Вишневецкий Витовт Витольдович КАРТИНА
1
Я уже заканчивал работу и, взглянув на наручные часы, отметил для себя, что и рабочий день незаметно скатился к своему окончанию. Настенные часы так же показывали 17 часов 45 минут. На улице было уже темно - осенью так и бывает всегда, особенно когда часы переведены назад на один час. Зная, что сегодня домой попаду поздно из-за договорённой встречи с приехавшим в Москву другом детства, я был уверен, что Савелий не за какие сокровища мира не согласится провести хоть немного времени в ресторане и сразу потянет меня по делам его фирмы, чтобы показать мне свои достижения в области прикладной физики. Нажав кнопку, я пригласил к себе секретаршу и когда она, постучав, вошла в кабинет, вежливо попросил её сделать мне чашку кофе.
- Леночка, вас не затруднит принести мне ещё один кофе?
- Без проблем Виктор Николаевич, сливки положить в кофе?
- Пожалуй, нет, лучше захватите из своей обедней покупки плюшку с творогом. Видел что их у вас несколько.
Лена мило улыбнулась и, взмахнув хвостом своей чёрной, как воронье крыло прически, направилась к двери. Её стройная фигурка, затянутая в фирменные джинсы ASOS Sculpt Me, ярко красную кофточку и туфельки на высоком каблуке снова вызвала у меня ассоциацию с актрисой, недавно виденной мною в одном из последних просмотренных фильмов из сети интернета.
"Надо же, такая красивая и сексапильная девушка и одна по жизни. И куда смотрят мужчины нашего города!", - в который уже раз подумал я, глядя на закрывшуюся за Леной дверь.
В этот момент зазвонил мой мобильный телефон.
- Я вас слушаю.
- Это Карелин Виктор Николаевич? - услышал я в трубке вопрос заданный старческим мужским голосом.
- Да, это я, кто вы и чем могу быть вам полезен, - я посмотрел на дисплей телефона, но номер абонента был мне незнаком.
- Я звоню из Починок, зовут меня Иван Ильич Каледин, я сосед вашей прабабушки Анастасии Ивановны. Вы должны меня помнить...
- Конечно, помню, Иван Ильич, как же я могу вас забыть. Как там наша долгожительница, с ней всё в порядке.
- Вот по этому поводу я вам и звоню, Витя. Вам надо приехать в Починки, Анастасия Ивановна умерла этой ночью. Моя Лидочка сегодня утром чаёвничать собралась с твоей прабабушкой, пришла к ней, а она уже и остыла, покинув этот мир. Погоревали мы с женой и стали искать номер твоего телефона. Нашли вот и я звоню тебе.
- А Тихон что, не знает, как мне позвонить, - задал я вопрос Ивану Ильичу.
- Может и знает, так Анастасия Ивановна его ещё вчера отправила в Саранск к подруге помощь оказать. Вот он там и находится до сих пор. Уж не ведаю что там за работа, но пока не вернулся, и как ему сообщить о случившейся беде, мы с Лидочкой не ведаем.
- Спасибо за звонок, Иван Ильич, через несколько часов буду в Починках и зайду к вам. Вы уж присмотрите за домом, пожалуйста.
- Не переживай на этот счёт, Витя, Лида всё время в доме Анастасии Ивановны. Сейчас скажу ей, что ты выезжаешь, и она станет готовиться к твоему приезду. А остальное, что положено с покойницей сделать, уже сделали. Лида пригласила подруг, и они об этом позаботились. Лежит на своей огромной кровати вымытая, переодетая, как живая и как бы помолодевшая. И не скажешь, что ей 118 лет весной исполнилось.
- Спасибо вам за всё с тетей Лидой, приеду, поговорим. До встречи, Иван Ильич!
- Ждём тебя, Витя. А маму привезёшь?
- Нет, ей сейчас нельзя волноваться, у неё проблемы с сердцем, только прошла курс лечения...
- Удачной дороги тебе, сынок, а маме привет, - Иван Ильич закашлялся, и я нажал отбой.
В этот момент в кабинет вошла Лена с подносом, на котором дымилась чашка кофе и красовалась аппетитная творожная плюшка. Увидев на моём лице следы волнения, Лена поставила поднос на стол и тихо спросила.
- Что-то случилось, Виктор Николаевич?
- Умерла моя прабабушка в Починках и мне надо срочно туда выехать.
- Туда длинная дорога и ночью. Вы справитесь?
- У меня встреча через полтора часа. В Шереметьево прилетает из Санкт- Петербурга мой друг. Ему смогу уделить час-полтора и выеду из Москвы.
- Тогда я приготовлю вам несколько бутербродов и кофе в термос, если я не ошибаюсь ехать в Починки часов семь-восемь.
- Спасибо, Леночка, термос возьми литровый и положи шесть чайных ложек кофе с горкой. Сахар не нужно!
- Хорошо, я быстро, - и Лена забрав из холодильника колбасу и оставшийся кусок малосольной форели, ушла к себе.
"Что бы я без неё делал!", - подумал я о секретарше и, взяв в руку телефон, набрал маму. В трубке долго раздавались длинные гудки, а потом я услышал тихий мамин голос.
- Я уже и не надеялась, что ты позвонишь, зная, что у тебя сегодня столько работы. Я приготовила ужин, Витя, и жду тебя домой.
- Нет, мамочка, не жди меня, я вынужден уехать по работе в другой город, и вернусь не раньше воскресенья. Скорее всего, к вечеру.
- Тебя не будет два дня? Что-то случилось или этого требует работа.
- Да, мамочка, это работа. Как ты себя чувствуешь, родная моя?
- Нормально, сыночек, не волнуйся обо мне, давление выровнялось, тахикардия очень незначительная, одним словом можешь спокойно ехать.
- Я попрошу Лену, навещать тебя после работы, мне так будет спокойнее.
- Ну, зачем ты нагружаешь девочку, у неё своих забот хватает.
- Не нагружаю, а попрошу об этой услуге. Всё, мамочка, я прощаюсь сейчас, а потом буду тебе позванивать!
- Хорошо, дорогой, пусть у тебя всё сложиться наилучшим образом. Целую!
- И я тебя целую и обнимаю. До связи!
Я положил на стол мобильник и вышел из кабинета. Подойдя к конторке секретарши и не обнаружив там Лену, прошёл в отделение кухонного бокса. Лена заворачивала бутерброды в фольгу и укладывала их в бумажный пакет.
- Всё уже готово, Виктор Николаевич! Я сейчас принесу в кабинет и сложу все в ваш походный кейс.
Увидев, что я хочу что-то сказать, но не решаюсь, Лена улыбнулась и спросила.
- Вы хотите мне что-то сказать?
- Да, Леночка, мне очень неудобно это говорить, но я хочу вас попросить навещать мою маму, пока меня не будет в городе. Мама сердечница и я боюсь её оставить одну в доме. Это совсем недалеко, рядом с соседним сквером небольшой кирпичный домик с двумя огромными елями.
- Мне будет совсем не трудно это сделать, и я знаю, где вы живёте, Виктор Николаевич. Я обязательно буду навещать вашу маму.
- Спасибо большое, Леночка, вот ключи от двери в дом, а по этому телефону, позвоните и предупредите маму, чтобы она не испугалась, - и я протянул Лене свою визитку.
2
Сева появился в зале ожидания пассажиров с улыбкой во весь рот и стал махать мне рукой. Подняв в ответ свою руку, я двинулся ему навстречу, и мы крепко обнялись, трижды расцеловавшись по старинной русской традиции.
- Сколько же мы с тобой не виделись, друг! - Сева похлопывал меня по плечу, то обнимал за талию, пока мы двигались к выходу из здания аэропорта.
- С 2008 года, вот и считай, пятый год заканчивается, - ответил я и, выйдя из зала к парковке, предложил Севе пройти к машине. - Вон к той, цвета красный жемчуг, Севушка, к третьей в ряду.
Подойдя к машине, Сева на миг остановился, а затем с восторгом произнёс.
- Да брат, растёшь ты, наша семёрка и Lexus SL - громаднейшее расстояние! Уважаю и поздравляю. Сев в салон машины, я повернулся к другу и тихо промолвил.
- Сева, этой ночью умерла Анастасия Ивановна. Мне надо ехать в Починки и похоронить её. Туда почти шестьсот километров. У меня совсем нет времени, прости друг, это горе так внезапно. Не знаю, что ещё сказать к уже сказанному.
Сева на миг задумался, а потом резко повернулся ко мне и выпалил.
- Я поеду с тобой, у меня целая неделя времени.
- Ты же говорил, что его у тебя совсем мало и ты сможешь пробыть в Москве максимум два дня.
- Партнёры позвонили и сказали, что прибор собран и уже апробирован. Они собрали два прибора, один небольшой, а другой мощнее и больших габаритов. Заедем на фирму, и я заберу меньший экземпляр с собой. Это в районе ВДНХ. Давай рули, друже, не могу же я бросить тебя в таких печальных обстоятельствах. Я нажал на панели кнопку и четко произнёс кодовую фразу. Панель вспыхнула зелёными и синими огоньками, а под капотом еле слышно заурчал мощный двигатель.
До нужного места мы доехали за час, и Сева метнулся из машины. Отсутствовал он минут двадцать и появился с небольшим, но толстым кейсом в руке. Бросив его на заднее сидение рядом с моим кейсом, он пристегнулся ремнём безопасности и, выбросив палец в лобовое стекло, воскликнул
- Банзай!
Вырвавшись из теснин Москвы, я утопил педаль газа, и машина рванулась в сторону Владимира. Сева сначала что-то весело напевал себе под нос, затем спохватившись, замолчал. Мерно урчал двигатель машины едва слышимый в салоне, за стеклом проплывали унылые картины ночной дороги, высвеченные мощными фарами и я, не выдержав гнетущей тишины, включил радиоприёмник. Салон заполнили новости, которые я сразу сбросил и остановился на лёгкой музыке звучащей на волне какой-то радиостанции.
- Сева, в моём кейсе бутерброды и литровый термос кофе. Как я понимаю, ты голоден и по прилёту в Москву, нигде не успел ничего перехватить. Если, конечно за те двадцать минут что ты отсутствовал, коллеги тебя не угостили. Открывай кейс и упражняйся.
Вскоре в салоне разлился прекрасный запах свежезаваренного кофе
- Держи и ты бутерброд, - Сева протянул мне два кусочка батона, между которыми Лена аккуратно и щедро наложила колбасные колечки. Как ни странно, запах кофе подстегнул мой аппетит и я, держа бутерброд бумажной салфеткой, с жадностью вонзил в него свои зубы.
- Сева, ты посвятишь меня в своё изобретение или так и будешь мучить меня молчанием. И почему Москва, а не Питер, неужели собрать твой прибор нельзя было на месте?
- Дело в том, что только в Москве, в единственном месте на всём бескрайнем просторе России, есть такой специалист, можно сказать ювелир работы с супер малыми материалами, как мой товарищ Кононенко Валерий Павлович. Вот уж специалист от Бога!
-Ты мне хоть в общих чертах поведай, что за изобретение ты сделал и к какой области жизни оно применимо! Сева помолчал некоторое время и, увидев, что я закончил с бутербродом, налил мне в крышку от термоса горячий кофе.
- Вот выпей и послушай, - Сева закрыл термос корковой пробкой и примостил его между своих ног. - Суть моих разработок сводилась к тому, чтобы можно было без всяких помех и натяжек точно определять выходы в нашу земную реальность чужых и отличных от наших базовых физических законов структур различных форм, энергий, полевых форм жизни, действия иных законов...ну и так далее. Не буду забивать тебе голову тонкостями научных выкладок, но именно это нам и удалось сделать
-Ты хочешь сказать, что способен обнаружить в пространстве точки-порталы, через которые к нам просачиваются иные формы жизни из других миров?
- Не только формы жизни, а и многое другое. Прибор способен выявлять такие проникновения на базе забитых в него констант и параметров действующих на Земле физических законов и констант. Малейшее отклонение и если прибор находится в радиусе 35-40 метров от возникшего портала, он включится, и будет выдавать разницу показаний, чем сразу охарактеризует вид и форму привнесённого в наш мир воздействия, его величину и форму.
- Круто, никогда бы не подумал что такое возможно! - я допил кофе и отдал крышку другу. Сева тут же навинтил её на термос и спрятал его в кейс.
- Тот второй прибор, что остался у Валерия, намного мощнее и более продвинутый. С его помощью можно не только засечь портал, связующий наш и чужой миры, но и установить с ним устойчивую связь.- Сава немного помолчал и закончил свою мысль. - Это я так думаю, хотя скорее, уверен в этом! Скажи мне о таком изобретении лет десять назад, я рассмеялся бы сказавшему это в лицо. Но наука не стоит на месте, всё движется, всё меняется! Витя, - затем немного помолчав, продолжил, - может я подменю тебя на каком-то участке?
- Давай так, Севушка, после Владимира я осилю ещё до Мурома и отдам управление тебе. Мне действительно не помешает вздремнуть пару-тройку часиков перед прибытием на место.
- Лады, друже, как скажешь, так и поступим, - и Сева стал усаживаться в кресле как можно удобнее, чтобы вздремнуть пока я веду машину. - Смотри мне, не завези нас, пока я буду дремать в иномирье!
- Спи уж, дорогу эту я проехал не один раз, не заблужусь.
- Будут слипаться глаза, тут же на обочину и выключай двигатель. Не испытывай судьбу, я ещё хочу нобелевскую премию получить.
- Это уж как водится! Но ты не переживай, я чувствую себя нормально.
Объезжая стороной Владимир, я свернул с Юрьевца на Вяткино и выскочил за посёлком на отремонтированную трассу R7. Ещё немного и Муром, а там ещё два-три часа и мы на месте.
3
Сева, слушая меня, как водитель своего штурмана, пронёсся по широкой улице и вырулил к большому старинному дому, обнесённому высоким забором, сложенным из секционных плит и, подъехав к воротам, выключил двигатель.
- Ну, вот мы и на месте, - тихо обронил я и, открыв дверь машины, вышел под лучи щедрого утреннего солнышка. Взглянув на часы, я отметил для себя время - шесть часов пятнадцать минут. - Мы одолели дорогу за пять с половиной часов вместо обычных семи.
- Ты же гнал до Мурома как угорелый и, если бы я знал дорогу, как и ты, то мы вложились бы и за меньшее время, - с улыбкой ответил на мои слова мой спутник.
В этот момент скрипнула калитка рядом с воротами и в её проёме показалась седая голова Ивана Ильича. Увидев меня, он распахнул калитку и, невзирая на свой почтенный возраст, быстро подошёл ко мне с раскрытыми объятиями
- Слава Богу, Витя, ты уже приехал, - объятия старика были крепкими и я невольно подумал, что в молодости этот старик был очень сильным человеком.
- "Настоящий полковник!", - мелькнула у меня мысленная строка из песни Аллы Борисовны. В прошлом морской офицер, Иван Ильич и сегодня в свои 88 лет, выглядел подтянутым и крепким мужчиной. Назвать его стариком просто не поворачивался язык.
- Как вы Иван Ильич, как тётя Лида? - я повернулся к Севе и махнул ему рукой подойти.
- Да мы нормально, что нам сделается. Вот не знаю, что делать с Тихоном, его так и нет дома.
Сева подошёл к нам и, протянув Ивану Ильичу, руку громко произнёс.
- Круглов Савелий Андреевич, друг Вити со школьных лет, - мужчины пожали друг другу руки и обменялись внимательными взглядами.
- Пойдёмте в дом, Лида там уже что-то приготовила на кухне, Иван Ильич приглашающим жестом предложил войти во двор и остановился, услышав мои слова.
- Это же, во сколько вы поднялись, если столько успели? - невольно вырвался у меня вопрос.
- Нам старикам не положено много спать, сколько той жизни осталось, каждая минута бодрствования как подарок судьбы.
- В этом вы конечно правы, Иван Ильич, с этим не поспоришь. Сева помоги открыть ворота, я загоню машину во двор.
Наверное, услышав сквозь открытое окно кухни мужские голоса и мотор машины, на крылечке появилась Лидия Захаровна, жена Ивана Ильича. Увидев автомобиль во дворе, она спустилась с крыльца и быстрой, не свойственной её возрасту походкой, подбежала и по-матерински обняла меня едва успевшего выйти из салона машины.
- Витенька, сыночек, как же ты долго не появлялся у нас в Починках, - она отстранилась и добавила, - как же ты повзрослел и возмужал! А кто это с тобой?
- Это мой школьный друг Савелий, он живёт и работает в Питере. Вчера прилетел и вот решил не бросать меня в скорбную минуту.
- Здравствуйте Савелий... как вас по батюшке?
- Зовите меня просто Сева, друзья Виктора - мои друзья. А для друзей я однозначно Сева.
- Проходите в дом. Витя проводи друга в свою комнату, там и располагайтесь, а захотите отдельно, места в доме на всех хватит. Анастасия Ивановна в своей спальне, зайди к ней, дороже тебя у неё никого не было!
- Спасибо тётя Лида, мы сейчас. Сева возьми оба кейса из машины, а я закрою ворота и замкну калитку.
Справившись с воротами и калиткой, я подошёл к Севе и, взглянув в его настороженное лицо, взял у него из рук свой кейс.
- Пойдём, друже, - и, поднявшись на крылечко, вошёл в дом. На меня пахнуло запахами детства и юности, устоявшимися и до боли знакомыми. В горле возник комок, и сердце трепетно сжалось, откликаясь на ярко вспыхнувшие в памяти картины прошлых лет. - Вот сюда, Сева, и я отворил дверь, ведущую на лестницу второго этажа. В моей комнате ничего не изменилось, даже пыли не было на гладких поверхностях мебели. За окном красовалась липа, которую мы вместе посадили с бабушкой, когда мне было всего восемь лет. Теперь это было взрослое и могучее дерево, широко раскинувшее свои цветущие медвяным цветом ветви.
- Это твоя комната, восхищённо воскликнул Сева и тут же разлёгся на большом старинном кожаном диване, Я никуда больше не хочу и буду с тобой тут!
- Оставайся, никто тебя не гонит. Располагайся, я пройду в спальню к бабушке.
С замиранием сердца я переступил порог спальни и увидел большой лакированный гроб, стоящий на двух табуретах. Я подошёл ближе и застыл с раскрытым ртом. Бабушка улыбалась, на её лице не было гримасы боли и страдания последнего мига её жизни. Её губы были приоткрыты в едва наметившейся улыбке. Будь глаза Анастасии Ивановны раскрытыми, улыбка была бы полной. Её волосы ещё не были скрыты косынкой, наверное, Лидия Захаровна решила потом повязать бабушке платок или косынку, как, и положено это делать покойной женщине. Смерть не затронула её кожу и волосы, на щеках застыл румянец, а покрашенные под цвет красного дерева волосы красиво разметались по белой материи подушки. Бабушка казалась живой, вот сейчас она откроет глаза и позовёт меня по имени. Я положил свою руку на сложенные на груди руки бабушки и тихо произнёс.
- Прости меня бабуленька, прости дорогая, что так долго собирался к тебе и не успел тебя застать живой. Мне нет прощенья, прости, родная моя! - мой голос сбился на шепот, на щеку скатилась скупая мужская слеза, и я почувствовал, что мне стало нечем дышать. Подойдя к окну, я провернул ручку его створки и широко распахнул её. В спальню ворвалась утренняя свежесть, порыв лёгкого ветерка подхватил волосы бабушки, и мне показалось, что она ожила и сейчас повернёт голову и посмотрит в мою сторону. Я быстро закрыл окно и, подойдя к гробу, склонился и поцеловал холодный лоб дорогой мне женщины.
- Не сердись на меня, я не забывал о тебе и всегда помнил, что ты у меня есть...,- тихо притворив за собою дверь, я покинул спальню бабушки и вернулся в свою комнату. Сева, увидев на моём лице понятное для него выражение, промолчал и уставился в раскрытую в его руках книгу. Нагнувшись, я прочёл на её обложке - "Наследник из Калькутты". Когда - то в юности, этот пиратский роман вскружил мою голову приключениями его героев по всему миру, и я решил, что непременно побываю во всех местах событий происходящих в сюжете романа. Сейчас я улыбнулся своим мыслям и, взяв книгу из рук друга, сказал.
- Сева, нам пора спускаться к завтраку, пойдём, я покажу тебе ванную комнату.
- Ну вот, только дорвался до интересного чтения, и тут же мне пытаются подменить эту пищу чем-то другим. Ладно, пошли! - Сева легко поднялся с дивана и специально шаркающей походкой поплёлся следом за мной.
Завтрак оказался легким и прекрасным: молодой отварной картофель с маслом и укропчиком, запеченный в фольге карп и на десерт холодный компот из сухофруктов.
"И когда же тётя Лида всё это успела!", невольно подумал я и, потирая руки, уселся за стол.
По ходу завтрака мы сообща обговорили всё о процедуре похорон, о суммах затрат на разные мероприятия включающие в себя все аспекты этого печального действа. Затем встав из-за стола, я поблагодарил за завтрак Лидию Захаровну и предложил Ивану Ильичу подняться со мной в мою комнату. Открыв свой кейс, я отомкнул одно из его отделений и вручил ему 75 тысяч рублей.
- Витя, это очень много, я не возьму столько, да и Лида мне шею проест, если я это сделаю, - и Иван Ильич отрицательно взмахнул рукой.
- Я сам ей всё объясню, берите и не возражайте, - я взял руку Ивана Ильича в свою руку и вложил в неё пятнадцать купюр по пять тысяч. Вы уж меня простите, я выезжал по тревоге из Москвы и не успел купить вам подарки.
- О каких подарках ты говоришь, Витя, в доме покойница, а ты о подарках.
- Я о том, что не был здесь 10 лет и не должен был приезжать с пустыми руками. У меня только и было время на то, чтобы вложить деньги в кейс и завести машину. Но это поправимо, я буду приезжать сюда, здесь прошло моё детство, жили, состарились и умерли родные мне люди и наконец, здесь остаётесь вы, самые близкие и дорогие друзья моих умерших родственников и близкие мне люди. Вы настолько близки мне как вторые мама и папа, если можно так, выразится.
Услышав эти слова, произнесённые мною с чувством и надрывом, Иван Ильич шагнул ко мне и крепко обнял.
- Так и есть Витюша, так и есть, сынок..., - голос старого человека дрогнул, и он, чтобы скрыть свои прорвавшиеся наружу чувства, разжал объятия и, повернувшись, быстро удалился из комнаты.
4
На следующий день, после того как мы вернулись с кладбища и пришедшие люди проститься и провести Анастасию Ивановну в последний путь разошлись, Лидия Захаровна организовала своих подруг перемыть посуду и прибраться в комнатах на первом этаже дома, где был накрыт поминальный стол.
Оставшись с Севой одни в своей комнате, я предложил другу показать ему помещения второго этажа дома. В ванной и моей комнате он был, и мы двинулись по коридору этажа, заглядывая во все помещения. Побывав в спальне бабушки, мы сняли с телевизора и зеркал простыни и открыли окно, чтобы проветрить комнату. Как-никак в ней умер старый и нездоровый человек. Затем пройдя чуть дальше по коридору, мы открыли тяжёлую двустворчатую дверь и, раздвинув тяжёлые дверные шторы, оказались в огромной гостиной. На его середине стоял массивный и очень большой старинной работы дубовый стол овальной формы, вокруг которого располагались 12 стульев явно работы одного и того же мастера. Сидения и спинки стульев имели золотистую обивку тяжёлой бархатной ткани и прекрасно гармонировали со скатертью устилавшей крышку стола. Два огромных серванта, застыли у одной из двух глухих стен, набитые разной расписанной посудой. Над столом свисала большая люстра, в которой вперемешку с подсвечниками с толстыми и высокими свечами располагались плафоны с электрическими лампочками. На стене, по правую сторону от стола в раме, отделанной сусальным золотом, висела огромная картина.
- Мы в музее? - спросил, замерев у картины Сева. - Кто автор, я никогда не видел эту картину и её репродукций.
- Я не знаю, - ответил я другу, - спрашивал у бабушки, но ответ так и не получил.
На картине был изображён вид райской природы, по крайней мере, этот пейзаж сразу вызывал такую мысль. Огромная долина, поросшая величественными деревьями и фантастически красивыми цветами. Посредине долины высилась великолепная вилла с садом фруктовых деревьев и водоёмом. По небу плыли белые барашки кучевых облаков, а мир, раскинувшийся на холсте, освещало два солнца, одно крохотное, а другое выглядело как наше земное солнце. В саду виллы и вокруг здания были мастерски выписаны животные очень похожие на наших земных ланей и диких коз, а из поверхности водоёма, выглядывали несколько голов диковинных рыб. На дальней перспективе картины, художником была написана небольшая возвышенность. На её вершине, высилась арка, сквозь которую был виден совершенно иной мир. Сквозь неё виднелась подсвеченная золотом заходящего светила гладь небольшого морского залива, на скалистом берегу которого вздымалась ввысь такая же арка, сквозь которую виднелся ещё один мир.
- Просто дух захватывает, глядя на эту картину, - прошептал Сева.
- А вот вы где, - воскликнула вошедшая в гостиную Лидия Захаровна и явно слышавшая вопрос Севы. Совсем недавно Анастасия Ивановна поведала мне странную историю об этой картине и её авторе, пойдёмте пить чай и я расскажу её вам. Очень странная история!
- Кем была твоя прабабушка, Витя? - спросил Сева, спускаясь по лестнице следом за мной.
- Это длинная и путаная история, - стараясь, как можно тише ответил я. Потом расскажу.
В большой и просторной кухне за столом сидел Иван Ильич и ждал нас. На столе были расставлены сервизные чашки и чайные блюдца, посредине стола стоял электрический самовар и блюдо с разнообразной выпечкой, оставшейся от поминального обеда. В небольшой хрустальной вазе лежали конфеты, могущие удовлетворить самый изысканный вкус.
- Присаживайтесь, мальчики, самовар только вскипел, пригласила нас Лидия Захаровна и, увидев, что мы заняли предложенные места за столом, пододвинула от серванта к столу большой стул с высокой спинкой и села сама. - Так вот Савелий Андреевич и Витя, история этой картины, как впрочем, и сама картина загадочна и полна вопросов на которые сейчас уже не получить ответы. И выглядит она скорее как красивая сказка, чем реальная действительность. Эту легенду о своей очень далёкой во времени родственнице, непосредственно связанной с этой картиной, недавно вечером за чаем мне рассказала Анастасия Ивановна. Перед тем как начать её, она попросила меня рассказать её тебе Витя, когда ты приедешь. А когда я сказала ей, что она может сама это сделать, в ответ твоя бабушка, Витя, мне заявила, что на это у неё не осталось времени. И предложила не спорить с ней, а слушать. - Лидия Захаровна отпила из чашки немного чая и продолжила.
- При императрице Елизавете Петровне во второй половине 18 века в Починках стали создавать конный завод, в котором сначала разводили рысаков орловской породы, а потом и тяжеловозов, которых завезли из Европы. Смотрителем завода был Карачаров Иван Потапович. Кода деревянные конюшни стали ветшать и приходить в негодность, он получил разрешение двора построить конюшни из кирпича, что и было сделано архитектором Александром Сергеевичем Кутеповым. По его проекту построили для семьи Ивана Потаповича и этот дом, в котором мы сейчас находимся. У Ивана Потаповича был горячо им любимый двоюродный брат по линии матери, Горский Егор Кузьмич, женатый и имевший малолетнюю дочь Веронику, которую все просто называли Верочкой. Однажды, оставив Верочку у Ивана Потаповича, Горский с женой уплыл по Оке по срочным делам и не вернулся. Потом стало известно, что во время плавания на реке случился сильный шторм и корабль затонул, увлекая в пучину с собой всех своих пассажиров. Погоревав о смерти брата и его жены, Иван Потапович со временем очень привязался к племяннице и постарался заменить ей отца, а его жена Алевтина, в прошлом простая, но знающая грамоту крестьянка, заменила Верочке мать. Верочку так любили, что не отказывали ей ни в чём: любое её желание и прихоть тут же исполнялись. И, тем не менее, это не испортило девочку. Вера выросла доброй, чуткой и милосердной девушкой, она жалела крестьян и работников завода, устраивала для них различные дни отдыха и вечерние гуляния по любому придуманному ею поводу, баловала их детишек сладкими подарками, игрушками и разной одеждой, привозимой ею из Саранска. Она всегда находила время для просителей и жалующихся на трудности людей, очень при этом уставая и расстраиваясь из-за их тяжёлой жизни. Однажды прогуливаясь в естественном парке над речкой Рудня, она увидела сидящую на одинокой лавочке сгорбленную мужскую фигуру и в порыве оказания помощи подошла к человеку. Её сразу удивил и насторожил необычный вид одежды сидящего на лавочке человека. Скорее на нём была сиреневая туника с темно-синим отливом, чем назвать покрывающую его ткань как-то иначе, а на ногах сандалии с толстой в два сантиметра подошвой и ремнями, плотно оплетающими его щиколотки и голени. Голова покрыта густыми и длинными с обильной проседью волосами, явно человека в возрасте. Вероника подошла ближе и, положив ладонь на плечо незнакомца, спросила.
- Вам плохо? Могу я вам чем-то помочь? - человек поднял голову, и Вероника невольно сделала шаг назад, увидев его огромные глаза полные жуткой тоски и неизбывной боли. Они были полны красной влаги стекающей по его щекам так, как текли бы слёзы у плачущего человека и окрашивали его одежду тёмными пятнами. Губы человека приоткрылись и с его гортани полились звуки полные протяжных гласных звуков. Вероника никогда не слышала такой грустной и очень красивой речи, которая своей певучестью была похожа на песнопение. Она снова сделала шаг вперед, и стала поглаживать голову незнакомца дрожащей рукой. Внезапно он потянулся головой к её руке и прижался к её ладони мокрой от слёз щекой. В порыве сострадания и нежности к страдающему человеку, Вероника уронила раскрытый зонт на траву и обеими руками прижала голову незнакомца к себе. Он безутешно плакал, и его плечи постоянно вздрагивали от молчаливых рыданий. Вот он поднял свои руки и положил их кисти на её теплые ладони. Вера почувствовала, как от его рук потекли ручейки тепла и чего-то ей не знакомого, но очень доброго и быстро наполнили её невероятным чувством, которому она, как не старалась, не смогла дать определение. Тогда она взяла его руки своими руками и осторожно потянула вверх, предлагая этим человеку подняться с лавочки.
- Вставайте, не надо плакать и пойдёмте со мной, я отведу вас к маме и папе, они добрые люди и никогда не прогонят вас, пойдёмте! Человек, как бы поняв, чего от него хотят, поднялся с лавочки и вопросительно посмотрел в глаза Вероники. С его губ снова сорвалась короткая певучая, но непонятная Веронике фраза.
- Пойдёмте, - Вера предложила ему свой локоть, и он послушно взял её под руку и они медленно пошли вдоль речки к виднеющейся невдалеке усадьбе Карачаровых. Так в доме, ставшем в своё время для Вероники родным, появился загадочный незнакомец, говоривший на незнакомом певучем языке.
Прошло несколько месяцев, незнакомец легко выучил русский язык. Он с удивительным акцентом изъяснялся с приютившими его людьми и стал понятен для всех домочадцев. В самом начале освоения языка, он назвал своё имя, которое не имело аналогов ни в России, ни где-то в Европе или за океаном. Эолиай, так звучало его имя, говорил мало, при этом отдавая предпочтение разговорам с Вероникой. С остальными он говорил только по необходимости общения на бытовом уровне. За время его проживания в доме, все заметили, что у него необычная энергетика, которая позитивно и целительно воздействует на всё живое, к чему ему приходится прикасаться. Даже кот Базилевс, как-то приболев, заскочил на колени Эолиаю и через пятнадцать минут стал выделывать такие кренделя, каких от него не видели ранее. Сломанный комнатный цветок на подоконнике в кухне, куда игриво заскочил Базилевс, в руке Эолиая сросся и на другой день зацвёл, хотя сроки цветения у него были другие. Рядом с Эолиаем переставала болеть голова у всех, кого мучили такие боли, улетучивалось плохое настроение, и появлялся тонус жизнерадостности, исчезал страх и неуверенность в себе. За всё время пребывания Эолиая в доме не произошло ни одной ссоры, не одного инцидента и недоразумения. А сам Эолиай как-то осунулся и постарел, его кожа приобрела цвет лёгкой желтизны и стала сухой. В его дыхании появилась одышка и хрипота. Что-то отбирало у него силы и саму жизнь. Однажды вечером войдя в комнату к Эолиаю, Вероника задала ему волнующий её вопрос.
- Эо, что с тобой происходит, ты был полон сил и жизни, а за последнее время сильно сдал. Ты заболел?
Эолиай молчал минут пять, а Вероника терпеливо ждала, что он ей ответит. Затем он закашлялся, и тяжело вздохнув, тихо заговорил.
- Ваш мир, Вера, смертелен для меня, он весь пропитан злом, ядом ненависти и жажды наживы, отравлен пролитой и проливаемой кровью людей и животных. Все мои силы уходят на то чтобы погасить отрицание и протест в восприятии вашего мира. Это ужасно и гибельно для такого как твой постоялец, я медленно погибаю, и у меня осталось не так много времени.
- Ты можешь вернуться в свой мир?
- Нет, дорога назад мне заказана!
- Но почему, ты же сумел придти в наш мир?
- Дело не в технической возможности это сделать, а в нравственном аспекте произошедшего события со мной ранее.
- Ты сделал что-то плохое, ты убил кого-то?
- Нет, что ты, такое в нашем мире невозможно!
-Тогда что же произошло, если ваш мир так чист и гармоничен?
Эолиай снова замолчал, низко опустив голову. Затем он выпрямился, и Вера почувствовала, что он преодолевает внутри себя сдерживающий барьер, такой высокий и труднопреодолимый для него.
- Я не смог спасти жизнь самому дорогому для меня существу. Моей жене! Хотя я и считался самым выдающимся врачом в нашем мире, я не смог этого сделать Она умерла у меня на руках, и я долгое время держал прижатым к себе её остывающее тело, а затем, похоронив её в океане, впал в жуткую депрессию, от гнёта которой, сбежал в ваш мир. Но от себя не убежать и теперь, если бы я решился вернуться в свой мир, я стал бы в нём изгоем, в сторону которого никто никогда не посмотрит, никто не подаст импульс сочувствия и одобрения.
В комнате повисла гнетущая тишина, которую у Вероники не было сил нарушить. Она чувствовала его отчаяние и жуткую безысходность положения, в котором пребывал Эолиай. И в этой тишине вдруг раздался его тихий и спокойный голос с удивившей её просьбой.
- Мне нужен большой холст и краски. Я расскажу какие нужны краски и компоненты для того чтобы сделать их соответствующими поставленной задаче.
Лидия Захаровна замолчала, отпила из чашки совсем остывший чай и продолжила.
- Картину Эолиай писал чуть больше месяца, а когда закончил, он позвал в комнату, в которой работал Веронику и снял с холста накинутый на него кусок грубой ткани. Он указал рукой на готовое полотно и сказал ей, что это не просто картина, а портал в его и другие миры, но открыть его сможет только чистый сердцем и душой человек. Вот так выглядит история написания этой картины, и я постаралась её передать так, как рассказала мне Анастасия Ивановна.
- А что произошло с ними дальше? - задал логически напрашивающийся вопрос Сева.
- Через несколько дней после разговора Вероники с Эолианом, она вошла в комнату к нему, но не застала его на месте. Тогда она прошла в комнату, которую ему выделили под студию, но и там Эолиая не оказалось. Уже выходя из комнаты, она заметила, что картина сдвинута и внимательно стала её рассматривать. В правом углу в раме мольберта, на котором стояла картина, Вера увидела листик свёрнутой бумаги. Развернув его, она прочла несколько написанных Эолиаем слов: "Прости, Вероника, я должен уйти, моя дорога пролегает не в родной мне мир, а в вечность. Береги себя, твой путь тернист и тебя на нём ждёт много испытаний. Прощай!"
Веронике, действительно выпала пора страданий и потрясений, связанных с действиями императорского двора в Починках. Она умерла спустя два года, после того как ушёл Эолиай. У Карачаровых не было своих детей, но что-то сдвинулось в их жизни после смерти Вероники, и Алевтина забеременела. Это сочли за чудо, а спустя положенное время она разрешилась мальчиком. Он и продолжил род Карачаровых. А твоя прабабушка, по маминой линии, является его праправнучкой. Вот и вся история.
- Лидуся, а что же ты мне не рассказала эту историю? - взволнованно спросил жену Иван Ильич.
- На то было повеление покойницы, Ванечка! Рассказать историю, когда порог дома переступит Витя, было её волей! И картину она завещала ему. Она сказала что ты, Витя, можешь делать все, что решишь с домом и всем что внутри его, а картину продавать не смей и увези с собой.
- После такой истории разве можно поступить с ней иначе, - возбуждённо произнёс Сева.
-Ты прав, друже, мы хорошо упакуем картину и закрепим её на устанавливаемом, на крыше багажнике. Думаю, она не вылезет за габариты машины. Как хорошо, что я его так и не выложил из багажника. Мне его сделали под заказ виртуозы мастера одной фирмы. Да, кстати, это же специалисты твоего Валерия. Помнишь, ты мне его рекомендовал?
- Я ничего не забываю, Витя, - ответил, широко улыбаясь, Сева.
5
Прошло чуть более месяца, как Сева уехал к себе в Санкт-Петербург. Пока он был у меня в гостях, он помог мне сделать план, а затем и большую перестановку в моём домашнем кабинете: мы переставили буквально каждую единицу мебели для того чтобы освободить глухую стену кабинета с правой стороны от большого двустворчатого окна, забранного снаружи бронзовой кованой решёткой. Картина высотой полтора и шириной два метра десять сантиметров вписалась в проём стены так, как будь-то она там и висела всю свою историческую жизнь. Кабинет приобрёл совершенно другой вид, когда стену украсил отражённый на холсте пейзаж иного, и такого загадочного мира. Возможно, мне только так казалось, но знание истории его появления в нашем доме, и того, что художник выразил кистью на нём, несомненно, сыграло своё влияние на моё восприятие.
Сева неоднократно пытался с помощью своего прибора выявить в картине её скрытые возможности, ставшие известные нам из рассказа Лидии Захаровны, но все его усилия закончились ничем. Так с чувством полного разочарования он и отбыл домой.
Маме я сказал, что Анастасия Ивановна передает ей привет, а мне настойчиво подарила эту картину. Мама увидела картину, когда мы с Севой снимали её с багажника машины, затем вносили в дом и распаковывали. Как-то потом, когда мама окрепнет, я, может быть, решусь рассказать ей, что её бабушка умерла, и куда я ездил, так внезапно покинув Москву. Сейчас же я решил этого не делать и дать маме возможность восстановить своё здоровье.
Недавно мне позвонил Сева и захлёбываясь поведал мне о том, что ему с товарищами удалось открыть под их городом два активных портала, через которые в наш мир проникают тонкоматериальные полевые структуры и что им удалось сфотографировать их в ультрафиолетовом диапазоне. Это действительно был прорыв! Я поздравил друга и пожелал ему всяческих успехов.
Однажды вечером, когда мы с мамой пили чай, она, загадочно улыбнувшись, и поведала мне, что ей очень понравилась моя секретарша Лена.
- Она такая внимательная, добрая и отзывчивая, мне показалось, что я её знаю очень много лет, - сказала мама, помогая ложечкой растаять сахару в её чешке.
- Да, мамочка, Лена добрая и очень порядочная девушка. Мне повезло с секретарём.
- Витя, я не о том, ты рассматриваешь Леночку только как секретаря и никак иначе?
- Иногда я смотрю на неё как на красивую и стройную женщину и удивляюсь, почему в таком огромном городе как Москва не нашлось ни одного мужчины, который бы заметил в ней то, что я вижу в течение каждого дня.
- Вот ты сам и затронул давно волнующий меня вопрос. Машеньки уже нет три года, как она ушла из жизни, не успев подарить тебе ребенка, а ты продолжаешь жить, как бы оставаясь в том горестном времени, не замечая вокруг никого и ничего.
- Что ты хочешь этим сказать, мама?
- То, что мне очень понравилась Леночка, я от тебя столько хорошего о ней слышала, что заочно привязалась к ней, а теперь и полюбила, - увидев удивление на моём лице, она добавила - Да, полюбила, и понимаю, почему она до сих пор одна.
Я улыбнулся и, допив свой чай, задал вопрос.
- И что же это за такая таинственная причина?
- Нет в этом ничего таинственного, просто порядочные люди редко встречаются в этом мире а такому ангелу как Леночка, очень проблематично встретить свою половину. А на меньшее ей не стоит и жизнь переводить. Тебе, Витя, пора задуматься о своей жизни и жизни твоей мамы, давно заждавшейся внуков. Из вас с Леночкой получится прекрасная семейная пара, - мама поднесла к губам свою чашку и, допив чай, встала из-за стола и вышла из кухни.
"Вот это поворот!" - подумал я и услышал, как из кухонного приемника звучат слова дикторши о таком редком явлении как вторая половинка в жизни человека и каким счастливым он становится, если Провидение посылает ему такую встречу.
"Как сговорились!" - мелькнула и угасла мысль. И тут я услышал, как зазвонил дверной звонок и поспешные мамины шаги к входной двери.
Сначала я услышал голос мамы, а затем тихие слова Лены в ответ о принесённом ею лекарстве.
"Ну вот, Витя, теперь тебя возьмут в оборот с двух сторон!", подумалось мне, и я вышел в прихожую.
- Привет, Леночка, какими судьбами в наших краях? - мило улыбаясь, спросил я девушку.
- Добрый вечер, Виктор Николаевич, вот принесла нужное Вере Владимировне лекарство. Мы о нём говорили с вашей мамой ещё во время вашего отъезда из города и, вот только сегодня оно поступило в продажу. - Лена раскрыла сумочку и, достав из неё бумажный пакетик, протянула его маме.
- Леночка проходите в дом, мы с Витей, - мама в этот момент пристально посмотрела мне в глаза, - угостим вас чаем. А сама, взяв у Лены лекарство, быстро прошла в свою спальню.
Вечер затянулся, мы мило и дружно говорили на разные темы, а когда уже совсем стало за окном темно, Леночка сказала, что ей пора домой.
- У меня в квартире остался Базилевс некормленым. Лена увидела мою реакцию на её слова и поспешила добавить, - это мой кот, он уже в почтенном возрасте.
- Базилевс, - протяжно произнёс я это имя, - а кто его так назвал, - спросил я Лену?
- Я назвала, он попал к нам ещё совсем маленьким, мой покойный папа, как-то возвращаясь дождливым утром с ночной смены, нашёл его промокшего и несчастного на остановке трамвая, и принёс в квартиру, сказав, что принёс мне друга. Теперь Базилевс матёрый кот, живущий только по известному ему одному уставу и распорядку. И только питание у него по строгому графику. Извините, мне пора, спасибо вам за приглашение и чай!
- Витя, проводи, девочку и посади в такси.
- Нет что вы, Вера Владимировна, не нужно такси, я живу недалеко, минут десять, и я буду дома.
- Тогда проводи Леночку до дома, Витюша, уже очень темно и в это время только проснулась и выползает на улицы города всякая нечисть людская.
Мы шли медленно, разговаривая о прекрасном вечере, хорошей погоде, о новостях кино и концертах в ближайшее время. Лена держалась за мою руку и мне, почему-то захотелось так идти бесконечно долго. Сквозь ткань рубашки я чувствовал тепло её изредка вздрагивающей ладони, от которого мне становилось необыкновенно тепло и по-домашнему уютно. Шагая возле Лены рядом, я украдкой поглядывал на её красивый профиль и тут же отворачивал лицо, когда чувствовал, что Лена увидит мой взгляд. Но вот я не успел отвернуться и наши глаза встретились. Меня словно ударило током. В её глазах плавилась такая гамма чувств, что только слепой и глупый не прочёл бы в них любовь, нежность и желание быть правильно понятой. Окунувшись с головой в это бездонное озеро светлых чувств, я остановился, нежно, но настойчиво привлек девушку к себе и наши губы встретились. Мне показалось, что до этого я ничего не знал о любви и не испытал её настоящего дыхания и трепета. Лена дрожала как осиновый листочек на ветру и, передаваясь мне, эта дрожь захватывала во мне самые сокровенные уголки души и сердца, унося меня в выси, недоступные мне до этого. А её губы, мягкие и горячие как растопленный мёд, нежно отвечали на прикосновения моих губ, вызывая во мне давно забытое чувство желания любить и быть любимым.
- Леночка, этого не может быть,- оторвавшись от девушки, но продолжая держать её в объятиях, прошептал я, вглядываясь в её широко раскрытые глаза.
- Вы говорите о том, что мы так долго обманывали себя и старались не видеть очевидного? - еле слышно спросила Лена.
- Именно это, ты так правильно выразила мысль....Наверное, ещё в первый раз, когда я увидел тебя, что-то произошло внутри меня, но я не понимал что и продолжал жить, как и ранее. Но сейчас у меня как бы упала пелена с глаз, с сердца и моей изболевшейся от одиночества и моего затворничества души. Я понял, что люблю тебя и люблю уже давно.
Лена положила свою голову мне на грудь и едва слышно прошептала.
- Я люблю вас всем сердцем, нежно и по - собачьи преданно, моя любовь одна и единственная на всю жизнь. Я готова подарить вам свою жизнь, своё тело, сердце и душу без остатка. Я отныне и навсегда ваша! - услышав её слова, я задохнулся от переизбытка нахлынувших на меня чувств и ещё крепче прижал к себе трепещущее тело девушки.
- Леночка, прими меня таким, как я есть, я никогда не предам твою любовь, никогда не создам причину для появления слёз на твоих глазах, - я снова стал целовать горячие губы, шею, внезапно ставшие мокрыми глаза Лены, а потом, поднеся к своим губам ёё кисти рук, стал целовать её длинные музыкальные пальчики.
- Никогда больше не обращайся ко мне с местоимением Вы! Слышишь?
- Хорошо...Витя, как скажешь!
Когда мы подошли к дому Лены, она повернулась, и вопросительно посмотрев в мои глаза, спросила.
-Ты зайдёшь ко мне?
Я нагнулся к её лицу, нежно коснулся губами её губ и тихо произнёс
- Не сегодня, любимая, я боюсь спугнуть наше счастье и, наделав ошибок, разбить пока ещё хрупкое вместилище наших душ и сердец.
6
Скромную свадьбу сыграли через пару месяцев. Это был конец сентября, погода стояла тёплая, солнечная и настроение было таким же ярким и солнечным. Поскольку для Леночки замужество было первым в её жизни, я купил ей великолепнейшее свадебное платье и фату. Их оперативно сшили под заказ в Барселоне и самолетом доставили в Москву. Платье дополняли красивые белоснежные туфельки от Ballin, а нижнее бельё Лена с моей мамой выбирали сами в ЦУМе. В специализирующейся на прокате драгоценностей фирме, я взял для моей будущей жены красивое колье, два браслета для рук и чудесные серьги, гармонирующие с колье. Только я и менеджер этой фирмы знали, что драгоценности не настоящие, а только очень искусно имитирующие настоящий старинный гарнитур. Приглашения я разослал только очень близким и родным людям, но, тем не менее, гостей набралось более тридцати человек. Из-за травмы, полученной на работе, не смог прилететь Сава и меня это сильно огорчило. Уж очень хотелось его познакомить с Леной. Но это дело времени и у нас ещё будет повод это сделать.
После свадьбы мы с Леночкой несколько дней провёли в Париже, затем посетили Рим, Венецию и Милан, а после возвращения у нас оставалась пара дней до выхода на работу и мы решили их провести в кругу семьи. Как-то уже поздним вечером, я решил немного поработать за компьютером и сказал Леночке, что подымусь к себе в кабинет. Услышав это, она закружилась вокруг меня и попросила разрешение пойти со мной.
- Это единственная комната в твоём доме, где я ещё ни разу не была, - проговорила она. - Наверное, ты там скрываешь от меня свои сокровища, - на её лице играла плутовская улыбка, а в глазах разлилось целое море задора и веселья.
- Ты права, мой кабинет настоящая пещера Али Бабы и там не только сокровища, но и целый гарем прекрасных восточных женщин. - Я взял Лену за руку, и мы по лестнице стали подниматься на второй этаж. Подойдя к кабинету, я провернул ручку замка и толкнул её от себя.
- Прошу в сказку, мадам, - и жестом предложил жене войти в комнату.
- Зажги свет, пожалуйста, там темно, Лена сделала шаг через порог и остановилась.
- Освещение, пожалуйста, - громко из-за спины Лены сказал я в тёмноту комнаты, и под потоком вспыхнула небольшая люстра, заливая кабинет светом трёх электрических лампочек.
- О, да у тебя тут так уютно, проговорила жена и, увидев на стене большую картину, направилась к ней. - Какой чудесный и волшебный мир, - проговорила она и замерла в полутора метрах от холста.
Я подошёл к Лене, обнял её плечи и стал медленными поцелуями покрывать её шею и открытые плечи. Она завела назад свои руки и положила их мне на пояс тыльными сторонами ладошек. Какое-то время мы так стояли, отдаваясь приятным минутам близости, как вдруг Лена вся вздрогнула, и я услышал её шепот.
- Витя, он живая..., посмотри! - я поднял голову и взглянул на картину.
По периметру холста светилась, слегка мигая оранжевым светом тонкая линия, образуя замкнутую кайму неизвестной природы свечения. Сам пейзаж картины казалось, ожил: видно было, как колышутся травы и листья на деревьях, а на глади водоёма вдруг взметнулся небольшой фонтанчик воды, и из глубины водоёма на поверхность выпрыгнула небольшая рыбка и тут же скрылась под водой. Лена ойкнула и сделала невольное движение назад, но я, поражённый увиденным, стоял на месте как вкопанный, и жена только плотнее прижалась к моей груди. И тут Лена оторвавшись от меня, сделала шаг к картине и, протянув к ней руку, коснулась поверхности холста. Рука тут же вспыхнула таким же оранжевым всполохом и её кисть, пройдя сквозь холст, оказалась внутри пейзажа. Поскольку картина висела всего в двадцати сантиметрах над полом, Лена сделала ещё один шаг к ней и, переступив через кайму светящегося периметра, оказалась... внутри пейзажа, вернее её частью. Стоя на берегу водоёма, Лена махала мне рукой и звала к себе. Не задумываясь ни на секунду, я рванулся к картине и переступил через оранжевую кайму. В лицо пахнуло такой свежестью, что я мгновенно опьянел. Повернувшись в сторону картины, я увидел чистое голубое небо, поросшую зелёной травой и цветами возвышенность, большую арку на её вершине, но никакой картины или светящегося периметра окна нашего перехода сюда не увидел.
- "Вот кажется и конечный пункт путешествия!", промелькнула у меня тревожная мысль.
- Витя, иди сюда тут так хорошо! - услышал я звонкий голос жены, и растерянно повернувшись в её сторону, медленно побрёл к ней.
Когда я оказался рядом, Лена протянула ко мне руку и тихо спросила.
- Где мы, Витя, что это за место и как мы тут оказались?
- Я не успел тебе рассказать, а теперь уже поздно рассказывать. Мы в другом, чужом для нас мире и где он находится, я не имею ни малейшего представления. Сколько мы с Севой потратили сил, чтобы активировать портал картины, но у нас ничего не получилось, а ты только увидела её, подошла к ней и она распахнула перед тобой входную дверь.
- Какую дверь, Витя? О каком мире ты говоришь.
- Ты помнишь, Леночка как мы поднялись на второй этаж нашего дома и вошли в мой кабинет.
- Да прекрасно помню и красивый вид картины на стене тоже помню.
- У тебя прекрасная фотографическая память, Ленчик, осмотрись! - Лена внимательно посмотрела на меня, затем повела взглядом вокруг себя и вскрикнула от испуга, приложив обе свои ладони ко рту.
- Как такое может быть, Витя? Я смотрела только на тебя и светящийся в пространстве оранжевый прямоугольник, не замечая ничего вокруг, а когда ты сделал шаг ко мне, этот прямоугольник исчез, и появилось ощущение беззаботности и счастья. Ты этого не чувствуешь?
- Но ты же звала меня и говорила о том, как тут хорошо.
- А разве ты не чувствуешь как здесь легко дышится, как всего тебя переполняет чувство свободы и беззаботности?
- Ты неординарный, добрый и светлый человек, Леночка, это перед тобою открылся портал, и тебя потянуло сюда как родственное и близкое этому миру существо.
- О чём ты говоришь?
- О том, что сказано в легенде об этой картине: её сможет открыть только человек с чистым, добрым и бескорыстным сердцем. Ты подошла к ней, и она, признав тебя таковой, распахнула перед тобою анфиладу дверей в иные миры. Вон посмотри на ту возвышенность и большую арку на ней.
Лена повернулась в указанную мной сторону и застыла в полном замешательстве. В проёме арки плескались воды небольшого залива, подсвеченные заходящим светилом, а на скалистом берегу залива, виднелась такая же арка, а в её приёме сверкали заснеженные вершины гор блестящие под яркими лучами звезды ещё одного мира.
- А тут день в разгаре! Это невероятно, фантастично и так реально, что просто хочется завыть от понимания того что произошло. А как мы вернёмся назад? - спросила встревожено Лена.
- Я не знаю, милая, но тот, кто написал ту картину, - я поднял указательный палец и неопределённо указал им вверх, - приходил в наш мир отсюда. Он же и поведал моей далёкой родственнице, которая его приютила у себя в имении, что картина это портал во множество иных миров. Так говорит рассказ моей прабабушки, а ей этот рассказ пересказали родственники, жившие до неё. Саму же картину написали ещё при императрице Елизавете Петровне. Вот теперь ты знаешь всё, - я немного помолчал и добавил. - По крайней мере, основное.
7
- Он пришёл к вам не отсюда, а из совершенно другого мира, - мы с Леной одновременно обернулись на голос и застыли поражённые увиденным. Метрах в десяти от нас стоял вполне земной человек и внимательно нас разглядывал. Его одежда напоминала тогу древних римлян, скреплённую на плечах двумя крупными красивейшими брошами, а на ногах красовались толстые сандалии с длинными, опутывающими лодыжки и голени ремнями.
- Вы говорите на русском языке? - невольно вырвалось у меня. - Кто вы?
- Я говорю на всех языках Содружества Разумных в этой Вселенной. Я координатор этого узла порталов и зовут меня Новьер.
- Вы сказали, что он приходил из другого мира, значит, вы знаете о ком шла наша речь?
- Я обязан знать это по роду своей деятельности, и я знаю, кто вы и откуда пришли в этот узел порталов.
- Вы уже второй раз упоминаете этот термин, что это значит? - спросила нашего собеседника Лена.
- Содружество Разумных включает в себя несколько сотен больших и малых галактик и для связи между мирами создало определённое количество узлов с множеством выходов на ближайшие миры. Это как метро в вашем мире - одна станция имеет направления на разные направления.
- И из этого узла есть возможность выхода в наш мир? - вырвалось у меня.
- К сожалению, выходы имеются только в миры разумных, - ответил Новьер
- И наш мир к ним не относится? - встревожено задала вопрос Лена.
- Определение разумный подразумевает разум, который не убивает живое, не разрушает и не уничтожает свой мир и живёт с ним в полной гармонии.
- Так мы теперь не сможем вернуться домой? - спросил я и замер в ожидании ответа.
- Я этого не говорил, у вас есть свой портал, оставленный в вашем мире Эолиаем.
- Но он сразу исчез, как только мы оказались здесь, - воскликнула Лена.
- Он не исчез, а свернулся сингулярную точку. Её легко развернуть, вызвав в памяти вид открытого портала. Ваша спутница может это сделать прямо сейчас.
- А я могу открыть этот портал? - спросил я нашего собеседника.
- Поскольку первой его открыла ваша спутница, она и стала его оператором, и только её команды он будет выполнять в дальнейшем.
- Судя из того, что мы попали в этот узел порталов, наш портал может открывать двери только в этот узел, - задал я волнующий меня вопрос.
- Конечно, нет, он может перемещать вас в разные миры, но для этого вам надо знать их координаты, а поскольку адрес, введённый Эолиаем, оставался в его памяти единственным, он и привёл вас сюда.
- Значит Эолиай пришёл с нашего мира сюда? - задал я очередной вопрос.
- Он прибыл сюда и дальше ушёл в неизвестную бесконечность.
- Как это правильно понять?
- Есть несколько порталов, ведущих в иные Вселенные, а может и ещё дальше. Никто из разумных не рискнул переступить порог этих врат и что там, куда ведут эти порталы нам неизвестно. Вот в такой портал и шагнул Эолиай. Назад он не возвращался.
- Уходя из нашего мира, Эолиай был в очень плохом состоянии здоровья, почти при смерти. И времени с той поры прошла целая вечность.
- Время для жизни живого существа при путешествии через портал не играет существенной роли, а вот для здоровья очень важную роль. За время перехода через портал, ему даруется полное восстановление - больное выходит из портала совершенно здоровым, старое - помолодевшим и обновлённым. На вопрос, как и почему именно так действует портал, мы не смогли найти ответ.
- Получается, что путешествуя через порталы, человек обретает бессмертие? - почти прошептала Лена
- Да, это так и есть!
Услышав ответ Новьера, мы переглянулись с женой и невольно прижались друг к другу. Слова нашего собеседника были для нас настолько потрясающе фантастичными, что это почти парализовало наши чувства. Увидев нашу реакцию на свои слова, Новьер чисто по-человечески вздохнул, затем приблизился к нам и проникновенно заговорил.
- Не надо так волноваться. Вы стали обладателями уникальной возможности путешествовать, обретать новую молодость, здоровье и неисчерпаемый кредит на познание. Не будь вы, Лена, тем, кто вы есть, портал никогда бы не пропустил вас сюда, а вы Виктор её спутник имеете почти такие же нравственные характеристики, что портал счёл вас достойным быть с ней рядом. Вы увидите и познаете величайшую гармонию Вселенной и живущего в ней разума, его величайшие достижения в развитии и познания себя и своего дома. Эолиай нарушил законы Содружества Разумных даровав вам эту возможность. Скорее всего, это был порыв отчаявшегося разума, но поступая так, он всё же создал барьер отбора и за такой огромный промежуток времени нахождения в вашем мире, портал не пропустил сюда не одного недостойного. А то, что вы находитесь здесь, говорит о том, что мир ваш стал меняться и в нём появились зачатки разумных представителей человечества. Добро пожаловать в Содружество, сегодня в нём вы только гости, но и этого уже достаточно, чтобы сказать, что пройдёт время и в его семье появится новый член.
Комментарии к книге «Картина», Витовт Витольдович Вишневецкий
Всего 0 комментариев