«Случай на мосту»

Карина Шаинян Случай на мосту

Со скрипом захлопнулась дверь проходной, и Кир вошел на территорию больницы. Был длинный зимний вечер из тех, когда вдруг становится понятно, что мир не спасти: он не нуждается ни в каком спасении. Все было мягко, прекрасно, верно, и от этого Кира вдруг охватила печаль. Поддавшись ей, он решил не спешить и пройтись через пустынный в это время года парк, окружавший корпуса. Влад подождет. Кир вообще не был уверен, что тот замечает его, и каждый раз оттягивал посещение. Слишком трудно было видеть, во что превратился веселый и спокойный приятель, бывший студент-медик, собиравшийся стать психиатром, практикант этой самой больницы. А теперь ее клиент: остановившийся взгляд, тонкая нитка слюны в уголке рта. Никто не ожидал, – ни друзья, ни родители, ни подруга. Никто и представить себе не мог, не то что предотвратить… Кир перехватил пакет с яблоками в другую руку, пошевелил замерзшими пальцами. Покачал головой, отгоняя тяжелые мысли.

Крупные хлопья снега, мягче пепла, легче совиных крыльев, медленно кружили в свете фонарей, липли к ветвям, и больничные корпуса сквозь пелену казались старинными домами серого камня. Кир почувствовал себя вольным всадником, случайно попавшим в зачарованный город. Пахло талой водой и мокрыми деревьями, и чем ближе подходил Кир к ручью, тем более странным и прекрасным казался ему вечер. Цель прогулки забылась, оттесненная красотой мира. На горбатом мосту лежал нетронутый снег, и было жалко оставлять на нем грубые следы. Поднявшись наверх, Кир оглянулся. Вокруг комьев взрытого его ногами снега лежали лиловые тени, и это казалось чудным и важным.

Облокотившись на перила, Кир смотрел, как черная вода беззвучно глотала хлопья снега: морозы медлили этой осенью. Он испытал мгновенную досаду, заслышав шаги, – кто-то поднимался на мост, – и тут же успокоился, рассмотрев девушку в черном пальто. Медсестра? Врач? Она была так же проста и прекрасна, как склонившиеся над берегом вербы. Девушка быстро приближалась, легкая и тонкая, и Кир уже мог разглядеть, как в ее темных волосах блестит снег. Румяное лицо тонуло в пушистом воротнике серебристого меха. Она слегка улыбнулась Киру, проходя мимо, ласково, маняще и в то же время свысока, и он потянулся навстречу, радуясь и тревожась: на дне широко расставленных глаз девушки плескалась та же тьма, что и в зимнем ручье, медлящем замерзнуть, но уже обреченном. Пациентка, вдруг понял Кир и поспешно отвернулся, смущенный.

Оглянувшись через минуту, он увидел лишь цепочку своих следов. Девушка скрылась – только легкий запах заснеженных волос напоминал о ней. Широкие ребристые отпечатки Кировых подошв казались невыносимо одинокими, и в этом была какая-то тревожная несообразность. На мгновение подумалось, что Кир так же одинок в этом мире: все остальные – лишь тени из его снов, и он один может оставить след, переходя через мост.

Он вскочил в седло – застоявшийся конь сразу тронулся размашистым шагом, приплясывая и норовя перейти на рысь. Снег пошел реже, и стали видны близкие горы – белые тени сквозь пестрое белое, нужно знать, чтобы увидеть. Темная стена парка скрылась вдали, позади остался печальный город из серого камня. Стражники у городских ворот еще кланялись, опасаясь вольного всадника, а Кир уже пересекал долину легким галопом, и из-под копыт летели снежные комья. Лицо горело от скачки, от снега, от недавней встречи.

Будь осторожен, в такой день легко заблудиться в горах и потерять разум, – насмешливо улыбалась королева, – не страшно ли тебе, вольный всадник? Кир, не слушая, теснил ее к перилам моста, и королева довольно смеялась. Не дай разрушить мой мир, найди его и убей, – говорила королева, ее широко расставленные глаза были совсем близко, и от серебристого воротника пахло мертвыми зверьми. Чем я могу заплатить вольному всаднику за такую услугу? – спрашивала королева с улыбкой, и Кир усмехался в ответ, пробирался ледяными пальцами к тонкой горячей шее, прижимался жадными горячими губами к нежным прохладным губам. Ты один можешь с ним справиться, шептала королева, и Кир зарывался лицом в шелковые волосы. Встретимся на мосту, обещала королева, но будь осторожен и скрытен – мои враги захотят помешать тебе, они сильны и могущественны. Будь осторожен, он очень опасен. Не давай говорить. Не заговаривай сам. Найди и убей – он скрывается в горах, но пастухи и охотники знают, где его искать, допроси их. Не сердись, если ответы покажутся тебе невнятными – бедняги давно растеряли ум, блуждая по границам моего королевства, в вязких сумерках гор. Только вольным всадникам дано безопасно пересекать эту черту, – говорила королева, и Кир читал в ее лице тайную усмешку. Когда ты вернешься в мой город, награда будет долгой и сладкой, – сулила королева, и Кир торопил усталого коня.

Он давно уже перешел на широкий шаг, простор долины сменился сумрачным лесом. Кир поднимался узким логом, отдав повод, конь сам выбирал дорогу. Скоро повеяло запахом дыма, и Кир выехал на широкую поляну.

Под навесом лежали седла, меха, кули с припасами. Пастухи сидели вокруг костра – угрюмые люди в тулупах, молодые и старые, спокойные и напряженные, но все – с печатью отрешенности на лицах. Что узнали они, живя на границе королевства? – подумал Кир. Как попали в эти сумрачные горы?

И что за горами? – смеялась королева. Откуда ты пришел, вольный всадник? Кто помог тебе проникнуть в пределы королевства, и зачем? Ты слишком многое хочешь знать, вольный всадник. Он рядом. Убей и возвращайся, я жду тебя на мосту. Смех королевы был похож на звон льдинок, и тонкие пальцы прижимались к губам, отгоняя вопросы. Кир поежился – долгий путь остудил его сердце, и скрытые насмешки королевы вдруг стали заметны, вонзились в сердце серебряными иглами. Он молча подошел к костру. От жара огня снег таял, не долетев до земли, оставляя островок ясного тепла среди стен снегопада. Кир потер глаза, оттаивая. Королева прекрасна, враг близок, и незачем думать.

Кир протянул озябшие руки к облупленной батарее, вдыхая теплый воздух, насыщенный запахом лекарств, слабых тел, привычной беды. Влад еще не вышел, и Кир затосковал. Хотелось поскорее выйти в снежную свежесть парка, еще раз постоять на мосту. Не видеть эти покорные, несчастные лица – в приемной толпились пациенты и их родные, различимые только по одежде.

– Какие симпатичные девушки гуляют по вашему парку, – подмигнул он высокому черноусому санитару, чтобы как-то отвлечься.

– На Королеву, что ли, наткнулся? – понимающе улыбнулся санитар.

– Королеву?

– Ну, мы ее так зовем. Хороша!

– Медсестра? – с непонятной надеждой спросил Кир. Санитар рассмеялся, но глаза его оставались холодными.

– Королева безумна, – серьезно сказал он, оборвав смех. – Но тихая. Гулять вон одну отпускают…

Кир удивленно поднял брови, и скучающий санитар продолжал болтать:

– Ваш приятель к ней сильно неравнодушен. Еще с тех пор, как на практику сюда ходил. Все с ней беседовал, у него была теория, как ей помочь, врачи не мешали – безнадежна… Переживал сильно – говорил, что не для нее это должен сделать, а для себя. И скоро сам к нам приехал. Бывает же!

– Да, – замороженно ответил Кир. Болтливый санитар надоел удивительно быстро. Он с отвращением смотрел, как шевелится черная полоска усов над мокрой красной губой.

– Теперь как встретит на прогулке, так сразу к ней. Лопочет что-то… А она его терпеть не может, – довольно ухмыльнулся санитар.

Кир покивал, мрачнея. «Лопочет»… Да, теперь Влад только и может лопотать и пускать слюни. Где он застрял? Отдать яблоки, посидеть пару минут и уйти. Что-то еще нужно сделать, вспомнил Кир. Что-то важное. Ладно, увидит Влада – сообразит. А потом – бегом отсюда. Может быть, на мосту повезет снова встретить Королеву. Санитар ушел, и Кир опять украдкой протянул руки к огню.

– Что делает вольный всадник в этих горах? – спросил старший из пастухов.

– Меня послала королева.

Вокруг тихо засмеялись.

– Наша безумная королева… – с гнусной усмешкой протянул кто-то, и Кир задохнулся от злости и ревности. Заскрипел зубами, сжимая меч.

– Вас стоило бы изрубить на куски, – процедил он, с трудом ворочая языком – от бешенства сводило челюсти. – Но я не за тем сюда приехал.

– Королева безумна, – упрямо повторил пастух. – Посмотри, кого ты должен убить.

Кир подобрался. Слишком просто, подумал он. Ни поисков, ни драки, ни опасности. Влад выглядел каким-то помятым, на дрожащих губах блестела слюна, глаза навыкате беспокойно вращались. Почувствовав взгляд Кира, он отшатнулся, лицо его стало испуганным и плаксивым. Кир растерянно потянул из ножен меч.

– Именем королевы… – и осекся. Убить его? Он, вольный всадник, не может поднять руку на этого жалкого безумца. Для королевы? Но королева действительно сошла с ума, если считает, что Влад может быть опасен. Кир докажет это.

– Именем королевы вы арестованы, – сказал вольный всадник. Королева будет рада увидеть вместо могучего врага слюнявую развалину. Кир коротко взглянул на пастухов – не вступится ли кто? Но они оставались равнодушны.

Кир старательно укутал Влада в непонятно откуда взявшееся пальто, поправил шарф, натянул на уши шапку. Совершенно необходимо было вывести приятеля в парк – в такую погоду нельзя сидеть в провонявшей лекарствами и невкусной едой палате. Кир настороженно оглядывался, опасаясь, что его остановят санитары, но дежурный отлучился, а пациенты не обращали на них внимания.

– Не смейте говорить, что королева безумна, – сказал он. – Не двигайтесь с места, пока мы не уйдем. Если нас остановит стража… – Кир снова потянул меч, грозно хмурясь, но пастухи молчали. Однако Киру было слегка не по себе. Вдруг пришло в голову, что прогулка может повредить и Владу, и королеве, однако посоветоваться было не с кем. Подумав, Кир быстро набросал записку прямо на белой двери отделения и довольно вздохнул – теперь совесть была спокойна.

– Пойдем к мосту, – сказал Кир, беря Влада за руку. – Королева ждет нас. Она увидит тебя и узнает, что ей незачем на тебя сердиться.

Путь в город оказался коротким, и еще короче был путь через парк, но королева уже ждала. Кир издалека увидел темную тонкую фигурку, облокотившуюся на перила – снег перестал, и силуэт девушки четко рисовался на фоне посветлевшей от лунного света воды. Ударило сердце, проваливаясь, – королева обернулась, и в ее улыбке было обещание награды, а в глазах – нежность.

– Моя королева… – склонившись, заговорил Кир и осекся. Влад бросился к королеве, умоляюще схватил ее за руки – она отшатнулась, на лице проступили отвращение и страх.

– Проснитесь, королева, проснитесь! – закричал безумец. – Пожалуйста, проснитесь, королева! – его голос дрожал от слез.

Ужас исказил лицо королевы, и Кир вдруг увидел, как засветились ее темные глаза – как будто ручей, готовый схватиться льдом, вдруг ожил под случайным лучом солнца.

– Предатель! – бросила она Киру, и он замер, оглушенный презрением и ненавистью, понимая лишь то, что ошибся, смертельно ошибся, и королева потеряна для него навсегда. Отчаянно вскрикнул Влад: с обеих сторон моста появились усачи в белых мундирах, и Кир схватился за меч, задыхаясь от ярости, пытаясь понять, кто же их предал, и догадываясь, что это уже не важно. Стража оттеснила его, крики сумасшедшего затихли. Королеву подхватили под руки, и Кир поспешно отвернулся. Поздно было хвататься за меч – не за что было бороться. Хотелось завыть, повалиться и кусать снег от отчаяния, – но он с каменным лицом смотрел на воду, и только побелевшие костяшки пальцев, сжимающих перила, могли выдать его. Мягко зашуршали сани, увозя королеву, и снова пошел снег, скрывая уродливые контуры больничных корпусов.

Мир был прекрасен и чист, и черная вода ручья снова и снова беззвучно проглатывала снежные хлопья. Когда Кир наконец оглянулся, девушка уже скрылась – лишь отпечатки маленьких узких подошв синели в нетронутом снегу. На мгновение перехватило горло – так трогательно одиноки были эти следы на мосту, что от отчаяния и жалости подгибались колени.

Очнувшись, Кир сунул окоченевшие руки в карманы и торопливо зашагал к заждавшемуся коню. Взлетел в седло, сердито хлестнул плетью. Он давно забыл, как и зачем приехал сюда, и догадывался, что обречен скитаться в сумеречных границах королевства, пока не вспомнит, – и тогда, может быть, сможет выбраться из этой заснеженной страны. А пока среди отрешенных от мира пастухов найдется место и для вольного всадника, и черт с ним, с серым каменным городом, и с безумной королевой, и льдом, подернувшим ее глаза. Кто-то дергал Кира за рукав, выпрашивая сигарету, кто-то спал, спрятавшись с головой под серое одеяло, кого-то вели на процедуры. Рядом лопотал Влад, заглядывая в глаза, плакал, просил разбудить королеву. А Кир смотрел в зарешеченное окно и видел парк, и ручей, и мост, и хлопья снега мягче совиных крыльев, легче пепла.

На мосту стояла королева и ждала всадника, который не станет ее будить.