва и неплохо соображаю. Значит, не показалось. На девочку напал вампир.

   До магазина я бежала. Возвращалась уже не дворами.

   На следующий день ранним утром я отправилась к стоматологу. Сказать, что я плохо провела ночь, - значит ничего не сказать. Мне не писалось, слова не шли в голову, было страшно. Я не могла осмыслить и понять то, что видела. К утру я заснула, устав, придумав массу версий. Наверное, детишки извращаются, играя в "Сумерки". Или в кого там?.. В Стефана и Елену. Или в Билла и Суки. В Эдварда и... Наверное, мне стоит завязывать с просмотром вампирских сериалов.

   Возвращаясь из клиники Св. Николая с отремонтированным ртом, я увидела ту самую укушенную девочку. То есть, если подробнее, то я выползла из маршрутки на своей остановке близ школы. Школа была неплохая - темно-кремовые стены, стеклопакеты во всех окнах, новенькая котельная позади здания, множество клумб. Скорее всего, на табличке у входа я прочла бы слово "гимназия" или "лицей", взбреди мне в голову это сделать. Я часто ходила мимо, направляясь к своему дому. И мне доставляло удовольствие наблюдать за малышней, бегающей туда-сюда во время перемен. Подростки же обычно курили возле котельной, подальше от глаз преподавателей.

   Огибая в этот день здание школы, прислушиваясь к ощущениям рта, отходящего после "замораживания", я с омерзением уставилась на недорослей, гигикающих близ котельной с сигаретами в руках. И среди стайки из семи или восьми девчонок я увидела вчерашнюю Девочку-из-под-Куста. Она весело размахивала руками, что-то рассказывая подружкам, и те взрывались глуповатым хохотом. Терпеть не могу подростков. Достаточно вспомнить себя в этом возрасте, то прямо разорваться хочется от презрения и жалости.

   Не долго думая, я направилась к ним. Увидев меня, девочки, стоящие к дороге лицом, спрятали сигареты и насторожились. Остальные начали оборачиваться. Я ускорила шаг почти до бега.

   - Привет, дорогуша, - налетела я со всем возможным дружелюбием на оторопевшую девочку в шапке с вышивкой. - Что ж ты вчера так быстро смоталась, а?

   - А вы кто такая? - нагло и вызывающе спросила у меня, видимо, альфа-самка этой стаи. Очень похожая на меня, между прочим, - рослая, статная и сложена как амазонка, с волевым прыщавым лицом и умными, но хамскими глазами. Я не прыщавая и не хамоватая. Уже лет восемь как.

   - Меня зовут Гайя. А тебя как зовут? - и я вцепилась во вчерашнюю девочку взглядом.

   - А что она сделала? - снова насела на меня альфа.

   - Это наше личное дело. Так как тебя...

   - Слушайте, валите отсюда, - решительно заявила альфа.

   - А то мы сейчас охрану позовем! - другая девочка принялась набирать номер на телефоне.

   - Охрану? - переспросила я. - Лучше директора. Ему будет интересно узнать, чем вы тут занимаетесь.

   - Ему будет интересно узнать, что ты к нам пристаешь, - заметила альфа-девка.

   - Слушай, ты умница, что такая смелая, хотя тебе это не раз вылезет боком, но не могла бы ты пойти в баню, а? - спокойно спросила я.

   Та покраснела.

   - Я зову охрану, - третья девочка, яркая блондинка, двинулась прочь с задворок.

   - Зови, зови, - наконец, выложила я последний козырь. А его не хотелось выкладывать. - И директора зови. Если его не колышет, что вы тут курите, то наверняка заинтересует то, чем ваша подружка по вечерам занимается.

   - Валя! - побледневшая, девочка в шапке с вышивкой даже не дала мне договорить. - Не надо никого звать!

   Блондинка остановилась, все притихли, даже альфа.

   - Что вам надо? - тихо спросила моя знакомица.

   - Как зовут тебя, наконец?

   - Ксюша.

   - Только поговорить - три минутки, не более.

   Она указала мне на скамью у стены, поодаль от котельной.

   - Ксень, - сочувственно сказала альфа, - мы тут будем. Если что...

   - Хорошо, спасиб.

   Я присела на скамейку, она осталась стоять лицом ко мне и спиной к девочкам.

   - Что это за мальчик был вчера с тобой? - спросила я с ходу.

   - Он... - девочка покраснела со страшной силой. - Я познакомилась с ним пару месяцев назад, когда возвращалась с вокзала.

   - Какого?

   - Жэдэ...

   - Что на вокзале делала?

   - Я... у меня там знакомые...

   - Знакомые?

   - Ребята одни, - она выглядела так, что мне стало ее жаль.

   - Там же одна шваль и ворье обретаются, - изумилась я. - Ты с ними, что ли, дружишь?

   - Ну... нет. Там парочка крутых ребят... - она едва не плакала.

   Ясно. Хорошая девочка связалась с плохим мальчиком.

   - И ты с одним из них встречаешься?

   - Встречалась с одним... блатным... Потом с этим познакомилась. Он жил там же на вокзале... Бездомный.

   Я внимательно разглядывала Ксеню. Никогда еще не доводилось видеть девушку, которая стала бы встречаться с бомжом. Я не преминула высказать это девочке. Она мяла в руках свои перчатки, еле слышно отвечала, а тут просто взорвалась:

   - Если б вы знали его, то не говорили бы так! Он очень красивый! И замечательный!

   - И вампир, - закончила я.

   Она снова свяла.

   - Да, - еле слышно прошептала девочка.

   - Как Эдвард Каллен? - продолжала издеваться я. Теперь жаль ее не было.

   - Нет... то есть, не совсем...

   - Так он живет на вокзале?

   - Ну, вчера он встретил меня там, когда я... искала его. Я не видела его почти неделю. И он никогда не просил у меня раньше крови, а вчера попросил. Я сначала не соглашалась, но он провел меня почти до дома и все-таки упросил... Я не могу ему отказывать.

   Итак, значит, я смогу найти его на вокзале.

   - Мне жаль его было, понимаете? - она подняла голову. - Такой хороший и красивый...

   - Да, понимаю. Спасибо за ответы. В каком ты классе учишься?

   - В десятом, а что?

   - Буква?

   - Зачем вам?

   - Чтобы найти тебя в случае чего.

   - Не надо! - со страхом вскрикнула она. - Лучше мой номер, пишите...

   Я записала ее номер телефона. Правда, не смогла проверить.

   - Я оставила его в классе, - пояснила мне девочка.

   Она лгала. Номер был неправильный. Ладно, оставим это на потом.

   Ксеня вернулась к своим подружкам, и они смылись с моих глаз с очень большой скоростью. Интересная какая жизнь у современной молодежи, надо же. Я сама с детства была одиночкой. Не любила шумных сборищ, дискотек, тупорылых мальчишек-ровесников... Я сидела дома и писала, читала, делала уроки, смотрела сериалы и мультики. Пекла печеньки. И мечтала очень много. А реальная жизнь мне совсем не нравилась.

   Моя мама погибла в автокатастрофе, когда мне было полтора года. Анна Антонин. Ей было 29 лет. Мой отец, Валерий Антонин, специалист по истории Древнего Рима, через год женился на очень милой женщине, Лоре. Она устроила его и именем, и хозяйственностью, он ее - состоятельностью и неконфликтностью, и они сошлись. Папа страдал, не умея вести домашнее хозяйство и заботиться обо мне, она разрывалась на двух работах, чтобы прокормить детей. Поэтому после свадьбы они все переехали к нам. Лора оставила работу и стала заботиться о всех нас - а после и о еще четырех детях.

   Детей Ларисы от первого мужа, агрессивного потаскуна и выпивохи, звали Антон (из-за имени он не стал переходить на фамилию моего отца) и Юлия. Антон на 12 лет, Юля - на 10 старше меня. У папы и Лоры позже родились Лука и Люция, им сейчас по 21 году, и Северус, ему 19 лет. Представьте, как над моими братом и сестрой глумились в пору популярности "Гарри Поттера"? Люся шатенка, а вот Сева сполна черноволос, как папа наш, поэтому ему еще долго придется отзываться на профессора Снейпа. По иронии судьбы, когда у Лоры и папы родился последний сын, то она воспротивилась называть его Ремусом. Зато придумала ему простое имя - Виктор, каковой персонаж, как вы знаете, тоже есть во вселенной Гарри Поттера.

   Вообще семья у меня презанятная, я когда-нибудь напишу книгу на основе своих воспоминаний о детстве. Но этого не случится до тех пор, пока я пишу книги по контракту с издательством. В контракте ничего не сказано по поводу юмора и семейных мелодрам с хорошим концом.

   До вечера не находила себе места. То, что я должна встретиться с этим мальчиком - в этом сомнений никаких не было. А вот как он отреагирует на мое появление?.. Насколько он опасен и силен? Что из той туевой хучи мифов о детях ночи - правда? И перед выходом, нервно сжимая в руке куботан с ключами, я засовывала в карман другое оружие - нож, кастет с изображением четырех тузов. У меня был и пистолет, но я, чертова законопослушница, боюсь носить его с собой по улице. Папа часто мне говорил, что оружие девочкам не к лицу, но к чести... Милый папа, сдается мне, он еще более не любит реальный мир, чем я.

   Я поехала на вокзал примерно в шесть часов. Простояла в пробках добрых тридцать минут. Еще столько же я бродила вокруг станции метро "Вокзальная", вдоль ближайшей платформы и по залам ожидания вокзала, надеясь увидеть мальчика со светлыми волосами. Я помнила его лицо и была уверена, что смогу его узнать. Жаль, что имени не спросила у Ксени...

   Я обладаю отличным зрением, но, надо отдать должное вампиру - он увидел меня за секунду до того, как я увидела его. И бросился бежать из зала ожидания прочь, натыкаясь на людей и привлекая массу внимания, потому как паренек с недюжинной силой попросту валил людей на пол, они разлетались в разные стороны. Мне даже нехорошо стало, но я уже бежала следом.

   Расчищенный вампиром эскалатор я одолела быстро и выбежала на улицу. Там, в ярких от фонарей сумерках, я увидела, как он драпанул вправо от входа в подземку, скрывшись за углом. Там где-то я оставила свой "Паджеро Пинин".

   - Да твою же мать, - застонала я, ускоряясь.

   Переполненная людьми привокзальная площадь - и почти пустая улочка за зданием метро, вся заставленная машинами. Днем здесь постоянно шастают патрули. Теперь же тут патрулируют представители закона улиц. Я, пробежав до угла следующего здания по улочке вдоль ряда машин - а вот и моя! - едва успела спрятаться назад за угол. Мой вампир на повышенных тонах беседовал с тремя парнями. О чем именно - разобрать было сложно. Судя по всему, он был с ними знаком. До меня донеслись обрывки слов, и то лишь благодаря звонкому с хрипотцой голосу мальчишки:

   - Да нету у меня, нету!..

   И потом:

   - Да нету, ё...ный в рот!.. - это уже злее, но и напуганнее.

   - Закрой е...ло, чтоб не поддувало, - и гогот.

   Потом налетел ветер, я ни фига расслышать не смогла, только увидела, как мальчишку за шиворот пинками потащили куда-то от дороги. Я, стремаясь, побежала следом за ними. Сердце екало просто со страшной силой, дышать было тяжело. Я выдохнула и осторожно высунулась из-за угла.

   Карман между двумя домами перекрывало нагромождение мусорных баков. Тусклый свет фонаря проникал сюда, поэтому я могла видеть в углу тупика картонки, на которых на тряпках мирно спали собаки. Однако шум, создаваемый тремя мужчинами и мальчиком, разбудил их. С истошным лаем два пса - один черный, ростом чуть выше колена одного из мужиков, другой рыжеватый, поменьше, - кинулись на интервентов.

   - Пшли на отсюда! - рявкнул один из гопников.

   Мальчик испуганно пытался освободиться из их рук.

   - Отъе...тесь от меня, х...и вам надо, - повторял он, как заведенный.

   Я с болью услышала в его голосе интонации - предвестники слез. Один из мужчин, который держал мальчика за шкирку, с силой толкнул его на собачью подстилку. С криком тот рухнул на землю и отполз в угол. Он или не хотел использовать силу или не был уверен в том, что с тремя справится.

   - Ахахах, крысеныш помойный... - это все, что я разобрала из слов перебивающих друг друга и возбужденно ржущих ублюдков.

   Еще я поняла, что они хотят мальчика использовать в качестве девочки. Не по их словам - по красноречивому жесту гопника, расстегнувшего штаны. В голове молотком стучала кровь, все путалось. Неуместные размышления роились в голове, о том, присуще ли такое поведение представителям данной культурной прослойки - они вроде как всем своим обликом и поведением являются гротескным изображением крутого мужчины с богатым криминальным прошлым. С таким образом не очень вяжется сексуальное насилие над мальчиками. Потом подумалось, что такие противоречия вполне в духе этого конченого в моих глазах шакалья. К страху присоединилась лютая ненависть. Из-за таких, как они, я порой боюсь выйти на улицу. Я не думала о том, что они могут сделать мне - я и так это знала. Поэтому, когда один из гопников пнул захлебнувшуюся лаем псину, я выскочила из-за угла, сжимая в правой руке козырной кастет, в левой нож, и нанесла правой удар по первому бритому затылку.

   Мир превратился в смесь пятен и вырванных из фильма кадров. Второй мужик в непонятках чуть присел, не слишком быстро поворачиваясь в мою сторону. Я вижу мельтешение вокруг и его дико скосившийся на меня и вылезший от изумления глаз. Мальчик вскочил, это я видела хорошо. Отправленный в нокдаун ублюдок отчаянно блажил. Кровь заливала его прижатые к затылку пальцы. Двое других повернулись ко мне и тоже что-то орали. Я лишь долю секунды глядела в мерзкие рыла человекоподобных, которых ставила среди уличных обитателей ниже пинаемых ими собак. Мой знакомый из клуба карате, имеющий немалый опыт разборок, говорил мне, что в драке с гопотой надо активно отвлекать их жестами и голосом и бить неожиданно. "Либо же нападать так быстро, будто у тебя нет на это и времени, нужного для удара сердца, - сказал он также. - От этого будет зависеть твоя жизнь".

   И я ударила второго ногой в живот. Вдруг мальчик позади него хищно зарычал. У меня похолодело все внутри, я растерялась и застыла. Я знала, что теряться - худший вариант для воина, но меня может осуждать лишь тот, кто не слышал этого рычания.

   За еще одну долю секунды гопник, которого я ударила ногой, упал назад. За еще одну я увидела, как его тело, отброшенное мальчиком с нечеловеческой силой, отлетело на стену и сползло по ней. Вверху, над нами, заскрипела оконная створка. Я стою, как бестолочь, на подгибающихся ногах. Мальчик налетает на такого же охреневшего третьего, обхватывает его длинными ногами и с тем же утробным рычанием вгрызается в шею.

   Тот, которого я приложила кастетом, уже не орал - он выл. Собаки яростно трепали его штанины. И, только взглянув на псов, я пришла в себя. Голос сверху: "Я щас милицию вызову!" напугал меня по новой, только уже иначе. Мальчик с той же яростью, что и псы - штаны, трепал шею своей жертвы (хм, какая ирония). К ней в руки попался - терпи и не плачь, вчерашняя жертва - отменный палач... Впрочем, наслаждаться моментом некогда.

   - Эй, пацан! - шепотом закричала я. Голос дрожал и срывался. - Слышишь?! Бежать надо!

   Он, не отрываясь от своего занятия, поднял на меня полоумные глаза. Я поняла - ему сорвал крышу запах крови его первого мучителя.

   - Слышишь?! Уходим!

   Я поколебалась секунду и, показав ему руку ладонью вверх, словно животному, потянулась к нему. Он разрешил мне коснуться своей головы, со звуком "чпок" отклеился от своей жертвы.

   - Хватит, идем!

   Он ощутил прикосновение моей руки - и в следующий миг застыл. Я не стала ждать большего - над нашими головами матерились уже два голоса. Подхватив мальчика под локти, я вынудила его встать и почти волоком потащила из подворотни.

   Последнее напутствие от людей, чей покой невежливо потревожили насильники, собаки, вампир и идиотка, было: "Чтоб вы сдохли!" И я со страхом думала о том, что для кое-кого из нашей теплой компании это пожелание уже запоздало...

   Глава 2

   В темном мире, населенном демонами и призраками, нет никого ужаснее, страшнее и, как ни странно, обаятельнее вампиров. Они не относятся ни к призракам, ни к демонам, однако обладают не меньшей колдовской и дьявольской силой.

   Преп. Монтегю Саммерс

   Пока смерть подвластна нам, мы никому не подвластны.

   Сенека

   Он рыдал всю дорогу до моей машины. Прижимая к своему плечу его перепачканное кровью лицо, я таким образом скорее прятала его от прохожих, нежели пыталась утешить. Слава Богу, людей тут мало, слава Богу, темно, слава Богу, лихорадочно шептала я себе, не ему.

   Я затолкнула его в салон, хлопнула дверью, перебежала, села за руль, закрыла двери и рванула с места. Мальчик отчаянно рыдал. Я чувствовала, что вот-вот расплачусь сама, поэтому прикрикнула на него:

   - Да перестань ты уже! - и тут же испугалась своей черствости.

   Ведь это не я едва не была трахнута тремя уродами и не я только что разорвала глотку человеку.

   - Ну тише, тише, - мягче сказала я. Голос все еще дрожал. - Ты в безопасности.

   - Нет, - прохлюпал он сквозь слезы, - нет...

   Я не нашлась, что ответить.

   - У тебя есть дом? - спросила я. Конечно, я помнила слова Ксени о том, что он бездомный, но спросить должна была.

   - Нет...

   - Тогда я отвезу тебя к себе.

   Не могу сказать, что я была в восторге от идеи оказаться в замкнутом пространстве с созданием, которое расшвыривает людей в стороны, словно кегли. Его привычка прикладываться к шеям и терять контроль над собой тоже не нравилась мне. Но и оставлять этого мальчика на улице мне не хотелось. Кроме того, я чувствовала, что он может поведать мне массу интересного.

   - Тебя как зовут? - спросила я его.

   - Иван, - прошептал он так, что я едва расслышала.

   - А меня зовут Гайя. Не Галя! Будем знакомы.

   И до самого дома я не трогала его.

   Припарковав машину во дворе своего дома, я наказала Ивану сидеть в ней тихо, пока я не разрешу ему выйти. Удостоверившись, что возле подъезда и у лифта чисто, я вытащила мальчика из салона и, закрыв машину, бегом погнала его в подъезд.

   - Иди за мной по лестнице, прячься за меня. Если я скажу, быстро бежим вверх или вниз, усек?

   - Усек.

   Он перестал плакать еще где-то в районе кинотеатра "Ленинград". Сидел и смотрел на свои руки. Я тоже нервно поглядывала на них. Они были покрыты засохшей кровью.

   В подъезде я так же, волоком, довела Ивана до своего шестого этажа. На счастье, соседи сидели по норам и не шлялись туда-сюда, как обычно. Небось жрут сейчас картошечку по-французски с маянезиком у телика после работы, смотрят какую-нибудь херню вроде "Дома-2". Да уж... Видимо, кровавые приключения добавляют мне человеколюбия...

   Об этом я думала на автомате, пока тыкала ключами в замки. Распахнув дверь, я попыталась втолкнуть в квартиру Ивана, но ничего не вышло.

   - Что за?.. - вырвалось у меня.

   - Я не могу войти, - тихо сказал мальчик. - Ты должна впустить меня.

   - Входи же, епическая сила, - нет, я определенно становлюсь сволочью от переживаний.

   Я впихнула-таки его в прихожую, быстро задраила люк и включила свет хлопком ладоней. Казалось, Иван немного поразился этому. Он с интересом уставился на люстру.

   Пока мальчик изучал прихожую, я почти моментально разоблачилась и разулась, швырнула куртку в стиральную машину.

   - Так, иди сюда, - я дернула Ивана за руку, отчего он едва не шлепнулся, зацепившись кроссовком за тумбу для обуви.

   - Телятко! - обозвала я его на украинском. - Значит так - раздевайся! - продолжила командным голосом, хватая с полки полотенца и швыряя их на банкетку у душевой кабины.

   Я не сразу заметила, что на глазах мальчика снова выступили слезы.

   - Черт... - я всплеснула руками. - Прости, что кричу. Просто мне сложно остановиться, если завелась...

   Он кивнул, закусывая губу. Я подошла. Даже перемазанный кровью, даже бледный до синевы в свете дурацкой лампы, которую я никак не поменяю, Иван поражал своей красотой. Он был не смазливым, не симпатичным, не привлекательным - он был именно красив. Такие лица я видела лишь в кино да на страницах глянцевых журналов. В жизни - лишь пару-тройку раз. Если искать сравнения, то так, как Иван, наверное, в 15 лет мог бы выглядеть тот белокурый парень из сериала "LOST". Как его там?.. Забыла.

   Мое сердце пронзила жалость, когда я поняла, чего он испугался на самом деле.

   - О нет-нет-нет, я не имела в виду раздеваться прямо сейчас, я имела в виду, что тебе нужно вымыться от крови, а одежду я выстираю в машинке... Прости.

   Он кивнул еще раз. И выглядел этот окровавленный ангел столь раздавленным, что я не выдержала и обняла его.

   - Выше нос, ну же... - я ощутила, как его руки вцепились в мою блузку. Мальчик прижался прохладным лицом к моему плечу и задрожал.

   Кажется, следующие пять минут мы только то и делали, что плакали и вытирали сопли руками в объятиях друг друга. И именно тогда я поняла, что никому не позволю даже прикоснуться к нему.

   - Тебя могут обидеть из-за меня, - сказал он глухо, все еще орошая слезами шелковую ткань на моем плече.

   Словно мысли прочел.

   - Я был на вокзале, потому что там мог не привлекать внимания и там много людей. Меня уже раз хотели увести...

   Я отстранила его от себя. Слезы моментально пересохли.

   - Кто хотел?

   - Я... я болен.

   - Чем?

   - Эээ... венерическое что-то.

   Нимб над головой Ивана растаял сразу после этих слов. Я отодвинулась и спросила:

   - Каким образом ты это выяснил?

   - Ну... там... эээ... штука такая, типа ранка, появилась... там... - и он покраснел, опустив глаза.

   - Ясно... - пробормотала я, хотя мне было совсем не ясно. - Так-с... Снимай шмотки и мойся. Вытирайся вот этим полотенцем, - я сунула ему старое розовое полотенце с котятами и бабочкой. - Вот тебе мыло, - я сунула ему в руки новый кусок "Dove", - вот мочалка, - моя старая мочалочка из люфы оказалась как нельзя кстати. - Когда вымоешься, сложишь все в этот пакет. Я потом продезинфицирую душевую кабину.

   Я сгребла с полочки в кабине всю продукцию иностранных косметических фирм, что там была. Иван стоял, опустив голову. Я хотела задать массу вопросов, моя голова просто распухла от них. Разве вампиры болеют? Кто его заразил? Кого он боится? Разве вампиры краснеют?.. Однако я стоически заставила себя уйти из ванной.

   В кухне я запустила стиральную машину с моей курткой внутри. Ваня вытер об нее добрую половину кровищи, которой выпачкался, с аппетитом ужиная гопником. Я тщательно вымыла руки и лицо, подумав, остановила машинку и бросила в нее также свои блузку и джинсы. Пробежав в одном белье в спальню, я надела красный кашемировый топ под горлышко, черные джинсы и домашние тапочки. Потом, подумав, я сменила красный топ на черный, на бретельках. Не стоит лишний раз напоминать моему немертвому мертвому другу, какого цвета вкусная субстанция течет внутри меня.

   Для Вани я нашла свои старые голубые спортивные штаны Burberry. Конечно, откровенно девчачьи, но, думаю, до завтра он не умрет от этого. Нашла старую черную футболку с принтом Metallica. Завтра надо будет купить ему нормальные шмотки вместо того ужаса, в который он одет. И обувь. Ходить в дырявых кроссовках в декабре не стоит даже мертвым мальчикам.

   Я постучала в дверь ванной, приоткрыла ее и бросила одежду на край тумбочки. Потом закрыла, пошла в кухню, где включила стоящий на столе ноутбук, налила себе стакан вина и, залпом махнув его, предалась тихому отчаянию.

   Так я предавалась ему над вторым стаканом с вином и раскрытой страничкой Гугла, курила сигарету, пока в кухню не вошел бочком Иван. Он был свеж и отмыт до белизны. Мокрые золотистые волосы блестели. Без кровавого макияжа по всему лицу он выглядел очень юным и беззащитным. Еще он был похож на девочку. Особенно в этих штанах.

   - Я... свою одежду оставил на полу в ванной.

   - Ага, - я угрюмо и безнадежно махнула рукой, - я завтра ее сожгу.

   Отхлебнув вина, я увидела, что Ваня несколько изумлен.

   - Шучу, шучу. Шутки у меня такие. Просто выброшу, куплю новую. Садись. Ты есть хочешь?

   Он сел, я встала и открыла холодильник.

   - У меня есть отбивные, салат с ветчиной и сыром, огурчики соленые, окро... - я не договорила.

   Выглянув из-за дверцы холодильника, я спросила:

   - Вы же едите?.. Что-то кроме крови?

   Иван пожал плечами.

   - Мне есть все время зверски хочется. Я ем. Мне говорил мой... - он осекся.

   Я поставила перед Иваном тарелку, отсыпала на нее салата, положила пару отбивных, подсунула тарелочку с окрошкой. Я ждала продолжения все время, пока собирала ему ужин и раздумывала, чем бы дезинфицировать его посуду и приборы. Хлоркой?..

   - Твоя посуда будет лежать тут, - я указала ему на подоконник. - Так кто твой... Твой кто? О ком ты начал говорить?

   Ваня взял кусочек хлеба и, не глядя на меня, начал есть окрошку. Я села на свое место и вернулась к стакану с вином.

   - Тот, кто меня обратил.

   - Так.

   - Я жил у него какое-то время.

   - Погоди-ка, давай сначала. Где твоя семья? Почему ты оказался на улице? - знаю, что это жестокие вопросы, но я заслуживала знать ответы на них.

   И я услышала печальную историю короткой жизни Ивана Ремеха, пожалуй, одну из тысяч подобных. Но я не слышала такого из первых уст ни разу за все свои сознательные годы. И волосы на затылке вставали дыбом, и слезы порой просились на глаза. Голос Ивана был тихим, иногда он прерывался на то, чтобы пережевать еду. Ему было стыдно рассказывать о своей жизни, хотя, знаю, он не виноват в том, что прожил ее именно так.

   Если опустить длинноты и отступления, история эта звучала так.

   Когда Ване было 4 года, его отец умер от рака. Мальчик остался жить с мамой и бабушкой. Бабушка, и так женщина далеко не трезвеннического образа жизни, после смерти сына вообще ушла в один непрекращающийся запой. Мама с Иваном была вынуждена переехать в общежитие завода, где она работала. Жить было трудно, но Ваня неплохо учился и даже играл в футбол в команде местной ДЮСШ и на льготных условиях посещал музыкальную школу.

   Когда ему исполнилось 13, умерла его мама. От рака, как и отец. Ивана взяла к себе бабушка. В ее квартире была натуральная блатхата для всех окрестных алкашей и наркоманов. Там Ваня потерял девственность с какой-то молодой наркоманкой.

   Бабушка пережила маму на три месяца. Цирроз. После ее смерти оказалось, что соседка, адвокатесса высокого уровня, еще при жизни бабушки переписала ее квартиру на себя. Ходила в гости, носила ей сумки со жратвой и бухлом, покупала лекарства и одежду. И так прикормила и стала наследницей, так как кроме бабушки никто в квартире прописан не был. В общем, какими-то своими адвокатскими штучками воспользовалась.

   Иван оказался на улице. Точнее, сначала в приюте, а потом сбежал. Хотя он признавал, что тетка-адвокатесса предлагала ему жить в одной из трех комнат в квартире.

   - Ну, наверное, совесть замучила, - попыталась я ухватиться за что-то хотя бы отдаленно положительное в этой истории.

   Ваня перестал есть и впервые улыбнулся, взглянув на меня. Улыбка вышла кривой и циничной. Он вдруг стал выглядеть так, что я поняла - он много старше меня. Ему пришлось повидать столько и такое, что я не желала даже представлять в своем уютном мирке.

   - Она предлагала это взамен на секс, - сказал он тоном "Ах ты милая маленькая глупышка".

   Ее не смущало то, что Иван еще по сути ребенок. Он не выглядел на свои годы. И, конечно, уже тогда был похож на юную кинозвезду.

   Ваня сбежал из родного городка в Киев. И там оказалось, что сука адвокатка была первой, но далеко не последней в череде охочих до юного тела мальчика с потрясающей внешностью. Причем охочие были обоих полов.

   - Мне даже кажется, что у чуваков больше крышу срывало от меня, - обычным тоном сказал Ваня, беря третий кусок хлеба.

   Что ж, думала я, оно и понятно. Я старалась не расплакаться. Так не должно быть, нет, чтобы юные мальчики столь привычно говорили о таких вещах. Им надо говорить об уроках, о Светках из параллели и Дианках из соседнего дома, о читах для Counter Strike, о футболе и ботинках "Гриндерс"... Ну, или кедах "Конверс". Надо говорить о новом "Мерсе", о походе в кино на "Гарри Поттера" в субботу - но не о том, как истекали на них слюной жирные похотливые засранцы, пяля их в комнатке вонючей съемной квартиры.

   - Я жил в приютах, сбегал, меня возвращали, опять сматывался оттуда, спал под платформой на вокзале с другими ребятами, - Иван помахал ломтиком буженины, которую я ему подсунула, мол, ничего особенного, проходняк.

   Ему дали сначала кличку Седой - из-за светлых волос, а потом - Початок.

   - За... цвет волос? - довольно-таки тупо было спросить это.

   Он снова улыбнулся своей ироничной криволыбкой.

   - Это как бы... физическая характеристика, что ли.

   Я поняла. Иван подрабатывал проституцией, принося неплохие деньги и нормальную жратву. И клей. Ребята Ивана ценили.

   - Я клей нюхал один раз. С тех пор только бухаю.

   Я налила ему полный стакан вина, как и себе. Думаю, если мальчик мертв, то ему можно пить, даже несмотря на его несовершеннолетие.

   Ваня также успел побывать актером - снялся в парочке фильмов для взрослых дядь, любящих маленьких мальчиков. Успел посидеть на нарах в ментовке, успел получить пару серьезных травм после драки, успел стать жертвой сексуального насилия несколько раз.

   Потом - полгода назад - его нашел один человек.

   - Он увидал меня в том порнофильме, - пояснил Иван.

   Видимо, мальчик видел мое состояние, поэтому пару раз говорил мне какие-то успокаивающие слова. А я поражалась - как он сумел остаться человеком, живя в тех нечеловеческих условиях.

   - Его звали Адольф, то есть, зовут. Благородный Волк, - это Ваня сказал тихо и так, будто повторял сказанное кем-то много раз.

   - Он сам так себя называл, - тут же пояснил мне мальчик.

   - Это его имя в переводе на наш язык...

   - Да, он постоянно это всем талдычил, - Ваня усмехнулся.

   Адик вовсе не походил на благородного волка. Известный кинорежиссер, он обожал мальчиков, а увидев Ивана - просто втрескался в того по уши.

   - Адольф, Адольф... - я пощелкала пальцами, пытаясь припомнить его фамилию. - Нидерер! - он снимал какую-то слезливую лиричную дрянь, из-за чего вечно номинировался на всякие европейские награды. Даже один раз на "Оскар", по-моему.

   Мальчик печально кивнул. И тут я похолодела. Залпом допила то, что оставалось в бокале.

   - Он... он тебя обратил? - тихонько спросила я, будто боясь собственных слов.

   Иван помедлил и кивнул.

   Итак, что мы имеем? В этом мире не только существуют вампиры, но еще и номинируются на "Оскар". Я подумала о том, сколько их среди людей, и мне стало дурно. Меж тем Иван поведал мне дальнейшее. Адольф, влюбленный в него, сначала просто платил ему за секс, потом и вовсе привез жить к себе. Иван, пользуясь любовью и всепрощением своего покровителя, сбегал и тусовался среди бомжей и беспризорников. Он отвык от нормальной жизни. Он отвык от семьи. И не признавал любви.

   - Понимаешь, было в нем что-то такое, из-за чего я не мог поверить в его чувства. Не мог, и все тут. Я знаю кучу чуваков и чувих, которые вызывали приязнь и к которым можно было бы привязаться, если б житуха была не такая стремная. Ты принадлежишь к таким людям, - сказал он мне.

   - Ваня, на меня твои шлюшеские штучки не действуют, так что заткнись и продолжай, - но вино на меня определенно действовало.

   Мальчик спохватился:

   - Извини, я знаю... Иногда заносит... Даже с друзьями...

   И пока он не стушевался, я живо вернула его в русло беседы.

   Адольф страдал, истерил, Иван тоже был не прочь попортить кому-то неравнодушному нервы за свое паршивое житье-бытье. Так они и существовали в подобном русле, пока Адольф не сорвался и не набросился на Ваню.

   - Я потерял сознание от боли и страха, - рассказывал мальчик, глядя в стакан. Надо отучить его от привычки не глядеть в глаза собеседнику.

   Иван очнулся. Благородный волк в слезах ползал на коленях перед ослабевшим от потери крови возлюбленным. Тогда-то Адольф и поведал Ване о том, что вампиры существуют не только в сериале "Баффи" и фильме "Сумерки".

   - Адольф из старых, - невесело пояснял мне мальчик, - он ходит по солнцу и может спать когда ему захочется. Он говорил мне, что так могут лишь вампиры, прожившие 100-150 лет.

   Я сидела и прозревала. Вот мы и добрались до вкусного. Я решила больше не пить. Мне нужно иметь более-менее ясную голову. Во-первых, чтобы контролировать ситуацию и мальчика, который мог перекусить мне горло. Во-вторых, чтобы запомнить каждое слово о вампирах, настоящих, которое услышу от одного из них. Боже мой, не сон ли это? Не бред ли? Может, я попросту свихнулась на своей вампирской вселенной и героях своих книжонок?

   Я незаметно для Ивана ущипнула себя за ляжку. Было больно. Значит, не сплю и адекватна. Дотянулась и тронула холодную кисть руки мальчика-вампира. Он немного удивленно глядел на меня.

   - Я не могу поверить, что ты настоящий, - пояснила я. - Я просто не могу поверить...

   - И я не мог тогда, - угрюмо произнес Иван.

   Он выслушал правду о природе своего любовника и сбежал от него в очередной раз. Именно в тот раз он как-то напился с компанией бродяг, которая и наградила его сифилисом самым незатейливым и действенным способом.

   Видя, что слезы заблестели у меня на глазах, Иван накрыл мою руку своей ладонью. Он был прохладным, как весенний бриз. О! А еще у него были голубые глаза.

   - Наверное, ты жила в хорошей семье.

   - В хорошей.

   - Извини. Это грязь, - он снова стал взрослее меня. - Я не должен...

   - Нет, нет, я хочу знать твою историю.

   - Да, я обязан рассказать тебе правду.

   Хорошо, что мы оба так думали.

   Словом, проснувшись наутро в каком-то зассанном подвале, Ваня подумал о том, что живет не так. Как надо жить - он уже не помнил, но точно не так. Корябая ногтем засохшие пятна чужой спермы на своей футболке, Ваня также думал о сотнях людей, которых знал и которые пользовались им и причиняли зло. Он думал о тех, кто помогал ему и делал добро. Таких были единицы.

   - Одна тетка из церкви помогала нашим и мне тоже. Документы помогала оформлять. С милицией перетирала за нас. Пацанов по реабилитационным центрам таскала. Правда, это бесполезно. Она мне когда-то сказала одну вещь, которую я запомнил. В ответ на мои гоношистые заявки, типа, на х...й мне твоя помощь, зачем ты мне помогаешь и все такое, она сказала: "Ты мне небезразличен. Потому и помогаю. Причина очень проста, как видишь". Таня. Ее так звали... зовут.

   Ваня думал о том, что Адольф - каким бы он ни был и что бы сам Ваня к нему ни чувствовал - все же любил его. Ваня был Адольфу небезразличен. Вспомнив слова Тани, мальчик почувствовал, как в одураченном похмельем мозгу появляется понимание чего-то нового, а под сердцем - тепло. Он понял, что Адольф не сделает ему больно и не предаст его.

   - И я вернулся к Адольфу. Не сразу, через месяцок, когда все обдумал. Навсегда вернулся, - сказал Ваня и замолчал.

   История была закончена. На лице мальчика ничего не отражалось, но в глазах стыла скорбь. Был какой-то надлом. И я поняла, что Адольф сделал ему больнее всех. Он убил его. Сделал вампиром.

   - Он напал прямо с порога. Я помню, как пытался убежать. Помню, просил его. Я... не дурак. Я не хочу так. Мне к 16 надоело жить. А целую вечность...

   - Но ведь можно жить по-другому, - попыталась утешить его я.

   Он глянул на меня так, что мне в который раз за вечер стало ясно, как безнадежно я глупа.

   - А потом я... обратился. Восстал из мертвых, то есть. И все стало хрен знает как. Мало того, что я не могу выходить днем, я еще и засыпаю мертвым сном. Адольф говорил, что это пройдет вместе с боязнью солнца. Еще я не знаю ничего о своем новом... своей новой жизни. Может, мне вино пить вредно?

   - Может, тебя убьет тарелка окрошки, - задумчиво добавила я.

   - Вот-вот. Так кроме этого всего... Оххх... - Иван уронил голову и легко постучал ею по черной стеклянной столешнице. - Я не знал, что заразился сифилисом. То есть, я думаю, что это сифак. Адольф пил мою кровь обдолбанным и пьяным, поэтому ничего не почувствовал. Но когда я... воскрес, то увидел в доме Адольфа кучу людей - то есть, они не совсем люди были... Оказалось, что для вампиров... для нас пить кровь больных некоторыми болезнями людей почти так же плохо, как пить мертвую кровь.

   - Кровь мертвого человека?

   - Да. Это я успел услышать, пока меня не начали пытаться стреножить, - на лицо Ивана снова вернулось выражение страха. - Я просто прыгнул в окошко. Скоро рассвет, наверное, молодые вампиры решили не рисковать, а другие - если они там были - решили, что пока надо спасать Адольфа, а найти меня они всегда успеют.

   Я ждала, что он это скажет. Теперь я поняла, почему Иван сказал мне во время обнимашек в ванной, что меня могут обидеть. Его будут искать. И если найдут, то, конечно, в моем доме. Ледяная рука нехороших предчувствий сжала мое сердце.

   - Без приглашения они не могут войти? - уточнила я быстро. Так, так, мой мозг лихорадочно соображал.

   - Нет.

   - Но они ведь общаются с людьми - теми, кто знает о... вас?

   - Конечно, я понял, что таких много.

   - То есть, они могут прислать обычных людей?

   - Могут, - Ваня совсем пригорюнился.

   - Если мы затаимся, то они нас не найдут.

   - А если следили? Когда они нашли меня на вокзале, то один сказал мне, что они способны достать меня даже из президентского бункера, и рано или поздно достанут. Когда ты тогда наткнулась на нас с Ксюшей, я думал - кранты...

   - Почему они ищут тебя? Разве ты виноват?

   - Я разносчик. Я заражаю каждого, кого кусаю. Без исключений. Это я тоже успел узнать перед тем, как сигануть в окно.

   - Почему они тебя не вылечат?

   - А это бесполезно, - Иван грустно улыбнулся. - Они сказали, что подобные болезни остаются с человеком даже после смерти. Сказали, что чумных вампиров убивали. И меня убьют.

   Я вцепилась в край стола, чтобы не упасть.

   - Нет, мне определенно надо еще выпить, - я налила себе вина из другой бутылки. - И ты пей, - и налила ему. - Вы пьянеете?

   - Ага, и чувство прикольней, чем когда живой пил, - Ваня улыбнулся.

   - Ага, значит, лекарства на вас не действуют, а алкоголь и вещества - так бегом?

   - Лекарства-то тоже действуют, думаю. Только ничего не меняют в организме. Ну, типа, как вот бухло уничтожает людям клетки мозга - у вампиров не уничтожает.

   - А в туалет вы ходите?

   - Я за десять дней ни разу не сходил.

   - А ты вот сейчас поел... салат... и окрошку. Это как же из тебя выйдет? - я пыталась понять природу вампиров. Чертовски занятно.

   - Ууум... - Иван прищелкнул языком. - Лучше тебе этого не знать.

   - Ну... то есть, еда не переваривается?

   - Нет.

   - Мне этого достаточно, - заверила я мальчика.

   Я отпила еще вина. Что ж, я сделала этот выбор - спасла Ваню... Ну или не спасла, но приютила. Значит, на мне ответственность за него. И если ко мне придут, я... А что я? Закурив, я довольно легкомысленно решила, что когда придут, тогда и подумаю, что делать. Но мальчика я им не отдам.

   - Тебе 15 лет? - спросила я.

   - Через месяц 16 исполнится, 15 января.

   - Угу. А мне 25. Через год 26 будет.

   Иван улыбнулся.

   - А ты прикольная и не заморачиваешься. Мне это нравится. Если бы я не был болен, я бы с тобой переспал. Ты очень красивая.

   Я одарила его убийственным взглядом.

   - Ваня, если ты еще будешь пользоваться своим телом как валютой, подарком, благодарственной корзиной с фруктами - я буду другой, обещаю. И другая я тебе не понравлюсь. Или просто выгоню тебя, - помолчав, я добавила для пущей острастки:

   - На мороз.

   Иван смеялся. Очевидно, ему стало хорошо от выпитого, от ощущения безопасности. И так же очевидно, что его так любили представители обоих полов не только за белое лицо и что там далее по рифме, но и за открытость, искрящийся смех, очаровательность. Харизма. Он не утратил этого в той канализационной воде, что несла его по течению жизни.

   - Гайя, - он впервые назвал меня по имени, - халява - это дело такое. Попробовав раз, уже не сможешь отказаться. Поэтому проститутки редко уходят с панели по своей воле. Как говорится - зарекался не е...ться, да зае...лся зарекаться. Поэтому даже такие босявки, как я, пользуются своим телом направо и налево, - он ухмылялся, забавляясь моим мрачным кривляниям.

   Я машинально глянула на экран ноутбука, загуглила слово "босявка". Малолетняя опустившаяся проститутка.

   - Пока ты тут, в этом нет необходимости.

   Он глянул мне в глаза без тени улыбки.

   - Зачем ты мне помогаешь?

   - Я не могу назвать тебе ни одной причины. Хотя нет, могу назвать, но это так, скорее, половина причины. Мне просто так хочется.

   Видно, Ване было этого достаточно.

   В следующий час Иван смотрел телик, сидя на полу. Сесть на диван, кресло или пуф он наотрез отказался. Попросил перчатки, чтобы пользоваться пультом. Он не хотел разносить заразу. На вопрос, зачем перчатки, он ответил со свойственной ему простотой:

   - Что мне, мыть руки хлоркой каждый раз, как я в туалете подержусь за свой ...?

   Покраснев, я дала ему пару косметических перчаток, которые надевала, нанося на ночь питательные маски на руки.

   По телику шел американский реслинг. На экране дрались здоровенный симпатяжка в шортах и не менее здоровый темнокожий парень в трусах. Я немного знаю реслинг, симпатяжку, вроде, звали Джон Сина. В ответ на мой вопрос, за кого он болеет, Иван рассеянно бросил:

   - А я е...у Али-Бабу?

   Это показалось мне очень смешным, и я прыснула. Мальчик опомнился и долго извинялся. Я немного поглядела реслинг, немного посидела в Интернете. Потом пошла в ванную. Надев перчатки, я вымыла хлоркой весь душ. Потом пол. Собрала одежду Ивана и спрятала в мусорный пакет, завязала его накрепко.

   Было уже порядка одиннадцати часов вечера. Я, усталая как собака, помыла ноги прямо в раковине в ванной. Почистила зубы. Подумав, умылась. На этом я решила остановиться.

   Я притащила Ване подушку и постельное белье в зал. Постелила ему на диване. Опустила все жалюзи на окнах и плотно запахнула шторы, скрепив их булавками посередине. Мальчик смотрел какой-то канал для взрослых.

   - А ты больше девочек любишь или мальчиков? - спросила я.

   Что греха таить, мне Иван казался очень интересным и даже любопытным. Выросшему в коконе ребенку, который даже новости не смотрел, чтобы не расстраиваться, такой человек был сродни Бэтмену.

   - Девочек.

   - А почему?

   - Да поприятнее как-то...

   На этом я остановилась. Чувствуя усталость и желание поскорее прилечь, я бросила на диван синтепоновое одеяло. Мне его на день рождения подарила девушка, которую я лишь приблизительно могу назвать подругой, поэтому не жалко.

   - Знаешь, Вань, я пойду баиньки, пожалуй...

   Иван поглядел на меня масляными от созерцания голых красоток глазами и помахал рукой, мол, вали.

   - День был насыщенный... - дежурно заметил он.

   И тут раздался звонок в дверь. Судя по всему, насыщенный день и не собирался заканчиваться.

   Глава 3

   У вампиров есть что-то вроде иерархии, они преклоняются перед сильнейшими...

   Б.Олшеври

   Говорить о смерти со знанием дела могут только покойники.

   Лешек Кумор

   Я застыла посреди зала. Иван застыл перед телевизором. Я, впрочем, опомнилась довольно быстро. В коридоре под одной из мраморных плиток, покрывающих пол, я хранила боевое огнестрельное оружие - ПММ, доставшееся мне практически за бесценок. Особенно учитывая тот факт, что подобное оружие нелегально в нашей стране.

   Но едва я двинулась в прихожую, как Иван налетел на меня и обхватил поперек.

   - Нет, нет, нет, нет, нет, - горячо зачастил он, оттаскивая меня назад. - Не открывай, не открывай, пожалуйста, ты не знаешь...

   - Да успокойся ты, может, это соседка пришла или... или...

   - Нет! Там ОНИ! Я их чую!

   Я в свою очередь почуяла, как мороз пробежал по спине.

   - Они не смогут войти, если я их не приглашу.

   - А люди? Если с ними люди?!

   - С ними есть люди?

   - Нет, - он немного расслабился, и железный захват его рук смягчился. Я вдохнула.

   Позвонили еще раз.

   - К тому же, у меня есть боевой пистолет. А еще я довольно неплохо дерусь. И у меня есть ты, - я похлопала Ивана по руке ободряюще. - Ты очень сильный, не слабее их. А открыть придется, понимаешь? Не открыть им дверь куда опаснее.

   Он помедлил и отпустил меня. Я достала пистолет.

   - Не смотри им в глаза, - прошептал Иван. Он стоял, привалившись к косяку. С лица мальчика сползли все эмоции. - Гипноз...

   - О, спасибо, что предупредил, - я щелкнула предохранителем. Курок стал на взвод.

   Подойдя к двери, я спросила, стараясь владеть голосом:

   - Кто там?

   - Откройте.

   Человек по ту сторону двери был очень спокоен. Я положила руку на замок. Иван подошел и встал за моей спиной. Он очень боялся.

   Я щелкнула одним замком, затем вторым. Открыла. Рука Вани при этом вцепилась в мое плечо.

   На пороге стоял молодой человек примерно моего возраста. За его спиной стояли еще двое. Итак, значит, разговаривать будем с этим - высоким темноволосым мужчиной в черном шерстяном пальто. Не слишком длинные волосы заправлены за уши, унизанные серьгами разного размера. У него было привлекательное лицо - может, из-за того, что уголки его крупного пухлого рта были приподняты, словно в полуулыбке, а яркие, почти неестественные зеленые глаза завораживали. Ой, не смотреть!.. Я уставилась на его переносицу.

   - Добрый вечер, - как можно холоднее сказала я. - Что вам нужно?

   - Добрый вечер. Меня зовут Мана. Привет, Иван, - Мана был так неожиданно любезен, что я решила даже не спрашивать о его странном имени.

   - Привет, - буркнул Ваня.

   - Меня зовут Гайя.

   - Чрезвычайно приятно, - сказал гость и тут же спросил:

   - Мы можем войти?

   "Нет!", сказанное хором мной и Иваном, вызвало у него сдержанную, но обидную улыбку.

   - Что ж, тогда я попрошу Ивана выйти и следовать за мной, - заложив руки за спину, мужчина выжидающе смотрел на нас.

   - Понимаете, его одежда в негодности, а в этих пижамных штанах, согласитесь, он будет выглядеть очень глупо, - сказала я.

   Мана уставился на меня.

   - Это совершенно все равно, - заметил он ровно. - Понимаете?

   - На улице холодно. Это точно не все равно.

   - Мы на машине, - сказал Мана.

   - Босиком он не пойдет, а подходящей обуви у меня нет.

   - Я понесу его на руках.

   Я рассмеялась.

   - Да полно вам, Иван никуда с вами не пойдет.

   Мана еще пристальнее уставился на меня. Я вдруг отчетливо ощутила чужую эмоцию, эмоцию этого вампира. И стало очень страшно.

   - Гайя, - вкрадчивый голос резанул ухо, - вы же понимаете, что вам рано или поздно придется выйти из квартиры?

   - Понимаю.

   - Вы также понимаете, что мы не имеем права рисковать и позволять зараженному инфицировать людей?

   - Он не будет ходить по городу и не будет никого инфицировать, обещаю.

   - А понимаете ли вы, какому риску подвергаете свою жизнь?

   Я молча кивнула.

   - И чем дольше это будет тянуться, тем быстрее лопнет наше терпение. Мы предлагаем решить все полюбовно, чтобы нам не пришлось применять... крайние меры.

   При этих его словах Иван вдруг сорвался с места и бросился в туалет. Мы провели его удивленными взглядами. Из уборной послышались характерные звуки. Ваню тошнило. Так вот куда девается съеденная вампиром еда...

   Решив вернуться к разговору, я несколько наигранно вскрикнула:

   - Что? Вы угрожаете мне в моем доме? - да, дипломатия не была моей сильной стороной. Все, что я могла, - вот так вот фальшиво, даже снобски, возмутиться.

   - А разве похоже, что я угрожаю? - он спокойно улыбнулся. Волна страха отпустила меня в тот же момент.

   - Иван не переступит порог этой квартиры, пока не будет в безопасности. Он же не виноват в том, что с ним произошло. Почему бы вам не наказать вашего коллегу, - я понизила голос, чтоб соседи точно ничего не услышали, - который обратил Ивана, будучи под действием веществ?..

   - Он будет наказан. Месяца через три, когда выйдет из комы.

   Я изумилась. Надо же, вампиры так тяжело переживают эту болезнь...

   - Но он будет жив.

   - Да.

   - А Иван нет.

   - Молодые вампиры неконтролируемы, - голос Маны стал очень тихим. - Мы рискуем получить массу трупов и еще большую массу больных людей, которые, если ему хватит ума загипнотизировать их, в лучшем случае не будут помнить о его укусах. Будут жить своей жизнью и заражать своих половых партнеров и близких. С учетом современных нравов ситуация может стать угрожающей. Скажите, Гайя, хотели бы вы в один прекрасный день узнать, что у вас ВИЧ и не понимать, откуда взялась эта чума?

   - Хороший вопрос, даже не знаю... Конечно, нет, - сказала я, когда поняла, что Ману мой бездарный стеб не веселит.

   - Недавно у нас был такой новичок.

   Мана умолк. Мне стало неуютно. Что ж, не могу сказать, что не принимаю политику вампиров в этом случае. Дверь туалета скрипнула. Я не обернулась.

   - И все же Иван еще побудет здесь, - твердо, но вежливо сказала я.

   - Вот как? Что ж... Мы вас предупредили, - вампир учтиво кивнул мне со сдержанной улыбкой. - Возможно, мы вернемся позже. Когда Иван вас убьет. Всего доброго, - и Мана ушел.

   Следом за ним пошли и его подручные.

   Я закрыла дверь за ними на замки. От последних слов Маны мне стало нехорошо. Иван стоял в проеме двери, ведущей в зал, и смотрел на меня виновато.

   - Мне нужна кровь. Если у меня будет кровь, я не стану ни на кого набрасываться.

   Я подняла свой топ до груди. На ребрах уже проступили синяки.

   - Да и силушку молодецкую надо учиться контролировать, - констатировала я. - Так. Я приму успокаивающее и все же попробую отправиться спать. Завтра будет сложный день. А, и еще одно.

   Я принесла шкатулку со своими украшениями, взяла оттуда серебряное колечко и приложила к коже Ивана. Он вскрикнул и отдернул руку. Кожа в месте соприкосновения с серебром почернела.

   - Прости, мне надо было удостовериться...

   Иван потирал руку с несчастным видом.

   - Что делать, Гайя? - жалобно спросил он.

   Я лишь вздохнула, прижимая к себе шкатулку. Потрепала Ивана по щеке.

   - Я подумаю об этом завтра, - машинально ответила я.

   Выпив лошадиную дозу успокаивающих капель, я легла в постель, предварительно надев на себя все серебряные украшения. Все же страшновато ночевать под одной крышей с вампиром. Не книжным, не киношным. Настоящим.

   Поспав часов семь, я встала уже на рассвете. Иван уснул, не выключив телевизор. Я тихонько позвала его. Потом потолкала. Бесполезно. Вампирский сон крепок.

   Итак, мне предстояло разрешить несколько вопросов, один из которых был в принципе неразрешим. Как мне спасти Ивана?..

   Среди других вопросов, которые мне предстояло решить, был самый насущный - кровь. Вряд ли я смогу прокормить собой Ваню так, чтоб он был сыт и благодушен.

   Поискав в Интернете, где я смогу приобрести пару литров человеческой крови, пришлось забить на это гиблое дело и позвонить доктору Ирине Васильевне Костенко. То есть, конечно, я называла ее Иришкой, она была лучшей подругой моей подруги и одногруппницы Кати Жарких, мы даже несколько раз напивались текилой в одной девичьей компании, но также она была очень известным хирургом... Короче, я позвонила Иришке.

   - Гайя, зачем тебе столько крови? - подозрительно спросила Иришка.

   - Понимаешь, у меня есть товарищ, у которого туберкулез в начальной стадии. Он вбил себе в голову, что умрет непременно. И тут кто-то ему рассказал, что у Дюма в "Даме с камелиями" эта самая дама болела чахоткой и пила, собственно, кровь. Мой друг и решил, что сдохнет, но кровь найдет, попросил помочь... Вот. Я и подумала, что только ты мне можешь помочь, Ириш...

   - Ой, Гаечка! - засмеялась жрица Эскулапа. - Во-первых, это не самый действенный способ, хотя имеет право на существование. Во-вторых, пить надо бычью кровь, в-третьих, свежую. Дымящуюся еще...

   - Фу, - не удержалась я. - В принципе, я так и думала, но ему нужна именно человеческая. Может, ему поможет эффект плацебо?..

   Моя ложь выглядела столь неубедительно, что даже стыдно было врать.

   - Даже не знаю... У нас не то чтобы острая, но все же нехватка донорской крови, - голос Иришки звучал так, что мне стало еще стыднее. - Может, пусть лучше она останется для человека, которому поможет на самом деле?..

   В итоге мне пришлось спустя час бесплодных попыток купить человеческую кровь в Интернете (нашелся один паренек, запросивший несколько тысяч гривен за литр) ехать за свиной кровью. Я проехала куда-то за Боярку, где на свиноферме прикупила два пакета крови по 2 литра (мне это обошлось в 7 гривень). Еще я купила очень свежий кусок балыка на отбивные. Ехала домой и думала о том, что давно хотела стать вегетарианкой, а вместо этого жру стейки, да еще и вампира подсаживаю на кровь бедных кабанчиков.

   По пути домой я также бродила по Интернету со своего нетбука (иногда я думаю, что помешана на гаджетах, слишком у меня их много). Читала о сифилисе, симптомах и его лечении. Я не была уверена, что у Ивана именно сифилис. Впрочем, почитав о симптомах таких болезней как гонорея, уреаплазмоз, герпес и о прочих прелестях из числа ЗППП, я поняла, что описанный Ваней симптом - "типа ранка" - относится к сифилису, скорее всего. Исходя из описания, первым делом после инкубационного периода появляется так называемый твердый шанкр - чаще всего на гениталиях, или, как выразился Ваня - "ну... там".

   Поэтому я пошла в аптеку и купила прокаин-пенициллин и ретарпен. Купила шприцы. Препараты следовало колоть в мышцу. Правда, ретарпен - 1 раз в неделю, а прокаин - 1 раз в сутки. Я еще не решила, каким из лекарств воспользоваться.

   Кроме того я купила для Ивана две пары джинсов, две футболки, толстовку, свитшот, шапку и куртку с капюшоном. Шорты для дома - господи, в моих мыслях он уже прочно прописался в моем доме. Меховые ботинки. И по упаковке носков и трусов. Я придирчиво выбирала вещи, чувствуя себя любящей мамочкой. Что ж, по крайней мере, Ваня был из тех сыновей, которыми можно гордиться...

   Дома я спрятала кровь в морозильную камеру, отлив предварительно два стакана для Вани. Накрыв стаканы пищевой пленкой, я поставила их в холодильник. Что ж, у меня уже ушла большая часть дня. Я наложила себе полную тарелку всякой еды и села у компьютера, чтобы поработать.

   Однако писалось мне с трудом. Моя героиня выглядела какой-то деревянной, ей совершенно не хотелось ни сочувствовать, ни симпатизировать. Промучавшись два часа (из которых час я просидела на Башорге, читая пресные шутки), я закрыла Word и запустила свою любимую игру - Dragon Age Origins.

   Я играла до того момента, когда в начале седьмого вечера Иван зашевелился на диване и застонал, просыпаясь. Я вышла из игры, сняла наушники и повернулась в своем вращающемся кресле к мальчику.

   - Доброго вечера, - сказала я ему.

   Ваня сел, отбросив одеяло. Выглядел он не очень приветливо.

   - Я хочу есть, - сообщил он несколько жалобно.

   Я встала.

   - Идем, - и поманила его за собой.

   В кухне я разогрела стакан крови в микроволновке, подала юному вампиру. Принюхиваясь, Ваня поднял на меня подозрительные глаза:

   - Это не человеческая.

   - Человеческую я не нашла. Пей. Пока что другого выбора нет. Хотя... Ладно, попозже расскажу, - и я вышла, чтобы не видеть, как он ест. От вида крови меня слегка мутит.

   Уходя, я услышала "Беее", что означало одно: Ваня попробовал кровь, и она ему не слишком пришлась по вкусу.

   В зале я тем временем начала готовить растворы ретарпена и прокаина для инъекций. Я решила, что лучше уколоть сразу и то, и другое. Для верности.

   Когда Иван вошел в зал с довольно-таки довольным видом, я вручила ему шприц. Мальчик взял его рукой в перчатке и недоуменно воззрился на меня.

   - В общем, я рассудила так. Если вампиров не берет ни одно лекарство, если даже обычная еда внутри вас начинает только гнить, - начала я, - и лишь кровь способна поддерживать в вас жизнь, то необходимо давать вам кровь с лекарством.

   - Это вряд ли поможет, - Ваня лишь пожал плечом. - Мне сказали, что вылечить вампира нереально. Думаешь, они не пытались?

   - Думаю, пытались и не раз. Но спросить-то мы не можем, верно? Так что нам остается лишь пробовать и надеяться. Другого пути я не знаю, да и в голову ничего больше не приходит.

   - Мне также сказали, что кровь, смешанная с лекарством, не помогает.

   - А мы не будем смешивать. Вот эти растворы в шприцах не выводятся из организма человека неделю и сутки, - говоря это, я расстегнула джинсы. - Ты уколешь мне лекарства, а я буду давать тебе свою кровь. Может, что и получится.

   Ваня вытаращил на меня глаза.

   - А тебе плохо не станет?

   - Не-а. Я крепкая, очень редко болею, да и то - чепухой всякой. Потом, это просто антибиотики, - я не стала вспоминать о целом перечне малоприятных побочных действий бициллина и пенициллина. - Уколешь?

   - Да, - поколебавшись, ответил Иван.

   Что ж, иного выхода у него не было.

   - По-моему, это дебилизм.

   - У тебя неправильный настрой, Ваня, - я протерла место укола на ягодице ватой со спиртом. - Так, слушай. Колешь строго в верхнюю часть, вот сюда. Иглу вгоняешь до упора. Нюанс - когда введешь иглу, верни ее назад, не выводя до конца. Надо убедиться, что ты не попал в кровеносный сосуд. Эти лекарства надо вкалывать исключительно в мышцу, иначе мне будет очень плохо. Усек?

   - Я... усек... - зря я сказала ему. Скосив глаза на стоящего надо мной Ивана, я увидела, как испуганно он пялится на мою задницу. Хотя не зря. Лучше пусть потрясется немного, чем терпеть малоприятные последствия введения препаратов в кровь.

   Подумав, он сказал уже спокойнее:

   - Я смогу не попасть в сосуд.

   - Вот и славно, используй свое чутье. Давай уже, - я оперлась правой рукой о стол, левой придерживая джинсы.

   Ваня промычал что-то. Мне было страшновато. Я ощутила укол. Иван повертел иглой.

   - Крови не вижу и не чую.

   - Тогда до упора и вводи лекарство. Медленно.

   Он хмыкнул весело. Похоже, ему и впрямь удалось.

   - А у тебя симпатичная попа.

   - Это ты по ее голой четвертинке определил?

   - Да нет, и раньше тоже замечал, когда она была в джинсах.

   - Хватит уже о моей жопе.

   - Тогда, может, о сиськах?

   - Ваня!

   - Ну, тогда о глазах? У тебя серые глаза.

   - Голубые.

   - Нет, серые. Очень красивые. Как лед на реке. Готово.

   Он намеренно отвлекал меня болтовней. Все-таки он отличный парень. Волна тепла прошла под сердцем.

   Натянув джинсы, я снова начала беспокоиться.

   - Если мне станет плохо - вызывай скорую сразу же, - велела я Ивану.

   Он, напуганный, весь вечер не спускал с меня глаз. Когда я провела в туалете больше минуты, он начал стучать и спрашивать, все ли со мной в порядке. Когда я легла спать, то, уже засыпая, услышала, что дверь в мою комнату приоткрылась. Ваня прислушивался - видимо, у всех вампиров обострены чувства. Дверь закрылась. Я дышала нормально, значит, была жива. Улыбаясь, я заснула.

   Будильник затренькал в четыре часа утра. Я встала. Теперь мне предстояло еще одно непростое задание. Нужно разрезать руку и собрать немного крови для Ивана. Глоточек, не больше. Надеюсь, такой дозы будет достаточно.

   Однако когда я закрылась в ванной, провожаемая Иваном до самых дверей (можно было попросить его вскрыть мне вену, но я не могла ручаться за его сдержанность), то решила дать ему ударную дозу.

   Минут десять я собиралась с духом. Разрезать запястье так, чтобы собрать стакан крови - такое у меня впервые. Я мысленно поздравляла себя с этим сомнительным достижением. Закрыв глаза, я чиркнула лезвием по коже. На мой крик немедля отреагировал Ваня и затарабанил пальцами в дверь.

   - Все нормально, - отозвалась я, созерцая неглубокую царапину на коже.

   После второй попытки я разозлилась. И полноценно нанесла себе глубокий порез. Кровь капала в стакан. Капала медленно. Рана начинала затягиваться. Я, раз за разом вскрикивая, тормошила ее. Кровь полилась быстрее. Я переживала, что не смогу остановить кровь вовремя. Впрочем, об этом можно было не беспокоиться, рана быстро затягивалась, чтоб ее, и приходилось снова терпеть боль.

   150-граммовый стакан накапал за 10 минут.

   - Ваня!

   Он влетел в ванную, по лицу было видно, что мальчик переживает. Увидев меня, он расстроенно и очень грязно выругался.

   - Тебе больно? - спросил он, глядя, как я утираю слезы.

   - О, да они незаметно как-то набежали.

   Я протянула ему стакан. Иван моментально забыл обо мне и обо всем на свете, увидев кровь. С первым же глотком он скривился, но быстро выпил все до дна.

   - Ну и вкус... - грустно пробормотал он, но глаза его начали отливать алым.

   Я завороженно уставилась на мальчика, держа руку по-прежнему над раковиной, чтобы рана затянулась. Впрочем, спецэффекты в его глазах быстро закончились.

   - Хорошо... - прошептал он. Наверное, кровь людей все же имеет особые для вампиров свойства.

   Я аккуратно обтерла края подсохшей раны и заклеила ее пластырем. Мутило.

   На кухне я закинулась жевательными таблетками с содержанием железа. Как-то купила по совету врача, но забыла о них. Я подумала о том, что стоит сегодня купить в магазине гранатового сока.

   Иван сидел у телевизора. При моем появлении он сказал:

   - Я чувствую себя странно.

   - Насколько?

   - У меня все тело чешется.

   - И все?

   - Нет. Еще в глазах пятна какие-то.

   Мне, перепуганной, пришлось сидеть с Иваном до утра, пока его не свалил сон. Я искренне надеялась, что не изобрела безотказный метод убийства вампиров. Впрочем, подумалось мне, это было бы здорово с некоторыми представителями кровососущей братии.

   И я совершенно укрепилась в этом мнении, когда возвращалась домой после магазина. Было не так поздно, часа четыре, стемнело буквально минуту назад. Я, беспечная и глупая, напевая, вышла из лифта и достала ключи. В одной руке у меня были пакет и сумочка. В тот момент, когда я сунула ключ в замочную скважину и провернула его два раза, на меня напали сзади.

   Я почувствовала движение сзади, но сделать ничего не успела. Мою руку и шею захватили. Я бросила все свои торбы и развернулась, прижимая крепко захваченной рукой руку противника. Их было двое, заметила я, уходя вниз и боком заваливая схватившего меня на спину. Я врезала ему локтем в лицо, когда второй, тип в черном и капюшоне, схватил меня за грудки одной рукой и рванул на себя, готовя вторую для удара. Я ткнула ему в глаза пальцами. Тип взвыл.

   Я взлетела на ноги, радуясь и сапогам на плоской подошве, и короткому пальто, что не стесняло моих движений. Первому типу я саданула по яйцам, так как он уже успел встать. Второму - под дых, пока он поднимался. Я хотела избить их куда сильнее, но страх, что время, проведенное в обществе этих двоих, играет против меня, я рванула к двери, вырвала едва ли не вместе с замком ключ и распахнула дверь. Пинком забросив внутрь нее пакет и сумку, я влетела в квартиру и, навалившись всем весом своим на дверь, молниеносно закрылась на все замки.

   Потом села у двери и прислушалась. Шорох в подъезде, какие-то разговоры придушенные. Потом все стихло. Ушли. Я расплакалась. Сняв перчатку, чтобы отереть лицо, я увидела, что она мокрая. От резких движений моя рана открылась, а пластырь слетел.

   В ванной я снова накапала Ивану крови, теперь полстакана. Швырнув покрытые пылью джинсы в стирку, я попыталась почистить пальто, повесив его на тремпеле на дверь зала. Кое-как приведя его в приемлемый вид, я достала из продырявившегося пакета покупки.

   Руки дрожали, пока я ставила в холодильник и подвески гранатовый сок, чай, кофе... Сок я купила свежевыжатый, в фрэш-баре местного торгового центра. Приветливая девушка налила мне два литра сока в пластиковые бутылочки, поэтому мой источник железа не пострадал. Я налила себе сока, а затем и вина, и так, рефлексируя и страдая, провела следующие полтора часа до пробуждения Ивана. Тревога терзала мою душу с такой силой, что хотелось просто выть. Тем не менее, я была довольна тем, как ловко расправилась с налетчиками в узком коридоре подъезда. Я была рада тому, что не поддалась искушению и не отметелила их ногами, как собиралась. Ноги у меня сильные, с тоской думала я, потягивая вино. Я на 99 % уверена, что этих молодчиков послали вампиры. И им незачем видеть во мне опасность. Пусть считают, что мне повезло отбиться. Сегодня я должна была идти на тренировку. Боюсь, теперь я и шагу из дома не сделаю. Позвоню потом сенсею, извинюсь...

   Иван вошел в кухню, ероша волосы руками. Он бросил на меня взгляд и озабоченно спросил:

   - Что случилось?

   Может, вампиры более чувствительны, чем люди.

   - На меня напали у дверей.

   Иван упал на стул напротив меня. Его лицо выражало страх.

   - Кто напал? Ты в норме?

   - Два парня в черном. Лица не очень хорошо видела, лампа над нашей дверью перегорела. Я в норме, только извалялась вся и напугалась.

   - Так ты... ты их прогнала? Кто-то их вспугнул?

   - Ну, я немного побила их и скрылась за дверью.

   Лицо мальчишки выражало неверие. Саркастичная улыбочка раздвинула его губы.

   - Ты? Побила их?

   - Ну да. Немного. А почему ты так удивлен?

   - Ну... Ты девушка.

   - Поразительно тонко подмечено.

   - Серьезно...

   - Серьезно - я 15 лет занимаюсь боевыми искусствами практически без перерыва. Карате и кикбоксинг, тайский бокс.

   - Но все равно.

   - Значит, мне просто повезло, - раздраженно отмахнулась я. - Хотя все равно я прирожденный спортсмен - я высокая, ширококостная - мезоморф! Длиннорукая к тому же...

   - Ладно, ладно, у тебя и правда спортивный вид, так что...

   Он снова обеспокоился. Я достала из холодильника заготовленный стакан свиной и стакан со своей кровью, поставила его в микроволновку.

   - Опять свиная кровь, - поморщился Иван. - Может, обойдусь твоей?

   - Нет уж. Сегодня и завтра будет только половина стакана. Возможно, потом еще меньше, зависит от того, насколько хорошо я буду себя чувствовать.

   Я сидела за компьютером, когда Иван подошел ко мне.

   - Не выходи из дома без меня, - сказал он.

   - С тобой я и подавно не выйду, - ответила я.

   Я как раз читала новые исследования о десмодах - летучих мышах, единственных вампирах из млекопитающих. Те самые, чье существование доказывает невозможность существования вампиров. Милым мышкам необходимо было раз в пару суток выпивать количество крови, равное половине их веса, чтобы не сковырнуться в самые краткие сроки. Для меня это означало лишь то, что в существовании вампиров замешаны далеко не силы природы.

   - Я смогу защитить тебя...

   - А я тебя - нет, - отрезала я, поворачиваясь к нему.

   Губы мальчика были перемазаны кровью.

   - У тебя кровь на губах.

   - Это твоя, - он тщательно вылизал уголки рта. - Все равно! Я буду ходить с тобой.

   - Не пойдет. Схватив тебя, они смогут меня прикончить на месте. А так еще будет шанс побарахтаться.

   Он примолк, признавая логичность моих рассуждений.

   - А вообще я и не собираюсь выходить никуда. Еды у нас предостаточно, кровь есть пока, попытаюсь залечить тебя... А там - посмотрим.

   И мы затаились.

   Мы не открывали дверь ни представителям партии БЮТ, ни НУНС. Мы не открыли парню из фирмы по продаже бытовой электроники. То есть, им не открыла я. Ваня ведь спал днем. Вечером он не открыл моей знакомой, пришедшей по важному делу, не открыл группе подростков, припершихся засвидетельствовать почтение культовой писаке.

   Я ужасно злилась на незваных. Что помешает вампирам или их наемникам взять этих полудурков за жопу и начать шантажировать меня их смертью?.. Я молила господа отвести от убогих мозгом опасность незаслуженную.

   Слава Богу, от друзей, постоянно трезвонивших мне, я отмазывалась тем, что схватила тяжелейшую простуду и вообще сейчас живу в санатории. Вроде работало, особенно против тех, кто рвался навестить меня с апельсинами и горячим глинтвейном. Было стыдно, но что ж поделаешь, - потом реабилитируюсь.

   Мне было страшно выйти из дома даже для того, чтобы вынести мусор. Когда через пару дней масса наших отходов возросла до критической, Ваня поздним вечером с балкона швырнул пакеты с мусором в мусорные баки соседнего дома. Попал.

   Вообще же его способности вампира интересовали меня очень сильно. Довольно много времени мы провели, исследуя их. Сначала мы взяли мою шкатулку с драгоценностями. Попеременно прикладывая к коже моего гостя металлы и камушки, я сумела выяснить, что вампиры не любят янтарь. На коже Ивана не появились такие горелые следы, как от серебра, но от прикосновения янтаря он впадал в ужас, жаловался на острую боль.

   Когда я вытащила из-под футболки нательный крест, мой вампир скептически ухмыльнулся.

   - Что? - возмутилась я. - Давай руку.

   - Я крещеный, между прочим, хотя не верю я в ваших богов, - сообщил он радостно. Мне показалось, что он повторил чью-то фразу, ужасно ему понравившуюся.

   Крест не влиял на него ни в коей мере.

   - Куплю себе потом серебряный, - проворчала я.

   У меня не было в доме предметов из осины, поэтому я приложила к Ивану подставочку для чашек. Можжевеловые, они здорово пахли, их мне презентовала какое-то время назад моя младшая сестра. Привезла из поездки в Севастополь.

   Реакция была сильной и неожиданной. Ваня отпрыгнул с воплем, его рука покраснела.

   - Ого, какие открытия, - восхищенно пробормотала я.

   Иван обиженно сопел.

   К исходу седьмого дня его пребывания в моей квартире кровь хрюшек заканчивалась. Я растягивала дозы, но Ваня становился все мрачнее. Плюс к этому, я давала ему все меньше своей крови, так как начала чувствовать себя все хуже и хуже.

   - Мне так не хватает крови, - жаловался Ваня вечерами.

   Я боялась, что он потеряет контроль над собой, поэтому стала на ночь закрывать дверь своей комнаты. Немало удалось поразвлечь своего вампира тем, что обнаружились неожиданные свойства еще одного камешка из моей шкатулки.

   Дешевенький браслетик из гематита, иначе его называют кровавиком, оказал на Ивана тонизирующее воздействие.

   - Класс, - восторженно заявил мальчик, натягивая браслет на свое запястье, - я будто только что проснулся и понял, что завтра начнутся каникулы. Или нет, будто недавно съел немного крови. И прыгать хочется, бегать...

   Кроме того, я научила Ваню нескольким действенным приемам. Он был спортивен, годы жизни на дне не сделали из его мышц кисель.

   - Никогда не сидел на месте. Дрался и бегал, - коротко пояснил мальчик. - Ну, и от футбола еще осталось кое-что...

   Он был отличным учеником. Мало того, что он схватывал все на лету, так еще и обучил меня паре приемов.

   - Бакланка, - пояснил Ваня, - два слова: взять и е...нуть со страшной силой. Я видел, ты с собой перышко и припас таскаешь...

   - Че??

   - Ножик и кастет.

   - Ну, и пистолет есть...

   - За пистолет и п...далетнуть лет на надцать могут, - оборвал меня мальчик с глазами старика. - Нож и кастет самое то. Кстати, - его голубые голодные глаза просияли, - а ты девка все-таки крутая. Далеко пойти можешь.

   Он пояснил мне, что в уличных драках главное - бить на поражение. И нож, кастет, дубинка, цепь, камень, бита, арматурина, горсть соли или монет в кармане - все играет на тебя.

   - Сперва уе...ни чем-то весомым, - наущал меня Ванечка, горя васильковыми глазами и откидывая с глаз белокурые волосы, - а потом уже думай.

   И мне было действительно весело в те семь дней, что он жил у меня.

   А потом к нам снова пришли.

   Глава 4

   Мы всегда уничтожаем своих героев. Мы их ломаем. Ведь они напоминают нам, что означает настоящая сила.

   Э.Райс

   И в столицах и на окраинах    Власть повсюду в одних руках,    Дети Каина, дети Каина    Нас оставили в дураках.    Г. Дмитриев

   Это был вечер восьмого дня. Я только что получила очередную дозу ретарпена и прокаина, только что дала Ивану своей крови. Рана на запястье выглядела плохо. Я тревожила ее каждый день, но она быстро затягивалась, приходилось пару раз пользоваться лезвием.

   Напоив Ваню, я, усталая, села на диван с ноутбуком, намереваясь поискать в Инете серебряные пули на заказ. И тут в дверь позвонили. Было что-то около четверти одиннадцатого.

   Иван, спокойно сидящий на полу у ящика, взвился на ноги. Его ноздри раздувались от страха.

   - Это они, - сообщил мне мальчик. И голос его звенел от страха.

   Я со вздохом встала. Достала из-под плитки в коридоре пистолет.

   - Люди с ними есть?

   - Нет.

   - Тогда спокойно.

   Я подошла к двери.

   - Кто там?

   - Откройте, - я узнала голос Маны.

   Ваня встал на сей раз передо мной.

   - А если они пришли с оружием? - на мой немой вопрос ответил он.

   И впрямь, что им стоит пальнуть в меня из пистолета с глушителем и просто забрать Ваню тогда?..

   Я открыла, сжимая в руке пистолет, высунутый из-под Ваниной подмышки. На пороге стоял Мана, этот чертов вестник богов, простите, вампиров, с милой улыбкой на губах. За его спиной высились те же двое парней.

   - Рад снова видеть вас, - теплый приятный тон его голоса пугал меня.

   - Добрый вечер, Мана, - отозвалась я. - Чем обязаны?..

   - Разрешите войти?

   - Нет.

   - Что ж, в таком случае доношу до вашего сведения, что срок, данный вам на раздумия, истекает. Через два дня мы будем вынуждены прибегнуть к крайним мерам, о которых я уже упоминал.

   Я, выглядывая из-за плеча Ивана, отодвинула его в сторону.

   - Мана, я готова буду говорить с вами еще через день. Я провожу исследования в сфере, которая может быть интересна всем вам.

   Он, склонив голову, глянул на меня своими красивыми глазами. Я отвела взгляд.

   - То есть, этих двух дней вам будет достаточно?

   - Да. Вечером в пятницу я дам вам свой ответ.

   - Что ж, это приемлемо. Я все же не советую вам покидать дом до той поры, - предупредил он меня вежливо.

   Я кивнула. С Ваней он уже даже не считал нужным разговаривать.

   Когда наши гости скрылись, я закрыла дверь и сказала Ване:

   - Завтра утром последний прием лекарства.

   - И что дальше? - его лицо было перекошено страхом.

   - Дальше... увидим.

   Я отправилась спать, закинувшись снотворным. В голове зрел план того, как я проведу завтрашний день.

   Завтра я перенесла спящего Ивана на руках в свою спальню. Воспользовавшись лезвием, взяла у него немного крови, которую поместила в вымытый и высушенный пузырек из-под дистилированной воды для инъекций. Потом я позвонила Иришке.

   - То есть, ты просишь анализ крови, - уточнила она.

   - Да, но приехать и забрать его надо будет тебе. И сделать его как можно быстрее, а потом отзвониться мне.

   - Ой, как странно.

   - Ириш, я плачу 500 долларов. За два часа работы. Извини, сама я не могу. Я не в городе, в моей квартире емкость с кровью тебе отдаст мой гость.

   - Катюша говорила, что ты приболела...

   - Да, я в санатории под Черкассами, но дело срочное...

   - Ох, хорошо... С тебя текила в следующую нашу встречу.

   - И полтыщи баксов.

   - Не стоит. Просто упомяни меня в предисловии к следующей твоей книге.

   - Договорились. Кстати, как ты угадала?.. - решила я сыграть на этом.

   - Это опять твоя вампирская тематика? Катя мне говорила, как щепетильна ты к научной подоплеке своих книг...

   Хорошо, Ира сделала вид, что это для моих книжонок. Умная женщина.

   За кровью она заехала в шесть вечера после работы. Я дала Ивану наказ отдать ей пузырек и конверт с деньгами. Я все же сунула туда баксы.

   Едва мальчик переговорил с докторшей, едва закрыл за ней дверь,как мой телефон завибрировал.

   - Гайка, сучка! Где такого молодого-красивого раздобыла?! - вопросила меня в трубку Иришка.

   - О, да он мой брат двоюродный. Учится тут на первом курсе в КПИ, у меня ночует иногда. Вот сейчас за квартирой глядит. Он там хоть один был? - фальшиво обеспокоилась я. - Я думала, он дружков и девок наведет...

   - Да вроде один, одет в шорты, в руке пульт от телика...

   - Ну слава Богу. А то я беспокоюсь за мой бар и особенно за бутылку текилы в нем...

   Похохотав, мы распрощались до созвона. Я боялась, что вампиры могут схватить Иришку. Однако верно рассчитала время - дав последнюю отсрочку, ребятки и не собирались трогать меня.

   Ирина перезвонила через два часа.

   - Я сделала анализ, - ее голос был напряженным.

   - Там есть следы бледной трепонемы? - быстро спросила я.

   - Что?! Нет! Гайка, - голос Иры стал строгим, - это чья кровь, а? Дорогуша, это кровь мертвого человека! И в ней полно антибиотиков! Недопустимая норма, чтоб ты знала...

   - Да мне знакомый дал образец умершего, больного сифаком...

   - Господи! Это ж зачем, а?!

   - Ну, мне интересно было. Вампиры ж типа мертвяки, да? Ну вот и хотелось узнать, проявляется ли у мертвых эта бактерия?

   - Ну ты и дура, я б тебе и так сказала, сладкая моя, что - да, конечно!

   - Ой, ну не злись... Мне эта идея с похмелья пришла... Так в крови этой обнаружен сифилис?

   - Нет там никакого сифилиса, - Иришка была явно недовольна. - В следующий раз все-таки думай перед тем, как сделать...

   - Ну, Ирусь, ты уверена в этом?

   - Да на все двести, такое трудно не заметить! Поверь!

   - Ирусь, с меня посвящение тебе в следующей книге, - пропела я.

   Итак. Я бросила трубку и заорала на всю квартиру:

   - Иван!!!

   Он, перепуганный, вылетел из кухни с тарелкой жареных куриных крыльев. Я выволокла их из недр морозильника, потому как все мясо крупных животных мы уже съели.

   - Вань, не знаю, как это сказать... - замялась я.

   Он опустил руки. С тарелки соскользнули два крыла. Он опомнился, подобрал их.

   - Что, Гайя? - тихо спросил он.

   - Ирка сказала, что это кровь мертвого. И что в ней нет ни следа трепонемы.

   Мы с Иваном скакали по квартире, обезумев от счастья. Ну, он от счастья, а я лихорадочно размышляла, не дала ли я сейчас в руки вампирам новое лекарство, которое сделает их еще сильнее?..

   Как бы то ни было, за эйфорией пришло понимание того, что нам надо как-то доказать свою правоту другим вампирам. Но если они в течение веков не могли излечивать своих больных, то почему сейчас поверят нам?..

   Вечером следующего дня мы с Иваном собирались, возможно, в последний раз выйти из дома. Мы оба осознавали то, что нам могут не дать дойти даже до двери подъезда.

   - Давай я сам пойду, - предложил мне Ваня, когда сидел на стуле в ванной, а я вытягивала ему пряди с помощью своего керамического утюжка. - А вдруг твоя подруга ошиблась? Вдруг я все равно болен?

   - Нет, - уверенно ответила я, хотя в моей голове витала и мысль о возможности ошибки. - Иришка - хороший специалист. Высококлассный. Она не могла ошибиться.

   Я выровняла Ване волосы. Теперь они золотистыми крыльями обрамляли его лицо. Я слегка подправила ему брови. Сама накрасилась со всей тщательностью. Если исходить из Ваниных слов, вампиры ценят красоту. Сегодня нам предстояло быть блистательными и неповторимыми.

   Ваня надел свитшот и джинсы, я облачилась в коктейльное черное платье, меховое белое болеро и муфточку и сапожки на невысоком каблуке. Кастет - поверх черных перчаток и под муфту, нож - за резинкой чулок, пистолет - в кобуру на руке под покровом болеро. Не очень удобно, но что поделаешь... Кроме того, я снаряжалась в почти полной пессимистичной уверенности, что все оружие у меня отберут. Серебряные цепочки и янтарное ожерелье, серебряные кольца поверх перчаток, серебряные браслеты - все серебро, что нашла в своей шкатулке, я надела на себя.

   Честно говоря, я за прошедшие с моего знакомства с Иваном дни успела о многом подумать и запугать себя, но так и не пришла ни к какой мысли о том, как же мне обезопасить себя и его. Я видела силу мальчика, которому было десять дней от роду в жизни после жизни. На что же тогда способны старшие вампиры?.. Я спросила Ивана об этом.

   - Не знаю, может, другие и не сильнее меня, - он пожал плечами.

   Слабое утешение. Единственное, что мне оставалось - просто верить, что как-то обойдется... И держать голову холодной.

   Потом звякнула своей лучшей подруге Ольге. Она жила во Львове.

   - Ляля!

   - О, привет, Гаечка! Давно не созванивались!

   Ага, целых два дня, подумала я.

   - Приветик, Ляля! Я к тебе по делу звоню, помнишь GPS-навигаторы, которые я подарила нам на твой день рождения?

   -Ну да, в моей машине и в твоей. Странный вопрос, Гайка, - она хихикнула. Что ж, какая жизнь - такие и вопросы...

   - Сегодня вечером, вот прям щас, начни следить за мной.

   - Господи, это зачем?

   - Да я тут с парнем одним клевым познакомилась, он пригласил меня в клуб, а я боюсь немного... Проследи, ладно?

   - Блин, ты в своем репертуаре! Щас Леву сгоню с компа... Левушка! - заорала Ляля, призывая мужа. - Мне нужен комп!

   Словом, я немного обезопасила себя на всякий случай.

   Вечер близился к одиннадцати. Мы с Иваном смотрели какое-то реалити-шоу. Не помню, о чем там шла речь. Мы были словно на иголках.

   - Ты, главное, держись поближе ко мне, - попросила я. - Браслет с геаматитом надел?

   - Ага, надел...

   В начале двенадцатого в дверь позвонили. Мы с Ваней поднялись. Вполне возможно, что жить нам остается не так уж много.

   На пороге стоял Мана со своими ребятами. Сегодня на нем было белое пальто, остальная одежда осталась черной. Темные волосы вампира были как-то празднично прилизаны и блестели. Я поздоровалась с ним как можно вежливей.

   - И вам добрый вечер, - ответствовал обходительный вампир и коротко махнул мне рукой в черной перчатке, переминаясь с ноги на ногу. - Что ж, вы готовы дать мне ответ?

   - Да, я готова.

   Мана внимательно глянул на меня. Я не смотрела в его изумрудные глаза.

   - Этот мальчик, Ваня, уже не болен. Поэтому вам нет нужды избавляться от него.

   - То есть как это - он не болен? - на лице Маны отразилось раздражение. Он решил, что я начинаю мутить воду.

   - Я исцелила вашего товарища, - пояснила я.

   - Это невозможно.

   - Ваня, - обратилась к нему я.

   Иван прокусил свою руку и, промокнув кровь салфеткой, бросил ее прямо в руки Маны. Тот отшатнулся брезгливо. Салфетка упала на пол.

   - Вы же можете определить болезнь, - подбодрила я вампира. - Смелей.

   В первый раз глаза Маны сверкнули яростью. Я, вздрогнув, отвернулась.

   Он подобрал салфетку кончиками пальцев. Понюхал ее.

   - В самом деле, - Мана изумился, - он не болен.

   - Я хочу увидеть вашего начальника, - сообщила я. - И попросить его не наказывать Ивана.

   Мана бросил салфетку на пол.

   - Я сделаю звонок, - коротко сообщил он, но я видела, что лицо этого дипломата перекошено изумлением.

   Что ж, можно поздравить себя - удивить вампира, пожалуй, нелегко.

   Он отошел в сторонку, набирая какой-то номер на своем телефоне. Двое из ларца, что стояли за спиной Маны, тоже были, как я могла заметить, немало поражены.

   Наконец, он вернулся.

   - Вам придется проследовать за мной, чтобы увидеть нашего мастера, - сообщил он.

   - Вы идете впереди, - сказала я. - И мы едем на моей машине.

   Мана согласился. У меня появилось хорошее предчувствие, что до утра я доживу. И Ваня тоже.

   Мы спустились вниз. Я, не теряя вампиров из поля зрения, открыла машину, юркнула в нее и завела мотор. Ваня быстрее ветра тоже нырнул внутрь. Я заблокировала двери и поехала за черным БМВ.

   Он привел нас почти к центру города, к клубу с названием Blue Blood. Надо же, как мило и скромно - Голубая Кровь. Иван сжал мою руку, когда мы выходили из машины. Я намеренно оставила ее открытой - если угонят, будет здорово. Я отослала Ляле быструю СМС - "Я на месте". Так, если они и уничтожат машину, Ляля все равно увидит маршрут. Внезапно я поняла, что подвергаю ее опасности. Что никто не сможет доказать вину вампиров, ведь их нет для большинства обывателей. Но было уже поздно о чем-то думать - мы входили в клуб.

   Там я, крепко держа за руку Ваню, сделала все, чтоб меня запомнили посетители. Я разыграла приступ аппендицита, какие-то девушки кинулись ко мне, на ходу набирая номер "скорой". Я сообщила, что приступ прошел и уволокла Ваню под злобным взором Маны к бару. Там, нагло заигрывая с барменом, потребовала коктейль "Чернобыль" и громко возмутилась, когда его мне не смогли сделать. Потом я, быстро, чтобы не дать времени на раздумья вампирам, влезла на сцену к ди-джею, вырвала у него микрофон и, громко фальшивя, запела "Даже если вам немного за 30" Сердючки. После этого я могла надеяться на то, что меня запомнят посетители. Боже, как же глупо было думать, что вампиры с этим не разберутся, и как опрометчиво было их злить...

   Лишь после этого я позволила провети нас с Иваном на третий этаж здания. Там была неслабая система охраны. Куча плечистых парней стояли тут и там. Мана вел нас по коридору.

   В конце коридора, у арочного входа в просторный зал, мы остановились. Там дежурил устрашающих габаритов мужик с почерканным шрамами лицом. Он протянул ко мне лапищи, похожие на гребки экскаватора, и я шарахнулась от него на полном автомате самосохранения. Уперлась в подставленные руки Маны, тоже попыталась шарахнуться, но он крепко держал, прижимая мои локти к бокам.

   - Отпустите руку Ивана, пожалуйста, - попросил он ровно. - Необходимо обыскать вас.

   Я возмущенно уставилась на Ману, повернув к нему лицо.

   - Я не позволю ему ко мне притрагиваться!

   Он рванул меня за руку к нише в стене. Это, простите, моветон для воспитанного вампира!..

   - Тогда я сам, - Мана ловко втолкнул меня в нишу, отрывая руку Ивана от моей.

   Я вскрикнула и тут же сжалась, правда, быстро поняла, что страх - не самое лучшее средство в борьбе с вампирами. Мужчина посмотрел мне в глаза, я их не отвела. Во взгляде Маны читалась хорошо сдерживаемая ярость. Видимо, за долгие годы своей вонючей жизни научился, подумала я злобно. Он заглянул в мою крохотную сумочку.

   - Руки подымите, пожалуйста, - все тем же ровным и предупредительным голосом попросил он.

   Я послушно подняла руки - невысоко, правда. И издевательски уставилась на него. Вампир также не отводил глаз. Он сразу же нашел в подмышке пистолет и показал мне его с таким лицом, что захотелось сквозь землю провалиться. Мана потряс оружием перед моим носом, словно бы поражаясь такой глупости.

   - Это побудет у меня, - сообщил он любезно.

   Мана прошелся быстрыми хлопками по моим ногам. Я задохнулась от возмущения, когда рука вампира бесцеремонно задрала мое платье до уровня резинок на чулках.

   - Нож, - сообщил он словно самому себе. В его голосе слышалось веселье.

   Выпрямившись, Мана, сдерживая улыбку, попросил:

   - Будьте добры, разрешите взглянуть на вашу муфту.

   Я сняла муфту и подала ему. Иван, по цвету лица сливаясь с серой стеной, следил за нами пристально.

   - Кастет, - снова сам себе сказал Мана, увидев мою руку без муфты.

   Он не выдержал и улыбнулся, однако быстро пришел в себя. Мое же лицо пылало. Нечасто красивый мужчина, нырнув мне под юбку, начинает идиотски хихикать... Да и вообще, нечасто мне под юбку мужики ныряют, знаете ли.

   - Можем идти, - сказал он, пряча мой пистолет в карман своего пальто.

   Я удивилась и приуныла. Раз он не отобрал у меня нож и кастет, то плохи мои дела...

   Иван снова прилип к моему боку.

   В просторном зале, где мы очутились после кратких переговоров Маны с устрашающим мужиком, находилось от полусотни людей. Подозреваю, что людьми большинство из них не было.

   Это было красивое место - фантазийные фонтаны с сидящими на них и болтающими за бокалом выпивки красивыми людьми, плазменные экраны, неровные серые стены с трафаретным рисунком и неон. Концентрация красавчиков там зашкаливала, с изумлением отметила я. Ваня плелся позади меня, и я почти что кожей ощущала его страх. Мне тоже было не по себе.

   Мана позвал меня жестом за собой. Опомнившись, я перестала пялиться на потрясающего просто, похожего на пуму темнокожего бритого налысо парня. Он улыбался мне весело, но клыки несколько портили его экстерьер.

   Мы прошли следом за нашим провожатым под аркой, за которой зал разветвлялся на два помещения. Справа точно так же тусили молодые и красивые люди. Слева было что-то вроде здоровой такой апсиды, которая сильно выдавалась наружу. За огромными размашистыми окнами сиял огнями Киев. В приглушенном свете я увидела, что тут людей меньше, несколько человек сидят у небольшой барной стойки, еще парочка - у окна, а на самом козырном месте - на диване, на возвышении - сидят мужчина и две девушки.

   Мана вызвал интерес своим появлением. Еще больший интерес вызвали мы с Иваном. Он, видимо, узнав кого-то, напрягся и вцепился в мою руку со всей своей силой. Я зашипела на него. Если бы мы прошли вперед, то пришлось бы стоять спиной к ребятам у барной стойки. Поэтому мы стали на пороге. Мана приблизился к мужчине, сидящему на диване и что-то сказал ему, нагнувшись.

   - Этого я видел, - сказал мне тихонько Иван, - он у них тут главный...

   Что ж, это не могло не порадовать. Если привели к главному - то дела не так плохи.

   Меж тем Мана настойчиво подозвал нас жестом. Я подтолкнула Ивана боком в сторону дивана, на котором окопался главный. Однако стали мы не напротив, а у боковинки дивана, поэтому главному пришлось повернуться к нам всем корпусом. Мне было удобно. Ваня стоял между стеной и мной, а между мной и другими стоял столик. На столике отчего-то лежала настольная игра "Twilight". Это настолько поразило меня и рассмешило, что я не сдержалась и хрюкнула. Мне стало стыдно, и я мигом обратила внимание на главного. Он смотрел на меня ничего не выражающим взглядом. Я отметила, что похож этот мужчина на певца, который был популярен в начале 90-ых, его звали Юлиан. От него еще тащились женщины за сорок. У главного были темно-каштановые волнистые волосы, обрамляющие лицо ореолом, высокий лоб иконописного святого и светлые глаза, оттенка я не смогла различить. Он, пожалуй, был красив, - ведь кому-то и вышеупомянутый Юлиан нравился, но у меня подобные холеные, похожие на злых геев мужики вызывают стойкое чувство антипатии. Хотя, может, он не просто так похож на гея-то?..

   - О, милая, - пропела одна из девушек, сидящих на диване, - а с украшениями явный перебор.

   Я не обратила внимание на нее и поздоровалась с главным:

   - Добрый вечер.

   Он рассматривал меня как-то уж очень неприлично долго и тщательно. Его глаза блестели в полумраке. И еще - то были глаза очень и очень расчетливого и холодного человека.

   - Интересно, интересно... - протянул он неожиданно низким и мягким голосом. - И как же тебя зовут, кошечка?

   Ого, подумала я, а неплохо в его устах звучит. Явно не гей.

   - Меня зовут Гайя.

   - Гайя? Редкое имя. Меня зовут Фэнел.

   - Тоже не самое распространенное имя, - вежливо заметила я, уже потом спохватившись, что не стоит шутить. Вообще. Даже так - назвав жутко редкое, впервые мной услышанное имя не самым распространенным.

   - И это Иван, да, наша головная боль, - он обратился к Ивану. - Хорошо побегал, а?

   Его голос был злым.

   - Мне Мана сказал, что парень не болен. Уже не болен.

   - Да. Я вылечила его.

   Я достала из кармана салфетку и дернула Ивана за руку:

   - Кусай.

   Он еще раз прокусил себе руку. Я промокнула кровь и протянула салфетку Фэнелу. Тот потянулся за салфеткой, не преминув коснуться моей руки. И, по-моему, он сделал это намеренно. Я забеспокоилась. Надо будет спросить у Вани, могут ли вампиры воздействовать на людей через прикосновения.

   Фэнел неторопливо, будто брезгуя кровью собрата, поднес салфетку к лицу.

   - Да, кровь чиста, - медленно, с немалой долей изумления произнес он и оглядел собравшихся вокруг него вампиров.

   Те были не менее поражены.

   - Разреши, Фэнел, - женщина лет 35-ти, высокая, широкоплечая, лощеная, с блистающим алым блеском ртом и огромными черными глазами протянула руку с алыми же ногтями.

   Фэнел отдал салфетку ей. И вскоре клочок бумажки уже кочевал по рукам красивых мужчин и женщин, которые были немало изумлены.

   Фэнел же отчего-то выглядел недовольным. Я отодвинула Ивана чуток за себя.

   - Ты... ты, скорее всего, не был болен, - зло бросил хозяин положения Ивану. - Просто мы ошиблись. Вы, все, - Фэнел выхватил у стоящего подле него рыжеволосого юноши салфетку, - свободны. Мне нужно поговорить с ними с глазу на глаз.

   - Ну, конечно, - насмешливо заметила черноглазая женщина, - а Адольфа свалило от простуды.

   - Никола! - рявкнул Фэнел.

   Та подняла руки ладонями кверху и чуть насмешливо бросила:

   - Молчу.

   Когда все, кроме охранников, исчезли за стеной, Фэнел встал. Я попятилась, заставляя пятиться и Ивана.

   - Идем.

   - Куда?

   - В мой кабинет, потолковать надо, - он сделал приглашающий жест рукой. - Надо же мне узнать, как ты это сделала.

   У нас с Ваней, в принципе, и выбора-то не было. Поэтому, сочтя разумным пойти, пока вежливо просят, я снова взяла Ивана за руку. Лицо мальчика уже не было таким перекошенным. Он даже попытался выдавить некое подобие ободряющей улыбки. Я повела его за Фэнелом, не дожидаясь, когда охранники толкнут нас вперед.

   В кабинете Фэнела было очень мило. Никакой тебе вампирской атрибутики - отделанное за приличные деньги офисное помещение. Видимо, его хозяин был бизнесменом. Что ж, это шло Фэнелу. В его ледяных глазах был интерес. Я не могла понять, о чем он думает. Возможно, он считает, что, узнав мой способ лечить вампиров, сумеет заработать на этом большие деньги.

   - Итак, рассказывай, - он сел в свое кресло, мы примостились на диванчике напротив. Диванчик был достаточно высок, чтобы можно было быстро вскочить с него в случае чего.

   - У меня есть условия, - сказала я храбро, - разумные условия, - быстро поправилась я, увидев, как сдвинулись брови Фэнела.

   - Слушай, ты... - начал было он, но с видимым усилием сдержался. - Гайя. Ты не совсем в том положении, чтобы ставить условия.

   - Ну почему же? Я оказала услугу вам, вы можете оказать услугу мне, - я улыбнулась преувеличенно радостно. На самом деле мне было страшно. Очень страшно. Моя ладонь, сжимающая руку Ивана, вспотела.

   - Чего ты хочешь?

   - Что будет с Иваном теперь?

   - Ну... Мы его накажем.

   - Тогда я не расскажу вам ничего.

   - Иван расскажет. Перед смертью.

   - Слушайте, просто оставьте его в покое - и моя тайна станет вашей. Ведь вы ради этого отослали с глаз долой своих ребят?

   Напряженное лицо Фэнела разгладила облегченная улыбка.

   - А тебя не проведешь, - похвалил он.

   Меня смутила его реакция. Признаться, я такого низкого о себе мнения, что похвала вампира - который был, несомненно, очень мудёр и добёр, как говаривала моя подруга Оксана - показалась мне незаслуженной и странной. Забегая вперед скажу, что правильно показалась.

   - Что это за имя такое у вас интересное? - осмелев, самым будничным тоном спросила я.

   - Имя? А. Меня зовут Штефан, - вампиру, наверное, не хотелось беседовать об этом со мной. Я почти чуяла, как он перебарывает свой безосновательный страх - не называть имени. Языческий страх. - Уменьшительное имя от Штефэнел - Фэнел.

   Надо же. Я постаралась не хихикнуть и не умилиться. Это было сложно, потому как я за последние годы своей жизни совсем распустилась и несла все подряд, уповая на то, что любящие уши друзей все выдержат. Однако сейчас... сейчас был не тот момент. Надо следить за собой и своим языком.

   Хотя согласитесь: вампир, который отзывается на... скажем, на имя "Степашка" - это ведь просто умора.

   - А твое имя? Редкость для этих мест.

   - Мой папа - доктор исторических наук, специализируется на истории Древнего Рима.

   Мне было не по себе, хотя и - чего греха таить - очень любопытно. Я гадала, сколько же лет этому вампирскому мастеру?

   - Гайя Антонин, - сказал он с той интонацией, что заставила меня пожать плечами и продолжить:

   - Да, это фамилия династии римских императоров. Я думаю, что мой дед или прадед - они все были специалистами по истории Древнего Рима - сменили свою фамилию на эту. Наверное, их ушам она казалась очень благозвучной.

   Мастер уставился на меня пристально. Он словно пытался понять, шучу я или нет.

   - Итак, Гайя Антонин, - он с нажимом произнес мое имя, скрестил руки на груди и уставился в потолок, размышляя. - К сожалению, вампирские законы таковы - мы не можем оставить жизнь Ивану. Прости.

   Его "прости" звучало фальшиво.

   - Но ведь ваш друг непременно выздоровеет! - я старалась не выказывать отчаяния голосом. Я знала, что меня легко взять на понт и запугать.

   - Ну и что? Иван отравил его кровь, - Фэнел сказал это так, будто Ваня убил его маму и детишек. Хотя, пожалуй, вампирам и людям непростительными кажутся совершенно разные поступки и вещи...

   - Я ведь согласилась рассказать вам... Ваня не виноват. И он ведь уже здоров. Разве не стоит такое ноу-хау того, чтоб изменить закон?

   - Если только ты не ведьма, то не нашла панацеи от всех болезней. Может, лишь от этой одной. Случаи, такие, как с Иваном, - крайне редки. Так что твоему ноу-хау, в общем-то, грош цена.

   Что ж, в его словах был резон. И как я не подумала об этом?!

   - Тогда почему мы здесь и разговариваем? - спросила я. И совершила ошибку. Да, нет у меня агрессивной дипломатичности Маны...

   Реакция была незамедлительной. Фэнел поднял к уху трубку, набирая номер: - Мана? Возьми Флорина и Бросу.

   Глава 5

  Но зато не дивись, мой враждующий друг,   Враг мой, схваченный темной любовью,   Если стоны любви будут стонами мук,   Поцелуи окрашены кровью.    Н. Гумилев

  Враг мой равен. Полноправен. Чей скорей вскипит бокал?

   К. Бальмонт

  Иван вскочил, я тоже. Фэнел быстрее молнии скользнул к двери:

   - Ну-ну, без паники, - он улыбался. И это было страшно.

   - Послушайте, послушайте! - я все-таки не сдержала отчаяния. Ваня метался по кабинету, заламывая руки. Лицо мальчика было перекошено страхом, глаза были вконец ошалевшие. - Фэнел, я... Я прошу вас...

   Чувствуя, как к горлу подступает комок, я сильно прикусила изнутри щеку. Все пропало. Я не смогла его спасти. И себя, скорее всего, тоже...

   В комнату влетели Мана и двое парней, что все время ходили с ним. Боевой отдел. Также хороши собой, один - с кудрявыми черными волосами и карими звездами глаз на смуглом лице, в белой рубашке и джинсах. Второй - посветлее, русые волосы стильно острижены, детсковатые пухлые губы, почти как у Маны. Но в отличие от дипломата, в облике которого не было ничего женственного, этого бойца в пиджаке с капюшоном его губки делали похожим на красивую девушку. Мана по-прежнему был в своем белом пальто...

   Страх и отчаяние уводили мои мысли в сторону. Я шагнула вперед, отрезая от четверых вампиров Ивана и протянула к ним руки.

   - Пожалуйста, подумайте... Я заберу его, пожалуйста, лучше отдайте его мне.

   - Он хорош собой, - насмешливый голос меня просто убивал, Фэнел откровенно измывался. - Адольф говорил, что мальчишка просто огонь!.. - и засмеялся.

   Меня передернуло, я мотнула головой:

   - Он еще ребенок! Господи... - я машинально потерла лоб рукой, пытаясь сосредоточиться. - Просто дайте нам уйти, я клянусь, вы о нас больше не услышите! Я... уеду в другой город, мы никому о вас не станем говорить, само собой, да и кто поверит...

   - Ты не сможешь контролировать его, увы. Этот вариант не подходит, даже если забыть о законе, - Фэнел нетерпеливо поглядел на часы.

   - Ну я... Я заплачу вам! Хотите?! - это была шикарная мысль, несомненно. Я ухватилась за нее, как за последнюю соломинку. - Я могу прямо завтра снять со своего счета деньги, только отдайте его мне...

   - Черт, девочка, - Фэнел захохотал, ударяя себя по ляжкам; как я заметила, остальным тоже было весело, кудрявый парень точно смеялся. И ему нравилось все это. - Да сколько ты нам можешь предложить?!

   - Я... у меня на счету лежит довольно большая сумма, чуть больше десяти тысяч евро. И я могу достать еще тысяч пять, серьезно! - я подумала о том, что папа мог бы дать мне столько, а если в долг, то и больше.

   - Ты понимаешь, что он зверь? - услышала я серьезный голос Маны. Надо же, он единственный из них не улыбался. Он пристально глядел на меня. - Понимаешь, что он может одним движением тебя убить, даже не желая того?

   - По...понимаю, я видела его в действии. Я все прекрасно понимаю.

   - И ты готова пойти на такой риск ради вампира? - спросил меня Мана.

   Я лишь кивнула.

   - Но почему? - он был удивлен.

   - Потому что. Я так хочу. Жизнь была слишком несправедлива к нему. Он этого не заслужил, вампир он или нет...

   - Так, ладно, - терпение Фэнела лопнуло, он указал рукой на нас с Ваней. - Взять мальчишку.

   Я бросилась к Ване, достала из-под юбки нож, сбросила муфту... Первый вампир, русый, оказался рядом так быстро, что я, не успев и подумать, всадила ему в живот нож и двинула кастетом по лицу. Умирать - так с честью...

   И снова мир вокруг меня стал напоминать слайд-шоу. Вот вампир, слетевший с моего ножа, окровавленный и изумленный, валяется на полу. Вот кудрявый пытался схватить Ивана, но в итоге отлетел назад, задев меня рукой. Вот Иван, схватив меня за плечи, оттащил к стене. Вот Фэнел воздевает руки к небесам, командуя своим олухам перестать валять дурака. И вот они поднялись на ноги в полсекунды. И вот меня уже схватили за руку с ножом так быстро. И за руку с кастетом. Я, не слишком долго думая, выскользнула из атласных перчаток и бросилась к Ване. Я обхватила его руками.

   - Прости меня... - сказала я.

   Все сплелось в клубок. Мне достались тычки и удары, которые предназначались Ивану, пока холодная рука не обхватила мое лицо и не оторвала-таки от него.

   Мана крепко сжал меня, хоть я и пыталась вырваться. Ваня валялся на полу, его прижимал коленом кудрявый, занеся кулак для удара. Я поняла, что бессильна сделать что-то еще.

   - Пожалуйста... Пожалуйста... - зашептала я горячо. И не смогла сдержать слез. Закусив губу, я опустила голову, чтоб они не видели этого. - Да черт вас подери! - закричала я, пиная вампира пяткой в колено. - Вы даже сдохнуть по-человечески не дадите, суки!

   - А ты и не сдохнешь, - спокойно сказал он.

   - Мана! - этот грозный окрик принадлежал Фэнелу. - Здесь распоряжаюсь я.

   - Она ничего такого не сделала.

   - Это как посмотреть. Она вот напала на Флорина.

   - Она защищалась.

   - И тем не менее. Пролитие крови вампира должно быть наказано... Хотя знаешь, Гайя... Ты могла бы отработать это.

   - Иди в сраку, - сказала я. У меня уже не осталось ни капли страха. Горе вытеснило его.

   - Гайя... - услышала я слабый вскрик Ивана. - Уходи, прошу, просто покинь это место.

   - А ее никто и не отпускал. Так вот, если ты еще раз скажешь подобное - я откушу тебе язык. Поняла?

   Он сказал это, и у меня не было оснований сомневаться в его словах. Я опустила голову. Руки Маны, державшие меня в охапке, чуть ослабили хватку. Мне было больно.

   - Так вот. Я оставлю ему жизнь. Но ты должна будешь за это заплатить.

   - Как?

   - Об этом поговорим наедине. Уведите мальчишку. Закройте его где-нибудь, пока я не решу, что с ним делать.

   - Отдайте его мне.

   - Слушай, девочка, ты уже перегибаешь палку.

   - Поклянитесь, что с ним ничего не станется.

   Пальцы Маны на моих плечах сжались. Он злился? Или переживал?.. Я ощущала, что он был единственным в комнате, кто не был врагом. То есть, был... Но он хотя бы пытался придерживаться своего закона. Враг с кодексом чести - это не так уж плохо.

   - Ага, клянусь, - бросил Фэнел, давая парням знак уходить с Ваней.

   - Поклянитесь своей кровью.

   Он застыл и с такой злобой глянул на меня, что я сжалась внутренне.

   - Клянусь своей кровью.

   Ивана подняли и провели мимо меня к выходу.

   - Гайя... - только и сказал он. Измученное его лицо теперь не выражало ничего.

   - Ты будешь жив, - крикнула я ему вслед, не сразу найдя, что сказать.

   Фэнел вышел вслед за парнями, сказав Мане:

   - Через минуту я вернусь. Посторожи пока нашу Гайю Антонин.

   Мана развернул меня к себе. Пристально ощупал взглядом мое лицо. Жадным взглядом.

   - Разреши?.. - он поднял мое запястье к своему лицу. Рана вскрылась и сочилась кровью.

   Я кивнула. Мне уже было все равно. Мана начал быстро слизывать кровь.

   - Теперь она живо затянется, - сказал он, - а теперь щека...

   И он принялся лизать мое лицо. Я с изумлением поняла, что таким образом Мана пытается меня полечить.

   - В твоей крови яд. Огромная концентрация антибиотика. Ты можешь получить самые неприятные последствия.

   Он оторвался от моего лица. Ранку саднило. Болели ребра. Мана облизнулся. Яркие горящие глаза все так же требовательно изучали мое лицо. У него глаза безумца. Нет, пожалуй, в хорошем смысле. Видимо, он дипломат лишь в силу чьей-то воли, а не потому, что это его призвание. Мана снова принялся лизать мою щеку. И это было невыносимо сексуально. Мое не знавшее мужчины уже много месяцев тело просто дрожало и вопило. Я не могла отказать себе в маленьком удовольствии - хотя бы в одном на сегодня. Поэтому я повернула голову и встретила губы Маны своими губами.

   Наверное, ему это тоже было нужно. Он без удивления прижал меня к себе - на этот раз страстно и крепко, но нежно - то, что доктор прописал. И целовал он так же - умело и властно, но так... Так... Я чувствовала, что он хочет еще и большего, и мне хотелось того же все сильнее и сильнее. Я обхватила его талию руками, наткнувшись на что-то под его пальто. Оружие, видимо... плевать.

   Он погладил мою голову, в последний раз проникая прохладным языком в мой рот, и оторвался от меня. Он весь излучал желание и секс. Надо же... Я на ватных ногах прикоснулась рукой к его лицу. Это что же - все вампиры такие сексуальные?..

   - Он идет, - голос, полный ледяного спокойствия, не вязался с пляшущим в глазах огнем. Мана отер мои губы, напоследок лизнул меня. Это позабавило. - Садись, - он усадил меня на диван и стал у двери.

   Глядя на его непроницаемое уже, спокойное лицо, я усомнилась - а был ли этот поцелуй? Но мне стало лучше. И губы горели. И я уже почти совсем не боялась ничего.

   Фэнел, войдя в кабинет, бросил на ходу Мане:

   - Свободен.

   Я пожалела о том, что ему надо уйти. Когда за Маной закрылась дверь, я выжидающе уставилась на Фэнела. Он оперся жопой о свой пафосный, отделанный малахитовой кожей, стол.

   - Ох, Гайя, Гайя... - со вздохом произнес он.

   - Хватит, - тихо, но зло бросила я ему. - Переходите к сути.

   Он подошел и сел рядом, только я сидела на краешке и скромно, а Фэнел развалился по-хозяйски.

   - Итак?.. - он был весьма доволен собой, и это было неприятно. - Я слушаю. Как ты его вылечила?

   - Он колол мне антибиотики, а я поила его своей кровью.

   - Какие антибиотики?

   - Пенициллин и бициллин. Суточного и недельного воздействия, то есть, не быстро выводящиеся из организма.

   Фэнел задумался.

   - Дай попробовать твою кровь, - наконец, очнулся он.

   Я со вздохом ударила по ране. Моментная боль заставила вскрикнуть. Рана засочилась вновь. Жаль, Мана так старался...

   Фэнел не выглядел довольным.

   - Шею давай, - нагло потребовал он.

   - Нет, - твердо ответила я. - Я потеряла за эти дни много крови. Вот, здесь достаточно, чтобы распробовать.

   Фэнел прищурился, но я сунула ему под нос свое запястье. Вампир взял мою руку в ладони и с силой провернул кожу вокруг раны в разные стороны. Как "крапивку" делал. Я взвыла от боли. Вампир неторопливо приложился губами к ране.

   - Р-рахат! - с таким рыком он отшатнулся от меня, плюясь и вытирая губы. - Что за дрянь в твоей крови, женщина?!

   - Так антибиотики же... - я мысленно радостно показывала ему средний палец.

   - Мать моя... Ну и вкус...

   Странно, а Мана не плевался и даже не кривился. Фэнел отверблюдил, теперь он сел снова подле меня и сказал:

   - У тебя не кровь, а отрава. Ты отравила свою кровь.

   Опять этот их архаизм вампирский...

   - У тебя мозгов меньше, чем у котенка. Или ты просто дура.

   - Спасибо за комплименты, давайте уже к сути.

   - Ну давай, нетерпеливая какая, - он заулыбался обольстительно. - Нетерпеливая, красивая и безмозглая - что еще мужчине надо? Не хочешь на мне попрыгать, а? - он смеялся. - Тебе понравится, гарантирую, - снова смех. Мерзость. Он был неприятен.

   Я посмотрела на вампирского мастера в надежде убить взглядом. Или хотя бы поджечь.

   - Словом, тут дело такое. Ты человек, можешь ходить под солнцем и вообще не вызывать подозрений. Тем более, ты хороша собой и образована, хорошо воспитана и вообще милейший цветок.

   Я отвела глаза. Не знаю, как реагировать на это заявление.

   - Я хочу, чтобы ты работала на меня. Пока что все. Можешь отправляться, я перезвоню тебе, когда найдутся дела.

   И это все? Ради этого он тут мучал нас?! Я поняла, что Фэнел нарочно угрожал убить Ивана и меня. Впрочем, я рада, что так быстро согласилась на его условия. Выбора у меня все равно уже никакого не было, а вот нервы стоило поберечь.

   Я поднялась с дивана. Фэнел тоже.

   - Знаешь, я все же... - он не договорил, взял мое запястье, обвитое браслетом крови.

   Если бы кто видел, как кривился вампир, попивая мою кровушку... Неужто их так манит кровь, что они готовы пить ее даже такой?.. Отравленной? Неудивительно, что Адольф Нидерер насосался Ивановой крови, не учуяв сифилиса. Как сраные наркоманы. Это выглядело не так, как я себе представляла. Не самые опасные хищники на свете, не смертоносные дети первозданной тьмы, а сраные наркоши. Я брезгливо отвернулась, терпя легкую боль в немеющей, слава Богу, руке.

   Фэнел довольно быстро отлип от меня, утер губы, крякнул гадливо. Содрогнувшись, побрел к своему столу.

   - Все, иди, - он махнул мне рукой, выпроваживая из кабинета. - Кстати, насчет способа лечения... Говори всем, что не помнишь, ясно? Они решат, что я заставил тебя забыть. А теперь свободна.

   Хамло вонючее. Я подняла с пола сумочку, перчатки, муфту, кастет и залитый кровью нож.

   - Дерьмо, опять пятно на ковре поставили, - расстроился хозяин офиса, набирая номер на телефоне:

   - Ница, срочно уборку в кабинете...

   Я вышла, хлопнув дверью.

   В сером коридоре на меня напали стены. Я прислонилась к одной и ухватилась за шершавые выступы руками, закрыла глаза. Перегребаные кровососы, драть вас коромыслом... Разве мог он из руки моей много высосать? Наверное, это от нервов, привычно решила я. И теперь я с этими паразитами повязана. Больше никогда не разрешу ни одному из них пить мою кровь. Никогда.

   Я открыла глаза. На меня смотрели двое юношей. Только им и было видно меня, они сидели на фонтане напротив двери кабинета Фэнела. Я оттолкнулась от стены и пошла к выходу, стараясь не шататься. Перед глазами все плыло. Ко мне приблизилась брюнетка, та, лощеная, черноокая, которую Фэнел назвал Николой.

   - Гайя! - окликнула она меня. - Гайя, верно?

   - Да... - я остановилась перед ней, надеясь не упасть.

   - Никола, мастер велел проводить ее и никому с ней не разговаривать, - услышала я голос Маны за спиной.

   Женщина пожала плечами.

   - Пф. Он ее ел, что ли? Вон какая бледная и шатается.

   - Скорее, гипнотизировал.

   - Ох, ладно... Проследи, чтоб с лестницы не шлепнулась, ладно?

   Ответом ей было молчание. Я, слабо улыбнувшись, продолжила свой путь. Я не слышала шагов Маны, но знала, что он следует за мной.

   Благополучно преодолев зал, я прошла и мимо страшного мужика на входе в него. И лишь зайдя за угол, чтобы спуститься по лестнице, я поняла, что силы покидают меня. Я попыталась опереться рукой о стену, но нашла лишь воздух. И тогда Мана подхватил меня и поднял на руки.

   - Я тяжелая, - попыталась было воспротивиться я.

   - Если я сейчас начну тебя подкидывать, то станет еще хуже, - сказал он.

   - Не надо, - испугалась я.

   Он снес меня вниз, засунул в машину на переднее пассажирское сиденье.

   - Я сейчас вернусь и отвезу тебя домой. Только попробуй уехать.

   Я испуганно замотала головой, мол, как можно.

   Через пять минут он вернулся, уселся за руль и дал мне стакан с каким-то напитком.

   - Пей.

   - Это что такое?

   - Коктейль.

   Я недоверчиво понюхала стакан. Пахнет приятно. Мана завел машину. Я поспешила отпить немного, чтобы не расплескать темную жидкость во время движения авто.

   - Ыйхь, - напиток отчаянно кислил, - у меня даже скулы свело. А как называется?

   Мана выехал на широкий проспект, внимательно следил за дорогой. Водил он уверенно. Возможно, он сел за руль еще до моего рождения.

   - "Клятва на крови", - сообщил он.

   - Это название такое?

   - Да.

   - А что в нем?

   - Вино, сок граната и клюквы, водка...

   Я одобрительно хмыкнула, опустошая стакан.

   - Вкусно. Спасибо.

   Он кивнул, останавливаясь на светофоре. Задумался, глядя на мигающее красное пятно за мокрым стеклом. Шел дождь со снегом.

   - Он ведь пил твою кровь, да? - задумчиво спросил Мана, трогаясь с места.

   - Попросил попробовать.

   Вампир кивнул, отрешенно глядя на дорогу.

   - Как ты вылечила Ивана? - спросил он так, словно бросил пробный камень.

   Я вспомнила слова Фэнела.

   - Я... не помню. Наверное, гипноз, - пробормотала я.

   - Гипноз.

   - Да... Ты же сам сказал Николе, что...

   - Это не касается Николы, - ровно ответствовал Мана.

   Наверное, он имел в виду, что сказал ей лишь бы что - или, вернее, то, что приказал ему сказать Фэнел. Кстати, когда он успел?..

   - У вампиров есть телепатическая связь? - спросила я.

   - Нет, - насмешливо ответил вампир.

   - А сколько тебе лет?

   Легкая улыбка сбежала с губ Маны.

   - Считается дурным тоном спрашивать вампира о возрасте, как и об обстоятельствах его обращения, настоящем имени, жизни до обращения, - с тяжелым вздохом произнес он, словно повторяя эти надоевшие слова в пятисотый раз, - да и о жизни после обращения не стоит... Я советую тебе поменьше болтать. Ради твоей безопасности.

   - Ты наставляешь людей, которые работают с вами? - полюбопытствовала я.

   Он вздохнул еще раз.

   - Гайя, ты внимательно слушаешь меня? - спокойно поинтересовался он.

   Я готова была поклясться, что глаза его сейчас люто горят.

   - Ты, похоже, думаешь, что ты - Алиса и попала в страну чудес?

   Я посмотрела на него с улыбкой:

   - Скажи, Мана, а ты носишь свое настоящее имя?

   По-моему, я услыхала зубовный скрежет. Это развеселило меня еще больше.

   - Я ношу свое настоящее имя, - очень спокойно ответствовал он.

   - Слушай, - я вспомнила, о чем хотела спросить его, и игривое настроение пропало, - с Иваном все будет хорошо?

   - Он будет жив.

   - Фэнел сдержит слово?

   - Должен сдержать.

   - А как его могут наказать?

   - По-всякому.

   - Например?

   - Ограничить свободу на небольшое время, - сказал Мана.

   - Небольшое?

   - Да.

   - Примерно на сколько?

   - Полгода, год.

   - И все? А еще?

   - Оставить без еды на время, - после некоторого молчания нехотя произнес Мана.

   Кажется, мы проезжали через мост на левый берег.

   - А еще?

   - Мне вырезать правила на твоей спине, чтоб ты их запомнила?

   Он не повысил голос. Но холодок пополз по... да по спине и пополз, я едва сдержалась, чтобы не поежиться.

   - Пожалуй, лучше на груди или на животе, чтобы я могла их прочесть при надобности... Что такого в том, если я узнаю имя вампира... или факт из жизни?

   - Ты можешь узнать то, чего никогда бы не хотела знать.

   - Что именно?

   - Вещи, из-за которых твоей жизни может угрожать опасность. Для писателя ты на удивление тупа. Или я добавил в коктейль слишком много водки?

   Я фыркнула презрительно:

   - Что? Ты полагаешь, что я из-за одного стаканчика лонгера могу потерять контроль над собой?!

   - Над языком точно.

   - Я умею пить. Я перепью любого мужика, - вызывающе сказала я.

   - Я тебя поздравляю, это достойное умение для человека.

   - Попрошу не язвить.

   - Гайя. Помолчи.

   Я сжала зубы. Мачеха всегда говорила мне: "Другой человек - это другой человек, не надо думать, что он знает, что ты чувствуешь, что может чувствовать так же, как ты. Иначе постоянно будешь страдать и разочаровываться". Я твердила это как мантру всю оставшуюся дорогу.

   Ну как он не понимает?.. Я сегодня была искренне уверена, что умру. А теперь я чувствую, как оттаивает душа и мне хочется болтать, общаться с ним - черт, да он мне нравился в какой-то степени! Я, пожалуй, хотела предложить ему подняться ко мне на глоток-другой вина...

   А с другой стороны - ему-то что? Он с самого начала знал, что Фэнел возьмет меня на испуг, тепленькую, перепуганную, на все готовую. Если не ради жизни Вани, так ради своей. Я вспомнила улыбку Фэнела, и Флорина, и того, третьего... Бросу, кажется. Они наслаждались моим страхом, моей болью. И глупостью. Они смеялись надо мной. И Мана не видит в этом ничего дурного. Мы разные, да. Более разные, чем я когда-либо буду с кем-либо из тех, у кого бьется сердце.

   - Значит, Мана, да? - продолжила я через силу. Может, если не обращать внимания на этот ком в горле, то он сам собой пройдет?.. - Я так думаю, что твое полное имя - Иммануил или одна из его вариаций?

   - Потрясающе, - заметил Мана. - В точку.

   Этот его монотонный голос... Я решила, что мне лучше заткнуться, пока я не наговорила гадостей. Несмотря на то, что он мне нравился, несмотря на то, что целовал меня какие-то полчаса назад, этот парень, видимо, моих чувств не разделял.

   Но все же, выходя из машины у дома, я решилась позвать его к себе.

   - Слушай, Мане... - начала я.

   Он, вынырнув из салона тоже, вдруг застыл.

   - Как ты меня назвала? - спросил он.

   - Я? А, Мане...

   Ба-бах! Его кулак опустился на капот моей машины.

   - Никадамезватитимименом! - он в ярости перешел на другой язык, родной, наверное. Я затронула в нем то, что, пожалуй, стоило обходить десятой дорогой...

   Однако в тот вечер я так не думала. Вдруг именно это переполнило чашу всей той ху...ты, которая свалилась на мою глупую башку за последние дни. Разум наотрез отказывался воспринимать еще одну гадость, которую я не заслужила. Лишь поэтому я на автомате сказала:

   - Приглашаю тебя к себе на чашку чая... или кофе... или...

   Я не договорила. Словно пушечное ядро, Мана снес меня с ног и припечатал к двери машины, схватив меня за грудки. От боли и изумления я лишь вскрикнула. В короткой борьбе, которую я бесславно слила, я услышала причину такого поведения.

   Пока я пыталась оттолкнуть вампира, пиная его коленями, он тихо-тихо спросил у меня, глядя в глаза:

   - На животе вырезать правила, говоришь? - он отнял у меня нож, раскрыть который одной рукой у меня никак не получалось. - Я тебе что сказал? Поменьше болтать для твоей безопасности. А ты сейчас пригласила меня в свой дом.

   До меня дошел смысл содеянного.

   - Я... отменяю приглашение, - пролепетала я.

   Мана расхохотался громко:

   - Э нет, так не получится! Спасибо тебе, Гайя, - это он мне выдохнул прямо в ухо, - за приглашение, если нужно будет - воспользуюсь. Ну а пока - я не люблю баб с маргарином вместо мозгов.

   Я подняла руку, насколько это было возможно, и треснула его по уху. Вампир еще пару раз хорошенько приложил меня о мой "Паджеро". Я застонала от боли, колотя кулаками в его живот.

   - Я тебя предупредил?

   - Отпусти!

   - Я спрашиваю, - еще один удар мной о машину, - а когда я спрашиваю, ты должна мне отвечать. Еще раз: ты все поняла?

   - Да кто ты такой...

   Еще один удар о машину. Я расплакалась, не выдержав унижения. Он прижимал меня к авто, а ноги мои едва доставали до земли.

   По двору кто-то шел. Мана опустил меня на землю, но не отпустил.

   - Эй, у вас там все в порядке? - я услышала голос мужчины. Молодого и трезвого. Может, с работы возвращается. Хотя уже очень поздно...

   - Избавься от него, - прошептал мне на ухо Мана, - иначе я его размажу по двери твоего подъезда на твоих же глазах.

   - Да-да, - как можно легкомысленней выкрикнула я, - все в порядке...

   Голос мой срывался. Не хватало воздуха. Мучитель отпустил края моего болеро, зато взялся за мое горло.

   - Итак, - сказал он, когда дверь подъезда за мужчиной закрылась, - повторим пройденный материал. Ты - моя головная боль. И ты будешь слушать меня и принимать во внимание все мои замечания, поняла?

   - Зачем ты это делаешь? - прошептала я. Мне было холодно в тонком платье, но за страхом и болью я едва ощущала это.

   - Так, значит, материал не усвоен.

   Мана распахнул дверь машины и втолкнул меня внутрь, на заднее сиденье, ныряя следом. Я попыталась отползти, но, схваченная за колено, была снова притянута к своему проклятому воспитателю.

   - Иди сюда, и запомни это крепко и на всю жизнь, - он с силой прижал меня спиной к сиденью, наваливаясь сверху, зажимая мой непрестанно матерящийся рот, - и моли своего бога, чтобы тебе не довелось еще раз это пережить.

   Моя голова оказалась прижата ладонью к спинке сиденья. Я брыкалась как могла, но в следующий момент, сдавленная словно тисками, ощутила жуткую боль на своей шее.

   Оглушенная, шокированная билась я под натиском болезненного укуса, мечтая так, как никогда ранее не мечтала о том, чтобы просто умереть в этот миг и никогда более не знать подобного...

   Впрочем, мне не довелось терпеть это слишком долго. Ввинчивающийся в мозг буравчик непознанного вида боли прекратился через несколько секунд.

   - Ты хорошо меня поняла? - прошептал Мана, ослабляя хватку.

   Я выдохнула, когда он убрал руку от моего лица. Ничего не отвечая, я только плакала. Честно говоря, глаза и чувства застил какой-то туман небытия и искусственности происходящего.

   - Значит, не поняла...

   - Поняла! Я поняла, - поспешила ответить я и закрыла глаза. Только не надо продолжения этого безумства.

   Мана вынул меня из машины. По шее и груди текла кровь. Он не остановил ее. На руках он донес меня до лифта, потом до квартиры. Открыл дверь моим ключом. Поставил меня на ноги в коридоре. Я схватилась за шкаф. Шею будто обернули острой проволокой. Я была опустошенным сосудом. Когда я давала кровь Ивану, то чувствовала себя матерью, кормящей младенца. Теперь я была унижена, напугана и - странное ощущение - считай, изнасилована. От этой мысли я застонала и осела на пол. Я бессильна и безвольна. Как я могу спасти кого-то, если даже себя не в силах?..

   Я посмотрела в глаза присевшего на корточки передо мной красивого мужчины. Пустые и холодные. Глаза прирожденного убийцы. Даже эмоции рассчитаны до сотых процента - как и когда их применять, чтоб достичь результата.

   - Ты же не хочешь, чтобы такое повторялось? - от душевного тона его голоса меня чуть не вывернуло.

   Заглянув в долгий список впечатлений этого дня, я с ужасом осознала, что даже Фэнел с его замашками и неприкрытыми манипуляциями не выглядел и вполовину так, как этот мой, казалось бы, ровесник. Эта вечная легкая улыбочка из-за приподнятых уголков губ... Эти неестественно яркие глаза. Это безумие в рамках жесткого контроля. Наверное, живи мы в Готэме, Ману называли бы Джокером. И этот Джокер был страшнее всех, которых мне доводилось видеть в кино...

   - А ты как думаешь? - прошелестела я сухими губами.

   - Еще раз. Я спрашиваю - ты отвечаешь. И никак иначе.

   - Нет, не хочу, - поспешила ответить я и закрыла глаза. Мне хотелось, чтобы этот кошмарный сон поскорее закончился.

   Он молчал какое-то время.

   - Что я сказал тебе?

   - Помалкивать. Ничего не рассказывать. Никого не приглашать.

   - И?..

   - И отвечать, когда ты спрашиваешь, - быстро добавила я.

   На мою голову легла его рука.

   - Умница, - прошептал он, и меня снова затошнило. - Давай поправим это...

   Он притянул меня к себе, словно мешок с опилками, и быстро зализал укус на шее.

   - Это... всегда так больно?.. - я опомнилась, лишь когда задала вопрос. И тут же сжалась.

   Он негромко хмыкнул:

   - Нет, только в первый раз.

   Закончив, он ответил серьезнее:

   - Если вампир так хочет - то всегда.

   Он поднялся, глядя на меня сверху вниз и натягивая перчатки. Я заметила, что белое пальто Маны запятнано моей кровью. И снова закрыла глаза.

   - Жаль... - неопределенно, но с изрядной долей издевки сказал он. - Ты на вкус такая... горько-сладкая. Может, мне остаться? - спросил он как бы сам себя. - Воспользоваться приглашением на чай.

   Меня бросило в жар. Только не это... Я покачала головой, не открывая глаз.

   - Пожалуйста... - только и смогла сказать я. - Не надо...

   Негромкий удовлетворенный смех, щелчок замка, скрип двери, хлопок. Я на четвереньках подползла к двери и дрожащими руками закрыла ее. А потом легла на пол и зашлась плачем. И то ли потеряла сознание, то ли заснула, но во сне точно видела тот день, когда я встретила Ивана. Я не стала вмешиваться в его разборки с гопниками, села за руль своей машины и уехала оттуда с тем, чтобы никогда больше не искать вампиров.

   Глава 6

   О кровь, как ты странно-пленительна, кровь!

   К. Бальмонт

   Меня всесильем при рожденьи Господь Бог отравил,    А я страдаю как последний дурак;    Я умираю в пустоте неразделенной любви -    Я жду тебя, о мой возлюбленный враг!    Канцлер Ги

   В последующие дни я старалась не думать о том, что произошло ночью пятницы, 17 декабря. Я пыталась писать, но руки опускались. Моя героиня почему-то поняла, что ее тошнит от вампиров и встречаться далее со своим вампиром-изгнанником отказывалась. Ранее она сломя голову неслась выручать или врачевать любимого, теперь же она все чаще задумывалась о том, а не нужно ли будет когда-то врачевать ее саму от последствий встреч с кровососом.

   В отчаянии я принялась писать другую вещицу, на сей раз фэнтези о маге-аристократе и простой незнатной девушке. Эта задумка существовала ранее в том ключе, что высокородный маг влюбляется в простолюдинку, да еще и без капли магических сил. Совершенно бесполезный набросок. Однако я села и принялась переосмысливать все заново, вдохновившись своим совершенно убитым состоянием. Теперь маг, в горе от трагедий личной жизни, подбирает девушку-простолюдинку во время дождя, очаровывает, привозит в свой дом и от души мстит ей за всех женщин, которые его предавали. " - А теперь можешь начинать кричать, - сказал он. И я закричала". Естественно, он остается безнаказанным. Героиня исчезает, чтобы явиться в момент свадьбы героя и преподнести ему и его семье несколько малоприятных сюрпризов...

   Я порадовалась тому, что хоть что-то сделала.

   Несколько дней я писала все подряд, все, что находилось. Три раза напилась до беспамятства. Один раз вышла на улицу. Четыре раза отказалась погулять с друзьями. Раз двести поела. Ни разу не вымыла голову. След на шее заживал быстро. Тело болело, синяки, правда, сходили хорошо. Сенсею позвонила и наврала про страшную болезнь с осложнениями по женской части. Ничего лучшего мой мозг придумать не смог. Сенсей испугался и не стал расспрашивать.

   И мне снились тяжелые, дурные сны. Будто я каким-то образом попала под огромный ковш, а между ковшом и землей такая маленькая щель, что я никак не смогу пролезть. Со мной отчего-то девочка лет 11-12. Также мне виделось, будто я бегу по огромному зданию от преследователей, прячусь от них под какую-то скамью в стене, а они меня находят и почти в упор расстреливают из автомата. Во сне я чувствовала боль.

   Еще снились мутные воды, в которых я плыла, боясь задохнуться, но свободно дышала под водой.

   А потом как-то мне приснился Иван. И меня обожгло одной шокирующей мыслью, от которой я проснулась.

   - Ксеня! - крикнула я, соскакивая с кровати.

   Пока я металась по квартире в поисках какого-нибудь чистого свитера и вчерашних старых джинсов, набирала номер глупой девчонки. Конечно же, такого номера не существовало. Меня мутило от легкого похмелья, я материла эту малолетнюю сволочь на чем свет стоит.

   Наконец, одевшись кое-как, я схватила телефон, ключи от машины и деньги, а потом выскочила из квартиры едва не забыв запереть ее.

   Была среда, 22 декабря, значит, милые детки еще не отправились на каникулы. Я потерпела фиаско в своих попытках прощимиться в школу. Пришлось ждать напротив входа.

   На большой перемене дети высыпали во двор школы. Охранник поглядывал на меня с подозрением, поэтому я не решилась подходить к Ксене, пока она не зарулила с подругами за угол школы. Тогда я пошла следом.

   Я успела как раз вовремя, чтобы не дать Ксене передать сигарету после затяжки другой девочке. Мысленно я взвыла, стараясь не думать о том, какая страшная эпидемия может охватить эту школу.

   Сказать, что она не была рада меня видеть - значит, ничего не сказать.

   - Ну что вам еще надо? - раздраженно спросила она, когда я подошла к ним.

   Девочки с интересом уже наблюдали за нами, не вмешиваясь. Даже альфа молчала.

   - Отойдем-ка, - я схватила ее за локоть и оттащила подальше от девчонок.

   - Да что случилось?! - она вырвала свою руку из моей, когда решила, что мы достаточно удалены и нас не услышат.

   - Ксюша, у того мальчика, с которым ты общалась... - я так не хотела быть горевестницей, что слова попросту не хотели срываться с моих губ. - В общем, у него нашли сифилис...

   Надо было видеть ее лицо. Я испугалась, что она упадет. И без того малокровное дитя стало еще бледнее. Ксеня начала хватать ртом воздух, пытаясь что-то сказать.

   - Давай-ка, уходи с уроков, - не выдержала я. После случая с Иваном мне не следовало бы пытаться помочь еще кому-то. - Я отвезу тебя в больницу.

   Пока Ксюша договаривалась с подругами, я стояла у своего "Паджеро". Ивана лечила, теперь вот эту, тоскливо подумалось мне. Заделалась Флоренс Найтингейл. А это подумалось уже с улыбкой. Моя мачеха сказала бы: "Детей тебе пора заводить, Гайя. И семью. Когда мы увидим внуков?" Будто бы им с отцом четырех внучков возрастом от 2 до 15 не хватает...

   Ксюша беспокойно ерзала всю дорогу до больницы, где работала такая полезная мне Иришка Костенко. Я видела, как девочка тревожно прислушивается к своим ощущениям, пытаясь уловить движение заразы по венам, что ли... Я решила отвлечь ее от хмурых мыслей, только было открыв рот, но она опередила меня:

   - Где он?

   Я призадумалась, захлопнув пасть.

   - Он в порядке.

   Я едва сдержалась, чтобы не добавить "Надеюсь".

   - Где он? Я хочу его увидеть.

   "Я тоже хочу", - подумала я. Сердце заныло.

   - Иван пока вернулся в приют, а оттуда его отправили на лечение.

   - А куда? Я хочу его навестить.

   - Боюсь, что не могу говорить тебе этого.

   - Это почему же?! - неожиданно вызверилась она на меня.

   Я вздрогнула.

   - Не повышай на меня голос, - отрезала я. - Или пойдешь вон из машины.

   - Извините...

   Она отвернулась и уставилась в окно. Я сжала зубы. Ну зачем, зачем я ей помогаю?..

   В больнице Ира посмотрела на меня выразительно. На вопрос - кем я прихожусь ей, я ответила:

   - Я ее крестная.

   - Это ж сколько тебе лет?

   - А мы ее только пять лет назад покрестили, - пояснила я, злясь.

   - Гайка, это не шутка...

   - Ира, просто моя дура, - я нервно дернула Ксюшу за руку, - связалась с мальчишкой одним. Представляешь, она от него ушла, а он начал ей названивать и говорить, что болен сифилисом, что она теперь больна тоже. Ну будь другом, сделай анализ...

   Пришлось поупрашивать Иру, но она, в конце концов, согласилась. Анализ оказался отрицательным.

   - Еще через месяц придешь и сдашь, - велела врач Ксюше, - и думай головой в следующий раз. Трахаться вы взрослые, а предохраняться...

   Я совершенно искренне поддержала Ирину.

   - Слушай, как же обещанная текила? - спросила она, когда мы с Ксеней уже надевали свои пальто в ее кабинете.

   - Ой, я совсем забыла!.. - я лгала. Мне пару дней назад звонила Катя Жарких, наша общая подруга, предлагала устроить девичник, но я отказалась.

   Теперь же из-за Ксюши я перенесла легкий стресс, который вернул меня к жизни. Я чувствовала себя куда лучше, чем накануне. Посему мы договорились о регламенте девичника, разделили девочек, которых обзвоним. Встречу назначили на субботу.

   - А как там твой красавчик-племяшка, эээ... Ваня? - лукаво спросила Ира, когда мы уже прощались.

   Видно, она давно хотела это спросить. Я улыбнулась:

   - В норме, спасибо. Учится.

   - Я думала, он еще гостит у тебя.

   - Нет, в общагу вернулся. Говорит: "У тебя шикарная хата, но в общаге больше девок", - соврала я вдохновенно.

   - Жаль... - протянула Ириша.

   - Ир, ты же вроде счастливо замужем? - засмеялась я.

   - Конечно, счастливо, - и Иришка рассказала мне очень пошлый анекдот о соскАх и сОске.

   Он был несмешным, поэтому, похихикав деликатно, я поспешила свалить из кабинета Ирины.

   Ксеня шла впереди меня довольно быстрым шагом, даже пришлось прибавлять в темпе, чтоб догнать ее. Мы пересекли порог больницы.

   - Ну вот, - я устала, и голос мой звучал устало, - ты вроде здорова. Придешь к Ирине через месяц, сдашь кровь еще раз...

   Девочка, до того летевшая ракетой, остановилась и обернулась ко мне так резко, что я едва не врезалась в нее. Взгляд у Ксюши был волчьим, я даже опешила, что она так может.

   - Племяшка! - заорала она, отскакивая от меня на шаг и сжимая кулаки. - Племяшка Ваня! Он у тебя живет!

   Уразумев, о чем она, я сказала:

   - Не живет, а жил. У него же нет дома, ты знаешь это...

   - Не ищи его, он в приюте, он болен, - передразнила она меня. - Так и скажи, что он тебе понравился, ты его решила у себя оставить!..

   - Он что, зверек домашний, чтоб я его у себя оставляла?! И не ори на меня!

   - Он сам, наверное, захотел остаться, потому что ты богатая и красивая и одеваешься хорошо, - заныла - именно заныла, давно уже я такого не слышала! - Ксеня, - а ты боишься, что он будет от тебя сбегать ко мне, как сбегал от своего предыдущего хозяина...

   Мне захотелось сплюнуть, но я удержалась.

   - Вот ты и ссышь, что он убегит...

   Я внимательно посмотрела в глаза девочке. Меня за последние несколько дней три раза побили и много раз напугали и унизили. А теперь эта малолетняя шлюха стоит тут и оскорбляет меня.

   И я позволила себе маленькое удовольствие. Правда, если вспомнить последний раз, когда я себе его позволяла, то лучше бы я этого не делала. Но на этот раз я не удержалась.

   Я толкнула ее в лицо ладонью так, что девочка упала.

   - Не забудь еще раз сдать кровь, свекуслявка, - с таким напутствием я села в машину и уехала.

   Выпив к вечеру полбутылки вермута, что завалялся с моего дня рождения, с 11 ноября, я от отчаяния и тоски едва не написала смс-ку своему бывшему. Вовремя взяв себя в руки, я решила пройтись в магазин, подышать, проветриться и заодно купить себе какую-нибудь конфету, а то весь запас сладкого был уже подъеден.

   И кое-что странное случилось в тот вечер. Я смутно помню, от морозного воздуха меня развезло еще больше.

   Я шла по дворам, иногда спотыкаясь, несла в руках пакетик с конфетами "Джек". Мне осталось пройти буквально метров пятьдесят до дома, как от тени арки, что в доме по пути, отделился силуэт.

   - Девушка, а скажите, это дом 15-а?

   Я собралась было остановиться и растолковать незадачливому прохожему, что у нас тут отродясь никаких 15-ых домов не было, однако сразу почувствовала опасность, даже пьяным мозгом. Следом за этим из тени вылупились еще три силуэта. Я развернулась и просто побежала. Однако бежала я недолго, упала и порвала теплые колготки на колене. От боли хотелось выть, я заплакала, пытаясь встать. Пакет с конфетами болтался у меня на запястье. Я похромала дальше, боясь оглянуться. Но за мной никто не шел и не гнался. Я решилась оглянуться почти у подъезда. Все пространство между домами заливало светом фонарей, и там не было никого. Ни души. Я рванула к подъезду и обнаружила, что ключи, которые я достала загодя, скорее всего, остались на земле там, где я упала.

   Прячась за кусты и зоркими пьяными глазами высматривая врага, я приползла до того места, где ебаквакнулась минутой ранее. Вот они, мои ключики!.. Лежат себе смирно, никого не трогают - точно помню, как подумала тогда и умилилась тому, какие они у меня славные. В двух шагах от меня что-то лежало. Честно говоря, я уже не помню, что это было - мужской шарф, шапка или перчатка, помню лишь, что вещь была мужская. Из моей памяти напрочь вылетело все, кроме того, что этот предмет одежды был мокрым. И в морозном воздухе я чуяла металлический запах. Завизжав, я ринулась к дому.

   Наутро все стало казаться сном, только пораненные коленки саднило да еще на серых нитяных перчатках бурели пятна, очень похожие на кровавые. Я не знала, что думать. Утром, пойдя на место своего падения, я не нашла там никаких предметов одежды, вообще никаких следов. Возможно, перчатки просто испачкались в земле. Я стала так считать и перестала думать об этом.

   Всю пятницу я прибирала квартиру и звонила родственникам и подругам, лечила колени и ладони, делала маски для лица и волос, завезла в химчистку желтое пальто с коротким рукавом, в ателье - серое платье, которое надо было починить (порвалось, когда я зацепилась им на вечеринке за шипастый пояс своего последнего любовника). Потом заехала на автомойку, вымыла машину и заправилась под завязку. Хотелось купить какую-нибудь вещь для настроения, но радостные светлые моллы, полные людей, - это не лучшее место для меня сейчас.

   Домой я вернулась в семь, поела купленного в кулинарии супермаркета салата с курицей и ананасом.

   А потом пила пиво, курила, писала... В девять вечера по одному из каналов, по QTV, крутили пятничный реслинг. И я с замиранием сердца смотрела его, потому что он напоминал мне об Иване. Тогда все еще было хорошо. И мне впервые за долгое время не было одиноко...

   В субботу с утра, забрав вещи из ателье и химчистки, я заехала в салон красоты к своей мастерице Тиночке. Подозреваю, что худощавую рыжую сверхгламурную Тину на самом деле звать Валюхой, но не всем же, ха-ха, снобская ты баба, рождаться на свет с такими вычурными и дикими именами как у тебя.

   - Господи, что с твоими волосами, - порадовала меня Тина. Она очень хорошо "чувствовала" волосы. - У тебя стрессы, депрессия? Или ты приболела.

   - Да, - вяло отозвалась я, - стресс, да еще антибиотики пила...

   Тина в ужасе выронила щетку для волос.

   Она хлопотала над моей головой - я попросила слегка подстричь и выровнять мне волосы утюжком - и рассказывала последние сплетни из жизни киевской богемы. В этом салоне стриглись несколько телезвезд, певичек, масса актрисулек и жен и любовниц деятелей культуры и искусства Украины - продюсеров там всяких и т.д. Через Тину я узнавала об их сплетнях.

   - Представляешь, Адольф Нидерер серьезно заболел, - поведала мне стилистка, - говорят, что он даже не принимает никого. Еще говорят, что все настолько серьезно, что он даже из дома не выходит, хотя, возможно, все еще серьезнее, и он улетел в Израиль или Германию лечиться.

   "Если бы", - с досадой подумала я.

   - Смотри, давай обработаем волосы этим, это новое средство для блеска темных волос, - предложила мне, наконец, Тина.

   Я согласилась на все, лишь бы отвлечь ее от темы Адольфа Нидерера. А заодно отвлечь и себя.

   Вернувшись домой, я включила погромче музыку - сборник хард-рока и хэви-метала. Я красилась, красила свои короткие ногти, подпевала и пританцовывала. И постепенно мое настроение становилось все лучше и лучше. На девичнике помимо Кати и Ирины должны были быть наша с Катей одногруппница Кристина - сейчас она ведет свою колонку в новом гламурном журнале с раздутым бюджетом, их с Ирой подруга детства Настя, хозяйка какого-то сверхэлитнейшего салона расписных тканей. Кроме того, собиралась прийти младшая сестра Кати, Алина, студентка КИМУ, и девушка лучшего друга Ирины - манекенщица и модель Алия.

   Предвкушая веселье, я без задних мыслей сняла трубку зазвонившего телефона. Номер был незнакомым.

   - Слушаю.

   - Здравствуй, Гайя.

   Я выронила из рук гладкий бежевый бюстгальтер, который несла в корзину для белья. Это был голос Маны.

   - Добрый день.

   - Как поживаешь?

   - Э... нормально. Чем обязана?

   - Фэнел хочет видеть тебя сегодня вечером, после восьми.

   - Сегодня вечером у меня планы - я иду на девичник с подругами.

   - И куда вы идете?

   - В "Барски".

   - Фу... Приводи подруг в "Голубую Кровь".

   - Нет.

   - Тогда приходи одна. Еще вопросы?..

   - Я не собираюсь пропускать девичник!

   - Гайя.

   Я молчала. Когда его не было рядом - не было и так страшно. Но я подумала о том моменте, когда он окажется рядом.

   - Ясно.

   - До встречи, Гайя.

   Я подобрала лифчик и отнесла его, наконец, в ванную. Предстояло обзвонить девочек и попробовать переменить место встречи.

   - "Blue Blood"? Он где-то возле Мариинского парка находится? - спросила Катя.

   - Ага.

   - Ну хорошо, я тогда попробую Настю и Алину на это соблазнить. А с чего такая перестановка, а?

   - Ох, потом объясню, это долгая история... Я имею кое-какие дела с хозяином клуба...

   Потом я позвонила Иришке.

   - О, отличный клуб, мы там с Женькой были на дне рождения его сотрудника, - сказала докторша. - Я сейчас тогда Алии сообщу...

   Кристина тоже была не против.

   Спустя полчаса я знала, что остальные девочки согласились на "Голубую Кровь", причем все три были в восторге, потому что в клубе жесткий фейс-контроль и кого-то из них даже однажды не пустили туда. Ну, а мое знакомство с руководством клуба все меняло.

   Около восьми я вызвала такси. На девичник я надела свое серое платье - то самое, в котором имела в последний раз секс, ну, я упоминала уже об этом. Помнится, я порвала платье о ремень проходившего мимо парня. Мы познакомились, когда я с ребятами из школы карате праздновала 15-летие школы. Мы побеседовали с ним, он назвался Данилой, выпили по коктейлю за его счет. Потом я велела ждать меня на стоянке. Я была пьяна, хоть и не слишком. Короткий секс в моей машине - ребятам я сказала, что возьму из машины пальто, чтоб никто не видел дырку на платье. До этого у меня не было секса три месяца - с тех пор как ушел мой последний парень, Костя.

   Итак, значит, Данила случился в мае. Выходит, уже семь месяцев у меня не было секса. Надеюсь, сегодня в "Голубой Крови" я не прерву свой вынужденный целибат. Не любительница одноразовых перепихонов с чужими мне мужчинами.

   Поверх серого гладкого платья с рукавом а-ля Юля Тимошенко и серых же митенок я надела свое желтое пальто, обула серые сапожки со свободным голенищем. Выпрямленные волосы я разложила крыльями по плечам - почти черные, они красиво контрастируют с ярко-желтым цветом. Не знаю, почему, но на девичники я всегда собираюсь тщательнее, чем на свидания. Может, потому что в самом деле одеваюсь и крашусь для себя в таких случаях?..

   На такси я прибыла к "Голубой Крови". Я хотела зайти к Фэнелу перед девичником, но на тротуаре, залитом голубым неоном, уже стояли Иришка и Алия. Ира в своей норковой шубке поверх короткого бежевого платья, Алия в меховом рыжем жакете, узких джинсах и коричневых сапогах. Алия была потрясающе красивой представительницей какого-то кавказского народа, со всем чувством собственного достоинства, присущим этим женщинам. Длинные, длиннее моих, смоляные волосы густой волной накрывали ее плечи и спину, большие шоколадные глаза смотрели на мужчин из-под ресниц с ленцой. На мужчин только, потому что с нами, девочками, Алия была веселой, простой и пошлой, чем и заслужила постоянное место на наших девичниках.

   - Гаечка! - девочки были, судя по всему, под той девичниковой эйфорией, которой я лишилась после звонка Маны.

   Они обняли меня одновременно.

   Вскоре из такси пестрой стайкой выпорхнули остальные участницы нашего мероприятия. Глядя на шагающих к нам гордой походкой Катю, Кристину, Алину и Настю, я подумала одно: "Пантеры на охоте". Как дивно преображает девушек возможность покрасоваться вдали от работы и законных спутников жизни...

   Пока мы шумно приветствовали друг друга, возле клуба затормозила красивая черная спортивная машина, "Ниссан GTR". Из нее выскочил Мана в черном пальто, хлопнул дверью, на ходу щелкая кнопкой сигнализации, и пулей влетел в клуб. На нас он даже не глянул, хотя возле клуба еще было сравнительно пусто.

   - Ну что, идем? - я направилась ко входу.

   - Глядите, это же Федя Ревин, - сказала Алия, - он одевает кучу звезд бомонда.

   Мы воззрились на мелкого рыжеватого гея, который с двумя парнями и девушкой как раз входил в клуб, милостиво кивая охране.

   - Простите, сегодня вход по приглашениям, - остановил нас один из секьюрити.

   Я сказала:

   - Я к господину Фэнелу, а это мои гостьи.

   - Простите, - вежливо, но твердо ответил он. - Только по приглашениям.

   - ..., - сказала совсем не гламурно юная белокурая Алина в фиолетовом коктейльном платье и черном пальто.

   - Аля, - недовольно сказала Катя.

   Я достала телефон, набрала номер Маны.

   - Алло, Мана, - быстро сказала я, когда он поднял трубку, - мы у входа, но нас не пускают.

   - Ага.

   Через полминуты (девочки даже не успели высказать мне свое "фи") на выходе появился Флорин. Видимо, он еще помнил, как я проткнула его ножом, потому как, угрюмо зыркнув на меня, он сделал охраннику знак впустить нас. Тот извинился и посторонился.

   Мы заняли стол напротив барной стойки. Негромко звучала музыка небольшого блюзового коллектива, расположившегося на сцене.

   - Я слышала, что в этом клубе любит тусить Вероника Дейнека, - сказала Алина, устраиваясь на диванчике и снимая пальто.

   - Это нынешняя Мисс Украина? - переспросила в священном ужасе Кристина, также снимая песцовый полушубок и оставаясь в маленьком красном платье.

   - Да! - Аля жеманно закатила глаза. - Гаечка, как ты ухитрилась связаться с хозяином этого клуба?

   - О, да я для него, наверное, буду писать книжку с рекламным уклоном, - на ходу придумала я.

   - Бабла у него, видать, немерено, - заметила Алия. - Ну что, девоньки, закажем выпить?

   - Текилу, - хором сказали мы с Иришкой и рассмеялись.

   - Ну, текилу - так текилу, - Алия, подкуривая сигарету, махнула рукой официантке.

   Вечер потек размеренно. Мы выпили по рюмке текилы, выслушали рассказ Кристины о ее главном редакторе, о том, какая он тупая сволочь, рассказ Насти о ее размолвке с парнем, будущим мужем, рассказ Алины о козле-профессоре, не желающем принимать зачеты, Алии - о сучке из ее модельного агентства. В общем, обычный девичниковый треп. Выпивая третью рюмку текилы, я подумала о том, что неплохо было бы все же поскорее сходить к Фэнелу и узнать, что он хочет от меня.

   Однако я не успела.

   Я сплетничала с Кристиной и Ириной о девушке, которая была с нами на одном из последних девичников и плохо себя зарекомендовала. Алии кто-то позвонил, и она отошла, остальные девочки тоже куда-то разбежались минуту назад.

   - И я ж у Кати спрашиваю: "А где наша принцесса"? - рассказывала Ира. - А Катя мне говорит... - внезапно она замолчала и уставилась на что-то за моей спиной.

   Я сидела на краю дивана, ближе всех к проходу.

   Передо мной на стол поставили бокал с красной жидкостью. "Клятва на крови". Мана. Я перепугалась вдруг, поняв, что мне давно стоило поговорить с Фэнелом. Сидящая напротив меня Ира с интересом взирала на стоящего за спиной. Сука, любитель пафосных появлений. Сердце ушло куда-то глубоко-глубоко, я непроизвольно закрыла глаза. Что, если я его разозлила?..

   - Поднимись к Фэнелу через десять минут, - услышала я его спокойный голос.

   Открыла глаза. Он сидел возле Иришки, положив ладони на стол. Глаза не светятся, и то хорошо. Я ожила и сказала:

   - Я выпила уже три стопки текилы, и мешать с коктейлем не хочу.

   - Судя по составу твоей крови, эта доза у тебя даже сушняка не вызовет, - сообщил мне Мана, - так что пей, я сказал.

   Рядом со мной заерзала Кристина. Она тоже с любопытством пялилась на парня.

   - А вы в медицине работаете? - оживилась Иришка.

   - Да, - сказал вампир, наблюдая, как я отпиваю от коктейля.

   - Надо же, я тоже! А в какой области вы специалист?

   - В гематологии, - ответил он, после чего поднялся. - Фэнел ждет, Гайя.

   И покинул наш столик, где прозвучали сразу два разочарованных вздоха. Допив коктейль и выслушав восторги подруг по поводу Маны, я решила, что десять минут уже прошли.

   На входе в зал на третьем этаже я попыталась обойти шрамированного громилу. При втором взгляде на него я обнаружила, что у того, видимо, какое-то умственное отклонение. Низкий нависающий лоб, сидящие почти на носу глаза, безо всякого выражения смотрящие на меня.

   Он преградил мне дорогу.

   - Обыск, - сказал он мне ужасающим басом. Странно, в прошлый раз я даже не слышала его голос. Здорово же я перепудилась тогда, раз не обратила внимания на это чудовище.

   - Я к Фэнелу.

   - Обыск, потом - к Фэнелу.

   - Ты же не думаешь, что я позволю тебе меня обыскивать? - дружелюбно спросила я и попятилась.

   Из зала выглянул кудрявый Бросу.

   - Эмилике, это своя, - почти заискивающе сказал он гиганту.

   Тот медленно повернул голову в его сторону. Бросу съежился и испарился. Милый Эмилике повернул буйволиных размеров голову ко мне. Интересно, она у него на 360 градусов может провернуться?.. Ох, ну он же вампир, наверное, может... Да уж, вампир - это страшно само по себе, ну а такой...

   Пока я предавалась раздумьям, а Эмилике смотрел на меня, видимо, намереваясь сломать мне хребет, если я рискну еще раз пробраться мимо него, пришел Мана.

   - Эмиль, эту девушку не нужно обыскивать. Не запрещай ей проходить никогда.

   Спокойный вкрадчивый голос. Интересно, послушает его эта глыба?..

   Эмиль с полминуты таращился на Ману.

   - Ты расслышал, что я сказал, Эмиль? - в голосе вампира появились рокочущие нотки.

   - Да.

   - И что же я сказал?

   - Эту девушку надо всегда пропускать, не обыскивать, - мне или показалось, или Эмиль ненавидел Ману. И Мана еще был цел и невредим.

   - Верно, молодец. Идем, Гайя.

   Я шла следом за вампиром, размышляя о том, какими же методами он смог запугать Эмиля. Ползя позади штатного палача Фэнела, я спросила:

   - Он - твой ребенок?

   Я не была уверена в правильности термина, поэтому поспешила пояснить:

   - В смысле, ты его обратил? Такие вопросы можно задавать?

   - Нет, он ребенок Фэнела.

   Интересно, у вампиров бывают дети?

   - Можно еще один вопрос? - робко спросила я.

   - Да.

   Надо же, как благосклонно... Мы стали у дверей кабинета Фэнела. Мана повернулся ко мне, ожидая вопроса.

   - Побыстрее, - сказал он.

   - Вампиры могут иметь детей? Беременеть... и так далее?

   Мана нахмурился, глядя на меня. Я закусила губу. Боже, до чего непросто с ним, раздраженно подумала я. Так бы и треснула по уху.

   - Гайя... эээ... - он запнулся, задумался. - Да, могут иметь детей. Только редко очень. И лишь мужчины. Женщины-вампиры - только если были обращены беременными. Это происходит крайне редко. По крайней мере... Ладно, тебе пора, - он положил руку на дверь. - Помни, что я тебе говорил. Фэнел там не один.

   И он толкнул дверь кабинета, приглашая войти.

   При моем появлении разговор, который вел Фэнел с мужчиной, сидящим в кресле напротив его стола, оборвался.

   - Почему не стучим? Руки отсохли? - нервно и зло бросил мне Фэнел.

   - Простите, - равнодушно сказала я, останавливаясь на пороге.

   Мастер указал мне на своего гостя. Я повернулась к нему лицом.

   - Имею честь представить тебя Киму. Ким, это Гайя.

   Из кресла поднялся довольно высокий молодой мужчина лет 27-30. Он принадлежал к какому-то восточном народу, сложно сказать, к какому. Очевидно, он был полукровкой. И так красив, что я даже немного растерялась, глазея на совершенные черты его лица, точеные, идеальные, лаконичные, словно песня, которую пели веками. Вампир, вне всякого сомнения. В свои ряды они привлекают исключительно красивых.

   Ким шагнул ко мне и протянул руку. Я в еще большем изумлении пожала ее. Он дружелюбно улыбался, но темные глаза его внимательно изучали меня.

   - Рад знакомству, - сказал он. Его акцент был столь незаметен, словно простая особенность речи.

   - Взаимно, - пробормотала я.

   На Киме были черные джинсы с ремнем, легкая блеклая рубашка из денима поверх футболки, небрежно заправленная одним концом в джинсы, замшевые черные ботинки и черная шапка, в простонародье - "пи...орка". Однако это слово показалось мне таким неуместным и грубым по отношению к Киму. Впрочем, спохватилась я, Мана тоже сначала казался воплощением такта.

   Стильный и красивый, как и все вампиры, Ким производил впечатление мягкого и приятного человека. Он подвинул мне легкое кресло, чем заслужил недовольный и кислый взгляд Фэнела.

   - А чем ты, Гайя, занимаешься? - спросил Ким у меня, опережая открывшего рот Фэнела.

   - Я пишу книг... книжки, - мне стало неловко в присутствии этого по-королевски величавого человека называть свою писанину "книгами".

   - А о чем ты пишешь?

   - О... вампирах, - сказала я и покраснела.

   - Вот как. Значит, у нас где-то должны быть твои книги, - сказал парень. - Ребята любят читать о вампирах, - и Ким усмехнулся. Улыбка его была не уничижительной и не обидной, и я немного расслабилась.

   - В общем, Ким, если я что-то придумаю, то перезвоню тебе, - сказал Фэнел, видимо, горя желанием побыстрее выпроводить гостя.

   Ким Фэнелу не нравился, но он его побаивался, это было видно невооруженным глазом.

   - Послушай, Штефан, - Ким оживленно обернулся к мастеру, - дай мне эту девушку. Я вижу, она человек и слышал, что сильна физически.

   Я вздрогнула.

   - Это же откуда ты такое слышал? - спросил Фэнел тоном, не предвещающим ничего хорошего.

   - Кому-то из моих ребят кто-то из твоих сказал. Гайя, ты ведь занимаешься боевыми искусствами, не так ли?

   - Да... я...

   - Да полно тебе, Ким, - Фэнел бледно улыбнулся, - по-моему, она вообще не подходит.

   - Я слышал, она избила ребят, которых ты послал к ней, - Ким, похоже, откровенно подтрунивал над вампирским мастером.

   - Прям уж избила, - мастер пытался улыбаться и дальше. - Повезло просто.

   - Словом, будь добр, одолжи мне ее. Буквально на пару раз, обещаю, что с ней все будет в порядке. Она справится, - это было сказано Кимом уже серьезным тоном.

   Фэнел смотрел на азиата ТАК... Я впервые видела, чтоб на лице мастера отражалось столько эмоций. Он очень хотел отказать Киму, но не мог. Я крепко призадумалась над тем, сколько всего странного в этих ребятках, даже если не брать во внимание то, что сам факт их существования странен... Почему мастер вампиров глядит так несчастно, не в силах отказать, на этого Кима? Почему Ким так мягко и терпеливо смотрит на него чуть исподлобья, удивляясь словно бы, что еще не получил положительного ответа? Почему они готовы были убить заболевшего Ивана, но позволили Фэнелу оставить при себе явно психически нездоровую гору мышц по имени Эмиль? Почему дитя Фэнела слушает Ману? Что вообще я тут делаю, в конце концов?..

   - Ладно, - выдавил Фэнел, вернув меня к действительности, - она твоя.

   - Чудесно! - обрадовался Ким. - Спасибо, Штефан, огромное спасибо.

   Я робко заикнулась:

   - Простите...

   Азиат царственно обернулся ко мне.

   - Да?

   - А могу я узнать, что, собственно...

   - Конечно, - Ким поднялся, протягивая мне визитку. - Приезжай, пожалуйста, завтра по этому адресу часам к пяти, я тебе все объясню. Меня, если не сложно, называть на "ты", договорились?

   - Договорились... Ким, - я кивнула, улыбаясь.

   Азиат попрощался с нами и вышел из кабинета.

   - Пошла вон, - Фэнел так и кипел от злости, - вон, пока я тебе ничего не сломал.

   Опешив, я бочком пробралась к выходу.

   - И ничего там завтра не ляпай, ясно?! Помни - я тебя загипнотизировал.

   Я кивнула и выскочила из кабинета. Интересно, почему он меня не загипнотизировал на самом деле.

   Ким остановился поговорить с Николой, похоже, они были хорошо знакомы. Красавица-цыганка радостно улыбалась азиату, рядом они смотрелись очень хорошо. Я заметила, что кое-кто из вампиров, проходя мимо Кима, склоняет в знак приветствия голову. Я, стараясь не привлекать к себе внимания, вдоль стенки прокралась к выходу из зала, стороной обошла Эмиля, который смотрел мне вслед, пока я не скрылась за поворотом.

   Девочки дружно расспрашивали меня о Мане, Алина даже попросила познакомить ее с ним. Вампир сидел у стойки с каким-то смазливым юношей.

   Я с трудом дожила до конца девичника. Было скучно, все мои мысли занимал исключительно загадочный красавец-азиат. Адрес на его визитке сказал мне, что Ким живет в Лесниках, если я не ошибаюсь, это Киево-Святошинский район. Странно, что он забрался в такую даль...

   Я села в такси последней, потому что не хотелось бросать пьяных подружек на поживу какому-нибудь ушлому вампиру. В том, что они с третьего этажа спускаются в клуб за едой, я не сомневалась ни секунды. Было бы странно, если б они не делали этого...

   Однако, стоило мне отъехать от "Голубой Крови", на первом же светофоре дверь с моей стороны открылась.

   - Выходи, - это был Мана.

   Я безропотно выбралась.

   - Алё!.. - заорал таксист. - Вы че, опухли?!

   - Заткнись, - Мана захлопнул дверь машины и за локоть повел меня к своей.

   Я села в "Ниссан" возле Маны на переднем сидении.

   - Что случилось? - мне было страшно. Фэнел так злился, прогоняя меня. Он послал своего экзекутора пояснить, что и как? Но что я сделала не так?! - Я не виновата, честное слово, он сам...

   - Кимура попросил тебя у Фэнела? - перебил меня вампир.

   Ну вот, начинается.

   - Да, - тихо ответила я.

   - А Фэнел что сказал?

   - Разрешил.

   - Расскажи, как.

   - Ну, - странный вопрос, - мне показалось, что мастер не мог отказать, но и соглашаться совсем не желал. Однако в конце концов уступил.

   - Кимура тоже мастер, - сказал Мана.

   - О... Теперь ясно, - на самом деле мне не было ясно ничего, в том числе, почему Мана рассказывает мне вампирские тайны, так ревностно им оберегаемые.

   - Фэнел - мастер Левобережья Киева, Кимура - Правобережья.

   - Они равны, выходит? Почему же Фэнел боится Кима?

   Вампир пропустил мой вопрос мимо ушей. Наконец, спустя минуту или две, он нехотя ответил:

   - Кимура старше, но в положении они равны. Это к первой части вопроса. Вторую я бы не стал обсуждать на твоем месте.

   Я поспешила согласиться.

   - Значит, они поделили власть в Киеве?

   - Ничего они не делили. Помимо них есть Мастер Киева и всей Украины, если ты не знала, - сообщил Мана.

   - Откуда же... А кто он, Мастер Киева? Это тайна?

   - Нет. Его зовут Ингемар, он очень старый и могущественный. Вампир, как ты могла догадаться.

   Я не обратила внимания на насмешку.

   - А откуда он?

   - Гайя.

   Все. Всего одно слово - и мне хочется сунуть голову в песок.

   - Молчу...

   - И завтра в доме у Кимуры постарайся делать то же самое, ладно? Ты же умница.

   Я умница, Эмиль - молодец. Интересно, как он других своих "подопечных" ласково величает? Со злостью уставилась в окно, не желая глядеть на эту вонючую сволочь.

   - Ты меня хорошо расслышала?

   - Мана, - спокойно и внятно постаралась сказать я ему, - у меня прекрасный слух. Я все услышала и уяснила.

   - Хотелось бы надеяться, - тон голоса вампира стал холодным.

   - Ты знаешь, зачем я Киму понадобилась?

   - О, - сказал Мана, помолчал, - это долгая история. В доме Кима живут... Кимура - патернал. Он помогает молодым вампирам, пока те не смогут сами о себе заботиться.

   - Разве о них не должны заботиться создатели?

   - Должны. Но довольно часто создателю надоедает.

   - Разве это правильно?

   - Это обычно.

   - А ты... тебя тоже отдали? - спросила я и притихла в ожидании резкой отповеди. Господи, и зачем я спрашиваю?.. Мне любопытно или небезразлично? Не могу понять. Но что-то в голосе Маны заставило меня спросить.

   Он глянул на меня, я усилием воли подавила желание выпрыгнуть из машины на ходу.

   - Почему ты задаешь такие вопросы? Ты не представляешь, к каким последствиям все это может привести.

   - Прости. Если тебе неприятно...

   - Я же предупреждал тебя. Сколько раз мне нужно еще говорить это?

   - Ты думаешь, что я побегу трепаться на каждом углу на эту тему? Или что в следующей книге опишу ваше общество с указанием полных имен и адресами?

   Мана свернул в мой двор. Остановил машину. И броском кобры схватил меня, прижав одной рукой, а другой сжимая мое лицо.

   - Ну сколько, сколько мне повторять это все, чтобы ты поняла одно - меня надо слушаться беспрекословно? - прошептал он. - Тебе нравится терпеть боль? Ты мазохистка? - он с силой поцеловал меня.

   - Я не... Мне не нравится терпеть боль. Просто я не могу понять, почему ты так идиотски себя ведешь, - он чуть разжал пальцы, чтобы я могла говорить. - Вампир, все такое... Великий и ужасный... Нагоняющий страх...

   Вместо ответа он вцепился мне рукой в волосы, рванул мою голову назад и опять впился в мою шею. Снова мир протекал лезвием, нет, сверлом ввинчивался в мое бедное сердце. И на этот раз Мана и не думал останавливаться. Я пыталась просить, но из горла вырывался только хрип. От боли я мечтала сойти с ума. Нет, умереть. Нет, я мечтала, чтобы меня никогда не было... Но лишь через целую вечность милосердная тьма окутала меня.

  ИСТОРИЯ ДАМПИРА.

  За 7 месяцев до описываемых событий..

  Ах, вчера умерла моя девочка бедная,

  Моя кукла балетная в рваном трико...

   А. Вертинский.

  Я не спала. То есть... то есть, я не помнила, как я засыпала, когда проснулась, замерзнув, в кромешной темноте. Первые пару секунд я просто пыталась устроиться поудобнее и нашарить сползшее одеяло. Но когда моя рука коснулась ледяного металла слева, и после, по инерции, вторая рука, взлетев, натолкнулась на такой же металл сверху, на меня лавиной обрушились воспоминания. И та же инерция ужаса, не знаю, какой именно из инстинктов, заставила меня рвануться вперед, отчего я врезалась лбом в "потолок". Раздался гул. Надо мной была пустота. Я упала назад, отрезвленная несколько этим шлагбаумом. Мне было очень, очень холодно. Я судорожно принялась ощупывать свой ящик, перевернулась на живот и начала колотить кулаками в тонкий листок металла, отделяющий меня от привычного мира живых. Господи, да что же это?.. Я в морге. Я помню, как я умерла.

   Воспоминания сквозь пелену клаустрофобии и какого-то необъяснимого страха приходили кусками. Я помню... помню... Все началось тогда, в Италии, в Милане. Не так давно. Я заболела... Да, определенно заболела. Простудилась. Вернулась домой... Но нет, не так. По порядку, успокойся, успокойся, Саша Лемех, вспоминай же, вспоминай...

   Это был последний рабочий день в Италии. Последняя плановая съемка - я впервые снималась для "Вог", итальянского "Вог", в целой серии сессий, посвященных Неделе высокой моды. Я познакомилась с самой Донателлой Версаче, с Эммой Ли Берк и - о Боже! - с Жан-Батистом Легрелем! Я работала также на двух показах, для домов Версаче и "Легрел", естественно. Я знала, что Жан-Батист на своем главном показе, как обычно, поведет за ручку свою любимую "инопланетянку" Пивоварову, мою тезку, но тогда, на небольшом внеплановом показе, он выбрал меня. На мне было свадебное платье - белое с серебром, короткое и пышное, и черное болеро с цветком из белых страусиных перьев. На ногах - белые босоножки на 12-сантиметровой шпильке с такими же цветками на задниках. На голове - приколотая шпилькой сбоку круглая шляпка-таблетка с пучком черно-белого фатина. Понятно, что в обычном свадебном платье много ума не надо - вышла и плыви себе, только не запутайся. А в этом ужасе - вышла и утешай себя тем, что позор на пять минут, не больше, в Италии тебя никто не знает, а дома, глядишь, никто этот показ и не смотрел... Однако на мне наряд выглядел сказочно. Жан-Батист посмотрел на меня и без лишних церемоний вышел на подиум в конце показа со мной. Ах, как нам аплодировали!.. Конечно, больше ему, но мне было так хорошо стоять там и улыбаться в зал, где собрались весьма влиятельные люди...

   После этого показа меня нашел один человек - то есть, он был с обширной свитой, но вообще дела свои решал сам. Это был Симон Бланшар, главный человек в "Quereller", журнале, который в последнее десятилетие побеждает "Вог" в борьбе за звание модного журнала номер один. Он сказал, что давно уже не видел в модели такого потенциала, что я непременно стану "топ", и что он взял бы меня в жены, но уже женат. Почему-то именно эта его шутка меня расслабила, мне стало ясно, что он не ищет со мной легкого пересыпа, как некоторые из "тузов", которых я немало повстречала на своем веку. И он сразу перешел к делу. Помимо прочего "Кверелёр" имеет несколько модельных агентств, что позволяет им не только писать о моде, но и делать ее. Я становлюсь собственностью агентства "Кверелёр" здесь, в Италии, и в других странах, контракты - с ходу, то есть, как многим девочкам, мне не придется с голодными глазами бегать по кастингам, агент, который будет обеспечивать мне все блага жизни белого человека, то есть, настоящей модели и манекенщицы. Первый год оплата будет не так велика, извинился Симон, нам - деньги, тебе - имя и экспириенс. Когда он назвал сумму, я с трудом сдержалась, чтобы не захихикать, как идиотка. Это были огромные деньги, особенно по меркам моего родного Киева, где модели, в основном, кормятся за счет, мягко говоря, эскорта. А потом, говорит Симон, посмотрим, но я твердо намерен тебя раскрутить и заработать на тебе кучу денег. Я сказала, что не знала, что у "Кверелёр" есть свое агентство и вообще... Симон пристально глянул на меня с легкой улыбкой. "Сандра, реалии таковы, что моду делаем МЫ, журналисты. Не ОНИ, дизайнеры. Не ОНИ".

   Это потом мне рассказали, что у Симона "глаз" на перспективных девушек, назвали несколько имен, которые он открыл. Я была поражена - это были маститые модели, но тогда лишь вежливо улыбнулась его шутке.

   Сказать, что я была рада - значит, ничего не сказать. Еще несколько недель назад все, что я имела за плечами - второе место на конкурсе красоты "Мисс Киев", муторные прогулки "по языку" на показах отечественных дизайнеров, съемка в рекламе (в основном, в купальнике-бикини), несколько фотосессий для глянцевых журналов и обложка в не самом модном украинском женском журнале. Помню, мое личико на обложке: волосы русые - напробор, синие глаза под веерами ресниц и кроткость во взгляде - русская красавица, ни дать, ни взять, а точнее, украинская. И под моим личиком-иконой национальной женской красоты крупными буквами "Неудобная проблема. Все, что вы стеснялись спросить о запоре". Словом, не самый впечатляющий послужной список.

   Я училась в педагогическом институте на кафедре реабилитации. Работала в частной школе преподавателем валеологии и биологии. Периодически заменяла препода физкультуры. Подрабатывала вот моделью. Бог дал мне хороший рост, чудесную кожу, глянцевые темно-русые волосы и синие глаза. А, может, не Бог, а от папы это все, но папу я не видала. Мама, Царствие ей небесное, подарила свои отъявленно правильные черты лица и очень стройные ноги. А каратэ и танец живота наградили пластичностью, грациозностью и гармоничной фигурой. Грех мне было всем этим не воспользоваться. Да, не стану врать - поначалу было тяжеловато. И грязи всякой насмотреться успела, хорошо лишь, что меня она никогда напрямую не касалась. Но я была с восьми лет сиротой практически, а в тринадцать стала ею фактически. Мама любила мужчин и выпивку. Меня она, правда, тоже любила. Но рано свело ее в могилу, я прожила два адских года под крышей дома своего родного дяди, после, не выдержав, на год попросилась в интернат. Жена дяди и их трое детей меня, выражаясь корректно, просто затрахали. Так что, как видите, мне было не привыкать, и я сумела адаптироваться в непростом мире моды. Сейчас мне почти 22 года... было, за спиной - диплом бакалавра и почти что защищенный диплом магистра, но... я не успела. Не успела.

   В тот вечер, после беседы с Симоном Бланшаром, я на крыльях понеслась в гостиницу.

   Со мной в номере жила румынская манекенщица Неля, да и по всему этажу были рассеяны девочки из разных стран, которых судьба, как и меня, привела на Неделю высокой моды в Милан. Я не смогла сдержаться и рассказала Неле и еще нескольким девчонкам о том, что мне сказал Симон. Реакция моих товарок была разной - от сомнения в правдивости слов Симона ("Пф, милая, по-моему, он эксплуатирует кратчайший путь к трусам манекенщицы", - заявила мне развеселая Инночка, коллега из Москвы), от явной зависти (Ванесса из Чехии ушла, хлопнув дверью), до разумного скепсиса ("Вот как контракты на руках будут, так и будешь радоваться", - резонно заметила Неля) и бурного восторга ("Это просто история Золушки! Понимаете, девочки? У нас всех все получится!" - пищала итальянка Анна-Моника. Правда, она была под крэком).

   Пока мы сидели и болтали так, пока я в сотый раз на максимально доступном английском поясняла девочкам все детали нашего с Симоном разговора, позвонила моя агентша из киевской модельной агенции. Она сказала, что только что пришло письмо факсом из агентства "Quereller", что запросили мои данные, что все были в шоке... После позвонили из "Quereller". Попросили в кратчайшие сроки решить дела на родине и быть в Милане через две недели - намечались съемки, на которые я уже заявлена... После этого счастье мое достигло апогея. Девочки решили, что в такой вечер нельзя сидеть дома. Пока мы подправляли макияж, оставшийся от дневного показа, решали, что надеть и что обуть, в номер мне принесли корзину с цветами и двумя бутылками очень дорогого шампанского. Открытка от Симона гласила: "Я знаю, что тебе еще не выплатили деньги за работу, поэтому вот это шампанское, чтоб праздновать, а вот эти деньги - для тех же целей. Начинай чувствовать себя принцессой, и совсем скоро мы сделаем из тебя королеву". В конверте лежали деньги в сумме, достаточной, чтоб я могла напоить вусмерть в самом мажорном клубе Милана всех моих четырех подруг (Ванесса решила, что пойдет с нами, хоть и считает, что мне все совершенно незаслуженно досталось) и после этого вернуться домой на лимузине с продажными мальчиками.

   Все это напоминало сказку. Я не могу сказать, что все те вещи, которые я видела, все то, что мне довелось пережить, не наложили на меня свой серый отпечаток, нет. Но тогда моя радость была чиста, как слеза ребенка. Я верила... нет, я знала, что все это - заслуженно, потому что нельзя с самого детства мыкаться, как я, по углам да по халупам очередных маминых "мужей", ведь своего дома у нас не было, терпеть попойки, скандалы, драки, порой побои, зачастую оскорбления, стыд за нее, за маму... Я очень долго винила ее в том, что выросла задерганной, униженной, плохо образованной, дурно воспитанной... пока не поняла, что за все в своей жизни теперь ответственна лишь я сама. Я оставила своих демонов сидеть там - по углам и халупам, а сама пошла вперед, в прекрасный и яростный мир...

   Я знала, что мой непрестанный труд, зачастую труд очень и очень тяжелый, что моя борьба за выживание, в которой я никогда не опускалась низко и не преступала законов Божьих и человеческих, принесут свои плоды. Я верила в Бога. Я всегда старалась помочь другим, хотя мне никогда никто не помогал. Я переламывала себя. Я отучила себя от зависти к тем более везучим сверстницам, которых папочки и мамочки подвозили утром на занятия в университет на "Бентли" и "Маздах", которые щебетали на английском как птички, потому что мамы и папы пеклись о будущем своих девочек. Они носили дорогую одежду, беспечно и весело смеялись, любимые, холеные, охраняемые и кому-то очень-очень нужные... Они могли доводить меня до слез - я не о своих одногруппницах, нет, а о сверстницах вообще, потому что они чувствовали: я - слабачка, я - унижена, я позволю себя обидеть и довести до слез... Но я научилась быть другой. Или нет, не так. Думаю, что научилась.

   И вот за все за это, думала я, в такси рассекая улицы Милана, Бог все-таки дал мне этот шанс. Если бы некогда моя фотография не попала случайно в руки воговского кастингера, мое лицо с той самой злосчастной обложки того самого злосчастного журнала - то не было бы сейчас этих ночных улиц, этого прекрасного, сверкающего огнями города, этого пьянящего чувства победы, этой эйфорической радости, переполнявшей меня.

   Мы с девочками прямо по дороге распили обе бутылки шампанского, возбужденно рассуждая о том, какие лица будут у всех мужиков в том клубе, который мы почтим своим звездным присутствием. Таксист поставил нам музыку, все пытался с нами болтать, под конец не взял с нас денег в обмен на поцелуй. Анна-Моника не долго думала, поэтому мы, еще более радостные и окрыленные, ворвались в клуб "Касабланка". Анна-Моника, как местная, взяла судьбу наших развлечений в свои руки. Место было жутко пафосное, с таким же контингентом, рассеянным по площадкам, подиумам и столикам заведения. Мы с девочками намеренно постояли несколько минут на возвышении перед спуском на танц-площадку, чтобы нас все хорошо разглядели.

   В тот вечер на той дискотеке нас просто замучили вниманием. Девочки клялись, что к ним здесь в прошлый раз клеились какие-то знаменитые футболисты из "Милана", правда, их имен я не запомнила. В итоге Анна-Моника, позвонив кому-то, сообщила, что сегодня у известного дизайнера Милены делла Ричча тусовка по поводу успешного показа ее новой коллекции. Анна намекнула, что с ней в одной компании новая фаворитка Бланшара, поэтому мы с радостью приняли приглашение Милены появиться на ее гулянке.

   Было десять часов вечера, когда мы появились там. Вечеринка была в разгаре. Несколько человек вокруг, явно из модной тусовки Милана, уже веселились с очень знакомым мне выражением отрешенного блаженства, граничащего с идиотизмом, на лицах. У Анны-Моники часто после принятия дозы кокаина такое выражение бывает. Да и многие девочки, мои коллеги, держатся за счет наркоты. Я не могу. Век модели недолог, и мне хочется после выхода на пенсию лет в тридцать все еще нормально выглядеть и хоть как-то соображать. Поэтому я взяла бокал мартини с подноса учтивого длинноволосого официанта, мило поблагодарила его. Стоящая рядом Неля провела молодого человека взглядом.

   - Я обожаю длинноволосых парней, - призналась она. - Есть в них что-то... такое, не думаешь?

   Я пожала плечами. Честно говоря, я несколько прохладно отношусь к мужчинам в целом... Как-то раз, когда мне было что-то около 12-ати, меня едва не изнасиловал мамин ухажер. Мама вовремя очухалась от пьяного сна, разбуженная моими воплями. Дяденька здорово отмудохал маму, выгнал нас из дома. Своего ведь у нас не было... да, я уже говорила. В больнице маму кое-как подлечили, но один удар, в голову, после выродился злокачественной опухолью. Через год она умерла.

   Я почувствовала, как задрожали руки, и поспешно отхлебнула мартини. Я научилась быть другой, но так и не научилась противостоять дурным воспоминаниям. Я не властна над ними.

   - Знаешь, Неля, я думаю, что мужчины, которые носят длинные волосы, показывают этим свою принадлежность к богеме и зачастую оказываются кобелями, - сообщила я ей. - Да и вообще, излишнее внимание к своей прическе - это не по-мужски.

   - Да, по-мужски - это щетина, перегар, неряшливые тату и здоровые бицепсы, - закатила глаза Неля.

   Честно говоря, мне вообще глубоко фиолетово, что по-мужски, а что нет. Вспоминаю свою первую любовь. У него были длинные волосы. Поступив в университет, я каким-то образом попала в компанию ребят, которые играли в местных рок-группах. Кажется, какой-то парень на репетицию пригласил, и я согласилась. А потом пошло-поехало... Так вот, с первой любовью я пробыла долго, два года где-то. Ушла от него, убедившись в полной его ничтожности и неспособности хоть как-то выстроить нормально свою жизнь. После был богатый молодой человек, который воспринимал меня лишь как секс-игрушку. Три месяца. Я ушла и некоторое время была сама. На четвертом курсе я встретила своего коллегу-манекенщика Алешу - о, как я его полюбила, господи!.. Пока не узнала, что он занимается проституцией. Помню его слова: "Господи, Шурка, чего ты переймаешся? Я думал, что ты, как сестра-модель, поймешь меня! Можно подумать, ты сама никогда..." Это были его последние слова, сказанные мне. Нет, я, к сожалению, не убила его. Просто прогнала. С давних пор остался какой-то безотчетный стыд. Я же никогда не делала ничего такого, никогда не спала со всеми подряд, никогда не была шлюхой - но стоит мне только решить, что кто-то считает меня таковой, стоит мне только решить, что существует хоть малейшая угроза мне сделать что-то, что приблизит меня к имиджу потаскухи - я сразу же рву все нити и убегаю далеко-далеко. Я чувствую себя униженной и грязной. Помню, читала когда-то в самолете российский журнал, уж и не вспомню, какой. В нем было интервью французской актрисы 70-тых, не помню ее имени также, к сожалению. Она рассказывала, как в детстве, в страшное послевоенное время, ее изнасиловал странный незнакомец, а ее мать была буквально за стеной и ничего не сделала. Мол, тогда все боялись и стремились только выжить... Прошли годы, маленькая девочка стала известной актрисой и певицей под другим именем, обожаемой, легендарной, но так и не смогла стать таковой в душе. Мне запомнилась ее фраза: "Красота - это состояние души. Униженная женщина никогда не сможет чувствовать себя красавицей". В моем случае скорее: "Я чувствую себя красивой, только не подходите близко".

   После Алеши были только чинные свидания с состоятельными и приятными мужчинками. Любую попытку сблизиться я пресекала в корне. Оказалось, они это любят. В моей квартирке в Дарнице, которую мне, как сиротке, выдало государство (дядя не изъявил желания оформить тогда, несколько лет назад, опекунство, за что ему огромное спасибо), появился красивенный диван, плазменный телик, бар и стиральная машина. Последняя появилась тогда, когда я уже намотала на ус, что делать с деньгами дядек. Телевизор я получила невзначай, когда в телефонном разговоре в сердцах сказала, что даже не могу новости нормально по своему старому телевизору посмотреть. Так же невзначай, безо всякого умысла, поделилась как-то за ужином, что у меня квартира в стиле японского минимализма - кровать, телик и стенной шкаф. После этого у меня появился диван в японском стиле, а в голове - весьма устойчивая схема, что делать. Бар я не просила, просто так подарил один владелец сети заправок. После машинки я также пожаловалась, что мерзну в пальто, у меня появилась шубка. Бывали и осечки, впрочем. Золотые серьги дяденька потребовал вернуть обратно (я пожаловалась, что потеряла одну сережку из пары, которую мне мама покойная дарила). В ответ на мое оскорбленное: "Я не думаю, что накормленная женщина должна собой за ужин расплачиваться" он напомнил мне о серьгах. Я попыталась свести разговор на нет... В общем, серьги пришлось отдавать. Еще он назвал меня шлюхой. Я часто замечала, что мужчины называют шлюхами тех, кто не дает, а не тех, кто милостиво одаряет своим теплом всех желающих.

   Как-то так оно и шло. Я никого не заманивала, не подпускала близко и твердо отказывалась от дальнейших свиданий, если что было мне не по нраву. Конечно, они пропадали на пару месяцев, но потом звонили снова и...

   Я не чувствовала острой потребности в сексе. Я сама себя обеспечивала. Мужчины в моей жизни в постоянном виде присутствовали лишь в лице моего начальника в школе и двух моих друзей - Саши и Мити, которые были парой. Друзья-геи - они как джинсы: всегда будут в моде. К тому же, ребята они были славные.

   Вот поэтому меня не трогают размышления о том, что по-мужски, а что нет. Как и мужчины в целом. Манекенщики редко интересуются коллегами-девушками, разве вот как Алеша... Они ищут женщин богатых, пусть и не слишком молодых и привлекательных. Богатые и приятные дяденьки любят нас лишь как божеств, которым надо приносить дары, и которые вносят перчинку в их серые будни, или как бездушных секс-машин. Кинул монетку - пользуйся... А нормальные мужчины, вроде моих коллег из школы, знакомых из универа просто не считают для себя возможным хотя бы попытаться быть со мной. Впрочем, подобный замкнутый круг меня вполне устраивает.

   У Милены делла Ричча я увидела массу известных в мире моды лиц. Модели и манекенщики, дизайнеры, стилисты, фотографы... Они выглядели сногсшибательно и стильно. Разительно отличались от этих беспечных гордых птиц люди в строгих костюмах. Этих людей в лицо мало кто знал, но именно они были хозяевами на этом празднике жизни. Инвесторы, держатели акций, аналитики и наследники модных империй.

   Неля, стоящая рядом, шепнула мне:

   - Ой, глянь, к нам идут двое мужчин...

   И вся так подобралась, изобразила высокомерную скуку на лице. Правильно, правильно, Нелечка, они так любят. Им кажется, что красавицы и должны быть такими - холодными и недоступными, тем паче, модели.

   Два серьезных дяденьки моего любимого типа, явно итальянцы (уж очень хорошо и молодо здешние мужчины выглядят, заразы), подходили к нам. Я срочно нечеловеческим усилием воли выкинула из головы понурые размышления. А вдруг удастся заполучить в свою квартирку тут, в Италии, что-нибудь вроде классной кровати или кухонного гарнитура? Правда, я не знаю, как здешние мужчины ко всему этому относятся, но, думаю, скоро узнаю...

   Побеседовав с дяденьками, я оставила одному из них свой номер и любезно, но прохладно сказала, что отойду побеседовать со знакомым. Это так надо по их этикету. Они тогда будут сладко грезить о следующей встрече и бояться спугнуть привалившую богиню.

   Я подошла к Анне-Монике, которая только что отослала своего собеседника за мартини. Подкрашивая свои сочные губы, белокурая итальянка подмигнула мне.

   - Привет, Золушка! Смотрю, мы сегодня тут пользуемся успехом. Ванессу уже замуж позвали. А у меня три раза телефон взяли, причем очень перспективные молодые люди!

   Анна-Моника была ужасно занудной и неприветливой личностью. Кокаин преображал ее до неузнаваемости. Это была единственная из моих знакомых, кому наркота шла на пользу.

   Закрыв тюбик помады, Анна-Моника вдруг вытаращилась куда-то и сдавленным голосом произнесла:

   - О мама родная...

   - Что такое, тебе плохо?

   - Да нет же, нет! - девушка легонько кивнула вперед. - Глянь-ка, я такого красавчика еще в жизни не видала...

   У Анны все мужчины красавцы. Когда она под крэком.

   - Да глянь же! Вон, длинноволосый у стены с Миленой треплется!

   - Да вы помешались на длинноволосых, леди, - проворчала я, но все же глянула в направлении, указанном Анной-Моникой.

   Хозяйка дома, Милена делла Ричча, была молодой женщиной под сорок, с копной золотисто-каштановых волос. Сегодня она была чудо как хороша в неком подобии сари апельсиново-баклажанных тонов. В руке она держала бокал мартини и очень кокетливо разговаривала с мужчиной с длинными черными волосами, одетым в темное. Он стал ко мне почти спиной, я не видела его лица. Но почему-то заныло под сердцем, когда я глянула на него. Он убрал волосы за уши, пригладил их обеими руками, что-то сказал Милене, на что она залилась смехом, и повернулся боком к ней и лицом ко мне. На его губах блуждала легкая циничная улыбка. Анна-Моника была более чем права. Нам было не привыкать видеть очень красивых мужчин - работа такая, но этот... Назвать его просто красивым язык бы не повернулся. Я даже не знаю, как можно описать его внешность, я все-таки не поэт, а малообразованная моделька. Сказать просто: "У него были правильные черты лица - высокие выпуклые скулы, очень красивый подбородок, чувственные губы, большие зауженные глаза под густыми бровями" - ну это не опишет и трети его привлекательности. Как-то так бывает, что природа, играя цепочками ДНК, выстраивает вот такой фенотип, удивительную гармонию внешних черт, такую, что от лица человека глаз не оторвешь. В нем сквозило что-то явно не европейское. Черные волосы и очень темные глаза... Я так и не смогла понять, какой он национальности.

   К Анне-Монике вернулся ее кавалер с выпивкой, и лишь тогда я сумела захлопнуть рот и оторвать глаза, намертво прилипшие к незнакомцу. Поспешив отойти от парочки, я села на диванчик возле входа. Там было очень хорошо видно Его.

   Я наблюдала за этим мужчиной, пока не кончилось мартини. Оно кончилось быстро, так как я нервно прихлебывала его все время. Господи, он мне нравился. Он мне очень сильно нравился. Не мартини, нет, а этот длинноволосый мужчина. Обычно в таких случаях я просто говорила себе "Нет" и закрывала тему. Ну, мало ли, кто кому нравится... Я-то знаю, хорошего не выйдет из этого. Но теперь... Не могла я сказать себе "нет". Я хотела подойти к нему, безумно хотела услышать его имя и познакомиться с ним. И чтобы его темные-темные глаза глядели на меня так... Так...

   Я быстро взяла себя в руки. Нет. Отрезвей же, Саша. Посмотри-ка - ведь он такой же манекенщик, как твой Алеша, стоит с таким высокомерным лицом, цены себе никак, бедный, не сложит, вон как Милена заливается от его шуток. Не иначе, он ищет себе спонсоршу на трусы от Гуччи. Мерзость.

   Разозлившись на себя и на все остальное, я схватила еще мартини и спустилась в сад.

   Звучала музыка небольшого оркестра, в саду все было сделано в японском стиле. Ох, уж дался он всем... Ленты, камни, фонари, беседки... Человек пятнадцать прогуливались по дорожкам и выпивали в беседках. Я прошлась немного вперед, мимо оркестра, потом остановилась послушать. Мне необходимо было освежить голову и душу. Нужно просто отвлечься от мыслей об этом парне и о том, "да" или "нет". Завтра Анна-Моника обещала нам сказочный шопинг. Как истинная итальянка и шопоголичка, Анна знала самые лакомые места стоков и распродаж. Вот сейчас на мне, кстати, такие босоножки от Baldinini, закачаешься, но куплены так дешево в киевском стоке... Представляю, что можно купить тут...

   Рядом со мной остановился кто-то. Я услышала голос. Неповторимый голос, который прекрасно звучал даже сквозь громкие звуки музыки.

   - Как тебя зовут?

   Я тупо уставилась на рубашку человека, спросившего меня о моем имени на моем родном языке. Рубашка была явно дороже моих босоножек.

   - Сандра, - сообщила я на итальянском.

   - Я думал, ты славянских кровей, - на русском продолжил он. - Ты не похожа на итальянку.

   Я взглянула на него. Он был высок и строен. Черные глаза смотрели прямо в душу.

   - У тебя очень необычные глаза, - сказала я. Просто вырвалось.

   Он улыбнулся. Было в нем что-то... сильное. И пугающее. Но такое притягательное...

   - Я хотел то же самое тебе сказать. Они у тебя как два глотка крепкого вина в чаше из сапфира.

   Я замерла. Нет, не от того, что он говорил. От того, КАК он это говорил. Ни капли фальши или пафоса. Он просто сказал, естественней и быть не могло, словно дыхание или взмахи крыльев бабочки.

   - Чудесные слова, - призналась я тихо. Оркестр звучал где-то далеко. - Как тебя зовут?

   И это, пожалуй, все, что я помню из того вечера. Он назвал имя, да, но... Я не запомнила его. Я помнила черные глаза, похожие на чернильные пятна на карточках Роршаха. Нет, на ночную морскую воду. Из всего вечера помню лишь обрывки, да и то, без звука. Он протягивает мне руку и дает бокал с мартини... я его попросила принести. У него сережка из темного металла в ухе. У него перчатки на руках. На нем кожаный жакет, шелковая рубашка и штаны из темного денима. И туфли от МакКуина. И старинный перстень на руке. Ох нет, это потом, когда он снял перчатки... Я просто помню, как он стоит передо мной, сидящей на стуле, эта пьянящая улыбка играет на его лице, а он снимает с себя жакет, рубашку... перчатки... Он говорит что-то, лицо его серьезно, но я не слышу звука...

   Я проснулась, когда светало. Мне снился дурной сон. Или не сон. Он был похож на реальность. Мне снилось, что из чьего-то запястья течет кровь в чашу из синего сапфира. Как красное вино. И я беру чашу и пью...

   Меня стошнило, я еле добежала до туалета. Я была в своем номере, на соседней кровати спала Неля. Нажав на кнопку слива на бачке, я приблизилась к умывальнику. Я неважно выглядела. Синие круги под глазами, когда такое было, у меня же здоровое сердце... Губы горели пунцовым, щеки тоже.

   На золотистом шелковом топе - о, я спала одетой! - темнело коричневое пятно, прямо на лифе. Я проверила одежду - юбка, чулки, нижнее белье - все на месте, слава Богу. Что было? Как я домой вернулась?

   Я вышла из ванной. Неля оторвала голову от подушки.

   - Что, перебрала малость? Бедняга, выпей аспирина...

   - Неля, я ничего не помню...

   - Так ты час назад только вернулась. А вчера я даже не заметила, как ты ушла с приема у Милены. Анна-Моника говорит, что ты ушла с каким-то красавчиком.

   Я тяжело опустилась на свою кровать. Внимание привлек перстень на моем большом пальце. Антикварная вещичка. Перстень моего... вчерашнего знакомого. Я схватила телефон. Конечно, там были имена людей, которых я напрочь не помнила, и таких было много, но они были там и раньше... Ни одного нового имени в списке контактов не появилось. Я тщетно пыталась вспомнить хоть что-то... В памяти всплывали лишь черные глаза и красивая улыбка. Я что-то рассказывала ему, тогда улыбка изменялась, а порой пропадала. Кажется, я говорила ему о себе. Я твердо помню явственное ощущение того, что я очень ему нравлюсь. Что я нужна ему. Я даже думала, кажется, что это тот, кого я ждала всю жизнь.

   Как бы то ни было, шопинг мне пришлось пропустить, я слишком тяжело переносила похмелье. Почти весь день я продремала в номере, а вечером в шесть выехала из гостиницы в аэропорт. Мне немного полегчало.

   Когда я вернулась домой около полуночи, то поставила чемоданы, решив разобрать их завтра, и пошла в душ. Там меня ждал легкий шок. На голом теле я обнаружила следы... физического, скажем, насилия. Синяки на бедре, на животе, под грудью даже что-то вроде царапины. Потом меня осенило. Это не побои, а засосы. Чуть выше ключицы - точно такое же свидетельство чьей-то горячей любви. Я прижала руки к синякам. Вот так съездила в Италию. Надеюсь, они скоро сойдут.

   В ту ночь я видела Его во сне.

   Утром встала, съела вареное яйцо и немного салата. Аппетита не было. Похмельный синдром не проходил. Я решила, что это явно не похмелье, а простуда. Выпила "Фервекс", залегла в постель с чашкой горячего вина. Продремала весь день. К ночи полегчало. Я разобрала вещи, сделала маску для лица и шеи. Синяки как бы померкли. Я радостно напевала, силы возвращались ко мне.

   На следующий день простуда вернулась. Тело ломило, лицо пылало, слабость была неимоверная. Я собралась с духом и пошла в больницу.

   Дневной свет пасмурного дня резал глаза. Я надела шарф и темные очки. Доктор долго просвечивал мне зрачки, мерял температуру, заставил сдать анализы. Долго читал результаты анализов. Направил меня "в 17-ый кабинет". Там жил хирург. Он раздел меня, ватную и пассивную, долго общупывал подмышки и грудь, задавал странные вопросы вроде "были ли у вас в семье случаи онкозаболеваний", "что это за гематомы" и так далее. Я поняла, что что-то не так. В итоге он прописал мне препараты железа и еще какую-то хрень и сказал сегодня же сдать кровь на этот анализ (протянул мне направление) и нормально есть, а то знает он нас, одно перышко лука в день... Сознался под моим слабым напором, что у меня все признаки анемии или... Ну, анализы покажут, завтра же с утра чтоб в больницу. Я в его глазах читала - но откуда? - жалость.

   Позвонила моя агентша, просила прийти. Я послала ее, сказав, что очень больна, но собираюсь через пару дней выздороветь. В моем затуманенном болезнью мозге даже не поселились мысли о том, что все может быть очень плохо. Анемия или... Или что? Неужели рак? Иначе зачем он спрашивал о наследственности? Весь день я продремала, вечером заставила себя съесть немного овсянки и помидор. Меня начало поташнивать. Я достала из морозилки полкило говядины, разморозила в микроволновке, отрезала кусочек и принялась жевать. Я не соображала, что делаю.

   Я позвонила Ольге, моей подруге по университету, она же - наша староста, сказала, что больна, узнала, когда сдаем вторую часть диплома. Потом я долго и тупо пыталась снять с пальца перстень незнакомца, но тщетно. Он намертво врос в мой палец.

   А когда часы пропикали полночь, я нашла себя сидящей на балконе и плачущей взахлеб. Мною овладела безумная тоска. Я не знала, почему мне так плохо, но мысли неизбежно возвращались к Нему. Я не могла без него. Я хотела к нему, я хотела его. Жар сменился дрожью, мои руки были как лед. Меня морозило. Тело ломило, ноги были словно вата, я то и дело выпивала чашку воды, но жажда не угасала. Это напоминало ломку. Я выкурила сигарету, выпила стакан вина, но ломка не ушла. На теле появились пятна. Красные пятна. Я ходила на балкон, глядела на луну и плакала.

  ...Утром я открыла глаза. Я лежала на кровати, укутавшись в одеяло и зажав между ног подушку. Смертельная слабость не дала мне нормально подняться с кровати. Я села на пол. В комнате было очень темно. На окнах у меня были жалюзи. Я поднялась, подошла к балконной двери, потянулась рукой к обломанному шпунтику, чтобы немного раскрыть полоски жалюзи и впустить в комнату дневной свет. Я покрутила шпунтик, полоски поднялись и ударили меня прямо в глаза ослепительным лучом. Я отшатнулась и упала на пол, чтобы отползти в сторону. Тогда у меня уже не было каких-то вразумительных мыслей или опасений. Я сама себе напоминала зверя, который живет лишь инстинктами. Мне было плохо - я уходила от того, что делало мне плохо.

   Я долго просидела в уголке комнаты, прячась от солнечного света. Раздался звонок телефона. Звонила Маринка, подруга по походам на танцы.

   - Санька, ты чего там сидишь дома? Айда плясать в "Карамель", я уже мхом покрылась, сдавая эти модули...

   Я машинально согласилась. Мне хотелось хоть чуть-чуть развеяться. Я напилась "Фервекса", выпила "Бёрн", стопку водки, кое-как оделась, причесалась, намазала бледное до ужаса лицо темноватым тональным кремом. Нанесла бронзовые румяна. Все это я делала на автомате. Помню также, что пыталась снять перстень еще раз. И еще. Не выходило. И еще я заметила, как гулко и часто бьется сердце.

   Мы встретились с Мариной и ее друзьями возле метро. Все были в легких пиджаках, ветровках или свитерах. Я была в теплой куртке, шарфе и перчатках. Я пояснила, что больна, но хочу танцевать. Мое признание встретили небывалым восторгом, мол, так и надо. Я взяла под руку молодого человека, как-то назвавшегося (неважно), чтобы было полегче идти. Он что-то болтал всю дорогу, я машинально угукала и кивала.

   Мы остановились перед входом в клуб, чтобы покурить. Из открытой двери звучала музыка, перед входом стояли несколько компаний. Молодой человек, с которым я шла, предложил мне сигарету. Я сказала "Нет, спасибо" и упала.

   Да, я слышала крики окружающих, но словно бы издалека. Кто-то звал меня по имени, кто-то орал "Вызовите "скорую", кто-то пытался нащупать пульс... Я наблюдала за всем словно бы сверху. За телом, распростертым на залитом бликами асфальте, за суетящимися над ним людьми. Я ощущала, как медленно угасает пульс и останавливается сердце. Кто-то пытался стучать кулаком в мою грудь слева, кто-то пытался вдохнуть жизнь в меня, я слышала лишь какие-то слова. "Она умерла?!" Да. Сердце остановилось. Все погасло.

   Я умерла.

  История Дампира (2/2)   Прости   За любовь, что нелепо   Осиной пронзила мне грудь.   Отпусти,   Я походкой нетвердой, несмелой   Покину тобою не выбранный путь...   Прости   За предательство, боль и страданья,   Что невольно доставил тебе.   Не проси   И о прошлом не плачь, не терзайся,   Не вернуть, все пропало во тьме....   Прости   За упреки твои и обиду,   Что терзают меня пуще дня.   Отвести   Всей беды и опасность, и гибель   Не вышло, старания зря...   Прости   За любовь, за надежду, за муки,   Ты мне веришь? Я лучше хотел...   Не ищи   Смолкшей арфы тревожные звуки,   Ничего сохранить не сумел...    С. Стальская    (для "Истории Дампира")

  Я вспомнила все это, пока пыталась тщетно привлечь внимание к себе. Да, теперь ясно все. Это мне еще повезло, что я успела очнуться прежде, чем меня вскрыли. Я впала в летаргическую кому, это ясно. Я чувствовала себя хорошо, только очень хотелось есть и пить, да бушевала во мне какая-то злость. Как они могли! Медики хреновы! На большом пальце правой ноги у меня была бирка, я ее чувствовала. Я взревела, словно сирена, от страха и ярости, и изо всех сил ударила в переднюю панель моего ящика. Металл прогнулся. Я изумилась и даже на миг перестала орать и стучать. Мне не было больно. Я ударила еще раз, собрав всю волю в кулак. Корпус прогнулся еще сильней. Я стукнула изо всех сил в уголок. Это оказалось труднее, поэтому я принялась наносить методичные удары в то место, где, предположительно, мог быть язычок замка. Ну, чтоб расшатать его, выбить и выйти. Постучав немного, я уперлась руками в потолок и подвигалась вперед-назад. Моя коробка задребезжала. Волна за волной накатывал дикий страх. Я прекратила дребезжать и заплакала.

   Снаружи кто-то щелкнул замком. Я перестала плакать и закричала:

   - Выпустите меня, пожалуйста! Я жива!

   Меня выкатили из ячейки. В глаза ударил электрический свет. И прямо над собой я увидела искаженное ненавистью и страхом багровое лицо полной женщины в белом халате и санитарской шапочке. От нее веяло спиртом. В руках она держала пожарный топор.

   - Что... - начала я, но она дико заорала:

   - Скiки я вас, упирiщ, повинищила, а ви усе одно, блядi, плодитеся та плодитеся!

   Я завизжала, когда увидела, что топор опускается мне на голову. И перехватила обеими руками топорище. И пальцами ноги оттолкнулась от донышка верхнего ящика, чтобы хоть немного больше высунуться из своего ящика и убежать.

   - Тетя, вы что?!! - заорала я. - Меня чуть заживо не вскрыли, не закопали!..

   - Отче наш, що на небi й на землi, - начала она читать молитву.

   - Тетя! Бросьте топор! Я кому сказала! - она была пьяна в стельку, видимо.

   - Шоб ти згорiла! - и она вырвала у меня из рук топор.

   Я, не мешкая, с силой оттолкнулась от верхнего холодильника и почти вылетела на пол из своей ячейки и вскочила на ноги. Тетка-санитар метнула в меня скальпелем. Я не успела увернуться. Скальпель по ручку вошел в мое плечо. Мне было больно, но лишь слегка. Я удивленно застыла, и едва не поплатилась за это. Тетка с топором схватила стул и стулом сбила меня с ног. Я отлетела в угол, надеясь, что мне ничего эта старая горячечница не сломала. Она занесла топор, но голос:

   - Стой, - остановил ее на половине замаха. Я видела, как мучительно исказилось ее лицо.

   - Опусти топор.

   Она с трудом, явно против своей воли, опустила его. И заплакала.

   - Вот, хорошо, молодец. А теперь иди и влезь в холодильник.

   Она, плача, поплелась туда.

   - Топор брось.

   Она залезла в мою ячейку, не переставая плакать. Рядом стоял Он. Он с размаха задвинул ящик на место и щелкнул задвижкой. Я валялась на полу и изумленно таращилась на него. Он подошел ко мне неспешно. Я подползла так, чтобы сидеть, опираясь о стену. Волосы забраны в хвост, на руках перчатки, черный кожаный жакет, черные кожаные штаны и ботинки "Dr. Martens". Он стал надо мной и протянул мне руку.

   - Вставай, Саша, - я услышала его голос, сладчайшей музыкой прозвучавший в моем воспаленном мозгу.

   Я дала ему руку. И заплакала.

   - Ну что такое, зачем ты плачешь?..

   - Спасибо... Я так испугалась... - и тут же меня осенило.

   - А что ты тут делаешь? - я резко отстранилась, отбрасывая руку, обнимавшую меня.

   - Я пришел за тобой.

   - Но... что... как ты узнал, где я?!

   Он взял мою руку. На ней был перстень.

   - Это как маячок. Я должен был знать, где ты окажешься, когда умрешь.

   Мне показалось, что я ослышалась. А потом показалось, что я сплю или брежу.

   - Что?..

   Он выдернул из моего плеча скальпель. Я вскрикнула, но больно было лишь слегка. Крови было немного. После вынул из-за пазухи пакет, высыпал на ладонь ворох ткани.

   - Оденься.

   Только сейчас я заметила, что нага. Я схватила вещи, прижала их к себе и сдавленно крикнула.

   - Не стесняйся. Я тебя не трону. Я не такой, как все. Я не сделаю тебе больно.

   Его голос обладал гипнотической силой. Я присела на корточки. В ящике выла санитарка.

   - Что... я... я не помнимаю... не понимаю, ничего не понимаю...

   - Одевайся, Саша!

   Я поспешно начала разбирать вещи. Натянула черные шелковые килты, надела черный лифчик-бра, затем облачилась в бордовый топ под горло без рукавов и темно-синие джинсы с ремнем Mango. Я любила эту марку, вообще-то, но сейчас едва обратила внимание. Последнее - черные, расшитые серебристым бисером балетки, а потом он снял с себя свой жакет и надел на меня.

   - Саша, послушай меня, прежде чем ты выйдешь отсюда.

   Его руки легли на мои плечи и сжали их. Я глянула ему в глаза. Ким. Его звали Кимом, вспомнила я. У меня все крутилось на языке что-то наподобие...

   - Ты умерла. Сейчас ты - не живое существо.

   Я смотрела на него, и вдруг улыбка раздвинула мои губы. Я сама не ожидала.

   - Ты... это "Скрытая камера", да? Это дурацкий розыгрыш?

   Он смотрел мне в глаза, и постепенно вся моя смешливость куда-то подевалась.

   - Саша, ты - вампир. У тебя не бьется сердце, нет пульса, но ты живешь.

   Я, не мешкая, положила пальцы на шею справа внизу. Ничего. Я поменяла сторону. Тишина. Я схватила себя за запястье всеми четырьмя пальцами, кроме большого, как учили в школе на уроках ОБЖ. Ничего. Тихо. Я нырнула рукой под майку, положила ладонь под левую грудь. Ничего. Ничего!

   - Я... - меня затрясло. Мне показалось, что я схожу с ума. - Ты... кто? Кто ты?!

   Он вдруг застыл, прислушиваясь. Его руки еще крепче сжали мои плечи.

   - Нам пора уходить. Сюда идут. Пойми, что ты - вампир, Саша. Я - тоже. Я сделал тебя такой.

   Я с секунду пристально глядела ему в лицо. А потом ударила его изо всех сил.

   Он отлетел и упал на пол возле пустой каталки, покрытой клеенкой. Когда Ким поднялся на локтях, я увидела в его глазах изумление.

   - А ты... способная, - вырвалось у него.

   Я развернулась и хотела было бежать через единственную дверь, но он вовремя перехватил меня за руки.

   - Саша, идем со мной! Я все расскажу тебе, я обо всем поведаю, обещаю, - я почувствовала, как загудела голова.

   - Не смей применять ко мне свои фокусы, ублюдок, - прошипела я.

   - Это для твоего же блага, дурочка... Идем со мной... Я не обижу... Я не трону...

   Я сдалась. Я слышала звуки шагов и голоса в коридоре.

   - Кто это там?

   Он заставил меня сесть на подоконник распахнутого окна.

   - Ну... медики.

   Он вынудил меня спрыгнуть с подоконника на землю, несмотря на то, что это был второй этаж. Я легко приземлилась, правда, едва не потеряла равновесие. Ким схватил меня за руку и потащил вперед.

   - Ну и что, что медики?

   - Саша, а ты как думаешь, в реальной жизни милашка Баффи за вампирами охотится?

   - В реальной жизни?! Это в какой?! Окстись! В моей реальной жизни вампиры - это герои фильмов, книжек и мультиков! Не больше!

   Мы прыжком преодолели больничную ограду. Ким на ходу клацнул сигнализацией припаркованного в тени деревьев большого черного автомобиля.

   - Садись.

   Я послушно села на пассажирское сидение.

   - Что это за машина?

   - Мерседес S-500.

   - Отвези меня домой.

   - Я отвезу тебя в твой новый дом.

   - Слушай, ты...

   Он резко вырулил на дорогу.

   - Лучше ты слушай, Саша. Для официальных властей и для всех вообще - ты умерла. Те люди, что сегодня засекут твое отсутствие...

   - Медики.

   - Да, медики, - эти люди никому не скажут, что ты... не мертва. Завтра же будет дано свидетельство о смерти и заключение по вскрытию с левой причиной твоей смерти. Родным скажут, что тебя по ошибке кремировали вместо другого человека.

   - Вряд ли мои родные будут меня искать или допытываться, где мое тело.

   - Во всяком случае, им же лучше это сделать. Иначе твоя квартира отойдет государству. Ну, или аферистам, которые всегда подсекают, где умер одинокий человек. Ну, или ментам, которые тоже не прочь...

   Я сидела, холодея от одного из самых сильных ощущений в своей жизни - от глубокой, всепоглощающей ненависти.

   - Ким.

   - Да?

   - Зачем ты это сделал? Зачем ты это сделал со мной?

   Видимо, ему стало не по себе от потрясающего спокойствия моего голоса.

   - Поговорим об этом дома.

   - Какое "дома", ублюдок?! - заорала я так, что чуть не лопнули барабанные перепонки. - Ты издеваешься?! Да я тебя убью на месте! Останови машину, твою мать!

   - Саша...

   - Я сказала, останови немедленно!!!

   Он остановился. Я вылетела из кабины пулей, шваркнула дверью и понеслась прочь от него. Мы были где-то на малолюдной дороге. Я побежала в сторону виднеющихся неподалеку огней цивилизации. И тут меня осенило - ни денег, ни телефона, ни ключа от квартиры. Я остановилась, как вкопанная. Ким нагнал меня.

   - Да стой же ты, глупая! Куда ты пойдешь? Ты погибнешь. Ты же ничего не знаешь о себе.

   Я развернулась к нему.

   - Ким, зачем... Зачем ты это сделал...

   Потом села на траву и зарыдала. Ким присел рядом.

   - Не плачь, Саша... Прошу. Я не мог тебя оставить. Не мог.

   - Где оставить? Как оставить? Я ничего не понимаю...

   Он сжал мои ладони, прижимая мой лоб к своей груди.

   - Там. В той жизни. В том мире, одну. Не мог... оставить...

   - Я не могу понять, зачем тебе это все...

   - Я полюбил тебя, Саша. В тот вечер в Милане.

   Я перестала плакать и глянула на него. Он смотрел мне в глаза.

   - Пойдем. Я отвезу тебя домой. И все расскажу, обещаю.

   Я послушно поднялась и пошла рядом с ним, ведомая за руку. Его слова о любви подействовали на меня сильнее, нежели весь его гипноз.

   Мне мешали зубы. Я потрогала их рукой. Клыки значительно увеличились в размере, кроме того, стали намного острее, просто как лезвия ножа. Я обследовала их языком.

   - Ты скоро привыкнешь к ним, - услышала я голос Кима. - Сзади, прямо под десной, на клыках есть небольшие отверстия, попробуй их найти.

   Я языком нащупала две дырки.

   - Нашла? Когда ты подрастешь - лет этак через пятьдесят-восемьдесят, это индивидуально для каждого, - то в эти отверстия будет поступать по твоему желанию флюид, который сможет делать людей такими, как мы.

   Я посмотрела на Кима. Он посмотрел на меня:

   - Что?

   - Зачем?.. - этот вопрос нарывом пульсировал у меня в мозгу.

   Он нахмурился и сказал:

   - Спи.

   И я уснула.

   - Саша, вставай, мы приехали.

   Я, дернувшись, открыла глаза. В приотворенную дверцу машины заглядывал Ким, протягивающий мне руку.

   - Мы на месте.

   Я оперлась о его руку, выходя из машины. Он захлопнул дверь и обвел рукой окрестности.

   - Здесь ты будешь жить... столько, сколько захочешь.

   Я увидела огромный дом в три этажа, два крыла, который по размерам больше напоминал королевскую резиденцию. Дом был окружен парком и очень высоким забором.

   - Господи... - не выдержала я. - Как можно незаметно существовать в таком дворце?!

   - Он замаскирован под дом, о котором все по секрету знают, что он принадлежит иностранному послу или политику. Не то испанскому, не то португальскому.

   - Все?

   - Все, кого это может интересовать. Правоохранители, воры, соседи...

   Я прикрыла глаза руками. Голова отказывалась что-либо понимать. Ким позвонил у ворот, и вскоре они открылись.

   - Ладно, идем, я понял, - он порывисто обхватил меня за плечи и увлек за собой в машину.

   Мне нравились его объятия.

   Когда мы поднялись по широким гранитным ступеням, Ким нажал на кнопку звонка. Раздался двойной удар гонга по ту сторону двери. Почти сразу дверь распахнулась. На пороге стоял парень, мой ровесник, с изумительно белой кожей и огненно-рыжими кудрявыми волосами. На нем была темная одежда, джинсы и футболка. Он внимательно и с любопытством посмотрел на меня.

   Парень приветственно махнул рукой.

   - Мы вас уже заждались, черт тебя дери, волновались же.

   Ким молча вошел, увлекая меня за собой. Парень закрыл за нами дверь и пошел следом. Ким привел меня в просторную гостиную. Там было так шикарно!.. Я даже принялась глазеть на изысканные панели и мрамор под ногами, на высоченные потолки и дорогущие портьеры, на картины в золоченых рамах... Но больше внимания привлекали люди, сидящие на диванах и креслах, и взирающие на нас с Кимом. Их было семеро, я посчитала. Самым старшим по возрасту - по крайней мере, по человеческим меркам, выглядел моложавый мужчина лет сорока, с прической и глазами Мэла Гибсона. Он, словив мой взгляд, улыбнулся мне сдержанно, но ободряюще. Мужчина носил легкий пиджак с закатанными рукавами, белую футболку и какие-то серые джинсы. В руке он держал стакан с виски, судя по цвету.

   Рядом с ним на одном из двух диванов, поставленных друг к другу лицом, сидела молодая женщина восточной наружности. Турчанка или арабка еще какая-то. Ей было на вид лет двадцать пять-двадцать семь. Почему-то она напомнила мне мою последнюю подругу Нелю - тонкостью и изяществом черт, несмотря даже на нос с легкой горбинкой, и мое сердце сжалось тоскливо. Хотя, впрочем, оно же теперь не может сжиматься, что это я... На "Неле" было шелковое золотисто-коричневое платье свободного покроя с широким рукавом и красивым поясом. Она смотрела на меня с большим интересом и приязнью. В руке ее был бокал с вином.

   Возле турчанки сидел черноволосый юноша, который напомнил мне моего директора в школе. Такое же спокойное, надежное лицо, строгая стрижка, сдержанная простая одежда... Ох, да что же мне все так кого-то напоминают... Боюсь, что это лишь защитная реакция разума - в стрессовой ситуации искать знакомое, близкое и понятное. Юноша также внимательно и доброжелательно глядел на меня. В руке его была сигара.

   На диване напротив сидели две молодые женщины. И они были очень похожи... нет, нет, не на кого-то - друг на друга. Волнистые длинные волосы разных оттенков одной гаммы - от коньячного до охристо-каштанового; одинаково аккуратные носики, похожие на клювики птиц; лица сердечком и пухлые губы. Одна казалась более жесткой и выглядела немного старше. У нее были миндалевидные зеленовато-карие глаза и платье на бретельках в красно-белую полоску. В руке у нее был бокал белого вина. У второй сестры глаза были зеленые и очень добрые, просто до странного добрые и такие... сочувствующие. Она носила черную хлопчатую рубашку с коротким рукавом и джинсы синего цвета. Пила пиво из баночки.

   Рядом с сестрами уселся тот рыжик, что открыл нам дверь, и я с изумлением поняла, что он - их брат.

   Седьмым в комнате был молодой мужчина, весьма брутальный и испорченный на вид. Он был хорош собой - да что там, все они были очень красивы. Он курил, сидя на атласном стуле во главе импровизированного диванного общества. У него были широко поставленные большие глаза темно-голубого цвета и небрежные, словно месяц не мытые, светлые волосы до плеч. Он смутно напоминал мне какого-то американского рестлера... ну вот, снова я за свое. Щетина, застиранная серая рубашка поверх черной майки с белым рокерским принтом, грубые пыльные ботинки, которые он водрузил на шикарный мраморный столик - все это плюс ранее перечисленное делало его похожим на бомжеватого, но удивительно привлекательного парня в духе easy rider. Он хамовито затягивался, нескромно улыбался и бесстыдно пялился на меня.

   Ким стал перед честной компанией, держа меня за плечи.

   - В общем, еле успел, - сообщил Ким.

   Сестры ахнули, турчанка тоже, серьезный паренек-директор спросил:

   - Неужели мы снова едва не лишились новичка?..

   - Да, нашел ее, борющейся с теткой с топором пожарным. Смешно сказать...

   Компания зашумела и наперебой принялась вспоминать свои случаи. Ким кашлянул, народ умолк и уставился на нас снова.

   - Словом, познакомьтесь: это - Александра. Обращена, как вы знаете, ныне. Ей - 22 года.

   - Саша, - наконец, разлепила я губы. - Почти 22.

   Народ с интересом закивал, явно сгорая от нетерпения услышать продолжение.

   - И было бы неплохо, если бы вы представились ей сами.

   Первым поднялся директор.

   - Меня зовут Эдгар. Обращен в 1943 году. Мне 92 года.

   Я протянула ему руку. Он с чувством пожал ее.

   Далее встала турчанка. Она была высока, почти с меня ростом.

   - Меня зовут Бирсен. Обращена в 1913 году, мне 123.

   Я также пожала ее руку.

   Следом встал Мэл Гибсон. Он улыбнулся тепло и сказал:

   - Меня зовут Степан. Обращен в 1974 году. Мне 74 года.

   Я хотела пожать ему руку, но он наклонился и поцеловал мою протянутую ему кисть.

   Рыжий парень встал, он очень смущенно улыбался.

   - Меня зовут Роман, обращен в 1970 году, мне 61 год.

   Я пожала ему руку. Ага, значит, его сестрам чуть побольше. По крайней мере, одной.

   Рыжие девушки встали вдвоем. Та, что постарше, сообщила:

   - Меня зовут Лана, обращена в 1990 году, мне 43 года.

   Мда, изумилась я, значит, ошибка. Она не сестра ему. Ситуацию прояснила вторая девушка.

   - Меня зовут Людмила, - сообщила она. - Обращена также в 1990 году вместе со Светкой... сестрой моей. Мне 41 год. Роман - наш отец.

   Я пробормотала что-то вроде "Вот как..." и пожала ей руку. Значит, не ошибка и, значит, тут еще и семейные узы... присутствуют.

   Последним встал Изи Райдер. Развязной походкой подошел он ко мне и с похабной улыбочкой представился:

   - Меня зовут Джейми Нолан. Можно просто Джейми. Я обращен в 1819 году. Мне 213 лет.

   Ого, подумала я, он самый старый из всех присутствующих. Наверняка любитель дедовщины, судя по его гадкой морде.

   Ким все еще держал меня за плечи. Он кивал, выслушивая каждого, словно одобряя их слова. Я глянула на него. Он улыбался Джейми. Очевидно, что он любил всех этих людей. Если вампиры умеют любить.

   Тут Степан засуетился:

   - Присаживайся, Саша, если ты себя нормально чувствуешь, что будешь пить?

   Бойкая Людмила за руку потянула меня на диван к себе, Роман вскочил, понесся к бару и принес шампанское.

   - Выпьем за Сашу, за драгоценного новичка, которого мы, к счастью, не потеряли! - провозгласила Бирсен, когда Роман налил мне шампанского.

   Все загалдели нечто в том же духе. Я выпила.

   - А что, часто теряете? - спросила я.

   Эдгар кивнул.

   - Последний раз, два года назад, я пришел за новообращенной девушкой в морг. Нашел ее с отделенной от тела головой.

   Я содрогнулась.

   - Прости, ты, наверное, еще переживаешь свою... свое обращение, - спохватился он.

   - Да нет, ничего такого страшного... А еще?

   - Еще, - сказала Бирсен, - я нашла последних двух своих обращенных: одного - в состоянии нашинкованной капусты, другого - в состоянии шашлыка.

   - Ох... - я еще раз содрогнулась. - Неужели... неужели так хорошо работают эти... медики?

   Народ молча пил свои напитки и курил свои сигареты и сигары.

   - Это вопрос сложный, детка, - подал голос Джейми. Он не улыбался. - Люди нам не враги, а горячо любимое стадо. Без нужды мы не обидим никого. По крайней мере, сознательная часть нас. А мы для них - враги, причем, враги страшные, так как ни черта не понятные.

   - Стадо?... - гадливо переспросила я.

   Джейми расплылся в фирменной ухмылке.

   - Не принимай на свой счет. Ты - избранная. Ты не стадо ни в коем разе.

   Я аккуратно глянула на Кима, сидящего на стула вроде стула Джейми со стаканом в руке. Он пил кровь. Увидев это, я вскочила и просто вышла из гостиной. За моей спиной загалдели снова. Я услышала голос Бирсен: "Кима, мать твою же", Джейми: "Дайте поесть ему спокойно, он молодцом, уберег девчонку".

   Я бежала куда глаза глядят. Какие-то полутемные коридоры, ступенечки и лестницы, проходные комнаты и двери.

   Уперлась я в закрытую дверь. Села возле нее и заплакала. В таком состоянии меня и нашел Ким.

   Он сел рядом на пол и прижал мою голову к своему мощному плечу. Нервы мои были как оголенные провода, я разревелась еще сильнее. Тогда он встал, взял меня на руки и понес куда-то.

   Он принес меня, очевидно, в свою спальню, опустил на кровать, снял с меня, безвольной, туфли и завернул в пушистое кроватное покрывало. Потом сел рядом и прижал меня, закукленную, к себе. Так просидели мы довольно долго. Когда я устала плакать, то спросила:

   - А ты? Ты так и не представился мне по форме.

   Ким отпустил меня, прилег рядом. Я повернулась к нему. Теперь мы лежали лицом к лицу. Он молча улыбнулся, но не слишком весело.

   - Да, действительно.

   - Дай угадаю. Ты Ким. Значит, ты родился где-то в начале Советского Союза, году в двадцать... каком-то. Обращен вскоре после войны. Верно?

   - А что, имя Ким тебе об этом сказало?

   - Ну да, оно было одним из модных новообразований в то время. Аббревиатура от "Коммунистический Интернационал Молодежи".

   Ким с улыбкой покачал головой.

   - Нет. В СССР я впервые попал после войны. Мое имя - это укороченный, как это... обрусённый вариант имени Кимура. Я родился в Японии.

   Я изумилась, но смолчала. На японца Ким был... похож, вдруг с еще большим изумлением поняла я, но не так чтоб очень сильно. Он был похож на странного японца.

   Он, словно прочитав мои мысли, сказал:

   - Моя мать была не японка, нет.

   - Так все же, я жду представления по всей форме.

   Ким слегка нахмурился, помолчал, затем сказал:

   - Меня зовут Кимура Минамото. Я обращен в 1077 году. Мне 962 года.

   Приняв мое онемение за ожидание, он продолжил:

   - Моя мать была из пленных, из рабынь, скажем... Из земель, близких к вашим, кажется... То есть, она родилась в Китае, но ее родители не были китайцами. И очень красивая была. Отец был военачальником одного из, скажем, кланов, которые на то время боролись за контроль и территорию в Японии.

   - Тебе почти тысяча лет?.. Я думала, самый старший - Джейми...

   - О нет. Есть люди постарше даже меня. Но их немного. Мало кому посчастливилось пережить некие смутные времена в Европе, сама понимаешь...

   - То есть? Инквизиция и все такое?

   - Ну, почти. Инквизиция все-таки занималась людьми. Для вампиров была своя инквизиция, один из отделов ее, секретный, что работал под начальствованием так называемого Прозрачного Кардинала, Кардиналис Диафанус.

   - Прозрачного?..

   - И карателей его называли Прозрачными. Изначально имелось в виду, что они столь чисты, что святее обычных церковников, потому что им приходится бороться с нечистью, вот они и намаливают себе чистейшую ауру. Потом стали говорить, что они прозрачны, потому что в умении прятаться в тени не уступают вампирам. Собственно, почему они и перебили так много наших. Впрочем, сейчас считают, что и Прозрачные, и их кардинал были лишь раздутой легендой. Может, и был когда-то такой сан и такой отряд, возможно, они даже уничтожили десяток-другой наших, но остальное - чушь. Не верят молодые вампиры, что могли погибнуть тысячи наших от рук людей.

   - А кто был Кардиналом этим?

   - В разное время - разные люди. Должность просто такая. Как Папа Римский или... Митрополит Всея Руси, - Ким улыбнулся. Я тоже.

   - Понятно...

   - Спаслись и выжили те, кто в это время был в Америках, Азии и Африке. Таких было меньше, чем погибших во времена Инквизиции. Да и потом... всякое случалось.

   - А где был ты?

   - Я был в Европе.

   - Но почему ты не бежал?!

   - Понимаешь, я патернал. Моя обязанность - заботиться о молодых вампирах, оставшихся без своего создателя. Или о тех, кого создатели бросили. Я пытался спасти и вывезти из Испании и Италии, из Германии как можно больше юных вампиров.

   - О... Это было опасно. Ты молодец.

   Мы замолчали.

   - Ким, - позвала я, наконец.

   - А?

   - Давно вы... существуете? Вообще?

   - Точных данных нет, как ты понимаешь. Как и точных данных, когда появилось человечество. Наверное, мы появились вместе с ним. И также непонятно, КАК мы появились. Впрочем, как и само человечество.

   - Да... пожалуй...

   - Есть теории, но...

   - Какие теории?

   - Да их масса. Сходишь в нашу библиотеку, просто невозможно рассказать все.

   - Ну хотя бы что-то?

   - Нуу... например, ЧТО мы такое? Мы не живы в привычном разумении этого слова, но мыслим, двигаемся, чувствуем, регенерируем с бешеной скоростью, говорим, даже дышим, хотя нам это, в принципе, ни к чему... разве что для того, чтобы речевой аппарат функционировал. Наукой доказано, что мы существовать не можем. Считается, что без 11 литров крови в сутки ни один организм не выживет. Мы выживаем без крови по году и даже больше, правда, сначала становимся бесконтрольными и опасными, а после впадаем в комы разной степени глубины и способны выживать так сотнями лет. В середине прошлого века был найден один из наших, которого в Альпах снегом и камнями засыпало. Он пролежал там с падения Римской Империи. И если бы не наши ученые, которые знают массу существующих и почивших в бозе языков, вряд ли бы мы его поняли, когда откачали.

   - С ума сойти... Полторы тысячи лет под снегом... Удивительно. А кто самый старый из... наших?

   Ким улыбнулся моему робкому "наших".

   - Их несколько. Это и Люсфер Огайнес, она живет в Штатах. Она родилась несколько тысяч лет назад где-то на территории тогдашнего Исина. Где-то в Месопотамии, - пояснил быстро Ким на мой недогоняющий взгляд. - Тогда ее, конечно, звали не Люсфер и не Огайнес. И она работала не одним из главных оценщиков Сотби.

   Также существует такой человек, как Матасса. Он родился задолго до Будды на территории, на которой со временем появилось царство-родина Будды, то бишь, Гаутамы. Матасса живет в Индии, недалеко от Агры. В полном единении с природой.

   Эти двое живут так давно, что не помнят точно своих первых лет жизни, равно как и дней рождения. Они самые старые, как считается. Я смогу назвать еще человек десять тех, кто родился не в этой эре. В Суассоне живет дама Шениз, у которой в свое время просил руки император Веспасиан Флавий. К тому моменту она уже жила лет триста как. В Таиланде живет принцесса Элишева. Она утверждает, что ее родителями были Соломон и Суламифь, - я услышала в голосе Кима улыбку.

   - Ты ей не веришь?

   - Если бы ты ее знала, то поняла бы меня. В Африке и поныне живет человек, его зовут Барган, который приносил кровавые жертвы на территории нынешнего Перу задолго до всех поименованных археологами культур, более пяти тысяч лет назад. Сейчас он серфер.

   - Что ж... Ясно. Ну а теории о происхождении... нашем есть какие-то?

   Ким замолчал, некоторое время он думал.

   - Практически все самые старшие уверены в том, что без высших сил тут не обошлось.

   - Дьявол?

   - Дааа... как сказать... Та же Люсфер Огайнес вспоминала, что человек, сделавший ее вампиром, был жрецом страннейшего культа. То есть, они тогда поклонялись разнообразным Тиамат, Иштар, Таммузам... - видя непонимание в моих глазах, Ким быстро продолжил: - А этот жрец еще более странному божеству поклонялся, представь.

   - То есть, не традиционному пантеону принадлежали его боги?

   - Именно так.

   - А Матасса что говорит?

   - Не знаю, он отшельник, его предпочитают не трогать.

   - А Барган?

   - Барган сам был жрецом, но вампиром стал не из-за своих богов. Его банально укусили. Точнее, жрецом он стал после этого. Умер, а после воскрес. Все решили, что он - избранный. Вот и все.

   Ким заулыбался.

   - А принцесса Элишева?

   - Принцесса... ее одарил этой милостью влюбленный в нее воин из чужой земли, так она говорила.

   - Тебе говорила?

   - Да, мы одно время - лет 10 - обитали при дворе императора Чжу Юаньчжаня... в Китае, - пояснил он. - Мы и еще несколько человек. В свое время мы помогли Чжу свергнуть монгольскую династию и... в общем, мы ему оказывали посильную помощь за некоторое вознаграждение.

   Он умолк. Я тоже молчала. Я пыталась представить себе всю ширь и глубину этого, внезапно открывшегося мне, мира - и не могла. Сколько же войн и сколько веков прошли эти люди... не в смысле того, что люди как биологический вид, а люди как личности, особы. Сколько всего пережил этот... человек, что лежит подле меня?! И я ведь смогу столько же... так же... Во мне впервые появилась мысль о том, что быть вампиром - не наказание, а дар. Милость - так говорила принцесса Элишева?..

   - И в некотором смысле вы с принцессой схожи, - нарушил молчание Ким.

   - Почему?

   Он приподнялся на локте, крепкой рукой придвинул меня к себе и обнял.

   - Потому что вас обеих сделали бессмертными полюбившие вас вампиры.

   Я не успела ничего ответить. Он поцеловал меня. И я испытала такое пьянящее безумие от этого поцелуя... Ни один живой не целовал меня ТАК. Ни один.

   И той ночью, исходя блаженной истомой, я всерьез задумалась о том, что в сущности не так уж и много потеряла. Зато - сколько всего обрела...

   Глава 7

  - Мой красавец, позор мой, бич...   Ночь бросает свой мглистый клич,   Гаснут свечи, глаза, слова...   - Ты мертва, наконец, мертва!   Знаю, выпил я кровь твою...   Я кладу тебя в гроб и пою, -   Мглистой ночью о нежной весне   Будет петь твоя кровь во мне...   А. Блок

  Смыть грязь куда проще, чем кровь.

   Максимус. "Гладиатор".

   Я проснулась от неприятных ощущений. Все мое тело ныло, а шея болела. Болела и голова. Во рту была пустыня. Я открыла глаза и вздрогнула. На банкетке напротив меня сидел Мана. Он опирался локтями о колени и закрывал ладонями лицо. Парень раскачивался из стороны в сторону. Вздохнул. Видимо, сила старой привычки, оставшейся от прошлой жизни. Потом подпер подбородок кулаками и глянул на меня. Я вздрогнула опять, но теперь стало страшно. Я попыталась сесть, опираясь дрожащими руками о диван. Мана встал и шагнул ко мне.

   - Нет!

   Я выставила вперед ладонь. Он остановился. С трудом поднявшись, я села. Платье на мне было расстегнуто сзади. В остальном все было в порядке. Если можно так выражаться в данной ситуации.

   - Пей, - он протягивал мне свой треклятый коктейль. Видимо, я долго спала. Он успел посетить супермаркет, так как ни клюквы, ни водки у меня нет.

   - Я не хочу.

   - Хочешь.

   - Зачем его пить?

   - Он восстанавливает кровь.

   - Как водка с клюквой и каплей гранатового сока может восстанавливать кровь?

   - Там секретный ингредиент.

   - Ты меня еще и наркотой потчуешь?

   - Это не наркотик. Пей.

   - Не буду.

   Он сел возле меня на диван. Наверное, я сошла с ума. При слабом свете настольной лампы лицо Маны пугало. Мне казалось, что так, как выглядит этот жестокий ублюдок... нет, жестокий - это мягко сказано... Так, как он, выглядит какой-нибудь Азраил, ангел смерти.

   - Почему?

   - Не хочу, чтобы кровь восстанавливалась.

   - Почему?

   - Я хочу взять и сдохнуть, - просто и ясно сообщила я. - Или продолжать терпеть это?!

   - Я говорил тебе, что никогда больше не сделаю так, если ты будешь вести себя правильно.

   - Я не смогу.

   - Почему?

   - Меня все в себе устраивает.

   - Значит, это был не последний раз.

   Я посмотрела ему в глаза.

   - Ты способен чувствовать? - спросила я. - Испытывать жалость, любовь, нежность, боль, горечь, восторг? Ты, наверное, был таким и при жизни. Не представляю, как можно стать такой бездушной тварью. По-моему, таким надо только родиться. Как умерли твои родители, а? Наложили на себя руки, не выдержав того, что подарили миру тебя?

   Он смотрел мне в глаза тоже, не мигая. Ну давай же, скотина, прояви хоть одну человеческую эмоцию.

   - Ты не в себе. За это я с тобой рассчитаюсь через недельку.

   - Почему не сейчас?

   Он придвинулся ко мне. Я не знаю, почему, но мне хотелось его или убить, или изнасиловать. Меня разрывало на части от этого чувства. Мана сунул мне стакан.

   - Залпом и до дна, - сказал он таким тоном, что рука сама собой потянулась ко рту.

   Я выпила коктейль. Мана встал.

   - Не хочу, чтоб сдохла раньше времени.

   - Какого времени?

   - Когда я решу, что тебе уже можно сдохнуть, - он вышел в коридор, высунулся оттуда и сообщил:

   - К примеру, после того, как затрахаю тебя до полусмерти и ты мне надоешь окончательно.

   Он ушел. За окном было светло. Я глянула на часы - начало девятого. Мана - старый вампир, подумала я. Интересно, сколько ему лет. Кажется, он уже второй раз говорит о том, что был бы не прочь меня отыметь. Сука. Было бы неплохо, если б его планы касательно меня ограничивались этим. Но пока Мана поступает так, как поступает, иначе как силой он меня рядом не уложит. Я так решила, и так будет. Ох, то есть, надеюсь, не будет... С тоскливым стоном я упала на подушку. Странно, что мужчиной, к которому меня больше всех тянуло, был Мана. Может, он прав? Может, я и правда мазохистка?.. Как же я его ненавижу, ох, знал бы кто...

   После коктейля мне стало много лучше. Я приняла лошадиную дозу витаминов, налакалась гранатового сока и кофе.

   Стараясь не думать о плохом, я собралась ехать к мастеру Правобережья. Мана назвал его патерналом - интересно, это у вампиров такое специальное звание или же... Я загуглила это слово. Кроме перевода с английского ничего вразумительного не было. Корень "патер" - латинского происхождения - в общем, значение очевидно. Кимура является отцом для покинутых. А вот интересно, по вампирскому закону те, кого он опекает, начинают принадлежать ему как его собственные обращенные или все же остаются под властью их обративших? Надо спросить... Нет, не надо, испугалась я тут же. Лучше не открывать рта лишний раз, и тогда все будет хорошо. Может, уберегусь от кого-то такого же, как Мана. Или от чего-то такого же, что он делает со мной.

   Мне было страшно и интересно. В большей степени страшно. Зачем я понадобилась Киму? Тренировать малышню кусаться? Стало немного смешно. Да нет же, вряд ли. Думаю, тогда Ким предупредил бы меня... Впрочем, он вампир, одернула я себя. Его представления о плохом и хорошем могут кардинально отличаться от моих. Точнее, не могут, а отличаются. Ману мне не понять вовсе, а Кимура ведь старше... Вполне возможно, его мотивы и поступки покажутся мне достойными уроженца отдаленной галактики.

   Пока ехала - слушала диск, который мне когда-то подарил мой друг, Алекс Лаверко. Алекс лабал на гитаре в говно-рок группе в бытность нашу студентами и любил хэви и хард, как и я. Он записал мне этот диск ко дню рождения. Я особо не слушала его, вкус у Алекса был ужасный, но сегодня поставила именно этот диск.

   Какой-то по счету была песня, которая зацепила меня. Я ехала, слушая ее со все возрастающим интересом. Я ставила ее снова и снова всю дорогу. Судя по надписи на футляре диска, это была группа "Ольви". Я вспомнила - она относилась так или иначе к "семейке" группы "Ария". Песня называлась "Убийца", она была очень сексуальной и... напоминала мне о Мане.

  Ночь затягивает петлю на горле,   И становится трудно дышать.   Мы одни в таком большом городе,   И тебе от меня не убежать.   Но я хочу тебя видеть молящей и слабой,   Хочу узнать вкус твоих слез...

   Голос у певца был такой чуть хрипловатый, дерзкий, богатый интонациями - как у Маны, когда он зло иронизирует.

  Я лишь тень от ночных фонарей,   Встречай эту ночь - я приду вместе с ней...

   К моему сожалению, он может приходить в любое время дня и ночи. И горестными вздохами тут не помочь.

  Но я поджег все мосты, ничего не вернуть,   С каждым часом огонь возрастает,   Твои секреты в вечность я смогу обернуть,   Ну а цену... Ха! А цену ты знаешь.   Запри все двери - мне это льстит.   Значит, ты ждешь, значит, не спишь.

   Вот эти слова показались по-особенному страшными. Не знаю, что подразумевал под ними лирический герой, но я представила, что Мана тоже захочет мои секреты и меня саму в вечность обернуть. И, да, - цену я знала.

  Я открываю дверь, я знаю - ты здесь,   Я чувствую твой сладкий запах.   Он наполняет меня, пьянит, словно хмель,   И во мне просыпается, сама знаешь, дьявол.   Знаю, еще как знаю...   Как никогда будет нежен мой нож,   И я узнаю вкус твоих слез...

   Самое отвратительное в том, что будь он просто человеком, хоть бы и с ножом, и с такой же съехавшей крышей, я бы могла с ним справиться...

   Я легко нашла искомый дом в Лесниках. Остановившись у ворот, я добрых две минуты потратила на то, чтобы справиться с отвисающей варежкой. Дом вампирского мастера был великолепен и огромен. Трехэтажный гигант из серого и белого кирпича разветвлялся на два крыла. И чего это я изумляюсь? Глупо было представлять, что вампирская малышня спит на двухярусных кроватях в какой-то общаге. Большой дом для большой состоятельной семьи. Кстати, другие дома в Лесниках были почти такими же. Дачный поселок для людей с миллионными доходами.

   Высокий кирпичный забор, прочные ворота и куча камер наружного наблюдения. Я подошла к переговорному динамику и нажала на кнопку звонка.

   - Я слушаю, - отозвались через некоторое время.

   - Эээ... добрый вечер. Меня зовут Гайя Антонин. Я пришла...

   - Входи.

   Ворота приоткрылись, я прыгнула в машину и въехала в них. Они быстро закрылись за мной. Оставив машину на одном из парковочных мест между черным "Мерседесом" S-класса и мотоциклом "Харлей Дэвидсон", я отметила, что там также стояла небольшая серая машинка с шильдиком "Пежо".

   Пройдя по дорожке посреди парка - шедевра ландшафтного дизайна, - я поднялась по гранитным ступеням и позвонила у входа.

   Дверь мне открыл незнакомец с сигаретой в руке. Едва взглянув на него, я сразу поняла, кто в этом доме передвигается на "Харлее".

   Светловолосый, небритый, голубоглазый (вампиры явно питают слабость к блондинам и голубоглазым) молодой мужчина, по виду - мой ровесник, в потрясных старых джинсах, заношенной рубахе в клетку, бесспорно, хорош собой. Но до чего же... до чего же порочное и наглое лицо у него было! Видел бы кто, как он на меня посмотрел, растягивая губы в ленивой ухмылке... Сразу захотелось проверить, не залезла ли моя юбка в трусы. Ну, или не вывалилась ли грудь из лифчика. Или есть ли на мне вообще одежда!

   Одежда была, не юбка, а джинсы, бежевая блузка и жакет.

   - Гайя? - спросил он, и мне стало так не по себе, будто парень сказал несусветную сальность. - Проходи.

   И этот ковбой посторонился, пропуская меня и закрывая дверь.

   Я прошла вперед, в шикарную гостиную. Парень остановился в дверях, подкуривая сигарету, и, бросив на меня взор из-за клубов дыма, сказал:

   - Меня зовут Джейми Нолан.

   Он приблизился, протягивая руку, я пожала ее.

   - Очень приятно. Ты американец? - спросила я.

   - Это смотря с какой стороны глянуть.

   - Извини, - я спохватилась, - это личное дело...

   - Я родился в Ирландии, но родители эмигрировали в Нью-Йорк. Лет с пятнадцати я шатался по Штатам, потом в 1819 году обратился и был перевезен в Европу, чуть позже сдан Кимуре, - Джейми Нолан выдохнул дым и гадко-прегадко и сексуально улыбнулся. - Такие пироги.

   - Ты очень... откровенен, - заметила я.

   - Ты даже не представляешь себе, насколько. Хочешь, - и он подошел так близко, что я покраснела и опустила глаза, - я отведу тебя к себе и...

   Не знаю, что со мной сталось бы, закончи он свое предложение. Наверное, я просто рухнула бы без чувств. Но в этот момент раздался голос:

   - Ох, Джейме, Джейме... - нежный, высокий, чистый голос.

   Он, словно колокольный звон, изгнал дьявольское наваждение. Я заметила, что на парня этот голос подействовал так же. Лицо его потеряло свою порочную глумливость, разгладилось. Вероятно, ему было даже меньше лет, чем мне.

   Мы обратили взоры на обладательницу волшебного голоса. Она стояла у лестницы вместе с Кимом и улыбалась. О да, я понимаю, почему при ее появлении у Джейми лицо стало таким, будто он взирает на статую Богородицы.

   Высокая и тонкая, невероятно изящная, что при ее росте удивительно, аристократичная, утонченная, неземная - вне сомнения, сиятельная принцесса. Ее красота была столь возвышенной, что мне даже не захотелось завидовать. Прямые темно-русые волосы обрамляли овальное и белое, гармоничное лицо. Чистый высокий лоб, аккуратный нос, красивые губы и скулы - само по себе это было красиво. Но глаза... Глубокие синие, едва ли не индиговые, глаза сияли радостью и добротой. Глаза и улыбка - у нее могло бы больше ничего не быть, и все равно эта девушка вызывала бы самые горячие и светлые эмоции.

   Вот о чем я подумала в первые три секунды восхищенного глазения на ангела, сошедшего с небес. Я решила также, что эта девушка - очень старый вампир.

   И лишь потом я начала замечать кое-что в ней...

   - Гайя, познакомься, - сказал Кимура, - это Саша.

   Саша радостно понеслась ко мне с протянутой для рукопожатия рукой - и, не заметив дивана, врезалась в него и упала. Джейми и Ким бросились поднимать ее.

   - О, простите, я не хотела... - грустно пробормотала она.

   Я на всякий случай вышла из-за дивана, чтобы между мной и Сашей не было никаких преград. Это было очевидно - и ее слишком радостное лицо, и улыбка, и глаза - все выдавало в девушке некую безуминку.

   - Ничего, ничего, - с нежностью сказал Джейми, ставя принцессу на ноги и ободряюще хлопая ее по тонкой белой руке.

   - Извините, - сказала она мне, осторожно приближаясь, - я иногда даже ломаю части тела...

   Я аккуратно пожала ее руку.

   - Со всеми бывает, - сдержанно заметила я.

   Ну и вот опять, вернулась ко мне прежняя злая мысль, больную на голову холят и лелеют, а Ивана, не задумываясь, пустили бы в расход. Я опустила глаза, чтобы никто не увидел моей досады.

   - Джейми, побудь пока с Сашей, а мне необходимо переговорить с Гайей, - сказал Кимура.

   Я приблизилась, он по-доброму похлопал меня по спине, улыбаясь:

   - Привет, Гайя, ты легко нашла наш дом?

   - Да, спасибо, привет, - бестолково ответила я, уводимая азиатом куда-то в левое крыло первого этажа.

   Он привел меня в королевских размеров кабинет-библиотеку.

   - Я посмотрел, - сказал Ким, идя к столу, - справа на четвертой полке стоят две твои книги.

   Я с интересом отыскала их. Действительно, и "Выбор", и "Седьмая дочь" были там. Я раскрыла "Дочь" на титульной странице. К моему изумлению, там красовался мой автограф.

   - О! "Миле от Гайи Антонин с благодарностью за то, что веришь в мои мечты".

   - Видимо, Мила посетила твою автограф-сессию, - сказал Кимура. - Она живет здесь, одна из моих подопечных.

   Я не стала заставлять мастера вампиров ждать и приблизилась к его столу.

   - Присаживайся, пожалуйста, - Ким указал мне на кресло напротив него.

   Я села, приготовилась слушать.

   - Итак, я хотел бы задать тебе пару вопросов. Ты готова отвечать?

   Я поспешно кивнула. Не отвечать вампирам опасно.

   - Что ж, тебе 25 лет, верно?

   - Да, я родилась 11 ноября 85-го года. Тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, - быстро исправилась я.

   Ким улыбнулся.

   - У тебя есть семья?

   - Да, но мы мало общаемся, - я солгала намеренно и сознательно. Я не хочу даже думать о том, что вампиры могут добраться до них.

   - Кто твои родители?

   - Мама погибла, когда мне было полтора года. Ее сбил грузовик. Папа мой - историк и, как ты мог заметить по моему имени, он фанат Древнего Рима.

   - О да, имя очень редкое и необычное для Украины. Но твои родители, я думал, могли быть уроженцами других мест.

   - Нет, семья моего отца издавна жила в Украине, семья мамы тоже.

   - Ты знаешь всех своих дедушек и бабушек даже?

   - Папины родители умерли пару лет назад. Мама потеряла своих еще до моего рождения. У нее совсем не было родни.

   Ким кивнул вежливо. О чем мы вообще?.. Неужели ему интересны мои родители и бабушки?

   - Что ж, Гайя, сочувствую твоей утрате.

   - Спасибо.

   - И ты, насколько мне известно, закончила один из киевских вузов по специальности "Журналистика".

   - Верно.

   - И ты пишешь книги.

   - Да.

   - Почему не стала журналисткой?

   - Это не мое оказалось. Я не слишком... терпима к людям. Я предпочитаю одиночество.

   - У тебя недешевая машина и квартира, купленная в кредит, - сказал Ким.

   Надо же, и это проверили...

   - Машина подержанная, в общем-то... В остальном - все так.

   - Неужели писателю, выпустившему две - пусть и очень успешные книги - так много платят?

   - О... Ну, я хорошо продаюсь.

   Я лгала. Кредит мне помогали выплачивать родители.

   - Кроме того, я заработала хорошие деньги, когда два года была литературной рабыней у весьма известной и раскрученной писательницы. Я писала по книге в месяц, а то и в двадцать дней.

   А это было правдой. Такой факт действительно имелся в моей биографии.

   - Что же это за писательница?

   - Только никому не говори, ладно?

   Он усмехнулся несколько поверхностно. Я отлично видела, что он не просто так расспрашивает меня. Он весь внимание. Надо быть начеку, а то Остапа уже понесло...

   - Виктория Верейн.

   Он подскочил.

   - Верейн? Эээ... редкая фамилия, - сказал Ким.

   - На самом деле она Клименко. Верейн - ее псевдоним.

   Азиат расслабился.

   - Просто, знаешь ли, - начал он, помолчал и продолжил, - мастера европейской части России зовут Фолькер Верейн, вот я и удивился. А писательницу не знаю.

   - Ее много экранизировали - сериалы "Взрослые дети", "Футболистка", "Тайны Лиловой слободки"...

   - Темы, однако...

   - Да, Вика всем слоям населения хотела угодить. Потому всегда и была финансово успешной.

   Ким покивал.

   - Мастер России - не россиянин? - осторожно спросила я.

   - Немец. И там еще есть два мастера, страна-то большая... Но вернемся к нашей беседе. Как ты познакомилась со Штефаном?

   Я вздрогнула.

   - Я... не очень хорошо помню... Был укус... что-то с тем, кого нельзя кусать, - я потерла лоб, изображая лютую амнезию. - Точно не знаю.

   Ким кивнул.

   - Что ж... Я призвал тебя сюда с одной лишь целью.

   Кимура встал и подошел к окну.

   - Саша.

   - Саша?

   - Ты будешь ее компаньоном. Нянькой. Наперсницей. Другом. Кем угодно. Будешь с ней. По крайней мере, сегодня.

   - Понятно, - протянула я, хотя понятно не было ничего.

   - Она не всегда была такой, - заметил Ким. В его голосе мне послышалось что-то горькое. - Я обратил ее в мае. И пару месяцев назад... с ее головой что-то произошло. Я надеюсь, что общество ровесницы и человека поможет ей прийти в себя. Хочу попробовать.

   - Но что случилось с ней? - осторожно спросила я. Интересно, от чего вампир может съехать с катушек.

   - Об этом потом. Мне... не слишком приятно говорить об этом.

   И я поняла.

   - Ты ее любишь? - тихо спросила я. Ох, как же я могу получить за это...

   - Безумно. А теперь тебе пора к ней, ступай, - он не повернулся ко мне лицом.

   - Один вопрос.

   - Слушаю.

   - Почему я?

   - Тебе правду или полуправду?

   - Истинную правду.

   - Ты сильная. Если она взбесится, у тебя есть шанс продержаться до вмешательства кого-то из нас.

   - Ясно, - сказала я. Верно мачеха говорила, что мое стремление к истине будет вылазить мне боком.

   Я вышла из кабинета. У стены стояла и ждала красивая молодая женщина восточной внешности с вьющимися каштановыми волосами и глазами лани.

   - О, привет, - она махнула мне унизанной браслетами смуглой рукой. - К Кимуре можно?

   - Э... Он там немного взгрустнул, - призналась я честно. - Рассказывал о Саше. Может, ему стоит побыть одному.

   Смуглянка нахмурилась.

   - Ох, это... это наша общая боль, - проронила она. - Меня зовут Бирсен.

   - Какое красивое имя.

   - Я родом из Турции.

   - О, вот как. А я - Гайя, родом из Украины.

   - Будем знакомы. Провести тебя в гостиную?

   В гостиной Джейми, Саша, рыжая девушка и тонкий черноволосый юноша играли в карты. В тот момент, когда мы с Бирсен вошли, они стучали картами по столу и орали что-то неразборчивое. Еще одна рыжеволосая девушка сидела на диване, заложив ногу за ногу, и листала журнал. Рыжий парень болтал с красивым мужчиной средних лет, зажимая уши ладонями. Красивый мужчина с укоризной косился на игроков.

   Когда мы вошли, это увидел Джейми. Он встал:

   - Ребята, познакомьтесь с нашей гостьей.

   Все воззрились на меня.

   - Это Гайя, - сказал Джейми, - Гайя, это Светлана, - рыжая куколка, листавшая журнал.

   - Лана, пожалуйста, Лана, - недовольно произнесла она.

   - Да, - с сарказмом добавила другая рыжая, зеленоглазая девушка, - наша свет-княжна Светколана.

   - Смешно, - меланхолично ответила ей кареглазая свет-княжна.

   - Это Мила, ее сестра, - Джейми представил мне мою почитательницу.

   - Нет, ну это свинство, форменное свинство! - взвизгнула свет-княжна. - Почему Люська - Мила, а я Светка?!

   Ее протест утонул в смехе.

   - Прости, Лана, - Джейми склонился и поцеловал ее в макушку.

   Та успокоилась. Господи, ну и нравы у этих вампиров, слегка неодобрительно подумала я. Какие-то... неправильные вампиры. Неудивительно, что они делают неправильный мед... то есть, неправильных обращенных.

   - Я твоя поклонница, - заявила Мила, - мне Ким вчера сказал, что ты придешь. Мне очень нравится то, что ты пишешь. Так романтично!..

   - Ты любишь книги о вампирах? - спросила я.

   - Мы все любим, - это сказал стройный бледный черноволосый юноша с лицом топ-модели. Топ-моделя. Парня-модели, в общем.

   - Это Эдгар, - сказал Джейми. - Да, и кино, и песни про вампиров, и книги, и стихи, и все, что хочешь. Это вот - Роман, - он указал на рыжего юношу, также весьма симпатичного. - Он - отец Милы и Ланы.

   - Ланы и Милы, - поправила Лана.

   - Доченька, здесь все знают, что ты старше на целых два года, - сказал ей отец. Он был младше ее явно. Обращен лет в двадцать, а Лана - минимум в 25. - Но не перебивай, ладно?

   - Это Степан, - красивый мужчина лет сорока, с обалденной улыбкой и яркими синими глазами, похожий в своей харизме на Мэла Гибсона. - С Бирсен ты уже познакомилась, я вижу.

   - Да, спасибо, очень приятно с вами познакомиться.

   - Так ты пишешь о вампирах? - спросила Бирсен. - А почему?

   - О, - я присела возле Ланы на диван, - это банально: тема вампиров нынче очень животрепещуща и привлекательна. Романтика и опасность, - я почувствовала, что краснею, рассказывая вампирам о вампирах, - сексуальность, тайна, сверхспособности...

   Я заметила, что они смотрят на меня с большим интересом.

   - Ух ты, здорово... - протянула Бирсен. - Понимаешь, большинство из нас было обращено в эпоху, когда не было ничего подобного в кино и литературе.

   - Да и кино еще не было, - заметил Джейми.

   - Ну, не все такие старперы, как ты, - сказала Мила.

   Джейми показал ей средний палец.

   - Джейми, - возмутился Роман.

   Ему он тоже показал палец.

   - О... Ну, сейчас с этим проблем нет... - заметила я. - Скажите спасибо Стефани Майер...

   - О, Стефани... - Джейми мечтательно приложил ладони к груди и возвел очи к потолку. - Однажды я поеду в Америку и обращу ее.

   - Поторопись, - холодный голос Ланы, - тетке скоро сороковник стукнет. Думаешь, она тебе скажет спасибо за вечность с обвисшим задом?

   - Он сидел у камина с бокалом вина, читал "Сумерки", кутаясь в теплый халат, и плакал, когда Эдвард бросал Беллу, - радостно сообщила Мила.

   Все рассмеялись.

   - Ничего такого не было, но книга мне понравилась, - сказал Джейми.

   Нет, ну они точно неправильные!.. Я была шокирована.

   - А мне нравится песня "Арии" "Вампир", - робко поделилась я. - Когда-нибудь напишу постапокалипсис про вампиров...

   - А, - оживился Эдгар, - это песня, которую Лукьяненко в той своей книге цитировал? "Черная Пальмира" или что-то такое?

   - Ага, точно, - Роман рассмеялся и процитировал:

   - "Так прочувствовать мог только один из нас. Эту песню точно написал вампир".

   Парни зашлись хохотом.

   - Кажется, там как-то не так было, - робко заикнулась я.

   - Да пох...й, - Джейми с улыбкой откинул волосы, упавшие на глаза, - наши скорее б создали грайндкор-группу и написали песню "Кровавый куннилингус"...

   Очередной взрыв хохота сотряс гостиную. Нет, нет, они все же довольно правильные вампиры... А с другими я ведь и не общалась толком.

   - Вы не похожи на ребят, которых я видела в клубе у Фэнела, - поделилась я.

   - Ууу... - взвыла Бирсен, - они все такие... вампыры! - сказала она страшным голосом.

   - Е...ные молдаване, - пробурчал Джейми, все засмеялись.

   - Джейме их особенно любит, - отозвалась со своей вечной улыбкой Саша.

   Доселе она улыбчиво молчала.

   - А то. Так бы и отлюбил их коленвалом от "Камаза"...

   Смех. Видимо, вампиры с разных берегов Киева не жаловали друг друга. Что ж, со вздохом подумала я, чтут вековые традиции.

   - А почему молдаване? - спросила я. - Я видела там разных...

   - Да потому что жопа Фэнел - молдавашка, да и других его земляков на Левом берегу хватает, - пояснил Джейми.

   - Что ж... А где все остальные? - спросила я, когда молчание немного затянулось.

   - Кто именно? - это Степан.

   - Ну, другие новообращенные, о которых заботится Кимура...

   Они впервые посмотрели на меня пристально и серьезно.

   - О чем ты? - спросил невесело Джейми. - Это все жители этого дома.

   - Я не знала, что обращают так редко, - я пожала плечами как можно беспечнее. Кажется, я ступила на минное поле. По крайней мере, цепкие вампирские глаза смотрели на меня как-то... странно.

   - Слушайте, а с чего мы должны доверять ей? - вдруг сказал Эдгар.

   Я изумленно уставилась на него.

   - Это хороший вопрос в создавшихся условиях, - голос Бирсен.

   - У меня есть причины доверять ей, - в гостиную вошел Кимура.

   Все медленно переваривали его слова.

   - У нас есть причины доверять ему, - сказал, наконец, Джейми, указывая на мастера средним пальцем, пока тот не видел. - Извини, Гайя.

   Я ничего не понимала. Ким сел на пятки на пол возле Саши.

   - Обращают не редко, - сказала Бирсен, - я в этом году после многолетнего перерыва снова попыталась обратить двоих. Да и Джейми, и Эдгар пытались... Но наши новички не доживают до... момента обращения. Или доживают до момента, но не более.

   - В городе появился некто, кто уничтожает именно молодняк, - пояснил Кимура. - Раньше такого не было. Все, кто оживают в моргах или где еще, становятся жертвами...

   - Может, стоит привозить их сразу с собой в безопасное место? - осторожно предположила я.

   - Мы так и намереваемся делать, - Ким кивнул, - но, Гайя, тебе не кажется, что основной целью нашей должно быть искоренение угрозы, а не существование в страхе?

   - Но кто это может быть? - у меня в голове не укладывалось подобное.

   Охотники на вампиров? Бред! Хотя нет, скорее, бред - существование вампиров... Но они так сильны и реальны, не представляю, кто может их убивать?!

   - Мы бы тоже хотели это знать, - сказал Кимура.

   И тема была закрыта.

   Глава 8

  - Здесь безопасно?

  - Человеку в мире вампиров так же безопасно как трахать без резинки портовую шлюху...

   "Daybreakers"

  Сьюки: Он твой создатель?

  Эрик: Не употребляй слов, значения которых ты не понимаешь.

  Сьюки: Но ты любишь его всем сердцем!

  Эрик: И не говори слов, значения которых не понимаю я.

   "True Blood"

   Позднее я попросила Сашу показать мне, где туалет. Роман смешал для меня несколько коктейлей, и теперь они просились наружу.

   Саша покорно провела меня до туалета.

   Я спросила у нее через дверь:

   - Не хочешь потом показать мне парк или дом?

   - О, конечно, с удовольствием...

   Мы вышли в парк. Было холодно, и Саша принесла мне красивое темно-красное пончо.

   - Это мое, - сообщила она.

   Поблагодарив, я спросила ее:

   - Как ты думаешь, кто может убивать молодых вампиров?

   - А... Зачем тебе это?

   - Думаю, ты меня поймешь, - сказала я. - Ведь ты не так давно и сама была человеком... но мне крайне сложно представить силу, способную справиться с вампиром, хоть бы и юным.

   Саша помолчала, а потом сказала:

   - Давай я расскажу тебе историю своего пробуждения, а ты суди сама.

   И Саша рассказала мне.

   Она не знала, что обращается в вампира. Она болела три дня чем-то сродни простуды. А в один прекрасный вечер просто упала перед ночным клубом и умерла. Очнулась в ящике в морге, где на ее вопли отозвалась санитарка с топором. Открыв ящик Саши, она замахнулась было, но девушка выскочила оттуда. Тогда санитарка метнула в нее скальпель.

   - Попала в плечо, навернула стулом, а потом собиралась меня зарубить, - рассказывала Саша обычным голосом, не видя моего ступора. - Вот, а я сидела в углу голая и обалдевшая и ничегошеньки не могла понять или сделать.

   Она умолкла.

   - А потом? Как же ты спаслась?

   Саша ответила:

   - Пришел Ким и заставил ее залезть в ящик, а меня увел.

   - Ого, а как же он тебя нашел?

   - А ты никому не расскажешь? Это вообще-то тайная информация.

   - Ой... Возможно, ее лучше оставить таковой, - быстро ответила я.

   Саша засмеялась.

   - И ты не знала, что обращаешься?

   С лица девушки улетучилась улыбка.

   - Нет, не знала.

   Очевидно, плохие воспоминания.

   - Кимура - твой создатель, да?

   - Да.

   - Прости, это не мое дело, - заметила я.

   - Это... это... - она замолчала. - Пожалуй, да. Не твое.

   Мы молча прошли по парку и вернулись в дом.

   - И ты хочешь сказать, - напомнила я Саше, - что есть люди, которые убивают вампиров с помощью санитаров?

   Довольно идиотски сформулировала. Мы как раз стояли у окна в маленькой столовой.

   - Нет, нет, ты не поняла. Именно они и есть эти убийцы. Кимура называет их "медиками". Медики, - в голосе Саши была ненависть.

   Медики... Я произнесла это про себя. Очень смешно звучит.

   - Прости, Саша, но санитарка с топором вызывает у меня только комические мысли.

   - Да?! - голос у нее был злым. - Ты не сидела там в углу! А если бы сидела, тебе было бы не так весело!

   Я испугалась. О нет, злить психованную вампиршу - ничего худшего в мою голову прийти не могло...

   - Прости, Саша, - я погладила ее по плечу, - я представляю, каково тебе было...

   - Не дай Бог тебе почувствовать это на себе. И пробуждение после смерти, и эту женщину, пьяную, ненавидящую и безумную... Она говорила что-то вроде: "Сколько я вас перебила, а вы все плодитесь"...

   - Бедняга, - я приобняла ее, прижимая к себе. Вампирша, поминающая Бога. Что ж, мне стало ее жаль. Видимо, не по своей воле она стала вампиром.

   Кимура... Я с грустью и разочарованием подумала о том, что внешнее обманчиво. Добрый и веселый, заботливый отец кучи детишек, внешне смахивающий на эльфийского принца. Обращает девушек против их воли в вампиров. А потом, когда любимая игрушка слишком быстро ломается, готов пожертвовать другими, смертными девушками, чтобы вернуть своему чокнутому чаду ощущение реальной жизни.

   Саша крепко обнимала меня.

   - Хорошо... - пробормотала она. - Я и забыла, как приятно обнимать живого. И ты так здорово пахнешь...

   Я погладила ее по голове опасливо.

   - Хочешь, я тебе заплету что-нибудь? - предложила я, не зная, что сказать.

   - О, это было бы чудесно, я так люблю, когда мне делают прически, - оживилась вампирша. - Всегда любила.

   - Тебе часто делали прически?

   - Да.

   - А кем же ты была?

   - Моделью, - сказала Саша, увлекая меня за собой.

   Что ж, я могла бы догадаться и сама.

   - ...Гайя, ты такая умная, - сказала мне восхищенно Саша, когда я доплетала ей последнюю косу, рассказывая ей то, что знала о вампирах, - я никогда не слышала ничего подобного! И этот Сава Саванович... который девушек красивых кусал...

   - На самом деле я удивляюсь тому, что подобных историй так мало и они так плохо задокументированы, - сказала я. - При том, что компания вампиров напоминает сборище участников конкурсов "Мистер" и "Мисс Вселенная", вас трудно не заметить...

   - О, ты тоже обратила на это внимание? - Саша засмеялась. - Я работала моделью и знала или видела множество очень красивых людей. Но те, кого я увидала за последние полгода могли бы оставить без работы почти всех девочек и мальчиков из ведущих агентств мира.

   - Разве нет моделей-вампиров?

   - Есть, конечно, и они очень востребованы, но и закрыты. Поэтому среди топов ты их не встретишь. Многие не выносят солнечный свет...

   - Вот как...

   - А что еще ты можешь рассказать? - Саша жадно впитывала информацию.

   - Эээ... Есть такая работа какого-то славянского автора - то ли тысяча сотых, то ли тысяча двухсотых годов, - которая говорит, что наши предки приносили жертвы вампирам...

   - Ничего себе!

   - ...что меня нисколько не удивляет.

   - Это так на нас похоже?

   - Да, - призналась я, - это похоже на всех облеченных властью.

   - Гайя, с тобой очень интересно. А мне так жаль, что я такая глупая...

   - Я не думаю, что ты глупая.

   - Но все равно, я не знаю ничего из того, о чем ты мне рассказываешь.

   - Теперь знаешь. Мы ж не рождаемся с терабайтами информации, заложенными в наши головы. Мы узнаем все постепенно... И подумай, как много ты сможешь узнать теперь, а?

   Я закончила плести косичку. Саша смотрела на себя в зеркало.

   - Бесконечная жизнь - бесконечные возможности, сказал мне Джейми.

   Я постаралась подавить улыбку. Так и чудятся плакаты с рекламными слоганами: "Становись вампиром! Бесконечная жизнь - бесконечные возможности! Искусай и властвуй!"

   - Но стоит ли оно того?.. - Саша встала и спросила:

   - Скажи, Гайя, стоит?

   - Эээ... боюсь, я не задумывалась над этим.

   - Хотела бы ты стать вампиром?

   Я на всякий случай отступила назад.

   - Сейчас - нет.

   - Я тоже не хотела. Но у меня не было выбора.

   Мне стало жаль ее еще больше.

   - Может, поищем остальных или займемся еще чем-нибудь? - спросила я, желая ее отвлечь. - Не думай об этом.

   - Ты умеешь играть в бадминтон? - вдруг спросила Саша.

   Мы играли в парке, я бесславно проигрывала вампирше с ее великолепным ночным зрением и подачами, от которых волан улетал к забору и в конце концов сломалась ее ракетка.

   - Пойдем, выпьешь горячего чего-нибудь, - предложила Саша.

   Все, кто были в доме, следили за нашими перемещениями. Кажется, Эдгар, тот темноволосый паренек, куда-то исчез. Саша сделала глинтвейн, мы выпили.

   - Как же в сон потянуло, - поделилась я, зевая во весь рот.

   Саша отставила свою чашку.

   - Идем, я уложу тебя, - сказала она.

   Она привела меня в комнату без окон.

   - Можешь располагаться здесь, - она наблюдала, как я снимаю жакет и туфли. - Гайя...

   - Да?

   - А можно я с тобой полежу? - спросила она застенчиво.

   Я кивнула, улыбаясь.

   Я заснула в объятиях рук и ног Саши. Странное это было чувство - ее тело было прохладным, но так стремилось к моему живому теплу... Я впервые провожу ночь с вампиром, да еще и с девушкой. Засыпая, я нашла это довольно забавным.

   Я проснулась в темноте, разгоняемой лишь свечением небольшой настольной лампы. Сколько времени - было трудно сказать. Я осторожно подняла руку Саши, лежащую на мне.

   - Ты проснулась? - услышала я голос и вздрогнула.

   - Кимура?

   - Я, не бойся.

   Он встал откуда-то из-за спины Саши и зажег свет. Растрепанный, в расстегнутой рубашке он был еще более симпатичным и сексуальным, чем обычно.

   - Саша уснула. Уже часов семь, наверное.

   - О... Мне пора домой.

   - Если хочешь - можешь оставаться. Места много и днем народу мало. Зато вечером весело, к нам гости приходят, бывает.

   - Я, пожалуй, съезжу домой. Надо поработать, да и переодеться.

   Ким подошел и мягко взял меня за подбородок, заглянул в глаза.

   - Спасибо тебе, Гайя, - он поцеловал меня в лоб отечески, я даже прифигела немного. - За Сашу. Надеюсь, ты придешь снова.

   - Конечно... Само собой...

   Глаза Кима опустились с моего лица. Я стояла, подняв голову, так как азиат был повыше меня. Затем опустились и его пальцы, и Ким отвел в сторону край моей блузки с высоким воротником. Я смутилась. Он увидел укус.

   - Кто? - спросил он.

   - Н-не помню, - проблеяла я.

   - Бедная девочка, - пожалел он и еще раз поцеловал мой лоб. - Ступай, там внизу Джейми нальет тебе кофе.

   Видимо, в этом доме люди не были редкими гостями, подумала я, пребывая в ступоре от ласки вампира.

   В гостиной я не нашла никого. Прошла в кухню. Действительно, на плите дымилась объемная джезва с кофе. Рядом, на столе, стояла полная чашка. Джейми, верно, думает, что в живых надо вливать и впихивать побольше. Я хихикнула, хватая чашку и устраиваясь на диванчике возле окна, чтобы полистать лежащие там газеты и журналы. Черт возьми, как же уютно в доме Кимуры, подумалось мне. Может, и правда остановиться тут на какое-то время...

   Однако я не успела насладиться кофе и открыть лежащий передо мной "GQ", как за моей спиной раздался голос:

   - Это, между прочим, была моя чашка.

   Я вздрогнула, едва не пролив напиток на себя, обернулась.

   - Простите, - сказала я стоящему у плиты мужчине, - я думала, что Джейми налил для меня. Ужасно, какой эгоизм, - мне и впрямь стало стыдно.

   Меж тем высокий светловолосый мужчина поднял ладонь, успокаивая:

   - Простите, я лишь хотел эффектно появиться.

   - О, у вас получилось.

   Он достал из подвески чашку с черным рисунком-вязью, налил себе кофе и сел к столу. Я, вежливо улыбаясь, повернулась к нему лицом.

   - Еще раз прошу прощения, - сказала я. - Так неловко вышло... Я только встала...

   - Вы спали у Саши, верно?

   - О да. Она попросила, а я подумала, что это может пойти ей на пользу.

   Он кивнул, внимательно слушая меня. Светлые волосы аккуратно пострижены и гладко зачесаны. Разительный контраст с патлатыми и периодически лохматыми вампирами, которых мне уже довелось увидеть. Многие щеголяли с нестриженными и длинными волосами. Впрочем, этот может быть и человеком. Спрашивать неудобно как-то.

   Весь в белом, в джинсах и приталенной рубашке, мужчина был довольно высок и... как бы сказать, весь такой большой и крупный. Большие руки, широкая грудь, мощные бедра и ноги. И лицо при фигуре кузнеца удивляло породистыми и правильными чертами. Прямой нос, красивые скулы, твердый, чуть выдающийся вперед подбородок, благородный разлет бровей, открытый прямой взгляд серых глаз. Да и все лицо этого привлекательного мужчины было открытым, волевым, мужественным. Не было поражающей воображение красоты Кима или Вани, не было брутальной сексуальности Джейми и темной мрачноватой притягательности Маны. Ухоженный, холеный, дорогой мужчина, мужчина до кончиков пальцев. И вместе с тем, не могла не признать я, что-то такое проглядывало сквозь его аристократический лоск. Волк, вдруг подумалось мне. И в его серых глазах это было видно лучше всего. Волчьи глаза. Глаза матерого волчары.

   Стало не по себе. Если это человек, то он, должно быть, очень уважаем вампирами. В нем чувствуется сила.

   - Ким говорил, что вы хорошо на нее влияете, и это стало заметно сразу.

   - Надеюсь на это. Мне не слишком нравится то, что с ней происходит. Почему она стала такой?

   Это был риторический вопрос, но мой собеседник сказал:

   - Саша при жизни обожала детей. Она и училась в педагогическом вузе. Обратившись, Саша узнала, что у вампиров не бывает детей.

   - Так ведь бывают, - пораженная, прошептала я.

   - У мужчин и не слишком часто, - уточнил "волк". - Она вроде и понимает, что с ней, но сопротивляться не может. Природа таких болезней даже у людей плохо изучена, не говоря уже о вампирах... - и он отхлебнул кофе.

   Я была поражена и этой шокирующей вести, и тому, как охотно мне выбалтываются вампирские секреты. Впрочем, слово "болтать" по отношению к Волку - так я окрестила его про себя - было явно неподходящим. Он говорил размеренно, четко, уверенно - ничего лишнего.

   - Интересно, сколько детей может быть у вампира, - как бы сама себе сказала я.

   - Ни одного. Один. Пять. Всякое бывает.

   Он допил кофе, по-моему, даже гущу выпил, встал и подошел ко мне. Вынул из кармана какой-то флаер и протянул его мне:

   - Вот, возьмите.

   Я взяла его.

   - Приходите встречать Новый год в клуб "Голубая Кровь", - сказал мужчина.

   - О, я там часто бываю.

   - В новогоднюю ночь вход будет лишь по пригласительным. Это будет... - он попытался найти слово. - Особая вечеринка. Всего доброго. Надеюсь вас там увидеть, - и он вышел.

   Я повертела приглашение в руках. Потеки голубой крови на черно-золотом, "Blue Blood", оскаленный рот, время и дата. Все. Повертев листок плотной бумаги в руках, на обороте я нашла голографическую наклейку, защищенную чем-то прозрачным.

   Я даже не думала о том, как буду праздновать Новый год. Домой я ехать не собиралась, с подругами не говорила, а праздник-то вот! На носу, можно сказать. Через четыре дня - 31 декабря. Я смутно припомнила всех, кто звал меня отмечать праздник. Надо же, отказываясь или говоря "Посмотрим", я даже не задумалась над тем, как хочу встретить новый год.

   Я вышла из дома, попросив Джейми закрыть за мной двери и ворота. Он поцеловал меня прямо в губы на прощание.

   - Скажи, все вампиры так сексуальны? - спросила я.

   - Нееет, - протянул парень с улыбкой, - я особенный. Но в целом - да. Наверное, жажда крови сливается с жаждой секса...

   - Джейми, - я слегка отвернулась, - могу я тебя попросить не быть со мной таким сексуальным? Меня это смущает.

   - Я люблю смущать.

   - Я тоже, но, пожалуйста, я очень глупо себя чувствую.

   - А что же мне за это будет?

   - Моя искрення благодарность. Пощади! - взмолилась я шутливо.

   Он улыбнулся весело.

   - Ладно, я постараюсь. Но не могу ручаться - ты такая, - он повел носом перед моим лицом, как бы вдыхая мой запах, - такая странно-пикантная.

   Я потрепала его по плечу, не найдя, что сказать.

   Здорово было бы отметить праздник там, в "Голубой Крови", там наверняка будут те замечательные кровососы, с которыми я познакомилась нынче. Ведя машину, я мечтательно задумалась. Такие забавные Эдгар и рыжая семья, дружелюбная Бирсен. Ужасный соблазнительный Джейми, так трогательно заботящийся о Саше и младших. Кимура с его отеческими поцелуями. Бедняжка Саша... Я нахмурилась. Я не оставлю ее. Я помогу ей, непременно. Я ее вылечу.

   Сказав себе об этом, я досадливо подумала, что примеряю уже роль Бога. Ведь лишь по его воле Саша сможет стать нормальной. Или не стать. Бог, наверное, не очень любит вампиров.

   И вспомнился Волк, мысль о нем ударила меня, словно током. Да, я определенно приду в "Blue Blood"...

   И ударило еще сильнее и не так приятно. Мана... Черт его дери, моя докука и кость в горле... Ладно, там посмотрим.

   Дома я нашла на мобильнике сообщение Алины: "Зайди в Скайп". Я зашла в Скайп.

   "Смотри фото в файле я тебе прислала", - написала мне она.

   "Ты разве не на парах?"

   "Скоро ухожу. ну гляди его!"

   Я открыла присланный файл. На фото были Алина и Мана, мило сидящие за барной стойкой друг против друга и попивающие коктейли. Прежде чем прийти в бешенство, я поняла, что это фотошоп.

   "Господи, Аля, нафиг тебе он сдался?" - хорошо, что через переписку нельзя понять тон голоса собеседника. Я была раздражена.

   "Покажу девкам на парах, пусть завидуют", - и куча смайлов.

   "Поки-поки, я убегла", - и Алина ушла в оффлайн.

   Зачем она мне это прислала? И как ухитрилась сфотографировать Ману? Вот дура-то, безмозглая идиотка, еще и трепаться налево и направо будет о нем. Конечно, вряд ли Мана тусит со студентами, но вдруг он узнает?..

   Поругавшись про себя и вслух на Алину, я в какой-то момент нашла, что ее снимок может мне пригодиться. И пришедшая в голову мысль заинтересовала меня. Я позвонила Ляле.

   - Алё, Гаечка? - спросила она отстраненным тоном, видимо, занята чем-то на работе. Ляля преподает экономику в львовском вузе.

   - Привет, Ляля, извини, что отвлекаю, но ты не могла бы оказать мне маленькую услугу?

   - Конечно, что такое?

   - Я сейчас пришлю тебе на и-мэйл фото одного человека. Не мог бы Лева пробить его по своим каналам?

   - Ой, а кто он?

   - Да один парень, вроде такой классный, но что-то в нем есть криминальное...

   - Гайя, я скоро приеду в столицу и дам тебе по жопе. Шли свое фото, блин.

   Муж Ляли - Левушка - занимает высокий пост в ОВД, кажется, полковник или майор, а его отец носил еще более внушительное звание, так что связей у него много. Интересно, найдется ли что-то на вампира?..

   День я провела за компьютером, писала много, потом мыла голову и принимала душ, загрузила стиральную машину, вынесла мусор, накрасилась со всей тщательностью, чтобы не слишком неуютно чувствовать себя рядом с красавцами и красавицами. Потом поехала к Кимуре. Фэнел не звонил, Мана тоже, и слава Богу.

   У Кимуры было весело и шумно, в воздухе витало какое-то возбуждение. Я обнаружила несколько новых лиц. Как выяснилось позже, они были людьми. Три девушки и два парня, все - младше меня на пару-тройку лет. Наблюдая за тем, как весело смеялась юная блондинка, когда Эдгар нежно прокусил ей руку, я содрогнулась от нехороших воспоминаний и поспешила уйти.

   - Что, не выдержала этого? - такими словами встретила меня в кухне улыбающаяся Саша. - Привыкай. Я уже привыкла.

   Она сидела на диванчике у окна, где сегодня я увидела Волка. Я хотела было спросить о нем, но в этот момент через кухню прошли Джейми и какой-то незнакомый мне вампир весьма брутальной наружности.

   - ... потом я врезал ему по лицу, а Деспер, раненый серебром, прям насадил его на свой меч! - с сильным грузинским или армянским акцентом низким голосом говорил он Джейми.

   Хохот и "Гааа, на свой меч насадил! Деспер - он такой!" и снова хохот, затихающий по мере удаления мужчин.

   Саша улыбалась мило.

   - Даже не поздоровались, - заметила я.

   - Не обращай внимания, они в таком экстазе...

   - А что случилось?

   - Понимаешь, у нас тут такая плохая ситуация с медиками. Помимо того, что они стали убивать новеньких, неизвестно как их находя, так еще и в последние годы погибло много сильных вампиров, в основном, боевой орден...

   Саша замолчала, отпивая из стакана с виски.

   - Ну, знаешь, - сказала я, - давай-ка не сразу молотком по башке, не могла бы ты разъяснить, что это за орден такой, и как, мать их, можно пачками убивать сильных вампиров?!

   - Ох, Гайя, если бы все было так просто. Боевой орден - ну, или как там они себя называют... Кимура сказал слово на латыни...

   - Какое слово? - встрепенулась я. Благодаря папе мне удалось выучить пару десятков крылатых фраз на латыни.

   - Не помню. Он сказал, что их называют триариями. И там что-то о защите Рима.

   - Ничего не пойму, - я потерла лоб. - Орден называется на латыни и название обозначает что-то, связанное с защитой Рима?

   - Да. Триарии бла-бла.

   - Триарии - это отборные войска в Древнем Риме. Есть такое выражение - "Дойти до триариев", значит, до ручки, до последних аргументов.

   - Ну, вот они как раз последний аргумент, - Саша нежно улыбнулась мне. - Они сражаются с медиками. Убивают их. Медики убивают триариев. Все просто.

   - Странно как-то. При чем тут Рим?

   - Кимура говорит, что Киев называют "Северным Римом". Я поняла, что Рим некогда был... ничего лучше не могу придумать, Меккой вампиров. И по сей день Мастер Рима и Италии считается мастером всей Европы.

   - Ну-ну? - поторопила я умолкшую Сашу.

   - На чем я...

   - Киев - Рим. Северный.

   - Эээ...

   - Почему Киев так называют? Он теперь Мекка для вампиров?

   - А, Мекка!.. Да, последние десятилетия или даже столетия Киев значительно вырос.

   - И? Многие города значительно выросли. Сашенька, прошу, сосредоточься, - взмолилась я.

   - Киев вырос в глазах сообщества вампиров, - спокойно продолжала девушка. - Вроде бы Европа, не экстремальный климат...

   Вот уж не думала, что вампирам важен климат.

   - ...при Союзе все можно было, да и сейчас - закон обойти без особой шумихи, без резонанса, пользоваться людским ресурсом без ограничений, можно делать бизнес на всем практически и без труда занимать первые места по прибыли.

   - О, понимаю, - протянула я.

   - А кроме того, в Киеве уже несколько сотен лет у власти находится Мастер Ингемар. Его уважают, он очень хорош, и не странно, что в Украину за эти годы сползлось огромное количество сильных вампиров. Джейми сказал, что эти ё...ные молдаване сдриснули из своей Молдавии сто лет назад под крыло Ингемара не просто так.

   - Саша, не стоит повторять все гадости, которые говорит Джейми, - ласково заметила я.

   - Прости. Но он не так неправ. Сказал еще, что и он сам не просто так сдриснул из Испании сюда. И Кимура не просто так сюда явился, именно сюда, потому что для патернала здесь было очень много работы. Ким говорил мне, что вплоть до девяностых в его доме - не в этом - было много ребят. Лана и Мила - последние обращенные в 90-м году. В начале девяностых стали убивать молодежь. Сначала - в течение года, двух, трех после обращения. Молодой вампир выходил на охоту - его убивали. Убили многих. Однако это не так бросалось в глаза. Потом же, спустя десяток лет, начали убивать прямо свежевосставших, ни черта не соображающих - слепых котят, - Саша зло стукнула стаканом по столу. - Теперь Мастер Ингемар на грани. Шепчутся, что Европа хочет вмешаться в наши дела и подвинуть его, так как потери в Украине стали просто ужасающими.

   - Но как медики могут бороться с вампирами?

   - У них есть боевой отдел - не спрашивай точнее, я не знаю. И они тренированные воины...

   - Тренированные или нет, но сражаться с вампи... - и тут до меня дошло. - Медики! Фармацевты! Наркота и запрещенные препараты!

   - Вот умница! - похвалила меня Саша. - До меня дошло не так скоро.

   - Их пичкают стероидами и наркотиками, а они приобретают достаточно силы и теряют достаточно ума, чтобы вступать в драку с вампирами.

   - Да, и стимул у них самый надежный из существующих - наркозависимость.

   Я задумалась. Да, это неожиданно...

   - Когда стало очень туго и от ордена триариев оставался один этот Деспер и еще два вампира, которые выжили только потому, что никому не нужны были, мастера других стран стали присылать на какое-то время своих воинов. Вот этот, что прошел сейчас с Джейме, - Эристав, он приехал от Мастера Грузии четыре года назад. Он хочет присягнуть Ингемару и остаться.

   - А можно переприсягать?

   - На это идут редко, в случае крайней необходимости, скажем, если мастер запятнал себя, а вампир не хочет идти тем же путем, или хочет сменить место жительства, как Эристав. Присягнув, ты обозначаешь над собой безграничную власть мастера. Это не всем по вкусу, но иначе никак, бесхозных вампиров не жалуют, - Саша налила себе еще виски. - Вот. Только благодаря помощи друзей, да Десперу, единственному, кого не выследили ни разу, сейчас дела немного выправились. Вчера на одного из триариев - приманку, конечно, - напали, вот остальные и повеселились от души. Убили всех, сами лишь ранены. Сегодня Эристав притащил каких-то девочек и мальчиков, праздновать будут.

   - А что, в доме есть еще парни из ордена? - с любопытством спросила я.

   - И парни, и девушки. Орден в большей мере подчиняется Фэнелу.

   - Почему?!

   - В ордене больше его ребят.

   - Понятно... И как Джейми относится к любимым молдаванам?

   - А, да орденцев он почти не трогает, Деспер не одобряет расизма. И, Гайя, не стоит нам с тобой сегодня быть там, - сказала Саша ровно.

   И я не поняла, кто из нас кого должен защищать.

   - Тебе хочется к ним, наверное, - предположила я.

   - Не знаю. Может, я уложу тебя и спущусь. А пока идем.

   - Я возьму воду и чипсы...

   Пока мы шли к лестнице, я успела увидеть девушку, которую неоднократно встречала в "Голубой Крови" - кажется, ее звали Дойна. Фэнел звал ее Ница. И еще двое смутно знакомых ребят по виду чуть старше меня.

   - Эй, Саша, - один из вампиров вскочил и в мгновение ока уже стоял на нашем пути, - а что это за конфетка? Присоединяйтесь к нам.

   У него были ямки на смуглых щеках и хулиганское тонкое лицо, слегка испачканное кровью. Симпатичный, как и все они.

   Я растерянно улыбалась. Дойна помахала мне:

   - О, это новая игрушка Фэнела. Быстро же он наигрался, девочка, - и она обидно засмеялась.

   Эдгар отлип от своей грудастой кормушки и сказал:

   - Не обижайте ее.

   - Саша, давай... - смуглый, со смехом глядя на молчащую Сашу, схватил меня за руку и потащил к дивану. Я выронила бутылку с водой.

   - Нет... - сказала я.

   - Да ладно!

   - Эй, - я вывернулась и грубо оттолкнула его. - Грабли убери!..

   Мне кажется, что из меня вышел бы отличный медик. По крайней мере, вампиров я уже ненавижу. Остались стероиды, наркота и деньги, которые мне бы, несомненно, платили. И которые совсем не собираются платить вампиры за очень вредную работу.

   Саша взяла меня за плечи и отвела назад, потом подобрала мою бутылку с минералкой.

   - Держи себя в руках, Денис, - это сказал Эдгар.

   - Пардоньте, - вампир, потирая ухо, сел на место. Он был недоволен очень.

   Саша поспешила увести меня.

   - А что, Эдгар состоит в ордене? - спросила я уже наверху.

   - Да. Он был пойман и приговорен к расстрелу в 1943 году за то, что только подтвержденных жертв его было больше семиста, - и, видя мои непонимающие глаза, Саша добавила:

   - Он был снайпером. Убивал советских солдат.

   - Ой...

   - Ким спас его, превратив в вампира. После расстрела тот ожил.

   - И каково ему живется тут?

   - Полагаю, отлично. Он сражался за то, во что верил.

   Что ж, все верно. Только я не уверена, что и дальше смогу относиться к нему хорошо.

   - Гайя, пожалуйста, постарайся быть осторожной. У тебя через пару дней начнутся месячные. У наших парней от этого сносит крышу. Да и наши девчонки чувствуют себя не совсем уверенно...

   - Я собиралась на Новый год в "Голубую Кровь", - испугалась я.

   - Ох, не советую... Контакты с вампирами вообще надо сократить до минимума в эти дни, - сказала она.

   Мы поиграли в карты и шахматы, посмотрели телевизор.

   - Давай я отведу тебя в пустую комнату, - наконец, сказала Саша. - Сегодня тебе с нами лучше не спать.

   Я оробела вконец от того, что попала в эпицентр вампирской оргии.

   - Запрешься и будешь сидеть, ладно?

   - Конечно.

   - Не бойся.

   - Так Эдгар - снайпер и тут, в ордене? - спросила я, когда Саша вела меня по коридору.

   - Да, - коротко ответила она.

   Девушка ушла, пожелав спокойной ночи. Я видела в ее глазах жажду крови. Мыслями она была внизу, с другими себе подобными. Закрывая за ней дверь, я услышала чьи-то возбужденные вопли.

   - Деспер-р-р! - радостный голос Джейми.

   Я поспешила закрыть дверь и забраться на кровать. Обернув ноги красивым бархатным покрывалом с кистями по краям, я немного полистала найденные здесь журналы. Однако сон вскоре сморил меня.

   Спала я не так уж и долго, как мне показалось. Однако я услышала тишину и то, что дверь в мою комнату кто-то пытается открыть. В слабом свете, проникающем из парка через окно, я увидела, что дверь приоткрылась немного. Я застыла в ужасе, думая, почему не ждала опасности в доме Кимуры.

   И я услышала голос:

   - Конфеточка... - мерзкий, очень мерзкий голос.

   Я затаила дыхание.

   - Я тебя попробую.

   Ужас обуял меня по новой. Мысли заметались, как зайцы по полянам.

   И тут я услышала еще один голос. И волна облегчения накрыла меня. Даже Ману я была рада видеть сейчас.

   - Брат, - негромко сказал мой давний друг.

   - Черт... Это ты.

   - Ты что тут делаешь?

   - Да так... Десерт ищу.

   - Нашел?

   - Нашел.

   Я тихо сняла с ног покрывало и опустила ступни на пол.

   - Этот десерт не для тебя. Ты понимаешь меня?

   Молчание, а потом:

   - Конечно, о чем разговор.

   В комнату вошел Мана.

   - Вставай. Я отвезу тебя.

   - А что ты тут?..

   - Праздновал.

   - Ты в ордене?

   - Да.

   Он провел меня за руку по притихшему дому. Похоже, было утро. Нехорошее чувство теснило мое сердце. Надеюсь, я ничем не прогневила великого и ужасного. Ну, или надеюсь, что он наелся и не будет меня трогать. Стало очень тоскливо. Это что же, у меня теперь никогда не будет нормальной жизни? Мне все время придется бояться и дрожать, думать о том, что я могла сделать не так, молчать, даже если хочется спросить о какой-то ерунде?

   В гостиной на изрядно перепачканных диванах среди пустых бутылок из-под выпивки валялись, видимо, основные блюда вечеринки. Девушка с запрокинутой головой, такая бледная, парень, уронивший голову на плечо.

   - Они мертвы?!

   - Не говори глупостей, - оборвал меня Мана.

   Он подошел к другой девице, брюнетке в расстегнутом на груди, запятнанном кровью платье, похлопал ее по щекам. Та с трудом разлепила глаза.

   - О, это ты... - она потянула руки к парню.

   - Пошли, я отвезу тебя домой. С тебя уже хватит.

   Он без труда поднял ее на руки. Девица была рослой и довольно спортивной, но вечер в компании кровососов, видимо, предполагает иной запас выносливости.

   - Моя сумочка... - протянула она, протягивая руку куда-то.

   Я схватила с тумбы в прихожей черную, расшитую пайетками, сумочку.

   - Твоя?

   - Да. И френч...

   Я схватила с вешалки блестящий черный френч и сунула ей также.

   Мы вышли из дома, я прикрыла дверь, надеясь, что за пультом охраны кто-то есть. Дверь щелкнула и раздался двойной тихий звонок. Есть.

   Мана бросил девицу на заднее сиденье моего "Паджеро", я села на переднее.

   - Это ты постарался? - коротко спросила я.

   Он меня понял.

   - Ага.

   Я повернулась к девушке, что вяло рылась в сумочке в поисках чего-то.

   - Ты в норме? - спросила я.

   - Что?.. А, я - да, в норме...

   - Нашла о ком беспокоиться, - хмыкнул Мана.

   - Это как понимать прикажешь?

   - Она совершенно не была против.

   - Не могу ее за это осуждать.

   - Потрясающе.

   Он глядел лишь на дорогу.

   - Я телефон потеряла, - сообщила девушка. - Надо вернуться.

   Мана качнул головой.

   - Никуда мы не будем возвращаться.

   - Но там все номера... И он новый совсем.

   - Я скоро буду там, возможно, сегодня же, и поищу его, а потом передам тебе, - пообещала я. - Только давай запишу твои координаты...

   - Никто ничего не будет искать и передавать, - спокойно сказал Мана.

   - Но, котик, там все мои номера...

   - Ты меня плохо расслышала?

   Она умолкла на какое-то время, а потом сказала:

   - Не будь таким букой, кровососик...

   От этих слов затошнило даже меня. Я поспешно сказала:

   - Продиктуй мне номер, я как-нибудь доставлю тебе твой телефон. Пошлю почтой.

   - Гайя.

   - Что?

   - Помолчи.

   - Прости, Мана, но это совершенно не касается вас и ваших дел. Я сделаю это в свое свободное время.

   - Я сказал - нет, значит, нет. Хочешь поспорить?

   - Ну, котик, ну будь лапушкой, - она так противно ныла, м-мать, что я начала всерьез за нее бояться. Неужели и я Мане такой кретинкой кажусь?!.

   - Заткнись, - попросил он.

   - Ах! - вдохнула она обиженно. - Ты такой грубиян!.. А ночью был таким...

   Она еще раз вздохнула. Видимо, вспоминала.

   - Таким милым и... такие слова красивые говорил...

   Даже не знаю, была ли я так изумлена, когда уверилась в существовании вампиров. Но сейчас я просто посмотрела на Ману, пытаясь понять, не алкоголь ли и выкачка крови вызвали у девы галлюцинации.

   Он так резко надавил на тормоз, что меня бросило вперед.

   - Пошла вон, - раздельно и четко проговорил Мана. Он смотрел лишь перед собой.

   Я забеспокоилась, с трудом удержавшись от того, чтобы покинуть машину. Приказ предназначался не мне.

   - Но, милый... Там же так холодно. Твоя тьмаффка замерзнет...

   Я зажмурилась.

   - Мана, прошу, давай довезем ее до города. Поехали уже.

   - Покинь машину, Ханна.

   Ханна. Еврейка, видимо. Ох, что за некошерные вещи она вытворяла этой ночью...

   - Котеночек, ну же, прости, что я тебя...

   Он выскочил из машины, я тоже, перемещая толстый серебряный резной браслет с запястья на пальцы.

   Девушка визжала, когда Мана пытался вытащить ее из машины. Он пытался не слишком долго.

   - Пожалуйста, оставь ее! - я схватила его за руку.

   - Отойди, - он оттолкнул меня, я упала на снег, покрывший ночью дороги.

   Он таки выволок девушку и, невзирая на ее причитания, схватил меня за локоть.

   - Я не поеду, - я уперлась ногами в асфальт. - Она одна, раздетая - она же сдохнет на х...й! Или ее машина собьет! Или...

   Он, не слушая, запихал меня в салон.

   - Только дернись, - предупредил он.

   Я знала, что будет, когда я дернусь.

   - Мне страшно, - ревела девчонка, стуча по капоту, - не бросайте меня!

   Я дождалась, когда он сядет на сиденье водителя. Мана сел и не успел захлопнуть дверь, когда я с силой впечатала свой серебряный браслет в его лицо. Я целилась в глаз, но попала в щеку. Раздалось шипение, будто капля воды упала на раскаленную сковороду, и вампир взвыл, заваливаясь набок. Я развернулась на сидении и ногами вытолкнула его из машины, следом выскочила и сама. Я набросилась на него, на сей раз пристроив браслет точно в его правый глаз. Я видела, как под действием серебра обугливается его веко.

   Мана завопил что-то на своем языке, а я победным кличем приветствовала его боль.

   Прежде, чем он регенерирует, я подбежала к Ханне. Девушка стояла, застыв в ужасе на зимнем ветру, и даже в темноте я видела, как блестят лихорадочно ее глаза.

   - Мама моя... - шептала она.

   Я схватила девушку за руку и крикнула:

   - Быстро в машину!

   Она не стала выеживаться или тупить, бегом заскочила в "Паджеро".

   Мана с криком ярости поднялся, его расставленные в стороны руки напоминали крылья. Лицо парня так быстро заживало, что я решила убираться от него побыстрее.

   Прыгнув в машину, я попыталась закрыть дверь, но Мана схватился за нее рукой. Не долго думая, я прижгла его руку серебром еще раз, он отскочил с воплем, я захлопнула и заблокировала двери.

   - Пристегнись! - рявкнула я Ханне и вдавила педаль газа в пол.

   К Киеву мы неслись на скорости 140 км. Кажется, я выжала из джипа все, что могла. Я молила Бога сделать так, чтобы на скользкой дороге я все же могла справиться с управлением.

   Ханну я высадила у метро "Шулявка", она жила где-то там. На мой вопрос - где она познакомилась с вампирами, ответила, что они с подругой очень сильно искали их.

   - И нашли, - девушка отчего-то уже не говорила о телефоне.

   - Ты себе отчет отдаешь... - начала было я, но махнула рукой. - Пока.

   И я поехала домой. А дома я нашла почту от Ляли.

   - Гайя, я надеюсь, ты этого парня будешь за километр обходить, - выразительно проговорила подруга, которой я позвонила, чтобы поблагодарить. - Конечно, я все понимаю... Но пообещай мне, что не будешь с ним общаться.

   Я пообещала Ляле. Что еще мне оставалось?..

   Я хотела прочесть письмо, но в дверь позвонили. Я уже не боялась и не удивлялась, у меня просто сил не хватало на это больше.

   - Кто там? - спросила я, зная ответ заранее.

   - Открой.

   Я прижалась лбом к двери.

   - Нет.

   Удар огромной силы едва не снес и дверь, и меня к чертовой матери.

   - А теперь?

   Соседи могут пострадать, подумала я.

   - Мана...

   - Ты откроешь мне? Последний шанс.

   Я медленно щелкнула замками и открыла дверь. Мана смотрел на меня ничего не выражающим взглядом. Вошел. Закрыл дверь на замок и повернулся ко мне.

   - Тебе было больно? - спросила я.

   Он кивнул.

   - Очень больно?

   - Да.

   - Я надеялась на это, - сообщила я.

   Он одной рукой притянул меня к себе, сжимая мою шею, и стоял прямой, холодный, глядя на то, как я задыхаюсь. Разжал пальцы, я упала на пол.

   Изучая фактуру половичка, который как раз оказался перед глазами, я вдруг совершенно четко поняла одну вещь. Я убью Ману. И я стала страстно желать только одного - пережить этот его визит.

   - Проси прощения, - раздельно и четко произнес он.

   - Прости меня, - попросила я. Только пережить это.

   - Не слышу.

   - Прости меня.

   - Ты очень плохо просишь.

   - Прости меня, пожалуйста...

   Я не хочу вспоминать подробности последующего страшного и унизительного часа. Он кусал меня несколько раз, но крови почти не пил. Кусал в шею, в плечо, за руку. Я закрывала глаза, на мгновения теряла сознание, но снова приходила в себя.

   - Ты будешь, будешь слушать меня, - шептал он. - И будешь подчиняться.

   Еще он сказал:

   - Еще одна такая выходка - и я тебя покалечу.

   А потом:

   - Попрошу Фэнела передать тебя мне. Ты будешь жить у меня, и я буду каждый день пить твою кровь. А потом...

   Я выпала из мира, не услышав окончания фразы. Вернулась. Но когда стало невыносимо совсем, когда я решила, что вот-вот или сойду с ума, или умру от разрыва сердца, он перестал мучать меня. Он лежал и глядел на мое залитое соплями лицо с дикой нежностью, психованный садист, чудовище...

   - Как же ты пахнешь, Гайя, как мечта. У тебя скоро начнутся месячные.

   Я кивнула. Он ласково отер мое лицо от слез и поцеловал так, как никто и никогда не целовал. И я возненавидела себя за эту мысль и за тягу к нему.

   - Ты будешь умницей?

   - Буду.

   - Вот и славно. Я загляну на днях.

   После его ухода я напилась снотворного и витаминов. Я убью Ману. Жребий брошен, и Рубикон перейден. Я не смогу жить так. И выбора у меня нет. Я должна убить его.

   В письме от Ляли я нашла много интересного, например, фото Маны в профиль и анфас с табличкой в руках. С изумлением узнала, что его осудили в 1995 году за совершение 17 заказных убийств. Иммануил Олегович Герман, как гласили документы, оказывается, обвинялся в 32-ух убийствах, но доказать удалось лишь половину. Я бросилась в Интернет. Сведений о наемном убийце было мало. Лишь в какой-то статье об Александре Солонике журналист говорил, что был еще Герман, который мог переплюнуть этого киллера, но бездарно попал в тюрьму и, скорее всего, его там шлёпнули зэки за отстрел больших братков. На счету Иммануила Германа - сплошь криминальные авторитеты и бизнесмены. Однако, если верить документам, из тюрьмы киллер был год спустя переведен на поселение, а еще год спустя - отпущен. Что странно, ведь изначально ему дали 30 лет лишения свободы. Да и вообще не представляю - как он мог попасться? Кто вообще способен задержать вампира?

   Позвонив Киму, я попросила дать мне отдых. Он неожиданно легко согласился. Я позвонила Саше и сказала, что не приду.

   - У тебя очень странный голос, - сказала она.

   - Мне плохо.

   - Что с тобой?

   - Я... потом расскажу.

   - Выздоравливай, Гайя.

   Я спала весь день и вечером, проснувшись от жажды, напилась сока и воды и упала в кровать до следующего утра.

   Глава 9

  Ромео должен умереть. (с)

  И ты не успеешь даже вымолвить "Ой",   Эй, живая мишень, не верти головой!   Я знаю, что ты не почувствуешь боль...    "Афазия"

  По-настоящему плохим может стать лишь тот, кто отчаянно пытался остаться хорошим.

   С. Д.

   Обретя более-менее сносное душевное и физическое состояние, я начала потихоньку заниматься насущными делами. Отстрочила десять страниц текста о вампире и смертной. Я писала на полном автомате, не особо стараясь. Однако, книгу нужно было заканчивать и сдавать, иначе не будет денег, не будет контракта, не будет репутации, придется опять просить папу платить по моему кредиту, а это не есть хорошо... Так я себя уговаривала. Ладно, закончу эту, а потом придется еще и еще писать полную фэнтезийную чушь, которую от меня так ждут. И как это делать, ума не приложу. Все, что я писала о вампирах, не имело никакого отношения к тому, что я вижу перед собой теперь почти каждый день. Долбаные кровососы.

   Полная мрачной решимости, я потолкалась на оружейном форуме, спросила, где достать серебряные пули, мол, подружка - ролевичка, отыгрывает постоянно охотницу на нечисть, подгоню ей на днюху серебряные пули, от счастья девка обоссытся... Пережив шквал насмешек и глупостей, через полчаса я нашла письмо в привате. Писал весьма немногословный чувак, запросил за 12 пуль четыре тысячи гривен. Я сбила пять сотен.

   "Завтра в 12 часов дня возле ст. метро "Республиканский Стадион", - написал мне парень с ником k9lvin.

   Я согласилась, хоть и стремало меня со страшной силой. Потом я побеседовала с умельцем, который согласился за небольшую цену подогнать мне самопальный глушитель для моего пистолета.

   Аккуратно и обстоятельно наглаживая черное платье с короткой пышной юбкой для похода в "Голубую Кровь" послезавтра, полируя ногти, смазывая зеленкой раны на плечах, руках и шее, покупая в аптеке таблетки "Дицинон" (для того, чтобы сократить срок месячных, если нужно будет), чистя зубы и глядя телевизор - все время я думала лишь о том, как мне уничтожить Ману. Завтра я получу пули и глушитель. И в следующий раз, когда он придет ко мне, я выстрелю в него несколько раз, чтобы стреножить. Потом... потом возьму топор и отрублю ему голову. Даже в мыслях это звучало ужасно. Но у меня не было выбора. Ромео должен умереть, сказала я себе.

   И, приговорив вампира, я заплакала. Все могло быть иначе...

   На завтра я встретилась с этим Кявином, что пообещал мне пули.

   - Гаечка? - спросил у меня суровый смуглолицый мужчина ростом метра в два.

   - Она самая...

   Я даже оробела. Богатырского телосложения, лицо в шрамах, камуфляжные штаны и "берцы", черные седеющие волосы. Прищуренные карие глаза, очень внимательные и нехорошие. Он рассматривал меня долго, изучал.

   - Так подружка, говоришь, охотница? - наконец, спросил он.

   Опасный он какой-то, надо быть настороже.

   - Ага.

   - И на кого преимущественно охотится?

   - Преимущественно - на вампиров, - я улыбнулась.

   - И давно?

   - Пока не очень.

   - А что, девушка она спортивная?

   - Пятнадцать лет боевых искусств. Первый разряд по стрельбе.

   - Передай своей подруге, что в городе есть очень хорошая организация ролевиков, которая с радостью примет ее, обеспечит всем нужным и поможет по жизни. Отличные ребята.

   Я не верила своим ушам.

   - Возможно, ей это будет интересно, - осторожно заметила я. - Как можно связаться с этой организацией?

   - Запиши мой номер телефона, - сверлящие глаза его не отрывались от моих.

   Я полезла в карман за телефоном, записала продиктованный номер.

   - Меня зовут Мурза. И если еще пули нужны будут - пусть подруга обращается.

   Мы произвели обмен. Он заглянул в конверт, я - в бумажный фунтик. Серебряные пули. Я почувствовала, что держу в руках власть над вампирами.

   - Вот интересно, вампиры - если бы существовали - то как бы реагировали на серебряные пули? - будто ни у кого спросила я.

   Мурза усмехнулся уголком рта:

   - Наверное, они бы страдали, пытались регенерировать и избавиться от пуль. Долго. Достаточно для того, чтобы их уничтожить.

   - Отделив голову от тела?

   - Да. Расчленить, сжечь - тоже варианты. Взорвать.

   - А кол в сердце?

   - Нет.

   Я кивнула, благодаря.

   - Что ж, мне пора.

   - Удачи, - сказал Мурза и скрылся в переходе.

   Так, значит, мне повезло на бескрайних просторах интернета нарваться на охотника на вампиров. Это потрясающе. И их много, оказывается, целая организация. Интересно, какое они отношение к медикам имеют и имеют ли вообще?

   Как бы то ни было, я получила подтверждение своего плана из уст профессионала. Мана будет расстрелян, пока он будет регенерировать, я суну его в ванну - ох, а выйдет ли? - и расчленю. Или сожгу. Нет, ванна акриловая. Придется части тела ночью потихоньку куда-то вывезти. А, может, вампиры рассыпаются в прах после смерти?..

   Звонила Саша, уже вечером. Я сказала ей, что буду в "Голубой Крови" на Новый год.

   - Правда? Там будет вечеринка для вампов и людей, которые о нас знают. Ким сказал, что обычно там интересно и весело.

   - Понятно. Я так и предполагала, что будут лишь посвященные.

   Позвонил по мобильному умелец, что делал для меня глушитель. Я спустилась вниз, забрала заказ и расплатилась.

   Глушитель ввинтился туговато, но все же ввинтился. Выглядела пушка неуклюже и дурацки, но мне с ней не в кино сниматься... Я положила пистолет в выдвижной ящик своего письменного стола. Так он будет под рукой большую часть времени.

   Мне звонила мачеха, звонила сестра, Люция, обе в ужасе сообщили, что совершенно забыли в предпраздничных хлопотах позвать меня в гости.

   - У Луки новая девушка, - сообщила Лора, - ее родители - какие-то ханурики. Я вот сразу же вижу, что не он ей нужен, а его деньги.

   - Ой, мам, значит, недолго она с ним будет, денег-то у него, кроме ваших с отцом, нет!..

   - Я ему так и сказала: "Если она залетит - вон из дома!" Тянуть на себе какую-то ушлую дрянь...

   Лора была на взводе. Она всегда так реагировала, когда у кого-то из нас появлялся недостойный, по ее мнению, ухажер или пассия. Помню, как она восприняла в штыки будущего мужа Юлии, посчитав его голодранцем. Мол, ему нужна профессорская дочурка, чтобы подняться из грязи. Лора такие злые слова говорит порой... Она едва не выгнала Юлю из дома, узнав, что та беременна. Помню, мне было тогда 10 лет, Юльке - 20. Шестилетние Лука и Люция забились в угол детской, слушая вопли Ларисы и вопли Антона, защищающего сестру, я сижу, прижимая к себе хнычущего 4-летнего Северуса. Лора сама тогда была беременна Виктором, нервы зашкаливали... Только отец сумел остановить все это безобразие. Позже я узнала от Юли, что когда Лора начала вышвыривать вещи дочери из шкафа, отец подошел и сказал: "Она никуда не пойдет. Что мы, не сможем еще одного ребенка прокормить и вырастить?" Потом были бурные примирения, слезы. Муж Юли за пять лет построил свое дело, теперь он - любимый зять Лоры, пока и единственный. Зато дочка депутата Рады, на которой женился Антон, - дрянь и тунеядка гулящая, пьющая из сыночка кровушку. А 15 лет назад Лора души в ней не чаяла, чуть ли не принцессой величала...

   Потом Люция рассказала, что они с Севой попали на машине отца в аварию. Взяли тачку без спроса. Пока ничего не сказали ему, но машину надо ремонтировать.

   - А что там за поломка?

   - Вмятина, фара, царапины там всякие...

   - Сколько надо?

   - Ну, Севе Антон отказал...

   - О, и я его понимаю. В этом году Сева уже исчерпал свой лимит нашего терпения. Взятка, чтоб его не исключили, взятка ментам за ту драку, взятка ГАИ, чтоб права не отобрали, Господи, да сколько можно!

   Люся терпеливо выслушала.

   - Но Юля дала двести долларов, - заметила она.

   Конечно, и, наверное, тоже прочитала пару нотаций, однако по сравнению с тем, что может устроить Лариса, если узнает... Меня не порадовала эта перспектива.

   - Я дам столько же...

   - Класс, спасибо!

   - Но сами приезжайте за деньгами, мне некогда, Новый год, блин!

   - Ой, а я и забыла - хочешь, приезжай, в моей компании отметим.

   - Спасибо, я в своей как-нибудь.

   Люся, почувствовав, что я недовольна ими, поспешила закончить разговор. Я позвонила Юле, та позвонила Антону, он позвонил Севе - завязалась бурная конференция, которая закончилась лишь час спустя.

   - Мляаа... - простонал Северус. - Я жалею, что родился, я чмо и ничтожество, простите великодушно!

   - Я, сука, тебе больше ни копья не дам! - заорал Антон. - Тебе 19 лет! Не девять! Что ж ты, падла, на каждом дереве норовишь повеситься!

   Чик - Северус отключился.

   - Вот говно мелкое, - это уже Юля вздохнула.

   - Жопа, - словно "да будет так", добавила я.

   Хороши профессорские детки.

   Поболтав со сменившими тон братом и сестрой, узнав новости о своих племянниках, я, наконец, смогла отлипнуть от ставшей горячей трубки.

   Семейные дела ненадолго отвлекли от действительности, по крайней мере, уснула я в кои-то веки не с мыслью о нечисти.

   Сева примчался на маминой машине - зелененьком "Рено Меган". Я спустилась вниз, так как подыматься брат не захотел.

   Он курил, прислонясь к машине. На мое приветствие обнял и прижал к себе. Это он так благодарит. Иначе не умеет. Сева похож на папу, как почти все мы. Темные волосы и светло-карие глаза - глаза от мамы, он с детства нравился девчонкам, знал это прекрасно и любил этим пользоваться. У Севы лицо высокомерное даже когда он спит. Меня он часто выводил из себя, мы дрались, но я очень люблю его, потому что есть в нем что-то такое... Душевное. Теплый душевный сукин сын.

   - Че это у тебя такое на шее? - спросил Сева, сдвигая воротник моей кофты в сторону.

   - Перегнула палку с экспериментами, - пояснила мило я.

   - Косплеили вампиров?

   - И не только косплеили, как видишь...

   Северус хмыкнул, выпуская в морозный воздух колечки дыма. Его что-то беспокоило, он был непривычно немногословен.

   - Ты не переживай, починишь машину... - начала было я.

   - Да я и не переживаю, - оборвал он меня, залез в машину. - Это тебе - подарок.

   Ничего себе! Сева никогда никому не дарил подарки. Маме - в садике когда был, то всякие кувшинки из бумаги на Восьмое марта приносил. Один раз приволок мне букет первоцветов, а как-то раз еще подарил всем нам котенка британской вислоухой, который стоил как купленные мной вчера пули. На вопрос - откуда деньги - сказал, что это не важно. Витя предположил, что Севе взятки дают вислоухими котятами и борзыми щенками, за что получил по лбу.

   Хотя за что ему давать взятки, раздолбаю...

   В прозрачном пакете лежал снежный шар.

   - Ух ты, - я вытащила его на свет божий и затрясла. Хлопья снега посыпались на домик с освещенными окнами и елками вокруг.

   - Это на память, - Сева улыбнулся несколько натянуто, но это была лучшая из его улыбок. Без сарказма и цинизма, и слава Богу.

   Когда он обнял меня на прощание и уехал, я почувствовала щемящую боль в груди. Тревога, страх за них всех, за мою семью. Мне следовало бы поменьше с ними контактировать теперь, чтобы не подвергать опасности. Оглядевшись по сторонам, я вошла в подъезд.

   Митенки из черного атласа скрывали укусы на руках, бабочка а-ля плейбоевский кролик и бретели платья прятали то же самое на шее и плече. Я захватила ушки на случай, если там маскарад или что-то в этом роде. Хоть бы написали на приглашении о дресс-коде.

   Глядя на себя в зеркало, я с унынием думала о том, во что превратилась моя жизнь за какие-то три недели. В балаган. В фарс. В трешевый фильм, мля, Уве Болл отдыхает. Да что там, отдыхает даже та транда, что сняла российский "Цветок Дьявола". Вся покусанная, зашуганная, все равно прусь в кишащую вампирами клоаку на закрытую вечеринку. Борясь с желанием надеть джинсы и блузку, я примеряла разную обувь, одновременно отвечая на звонки с поздравлениями. Сама отзвонилась семье и Ляле с Левой. Часов в шесть я просто перестала брать трубку, если номер был незнакомым. Позвонила также и своей редакторше, Оле Черняховой. Самые родные люди, усмехнулась я про себя, - семья и редактор.

   В 20.00 я села в такси.

   - С Новым годом! - сказала я водителю.

   - Сномыдом, - пробормотал он.

   У "Голубой Крови" стояли несколько компаний. Я вскользь окинула их взглядом - кажется, кое-кто из стоящих здесь - вампиры, и я их видела раньше.

   - Привет, десертик, - услышала я и вздрогнула.

   Это был Денис, вампир, который хотел меня попробовать в ночь оргии Ордена триариев в доме Кимуры.

   - Меня зовут Гайя, - холодно сказала я ему.

   - Да, я знаю, - он гадко усмехнулся, - Фэнел говорил о тебе.

   Интересно, что Фэнел мог говорить обо мне этому молодчику из Ордена. Странно, что он вообще обо мне с кем-то беседует.

   - Пришел повеселиться? - воспитанно спросила я, пытаясь увидеть хоть одно знакомое лицо поприятнее.

   - Ага, тут обычно клевые вечеринки на Хэллоуин, Новый год, Восьмое марта и другие праздники бывают.

   - Даже на Первое мая? - спросила я лишь бы что.

   - А на Первое мая у нас ночной шашлык, - Денис засмеялся. - Живые жарят шашлык, мы жарим живых... - и он засмеялся еще довольнее.

   Милашка.

   Тут я увидела Николу, которая как раз вышла из черного "бумера" с каким-то мужчиной.

   - Прости, - сказала я Денису и двинулась к Николе.

   Вампирша была рада меня видеть.

   - Гайя, здравствуй...

   В роскошной собольей шубе, в черном платье и бриллиантах, Никола выглядела голливудской легендой. Ее спутник был постарше, в костюме-троечке, предположительно Brioni, не разбираюсь в дорогих шмотках. С удивлением я узнала в нем известного киевского продюсера, который широко сотрудничал с Голливудом и британскими киношниками, по-моему, как-то видела его фото с Гаем Ричи, Эммой Уотсон и Романом Абрамовичем в Лондоне, а также читала о триумфах его фильмов на всех отечественных кинофестах.

   - Ты тоже приглашена? Познакомьтесь, Гайя, Дмитрий. Дима, Гайя - писатель, весьма популярна у нас. Возможно, вам стоит поговорить о сотрудничестве, - Никола хихикнула.

   Мужчина с обожанием глядел на вампиршу.

   - Очень приятно, Гайя, может, вы пришлете мне свою рукопись, и мы поговорим о сценарии или чем-то в этом роде? - и он дал мне свою визитку и, как бы между прочим, записал мой номер телефона.

   Я была ошарашена. Никола сиятельно улыбалась на своего мужчину.

   - Гайя, ты идешь внутрь? Идем. И давай отпор всяким наглецам, если будут приставать...

   Я, все еще обалдевшая, засеменила следом за царственной парой.

   Надо сказать, в течение последующего часа я изумлялась еще не раз. В этом клубе в новогоднюю ночь были знаменитые люди. Нет, не такие, которые за одну такую ночь зарабатывают на корпоративах больше, чем за год. Я говорю о тех, кто вообще не нуждается в этом.

   Майра Сатьянова, скандальная топ-модель, невеста одного из лучших футболистов мира. Иванна Уленко, украинская сиротка, ныне снимающаяся в Голливуде с Де Ниро и Дэймоном, с Линдси Лохан, с Сэмом Уортингтоном. Илья Берендеев из двадцатки самых молодых миллиардеров мира. Какая-то там из первых ракетка мира Игнат Диодорчук с невестой, звездой какого-то шокирующего американского сериала типа "Лост" или "Доктор Хаус". Кстати, лицо американки было полно страха, возбуждения и любопытства. Видно, жених впервые привел ее на вампирское сборище.

   Многих я там видела, телезвезды, актеры, бизнесмены, певцы, модели, политики... Честно говоря, чтобы собрать такой букет звезд в украинском клубе... Не знаю, не уверена, что такое вообще возможно. В Каннах, Монте-Карло, в Лос-Анджелесе, но не тут!.. Эк вас тянет, цвет нации, поближе к мертвякам.

   Я заняла место подле Николы и Дмитрия. Вампирша ласково мне улыбалась, излучая сексапил и счастье. Возле нас также присел какой-то смутно знакомый тип.

   - Гайя, познакомься - это мой друг Владлен Топалов, - сказал Дима.

   Ага, вспомнила, владелец одного из крупнейших холдингов Украины.

   - Гайя одинока и красива, - сказала Владу Никола с наихитрейшей улыбкой, - Гайя, а у Влада много денег.

   И она засмеялась. Я тоже улыбнулась. Я-то видела, как сидящие с нами мужчины глядели на нее. Да будь я хоть трижды Джоли плюс Оксана Федорова, вампирше я не соперница. Впрочем, меня это не волновало. Очень даже неплохо. Посижу, попью коктейли, посмотрю, что происходит.

   А смотреть было на что. На сцене танцевали полуголые девы, сменяясь полуголыми же певицами каких-то странных эротичных песен, а ближе к десяти оголились до трусов и официантки. В трусах, чулках и масках из перьев скользили они среди посетителей. Я видела, как какой-то парень пил текилу, слизывая соль с груди официантки. За другим столом компания ела прямо с тела другой девушки, лежащей на столе. Это ново? Так же ново, как фамилия Попова, подумала я, пока это лишь невинные забавы. Однако в воздухе витало нарастающее возбуждение, подогреваемое еще и градусами из бутылок.

   - Сейчас будет шоу, - сказала Никола, наклонясь ко мне, когда на часах было что-то около половины одиннадцатого.

   - Шоу?..

   - Ага, наверное, ради этого тут все и собрались, - она хихикнула.

   - Я думала, ради того, чтобы подсняться с вампиром...

   - О, это кому повезет, - Никола махнула рукой. - Гостей так много, а нас так мало, - она откровенно издевалась над людьми.

   - А что, укус вампира - это так здорово?

   - Если вампир этого хочет - да, - сказала она и из-под ресниц глянула на Дмитрия.

   Тот даже застонал, нет, заскулил, подавшись к ней. Разве что лапой не забил о пол. То есть, ногой. Я отвернулась от них деликатно.

   - Они такие красивые, - сказал Владлен, глядя на тонкую, словно хлыст, белокурую вампиршу в розовом платье. Девушка, проходя мимо, продемонстрировала ему клыки, скорчив при этом страшное лицо. Потеха прям! Но Владлен едва ли не рухнул со своего стула, а потом побежал следом.

   Не сложилось у него с блондинкой, так как вернулся опечаленным. Пояснил, что у нее уже есть двое на эту ночь, но, если у нее хватит сил, она найдет его. Ну, дорогие мои, подумалось мне, это лучший и идеальнейший роман, что я видела в жизни - вампира с человеком. И вампир, и смертный плотно, как на наркотике, сидят друг на друге.

   Вспомнились слова Маны о том, что укус - это больно, если вампир того хочет, и похожие слова Николы, сказанные сейчас. Интересно. Но как-то недостойно, мне кажется, - желать, чтобы тебя укусили. Я решила для себя, что не буду этого хотеть. Кроме того, у меня, как у собаки Павлова, в мозгу засел рефлекс - это страх и боль от укуса. Ничего более. Может, оно и к лучшему. Ни к чему мне это все.

   Музыка утихла, и шоу-герлз покинули сцену. Официантка в маске попугая принесла мне "Кровавую Мэри". На сцене появились другие девушки, свет сгустился, обливая то синим, то красным их нагие тела. Заиграла достаточно зловещая музыка, и девушки начали танец.

   Они все были вампирами. Такие головокружительные вещи могли проделывать только они. Они даже по стенам бегали, сворачивались все вместе в какие-то немыслимые кольца. В целом же это выступление было интересно лишь своей акробатикой.

   Зато второе мне понравилось больше, хотя и шокировало тоже.

   На сцене показались на сей раз парни, одетые в весьма фривольного вида тоги. Они начали танцевать, в руках их были кинжалы, из-за чего я вскоре поняла, что нам тут покажут.

   В какой-то момент, когда с танцоров как бы невзначай почти послетали тоги, появился парень в тоге и лавровом венце. Цезарь, в общем. Как легко можно было догадаться, за этим последовала сцена убийства.

   Народ в зале схлынул к сцене, все жадно смотрели. Должна признать, зрелище было то еще. Помимо природной красоты танцоров, их окружала аура привлекательности, присущая лишь вампирам. Невероятно возбуждающе - о, это ужасно! - выглядело и само убийство. Особенно прильнувший к Цезарю Брут... Я, сбросив оцепенение, поглядела на сидящих рядом мужчин. Даже они, выпучив искрящиеся похотью глаза, жадно глазели на проявления любви и горя между мужчинами.

   В общем, вампиры принялись по очереди всаживать в тело Цезаря свои кинжалы. По-настоящему. Я видела, как после первых ударов какая-то девушка с криком упала в обморок. Народ в клубе начал шуметь, с каждым ударом кинжала вопли и крики становились на тон выше. К моменту, когда Брут упал на колени перед окровавленным Цезарем, народ дошел до такой степени экстаза, что кому-то в толпе стало плохо. Я видела, как люди начинали истерически дергаться.

   Не смогла я досмотреть "шоу", отвернулась. Вампиры хоть и мертвы, но боль чувствуют. Мне было жаль Цезаря. Впрочем, его никто не заставлял... А если заставляли?.. А он выглядел таким юным, сексуальным и беззащитным...

   Видимо, те же мысли и не только бродили в головах зрителей. Я так думаю. Потому что когда на сцену вышел Фэнел и предложил аукцион за право владеть одним из этих замечательных парней на эту ночь, его встретили небывалым ликованием.

   - Вот так номер, - сказала весело Никола, когда я повернулась к ней. - Я и не знала, что так потрясающе получится.

   Ее спутники были в шоковом состоянии. Несчастный Цезарь поднялся и сел на свой импровизированный трон в окровавленной тоге. Я постаралась остудиться глотком холодного коктейля. Дмитрий целовал руку Николы, млея.

   Владлен, видимо, решил, что раз под рукой нет вампирши, то сойду и я. Так сказать, за третий сорт в потемках.

   - Ты хочешь чего-нибудь еще? - он указал на мой опустевший бокал, кладя руку на спинку моего стула. - Мартини, шампанское - все, что хочешь.

   Я не хотела лично от вамполюба ничего, поэтому вежливо улыбнулась и сказала:

   - Нет, спасибо.

   - Ну же, Гайя, закажи себе чего-нибудь и подороже, не стесняйся, - подбодрила меня Никола, - такая красивая - и такая скромная, это нехорошо...

   - Почему же?

   - Потому что желающих попользоваться у красивых в разы больше, а на халяву - так и...

   Она не договорила, Дмитрий поцеловал ее, укоряя мягко за корыстность.

   - Что ж, - я вяло отмахнулась, - не откажусь от какого-нибудь брюта...

   Владлен заказал розовый брют, еще какую-то дрянь. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Никола болтала о всяких пустяках, на сцене Фэнел продавал "сенаторов".

   - Выпьем за то, чтобы в новом году сбылись все мечты, - сказал Владлен, масляно глядя на меня.

   Я кивнула, через силу улыбаясь, когда он взял меня за руку и поднес ее к губам своим. Я не знала, как себя вести. Эти ухаживания были неприятны, искусственны.

   - Возможно, ты присоединишься к нам после полуночи? - спросил Владлен. - В моей квартире...

   Я глянула на Николу. Та махнула мне рукой беспечно.

   - Ох, Гайя...

   Она не закончила. Меня схватили за плечи и подняли на ноги, отстраняя от Владлена.

   - Ты что тут делаешь? - прошипел Мана мне в лицо.

   - П-пришла по приглашению... - заикаясь, выдавила я.

   - Никола.

   - Нет, я не причем, - женщина подняла руки вверх.

   - Ты что себе позво... - начал было Владлен - то ли дурак, то ли не понял, что это вампир.

   Мана повернулся к нему и зарычал, скаля клыки. Владлен, как мешок, рухнул на свой стул.

   - Прошу, не надо, - сказала Никола Мане.

   Тот одарил ее холодным взглядом.

   - Идем, - он повел меня за собой.

   Я, спотыкаясь, позволила протащить себя сквозь толпу за столик на возвышении в нише, огражденный и с табличкой "Забронировано".

   - Здесь сидеть и никуда не уходить, ни с кем не разговаривать, поняла?

   - Да, - пискнула я.

   Мана отошел, в сторону бара, как я поняла. На сцене Фэнел с улыбкой чеширского кота взывал:

   - Итак, 1500 за Киву! Кто больше? Ну же, Киву прожил сто с лишним лет, а его мячики упруги и клыки остры!

   Я закашлялась. И это было самое невинное из того, что нес мастер Левобережья в этот вечер.

   Мана пришел, поставил передо мной бокал со своим коктейлем.

   - Пей. Я через семь минут вернусь. Ясно?

   Он не говорил - он рычал. Интересно, таким я его еще не видела. Что произошло? Что я опять не так сделала?!

   Я собиралась немного поплакать, пока никто не видит, однако мне помешали. За ограждение зашла девушка моих лет. Ладно, года на три младше. Высокая, как я, стройная и грудастая. Нежное лицо с большими зелеными глазами, розовым ртом и пшеничными локонами над обрамленным сиреневым платьем бюстом пятого размера - дивный букет, ни дать, ни взять.

   - Извини, - сказала она, - можно присесть? Я на минутку...

   - Конечно.

   Она села и с любопытством уставилась на меня. Впрочем, помимо интереса в ее глазах была печаль.

   - Ты пьешь "Клятву на крови", - не то спросила, не то сообщила девушка.

   - Я, кстати, Гайя, - я протянула ей руку. Начало разговора отчего-то мне не понравилось.

   - Ой, меня зовут Лиза, забыла представиться...

   - Очень приятно. Да, я пью "Клятву на крови".

   - Вот как, - она кивнула и вздохнула, на лицо набежала тень. - Все понятно...

   - Да? Тогда, может, мне объяснишь? Потому что мне ничего не понятно.

   - А... Я встречалась с Маной, - сказала она так, будто это все объясняло.

   - Сочувствую, - заметила я.

   - Что?.. Нет, я... пришла сюда в надежде на то, что могу быть ему нужна. Но теперь он с тобой, да, - снова полуспросила, полузаметила Лиза.

   - Он? Со мной? Разве в страшном сне.

   - Ну тогда скоро будет с тобой. Всех, с кем он спит, чью кровь пьет - всем он готовит этот коктейль.

   - Мерзость, но я с ним не сплю. А за коктейль не в обиде, что ж, мало ли кому он его готовил.

   - Нет, - она посмотрела мне в глаза. - В нем - его кровь. Просто так он "Клятву" не смешивает.

   Я застыла с набранным в рот напитком. Его кровь. Так... "Секретный ингредиент", - сказала мне когда-то эта сволочь.

   - Лиза, - спросила я осторожно, все же глотнув. - А зачем там его кровь?

   - Ну...

   Я схватила ее за руку, перегнувшись через стол.

   - Отвечай.

   - Отпусти, - она попыталась вырваться, но я была много сильнее.

   - Говори, черт!..

   - Кровь вампира заставляет человека регенерировать очень быстро. Восстанавливает кровь, укрепляет иммунитет и организм в целом. Мана кусает во время... секса и поэтому заботился о том, чтобы я не падала в обмороки от малокровия...

   Мана - и вдруг заботился. Нонсенс.

   - Вот. А теперь он тебя поит этим коктейлем, - она вырвала руку из моего захвата. - И если не спит, то скоро будет с тобой спать. И... пошла ты, дура! - и она вскочила в слезах и убежала.

   Я посмотрела на напиток на свету. Понюхала. Не знаю... Никакой крови не слышно, не видно. Хотя логично, не полстакана же он вбухивает в коктейль. Значит, скоро будет спать с тобой... Зачем эта девушка вообще подошла? Мазохистка? Хотя молодец, что подошла, теперь я знаю, каков секретный ингредиент этого чудо-пойла. С удовольствием прикончив эту порцию, я решила попросить еще. А что? Пока я не убила его - пусть он хоть на что-то сгодится.

   Мана вернулся.

   - Зачем тут была Лиза? - спросил он с ходу.

   - Спрашивала, не будешь ли ты столь любезен, чтобы отодрать ее нынче в порядке подарка на Новый год.

   Вопреки моим ожиданиям он улыбнулся шутке, но сразу же стал серьезным.

   - Откуда у тебя взялось приглашение на эту вечеринку?

   - А... Я была у Кима и встретила в кухне какого-то парня.

   - Какого-то парня?

   - Да, я не успела спросить его имя. Не представилась сама. Он знал, что я была у Саши всю ночь.

   - Всю ночь у Саши? - подозрительно спросил Мана.

   - Да, я спала, а она попросилась лечь рядом.

   - Да... Ага, - он немного растерялся. - Так, и что же это был за парень?

   - Ну... такой... высокий. Да, точно, высокий.

   - Потрясающе, - ввернул свое ехидное словцо Мана, - у тебя богатейший тезаурус, даже для деятеля искусства.

   - Поздравляю, щегольнул умным словом. Ну, он... был светловолос, высок. Серые глаза. И, знаешь... в нем было...

   Я умолкла, припоминая живо облик Волка.

   - Ну? - поторопил Мана, с интересом слушая мея.

   - Было в нем что-то... волчье.

   Вампир сделал усталое лицо.

   - Волчье?

   - Да.

   Он посмотрел на меня с выражением "с ума сойти, какая дура".

   - Волчье, - сказал он, о чем-то размышляя. - Было в нем что-то... жучье, - недовольно пробормотал Мана.

   Я представила человека, в котором есть что-то жучье, и прыснула.

   - Во что он был одет? - наконец, спросил Мана.

   - В белое. Джинсы и рубашка.

   На лице Маны появилось понимание, и лоб его разгладился.

   - А, тогда ладно.

   - Ты его знаешь? Кто это?

   - Лишь предполагаю. Хочешь еще коктейль?

   - Да.

   Он ушел. И стоило ему покинуть меня, как у стойки я увидела в бело-красном свете Волка. Он был в белом, сияющем в неонах, одеянии. Он смотрел на меня.

   Я помахала ему рукой, он ответил мне тем же. Нужно подойти к нему, поздороваться и представиться. Однако пока я пыталась встать, не порвав о стул колготки, Волк исчез. Я в досаде поискала его глазами, но не нашла.

   Меж тем на сцене шли торги за Цезаря и Брута в одном флаконе. Мускулистые длинноногие красавцы стояли спина к спине, опираясь друг о друга.

   - Восемь! - кричала дамочка в вызывающем платье цвета фуксии.

   - Девять! - вопили хором два молодых человека.

   - Десять! - сразу же перебивала молодая - лет 18-ати - девушка с длинными черными волосами.

   Я подивилась такому ажиотажу, после чего хулигански крикнула:

   - Одиннадцать! - и спряталась за спинку дивана.

   - Одиннадцать! - провозгласил Фэнел. - Кто больше?

   - Двенадцать!

   Вернулся Мана.

   - Я все видел, - сказал он.

   - По-моему, Фэнел хотел испепелить меня взглядом, - заметила я, хотя Фэнел, скорее всего, был рад разбавить аукцион, чтоб клиенты не передрались. А они были близки к этому.

   - Когда-то и я стоял на этой сцене, - поделился Мана, закуривая.

   Я уставилась на него. Во-первых, не видела еще, чтоб он курил, во-вторых - стоял на этой сцене?..

   - Да. Продавался в аукционе, - ответил он на мой вопросительный взгляд.

   - Ого. Сочувствую.

   - Почему? Мне это было по кайфу, - он улыбался.

   - И сколько же за тебя дали? - задала я коварный вопрос.

   - Много. Больше, чем дадут за них, - и он презрительно кивнул в сторону Брута и Цезаря.

   - Двадцать! Кто больше?! - голос Фэнела оповестил нас о результатах.

   - Не верю.

   - Зря.

   Я молча отпила коктейль с кровью Маны. Мне хотелось поговорить с ним - где-то глубоко в душе, но разум отговаривал меня. Все может закончиться плачевно, напоминала я себе.

   - Элина! - позвал он проходившую мимо вампиршу.

   Темноволосая цыганочка - явно из стаи Фэнела - в крошечном красном платье приблизилась к нам.

   - Эля, скажи, пожалуйста, - Мана обратился к ней с улыбкой, - какую сумму за меня на аукционе выложили?

   - Э... - она призадумалась. - Это было в 1999 году. Пара - старый мужик с пузом и его молодая жена - он банкиром был или что-то такое, а она, - девушка усмехнулась презрительно, - просто шлюшкой с подиума. Они отдали за тебя 50 кусков.

   - Долларов? - спросила я.

   Тогда это были большие деньги.

   - Ну так с гривнами дела не имеем, - Элина подмигнула Мане и удалилась.

   - Видишь? - победно спросил он.

   Я смотрела на него так насмешливо, как только могла.

   - Мана. И... что же, тебе пришлось их обоих ублажать?

   Он рассмеялся:

   - Нет, только ее. А муж сидел и наблюдал. По-моему, он даже плакал от счастья лицезреть это.

   Я улыбнулась.

   - И я бы... не отказалась, - пробормотала я в стакан.

   Мана ястребиным взглядом вцепился в меня. Я смутилась, отвела глаза. Нет, нет. Не стоит такими словами бросаться. Не нужно с ним ничего такого делать... Это ненормально. Я же собралась его убить.

   - Гайя.

   Этот его голос...

   - Посмотри на меня.

   Я повиновалась.

   - У тебя серые глаза, - сказал он просто. - И ты почему-то очень странная девочка.

   Он затушил сигарету в своем стакане. Поболтал, выпил. Смело. Я молчала. Странная, конечно. Только мне с моим везением могло так подфартить - по глупости связаться с вампами. Я досадливо потерла ранку на плече - она чесалась, заживая.

   Тем временем на сцене Фэнел продал Цезаря и Брута девушке с длинными волосами. Жаль, а я болела за пару голубков. Ох, а этой крошке достанется от папы, когда с его счета снимут 30 тысяч долларов. Она, визжа от восторга, выскочила на сцену и запрыгнула на Цезаря, обхватив его ногами. Зал зашумел. Я улыбнулась. Идеальный роман - вампир и смертная...

   Меня отвлекло то, что Мана придвинулся ближе. На наш стол официантка поставила бутылку шампанского и бокалы. Время шло к полуночи.

   - Болит? - спросил он, указывая на раны.

   - Чешется, - сказала я осторожно.

   - Давай я...

   Я отшатнулась от него. Мана хотел что-то сказать, но передумал. Закрыл рот с блестящими в неоновом свете зубами. Потом качнул головой:

   - Не буду кусать.

   Ну и что, хотелось сказать мне. Я решила тебя убить, а ты собираешься лизать мои раны, чтобы они заживали быстрее?..

   - Я полечу.

   О, небо, мысленно застонала я. Мне этого хотелось!.. Я медленно сняла бабочку с шеи. Мана придвинулся вплотную, положил одну руку на мою талию, другую - на плечо и принялся зализывать оставленные им же отметины. Лизал с чувством, толком и расстановкой. Так, что мне хотелось кричать от переполнявшего меня чувства. Не выдержав сладкой муки, я заплакала. Он посмотрел на меня со странным выражением лица, идентифицировать которое мне не удалось. Он стер слезы с моих щек и начал лизать рану на плече.

   - Это невыносимо, - проронила я.

   - Что?

   - Это, - с выражением сказала я.

   - Мне перестать?

   - Нет... нет.

   Он закончил с плечом, перешел на руки, стягивая с меня митенки. Тем временем я обратила внимание на то, что мир вокруг все же не перестал вращаться, и Фэнел, стоя на сцене, подымает вверх бокал и начинает поздравлять всех с наступающим.

   - Мана... Новый год...

   Он в мгновение ока раскупорил бутылку с красным шампанским, разлил его по бокалам.

   - Еще один год прошел, - сказал вампир задумчиво.

   - К какому году вечной жизни надоедает праздновать Новый год? - спросила я.

   - Не помню. Давно надоело.

   - А день рождения?

   - А день рождения - нет. Подарки. И это только твой день, - он улыбнулся.

   Занятные они создания, подумалось мне. Фэнел начал отсчет и зал подхватил:

   - Десять! Девять! Восемь!..

   Я тоже принялась считать. И эта ситуация мне дичайшей показалась. Я сижу в вампирском клубе, рядом с вампиром, которого решила убить, отсчитываю последние мгновения уходящего года... Который изменил мою жизнь так сильно. Я не знала, что принесет мне будущий год.

   Я прекрасно понимала, что ступила на тонкий лед. Раньше, глядя фильмы о вампирах, я думала, что хорошо бы героине просто взять и смыться подальше от таких проблемных ребят, как мертвые немертвые. И что ж теперь? Была б у меня возможность смыться - смылась бы я? Скорее, да, чем нет, потому что опасно для здоровья и жизни находиться рядом с этими красивыми притягательными созданиями, превращающими людей в кормовой и разменный материал. Нет, они не были чрезмерно жестоки, не были такой уж пугающей силой, но они стоят в пищевой цепочке выше человека - во всех смыслах. Они способны управлять людьми, а, значит, всем миром...

   Так что же может принести мне этот год? Я загадала желание: хочу пережить 2011-ый. И все.

   Мана тронул краем своего бокала мой.

   - Чирс, - сказала я.

   - До дна, - сказал он.

   Я осушила бокал, Мана тоже.

   - С Новым годом, - шепнул он мне, обнимая. - Полагается целоваться по старой традиции...

   Я хотела спросить, где это такая традиция, но он уже целовал меня. Так, как целует только Мана, со знаком качества и копирайтами. Может, оставить его в живых, а? Может, я смогу быть хорошей девочкой, чтобы не злить его?..

   От этой позорной мысли мне стало тошно. Очарование пропало, и я резко отпрянула от сочных и умелых губ.

   - Что такое?

   - Ничего. Ничего.

   Он молча глядел на меня. И когда спустя минуту он заговорил, я поняла, что праздничный Мана уступил место Мане обычному:

   - Знаешь, тебе пора домой.

   - Так рано...

   Он указал мне на зал. М-мать! Настоящая оргия разворачивалась вокруг. На столах, на сцене, на полу люди и вампиры целовались, кусались, пили кровь, оголялись.

   - Я забыл тебе сказать, что это традиционное окончание вечеринки.

   Фу... Вот зачем Волк дал мне это приглашение? Наверное, он тоже решил, что я вкусно пахну.

   Мана вел меня по залу. Я старалась не наступить ни на кого. Вот Цезарь пьет кровь прямо из паха девицы, купившей его. Видны кружевные трусы. Брут сладострастно целует девушку. Я отворачиваюсь, натыкаюсь глазами на юную вампиршу, оседлавшую какого-то мужчину и одновременно сосущую его прокушенный, видимо, язык.

   - Боже, боже... - шепчу и пытаюсь смотреть лишь в спину Мане.

   Он отталкивает какого-то парня откровенно голубого вида, который пытался шлепнуться перед ним на колени.

   - Свянь, - бросает Мана ему.

   Наверное, давний знакомый. Интересно, а Мана любит парней?..

   Почти у дверей нас нагнали Фэнел с Дойной за руку. Девушка пьяна то ли от крови, то ли от эмоций. Блестящий топ сильно сполз с закапанной кровью груди. Глаза полубезумны. У Фэнела расстегнутая сорочка демонстрирует мускулистую грудь и крепкий живот. От мастера и его спутницы так и веет жаром похоти. Конечно, фигурально выражаясь, потому что тела у вампиров всегда прохладны.

   - А что, вы нас покидаете? - спросил Фэнел, как-то недобро усмехаясь.

   - Да, - сказал Мана.

   - Я бы хотел, чтобы вы остались. Ну, или хотя бы она.

   - Аха, или хотя бы ты, Мана, - мило выдыхает Дойна. Глаза ее подергиваются поволокой.

   Мана красноречиво завел меня рукой за свою спину.

   - У меня на сегодня есть забава, - сообщил спокойно Мана мастеру и девушке.

   - Вот как?

   - Да.

   Молчание. Чувствую, что напряжение появляется в воздухе. И:

   - Что ж, не буду задерживать.

   Боже, неужели Мана на всех такое влияние оказывает? Но я рада, рада... Только не та оргия, только не Фэнел.

   На улице вдыхаю морозный воздух. Идет снег, повсюду взрываются фейерверки.

   - Я приехала на такси, отвезешь меня?

   Мана смотрит на меня спокойно. Проклятое спокойствие, ничего не угадать за ним.

   - А ты мне дашь напиться твоей крови в новогоднюю ночь или мне придется возвращаться на остатки пиршества сюда? - он усмехнулся.

   Я замерла.

   - Садись, - он кивнул в сторону своего "Ниссана".

   Он привез меня домой. Я была хорошей девочкой и ничего не спрашивала.

   - Что-то ты тихая такая, - заметил он. - Неужели моя наука не прошла даром?

   Я мило улыбнулась через силу.

   - Хм. Я начинаю подозревать неладное. Ты собралась меня убить?

   Он издевался.

   - Перестань, Мана. Худшее, что можно сделать - недооценить соперника.

   - Ты мне это говоришь? - спросил он, делая ударения на словах "ты" и "мне".

   - Что ты, молчу...

   Рука Маны легла на мою щеку. Мы стояли у моего подъезда.

   - Разрешишь мне подняться? - спросил он шепотом, поглаживая большим пальцем мои губы.

   Сердце ёкнуло и забилось сильнее. Крыжовенные глаза блестели в свете фонарей. И снег так красиво падал на его черные волосы и черное пальто. Разрешу ли я?.. Нет, нет, не должна...

   - А есть выбор? - покорно спросила я.

   - Есть, - сказал он.

   Страх и желание. Никогда не думала, что они могут уживаться. Со мной такого не случалось никогда. И, ой, это было плохо, очень плохо. Ненормально.

   - Мана... Я не хочу, чтобы ты меня кусал. Ведь я была хорошей девочкой.

   Он улыбнулся:

   - Я сделаю тебе так хорошо, как никто никогда не делал.

   Хрипловатый шепот срывался. Боже, он хотел меня так же сильно, как и я его. Вот только боли я страшусь куда больше.

   - Нет... не надо.

   - Я мог бы и не спрашивать, - жестко сказал он, - а просто сделать то, что хочу.

   Я отстранилась. Невозможно. Он невозможен.

   - Да? Тогда зачем спрашиваешь? Мое послушание на секс с тобой не распространяется.

   Как же он меня бесил...

   Длинные пальцы сжали мои щеки.

   - Это пока, - и сильный, причиняющий боль поцелуй обжег мои губы. - Ладно, я недавно пил тебя, пока отдыхай. И помни мою доброту...

   Я смотрела, как он садился в свою машину, как отъезжал. Только усталость и горечь наполняли меня. Ничего, ничего хорошего с Маной у меня не выйдет. Мы слишком разные. Или наоборот - похожие. Я гнусь, но не ломаюсь. А он хочет меня сломать. Вспомнились слова моей мудрой учительницы немецкого языка: "Я могу прогнуться, но не так, чтоб через меня прыгали". Вот и я так же...

   В подъезде было шумно. Из-за всех дверей неслись крики, песни, музыка, взрывались хлопушки и визжали дети. Я вспомнила, что у меня есть бутылка шампанского, мандарины и салат с креветками и огурцом. Сейчас можно будет снять и колготки, и тугое платье, надеть джинсы и майку и попраздновать наедине с собой... Странно, что ни Кима, ни его детей не было в клубе. Саша говорила, что они собирались пойти. Или мне показалось?.. Можно было бы позвонить им. Однако я подумала о том, что в клубе на данный момент им куда веселее. М-мать, как же я устала от вампиров...

   Волоча свою тушку на полусогнутых ногах, я мечтала лишь о том, чтобы прикончить свое шампанское перед телевизором. Лучшего варианта нет. Однако я ошибалась.

   Выйдя из лифта, я обнаружила у своей двери сидящего на полу Ивана. При виде меня он вскочил на ноги так быстро, как лишь вампы это умеют.

   - Гайя! - и он кинулся ко мне.

   Я обняла мальчика. Лучший вариант есть!..

   Глава 10

  Разве все в этом мире не сводится к любви к женщинам?

   Дэймон Сальваторе

  Ubi tu Gaius, ibi ego Gaia. Где ты, Гай, там и я - Гайя.

  Многим Адамам Ева вышла боком.

   У. Зыбура

  Устав скучать у края ямы и держаться в седле,   Я озверел от неумелых атак;   Я по следам бегу упрямо, припадая к земле -   Ищу тебя, о мой единственный враг!    Канцлер Ги

   Когда я переоделась и смыла с лица тональный крем и румяна, не тронув глаза, то обнаружила, что Ваня, радостный и веселый, вытащил по моей просьбе из холодильника еду и носит ее в зал. На нем была та же одежда, в которой я его видела в последний раз.

   - Гайя, если бы ты знала, как я рад, что ты вернулась так рано. Я боялся, что засну возле твоей двери. Тут постоянно шастали какие-то люди, мне пришлось даже гипнотизировать какого-то алкаша, который начал цепляться ко мне... - тараторил мальчик, выкручивая из шампанского пробку.

   - Господи! И как, вышло?

   - Вышло, и это здорово, у меня раньше плохо получалось.

   - Вань, но позволь, - я приостановила поток его речи, - расскажи, что с тобой было все эти дни?

   Он приуныл и рассказал мне, как провел время без меня.

   Фэнел сначала велел закрыть его в подвале "Голубой Крови", потом, спустя пару дней, его перевезли в дом Адольфа и заперли в подвале уже там.

   - И не кормили ни фига, - сообщил он обиженно.

   - Не били?

   - Нет, один раз только Фэнел врезал.

   - За что?

   - Он расспрашивал меня о тебе, а я не смог ничего особо рассказать.

   - Обо мне спрашивал? А что именно?

   - Да все. Кто ты, кто твои родители, чем занималась и занимаешься. Ну, я честно рассказал все, что знал. Что твой отец - историк, что мама умерла много лет назад. Что ты пишешь, любишь красное вино, любишь вертеться на стуле, красный лак для ногтей, выщипывать брови, мыть ванную, хрустеть пальцами, носить белые трусы...

   - Иван!

   - Ну правда же, нет? Когда наклонялась, из джинсов выглядывали чаще всего именно белые труселя...

   Я покраснела.

   - Ну вот, я ему все вообще рассказал, что знал о тебе. А он разозлился и ударил меня.

   - Конечно, ты же просто издевался над ним.

   - Издевался. Он заслужил.

   - Не шибко ты умный.

   - Да не!.. Я понял, что он меня не убьет, а остальное - фигня.

   - Он мог тебя лишить еды и запереть надолго...

   - Так он так и сделал! Я только сегодня поел.

   - И кого же?

   Иван улыбнулся широко и хитро.

   - Да того алкаша, что выходил из соседней квартиры.

   Я в ужасе прикрыла лицо рукой.

   - Это же мой сосед, - сообщила я Ивану.

   - Он заслужил.

   - Ох какие мы стали справедливые...

   - На чьей стороне сила - на той и справедливость.

   - Не буду спорить. Но в следующий раз ищи себе хавчик подальше от моего дома, ладно?

   - Хорошо. Просто я боялся на улице кого-то искать...

   - Так что, ты сидел все это время в подвале? Бедняга...

   Ваня налил мне еще шампанского. Лицо его помрачнело.

   - Да лучше б я и дальше там сидел...

   Оказалось, что сегодня вечером, часов в 11, дверь в подвал открылась и на пороге возник Адольф.

   - М-мать! - я в ужасе уронила креветку с вилки на колено.

   - Он прям за стены держался, страшный весь, высохший... Да, я тоже так себе выглядел, но он... о-ох.

   Я, замерев, ожидала дальнейших событий. Плохие предчувствия теснили грудь.

   - Он начал орать мне, что он меня убьет, сначала трахнет, а потом убьет, что я конченая б...дь, что он меня заставит дерьмо жрать... Ну, все в его духе, - пожал плечом Иван, опрокидывая в себя рюмку водки. - Во-от.

   - И? - поторопила я его.

   - И сил он не рассчитал, вялый весь, едва не сдохший и не жравши долго. Он кинулся на меня, а я ушел в сторону и выбежал из подвала. Запер его там и убежал к тебе. Еще денег взял, - Ваня достал из кармана своего свитшота пачку долларов. - Вот, я тебе хотел отдать деньги...

   - Ваня, - я в шоке подняла ладони вверх, - воровать - плохо...

   - Воровать? Да он мне по гроб жизни должен за то, что... за моральный ущерб, - Иван отсчитал десять сотенных бумажек. - Это тебе.

   - Я не возьму! Вань, он будет в еще большей ярости, когда его выпустят!

   - Я знаю. Поэтому я пришел к единственному человеку, который меня впустил. Тут они меня не достанут, а я придумаю что-нибудь позже. Ты же не выгонишь меня?

   Я посмотрела в голубые глаза мальчика.

   - Конечно, но...

   Эй, Гайя, крикнул мне кто-то в голове, да что же это - тебя этот долбаный вампир уже так надрессировал, что ты стала трусливой заинькой? А ведь всегда была храброй заинькой.

   - Конечно, - уже тверже заверила его я. - Только есть одно "но". Сюда также может входить Мана.

   Иван в ужасе закрыл глаза.

   - Только не он... Он конченый. Его все там боятся.

   - Почему?

   - А хрен его знает? Я вот не знаю. Только все перед ним на задних лапках ходят...

   - Ладно, Вань. Он может и не оказаться проблемой, - "когда я его убью", - добавила я мысленно. Не стоит пока мальчику знать.

   Хотя его сила может мне пригодиться. Двух зайцев убьем сразу - и единственного, кто кроме Вани может входить в квартиру, и моего мучителя... Вспомнились его сладкие поцелуи. Нет, не думать, глупая баба, не думать об этом. Проклятое тело и проклятое сердце. Я всегда хотела быть по-мужски жесткой, но получалось это редко.

   - Пока побуду у тебя, а завтра посмотрим. Может, у тебя тут есть какая-нибудь одинокая тетка, которой я мог бы пригодиться в хозяйстве? - и он с надеждой глянул на меня.

   Я хотела было возмутиться, но подумала, что это не такая уж и плохая идея. Вспомнила, как Иришка сетовала, что муж все время по командировкам ездит. Оно и видно - Иришка вечно озабочена по поводу куда податься и кому отдаться. И Иван ей приглянулся... И, кажется, у нее есть квартирка, доставшаяся от бабушки, где-то в нижних тюлюлях, за "Красным Хутором" или где-то там. Вздохнув, я подумала, что это может быть вариантом.

   - Ладно, пока так пусть будет. У меня есть подруга - помнишь, за кровью приходила? Ты ей понравился, может, что и выйдет. Но кусать ее нельзя.

   - Это почему же?

   - Больно. Не надо делать ей больно.

   - Не больно, а очень даже здорово.

   Я вспомнила, что бывает и так. Надо же, постоянно забываю... И с чего бы, горько усмехнулась я себе.

   - А тебя кто укусил? - спросил Ваня, указывая на мои руки и шею.

   - Мана.

   - Ого... А почему так сильно?

   Я залилась краской.

   - Воспитывал.

   Иван перестал есть и посмотрел на меня печально.

   - Сочувствую.

   Мне стало не по себе.

   - Не стоит, Ванечка, не стоит. Я не несчастная жертва и не надо меня жалеть.

   - Ты из-за меня во все это ввязалась. Я виноват.

   - Не из-за тебя, нет. Только по своей воле, понял? И не надо, чувство вины - худшее, что ты можешь для меня сделать.

   - Если бы я мог сделать что-то лучшее, то сделал бы.

   - Погоди, еще не вечер.

   Потом мы смотрели телевизор, какую-то новогоднюю чушь с Киркоровым, Лазаревым, Сосо Павлиашвили, что-то о том, как звезды застряли из-за снегопада в какой-то глуши и праздновали с местными жителями Новый год. Незатейливая фигня подействовала на меня успокаивающе, я устроилась на диване, накрывшись покрывалом. Рядом прилег Ваня, положив голову мне под мышку. Мы попивали шампанское, болтали, смеялись, обсуждали происходящее на экране. Незаметно для себя я уснула.

   Меня разбудил звонок моего мобильного. Трубка лежала на столе возле салатницы. Я глянула на Ивана - он спал. За окнами было светло.

   - Алло, - прохрипела я, размыкая слипшиеся губы.

   - Гайя, это Фэнел.

   - Доброе утро, с Новым годом, - равнодушно ответила я, хоть сердце и забилось с силой.

   Они поняли, где сейчас Ваня...

   - Да-да, и тебе того же, - спешно проронил Фэнел. - У меня есть для тебя дело.

   - Слушаю.

   - Сегодня в 11 вечера ты должна быть по следующему адресу, - и Фэнел продиктовал мне адрес. - Это офисное здание. Тебе необходимо будет подняться на последний этаж, там пустое помещение.

   - И?

   - Придет человек и передаст тебе кое-что. Или не передаст и не придет, но твое дело быть там в 11 и ждать. Ясно?

   - Ясно. Это опасно?

   - Не имею понятия, - равнодушно сказал вампирский мастер. - Не должно.

   - А что за человек и что передаст?

   - Один из наших людей, внедренных в организацию медиков, - сообщил Фэнел. - Что передаст - не твое дело.

   Я испугалась. Медики... Сердце пропустило два удара. Только к вампирам привыкла, а тут новые невиданные зверушки, еще более опасные и свихнутые. А я на стороне вампиров... Мне вдруг отчаянно захотелось послать Фэнела в женский половой орган.

   - Почему не послать кого-то из вампиров?

   - Он плохо на нас реагирует. Гайя, давай, это приказ. Заберешь посылочку и свободна.

   Я нехотя сказала:

   - Да, - и повесила трубку.

   На часах было без малого два. Ничего себе, проспала до обеда... Перевернув Ваню на спину, я сложила ему руки на груди для прикола. От мертвого его сейчас не отличишь.

   Голова гудела слегка, во рту было гадко. Я потратила два часа на то, чтобы привести себя в порядок и более-менее нормальное состояние духа. Я решила, что Ваня мне сегодня пригодится. Возьму его с собой, пусть будет рядом на случай непредвиденных неприятностей. Возьму также пистолет, кастет и нож.

   Когда Иван продрал глаза, я обрадовала его перспективой приключений.

   - Черт, опять этот хитрожопый что-то мутит, - проворчал мальчик.

   Я вспомнила слова Джейми: "Е...ные молдаване". Конечно, расизм - отстой, но не согласиться с американцем сейчас я не могла.

   - Ты слышал о том, что есть внедренные в организацию медиков ваши люди? - спросила я Ивана.

   - Дык откуда? Передо мной никто не отчитывался. Это секрет, наверное.

   - А тебе Адольф рассказывал что-то важное или интересное о вампирах?

   - Не-а. Они, как я понял, не любят смертным что-то о себе говорить.

   - Да, я заметила. Ну, что-то все же рассказывал?

   - Всякую чушь о том, сколько он снимал, где, какие награды получал и кого е...л. И какой он очешуительный фраер. Рассказывал, какой я замечательный и как он меня звездой сделает.

   - Вань, ближе к телу.

   - А!.. Я спрашивал его, откуда вообще вампиры взялись. Сказал, что этого никто не знает. Сказал только, что с седой древности существовали. Адольф сказал, что думал об этом много. Сказал, что есть ученые, которые этим вопросом занимаются, они тоже вампиры, но чего-то конкретного не находят. Адольф рассуждал о том, биология ли виновата в том, что мы существуем или магия. В книге какой-то он читал об этом. Никто ничего не знает.

   - Биология или магия?..

   - Ну да. С точки зрения биологии если глянуть - есть такие хищники, которые привлекают жертву свечением, голосом, внешним каким-то видом. Человек - вроде как гусеница, из которой получается бабочка-вампир...

   - Спасибо отдельное за гусеницу.

   - Да, согласен, как-то паршиво, вроде вампиры - высшая ветвь эволюции. И вообще, ты, живая, мне нравишься больше всяких там вампирш. Ты теплая. И пахнешь здорово.

   - Да, я заметила, что это замкнутый круг. Вампиры тащатся от людей, а люди без ума от вампиров. Вы такие красивые, а мы такие вкусные...

   - Не-не. В вас есть жизнь. Я тоже начал это чувствовать. А в нас, если взять магическую гипотезу, магия, что может привлекать вас. Магия нетления и нестарения, неразрушимости - для смертных и хрупких людей привлекательна может быть.

   Я вспомнила, что мне говорила что-то такое Саша. "Магия или природа, никто не знает. В нас меняется что-то внутри, но возвращение после смерти - это очень похоже на действие потусторонних сил".

   Мы с Иваном готовились выйти на дело, и постепенно разговоры смолкали. Уже в напряженном молчании Ваня наскоро вымылся и переоделся в свои чистые вещи, что оставались у меня. Я надела джинсы, ботинки на низком каблуке, блекло-красную тунику и желтое пальто. Рассовала оружие по карманам так, чтобы удобно было его доставать.

   - Что тебе делать, помнишь? - спросила я у Вани.

   - Идти за тобой, молчать и слушаться.

   - Все верно. Но если я потеряю контроль над ситуацией, разрешаю действовать самостоятельно.

   - Ну уж, конечно, кому-то же надо будет твою попку спасать, - Ваня ухмыльнулся.

   - Ты знаешь, что медики сильнее обычного человека?

   - Знаю.

   - А что они равны по силе вампирам?

   - Вампир вампиру рознь, - заметил Ваня.

   - Иван, я тебя прошу - нельзя никого недооценивать. Это может стоить тебе жизни.

   - Хорошо, я буду внимателен и серьезен.

   Я недовольно зыркнула на него. Надеюсь, ничего такого не будет, и Ивану не придется меня спасать.

   Мы сели в машину и поехали искать место встречи с засланным казачком.

   Офисное здание, этажей пятнадцать, находилось в небольшом проулке недалеко от станции метро "Сырец".

   - Б...дь, и в этой жопе построили офисный центр? - изумился Ваня. - Да кто тут будет помещения снимать?

   - Почему бы и нет, наверное, недорого...

   Я припарковала машину за углом здания. Во дворе жилого дома напротив у подъезда тусовалась какая-то шумная компания, не хотелось бы найти машину без колес или с разбитыми стеклами. Первое января, вечер - это когда на старые дрожжи, оставшиеся после новогодней пьянки, обычно добавляют с друзьями. Результаты могут быть впечатляющими.

   В здании слабо светились лишь окошки лестничных пролетов. Я подергала ручку большой двустворчатой двери. Открыто.

   - Стремное место, - сказал Ваня. - Странно, что тут открыто.

   - Это, наверное, Фэнел позаботился.

   Проход в здание преграждал электронный турникет, тут же была и будка для охраны. Она пустовала.

   - Охотно верю, что тут мог поработать Фэнел, - сказала я шепотом Ивану.

   Он оглядывался беспокойно, идя за моей спиной.

   Мы перелезли через турникет и вошли в лифт. Последним был 16-ый этаж. Выше была еще одна кнопка.

   - Может, Фэнел имел в виду этот этаж? - предположила я, нажимая на самую нижнюю кнопку.

   Однако ничего не произошло. Оставалось только ехать на 16-ый этаж. Иван переминался нервно с ноги на ногу. Его нервозность передалась и мне. Все это казалось странным. Черт, надеюсь, мы не влипнем в историю? Хорошо, что Иван со мной. Одной мне было бы страшнее.

   Когда лифт остановился, я пришла в полную уверенность в том, что приехать сюда хоть бы и по поручению Фэнела было весьма опрометчиво.

   - Ладно, давай сделаем это, и свалим отсюда, - скомандовала я тихо Ване.

   - Ага.

   Лифт открылся. Справа было окно, слева были ступени и прозрачная дверь, за которой было темно. Наверное, там нам и следовало ждать.

   - Может, тут постоим? - предложил шепотом Ваня. - Я не знаю, где там включатель света.

   - Вань, я что говорила? - так же прошептала я. - Тебе надо спрятаться и наблюдать. В темноте там где-нибудь притаишься, чтоб видеть меня.

   - Ладно.

   - Ты же хорошо видишь и без света, верно?

   Он кивнул, подходя к двери.

   - Идем.

   Он вошел первым, я за ним. Ваня сразу же стал, как вкопанный. Я ударилась о него носом.

   - Что... - начала я, но не договорила.

   - Мы не одни, - услышала я фразу Ивана, когда что-то зашуршало справа от меня, дверь за спиной захлопнулась, а меня чьи-то очень сильные руки схватили за шиворот и швырнули куда-то. С воплем я покатилась по полу кубарем, потом просто скользила на спине по гладкому мрамору. Остановилась, врезавшись во что-то. Я услышала сухой хлопок выстрела и вскрик Ивана не очень далеко от меня. И лишь собралась позвать его и встать на ноги, как свет зажегся и ослепил меня.

   И, лежа на спине я увидела, что нахожусь в абсолютно пустом зале. И лежу у чьих-то ног. Подняв глаза, я увидела над собой человека в белом пальто с занесенным сверкающим клинком примерно метровой длины. Он смотрел на меня яркими зелеными глазами. То был Мана.

   Сказать, что я была шокирована - значит, ничего не сказать. Однако самое интересное ждало впереди.

   - Давай, Мана, - услышала я голос Фэнела, доносящийся из другого конца зала. - Ты должен ранить ее, но не убивать. А ты, Гайя, лежи и не дергайся, будто умерла, ясно?

   Я в ужасе подняла голову. В противоположном углу, справа от входа, стояли Фэнел, Флорин, Киву, Дойна и еще человека три, которых я не увидела достаточно хорошо, чтобы узнать. Также я узнала огромную глыбу, высящуюся над головами товарищей - то был Эмиль. Все они отчего-то тулились к стене позади Фэнела, который, в свою очередь, прижимался к ним спиной.

   - Ты слышишь меня, Эмануэл?! Делай, что я тебе велю! - голос Фэнела то и дело истерически срывался. - И не смотри сюда, б...дь!

   - Я не стану этого делать. Такой договоренности не было, - сказал спокойно Мана, глядя на меня.

   - Станешь! Иначе отсюда не выйдешь, понял?

   Я увидела, как Флорин достал из кармана куртки пистолет. Я тихо начала отползать от ног Маны к стене, противоположной той, у которой стояли Фэнел и его ребята.

   - Там серебро, - сказал Фэнел. - В пистолете - серебро, и ты получишь все 18 пуль, будь уверен.

   Я поискала глазами Ивана. Вон он, скорчился у стены, что напротив дверей. Далеко же его зашвырнули...

   - Слышишь, Иван, а ты сиди ровно, иначе еще пулю получишь, - Фэнел не забыл и о нем.

   Мальчик кивнул, жмурясь. Ему было очень, очень больно, он сучил ногами, шумно втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Это в него стреляли, выходит.

   - Мана, ты присягал мне! - заорал нечеловеческим голосом Фэнел. - Я приказываю тебе - ткни ее куда-то в руку или поцарапай ребро, приказываю!!!

   Я в ужасе прижалась спиной к стене, пытаясь подняться на ноги. Справа от меня была колонна, за которой можно спрятаться. Но как успеть достать пистолет?.. Я вдруг поняла, что он заряжен серебряными пулями, и мне стало так хорошо оттого, что я забыла заменить их обычными. Я медленно поднялась на ноги, не сводя глаз с Маны. Он не поменял позы и тоже глядел на меня. Как же ему шел этот меч... сабля... хрен его, как называется. Похоже на саблю, с плоской ручкой без гарды. Вот что он носил под пальто, осенило меня.

   И тут я увидела, что Мана показывает мне глазами в сторону колонны.

   - Я тебе приказываю!!! - завизжал Фэнел так, что мне стало страшно.

   - Прости меня, Гайя, - сказал Мана.

   Я подумала о том, успею ли достать пистолет. От колонны меня отделяли где-то два метра. Я бросилась к ней. Успею ли достать пистолет?.. Не успела.

   Я почувствовала, что через один шаг меня подхватили под руку и с силой швырнули за колонну. Раздались один за другим два выстрела, и яростный разочарованный вопль Фэнела. Я рухнула, не удержавшись на ногах, в зазор между колонной и стеной. Рядом сел на корточки и прижался к колонне спиной Мана. Я сразу же достала свой пистолет.

   - Вырубай свет, слышишь? - заорал мастер Левобережья кому-то.

   - Бросу, алё? - голос Флорина. - Выключай свет! Алё! Он бросил трубку!

   Поднялся небывалый гвалт. Тут Мана рассмеялся.

   - Черт, я прожил почти 350 лет, - вдруг сказал он с иронией, - но никогда бы не подумал, что сложу голову вот так, да еще и защищая смертную, - и он поднял глаза к небесам, как бы поражаясь шутке, которую они с ним сыграли.

   Я уставилась на него, изумленная.

   - Гайя, я выйду туда, но сперва скажу, - он обратил ко мне свое печальное и ироничное лицо. Такого выражения у Маны я еще не видела. - С того дня, как я тебя увидел, я хотел лишь двух вещей - хотел тебя защитить и хотел тебя. Прости. Я пытался защитить тебя.

   И он потянулся ко мне и запечатлел на моих губах самый отчаянный, самый сладкий и самый короткий поцелуй из тех, что когда-либо кто-либо дарил кому-либо с момента сотворения мира.

   Я офигела, но быстро произнесла:

   - Пистолет.

   - Поможет, как же...

   За колонной раздавались вопли:

   - Б...дь, звоните ему еще! Пусть вырубит на х... этот е...ный свет!

   - В нем серебро, - сказала я.

   Лицо Маны перекосилось от изумления.

   - Но откуда?..

   - Я хотела тебя убить.

   Он замер на миг, пытаясь понять, не шучу ли я.

   - Но не выстрелила ни разу, - сказал он.

   - Шанса не было.

   - Ты прикроешь меня? - спросил он.

   - Несомненно. Только постарайся отойти к Ване, чтоб я тебя не задела...

   Он провел рукой по моему лицу, изумленно качая головой. Но он был рад тому, что у меня есть пистолет.

   - Они стоят в "мертвой" для камер зоне, - сказал он, - звуки не записываются, только картинка идет. Как только они выключат свет, я выйду отсюда.

   - Но зачем они?..

   - Долго объяснять. Фэнел хотел меня подставить, обвинив в твоей смерти.

   - Но зачем?..

   - Гайя, клянусь, я все объясню тебе, если выживу.

   - Прошу, - я вцепилась в его руку, только сейчас осознав, что все не так просто, как я думала, осознав, что единственным, пожалуй, неравнодушным ко мне все это время был именно Мана. - Прошу, выживи. Не поэтому. Просто выживи.

   Он взял мою руку, поцеловал в ладонь и поднялся на ноги. Я встала тоже, прислоняясь к колонне. Мана был наготове. Он уперся правой ногой в пол, занес над плечом свой страшный блестящий обоюдоострый клинок. Я косила глазом на своего вампира.

   - Будь готова, - сказал он.

   И я взвела курок. Мана взглянул на меня коротко, словно запоминая. И в следующую секунду свет погас. Я почувствовала лишь как Мана вылетел из-за колонны, выставила обе руки с пистолетом и начала палить в ту сторону, где, по моим предположениям, должны были находиться враги. Я успела сделать лишь три выстрела. Сердце стучало с бешеной скоростью, адреналин зашкаливал. Зал был полон страшных звуков битвы. Чьи-то крики; жуткий вопль, похожий на предсмертный, врезался в мои уши. Я чуть выползла из-за колонны, ничего не видя в кромешной темноте, моля Бога о том, чтобы он дал моим человеческим глазам зрение вампира. Кто-то пронесся мимо меня, меня схватили за шиворот и снова швырнули куда-то, снова подхватили чьи-то руки, шмякнули о стену, потому что кто-то заставил выпустить меня. Я ударилась о стену и едва не выронила пистолет.

   В этот миг снова зажегся свет. И я увидела следующую картину маслом.

   Я лежала уже возле Ивана, в двух шагах. Он корчился, правда, уже не так страшно, с трудом регенерируя. На его свитере в районе солнечного сплетения расползлось бордовое пятно.

   В шаге от меня стоял Фэнел. Стоял на цыпочках, так как Мана прижимал его горло к стене своим клинком. По лезвию растекались капли темной крови мастера Левобережья. В дверях стояли знакомые мне вампиры: Кимура, Бирсен, Эдгар. Саша. Еще несколько ребят с огнестрельным и холодным оружием в руках, направленным на противников. Флорина держал на мушке дробовика Джейми.

   Дойна лежала на полу недалеко от Маны в луже крови, хрипя. Ей перерезали горло. Остальные ребята Фэнела стояли там же, у стены, перепуганные и тихие.

   Среди вампиров, пришедших с Кимурой, я увидела тоже испуганную Николу. Она куталась в шаль и с ужасом взирала на весь этот бардак. А во главе пришедших, впереди всех стоял Волк. В белой рубашке, белых брюках и белом же жилете.

   - Всем стоять.

   Откровенно недобрый голос Волка заставил застыть не только ребят Фэнела, но и всех остальных. Честно, я ни за что бы не стала перечить ему, ни за какие коврижки. Волк оглядел зал и вампиров. Все мы напоминали игру "Море волнуется раз". Ну, помните: "Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морская фигура, на месте замри". Волк прошел среди замерших, взглянул на истекающую кровью Дойну.

   - Эмиль! - заорал Фэнел, скашивая глаза. - Помоги мне!

   Эмилике, доселе стоявший недалеко от Дойны, с утробным рычанием бросился к Мане. В руках у гиганта был меч.

   Никто не успел ничего сделать. Мы лишь увидели, как Мана, оторвав лезвие от шеи своего мастера, в прыжке описал клинком круг - и голова Эмиля покатилась к ногам Волка. Тот остановил ее, поставив на нее ступню. А оружие Маны в секунду вернулось к кровоточащей шее Фэнела.

   - Я сказал, - тяжелый голос Волка снова разрезал мертвую тишь, - всем стоять.

   Я почувствовала, как дрожат руки, держащие пистолет на изготовке. Я лежала на левом боку, опираясь на локоть. И тут смогла расслабить руки и упасть.

   - Что ж, - сказал Волк, - старейшие. Я призываю вас к ответу. Остальные - опуститесь на четыре этажа ниже и дождитесь нас там. Бирсен, Джейми, Степан, проследите за этим. Эристав, помоги им держать наших коллег из Левобережного септа под контролем.

   Я увидела кавказца, стоявшего за спиной Волка.

   - Да, мастер, - сказал он.

   - Мастер, - раздался дрожащий голос одного из вампиров. Он пришел с Николой и сейчас стоял, держа ее под руку.

   Я увидела молодого вампира с каштановыми волосами. Его немного старили седые пряди на висках. Он был похож на Ди Каприо времен "Титаника". Я узнала его - это был Адольф Нидерер.

   - Позволь мне остаться с Иваном.

   - Я позову вас всех в свое время.

   Адольф кивнул. Интересно, как он выполз из подвала?..

   Эристав и дети Кимуры принялись выводить из зала людей Фэнела. Те не сопротивлялись. Бирсен подняла с пола Дойну и почти понесла ее к выходу. Ступни вампирши в синих угги волочились по полу. Дойна оставляла на мраморе темный след своей крови.

   В зале остались я, Иван, Мана с Фэнелом, Ким, Никола, Саша и Волк.

   - Мастер, - перепуганная Никола приблизилась к нему.

   Подошел и Кимура. И тут я поняла: этот светловолосый, которого я окрестила Волком, и был Мастером Киева и Украины. Я вспомнила - его звали Ингемаром.

   - Саша, - прозвучал голос Мастера, - подойди, пожалуйста, и подыми Гайю и Ивана.

   - Слушаюсь, Мастер, - услышала я нежный голос девушки.

   Она моментально сгребла с пола меня и Ваню, словно две кучи грязного белья, его практически взвалила на себя, меня обхватила за талию. Не успела я и опомниться, как стояла у двери, рядом с Кимурой.

   - Будь столь добра, Саша, присмотреть за ними.

   - Конечно, мастер Ингемар.

   Ингемар неспеша вышел на середину зала, заложив руки за спину. Он выдерживал паузу, подумалось мне. Чем больше актер - тем больше пауза, говорил кто-то из великих. Ингемар был великолепным актером. Первой тишину нарушила Никола.

   - Ингемар... Ты призвал нас к ответу. Но в чем дело?

   - Да, Николетта. Трое старейших этого города...

   Надо же, Никола из старейших. Наверное, это у них звание такое. Почетное. А, может, старейшие - вроде совета или правления у них...

   - Кимура, Николетта, Штефан - ответьте своему мастеру, неужели ни один из вас не увидел того, кем является эта девушка? - и он указал рукой на меня.

   Я оторопела. Это как же понимать?..

   - Не понимаю, о чем ты, - сказала Никола после общего продолжительного молчания.

   - То есть, ты не увидела ее сути?

   - А было, что видеть?

   Ингемар приблизился к Николе. Та чуть подалась назад. Она боялась мастера, но, очевидно, не лгала.

   - Ким, - мастер Киева повернулся к нему, - ну а ты?

   - Я, кажется, догадываюсь, о чем ты, - ответил азиат, - но я этого не видел. Клянусь. Я чуял в Гайе что-то, но решил, что она из тех смертных, которые обладают способностями. Экстрасенс или ведьма.

   Я открыла рот. Должна признать, я вообще не понимала, о чем сейчас идет разговор. У меня способности?.. Или что там еще?..

   - Ты сразу же увидел это в Саше.

   - Я полюбил Сашу, - сухо ответил Кимура, - а когда заговорил с ней, то увидел. Ты знаешь это, я же звонил тебе с просьбой дать мне экстренное право обращения...

   - Я помню, Кимура. Мне нужно было лишь услышать твои слова.

   - Я понял.

   - Теперь я знаю, что ты не лжешь.

   Ингемар обернулся к Фэнелу.

   - Штефан, - в голосе мастера Киева было нечто весьма многозначительное.

   Я ощущала тревожность, висевшую в воздухе, почти физически. И Ким, и Никола, и Ваня - они все были напряжены сверх всякой меры. На Фэнела и Ману было страшно смотреть. Застывший камнем Мана и едва удерживающийся на цыпочках Фэнел со странно потемневшим лицом. Кажется, было что-то не так с клинком Маны. Я вспомнила кровь, хлеставшую из незаживающей раны Дойны. А ведь вампиры так быстро регенерируют... Серебро! Я взглянула на Ваню. Тот выглядел получше, но рана еще не затянулась. Наверное, сабля Маны сделана из серебра.

   - Ингемар, я...

   - Ты единственный из старейших увидел то, кем является Гайя Антонин.

   - Мастер, я не...

   - Лгать мастеру нельзя, - сказал Мана. Он был вроде спокоен, но я знала, что может скрываться за его спокойствием.

   - Ты присягал мне! - завизжал Фэнел. Очевидно, на Ману у него была особая реакция.

   - Я присягал Мастеру Киева, - процедил сквозь зубы Мана.

   - Довольно.

   Ингемар подошел поближе к двоим, напоминающим скульптурную композицию, мужчинам.

   - Штефан, ты увидел, кто такая Гайя?

   - Нет, Ингемар...

   - Тогда зачем ты хотел инсценировать ее смерть, а затем шлепнуть меня и показать Ингемару пленку, где я убиваю девушку, а ты в ответ убиваешь меня? - спросил Мана.

   - Знаешь, у меня есть очень много вопросов к Штефану, - Ингемар потер переносицу пальцами, - к примеру, почему так мало твоих людей гибло от рук медиков, в то время, как число жертв среди детей Кимуры зашкаливало? Почему когда Мана сел в тюрьму, был вырезан под корень Орден Триариев, а затем заполнен вновь сплошь твоими людьми? Почему бывший мастер Левобережья так странно попал в руки милиции и почему вышел на свободу, лишь присягнув тебе?

   Я не ослышалась? Мана был мастером Левобережья?!

   - Я знаю, что ты говорил всем своим людям, что рано или поздно займешь мое место...

   - Ингемар, - несмело отозвалась Никола, - прости, что вмешиваюсь, но Фэнел говорил об этом с тех пор, как мы приехали в Украину в 1929 году... Мы все так привыкли к его трепу, что перестали обращать на это внимание. Любой из наших может подтвердить мои слова. Мы даже не подозревали, что он собирается открыто выступить против тебя или умыкнуть девушку и убить Ману...

   - Да, в самом деле, - сказал Мана, - Фэнел много и пространно мечтал о звании Мастера Северного Рима.

   - Штефан.

   Мастер Левобережья засучил ногами, не удерживаясь и сползая вниз, застонал, потому что лезвие сабли впивалось в его шею все глубже.

   - Ингемар, клянусь! Это все ошибка!

   - Зачем тебе нужна была Гайя тогда, если ты не знал, кто она? - Ингемар усмехнулся. - Если бы не эта девушка - я бы еще долго искал повод поймать тебя за руку, будь уверен. Ты копал под меня 18 лет без малого. И погорел на таком. Штефан, Штефан...

   - Он погорел еще в 1997 году, когда я вышел из тюрьмы и узнал, что это Фэнел меня подставил, - сказал Мана.

   - Мана. Какова твоя роль во всем этом? - Ингемар склонил голову, глядя на него. - Если бы ты не написал мне СМС, нас бы сейчас тут не было.

   - Фэнел сказал, что сегодня у Ордена будет работа. Будто бы выследили шайку медиков. Но мы не взяли даже Дениса, не говоря уже об Эриставе. Пошли не самые мощные ребята из Ордена. Зато почему-то Фэнел вызвался с нами. Раньше он такого не делал. И взял с собой Эмиля. Мы с мастером никогда не любили друг друга, - в голосе Маны проскользнул сарказм. - Я почувствовал неладное, написал тебе и Киму одинаковое сообщение.

   - Ты знал, кто такая Гайя?

   - Нет. Я в два раза младше Николы, да и Штефана. Я не мог видеть, я лишь догадывался. Просто когда я увидел ее, то понял, что меня к ней тянет. Было в ней что-то... Я уверился в этом, когда пытался ее загипнотизировать и не смог.

   Я в изумлении издала какой-то писк.

   - Я так думаю, что Штефан тоже по этому признаку понял, кто она, - сказал Ингемар. - А, Штефан?

   - Гайя вылечила Ивана, а Фэнел приказал всем молчать и повернул дело так, будто мальчишка и не был болен. Я заподозрил неладное. Я не мог понять, почему Фэнелу так нужна эта девушка. Явно не из-за того, что она вылечила Ивана, Гайя-то сразу же согласилась рассказать об этом. Я попробовал ее кровь и, в общем, сам понял, что она сделала. Меня удивил ее поступок, и... Неважно. Потом, когда я вез ее домой, я узнал, что Фэнел тоже испробовал ее. Она солгала, что не помнит ничего из-за гипноза, но я уже знал, что гипнозу она не поддается. А Фэнел... Странно, что он коснулся Гайи - ведь он никогда не то что не спит с женщинами, он даже не пьет их кровь. И я понял, что Фэнелу нужна была связь с ней. Он хотел чувствовать ее и найти в случае необходимости.

   - Что?.. - еще раз пискнула я.

   Ингемар повернулся в мою сторону.

   - Да, Гайя, испивший твоей крови всегда будет знать, где ты, если поднапряжется, конечно.

   Впрочем, мне следовало самой подумать об этом, решила я.

   - И, значит, ты понял, что что-то не так? - спросил Ингемар у Маны.

   - Да. И я решил во что бы то ни стало защитить Гайю. Я не мог быть уверен ни в ком, я не был уверен, что правильно увидел ее суть.

   - И тогда ты просто решил запугать меня до смерти, - сказала я.

   - Прости. Но ты вела себя как полная идиотка, - просто сказал Мана. - Я и так жил в окружении врагов, у меня не хватило бы времени и сил защищать тебя все время. Поэтому я запретил тебе разговаривать, расспрашивать. И внушил во всем слушаться меня. Прости, но гипноз на тебя не действовал. У меня не было выбора. Потом я рассказал о ней Киму, и повернул дело так, что Ким попросил ее у Фэнела для Саши. Гайя рассказала, что Фэнел не хотел ее пускать к Киму. Я еще больше уверился в том, что что-то не так.

   - Ты защищал ее... Потому что? - спросил Ингемар.

   - Потому что я ее хочу.

   Словно что-то щелкнуло - и еще один паззл в моей голове стал на место. Ты защищал ее... В голове картинка: четыре силуэта, вышедшие из тени, которые исчезли, будто их и не было, стоило мне отвернуться.

   - Мана... - прошептала я.

   Ингемар сказал ему со смешком (да и вообще, настроение у него было отменное, как я заметила):

   - Мне достаточно и этого.

   - Я не мог допустить, чтобы Фэнел взял ее, закрыл в своем доме и насиловал постоянно, надеясь зачать ребенка от дампира.

   До меня не сразу дошел смысл сказанного.

   - Да, Гайя дампир, - подтвердил Ингемар с той же улыбкой, - как и Саша.

   Я глянула на Сашу. Та нежно улыбалась.

   - Я... дампир? - переспросила я.

   - Да, ты верно поняла.

   - Но... это невозможно.

   - Гайя, об этом после. Сейчас мы должны все же услышать ответ Штефана. Штефан, я даю тебе последний шанс. Ты хотел заполучить эту девушку-дампира, обрюхатить ее и получить таким образом почти совершенное оружие? Дампира от дампира?

   Я почувствовала, как ноги подгибаются. Я села на пол, Саша и Иван опустились рядом. Ваня глядел на меня во все глаза, Саша гладила по голове.

   - Нет, Ингемар, все было не так...

   - Ты лжешь, - мастер Киева приблизился так, чтобы заглянуть в лицо прижатому к стене вампиру. - Ты должен сказать мне все, ты скажешь мне все. Это приказ.

   Вдруг по лицу Фэнела потекли бордовые слезы. Я в ужасе глядела на него, не понимая, что происходит.

   - Я умру.

   Это сказал Фэнел.

   - Да.

   Ингемар.

   - Я проклинаю вас.

   - О новообращенных знали только обращающий, Ким, ты и я. Ты продавал медикам или охотникам сведения о новичках Кимуры и иногда - о своих. О тех, кого не было особо жалко. Бросу, который сидел там у распределительного щита и играл со светом, быстро раскололся.

   - Он мертв?

   - Нет.

   - Жаль.

   - Он ведь твое дитя.

   Фэнел молчал.

   - Кимура никогда мне не лгал. И он никогда не стремился к власти так, как ты. Мне стоило больших усилий отбиваться от Мастера Европы, который укорял меня в том, что я не в состоянии защитить своих детей. И вот он сказал, что собирается заменить меня. Я смиренно спросил о том, чью же, вне сомнения, достойную кандидатуру он имеет на примете. Он назвал тебя, Штефан.

   - Я хотел то, чего заслуживаю.

   - И ты подставил жопу медикам.

   - Я сотрудничал с ними.

   - Ты был конченной шлюшкой, продавал сведения о новых вампирах?

   Фэнел зажмурился, но по его щекам продолжали струиться кровавые слезы. Вампир закричал так, что я зажала уши руками. Мана нажал на его горло лезвием - и крик перешел в стон боли.

   А Ингемар улыбался, и древним холодом веяло от этого вампира. Может, я и преувеличиваю, но я была в таком скверном состоянии эмоциональном... Упыри. Хотелось покинуть это место побыстрее, невзирая на то, что у меня было еще много вопросов.

   Ингемар взял в руки свой телефон.

   - Джейми, пусть все подымутся.

   - И лишь по счастливой случайности, - продолжал он, вернув телефон в карман, - из-за твоего интереса к Гайе Антонин и интереса Маны к ней и тебе я смог, наконец, прищучить тебя, мой друг. И я, черт возьми, - Ингемар весело хохотнул, - благодарен и судьбе за этот подарок, и тебе за твою глупость, что сделала тебя врагом Десперадо пятнадцать лет назад.

   Десперадо.

   - Мана - это его вы называете Десперадо? - в моей голове продолжала складываться картина. - Лидер Триариев?

   - О да, - Ингемар заулыбался мне, - Деспер, Десперадо. Он не зря получил свое прозвище.

   - Это точно, - сказал Эристав, входя.

   В зал за ним вошли все - и люди Кима, и люди Фэнела.

   - Левобережный септ восстал против Мастера Киева и Украины, - сказал Ингемар.

   - Е...ные молдаване, - процедил Джейми.

   - Е...ный пиндос, - не остался в долгу Флорин. Сказано было угрюмо и обреченно.

   - Джейми, - сказал Мана своим любимым тоном. - Завязывай со своим расизмом.

   - Прости, Десперадо, - и тише, - какашки из Приднестровья, - и снова громче:

   - Но ты ж не молдаванин, че тебе...

   - А кто он? - пропищала я. Говорить было трудно.

   - Он серб.

   - Вы дадите мастеру сказать, нет? - это голос Маны.

   - Прости, Ингемар.

   - А что мне говорить? - тот приподнял бровь. - Я сказал все, что хотел.

   Я наблюдала за лицами. Люди Кима как-то опешили, а на лицах людей Фэнела отразился страх.

   Никола в ужасе притронулась к плечу Ингемара:

   - Мастер, нет.

   Раздался ровный голос Маны:

   - Ингемар, я нижайше прошу у тебя не карать мой септ. Позволь мне принять у них присягу. Они лишь делали то, что им приказывал их мастер.

   И тут Фэнел завизжал:

   - Сука! Б...дь! П...дабол! Ты не будешь мастером!..

   - Замолчи, Штефан, - голос Кимуры был грустен. - Закрой рот.

   - Что ж, септ Левобережья, - обратился к ним Ингемар, - вы хотите признать Ману своим мастером? Снова?

   - Да, да, хотим, - они были рады тому, что не понесут наказания.

   - Николетта? Ты старейшая в своем септе, может, ты хочешь оспорить право на главенство?

   Красавица испуганно всплеснула руками так, что шаль упала с ее плечей.

   - Нет, нет, Ингемар! Спасибо, но Мана, я уверена, лучше справится с этим. Ведь ранее справлялся.

   Ингемар кивнул.

   - И последнее. И самое грустное.

   Ингемар обратился к Кимуре:

   - Ким, Штефан - твой ребенок. Я за его смерть. Но из уважения к тебе, патерналу, я призываю тебя воспользоваться правом жизни и смерти. Ты согласен на это?

   - Да, мастер.

   Кимура медленно приблизился к Штефану и Мане. Я не могла видеть его лица, но каждый шаг давался ему с видимым усилием.

   - Штефан Диаконеску, в 1483 году обративший тебя двадцатью годами ранее Катвальд был казнен по решению Форума Старейших. Я взял в свой дом тебя и твою сестру. Я растил тебя семьдесят лет, прежде чем ты смог сам о себе заботиться. Я оплакивал ушедшую от нас трагически Роксу, твою сестру. Я поддерживал тебя всегда, когда ты просил и не просил об этом. Ты же уничтожил стольких моих детей и своих братьев и сестер.

   Ким умолк. Мана глянул на него, убрал саблю от шеи Фэнела и отошел на два шага назад.

   - Ким... отец... - Фэнел, наверное, увидев в лице Кимуры что-то, упал перед ним на колени. - Прошу! Пощади!

   Кимура сделал знак Мане и отступил.

   - Прости меня, сын мой, - только и сказал Ким.

   Мана занес клинок. Я отвернулась, спрятав лицо на плече Саши. Иван так же уткнулся в другое ее плечо. Я услышала свист клинка, сочный мерзкий звук. Вскрик Николы. Затем - звук падающего тела.

   Фэнел лежал обезглавленным недалеко от высыхающего, уже истекшего кровью трупа Эмиля. Лужи крови блестели тут и там. Пораженная до глубины души Дойна держала руку на заживающем горле. Она первой, как сомнамбула, оторвалась от общей толпы и медленно, тяжело пошла к Мане. Он повернулся к девушке. С опущенного клинка капала кровь. Белое пальто в который раз было покрыто кровавым узором. Дойна плюхнулась на колени перед Маной.

   - Прости меня, мастер, - дрожащим голосом произнесла она.

   - Прощаю, дитя мое, - сказал он и положил ладонь на ее голову. - Ингемар?..

   Мастер Киева подошел к Мане, коснулся его руки:

   - Волей своей называю я тебя мастером Левобережного септа, да не покусится никто на твою власть, Эмануэл Депрерадович...

   Так я узнала, что Ману назвали Десперадо не только за то, что он был отчаянным бойцом.

   Один за другим подходили к своему новому мастеру члены Левобережного септа. Он принимал их присягу. Не было ни торжества, ни радости, ничего такого в лице Маны. Лишь спокойствие и осознание того, что он выполняет свой долг.

   Когда они закончили, Ингемар набрал на своем телефоне номер.

   - Алло, это Ингемар. Необходима уборка. Адрес...

   Вызвав таинственную службу уборки, Мастер Киева сказал:

   - Ну, и, наконец, Адольф.

   Нидерер, только что присягнувший Мане, с перепуганным лицом вышел вперед.

   - Я так понял, ты обратил этого мальчика больным? Слухи не лгут? - немного устало и рассеянно спросил Мастер, пытаясь засунуть телефон в карман.

   - Нет, мастер, не лгут.

   - За твою несдержанность и неосмотрительность я лишаю тебя власти над ним. Ты не можешь наказать его или приказать ему...

   - Но я не хочу наказывать, я хочу лишь заботиться о нем, - взмолился седой юноша. - Иван...

   Он обернулся к Ване.

   - Ты можешь жить в моем доме, - сказал Кимура. - Я приму тебя как своего ребенка.

   - Ты можешь жить у меня, - сказала я.

   Ваня поднялся на ноги, мы с Сашей тоже.

   - Я... знаете, я, наверное, могу чувствовать дампиров, - сказал мальчик.

   - То есть? Древний вампир не всякий учует дампира, - сказал Ингемар. - Я сам увидел это в Гайе уже когда взглянул на нее новогодней ночью. Это была вторая наша встреча.

   - Просто я чувствую по отношению к Гайе и по отношению к... Саше, да? - одинаковое что-то. Не знаю, как пояснить. Будто тень какая-то вокруг.

   - Особая энергетика, да, - с улыбкой сказал Ингемар. - Надо же, какой талант откопался. Буду рад, если ты, Ким, за ним присмотришь.

   - Ваня... - Адольф умоляюще протянул ему руку. - Пожалуйста, возвращайся ко мне.

   Мальчик приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, передумал и ответил:

   - Извини, Адольф, я, наверное, попробую начать жизнь вампира заново.

   - У меня, - сказала я.

   - Нет, - сказал Мана. - Ему нужно многое узнать о себе, и ты ему в этом не поможешь. Кимура - старый и опытный патернал.

   - Ты не будешь по мне скучать? - спросила я. Я и сама понимала, что там Ване будет лучше.

   Иван прижался к Саше шутливо:

   - Нет, у меня есть теперь другой дампир. Конечно, буду. Но мы же будем видеться.

   Я обняла его. Адольф стоял с несчастным видом.

   - Ну, Адольф, - сказал Ваня словно нехотя, - с тобой, надеюсь, тоже будем видеться.

   Тот с надеждой взглянул на мальчика. Интересно, как он оправдывает свой столь молодой вид? Наверное, все только и шепчутся о том, что Нидерер на пластических операциях помешан...

   - Здорово, новенький в нашем доме, - Бирсен обняла мальчика, Степан пожал ему руку, Никола ласково улыбалась.

   Я заметила, что Ингемар отошел в сторону с Кимурой и Джейми, и они о чем-то говорят. Дойна, Флорин и другие смирно стояли рядом с нами. Мана приблизился к мужчинам, повинуясь зову Ингемара.

   Через минуту тихих переговоров Ингемар сказал:

   - Так, Ким проследит, чтобы все выбрались отсюда и разбежались по домам до рассвета. Бросу, ты остаешься здесь. Вперед, ребята, мы и так слишком задержались тут...

   Вампиры начали выплескиваться из здания. Ушел с Сашей Иван, на прощание тронув меня за руку. Ушла Никола. Ушли, сопровождаемые Кимом, ребята Фэнела - уже ребята Маны. Остались Джейми, Эристав, Ингемар, Мана и я. Ну и тихий перепуганный кудрявый Бросу.

   - Мана, как ты уже понял, мне звонил Мастер Траян, - сказал Ингемар. - Мастер Италии и Европы, - пояснил мне он. - Он здесь. Я не знаю, что это нам сулит, но ты, Мана, отвези, пожалуйста, эту дорогую тебе и нам девушку, - Ингемар иронично улыбнулся, - домой и не отходи от нее до моих дальнейших распоряжений.

   - Слушаюсь.

   - К сожалению, сейчас у нас нет времени, Гайя Антонин, - сказал мне Ингемар, - но я надеюсь, что мы с тобой поговорим о многом. А пока тебе нужно вернуться домой и отдохнуть.

   - Я под домашним арестом? - спросила я.

   - Нет, но мы не можем допустить, чтобы ты попала в поле зрения наших недругов. Так случилось с Сашей. И Киму пришлось обратить ее.

   Я устала удивляться этой ночью, но данная весть просто поразила меня.

   - Так что пока рядом будет один из лучших и преданнейших воинов из тех, что я повидал на своем веку. А век у меня долгий. И повидал я многое, поверь. Все, отправляйся.

   Ингемар привычным жестом коснулся своей большой ладонью моей головы. Теперь я одна из них, подумалось мне, этот благословляющий жест сказал мне о многом.

   - Че там за праздник сегодня, а, Эристав? - спросил Джейми у грузина. - Ты говорил - День Судьбы?

   - Ага. Как встретишь его - так и весь год проведешь, - поведал тот.

   Я кивнула, не зная, что добавить к невеселой иронии грузина. Бросила растерянное "До свидания" остающимся в зале мужчинам, те прощально махнули, глядя мне вслед.

   Я позволила Мане сунуть подобранный им и поставленный на предохранитель пистолет мне в карман пальто, а потом дала увести себя к лифту.

   Пока мы ехали вниз, я рассматривала свои руки. На них не было крови, но я видела во время присяги кровавое пятно на ноге Киву, он хромал. И несчастная Дойна, которой почему-то досталось больше всех, держалась за бок. На ее светлой тунике также алела кровь. Третья моя пуля, наверное, ушла в никуда.

   Мана вывел меня из здания за руку.

   - Машина там, - сказала я.

   Он хотел привычно сесть за руль, но я сказала:

   - Я хочу повести.

   Парень молча сел на пассажирское сиденье. Его сабля, которую он обтер о снег, вернулась на место, в ножны под пальто.

   Мы ехали молча, но где-то в районе станции метро "Днипро" мне захотелось выйти из машины на воздух.

   - Я остановлюсь, - сказала я.

   Припарковавшись у набережной, я вышла и подошла к парапету. Перед моими глазами город переливался огнями, внизу тихо плескалась темная вода, у берегов взявшаяся льдом.

   - Ты, наверное, получила сегодня переизбыток информации, - сказал Мана, приближаясь и опираясь о парапет.

   - Пожалуй.

   - Советую побыстрее привыкнуть, - его голос был холоден и суховат.

   - Что значит быть дампиром?

   Мана пожал плечом:

   - Ты сильнее обычных людей, при тренировках соответствующих станешь сильна, как вампир. Есть древняя легенда - ей тысячи лет - о совершенном оружии, ребенке вампира и дампира. Так что тебе стоит смириться с мыслью о том, что в ближайшем будущем тебя все будут хотеть украсть и поиметь.

   Он умолк. Что ж, его недобрый тон понятен. Я сказала ему, что хотела его убить.

   - Поздравляю тебя, - бросила я.

   - Что?.. А, спасибо.

   - Теперь куча волокиты предстоит, переоформлять клуб и все прочее.

   - Клуб принадлежит мне.

   - Правда?!

   - Ага, я и основал его в 1994 году, хотя назывался он тогда по-другому.

   - Я смотрю, ты в 90-ые вел активный образ жизни...

   - А кто не вел? - Мана хохотнул. - Лихие девяностые. Хорошее было времечко. У всех дикие глаза, разруха, денег нет.

   - Так чего же хорошего?

   - Того, что как в старые добрые времена все решает сила.

   - И как же тебя упекли в тюрьму, сильный?

   Он посмотрел на меня уязвленно. Ха-ха, мысленно сказала я.

   - Ты знаешь, что меня подставил Фэнел.

   Да, я знала. Мне стало немного жаль, что я так обломала его. Несомненно, там, где все решала сила, Мана был на коне. В этом я даже не смела сомневаться. Смертоносное умное и прекрасное животное свалили лошадиной дозой транквилизатора и закрыли в зоопарке. Мне захотелось прикоснуться рукой к нему, пока он так близко.

   - И как же тебя поймали?

   - Засада, как же еще. Какая-то пташка напела, что я буду в том месте в то время и что не люблю серебра. Я даже не стал сопротивляться. Сделать тогда я уже ничего не мог. Мне главное было выжить, а потом разобраться...

   - Я тоже так думала, когда ты кусал меня. Надо же, у нас столько общего, - восхитилась я.

   Мы замолчали.

   - Ты правда хотела убить меня? - наконец, нарушил Мана тишину.

   - Да.

   - Как?

   - В следующий раз, когда ты переступил бы порог моей квартиры, я расстреляла бы в тебя всю обойму.

   - Соседи вызвали бы милицию с ходу.

   - У меня глушитель.

   Я почувствовала его быстрый изумленный взгляд, брошенный на меня.

   - Потом я бы подстелила под тебя пакеты и просто отрубила тебе голову топором. Он у меня новый... и острый.

   - Тело?

   - Ну, если бы оно не рассыпалось...

   - Мы не рассыпаемся, просто усыхаем.

   - Отлично! Разделать, по пакетам и вынести потихоньку.

   Я услышала шумный вздох. Глянула на Ману. Он смотрел на меня хмурым испытывающим взором.

   - Гайя, ты отдаешь себе отчет в том, что задумать такое легче, чем выполнить?

   - Почему же? Я не собиралась ждать следующего сеанса твоих издевательств. С ходу - вошел, получил серебра граммов сто, остался без башки. Мертвый и неопасный. Я цела и спокойна.

   - И ты в самом деле сделала бы это?

   Я задумалась.

   - Знаешь, я не привыкла к тому, что меня ломают через колено.

   - Никто к этому не привык. Я ждал своего момента 13 лет, мести Фэнелу.

   - Кто же тебе виноват? Я не собиралась ждать, когда ты высосешь меня и затрахаешь до смерти. Перспективка та еще. Ты же помнишь свои угрозы? Ты обещал убить меня.

   - Я помню. Я уже сказал, зачем так поступал.

   - И? Ты считаешь, этого достаточно?

   - Гайя, я давно не живу человеческими мерками и эмоциями. И тебе советую привыкать к этому.

   - Я не буду.

   - Почему?

   - Да потому же, почему я хотела тебя убить. Меня все устраивает во мне, меняться я не хочу и не люблю, когда меня ломают.

   - Значит, ты бы это сделала? - спросил он, чуть погодя.

   - Возможно, я не застрелила бы тебя с порога. Может, если бы ты добавил в мою копилку еще пару монет, снова кусал бы меня и мучал... Тогда уж точно не вышел бы живым. Вероятно также, что я бы страдала от угрызений совести, разделывая тебя. Но это все.

   И снова повисло молчание.

   - Я знаешь о чем сейчас думаю? - спросил Мана.

   - Не имею понятия. О чем?

   - О том, кто твой отец.

   Я вздрогнула, будто впервые осознав, что мой папа - не папа мне.

   - Может, моя мама была вампиром?

   - Может. Тогда странно, что она погибла так. Вампира не убьешь машиной.

   - Это был грузовик.

   - Все равно.

   - Странно осознавать, что те, кого я считала родными, не являются ими. Братья и сестры, папа...

   - Ты их любишь?

   - А какая тебе разница?

   - Обычный вопрос.

   - Люблю, конечно, хоть мы и не всегда ладим.

   - Просто я слушаю тебя и не вижу причин не верить. Ты убила бы меня. И я задаюсь вопросом, какой он, вампир, давший тебе этот стремный характер.

   - Стремный? Если у человека находится сила противостоять вам, вы сразу называете его стремным? Ах, мы такие всесильные вампиры, гроза ночей, м-мать, как эта нехорошая бяка посмела ломать наши игрушки?

   Мана улыбнулся ехидно. Я заставила себя успокоиться.

   - Ты смешная, когда злишься. Тебе же самой интересно, кто он.

   - Конечно, интересно.

   - И есть только один вопрос, - голос Маны стал озабоченным. - Насколько опасно искать его?

   Я вздохнула. Опять он за свое?

   - Повторюсь, у меня нет причин не верить тебе, Гайя. Ты убила бы меня. Я чувствую твой настрой. Но и ты пила мою кровь, в коктейлях.

   - Я знаю, что там была твоя кровь.

   - Не удивлен. Ты чувствуешь меня?

   Я взглянула на Ману. Он взял мою руку.

   - Я говорю, что не хотел делать тебе так больно и страшно. Я не всегда помню, что вы более уязвимы. И не говорю, что меня терзает вина. Мне... нравилось пить тебя, хоть я и не решился переспать с тобой.

   - Почему?

   - Потому что чувствовал, что это было бы очень плохо. Я перешел бы опасную грань. Но я прошу прощения. Искренне. Скажи, ты мне веришь? Ты чувствуешь эту искренность?

   Он говорил раздельно и внятно, словно объяснял ребенку или отсталому что-то.

   - Не знаю... Наверное, нет.

   - Хорошо. А так ты чувствуешь? - и он по своему обыкновению быстро и властно притянул меня к себе и впился в мои губы сводящим с ума поцелуем.

   Я не заметила, как растаял этот лед, как спал обруч, сдавливающий грудь. Шелковый язык скользил по небу, обнимал мой язык, а руки Маны прижимали так, будто меня могли вот-вот вырвать из его объятий.

   - А так? - переспросил он шепотом в коротком перерыве.

   - Так - чувствую, - ответила я тоже шепотом, возвращаясь к его губам.

   Ледяной ветер рвал мои волосы и обжигал голые руки и шею. Мана отстранился от меня, выпустил из рук. Я взялась за парапет, чтобы не упасть.

   - Я ошибался.

   Он протянул мне руку для пожатия, официально и холодно.

   - Я недооценивал тебя. Ты - равная. Ты - достойный враг. Надеюсь, что и друг такой же.

   - Друг?.. И только? - я стиснула его ладонь и встряхнула сильно.

   - Женщина, если я и упомянул пару раз, что меня к тебе тянет...

   - Скорее, пару десятков раз и при отличных свидетелях.

   - То это еще не значит, что я сразу стану мягким и ручным и отменю свои запреты.

   Он смеялся.

   - Если серьезно - я хочу большего.

   Я смотрела на него, не дыша.

   - И боюсь.

   Это он сказал совсем просто.

   - Чего?

   - Того, насколько большего хочу.

   Я коснулась его груди ладонью. Мана сжал мою руку, и я вернулась в кольцо его объятия.

   - Я рада, что ты оказался там рядом со мной, - сказала я.

   Мана прищурился с улыбкой, будто что-то вспоминая.

   - Как это там говорили в Древнем Риме? Где ты, Гай, там и я, Гайя?

   - Точно. Только это говорили, заключая брак.

   - А у нас получилось по-своему. Так я прощен?

   Я смотрела в его яркие глаза. Эта ночь, этот холод, эти огни, этот хлещущий ветер на берегу реки, в самом сердце Северного Рима - и этот нечеловек, признающий меня равной, тот, кого быть не должно, о чьем существовании я еще пару недель назад не знала... Безумие! Когда он стоял на моем пороге, первый из вампиров, которого я увидела, - Ваня не в счет - уже тогда я чувствовала, что он как Гермес, вестник иного мира, другой жизни, что он принесет мне много чего, в основном, плохого. Этот парень был так же хитер, как и Гермес, только вместо волшебного примиряющего жезла носил всюду сеющий смерть клинок. Как оказалось, мне этот вампир способен принести много интересного и приятного...

   - Прощен. Но ты должен мне, прежде всего, должен множество ответов на все вопросы, которые я задам, договорились?

   Он улыбнулся - так красиво и открыто, как никогда ранее.

   - Договорились. И каким же будет первый вопрос?

   Я засмеялась от охватившей меня радости.

   - Надо подумать, их так много... А, вот, - я сгребла с парапета снег и, быстро слепив снежок, отошла и бросила им в Ману.

   Тот изумленно смотрел на меня, как на новые ворота.

   - Ты любишь играть в снежки?

   - Ах какой умный вопрос, - весело, но не без иронии протянул он. - Будто сама не понимаешь.

   Я собрала еще снега и бросила в него.

   - Ах ты лиса, - он попытался слепить снежок, но у него выходило плохо.

   Тогда Мана бросился за мной и догнал в секунду, повалил в сугроб и вывалял в снегу. И знаете, я ощущала себя такой счастливой в момент, когда Мана, стоя надо мной на коленях, поднял меня, как ребенка, держа под мышками, стряхнул с меня снег, поцеловал и спросил:

   - Едем домой? Ты, наверное, замерзла...

Оглавление

Глава 1

   Глава 2

   Глава 3

   Глава 4

   Глава 5

   Глава 6

   Глава 7

   Глава 8

   Глава 9

   Глава 10 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?