«Дух светящейся маски»

Вера ГОЛОВАЧЕВА ДУХ СВЯТЯЩЕЙСЯ МАСКИ

ГЛАВА 1

Собираться в школу – не такое уж и хлопотное дело, по крайней мере, лично для меня. Проснулась, умылась, причесалась, подкрасила реснички, и вперед. Мама все равно не увидит такого легкого макияжа. Это не потому, что у нее слабое зрение, просто сейчас ей не до меня – она занята сборами отца. А это уже гораздо серьезнее. Нужно настрогать кучу бутербродов, завернуть их в фольгу, сложить в пакет и положить в сумку. Только в этом случае папа сможет благополучно провести рабочий день. Я с пятого класса обхожусь своими силами. Сейчас я уже в седьмом, и я считаю себя вполне самостоятельной девчонкой. Делаю пару бутербродов, вешаю рюкзак на плечо, открываю дверь и, сломя голову, лечу к автобусной остановке.

Просыпаться мне приходится, честно сказать, рано, а для школьницы – вообще чересчур рановато. Когда все мои одноклассники только-только раскрывают слипшиеся ото сна глаза, я уже стою на остановке и прилежно дожидаюсь свою колымагу.

Но вот сегодня привычный распорядок дня был сразу же нарушен тем, что как только я вышла из квартиры, мое настроение резко ухудшилось. Еще бы! Увидеть такое с самого утра!

Когда я закрыла дверь на ключ сделала первый шаг, мой взгляд сразу же упал на… красную крышку гроба. Я не удивилась бы даже воскресшему динозавру, но увидев такое, я немного оторопела.

– Что это? – мысленно спросила я себя.

– Крышка гроба, – ответил внутренний голос.

– Но что он здесь делает?

На этот вопрос внутренний голос так и не дал ответа. От страха мне показалось даже, будто эта самая красная крышка медленно ползет по стене – прямо по направлению к лестнице. Я зажмурилась, ожидая, что, как только я их открою, это плавное передвижение прекратится. Так и случилось. Крышка, украшенная атласными лентами такого же цвета, стояла на своем прежнем месте.

Я перевела дыхание, взяла себя в руки и оторвала, наконец, взгляд от этой проклятой крышки, напоминающей людям о том, что все мы не вечны. Быстро сбежав со своего второго этажа, я с радостью и облегчением вдохнула свежий морозный воздух и, решив не думать об утренней неприятности, направилась к автобусной остановке.

«Да, денек выдался что надо! А главное – начинается очень забавно», – подумала я и снова отогнала от себя грустные мысли.

Но, как оказалось, невезение затягивает человека, как старое бездонное болото. Следующей неприятностью стал автобус. Нет, он не был страшным, хотя и красивого в нем было тоже мало. Просто рейс задержали на целых десять минут, в течение которых я переступала с ноги на ногу и грела свой чувствительный нос, укрывая его пуховой варежкой. Десять минут во второй половине дня – это мелочь, но, когда речь идет о зря потраченных утренних десяти минутах, то это – катастрофа.

При таком раскладе я могу и на урок опоздать. Благо, что первой будет физкультура, и мне не составит труда пристроиться к бегущей веренице одноклассников, делающих легкую разминку в начале урока. Но это возможно только в том случае, если физкультурник куда-нибудь отвернется и решит сделать перекличку только в конце занятия.

Я с большим трудом влезла в переполненный автобус и каким-то чудом пристроилась у бокового окна. Хорошо, что мой рост не превышает ста пятидесяти пяти сантиметров, а вес – сорока пяти килограммов. Благодаря этому я могу легко перемещаться даже в самом переполненном транспорте. Я всегда любила стоять у окна, за перегородкой. Стоишь себе спокойно, никто тебя не трогает, не задевает по голове своими неподъемными котомками и не тычет локтем в спину, продвигая вперед, к самой кабине водителя.

День был на редкость солнечным. Всю ночь шел снег, и на утро люди просто проваливались в высокие сугробы, проклиная модные и совершенно непрактичные сапожки, плохо защищающие от такого огромного потока снежной массы, хлынувшего на землю.

Я ехала и абсолютно ни о чем не думала. Нельзя сказать, что я большая ветреница, не способная сосредоточить свое внимание на каком-то определенном предмете. Например, большую роль в моей жизни играют звуки. Любые звуки, какие бы они ни были – гармоничные или режущие слух, нежные или грубые. Я могу сравнить себя даже с живой копилкой, внутри которой хранится великое разнообразие звуков. Вот и сейчас я ехала, ни о чем не думала и впитывала в себя все, что слышу.

Наверное, способность различать и запоминать звуки должна быть присуща любому музыканту, к «братству» которых я и принадлежу, но у меня это происходит как-то не так, как у других.

Бывают минуты, когда я могу полностью «выключаться» из настоящего времени, и переноситься в прошлое. Воспоминания освещаются так ярко, они становятся зримыми и слышимыми до такой степени, что мне представляется, будто все происходит на самом деле, в реальной жизни. И все это благодаря звукам! Иногда мне кажется, если я оглохну, я перестану жить, потому что вместе со звуками исчезнет все – и краски, и запахи, и слова, и чувства.

Могу с уверенностью сказать, что я не ошиблась, когда услышала этот невероятный звук.

Автобус тарахтел и рычал так сильно, что люди вынуждены были напрягать свои голосовые связки и просто-напросто кричать, чтобы перекинуться парой слов с соседом.

И этот странный звук выделялся из общего хора мужских и женских голосов, в которых слышалось утреннее раздражение и стремление невыспавшихся пассажиров как можно быстрее войти в ритм рабочего дня.

– Что это такое? – подумала я про себя и настороженно посмотрела по сторонам. – Этот звук такой высокий! Наверное, только комар может издавать что-то подобное. Но какие комары зимой? Да и разве можно услышать какого-то там писклю-комара в таком шуме-гаме?

Я еще раз оглядела людей. Кажется, никто из них, даже те, кто ни с кем не общался, в одиночку рассматривая мелькающие улицы, не замечал ничего странного. Мне же хотелось схватиться за голову и со всей силы закрыть свои чувствительные уши. Неужели этот назойливый хрипящий звук слышу только я?

Рука напряжено вцепилась в поручень. Я закрыла глаза, потому что почувствовала, как медленно начинаю терять над собой контроль. И вот раздался последний всплеск, протяжный писк оборвался и… я пришла в себя.

Никто даже не обратил внимания на то, что девчонка с огромным, набитым книжками рюкзаком еле-еле стоит на ногах и мертвой хваткой держится за поручень. Я машинально потянулась к форточке. Мне необходим был свежий морозный воздух.

– Ты что? – раздался старческий голос у меня за спиной. – Тебе жарко, а людям холодно! – Кто это зимой форточки в транспорте открывает?

Я оставила затею с форточкой, решив, что надышусь воздухом после того, как выйду из этой общественной бани на четырех колесах. И тут появилось «она»…

Все началось с того, что я зажмурилась от ярких бликов, играющих на стекле. Мимо автобуса с бешеной скоростью мчались разноцветные «легковушки». На их блестящие крыши, окна и крылья падали солнечные лучи, которые играли на стеклах машин маленькими непоседливыми «зайчиками». Но мне ни разу в жизни не приходилось видеть картину, которая была нарисована не красками, а бликами.

Передо мной появилась какая-то непонятная маска. Наравне с автобусом ехала темно-синяя иномарка с тонированными стеклами. Остановившись перед светофором, эта красавица засверкала под солнечными лучами, и на стекле появилось чье-то страшное отражение, напомнившее мне маскарадную маску. Если бы я собственными руками сделала подобную маску из белого картона, то она означала бы только одно – смерть.

Блики расположились так, что я увидела огромные раскосые глаза, прямой нос и злобно улыбающийся рот. На миг мне показалось, будто это страшное отражение дернулось, и от этого глаза немного сузились. Такое выражение обычно появляется на лицах людей, которые внимательно к чему-то присматриваются, а в душе хранят надежду причинить зло объекту своего наблюдения.

– Нет, мне это только кажется, – сказала я самой себе вслух.

Проходящая мимо кондуктор покосилась на меня, подумав, наверное, что я еще не проснулась и поэтому болтаю с утра всякую чепуху.

Желтый глаз светофора моргнул и погас. Загорелся зеленый свет, и синяя иномарка рванула вперед. Ее место занимали другие машины, и на окнах каждой из них появлялось это ужасное отражение. От него у меня холодели и без того замерзшие руки, и волосы под шапкой начинали медленно шевелиться.

– Вы ничего не видите? – не выдержав такого страха и напряжения, спросила я у моей старушки-соседки в смешном пуховом берете.

– Что, детка? – непонимающе переспросила меня вежливая бабуля. Ей явно хотелось мне помочь, но она не знала, что у меня стряслось.

Я поняла, что мне не услышать вразумительного ответа на мой бессмысленный вопрос. Никто, кроме меня, не замечал ничего подозрительного, поэтому я решила бежать из этого проклятого автобуса куда глаза глядят.

Приняв решение выйти на следующей остановке, я тут же остановилась. В голове пронеслось множество самых невероятных мыслей.

– А если Оно там? Сзади меня? – подумала я и вообразила, что позади действительно стоит какое-то худощавое существо с таким же злобным выражением лица, как у страшного отражения на стеклах машин.

Пока я стояла, закрыв глаза, чтобы не видеть зловещую «маску», автобус закрыл двери и поехал дальше. Да, теперь придется ехать прямо до школы.

По плечу постучали. Наверное, в этот момент я даже ростом уменьшилась. Никак не могла найти в себе силы, чтобы оглянуться. Оно там! Это существо преследует меня…

– Маринка! Спишь что ли?

От сердца моментально отлегло. Я в очередной раз за сегодняшнее утро перевела сбившееся от страха дыхание и посмотрела назад.

– Катя! Как я рада тебя видеть!

От изумления у Катьки даже лицо вытянулось. Мы уже несколько дней с ней не разговариваем. Поссорились из-за какой-то ерунды, я уже даже и не помню, из-за какой именно. Но сейчас я обрадовалась вредной Кате больше всего на свете.

– Марин, ты чего? – хлопая огромными, густо накрашенными ресницами, спросила одноклассница.

Я прикусила язык, поскольку наконец-то окончательно пришла в себя и решила, что этой сплетнице не нужно знать все мои мысли. Но вдруг противный писк, который я слышала несколько минут назад, возобновился. Я схватилась за уши и машинально посмотрела в окно, хотя при других обстоятельствах я бы ни разу в жизни больше туда не взглянула.

Звук резко оборвался, и маска исчезла. Но дело не в этом. Дело в том, как именно она исчезала.

Мы выехали на перекресток, и нас не обгоняла ни одна легковая машина. Это значит, что солнечные лучи не падали на окна проезжающих мимо машин. Но, несмотря на это, отражение не исчезло. Оно просто висело в воздухе! Потом начало медленно растворяться в воздухе: глаза еще больше сузились, а рот, наоборот, широко раскрылся. В этот момент мне показалось, что тонкий писк, который так назойливо раздражает мои уши, выходит именно из этого ужасного рта!

Это существо живое! И оно издает звуки, как бы говоря со мной на неведомом мне языке.

ГЛАВА 2

Я забыла про Катьку, растолкала ничего не понимающих пассажиров и выскочила из автобуса. Хорошо, что он как раз открыл двери на остановке. Мне повезло, так как это была моя остановка.

Катя догнала меня, схватила за руку и спросила:

– Марина, да что с тобой? Куда ты бежишь?

Я поняла, что выгляжу ужасно глупо, собрала свою волю в кулак и как можно непринужденнее ответила:

– Душно там очень. Воздуха не хватает, вот и выбежала.

– А теперь лучше?

В глаза Кати была неподдельная тревога. Не такой уж она и плохой человек. В конце концов, мы все не идеальные люди, в каждом из нас есть свои недостатки. Я дружелюбно посмотрела на нее и сказала:

– Пойдем. Со мной уже все в порядке. А то на физкультуру опоздаем.

Катя посмотрела на часы и обреченно вздохнула. Этого было достаточно для того, чтобы понять – мы опоздали, и торопиться уже бесполезно.

– Вот и хорошо, – как ни в чем не бывало сказала я, чтобы взбодрить и без того напуганную одноклассницу.

Идя рядом с ней, я подумала, что, наверное, мы снова подружимся. Да, раньше мы были очень хорошими, близкими подругами. Потом рассорились, как всегда, из-за пустяков, потом эта недавняя размолвка… Но теперь все позади. Я решила простить Катю и ее острый болтливый язычок и снова ходить к ней в гости и гулять во дворе.

Морозный воздух остудил мои пылающие щеки, и, наконец, я перестала боятся. На миг мне показалось даже, будто все это происходит во сне. Я проснусь, и все пройдет. Но окружающий мир и люди были слишком уж реальными, чтобы можно было усомниться в их истинном существовании.

Итак, я не сплю. Только что мне пришлось серьезно понервничать. Красная крышка гроба и отражение белой, мертвецкой маски в окне чуть не сделали из меня психопатку.

Мы с Катей не спеша шли по расчищенной дворниками дорожке, ведущей к школе. Я решила, что нам не стоит именно сейчас затевать разговор про нашу дружбу. И вдруг ни с того ни с сего я спросила:

– Кать, как на тебя действуют высокие звуки?

– Никак не действуют, – с недоумением в голосе ответила подруга. – Что, вчера много занималась? – А эта фраза уже была сказана с сочувствием. Катя, наверное, подумала, что я целый вечер не выпускала из рук скрипки и смычка.

– Да ты не думай, что я перетрудилась. Просто сейчас в автобусе я слышала такой отвратительный писк! Ты даже представить не можешь, до чего он был противный.

– Когда ты его слышала?

– И до того, как мы с тобой встретились, и после. А ты ничего не слышала?

– Нет, конечно, а ты температуру не мерила? Может быть, ты болеешь, и у тебя высокая температура?

Я улыбнулась. Но в душу снова закралось сомнение. Еще совсем недавно я успокоила себя тем, что все это мне только представилось, но сейчас … Почему эта проклятая маска привиделась именно мне? Причем тут я?

– Знаешь что, – не выдержав такого напряжения, сказала я. – Иди-ка ты в школу, а тут еще минут пять поброжу и приду к следующему.

– Чего это ты меня прогоняешь? – надулась Катька и стала похожей на обиженного малыша.

– Я тебя не прогоняю, ты не думай так, просто сейчас мне было ужасно страшно. Мне нужно побыть одной. А вообще, – воодушевившись, сказала я, – давай снова гулять по вечерам. Хватит нам дуться друг на друга.

Я хотела сказать еще какие-то примирительные слова, но Катька затараторила:

– Я тоже тебе хотела об этом сказать. Тебя про меня все наврали. Никому я не говорила, что тебе Женька нравится.

Услышав это имя, я невольно опустила глаза и нервно сжала скулы. Зачем она о нем вспомнила? Только душу травит? Мне и так плохо из-за проклятого видения, а она … А Катерина продолжала без остановки говорить, размахивая руками и пакетом с кроссовками:

– Ты же знаешь, что это Галька сказала Наде, а она…

И пошло, и поехало. Больше всего в девчонках мне не нравится их тяга к тому, чтобы выудить у человека как можно больше информации и потом передать ее всем своим и даже чужим знакомым. Мальчишки тоже страдают этим недугом, но все-таки не в такой степени. Особенно Женька… Полтора года назад я написала для него очень красивую мелодию, сыграла ее сначала на скрипке, а потом на фортепиано. Думала, он посмеется, но он даже не улыбнулся, серьезно выслушал, похвалил и записал мою игру на кассету. Говорят, она до сих пор лежит в его столе. Он вообще был не таким, как все. Он особенный, и фамилия у него тоже особенная – Перезвон. Но эта тема для меня закрыта.

Катя перехватила мой взгляд и все сразу поняла.

– Извини, – тихо пробурчала она, – я больше не буду напоминать тебе… о нем. – С этими словами Берестова быстро развернулась и, проваливаясь в еще не утоптанный снег, пошла к зданию школы.

Я осталась одна посреди этой белой и почему-то безлюдной пустыни. Все нормальные люди сидели в школах, на работе или грелись в теплых квартирах, а я стояла и тупо смотрела на заснеженную ель. Ровно год назад здесь стоял и Женька.

Я увидела, как он подходит к стволу, проводит по нему рукой и смотрит мне в глаза. Потом он подпрыгивает и сбивает снег с еловых лап. Я хохочу, стряхиваю холодные снежинки и сама начинаю обсыпать Перезвона.

Когда я увидела его лицо наяву, мое сердце чуть не разорвалось. Он стоял передо мной. Я видела его сейчас, именно сейчас, в настоящем времени! Но ведь этого не могло быть! Его нет рядом со мной, он просто появился из этого морозного воздуха.

Закрыв лицо руками, я надеялась, что смогу избавиться от этого миража. Но сквозь узкую щелку пальцев я увидела, что Женя не исчезает. Он продолжает стоять и грустно смотреть мне в глаза.

Выдержать этого было нельзя. Я собрала всю свою смелость и решилась подойти к нему. Мне так без него плохо, и я действительно хотела к нему подойти. Но как только я сделала первый шаг, призрачный силуэт и красивые мальчишеские очертания лица тут же исчезли. Я не удивилась, если бы так же быстро растаял весь выпавший снег, но мне трудно было поверить в то, что живой человек может улетучиться, подобно легкому эфирному веществу!

И все же я подошла к тому месту, где прямо сейчас я видела Женю. Мне показалось даже, что здесь до сих пор было тепло, но, когда я опустила голову и посмотрела на снег, то меня охватила паника.

На пушистом снежном ковре не осталось ни одного следа от ботинок! Здесь никого не было! Мне все привиделось!

Мои руки затряслись. Мне стало страшно не от того, что я впервые в жизни встретилась с настоящим призраком, а от того, что я заболела какой-то психической болезнью. Других причин я не находила.

Мое беспокойство стало еще сильнее, когда где-то вдалеке раздался звук, который я недавно слышала в автобусе. Ошибки быть не могло. Это точно он! Звуки я запоминаю лучше всего остального.

Неприятный, раздражающий писк усиливался. Я огляделась и сломя голову понеслась в школу. Мои ботинки набились снегом, я тонула в сугробах, потому что в спешке никак не могла сообразить, как мне добраться до тротуара. Наконец, это удалось сделать, и я побежала к школе, как к каменной крепости, которая не пропустит через свои стены ни одного призрака, даже если я очень сильно его люблю и жду.

Но крепость не всегда защищает людей, иногда она превращается в тюрьму, из которой нет выхода.

Дверь захлопнулась, и я оказалась в просторном школьном вестибюле. Но почему здесь так темно? Не было слышно ни одного шороха. Все ученики как будто замерли, слушая интересный рассказ любимого учителя. Но ведь я-то знаю, что не все мальчишки и девчонки такие внимательные, и не все учителя – любимые.

Я боялась, что и забежав в школу, все равно буду слышать монотонный высокий звук, от которого у меня холодели кончики пальцев и замирало внутри. Но этого не произошло. Писк исчез, и осознание этого принесло мне временное облегчение.

Переступив через порог, я остановилась. Меня удивило гулкое эхо, которое повторило мой шаг. Не может быть, что здесь никого нет: ни уборщицы, ни завхоза, которая почти все время проводит в вестибюле. И вдруг я смогла взглянуть на все происходящее по-другому, так, как я это сделала бы до страшных видений и звуковых галлюцинаций.

Сегодня же день, когда выпускники нашего музыкального лицея дают большой новогодний концерт в актовом зале! А это значит, что они все собрались в другом крыле школы. Вот почему здесь так тихо!

Эта догадка просто осчастливила меня. Оказывается, я еще не потеряла способность соображать, хотя натерпелась немало странного и по-настоящему страшного.

Концерт обещал быть интересным, праздничным, одним словом – новогодним. Мне посчастливилось побывать на одной репетиции, хотя двери были закрыты для посторонних. Старшеклассники хотели преподнести всем нам настоящий сюрприз и проводили свои занятия уже после того, как все ученики расходились по домам. Музыка и исполнение, которое я услышала, было просто великолепно. Но сейчас мне не хотелось идти на этот концерт. Ноги все еще продолжали быть ватными, они дрожали, а руки никак не могли согреться. Я стянула с себя короткий пуховик, варежки, шапку и пошла в свой родной кабинет. Здесь проходят все мои индивидуальные занятия с Тамарой Викторовной – «моей скрипачкой». Так ее называют родители и все мои знакомые.

– Ну что, твоя скрипачка тебя еще не уморила до смерти? – вот обычный вопрос папы, которому было тяжко выслушивать мои бесконечные повторения одного и того же произведения.

Вспомнив папу и дом, я почувствовал себя не такой одинокой и брошенной на расправу призракам, не желающим оставлять меня в покое. Я не одна, и мне обязательно помогут справиться с этой бедой и родные, и друзья. И пусть все призраки мира знают об этом! Под словом «беда» я все еще подразумеваю внезапно обрушившуюся на меня болезнь, которая прокралась в мой мозг и теперь творит с ним что-то ужасное. Хотя где-то в уголке души меня терзало сомнение: разве может такое расстройство мозга не сопровождаться головной болью?

Размышляя по этому поводу, я свернула вправо по коридору, нашла кабинет номер семь и со всей силы налегла на дверь. Тамара Викторовна редко ее запирала на замок, потому что все скрипки, в том числе и моя, хранились в соседней комнате, а вот она-то была защищена кодовым замком. Здесь же стояло только старенькое пианино и груда растрепанных нот.

Когда открывалась дверь, я думала о том, что сейчас у меня перед глазами появятся эти древние нотные тетради и книжки. Но вместо этого я снова увидела ее! Маску! И это была уже не галлюцинация, не воображаемое мной видение, это было на самом деле! Я говорю с такой уверенностью, так как я осознанно делала каждый свой шаг и не давала волю своей богатой фантазии.

Окно располагалось прямо напротив двери. Оно было залито солнечным светом почти как летом. И вот на фоне этой жизнерадостной картины появилась это безобразное, ужасающее отражение! Причем оно не появилось, оно уже было там, вот почему я увидела это сразу после того, как взглянула на окно.

Размеры маски увеличились. Глаза стали еще больше, а рот невероятно вытянулся почти по всей ширине оконного стекла. Вместо носа зияли две огромные ноздри неровной формы.

Я замерла. От моей решимости и уверенности в себе не осталось и следа. Я вскрикнула, и вместо страшного изображения на окне увидела огромные разноцветные круги, плавно плывущие по воздуху. Писк сразу нескольких сотен комаров ворвался в мои уши, и больше я ничего не помню.

ГЛАВА 3

– Марина, ну давай, приходи в себя, – слышала я над собой чье-то монотонное уговаривание. Сначала голос был ласковым, но потом он становился все грубее и грубее, пока не дошло до того, что я почувствовала безжалостные удары, обрушивающиеся на мои щеки. Это и привело меня в чувство.

– Ой, как кружится голова, – пробормотала я и попыталась встать. Мне повезло, потому что я не упала на пол и не разбила голову. Падая в обморок, я успела схватиться за спинку стула, и это сделало мое «приземление» более плавным.

По испуганному лицу Кати я поняла, что она уже несколько минут пытается расшевелить меня и заставить открыть глаза. Сделать это мне было невероятно сложно. Я пришла в себя, но не чувствовала сил, чтобы начать двигаться, разговаривать, смеяться и вообще делать все, что я делала до появления злобного отражения на стеклах.

– Вставай, – пытаясь поднять меня со стула, просила подруга. – Тебе надо домой, ты болеешь.

– Не могу я встать, у меня нет сил, – простонала я и закрыла глаза. Слезы хлынули с такой силой, о которой я даже и предположить не могла. Наверное, в самые горькие минуты моей не очень длинной жизни я не плакала так громко и сильно.

Катя находилась в полной растерянности. Представляю, каково ей было. Нашла меня тут без сознания.

– Нужно встать. Заставь себя сделать это. Сейчас будут расходится с концерта. Увидят тебя, нехорошо, вставай, – продолжала уговаривать Берестова.

Я пошевелила рукой. Ощущения были ужасными. Нет, этого просто не может быть. У меня болели мышцы, ныла спина, я была такой уставшей и разбитой, что прониклась к себе самой настоящей жалостью. Катя решила дать мне немного времени, чтобы я набралась сил для первого шага, но было видно, ее мучит любопытство:

– Почему ты плачешь? Что-то случилось?

– Нет, нет, – наврала я, и это немного взбодрило меня. Когда я обманывала, у меня всегда появлялась дополнительная энергия, которая, как мне кажется, должна тратиться на то, чтобы придумать очень правдоподобные аргументы и довести свой обман «до победного конца».

– Ничего не случилось, я просто забыла позавтракать. Зашла к Тамаре Викторовне, голова закружилась, и я потеряла сознание.

Не знаю, поверила ли мне Катя, но она снова принялась поднимать меня со стула. Наконец, я еле-еле встала.

– Давай откроем окно, – предложила Берестова.

Это безобидное предложение вызвало у меня бурю эмоций. Я чуть не подпрыгнула на месте, забыв об усталости. Я не могла даже смотреть в ту сторону.

– Не подходи туда! – закричала я на Марину и схватила ее за руку. – Пошли отсюда. Меня преследуют! Она там! Бежим.

Этот поток несвязных слов, конечно, ничего не прояснил для Кати, но, без сомнения, он ее не на шутку напугал. Я поняла, что она снова собирается засыпать меня вопросами, поэтому без лишних разговоров и объяснений схватила Катю и потащила в коридор. Только когда я захлопнула дверь, я почувствовала небольшое облегчение.

– Хочешь, пойдем дослушаем концерт, – предложила Катя, стараясь поднять мне настроение. Ей не хотелось начинать разговор про то, будто меня кто-то преследует, потому что она считала это полным бредом.

Я почти уже согласилась пойти в другое крыло школы и отвлечься, слушая хорошую музыку, но внезапно появившаяся тень в конце коридора снова меня испугала до такой степени, что я принялась громко кричать. В это мгновение я была способна произнести только одно слово:

– Спасите!!!

Мне казалось, что отражение, которое недавно меня напугало, материализовалось и спокойно расхаживает по школе. Мы с Катей прижались к стене, схватили друг друга за руки и, тяжело дыша, ожидали, когда темная фигура подойдет к нам ближе.

В коридоре было всего лишь одно окно, и то оно было закрыто плотной занавеской. Вот почему мы никак не могли разобрать, кто же это выплывает из зловещего мрака.

Узнав его, мы с Катей одновременно сползли по стене, к которой плотно прижались спинами, и присели на корточки.

Это был никто иной как Венька, вернее, Венедикт Прохоров, с которым я стараюсь общаться как можно меньше. Все дело в том, что даже после короткого разговора с ним я чувствую, будто меня выжали, как лимон. У этой подавляющей темная личности не было ни одного друга. Учителя не могли добиться того, чтобы кто-то из нас сидел с ним за одной партой. Он так и сидел в гордом одиночестве, которое, однако, его нисколько не смущало и не тревожило. Наоборот, нам всем казалось, ему даже нравится, что он сидит один, надолго устремив свой взгляд в потолок и о чем-то вдохновенно думая.

Вот и сейчас Венька прошел, даже не кивнув нам с Катей, несмотря на то, что мы с ним еще не успели поздороваться. Казалось, будто мы незнакомы и вовсе не учимся в одном классе.

Прохоров шел медленно, степенно, как важный генерал. Мало того, его рост и телосложение, которое мало соответствовало его возрасту, были такими, что любой генерал бы ему позавидовал. Для абсолютного сходства с надменным генералом не хватало только круглого брюшка и брюк с широкими лампасами.

Дверь кабинета приоткрылась, вероятно, из-за сквозняка, и мы увидели лицо Прохорова. Из дверной щелки на него падал свет, и я увидела, какими злобными были его глаза. Он смотрел на меня, именно на меня, так, как будто хотел проникнуть в самые заветные уголки моей души и выведать все мои сокровенные тайны.

Когда он был уже далеко и завернул за угол, Катя спросила:

– Чего он так на нас вылупился?

Я промолчала, думая о чем-то своем. Вдруг Берестова подскочила, как пчелой ужаленная, и почти крикнула:

– Это он тебя преследует? Ты про него говорила?

– Я уже не знаю, кто и зачем меня преследует. Не спрашивай меня. Я очень устала.

С этими словами я поднялась и пошла к выходу. Тем более, концерт был закончен, и до нас стали долетать голоса возвращавшихся ребят. Мне хотелось незаметно выйти из здания. Все равно день испорчен, и я не смогу выдержать ни одного урока. Тем более специальности.

Но мой план сорвался. Тамара Викторовна увидела меня и позвала к себе, хитро прищурив левый глаз. В другом настроении я бы просто рассмеялась и покаялась в том, что пропускаю урок, но сейчас мне было не до этого.

– Здравствуйте, Тамара Викторовна. Можно мне сегодня уйти домой?

– Только пришла и уже уходишь? Ты заболела? – строго, но вместе с тем сочувствующе спросила учительница музыки.

Врать не хотелось, а сказать правду было бы смешно, поэтому я просто опустила глаза. Я всегда уважала «мою скрипачку» за то, что она не только хороший музыкант, но и добрейшей души человек, который сердцем чувствует людей и не задает лишних, а поэтому глупых, вопросов.

– Хорошо, иди домой, а потом все расскажешь.

Я улыбнулась в знак благодарности и побрела к двери. Но не все преподаватели были такими понятливыми и добродушными созданиями, как Тамара Викторовна. Например, физрук.

– Эй, Радугина! Далеко направилась?

Я не стала оглядываться и останавливаться. Мне не хотелось объяснять этому совершенно постороннему человеку, почему я пропустила урок физкультуры. Надев куртку, шапку и натянув варежки, я брела дальше. Пусть думает, что угодно, а я хочу домой.

Катя за мной тоже не пошла. И правильно сделала.

Мне нужно остаться одной и отдохнуть.

Уже в автобусе я снова задумалась о Прохорове. Что он там делал? Один, в темном коридоре? Неужели Катя была права, этот мерзкий тип действительно за мной следит?! Других предположений у меня почему-то не возникало.

Катя… Произнеся это имя, я вдруг подумала:

– А что Катька делала в кабинете Тамары Викторовны? Это не ее педагог. Неужели и она тоже?

Нехорошее, страшное сомнение закралось ко мне в душу. Мне представилось, что она, решив мне отомстить за прерванную дружбу, сговорилась с Прохоровым, и вот теперь они меня запугивают!

Стоп, стоп, стоп. Я что-то уже совсем! Это же надо до такого додуматься! Катька – добрая девчонка, и она не может так со мной поступить.

Но, даже если она и хочет мне зла, то как ей удается сделать так, чтобы на стеклах появлялась эта проклятая маска?! Это человеку не под силу.

Не под силу человеку… Но тогда кому же?

ГЛАВА 4

Днем в автобусе было почти пусто. Я села на переднее сиденье. Раньше я всегда любила садиться у окна и наблюдать за тем, как проносится перед глазами знакомые улочки, дома и магазины. Но сейчас я выбрала место, удаленное от окна.

Я сняла варежки и положила этот пушистый комок на колени. В салоне было довольно тепло, и меня стало сильно клонить ко сну. Автобус монотонно продолжал свой путь, а я все-таки нашла в себе силы и посмотрела в окно.

От удивления я даже привстала. Меня поразили вымершие улицы и абсолютно пустая дорога. Ни машин, ни людей. Все куда-то исчезло. Только белый, нетронутый снег, на котором не было ни одного следа.

С замиранием сердца я посмотрела назад. Да, этого-то я и опасалась больше всего. Автобус тоже пустой. Кроме меня, не было ни одного пассажира и даже кондуктора.

Автобус все так же спокойно ехал, останавливаясь в нужных местах. Но люди на остановках не входили и не выходил, потому что их просто не было.

Мне трудно и почти невозможно было в это поверить. Я никогда не была одинока, и вот сейчас, в очень трудное для меня время, я осталась одна, наедине со своими страхами и проблемами.

Внезапное озарение. Я догадываюсь об очень простой истине. Если автобус продолжает ехать и останавливаться, значит, им кто-то управляет! Пусть во всем городе мы остались вдвоем с этим человеком, зато сейчас мы вместе, и нам не будет так страшно, как поодиночке.

Я почти бегом добралась до кабины водителя и заглянула внутрь. Там действительно кто-то был! Конечно, пестрая занавеска, закрывающая стекло, мне мешала, но я все равно увидела, что это мужчина и, судя по сморщенной коже, уже немолодой. Его головы не было видно, но фигура явно мужская.

Костюм на нем, конечно, немного странный. Белая просторная рубашка и такие же белые широкие брюки. Не припомню ни одного случая, чтобы мне приходилось видеть такого белоснежного водителя. Этот – первый на моей памяти.

Я решила, что мне нужно привлечь внимание водителя, а то он, наверно, тоже считает себя одиноким. Я легко постучала в толстое стекло, которым была ограждена кабинка шофера. С его стороны не последовало никакой реакции. Я постучала еще раз. Снова он не проявил ко мне никакого интереса.

В это время я заметила, что мы проехали мимо остановки и даже не остановились. Что же это такое?

– Эй! – не выдержав такого равнодушия, крикнула я. – Водитель, посмотрите на меня! Мы же с вами совершенно одни едем!

То, что произошло после моего душераздирающего крика, заставило меня усомниться в правильности моих действий.

Белая сморщенная рука водителя медленно отодвинула занавеску, и я увидела лицо этого человека! Седые длинные волосы закрывали его, но глаза, которые под ними блестели, не могли остаться незамеченными. Это были огромные раскосые глаза с такими же белыми, как и кожа, белками! Ресниц у этого человека не было. Складывалось такое чувство, что глаза просто вылеплены из белой глины, поэтому они такие безжизненные и холодные. Тонкая полоска губ придавала этому лицу еще большее безобразие. Нос был маленьким и неприметным, казалось, будто его вообще нет.

Но это было лицо живого человека. В ужасе отскочив от кабины, я бросилась к двери. Но этот мертвецки бледный человек нажал на газ, автобус заревел, как бешеный, и мы помчались с такой скоростью, которой этот вид транспорта развить не мог.

Нужно было во что бы то ни стало выбраться из страшной развалюхи, но сделать это было практически невозможно.

– Я все равно тебя остановлю! – со злостью в голосе закричала я и бросила в белого сморщенного человека какой-то мягкий шарик, который находился у меня в руках. Несмотря на то, что мое орудие было очень легким, стекло с грохотом посыпалось на пол. Разъяренный водитель вскочил со своего кресла, бросил руль и принялся сгребать своими бесчувственными руками толстые осколки.

«Сейчас он соберет их и бросит в меня», – пронеслось у меня в голове. И в это же мгновение в меня полетела груда острых и тяжелых осколков. Я закричала, закрыла лицо руками и… в этот момент проснулась.

Кондуктор стояла рядом и трясла меня за плечо. На полу лежали мои скомканные варежки. Ими-то я и пыталась защититься от ужасного водителя.

Мне стыдно было смотреть в глаза кондуктору за то, что я раскричалась на весь автобус, поэтому я решила выйти на следующей же остановке. Оказалось, о свою-то я уже проспала, и теперь мне нужно возвращаться назад.

Я подняла варежки и вышла. Когда мои ботинки утонули в снежном сугробе, мне сразу же вспомнилось кипельно белое лицо приснившегося мне уродца. И тут я поняла: в окне отражалось именно это лицо! Лицо, которое больше похоже на маску.

Не помню, как я дошла до дома. Моя догадка до такой степени меня поразила, что я не могла думать ни о чем другом и совсем не смотрела на дорогу. Это просто невероятно – это существо преследует меня не только наяву, но и во сне.

Теперь я знаю, что тот, кто меня преследует, обладает способностями, которые не подвластны обыкновенному человеку. С моей стороны было очень глупо обвинять Прохорова и Катьку в том, будто они специально меня запугивают. Они здесь не при чем. Венька – просто странный тип, а Катя вообще моя лучшая подруга, и на их счет я больше не беспокоилась.

Маму очень испугало мое раннее возвращение. Сегодня у нее был выходной, и она целый день дома. Мне все-таки удалось ее успокоить, сказав, что у меня сильно разболелась голова и Тамара Викторовна отпустила меня домой.

Я легла на диван в своей спальне и с головой накрылась теплым одеялом.

– Выпей таблетку, и тебе сразу же полегчает, – предложила мама и подала мне круглую белую пилюлю. Я с детства не могу терпеть эту гадость, но ради того, чтобы мама не волновалась из-за меня, я решила все-таки выпить эту штучку. К тому же от расстройства у меня действительно разболелась голова.

Но, как только я заглянула на таблетку, я чуть не подлетела до потолка. Мне показалось, она имеет такую же форму, как и маска. Лекарство было таким же белым. «В общем, – решила я про себя, – я превращаюсь в психопатку, которой теперь везде будет мерещиться это злобное выражение, эти огромные белые глаза и тонкие, как маленькие змеи, губы».

– Чего ты так испугалась? – не поняла мама. – Это же обыкновенная таблетка от головы. – Выпей и полежи. Боль пройдет.

Запив молоком лекарство, я снова закуталась в одеяло и почувствовала себя маленькой принцессой в крохотном уютном домике. Здесь-то меня никто не достанет. Даже эта противная маска. Мама решила меня не тревожить и, закрыв дверь в мою комнату, ушла на кухню готовить ужин.

Под одеялом было так тепло и хорошо, что меня сразу же начало клонить ко сну. Видимо, самое хорошее лекарство от шока для меня – это хороший крепкий сон.

Я не запомнила свой сон, хотя я проспала почти целый день и открыла глаза только к вечеру. В это время я услышала то, что могло приблизить меня к отгадке загадки о маске. Ведь до сих пор я так и не знаю, почему она преследует именно меня и, главное, зачем.

* * *

Эту мелодию я уже слышала. И сомневаться даже не нужно. Но мне трудно вспомнить, где и когда это было. Такую музыку трудно с чем-нибудь спутать, а забыть ее просто невозможно. Я даже помню, что под этот вальс, мало кому известный, но очень красивый, мы с Катей кружились, хохоча над своими неуклюжими движениями. Нам явно было нелегко танцевать именно этот танец, и барышень из девятнадцатого века мы напоминали весьма отдаленно.

– Ты оттоптала мне правую ногу, – говорила я, стараясь перекричать музыку и громкие голоса ребят, спорящих над тем, что нам лучше включить – «Иванушек» или Земфиру.

Этот красивый вальс заиграл ни с того ни с сего, когда мы всей гурьбой пришли ко мне в комнату. Мы даже не подходили к магнитофону и не перебирали, как обычно, несколько радиостанций. Он просто возник из тишины и пустоты, и до сих пор никто из нас не знает, что же это такое было. Никто, кроме Женьки, наверное.

Катька рассмеялась и еще раз, но уже с большим усердием, наступила мне на ногу. Все это было, было, но когда?

Хотя я врала себе от начала и до конца. Я прекрасно помню, когда это было, но у меня нет смелости и решимости заново с головой окунуться в то время. Это очень тяжело, потому что там был Женька.

В первый раз такой прекрасный вальс я услышала накануне Нового Года. В прошлом году к встрече этого праздника я готовилась не только в маленьком кругу своей семьи. Тогда, ровно год назад, у меня была очень дружная компания. Встречаясь с друзьями и подругами, я и узнала моего Женьку таким, каким с ним подружилась.

Наш прошлогодний смех растаял вместе со снегом, и сейчас остались одни воспоминания…

ГЛАВА 5

З1 декабря – очень ответственный день, по крайней мере, для меня лично. Кто бы только знал, с каким нетерпением я его жду! Наверное, с ноября месяца мой письменный стол по вечерам обычно завален всевозможными безделушками, из которых я делаю елочные украшения, гирлянды, маски и шью праздничный наряд. Такого беспорядка в моей комнате не бывает никогда, кроме предновогоднего времени.

Но утром 31 декабря, наведя порядок и оглядывая разноцветную и очень праздничную комнату, я понимаю, что потрудилась на славу и теперь со спокойным сердцем могу веселиться и встречать Новый Год.

Чего только я не придумывала! Лишь бы праздник запомнился на весь оставшийся год. Я вырезала мишуру, мастерила причудливые гирлянды, красочно их разукрашивала и вешала пол самый потолок. Наверное, мои старания были чрезмерными, потому как папе обычно не очень нравилось то, что ему приходится ходить по дому пригнувшись, стараясь не задеть за мои украшения. Игрушки тоже были сами разными, и большая их часть сделана моими руками. Я вырезала их из дерева, картона, брызгала на них лаком для волос, раскрашивала лаком для ногтей, оставляя маму без единого пузыречка.

Очень мне нравится делать «музыкальные» игрушки, которые издавали разные звуки. Я знаю несколько секретов по их изготовлению. Мои друзья всегда восхищались этими игрушками, поэтому многие из них я просто раздарила.

Но больше всего я люблю придумывать и шить новогодние наряды. В моей коллекции уже пять вполне приличных костюмов, правда, три из них уже маловаты, поэтому я подарила их младшей двоюродной сестре.

К каждому наряду обязательно прилагается новогодняя маска, перчатки и веер. Материал обычно я выбираю очень дорогой. Мама в таких случаях не отказывает мне в деньгах и разрешает покупать бархат, парчу, атлас, натуральный шелк. К тому же мама всегда помогает мне с выкройками и вообще – учит, как правильно шить платья и костюмы.

Вот и в прошлом году я оказалась на высоте, по крайней мере, я увидела, что всем без исключения мой наряд понравился, хотя немного шокировал моих друзей и родителей. Мама мою задумку знала, а от всех остальных этот костюм я держала в секрете. Надо сказать, шок не был случайным. Впрочем, именно этого эффекта я и хотела добиться. Надо же чем-то удивить моих подруг и друзей в самом конце старого года!

Когда в дверь позвонили, я точно знала, что это пришли мои друзья – Катя, Женя, Димка, Лина и Мирон. Они всегда звонили так, как будто за ними мчится свора собак. В квартире поднялся шум. Я забегала в поисках пояса от моего наряда. Мне хотелось поразить гостей своим необычным видом. Они тоже должны были прийти в карнавальной одежде, поэтому вечер и новогодняя ночь обещали быть очень интересными.

Наконец, пояс был найден, и я настежь раскрыла входную дверь. На меня посыпался разноцветный и блестящий поток конфетти, от которого у меня зарябило в глазах до такой степени, что я даже не могла понять, все ли ребята в сборе. Оказалось, Мирон задерживается.

– Мирон придет позже, – пояснил Женька, – его отец привезет. Его родители хотят, чтобы Новый Год он встретил сначала в кругу семьи, а уж потом шел к нам.

– Что ж, и на этом спасибо, – сказала я и почувствовала, как тяжело мне разговаривать в маске.

Ребята странно на меня смотрели. Они, наверное, подумали, что я не в своем уме, если надела такой странный костюм.

– Так ты это шила? – с недоумением в голосе спросила Катя.

– Ну да, – снова сквозь маску ответила я и почувствовала, что мое настроение немного испортилось. Ребята больше были изумлены, чем обрадованы.

– Вам не нравится, тогда я сниму, пойду переоденусь.

– Нет, что ты! – заступился за меня Женька, – даже и не думай, – это самый оригинальный костюм из всех, которые я видел.

Я сняла маску.

– Ну, ладно, так уж и быть, не буду переодеваться, но вот вы сделаете это. Не зря же с собой костюмы принесли.

У мальчишек и девчонок в руках было по огромному пакету, в которых, как я поняла, и лежали их новогодние наряды.

Как только ребята начали расходиться по комнатам (мальчики в зал, а девочки – в мою спальню), из кухни вышла наряженная и надушенная новыми духами мама. С лица мальчишек улыбки сошли моментально. Они были настроены на то, что этот Новый Год мы «оторвемся» по полной программе. Будем пить заранее приготовленное и купленное на сэкономленные деньги шампанское, танцевать. А девчонкам, и мне в том числе, больше всего хотелось погадать. Потанцевать мы тоже не против, особенно в таких экстравагантных костюмах, но вот гадание – это особая тема для разговора, тем более, что всем нам было интересно, кто нас любит и что с нами случиться в будущем году.

– Твои родители не уйдут сегодня? – шепотом спросила Катя.

– Уйдут, конечно, не волнуйтесь вы так. Просто мама очень долго наряжалась. Они идут в гости к папиному начальнику, сама понимаешь, нужно не упасть в грязь лицом.

– Понятно, пойду ребят порадую.

Я осталась одна в коридоре напротив большого зеркала, которое только недавно у нас появилось. Увидев свое отражение в полный рост, я еще раз критически себя оценила.

Костюм, конечно, замечательный. Вот только немного мрачноватый. И с чего это меня на «чертовщину» потянуло? Длинный белый балахон делал меня и вправду похожей на ведьму. Сначала мне хотелось стать феей из сказки, которая по взмаху волшебной палочки выполняет любое желание. Я даже палочку приготовила подходящую, но потом из этой палочки как-то неожиданно получился магический жезл. Так я и превратилась в злую ведьму. Мои руки были украшены множеством браслетов, которые я сделал из пластика и картона. Надев их, я ощутила себя самой настоящей колдуньей, в чьих силах сделать что-то невероятное.

Белоснежный балахон был украшен мишурой, покрашенной в черный цвет, очень сильно контрастирующий с моим одеянием. На шее висела цепочка и талисман для укрощения духов, о котором я прочитала в очень страшной книжке, посвященной черной магии. Она случайно попала мне в руки и, к тому же, что самое интересное, я вообще не знаю, откуда эта потрепанная брошюра появилась в нашем доме. Просто как-то раз в начале ноября, вернувшись из школы, я обнаружила ее на журнальном столике. Ни мама и ни папа не могли припомнить, кто ее туда положил. Они про нее забыли, а я – нет.

Несколько вечеров я посвятила изучению этой странной книги. Понимая, что с черной магией шутки плохи, я все-таки продолжала ее читать. А потом решила из всего черного сделать белое. Взять, например, хотя бы талисман, который теперь висел на цепочке. Конечно, он не настоящий, бутафорский и изготовлен совсем не из такого материала, который требуется «по рецепту», но я решила, что для моего костюма пойдет и такой. Артисты же надевают такие штуки, и с ними ничего не случается!

Так вот. Я решила сделать из плохого талисмана хороший, а лучше сказать, полезный. Мы с ребятами договорились погадать, вот я и подумала, что это гадание должно быть серьезным, а не представлять из себя только детскую забаву.

Талисман для вызывания и покорения духа очень бы нам пригодился, хотя лично я не верю в этих самых духов. С этой штуковиной вид у меня сразу стал внушительным. Одним словом – из меня получилась неплохая ведьмочка!

– Ну что? Испугались меня? – смеясь, спросила я у Кати.

– Ну, э-э…, – замялась Берестова, – вообще-то первое впечатление – страх, но потом все нормально, так что не волнуйся. Костюм – просто супер. У нас не такие здоровские, как у тебя.

Но Катерина явно поскромничала. И ее, и костюмы других ребят были очень интересными, правда, тоже не совсем миролюбивыми. Нас всех странным образом потянуло на то, чтобы нарядиться в тех героев, которые прославились не очень добрыми, а подчас и мерзкими делишками.

Только Женька Перезвон нарядился в благородного мушкетера.

– Ну ты, Женек, и начитался Дюма, – смеясь, сказал Димка, когда увидел друга в таком необычном и красивом наряде.

Перезвон ничего не ответил. Он только внимательно оглядел себя в большое зеркало и придирчиво заметил:

– Вот только шпага не настоящая. Настоящую достать не удалось.

– Можно подумать, все остальное настоящее, – расхохотались мы.

Перезвон, не мешкая, вытащил шпагу и самодельных ножен и по-актерски размахивая ей, пошел в атаку на Димку и Катьку. В квартире поднялся шум, гам, раздался писк Берестовой, который заставил маму посмотреть на нас очень удивленными глазами.

– Эй, эй, ребята, – сказал папа, обуваясь, – оставляем вас одних, надеемся, этот Новый Год обойдется без жертв.

Все притихли, думая о том, что отец ругается, но это было совсем не так. Это у него такая особая манера шутить гробовым голосом.

– Пока пап, пока мам…

Мы всей толпой проводили родителей и снова принялись дурачиться. Женька в добавок к своему костюму надел маску грозного воина. Мощные скулы, огромный орлиный нос и толстые губы сделали его таким неузнаваемым, что я на миг остановилась, соображая, кто это такой страшный у нас появился. Но красный плащ мушкетера выдал Перезвона, я подошла, сняла с него маску и начала примерять ее на себя. Получилось вообще нечто ужасное. Ведьма с лицом звероподобного воина!

– Такой разряженной компанией только на улицу выходить и пугать прохожих, – серьезно предложил Димка.

– Нет, на улицу завтра пойдем, а сегодня мы будем гадать, и прошу об этом не забывать, – также серьезно ответила Катя, снимая маску какой-то уродливой старухи и показывая свое симпатичное личико.

– Да, гадать мы будем, – успокоила ее я. Видишь, у меня даже талисман есть.

Мальчишкам, наверное, была не очень интересна эта затея, но они все-таки уступили нашим настойчивым просьбам.

– А если ты, Женечка, будешь против, – снова надевая свою «прекрасную» маску, сказала Катя, – я тебя… съем! Ведь я же Баба Яга Костяная нога.

– Ну с ногой, по-моему у тебя все в порядке, так что…

– Ладно, ладно, у самого-то шпага бутафорская…

Тут к спорящим подлетела Лина, взмахнула своими огромными черными юбками-балахонами, сшитыми из тяжелого атласа и шелка, и зловеще прошептала:

– Кто меня не послушает, тот с жизнью попрощается! Я – злая колдунья!

Ее голос звучал натурально и не наигранно. Мы просто остолбенели, пугаясь одной мысли о том, что под маской Лины прячется вовсе не лицо нашей подруги. Нет, ее маска была не такой страшной, как, например, у Кати. Она оказалась очень даже красивой, но правильные черты лица, – это еще не главное для того, чтобы маску можно было назвать доброй. В выражении карих выразительных глаз притаился злобный огонек. Казалось, человек с таким лицом только и мечтает о том, как причинить страдание всему миру. Меня очень сильно поразил выбор Лины. И зачем только она купила такую страшную недобрую маску? Наверное, она и рассчитывала на то, чтобы всех нас поразить и чуть-чуть испугать.

Димка позже всех облачился в свой наряд, так что, увидев его, мы покатились со смеху. Перед нами стоял еще один представитель нечистой силы.

– Леший, Леший! Мы сразу узнали, кто ты такой!

Да и узнать было нетрудно. На Диминой маске красовался огромный нос картошкой, из которого росли маленькие ветки-колючки. Рыжий парик взъерошен, в волосах запутались листья, травинки, всякие щепки, которые издалека выглядели как настоящие. Когда я смогла оторвать взгляд от этой интересной физиономии, я наконец рассмотрела Димкин костюм. Он был самым «откровенным» из всех наших нарядов. Коротенькие штанишки в клеточку, старые выцветшие подтяжки и рубашонка грязно-зеленого цвета, неправильно застегнутая, отчего этот наряд выглядел так смешно и неряшливо – вот что представлял из себя Димин «шедевр».

– Представляю, каким будет выражение лица Мирона, когда мы откроем ему дверь, – хихикнула Лина, которая временно сняла свою маску.

– Мне кажется, он вообще сегодня не придет, – сказал Димка, посмотрев на часы.

Действительно, Мирон запаздывал. До Нового Года оставалось ровно семь минут.

ГЛАВА 6

Мы дружно встретили Новый Год. Эту ночь я, наверное, не забуду никогда на свете. Мама наготовила нам такие вкусные блюда, что мы полчаса не могли встать из-за стола. Хотелось попробовать сразу и то, и другое, и третье. За столом мы сидели без масок, но все равно было весело смотреть на нашу карнавальную одежду и радоваться тому, что у нас такая хорошая и дружная компания. Но вот, наконец, пришло время для самого главного.

Сделав танцевальную музыку потише, мы гуськом направились ко мне в комнату.

– Ой, что-то мне страшно немного, – призналась трусишка-Катя.

– Не бойся, мы же не одни, а с хорошей охраной, – ответила я, имея в виду мальчишек. Им, похоже, тоже стало интересно узнать свое будущее, поэтому они так оживились и засуетились. По крайней мере, они больше не возмущались, а покорно помогали готовить комнату к этому важному событию.

Подготовка заняла не больше пяти минут, так как основную работу я выполнил заранее. Мальчишки только принесли из зала стулья, поставили их кружком близко друг к другу, а посередине расположили низкий столик, который с детских лет стоит у меня в комнате. На этот столик мы и положили то, с помощью чего собирались вызывать духов.

– Ух, ты! – удивились ребята, когда увидели мой шедевр.

– Да! Красотища какая! Я уверена, духам понравится, – сказала Лина, взяв в руки обыкновенное фарфоровое блюдце из маминого сервиза. Но на самом деле оно было не таким уж и обыкновенным. На этом старинном блюдце гадала еще моя бабушка, когда ей было столько же лет, сколько и мне. Рядом с блюдцем я положила листок бумаги, на котором черной гелевой ручкой в алфавитном порядке написала буквы. Посередине на разных полюсах располагались слова «Да» и «Нет», а также цифры от единицы до нуля. Это своеобразный язык знаков, с помощью которого мы сможем понимать вызванных нами духов.

– А вы уверены, что они придут? – рассмеявшись, спросил Женька. Он никак не мог поверить в то, что обыкновенные люди могут наладить контакт с потусторонними существами.

– Конечно, придут. Мы позовем, и они придут, – не сомневаясь в своей правоте, ответила я, немного гордясь своими словами. – Только мы чуть не забыли выполнить одно из главных условий – открыть форточку.

Ребята поежились. Им и так было не совсем тепло. К тому же все мы были ужасно взволнованы предстоящим событием.

– Ну, все, нужно начинать! – бодро сказала я.

– Я знаю, что духов нужно вызвать в полной темноте, – заметила Лина.

– Правильно, – сказала я, – но мы же должны каким-то образом читать их послания! Поэтому мы зажжем две свечи. И им приятно, и нам хорошо.

Свечи я тоже приготовила заранее. Они были необыкновенными, по-новогоднему украшенными мишурой и крохотными снежинками, вырезанными из разноцветной фольги.

– Женя, выключи свет, – сказала я после того, как все ребята надели маски и уселись на свои места.

Женька, улыбаясь, встал и подошел к выключателю. Свет погас, и тут же в комнате раздался какой-то монотонный, непонятно откуда идущий писк.

– Женька, ты сломал выключатель, – притворно возмущаясь, сказала Катька, которой тоже, как и мне, нравился Женя.

– Даже если бы я его сломал, – ответил Перезвон, – он все равно бы так не пищал.

Положение было очень интересным: мы оказались в кромешной темноте, и у всех у нас в ушах звенело. Я думала, это никогда не кончится.

Несмотря на темноту, я начала подходить ко всем электроприборам по очереди, надеясь, что мне удастся найти, откуда выходит такой неприятный и раздражающий писк.

– У меня такое чувство, будто этот звук разлит по всей комнате, – тихо сказал Женька.

Нам так и не удалось найти источник писка. Я дрожащими руками чиркнула спичку и зажгла две свечи. Хорошо, что они были заранее приготовлены, а то бы от волнения я так и не смогла бы вспомнить, где они находятся.

Когда я увидела лица ребята, освещенные тусклым светом, я отпрыгнула назад. Передо мной находились какие-то уродливые морды, на которые падал зловещий свет. Как только я зажгла свет, писк резко прекратился. Думаю, только это помогло мне прийти в себя и снова почувствовать себя хозяйкой этого новогоднего вечера.

– Ух, и напугали же вы меня своими масками…

Я почувствовала, что мы снова расслабились, и все стало таким же, как прежде.

– Ну что? Приступим?

– Давай, Марина, начинай. Твой дом, значит, ты и должна звать гостей.

– Ага, с того света, – пошутил Женька и занял свое место.

И вот именно в это время я и услышала тот самый прекрасный вальс. Неожиданно включился магнитофон и заработало радио на какой-то странной волне.

– Что это?

– Не знаю, – честно призналась я. – Оно само включилось.

– Сейчас праздник, у всех электроприборы включены, перенапряжение в сети. Магнитофон, наверное, временно выключался, а потом снова включился…

Димкины объяснения явно шли вразрез с законами физики.

– Это уже духи в гости пришли. Сели вот тут в уголочке и ждут, пока мы с ними разговаривать начнем, – таинственным голосом сказал Женька. Ему очень хотелось напугать нас, а потом посмеяться над тем, какие мы все трусы.

– Хватит тебе страхи-то наводить, лучше на себя в зеркало посмотри, – тоже шутя, сказала я.

Комнату потрясла новая вспышка хохота. Да, смешные мы все-таки люди. Нарядились в холодящие душу наряды, а теперь трясемся от малейшего дуновения ветерка, гуляющего по комнате из-за того, что в форточку дул морозный ветер.

– Ой, прохладно что-то у тебя, Марин, – пожаловалась Лина. – Лучше бы я сшила костюм Деда Мороза, у него хоть шуба есть.

Я выключила радио. Наконец, мы в полном составе расселись вокруг фарфорового блюдца и на мгновение замерли. Первой в себя пришла я. Мне и нужно было обратиться первой обратиться к духам. Я взяла свой талисман в руки и начала так:

– Здравствуйте, духи всего земного шара. Мы собрались здесь, чтобы узнать свое будущее. Нам нужна ваша помощь. Пришлите к нам своего собрата. Мы его не обидим. Клянемся!

Ребята, не сговариваясь, в один голос, как эхо, вторили мне:

– Клянемся.

Я подала условный знак Кате. Мы обе склонились над блюдцем и начали слегка его придерживать. Блюдце спокойно стояло на своем прежнем месте, но мне показалось, оно стало немного холоднее.

Катя прошептала:

– Спроси у них, хотят они с нами разговаривать? Может быть, они сейчас заняты и не желают с нами общаться.

Я последовала ее совету и спросила:

– Духи, хотите ли с нами говорить?

Блюдце медленно двинулось, и стрелка показала на слово «да». Как только мы получили это долгожданное согласие, нашей радости не было предела. На голову бедного невидимого существа посыпалось огромное количество вопросов. Мы чуть не дрались, перебивали друг друга, кричали и все время хотели узнать как можно больше о своей будущей жизни. В стороне ото всей этой суеты находился только Женька.

Я посмотрела на Перезвона и вдруг заметила, что прямо позади него колышется белое пятно неопределенной формы. Казалось, оно просто растекается по воздуху, а потом вдруг собирается и превращается в маленькое пятнышко. Я поморгала. Галлюцинация, вызванная, видимо, подсознательным страхом перед всем потусторонним и непознанным, мгновенно исчезла.

– Жень, а ты почему не принимаешь участие? – оторвавшись о подробного «допроса» призрака о своей судьбе, спросила Лина.

– Не хочу, – почему надув щеки, как маленький ребенок, ответил Перезвон.

– Ладно, я за тебя спрошу, – не унималась Лина. – Зря ты, Женька, дух добрый попался, видишь, ничего от нас не скрывает, говорит всю правду.

И Лина спросил:

– Что будет с Женей в следующем году?

Призрак, пришедший к нам в гости, ответил очень туманно:

– Придет к нам в гости.

– Как это? – допытывалась Лина.

Блюдце на мгновение замерло. Дух раздумывал над тем, стоит ли объяснять свое пророчество или нет. На нашу беду, он разъяснил:

– Он умрет…

От этих слов мы все задрожали, как маленькие листочки от сильного порыва ветра. Не стану скрывать, я ужасно разозлилась и сбросила блюдце на пол. Такой наглости от духа я не ожидала. Говорить живому человеку прямо в глаза, что он умрет!!! Это уж слишком.

– Дух, ты – дурак, – крикнула я и наступила ногой на блюдце.

Ребята последовали моему примеру. Мы все очень любили Женьку, считали его талантливым и красивым, поэтому даже не могли допустить мысли о том, что в один роковой день его не станет.

Я резко захлопнула форточку. В комнате перестали дрожать свечи и колыхаться занавески.

Дима зажег свет и задул наполовину сгоревшие свечи. На этом наше гадание прекратилось, хорошее новогоднее настроение улетучилось и мы, так и не развеселившись, разошлись по домам.

Позже всех уходил Женька. Он взял меня за руку и, посмотрев в глаза сказал:

– Не плачь и не думай об этом дурацком призраке. Я буду жить и мы… будем всегда вместе.

Потом я уехала в гости к бабушке, и видеться с Женей мы не могли. Как ненормальная ждала, когда же я снова пойду в школу, чтобы увидеть его живым и здоровым, ведь из головы так и не выходили страшные слова призрака о том, будто Женя умрет. Я не слышала этих роковых слов, только прочитала, но мне казалось, они прозвучали, как звуки траурного марша.

Когда закончились каникулы, на урок математики пришла наша классная руководительница и со слезами на глазах сообщила нам, что Жени больше нет.

– Ваш друг погиб при загадочных обстоятельствах, прошу почтить его память минутой молчания…

ГЛАВА 7

После того, как мы узнали о смерти Жени, в классе наступила тишина, которая резко сменилась плачем. Ревели все – и девчонки, и даже пытающиеся скрыть свои слезы мальчишки. Не помню, кто спросил:

– А что с ним случилось?

– Этого сказать никто не может, его тело так и не найдено.

Услышав эти слова, я вообще чуть с ума не сошла. Значит, я его не могу увидеть в последний раз! Этого просто не может быть. С этой самой секунды я отказалась верить в то, что он погиб. С ним случилось что-то другое, но только не смерть. А учительница попыталась успокоиться и рассказала нам о том, что предположительно произошло:

– Вы, наверное, знаете, что Женя на зимние каникулы ездил к бабушке. Это очень далеко. Ее деревушка расположена недалеко от гор. Женя катался на лыжах и, как предполагают, в то самое время, когда сошла лавина. Спасатели нашли его лыжи и спортивную сумку. Наверное, он спасался бегством, но так и не смог выбраться.

Все, больше ничего неизвестно. А теперь, спустя год, он снова появился в моей жизни, но только это не он, а его астральное тело, лишенное физической оболочки. Но даже это не уверило меня в том, что Женька мертв. Я читала книги, в которых черным по белому написано, как человек при определенных обстоятельствах может спокойно выходить в астрал, переноситься в таком состоянии на огромные расстояния, витать над своим физическим телом, а потом при желании в него возвращаться. Женя всегда был особенным, вдруг он владеет таким искусством, и я стала первым человеком, которому он явился в таком виде.

* * *

– Почему ты не спишь? – спросила мама, которая пришла сказать мне спокойной ночи. Я незаметно спрятала Женькину фотографию под одеяло. Мне не хотелось, чтобы мама из-за меня расстраивалась.

– Все, все, я уже сплю. Спокойной ночи, мама.

Мама погасила свет, и я задремала. Но спать мне совсем не хотелось. В голове поселилась какая-то бредовая идея, от которой я уже несколько часов никак не могу избавиться.

Казалось, что во мне сидит кто-то другой и диктует мне план действий. Этот «другой» настоятельно советовал мне найти, в чем причина того, что меня преследуют ужасный звук и белая уродливая маска, появляющая на предметах, которые способны ее отражать. А еще этот настойчивый голос повторял слова, от которых у меня леденели руки и ноги:

– Если бы не новогодне гадание, сейчас Женька был бы с тобой. Он умер из-ха твоей прихоти. Если бы не этот призрак, он был бы жив!!!

Я не понимала, какая связь существовала между этими двумя событиями. Казалось, дух, вызванный нами во время гадания, никак не мог повлиять на Женину судьбу, он просто-напросто ее предсказал. Но необъяснимое чувство все равно продолжало жить во мне и мучить меня. Как только подобное сомнение закралось мне в душу, я поняла смыл известного высказывания о том, что нет ничего тяжелее мук совести. Да, мне было стыдно из-за того, что я затеяла прошлогодний маскарад, из-за того, что я вызвала духа и из-за того, что Женя покорился этому предсказанию и перестал бороться за свою жизнь.

Не знаю, сколько времени я промучилась, думая об этом, поэтому даже не заметила, как явь плавно сменилась сном. Но это был необыкновенный сон. Его я не забуду никогда, так как он дал мне намного больше, чем реальность, в которой все люди, как я убедилась на собственном примере, замечают и видят только то, что хотят видеть.

Мне снился прошлый новогодний праздник. Женька, как всегда, был в центре веселья. Я даже во сне продолжала любоваться его мушкетерским красным плащом и алыми щеками, которые так гармонировали со всем нарядом. Потом обстановка резко сменилась. Я поняла, что мы все сидим в темной комнате и гадаем. Как эхо раздались мои слова, призывающие духа поведать каждому о нашем будущем.

Спустя некоторое время комната начала тускло освещаться. Я услышала потрескивание свечей. Помню, как я взяла одну из них и посветила на ребят. На меня смотрело сразу несколько очень страшных и злых лиц. Я испугалась, Катя бросилась меня успокаивать, и только тогда, когда я услышала ее привычный голос, мне стало понятно, что это совсем не лица, а устрашающие маски, которые ужасны только при таком плохом свете и только в ночное время.

Вдруг я увидела то самое бледно пятно, которое привлекло мое внимание и наяву. Оно появилось прямо за спиной Жени. Тогда я не могла понять, откуда оно взялось и что из себя представляет, но во сне я обладала более мощными способностями. Например, я могла регулировать свое зрение – делать его более острым или, наоборот, расслабляться и переставать что-либо видеть, как слепой человек. Так вот, я стала во много раз сильнее и почти вплотную смогла разглядеть странное мерцающее пятно.

Мне стало так страшно, и я проснулась, громко плача и умоляя о помощи. Мама еле-еле меня успокоила. Наконец, я все ей объяснила, и на душе стало намного лучше. Я знала – мама никогда не оставит меня одну наедине со своими проблемами.

– Марина, ты просто о нем много думаешь, – сказала мама, имея в иду Женьку. – Ты же обещала, что все это уже позади, и ты постараешься о нем не вспоминать.

– Мама, но это же сон. Я не могу регулировать свои сны. Они просто снятся! Вот и все. Человек здесь бессилен.

Мама грустно опустила голову, понимая, что с этой простой истиной спорить было бы очень глупо.

Наутро я решила не толочь воду в ступе, а действовать, прежде всего, мне нужно было рассказать ребятам о моем сне. Я была уверена в том, они поймут меня лучше всех на свете, ведь все эти ужасные события мы пережили сообща, исключая, конечно, появление маски.

Даже не застелив кровать, я быстро умылась, собралась и приготовилась уже выходить из квартиры, как в моих ушах снова раздался этот ужасный писк. Она так и и не оставляет меня в покое! Маска снова здесь, где-то позади меня и, если я посмотрю на какую-нибудь стеклянную или полированную поверхность, то обязательно ее увижу.

– Ну уже нет! Пока я тебя не вижу, я тебя не боюсь, – вслух сказала я. Но угрозы мало действовали на это сверхреальное существо. Маска не подчинялась законам нашего мира, и победить его можно было только по ее же законам.

Звук все больше усиливался. Не знаю, каким образом, но мне удалось переселить себя и оглянуться. Сзади меня начинало вырисовываться какое-то огромное воздушное белое пятно, похожее на облако, которое оторвалось от земли и влетело в открытое окно. Пятно росло все больше и больше, и его контуры начинали проясняться до такой степени, что я разобрала лицо этого существа. Оно было таким же страшным, как и преследовавшая меня маска.

Я протянула руку к двери, но так и не смогла ее открыть. Облако окутало меня. Я вся, с ног до головы, погрузилась в какое-то холодное воздушное пространство, и перестала дышать, так как все мои чувства сразу исчезли. Я перестала не только дышать, но и видеть, слышать. Все, что я могла, думать и больше ничего. «Наверное, именно такой и бывает смерть, – мелькнула у меня в голове. – Женька тоже такое испытывал». И тут я услышала голос. Говорило то самое существо, которое вобрало меня в себя и заставило умереть:

– Ты – неблагодарная. С духами так не обращаются. Что бы я тебе не сказал, ты должна меня благодарить. Даже за плохие предсказания. Ты виновна в том, что я потерялся между мирами. Остался в вашем и не могу вернуться обратно – в свой родной мир призраков. И я отомщу тебе за горе, которое ты мне принесла. Женя уже мой. Теперь пришла твоя очередь. Умри!

Я почувствовала у себя в груди вместо сердца ледяной обжигающий комок. Потом эта острая льдина плавно перешла в мой мозг, и свет, который я видела перед собой несколько последних минут, погас. Полная темнота, никаких мыслей. Мне казалось, я умерла.

Сколько это длилось, не знаю, но мама, нашедшая меня лежащей на полу в коридоре, сказала, что она подбежала ко мне сразу же после того, как услышала грохот и звон бьющегося стекла. Я упала, задела руками зеркало, и оно вдребезги разбилось. Маме удалось привести меня в чувства, но выходить из дома она мне не разрешила.

– У тебя остановилось сердце! Если бы меня не оказалось рядом, ты бы умерла!

Мама расплакалась, поэтому я не могла пойти к Кате. На мое счастье, она сама ко мне пришла. И тут мне стало ясно – я не единственная жертва призрака в маске.

ГЛАВА 8

Катя посмотрела на меня заплаканными глазами, и я сразу все поняла. Мне показалось, она пережила тоже самое, что и я.

– Марин, мне нужно с тобой поговорить.

Мама уложила меня в кровать. Она попросила Катю не тревожить меня.

– Мам, со мной все хорошо. Мы просто поболтаем, мне нужно развеяться.

– Хорошо, я схожу за врачом, а вы пока спокойно посидите здесь.

Знакомый врач жил в соседнем подъезде, значит, мамы не будет примерно минут семь-десять. За это время Катя успела мне все рассказать, и мы вместе начали думать, как нам быть.

– Я думаю, что призрак пугает не только нас с тобой, – сказала Берестова. – Я уверена, сейчас он преследует кого-то из тех, кто гадал в новогоднюю ночь.

От пережитого страха глаза Кати стали не только печальными, но и взрослыми. Она и говорить стала так, как будто у меня за плечами целая жизнь.

– Да, я тоже так думаю. Пока он оставил нас с тобой в покое, мы должны приготовиться к тому, чтобы от него избавиться.

– Но как? Может быть, пойдем к колдунье. Я знаю одну такую. Она настоящая колдунья. Уж она-то знает, как нам быть.

– Я и без твоей ворожеи знаю, что нужно делать. Прежде всего, мы должн позвать всех ребят. Потом нам придется еще немного помучиться.

– Но почему? Если ты знаешь способ избавления, нужно действовать немедленно, а не тянуть время.

– Мой план сработает только в том случае, если мы дождемся определенного времени.

Катя, наконец, поняла, что я имею в виду.

– Мы будем ждать новогоднюю ночь?

– Вот именно. Он пришел новогодней ночью, в это же время он должен и уйти.

Сейчас больше всего на свете я боялась снова услышать протяжный писк, извещающий о возвращении призрака. Катя думала тоже об этом.

– Ненавижу этот звук! – со слезами на глазах призналась моя подруга. – А еще – эту ужасную маску. Такой отвратительной маски я не видела ни разу в жизни. Наверное, она символизирует … – Катя замялась, боясь продолжать свою мысль. Мы обе стали суеверными и старались не произносить вслух дурных предположений.

– Я поняла тебя. Я тоже именно такой уродливой представляла смерть, – тихо произнесла я.

– Но почему призрак в маске?

– Не знаю, может быть, он пытается копировать нас, живых людей?

– Ты права. Он нашим же оружием борется против нас и мстит нам за то, что мы не отпустили его обратно.

– Вот именно. Не отпустили обратно. Наша, а вернее, моя ошибка в том, что я резко захлопнула форточку и не сказала ему двух слов. А они могли бы стать нашим спасением. И с Женькой, может быть, ничего бы не случилось.

– Что это за слова? Ты знаешь какое-то заклинание? – разволновалась Катя, которая хотела как можно быстрее избавиться от ужасов, поселившихся в ее жизни.

– Нет, это совсем не заклинание. Мне просто нужно было сдержать свои эмоции и вежливо сказать: «Спасибо, до свидания». Призрак бы успокоился и не таил на нас зла за то, что мы потревожили его покой и долго мучили всякими глупыми вопросами.

– И он уйдет?

– Он должен уйти, – неуверенно сказала я, в душе понимая, что одних слов, наверное, мало. Мы вторглись в мир призрака, и, наверное, он так и не сможет простить нам этого. – Но если он не уйдет, то мы окажемся там же, где и Женя.

– Мы умрем?

– Да. Я уже сегодня умирала, – ошарашила я Катю.

– Что?

– Не бойся, ты, я не призрак, я живая, просто мама говорит, что у меня останавливалось сердце. Если бы не она, я бы у же умерла.

В это время пришел врач в сопровождении врача и начал внимательно меня осматривать. Катя сидела как в воду опущенная. Представляю, какое радостное будущее ей рисовалось после моего рассказа о клинической смерти.

– Что ж, Марина, с тобой все в порядке. Сердце работает хорошо. Ты легко отделалась, а твоя мама – молодец, она вовремя сделал тебе искусственное дыхание, – улыбаясь, заключил бородатый доктор и, попрощавшись, вышел.

Мы с Катей принялись готовиться к осуществлению нашего плана.

– Давай, отыщем тот самый лист, с помощью которого мы гадали, – предложила Берестова.

– Да ты что! Думаешь, я его сохранила! Нужно рисовать новый и незаметно взять у мамы еще одно фарфоровое блюдце.

Когда все было закончено, я сказала Кате:

– Постарайся найти всех, кто был с нами в ту ночь. Убеди их, что нам нужно повторить это гадание.

– Ты со мной не пойдешь? Мне очень страшно.

Я это прекрасно понимала, но знала, что мама даже после долгих разговоров не выпустит меня из дома до тех пор, пока я снова не стану, как она говорит, «розовой и веселой».

Катя ушла одна. Мама еще немного со мной поболтала, а потом отправилась на кухню готовить ужин.

Ничто не предвещало появление призрака в смертельно-белой маске. Не было ни ужасного писка, ни бликов на стекле и полированном шкафу. Не теряя времени, я, стараясь не шуметь, встала с кровати и подошла к шкафу. Ковер делал мои шаги неслышными, поэтому я не боялась того, что мама застанет меня не в постели.

В моем шкафу всегда царил не совсем живописный беспорядок. Мама уже год назад возложила на меня обязанность раскладывать в нем вещи на свои места, но я, к своему стыду, частенько про это забывала. И вот теперь мне пришло переворошить целую кучу вещей, прежде чем я нашла свой прошлогодний костюм. Он был мятым, несвежим, и надевать его таким было очень неприятно. Я решила привести его в порядок, прошлый новый год повторится, и у меня появится возможность исправить свою глупую ошибку.

Я взяла утюг, подождала, пока он нагреется, и стала гладить мой ведьминский костюм. Вдруг спиной я почувствовала, что в комнате сзади меня есть кто-то еще. Руки намертво вцепились в раскаленный утюг. Я приготовилась к битве, хотя понимала, что нет ничего бессмысленнее битвы с бестелесными призраками.

Все остальное происходило, как во сне. Я быстро оглянулась и намахнулась на того, кого ожидала увидеть. Но, к моему удивлению, там никого не было. Я находилась совершенно одна в комнате.

– Это просто нервы, – успокаивала я себя, но сердце продолжало стучать так, что эти удары я ощущала во всем теле – с головы и до ног.

Чтобы быстрее успокоиться, я продолжала гладить. Но какое-то необъяснимое чувство снова заставило меня оглянуться назад. На том месте, где я ожидала увидеть призрака в маске, лежал тот самый талисман, который я делала для того, чтобы покорять духов. Я знала, он не имеет никакой власти над ними, но все же, я заметила одну странность.

А странность эта заключается в том, что вызванный нами призрак отвечал в основном только на мои вопросы. Ребята все время меня перебивали, но он слушал меня. Заметив эту закономерность, Катя сказала:

– Призрак, почему ты больше разговариваешь с Мариной? Это же не честно. Ответь мне.

Но призрак промолчал. Я спросила тоже самое, что и Катя, и он ответил:

– В талисмане твоя сила.

Я схватилась за штуковину, висящую на цепочке, и просто не могла поверить в то, что сказал призрак. Разве может моя сила заключаться в этой бутафорской вещице?

И вот талисман лежал на полу, и я не могла понять, как он тут оказался. Я точно помню, что не доставала его вместе с костюмом. И вообще, его просто не могло здесь быть!

Странный холодок овеял мое лицо. Неужели маска снова здесь, и она подбросила мне этот талисман? Но зачем призраку делать меня сильной? Он, наоборот, хочет отомстить мне. Он желает мне зла, и ему совсем не нужно делать меня сильной. Отсюда следует простой вывод – талисман принес не призрак, а тот, кто хочет мне помочь.

Немного взбодрившись от осенившей меня мысли, я подошла к талисману и протянула к нему руку. Но каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что этот талисман вовсе не мой. Солнечный луч проник через белоснежную тюлевую занавеску и упал прямо на этот загадочный предмет. Я зажмурила глаза, поскольку талисман стал невыносимо блестящим, и я поняла – он золотой! Это настоящий золотой талисман для покорения духов.

На тонкой пластинке из чистого золота написаны те же самые латинские буквы и знаки, символизирующие жизнь до и после смерти – лицо и череп с пустыми глазницами. Все было таким же, как на моем талисмане, кроме материала.

Я взяла талисман и прижала его к груди. Он был тяжелым и очень красивым. Только один человек может помочь мне справиться с призраком, потому что он сам, может быть, стал таким же бесплотным и невесомым существом. Это – Женька. Талисман придаст мне сил, злобный призрак не сможет меня ослушаться и уйдет из мира живых людей.

Я подошла ближе к окну. Мне не хотелось отрывать взгляда от этого талисмана, а еще больше от изображенного на нем лица старца с длинными волнистыми волосами. На этом лице не было ни одной морщинки, и все равно я знала, что сейчас на меня смотрит далеко не молодой мужчина. Мудрость, разлитая в огромных глазах прекрасной формы, выдавала возраст этого человека. Череп, который был такого размера, как и лицо, символизировал бренность человеческой жизни. На солнце глаза мудреца стали еще выразительнее и красивее. Я приложила талисман к сердцу, и на душе сразу же полегчало.

В этот день маска меня не тревожила. Не знаю, что ее останавливало, но золотой талисман я все время носила с собой. До самой новогодней ночи, которая настала, как по волшебству.

ГЛАВА 9

Конечно, повторить прошлый новогодний праздник с абсолютной точностью было невозможно, но мы с ребятами все-таки попытались это сделать.

– Но ведь тогда нас было пятеро, а сейчас Жени нет, – грустно сказала разволновавшаяся Лина, единственная из всей нашей компании не ощутившая на себе ужасов, в которые нас погружает призрак в маске. Она даже не поверила рассказу Кати и подумала, будто над ней просто смеются и хотят немного развеселить в преддверии всеми любимого праздника. Но когда и мальчишки, и я признались в том, что Катя не обманывает, а говорит правду, Лина долго не могла прийти в себя. Она даже расплакалась и сказала, что больше никогда не выйдет из дома и умрет сразу же, как увидит это страшное отражение в каком-нибудь окне. Мы, как могли, успокоили ее и попросили принять участие в очередном гадании.

– Но нас и сейчас пятеро, – неудачно сострил Мирон, которого в прошлом году с нами не было. Сейчас он просто решил составить нам компанию, чтобы нам, как он выразился, «было не так страшно». Но Миронов понял свою ошибку. Он, конечно, не плохой человек, но все равно он не сможет заменить нам Женьку.

Мне стало жаль Мирона, и я сказала:

– Действительно, нас пятеро. А это значит, что количественно прошлое гадание повторится на сто процентов. Вот только на радио не включают тот красивый вальс, – грустно сказала я и опустила глаза.

– Марина, о чем ты говоришь? Мы музыканты или нет? Напой мне эту мелодию.

Я, как могла и как помнила, напела вальс, а Димка быстро подобрал его ноты и аккорды на фортепиано, которое сиротливо стояло в углу. Я уже давно не подходила к инструменту и даже не играла на своей любимой скрипке, потому что думала все время об предстоящем гадании и о том, как нам необходимо справиться с призраком.

– Спасибо, Дим. Ты классно играешь. Но нам нужно готовиться. Через час наступит полночь.

И в этот раз мои родители оставили нас одних. Мы снова надели прежние костюмы, нарядив Мирона в мушкетера. Плащ и шпагу я попросила у матери Жени. Она не поняла, к чему все это, и безразлично отдала мне Женькин костюм.

Когда мы поставили фарфоровое блюдце на круглый стол и приготовились гадать, наши сердца просто выпрыгивали из груди. Мы добровольно обрекали себя на новую встречу с безжалостным чудовищем, которое живет только местью. Но если мы не сделаем этого шага, мы на самом деле станем его очередными жертвами.

– Ребята, приготовьтесь, – серьезно сказала я. – Прошу вас надеть маски.

И девчонки, и мальчишки дружно надели уже немного выцветшие за год маски, как защитные шлемы. Никому из нас не хотелось, чтобы призрак смотрел на наши лица, запечатлевая их в памяти и унося наши частички к себе – в мир мертвых.

Всем своим существом я чувствовала – уже через несколько минут увижу ужасную маску, но я все еще не доставала из кармана, заранее пришитого на костюм колдуньи, своего золотого талисмана. Мне нужно было, чтобы призрак до последнего момента не знал, какой я обладаю силой. Как только он его увидит, ему не поздоровится. Главное – не испугаться до смерти и вовремя достать талисман из потайного карманчика.

В моей комнате снова горело две свечи. Смолк даже наш шепот. Хотя соседи бурно отмечали наступление Нового Года, мы не слышали их громкого смеха и пения. Все наше внимание было сосредоточено на листке и блюдце, приготовленных для гадания. Мы открыли форточку – пусть вызываемый нами дух знает, что его действительно ждут.

Как это ни странно, но ни сейчас, ни в прошлом году мы не называли имени человека, с чьим духом хотим разговаривать. Я подумала, это совсем неважно. Пусть придет любой призрак, лишь бы он только пожелал с нами общаться. Но я оказалась неправа. Кажется, к нам приходил дух не доброго, а очень злого человека. Но сейчас исправить уже ничего нельзя.

– Марина, не тяни, здоровайся с ним, – сказал Мирон, которому больше, чем кому-либо, хотелось знать, что же сейчас произойдет и каким образом мы будем разговаривать с потусторонним существом.

Я перевела дыхание, затрудненное тем, что на мне была одета маска, и почти шепотом сказал:

– Здравствуй, призрак, который приходил к нам в прошлом году. Мы снова хотим с тобой поговорить. Хочешь ли этого ты?

Мой указательный палец, который я держала с одной стороны блюдца, сразу же похолодел. В форточку ворвался поток ледяного ветра, который сразу же отсудил мою голову и снова вызвал ту нестерпимую боль, которую я испытала при первом появлении маски. Через сетку проникли даже мелкие снежинки и, осыпав наши маски, тут же растаяли.

Вызванный нами дух был ужасно рассержен. Но главное – мы знали, что он здесь, в этой самой комнате. Морозный ветер обжег нашу кожу, проникнув через одежду и маски, и мгновенно стих. Мы поежились, но от своей затеи не отказались. Дух, вернувшийся к нам, никак не выдавал своего присутствия, терпеливо дожидаясь, когда я задам следующий вопрос.

– Дух, какое у тебя имя было при жизни?

Блюдце начало вращаться из одной стороны в другую так, что было понятно – пришедший призрак не желает отвечать на этот вопрос. Он нервничал, а может быть, просто-напросто издевался, испытывая наше терпение.

– Спасибо и за такой ответ, – продолжила я. Но у тебя же есть какое-то имя. Как тебя зовут после смерти?

– Я – Мститель, – таким был ответ, который мы получили, соединив между собой буквы, на которые указывала стрелка.

Ребята нервно заерзали на стульях, а я вообще не знала, какой вопрос можно задать после такого ужасного ответа. Но, набравшись смелости, я спросила:

– Ты правда ходишь в маске?

Стрелка указала на ответ «Да». Значит, меня преследует именно этот призрак, в этом я не ошиблась.

– А почему ты ее носишь?

Блюдце отъехало в сторону и замерло. Призрак снова не хотел отвечать на этот вопрос. Он старался вообще не рассказывать о себе. Мы знали, что он злится.

В это мгновение форточка с грохотом захлопнулась. Я удивилась, почему от такого сильного удара стекло осталось целым. Как только это случилось, мне показалось, будто у меня заложило уши. Я почувствовала себя полностью изолированной от окружающих, так как ничего не слышала. Если бы ребята видели мои глаза, они бы, наверное, испугались выражения моего лица сильнее, чем мою ведьминскую маску. От страха я чуть не закричала, но Катя, догадавшись, что со мной случилось неладное, коснулась моей руки, и, прямо как в сказке, ко мне вернулся слух.

– Мне показалось, я оглохла. В ушах стоял только этот ужасный писк, – прошептала я Кате. Больше я ничего не слышала. А ты?

– Нет, у меня такого не было.

– Марин, продолжай дальше, – на другое ухо еле слышно проговорила трясущаяся от страха Лина.

Но я так и не задала следующего вопроса. И произошло это вовсе не из-за того, что я струсила. После испытанного шока с форточкой, мы испытали еще один, не менее сильный удар.

Откуда-то сзади снова поднялся холодный вихрь и задул свечи, которые до этого несколько раз чуть не погасли. Мы остались в полной темноте. Я подумала: «Вот и наступил конец моей жизни». Обреченно закрыв глаза, я сползла на самый краешек стула, обмякла всем телом и потеряла сознание. Проваливаясь в пустоту и темноту, я успела запомнить, что мои друзья принялись громко кричать, двигать стульями, видимо, вскакивая со своих мест, и со всей силы ломиться в закрытую дверь спальни. Наверное, в это время они ненавидели мой дом и хотели убежать отсюда куда-нибудь подальше.

Но дверь не поддавалась. Дух по имени Мститель не желал выпускать нас из нами же созданной ловушки. Я пришла в себя от того, что Катя, убегая, наступила мне на ногу. Я и сама быстро вскочила и, ничего не понимая, начала панически метаться.

В этой бессмысленной суете и давке мы наталкивались друг на друга, хватались за руки, снова отталкивались, кричали и и просили помощи. Справа – окно, слева – не открывающаяся дверь. Выхода нет.

Но и в этой ситуации я решила не сдаваться. Вспомнив, наконец, о талисмане, я забилась в дальний угол комнаты, опустила руку в карман и уже начала его медленно вынимать. Но тут внезапно зажглась одна из погасший свечей. Мы все находились далеко от стола, на котором стояли свечи, поэтому никто из нашей компании не мог этого сделать. К тому же загоревшаяся свеча уже стояла не на столе, а на полу. Ее пламя было неестественно ярким. Казалось, это горит яркая лампочка, а не обыкновенная восковая свечка.

Мы все, как завороженные, не могли оторвать глаз от этого манящего пламени. Потом мы медленно начали подходить друг к другу и садиться на свои прежние места. Все движения были медленными, мы передвигали ногами как сонные мухи. С этой минуты мы начали жить под гипнозом невидимых глаз призрака и уже не контролировали себя.

Не знаю, сколько прошло времени, но я почувствовала тепло, в которое погрузилась моя правая рука. Я не понимала, что это было, но мне было очень приятно и легко. Казалось, вся моя прежняя жизнь сосредоточилась в правой ладони. Нужно только приложить маленькое усилие, перебороть чары призрака и сбросить с себя эту застилающую весь мир пелену сна и забытья. Наконец, я сообразила – тепло исходило от талисмана. Моя рука так и продолжала находиться в кармане, она не подчинилась приказу духа и не вытянулась вперед, как моя левая рука.

Я сжала ладонь в кулак, собрала всю свою силу воли, мысленно приказав себе снова стать такой, как прежде. И, на мое счастье, это удалось сделать, хотя для этого мне пришлось сильно поработать над собой. При этом я не издала ни единого звука и не сделала ни одного движения, которое смогло бы выдать мое теперешнее состояние. Сначала я не поняла, что же такое произошло. Ребята, и я вместе с ними, сидели в очень странном положении. Головы были откинуты назад, и складывалось такое впечатление, будто мальчишки и девчонки просто спали. Стулья оказались без спинок, и нам было неудобно. Мы полулежали с вытянутыми руками. Я не видела лиц друзей, спрятанных под масками, но я почему-то подумала, что их глаза сейчас открыты, но только они ничего не видят.

Выходить из состояния, в котором я пребывала, было довольно трудно. Во-первых, нельзя выдавать себя, а во-вторых, я никак не могла сосредоточить свое внимание и мысли на чем-нибудь одном. Вот и сейчас, например, я обратила внимание на то, что один человек, находящийся в этой комнате, какой-то не такой. Он сидел ко мне спиной, напротив Кати Берестовой. Его голова не была наклонена также, как у нас. Наоборот, он сидел подавшись вперед. При тусклом освещении трудно что-либо разобрать, но на этом человеке не было одежды. Вернее, его покрывала какая-то пленка, но я не знала, что это – еще один маскарадный костюм?

Я старалась пересчитать, сколько же человек находится в моей спальне, но все время сбивалась. Когда мое состояние стало улучшаться, я поняла – нас не пятеро, а шестеро.

Раскаленная иголка кольнула в сердце. Я догадалась, кто же этот шестой таинственный незнакомец. Призрак принял человеческий облик! Он стал таким же, как мы. Но это не единственная догадка, осенившая меня в этот вечер.

Обрести физическое тело духу удалось только потому, что он выкачал энергию у моих друзей. Без них он продолжал бы оставаться всего лишь бесплотным призраком, заблудившимся между мирами живых и мертвых. Я не поддалась его воздействию, потому что обладала очень сильно защитой. И вот теперь, когда я была сильнее всех, мне нужно было защитить своих друзей и вывести их из состояния, в которое их погрузил призрак.

ГЛАВА 10

– Ну, что, призрак?! – крикнула я насколько хватило сил. – Тебе у нас понравилось? Но мне кажется, ты загостился! Пора и домой возвращаться! Хочешь, я тебе помогу это сделать?

Все свои гневные слова я выпалила в спину чужому человеку, который отличался от всех нас тем, что он еще немного светился. Видимо, ему не до конца удалось снова вернуть себе человеческий облик, поэтому его тело было покрыто тонкой просвечивающейся кожей, через которую я видела синие и красные кровеносные сосуды, переплетающиеся между собой, как нитки паутины.

Призрак не повернулся, но я заметила, что он замер, сидел не шевелясь и начинал светиться еще больше. Если я правильно понимала его состояние, то можно предположить, что он теряет свои силы и снова превращается в простое скопление газа, подобное облаку. А ребята, наоборот, стали подавать признаки жизни. Они медленно опустили руки, а Катя даже приподняла голову. Ее глаза все еще были закрыты, поэтому я не могла видеть их выражение.

Призрак исчезал на моих глазах. В порыве гнева он взвился под потолок и снова издал свой противный писк. Наверное, это единственный язык, на котором он способен разговаривать, но мне он неизвестен. Впрочем, нетрудно догадаться о том, что выражал нескончаемый писк на время ожившего мертвеца. В нем слышалась злоба, гнев и сожаление по поводу своего неудавшегося плана, ведь он так и не смог покорить нашу компанию, высосав, как вампир, всю нашу энергию.

– Злись, злись, – крикнула я в пустоту, зная о том, что призрак меня прекрасно слышит. Он все еще находился здесь. Это чувствовалось по атмосфере, царившей в комнате. Было все так же холодно и тревожно, как после первого появления духа.

На этот раз призрак не смолчал. Он не мог общаться, у него не было голоса, поэтому свою злобу и ненависть он выражал доступными ему средствами. Все мелкие предметы в комнате начали летать из угла в угол с такой скоростью, что я с трудом успевала от них уворачиваться или прятаться за мебелью. Причем мне нужно думать не только о себе. Во время коротких перебежек мне пришлось расталкивать мальчишек и девчонок, чтобы они быстрее приходили в себя. Но, кажется, мои средства не помогали им выходить из гипноза. Прошло несколько минут прежде, чем они открыли глаза и непонимающе уставились на происходящее.

В это время призрак разошелся на полную катушку. В воздух поднимались не только мои мягкие игрушки, вазы, горшки с цветами, но и кресло, маленький столик. На диван и письменный стол у этого бесплотного существа, наверное, уже не хватало сил, и это позволило мне сделать вывод о том, что призрак потерял очень много энергии.

– Вот и настало время прощания с тобой, Мститель, – крикнула я, стараясь, чтобы мой голос звучал громче, чем протяжный и сводящий с ума писклявый вой призрака. Я достала золотой талисман и быстро протянула руку в ту сторону, где двигались предметы в последний раз. В это время в воздухе висел стул, на котором сидел Мирон. Полы его мушкетерского плаща свисали и почти касались пола. Он с легкостью мог бы спрыгнуть с такой высоты, но от пережитого шока не делал этого, продолжая испуганно таращить глаза и лепетать какие-то бессмысленные слова.

Не знаю, что испытал призрак, когда увидел мой талисман, но как только я его показала, стул с Мироном с грохотом приземлился, а испуганный мальчишка скатился на пол и, совершенно одурев от неожиданности, уставился на меня.

– Заканчивай с ним, – сказала Катя мне на ухо. – Прощайся с призраком.

От волнения я, если честно, даже забыла, ради чего все затевалось.

Димка помог встать Мирону на ноги и посадил его на диван.

Я, держа талисман на расстоянии вытянутой руки, стараясь, чтобы голос не дрожал и не выдавал моего волнения, сказала:

– Спасибо тебе, призрак, что приходил к нам и отвечал на наши глупые вопросы. Прости, что мы потревожили твой покой, но ты должен вернуться обратно.

Лина подбежала к окну и открыла форточку. Призрак вихрем промчался по комнате и вылетел в окно. Мы не видели даже его силуэта. Он был прозрачным, как воздух. Он и был воздухом, способным, однако, концентрировать свою энергию и умело ею распоряжаться. Но сейчас я оказалась сильнее. Теперь, под защитой таинственного талисмана, мне были не страшны даже самые злобные призраки.

То, что дух покинул эту комнату, мы узнали по одной простой причине: занавески и тюль задрожали, а форточка снова с бешеной силой захлопнулась. Вот только на этот раз стекло не выдержало, и его осколки посыпались на пол.

Лина, которая не успела отойти от окна, взвизгнула и тут же из ее глаз хлынул поток слез. Ей было ужасно больно, но мы не могли понять, из-за чего она испытывает такую боль.

Лина повернулась к стене и плакала навзрыд, даже не прося о помощи.

– В нее вселился призрак, – как бешеная заорала Катька. – Бежим отсюда!

Глупее этой девчонки не было никого на свете.

– Что ты говоришь? У нее же кровь с руки капает!

Действительно, Лина пострадала больше нас, так как падающее стекло поранило ее ладонь, и из нее вытекали маленькие капли крови.

– Быстрее неси бинт, – сказал Димка и подтолкнул меня к двери.

– Так она же не открывается!

Я повернула ручку, толкнула дверь плечем, и дверь открылась также, как она обычно открывалась. Призрак исчез, исчезли и его чары.

Пока мы обрабатывали рану Лины перекисью водорода и перевязывали ей ладонь бинтом, мы не обращали внимание на то место, куда стекала кровь нашей бедной страдалицы. Но как только я туда взглянула, по моей коже пробежал холодок, я вся покрылась мурашками и, промычав что-то невнятное, пальцем указала на испугавшую меня вещь.

В моей спальне лежал огромный белый ковер с толстым слоем ворса и белоснежной бахромой. Он был не совсем практичным, но очень красивым, поэтому мама настояла, чтобы пол моей комнаты украшал именно такой красавец. Если на нем оказывалась какая-нибудь вещь белого цвета, обычно ее не замечали. Вот и сейчас мы с ребятами не увидели того, что призрак оставил нам на прощание свою… маску. Да, на ковре лежала та самая маска, отражение которой так нас всех пугало.

Мы все замерли, боясь того, что дух нас надурил, захлопнув форточку.

– Он здесь! – закричал Мирон и бросился к двери.

В этой время раздался звонок дверь, показавшийся нам настоящим чудом, способным вывести нас из состояния ужаса, в котором мы пребывали почти всю новогоднюю ночь. За окном еще не светало, но я чувствовала, что наша борьба с призраком слишком затянулась.

– Не трогайте маску, – сказала я, стараясь предотвратить панику. – Я открою дверь, и мы придумаем, что с ней сделать.

Но, когда я вернулась в свою комнату, об этой ужасной маске я больше не вспоминала. Нам моем лице блестели слезы радости, сердце бешено стучало и уже, наверное, почти выпрыгивало из груди.

На пороге стоял он – Женька! Сначала я испуганно захлопнула дверь, подумав, что это призрак, который принял облик моего любимого Перезвона, но, как только я услышала его голос, мои сомнения сразу же улетучились.

Восторгу и радости не было предела. Такое чудесное воскресение оказалось возможным не только в кино, но и в реальной жизни.

Женя был тоже ужасно обрадован нашей встрече, но он не понимал до конца, какие бурные эмоции мы переживали. Здесь было все – и радость, и удивление, и страх перед тем, что этот прекрасный сон развеется под утро, и следующий год мы проведем так же, как и этот, то есть без нашего прекрасного Женьки.

– Но где же ты был все это время? Почему ты не подавал о себе никакого известия? – вопросы лились на голову бледного Женьки, как нескончаемый водный поток.

– Все очень просто, – странным образом начал свой рассказ наш друг. – Моя бабушка живет в горах. А я, как вы знаете, очень люблю ходить на лыжах. В этот вечер меня предупреждали, что может сойти лавина, но я не поверил. Когда она действительно сошла, оказалось, уже поздно. Я бы действительно умер, просто-напросто задохнулся бы под снегом, если бы не один старик.

– Он тоже из этого селения?

– Нет, в том-то и дело, о его существовании даже никто не догадывался. Он – отшельник, уже пятнадцать лет живущий в пещере. Он называет ее Пещерой Призраков.

Услышав эти слова, мы сразу насторожились. Я перебила Женю и принялась тараторить, рассказывая ему о том, каких ужасов мы натерпелись от одного из призраков. Он улыбнулся, остановил меня и сказал:

– Я все знаю.

Заглянув ему в глаза, я сразу все поняла:

– Так это ты принес мне этот талисман?

– Ну, конечно, я, но только не принес. Я прилетал к тебе ночью, когда ты спала и видела сон обо мне. Я знал, что тебе страшно, что ты боишься и не знал, как тебе помочь. Старик научил меня многому. Он научил мою душу выходить из своего тела и путешествовать по всему миру. Меня тянуло только сюда. И вот я здесь.

– Но где же ты взял золотой талисман?

– Я рассказал своему дорогому Учителю о том, что мою подругу одолевает злой призрак. Старик выслушал мой рассказ и сразу же назвал имя этого призрака. Его зовут Мститель. Он мстит всем живущим за то, что он живут, а его кости уже несколько сотен лет назад превратились в землю. Отшельник достал из своего нищего мешочка этот талисман и посоветовал отдать его тебе. Старик помог мне донести эту вещь до твоего дома. Нас тобой разделяли тысячи километров, но Учитель отдал мне часть своей энергии, и я доставил талисман тебе на помощь.

Слезы благодарности текли по моим щекам. Мне хотелось во что бы то ни стало увидеть седовласого отшельника и поцеловать его за все сделанное для меня и моих друзей.

– Нет, ты не сможешь его поцеловать. Пошли ему воздушный поцелуй и мысленно поблагодари его за такой драгоценный дар. Он обязательно тебя услышит.

– Он умер?

– Да, он умер. Но его душа живет все в той же пещере. Когда я буду сильно по нему скучать, я приду туда, и его дух обязательно ко мне придет.

– Тебе было так хорошо в этой пещере, что ты не хотел даже домой? – спросил все еще не пришедший в себя Мирон.

– Да, мне было там очень хорошо. Я знал, что обо мне сильно переживают, но я не мог покинуть отшельника. Он сказал, я послан ему Богом. И он сделал меня своим учеником. Чуть меньше года потребовалось на то, мое обучение тому, что знает он сам. Но я – это не он. Мне никогда не стать таким великим и мудрым человеком, как Учитель.

– Как его хотя бы зовут?

– Его зовут Учитель… – загадочно улыбнувшись, ответил Женя.

Увидев маску, утопающую в толстом ворсе ковра, Женя переменился в лице.

– Это был очень страшный призрак. Если он выпил бы все ваши души, он снова стал бы живым человеком и принес людям много горя и страданий. Ради того, чтобы жить и ходить по земле, он был готов на самые ужасные преступления. Но мы его остановили. Его смертельная маска больше не страшна, – с этими словами Перезвон поднял с пола давно потухшую опрокинутую свечу.

Я сразу же поняла его намерение и принесла из кухни спички.

Вся наша компания долго следила за тем, как огонь поглощал ужасную маску, а вместе с ней наши страхи и переживания. Глядя на яркие языки пламени, я подумала о том, что Женя снова вернулся в мою жизнь, и с ним мне не страшен ни один призрак мира.

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

Реклама на сайте