«Янтарный дым»

ЯНТАРНЫЙ ДЫМ

Из недр преисподней фурии, дочери ночи, призывают своего сына. Это скелетоподобные крылатые создания с черной гниющей кожей, туго натянутой на их сгорбленных, трепещущих телах — не более чем мешках плоти, едва способных служить вместилищем для их омерзительных сил и способностей.

— Алекосссс, приди.

Он был рожден несколько вечностей назад из лона мщения, оплодотворенного завистью, и взращен в постоянном гневе. Созданный ради защиты смертных, он был послан из подземного царства фурий в верхний мир, и там, вдали от их яда, научился состраданию. Сперва лишь настолько, чтобы притвориться и смешаться с толпой. Позже, века спустя, человечность укоренилась в нем, из-за чего фурии в ярости — блудный сын вырос и отдалился от них.

Алекос является, его могучее тело пылает после долгого пути вниз — возвращения домой.

— Да, матери мои?

Он сходит с уступа, куда опустился, и направляется к трем сидящим во мраке созданиям. На нем рваные джинсы, такие неуместные среди обреченных на страдание душ. Шелестят крылья фурий, взволнованных его возвращением. Он не был здесь всего несколько недель, но фурии не видели его много лет — внизу время сочится медленно. Когда он приближается, они мягко обнимают его и увлекают дальше в никуда, прочь от стонов истязаемых.

— Ссссядь, — велят они.

Он садится и невозмутимо водружает ноги на стол.

— Чем дольше ты оссстаешьсся наверху, тем более отвратительным и человечным ссстановишьсся.

Их гортани потрескивают и дребезжат, когда они говорят, — все три разом, словно единое существо.

Он опускает ноги и прищелкивает пальцами. Масляные лампады вспыхивают, освещая пещеру, сырую и полную запаха хаоса и смерти. Три фигуры жмутся друг к дружке, глядя на своего сына поверх грубого каменного стола, на котором стоит букет распускающихся по ночам лунных бутонов — их лепестки цвета нежной младенческой плоти. Медленно, слитным общим движением все три фурии принимаются раскачиваться взад и вперед. Их глаза темны, бездонны и сочатся кровью истязаемых. Змеи в их волосах попеременно то кусают, то ласкают друг друга.

— Парки приняли решение. Ее нить будет обрезана сссегодня вечером.

Сперва они говорят вместе, но потом их голоса распадаются, подхватывая и заканчивая чужие мысли.

— Ты должен найти ее…

— Дать ей жизнь…

— Сссспасссти ее…

— Чтобы он сссмогла…

— Подарить нам…

— Мессссть.

Фурии пощелкивают: их позабавили образы, которые вспыхивают в его мозгу. Он видит красивую молодую женщину с длинными каштановыми волосами, глазами цвета шоколада, оливковой кожей и в черном платье. Они избрали ее для него. Моргнув, он встает. Алекос знает, что за этим он и прибыл сюда — за этим поручением. Теперь ему пора уходить, и впервые за долгие века он ощущает в себе волнение, возбуждение жизни.

— Благодарю вас, матери.

Он поворачивается, чтобы уйти.

— Ох! Фурии, матери мои.

Он оглядывается и видит, что они все еще раскачиваются.

— Где я найду ее?

Но они лишь закрывают черные дыры, служащие им глазами, крепко обнимают друг друга и посылают своего чересчур прекрасного сына в верхний мир. Его провожает эхо их прощальных криков.

— Замри и гляди… Ты начинаешь гадать — почему ты здесь, а не там?

Меня разбудил мелодичный голос Райана Теддера, который лился из моего черного мобильника, становясь все громче и громче. Я пошарила по тумбочке у кровати в поисках очков, но тщетно. А без очков я слепа как крот, поэтому, даже не пытаясь разглядеть определившийся номер, сразу откинула крышечку аппарата.

— Алло?

— О боже, Дженна. Ты что, спала?

Раздраженный голос выдернул меня из мира грез, который я никак не хотела покидать, и швырнул обратно в реальность.

— Бриджет? Нет! Спала, я? Нет! — нагло вру.

— Отлично! Я звоню просто напомнить, чтобы ты сегодня взяла с собой фотоаппарат. На вечеринке Тейлора в отеле будет здорово! Дождаться не могу! Учиться в старших классах та-а-ак весело! Что ты наденешь?

— Хмм, думаю, маленькое черное платье без бретелек и новые золотые туфли моей матери.

Бриджет шумно втянула воздух.

— Не может быть! Те, на ремешках и с высоким каблуком от «Сакс»? Здорово! Мы будем выглядеть суперсексуальными, как всегда. Ой, не клади трубку, мама мне что-то кричит. — Она отодвинула телефон от губ, но я могла разобрать ее приглушенный спор с матерью. — Ну ладно, мам. Она хочет, чтобы я напомнила тебе не забыть сотовый, поскольку тот жуткий серийный убийца опять кого-то прикончил. Ну, ясное дело, он ведь все-таки серийный убийца, черт возьми. Извини, она просто очень беспокоится. Но в любом случае мне еще надо закончить приводить себя в порядок. Увидимся в десять в «Амбассадоре»! Целую, и не забудь цифровик!

Связь оборвалась. И как Бриджет ухитряется всегда оставаться такой жизнерадостной?

Я встала, потянулась, нашла очки, валяющиеся на полу рядом с тумбочкой, и посмотрела на часы — 19:57.

Паршиво. Принимать душ уже нет времени.

В полусне проковыляв пять футов от кровати до ванной, оформленной морскими мотивами, я услышала, как мама пронзительно кричит мне что-то из своей комнаты на другом конце коридора.

— Дженна! Ты не знаешь, где мои золотые туфли на ремешках? Только я их купила, как они уже таинственно исчезли.

Она вошла ко мне в комнату и огляделась.

Я высунула голову из-за двери ванной — и мои волосы упали прямо в зубную пасту, которую я только что выдавила на щетку.

— Мам! Если ты все равно идешь сюда, зачем кричать на меня через весь дом?

— Это экономит время, а его у меня почти нет. До прихода Пола осталось, — она покосилась на наручные часики, — меньше часа. Итак?

— О, мм, не-а. Я их не видела. Прости.

Я обычно не вру маме — она прекрасно знает, когда я пытаюсь ее обмануть, — но это был особый случай. На первой вечеринке моего старшего класса средней школы я должна выглядеть наилучшим образом. И, уверена, Пол эти туфли уже видел, ведь она встречается с этим занудным гробовщиком вот уже полгода. Кроме того, золото сейчас как раз в моде, спросите кого хотите.

— Хмм, что ж, если наткнешься на них, дай мне знать.

На меня она не смотрела, продолжая инспектировать мою комнату.

— Ага. Ладно, — вздохнула я, стараясь, чтобы в голосе не слышно было раздражения из-за того, что я тоже опаздываю, и засунула в рот зубную щетку.

Мама повернулась, чтобы уйти, ее темные кудри упруго подпрыгнули над плечами, и она вдруг показалась гораздо моложе, чем на самом деле — сорок с хвостиком. В дверях она остановилась:

— И, Дженн, не забудь взять «Мистера Перца». Он стоит на месте, у входной двери.

О господи! «Мистер Перец»! Еще чего не хватало! В этом году я хочу быть действительно популярной, а не прослыть «той девчонкой, которая таскает с собой перцовый баллончик».

Я закончила чистить зубы, надела контактные линзы и встала, уставившись в зеркало на свою разлохмаченную голову.

— Хвост! — решила я.

И принялась расчесывать пальцами спутавшиеся пряди, надеясь уложить их в умышленно небрежный низкий хвост, но тут очаровательный Райан Теддер снова запел с другого конца комнаты. Я торопливо собрала волосы заколкой и посмотрела на раковину, где оставила телефон.

Коннор!

Перед моим внутренним взором всплыла рыжеватая взлохмаченная шевелюра, глуповатая улыбка и серые глаза, и в животе будто все перевернулось.

— Привет, — небрежно бросила я, делая вид, будто ничуть не взволнована.

— Привет. Думал уже, ты так и не подойдешь. Чем занимаешься?

— Ничем, — ответила я и закатила глаза. Какая же я бестолочь!

— О, ну, это круто. Я просто хотел узнать, идешь ли ты сегодня к Тейлору. Там будет диджей, а его старший брательник притащит водку, пиво и все такое, так что должно выйти просто потрясно.

«С чего бы мне туда идти — это же всего-навсего крупнейшая вечеринка семестра!» — подумала я, а вслух сказала:

— Хмм, да. Думаю, мы с Бридж туда заглянем.

— Отлично. Тогда обязательно буду искать тебя там.

— Непременно. Увидимся вечером, — сказала я и торопливо повесила трубку, пока не начала сбивчиво бормотать о своей неувядающей любви к нему.

О боже, он так чертовски горяч!

Я подавила порыв немедленно перезвонить Бриджет и в истерике выложить ей, что Коннор мне позвонил! Вместо этого я на волне счастья полетела к шкафу, где меня ожидало черное платье для коктейлей от «Тинкербелл». Он уже почти мой парень! Затем я принялась выкапывать мамины классные золотые туфли, спрятанные в тайнике под моей грязной одеждой.

Увы, мама выбрала как раз эту минуту, чтобы доказать, что ее радар с возрастом не теряет чувствительности. Хорошо хоть, она постучалась в открытую дверь, чем дала мне хотя бы долю секунды.

— Мама!

Я подскочила и обернулась к ней, попытавшись изобразить невинную улыбку.

— На этот раз я не кричала. Фу! — Она покосилась на кучу тряпок, которую я сгребла, чтобы спрятать ее туфли. — Только не говори мне, что наденешь это безобразие на сегодняшнюю вечеринку.

— Нет, мам. Я просто ищу, э… мою ленту для волос. Из-за тебя я едва не описалась.

— Прости. В любом случае Пол уже здесь, так что я ушла на свидание. Возможно, мне даже светит немного секса. Хе-хе.

Она захихикала, слегка покраснела и ушла, оставив меня наедине с довольно малоприятными картинами.

Фу, какая гадость! Неужели у всех, кроме меня, бывает секс?

Я встала и задумалась о Конноре, а потом вдруг сообразила. Стоп! Неужели целый час прошел?!

Стремительно развернувшись, я глянула на часы — 21:03.

Вот дерьмо!

Торопливо одевшись, я нашла туфли и бросилась в ванную краситься. К счастью, чтобы воскресить меня из мертвых, хватило карандаша для глаз и туши. Я глянула на экран телефона — 21:21.

Ладно, осталось надеть туфли, а до «Амбассадора» ехать полчаса.

Туфли смотрелись шикарно, но застегивать их пришлось минут двадцать. Я не акробат, мои ноги не способны так сгибаться! Дурацкие туфли!

Я сбежала вниз по лестнице, подхватила «Мистера Перца» и золотую сумочку, проверила, лежит ли в ней блеск для губ и удостоверение личности, и едва не выдрала из стены крючок для ключей, пытаясь побыстрее выскочить за дверь.

— Пожалуйста, заведись, — вознесла я тихую мольбу, спеша по подъездной дорожке и шурша осенними листьями по пути.

Села в вишневый «мустанг» шестьдесят девятого года и повернула ключ зажигания. Это чудная машина, только она не всегда ездит.

Вррррру-умм.

— Есть!

Но я успела отъехать от дома всего миль на пять, когда моя чудная машина заглохла. Я уронила голову на руль, несколько раз ударилась об него лбом и принялась шарить по пассажирскому сиденью в поисках мобильника.

— Ну разумеется, ты его забыла, Дженна. И фотоаппарат! Проклятье! Бриджет будет вне себя!

Я сползла вниз по сиденью, сминая пышное платье, и беззвучно заплакала.

«Дженна, — перебил мои рыдания мамин голос, словно она вдруг чудесным образом появилась рядом, — у тебя же есть проездной на автобус, глупышка. Я купила его тебе, потому что машина твоя на ладан дышит».

Прекратив реветь, я взглянула на себя в зеркальце заднего вида. Спасибо тебе, Господи, за водостойкую косметику и автобусные остановки. Мамины золотые туфли определенно не созданы для долгой ходьбы.

Добравшись до остановки, я предпочла встать в сторонке, в то время как какие-то трое втиснулись на скамейку, рассчитанную на двоих.

Насколько же проще и лучше было бы, не забудь я свой мобильный. Время стильного опоздания уже полностью пропущено, теперь мое отсутствие выглядит так, будто я считаю эту вечеринку недостаточно для себя хорошей. А что, если Коннор танцует с кем-нибудь другим?

— А вот и ты, — прервал мою внутреннюю тираду мужской голос.

Превосходно! Я не простояла тут и десяти минут, а ко мне уже пристает какой-то автобусный извращенец.

— Рада, что ты так полагаешь.

Я раздраженно повернулась к нему спиной и посмотрела на сумочку, в которой прятался мой приятель «Мистер Перец».

Пора, в конце концов, обзавестись новой машиной!

— Ты не понимаешь. Ты…

Я прямо-таки чувствовала, как он подходит ближе, и торопливо сунула руку в сумочку.

— Нет, приятель, думаю, это ты не понимаешь! Если ты еще хоть звук произнесешь в моем направлении, — я выхватила перцовый баллончик, держа его так, чтобы этикетка была видна, — я прысну этим тебе прямо в… боже правый!

Я резко села на постели и сделала такой глубокий вздох, что запасов кислорода в моей груди хватило бы насытить небольшую страну.

— Замри и гляди… Ты начинаешь гадать — почему ты здесь, а не там?

Руки так отчаянно тряслись, что мне едва удалось раскрыть телефон.

— Алло?

— Привет, Дженна! Я звоню просто напомнить, чтобы ты сегодня взяла с собой фотоаппарат. На вечеринке Тейлора в отеле будет здорово! Дождаться не могу! Учиться в старших классах та-а-ак весело! Что ты наденешь?

— Черное платье с новыми золотыми туфлями моей матери?

Э-э? Что? Я потерла лицо, пытаясь прийти в себя.

Бриджет охнула.

— Не может быть! Те, на ремешках и с высоким каблуком от «Сакс»? Здорово! Мы будем выглядеть суперсексуальными, как всегда.

— Это что, шутка, Бриджет? — перебила я ее путаную речь.

— Дженна, ты же знаешь, я очень серьезно отношусь к моде и вечеринкам. Ты в порядке? Ты же не спала.

— Хмм, нет, нет. Все хорошо. Кажется, со мной случился приступ дежа-вю.

Жажда обжигала мне нёбо, а голова гудела. Я пребывала в полном замешательстве.

— Жуть. В любом случае постарайся не сходить с ума до завтра, лады? Ой, не бросай трубку, мама мне что-то кричит. — Знакомые причитания Бриджет звучали приглушенно. — Она хочет, чтобы я напомнила тебе не забыть сотовый, поскольку тот жуткий серийный убийца опять кого-то прикончил. Ну, ясное дело, он ведь все-таки серийный убийца, черт возьми. Извини, она просто очень беспокоится. Но в любом случае мне еще надо закончить приводить себя в порядок. Увидимся в десять в «Амбассадоре»! Целую, и не забудь цифровик!

Я закрыла телефон, уронила его на пол и рухнула обратно на пуховую подушку.

— Что за чертов сон это был?

Перекатившись на другой бок, я взглянула на часы — 19:57, странно.

— Дженна! Ты не знаешь, где мои золотые туфли на ремешках? Только я их купила, как они уже таинственно исчезли.

Я замешкалась, глядя на маму, появившуюся в дверном проеме. Ее окружало непонятное туманное облако ванильного цвета. Я протерла глаза, несколько раз моргнула, и оно исчезло.

— Мам, что ты сказала?

— Мои туфли. Золотые. От «Сакс». Послушай, Дженна, я не злюсь, если ты их носила, но у меня совершенно нет времени их везде искать. До приезда Пола осталось, — она покосилась на наручные часики, — меньше часа. Итак?

— Эмм, нет, я их не видела.

— Хмм, что ж, если наткнешься на них, дай мне знать.

Она озадаченно уставилась на меня, наморщив лоб.

— Что?

— Ничего, мне вдруг показалось, что ты какая-то не такая. Ладно, хорошенько повеселись сегодня. Да, еще, Дженн, не забудь взять «Мистера Перца». Он стоит на месте, у входа в дом.

Я села на кровати, уставившись на дверь.

Это был всего лишь сон. По-настоящему странный, дурацкий сон. Могу поспорить, если я не перестану о нем думать, вскоре окажется, что я играла в покер с бобром и Эйвом Линкольном, как в том безумном рекламном ролике.

Ой! Белый свет вспыхнул в моем сознании, озарив картинку воспоминания. Передо мной ненормально ярко мелькнул тот парень с автобусной остановки, и в ушах прозвучали два слова: «Найди меня!»

Что за чертовщина!

Я приподняла покрывало, чтобы убедиться, что я одета и что все мои конечности на месте.

Совершенно невредима. Что происходит?

— Ты начинаешь гадать — почему ты здесь, а не там? — услышала я откуда-то сбоку.

Нагнувшись, я медленно подняла с пола телефон. Звонит Коннор. Точно как тогда. На этот раз я трясущимися пальцами нажала кнопку отбоя и выключила у мобильника звук.

«Пожалуй, стоит глотнуть воды, — подумала я. — Должно стать легче. Проснись же».

Когда я выбралась из постели, что-то укололо мою ступню. Я подобрала оправу очков, которые только что сама раздавила.

Стоп. Я вижу? Но почему?

Я потрогала пальцем глаз. Никаких контактных линз.

Странные сновидения с дежа-вю излечивают слепых кротов?

Я уставилась на себя в зеркало ванной.

Так должны выглядеть люди, когда сходят с ума? Что за черт?

— Дженна, просто выпей водички, — велела я себе, понадеявшись, что проговаривание мыслей вслух поможет мне сохранить рассудок.

Когда по дороге на кухню я проходила мимо распахнутой маминой двери, до меня донеслись ее странно знакомые слова:

— Эй! Пол уже здесь, так что я ушла на свидание. Возможно, мне даже светит немного секса. Хе-хе.

Я отпрянула, когда она порхнула мимо меня.

От повторения это явно не стало лучше.

Часы на стене показывали 21:03.

Я попыталась успокоиться, занявшись обыденным делом — полезла в шкаф за стаканом. Самый обыкновенный шкаф. И вода из-под крана — самого обыкновенного. Прохладный осенний ветер дунул в приоткрытое окно, принеся с собой знакомый запах палой листвы. В точности как прежде — когда я шла к своей машине. Мой мозг захлестнула очередная волна воспоминаний, а перед мысленным взором встало новое болезненное видение. Я выронила стакан, и он разбился, окатив мои ступни градом осколков.

— Найди меня! — Голос, его голос, прозвучал уже нетерпеливее. Перед глазами мелькали картинки с автобусной остановки.

Тогда я поняла. Не знаю, как именно или почему, но я знала, что он ждет меня там.

Я даже не замечала, что моя нога не в порядке, пока не принялась обуваться у себя наверху. В мою пятку впились мелкие осколки, кровь испачкала пушистый зеленый ковер. Вытащив стекло, что не причинило мне ни малейшей боли, я поднесла его к лицу. Черт возьми! Моя кровь больше не была прежней! Никакого ярко-красного цвета, никакого металлического запаха. Вместо этого она оказалась тускло-янтарной, и ее сладкий, умиротворяющий аромат расслабил меня и успокоил.

Мне действительно следует найти того парня, что засел у меня в голове.

К тому времени, как я натянула теннисные туфли от «Коуч», сбежала вниз по лестнице и выскочила за дверь, моя ступня уже полностью зажила.

Я что теперь, вроде той девицы из «Героев»? Которая раз за разом себя лечит?

Добравшись до машины, я помедлила.

— Дженна, возможно, поездка на машине — не такая уж и хорошая идея. Ты ведь не только слышишь странные голосовые сообщения в собственной голове. Сегодня, кажется, устроили какой-то искаженный повтор, так с чего бы твоей машине заработать на этот раз?

Пожалуй, иногда разговоры с собой — это лучший способ разобраться в своих затруднениях, а я к тому же еще и неплохой слушатель.

— И где же этот сосед-благодетель, когда он тебе так нужен?

Я огляделась, но, разумеется, рыцари все вымерли, равно как и мои соседи.

— А-а-а! Я просто хочу оказаться на чертовой автобусной остановке, народ!

Я зажмурилась и разыграла небольшой приступ гнева, топая ногами, словно карапуз в магазине игрушек. По моему телу прокатилась внезапная волна, и на миг мне показалось, будто я падаю с высотного здания. Разлепив глаза и оглядевшись, я поняла, что уже там и нахожусь — на чертовой автобусной остановке! И сижу прямо посреди тротуара.

— Ну, это уже совершенно неуместно.

— Эй! Эй! Черт! — заорал знакомый мужской голос.

— Ты!

По луже собственной янтарной крови я отползла назад. Меня поразило, что я чувствую только прилив адреналина, а никакой боли столь внезапное и близкое знакомство с бетоном мне не причинило.

— Я совершенно рехнулась, и виноват в этом ты! А ну верни меня обратно!

Он повернулся и поймал мои машущие руки, чтобы рывком поднять с тротуара. Порыв осеннего ветра заткнул мне рот, но и успокоил. Мои глаза широко распахнулись, взгляд впился в незнакомца.

— Ты в порядке?

Он склонил голову набок и в свою очередь уставился на меня.

— Я… думаю, у меня идет кровь.

Прижав ладонь к затылку, я нащупала влажные спутанные волосы. Никакой раны, никакой боли, только лохматые мокрые пряди.

— Ну, я думала…

Его губы расплылись в медленной, слегка язвительной улыбке. По правде сказать, это была почти усмешка.

— То, что ты думала, и близко не лежит к правде. — Он покачал головой.

— Э-э? — остроумно отозвалась я.

Парень оказался настолько классным, что я соображала с трудом. Высокий, светловолосый и очаровательный. Вылитый Джастин Хартли. Вот черт!

— Алек. — Он отступил на шаг назад и протянул безупречную ладонь. — Меня зовут Алек, и ты должна мне доверять.

Не зная, как еще поступить, и ощущая себя совершенно сбитой с толку, я пожала свою руку и попыталась небрежно тряхнуть волосами.

— Я Дженна, — представилась я, пока листья танцевали у меня под ногами.

— Дженна, ты должна пойти со мной.

Он смотрел на меня невероятно синими глазами.

— Э-э, нет, мне нужно…

Он накрыл мою ладонь своей. Она была теплой и сильной и к тому же казалась единственной реальностью в моей жизни с тех пор, как я провалилась в этот кошмар.

— Тебе нужно пойти со мной, — повторил он. — Поверь мне. Я все расскажу по пути.

Разумеется, мне прекрасно известна вся эта ерунда насчет «не ходить никуда с незнакомцами», но вы должны понять, что этот парень выглядел как единственный островок смысла посреди моря безумия. Знаю, это звучит дико, но я всем существом ощущала, что ему следует доверять и это будет правильно. Точно так же, как я неведомо откуда знала, что он будет ждать меня здесь.

Ну ладно, хорошо. Не буду утверждать, что его чертовская привлекательность не сыграла здесь свою роль.

— Отлично, я пойду с тобой, но только потому, что я, скорее всего, сплю, — сообщила я.

Он улыбнулся и жестом предложил мне следовать за ним. Я заторопилась, чтобы не отстать, пытаясь одновременно распутать собственные волосы и любоваться на его симпатичную задницу.

«Да от нее четвертак отскочит! О, боже мой. Я думаю совсем как моя мать».

Внезапно он остановился около неоново-зеленой машины, и от неожиданности я почти натолкнулась на него.

— Что это?

— «Шевроле каприс» семьдесят шестого года, — ответил он, распахнув передо мной дверцу.

— Выглядит как огромный зеленый леденец.

Я скользнула белое кожаное сидение, разглядывая старомодную духдверную машину, а он обошел ее кругом и сел на место водителя. Только я собралась открыть рот и сообщить ему, что тоже питаю слабость к старым автомобилям, как он нагнулся ко мне и схватил за руку.

— И ты вовсе не спишь, — глядя мне в лицо, заявил он. — Ты мертва.

— Мертва! — Я попыталась отстраниться. — Что за чушь?

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Вместо того чтобы отпустить мою руку, Алек прижался крепче и обнял меня.

— Верь мне. Позволь, я покажу тебе, — попросил он.

Его голос действовал на меня как наркотик. Я буквально растворилась в нем и, задохнувшись от изумления, поднялась в его объятиях в воздух. Машина, похожая на огромный зеленый леденец, осталась внизу, под нами. Вокруг мелькали белые пятна света. Я взглянула на Алека, парящего вместе со мной, — его глаза сияли красным, словно восходящая луна.

«В точности как тогда… на остановке…», — медленно начала вспоминать я, пока мы плыли сквозь время к мигу нашей первой встречи.

— Меня послали спасти тебя, — зашелестел у меня в ушах его голос. — Посмотри вниз. Вспомни…

Его слова окутывали меня, как туман.

Я посмотрела вниз. Там в ожидании автобуса стояла я сам, одетая в маленькое черное платье и обутая в мамины классные, но неудобные туфли, разобиженная и погруженная в разговор сама с собой. Три человека сидели, втиснувшись на крохотную скамейку, а затем там же объявился Алек, возникший из ниоткуда. Я вопросительно покосилась на того Алека, который парил, обняв меня. Его глаза все еще пылали хищным красным огнем, и вопросы застыли на моих губах.

«Смотри… вспоминай…»

Я вновь уставилась вниз и увидела, как направляю «Мистера Перца» в лицо Алеку. В эти глаза, такие же красные, как и сейчас. Я увидела, как что-то кричу и одновременно делаю шаг назад. Именно тогда мамин шикарный каблук-шпилька соскользнул с края тротуара, и я в ужасе увидела, как мой двойник, всплеснув руками в воздухе, опрокинулся назад и с тошнотворным стуком ударился головой о бетон.

Вот так все и было. Я не шелохнулась, когда люди с автобусной остановки окружили меня, явно не зная, что делать. Прямо между ними прошел Алек, подобно тени во мраке. Казалось, никто не заметил его, когда он склонился над моим неподвижным телом.

— Твоя смерть — это дар, переданный древними через меня, — прошептал он. — Ты была избрана. Я твой наставник.

Затем он нагнулся и накрыл мои мертвые губы своими.

Это было, и в тоже время ничего этого не было. Пока он целовал меня, люди там, внизу, суетились вокруг и буквально проходили вокруг него. Но хотя они не могли его видеть, я чувствовала его присутствие. То, что он делал с моим мертвым телом, теперь я ощутила парящей душой, словно пила жизнь взамен смерти. Мне следовало бы испугаться — завизжать, или упасть в обморок, или забиться в его руках. Вместо этого я закрыла глаза и позволила собственной душе впитать увиденное. Я приняла его дар и осознала, что мой мир никогда уже не станет прежним.

Вновь открыв глаза, я обнаружила, что опять сижу в машине, прижавшись к груди Алека. Его мускулистое тело было совершенно неподвижно: я не слышала ни биения сердца, ни дыхания. Отстранившись, я в изумлении уставилась на него.

— Да ты вообще живой?

Голова казалась какой-то жуткой и звонкой — забавное ощущение.

— Я жив в той же степени, что и ты, — ответил он. — Ты сама отныне не та, что прежде. Мы иные. Обычно нас именуют вампирами.

— Вампирами? — пропищала я. — Мне придется пить кровь?

От одной мысли об этом меня чуть не стошнило.

Он мягко рассмеялся.

— Мы пьем вовсе не кровь, а энергию.

— О господи! Мы что, питаемся электричеством?

Я отчаянно попыталась вспомнить, кем была та девица, которую я видела при повторе старого сериала «Ангел», громившая все вокруг электрическими зарядами.

Его сильные ладони все еще лежали у меня на талии, и я задумалась, как они остаются такими теплыми, если он мертв. Если мы оба мертвы…

— Нет, это не совсем то, — возразил он, и глаза его по-прежнему улыбались. — Сама увидишь.

Его губы почти прижимались к моему уху.

«Поцелуй меня… ну поцелуй же меня снова…» — в душе взмолилась я.

Он улыбнулся шире, и мое лицо вспыхнуло румянцем. Он может читать мои мысли?

— Так что мы вроде как подходим друг другу! — выпалила я, но похоже, сморозила глупость.

Он рассмеялся, а я отстранилась и вновь устроилась на своей стороне машины. Вот огорчение! Со всей этой новообретенной силой, которую я ощущала внутри себя, я оставалась все той же восемнадцатилетней дурочкой.

— И что это было?

Все еще улыбаясь, Алек вытащил из кармана ключи и завел машину, но я готова была поклясться, что на миг на его лице промелькнуло разочарование.

А вдруг он действительно поцеловал бы меня снова, если бы я не принялась молоть чушь, а затем шарахаться в дальний угол своего сидения?

— Да, мм, мы подходим друг другу. — Я решила нахально продолжать в том же духе, хотя только что в решающий миг все разрушила. — Мы оба сильные, бессмертные порождения ночи, посланные сюда, дабы… вершить… что-то. А чем именно мы занимаемся?

— У всех нас разные способности. — Он прочистил горло, и я задумалась, сколько раз ему приходиться это объяснять. — Я могу воздействовать на время. Именно так я доставил тебя на автобусную остановку, поскольку ты сама слишком долго бы туда добиралась, и по этому же ты сегодня проснулась… снова… Полагаю, ты можешь назвать это побочным эффектом. Я не вполне уверен, в чем состоит твоя сила, но ты вскоре все выяснишь. Это происходит с каждым из нас, но по разному. Тебе придется найти собственный способ. Меня послали снизу…

— Из ада? — перебила его я. — Ты явился из ада?

— Нет. Или, по крайней мере, не из того ада, который представляешь себе ты. Меня послали сюда, чтобы помочь тебе осуществить возмездие над одними и спасти других.

— Как ты спас меня?

— Ну, вроде того. — Он вздохнул и снова прокашлялся. — В преисподней заключены духи древних чудовищ, и время от времени они находят способ бежать. При этом они стремятся найти себе тело и учинить тот же хаос, что они устраивали столетия назад. Я первый из своего племени — нашего племени, — созданного, чтобы находить этих существ и возвращать обратно. Так что мы, скорее, похожи на…

— Супергероев, побеждающих чудовищ?! — воскликнула я и тут же в ужасе подумала: «Боже правый! Я рассуждаю, как младенец!»

Он рассмеялся.

— Полагаю, ты можешь назвать это так. Я знаю, куда должен отвезти тебя, а там уже будем действовать по обстоятельствам.

Он стронул и направил ее вдоль по улице.

По обстоятельствам? Это прозвучало не слишком-то обнадеживающе.

Я посмотрела в окно, пытаясь телепортироваться или усилием мысли переместить какой-нибудь предмет, но вдруг обратила внимание на отражение собственных глаз. Всегда они были карими, но теперь их заурядный цвет изменился на сияющий янтарный. Неплохо, правда? Я продолжала смотреть в окно, стараясь сосредоточиться. Мы проезжали мимо толпы людей, расходящихся по окончании позднего киносеанса, когда это произошло снова.

— О господи! Вот оно! Я уж думала, какая-то часть меня сходит с ума, а на самом деле это и есть моя скрытая сверхсила.

Я поспешно обернулась к Алеку, ожидая, что он уже знает, о чем я говорю.

— И в чем состоит твоя скрытая сила?

— Я вижу… всякое.

Я снова видела цветную дымку вокруг некоторых людей, точь-в-точь как тогда с мамой. Перегнувшись через Алека, я указала из окна на скопление людей.

— Например, я знаю, что та девушка в розовой кофточке и действительно миленьких пушистых сапожках насквозь и но уши влюблена, поскольку над ней поднимаются горячие розовые туманные ленты — я их вижу. О, о, а погляди на него. — Я ткнула пальцем вставшего на углу парня с табличкой «работаю за еду».

— Вокруг него дымка вся бурая и грязная. Ого, да у него рак, — Я запнулась, немного подумала и вдруг поняла: — У него рак легких. Он умрет. Скоро.

Я содрогнулась, не зная, как мне относиться к своей новой сверхспособности. Плюхнувшись обратно на сиденье, я уставилась в окно: радужный дым колыхался над людьми и извивался в осеннем воздухе, передавая мне знания о том, о чем я попросту не должна была знать.

— Отлично, ты уже учишься. Хотя придет и еще что-то.

Я прикрыла глаза и глубоко, с дрожью вздохнула, внушая самой себе «Ты а порядку… ты в порядке…»

— Мы на месте.

Алек заглушил мотор, и, открывая глаза, я уже почти ожидала у видеть жуткие лодочные пристани или темный переулок. Вместо этого мы оказались посреди предместий: машина была припаркована перед кирпичным домом, в точности таким же, как и стоящие во соседству.

—Ты шутишь. И это логово чудовища, где мне полагается бороться со злодеяниями?

Алек уже выбрался из машины, и я поспешила за ним по подъездной дорожке. Стоявший здесь автомобиль показался мне подозрительно знакомым.

— Эй!

Мой спутник обернулся и жестом велел мне вести себя тише.

— Но этот дурацкий старый «исузу» принадлежит Полу, — настойчиво заговорила я, понизив голос. — Он встречается с моей матерью. Погляди, это наверняка его внедорожник. — Я указала окно машины. — Он навесил около полусотни хвойных освежителей воздуха на зеркальце заднего вида, потому что курит в салоне, но не хочет, чтобы моя мама это заметила.

Алека все это явно не волновало, поскольку он так и не остановился, пока не подошел к боковой двери, и мне пришлось опять ускорить шаг, чтобы нагнать его.

— Мы входим.

— Что? Господи, нет! Ты вообще меня слышал? Это дом Пола, и я не в коем случае сюда не зайду. Твой определитель чудовищ испортился. Кроме того, у него свидание с моей матерью, и, только взгляни, там даже свет не горит. Вероятно, их здесь нет, или еще того хуже. Фу. Возможно, они…

Алек одной рукой прикрыл мне рот, а второй направил меня к двери.

— Ты это чувствуешь?

Его ладонь задержалась на моей, и мне захотелось, чтобы он обнял меня, как раньше.

Внезапно холодок страха просочился сквозь дверь и ленточками пополз вверх по моей руке Я попыталась отринуть, но Алек мне не позволил. За страхом последовали ярость и омерзение. Их горячие коготки вонзались в мою плоть, хотя отметины от них оставались только на моем разуме — и на душе.

— Мы входим сюда, — повторил Алек, выпустив мою руку. — И помни, верь мне. Я твой защитник.

Как только он договорил, мы оказались по другую сторону двери. Вот бы он все-таки предупреждал собираясь перемещать нас в пространстве.

Алек подтолкнул меня к лестнице, заодно вернув в реальный мир, из которого я столь безуспешно пыталась сбежать. Словно призраки, мы бесшумно проскользнули на второй этаж. С каждым шагом удушающее дымное зловоние страха становилось все сильнее. Меня начало подташнивать. Дальше Алек пошел первым. Я чуть заметно вздохнула. Ладно, все верно. Он мой защитник. Кроме сверхспособности мгновенно перепрыгивать с места на место, словно с одного телеканала на другой, и поцелуем превращать людей в непонятного рода вампиров, он еще должен был обладать сверхъестественной силой (как и сверхъестественной сексуальностью). Двигаясь первым, он сможет побить любое древнее чудище, затаившееся в темноте.

Мы зашли в комнату, где не было никакой мебели, за исключением металлического стола из тех, на которые в моргах укладывают трупы. В холодном помещении стояла вонь отбеливателя и крови, и эта смесь превращалась в алые и белые струйки дыма, разъедающего мне глаза. Я окинула взглядом комнату, пораженная тем, насколько четко я вижу сквозь дым и тени.

В одной из этих теней я заметила ее вьющиеся каштановые волосы. Выскочив из-за спины моего защитника, я метнулась к ней.

— Мама?!

Тишина обожгла мои уши.

— Мама! Мамочка!

Нежная ванильная дымка, окружавшая ее раньше, едва тлела среди ржавых щупалец безнадежности и паники, ослепивших меня ужасом. Слезы хлынули по моим щекам, а горло мгновенно пересохло.

— Алек, она не шевелится. И я не понимаю, что с ней!

Он тотчас же оказался рядом. Я потерла глаза осушив слезы и проморгавшись сквозь дымку иного мира. Он поднял на руки обмякшее тело моей матери — она выглядела такой неестественно неподвижной и беспомощной, что у меня в животе все перевернулось. Мама никогда не бывает беспомощной! Не может быть!

— Она дышит. Уверен, с ней все будет в порядке, — начал было успокаивать меня Алек, но, словно в паршивом ужастике, именно в этот миг и появился злодей.

— О, вы только посмотрите. Да у нас тут вечеринка. Дженна, почему же ты не сказала мне, что хочешь посмотреть? Это можно было бы устроить. Я люблю зрителей.

Приближающееся ко мне существо выглядело как Пол, — как человек, которого я почти не знала. Затем мои глаза вспыхнули жаром, его тело задрожало, словно воздух над раскаленным летним шоссе, и я увидела его истинный облик. Вокруг него клубилась отвратительная дымка но не скрывала, а скорее обнажала наполнявшее его зло — суть мерзкой твари, каковой он являлся на самом деле. Души людей, которых он убил, визжали в нем, вились багровыми лентами дымчатой пуки и пытались процарапать себе путь наружу из-под его серой плоти. Глаза твари вращались в орбитах, кишащих паразитами, а взгляд не отрывался от меня. Гнилостная, пропитанная ложью жижа капала с его иссушенных губ и разъедала пол там, куда попадала.

И мои новые сверхспособности тут же позволили мне понять, кто передо мной. Это был Аластор, греческий демон, подталкивающий других к грехам и злодействам.

Так вот кто был тот серийный убийца! И теперь он нацелился на мою маму.

На полпути к нам он остановился, его тело вновь замерцало, возвращая облик Пала, с помощью которого он обманом привязал к себе мою мать.

— Итак, сперва мамочка или ты со своим дружком?

И тут меня осенило. Мой дар стал ясен мне без остатка. Я обернулась к своему спутнику.

— Алек! — командным голосом, в котором я с трудом узнала свой собственный, приказала я, — Вытащи ее отсюда! Звони девять-один-один! — А затем вновь повернулась к демону. — Как насчет начать с меня, засранец?

Еще не договорив, я широко раскинула руки, и все нити эмоций, клубящиеся в комнате, хлынули ко мне, окутывая меня и наполняя невероятным приливом сил. Я ощутила, как темные чувства, мерцавшие вокруг Аластора, коснулись моего тела, и познала гнев, ненависть, и ужасную силу чистого зла.

Во рту у меня вдруг выросли зубы, о которых я и не подозревала, а тело затрепетало от силы поглощенных мной эмоций. Мне приходилось думать — мои чувства сами подталкивали меня к действию. Я бросилась на человека, которому доверяла моя мать, обхватила ладонями его горло и попыталась сорвать с него покров плоти. Никогда прежде я не испытывала подобного чувства необузданности и свободы. Я наслаждалась, видя, как трещит его кока, как выпучиваются глаза слыша его испуганное поскуливание. Тьма вдевалась в меня, делая все больше и могущественнее, и мне хотелось разорвать его в клочья.

Но прежде чем я успела довести дело до конца, Алек оттащил меня от противника и швырнул в стену с такой силой, что будь я все еще живой, то наверняка погибла бы на месте. К тому времени, как я оправилась от потрясения и поднажать на ноги, Алек уже прикончил врага, попросту свернув ему шею. По-моему, эта дрянь слишком легко отделалась!

Я бросилась на Алека, едва не сбив его с ног. Клыки вонзились мне в нижнюю губу, на язык брызнула янтарная кровь, и от этого гнев лишь вырос. Мой спутник сумел устоять под напором, но вместо того, чтобы ударить в ответ, спокойно обхватил руками мое раздувшееся от гнева тело и крепко сжал. Нас обоих окутал исходящий от него залах осени. И, словно прохладный сентябрьский дождь, следующий за палящим зноем лета, его близость смыла мою ярость. От нахлынувшей слабости я вдруг расплакалась.

— Ты не должна позволить этому управлять тобой, — сказал он, — Отсюда и берутся страшные истории о вампирах — многим из нас это не удается, и тем самым они вдохновляют все эти дрянные малобюджетные фильмы и людские кошмары. Вот что происходит с нами, когда мы перестаем сдерживаться. Если мы позволим нашим силам взять над нами верх, то сами станем чудовищами, на которых должны были охотиться.

Он положил подбородок мне на макушку, и я ощутила, как он вдыхает запах сохнущей на моих волосах янтарной крови.

— Достаточно того, что ты использовала его силу. Но не дай ему заразить тебя. Ты должна научиться оставлять себе энергию, отбрасывая зло. Его душа вернулась вниз, в место куда хуже, чем ты можешь вообразить, и этого наказания ему достаточно.

Я взглянула на него снизу вверх и внезапно поняла.

— Ты назвался моим защитником, но ты здесь не для того, чтобы защищать меня от них. Ты здесь для того, чтобы защитить меня от меня самой.

— Да, это так. Тебе уже лучше? Пришла в себя?

Его голос был таким глубоким и невероятно ласковым, а глаза такими теплыми, что я просто потерялась в них. А затем я увидела дымку, окружающую его. Она оказалась сияющей, ярко-янтарной — того же цвета, что и моя кровь. Она напомнила мне о ясной ранней заре и новых начинаниях. Золотые нити окутали меня, окутали нас обоих, и я не смогла устоять. Я привстала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.

Его синие глаза широко распахнулись от удивления. Затем он наклонился и поцеловал меня в ответ, и я утонула в нем, отыскав свой якорь, свое средоточие, своего защитника.

— Дженна, что происходит?

При звуках слабого маминого голоса мы с Алеком отпрянули друг от друга, и я бросилась туда, где она лежала, — сразу за порогом этой ужасной комнаты. Мой спутник метнулся следом за мной, заслонив от ее взгляда то, что некогда было Полом.

— Все хорошо, мам. Все будет просто отлично, пообещала я наклоняясь, чтобы обнять ее и вздохнула от облегчения, когда увидела окружающую ее ванильную дымку — снова ясную и здоровую, не запятнанную дыханием смерти.

— Все это время Алек оставался рядом, сжимая мою руку и поддерживая меня, не позволяя сдаться под напором всех этих нитей — настойчивости, боли и страха, что нахлынули с появлением полицейских, фельдшеров «скорой помощи» и соседей, замельтешивших во дворе, словно всполошившиеся овцы. Он помог мне найти мою мать в этом хаосе, который не замечал никто другой, но дня меня все выглядело словно смесь дыма и тумана, густая, клубящаяся и неодолимая. Мама совершенно пришла в себя, но на голове у нее красовалась скверная шишка. Меня еще некоторое время слегка мутило от тревоги, пока я не услышала, как она говорит медику, что, если ей дадут немного ксанакса и стакан вина, она будет в полном порядке и сможет пойти домой.

— Мисс если хотите, вы можете поехать вместе с вашей матерью, — окликнул меня фельдшер. Он все еще посмеивался после того, как она потребовала таблеток и алкоголя.

— Да, я сейчас, — ответила я и повернулась к Алеку.

Я заглянула в синеву его глаз и увидела там будущее настолько отличное от всего, о чем я могла бы мечтать, что внезапно смутилась.

— Мне надо поехать с ней, поскольку, ты же знаешь, ей плохо. — Я нервно засмеялась. — Ну разумеется, ты знаешь, ты же…

Он притянул меня к себе и поцеловал прямо в лепечущие губы. Листья закружились у меня под ногами, и ветер взметнул мои спутанные волосы.

— Знаю. — Его дыхание щекотало мой нос. — Я поеду следом. Тебе еще многому нужно научатся.

Я запрыгнула в машину «скорой помощи» и оттуда провожала взглядом его классную задницу, пока он шел к своей машине. Добравшись до ярко-зеленой колымаги, он оглянулся, и его глаза мягко засияли.

— Эй, — позвал он. — Думаю, ты была права тогда, раньше. Думаю, мы действительно друг другу подходим.

Двери «скорой» закрылись. Я все еще ухмылялась, словно дурочка, а мам уже принялась донимать меня вопросами из ряда «а кто такой этот высокий мальчик?». Пытаясь изобрести правдоподобное и не сулящие мне неприятностей ответы, я смотрела сквозь маленькое окошко в двери и видела, как ласковые янтарные нити цепляются за машину скорой помощи, направляя… защищая… сопровождая меня к совершенно новой жизни.