«Игры ночи [СИ]»

Ольга Горовая Игры ночи

Пролог

— Ты хочешь пошалить, милая? Давай поиграем.

Я выступаю из укрытия тени, из царства своей тьмы.

— Только ты далеко, мой малыш. Ты убежала. Но это не беда. — Мои губы растягиваются в усмешку. Я наблюдаю за страхом в блеклых глазах.

Клыки погружаются в шею, и я жадно глотаю суррогат. Словно дешевый заменитель из растворенного виноградного порошка, вместо бархатного, богатого вкуса дорогого вина.

Эта кровь — она не твоя. Однако, я готов потерпеть, моя милая. Это не утолит мой голод надолго, но всегда достаточно новых жертв.

Слишком быстро пустеет упаковка. И я отбрасываю ее прочь. Безвольную, тряпичную куклу, так неудачно для себя, оказавшуюся на моем пути. Она смешна и отвратительна. Она не подобна тебе, не правда ли? Ты прекрасна и этим манишь меня.

— Ты сама зовешь меня, милая. Так зачем же убегаешь?

Я не забочусь о том, чтобы скрыть следы. Для чего? Люди не верят в нас. Так упорно и наивно убеждая себя в вымышленных причинах и вероятностях.

Мне нет нужды придумывать легенду. Люди придумают ее за меня.

— Я иду, моя милая. Иду на твой зов. На манящий поворот твоего профиля. На переливистый смех. Я уже близко. Только ты не знаешь об этом, малыш.

Кто я такой?

Я твой страх,… только ты еще не узнала меня.

Я твой ужас, … но еще не приходил к тебе.

Ты не веришь в меня, как и все. А нельзя победить того, в кого не веришь, не так ли?

Ты обманываешь себя, уподобляясь им. Но… ты зовешь меня.

А значит — мы поиграем, малыш. Мы пошалим с тобою, так, как ты просишь этого.

Я еще далеко, милая. Но наша шалость уже началась.

Так зачем же ты прячешься от меня?

Но не бойся, я найду тебя. Четыреста лет такой долгий срок, я научился выслеживать. Это не успокаивает тебя? Так и не должно, милая.

В шалости нет покоя. В ней есть азарт, адреналин, бурление крови… твоей. Наслаждение… мое.

А пока, я довольствуюсь суррогатом.

Но не стоит слепо верить нелепым басням, малыш. Я уже рядом. В каком-то шаге.

Глава 1

Город встречал ее пасмурным небом раннего осеннего утра и мелко накрапывающим дождем. Это не способствовало повышению работоспособности. Не после такой ночи, по крайней мере. Хотя на что она жалуется, в конце-то концов? За десять лет можно было и привыкнуть. Ко всему. Даже к этому неприятному ощущению следящих за тобой глаз.

О нет, она не будет оборачиваться. Смысл? Девушка знала, что никто не смотрит на нее. Никому нет дела до еще одной пассажирки, сошедшей с поезда, в серой массе спешащих по своим делам людей. Никто и никогда не следил за Сириной, это все игра ее богатого воображения.

Сирина смахнула с длинных волос мелкие капли влаги и осмотрелась в поисках встречающих. Она напряглась от прохладного порыва ветра, который ласково пробежал по ее коже, разметая черные пряди локонов. Но не поморщилась. Стоило одеваться теплее, наверное. Но ей была приятно это прохладное касание свежего воздуха.

В купе было очень душно и даже то, что Сирина находилась в нем всю дорогу одна, не уменьшало дискомфорт от спертого, горячего воздуха. Наверное, потому ей и снились кошмары.

По брусчатке привокзальной площади, направляясь в сторону девушки, шла высокая женщина, одетая в темно-синий, строгий деловой костюм с очень светлыми, почти выбеленными волосами. Ее сопровождал крепко сложенного мужчины в форменной одежде.

Очевидно, это и была Саманта. А мужчина, скорее всего шофер, решила про себя девушка. Это было весьма кстати. Ее сумка, пусть и не была объемной, вмещала достаточно, чтобы заставить болеть руки. От помощи она не откажется.

— Сирина Уелш? — Женщина остановилась напротив, внимательно всматриваясь в черты девушки. Это вызвало раздражение Сирины. Как и то, что незнакомый человек назвал ее полным именем. Она не давала ей такого права. И то, что оно указано в ее личном деле, не значит, что эта женщина имеет право использовать его. Тем более что по телефону она четко и ясно представлялась.

— Рина Уелш. — Спокойно ответила девушка, не выказывая испытываемых чувств. Она настойчиво и твердо смотрела в голубые глаза встречающей, пусть ей и приходилось для этого запрокидывать голову. — Вы Саманта?

— Да, очень приятно с вами познакомится, Рина. — Блондинка учла поправку, что добавило ей плюс в глазах Сирины. — Это Роберт, наш шофер. Разрешите, он поможет.

Кивнув, Рина отступила на шаг, позволяя улыбающемуся мужчине забрать свой багаж.

— Пойдемте, Рина. Поговорим по дороге. — Саманта приглашающе махнула рукой, и девушка, с легким кивком, последовала за ней.

— Вы получили остальной багаж? — Рядом с Самантой Сирина ощущала себя такой маленькой и хрупкой, что это могло бы доставить дискомфорт. Но девушка давно не обращала внимания на подобные вещи. Ей было о чем заботиться сейчас. Например, о начале нового исследования, ради которого Рина и прибыла сюда.

— Да, все ваши вещи пришли накануне вечером, без всяких проблем. — Саманта шла медленно, стараясь не попасть тонкими шпильками каблуков в промежутки камней брусчатки, но тщательно пыталась создать иллюзию уверенной неспешности.

Это рассмешило Сирину, которая ничуть не заботилась о таких проблемах, легко ступая в своих туфлях на плоской подошве. Улыбка приподняла уголки ее полных губ, но девушка завуалировала усмешку другой причиной.

— Это хорошо. В тех ящиках большая часть моего оборудования. И очень важные записи. Было бы весьма прискорбно, если бы с ними что-то произошло.

Саманта кивнула, поворачиваясь к ней.

— Мы очень признательны вам, Рина. За то, что вы согласились приехать. Мы понимаем, как нелегко выделить время в вашем напряженном графике. Наш университет ценит вашу помощь и готовность, с которой вы оказываете ее.

Сирина лишь улыбнулась, принимая благодарность. Это было не так уж трудно, как могло показаться сидящим на месте кафедралам. Рина давно забыла о таком понятии, как оседлый образ жизни. Ее привлекала такая жизнь, когда каждый новый день она могла встретить в новом городе, стране, а порою, и на другом континенте. Это доставляло ей удовольствие. Оттого она и ответила согласием на это приглашение. Ее утомил Краков. Там она провела последние пять недель. Прага была неплохой альтернативой.

Она села в распахнутую дверь черного седана, которую услужливо открыл перед ней Роберт. И задумчиво посмотрела в окно, испытывая странное чувство разочарования. Осмотрела быстро пустеющую площадь.

Что-то было не так в этот раз. Чего-то не хватало.

Ты что-то потеряла, малыш? Тебе не хватает чего-то?

Я так долго был в двух шагах от тебя, что стоит отступить на третий, и ты испытываешь тревогу от моего отдаления.

Это, тоже, шалость, милая. Я хочу знать, что тебя уже тянет ко мне. Ты уже нуждаешься в моем присутствии.

Ты не знаешь меня.

Но когда-то, я уже отпустил тебя, потому что ты попросила.

Однако я отпускаю лишь однажды…

Ты зовешь меня, милая. А значит, я — буду звать и манить тебя.

В твоих глазах стоит тоска, малыш. Но ты и сама не понимаешь, о чем тоскуешь.

И в этом, так же, капелька нашей шалости.

Тебе не хватает моего касания, пусть и легкого, словно порыв ветра. Тебе не хватает моих рук, пусть и бесплотных.

А мне — нравится ощущать мягкость и гладкость твоих черных волос. Пусть, лишь только обтеканием воздуха, пробегая по твоей коже. Эти пряди так заманчиво оттеняют твою тонкую и изящную шею. Идеально обрамляют биение пульса, к которому я хочу припасть, утоляя свою жажду. Но, еще рано… Даже для начала шалости.

Голод и нужда поднимаются во мне, при одном только звуке твоего зова, видеть же тебя — испытание для моей выдержки.

Ты ощущаешь это, перенимаешь мою дрожь предвкушения, почти сама желая… но, ты ведь не понимаешь, чего так хочешь, малыш… Закрываешь глаза, придумывая новую сказку, отрицая мое желание твоей крови…

Но я справлюсь со своим дискомфортом. На время. Просто отодвину за грань, погружаясь в нашу игру.

Ты еще не знаешь меня, но ты будешь бояться.

Это я точно знаю.

Страх добавляет шалости остроты. Он обостряет вкус, словно бесценный шафран,… только я не помню вкуса шафрана.

Лишь ощущение аромата и привкуса твоей крови на моих губах, моем языке могут служить эталоном всему остальному. И вот это ощущение, я помню …

Ты позвала меня, когда я отпустил, и этим, малыш, ты сама выбрала нашу шалость.

В ней не будет легкости, милая. Она будет тяжелой и влажной, покрывающей твое тело, покоряющей его… Ты будешь бояться меня, но ты будешь жаждать не меньше, чем я жажду тебя. Я обещаю тебе это.

Ты любишь танго?

Да нет, я же знаю, что ты любишь вальс.

Но и я никогда не ценил напряжение и напор этого танца. Он казался мне мелким и таким молодым, порывистым. Я не видел, как он похож на тебя. Отрицал саму суть его страсти, пока ты не позвала… Мы попробуем познать его вместе… Может быть, ты заставишь меня посмотреть на этот танец по-новому…

Тебе неприятно, когда я отступаю на шаг?

Тогда, может быть, мне уже стоит приблизиться…

Сирина устало потерла глаза, поднимая голову в полутьме учебной лаборатории.

Встала, прищуриваясь от резкой смены освещенности, выпадая из небольшого круга света ее настольной лампы. Покачала головой, разминая затекшие мышцы. И, с удовольствием постояла в темноте, прикрывая веки и прижимая их руками.

Девушка любила сумрак и полумрак. Уж очень часто истощались ее глаза ярким и холодным, безжизненным светом лабораторных ламп. Оттого, Сирина обожала смотреть на огонь или стоять, в такой вот, полутени, как сейчас.

Она, даже, повела плечами, испытывая странное чувство, словно эта тень укутывает ее, легко скользя по плечам. Даря комфорт и странное удовольствие.

Усмехнувшись своему воображению, Рина посмотрела на распечатанные листы с таблицами, небрежно брошенные у основания микроскопа. Протянула руку, собирая стопку и, в который раз за этот вечер начала их изучать.

Как и всегда, стоило ей погрузиться в исследования и Сирина, напрочь, забывала обо всем. Время теряло свое значение. И, даже то, что еще утром девушка сокрушалась о плохо проведенной ночи, хроническое недосыпание, и смена обстановки — все это не могло изменить ее увлеченности своей работой.

Оснащенность лабораторий Пражского Университета Карла, была прекрасной. Рина любила работать с первоклассным оборудованием. К сожалению, это было не всегда возможно.

Оттого и приходилась по всему миру возить за собой хороший микроскоп, набор реактивов, инструменты для препарирования, и множество других, совершенно необходимых любому биофизику, вещей.

А так же, что вовсе не было необходимостью, набор методичек и справочников по языкам и шрифтам отдельных народностей Европы. Зачем? Это было ее тайной. Увлечением, доставшимся в наследство от родителей. Но она не любила распространяться о своем хобби. Так же, как не любила, когда незнакомые люди называли ее полное имя.

Пора была заканчивать изучение материалов научной группы. В конце концов, у нее могут найтись и другие дела в пол одиннадцатого вечера в пятницу. Определенно могут…

Стоит поискать, во всяком случае…

А еще, всегда можно лечь спать, пожав плечами, решила Сирина.

На самом деле, не было у нее никаких дел, потому и пришла она в лабораторию сразу, как только распаковала свой небольшой багаж, разместившись в квартире преподавательского корпуса, отведенной ей университетом.

Весь день она работала с группой ученых, которые и пригласили Сирину, нуждаясь в ее знаниях и помощи. И, продолжила знакомиться с результатами работ после того, как ушел весь, интернациональный состав исследователей.

Вся ее жизнь была в работе.

Даже на увлечение, оставались лишь ночи, порванные на обрывки, непрекращающимися кошмарами.

Сделав несколько шагов взад-вперед по пространству комнаты, Сирина, вновь, опустилась на высокий вращающийся стул. И, с легким вздохом, признавая провал любых иных возможных планов, прижала глаз к окуляру микроскопа.

Но, сосредоточиться на работе уже не выходило. Какой-то звук отвлекал, мешая полностью посвятить себя изучению опытного препарата. Кто-то шел по коридору. Девушка четко различала чьи-то размеренные шаги. И они приближались.

Сирина поднялась из-за стола, собираясь посмотреть, кто еще проводить вечера в коридорах университета, испытывая любопытство и … раздражение.

Она замерла в полутьме, не понимая причины этой эмоции, задумалась, не в силах уловить ее источника. Словно, и не ее это чувство было, вовсе.

Однако, открывшаяся дверь и лампы, вспыхнувшие над половиной лаборатории, прервали ее размышления, заставляя Сирину прикрыть глаза от яркого освещения.

Непроизвольно, она сделала шаг назад…, туда,… в полутьму, пытаясь укрыться от этого ослепляющего света.

И вздрогнула…, ощущая, как тьма прильнула к ней, укутывая своими касаниями.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения, которое просто преследовало ее сегодня, женщина посмотрела на вошедшего, который так и стоял в дверях, с изумлением рассматривая саму Сирину. Его лицо, пусть и удивленное, было ей знакомо.

— Добрый вечер, Ник. — Приветливо улыбнулась Рина одному из ученых, входящих в состав ее группы. — Вы что-то забыли?

Мужчина вздрогнул, переводя взгляд, встречаясь с ее зелеными глазами, и растерянно усмехнулся.

— О, добрый вечер, Рина. — Его низкий, приятный голос, нес в себе легкий акцент, с которым урожденный чех, произносил английские слова. — Простите, мне показалось…, - он задумался лишь на секунду, но девушка уловила эту паузу. — В общем, резкая смена освещенности, определенно, выбила из колеи мои глаза. И они решили подшутить надо мной. — Николай взъерошил пряди каштанового цвета, которые падали ему на лоб, в безуспешной попытке отвести их от глаз. — И, да, я забыл папку с результатами вчерашних опытов.

Он, наконец, отпустил дверную ручку, за которую держался все это время, и сделал шаг внутрь, отворачиваясь к противоположному углу аудитории.

Девушка кивнула, наблюдая за его перемещением, и сама собралась вернуться к столу, но…

Сирина вздрогнула…

Странное чувство не отпускало девушку, не давая ступить. Ей казалось, что она ощущает мягкое, едва осязаемое касание к своей коже. Словно кто-то вел раскрытой ладонью по ее затылку, спускаясь по шее касанием бархата…

Рина могла бы поклясться, что не мерещится ей погружение невидимых пальцев в черные пряди распущенных волос.

И тихий звук, так похожий на гулкое, недовольное ворчание тигра, раздается над ее ухом, вслед за каждым шагом Николая по помещению. Будто кто-то, затаившись за ее спиной, следит за мужчиной внимательным взглядом хищника…

Сирина чувствовала свое, участившееся сердцебиение, запнулась на вдохе, ничего не понимая в себе. И, невольно, совсем немного, но откинула голову назад, испытывая необъяснимую тягу к этим призрачным прикосновениям… понимая, что сходит с ума. Эта мысль заставила ее улыбнуться, осознавая всю нелепость ситуации.

То, что она ощущала…, это было абсолютно нереально. Определенно.

Девушка, наверное, переоценила свои резервы. Усталость напоминала о себе, заставляя мозг фонтанировать звуковыми и тактильными галлюцинациями.

Поверить в их реальность было возможно только в том случае, если допустить, что кто-то находился за ее спиной. А там, совершено точно, не было никого. Сирина была одна в этой лаборатории до прихода Николая. И…

— Вы все еще работаете? — Николай повернулся к Сирине, держа в руках папку. — Неужели, вам не надоело?

— Да, работаю… — Рина не чувствовала в себе уверенности трезво оценить все происходящее. — Мне не надоедает моя работа. — Удивляясь про себя величине прилагаемого усилия, она сделала шаг вперед, приближаясь к своему рабочему столу. И, тут же, ощутила, как мягко опали на плечи ее локоны.

Вздрогнув, девушка обернулась, убеждая себя, что просто забыла об открытом окне, ветер из которого, скорее всего, и был причиной всего творящегося с ее ощущениями.

И подавила страх, вспыхнувший глубоко в душе, натыкаясь на собственное отражение в плотно прикрытых створках.

— Рина? — Николай с удивлением смотрел на нее. Наверное, она так отвлеклась на это все, что пропустила какой-то вопрос. Стоило собраться, чтобы не прослыть чудачкой среди коллег.

— Простите, Ник. — Она поднесла ладонь ко лбу, в недоумении потирая кожу. — Наверное, я устала больше, чем думала. Пожалуй, стоит закругляться.

Мужчина понимающе кивнул, и широко улыбнулся.

— У меня есть прекрасная идея, Рина. Почему бы, нам не сходить вместе в паб, работающий на территории кампуса. Уверен, вы расслабитесь. А мы сможем пообщаться. — Видя, что она не выказывает особого желания, мужчина подошел чуть ближе. И Рина удивилась беззаботности тона Ника, неужели его не пугает странный звук, от которого вся ее кожа покрылась мурашками? — О, и не волнуйтесь, это не свидание, или что-то типа этого. — Он неопределенно махнул рукой, подчеркивая свою мысль. — Там, сейчас, сидит почти вся наша компания. Будет много знакомых лиц. Вы не соскучитесь.

Николай, в ожидании ее ответа, остановился рядом. Всего лишь в полушаге.

Отчего-то казалось, что это очень близко. Опасно близко. Но, Сирина не смогла бы никому объяснить, в чем причина такой уверенности. Она немного отступила, и позволила себе подумать над предложением коллеги.

Обычно, Рина не проводила время в кафе с сотрудниками, не перенося общение с коллегами из рабочей обстановки в неформальную. Но, возможно, это именно то, что надо сейчас. Девушке, совершенно точно, стоило отвлечься. Она, сама у себя, отмечала все симптомы переутомления. Глубоко вздохнув, Рина кивнула, растягивая губы в улыбке.

— Пожалуй, я приму ваше предложение, Николай. Мне, и правда, не мешало бы развеяться. — Она подхватила со стола свою сумку, не давая больше себе размышлять. Отгораживаясь от ощущения пристального взгляда, вперенного ей в спину.

Быстро отключив шнур микроскопа и, щелкнув выключателем настольной лампы, девушка повернулась к мужчине.

— Я готова.

— Прекрасно. — Николай кивнул, продолжая улыбаться.

И Сирена, совершенно неожиданно для себя, отметила, что эта открытая и добрая усмешка — притягивает ее взор, привлекая внимание.

Ее новый коллега был красив. А морщинки в уголках глаз, которые появились от искренней улыбки, только добавляли привлекательности, смягчая немного резкие черты лица мужчины.

Ник протянул руку, предлагая Сирене помощь, и та, поддавшись импульсу, приняла предложенную широкую мужскую ладонь.

Это оказалось неожиданно приятно. Ее маленькая кисть, почти полностью, утонула в его теплой и большой руке. Рине, определенно, такое… реальное касание, доставило крохотное удовольствие.

— Тогда пойдемте. Будете теснее сливаться с коллективом. — И Николай увлек ее к выходу.

Однако Сирина не могла убедить себя, что ей мерещится, продолжающийся недовольный урчащий звук…

— Николай, а что находится на соседних этажах? — Пытаясь не отставать от широких шагов спутника, Сирина повернула свое лицо в его сторону.

— На этаж выше — лаборатории физиков. — Мужчина, заметив, что она не поспевает, замедлил шаги, подстраиваясь под девушку. — А под нами — биохимики.

— Понятно, — задумчиво протянула Рина, погружаясь в собственные мысли.

Физики….это могло все объяснить.

Электрические потенциалы, торсионные поля, подключенные опытные устройства… все это могло быть причиной тех странных и тревожащих ощущения. Это, без сомнения, и было всему причиной.

Успокоившись, Сирина кивнула сама себе, довольная простым и логичным объяснением. Именно так и было.

Девушка последовала за Николаем, уже не замечая, как мягко колеблется темнота за ее спиной, почти искрясь переливами…

Отчего так бьется твое сердечко, малыш?

Оно должно стучать только для меня, даря наслаждение и удовольствие моему слуху.

Но сейчас, его ритм неправильный. Ты сделала шаг не в ту сторону, милая.

Хотя, это лишь добавит азарта.

Этот смертный заинтересовал тебя? Тебе он кажется красивым?

Он не может привлечь тебя.

Несчастный — недостаточно хорош для этого.

Никто не будет достаточно хорош.

Его касание приятно?

Это смешно, моя милая. Его касание оскорбляет тебя.

А знаешь, почему? Потому что — это наша шалость. И ты — моя игрушка. Моя забава.

Ты сама определила правила. И сама позвала свою судьбу.

Я отпустил. Но ты призвала. И я вернулся.

Этот смертный интересен тебе? Что ж, ты выбрала и его судьбу, малыш…

И она не будет радостной… обещаю тебе это.

Я не идеален, милая. И у меня есть недостатки.

Твоя кожа манит, твои глаза завораживают меня. А аромат. твой запах — он рождает безумие…

Твоя кровь дразнит мою жажду, пробуждая нужду, вызывая голод… голод к тебе. Но его еще рано отпускать с привязи. Я могу удовлетвориться и меньшим. Этим смертным, к примеру…

Я собственник, малыш. И это, мой самый большой недостаток…

Горе тому, кто посягнет на мою собственность.

А ты, малыш, определенно, моя…

И ты сама сделала этот выбор.

Ты хочешь отвлечься? Забыть о том, как мои руки касались твоей кожи. Забыть о дрожи и желании, которое рождало это касание? Дерзай.

Но и в этом, я буду рядом. Уже в шаге. Так близко. Почти впритык.

Тебе уже не убежать, малыш.

Мы начали забаву.

Так давай поиграем…

Глава 2

Тьма уплотнилась, выпуская из своих объятий темный силуэт.

Михаэль ступил на мраморную плитку пола слабоосвещенного коридора, едва Сирина завернула за угол в сопровождении своего спутника.

Он не был доволен тем, что она ушла.

Но, у них еще много времени. Бесконечное количество, в общем-то, для того, что было выбрано для нее. Да и не сможет девушка уйти от него. В этот раз, он не отпустит.

Задумчиво сложив изящные длинные пальцы, упирая их в губы, мужчина пробежался языком по кончикам клыков. Испытывая жажду… нужду…

Она играет с огнем.

Но, сложно было упрекнуть девушку. Сирина так забавно отрицала все, что ощущала. Почти удивляя бессмертного своими доводами, их наивностью и изворотливостью. А Михаэль был уверен, что давно утратил эту способность — удивляться. Оттого и растягивал этот этап танца, наслаждаясь новизной забытой эмоции.

Слегка прижав язык к зубам, царапая его, он прикрыл веки, вспоминая ее вкус, смакуя каплю собственной крови, наслаивая воспоминания на ощущения…. Наслаждаясь этим воспоминанием… Аромат ее крови. Его невозможно было забыть. Не за то время, которое прошло. Здесь и сотен лет не будет достаточно. Не то, что какого-то, жалкого десятилетия.

Что это за срок? Миг в течение его жизни. Но, зато, насколько ярким был этот миг. Мало что так забавляло его, как Сирина. Ничто, наверное… За все столетия.

Было бы кощунством выпить ее до дна. Но это и не было его целью…

Михаэль мягко ступал, не касаясь холодного мрамора, тьма стелилась под его ногами. Шаги мужчины не разносились гулким звуком, как поступь девушки и того, кто попытался увести ее от него.

Вечный, и до сих пор, слышал этот звук. Испытывая удовольствие. Он улавливал, как все медленнее и неувереннее становился перестук ее туфелек, с каждым шагом, который отдалял ее от него. Сирина сомневалась, и сама не понимая, что тянет ее назад. Что манит ее…

Он уже привязал девушку. А она еще и не знает о нем. Не вспомнит, даже если сама пожелает этого.

Усмешка появилась на его губах. И скольжение тьмы ускорилось, не давая удаляться, столь сладкому для его слуха, звуку.

Этот смертный был нагл.

О, Михаэль мог допустить, что за наглостью стояла храбрость. Но, это стоило еще доказать. И Вечный предоставит наглецу такую возможность. В самом скором времени.

Усмешка изменилась, преображаясь в насмешливый оскал хищника.

Чех видел его. Михаэль сам показался призрачным силуэтом. Очерчивая свои владения. Рождая страх. И он знал, что добился цели.

Ощущение бешенного стука сердца мужчины, звук ускоряющегося потока крови по его сосудам, запах страха… о, как он любил все это. Эти звуки, этот запах — они ласкали все чувства Вечного, но, и такое удовольствие отступало перед притяжением Сирины.

Как удачно кто-то подобрал ее имя, однако…

Мужчина должен был отступить, склонив перед ним голову. Признавая его власть, и забывая об этом. Михаэль ощущал в его крови память тех, кто подчинялся ему. Кто помнил. Кто имел знание, не обманывая себя глупыми сказками и легендами.

Но этот несчастный не отступил. Он не внял шепоту своей крови, оттолкнул наставления предков. Мужчина посягнул на то, что принадлежало ему, Михаэлю. Будучи предупрежденным.

Багровое пламя вспыхнуло в темных, чернее ночи, глазах.

Чех заплатит за это.

И его плата будет долгой… Пугающей…. Мучительной… Такой, которая развеет недовольство вампира.

Михаэль проследит за этим.

Он откинул голову, втягивая в себя запахи ночи, обступившие Вечного, безошибочно выделяя единственный, интересующий его. Манящий.

Небрежным движением кисти, откинул черные волосы, которые мешали ему, развеваемые ветром. Его пальцы сжались, в желании касания.

О, он хотел бы, вновь, погрузить их в ее пряди. И, ничто не помешает ему сделать этого.

Чему еще можно посвятить вечность, как не выполнению своих желаний?

Вечный ступил на улицу, и тьма обернулась туманом, стелясь подле него. Ластясь у ног, как щенок жмется к хозяину, облизывая его сапоги.

Пламя черных глаз разгорелось ярче, следя за двумя силуэтами, мелькающими впереди, между стволами старых, раскидистых деревьев.

Она не хотела уходить. Сопротивлялась. Михаэль ощущал в аромате ее нежелание. Это ласкало его кожу, доставляя не меньшее удовольствие, чем касание ее волос. Она, уже почти, была его…

«Мы сделали первый шаг в нашем танго, малыш.

Я веду, и ты ступаешь за мной. Еще шаг.

Отступ… но я не отпускаю тебя.

И ты возвращаешься, следуя за своим желанием, пусть и бьется от страха сердечко.

Мою кожу покалывает его стук. Это доставляет удовольствие… я хочу растянуть его, впитывая всеми чувствами.

Еще шаг, поворот головы и наклон…

Я близко, малыш. Не волнуйся. Я не отпущу тебя саму. Мои губы скользят по твоей шее, лаская ее прохладой тумана. Я вдыхаю твой аромат, дразня кожу своим дыханием.

И ты вздрагиваешь, ощущая эту ласку.

Ты ждешь этого, и желаешь больше. Не так ли, милая?

Что ж, мы ступаем дальше, следуя ритму тягучей и напряженной музыки наших общих желаний.

Ты не слышишь ее? Тогда доверься мне, малыш… Я буду вести и дальше. Просто следуй за касанием моих рук, подчинись напору моего тела.

Твоя кровь играет для нас, заполняя меня своим звучанием, забирая разум.

Но, нам и не надо быть разумными, моя милая. Шалость безумна…»

Полумрак окутывал его, даже в свете этого бара, позволяя остаться нечеткой тенью. Михаэль сидел за одним из пустых угловых столиков. И он, определенно, был причастен к тому, что вечером в пятницу, эти столики пустовали.

Бессмертный не хотел сейчас ничьего общества, ни своих собратьев, ни смертных, кроме одного единственного человека.

Черные глаза, не отрываясь, следили за движениями Сирины. Он был хищником, вышедшим на охоту,… он был мужчиной, желающим ее.

Жаждущим обещания, которым Сирина манила.

Аромат девушки разливался в душной атмосфере бара, затмевая для него все остальные запахи. И за всю свою, как смертную, так и бессмертную жизни, Михаэль не знал более сильного афродезиака, чем этот, пьянящий, запах.

Михаэль прикрыл веки, продолжая видеть ее и сквозь них.

Все, чего хотел бы сейчас Вечный, это обладать ею. Пробежать по ее коже туманом, заставляя Сирину сомневаться в реальности своих ощущений. Околдовывая ее.

Михаэль знал, что он будет целовать ее кожу, теряя разум от ее вкуса, выпуская свою тьму, своего зверя, царапая, и заглаживая боль языком. Это будет.

Он скользнет по ней, подавляя своим телом. Давая ощутить весь вес материальной плоти. И, почти знал, как будет звучать ее стон.

Он погрузится в нее, наслаждаясь ее влажным, бархатным и шелковистым прикосновением. И будет тягуче-медленно двигаться в ней, выпивая каждый звук покоренного тела.

И вот тогда, доведя Сирину до вершины ее страсти, он коснется ее шеи, прокусывая тонкую кожу. Он сделает глоток ее страсти. И поцелует ее губы, заставляя и девушку ощутить, как сладка она на вкус. Забирая ее душу, одурманивания разум. Подчиняя себе.

Так будет. Больше Михаэль не отступит.

Но не сейчас. Нет, еще рано.

Будь он нетерпеливым смертным, чей век столь быстротечен — мужчина бы спешил. Но Вечный, мог позволить себе растянуть удовольствие, смакуя все его нюансы. Он мог …

Что, дьявол его побери, позволяет себе этот чех?!

О, он только что подписал себе смертный приговор. И Михаэля не волновало, что тот не мог понимать этого. Чех был предупрежден.

Его кровь будет утолять его голод. Он позаботиться об этом. Но не подарит мужчины легкой смерти. О нет, она будет ужасна и мучительна. Михаэль умел вытаскивать на лунный свет самые темные кошмары любого сознания. И он, с удовольствием, покажет это умение чеху.

Как смел он касаться плеч Сирины?! Как смел скользить своими пальцами, приближаясь к ее волосам?!

Ей не было приятно это касание. Не могло это, пачкающее прикосновение, понравиться девушке. И не от того, участился ритм ее сердца… Вампир чувствовал неуверенность и сомнения в ней.

Она была его! Никто не имел права прикасаться к тому, чего желал Михаэль.

Никто.

Он имел силу и власть, чтобы утверждать это.

Пламя взвилось в черноте, и тьма забурлила в нем, желая вырваться на волю. Он услышал порывы ветра, ударившие в стены, и унял эмоции, почти…

Лампочки над несколькими столиками вспыхнули, перед тем, как взорваться, осыпая с мелодичным звоном, посетителей осколками. Начался беспорядок, сопровождающийся, столь любимой смертными, метушней и криками.

Он использует момент, который сам и создал. Не сумев полностью удержать гнева. Но, и из своих просчетов, Вечный умел извлекать толк.

Его глаза пробежались по соседям Сирины, и остановились, создавая контакт, подавляя волю. Он был вампиром. И умел этим пользоваться.

***

Сирина не заметила, когда ушел Алекс. Ее внимание было отвлечено начавшейся неразберихой из-за нескольких лопнувших лампочек. Очевидно, в сети был скачок напряжения. Интересный, избирательный феномен. Отчего были повреждены только эти лампы? Дефект стекла? Слабина в нити накаливания?

Сирина с любопытством рассматривала «место происшествия». Рядом, что-то обсуждали ее коллеги.

Ник был прав. Она неплохо отвлеклась, даже расслабилась, впервые задумавшись, что стоит больше времени уделять отдыху. И сейчас, Рина была рада, что поддалась импульсу, принимая его приглашение.

Да, и помимо отдыха, девушка смогла посмотреть на своих новых сотрудников в легкой обстановке. Заново оценить каждого, корректируя свои предыдущие выводы.

И все было бы хорошо, да только ее фантазия не переставала пугать свою хозяйку, давая все больше поводов для мыслей о посещение психиатра.

Она ощущала на коже чей-то взгляд. Но это чувство не было таким, какое часто посещало Сирину ранее. Касание было почти материальным, она могла проследить его, прочувствовать, как он следует по ее шее, взвиваясь к губам, как опускается ниже, замирая на ее груди, обтянутой хлопковой блузой.

Сирина ощущала ласку этого касания, почти забывая, что не может чувствовать такое в реальности. Не сидя за столом, отгороженная ото всех личным пространством, которое сама и выбрала. Но, даже понимание этого не убирало жара, который начинал растекаться по телу девушки, не подавляло зарождающегося желания… вот только, кого она желала? Сирина пугалась сама себя.

Она вздрогнула, резко отстранившись, когда Николай потормошил ее плечо, привлекая внимание к разговору. Это прикосновение казалось грубым и неприятным после той, фантомной ласки. Ей не хотелось сейчас ощущать пальцы, скользящие к шее. Не его, во всяком случае.

И вот тут-то, взрывы лампочек и отвлекли Сирину от странных и будоражащих ощущений. Пожалуй, ей серьезно стоило подумать о поиске мужчины. Это становилось настолько очевидным, что не могло не беспокоить ученого в ней. Уже очень давно у Сирины никого не было. А отсутствие времени, полностью поглощаемого работой, не позволяло и задуматься о таком.

Что ж, скорее всего, организм, обделенный хозяйкой, взял дело в свои руки, напоминая Сирине о своих потребностях.

В этот момент, отвлекая девушку, раздался негромкий голос возвратившегося Алекса, который кого-то представлял друзьям.

Она подняла голову, и вздрогнула, замирая под пристальным взглядом темных, почти черных глаз. Странная дрожь пробежалась по ее коже, и страх закрался в душу. Он вызывал в ней чувство уже виденного, уже известного…, но, совершенно незнакомого.

Мужчина был высок. Его густые, черные волосы, длинными, взъерошенными прядями спадали от затылка к шее, рождая странное, иррациональное желание зарыться в них своими пальцами, притягивая ближе эти, жестко очерченные губы. На которых играла такая усмешка, словно он знал все ее мысли, мог ощутить желания взбунтовавшегося сегодня, либидо Сирины. И мысль о том, что такое, невероятным образом, возможно, смутило девушку, отвлекая от изучения его внешности. Но, она так и не смогла удержаться, снова попадая в плен взгляда незнакомца.

— Это Майкл. Мы с ним познакомились в Будапеште. — Негромко рассказывал Алекс, знакомя с подошедшим. — Он историк. Мы пересекались в университете. Соседние этажи, ну, вы меня понимаете. — Мужчина неясно махнул рукой.

Если кому-то и было непонятно столь сумбурное представление, высказаться никто не решился.

Все приветливо кивали вновь подошедшему, только Ник, сидящей рядом с ней, напрягся отчего-то. А еще две женщины в их тесном кружке, включающие и Саманту, просто поедали историка глазами, начиная открыто флиртовать, даже не утруждая себя попытками скрыть свой интерес.

Это, по совершенно непонятной причине, вызвало раздражение в Сирине. Но, Майкл, казалось, не видел всего этого. Он смотрел на Сирину, в упор, и девушка не могла отвести своих глаз от манящей густоты его взора, как не старалась.

Мужчина сел возле нее, на место, которое освободил Алекс, пожелавший подвинуться ближе к Саманте.

Все, вновь, вернулись к прерванному разговору, обсуждая последние исследования. Извинились перед Майклом, попытались и его включить в обсуждение. Но он только усмехался, отвечая на вопросы. И, так и не отрывал глаза от Сирины.

А девушке казалось, что она тонет в них, окончательно теряя разум.

***

«О, поверь мне малыш, я не планировал быть сегодня так близко.

Но ты так манишь меня.

Я не могу удержаться. Я привык поддаваться своим искушениям. А ты — самое большое из них.

Ты так зовешь меня, и я не буду противиться музыке этого зова.

Шаг…, и мы так близко. Я ощущаю твою кожу, наконец, я касаюсь ее без преград.

Ты не веришь. Ты думаешь, что спишь. Это я так пожелал.

Ты утратишь реальность, малыш. Ты погрузишься в меня, в мой мир. И я создам другую реальность, из которой ты не убежишь.

Поворот…, и я скольжу по твоей шее, лаская ее губами… Мои руки, полные твоих локонов…

Твои пальцы, погружающиеся в мои волосы…

О, да, … я знал, что твой стон будет таким. Он поет не хуже аромата твоей крови. Они так идеально дополняют друг друга, воспламеняя меня.

Наклон,…поворот и шаг… ты покоряешься мне. Я покоряю тебя…

Твои волосы… они ласкают меня, словно тьма, они льнут ко мне… ты припадаешь ко мне. Ты желаешь меня. Но я жажду тебя больше.

Еще шаг в нашем танце… ощущение твоего тела подо мной лишает разума… я не могу остановиться. Я отпускаю свою тьму, и она укутывает нас.

Наш танец переходит на другой этап. Я так хочу…

Я веду … ты следуешь за мной. И тебе нравится этот ритм, я ощущаю это, малыш. Ты так неприкрыто наслаждаешься нашим танцем…

Но я не буду пить сегодня тебя, моя милая. Я, и без того, поспешил.

Спи, малыш. Это сон…

Тебе снилась наша шалость. И только я буду знать, что это было…

Тебе нравится наша игра?»

Сирина с трудом открыла глаза. Взгляд уперся в циферблат часов на прикроватной тумбочке. Было без двадцати минут семь. Суббота. Можно еще спать и спать. Учитывая, что легла она около двенадцати.

Тем более что это была первая, за очень долгое время, ночь, когда девушка не проснулась несколько раз. Она спала все это время, и не очень хорошо помнила, что ей снилось. Но, кошмаров не было сегодня, однозначно.

Только обрывки, мимолетные воспоминания сна, которые своим мельканием в ее памяти вызывали румянец на щеках и дрожь в теле.

Господи! Ей, что, в самом деле, снилось, что она занималась сексом с мужчиной, которого впервые увидела только вчера вечером?! Это было… обескураживающее. Особенно то, что она помнила, каким восхитительным казалось это все в ее сне. Лишающим разума…, если попытаться быть честной.

Никогда она не замечала за собой такого раньше. Стоило обдумать все то, что происходило за вчерашний вечер.

Потянувшись, девушка села в кровати. Поежилась, недовольно глядя в открытое окно, и подивилась своей причуде — не закрыть створки в середине сентября, в Праге. В комнате было холодно и зябко. За окном негромко шумел моросящий дождь. Еще раз, потерев плечи, в попытке согреться, она протянула руку к белому халату, небрежно отброшенному ею вчера на спинку кровати, и закуталась в его пушистое тепло.

Поднялась. Постояла задумчиво, прислушиваясь к своим ощущениям. И встряхнула головой, пытаясь вернуться в реальность.

Черт ее попутал…, но, не будь она уверена, что вчера абсолютно одна зашла в эту квартиру, и лично закрыла все двери, могла бы подумать, что все ее сны… были реальностью.

Тело сладко ныло, а мышцы тянуло, словно не приснилось ей скольжение его рук и губ по ее коже. Властные, требовательные поцелуи, от которых голову окутывало дурманом.

Она могла так точно представить себе ощущение его кожи на своей, его губ, ласкающих ее грудь. Его пальцев, скользящих по ее животу, дразнящих нежную кожу рисунками спиралей.

Рина не смогла удержать слабый стон, когда в памяти всплыло ощущение его погружения в нее… сильного, резкого, покоряющего… клеймящего.

Ноги дрожали в предательской слабости. И девушка ухватилась за столбик стойки кровати. Никогда ее сны не были такими яркими… таким завораживающими… и такими пугающими…

Ей казалось, что она уже не такая, какой засыпала вчера. Что-то изменилось в ней. Словно тем сном, тем касанием в ее мыслях, незнакомый мужчина поставил на ней свою метку…

Бред!

Еще раз тряхнув головой, и потерев лоб пальцами, девушка направилась в ванную, предварительно включив чайник на кухне.

Она несколько раз ополоснула лицо холодной водой, пытаясь полностью избавиться от остатков сна, прогоняя будоражащие сознание картинки, возвращая себя в реальность.

И замерла у зеркала, почти с ужасом замечая на своей коже синяк, притаившийся над бешено бьющимся пульсом…

Это просто не могло быть правдой! Не могло. Пораженно покачивая головой, девушка прислонилась к полупрозрачной стенке душевой кабинки, испытывая острую нужду в поддержке.

Ее рациональный ум ученого не мог не признать, что она была бы не против… да что там, она хотела бы иметь вот это все с Майклом… но, желала бы точно знать сон это, или реальность.

Это не могло быть на самом деле, не так ли?

Никто не просыпается утром в одинокой постели пустой квартиры, и не задается вопросом — а был ли тот, околдовывающий, почти забирающий душу, секс реальностью, или же это все приснилось? Не здравомыслящие люди, по крайней мере. Не такие, как она, однозначно.

Рина поняла, что уже несколько минут сидит на холодном кафеле пола ванной, бессмысленно глядя перед собой в пустое пространство.

Ее рука скользнула по шее, ощупывая чуть ноющее место. Там не было царапин или ссадин. Ничего, целая кожа. Только небольшая гематома. И едва ощутимая, ноющая,… возбуждающая возможными причинами своего появления… боль.

Сирина зажмурилась, так сильно сжав веки, что перед глазами вспыхнули яркие искры… Лампы…, наверное, ее вчера задело в баре, а она не почувствовала, не обратила внимания. Вот и все. Простое, реальное, разумное объяснение.

Черт! Не то, чтобы она была против секса с таким мужчиной, как Майкл…да какая женщина могла быть против?

Слепая, разве что? Да и в этом случае, не факт. Его окружало такое поле силы, магнетизма, притяжения, что и незрячая ощутила бы это, испытывая возбуждение.

Он заинтересовал ее вчера. Настолько, что ее мозг, в очередной раз, сыграл столь злую и правдоподобную шутку.

И, пусть теперь, покой понемногу возвращался, вместе с ним пришло и сожаление. Она хотела бы, чтобы это было правдой. Но, не вот так, а в реальности. Чтобы каждое мгновение ее сна было. Яркой, жаркой, влажной и тягучей истиной, каждым движением и касанием врезающейся в тело и память.

О чем она думает? Не о том, о чем стоило бы. Определенно. Сирина улыбнулась, продолжая касаться синяка на шее.

Поддавшись необъяснимому и ничем не обоснованному порыву, кончики ее пальцев скользнули чуть выше, погружаясь в локоны, и она закрыла глаза, откидывая голову на стеклянную створку двери. Она желал, чтобы не ее пальцы скользили сейчас по натянутой коже, перебирая тяжелые пряди, почти зная… или вспоминая… его касание…

«Ты так забавна, моя милая. Так наивно притягательна в своих метаниях.

Тебя нравится наша игра, малыш. Я вижу, я ощущаю это. Пусть и приправленная слабым страхом.

О да, коснись своей кожи, пробеги по ней пальцами, чуть царапая ноготками. Погрузи их в тьму своих волос. Сделай это для меня… За меня…

Подари мне эту шалость.

Я хочу скользить за твоей рукой, языком повторяя твой путь … я хочу… но пока не могу остаться рядом.

Скоро ты уйдешь за мной, я завлеку тебя в свою реальность, даже в эти часы, удерживая рядом…

А пока, обведи свои губы, которые я с такой страстью целовал всю ночь, увлажни их языком…

Я сгораю, наблюдая за этим… но, не смей останавливаться…

Шаг, еще шаг…отступ, но я рядом и теперь, пусть и не касаюсь, лишь удерживая взглядом…

Я едва сдержался вчера, пылая в жаре твоего тела… он опасней костров Инквизиции, от которых мне доводилось скрываться.

Я вел, околдовывая тебя… но и ты дурманишь…

Я оставил свой след на тебе, но не вкусил и глотка,… а хотел бы оставить метку.

Ты — моя, малыш… Я ошибся, считая, что отпустил однажды… То был только этап, поворот и отступ, в танго, которое мы начали еще десять лет назад…

Но теперь, я буду все время рядом…»

Глава 3

Девушка сама признавала свой поспешный уход бегством, но… ничего не могла с собой поделать. Это было выше ее сил. Воспоминания о сне, продолжающие всплывать в ее мозге, преследовали Рину. Казалось, что ее окружает какое-то наваждение. Словно воля покинула Сирину, растворилась, растаяла, оставив после себя только дрожащую от предвкушения, от желания, жаждущую женщину.

Впервые эта мысль посетила ее в душе. И да, без всякого сомнения, она испугала девушку.

Так же, как и то, что тело просило, молило прикосновений. Кожа, казалось, болела от нехватки касаний. И, ведя по своим плечам рукой, обмывая мыльную пену с груди, Сирина ощущала касание чужих…, но таких знакомых пальцев, под своими руками. Мучающих и терзающих ее кожу своей нереальной лаской.

Она сходила с ума.

Прислонив голову к холодному кафелю, окруженная облаками горячего пара, девушка могла бы поклясться, что она не одна. Сирина почти чувствовала, как кто-то стоит за ее спиной, обволакивая обнаженное тело влажным, туманным жаром. Заставляя ее пылать. Обхватывая ее плечи, и спускаясь ниже, накрывая грудь фантомными пальцами…

И такое, выматывающие, истощающее душу, усилие потребовалось для того, чтобы сжать свои кисти, упираясь кулачками в стены, не давая им продолжать ласкать свою кожу, что неудивительным показалось слышать тихий, призрачный смех, пробегающий дрожью по коже…, и едва слышную мелодию… танго.

Вот после этого, выскочив из ванной, и не удосужившись даже выпить кофе, Сирина, в безумной спешке оделась и покинула квартиру. Она боялась уже оставаться там. Ей мерещилось чье-то присутствие подле, в каждом шаге и повороте головы. В каждой тени пасмурного утра.

Влажные волосы только больше завились под частыми каплями моросящего дождя. Но, девушка не собиралась возвращаться за зонтом. Она с радостью увидела, что кафе, расположенное с другой стороны бара, в котором и провела Рина прошлый вечер, уже работает, и нырнула в его гостеприимное и манящее тепло.

Там были люди. И это казалось немаловажным. Девушка надеялась, что общество других, пусть далеких и неизвестных людей, развеет этот мираж, прогонит наваждение. И с удовольствием вдохнула аромат свежезаваренного кофе.

Вторая чашка горячего напитка, гомон тихих разговоров ранних посетителей и мерцающий экран ее ноутбука прогнали страх. Сирина уже была вполне готова посмеяться над всеми глупостями ночи и утра.

Право, смешно.

Ну приснился ей эротичный, яркий, реалистичный сон. Ну и что? Бывает. С каждым может случиться. Тем более что все это, очень легко можно объяснить всплеском гормонов, так давно не получавших разрядки, и взбудораженных появлением такого мужчины рядом. О да, Майкл, вполне мог заставить ее чувства взвиться ярким пламенем. Но, что же в этом нереального, странного и непонятного? Да ничего, в общем-то.

Все естественно. Ей ли, как биофизику, всю свою жизнь изучающему течение процессов и передачи импульсов в живых организмах, не знать и бояться этого?

Конечно, у нее не было уверенности, что, доведись Сирине сейчас встретить объект ее ночных мечтаний, и она не смутилась бы, вновь оживляя картинки в своем мозге… но, отчего же испытывать страх?

Глупо и смешно.

— Привет. — Голос Ника привлек ее внимание, заставляя поднять глаза от открытого на мониторе документа. Сирина, в очередной раз, отметила, что мужчина красив. И его улыбка, она, казалось, вполне могла добавить солнечного света в серость и пасмурность этого дождливого утра. — Можно присоединиться? — С вопросом приподнял бровь Николай.

— Конечно. — Не смогла удержаться от ответной улыбки Сирина. — И тебе дорого утра.

— А ты ранняя пташка, Рина. — Отметил мужчина, заказывая и себе кофе. — Учитывая, что вчера все разбрелись к полуночи. А в восемь — ты уже на ногах.

— Но и ты, не спишь, не так ли? — Поддержала она его шутливый тон.

Похоже, это было именно то, в чем сейчас нуждалась Сирина. Компания красивого, понятного, и абсолютно реального мужчины. Привлекающего ее, но не заставляющего мозг плавится в вулкане желания.

— Я жаворонок. — Разводя руками, признал Ник. — Вчера, это было, скорее, исключение из правил, нежели характерное для меня времяпрепровождение. — Он тряхнул головой, откидывая со лба каштановые пряди, на которых все еще блестели капельки дождя. И поднес к губам свою чашку кофе.

Николай был открытым и располагающим к себе. Его синие глаза смотрели добро, и со смешинкой. Но, это не мешало мужчине четко и рационально относиться к своей работе. Пусть и недолго, но у Сирины, имелся уже опыт наблюдения за ним в деле. И он сумел произвести впечатление.

Ник, совершенно точно, был интересен. В своем светло-лазурном свитере, так четко оттеняющим его глаза, он, казалось, вносил краски в хмурый осенний день. Рина не могла не улыбаться, когда смотрела на этого мужчину.

— Что изучаешь? — Мотнул Ник головой в сторону ее ноутбука. — Опять, работа? Даже утром в субботу?

— Я ученый. — Скопировала девушка предыдущий жест своего собеседника, и с усмешкой пожала плечами.

Хоть и не результаты исследований смотрела несколько минут назад, а отсканированный вариант копии одного из средневековых свитков, описывающих социальный быт Германии семнадцатого века. Ее хобби увлекало Сирину, помогая отвлечься от многого. Хотя, сегодня и оно не до конца справлялось с мыслями, будоражащими тело.

— Что ж, мне грех упрекнуть тебя. Ты в науке на несколько лет меньше меня, а достигла гораздо большего. — Николай шутливо нахмурил брови, но было видно, что мужчину, в самом деле, не задевают достижения Рины. Он был самодостаточен, и доволен жизнью, а оттого, не завидовал попусту. — Возможно, уделяй и я столько времени исследованиям, нам не пришлось бы беспокоить тебя, срывая с места.

— Ничего, я люблю переезды. — Только отмахнулась девушка, в свою очередь, отпивая темный, бодрящий напиток, наслаждаясь его запахом.

Но, запнулась, теряясь в густоте цвета кофе, вспоминая затягивающий взгляд Майкла. Да так и застыла, забыв поставить чашку на стол, продолжая всматриваться в черную гладь.

— Рина? Что-то не так с твоим кофе? — Удивленно спросил Николай, приподнимая темную бровь.

— О, нет…, все в норме. — Моргнула Сирина, вырываясь из странной прострации. — Просто задумалась. — Она поспешила отставить сосуд, неловко звякнув керамикой о блюдце, выдавая предательскую дрожь пальцев.

— Бывает. — Согласно кивнул мужчина, одаривая ее очередной улыбкой. Вот только, девушка с удивлением уловила задумчивость и настороженность, мелькнувшую в его синих глазах, когда они скользили по ее лицу. — Не будет ли наглостью с моей стороны, пригласить тебя прогуляться сегодня?

— Думаю, что нет. — Улыбнулась Рина такой формулировке. — Мне интересно общаться с тобой, Ник. — Она никогда не стеснялась открыто признавать свои симпатии.

— Это взаимно, Рина. Поверь мне. — С удовольствием от ее слов, проступившим в его усмешке, чуть склонил голову к плечу, Николай. — Мне с тобой, так же, очень интересно.

Ярость окутывала его. Раскрашивая окружающую тьму оттенками алого.

Стоило бы задуматься, над причиной столь ярких эмоций. Да не хотелось. Михаэль мог позволить размышлять себе лишь о том, что доставляло удовольствие.

Он имел для этого силу. Не завися ни от живых, ни от бессмертных. И вампир сам убил каждого, кто имел хоть сколь значимое влияние на него.

Вот, о чем было приятно думать, так это о том, как именно он уничтожит чеха.

Этот глупый и наивный смертный вообразил, что прожив одну ночь — избежал кары Вечного? Смешно и наивно было бы так думать с его стороны.

Михаэль помнил.

И не собирался отпускать человека безнаказанным. А, в понимании вампира, только один вариант казался приемлемым для наказания за поступки чеха — долгая, мучительная и, желательно, кровавая смерть.

Было так много вариантов. Но ни один не казался достойным того, кто покусился на то, что принадлежало Михаэлю.

У вампира не было сомнений, что он выпьет его кровь до дна.

Но, перед этим, известным и закономерным финалом, было так много возможностей… Звери, пытки, крысы… любой страх, который мог мучить нестабильное человеческое сознание, вполне подходил для него.

Михаэль любил дарить своим жертвам их самые страшные и затаенные ужасы.

Где-то, на заднем фоне вечного сознания, мелькнула интересная, шаловливая мысль.

Он мог бы пока придержать смерть этого чеха. Оставляя его в первую жертву Сирине… Это было бы забавно.

Михаэль, почти не сомневался уже, что обратит ее.

Вечный никогда не обращал никого до этого, не имел такого желания.

Но она… она была столь притягательной… И не утратила этой своей особенности за срок, что он отвел ей…. И Сирина звала его. Он и сейчас слышал этот зов, пусть и не понимало ее сознание, что оно призывает…

О да, он обратит ее. Это было так заманчиво. Вечность с ней… с ее кровью… ее подчинением. Это воспламеняло Михаэля.

Но, картина, в которой Сирина припадала к шее чеха, пусть и для того, чтобы подарить тому смерть — вызывала не просто ярость…

Бешенство взвивалось в черноте, которая давно заполонила место души вампира. И, с удивлением, он понял, что просто не позволит прикоснуться ее губам, ее зубам к коже другого мужчины… смертного или нет.

Она будет пить только его кровь.

Это уже не подлежало сомнению.

Не для него, однозначно, а значит — ни для кого.

Похоже, что и раздумья об обращении уже полностью покинули Михаэля.

О да, он хотел сделать эту шалость бесконечной…

Облако тумана материализовалось в другом конце зала.

Он знал о ее приближении. И сам допустил.

Инга была низшей. Она, была ничтожной. Не угроза дл него. Да и ее хозяин, отец, породивший эту жалкую бессмертную, не был страшен для Михаэля.

«Что ж», — размышлял один из сильнейших независимых Высших, он посмотрит, что желает добиться Максимилиан, подсылая к нему свою прислужницу.

— Что тебе велено передать, низшая? — Презрительно бросил он, окидывая безразличным взглядом девушку. И уже улавливал ответ в ее сознании. Это могло бы быть интересно для него… когда-то… давно, больше десяти лет назад, определенно. Не сейчас, к сожалению этой низшей.

— Я пришла сама, Высший. — Распласталась та на полу, выказывая почтение. — И пришла просить о защите.

«Ты прячешься, мой малыш? Ты хочешь скрыться за этим смертным? Надеешься, что рядом с ним, забудешь о том, что у нас было.

Пусть и считаешь это сном?

Ты так наивна, даже в страхе…

Это смешно, моя милая. Я же слышу, как тоскует обо мне твое тело. Я чувствую его жар. И я вижу только свое лицо в твоих мыслях.

Не стоит бояться своих желаний, малыш. Пусть мне и нравится привкус этого ужаса. Столь просто поддаться искушению, так зачем же идти ему наперекор?

Я облегчу этот путь для тебя, моя милая.

Уберу другие варианты. Зачем нам выбор? Мы уже нашли идеальный вариант.

Я нашел…

Ты последуешь за мной, не так ли, малыш?

Просто сделай этот шаг, подчиняясь моим объятиям.

Я рядом. Уже, и не в шаге. Я стою за твоею спиной. Я ласкаю тебя, и сам не прекращая желать…

Мы танцуем… Просто ты не видишь еще, всей красоты и страсти этого танца.

Но я покажу тебе, малыш. Ты познаешь, как прекрасно скольжение под мелодию тьмы, о которой так надрывно поет твоя кровь. Ты перестанешь убегать…

Ты позвала меня… хоть и признаю, что я недолго еще смог бы держаться.

Я сам пришел бы за тем, чего пожелал однажды, но ты позвала… Ты уступила первой.

Я заставлю тебя кричать от страсти. И больше не буду скрываться.

Шаг…, поворот …, но я не дам отклониться…

Уже поздно для этого, милая.

Я уже сделал твой выбор…»

***

Михаэль стоял в тени дерева, без труда различая в наступающих сумерках Сирину. Ему не было нужды в свете, чтобы видеть во тьме.

Она смеялась. И чех держал ее за руку, удлиняя список своих пыток.

Ярость переливалась, но Михаэль пока не отпускал тьму, упиваясь силой своего гнева.

Сирина уже проиграла. Пусть и сама еще не понимает этого. Проиграла в тот момент, когда в его сознании появился ее зов. Но она не осознавала. И пыталась сделать ход, после объявления мата.

Он больше не будет потакать этому. Михаэль пойдет дальше.

Вечный оттолкнулся от дерева, ствол которого служил ему опорой все это время, выступая из тени, направляясь в сторону девушки.

В его мыслях, пусть и поглощенных Сириной, стоял разговор, который закончился лишь несколько часов назад.

Он заставил его задуматься, хоть вампир и не видел в нем прямой угрозы для себя, что бы ни думали те, кто послал ему это сообщение.

Низшая вздумала угрожать ему? Инга была смешна и жалка в своем ничтожестве.

О, она не делала этого открыто. Более того, даже сама скрывала от себя свои мысли, чтобы Верховный не смог уловить их. Но…, была так безуспешна в своих попытках. Потому, так и оставалась низшей. Ее так легко было предугадать. Даже сама девушка не понимала, что Максимилиан использует ее, когда пришла просить его убить своего творца.

***

— Мне не интересно твое предложение, низшая. Ты глупа, если появилась здесь. — Михаэль не удостоил ее повторным взглядом, продолжая рассматривать золотую подвеску, которую держал в своих пальцах, как не старалась девушка привлечь его внимание.

Ее наляпистая и пошлая яркость вызывали отвращение, рождая ассоциации с пьяной джигой. В вампирше не было ничего, что могло бы привлечь его взгляд. Ни в отсутствие тонкости ее внешности, ни в приторном запахе ее крови. Он, даже, не смог бы назвать его ароматом. Не было там, и в помине, этого.

Его не интересовали подобные вещи. Ни сейчас, ни ранее. Смерть Максимилиана, возможно. Но не то, что она собиралась предложить ему взамен.

— Но, Мастер. — Инга осмелилась подняться с пола, показывая скудноту полоски своего одеяния. Это вызывало скуку. — Я пришла с мольбой. Вы свободны. Освободите меня.

— Какой мне смысл в этом, низшая? — Продолжая смотреть в переливы темного, древнего золота, хмыкнул Михаэль.

Эта подвеска идеальна. Он был доволен, что нашел ее. Изумруд так точно соответствовал оттенку глаз Сирины. Он любил получать все идеальное.

Этот кулон вампир нашел давно. Его преследовали огромные глаза того же оттенка, стоя перед его закрытыми веками и во время редких часов отдыха. Это было так нехарактерно для него, что даже смешило Вечного.

У него никогда не было слабостей. Ничто не могло надолго увлечь вампира.

Но Сирина выдержала проверку временем. Теперь, он сделает еще один шаг в их танце.

Возможно, Инга решила, что он забыл о ней. Вполне вероятно, что ее отец имел такую привычку, в таком случае, Максимилиан был глупцом. Михаэль никогда не забывал об угрозе, пусть и сравнимой с комариным укусом. Но,…

— Я не позволял тебе приближаться, низшая. — Не смотря в ее сторону, небрежно бросил он, но в его голосе была такая сила, что Инга упала, вновь преклоняя колени.

— Ты будешь иметь меня, Верховный, если согласишься помочь в моей просьбе.

Михаэль рассмеялся.

Искренне, жёстко, насмешливо, выпуская тьму в своем смехе. Оскорбляя ее. Царапая ее безупречную кожу этим смехом. Пуская ее кровь. В буквальном смысле. Инга заслужила такое отношение.

— Осмотрись вокруг, глупая. — Его взгляд не отрывался от сияющих граней камня. Только рука небрежно обвела пустой зал, отделанный деревом и камнем. — Ты видишь здесь кого-нибудь, низшая? — Инга послушно осмотрела пространство.

О да, в замке были слуги, но они вели себя незаметно, как и подобало творениям его тьмы. Но, ни единого сотворенного не было при Михаэле. А уж тем более, он не собирался брать творений других Высших. Да еще, и убивая ради этого.

Его интересовало лишь одно существо. И вот эта рыжая, израненная, низшая, совершенно определенно, не была тем, кого пожелал бы видеть Вечный, даже в услужении. Тем паче, подле.

— Я не нуждаюсь в твоем присутствии. — Все с той же интонацией проговорил мужчина. — И более того, ты утомила меня. Убирайся. Если конечно, твое существование не тяготит тебя. В таком случае, я буду рад помочь.

Инга припала к плитам серого камня, придавленная его силой. Она пыталась вырваться, но была слишком слаба.

Это было даже неинтересно.

Смертные, порою, оказывали более достойный отпор. Право. Она тяготила его своими хрипами, конвульсивно сжимаясь на полу его зала. Михаэля раздражало это. Так же, как и мысли, которые вампирша, так наивно-старательно, пыталась спрятать от него.

Взмахом руки, отправив измученную сломленную девушку подальше, к ее хозяину, как он надеялся, чтобы тот сам разбирался с ней, Михаэль поднялся с резного стула.

Солнце садилось.

Не то, чтобы светило так уж мешало ему. У Вечного было достаточно силы, что минимизировать влияние этой звезды, пусть и на время. Просто, сейчас не было необходимости так истощать свои резервы.

Тем более что он уже мог идти к Сирине.

Их танго начинало новый этап…

— Ой, Ник, перестань. — Девушка вытерла набежавшие от смеха слезы рукой. — Правда. Я больше не могу слушать о выходках твоих братьев. — Она устало прислонилась к дереву, надеясь найти в нем поддержку. — Ни за что бы, ни поверила, что ты можешь быть таким шкодным.

— Да, мы здорово повеселились. — Широко улыбаясь, согласился мужчина, приближаясь к ней на шаг. — Ну а ты? У тебя есть братья, или сестры, Рина?

Николай упер в ствол дерева руку, нависая над девушкой.

Это вызывала странный дискомфорт. Хоть ей и было с ним интересно, и день прошел просто великолепно, но… Рина испытывала очень неприятные ощущения каждый раз, стоило Николаю приблизиться к ней. Словно, не пустыми были ее утренние опасения, не смотря на всю их нелепость. Будто, и правда, изменил в ней что-то тот сон. Околдовал…

Так изменил, что и обычная грусть при расспросах о ее близких, отступила сейчас.

— Нет. — С ее лица ушло веселье, и девушка, чуть наклонившись, проскользнула под его рукой, которой мужчина загородил ей проход, отходя от Ника. — Я была единственным ребенком в семье.

Что-то закралось в ее сознание. Тревожное и пугающее, не выходящие за пределы смутного ощущения, так и остающееся в рамках затаенного, сокровенного страха. Что-то, что никогда не могла она осознать, но неизменно ощущала при воспоминаниях. Знать бы только, что…

— Ник! Рина! — Весело размахивая рукой, к ним приближалась Саманта.

Быстро оказавшись рядом, она окинула обоих дружелюбным взглядом, хоть Сирина искренне сомневалась, в настолько уж, теплом отношении этой женщины к себе. Девушка уже успела изучить ее и сделать предварительные выводы.

Саманте было за тридцать, прилично за тридцать, в общем-то. И то, что в таком возрасте она была лишь кандидатом наук, как и то, что имела явную связь с руководителем проекта — сказало Рине о многом. Да и в самом предмете изучения, как стало очевидно вчера, женщина разбирается весьма слабо. Ясно было, что ее пристроил в исследовательскую группу начальник, и исполняла она, в основном, представительские функции, такие, как вчера, встречая Сирину. На большее ее, определенно, не хватало.

Кроме того, Саманта, по непонятной причине, почувствовала в девушке соперницу, испытывая недовольство от явного и неприкрытого восхищения мужского состава научной группы, новой участницей. А осознать, что в большей степени, этот интерес был обусловлен уважением к ее научными достижениями — для Саманты оказалось недоступным.

Девушка еще вчера отметила недовольство, мелькающее в глазах этой женщины. Но, она не собиралась тут задерживаться. Так, какая ей разница, в общем-то?

Не смотря на то, что говорила Саманта быстро и весело, вся ее речь была направленно на полное исключение Рины из разговора. Ник бросил на девушку извиняющийся взгляд, понимая, что тема, поднятая подошедшей, скорее всего не интересна и безразлична Сирине, так как, ее не было здесь, во время обсуждаемых событий.

Чуть скривив губы в насмешливой и понимающей улыбке, Рина легко мотнула головой, и отошла на несколько шагов в сторону.

Похоже, она переборщила сегодня с чужим обществом. Ей хотелось одиночества. И, пусть девушку настораживало то, что могло с собой принести уединение, она почти хотела этого.

— Сирина…

Она вздрогнула, услышав этот голос. Он напоминал ей стальное лезвие обернутое черным бархатом. Сила, несгибаемая сила, едва прикрытая элегантной мягкостью. Иллюзия нежности, скрывающая напор. Майкл…

Все отступало перед твердостью этого голоса.

Гомон голосов гуляющих студентов, далекий шум Праги, громкий и резкий смех Саманты — просто терялось.

Сирину обволакивало тишиной и безмолвием, в котором звучало лишь две вещи: его голос и … мелодия…, надрывная, прерывистая песня скрипки, поддерживаемая аккордами гармони. Хоть и не откуда было взяться ей…

И медленное кружение снежинок на темно-алом…

Картинки сна замелькали у нее перед глазами, пусть и старалась девушка остановить этот водоворот образов. В конце концов, являясь взрослой и здравомыслящей особой, можно было позволить себе смело смотреть в глаза мужчине, ведь он не мог знать о ее фантазиях. Не мог, ведь?

Рина повернулась, едва успев подумать, откуда, собственно, ему известно ее полное имя, но так и не спросила об этом, вновь, поглощенная тьмой этих глаз. Вот только, сегодня там было и еще что-то… словно языки багрового пламени, мерцали, освещая тьму. Девушка моргнула, в безуспешной попытке прогнать это наваждение.

— Майкл. — Ответила она, чуть наклоняя голову, чтобы отвести пряди волос, которые бросило на ее лицо порывом осеннего ветра.

— Михаэль,… - Он протянул руку, без колебания, ловя непослушные волосы, и заводя их ей за спину. — Ты будешь звать меня так, правда, милая? — Его ладонь замерла на ее затылке, и пальцы пробежались по шее, спускаясь к началу изгиба позвоночника. И застыли там. Рождая дрожь и томление… Да что там, жажду…

Всего лишь касание, а она уже готова сделать все, что он ни пожелает? Это возмутило Сирину. Вызвало раздражение своей нелогичностью и абсурдностью. Она не собиралась становиться безвольной рабыней бушующих гормонов. Не без боя, во всяком случае.

— Не думаю, что мы достаточно знакомы, для подобного общения. — Моргнув, Сирина попыталась сделать шаг назад. Но, проиграла первую же битву с собой. С ним.

— О, нет, малыш. Мы знакомы достаточно. — Улыбка, которая появилась на его губах, была …пугающей.

Но не тем, что обещала ужасы, а тем, что давала четко понять — он знает. Как бы ни было это абсурдно, нелогично и, просто, нереально — он знает…

Сирина встряхнула головой, сгоняя это странное ощущение. И пожалела об этом, непроизвольно ощущая трение своей кожи о его ладонь. И ей понравилось это ощущение. Она знала его…?

— Какого дьявола? — Девушка и сама не заметила, что задала этот вопрос, понимая допущенную оплошность только тогда, когда он засмеялся, глядя на ее, столь неприкрытую, растерянность.

— Какой интересный, и точно сформулированный вопрос, милая. — Михаэль медленно водил большим пальцем по коже ее шеи, рисуя сложный и непонятный узор. — А что для тебя дьявол, малыш?

— Рина? — Николай подошел к ним, окидывая Михаэля настороженным взглядом.

А Сирина вздрогнула, понимая, что уже начала называть его так, в своих мыслях. Подчинилась.

«Но», — попыталась она убедить саму себя, — «просто это имя, и в самом деле, гораздо больше подходит ему, нежели Майкл».

Оно было таким же, как и его обладатель. Притягивающее. Пропитанное силой.

Ник сделал еще шаг, внимательно всматриваясь в ее лицо.

— Все в порядке, Рина? — Его подозрительный взгляд переметнулся на мужчину, а потом, прошелся по его руке, следуя туда, где лежала ладонь Михаэля, скрытая ее волосами. — Проблем нет?

Но, девушка не успела ответить, с удивлением слыша отзвук уже знакомого, недовольного, урчащего звука. Но откуда? Здесь, уж точно, никакого оборудования не было и в помине.

— У нас нет проблем…Ник, правильно? — Михаэль контролировал свою ярость, не желая раньше времени, отпускать силу.

Николай кивнул, признавая верность произнесения своего имени.

Сделав шаг немного в сторону и к Рине, Михаэль оказался чуть перед ней, словно становясь на пути у мужчины, но при этом, так и продолжал ласкать ее шею пальцем.

И его движения, будто специально, стали еще более дразнящими, более томными, заставляя маленькие искорки разбегаться по всему телу девушки, от этих неспешных, тягучих и мучительных касаний.

Сирина закусила губу. Она хотела бы что-то ответить на вопросительный взгляд Ника, который, не очень поверив Михаэлю, уперся своими глазами в нее. Но, … боялась, что если откроет рот, то просто застонет от того удовольствия, которое рождали в ее теле, движения пальцев стоящего рядом мужчины…

Боже мой!

И это он гладил ее шею… Она не хотела думать, что может испытать, доведись его руке опуститься куда-нибудь еще… в район сердца, например… или куда-нибудь, пониже…

— О, не волнуйся, малыш, тебе понравится. — Его шепот защекотал ее ухо, дразня хрипотцой. Но, он все так же, продолжал смотреть на чеха.

Черт побери!

Сирина не заметила, как с молитв перешла на чертыхания. Не до раздумий о богословии, как-то было. Он что, мысли ее читает? Или, у нее на лице все написано? В таком случае, она должна была бы испытывать стыд.

Однако, совесть и скромность задремали, убаюканные его обжигающей лаской.

— Кхм, — девушка честно попыталась прочистить горло, чтобы хоть как-то ответить на вопрос Николая. Облизнула пересохшие губы, улавливая, как урчание вокруг нее, меняет тональность, переходя из напряженного, в …довольное? — Полагаю, что да, Ник. — Сирина и сама не знала, что вынудило ее подтвердить слова Михаэля.

Но, не было у нее желания прекращать свой разговор с ним. Если это так называлось… хоть где-то… у суккубов, возможно… у древних римских демонов совращения это могли бы счесть болтовней…, не у людей, однозначно.

Она стоит тут, и серьезно размышляет о существовании демонов соблазнения? Ощущая при этом, невероятную, обжигающую ласку вполне реального мужчины?

Ее визит к психиатру, следует поставить в список первоочередных дел на будущей неделе. А лучше — завтра. Даже, если придется заплатить с торицей за вызов в воскресенье.

Вовсе, потерявшая способность следить за окружающими событиями, Рина почти пропустила, как странно изменилось выражение глаз Николая, недовольного ее ответом, как напряглось все его тело, словно тот собирался выяснять отношения в открытом противостоянии. Но, так же внезапно, его синие глаза потухли. И, кивнув, мужчина отошел от них, не оборачиваясь.

— Итак, малыш. — Михаэль обошел ее, полностью обнимая за плечи, и погружая пальцы в длинные темные пряди. — Прогуляемся? Осенняя Прага прекрасна и таинственна ночью. Не менее чем ночной зимний Лондон. Позволь, я покажу тебе самые интригующие ее места, и мы продолжим наш разговор о дьяволе.

— Не думаю, что уж очень сильна в этой теме. — Сирина прилагала героические усилия, чтобы не поддаться такому соблазнительному искусу — полностью откинуться на него.

Ее, непонятным образом, насторожило упоминание родного города. Что Михаэль мог знать об очаровании ночного Лондона зимой?

— Что ж, и в этом, я готов помочь расширить твой кругозор. — Пальцы Михаэля обхватили ее подбородок, поворачивая лицо девушки, ловя взгляд ее зеленых глаз. — Прогуляемся, Сирина?

Прага была великолепна, девушка не смогла бы поспорить с этим. Хоть и проигрывала улицам туманного города, усыпанного белым снегом. Но, вполне вероятно, что это патриотизм девушки гордо хмыкал, сложив руки на груди, и уперто отрицая красоту чужого дома. Сама же Сирина, наслаждалась… Она воистину, получала удовольствие от этой, странной и необычной прогулки с мужчиной, который, казалось, знал каждую ее мысль, предугадывая ответы еще до того, как вопрос начинал формироваться в ее сознании.

И вот это, а не тьма и извилистость узких средневековых улочек, добавляло прогулке таинственности.

Михаэль был загадкой. И пытливый мозг ученого, сокрытый в Сирине, жаждал разгадать этот ребус. Женщина в ней, жаждала совершенно иного.

Этой ночью, Сирина не вернулась в свою квартиру преподавательского кампуса…

***

Он поцеловал ее под горгульями собора святого Витта,[1] прерывая насмешливую речь, доказывающую, что и дьявол, с его созданиями, был необходим Церкви для защиты.

Его губы, подавляя Сирину своим напором, пробежались по ее скуле, целуя так, что девушка утратила всякое ощущение реальности, забывая о том, что под ее ногами, возможно, находятся каменные мешки Далиборка.[2]

Ее не интересовало то, что она почти слышала стоны тех, кто погиб в этом месте, оживленных красочным, рождающим дрожь ужаса на коже, рассказом Михаэля.

Все, о чем могла думать Сирина — как не начать молить его о том, чтобы он не прекращал это мучительное, плавное движение губ, скользящих по ее устам, танцующих на ее коже.

— Думаю, что посещение еврейского кладбища, мы отложим на потом, не так ли, малыш? — Хриплый, полный желания, голос Михаэля, сводил ее с ума, забирая те крупицы разума, которые еще оставались в голове Сирины, после его поцелуев.

У нее не было силы, чтобы ответить на его вопрос, но он, кажется, и не нуждался в ее ответах.

Рука мужчины увлекала ее вглубь тьмы ночной Праги, которая казалась удивительно безлюдной. Хотя, возможно, Михаэль просто так хорошо знал туристические маршруты, что удачно избегал их?

Мелкий моросящий дождь давно превратился в туман, и его призрачные полы, обволакивали Рину, как и объятия мужчины, заставляющего девушку терять разум в этой, мерцающей опаловым светом, тьме.

Его пальцы, так и не покинув своего пристанища весь вечер, продолжали рисовать загадочные, невидимые символы, словно втирая их в кожу Сирины. А подушечка большого пальца, так настойчиво ласкала едва ощутимый синяк над пульсом, что это, еще больше заставляло ее желать осуществления своего сна…

Она сдалась, простонав его имя, когда мужчина целовал ее, прижимая к стене лестничного пролета незнакомого Рине здания.

Сирина признала свое поражение в этом бое, когда его губы скользнули по изгибу ее скулы, опускаясь вниз.

И уже не вспоминала о том, что приказывала себе бороться, покорно следуя за ним, ступая в темноту, неизвестной ей, квартиры на верхнем этаже все того же дома…

Сирина горела, и не хотела прекращать этого. Она уже перешла за ту грань, до которой еще можно о чем-то думать.

Ее околдовывали царапающие прикосновения к ее кожи, каждое из которых, Михаэль заглаживал языком. Она погрузила свои пальцы в его темные волосы, притягивая голову мужчины, прижимая сильнее к своей груди, в то время как его губы обхватывали ее вершину, дразня и мучая.

Она не чувствовала, как ее одежда оказалась на полу, опускаемая обнаженной спиной на холодный шелк простыней. Даже их ледяное касание не отрезвило ее, заглушаемое жаром горящего тела.

Сирина стонала, но и сама не слышала себя, потерявшись в шепоте его голоса, околдованная и очарованная этим низким и хриплым звучанием, в которое заворачивалась сталь.

Она подалась навстречу его пальцам, которые пришли на смену губам.

И когда, накрывая ее рот жестким, сильным поцелуем, мужчина резко погрузился в нее, Сирина перестала стонать…, она закричала от пронзительного наслаждения, которое охватило ее.

Не чувствуя уже, как боль от маленькой ранки на шее, вливается в общий водоворот удовольствия, лишь раскрашивая ее взрыв новыми красками…

Михаэль хрипло застонал, ощущая, как она обволакивает его, сжимая сокращениями своего жара. Он глотал ее кровь, разливая ее по своему горлу…

Он был в ней, она была в нем…

Михаэль совершил этот шаг их общего танца…

И, наблюдая из-под полу прикрытых век за тем, как кончик язычка, ничего не осознающей, от подаренного им удовольствия, Сирины, слизывает с ее губ кровь, которой он окропил их поцелуй…

Содрогаясь в своем собственном наслаждении, покоренный мыслью, о том, что уже скоро, в этот миг она будет пить его кровь… И почти сломленный воображаемой картиной этого… Вечный, падая в тьму, впервые задумался о том, что и у него могла появиться слабость… Он мог стать зависимым от этого удовольствия, имя которому — Сирина…

Глава 4

«Шаг…еще шаг, и наклон… не убегай, моя милая…я не отпущу твою руку.

Я допустил ошибку…, но уже понял это, малыш.

Я так недооценил тебя. Ты сильнее…, опасней, чем я думал.

Твоя кровь, подобно дурману, опьяняет меня.

Твое тело оплетает меня.

И ты делаешь меня уязвимым в этом желании обладания тобою. Но я не хочу уже от него избавляться. Ты, воистину, Сирина…

Но и я, околдовывал тебя. И мы посмотрим, кто оказался удачней.

Ты наивна, малыш. За моею же спиной — столь многое.

Ты идешь за мной, подчиняясь нашему ритму. Я веду тебя в этом танго.

И мне решать, какой шаг будет следующим.

А я давно выбрал узор танца.

Совсем скоро ты узнаешь вкус моей крови.

Твоя душа станет моей — я займу ее место…, и никто уже не сможет изменить этого. Поворот…, и я не даю тебе отступить.

Шаг…, и обратного пути нет, мы не можем уклониться от крещендо кружащей нас музыки.

Ты уже моя, не так ли?»

Михаэль задумчиво перебирал в руке звенья золотой цепочки, оттягиваемой тяжелой изумрудной подвеской. Его пальцы скользили по коже плеча спящей Сирины, задевали шею, натирая небольшие ранки, которые он не даст ей увидеть, пока…

Он подарит эту подвеску ей. Сам обернет вокруг шеи, лаская губами затылок, скользя пальцами по обнаженным плечам.

Вечный хотел видеть, как будут переливаться грани камня, лежа меж ее грудей, как будет мерцать золото витого плетения цепочки, потревоженное ее дыханием. Он хотел смотреть, как эти звенья будут окаймлять ее шею, опускаясь поверх тонких ключиц, приковывая его взгляд.

Вампир хотел ее… Сирину… и никто не должен был узнать об этой его слабости.

Никто не мог повлиять на него ранее, но теперь… Ее могли использовать для этого.

Ветер мягко колебал темный бархат штор, позволяя лишь одинокому лучу лунного света заглядывать в комнату. Этот отблеск лежал на губах девушку, заставляя Михаэля, вновь, желать обладать ею. Выпить ее стон, освещенный серебристым светом.

Вампир встал, неслышно ступая к окну.

Ему стоило задуматься об этом.

Никто не должен был даже предполагать о девушке. Не тогда, когда Сирина будет так слаба…это было опасно… Слишком много врагов успел завести Вечный. Слишком много тех, кого он посчитал бессмысленным убить. Это все, теперь, могло оказаться его просчетом.

Тихий шелест привлек его внимание, словно подтверждая опасения мужчины.

Он был далеким, но вампир так отчетливо слышал его.

Проведя рукой над спящей девушкой, будто обрисовывая контур ее тела, Вечный, поддавшись искушению, наклонился, пробегая языком по ее губам, чуть прикусывая и выпивая эту каплю столь желанной крови. Соскользнул к шее, наслаждаясь стоном, который издала Сирина. Почти загорелся, видя, как ее тело тянется к нему, не вырываясь из плена сна. Но, сейчас было дело важнее…, ее…, его…, их безопасность.

Тот, кто приближался, не должен был узнать о Сирине, не сейчас, по крайней мере.

А потом, Михаэль ступил в высокий проем арочного окна, освещенного лунным светом, отводя тяжелый бархат в сторону…

***

Девушка брела по старым улицам, окруженная полным, безмолвным одиночеством.

Она кричала, но никто никогда не услышал бы этот, надрывный и жалобный крик.

Она молила, но никто не отвечал на ее мольбу.

Девушка не взывала к Богу, тот отвернулся от нее.

Сломленная фигура призывала дьявола. Но и он не отвечал ей.

Она просто звала, и сама не зная уже, к кому обращается.

Потому что, у нее не было больше сил жить в этом молчаливом одиночестве.

Ее голова была заполнена этим криком. Он звенел в ее ушах, рождая мелькание красных вспышек перед глазами. Она кричала, но ее губы были плотно сжаты, чтобы никто и никогда не услышал этот протяжный вой. Она звала, но знала, что никто не ответит.

Белые пушистые хлопья падали на темную землю, покрывая ее, делая все вокруг ослепительным и сияющим. Только она не видела этой слепящей красоты, ее не радовало серебряное мерцание любимого города в чистом лунном свете.

Она хотела темноты под веками. Такой, которую видели сейчас те, кого она любила. Такой, которая, отчего-то, пощадила ее.

— Лондон так заманчив ночью, не правда ли? — Голос, по своему звучанию, напомнивший ей любимый старинный кинжал отца, окутал хрупкую фигурку, разбивая тонкую, не толще волоса, ледяную стену безмолвия. — Но так коварен к тем, кто пожелает насладиться его красотой.

Девушка обернулась на стальную песню этого голоса, не понимая, чем он так поражает ее. Словно звон отточенного лезвия, поющего в ритме боя.

Тьма…, она призывала ее.

Эта тьма была в глазах говорившего с нею.

Улыбка подняла уголки ее полных, но бескровных, от сдерживаемого крика, губ. Голос девушки был надломленным и хриплым, хоть и не сорвался ее крик ни разу. Он стоял в ее голосе, изменяя тональность, режа слух своим надрывом и болью. Но она улыбалась, глядя во тьму, которая обещала ей избавление.

— Ты пришел за мной?

— Если ты меня звала…

…Кружение снежинок на темно-алом, и надрывная мелодия скрипки, которая не могла звучать здесь…

***

Сирина вскинулась в постели, скользя руками по шелку простыней. Ее дыхание сбивалось, а сердце колотилось в неистовом ритме. Девушка прижала руки к векам, перед которыми кружились разноцветные пятна, не понимая, отчего так кружится голова.

Она увлажнила саднящие губы, зарываясь пальцами в темные волосы, пробегаясь по ним, расплетая, спутавшиеся от его жарких ласк и касаний, пряди. Ей надо было какое-то обыденное и привычное занятие, чтобы успокоиться, чтобы осознать — то, что так испугало ее, было лишь сном, обычным кошмаром…

— Михаэль? — Голос, охрипший от стонов и криков удовольствия, гулко прозвучал в пустоте комнаты, заставляя Сирину недоуменно оглядываться, в поисках мужчины.

Ответа не было.

Пожалуй, лежать дальше не имело смысла.

Страх не покидал ее, словно неясная, едва ощутимая тень, притаившись на краю осязания, за пределом поворота головы. И для того, чтобы развеять этот иррациональный и глупый страх, стоило встать.

Опустив свои ноги, чуть сжимая ступни от холодного касания о паркет пола, Рина потянулась к своей одежде, небрежно сброшенной возле кровати. Но, на полпути ее рука замерла, зависая над черной шелковой сорочкой, которую, с таким нетерпением, она срывала с Михаэля. Пальцы вздрогнули, сжимаясь в кулачок, на щеках проступил румянец, но девушка не смогла бы утверждать, от смущения, или же, от желания повторения…

И, поддавшись импульсу, Сирина прижала кулачок к груди, наслаждаясь скольжением шелка по своей коже, еще томящейся от недавних ласк. Она вздохнула, позволяя слабому стону сорваться с губ, ощущая это… почти дразнящее касание, и желая большего.

Желая его губ, вновь мучающих и ласкающих ее грудь, натягивая нервы.

Сирина сделала глубокий вдох, окутываясь горьким и манящим ароматом Михаэля, погружаясь в него. Просунула руки в широкие рукава, наслаждаясь порочным скольжением ткани, ощущая, как поджимаются пальцы ног… Понимая, что окончательно теряет себя в этом странном, нереальном мире, в который мужчина завлек ее.

И мотнула головой, в безуспешной попытке прояснить разум.

Сирина сделала шаг, ощущая, как легонько тянет кожу в месте перехода шеи в ключицу. И улыбнулась, очевидно, у нее появился новая, но теперь, не вызывающая сомнений своим происхождением, отметина. Это мысль… совсем не помогала ей избавиться от дурмана, рождая лишь новые образы, минувшей ночи.

— Михаэль? — Повторила Сирина, словно перекатывая его имя на своем языке. Но, так и не дождавшись ответа, отпустила столбик кровати, за который держалась, и отправилась на поиски мужчины, испытывая неуверенность в дрожащих ногах.

Михаэль небрежно сжал пальцы руки, резко и внезапно погружая ее в грудную клетку, ломая ребра. Ему не требовалось особого усилия, чтобы пульсирующее и переполненное чужой, но мертвой кровью, сердце мандатора[3] лопнуло, издавая булькающий звук.

Этот был низшим. Но, тем не менее, вампир более не собирался оставлять возможностей. Посыльный справился со своим заданием. Хотя, это скорее Михаэль нашел его, нежели наоборот. Однако у мужчины не было желания сообщать ни Максимилиану, который и прислал это сообщение, ни кому-либо еще, если кто и желал видеть Вечного, где именно он находился.

Глаза мандатора закатились, и тело начало рассыпаться, покрывая влажную, от крови его жертвы, руку вампира серым прахом.

Мужчина скривил свои губы в брезгливой усмешке. Низший. У них никогда не достает силы даже уйти достойно. Слабость и унижение во всем. Это скучно. Но, необходимо.

Забавнее было бы заставить посыльного помучиться, в полной мере испытывая страх.

О, Михаэль знал, чего могли бояться не только смертные. У каждого был свой кошмар. Главное — уметь найти его в извилистых путях любого сознания…

И он любил находить эти точки, надавливание на которые, приносило максимальную боль. Он видел и ужас этого мандатора.

Как можно перетаскивать в вечную жизнь глупые опасения жалких людишек?

Потому, такие и остаются униженными. Не могут выйти из подчинения. И никогда не используют свой шанс обрести силу.

Вечный мог бы создать ему самое большое и реалистичное воплощение его страха. С интересом бы наблюдал, как он будет убегать… или, возможно, напротив, замрет, лично сковав свои члены бессильным ужасом. Мог бы… Но, сейчас у него была не так и много времени.

Да и задуматься было о чем.

Слишком уж активировался Максимилиан в последнее время. Уж очень рьяно пытался связаться с ним. Какие цели преследовал его старый враг-союзник? Чего хотел добиться?

Он звал его на совет…

Михаэль не собирался общаться. Не сейчас, по крайней мере. Но, просчитать действия Максимилиана стоило.

Ополоснув пальцы в пиале фонтана стоящего в центре площади, вампир неслышно шел по улицам ночной Праги, и тьма стелилась у его ног, окутывая плащом обнаженные плечи. Уходя от Сирины, он не потрудился набросить рубашку. Но холод и влага воздуха не беспокоили Вечного.

Его мысли занимал другой вопрос.

Что могло значить это послание? Появление Инги в его замке накануне? Глупо было бы считать, что это звенья двух разных цепочек. Нет, это были узелки одной нити и, отчего-то, Михаэль был уверен, что не Максимилиан держал ее конец. О, нет. Скорее, его недруг был где-то в середине, так же плотно окутанный витком бечевки, как кто-то, пока сокрытый, пытался опутать его. Но… Михаэль умел справляться с вызовом.

Каким бы способом ему не бросали этот вызов.

Вечный немного отклонился, отводя голову лишь на сантиметр в сторону, и размазанным движением руки, зажал кисть, в которой тускло мерцал клинок.

— В Праге становится слишком много Мастеров, тебе так не кажется, Грегор? — Михаэль насмешливо смотрел в глаза вампира, разжимая свои пальцы, а тот, отвечал ему такой же усмешкой.

— Всегда настороже, не так ли, Михаэль? — Вампир опустил руку с мечом. — Удастся ли мне, хоть раз, застать тебя внезапно?

— Не думаю, что готов удовлетворить это твое любопытство. — Михаэль сделал плавный шаг назад. — Что ты забыл здесь?

— Какой интересный вопрос. — Грегор откинул назад свои длинные каштановые волосы, и с иронией осмотрел собеседника. — Я как раз собирался задать его тебе. Не подскажешь, каким чумным ветром здесь оказался?

— Уходи, Грегор, это сейчас моя территория. — Михаэль не собирался отвечать на вопрос. Он стоял, сохраняя невозмутимость и лед сознания, хотя, стоило торопиться.

Сирина звала его. Она проснулась, а он должен был продолжить начатое.

Дьявол забери все, он просто хотел быть там сейчас. Но, определенно, стоило подавить это желание.

— О, я подумаю над твоей просьбой, Мастер. — Грегор прижал палец к поджатым губам и слегка нахмурил брови, словно, и в самом деле, задумался, и отвесил ему поклон, со столь явной издевкой, что не оставлял простора для сомнений в его истинных мыслях.

— Убирайся. — Небрежно повторил Михаэль, поворачиваясь к нему спиной и продолжая свой путь. — Или мы проверим твою реакцию… Друг.

— Эй, я еще не закончил говорить с тобой. — Грегор шутливо возмутился, зная, что Михаэль и не подумает остановиться.

И, действительно, тот лишь махнул рукой, исчезая в тумане, укутавшем узкие улочки города.

Вампир хмыкнул, небрежно опираясь на гарду старинного клинка, упирая его кончик в брусчатку тротуара. Он не был удивлен поведением Михаэля. Тот ни капли не изменил себе за все эти годы, что они знали друг друга. Но, что-то, все же было в этом всем странное…

И, подумав над этим еще несколько мгновений, Грегор повернул в противоположную сторону, и сам, сливаясь с туманом. Что-то тут было…

Сирина оперлась локтями на столешницу барной стойки, которая разделяла помещение на нечто, отдаленно напоминающее кухню, и … на остальную часть… гостиную, очевидно. Во всяком случае, именно это больше всего и напоминало данное пространство. Присела на высокий стул.

Запустив пальцы в волосы, и массируя кожу головы, девушка осматривалась, пытаясь понять, откуда у историка такие ресурсы. Даже, если допустить, что он известен и успешен в своей… преподавательской? Исследовательской… деятельности?

Черт побери, она даже не знала, чем именно занимается мужчина, с которым большую часть этой ночи занималась сексом.

Это было очень не похоже на то, как Сирина обычно проводила время. Но, вот что ее удивляло, так это то, что не была она, в общем-то, испугана, особо, своим поведением.

Хотя, надо было бы, поразмыслить над этим серьезней. Такая реакция, как минимум, должна была бы изумить ее. Как и то, что язык у нее едва поворачивался назвать вот то, чем они занимались — сексом. Не могло это сухое и краткое слово описать такого…

Так, ей, пожалуй, стоит отвлечься, определено стоит. Сирина вздохнула, упираясь в ладони лицом. И, наверное, надо возобновить свои поиски.

Она бродила по квартире минут пять, а еще не обошла и половины. Похоже, жилище занимало весь верхний этаж этого здания. Но пока, ей не удалось обнаружить Михаэля.

И это, рождало тревогу.

Как и та слабость, которую она испытывала.

Настолько выраженная слабость, что пальцы рук дрожали, а мышцы ног мелко трясло. Но, с другой стороны, у нее и не было никогда вот такой… страсти. Так что, вполне вероятно, что организм отреагировал на это, как на очень напряженную тренировку, и отдал все свои резервы. Очень логичное объяснение, на ее взгляд.

Облизнув пересохшие губы, девушка решила, что неплохо было бы, для начала, утолить жажду.

В горле пересохло, и сильно хотелось пить. Но было так лень подниматься со своего стула. Наверное, зря она испугалась того кошмара, вполне можно было поспать еще.

— Не стоило вставать, Сирина. — Голос Михаэля окружил ее, рождая уже знакомое томление, прерывая дыхание, пуская сердце в галоп.

Ее имя, произнесенное его губами…, оно растекалось по коже девушки, заставляя почти ощущать их скользящее касание. Даря ощущение, от которого поджимались пальцы ног. Это не было нормально, наверно…, но, это было…

Его руки медленно, протяжно, заскользили по черному шелку. Пальцы мужчины были холодны, когда скользнули под гладкую ткань, но девушка лишь тихо застонала, подаваясь навстречу его ладоням, которые накрывали ее грудь, заставляя напрягаться соски.

Она ощущала только жар… Желание, появляющееся в ее теле от этих дразнящих и тягучих прикосновений.

Девушка не могла логично объяснить себе это, но мысленная картина того, как его длинные, сильные пальцы кружат на ее груди, чуть царапая ногтями вершины…, такое видение почти подводило Сирину к логическому итогу.

И осознание этого, лишь больше возбуждало.

Губы мужчины прижались к затылку, и он крепко обнял Сирину, сильно прижимая к своему телу. Не давая возникнуть сомнению в том, что не одна она тут на грани…, его твердость очень ясно показывала это ей.

— Я не смогла тебя найти. — Сирина произнесла это с придыханием, не в силах скрыть своей реакции.

Ее уже не пугал, только подхлестывал этот звук довольного урчания, раздающийся в тишине, стоящей вокруг.

— Я был на крыше.

С трудом сглотнув, и вспоминая, что кажется, собиралась напиться, она повернула голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Ты куришь? — Спросила Сирина первое, что пришло ей в голову. Иначе, какой смысл был идти на крышу? Но, не очень интересовалась ответом, если честно.

— Нет. — Его улыбка была чуть насмешливой, но… ей это нравилось, пропади все пропадом!

И, пусть он понимает, что творит с ней каждым касанием, даже взглядом.

Черт его побери! Она хотела, чтобы он продолжал, совершенно точно, хотела.

Сирина мотнула головой, чтобы заставить работать и мозг, а не только гормоны, и попыталась высвободиться.

Но Михаэль не отпустил.

Одна его ладонь так и осталась на месте под тяжелым шелком сорочки, накрывая полную грудь, обхватывая, легко натирая ее. Задевая кончиками пальцев, другую вершину.

А вторая рука заскользила вниз, начиная повторять уже знакомый девушке рисунок, будто втирая в ее кожу дорогое эфирное масло по непонятным начертаниям. Доводя ее возбуждение до той границы, за которой у мозга шансов уже не было.

— Убегаешь, малыш? — Голос мужчины стал на тон ниже, приобретая хриплый оттенок, а она, теперь, и сама забыла, куда, собственно, собиралась. Так и застыла в плене его рук, прижатая к его крепкому телу. — Поздно.

— Пить… хотелось. — Наконец, вспомнила она свою цель, после нескольких мгновений тишины,… в которые, ее, определенно, что-то настораживало.

Однако Сирина так и не смогла сосредоточиться, чтобы понять, что же это было. Даже голос подводил хозяйку, ломаясь и тая.

Улыбка Михаэля стала шире, а глаза…, наверно, на фоне такого возбуждения, ее стали преследовать галлюцинации, но Сирина могла бы поклясться, что его глаза замерцали пламенем.

— Я принесу. — Еще тише, хрипло прошептал он, лаская языком ее шею, царапая ее.

Когда Михаэль отошел к холодильнику, Сирина испытала разочарование. Ей, очень хотелось, чтобы все оставалось по-прежнему.

Его руки, во всяком случае, … и его губы, совершенно точно, … и вообще, весь он….

Но, и наблюдать за движениями тела мужчины, обзор которых был ограничен лишь джинсами, доставляло немалое удовольствие, и не только эстетическое, если быть честной…

Она старалась не задумываться над тем, что ей хотелось сделать с его телом… своими руками,… губами, возможно,… языком, определенно…

Над этим не стоило задумываться, памятуя о том, что все ее желания не представляли тайны для него. Но, соблазнительные картины, упрямо стояли перед глазами, заставляя девушку, раз за разом, увлажнять свои губы, в желании этого.

Мужчина вернулся очень быстро, неся бутылку темно-зеленого стекла и бокал, обхватывая его длинную стеклянную ножку пальцами. Один бокал.

— Мне хотелось воды. — Попыталась уточнить Сирина, наблюдая, как темно-красное вино переливается через край горлышка бутылки, и стекает по пузатым стенкам бокала маслянистыми каплями.

— Вино. — Михаэль не обсуждал, констатировал очевидное.

Отставив наполненный сосуд, мужчина обхватил ее руками за талию, приподнимая, целуя в губы, страстно, напористо. Так, что забирал дыхание ласками своих губ и языка.

И, только когда он отстранился, Сирина поняла, что не заметила, как он усадил ее на столешницу. Теперь, их лица были почти на одном уровне. Он стоял близко, очень близко. Ее ноги касались, почти обхватывая, его бедер. И Сирина ощутила, как начинает кружиться голова, от дикого, нарастающего возбуждения.

Михаэль склонил свою голову, вновь овладевая припухшими губами девушки, медленно расстегивая пуговицы черной рубашки, не прерывая поцелуя, разводя шелковую ткань в сторону. Его изящные пальцы, столь соблазнительные для нее, вновь, обхватили ее грудь, обводя сосок, заставляя Сирину тихонько стонать.

Отклонив голову, мужчина взял бокал и сделал глоток, не прекращая дразнить, натирая ее грудь подушечкой большого пальца. И, …прижался к ее губам.

Сирина застонала в полный голос, обхватывая его шею руками, притягивая ближе.

Ощущение того, что он заставлял ее пить вино из его губ…, что терпкий напиток разливался по ее языку, дурманя, стекая в горло — это разрушало Сирину, заставляя желать много-много большего.

Ее ноги скрестились на его спине, понуждая его упереться в ее жар.

И, в этот раз, застонал Михаэль.

Сирина готова была распасться на кусочки от этого звука, растечься по нему, по его телу, так, как растекалось по ее языку чуть сладкое вино.

— Еще? — Искушающе прошептал мужчина ей в губы.

Девушка не могла говорить, только согласно застонала.

Михаэль сделал новый глоток, припадая к ее устам.

Его рука отпустила горящую грудь, и скользнула ниже, дразня, мучая.

А когда новая порция вина начала стекать по его языку в ее рот, Михаэль погрузил в нее свои пальцы, начиная двигать ими, так, словно танцевал, лаская.

Сирина не была уже уверена, кричит она от удовольствия, или стонет, без размышления глотая тягуче-терпкий напиток.

Непроизвольно, ее голова откинулась, от наслаждения, которое доставляли ритмичные, искушающие скольжения его руки, но Михаэль не отпустил ее губы, чуть прикусывая их, заставляя ее плоть сжиматься, обхватывая его пальцы от этого, островатого привкуса слабой боли, смешанной с вином.

Они застонали в унисон.

И, когда новый глоток потек в ее рот, мужчина резко вошел в ее тело, заменяя пальцы горячей плотью. Сирина не могла больше терпеть, взрываясь в первом приливе наслаждения, продолжая пить из его губ, царапая пальцами его спину, дрожа от испытываемого удовольствия.

Его руки обхватили ее затылок, не давая отстраняться, вынуждая снова и снова глотать вино, не прекращая напористых и подавляющих проникновений.

А потом, он замер, заставляя Сирину зависнуть на краю очередного освобождения, принуждая просительно всхлипывать.

Михаэль легонько сжал свои пальцы, натягивая волосы на затылке, понукая открыть глаза, наблюдать за тем, как он выпивает последние глотки из бокала, и резко толкнулся, прижимаясь к ней ртом…

Если бы она могла, Сирина бы закричала… Высоко, пронзительно, от накатившего удовольствия.

Но, вместо этого, ощущая, как разлетается на частички ее тело, девушка глотала вино, выпивая напиток, испивая его хриплый стон, который усиливал ее собственный пик…

Сжимаясь вокруг его плоти, ощущая его конвульсивные толчки…

И опала в руках Михаэля, лишь краем сознания, смутно отмечая, что в сладкой терпкости напитка, имелись и соленые нотки…

Глава 5

«Тебе это понравилось, не так ли, малыш?

Ты пила вкус моей крови, и радовалась, ощущая ее у себя на языке. Я знаю это, моя милая.

Скоро, нам не будет нужно вино.

Ты столь близка к этому… Ты будешь жаждать ощутить мой вкус… Так, как я жажду испить твой… И мысль об этом, покоряет меня…

Ты так коварна, моя Сирина, но я не желаю прерывать нашу шалость.

Мы совершили наш главный поворот в этом танце, и больше нет возврата.

Ты еще не знаешь об этом, малыш. Но, тебе, все равно, страшно. Я чувствую этот привкус в твоем аромате.

Да, тебе стоит бояться, милая. Но, и от страха можно испытывать наслаждение. Я научу тебя, поверь.

Иди за мной. Я веду тебя в нашем танце.

И ты уже, почти, потерялась во мне…»

***

Девушка смотрела во тьму его глаз, почти завороженная обещанием, которого он не давал ей. Но, она видела, это манящее пламя в черноте.

И не было раздумий, когда тонкая рука поднялась, ложась в большую ладонь.

У девушки не было сомнений — ей просто хотелось облегчения этой боли. Ей хотелось, чтобы кто-то забрал этот крик, который звенел внутри. Дал ей тишину и покой. И, была почти уверена, что этот незнакомец, вполне может справиться с этим.

— Прогуляемся,…? — Мужчина вопросительно поднял бровь, ожидая, что она скажет, как к ней обращаться.

— Сирина… — Не задумываясь, произнесла она, хоть и не любила говорить свое полное имя.

— Что ж, прогуляемся, Сирина? — Чуть насмешливо усмехнулся мужчина, притягивая девушку к себе. — И посмотрим, что мы сможем рассказать друг другу о красоте этого города…

***

Тихонько застонав от тянущей, приятной боли в мышцах, Рина открыла глаза, и повернулась на другой бок широкой постели.

Хоть сердце ее и колотилось, но в этот раз, ужас после кошмара не правил в ее разуме.

Михаэль сидел рядом, откинувшись на подушки, и задумчиво смотрел на золотое украшение, которое держал в своей руке, перебирая тяжелые звенья пальцами.

Сирина вспыхнула, вспоминая, что именно он творил этими пальцами с ее телом не так уж и давно, и как она, отвечала на его ласки.

— Доброе утро. — Неуверенно прошептала девушка, хриплым, ломающимся голосом.

Она, опять, хотела пить.

Возможно, в этом и не было ничего странного, учитывая то, каким именно образом, ей в прошлый раз позволили утолить жажду…

Мужчина улыбнулся, вытягиваясь рядом с ее телом и обхватывая ее голову рукой, набирая полную пригоршню черных прядей.

— Скорее, вечер, малыш. — С мягкой иронией, прошептал он, скользя пальцами к впадинке ее спины.

— Я так долго спала? — Удивилась Сирина, ощущая, что, не смотря на это, чувствует себя не менее измотанной, а может, даже больше, чем накануне.

Впрочем, чему уж тут было удивляться? И, со слабым вздохом, опустила голову ему на грудь…

Задумываясь над тем, каким невероятным образом, она лежит в постели с мужчиной, которого практически не знает, и, черт возьми, почему эти мысли посещают ее лишь сейчас?

— Разве, тебе есть к кому торопиться? — Приподнимая бровь, уточнил Михаэль, и что-то вспыхнуло в его глазах …, то, что заставило мелькнуть в ее сознании неясную картинку недавнего ужаса…

Сирина встряхнула головой, прогоняя наваждение.

Бред.

Теперь, он ей еще и в ночных кошмарах видеться будет? Наверное, это от переутомления.

— Нет… — ответила девушка на его вопрос, после секундного молчания, ощущая, как замершие пальцы Михаэля, возобновляют свой путь по ее спине. — Завтра, только, надо быть в группе.

— Хорошо, — кивнул мужчина, не прекращая своей дразнящей ласки. — Я отпущу тебя, ненадолго… завтра… — Проговорил он, с небольшими паузами, мягко улыбаясь.

И Сирина улыбнулась в ответ на его шутливое замечание… Ведь не могло это быть ни чем иным, не так ли?

Пальцы Михаэля откинули темные локоны, обхватывая шею, и девушка ощутила холодное касание металла, с недоумением глядя на тяжелый изумруд, легший меж ее грудей.

— Идеально. — Прошептал мужчина, касаясь губами ключицы, поверх золотого плетения. — Именно так, как я себе представлял.

— Михаэль? — Сирина растерянно сглотнула, пытаясь хоть немного сделать четче голос. — Не думаю, что это уместно, и вообще… — Но он не дал ей закончить, кладя свои пальцы на губы Сирины.

— Ты, все еще, считаешь, что мы не достаточно близко знакомы, малыш? — Все так же насмешливо спросил он. И девушка не нашлась, что ответить, чувствуя, как растекается жар от ее губ, почти уже ласкающих его пальцы, при воспоминаниях о том, что было между ними.

Сирина с удивлением рассматривала себя в зеркало, висящее в ее ванной. Черт, Михаэль любил увлекаться, однако. Она потерла пальцем ранку в основании шеи, уже почти зажившую, почти незаметную на фоне приличного синяка. Да уж. Что тут скажешь? Но, она, вроде бы, не была особо против, да, и не чувствовала боли.

Махнув рукой на избыток страстности и отсутствие сдержанности своего… любовника? Парня? Кем он теперь приходился ей? Да и приходился ли, вообще? Девушка чуть расправила цепочку, чтобы та не натирала, и без того чувствительное место, и начала ополаскивать лицо холодной водой, в слабой попытке привести себя в чувство.

Теперь, оставшись, наконец, одна, Рина не могла, не задуматься над абсурдностью и, полной алогичностью, своего поведения. Боже мой! И как у нее хватило ума пойти на ночную прогулку с мужчиной, о котором она не знала ничего, кроме того, что его знал Алекс? Как она додумалась остаться у него на ночь…, на все выходные, если быть точнее? А, если бы это был маньяк? Или убийца? Или…, Господи! Да просто, как?!

Неужели, ее жизнь не научила тому, что стоит быть предельно осторожной?

Создавалось ощущение, что мозг Сирины, просто выключался из мыслительного процесса, стоило ей увидеть этого мужчину. И, функцию разума, тело успешно компенсировало… другими органами…

Черт знает что! Успешно… это, определенно не то слово. Да, Сирине, до сих пор казалось, что все ее тело — одна, беспрерывная эрогенная зона.

Михаэль так наглядно продемонстрировал ей это.

«И, все-таки, не стоило соглашаться оставлять этот кулон», — размышляла она, придерживая пальцами тяжелый камень, чтобы он не задевал край умывальника, над которым склонилась девушка. Но мужчине было очень трудно сопротивляться. Особенно, когда он смотрел на нее своими черными глазами…, или убеждал тихим, хрипловатым голосом…, или, просто был рядом. Она, однозначно, совершенно не преуспела в этом.

С тяжелым вздохом, Сирина облокотилась на керамический край раковины. Черт! Ей было весьма проблематично стоять на ногах, которые так и продолжали дрожать от усталости. Да, и вообще, девушка чувствовала себя разбитой. Хоть, в эту ночь, Михаэль и дал ей поспать.

Не помогало и умывание ледяной водой.

А еще, девушку, исподволь, продолжала мучить жажда. Это было так странно. О, разумеется, она понимала, что потребность в жидкости — есть нормальный и естественный процесс детоксикации организма от остатков алкоголя. Но, не так уж и много она выпила вина, в самом деле. Пусть, даже такое количество, не было привычным для нее. Но, все же…

Поняв, что умыванием делу не поможешь, девушка повернула вентиль крана и, опираясь, для надежности, рукой на стену, вышла из ванной комнаты.

Было без двадцати восемь. В лаборатории, она должна была быть к девяти. Достаточно времени, чтобы собраться, в принципе.

Вот только, Рина едва заставляла себя двигаться. И сейчас, в изнеможении присев на кресло, стоящее около открытого окна, она не могла опять встать.

Михаэль привез ее в кампус полчаса назад. И у Сирины, возникло нехорошее ощущение, что в той «шутке», не было ни грамма юмора, в общем-то.

Проводив ее до самой двери квартиры, мужчина властно поцеловал девушку, заставляя терять ориентацию в реальности, а потом, непререкаемо заявил, что заберет Рину не позже пяти вечера. Это пугало, вообще-то…

Особенно, на фоне того воздействия, которое он оказывал на нее.

Черт! Ей стоило остановиться и задуматься. Очень стоило.

В ее жизни был столь яркий пример безрассудного поведения, пусть и не ее, который стоил так дорого всей семье, что Сирина просто не имела права поддаваться своим страстям настолько.

Не имела…, но поддалась.

Уперев лицо в ладони, девушка потерла пекущие, будто присыпанные песком, глаза. Провела рукой по лбу, и задумалась…

Возможно, все ее плохое самочувствие, можно объяснить совсем иным? Она, ведь, практически всю субботу провела на улице, под постоянным моросящим дождем. Так что, вполне могла простудиться, дополнительно ослабив свой организм такими, интенсивными… физическими нагрузками.

Это было вполне вероятно, учитывая, что лоб ее пылал, во рту пересохло, хоть первое, что сделала Сирина, зайдя в квартиру — это выпила пол литра воды, практически залпом. И, эта ломота в мышцах, и разбитость во всем теле… все симптомы очень напоминали простуду.

Но, болезнь не была поводом для прогула в исследованиях. А, потому, Сирина заставила себя встать, и пошла на маленькую кухоньку, пытаться позавтракать.

При каждом движении, тяжелая подвеска задевала ее грудь, а звенья мягко перекатывались, заставляя Сирину ежеминутно вздрагивать, словно ощущая на коже касания Михаэля.

Да, она бы не была удивлена, если бы оказалось, что он специально подарил ей это украшение.

«И все же, как-то так, неопределенно и нестабильно все это было», — задумалась девушка, открывая дверцу небольшого холодильника…

Простояв так, пять минут, Сирина поняла, что не сможет заставить себя ничего съесть. Аппетит отсутствовал напрочь. И, более того, при виде продуктов — девушку начинало подташнивать.

«Что ж», — решила она, захлопывая дверь, — «это, так же, говорит в пользу простуды».

И опустилась на стул, стоящий неподалеку, раздумывая о том, удастся ли ей уговорить свой организм принять хоть кофе.

Девушка очень давно не чувствовала себя настолько отвратно. Десять лет, если задуматься.

И, именно тогда, она последний раз болела, такое сложно было забыть. Тогда, она так же, почти сутки провела на улице, с той лишь разницей, что гуляла под снегом. Но, Сирина не помнила этого. Об этом, сообщил врач, сказавший, что Рина перенесла сумеречное помутнение сознания на фоне серьезного стресса. И, потеря памяти и пространственной ориентация — абсолютно нормальное состояние для такой ситуации… Тогда, девушка провела в больнице несколько дней, так как, течение простуды осложнила, неясно как, развившаяся анемия. И вышла как раз к похоронам…

Абсолютно нормальное… Сирина потерла заслезившиеся глаза руками. Не было в той ситуации ничего нормального, дьявол все забери!

Что может быть нормального в том, чтоб придя домой из университета, найти своих родителей зверски убитыми?! Что нормального в том, что вся комната исписана непонятными символами?! И уж тем более, не было и толики нормальности в том, что начертаны эти иероглифы, были кровью ее же родных…

Сделав глубокий вздох, девушка попыталась взять себя в руки. Она научилась жить с осознанием этого ужаса за последние годы. Ее личный психолог, утверждала, что именно то, что психотравма была нанесена в возрасте восемнадцати лет, помогло Рине смириться с этим. Гибкость и податливость молодого мозга. Но, смирение, не приносило большого облегчения, если быть честной с самой собой.

Полиция нашла виновных, и сейчас, те отбывали пожизненное заключение, но, это не могло вернуть ее родителей, пусть и утешало, что такие маньяки не ходят более по улицам.

В результате полицейского расследования, было выяснено, что родители девушки, известные в Англии историки и археологи, увлеклись очередным исследованием, которое, по словам детектива, сообщающего о ходе расследования, столкнуло чету Уелшев с сектой, считающей себя магами и чернокнижниками. И, данное столкновение — спровоцировало все последующие события.

Будь ее родители осмотрительней, осторожней, не будь они склонны к авантюрам — и были бы живы до сих пор. И вот, теперь их дочь, которая должна была бы извлечь урок из семейной истории, словно в омут, бросается в неясные и непонятные отношения с абсолютно незнакомым мужчиной. Да уж, безрассудство у них в крови.

Еще раз потрогав лоб рукой, Сирина встала со стула. Кофе, ей, так же, не хотелось.

Заставив себя выпить еще стакан воды, который, как и предшествующие пол литра, совсем не помог унять это желание напиться. Но, не уверенная, что сможет проглотить еще, хоть сколь значимый объем, Рина пошла переодеваться.

Будет довольно странно, если она появится в лаборатории в мужской сорочке, не правда ли? А Сирине так не хотелось расставаться с этой, ласкающей, тканью. Ее кофта, в которой девушка выбежала в субботу утром из квартиры с такой поспешностью, оказалась безнадежно испорчена пятнами грязи. Очевидно, не столь уж чистыми оказались старинные стены собора Витта, к которым, так страстно, прижимал ее Михаэль.

Выбрав в своем, не особо богатом, в связи с кочевым образом жизни, гардеробе блузу с глухим воротом, чтобы не был виден синяк, и юбку, Сирина поняла, что время прошло уж очень быстро. Очевидно, она так устала, что все делал гораздо медленнее, чем обычно.

Пока девушка добрела до корпуса, она сделала еще один неутешительный вывод. Ее галлюцинации — вернулись. Вот только теперь, они имели не слуховой, или тактильный характер, а самый классический — визуальный.

Сирина могла бы поклясться, что ее преследует невысокая, полупрозрачная, темня тень…

Смешно? Возможно. Но вот девушке было не до смеха.

Вполне вероятно, что ей стоило, все же, остаться дома, и хоть немного выздороветь. А не тащить свое замученное тело на работу, сталкиваясь вот с такими неприятными сюрпризами органов чувств. Но, она уже почти добралась до нужного ей здания. А потому, сочла, что лучше идти работать. В конце концов, именно за тем ее сюда и пригласили.

Наверное, она себя переоценила.

Во всяком случае. Во взглядах, направленных на нее всеми участниками исследовательской группы, было четко написано, что выглядит она, ну очень больной.

И Сирина, почти пожалела, что рядом нет Михаэля. Тот ни словом, ни взглядом, не показал ей, что с ее внешним видом, что-то не в порядке. Даже, наоборот…

Стоп. Лаборатория, не то место, где стоит вспоминать об этом.

— Рина? С тобой все хорошо? — Ник озабоченно подскочил к девушке, едва той стоило переступить порог кабинета.

Девушка с благодарностью ухватилась за протянутую руку, почти не обращая внимания, на уже привычный звук, к которому, правда, примешивалось что-то еще…

— Не очень, Ник. — Она села на стул, которое подвинул Алекс. — Но, у нас нет времени, чтобы болеть, не так ли?

— Ну, может тебе все же стоит полежать денек-другой? — Напротив нее остановился Ярэк, руководитель проекта.

— О, не думаю, я просто немного промокла в субботу. Пройдет. — Сирина, почти небрежно, махнула рукой.

— Какая жалость. — Раздался из угла, голос Саманты, которую, просто оттерли туда сотрудники, в излишней опеке над Риной. И та, явно, не была довольна. — Наверное, это сильно испортило ваши планы с Майклом. — Ох, а дама оказалась завистливой, решила девушка, насмешливо усмехаясь, даже при таком самочувствие.

— Спасибо за ваше волнение, Саманта, но мы прекрасно провели с ним время, если честно. — Сирина расстегнула верхнюю пуговицу, задыхаясь в спертом воздухе лаборатории. Или, это только ей он казался таким?

Женщина не нашлась, что сказать в ответ. На том разговор и замяли, решив возвращаться к исследованиям.

Чуть развернувшись к столу, Рина наклонилась, чтобы поставить сумку, которую принесла с собой, и услышала громкий завистливый вздох, когда тяжелая изумрудная подвеска выскользнула из расстегнутого ворота. Сирина так и не собралась снять ее. В общем-то, не возникало сомнений, по поводу того, кто именно был источником этого звука. Но, подняв голову, девушка столкнулась взглядом не с Самантой, а с внимательными и сосредоточенными глазами Николая, который смотрели мимо украшения. На ее шею, с удивлением поняла Сирина.

Наверное, в распахнутом вороте, стал заметен синяк, догадалась она, и быстро застегнула пуговицу, заправляя подвеску на место. Но, не смогла просто отбросить тот взгляд в сторону.

Ник ничего не сказал, но весь последующий рабочий день, продолжал бросать в сторону Сирины внимательные взгляды, которые становились все более задумчивыми и подозрительными.

Это нервировало девушку, которая и без того, работала из последних сил. И, несколько раз, она почти сорвалась, но, глубоко вдыхая пересохшим горлом, и сжимая пальцы, убеждала себя, что нет никакого повода, вот так реагировать.

Ближе к четырем, ее силы иссякли, и девушка, практически потеряла сознания, однако, Николай, который так и продолжал следить за ней, вовремя заметил ее бледность, и успел подхватить Сирину, не давая той, рухнуть на пол.

В лаборатории началась небольшая суматоха, кто-то пытался открыть окно, чьи-то руки совали к ее губам одноразовый стаканчик с водой. Саманта давала какие-то советы. И все мельтешило перед ее глазами. Вот только, такой переполох, только больше дезориентировал и мешал Сирине.

Ей просто хотелось пространства, чтобы немного прийти в себя.

Но Ник держал крепко. Только вот, его объятия ее, почти душили.

И, в тот момент, когда она почти сорвалась в истерический крик, пытаясь высвободиться и набрать глоток свежего воздуха, дверь лаборатории открылась, и в помещение зашел смуглый мужчина среднего роста.

Не обращая ни на кого внимание, пришедший, сразу, устремился к девушке, не особо церемонясь с толпившимися подле нее учеными. Вызывая недовольные возгласы и вскрики тех, кому наступал на ноги, или небрежно расталкивал локтями.

Дойдя к ней, мужчина внимательно посмотрел на девушку, рождая в Сирине странное чувство, словно они уже встречались недавно. К сожалению, в памяти, кроме образа, больше ничего не всплывало.

Рина вздрогнула, когда этот человек протянул руку, касаясь ее ладони ледяными пальцами в легком пожатии.

— Ей необходимо на воздух. — Тихло и сипло, проговорил пришедший. — Как можно скорее.

— Вы врач? — Подозрительно посмотрел на него Ярэк.

— Да, можно и так сказать. — Холодно усмехнулся мужчина. — Услышал у вас тут крики и суматоху, когда поднимался на верхний этаж.

Ученые успокоились и начали согласно кивать. На четвертом этаже корпуса располагались исследовательские лаборатории фармацевтов, и врачи частенько заглядывали к ним, консультируя в ходе опытов.

Сирина, воспользовавшись всеобщей заминкой, избавилась, наконец, от удушающих объятий Ника и, пробормотав что, пожалуй, последует данному совету, начала неуверенно продвигаться к двери.

На ее уход обращали не очень много внимания, врач что-то рассказывал о подобных случаях в его практике, об эпидемической ситуации в городе, девушка не особо вслушивалась, но не могла не признать, что внимание аудитории мужчина завоевывать умеет.

И, только, когда она почти добралась до выхода, ее уход заметили. Ярэк крикнул, чтобы раньше, чем поправится, Рина не приходила, не мучила себя, они вполне справятся и потерпят пока, отложив этапы процесса, в которых была необходима ее помощь. Сирина кивнула, но, Николай направился за ней, окликая по имени. Она сделала вид, что не услышала.

Воздух, и правда, казался ей жизненно необходимым в это мгновение, и не было сил отвлекаться от поставленной цели. Каждый шаг, и без того, давался с трудом.

— Рина! — Еще раз окрикнул мужчина, нагоняя девушку уже в коридоре. Что не составило особого труда, так как двигалась она медленно, держась, для верности, за стену рукой. — Меня беспокоит твое здоровье, Рина.

— Спасибо, Ник. — Продолжая с упорством заставлять себя идти вперед, пробормотала она. — Меня, оно, так же, беспокоит, а потому, извини, но я пойду на улицу.

— Мне кажется, что нам стоит поговорить о некоторых вещах, Рина, — Николай попытался помочь девушке, подхватывая под локоть, но та, осторожно высвободилась, неприятно удивленная такой навязчивой опекой с его стороны. В конце концов, ей не были понятны причины его сегодняшнего поведения, абсолютно. И очень не понравились те взгляды, которыми мужчина одаривал девушку ранее. — Есть нечто, что заставляет считать меня, что ты можешь быть в…

— О, позвольте мне помочь вам. — Врач, каким-то, незаметным для Сирины движением, очутился возле нее, оттесняя Ника. — Давайте, на улице, вам сразу же станет легче. — Его ледяное касание было крепким, но осторожным, и мужчина говорил так… уверенно, что девушка не отказалась от его помощи.

— Рина! — Попытался удержать ее собеседник, но та лишь слабо махнула рукой.

— Давай поговорим завтра, Ник. Хорошо? — Мужчине ничего не оставалось, как наблюдать за ее удалением, в сопровождении доктора.

— Хорошо. — Не очень довольно, крикнул Николай ей вслед.

— Благодарю,… - Тихо проговорила она, поднимая взгляд на лицо своего спасителя. Хоть тот и был не очень высок, но против ее метра пятидесяти пяти — и он нависал над Сириной.

— Кирин. — Чуть наклоняясь к ней, столь же тихо, проговорил мужчина. — Вы можете называть меня Кирин. И не стоит благодарить. Это мой долг.

— Спасибо, Кирин. — Сирина впервые слышала подобное имя, или фамилию, ей трудно было сориентироваться, чем именно, это являлось. — Я Сирина.

— Да, мне известно ваше имя. — Кивнул мужчина.

Девушка вздохнула, понимая, что он присутствовал, когда сотрудники обращались к ней. Поднесла вторую руку к вискам, массируя кожу, пытаясь немного вернуть ясность мыслям.

Отчего-то, несколько последних дней ее жизни, стали напоминать девушке театр абсурда, а плохое самочувствие, только усугубляло такое ощущение. Вот, хотя бы, Николай… Отчего он так странно смотрел на нее? И его беспокойство о здоровье Рины, не то, чтобы неоправданное, но, какое-то, уж чрезмерное…

Пока Сирина размышляла, они с Кирином вышли из помещения.

С наслаждением вдохнув прохладный вечерний воздух, девушка рискнула отпустить холодные пальцы своего спутника.

В наступающем предвечернем сумраке, весело пели птицы, и шелестела осенняя листва, переливаясь под порывами ветра, различными оттенками багрового и желтого.

— Спасибо. — Еще раз поблагодарила Сирина мужчину, ощущая, что ей, в самом деле, стало немного легче. — Думаю, что смогу сама добраться дальше. Извините, что заняла ваше время.

Кирин лишь усмехнулся, немного наклоняя голову.

— Ничего, это не доставило мне хлопот. Вы уверены, что больше моя помощь не нужна?

— Да, — кивнула девушка. — Уверена, что справлюсь.

— Как пожелаете. — Мужчина отпустил ее руку, и отступил на шаг. — Вам скоро станет легче, Сирина. — Напутствовал он ее и, развернувшись, пошел назад, в здание.

Девушка решила поверить словам врача.

Да, и потом, ей, в самом деле, уже становилось лучше. Жар отступил, даже пить хотелось меньше. И голова немного прояснилась. И потому, вместо того, чтобы идти домой, и сама не до конца уверенная в разумности своих действий, но, не особо заботясь об этом, Рина направилась совсем в другую сторону, выходя за пределы кампуса.

Глава 6

Михаэль был в плохом настроении. Очень плохом. Отвратительном, в общем-то, не мог не признать Вечный, отбрасывая от себя безжизненное, иссушенное тело, еще недавно бывшее каким-то, жизнерадостным, индивидуумом. Именно его радость, и послужила причиной выбора вампира. Он не приемлел эмоции, отличные от собственных, в непосредственной близости. Не потому, что это играло такую уж роль, просто Михаэль мог это себе позволить.

Он мог бы остановиться, не забирая жизнь, но не видел в этом смысла. К тому же, сейчас, Михаэлю было необходимо больше крови. Если он и дальше собирался давать ее Сирине, а он, определенно, собирался.

Тьма окутывала высокую фигуру, не давая прохожим заметить вампира в сумерках вечера, стирая его очертания, когда мужчина шел сквозь толпу. Он забрал у Сирины достаточно крови. Все ее симптомы говорили об этом. И, потому, вчера дал девушке вкусить своей крови, пусть и разбавляя ее вином.

«Что тут скажешь — ему понравился такой способ», — усмехнулся Михаэль, даже находясь в таком настроении. Особенно то, что сопутствовало ему.

Но, вампир хотел ощущать ее губы на своей коже, ее зубы, прокусывающие его плоть, его сосуды, когда вампир будет находиться глубоко в ней, когда и сам будет пить Сирину. И, Михаэль точно знал, что так будет. Осталось не больше недели. И каждый день количество крови, которое мужчина будет давать ей — должно увеличиваться. Он позаботится об этом.

Но, вместо того, чтобы воплощать свои планы в жизнь, он был вынужден провести этот день, выслушивая разглагольствования Максимилиана. Дьявол побери этого вампира!

Но, уж очень настораживала возросшая активность его врага, который изредка бывал и союзником. Нельзя было и дальше игнорировать этих посланий. Три различных, но связанных между собой случая за три дня — это было просто неимоверное количество для Максимилиана.

Ночью в воскресенье, когда Сирина спала, начиная уже испытывать недомогание от влияния его крови, оптион[4] Михаэля явился к своему хозяину, передавая очередную просьбу его «друга», которую тот, послал в замок.

Это становилось невозможно игнорировать. И Вечный передал требование Максимилиану, явиться в выбранное им самим место. Но, Михаэль не мог и, что было более странно для него, не хотел оставлять Сирину одну тогда, когда ей очень будет нужна поддержка. А потому, Кирину было дано четкое указание не отходить от девушки, ни на шаг. И вампир был уверен, что лучший из его темных созданий, справится с этим прекрасно. В конце концов, на кону стояло его существование.

И, пусть оптион, был не вполне согласен, что его Мастер пойдет на встречу сам, но воздержался от высказываний, понимая, что не его дело решать.

Михаэль мог о себе позаботиться. Сирина не могла. А ее безопасность и сохранность ото всех, кроме него самого, стала для Вечного, приоритетной целью в последнее время. Пусть он и не мог разобраться, пока, в причине этой навязчивой идеи.

Просто, никто не смел, угрожать тому, что принадлежало Михаэлю. И точка.

И вот теперь, проведя все эти часы в отталкивающей компании, и не узнав ничего нового, кроме пустого трепа, Михаэль был зол. Не пожалел собеседника, срывая на том, свое раздражение, но, ярость не особо уходила, подпитываемая странным, тревожащим вампира, ощущением.

Сирине было плохо, как и должно было быть, но, он планировал быть рядом, давая ей новую кровь, а вместо этого — так бездарно потратил время.

Сжав кулаки, вампир осмотрелся, выбирая очередную жертву.

Но, в ту же секунду, растворился в тьме, испытывая еще большую ярость и, нечто, что очень напоминало … опасение…

Однако, Михаэль отбросил эту безумную идею, спеша на призыв о помощи своего оптиона.

Вампир стоял в тени, безразлично наблюдая за прохожими. Его не интересовала их кровь сейчас. Он, вообще, почти не замечал этих жалких людишек. Мужчина думал над тем, что привело его в этот город.

Однако, что-то, все же, привлекло его внимание. Что-то заставило отвлечься от размышлений.

Запах.

Он знал этот аромат. Но, никак не ожидал его сейчас ощутить. Он не должен был быть тут в это время. Осмотревшись, бессмертный понял, что впервые за последние, двести с лишком лет, испытывает удивление.

Мимо него прошла девушка с длинными черными волосами, настолько хрупкая и бледная, что, казалось, вполне может упасть под слабыми порывами осеннего ветра. Она не смотрела по сторонам, а просто брела по улице, очевидно, не имея какой-то, видимой цели.

Вампир еще раз осмотрел улицу. Нет, он не ошибся, именно она была источником.

Это могло быть забавно, в конце концов. Он был почти уверен, что такое невозможно. Неужели, он ошибся?

Если да…, это столь многое меняет…

Он сделал шаг вслед, выходя из тени…

***

Сирина шла по улицам вечерней Праги, не особо размышляя над своим маршрутом. Ее мысли были заняты другим.

Странно было осознавать, что плохое самочувствие настолько выбило девушку из колеи, что она назвала врачу свое полное имя. И, как-то, не смутилась этого. Уж очень привыкла за эти дни, что Михаэль именно так произносит его.

Ощутив новый наплыв слабости, Рина оперлась о стену ближайшего дома, стараясь глубоко дышать.

Вот, кстати, еще одна загадка. Она так и не удосужилась спросить, откуда мужчина узнал это самое, полное имя, которым наградили девушку родители, обожающие легенды о мифических и волшебных существах, которых хватало в их сфере деятельности.

— Нужна помощь, дорогая? — Чуть насмешливый самоуверенный мужской голос, отвлек Сирину от размышлений. Она вскинула глаза, невольно делая шаг назад, и остановилась, понимая, что отступать некуда.

Перед ней стоял мужчина. «Что-то многовато их появилось в ее жизни, за последние несколько дней», — мелькнула неуместная мысль, но девушка испугалась не этого.

Глаза… Его глаза, были такими же черными, как у Михаэля, вот только, они ей, вовсе не нравились, не манили, не очаровывали — вызывали страх…

— Что с тобой, милашка? — Мужчина отбросил с лица длинные темные волосы, и ступил чуть ближе, самоуверенно и широко улыбаясь.

Ничто в его позе или словах, даже в выражении лица — не несло угрозы. Но, Рина столь явно ощущала ее.

Она начала оглядываться по сторонам, надеясь, что толпа на улице, поможет ей уйти от этого человека, который вызывал в девушке безотчетный страх. Хоть и не могла объяснить себе его причины. Как назло, улица была почти пустынна. Только вдалеке, виднелись неясные силуэты людей, но, на их помощь рассчитывать не приходилось.

— Со мной все хорошо. — Гордо вскинув голову, уверенно произнесла Сирина, не показывая того, что билось в ее душе, пытаясь выбраться из оков убеждения и уговоров, выкованных часами проведенными у психолога. Дикий, нерациональный, неоправданный ужас. Сердце начало ускорять свой бег, заставляя пульс стучать почти напряженной дробью, однако, лишь покой и невозмутимость были в ее зеленых глазах. — Мне не нужна помощь, благодарю.

Она попыталась сделать шаг в сторону, чтобы обойти навязчиво рассматривающего ее незнакомца, но, потерпела поражение. Мужчина встал точно напротив нее, зеркально отражая движение девушки. И, «пусть это будут только ее очередные галлюцинации», — взмолилась Рина, но ей показалось, что тьма сгустилась, повторяя движения незнакомца. Она моргнула, стараясь не обращать на это внимания. Как и на тень, которая, все это время была на грани ее восприятия, но… видима. А сейчас, эта тень стремительно приближалась к ней…

Черт! У нее есть реальный повод для страха, а она рассматривает свои бредовые видения?! Стоит сосредоточиться, пожалуй. Тихо и неслышно набрав воздуха в легкие, девушка перевела взгляд назад, на стоящего перед ней человека.

Сирина напряглась, не понимая того выражения, которое было написано на лице этого мужчины.

Она с недоумением наблюдала за тем, как он глубоко втягивает в себя воздух, словно, принюхиваясь. И, картина того, как хищно раздуваются ноздри на этом, достаточно привлекательном, но резком лице — пугала.

Сирина сильнее уперлась в стену спиной, ощущая, как царапают ее пальцы камень, словно в попытке найти там выход. Она не знала, отчего так считает, но то, что этот мужчина нес в себе угрозу для нее, Рина ощущала однозначно.

Однако, в тот момент, когда девушка уже готова была закричать, пусть и в тщетной, но попытке получить хоть какую-нибудь помощь, неясная черная тень, приблизившись вплотную, метнулась между ними, вынуждая мужчину отступить на шаг назад.

С удивлением, Сирина поняла, что прямо перед ней стоит врач… Кирин?!

— Ого, а я почти подумал, что ошибся. — Мужчина надменно поднял бровь, рассматривая Кирина, который, с несомненным выражением агрессии и готовности к бою на лице, полностью закрывал собою Сирину от него… рыча? — Никак не мог поверить, что это его запах. Но, теперь, сомнения отпадают, не так ли, Кирин? — Его усмешка стала угрожающей. — Не зарываешься ли ты, демон, угрожая Мастеру?

Девушка с удивлением и, уже какой-то, странной, отрешенностью, смотрела за тем, как этот неизвестный… оскалился?

Дьявол!

Наверное, она опять, бредит. Ведь не могут же у человека быть вот такие … зубы?! Клыки?!

Если, конечно, не допустить мысли о том, что мужчина — был, вовсе, не человеком…

А, стоящий перед ней Кирин… демоном,… именно так назвал его противник, не так ли?

Сирина поймала себя на мысли, что почти готова рассмеяться. Да что за абсурд, в конце концов?! Но, бешенный стук испуганного сердца, и все ее чувства, кричащие об опасности, как-то, не давали мозгу убедить себя в нереальности происходящего.

Даже, если она сошла с ума, ей срочно стоило придумать, как выбраться отсюда, пусть и в своем сумасшествии. Потому что, звуки рычания со стороны обоих мужчин и явное напряжение, почти проскальзывающее между ними искрами молний, не давали усомниться в том, что сейчас будет драка.

И, девушка имела очень нехорошее предчувствие. По поводу того, какая роль отводилась ей, в этом всем…

— Если вы отступите, Мастер. — В голосе Кирина не было особого почтения, определенно. И он не поворачивался, чтобы посмотреть на Сирину, оценивая ее желание. Они просто говорили так, словно ее не было здесь, или, скорее, словно она не имела роли в споре. Приз. Неодушевленный предмет, который не имеет права решать, кому достанется. Вообще-то, ее это напрягало, пусть и глупо было думать о свободе выбора своего мучителя или убийцы. — Я не буду вынужден зарываться.

— Отойди, демон. Не лезь не в свое дело. — Мужчина начинал выказывать признаки раздражения.

— Любой приказ моего Мастера — мое прямое и самое важное дело. — Кирин говорил невозмутимо, но девушка чувствовала, как рычание вырывалось из его горла после каждого членораздельного и четкого слова.

Дьявол!

Не то, чтобы она понимала, о чем они разговаривают. Она, вообще, ничего не понимала. Да и стоит ли переживать о толковании бреда?! Но, не это напрягало Сирину, а то, что девушка стояла в центре этого бреда.

Мужчина вскинулся, с явным намерением атаковать, но Кирин метнулся первым, подныривая под занесенную руку. Наверное, он знал побольше Сирины о том, что его противник собирался делать. Потому, как ей, было абсолютно непонятно, что происходит.

Кирин полоснул рукой по лицу этого…, этого…, явно, не человека, и девушка, с удивлением, увидела рваные следы, словно от когтей дикого зверя.

Противник пришел в ярость. Если ранее, в его глазах было лишь насмешка и жестокое развлечение, то теперь — там пылал огонь злобы.

Сирина понимала, что самым верным, было бы сейчас убежать отсюда, пока оба мужчины?…, существа? Заняты дракой.

Вот только, ноги не слушались, начиная, в который раз за сегодня, мелко дрожать. И слабость, пыталась, вновь, управлять ею.

Однако, девушка собрала всю волю в кулак, и начала медленно отступать в сторону, продолжая держаться за стену, и не отрывая глаз от дерущихся.

А бой, тем временем, продолжался с переменным успехом. То один, то другой противники, умудрялись наносить удары, которые достигали цели.

Сирине не было ясно ничего. Она не знала, просто не старалась осознать, как дерутся эти двое, и уже полностью, поставила крест на хоть каком-нибудь понимании.

Она, и на рассудке своем, уже, в общем-то, поставила крест.

Но, об этом, у нее будет время подумать позже, главное — убраться как можно скорее, чтобы, это время, и правда, было.

Тьма двигалась вместе с мужчиной, напавшим на нее. Она видела, как переливы темноты тянутся за каждым его порывом, и мрак отвоевывал себе все больше места, с очередным, пропущенным Кирином, ударом.

Наблюдение за ходом боя, приносило неутешительные результаты. Ее защитник, а она просто не могла думать о Кирине по-другому, определенно, уступал противнику. Но, не собирался сдаваться.

И это, задерживало Рину. Вроде бы, и понимала она умом, что ничем не может ему помочь, а все равно, не могла убежать, оставляя его одного. Насколько глупо это бы не звучало.

Однако Сирина очень старалась справиться с приступом неуместного сострадания. Да, он помогал ей дважды за этот вечер, но, черт побери, ей не известны его конечные цели. И это, если не вспоминать о его возможной… демонической природе.

Черт!

Она не хотела закончить свои дни в палате сумасшедшего дома. Определенно.

Но, и закончить жизненный путь так, как ее родители — тоже, не соблазняло девушку. Кому может понравиться, когда тебя приносят в жертву в чернокнижном ритуале?

Сомнительно, чтобы многим, не так ли?

А потому, Сирина упорно продвигалась в сторону.

Однако, в этот момент, ее «защитник» оказался в невыигрышном положении. Взмахом руки…, черт! Именно, простым взмахом, противник отбросил Кирина в сторону, перекрывая путь отступления Рине.

И, пусть лжеврач, приземлился на ноги, было заметно, что он вымотан, и не совсем готов стать победителем в этом бое. Хотя, что могла знать Сирина о резервах демонов в борьбе с…, с кем, она, так же, не знала…

Мужчина усмехнулся, хоть и была эта усмешка больше похожа на оскал.

И тогда, когда Кирин собрался броситься в очередную атаку, что-то изменилось в расстановке сил…

Девушку окружила тьма…, но не та, которая так пугала, не та, что была на другой стороне этого противостояния. Это была «ее», знакомая, почти любимая и необходимая сумеречность, которую Сирина так часто использовала в качестве своего убежища в последнее время. Та, которая всегда укутывала и ласкала ее, принося лишь удовольствие. И это, как ни странно, заставило кое о чем, задуматься…, на фоне всего происходящего…

Правда, нельзя было не признать, что время для размышлений, не было выбрано уж очень удачно.

Темная фигура мелькнула перед ее глазами, выныривая из этой тьмы, так быстро, что выглядела лишь размазанным пятном.

И Кирин отступил, склоняя голову, но девушка видела его победную ухмылку.

Его противника отбросило к противоположной стене…, и, понимая, что уже сидит на холодной и мокрой брусчатке тротуара, Сирина узнала в этой фигуре — Михаэля.

Она не смогла бы ошибиться. Она узнала бы его среди тысячи, не то, что здесь, в пустом проулке средневековых улиц.

— Я приказал тебе убраться из этого города, Грегор. — Голос мужчины был ровным и безразличным, когда его пальцы сжимались на шее того, кого он назвал Грегором, заставляя противника хрипеть. Но, даже в такой интонации, этот голос заставлял Сирину ощущать себя покоренной. И это,… это ей очень не нравилось,… теперь. — Ты бросил вызов мне?

Пальцы Михаэля сжались сильнее, и струйки крови начали сбегать по коже мужчины. Он хотел что-то сказать, но, явно был не в состоянии, когда Михаэль вот так держал его. Однако, настойчиво смотрел в глаза своего пленителя, словно что-то объясняя ему без слов…

Сирина могла поверить теперь и в большее…

— Ты расскажешь мне все, и я подумаю, стоит ли твоя жизнь еще одного заката… — Наконец, сухо произнес Михаэль.

Небрежно отбросив Грегора, в сторону Кирина, мужчина повернулся к Сирине, которая так и продолжала сидеть на полу, с непроницаемым выражением на лице, которое так манило ее в эти дни. Даже сейчас, если попробовать быть честной…

Чуть усмехнувшись, он направился в ее сторону, а девушка продолжала оставаться неподвижной, просто не имя резервов, чтобы, хоть, отползти.

И, с недоумением смотрела на его пальцы, испачканные в крови, пытаясь понять, почему ей так хочется облизать их…

— Какого дьявола? — Спросила она, растерянно встречаясь глазами с насмешливой тьмой, и почувствовала, что мозг отказывается воспринимать такую реальность, скатываясь в этот сумрак…

Глава 7

«Ты услышала нашу музыку, не так ли, малыш?

О да, она уже манит тебя. Ты уже ощущаешь наш танец. Перекатываешь его вкус на своих губах, языке…

Твоя кровь поет во мне. И я наслаждаюсь этим. Твое желание, расплавленное и обжигающее, несущееся в моих сосудах…

Ты хочешь большего и, поверь, я удовлетворю эту твою жажду…

Не стоит убегать, тебе уже не скрыться, милая.

И аромат твоего страха — лишь подстегивает меня.

Танцуй со мной, малыш.

Повернись, следуя моему руководству.

Отринь все, что ты знала о мире раньше. Я создам для тебя новый мир. Он будет только наш. В нем будет только наше танго…

Шаг, … поворот … Наклон…, и ты слышишь биение моего пульса,… ты желаешь моей крови?

О, малыш, поверь, я знаю это…

Следуй в этом танце за мной, милая…

Только я могу дать тебе больше…»

Похоже на то, что просыпаться в этой кровати, застеленной шелковыми простынями, становилось ее традицией. Вот только, в этот раз, простыни были черные, тогда, как в прошлый — алыми. И только теперь, Сирина задумалась над тем, чем был обусловлен такой выбор постельного белья? Уж не тем ли, чтобы скрывать следы крови?

Ее рука, против воли, взметнулась к шее, туда, где и сейчас, немного саднил синяк. Все, что было в ее разуме — наводило на размышления…, довольно невеселые, в общем-то.

Пальцы задели тяжелую подвеску, лежащую на ее груди.

Невольно, она обхватила кулон так сильно, что побелели костяшки, и попыталась снять украшение. Но она, явно, переоценила свои силы.

В голове зашумело даже от такого, незначительного, напряжение, и кровь забилась в висках с надрывом.

Кровь… на его пальцах…, на камне…, снежинки на темно-алом…, надрывный плач скрипки и гармонь…

Картинки замелькали в сознании Сирины, лишь усиливая дробь пульса, вызывая головную боль. Но, понимания не было.

Рина помнила о том, что произошло…, только когда?

Какое сейчас время суток? Когда была та драка в переулке? Сколько времени она провела без сознания?

Девушка встала, направляясь к окну. И, с раздражением отметила, что ее раздели.

Что ж, пусть это было разумнее, чем уложить ее в грязной одежде, которая, вполне вероятно, была еще и влажной, после посиделок, устроенных ею на камнях улиц Праги, но — Его черная шелковая рубашка, теперь вызывала злость и раздражение. Она была в ярости из-за того, что ею управляли, обманывали. На остальное, Рина просто не обращала внимания. Не давала своим чувствам вырываться из отрезвляющего гнева.

Однако заменить эту одежду, было просто нечем. А потому, пришлось смириться.

Отдернув тяжелые бархатные шторы, Сирина увидела полную луну, высоко сияющую в ночном небе.

Ночь.

Значит, она провела без сознания несколько часов. Это не особо воодушевляло. Ее слабость, очевидно, подорвала организм в серьезной мере.

И, прислонившись к подоконнику, девушка не могла не признать с дрожью страха, что у нее есть очень интересное, но, абсолютно иррациональное объяснение причины своего недомогания…

Господи! Но, ведь, не может, и в самом деле, Михаэль быть … ВАМПИРОМ?! Не так ли?

Ну, пожалуйста! Пусть ответом будет — «не может»!

Но, и молясь, Сирина понимала, что, если отбросить чуть более вероятное, но не менее неприятное по своей сути, объяснение о ее сумасшествии — вариант с носферату, самый «реалистичный». А девушка была знакома с легендами об этих существах…

Черт побери! Черт!

А что тут еще скажешь? Только — черт! Черт!

Ее пальцы бегали по звеньям цепочки, в поисках застежки… и не находили. Но, Михаэль же, одевал ее, значит, застежка должна быть…

Однако ее просто не было, и все тут.

Бросив безуспешные изыскания, Сирина обернулась, осматривая комнату, надеясь найти зеркало, чтобы обнаружить-таки, упрямый замок. И задумалась на мгновение — сколько же, из того, что пишут о вампирах, было правдой? Обводя глазами темное помещение, ее не покидало ощущение сюрреализма происходящего.

Боже! Какой бред! Она тут стоит, и реально размышляет о, … об этом…? Ее психолог, явно, потерпел полное поражение с лечением Сирины…

И, все же… Вампир…

Есть ли в жилище вампира — зеркало?

Как оказалось — есть.

Подойдя вплотную к одной из стен, Сирина увидела лишь слабое мерцание на зеркальной поверхности. Только плавный танец теней в лунном свете. Не задумываясь, девушка поднесла палец, повторяя на стеклянной поверхности сверкание переливов луча луны.

И, замерла, понимая, что ее палец, невольно, обводит губы мужчины, отражающегося в стекле…

Или она ошиблась, или легенды лгут… но, какая, в общем-то, разница?

Михаэль внимательно смотрел на нее, однако, его лицо было спокойным и невозмутимым. И, таким…

Сирина закусила губу, чтобы боль помогла снять это наваждение, унять сердцебиение…

Не от страха или ужаса…, от страсти.

Девушка перестаралась. И поняла это, только тогда, когда с удивлением, слизнула с губы каплю крови, наслаждаясь солоноватым привкусом.

О, дьявол! Вампиризм…?!

Усмешка расплылась на лице Михаэля…

Вот, черт! Он что, все знает?! Все мысли, которые только посещают ее?!

Мужчина стремительно оказался рядом, так, что Сирина не успела заметить этого перемещения. Его руки обхватили ее плечи, притягивая девушку к твердому и большому мужскому телу. А его рот, уже накрывал уста Рины, и она плавилась от этих, чуть засасывающих, ласканий его губ.

Боже, да что же это такое?! Она опять ему позволит собой манипулировать?! Кем бы он там, дьявол его побери, ни был?!

Ни за что.

Ее кулачки уперлись в его грудь, отталкивая. Пусть и смотрелось, наверное, со стороны, это довольно комично. Она была так хрупка против него.

Однако Михаэль поддался, отступая на шаг, напоследок, пробегая по ее саднящим губам языком, рождая дрожь, заставляя сжиматься пальцы на ступнях…, слизывая еще одну алую каплю…

Сирина взяла себя в руки…, почти…, наверное…

Ладно…, немного, смогла унять желание, пусть и совсем чуть-чуть. Это, уже, было прогрессом…

— Что тут происходит? — Медленно, почти по слогам, проговорила Сирина, с каждым словом делая шаг назад. Просто, чтобы быть подальше, и не поддаться его влиянию…, себе не поддаться. Чтобы не начать снимать с него полу расстегнутую рубашку, скользя руками по коже, лаская его языком, спускаясь все ниже, и ниже, и… — Кто это был? — Постаралась она перевести свое внимание в другое русло.

Но, вздрогнув, и быстро подняв взгляд с его обнаженной груди, назад, на лицо, девушка увидела, как, все многозначительней, смотрит на нее мужчина.

— Тебе, больше, не стоит о нем беспокоиться. Никто не посмеет угрожать тебе. — Михаэль искушал ее, одним голосом… Изгибом губ…

Просто, собой.

— Кто ты?! — Почти шепотом, спросила она, сжимая в кулаки, дрожащие пальцы.

— Ты знаешь, Сирина, не так ли? — Его голос растекался по ней, ее имя…

Легкие отказывались совершать очередной вдох, стирая ужас от осознания…

Он знал об этом, не так ли?

— Что ты творишь со мной, в конце концов?! — Возмутилась Рина, рассерженное на свое неразумное тело.

— Ничего. — С усмешкой ответил Михаэль, делая шаг в ее направлении. — Ничего, чего бы ты, сама не хотела, малыш.

— Не верю. — Упрямо качая головой, только, чтобы, вновь не поддаться соблазну, сказала она себе, складывая руки на груди…, во избежание соблазна. — Я не из таких… — Рина кивала головой, словно подтверждая каждое свое слово. — Не из тех женщин, которые бросаются на мужчину, словно…, словно…, на леденец, что ли. — Не смогла подобрать более подходящей аналогии она, стараясь игнорировать его усмешку и обжигающий взгляд.

Ей, ведь, и в самом деле, хотелось облизать его всего, словно конфету…

— Возможно, я — именно такой, для тебя, мужчина. — Насмешливо приподнял он бровь, делая еще шаг в ее сторону.

— Стой там, где стоял, Михаэль. — Сирина быстро отступила, отгораживаясь столбиком кровати. — И нет, ты не такой мужчина.

— Да что ты? — Даже ей было слышно, что она врет. Ему уж, тем более. — Проверим?

— Не стоит. — Опасливо покачала головой девушка. — Я не уверена, что, вообще, хочу сейчас быть с тобой в этой комнате…, в этом мире, если честно… Ты… ты…

— Ну что же ты, Сирина, тебя так пугает это определение? Не стоит, малыш. — Михаэль, не обращая внимания на ее несогласие, подходил все ближе. — Это, всего лишь слово. Скоро, ты перестанешь бояться его.

Вот это замечание, определенно, подводит их к сути, не так ли?

— Зачем? — Только и смогла выговорить она.

— Ты позвала меня. — Так же кратко ответил Михаэль.

И, снова, сделал шаг.

— Это ложь. — Рина отступила.

— Ты сомневаешься? Напрасно, Сирина…

И каждый раз, когда его губы произносили ее имя…, прокатывали его на языке Михаэля…, дрожь побегала по коже девушки, усиливая, и без того, не дремлющее, желание.

Но, это, определенно, не было удачным решением ее проблемы.

— Я не хочу… — Вонзая в ладони ногти, почти закричала она. — Не буду…

— А вот это, уже мне решать, милая. — Михаэль сделал еще два шага, оказываясь, практически, вплотную. — Тебе понравится, малыш. Я обещаю. — Он не отрывал своих глаз от ее. — И потом, ты сама так решила. Так давно, ты позвала меня…

Его пальцы поднялись вверх, и мужчина, легко, почти небрежно, провел ногтем под своей ключицей.

Сирина вздрогнула, не в силах оторвать взгляд.

За его пальцем потянулась линия, набухая алыми каплями крови…

Горло девушки запекло и мышцы дернулись. Она ощутила, как рот увлажняется, наполняясь слюной…

И язык пробежался по губам, дразня и желая…

Дыхание сбилось, при одной мысли о том, что было столь реально припасть к его коже, лаская…, глотая…, слизывая…, и снова, лаская…

Жажда, она смогла бы утолить ее, теперь Рина, понимала, отчего вода не помогала…

— Нет… — Покачал Сирина головой, зачарованно следя, как капли стекают вниз, прочерчивая дорожки по коже его груди. — Нет… Это не реально. Невозможно. Это… я не буду, делать такого…

Михаэль усмехнулся. Легко, чуть надменно.

Но, дьявол, как же ее заводила такая его усмешка!

— Здесь я решаю, милая. Ты, свой выбор, уже сделала. — И, не давая ей времени опомниться, мужчина протянул вперед руку, обхватывая затылок Сирины пальцами, притягивая ее лицо ближе, давая вдохнуть аромат…, прижимая к коже…

Они застонали в унисон, когда ее губы поймали убежавшую каплю.

Желание крови, желание страсти — эти чувства сплелись, смешались в Сирине, рождая дикую потребность в нем.

Михаэль не отпускал ее голову, пропуская волосы между пальцами, и она слышала довольное рычание, когда слизывала, капля за каплей, дорожки крови на его груди…

Теперь, не могло быть сомнений в том, что было источником этого звука, не правда ли?

Чуть сжав пальцы, приподнимая ее голову за волосы, мужчина заставил, почти ничего уже не понимающую в происходящем, Сирину подняться выше, и прижал ее губы к разрезу, понуждая глотать…

Его кровь на ее языке, растекающаяся по ее горлу…

Она уже знала этот вкус… И он дурманил ее, доводя до безумия.

Его пальцы, давно уже расстегнувшие рубашку на ее груди, и ласкающие…, мучающие тяжелеющую от желания грудь…

Его тело, прижатое к ней, заставляющее хотеть большего, заставляющее ее умолять…

Рина стонала, глотая его кровь.

Кричала, когда Михаэль, почти рыча, опрокинул ее на кровать, переворачиваясь на спину, не отпуская затылок Сирины.

Поддалась, когда он потянул ее волосы, целуя кровавые губы, лаская языком ее рот. И, просто, беззвучно запрокинула голову, не имея уже голоса, когда мужчина вошел в нее, заполняя ее и кусая одновременно…

Михаэль двигался в ней, резко, отрывисто, глубоко вонзаясь, жадно глотая кровь, целуя губами шею.

Его пальцы скользили по телу Сирины, задевая, так и не расстегнутую цепочку. Мужчина оторвался от ее шеи, заглаживая рану языком.

Поймал губами сосок, мучая и лаская, засасывая. Чуть кусая.

Сирина забыла о том, что именно она делает, полностью растворяясь в нем, царапая, вдавливая свои ногти в его плечи, уже не противясь — понуждая.

Движения его тела в ней, в ее жаре, заставляли ее всхлипывать, обхватывая его плоть в наплыве приближающегося наслаждения.

— Я решаю — Хрипло, надрывисто прошептал Михаэль, вновь, притягивая ее губы, целуя, и…, прижимая ее уста к ране, так и не выпуская волос Рины, из пригоршни своей руки. — Ты — моя.

Девушка не выдержала, взрываясь от удовольствия, ее губы не удержали протяжного, горлового стона, пусть и были прижаты к его груди.

И Михаэль зарычал, присоединяясь к ней, в ее наслаждении, погружая свои зубы в ее плоть, свое тело в ее, конвульсивно сжимающийся, жар и влажность, упиваясь вкусом крови Сирины…

Николай потер лоб и прищурил глаза, вглядываясь в ночную тьму.

Он устал. Шесть часов дороги по темной, слабоосвещенной трассе, в Богом забытое, место — не самый хороший выбор для загородной прогулки. Но мужчина и не гулял.

Свернув на еле заметную, даже в свете дальних фар, дорогу, Ник остановился, чтобы свериться с картой.

Глаза пекло от напряжения, однако, он не отрываясь, следил за изгибами лесной дороги. Как же давно мужчина не приезжал сюда. Лет двадцать, не меньше. И, никогда бы не вернулся, если бы не Рина.

Не лгал Николай, когда в субботу утром, признавался, что она ему понравилась. Совершенно не обманывал. И, оттого, прислушался к тому, что старался выкинуть, стереть из своей памяти все эти годы. Не хотел вспоминать. Но, не смог не вспомнить, когда столь многое указывало на это.

Еще тогда, в кабинете, увидев абрис мужчины во тьме за ее спиной, Ник понял, что прошлое вернулось. Не его прошлое, но отвечать — должен будет Николай.

Черт! Как же он тогда испугался! Словно все его ночные кошмары пришли за ним, выкапывая в мозге самые потаенные страхи.

Ник знал, что это могло значить. Знал, но отмахнулся, не захотел поверить. Не пожелал, вновь, впустить тот ужас в свою жизнь. Но, девушку из лаборатории увел.

Правда, как оказалось, безрезультатно. То существо…, оно последовало за Риной.

Очевидно, вампир выбрал девушку своей жертвой. Не могло быть сомнений. Николай понял это, когда увидел тот синяк. Только вот, какова его конечная цель? Поиграть и убить? Или, он хочет обратить Рину?

Николай боялся последнего. Он не желал, чтобы с девушкой произошло такое. Не тогда, когда мужчина имел возможность и знание, чтобы предупредить обращение, а, если уже поздно — исцелить ее.

А Рина, Боже, она даже не понимает, что с ней происходит. Не видит, что, то существо, гипнотизирует, подчиняет ее.

Оставалось надеяться, что Ник не опоздает. В конце концов — это не длилось дольше трех дней, правильно? А, насколько он помнил, при таком варианте, у него еще было время в запасе.

Единственное, в чем он нуждался сейчас — это в совете. За ним и ехал Николай по ночной лесной дороге, в старое, заброшенное село.

Когда его машина остановилась у ветхого, покосившегося дома, в окне которого горел, единственный в округе, огонек, на крыльцо вышел старик.

Он был дряхл и немощен, едва способен передвигаться, опираясь на толстый сук, который служил опорой этому древнему мужчине.

Слепые глаза долго всматривались в тьму ночи, словно ощупывая ночного гостя, который не решался ничего сказать, и, наконец, причмокивая, с шипением, но уверенно, голос старика нарушил тишину.

— Ну, здравствуй, правнук…

***

Его семья не боролась с порождением тьмы. Никогда не выступала против созданий ночи. Напротив, предки Николая, испокон веков, служили им. Не нарушая и не прерывая традиции. И за это, темные создания щадили их род даже тогда, когда все окрестные селения вымирали из-за жестоких и темных забав вампиров и их слуг — демонов.

Отец Николая убежал отсюда, когда ему было только пятнадцать. Он не верил во все эти легенды. Просто отрицал их, закрывая глаза на то, что видел и слышал. Не приемлел.

Темные создания стали скрытней, уже не столь явно показывали себя людям. И его отец, желая нормальной жизни, покинул дом предков, дабы никогда не возвращаться.

Но, его решение было поспешным. Мужчина не только возвращался сюда на протяжении своей жизни, но и привозил сына. Так Ник и узнал, что не стоит отрицать то, что ты не видишь, или не умеешь понимать. Иногда, столь многое, наш разум просто отвергает, боясь, что не сможет уложить новые данные в устоявшуюся модель мироздания.

Николай был ученым, это правда. Однако, он никогда не сомневался, что в ночи есть то, что может, совершенно не научным и иррациональным способом, забрать человеческую жизнь. Так легко и просто, словно выпить напиток из бумажного стаканчика, небрежно сняв его при этом.

Он верил. И теперь, кто мог бы высмеять его?

У Николая имелись веские доказательства. Вот только, он не собирался их никому предъявлять. Никому, кроме Рины. И, мужчине оставалось надеяться, что она согласиться поверить его доводам. Главное, было вытянуть девушку из-под влияния того чудовища.

Его прадед внимательно слушал то, о чем внук просил. А, когда Ник закончил, рассмеялся, дребезжащим, надтреснутым смехом.

— Ты глуп, Николай. Еще более, чем твой отец. — Старик причмокнул своими пожеванными губами. — Тот отрицал их. Ты — хочешь обхитрить? Наивно и глупо. Не в твоих силах это сделать, поверь.

Он откинулся на спинку дряхлого стула, прикрыв слепые глаза.

Мужчина был стар. Очень стар, почти древен. Ему шел сто тридцатый год. И причиной его долгой жизни, если верить семейной легенде, был глоток крови демона, которой отблагодарил один из Вечных, покорного человека.

— Опиши мне того, против кого решил выступить, неразумное семя мое. — Рольф не открывал век, чтобы посмотреть на правнука, внимательно слушая описание. И, понимал, слыша, как учащается биение его старого, дряхлого сердца, что не останется после него потомков на этой земле.

— Остановись. — Старик поднял голову. — Одумайся. Ты не выстоишь против этого.

Но, и говоря, предупреждая, Рольф ощущал скепсис и недоверие в своем правнуке. Он приехал просить у него помощи, однако так и не отринул своего восприятия этого мира. Не хотел слышать того, что говорили их предки.

— Знаешь ли ты, против кого решил идти? — Рольф упер свое лицо в дрожащую от прожитых лет, немощную руку. — Михаэль. Один из самых молодых, но, практически, сильнейший из Мастеров.

Он лично убил того, кто обратил его. А Вильгельму было более тысячи лет. Однако, у Михаэля оказалось достаточно силы, чтобы преодолеть повиновение отцу, и уничтожить его. И, его творец — не единственная жертва этого Мастера. Николай, ты умрешь. Отступи. Что тебе до судьбы той девушки? Своя жизнь — дороже. Сколько ты знаешь ее? — Рольф вперил в правнука взгляд незрячих, белесых глаз. — Я не хочу быть последним из своего рода. А так и будет, если ты выступишь против Михаэля.

— Я не отступлю. — Николай упрямо покачал головой.

Честно говоря, не смотря на то, что он видел, что он ощущал, мужчина просто не верил, что кто-нибудь, пусть и вампир, сможет противостоять современным реалиям. Пистолету, заряженному кусочками серебра, или чем там еще, можно убить вампира? Святой воде. Осиновому колу, в конце концов. Так, ведь, их убивали все это время…

— Как же ты глуп. — Рольф начинал сердиться. — Если это, в самом деле, он — ее судьба предрешена. И знаешь отчего? Потому что, он никогда не делал такого ранее. Михаэль никого не обращал. Возможно, избегая ошибки своего творца, боясь создать того, кто окажется сильнее. Может, и нет. Мне не известна причина. Но, если он решил обратить эту девушку — значит, уже ничто не сможет отвернуть его.

— Лучше расскажи мне, то, что поможет. Не стоит запугивать. Это — не принесет никакого результата. — Ник откинулся на стену, опираясь. Ему было неудобно сидеть на жесткой деревянной лавке, но, мужчина ехал сюда не за удобствами.

Рольф скривился.

— Что я могу сказать из того, что не говорил тебе раньше? Обращение занимает семь дней. В каждый из этих дней — творец дает свою кровь обращаемому, и берет его кровь, связывая их. На седьмой день, обращаемый впадает в кому, после чего — наступает смерть, или, скорее, перерождение. Бывает, что новосотворенный получает часть силы своего создателя, а бывает, что открываются и его собственные резервы, которыми тот обладал будучи человеком, только не использовал. Никто, никогда не знает точно, чего ждать. Часто, вампир не получает ничего. Таких — большинство. Они становятся низшими, и никогда не могут перейти границу. Мастеров мало, а ты решил бросить вызов одному из сильнейших. — Рольф задумчиво жевал свою нижнюю губ, а потом, внезапно, зло сплюнул под ноги правнуку. — Идиот. Смертник. Не побороть тебе его.

— И, все же, я попробую. — Мужчина поднялся, направляясь к выходу. — Спасибо, дед. До свидания.

— Прощай, Николай. — Рольф не повернулся вслед уходящему внуку…

Глава 8

Они гуляли по старым улицам, и снег кружил, укрывая камни, припорашивая волосы Сирины. Однако, девушке было все равно.

Покой занял место крика, и это дарило облегчение.

Даже боль притупилась. Отдалилась, теряясь во тьме этих глаз. Он говорил, очаровывая ее, звенящей сталью своего голоса. Но, все это время, пристально рассматривал девушку, практически, не глядя по сторонам.

Она отвечала, забывая о том, что оставляла за собою с каждым новым шагом…

Комната, исписанная кровью, символы, вырезанные на коже родных… их бледные, искалеченные лица…

Все уходило, вытесняясь этим звучанием.

— Лондон прекрасен. — Мужчина остановился, позволяя своей руке подняться по ее рукаву, останавливаясь на затылке Сирины. Рождая странную дрожь. Тьма манила… — Но, так много мест, которые не менее чарующи. Ты бывала в катакомбах Парижа, Сирина? — Его пальцы чуть скользили, притягивая ближе ее лицо. Натирая стучащее место пульса. Ускоряя биение…

— Нет. — Зачарованно глядя в эти глаза, прошептала она.

— Париж…, скрипка и гармонь…, их песня так прекрасна… я покажу тебе ее… — Мужчина прикрыл веки, забирая у нее успокоение, возвращая страх… но, лишь, на мгновение… — Это будет мой подарок.

Тихая мелодия разлилась в воздухе. Скрипка плакала, вторя ее собственному надрыву, и гармонь протяжно подпевала ей…

Девушку не интересовало, как мужчина сделал это.

Она призывала дьявола — ответил Он. Так о чем можно было размышлять?

Мужчина наклонялся к ней ближе, мягко касаясь ее кожи своей, и Сирина знала, что он подарит ей успокоение.

Губы… он целовал ее шею, вызывая легкую боль…

Танец… танго…

…два тела, сплетенные в страсти, … слитые в танце…

Сирина вздрогнула от того, что увидела под своими, сомкнутыми веками…, не тьму, о которой молила…

Страсть…

Она не хотела этого… Она испугалась…

Мужчина отступил на шаг, но так и не выпустил ее руки. Тьма удивилась в его глазах.

— Это может быть забавно. — Чуть насмешливо проговорил он, всматриваясь в ее лицо.

— Нет, — едва слышно прошептала девушка. — Не надо. Отпусти. — Прерывистый всхлип прорвался сквозь покой его воли, окутавший ее. — Я хочу смерти…

— Зачем торопиться? Мы можем получить все. — Черная бровь приподнялась, иронично вопрошая.

— Нет… ты обещал…

— Я ничего не обещал, малыш. Здесь я решаю. — Мужчина наклонился назад, приближая свое лицо к ее шее. Его губы коснулись ее уха, рождая неправильную, предательскую дрожь. Она не могла, не должна была чувствовать такого. Не тогда, когда ее родители только что умерли. Сирина хотела смерти. — Я отпущу тебя сейчас, малыш. Но, выбор уже сделан. И, когда, еще раз, позовешь — ты будешь ведомой.

Губы скользнули по шее, лаская ее кожу. Он склонился в насмешливом поклоне, целуя раскрытую ладонь.

— Теперь, ты — моя. И я решаю.

Мужчина ушел, растворился в ночи, оставляя лишь музыку с надрывом и темно-алый след на линиях жизни ее ладони, поверх которого, ложились снежинки…

Она так и не смогла снять кулон. Более того, сейчас, рассматривая цепочку в зеркале, при дневном свете, Сирина, даже, не смогла обнаружить застежку.

Наверное, Михаэль просто сомкнул звенья.

Надо было бы порвать ее. Да, только, силы не хватало, а воспользоваться каким-либо подручным средством — не выходило, в силу отсутствия этого самого, средства.

Вздохнув, девушка махнула рукой на злосчастное украшение и, решилась выйти из комнаты. Михаэля рядом не было, и это радовало.

Когда этот мужчина…, этот вампир, оказывался вдалеке от нее, разум, или какое-то его подобие, возвращался к Сирине.

Очевидно, две сильные личности, просто не могли ужиться вместе, с усмешкой решила она, и мозг, просто капитулировал перед неведомым.

Она отстранилась, решила смотреть на мир так, как он сам показывался ей. Это было единственным, что позволяло избежать безумия.

Если, конечно, она еще не была по самую шею в этом безумии. Но, такая мысль ей не нравилась. А, значит — можно было признать наличие вампиров, демонов и прочего, ворвавшегося в ее существование.

Сейчас, она могла размышлять здраво и, ей совершенно не нравилось все происходящее.

Сирина не собиралась становиться вампиром, или чем-то еще, в этом роде. Как бы ее не искушал собою Михаэль, как бы он ни притягивал девушку, это не было поводом отдавать свою душу, (ведь такова же цена?), за сомнительное удовольствие упивания кровью…

Хотя, не смогла не признать Сирина, в том удовольствие, что она испытывала раз за разом в его руках этой ночью, не было ничего сомнительного. Экстаз в чистом виде…

Но, это и пугало ее, если честно.

Как и все, что нельзя было пощупать, изучить и препарировать…

Правда, возможно Михаэль согласиться пожертвовать себя науке?

На секунду, Рина задумалась об этом, но тут же отбросила, понимая бредовость этой идеи. Чистый абсурд. Во всех смыслах, не так ли?

Фыркнув, невольно улыбаясь своим размышлениям, Сирина взяла с кресла шелковое платье, спасибо, хоть не алого или черного цвета. У Михаэля, похоже, была слабость к этим оттенкам.

Но, этот наряд был бледно-зеленого цвета. Очевидно, платье предназначалось для нее. Что ж, нельзя сказать, что наряд уж очень подходил для погоды, но, если накинуть сверху его рубашку… до кампуса можно и добраться, решила Рина.

Итак, подводила она итог, подходя к двери, ей стоило выбраться отсюда, если только, она не хочет, все же, уподобиться своему искусителю.

Комната качнулась, вынуждая девушку удерживаться за стену. Сирина прикрыла веки, делая глубокий вдох и проклиная эту дурацкую слабость. Перед глазами мелькнули картинки сна, но девушка отстранилась от них, отдалилась, как и от реальности.

Потом. Потом у нее будет время подумать об этом. Позже, она решит, действительно ли, ее встреча с Михаэлем не была первой…

Еще раз вдохнув и, с трудом, сглотнув пересохшим горлом, Рина открыла дверь, размышляя над тем, что же делают вампиры днем. Ведь, его отражение в зеркале она вчера видела. Значит, и их дневной покой мог оказаться неправдой, не так ли?

В гостиной было пусто.

Так, по крайней мере, ей показалось в начале. Но, стоило Сирине ступить в полумрак комнаты, практически не освещаемой сумрачным светом осеннего утра, как от стены отделилась невысокая тень, склоняя голову в поклоне перед ней.

— Госпожа. — Кирин внимательно посмотрел на девушку, понимающе усмехнувшись.

Очевидно, недовольство, вызванное его присутствием, ясно отразилось на лице Рины. Но, она была в состоянии взять себя в руки.

— Меня зовут Сирина, я же представлялась вчера. — Стараясь скрыть за спокойствием раздражение, и, возможно, лишь самую малость, страх, девушка чуть наклонила голову набок, рассматривая …демона.

Он выглядел абсолютно невредимым. Все следы вечернего боя исчезли с его лица. И Сирина задалась вопросом, то же ли произошло и с его противником? И, вообще, где он? Михаэль сказал, что ей не стоит беспокоиться об этом. Тот, больше, не будет угрожать девушке. Но, был ли Михаэль тем, кому стоило верить, и не его ли, более всех, Сирине надо было бы опасаться?

Столько вопросов…и никаких ответов.

Кирин ответил, прерывая ее мысли.

— Я помню ваше имя, Госпожа. — Он выпрямился, и внимательно смотрел на нее, словно изучая смену выражений ее глаз. — Вы чего-то желаете?

Девушка махнула рукой на обращение, хоть, и не особо радужные перспективы вставали перед ее глазами, когда она задумывалась о вероятной причине. Бред!

И все же, она же еще не вампир, правда же?

— Желаю. Уйти отсюда. — Со вздохом проговорила она, отворачиваясь от демона. И, почти не споткнулась в мыслях на этом слове…

— Мастер не был бы доволен, если бы Вы попытались это сделать. — Кирин, вновь, склонил голову.

— Мастер — это Михаэль? — Уточнила Сирина на всякий случай, не пропуская, что он не верит в серьезность намерения Рины. Ну, она готова удивить Кирина.

— Да. — Кивнул демон.

— Что ж, ему придется быть не довольным. — Пожав плечами, девушка начала продвигаться к выходу.

— Госпожа. — Кирин сделал шаг вперед, преграждая ей путь. — Вам не стоит уходить. Вы будете ощущать слабость. И, очень скоро, вам будет нужна помощь.

— Мне уже нужна помощь. — Проговорила Сирина, ощущая, как начинает все больше раздражаться. — Чтобы избавиться от этого безумия в моей жизни. Пропусти, Кирин.

Но демон только покачал головой.

— Я не враг вам, Госпожа. Мой долг — оберегать вас, пока Мастер не рядом. Я не могу отпустить вас, зная, что этим подвергну вашу жизнь опасности.

Все. Контроль лопнул. Да что, в конце концов, они тут себе позволяют?! Нечисть…, одним словом.

— Мне плевать на твоего мастера. — Ее голос был подозрительно похож на крик, но, Рину это уже не волновало. — Плевать на его мнение, и его планы относительно меня. И, на тебя, мне, так же — плевать! Пропусти меня, немедленно!

Девушка подняла руку, собираясь оттолкнуть Кирина.

И, с удивлением наблюдала за тем, как, не менее изумленный, демон отлетает к стенке, с шумом, впечатываясь в преграду. Да так, что трещины разбежались по штукатурке во все стороны.

— Ой. — Только и смогла выговорить она.

Стены, за которые девушка отодвинула все, что требовало понимания, затрещали, грозя рухнуть. А этого — нельзя было допустить. Не сейчас. Ей стоило воспользоваться вот этим «непонятно чем и как сделанным ею», и быстро уносить ноги. Очень быстро.

До того, как Кирин придет в себя от такого же изумления.

Думать — она будет позже.

И Сирина выбежала из квартиры, слыша, как оглушенный демон пытается следовать за ней.

Михаэль осознал, что стоит и бессмысленно смотрит в пространство, только тогда, когда Грегор обернулся к нему, с выражением удивления на бессмертном лице.

Дьявол забери все! Это не было нормой для Вечного, определенно, не было. Но, …она выбивала его из колеи. Стоило признать это. Иначе, мужчина не сможет управлять ходом событий.

Что ж, бессмертный мог понять, что Сирина не из тех, кто будет смирно сидеть, пусть и под опекой-охраной демона.

Черт, и что самое интересное, не ошибся Михаэль, когда подумал, что она станет его слабостью. Ни капли не ошибся.

Вот этот ее побег, только усилил увлеченность вампира.

Михаэль был хищником. Он любил выслеживать своих жертв. И, мог себе позволить дать преследуемому почувствовать себя на свободе. У него была для этого сила.

Да, Сирина была не жертвой, о, нет. Но, то, что она не смирилась покорно, только подстегивало желание мужчины.

Сирина… ее имя говорило все за нее.

Мифическое существо. Женщина, зову которой невозможно противостоять…

Но, и он был легендой, не правда ли?

И, Вечный мог позволить себе быть уверенным в том, что его не постигнет печальная судьба, околдованного песнью сирины.

В конце концов, мало кто мог противостоять вампиру. Никто, в общем-то.

А Сирина, не смотря на свое имя, и такую, необъяснимую, притягательность для Михаэля, была лишь человеком, до сегодня, по-крайней мере.

Судя по тому, что Кирин сообщил только что своему хозяину, вампир забрал слишком много крови у девушки сегодня ночью, да, и своей — заставил выпить немало. Ему стоило остановиться раньше, но…, искус ее тела, ее крови, приправленной наслаждением девушки, был столь велик… А Михаэль,… он привык поддаваться своим желаниям.

Сила, будь таковая у нее, должна была начинать проявляться только к шестому дню. Проявилась же — на третий…

Что ж, он никогда не сомневался в том, что его выбор будет лучшим. Определенно, ее не ожидала судьба низшей. Сирина будет Мастером, одной из сильнейших. Но, иначе и быть не могло, не так ли?

Однако, сейчас было не самое подходящее время думать об этом. Перед Михаэлем стояла серьезная проблема, и, в его же интересах было решить этот вопрос как можно раньше.

Его оптион позаботиться о своей Госпоже, Хозяин дал четкий приказ своему адъютанту. И, пусть у Сирины появилась сила, она, пока, не задержится надолго, а вот слабость и недомогание, будут только нарастать. И жажда…, жажда крови…

А, только Михаэль сможет удовлетворить ее, вампир специально позаботился об этом…

Пренебрежительно хмыкнув, чтобы избежать излишнего внимания Грегора, все еще, не уверенный, что слову этого вампира можно верить (он никому не верил теперь), Михаэль кивком показал, что стоит идти дальше. И, тот, кого бессмертный считал почти другом, пожав плечами, пошел впереди, не особо выясняя. Да, Михаэль и не знал бы, что сказать Грегору, вздумай тот спросить. Это было весьма нехарактерно для него. Но, это было. И с этим стоило научиться справляться.

Кроме всего прочего, у Михаэля были возможности, чтобы показать девушке бесполезность ее попытки.

Вампир усмехнулся, неслышно ступая по костям, устилающим темные, забытые людьми, коридоры Парижских катакомб. Она не сможет убежать, но, он был доволен, что Сирина старается сделать это.

Сирина поняла, что переоценила свои силы, уже через три квартала. Но, останавливаться не собиралась ни в коем случае. Дыхание давно сбилось, и легкие горели. Ясно, что организм задыхался, анемия не могла пройти бесследно, даже, если считать, что она «восполняла» свои потери его кровью. Девушка прикусила губу, стараясь не сбиться с шага.

Черт! Не стоило сейчас вспоминать об этом. Не самый удачный момент, чтобы ощущать, как желание, снова, просыпается в ее теле. Одна мысль о нем, о его губах, о руках Михаэля, его коже, об ощущение вкуса крови мужчины на ее языке… Черт!

Рине было совершенно непонятно, отчего Михаэль так действует на нее, если, конечно, не принимать во внимание, что вампир каким-то образом, не смотря на все, что он говорил, все-таки влияет на ее сознание.

Хотя, при том, каким он был, Михаэлю и влиять ни на кого не надо было бы.

И все же, она убегала. Убегала от него, от того сумасшествия, в которое превратилась ее жизнь за три дня.

Сирина сосредотачивалась лишь на отсчете шагов. Старалась не позволять себе думать еще о чем-то. Не давала своему мозгу начать анализировать то, что происходило с ней. Потому что, позволь девушка себе остановиться и задуматься — истерики и срыва было бы не миновать.

А, оттого, она просто считала шаги, стараясь двигаться с максимально доступной ей скоростью, и не обращая внимания на недоуменные и удивленные взгляды прохожих.

Наверное, она, в своем странном наряде, бледная, почти опирающая на стены домов, походила на сумасшедшую или наркоманку. И, Сирина не была уверена, что хоть одно из этих предположений неверно. Она слышала ток крови в сосудах людей, которым не посчастливилось оказаться рядом…

Но, это все не имело значения. Оно отправлялось туда, за стены, удерживающие ее сознание.

Шаг, один, второй, третий, четвертый… И, снова, один…

«Ты считаешь в неправильном ритме, малыш»

Голос Михаэля растекся по ее коже порывом осеннего ветра, вскинул черные пряди, скользнул за ворот его сорочки влажным туманом, рождая предательскую дрожь, добираясь до кожи в вырезе платья и, проскальзывая за него. Это не могло быть реально, но ласка…, она ощущала ее, невольно, прикрывая от удовольствия веки.

Игнорируя это, Сирина, сжав кулачки, упрямо ступала дальше, не давая сбить себя со счета.

Мужчина звучал в ее мозгу тихим дыханием, лукавой насмешкой, над ее попыткой. Однако, девушка старалась не замечать тихий, чуть хрипловатый напев.

Танго…

Михаэль напевал ей мелодию танго…, и, черт побери этого вампира, было почти невозможно продолжать удерживать свой ритм. Но, прилагая все силы, Рина старалась, вызывая негромкий и…, довольный? смех мужчины….

«Я знал, Сирина, что ты не разочаруешь меня».

Лишь несколько слов, от звуков которых замирало неразумное сердце, но она продолжала идти вперед.

Ей удалось дойти до кампуса. Сирина не обращала внимания на голос Михаэля, окутавший ее так, что отдалились все прочие звуки. Не чувствовала свой, нарастающий страх и отчаяние. Не обращала внимания, на бьющуюся в стену отчуждения ее разума, безнадежность.

Она должна уйти, должна победить его, хоть это — и не представлялось реально возможным…

Закрыв за собой дверь квартиры, девушка просто сползла по ней на пол. Силы закончились, окончательно покинув ее. В голове шумело, сердце стучало в бешенном темпе, а перед глазами сверкали цветные всполохи.

И…, пить, она так хотела пить…

«Ты думаешь, что эти стены и дверь — остановят меня, малыш?»

Он был с ней. Сирина ощущала его касание. Михаэль продолжал напевать ей, легко перебирая тяжелые пряди на ее затылке бесплотными пальцами, задевая кожу прохладным касанием.

Губа болела, прокушенная ею же до крови, но, и это уже, не помогало сдерживать всхлипы. Сирина знала, что Кирин был недалеко. Почти видела его за поворотом, когда заходила в дом.

Демон лишь следовал за ней, очевидно, ощущая, что его Мастер рядом. А может, дожидаясь, пока силы, полностью, покинут ее. И, не могла с грустью не признать Сирина, до этого момента, оставалось не так уж и много времени.

Слезы побежали по ее щекам, смешиваясь с соленым привкусом крови, каплю которой она не могла не слизнуть, как не пыталась. А голос напевал, забирая уверенность, но…, даря покой.

Осознание было так близко, в каком-то шаге, но Михаэль не давал ей дойти до него. И, возможно, Сирине стоило благодарить вампира за это.

Кто смог бы легко принять то, что мир не таков, как упорно убеждают себя люди? Они прячутся за стены наук, за шоры своих объяснений, а реальность — она насмехается над этими попытками, раз за разом сталкивая глупых слепцов с собою.

Девушке открыли глаза, но не подготовили разум, и, она вполне могла бы потерять его. Однако, Михаэль тихо пел, отстраняя Сирину от реальности, заменяя все ее мысли — собой. С этим стоило бороться, если Рина, в самом деле, собиралась избавляться от этого вампира, вот только, это было так сложно…

Неужели, тот сон был правдой, и девушка сама призвала его в свою жизнь? Сирина почти вспоминала ту ночь. Практически смогла восстановить ее в деталях.

То, что десять лет было загадкой для нее, теперь всплывало в сознании, доставаемое на поверхность тихим и страстным мотивом.

Однако, она упорно сопротивлялась, для надежности тряся головой, вызывая его негромкий смех…

— Да оставь же меня в покое! — Не выдержав, закричала Сирина, в бессильной злости ударяя ладонями в пол. И замерла, ожидая реакции Михаэля.

Но, не давая ей услышать его призрачный ответ, реальный звук заполнил комнату, грохотом стука в двери.

Рина вздрогнула, ощущая, как кто-то, с силой колотит по этой, ненадежной, опоре и, практически перестала дышать, когда напев сменился раздраженным рычанием, в ее голове.

— Рина?! — За ее дверью стоял Николай, даже не подозревая о том, что ему могла грозить серьезная опасность! Эта мысль заставила девушку вскочить на ноги, чуть, снова не рухнув на пол от собственной прыти. — Рина, ты там?!

Она распахнула дверь, не уверенная в том, каким образом решит действовать Кирин, и не посчитает ли ее сотрудника — угрозой для своей «Госпожи». Но, не могла не признавать, ощущая, как вздыбливаются волоски на ее коже от раскатистого звука, что и открыть дверь — было не самой удачной идеей.

— Что случилось, Ник? — Сирина устало привалилась к косяку, игнорируя ошарашенный взгляд мужчины, при рассмотрении ее внешнего вида.

Не смотря ни на что, Ник испытал облегчение. По крайней мере, Рина была жива. Хотя, то как она выглядела, не оставляло сомнений, что процесс идет, и двигается, очевидно, быстрее, чем он предполагал.

Девушка была изможденной. Если бы он не знал, то подумал бы, что она не ела несколько дней, а то, и неделю. Хотя, вполне вероятно, что она и не питалась в эти дни…, как человек, во всяком случае. Он имел представление о процессе, пусть и по рассказам деда.

Эта мысль, заставила мужчину вернуться к причине своего прихода.

— Могу я войти? — Николай вопросительно поднял бровь, глядя на Рину.

Та, как-то неуверенно, покачала головой.

— Я…, не думаю, что это хороша идея, Ник. Серьезно. — Девушка всматривалась куда-то, за его спину, и обхватила себя руками, словно ей было зябко.

Впрочем, учитывая ее наряд, Рина, вполне, могла замерзнуть. И, совершенно определенно, девушка собиралась его спровадить. Стоило браться за дело радикальней. Хоть, было и не совсем понятно, как это сделать. Бессонная ночь, проведенная мужчиной в дороге, не способствовала хорошему мыслительному процессу.

— Слушай, то, что я скажу, может показаться тебе бредом, — Николай выдохнул. Взъерошил свои волосы. Удивился, видя, как на ее лице появляется насмешливая улыбка, не понимая, отчего. И, плюнув на здравость высказываемой им идеи, продолжил. — Рина, я считаю, что тебе грозит большая опасность.

— Удиви меня. — С тяжелым вздохом ответила девушка, отталкиваясь от своей опоры. — Тебе не стоит тут быть, Ник. Правда. Лучше уходи.

— Рина, я могу помочь, я знаю, что с тобой происходит, и, каким бы невероятным тебе не показалось то, что я сейчас скажу, это правда. Тебя преследует вампир. — Николай внимательно смотрел на ее лицо, готовясь увидеть насмешку и недоумение. Готовый, быть обвиненным в сумасшествии, но, вместо этого, он увидел заинтересованность и… страх.

— Я знаю, Ник. — Запустив дрожащие пальцы в свои черные, растрепанные волосы, девушка отступила на шаг от входа.

И, хоть это и не было приглашением, мужчина тут же зашел внутрь квартиры, прикрывая двери. Честно сказать, он был удивлен тем, что она понимала происходящее. Но, так ведь будет все проще сделать, правда?

Рина с сомнением посмотрела на него. А потом, покачала головой, отступая еще на шаг. Ей не было приятно его присутствие так близко. По совокупности причин.

Рык Михаэля, почти переходящий в рев… Он имел отношение к мужчине рядом с нею…, и в тоже время, был обусловлен еще чем-то…

Сейчас, девушка поняла, что взяла больше, чем вампир, очевидно, собирался дать ей.

Сирина знала, что где-то там, где бы Михаэль ни был в этот момент, что-то происходит.

Что-то, в чем он, непосредственно, принимает участие. И его ярость имеет отношение к тем событиям.

У девушки не было ни малейшего представления о том, почему она так чувствует. Но…, Михаэль же знал все, что происходило с нею, не так ли? Возможно, обмен кровью мог что-то объяснить? Он же пил ее кровь еще тогда… кажется…

…снежинки на темно-алом следе, перечерчивающем ладонь…

Сирина моргнула, она не знала наверняка. И, в общем-то, только пару мгновений назад ощутила это… что-то… чем бы оно, черт его побери, ни было! Но, Михаэль сейчас был чем-то отвлечен, хоть, и разрывал свое внимание, стараясь уследить и за нею…

Наверное, этим стоило бы воспользоваться.

Вот только, нечто странно терзало Рину. Что-то, отдаленно напоминающее, беспокойство…

Дьявол забери этого вампира, и ее замирающее вместе с ним, сердце!

Прикрыв веки, Рина тяжело вздохнула. И, вот тут, серьезно пожалела об этой порции воздуха.

Запах. Он разливался по комнате, заставляя напрягаться мышцы горла. Звук, сопровождающий его…

О, нет. Этот запах не вызывал таких чувств, как аромат Михаэля, отнюдь, не было той жажды, непреодолимого желания припасть губами… но, чееерт!

Похоже, пришло время пополнять арсенал ругательств. Ее запаса крепких выражений, становилось маловато, для отражения внутренних ощущений. Так сказать, новые впечатления — новые выражения… оправданно, не так ли?

— Уходи, Николай. — Негромко проговорила девушка. — Тебе не стоит быть рядом.

— Рина, — он потер лоб, — я знаю, против чего собрался идти. Поверь. И, я хочу помочь тебе.

— Почему? — Глаза Сирины удивленно распахнулись, и она пристально посмотрела на него, не замечая, что невольно, ее руки тянутся к кулону, просто, чтобы не дать им метнуться в другом направлении…

Мужчина проследил своим взглядом за ее пальцами. Ему не понравился этот жест.

— Что ж, в какой-то мере, я считаю себя ответственным за тебя. — Николай увидел, как недоверчиво искривились ее губы.

— Не думаю, что это, на самом деле так. — Рина сделал еще шаг назад, продвигаясь к окну. — Мы знакомы лишь несколько суток.

— Это правда. — Мужчина тяжело вздохнул. — Но, я еще тогда, в первый вечер понял, что происходит, и позволил ему тебя увести.

Сирина не смогла удержать нервный смех.

Ей было трудно представить себе способ, которым Николай смог бы помешать Михаэлю. Серьезно, всего воображения Рины, оказалось недостаточно.

— Ник. — Она запнулась. — Спасибо тебе, конечно. — Девушка подошла к окну, распахивая его, впуская свежий воздух. — Но, я не думаю, что ты был в силах что-то изменить, даже, если и знал все, каким-то, невероятным, чертовым образом. — Сирина не оборачивалась к нему, выглядывая в прохладное осеннее утро. — И, кроме того, … Он преследует меня уже очень давно. Так что, ты тут, совершенно, ни при чем.

— Но,… - попытался возразить мужчина, начиная подозревать, что девушка гораздо больше подверглась воздействию на психику, чем ему, первоначально, показалось. Похоже, все будет не очень легко.

— Уходи, не стоит подвергать свою жизнь риску. А ты, совершенно точно, это сейчас делаешь. — Сирина бросила короткий взгляд на дверь, а потом, немного высунулась в окно. — В твои возможности, случайно, не входит способность спрыгнуть с третьего этажа? — Невозмутимо спросила Рина мужчину.

— Зачем? — Не улавливая сути предложения, уточнил он, но, тут же сориентировался. — Демон, да? Он приставил к тебе охрану?

— Слушай, ты биофизик, или Ван Хельсинг на приработке? — Девушка окинула мужчину более заинтересованным взглядом. До этого, ей не сильно верилось, что Николай понимал, о чем говорил. Она, и сама, не очень, еще, все понимала,… принимала, так будет верней.

Николай усмехнулся, хоть и не было особого веселья в этой улыбке.

— Нет, истреблением и вмешательством в их планы, я занялся впервые.

— Тогда, откуда, такая осведомленность? — Сирина присела на камень подоконника, не рискуя отходить от свежих порывов ветра и…, вслушиваясь в рев, бушевавший внутри нее. Пусть, все еще и не до конца понимала, что творится с Михаэлем…, но, казалось, он был вне опасности.

А Сирина, по какой-то, абсурдной, нелепой, и алогичной причине, об этом волновалась.

Она извращенка. Мазохистка с некрофильными склонностями, определенно… вампиры ведь, мертвы? Хотя, по Михаэлю — никак не скажешь этого…

Так трудно было разобраться во всем. Настолько, что казалось странным, не видеть струек дыма, которые, без сомнения, должны были идти от ее, напряженно перерабатывающего информацию, мозга.

— Давай, потом обсудим мои знания, когда уйдем в безопасное место? — Николай не собирался уходить без нее.

— Встречное предложение. — Рина вскинула на него свои, безмятежные, зеленые глаза. — Почему бы тебе, не рассказать мне, каким способом, я могу избавиться вот от этого. — Ее пальцы оттянули ворот черной мужской сорочки, представляя на обозрение мужчины изящную шею, сплошь покрытую синяками и ранками, переходящими на ключицы.

Дьявол его раздери! Николая отступил назад, пораженный таким зрелищем. Испытывая дикое желание схватить девушку в охапку, и силой спрятать ее. Но, Сирина еще не закончила.

— И, после этого, было бы неплохо, чтобы ты убрался отсюда, поскорее, — Рина перевела дыхание, отворачиваясь к окну. — Пока я, еще в состоянии сдерживаться, чтобы не попробовать поранить тебя? — С тем же, невозмутимым выражением на лице, спросила она.

Глава 9

Михаэль глубоко дышал, вдыхая запах крови. Ею было залито все вокруг. Одна из анфилад катакомб была просто погружена в кровь, завалена обрывками плоти. И, он, практически сам, сделал это.

Грегор не успел вмешаться, хоть и рвался в бой не меньше союзника. Ярость Михаэля не дала тому шанса. Но, она не утихла, не удовлетворилась количеством жертв. Тьма пылала, и сила вырывалась наружу… но, причина была не здесь, не в этом месте.

Ее пытались забрать у него, и это — приводило Михаэля в бешенство. В такой степени, что вампир уже не задумывался о целесообразности настолько выраженных эмоций.

Мужчина жаждал крови. Но, не тех, кого он только что, так беспощадно уничтожил, не оставляя и кусочка плоти на белесо посверкивающих, утопленных в крови, костях. О, нет. Он хотел видеть, как вытекает по капле, кровь этого чеха. Он, даже не хотел уже выпить его. Нет, это было бы слишком легко для человека. Слишком мягко. Михаэль накажет сильнее.

И, бездна поглоти все, так будет в самом ближайшем времени!

— Не думал, что эти чернокнижники, настолько противны тебе. — Грегор слизывал с длинных изящных пальцев кровь, окуная кисть в алую жидкость, укрывающую пол, практически по щиколотку. — Мог бы и поделиться. И чем же они тебя так разозлили? — Вампир подхватил губами каплю, сорвавшуюся с потолка.

— На твой взгляд, то, что они желали подчинить одного из нас, себе в услужение, своими доморощенными ритуалами — мало? — Михаэль облизнул губы, собирая языком еще теплую кровь, стекающую по его коже.

Хоть и понимал, что Грегор, один из тех, кто знает его в достаточной мере, дабы усомниться в таком объяснении. Но, не собирался признаваться, что не в этих колдунах, был источник его ярости.

И, помимо всего прочего, не было у вампира времени для объяснений. Сирину увозили. Туда, где, как считал этот смертник, Михаэль не сможет достать девушку. Наивный и жалкий глупец. Стены аббатства, давно не могли послужить преградой для Вечного. Уж очень много силы своих жертв вобрал в себя Мастер. И, он мог позволить себе то, что никогда не смогли бы совершить другие. Он мог рискнуть и бросить вызов освященному месту, зная, что выйдет в этом поединке победителем.

— Пошли. — Коротко бросил Михаэль, отворачиваясь от картины, устроенной им бойни.

— Куда торопиться? — Удивился Грегор, продолжая обмакивать пальцы в кровь, с удовольствием обсасывая темно-красные, густые капли. — К той крошке спешишь? Так с ней же Кирин…

Мужчина не успел договорить то, что собирался, отброшенный и прижатый к окровавленной стене невидимой силой.

— Ты не будешь говорить о ней. Ты, даже, не будешь думать о ней. А, если, ты опять увидишь ее, или в твою голову, ненароком, и закрадется мысль о Сирине — она будет почтительна. Ты меня понял? Или я пожалею о том, что оставил тебе жизнь, и — исправлю это упущение.

Михаэль не повернулся, произнося все это, тщательно вытирая руки, обрывком чье-то, черной рясы. Но, то, что было в его голосе, не требовало подтверждений взглядом. Жестокая и мучительная смерть, вот, что сулили модуляции этой стали.

— Дьявол, Михаэль, тебе не кажется, что это слишком? — Грегор, почти успешно, справлялся с хваткой силы друга, которую тот, немного ослабил. — Со всем почтением, но ты полностью с катушек из-за нее съехал! Я тебя триста лет знаю, и ты никогда так себя не вел, из-за какой-то… — Он, замолк, неуверенно слизывая остатки крови с губ, в задумчивом жесте. — Даже из-за такой девушки, как Сирина. — Наконец, подумав, продолжил он.

— Это был последний раз, когда я выслушал твое мнение. Да, твоя информация оказалась полезной, и я простил тебе тот выпад, поняв поведение, но… не задерживай меня. Пошли. — Михаэль начал продвигаться к выходу из этого помещения.

— Дьявол, да может, я не хочу никуда идти. Мне, сейчас, и здесь неплохо. — Грегор не был доволен таким раскладом, хоть и понимал, что у него не особо много вариантов выбора. Михаэль всегда умел убеждать … по-своему.

— Я предлагал тебе убраться из Праги, друг? — Мастер замер на месте, чуть поворачивая голову, одаривая союзника горящим яростью взглядом. — Ты не послушал меня. Теперь, ты будешь в пределах моей досягаемости, пока я не сочту, что больше твоя осведомленность не будет нести опасность для нее. Или же, ты можешь предпочесть другой, более приемлемый для меня выбор. — Вампир повернулся к другу полностью. — Тем более, что я и так близок к нему, из-за того, что сейчас стою здесь, когда мне есть кого убить там. Итак, Грегор?

— Пекло! — Грегор недовольно оттолкнулся от стены, окидывая напоследок, тоскливым взглядом, комнату, полную свежей крови. — Ты умеешь быть убедительным, друг. — И вампир последовал к выходу.

Сирине было очень плохо и, она совершенно не понимала, что с ней происходит. С трудом приподняв тяжелые веки, девушка удивленно рассматривала серый потолок, расположенный не очень высоко над ней.

Он двигался. Как и то, на чем она лежала. Рина повернула голову, сморщившись от слабости, и дурноты, и уперлась взглядом в спинку сиденья…

Она была в машине, а за рулем сидел Николай.

— Ник? — Хриплым голосом позвала девушка. — Что происходит, Ник?

— Все будет хорошо, Рина. Я знаю, где тебя можно спрятать и обратить процесс. Там у нас будет время. — Мужчина на секунду оторвался от дороги, оглядываясь на заднее сиденье, где и лежала Сирина, одаривая ее подбадривающим взглядом. И, опять, повернулся к дороге.

— Но, как…? — Рина не помнила, как очутилась в машине.

Последнее, что всплывало в памяти девушки — это то, как отчаянно она боролась с собой, чтобы не поддаться искушению, испробовать крови стоящего перед ней человека, а потом… слабость и темнота.

Очевидно, она потеряла сознание. Или…, ей помогли его потерять? Что-то было такое, отрывочные воспоминания, Николай, который приближался, держа что-то в руках… Она не могла вспомнить, лишь вызвала своими попытками, новый приступ головной боли.

Ник, бросив взгляд в зеркало заднего вида, негромко выругался, очевидно, недовольный, тем, что увидел там. Но, на ее вопрос, о содержании которого, догадался, ответил.

— Прости, я был вынужден ослабить тебя. Ты, так упорно, не хотела ехать. — По крайней мере, он старался придать своему голосу виноватое звучание…

— Как? — Похоже, это слово, пока, было пределом ее коммуникативных способностей.

— Серебро. У меня очень много с собой серебра, Рина. Оно ослабляет тебя и сейчас, я разложил его возле тебя, но обернул, на всякий случай, тканью, чтобы не навредить. Не бойся, как только мы приедем, это уже не будет необходимо. И, тебе станет лучше. Правда. — Николай смотрел на нее так, словно просил одобрения.

Вот только, у девушки не получалось откопать сочувствие в душе. Может, серебро и его подавляет?

Чем его методы, лучше Михаэля?

И, почему, черт их всех забери, никто никогда не прислушивается к ее мнению? Не то, чтобы она была против…, но, и не совсем, вот с таким, согласна.

Выходит, что ее, просто напросто, похитили? Но…, там же был Кирин… И, было совсем непонятно, что случилось с ним, и, каким, невероятным образом, Николаю удалось ее протащить мимо демона.

— А Кирин? — Прошептала она.

— Демон? — Похоже, мужчине не понравилось то, что Рина называет его по имени. Ну и пусть катится, …куда-нибудь. Она не просила ее спасать, не так ли? Сирина просто просила информации.

Ник, получив ее кивок в подтверждение своего вопроса, объяснил.

— Крест. Демон, даже самый сильный, не может противостоять кресту. Особенно, если тот, кто использует его — искренне верит в силу этого знака. Его мастер, возможно, смог бы это обойти, я не знаю точной силы Михаэля, но демон — слабей.

— Ты показал ему крест, и Кирин отступил? — Рина с трудом могла поверить в такое.

— Нет. — Покачал головой мужчина. — Я бросил в него крест. Четыре, серебряных, если быть точным, после двух он еще сносно двигался. Да, и сейчас, имея серьезные повреждения, демон преследует нас, на приличной скорости. Хотя, уже не может полностью скрывать свое присутствие. — Николай, опять, посмотрел назад.

Отчего-то, мысль о том, что он поранил Кирина, не была приятна Сирине, в конце концов, тот просто защищал ее… Но, напомнила девушка сама себе, он защищал ее для Михаэля. Для того, чтобы Рина стала вампиром…

Ну и что, забилось глупое сердце, разве он так неприятен тебе?

Ответ был отрицательным, однозначно, но… Сирина не хотела становиться вампиром, определенно не хотела, чтобы там не сулило ей такое будущее, какие перспективы бы оно не открывало перед ней…

Хотя, и одного Михаэля было достаточно, чтобы такой вариант мог показаться соблазнительным… Быть с ним, долго,… настолько, насколько это, вообще, реально…

Ч-е-е-ерт!

Девушка с трудом сглотнула, прогоняя искушение, не уверенная в том, что это не он говорит в ней. А потом, закрыв глаза, заглянула внутрь себя, почти испытывая дискомфорт от того, что не слышала вампира в своем разуме…

— Я хочу пить… — Прошептала она. Пусть и понимала, что то, чего требует ее организм — было нереально получить. Она сама никогда не возьмет ничью кровь. Да и не хотелось ей, чьей-то… Только… Она слабо мотнула головой, прогоняя искушение.

Ник сказал, что процесс можно обратить, так ведь? Значит, стоило попытаться…, наверное…

Господи?! Неужели, она не уверена?! Да о чем тут думать, в конце концов?!

Мужчина протянул ей небольшую бутылку, внутри которой плескалась вода.

— На, это поможет.

Сирина, с трудом протянула руку, зная, что это не принесет облегчения, она уже пробовала такой вариант вчера. И, лучше не стало ни капли. Но, все равно, в безнадежной попытке, стараясь не представлять перед собой Михаэля… Не вспоминать его вкус, его кровь, сделала большой глоток…

И закашлялась, чувствуя, как жидкость обжигает горло, жжет кожу, стекая по лицу, и рукам. Девушка захрипела от невыносимой, неимоверной боли, не имея возможности закричать поврежденным горлом.

— Черт!!! — Николай резко затормозил, выворачивая руль, съезжая на обочину. — Ад!! Сколько же он дал крови тебе?! — Мужчина выхватил бутылку из ее рук, покрывающихся волдырями, и начал лихорадочно стирать с кожи жидкость, смывая ее водой из другой бутылки, которую вытащил из-под сиденья.

— Что это?! — Едва смогла прохрипеть Рина, превозмогая ощущение распада в горле. Казалось, все внутри нее расплавляется на куски.

— Святая вода. — Мужчина виновато смотрел на нее, продолжая вытирать кожу. — Прости. Я не думал, что процесс зашел уже настолько. Но, не волнуйся, мы уже на территории аббатства, … — его слова прервал вой, который звучал так страшно, словно за ними гнался беснующийся зверь, и, возможно, именно так оно и было…

Сирина удивленно вскинулась, чем вызвала лишь усиление своей муки и боли.

— Демон, — объяснил Ник, оглядываясь назад. — Он не может ступить на освященную землю. Мы, уже, в безопасности. Ты как? — Повернулся он к Рине.

Как? Она ничего не могла сказать утешительного.

Ни одно слово из ее, столь малого словарного запаса, который Рина так и не успела обновить, не подходило для описания этого…

Ей было очень, чертовски очень, плохо!

Все внутри горело, словно она напилась кислоты, грудь пекло огнем. Кожа на руках покраснела и моментально покрылась пузырями, будто девушка опрокинула на себя кипящее масло.

И было больно, так больно… Разум разрывало от накатывающих волн боли, яркими всполохами перед глазами, отмечая каждую грань усиления этой муки, на которую, пусть и мимовольно, обрек ее Ник…

И он еще спрашивает, как она? Господи! Зря девушка сдержалась, и не поддалась искушению укусить его…

«Я рядом, Сирина»

Голос Михаэля ворвался в ее сознание, околдовывая, отвлекая, даря облегчение и покой, за радость от которого, девушка, тут же, упрекнула себя, пытаясь бороться с мукой.

Но, дьявол забери все! Она, и правда, была рада слышать его. Что бы там не звучало на заднем плане этой ласкающей музыки. Какую бы ярость она не ощущала, за мягкостью бархата, окутывающую ее.

Чем бы ей это не грозило…

Плевать!

Сирина была искренне, неистово, рада слышать его. Возможно, только потому, что его голос, помогал расслабиться, давая ей возможность выпрямить, согбенное в агонии боли, тело.

Ага, конечно, именно, только поэтому… Даже сама Сирина не верила в такое объяснение…

Она впервые поняла, что именно имел в виду вампир, когда говорил ей о зове.

Он, и правда, не обманывал ее.

Сирина звала, действительно, призывала Михаэля. В первую же секунду своей боли, она ощутила в нем такую нужду, такую потребность, что просто потянулась к мужчине, вслепую, на ощупь, заходясь разумом в диком, беззвучном крике от этой муки.

Пусть, и осознавала теперь, что именно призывает в свою жизнь. Ей был так больно, что все уже не имело значения. А, агония лишь усиливалась, создавая ощущение, что внутри нее жидкий огонь. И девушка, кричала, звала именно Михаэля…

Подсознание знает лучше, чем разум, кто именно нужен ей?

Потом, об этом, она поразмышляет после… Лишь бы он пришел скорее…

Ей будет легче, она это точно знала.

Николай потянулся, очевидно, желая ее успокоить, прекратить судорожные метания, но, девушка отпрянула от его протянутой руки, только потом, вспоминая, что именно он говорил… Серебро…

Дьявол, она сама себе добавила боли, задевая кусочек ткани, ощущая как металл касается кожи… Но, почему?! Ведь, она же человек еще!!? Правда же?!

Сирина только тихо зашипела от новой боли. Николай отбросил серебро, ранящее ее, пытаясь дать хоть немного облегчения, и повернул ключ, стараясь скорее добраться до цели.

Однако, в этот момент, тишина леса, обступившего дорогу, которую до этого, нарушал лишь вой Кирина, да ее слабое шипение, взорвалась ревом…

Она знала, что было причиной это рева, понимала, отчего начала бесноваться природа вокруг, ломая деревья порывами ураганного ветра. Сирина чувствовала ярость и гнев Михаэля. И, даже могла прочесть в нем, что так разозлило вампира. Правда, тут и думать особо не надо было. Сложно было забыть его слова «Ты — моя».

И, даже сейчас, при воспоминании об этом, дрожь прошла по ее, страдающему телу.

Мазохистка, совершенно определенно. С ярко выраженным синдромом подчинения…

Черт!

Не похоже, чтобы она была так уж против, не так ли?

Ну, и к дьяволу!

Девушка должна была как-то отвлечь Михаэля.

Как бы там ни было, но Ник хотел спасти ее, а теперь, мужчина находился в очень большой опасности. В смертельной опасности. И это, было, скорее, преуменьшением.

Что ж, в разрывающемся от боли разуме была одна, пусть и не очень рациональная, но идея.

Это было глупо, неразумно, практически, забирало любую надежду у нее… Но могло сработать.

Хотя, кого она обманывает?

Это было то, что так отчаянно хотела Рина, что бы там не думал об этом разум. Оказаться возле него, потеряться в его руках, припасть к его коже губами…

Протянув дрожащие пальцы, Сирина, едва смогла дернуть ручку двери, застонав от нового приступа боли в обожженных руках и во всем, мучающемся, теле.

Николай обернулся на этот звук.

— Что ты делаешь? — Мужчина закричал, когда понял, что девушка собирается выйти… Хотя, она себе льстит, определенно. Самым реальным вариантом, казалось только выпасть, из машины. — Рина, остановись!

— Уезжай, Ник. Попробуй спрятаться. — Прохрипела девушка. — Тебе стоит ехать очень быстро…, очень.

И Сирина выбралась из машины, упираясь коленями в землю, пытаясь отползти.

Слыша, как снова, но уже по-другому, завыл демон, и подняла голову, видя в глазах Кирина облегчение и надежду, с которой тот постоянно оглядывался назад, на черное от непонятного, необъяснимо наступающего посреди дня, сумрака, небо.

— Рина! Нет, подожди, мы спрячемся в аббатстве. — Николай начал выбираться из машины, но девушка только покачала головой.

С трудом поднялась, и постаралась отойти, хоть тело и сжималось в комок от боли.

Шаг.

Как он напевал ей утром? Надо было вспомнить ритм, и заставить ноги ступить.

Ей, просто, надо было сделать шаг. Туда, в приближающуюся тьму, которая стремительно накрывала землю, настигая их…

И будет легче, она знала это. Даже то, что ветер неистовал, почти срывая землю, поднимая в воздух обломки деревьев и камни — не пугало ее. Сирина хотела назад,… к нему, хоть и пыталась оправдаться мукой и благими намерениями спасения Ника.

— Я не хочу, не буду уезжать, Николай. — Прошептала она, не оборачиваясь. Ступая трясущимися ногами. — Убегай, иначе, он убьет тебя. Уезжай.

И, в этот раз, очевидно, осознав, как мало может противопоставить такой силе, которая бушевала вокруг. Понимая, что и освященная земля может не остановить такую мощь злобы вампира, Николай завел машину.

— Рина, у тебя еще есть три дня. Борись. Я придумаю что-то, и вернусь. Обещаю. — С этими словами, мужчина уехал, хоть девушка и видела, смотря вслед машине, что Николай постоянно оглядывался, испытывая неуверенность в том, что делал.

Она сильно сомневалась, что у того что-то выйдет. Скорее, он вернется на верную смерть. Но, она не могла произнести больше ничего, чтобы попытаться отговорить Ника.

Впрочем, Сирина и сейчас не имела гарантий, что Михаэль остановится, и не настигнет того, кто вызвал в нем такое бешенство.

Девушка попыталась вдохнуть горящим ртом, и сделал еще один шаг в надвигающийся сумрак…

Почти падая, но, заставляя себя идти.

Она видела, как успокоился, мечущийся у невидимой границы Кирин, пусть и продолжал стараться преодолеть барьер земли, не пускающий его, чтобы помочь девушке.

Шаг.

Сумрак окружил ее, даря уменьшение боли, но… потянулся дальше, преследуя машину…

— Михаэль. — Прошептала девушка обожженными, непослушными губами. Мрак замедлился, словно испытывая сомнения. — Михаэль, — повторила она, хоть и не было уже силы.

Сирина сделала еще один шаг, смаргивая текущие слезы, и, почти натолкнулась на тьму, заполоняющую все вокруг, неясным для девушки образом, игнорирующую этот, неощутимый раздел освящения,… падая в его руки.

— Пей. — Жесткая сталь его голоса. Этот звук, дрожью удовольствия и облегчения пробежал по ее коже, успокаивая огонь.

Она не могла сопротивляться.

Не хотела просто, с жадностью припадая к его груди, к порезу, который Михаэль сделал для нее на своем теле, с первым же глотком его крови, начиная ощущать, как спадает бушующий в ней огонь. Дрожа от того, что переполняло ее…

Уплывая в другую реальность от яростного рыка, окружающего ее. Девушка терялась в нем, забывая причину, по которой убегала утром.

Сирина пила его кровь, уже в силах различить вкус, почти испытать удовольствие от его аромата. Она вцепилась своими руками в его плечи, а Михаэль, обхватил ее тело одной рукой, удерживая весь вес девушки, и крепче прижимая ее голову к себе за затылок, второй.

Ощутив, как медленнее стали ее глотки, когда боль отступила, вампир мягко провел пальцами по волосам Сирины, словно, лаская, даря успокоение.

— Думаю, мне больше не стоит оставлять тебя. — Голос вампира окутывал, покорял ее, подчиняя, отметая любое желание сопротивляться. Его пальцы сжимались на ее коже, собирали ее волосы, перебирая пряди. И он натянул их, поднимая лицо Рины, впиваясь в покрытые его кровью, но, уже исцеляющиеся губы. Заставляя ее стонать… не от боли. От, растекающегося по каждой клеточке, наслаждения. Вынуждая забывать обо всем на свете.

Но, если попытаться быть честной, Сирина, еще делая первый шаг, знала, что не хочет бороться с этим притяжением.

Михаэль отпустил ее губы, позволив, вновь, уже без всякого принуждения с его стороны, припасть к его коже, слизывая алые капли жадным язычком.

Тональность звука рычания вокруг нее менялась после каждой такой ласки.

Однако, это не пугало Сирину…

Она так спокойно ощущала себя в этот момент, понимая, что уходят последние отголоски той боли, что так терзала тело лишь несколько минут назад, сменяясь чистым наслаждением, текущим по сосудам, заполняя все собою. Стирая память о муке.

Сирина почти плавилась от этого ощущения исцеления, покоя, в его объятиях. И, не желала отнимать своих губ от его кожи, не имела сил, отказать себе в потребности ощущать его кровь на своих губах, языке, пусть, даже жажда, почти не терзала ее уже.

Ее язык пробежал по его коже, лаская. Просто, она не имела возможности удержаться от этого, испытывая дикое желание и потребность в том, чтобы касаться Михаэля. И, чтобы он касался ее.

— Хороший план, малыш. — Чуть насмешливо, хрипло прошептал Михаэль, скользя губами по ее коже, заставляя ее стонать, стоя посреди неистовой бури. — Но, этим ты не спасешь того смертного. Он сильно зарвался, покусившись забрать тебя у меня. — Его клыки чуть царапали впадинку над ее ключицей. — Даже аббатство не скроет этого чеха. — Вампир чуть надавил, и Сирина закричала от удовольствия, ощущая, как он глотает ее кровь.

«Моя», — голос Михаэля переливался в ее разуме, усиливая ощущения…

***

Он решил не оставлять ее, но, не собирался отпускать более чеха.

Дилемма?

Михаэлю не было известно такое слово.

Правда, вампир имел не очень большой выбор. И, в этот раз, все будет сделано по-другому. Одной оплошности вполне достаточно. Пусть, и не сможет девушка, даже, при всей своей непокорности, покинуть замок, однако, стоило подстраховаться.

Михаэль провел рукой над спящей Сириной, словно обводя очертания ее тела. Лишь на миллиметр не касаясь кожи.

Здесь, она была именно там, где он хотел ее видеть.

В одном единственном месте.

Всегда… Вечно…

Его замок, определенно был таким местом. Его покои, бесспорно.

Его кровать, однозначно.

Просто, рядом с ним.

Однако, сейчас Сирине было необходимо восстановление, и вампир давал девушке его.

Чувствуя, как все сильнее разгорается ярость и злоба на этого смертного.

Мастер был готов уничтожить чеха только за то, что тот пытался тогда обратить на себя ее внимание. Он собирался мучить мужчину, за попытку увезти от него Сирину. И, совершенно определенно, он сделает эту пытку долгой, неимоверно, мучительно долгой за то, что испытала она по вине этого человека.

Он умрет.

Но только тогда, когда и смерть уже не сможет принести облегчение его страданиям…

Михаэль чуть усмехнулся, поднимая уголки губ. Стоило ли задуматься о причине таких желаний? Возможно, но вампир не хотел делать это.

Да уж, Грегор был прав, он никогда так не вел себя. Такое поведение рождало слабость, но… бездна поглоти все, ему было безразлично!

У Вечного достаточно силы, чтобы позволить себе одну слабость.

А больше, ему и не надо. Одной Сирины, вполне достаточно.

Михаэль не представлял, что он мог возжелать сильнее, нежели обладать этой девушкой. За все его существование, он ничего не хотел больше.

Вампир сможет позаботиться о том, чтобы обезопасить их обоих. В конце концов, не просто так, его считают одним из самых опасных Мастеров.

И, Вечный сделает все, чтобы она никогда не ушла. Даже пройдя перерождение.

О, да. Она будет с ним. Он не позволит ей уйти. Да и, не было похоже, чтобы Сирина желала подобного.

Она с таким упорством, раз за разом, звала его.

Довольное урчание тихо перекатывалось у мужчины в груди.

Ее зов рождал внутри Михаэля, там, где, когда-то давно, была душа, странное чувство…

Она нуждалась в нем… Это… доставляло ему удовольствие…

Он коснулся ее кожи, опуская пальцы в черные волосы, сжимая их в своих руках, наслаждаясь этим касанием.

Перерождение будет идти быстрее, определенно, та доза крови, что он дал ей, была чересчур большой, но, у Михаэля не было сомнений, что Сирина выдержит. Сейчас же, он просто усыплял ее. Она не проснется до его прихода…, скорее всего. Ее сила, был огромной, и сложно было предугадать, в какой именно мере, та будет проявляться в девушке. Но, вампир мог свести сейчас любую вероятность к минимуму, тем более, учитывая степень ослабления девушки. О, да, мука чеха будет долгой…

Михаэль растворился в тьме, не поднимаясь с кровати. И, совершенно точно, он не собирался задерживаться.

***

«Ты не помнишь, не хочешь вспоминать, как впервые позвала меня, не так ли, малыш?

Но я же — помню.

Что ощущает человек, когда в его жизнь врывается легенда? Я не сохранил таких воспоминаний, милая.

Вампир…, я испытал удивление.

Я искал источник. Почти уверенный, что ничего не обнаружу, но, нашел тебя.

Ты хотела смерти. И я был готов дать ее тебе, малыш. В первое мгновение.

И Вечный может быть обескуражен, хоть я и не верил, не признавал этого. Я привык к своей неуязвимости, но…, ты ведь смогла позвать меня.

Ты веришь в легенды, Сирина?

Теперь, конечно, веришь. Я сделал твою жизнь мифом…, но, именно ты позвала меня, нарушая основы устройства моего мира.

Можно сказать, мы квиты?»

***

— Михаэль, я не уверен, что идея придти сюда, одна из тех, что свидетельствуют о твоем здравомыслии. — Грегор задумчиво осматривал аббатство, стараясь не подходить к стенам ближе, чем на тридцать метров. Это был предел для его силы.

Михаэль усмехнулся, наблюдая за вампиром.

Такое расстояние, даже близко, не было пределом для него самого. Вампир, вполне, мог позволить себе прогуляться в часовню. О, разумеется, не безнаказанно, но, все же.

Хоть, их обоих и сотворил Вильгельм, Грегор не смог взять от их творца и трети той силы, что досталась Михаэлю. Хотя, его союзник делал многое, чтобы преумножить свои резервы. И, успешно продвигался на этом пути.

— Ты, будешь лишь стоять здесь. — Мастер небрежно откинул волосы, которые порыв ветра, заставлял опускаться на его лицо. — С этим человеком, я вполне способен справиться без твоей помощи.

— Я бы не тронул ее. — Друг задумчиво смотрел на Михаэля.

— У меня имеется прецедент. — Невозмутимо ответил тот, закрывая глаза, осматриваясь, стараясь обнаружить сознание чеха.

— Да не собирался я ее трогать, ты же знаешь! — Грегор пренебрежительно фыркнул. — Кирин, да, тот меня на бой спровоцировал, тебе известна эта моя слабость. Девушка…, я просто не мог поверить, что ты отметил ее. Пекло, Михаэль! Да я был почти уверен, что ты никогда не обратишь никого, а тут… — Вампир развел руками. — Я был заинтригован.

— Ты слышал мой запах на ней, ты видел Кирина рядом, и — не отступил. Ты поддался своему темпераменту, создавая опасность возле нее — достаточно веский довод, не доверять тебе, Грегор. Согласись, ты не самый сдержанный из нас, не так ли, друг? — Михаэль не открывал глаза, не отвлекался от своего занятия.

— Знаешь, в последние дни, я сомневаюсь в этом, твоем, последнем утверждении. — Грегор откинулся на ствол клена, под темной кроной которого, они и стояли. — Твое поведение — абсурдно и алогично, с высоты последних столетий. И, начинает напоминать мое.

— Отнюдь, Грегор, отнюдь. — Михаэль усмехнулся, начиная ступать во тьму, растворяясь в ней. — Просто, у легенды другая логика…

Вампир, оставшийся в одиночестве у клена, пораженно покачал головой.

Ему послышалось, совершенно точно. Михаэль не мог сказать такого. Не тот, который убил Вильгельма. Не тот, который прикончил еще около сотни Мастеров, раза в три сильнее себя, и это так, на вскидку…

Но, Грегор никогда не жаловался на слух, как и любой из них… Какого черта?!

Глава 10

Максимилиан с извращенным удовольствием смотрел на свою, истерзанную, «дочь».

Ему нравилось называть ее именно так. Да, по меркам людей, он мог быть извращенцем. Но, сложно оставаться в пределах сомнительной и позабытой морали, будучи тем, кем уже так долго он был. Не после того, что творил с ним его создатель.

Вампир провел пальцев по коже Инги, обводя высокую грудь, собирая капли крови с надрезов, и с усмешкой слизал их, наслаждаясь страхом и ужасом в глазах девушки. Ничего, перетерпит. Раны, нанесенные им, уже начинали исцеляться. Скоро, можно будет забавляться снова. Он любил играть с болью. Она усиливала его собственное наслаждение.

Инга ненавидела его.

Ха, кого это волновало? У нее не было силы, чтобы что-то противопоставить своему мучителю. Ни сейчас, ни тогда, когда она была еще человеком.

Мужчина потянулся, с удовольствием вытягивая каждую мышцу обнаженного тела, спускаясь с кровати.

Зачем он обратил Ингу? Максимилиан уже не помнил точно. Его забавляли рыженькие, кажется. Он всегда считал, что у них сильный характер. Что ж, в данном конкретном случае, он ошибался. Инга не была сильной, он, даже не смог получить удовольствия, ломая ее морально. Нечего было ломать в этой девушке.

Но, все-таки, с ней можно было забавляться другим способом. Чем он и занимался, все это время.

Вампир подошел к окну, рассматривая луну в черном небе.

— Я не позволял тебе подниматься. — С ледяным предупреждением в голосе, бросил он, услышав шевеление на кровати. — Мы еще не закончили на сегодня, моя дорогая.

— Простите, Мастер. — Голос вампирши был хриплым и поломанным. О, да, и вампиры кричат от боли, главное, знать, как ее причинить.

Она забилась в уголок кровати, продолжая пачкать кровью шелковые простыни.

Максимилиан глубоко вдохнул, втягивая свежий запах этого «эликсира» их жизни. Черт, она начинала утомлять его. Даже, пожалуй, раздражать.

Наверное, стоило еще раз послать ее к Михаэлю. Второй раз, тот не будет столь милостив к раздражителю.

Днем восстановления Инга не отделается. Можно даже было надеяться, на то, что Мастер избавит союзника от утомительного чада. Особенно, если передать такое сообщение.

Бездна, эта вампирша была так глупа! Вампир искривил свои идеально вылепленные губы, которые так часто обманывали смертных, обещая удовольствие, а даря смерть.

Она все сделала именно так, как Максимилиан планировал, и, передала все именно так, как было необходимо.

И Михаэль понял это. Уж в нем-то, вампир не сомневался.

Пожалуй, именно так он и сделает в самое ближайшее время. Мастеру не хотелось, в очередной раз испытывать гнев Михаэля на себе.

А, по-другому, он не имел возможности привлечь внимание того к происходящему.

Максимилиан не был свободен, в отличие от союзника, в своих поступках, и не мог открыто сообщить то, что знал, потому, и прибегал к таким намекам и, бессмысленным, на первый взгляд, встречам.

Но, если все удастся так, как было задумано, и Максимилиан сможет освободиться от своего творца…, главное, было заручиться помощью Михаэля. Основным, было донести до него то, что задумал Аристарх.

И тогда, союзник не откажется помочь, вампир был абсолютно уверен в этом.

Новый шорох на кровати, отвлек его от размышлений, напоминая о девушке. Хищная улыбка расплылась на лице Максимилиана.

— Иди сюда, Инга. — Голосом, не располагающим, к спорам, приказал он.

— Да, Мастер. — Вампирша не могла скрыть страха, не от того, кто так досконально изучил ее за столетие пыток.

Она покорно подошла, замирая в нескольких шагах от хозяина. Но, тут же рухнула на пол, придавленная его силой.

— Ты забываешься, низшая. — Максимилиан забавлялся, наблюдая, как начинают стекать по белоснежной, едва затянувшейся, коже, оттененной ярко-рыжим цветом локонов, первые капли крови. — Твое место у меня в ногах. Я не позволял тебе подниматься.

— Простите, Высший. — Инга уже не могла даже притвориться, что ее голос не дрожал.

— Чего же ты ждешь? — Изящная светлая бровь поднялась над темными глазами. — Ползи, низшая. Я не люблю ждать удовольствия.

Она не проснулась. Михаэль не ошибся в оценке состояния Сирины.

Но…, осознание этого, только подхлестывало его злость.

Выражение лица чеха, когда он увидел появившегося посреди часовни вампира — было тем, что скрасило жжение и боль на коже Мастера. Перевело их в разряд достойной компенсации.

Все-таки, Михаэль не мог позволить себе абсолютно безнаказанно ступать в святое место.

Не тот, у кого уже давно не было души. Не тот, кто возвел убийство и смерть, в ранг развлечения и лекарства от скуки.

Но, его силы было достаточно, чтобы сделать эти ощущения минимальными, Сирина же страдала от того, что сотворил с ней этот человечишко с неимоверной силой. И, Михаэль стребует с чеха за каждое мгновения муки девушки, в дополнение к тому, за что и сам хотел бы наказать.

Его пальцы погрузились в черное облако ее, разметавшихся по атласу, волос, с наслаждением перебирая эти шелковые пряди. Девушка легко вздохнула, и повернулась к нему, не открывая веки.

Право, это было комично. Мужчина почти не верил, что у Михаэля достало силы, пройти в аббатство.

Глупец. Решиться бросить вызов Мастеру, не имея представления об его истинной мощи…

Ха! Если бы Вечный позволял себе такую небрежность относительно своих бывших противников, его имя давно было бы предано забвению.

А теперь — такая судьба ждет этого человека.

У Михаэля был великолепный план относительно его дальнейшей участи и, вампир уже приступил к его исполнению.

Сейчас, Николай находился в подвалах его замка, и Кирин развлекался, пуская тому кровь, и подкармливая крыс, кусочками плоти чеха. Но, это было так, вступлением…

Демон не причинит человеку значительного ущерба, у него есть четкий и ясный приказ Михаэля — лишь множить боль, сохраняя тело, почти, нетронутым.

О, нет. Все будет длиться долго. Мука человека будет неимоверной. Нетерпимой. И начнется сразу же, как вернется Грегор, которого друг послал с небольшим поручением.

Усмешка вампира стала жестокой.

Союзник не отказался, предвкушая удовольствие от процесса, он и сам был не против поразвлечься, прекрасно зная, что Михаэль являлся мастером пыток.

Пожалуй, для полноты компании не хватало лишь Максимилиана…, но, Вечный не доверял ему. Даже настолько, насколько верил Грегору. Тот был его «братом», Мастер мог, при желании, читать его, они были связаны одной кровью.

Максимилиан не имел с ними такой связи. И, пусть он был слабее Михаэля, сейчас, когда Сирина была на грани перерождения, вампир не собирался пускать в свой замок безумца.

А, Максимилиан — был именно таким.

Михаэль любил пытки, наслаждался страхом, почти вкушал боль жертв. Он знал в этом толк, но — все его действия были четко обоснованы и продуманы. Они несли в себе конечные цели.

Максимилиан же — зависел от своей и чужой боли. Боль и мука были самой целью его существования. И, вампиру было безразлично — его это боль, или чужая…

Аристарх ломал каждое свое творение, превращая вампиров в сумасшедших садистов, и наслаждался потом, наблюдая за их деяниями.

Ему не было сейчас нужды терпеть в своем доме такого безумца. Пусть и самого вменяемого из детей Аристарха. Пусть и того, кто был скорее соратником, нежели врагом.

Участие Максимилиана превратило бы пытку человека в сплошную агонию боли. Сложно было бы придумать наказание страшнее. Это правда. Михаэль не мог не признать, что ни он, ни Грегор не были настолько помешаны на муках, как этот вампир, но…

Безопасность Сирины была важнее.

Отчего? Он не задумывался над этим. Так было. И все.

Он лично отомстит за все смертному, и она не будет подвергнута ни малейшей опасности. Никому не стоило даже знать о Сирине, пока девушка не сумеет в полной мере освоиться в новой роли. Она была, есть и будет только его.

Мастер так хотел, и он мог позволить себе иметь то, что ему желалось.

Длинные пальцы скользнули по четко очерченной скуле, провели дорожку по шее девушки, оставляя слабый белый след от легкого нажатия. Дошли до подвески, обводя камень, лежащий в ложбинке ее груди.

Михаэлю было интересно, останутся ли ее глаза такого же оттенка изумруда, какими они были сейчас, или станут подобными его ночи? Никто никогда не мог предугадать исхода.

Не то, чтобы это имело какое-то значение. Отнюдь. Его просто, терзал интерес во всех вопросах, которые, хоть краем, касались ее. И так было все эти десять лет, даже тогда, он лишь в отголосках сознания наблюдал за ней, почти боясь того, что сулило понимание зова Сирины.

Но, вампир уже отринул в себе страх, он просто принял то, что происходило. Страх — суть слабость, приятие — сделает их обоих сильнее.

Девушка потянулась во сне, за пальцами Михаэля, ласкающими нежную кожу ее груди. И он накрыл полноту, сжимая сосок сильнее.

С ее губ сорвалась прерывистое дыхание, почти стон. И это заставило его губы изогнуться в самодовольной улыбке, ускорило кружащее скольжение руки мужчины по телу Рины.

Он ощущал, как начинает разгораться в ней, еще спящей, жар, как девушка увлажняется, уже желая покориться, принять его в себя…

И это, околдовывало, покоряло вампира. Он никогда не знал такой, полной, безоглядной, страсти. За все столетия своей жизни.

Отдых пошел на пользу Сирине, ее тело было полностью исцелено.

Отдых,… и кровь, которую, с такой жадностью, она брала у него. Воспоминание о том, как мягкие губы скользили по его коже, а язык порхал по груди Михаэля, слизывая убегающие капли… Мысленные картинки того, как она глотала его кровь, впиваясь пальцами в плечи, ища опоры и поддержки — о, он начинал гореть лишь от того, что думал об этом…

Мастер не был голоден. Он выпил до суха двух монахов в аббатстве, которые имели неосторожность прибежать на крик Николая. Но, глядя на лежащую перед ним Сирину, он жаждал ее крови.

Желал, с такой силой, словно не пил никого годами. Но, не для того, чтобы насытиться. Для того, чтобы, вновь, ощутить ее вкус, растекающийся по его горлу, поющий на его языке их музыку.

И, бездна забери все, он мог подарить им обоим такое удовольствие, не так ли?!

Это, лишь ускорит, неотвратимое уже, обращение. Лишь приблизит момент, в который, Сирина станет всецело, безраздельно его…

С тихим, горловым стоном — рычанием, Михаэль припал губами к бьющемуся пульсу на ее шее, лаская, чуть ударяя по нему языком, слегка царапая зубами. Еще не кусая, нет, зажигая ее кровь страстью.

И его Сирина — не разочаровала вампира своим ответом.

Тонкие пальцы девушки обхватили плечи Михаэля, скользя, спускаясь по его спине, она застонала, утыкаясь своими губами во впадину, где его шея переходила в плечо, целуя, прикусывая, глубоко вдыхая его запах, уже вынырнув из навеянного Мастером сна.

— Михаэль. — Простонала Рина его имя, заставляя вампира рычать в ответ.

Он не хотел больше сдерживаться. Прокусывая кожу, глотая, смакуя ее кровь.

Его руки скользили по ее телу, понуждая и девушку гореть не меньше, пылать в желании его.

О, он знал, что Сирина хотела в этот момент. Мужчина ощущал, как кровь Сирины наполняется страстью. Он погружал свои пальцы в ее жар, дразня, заставляя изгибаться, припадая к нему теснее, отвечая движением бедер. И вбирая в себя осязание этого — он пил, пил ее жар, ее сонное удовольствие от каждой его ласки, растворенное в горячей и сладкой крови.

Но, и так легко читая девушку, Михаэль не ожидал того, что сделала Сирина в ответ.

Вампир глухо застонал, отрываясь от ее шеи, ощущая, как пальцы девушки скользят вниз, по твердым, напряженным мышцам его живота, расстегивая по пути рубашку.

Ее бедра тесно обхватывали кисть руки мужчины, не желая, чтобы он прекращал свои, мучительно—сладкие, дразнящие движения, на каждое из которых она отвечала протяжным то ли всхлипом, то ли стоном.

И, вампир покорился этой нежной и беззащитной страсти, когда ее рука, спустилась ниже, проникая под пояс брюк, обхватывая его плоть, давно напряженную, и жаждущую быть внутри нее.

— Пожалуйста, — прошептала, в хриплом, протяжном стоне девушка. Едва не доведя его до конца, одним сжатием, своих тонких и нежных пальцев.

О да, он знал, о чем она просит. И сам, желая этого неимоверно, неистово…

Михаэль зарычал, накрывая собой горячее и податливое тело.

Мужчина обхватил ее затылок рукой, накрывая губы девушки поцелуем, давая ощутить ей вкус своей собственной крови, лаская языком, еще больше возбуждая, так, чтобы и она потеряла себя в нем. Как и он уже терялся в Сирине. Полностью, без оглядки и воспоминаний. Растворяясь, сливаясь…

— Сирина! — Михаэль протяжно проревел ее имя, ощущая, как погружается внутрь ее тела, как жар и влажность девушки обхватывают его, сжимая в своем удовольствии.

Он потянул ее волосы, наматывая длинные пряди на свои пальцы, заставляя губы Рины упереться в его пульс, ощущая, как девушка желает вкуса его крови. Вампир сам приучил ее, не так ли?

О да, она хотела бы прокусить его кожу, это желание билось в каждом, надрывном дыхание. Но Михаэль знал, что Сирина, еще не в состоянии сама сделать это. Хоть и сходил с ума от царапающих касаний ее рта. Вампир надавил ногтем, чуть сдвигая руку, которой удерживал затылок девушки, вскрывая свою плоть, и прижал ее губы к ране…

Застонал, запрокидывая голову, накрывая ее лицо своими волосами, забирая и ее душу в этом наслаждении, растворяясь в ощущении того, как она пьет из него, сходя с ума от тихого звука глотков Рины, смешанных со стонами, от каждого его, резкого, властного погружения в ее тело.

Михаэль, вновь, припал к ней, жадно глотая, уже не сдерживая размашистых толчков и, не давая отстраниться Сирине, которая кричала от испытываемого удовольствия. Нет, он хотел, чтобы она пила, потому что, движения ее губ, ее горла, делали его собственное освобождение нереальным, невозможным и таким…, в существование которого никогда не верил…

«Она не могла стать его слабостью, она, уже давно, была ею». — Подумал вампир, жадно совершая последний глоток, бессильно накрывая собою ее, сотрясаемое наслаждением, тело. — «Но, дьявол забери его, он жаждал Сирину все сильнее».

Притянув к своим губам лицо девушки, Михаэль накрыл ее губы, не желая отстраняться, не имея никакой возможности покинуть плен тела девушки. Просто потому, что не хотел этого.

— У меня же нет никакого выбора, не так ли? — Сирина с трудом повернула голову, пытаясь посмотреть в темноту глаз лежащего рядом Михаэля, опирающегося на локоть, и задумчиво перебирающего ее черные пряди.

— У тебя, уже давно, не было его. — Мужчина усмехнулся, пробегая пальцами по щеке девушки. — Но, не думаю, что ты так уж расстроена. Как бы не пыталась убедить себя в обратном.

— Вообще-то, я огорчена. Мне нравилась моя жизнь. И я не уверена, что то, во что ты превращаешь меня — лучше. — Рина скривилась, от ощущения накатывающей слабости. А, ведь, она ничего не делала. Не было похоже на то, что Ник был прав. Девушка уверилась, что у нее нет тех трех дней. — Но, ты ведь не собираешься интересоваться моим мнением, не правда ли, Михаэль?

— Ты уже высказала его, когда позвала меня. И не стоит обманываться, считая, что сожалеешь об этом, малыш. — Вампир подхватил ее на руки и устроил поверх своего тела, мягко прижимая голову девушки к своей груди. — Я знаю лучше.

Сирина вздохнула, потерлась щекой о его кожу, и замерла, уткнувшись носом во впадинку шеи мужчины. Ее должно была бы злить такое самомнение…, только — сил на злость не было.

Разум девушки окутывала странная дымка, которая делала все происходящее ненастоящим, призрачным…

Но, тем не менее, не мешало думать о том, что было между ней и этим загадочным мужчиной…

А что было? Ничего, правда же? Ничего, кроме умопомрачительной страсти, или…

Нет, определенно, … не могло такого случиться за три дня, даже, за четыре. Не могло, но… Сирина, кажется, начинала …привязываться к этому самоуверенному вампиру. Именно, привязываться. Так, как никогда, ни к кому не привязывалась до этого…

Однако…, девушка отбросила подозрения о более глубоких чувствах, не могло быть этого, не так ли? Не могла она влюбиться в него…

«Да, именно. И вампиров, существовать не могло…», — посмеялось над разумом глупое сердце.

Девушка чуть мотнула головой, словно вытрушивая из нее глупости. Прислушалась.

— Твое сердце…, я слышу его стук. — Немного удивленно проговорила Сирина, не в силах сдержаться и не целовать Михаэля.

Улыбка вампира стала шире и, пусть он старался сделать ее холодной, Рина видела еще что-то, за этим, насмешливым превосходством.

— Сердце, это всего лишь, насос, милая. И, у нас, оно выполняет ту же функцию, что и людей, распределяя кровь по организму. Не стоит во всем доверять глупым выдумкам, Сирина. Люди так мало знают о вампирах, ты очень скоро убедишься в этом. — Мужчина крепко обнимал ее, но, была в его касаниях и… нежность? Сирина почти не верила в это. Вампир — нежный? Хотя, как верно заметил Михаэль только что, она так мало знала о вампирах.

Однако, этот, конкретный вампир, со всем его подавляющим стремлением к доминированию и превосходству, заявлениями «Я решаю», определенно, не казался склонным к трепетным и мягким чувствам. Совсем. Ей, просто, кажется, на фоне ухудшающегося самочувствия. Точно.

Сирина не хотела думать об этом, но, черт возьми, ей было страшно, очень страшно в ожидании того, что так стремительно и неизбежно ворвалось в ее жизнь. И, как бы здорово и невероятно не было ей с Михаэлем, девушка не была уверена, что оно того стоит.

— Зачем? — Прошептала она, хоть и сомневалась в том, что вампир назовет причину.

— Ты позвала меня. — Такой ответ уже начинал утомлять Сирину. Даже, злить, пожалуй.

— Почему? — Раздражение девушки прорвалось в голосе, заставляя Михаэля тихо рассмеяться.

— А ты характерна и упряма, малыш. — Он приподнял ее лицо за подбородок, легко целуя. — Впрочем, я знал об этом, и так, только лучше. Мало кто решается таким быть в моем присутствии. Этим, ты еще больше нравишься мне.

Сирина фыркнула на такое заявление, хоть и не отстранилась от ласковых губ.

— Самоуверенный тиран. — Тихо прошептала она, начиная ощущать, как его грудь трясется от сдерживаемого смеха. И поражаясь тому, что они, кажется, вообще, впервые разговаривают за это время. — Надеюсь, я не буду обязана быть с тобой постоянно.

— О, ошибаешься, малыш. Именно это ты и будешь делать. — Михаэль обхватил ее затылок пальцами, не давая убрать голову со своей груди. — Ты всегда будешь со мной. Я не дам тебе другого выбора. А, о твоем вопросе. — Мужчина уперся своим подбородком в ее макушку. — Я потом отвечу тебе, почему. Сейчас, ты не сможешь понять этого, Сирина. Потом, я расскажу тебе одну легенду…

— У меня уже нет времени, да? — Рина чувствовала, как наливаются тяжестью ее мышцы, ощущала, с каким трудом ей удается удерживать веки открытыми. — Я умираю?

— Нет, милая. — Его губы мягко скользили по закрывающимся векам. — Смотри на это не так. Ты — рождаешься.

— Мне страшно. — Тихо призналась она, хоть и не знала, что побудило ее на это.

— Не бойся, я буду рядом все время. — Михаэль крепче прижал к себе ее тело.

— Черт, Михаэль, я ошибаюсь, или, в твоем голосе, и правда — нежность? — Сирина не смогла не усмехнуться, как не смогла и удержаться от вопроса. — Вампиры умеют быть нежными?

— Думаю, об этом не стоит знать никому, кроме нас двоих, правда, малыш? — Михаэль улыбался, действительно, улыбался, не насмехаясь, она не видела уже закрытыми глазами…, просто чувствовала это. — Пей, Сирина. — Его рука, обхватывающая затылок девушки, надавила чуть сильнее, прижимая полураскрытые, упускающее последнее дыхание, губы девушки к его стучащему пульсу. — Это ускорит переход. Пей, милая…

У Грегора не было сомнений в своей судьбе.

Слишком хорошо он знал Михаэля, чтобы решить, что друг спустит ему с рук такой вот «подарочек». Но, что еще оставалось делать Грегору, спрашивается? Не оставлять же все на самотек.

Вампир представил себе, что могло бы случиться, не вернись он в спешном порядке в замок Михаэля, и не поймай на пороге Максимилиана…

При том, в каком состоянии духа сейчас был Михаэль — бойня была самым вероятным исходом. А, как бы там ни было и, чтобы ни говорил всем сам Михаэль, он не хотел убивать Макса.

Имей он и в самом деле подобное намерение — давно уже осуществил бы его.

Грегор напряженно наблюдал за вампиром, сидевшем на подоконнике окна малого зала, и с нехорошим блеском в темном взгляде, следившим за своей же низшей, которой, сегодня, уже, очевидно, досталось. И, если уж, она не смогла быстро залечить все эти раны, досталось основательно.

Нет, Михаэль убьет его. Грегора. Сто процентов убьет. Тут и думать было не над чем.

Хотя…, можно было подсунуть ему вот эту Ингу. Она, определенно, подходила под все требования.

Мастер еще раз оценил ее потенциал, и понял, что не ошибся. Не было у этой вампирши никакой силы. Именно то, что требовал Михаэль — низший, без силы.

— Макс. — Грегор предупреждающе посмотрела на вампира, который, заскучав, поднялся, в явном намерении отправиться на поиски развлечений. — Сядь.

Они были равны по силе. Он мог требовать от собеседника, чтобы тот уважал его и прислушивался. Тем более, что, номинально, при отсутствии Михаэля, как его единственный оставшийся «брат», Грегор заменял хозяина замка.

Хотя, сегодня, его друг, вполне может исправить такое положение дел, и убить последнего «родственничка», вслед за всеми остальными…

— Что такое, Грегор? — Максимилиан небрежно зажал в руке подвеску, в виде шарика-звоночка на цепочке, спускающуюся с одного из браслетов, которые, окольцовывали запястья мужчины. Украшение мелодично звенело из-за игр вампира. — Я что, не могу встретиться с Михаэлем? — Приподнял мужчина бровь, перекатывая безделушку между пальцами.

Дьявол! Он был помешанным. Определенно. Больной, свихнувшийся вампир. И Макс, даже не морщился. Держа в руках грамм десять чистейшего серебра?!

Михаэль убьет их обоих.

Грегора, за то, что, вообще, допустил сюда этого безумца, а Макса…, просто за то, что тот оказался в радиусе километра от его драгоценной Сирины. Да еще, и в такой период.

Мастер помнил, какой она была там, на дороге, стоя посреди освященной земли. Обожженная святой водой, хоть еще и была человеком.

Обращение шло полным ходом, а Михаэль лишь подстегивал процесс, в неясной для союзника, лихорадочной спешке. Он упорно давал ей все новые и новые порции своей крови. Его друг — помешался, определенно, как и этот безумец, стоящий перед Грегором, играющийся серебром.

— Сядь, Макс. Или, вон с ней, поиграйся, не зря же ты ее тащил. — Грегор небрежно махнул рукой в сторону съежившейся Инги, которая прожигала обоих ненавидящим взглядом. — Михаэль занят. Когда освободится — поговорит с тобой.

— И чем же занят наш Михаэль? — Светлая бровь и не думала опускаться на место, насмехаясь. Может, это его способ реакции на продолжающиеся самоистязания? Грегор только мысленно пожал плечами. — Сколько я буду ждать его аудиенции? — Так, он, все же, издевается. Зря, определенно, зря. Это, Макс давно не видел своего союзника, раз так отзывается.

— Тебя не звали, не так ли? — Вампир безразлично откинулся на спинку стула. Не прекращая внимательно следить за перемещениями собеседника. — Не нравится, отправляйся домой. Никто тебя не держит.

— О, нет! — Макс с хищной усмешкой покачал головой, раскрывая ладонь, и катая шарик уже по, обнажившимся под прожженной кожей, мышцам. — Я не уйду. Нам спешить некуда. И потом, мне же интересно, отчего в замке Михаэля, — вампир глубоко втянул воздух, раздувая ноздри. — Столько человеческих живых запахов. — Он склонил свою светлую голову на одно плечо, прикрывая веки. — Хотя…, - Мастер бросил на Грегора почти задорный взгляд. — Один из них, уже и не очень-то, человеческий…

Вот, пекло!

Дегустатор, чертов!

Нет, шансов не оставалось, на них обоих, с полной гарантией, можно ставить крест…

Глава 11

Михаэль продолжал держать Сирину в своих руках, медленно перебирая ее черные пряди. Она перерождалась. Вампир чувствовал это. Слышал, как изменяется ее сердце, как тело начинает работать по другим законам, подчиняясь влиянию его крови.

И, ощущал ярость, которая бушевала в нем, из-за тех, кто находился сейчас в его замке. Самим своим присутствием, угрожая ей… Но, Мастер отодвигал ее за границы сознания. Потом Михаэль решит и этот вопрос. В этот момент, ничто не должно было отвлекать его внимания от происходящего. Слишком многое зависело от сосредоточенности Михаэля в том, что он делал с ней.

Но, закрывая веки, и понимая, как давно отказывал себе в отдыхе, беспокоясь о безопасности девушки, вампир видел перед глазами то, что было давно, когда-то, ранее…

Он видел события, которые привели Сирину к нему. И кто знает, не допусти когда-то Михаэль одну ошибку, возможно и не держал бы вампир сейчас эту девушку в своих руках…

***

Десять лет назад

Вампир почти не верил в то, что происходило. Никто не мог проникнуть через его защиту. Даже Вильгельм под конец не был способен на это, оттого и не предугадал планов Михаэля.

Никто…

Но, этот крик ему не мерещился, не так ли? У Вечных нет галлюцинаций.

А голос звенел у него в разуме, не желая показывать причины. Надрывный женский крик, ничего не поясняющий. Зовущий. Молящий.

Что это было? Кто-то из Высших сумел обойти заслоны Михаэля?

Кто-то заманивал его в западню?

У бессмертного не было даже предположения о том, что могло стоять за этим. Но, незнание рождает уязвимость, и он пошел, разыскивая источник этого крика, ища причину горького зова.

И, почти не поверил, найдя Ее, бредущую под белыми снежинками по улицам ночного Лондона. Девушка несла на себе запах крови, но эта кровь не принадлежала ей. Вампир ощущал тонкий аромат, который тек, струясь алым, под бледной кожей. И этот аромат был другим…, манящим.

Она кричала, молила о смерти. Тонкая, хрупкая девушка, не видящая ничего вокруг.

Мастер, не привыкший оставлять неразгаданных тайн, подошел сам, отвечая на молчаливый призыв закушенных, обескровленных губ.

— Ты пришел за мной?

Михаэль испугался, встречаясь с зеленью ее глаз. Впервые за триста пятьдесят два года, вампир испытал страх. Мастер забыл об этом чувстве, похоронил его вместе с человеческой жизнью, лишь раз вспомнив о таком ощущении, после того, как Вильгельм обратил его.

— Если ты звала меня… — Ответил он, глядя в глаза редкого оттенка изумруда, который уже видел однажды…

***

Триста шестьдесят два года назад

Это было его самой большой надеждой, но, похоже, станет одним из грандиозных поражений. Он ошибся, и был достаточно честен с собой, чтобы признать промах.

В принципе, такой вариант не пугал Михаэля. Каждый мог проиграть, главным было, выбраться отсюда живым, чтобы перегруппироваться, и найти другие способы.

— Чего ты опасаешься, бессмертный? Ты проживешь дольше меня. — Старая женщина смотрела на вампира глазами удивительного оттенка. Он никогда ранее, не встречал таких. Возможно, это от того, что она — ведьма? Хотя, вряд ли, просто он редко обращал внимание на радужку. Михаэля, и при жизни, не глаза интересовали в женщинах. — Не я заберу у тебя жизнь. Да, и не потеряешь ты ее. Ту, что мог потерять — у тебя уже отняли. — Старуха, ничуть не боясь, повернулась спиной к созданию ночи, проходя в другой конец полутемной комнаты.

— Тебе известно, зачем я пришел, но ты не опасаешься меня? — Михаэль оперся о край грубо сколоченного деревянного стола, не обращая внимания на перезвон стеклянных емкостей, который вызвал своим движением.

— О, но мне и нечего опасаться тебя, Вечный. — Женщина пристально посмотрела на мужчину, ни капли не страшась встречаться глазами с его тьмою. — Моя сила, не достанется тебе. Не сегодня, по крайней мере. Ты сможешь осуществить задуманное и без нее. — Старая ведьма взяла с полки небольшой пучок трав и, вновь отвернувшись, бросила несколько сухих веток в ступку.

— Выходит, я зря потратил время? — Чуть насмешливо проговорил вампир, ощущая как, почти, подавляется ее мощью.

— Нет, я кое-что расскажу тебе. Так что, твой путь сюда — не будет безрезультатным. — Колдунья усмехнулась, начиная толочь тяжелым пестиком содержимое чаши.

Михаэль презрительно хмыкнул, не довольный тем, что мало на что может повлиять сейчас.

— Я не за разговорами пришел сюда, ведьма.

— О, я знаю, Мастер. Но, иногда, и слова имеют огромную силу. — Не отрываясь от своего занятия, ничуть не встревоженная его недовольством, ответила старуха. — Ты веришь в легенды, Михаэль?

Мужчина холодно усмехнулся.

Его раздражал звук мерно трущего пестика, но, он не стал бы Мастером, если позволил бы своим чувствам руководить над разумом. Тьма просчитывала варианты, вампир искал выход… однако, он вел спокойный и размеренный разговор с колдуньей, которую пришел убить. А, оказался скованный ее силой, на которую и позарился.

Не было похоже, что Михаэль близок к цели, не так ли?

— Я сам — легенда, старуха.

— О, да. Ты миф. Но и у вас, есть свои предания.

— У нас — нет легенд, одни выдумки глупых низших, ведьма.

Женщина прекратила свое занятие, с интересом оглядываясь на собеседника. Подумала мгновение.

— Ты прав, Михаэль. — Продолжая заинтересованно рассматривать его, сказала колдунья. — Но, столь немногие и из Высших понимают это. — Женщина замолчала на минуту, задумчиво закусив губу. — Да, ты полностью прав. Это выдумка тех, кто обманывает себя, надеясь во лжи найти спасение. Нельзя вернуть душу, единожды потеряв ее. Но, поверь мне, Мастер, есть кое-что в этой легенде, что истинно. И вот об этом, я расскажу тебе…

Сердце Сирины остановилось, Михаэль великолепно слышал это.

Теперь, в последующие четыре часа, оно сократится лишь пять раз. Девушка не будет дышать все это время.

Для всего мира — она умерла.

Для Михаэля — она скоро родится.

Что ж, вампир мог дать отдых и себе, в ожидании следующего поворота в их танце.

Он уже несколько дней не спал днем. Это сказывалось на его устойчивости. Да и посещение аббатства, не способствовало восполнению силовых резервов. Это нельзя было сравнить с поездкой на курорт. И погоня днем, пусть и пасмурным, за человеком… Вампиру, совершенно определенно, был нужен отдых. И сейчас, он мог его получить.

Однако, было и еще кое-что, с чем надо было разобраться до того, как Мастер погрузится в сон.

Михаэль закрыл глаза, опуская лицо в волосы Сирины, которую так и держал на своей груди, и отпустил свою тьму, отправляясь в малый зал своего замка.

Туда, где уже назревала проблема. Небольшое надоедливое раздражение, в виде двух, абсолютно не умеющих контролировать себя, вампиров. Что ж, он знал, как это решить.

Мастер был невидим, но его силы было достаточно, чтобы отбросить в разные углы, уже собравшихся драться, оскалившихся друг на друга, союзников. Он, прозрачной преградой тьмы, пронесся между ними. Вынуждая обоих отлететь к стенам, с громким стуком ударяясь об камень.

Мужчины не были довольны тем, что их прервали. Но, не в их силах было что-то решать тут.

— Вы будете сидеть тихо и неподвижно. — Голос Михаэля негромко прозвучал в пространстве, однако заставил обоих вампиров поморщиться, от тональности этого звука.

Макс ухмыльнулся, слизывая стекающую со лба струйку крови, которую пустил этот тон. Грегор, скривился.

— Ненавижу, когда ты так делаешь, Михаэль. — Недовольно пробормотал он. — Да еще и удовольствие нам испортил. Кому хуже было бы, подерись мы сейчас? Время убили бы.

Но, хозяин замка проигнорировал обоих.

— Если кто-то из вас хочет дожить до следующего заката, то в замке будет стоять полная тишина. Понятно? Никто из вас не сдвинется с места. — Тьма пробежала по комнате, осматривая помещение. Замирая, напротив съежившийся, и забившейся в угол, израненной и ослабленной Инги.

— Когда она ела в последний раз? — Михаэль не обретал плоть, не желая выпускать Сирину из своих рук, находясь в помещении только ментально. Но, даже так, он был сильнее тех, кто во плоти сидел в этой комнате.

— Я не интересуюсь питанием своих игрушек. — Безразлично пожал плечами Макс, зажимая колокольчик губами, чуть прикусывая его, заставляя звенеть. — Но, не думаю, что недавно.

Михаэль зарычал, напоминая союзнику о тишине. И подумал мгновение. Это его устраивало.

— Сейчас за ней придут демоны. Судя по ее состоянию — твоя игрушка наскучила тебе, Макс. А нам, она еще может пригодиться. — Тьма потянулась туманом, покидая комнату. — Тишина и неподвижность, друзья мои. — Негромко напомнил он. — И, если вы будете столь добры, чтобы прислушаться ко мне, — этого не было видно, но его собеседники услышали издевающуюся, насмешливую улыбку Мастера. — Мы пообщаемся через пять часов. Если же нет…, что ж, я не расстроюсь, если разговаривать будет не с кем. — С этими словами, туман полностью покинул зал.

Михаэль вернулся в свои покои, крепче сжимая Сирину в объятиях. Его пальцы нежно пробежались по впадинки спины девушки, и губы усмехнулись, касаясь ее неподвижных уст, когда он вспомнил ее последний вопрос.

Может ли вампир быть нежным? Такой, как Михаэль? Убивший всех, кто был с ним связан? Уничтоживший тех, кто был его семьей до перерождения?

Сомнительно.

Но, рядом с ней, он мог быть любым. Таким, как она пожелает. Только Сирине, Мастер не будет, пока, говорить об этом.

Вампир глубоко вздохнул, устраиваясь чуть удобней, еще полнее делая контакт их тел. Готовясь уснуть, и скрыть их обоих во тьме. Тихо хмыкнул, вспоминая свои сомнения, раздумья об обращении Сирины. Они были простительны. Тогда, он просто не знал ее. Не представлял, что скрыто в ее имени…, в зове…, в силе…

Старая колдунья не обманула его, обещая другую, пусть и темную, но надежду. Вампиру не было нужды в прощении, теперь, он будет иметь нечто, более ценное.

Михаэль проснется через три часа, и будет следить за каждым, даже мизерным, никому другому, незаметным изменением в ее состоянии.

И, когда сердце Сирины сделает первый новый удар, когда ее губы откроются, чтобы сделать новый вздох — она вдохнет его дыхание. А, вслед за этим, она сделает первый глоток, глоток его крови.

Он даст ей другую жизнь, но… вампир даст ей и нечто, несоизмеримо, большее…

Это не было обычным обращением.

Михаэль не собирался просто обратить ее. О, нет. Мастер не делал девушку своим творением. Он сделает ее той, для кого уже давно не было определение не то, что в языках людей, даже в наречии древних бессмертных…

Он возродит легенду, уже не боясь того, что она принесет с собой. И, вечность будет наслаждаться, танцуя с ней…

Мерное размеренное трение пестика о каменную ступку.

Кто бы мог подумать, что его так будет раздражать этот звук?

Хотя, Михаэль не любил обманывать себя, и не мог не признать, что раздражение рождается чувством собственного бессилия, от которого вампир уже успел отвыкнуть за семьдесят лет, прошедшие с его обращения. А, так же, невозможностью, пока, повлиять на ситуацию.

Было лишь одно существо, в чьем обществе Мастер привык испытывать подобный дискомфорт, но, именно для того, чтобы и уничтожить своего творца, Михаэль пришел к ведьме, надеясь получить ее силу, увеличивая собственный потенциал.

Однако, вместо этого, он стоит и слушает ее туманные россказни, наблюдая, как колдунья готовит какой-то отвар и, практически, не может сдвинуться с места.

А, до рассвета, осталось лишь три часа…

— Не беспокойся, Михаэль. Мы все успеем. — Старуха не повернулась к вампиру, высыпая содержимое ступки в кипящий котелок и, наполняя мраморную чашу новыми ингредиентами. Мастер, мысленно, застонал.

— Да, я и не тороплюсь — Ответил мужчина безразлично, спокойно складывая руки на груди.

— Конечно. — С хитрой усмешкой согласилась колдунья. — Ты знаешь ту легенду, которую так любят пересказывать друг другу ваши низшие, не так ли?

— Этот вопрос, мы уже обсудили, старуха. — Михаэль начинал терять терпение, хоть и не мог на что-то особо повлиять.

— Не спеши, юнец. — В тон ему, ответила женщина. — Отчего ты пришел сюда? Ты почувствовал мою силу? Она позвала тебя, и ты, наивный, решил, что это шанс победить твоего родителя?

Михаэль промолчал, хоть ведьма и мало в чем ошиблась. Вампир, и в самом деле, почти услышал, как сила этой женщины говорит с ним, пусть тихо и невнятно, но…

— Ты поторопился, Мастер. — Колдунья добавила в чашу новый ингредиент. — Да и не за тем пришел, в общем-то. Позже. Много позже ты получишь эту силу, но, тогда, уже не она будет нужна тебе, а та, кто будет владеть ею. Ты услышишь не тихое бормотание, ни неразборчивый шепот. Ты придешь, когда тебя позовут.

— Я сам решаю, когда и куда мне идти. А не жду чьих-то призывов. — Скептично поджал губы Михаэль.

Он, как ему казалось, почти понял, каким образом можно высвободиться и уйти. И мог бы уже покинуть это место…, но, отчего-то, странно увяз в безумном разговоре.

— О, поверь мне, Вечный, ты придешь. — Старуха улыбнулась его скепсису. — И придешь без размышлений.

Он лишь скривился, не веря ей, женщина же замолкла, продолжая смешивать травы.

— Они считают, что любовь может спасти вампира, вернув душу, не правда ли, Михаэль? Словно в душе спасение… — После нескольких минут тишины, нарушаемой лишь ее манипуляциями, произнесла колдунья. — Но и ты, и я — знаем, что это неправда. Ничто не может спасти то, чего уже, и в помине, нет. Да, и способен ли, хоть кто-то, из тех низших, которые в своем запале, недовольные доставшейся судьбой, судачат об этом, на настоящую любовь? Навряд ли, не так ли? От того, и неправда все это.

Вампир пожал плечами на эти слова.

Его, как-то, мало заботил подобный вопрос. Михаэль был доволен своим существованием, лишь одно напрягало бессмертного, но, над устранением Вильгельма, он уже работал. Странные и абсурдные убеждения тех, кто не имеет силы — мало волновали Высшего.

— Однако, — ничуть не смутившись, продолжила ведьма. — Эти шептания исказили то, что было известно когда-то, ранее. У вампира нет души, но, и вашу пустоту — можно заполнить. Тот, у кого достанет силы и стойкости, кто не побоится, ибо и вечных терзает страх, может получить гораздо большее.

— Занимательно, бесспорно. — Вампир всем своим видом показывал, что думает, как раз, наоборот. — Но, тебе, какой интерес обсуждать со мной это?

Женщина тихо засмеялась. Отставила свою ступку, и повернулась, смотря в упор на Михаэля.

— Я очень заинтересована в этом, бессмертный. Можно сказать, имею кровный интерес. Ведь, именно кровь решает все в вашем мире? — Ее зеленые глаза напрягали вампира своим пристальным вниманием. — Я собираюсь принести тебе дар, но, только от тебя будет зависеть, не побоишься ли ты принять его.

Он не понимал ее цели, а значит, не был готов дать достойный отпор, и это вселяло неуверенность в разум. Что ж, это было слабостью, но Михаэль ненавидел испытывать неуверенность.

— Не вижу смысла, тебе быть дарительницей. — С расстановкой произнес мужчина, делая акцент на последнем слове. — Я пришел убить тебя. Ты — хочешь одарить меня? Где логика?

— Хорошо, — Улыбнулась старуха. — Я сделаю этот дар не тебе, а своей крови. Той, кто однажды придет после меня, так, более логично на твой взгляд, вампир?

— В твоих речах, абсолютно отсутствует логика. — Михаэль потерял терпение. — Они бессмысленны, старуха. Я не вижу сути — а значит, они пусты.

— Не спеши, Михаэль. Я расскажу тебе то, что откроет суть. — Женщина села на высокий табурет, игнорируя экспрессию собеседника, и задумчиво посмотрела на огонь. — Ты знаешь, что послужило основой вашей легенды, Вечный? Слияние…, ты слышал о нем?

Михаэль вопросительно приподнял бровь, качая головой, признавая, что не имеет понятия о подобном термине.

— Обращение — не единственный путь, чтобы скрасить одиночество, Вечный. И, даже, во многом, ущербный. Создавать игрушки, вместо того, чтобы найти себя — смешно и достойно жалости. Когда-то, Высшие не боялись делать себя цельными. Хотя, для этого, слишком многим приходилось рискнуть. — Колдунья отбросила прядь черных, с проседью, волос, которая упала ей на лицо, продолжая всматриваться в блики огня. — Не каждый решится пойти на полное единение. Разделяя силу, получая власть, но — делая единым и само существование. Слияние… — женщина задумалась на мгновение. — Когда нет одного без другого… Полное единение. Но, и гибель одного, приводит к смерти второго…

— К чему ты рассказываешь мне это все? — Михаэль совершенно потерял нить разговора, и был готов склониться к версии сумасшествия, сидящей перед ним женщины.

Безумица, обладающая огромной силой — не лучший вариант для коротания времени…, тем более, что его у вампира оставалось не так уж и много.

— Ты, ведь, не будешь никого обращать, не так ли, бессмертный? — Женщина лукаво смотрела на него. — Я знаю о твоих страхах, хоть ты считаешь, что не имеешь их. Но, и тебя будет мучить то, что терзает всех Вечных. Я дарю тебе другой путь. Не для тебя. Мы уже выяснили, что ты не приемлешь нелогичных подарков. Для той, что придет после…

«Удар.

Тихий стук…

Как аккорд гармони во вступлении к танго.

Мы начали новый тур нашего танца, малыш… И я делаю его вечным.

Мой вздох — твой вздох.

Он оживляет тебя.

Твоя кровь — моя кровь.

Она воскрешает меня.

У нас нет более душ.

Зачем душа целому?»

Голос Михаэля вырвал сознание Сирины из темноты. Его губы накрыли ее уста.

«Дыши»

И она подчинилась приказу его голоса, делая первый вздох. Ощущая, как этот воздух окрашивается его кровью, и чувствуя легкую боль от прокушенной им губы. Михаэль брал ее кровь взамен той, что давал.

И, да…, она желала этого вкуса…, горела от него…

***

Михаэль целовал Сирину, окропляя этот первый поцелуй их общей кровью. Повторяя слова, которым, когда-то, научила вампира старая ведьма. Но, и ему, и ей, было мало этих капель.

Теперь, они стали единым целым, одной сущностью, пусть она и не понимает еще этого. Он-то — знал.

Их обоих сжигала ее жажда, и вампир покорился этому зову, отрываясь от губ девушки, прижимая ее голову к своей шее, не в силах сдержать стон удовольствия, впервые ощущая, как ее клыки прокусывают его плоть, погружаясь в его тело, а губы, ласкают кожу мужчины. Руки Рины обхватили его, погружая пальцы в волосы, притягивая Михаэля сильнее

Мастер понимал, что стоило бы сдержаться, но… не сумел, с рычанием впиваясь в биение ее пульса, упиваясь ею.

***

— Я сказал, чтобы ты оставалась в покоях, Сирина. — Михаэлю, впервые за много сотен лет, было весело, и он знал, что она ощущает это.

— Я не слушалась тебя раньше, тем более, не буду делать этого теперь. — Легкая дымка тумана окутала его кожу.

Она испытывала нужду, горела потребностью его прикосновения. Он и сам, пылал этим. Но, у них были и другие проблемы…

И, если в ближайшие несколько минут Михаэль не спуститься в зал, где все еще ожидали Макс и Грегор — жизнь замка осложнится, совершенно определенно.

Хотя…, вампир задумался на секунду, искушаемый бесплотной лаской Сирины, они и сами могли решить все его проблемы. В конце концов, если эти двое убьют друг друга, ему станет намного легче.

Дьявол!

Он просто не хотел уходить от нее. Был, почти не в состоянии сделать это. Но, гори оно все в аду, Михаэль знал, на что шел.

А вот она — еще не поняла этого.

И, вампир был уверен, что Сирина не подарит ему такого. Черт, он почти предвкушал ее гнев, в состоянии представить себе ярость девушки.

Сейчас, она мало что понимала. Перерождение, слияние, дезориентировало разум Сирины, забирая ощущение реальности. Он помнил, свою потерянность, хоть и прошло так много времени.

Правда, у Михаэля все было иначе. Его разуму не было за что зацепиться, он блуждал в лабиринтах нового мироощущения, испытывая боль и муку. В конце концов, Вильгельм не для счастья создавал свои творения…

У Сирины был якорь, была опора, слияние не давало ей потеряться во всем этом. И, ее существование, в этот момент, было наполнено чистой эйфорией. Только желание…, нужда в их ласках…, в его крови… была в ее разуме в этот момент. Сейчас она определяла их шалость, а Вечный — с наслаждением, позволял ей это.

Михаэль теперь был основой ее мироопределения. И, ближайшие несколько дней, он будет мерилом всего для нее.

Зато потом, она заставит мужчину отплатить за подобное, усмехнулся Мастер, ни капли, не страшась предстоящего.

Ничто, отныне, не сможет изменить главного.

А, именно — его положение в ее мире, как и Сирины — в его. Оно, никогда теперь не поколеблется. Только смерть одного, убивающая обоих, в состоянии изменить этот расклад.

Однако, и об этом, он скажет Сирине позже.

А пока, … пока, вампир будет просто наслаждаться тем, что ничто не существует для нее в целом мире, кроме него. Пусть, за это и расплатиться позднее.

— Я не смогу быть без тебя. — Ее голос стал просительным, хоть мужчина и слышал усмешку за покорностью этой просьбы. — Ну, Михаэль…

Призрачные губы пробежали по шее мужчины, переходя на ключицу, заставляя вампира рычать, испытывая наслаждение, и желать большего, когда ее касание шаловливо скользнуло ниже.

— Хорошо. — Его руки поймали талию Сирины, вынуждая девушку обрести плотность, останавливая ее губы на мышцах его пресса. Поднимая лицо Рины, заставляя изумрудные глаза встречаться с ночью. — Мы пойдем вместе. Но, ты будешь послушно выполнять то, что я потребую.

— Даже не надейся на это. — Сирина лукаво улыбнулась, подаваясь вперед и легко целуя Михаэля. Мужчина крепко прижал ее тело к своему, чуть прикусывая губу, ладонью обхватывая затылок. Не давая убежать. Понуждая покориться.

И девушка, с веселым смешком, приняла это.

Дьявол! Она попробует убить его, когда придет в себя. Михаэль, на все сто, был уверен в этом.

И, не мог он не признать, у Сирины достаточно силы, чтобы попытаться совершить такое… но пока, бездна поглоти все, ему нравилась мысль даже об этом…

Глава 12

Николай, до сих пор, не понимал, как так, черт все забери, вышло? Это было невероятно, не так ли? Вампир проник не просто в аббатство, он достал его в церкви…

Хотя, сложно было ставить данный вариант развития событий под сомнение, когда ты прикован, … что уж там, практически, распят, цепями на холодном камне стены, темного подвального помещения…

Странным кажется, не верить в то, что Михаэль смог такое сотворить, когда твою кожу, лоскут за лоскутом, срезает демон, давая крысам откусывать кусочки живых, сокращающихся от адской боли, мышц прямо с тела…

И, тем более, глупо, кажется думать, что этим окончится хоть что-то для него…

О, нет. Ник, более, не был глупцом.

Он видел, как именно смотрел на него вампир. И, пекло…! Да! Он прочитал свою участь в том взгляде…

Но, что пугало, если в таком состоянии кого-то, хоть что-то еще может пугать, … так это — прикованная напротив него, вампирша.

О, он видел, как раздувались ее ноздри…

Мужчина дрожал, практически не замечая боли от, поедающих его плоть, грызунов, видя то, как это существо, мечтало бы его сгрызть…, если бы и ее цепи, не держали женщину.

Да, черт забери, он ясно видел это!

Но, ее кандалы, очевидно, были во много раз прочнее оков, удерживающих человека… В противном случае, давно бы уже не выдержали диких, неистовых метаний голодной вампирши…

С чего он решил, что она была голодна?

Дикий блеск черных глаз, и хищный оскал — не оставляли разгула воображению в поисках мотивов столь «дружелюбной и приветливой» заинтересованности его участью.

И, Николай совершенно не понимал, что задумал его мучитель.

Сейчас, имея некоторое, отдаленно похожее на «спокойное», время для анализа и размышлений, мужчина не мог не задуматься над тем, сколь правым все же, оказался его дед. Гори оно все огнем, он так четко осознавал теперь это!

Боль и страх неумолимо приближающейся смерти — шикарно прочищают мозги, не так ли?

Не останется более на земле потомков его прадеда.

Да, у Ника были старшие братья…, но они были сводными. Его отец взял себе в жены вдову с двумя детьми, трех лет, и восьми месяцев отроду. Они никогда не бывали в глухой, заброшенной деревни на границе страны. Им не было ничего известно о тайне человека, который всегда любил их как собственных детей. Они будут искать брата, Николай был уверен в этом, но, их поиски останутся безуспешными…

Клацанье зубов вампирши, прикованной напротив, и постоянный, упорный звон ее цепей, которые так мешали женщине получить желаемое — рождали подозрения, что от Ника не останется ничего, что могли бы обнаружить родственники…

Что ж, нельзя сказать, что его не предупреждали, не правда ли?

Стоило ли то, что он делал, всего этого? Сейчас, у мужчины не было однозначного ответа. Хотя, Ник, все же считал, что стоило. У него был шанс спасти Рину, как бы там ни было. И, пусть такая заинтересованность судьбой девушки была обусловлена личными, эгоистичными мотивами, он лишь немного сожалел, что попробовал. Возможно, эта его попытка, зачтется Николаю, там…, после того, как вампир окончит свои пытки, чуть стирая грех отстранения и отчуждения, который всю жизнь совершал человек, просто отворачиваясь от того, что видел.

Возможно, хотя… не гарантировано.

Существо напротив него дернулось, отвлекая своим воем Николая от бессмысленных сожалений, возвращая в ад, которым, на данный момент, являлась его жизнь… правда, если откровенно и непредвзято оценить ситуацию, опуская все болевые ощущения — мужчина не мог не подозревать, что ад еще и не начинался, это было так… чистилище…

Сумрачный свет факела, воткнутого в крепление на стене их камеры, дернулся от порыва ветра, возвещающего про появление демона.

Черные вертикальные глаза хищно блеснули отсветом пламени, а раздвоенный острый язык, с тихим шипением выскользнул, облизывая, в предвкушении, губы демона. Он, совершенно определенно, был доволен ходом процесса.

— Ну что, добро пожаловать в личное пекло, человек. — С усмешкой произнес демон. — Тебе понравится то, что приготовил Мастер. Я уверен.

У Николая не было сил на достойный ответ. Губы, да и язык, были давно прокушены от боли.

— Что такое, человек? Говорить сложно? — Демон ухмыльнулся, прекрасно понимая состояние своей жертвы. — Мастер добр, у него есть подарок для тебя, перед тем, как он сам спустится.

О, Ник был просто растроган.

Нет, правда. Какая доброта.

Да катился бы он в бездну со своими подарками! У человека не было сомнений в том, что любое дарение лишь усилит его пытку.

В этот момент, еще два демона зашли в помещение, направляясь, как ни странно к противоположной от Николая, стене. Они отстегнули вампиршу, таща ослабленное существо к человеку.

Николай напрягся, ему не нравилось такое перемещение.

— О, не волнуйся, человек. — Демон расхохотался, увидев страх, который не смог скрыть пленник. — Не ты будешь кормить ее. Мы просто переведем тебя на первый круг ада…

Макс перебросил колокольчик языком за другую щеку, ощущая, что эта — на грани прогорания.

Дьявол!

Будь он человеком, Макс протер бы глаза…, а возможно, и стукнулся бы пару раз головой об стенку, просто,… чтобы прояснить эту самую голову.

Или, попросил бы Грегора сделать это…, тот, гарантированно, не отказался бы…

Но, вместо этого, вампир сидел и задавался вопросом о том, когда он успел, аж вот так, слететь с катушек?!

Не то, чтобы Макс хоть когда-то, с момента своего обращения, сомневался в собственной ненормальности.

Пекло!

В том и было все дело, не так ли?! Именно он привык быть безумцем в этой, далеко не нормальной, компании из трех существ.

Темные глаза вампира, с вопросом, вперились в такие же глаза Грегора, столь же старательно, не смотрящие в центр зала. Очевидно, его компаньон понимал чуть больше Макса в происходящем. Вот стоило бы, и потолковать об этом. А не тягостно молчать все предыдущие часы.

Взгляд, против воли, метнулся назад, и Макс, тут же, пожалел об этом, ощущая соленый привкус собственной крови, чувствуя ее теплое касание, струящееся по разбитым губам.

Пекло!

Он любил боль, и не имел ничего против такого. Тем более, сам нарвался.

Но, черт все забери, именно он был тут безумцем. Макс… Не Михаэль.

А, вот сейчас, Максимилиан был, отнюдь, не уверен в этом…

И, вампир не мог бы сказать, что испытывал в большей степени — изумление от того, что видел, или страх, от представшей перед ним картины…

Михаэль был единственным, кого Макс опасался. Всегда. Даже Аристарх не вызывал в своем создании таких опасений. Аристарх был слабее Михаэля, хоть и существовал во много раз дольше. Макс просто не мог, пока, преодолеть своей подчиненности создателю. Но, он справится с этим.

А, вот вампир, которого он привык видеть иным — вызывал опасения даже у Аристарха… Черт, Макс усмехнулся своими разбитыми губами, выплевывая на ладонь серебряный шарик, и зажимая его, радуясь ощущению привычной и знакомой пытки.

Он мог поставить, что угодно на то, что, увидь его создатель Михаэля в этот момент — Аристарх испытал бы ужас.

Михаэль улыбался.

Улыбался так, что Макс, в очередной раз испытал забытое человеческое желание моргнуть, чтобы прогнать наваждение. Не то, чтобы вампир не видел, как его друг улыбался раньше… Но, не вот так, определенно.

Одно радовало — Макс видел объективную причину этой улыбки. Хотя, от этой видимости — только сильнее хотелось ударить кого-то, просто так, чтоб прояснить ситуацию. Боль, своя ли, чужая — всегда дарит ясность… Но, не было никакой гарантии, что это поможет…

Что, бездна поглоти все, тут, вообще, происходит?!

— Я все еще жду, что ты мне объяснишь цель своего появления, Макс. — Голос Михаэля заставил вампира посмотреть на говорившего. И, стоило огромных усилий удержаться в пределах именно этих, черных глаз.

Это, в принципе, казалось невозможным при том, что стояло возле Михаэля…, кто стоял подле него…

Макс дернулся от удара, который нанес ему Михаэль.

Черт!

Грегор хмыкнул на заднем плане. Придурок. Уж он-то, мог и заткнуться.

Макс слизнул бегущую по щеке кровь. Хорошо, что он был вампиром, однако. Глаз обычного человека, от такого бы, просто лопнул, не выдержал удара. Его, в общем-то, так же не выдержал…, но, он был носферату — регенерация его второе имя.

Ему, пока, такая сила и не снилась. Союзник же, лишь, усмехнулся, приподнимая бровь, так и продолжая стоять на том же месте, ожидая его ответа.

Но, это создание стоило такого. С этим нельзя было поспорить.

За все свои триста с лишком лет, Макс не видел такой…, такой…, ох, у него даже не было слова, чтобы описать эту… девушку?

Она была вампиром. По крайней мере, именно так ему казалось. На это указывало все. И, она был новообращенной. Слишком многое свидетельствовало об этом.

Однако, дьявол его раздери, Макс никогда не видел подобной новосотворенной. Хотя и сам, немало упражнялся в подобном процессе.

В ней не было страха, боли или ужаса. В ней не было потерянности. Посвятив боли все свое существование, Макс прекрасно уловил бы это в ее разуме. Но, тут, не было ничего похожего.

Ад!

Эта хрупкая, изящная, едва достающая Михаэлю до плеча, девушка, просто лучилась удовольствием.

Экстаз… в чистом виде. Он растекался от нее, наполняя пространство.

И сила… она обладала силой. Огромной, в своем потенциале.

Порой, при мельком брошенном взгляде на эту девушку, за который, Макс, каждый раз получал наказание от Михаэля, вампиру казалось, что она просто сияет своими эмоциями. И эти чувства — манили, притягивали, делали просто невозможным устремить свой взор на любой другой источник. И, Грегор, при всех его хмыканьях, и стараниях, сам, едва, боролся с этим.

И, черт его побери, было, почти, нереально справиться с таким притяжением. У него, во всяком случае, не получалось.

Ради чего, спрашивается, Михаэль притащил ее сюда?! Он не мог не понимать, что от такого зрелища, трудно оторваться…

Девушка не видела ничего из того, что происходило вокруг.

О, нет, она смотрела. Весело улыбалась, наблюдая, как течет его кровь, после каждого украденного вампиром взгляда и, немедленно настигающего наказания от хозяина замка.

Но, Максимилиан был уверен в этом больше, чем в чем-либо еще, в своей жизни — она не видела ничего из того, что происходило вокруг нее.

В ее зеленых глазах, стоял только Михаэль.

Она обволакивала его, то теряя, то обретая плотность. Казалось, не могла существовать, не касаясь, мужчины, хоть третью поверхности своего тела.

И, что было довольно занятно наблюдать, в общем-то, эта девушка, абсолютно игнорировала мнение самого Михаэля о том, где ей следует быть и, что именно она должна делать.

Вампир делал вид, что недоволен, даже пару раз, сердито, с намеком, называл ее по имени. Но, эта Сирина, лишь заливалась смехом, по звучанию, напоминающим звон колокольчика Макса, заставляя, и на лице Михаэля, появляться улыбку.

— Аристарх заключает какие-то договоренности с колдунами. — Попытался внятно произнести Макс, разбитыми губами.

Михаэль кивнул, оценив такую попытку. Даже простил ему очередной, не туда обращенный взгляд. Просто, трудно было не смотреть за перемещением этой … Сирины.

И Грегор, Макс уверен был в этом, не смог оторваться от такого… выбивающего из привычного уклада их существования, зрелища.

— Тебе известна его цель? — Михаэль задумался, но смотрел не на Макса, а на эту, свою, Сирину, и протянул руку к ней, словно… и он, испытывал необходимость в касании к ней…, требуя немедленного возвращения на прежнее место.

Да нет, бред, …безумный вампир, все же, зажмурился от такой идеи.

А девушка, в очередной раз, улыбнувшись, с огромной радостью, переплела их пальцы, и ступила назад, будто укутываясь объятиями Михаэля.

— Не совсем. — Максимилиан задумался на мгновение. — Не все, так будет вернее. Но, он хочет изменить расклад. И, как ты понимаешь, его не устраивают некоторые соперники.

Михаэль ухмыльнулся.

И Макс чуть расслабился. Его отпустило сомнение.

Нет, все же, было что-то стабильное в этом мире. Что бы там ни было, а его опасения — беспочвенны. Мастер был и остается одним из самых холодных и здравомыслящих вампиров. Эта Сирина, не поменяла этого.

Такое положение дел, давало некоторое облегчение. Приятно было осознавать, что ты, так и остался единственным безумцем в этом зале. Тем более, когда так много зависело от Михаэля.

— Я знаю твою цену. — Михаэль кивнул Максу, вновь, обращая все свое внимание на девушку, которая усердно отвлекала вампира, обойдя со спины, и что—то шепча тому на ухо. Задевая при каждом слове, своими губами кожу мужчины.

О, он был бы совсем не против оказаться на его месте… Черт…, ему не стоило об это думать в присутствии Михаэля… Мастер убьет и за меньшее…

Макс с силой сжал позабытый им колокольчик, испытывая облегчение от резкого приступа обжигающей боли.

Пожалуй, он просто спросит потом, что именно Михаэль делал при обращении. Стоит и себе создать подобную игрушку. Вампир был уверен, что от нее было бы больше удовольствия, нежели от других его забав.

— Ты можешь остаться, Макс. — Михаэль окинул вампира насмешливым, знающим взглядом. Но, в нем так явно светилось предупреждение, что никто не смог бы ошибиться. — У нас есть еще одно развлечение. Оно может быть тебе интересным. Тем более, что мы забрали твое творение для этого. — Михаэль крепко обхватил, пытающуюся ускользнуть из его объятий Сирину, за талию, и продолжил, словно его ничего не прерывало, не обращая внимания на задорный смех девушки. Только вот, уголки его губ, подозрительно дергались. — Думаю, часа через два, можно будет приступать. Грегор тебя введет в курс дела.

Мужчина направился к выходу, увлекая за собой и Рину, которая не переставала смеяться. Но, на выходе остановился.

— Когда Аристарх назначил встречу?

— Через десять дней. — Макс не поднимал голову, не желая испытывать терпение союзника. Он получил то, чего так долго добивался. Теперь, он сам убьет кого угодно для Михаэля. А вот нарываться, пожалуй, не будет.

— Хорошо.

И эти двое покинули зал. Оставляя мужчин, в полном недоумении, смотреть друг на друга.

— Ну, дьявол вас всех раздери, что это было?! — Макс в упор смотрел на, улыбающегося во весь рот, Грегора.

— Не имею, ни малейшего, представления. Но, это было интересно. — Насмешливо произнес тот, не успевая отвернуться от кулака Макса, впечатывающегося в его нос.

— Предупреждать надо, весельчак, чертов. — Раздраженно проворчал вампир, помогая другу встать с пола.

И, сам уже оказался сбитым с ног, ответным ударом.

Вот так, ему нравилось больше. Все четко и ясно. Все понятно. Нет никаких неизвестных в его мире.

Однако, безумного вампира не покидало нехорошее предчувствие, что отныне, многое изменится. И виной тому, будет именно эта Сирина.

— Мы договаривались, что ты — будешь меня слушаться. — Михаэль крепко прижимал Сирину к своему телу, обвивая талию одной рукой, и удерживая лицо за подбородок, другой. — А ты, постоянно отвлекала моих союзников. Так не пойдет, малыш. — Он говорил насмешливо, пытаясь скрыть, что вовсе не испытывает недовольство. Большой палец вампира, чуть натирая, скользил по скуле Рины, заставляя девушку тянуться за этой лаской, в желании большего.

Они вернулись в его покои, и здесь ей, определенно, нравилось находиться больше.

— Я не говорила, что согласна с этим. И, разве там был кто-то, кроме нас? — Зеленые глаза лукаво блеснули, когда она чуть склонила голову, ловя его палец губами, обхватывая, пробегая языком, дразня его. Что ж, она и без его притворства, ощущала, все, что он испытывал. Не стоило, более, забывать об этом.

— Дьявол, Сирина! — Михаэль не мог заставить себя отвлечься от нее.

Он знал…, но и мужчина, как оказалось, не был полностью готов к такому.

Бездна! Вампир ощутил, как прервался его вдох.

Он не особо нуждался в дыхание. Вполне мог прожить без него. Но, казалось, почти уже невероятным, существование Михаэля без Сирины. И, что было особенно странно, его это не пугало, совершенно.

Все-таки, его предупреждали.

Но, и зная, стоило еще привыкнуть…

— Я пытаюсь объяснить тебе, что есть некоторые правила, которые надо соблюдать, для твоей же безопасности… А, в пекло!

Михаэль замолк, не выдерживая, притягивая ее губы к себе, отнимая руку, уже раздразненный ее шалостью. И, с рычанием, накрыл уста девушки, откладывая на потом, то, что собирался только что сказать. Все равно, сейчас это не имело особого значения. Она, просто, еще не совсем понимала, как именно изменилась ее жизнь. Нет, осознание придет дня через два, вот тогда, и будет иметь смысл, говорить хоть о чем-то.

Она была довольна, Михаэль так хорошо знал это. Ей нравилось дразнить его, нравилось шалить… нравилось делать то, что он все это время делал с нею…

Черт, даже хорошо, что она, пока, не особо осознает это…

Хотя, у него хватит силы, чтобы справиться с гневом Сирины.

Его руки скользили по атласу платья девушки, сминая, разрывая ткань. Но, ни он, ни она — просто не замечали этого.

Гореть в страсти одному — упоительно, однако, сгорать в желании обоих — выбивает из разума любое понятие о реальности.

Теперь, Михаэль прекрасно понимал суть единения. Нет разделения ни в чем… Пугающе? Возможно… Но, скорее, манящее, пусть и сбивающее с толку, состояние.

Все-таки, не так и сложно будет привыкнуть к этому, усмехнулся он, прижимая девушку, уже обнаженной спиной, к стене.

— О, нет, — его ладонь обхватила ее затылок, собирая волосы в кулак, натягивая их, запрокидывая лицо девушки, когда ее пальцы потянулись к его шее. Михаэль обхватил ее запястья второй рукой, заводя их ей над головой. — Ты будешь касаться меня губами, понятно? Только губами…, языком, возможно, зубами — разрешаю. Телом — безусловно. Руки … — мы пока, обойдемся без них, не так ли, малыш? — Вампир усмехался, испытывая удовольствие от их общей страсти.

Желая ее покорения. Надеясь на бунтарство.

Все сильнее вжимая девушку в гранит стены своим телом.

Сирина блеснула глазами в ответ.

— А ногами, можно? — Насмешливо, хрипло прошептала она, обхватывая его талию бедрами, чуть скользя вверх-вниз, по его телу, своим. И вампир, почти вздрогнул, от жара этого касания.

— Безусловно. — Михаэль усмехнулся, наклоняясь и, вновь, начал целовать Сирину, словно уже не мог себя сдерживать, хотя… похоже, что именно так все и было. Он не мог контролировать себя в ее присутствии.

И, дьявол все забери, наслаждался этим!

Вампир застонал, когда ее губы, вырвавшись из плена, убежали на его шею, дразня и лаская. Скользнули, дальше, чуть царапая кончиками клыков.

И, не выдержал, вновь понуждая Рину отклониться, повторяя своими губами ее путь по коже Сирины, но, заходя дальше, обхватывая губами сосок, чуть прикусывая грудь. Заставляя девушку стонать от удовольствия.

Ему, уже, надоело играть.

Сейчас, в эту минуту, им обоим хотелось большего.

Сирина укусила его, когда Михаэль вошел в нее, резко погружаясь в желанное тело. Заставляя вампира, лишь сильнее удерживать кисти ее, вырывающихся рук. Она глотала его кровь, не имея возможности, даже так, удерживать стоны.

Он рычал, накрывая губами ее пульс, глотая вкус наслаждения девушки, с каждым новым движением, понимая, что теряется в осознание этого, нового и для него, мира.

Никогда еще, у них не было такой страсти. Они пылали, растворяясь один в одном. Просто, не существовали отдельно.

И, впервые, Михаэль задумался о причине того, что делает эту страсть такой. Чувствуя, как содрогается в удовольствие ее тело. Как губы Сирины упускают, приглушенный его телом, стон, как сам он — забывается в наслаждении… Вампир начал понимать, что не может быть, в одном единении, дело…

— Отчего ты так дрожишь, низшая? — Макс насмешливо осматривал Ингу, удерживая лицо девушки двумя пальцами. Втянул воздух, раздувая ноздри. Скривился с презрением. — Ты боишься этого человека. Я чувствую страх. Почему? — Он прекрасно разыгрывал задуманное представление. Михаэль не мог не отметь этого.

Вампирша лишь закусила губы, не отвечая на вопрос своего Мастера.

Светлая бровь надменно поднялась над темными, жестокими глазами.

— Ты решила мне противостоять? — Мужчина, сжал пальцы, почти с предвкушением. — Это будет внове.

— Макс. Хватит. Мы сюда, с другим развлекаться пришли. Просто — выясни причину. Или, это сделаю я. — Михаэль с намеком посмотрел на союзника, словно, напоминая об истинной цели их присутствия в этих темницах.

— Вечно, ты все удовольствие испортишь. — Максимилиан недовольно скривился, но, не споря, вновь обернулся к Инге, резко поднимая руку, с зажатым в ней, лицом Инги, практически, надрывая кожу.

Вампир пристально смотрел в глаза своему творению, покоряя сознание и, неожиданно для своих компаньонов, громко расхохотался.

— Да, я помню это. — Непонятно для друзей, сквозь смех проговорил Макс, отбрасывая от себя Ингу на прежнее место. С такой силой, что цепи, которыми держали девушку, жалобно звякнули. — Ты безумна и глупа, словно, пробка. Он никак не может быть тем, кого ты убила почти сотню лет назад, низшая.

— Мы можем поучаствовать в вашей беседе? — Обманчиво безразлично уточнил Грегор, которому никогда не нравилось выпадать из контекста разговора.

Михаэль же, только хмыкнул, насмешливо окидывая взглядом друзей и, возвращаясь глазами к прикованному, залитому кровью, человеку. Тот, на данный момент, едва дышал. Ничего, его быстро приведут в норму.

О, да. Именно таким он хотел видеть его. И, забава, лишь начиналась. Пусть чех, еще не знал об этом.

Хотя, он, навряд ли, смог бы хоть что-то понять в настоящий момент. Мужчина был почти без сознания. Почти… Но, Михаэль знал, что тот все слышал.

Для того и проигрывалось все это.

Михаэль любил развлекаться, обманывая своих жертв. Он считал забавным находить пути, как ввести их в заблуждение. И, кто бы мог подумать, что Макс преподнесет ему такой подарок?

Первоначально, план был другим. Мастеру просто был необходим абсолютно бессильный низший. Зачем?

Чтобы дать человеку пройти через то, что почувствовала Сирина, когда этот идиот напоил ее святой водой. Это было одной из ступеней его мучений.

И, да, он собирался растянуть эту ступень.

На губах Михаэля заиграла жесткая усмешка.

Речь не шла об обращении. Его никто не кусал. Ему, просто, дали столько крови Инги, сколько было необходимо, чтобы она, на какой-то, очень длительный, нельзя не признать, момент, была ведущей в организме.

А потом — его напоили водой… очень, очень большим количеством той самой святой воды, которой чех мучил Сирину.

Вампира не интересовали побуждения последнего, когда он давал девушке напиться. Сам факт ее боли — вызывал дикую ярость, заставляя подниматься его тьму.

Пока, Михаэль мстил лишь за это…

Черед остальных прегрешений — придет потом.

Но, даже не об этом, предстоящем этапе, размышлял вампир, вполуха прислушиваясь к тому, что рассказывал Макс их компаньону. О том, как, вообще, он когда-то решил обратить эту низшую, наблюдая за тем, сколь хладнокровно та расчленяет тело, только что убитого ею, любовника. Макс решил, что у девушки есть стержень, который будет забавно сломать.

Он ошибся, признавал вампир с бесшабашной улыбкой, перебрасывая в другую ладонь, свой любимый колокольчик. В ней нечего было ломать. Очевидно, то преступление, было следствием полной, беспросветной глупости, возможно, приправленной ревностью или жадностью. Макс не узнавал.

И, вот теперь, этот чех, оказался очень похожим на того любовника. Кто мог знать, что все сложится столь удачно?

Возможно, тут было и не просто совпадение. Инга была из этих мест. Вполне вероятно, что она и убила какого-то родственника его жертвы. Это, только добавляло интереса в развлечение. И, Мастер уже скорректировал план.

Но, Михаэль думал не об этом.

Все его мысли занимала Сирина. Он старался сделать все, чтобы девушка не смогла, не узнала о том, что именно Михаэль сейчас делал.

Почему?

Для этого было несколько причин. Она могла слишком рано осознать все, что происходило — он, пока, не хотел этого. Девушка, несмотря на перерождение, могла не так легко принять самую свою сущность, и оттого, ей, определенно, могло не понравиться то, что Михаэль делал с чехом. Она, кажется, испытывала к тому, некоторую долю симпатии.

Кроме того, такое осознание могло поколебать устойчивость разума Сирины тогда, когда он и так метался меж двух жизней. И, чем подобное потрясение могло обернуться — не мог гарантировать даже Мастер.

Она была его.

Вампир сделает все, чтобы ничто не изменило ее поглощенности им.

Михаэль чересчур наслаждался этим, чтобы позволить забрать у него хоть крупицу такого удовольствия, которым стала Сирина в его жизни.

О, нет. Он, скорее, просто убьет всех и вся, что может угрожать такому положению дел.

Простой, и логичный, в данной ситуации, выход.

Но, была и еще одна деталь, отвлекающая внимание вампира.

После слияния, довольно проблематично становилось не дать Сирине узнать хоть о чем-то. И, он сам сделал все именно так. Потому, Михаэль не сожалел, он просто решал возникший… нюанс. Именно. Это не было проблемой. Просто, еще одной особенностью, к которой стоило привыкнуть, и научится блокировать.

Пока, у вампира прекрасно получалось это. До тех пор, пока девушка в полной мере не адаптируется. Но, он сумеет справиться и потом.

— Довольно. — Мастер прервал общение союзников. — Пока, достаточно. Думаю, мы, на время оставим их. Вдруг, они смогут найти общие темы для разговора. Обсудить знакомых из прошлого… — Вампир усмехнулся уголками губ

Макс и Грегор, лишь пожали плечами. Хозяином здесь был именно Михаэль.

Самым сложным, оказалось уйти от Сирины.

И, снова-таки, причин было несколько.

Она не хотела, чтобы он уходил. Девушка была расстроена необходимостью этого. А, по какой-то, странной и необъяснимой для Мастера причине — ее огорчение, имело значение.

Единение? Возможно…

Михаэль сам не испытывал удовольствие, оставляя Рину одну, покидая ее, пусть и оставался в пределах замка… Он испытывал дискомфорт, и непонятное, не вписывающееся даже в объяснение единением, желание как можно быстрее вернуться к девушке…

В дополнение к этому, Сирину не так уж легко было уговорить остаться в комнате. Собственно говоря, ему пришлось повлиять на это. Серьезно повлиять. Требуя подчинения и покорения. Но, после слияния, это не могло служить гарантией полного послушания Рины. Она не была его творением. Девушка стала частью Михаэля. И, она могла обойти это. Если желание Михаэля в ее присутствие рядом, будет достаточно сильным.

А, в том и была проблема, не так ли? Он достаточно сильно желал этого.

Значит, стоило предупредить ее неповиновение и, просто вернуться к Сирине.

Логично и просчитано…, просто поддаться их обоюдным желаниям.

Мастер улыбнулся, растворяясь во тьме, уже не пытаясь анализировать, с каких пор следовать порывам, стало логикой его жизни. Он и так знал ответ.

С тех пор, как вампир впервые встретил Сирину…

Глава 13

— Человек, ты хочешь умереть здесь? — Шипящий голос вампирши вырвал Ника из странного состояния прострации, в котором тот пребывал несколько последних часов.

Даже странно, что ему дали столько времени для отдыха.

Хотя, скорее всего, и это было просчитано. Эта чертова кровь, которую в него просто вливали. Она заставляла его тело, пусть и медленно, но восстанавливаться после пыток. Она была самой пыткой, и лекарством же от нее, чтобы вернуть в целый вид то, что можно раскрошить новым истязанием…

Николай ненавидел вампира. Так, как никогда и никого ранее не ненавидел в своей жизни. И, черт все забери, у него была для этого причина!

Хотя, не мог не признать Ник, он заслужил многое из того, что с ним творили.

Черт, он реально не понимал, как Рина встала и пошла куда-то, после того, что он тогда с ней сделал? Как она находила в себе силы говорить? Каким, черт побери, образом, она тогда сдержалась, и просто напросто не заорала от дикой, нестерпимой боли?!

Николай сдержаться не мог. Он кричал, когда в него вливали святую воду. И, определенно, был не в состоянии хоть сколь значимо передвигаться. Покачивание на натянутых цепях, было верхом его способности к передвижению на тот момент. Черт! Вот это вот, он заслужил, без сомнения. Хоть, и не собирался вот так мучить девушку. Только, кому это объяснишь? Да и зачем, главное? Как бы там ни было, но он ее мучил.

— У тебя есть идеи получше, вампирша? — Голос мужчины был хрипл и едва слышен. Но он, как ни странно, все-таки, мог говорить. Это удивляло Николая в очень большой степени.

— О, да, человек, у меня есть идея лучше. — Вампирша, медленно и осторожно, подвинулась чуть ближе. — Они не заметили, что надорвали мои цепи. Теперь, я могу освободиться.

— О, безмерно рад за тебя. Ты решила забрать все, что с такой щедростью давала? — Не удержался Николай от сарказма. Ему уже просто было все равно. Он не понимал, черт побери, куда ведет разговор эта, не менее чокнутая, чем вся остальная компания, вампирша. — Валяй, съешь меня.

— Идиот. — Инга зашипела. — У самой, у меня нет шансов убежать. Но вместе, мы могли бы попробовать.

— Хочешь отвлечь их внимание от своей персоны, переключив на мою? Как заманчиво, детка. — Ник облизал пересохшие и потрескавшиеся губы. Ему уже было плевать на эту вампиршу. После такого времяпрепровождения, которым раскрасил Михаэль досуг своего «гостя», на многое начинаешь смотреть по-другому.

— Даже, если так, разве это не предпочтительней, чем то, что предстоит тебе здесь? Дни, недели, а возможно, и годы мучений? Ты хочешь провисеть здесь настолько долго, чтобы прочувствовать на себе весь гнев Высшего, и умение в пытках моего Мастера? — Девушка, с нехорошим блеском в глазах, оказалась подле прикованного человека, уже избавившись от своих цепей. — Так что, человек? Или, рискнешь, и попробуешь добыть хоть немного свободы? Хотя бы, в выборе своей смерти?

Ник задумался. Он серьезно сомневался, что ему удастся хоть что-то. Да что там, он ни на минуту не верил в это. Но, может в таком случае, Михаэль разозлится достаточно, чтобы увлечься, и быстро прикончить человека? Или, возможно, стоило попробовать не убежать…, о, он уже знал, что такой вариант не проходит с вампиром. Нет. Может быть, стоит попытаться удивить Михаэля? Хоть один раз, но совершить попытку его убить?

Ха, не то, чтобы Николай был реально в состоянии сейчас это сделать. Но, элемент неожиданности может сыграть в его пользу… Или, это от пыток, его мозг превратился в кашу, и фонтанирует бредовыми идеями?

А, к черту, какая, собственно говоря, разница? Что он, в общем-то, теряет? Несколько часов столь приятного времяпрепровождения?

Николай был готов рискнуть. Даже, мог попробовать поверить вот этой вампирше. Ему, все-таки, уже не за что было цепляться.

— Ладно, ты привлекла мое внимание. Что ты предлагаешь? — Он, с трудом заставил себя поднять голову, чтобы в упор посмотреть на Ингу в ожидании ее ответа.

Сирина просто сидела и смотрела прямо перед собою.

Ей было скучно. Ей было плохо.

Она, опять, была без Михаэля. Это сердило, и раздражало девушку. Это, рождало в ней гнев.

Михаэль был жизненно необходим ей. Сирина точно знала это. Его присутствие было основным в ее жизни. Рина любила его. Не могла без него, не так ли?

Казалось, что так.

Или…

Девушка тряхнула головой, прогоняя смутные, непонятные и раздражающие образы.

Он, уже второй раз за эти часы, которых был так мало в его присутствии, оставил девушку одну в покоях.

Это — не нравилось Сирине.

Михаэль приказал ей не выходить. Он имел право… кажется.

Ведь, именно он был тем, кто был… кем он был?

Ведущим в их паре?

Она вспомнила, как любимый, непререкаемо, приказал Сирине не выходить из покоев. Как жестко и настойчиво звучал его голос. Ей нравилось, что он управлял. Даже, в тот момент, когда он обхватил ее затылок, принуждая смотреть прямо в глаза, теряясь в них, покоряться его воле — она хотела, любила его. Не считала, что было что-то не так с этим положением подчинения между ними. Он имел право быть таким…

Но, почему-то, сейчас…

Сейчас, мысль об этом — не нравилась Сирине. Так же, как и само отсутствие Михаэля.

Противоречивые, однако, эмоции.

Девушке, просто, надо было, чтобы мужчина находился рядом. Разве, это было сложное и невыполнимое желание?

Тем более, что и сам Михаэль хотел этого. Сирина точно знала, что ему, так же, как и ей, нестерпимо хочется постоянно касаться ее, наслаждаться ее присутствием. Мужчина хотел ее, жаждал обладать ею. И, сама Сирина была только «за».

Тогда, отчего же Михаэль сейчас не рядом? Почему она сидит в этой комнате одна?

Он сказал ей, что скоро вернется. И, что у этого ухода есть цель. Иначе, они оба будут истощенны до предела.

Девушка не совсем поняла, что имел в виду Михаэль. В чем, кроме друг друга, они испытывали нужду? Ни в чем, если кто-то спросил бы ее мнение.

Сирине ничего не было так необходимо, как присутствие этого человека рядом, ощущение его тела, тесного прижатого к ней, вкуса его крови на ее языке…

Человек…, кровь…, что-то было не так в построение этого предложения… Что-то в нем, напрягало Сирину.

Ей не нравилось это ощущение непонимания чего-то важного. Не нравилось быть дезориентированной.

Девушка поднесла палец ко рту, чуть прикусывая ноготь в размышлениях. Немного изменила его положение, прижимая плоть зубами и слизывая солено-сладкую каплю крови.

Она хотела ощутить вкус крови Михаэля. Сейчас. Она хотела обнять его. В это самое мгновение. И, тогда, она точно знала, ее покинут все эти странные мысли и сомнения. Будет так легко, эйфорично, как и всегда до этого, как было всю жизнь …

Ведь именно так всю жизнь между ними и было? Сирина не помнила, чтобы когда-то была без него, без его рук, укутывающих ее, без воли мужчины, обволакивающей сознание Рины.

Была она, был Михаэль и…, разве что-то было еще?

Девушка не помнила, или же, просто не знала этого.

А, следовательно, ничего другого никогда не было.

Все сомнения и размышления мучают Рину из-за того, что любимый не рядом. Просто, надо найти его.

Михаэль запретил ей выходить. И — это имело значение.

Но, он хотел, чтобы она была рядом с ним. Сирина — хотела того же. Значит, такое желание было важнее его требования, не так ли? Имело больший приоритет.

Она найдет Михаэля, и вернет себе радость и безмятежность. Она обнимет его. Сирина крепко обовьет свои руки вокруг мужчины, и укутается его теплом и объятиями. И, все будет опять хорошо и понятно. Так, как было до этих, странных и ненужных мыслей.

Правда же?

***

— Ты сошел с ума, человек?! — Инга шипела туманом, пытаясь обратиться, принять более реальную форму. Но, ее резервов не хватало уже для этого. — Ни у тебя, ни у меня — нет сил для такого!

Николаю — не было дела ни до чего. Он шел по темным, ничем не освещаемым, коридорам с одной единственной целью. Мужчина должен был убить.

О, Ник сам понимал абсурдность своей установки. Но, не собирался признавать, даже в своем собственном сознании, это.

А потому, человек просто шел, ища объект приложения своей цели. Сжимая в руках единственное оружие, которое у него было — серебряный крест, которым демон, совсем недавно, пытал самого Николая. И не замечая гнев и возмущение струящегося над ним тумана. Это отвлекало. А Николай, был не в том состоянии, чтобы позволить себя отвлекать.

***

Сирина неслышно скользила по коридорам тьмою. Она не думала о том, когда и как научилась делать это. Разве, так было не всегда? Так делал Михаэль — так делала она. Не было ничего неправильного в такой логике ее мира.

Любимый был рядом, девушка ощущала его, знала, куда ей надо идти, чтобы, как можно скорее, увидеть Михаэля.

Но, было что-то там, на ее пути.

Возможно, это Грегор или Макс? Эти двое тогда, так рассмешили Сирину. За ними, было очень забавно наблюдать. Особенно, за светловолосым Максом, играющимся, странно-пугающим девушку, блестящим звонком. Этот мужчина так упорно пытался рассмотреть ее. Даже, постоянные удары силы Михаэля, их общей с Риной силы, не могли выбить из него такого настойчивого стремления. Тьма улыбнулась рассеянной улыбкой ночи.

Но…, нет, те, кто был впереди, отличались. Особенно, один из этих двоих.

Он не был таким, как Сирина и Михаэль, он не был и таким, как другие. Однако, пока у нее не выходило уловить суть отличия.

И Рина продолжала скользить, наблюдая за теми, кто вызвал ее интерес. Тем более, что им было в одном направлении.

Девушка почувствовала, когда миновала тех, кого ее любимый называл союзниками. Но, вот они ее, похоже, не обнаружили. Внимание мужчин, как и ее собственное, было приковано к тем, другим, непохожим на всех них.

Тем не менее, объект их изучения, был еще более невнимателен, нежели Грегор и Макс. Казалось, что он, вообще, не догадывается, что так много пар глаз наблюдают за его шагами по коридорам.

Та, что была рядом, может и чувствовала, но, не делала никаких попыток предупредить спутника.

Рина ощущала, сколь мала и ничтожна была жизненная сила этой «той».

Девушка, абсолютно не понимала, зачем они идут туда. Что ведет их в тот зал, где, как она прекрасно ощущала, находился Михаэль?

Тревога начал подкрадываться, отгоняя любопытство.

Ей не нравилось приближение того существа к ее любимому. Оно не было положительно настроено, оно несло в себе гнев и ненависть. Сирина не хотела такого ощущать. Не рядом с тем, кто был всем для нее. Девушка не понимала причин. И, просто, не хотела, чтобы они шли туда.

Нет!

Это, более, не забавляло ее.

Но, тот, кто так отличался, не желал прислушиваться к желаниям Рины. И это раздражало девушку, рождая ощущение де жа вю.

Такое уже было?

Мужчина шел, уже подходя к дверям зала, распахивая их, что-то, крепко сжимая в руке. Что-то крича. Девушка не хотела понимать этот звук.

Его действия — злили Сирину.

Она поспешила, разрывая воздух своим скольжением. Рина хотела знать, что здесь происходило. Потому что, то, что ей казалась — абсолютно не нравилось девушке.

Сирина не ошиблась, ее любимый был там. Он повернулся на звук открывающихся дверей, словно не знал, кто стоит за ними.

Но, так ведь не могло быть, не правда ли? Не могло же? Нет! Абсурд!?

Рина начала ощущать накатывающий страх и ужас, она терялась, переставая понимать хоть что-то, кроме того, что это существо — угрожает Михаэлю, а тот, отчего-то, не делает ничего, чтобы защититься. Так не должно было быть.

Нет! Не должно.

Но так было.

Мастер просто стоял и смотрел, как этот человек приближается к нему, что-то направляя на ее любимого. Девушка не собиралась позволять этого.

О, нет! Михаэль был ее частью. Он был тем, кого она любила.

Тем, кто был для Рины всем ее миром.

И, у Сирины была сила, чтобы остановить это существо, как и ту, что находилась рядом с ними.

О, да! Она обладала всеми возможностями, чтобы защитить его!

Девушка ощущала, как поднимается ее тьма,… их тьма…, чувствовала, как волнами разлетается от нее, их общая сила…

И, только, когда, он заметил Сирину, врывающуюся в зал, когда услышал ее, надрывный крик. Увидел, вбегающих за девушкой, Макса и Грегора — только тогда, на лице Михаэля отразились эмоции. Но, вампир не успел помешать тому, что уже происходило.

Он учел все.

Мастер играл с человеком, но, не предусмотрел того, что Рина окажется здесь, вопреки его воле, не имея представления о том, что истинно происходит. Испытывая ужас от того, что ему, Михаэлю, угрожает опасность. Мастер пытался остановить силу, но… он опоздал.

Второй раз в жизни, допуская ошибку.

Михаэль, просто, не успел остановить ее. Не смог предупредить то, что никогда не хотел, чтобы Сирина сделала.

Ни у чеха, ни у низшей не было шансов, хоть что-то противопоставить их, объединенной с Риной, силе. Которую девушка, столь беспощадно, обратила против того, кто, как ей казалось, мог угрожать ее любимому… Никто бы не смог выстоять в таком…

Михаэль, через миг, был возле нее, закрывая собой, обнимая, прижимая ее голову к плечу, не давая смотреть. Не желая, чтобы Сирина осознала, что же она сделала.

Нет. Такое осознание было именно тем, чего действительно опасался Михаэль.

Но, утыкаясь лицом в его грудь, с наслаждением вдыхая запах любимого, Сирина не могла не продолжать испытывать странный, разрывающий внутренности, ужас.

Вот только, не угроза Михаэлю, теперь, рождала его…

Девушка подняла голову, вырываясь из крепких, не пускающих…, уже сковывающих ее, рук. Отчего-то, на шаг отступила, не понимая, почему напряженное, холодное лицо любимого, так пугает ее. Почему, таким страшным начинает казаться его черный, пристально следящий за ее движениями, взгляд.

Ее вселенная разрушалась.

Она слышала, как, с грохотом, падает стержень этого мира, рассыпаясь по кирпичику.

С каждой секундой, в течение которой глаза Рины обводили измазанный кровью зал — ее разум переполнялся картинами другого мира. Того, который был до него…, до Михаэля.

Сирина отступила еще на шаг, упираясь глазами в бесформенное месиво мышц, и переломанных костей. Это она его в такое превратила…

Странные движения сотрясали ее грудь. Они не несли в себе смысла, лишь заставляя жадно глотать воздух, насыщенный солено-сладким запахом, от которого хотелось выть.

Стон, ужаса, осознания вырвался из закушенных до крови губ.

— Ник…

Это она сотворила такое с ним…

Зеленые глаза взметнулись, встречаясь с холодными и жесткими, черными.

— Сирина… — Его голос подавлял, укрывал, заставлял подчиниться… но она, лишь, еще отступила…

— Кто я?! — Надрывно, яростно, зло закричала Сирина, сжимая в кулаки, покрытые каплями крови друга, руки. — Что ты из меня сделал?!

Михаэль сделал шаг к ней.

— Это не должно волновать тебя, Сирина. Просто, покорись мне. — Его глаза не пускали, но Рина смогла оторваться от них.

— Нет! — Девушка не собиралась более, ему подчиняться. Не тогда, когда осознала, что было перед «ними». Что теперь, стояло между «них». — НЕТ!!

Ее фигура задрожала, теряя очертания, она не хотела быть здесь. Не хотела более находиться рядом с ним.

Сирина была опустошена, шокирована, и переполнена болью от того, что сама натворила… ради него.

Ей хотелось исчезнуть, просто, раствориться в ночи.

И она покорилась этому порыву. Вырываясь из плена темных глаз. Отвергая его требование. Не подчиняясь тому, что звучало в настойчивом и… встревоженном «Сирина».

Уже не давая себе вернуться на яростный, наполненный растерянностью и его болью, рев.

— У меня есть серьезные подозрения, что замок может и не выстоять. — Макс задумчиво рассматривал очертания здания в слабом свете уходящей луны.

Они уже пару часов торчали на улице, соблюдая приличное расстояние от этого дома, с полным правом опасаясь быть чересчур близко к Михаэлю.

Грегор только хмыкнул в ответ на такое замечание друга, и сам не отрываясь от созерцания.

— Нет, серьезно. В каком его веке построили? В двенадцатом, тринадцатом? Я не думаю, что его строители предусматривали ярость вампира. Тем более, Михаэля. — Светловолосый вампир лениво перебирал цепочку, но так и не брал в пальцы звоночек.

Слишком много было в сегодняшней ночи такого, что выбивало из колеи. Чересчур многое рушило представление этих двух вампиров об устоявшемся устройстве мира. Даже обычные способы смирения с этой реальностью не давали четкости понимания происходящего.

Разозлившись, Максимилиан с гневом отбросил цепочку, не обращая внимания на мягкий серебристый перезвон.

— Какого дьявола, вот скажи мне, Грегор?! Какого, проклятого, безумного дьявола, тут творится?!

— Вопрос не по адресу, Макс. — Друг только пожал плечами, продолжая наблюдать за замком, стены которого, то и дело сотрясались ударами силы. Макс не так уж и ошибался. Древнее строение, вполне, могло не выдержать такой вот ярости Михаэля. — Я понимаю не многим больше тебя.

— Ты видел, как она этих, по стенам размазала? — Светловолосый вампир хмыкнул. — У нее, конечно, есть сила, но тут, … тут было что-то большее Грегор…

— Я видел, Макс. — Что он мог сказать? Вампир, и правда, это все видел.

И, у него была одна, довольно-таки невероятная, но теория. Вот только, он не был уверен, что стоит ею делиться с другом.

— Каким, чертовым образом, она смогла ему не подчиниться, Грег?! — Продолжил Макс после минутного наблюдения за колебанием опорных стен. Вампир, все же, не выдержал, зажимая серебристый шарик в ладонь. — Может, мне стоит потолковать с ней, на тему «Как обойти приказ создателя», а? Что скажешь? Может эта крошка сможет и меня научить паре-тройке трюков, чтобы я, наконец, смог плюнуть в Аристарха?

— Когда ты успеваешь регенерировать, Макс? — Друг насмешливо поднял бровь. — О, и да, не думаю, что тебе стоит хоть на шаг приближаться к Сирине. Если, конечно, ты доволен самим фактом своего существования. Я как-то рискнул — никому не советую повторять подобный опыт. До сих пор не верю, что он меня в живых оставил. — Вампир широко ухмыльнулся. — Да, и кроме того, ты не дурак, Макс, не хуже меня понял, что не просто так Михаэль сотворил ее. Что-то там было. Не то, как обычно, по крайней мере, проходит сотворение.

Максимилиан, с силой хлопнул друга по плечу ладонью, с зажатым между пальцами колокольчиками, отвечая на подколку, вынуждая того сердито зашипеть, потирая обожженное плечо.

— Дурость дуростью, а интересно, все же. — Светловолосый Мастер бросил задумчивый взгляд на спокойно стоящий замок. — Тебе не кажется, что последние две минуты, подозрительно тихо?

— Ну, думаю, он успокоился достаточно, чтобы отправиться ее искать. — Хмыкнул, все еще, недовольный Грегор.

— Рискнем, или у меня денек переждем? — Макс вопросительно поднял бровь.

— Лучше к тебе. Я не настолько силен, чтобы в таком его настроении рисковать. — Грегор начал растворяться во тьме. — И где она взялась на нашу голову, а, Макс?

— Вернись, спроси у Михаэля. — С жесткой ухмылкой предложил союзник, начиная исчезать вслед за другом.

— Ха-ха, очень смешно, юморист, чертов. — На секунду возвращая телу плотность, Грегор ногой подсек друга, и с усмешкой исчез, уже тьмою наблюдая за матерящимся вампиром, наслаждаясь тем, что оставил, все же, последнее слово за собой.

Глава 14

Сирина смотрела перед собой, но не видела ничего из окружающей обстановки.

Сколько прошло времени? Час? Два?

Девушка не знала этого.

Она, уже, вообще, ничего не знала. Кто она? Как смогла сотворить такое? Зачем?!

Рина просто растворилась, стала самой ночью, не хотела существовать. Она страдать и думать не хотела. Но, мысли не покидали сознание по желанию девушки. Хоть, само сознание, и пребывало за гранью материальной реальности, скользя призрачной дымкой в ночной тьме.

Где Сирина находилась? На этот вопрос, она, так же, не знала ответа. Но, ей очень хотелось домой. В родной дом. Туда, откуда она так давно сбежала от ужаса… Куда старалась не возвращаться в последние годы.

А теперь… теперь она и сама стала ужасом… Как Рина могла сотворить такое с Николаем?!

Как?!

В ее сознании, не смотря ни на что, плавала жестокая мысль, от которой никак не выходило избавиться — Ник заслужил, он угрожал Михаэлю…

И, Рине никак не удавалось стереть свою зависимость от него, своего, за него, страха. Кажется, она попала в серьезный переплет…

Черт! Ее прежние размышления о том, что этот мужчина делает девушку зависимой от их страсти, не шли ни в какое сравнение с реальностью, которой теперь была ее жизнь. Она, и правда, была зависима от него. Только теперь — зависима во всем.

Че-е-е-рт!

Неужели, Сирина, в самом деле, … нет…, но…, дьявол! Неужели, она любила его?!

Готова была на такое ради монстра из мрачных легенд… Да, что там готова?! Она убила…

Убила из-за Михаэля… Уничтожила человека, … друга, только потому, что расценила того, как угрозу для вампира. Ха!

Но, это же было смешно, правда?! Нет, ну действительно, как? Чем Ник мог угрожать мужчине?! Теперь, вспомнив и осознав все, девушка понимала, что ничто, практически, не могло служить угрозой Михаэлю. Не то, что было ей известно, во всяком случае, поправила сама себя Сирина. Она, как оказалось, столь много не знала в этом мире…

И, за неимением возможности оказаться там, где ей хотелось, девушка устремилась туда, где было хоть что-то, что могло напомнить ей о родном доме.

Она убегала от себя,… от Михаэля. Даже не сомневаясь в тщетности этой попытки.

Он никогда не отпустит ее.

Но, и понимая это, она бежала, в попытке скрыться от того существа, в которое превратилась. Сбегала от мужчины, обратившего ее. От того, которого так …

НЕТ!!!

Но, глупо было обманывать себя, и думать иначе, не правда ли?

Потому что, даже сейчас, ненавидя его, ненавидя себя за то, что он с ней сделала — Рина хотела быть рядом. И, девушка неслась в пространстве от этого желания, пытаясь оказаться как можно дальше…

Однако, ощущая, как бушует у нее внутри его ярость и боль от того, что девушка не рядом, она ни капли не сомневалась, что именно он, Михаэль, дал ей эту передышку.

Потому что, и мужчина чувствовал ненависть и злость, потерянность Сирины в себе.

И, не было никаких предпосылок считать, что вампир позволит Рине уйти. О, нет. Это было бы настолько огромным самообманом!

Михаэль найдет ее, где бы то ни было, не было в этом сомнений. Не у той, кем стала Сирина. Не у той, кто столько о нем знала. Кто жила ним…

***

Прага встречала ее ночью и моросящим дождем, но теперь, Сирине не было до погоды никакого дела. Тьма просто стремилась хоть к чему-то, что напоминала о прежнем, стабильном существовании. В наивном и детском, не подобающем той, кем теперь девушка была, желании поверить, что все происходящее, всего лишь сон.

Хотя… А, кем черт все забери, она теперь была?! Жестоким и беспощадным чудовищем?! Убийцей, жаждущей крови?! Кем, дьявол, кем?!

Сирина усмехнулась, кривя призрачные губы в горькой усмешке… Опять…

Она, вновь, призывала дьявола… Похоже, что он, все же ответил тогда, на первый призыв, и послал к ней свое темное творение.

А чего же ты хотела от сатаны?

Рина стояла посреди квартиры, которую ей выделил Пражский университет, и удивленно смотрела вокруг. На минуту, она даже забыла о том, что именно с ней происходит, запамятовала, кто теперь она, и что придет вскоре за ней.

Такое уже было, однажды…

Так много повторяющихся событий, а Сирина никогда не придавала им значений. Но, сейчас, ее разум молчал. Он не кричал, не заходился в бешенном, надрывном крике ужаса, как тогда, в Кракове. Нет, ей нечего было бояться каких-то воров, ведь так. Не теперь…

Девушка откинула прядь черных волос, рассматривая беспорядок вокруг.

А, ведь именно тот случай, очевидно, вернул Михаэля в ее жизнь…

Сирина помнила, какой ужас испытала, заходя в свою комнату, и видя полный разгром, несколько месяцев назад. О да, она призывала его тогда, не было теперь сомнений в этом. Не после всего, что девушка знала о вампире…, о них…

Такая мелочь, подумаешь, взлом, в котором-то и не пропало ничего, так радикально изменил, уничтожил ее жизнь. Ужас и страх, не от реальных событий, от воспоминаний, заставил ее сознание взывать к нему.

Сама виновата? Возможно. Не в том искала помощи и поддержки. «Просите — и дано вам будет» — так написано в Писании, не так ли? Так кому она жалуется?

Да и, так или иначе, довольно поздно уже размышлять о былом. Уже ничего не изменишь… Только, как с этим жить?!

И, осматривая разорванные, покореженные вещи, книги, из которых вырвали страницы, и те, ровным слоем, укрывали все в комнате — Сирина с ужасающей ясностью поняла, что она мертва. Даже, если продолжает жить и существовать в этой вселенной.

Мертва для всего мира, так же определенно, как были мертвы ее родители.

Она умерла для всех, кроме Михаэля… и за это, Рина ненавидела того, кого не могла не любить.

Поворот ключа в замке ее квартиры заставил девушку оторваться от отстраненного созерцания. Вырвал из вялых размышлений о том, зачем же приходили воры. Этот звук отмел все сожаления о безвозвратно уничтоженных древних документах и книгах, которые она так долго возила за собой по всему миру. Которые были памятью о ее семье.

Кто мог прийти сюда? У кого был ключ?

Представители университета решили справиться о ее, ухудшившимся здоровье? В…, ее глаза метнулись на светящийся циферблат часов, в три часа ночи?!

Бред!

Тогда, кто? Снова, воры? Не нашли за первый раз то, что хотели и вернулись?

Что ж, она узнает.

У Сирины были основания считать, что ей не чего опасаться более людей, а значит, можно просто спросить о мотивах поздних гостей, не так ли? В конце концов, еще никто не знал о том, что Сирины Уелш не существует более в этом мире. А, следовательно, она все еще, тут хозяйка.

Через мгновение, выходя из маленького коридора, в дверях комнаты показалась Саманта.

Женщина замерла на пороге, пораженно глядя на Сирину, которая, с не меньшим недоумением, смотрела на совершенно нежданную гостью.

— О, Рина… — Саманта переминалась с ноги на ногу, явно испытывая неловкость от того, что попала в подобную ситуацию. И, обводила комнату взглядом, стараясь не встречаться глазами с хозяйкой.

Но, вот что не понравилось Сирине, так это то, что женщина не выказала не то, что ужаса, а даже, удивления или растерянности царящим в комнате беспорядком.

— Кгм, — прочистила горло Саманта, видя, что Рина не делает ни единой попытки поддержать беседу. — Я, вот… решила зайти…, проведать…

— В три ночи? — Чуть насмешливо спросила девушка, наблюдая за тем, как глаза женщины не могут оторваться от нее. Стоило, наверное, посмотреть на себя в зеркало, как-то, не было на это времени в замке. Может, с ней что-то не так? Уж больно ошарашено выглядела Саманта.

Только вот, сама Сирина пожалела о том, что начала разговаривать.

Дьявол! И ведь был уже у нее опыт! Знала же…, а забыла.

Ее мучила жажда. Давно мучила, ведь за тем она и пошла к Михаэлю… А потом, все те события…, как-то не до того было.

— Уходите, Саманта. Ваш визит, да еще, и с ключом… — Рина многозначительно посмотрела, на все еще зажатый в пальцах ключ. — Неуместен и … вызывает подозрения, на общем фоне. — Тонкая рука с намеком обвела картину всеобщего погрома. — Я готова обратиться в полицию.

Женщина встрепенулась, округляя глаза, словно, и в самом деле, только сейчас увидела все это. Такое… наигранное… поведение, наводило на очень определенные размышления.

— Ох, Рина! — Голос ночной гостьи начинал приобретать истеричные нотки. — Ну что вы! Это не я. Просто, мне дали ключ… ректорат…, чтобы вас проведать. Вы не отвечали на телефонные звонки. — Женщина развела руками.

Было что-то странное в ее глазах… И это что-то, вызывало подозрения.

О, наверное, не Сирине стоило бы судить о странности, в конце концов… Но, что-то не так было с этой Самантой. Она была не такой, как обычно.

А, та кем теперь была Сирина, готова была без раздумий уничтожить любое существо, которое казалось подозрительным… да, что там, просто того, в ком была кровь. Пусть и пахла эта кровь столь отвратительно…

Черт! Похоже, ее жажда была сильнее, чем девушка предполагала.

Она не хотела брать чью-то кровь. Не могла, и не хотела…

Черт! Ей самой стало смешно от обоих утверждений.

Кто тут не мог? О чем она говорит, после того, как убила Ника?

Та, кем стала Сирина — и могла, и, что было страшнее для разума, для останков человека в ней, хотела напиться крови.

Да, пусть она хотела крови Михаэля…, однако, ей стоило попробовать сделать это без него. В конце концов, Рина ни разу не пила ничьей другой крови. Возможно, это не так и плохо, как может показаться?

Черт! О чем она только размышляет?!

Но, как бы не пугала, как не вызывала бы подобная перспектива отвращения в ней, Сирина понимала, что теперь, ей только одним способом можно избавиться от той сущности, которую вложил в нее мужчина. А, полностью исчезать из этого мира Рина, как бы там ни было, не хотела.

Зеленые глаза, возможно, мимо воли разума, поймали взгляд блеклых и растерянных голубых глаз.

Эта женщина была жертвой. Воля Сирины так легко подавляла ее. Было ли это правильно? Она не знала ответа. Но, для тьмы, которая теперь жила в ней, не был ничего, более верного.

Разве что…, она хотела бы крови Михаэля… Дьявол! Этот вампир лишил ее выбора даже в этом. И, все равно, она попробует бороться.

— Иди сюда. — Тиха произнесла она. И Саманта, ничего не понимая, и полностью покоряясь, сделала первый шаг.

Однако, все произошло не так, как планировала Рина.

Девушка ощутила его приближение.

Черт!! Рина сжала пальцы.

Как же быстро он нашел ее.

Хотя, что же в этом странного? Она ощущала его, как самое себя. Навряд ли, чтоб Михаэль чувствовал Сирину иначе. Не в меньшей степени, однозначно. Скорее, наоборот. Порою, ей казалось, что он знал, чувствовал и контролировал каждый ее вздох.

Это напрягало, не так ли?

Сейчас, в данный момент, в фигуре, которая возникла из ночных теней посреди этой разгромленной комнаты, не было ярости. Михаэль сумел укротить свою тьму. Он был спокоен, почти…

И, непреклонен в своей решительной настроенности уйти отсюда вместе с ней. Независимо от воли девушки Сирина прекрасно читала все это внутри любимого. Но, не собиралась облегчать ему задачу. Пусть, и не была уверена, что сможет хоть что-то противопоставить Мастеру.

Вампир осмотрелся, и Рина знала, что черные глаза не упустили ничего вокруг, ни одной детали этого погрома. Правда, ей не было известно, что именно он сочтет причиной, царящего беспорядка. Спишет ли это на ее гнев, или же, расценит как прямую угрозу для нее. Михаэль не сказал ни слова.

Мужчина насмешливо смотрел на нее, лишь, спустя несколько мгновений, переводя взгляд на Саманту, которая стояла, подавленная волей Сирины, не понимая ничего, из того, что происходило в комнате.

Недоверчивое, чуть брезгливое изумление отразилось на его лице. И вампир сделал шаг, обходя человека. Рассматривая ее, словно перед ним стояло нечто, имеющее весьма дурной вид и вкус.

Что ж, Рина и сама могла бы согласиться в такой оценке с ним.

***

Михаэль встал за спиной Саманты, насмешливо глядя в глаза Сирины.

— Ты хочешь вот этой крови? — Голос мужчины смеялся, но, даже в насмешке, он ее околдовывал. — Я, почти разочарован, малыш. Ну что ж, если таково твое желание… — Его рука поднялась, почти зависая над головой женщины.

Дьявол! Он знал, что делал, не так ли?! Вампир сознательно провоцировал ее. Не сложно для девушки было прочесть его намерение. И, тем не менее, это сработало. Черт!

Сирина ощущала, как ярость поднимается в ней. Но, уже не от того, что Михаэль преследовал ее. Не потому, что мужчина пытался забрать ее волю.

О, нет. Ее злость, ее ярость питалось, в корне, другим чувством.

Она испытывала жгучую, черную ревность. И у Рины, никак не получалось пригасить ее… не смотря на всю глупость и абсурдность.

— Не смей… — Почти прошипела она, ощущая, как вонзается ногтями себе в ладони.

Улыбка изогнула губы Михаэля. Насмешливая, понимающая усмешка. Она выводила Сирину из себя.

Он знал, что именно она испытывала, наблюдая за тем, как его пальцы зависают над кожей, ничего не осознающей, Саманты.

Будь он проклят! Она не даст мужчине прикоснуться к ней! Только, через чей-нибудь труп… И, тело, определенно, будет не ее. И все это, Михаэль понимал.

О, да! Дьявол его забери! Мужчина знал, и специально будил в ней это чувство, показывая, насколько она привязана к нему. Переводя ее гнев в другое, зависимое от него, русло.

— У тебя неверный подход, малыш. — Усмешка продолжала кривить его, твердо очерченные, губы. — Это, всего лишь еда, Сирина.

Ха, возможно! Ее это не убеждало, черт забери этого вампира! Темный огонь продолжал пылать у нее внутри, забирая разум и трезвый взгляд на его провокацию.

— Совсем недавно, и я была едой, не так ли, Михаэль? — Притворно спокойно проговорила она, взмахом руки отбрасывая женщину назад, в коридор, не заботясь о том, что той, возможно, было больно. Ох, и правда, больно…, словно она не хотела бы этого… Пфф…

Ногти, казалось, продавили огромные борозды в ее коже. Боль… отрезвляющее чувство. Это, начинало ей напоминать светловолосого вампира, истязающего себя серебром. Только вот, Сирина пытала себя чувством, которое билось, рвалось изнутри.

Входная дверь захлопнулась. Однако, Рина не смогла бы утверждать, кто из них двоих закрыл ее за ночной гостьей. Вроде бы, не она…

Ее не интересовало, что сделает Саманта, когда придет в себя, за дверьми ее квартиры. Оставалось надеяться, что у женщины достанет ума убраться от того, что она, пусть и не ясно, запомнила.

Это уже, было не ее проблемой.

Однако, теперь, перед Риной появилась новый вопрос. Ревность не ушла. Но, пробилась ущемленная гордость.

Какого черта, она поддалась на его подергивания?

Мужчина только наблюдал за тем, что она делала, не препятствуя Сирине избавляться от Саманты.

Наблюдал, и приближался. О, он так хорошо знал, что именно она чувствует. И за это, Рина лишь сильнее проклинала его, перебрасывая всю ярость на его персону.

— Ты никогда не была в этой категории, малыш. — Михаэль медленно, но настойчиво сокращал дистанцию между ними, отвечая на предыдущий вопрос девушки. Движения вампира были плавными и тягучими, словно он боялся спугнуть дикое животное.

Что ж, возможно, сейчас, она и была именно такой.

— Да? А в какой категории я была, Михаэль? — Сирина отступила, с недобрым чувством, понимая, что упирается в стену у стола. — Кем я была? Чем я стала?

Рина оперлась руками на деревянную столешницу…, будто в попытке обрести помощь в этой опоре.

Можно было раствориться…, но, в этот раз мужчина не даст ей так уйти. Взгляд его черных глаз ясно показывал, что более, Михаэль не отпустит девушку и на шаг.

— Ты всегда была, есть и будешь — моей, малыш. Это, единственная, категория, в которой ты, вообще, могла быть. И, больше ничего не имеет значения. — Михаэль приподнял бровь, смеясь над ее перемещением, но, в черных глазах не было смеха.

О, нет.

Сирина плавилась от того, что смотрело на нее из этой тьмы. Она хотела бросить все, и поддаться его власти. Она хотела скользнуть в ворот его сорочки ладонями, ведя ими по широкой груди. Она хотела…

Дьявол! Девушка почувствовала, что готова облизаться, и начать мурлыкать, умоляя его приблизиться еще. О, он был так, недостаточно, близко…

Но, в его словах не было правды. Николай имел значение.

— Нет. — Едва смогла произнести, качая головой. — Нет, было то, что имело значение.

— Разве, малыш? Лучше, как и тогда, прислушайся к тому, что живет у тебя внутри.

Сирина проклинала этого вампира, так легко отметающего все ее доводы, и горела, ощущая то, что сжигало и Михаэля.

Он опустил все свои щиты, которыми последние несколько часов приглушал свои эмоции, не давая Сирине до конца погрузиться в них. Но, теперь…

Девушка пылала в двух кострах. Образующих одно,… их, общее пламя. И, не могла не признать, что его желание, его страсть… и, еще что-то, о чем Рина не собиралась думать…, возможно, было несравнимо больше… но, о, нет, она готова была поспорить с этим!

Однако, не собиралась так просто сдаваться.

Нет, Сирина просто не могла простить ему всего того, что Михаэль с ней сделал. Не могла, и не хотела.

Как бы ни жаждали ее губы скользить по биению его пульса, как не жаждали бы прочертить влажную дорожку вниз, к прямой и жесткой линии живота любимого…

Рина прокляла свои жадные и безумные губы, мечтающие оказаться ниже, обхватить его плоть, в то время, как пальцы мужчины будут ласкать ее грудь, притягивая за волосы, голову девушки ближе…

Гори он в огне, за такие ее мысли и желания! Что же Михаэль творил с нею?!

Мужчина лишь продолжал ступать, улыбаясь кончиками губ. И его глаза — они стали еще темнее, зажигаясь всполохами багрового пламени, от того, что он знал, что именно учащало дыхание Рины.

Ее рука, непроизвольно, заскользила по столу, в поисках хоть чего-то, что можно было противопоставить приближению вампира.

Любой предмет. Даже дурацкая, порванная книга, сгодилась бы сейчас ей.

Но, пальцы наткнулись на холодный металл. И, обхватывая руками продолговатую рукоятку, девушка выставила перед собой руку с зажатым в ней, старинным кинжалом, принадлежавшим, ранее, ее отцу.

Михаэль улыбнулся широко, открыто. О, он был доволен таким ее сопротивлением. И, сделал шаг. Упираясь грудью в острие, выставленного перед девушкой, оружия.

— Я не хочу этого. — Покачала головой Сирина, продолжая держать кинжал перед собой. Пусть, и не совсем уверенная, что именно собирается делать с ним. — Оставь меня в покое.

— Ты заблуждаешься в том, чего действительно желаешь, я докажу тебе это, милая. О, и ты серьезно, считаешь, что вот это… — длинные и сильные пальцы, резко взметнувшейся кисти, перехватили запястье Рины, удерживающее кинжал. Мужчина сжал руку, поверх ладони любимой. — Может остановить меня, Сирина? — Его лицо выражало легкое удивление, хоть глаза и продолжали гореть.

— Отпусти, Михаэль. — Хрипло и сбивчиво прошептала она, замирая от того, как заходиться сердце в желании быть еще ближе. Как твердеют соски, тяжелеет грудь от одного этого прикосновения. Может, он все же, околдовывает ее?

— Зачем, малыш? Ты, ведь, этого хотела? Давай посмотрим, может ли это помешать мне. — Пальцы Михаэля чуть сжались, не выпуская из своих оков ее кисть, и надавили, делая поворот. Чертя этот символ сталью, на груди мужчины.

Сирина не могла оторвать глаза от медленного, обманчиво-небрежного движения. Казалось, он просто рисует, вот только, рисовал Михаэль по собственной плоти, своей же кровью. Которая, черт все забери, так манила ее!

Михаэль понимающе улыбнулся.

— Ты же хочешь этого, милая. Ты голодна — пей. — Голос, переливался, завораживал, как и блеск удерживаемой им стали.

Но, Сирина не хотела сдаваться этим чарам.

Она покачала головой, пусть и далось это движение с огромным трудом.

— Нет… — Рина была вынуждена облизать пересохшие, жаждущие любой частички его, губы. — Нет. Я найду себе другую… «еду». — Ее бровь изогнулась не менее насмешливо, намекая на предыдущие фразы.

Ох, она не думала, что такой намек, настолько разозлит его. Нет, правда. Было похоже, что не одна Сирина тут ревнует…

И, пусть сложновато было испытывать положительные эмоции, в мгновения ока оказавшись зажатой между его телом и стеной, придавленной твердостью его груди, ничем не уступающей твердостью давящего ей на лицо камня… Она испытала радость.

Михаэль отбросил нож, обхватывая рукой ее кисти. Мужчина резко дернул Сирину, разворачивая ее спиной к себе, прижимая к стене. Он подавлял ее собою. Но, очевидно, она таки была мазохисткой, потому что, о Господи, как же ей это нравилось!

Ее, в общем-то, даже не посетила мысль о том, уместно ли вампиру взывать к Богу. Тело горело и растекалось от близости Михаэля. Ее дыхание сбивалось, и стон рвался, хоть его и не пускали прикушенные губы. И, да, он слышал безумное биение ее сердце, прекрасное зная, что ритм его ускорился не от страха.

— У тебя нет другого выбора, малыш. — Михаэль хрипло шептал. — Или я, или голод. До тех пор, пока ты не поймешь, что, на самом деле, имеешь единственный вариант. — Его губы задевали мочку ее уха, его щека был прижата к ее шее, и мягкими, трущими движениями, он отводил ее волосы с затылка, щекоча кожу дыханием.

Сирина не выдержала. Возможно, она была слабачкой, но, дьявол возьми все, она тихонько застонала, прижимаясь теснее бедрами к его горячему и твердому телу. Начиная плавно, но однозначно скользить ими.

Хриплый, довольный смех, вырвался из его груди, усиливая дрожь желания Рины.

— Твои губы — только для меня. — Михаэль продолжал яростно шептать в ее кожу, лаская губами затылок девушки. Лаская свободной рукой, ее грудь, другою рукой, удерживая кисти любимой. — Твои зубы — только для меня. Каждый глоток крови, что ты совершишь, буде моим, в любом смысле. Твои руки — только мои, ты никогда и никого другого не коснешься ими. — Он покорял, он подавлял. Михаэль настаивал, и да, она почти готова была подчиниться. Почти…

— Я вижу некоторую неравность, Михаэль. А ты? — Пусть ее голос ломался от страсти, прерывался желанием. Плевать, что ее тело прижималась к его, не в силах остановить свое по нему скольжение. Не имело это все сейчас значения. Главное, она смогла произнести. — Я не собираюсь покоряться.

Он улыбнулся, чуть лениво растягивая губы. Каждым рецептором своей кожи, к которой прикасался мужчина, девушка чувствовала это.

— Мне не нужно твое покорение, милая. Я согласен рассмотреть предложенные тобой варианты… — Михаэль чуть помедлил. — Но, после. — И его зубы прикусили кожу ее шеи.

Не прокусывая, нет. Терзая. Заставляя осознать, как беззащитна она перед ним. Перед своим и его желанием. И Сирина, содрогаясь в его руках, от острого, чуть приправленного болью, наслаждения, не в силах сдержаться, понимая, что от одного этого его движения, она зависает на грани — забыла о словах, превращаясь просто в жаждущее, не существующее без его рук, без его губ, без его зубов сжатых на ее теле, создание.

Наверное, она стонала, извиваясь от этого ощущения, не в силах выносить его режущих граней. Но Михаэль, отвечая на ее стон рыком, не отпускал, лишь, чуть сильнее сжимая зубы.

И девушка не выдержала этого усиления. Она взорвалась, всем телом откидываясь на мужчину. Содрогаясь в волнах удовольствия лишь от того, что он терзал кожу ее затылка, так и не разжимая губы. Его рука уже скользила по животу Рины, ласкала бедро, поднимая шелковый подол платья, проникая во влажный, конвульсивно сжимающийся жар Сирины.

Сопротивления не было больше в ее разуме, лишь стремления следовать за ним. За его понуждением. И девушка подалась навстречу, проникающим в ее тело, пальцам, не имея возможности контролировать движения своих бедер.

Михаэль хрипло застонал от этого, и, сквозь оглушенность своего наслаждения, Рина чувствовала, что и он на грани.

— Ты моя, Сирина. Только это имеет значение. — Мужчина говорил низко. Сталь его голоса, вновь, обернулась темным бархатом, когда к коже ее, уже обнаженных бедер, прижалась его горячая, возбужденная плоть.

Все, что смогла ответить Рина — было лишь молящим всхлипом.

Девушка закричала от удовольствия, когда он, наконец-то, вошел в нее, своими руками наклоняя любимую, понукая прогибать спину. И, этот крик помутил ему разум, заставляя впиваться клыками в шею Рины, жадно глотая ее желанную кровь.

И сходил с ума от того, что это лишь усилило ее наслаждение.

— Пей. — Он приказывал, понуждая ее губы уткнуться в сгиб его локтя, удерживая ее шею своими губами.

Но она не подчинилась.

Не оттого, что еще помнила о причине своей непокорности. В этот момент, девушка даже не была уверенна в своем имени.

Медленные, глубокие, тягучие толчки плоти Михаэля внутри нее забрали не только ее волю, они лишили памяти и разума, превращая девушку в оболочку для чистого удовольствия. А ощущение его глотков — стирали все остатки сознания. Сирину уже не волновало ничего, даже то, что с каждым движением его губ, его горла, она лишь больше слабеет.

Но, Михаэль помнил и понимал это.

Мужчина прижал ее тело к себе, отрывая от стены, на которую Рина опиралась. Лишь на мгновение, покидая обволакивающее тепло ее тела, разворачивая уже полностью покорную девушку к себе. И, вновь, резким движением вошел в любимую, обхватывая лицо Рины ладонью.

— Пей, малыш. — В его голосе, кроме жара и страсти, была нежность. Михаэль уже не хотел скрывать ее, и знал, что не сможет сдерживаться. Ведь она, так или иначе, прочитает его чувства. Но, Мастера не пугало это. Пальцы Михаэля надавили, обхватывая затылок Сирины, заставляя губы любимой прижаться к, нанесенным им самим, порезам.

И вампир задрожал, едва сдерживаясь, почти не в силах сохранять размеренный и тягучий ритм движений, когда ее язык начал слизывать первые капли. Но, ему это удалось…

Лишь для того, чтобы с хриплым горловым рыком сорваться от ощущения погружения ее клыков в его шею.

Движения Михаэля стали отрывистыми и резкими. Он не хотел, и не мог более сдерживаться, ощущая, как течет по ее горлу его кровь. И сам укусил любимую, последним, резким и протяжным толчком, даря им обоим освобождение.

Глава 15

Что ж, она, и правда, изменилась. Хотя, было сложно сказать, в чем именно состояли отличия. Казалось бы, та же самая Сирина Уелш. Но, в то же время, совершенно другая женщина.

Ее глаза светились, и девушка понимала, что не отблеск электрического света тому виной. Нет, что-то сверкало на дне зелени. Возможно, это было отражение ее новой сущности? Ведь, не единожды Рина отмечала багровый блеск в глазах Михаэля…

Возможно…, только кто смог бы дать ей четкий ответ? Он?

Черты лица девушки не изменились, но стали острее, и сила… черт! Даже она видела силу в самой себе. Ее кожа лучилась ею.

Было ли это причиной, по которой девушку так пристально рассматривала Саманта? Возможно. Только, что смог бы понять в этом несведущий человек?

И что, дьявол забери эту женщину, ассистентка забыла у нее в квартире в такое время?

О, и еще, что, вообще, произошло в ее доме, пока Сирина отсутствовала?

К кому можно обратиться с этими вопросами, кто подсказал бы?

Появление Михаэля, выдуло все разумные мысли у нее из головы, превратив Рину в покорную и жаждущую женщину в его руках.

Впрочем, не то, чтобы это было чем-то, выбивающимся из общей картины их отношений, не так ли? Он, с самой первой секунды их знакомства действовал на девушку подобным образом. Боже, да они и не поговорили ни разу нормально!

Что было между ними?

Страсть?! Бешеное притяжение, которое стоило Рине всего, что составляло сущность ее жизни. А, что она теперь имела взамен?

Или же, было нечто большее?

Не было сомнений в ее ощущениях. Рина уже не боролась. Она полюбила его. Каким бы странным и глупым не казался подобный вывод.

Да, как оказалось, разумная и логичная женщина, которой привыкла считать себя Рина, смогла полюбить легендарное существо, не перемолвившись с ним и десятком фраз…

Хотя, нет, она судит уж больно сурово — они говорили, немного… Тогда, в первый раз, и потом, об истории Праги… Так что, зря она к себе, уж так, придирается.

Ироничная усмешка искривила полные, припухшие от его поцелуев и укусов, губы.

Рина вздохнула, пусть, и не было у организма потребности в столь большой порции кислорода…, просто, привычка осталась. Не успела, да и не могла, в общем-то, она еще успеть забыть о том, кем была девушка. Но, и с новой сущностью — уже начала смиряться. Это было страшно? Да… но, и манило своей темнотой.

Что-то было с ней не так, определенно. И, скорее всего, она была не такой, какой следовало бы, изначально. Иначе, не звала бы Михаэля в свою жизнь.

О, и определенно, не таяла бы, растекаясь об одной мысли об этом вампире. Даже сейчас. Понимая, что он, в очередной раз, просто использовал свою власть над ней, лишь добиваясь поставленной перед собой цели.

Однако… ведь было еще что-то,… правда, было. Она чувствовала в вампире это. И в нем, в Михаэле, дело не завершалось страстью. Вспоминая о том, как нежно его пальцы обхватывали ее лицо, как обволакивал и ласкал ее его голос, Сирина терялась, понимая, что все больше пропадает, вязнет в нем и, нет уже сил бороться с его притяжением. С ее чувствами к нему. С этой, нелепой убежденностью, что и она для него значит так много… Хотя, отчего бы ей сомневаться? Казалось, у нее была прекрасная возможность проверить… Было что-то в этой связи между ними. Явно, нечто большее, чем она привыкла знать, о подчинении новообращенного вампира.

Ой, можно подумать, что Сирина имела такие знания, на которые стоило бы опираться.

Ха-ха, ей самой стало смешно от такой мысли.

Нет, страсть и вот это вот, что и сексом назвать было бы просто кощунством, бесспорно — здорово. Но, определенно, им пора просто поговорить…

Движение вне узкого пространства ванной, привлекло внимание Сирины. Он двигался бесшумно, но девушка могла уловить его.

Что же там делал Михаэль? Изучал погром в квартире?

Отрываясь от рассматривания себя в зеркале, Рина вышла из ванной.

Михаэль стоял посреди комнаты, что-то изучая на полу. Все обрывки и осколки были сдвинуты общей кучей в сторону. Как он это сделал, она не знала, но в этот момент, Сирину более интересовало, что же так увлекло вампира в рисунке ее паркета.

Мужчина знал, что она вышла. Он протянул к ней руку, не поднимая голову, не отрываясь от созерцания того, что привлекло его внимание.

Девушка подошла, с удовольствием вкладывая свои пальцы в его большую ладонь. Убеждая себя, что, то тепло, которое распространяется от руки по всему телу, отнюдь не свидетельствует о ее зависимости и одержимости… Ага, скорее, о слабохарактерности…

Ну и пусть. Плевать! Пока, во всяком случае. Пусть именно так и будет некоторое время… Чуть позже, она попробует, вновь, с этим бороться. Сейчас, ее разум и тело предавало девушку, жадно припадая к Михаэлю, хоть и отстранилось от этого мужчины, какие-то, жалкие минуты назад. Но, как и последние дни — ей всего было мало… Как и ему, похоже…

— Ты видела раньше подобный символ? — Тихий голос ласкал ее кожу, почти заставляя урчать от удовольствия, не давая сосредоточиться на, содержащемся в его словах, смысле. Девушка оперлась на Михаэля, прикрывая веки и глубоко вдыхая, упиваясь любимым ароматом. Что там она думала о дальнейшем сопротивлении?

Губы мужчины растянулись в ленивой усмешке. О, он знал все, что она в этот момент, чувствовала. Ну и к дьяволу! Пока, во всяком случае…

Руки Михаэля крепче обняли ее тело, прижимая к нему. Он поймал ее подбородок двумя пальцами подбородок Рины, чуть надавливая, заставляя ее поднять свое лицо от впадины его шеи. Этим касанием, воспаляя ее. Черт!

— Сирина… — Михаэль смотрел в зеленые глаза, одним этим взглядом полностью покоряя ее волю. — Ты видела уже такой символ, малыш? — И, не надеясь уже на самостоятельно внимание девушки, мужчина, пальцами опустил лицо любимой так, чтобы предмет его вопроса попал в поле ее зрения.

Символ… Ад!!! О, да!!!

Она уже видела такой.

Воздух, толчками, стал врываться в ее горло. Девушка хотела бы закричать. Только мышцы спазмировались, не давая пробиться и звуку.

— Спокойно, малыш. — Михаэль обхватил ее лицо ладонью, отворачивая, прижимая к себе, отвлекая от проклятого знака. — Не надо, не зови, я и так, рядом, Сирина.

Она не понимала его слов. Просто, теряла их смысл, но, уже совсем по иной причине, чем за мгновение до этого.

Она готова была кричать. Ей было надо…, ей был необходим… Но, он же был рядом. И, с облегчением, от этого понимания, имея то, что не было доступно ей ранее при столкновении с такой реальностью, девушка с силой вцепилась в руки Михаэля, оставляя глубокие царапины.

Однако, казалось, мужчина был не против.

Сирина уткнулась лицом ему в ладонь, пытаясь вернуться в подобие равновесия. Не имея представления о том, чем же, черт побери, была ее прежняя жизнь?

И, не стоит ли ей сказать спасибо этому вампиру, уже за то, что он был с ней. За то, что, казалось бы, сделал неуязвимой для ужаса, тянущегося из прошлой жизни. Ведь так? Ей же, теперь, нечего опасаться?

И, да, пропади все в бездне, он был рядом! Она была безумно счастлива сейчас от этого.

— Ты уже видела такой символ, малыш. — Михаэль не спрашивал. Он утверждал очевидное.

Едва собравшись с силами, чтобы оторвать свое лицо от убежища его кожи, Рина кивнула, против воли, вновь, устремляя глаза к чертежу.

— Где, Сирина? — Вот теперь, Михаэль требовал ответа.

Рина отступила, вырываясь из его рук, хотя, почти не верила, что Михаэль отпустит. Но, мужчина не удерживал, раскрывая свои объятия.

— Сирина? — Тем не менее, он настаивал на ответе.

Она не хотела отвечать. Просто не могла.

И не собиралась. Не сейчас, по крайней мере.

Девушка молча отошла к окну, смотря в ночь. Интересно, стоит ли ей опасаться рассвета?

— Сирина. — Михаэль развернул ее к себе лицом, подходя сзади. Его черные глаза впились в ее лицо, словно, там могли обнаружить интересующие Мастера ответы. — Где ты видела такой символ? — Мужчина говорил тихо, медленно, четко и ясно выделяя каждое слово. Его лицо было спокойно и расслабленно.

Однако глаза вампира пылали.

Рина лишь однажды видела таким его взгляд — когда Ник увез ее. Михаэль был в ярости.

Она в себе чувствовала, бушующие внутри него чувства.

И, у девушки не было уверенности, что именно, так разозлило его. Но, не собиралась позволять запугивать себя кому бы то ни было.

Даже Михаэлю. Особенно ему.

Она не планировала к списку своих, далеко не однозначных чувств к этому вампиру, добавлять еще и страх.

— Я не хочу говорить об этом.

Рина дернулась, пытаясь освободить плечо, за которое мужчина держал ее.

Но, в этот раз, Михаэль не отпустил, делая еще один шаг, приближаясь и перехватывая ее руку ниже, резко притягивая девушку к себе, заводя ее руки ей за спину. Ограничивая подвижность Сирины.

— А мне и не надо, чтобы ты говорила, милая. — Обманчивая мягкость бархата его голоса, за которой скрывалась, такая опасная, жёсткость.

Он никогда не показывал ей этот стали. Девушка лишь чувствовала ее. Но сейчас…, дьявол, в этот момент, она увидела ее твердость и блеск.

Сирина закусила губу, не желая, все же, полностью открывать душу. Она, ведь, не так уж и хорошо знала того, кого столь безумно любила, с акцентом именно на слове безумно, не так ли?

А, вот это вот воспоминание, было чересчур тяжелым, чтобы ворошить и рассказывать о нем по первому требованию.

Сирина отвернулась.

Михаэль лишь хмыкнул, набирая полную пригоршню ее длинных черных локонов, наматывая их себе на кисть. Понуждая Рину запрокинуть голову, глядя ей прямо в глаза.

— Сирина… — Мастер чуть наклонился, так, что их лица почти соприкасались. Потерся своей щекой о ее скулу, даже сейчас, рождая тягучую дрожь в ее теле. — У тебя не получится что-то утаить, малыш. Мы — одно целое.

Девушка прерывисто вздохнула, растерянная такой разнообразной гаммой чувств. Она и хотела такой близости, и боялась того, что было сокрыто в нем, прорываясь всплеском той ярости, которую вампир едва сдерживал.

— Почему ты так зол на меня? — Тихо прошептала Сирина, почти упираясь губами в его кожу.

Михаэль усмехнулся, чуть кривя свои губы.

— Я сержусь не на тебя, малыш. — Его голос был таким же тихим. — Я просто должен знать, что именно угрожает нам. Ты же — противишься. Зря. Совершенно неуместно. — Его пальцы чуть сжались, еще немного натягивая волосы. — Мне — знакомо это начертание. И вид его на полу того места, которое, пусть и недолго, но было твоим домом, не внушает радости. Где, Сирина? Когда? — Мастер прижался к ее лбу губами, шепча эти вопросы.

Перед глазами Рины встали мертвые, искореженные лица родных. Комната, залитая их кровью, исписанная странными символами. И вот эта вот руна, вырезанная над сердцами родителей.

Она открыла рот, чтобы рассказать Михаэлю, но любимый прервал ее, легко кивая.

— Когда это было, Сирина? Тогда, в Лондоне?

— Да. — Тихо шепнула она, уже радуясь тому, что его руки так сильно сжимали ее тело, тем самым, удерживая его. Даже теперь — это все еще было сложно, вспоминать.

— Дьявол! — Михаэль так сжал челюсти, что мышцы явно проступили на его скулах. — Черт!!

Его рука освободила ее волосы, с силой впечатываясь в стену, круша штукатурку.

Но, вторая, продолжающая удерживать девушку, все так же бережно, обнимала Рину.

Окно распахнулось, отвечая ударом стихии, встревоженной его гневом. Однако, мужчина все так же нежно прижимался губами к ее лбу, пусть воздух и, с тихим шипением, прорывался сквозь них.

Такой диссонанс заставил Сирину задрожать. Она, совершенно ничего не понимала. Однозначно. Но, что бы там Михаэль не говорил — он был зол.

— Что не так? — Ей не хотелось, чтобы голос дрожал. Хотя, так или иначе, не похоже, чтобы девушка могла скрыть от него свои эмоции или воспоминания, не правда ли? Так, какой смысл?

Михаэль, нехотя отстраняясь, тяжело посмотрел на нее. Мужчина видел, что внутри у Сирины зарождается страх.

Ад! Он не хотел этого! Совершенно не хотел. Меньше всего ему надо было, чтобы любимая боялась его. Но, Мастер не был уверен, сейчас, в своей способности говорить и объяснять понятно и адекватно.

Нет. Определенно, не в этот момент.

— Мы возвращаемся домой. — С трудом, практически проталкивая слова сквозь зубы, выговорил он, пытаясь максимально изолировать от Сирины свои мысли и эмоции. Просто, пытаясь сдержаться. Сосредотачиваясь на таком простом, и абсолютно бесполезном для него, процессе дыхания.

Выдох. Вдох.

Бездна…

О, отчего он не удивлен, что это не помогает?!

Дьявол! Он, вовсе не хотел пугать ее. Но… Михаэль, все же, был в ярости… О, нет, не на Сирину было направлено это чувство. Однако, мужчина очень хотел бы скрыть его от девушки. Сколь бы невероятным это не казалось после слияния. Но попытаться ведь можно?

А еще… один из сильнейших Мастеров испытывал чувство, которому, даже не было обозначения в его словаре…

Возможно, именно это и называли ужасом?

— И с чем ты вернулась? Как ты смогла провалить настолько простое задание? Ничтожество. — Мужчина, правую скулу которого пересекал длинный белесый шрам, забирающийся и на веко, отчего глаз не закрывался полностью, презрительно и зло посмотрел на стоящую перед ним женщину. Та задрожала от ужаса, зная, что может грозить ей за провал. — Что ж, я знаю, как можно наказать тебе. — Хрипло прошипел он, поднимаясь со стула, на котором сидел, и направился в ее сторону.

Женщина сжалась в комок, ожидая боли. У нее не было сомнений. Он всегда причинял ей боль. Но… то, что она могла получить взамен, стоило того.

— Не спеши, Ротан. — Молодой человек, обошел женщину со спины, опережая своего старшего друга, и осторожно, почти с нежностью приподнял ее подбородок пальцами, ласково гладя щеку.

Это не успокоило ее. Вот этот, был еще страшнее. Ротан мог лишь причинить боль телу. Этот — мог пытать душу. — Посмотри на меня, Саманта. — Приказу твердого, обманчиво доброго голоса невозможно было сопротивляться.

Саманта подняла глаза, как и обычно, замирая от ужаса, при встрече с этими глазами. Каждый раз в такой момент, ее пугало то, насколько страшны и неуместны эти старые, почти древние глаза, на столь молодом, юном лице. Но, она никогда не решилась бы спросить об этом, или как-то отметить сей факт.

Она была глупа, возможно. Но, не была законченной дурой, и уж тем более, не являлась самоубийцей.

— Смотри-ка, а это довольно интересно. — Юноша чуть скривил свои губы в изумленной усмешке, что-то рассматривая в ее испуганных голубых глазах.

— Что ты там обнаружил? — Ротан не был доволен, что компаньон прервал намечающуюся забаву. Но, не он здесь был главным, как не раздражал бы его сей факт.

— Кто-то влиял на нее, поверх нашей силы. Кто-то воздействовал на и, без того, не блещущий устойчивостью и интеллектом, разум нашей прекрасной помощницы. — Молодой мужчина хищно блеснул зубами в усмешке, продолжая ласкать кожу лица женщины.

Саманта прикусила щеку изнутри. Ей не было приятно слышать такое. Но, эти люди могли позволить себе говорить о ней все, что им хотелось. Женщина сама пришла в этот дом, когда возжелал большего. Так что, не ей возмущаться их отношением, или не лестным представлением о себе. Она знала, на что шла, ей обрисовали перспективы. А потому, она смиренно терпела, мечтая о том, что скоро обретет вознаграждение.

Юнец задумчиво изучал выражение ее лица.

— Что ж, девочка, возможно, ты не так и пропаща для нас. Молодец. Я удивлен, что ты сдержалась. — Как ни смешно это могло прозвучать, Саманта не засмеялась.

О, нет. Она уже знала, что этот молодой человек, вполне мог называть ее не то, что девочкой — младенцем. А потому, лишь немного расслабилась от того, что звучало в произнесенных словах.

— Ты так считаешь? — Ротан подошел к ним, с таким же интересом рассматривая Саманту, словно букашку, которую держал бы наколотой на острие булавки. — Хорошо, в этот раз, я не буду наказывать ее болью. Есть и другие способы, развлечься.

Он плотоядно ухмыльнулся. Юнец лишь пожал плечами, не возражая против того, что задумал компаньон.

— У тебя, только одно на уме. — Пренебрежительно бросил он.

— Мне скучно. — Хмыкнул Ротан.

Мнения женщины их не интересовало, в общем-то.

— Ты же не против, не так ли, Сэм? — Не ожидая ответа на свой вопрос, Ротан с силой дернул ворот блузы, женщины, разрывая одежду, обнажая ее грудь. — Тебе же это нравится, не так ли? — Насмешливо произнес он, с силой сжимая чувствительную кожу, так, что сразу проступали багровые следы.

Она была против. Но, сжала зубы, стараясь улыбаться, и показать несуществующую страсть.

Ротан хрипло засмеялся.

— Вот и хорошо. Молодец, девочка. Будешь стараться — и я, возможно, прощу тебя. — Мужчина продолжал снимать ее вещи, ничуть не беспокоясь о том, что те уже не будут подлежать восстановлению. Саманта лишь сильнее прикусывала щеку, не сопротивляясь и не двигаясь. Она уже знала, что Ротану не требуется рвение. О, нет, ему нужна полная, рабская покорность.

Его компаньон лишь наблюдал. Но, женщина знала, что это только пока.

Ротан уже вошел в раж, она видела, как безумно начали гореть его глаза, от предвкушения ее боли, и его развлечения. Дыхание мужчины учащалось. Он сильно натянул ее волосы, дергая, так, что слезы выступили на глазах женщины. Резко притягивая к себе, впиваясь в губы.

Но, в этот момент, в полутемной комнате, раздался новый звук. Хлопнула дверь, и стук каблучков отметил появление еще одного человека.

— Ох, вы так предсказуемы, право. Это начинает раздражать. — Тихий женский голос не нес в себе эмоций, он был спокоен и безразличен.

Ротан оторвался от своей жертвы, с жадностью глядя на вошедшую.

О, он хотел бы, чтобы именно она была на месте вот этой дуры. И, когда-нибудь, пообещал мужчина себе, именно так и будет. Однажды, он сломает ее. Но, пока, она была слишком ценна для них, чтобы потакать своим желаниям.

— Ты решила к нам присоединиться, моя дорогая? — Ротан насмешливо поднял бровь, ничуть не смущаясь тем, в каком виде предстал перед пришедшей.

Молодой человек сделал шаг вперед, чуть склонив голову в небрежном приветствии, но промолчал.

— Ох, я похожа на извращенку? — Девушка чуть вздернула свой носик, откидывая с плеч длинные каштановые локоны, которые очень хотелось бы намотать на свою руку Ротану. Но, пока… он успокаивал себя лишь неотвратимостью предстоящего ей. Это его радовало. Он любил предвкушать не меньше, чем действовать. — Я хочу узнать, что именно вы собираетесь делать в ближайшее время относительно наших планов… но, вижу, что сейчас вам не до этого. Зайду позже. — И девушка, насмешливо и надменно сверкнула своими темно-синими глазами, однако, Ротан уловил на их дне страх.

Он облизнулся от удовольствия, ха, она будет его. И компаньон тогда, не будет против. Мужчина заставит ее рыдать, отплачивая за все ожидание и все ее отказы. Это будет уже скоро. Пока же, он насладится и этой.

Ротан еще ближе притянул к себе покорную женщину. Ничуть не стесняясь и продолжая расстегивать свою собственную сорочку. Видя, как пытается скрыть свое отвращение девушка при виде шрамов, покрывающих мужское тело. Он усмехнулся — гордячка заплатит за него.

— Ты передумала, Хелен? — Скидывая свою рубашку, он нагло посмотрел в ее расширившиеся от страха глаза.

Ее бравада была наигранной, все здесь знали это. Девушку защищала ее важность для них, но, это было временным состоянием.

Юноша хмыкнул, наблюдая за разыгрывающимся представлением.

— Останешься? — Приподнял бровь Ротан, вновь, сильно сжимая грудь, стоявшей перед ним Саманты, заставляя ту шипеть от боли. О, да. Именно такие звуки он и любил.

— Увольте меня от подобного удовольствия. — Хелен, несмотря на проступившую бледность, нахально улыбнулась. — Я не смогу по достоинству оценить его. Увидимся после ваших забав.

Она резко развернулась на своих высоких каблучках, благодаря которым, становилась намного выше.

Ад и демоны в нем! Ее тонкая фигурка, по его настоянию, затянутая в кожу, все равно, возбуждала и манила сильнее, чем обнаженная женщина покорно стоящая перед ним. Скоро, вновь повторил он про себя, скоро.

— Ad'ju,[5] мальчики. — Небрежно махнув на прощание рукой, девушка, как можно медленнее удалилась.

Хотя, он мог поклясться, что ее ноги тряслись от дикого желания убежать отсюда, как можно скорей. И, лениво расползающаяся на губах его соратника улыбка, лишь подтверждала такое допущение.

— Когда ты позволишь мне развлечься с нею? — Поинтересовался Ротан, продолжая мучить Саманту жестоким и беспощадными руками, больно оттягивая ее волосы, чтобы было удобней целовать, терзая, ее шею.

— Скоро, мой друг. Скоро мы сможем развлечься и с ней. — Юноша приблизился, нежно проводя большим пальцем по скуле Саманты, стирая одинокую слезинку, которую та не смогла сдержать от боли. — Но, пока, мы полностью тут, в твоем распоряжении, девочка. — Хищно улыбнулся молодой человек, с силой впиваясь в губы Саманты жёстким и грубым поцелуем, кусая нежную плоть.

Михаэль небрежно отбросил от себя еще одно мертвое мужское тело, не обращая внимания на растерянность чувств Сирины. Пусть и слышал шорох опавшей листвы, когда девушка сделала неуверенный шаг назад.

Ей уже пора привыкать к новой реальности своей жизни. Слишком многое зависит от этого сейчас.

Темные глаза мельком взглянули в небо. Скоро начнется рассвет. Им надо было, как можно скорее, попасть в замок. У девушки еще недостаточно силы, чтобы защититься от солнечных лучей.

Он не хотел, чтобы ей было больно. Даже самую малость. Не там, где он мог это предотвратить.

Повернувшись к любимой, Михаэль крепко сжал кулаки, стараясь сдержать бушующую внутри ярость.

Он злился не на нее, а на тех, кто, так явно, угрожали ей, вознамерившись забрать то, что принадлежало… Нет, черт побери,… то, что было частью Михаэля. А, значит, не стоило давать ей ощущать эту гамму чувств.

Удачно, что он почувствовал этих, припозднившихся, гуляк.

Вампиру нужна кровь.

И, никакие переживания Сирины не могли изменить этот факт.

О, он прекрасно понимал, что любимую смущало лишь то, что эти люди умерли…

Нельзя сказать, что Михаэль планировал это. Нет, он не собирался убивать, но не будет и расстраиваться из-за этого.

И потом, девушка пусть и косвенно, была виновата сама. Ей не стоило провоцировать его, накануне.

Неубедительно? Возможно.

Но, когда он представил, что именно Сирина могла прокусывать артерию этого человека, выпивая еще горячую кровь — вспоминая ее слова, сказанные этой ночью у стены — Михаэль сорвался. А он, и так, не был в уравновешенном состоянии.

Сирина всегда заставляла балансировать Мастера на краю. Однако, это не имело значение. В чем-то, такое состояние Михаэлю даже нравилось. Он давно забыл это чувство — нестабильности.

Сейчас, было необходимо накормить ее.

И, как можно скорее скрыть в замке. Даже если для того, чтобы обеспечить ее неотлучное в нем пребывание, девушку придется приковать. Он, вполне, мог обеспечить наличие оков в спальне.

И, в общем-то, даже мог представить, как лучше убедить ее. Эта мысль, совершенно точно, нравилась ему.

Ее безопасность была для него приоритетней того, что он мог бы задеть ее чувства.

— Далеко собралась, милая? — Голос Мастера был тих и насмешлив, когда он наблюдал за ее неуверенным отступом назад. — Ты боишься меня, Сирина?

— Нет. — Гордо вскинула девушка голову, не собираясь показывать своей слабости перед ним.

Прекрасно, на это он и рассчитывал, провоцируя ее.

— Зачем ты убил их, Михаэль? Это же, необязательно? — Вот сейчас, ее голос звучал неуверенно. Но, она, все же, рискнула спросить его, не правда ли? И, более того, спросила с упреком.

Дьявол! Он восхищался ею. Мало кто осмеливался упрекать его… Разве что, ее пра-прабабка. Возможно, это у них в крови? Михаэль усмехнулся такой версии.

— Нет, малыш. Это не обязательно. Но, тебе нужна кровь, много крови. Потому, его жизнь не была приоритетной.

Сирина чуть нахмурилась.

— Не думаю, что мне надо аж столько. Ты должен был позволить мне самой решать это.

А-а-д! Пламя вспыхнуло у него в глазах, и тьма поднялась внутри. Он балансировал уж очень близко к краю.

Он мог представить себе лишь один способ, включающий в себя ее решение.

Но, они, как ему казалось, уже обговорили это?! Михаэль крепко прижал Сирину к себе, прекращая отдаление девушки.

— Ты не запомнила в прошлый раз? Что ж, допускаю. Я отвлек тебя. — Мужчина тихо и хрипло шептал ей в ухо, щекоча кожу губами, чувствуя, как страх сменяется дрожью возбуждения. И, это ему нравилось больше, гораздо больше. Хотя,… это вызывало улыбку у него, но, она, похоже, сердилась такой своей на него реакции. — С удовольствием повторю тебе, милая. Ты будешь получать кровь только через меня. Это никак не обсуждается.

— Какие мы страшные и злые вампиры. — Скривив иронично губы, Сирина смело встретила его взгляд.

Черт!

Михаэль усмехнулся, становилось очевидным, чем она так покорила его, не правда ли? Даже сейчас, уставшая, голодная и неуверенная ни в чем, она так отчаянно старалась не поддаваться.

— И ты… — Он поднял бровь. — Меня боишься? — Поддел мужчина Рину, уже предвкушая реакцию любимой.

Девушка тесно прижалась к нему, обнимая руками и чуть приподнялась на носочках, чтобы оказаться на уровне его уха.

— Не дождешься, Михаэль. — С усмешкой прошептала она, и резко погрузила в его сосуды свои зубы.

Мужчина улыбнулся, прижимая ее крепче, опуская свое лицо в волосы Сирины.

Наслаждаясь.

Не в силах сдерживать, рвущееся из груди, довольное рычание, от ощущения мягких и влажных движений ее губ, сходя с ума от тихих глотков любимой. Он перебирал ее локоны, ожидая, пока девушка насытится.

— Вот видишь… — Тихо прошептал он, чувствуя, как скользит ее язык, чуть заглаживая места укуса, как целуют эти ранки ее губы. — Все было совсем просто, не так ли, милая? И, тебе же, понравилось. — Мужчина не спрашивал, самоуверенно утверждал.

За что и получил чувствительный и болезненный укус от Рины.

Но, это лишь вызвало его смех, отвлекая от всех проблем, что так внезапно появились перед вампиром. Приглушая на время его гнев и ярость.

О, да. Совсем несложно было понять, чем она так его приворожила.

Непокорная.

Это, определенно, очень нравилось ему.

Мастер не выпустил девушку из объятий, хоть та и порывалась отстраниться, недовольная его самомнением. Он только крепче прижал ее к своему телу, вместе с Сириной растворяясь в ластящейся к ним тьме.

Он хотел, как можно скорее оказаться в замке. Там, Михаэль сможет лучше защитить ее. И, у него будет время все обдумать и разобраться.

***

Вот, чего никогда не мог представить себе Михаэль, так это того, что он будет избегать Сирины.

Но, как оказалось, и такое было возможно.

О, нет. Ему, вовсе не опротивело ее общество. Напротив, он жаждал его, как и должно это было быть.

Однако, не стоило сейчас быть рядом с ней, даже Мастер понимал это.

Девушка была зла. И это — было преуменьшением.

В первый момент, Михаэль даже не мог поверить тому, что она вот так разозлилась. Впрочем, он ведь и не ожидал от любимой меньшего, не правда ли?

Девушка не была довольна тем, что ее передвижение ограничивается одной комнатой. Совсем не была довольна. И, даже то, что Вечный отправил Кирина принести сюда все ее вещи, пусть и покореженные неизвестными, ничуть не уменьшило ее гнев.

Сирина поблагодарила мужчину за эту заботу. Но, почти готова была стереть в порошок вампира, за прямой приказ не выходить из покоев. И, в этот раз, он произнес его так, что невозможно было бы обойти указание. Даже, используя варианты слияния.

Михаэль не собирался рисковать Сириной. И ничто не могло повлиять на это.

Собственно говоря, и уход его — не был бегством.

Хотя, дела оказались весьма кстати. Возможно, к моменту его возвращения, девушка хоть немного умерит свое возмущение…

Маловероятно, мужчина и сам признавал это. Но, все же…

Однако, так или иначе, ему надо было уйти.

Этот символ… Подчинение дьяволу… на первый взгляд, в нем не было бы ничего особенного. Сколько людей, якобы занимающихся колдовством, используют тысячи подобных начертаний? Но, именно эта руна, была определенной и четкой. И, что было значительно хуже, Мастер так хорошо знал ее, век за веком сходясь в противостоянии с носителями этого, тайного даже для самих чернокнижников, культа…

Что им понадобилось от Сирины? Как долго они преследуют ее? И, с какой целью убили ее родителей?

Что хотел получить Ротан от его любимой?

Камень не выдержал его ярости, которую вампир уже не считал обязанным сдерживать.

По древней стене пошла трещина.

Не важно. Слуги позаботятся об этом.

В том, что именно Ротан стоял за погромом в квартире Сирины, у Михаэля не было сомнений. Тот символ, был равнозначен личной подписи. Все равно, что столкнуться с врагом лицом к лицу…, которое, кстати, именно Мастер подпортил противнику. Не приходилось сомневаться, что тот, не забудет об этом.

Но, знание личности предводителя — ничего не проясняло.

Знал ли Ротан о том, чем Сирина была для Михаэля? Этим ли был обусловлен его к ней интерес?

Сомнительно, ведь колдун, судя по всему, и ранее преследовал Уелшей.

С какой целью?

Этот вопрос не давал покоя Михаэлю, заставляя в бешенстве мерить шагами пространство зала, в ожидании появления своих союзников.

Что-то большее было в этом… Что-то, что имело значение.

Их с Грегором схватка с чернокнижниками в катакомбах Парижа лишь несколько суток назад, переговоры Аристарха с колдунами, нападение на дом Сирины…

Здесь не было связи на первый взгляд, но… она должна была быть, Михаэль чувствовал это.

Что же, дьявол его побери, Ротану было нужно от его любимой?!!

Ее сила?

Но, откуда он знал о ней? Как долго его враг наблюдает за родословной Сирины?

Неужели, тому известно о том, что Сирина не обычный человек, не просто дочь историков, а — ведьма?

Это многое объяснило бы, не так ли? Возможно, и Уелши погибли по той причине, что в матери девушки, Ротан искал силу.

Возможно…

АД!!

Ему не нужны были допущения! Он должен был знать точно, чтобы защитить Рину. И, бездна поглоти все, у него будут факты!

Михаэль ударил кулаком в стену, не обращая внимания на новую паутину трещин, разбегающуюся от эпицентра приложения его удара, ощущая, как волны его силы расходятся от него кругами.

Ему надо был как-то выплеснуть эту злость. Он не хотел, чтобы ее на себе ощутила Сирина.

Но, и в таком состоянии, вампир усмехнулся, слыша, как матерятся его друзья, сбитые с ног распространяющейся от него яростью.

Черт! Он чувствовал их приближение, но, немного не рассчитал силу. Ничего, эти — выдержат.

С насмешливой ухмылкой, Мастер повернулся к, поднимающимся с каменного пола зала, вампирам.

— Бездна! Михаэль, меня просто растрогало такое гостеприимство! — Грегор отряхивал с черной рубашки серую каменную крошку. Было похоже, что Михаэль прилично приложил друзей об стены… Что ж, он правда не хотел этого. Но, извинения испортят его образ, да и не ждет от него никто извинений.

— Какого дьявола ты нас позвал, если еще не успокоился? — Небрежно усмехнулся Макс, не утруждая себя очищением одежды. — Я был уверен, что к этому времени, ты уже найдешь свою Сирину.

— А я и нашел ее. — Пожал плечами Мастер, сдерживаясь от нового удара, в конце концов, ему, и правда, стоило придержать силу, зная о приближении союзников.

Макс поднял светлую бровь.

— Тогда, какого…?

— Я нашел и еще что-то. — Михаэль подошел к креслу с высокой резной спинкой, и сел в него, небрежно складывая пальцы перед лицом в форме «домика».

О, он мог поставить что угодно, на то, что его друзей эти новости «обрадуют» не меньше, чем самого Мастера.

— Ротан вышел из тени.

Грегор выругался.

Макс промолчал, сжимая губы и начиная привычный для них танец серебра на своем теле.

Что ж, Михаэль предвидел именно такую реакцию.

Им всем было, что вспомнить Ротану. Но, не он беспокоил вампиров, а тот, кто так долго помогал чернокнижнику.

Глава 16

Хелен прислонилась к двери, поворачивая замок одной рукой.

Не то, чтобы это могло помешать Ротану или Теодорусу, появись у них желание следовать за ней. Однако, так она чувствовала себя спокойней.

Хотя, покой — не то слово, которое могло бы охарактеризовать состояние ее души в последние четыре года. Отнюдь.

Покой был до этого, когда Хелен росла в глухой деревне, воспитываемая бабушкой и дедушкой. Не помня свою мать, и ничего не зная о том, кто она. Тогда, ее жизнь была счастливой и безоблачной, на фоне того, чем она стала сейчас. Никакая нехватка денег, постоянная работа по хозяйству, и милое ворчание стариков, не могли даже стать в одну линейку для сравнения с этим обеспеченным, утопающим в роскоши, воплотившимся в жизнь, ночным кошмаром.

Тяжело вздохнув, она отошла от двери, увязнув каблуками в длинном ворсе дорого ковра. Господи! Неужели, первое время ей казалось, что это — сбывшаяся мечта?! Какой же, беспросветной дурой она была. Право слово.

Надо было ей бежать из дому с Анри, когда тот предлагал. Возможно, и не нашел бы ее Ротан в непонятном будущем, в которое могла привести судьба двух молодых людей.

Так нет же, ей любви хотелось. Настоящей. Большой. Такой, как в книгах…

Анри ее не устраивал. Не будил этот парень бури в ее сердце. Так, едва тлеющий огонек.

Оттого, когда на пороге их дома появились эти два мужчины, Хелен с такой радостью ухватилась за возможность больше узнать о своей матери, которую те, столь щедро, предложили…

О, она узнала, правда, узнала. И теперь, искренне жалела об этом.

Как оказалось, ее мать не просто так исчезла из жизни родителей и дочери. Женщина старалась спасти их, спрятать как раз от такого случая. А Хелен сама согласилась. Точно, самая настоящая дура.

А, ведь раньше, ее и звали по-другому.

Нет, она была — Элен. Но, Ротан не хотел вот так обращаться к девушке.

Конечно, сомнительным было, что эти двое отступили бы, получив тогда отказ…

Однако, она же, даже, не попробовала.

И теперь, исполняла ту роль при Ротане, которую ранее играла ее, почившая на этой работе, родительница. Похоже, что и Элен ожидает та же участь.

Пока, она нужна им целая, но, что будет, когда Хелен выполнит свою задачу, и приведет их к той, которую ее мать так и не смогла обнаружить за свою, не столь уж длинную жизнь?

Что ожидает в награду?

Мало хорошего, сомнений не возникало. Правда. Какие уж тут сомнения. Достаточно было вспомнить взгляд Ротана…

Да и Теодорус… просто, последний лучше скрывал свои побуждения. Опыт, все же. Девятьсот лет жизни даром не проходят, наверное.

Сбросив туфли с уставших ног, Хелен медленно расстегнула молнию на кожаной куртке. Ее раздражал такой гардероб…, но, никто не интересовался мнением Хелен при походах в магазин… Которых, собственно говоря, тоже, не было.

Просто, в ее шкафу были кожаные вещи соответствующего размера. Кто был генератором подобной идеи — сложно усомниться. Ротан любил ощупывать глазами результаты своей стилистической деятельности.

А потому, у девушки был не очень большой выбор: или ходить обнаженной, что, безусловно, весьма порадовало бы ее хозяев, или одеваться в предложенное, делая их не менее довольными.

Извращенцы, чертовы.

По привычке, Хелен прикусила язык, боясь наказания за чертыхания. Бабушка не спустила бы ей его с рук, но… бабушки не было рядом. А за последние четыре года, словарный запас девушки пополнился такими выражениями, от которых ее набожная и чопорная воспитатель, просто напросто, упала бы в обморок.

Хелен же, даже вошла во вкус, только вот, привычка оглядки на наказание — осталась.

Бросив куртку на пол, и оставшись только в черных кожаных брюках, не скрывавших ни единой линии ее фигуры, и черном кружевном бюстгальтере, который больше бы подошел работнице борделя, нежели благовоспитанной девушке из глубинки Тулузы, она встала напротив зеркала, рассматривая свое лицо.

Что ж, она пока еще, не попала в первую категорию — бордель, и, уже давно не была во второй, не так ли?

Сейчас, Хелен, была чем-то, о существование чего, даже никогда ранее не догадывалась.

Она была радаром.

Ищейкой. Так, с иронией, называла девушка саму себя.

Элен умела и могла выявлять скрытую магическую силу в людях…, впрочем, и не только в них. Даже ту, которую не пробудили. Ее мать так не могла. Потому, и потерпела неудачу. От того и умерла…

Так сказал Ротан…

У Элен было другое предположение о причине смерти женщины, которую она никогда не знала. Как насчет постоянного участия в вампирских оргиях, приведшее к смертельной стадии анемии? О, или может, просто смерть от их садистских развлечений?

Однако, совсем недавно, девушка, к радости своих хозяев, наконец-то, нашла ту, которую Ротан и Теодорус, искали в течение десятка лет. Она смогла сделать то, что не удалось ее матери.

Но, благодарность — не очень радовала своей перспективой.

От того, очевидно, и были такими злыми и безнадежными ее темно-синие глаза.

Михаэль внимательно следил за союзниками, пока они обсуждали план.

Грегор был зол. Что ж, он и должен был быть таким.

С тех пор, как его друг побывал в руках у Теодоруса и Ротана, вампир ненавидел их, за то, свое, бессилие и беспомощность перед приказом создателя.

Максимилиан испытывал не менее «горячие» чувства к этой паре.

Михаэль был самым мало заинтересованным в данной ситуации до недавнего времени.

Но, не теперь. Не после того, как они посягнули на Сирину.

Отнюдь.

С этого момента, мужчина готов был разрезать каждого из этих вампиров и всех их помощников на мелкие кусочки и очень долго сжигать в костре, преумножая боль.

О, Мастер искренне сожалел, что не сделал подобного однажды, когда была такая возможность. Тогда, когда пришел за Грегором.

Правда, не так уж и просто это было бы сделать в тот момент. Не было у них с другом тогда достаточной силы…

Хотя, для того, чтобы покалечить Ротана без надежды на регенерацию — их возможностей оказалось в самый раз.

Значит, теперь, они смогут и завершить начатое более трехсот лет назад. Тем более, что теперь с ними еще и Макс, по более их, горящий желанием отомстить.

У их союзника не было того, кто пришел бы за вампиром, когда Аристарх решил расплатиться Максимилианом за выполненный заказ.

Таков был обычай — Ротан, чернокнижник и колдун, которого однажды Теодорус, в силу полезности для себя, сделал вампиром, с удовольствием оказывал услуги любому, кто оказывался в состоянии заплатить. Плата, бывала довольной разнообразной.

Однако, чаще всего, они выбирали себе игрушку из творений тех, кому помогали.

На время.

Потом — жертву отпускали… Если оставалось, что отпускать.

Так, в свое время, поступил Вильгельм с Грегором. Так же сделал и Аристарх с Максом, когда ни первый, ни второй, не обладали достаточной силой, чтобы оказать сопротивление. Разница между этими двумя, состояла лишь в том, что Грегора было кому спасти от подобного обмена. У Максимилиана же, на тот момент, друзей не было.

И, возможно, так бы все и оставалось, не замени он, в один из дней, собой, вконец измученного Грега в очередной из «забав» Теодоруса. Которые, просто напросто, были самыми изощренными пытками…

Максу было не привыкать к боли, в общем-то. Он, даже, не особо заметил разницу. Пыткой больше, пыткой меньше. Ему было все равно.

Михаэль мог поклясться, как бы смешно это ни прозвучало, что вампир искал смерти.

И сейчас, порою, Мастер ловил на себе задумчивый взгляд черных глаз друга, напрягаясь, почти уверенный в том, что вот сейчас, Максимилиан откроет плотно сжатый рот и попросит союзника о смерти. А, как бы ни был нестабилен их друг, у Вечного не было уверенности, что у него достанет силы положительно ответить на такую просьбу.

Он не хотел убивать Макса. Правда.

Но, каждый раз, Максимилиан лишь с силой сжимал кулаки, ударяя по любому, что, или кто, оказывалось в пределах досягаемости, и отворачивался.

Михаэль, тогда, вздыхал с облегчением.

Он понимал, отчего друг не решается. Просьба о смерти, была равнозначна признанию собственной слабости. Макс презирал слабость. Нет, он будет бороться с собой и этим миром до последнего.

И, дьявол все побери, Михаэль был рад этому, ему не хотелось терять друга. Каким бы сумасшедшим тот ни был.

Грегор не забыл в тот день такого поступка. Потому, наплевав на крики и проклятия Михаэля, полез спасать Макса, когда друг освободил его.

Так они, впервые, и вступили в открытый бой с Ротаном и Теодорусом, получив в результате, двух смертельных врагов, одного безумного то ли врага, то ли друга, и гнев своих создателей, которым Теодорус предъявил счет за «неустойку».

Впрочем, Вильгельм гневался недолго, Михаэль к тому моменту, оказался достаточно сильным и, уже доведенным до края терпения, своим Мастером, чтобы прервать раздражение создателя самым радикальным способом — убив последнего.

— И что ты планируешь делать? — Грегор смотрел в упор на Мастера, прерывая воспоминания.

— В этот раз — я их уничтожу. — Пожав плечами, ответил Михаэль.

Макс вздернул светлую бровь, начиная вызывать в друге раздражение этим жестом.

— О, а почему именно в этот? Что они такого, именно сейчас, сделали? — Насмешливо уточнил вампир, небрежно откидываясь на спинку своего стула.

— Они угрожают Сирине. — Михаэль жестко посмотрел на говорившего, ясно показывая, что отвечать далее не намерен.

Только, того такими взглядами было сложно испугать.

— Михаэль, а тебе не кажется, что ты немного… одержим этой Сириной? — Макс закинул ноги на стол, начиная раскачивать свою опору.

Грегор закашлялся, явно, с предупреждением. Максимилиану, даже, показалось нечто, типа слова «придурок» в этом, внезапном приступе нездоровья, охватившем друга.

Ну, и плевать.

Если Михаэль полезет в эту секту — они полезут туда за ним. А Макс хотел бы знать, ради чего он так рискует. Не то, чтобы мастер был против и просто так побродить по краю, заигрывая со смертью… Они, с этой дамой, так часто забавлялись этим…

Но, если можно выяснить причину, отчего бы не попытаться, не так ли?

Михаэль смотрел на союзника несколько долгих мгновений, прежде чем ответить.

— Мы не будем обсуждать это. — Тихо произнес он. — Не сейчас, по крайней мере. Возможно, однажды, тебе не придется, более, задавать мне такого вопроса… Если тебе повезет, Макс, в самом деле, крупно повезет. А пока — вы, или принимаете это без объяснений, относясь к Сирине с подобающим уважением, и приходя к ней на помощь так, как я всегда помогал вам… или, вы уходите сейчас, и мы переходим к другим взаимоотношениям… Итак?

Вечный внимательно, с угрозой и предупреждением смотрел на своих собеседников. Но, ни один из них и не думал двигаться с места.

Грегор лишь хмыкнул, показывая отсутствие надобности подобных предупреждений.

А Макс — продолжал раскачиваться на стуле, задумчиво вертя в пальцах серебряный колокольчик, без страха и сомнения глядя в глаза бессмертного.

— Вот и прекрасно. — Кивнул Михаэль. — Я рад, что мы понимаем друг друга. Тогда, Макс, мне надо, чтобы ты вернулся на некоторое время к Аристарху. Мы должны проверить, не с Ротаном ли наш старый друг собирается заключить союз. Ты как? — Тот кивнул, подтверждая согласие с подобным планом.

— Грег. — Михаэль повернулся к второму вампиру. — Ты можешь проверить тех, кто сообщил тебе о той мессе?

— Без проблем, Михаэль. — Грегор кивнул на вопрос Михаэля.

— Хорошо. Думаю, тебе не понадобится много времени. Как только что-то узнаете, возвращайтесь. — Михаэль поднялся, собираясь уходить из зала. Но, на полдороги остановился.

— Макс. — Произнес Мастер, не оборачиваясь. — Ты … справишься?

Светловолосый мужчина резко поставил ноги на пол, резким звуком скрежета ножек стула по каменному полу, разрывая тишину.

Грегор напрягся, готовый разнимать друзей, если возникнет такая необходимость. Ему, было не в первой.

— Ты сомневаешься, … друг? — Подозрительно спокойно спросил он.

Но, Михаэль знал, что тот был оскорблен таким вопросом.

— Нет, Макс. — Покачал Михаэль головой, все же, поворачиваясь к нему. — Просто, если Аристарх что-то заподозрит, или… ты же знаешь, что можешь достучаться до меня и без этих твоих мандаторов. Правда, Макс? — Он сделал пазу, смотря прямо в глаза друга. — Я помню о нашем договоре.

Лицо вампира, казалось, превратившееся до этих слов в напряженную маску безразличия, расслабилось. Из черных глаз Максимилиана ушло напряжение.

— Не думаю, что в этом возникнет необходимость сейчас, Михаэль. — Уже спокойно произнес он.

Ничего не ответив, Михаэль еще несколько мгновений посмотрел на Макса, а потом, кивнув, продолжил свой путь.

Но, теперь уже он был остановлен вопросом безумного вампира.

— Можно, хотя бы, узнать, чем именно Сирина так заинтересовала Ротана? — Максимилиан говорил небрежно, но Мастер знал, что тот внял и учел его предупреждение. — Я же должен, хоть, от чего-то отталкиваться.

— Возможно, тем, что она должна была стать не вампиром. — С усмешкой, не поворачиваясь к друзьям, ответил Михаэль, поворачивая ручку высокой двери. — Очевидно, они рассчитывали-таки, сделать ее ведьмой.

И, не объясняя более ничего, слыша за спиной пораженные проклятия товарищей, он вышел из зала, направляясь к Сирине.

Михаэль не мог больше быть не с ней. И, уже жалел, что сказал девушке не покидать покоев, даже чувствуя его в ней потребность.

Но, именно так и стоило поступить. Он все сделал верно.

Однако, не только это заставляло вампира торопиться к любимой.

В Сирине ощущалось опустошение. А он, не желал, чтобы она испытывала подобное чувство, которое могло привести к разочарованию во всем, что окружало Рину. Ему давно пора ей многое объяснить. Тогда, девушка легче и спокойней будет относиться к требованиям мужчины. Михаэль был уверен в этом.

Саманта застонала, переворачиваясь на другой бок. Женщина смутно помнила о том, каким именно образом оказалась в своей квартире. Но, она была дома — и это было прекрасно. Теперь, у нее была возможность восстановиться и подумать.

Интересно, что именно Теодорус смог увидеть в ее сознании? Женщине казалось, что не так уж и много.

Отчего-то, только сейчас, несколько минут назад, перед ее глазами, всплыло размытое воспоминание. То, которое заставило Саманту вспомнить, что Сирина Уелш, увиденная ею вчера вечером, радикально отличалась от самой себя, которая впервые появилась в Праге.

И, именно теперь, женщине начало казаться, что она поняла, в чем причина. Но, появился один вопрос — поняли ли это Ротан или Теодорус?

Казалось сомнительным, что да. Они были немного другим увлечены.

И, с трудом управляя собственным телом, которое было таким измученным после их увлечений, Саманта задумалась, а стоит ли сообщать хозяевам о своей теории? Или, возможно, лучше пока придержать эту информацию?

Наверное, надо будет еще раз хорошо все обдумать на более ясную голову, решила, наконец, Сэм, почти проваливаясь в сон. Потому что, у нее появилась убежденность в том, что Рина была уже не просто человеком. О, нет. Совсем не им…

***

Сирина была потеряна в этом, новом и неосознаваемом, пока, для нее, мире. Она задумчиво сидела, ощущая, как легкие порывы ветра шевелят ее локоны, и пристально наблюдала за мерным стуком капель.

Кап…

Кап…

Кап…

Так далеко…, а она все слышит…

Кто она?

Девушка уже задавалась подобным вопросом. Но, тогда, шок от того, что Рина сотворила с Ником, немного помешал осознанию.

А потом, Михаэль…

При мысли о мужчине, девушка тихонько вздохнула, прикрывая глаза, отвлекаясь от наблюдения за узкой дорожкой влаги, обрывающейся капелью.

Михаэль — ей очень хотелось к нему. Она так мечтала прижаться к мужчине, обнять его, вдохнуть его горьковатый и манящий запах. Сирина хотела поцеловать любимого…

И это ее раздражало. Она испытывала все это, даже тогда, когда была очень сердита на него. Очень.

Как он посмел запретить ей выходить из комнаты?

Ничего не объясняя и, каким-то, непонятным образом, добиваясь ее подчинения… Но, даже злость уже, не довлела над разумом, уступая место опустошению.

С какой целью Михаэль сделал ее такой?

И, что было смыслом существования Рины теперь?

Сирина не видела причин, по которым она жила… Если это было жизнью…

Однако, ее тело работало, сознание рождало мысли, а сердце переполняли чувства… Что это, как не жизнь? Но… где же ее смысл?

Для чего она теперь существует?

У Сирины было одно желание, ради которого она смогла бы смириться с таким положением дел. Но — это казалось еще более невероятным, чем сам факт ее превращения в вампира.

В конце концов, сколько лет Михаэлю? Сколько прожил тот, кого она любит? И, имеет ли она право рассчитывать и надеяться на то, что и он любит ее?

О, да, и надо ли ей, вообще, это? Что может принести его любовь?

Для чего же, все-таки, мужчина превратил ее в такое?

Еще раз вздохнув, девушка, вновь, открыла глаза, возвращаясь к наблюдению за каплями, которые все падали и падали вниз…

Ее мысли, слегка утратившие ясность, метнулись к тому символу в воспоминаниях.

Почему Михаэль так отреагировал? Что он знал об этой руне? И, отчего этот знак, вновь, появился в ее жизни? Да еще, именно теперь?

Интересно, а там, в Кракове, не было ли такого символа?

Сирина задумалась над такой вероятностью. Она не знала ответа, как и на все остальные вопросы, которые ставила сама себе в эту ночь. Девушка не оставалась в той квартире, и не особо рассматривала помещение, сразу после разговора с полицией, потребовав, чтобы ее перевели в другое место. А потом, она уехала так быстро, как только представилась возможность.

Что же теперь этот символ делал посреди погрома в ее доме?

Кап…

Кап…

Кап…

Капли уже мешали, отвлекали, не давали сосредоточиться на размышлениях. Но, Сирина продолжала с интересом наблюдать за ними. Очевидно, даже перерождение не смогло убить в ней ученого…

Вот только, интересы ее стали немного странными, с усмешкой на губах подумала девушка… не так ли?

Михаэль не знал, в какой момент осознал это, но бессмертный несся по коридорам замка тьмой, стремясь как можно скорее попасть в комнату. Чувствуя, как его сила взрывается внутри от того, что делала Сирина.

Мужчина просто боялся за нее… И, не возникало сомнений, что этот страх имеет реальную подоплеку…

Единение…, мать его!

И какая от него польза, если он не может понять, в чем именно дело?!

Еще до того, как мужчина открыл двери,… до того, как дерево ударилось о камень стены, грозясь слететь с петель — вампир уже чувствовал, что девушки нет здесь.

Однако, она и не нарушила его приказ.

Просто, нашла другой выход.

И это, не нравилось Михаэлю.

Не то, чтобы Сирина смогла как-то пострадать… не могла же, ведь так?

Тогда, отчего так неистово бьется ее сердце, заходясь в ударах?

Он быстро взбежал по винтовым ступенькам, ведущим из их покоев на верх башни, в которой и располагалась комната.

Сирина была на крыше… именно, на наклонной поверхности ската.

Ее черные волосы развевались тихим осенним ветром. А сама девушка более напоминала приведение, выделяясь в свете луны белым пятном. Но, не столько цвет одеяния делала ее похожей на призрака…

Она не должна была быть такой… Он дал ей достаточно крови.

Не должна была такая… мертвенная бледность, заливать щеки Сирины… все ее лицо…

Дьявол!!

Дьявол забери все!!

У Михаэля уже был ответ на незаданный вопрос. Он втянул воздух, улавливая столь драгоценный для него аромат, уже видя, как по запястью любимой струится, срываясь одиноким каплями в пространство воздуха, кровь…

Какого черта она делает?!

Сколько времени сидит тут?!

Ему хотелось наорать на девушку. Встряхнуть, возможно, возвращая ясность разума.

Хотелось немедленно оказаться рядом, сжимая своими пальцами тонкое запястье. Крепко прижать к себе, заставляя пить его кровь, восполняя утерянную.

Мужчине хотелось кричать, хотелось ударить кого-то, да, хоть камень, чтобы согнать накативший страх за нее… но, он не был бы Мастером, если бы сделал это.

«Шаг…

просто, новый поворот в танце.

Я вел — ты оступилась, не понимая того,

куда я веду тебя, малыш.

Это моя оплошность.

Мне стоило рассказать, милая.

Я должен был дать тебе точки опоры.

Но, я исправлю все»

Сирина знала, что он видел ее. Это — не имело значения.

Тихий аккуратный шаг…

Что ж, он ожидал подобного… Хоть и не мог предположить событие, которое пробудит ее силу.

Рина не пускала Михаэля к себе. Призрачный и невидимый кокон силы окружал ее, не давая мужчине совершить последние два шага.

Вампир замер, рассчитывая действия. Самым главным, было завоевать Сирину.

Не покорить… покорение давно завершено. Теперь — он должен был добиться доверия девушки.

Это стоило сделать ранее.

Но, у него еще было время и возможность исправить свою ошибку.

— Я умру, если вытечет вся кровь, до последней капли? — Девушка не подняла голову, продолжая наблюдать, как алые капельки срываются вниз, и стучат, ударяясь о далекую брусчатку двора.

— Нет. Но тебе будет очень плохо. — Михаэль замер, сжимая пальцы до ломоты, заставляя себя стоять спокойно, вместо того, чтобы пытаться пробиться сквозь ее защитную сферу. Экспрессия, только испортила бы все…, как бы ему, бездна поглоти этот мир, не хотелось сделать именно это.

— А как можно убить меня? — Сирина бросила на мужчину задумчивый взгляд из-под опущенных ресниц.

— Пронзив сердце и отрубив, после этого, голову. — Мужчина старался говорить спокойно и размеренно, отвлекая любимую. Он чувствовал, как не уравновешена и беспокойна ее собственная тьма.

— Не самая приятная смерть. — Сирина чуть скривила уголки губ, в странном подобии улыбки.

— Ты собралась умирать, Сирина? — Михаэль вопросительно поднял бровь, складывая руки на груди. Просто, чтобы она не видела, как сжаты его кулаки. Чтобы это не отвлекало его, не настораживало Рину.

— Нет, но хотелось бы все выяснить. — Она пожала плечами, так и смотря за мерным полетом алых капель. — Еще что-то?

— Да. Ты умрешь, если умру я. — Бесстрастно ответил мужчина.

Эта информация привлекла ее внимание, заставляя закусывать губы.

— Я не думала, что смерть обратившего, так влияет на всех обращенных. — Заинтересованно проговорила она.

— Не влияет…, обычно. — Михаэль осторожно попробовал сдвинуться, ощущая, как чуть поддается невидимая преграда ее силы. — Но, у нас с тобой все, совсем не обычно.

— А как? — Сирина подняла голову, в упор, смотря на Михаэля. — Что между нами необычного, Михаэль?

— Пропусти меня, и мы поговорим, Сирина. — Мужчина сдвинулся еще на сантиметр.

Этого было мало. Катастрофически, разрушительно мало для него.

Он не хотел, чтобы хоть что-то стояло между ними. Она была нужна Михаэлю в максимально доступной близости. В его руках, определенно. В его сознании, однозначно. Под его кожей, желательно. Но, и тогда ему будет мало, совершенно точно…

— Не уверена, что хочу этого. — Вздохнула Сирина.

— Ложь. — Михаэль усмехнулся. — Ты не можешь не желать быть ко мне как можно ближе. Так же, как я хочу быть рядом с тобой. Мы — одно целое, Сирина. Мы притягиваемся друг к другу. Нас убивает пространство меду нами. Ты же ощущаешь это, не так ли, милая.

— Я потерплю. — Чуть склонила голову девушка. — Что ты сделал, Михаэль?

— Это не обращение, Сирина. Это слияние. — Мастер принял такой расклад. Что ж, если она готова только так слушать его, он должен добиваться ее внимания именно таким способом.

— Я не слышала о таком никогда. — Просто заметила Рина, вновь, возвращаясь к своему наблюдению.

— А про вампиров ты много слышала? — Усмехнулся мужчина.

— Справедливо. — Уголки губ Сирины дрогнули в слабом подобии настоящей улыбки. — Так расскажи мне…

Это — уже было маленькой победой. Но, Михаэлю надо было больше.

Глава 17

— Что тебя интересует?

Михаэль сделал еще шаг.

О, это было столь явным преувеличением.

Скорее, сдвинулся на миллиметр… но, и это было прорывом.

Ее сила, так или иначе, пропускала его.

— Почему я не могу ослушаться? — Сирина повернула запястье вниз внутренней стороной, усиливая вытекание капель, заново освежая порез на коже.

— Я бы не сказал, что ты что-то не можешь. — Многозначительно приподнимая бровь, кивком указывая на ее действия, сказал Михаэль. — Или, ты считаешь, что видеть это — доставляет мне удовольствие?

— Ну так, запрети. — Надменно вскинула она голову, гневно сверкая глазами.

Вот только, Мастер ощущал, чего ей стоило такое движение…

Его терпение стремительно исчерпывалось. Сдержанность утекала от мужчины, несравнимо более мощным потоком, нежели струйка капель крови по ее руке.

Он не желал, чтобы Сирина доводила себя до такого. Не хотел, чтобы она доказывала что-то ему, в ущерб себе.

Ад!!

Не было похоже, что Михаэль еще долго сможет сдерживаться…, определенно, не сможет.

— Я не хочу ничего запрещать тебе, Сирина. — Что бы ни ощущал Михаэль, его голос оставался мерным и ровным. — Я не для того, проводил тебя через единение, чтобы помыкать тобою. Имей я подобное стремление — достаточно было бы и обычного обращения.

— Но, мне же запрещено покидать покои… — Рина, наконец, посмотрела на него, встречаясь с мужчиной глазами. Он ждал этого. Ему надо было видеть, что танцевало в глубине ее зелени. — О, и к вопросу об обращении… Зачем? Помнится, ты обещал мне ответ? — Сирина насмешливо вздернула свою бровь.

— Ты должна была оставаться в комнате для твоей же безопасности. — Михаэль не отпускал более ее взгляда, удерживая его своею тьмой, убеждая девушку. Мужчина старался, правда, старался сдерживать свои эмоции. Но, ветер становился все сильнее, и, черт возьми, вампир знал, что он виноват в этом. — Я слишком хорошо знаю тех, кто, очевидно, разыскивает тебя, чтобы пустить это на самотек. И, кроме того, я не хочу, чтобы ты, гуляя по замку, наткнулась на Максимилиана. — Михаэль твердо смотрел на нее, давая понять, что он говорит предельно серьезно. — Макс нужен мне. И он — мой друг, но…

— Не думаю, что этот вампир сможет причинить вред мне. — Сирина чуть прикусила губу, уже забывая о том, что ее рана затягивается. Не протягивая руку, чтобы снова вскрыть ее.

— О, он, вполне может, малыш, поверь мне. И, сколь бы сильной ты себя не ощущала, сейчас — он сильнее. На его стороне — опыт, Сирина. Не стоит недооценивать его. — Мастер сделал полноценный шаг.

Сфера поддалась, пропуская мужчину.

Сирина усмехнулась, уплотняя воздух вокруг него. Однако, вампиру остался лишь шаг. Это было уже мелочью.

— Ну, а обращение?

Михаэль широко и открыто улыбнулся, не давая любимой отвести глаза…

Это было тем, что давно стало легендой. То, что исказили те, кто не умеет любить.

Единение не несло спасения. Не избавляло от тьмы в сущности. Просто, делало из двух — одно, стирая грани. Не было разделения между теми, кто решался провести слияние. Ни в чувствах, ни в силах, ни в мыслях — не оставалось тайн. Но, и к этому надо было идти вместе, учась пользоваться тем, что давал такой шанс…

— Зачем? — Сирина чуть склонила голову набок, с интересом глядя на мужчину. — Чем я заслужила такой выбор с твоей стороны?

— Разве ты против, Сирина? — Вампир сделал последний шаг, преодолевая сопротивление ее силы, наконец-то, оказываясь там, где он так давно хотел быть. Смыкая свои пальцы на запястьях Рины, притягивая к себе. Обнимая, возможно, излишне сильно сжимая свои руки, но, не имея возможности хоть на йоту разжать их.

— Это не то, что я хотела бы услышать. — Девушка попыталась освободиться, но Михаэль не пустил, погружая свои пальцы в ее волосы и, словно зачарованный, наблюдая за тем, как черный шелк этих прядей струится в его руках.

О, он прекрасно знал, что именно Сирина хотела бы услышать от него.

— Однажды, я допустил ошибку, рассчитывая стать сильней. — Рука Мастера с силой обхватила затылок любимой, когда та попыталась отодвинуться от него, удерживая на месте, заставляя смотреть в свои глаза. Хотя, не было у девушки, в общем-то, сил, чтобы отстраниться. И это, рождало неудовольствие в его тьме. — Я недооценил противника, приходя за его силой. И, оказался в ловушке. Но, старая колдунья не имела целью меня убивать, хоть я, уже почти, смирился с этим. — Девушка не понимала, о чем он говорит, но, это лишь забавляло Михаэля. — Та ведьма сказала, что будет время, и я получу то, за чем, так поспешно пришел, только, уже буду хотеть иметь не ее…

Пальцы мужчины дотронулись до кожи на щеках Рины, нежно коснулись скулы, и замерли, обводя контур любимых, чуть закушенных, губ.

Сирина была так бледна. Ему стоило уговорить напиться ее, но, надо было все, наконец-то, объяснить. А, едва губы девушки коснутся кожи мужчины, едва он ощутит ее укус…, Михаэль был уверен — ему будет не до разговоров. Сирина, всегда, заставляла Мастера забыть обо всем, теряя разум. Но, он уже видел, к чему приводят недомолвки между ними…

С него — достаточно, увольте от подобного, впредь…

— Ведьма не обманула меня, малыш. — Михаэль усмехнулся, большим пальцем проводя по губам девушки, немного надавливая. Почти сдаваясь их желанию, слыша, как учащается дыхание девушки. Уже воспламеняясь от одного этого звука, прерывистого, едва ощутимого вздоха. Но, удерживаясь, все же. — Мне не нужна твоя сила, доставшаяся в наследство от той ведьмы. Мне не надо, вообще, ничего, кроме тебя. — Его улыбка стала шире, когда мужчина увидел, как распахнулись ее глаза. Девушка так пристально стала всматриваться в ночь его взгляда. — За все столетия, я не обратил ни одного существа. Мне не нужно было ничье общество. Но, стоило встретить тебя — и я проиграл, сдался. Я возжелал иметь тебя сильнее, чем что-либо еще в этом мире. Мне не нужно ничего, более.

Он наклонился, едва ощутимо, лаская бледные губы поцелуем и, в то же время, не давая себе, в полной мере насладиться им.

Сирина тихонько всхлипнула, стараясь прижаться ближе. Девушка забыла о том, что злилась. Просто опуская то, что было так сложно для нее.

— Ты хочешь услышать, что я люблю тебя, Сирина? — Михаэль прижался своим лбом к скуле Рины, не имея уже сил отстраниться от нее. — Но, это так недостаточно… Эти слова — не отразят и доли всего. — Его губы не могли не касаться ее кожи, лаская и дразня. — Я отдал тебе свою жизнь, по своей воле расставаясь с тем, за что боролся более четырехсот лет. Неужели, это значит меньше тех слов? — Мужчина накрыл ее губы жестким, требовательным и властным поцелуем, крепко держа, не давая упасть. — Я люблю тебя, хотя, это явное преуменьшение того, что я чувствую, малыш. Но, надеюсь, этого будет довольно, чтобы ты перестала рисковать, мучая себя — терзая меня болью, которую причиняешь себе?

— Я ничего не знаю о тебе… — Сирина легко покачала головой, не отстраняясь уже, не имея ни сил для этого, ни желания. — Я ничего не знаю о себе, теперь.

— О, не беспокойся, милая. У тебя, бесконечное количество времени, чтобы исправить это упущение. — Михаэль улыбнулся, вновь целуя ее, ощущая, как разум покидает любимую, оставляя только желание быть ближе к нему.

А потом, немного отклонился, прижимая ее голову к своей шее, заставляя восполнять то, чего Рина, в порыве непокорности, сама себя лишила. И тихо зарычал, не имея возможности удержаться от этого. Испытывая удовольствие от ее нежных и тихих глотков.

Макс, проклиная Михаэля про себя, впервые за все свое существование, самостоятельно приближался к месту, которое Аристарх выбрал себе домом.

Бездна! Он мог и возненавидеть друга за это…

Мог бы… но никогда не позволит себе такого. В конце концов, Михаэль обещал Максу свободу, и у того, не было причин не доверять слову бессмертного.

Но, черт же, забери все! Кто бы мог подумать, что он припрется к Аристарху из-за ведьмы?!

Колдунов и ведьм, по понятным причинам, Максимилиан любил не больше, чем того, кто сотворил его…

Словно, он хоть что-то любил в этом мире, вообще-то.

Не заслужило ничто, такой теплоты от него.

Разве что Грег… за то, что не бросил Макса тогда.

И Михаэль… хотя, их отношения были весьма сложными…

Мужчина усмехнулся на этой мысли. Вспомнил девушку, которая настолько привлекла его внимание, противостоя Михаэлю. И, в то же время, столь явно нуждаясь в нем. Как и сам Мастер нуждался в этой Сирине… Что же было между ними? Что так взбесило Михаэля, что тот готов был уничтожить Теодоруса и Ротана только за возможную угрозу ей?

Максимилиан не был уверен, что хотел понять смысл того, что друг не рассказал ему.

О, нет! Упаси его тьма от такого!

Стоило только посмотреть на Михаэля…, то, как друг вел себя, нарушало все привычные, устоявшиеся каноны. Он открыто показывал свою слабость, не тая ее.

Это было… было, о, черт! Он не мог найти нормальных слов!

Глупостью это было, на сторонний взгляд безумного вампира. Вот чем. А глупость — была сродни слабости.

В отношении любого другого — это вызвало бы презрение в Максе.

Но, Михаэль мог позволить себе иметь слабость, даже в глазах Максимилиана, вампир не мог не признать этого.

Его друг был одним из сильнейших. И, бездна поглоти этих женщин, он был уверен, что Михаэль ничуть не утратил холодной расчетливости, не смотря на все, чем эта Сирина увлекла его. Не имело значения то, чем она стала для его друга.

Что ж, еще раз осмотрев серые и невзрачные стены трехэтажного старинного особняка в предместье Парижа, Максимилиан скривился и вздохнул. Пора было уже выдвигаться, не век же ему тут стоять, разглядывая ограду. Да и Аристарх, скорее всего, уже уловил присутствие своего «блудного сына» в непосредственной близости.

Надо было идти. Не смотря на то, что так не хотелось.

Михаэль попросил его. А ради него и Грега, Макс любому горло перегрызет. Даже будет защищать Сирину, если друг скажет именно это сделать ему. И это, при всем его отношении к «прекрасному полу».

Дьявол забери все!

Но, как же не хотелось идти в это логово.

В последний раз, зло осмотрев строение, Максимилиан ступил на мощенную камнем дорогу перед поместьем, крепко сжимая в руке серебряный звонок, обвивая широкую кисть серебряными звеньями. Как же он ненавидел все, что окружало сейчас его!

Посмотрев на пустую и тихую, освещаемую лишь тусклым светом фонарей, приглушенных созданным вампиром туманом, улицу, мужчина перешел через дорогу, и вошел в, беззвучно распахнувшиеся перед ним, массивные кованые ворота.

Сирина рассматривала, принесенные Кирином вещи, испытывая грусть. Это было все, что осталось ей от родителей. И, пусть кто-то мог бы сказать, что неуместно теперь было испытывать подобные чувства, девушка была расстроена. Очень.

Ее пальцы переворачивали порванные страницы старинных фолиантов, и она испытывала удовлетворение в душе, от того, что большую часть подобных сокровищ семьи берегла в специальном хранилище, подальше от всего, что могло испортить старые свитки и книги.

Что ж, не так уж, она оказалась, неправа в своей предусмотрительности.

Пальцы девушки обхватили рукоятку старинного кинжала, и улыбка расплылась на губах сама собой, мимовольно вызываемая совсем другими воспоминаниями…

— Не думал, что тебе так понравится забавляться с оружием, милая. — Губы Михаэля коснулись ее уха, дразня лукавой усмешкой.

Девушка откинулась на него, улыбаясь. Она не слышала, как он подошел к ней со спины, хоть и ощущала присутствие любимого рядом.

После того, как мужчина заставил ее уснуть, сказав, что теперь она вольна в своем передвижении, Сирина не видела Михаэля, хоть и знала, что все это время он был где-то рядом, в замке. Проснувшись, она первым делом направилась его искать, хоть и корила себя за это чувство, так похожее на нездоровую зависимость.

Правда, кто мог рассуждать о здоровье или нездоровье привязанностей вампиров? Вот потому, махнув рукой на подобные мысли, Рина решила проще относиться к тому, в чем еще не смогла до конца разобраться.

Так уж вышло, что у нее была новая жизнь теперь, и строить ее, девушка решила, основываясь на новых принципах. Она любит Михаэля. Он любит ее. Пока, этого достаточно для более-менее стабильно устройства ее мира. Потом, она попробует расширить границы своего микрокосмоса, находя и добавляя новые смыслы.

— Я искала тебя. — Сирина посмотрела на любимого, чуть повернув голову, касаясь щекою его губ. — А потом, увязла здесь.

— Я был рядом. — Чуть насмешливо, щекоча губами ее кожу, ответил Михаэль. — И что же ты нашла тут?

Девушка молча подняла руку, с зажатым кинжалом, когда-то, принадлежавшим ее отцу. И, почувствовала, как в Михаэле рождается интерес.

Черт! Было очень непривычно ощущать все чувства и мысли другого, словно свои, вот только, окрашенные эмоциями по-другому. Словно в тебе уживались две, разнонаправленные личности. Это… дезориентировало немного…, ага, совсем чуть-чуть.

— Не переживай. — Михаэль обхватил клинок пальцами за лезвие, без труда беря его из, не сопротивляющихся, пальцев Сирины. С интересом рассматривая. — Скоро станет легче, мы научимся принимать это.

Его рука легла ей на затылок, мягко перебирая пряди, пока мужчина сосредоточено рассматривал лезвие и резную рукоять. А девушка, наслаждаясь его лаской, продолжала раскладывать поврежденные книги.

— Откуда этот кинжал, малыш? — Михаэль повернул оружие, так, чтобы сталь блеснула, отражая всполохи света. — Как долго он в вашей семье?

— Я не уверена, что точно знаю, откуда он. — Девушка безразлично пожала плечами, не понимая причин его интереса. — Моя мать подарила его отцу. Он любил коллекционировать оружие. — Сирина задумчиво посмотрела на кинжал, вспоминая. — Как долго… давно, наверное… О, не в твоих категориях измерения времени, безусловно. — Чуть подколола она вампира, получая в ответ насмешливый взгляд. — Мне было лет пять, когда он появился, не больше.

Мужчина кивнул, отходя к креслу, увлекая ее за собой, так и не опуская своей руки с затылка Рины.

— Мне нужно детальное описание того, что произошло десять лет назад у вас в доме, Сирина. — Мастер сел, заставляя и девушку опуститься на колени ему.

Она напряглась, не желая возвращаться в те дни, которые давно похоронила.

— Я не хочу. — С сопротивлением произнесла Рина.

Михаэль только хмыкнул, перемещая свои пальцы с затылка на подбородок любимой, поднимая ее лицо, встречаясь с ней глазами.

— Ты мне расскажешь, Сирина. Это не прихоть и не попытка мучить тебя. Мне надо знать, отчего Ротан преследует тебя, и почему, он, очевидно, преследовал твою семью. — Вампир жестко и твердо смотрел на девушку, показывая, что его намерения серьезны и непоколебимы, чтобы ни было между ними, он, так или иначе, требовал подчинения.

Это, все-таки, напрягало Сирину. О чем, она и не преминула ему сообщить.

— Ты — тиран. — Скривив губы, произнесла она, стараясь отстранить лицо.

— Тебе придется смириться с этим моим недостатком, малыш. — Насмешливо приподнял уголки губ Михаэль, не отпуская ее. Наоборот, приближая, почти вплотную к себе, лицо Рины. — Итак, что ты увидела в тот день? Почему, позвала меня. Мне нужен очень подробный рассказ, Сирина.

— Максимилиан. Дорогой мой. — Аристарх, с хитрой улыбкой смотрел на своего «сына». — Ты долго ждал, прежде чем принять мое приглашение. — Холеная бровь поднялась над темными глазами. Но не от обращения. Они были темно-карими еще со времен человеческой жизни, остались такими и после нее.

— Ты не оговаривал сроки в послании. — Безразлично пожал плечами Макс, проходя по бальной зале, стараясь не особо смотреть по сторонам.

Его не трогали стоны и крики удовольствия и боли, которые наполняли пространство, смешиваясь, превращаясь в дикую какофонию. Макс, так давно, был над ними. Над всем этим. Теперь, у него было больше силы.

Ему не было нужды смотреть на собственное безумие, усиленное, и многократно повторяемое в каждом из двадцати его братьев и сестер.

Аристарх любил компанию. Этого у его создателя было не отнять.

Руку уже жгло, стоило переложить украшение в другую ладонь.

Но, это смотрелось детской шалостью на фоне того, чем занимались присутствующие…

В одиночку, либо же охотно помогая истязать тех, кто был слабее. Когда-то, и он был среди них.

Бездна! Он был искренне рад, что однажды заменил Грега!

Да, на фоне своих друзей он был безумцем и извращенцем, Макс не сомневался в том, что его союзники именно так думали о нем, и его пристрастиях. Но, дьявол забери все!

Он был просто ангелом, на фоне своих родственников. Пусть и падшим, с обломанными и сожженными серебром, крыльями.

Эта мысль заставила губы Максимилиана скривиться в ухмылке.

Теперь — Макс был сильней. Только сам Аристарх являлся угрозой для него в этом зале. Впрочем, как и сам Макс — нес опасность для древнего вампира.

Только они вдвоем. Остальных — можно просто исключить…

— М-а-акс. — Чуть протяжный хриплый голосок заставил вампира напрячься. Девушка вышла из-за спинки высокого кресла, заменяющего трон, на котором любил восседать его тщеславный создатель.

Черт!

Стареешь, Макс. Определенно, стареешь. Жизнь вдали от создателя расслабила тебя. Ты стал не обращать внимания, забывать о деталях. Не желаешь помнить о том, что рождало боль. Хотя, разве он не был привычен к боли?!

Мужчина отвел глаза от пристально следящих за ним, насмешливых карих очей своего творца, поднимая взор. Проклиная ту, что видели его глаз. Ненавидя ее со всей, доступной вампиру силой. А, возможно, даже гораздо, гораздо больше.

О, Максимилиан знал, как выглядела пытка в первозданном виде.

У нее были черные миндалевидные, пылающие жаждой боли, глаза, и приторно сладкий голос, сочащийся обещанием самой долгой и истязающей муки.

О, да. У его кошмара было имя. И Мастер, так хорошо знал его. Оно было выжжено долгими годами ее игр с ним, в мозге вампира.

Лейла.

Но, теперь, он был сильнее и своей мучительницы.

— Я скучала по тебе, М-а-акс. — Бледные и изящные руки миниатюрной девушки, обвили плечи их творца, прикусывая шею Аристарха, жадно слизывая выступившую каплю крови. — Ты так давно не навещал нас. Правда, отец? — Черные глаза обратились на вампира с подобострастием, но не скрывали и лукавости.

— Ты права, моя дорогая, — Аристарх обхватил затылок Лейлы рукой, с силой притягивая ее губы и жестко целуя, с наслаждением прокусывая губу девушки. Смешивая свою и ее кровь. — Ты, как всегда, права. — Вампир с насмешкой посмотрел на своего «сына». — Видишь, как Лейла скучала по тебе? Не хорошо так мучить свою сестру, Максимилиан. Это не по-братски.

Макс широко и многообещающе улыбнулся, впервые позволяя себе обвести зал глазами, не упуская ни одной детали. Отмечая, кто испытывал наибольшее удовольствие, пытая других. Впитывая в себя все способы этих пыток.

Не изучая — обновляя знания.

Он не отвернулся, а только пристальней всмотрелся в двух вампиров, со смехом насилующих третьего, выжигая серебром метки на его теле, делающих надрезы серебром на его языке. Скоро, надрезы заполнят серебряной крошкой… После того, как эти двое получат свое удовлетворение.

Карл и Фил. Неразлучны, как и всегда.

Их жертву он не знал. Новенький.

Ничего, скоро этот, или научится сопротивляться этим двоим, или станет их вечным рабом…

Возможно, стоило сказать спасибо Лейле за то, что он изначально приглянулся именно ей? Хотя, Макс всегда был сильнее этой пары. Даже, едва пройдя обращение. Он, с легкой брезгливостью, продолжал наблюдать за своими «братьями».

Слабость и беспомощность, проведенная через муки, чаще всего рождает жестокость и садизм, щедро приправленный мазохизмом, отметил вампир, наблюдая, как Фил подставляет уже свое тело для измывательств Карлу.

Бездна! Теперь, он понимал значение слова радость. Он был искренне рад, что Грег и Михаэль, однажды, вернулись за ним, вытаскивая из этого ада.

И правда, он мог отблагодарить Лейлу за то, что та захотела когда-то его, а Аристарх никогда не отказывал своей любимице.

О, и у него была шикарная идея, как именно стоит сказать «спасибо». Нет, правда. Этим он «отблагодарит» ее за все.

Максимилиан, вновь, повернулся к мужчине и женщине, которые наблюдали за ним, с понимающими улыбками на бессмертных лицах.

— Ты прав, Аристарх. Я был несправедливо жесток к своей сестре. С удовольствием исправлю это. — Макс криво усмехнулся, взмахами кисти, разматывая серебряную цепь, обвивающую его руку.

Его создатель немного нахмурился. Он не любил, когда созданные им творения называли его по имени. Но, Макс имел уже для этого силу.

— Что скажешь, любовь моя? — Древний вампир чуть обернулся к, слизывающей с шеи «отца» кровь, вампирше. — Хочешь, я подарю тебе Макса на сегодня?

— О, ты так добр, мой повелитель. — Лейла склонила голову, бросая на «брата» предвкушающий взгляд из-под ресниц. — Безусловно, хочу.

— Ты слышал? Воля женщины — закон для мужчины, не так ли, сын мой? — Аристарх с нехорошим огнем в карих глазах наблюдал за ними. Он хотел, чтобы Лейла поставила зарвавшегося вампира на место. Без сомнения, хотел.

Но, у Максимилиана были свои планы и, к сожалению Аристарха, они не соответствовали расчетам последнего.

Правда, Макс, пока, не собирался делиться своим мыслями с ними. Ох, нет. Пусть это будет сюрприз.

В конце концов, раз уж он застрял здесь на время, отчего бы не насладиться, расплачиваясь со старыми долгами? Не так ли?

Багровое пламя вспыхнуло в глубине его глаз, когда он насмешливо склонял голову перед Лейлой, и мужчина видел, как на минуту, на лице девушки, мелькнула неуверенность. О, она почувствовала, что он уже не таков, которого она, когда-то, ломала.

Но, не поверила своим ощущениям, прогоняя страх.

А зря, Макс не собирался разочаровывать предчувствий сестры. Определенно, не собирался…

В темных окнах дома не было света, и это удивило Сирину. Родители вчера вернулись в город, и должны были находиться именно здесь. Насколько девушке было известно, они никуда не собирались уезжать вечером.

И то, странное зарево, багрового цвета, которым переливалось стекло… Что это могло быть? Рина пребывала в растерянности, подходя в двери своего дома с подругой.

Мэри о чем-то весело болтала, только Сирина не слышала ее слов. Что-то настораживало девушку, рождая неясную и тревожную дрожь в душе. Она не могла бы объяснить, что именно это было, но, что-то было не так. Рядом была беда. Казалось, сам воздух пропахся тревогой…

Хотя,… девушка глубоко вдохнула, словно пробуя на вкус воздух зимнего вечера, вот-вот готового сорваться снегом. В пространстве висел какой-то тяжелый, и неизвестный Рине аромат. И он… вызывал отвращение и страх.

Господи! Неужели Мэри не ощущает всего этого?! Как она может так беспечно говорить, когда все тело Сирины сотрясалось дрожью?

Но Мэри не замечала состояние подруги, продолжая рассказывать, как накануне, целовалась с Джимом. Она не замечала ничего вокруг, полностью погруженная в свои приятные воспоминания, не видя, как дрожит рука Сирины, протянутая к незамкнутой двери.

Все было не так. Сирина явно видела это.

Ее родители всегда запирали дверь, даже когда, кто-то выходил на пять минут. Не так уж сложно повернуть ключ, говорили они. Даже, порою, включали сигнализацию, лишь ненадолго выходя.

В этом не было ничего удивительного, если принять во внимание тот факт, что дом, практически, был нафарширован раритетами и коллекционными вещами, которые чета Уелшей привозила из своих путешествий по всему миру.

А тут — дверь слегка покачивало сквозняком. И… странные, не очень легко идентифицируемые в наступающем сумраке вечера, пятна на светло-бежевом полотне входной двери…

Откуда они? Что это такой?

Осторожно толкнув чуть поскрипывающую дверь, девушка ступила в полумрак холла, вслепую нащупывая выключатель на стене, и отступила, пропуская Мэри.

Войдя в дом, затихла и подруга, начав неуверенно и настороженно осматривать по сторонам. Атмосфера в помещение вырвала и ее из мечтаний, в которых плавала молодая леди. Воздух был тяжелым. Пропитанным ароматом каких-то трав, он пах воском, хоть Сирине было абсолютно невдомек, с чего бы родители разжигали свечи, и… чем-то еще…, чем-то, отвратительно, пугающе знакомым, имеющим солоновато-металлический вкус…

— Мам? Пап? — Рина бросила так и не использованные ключи на тумбу, уже почти понимая, что никто не ответ на ее крик.

Отчего-то, у нее было странное ощущение — она знала, где надо искать…

Девушка, не осознавая того, что делает, стремительно направилась в малую гостиную, окна которой и выходили на двор, привлекая ее внимание, мерцая багровым пламенем.

Сирина слышала, как Мэри, испуганно вздрагивая, и чертыхаясь. Спешит за ней, по неосвещенному дому.

— Что происходит, Рина? И что это за запах? — Голос подруги дрожал, очевидно, она просто пыталась придать себе храбрости, заполняя эту, звенящую тишину, звуком их голосов. Вот только, у Сирины не было силы разжать губы, и ответить.

Она толкнула прикрытую, замаранную такими же пятнами дверь, и замерла на пороге, ощущая, как воздух, мелкими толчками выходит из нее, не имея возможности сделать вдох. Не после того, что ей довелось увидеть, не сейчас…

Хотелось кричать… только и для этого, не было ни сил, ни голоса. Зато, сзади закричала Мэри, и Сирина вторила ей, только мысленно, заходясь в беззвучном крике.

Подруга убежала во двор, и Сирина слышала, как ту вырвало… Наверное, это было нормальной реакцией организма. Вот только, она не могла и так.

Девушка просто продолжала стоять на пороге гостиной, рассматривая комнату. Которая стала воплощением фильма ужаса в этот вечер.

Два тела лежали в разных углах комнаты. Девушка в достаточной мере была знакома с историей религий, чтобы понять, что эти тела — использовали вместо алтаря…

Она не могла думать об этих … искореженных трупах, как о своих родителях. Не могла, и не хотела.

О, нет, это были не они.

Ее родители были полными жизни и оптимизма, они лучились энергией… Они не могли лежать тут…

Тела были обнажены, но сложно было заметить это.

Казалось, что странные, повторяющие малейший изгиб этих тел, комбинезоны, надеты на поверх кожи. Сплошь покрыты символами и странными узорами… алого, цвета спекшейся крови, цвета…

На груди у обоих трупов, над тем местом, где при жизни билось сердце, щерился ровными краями, проступая белесоватым блеском ребер, странный символ. Сирина никогда не видела такой…

Она так и стояла в дверях, пока Мэри пыталась растормошить ее, пока подруга металась с криками. Созывая соседей, звоня в полицию. Рина не смогла сдвинуться с места, когда приехали следователи и медики забрали трупы. И, только когда молнии черных мешков скрыли от нее изрезанные каббалистическими символами лица родных, Рина смогла вдохнуть воздух полной грудью, а потом, просто отвернулась от всего этого. От комнаты, стены которой были исписаны кровью ее родных, от пытливых и сосредоточенных взглядов следователей, от бледного, полного горя и волнений за нее, лица Мэри.

Она молча вышла на улицу, не понимая что творит, и пошла, глядя на брусчатку тротуара, надрывно повторяя в мозге один и тот же вопрос «Где ты?»…

***

Даже сейчас, лишь вспоминая о том, что было теперь уже в другой жизни, Сирина задыхалась от боли. Хоть и не нуждался ее организм в таком количестве кислорода, теперь.

Руки Михаэля крепко обнимали, он знал, разделял ее боль. Мужчина сам испытывал муку от того, что заставлял ее вновь, секунда за секундой воскрешать тот день. Но, иначе нельзя было поступить. Не в этом случае.

— А кинжал, малыш? — Мягко и нежно спросил он, продолжая обхватывать ее лицо своей ладонью, удерживая, лаская пальцами ее щеки и губы. — Где был этот кинжал в тот день?

Сирина недоуменно посмотрела на вампира, не улавливая сути его интереса.

— Я не знаю… Не дома. Нет. — Она прикусила губу. — Отец очень дорожил им. И оставлял в хранилище, когда уезжал. Они еще не успели забрать его по приезду. Значит… он был там, наверное. — Прикрывая веки, тихо ответила она.

А потом, не выдержав, всхлипнула, утыкаясь лицом в шею любимого.

— Но при чем здесь это?! — Пробормотала она, не желая поднимать голову из этого, такого манящего и безопасного убежища его кожи, его аромата, сильного и уверенного звука его пульса.

— Думаю, что очень даже при чем, Сирина… — Задумчиво ответил Михаэль, чуть крутя лезвие. — Очень даже… — Повторил он, поднимая за подбородок ее лицо и накрывая властным поцелуем губы любимой.

Он просто хотел поддержать ее, дать минуту покоя лаская своими чувствами, понимая, что теперь его очередь о многом рассказать Рине.

Глава 18

— Значит, Лейла, ты скучала по мне? — Максимилиан чуть приподнял бровь, наблюдая за медленным и плавным приближением «сестры». Они находились в ее покоях, расположенных на третьем этаже этого поместья — Какая жалость, что я не знал. Непременно пришел бы раньше. — Мужчина хмыкнул, небрежными движениями раскачивая серебряную цепь в руках.

Лейле не нравился его тон. Что ж…, его это не волновало. Отнюдь.

— Что такое, дорогая сестра? Отчего же, ты не спешишь обнять меня после долгой разлуки? — Светлая бровь поднялась над черными глазами, издеваясь над девушкой.

Похоже, собственная идея уже не казалась ей столь удачной. Жаль, что до нее, так поздно, дошло…

Хотя, нет, ему не было ее жаль, ни капли.

Серебро блеснуло, в слабом свете убывающей луны, стремительным броском обвивая шею вампирши.

— Как жаль, что мне, все еще не хочется обнять тебя. — Макс намотал второй конец цепи себе на руку, притягивая шипящую Лейлу. — Почему молчишь? Тебе не нравится такая игра? — Мужчина открыто насмехался, натягивая цепь, заставляя сестру опуститься перед ним на колени. — Не хочется тебя огорчать, дорогая, но сегодня — у нас будут другие правила игры.

— Ох, — вскинулась Лейла, предпринимая едва заметные попытки избавиться от серебра. Она не любила страдать, вампирша любила мучить. — Неужели, сегодня, ты меня, наконец, поимеешь, дорогой? — Девушка показала всю свою заинтересованность. Хоть ей и было больно, она не смогла скрыть дрожи ожидания и предвкушения. Тонкие пальцы потянулись, обхватывая пояс его брюк, скользя по паху.

Максимилиан жестко расхохотался, сбрасывая жадные пальцы вампирши со своего тела.

— Нет, милая, ты и сейчас, не получишь меня. Все осталось по-прежнему, Лейла. — Он потянул цепь, запрокидывая ее голову, собирая волосы в кулак, с силой натягивая. — Ты меня и теперь, не возбуждаешь. Хотел бы извиниться за это… но, знаешь… — Мужчина удерживал затылок женщины, несколько раз обвивая, наподобие ошейника, цепью ее шею. — Пожалуй, не буду. Я же, ни капли, не жалею, вот в чем дело, дорогая сестра. Даже мне, было бы противно, пожелай я такую… шлюху. — Ему, определенно, нравилось оскорблять ее. Что поделаешь, притворно вздохнул Макс в душе, плохое воспитание…. Привитое этой самой тварью.

Тонкое лицо девушки портил этот оскал.

Ох, он и забыл, она была о себе более высоко мнения. Ха.

Нет, правда.

Совершенно не стоило еще себя уродовать.

Лейла и так, не особо блистала красотой. Не той, во всяком случае, которая могла бы привлечь Максимилиана. О, и он совсем не стеснялся все это ей сообщить. А какие могут быть тайны между родственниками?

— Так, ты еще более отвратительна, дорогая. — Ухмыльнулся Макс, отталкивая шипящую и пытающуюся вонзить в него свои ногти, вампиршу. — Смотри, испугаешь сюрприз, который я приготовил для тебя. Кто же, тогда, будет доставлять тебе удовольствие этой ночью?

— Как насчет тебя, М-а-акс? — Попыталась взять себя в руки Лейла. — Я так давно хочу, чтобы ты доставил мне удовольствие. — Ее попытка не возымела действия.

Он не знал, было ли так и у других, но Макс не мог хотеть ту, которую столь люто ненавидел.

— Нет, определенно, нет, милая. Не я. — Мужчина легонько придавил, упираясь носком сапога в плечо Лейлы, стоящей перед ним на коленях. Вынуждая вампиршу распластаться на полу. — Ты помнишь, как любила забавляться со мной, Лейла? Не хочешь попробовать на себе те забавы? — Глаза вампирши распахнулись.

Ох, она и теперь не верила, что он способен сделать это с ней?! Какая… «святая» наивность… Вампирша его, почти, рассмешила.

Мужчина присел на корточки, пальцами поднимая лицо Лейлы за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

— Как тебе, быть слабее, Лейла? Нравится? Поверь мне, ты тысячу раз пожалеешь, что попросила об этой ночи у своего Аристарха… о, и к слову, на эту ночь — я твой господин и те, кого я захочу назначить таковыми. Ты — всего лишь рабыня. Безгласная и бесправная. Поиграем? Так, как ты когда-то играла со мной?

— Я уничтожу тебя за это. — Лейла пыталась вырваться, но не серебро мешало ей — его сила держала ненавистную вампиршу. — Аристарх накажет тебя.

О, он повторяется, но, черт возьми, как же приятно, что теперь Макс сильней!

Несильно размахнувшись, Максимилиан хлестко и сильно ударил Лейлу по губам.

— Я не позволял тебе говорить, рабыня. — С усмешкой проговорил он. — За следующее слово — ты получишь десять ударов своей любимой плетью. Я помню, сестра, как сильно ты привязана к этой девятихвостке. — Мужчина заменил свои пальцы, рукоятью плети, обводя ею контур лица Лейлы. — Это, настолько запоминающееся чувство, тебе стоит попробовать. Уверен, что ты будешь в восторге.

Максимилиан несильно замахнулся, почти нежно проводя жгутами орудия по спине распластанной девушки. Оставляя длинные, набухающее кровью, следы, тут же прижигаемые серебряными шариками, которые были прикреплены к концам каждого кожаного шнура плети.

Лейла дернулась, но его сила не давала ей вырваться.

— Что такое, рабыня? Неужели, это было у тебя впервые? — Макс брезгливо оттолкнул от себя ее скалящееся лицо. — Что ж, и я смог доставить тебе что-то такое, чего не посмели другие. Приятно, дьявол тебя раздери!

Он отступил на шаг, чуть склоняя голову к плечу, и прислушиваясь к приближающимся звукам шагов бессмертных.

— И почему же ты безвольно лежишь, рабыня? — Мужчина с силой дернул конец цепи, все еще намотанный на его кисть. — На тебе чересчур много одежды. Поверь мне, она лишняя. Раздевайся, рабыня, или — это сделают те, кого я позвал для тебя. Они будет наслаждаться, разрывая на кусочки твои шелка, я уверен. — Максимилиан отошел к окну, присаживаясь на подоконник, наблюдая, как, прожигающая его ненавидящим взглядом девушка, начинает снимать, уже и так, испорченное им, платье. — Активней, дорогая, активней. Они уже, совсем близко.

В этот момент, двери открылись, впуская двух вампиров.

— Добрый вечер. — Кивнул Макс Карлу и Филу, которые пожирали глазами, уже обнаженную Лейлу.

О, он знал, кого позвать. Вражда между ними была столь давней и яростной, что об этом знали все. Однако, Аристарх всегда защищал свою любимицу… Но, в эту ночь, создатель не смог бы помочь вампирше. Он сам отдал ее в распоряжение Макса, позволяя поиграть девушке с ним, не так ли?

Вот они и поиграют.

Пришедшие замерли, еще не до конца уверенные, что момент их мести так близок. Но, Максимилиан не для сомнений позвал их сюда.

— Знаете, братья, наш отец сказал мне сегодня, что желание женщины закон для мужчины… — Усмешка Макса перешла в оскал. — А, разве у вас есть какие-то сомнения в том чего желает эта рабыня? — Мужчина вопросительно поднял бровь. — Развлекайтесь, мальчики.

Неразлучным вампирам не требовалось больше приглашений. Они уже ощутили, что сила Лейлы скована. А значит, впервые за все века, не она будет помыкать ими…

Это, определенно, возбудило их интерес… Максимилиан не понимал их, но не собирался мешать развлечениям Карла и Фила…

И, с отвращением наблюдая за тем, что они творили с ней, Максимилиан не испытывал жалости, вслушиваясь в крики Лейлы…которая, возможно, и кричала от боли — впервые. У него создавалось ощущение, что Аристарх несправедливо жалел эту тварь. Ничего, они успешно исправляли это упущения своего творца.

Перед его глазами проходили десятки лет, в которые она мстила мужчине за то, что тот не пожелал удовлетворить ее похоть. Сотни женских лиц, тел, которые она заставляла иметь подчиненного вампира, в надежде, что это пробудит его интерес и к ней. Сотни убитых девушек в тот момент, когда он получал от них наслаждение, за то, что им, а не Лейле он отдавал свое желание. За то, что мужчина предпочитал людишек этой вампирше.

Она убивала их прямо под ним, не давая ему в полной мере получить удовольствие, от того, каким именно способом лишала этих девушек жизни…

Он ненавидел ее за боль, за отвращение, за то, чем он стал. За то, что почти не мог получить удовольствие, если его партнерша не корчилась под ним, в предсмертных судорогах…

Потому, и имел лишь тех, которых презирал…

Мужчину не волновали надрывные крики Лейлы, она была абсолютно, во всех смыслах, безразлична ему. Единственное, в его душе шевелилась жалость…, что он не мог, пока, вот так же умертвить ее… Но, это будет уже скоро. Макс точно знал это.

А до того времени, эти двое — накажут ее в достаточной мере.

— Мальчики, уверен, она очень хочет, чтобы вы приласкали и этим ее. — Максимилиан, не вставая со своего места, кинул плеть, проворно поймавшему орудие пыток, Филу. — Наша сестра так любит ее. — С насмешливой улыбкой проговорил он, ничуть не смущаясь ее, прожигающего взгляда.

К счастью, вампирша не могла говорить. Карл позаботился о том, чтобы рот Лейлы был занят.

Фил усмехнулся, удобно устраивая рукоять в широкой руке, и начал сопровождать каждое свое движение — ударом.

— Я не виновата, что ваша… помощница, — Элен окинула Саманту презрительным взглядом. — Испортила все. Какие у тебя ко мне претензии, Ротан? Что именно я, сделала не так? — Девушка надменно вскинула голову, с претензией глядя на колдуна.

Тот усмехнулся, еще раз обводя глазами не очень уж и просторное помещение университетской квартиры. Пространство было пустым. Точнее, там была мебель. Но, вот никаких личных вещей нынешнего жильца — не наблюдалось. И это их настораживало и волновало, учитывая то, что все было на месте еще вчера.

— Ты права, моя дорогая. Именно Саманта подвела нас, но отчего же ты не чувствуешь сейчас эту девушку? — Сэм съежилась под изучающим вниманием черных глаз, которые так крепко держали ее в бесплотных тисках. Ей еще предстояло реабилитироваться за свой проигрыш.

— Вот этого — сказать не могу, — Элен развела руками. — Что-то мне мешает, словно пелена какая-то… Словно, что-то изменилось в ней, а я ищу по старым настройкам… — Девушка потерла лоб в задумчивости. — Это, как с радиоволной…, словно она немного поменяла частоту, а я слышу искаженные сигналы, потому что так и не настроила новую… И никак не могу понять, в какую же сторону вертеть тумблер, чтобы перенастроить. — Хелен задумалась, замолкая и глядя в пространство перед собой.

Но, из размышлений ее выдернул рык Ротана, который внимательно приглядывался к Саманте.

— У тебя есть, что мне сказать, Сэм? — Вампир в мгновение ока был возле скукоженой женщины, жестко обхватывая ее лицо пальцами. — Давай, детка, я же вижу, что, что-то, твои глазки знают. Не молчи, а то я рассержусь.

— Я… — Саманта не могла справиться с дрожью. Хелен лишь скривилась, не понимая, как ее хозяева, вообще, доверили это дело, вот этой… продажной…шлю… женщине, исправила она сама себя. А та, все взяла и провалила. Дура, одним словом. Еще и ее подставила. — Да, наверное… но, я не знаю, важно ли это…

Элен не выдержала. Она устала, у нее болела голова, и просто не было больше сил раболепствовать перед Ротаном, а тем более, смотреть, как это делает Саманта.

— Слушай, хватит лопотать. — Сердито бросила девушка женщине, успевая подумать, что бы сказала ее бабушка, услышь этот тон, обращенный к человеку, прилично старше ее. Ну и пусть, плевать. К черту их всех. — Я тебе дала описание рисунка. Дьявол тебя побери! Я нарисовала тебе его! — Элен выдернула из дрожащих рук Саманты листок, над которым сидела несколько часов, выводя все линии. — Все, что ты должна была сделать — это найти предмет, на котором будет такой чертеж. И что? За два дня, ты не смогла найти его! И, более того, натолкнулась на эту девушку, все мне портя. Так что, заканчивай дрожать, и говори, что ты видела.

Хелен глубоко вздохнула, понимая, что ей вовсе не нравится удовлетворение, которое светилось во взгляде Ротана от этой ее вспышки. Совсем не нравилось. Похоже, она лишь больше раззадорила колдуна этим напором. Это было плохо.

Как и то, что он не перебивал Хелен, позволяя ей кричать на Саманту.

Этим, он уподоблял ее им…

Или, это она сама уже становилась подобной своим хозяевам? Господи! Ну, за что же это все?! Не слишком ли жестокое наказание за минутную глупость?!

Прогнав неуместные сожаления, девушка выжидающе посмотрела на Сэм, которая, казалось, после ее выговора, и вовсе, язык проглотила.

Полный финиш.

Словно ей других проблем не хватает. Так еще, и с этой дурой возиться.

— У меня нет желания ждать. Может, уже начнешь рассказывать? — Сложив руки на, обтянутой черной кожей, груди, и постукивая носком очередного лакированного сапожка, на высокой шпильке, Хелен многозначительно, с угрозой, смотрела на Саманту.

У той не было выбора. Она уже видела, что с этой девушкой Ротан и Теодорус обращаются более обходительно, нежели с ней. Эта стерва нужна им больше. Значит, надо было рассказывать все, что Саманта видела и помнила, а так же то, что сама, потом, додумала. Женщина перевела дыхание.

— Я видела ее вчера, и она была странной… Не такой, как обычно. — Она посмотрела на внимательно слушающего Ротана, хоть и понимала, что то, что он регулярно имеет ее, не дает ей надежды ни на какое снисхождение. — Там был еще кто-то, потом, после того, как Рина меня позвала к себе… — Саманта нахмурилась. Вчерашний вечер, до сих пор, был покрыт в ее памяти белесоватой дымкой.

— Что ты имеешь в виду, говоря — позвала? — Заинтересовался колдун, мрачнея.

— Она сказала — «иди ко мне», а я не могла сопротивляться этому … приказу. — Как можно полнее попыталась передать свои ощущения Сэм. — Но, когда я начала идти, появился еще кто-то. Только, я не помню, кто это был. Хоть и мне кажется, что я знаю это лицо… Но, не могу за него ухватиться… И, я думаю, что Сирина стала… вампиром. — Неуверенно произнесла женщина.

Хелен скривилась, хоть теперь, и понимала, что стоит сделать. А потом, просто отвлеклась, не вслушиваясь в ругань колдуна.

Хотя… вот это выражение, можно и взять на заметку.

Но, не пополнение запаса ругательств было сейчас на первом месте для Элен.

Если бы Саманта нашла предмет, содержащий в себе тот узор, Сирина уже была бы в подчинении у Ротана и Теодоруса. Каким-то образом, тот рисунок был связан с силой этой девушки. Элен не знала, как именно. Просто ощутила это, когда искала Сирину.

Теперь же, даже завладей Ротан узором, подчинить ведьму-вампира, не будет так просто.

У них, определенно, были проблемы. Вот только, девушка не знала еще, как это коснется ее самой. И это не добавляло радости в перспективу.

Вздохнув, она закрыла глаза и села на пол, начиная искать по-новой. Но, Ротан отвлек ее, кладя свою руку на плечо Элен.

— Сейчас нет времени, потом посмотришь. — Он вынудил ее подняться. — Сегодня у нас вечером другие планы. И, возможно, мы сможем больше узнать о том, кто был с Сириной.

И Саманта, и Хелен, вопросительно посмотрели на вампира.

Мужчина усмехнулся.

— Сегодня ночью, мы пойдем в гости. Нас хотят попросить об одолжении. Уверен, Хелен, дорогая, тебе будет весьма интересно… — Улыбка колдуна перешла в ухмылку.

Макс устал.

Он нормально не отдыхал уже трое суток. Но, не собирался погружаться в сон в доме Аристарха.

Конечно, можно было бы отправиться к себе. Строго говоря, тут его не держали.

Но, у вампира было, что сообщить другу. Карл не поскупился в благодарности, щедро делясь всей доступной ему информацией. А, как оказалось, очень много можно было узнать, просто мучая кого-нибудь в непосредственной близости от своего создателя, тот просто не обращал внимания на тех, кто и что делал рядом.

И, потому, безумный вампир, сейчас и материализовался в зале замка Михаэля, отчего-то, совсем не подумав предупредить самого хозяина об этом. Не то, чтобы в таком была необходимость. Они все трое обменивались кровью. Михаэль мог спокойно почувствовать, что союзник рядом, не так ли? Так о чем мы говорим?

Но, как оказалось, предупреждать стоило, и не столько ради Михаэля, сколько из-за спокойствия самого Максимилиана.

Однако, дьявол всех раздери, он даже не думал, что натолкнется на эту Сирину!

Нет, ну вот отчего ему так не везет?!

У светловолосого вампира родилось интересное предположение о том, что именно сделает с ним Михаэль, когда окажется в этом зале через несколько мгновений.

А в том, что мастер уже мчится сюда, сомневаться не приходилось.

Дьявол! Как же это все было неудачно!

Девушка с интересом смотрела на него, чуть склонив голову к плечу.

— Привет. — Наконец, произнесла Сирина, приветливо улыбаясь.

Впервые в жизни Максимилиан растерялся. Неужели, ее не предупредили?!

Да нет, маловероятно, чтобы Михаэль не просветил свою ненаглядную Сирину о том, что с ним не то, что разговаривать, в одной комнате лучше не находиться. В конце концов, для его друга не было секретом, как именно Макс предпочитает обходиться с женщинами…

И, пусть он не сделал бы ничего подобного, имея доказательства того, сколь много эта черноволосая девица значит для Михаэля, все равно, видеть женщину в такой близости — было равносильно тому, что помахать красной тряпкой перед носом у разъяренного быка. Его тьма, его безумие, мирно дремавшее после наслаждения, полученного от виды корчащийся Лейлы, приоткрыло веки, с интересом разглядывая ту, что с не меньшим вниманием, изучала его.

— Привет. — Со странным чувством неуверенности в правильности данного поступка, ответил он. И зажал в руке цепочку. Жаль, что колокольчик потерялся вчера, он не отказался бы от боли посильнее в этот момент.

Сирина встала с пола, где сидела до этого, у кучи каких-то, определенно, сломанных, вещей, разбирая обломки. И чуть приблизилась к Максу.

АД!!

Ей, совершенно точно, не стоило этого делать!

Максимилиан отступил назад, ощущая, как поднимается в нем тьма, требуя новой боли, и ему было безразлично, чья это будет боль. Рука сжалась, заставляя серебро впиваться, прожигая мышцы.

Очнись, придурок! Ты, кажется, собирался ее защищать, попроси Михаэль о подобном?! Так стоит сделать это прямо сейчас, покинув зал, избавляя Сирину от своего присутствия…

Удар бил его с ног, и Максимилиан почувствовал облегчение, ощущая, как с силой врезается в стену.

— Благодарю, — прохрипел он, разорванными от компрессии, легкими.

— Всегда, пожалуйста. — Мрачно ответил Михаэль, закрывая собой от него девушку.

— Я не обижу ее, Михаэль, обещаю. — Макс слизнул кровь, струящуюся по лицу. И твердо выдержал взгляд друга, пока тот, пристально рассматривал помятого вампира.

Наконец, выяснив что-то для себя, Михаэль кивнул, немного расслабляясь. Однако, ни на шаг, не меняя своей позиции.

Вот только, похоже было, что сама Сирина не очень согласна с подобной опекой. Привстав на носочки босых ног, и поцеловав любимого в шею, девушка увернулась от рук вампира, и выступила вперед.

— Сирина. — Михаэль потянулся, намереваясь вернуть ее обратно, но девушка лишь рассмеялась.

А Максимилиан… что ж, он как дурак, стоял и просто смотрел, не зная, что стоило делать ему в этот момент. Но, как и Михаэль, не уверенный в том, что ее приближение было такой уж хорошей идеей.

— Он твой друг, ведь так, Михаэль? — Весело произнесла Рина, продолжая рассматривать вампира.

— я бы не стал так громко утверждать… — Попытался возразить тот ей.

Но девушка прервала его.

— Я чувствую, что это так, Михаэль. Ты переживаешь за него. Вот здесь. — Ее ладошка легла поверх груди мужчины. Хоть сама Сирина и не обернулась.

Максимилиан не смог сдержаться от ухмылки, впервые наблюдая, как Михаэлю заткнули рот. И многозначительно поднял бровь, встречаясь глазами с союзником. Михаэль просто убивал ответным взглядом.

Как много интересного сумасшедший сегодня узнал, однако.

И это, было приятно, черт возьми!

Да, чертовски приятно знать, что кто-то переживает о тебе!

О, только он не будет об этом им сообщать. Ну, уж нет, увольте.

Он же безумец. Ему не до сентиментальных чувств лишь от того, что кто-то, по-настоящему, считает Макса другом. Совсем не до них…

Не то, чтобы его заботило волнение Михаэля… Они никогда не говорили о таком… Но, … Макс впервые задумался о том, как много значат в его жизни друзья…

— Я хочу, чтобы он был и моим другом. — Не обращая внимания на их безмолвные острые взгляды, проговорила Рина.

Эффект от ее слов, можно было, пожалуй, сравнить лишь с взрывом водородной бомбы… Во всяком случае, так, как Макс представлял себе этот взрыв.

— ЧТО?! — Заревел Михаэль, дергая за руку любимую, притягивая ее к себе. — Никаких друзей. Тебе будет достаточно и меня, Сирина. — Непоколебимо заявил он, немного успокаиваясь от того, что она надежно была зажата в его «объятиях».

— Ты тиран. Я тебе это уже говорила? — Ласково провела Рина рукой по его лицу. Вот только, тон ее, никак не вязался с нежностью этого касания.

Ха, похоже, кто-то ни капли не считается с авторитетом Михаэля.

У Максимилиана появилось непреодолимое желание взять пример с нее. Может, стоило рискнуть? Хотя… ему Михаэль, навряд ли, такое с рук спустит.

— Надеюсь, ты узнал что-то существенное, Макс. — Прорычал Михаэль, всем своим видом показывая, как он «рад» неожиданному визиту друга. — Иначе, я тебя убью.

— Михаэль, — Сирина пыталась высвободиться из объятий любимого, но он не собирался давать ей свободу передвижения.

Макс расплылся в широкой усмешке, наблюдая за этим. Дьявол, эта Сирина, определенно, была достойна его друга. Она не даст тому помыкать собой.

— Собственно говоря, да. — Вампир даже и забыл о том, из-за чего здесь появился. — Я узнал то, что будет тебе очень интересно.

— Попробуй заслужить себе жизнь. — Михаэль, пока, не был убежден.

— Аристарх, сегодня ночью, встречается с Ротаном. Тему пока не знаю. Но, так как я возвращаюсь к нему, не думаю, что составит проблему, выяснить ее. — Макс взмахами руки намотал на кисть свою излюбленную цепь.

— Так, это уже что-то. — Смилостивившись, кивнул Мастер. — Что-то еще? — Подняв бровь, спросил он, явно намекая, что Максу уже пришла пора убираться.

— Да, в общем-то. — Максимилиан подошел к креслу у пустого камина, и сел, свесив ноги через подлокотник. — Поговаривают, что Ротан приведет кое-кого… необычного… Того, кто помогает ему в поисках различных людей и артефактов… А, именно для этого, Аристарх и звал колдуна. — Вампир расслабленно откинулся, наслаждаясь тем, что не зря провел эту ночь… Хотя, и одних измывательств над Лейлой было бы для него достаточно.

Михаэль помрачнел. Он мог сложить две очевидные вещи, и сделать правильный вывод.

— Дьявол! — Зарычал вампир, еще сильнее прижимая к себе Сирину, и только больше смеша этим ее. Что ж, она, навряд ли понимала, что происходило… ей можно было простить эту веселость. Девушка уткнулась носом в кожу любимого, что-то негромко шепча Михаэлю, гладя его по груди, словно в попытке этим успокоить. А Мастер, обхватил ее лицо ладонями, заглядывая в зеленые глаза.

Казалось, что они о чем-то, беззвучно говорили. Впрочем, скорее всего именно так и было, пожал плечами Максимилиан, чувствуя, как начинает раздражать его это все.

— Надеюсь, никто не против, если я у вас задержусь? — Нагло развалился в своем кресле Макс, прерывая эту, вызывающую оскомину, идиллию.

Михаэль оторвался от своей девушки, словно вспоминая о друге. Одарил его очередным, «сгинь из моего дома» взглядом. Но кивнул.

— Занимай любую комнату на этом этаже. — Сквозь зубы пробормотал «радушный хозяин», увлекая любимую из зала. И в этот раз, Сирина не сопротивлялась.

Когда Максимилиан проснулся, по замку бродил Грег.

Похоже, что и у друга, новости были не особо радостными. Во всяком случае, именно такое ощущение складывалось, если присмотреться к его лицу.

— Что случилось, Грег? — Макс вопросительно посмотрел на мрачного друга.

— Всех, кто хоть что-то знал о том, почему и как проходила та месса в катакомбах — вырезали. — Скривившись, ответил Грегор. С силой ударяя в стенку кулаком, так, что крошка с камня посыпалась.

Макс задумался, так же, как и Михаэль, который в этот момент появился в зале. Сам.

У безумца мелькнула мысль поинтересоваться местоположением своего нового «друга», но, даже он был не настолько сумасшедшим, чтобы так явно нарываться.

— Грегор. — Хозяин замка повернулся к другу. — Выясни, где будет в эту ночь Теодорус. Как только что-то узнаешь — связываешься со мной, мы переходим к активным действиям. Ясно?

Его собеседники кивнули.

— Вот и хорошо. — Михаэль посмотрел на Макса. — Думаю, тебе пора возвращаться к Аристарху. Иначе, можешь что-то пропустить.

Максимилиан лишь пожал плечами.

— О, и мы будем рядом, Макс. Помни об этом. Если что, если будет удобный момент — не поленись, и не побрезгуй позвать. Договорились? — Союзник вопросительно поднял бровь над темными глазами.

— О, не переживай,… друг. — Подколол Макс Михаэля. — Такого шанса я не упущу.

— Значит, у нас нет недопонимания. — Подвел итог Михаэль.

Глава 19

Хелен успокаивало только одно. Она не так уж и плохо подготовилась, направляясь в этот дом, просто нашпигованный вампирами.

О, да.

Девушка была, буквально, увешана серебром.

Впрочем, сейчас, оглядываясь по сторонам, и с трудом скрывая ужас от того, что видела, Элен начала серьезно сомневаться, что серебро, хоть кому-то в этом зале будет помехой…

Она очень старалась, как можно меньше вращать головой. Действительно, старалась.

Пресвятая Дева!

А она—то думала, что Ротан и Теодорус, извращенцы. Господи, как же Элен ошибалась!

О нет, те — были просто детьми, которые копались в песочнице, по сравнению с тем, какими играми забавлялись вот эти вампиры… И, Бог свидетель, ей совсем не хотелось находиться тут.

Совершенно не хотелось. Но, ее же никто не спрашивал.

Тихо вздохнув, привлекая этим движением своей груди, нездоровой интерес большей половины зала, Хелен сделала вид, что безбожно скучает посреди этого…, этой… а, черт! У нее не было слова, чтобы описать происходящее… насилие? Комната пыток? Дружеское чаепитие?

Какого черта, Ротан забыл здесь?

О, и, на кой дьявол, прихватил с собой Элен?

Но, вампир не собирался отвечать на мысленные вопросы своей спутницы. О, нет. Он тихо шептался о чем-то с хозяином. Вампиром, карие глаза которого, неотрывно следили за каждым движением Элен.

Ее это нервировало.

Не помогали уже и мысли о кинжале, с серебряным лезвием, спрятанном в одном из карманов, и тугая удавка обвитой вокруг шеи серебряной цепи, с серебряным же крестом.

И это не гарантировало ничего, если внимательно оглядеться.

Хотя…, и оглядываться не надо было. Все прекрасно просматривалось и так.

Элен прикусила щеку изнутри, чтобы не выдать свой ужас.

Ох, подождите, кого она надеялась обмануть?

Все здесь были вампирами. Хищниками. Они слышали ее страх, улавливали бешеное биение ее пульса. Так что, таким поступком, девушка лишь успокаивала собственную гордость, только и всего.

В этот момент в зал зашла девушка. Вампирша. И то, как она выглядела, немного шокировала Элен.

Никогда бы ни подумала, что вампир может выглядеть так… помято, что ли? Словно, сбившаяся в комок, тряпичная кукла… Это было невероятное зрелище, если кто-то вздумал бы спросить ее. В конце концов, куда же делась регенерация, присущая данному виду?

Или, это были уже последствия ее?

Вампирша шла по залу, гордо задрав голову, и не обращая внимания ни на кого. Лишь проходя мимо парочки мужчин, которые мучили какого-то бедолагу, ее лицо оскалилось, превращаясь в уродливую гримасу, и она зашипела.

— Лейла. — Хозяин поместья отреагировал на это шипение. — Тише, дорогая моя. В конце концов, ты сама допустила это.

Он говорил мягко, почти нежно, и это удивило Хелен, особенно, учитывая сами слова.

Лейла, которой и была вновь пришедшая, быстро приблизилась к Аристарху, обнимая мужчину за шею. Тот лишь похлопал ее по руке, улыбаясь. Девушка опустилась у ног своего творца, и принялась осматривать зал.

И вот в этот момент, Элен, искренне пожалела, что позволила колдуну привести себя сюда…

Черные, пылающие злобой глаза вампирши, безошибочно определили источник нервно стучащего пульса, останавливаясь на ней… И эти глаза — горели жаждой смерти.

— Лейла, дорогая, не пугай нашу гостью. — Аристарх, так же, заметил этот взгляд своей любимицы. — Эта девушка очень нам необходима. Поищи другие забавы.

Лейла расстроено скривилась.

Элен же оставалось лишь крепче сжимать в кармане рукоятку, бесполезного при таком раскладе, кинжала.

В течении некоторого времени, все вернулось на исходные позиции. Аристарх с Ротаном о чем-то разговаривали, Хелен старалась не смотреть по сторонам, все еще, глупо лелея мысль о том, что возможно здесь, ей удастся сделать то, что было невозможно предыдущие четыре года.

Да, как ни смешно это могло прозвучать, но девушка еще надеялась сбежать от Ротана и Теодоруса…

Правда, в условиях такого количества вампиров на единицу площади, ее надежды, и вовсе, казались несбыточной мечтой.

Осознание очередной неудачной возможности, вызвало еще один тихий и грустный вздох.

Лейла встрепенулась на этот звук, снова привлекая внимание Элен к своей, все же, на глазах регенерирующей, персоне.

Пожалуй, тут лучше и не дышать. Так ей будет проще притвориться мраморной колонной.

Едкая усмешка исказила губы Хелен.

И, в этот момент, Лейла зарычала, громко, пронзительно, с ненавистью.

Элен вздрогнула, не понимая, что могло вызвать этот противный звук. Уж не красота ее улыбки, однозначно.

Темно-синие глаза девушки оторвались от узора мрамора на полу этого зала, которым она себя отвлекала, и начали осматривать помещение.

Впрочем, причину столь странного поведения Лейлы, долго искать не пришлось.

В направление возвышенности, на котором и расположился хозяин дома, и они все, вместе с ним, стремительно приближался еще один вампир.

Элен задержала на нем взгляд, не понимая, что именно так спровоцировало «помятую» вампиршу, что та, все еще, шипела, хоть Аристарх и шикнул на нее.

Этот вампир не смотрел по сторонам, и девушка не знала отчего. То ли, как и она сама, не желал этого видеть, то ли, просто, в этом не было ничего нового для него.

Она не смогла бы объяснить свое ощущение, но казалось, что сама атмосфера в зале изменилась с приходом этого мужчины. Все как-то, пусть и едва ощутимо, но напряглись. Это, определенно, ее заинтересовало.

Кто же такой, этот пришелец?

И почему, у нее такое странное ощущение, что она почти знает, о чем он ведет свой внутренний диалог?

Бред!

Элен, даже, махнула головой для верности. Наверное, на нее кто-то пытается воздействовать. Тот же Ротан, например… Но, колдун, как и она сама, был полностью поглощен изучением вновь прибывшего.

Что же, тогда, за странный шепот, почти шорох, она слышит в своей голове?

Темные глаза мужчины, с презрением, но странным, жестоким, удовлетворением, оглядели Лейлу, на четко очерченных губах мужчины появилась насмешка, когда он приветственно кивнул вампирше. Та, только сильнее зашипела, еще больше оскаливая острые клыки. Это, совершенно, не смутило мужчину.

Однако, в следующий миг, Хелен была вынуждена прервать свое наблюдение, так как, черные глаза незнакомца, остановились на ней…

Девушка забыла сделать вдох, мимовольно отступая.

Она испытала дикий ужас, сильнее всего, что уже довелось ей пережить за эту ночь. Потому что, из этих, беспросветных ночных глаз, на Элен, довольно щурясь, посмотрело чистое безумие…

Сирина смотрела на рукоять кинжала, внимательно изучая рисунок.

Неужели, Михаэль прав?

Хотя, разве у нее были причины сомневаться? Нет, не было основ для того, чтобы ему не верить. Его опыт, его знание о тех, кто охотился сейчас за ней, о тех, кто был виновен в смерти ее родителей — все это прекрасно убеждало.

Но, и это было мелочью, по сравнению с тем, что ее любимый, просто — знал.

Ее предок сама сообщила вампиру то, что должно было, в будущем, помочь Сирине. Сделала подарок своей крови — так он говорил, утверждая, что именно таким образом формулировала старая ведьма.

Кровь…

Как много значила теперь эта жидкость в ее жизни, однако. Почти во всем, было упоминание о ней.

Белые снежинки на алом… ей стоило еще тогда задуматься об этом. Правда, в тот момент, Сирине было не до символизма поступков странного незнакомца…

Черт! Десять лет, она даже не помнила о нем!

Сейчас, это казалось диким.

Как она могла жить без Михаэля?!

Сирина была одна не более сорока минут и уже, невыносимо, скучала. С этим, стоило что-то сделать. Что бы там, большой и грозный вампир не говорил об единении.

Так же, просто, невозможно жить! Стоит ему отойти на шаг, и Рина готова выть…

И, все же, это было просто волшебно…, конечно, тогда, когда Михаэль был рядом. Все остальное время — это было кошмаром. Самой жестокой пыткой, которую ей довелось узнать… Возможно, Макс не согласился бы с ней? Вот о чем можно поговорить со светловолосым вампиром.

Сирина весело рассмеялась, представляя себе, что скажет в ответ Максимилиан…, о, и что скажет Михаэль на такую ее попытку…

И, все же, стоило попробовать.

При всей силе своей любви к Михаэлю, Рина не собиралась так узко ограничивать собственный круг общения.

У нее будут друзья. Она так решила.

И начнет девушка с Макса и Грегора, пусть, изначально, ее и напугал темноволосый вампир. Но, тогда Сирина была лишь человеком. Сейчас, она и сама, принадлежала к данному виду, не так ли?

Ох, и, постойте-ка, если смотреть на этот кинжал и ее способности…, да, как утверждал Михаэль, в довесок к вампиризму, у Сирины был ведьмин ген…

Идеально сочетание для биофизика в прошлом.

Такие мысли, вызвали лишь более широкую усмешку на лице девушки.

В этот момент, в зал бесшумно вошел Кирин, неся в руках свиток.

Девушка присмотрелась. Что ж, было очевидно, что данной рукописи очень много лет. Она умела определять возраст документов. Ведь, так много часов провела, уделяя своему хобби.

Демон положил свиток перед ней и, так же беззвучно, лишь склонив голову, выказывая почтение, начал уходить.

Но, Рине не хотелось оставаться в одиночестве. Пусть, и жаждала она, совершенно другого общества.

Кирин, уже попадал в категорию ее друзей. Что бы, демон сам, там, себе, не думал.

— Кирин. — Сирина негромко окликнула мужчину. Тот замер, моментально повернувшись к ней лицом, и выжидающе посмотрел на хозяйку. — Ты не мог бы посидеть со мной?

— Если, Госпожа пожелает. — Поклонился демон.

Девушка вздохнула, не замечая, как появляется вокруг нее тонкое мерцание силы.

— Меня зовут Сирина, я в третий раз говорю это тебе.

— Я помню, — только усмехнулся Кирин, но, сел на соседний стул.

Что ж, хоть какое-то начало, мысленно пожала плечами она.

— Ты был с ним тогда? — Спросила Рина, разворачивая древний свиток, поражаясь тому, как хорошо сохранился пергамент.

— Нет, Мастер позже создал меня. — Демон покачал головой.

— Жаль. — Сирина вздохнула, впиваясь глазами в завитки резкого почерка. Обвела пальцами буквы старогерманского языка, словно этим, могла стать ближе к Михаэлю.

Как же тяжело, что его нет рядом в этот момент!

Хотя, любимый был с нею. Она ощущала касание его разума. Он, так же, нуждался в ней.

Но, так было надо. Сейчас, там, рядом с Максом, мужчина был более необходим.

Она же, и сама в состоянии позаботиться о себе, находясь в замке. Кроме того, с ней был Кирин…

Почти, литературная вечеринка…

Так, встряхиваемся, и не грустим.

Бросив взгляд на сидящего рядом демона, Рина начала читать то, что Михаэль когда-то записал для нее.

Макс почти не контролировал своего безумства.

АД!!! Эта ночь была сплошным испытанием для него!

Но, пока, вампир весьма неплохо справлялся.

Во всяком случае, эта девушка, еще дышала… Более того, он, даже, не приблизился к ней, лишь издали наблюдая…

Черт! Максимилиан мог просто гордиться собой!

Однако, была одна проблемка…

Так, сущая мелочь…

Мужчина, с удивлением, понимал, что ничто и никто еще так не задевало его безумства.

Она была… Дьявол!!

Просто идеальный, живой…, притягающе, дурманяще живой…

Дышащий…, ходячий, раздражитель для сумасшествия в нем…

Настолько идеальная жертва, что это, даже, немного пугало…

И его приближение к этой… помощнице Ротана — было лишь вопросом очень …. очень небольшого времени.

Но, у Макса было шикарное оправдание — он уже понял, кем эта девушка была, а значит — она будет весьма полезна для Михаэля.

Значит, ему просто надо было выкрасть ее и доставить к другу. Правда…, что-то в этом плане — раздражало его, вызывая дискомфорт…

Только, Максимилиан никак не мог понять, что?

Потому, вампир просто отбрасывал неприятные ощущения, сосредоточившись на другом…

А потом…, потом никто не будет против, отдать шлюшку их врагов — ему.

У вампира не было сомнений в этом. Как и в том, что девушке не привыкать к, подобного рода, развлечениям. В конце концов, Максимилиан очень хорошо знал колдуна, и совсем не понаслышке.

И, уж тем более, никто не будет плакать о ее вероятной смерти…, хотя, может, с этим он и не будет спешить…

Вампир, в очередной раз, втянул воздух, удивляясь, отчего «эта», совершенно определенно, боялась?

Чего можно бояться, хоть, после недели, проведенной с Ротаном?

Да, половина присутствующих, и в подмастерья не годятся колдуну в плане развлечений. Правда, девушка выглядела на удивление… сохранной. Возможно, исходя из ее важности для него, Ротан был бережен?

Что ж, у Максимилиана не будет такой необходимости. Правда же?

Усмешка появилась на его губах, когда ее глаза встретились с его внимательным, изучающим, взглядом.

Ох, он не знал, что именно в его глазах, вынудило ее попятиться… Может, помимо всего прочего, она умела предвидеть будущее?

Это было бы забавно, правда.

Хоть и сомнительно.

Еще раз вздохнув, Макс понял, что испытывает очень странные чувства.

АД!

Один ее запах, до боли возбуждал его, заставляя напрягаться… И в то же время…, он готов был убить всех присутствующих за то, что и они обоняли этот аромат.

Такое желание не было для него характерным. Отнюдь. Он никогда не был против поделиться игрушкой…

Не то, чтобы Макс был уж очень горячо привязан к своим родственникам, но и убить, ранее, хотел лишь Аристарха и Лейлу.

Сейчас, этот список стремительно пополнялся, просто от того, что кто-то посмел посмотреть на ЕГО, да, уже только его — жертву.

Стоило задуматься о более насущных проблемах.

Ему надо было придумать, как именно осуществить свой план по похищению этой девки. Так, чтобы Ротан и Аристарх, не успели помешать ему.

И, кажется, он уже знал, каким образом, это стоило сделать.

Если его не подводит понимание перешептываний хозяина с гостем — Ротан решил остаться здесь на день, им выделят покои.

Вот только, странно, что колдун настоял на отдельных покоях для «нее»…

Максимилиан не понимал, но вполне одобрял эту идею. Ему же легче… Да, и он не был бы уверен, что не отправился совершать очередные безумства, теряя контроль, если бы его старый враг оказался в одной комнате с «этой»…

Какого, безумного, дьявола, с ним творится?!

Он убьет ее, хоть, сначала и поимеет.

Его безумие было довольно.

Тьма вампира пришла в восторг от такого плана.

Значит, осталось лишь воплотить его. Это будет просто, не так ли?

Хелен осторожно кралась по коридорам умолкшего поместья. О, только бы это было, и правда так. Неужели, ей могло, наконец, повезти?!

Она от всей души молилась об этом Богу.

Вообще, Элен была ревностной католичкой, до того, как вот так, сглупила. И, пусть, сейчас, ругательства чаще срывались с ее языка, чем хвала Богу, это не отменяло того, что утром и вечером, в обязательном порядке, девушка молилась. В конце концов, если в этом мире существовали вампиры и маги, значит Бог, уж тем более, был.

Продолжая горячо и истово молиться, она выглянула за поворот коридора.

Никого…

О, Боже! Неужели, это возможно?!

Было ли вероятно то, что все вампиры погрузились в сон? Сколько их бодрствовало в этот момент? Скольких предстояло обойти, чтобы выбраться из дома?

Ни на один вопрос, у Элен не было, даже вероятного, ответа.

Она тяжело вздохнула, постаравшись сделать это, как можно тише, памятуя о том, что ее, со всех сторон, окружали вампиры. И, еще крепче, сжала рукоять серебряного кинжала в кармане. Так, что ладони стало больно, но не это имело значение. До свободы, было так недалеко…

— Куда направляешься, детка? — Хриплый голос, прошелся по ее коже, против роста светлых волосков, заставляя Элен покрываться «мурашками».

Еще не оборачиваясь, девушка знала, кто именно, задал этот вопрос.

И у нее было странное ощущение, что она сама, и вся ее надежда — крупно просчитались сегодня. С чего бы?

Господи?! Почему?! Отчего, именно он?!

Даже своих хозяев, Хелен не так боялась, как этого вампира, которого видела лишь раз в жизни сегодня ночью.

Сделав глубокий вдох, решив с гордостью принять неизбежное, в конце концов, у нее был некоторый статус, в этом-то она не ошибалась, девушка повернулась, замирая, когда ее глаза встретились с его безумием.

БОЖЕ! Вблизи, он еще больше пугал ее.

Но, ему она об этом, сообщать не собиралась.

Не дождется.

Хватит и того, что он и без нее мог узнать все, о переживаниях Хелен. Девушка сделала, как можно более, безразличное лицо.

— На улицу. С этим есть какие-то проблемы? — Подняв бровь, нагло ответила она, не давая себе опустить лицо, чтобы спрятаться от этого, черного, затягивающего ее, своим безумием, взгляда.

Призрачный шепот, вновь, окружил девушку, отвлекая, мешая сосредоточиться.

Какого дьявола с ней творилось?! Прости, Господи! И защити ее.

О, никто ведь не докажет, что она умоляла?

— О, никаких проблем. Я, даже, провожу тебя, детка. — С усмешкой, рождающей ужас внутри нее, ответил мужчина, обхватывая шею девушки ладонью, нависая над Хелен… вызывая дрожь… страха… Да, определенно, именно его.

Если только, столь явная угроза смерти, вдруг не стала возбуждать Элен…?!

Н-е-ет, черт забери все, нет! Только не ее!

Девушка попыталась освободиться, начиная подозревать, что его планы, вовсе не совпадали с расчетами самой Элен. Она не нуждалась в подобном сопровождении.

О, Боже! Нет! Тысячу раз, нет! Увольте!

— Я помню дорогу. Не беспокойся, сама справлюсь. — Сделала очередную, неудачную, попытку, хоть немного отодвинуть эту гору…в виде вампира от себя.

Добилась же, совершенно противоположного результата — он только сильнее зажал девушку между собой и стенкой.

Дьявол!! И что теперь, прикажите делать?!

Элен надо было быстро уходить отсюда, пока Ротан не хватился пропажи своей Ищейки. А этот… плотоядно принюхивающийся?! Ой, нет, только бы ей показалось!

Этот вампир, не выказывал намерений отпустить ее по-добру, по-здорову.

Тогда, Хелен решила действовать иначе.

— У меня есть дело, мне Ротан поручил его. А ты — мешаешь. Посторонись. Дай мне дорогу. — Гордо задрав голову, девушка постаралась сдвинуть его, упираясь ладонью в грудь мужчины. Вот, только, на фоне его тела, ее ладошка, просто терялась. Как и сила девушки, не оказалась достаточной, что бы, хоть поколебать мужчину.

Светловолосый вампир еще шире улыбнулся.

— Не вижу проблемы, детка. Ты хочешь выйти — я готов помочь. Навряд ли, тебя пропустит охрана. — Он поднял бровь, показывая, что раскусил обман Элен. — Скорее, они позовут Ротана, а что-то, подсказывает мне, что ты не очень жаждешь видеть его, чтобы мне тут не говорила. — Пальцы его ладони блуждали по коже Элен, дразня ее, рождая странную, никакими разумными доводами, и логикой самосохранения — необъяснимую дрожь.

Элен никак не могла выплыть на поверхность этого, безумного, пылающего алыми языкам пламени, черного взгляда.

Что ж, он не оставил ей выбора. Правда, она старалась избежать этого.

У девушки, было последнее средство в запасе.

Не давая себе ни секунды задуматься, чтобы намерение не отразилось в ее синем взгляде, Элен резко, с силой, всадила серебряный нож в бок удерживающего ее вампира…

Только, при вхождении лезвия до упора, вспоминая, что ее шея была обвита серебром…, и ее «собеседника» это никак не остановило…

Дьявол!

Но, это — то, должно хоть замедлить?? Может, хоть доставить ему каплю боли, заставляя мужчину выпустить ее??

Должно же, ведь, так же, Господи?!

Однако, глядя, как усмешка вампира превращается в широкую, …??довольную?? улыбку, Элен поняла, что что-то упустила из виду, в этом, конкретном, вампире…

Глава 20

Их род был проклят. Не в том плане, как могли проклясть обычных людей, конечно. В конце концов, женщины их семьи были ведьмами. Так что, и сами могли проклясть кого угодно… Но, в этом-то был и подвох. Одна ее прародительница, неплохо так поразвлекалась, накладывая заклятья по делу, и без, что задела чьи-то интересы.

Здесь было указано имя, просто, оно ничего не говорило Сирине, потому, девушка опустила его, читая дальше то, что записал Михаэль, вынужденный поработать писцом при старой ведьме, под угрозой вероятной смерти.

Ух, она хотела бы посмотреть, с каким лицом он делал это.

Кирин шевельнулся, вопросительно глядя на, расплывающуюся на лице хозяйки, усмешку.

— Мастер написал там что-то смешное, Госпожа? — Демону было интересно? Что ж, общие интересы — залог крепких приятельских отношений. Судя по сомнению в голосе демона, у него, как и у самой Сирины, не было уверенности, что у Михаэля имелась способность шутить.

— Нет, Кирин. Мне просто захотелось посмотреть, насколько был доволен Михаэль, когда его заставляли это писать, с непонятной для него целью. — Рина подняла глаза на своего компаньона. — Уверена, он считал ту ведьму сумасшедшей.

— Наверное, именно так и было. — С легкой улыбкой согласился демон. На этом диалог сошел на нет, и девушка вернулась к чтению.

Прабабка той ведьмы, которая и рассказала все ее любимому, насолила какому-то колдуну. И тот, оказавшись сильнее, связал силу своей обидчице, вынуждая ее покориться, и выполнять его пожелания. Он, просто напросто, взял ее в рабство. А, умерев, передал секрет управления их силой, своему ученику.

Но, и ведьма не собиралась так просто сдаваться. Она создала идеальный фантом, для очередного хозяина, такую девушку, которой тот не смог сопротивляться. И, через нее, выведала суть придуманного старым врагом заклинания. А после этого, сломала чары, перенеся магию в узор, и разместив его на кинжале.

Таким образом, ведьма, пусть и умерев при этом, обеспечила свободу своим потомкам… Но, только, если они сохранят этот кинжал в своем владении. Любой, кто, зная тайну рисунка на рукояти, завладеет кинжалом. И окажется достаточно могущественным, чтобы перенести этот рисунок, ломая охранные заклинания, с рукояти в центр пентаграммы, проводя опасный, но многое сулящий, ритуал — сможет, вновь, покорить носительницу этой силы, подчиняя себе ведьму.

Очевидно, именно на это рассчитывали те, кто вломился в дом Сирины тогда, десять лет назад. Но, они так и не смогли обнаружить узор, как не искали. И, вот те проникновения в ее квартиру, так же, были, скорее всего, связанны именно с этим…

Оставалось непонятным одно. Как, имея такие знания, ее врагам, все еще не удалось обнаружить и завладеть кинжалом?

Михаэль предполагал, что это было связано с гордыней и, определенной, небрежностью Ротана. Чернокнижник всегда превозносил себя выше всех, оттого, и Михаэлю удалось победить его однажды. Противник недооценил его, переоценивая собственные силы.

Так что, считал вампир, если та женщина, Саманта, оказалась в квартире Сирины не просто так, а, сложно было теперь посчитать, что это невероятно, не так ли? То, скорее всего, именно она была виновницей погрома, который просматривался в комнате.

Губы Сирины скривились, она никогда не сомневалась в «потенциале» этого ассистента… Хотя, ей бы спасибо сказать, именно недалекость, или глупость, а возможно, небрежность Саманты, не дала девушке попасть в кабалу к Ротану. Ей ли сокрушаться о недалекости интеллекта этой, ненатуральной блондинки?

Ох, похоже, что длительное отсутствие Михаэля, начинает все больше ее раздражать, понуждая искать объекты для снятия напряжения. Раньше Сирина не была склонна к таким суждениям. Или… просто удачней их от себя скрывала?

Отложив свиток, девушка задумчиво посмотрела на молчащего Кирина.

С Прагой они разобрались.

О Кракове, за неимением данных, было сложнее сказать.

Сомнительно, что она сможет выяснить это у демона. Но, у нее был вопрос к нему, который тот, вполне вероятно, сможет объяснить.

— Кирин.

— Да, Госпожа. — Демон посмотрел на хозяйку.

— Черт! — Она, определенно, уж чересчур, сердилась. — Неужели, тебе сложно называть меня Сирина?

— Не думаю, что Мастер будет доволен этим так же, как вы, Госпожа. — Пытаясь скрыть усмешку, склонил голову Кирин.

— А ты его боишься? — Раздражение начало проступать силой, которая заставляла воздух мерцать вокруг Сирины. Девушка сделала, бесполезный глубокий вздох, понимая, что не порция кислорода нужна ей для успокоения. Но, привычка — страшная сила. — Так. — Пробормотала она, глядя на собеседника. — Расскажи мне, как Михаэль создал тебя и остальных демонов. Хоть немного скрасим время.

Но, демон не успел ей ничего сказать. Еще до того, как он начал говорить, Сирина поднялась на ноги, уже зная, что Михаэль возвращается. Он был близко. И радость от этого, заняла все ее мысли, отталкивая и прочитанный свиток, и объяснения Кирина на задний план.

Демон лишь улыбнулся, прекрасно понимая состояние Рины.

— Похоже, мы отложим разговор. — Мягко проговорил он, на что девушка кивнула.

В этот момент, тьма в зале уплотнилась, выпуская из своей тени, не того, кого могла бы ожидать Сирина.

Широко улыбаясь, на противоположном конце комнаты появился вампир, и это — был не Михаэль…

Сирина улыбнулась в ответ, с интересом разглядывая то, что было за спиной у гостя. И забавляясь, слыша в уме, как ругается, проклиная своих друзей, Михаэль.

***

Элен могла предположить, что ее глаза стремились, в своем размере, к любимым блюдцам бабушки, хоть и отмечала это, лишь краем сознания.

Тогда, как мозг, просто вопил от ужаса.

Светловолосый вампир, все так же, широко улыбаясь, стремительно обхватил ее руку, держащую рукоять ножа, не давая девушке вырваться, крепко сжимая свои пальцы, поверх ее.

Он начал склонять свое лицо все ниже, почти соприкасаясь с ее кожей, в то время, как его пальцы, давили на ее ладонь, заставляя… вращать нож в ране?!

Пресвятая Дева!

Боже! Спаси и сохрани ее! Хотя…, наверное, поздновато молиться об этом?

Элен, с трудом сглотнула, понимая, что у нее, не просто проблемы, когда черные, полыхающие взвившимся алым пламенем, глаза, оказались почти впритык к ее, синим.

Его дыхание защекотало щеку девушки, когда вампир скользнул губами по скуле Хелен, плавно приближаясь к уху, оставляя влажный, саднящий след.

А ее дрожащие пальцы, все так же, продолжали сжимать рукоять, не имя сил сопротивляться его понуканию.

Ад!! И дьявол в нем!! Какого черта, тут происходило?! Кто он? Почему на серебро отреагировал так…?! … Никак… не отреагировал…

Но, у девушки не было времени задать свои вопросы. Его губы уже поймали мочку ее уха, лаская ее языком, и Элен задрожала, уже не имея резервов разбирать, от страха это, или, от больного, извращенного возбуждения.

Мужчина крепко прижал ее к себе, заставляя Хелен опираться на него, а не на стену.

— Зря ты это сделала, детка. — Она не смогла сказать, где звучит этот хриплый голос. Он заполнял ее голову, проникал в уши, окутывая изнутри и снаружи своим жестко-бархатистым звучанием. — Вот теперь, у тебя серьезные проблемы.

Ох, а она то и не поняла, что только теперь!

Ноги девушки стали ее подводить. Элен хотелось бы иметь другую опору, да не за что было ухватиться, кроме его плеч.

Мужчина лишь сильнее сжал свою руку, удерживая ее за шею, почти заставляя испытывать боль. И девушка ощущала, как его губы, прижатые к ее коже, раздвигает усмешка.

— Видишь ли, меня возбуждает боль. Без разницы, моя, или чужая… Хотя, твоя была бы предпочтительней сейчас… Но, пока, сойдет и так. — Вампир засмеялся, царапая нежную кожу Элен этим смехом. И, словно в доказательство этого, медленно, мучительно, потерся об нее, скользя вдоль девушки, всем своим телом.

Ух, она и без его объяснений, уже поняла, что ее шансы хоть на какое-нибудь от него спасение — полный отстой.

Плотность контакта их тел, не оставляла простора воображению. Девушка задыхалась, имея прекрасное представление о том, что именно упирается в ее живот.

Пресвятая Дева!

Отчего ей не сиделось сегодня на месте?!

Мужчина чуть отклонился назад, не разрывая контакта нижней части их тел, вновь, ловя ее глаза в ловушку своего взгляда.

А потом, не переставая насмешливо кривить уголки своих губ, он потянул ее кисть, не отпуская из своего захвата, медленно и протяжно прижигая края раны серебром, преумножая свою боль, и поднял их руки, удерживающие рукоять ножа, приближая острие к своему лицу.

И, неторопливо, с наслаждением, продолжая смотреть в ее глаза, слизал свою кровь с серебряного острия языком… И, не было заметно, чтобы вампир, хоть немного поморщился…

А Хелен….

Мама дорогая!

Все, что она оказалась способной сделать, это держать захлопнутым свой рот, не давая ему раскрыться от потрясения. Не рискуя, даже, сделать, такой необходимый вздох.

И, поражаясь, отчего, дьявол все забери, ее соски до боли напряглись, прижатые к его груди. И, откуда у нее появилось, почти сокрушающее крохотные остатки разума желание, облизать его, перепачканные кровью, губы своим языком?

Каким, дьявольским способом, этот мужчина, за две минуты оказался способен сотворить с ней то, что Ротан четыре года сделать не мог, превращая Элен в извращенку?!

Святой Бог!

Михаэль был зол?

Нет, Мастер был в ярости! Какого черта, Максимилиан позволял себя вытворять?! Он убьет его, чтобы там, не думала Сирина.

Мужчина слишком потакал своей любимой в эти дни. Она, до сих пор не поняла, что это не забава, и не аттракцион ужаса в развлекательном парке, которых теперь у людей было такое изобилие.

О, нет! Это их жизнь.

И они, дьявол все забери, были чудовищами и хищниками!

Наверное, его ревность, так же, помогала Рине пребывать в заблуждении. Она до сих пор не осознала, что для того, чтобы жить — вампир забирает чужую жизнь. Но, в этом Михаэль не смог бы изменить себя ни на йоту. Сирина была, есть и будет только для него!

Какого черта, он, вообще, ждал так долго? Зачем ушел тогда?! Надо было сразу обратить ее. Теперь, вампир сожалел, что не сделал этого. Сейчас, он знал, чего, столь долго лишал их обоих.

Но, и всего его удовольствия, не было достаточно, чтобы спустить с рук угрозу для любимой. А девушка, еще и сама способствует появлению опасности.

Друзья…

Мастер оскалился. Да кому, к дьяволу, они нужны?!

Теперь, ему было совершенно ясно, что от друзей — одни проблемы.

А кто бы смог сомневаться, глядя на этот сумасшедший дом?! Только не Михаэль. Однозначно.

Нет, пришло время положить конец сумасбродству Сирины.

Пусть и дальше витает в облаках, он был только «за», но, исключительно в обществе его самого. И точка.

Вампир не желал, чтобы та, кто стала смыслом, сущностью…, и да — самой его жизнью, находилась в зоне доступа безумных, коварных, опасных, расчетливых и жестоких… вампиров.

Наподобие его самого…

Бездна и дьявол!!

Но, это не меняет ничего! Его задача, позаботиться о ней. И Михаэль это сделает. Даже, если ему надо будет убить это идиота, которого он столько времени считал своим другом. Наверное, зря они тогда спасли его. Сейчас, у Михаэля было бы на тысячу и одну проблему меньше.

Проклиная все на свете, а особенно, безумных и наглых, навязчивых и труднодоходящих друзей, вампир материализовался посреди зала, становясь между Сириной и…

Кого это, дьявол его раздери, притащил сюда Макс?!

— Ты… — Михаэль протянул руку, не давая Сирине обойти его, упираясь тяжелым взглядом в Максимилиана. — Еще раз сделаешь так, и защита от Аристарха больше тебе не понадобится.

Он гневно смотрел на друга, пока, ни на что другое не переключая внимания.

Даже на мягкое касание губ Сирины к коже его шеи…

Кого он обманывает, черт возьми?! Одного ее присутствия в такой близости было достаточно, чтобы Михаэль моментально, болезненно, напрягся, становясь… приблизительно, каменной твердости. Слишком долго мужчина был далеко, больше, чем могли выдержать его…, их резервы. Ласка же ее губ, почти добивала вампира.

Но, он не даст сейчас отвлечь себя. Были другие, более серьезные проблемы. Главное, вспомнить — какие…

Мастер обвил любимую рукой. Притягивая ее к своей груди, понимая, что не может и не хочет терпеть и миллиметра расстояния между ними. И, ему было плевать, как именно это могло смотреться со стороны. Он, черт все побери, нуждался в Сирине. О, и более того, наслаждался каждым мгновением этой нужды.

Черт!

Грегор, стоявший до этого, между Максимилианом и Риной, попытался что-то сказать, но Михаэль просто отмахнулся от друга.

— Какого дьявола, Макс?! Какого, чертового, безумного дьявола, ты смываешься из поместья, ничего не объясняя, оставляя меня торчать там?! И, неужели ты утратил последние остатки своего жалкого разума, являюсь СЮДА в таком состоянии?! У тебя есть минута на объяснения. — Михаэль погрузил свои пальцы в черные локоны любимой, не давая той, и на шаг, отойти. Удерживая в своих руках.

О, он знал, что и ее кровь уже пылала.

— Михаэль. — Попыталась прошептать девушка, и у него не было сомнений, что она надеется его отвлечь, «спасая» своих «друзей» от гнева вампира.

Пальцы мужчины с нажимом обхватили лицо девушки, заставляя Сирину смотреть во тьму его взгляда.

— Сейчас, ты будешь просто молчать, Сирина. — Он использовал свое положение.

Да, это было подло…

О, но, подождите-ка, в конце концов, Михаэль же был вампиром. Как и большая часть присутствующих здесь. И, именно это, он и собирался, наконец, в полной мере объяснить любимой.

Она промолчала, не имея возможности ослушаться этого приказа.

А он не поморщился, когда ее ногти впились в его кожу. ЕЕ сила замерцала вокруг Рины, заставляя плавиться воздух.

Что ж, именно такой реакции мужчина и добивался от Сирины. Она должна была осознать что, как и большинство тут, является вампиром. И, Михаэль не запрещал ей проявлять свое недовольство.

Отвлекаясь от гнева Сирины, Мастер, вновь посмотрел на Макса. Кажется, того, такая ситуация начала забавлять? Как и Грегора, который, уже расслабившись, и прислонившись к стене, с усмешкой наблюдал за ними.

Дьявол! Он не устраивался клоуном в этом, безумном цирке!

— Двадцать секунд, Макс. — Прорычал Михаэль, еще крепче прижимая к своему, до боли, сравнимой с пыткой, нуждающемуся в прикосновении Сирины телу, любимую. — И, в бездну! Кто это, дьявол тебя забери?!

Тяжелый взгляд уперся в девушку, которая очень старалась все это время вырваться из, цепко удерживающих ее, рук Максимилиана.

Та, как ни странно, смотрела на них всех, с надеждой и, почти, мольбою, во взгляде. Особенно, на прижатую к самому Михаэлю, но, все же, пытающуюся хоть так, касанием, повлиять на него, Сирину.

О, кто бы был удивлен?! Мастер не был.

Похоже, у Рины, поразительное свойство, располагать к себе людей,… да и вампиров.

Но, в этот раз, он не собирался ничего подобного допускать. Нечего ей общаться с той, кого, столь очевидно, в самом ближайшем времени уже не будет с ними…, как и в этом мире. Достаточно было взглянуть в алые всполохи глаз Макса.

— Это, тот самый помощник Ротана. — Проговорил Максимилиан, и нехорошее ощущение сложилось у вампира, когда он услышал эти, будто, через силу выталкиваемые, слова — похоже, его друг сдерживается, исчерпывая последние резервы…

Неужели, вот в этой «помощнице», причина?

— Какого дьявола ты мне не сказал? — Поднял бровь Мастер.

— У нас с ней возникли некоторые разногласие о пункте конечного назначения, я действовал быстро, стараясь не всполошить, раньше времени, Аристарха и Ротана. — Отчего-то, руки Макса, все крепче сжимались вокруг тела этой девушки,… напоминая Михаэлю…

Нет!

Хотя…, подождите-ка…

Мастер чуть пораженно наклонил голову, пользуясь даже этим, чтобы еще полнее коснуться Сирины.

Углы губ Михаэля дрогнули, но он не дал появиться улыбке.

Дьявол! Вот теперь, он будет насмехаться, наблюдая за Максом. Ха, это будет, действительно забавно, бездна все поглоти!

Но, для начала, стоило проверить свою догадку, не так ли?

Да и, помимо всего прочего, он уже не мог терпеть. Дьявол все раздери!

Ему была нужна Сирина.

С ним…, на нем…, под ним.

Он хотел ощутить ее кожу, ее жар, ее касание, аромат и вкус ее крови на своем языке. Он хотел погрузиться в Рину, растворится в ней, наконец-то, полностью убирая любое пространство между ними. И пить, ощущая, как выпивает его она…

И, черт все забери, Михаэль знал, что и девушка жаждет этого, насколько бы глубоко не вгоняла в его плоть свои коготки. Это, в общем-то, только сильнее распаляло Мастера. Потому, он был совсем не против, такого, ее гнева. Он имел идею, как быстро перевести это возмущение в, лишающую разума, страсть.

Продолжая смотреть на Максимилиана и ту, которую тот, столь явно не собирался выпускать из импровизированных оков своих рук, хозяин замка пальцами собрал волосы Рины в пригоршню, понуждая любимую запрокинуть лицо, отрывая ее недовольные глаза, от точки, в которую те вперились в районе его груди.

— Пусть она останется в состоянии говорить, когда я буду свободен, чтобы задать ей вопросы, ты меня понял, Макс? — Темная бровь насмешливо поднялась, провоцируя друга. — Только говорить. О, и желательно, чтобы она могла вспомнить свое имя, и то, что задумал Ротан. Остальное меня не волнует — развлекайся.

И Мастер, не обращая более внимания на друзей, жадно накрыл губы Сирины поцелуем, растворяясь с нею во тьме.

Плевать! Что бы там ни было.

У вампира не было больше сил пребывать даже на таком, мизерном, расстоянии от любимой…

Он чувствовал, что, не смотря на дикое всепоглощающее желание, которое сжигало тело Сирины, его любимая не собиралась, тут же, пасть к его ногам. Хотя…, он бы, совсем не отказался… у него имелась пара мысленных картин…

Едва они очутились в комнате, девушка сделала все, чтобы оттолкнуть Михаэля от себя.

И, черт забери, ему нравилось, когда она не покорялась!

Это было именно то, что всегда возбуждало и манило его в Рине. Но, не за это вампир полюбил ее.

Усмехнувшись, мужчина последовал за, все еще, молчащей девушкой.

О, нет, он пока не собирался позволять ей говорить. Ощущая вот этот ее гнев, Михаэль не сомневался, что едва она сможет, Рина выплеснет на него свое возмущение.

А, у вампира, были абсолютно,… совершено другие планы на нее, и ближайшее время с нею. Они будут делать очень многие вещи своими губами и языком, но, определенно, не говорить. О, нет. У Михаэля имелись более подходящие идеи…

Потом… потом, возможно она расплавится в его объятиях, растворится. И просто остынет, прощая Михаэлю такой «тираничный», по ее мнению, шаг. Хотя, а чего она могла ожидать от вампира? Тем более, когда мужчина был, просто напросто, одержим ею?

Михаэль настиг Сирину на середине витой лестнице, ведущей на крышу.

Его руки обхватили ее, пресекая возможный побег. Вплотную прижимая к его, возбужденному и напряженному телу. Пальцы вампира заскользили по изгибам тела любимой, рождая огонь.

Ох, он ощущал, как это пламя разливалось между ними, в слияние их тел. Пусть, пока и не таком, как хотелось бы мужчине.

Сейчас, у Михаэля была бездна времени, чтобы позволить растянуть их удовольствие…, вот только, вампир не был уверен, что на такое время — хватит его выдержки.

Он скользнул вдоль нее, мягко и протяжно трясь об Сирину, давая почувствовать любимой, как его напряженная плоть упирается в ее ягодицы.

И слышал, каким прерывистым и надрывным был ее, ответный, вздох.

Руки мужчина ласкали грудь Рины, разрывая, столь любимый и ею, и им, шелк.

Правда, они предпочитали видеть его в разном виде. Михаэль обожал шелк в виде лоскутов и полос, усеивающих пол, вокруг Сирины. Как любила она? О, но сейчас же, не в этом состоял вопрос, не так ли?

Пальцы накрыли полную грудь, терзая и мучая сосок, а вторая рука спускалась все ниже, продлевая надрыв на ткани, почти достигая того влажного жара, в который он так жаждал погрузить свою плоть.

Дьявол!

Михаэль не знал, куда делась, забыл о том, что, вообще, такое, выдержка. Все, что он желал, унять бешенное, сводящее с ума их обоих, желание, которое, почти до боли, терзало его.

Он наклонил свою голову, прикусывая ее шею, дыханием шевеля, щекоча ее колебанием коротких завитков волос. Лаская бархат кожи за ушком у Сирины, еще больше твердея на каждый ее тихий, и протяжный полувсхлип, полувздох.

— Я разрешаю тебе стонать, Сирина. — Хриплый голос вынудил ее покориться, рождая низкий гортанный стон.

И это, добивало Михаэля.

Но, он сам пожелал услышать ее песнь.

Девушка жаждала, чтобы Михаэль погрузился в нее. Она хотела, чтобы он заполнил ее, сейчас, немедленно. Умирала от необходимости ощутить в себе его твердую плоть, которое наполнит ее влажную сердцевину, поникая настолько глубоко, насколько это, вообще возможно, и все равно, желая большего слияния с ним. Хотела, чтобы он начал двигаться внутри Сирины, подчиняя и забирая ее разум так же, как уже давно подчинил зависимую от его прикосновений и ласк, плоть. Вот что Михаэль слышал в стоне любимой.

Однако, они только начали эту ночь.

Его пальцы уже давно придали ее одежде именно тот вид, в котором он больше всего любил видеть Сирину. Никакой шелк не смог бы испортить красоту и покоряющее волшебство ее обнаженной кожи.

Мужчина развернул девушку лицом к себе, видя по затуманенным от страсти зеленым глазам, что она, пока, во всяком случае, забыла о своем сопротивление и возмущении.

Только, его касания, его губы, дразнящие скольжения его тела, трущегося об нее — вот и все, что наполняло Сирину, заставляя и его, теряться в сумасшествии ее желания.

Он прижал Рину обнаженной кожей спины к прохладе камней стены, рождая новый стон, от диссонанса их жара и этой прохлады, которые, тем не менее, рождали удивительную гармонию ощущений в ее теле, попадая друг с другом в резонанс. Усиливая, и так, почти невыносимое томление, лишь полугранью, не переходящее в боль.

Сирина, снова застонала, когда его губы захватили один ее сосок, облизывая, прижимая, мучая зубами. И, этот стон перешел в хриплый вскрик, когда Михаэль, не переставая терзать ее грудь, пальцами раздвинул влажный, истекающий желанием жар, уже давно готовый для него.

Она закричала от одного, медленного, наполняющего толчка его руки, задыхаясь в волнах первого оргазма, накатывающегося на нее. И Михаэль, ощущая, как плотно сжимается вокруг его пальцев ее плоть, почти не имел сил сдерживаться, понимая, что вполне может сорваться еще до того, как сам, полноценно, погрузиться в Сирину.

Однако, его любимая была не менее коварней его самого, а Михаэль так поздно осознал, что уж больно низко соскальзывает Рина, на ослабевших, после такого удовольствия, ногах.

Но, и сам потерял контроль, забывая о том, что собирался воспротивиться, сгорая в горячей и не терпящей сопротивления, ласке ее губ и языка, захвативших в плен его напряженную и, так желающую ее прикосновений, плоть.

В этот момент, погружая свои пальцы в черный водопад распущенных волос, чтобы еще ближе притянуть, и так не отстраняющуюся, а лишь желающую именно этого, Рину, Михаэль серьезно начал сомневаться, что его бессмертие выдержит проверку таким испытанием.

Это было больше, чем казалось реальным испытать, не пересекая черту, пусть и вечной, жизни вампира.

Но, Михаэль хотел большего.

Потому, не сдерживая рычания, он резко поднял любимую, так и не освобождая вороха струящихся волос, но, не причиняя боли. И, удерживая тело Сирины одной рукой, наконец-то! О да, спустя, как ему казалось, вечность без нее, Михаэль с напором погрузился в любимую, заполняя, растягивая так, как он знал, ее тело и разум, умоляли его. В который раз, заставляя девушку кричать от едва переносимого наслаждения.

И он стонал, впиваясь в ее, припухшие, алые губы, скользя языком, по бешено пульсирующей линии ее крови, позволяя себе, столь долгожданный глоток, зная, что не сможет ограничить ни свое, ни ее пиршество дурманящим каждого, вкусом и ароматом.

Михаэль, проживший так долго на этой земле, хрипло стонал, глотая горячую кровь любимой, ощущая, как ее губы, ее зубы, погружаются в биение его собственного пульса.

И потерял разум, все сильнее и резче входя в податливое тело, от жадных и столь же ненасытных глотков Сирины.

Взрываясь в их общем, неразрывном и полном наслаждении.

Михаэль не хотел и на сантиметр отпускать от себя Сирину. Хоть, и не мог оторваться от нее, все эти, пять часов. И все равно, одного ее вздоха, одного взгляда или касания — было достаточно, чтобы он понял, насколько, катастрофически, разрушающе, ему мало ее.

Мужчина погружался в нее опять и опять, но, хотел еще. Однако, он и так измучил любимую. А, глядя на следы исчезающих укусов на шее и ключицах Рины, ему казалось, что это он — садист, а не Макс. Но, дьявол все побери, даже понимая это все, Михаэль, не мог от себя отпустить ее.

Каждая клеточка его тела кричала «Мое», хотя, девушка и не думала этого отрицать, только полнее и теснее приникая к нему.

О, и да. Все это время, только ее стоны и крики, и его, немногочисленные слова, нарушали тишину.

Он так и отпустил в этом Сирину. И, теперь, у вампира сложилась стойкое ощущение, что будет скандал, когда мужчина, наконец, разрешит девушке говорить. Но, сказать по правде, Михаэля это не сильно и волновало.

А потому, ближе прижав к себе, обнаженное и утомленное тело Сирины, он поцеловал ее, лаская, скользя по скуле и, обводя большим пальцем контур ее, припухших от ласк и поцелуев, губ, прошептал ей на ухо лишь одно слово «Позволяю».

Ох, он был уверен, что Сирине не надо объяснять.

Девушка не была довольна тем, что он потребовал ее молчания.

Однозначно.

От такого же … позволения…, она пришла в ярость, сбрасывая с себя всю истому и довольство тем, что только что было у них.

Вампир так хорошо ощущал все это. Ее чувства, были общей частью их. Как и его, впрочем.

Но, вопреки ожиданиям Михаэля, Сирина не стала поднимать крик. Напротив, она просто отстранилась, показывая свое возмущение. И, одарив его убийственным взглядом зеленых глаз, вышла из комнаты, поднимаясь на крышу, не утруждаясь облачением во что-то, кроме локонов своих волос и, подаренный любимым, изумруд, который все время носила.

Михаэль вздохнул, садясь в постели, пропитанной ароматом их страсти. И, направился за ней, ощущая, как внутри поднимается незнакомое и неприятное, тягучее чувство, ранее неизвестное вампиру.

Наверное, именно его и называли — ощущением вины, с легкой иронией над самим собой, подумал мужчина.

Когда Михаэль поднялся на крышу, Сирина не обернулась к нему.

Девушка сидела на своем, ставшем уже излюбленным, месте на скате крыши, а ее черные волосы, словно живой, независимо от хозяйки, существующий саван, укрывали тело девушки. Но, все равно, они не скрывали околдовывающей, забирающей его ум, красоты ее тела

Ветер бушевал вокруг. И, в этот раз, не Мастер был в ответе за него.

Рина сердилась.

Он об этом знал. Прекрасно ощущал ее …ярость.

Но, когда мужчина видел ее такой, мысли устремлялись, вовсе не в сторону разговора.

Дьявол!

Она знала, что он смотрит на нее. Знала, но так и продолжала молчать.

Ощущала все, что бушевало сейчас в его крови, но, даже не повернулась, чтобы посмотреть на Михаэля.

Это напрягало его. Он не собирался позволять себя игнорировать.

Даже любимой.

Хотя, вероятнее всего, с ее точки зрения, заслуживал именно такого отношения. Однако, все поступки вампира были, дьявол все разрази, обоснованными!!

А то, что она этого, по своей неопытности, не видит — легко устраняемая проблема. И, он сможет это объяснить!

Но, и приняв такое решение, Михаэль молчал.

Ее обида, которую он ощущал в себе, не давала ему произнести и слова. И… это было необычно, ненормально, и непонятно для него…

Сколько бы лет он ни прожил. Все это, весь его опыт — он был до Сирины… С ней… не проходило ничего из того, что вампир привык ожидать от мира.

Сирина скривила уголки своих, столь притягивающих его, губ, в гротескном подобии улыбки.

И, бездна все забери, ее боль задела мужчину! Только, как и это ей объяснить?

Девушка повела рукой, отводя от лица колеблющиеся пряди, однако, и в этом жесте, была ее сила, которую Рина еще не умела сдерживать. Несколько деревьев, растущих у подножия обрыва, на котором располагался замок, вырвало с корнем налетевшим порывом.

Михаэль чуть усмехнулся.

Дьявол! Как же он любил ее, даже такую, не умеющую, и не желающую контролировать свой гнев на него.

— Что же ты молчишь? — Голос Сирины мягко поплыл в воздухе ночи. Не было, никакого, крика. — Я — не запрещала тебе говорить, Михаэль.

Мужчина усмехнулся.

— Туше, малыш. — Склонил он голову, признавая попадание ее «словесной рапиры». — Но, я был вынужден запретить высказываться тебе.

Михаэль подошел ближе, зная, что она подпустит его, даже если ее окружает защита из силы. Между возможностями двоих, не было уже разделения в общем единении. Они не стояли на месте, адаптируясь к тому, во что вампир обратил их.

— Ты не можешь вести себя, как прежде, Сирина. — Мужчина остановился рядом с любимой, кончиками пальцев обводя контур лица девушки. Просто потому, что не мог не ласкать. — Ты — не человек, более. Ты — вампир, милая. А мы, живем и общаемся по иным законам… Хотя, это лишь человеческая иллюзия, малыш. И в том мире, всем управляет — большая сила.

Она молчала.

А Мастер, он не мог понять, что осознает девушка, из того, что он говорит.

Это было невероятно, но… она старалась отгородиться от него. Отстаивая свое право на личное пространство.

Дьявол!

Это бесило вампира!

Между ними не должно было стоять НИЧЕГО! Михаэль не хотел терпеть этого!

Его пальцы погрузились в ее волосы, захватывая тяжелые, льнущие к его рукам, локоны. Это была ее, собственная, тьма. Но, она признавала, и покорялась ему, как и сама Сирина. Потому что, черт все забери, именно так и должно было быть.

Потому что — это было желание мужчины!

— Не смей отстраняться от меня, малыш. — Он притянул ее лицо к себе, собирая пряди в пригоршни. — Между нами не будет пространства. Между нами не будет ограничений. — Он говорил тяжело, коротко, прерывисто. У него не было сил сдерживать свою тьму, из-за ее попыток себя огородить. Михаэль прижал горячее тело девушки к своему, наглядно демонстрируя то, что требовал от любимой. — Мы — единое целое. Что тут не ясно, Сирина?

— Меня утомляют твои постоянные требования, Михаэль. — Не смотря на столь, … покоренное положение, Сирина не утратила все той же, холодной сдержанности, которая была в ней с момента ухода.

Это, только больше распаляло тьму самого мужчины.

Очевидно, эти два чувства пытались друг друга погасить, чтобы привести их к прежней, эйфоричной гармонии.

— Сколько можно пытаться столкнуть меня с реальностью, большой и жестокий вампир?! — Приподняла бровь Сирина, обвивая его шею руками, погружая свои пальцы, в его волосы. Но…, продолжая возмущаться им внутри.

О, он великолепно ощущал ее гнев. В самом деле.

— Я не хочу жить так! — Она положила свои пальцы на его щеку, словно сомневаясь, что он не слушает ее. Будто боясь, что любимый отведет глаза, отметая ее доводы. — Я не буду поступать так, как ты считаешь нужным, только потому, что тебе пожелалось обратить меня, Михаэль. О, и кстати, если тебя так напрягает разделение — где ты был эти десять лет? Что-то, я не наблюдала твоего явного присутствия в моей жизни.

Ему нечего было сказать на это. Он не был готов признать свои опасения и страх. Более того, даже не представлял, что хоть когда-то созреет для подобного. Михаэль не был тем, кто легко признает свои ошибки… Не в таком… Не перед Риной…

Дьявол его забери!

А потому, мужчина просто молчал, выслушивая негромкие и справедливые упреки любимой.

— О, можешь не говорить. — Усмешка появилась на ее губах, но она не нравилась Михаэлю. Он хотел стереть эту горечь, касанием своих губ. Лишь бы, она позволила подобное. Но, навряд ли стоило упоминать о таком сейчас. — Ты ушел, Михаэль. И я сама училась убегать от реальности. Так не надо, теперь, этим способом, упрекать меня.

Сирина смотрела ему в глаза, и мужчину мучила ее боль.

Он никогда не хотел, чтобы ей было так больно!

Дьявол! Нет!

Но, сам и причинил подобную муку…

— Я привыкла иметь много друзей, Михаэль. Потому что, тогда — мне было легче скрываться от действительности за ними. И — я буду и дальше так жить, черт тебя забери!! Ох, и да, мне плевать, что все мои друзья — будут демонами и кровожадными, сумасшедшими вампирами. Не это должно меня волновать, не так ли?! Не после того, кого я так полюбила! — Рина хотела отвернуться, отойти.

Но, и понимая, разделяя ее чувства, Михаэль не собирался отпускать от себя Сирину. Он уже давно определил узор их танца. В их паре нет расстояния. Чтобы ни считала любимая. Хотя, и она, меньше всего, желала отступить. — Я буду смотреть на мир так, как мне легче видеть его, и ты будешь принимать это, Михаэль! Просто потому, что никакие твои требования, не изменят этого. Я не могу воспринимать свою жизнь иначе. Если ты не согласен — можешь делать что хочешь. Только, проще будет просто убить меня, и найти себе более сговорчивую рабыню.

Она издевалась над ним?!

Сирина его убивала тем, что говорила!

— Я не смогу сделать этого, малыш. Мне не нужен никто другой. И ты… — Михаэль обхватил ее подбородок пальцами, возвращая контакт их глаз. — Ты — не рабыня. Ты часть меня, Сирина.

Вампир наклонился, почти соприкасаясь с ее кожей, не имея более сил терпеть отчаяние, нарастающее внутри девушки.

— Я не тот, кто станет на колени, вымаливая прощение, малыш. — Хрипло произнес Мастер, касаясь губами уха любимой. Но, даже ощущение ее дрожи, ее потребности в нем, не приносило ему облегчения из-за того, что затаилось в ней, за этими порывами. — Но, если это необходимо для того, чтоб ты простила меня …

Сирина остановила его, положив свои пальцы поверх шепчущих губ.

— Я не хочу, чтобы ты менялся или ломал себя ради меня, любимый. Я принимаю тебя именно таким. — Ее голос, впервые за это время, прорезался чувством. — Но, — она усмехнулась, — я ТРЕБУЮ такого же отношения и к себе. Неужели, это составляет сложность для тебя, Михаэль?

— Ты подвергаешься опасности. — Мастер не хотел отрываться от ее пальцев, обхватывая ее кисть своей рукой, и продолжая убеждать ее, целуя внутреннюю поверхность ладони Рины при каждом слове. Дразня, медленным шевелением своих губ.

— Разве, мы с тобой, имеем недостаточно силы, чтобы позволить мне смотреть на этот мир, а не ему — трактовать мне свое видение.

Эти слова заставили улыбнуться Михаэля.

Черт все забери! Разве, не именно так он всегда считал?!

О, да, он может подарить все, что угодно Сирине.

И, если ей нужна ЕЕ реальность — она получит такой дар. В конце концов, Михаэль — это ей обещал…

— Ты будешь иметь все, что пожелаешь, малыш. — Вампир наклонился, накрывая ее губы поцелуем, радуясь, что она с радостью, смывающей обиду и злость, открывает их навстречу ему.

Мастер считал, что его любимая не видит, в каком мире теперь живет…

Он ошибся.

Вампир полагал, что девушка не осознает, кем является теперь…

Но, и этот вывод был, в корне, неверен.

Она знала и принимала все. Но, черт возьми, не собиралась мириться с тем, что не нравилось ей, или рождало боль и дискомфорт.

Михаэль готов был преклониться перед ней…

Она отвергала это, любя его и таким.

Не нуждаясь, в таком, доказательстве его раскаяния.

И за это, мужчина готов был поставить на колени перед ней целый мир…

Макс понимал, что его разума, более, не существовало. О, не то, чтобы вменяемая часть вампира, хоть когда-то, была уж очень большой.

Пфф…, нет, определенно, нет. При жизни — возможно…, он смутно помнил то время, стертое болью последующих мук.

Но сейчас, в этот момент, глядя, на девушку, стоящую перед ним — он понимал, что та, микроскопическая доля разумного, вменяемого Макса, которая была в мужчине еще десять минут назад, пока он находился в зале — исчезла, поглотилась взбунтовавшейся, ревущей тьмой.

Но, дьявол все раздери, главенствующую в этом теле беспросветную бездну, уже не беспокоило отсутствие, какого-то, там, разума.

Да кому, к черту, тот, вообще нужен?!

Не ему, определенно. Не тогда, когда в воздухе разливается такой сладкий и желанный аромат страха его … ЕГО жертвы…

Макс зарычал, раздувая ноздри, еще глубже вдыхая, упиваясь этим, таким манящим для него ароматом…

Однако, было в этом запахе что-то, что смущала Максимилиана… вот только, тьма никак не хотела понимать суть того, что порождало диссонанс… А разум…, ох, это мы уже выяснили, не правда ли? Разума не стало…

Девушка молчала, замерев под взглядом его, черных с алыми всполохами, глаз. Но ее синие очи, настороженно, следили за каждым перемещением зверя, которым и являлся в данную минуту Макс.

И, в этих глазах, так же, как и в аромате, плескался страх… О, нет… там был дикий ужас…

Да!!

Это было именно то, что любил видеть Максимилиан в глазах девушек. Его тьма испытывала наслаждение от предвкушения того, что он с ней сделает.

Дьявол!!

Да одна мысль об этом, возбуждала мужчину сильнее, чем что-либо иное… разве что, ее аромат — мог стать более сильным раздражителем…

Совокупность же всего этого — заставляла его напряженную эрекцию болезненно пульсировать.

Хотя, не было похоже, чтобы хоть что-то изменилось в таком его состоянии, начиная с того момента, как он обнаружил ее в коридоре поместья…, разве не так?

Стоило ли себе лгать, тем более, что сейчас, ничто не могло уже помешать мужчине…

Очевидно, заметив, что он все ближе и ближе оказывается к ней, с каждым обходом, сужая диаметр круга, девушка дернулась, словно надеялась куда-то убежать.

Макс рассмеялся, хриплым, диким смехом, так, что по ее коже пошла дрожь.

О да, он чувствовал это.

— Тебе не удастся убежать, детка. — Хрипло проговорил мужчина, останавливаясь, почти вплотную, к ней. — Уже, нет.

Его рука обхватила ее затылок, с силой собирая распущенные локоны, сжимая кулак, заставляя ее запрокинуть лицо…

Ох, да,… причиняя боль этим движением …

Еще сильнее каменея, чувствуя шелковое, струящееся касание ее волос на своей коже.

Он хотел ощутить ласку этих локонов не здесь, не на ладони… и не собирался отказывать себе в подобном желании…

Макс желал видеть ее глаза, когда он приступит к забаве по-настоящему.

— Отчего же ты боишься, детка? Неужели, Ротан казался тебе более безобидным? — Вампир издевался над нею. — Или, все те года, что ты удовлетворяла колдуна, ты боялась так же? Какая…идеальная жертва… — Его язык пробежался по губам, ощущая на вкус, аромат ее страха. — Та, у которой не притупляется ужас… — Его рука прошлась по шее жертвы, ощущая, как дрожь сотрясает тело девушки…

Но, что-то во всем этом, было, все же, не так…

Что-то его настораживало…

Что-то еще, помимо того, что одна мысль о забавах Ротана с этой девкой, заставляла реветь его тьму…

Хотя и это… было… ненормально… даже для его, дьявол побери все, безумия!

Макс замер, вглядываясь в ее лицо. Пытаясь разобраться с тем, что бушевало у него внутри.

Ее губы были закушены…

И это — нравилось ему…

Когда он, полностью возьмется за нее, она забудет о том, что, вообще, было что-то, кроме боли. О том, что было хоть что-то…, до него…

Эта мысль… Да… она понравилась его безумию, рождая новый рев…

Ее синие глаза распахнулись еще шире, и короткий испуганный вздох, сорвался с губ, как ни старалась она прикусить их…

Мастер улыбнулся, имея представление, что и Смерть могла бы позавидовать этой его улыбке. И, еще раз, окинул взглядом свою жертву.

Она была затянута в кожу. Не то, чтобы ему не понравился такой, не оставляющий тайн для воображения, наряд.

Он, всего лишь, вызывал ярость в его тьме и безумие.

Максимилиан не любил кожу… не ту, из которой делали одежду. Ее любил Ротан…

Не прилагая особых усилий, одним рывком, он сорвал с девушки куртку, оставляя на нежной белой коже красный след.

Она дернулась.

Ой, наверное, он, снова, причинил ей боль? Какая… жалость…

Вампир пробежал языком по своим губам. С трудом овладевая, практически, безудержным желанием повалить ее на пол, и тут же вонзиться в нее своей плотью…

Нет, Мастер не будет спешить… Он хотел, в полной мере, насладиться.

И, по-новому, начал осматривать то, чем он отныне, безраздельно владел…

Макс нахмурился, не улавливая источника этой мысли… но, тем не менее, она понравилась ему, а значит, именно так и будет.

И снова, что-то тревожило его, рассеивая, даже безумное внимание.

Крепко сжав ее волосы, обхватывая затылок своей рукой, мужчина заставил девушку повернуться, не отпуская прядей.

На ее коже был только один след… багровая полоса, которую только что оставил именно он…

Это не было нормально или характерно для Ротана и Теодоруса…

Кто, как не Макс, мог бы быть уверенным в их способе развлечения со своими жертвами?

— Ты, очевидно, уж очень была ценной, для колдуна, крошка. — Вампир, вновь, принудил повернуться девушку лицом. — Он поил тебя своей кровью, чтобы не оставалось следов ваших забав? — Его ладонь обхватила подбородок девушки, заставляя ту, смотреть ему прямо в глаза.

Она молчала.

Макс не желал, чтобы было так.

— Отвечай, детка. — Он, с силой сжал свой кулак, натягивая каштановый пряди волос. — Не стоит усиливать свои муки сейчас, побереги резервы для основного действа.

Она сглотнула … и покачала головой, зажатой в его руках. На ее глазах выступили слезы.

— И что, это означало? — Вампир приподнял светлую бровь.

Дьявол! Как же она его возбуждала!

Он не мог вспомнить, чтобы за все столетия, хоть кто-нибудь из его жертв, заводили его с такой силой…

Максимилиан, уже едва, мог сосредоточиться на чем-то, кроме мыслей о том, как будет овладевать ею, ощущая…, выпивая ее боль и страх.

Пальцы его руки заскользили от ее подбородка вниз, спускаясь по шее, замирая, на мгновение над бешено стучащим пульсом…

Макс застыл… это биение, на секунду… его заворожило, отдаваясь болью в, сдавленных, уже давно ставшими тесными, брюками, чреслах…

Но, Мастер любил боль …

Если бы он был человеком, Максимилиан тряхнул бы головой, прогоняя наваждение, … но, ох, постойте-ка, он им не был …

Вампир лишь зарычал, преумножая ее ужас. И, снова, втянул воздух, наслаждаясь этим острым и пряным ароматом.

— Они не давали мне своей крови. — Хрипло прошептала девушка.

Бездна поглоти его!

Он стал еще тверже, чем был за мгновение до этого.

От этого звука, от движения ее губ, припухших из-за закусывания — вампир, только сильнее окунулся в свое безумие, желая сейчас же, немедленно в нее погрузиться.

И, в общем-то, ему было безразлично, куда именно.

— Тогда, отчего на тебе нет отметин их развлечений, детка? — Его голос был горловым и низким, он, почти физически, царапал ее, доставляя и этим, вампиру наслаждение.

Синие глаза, не смотря на страх, блеснули вызовом.

— Потому что, они не развлекались со мной. Для этого — были другие. — Не менее хрипло, ответила девушка.

Максимилиан расхохотался, дальше скользя по ее коже, и замер, теперь уже, на полной, прикрытой лишь черным кружевом белья, груди, сильно сжимая.

Ее соски были напряжены…

И, в этот момент, мелкие кусочки пазла стали на свои места, обрывая смех вампира, давая понять, что именно вызывало диссонанс в восприятие вампира. Максимилиан понял, что было не так, как обычно, в его развлечении…

Она … его… желала…

НЕТ… это было просто нереально.

Но, именно это стояло в ее синих глазах за страхом, и, именно желание добавляло пряность в ее аромат, вплетаясь тонкими нотами, которые, с каждым скольжением его пальцев, звучали все сильнее…

Никто из его жертв, не испытывали ничего, кроме дикого страха…

Хорошо, ужас, возможно…

Но, не желание, определенно, нет.

Он не старался разбудить его в тех, с кем забавлялся.

Вампир, с силой отбросил от себя девушку, вынуждая ее упасть на пол в его ногах.

Почти, испытывая страх…

— Не смей мне лгать! — Зло прорычал вампир, так и удерживая волосы, упавшей на колени девушки. — Ты думаешь, что я в это поверю?! Что ни Ротан, ни Теодорус, ни разу не дотронулись до тебя? Ох, детка! И сколько же, в таком случае, ты пробыла с ними? Полчаса?!

— Четыре года. — Прохрипела та.

— И, чем же ты, заслужила подобное оберегание?! — Еще сильнее и резче засмеялся Макс, — в которое я, ни капли, не верю.

Он дернул свой, сжатый кулак вверх, прогоняя нелепые домыслы о желании и страсти девушки. Макс не добивался, не хотел, чтобы его желали.

Ему был нужен лишь ее страх…

И боль, поможет получить желаемое вампиру.

Однако, девушка не давала сломить свою упертость и гордость.

— Мой дар. — Ее голос ломался, но она так старалась этого не показать, что Максимилиан, почти был готов на секунду ей поверить.

Но…, пожалуй, нет.

— Теодорус считал, что он ослабеет от этого…

Это вызвало хищную улыбку на лице Макса.

— Какое счастье, что меня твой дар, совершенно, не интересует, не так ли, детка? — И, вампир, почти впритык подтянул ее лицо, с силой сжимая затылок девушки.

Глава 22

Элен почти не верила в реальность того, что происходило с ней.

Хотя, Господи! С чего бы сомневаться?

Рано или поздно, именно, нечто подобное и должно было произойти, не так ли? Апофеоз четырехлетнего кошмара… но, проблема состояла в том, что Хелен не могла воспринимать это … просто кошмаром…

Она никогда не думала, что в подобной ситуации, будет испытывать такое отвращение… к себе… И, в то же время, такое удовольствие от подобного…

Пресвятая Дева!

Хелен, просто напросто, умирала от желания.

Девушка хотела этого, определенно сумасшедшего, вампира. И то, что он делал с ней, только усиливало эту жажду, не смотря, на боль.

Когда же, все-таки, Элен успела стать извращенкой?!

И, за что ей это, Господи?

За, одну единственную в жизни глупость?

Не мог же Бог, так жестоко ее покарать за ругательства, не так ли?

За что?!

Она всегда была добропорядочной католичкой. Подумаешь, позволила пару поцелуев Анри.

Не за это же!!

Вампир, которого те, другие, называли — Макс, еще сильнее сжал свою руку, которой держал пряди волос Элен. Его лицо, почти соприкасалось с кожей девушки и, помоги ей Бог, но все, о чем могла думать Хелен, это о его, таких манящих и жестких губах…

— Пресвятая Дева! Спаси и сохрани! — Невольно вырвалось у нее, хоть девушка, абсолютно…, совершенно не желала, чтобы это прозвучало вслух.

Макс, вновь, рассмеялся.

— Ты молишься своим святым, детка? Зачем?! Они не помогут тебе, уж поверь. — Насмешливая усмешка не покидала его губ. — Но, если тебе уж так хочется поработать губами…, у меня есть и другая идея для твоего рта и языка.

Его губы накрыли ее рот, так и не давая Элен подняться с пола. Но, он сам приподнимал ее, удерживая сильной рукой за затылок, … почти причиняя боль…. Почти, … но, что же это было за ощущение!

Боже!!

Мужчина целовал ее жестко, не заботясь о том, чтобы доставить удовольствие.

Однако, она получала его, черт все побери! От каждого его движения, от каждого, острого касания его зубов, от напористых движений его языка…

О Господи!

Да он, уже сейчас, как угодно мог поиметь ее, она не смогла бы и, что казалось Хелен еще страшнее, не захотела бы даже, сопротивляться.

Девушка ощущала, как там, внизу, в сосредоточии этого дикого и необъяснимого желания, ее мышцы начали пульсировать и сокращаться.

Почувствовала, как становится влажной, так неожиданно заявившая о себе — пустота в теле Хелен, желая большего, желая того, чего никогда не знала…

Испытывая жажду и нужду в этом, сумасшедшем, безумном и жестоком вампире…

И, словно ощутив это ее состояние, Макс оттолкнул ее лицо от себя.

Хелен, вновь, упала на пол, больно ударяясь коленями о камень, и зажмурилась, пытаясь избавиться от наваждения…

Что ж, лучше бы она этого не делала…

Хотя,… а что Элен могла бы поменять?

Да и… захотела бы?…

То, что Макс сделал потом, не вызывало двузначных толкований.

О, нет!

В конце концов, сложно было не понять, чем именно, мужчина заполнил ее рот, напористым движением раздвигая, и без того, еще после поцелуя, не сомкнутые губы.

Девушка, все же, прожила четыре года среди вампиров, которые и не думали прерывать свои забавы при ней. Но, тогда, она испытывала лишь отвращение, наблюдая за хозяевами.

Сейчас, чувствуя, насколько глубоко, его плоть погружается в ее рот, не имея сил удержаться, и не обхватить ее губами, вызывая рычание вампира, Элен понимала, что окончательно и бесповоротно отдала себя в лапы дьяволу, который пришел к ней, в образе вот этого, светловолосого вампира…

Это невозможно было описать словами.

Не теми, которые были знакомы ей, во всяком случае.

Губы девушки скользили по этому, твердому и мощному стволу, который раз за разом, все глубже погружался в ее рот, почти заставляя ее задыхаться…

Но, она не думала и, совершенно, не хотела отстраняться.

О, нет!

И, ощущая, как пальцы Макса, погружаются в ее волосы, сильно сжимая ее голову, практически насаживая ее на него, Элен дрожала совсем не от страха…

Пресвятая Дева!

Да он, просто напросто, исполнял то, о чем девушка, лишь минуту назад, бессловесно, умоляла. Этот мужчина, самым реальным образом, имел ее… в рот…

А Хелен — даже, не сопротивлялась… Хоть могла, хотя бы его поцарапать, что ли…

Ох, нет… боль, это не тот вариант… Этот урок девушка усвоила…

И все же…

Она хотела испробовать все нюансы этого, терпкого, мужского, с мускусной примесью, вкуса.

Она хотела еще.

Ей, даже не смотря на его жесткие и резкие движения, от которых, уже саднило горло, было, все равно, мало…

А когда, вампир отстранился от нее, с проклятиями, девушка испытала разочарование, почти готовая умолять о полном покорении, она так хотела, узнать его вкус, по-настоящему.

Но, лишь в уме, унизилась до просьбы «Пожалуйста»…

Ее губы горели огнем, а горло, надсадно болело от того, что ее мучитель только что, вытворял с ее ртом, и Элен, едва могла перевести дыхание, наконец-то, решившись поднять на него одурманенные глаза, любуясь обнаженным великолепием этого вампира.

Но, совершенно не понимала, отчего тот, так пораженно на нее смотрит…

Максимилиан был поражен, его безумие и тьма — были ошеломлены…

Этого не могло быть, не так ли?

Истерзанные им, губы этой девушки были, неподвижны. Она молчала…

И все же…

Все же, Макс слышал ее, молящее «пожалуйста»…

Это слово, тихим шепотом звучало, переливалось в его голове.

А он,… бездна поглоти эту девку, не мог понять, что же это, черт возьми, такое?!

Словно, она и в самом деле, хотела еще…

Но, вампир просто не мог поверить, что, пусть и возможность подобного — реально существовала.

И, как??

Как, дьявол забери его, он слышал ее в своей голове?!

Даже, возьми Макс ее кровь — и тогда, вампир не мог бы ощутить подобной силы и четкости, словесной формы ее желания…

Возможно, она — просто напросто, его околдовала?? Одурманила мозг??

Но, Максимилиан отбросил сию, сумасбродную идею.

Какой, к дьяволу, мозг?! Да его, сейчас, у вампира просто не существовало!!

Он был наполнен только желанием.

Только жаждой ее.

Вот этой, которая лежала у его ног, и смотрела на Мастера, полным, не меньшим чем его, желанием, взглядом…

Но, как, во имя бездны?! Как она могла его желать?!

Осознание этого, просто вышибало дыхание у Максимилиана…

Мужчина зарычал, обхватывая ее лицо ладонями, поднимая девушку с пола, впиваясь в губы, которые так, с наслаждением…, ласкали его плоть, жадным и поглощающим поцелуем.

Вампир хотел заразить и ее своим безумием.

Не понимал, что происходило с ним…, с ними…

Но, жаждал лишь продолжения этого.

Его губы скользили, царапали, дразнили, и, о да, мучили ее рот, итак, не пощаженный мужчиной, но девушка, уже не могла сопротивляться…

Только тихо всхлипывала… и стонала,… сообщая вампиру о своем желании

Руки Максимилиана уже давно разорвали мешающую ему, в полной мере ощущать ее кожу, одежду, включая и белье. И сейчас, девушка, наконец, была полностью обнажена… почти…

Его грудь жгло, но боль лишь усиливала удовольствие и страсть Макса.

А вот она — протяжно застонала, и у этого стона, была другая тональность.

В нем, наконец-то, появилась боль, которую вампир, так долго, хотел вызвать в своей новой игрушке…

Однако, и теперь, девушка не отстранилась, хоть и напряглась в руках вампира…

И, отчего-то, сейчас, Мастера это… раздражало…

Не раздумывая над тем, что он, собственно делает, мужчина скользнул пальцами по ее шее, царапая ключицу почти до крови, но, сдержал свой язык, который хотел бы ощутить этот вкус.

Не сегодня… Не сейчас…

Сместился ниже, туда, где между его и ее грудью, был зажат массивный серебряный крест, и … резко развел пальцами звенья цепочки, сдергивая ту с шеи девушки.

Макс зажал в кулаке, обжигающе горячий, от соприкосновения с кожей вампира, металл имеющий форму креста.

Что ж, этот символ — не смог, и не сможет никогда, защитить ее от него…

Он, просто, не позволит произойти этому, подумал Максимилиан, повторяя языком путь своего пальца, царапая ее кожу клыками, и … замирая, слыша ее, уже вновь, полный желания, стон…

ЭТОГО НЕ МОГЛО БЫТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ!

Ярость взметнулась в вампире, и губы скользнули на красный, горящий на коже, между ее грудьми, ожог.

Мужчина специально скользил по нему языком, мучил жесткими губами…

Он не хотел, чтобы эта девушка, пыталась притворяться с ним.

Она не могла испытывать удовольствие.

Все, что вампир собирался дать ей — это насилие и боль…

Но, разве эта девка, могла бы обмануть его в аромате своего желания?

В мелодии пульса, резкими аккордами, стучащей, поющей для него?

Как такое возможно?

Максимилиан, искренне, этого не понимал…

Возможно потом, когда его бездна отступит, он осмыслит произошедшее, пока же, вампир только желал.

Его губы, истерзав пораненную кожу, переметнулись к соску, захватывая темную, напряженную вершину в рот.

Царапая, и перекатывая губами. До боли кусая, и мучая, вновь…

Максимилиан заревел, когда ее пальцы обхватили его голову, погружаясь в волосы, мягко их перебирая.

Он не позволял касания!

Мастер избивал за меньшую попытку, Инга неоднократно, в самом начале, едва отходила после подобных проб…

Но, сейчас… сейчас, ЭТО касание — понравилось вампиру…

Мужчина оттолкнул девушку, не желая такого удовольствия.

ЕМУ БЫЛА НУЖНА БОЛЬ!

Оттого, кулак Макса, с такой силой сжимал ее украшение, что, скорее всего, погнул его.

Плевать!

Максимилиан оттолкнул девушку, опрокидывая ее на кровать, нависая над нею, не имея сил, и просто, НЕ ЖЕЛАЯ более ждать.

Он любил смотреть в глаза своих жертв, когда доставлял им боль, оттого, его руки обхватили ее лицо, зажимая, удерживая между пальцами, щеки, когда вампир, лег сверху, придавливая девушку своим весом.

Но, в ее синих глазах не было боли… совсем… только дурман, пусть и не сознательно, без такой цели, но навеянный им.

Макс, совершенно утратил понимание.

Тьма продолжала бушевать в вампире, требуя полного покорения этой жертвы, и мужчина не сопротивлялся своей бездне, резко и сильно, жестко погружаясь во влажный жар…

Замирая от ее крика, не веря в то, что с ним произошло…

И, зашелся в рыке, когда ее зубы, в попытке…, нет, не оттолкнуть его, а унять свою боль…. Мастер не смог бы объяснить, откуда к нему пришло понимание этого … с силой впились в его предплечье, не отпуская кольца своих тонких пальцев вокруг его запястий, тем не менее…

Эта… девушка…, не лгала ему…

Ротан не касался ее, как и Теодорус… как и еще, дьявол все раздери, хоть кто-то, другой!

Не то, чтобы это имело значение для Максимилиана…

Он не знал, имело ли такое смысл… у него, никогда не было девственниц.

Вампир не желал иметь их, не считая теми, кто будет способен вынести его методы получения удовольствия…

Но, в тот момент, когда осознание ее правды, потонуло в бездне заполонившей его тьмы…

Когда ее зубы, так крепко, но, все же, недостаточно, сжимались на его коже…

Что-то, неведомое и недостижимое ранее, вырвалось на волю, из глубины существа вампира. Что-то, что было яростней, и страшнее его безумия.

Примитивное и дикое, сметающее любую, чудом оставшуюся мысль в его голове, заменяя их — горловым рыком.

Что-то, что заставляло его тело, раз за разом погружаться в нее, не зная и не имея пощады… Только, та, что была в его руках, и не просила ее, обвивая его талию своими ногами, лишь облегчая скольжение плоти того, кем стал Макс в ее узком и тесном, одурманивающем вампира, жаре…

А когда, девушка застонала, так и не отпуская его, прикушенной ею руки, начиная биться в судорогах,… не смерти… удовольствия… Максимилиан нарушил слово, которое сам дал себе, предшествующим вечером, погружая свои клыки, одновременно с очередным толчком тела, в точку перехода ее шеи в плечо.

Жадно и неистово глотая эту ароматную, переполненную наслаждением, алую кровь…

И сам, почти разрушаясь, в оргазме…

А, спустя бесконечное время, когда услышал, как протяжно и неторопливо, стал биться ее пульс, вампир задал единственный вопрос:

— Как твое имя?

Однако, еще до того, как хриплый и надломленный, рожденный измученным горлом, голос, тихо прошептал:

— Элен…

Вампир уже знал, что лишь одно понятие «МОЯ», будет определять ее для него…

— Как ты смог упустить ее?!! — Теодорус, со всего размаху, отбросил Ротана на стену, практически, впечатывая колдуна в нее. — ГДЕ ХЕЛЕН?!

— Я не знаю! — Закричал в ответ, разозленный Ротан, не обращая внимания на свои, довольно значительные повреждения.

Он вампир, увечия ему не грозили. Если только… колдун зарычал, вспоминая о своем, изуродованном лице… Виновные в этом, так и не отплатили ему, за ту боль…И, если вспомнилось уж об этом…

— Там был Максимилиан. — Задумчиво проговорил Ротан, поддевая носком сапога безвольное и безжизненное, человеческое тело.

Эта дура им, только, испортила все.

Но, они ей достойно отплатили. Впрочем, никто, и с самого начала, не собирался обращать Саманту, даже не понятно было, отчего эта женщина — так решила. Еще раз пнув тело, колдун отбросил обескровленный труп со своей дороги, и начал метаться туда-сюда по залу.

— Там был Макс… — Повторял он, просчитывая варианты…

Вспоминая о том, как этот вампир смотрел весь вечер на Хелен… Словно, собирался ее съесть, смакуя при этом, каждый кусочек свежей, трепещущей, сочащейся алой кровью, плоти… И, при том, что Ротан знал и помнил об этом вампире — дело могло обстоять уже именно так.

Если, конечно, тот причастен к исчезновению Хелен.

Аристарх не смог ничего внятного сказать. Он был растерян, хоть и скрывал это за гневом. В конце концов, их заказчик, так же, многое терял при таком положении в общем деле. Значит, он не откажется помочь, в конце концов, Максимилиан его творение…

Теодорус застыл, словно каменное изваяние, безразлично наблюдая за метушней своего компаньона. Он ждал, не имея многих талантов своего творения. Но, ведь именно для этого, Вампир когда-то и обратил колдуна, не так ли? А значит, он просто дождется, когда тот, вернет ему их потерю.

И древний вампир продолжил свое наблюдение.

Ротан начал совершать новый круг по огромному помещению.

Мог ли Макс что-то знать? Или же, просто поддался своему безумию и искушению? Уничтожая женщин, которые оказывались в его поле зрения?

У чернокнижника был неплохой вариант узнать, жива ли, еще, их Хелен. Мужчина замер посреди зала и, закрыв глаза, начал искать отголоски ее сущности, которую успел довольно неплохо узнать, за все это время…

А потом, потом в игру вступит Аристарх, и колдун выяснит, имеет ли тот безумец к этому, хоть сколь значимое отношение.

***

Максимилиан смотрел на спящую, измученную им девушку, которая, лежа на животе, прижималась к его телу, вновь рождая в вампире неудовлетворенную боль желания. В который раз, заставляя напрягаться и твердеть его плоть.

Какого дьявола, она сотворила с ним?!

Какого, безумного проклятого дьявола?!

Почему он вот так повел себя с этой… этой…

Элен…

Вампир уже не смог назвать ее девкой…

Он никогда не спрашивал имен своих жертв, сколько бы с ними не забавлялся. Если же Мастер обращал кого-то, у них было только одно определение — низшая. Никто не удостаивался имен.

Никто…

Но не Элен.

И вот это, так же, как и непонимание происходящего — бесило его.

Какого черта, бездна его поглоти?!

Вампир не понимал себя… Это что, новая разновидность безумия?

Но, еще опаснее было то, что он не понимал… Элен, и свое к ней отношение.

Это дезориентировало и раздражало Макса.

Прерывисто вздохнув, девушка перевернулась в кровати, ложась на спину, ближе подвигаясь к нему. Еще теснее, чем до этого, прижимаясь к вампиру. Вызывая из груди мужчины низкий, полный желания обладания — рык.

Максимилиан попытался взять себя в руки. Это не было характерно для него. Отнюдь.

Обычную реакцию вампира на женщин можно было описать двумя словами: сломить и уничтожить.

Причиняя при этом, как можно более сильную боль…

Тогда, только тогда, он получал удовольствие…

Не сегодня…, не в эту ночь…

Час с небольшим назад, он испытал наслаждение, не давая …Элен, в полной мере познать мучение.

Видя, как она задыхается от этого удовольствия, даже тогда, когда Макс хотел лишь поломать ее.

КАКОГО ДЬЯВОЛА??

Тихий вздох, снова, привлек внимание вампира к груди девушки.

На белой коже алел ожог, имеющий четкую форму. Он был натерт. Рана начинала воспаляться. Скорее всего, у нее останется шрам.

Максимилиан не хотел этого. Такой вариант развития событий — его не устраивал.

Он не хотел размышлять над причинами этого.

Все, чем владел безумный и поломанный, ущербный, даже в собственном понимании, вампир, в противопоставление ему, должно быть безупречным.

Это не было его кредо ранее.

Мужчина, в этот момент, решил именно так.

Обхватив плечо Элен рукой, Макс резко дернул ее, поднимая с подушки, грубо вырывая из плена, необходимого живой девушке, сна.

Его не волновали другие ее потребности.

Он будет единственным, что будет нужно ей. Вампир сделает ее зависимой.

Не в том смысле, в котором она зависела от него сейчас, не имея что, противопоставить грубой силе.

Нет, она просто не будет желать ничего иного. Сознательно. Даже, если подобный путь, со всем ее пониманием, будет вести Элен к смерти.

Темно-синие глаза, распахнулись, сонно глядя на своего мучителя…

Однако, на самом ли деле, он был для нее именно им?

Максу не нравилось собственное сомнение в этом.

Жесткими пальцами захватив ее голову, не давая даже шевельнуться, делая невозможным малейший намек на движение, мужчина с яростью, посмотрел на девушку, которая ничего не понимала.

— Пей. — Хрипло приказал он, приближая ее голову к своей шее, вскрывая собственную кожу…

И это, так же, было совсем не характерно для него, пропади все пропадом!

Никому, ни одному из своих творений, Максимилиан не позволял и близко приближаться к своей шее. Слишком много чести было давать им такой шанс. Слишком много опасений…

Вампир всегда давал им кровь из руки.

Но, не Элен…

Он не знал, во имя дьявола, отчего?! Но не имел сомнения, что только таким образом будет давать ей свою кровь для исцеления…

А в том, что такое будет происходить часто — вопросов не возникло.

Мужчина, более не будет идти у нее на поводу.

Он отринет это странное и непонятное поведение, и, наконец-то, вернется в привычные и, удерживающие его на плаву, нормы «безумного-поведения-сумасшедшего-Макса», которым он, пекло, и являлся!!

Девушка дернулась, безуспешно пытаясь вырваться из его руки.

Распаляя и смеша вампира этой попыткой. Заставляя его плоть болезненно пульсировать и напрягаться, упираясь в ее, теплое и мягкое бедро.

Так мучительно, так маняще близко от ее горячего лона, в которое Макс, уже, почти не контролируя себя, хотел погрузиться.

Ей будет больно,… он позаботиться об этом, не так ли?

Но, ему же на это, плевать…?

Усмешка скривила губы вампира.

А в ее глазах — стоял ужас.

Это… удивляло… после всего, что уже было.

Элен вертелась в его руках, извиваясь всем телом, пытаясь отстраниться, покачать головой. Но, он не собирался позволять ей сделать хоть что-то подобное.

Она не испугалась, когда он ее бил, когда, насиловал? А теперь, боялась того, что вампир заставлял ее пить свою кровь?

Какое… абсурдное поведение…

— Пей. — Еще раз повторил он, не давая ее голове сдвинуться и на миллиметр. — Я не хочу, чтобы у тебя появился шрам. Не люблю бракованное. — С непонятной целью, объяснил мужчина. Но, лишь вызвал усиление ее сопротивления.

Ах, да!!

Взгляд темных глаз метнулся к груди Элен. Она же, была католичкой.

Француженкой, определенно. Возможно, даже родилась недалеко от его собственного имения…

Право, это было бы забавным капризом насмешливой судьбы бедной девушки.

Католичка…

Макс фыркнул, не замечая неистового сопротивления, спокойно прижимая ее лицо к струйке крови, бегущей по его шее.

Ее тело, пытаясь извернуться, все сильнее дразнило его своим трением, приводя, и без того, давно напряженную плоть, в неистовое состояние.

Она боялась принять его кровь, и совершенно не ужасалась покоряться, принимая его тело, любым, возжелающимся ему способом?

Это вызвало ярость и злость в Максимилиане.

Он надавил на ее затылок, не обращая внимания на то, что заставляет девушку задыхаться.

Ее мука не должна была беспокоить, и не волновала вампира.

— Я сказал, пей… — Прорычал вампир, упиваясь дрожью, которая сотрясала ее тело. Дьявол! Да, только от этого, он готов был кончить, изливая свое семя на ее кожу. И эта мысль, почти добила его, заставляя дрожать и его тело… — Элен…

Он не знал, что заставило его ТАК произнести ее имя. Словно это, ее понимание и согласие, хоть что-то значили для него…

Но, черт побери его, именно это он и сделал!!

А оттого, лишь сильнее рассердился на себя, на нее… на непонимание того, что происходило…

Так и не давая ее рту, ее горячим, закушенным и сомкнутым губам, отстраниться от его шеи. Пусть девушка и делала все возможное, чтобы оказать сопротивление.

Рано или поздно, ей будет нужен новый вздох, не так ли? А вместе с ним, она будет вынуждена сделать и глоток его крови.

Все было просто в мире Макса….

Но, только до того, как в нем появилась Элен…

Глава 23

Михаэль искренне наслаждался.

Нет, правда.

Это того стоило.

Видеть то, что творилось сейчас с Максом — стоило всех проблем, которые друг хоть когда-то, причинял ему.

Ха, это было нечто.

Интересно, он сам выглядел так же?

Да нет, вряд ли…?

Михаэль никогда не пытался отрицать, что его непреодолимо тянуло к Сирине. Даже, когда выжидал, лишь наблюдая. Максимилиан же, настойчиво с собой боролся…

Совершенно, кстати, безуспешно…

Ухмыляясь, вампир задумался над мыслью, просветить друга о том, что с этим, в принципе, бесполезно бороться. Мастер проверял на себе. Это было просто невозможно…

Но, еще раз окинув взглядом мрачного и беснующегося Максимилиана, решил, что тот, пока, не готов принять сие, радостное известие…

Вампир оглянулся на Грегора.

Тот, вообще, ничего не понимал в происходящем.

И, казалось, был весьма удивлен тем, в каком состоянии их друг привел в зал плененную им девушку. У хозяина замка не было сомнений, что Грег рассчитывал увидеть почти труп…

Ха, не понимай Михаэль Макса, как никто, и сам бы поражался.

Но, прижимая к себе, едва сдерживающую смех, Сирину, мужчина был, даже, немного удивлен, что его безумный друг, все же, определенно, старался поломать… себя, оказывая этому сопротивление.

Правда, нельзя сказать, что тому это, хоть сколь, удалось.

Их пленница была… всего лишь измотана. И, о, у Михаэля имелись догадки, отчего так произошло.

Но, навряд ли стоило продолжать рассматривать эту картину. Не факт, что Максимилиан в состоянии продержаться еще долго, а, даже Михаэль не мог предположить вероятного конца срыва друга… Не в таком его, состоянии…

— Как тебя зовут? — Обратился Мастер к девушке, которая казалась подавленной.

Ох, нет…, она излучала ужас.

Что ж, нетрудно было догадаться, с чего бы, вдруг. В конце концов, несколько лет, она помогала их врагам. И должна понимать, что за это «спасибо» не говорят…

Хотя, навряд ли Макса — можно посчитать «благодарностью»… Эта мысль заставила мужчину улыбнуться еще шире… возможно, с розовым бантом…

Он уже и сам, подобно Сирине, с трудом сдерживал смех.

Нет, определенно, его любимая, плохо влияла на того, кем раньше был Михаэль, но… ему было плевать.

Но, возвращаясь к другу, который, кстати, весьма напрягся и подобрался от этого вопроса, обращенного в ее сторону….

Хоть, так настойчиво, старался держаться на расстоянии шага-двух.

Михаэль подумал сообщить вампиру, что у него это не выходило… но, решил не произносить, пока, своих насмешек вслух. В конце концов, в зале была Сирина. Она расстроится, если он побьет ее «друга»…

Дьявол! Ему было почти жаль Макса.

— ЕЕ зовут — Элен. — Почти прорычал Максимилиан, не давая девушке открыть рот. Тяжелым и собственническим жестом кладя свою руку на хрупкое плечо.

Михаэль ухмыльнулся, рассматривая этот жест.

То, что произошло минутой позже — удивило всех.

Сирина освободилась от, удерживающих ее, рук любимого, проведя по щеке Михаэля, словно в объяснение. Тот кивнул.

И, сделав шаг вперед, она пристально посмотрела в глаза трясущейся девушки. А потом, подняла ясный взор на Макса, который, с непониманием смотрел на Рину и, с улыбкой, спросила:

— Можно, я коснусь ее руки, Макс?

Светловолосый вампир был поражен.

Грегор, так же, все больше впадал в недоумение.

Михаэль лишь хмыкнул, зная, что задумала Сирина, и имея представление, отчего та — задала подобный вопрос. Для нее, как и для самого мужчины, не было тайны в поведении Макса.

— На каком основании я могу запретить? — Скривился Максимилиан, но, впечатление от его вопроса было подпорчено тем, с каким трудом и напряжением мужчина, казалось, выталкивал слова из горла.

Дьявол!

Михаэль недоверчиво покачал головой.

Кого здесь, он смог бы обмануть? Себя, разве что? С чем его друг успешно и справлялся, однако.

— И, тем не менее, можно? — Продолжала улыбаться Рина.

И Михаэль был уверен в ее правоте. Кто знает, что выкинул бы, даже на ее касание, Максимилиан? Мастеру было достаточно подумать о своей реакции на такое. А он, все же, считался самым адекватным из них троих…

— Валяй. — Короток бросил Макс…

Но, только сильнее сжал пальцы…

Так и лежащие на плече безмолвной, и бесправной, пока, Элен.

А та, вопреки всякому здравому смыслу, подалась назад, почти вжимаясь спиной в Макса, словно, уже боялась, что Сирина одним касанием уничтожит ее…

Не то, чтобы его любимая не была способна на это.

Однако, сейчас, она не собиралась никого убивать. Михаэль, совершенно точно, знал, что именно девушка планировала достичь этим касанием.

В конце концов, это он был тем, чертовым писцом, который писал свиток под диктовку старухи-ведьмы. И, гораздо больше, Мастера интересовала то, как отреагирует их друг, на следующую просьбу Сирины, когда до этого дойдет черед…

— Зачем ты искала меня? — Сирина присела на край стола, осторожно касаясь руки Элен.

Михаэлю не нравилось то, что она была так далеко от него, и столь близка к Максу…

Безумец испытывал неудовольствие, видя Рину так близко от «своей» девушки….

Элен, казалось, была не особо рада, ни касанию первой, ни обществу второго, но, все же, предпочитала и дальше льнуть к мужчине, который, определенно, причинял ей боль, так сильно сжимая плечо…

Один Грегор был беспечен и насмешлив, очевидно, радуясь тому, что его миновала чаша сия. Хоть, и был готов, в случае необходимости, разнимать друзей, доведись случиться очередной драке.

— Мне приказал Ротан. — Хрипло прошептала Элен, цепляясь своей рукой, за пальцы Макса, и это не выглядело, как попытка оторвать его ладонь от своего тела. Скорее, как последняя надежда утопающего.

Дьявол раздери все!

И, все-таки, Михаэлю, определенно, было весело.

— Зачем, Элен?

Интересно, эта девушка ощущала, как Сирина изучает ее? Определяя цели и пытаясь прочитать сознание? Применяя то, о чем узнала совсем недавно.

Сейчас, Михаэль был даже рад, что когда-то, записывал то, что рассказывала колдунья. Он не смог бы с этим помочь любимой. Пусть и ощущал, разделяя ее силу.

Вампир никогда не был колдуном, не так ли? И, хвала бездне, что Сирине было, откуда черпать знания об управлении их силой, имеющей источник в девушке.

— Я не знаю целей. Мне не давали выбора, вообще-то. — Ого, девушка попыталась язвить? Возможно, у нее и есть шанс не уступить их другу…

Хотя, Михаэлю было трудно, даже в нынешнем, эйфоричном состоянии, вообразить такое…

Сирина улыбнулась в ответ на такое заявление девушки.

— Нам часто не дают выбора, не так ли, Элен? И тогда, мы вынуждены поступать по обстоятельствам. — Почему-то, эта фраза вызвала нехорошее ощущение у Михаэля…, уж не его ли, кто-то, пытался упрекать? Но он сам отдал инициативу в этом разговоре любимой, а Рина, только бросила на мужчину лукавый взгляд, вновь оборачиваясь к их пленной. — Но, это не всегда — худший вариант. Кто знает, что было бы с тобой сейчас, в ином случае?

— А что, у меня есть хоть какая-то перспектива? — С насмешкой подняла бровь Хелен, все еще, продолжая держаться за Максимилиана, словно и не замечала этого.

— Ну, у меня есть некоторые предположения, — рассмеялась Сирина, за что заработала тяжелый темный взгляд, от безумного вампира.

Михаэль не сдержал рычания, предупреждая друга, дабы тот себя контролировал…, чтобы ему не доводилось, в эту минуту, ощущать.

Не было похоже, что Макс внял предупреждению, хоть и, явно не собирался ни на кого нападать, тем более на Рину.

Хозяин замка подошел ближе, ему надоело не обнимать Сирину, да и, так казалось надежней, в свете того, к чему девушка собиралась приступать.

Когда руки мужчины обвились вокруг нее, Рина, казалось, замурлычет от удовольствия, но, лишь, мягко откинулась назад, окутывая мужчину своим ароматом. А потом, опять, посмотрела на Макса.

— Мне нужна ее кровь, Макс. Возможно, тогда я смогу больше узнать. — Вампир зарычал в ответ на такую просьбу, хоть и старался, определенно старался, Михаэль видел это, сдержать себя.

Бедный Макс!

Он так настойчиво убеждал себя ничего не замечать… Смешно, право…

— Бери. — Почти выплюнул это позволение светловолосый вампир, но, сам же противоречил себе, обхватывая и второе плечо Хелен, своею рукою, словно, боялся, что та, может убежать…, или, что девушку попробуют у него отобрать…

Не то, чтобы это не имело смысла.

Она, все же, была из вражеского лагеря, не стоило об этом забывать.

Другой вопрос, что назад ее, определенно, никто не будет отпускать, а потому, Михаэлю было безразлично, что с этой девушкой будет после того, как он узнает все, что поможет обезопасить его любимую. И, было бы много легче, не получись все вот так…

Но, приходилось учитывать сложившуюся ситуацию. В конце концов, он, не мог не понять Макса.

— Макс. — С намеком кивнул на его, «позволяющие объятия», вампир. — Нам было бы легче, позволь ты, Сирине приблизиться на шаг.

— А моего мнения, никто не хочет узнать? — Не очень довольно, спросила сама Элен. — Нет, я понимаю, конечно, что не в моем положении диктовать условия, однако…

— Конечно же, ты права, Элен. Просто, проведя с ними, — девушка махнула рукой на трех вампиров, — некоторое время, начинаешь, невольно, забывать о многом, принимая новые нормы поведения. — Кивнула Сирина, в то время, как и Михаэль, и Максимилиан с удивлением и недоумением смотрели на пленную. Что-то, мужчины начинали не понимать. — Ты не будешь против, дать мне каплю своей крови?

— С какой целью? — Было похоже, что Элен, наконец-то, заметила, сколь неоднозначно можно истолковать ее опору на Макса, хоть всем присутствующим, было, в общем-то, наплевать.

Однако, девушка попыталась высвободиться из этих, «горячих» объятий. Чем, только усилила их напор. Казалось, Элен, подобное, начало раздражать.

Решительная девушка, не мог не признать Михаэль.

— Так, я смогу полнее узнать, для чего тебя использовал Ротан, возможно…, если сделаю все правильно…, то, смогу заглянуть в их планы, касательно тебя. Я еще, никогда не пробовала, если честно. Только читала…

Рев Макса не дал Рине закончить предложение. Не создавалось ощущение, что этот, все более сходящий с ума вампир, готов позволить «экспериментировать» с Хелен…

— Какого дьявола, с тобой твориться, Макс? — Грегор не выдержал, прерывая свое молчаливое наблюдение. — Ты что, окончательно, сбрендил?

И, как ни странно, но вопрос друга, немного привел вампира в чувства. Тряхнув головой, тот отступил на шаг, освобождая девушку.

— Я не знаю. — Хрипло и растерянно ответил Максимилиан, почти со страхом, глядя на затылок Элен, которая напряженно застыла, так, что старалась почти не дышать.

— Что ж, возвращаясь к нашей теме… — Сирина попыталась как-то замять произошедшее, пока Михаэль прикидывал, насколько реально то, что Макс сейчас не сдержится…

Но, мужчина удивил его. Тихо выругавшись, вампир растворился во тьме, исчезая из зала.

Это, в очередной раз, заставило всех замолчать.

И, было видно, как некомфортно стала ощущать себя Элен, зябко поводя плечами. Будто пыталась заменить то, чего ей в этот момент не хватало.

Тряхнув головой, и подняв глаза на, наблюдающую за ней Рину, Хелен покорно протянула руку.

— На, не думаю, что у меня есть выбор, на самом деле, что бы ты не пыталась показать. — Со вздохом проговорила девушка. А потом, с трудом сглотнула.

— Спасибо. И, кстати, меня зовут Сирина. — Рина протянула свою ладошку, мягко обхватывая кисть Элен, но сама продолжила наблюдать за ней, стараясь не замечать, как напрягаются руки Михаэля, обвивающие ее талию.

О, он понимал, что переходил допустимые разумом нормы… Да, что там, он просто перепрыгивал их прыжком безумия гигантских размеров, начиная мало в чем отличаться от того же Макса…, который, кстати, маловероятно, чтоб долго выдержал в стороне…

Но, мужчина ничего не мог с собой поделать, он не хотел, чтобы хоть кто-то еще, прикасался к его Сирине.

И все же, этого было не избежать.

— Думаю, тебе, стоит поторопиться. — Тихо прошептал любимый на ухо Рине. — Не думаю, что Макс будет долго в бегах, а это лучше сделать до его возвращения.

Кивнув, девушка мягко провела ногтем по запястью Элен, переворачивая ее кисть, так, чтобы пять капель крови упали ей на ладонь.

А потом, крепко зажала царапину, что-то, шепотом проговаривая, пальцем натирая ранку, от которой, уже ничего не осталось.

Хелен, которая терпела это все, закусив от напряжения губы, невольно моргнула.

— Пресвятая Дева! — Хрипло выдохнула девушка, но, тут же спохватилась, испуганно оглядывая присутствующих, вспоминая, чем окончилась ее молитва в прошлый раз.

К счастью, решила Элен, Макса все еще не было…

Внимательно всматриваясь в капли на своей ладони, Сирина чуть наклонила голову.

— Думаю, тебе хочется пить… — Проговорила хозяйка замка, обращаясь, определенно, к их пленнице. — Я помню, как это было. И, хоть вода не особо поможет… Мы же можем попросить кого-то, принести ей воду? — Рина повернулась к Михаэлю, на что тот, утвердительно кивнул. — Он давал ей свою кровь. — Уже тише проговорила Сирина, но и ее любимый, и Грегори имели очень хороший слух.

Михаэль лишь усмехнулся, на такое заявление, слушая, как ругается друг, с интересом рассматривая Элен.

— Много? — Спросил Мастер, опуская свое лицо в черное облако волос любимой, и целуя пряди.

Не то, чтобы он не предполагал вчера подобного поворота событий…

Правда, был уверен, что Макс будет дольше сопротивляться…

Ответ Рины утвердил его предположение.

— Нет, совсем чуть-чуть. — Потом она повернулась к, прислушивающейся к тихому разговору, Элен. — Он заставлял тебя пить?

Девушка напряженно кивнула, становясь еще белее, нежели была до того.

— Он сказал, что не хочет, чтобы у меня остались шрамы. — Как-то растеряно, и немного смущенно, произнесла Хелен.

А вот это, удивило всех.

Раньше, Макс не озабочивался подобным…, если вспомнить его предыдущие жертвы…

Впрочем, было очевидно, что Элен не попадала в категорию одной из многих для светловолосого вампира.

И, то, что в следующее мгновение, еще более мрачный, нежели до этого, в зале материализовался сам Макс, лишь утвердило присутствующих, в этих предположениях.

Мужчина казался темнее ночного неба, обводя взглядом всех.

Его ноздри трепетали, раздуваясь, когда он втягивал в себя, повисший в воздухе аромат крови Элен.

Однако, пусть и с неимоверным усилием, но ему удалось удержаться на расстоянии шага от, съежившейся при его появлении, девушки.

И, с такой силой сжимая кулаки, что, казалось, кожа на мышцах, может просто лопнуть от натяжения. Не давая увидеть никому, что в его руке, так и оставался зажатым крестик с шеи Элен, Максимилиан перевел взгляд своих черных, с алыми всполохами, глаз, встречаясь с багровым предупреждением в очах Михаэля.

— Меня призывает Аристарх… — С трудом, медленно произнес их друг, очень стараясь не смотреть, с какой жадность выпивает, принесенную ей воду, сидящая к нему спиной девушка.

Ему хотелось бы, чтобы с таким же желанием она пила то, что он давал ей, промелькнула яростная мысль у Макса, хоть он и не мог, до сих пор, понять причину такой, своей ярости на то, что она отвергала его кровь.

Это не было адекватной реакцией вампира…

Но, он никогда еще так не хотел, чтобы его кровь принимали с радостью… Почти готовый, в этот же момент, заставить ее силой сделать это…

— Иди сюда, Макс. — Внимательно наблюдая за другом, твердо приказал Михаэль. — Не будем мешать Сирине выяснять их планы. К тому же, нам надо кое-что обсудить. — Многозначительно поднял бровь Мастер, кивая и Грегору, чтобы тот приблизился. И, они втроем отошли в другой конец зала.

На самом деле, это не облегчало задачу и сосредоточение Рины. И на таком расстоянии, она прекрасно слышала их.

Зато, их не могла услышать Элен…

И, именно поэтому, Михаэль перешел в другую часть помещения. Как не хотелось бы ему и дальше, оставаться рядом с любимой.

Они не могли ей доверять, и вовсе не оттого, что кто-то думал, что их пленнице представится шанс сообщить что-то своим прежним хозяевам.

Ротан был колдуном, он мог узнать о том, что происходит с его человеком, так же, как это делала в этот момент Сирина. И именно из-за этого, чтобы они не говорили самой девушке, в первую очередь, именно сейчас, Рина пыталась изолировать девушку от влияния чернокнижника.

Для их же блага, Михаэль надеялся, что у его любимой все получится.

Не то, чтобы он сомневался или не доверял любимой. Мастер бы не расстроился, и не выйди у Сирины ничего…

Но, вот Макс мог серьезно… огорчиться…, судя по всему…, если что-то случится с этой Элен…, и к тому же, еще и не он сам будет тому виной.

Так или иначе, но такие обстоятельства, продолжали забавлять Михаэля. Пусть он и не давал усмешке появляться на лице.

— Сколько ты сможешь сопротивляться этому приказу? — Негромко проговорил хозяин, глядя на светловолосого друга, который не мог не смотреть на Элен, спрашивающую у Сирины, что ей удается узнать.

— Не знаю — Прорычал Макс, — сейчас, мне кажется, что вечно. — Это был хороший ответ. Тот, на который рассчитывал Михаэль с тех пор, как вчера увидел, с какой силой руки Максимилиана обвиваются вокруг тела плененной им девушки. — Уверен, это Ротан подзуживает Аристарха, — продолжил Макс. — И, скорее всего, именно из-за …Элен. — Почти неслышно закончил вампир.

— Хорошо. — Кивнул довольный Михаэль, хлопая друга по плечу. — Думаю, нам давно пора разобраться с твоим создателем. Как считаешь? — С усмешкой приподнял он бровь, смотря в глаза другу, и чуть качая головой, чтобы молчал Грег, который уже понял, на что именно намекает Мастер.

Все же, иметь незамутненное сознание, порою, было преимуществом. Хотя,….

Ну его к дьяволу!

Михаэль ни на что не променял бы своего нынешнего взгляда на реальность, через призму зеленых глаз Сирины…

Похоже, что скоро к подобной мысли придет и Макс… С той лишь разницей, что его действительность, будет просматриваться через темно-синий оттенок…

Мужчина сдерживался титаническими усилиями, чтобы не выдать своей насмешки.

— Ты готов бросить вызов Аристарху? — Напряженно уточнил Максимилиан, продолжая смотреть в иную сторону.

— Нет, мой друг. — Покачал головой Михаэль, который никогда не собирался этого делать. Он не хотел лишать Макса той силы и понимания, которую его друг заслуживал, просто не хотел, пока еще, кое-что осознать. — Ты, наконец-то, готов это сделать.

Он добился того, что внимание светловолосого вампира целиком переключилось на Михаэля.

— Что заставляет тебя думать, что у меня сейчас достаточно силы, чтобы победить Аристарха? — Почти недоуменно спросил Макс.

— У тебя всегда ее хватало для этого. — Искривил губы в холодной улыбке вампир. — Не было причины, по которой ты бы, истинно, захотел этого.

— А теперь? Я что-то и сейчас не вижу подобной причины. — Почти зло бросил ему друг в ответ.

— Правда? — Недоверчиво, с издевкой поддел его Михаэль. — Тогда, просто представь, что Аристарх и Ротан сделают с ней, если, вдруг, смогут вернуть Элен… — Он замолк, давая своим последним словам многозначительно повиснуть в воздухе, с мрачным удовлетворением видя, как алое пламя, почти полностью затапливает черноту взгляда Максимилиана…

— Тебе, все еще, мало подобной причины? — Уточнил он, довольный тем, что друг яростно зарычал.

Теперь, у Макса, в самом деле, было достаточно силы, чтобы перестать быть просто, чьим-то творением…

Глава 24

— Ты, правда, можешь по этому, что-то узнать? — Элен заинтересовано смотрела на девушку, которая находилась рядом с ней. Та что-то шептала и рассматривала в узоре, который образовали капли крови Хелен на ее ладони.

Почему-то, эта …девушка с зелеными глазами, воспринималась ею не так, как те, остальные. Даже, не так, как он…, тот…, ее… мучитель. Именно так, Элен должна была бы думать о нем, вот только, не очень выходило.

Собственно говоря, будь она благоразумной, ей, вообще, не стоило бы об этом думать… Только, не получалось!

Черт побери!

Прости, Господи!..

Девушка мотнула головой, словно пытаясь вытрусить из нее образ этого…, этого… Макса…, и, будто невзначай, все-таки посмотрела в его сторону. Мужчина смотрел на нее…

И его взгляд… — он не добавлял ни капли покоя, однозначно.

Господи! Спаси и сохрани ее от искушения…

Правда, поздновато об этом молиться, однако…

О, Боже! Что же он с ней сотворил?! И, почему, она, словно наркоманка, хочет… жаждет повторения этого, и большего, еще большего…

В какой момент свой жизни, Элен стала любить принуждения и боль?

Кто сможет ей ответить?

Да и, нужен ли тут ответ?

Девушка и без того, никогда не забыла бы момент его первого касания, и боли… только, в ту секунду — его…

И руку, сжимающую ее кисть, на рукояти серебряного кинжала…

Элен, в очередной раз, постаралась сосредоточиться на Сирине.

Она была вампиром. Это, казалось, не вызывало сомнений. И все же, что-то с нею было не так. Хелен ощущала это.

Сама Рина, с понимающей улыбкой, смотрела на нее.

— С этим сложно бороться, правда? — С усмешкой спросила она.

Элен сделала вид, что не поняла, о чем говорит ее собеседница. А та, очевидно, решила не настаивать.

— Да, я могу, по твоей крови, многое узнать…, во всяком случае, надеюсь на это. Пока, мне довелось только прочитать указания, как управлять своими возможностями… — Рина ответила на ее предыдущий вопрос, вновь рассматривая собственную ладонь, испачканную алым. — Но, как я уже говорила, к чему подобная попытка может привести — мы узнаем вместе. — Девушка улыбнулась. И, от этого жеста — стала казаться совершенно обычной…, если бы не, чуть более удлиненные, клыки.

— Но, я думала, что Ротан, единственный из вампиров на такое способен. — Элен внимательно следила за этой, не совсем обычной представительницей бессмертного вида.

— Насколько мне объяснил Михаэль, — Сирина замерла рядом со стулом, на котором продолжала сидеть Элен, старательно отводя глаза от другой половины зала. — Ротан был колдуном до обращения, не так ли? — Зеленые глаза выжидающие смотрели на девушку.

Та кивнула, именно так все обстояло на самом деле.

— Что ж, и после обращения, он не перестал быть именно им. А я…, не могу сказать, что была ведьмой. Очевидно, была. Просто, даже не догадывалась об этом. — Рина задумалась о чем-то, казалось, не замечая, что Элен следит за ней, ожидая ответа… — Ох, прости, — будто ото сна, вскинулась она.

Но, вампиры не так же засыпали?

Не то, чтобы Хелен хоть раз доводилось наблюдать за этим… Но, девушка была почти уверена, что, совсем не так…

Казалось, в зале появилось какое-то напряжение.

На той стороне… изменилось что-то. Они все, смотрели сюда, на них…, на Сирину, если быть точнее…

— Так вот, Михаэль, как оказалось, был знаком с моей далекой предшественницей, и когда он меня обратил, у меня появилась возможность узнать, кем именно я являюсь. Не могу сказать, что это так уж обрадовало… — Сирина вздохнула. — Но, и грустить на общем фоне того, что происходило, казалось не совсем верным, на тот момент…

У Элен появилось предположение о том, что именно с этой Сириной было не так.

— Тебя недавно обратили, да? — Почти пораженно выдохнула она.

Девушка никогда не видела новообращенных, ее хозяева не увлекались подобным. Но, то, что ей довелось узнать, как-то не вязалось с ее собеседницей.

— Вообще-то, да. — Кивнула девушка на ее вопрос. — Если я правильно помню ход событий, не больше десяти дней, как.

— Как ты могла согласиться на такое? — Элен покачал головой, почти с благоговейным ужасом.

Она не понимала, как можно предать Бога и душу, пусть и ради такого, как Михаэль. Даже, при том, КАК именно, эти двое относились друг к другу…. Хелен успела заметить их взаимоотношения и за эти, неполные полтора часа, что сидела в зале.

Не то, что среди вампиров, среди людей — она никогда не встречала подобных отношений.

Но…, это же душа.

Как можно своими руками ее отринуть?

— Вообще-то, мне не давали выбора. — С усмешкой повторила Сирина, слова самой Хелен, произнесенные тою, лишь час назад. — Так что, понимаешь сама. — И хозяйка замка, опять, отвернулась, что-то выискивая, перекатывая на руке ее кровь.

О, вот такое, Элен, без всякого сомнения, могла понять.

Просто, смотря на то, с каким трепетом, и как бережно, Михаэль относится к этой девушке, она ни за что не смогла бы предположить, что это было не обоюдное решение…

Неужели, можно и правда, вот так полюбить того, кто к чему-то принудил тебя, кто заставил отречься от самого ценного?

Но, даже задавая себе подобный вопрос, Элен не собиралась задумываться об ответе.

Сильно тонкой и скользкой была грань, которая и саму ее, едва, удерживала от окончательного грехопадения.

Возможно, она и неправа, и у Хелен уже нет шансов попасть в рай. Но, пока она будет сопротивляться тому непонятному и необъяснимому чувству, что захватывало девушку, стоило ей оказаться подле… Макса…

Нет, она не собиралась ступать даже первый шаг по этому, определенно, широкому, пути.

Ко всему что было — ее принудили. Элен не могла сама хотеть и просить о таком. И, лучше ей не забывать об этом. Вот так.

Однако, в этот момент, прерывая размышления пленной, в которые, упорно пробиралось сомнение, раздался резкий и надрывистый вздох, почти стон Сирины…

Хелен вскинула голову, замечая, как в ту же секунду, Михаэль уже обнимал Рину, прижимая ее к себе, и что-то шепча, целуя черные густые локоны любимой, упираясь в ее макушку своим лбом.

Темно-синие глаза, растерянно, заскользили по залу, почти испугавшись, не имея опоры, и ища ее там, где никогда не стоило искать…

Однако, застыли, встречаясь с темными очами Макса, … испытывая от этого, пусть и зрительного контакта, странный, тянущий душу, но, все же — покой.

Но, лишь до той минуты, когда тишину зала не разрушил яростный рев Михаэля.

— АД!!

Сирина хотела раствориться, спрятаться в Михаэле.

Забыть о том, что только что, показала ей эта кровь…

Девушка не знала, что…, кто это был.

Но, ярость и злоба…, опасность, которую источал этот вампир, трудно было не ощутить. Пусть, рассеянное призмой трех посредников, и тем, что сама Элен никогда не знала и не видела того, кто стоял за ее хозяевами…

И, все равно, даже сквозь это все — Рина ощущала эту тьму…

Скручивающую внутренности, ломающую кости тех, кто случайно оказался вблизи.

Хотя, не ей уже, казалось бы, беспокоиться о сумеречности своей сущности — но, вот тот, кто стоял за Теодорусом, не просто пугал, почти касался ее через третью линию, нетронутой им крови.

Однако, самым страшным было не это — а то, что Сирина узнала его цель.

И, именно девушка, являлась этим устремлением.

Она не знала этого мужчину.

Но — этот вампир был известен Михаэлю.

А потому, его имя, не было тайной и для Рины — Рохус…

Она слышала полный гнева, рык мужчины. Ощущала кожей, прижатой к его груди, как вибрирует сила Михаэля, вторя яростному крику.

И, в следующую секунду, этот рев уже не казался неуместным.

Ибо, ад — разверзся вокруг них, и Сирина — была в его эпицентре…

Все вокруг сметалось тьмой…

Ничего не могло выстоять против подобной разрушительной силы…

И, только сама девушка, была надежно защищена кольцом объятий Михаэля, находя странное успокоение в подобном сумасшествии.

Впервые, девушка в полной мере ощутила силу гнева и ярости своего любимого…

Каким, дьявольским, непонятным способом, он мог скрывать ТАКОЕ от нее?…

Не то, что Рина всегда хотела ощущать такое в своей…, в их общей сущности…

Однако, в этот момент, вот это … ошеломляющее, рассеивающее понятие о самой возможности чьего-либо существования, ощущение — приносило уверенность, что у них есть хоть что-то, обладание чем, можно противопоставить тому, как оказалось, основному врагу…

Наверное, не только Сирина ощутила всю полноту гнева Михаэля.

Грегор, просто исчез из зала, стремительно теряя плотность, возможно, не в первый раз сталкиваясь с подобными проявлениями темперамента друга.

Максимилиан же, проклиная все и матерясь, резко, причиняя не меньшую боль своим движением, чем и то, отчего он закрывал ее, выдернул Элен со стула. К спинке которого, девушку, буквально придавило, бушующей во всем здании, стихией. Не обращая внимания, и не давая спасенной им увидеть, как в спину мужчины, врезаются обломки гранита, способного убить ее.

Сирина не смогла расслышать, за воем ветра, и ударами бури о камень стен, что именно втолковывал ее друг Хелен, вполне вероятно, что это, ни в коем разе, не касалось Рины. Но, девушка, не выглядела счастливой. Скорее, ее лицо было искажено болью.

Кто, Михаэль или Макс, были причиной ее, Сирина утверждать была не в силах…

Трещины разбежались паутиной, грозя обрушить на них своды потолка, однако любимый, будто и не замечая творимого им, все так же крепко, сжимал в своих объятиях Рину. И, она знала, что чтобы ни произошло, Мастер сумеет защитить от всего любимую,… чтобы ни случилось с ними.

Хоть, и ценной смерти… Пусть и не понравилась ей подобная, явно пораженческая идея…

Просто, она никогда не знала и не ощущала той… хотя бы подобной увиденному, тьмы.

— Ты будешь находиться в безопасности, Сирина. — Михаэль твердо и непререкаемо смотрел на девушку, четко указывая на то, что это — не обговариваемый приказ.

Нельзя сказать, что Рину в этом все устраивало.

Собственно, если подумать, то совершенно нет.

Абсолютно!

И она, очень старалась донести это до мужчины.

Вот только, тот совершенно не желал слушать ее.

И это… сердило…

Если сознательно преуменьшить интенсивность испытываемых чувств.

Спор продолжался около двадцати минут.

С тех пор, как Михаэль, осознав, что замок вполне может не выдержать такого его гнева, перенес любимую в местность, которая не была знакома ей. Просто сказав, что слуги все исправят. Им — не впервой.

Сначала, Сирина восхищалась окружающей ее красотой.

Они находились в подножии горы, которая была окружена лесом. У небольшого озера с кристально чистой водой, которое наполнялось родником, бьющим из глубин земли под этой же вершиной.

Михаэль же, просто пытался взять себя в руки. И, было даже удивительно, насколько быстро тому это удалось.

Хотя, стоило ли удивляться? У вампира был долгий опыт жизни за спиной.

А потом, и начался этот спор.

Сумев совладать со своим гневом, Мастер решил немедленно отправляться к Аристарху, вместе с Максом, справедливо предположив, что есть очень большая вероятность там же встретить и Ротана, а, возможно, и Теодоруса.

Бессмертный не желал ждать.

Он жаждал немедленно выяснить все о том, кто стоял позади этих исполнителей. Не намереваясь быть тем, на кого нападают.

Всегда и во всем, Михаэль сам предпочитал делать первый ход. Сирина могла, и более того, она понимала его.

Однако, не желала оставаться в стороне.

В конце концов, опасность грозила именно ей. Так почему же, любимый должен был в одиночестве рисковать, тем более, что девушке было, чем помочь.

Но, Михаэль даже не пожелал слушать подобных доводов.

И, пусть Рина ощущала, что все его отказы, обусловлены только бешеным волнением за нее, она не могла с подобным согласиться.

И от того — сердилась.

— Я не подумаю, даже, взять тебя на территорию врага, своими руками приводя пред очи Ротана и Теодоруса. — Михаэль и не думал внимать ни ее просьбам, ни ее гневу. Мужчина уже все решил за Сирину. — Не дам даже шанса Рохусу, хоть на грамм больше узнать через них. Нет. Я уничтожу его посыльных, а после, и его самого. Но, ты, все это время, будешь в безопасности. — Михаэль жестко зажал ее подбородок пальцами, не давая любимой отвести своих зеленых глаз от его, черных, с багровыми всполохами гнева. — Ты поняла меня? Я просто не смогу рисковать тобой, любимая. — И, смягчая резкость и жесткость своего тона, мужчина наклонил голову, целуя девушку, так и не отпуская ее лицо.

Не давая, разгневанной на него Сирине, отстраниться.

Он ласкал ее губы, пусть и прикусывая, пусть и проводя по грани боли, не давая ей сосредоточиться на своем гневе. Не давая Рине, вообще, осознать хоть что-то, кроме него одного.

Девушка пыталась удержать разум на поверхности затапливающего ее возбуждения. Хотела не поддаться, но, их чувства, их объединенная жажда один одного, были сильнее воли одной лишь Сирины.

А потому, страсть все сильнее окутывала ее мозг и тело, стирая мысли, заставляя забыть, что понукало спорить с вампиром.

Его руки скользили по ее шее, дразня и рождая предательскую, но, такую сладкую дрожь. Его губы так и продолжали терзать ее уста, щекоча и натирая, прикусывая клыками.

Собрав, последние остатки разбившейся вдребезги воли, она попыталась оттолкнуть Михаэля, почти уверенная в провале своей попытки.

Но, мужчина поддался напору ее рук, вперемешку с их силой, направленной против него, пусть, это и было уступкой с его стороны.

Даже, пожалуй, шалостью.

Но Сирина осознала это секундой позже, когда руки мужчины, обвитые вокруг тела девушки, потянули любимую за собой, в толщу темной воды, под покров опавших багрово-желтых листьев, укрывающих тихую водную гладь.

Она напряглась, боясь не холода… нехватки кислорода.

Но, ладонь мужчины обхватила затылок любимой, еще настойчивей прижимая ее губы к его рту. Холод прошел по их коже, но он не нес в себе дискомфорта, лишь обостряя ощущения прикосновений.

И голос Михаэля ласкал ее разум, убеждая девушку покориться ему.

«Тебе нет нужды в дыхании, нет необходимости хоть в чем-то.

Есть только я.

Всегда.

Единственное, что надо тебе для существования.

Бери лишь мое дыхание.

Покорись мне, Сирина».

Она не хотела,… но не смогла отстраниться.

Михаэль, как и всегда, очаровывал, околдовывал ее.

И следующий вздох Рины — был его вздохом.

Руки Михаэля ласкали тело любимой, уже давно избавившись от того, что лишь недавно было одеждой девушки.

Не давая Рине отклониться.

Не давая глотнуть воды, хоть это и не представляло опасности.

Пальцы мужчины обхватили ее грудь, дразня и натирая соски, а его зубы, прикусили губы Рины, не отпуская.

Мучая и подчиняя такой лаской.

Она ощущала, как его напрягшаяся плоть, упирается в ее живот, зажигая тело пламенем нужды и потребности. И мужчина не собирался отступать, не смотря на столь … необычное окружение.

Он не дал ей закричать, когда резким, но смягченным водой, толчком, ворвался в тело Сирины. Даже этим, добиваясь ее подчинения.

Показывая, насколько Рина покорена ему во всем. Каждым вздохом, каждым проявлением удовольствия завися от Михаэля, который держал ее.

И лишь, в его…, в ее…, в их разуме, она не сдерживала свои стоны от каждого его проникновения.

Мужчина наполнял ее жар своими толчками…

Растягивая…, заполняя жаждущую его плоть…

Усиливая наслаждение, заставляя зависать каждый раз на его краю, … и, вновь, ввергая в водоворот предвкушения…

И, когда, наконец, он позволил ее телу взорваться в удовольствии, Михаэль поднял их над поверхностью озера, только теперь, позволяя Сирине закричать, откидывая голову, накрывая его лицо покрывалом ее влажных волос, нарушая тишину леса этим криком…

А его зубы вонзились в шею девушки, глотая кровь, упиваясь вкусом ее удовольствия, содрогаясь в своем собственном оргазме…

— Вот видишь, все не так и сложно, любимая. — Михаэль уложил девушку на кровать, мягко лаская ее кожу. Целуя волосы. — Ты просто дождешься меня, и я буду знать, что ты в безопасности, Сирина. — Его глаза были полны усмешки и нежности.

Но, это не очень утешало ее.

Пусть тело и растекалось медом от удовольствия, которым он, буквально наполнил каждую клеточку существа девушки.

Михаэль, в очередной раз, добился ее покорения ему.

Он забрал ее кровь, ослабляя девушку. Пусть и для того, чтобы обеспечить то, что, как считал мужчина, гарантировало сохранность Рины.

— Это нечестно, и несправедливо, Михаэль. — Едва слышно прошептала она, пытаясь отвернуться.

— Ничто, даже твое неудовольствие, не помешает мне защищать тебя. — Длинные пальцы Михаэля не отпускали ее лицо, не позволяя избежать его взгляда. — Ничто. Ибо ты — единственное, что имеет значение для меня. — Мужчина мягко накрыл ее губы, лаская, прекращая любое сопротивление, заменяя его жаждой и удовольствием.

Максимилиан проклинал себя.

Вампир не знал, какого безумного дьявола он делает?! Какого черта?!

Мужчина оттолкнул от себя девушку, не понимая, что с ним творится.

Не зная, во имя какого пекла, он, вообще, спас ее, вытаскивая из того зала?! Что она сотворила с ним?!

Ведь, никому она не была нужна уже, не так ли?!

Элен сообщила все, что знала.

Она могла умереть…

Проблема состояла в том, что он не был тем, кто собирался позволить ей сделать нечто подобное…

О, нет!

Но, какого дьявола? Кто бы мог ему объяснить вот это?!

Кости его позвоночника были повреждены.

Не то, чтобы эта боль была тем, что расстраивало вампира.

Отнюдь.

Но, и радовала его не то, тягучее и ломящее ощущение в позвонках, которые регенерировали после многочисленных переломов.

Нет.

Он испытывал ничем не обоснованное и необъяснимое чувство радости от того, что она была жива.

И, она была его.

Никому, даже смерти,… даже чертовому дьяволу, похоже, Макс не собирался позволить забрать у него эту…, эту…

Он никому не отдаст Элен.

КАКОГО ЧЕРТА??!!

— Ты будешь находиться здесь. — Прорычал мужчина, защелкивая тяжелые железные оковы на одном из ее запястий. Цепь от них тянулась к стене, и была закреплена в камне.

О, его утверждение не было необходимостью.

Просто, он хотел с ней говорить.

Даже, не получая ответа.

Ох, нет.

Кажется, у него появилась и еще одна, непреодолимая потребность.

Он ХОТЕЛ СЛЫШАТЬ ЕЕ ГОЛОС.

Хриплый, из-за него…

— Ты поняла меня, детка («Элен»)? — Мастер наклонился к ее лицу, почти касаясь кожи губами. Он не мог называть ее иначе в своем разуме.

Но, не собирался ставить девушку в известность об этом.

Спина болела, порванные гранитными обломками мышцы, тянуло и, казалось, что каждое движение — надрывало его связки и жилы еще больше.

Но, ему было плевать.

Мужчина хотел слышать ее голос, так, чтобы он струился своей хрипотой по его коже.

— Я не слышу ответа, («Элен»). — В голосе вампира появилось недоброе предупреждение.

Он почти надеялся, что она вынудит его оправдать ее опасения, затаившиеся в темно-синем взоре.

— Мне ПОНЯТНО! — Резко бросила девушка, прожигая вампира гневным взглядом. — Я не буду отправляться на прогулку с этим утонченным браслетом, который ты столь любезно мне подарил.

Ее возмущение… развеселило его.

Нет, правда, Макс с трудом скрыл свою усмешку.

— Прекрасно. Я вернусь, после того, как мы разберемся с твоими хозяевами. И, … мы еще поговорим… — Его усмешка никого не обманула.

— Да, я почти поверила. — Что-то было в ее голосе.

Что-то еще, кроме ее страха и возмущения.

То, ради чего он и заставил Элен раскрыть свои губы…

То, во что он не верил.

То, в чем она, почти смогла его убедить…

Такое направление мыслей уводило Максимилиана в сторону от предстоящей ему цели…

Вампир с силой зажал кулак, прожигая свою кожу, до мышц загоняя серебряный крест в собственную плоть…

Но, так и не смог отказать себе в этом искушении.

Пальцы вампира были покрыты кровью.

И она принадлежала только ему, к его же сожалению…

Макс захватил ее лицо жесткими руками, оставляя алые следы, не давая отвести манящий его рот.

Он притягивал мужчину своим обещанием и влажностью… дыханием, которое вампир мог украсть у… Элен.

Мастер накрыл ее прикушенные, и измученные им самим губы.

Она была не такой как он…

Элен не успела, да и не могла успеть восстановиться.

Его крови, что вампир заставил девушку взять, не было достаточно для всего…

Но, разве это могло волновать такое чудовище, которым являлся Макс?

Мужчина терзал ее губы, не жалея, прикусывая и мучая.

Она же об этом его вчера умоляла?

Так отчего же отказывать Элен во всей полноте того, чем был Максимилиан?!

Он не будет ее жалеть.

Только … пальцы все сильнее сжимались на серебре…

Элен застонала, мягко коснувшись его лица ладошкой неприкованной руки…

И это — сломило Макса.

Зарычав, вампир резко дернул девушку, притягивая ближе, прижимая к своему телу.

Плевать, что ее рука вывернулась, лишенная подвижности, прикрепленная к стене.

На все плевать, кроме ее жара, ее дыхания, влажности ее рта и тихих стонов…

Мастер издевался над ней, слыша жажду в этом касании, в этом стоне?

Возможно…

Или же, скорее, он издевался над собой…

Отпустив губы Элен, он скользнул по ее щеке, оставляя за собой саднящую боль царапин от его клыков.

Не имея сил сдерживаться, срываясь на рев…

Впиваясь своими клыками в ее шею…

Но, все равно, она задрожала, окутывая его пряным и острым запахом своего возбуждения и страсти…

И…, мужчина матерился, проклиная все, но, его руки скользнули по телу девушки, просто разрывая одежду, которую он сам дал ей, по ходу следования своих пальцев…

Макс зажигался от того, что ее кожа начинала пылать от этого касания его руки.

Вампир слышал, как усиливается бег ее крови, как алые ручейки стекаются под ее кожей, следуя за кончиками его пальцев, маня безумца оторваться от ее шеи, и проследить эту дорожку языком, царапая зубами…

Но, Макс так и не смог отпустить шею девушки, глотая и глотая кровь Элен, раскатывая вкус ее возбуждения по своему языку.

ОНА ХОТЕЛА ЕГО.

Теперь, в этом не могло быть сомнений.

И, по никому, а уж тем более, неизвестной безумному вампиру, причине, его пальцы уже находились ниже, скользя по самой нежной и чувствительной ее плоти, истекающей влагой от этого прикосновения, и… от того, что девушка ощущала как вампир пил ее кровь…

Он дразнил и ласкал ее тело, лишь маня и мучая обещанием проникновения. Заставляя Элен тянуться за ним, забывая про боль, почти понукая девушку самой выкручивать свою руку.

Мастер хотел добиться от нее того, что вчера она сама подарила.

Мужчина жаждал, вновь, услышать «пожалуйста», но уже произнесенное вслух ее хриплым и надломленным голосом.

И Максимилиан добился своего, почти задрожав, когда Элен, всхлипнув, застонала, шепча «пожалуйста», измученная его дразнящей и терзающей лаской.

Зарычав, мужчина резко, без всякой осторожности, не зная и не ведая понятия «нежность», с силой погрузил свои пальцы в ее влажное и пылающее лоно.

Он не подготовил ее к подобному, сразу наполняя девушку тремя пальцами, прекрасно понимая, что это не может не причинить ей боли, после того, что Макс вчера делал с нею…

Однако, вампир не мог, и не желал делать по-другому.

Если она хотела его, желала ласки Максимилиана — Элен получит того, и только того, о чем сама просила.

Но, девушка не отстранилась от этого грубого проникновения руки мужчины, наоборот, лишь больше приникла, изгибаясь, чтобы быть ближе к нему.

Максимилиан застонал от ощущения ее прильнувшего тела.

Ему казалось, что его собственная, возбужденная и напряженная плоть просто не выдержит такого давления Элен.

Но… мужчина не собирался позволять себе получить удовольствие в ее теле…

Такая власть этой девушки над ним… была опасной… она была угрозой для него…

Однако, это не мешало пальцам мужчины продолжать свои напористые проникновения…

Растягивать и заполнять хрупкое и такое желанное тело Элен.

Не прекращая мечтать о том, чтобы вместо пальцев в этот жар, во влажность этого лона, раз за разом, резко, с таким же напором, погружалась его твердая и до боли напряженная, давно, с момента первого прикосновения к ее коже, каменная и возбужденная плоть.

Девушка всхлипывала и стонала, двигаясь навстречу его пальцам своими бедрами.

Он пил, чувствовал ее напряжение, из сплетенного предвкушения и боли, глотая горячую кровь, чуть царапая клыками ключицу.

Макс сгорал в ее огне, слыша дыхание Элен, давно уже перешедшее в надрывистые вскрики.

И, когда она закричала, несмотря на боль, откидывая голову, натягивая кожу, сама себя царапая об его клыки.

Когда его пальцы были сжаты конвульсивными сокращениями ее лона, Максимилиан понял, что не сможет отказать себе хоть в одном…

Он почти кончил, от того, как ее тело терлось об его набухшую плоть, но, мужчина хотел не такого освобождения.

О, нет.

Мастер хотел излиться не на ее кожу…

Она не хотела пить его кровь? Он заставит ее глотать его семя.

Девушка будет принимать все, что он пожелает ей дать.

И будет делать это, желая….

Видя, как изогнута ее шея, когда девушка билась в пароксизмах своего оргазма, подаренного его рукой, вампир резко надавил ей на плечо, почти кидая Элен на пол, захватывая ее волосы своей рукой и заставляя девушку губами обхватить его плоть…

От одного этого прикосновения, от робкой ласки ее языка…

От одного погружения в эту горячую влажность ее судорожных вздохов и глотков — взрываясь в разрушительном для разума вампира, наслаждении, заставляя ее упиваться вкусом его оргазма…

Максимилиан так и оставил девушку прикованной к стене в одной из комнат своего замка, потерянной от наслаждения, которым он почти сокрушил ее.

Но, уходя на зов Михаэля, Мастер, не понимая, что, черт возьми, он делает, укутал Элен покрывалом, так и не снимая порванной им одежды.

Не желая, чтобы девушка лежала на голом и холодном полу, ослабленная тем, сколько крови он забрал у нее, измученная его ласками…

И отвел с ее лица влажные пряди, не в силах осягнуть, что происходит с его пальцами…

Отчего они так … дрожат, касаясь кожи Элен?!

Глава 25

Они зашли в дом втроем.

Это удивило Аристарха.

Не нужно было быть вампиром, чтобы почувствовать его напряжение, которое окутало весь зал.

Хотя, скорее, даже, страх …

Возможно, было что-то такое в глазах его создания, что давало понять древнему вампиру — Максимилиан пришел сюда убивать.

Ротан, стоящий рядом с хозяином поместья, так же, не был глупцом. Он понял все без объяснений.

Ему не надо было растолковывать, что обещал взгляд Михаэля.

О, колдун, даже, попытался убежать…

Но, Михаэль не собирался позволять своей жертве просочиться сквозь, давно сомкнутые, пальцы.

Чернокнижник был его…

Он сам хотел убить этого колдуна.

Друзья поняли Михаэля, принимая подобный расклад.

Хоть, возможно у Макса или Грегора, были счеты побольше…

Но, какого дьявола?!

Не было счета больше и дороже чем жизнь Сирины, которую этот колдун и его напарник, хотели отдать Рохусу!

Он выяснит у того, все, что вампир знает.

Заставит рассказать, для чего Рохус охотится на Рину, а потом… разве у кого-то были сомнения в дальнейшей судьбе Ротана? Не у Михаэля, по крайней мере…

Он старался отстранить свои чувства, свое волнение за Сирину, отгородившись от этого всего стеной ледяного покоя, которая столетиями выручала его, делая сильнее своих врагов…

Но, АД!!

Михаэль не мог быть спокойным, когда хоть что-то угрожало его любимой!!

А кто мог?!

Не он…только, Мастера это не волновало!

Плевать!

Сколь далекой и призрачной не была бы угроза, вся его сущность, его тьма — металась и бушевала, требовала и ревела в мужчине, желая немедленного и полного уничтожения того, что несло опасность для той, что была основой его существа…

Михаэль, с трудом сдерживал яростный рык, сохраняя все же, необходимое хладнокровие…

Хотя, по большому счету, ГОРИ ОНО ВСЕ ОГНЕМ!!!

Михаэль не дал Ротану и двинуться с места, сковывая своей силой.

Оплетая колдуна, не смотря на все заклинания и чары, которые тот пытался начать сплетать.

Мастер не был настолько глуп, чтобы позволить колдуну закончить хоть одно из них.

Уже начиная забавляться и играть со своей жертвой.

Возрождая в его сознании и показывая лишь его глазам, самый сокрытый страх Ротана…

А чернокнижник, о, можно было не сомневаться, прекрасно ощущал, что его смерть стояла совсем близко, имея лицо одного из сильнейших Мастеров… пусть и сам вампир, был далеко не слабым, однако… и сильным он не был настолько.

Грегор не имел здесь интереса, но, не собирался отказываться от «веселья».

Оттого, и его черные глаза, осматривая зал, никому не обещали и намека на пощаду.

Напряжение и предчувствие драки повисло над всеми, отрывая от развлечений тех, кого сотворил Аристарх.

Мало кто из этих вампиров любил своего «отца», но, защищать его будут обязаны все, у кого не хватит силы не подчиниться приказу.

И, таких здесь — было достаточно…

Макс самоуверенно и насмешливо смотрел на хозяина, поднимаясь на возвышение, которым Аристарх возвысил себя над собственными созданиями. Хозяин имения не замечал, что творилось с его союзником, полностью сосредоточившись на приближении «сына».

— Ты хотел меня видеть, Аристарх? — Без капли почтения, с вызовом спросил мужчина, пренебрежительно складывая руки на груди, не выказывая и намека на приветствие.

Не обращая внимания на гневный и надменный взгляд карих глаз, зная, что там, за этой напыщенностью — стоит страх.

Лейла зашипела из-за высокой спинки трона вампира, возмущаясь и ненавидя Макса.

Пекло!!

Его ненависть была сильнее!!

Он не знал, не мог, не хотел задумываться, отчего…

Обманывать себя было, во стократ легче!

Но вид этой… стервы, рождал дикую ненависть в сознании мужчины, заставляя все с большей силой сжимать, давно прожженными мышцами, серебряный крестик Элен…

Элен…

Воспоминание о ней, рождало дикую жажду в Максе — жажду убивать, ненавидя вампиршу за то, что она существовала…

За то, что она сделала его таким…

За то, что он творил…, и еще сотворит с Элен…

Лейла не будет легко умирать…

Максимилиан мог гарантировать ей вечность мучительной смерти…

Ох, только вот, пока, он не будет эту сучку об этом просвещать.

Увольте ее от подобной чести.

— Не слишком ли ты самоуверен, Максимилиан. — Аристарх вскинул брови, стараясь сохранять невозмутимость.

Сигнала о нападении не было.

Или, возможно, они пропустили его…

Однако, когда все, хоть сколь «живое», находящееся в зале, пришло в движение, друзья были готовы к борьбе…

Михаэль не обращал внимания на ревущую, и рвущуюся в бой массу клыков, конечностей и тел.

У него была цель.

И для Мастера не имело значение, скольких он должен уничтожить, чтобы достичь Ротана.

Как минимум для того, чтобы узнать, где его компаньон, не соизволивший явиться сюда…

Теодорус подозревал об опасности?

Или же просто, всегда и во всем — был настороже?

Вечный не сомневался, что выяснит это.

Никто не считал количество оторванных голов, и пробитых грудных клеток. Не они, по крайней мере.

Им не было времени размениваться на не смертельные травмы. Какой толк отрывать кому-то руку или ногу, если через десять минут этот вампир, вновь, будет в строю.

Нет, они пришли убивать, не так ли?

Этим друзья и занимались.

Не пройдя и половины расстояния, Михаэль уже был с ног до головы покрыт кровью и порохом низших, которых уничтожил.

Грегор, насколько мог оценить мужчина, выглядел не лучше, весело хохоча, окруженный семью противниками.

О, у Михаэля не было сомнений, что его друг и не думает сдаваться. Более того, вампир искренне наслаждался происходящим. Мало кто в этом зале мог сравниться в искусстве боя с его «братом». Грег, навряд ли, нуждался в чьей-либо помощи.

И, в этот момент, словно подтверждая мысли друга, мужчина оторвал голову одного из противников резким и неуловимым движением руки, одновременно с этим, просто перекусывая позвоночник другого, неосмотрительно пытавшегося напасть на Мастера со стороны.

Когда мужчина поднял окровавленное лицо, вырывая из груди обезглавленного врага, пульсирующее сердце, он так и продолжал смеяться.

Его брат любил драку, и чем больше было врагов, чем меньше шансов у друзей — тем веселее становилось Грегу. В такие моменты, он мало чем уступал Максимилиану в сумасшествии… только, этот — безумел от боя.

За Грегора можно было не волноваться, он надежно прикроет любой тыл.

Что творил Макс — Михаэлю помешали рассмотреть, напавшие вампиры. Мастер, не собирался позволять им замедлять его передвижение.

Было бессмысленно откидывать этих врагов своей силой. Энергия была ему нужна для другого.

Для финального столкновения с Ротаном.

И, что было важнее, на эту силу, сейчас, опиралась Сирина, после того, как Михаэль, так жестко ограничил ее собственные резервы.

Мастер никогда бы не лишил любимую этой возможности черпать энергию.

Что бы девушка ни считала о нем в данный момент, вампир более всего дорожил Сириной.

Помимо всего прочего, их было слишком мало, чтобы просто перекидывать противников на друзей, отвлекая тех от своих сражений. А потому, любого, кто оказался достаточно глуп, дабы приблизиться на расстояние удара — следовало уничтожить.

Этого требовал здравый смысл.

Этого требовала тьма Михаэля.

И потому, вот этим трем, просто крупно не повезло, что у них не хватило сил ослушаться своего создателя — Мастер выбросил руку вперед, резко проворачиваясь, и распарывая тела нападающих, чуть скривившись, когда капли их крови брызнули ему на лицо.

Пальцы сжались, прорывая и разрывая на лохмотья сердца.

Вырывая их из грудных клеток. И, подпрыгнув, сильным и мощным ударом ноги, снес головы вампирам, которые уже не могли двигаться, даже с человеческой скоростью.

Аккуратно приземлившись на пол ногами, Михаэль откинул назад, мешающие ему черные волосы, хищно улыбаясь в лицо, которое однажды, искалечил.

Между Вечным и тем, о ком скоро забудут, не оставалось, более, преград.

Он направился к колдуну, который все еще боролся с наведенным кошмаром.

Ротан был бы плохим чернокнижником, если бы к данному моменту, уже, практически не справился с этим.

Что ж, тем интереснее будет их противостояние.

Макс ощутил, когда Аристарх послал зов.

О, нет, ему не предлагали защитить своего создателя.

Ха!

Это было бы смешно, не так ли?

Забавно.

Но…, нет.

Аристарх, просто, исключил его из этого призыва.

В конце концов, он был тем, кто нес угрозу для хозяина поместья.

Максимилиан не собирался ждать, пока до помоста доберутся другие.

Он был уверен, что Михаэль уже взял Ротана на себя.

А значит…

Значит, перед ним оставались лишь Аристарх и Лейла…

О, подскажите, кого он мог поблагодарить за такой идеальный расклад?!

Нет, правда, вампир был искренне благодарен, если не Небу, то Преисподней, однозначно!

Мастер рванул с места, не собираясь упускать подобный шанс. Уверенный, что имеет в запасе не столь уж и много времени.

Его рука сомкнулась на горле «отца», просто отметая защиту вампира.

О да! Это было великолепно — являться тем, кто сильнее!!

Вот только…, Максимилиан не был уверен в том, что желал бы сейчас осознавать это.

Возможно, для него было бы лучше, не познай он однажды…

ПЕКЛО!!

Сейчас не время сожалеть о том, что избавило его от зависимости!

Пусть, похоже, и ввергло в пучину другой одержимости…

Мастеру не должно было, и не было в этот момент дела до этого…

Плевать!

Он после решит все остальное…

Пальцы сомкнулись сильнее, прорывая ткани и мышцы, пробивая трахею…

Почти добираясь до гладкости кости позвоночника…

Вампир наслаждался, слыша хрипы Аристарха.

Они казались ему самой желанной песнью.

Максимилиан хохотал, понимая, что тот, кто так долго был его повелителем, в этот момент, не в силах, даже, остановить его руку, простым физическим усилием.

Дьявол!!

Мужчина упивался этой властью и силой!

Ну, и кто сказал этой дуре, что она сможет на него незаметно напасть?!

Лейла просто поражала Мастера в последнее время…

Наверное, его братья перестарались в ту ночь, вытрусив из вампирши остатки разума.

Макс презрительно скривился, второй рукой, рывком, оттягивая голову женщины за волосы, вынуждая упасть на пол, с шипением.

Для нее — у него было особое приготовлено.

Хотя…, он не собирался самостоятельно мараться об эту сволочь.

Она попыталась ногтями расцарапать его ногу …

Не отрывая глаз от перекошенного страхом лица своего творца, мужчина наступил на руку Лейлы этой самой ногой, ломая кости. А потом, придавил ступней ее голову, с силой вдавливая в мрамор пола ненавистное лицо. Наслаждаясь криком боли, смешанным с хрустом…

Ох, его не заботило, что ее «красота» могла пострадать.

В конце концов, через пару часов, и ее не будут волновать подобные мелочи.

Зачем красота, тем более, настолько ущербная, тому, кто превратится в прах?

Пекло!

Какого черта он позволял этим двоим так долго собой манипулировать?!

Михаэль прервал размышления Макса.

— Извини, что порчу тебе удовольствие, друг. — В голосе вампира, отрывающего в данный момент голову очередного защитника хозяина дома, звучала небрежная насмешка. — Но, может ты желал бы сохранить кого-то их своих родственников целыми? Грег уже разошелся. Пожалел бы семью, что ли.

Максимилиан одарил союзника насмешливым взглядом, ощущая, как крошится в сжатой руке позвоночник его творца, как горячая кровь, которую Аристарх позаимствовал у кого-то, тяжелыми струями, окатывает его пальцы, щекоча своими наплывами пульса.

О, он не собирался растягивать это удовольствие.

Как бы ни хотелось.

Пусть, это и было довольно соблазнительно.

Друг улыбнулся с издевкой, слизывая капли крови с губ, которые брызнули из порванного горла его очередной жертвы, наблюдая за действиями светловолосого вампира, но, в следующий момент, яростно выругался.

— Дьявол!! Заканчивай с ним, Макс, и скорее, мне надоело размениваться на мелочи. — С резкими нотками, прорвавшимися в насмешке, прорычал Михаэль, уворачиваясь от очередного нападающего, и через спину, вырывая у него сердце, снося голову, сокрушая позвонки.

Что ж, его компаньон был прав.

Это все мелочи.

Главное — довести дело до конца.

И, все с той же усмешкой глядя в полные страха карие глаза на запрокинутом на спинку трона лице, Максимилиан резко выкинул вперед кулак, с зажатым в нем серебряным крестом… Пробивая грудную клетку…,

Сжимая сосуды сердца…

Прожигая пульсирующий орган…

Заставляя его лопнуть, от переполнения собственной кровью…

Михаэль немного расслабился, откидывая с лица, растрепавшиеся в драке волосы.

Провел рукой по лицу.

Собирая капли крови.

Вполне вероятно, просто размазывая их по коже.

Мастера это не волновало.

Стоило их «гостеприимному хозяину» умереть, как бой угас сам собою.

Созданиям Аристарха больше не было кого охранять.

А просто так погибать, тем более что их осталась, от силы, треть, никому не хотелось.

Да и, в большинстве своем, среди выживших, были те, у кого оказалось остаточно силы просто переждать драку. Те, кто не отказался бы, и помогать союзникам.

В центре зала разочарованно заревел Грегор, недовольный тем, что его лишили самого интересного.

— Ну, прости, Грег. — Максимилиан, с руками, в прямом смысле, замаранными кровью своего создателя, спрыгнул с помоста, осматривая зал.

Он небрежно столкнул ногами на пол Лейлу, возможностей которой, оказалось достаточным лишь для того, чтобы протяжно поскуливать.

Михаэль не собирался присматриваться к тому, что у вампирши с лицом. Он не был тем, кто будет указывать другу, как тому следует развлекаться.

— Это все Михаэль. — Макс махнул рукой в сторону компаньона. — Он решил, что пора заниматься серьезными делами. — С насмешкой, сообщил их товарищу вампир.

Вот уж, конспиратор, заложил не глядя, усмехнулся Мастер, лишь отмахиваясь от разочарования Грегора.

Ему было не до того.

Что-то настораживало Михаэля в поведении и действиях колдуна…, а скорее, в их отсутствии…

После первого всплеска активности, Ротан не подавал, вообще, никаких признаков жизнедеятельности…

И это, наводило на неприятные и разочаровывающие вампира, размышления…

Это вызывало ярость и гнев!

Он уже был рядом с застывшим чернокнижником…, понимая, что опоздал…

Либо сам Ротан…, признавая поражение, но не желая сдаваться на милость старому врагу; либо те, кто стояли за колдуном, что казалось более вероятной причиной — разменяли эту пешку в их запутанной игре, не давая Михаэлю больше узнать об опасности, которой подвергалась Сирина.

Михаэль зарычал, с трудом сдерживая бешеный рев, глядя, как кружится и оседает пыль, в которую превратилось тело чернокнижника…

О, у него было несколько догадок о том, каким образом они провернули подобное!

Однако, здесь было не место выказывать свои эмоции,… отнюдь не место.

Разочарование, бешенство и злость бушевали в мужчине.

И, они быль столь сильны, что их, без сомнения, ощущала и Сирина. Даже, находясь так далеко.

Михаэль не хотел волновать любимую…

Но, вряд ли, мог бы сокрыть от девушки такие эмоции.

Да и не хотелось уже закрываться, вновь выстраивая ментальные щиты. Мастер наслаждался единением.

Это, казалось для него, уже жизненно необходимым, всегда ощущать сознание Сирины в себе.

Потому, позволив себе лишь раз сорвать злость, ударяя кулаком в мрамор стены, разрушая одну из опор зала, Михаэль, обернулся, окидывая взглядом творящееся в помещение безумие.

О, без сомнения, все здесь ощущали его гнев!

Никто не решался не то, что стать рядом, даже посмотреть в сторону Михаэля…

Только, дьявол все забери!!! Это не помогало!!

Вампир хотел бы разрушить все вокруг в попытке снять «раздражение»…

АД!!

Он был зол на Макса, что тот так долго тянул с Аристархом…

Он был зол на Грега, за то, что тот не так много и быстро убил, как мог, отвлекая от цели самого Михаэля…

Но, это были отговорки.

Михаэль был зол!!

Он был в ярости, на СЕБЯ!!!

За то, что допустил подобное развитие событий…

Мастер должен был предвидеть такое …

Должен был, но не сумел…, посчитал, что они сильнее, что они все просчитали в свою пользу…

БЕЗДНА!!

И это…, это было его ошибкой.

Не обращая внимания на то, как оставшиеся из вампиров, с радостью набрасываются на Лейлу, которую бросил им Макс, отыгрываясь на вампирше за то, что уже не могли предъявить своему создателю…

Не глядя на Грегора, который, вне всякого сомнения, без раздумий, направился за ним…

Не поворачиваясь к Максимилиану, который безразлично отвернулся от кровавой оргии своих сестер и братьев, не порываясь, даже, самолично внести лепту в пытку той, которая так долго мучила его самого, и пошел следом…

Михаэль просто шел через это все, не оглядываясь по сторонам.

Ничто не имело значения.

Вампир не сомневался в том, что друзья будут с ним.

Они пришли втроем, и ушли — трое…

Вот только, теперь, Мастер знал, что кто-то играет с ними, и, не они просчитывают собственные ходы…

А потому, все, что сейчас волновало вампира — это Сирина.

Он должен был быть с ней.

Только тогда, тьма, бушующая, рвущаяся из мужчины, умерит напор, давая возможность его разуму найти верный выход…

Только там, возле нее…

Конец первого тома….

Примечания

1

Главная достопримечательность Пражского Града.

(обратно)

2

Далиборка — это башня голода. Подвал башни — страшное напоминание о тех днях. В подвале расположены четыре камеры и круглое отверстие, в которое опускали на веревке узников, обрекая их на голодную смерь.

(обратно)

3

Мандатор — вестовой.

(обратно)

4

Оптион — (от лат. optio, — onis), означающее "помощника, избираемого самим начальником", нечто вроде адъютанта.

(обратно)

5

Ad'ju — прощай, до свидания.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25 . . . . . .

Реклама на сайте