Кокс-младший Ирвин
Рождество на Марсе
Irving E. Cox, Jr.
Christmas on Mars
Fantastic Universe, December 1954
Флоренс Дэвисон ненавидела Марс. Она заставляла себя верить, что это не так, крепко, со всей силой, с которой могла, держась за этот самообман, обращая свои бесплодные страхи перед возможной катастрофой вовне против безжизненных очертаний ее мира. Она неоднократно повторяла себе с горечью, даже в периоды хорошего настроения, что Марс – это не место для воспитания детей.
Она хотела вернуться домой. Она хотела для себя, чтобы эвакуировали. В это она заставила себя поверить тоже. Что самое время для Джо и Шэрен вернуться и познать Землю. Они же не могли здесь почувствовать, что означает дом. Они никогда не видали нормального города, фермы, утопающей в зелени, горных долин.
- Продолжай рассказывать, мамочка, - тонкая рука Шэрен, потрясшая ее за рукав, вырвала миссис Девисон из раздумий и вернула ее в настоящее, к тяжкому грузу опасностей. Она заставила себя улыбнуться, проводя рукой по соломенным волосам дочери.
- И вскоре, после того, как Дитя родилось, - продолжила миссис Дэвисон, - три волхва из пустыни принесли ему дары и…
- Что такое пустыня? - спросил Джо. Ему было двенадцать, на пять лет больше, чем Шэрен, и он был особенно внимателен к словам, имеющим земное происхождение и которые он не мог понять.
- Это немного похоже на равнины Марса, - ответила ему его мать. - За исключением того, что земля там не красная. И еще – пустыня очень жаркая – не такая бесплодная и холодная, как здесь.
Она улыбнулась сыну.
- Но как волхвы узнали, где найти Дитя?, - требовательно спросил Джо.
- На небе появилась яркая звезда, даже ярче, чем Солнце. Волхвы шли за ней, пока не пришли в Вифлеем, где Дитя лежало в яслях.
- Ну, мам, это же глупо! – сказала Шэрен звонко, по-детски смеясь. - Все же знают, что звезды не двигаются. Если бы такое случилось, как бы суда с продовольствием находили дорогу с Земли на Марс?
Миссис Дэвисон прикусила губу, подавив слезы. Ребенок на Марсе взрослел и мудрел слишком быстро. Невзгоды колонизации лишили ее детей всей наивности детства. Вместо жажды чудес, мечтаний, рожденных из сказок и легенд, Джо и Шэрен знали только реальности межзвездной физики.
- Мама, не плачь, пожалуйста, - мягко произнес Джо. – Шэрен не хотела ничего портить.
- Да, кончено, не хотела, - миссис Дэвисон заставила себя улыбнуться снова. – Это мой промах. Просто мои нервы на пределе. – Если они не найдут компромисс и не продолжат операцию вместе…, - она внезапно прервалась, до боли сжав свои кулаки. Она же давала себе торжественное обещание не обсуждать надвигающуюся опасность с детьми! До того, пока это не случиться. До того, пока ре начнется эвакуация колонии…
- Расскажи нам все остальное, - попросил Джо. – Особенно про Рождественскую елку.
Миссис Дэвисон всегда озадачивало то, что Джо и Шэрен больше всего интересовали внешние аспекты Рождества, но подсознательно она понимала, что в подобной ситуации была исключительно ее вина. Каждый год, в соответствующее время миссис Дэвисон совершала ритуал, рассказывая детям историю про рождение Иисуса. Но сердце ее в эти моменты принадлежало именно той трепетной и нежной атмосфере праздника, какую она помнила из своего детства.
В момент своего рассказа она словно снова возвращалась в гостиную дома своего отца. И сейчас она могла чувствовать тот аромат печенья ее матери, которое только вынули из печи, тот всепроникающий запах хвои. Она могла слышать хорал из церкви, стоящей на углу. Она могла видеть веселое свечение разноцветных огоньков, высокие, красные свечи.
- У нас всегда стояла елка, - промолвила она мягко. – Даже в те годы, когда наша семья была бедной – до того, как отец стал директором Ракетного Проекта в Нью Мехико.
- До того, как я встретила Эла и вышла за него замуж, - подумала миссис Дэвисон. - До того, как они стали добровольцами, отправившись создавать марсианское поселение. Окрыленные, с радужными надеждами, мечтами о том, какой мир они создадут. И теперь все закончилось этим – постоянным чувством ужаса от возникшей опасности, которая уничтожила совместную работу.
- Все наши подарки были упакованы в блестящую бумагу и перевязаны ленточками, - рассказывала она детям, – и положены под елку. Некоторые люди открывали свои подарки в Сочельник. Мы – никогда. Отец всегда убеждал ждать нас до следующего утра, потому что всегда было весело притворяться, что это Санта Клаус принес их нам. Это было так ужасно и одновременно так великолепно – ждать так долго!
- Ты бы вновь хотела иметь здесь елку, мама? – поинтересовался Джо. – Тогда бы ты, наверное, так не беспокоилась и не была такой расстроенной.
Она словно бы задохнулась от непередаваемой боли. Будто слепая, она коснулась руки сына. Она не может позволить сыну так думать. Она не может позволить детям винить самих себя.
Настенный зуммер возле телеэкрана настойчиво зазвенел.
- Мне ответить? – вызвался Джо.
- Нет! – испуганно вскрикнула миссис Дэвисон. – Это же может быть… Пойдите оба, поиграйте на террасе.
Дети послушно удалились. Дрожащими пальцами она потянула рычаг ответа рядом с экраном. Статические линии на нем медленно исчезли. Появилось лицо мужа. Он звонил из общественной кабины в колонии ниже дамбы.
- Они приказали начать эвакуацию, - угрюмо проинформировал он. Его лицо было напряжено, челюсти сжаты. – Эти тупоголовые идиоты прикрыли совместное освоение Марса.
- Эл, это война? – прошептала она.
- Примерно через двадцать четыре часа будет полная ясность. Эти слабоумные политики на Земле не понимают, с чем они играют. Если они используют даже половину оружия… – он содрогнулся.
- Ответственность лежит на Азиатской Лиге, Эл.
- Не говори, как ура-патриот. Наша сторона виновна не меньше.
- Сколько времени у нас есть, перед тем как мы должны покинуть Марс?
- Четыре часа, - с горечью ответил муж. – Четыре часа на то, чтобы эвакуировать сто тысяч человек!
- Но это же невозможно! У нас нет кораблей даже для того, чтобы перевезти десять тысяч!
- И что? Думаешь, кто-то будет проверять, все ли нас приконвоировали на Землю, прежде чем политики разнесут ее на части?
-Ты возвращаешься на дамбу, Эл?
- Как только будет лифт. Син Ло поднялся передо мной.
- Я соберу наши вещи. Я не думаю, что что-то надо говорить детям, пока ты не вернешься.
Она сбросила соединение и медленно отвернулась от пустого экрана. С неопределенным чувством она оглядела большую центральную комнату в своем доме. В отличие от города в долине ниже дамбы, дом был накрыт прозрачным куполом. Его жизнедеятельность поддерживалась пульсацией специальных машин, генерирующих пригодный для дыхания воздух – ведь создаваемая искусственная атмосфера Марса заполняла только отдельные низины у земли. Должно пройти столетие, прежде чем воздух будет пригоден для дыхания и на высоте тысячи футов.
Столетие? В настоящий момент это уже пустые слова. Совместное освоение закончено. Колония эвакуируется.
Миссис Дэвисон прошла вдоль стены, глядя на полки. Все эти книги… Бесполезные книги, привезенные на Марс по непомерным почтовым тарифам. Но Элу никогда не нравились библиотеки микрофильмов. Он был достаточно старомоден в своих желаниях того, чтобы его дети понимали, что значат настоящие книги. Она внезапно представила себе книги Эла, лежащие под пустынным куполом над марсианской дамбой – лежащие неоткрытыми, непросмотренными, непрочитанными, в то время, как медленно будут проходить столетия. В бесконечном будущем они обратятся в пыль, когда купол, наконец, поддастся и обвалится.
Или, возможно, и дом, и книги, и город под куполом через время будет обнаружен другой гуманоидной расой из другого мира.
Они, возможно, будут с изумлением разглядывать не поддающиеся расшифровке реликты прижившейся на этой планете цивилизации, загадку, которая не имела ни прошлого, ни будущего.
- У нас нет прошлого, - сказал как-то Эл. – В этом сила нашей колонии. Мы начинаем заново. Мы можем строить завтра без каких-либо условий.
С неохотой Флоренс припомнила как пятнадцать лет назад, она и Эл, на их медовый месяц, молодые, полные надежд, страстно желающие преобразовать Марс так, как они мечтали, впервые вступили сюда. Тогда она не могла ненавидеть эту красную планету. Она любила эти холодные красные пустоши, эти голые горные вершины. Она с готовностью терпела все трудности адаптации, потому что совместное освоение планеты казалась лучшим памятником, когда-либо созданным здравомыслию человечества.
Внезапно она осознала, что ненавидит не Марс, а ту, все это время скатывавшуюся в пропасть ситуацию на Земле. Совместное освоение потерпело крах не потому что в колонии не нашлось стойкости выжить, а потому что Земля приговорила ее к смерти. Эл был неправ. Прошлое еще крепко держало Марс в своих объятьях. Глупцы из земных правителей и привели к марсианской катастрофе.
Как и нынешнее критическое положение, операция по освоению Марса явилась результатом слепого случая. Космические корабли от обеих объединений наций приземлились на Марс одновременно и потому претендовали на планету. Это могло легко перерасти в полномасштабную войну. Вместо этого, нации земли нашли компромисс в совместном освоении планеты.
В течение нескольких поколении на марсианскую колонию отправлялось равное количество людей от каждого из союзов. И люди Земли учились здесь жить совместно, хотя ранее веками были разделены несовместимыми идеологическим барьерами.
Миссис Дэвисон прошла мимо полок с книгами и подошла к шкафу со стереопринтами, которые она сделала во время своих многочисленных экспедиций за пределы города. Фотография была ее хобби. Она особенно гордилась цветными деталями. Все это тоже придется оставить. Ее отец, наверное, хотел бы увидеть все это – ведь он никогда не был на Марсе, хотя двадцать лет руководил его колонизацией. И все же ничего не смогло бы оправдать присутствие этих вещей в переполненном корабле, эвакуирующем людей.
Что же, в конце концов, она могла взять с собой? Немного необходимой одежды, одну или две игрушки для детей. Ничего больше. Ничего, что могло бы ей напомнить о брошенном на Марсе доме. Ни единой драгоценной реликвии из того чудесного сна, что она потеряла.
Она вошла в коридор, что вел вниз, к террасе. Под ногами она слышала неразборчивую болтовню детей. Миссис Дэвисон замерла, как она всегда тут делала, в восторге от великолепного вида. Это была квинтэссенция Марса, дистиллят его красоты и потенциальная сила Красной планеты. Дом Дэвисонов был расположен в южном пролете дамбы, в восьми тысячах футов выше города, гнездившегося глубоко среди красных скал каньона. К дамбе примыкало озеро с воссозданной водой, после полудня святящееся пурпуром. Вниз по дамбе вились очертания крыш перерабатывающей фабрики, которая поглощала бесконечные тонны оксида железа коры Марса, добывая из них кислород.
Большая часть извлекаемого газа поступала в долину, где и находился город. Медленно, на протяжении многих десятилетий, атмосфера Марса возрождалась и уже сейчас в низинах люди могли чувствовать себя комфортно, обходясь без кислородных масок.
Часть кислорода, экстрагируемого из красной почвы, искусственно комбинировалась с водородом для создания запасов воды рядом с дамбой, которая была одинаково важна для выживания колонии. Через гигантские каналы вода стекала по стенам каньона к городу; это падение более чем в милю, давала возможность вырабатывать гидроэнергию, чтобы питать ею все механизмы колонии.
Воздух, вода, электричество: оружие, которым человек может завоевать мертвый мир. И дамба была символом завоевания, блистающим символом успеха совместного освоения.
Через каньон, на северном пролете дамбы, стоял дом, такой же, как и их. Там жил Син Ло со своей семьей. Син Ло, представитель Азиатской Лиги и Эл Дэвисон из объединения земных наций, которые называли себя Свободными, были инженерами, дуумвиратом, управляющим дамбой и фабрикой. Распределительные щиты в обоих домах контролировали уровень воды и работу машин, генерирующих кислород. Каждый щит управления мог функционировать только в связи с другим. То, что двойной контроль работал так эффективно, было не следствием усилий Эла Дэвисона и Син Ло, а, скорее, сущности марсианской колонии.
Террасы обеих домов вздымались над крышей электростанции, блестя прозрачными пузырьками в заходящем солнце. Словно сверкающий рождественский орнамент. Это сравнение отразилось острой болью в сердце Флоренс Дэвисон. Она подумала о прерванном ритуале Рождественской истории; и опять вспомнила, что сегодня – ночь Сочельника.
Ночь надежды и вечного обещания в нереализованной мечте о людском братстве. Но сегодня ночью Дэвисоны будут лететь в ракете, которая должна будет эвакуировать их назад, на Землю, в хаос войны. Как она найдет эти чувства в своей душе, говоря об Иисусе и Вифлеемской звезде?
Детей в игровой не было. Она увидела Джо и Шэрен в прозрачной коммуникационной трубе, которая связывала два дома на вершине. Трубе, изгибающейся более чем на одну восьмую мили под центральным пролетом дамбы. Построенная изначально для удобства двух инженеров, управляющих фабрикой, сейчас она использовалась семьями Дэвисона и Син Ло в качестве совместной игровой комнаты.
Пространство было идеально для детей – для Джо и Шэрен и трех юных отпрысков семьи Син Ло. В трубе было достаточно места для велосипедов, для того, чтобы запускать свои картонные космические корабли. При этом шум от игр был достаточно хорошо изолирован от остальной части дома. Временами вечером семьи Дэвисонов и Син Ло могли позволить устроить себе пикник в трубе, там, где они могли любоваться городом, раскинувшимся на дне каньона.
Все это дружеское общение тоже испарится. Необъяснимая черная магия политиков с Земли – в миллионах миль через пустоту космоса отсюда – преображает семью Син Ло во врагов. Флоренс Дэвисон пыталась представить, что это реально означает, но никакое из слов не имело смысла. Подобная эмоциональная концепция была за пределами ее понимания. За эти пятнадцать лен у нее сложились интимные, доверительные отношение с мадам Син Ло. И эти отношения били разрушены за мгновенье только потому, что люди из другого мира не смогли найти компромисса в своих различиях. В этом нет никакой логики. Как могут далекие незнакомцы иметь такую силу, чтобы разорвать их жизни на части?
- Мамочка! – Шэрен увидела в трубе свою мать и бросилась ей навстречу. – Иди, посмотри, что мы для тебя сделали!
Джо тоже был в приподнятых чувствах. – Как тебе это, мама? У нас получилось?
Миссис Дэвисон увидела странное сооружение, созданное из металлических полос и кусочков зеленой бумаги с обрезанными пилообразными краями. Это творение, возвышающееся в центре трубы, изрядно озадачило Флоренс, поскольку она никак не могла выкинуть из головы мысли о грядущей катастрофе. Она стояла нахмурившись, пытаясь догадаться, что имели в виду дети. На заднем плане она заметила и трех детей Син Ло, которые тоже с тихим терпением ждали ее кивка или одобрения.
Шэрен упала духом. Ты не догадалась, что это, мамочка? Наверное, мы все сделали неправильно.
- Это Рождественская елка, - объяснил Джо с разочарованной улыбкой. – По крайней мере, должна таковой быть.
- Что мы здесь напортили, мамочка?
Это гротескная вещь из металла и бумаги была их пониманием истории миссис Дэвисон, их версией вечнозеленого, того, что они никогда не видели вживую. Они сделали это, чтобы порадовать ее. Она произнесла: «Да, это восхитительно. Именно так, как и должно быть».
Она обняла сына за плечи, но Джо высвободился. – Нет, не так, мама. Ты это просто сказала.
Чанг, старший из детей Син Ло, вмешался: - Может, нужны огоньки, Джо? Ты говорил, что твоя мама рассказывала…
- В этом же дело? – спросил тревожно Джо. – Нам же нужны огоньки на елке?
- И немного белого света сверху, - добавила Шэрен. – Это самое главное, потому что это будет, как Вифлеемская Звезда.
- Я думаю, мы можем смастерить розетку, - поддержал Чанг. – И я знаю, где мы сможем найти немного цветных лампочек.
Миссис Дэвисон неловко произнесла: - Я уверенна, что ты все сделаешь отлично, Чанг. Но Шэрен и Джо больше не могут сейчас тут играть.
- Но почему, мам? Ведь еще светло. Нам же не надо через час идти в постель. Потом, сегодня сочельник и ты всегда позволяла нам…
- У нас есть дела. - Есть дела! Упаковать что-то из одежды, перед тем как покинуть единственный мир, который знают дети, ломая попутно что-то в их душах. Как она сможет сказать все им это? Как она сможет заставить их это понять?
- Я могу вам помочь? – предложил младший сын Син Ло.
Миссис Дэвисон глянула на трех детей азиатского коллеги ее мужа. Острое чувство стыда проникло в ее душу. Все трое росли на ее глазах. Теперь они стали врагами. Смогла бы она уговорить Шэрен и Джо поверить в это? Война была взрослым безумием, за пределами детского здравомыслия.
Она увидела, как из своей половины к ним направляется мадам Син Ло. Маленькая, темноволосая восточная женщина выглядела великолепно в традиционном наряде своего народа. Флоренс Дэвисон припомнила, что видела мадам Син Ло в подобном одеянии только на официальных церемониях. Обычно она носила теплые, удобные широкие брюки и рабочую блузу, которую предпочитали колонисты. Причина подобного облачения была очевидной. Это был действительно особый случай – прекращения совместного проекта, смерть колонии. Этот наряд словно провел незримую границу между ними, границу, предвещающую взаимное уничтожение в войне.
Мадам Син Ло подозвала своих детей к себе. Ее лицо казалось безмятежным, но глубокая печаль пролегала за этой, внешне спокойной маской.
- Все это очень тяжело, - сказала она лишенным эмоций голосом.
- Но за что нам это? – как только у нее вырвались эти слова, миссис Дэвисон затопило чувство обиды, которое до этого скрывалось в ее подсознании. Эти слова разорвали ее самоцензуру и она увидела ситуацию с отчетливой ясностью. Земля отдала им приказ и колония должна была подчиниться со всей слепой верой послушного ребенка. Но почему? Почему? Марс рос и развивался. Колония имела право думать сама!
- За что? – тихо повторила ее слова Син Ло. – За то, что по-другому не может быть. Земля - наше прошлое – но она и большая часть нас.
- Но этот конфликт не имеет к Марсу никакого отношения!
- Более, чем. Я даже не знаю причины для этой войны. Но в него вовлечен мой народ. Просто, как люди, мы с вами будем всегда дорожить нашей долгой дружбой. Это чувство никогда не измениться, но у каждого из нас свое Отечество. А тут отдельное мнение ничего не значит. Если Отечество сходит с ума и разрушает себя, мы – часть этого безумия. Бесполезно бороться с тем, что так ужасно неизбежно.
Перед тем, как повернуться и отправиться в свою сторону, она сжала руку миссис Дэвисон. Флоренс направилась к своей террасе. Дети шли за ней.
К этому времени солнце уже скрылось за зазубренными холмами, и бледно-желтый марсианский закат растворялся во тьме наступающей ночи. Несколько алых звезд были видны через прозрачную крышу. Бессознательно, миссис Дэвисон искала яркое свечение Земли, изумруда, лежащего на мягком бархате бесконечности. Она была ее миром, ее домом, местом ее рождения. И все же, она чувствовала горячую ненависть к ней, бессильную и утомительную.
- Мамочка, мы сможем вернуться и доделать дерево? – спросила Шэрен.
- Я не уверена, что для этого будет время, милая.
- Чанг найдет лампочки, и чтобы все доделать, уйдет пять минут.
- Это же сочельник, - напомнил матери Джо. – Ты говорила, твоя елка всегда светилась. - Его глаза были задумчивыми.
После паузы Шэрен произнесла - С белым огоньком наверху… Мамочка, а как могла одна из звездочек быть такой яркой, когда Иисус родился?
- Глупая! - упрекнул ее брат. – Он же мог сделать все, что он хотел!
- Это, наверное, было страшно. Если бы я была одной из волхвов, я, наверное, расплакалась бы.
Они поднялись обратно в зал. Миссис Дэвисон щелкнула выключателем, зажигая освещение. Она увидела своего мужа, подходящего к лифту. С ним было твое вооруженных солдат. Они вместе вошли в куполообразное здание дома. Солдаты несли тяжелые ящики со взрывчаткой, которые они с облегчением опустили на пол рядом с лифтом.
Эл был высоким и стройным, выглядящим импозантно и моложаво в свои сорок пять лет, с легкой проседью в его черных волосах. Но сейчас его лицо выглядело осунувшимся и сосредоточенным.
Он напряженно сказал: - У нас возникли проблемы с эвакуацией. Люди в городе отказываются садиться в ракеты. Поэтому план меняется. – Он кивнул в сторону троицы солдат. – Они пришли, чтобы помочь нам.
- Расскажете ей позже, - настоятельно посоветовал один из сопровождающих. – Вы должны забрать свои вещи. У нас меньше двадцати минут, чтобы они собрались.
Эл отослал детей обратно на веранду. Сам же с женой поднялся по круговой металлической лестнице в спальню, расположенную над залом. Как только металлическая панель закрылась за ними, он сжал руки жены в своих.
Он тихо обратился к ней.
- Последнее, что мы услышали с Земли, Фло, это то, что война уже началась. Они не сдержали обещания, что перемирие будет длиться, пока мы не эвакуируемся.
Она почувствовала прилив надежды. – Но ведь тогда люди не смогут покинуть колонию и…
- Я об этом тоже подумал. Но это не сработает. Управление колонией взяли в свои руки военные с обеих сторон. А у нас нет сил противостоять им. Я даже не имею право связаться с Син Ло и другими членами Совета. Фактически я окружен тремя охранниками – мне было сказано, что это, якобы, для моей защиты. На самом деле я фактически арестован, чтобы не сделал чего-либо самостоятельно.
- Но что может сделать армия, если колонисты откажутся эвакуироваться? В колонии же не больше тысячи военных?
- Но они вооружены, а нам никогда не позволялось носить оружие. Это же вопрос престижа, Фло – и причем, с обеих сторон. Предполагается, что мы все хотим поскорей вернуться на Землю, чтобы принять участие в общей бойне. Если нет… - Его голос упал до шепота. – Если нет, они заставят нас это сделать нашими детьми…
- И ты позволил пойти Шэрен и Джо на веранду, с этими людьми…
- Приказы, Фло, - он сжал кулак и отвернулся от нее. – Я собираюсь взорвать дамбу.
- Дамбу? – ахнула она. – И уничтожить город?
- Это часть стратегии войны. Если этого не сделаю я, сделает Азиатская Лига.
- Нет, Эл! Все эти люди в колонии…
- Если бы я был один, я бы послал эту армию с ее планами в ад. Но у них есть ты и наши дети.
- Не стоит делать нас настолько важными.
- Для меня важны именно вы.
- Сможем ли мы сохранить нашу любовь, если спасение будет куплено такой ценой?
- Постарайся быть реалистом, Фло. – Если этого не сделаю я, сделает кто-то другой. Например, Син Ло. Его сейчас, однозначно, прессуют так же, как и меня. Вот что значит война. Идиотизм возводится в ранг чего-то героического. Когда они поднимались со мной в лифте, я тысячу раз прокрутил в уме ситуацию. Поверь, другого выхода у нас нет. Если бы можно было сломать их планы, я бы был готов принести себя в жертву. Но они просто убьют нас и сделают работу самостоятельно.
- Тогда пусть будет так, Эл.
- И заработать славу мученика в истории, которая так никогда и не будет написана? Я вижу только один вариант, Фло. Они собираются эвакуировать нас – тебя, меня, наших детей – после того, как дамба взлетит на воздух. На Земле, быть может, я обнаружу разумных людей, готовых выслушать меня, прежде чем мы распылим на атомы нашу цивилизацию. Мы научились здесь жить вместе – люди каждой нации. Мы могли бы это делать и на Земле. Жить в мире – это довольно просто.
Она взяла его за руку и пристально посмотрела в его глаза: - И ты искренне веришь в это?
В ее голосе звучала мольба.
Он отвел глаза - Я должен, Фло.
- Мы разные, потому что мы колонисты. Мы прибыли сюда, чтобы создать новый мир. Те люди, кто остался на Земле, никогда неспособны на такое, на что способны мы.
- Ты неправа, Фло, - сказал он хрипло. – Неправа. – Он отшатнулся от нее.
Она понимала всю глубину моральной пытки, что доставляла ему сложившаяся чрезвычайная ситуация. Стену, которую это создавало, она не могла разрушить. С жалостью она поняла, что сейчас все его действия диктовались только мужской преданностью и отвагой, перед которой все другие соображения отходили на второй план. Он жертвовал своей верой в колонию, чтобы спасти свою жену и детей. Как же заставить его понять, что его преданность Марсу должна пересилить его преданность семье? Она отчаянно искала в уме подходящие слова, достаточно яркие, чтобы убедить его, что колония – на первом месте.
А потом стало поздно. В обшитую панелями дверь нетерпеливо постучали.
- Какие-то проблемы, Девисон? – спросил один из солдат.
- Нам нужна буквально минута, - ответил Эл. Он сгреб охапку одежды, в его глазах появилось напряжение. Они спустились по лестнице в залу, позади них задавали военный ритм сапоги охранника. Миссис Дэвисон направилась было вниз по коридору, чтобы позвать Джо и Шэрен с террасы, но рука солдата больно обхватила ее запястье.
- Пусть они пока остаются там, леди. После того, как ваш муж выполнит полученные инструкции, у нас будет время забрать их оттуда.
- Я… Я просто хотела сказать им, чтобы они не боялись.
Солдат осклабился. – Нам бы хотелось надеяться на всестороннее сотрудничество. Проходите.
Как только она повернулась ко входу в коридор, она внезапно осознала, как она сможет убедить своего мужа, как она заставить его понять ограниченные, эгоистичные рамки выбора, который он сделал. Она мягко позвала Джо.
- Да, мама?
- Ты с Шэрен можете еще немного поиграть. – Она медленно добавила, полностью осознавая весь риск своих действий. – Не мог бы закончить для меня ёлку? Нацепи на нее фонарики, как это должно быть. И зажги их, прежде чем позвать меня.
- Конечно, мама! Я сделаю!
Эл Дэвисон и двое сопровождающих натянули на головы кислородные шлемы и подхватили взрывчатку. Они вышли через шлюз. Через прозрачные стены трубы она видела, как они двигались по узкой платформе на вершине дамбы, три прямые, черные фигуры, вырисовывающиеся на фоне небесного заката.
Она с тревогой посмотрела на трубу, которая извивалась под центральным пролетом. Если бы огни на гротескном металлическом дереве загорелись вовремя, Эл увидел бы детей. Тогда он поймет, что уничтожить плотину – значит убить то, что он больше всего хотел спасти.
Возможно, это ничего более, чем пустой жест. Солдаты были вооружены. И все же Флоренс Дэвисон имела какую-то мистическую уверенность, что ее муж начнет бороться за то, во что верил, и в своей отваге он может сделать то, о чем даже не мечтал.
Третий солдат, который остался ее охранять, приблизился к ней, пересекая коридор. – Почему вы так нервничаете, мисс Дэвисон? – спросил он. – Все будет хорошо.
Она не ответила. – Знаете, - произнес он, глядя на звезды. – Я только что вспомнил, что сегодня Рождество. Думаю, вы знаете, что я прилетел сюда только сегодня днем, вместе с кораблями, которые выделены на эвакуацию. Никогда бы не подумал, что я буду встречать Рождество так далеко. Я не думаю, что у вас здесь ёлка или что-то подобное.
- Мы занимались этим, - сказала она сдержанно.
Он указал на ущелье под дамбой. – Здесь, внизу вы создали настоящий город. Жаль уничтожать его. Думаю, что мы могли бы выбросить отсюда этих азиатов и сохранить колонию для себя. Но понимаю, что командование на это не пойдет. Вы, колонисты, держитесь друг друга – потому это не сработает.
- И поэтому командование решило истребить нас всех.
- А что еще мы можем сделать? Вы, колонисты, не желаете эвакуироваться. А когда дамба будет взорвана, мы сможем обвинить в этом азиатов. – Он прикусил нижнюю губу. – Но все равно, как-то позорно – взрывать город на Рождество.
Внезапно с вершины плотины раздался треск выстрелов. Миссис Дэвисон увидела неясные фигуры, появившиеся из куполообразного дома в северном пролете. Син Ло с солдатами Азиатской Лиги!
Она подметила, что те тащат какие-то ящики и с иронией поняла, что их цель была такой же, как и у Эла. В истерии войны мозги всех мужчин работают странно похоже. Уничтожь то, над чем трудились поколения людей. Этот лозунг был присущ любой войне.
Один из сопровождавших Эла людей рухнул на колени на землю. Другой постарался вжаться в грубую каменную поверхность, поливая огнем северный пролет. Люди Син Ло, не ожидая такого сюрприза, сложились пополам. В то время, как они растянулись в гротескных позах, инженер из Азиатской Лиги, не теряя времени даром, подхватил ящики и бросился к центру дамбы. Выживший солдат рядом с Элом вскочил с земли, однако его лодыжка зацепилась за камень, и он с криком сорвался в пропасть над городом.
Эл бросился к Син Ло. Еще час назад они были друзьями. Сейчас же они оказались в ловушке того архаичного безумия, что слепо заставляет человека совершать все то, что так поощряется в войне и что в более рациональное время осознается величайшим видом глупости. Сцепившись, они столкнули несколько ящиков со взрывчаткой, которые благополучно утонули в глубоких водах позади дамбы.
Миссис Дэвисон беспомощно заламывала руки, в то время как солдат, охранявший ёё, бросился через воздушный шлюз на помощь Элу. В своем азарте он забыл одеть кислородную маску. Снаружи он вскинул свою винтовку, но рухнул без сознания в холодном, разреженном воздухе, прежде чем успел использовать свое оружие. А затем зажегся свет детской ёлки, сверкающей, как драгоценный камень на фоне колодца черноты городского ущелья. Если бы это могло произойти перед тем, как Эл и Син Ло начали драться! Это бы прочистило их мозги, ради пятерых детей, оставшихся в трубе под плотиной.
У миссис Дэвисон оставался только один выход. Ее символический жест потерпел неудачу. Она обязана спасти детей, прежде чем Эл или Син Ло поднимут дамбу на воздух. Сначала она затащила потерявшего сознание солдата обратно в шлюз, чтобы он не погиб в разреженной атмосфере. Быстро разоружив его, она бросилась вниз по проходу по направлению к трубе.
Пятеро детей стояли у дерева. Шэрен с нетерпением схватила ее за руку.
- Смотри, мамочка. У нас даже Вифлеемская звезда на верхушке, прямо, как в твоей истории.
Подняв глаза к верхушке дерева, миссис Дэвисон внезапно осознала, что произошло чудо. На вершине дамбы Эл и Син Ло перестали бороться и теперь стояли рука об руку. Эл помахал.
Затем мужчины побежали к дому Син Ло и скрылись там. Через некоторое время они уже появились тут, в трубе. С ними была и мадам Син Ло. Ее глаза как-то необыкновенно сияли.
Эл подхватил жену на руки. – Мы должны были разыграть этот бой, - шепнул он ей, поцеловав ее . – Мы должны были спихнуть динамит в воду. Какой еще у нас был выбор? В доме с тобой оставался охранник. Мы понятия не имели, чтобы он сделал, если бы что-то заподозрил.
- Вы это все спланировали?
- Да. Син Ло и я спланировали все это еще перед тем, как покинули заседания совета этим утром. Было ясно, что военные с обеих сторон попытаются уничтожить дамбу. Все для спасения города зависело от нас с Син Ло. Мы понимали, что после начала войны они будут слишком увлечены взаимным уничтожением, чтобы тревожиться о нас. И сегодняшняя ночь имела решающее значение.
- Я не мог сказать тебе правду, Фло. Надо было, чтобы твое поведение было натуральным, когда я оставил тебя в доме наедине с одним из этих громил. Я вижу, ты как-то смогла избавиться от него.
- Он сам это сделал, Эл, когда…
Внезапно в коридоре, спускающемся от веранды, раздался звук. Все повернулись. Солдат, спасенный миссис Дэвисон, стоял, слабо опираясь на стену, шаря в пустой кобуре.
- Вы сговорились, - сказал он хрипло. – Вы не можете… - Он пошатнулся.
Син Ло с женой подхватили его под руки и мягко опустили на пол.
- Спасибо, - пробормотал солдат. – Может, это и правильно – в канун Рождества. – Стыдно разрушать город, когда… - Внезапно он словно одеревенел, указывая на россыпь звезд, видимых через прозрачный купол. В его голосе звучал ужас. – Это произошло! Они уничтожили Землю!
Миссис Дэвисон увидела, как зеленая точка Земли внезапно вспенилась пылающим огнем, встав на мгновение новым солнцем в небесах.
Шэрен стала возбужденно подпрыгивать. – Мамочка! Мамочка! Смотри – это реальная Вифлеемская звезда в канун Рождества!
С минуту все молчали. Свечение гасло и, наконец, исчезло. Планета – зеленая гавань, именовавшаяся домом, долю секунды доминировала в небесах в этом длинном цикле, именуемым вечностью. Теперь она исчезла навсегда, дрейфуя пылью, рассеивающейся по всей Галактике.
Эл Дэвисон медленно протянул руку Син Ло. Они молча стояли рядом с гротескным скелетом из металла и бумаги, который маскировался под праздничное дерево.
- Новая Вифлеемская звезда, - сказал Эл мягко.
- Наша клятва мира, мой друг. Связь с прошлым исчезла, и мы всегда будем это помнить – ибо мы видели Звезду.
- Ты знаешь, мамочка, - прошептала Шэрен с приглушенным трепетом. - А я даже не испугалась. Это было вроде… вроде замечательно. Теперь я знаю, как чувствовали себя волхвы тогда.
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Рождество на Марсе», Ирвин Кокс-младший
Всего 0 комментариев