«Антифальшь»

Антифальшь (fb2) - Антифальшь 1328K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Веди

Анна Веди Антифальшь

© Анна Веди, 2013

* * *

Оставь то, что имеешь, освободись от всех пут: будь!

Пролог

С одной из планет Вселенной шли сигналы о спасении – о спасении душ. Прошлый посланник, явивший образ Христа, выполнил свою миссию. Однако она не дала людям спасения и веры. Они оставались охвачены страхом, страхом смерти. Если даже и верили, то не всегда это была настоящая вера. Да и мало было таких людей, очень мало. Кроме страха бушевали вирусы алчности, зависти, лицемерия и лжи. В Библии, священной книге землян, было написано: «И придёт антихрист и поселится в храме и будет повелевать людьми». Храм – это тело для души. Антихрист – это страх. Поселился страх в людях и повелевал ими.

– Старший жрец! Прошу вас огласить список! – раздался голос, отражающийся эхом по всему залу.

Старший жрец кивнул и начал читать:

– Вам необходимо будет пройти не только все радости, но и тяготы, лишения земной жизни от рождения до смерти, выполнить свою миссию – выявить причины духовной деградации людей, устранить их. Спасти людей и Землю.

Старший жрец остановился, свернул папирус и взглянул сначала на Верховного жреца, а потом на Ипсилона, которому и предназначалась эта миссия. Верховный жрец кивнул и обратился к Ипсилону:

– Срок вам даётся 100 лет, по окончании вы вернётесь сюда. Вы ничего не будете помнить о пребывании в Высшей галактике. Мы сотрём вашу память после того как вы сделаете выбор своих родителей и переместитесь на Землю. И хотя память будет стёрта, вы будете ощущать, сначала не явно, скрыто, странно, не понятно, а потом уже осознанно своё предназначение на Земле, свою миссию. Земля – планета, не похожая на другие планеты, где есть жизнь. У неё есть особенности, тёмные и светлые стороны, материи, антиматерии. Вам будет необходимо там прожить и ощутить всё на себе, – верховный жрец остановился и посмотрел строгим взглядом на Ипсилона. – Но вам будет дано 5 шансов на 100 лет, это значит, когда вам будет грозить смертельная опасность, мы, наблюдая за вами, попробуем предотвратить её… Что ещё я не сказал? – Верховный жрец задумался. – Особенности планеты Земля вы сможете изучить самостоятельно. Время на подготовку один рассвет. Ах да! Забыл вот ещё что… Вы хотите заморозить своё тело или возьмёте по возвращении себе новую оболочку?

– Я возьму новую, – Ипсилон знал, что в процессе заморозки, происходит снижение эластичности тканей и кожи, да и вообще хорошо бы сменить оболочку. Только избранным позволялось это. – А если я проживу пять жизней, в смысле, истрачу все шансы, тогда что?

– Тогда вы умрёте, умрёт ваше земное тело, и вы либо вернётесь обратно, либо будете уже в спешке искать новое тело. Вы сами знаете, что бывает с теми, кто самовольно внедряется в новое земное тело. Мы можем вас потерять, и вы исчезнете в просторах Вселенной. Вам лучше вернуться, хотя не знаю, решите сами уже на месте. Если вы решите вернуться, не выполнив своё предназначение на этой планете, то в следующий раз мы сможем отправить вас очень не скоро. «Так что вам лучше выполнить миссию», – со спокойной уверенностью сказал Верховный жрец и испытывающе посмотрел на Ипсилона.

– Может, вы сможете дать мне больше шансов, мало ли что?

– Да, знаю, Ипсилон, но, к сожалению, пять шансов – это максимальное значение и цифра для Земли, учитывая её удалённость от нас и различные энергетические барьеры. Раньше было только три, вспомните, но мы развиваемся и сейчас можем позволить себе больше. Я уверен, что у вас всё получится. Идите, готовьтесь, отдыхайте и настраивайтесь.

Выйдя из обсерватории, Ипсилон решил не садиться на своего крылатого друга, а прогуляться пешком. Ангерой, так звали «друга», летел позади. Это было чудовище-зверь с огромной головой, крыльями, хвостом и щупальцами. Ангерой мог бы служить хорошим транспортным средством, быть прекрасным собеседником, защитником. Но разговаривать Ипсилон не особо любил, да и транспортным средством тоже редко пользовался, поэтому, прежде всего, Ангерой был другом. Они давным давно дружно жили вместе с тех пор как его сосед, вернувшись из экспедиции, обнаружил его маленького, прилипшего к пятке.

Прошлое задание Ипсилон провалил и миссию не выполнил. Не сохранил жизнь и не дошёл до конца. Жаль, что попадая на Землю, он всё забывал. Память стиралась во время перемещения духа в межгалактическом пространстве. Дух не был наделён способностью помнить, ведь при такой скорости перемещения, когда масса становилась отрицательной, само собой разумеется, что тело не перемещалось, оно оставалось здесь. Ипсилон жил в созвездии Скорпиона на планете Кьюду. Хорошо, что были аппараты, которые фиксировали его деятельность на Земле, и по возвращении он мог посмотреть ход своей жизни со стороны. Но на Земле таких приборов пока не было, и Ипсилон начинал каждый раз жизнь словно с нового чистого листа. В последний раз он выбрал тело мужчины. Но тот очень уж был рискованным и необузданным, постоянно ходил по краю лезвия из-за своего взрывного характера, потом пошёл на войну, несколько раз был ранен, при смерти был два раза, выживал, его спасали. Но последняя пуля была смертельной, и Ипсилон, не в силах искать новое тело на Земле, вернулся на Кьюду. На его родной планете время идёт совершенно не так как на Земле: никто не умирает и не рождается. Всё происходит медленно, плавно, нет часов, времени, есть рассветы и закаты. Отсутствуют половые различия. Несколько монотонно, скучно, зато спокойно и безмятежно. Сколько уже веков так не меняются жители этой планеты, Ипсилон не знал, да и слово «жить» как-то не звучит, они просто были, есть и будут. Бытиё соответствует их образу. На этот раз он решил выбрать тело женщины. Да уж, конечно, играло мировоззрение и характер Ипсилона. Он отличался от своих соплеменников смелостью, идейностью и силой духа. Говорил о себе накопленный опыт и множественные контракты по перемещениям на Землю, их было бессчётное количество. Так шёл он к дому и размышлял, наслаждаясь красным закатом. «И почему я прикреплён к Земле, а не к другой планете? Хотя мне нравится. Мой сосед недавно прилетел с Сириуса, с миссией справился, зачёт получил, обзавёлся новой оболочкой, симпатичен. У нас не принято распространяться о характере задания между собой, а на конференцию с его участием я не попал». Закат сегодня был неописуемо красивым… На красном небе белые лучи… Примерно сто лет он не увидит эту красоту… Что ж придётся привыкать к пейзажам другой планеты!

Все особи планеты Кьюду были высокие, под два метра ростом, худые с большой головой, этакие головастики. Одежду не носили, её заменяла оболочка, которая облегала и повторяла изгибы тела. Внешне они очень были похожи на землян. Но во всём остальном… Они не ели и не пили, общались друг с другом и передавали мысли высокочастотным звуком. Голосовые связки использовали только при общении в больших компаниях, но это было редко, в основном, на конференциях и собраниях. Наполнял их тело полезными веществами и энергией термобокс, в который они заходили по пробуждении и перед сном.

Ипсилон радовался, ведь ему предстояло путешествие-игра. Он зашёл в термобокс и настроил программу на обучение. Познакомился с политической обстановкой Земли, социальной, экономической, духовной. Надо было изучить психологию людей, эмоциональную, интеллектуальную сферы. Прошёлся по ресурсам Земли. «Как истощены ресурсы, чем они будут питаться через сто лет?» Информация проникала в мозг через нейроволны. Ипсилон успевал думать даже в процессе наполнения себя собранными знаниями с этой загадочной планеты. Сейчас он как никогда был уверен, что выполнит миссию. Войны закончились, политическая, экономическая ситуация Земли благоприятствуют духовному росту и развитию. Надо задать правильное направление, и он, Ипсилон, возможно, будет толчком, проводником людей на новый уровень развития.

Храм – это тело для души. В человеке есть сознательное и бессознательное. И есть сверх-Я или Супер-Эго. Сознательное – сам человек. Бессознательное на языке верующих – это антихрист. Супер-Эго – Бог, сверхчеловек, идеальный образ, к которому стремится человек. Бессознательное управляет человеком пока он не осознан и не правдив с собой, в первую очередь. Он находится во власти бессознательного или антихриста, совершает поступки, разрушающие его жизнь. И это массовое саморазрушение приводит к гибели живого на Земле, к гибели планеты, в целом. Те процессы, которые протекают в одном человеке, протекают одновременно с другими процессами на Земле. Законы природы идентичны. Бессознательное одного человека соответствует коллективному бессознательному.

Перед Ипсилоном стояла задача изменить мировоззрение людей, исследовав причины духовного самоуничтожения. И попробовать сделать это он мог, только наделив такой силой хотя бы одного человека, который стал бы проводником для всех остальных. На Земле испокон веков у каждого человека была своя миссия, однако не каждый её выполнял, а, наоборот, большинство так и не осознавали и не вспоминали своё предназначение на Земле. Люди не хотели познать свою сущность, столкновение с реальностью довольно тягостно ими воспринималось. Люди жили поверхностно, бессознательно. Познать свою сущность – не простая задача, сопровождающаяся душевной болью. Самая сильнейшая боль – это страх смерти, а люди были смертны, их телесная оболочка, во всяком случае, точно. Возвращались на Кьюду только те, кто совершил подвиг и выполнил свою миссию, кто весь век боролся, искал. Оставшиеся, кто на Земле внедрялся самозахватом в новое тело, тот в межгалактическом пространстве просто терялся. Великая истина заключалась в смысле земной жизни, чтобы прожить её с радостью, помогая ближнему и оставляя свой след в творчестве или науке. Человек имел возможность радоваться от рождения новой жизни, любви, дружбы, творчества, самореализации, самовыражения, вкусной пищи, запахов, музыки, созерцания, осязания и обоняния, добрых дел и помощи ближним и много чего. Однако чувство страха, вины, стыда и отверженности терзали его. И эти чувства двигали им в саморазрушительных деяниях. Жажда власти, материального обогащения, стремление к победе и успеху любой ценой дорого обходились самому человеку и его окружению. Потому что это было бессознательными стремлениями.

Ипсилон ознакомился с трудами последних открытий на Земле. Наука продвинулась далеко вперёд. Человек осваивал космос, разрабатывал нанотехнологии, изучал мозг и квантовую механику. Было много реальных открытий и также много артефактов. Он закончил загрузку и вышел напоследок полюбоваться пейзажами своей родной планеты, откуда ему предстояло отправиться в другую галактику солнечной системы. Сейчас был восход, и он заливал небо Къюду голубыми и белыми лучами, теплом и светом. Как всегда тишина и гармония снисходили на эту звездочку в созвездии Скорпиона, населенную существами с высшим разумом во всей Вселенной. И так будет неизменно бесчисленное количество лет. А где-то там, далеко-далеко, находилась маленькая планета Земля, которой было необходимо спасение… Что ж, Ипсилон был готов выполнить свою миссию.

Часть 1. Саморазрушение

Нино открыла глаза. Ярослав сидел рядом и смотрел на неё. «Он смотрит, как я сплю, надо же». Юноша поступил несколько дней назад в отделение психиатрии, где Нино подрабатывала медсестрой ночью, а утром ехала в институт на учёбу. У Ярика были чёрные, как смоль, глаза, которыми он, как казалось Нино, пронзал насквозь. В его расширенных зрачках содержалась немая грусть, тоска, мольба, потерянность, отрешённость, отверженность, страх, надежда, непостижимость. Она таяла от этого взгляда, он её притягивал, манил, как магнит. Парень сидел на игле и в клинику поступил с диагнозом наркомания, когда чуть не умер от передоза. Родители обнаружили его, лежащего на диване, в бессознательном состоянии и на полу валялся шприц. Нино только покуривала иногда и при беспокойствах и волнениях ела успокоительные таблетки и антидепрессанты. Благо, работая в психиатрии, она имела к ним доступ. Очень часто её раздирала мучительная, жгучая боль, тревога, от которой никуда невозможно было деться. Колоться она боялась и вместе с тем этот страх возбуждал и притягивал её. Нино улыбнулась и слегка потянулась. Не очень было удобно спать в коридоре на диване, но это было хоть что-то, чем не спать вообще всю ночь. Ярик смотрел влюблёнными глазами на медсестру.

– Давно ты здесь сидишь? – спросила Нино, поднимаясь и поправляя волосы.

– Пару часов, как ты уснула.

– Охраняешь мой сон? – В отделении пока стояла полная тишина, лишь изредка то из одной, то из другой палаты доносилось посапывание или храп.

– Конечно, принцесса. – Ярик взял руку Нино и у неё замерло сердце. Она посмотрела ему в глаза. Они обменялись долгим глубоким взглядом.

– Ладно, мне надо идти градусники раздавать и готовить уколы, – немного помолчав, сказала Нино, стараясь сохранить серьёзность на лице. Её никто не называл принцессой. Она освободила руку, хотя очень хотела пуститься во все тяжкие с Ярославом и закружиться в карусели эйфории и сладкой нирваны, не о чём не думая. Но именно сейчас она очень хотела спать и её раздражала эта необходимость просыпаться по утрам, а то и вовсе не спать ночью, а потом ехать в институт. Хотелось плюнуть на всё, бросить, забить на все правила, обычаи, приличие… Ох, как хотелось!

Люди, склонные к риску, это особые люди, с особым содержанием нейронов в мозгу. У них нарушен нейромедиаторный баланс, и гормонов, отвечающих за склонность к риску, очень много. В эту категорию входят алкоголики, наркоманы, автомотогонщики и игроки. Они ходят по краю бездны, кажется, что им не страшна смерть и они играют с ней. Они не задумываются о последствиях. Они с головой погружаются в пучину своей страсти, ничего вокруг себя уже не замечая. Это одержимость со смертельным риском.

– Нино, принеси, пожалуйста, журнал регистрации. Кажется, я видела его в ординаторской, – попросила напарница Нино, пожилая женщина лет 70, которая всю жизнь проработала в психиатрии.

– Хорошо, сейчас найду. – Нино взяла ключ, положила его в карман пиджака и пошла в соседний блок. Больные уже проснулись и тусовались в коридоре: смотрели телевизор, просто сидели или стояли или хаотично двигались и кружились. Стоял запах манной каши. Когда Нино проходила мимо них, они почтительно здоровались с девушкой, искренне радовались ей, ждали её смену. И она их любила, они были очень беззащитны и трогательны в своём мире. И очень настоящие. Тут не было масок, фальши и притворства. Нино зашла в ординаторскую и включила свет. Обвела взглядом столы, диван и нигде не увидела журнал. Стояли коробки с конфетами, ликёр, цветы. «Может, в ящике стола?» Она открыла верхний ящик стола, и тут её взгляд упал на упаковку таблеток «Стипам», которые были запрещены в использовании. «Интересно, что делают эти таблетки, да ещё и начатая упаковка, в столе у заведующей отделением?» Нино взяла упаковку, покрутила, понюхала, положила на то же место. «А вот и журнал». Нино взяла его и пошла из ординаторской прочь. Как-то холодно и не комфортно здесь было в отличии от тёплого отделения. В дверях она столкнулась с Ярославом. Он был в сопровождении санитара.

– Вы куда это пошли? – спросила Нино.

– К врачу, зуб заболел. – ответил Ярослав. – Ты уже скоро домой пойдёшь и я долго теперь тебя не увижу. – Он наклонил голову и заглянул в глаза Нино.

– Не очень-то долго, – улыбнувшись, отметила Нино. – Через пару дней снова моя смена, в ночь. Ей нравились забота и ухаживание Ярослава, именно его забота и внимание. Как он ждал её и встречал, был рад. Среди всех больных она выделяла именно его. И сама не заметила, как тоже стала скучать и ждать очередной своей смены и встречи с ним.

– Лечи зуб и выздоравливай!

– Спасибо, Ниночка! Постараюсь. До скорой встречи.

И тут Ярик неожиданно чмокнул Нино в щёку. Она растерялась, немного покраснела, тут же бросила взгляд на санитара, который безмолвно стоял и курил на выходе из корпуса. А Ярослав также немного смутился и, сделав усилие над собой, повернулся, кинув последний взгляд на Нино, пошёл к зубному.

Смена Нино закончилась и после линейки с врачами, она поехала в институт. Спать она уже не хотела. Просто после смен она всегда чувствовала себя, как в тумане, так как спала всего три часа, и, видимо, испарения лекарств проникали через кожу в мозг.

Сама не замечая, Нино стала жить только сменами в больнице, ради того, чтобы увидеть Ярослава. Они могли сидеть рядом и смотреть друг на друга. Он наливал ей чай и приносил, строил больных, суетился, помогал. Он хотел быть нужным и полезным. И Нино с благодарностью принимала это. О его заболевании наркомания они никогда не говорили. Нино считала это бестактным, а Ярослав пытался забыть и навсегда вылечиться.

– Я больше не хочу употреблять наркотики.

– А что ты хочешь?

– Не знаю. Быть рядом, вдыхать твой аромат, чувствовать твоё тепло, дышать одним воздухом с тобой.

Ярослав сел за рояль. Инструмент, старинный, давно не настраиваемый, стоял в отделении в «комнате досуга». Он наиграл первые аккорды мелодии песни «Странные танцы». Как красиво. Танцы вдвоём. Вступление к ней Нино очень нравилось.

– Ты учился в музыкальной школе? – спросила она у Ярослава, когда он закончил играть.

– Да учился, но бросил.

– А я закончила. Пять лет на аккордеоне. Но он у меня стоит, я редко беру его в руки.

– В чём смысл жизни, по-твоему?

– Не знаю. Сама недавно думала об этом. Не знаю.

– А мне кажется, что не обязательно всё должно иметь смысл.

– Звучит, как оправдание бессмысленности.

Когда Нино легла спать, ещё долго крутилась в её голове эта мелодия. «В переходах подземных станций… Какой он хороший и милый. Почему все наркоманы такие привлекательные внешне? Наверное, все или почти все красивые люди испытывают на себе повышенное внимание со стороны окружающего мира, и, соответственно, требования и ожидания завышаются. Ведь у них больше возможностей. Не все выдерживают этот груз».

Пришло время, когда его выписали, за ним приехали родители, Ярик попрощался со всеми и с Нино тоже. И ей показалось, что он уже не с ней, а в другом мире, в другой теме, как будто его и не было никогда здесь. Но он был… Нино потом вспоминала его очень часто. Этот юноша подарил ей что-то такое неуловимое, приятное, нежное… Может, это был его кусочек мира, такой непостижимый и опасный.

А Нино продолжила свою безрадостную жизнь, которая становилась всё мрачнее и мрачнее с каждым днём. Она училась в институте, работала в больнице, ругалась с мамой. И вскоре она уволилась из больницы.

– Я заболела, – сказала она по телефону, когда не смогла подняться на рабочую смену. На самом деле ей просто всё надоело. Она устала…

– Чем заболела, что случилось? – спросила заведующая.

– У меня депрессия, – сама себе поставив диагноз, заявила Нино.

– Это симптом. На работу можно с ним ходить.

– Извините, у меня не валяется в тумбочке таблетка стипама, которая привела бы меня в чувства.

В воздухе повисло молчание.

– Я уже давно работаю в психиатрии, и мне бывает необходимо снять интеллектуальную активность и напряжение, – ровным голосом ответила заведующая.

Нино, счастливая, звонила в дверь своей квартиры. Она купила два торта и фрукты. На пороге её встретила гневная мама.

– Что это ты затеяла?

– Мама, я хочу пригласить к себе на день рождения друзей, – Нино никак не ожидала, что мама будет против.

– Нет, никаких гостей. Ты мне не помогла с переездом. Я, как проклятая, таскала сумки и мебель, а ты даже палец о палец не ударила. Убирайся жить к своему отцу, ты с ним два сапога пара, вся в него. И надо же было унаследовать только плохие гены, – с ненавистью проговорила мать.

– Ну, мама, это же мой День рожденья! И потом ты не просила меня помочь с переездом, – закричала Нино, переполненная обидой.

– А ты что сама не понимаешь, что мне нужна помощь? Всё, никаких! Будет своя квартира, води кого хочешь. А это моя квартира и я не потерплю никаких гостей.

Гнев исказил лицо Нино гримасой – она ведь обещала уже своему другу, как же так. Она размахнулась и со всей силы бросила торты на пол. Они выпали из коробок. Нино их пнула, и они размазались по стенам коридора. Нино развернулась и побежала вниз по лестнице на улицу. Она сдерживала слёзы, готовые вырваться наружу. «Нет, плакать нельзя. Я сильная, я выдержу. Пусть теперь ищет меня и жалеет, что не разрешила отметить день рожденья».

Мама у Нино не любила вообще о чём-либо просить, надо было догадываться. А это не всегда удавалось. Конечно, разве возможно прочитать мысли другого человека самостоятельно, без специального прибора? Этот прибор был очень дорогим и использовался только в полиции и некоторых научных исследованиях.

С Верой Нино познакомились около двух лет назад в клубе. А когда Нино переехала с мамой и братом, оказалось, что они ещё и живут рядом. Вера была очень красивой девушкой, у неё была добрая гостеприимная мама. И в этот раз подруга приняла Нино радушно и сострадательно.

– У меня приятель работает в биохимической лаборатории и у него есть доступ к стипаму, – видя расстроенную подругу, сказала Вера.

Стипам – средство, стирающее память. Тяжесть событий не играла значение. Стипам был запрещён в свободной продаже и считался наркотиком. Один был минус у этого средства: он был синтезирован около пяти лет назад и пока ещё не было данных о побочных эффектах и последствиях. Он был в разных формах: в таблетках, в курительных смесях и в порошке.

– Мхм, да, хорошо, здорово, – не особо понимая, промычала Нино. – Давай, я согласна, лишь бы стало легче. Я, кстати, помню эти таблетки, в смысле, с таким названием, видела у заведующей отделением.

– А что не взяла?

– Не думала тогда об этом. – Нино сделала дорожки, скрутила купюру и вдохнула порошёк.

– Пойдём сегодня в клуб.

– Пошли в рок-клуб.

– Давай.

К ночи подруги собрались и вышли на встречу неизведанному, новому. Хотя в этот клуб они ходили часто, там у них были свои друзья. Когда с улицы заходишь в клуб, тут же меняется пространство. Это и в буквальном, и в не буквальном смысле тоже. Полумрак, вкусный дым, туман и тьма, в глубине всё мерцает, сверкает, искрится и – музыка. Громкая, очень громкая, то, что надо. Вихрем заносит на танцпол и начинает кружить, кружить, кружить. Танцевать, танцевать, танцевать. Не хочется останавливаться! Нино подошла к Вере. Подруга стояла возле барной стойки и рядом с ней два молодых человека. Один светленький и повыше, а другой тёмненький, очень симпатичный.

– Нино, познакомься. Это два моих новых друга. Они приглашают нас потусить по клубам, отвиснуть, кайфонуть вместе.

Молодые люди слушали музыку. Один из них подмигнул Нино. Мальчики были очень обаятельные и весёлые.

– Хорошо. Когда срываемся? – ещё разгорячённая танцами спросила Нино. Ей хотелось больше движений, драйва, скорости, всё по максимуму. Всем так хотелось. И она ничего не боялась. Она безгранично доверяла окружающему миру и этим молодым людям тоже.

– Что едим, красотки? – перекрикивая музыку сказал тёмненький.

Теперь она не обращала внимания на упрёки и недовольства мамы. И когда они ругались с ней, Нино знала, куда идти и что делать. Был великолепный стипам. Он спасал её от душераздирающей боли отверженности, брошенности, никчемности и пустоты. У неё появились новые приятели, знакомые, которые всегда были рады помочь купить наркотик. Это был новый увлекательный мир, непостижимый. А запрещённое только привлекало и возбуждало.

– Привет! Есть «чё»? – спросила Нино у Юрика, нового знакомого, с которым её жизнь свела в одном из наркоманских притонов.

– Есть, да, – улыбаясь, ответил Юрик и достал шприц с жидкостью.

– Не, я не колюсь, в сухом виде есть? – Нино поругалась с мамой и очень хотела курнуть или понюхать.

– Не а, только так, и то, это моя вечерняя доза. Я просто могу великодушно поделиться с тобой. Вижу тебя колбасит.

– Да нет, меня не колбасит, просто тошно и противно жить. С мамой поругалась, она выгоняет меня к отцу жить. Она меня не любит.

– Да брось ты, мамы любят всегда, такого не бывает.

– Думаешь, я гоню, придумала или капризничаю. Я чувствую, что не любит. Ладно, давай. Уколешь меня?

Это было невыносимо, что никто даже и не верит, что её мама не любит… считают бредом, её фантазией…

– Не вопрос, – ответил Юрик.

Он взял ремень и потрогал вену на правой руке у Нино. Обмотал ремнём руку. Нино не боялась уколов, тем более сама работала медсестрой. Она наблюдала, как игла входит в её вену, как кровь наполняет контроль и медленно плывёт раствор в её тело. Юрик достал шприц и прижал ватку, чтобы кровь не текла. Волна прошла по всему телу Нино от вены до кончиков пальцев ног. И ей стало очень хорошо и безмятежно.

– Спасибо, – нежно сказала Нино и чмокнула Юрика в щёку.

Довольство и благодушие разливалось по сущности девушки, проникая в сознание, бессознательное. Всё нутро заполнилось этой ангельской волшебной жидкостью. Нино захотелось затянуться и она взяла сигарету из рук Юрия. Все движения её были плавные и она сама тащилась от себя. Сделала затяжку, выдохнула. Всё медленно, как в замедленном фильме, не торопясь. А куда собственно торопиться? Мама всё равно выгоняет и не любит. А ей хотелось, чтобы её любили. Все любили. Чтобы весь мир был у её ног. Ведь она такая хорошая, красивая, добрая. Мысли медленно текли в её голове.

– Ты хороший, – сказала Нино Юрику. – Спасибо большое тебе.

Домой Нино не хотела идти домой, поэтому гуляла допоздна с Юриком. Она было очень благодарна ему, что он, не требуя ничего взамен, спас её от мучительных переживаний и душевной боли.

– Мне надо до одиннадцати часов прийти домой, – сказала Нино Юрику.

– А что за ограничения? Погуляем немного, – удивился Юрий.

– Нет. Мама будет ругаться. Ей вставать рано на работу, она ложится спать в одиннадцать. Она уже сказала, чтобы я после этого времени не приходила и ночевала, где угодно.

– Да, жесть, конечно, у тебя дома, гестапо прямо, – пошутил Юрик. – Тогда пока. Увидимся.

– Да, – Нино обняла Юрика и чмокнула ещё раз в щёку.

Он не привлекал её как мужчина. Просто был хорошим другом. Она позвонила в дверь. Открыла мама и даже не взглянула на неё. «Тем лучше, не обнаружит моих глаз». Нино было стыдно, и она чувствовала себя виноватой. Она понимала, что делает что-то неправильное, запрещённое. «Наркотики – это плохо и ужасно. Главное не загреметь, тихо, тихо. Чай не попить, не поесть». Она молча прошла в комнату, разделась и легла спать. Но уснуть она не могла ещё долго и тихонько ворочалась, чтобы никто не услышал, что она не спит. Под утро она заснула и слышала, как мама собирается на работу, брат в школу. Проснулась уже к полудню и в институт идти было уже поздно. Она не знала, чем заняться, и наполнившая её пустота выгнала на улицу в поиске, чем её заполнить.

Был будний день и начало весны. Людей было мало, все на работе или в делах. А у Нино не было дел. В институт она не пошла, она часто стала пропускать учёбу. С работы уволилась. Мама пилила. И ощущение безнадёжности, пустоты и отчаянья накрывало с головой. Она направилась к Вере.

– Может, выпьем по маленькой? – предложила подруга, она никогда не работала и почти всегда была дома.

– Нет, не хочу я пить что-то. Мне бы что-нибудь другого.

– Замутим стипам?

– Вот это да, мне бы не помешало.

Вера взяла телефон и принялась звонить. У неё были знакомые, продававшие стип.

– Готовь бабло, через час встреча на остановке.

– Отлично.

У Нино защемило сердце в ожидании наркотика. Это ожидание очень волнительно. Предвкушение эйфории и страха. Вера взяла деньги, ушла и вскоре вернулась. Она достала два пакетика из фольги, в которой был заветный порошок и два шприца. Невротическое волнение в период приготовления раствора, укол и невероятное ощущение волны, проходящей по вене и всему телу. Это стоило ожидания и страха. Нино казалось, что она улетает высоко-высоко, далеко-далеко и уже всё в мире не важно, не существенно. Она ощущала себя королевой, богиней, гением. Ей всё казалось лёгким и простым.

В 2010-м году учёными для исследовательской деятельности был изобретён препарат, стирающий память. Тогда ещё не было известно о его последствиях и побочных эффектах. Позже, когда проявились вредные для человека воздействия, было слишком поздно. Его необходимо было хранить под строжайшим запретом, чтобы злоумышленники не воспользовались. Однако злоумышленники нашлись и стали в подпольных лабораториях изготавливать препарат. Люди становились холодными, не эмоциональными, ведь препарат мог стереть все страдания и человек забывал о боли, снова и снова совершал всё те же ошибки. Биороботизация была кому-то необходима. Это удобно руководителям предприятий, правительству. Человек работает, не испытывает никаких эмоций, и дёшево. Роботы стоят дорого. Их эксплуатация и использование. Так появился новый мощный наркотик Стипам. Несмотря на то, что уже стали известны случаи его отрицательного воздействия, он вовсю был распространён в среде наркоманов. Его употребляли как таблетки, курительную, нюхательную смесь, и как инъекцию. Курительная смесь была более щадящей, а нюхательные и инъекционные могли мгновенно спровоцировать верную смерть или сделать человека инвалидом. Самое ужасное, что возникала мгновенная зависимость, не только психологическая, как от курительных смесей, но и физическая.

– Пойдём в клуб? – предложила Вера, развалившись на диване, глубоко вдыхая дым сигареты. После укола очень приятно выкурить сигарету. Она как-бы продлевала ощущение кайфа.

– Пошли.

Девушки собрались, накрасились, нарядились и вышли на улицу. Уже закончился рабочий день и наступил вечер. Со стипамом очень быстро пролетало время. Они решили пешком прогуляться до клуба. Это было не очень далеко. А под наркотиком удовольствие погулять, не смотря на мрачную и пасмурную погоду. Было тепло. Симпам давал ощущение теплоты, наполненности, уверенности и надёжности. И вдруг Нино увидела Ярослава. Он разговаривал с другим парнем и ловил машину. Нино подошла поближе и окликнула его. Он посмотрел в их сторону и узнал её. Они почти год не виделись с того момента, как его выписали из больницы. И Нино не надеялась его когда-либо увидеть. И вот это был он. Ярик обрадовался и подошёл к девушкам.

– Ты что здесь делаешь? – удивляясь и улыбаясь своей обворожительной улыбкой, спросил Ярослав.

– Мы идём в клуб.

– А мы тоже собирались попозже немного. Поехали с нами? А потом уже в клуб, – предложил Ярослав.

– А куда вы едете? – спросила Вера.

– Здесь недалеко барыга ждёт уже. Туда же подъедет мой друг на машине, и мы будем на колёсах.

– Поехали, – не сомневаясь и не думая, ответила Нино. – Вера, не волнуйся, я знаю Ярослава уже давно, не беспокойся.

В это время приятель Ярослава остановил таксиста, и они все прыгнули в неё. Нино сидела рядом с Ярославом и телом ощущала его близость. Она не могла поверить в то, что вот так случайно они встретились и теперь вместе. Ей не хотелось расставаться с ним никогда. Рядом с Ярославом она чувствовала себя в безопасности и защищённой.

Они укололись ещё раз в машине и поехали в клуб. Немного потусив там, Нино заскучала, ей было не интересно. Много людей, всё прокурено, громкая музыка. И хотя она любила этот драйв, сейчас ей было не до того. Она хотела быть рядом с Ярословом. Нино нашла Веру, которой тоже, оказывается, было не по себе в клубе. Стипам – такой наркотик, который не вызывает желания быть в толпе, танцевать и веселиться. Он больше депрессивный, под его воздействием больше хочется думать либо быть в тихом спокойствии и уединении. Втроём они ушли из клуба и всю ночь гуляли, провожая Веру домой. И наконец-то они остались вдвоём. Только Нино и Ярослав, у него дома. Как же она мечтала о нём.

– Что-то будешь? Чай, воду? – спросил Ярослав, когда они прошли в его комнату.

– Да, ужасно хочу пить, – ответила Нино кокетливо, поджав губы и закатив глазки.

– Сейчас, моя принцесса.

– А ничего, что мама в соседней комнате?

– Нет, она спит, к тому же я ей рассказывал про тебя, мою прекрасную медсестру.

Ярослав принёс графин, два стакана, налил воды и подал. Нино с жадностью отглотнула. Ощутила, как струйка воды потекла по горлу. Ярослав сел на подлокотник кресла, в которое погрузилась Нино. У неё учащённо забилось сердце. Она поймала своё дыхание и задержала его. Тут она почувствовала, как тело её становится мягким, безвольным, и испугалась. Она теряла контроль над ситуацией, как будто умираешь.

– Что с тобой, милая? Ты так побледнела.

Нино заставила себя открыть глаза и посмотрела на Ярослава. Что-то зловещее, страшное, тайное он увидел в этом взгляде и тут же стал её бить по щекам. Налил в стакан воды, плеснул в лицо девушки. Нино очнулась. Отпустило.

– Ты меня напугала, – Ярослав нежно протёр влажным полотенцем лоб Нино.

– Да, мне не на шутку стало плохо. Перебрала я сегодня. – Нино сжала руку Ярослава.

– Ты думала о том, что встретишь меня когда-нибудь?

– Нет, не думала.

– А я знал, что увижу тебя снова, фантазировал, придумывал нашу первую встречу.

– И что ты придумывал? – с интересом спросила Нино, чувствуя возбуждение.

– Что я ложусь снова в больницу и там встречаю тебя. Ты по-прежнему работаешь медсестрой. Я прижимаю страстно тебя к стене и начинаю целовать в лицо, волосы, шею, грудь. Ты изгибаешься вся, горя в желании. Я ложу тебя на кушетку в процедурной и трахаю, трахаю, трахаю. А ты стонешь в истоме. Я очень тебя хочу.

С этой поры они не расставались. Она ждала его, когда он задерживался в игровых автоматах, не спала без него, плакала. Они вместе кололись. И был потрясающий секс. Достаточно было ему только войти в неё и она тут же кончала. И кончала, и кричала, и снова кончала, и снова кричала. Он входил в неё очень аккуратно, осторожно, бережно, медленно двигаясь. И это было похоже на сон, на сказку. Нино перестала общаться с подругами, задвинула институт. Наркотики, секс и Ярослав – вот, что наполняло жизнь Нино смыслом. С каждым днём доза увеличивалась, и вскоре они кололись уже утром и вечером. Нино любила всё с размахом, по-максимуму, на полную катушку, отдаваясь страсти. Либо всё, либо ничего. Когда Нино было восемь лет, папа раскачивал её на качели. Нино смеялась и двигалась в такт качели, ещё больше её раскачивая. Вперёд, взад, вперёд, взад…

– Ещё, ещё! – кричала она отцу. И он старался, подталкивал качели. Она сделала почти «солнышко», как хотела, но перекладина резко остановила кружение, Нино вылетела, не удержавшись, в овраг. Хорошо, что он был засыпан дворником опавшими листьями. Нино мягко приземлилась. Ни царапины, ничего не было на теле и даже страх и испуг отсутствовали в душе ребёнка. Так она и привыкла ко всему с размахом. Зато она научилась летать!

Вскоре деньги закончились и у Нино, и у Ярослава. И так как никто из них не работал, стало не на что жить.

– Я скоро приду, – сказал Ярослав утром, уходя на поиски дозы. Он поцеловал Нино и вышел. Нино ждала его два дня. Она металась по квартире, не зная, что ей думать, что делать. Его не было. Она смотрела в окно. Садилась, вставала, снова садилась, снова вставала, подходила к окну. И так весь день и всю ночь и снова весь день. Ярослав пришёл только к вечеру, весь избитый и пьяный. Наркотики он не принёс. Нино колбасило во всю.

– Давай хоть водки выпьем тогда, – взмолилась Нино. Она знала, что это не поможет, но хотела хоть немного заглушить судороги, которые сковывали всё тело. Это были ломки. Она скрючилась на диване и думала, что медленно умирает. Ей хотелось умереть, чтобы не чувствовать эту ужасную боль. Казалось, что множество крючков тянули её кожу в разные стороны. Тянули, тянули. Так противно. Нино умирала, оживала, отъезжала, откачивали. И зачем? Она не хотела жить в этом гавёном мире. Сколько раз колола себе большие дозы, смертельные, и всегда был кто-то рядом, кто возвращал ей жизнь. Вечно кто-то рядом всё портит. Три месяца жёсткой системы. Как ей нравилось постоянно быть на волоске от смерти, ходить по лезвию бритвы. Умирать-возрождаться. Видно, что-то было в этом мире, раз не удавалось ей умереть, как она ни старалась покончить со своей жизнью.

– Давай поженимся, – как-то сказал Ярослав. – Бросим употреблять наркотики, заведём ребёнка.

– Да, звучит заманчиво, – ответила Нино. Когда они были вмазанные, всегда думали о том, чтобы завязать. Эти мысли никогда не приходили «на трезвую голову».

– Надо подать заявление в загс.

– И в чём проблема? Если ты согласна, можем хоть сейчас пойти, – Ярослав улыбнулся своей нежной, милой улыбкой и заглянул в глаза Нино, которая лежала безмятежно на диване. Они ещё были голые после занятия любовью, жар тела не сошёл, и казалось, он парил в воздухе, наполняя её запахом секса.

– Ты серьёзно? – улыбнулась удивлённая Нино.

– Конечно, чему ты удивляешься? Я люблю тебя, как никого в этой жизни, больше своей жизни. И я знаю, что и ты меня любишь. Да, ты любишь меня?

– Да, милый, я люблю тебя до сумасшествия. Ты бы видел, что со мной происходит, когда тебя нет долго, – Нино прикоснулась к волосам Ярослава и пальчиком провела по овалу лица.

– Я это чувствую, когда вхожу в тебя и ты вся мокрая, когда сразу прямо мгновенно кончаешь, – Ярослав дотронулся до носика и поцеловал Нино в глаза.

Дату регистрации брака назначили через три месяца. И уже почти сразу Нино почувствовала, что что-то изменилось в их отношениях с Ярославом. С каждым днём он всё чаще и чаще пропадал где-то. Нино волновалась. Иногда он приходил уделанный, и Нино, которая старалась держаться, становилось обидно.

– Мы же договаривались с тобой быть вместе, что будем держаться друг за друга, – с обидой произнесла Нино.

– Так я держусь. Пивка выпил немного, – ответил Ярослав, очень искренне глядя в глаза Нино. – Ну что ты, милая, я тебя очень люблю.

– Я тоже тебя люблю, – ответила Нино, но ей стало казаться, что Ярослав обманывает её. Его зрачки были в точку, как у вмазанного.

– Ты ложись спать, милая, а я пока что не хочу. Посмотрю телевизор, – сказал Ярослав, поцеловав Нино очень-очень нежно.

– Ладно, спокойной ночи, дорогой.

У Нино защемило сердце и под ложечкой. Она чувствовала что-то не то и не так, как было. Она легла и долго не могла заснуть. Слёзы обиды и разочарования катились и катились и не могли остановиться. Потом она приняла решение, перевернула подушку сухой стороной и заснула.

Сказка закончилась. Нино проснулась и осознала всю тягость бытия в реальной жизни. Ей было очень больно, горько рушить отношения. Но они уже стали разрушаться, когда закончилась эйфория сказки от влюблённости. И она ушла, вернулась к маме и к своим мучениям и тревогам. Нино понимала, что жизнь и брак с этим человеком затянут её на дно. Она и так почти у самого дна плавает, а с ним она пропадёт. С одной стороны, она не хотела жить и самоуничтожала себя. А с другой стороны, какая-то невидимая сила охраняет её от смерти, и в моменты, когда Нино находится на волоске от смерти, спасает её и оберегает. Ещё несколько раз она хотела вернуться к Ярославу, особенно, когда выпивала, она ехала к нему. Однажды дверь открыла его мама. Она странно выглядела.

– Здравствуйте. А Ярослав дома? – спросила пьяная Нино.

– А ты разве не знаешь? – ледяным голосом произнесла мама Ярослава.

– А что я должна знать?

– Он умер. Его зарезали в парке.

– Как… – только и смогла вымолвить ошарашенная Нино. Она отрезвела вмиг. И только мотала головой в шоке. Рот у неё был открыт, она не знала, что сказать. Замерла в недоумении.

– Он же был такой добрый, безобидный. За что? Почему? Зачем?

Как в тумане она поплелась домой, мыслей не было, был один ужас и страх.

«Какая нелепость. Почему его убили. Почему его? И почему со мной это происходит? За что мне это? Что я сделала или делаю не так? Я его любила, ну почему я ушла от него? Может быть, если бы я была с ним рядом, такого бы не произошло. Чёрт побери. Сам виноват, нечего было шляться где попало по ночам. А я сама сейчас иду, ночь на улице, только редкие машины проезжают. Совсем никакого страха нет. Ужас. Всё надо бросать пить. Когда пью, усиливается желание вмазаться. Никакой алкоголь не помогает. И вот я пью, пью, до беспамятства, пока не падаю спать. Прочь от этих мыслей и этой боли. Блин, как я сейчас без Ярика? Всё надо валить отсюда. Здесь нечего больше делать. Нет никого, кого бы я любила, и кто бы меня любил. И меня ничего здесь не держит. Ой, как жалко Ярика. Как она мог? Как он мог?» Нино стала подвывать, слёзы катились по её щекам. Она шла по улице, вдоль дороги и разговаривала сама с собой. Людей не было никого. Тишина. Безмолвие. Лишь редкие машины нарушали этот покой. Как будто мир замер в минуте молчания, и эта минута растянулась на часы, дни, года. Так показалось Нино. И шла она неизвестно сколько времени. Стало уже светать. Домой она не хотела идти и спать тоже.

Нино пришла к Вере, вся в слезах и убитая.

– Что случилось? Опять с мамой поругалась? Дай поспать-то, ты что с утра пораньше? – простонала подруга спросонья.

– Ярослав умер, – неживым голосом ответила Нино.

В её жизни никогда не умирали настолько близкие люди.

– Как, почему? Что случилось? – спросила Вера встревоженно.

– Его зарезали в парке.

– Кошмар, – Вера покачала головой. – Так много смертей в последнее время: кто от передоза, кто сгнил от сепсиса, кого убили.

Повисло молчание в воздухе, и никто не нарушал его.

– У меня есть тоже новость для тебя.

– Какая?

– У меня обнаружили СПИД.

– Когда?

– Ну вот на днях.

– Верочка, – Нино подсела к ней рядом и обняла. – Как ты это перенесла? – она хотела спросить «сколько тебе осталось жить», но язык не повернулся.

– Ничего, нормально, – улыбаясь, ответила Вера.

Нино знала, что это наигранная улыбка.

– Что ж это такое? Что за дни пошли? Новости, одна другой хлеще. Я решила в очередной раз завязать с наркотой, надеюсь, сейчас получится. Не хочу больше колоться. Я перекумарила и больше системы этой не хочу. И пить надо бросать, совсем лишнее.

– Да, и я тоже перекумарила. Вот отхожу с алкоголем. Да и потом, куда мне сейчас с моим диагнозом.

– Знаешь, я хочу переехать жить в другой город, – сказала Нино. – На первое время в Москву, а потом в Европу.

– Что тебе здесь не живётся? – жалобно спросила Вера. Ей было жаль расставаться с подругой. Столько вместе прожито и пройдено. В какой грязи они только не побывали. Она обняла Нино.

– Снимать квартиры не хочу, когда есть и мама и папа рядом, но жить я с ними не могу. И здесь много соблазнов, воспоминаний, и я боюсь сорваться снова.

– Как будто в Москве нет наркоманов?

– Наверное, есть, но я же с ними не знакома, а кто знает, что я бывшая наркоманка? На лице ведь не написано. Пока я сама не начну движуху и не проявлю инициативу в поиске наркотика, никто меня не заставит и не сможет соблазнить.

– Давай хоть выпьем на прощание.

– Давай, наливай. О, так у тебя уже мало осталось. Я схожу за вином. Давай красненького попьём.

– С удовольствием, – Вера держалась и виду не подавала, что она смертельно больна. Она вообще всегда была закрытой в себе. Мало делилась своими переживаниями и болью.

Больше Нино не садилась на систему и лишь иногда покалывалась. В основном, она выпивала и курила. Она написала много стихов, посвящённые этой её быстрой, стремительной, смертельной любви с Ярославом и дружбе с Верой. Окончила институт с горем пополам. Написала диплом на тему «Депрессия». Сыграла на аккордеоне «Песню ангелов» из фильма «Реквием по мечте». И переехала жить в Москву.

Нино не интересовали деньги, секс, карьера, власть. Она хотела любви, и ей достаточно было бы, чтобы мама её любила, но… Стипам заменял ей родительскую любовь, но он и смертельно опасен. В Москве Нино не заводила знакомств с наркоманами и их очень боялась. Хотя покурить она не отказалась бы. К курительной смеси нет привыкания физиологического. Психологическое лишь. Человек медленно тупеет и деградирует. Она устроилась работать в рекламный отдел менеджером по продажам. Пошла учиться в институт, повышать квалификацию психолога. Хотя она уже не употребляла тяжёлые наркотики, она периодически находилась в состоянии депрессии и всегда просыпалась с тревогой. Иногда выпивала. Нино была одинока, хотя её окружали коллеги по работе и всегда был любовник и не один, и подруги были. Но по сути своей она была очень одинока. Она никому не рассказывала о своём прошлом опыте и была похожа на ёжика или черепаху, которые в случае опасности сворачиваются и прячутся в своём мире. Она зарегистрировалась на сайте знакомств и там познакомилась со своим будущим мужем. И он курил стипам. Вот это и привлекло.

– Привет! Как поживаешь? – спросил незнакомый парень на сайте знакомств.

– Привет, спасибо хорошо, – Нино уже познакомилась с заученными фразами и даже примерно ожидала, что последует дальше.

– Хочешь дунуть?

– Эээ. Да, не откажусь, – Нино была явно удивлена, как парень клеил её. Не обычно. – А с чего ты взял, что я курю?

– Догадался по фотографиям. Интуиция подсказала.

– Хм, ну ладно, пускай будет так, – Нино не догоняла, на какой из фотографий похоже, что она любит наркотики. Все очень приличные и обычные.

– Давай встретимся.

– Давай.

– Завтра сможешь?

– Смогу.

Нино не наряжалась особенно, как ходила на работу обычно, так и поехала на встречу после рабочего дня. Выходя из станции метро, она сразу его узнала. Она запомнила из анкеты, что у него рост под два метра. И внешность соответствовала фотографиям. Хотя здесь всегда всё очень обманчиво. Нино с несколькими до этого встречалась и всегда разочаровывалась. На сайте она проецировала свои фантазии на собеседника с фотографии, но жизнь в реальности – это совершенно другое. Никогда собеседники не соответствовали ожиданиям Нино, и ей уже казалось, что и она тоже не соответствует. Но в этом случае они договорились просто дунуть и больше никто никаких ожиданий не строил от встречи. Он оказался высоким привлекательным брюнетом с синими глазами.

– Привет.

– Привет, – Нино улыбнулась сдержанно и быстро посмотрела на него. Он сразу направился по дороге, как будто они давние знакомые. – Где курить будем?

– У меня дома, я здесь недалеко живу.

– Я могу не беспокоиться, ну мало ли, вдруг ты маньяк или извращенец? – Нино немного волновалась, хотя, может, это было даже просто ради приличия.

– Можешь не беспокоиться, – ответил парень и так уверенно посмотрел на Нино, что у неё действительно все сомнения прошли.

Они зашли в квартиру, в которой приятно пахло благовониями, ничего вычурного и лишнего. Кое-что из мебели было стариковское и дорожки на полу, и ковры, и фотографии родственников. В квартире было три комнаты и самая большая комната оказалась самой уютной. Здесь стояли лишь огромная кровать, столик и телевизор, и был здесь же выход на балкон.

– Ты один живёшь?

– Да, один.

– А где твои родители живут?

– Мама умерла, а папа живёт с женщиной.

– Ясно всё.

– Чай будешь или кофе?

– Да, пожалуй, кофе с молоком я буду. Спасибо. А мама давно умерла?

– Восемь лет назад.

– Как ты это пережил?

– Как-то пережил.

– Давай уже дунем, не томи. Я сто лет не курила. – Нино чувствовала себя с ним, как со своим давним другом. Запретный секрет связывал их тайными узами молчания и знания.

Он протянул ей папироску, забитую дурью. Нино понюхала. Не забыть этот запах! Она облизнула край у папироски, поднесла зажигалку и затянулась. Ещё затянулась и ещё. Конечно, это не инъекции, когда торкает сразу и ощущаешь всем телом. Здесь еле-еле уловимое изменение сознания и мировосприятия. Более обострённые ощущения и осязание. Обостряются первобытные инстинкты. Ей стал очень давить лифчик, и она пошла в ванну, сняла его и положила в сумочку. Без него стало свободнее и легче дышать. Олег сразу заметил. Нино уловила взгляд парня на свою грудь, которая стала выделяться без лифчика в футболке, словно яблочки, круглые шарики с торчащими сосками. Она почувствовала себя желанной и сексуальной и наслаждалась этим. Парень не был навязчив и настойчив, кажется, он сам стеснялся предпринимать первые шаги. Он только платонически животными взглядами смотрел на грудь Нино. Девушка совсем успокоилась, уверенная, что никто не будет домогаться до её тела, и стала более открытой и откровенной. Они долго разговаривали о том о сём, и, когда уже стало пора уезжать домой, он попросил её остаться.

– Останься, пожалуйста. Обещаю, что приставать не буду. Хочешь, вообще ложись спать в другую комнату.

– Да, хочу. Нино осталась и легла спать в другую комнату. А утром пошла на работу и он её провожал.

До десяти лет у Нино не было своей комнаты, она жила с бабушкой, мамой отца, за шторкой. Из любимых игрушек были заяц и белый медведь. Бабушка была с длинными чёрными волосами и черными глазами и походила на ведьму. Квартира была в старом сталинском доме с огромными потолками и резьбой. В комнате стоял огромный немецкий старинный чёрный рояль, швейная машинка, шкаф с антресолями, аквариум с рыбками, диван, на котором спала бабка и кресло-кровать зелёного цвета для Нино. Бабушка постоянно шила на швейной машинке, и её стрёкот разносился по всему дому. Даже в десять лет, когда Нино с родителями и маленьким братиком переехали на другую квартиру, и неё уже была своя комната, окна которой выходили на улицу с трамвайными путями, с шести утра до часа ночи Нино опять слушала грохот, теперь не швейной машинки, а трамвая. Зато у неё была своя комната! Она была прямоугольная, в ней стояла кровать, письменный стол, опять-таки швейная машинка. Теперь Нино иногда сама что-нибудь строчила, особо шить она не любила, просто умела и шила по настроению, ах, да, ещё аккордеон с пюпитром – она училась в музыкальной школе. Квартира была на первом этаже в центре города. Они всегда жили в центре. У входа в комнату Нино стоял встроенный шкаф-гардероб, в который она вешала одежду. А потом они снова переехали, это произошло спустя восемь лет, когда родители Нино развелись, мама разменяла квартиру. Муж и отец был оторван от семьи и выкинут за борт на край города в убогую комнатушку. Мать с детьми переехала в двухкомнатную квартиру. И Нино опять лишилась своей комнаты и жила вместе с младшим братом.

Нино была привлекательной девушкой. Больше худая, чем полная – стройная и сексуальная. Тёмно-каштановые волосы до плеч, слегка вьющиеся, обрамляя, украшали её мелкое личико с карими глазами, правильной формой носиком и слегка пухлыми губками. Глаза выражали мудрость и грусть. Что-то трогательное, детское было в её облике, ангельская наивность. Но это было лишь на первый взгляд. Когда она работала сосредоточенно, можно было любоваться её серьёзностью, когда у неё горели глаза от идеи, это было заразительно, когда она злилась или приходила в бешенство – это было страшно и лучше бы держаться от неё в этот момент подальше. Осанка и походка были у неё гордые, королевские и она достойно держала голову. Если случался праздник, она надевала нарядное платье – с декольте или, напротив, с открытой спиной – и становилась восхитительна, бесподобна. При этом она отличалась от своих сверстников живым гибким умом, фонтанировала идеями, искренне дружила и любила.

Через несколько дней Нино опять приехала в гости к Олегу. Так они стали встречаться.

– Мне с тобой очень хорошо, – сказал он, глядя в глаза Нино.

– И мне с тобой тоже очень хорошо. Кажется, такого любовника я не встречала никогда. Ты самый лучший в мире.

– Переезжай жить ко мне.

– Хорошо, – она облизала пересохшие губы. – Я хочу пить.

Олег взял стакан с водой со столика и подал Нино. Она чувствовала, что опять влюбляется. И её накрывало давно забытое ощущение эйфории.

– Я люблю тебя, – как-то сказал Олег.

– Тогда женись на мне, – ответила Нино шутливо.

– Пошли в субботу подадим заявление.

– Пошли.

Нино казалось, что они понимают друг друга без слов, казалось, что Олег ловит её мысли. Она чувствовала себя расслабленно, защищёно и умиротворённо.

Нино видела в нём отражение своих идеальных черт. Красивый, сексуальный, добрый. О чём ещё могла мечтать девушка.

– Ты именно та, о которой я мечтал всю свою жизнь. Искал и вот, наконец-то, нашёл. Любимая. – Олег посадил Нино на колени и крепко прижал к себе. – Теперь я тебя никуда не отпущу.

– Я боюсь сойти с ума. Я так сильно люблю тебя.

– Если ты сойдёшь с ума и ляжешь в психбольницу, я тоже лягу с тобой. – Олег поцеловал Нино в носик.

– Ха-Ха-Ха, – Нино рассмеялась. – Представляю двое в смирительной рубашке до пят. Идут за руку. Блаженные, влюблённые, неразлучные.

– Я, пожалуй, дуну. Как ты?

– О, и я, с удовольствием, – оживлённо подхватила Нино.

– Я самая счастливая девушка на свете. АААААААА!!!! Я готова танцевать и кружиться, кружиться! Я так люблю тебя! Слышишь, люблюююююю!!!!!!

– Я самый счастливый парень на свете!!! Меня любит самая красивая и сексуальная девушка на свете!!!!

Олег задрал юбку у Нино и отымел её прямо на кухонном столе.

Они поженились и ещё какое-то время поддерживали ощущение романтики и новизны.

В детстве у Нино часто болели уши и горло. Что-то девочка не хотела слышать, боялась сказать и была обижена. Боль в горле – это нарушение связи между эмоциями и интеллектом. А боль в ушах, или отит – нежелание что-либо слышать… А ведь всё началось с этого. С двух до трёх лет Нино находилась в интернате, мама только по выходным забирала её домой. Было ужасно спать с другими детьми, которые плачут ночью, оставшись без своих мам. Конечно, девочка подавляла свою боль, обиду и злость на маму и смогла поднять это на поверхность уже в зрелом возрасте. А тогда в детстве Нино просто часто болела, и её любимый врач был «ухо-горло-нос». Неудивительно, что пребывание в интернате и ежедневное отвержение, сказалось на здоровье и психике ребёнка. Сначала это были детские болезни и истерики, а потом и вся жизнь: депрессии, мужчины, неинтересная работа, наркотики, алкоголь, бессмысленные поступки, необдуманный брак.

Нино ушла от мужа после того, как он несколько раз выгонял её из дома. Это напомнило ей, как мама её выгоняла. Она ходила по одному и тому же кругу. Один и тот же круг. Снова возвращаясь в одни и те же эмоции и проживая их в разных ситуациях, с разными людьми. И ведь притягивала именно то, что надо было, бессознательно. Когда они познакомились, Олег не работал, но вскоре устроился в отдел курьерской доставки. Спрашивается, как так, умная девочка с высшим образованием психолога, связывает свою жизнь с далеко не умным человеком. Она знала об этом, но думала, что любовь всё стерпит. Она не могла сдержаться, это было выше её сил. Когда она видела его глаза и их взгляд проникал в неё, она вся таяла от блаженства. Они курили стип, занимались сексом и ели вместе. Нино находилась в растерянности. Опять наркотики… От чего, казалось, убежала, снова к этому же возвратилось. Вскоре начались конфликты, ссоры, было много всего неприятного. Как же Нино выкручивало, она страдала, не видела смысла в жизни. Ей нельзя было находиться вместе с ним, их брак стал саморазрушением для неё. И всё равно, осознавая это Нино хотела быть с мужем, видеть его лицо, глаза. Но вспоминая отношение, разум брал вверх. Она понимала, что физическое влечение – это не основное между людьми. Да и вообще влечение возникает в результате отношений. После ругани и ссор Нино особенно его хотела. Это был её мазохизм. В детстве мама часто критиковала её, никогда не хвалила. Вот и закрепилось убеждение, что если ругает, критикует, значит любит. На уровне сознания Нино понимала, что это нелюбовь, но подсознательно тянулась к этому. Привыкла к такому отношению. В браке гнойный фурункул прорвался. Всё, что копилось долгие годы. Все её терзания и мучения.

Что касается её мужа, то он был человек фальшивый, трусливый, слабовольный, с отсутствием фантазии и самокритики, без увлечений и стремлений к самореализации, пустой внутренне, с примитивным мировоззрением, невежественный, с низким интеллектом, зашоренный. И Нино была такая же и очень ясно увидела это в нём, свою негативную, тёмную часть. Начала провоцировать и добилась нужного эффекта. Он стал её выгонять. И выгонял несколько раз, потом возвращал, выгонял, возвращал. Как в детстве мама оставляла в интернате, забирала, оставляла, забирала. Дам и не дам. Красный, зелёный. Нино отрабатывала эти эмоции.

Смеркалось. Еще один день в апреле близится к полуночи. Только что прошёл дождь. Нино вышла на балкон покурить. Затянулась и выдохнула струйку дыма. Стало совсем темно. А недавно после дождя светило солнце. Всё сменяется… Она посмотрела на циферблат – 9 часов вечера 27 апреля 2032 год. Вот так пролетело уже много дней рождений. И вся жизнь пройдет, как один миг. Завтра Нино исполнится 29 лет.

Она родилась в 2003 году в Крыму, рядом с морем и горами, в обычной семье, мама – биохимик, папа – музыкант. Кажется, любви между её родителями не было. Мама – красивая, холодная женщина, при этом не уверенная в себе с патологически низкой самооценкой. Папа – ну, конечно, Нино казалось, что он внешне похож, как минимум, на голливудского актёра Микки Рурка или Киану Ривза, но слабовольный, живущий в своём мире и терпящий постоянные занудства и упрёки мамы.

Но это ерунда, по сравнению с тем, что Нино не чувствовала родительской любви. Да, мама и папа позаботились об её воспитании и образовании, но не любили. Мама всегда говорила:

– Я столько тебе дала, а ты не благодарная.

Всегда кричала на неё, дёргала, когда вела в садик, и что бы ни делала Нино, всегда была ей не довольна. Отцу, по большому счёту, тоже не было дела до своей маленькой дочки. Тем более что он частенько был в пьяном угаре. Нино хотела, чтобы её уважали, ценили и любили такой, какая она есть, а не пытались подстраивать под свои ожидания. Нино чувствовала себя недостойной, отвергнутой, брошенной и была в отчаянье. Она была хорошей девочкой – это не было одобрено мамой и папой, она стала плохой, и тоже не смогла привлечь к себе родительское внимание и тепло. Только добилась того, что потом мама её упрекала, что у неё мозги в решето из-за наркотиков и алкоголя. Но объяснение всему Нино нашла значительно позже, когда поняла, уже сама став взрослой, что мама и папа не могли ей дать любовь, потому что сами не умели себя любить, ценить и уважать. Не сразу она разобралась, что проблема не в ней, а в родителях, и со временем перестала чувствовать себя изгоем на Земле. «Всё, что тебе нужно – это любовь», – прозвучала фраза на одном из семинаров по психологии. Эту любовь Нино искала всю свою жизнь.

Из знакомого многообразия мужчин всего к нескольким Нино испытывала страстное влечение, прежде всего к Ярославу и, конечно же, мужу. Значит так, её тянуло… Ей привлекательны крупные мужики, высокие, среднего или худощавого телосложения. Но ведь это только внешняя привлекательность. Муж был внешне привлекателен, а внутренне, увы… А так, с теми, кто ей нравился из крупных мужчин, у Нино так и не получилось близких отношений, она всегда стопорилась. Может, девушка чувствовала себя худшей, чем они? Не достойной. Ведь её папа невысокий и худой. А таких красавцев Нино всегда стеснялась, обычно только дружила с ними и долго общалась, это были уважительные отношения. А чувствовала себя как рыба в воде Нино рядом с ущербными. Что за наследство?! Что такое интимность? Это не только секс, но и искренние, доверительные отношения. Но если нет искренности и взаимодоверия, секс это не заменит. Глубокое заблуждение платить телом за моральные страдания. Не окупается.

Возвращаясь поздно вечером домой, Нино встретила эксгибициониста на пути, причём она так умно предугадала его действия. Сначала остановилась машина и мужчина спросил:

– Девушка, Вас подвезти?

– Нет, спасибо, – отказалась Нино.

– Может, всё-таки подвезти? – настойчиво предлагал водитель, высовываясь из окошка машины.

– Нет, не надо, – его улыбка насторожила Нино.

Она была неестественная, и это чувствовалось. Он улыбался во весь рот, но как-то натянуто, неискренне, не по-настоящему. Мужчина поехал, но свернул в ближайшем переулке на повороте, метрах в двухстах. Машину не было видно, но смутные подозрения закрались в душу Нино. Справа от неё был забор, закрытый густыми деревьями, слева проезжая часть. Людей поблизости не было, только редкие машины. Нино шла. Её сердце бешено колотилось. Мужик может красться вдоль забора за деревьями незаметно. И вдруг, не далеко от того места, где свернула машина, из-за дерева выглянула ступня ноги и тут же спряталась в гуще деревьев. Нино поняла, это тот мужик. Она перешла на другую сторону дороги. Остановился таксист, Нино пожалела денег, да и до дома оставалось совсем чуть-чуть. В этот раз повезло, а в следующий раз может не повезти. Она прошла мимо этого больного, он стоял в деревьях, было темно, поэтому Нино не очень-то его разглядела, да и не пыталась. Известно, что они безобидные, но данный случай напугал Нино. Она вспомнила, как в детстве встретилась с эксгибиционистом. Как-то неприятно. Нино прошла мимо, впереди был магазин, и она устремилась к нему. Этот больной мужик уехал.

Уход от реальности в алкоголь, наркотики, работу – тот же самообман. Не хочет человек принимать этот реальный мир, больно. Но какая разница, потом всё равно приходиться возвращаться в реальность, и никуда не уйти от боли и страданий, никакие наркотики, алкоголь, секс и работа не помогут уйти от себя. Придётся страдать. Такова жизнь: от боли не уйти.

Психологи не любят работать с зависимостями. Конечно, хочется получать результат от своей деятельности. Но алко и наркозависимые – не потерянные, заблудшие души, хотя во многом это именно так. Они – жертвы травмированного детства. Мы все, большинство, жертвы этой войны, неправильного воспитания. Но Нино чувствовала, что можно выйти, можно измениться, вылечиться и бросить наркотики навсегда. Можно, и она верила в это. Она держалась. У неё получалось. Осень. Деревья всё более голые, раздеваются. Ветер срывает последнюю листву, и скоро совсем не останется ни одного листочка. Хлоп, дверью, как духи ходят. Это ветер. Дождь начинается. Сжимает горло, нос заложен, слёзы льют ручьём, до тошноты, рвотного рефлекса. Встаёт перед глазами прошлый год и вся прошлая жизнь. Нино опять ревела. А жизнь не кончается.

В каждом человеке живёт чудовище-монстр. Это саморазрушительная часть. Если она не реализуется в социуме, она направляется на себя.

Вот и зима наступила. Мрачно, грустно, ужасно, впереди пять мрачных месяцев, а потом опять весна. Здесь зимой нет солнца совсем.

Из истории, куча дворян не женились. Зачем? А если и женились, то спали в разных комнатах, зато было много уважения и воспитания. А сейчас эти упрощенные отношения, только тошнит уже от них.

Мысли. Мысли Нино опережали её, и она не успевала угнаться за ними. Было бы здорово сканировать мысли и отображать их. Или инкассация мозга. Мозг – это место сбора мыслей. Приходят инкассаторы, забирают часть мыслей в одном месте и перевозят их в хранилище. Чтобы мозг не переполнялся и не взрывался. А хранилище – стихи, дневник.

Неужели действительно смысл жизни в поиске? Неужели нет ничего постоянного? Есть семья, родина. Всё остальное переменчиво. Но ведь семья и родина для кого-то постоянно, а для кого-то нет. Семью можно менять, сто раз жениться и выходить замуж: в одной семье появились дети, в другой – размножиться. И родину тоже можно менять, переезжать с места на место, только место рождения одно, а какая разница, где родился. И родители, это тоже не изменить, а по прошествии времени и это тоже становиться не существенным. Получается, заводим мужа, жену, детей, собачку, кошечку, рыбок, профессию для постоянства, стабильности и определённости. Чтобы не чувствовать тревогу за будущее, которое пугает своей неопределённостью. И окутываем себя нитями привязанностей и ограничиваем всю свою жизнь. Профессия хотя бы на пять лет. Муж, дети на всю жизнь. Только, когда любишь, уважаешь, ценишь себя, сможешь любить, уважать и ценить другого человека.

Часть 2. Терзания

Сомнения мучили Нино… «Правильно ли я делаю? Внешне всё выглядело прекрасно: работа более-менее спокойная, спала долго, муж – красавец… Но ведь помню и другое… Я ушла в очередной раз от плохого в своей жизни, что не надо забывать! Не хочу наркотики и алкоголь – эту анестезию и стирание памяти. С ними нет развития, не о чем жалеть. Я поднимусь. Стану лучше…

Опять чувство тревоги в животе. Вечно я всем недовольна, мне всё надоело. Что это? От мамы? Сейчас отчетливо мечтаю об уединении. Хочу ли я к мужу? Вроде нет. Я могу ждать, могу терпеть, а мучиться не хочу. Хотя страдаю сейчас и осознаю это. Знаю, что это пройдёт. А вдруг я буду всю жизнь думать о муже? И зачем я пытаюсь всё проанализировать, любил ли меня муж или нет? Я хочу любить и быть любимой. Я и сегодня плачу, чувствую себя несчастной, к вечеру становится легче. Да ладно, единственный плюс – внешность, сексуальность и доброта. Ну, доброта под вопросом, условно, ах да, воспитание хорошее, но сколько страхов и комплексов. Я меняю судьбу. Да, это тяжело. А смогу ли я? А не наступлю ли на те же грабли? Думаю, что я становлюсь лучше. Через страдание. Я постоянно меняю – умираю – взлетаю. Но при этом хочу постоянства, стабильности.

Мне нравится испытывать страх. Мной всю жизнь двигал страх, ожидание ужаса. Мне необходим этот адреналин. Зависти у меня нет. Вера говорит, что я по жизни страдаю. Хлебом не корми – дай пострадать. Что дают мне эти страдания? И долго это будет продолжаться? Как будто я не могу быть довольна и счастлива долго. Бывают только короткие временные периоды. Например, нырнула в прорубь. Ощущаю блаженство, что сделала это. И чего мне теперь бояться? Я могу всё. Муж не достоин меня. Я классная. Я буду счастлива! Сегодня муж прислал мерзкую смс-ку с утра. Я звонила соседке и в ярости сообщила, что съезжаю. Она сказала, что мне надо лечиться. Ещё какой-то парень сказал, что психиатр мне не поможет. Но кто они такие? Невежи, люди с мелкой, подлой душонкой. А, может, это про них? Прежде чем диагностировать у себя потерю самоуважения и низкую самооценку, убедитесь, что вы не окружены полными мудаками?

Что я хочу в жизни, в чём моя миссия? И почему они врут? Я ведь не вру, мне это не надо. А, может, я обманываю себя и не осознаю это? Да, скорее всего так и есть. Реву, не знаю, что хочу в жизни. Какая-то часть меня потерялась, ушла. Часть, любящая получать удовольствия – алкоголь, наркотики, секс. Саморазрушающаяся часть ушла. Она возникает, когда моя творческая сторона не может дать ей отпор и отстоять границы, когда окружение неприятное. Саморазрушающаяся часть чувствует себя отверженной, нелюбимой, внутренне пустой, наполняет себя наркотой, алкоголем, сексом. Да, я определила, что раздражитель мне нужен, чтобы сейчас не страдать по мужу и не чувствовать эту невыносимую боль потери и отвержения. Когда я одна, я могу реветь и страдать, а когда кто-то рядом, он является раздражителем. И тогда я проецирую на него своё недовольство. Наверное, надо отстрадать в одиночестве, а так я трачу энергию на раздражение и не переживаю утрату.

Прибалдела от птички, и почему я раньше не обращала внимания на пение птиц? Отчего какие-то мелкие детали ускользали из моего поля зрения? А мгновения? Почему их ценность открылась мне только сейчас?

Мама такая же. Она привыкла к раздражителю рядом с детства: брат-инвалид, потом притянула моего отца – алкоголика-музыканта и его мамашу, постоянно строчащую на швейной машинке бюстгальтеры на заказ. Дальше я стала для неё мучителем, а скорее всего она сделала из меня козла отпущения, чтобы чувствовать себя несчастной из-за моего антисоциального поведения, а сейчас, несмотря на то что мы, дети, покинули её, она мучается с моим мопсом. И я, как выясняется, хорошо усвоила такую семейную программу, такой паттерн с раздражителем! А если такового нет, я его обязательно нахожу! Это заразно. Ох уж это наследство…

Что-то муж не смотрит на меня. Всё. А любви и не было, так влюблённость, страсть, которая у него ко многим, я не единственная и не первая. Урод, козёл, ублюдок. Ну что и я ведь была влюблена в него сильно, безумно, но это не тот человек, с кем можно строить жизнь, и я была тогда не та, что сейчас, а он всё такой же, не меняется.

Мама звонила, с днём рождения поздравила. Удивляет, как всегда.

– Не дай бог родишь и принесёшь в подоле, – так она раньше говорила.

А сейчас говорит:

– Рожай, пока я могу помочь тебе.

– Сейчас мне не до того, и смысл жизни не в детях, – ответила Нино.

А что, собственно, я злюсь на мужа. Он был в моей жизни, чтобы я увидела свои недостатки в нём. Все парни, которые были со мной – моё отражение. Красота, сексуальность, склонность к мгновенным удовольствиям через алкоголь и наркотики, слабость, безответственность, лень, трусость, лицемерие, болтовня, внутренняя пустота, нестандартные взгляды, показное высокомерие, невежество – всё это присутствует и во мне. После расставания с мужем, как мне кажется, ушли склонность к мгновенным удовольствиям, трусость, лицемерие, безответственность, инфантилизм, внутренняя пустота. Хотя здесь некоторые качества моей личности и под вопросом, кажется, трусливой не была никогда, может, это страхи, ну, например, страх смерти, отверженности или страх жизни, успеха. Внутренняя пустота – этого много и у меня, и у мужа, он растворяется в женщинах, а я в мужчинах, ну ещё и в наркоте и алкоголе оба повязли. И это фигово… А увидела я это именно в браке! Растворяться – это забивать на себя, на свою личность. Самоотречение. Ну, если она не ценна, тогда да, можно и забить. А если себя ценишь, уважаешь и любишь, тогда так не поступишь…

Я принимаю себя целиком, даже если пытаюсь в себе что-то изменить. Мне нужно пространство, чтобы быть одной. Черта в моём образе жизни, которую надо менять, это ожидания и требовательность к окружающим. Надо перестать ожидать от людей чего-то, требовать, чтобы они следовали моим ожиданиям. Это бездействие и следование стереотипу чревато разочарованием в людях».

– Ах, чуть ведь не раздавила тебя!

Нино шла по скверу и дорогу переползала ящерица. Сбежала, видно, из зоомагазина или от «плохого хозяина». Какой же у нее мудрый взгляд и горделивая осанка. Игуана остановила свой взор на молодой женщине, как бы удивляясь нежданному гостю в этом мире, замерла на пару секунд и, убедившись, что её жизни не угрожает опасность, как ни в чём не бывало, поползла дальше.

Сегодня Нино, выходя из дома, обнаружила в почтовом ящике странное письмо на своё имя без обратного адреса. В конверте был микрочип, который Нино собиралась посмотреть, когда вернётся домой. Она уже подходила к своему дому, вернее, это был не её дом, а она арендовала комнату в нём, главное, что был отдельный вход и соседи не донимали её. Дом вдали от центра города, сразу за сквером-парком, и в нём было относительно тихо. Комната у неё была просторная, светлая и чистая, с минимумом мебели: шкаф для одежды, кровать и рабочий стол с полками. Она любила, чтобы ничего не было лишнего на столе и всё было убрано в шкаф. Только письменные принадлежности, тетрадка и панель управления сетью. Сначала она приняла душ, пообедала, прослушала автоответчик, на котором были сегодня лишь рекламные сообщения, и вставила в панель микрочип. Она немного волновалась и сразу вообразила, что это её муж хочет вернуть всё обратно – начать сначала. На белой стене появилась сначала рябь, треск, что удивило Нино, так как техника обычно не даёт таких сбоев, но потом она увидела пожилую женщину и рядом с ней восьмилетнюю девочку. У Нино защемило в животе, так бывает в ожидании чуда. Она не могла поверить своим глазам. Девочка была явно похожа на неё. Она ущипнула себя, неужели это реальность, и ей это не снится? Тут раздался её голос, детский голос:

– Привет, Нино! Это я, да! И у меня есть пара минут. Не спрашивай, как это получилось, не буду вдаваться в технические тонкости. Хочу вот что сказать тебе, имея такую возможность. Сейчас ты похожа на меня восьмилетнюю. Так держать! Календарики, что ты собирала в детстве, перешли на людей и их многогранность, открытки с розами – в понимание красоты и стремление к путешествиям. Игры с мальчиками – в игры с мужчинами. Но вот на качелях кататься опасно, вспомни, как ты упала, так что не мечтай о сёрфинге. Мне кажется, это опасно и рискованно. Я люблю тебя.

Девочка замолчала и повернулась к пожилой женщине, в которой Нино с некоторой долей отвращения признала себя. Сейчас Нино боролась с возрастными изменениями и никак не могла принять морщины на своём лице. Женщина говорила медленным спокойным голосом, и отвращение Нино постепенно сменилось на смиренное принятие.

– Здравствуй, дорогая, я рада, что видишь меня и слышишь. Это я, да, и надеюсь, ты меня узнала, вот такая я стала.

На Нино глядели мудрые глаза пожилой и очень привлекательной худощавой женщины. Они светились теплом и светом. Пожилая Нино сидела в кресле-качалке в саду в окружении цветов. На заднем плане можно было разглядеть горы и, сначала неявно, а потом отчётливо, можно было услышать плеск волн, значит, где-то поблизости был океан. Казалось, что даже запах цветущего сада и близость океана просочились в комнату к Нино.

– Ты молодец, что начала поиск себя – меня. Благодаря этому ты станешь счастливой, успешной, любимой, разумной, мудрой. Я помню, как я любила торопиться во всём и не умела ждать. Сейчас я не спешу и научилась терпеть. Научись и ты пораньше. Ты много ожидала от окружающего мира, уймись – это бесполезная трата времени, принимай как есть других. Хотя всё идёт своим чередом. Будь осторожнее в высказываниях, твои слова иногда ранят окружающих. Береги здоровье и займись спортом, йогой, например, суставы ведь уже ломит. Правильно питайся. Ты, умничка, хорошо, что завязала с вредными привычками, что тогда распрощалась с первым мужем. Сейчас я уже 50 лет счастлива во втором браке, у нас уже взрослый сын и внук. Твои стремления стать психологом правильны, ты станешь хорошим психотерапевтом. Удачи! Обнимаю, целую.

Прошла рябь по стене и всё стихло. Маленькая и взрослая Нино исчезли. Какое-то время Нино сидела в оцепенении от увиденного и услышанного. Это была она, восьми и восьмидесятилетняя… Как такое возможно? Какой-то невидимой силой наполнилось её нутро, и она почувствовала себя парящей в облаках. Нино опять ощутила лёгкое томление от предвкушения чего-то чудесного. Раньше её всегда окружали люди: мужчины, поклонники, подруги, но она всегда чувствовала себя одиноко даже в их присутствии. Сейчас несмотря на то что она одна, не было этого ощущения. Тряхнув головой с кипой каштановых волос, от природы у нее были шикарные, густые волосы, Нино как будто сняла наваждение.

Она ещё не осознала, что это было, и решила принять ванну, которая её успокаивала и помогала привести мысли в порядок. Не так давно Нино полюбила принимать ванну с аромомаслами и с музыкальным сопровождением, иногда она сама подпевала. Что-то типа медитации. Она прошла в ванную комнату и занялась приготовлением. Набрав в ванну горячей воды и растворив в ней аромосоль с имбирём и перцем, она погрузилась в красную горячую ароматную воду. Наслаждаясь ощущениями, ароматом, Вивальди, Нино мысленно перенеслась назад к встрече со своим ребёнком.

Она закрыла глаза и через некоторое время почувствовала, что у неё очень утяжелилась голова. «Значит, внутренний ребёнок там, в голове. Интересно, он всегда там или только во время медитации? И что это для меня значит? У меня мысли детские что ли? А дети бывают умные, но и капризные, и безответственные. Если в голове он мной управляет, значит ли это, что именно из-за него я не могу встать по утрам и истерю так, что не остановить? Что же получается, сердце, чувства – это всё из головы идёт? Да, всё это круто, но сейчас-то мне плохо. О мой муж. И что я прилипла к нему через внешний фактор, посторонний. Что за депрессняк накрывает? Почему не хочу жить, чего боюсь и с чем не хочу сталкиваться? А мама? Она родила детей, руководствуясь целью получения квартиры, совсем не любила отца, он ей даже не нравился. Как же она прожила с ним 18 лет? Он же не нравился ей с самого начала. Из-за того, чтобы тупо выйти замуж, уехать от своих родителей, она это сделала. Я злая на неё. Как она могла? Она понимает это, наверное, но боится признать свои ошибки. Про отца думаю, что он занимался со мной музыкой, фотографией. Он оказался, при всех своих вредных привычках, более порядочным и честным чем она. Он выражал свои эмоции открыто, а она скрывала истинные чувства. А я сейчас даже не курю, вру, курю иногда, по одной сигарете в день или в два дня. Надеюсь, что скоро брошу совсем. Вообще, что даёт мне эта одна сигарета? Ожидание головокружения? Но ведь оно не всегда и это просто падение давления. Можно ли это получить другим способом и зачем мне это головокружение? Вот, пойду прыгать с парашютом. Адреналин. Ура!

В детстве у меня часто был гайморит – это скопление гноя в гайморовых пазухах. Символично, как скопление обид, неотработанные и подавленные обиды. А постоянный мой насморк – тоже самое. И эти упрёки и этот цензор – осьминог. Прямо ужас! И куда его прятать? Бывает, лезет так, что не заткнуть его никаким образом, и травит, и травит всё окружающее. Осьминог, моя часть, этот зануда и воспитатель, обычно выходит по утрам, в выходные и вечером. Ну, конечно, когда она меня пилила, вот и сформировался осьминог. Муж тоже бесил, пока работать не пошёл. Это мама и дед всё время меня убеждали: «Надо работать, учиться». А что толку, какой смысл, что он работал всю жизнь и как кончил? Его убили, так и не нашли убийцу, блин. А мама тоже работала, работает, встаёт каждый день в рань, измученная приходит домой, орёт на меня и что у неё есть хорошего? Ничего. Так, накопленные материальные блага.

Встречается на пути нищий инвалид. Ему говорят:

– Ты беден.

– Я духовно богат, – отвечает он.

– И в чём же твоё духовное богатство?

– Во мне, то, что я есть такой.

Нино поразили эти слова. Она не инвалид и не нищая, но она не могла бы сказать тоже самое про себя, она это не ощущала. Да, благодаря этому браку и страданиям Нино менялась. Хотя, если посмотреть не буквально, то практически все психологические инвалиды и бедные внутри.

– Любовь на дороге не валяется, так любить, как я любила, никто тебя не сможет, – кричала она мужу.

А ему нужна такая любовь? А мне это нужно? Ещё часть меня с ним ушла, которая любит отчаянно, страстно. Ух, живот заболел, когда вспоминаю о любви к мужу, и слёзы накатились. Так обидно, горько и больно терять любовь. Что же получается, любовь такая страстная – саморазрушительна… Или это невротическая привязанность? Нет, наверное, можно разделить. Вот, например, в эпоху Казановы, носили платья с кожаными ошейниками, в начале 21 века много говорили о садо-мазо. Я, видимо, тоже извращенка. Мне же нравился секс с мужем, хотя было больно. Но оргазм всегда притуплялся, нет, всё-таки боль меня не возбуждает. Формируется страх какой-то. Если муж постоянно живёт в страхе, он хочет и близких подсадить на этот страх. Боль я не люблю точно. Ни физическую, ни душевную. Однако душевная боль исцеляет душу, необходимо страдать. Здесь также должна быть норма, это не то, что страдать всю жизнь, потому что нравится чувствовать себя несчастной. Отстрадать, пережить и получать удовольствие от жизни без страданий. Но как найти эту норму, баланс и не вдаваться в крайности?

Невероятно, как меня возбуждает только взгляд на сёрфинг и мысли о нём. Смотрю на волну и человека на доске и прихожу в восторг, внутри откликается, хочу, хочу, хочу, страстно хочу на волну и на сёрфинг. Какая красота! Нет в жизни ничего прекраснее.

Ты прорезаешь волну, ты благороден и смел, И не боишься пойти ко дну – не твой удел. Бесстрашен в страсти своей, стихия манит тебя, Душой и телом ты предан ей – в ней жизнь твоя! Ветер, океан, волна. Сёрфинг – твоя мечта! Солнце и брызги в твоём сердце навсегда. Согрет ты солнцем всегда и ветер лучший твой друг, Что значит, что штиль или холод забыл ты тут. Навылет пулей прошёл тоннель в огромной волне. Здесь безмятежность души обрёл, как в сладком сне.

Было бы здорово, если бы эта песня стала гимном сёрферов.

Я – бездельница. Вот я сижу, ничего не делаю, и меня начинает это напрягать. Я ищу, чем заполнить пустоту – наркотики, алкоголь, мужчины, работа, подруги. Мне нечем заняться самой с собой и эта пустота давит, прямо сверху надвигается, накрывает с головой, давит сверху и – пустота внутри невыносимая. Вот я и заполняю эту пустоту невесть чем. Работать лишь бы где, только бы платили или не оставаться наедине с собой, мужчину абы какого, лишь бы не чувствовать себя ущербной, а если этого «абы чего» нету, то давайте алкоголь или наркоту. Что меня раздражает? Постоянное присутствие кого-либо, болтовня, безделье. Что в муже раздражало – болтовня, безделье, глупость, отсутствие увлечений. Ясно, это я не принимаю в себе. Да уж, печально, что я бездельница, болтушка, глупая, без увлечений. Всегда что ли? Нет, не всегда. Раньше. А может, я и сейчас такая? Но только умело отрицаю и усиленно прикрываю делами, молчанием, умом, увлечениями. В маме раздражает образ мыслей. Я не принимаю свой образ мышления. Допустим, у меня не стандартное мышление. Так у всех оно индивидуально.

Как всё бесит, кошмар. Встретился по пути мужчина с дочкой, мы знакомы. Я с ней посюсюкалась для вида и пошла дальше, испытывая отвращение – она некрасивая. И зачем я так вру??? Бесит всё, бесит, бесит. Эмоциональный голод у меня всю жизнь. Всю жизнь кто-то со мной рядом находится постоянно. Меня это бесит, хочу быть одна и жить одна. Я просто устала. Решила быть благородной, облагородить кого-то. Забочусь о соседе – инвалиде, а он предатель, паразит. Он же больной, инвалид. Ну, ни хрена себе инвалид, с тёлками мутит во всю, встречается, в гости ходит. А так больной, как заняться делом и нести ответственность. Зовёт меня погулять, а мне стыдно с ним идти куда-то. Стыдно, как моей маме было стыдно всю жизнь за брата-инвалида и потом за отца, а потом за меня. И как она прожила столько лет в стыде? Дело не в окружающих, стыд сидит внутри и у меня, и у мамы. И это мне передалось по наследству. У неё стыд с детства – болезненная эмоция. Мне он пришёл с молоком матери, впитался в моё сознание. Вот гадство. Стыдно может быть за свои поступки, и никак не за других, другой – это же не я. Это другой человек, личность и это его ответственность, не моя. Стыд, он сидит внутри, но ведь не признаешь, что мне стыдно, что я такая-то… А за что мне может быть стыдно? За что? За свой прошлый опыт. Зато я могу теперь работать с зависимыми, помогать им, как психотерапевт. Это была моя практика изнутри. Жизнь. Работа – это игра, тогда она в радость. Если правила игры нечестные, тогда я не хочу играть. Я всем недовольна, как мама. Наслаждаться жизнью. Улыбнулась. Я возрождаю свою сущность и наслаждаюсь ей. Моя сущность вообще одна. Человек всегда один, просто рядом кто-то находится.

Суббота, утро, внутри спокойно. Да, нет тревоги. Да точно, у меня нет тревоги, как это обычно и почти всегда. Только бесит всё, вот и тревога появилась. Меня бесит любой, кто бы не находился рядом. Что за жизнь гавёная, я не принимаю рядом другого, потому что, наверное, не принимаю другого в себе, другую часть – негативную. Я же не идеальная, есть недостатки, а какие? Я лентяйка, но рядом с бездельником – работаю, чтобы служить примером. Я, неужели я – дура, страшно осознать это – это ужас, я болтушка, зануда, врунья и лицемерка. Это так и есть, и я не принимаю это в другом, который рядом. Какой ужас, значит, и будут мне попадаться такие одинаковые. Не, не хочу. Что мне нужно изменить в себе? Изменить себя. Или принять часть в себе – дурака и бездельника. Больше всего я люблю спать. Чем муж занимается, интересно, представляю его дом, ведь ни одной фотки нет на даче, хотя нет, есть – нашла. Свадьба и венчание. Надо же как все фотографии удалились в прошлом году и ничего теперь не осталось. И всё, не восстановить. Но память не стёрлась и не сотрётся. Так и придётся жить и всё помнить. Это лучше, чем стать безвольным роботом от стипама, хорошо, что я завязала с наркотой и не втянулась надолго, хотя рисковала сильно. Дура. А Ярослав умер. Доигрался. И Вера смертельно больна. Спидовая.

Но ведь мужчин много и возможностей куча. Я люблю мужа, опять плачу. Любимый мой мальчик, как ты мог меня предать? Что ж я никак забыть не могу. Вспоминаю его прикосновения, ощущения. Просто я его любила. А других не люблю, что меня так тянет к нему? Что, что, что? Женственность – мужественность. Мозгами не хочу к нему, а влечёт телом и внутренностями невыносимо. Как красиво поют птички. А я одна и несчастна. Без мужа. От него какое счастье было? Только эйфория любви? Настоящая ли она была? Моя иллюзия и воображение. Однобокая, я любила, хотела, а он нет. Вера и усилия. Мой любимый…

Мыслей нет совсем и чувств. Пустота.

У меня такая особенность, я сначала беру, что есть, а потом нахожу недостатки. Отношения надо строить. Ну что меня с ним ждало? Он всегда отрицал меня, спорил. Мефистофель, бля. Ну что меня с ним ждало? Он дурак, наркоман, нищий. Эх, и я рядом с ним была такая же, только увидела в нём свои недостатки и сейчас пытаюсь их исправить. Ну, сколько можно терпеть враньё? Нет, не буду терпеть, не хочу, да и вообще зачем? Жить ради того, чтобы с кем-то жить? Я ведь не буду одна буквально. Мотаться надоело, и терпеть всяких уродов рядом – тоже надоело. Я проецирую образ «другого» на того, кто рядом. Мой «другой» не только дурак и бездельник, он смелый, прыгает с парашютом, пишет стихи, хороший психолог, занимается исследованием.

Я веду себя по-прежнему, как ребёнок. Взрослый – это тот, кто может управлять своими эмоциями, узнавать их, осознавать, анализировать. Я ещё с мамой говорю по-детски, оправдываюсь.

Почему именно враньё мне попадается? Я не принимаю в себе фальшь, враньё, а в чём у меня это выражено? Фальшь, враньё во мне. Может, я не та, за кого себя выдаю? Я боюсь брать ответственность за свою жизнь. Ведь жить одной – это ответственность. Ну, жила ведь – нормально. Даже лучше чем с кем-то. Я столько времени и мыслей трачу на переживание внешних факторов, чтобы не погружаться в себя. Мужчина и брак, что это даёт? Секс? Эстетическое удовольствие? Это стоит того, чтобы подвергать себя опасности, нестабильности и ненадёжности? Нет, не стоит. Какое блаженство, когда нет никого. Только птички поют в парке. Здесь парк под окнами и постоянно пение птиц. Это волшебно. А люди, человек, другой… Я не принимаю в себе «другого» и проецирую на окружающих своего «другого». Какой он этот «другой» во мне? Ленивый, слабый, безрассудный, трусливый? А эта зануда – часть меня – этого «другого» строит. Когда я одна, зануда строит этого «другого» во мне. А когда с кем-то, «другой» проецируется на внешнее, и зануда начинает строить окружение. Что-то хмурится на улице. Наверное, будет дождь».

Так сидела Нино и смотрела на майское утро, сегодня оно было хмурое, собирался дождь, птички уже не пели, а ветер колыхал, приводил в движение листву и ветви деревьев. Неуловимые природные игры ветра с деревьями. Видимые из окна. Сам ветер не виден, можно только догадаться о его присутствии, так как это его «рук дело», что колышется листва и качаются деревья. Серые облака плывут по небу, готовясь пролиться дождём. И небо плачет тоже…

«Какие же мерзкие люди, как их любить? Как и себя, значит, я мерзкая и не могу это принять. Если бы приняла себя с достоинствами и недостатками, приняла бы и окружающих. Насрать, насрать, насрать на них. Есть только я и моя жизнь. Я становлюсь сильнее, когда дорожу собой. И что мне все эти внешние обстоятельства? Они же меня окружают и мне жить в этом. И чтобы увидеть себя лучше. Я же проецирую на них свои недостатки. Ещё раз, что меня раздражает? Этот несовершенный мир. Я не могу принять несовершенства в себе. Я принимаю себя целиком, даже если пытаюсь себя изменить».

Нино, казалось, что-то не завершённым в отношениях с мужем, недосказанным, недоделанным. И она решила написать ему письмо.

«Здравствуй, любимый. У меня всё отлично. Я встретила мужчину. Мы полюбили друг друга. Я консультирую и развиваюсь в области психологии, пишу стихи, буду публиковаться. Москва мне много дала, но жить лучше рядом с родными и близкими. Сейчас я хочу пожить одна. Надоело всё. Убегала от себя – не убежала. Это невозможно. Можно понять себя и осознать изнутри, что является причиной срывов. Сейчас срывов не будет, я это знаю. Я научилась, учусь страдать и терпеть душевную боль без анестезии. Раньше не могла. Научилась. Я умница и молодец».

Нино перечитала и решила пока не отправлять. Возможно, и вообще отправлять не будет.

Незнакомая женщина на сайте обратилась к Нино с проблемой. Она хочет секса с сыном. Нино ужаснулась. «Неужели всё так говёно? Какой кошмар! Мне иногда снится брат, но не половой акт, а то, что лежим вместе обнажённые. Но знаю, что секса не будет, да и не хочу. Смешно даже. Это только сны, мысли иногда, которые я тут же отметаю, как бред и абсурд. Мысли просто ничего не значат, это не действие. Эта же хочет всё осуществить. Ужасно, ужасно, ужасно. Как бы не сдохнуть, не покончить с собой в этом мире. А может она просто хочет, мало ли, не обязательно, что она осуществит это. Мне иногда хочется напинать кому-нибудь под говно или стукнуть, я же этого не делаю никогда. Как я себя веду, что некоторые люди меня хотят направлять, а другие обманывают. Что я делаю? А может, что я не делаю?

Вчера мальчики в метро были симпатичные, я обратила внимание на двух. Один был внешне похож на мужчин, которых я страстно любила, на Ярослава и на мужа. Я удивилась, что он мне нравится, вернее, он привлёк меня худощавостью и непохожестью на других, потерянностью, грустью. А потом зашёл высокий, красивый, уверенный в себе, здоровенький, в шикарном костюмчике и дорогой обуви, в нём чувствуется богатство, роскошь, уверенность, внутренне спокойствие и гармония. И этим он тоже привлёк меня. Вот два самца, с которыми я бы познакомилась. Тот, что худощавый, похож на моего отца и всех остальных любимцев. Значит, я бы спроецировала на этого парня те чувства. Но мне, и я теперь это чётко осознаю, нужен именно второй экземпляр, в котором чувствуется внутренняя уверенность и сила. С таким можно познакомиться где-нибудь в спортивном клубе или в путешествии. Уж точно такие на сайте знакомств не сидят и в метро не знакомятся. Они слишком заняты, чтобы так тратить время и подвергать себя риску. Они знают, что людей объединяют общие интересы, цели и ценности, поэтому знакомятся в своём кругу. Да, и у меня будет свой круг.

Я заметила, когда кто-то проявляет обо мне заботу, меня это тяготит. Что я плачу. Я захотела осознать себя полностью. У меня заболело вверху живота, защипало в носу, и я заревела. Сначала я увидела свою сущность, отдельную от меня, это был худой инопланетянин с большой головой. Он всё тот же, я на разных тренингах и медитациях всегда его вижу. Потом глазами сущности увидела себя, сидящую. А потом мы слились в одно, и я ощутила себя. Наверное, так надо делать всегда, когда решаю вопрос какой-нибудь. Как это, осознать себя? Своё тело с головы до пят? Ощутить внутренности, где болит, где, это даёт о себе знать? Что я чувствую внутри себя? Ощутить поток мыслей и отпустить их».

– Здравствуй, дорогая!

– Аааааааа!!!

– Е-ееее! – Подруги заключили друг друга в объятия, чмокнули в щёки. На лице у всех троих была искренняя радость от встречи. Гелла, Ирина и Нино дружили около трёх лет, они познакомились в институте, все повышали квалификацию. В последние годы они очень сблизились и встречались почти каждый месяц, или каждую неделю, когда было время. Гелла недавно родила дочь и сейчас находилась в материнских заботах. До родов она записала и выпустила диск со своими песнями для детей. У неё был потрясающий голос, у Нино шли мурашки от восторга. Они всегда разговаривали на темы, о которых не принято говорить в обществе, которые считаются чуть ли не запрещёнными. Даже взять такую истину, что смысл жизни не в детях, к которой они пришли совместно, обсуждая тяготы и лишения материнства. Конечно, дети это прекрасно, но это на самое важное в жизни и основное. Ирина находилась в творческом поиске и в поиске себя. Она разработала новую методику по поиску и развитию творческого потенциала.

– Творческий потенциал заложен в каждом человеке, только он спрятан у многих очень глубоко.

Она была единственной дочкой у любящих, внимательных, мудрых родителей. Нино было приятно приходить к ней в гости. Может, в тайне, она завидовала Ирине, хотя не раз и признавалась ей в этом чувстве. На что Ирина непринуждённо говорила:

– Забирай половину, мне не жалко, мне хватает любви!..

Мама у неё раньше работала библиотекарем, пока не ввели виртуальных служащих, а папа – управляющим на заводе. Мама научила Ирину уважать, ценить и любить себя. Да и сами родители являли собой образец любви и уважения в семье. И причём это была не показуха, а настоящие искренние чувства. Нино это знала и видела. У них всегда в семье всё обсуждалось на семейном совете. Ирина рассказывала, как она окончила художественную школу. Сначала ей очень не хотелось там заниматься, говорила, не нравилось совсем. Но мама и папа объяснили ей, насколько это полезно и здорово для неё. Как-то так не навязчиво складывалось всё. Мама у неё была с чувством юмора и с богатой фантазией, всегда рассказывала какие-то смешные, курьёзные случаи или басни. Что бы ни делала Ирина, всё это находило одобрение и похвалу в лице родителей. Нино иной раз удивлялась, как это и за что вообще хвалить. Её всегда называли Иринчик или Ирочка, ласково и нежно. А как вкусно готовила её мама потрясающие борщи с пампушками и кабачковую икру! Девочки иногда оставались у неё, когда их, засидевшихся допоздна, родители Ирины уговаривали остаться ночевать, они с удовольствием соглашались. И Ирина мама их утром будила так, словно они были до сих пор детьми.

– Девочки-конфетки, просыпайтесь и вставайте, – она чмокала в щёчку сначала дочь, потом Нино и Геллу.

Им было приятно и радостно, но в то же время больно и обидно, что у них такого с их родителями никогда не было. Комната у Ирины была в бело-розовых тонах, стоял шкаф для одежды, огромная кровать, которая была завешана кружевными занавесками, как у принцесс. Утром светило солнышко, предлагая встать и обрадоваться новому дню. Как тут не проснуться в хорошем настроении после такого пробуждения?! В общем, дом Ирины был наполнен теплом, радостью, размеренностью и обожанием друг к другу. Гелла, которая была из неблагополучной семьи, как и Нино, была лишена родительской любви и заботы, и вместе они тянулась к Ирине.

И сейчас подруги не виделись лишь неделю и уже соскучились друг по другу. Годовалая дочь Геллы заснула, и молодая мамаша оставила её со свекровью, чтобы пообщаться с подругами. Девочки намеренно перенесли место встречи поближе к ней. Это было кафе «Улан» с восточной бурятской и монгольской кухней, этнической музыкой. Обычно они заказывали чайничек чая и цедили его, наслаждаясь обществом друг друга.

– С одной стороны, я не уверена в себе, а с другой – уверена, – у Геллы предстояла встреча с одной популярной и известной певицей, она отправила ей текст песни, той понравилось, осталось передать музыку. Певица пригласила Геллу к себе на концерт. Подруга девочек испытывала разнообразные эмоции по этому поводу: от радости творчества и реализованности как автор песен до страха перед профессионализмом людей, которые добились уже успехов на этом поприще.

– Эмоции – это проявление твоих частей, – серьёзно сказала Нино, разливая чай в пиалы. – Ты чувствуешь страх, и это уже хорошо, что ты его осознаёшь. Великое дело научится осознавать и управлять своими эмоциями.

– Ну, вот я осознаю свой страх, он сковывает меня и мои действия. И причём это происходит довольно часто. И я прокалываю и отодвигаю из-за него разные проекты…

– Твой страх тебя парализует. Это страх критики, как я поняла, страх осуждения, который рождает неуверенность в себе, – Ирина, также закончила ряд школ по психологии после медицинского университета, консультировала и грамотно анализировала ситуацию. – Вспомни, кто и когда в детстве тебя критиковал? Может, в школе?

– Да, была учитель литературы, всегда говорившая, что я пишу безграмотно и из меня писатель никогда не получится. Мне казалось, что она придирается ко мне, – Гелла нахмурила лоб от нахлынувших вдруг неприятных воспоминаний детства.

– Ясно же, что обидно, Геллочка, когда кто-то придирается и критикует. Но сейчас ты взрослая, твои песни крутят по радио. Мы в тебя верим!

– Спасибо, вам девочки, чтобы я без вас делала, – благодарно сказала Гелла. – Ладно, а как у вас? Что нового? – поинтересовалась она. Ирина также устремила свой взгляд на Нино, ведь та пока что не восстановилась после развода с мужем и находилась в поиске работы.

– Да, пока что никуда не устроилась, то там, то здесь, ничего существенного. Факт в том, что я не могу контактировать с внешним миром, мне пока что тяжело, кажется, в нём столько фальши. Не могу, не хочу. Не хочу работать.

– Может быть, ты не хочешь работать именно так, как раньше, или не знаешь, что бы ты хотела делать?

– Да, это вопрос сложный… Не знаю. Психологом работать сейчас – я ноги протяну. Трудно на первых порах без опыта и без наработанных клиентов. А идти на кого-то работать?.. Всё. Не хочу. Не могу подчиняться.

– Меня тоже это убивает, ещё бесит, когда указывают. Я знаю, что я нестандартная уникальная личность, почему кто-то имеет право, вернее, позволяет себе говорить мне, что я должна, какой должна быть? – поддержала Гелла. – Хорошо, что сейчас не работаю!

– Мои родственники все работали на предприятиях. А мои подруги и друзья – творческие личности. Я не люблю стабильность, системность чью-то. У меня своя система. По-своему я хочу стабильности. И уж лучше я буду так, чем изводить себя ранним подъёмом, несправедливыми претензиями и упрёками. Когда начинают орать, я вообще теряюсь. Всегда, где бы я ни работала, я ухожу или что-то происходит, и я всё равно увольняюсь. Ни разу в жизни я не задержалась в одном месте дольше двух лет. Даже в институте уходила в академку, причём два раза, после второго и четвёртого курса.

– Нино, мне кажется, что ты не то выбираешь. Вернее берёшь, что есть, а потом разочаровываешься, – Ирина всегда понимала подругу.

– А может это противостояние системе, сопротивление, защитный механизм? – размышляла Гелла.

– Ой, да, может быть. И ещё меня выгоняют иногда. Я провоцирую людей и ситуация выстраивается именно таким образом, что меня выгоняют… И ведь я подбираю именно таких людей и такие работы! Зачем мне это надо?

– Да, видимо, зачем-то тебе это надо. А я понимаю это так, что тебе необходимо прожить эмоции, которые ты не прожила в детстве. И ты всегда ходишь по кругу, так ведь? – осторожно предположила Ирина.

– Пока надо встать на ноги и просто жить, не требуя и не изменяя окружающих людей. Зачем мне надо изменять людей? Просто жить, увлекаться, развивать себя, консультировать, исследовать, анализировать, писать, прыгать с парашютом, путешествовать, – уже более спокойным голосом сказала Нино.

– Да, звучит жизнеутверждающе, – улыбнулась Гелла.

– Ой, у меня вчера была консультация, и у меня возникло чувство неудовлетворенности сначала, но пока дошла до дома – всё рассеялось. Кажется, я говорю неуверенным голосом, когда пациент задаёт вопросы. Я требовательна к себе и к другим, – делилась Нино.

– Ты молодец, что начала консультировать, – восхитилась Гелла, – И Ирина консультирует, а я пока об этом только мечтаю.

– Видимо, пока тебе это не надо. Смотри, какую дочь ты родила и сборник песен выпустила! – Нино положила руку на плечо Гелле.

– Всё понятно. Во мне бешенство играет от глупости, безделия, пассивности. Это я в себе не принимаю, – уловила Нино. – Я думаю, почему посторонние люди могут влиять на меня и управлять мною? Потому что я не знаю чётко, что я хочу и куда двигаюсь. Я притягиваю к себе мужчин, которые изначально мне не нравятся, хуже меня, потом проявляются их недостатки – я начинаю их пилить. Если действие разворачивается в моей квартире, я их выгоняю, а если в их, то довожу до того, чтобы меня выгоняли. Провоцирую людей к этому.

– Ты решаешь ситуацию с мамой и не можешь пока что принять «другого» в себе, – сказала Ирина.

– Вроде приняла, как несовершенство в себе, – попыталась защититься Нино.

– Никто не совершенен и я тоже не люблю вставать рано, подчиняться, – поддержала Гелла.

– И я не люблю подчиняться, люблю свободу, свободу выбора, независимость. Но я зависима от своих клиентов сейчас. Это приносит удовлетворение, – согласилась Ирина.

– После развода я чувствую себя очень неуверенной, непривлекательной, неуспешной…

– Ты красотка и секси – это факт. Твоё желание достичь признания, реализоваться сразу в нескольких областях достойно всяческих похвал, – поддержала подругу Гелла.

– Спасибо, – Нино улыбнулась. – А я придумываю, что мужчины меня тормозят, нет, нет и нет – это я нахожу любые внешние причины, чтобы не погружаться и не работать над собой. Как будто я боюсь этого признания и самореализации… И еще, девочки… Прошло уже девять месяцев, и я его хочу, он мне снится, он всем женщинам внушает и мне внушил, что он самый лучший…

– Это влечение, – сказала Гелла. – Всех же не влечёт к нему?.. Меня не ко всем влечёт и ко мне не всех влечёт. Что-то общего есть в ваших семейных историях. Какая-то общая не прожитая эмоция.

– Что у тебя сейчас к мужу? Что чувствуешь? – бережно спросила Ирина.

– Отверженность чувствую. Плакала сегодня, через два дня встречаюсь с ним в загсе, чтобы подписать заявление о разводе. Я, наконец-то, решилась и сообщила ему, что готова. Думаю о нём, и болит в животе.

– Хочешь ли ты с ним отношений? Если не жить с ним, нужен ли тебе он как любовник? – уточнила Гелла.

– Наверное, нет. Или нужен. Я хотела бы быть рядом с ним, только эта наркота… Я не хочу больше её курить, всё накурилась. На фига он мне нужен? Чтобы чувствовать стыд? Нашу любимую семейную эмоцию? Стыд, что он глуп. Это стрёмно. Лучше быть одной. Опять споры, упрёки, отрицание, стипам, болезненный секс. Да ну, что глаза одни, взгляд и жалость к нему.

– Что за стип? – удивилась Гелла. Она знала о склонности в прошлом у Нино к наркотикам и алкоголю, но такое слово слышала впервые.

– О! – воскликнула Ирина. – Это наркотик, который стирает память и очень опасный.

– Да, мы курили с ним стипам как курительную смесь, в наркоманском быту он сокращённо назывался стип, – Нино задумалась и помолчала минуту. Девочки не нарушали тишину и ждали. Никто не разразился упрёками и советами, просто принимали как есть. – Вот в чём я обманываю саму себя. Я люблю побездельничать, отойти от рамок и запретов. Поэтому это меня раздражает в близких.

– Как будто бы ты видишь в этом только плохое, – сказала Ирина. – Это нормально дать себе возможность вдоволь полениться, отдохнуть, отойти от рамок и создать что-то новое.

– На самом деле я не бездельничаю, а думаю, размышляю, пишу стихи, чего-нибудь ещё изобретаю, рукодельничаю, да много чего…

– Веет духом философской праздности – что круто. Вот, например, актёры, певцы и модели – это игра, в буквальном смысле. В остальных профессиях игровой элемент тоже можно найти. К любой деятельности можно подходить и относиться играючи. Тогда интересно. Адвокат, сценарист, археолог, шахматист и много-много разных профессий. Выбор, чем заняться, огромен, – подсказала Ирина.

– И здесь везде есть возможность самовыражения? У учёных, например, какой игровой элемент? – размышляла Нино.

– Эксперимент. Поиск, – заметила Гелла. – Ой, девочки, мне пора идти уже. Как вы?

– Будем собираться? – уточнила Ирина.

– Ага, – утвердительно кивнула Нино.

Ирина махнула рукой официанту, и он тут же подошёл к столику девушек.

– Будьте любезны счет, – попросила Ирина.

– Мне нравится поиск, – продолжила Нино.

– Кто любит поиск, вынужден блуждать, – вставила Ирина.

Официант принёс чек и Ирина рассчиталась. Сегодня она угощала. У них был обычай по очереди угощать друг друга. Нино обняла Ирину и Геллу, с чувством удовлетворения девочки расстались.

– До скорых встреч!

– Пока, пока!

Нино пришла домой. Она включила автоответчик и на стене тут же высветилось сообщение от мужа, что завтра надо быть в загсе. Это был не вопрос, а утверждение, хотя какой смысл в нём содержался? Кого он хотел убедить в этом, самого себя? Молчание – знак согласия. И Нино не стала отвечать, один раз написала, что готова встретиться и написать заявление на развод – хватит раздувать полемику из-за мелочей. Он провоцирует, но эти игры уже никому не интересны, пусть кто-то другой ведётся на его провокации. Или он не смог принять, что на развод Нино подала? Кого обманывает? Себя?

«Вот почему до сих пор не могли упразднить этот акт, обязательно необходимо встречаться? Они, муж и его родственники, видимо, думают, что я буду сопротивляться и уговаривать. Как же больно в животе. У меня планы не поменялись, я приняла решение взросло, обдуманно и осознанно. И так болит в животе, как я выдержу это? И что, что хороший любовник, мне нравилось, как он это делал и как кричал. Вон, был ещё любовничек у меня, тоже кричал, но я его не любила. А этого полюбила, за что? За наркоту и то, что он внешне похож на меня. Да ладно. Разные цели, ценности и интересы. Хотя было общее – непрожитые эмоции детства, наркотики и секс. Но влечёт по половому признаку. Что-то животное, непосильное разуму. Человека от животного отличает способность помнить и разговаривать. Я помню как хорошее, так и плохое. Но с памятью у меня проблемы… Ведь сколько убивалась наркотой?

С одной стороны, я его любила, а с другой, понимаю, что это неразумно. Я боюсь быть несовершенной. Разведусь с ним… И что по сто раз одно и тоже прокручивать? Зачем? И так больно… У меня есть интересы, увлечения, друзья, которые поддержат меня в трудную минуту. Я выдержу это. Когда я дорожу собой, я становлюсь сильнее. Так вспоминаю его. И что меня к нему тянет? Детская незащищённая часть, половое влечение. Чего я лишилась, потеряв его? Детской незащищённой части, потребности в наркотике. Я могу жить без него. А детскую часть своего ребёнка я осознаю и забочусь о нём. Что ещё меня тянет к нему? Как будто я внушаю себе. У меня планы не изменились, я разведусь, я выдержу это. Тянет… Что же – любовь… А что такое любовь? Опять болит живот. Что это за чувство? Страх перед встречей. Страх перед неопределённостью будущего. Страх. Это в животе у меня страх. Страх. Страх. Мне страшно. Удивительно, и прошёл живот, не болит. Да – это страх у меня внутри, стоило его осознать и почувствовать, так он и исчез. А страх чего? Будущего. Неопределённости».

Развелись. Написали заявление на развод. Нино развелась с мужем. Аллилуйе. Все поздравляли. Странные.

«Реву с утра, вчера вечером еле сдерживалась. Виделись в загсе, написала заявление и подписала. Держалась спокойно и даже шутила. Это моя защитная реакция. Всё, это был последний раз. Нет необходимости встречаться ещё, чтобы забрать официальный бланк по разводу после месяца выдержки, типа, вдруг кто-то передумает и заберёт заявление.

Гелла, Ирина порадовались за меня, что я развожусь. А мне невыносимо, и вообще, как тут радоваться. Они не понимают… Нет, это я не понимаю… Я достойна лучшего, другой жизни. Я, видимо, что-то не вижу. А они видят.

Один знакомый говорил:

– Он не любит тебя, уходи, не задумываясь и не оглядываясь, без сожаления.

Опять слёзы о муже. Как будто не было его в моей жизни. Как будто нельзя впускать любовь в сердце, как будто её не было. Я слышала его дыхание вчера, он сидел слева от меня, потом мы стояли у окошечка, где подают заявления, он дышал, и я почувствовала всем телом, что это он и повернула голову. Как будто в этом пространстве были только я и мой бывший муж. Я повернула голову по-королевски медленно. Ох, дай мне силы, выдержать это и пережить. И я буду счастливой.

Мы сильно любили друг друга с мужем. А мне сложно жить с сильными эмоциями, будь то обида, гнев, любовь, злость. Зависимость от психоактивных веществ – это то, что я в себе не принимаю. Вот и мужа такого не могу принять. Так же и у него. Мы очень похожи в этом, в слабостях. В мужественности не похожи. Сначала нас привлекли друг в друге интерес к наркотикам, взаимное поощрение в употреблении, а потом из-за того, что каждый из нас, хотя бы на бессознательном уровне чувствует, что это вредно, стали не принимать это друг в друге. Не знаю, ничего не знаю. Боюсь к чему-то прикасаться внутри себя. К своей слабой женской части. Сегодня уверена, что больше не увижу его. Он знает свои проблемы, где-то далеко, в глубине души, но не хочет их принять и признать, вот и расстаётся. Я отзеркалила его с его проблемами, и он не смог меня принять, себя принять. Да тяжело это, сложно. Ну что ж. Через месяц будет развод и всё. Какое-то чувство внутреннее, боюсь сказать, что хорошее, чувство свободы, может, или обманываю себя. Может, я не понимаю пока свободу, а она вот так зарождается. Открытка, кстати от мужа, без подписи, это он мне дарил её на день рождения. В книгу вложена… Вот и память есть. У него тоже остались на память – воспоминания о моём мощном и сильном чувстве любви. Я по-маленькому не умею. Не умела никогда. Мне всегда надо много, много, и я не знаю меры. У меня это было, и я счастливый человек. Я могу любить и быть любимой.

Удивительно сталкиваться в своей жизни с синхронией. Невежественные люди называют это магией – волшебством. А я понимаю под синхронией то, что когда начинаешь духовно трудиться, вселенная помогает. Необходимо чего боишься – делать, осознавая свой страх и принимая его.

Опять дождь, уже какой день льёт и льёт. Кажется, я ещё не оплакала потерю. Как же льёт дождь. Вспоминаю его слова, взгляд, о, мой муж. Что же, я знаю его недостатки. Но отчего ж так тянет? Страдания тем сильнее, чем сильнее удовольствие. Мне было хорошо с ним. Просто ни за что я его любила, обожала, а он… Любят за недостатки, а совсем не за достоинства. Как он мог?

Выкручивает, кажется, я не могу быть одна, чего-то не хватает. Это пустота. Пытаюсь поработать, почитать. Хватает ненадолго. Что за отупение?.. Надо мне распланировать день, неделю по часам. Кажется, так лучше, когда структурирован день, и я чувствую себя организованно. Встаю, чётко знаю, что делаю, как, зачем. Льёт дождь, надену шлёпанцы. Люблю этот лёгкий стук и запах озона. Капель успокаивает, завораживает. И как в пении птиц не знаешь, что будет дальше, какой звук, какая трель, так и с дождём неизвестно, когда он кончится. Птицы поют и в дождь, оказывается, так не смело, где-то вдалеке, накрывая звук дождя, а, может, это там, где нет дождя… Как-то спокойно и умиротворённо. Знаю, что это временно. И в это же мгновение раздаётся «мяу», скрипучий кошачий голос нарушает звук дождя. Рыжий котяра увидел что-то или кого-то и голосит. А дождь всё льёт и льёт.

Что пороки? Лень. Части моей личности разобщены. Как-то не догоняю, что со мной происходит? Я боюсь успеха. Но я знаю, что я женственная, сексуальная, искренняя, осознанная, творческая. Да, это мои достоинства. Где такой комплекс найдёшь? Если красотка, то фальшивка или пустышка, или напыщенная, или глупая… Кажется, я за последнее время научилась быть нефальшивой, искренней. Я думаю, что спряталась в норку и что боюсь предпринимать какие-то действия. Надо преодолевать свой страх. Я умею. Я знаю, что преодолев свой страх, почувствую себя хорошо и радостно. Страх перед будущим, он всегда у меня, да и не только у меня. Мне нравиться моя жизнь сейчас.

На улице лето, деревья зелёные. Так захотелось влюбиться, увидеть свои достоинства в другом. Недостатки больно видеть. Или просто я вижу сначала недостатки с одной привлекательной стороны, вот и кажутся они достоинствами, пока не поворачиваются другой, теневой стороной. Я сначала загораюсь, а потом гасну, надоедает, и так во всём у меня: в работе, в личной жизни. Может, это потому что я не знаю чётко, что я хочу. Пробую – мне не нравится. Привлекает новизна и неизвестность. А когда узнаёшь – уже не интересно. Если я себе не интересна, как я могу быть интересна другим людям.

Установилась чудесная погода, как это и бывает после недели беспрерывных летних ливней, когда, казалась, даже природа вместе со мной оплакивала мою утрату. Жары нет, и это очень радует. Ветер колышет листву, из крон деревьев доносятся трели птиц. Я успокаиваюсь и могу спокойно анализировать всё, что со мной происходило и происходит. Теперь я уверена, что сексуальная и другие зависимости у людей идут изнутри на эмоциональном уровне. Причина всего этого одна – низкая самооценка, которой заражают родители. Передают по наследству. Это заразно – низкая самооценка, стыд, вина, тревога, беспокойство и страх. Чего я боюсь? Страх жить, страх успеха, страх одиночества, страх смерти. Я не знаю. Кажется, я не знаю, как жить, как строить отношения. Страх близких отношений. Я даже не понимаю, как это, здоровые развивающиеся отношения? Секс, нарко, алко, работа – это защитная реакция, защита от близких отношений. Я не понимаю, откуда этот страх. Пока не понимаю. Может, потому что видела свою бабушку, дедушку, папу, маму и то, что я видела, ужасно? Я так не хочу. Меня пугают такие отношения. А потому что не знаю, как хочу, защищаюсь от близких отношений, ухожу в деструкции. И не только я.

Я выбираю ум, так я вырасту внутренне и дольше проживу. Сексуальность и красота теряют свою ценность с возрастом, а ум растёт в цене. Секс – это самообман, иллюзия, как наркотик, алкоголь, желание наполнить себя чем-то. Пустота невыносима. О да, ведь и во время секса мне нравятся именно большие и чтобы кончали в меня. Это потребность наполнить пустоту внутри себя, будь то член, сперма, наркотики или алкоголь, другие наполняют себя едой и жиреют. Или культуристы накачивают свою мышечную массу.

Второй раз в окно залетает пёрышко, как послание с неба. Интересно так. Надо обратить внимание на всё: чему я противлюсь, чего боюсь, на что злюсь… Повернуться к этим страхам лицом. Противлюсь близким отношениям, боюсь общаться с умными людьми, противлюсь посещать группу сёрфинга, злюсь на безделье, на отсутствие интересов и увлечений, боюсь своей бездарности. Не достаточно проанализировать, необходимо ещё и изменить к ним своё отношение.

Но вот с этим обманом – доверием как быть? Что делать? Зачем я? Почему я?

– Все врут, – сказала мама.

А раньше не могла признаться, что она врёт и себе тоже. Все врут, значит, и она врёт. И себе врёт, в первую очередь. Как же сложно детям с такими фальшивыми родителями. И дети вырастают фальшивыми. А почему мне это не понравилось? Да, и я врала.

Многие люди, которые меня окружали раньше, были, на мой взгляд, с примитивными взглядами и мышлением. Я их не осуждаю, просто они такие. Почему у меня мало друзей, подруг, единомышленников? Да потому что не в тех кругах общаюсь и потому что таких, как я, единицы.

Я прыгнула с парашютом. Мечтала о прыжке давно, может, лет пять, и вот, наконец, я сделала это. Выпрыгнула в облака, прямо в небо. Всё произошло обычным летним утром. Когда я садилась в самолёт и он пошёл на взлёт, меня стали одолевать ужасные мысли, что вдруг именно мой парашют и запасной не раскроются, или я что-нибудь не так сделаю. Но эти мысли были цветочками по сравнению с тем, какой жуткий страх меня сковал перед прыжком, я не чувствовала тело, был один комок страха и действовала я уже механически. Когда пришла моя очередь, я встала, подошла к проёму и…

– Пошла, – крикнул инструктор, перекрикивая гул самолёта, и подтолкнул меня в открытое пространство.

Я вылетела. Три секунды свободного падения, я растерялась, стала считать, дёрнула кольцо, и в тот же момент меня подбросило – это открылся купол. Я посмотрела вверх – он целый, невредимый, без дырок, всё, как положено. Я была счастлива, пережив жуткий страх в самолёте перед прыжком. Но важно пережить страх и также важно довериться инструктору, технике. То есть надо доверять больше. Ну, и конечно, смотреть, с кем имею дело. Прыжок с парашютом – это класс, драйв – чувствую себя героем. Я сделала это, всё остальное кажется несущественным.

А что это за любовь к мужу? Я же знаю, что он наркоман. А я взрослая, самостоятельная, сама принимаю решения. Наконец-то я живу своей жизнью. О, я хозяин, волшебник своей жизни. И никто не сможет её у меня забрать. А муж, что муж… Перед сном говорила себе, что люблю его больше всего на свете. Я и про Ярослава так говорила и думала. Это получается уже созависимость. А здесь корни в низкой самооценке. Я ценю себя, люблю и уважаю. Я достойна всего самого лучшего, что может предложить мне жизнь.

Вот нарисовал меня художник. Какой-то холодной люди видят меня. Красивая, но несколько грубая, жестокая, злая. Вот и он также меня увидел. Но это его творение, восприятие. Все видят меня по-разному, в силу своих проекций. Девяносто пять процентов окружающего мира – чистая проекция. Оставшиеся пять – тоже. Весь мир иллюзия и проекция. Значит, когда мне не нравится окружение, я не нравлюсь себе. Как человек относится к себе, так и окружающие к нему. Моя любимая книга в детстве была «Пиноккио», там Буратино превратился в красивого юношу. Мама всегда повторяла фразу из неё: «Непослушные дети заканчивают тюрьмой или больницей». Вот так родители программируют будущее своих отпрысков.

Думаю, у меня были две страсти в жизни – к мужчинам и к наркотикам. Из мужчин – это были всегда наркоманы. К «независимым» влечения не было ни к кому. Страсти к мужчинам. И почему мне нравится это? Это как самоотречение от себя. Я ведь могу испытывать страсть к творчеству, к спорту, к красоте, наконец. Волшебное чувство влюблённости. Эйфория. Как мне нравится обманывать себя. Я в постоянной иллюзии пребываю. Жизнь реальна, наверное, я не хочу это признать. А что я хочу, что мне надо? Мало людей хотят знать реальность. Все привыкли жить в розовых очках, постоянно зашоренными, лишь бы не видеть грязь и убожество этого реального мира. А, может, я так думаю, потому что сама психолог и познаю себя. Другие, может, и в ладу с собой, хотя нет, это невозможно. Вон сколько окружающих меня людей, за исключением единиц, все неосознанны. И как жить в этом мире?

Я прыгнула с парашютом второй раз. Сейчас было лучше, чем в первый, уже не было страха, и я смогла рассмотреть в иллюминатор окрестности перед прыжком. Выпрыгнула, отделилась, почувствовала свободное падение, покрутилась в воздухе, так как стропы были закручены, и летела, развернувшись по ветру, оглядывала окрестности. Красота! Меня смутило препятствие внизу – парашютист собирал свой парашют, а мне казалось, что я лечу на него. Я кричала «воздух, воздух», а он меня не слышал. В итоге, я не успела сгруппироваться перед приземлением и стукнулась попой. Было больно, и потом болела голова. Инструктор сказал, что мне не надо больше прыгать. Вот он, наглядный урок. Когда я беспокоюсь о других, набиваю себе шишки. А если поступать таким образом, что когда я хочу позаботиться о другом, думать прежде, зачем мне это надо, учесть свои интересы и не навредить себе? Если мне идёт в ущерб забота о другом, тогда зачем мне это надо? Альтруизм? Что я получаю для себя с этой заботы? А, может, ему эта моя забота и не нужна? Там, да, растерялась в воздухе. Прыжок с парашютом – это как процесс рождения ребёнка. Самолёт – это утроба матери, а парашютист – новорожденный, который отделяется, рождается. И вот он выпрыгивает из самолёта, жутко, конечно. Как и ребёнку страшно выходить из тёплого пространства в материнском лоне. Вот и в первый раз было очень страшно, а второй раз уже не так. Первые роды всегда тяжелее, чем вторые.

Проснулась, как будто по-другому всё. Сны снились о моей миссии, и что не будет у меня детей. Кажется, что успокоилась я, торопиться не надо и не надо бояться рожать. И вообще, где я буду жить? Может, планировать без учёта семьи, мужа и ребёнка? А, может, это просто защитная функция психики, и я защищаю себя, чтобы не переживать свою семейную неустроенность, свою ущербность? Хочу ли я детей? Кажется, нет. Я транслирую через Вселенную свои мечты. Кажется, мне нужна чья-то жизнь, так проще – раствориться в чужой и не нести ответственность за свою жизнь. Так большинству проще, так все и делают, копируют жизни родителей или нагружают детей своим смыслом, своими нереализованными планами и проживают не свои жизни.

Вот опять вспоминаю мужа… Как он был жесток со мной и груб то морально, то физически. Я позволяла ему так с собой обращаться. Почему я чувствую себя под защитой, когда меня унижают и наказывают? Приятное чувство спокойствия. Как в детстве. Мама наказывала, эмоционально насиловала, унижала, значит – любила. Но тем не менее я не могу долго терпеть это. А потому что роли должны меняться, как в игре, тогда будет баланс. Это мне надо было для реализации своей потребности в защите. Я сама себя не могу защищать. Но я не беззащитная и не беспомощная. У меня потребность в защите, надёжности. У меня сформирована с детства защита через унижения и недостаток уверенности в себе, страх, как бы ни заметили мою неполноценность. Вот всё поэтому и происходит. Это кончится когда-нибудь?

Ну, а скольких я бросала, выгоняла, и кто это был? Разные, если посмотреть. Были и те, которые меня бросали. Но они и не ищут со мной встреч. А тех, кого я бросила, я могу найти, но практически всегда не хочу. Какая разница, кто кого бросал? В любом случае в конфликте виноваты оба. И один из участников провоцирует. Я всю жизнь реализую свой садомазохизм. Вступаю в отношения с мужчинами, устраиваюсь на работу. Но поскольку это взаимосвязано, то мне необходимо не только мучиться, но и мучить. Пусть это будет теперь верховая езда, серфинг, да что угодно. А работу и мужчин буду выбирать по-другому принципу. Работа – удовольствие, игра, самореализация, самовыражение, деньги. Мужчина – отношения, взаимоуважение, взаимодоверие, взаимопонимание, любовь, дружба. И не забывать о своих ценностях – спорт, духовное развитие, путешествия, творчество, здоровье».

– Ты всё не работаешь? – вопрошала мама.

«Прямо бесит меня. Да это у них работать важно и деньги получать».

– Я работаю над собой.

«Им это непонятно. Другой уровень, другое мировоззрение».

Молчание.

– Что, не поняла? Чем ты занимаешься?

– Ну, вообще-то я работаю так: дома, для себя, сама… – Нино начала говорить, оправдываясь и напрягаясь.

«Вот если бы меня не дёргали, если бы я могла работать сама дома, так иногда выходить или в кабинете у себя и ни от кого не зависеть. Вот так мне нравится».

– Ну, ты не зарабатываешь денег, сидишь у брата на шее. Я его рожала не для того, чтобы он тебе помогал.

– А для чего? – Нино начинала звереть от таких слов мамы. Она ещё никак не могла принять свою маму такой, какая она есть, и реагировать спокойно. Назревал скандал. – Для чего ты вообще нас рожала? Чтобы реализовать свои эгоистические потребности?

Нино знала, что это бесполезный разговор. Она никогда не поймёт и не будет мыслить по-другому. Но это понимала Нино только на уровне разума, чувства и сердце её обливались кровью от подобных речей мамы. Она знала, что это её путь, и она должна была его пройти, чтобы выполнить свою миссию. Чётко она пока не представляла своего предназначения, но где-то внутри было чувство.

«А почему я люблю так долго спать? Может, потому что родилась в шесть утра. До шести утра я боролась за жизнь, хотела родиться вопреки моей маме, она очень долго меня рожала – не хотела. А потом родилась и уснула наконец-то. Мама у меня тревожная, беспокойная. А я люблю спать до обеда, а потом до поздней ночи работать. Так было у меня и в институте, и на работе, везде и всегда. Как же ненавистно мне было ходить в садик и в школу, я же по утрам испытывала постоянный стресс. А есть ли связь между тем, во сколько родился и кем стал в жизни? Как её прожил? Кому-то же комфортно вставать рано, а кому-то – нет. Традиционно рабочий день начинается в девять – десять часов утра, а то и раньше. Для придерживающихся такого графика спать допоздна и ночью бодрствовать – не стандарт. И, например, люди, которые родились утром в результате долгих родов, любят спать до обеда, а потом всю ночь работать. Мне нравится спать до двенадцати часов, хотя и говорят, что вставать рано утром правильно – эффективнее работает мозг. Так же полезно, как и не курить. Ладно, постепенно я сделаю из своего тела машину, которая будет выполнять мои желания и мечты.

Хочу мужа. Вернуть бы всё назад и что? Что? Ничего! Не хочу наркоту и алкоголь. Хочу к мужу, как к наркотику тянет, но это опасно. Я же люблю опасность и риск. Пойти прыгнуть с парашютом что ли? Хоть бы на верховую езду сходить. Что я вру себе? Что? Что? Что? Ух, как бесит всё. Бесячка прямо. Но нет сейчас близкого человека, нет секса. Может, у меня сопротивление, когда речь заходит о муже. С каким позором он меня выгонял. Фу. Меня, свою жену, выгнал из дома, и не один раз, а потом всё делал, чтобы вернуть, а я, как побитая собачка, возвращалась на лакомую косточку. После третьего раза я сказала, что это – последний. А мать, меня, свою дочь выгоняла из дома. Получается, я совсем чудовище и такое творю, что родная мать и муж выгоняют меня из дома, из института второго отчислили. Я – чудовище, но мать простила, я ж родная, в институте сказали – меняйся, а муж – просто дебил. Что ж я такого делаю, говорю страшного, что люди отстраняются от меня через год, полтора или я сама отстраняюсь и провоцирую одну и ту же ситуацию?

Ну что я вляпалась в мужа?! И никак забыть не могу. Ну, вот, что цепляет? Что, что, что? Почему меня цепляют такие? Я не принимаю в себе глупость, лень, нежелание работать, потребность в удовольствиях – алко и нарко? Раз я это не вижу в себе, не принимаю, то я притягиваю таких мужчин, в которых это есть, а потом таких всё равно отталкиваю. Зачем мне уходить от этого реального мира? Не могу ощущать безденежье и нищету, это я не могу принять. И тем не менее я притягиваю эту нищету. Эта нищета тоже уходит от реальности в алкоголь, наркотики, секс, и есть много разных видов ухода – неинтересная работа, идолопоклонничество, фанатизм, религия, обжорство, булимия. Но, кажется, не для всех это важно. Муж признавал свой недостаток ума и денег. Ну и что, я считаю-то себя умной. И тем не менее я бедна. Может, у меня всё-таки недостаток ума и я этого не признаю? Засада. И как тогда? Да, вряд ли. Если я сижу упорно над чем-то размышляю и работаю, то достигаю результата. К примеру, в музыкальной школе восхищались, в общеобразовательной школе называли «солнышко класса», в институте – второе место на межвузовской конференции заняла. Да вот может это: преподаватели говорили, что я умная, только ленивая. Умная, но ленивая. Лень одолела ум? Неужели поэтому?

В Москве ощущается жизнь в центре. А на окраине даже и не чувствуешь этого. Хотя, наверное, я привыкла просто. Всё, к маме уже не вернусь. Ура! Физиологически оторвалась, теперь психологически хочу оторваться.

Сегодня утром мне кто-то нос щекотал. Я могла бы подумать, что это духи, собственно эта мысль и пришла мне в голову, но это были мухи. Как же они достали! Две конфетки в одной обёртке, это неожиданно. На самом деле везде по одной конфетке. Мой ребёнок любит сладкое. Она смущается, когда кто-то радует его или балует. И я начинаю вести себя, как идиотка, нести всякий бред.

О стыде, злости, недоверии и жадности своей я думаю. И как жить с таким набором качеств? И как себя не ненавидеть и не самоуничтожать? И вот я нахожу отражение этих качеств в других людях и ненавижу их и хочу, чтобы они сдохли, надоели мне уже. Умрут, и я не буду мучиться. Я хочу, чтобы исчезли эти части личности во мне. И я проецирую на других людей части своей личности, которые не принимаю. Я знаю об этом, но пока не прочувствовала до конца, не пережила. Вот и попадаются мне нелюди: девочка в институте, мама, муж. Что в них общего? Они красивые и сексуальные, фальшивые и глупые. Выходит, что я в себе не принимаю фальшь и глупость, красоту и сексуальность. О, ужас, ужас, когда это кончится? Я боюсь опять сталкиваться с болью.

Я ищу во всех женщинах свою мать, и когда мы близко, тесно общаемся, я начинаю смущаться, чувствую себя с ней, как с покровителем, боюсь, что она меня накажет. Как-то так, хотя звучит, как бред. Что за мрачная погода?

Моя жизнь – хаос какой-то, всё недолговременно, мне всё надоедает. Через год-полтора отношения рвутся. И это всегда, нет ни одного парня, ни одной работы, ни одной привязанности свыше полутора лет. Если у меня через этот период времени жизнь круто не меняется, я чувствую себя пустой. Мои родители часто переезжали в моё младенчество, вот я и привыкла постоянно всё менять в жизни. Возможно, ещё что-то, что я пока не знаю.

О, мой муж! Любовь моя! Через год-два всё пройдёт. Может, он сам ждёт спасения, так же, как и я. Я ведь всегда хотела, чтобы кто-то меня спас. Да, хотела, чтобы какой-нибудь мужчина спас меня от чудовища-дракона, который хочет сожрать меня. В облике дракона – злость моя меня гложет. Вселенная, дай мне силу и мужество выдержать это, дай радость жить и счастье, дай мне любовь. Вот они, прекрасные слова, это самое лучшее, что даётся путём великих страданий.

Сейчас нет сильных эмоций, нет раздражителя рядом, и теперь я ищу недостатки в своих подругах. Они мне кажутся уже скучными, занудными, как мама, заботящаяся, бережливая. Одна её сторона. Ой, а что мне надо тогда? Почему меня не устраивает такое? Что же я хочу? Может, мне необходимо испытывать чувство вины? Мне нравится испытывать вину. Да, это потребность испытывать чувство вины. Значит, я люблю чувство страха и чувство вины, ещё чувство злости. Почему один-полтора года, почему такой срок 12–15 месяцев? Что произошло, почему я оттолкнула маму, как она рассказала, а если она врёт? Может, потому что мне не понравился переезд, вот и оттолкнула?

Есть же отношения без ухода от реальности. Смысл ухода? Всё равно в неё возвращаюсь… И потом только хуже – чувство вины и стыда.

А к бывшим мальчикам-наркоманам у меня какая-то тяга, помимо сексуального влечения, ещё что-то. Может, это схожие привычки: наркотики, любовь к страху и чувству вины, безумство, безрассудство, бешенство, размах, стремление к самоуничтожению, нелюбовь, неуважение к себе, низкая самооценка? У этих мальчиков были братья в семье. Может, у них много женственности, а у меня – мужественности?

Пасмурное утро, день, идёт дождь.

Встречаются ещё иногда скользкие, мелкие душонки. А почему они меня так бесят? Почему они мне встречаются? Всё же не просто так. Что я в себе не принимаю? Может, это лизоблюдство, подхалимство. Когда я так себя вела? Может, это просто доброжелательность? Почему сразу подхалимство? Ну ладно, что же тогда выбешивает? Их улыбчивость. Милая улыбка, я всегда была милой. Мне может не нравится человек, а мне много кто не нравится, я буду с ним доброжелательна и мило улыбаться, потому что так требует воспитание, так прилично. Тьфу, будь оно не ладно! Вот оно, враньё! Это основное, кажется.

Как же бесит ещё эта нищета, не люблю нищих тоже, чёрт побери, а сама – нищая. Когда же это кончится?

Алкоголь, наркотики, уход от реальности – самообман, также работа, фильмы, интернет, книги, игры… Список можно продолжать бесконечно. Всё это самообман, да уж, получается всё в человеческой жизни обман? Ну да, если учесть, что девяносто пять процентов окружающего мира – чистая проекция, то понятно. Зависимости – потребность уйти от реальности. Что-то в реальности меня не устраивает: я не могу принять. Ну не могу принять враньё своё и окружающих. Это ощущение покалывания в носу перед тем, как заплакать. Я это замечаю. А что, что, что? Этот окружающий мир. Но я никого не приближаю к себе не своего круга. Как-то не хорошо мне. Надоело всё, мысли о бессмысленности. Кажется, надо потерпеть немного, переступить черту. Уже листва жёлтая и деревья раздеваются. Срывает ветер их одежду и постепенно они станут совсем голыми. Да, всё бесит, этот лживый мир. Ладно, подождём. Бесит.

Моё восприятие мира отлично от большинства. Я – другая. И как же мне работать с людьми, если они другие, как принимать их такими, какие они есть? Ну ладно, себя другую я приняла, кажется, это главное. Но меня отчислили из второго института, типа я не развиваюсь и не расту. Но и сейчас я не развиваюсь и не расту. Ну как я расту? Поменяла город, жильё, окружение, работу. Из бедного в более состоятельное, из глупого в более умное. Ура! Сейчас привыкаю к этой унылой жизни, без страстей, тревог, депрессий, хаоса, зависимостей. Не унылая – спокойная и свободная. Но она такая, так как нет мужчины, а то, что есть, проходит мимо сердца. На следующий день после встречи пострадаю, потом проходит и спокойно опять на душе. Да и одной хорошо, лучше, никаких страданий, переживаний.

А работа, так, чтобы выжить и деньги были, ничего нового и интересного. И, конечно, меня все бесят. Я не знаю, куда мне деть эту агрессию. Я ненавижу всех. Уроды. Ублюдки. Упыри. Плачу, плачу, плачу. Ууууууууууу. Что я такого делаю? Правда, я агрессивна? Откуда у меня агрессия? Как жить в этом мире?

Чувство стыда, страха. Я вспомнила, как ругалась с мужем, уходила от него. Сейчас мне стыдно за своё поведение. Основная причина ссоры, фу, да я не знаю на самом деле, накопились обиды, унижения, ревность. Накопились, и я взорвалась. Я сама дура, раз вышла за дурака. Сейчас есть время всё обдумать. Да, я и не тороплюсь никуда теперь. Помнить, да, и перед любым действием думать. Зачем я это делаю? Я всё ещё действую интуитивно, не думая. Вообще привыкну я когда-нибудь больше думать перед поступком? Вот и проблема. Причём у всех. Разум и чувства. Чувство, импульсивные действия, это когда поступок не обдуман, на основе импульса. А импульс откуда? Изнутри.

Так бессмысленно всё в этой жизни. Замужество, дети. Я понимаю, что попала в этот мир, не мой мир, случайно. Здесь другие люди, мышление. И я не хочу находиться среди них. Есть единицы, принимающие меня. Жизнь бессмысленна. Единственный смысл – самовыражение, самореализация и жизнь в удовольствие. Сейчас ещё и чихаю, блин, плохо болеть. Сопли льют, кашляю. Сегодня уже четвёртый день болею. Горло не болит уже. Год назад в это время меня колбасило, коньяк, доктора, перелёт, анестезия. Да в октябре у меня потери. Но потери-то, посмотри, какие! Два мальчика, самых любимых, ушли. Они оба наркоманы и, наверное, хорошо, что так произошло. Вместе с ними я оставила свою часть, употребляющую наркотики и алкоголь.

У меня агрессия. Откуда она у меня? Почему я агрессивна? Не знаю. Дождь идёт. Как-то тошно внутри и плохо мне. Какой-то страх, как бы не начать пить или употреблять наркотики опять. Сейчас мне уже есть что терять. Будущее. Почему-то тревога. Что есть жизнь и смерть? Жизнь скоротечна, проходит быстро, и я умру. Что я чувствую, когда думаю о собственной смерти? Думаю, как я буду умирать. Кто будет рядом – не интересно. Я перестану дышать, и всё. И всё. Я плачу – увидела себя мёртвую. В гробу, старая я, много цветов, какое-то помещение светлое. Кто со мной, кто рядом? Я никого не узнаю, себя-то еле-еле узнала. Вчера с мамой говорила. Обидно, что она так относится ко мне. Спрашивает, как я, в общем? Я отвечала, тревоги нет по утрам. Она всё своё, как на личном фронте? Обидно, что она такая мерзкая, я пожалела, что сказала ей, что у меня нет тревоги и чувствую себя хорошо, она тут же стала грузить меня своей кошкой и заботами, что у неё судьба, рок несчастный. То, что я ей говорила о внутреннем, она не слышит. Говорит, ты меня не понимаешь. Я не обязана её понимать. Она сама себя не понимает. У неё страхи в связи с выходом на пенсию, заканчивает работу. Я подумала, какая у неё несчастливая жизнь. И как я жила с ней и всё это впитывала в себя? Ух, хорошо, что уехала от неё. Сейчас она всё такая же, как и была.

Волна прошла по животу от предвкушения жизни сколько делаю полезного, приятного и сколько ещё сделаю! Сейчас думаю, что уже не рожу никого. Поздно, да и не хочу. У меня нет положительного примера мамы, бабушек, зачем вообще продлевать эту наследственность? Говорить об этом не хочу. А что тогда? Психология, стихи, спорт, путешествия. Это здорово. А дети – это ответственность и обуза, зачем она нужна. Жизнь одна дана. Брат родил, продолжил род и хорошо, молодец. А мне не обязательно. Это на столько лет быть отрезанной от мира, от увлечений, от себя. Когда находишь себя, бережёшь и заботишься, ни за что не потеряешь уже.

«Жизнь в кредит». Прочитала книгу Ремарка. Ирина давала. Жизнь в кредит, жизнь взаймы. А что такого? Поэтому я не люблю вкладывать деньги во что-то, тратить, когда их мало. Когда много – без проблем».

– Спасибо, – протягивая книгу подруге, поблагодарила Нино.

– Как впечатление от книги?

– Мне понравилось. Прийти бы к такому понимаю жизни без смертельной болезни.

– А я пока что не прочитала, – сказала Ирина.

– Вот раньше я и не думала о будущем, что будет завтра, потому что боялась думать. Моя жизнь была на грани риска, и умереть я могла в любой момент.

– А сейчас думаешь?

– Но я и сейчас особо не думаю, только сейчас берегу себя.

– Да, конечно, бережёшь. А в два часа ночи кто с работы возвращается, что поменялось? – заботливая Ирина вспомнила историю с эксгибиционистом, случившуюся с Нино недавно.

– Моя осознанность во времени. Хотя сейчас уже начинаю задумываться о будущем.

«Я консультирую на психологическом форуме бесплатно. Я бы хотела получать деньги за выполнение любимой работы. Надо озвучивать это. А как? Я как лохушка прямо. Вон Ирина – психолог, молодая и уже консультирует во всю: и в церкви даже, и в каком-то ещё психологическом центре. Иногда я не верю в её профессионализм. Может, я не верю в свой профессионализм? Или завидую? Ну, я не знаю. Она говорит, что я сопротивляюсь росту и развитию. Может, это так. Но почему я сопротивляюсь? Чего боюсь? Что не смогу быть профессионалом в психологии. В чём обманываю себя? Надо больше читать. Я плачу. Да.

Я думаю, что ещё не могу балансировать ребёнок – взрослый – родитель. Полно людей с проблемами. Но они не признаются. На работе, как в семье, выходят детские травмы на поверхность. Особенно ярко выражено это поведение у девочек из дисфункциональных семей и мальчиков, которые воспитывались одной матерью.

Мне приятна заинтересованность в успехе, вера в меня, забота о здоровье. Я сама должна это себе давать. Не получается. Когда зациклен на цели, напряжён в действии. Например, та же цель – создать семью. Да хрен бы с ней, с этой семьёй… Опять мучиться, как с мужем. Дети… Не знаю, нужны ли мне дети? Зачем? Сколько лет в своей жизни отдавать ребёнку. Я не могу отдавать. Да, мне сложно пока. Почему сложно отдавать, давать? Я ведь беру другое. Но я не уверена, что мне это нужно, например, подруги – необходимо мне их принятие. А смогу я без них? Не знаю. Наверное, я до сих пор не могу принять себя целиком и полностью. Почему? Да, блин, жизнь – говно, ничего делать не хочу. Я без секса, наркотиков, алкоголя. Сука, жизнь корявая, убожество».

Религия – это фальшь, самообман. Убеждение в жизни, что после смерти остаётся бессмертие души, а реинкарнация лишь попытка уйти от страха смерти. Не чувствовать и не ощущать его, но он на биологическом уровне. Знание о том, что всё живое смертно, что после смерти человек не будет ничего осознавать и ощущать, лишает осмысленности в жизни. Сам страх всегда подавлен, скрыт под другой эмоцией, но когда человек узнаёт о смертельной болезни или попадает в больницу, страх смерти становится реальным, и тогда человек переживает его, а в дальнейшем смиряется. Как кроет перед первым прыжком с парашютом. Это страх смерти. При повторном прыжке нет такого страха. Может, это страх неопределённости? Он всюду. Инстинкт самосохранения. Всё бессмысленно. Единственное – оставлять свои следы: творчество, научные открытия. Это живёт вечно. Мыслители и философы, писатели и поэты, учёные и художники сохранились до нашего времени. Неизвестно даже чего больше: страха смерти или страха жизни? Вот люди суетятся, истерят, не могут позволить себе отдых… Это они просто охвачены страхом смерти и торопятся, торопятся жить, растрачивая жизнь на лишнее и не нужное. А жизнь такая короткая. Вот в этом фальшь и заключается, в обмане смерти. Ох, как тяжело. Религия, фильмы – всё фальшь. Куда ни глянь – кругом обман. Потому что человек сам себя обманывает. Проживают люди всю жизнь в погоне, в поиске материальных благ. Оглядываясь назад же, на свою жизнь, понимают, что не жили по-настоящему. Мечтать полезно. Мечты сбываются.

Ох, мой муж, что мы наделали? Какую часть себя я оставила там с тобой? Мою любовь, страсть? Мою потребность в заботе, любви. Кажется, потребность в заботе и любви на биологическом уровне живёт. И сейчас эта потребность со мной. И я сама могу о себе позаботиться и любить себя. Я оставила у него инфантильную часть, которая любит получать мгновения удовольствия. Странно, меня выгоняют, а я хочу вернуться. Думаю, что была не права, обвиняя только себя. Но забывала, что они так по-свински поступили со мной. Я притягиваю и таких людей, и такие ситуации. Буду стремиться к состоянию безмятежности. Да – это круто. Пусть страдаю, но осознаю это, что грущу, радостно мне или я в покое – я нахожусь в безмятежности. Принимаю себя и своё настроение. Что я хочу? Ничего не хочу, кошмар. Что же я хочу? Умереть? Спать хочу. Что же со мной? Мне многие стали говорить спасибо и это приятно. Всё еле-еле, медленно двигается. А куда торопиться? Действительно, вопрос денег сложный для меня. Я не могу отдавать и брать сложно. Может, это про то, что я вообще не могу ни брать, ни отдавать?

Вчера был Хэллоуин. В образе демона я чувствовала себя хорошо.

Ух, как же всё достало! Сколько месяцев я уже без секса: три, четыре, шесть, двенадцать? Караул! Сама себя не узнаю. Ну вот я такая правильная, хорошая и зачем? Чтобы совесть не мучила. Ох, уж мне эта совесть! Напиться хочется, потому что тяжело переживать эмоции. Мне больно, грустно, тяжело. Отчего? Оттого, что одна в этом мире. Человек всегда один, просто рядом кто-то находится. Как же больно от этого. Не с кем разделить свои взгляды, мнение. Да уж, хреново. Тотальное одиночество. Страх смерти. Его осознаю и принимаю. Ох, как страшно умирать. Боюсь я смерти. Всё в этом страхе. Как страшно умирать мне, как ценен в жизни каждый миг.

Я не могу уснуть, не спится, и хаос мыслей в голове, Страх смерти в сердце поселился, терзает душу, мысли мне: И что полжизни за плечами, другая половина впереди: Стареет мать, я не хочу, боюсь потери, Но не возможно жизнь продлить. Я не могу уснуть, не спится, рождая ценность мига бытия Тупая боль слезой из глаз струиться, Немая грусть, что жизнь так коротка.

Когда мне становится страшно? Страх смерти всегда со мной. Когда я живу отдельно от мамы, я вступаю в отношения с мужчинами, с любыми, лишь бы пожалели – вот тогда страх становится осознанным и кроет. Я принимаю их слабость – наркотики, алкоголь за доброту и – ошибаюсь. Я не в отношениях, поэтому в состоянии безмятежности. Как хорошо дома, никуда идти не надо. Что за лень у меня. Не хочу никуда идти, мне комфортно и хорошо дома. Мама, ей уже пятьдесят пять лет. Мне показалось, что ей осталось немного, бабушка умерла в семьдесят пять лет. Так годы летят, и я не хочу, чтобы она умирала. Я плачу. Ей так мало осталось. Конечно, может она проживёт дольше, развелась ведь с мужем, а бабушка жила. Всё равно пятьдесят пять лет, ужас, что она может чувствовать в этом своём возрасте. Как же мне жаль её, её бессмысленной жизни. Она родила меня, брата и всё, ведь для себя не жила совсем. Мамочка. Ну и что, что ты не говорила, что любишь меня. Я тебя люблю, и этого хватит. Какая я дура, что-то требовала от тебя всегда. Как и от мужа. Главное, я люблю маму и мужа любила. Какие они идиоты, дура и дурак. Почему я их люблю? Какая моя часть там? Ребёнок, мой ребёнок, беззащитный, капризный, ранимый, отверженный. И я сама дура.

Я чудовище, как била Роя, свою маленькую собачку, как он дрожал от страха, забившись в угол, так же дрожал мой муж, когда я в ярости выбивала двери. Всё перемешалось. Злость, агрессия, я не управляема в гневе. Я – мерзкое чудовище. Мерзкая, противная. Фу, говно какое… Как влезла в эту кашу и трясину? Сейчас я как-то боюсь этого, так же, как наркотиков и всего остального. Вот я боюсь, и тем не менее этот страх возбуждает. Как волны. Почему меня возбуждает страх? Это связано с гормонами. При спорте выделяется гормон эндорфин, кажется, когда испытываешь страх, тоже выделяется этот гормон.

Глядя на быдло-алкашей, у меня навернулись слёзы. Ведь я могу также, и мой отец ужасен. А мне необходимо сдерживать себя. Я хочу жить. Алкоголь тормозит жизнь. Приняла ванну с молочком – кайф! Запах, мягкая вода, потом кожа мягкая и пропитанная. Супер, в общем. Мёртвым и живым рядом не место. Я мертва уже давно, когда отъезжала от передоза. Не могла заснуть, мысли о том, сколько месяцев мне было, когда мы переехали в город. И потом мать отдала меня в ясли-интернат, она рассказывала, что устроилась туда нянечкой подрабатывать. Не зря я говорила, что я сирота и не доверяю людям из-за неё. Она дала мне жизнь, я дала ей доверие, она обманула. Хочется вмазаться или напиться. Она не умеет любить, и всё не от души, не искренне, не естественно. Тыркала меня, ведя в садик, «давай быстрее», напугала, заплетая косички. Как можно так ненавидеть? Вот и ответ, почему я дома не могла находиться и не любила… Всё по гостям. Так я привыкла в интернате. Вот и ответ, почему меня тянет к другим женщинам. Она отдала меня в грудном возрасте в интернат. Вспомнила, как на конференции по психологии терапевт говорил, что детям, кто был разлучён с родителям, очень сложно в жизни, кажется, он это мягко сказал, кажется, всё намного сложнее. Вот почему моя мать ненавидела свою свекровь. Она отдала детей в детдом и сама отдыхала. Моя мать корила себя, что в ясли-интернат меня определила, и жила с этой виной подавленной. Сколько времени я там была? «С года восьми месяцев до двух лет восьми месяцев», – так она сказала. Год-полтора. Вот они!!! Вот!!! Вот этот круг, который я постоянно проживаю. Я нашла!!! Он не был прожит у меня в детстве, и теперь я постоянно хочу прожить этот год на работе, в отношениях с мужчинами. С 1,8 до 2,8 лет у ребёнка развивается эмоциональная сфера, и раз я недополучила тепла и материнской заботы, то я хочу получить это в отношениях с мужчинами. Верно, что никто и ничто не заменит любви мамы, и я нигде уже её не получу. Бессмысленно искать и блуждать в поиске материнской любви. Её нигде я не найду. Плачу.

Не знаю в шоке я или нет, но в каком-то оцепенении, ступоре, наверное, это шок. Слёзы выкатываются и текут непрерывно. Мать стала оправдываться, что с садиком было сложно, что круглосуточные ясли были единственным выходом, да и тогда она считала, что это нормально, ведь сколько детей в интернатах, и что она, с высшим образованием, мыла горшки. Вот убожество, вот откуда у меня чувство, что она меня не любит, и я оказалась права, была какая-то надежда, но нет, она меня ещё и уничтожала. Типа родителей, которые убивают своих детей. Правильно я написала ей на стене «мать-злодейка, душегубка, сдохни», да как-то вот бессознательно прорвалось. Я ещё вину свою чувствовала за это. Да была права. Хочу её ударить. А смогу ли я? Блин, страшно стало от таких слов. Вот и мужа родители оставили с тётей и уехали. Этими непрожитыми эмоциями мы и притянулись друг к другу. Бедный страдает, потому что единицы, тех кто был лишён родителей в детстве. Ладно, как мне теперь жить с этим? Я злая на мать. У, какая я злая. Всю жизнь мне искалечила, ужас, ведьма, баба-яга, волчара с каменным сердцем. Ругательства мира все на неё. Звёздный мальчик, пиноккио – это ей нравилось, это её ребёнок – чёрствый, без сердца. Устроила сейчас показуху: кошечка, собачка… А тогда помню, отдала и мопса, и кошку, избавилась, как и от меня. А дед-эсесовец бабушку поместил в онкоцентр перед смертью, и она жила с чужими людьми. Что за родственники? Но ведь и я такая же. И сына-инвалида сдал дед в интернат, а потом, чтобы снять с себя вину за то, что избавился от больного, который впоследствии умер, стал писать жалобы в суд. Фу, мерзко. Ну и родственнички у меня, все как на подбор. Но ведь их часть во мне течёт, значит, и я такая же. В себе не могу увидеть всё ничтожество и грязь, но вижу в них. С одной стороны, я ненавижу мать, с другой стороны, меня к ней тянет, люблю, жаль её, она в плену у своих комплексов, травм и страхов. А я учусь доверять, сострадать, чувствовать, быть уверенной. Вспомнила частушки, которые я иногда напевала в юности: «ой, мама, ох, ох, ох, что ж я маленьким не сдох».

Я узнала про интернат и что дальше? Проживаю вытесненные эмоции в интернате в отношениях с мужчинами и на работе? Поэтому проходит год, и я всё заканчиваю: или сама ухожу, или провоцирую расход. И всё. Интересно, что всё начинается в мае и заканчивается моей ревностью, например, с Димой. Ну, с ним мы дважды начинали, продлилось всё два с половиной года с расставанием на семь месяцев. Он меня любил. В то время я училась в институте, и мы завели собаку ротвейлера. Но мне как-то всё надоело, и я ушла от него. До сих пор помню его. Он мне снится, тот единственный, который любил меня без условий, без зависимостей. Мне жаль, что я его бросила. Всё, какой я хороший человек? Я чудовище, ничтожество, меня создали монстром. Стоп. Вот опять я говорю, что создали, но это моя жизнь, моя ответственность. Мне 30 лет, я Нино, я взрослая. Мне так хреново, теперь всё понятно. С братом вчера поговорила плохо. Он пил коньяк, был злой.

– Я с женой ругаюсь.

– А я выяснила, что была в яслях-интернате с двух до трёх лет. В этом причина моего психоэмоционального состояния и зависимостей.

– Ты была ещё маленькая и ничего не понимала.

– А ты отдашь свою дочь в интернат?

– Нет, не отдам.

– Дети всё понимают с рождения.

Обидно, что брат не поддержал, да и вообще никто. Сейчас нет угнетённого состояния и шока от того, что мне стало известно. Курить надо бросать. Вчера я решила начать с сегодняшнего дня, но как обычно предательское тело хочет никотина. Вот ведь как получается, я узнала об интернате и не знаю, что теперь, кажется, ничего не изменилось. Я, конечно, знала об этом и раньше, но не так знала. Не осознавала полностью. Единственное, что изменилось, – я имею право злиться на мать».

– Не смей осуждать моего отца. Вы оба не идеальные, – сказала Нино маме грозно.

«Вот год я знала, что проблема не во мне, а в маме, но окончательно осознала это сейчас. Все психологи пишут, что самая сильная любовь – материнская, нет, не так, если любовь вообще существует. Если мать не способна любить своё дитя, тогда что вообще есть святого? Эпикур пишет: «дружба». Интересно, что именно дружба. И ещё удовольствия, наслаждения. Моя мать издевалась надо мной, а потом ещё на меня всё свалила – у тебя гены отца. Да замечательно! Зато я могу писать стихи, люблю музыку, фотографию… Я – творческая личность. А её гены – чистоплотность, ответственность, благородство. Остальное моё – приобретённое, хотя и эти качества спорны, может, и они приобретены. Достались от него и плохие, тёмные стороны: лень, склонность к вредным привычкам, а от неё – истероидность, ревность, занудство. Мать всю жизнь сваливала всё на отца, а сама внутри – ужас. И главное, как искусно строила из себя идеал. Вот это фальшь! Как она могла отдать меня в интернат?! Ужас какой. Чем я была хуже других в полтора года? Это она хуже всех, так она про себя думает. И почему я не знала об этом? Я одна, совсем одна, малютка, в интернате. Такая беспомощная, брошенная. Интересно, бабушка знает, знала? То есть каждый день она меня бросала там, каждый день, на протяжении года. Какая я несчастная девочка. И мне было страшно там, конечно, оставаться, и я привыкла к этому страху. Садистка, лживая мать. Безвольный, безграмотный отец. Хотя у меня сейчас симпатии больше к отцу. Обидно, что у меня не было семьи, где царит любовь, уважение и доверие. Вот теперь этот вытесненный материал поднялся на поверхность. Я это переживаю и больше не буду проживать это с другими. Тридцать лет я хотела это прожить с кем-то и где-то. А моя мать говорила ещё недавно, зачем тебе копаться в прошлом, значит, ей было, что скрывать. Зачем я их выбрала? Сначала она мне даёт крышу, потом забирает её. Даёт жизнь, а потом хочет отнять. Я то же самое проделывала с посторонними людьми, давала и обманывала. Она мне дала и обманула. Нестабильность, ненадёжность. Обман, брошенность. Утрата иллюзий об идеальности матери. Я имею право ненавидеть её. Она ужасна, я имею право злиться на неё. Во сне я сегодня говорила о том, что хотела бы, её отказа от родительских прав. Я это хотела. Это не мать. Садистка, которая ради квартиры, пошла на всё. И я ведь чувствовала это. Так обидно, что не позвонит и не будет просить прощения, упёрто уверенная в своей правоте, ведь даже и не признает ошибки. А я тут плачу, страдаю и мучаюсь. Это не моя вина. В чём я виновата? Что она меня сдала в интернат? Что я родилась? Поэтому я хотела себя уничтожить… Ясно, что проблема не во мне, а в мамаше. Я знаю об этом уже полтора года, и что сейчас-то так кроет? Жалко ту девочку, маленькую, которая столько пережила и выжила в интернате и с садисткой-мамашей. У неё и у моего мужа бывшего всегда был важен социальный статус. На духовном уровне я сама выбрала родителей и они не должны мне, они не должны соответствовать моим ожиданиям. Они такие, какие есть, ну что ж. Я впервые сказала матери, что ненавижу её. Я не могла ей это сказать раньше. Я писала на стене, я кололась, бухала, поздно приходила, шла против закона. А тут сказала ей это словами, меня всю трясло от слёз и ярости. Потом у меня два дня болела голова. Но со вчерашнего дня светло и ясно на улице. Я раньше выражалась в действии, а словами мне трудно было что-то сказать.

Становится скучно: никаких страстей и сильных эмоций. Так не интересно, нудно, чувство разочарования, и вообще всё надоело, я не знаю, чего хочу. Мне нужна встряска. Я хочу поехать в круиз, немного отдохнуть. Чувство безнадёжности, блин, надоело, хотя всё потихоньку пошло-поехало. Что ж я не радуюсь, почему? Почему меня не радует? Как будто нет ничего интересного во мне больше. Или я узнала, что надо было? Что же с этим недоверием? Куда-то мне надо сбросить накопленную энергию. Мне всё это кажется нудной тянучкой. Ну, со сном всё также: я не могу, не могу вставать, прямо не хочу. Хочу спать, спать! Что это такое? Так всю жизнь со мной. Не люблю вставать утром и не хочу! Что это такое, почему так, а?

Так хорошо, я дома. Тихо. Плывут облака. Так огромна Вселенная и я лишь частица в этом мире. Так всё не существенно. Есть только моя жизнь, я осознала это, пока она есть. Сколько это будет времени, я не знаю. Эпикур перед смертью попросил сделать ему ванну и принести вино. Вот это чувственное наслаждение. Да это классно. Думаю, мои наркотики – это тоже наслаждение чувственное, только последствия ужасны и разрушительны. О последствиях необходимо помнить и знать. Эпикуреизм – это жизнь без страданий. К этому приходишь через боль и лишения. От чего страдают люди? От любви. Да зачем она нужна? Тогда не нужна любовь – если последствия такие разрушительные. Может, страдают не от любви, а от невротических привязанностей? Что такое любовь?

Не могу вставать я всё-таки. Нет мотивации, чтобы начинать день с радостью. Но и тревоги внутри тоже нет, просто нравится мне спать и ничего не делать. Может, я высыпаюсь за всё время. Но я сплю всегда. Вот и в институт, ещё помнится, уже опаздывала. Может, это опять-таки связано с детством? То что я не хочу вставать? Сплю, потом начинаю торопиться… Может, мне эта спешка привычна и необходима? Всё кругом дерьмо, всё бесит: и эта квартира, и вонь чья-то, и смрад. Ненавижу всё и всех, не могу больше. Я плачу. Я что-то чувствую внутри, почему-то подавляю и молчу, в итоге, всё равно прихожу к тому, о чём думала и что чувствовала».

Нино решила предложить свои услуги ритуальным агентствам. Услуги психолога. Позвонила, договорилась о времени и месте встречи и в условленное время пришла в бюро. Оно располагалось в жилом доме, в подвале, оборудованном под офисы. Нино много в последнее время думала о смерти и вот так сложилось. Это была обычная трёхкомнатная квартира с коридором. Единственное, что там было несколько каменных надгробных плит и венков, видимо, для образца. Её встретил очень приветливый, милый, улыбающийся, симпатичный мужчина средних лет. Он предложил пройти, чай, кофе. Нино зашла в тесный кабинет, где за одним из столов сидел другой мужчина, помоложе. Нино казалась себе спокойной. Она выдвинула своё предложение о проведении тренинга для агентов ритуальных служб.

– Агенты находятся в зоне риска, постоянно сталкиваясь с чужой болью. Часто им необходимо оказывать психологическую поддержку родственникам умерших, для это нужно владеть знаниями. Я предлагаю провести тренинг.

Нино разглядывала своих собеседников. У одного из директоров ритуального бюро, который помоложе, кольца нет на правой руке, он не женат. Вроде бы ничего. Хотя у него лицо какое-то опухшее, кажется, он пьёт.

– Я хотел пойти учиться на психолога, – сказал он. – Родители настояли на экономике. А вы замужем?

– Нет, мы развелись, – ответила Нино и, помолчав полминуты, добавила. – Все говорят, что психолог должен уметь сохранить свою семью. А у меня не получилось, – как будто оправдывалась она.

– Не всё от вас зависит.

– Да, согласна.

Вернувшись домой, Нино обратила внимание на палец, на который обручальное кольцо надевают. Она расковыряла его до крови. А думала, что спокойна… Вообще Нино чувствовала себя разбитой, выжатой и ощущала тревогу в животе.

«Очень пасмурно и серо на улице. Прямо туман, караул. Нет, никуда сегодня не пойду, буду дома. Что мне надо сделать? Задание с бюро, то, что обсудили для тренинга. Полежу в ванной, попою песни. Хозяйка стала предъявлять, что воды холодной много трачу. Пусть сама списывает счётчики, «чё за хрень». Конечно, я понимаю, квартира не навечно, придётся искать новую. Блин, надо срочно зарабатывать деньги, чтобы новую квартиру уже найти. А я пока никуда из Москвы не уеду. Потом уеду из России вообще, нечего здесь делать, отстой, невежество, лицемерие, примитив. Может, это саморазрушительная часть отвечает за неинтересную работу, квартиру кое-какую на первое время? Хоть нет в этой части постоянства, она нужна мне. Ещё я думаю, что всё знаю за всех, хотя я ни черта не знаю и вообще невежа. Тихо кругом, затишье, мрачно как-то всё. Я переживаю, как я буду без работы и если найду новую, то консультации переносить как буду? Блин, засада какая-то. Да уж. Пришли родители хозяйки смотреть счётчики и унитаз. Оказывается, подтекала вода в унитазе, вот и получился большой расход. Тихо, тишина, мне нравится. Ничего теперь не подтекает.

– Я думала, что у меня крыша течёт, а у меня только подтекает, – как-то сказала мама Ярослава и сейчас мне вспомнилась эта фраза.

Я такое чудовище ужасное как будто. Отупение какое-то. Никто не хочет иметь со мной дело. Что так плохо, мерзко опять себя чувствую.

С клиники по реабилитации зависимых позвонили, завтра в двенадцать часов встреча, переговоры о сотрудничестве, приглашают на работу к ним психологом. Вот это уже вдохновляет, да, действительно. Я думала об этой клинике, хотела бы узнать об их принципах работы с зависимыми. Вот и созвонились. У них мощная реклама, конечно, сколько они вбухали, невероятно. Но что за жуткое сопротивление у меня ехать на встречу в клинику? Прямо вставать не хочу, ужас. Всё-таки встала, осознав, что это страх какой-то. Надо как-то ходить, преломляя сопротивление. Фу, что ж делать-то? Может, это и есть остановка, чтобы решить, куда дальше. Сопротивление, чтобы не ехать к маме, о, видимо, да, так и есть. Я на новогодние праздники хотела съездить к маме и к брату. У него родилась дочь, и я стала тётей. Надеюсь, что не «бедной тётушкой» Харуки Мураками.

Что-то я намудрила со стажем, люди проверят трудовую, там многое не соответствует действительности. Я называю свою трудовую книжку кладбищем, и там скоро места не будет, но я остановилась. Ну что же, в семнадцать лет тоже устраивалась медсестрой и врала о своём возрасте. Здесь такая работа, не каждый пойдёт, сутки через двое или трое. Я не могу поверить в это, что именно они мне позвонили, остальные – нет. Хотя в этом выборе ответственна не я, а кто? Импульсивно, интуитивно, бессознательно, ведь остальные молчат. Да, ну конечно, остальное – не моё. Так и все жизненные ситуации мне даны, чтобы что-то понять, осознать, проработать. Ну почему я не могу принимать сама решения, делать выбор, что со мной не так. Просто я человек с особенностями. Как и многие люди. Среди быдла не хотелось бы мне существовать и работать. И хорошо, что так вышло. Я не готова вообще к таким звонкам, психолог-консультант по личностному росту. Вау, это вообще круто. Я и не готова совсем, что это за ажиотаж, что-то я там наврала с три короба что ли. Ааа, то, что у меня своя практика. Ну да, я консультирую и получаю за это деньги, правда, маленькие, пока. Если бы у меня была своя успешная практика, я бы не искала работу и не вешала резюме. Да уж, неожиданно с работой получилось. Так что не наврала, всё по-честному. Только я не уверена в себе.

Думаю, что нет у меня радости в жизни, я еле-еле встала сегодня. Борются мысли, что может еще поспать? То, что жизнь – ерунда, ничего нового, ну что там меня ждёт впереди, всё уже было. И другая мысль, что работа психологом в клинике и общение с новыми людьми – это интересно и может мне дать много нового. Это интересно».

Нино познакомилась и встретилась с юристом, он богат, чисто одет, приятно пахнет. Знает много. Внешне не красивый, хоть и не урод, ну маленький, щупленький, ушастый. Они разговаривали о психологии, о законах и о жизни.

– В других раздражает то, что в себе не принимаем, – говорит Нино.

– А если одно и тоже качество в ком-то раздражает, в другом нет?

– Возможно, через время. Человек же растёт и развивается, может, он уже проработал эту черту и принял в себе. Или она могла трансформироваться в другую черту.

– Нет, в одно и то же время.

– На разных людей вы проецируете по-разному одну и ту же черту. Вы в себе эту черту то принимаете, то нет.

«Да, можно остановиться и побыть с тем, что есть и что приобрела. Вообще людей либо притягивает, либо никак, либо отталкивает. Ну что же, я хочу успешных и богатых. Может, это не моя среда… Вот я же приняла неизбежность, что мама вот такая и так ко мне относится, может, и принять, как данность среду воспитания и обитания? Или, может, постепенно повышать свой уровень? Главное, выжить! Как же мне это выживание уже опротивело, прямо тошнит. Я не знаю, когда кончится всё это. Я уже злюсь на себя. Мужа потеряла, работы нет, денег нет, личная жизнь – говно. Может быть, духовно я и выросла и живу комфортно, но в материальном плане – работа, мужчина, деньги – это всё в минусе, ужас прямо. Но вот когда очень и очень плохо отчего-то я лучше группируюсь и идёт прорыв. Это все естественно, конечно. Там такой мрак на улице. Ну ладно. Что за потребность от кого-то зависеть, на кого-то работать. Я говорю, что ухожу от этого. Нет, оказавшись на свободе, начинаю искать опять работу, мужчину и зависимость. Это самообман. Я говорю о свободе, а тянусь к зависимости. Вот она сейчас свобода – наслаждайся! Но… тяжело с непривычки. Всю жизнь, находясь в зависимости, сначала от родителей, потом от работы, наркотиков, алкоголя, мужчин, мужа – вдруг освободиться… Свобода – это ответственность за свою жизнь в первую очередь. И ещё это отсутствие опоры под ногами и пустота.

Как-то сегодня светло на улице и настроение светлое. Я знаю, что делать, в каком направлении двигаться. Время есть, главное верить, что всё получится. Вот сейчас еду на учёбу. Там используют методы давления. Мне лишь бы выжить. Просто выживаю. Я не живу, а выживаю, ужас. Прямо долго я вставала. Целый час пыталась снова заснуть, и вот так всегда, не встаю, лежу, пытаюсь заснуть, безрезультатно. И опять теряю время. Потом обвиняю себя, что зря провалялась. Проснулась – всё, сразу встаю. Вот бы так научиться ценить каждый миг бытия. Сейчас остро ощущаю и свой возраст, и старение, и смерть – это тяжело. Смерть прямо постоянно в моих мыслях. Как жаль, что жизнь коротка, и я, типа, должна радоваться, что мне дана она, была бы не дана, я бы не знала об этом. Мне так много стало ясно про мою жизнь и мои зависимости. Чем больше в этом копаюсь, тем больше понимания.

Пациентка переживает самоубийство мужа. Пишет длинные письма, задаёт вопросы. Я отвечала много и долго, но больше не хочу, не могу. Это бесплатно, поэтому не эффективно для неё. Ничего не вкладывая, ничего и не получит. Она ходит на разную йогу и танцы. И она устала, правильно. Не хочет оставаться с собой, со своими чувствами, да это тяжело, поэтому проще уйти в какую-то деятельность. И снова накрыло, конечно, а она как хотела? Такое травматичное детство, брак, суицид и чтобы было легко, не бывает так. Возможно, я бы не осознала ценность каждого мига жизни. Жила бы просто, как все. Но я дошла до предела, до дна, до точки и не один раз в своей жизни, пройдя по кругу. Главное вовремя остановиться, да вообще остановиться! Стоп. Остановка. Кто я? Где я? Зачем я? Какова моя миссия?

Вот и юрист мне сказал, люби себя больше. А то я как-то не очень ещё научилась. Что значит любить себя? Пока не знаю. Может, заботиться о себе, баловать, беречь, жалеть, прислушиваться к себе, своим желаниям и потребностям.

Какая красота – зелёная листва. Сделаю я обои из зелёной листвы. Чудо, скоро весна. А вот одуванчик белый, уже пушистый. Потрясающее фото – класс, можно и космос поставить, тоже круто. Можно одну стену такую, другую, третью. А можно менять хоть каждый день. «Умные обои» – это круто.

Начальница отдела в клинике, куда я хожу на обучение, наехала на меня, обвинила в мошенничестве и вымогательстве. Как будто я обманываю психически больную. Я ей сказала, что у меня есть несколько пациентов. Одна с депрессией и деперсонализацией. Я поняла, почему она так себя повела. Кажется, ей сообщили о моём вопросе, как я смогу отслеживать, какие больные легли. Да и у них ни одного слова о деньгах, в смысле, о расчёте. Как происходит расчёт? Кажется, это у них элементы мошенничества, вот она и обвинила меня. Опять чистая проекция. Вообще, я не хочу, чтобы она или кто-либо другой вторгался в мою личную жизнь. Я могу ответить так, какое это имеет отношение для нашего взаимодействия? Почему вам это интересно? Мне бы не хотелось обсуждать свою личную жизнь здесь с вами. Да ладно, вообще, что она мне и другие. Вот ещё говорит, не по тому пути пошла, типа, надо было мне в школе отработать психологом, потом частную практику начинать. Как же любят все учить и советы раздавать! Бесит. Я сама выбираю свой путь. Может, это она не по тому пути пошла. Возможно, она догадалась, что я бывшая зависимая. По голосу, по жаргону, но жаргона у меня нет и не было. Да это из-за моего вопроса о контроле оказания услуг и расчёта. У меня неприятное чувство, что на меня давят. И что они могут меня раскусить и вообще, чем они там занимаются? Какие конкретно должностные обязанности? Одна из начальниц работает здесь в клинике и ещё где-то подрабатывает. Да и ладно, мне бы эмоционально не вовлекаться в эту работу. Ещё не начала работу, только на учёбу езжу и уже вовлеклась эмоционально. Как-то мутно всё у них. Сомнительно. И почему я попала опять в эту блуду? Ведь внешне у них всё красиво, и клиника мирового уровня, и реклама по всей стране. А внутри – говно, гавнище. У меня нет уверенности и чувства определённости. Да, такая жизнь. Будущее неопределённо. Когда у меня будет своё, тогда наверно. А что своё? То, чего нет ни у кого, а есть только у меня, – это моё? Что значит первичное патологическое влечение? Как-то противно. Эта клиника. Я откажу им, не хочу работать с ними. Взяла полезную информацию и спасибо на этом. Всё, точка.

Вспомнила мужа, его художницу, которая притащилась, когда он ушёл, и сказала, что ей нужна его помощь с точки зрения медицины, его член в её влагалище. Ужас, и как я узрела и притянула всех извращенцев московских – извраты, ужас, любители куни, фу, в попу трахаются или с малолетками. Куда я попала, как жить в этом прогнившем, извращённом обществе? Вот как? Так противно и тошно. Вспоминаю его отношение, ну это он так ко всем относится, и к первой жене так же, она и ушла, сейчас по-другому он относится к ней, ну дебил, остался дебилом.

Как же я не люблю рано вставать, прямо кошмар. Ещё ведь заболела всё-таки. И работать сегодня ехать, устроилась подрабатывать администратором в ресторан. Блин, лучше бы дома отлежаться, а то в ресторан. Опять этот стыд. Вообще позорно, я такая умная, красивая и прислуживаю, заставляю себя мило улыбаться гостям. Я, может быть, не всегда хочу. Бесит, что улыбаться постоянно всем. Так был бы у меня доход постоянный, я бы не подрабатывала. Оправдываюсь. Зачем мне надо испытывать страх и позор? Ну что ж, это любимые эмоции, как я без них? А что я хочу? В итоге своей жизни? Не знаю, что я хочу, чёрт. Не хочу работать сегодня. И болею ещё, просто я не знаю, как быть, и деньги нужны. Но как-то я не планировала сегодня на работу выходить. Радости нет никакой, ещё сегодня тащиться. Позвонила в надежде, что что-то отменится, но нет, придётся ехать. Надеюсь, сегодня мне повезёт в деньгах. Так-то всё отлично, только простыла. Ну ладно, переживу как-нибудь, это не смертельно. Зато денег заработаю, куплю билеты и подарки, да и вообще жить, есть надо на что-то. Удачи… Еле отработала. Сейчас кашляю. Ноги ещё чуть-чуть болят. Ой, как мне плохо. Ой, как же плохо болеть, ужасно. Где мой носовой платочек, блин, не известно. Сейчас ходила курить, испугалась собственной тени, а это оказались волонтёры, про Библию рассказывали.

Когда попадаешь в новое помещение, всё кажется космическим, не реальным, даже лёгкое головокружение от пространства, а если это большое пространство, так вообще. Может, я действительно тяжёлый случай. Иногда думаю, что я безнадёжна. Читаю слова про жизнь, кажется, это не для меня, я не могу ценить каждый миг жизни. Хотя хочу и могу всё-таки. Сегодня я хотела – это была секундная мысль – спрыгнуть с балкона и разбиться, потом испугалась этой мысли. Я как будто играю со смертью, говорю: «А вот я возьму и спрыгну…» Как капризный ребёнок, бунтующий подросток. Может, это детская тоска по стабильности.

Вообще, я не люблю зиму и мрак, люблю весну, лето и осень. Зима – холодно, темно, хочется спать, спать и спать. Плачу, вспомнила, что и ночью я плакала во сне, прямо рыдала, и муж снился. Что-то снилось с ним. И я плакала, плакала.

Ох, душа замирает от предвкушения чуда. Что-то точно случится хорошее. Первый Новый год в поезде, так необычно и неожиданно для меня. Несколько дней до конца года, и в поезд ту-ту. Немного тревожно и волнительно на душе. Сегодня всю ночь снился муж. Мы занимались любовью, было здорово. Хотя он был другой. А вчера во сне я плакала. В общем, этот год был таким же трудным для меня, как и прошлый, но уже получше. Много в этом году у меня было нового, неожиданного для меня. Сама себе удивляюсь. И сейчас я думаю о муже, что, может быть, мы снова будем вместе. Хотя зачем мне это? Кажется, я всё ещё его люблю. Но сколько было у меня мальчиков, кого я любила, не знаю. Да и он также. Скучаю без него. Нет, не скучаю, просто мужчины другие не привлекают, надеюсь, что только поэтому пока хочу мужа. Гад, всё так нелепо получилось, быстрее бы закончилась эта зима. Ой, я не знаю, что будет дальше. Не знаю. Здорово, и никого не хочу. Ой, хочу в ванну с песнями. Как время летит!

Последний день уходящего года. Сейчас в поезд и уезжаю. Кажется, собрала всё, что надо, кухня осталась. Косметичку собрала. Вот ведь раньше была у меня косметичка маленькая, а сейчас о-го-го! У меня прямо ненависть к матери, я ведь её ненавижу, наваждение какое-то. Но после мне становится её жалко. Сейчас не знаю. Никак не могу её принять. У меня до сих пор обида на неё и злость. Хоть иногда и проходит, последний раз прошла на расстановках. Как-то я её там приняла, почувствовала поддержку со стороны мамы, бабушки, это всё равно есть. Точно, есть поддержка духовная из поколения в поколение. И спасибо, что мама родила меня. Спасибо на этом. Я ещё раз праздную дар жизни.

Год прошёл, и это хорошо. В новый год всё по-новому будет. Да, у меня большие планы и надежды, надо мне много сделать, осознать, принять».

– Нино, с Новым годом! Желаю тебе здоровья, любви, гармонии, счастья, успехов, осуществления желаний! Пусть сбываются твои мечты!

Встретилась с приятелем Илюхой. Они в юности тусовались вместе по клубам, ели наркотики. Сейчас он осел, женился, родил дочь и верит в Бога.

– Мне ближе теория рождения жизни от внеземных цивилизаций, – сказала Нино.

– А кто внеземные цивилизации создал? А как родилась Вселенная? – спросил верующий Илья.

– Учёные выяснили, что в первые мгновения Большого взрыва возникло вещество и антивещество в равных пропорциях, а небольшое количество вещества смогло пережить начавшуюся вслед за этим Великую аннигиляцию, то есть распад. Это небольшое количество и образовало наблюдаемую материальную Вселенную. Единственное загадка, что сместило равновесие в пользу обычного вещества.

– Вот и что же?

Нино тоже не знала ответы на многие вопросы и загадки. И то, что чудеса происходили в её жизни, не объяснимые ни психологией, ни квантовой механикой, это факт. Она верила в Высший разум во Вселенной.

«Вот почему я чувствую себя инопланетянкой? Почему на медитации в Питере я представила свою сущность инопланетянином, высоким и худым, с большой головой? Или каменной статуей? Это ближе для меня. Вот почему я осторожно говорю о вере в Бога. Сложно сказать, что я не верю или верю в Бога, он для меня Высший разум, мудрец во мне. Не Иисус, который воскрес и был непорочно зачат. В это сложно поверить. Бог – это совершенное существо, инопланетянин, Супер-Эго. Или наоборот. И я чувствую, что они слышат меня. Почему Вселенная отвечает на мои посылы и делает так, как я хочу? Мы сотворены инопланетянинами, Высшим разумом. Великое таинство рождения новой жизни, формирования ДНК, молекул и генов. Потрясающе, как всё устроено. И я родилась, и каждый родился. Вот у меня татуировки – метки мои, мои стихи, моя вязаная кукла. Всё это сделала я сама и это наполняет меня смыслом жизни. Вначале было дело, только дело может в создание жизнь вдохнуть.

Что же я хочу? Загорать, греться на солнышке, писать стихи, сочинять, фантазировать, консультировать. Блин, что за отупение? Может лечь поспать? И что делать? А что я хочу? Сейчас поспать бы. Может ванну принять и поспать. Завтра сходить на встречу. Встретила Новый год в поезде. Год начался хорошо. Это и есть движение вперёд. И по девственному снегу шла в начале года утром рано, лишь вернулась в Москву. Эти знаковые события, и они говорят о скорых переменах. С утра мысли снова о муже: вот бы написать ему, что он нехороший человек, смешит тем, что он хороший. Зачем? Сколько тёлок жалуются, что их преследовали бывшие мужья. Чтобы и этот ублюдок хвастался этим, да пошёл он, пусть живёт и здравствует. Я получила урок и сейчас на пути в Европу. Ну вот даже вспоминая последние дни, и какой он хороший человек? То есть если он себя считает хорошим, значит я плохая, пью, употребляю наркотики. А он, бедная овечка, жертва. Все его фразы и действия, поливал меня водой неожиданно и со спины, разбросал мои вещи. Это, когда я стала выпивать. Ему трудно видеть образ себя во мне – алкоголика. Конечно, приятно видеть свой идеальный образ. Получаются две крайности: идеальный и падший образ. Так как нет ничего идеального, так нет и полностью падшего…

Я злюсь на свою пациентку, не платит деньги. Работа с разделённой пополам ответственностью – значит, так она себя ценит и так «серьёзно» относится к себе, к поиску своего места в жизни. Деньги – энергия, ничего не вкладывая, ничего и не получишь, не сможешь взять взамен для себя ничего.

На работу зовут в продажи. Я думаю. Не хочу продавать, не моё это, надоело. Вот как ищут люди работу! Юля из Питера звонила в компанию в Москве, где хотела работать, и отправляла, и отправляла им резюме, пока они не согласились. Вот как люди добиваются целей! А я – лентяйка, как моя мать и отец. Они – лентяи. Мать только скрывала и сваливала всё на отца, а я тоже обвиняла мужа, что он – дурак и бездельник. Что и я такая же? Ужас! А отец у меня был радиолюбителем и музыкантом. Мать забила все его хобби и увлечения, его забила, убила и меня тоже хочет, хотела, только я уехала от неё. Что вообще меня держит в жизни? Не знаю я, как-то самой заканчивать… Я не знаю, хочу ли я жить. Вот и слёзы навернулись. Ну что ж, живу, ой, блин. Работать хочу тренером или продавать нанотехнологии – это круто. Нет, не хочу, не круто. Работать самой на себя. Свободно и легко. Проводить тренинги. Ну вот, я осознала, что я лентяйка, и что теперь с этим делать? Сегодня, кстати, утром была мысль встать и поработать с утра, но не встала, не смогла. Вот на права ведь сдавала: и учила, и вставала. А сейчас ну что такое? Ой, уже выходить скоро, через час. И газета с работой не попадается, что ж такое?

Надо писать тренинг в ритуальное бюро, осталось две недели до даты проведения. Сапоги вчера промокли, уже и ходить не в чем. О, Высший разум, помоги, дай мне силу и удачу. Хочу зарабатывать деньги. Я хочу стать настоящим психологом. Что я хочу? Хочу работать дома, писать, составлять, а потом продавать и читать тренинги и семинары и, конечно, консультировать. Сейчас схожу в магазин, помоюсь, подстригу ногти и сяду писать групповой тренинг. Групповая терапия, в ходе работы мы раскроем и обсудим проблемные места в деятельности ритуального агента, брезгливость, детская смертность, техники продаж. Я смотрю динамику, приглашаю на личную терапию.

С какой темой я хочу работать? Что мне интересно? Происхождение человека, Вселенная, инопланетяне, Высший разум.

Зачем ездить куда-то, когда можно работать дома, удалённо? И ведь как раз я хочу уехать жить из России, мне нужна удалённая работа. Дома, по сети. Мне надо думать, с какой темой я хотела бы работать, что мне интересно. К примеру, мода, стиль, каждый год я в курсе новых тенденций. Что ещё меня увлекает? Психология, книги, мужчины, Вселенная, происхождение жизни, будущее, творчество, смысл в жизни, психосексуальное развитие, зависимости, смерть, раскрытие и развитие творческого потенциала у людей.

Начала писать тренинг для динамической тренинг-группы «Пережить утрату». До конца недели напишу, позвоню руководству ритуального бюро, встречусь. Надо защитить работу и договариваться о времени проведения. На сайте можно разместить рекламу. Динамическая тренинг-группа «Пережить утрату» или «Лицом к смерти».

Хозяйка позвонила. Что она мне вечно звонит? Прямо бесит она меня, лошадка, есть ведь такие, ещё мать и отец симпатичные, ну она в отца такая здоровая! Разочарование какое-то. Это говорит чёрт во мне. А мудрец что скажет? Кажется, так давно не творил, а что творил, то не очень-то ценит. Ну как же, вон кукла, стихи перечитала, последние – хорошие, мне нравятся. Великие люди проходили путь изгнания, но это ж великие люди… Я самая обыкновенная и мозгов-то и уверенности у меня нет. Насколько может быть светло весной в Москве? И куда прячется солнце? Ведь всю зиму его не видно. Сейчас иду в ритуалку, сделала тренинг-группу. Она динамическая, дополняется, люди могут уходить и приходить в неё. В общем, она может быть непрерывна, да, было бы здорово. Сначала обязательный курс, а потом переход в другую группу, на другой уровень «Личностный и духовный рост». А в эту группу «Лицом к смерти» набирать других агентов, потом можно будет слить в одну, если кто-то уйдёт, например.

Я в сомнениях, что делать с работой. Надо выходить хоть куда-нибудь ради постоянного дохода. Нужны деньги путешествовать, продвигать себя, как психолога, учиться. А мотивация низкая. Вливаться в коллектив, вставать каждый день на работу. Допустим, менеджер по персоналу, там функционал новый для меня, посмотрим, или оператор, не знаю, что конкретно хотят, и уровень зарплаты разный. Что я хочу? Мне надо искать ответ, что я хочу, в какой теме работать? Коуч, психосексолог, что ещё может быть? Надо искать тему, подбор персонала, нет, мне нравятся консультации. Сегодня не могла уснуть до полуночи.

О, металл, да круто, я бы также орала иногда. Что мне нравится? Тишина и металл, крайности. Но стихи-то депрессивные, оооох, что же делать? Так, зарплата высокая по вакансии. Посмотрим. Образование есть, опыт есть, хоть не буквальный, но есть. Вот же, хорошие приглашения, мне соответствуют, крутые компании меня приглашают, а я боюсь и хожу по всяким стрёмным. К чему я возвращаюсь снова и снова в своей жизни? К стихам, вязанию крючком, психологии, психосексуальному развитию, творческому развитию, депрессии, бизнесу. Чему бы я хотела обучать, может, творческому развитию, раскрытию творческого потенциала? А новые технологии, наука, путешествия, экстремальный спорт – тоже мое! Пока я чётко знаю, определила, что хочу работать с информацией и компьютером. А в какой теме??? Не знаю, может, знаю, но не могу понять. Смена мировоззрения. Я думаю, что вру себе. Кажется, что я шестёрка, хотя нет, отвечаю и не ведусь, может, не могу сразу реагировать, но реагирую через время, учусь сразу реагировать. Сначала найду работу, потом жильё рядом, деньги будут. Я часто слушаю музыку, вполне бы сама и пела, и писала. Да, ещё мне нравится тема «Происхождение человека, жизни».

Есть природа, темперамент, семья, и в соответствии с ними надо и выбирать профессию. Темперамент у меня смешанный, в семье была роль помощницы. А до десяти лет? Путешественница, зоолюбитель, высокие коммуникативные способности. Я разбалована. У меня были животные и музыкальная школа, и спецшкола. Что же произошло потом? Я опять потерянно себя чувствую. Как будто хочу к мужу, но нет, к маме, – и всё тут. Да, это детская тоска. А я взрослая, мне надо выбирать своё место в жизни.

Посмотрела фильм про наркотик стипам. Нечеловеческая жизнь. Какой ужас ужасный. Наркоманы недееспособны, не могут себе приказать. Я не употребляю наркотики и тоже не могу себе приказать найти работу. Я уйду от этого? Всё-таки тема зависимости актуальна и по сей день. Как хорошо, я свободна, я ушла от наркоты, как хорошо, но всё равно страшно. Вот «конец наркоманки», ноги сгнили, вот и умирает, ужас, как же я вовремя остановилась. Какой страшный фильм. Как страшно умирать. Наркомания – болезнь, как и алкоголизм. Гитлер предлагал уничтожать шизофреников. Наркомания – болезнь всего общества. Стерлигов предлагал уничтожать наркоманов. Кто-то одобрял, кто-то был против. Лучше изначально создать здоровую цивилизацию, а не бороться с последствиями.

Что-то совсем не охота ехать на собеседование сегодня. Ну вот зачем мне этот менеджер по персоналу? Со своими пациентами обсужу дальнейшие встречи. Звоню по собеседованиям и пишу. Очень мило. Люблю делать несколько дел сразу, хорошо ли это, не знаю. Разовью сетевое консультирование. «Эффект бабочки» прямо, постоянный возврат назад, что ещё не прожито или просто совпадение? Что это на меня нашло? Вчера выкручивало, сегодня с приколом к бывшему мужу и сайту знакомств. Что я хочу? Блин, цели не ясные – бесит внутренняя сила. Что-то много про мужа думала и даже как будто тянет сильно. Вчера со знакомой разговаривала, она вспомнила про мужа и сказала: «Может, вы ещё сойдётесь?» И что вообще такое, зачем он мне нужен. Я хочу уехать жить в Европу, туда, где более развитые и искренние люди. Ох, ну зачем он мне? Говорю, а меня с первого раза парень не понимает, со второго – не слышит, и я долблю ему по башке. А сама-то я не слышу и не понимаю с первого раза. Да, мне надо тренинг написать. Разовью сетевое консультирование и всё – вперёд к берегам Испании или Франции, Германии, Швеции. Да, ее. Там я буду чужая, как и здесь.

Опять новорожденный снился: я его кормила грудью. Что-то в моей жизни родилось уже, что-то новое. Вообще на этой неделе такие события и жильё другое смотрю! Перемены крутые, ну это к лучшему всегда. Ах, какой вкусный рулет, с кремом, потрясающий!

Я эмигрирую. Так у меня вся семья. Дед уехал из России на Украину. Мама с Украины в Россию. Папа кочевал по России и Украине. А вот мой дед – журналист, который погиб на войне, не знаю, откуда он? Может, сестра отца больше знает? По отцовской линии тут все местные. По маминой – эмигрировали и дед, и мама, только бабушка была на месте. На Украине стало тепло, но это не Европа. Лучше поищу работу ещё.

Директор ритуального бюро называет меня похоронный психолог. Ужас, прямо ужас, ну ладно, скажу – исправит. Он просто не знает, что нет такого слова.

Так, мне надо определиться с собеседованием. Ездить далеко и убивать кучу времени на дорогу, телепаться в метро не хочу. Поэтому я ищу работу на севере, северо-востоке. Уже проснулась и встала, не валялась.

Так вот на что я трачу время и энергию! Что я хочу от бывшего мужа? Чёрт знает, выбешивает он меня. Да, он дебил! Ещё тратить время на него? Вот зачем? Не знаю пока, но была ужасная тяга, сейчас прошло, но вчера, позавчера, было сильно, как-то ведь прошло… Ааа, у меня вчера вечером деньги появились. Может, когда у меня нет денег, я чувствую себя слабой и меня тянет к нему, как будто там сила, но это обманчиво, там нет силы, просто я забываю. И что за денежная зависимость? Можно без денег жить спокойно. Будь я сказочно богата, я бы путешествовала, ходила в салоны, на процедуры, училась, писала, фотографировала. Значит, я остановилась на двух компаниях. В одной сегодня скажут, когда пригласят на второе собеседование, а в другую компанию надо через пару дней позвонить, в понедельник, сейчас будут выходные. Если вдруг из этих двух будет тихо, тогда иду в институт мозга и сновидений на свободный график работы и – ура, я нашла своё место! Правда, там очень низкая зарплата, так, чтобы выжить. Но если давний друг говорит, может, есть смысл прислушаться. Там у них какой-то проект».

Нино была знакома с Марком давно, со времен его преподавания на кафедре в институте, где она повышала квалификацию после переезда в Москву. Так и остались дружны, и именно он заразил её идеей вакцины «Антифальшь» и пригласил на работу. Примерно месяц назад они встретились в кафе. Нино, подавленная несчастным браком, поиском работы, нуждалась в поддержке друзей. Там он ей и предложил поработать в лаборатории.

– У тебя образование психологическое! Нам как раз нужен человек с твоими знаниями. Давай, Нино, я тебя знаю, эта идея тебя увлечёт и ты вскоре будешь благодарна судьбе, что всё так происходит в твоей жизни.

И Нино согласилась. Она хотела чувствовать себя нужной, и, кажется, это было интересно. Пусть не нужна маме, мужу, зато нужна людям и миру.

Ну, конечно, работать в компаниях возможно приятно и хорошо. Но вот отказали в одной компании, когда узнали, что Нино планирует обучаться. Зато звонил Марк с института, спрашивал о решении. Сдельная зарплата, самостоятельное планирование рабочего графика – очень удобно. Для Нино с консультированием, самое то, такая сдельная работа!

Если я иду против себя, используя скрытые мотивы, непонятные, неясные, вот и получается, что ничего не получается.

У меня и уровень притязаний какой? Средний, высокий? Я думаю, что найду то, чего хочу. Не бывает всё и сразу, и быстро. Это у моей мамы всё быстренько. Позвонила на днях, назвала тупыми меня, брата и себя, говорит, наверное, мы все тупые. Ужасно, проецирует на нас свою низкую самооценку. Ну что ж, это она такая и её вряд ли исправишь, вот это и есть моя разрушительная часть, которая сама себя ненавидит.

Что-то с ритуального бюро – тишина, мне кажется, что я веду себя не профессионально. Вот он обещал позвонить и не звонит. Подавленные некрофилы, если исходить из того, что каждый выбирает себе профессию исходя из своих непрожитых или семейных травм.

Особенности профессий… Почему люди выбирают те или иные специальности? На меня накладывается материнская неуверенность и низкая самооценка. Адекватно – это как? Кажется, у меня крайности: то гиперуверенность, то низкая самооценка. Вот это меня и сопровождает. Блин, ё-моё! Как бы уже прийти к здоровой самооценке и адекватным ожиданиям. О чём я вообще думаю!? Это моя неадекватная уверенность! Я думала найду работу быстро и хорошую. Или ожидания. Желания и мечты могут быть хоть какими, но у меня как пелена с глаз спустилась. Да, я знаю, что я не квалифицированный специалист и опыта у меня мало, и я могу только начинать с нуля, и учиться параллельно. А денег у меня хватит на всё? Я подавлена отсутствием денег. Я боюсь, что сейчас долги копятся, а потом как отдавать буду? Это на тему моих неадекватных ожиданий и гиперуверенности.

Ой, ну что же с возрастом и возрастными переменами? Бесит всё, я взрослая, и это хорошо, с одной стороны, но хочется продлить молодость и сопровождающие ее беспечность, легкомысленность, безответственность, с другой. Да, это было весёлое время, можно сказать, что у меня хорошо прошла первая половина жизни. Есть, что вспомнить! Нестандартно и необычно я жила в молодости. И заканчивая этот период, я вышла замуж и учудила там также. Появился повод начать работу над собой. Мне не нравилось, как я жила и то, что со мной происходило. Это было веселье с сомнительными последствиями. Это угнетало.

Вчера порезала руку, проткнула ножом, очень больно. Даже сейчас. И вообще, какой-то раздрай в чувствах.

Замечательно с утра работать – выше эффективность. Это ж заставить себя только встать и всё, к остальному уже адаптируюсь. Утром хорошо, тихо, необычно. И я отлично себя чувствую весь день, какое-то внутреннее удовлетворение, что я сама встала, никто меня не заставляет, целый день впереди, много можно всего успеть. Когда есть цель, тогда с горящими глазами, с бодростью духа, с оптимизмом просыпаешься и рад новому дню. Когда рано встаешь, то можно сделать гораздо больше.

Кстати говоря, возможен ли мой рост и развитие? Когда есть деньги, я как будто бы не думаю о будущем, живу только сейчас. А как нет их, я начинаю размышлять, как я буду жить дальше и всё такое, бесит меня. Кто-то может и деньги зарабатывать, и думать. Кажется, я не умная, у меня низкий интеллект, как и у мужа. Но как же! В институте ведь говорили, что я умная девочка, только ленивая. Вспомнить хотя бы курсовой проект и презентацию «процессной оргструктуры». Видимо, всё-таки не дура. Всё относительно. По сравнению с Эйнштейном я полная дура, а по сравнению с большинством окружающих – я гений.

Как только проснулась, уловила неприятное чувство тошноты внутри. Заварила чай. Заревела. Помогает вера во Вселенную.

Люди не доверяют мне, потому что я сама не чувствую себя профессионалом. Мне надо самой почувствовать себя профи внутри. Это достигается чтением литературы. Я же в последнее время мало читала книг по психологии. Чем я вообще занимаюсь? Пишу тренинг для ритуального агентства, был переезд, размышляю, трачу время на сайт, форум. Что я могу оставить себе, что мне нужно, а с чем могу попрощаться?

Вот мы трудимся над созданием нового продукта и выводом его на рынок. Он продвигает моё имя. Я читала, что требуется переквалификация ритуальных агентов. Вот бы тоже узнать, получить лицензию. И продавать продукт по России, ездить в командировки, заработать, накопить денег. Тема смерти интересна мне, я сама три или четыре раза умирала и возрождалась, я сейчас ещё переживаю утрату мужа – развод – это тоже смерть брака и отношений. Сейчас я на стадии прощения, прощания, принятия. Иногда возвращаюсь на стадию торга и депрессии. Интересно, прожила я все стадии: шок, гнев, депрессию? Кажется да, всё это было.

Тема зависимостей мне интересна, я бы посвятила этой теме всю жизнь. Свобода и зависимость. Правда и ложь. Истина и фальшь.

Проснулась в шесть утра, ворочалась, ворочалась, так и не заснула. Голова ещё вечером начала болеть и сегодня продолжает. На форуме группа умников обвиняет меня в непрофессионализме. Говно. А ведь сегодня тренинг, как я его проведу, не знаю. Голова болит ужасно. Надо купить таблетки в аптеке.

Нет, на этой квартире жить не хочу. Здесь нет уважения, ясно и не будет, это такие люди, они не виноваты, конечно, это продукт воспитания и цивилизации. Ой, ну что ж, да напряг, неудобно, но лучше сохранить своё уважение, психику и нервы. К тому же у меня не было выхода – поэтому потерплю. Вчера с мамой плохо поговорила, чувствовала я обиду и злость на неё. Но ведь она такая и уже не изменится. Обидно, что еще позволяет себе обвинять меня. Ненавижу её. Я вчера шла пешком, разбирала все это, но ведь она часть меня, ненавистная часть, и я её пытаюсь принять. Она нагрузила меня проблемами, свалила на меня ответственность и ещё обвиняет в неблагодарности. Да пошла она.

Сегодня что-то из ритуального бюро не звонят. Почему я всегда звоню? Думаю, что здесь проблема во мне, вот я же притягиваю такие ситуации, как жильё и работа? Что-то проживаю в своей жизни и эта тревога в животе, мне как будто нужна. Но я могу жить и без тревоги…

О, Испания! Уеду! Климат от + 10 до + 30 градусов круглый год. Там и море, и климат, и лыжи, и гольф – вот райский уголок. Белая деревня в Коста-дель-Соль. Древние города, здравоохранение – лучшее в Европе. В Испании много эмигрантов. И очень маленький процент действительно счастливы, только два процента чувствуют себя хорошо. Надо быть сто процентов ответственным за свою жизнь. Перестать обвинять, жаловаться, стесняться. Нет лучше места. Я еду, так как там климат умеренный, природа и море, развитое государство. Там, правда, есть, например, проблемы со страховкой, люди думают, как бы выжить. Там также никто не хочет жениться. Вот тут куча студентов, которые не могут найти работу, либо находят на целый день без возможности продолжать учебу. Есть общины, которые их кормят. Я уже стала самостоятельной зрелой личностью, хотя на самом деле, я до сих пор финансово зависима от брата. Логично и правильно, что сначала мне необходимо построить здесь бизнес, консультации, тренинги, язык выучить.

Опять с мамой поругалась. Я ещё всё-таки не проработала наши отношения и психологическую связь. Этот её вопрос «Ты работаешь?» уничтожает меня. Как будто главное в жизни работа! Я рассуждаю так: смотря какая! Если ты художник, писатель, спасатель, то это делает тебя значимой личностью и внутренне удовлетворённым, тогда да! А если работать, кабы была работа, то нет! Главное – здоровье физическое и духовное. Под здоровьем я понимаю отсутствие болей на уровне тела и души, спокойствие, безмятежность. Она говорит, что самый счастливый – мой отец. Откуда она знает? Она ведь в душу к нему не залазила… и не может знать, что у него внутри. Жизнь – это не тягость и мучение, а это – легко и комфортно. Я поймала себя на чувстве вины к брату, потому что мать меня упрекает относительно его денег и меня саму уже бесит моя финансовая зависимость от него. И я не знаю, когда это закончится, не знаю я! А если он не будет мне помогать? Если бы да кабы! Ой, прямо бесят все её установки и мировоззрение. Ужасно. Даже мурашки по коже, и что с ней разговаривать вообще и думать о том, что она говорит? Во мне течёт часть её, этот осьминог, хоть он противный, зато помогает двигаться вперёд, не было бы его, я бы в этой квартире жила себе спокойно, а меня раздражает всё. Я теперь знаю, что есть условия и окружение, которое меня не бесит и где мне комфортно жить.

Смотрю фильмы про недвижимость в Испании, на Бали, Гоа. Ой, как интересно про Бали. Ой-ёй! И их отношение к смерти, к кремации… Про испанцев не очень, они шумные, а я шум не люблю. На Бали и океан, и йога, и медитация, и единение с природой. А если мне не покупать недвижимость, а ездить по миру? Пожить там, там, арендовать жильё, учить языки. Это же здорово! И не привязываться к недвижимости. На Бали я бы хотела пожить, вот тут и сёрфинг есть. Ах, и «День тишины» на Бали – потрясающе! Как-то внутренне именно туда тянет. Как круто и хорошо на Бали – священном острове. Я готова к такому духовному опыту. Нужна цивилизация.

Сегодня первый рабочий день после праздников. Но тихо. Ни почты, ни звонков – ничего. Замер мир, только движуха у моих новых соседей, двери скрипят, и помойка на кухне, в коридоре, пипец, как же это достало. Ну что же, осталось чуть-чуть. Как же меня эта помойка достала. Постоянный ремонт, ужас!

– Мама, я, возможно, вернусь домой к тебе, – не выдержав ужасное жильё и новых соседей, сказала Нино маме.

– Ты будешь работать или жить на мою пенсию? Сколько раз я милицию вызывала? – нервно ответила она.

– Что сколько раз вызывала? Кажется, это был всего один раз, – ответила Нино, и у неё заболел живот тут же от обиды и тревоги.

Нино пожалела, что начала этот разговор. «Она и в интернат меня сдала. Я её ненавижу, она никогда не проявляла свою любовь ко мне и не говорила об этом. Ненавижу её. Если мне плохо и у меня неприятности, она не поддерживает меня никогда. Да, это надо запомнить. Почему она такая? Ну вот такая… Чтобы мне стало ещё больнее и я почувствовала себя ответственной за свою жизнь, правильно, что я от неё ожидаю вообще? Всё с ней ясно, пора бы уже смириться и принять эту свою горькую долю. Зато я возьму ответственность за свою жизнь на себя без проекций на мужа, детей и окружающий мир. Другие чувствуют материнскую любовь и идут уверенно по жизни. Здесь я должна сама.

Голоса постоянно в этой квартире, они не затихают, только ночью тишина, а всё остальное время – ужас. Уроды, что нервничать, их не исправить. Этот балаган соседский убивает. Хохлятские морды. «Шо» за козлы? Ублюдки, убогие, невежественные свиньи, ладно, что ж потерплю, это возможно вытерпеть.

Татуировка. Я впервые её сделала, когда заработала много денег и нельзя сказать, что мне было скучно… а может, действительно, было невыносимо одиноко и даже деньги меня не радовали. Мать меня всё равно отвергала. Я ненавижу враньё, почему тогда притягиваю лжецов? Может, они врут не специально, сами того не подозревая? Сами себя обманывают. Как я себя обманываю? Хотела сэкономить на жилье, да и выхода не было тогда, на тот момент. Сейчас в более-менее спокойном режиме можно поискать. Всё дешёвое и быстро портящееся, здесь лживые люди, мелкие подлые душонки. Ну что же, это их жизнь, их воспитание. На Бали вообще недорого стоит квартира, но это Индонезия, там мусульмане, арабы, индуистская культура, йога. Не могу я зарабатывать и жить рядом с алчными, говорящими только о деньгах, людьми. Конечно, деньги хорошо получать за свой труд, а каким трудом я могу заниматься, что я могу делать – не знаю. Где жить – не знаю. И эта мама, она не понимает, что больно ранит меня. Ну что же – это моя жизнь, моя ответственность. Я не могу контролировать и влиять на всех окружающих. Я могу выбирать окружение. И в спокойном окружении я смогу творить спокойно. О, я хочу жить в Испании, там тепло, солнце. Работать там можно легко. Восхитительный климат и солнце, цивилизация и счастливые люди. Вот это жизнь! Главное, что там солнце и тепло. Художники жили и творили именно там. И я думаю, может, буду рисовать. Для чувства собственной значимости, для самореализации, чтобы деньги заработать, чтобы познакомиться с мужчиной. А с каким? Видимо, всё-таки мой мужчина живёт в том месте, где я бы хотела жить.

А я ещё не отпустила мужа, прямо вцепилась и держу. Что было в нём, этот взгляд магнита, который не дала мне мама, папа, полный обожания взгляд, которым она смотрела на своего сына, моего брата, а меня лишила. Вот я и цепляюсь за взгляд. Тот же Ярик. Конечно, что-то ещё помимо взгляда, общие чувства на внутреннем уровне, чувство тревоги, отверженности. Что ещё? Но почему мне так сложно отпустить свои любови? Надежда, что можно начать сначала. Но ведь они не меняются, остаются такими же. Вот ещё не отпускает меня пристрастие к мгновенным удовольствиям, а именно к наркотикам. Как будто они употребляя и положительно относясь к моему употреблению, принимают меня – о, это саморазрушение. Значит, это абсурд – великое моё заблуждение и самообман. Это удовольствие, но оно разрушительно. А меня как будто и тянет в эту яму, я так и хочу самоликвидироваться. Эта самоуничтожительная часть хочет любви, признания, обожания. Не получая её, она пытается компенсировать пустоту в наркоте и алкоголе. Вот смотрю на мужа, он весь подавленный, грустный на всех фотографиях. Может, эта немая грусть меня притянула? А я перепутала ее с серьёзностью моего брата. Инфантильность, которую муж называл молодостью в зрелом возрасте, страстность? А что страсти? Их глупый недуг исчезнет при слове рассудка. Поэтому им овладевают страсти, потому что он считает себя молодым в середине лет. Глупец! Его тётя им управляет, а он всё курит дудку и тупеет дальше. И ещё он шепелявит. Страшно подумать, как меня угораздило. Это был пробный брак. Ну всё равно, ужас, привлёк он меня своей подавленностью, скрытой маской самоуверенного человека. Пока выбор не сделан, есть много возможностей!

Угнетают и бесят мысли о моих родителях. Когда же, наконец, отпустит? Вы мне противны, как часть во мне. Но пока я не приму вас такими, какие вы есть, я не смогу принять и часть себя, вы также есть во мне. Эта часть саморазрушительная, что ей движет? Возможно, природный эффект? Что разрушается в природе? Увядание – это естественное разрушение. Сложно принять и осознать, что всё смертно и я умру. И сейчас я увядаю. Со скольких лет начинается старение? По-моему, уже с рождения, хотя это вроде рост и развитие. Ах, это параллельный процесс. Сейчас я нахожусь в росте и развитии, а тело увядает, кажется, эти неприятности с тридцати лет, появление морщин, седины и других проявлений возраста. Конечно, можно заниматься спортом и поддерживать тело в форме, это замедляет процесс старения. Рост и развитие духовное. Этому я уделяю достаточно много времени. А вот о теле забочусь меньше, чем о душе. А физическое здоровье также важно. Я бы ходила в баню и на массаж. Мне это нравится. Сёрфинг и верховая езда! Вот это да! Термованны и спа-процедуры – этого на Бали в изобилии. Всё решено: уезжаю туда, покупаю там бунгало и творю, читаю, наслаждаюсь, живу безмятежно. Чем больше уверенности, что это – возможно, тем реальнее, что я уеду жить на остров.

Илюха. Вот он и образованный, и воспитанный, и творческий, любит подудеть, но я не была в него влюблена, хотя он высокий, привлекательный. Разные у нас непрожитые эмоции детства. А с мужем были одни эмоции. Какая это эмоция? Потерянности, брошенности, отверженности? Его мама с папой также уехали в другую страну, когда он был маленький, и он какое-то время жил с тётей. Вот мы и притянулись. Так это получается, что меня притягивают люди, которых в детстве родители оставляли, бросали, отдавали. И зачем мне всё это? Жить с отверженными и брошенными. Я уже жила с мужем, почему снова и снова притягиваю дебилов? Наше окружение – это наше отражение. Неужели и я – дебилка? Есть ведь умные люди, почему они мне не попадаются? Я не понимаю совсем ничего… Что-то в себе я не принимаю, не проработала. У меня зато куча возможностей, пока выбор не сделан, где я хочу и буду жить, так что круто. Хочу жить на тёплом острове. Я везде смогу.

Я же знала всё… Зачем вышла за него замуж? Чтобы маме доказать, побыть в браке, самой попробовать. Объективно, если бы не этот брак, то я бы не встала на путь изменений. А сейчас у меня есть мечта! Уехать на постоянное место жительства на остров Бали… А почему я не думала, что это возможно? Потому что я не верю в себя. Не уверена, не верю себе, в себя. Сейчас больше верю. Появляется вера. Или в Испанию, или в Австралию, словом, Земля большая, мест много.

Зачем люди врут? Да потому что живут бессознательно, они не понимают и не осознают происходящего с ними, получается хаотичный процесс. Только думающие люди приближены к осознанной жизни. Но почему я притягиваю дебилов? Они не только дебилы, нет, я не знаю, каков их интеллект, это не важно. Меня бесит их образ жизни, от этого и все вытекающие. Как будто я не могу принять свой образ жизни. Мать вечно спрашивает, работаешь ли ты? Меня её образ жизни и мышление бесит. Но как так? Ведь во мне есть её часть и эту часть в себе я не принимаю. Что это за часть? Меня раздражают шумы, болтовня, суета, разговоры с кем-то, нарушение обещаний, советы, убеждения. Значит, это в себе я не принимаю. Все самобытны, хотя не все, далеко не все. И свою самобытность я как будто не могу принять. А я такая и всё. И мне хорошо от этого. Это я.

Соседка улыбается, хочет казаться милой. Но она врунья, не выполняет обещания. Она постоянно суетится, делает этот ремонт, двигает мебель, шуршит мешками, в общем, больна психически, это симптом неврастении. Она так боится остаться одной, быть никому не нужной, поэтому живёт с мужиком старше её на двадцать лет, недалёкого интеллекта и батрачит с ремонтом сама. Возможно, ее родители развелись, и она была старшая сестра, которой меньше любви досталось. То, что её отцу она не нужна, это точно. Поэтому в её сознании это реализуется в потребность или даже в гиперпотребность быть нужной всем, незаменимой. Низкая самооценка, неуважение, нелюбовь к себе. О, как я спроецировала свои проблемы на соседку. А что, не просто так она оказалось рядом со мной, дабы я увидела в ней своё отражение. Фу, какая гадость. Плачу опять, какая я мерзкая.

Я думаю, что всё-таки я не умею ещё контролировать свои эмоции. Срываюсь. Не могу спокойно отстаивать свою точку зрения. Хотя вчера я сдержалась и с дебилом не поругалась. Он, уходя, обозвал меня сучкой, так тихо, сквозь зубы, но я услышала. Да, дебил.

И вот явление синхронии. Сталкиваюсь с ним уже не в первый раз. На работе в институте сновидений и мозга мне предложили участвовать в проекте «Антифальшь». И ведь я терпеть не могу ложь, неискренность, фальшь! Сколько раз думала об этом феномене. «Антифальшь» – это такая вакцина, новая разработка наших учёных, которая делает человека правдивым. Сейчас пока что я изучаю документы, правовые акты, условия сотрудничества. Повторяю профессиональные материалы – феномен лжи, фальши, защитных функций психики, нейромедиаторный обмен, квантовая механика, Планковский масштаб, антиматерия, квазикристаллы. Синхрония в том, что меня саму беспокоила тема фальши, и вот, пожалуйста. И я нашла жильё, полдома на окраине столицы. Отлично! Всё сложилось! Если выжидаешь, то приходит то, что надо.

Я потихоньку восстанавливаюсь. И память нормализуется. Правда, к зубному надо, к косметологу, блин, вечно что-то, прямо надоело. А что делать – это жизнь, это лучше, чем небытие. Ой, как здорово, птички поют за окном.

Ух, мать, нет опять и снова, я ж их выбирала, значит так надо, ну что ж теперь, вот так. И нет смысла обижаться, я сама их выбирала, это самый лучший для меня вариант. Я понимаю это, но почувствовать сложно пока что. С бывшим мужем общалась. Я зарегистрировалась под другим именем и с другим фото на сайте знакомств. Точно он дебил! Да у него мозги явно не варят. Я спрашиваю, в чём твоя страсть? А он отвечает: «Встретимся – узнаешь!» Да не люблю я страсти как бы с кем. А он со всеми подряд, ужас. Да, стрёмно, а я-то думала… Ошиблась… Да сразу ясно было, что он – дурак. Я плачу. У меня нет ни квартиры, ни близких, матери насрать на меня, да вообще всем насрать. Только во сне снится, что папа звонит, а так глухо всё. Что же меня тянет к наркоманам? Наркомания – это от нехватки материнской любви, как компенсация. Да, вот и тянет схожая эмоция отверженности. А если мне не нужна мамина любовь, не нужна, но только я принимаю её такой, какая она есть и отказываюсь от детской тоски. Я умею сама себя любить, ценить и уважать, учусь этому и стараюсь. Но пока что это только слова, может, мысли, но это не чувства и не внутреннее ощущение, поэтому «приступы» повторяются снова и снова. Нужно время, чтобы осознать и ощутить. Пока, что мысли и слова.

Какая эмоция связывала меня с мужем? Кажется, я разочаровываюсь, общаясь с ним, я понимаю, что он другого образа мышления, мировоззрения. И что я ошибалась, так жестоко ошибалась? Я вообще много ошибалась. Что теперь? Все ошибаются. Необходимо иметь мужество, чтобы простить себе ошибки. Это очень тяжело. А он, как зациклен, давай встретимся, двух слов связать не может, дурак, и мне его немного жаль. Но мне же не жаль соседей, глупых и примитивных, тоже вроде не уроды внешне. Большинство ошибаются, потому что нельзя жить одним разумом, есть ведь и чувства. Поскольку люди не знают себя, своих чувств и своих ощущений, не прислушиваются к себе, вот и ошибаются. В основном, люди не умеют чувствовать с детства, потому что подавляли и заморозили свои чувства. Всё. Не умеют, не дано. Родители подавляли «хочу» ребёнка, воспитывали в режиме «надо» и «должен».

Ах, Австралия. Так возбудилась, чувствовала радость, эйфорию, ощущала боли в животе, такие схватывающие, опоясывающие. Это не боли даже, а ощущение в животе спирания, набухания, наполненности. Томление. Я открываю клетки и выпускаю своих зверей из них. В общем, я много теперь думаю об Австралии. Это развитая страна, с тёплым климатом, с большими ресурсами. На сёрфе там опасно кататься из-за акул, но всё равно плавают. Там байк очень развит. Чтобы туда эмигрировать, надо быть специалистом и знать язык. Отлично. Эмигрирую в Австралию, буду там консультировать, проводить турэкскурсии, писать стихи, вязать крючком, заниматься домашним хозяйством, и конечно же, воспитывать ребёнка, строить отношения с мужчиной. Буду скакать верхом на лошади и любоваться красотой природы.

Уехать подальше от этой мамаши. Нет, не смогу уехать, пока я не приму её амбивалентность, необходимо вначале принять свою двойственность и эту часть, не верящую в себя, я же её не принимаю. Она то притягивает, то отталкивает, и что это? То люблю, то ненавижу. Я тоже к ней так отношусь. Меня бесит, что она говорит, чтобы я жила в её квартире. Что она мне указывает? Она хочет, чтобы я жила её жизнью. Как же сильна воля матери, чтобы ребёнок жил, проживал её непрожитую жизнь. И это внутри меня, бессознательно, природный инстинкт. Что же это за связь сильнейшая, мать-дитя, и как не пытаешься её разорвать, изменить всё очень сложно. Нет смысла разрывать – это во мне, это надо принять. Беспомощную жертву и беспощадную садистку – принять в себе. Но как это принять? Ещё и лживую. Она врала мне с бараком, что снесут, теперь опять то в Москву ко мне собирается приехать, то брат построит дом и она туда переедет, а мне предлагает свою квартиру, то в Испанию готова уехать. Она и сама в это не верит, и в меня не верит, что я добьюсь своего, я и сама, соответственно, не на сто процентов верю. Есть же случаи различные, хотя, если сильно хочешь – добиваешься по-любому. Так что… Ммммм, а как принять в себе эту часть и зачем она мне, что она мне даёт? А если это треугольник: преследователь, спасатель, жертва. Точно! А моя мама и я в нём жили всю жизнь. Теперь сложно вылезти из этого. Мама постоянно провоцирует, а я ведома на провокации. И я проецирую опять и снова.

Что происходит? Зима никак не уходит. Опять сегодня выпал снег и всё кругом белым-бело. Как будто мне нравится эта зима, может, в последний раз, чтобы я полюбовалась. Эти прогнозы врут. Было уже плюс, а теперь опять минус. Даже термометр врёт. Блин, вот так. Может, действительно, многое зависит от человека, и он не может быть вечно правдив, так как живёт с природой и, видимо, по своей природе не может быть полностью честен, обманчив. Говорится же, погода обманчива. Не знаю, почему не может быть? Мне кажется, что с собой честным он может быть, перестав быть амбивалентным, осознав, приняв её, как часть себя, и понимая свои процессы, он может управлять собой, своими эмоциями. Можно уменьшить пропасть между полюсами этой двойственности. Но ведь до конца невозможно себя познать? Возможно, но только спустя долгие годы работы над собой. Пока работаешь, стремишься к осознанности, так вся жизнь и проходит: начинаешь жить своей жизнью уже в зрелости или даже в старости.

Брат через неделю приедет – это здорово! Галстук я ему купила уже, открытку тоже. Да и маме купила открытку. Посмотрю доставку цветов. Так, так, так, однако. Вот экзотика подороже. Ладно, можно выбирать, вариантов много. О, букет из конфет для мамы – это оригинально, она любит конфеты и цветы.

Сегодня с утра звонила Тамара Ильинична, очень приятный разговор с ней был. Хочу навестить её. Я работала с ней в школе. Она – очень старенькая женщина, преподаватель русского языка. Это её фраза – «образ мышления колбасоедов». Вообще, в последнее время, мне все хотят дать и отдать, хоть я и не прошу. Гелла вчера попросила о встрече. Мы встретились, она меня угостила в кафе, так как я говорила ей, что денег с собой на работу не взяла. Мама отдаёт квартиру, папа говорит, что всё мне отдаст, брат даёт деньги. В общем, я вкладывала в одно, мне отдают в другом. Это приятно и неожиданно.

Как обычно за просветлением наступает упадок сил и эмоций. Как это мне уже знакомо. Проснулась сегодня с лёгким чувством тошноты. Раздражает вся моя жизнь. Кажется, единственно мне хорошо одной. Я вчера думала об этом. Мне комфортно одной и меня это пугает. Я бы хотела жить с мужчиной, но с таким же, как и я, со схожим мировоззрением. Я хочу, чтобы он уходил на работу каждый день, а я дома заботилась о ребёнке, вела хозяйство, готовила ужин к приходу мужа. Даже не знаю, хочу ли я этого? Почему я хочу, чтобы он уходил на работу? Это ведь уже не одинаковое мировоззрение. Ну не факт. Я не хочу, чтобы он торчал со мной дома. Мне кажется, что он будет меня раздражать своим присутствием. Мне нужен мужчина, который бы зарабатывал деньги и удовлетворял меня сексуально, а ещё, чтобы умный был и интересный человек. Как-то прагматично и мерзко моё желание. Может, поэтому и не встречается. Я не знаю, что я хочу, однозначно, чтобы было тепло. Ненавижу холод. Меня всё раздражает, всё надоело, и присутствие других людей рядом. Что-то мне плохо сегодня. Просто плохо, и я не знаю, что хочу. Бесит всё уже, ненавижу эту жизнь. Кошмар, в общем. Плачу, плакала. Шаде включила. Вот так лучше. С музыкой лучше.

Что касается моей веры. И снова про мою веру. У меня много нестыковок в этом. Всё-таки есть боги – это высшая раса, высший интеллект, который наблюдает сверху. Может, это сверх-Я? Есть же у человека Супер-Эго? Так это оно. Это Сверхчеловек. А откуда вообще эти Сверх-люди? Это фантазии – идеальный образ себя? Чтобы стремиться к чему-то.

Если Бог – Вера-Энергия-Сила, тогда понятно, что это нельзя потрогать и ощутить. Тогда причём здесь Бог? Основное – энергия, вера и сила. Почему ответственность сбрасывается на Бога? Когда горе – на всё воля божья, если хорошо – и слава богу? Кажется, богом называют энергию Вселенной. Не будешь ведь говорить слава энергии, на всё воля энергии. Это нелепо звучит. Я не верю, что Иисус воскрес и в непорочное зачатие, но ведь на Пасху говорю об этом и не верю – это чудо. Я верю в чудеса, ну да, бывают чудеса. Что чудесного в моей жизни происходит? Так-то да, много чудесного. Просто, кажется, поверить в чудо. Иисус воскрес – воистину воскрес! Мне это нравится, как игра. Массовое надувательство – это, кажется, ну не знаю. Ох уж мне эти сомнения. С одной стороны, я верю в чудеса, с другой стороны – нет. Всему есть предел! А как объяснить, что события и люди ко мне притягиваются, те о которых думаю и мечтаю? Многое необъяснимо в науке. Те же чёрные дыры, взять к примеру, материю и антиматерию, квазикристаллы, планковский масштаб… Я составляю коллажи и пока не по объяснимым мне причинам начинаю замечать события, и людей, соответствующих моим визуализированным желаниям. Вроде я называю себя атеистом, но иногда у меня прорывается машинальные фразы «о, Господи», «не дай Бог» и пишу я о нем с большой буквы… Гелла у меня верующая, и хозяин нового дома, и в группы на службу стала ходить. Зачем хожу? Чтобы понять и разобраться в своей вере. Значит, я не стопроцентный атеист. А, может, вообще не атеист и верю. Во что-то я верю, а во что-то – нет. Мне сложно поверить, что Иисус возродился из мёртвых. Хотя смотрела фильм, но это же фильм. Да и существует множество доказательств, что не было непорочного зачатия. Я не могу поверить в чудеса, может, поэтому в моей жизни чудеса не происходят. Иногда происходят. Но я пытаюсь найти научное объяснение всему. Так что я хочу объяснить себе? Что боги придуманы людьми, чтобы избежать страха смерти? Или что после смерти есть ад и рай? Вообще, я считаю это бредом, после смерти – неизвестность. Мне нравятся идеи Эпикура, что смерть есть ничто, где есть смерть – нет жизни, а где есть жизнь – нет смерти. Когда человек умрёт, он уже ничего не будет чувствовать. Пугает болезнь перед смертью… Когда человек узнаёт о смертельной болезни, он переосмысливает всю свою жизнь. Пока этого нет (я имею в виду смертельной болезни или смерти близкого, которая столкнула бы лицом к лицу со смертью), человек испытывает страх смерти на бессознательном уровне. Некоторая тревога, тревожное состояние, которое маскируется в свою очередь в действиях. Тревога или страх движет всем в человеке, проявляясь в других страхах. Это ясно. И чтобы ослабить страх смерти, придумали религии, ад, рай, богов. Кто такие боги? Супер-Эго, идеальное в человеке, то к чему каждый стремится. Мы знаем, что человек изначально родившись – хороший. Есть выражение «чистый, как дитя». Все изначально очень похожие и словно «нетронутый лист бумаги». Это время, культура, семья, социум вносит свои дополнения, наделяют ребёнка впечатлениями, эмоциями, чувствами, в результате которых формируется личность. Получается, что в становлении человека участвует окружение, особенно до двенадцати-четырнадцати лет. Эти окружающие его люди тоже результат своего воспитания. Выходит, замкнутый круг. Некоторые решают выйти за пределы «кольца». Стать правдивыми и осознать это. Но большинство людей проживают свои жизни, даже не свои, а навязанные родителями и социумом! И только на пороге смерти осознают, что не жили по-настоящему, да и все ли осознают? И всё-таки про веру. Это истина и чудо, опять амбивалентность. Зачем она вообще нужна эта амбивалентность? Истина – чудо, верю – не верю, хороший – плохой, правдивый – лживый. Как будто религия сама проецирует на правду или на чудо. А почему я не верю в чудеса? Можно объяснить научно: всё является результатом мыслительной деятельности человека. Но, кажется, я всё равно не уверена на сто процентов. Сложно осознать свою амбивалентность, так же и с верой.

Моя мать завела кошечку. Сначала пожалела её, потом поиздевалась, а именно стерилизовала, когти обрезала и – отдала. Кошмар, зверюга, садистка, какой ужас! Так ведь и я такая же, и брат такую жену выбрал. Зверь под маской овцы. Оборотень – вот почему мне этот фильм нравится. Я ненавижу её, получается, я ненавижу и часть себя. Какая эта часть фальшивая: то мягкая, то жёсткая. Да, я ненавижу себя. Я то люблю, то ненавижу.

Во мне прочно сидит убеждения, что «все врут» и что я притягиваю лжецов. Довольно часто я вижу ложь там, где её нет. У меня было много в жизни обмана. И мне везде теперь мерещится фальшь и что меня дурят. Я попадаюсь на обман, хочу быть обманутой с детства, видно, уже привыкла.

Мать в интернат меня сдала зверюга, фашистка. Вижу себя маленькой, как она меня бросает и уходит. Ненавижу! Вот почему и откуда говорила, что я – сирота. Плачу, так обидно, что такая мама у меня, ведь единицы отдают детей в интернат. Некоторые потом, правда, забирают, типа я должна быть ей благодарна, что она не оставила меня там навсегда… А ведь я была тихой, хорошей, она говорила, что я не плакала, даже когда писалась. А потом говорит, что когда она меня обнимала, я её отталкивала. Понятно же, отдала меня в интернат, бросила сначала, потом забрала. И чего она хотела??? Также как и с кошечкой поступила, и с мопсом, и с другой кошкой. Ну это уже потом. Мопс вернулся, а кошка пропала, всё. Раз я такую маму выбрала, значит, мне надо это пережить. Что конкретно: что меня бросают, что мне врут. Мне надо научится выбирать людей, которые надёжные и нефальшивые, и не забывать о том, что бывают разные люди. Вот мне везёт иногда, но в такой же мере и не везёт. Как будто половина честных и лживых.

У меня бамбук ожил! Ура!!! С переездами он замёрз, листочки пожелтели, засохли и опали. И вот стал оживать, листочки появились свежие!

Вот и прошло день рождения мамы. Мой подарок… Композиция из цветов не такая, какую я хотела. Что поняла из этой конкретной ситуации: у всех людей восприятие разное. Я увидела в своём воображении одно, передала в описательной форме другому человеку, но не в мельчайших деталях, и он воспринял эту картинку по-своему. Вспомнила в связи с этим мамины слова «всё она делает по-своему, как не долби» – это обо мне, понятно, у меня ведь другое восприятие… Значит – мало объяснила!

Хозяин квартиры пригласил меня на встречу верующих. Ходили на пикник с другими «братьями и сестрами», так они называют тех, кто при церкви и крещёный. Меня в детстве крестили. У меня такое чувство, что я сопротивляюсь, не хочу принять новое в своё сознание. Крестик не хочу носить, ходить придётся в церковь регулярно. Ну что-то не верю и, кажется, высказывалась резко на пикнике, сейчас какое-то чувство вины перед ними, они меня накормили, в кино сводили, а я – неблагодарная. Еще не понравилась фраза девочки, когда я сказала, что спасаю жизни молодые от суицида, она говорит «все умрут», как будто обесценила мой вклад. А ведь и врачи борются за жизнь человека. Ещё не понравилась фраза, что «кто не признаёт Христа, тот – Антихрист». Я признаю Высший разум, но не могу поверить в чудо воскрешения, хотя в моей жизни есть место чуду, но… А если есть чудо, значит, и был, и есть Христос, и он действительно воскрес. Но мне пока сложно на сто процентов поверить в это, какой-то барьер. Есть истина, закон природы, я не затрудняю себя, чтобы верить или не верить, я просто принимаю, как факт, как данность, не подвергая сомнениям. Но чудо…

Сначала мы сходили на фильм. Мне понравился. Потом мы пошли в парк. Братья и сёстры из христианской церкви, группа из восьми человек. Мы расположились на горе, открывался шикарный вид на Москву-реку, а вокруг зелёные деревья, листья, трава, только-только родившаяся. Иногда солнце выходило из-за туч и обнимало своими лучами людей, природу, меня. Мы разговаривали о Боге. Я задавала вопросы.

– Зачем креститься, что это даёт?

– Это как усыновление детей, надо подписать документы. Так и здесь.

– Мне всегда казалось, что все религии придуманы от великого страха смерти, его тяжело переживать, вот и придумали жизнь после нее или, к примеру, реинкарнацию. А просто дух уходит, улетает к себе домой. А там всё одинаково. Хотя может быть дальнейшее распределение… Сильные духи и слабые духи проявляются в людях соответственно.

– А как они становятся такими?

– А что такое дух вообще? И есть ли он?

Как было много вопросов, так и осталось. Одни загадки пока.

За окном май и всё зелено, и яблони в цвету. Идти сегодня в церковь на проповедь, на службу? Что-то времени так жалко… Если честно, меня напрягает эта церковь. Нет, не хочу я туда ходить. Это их улыбчивость и обнимание постоянное. Ладно, это их вера. И я крещёная с шести лет, и вера одна у всех. Религиозные люди, пытаясь уйти от страха смерти, обманывают себя. Страх смерти всё равно остаётся, но у них ещё прибавляется стресс от ада, от того, чтобы успеть грехи замолить сейчас. Получается страх двойной. Перестают чувствовать страх смерти люди, которые пережили пограничное состояние, были близки к смерти. Вот я три раза отъезжала и ничего не помню. Может, перед уколом есть некоторое возбуждение от ожидания. Прыгала с парашютом, вот там был жуткий страх перед первым прыжком. Да, страх неопределённости. Может, эта неопределённость, неизвестность и притягивает? Ведь в детстве я жила в относительной определённости. Переезд, потом интернат, не было у меня уверенности, что мама будет рядом и что я в безопасности. Все-таки ходила сегодня на службу. Там мне понравилось петь песни. А еще – коллективный дух. Многое мне казалось примитивным, а многое соответствует истине и откликается во мне.

Мне не понравилось, что мама навязывала свои убеждения, нет, она не навязывала, она говорила свою точку зрения, и так убеждённо, громко. Она впервые заговорила о своих мечтах, о доме на озере, о том, чтобы уехать в Европу жить. Но она сказала про утку, которая крякает и орла, который летает. Ну здесь я не вижу в нашем окружении орлов, ни про одного не рассказывали из поколения в поколение, как об авторитете. Брат на верном пути, он инженер и учёный. Я психолог и поэт. Отлично – продукт нашей семьи. Видимо, не так уж и плохо. Через что нам приходится проходить, мне и брату? Через тернии к звёздам.

Как же здорово провести день дома, никуда не ходить. Зимой это у меня случалось часто, сейчас не так. Я люблю тепло, а зиму не люблю из-за холода. Вот почему я хочу уехать в тёплую страну и быть активной круглый год, а не те полгода в тёплое время, как здесь в России. Потом лето здесь бывает слишком жаркое, более тридцати градусов, и это тоже перебор. Какие-то крайности в России. Вот я и хочу страну с постоянным умеренным климатом. Да, всё логично.

Думаю о смысле жизни, как же тяжело его найти внутри себя. Обычно большинство находит смысл жизни в любви к другому человеку, в детях, в работе. Да, это действительно природные потребности человека. Но смысл не заключен только в этом. Вернее, если эти потребности являются необходимыми для выживания человека, то это утопично. Любовь к другому невозможна, пока себя не полюбишь. Дети не должны появляться, пока ты сам не станешь творцом, не научишься творить. Смысл в работе есть, если только она приносит внутреннее удовлетворение. И вот есть понятия «что», и это всем известно, а «как» – это каждый воспринимает по-своему.

Гелла прислала такое признание, что я для неё поддержка в последнее время. Приятно очень.

Зуб. Кажется, нерв дергает. Мир не мил, когда чувствуешь боль и тошнит от всего, думаешь, куда бы себя деть, чтобы эти неприятные ощущения закончилась. Я вспомнила бабушку. Она умерла от миеломы костей, тогда ещё не было лекарств от рака. У неё ныли кости, ей кололи морфий, но даже он не помогал. Бабушка кричала от боли. Она знала, что умрёт, что у неё рак, что она чувствовала? Может, эта боль была настолько невыносима, что она уже хотела быстрее умереть, чтобы не чувствовать ее? Я пытаюсь представить и почувствовать, как это? Знать, что твоя жизнь подходит к концу и ты умрёшь. Это не внезапная смерть, это, когда знаешь и ждёшь ее. Разница только во времени и в интенсивности боли. Я не знаю, когда умру, надеюсь, что не через месяц или полгода, как знала бабушка, но знаю, что когда-нибудь точно умру. И у меня нет постоянной физической боли. Хотя есть другое… Есть неопределённость и я не знаю точно, что произойдёт завтра, через десять минут. К тому же боль моя относительна: сейчас у меня не болит зуб, а что будет через десять минут, и через час, и к вечеру? Ох, мурашки по коже сейчас пробежали! Вот оно, осознание, ощущение себя. Я – это процесс бытия. Жить без боли и страданий, выполнять свою миссию на Земле – помочь людям стать осознанными и правдивыми, помочь найти им смысл в жизни, научить их вечности в творчестве, радоваться каждому мигу бытия. Смерть мало изучена. Любопытно, когда человек умирает, душа остаётся? Если бы был датчик или устройство, которое фиксировало душевную боль! Как мы чувствуем душевную боль? Телом? А если тела нет, тогда душевная боль не чувствуется… Интересно, как связана душа и тело? Что такое душа? И есть ли она вообще? А то столько разговоров о ней. Сейчас у меня на уровне живота и груди дрожь пробежала, это как подъём, я бы сказала, что «замирает на душе». Вдох и выдох. Чем отличается дух от души? Может быть дух бестелесный, а душа всегда в теле, пока оно живо? Когда тело умирает, душа выходит из него и становится духом. «Испустил дух», кажется, так говорят. «Святым духом питаться», «духовная пища» наполняет тоже вроде просто сказано, но столько вопросов…

Раннее утро, хорошо, потому что девственно тихо. Только лишь пение птиц нарушает тишину, более ничего. Ещё не врезался человеческий звук, все спят. Чувствуешь себя в лесу и очень отчётливо ощущаешь своё единение с природой и первозданным миром. Цивилизация и природа. Вот этот конфликт. Разум стремится к природе и чувствам. Они не могут друг без друга жить, и найти баланс им также тяжело, но возможно. Именно баланс, а не преимущество одной из частей! И вот парадокс, чем выше развита цивилизация, разум, тем больше стремление у человека к природе, к своей первозданной сущности. Только тот, кто ставит своей целью постоянное самосовершенствование, саморазвитие, постепенно приходит к этому балансу между разумом и чувствами. Не останавливайся, ищи постоянно себя, ищи себя и найдёшь, не отчаивайся и не сходи с полпути. Этот путь не лёгок, а тяжёл, но он стоит того. Это ощущение не передать словами. Замирает в животе от осознания себя и своей сущности. Интересно, другие люди, осознающие себя, так же чувствуют? У них такие же мысли? Вспомнила строчки Пушкина, Гёте, Достоевского, и мне показалось каждое слово очень точным, прямо в цель. Как же они и другие мастера слова пришли к самосознанию, к просветлению? Значит, это возможно! Значит защитные свойства психики не всегда работают и их можно преломить. Может, у таких людей известных, как писатели, поэты, философы, учёные особое строение мозга, или, без сомнения, они так увлечены природой человека и ищут в этом направлении, что постепенно находят. Другие отправляются в путешествие, чтобы найти себя, но всё в голове. А вдруг я ещё себя не нашла? Может, у меня иллюзия?»

Часть 3. Квантование

К 2033 году всё больше и больше становится честных людей. В мире проповедовали честность. О честности многие говорили: и философы, и учёные, и политики. Но, несмотря на пропаганду искренности, на планете было ещё много фальши. Психология и йога были к тому времени двумя параллельными течениями по направлению к духовному совершенству и внутренней гармонии. Йога идёт к этому через физическое тело. Психология – напрямую. Сначала идёт очистка от негативных эмоций, травм детства, юности и прошлого опыта, разрушается накопленный груз. А потом, как пустой сосуд, наполняет человека уже новым смыслом и направляет энергию на развитие позитивных устремлений личности.

Нино подошла к своему институту. НИИ психологии мозга и сновидений, так звучало его полное название. Она любила ходить пешком на работу. Здесь она работала третий месяц. А ведь сколько мест до этого она поменяла. Столько раз начинать в своей жизни новое, что уже страшно опять что-то начинать. А с другой стороны, когда знаешь, что на крайний случай есть отходняк, тогда более смело и уверенно себя чувствуешь. И потом это очень серьёзно. Нино размышляла о новом проекте и своей ответственности в нём. Адаптировавшись в институте, она добровольно решила вступить в контрольную группу и принять участие в эксперименте. Иногда ей казалось своё решение бредовым, иногда рискованным. Как будто она не доверяла себе. «А вдруг я обосрусь. Ну, обосрусь, ну и что, что мне терять? Нечего. В крайнем случае, ведь решила, уеду». Эта мысль как будто сняла ответственность с Нино, и она позволила себе провал. Ну, это при самом неблагоприятном исходе дела.

В институте платили очень мало, но ей были интересны исследования в области психологии и сама идея. Она десять лет занималась теорией, читала книги, посещала тренинги, пробовала получить второе высшее, практиковала немного. Чувствовала, что не готова оказывать другим психологическую помощь, когда сама в ней остро нуждается. Ей приятен был круг учёных и увлечённых людей. Но Нино чувствовала там себя, как не в своей тарелке, как будто все эти люди были лучше, чем она, словно она не была достойна находиться в этом обществе. Зато была в курсе новейших разработок и опытов и у неё была уникальная возможность быть первоиспытателем.

– Фундаментальное свойство природы – соотношение неопределённостей. Утро в институте началось как всегда с обсуждения горячих тем.

– Объясните, пожалуйста, поподробнее, – попросила Нино. Она уже изучила данные ей материалы проекта и жадно впитывала всё новую и новую информацию.

– Чем точнее определена область пространства, тем неопределённее величина, содержащейся в ней энергии, – Марк посмотрел на Нино, убедился, что она понимает. – Или по-другому, чтобы различать малый масштаб, требуется большая энергия.

– Это связано с резервацией расщепления?

– Да! Вот слушай дальше. Артём и Игорь, как раз разрабатывали этот проект, они более доступно расскажут и профессионально, – улыбнулся Марк.

– Мир, в доступной нам части управляется квантовой механикой – той самой наукой, существенным элементом, которой является соотношение неопределённостей, – начал Игорь.

– Я часто не могла найти ответ в психологии, и классической механике, да и квантовая механика не отвечает на многие вопросы.

– Конечно, падение капли дождя, полёт самолёта и практически всё не слишком маленькое не требует квантовой механики, – добавил Игорь.

– Ну да, это можно описать классической механикой. А, например, эмоции, интеллект, личность можно описать классической психологией, – сказала Нино.

– Правильно, но для всего, что имеет размер порядка атома и меньше, классическое описание оказывается только приближенным, – поддержал Игорь.

– Классическая механика не может объяснить ни сам факт существования атома, ни, например, радиоактивные превращения атомных ядер, – добавил Артём.

– Аналогично, как психология не может объяснить факт существования души, и синхронию, и материальность мысли, и силу визуализации, до сих пор неизвестно, что происходит после смерти с душой, – рассуждала Нино. – А эта амбивалентность.

– Верно, Нино. Зная законы механики и природы, а они универсальны, применив это в области психологии, мы разработали «резервацию расщепления» или квантование. Когда мы пытаемся угадать, как с помощью психологии описать, скажем, субличности или части личности, мы начинаем с классического описания, а потом делаем с ним то, что называем расщеплением, квантованием – видоизменяем, чтобы превратить в настоящую квантовую теорию. Процедура эта небезобидная, и успех вовсе не гарантирован. Мы пока что проводим эксперименты и испытания. Но в случае с субличностями всё в конце концов получается хорошо – квантовая теория оказывается, во-первых, осмысленной, а во-вторых, с какой-никакой предсказательной силой, – на одном дыхании произнёс Артём и глаза его горели, как у одержимого.

– Даже с учётом того, что многое нам ещё не понятно, – добавил Игорь.

– «Резервация расщепления» или квантование личности была создана не так давно, около года назад. Это глубинное зондирование природы личности в пространстве и времени здесь и сейчас. До сих пор идут испытательные работы, – сказал Марк.

– Квантование личности должно помочь работе психологов, мне так кажется, – сказала Нино. – Однако думаю, не всем и не каждому безопасно квантование.

– Так и есть, – поддержал Игорь. – Чтобы получить доступ необходимо пройти психологическое обследование, получить заключение и разрешение психологов.

– У каждого человека свои части личности, называемые субличностями, которые проявляются определёнными эмоциями и которые сформировались у человека в результате травматического жизненного опыта, – рассуждала Нино. – Хорошо и полезно узнать, что хочет и несёт в себе каждая из них, принять, осознать и управлять ими. Это возможно на определённом этапе развития.

– В «резервации расщепления» есть специальные инструменты, которые выполняют нужные функции и помогают познакомиться со своими частями личности – субличностями. Есть «умная маска» и кресло – это основные помощник и, – продолжал Артём. – В маске и в кресле напичканы специальные устройства – электроды, чипы, которые действуют на нейроны головного мозга, как блокаторы на защитные свойства психики и регистрируют данные в системе. «Умная маска» в реальном времени сканирует и визуализирует мысли. Датчики в кресле регистрируют данные изменения дыхания, артериального давления, пульса и определяются эмоции, которые испытывает человек в режиме здесь и сейчас.

– Да, интересно. Какие вы молодцы! – восхищалась Нино.

– Итак, Нино, Вы через неделю начинаете квантование? Вы готовы? – бодро спросил Марк.

– Да, думаю, что да, – ответила Нино, секунду помолчав, добавила. – Готова, и допуск получила от психолога.

– Все Ваши действия, эмоции, мысли в проекте будут наблюдаться и записываться. Вы можете также прослушивать записи и анализировать самостоятельно, – добавил Игорь.

С тех пор как Нино приняла решение о вступлении в контрольную группу, она прошла обследование и на протяжении месяца сдавала анализы. Её допустили. Здоровье у неё было отменное, с психоактивными веществами она завязала два года назад. Никаких привязанностей и зависимостей.

– Мы надеемся, что Вы будете заглядывать к нам. Это, конечно, не обязательно, только Ваше желание, но знайте – вы нам нужны, – Марк положил руку на плечо Нино и заглянул ей в глаза. – Потом обсудим впечатления, я уже тоже квантуюсь. Недавно начал.

– Хорошо, – ответила Нино.

Сколько уже времени Нино находилась в поиске себя, работала над своей личностью: и книги читала, и в институтах училась, и на тренинги ходила и в разные группы. Она, конечно, продвинулась в развитии себя, но всё равно ей казалось, что она ходит по одному и тому же кругу, она часто не могла понять себя, управлять своими эмоциями, определять свои чувства сразу, истинные-скрытые чувства, не фальшивые. Она надеялась, что сейчас она полностью сможет осознать свою сущность и научится управлять своими эмоциями и, соответственно, станет искренней, когда будет определять свои чувства точно и сразу. А ещё и запись проекта, и самостоятельный анализ, и интерпретация. Так что Нино была сама заинтересована в опыте квантования. Разумеется, существовал определённый риск, но было также и какое-то внутреннее чувство спокойной уверенности, что всё сложится, как надо, и всё получится хорошо. Нино училась прислушиваться к себе. Она обнаружила у себя много разных частей, они-то проявлялись, то исчезали или трансформировались. Самая беспокойная, на её взгляд, была саморазрушительная часть. Нино назвала её «зануда» или «осьминог».

В назначенный день, подходя к резервации расщепления, Нино ощутила сердцебиение и волнение. Естественно, это же было в первый раз. Здание резервации располагалось на территории института и представляло собой шарообразный зеркальный купол, высотой с пятиэтажное здание тёмно-серого цвета с одним входом. Спиралевидный эскалатор поднял Нино на одну треть здания и остановился. Необходимо было пройти стандартную процедуру распознавания личности, посмотрев просто на дверь. В двери был установлен прибор, который сканировал личность по зрачкам и давал или не давал доступ в резервацию. Всего было сто сорок четыре кабинки, оборудованные всем необходимым для самопознания и выхода из состояния квантования. Нино выбрала восемьдесят восемь номер. Ей нравилась эта цифра – знак бесконечности, перевёрнутый. Вечности, вечности. Эта комната располагалась как раз на третьем этаже. Она зашла внутрь. Это оказалось небольшая кабинка цилиндрической формы без окон и, на первый взгляд, абсолютно пустая. Закрыв за собой дверь, Нино повернула голову и почти рядом с дверью увидела вмонтированное в стену, кресло. Напротив загорелась надпись:

«Добро пожаловать, Нино, на станцию квантования! Располагайтесь, пожалуйста, удобно в кресле и когда будете готовы начать, мы приступим».

Нино опустилась в кресло и утонула в его мягкой обивке. Сверху, над головой Нино, повисла маска.

«Возьмите маску и приблизьте к лицу», – надписи на стене сопровождали её.

Нино протянула руку к маске, приблизила к лицу и она мягко примагнитилась. Комфортно, не жмёт, не давит, не душно. Она облокотилась на спинку сидения, сверху и сзади на голову мягко приземлилась подушечка, копируя контуры головы и шеи. «Сформулируйте мысленно свой запрос, Нино» – высветилось на стене.

Нино закрыла глаза и сконцентрировалась на проблеме саморазрушения, на своей части личности «зануда-осьминог». Через пару минут она услышала еле уловимый шорох рядом с собой. Нино открыла глаза и увидела перед собой огромного осьминога, он шевелил своими щупальцами и выпускал сиреневый дым. Нино молчала, и он тоже смотрел на неё одним глазом. Так продлилась минута, может, две. И Нино решила начать с вопроса, который волнует её сейчас.

– Я боюсь, я оцепенела от ужаса. Что с безопасностью у меня?

– Почему-то я думаю, что если за дверью или рядом разговоры, шорох, то это угрожает моей безопасности. Бессознательные ассоциации, – ответил осьминог голосом Нино. – Бабка всегда строчила. Меня раздражает долгое присутствие рядом других людей, посторонний шум, разговоры, выбешивают прямо.

– Почему, с чем у меня это ассоциируется? Левый шум, не могу вспомнить и представить.

– Как будто мне важно, кто и что там говорит и делает.

– Почему мне не насрать?

– Какая-то тоска у меня по детству.

Нино представила себя до шести лет. Материализовалась маленькая девочка с мальчиковой стрижкой. Осьминог отполз в дальний угол и стал незаметным.

– Как будто я одна в комнате, слышу голоса, но ко мне никто не подходит… Я будто отвержена, брошена, – сказала маленькая девочка.

– Так тяжко быть с этим одной. Хочется, чтобы кто-то разделил моё горе и боль.

– Мне приятно, что мои близкие, друзья беспокоятся о моём здоровье.

– Всегда человека преследуют какие-то неожиданности. Нельзя определённо знать, что будет. У меня так всё происходит… Я обращаю внимание на то, на что другие бы не обратили внимания, – задумчиво сказала Нино.

Девочка растворилась, и осьминог выполз из угла на середину комнаты.

– У других свои какие-то заморочки. – У всех – свои.

– Мы воюем с теми, кто рядом, а зачем?

– Можно выбирать себе ближайшее окружение.

– Так что меня бесит в других, что я в себе не принимаю? – подумала Нино.

– Безделье, лень, – ответил осьминог.

– Да, хорошо, я это осознаю. А как сделать так, чтобы не зудеть и не упрекать? Что хочет эта моя зануда, осьминог? Когда ты затыкаешься?

– Когда есть деньги, когда меняю сознание с помощью алкоголя и наркотиков, – сказал осьминог и почесал затылок.

– А чего ты хочешь?

– Одиночества, – осьминог выпустил сиреневый дым.

– Бред какой-то.

– Этот осьминог, то есть я – часть мамы и папы – очень сильная разрушительная часть. У меня потребность всё контролировать и всех, даже тебя, Нино, в первую очередь, тебя.

– От тебя я требовательна к себе и к окружающим, – заключила Нино.

– Контролируя окружающий мир, я думаю, что держу свою жизнь и смерть под контролем.

– Смерть? Разве её можно контролировать?

– Я несу в себе много разрушительного, но если посмотреть на меня с другой стороны – я хочу комфорта и роскоши, изменения сознания и мировоззрения, а это достигается не только разрушительными методами, есть куча возможностей других, созидание в их числе.

– Только теперь я это ощутила, почувствовала и осознала.

– А пока я не смогу изменить людей и окружающий мир.

– Мама, типа, воспитывала меня, хотела изменить. Это невозможно, – обиженно сказал Нино.

– Только своим примером в семье закладывается характер, передаётся сценарий, – мудро поддержал осьминог.

– Плюс осьминога – возможность делать выбор.

– А ты заметила, что на момент выбора я молчу, зато потом, когда ты обязательно ошибёшься и сделаешь неправильный выбор, я появляюсь и отравляю жизнь и тебе, и тем, кто рядом.

– А почему ты молчишь на момент выбора? Тебе доставляют удовольствие мои страдания и позор? – спросила Нино.

– Я вообще-то сплю, а ты меня будишь. Я всплываю, когда кто-то рядом с тобой, – кряхтел осьминог, описывая круги своими щупальцами, то и дело, пытаясь задеть Нино.

– А зачем тебе это?

– Развлекаюсь! Да бесят они меня, все они недостойны быть рядом с тобой. Мне тревожно становится.

– А кто достоин, знаешь?

– Пока что такого не было в твоей жизни. Да и откуда я могу знать? Ты должна знать, что и кого ты хочешь рядом. А ты знаешь сама-то?

– Нет, не знаю. Интересно, а такой вообще существует в природе?

– Конечно да, мир огромный и возможностей много!

– А что мне надо сделать, чтобы встретился достойный?

– Во-первых, понять, кого ты хочешь рядом… Во-вторых, когда сама себя ты почувствуешь достойной личностью, я говорю, именно почувствуешь, ощутишь внутри, это надо пережить.

– Да уж, чувствую ли я себя достойной, я не знаю, как это чувствовать…

– Я же говорю, когда ощутишь внутри себя, ты поймёшь сразу, пока что ты это не чувствуешь. Интеллекта и разума недостаточно, это только первый шаг.

– Я поняла, вернее, не совсем, но спасибо тебе, осьминог.

– Мммм. Пожалуйста.

– Как-то странно, что значит быть достойной личностью? То есть я какая-то не такая? – немного подумав, сказала Нино.

– Если ты родилась, то ты уже достойная личность. Но знать это недостаточно, важно это ощущать и чувствовать изнутри.

– А ещё я такая доверчивая – это же стрёмно и глупо быть наивной.

– Ещё хуже быть лживым.

– Ладно, моя проблема в наивности и доверчивости. Мерзко чувствовать себя обманутой. Больше всего мучает чувство обманутости.

– Скорее всего мне это чувство нужно, я привык чувствовать себя обманутым – это психология жертвы, – процедил осьминог.

– Притворяться наивной и доверчивой? – удивилась Нино.

– Я сам себя в первую очередь обманываю, – кивал головой осьминог. – Это моя наивность, доверчивость и доброта – защитный механизм, чтобы люди не увидели и не догадались о том, что у меня внутри.

– Как будто я прячу свои мысли о богатстве и роскоши.

– Есть такой миф, что богатым можно стать, воруя и обманывая.

– Сейчас уверена, что это не факт и не всегда. Очень много возможностей жить в роскоши и комфорте, честно зарабатывая деньги и получая удовольствие от этого, – рассуждала Нино.

Её так увлекла беседа, что она и забыла, что беседует с осьминогом. Ей казалось, что она разговаривает сама с собой. Но по факту это так и было. Только часть её личности визуализировалась, материализовалась и общалась с ней самостоятельно.

– Ну, действительно, я общаюсь не с теми людьми, это не мой круг общения, – выводя круги щупальцами, умничал осьминог.

– А что же моё?

– Я не знаю. Я знаю, что мне не нравится. А что мне нравится – не знаю.

– Поэтому я вечно не довольна.

– Как мама – вечно недовольная, – кивал головой осьминог.

– Нет, и она не с теми общалась, – заступилась за маму Нино.

– Кто же мой круг? – пытал осьминог.

– Я думаю – это увлекающиеся люди…

– Сейчас я не употребляю наркотики, алкоголь.

– Хороша я, вот бы так и жить, без вредных привычек и анестезии.

– А как же моё стремление к богатству? – беспокоился осьминог.

– Всё не важно, это вторично.

– А что важно?

– Пока не уверена точно. Но, кажется, это альтруизм, творчество, самореализация, любовь, забота о ближних.

– Ммм, ну я не знаю, хочу ли я этого? Смогу ли я?

– А что я могу, что я хочу – я не знаю и мне плохо от этой мысли, – Нино мотала головой, пытаясь найти ответ.

– Парашюты, сёрфинг – это экстремальные развлечения. Это мне нравится точно, – высказался осьминог.

– Тебе-то да, я знаю, нравится. Ты любишь экстрим, риск и самоуничтожение. А что для себя?

– Исследовать, ещё мне нравится анализировать, искать, находить.

Нино молчала. Сразу сложно было всё переварить и усвоить. Но она знала, что сможет в любой момент вернуться в разговор, прослушав запись ещё раз.

– Что же так противно враньё? Почему люди врут? – Нино задала беспокоящий её вопрос.

– Чтобы быть лучше или казаться.

– А я что не хочу казаться лучше? Почему мне не нравится враньё и фальшь?

– Конечно, а кому нравится? И мне не нравится. Казаться лучше – это фальшиво. Быть, а не казаться – вот суть жизни.

– Но все как-то живут.

– А как же общаются тогда и с кем общаются? Тебе это надо?

– Ненавижу фальшь.

– Чтобы все стали более искренними – люди должны начать вести осознанный образ жизни.

– Да! Это великая и более высокая цивилизация и разум, когда говорят то, что думают. Когда же наше общество придёт к более высоким стандартам?

– Придёт когда-нибудь.

– Что в настоящем времени у меня – я жива-здорова, на улице солнце, а в душе покоя нет, смятение.

Нино решила на этом закончить. На первый раз достаточно. Как только она подумала об этом, осьминог исчез, и в комнате воцарилась тишина. Нино потянула за край маски, она легко оторвалась от лица и в невесомости повисла в воздухе. Нино встала с кресла. На стене загорелась надпись: «Спасибо вам за встречу, Нино. Надеюсь, вы приятно и полезно провели время, вам не было скучно и утомительно здесь. Всего доброго!». Нино улыбнулась, повернулась в сторону двери, она открылась и Нино вышла из комнаты. Дверь закрылась за ней. И раз уже она находилась рядом с лабораторией, Нино решила зайти к своим коллегам.

Лаборатория, в которую попала Нино, состояла всего из пяти человек. Была ещё одна женщина Мария и три мужчины: Игорь, Артём и Марк. Вместе их держала страсть к науке, к открытиям, исследованиям, опытам и экспериментам и, конечно же, патологическая честность. Лаборатория была создана по инициативе Марка. И именно ему принадлежала идея о создании вакцины «Антифальшь» два года назад. Это лекарство делало человека честным с окружающими и с собой. Марк был из семьи ученых, его родители работали в лаборатории, где изобрели лекарство Стипам, стирающее память у людей в исследовательских целях. Позже выявились побочные эффекты. Люди превращались в ничего не помнящих роботов. Этим лекарством стали злоупотреблять наркоманы. Стало ясно, чтобы прийти к цивилизованному строю, надо прививать что-то другое. По мнению Марка, это должна быть осознанность, правдивость. Что происходит с человеком, когда он врёт окружающим? А ещё есть самообман, и он врёт себе… И основной смысл в том, чтобы честность прививать с детства. Первым двум поколениям, которым придётся терпеть фальшь взрослых и жить с ними, будет нелегко. Марк и его команда были убеждены, что надо с детства также как и, например, от оспы, прививать от лжи и от фальши. Вначале они ставили опыты на крысах и на круглых червях нематодах. Потом решили параллельно проводить опыты на клонах.

Люди чуть что ели стипам и так обезумели, что было страшно, невероятно страшно жить. То тут, то там на планете вспыхивали новые вирусы неизвестного гриппа, уносившего тысячи жизней. Параллельно с паникой, людей по-прежнему беспокоили материальные блага и много другого несущественного, что в свете нынешних событий, глобальных изменений можно было бы не брать в голову, но, видимо, так создан человек. Такова сущность человека. Многие люди строили себе укрытия в подвалах, надеясь таким образом уцелеть, кто-то уже переехал жить в них и на улицу не выходили. Конечно, была потребность искать новые условия для жизни. Был нужен высший разум, который бы объединил и сплотил всё человечество на одно общее дело – сохранение жизни на Земле. Итак, клонов изобрели, и в инкубаторах уже находилось около сотни экземпляров. Но вскоре эксперимент с клонами провалился. Нужен был естественный биологический материал, помимо червяков и крыс. Ученые приняли трудное решение. Надо попробовать ввести вакцину человеку. Так была создана контрольная группа в проект «Антифальшь». В нее были набраны добровольцы. Из лаборатории участвовали двое Марк и Нино. Потом набрали ещё 10 человек. В основном, это были сотрудники института, либо их родственники. Было запрещено разглашать о новом изобретении до его полной диагностики и адаптации. А так было легче это контролировать. Марк окончил медицинский институт, факультет психиатрии, и защитил диссертацию на тему «Новый взгляд на защитные свойства психики». Отец и мать, участвовавшие в разработке лекарства, стирающего память, во время опытов надышались парами и сейчас не помнили себя двадцать лет назад и очень страдали от этого. Они не помнили, как познакомились и вообще многое из своей молодости и детства. Марку было тридцать восемь лет. Его рост был около ста восьмидесяти пяти сантиметров, среднего телосложения. Раньше у него были проблемы с алкоголем, сейчас он уже более пяти лет не употреблял вообще. Он никогда не был женат, обладал нестандартным мышлением и революционными бунтарскими взглядами. С Игорем они дружили со школы. Вместе с Марком они выкупили помещение в НИИ, собрали все документы на научно-исследовательскую деятельность. Таким образом, была создана лаборатория на базе НИИ мозга и сновидений по разработке «Антифальши», оборудованная дорогой техникой, привезённой из Израиля и Америки. Само помещение лаборатории было небольшим, примерно девяносто квадратных метров. Всё в белых и серых тонах, из толстого стекла и металла. Заходили сюда только сотрудники лаборатории в спецодежде.

– Как поживают наши червячки? – спросил Марк, заходя в лабораторию.

– Отлично! Правильно, что мы стали использовать его в экспериментах. Это же живой материал, – радовался Игорь.

– Ну, конечно. Нематод стал первым многоклеточным червем, чей геном поддавался расшифровке.

– Более того, около трети его генов функционируют также, как и человеческие. Это делает червя настоящей живой моделью для изучения множества процессов, происходящих в организме человека.

– В том числе и процессы нейро-медиаторного обмена, – добавил Марк.

– Ну, это само собой разумеется. Я в организме червя инициировал процесс нейро-медиаторного обмена, и потом ввёл вещество, которое инициирует процесс блокировки нежелательных генов. Результаты потрясающие, – Игорь светился.

– Если не будет выявлено никаких патологий, то наши расчёты верны и мы на правильном пути. Вскоре начнём вакцинацию первых добровольцев, – поддерживал коллегу Марк. – Надо, чтобы вещество блокировало, подавляло рецепторы в мозгу, которые отвечают за ложь и неискренность. Если ослабить защитные механизмы психики – это уникальное свойство человека, тогда он не сможет себя оправдывать, обманывать, отрицать, сопротивляться, подавлять, но возникнет высокая вероятность, что он не сможет справиться с душераздирающей болью, – сказал Марк.

– А я, кстати, вчера подумал связать нарушение нейро-медиаторного обмена и потребность врать, не признавать реальность. Берут у младенца анализ ДНК и определяют его будущее по нейромедиаторному обмену. Каких нейромедиаторов больше-меньше. Вообще существует норма, то есть должен быть баланс, если идёт нарушение, то это отражается на психической деятельности человека. Наша вакцина будет действовать, как блокатор на нейромедиаторы, которые были в норме, в избытке или недостатке, и приводить всё в норму, в гармонию, в состояние нейромедиаторного баланса. Отпадёт необходимость лгать, человек просто не сможет это делать. Зачем собственно? – сказал Игорь.

– Да, действительно! – поддержал друга Марк. – Количество нейромедиаторов в мозгу передаётся на генетическом уровне, а нарушение баланса нейромедиаторов влияет на склонность человека к употреблению психоактивных веществ – алкоголя наркотиков.

– Ну да, это же с другой стороны влияет на склонность человека не видеть реальность, уходить от нее, – продолжал Игорь.

Игорь – нейробиолог. Внешне Игорь был обычным, особой красотой или привлекательностью черт не отличался. Он был среднего роста, скорее высокий, чем низкий. Плотного телосложения. Глаза выражали серьёзность и ум. Он говорил мало, только по существу. Но если требовало того место и время, он выдавал такую речь, что можно было слушать, открыв рот. При этом он был скромным, что было тоже показателем интеллекта и внутренней уверенности в себе, ответственным, порядочным. И закрытым, постоянно в своём мире, а, может, просто сдержанным в проявлении сильных чувств – радость, злость. Он был идейным самородком-евреем. Писал стихи на сайт и благодарил, когда им восхищались. Он вырос в гармоничной семье единственным ребёнком и был обожаем своими родителями. Они дали ему жизнь без удовлетворения своих эгоистических потребностей. Позволили сыну развиваться самостоятельно. Они с детства уважали, ценили и любили его, конечно, за дело ругали и объясняли, как следует поступать правильно и чем грозит его поведение. Игорь окончил институт с красным дипломом, защитил диссертацию. Он был отцом двоих детей и благоговел перед женой.

– Итак, что она блокирует? Внутренний механизм, который защищает психику от правды. А вот и Нино к нам пожаловала, – радостно отвлёкся Марк, когда дверь открылась. – Поделитесь с нами приключениями в резервации?

– Может, не сейчас, пока что побуду с этим сама, осмыслю. В целом, нормально, спасибо, – Нино он нравился своим мягким мудрым голосом и заботливыми глазами. Ей казалось, что он видит её насквозь. Нино окинула своих коллег признательным взглядом, выражая радость от встречи.

– Хорошо, тогда включайтесь в наши дебаты на тему вакцины, как будете готовы. Эта прививка для поддержания иммунитета и блокировки лжи. Смысл и польза её – прививание с детства, – продолжал Марк.

– А взрослые как же? – оживился Артём.

Он был профессором физики. Именно ему принадлежит идея создания резервации расщепления методом квантования. Про его детство и семью никто не знал. Жил он один и, кажется, жил всегда один. Он не любил разговаривать на эту тему. Известно было только, что он родом из Иркутской области. Он был невысокого роста, худощавого телосложения, в очках, неопрятно одет, небрит. Его кудрявые волосы были всегда не расчёсаны. Лет ему было примерно сорок пять. Он всегда бубнил себе что-то под нос и никогда не улыбался. И он был гениален и уникален, такой же самородок, как и другие члены группы.

– Если принудительно – тогда это бесполезно. Это должно быть осознанное желание. Сами взрослые мало кто осознаёт проблемы из-за защитных свойств своей психики. А новорожденные привыкают так жить. Это глобальное изменение личности, новая раса. Искренность предполагает более высокую ступень развития.

– А что всё-таки со взрослыми? И как это новое поколение будет контактировать с фальшивым населением? Мне видится это очень проблематичным, – вступила в диалог Мария.

Мария Александровна, фармацевт по образованию, родилась в подмосковном городке. Точный возраст её никто не знал, она это тщательно скрывала, а выглядела на тридцать лет. Её родители погибли в автокатастрофе, когда ей исполнилось восемь лет, и она воспитывалась с дедушкой и бабушкой. Это была женщина невысокого роста, с пышными формами, привлекательным личиком, умными глазами, всегда уложенными волосами. У неё был приятный, мелодичный голос. Рядом с ней всегда чувствовалось спокойствие и умиротворение. Она говорила редко и очень лаконично. Удивительно, как в одной такой красивой женщине сочетались ум, ангельский характер, любовь к искусству. Она рисовала картины, вышивала крестиком и активно участвовала в неформальном движении. Да, она любила иногда выезжать на своём харлее в клуб на рок-фестиваль, подведя глаза, надев мини-юбку, колготки в дырку, блузку с декольте, сапоги ботфорты или ботинки и, конечно же, косуху, или отправлялась на байкер-слёт на юг России, они там собирались уже лет пятьдесят. Мария раньше работала преподавателем в медицинском институте. И увлеклась психологией. Она производила впечатление странной, себе на уме особы. Её лицо не выражало никаких эмоций, либо крайне редко и крайние степени. Преподавала она сразу после окончания института, а потом пошла на курсы переподготовки в области психотерапии.

– Взрослым надо будет как-то проводить пропаганду или показывать личным примером. Это долгий путь. Хорошо бы правительство одобрило вакцину. Но об этом пока говорить преждевременно, – размышлял Марк.

– Я думаю, что привитые люди, отличающиеся искренностью, будут направлять свою энергию на развитие себя, того, что им интересно. Это прогресс человечества в целом, – включилась Нино.

Заглянул заведующий кафедрой Аркадий Семёнович.

– Марк, прошу Вас зайти ко мне.

Аркадий Семёнович был добродушный старик, около восьмидесяти лет. Среднего роста и плотного телосложения. Его лицо и большие глубоко посаженные голубые глаза выражали большой жизненный опыт, смирение и неизвестную тоску. Пять лет назад у него умерла жена, и он горько переживал утрату. Детей у них не было, и он всё своё время, энергию и любовь отдавал институту. Все любили его, как отца, он выполнял эту роль на протяжении сорока лет, возглавляя кафедру психологии НИИ мозга и сновидений.

– В следующий раз продолжим, уважаемые коллеги, – сказал Марк, как бы извиняясь, что его внезапно отвлекли, и он вынужден прервать интересное общение. Он положил свою большую ладонь на плечо Нино, заглянул в её лицо и покачал головой, как бы подтверждая сказанное ранее и благодаря её, что она включилась в беседу, скрылся в коридоре института.

Да, эксперимент с клонами провалился, так как этот искусственный разум не может чувствовать. А человек врёт сам себе скорее эмоционально, чтобы избежать боли, разочарования и самого основного – страха смерти. В это время цивилизацию охватывала всё больше и больше волна бездуховности и безнравственности. Ради денег и власти люди не гнушались никакими методами и способами. Лекарство, которое стирает память, давно запретили. Но ловкие умельцы смогли синтезировать препарат и продавали его как наркотик, под названием Стипам. Люди забывали своё прошлое и снова и снова совершали те же ошибки. Легко можно было совершать беззаконные и безнравственные поступки, а потом их стирать из памяти, без ущерба для совести и чувства вины. Люди превращались в биороботов.

А Нино постепенно погружалась в идею «Антифальшь».

«Что для меня фальшь? Подделка под оригинал, ошибка в музыке, не та нота, на фоне целого произведения? Человек – как музыкальное произведение, в нём столько же нот и тональностей. Произведение задумано создателем, написаны ноты. Исполнитель, воспроизводя творение, ошибается, нажимает, играет не ту ноту, получается неправильный звук, не соответствующий целому произведению – он фальшивит. Человек, как творение – одно целое. В определённые моменты жизни, одна из его частей реагирует, но реагирует не та нота, не та часть. Он ошибается, фальшивит. А как правильно должно быть? Каким его задумал создатель? То есть каждый индивид уже задуман природой.

А что во мне не то? Где я фальшивлю? Где? Не знаю. Фальшь – это лицемерие, двуличие. Но ведь у всех и у меня разные лица, разные части. Важно их осознавать, тогда искренними будут мир и все люди. Я не принимаю в себе двуличие, не могу принять. Мои части философ, психолог, бандитка, кокетка, мамочка, пацанка, осьминог, спасатель, ребёнок, мудрец, бездельница, бедняжка, модель, фотограф, экстрималка, поэт-романтик, революционер. Это всё я, наверное, ещё что-то есть. Так вот я не принимаю какие-то части в себе. Не принимаю и поэтому притягиваю людей с этими проблемами. А что я хочу? Может, я вообще сама не хочу ничего делать. Хочу бездельничать или работать в удовольствие, не напрягаясь? Вот парадокс, люди ищут друг друга, и не находят, или находят не тех, разочаровываются… Себя сначала найти надо, а потом уже и другого искать такого же. Мне многое не нравилось и в муже. Я его любила, я его хотела – это половое влечение».

Перед входом в резервацию расщепления Нино задумалась на мгновение, ещё раз прогнала в мыслях интересующие вопросы. Она намеревалась сегодня встретиться с «несчастной девочкой – бедняжкой». После развода она явно ощущала её присутствие и влияние. Понятно, что нужно время, чтобы пережить утрату, и она имела право грустить. Но во всём должен быть баланс, а Нино казалось, что баланса нет и «несчастная девочка» зашкаливает. А может так и надо. Она зашла в комнату восемьдесят восемь, устроилась в «удобном кресле», надела «умную маску», подумала о «несчастной девочке» и представила её. Через мгновение перед ней материализовалась девочка. Она сидела на кровати, было ей примерно лет четырнадцать, она была очень худая и бледная. Она сидела, свесив ноги с кровати, и на ней была белая ночная рубашка. Она была полна грусти, уныния, печали, убожества, бедности и несчастья. Девочка подняла голову и посмотрела большими грустными глазами на Нино. Попробовала выдавить улыбку и от этого её лицо стало ещё более несчастным и унылым. Она кивнула головой, приветствуя Нино. Сердце Нино наполнилось жалостью и отвращением к этой убогой. Потом отвращение сменилось принятием. Ведь – это была она, вернее, её часть.

– Почему ты такая несчастная и бедная? – спросила Нино.

– Я болею, у меня месячные начались.

– Всегда что ли?

– Я болею, как у меня начались месячные, как я стала женщиной, – ответила бедняжка тихим голоском.

– Ты не хочешь быть женщиной?

– Не знаю, нет, наверное.

– Почему? Потому что мама не любит женщин? – предположила Нино.

– Да. Она же всегда говорит: «Терпеть не могу бабьё».

– Ну, мало ли что она говорит. Слушать её не всегда полезно.

– Я знаю, но ничего не могу поделать, – грустно сказала бедняжка.

– У меня доверчивость-недоверие – крайние варианты.

– Я верю, потом разочаровываюсь.

– Может, ожидаю многого от людей? – спросила Нино.

– Да, я ожидаю и требую. Я притягиваю дураков и инфантильных, чтобы снять с себя ответственность за свой рост и развитие и переложить на них, обвиняя в несерьёзности и безответственности.

– Ты не хочешь развиваться и расти?

– Не знаю, боюсь, кажется, что мама будет недовольна.

– Почему она будет недовольна? Что ты лучше её?

– Да, разве я могу быть лучше её, она такая идеальная, совершенная, богиня. Я рядом с ней ущербная и недостойная.

– Да, рядом с божеством всегда чувствуешь себя недостойной. Тяжело рядом с совершенством находиться. Однако нет ничего и никого идеального и совершенного.

– Я ожидаю от окружающих и требую многого, а с себя снимаю ответственность, – продолжала защищаться бедняжка.

– Можно ожидать и требовать от себя. От других требовать и ожидать опасно, так как потом чувствуешь себя обманутой, и напрасно растрачивается энергия.

– А мне нравится чувствовать себя обманутой и несчастной. Я страдаю и обвиняю других во вранье. Изначально притягиваю к себе таких несерьёзных, безответственных людей, чтобы ещё раз и ещё раз убедиться, что все врут.

– Ну, ты так не развиваешься и тормозишь процесс. Энергия тратится на лишние действия, когда её можно направить на позитивные деяния. Я хочу развиваться и расти. Мне это необходимо.

– Какой выход? – бедняжка выпрямила спину.

– Требовать и ожидать от себя. Я ж тоже не идеальная. Требовать и ожидать от себя многого, это значит не продвигаться в малом.

– Я много от себя требую. У меня не получается, я разочаровываюсь и начинаю ожидать от других. Тогда как?

– Потихоньку двигаться. Сильно не напрягаться, тогда не придётся расслабляться. Зачем ожидать и строить догадки? Лучше с самого начала узнать больше информации. Не боятся задавать вопросы, – Нино находила ответы на свои вопросы и ей это нравилось.

– О, я боюсь задавать вопросы. Боюсь показаться дурой, точно. Не умею спрашивать, но ведь это живой, здоровый интерес.

– Думать, что я дура, не полезно. Может, я и совершаю некоторые глупые поступки, ошибаюсь, но не дура. И моё замужество было ошибкой поспешности, хотя благодаря этой ошибке, я выросла духовно, многое поняла в жизни.

Бедняжка молчала и слушала.

– Сейчас я сознательно отказалась от наркотиков и алкоголя, хотя была и есть возможность покупать, но я отказываюсь.

– Что это? Прорыв в сознании? А мне нравилось болеть после алкоголя и наркоты. Как раз по мне – чувствовать себя несчастной, – отозвалась бедняжка.

– Просто не хочу больше саморазрушаться.

– Мне иногда кажется, что я несмотря ни на что, хоть я и не саморазрушаюсь, всё равно начинаю болеть, лишь бы чувствовать себя несчастной.

– Зачем мне это – чувствовать себя несчастной, беспомощной, беззащитной?

– Кажется, это на биологическом уровне. Перед лицом смерти все беззащитны.

– Сейчас думаю, что я себя обманывала, когда сторонилась нарков.

– Ха, а замуж вышла за кого? – с издёвкой спросила бедняжка.

– Для меня всегда было нелепо немножко употреблять наркотики, немножко врать, немножко любить, ненавидеть, не в этом суть, много или мало. Хотя, может, кто-то и может. У меня всегда было в сознании: или всё, или ничего.

– Решила по полной оторваться выйти замуж за наркомана. Правильно, что же, молодец. Я и оторвалась. Вдоволь почувствовала себя несчастной и отверженной. Как надо. Всё или ничего.

– Но это ошибочная установка, – чуть повысив голос, Нино воскликнула.

– И я сейчас понимаю нелогичность.

– Кто хочет всё, ничего не получает. Кто хочет стать великим, станет никем. Энергия тратится на то, чтобы получить всё, в итоге, остаёшься ни с чем, страдаешь. Вместо того, чтобы потихоньку идти, добиваясь маленьких результатов и целей.

– Да, мечтать полезно о великом. Но помимо желания нужны усилия, – подхватила бедняжка.

– Наркотики – это быстрый способ получить всё. Замутил, зарядил, дождался, укололся – нирвана. Алкоголь тоже. Уход от реальности и самообман. Саму себя не обманешь.

– Я боялась стрессов, срывов, – оправдывалась бедняжка. – И смерти я боюсь. Чтобы не переживать эти страхи, лучше заглушить анестезией.

– То, что нас не убивает, делает сильнее. Стресс и страх можно использовать в творчестве, так как в это время сильна энергия.

– Ещё я поняла, что окружаю себя такими людьми, работой, чтобы тратить энергию на них, вместо того, чтобы думать о себе, погружаться в себя. Творить, играть, – бедняжка более уверенно стала говорить.

– Не могу позволить себе погружаться в себя, творить, играть? – уловила Нино. – От чего я ухожу? Чего боюсь?

– Чего боюсь? – повторила бедняжка.

– Страх жизни или страх смерти?

– Я не знаю. Начинаю думать об этом, какой-то ступор.

– Может, я боюсь ощутить пустоту внутри себя?

– Это страшно. Пустота, отсутствие почвы, – бедняжка съёжилась.

– Или у меня страх перед будущим, – пытала Нино.

– Перед неопределённостью? – ещё больше согнулась бедняжка.

– Что-то и то, и другое. И всё.

– Я привыкла страдать, болеть, саморазрушаться, чтобы не думать о будущем, – грустным голосом сказала бедняжка.

– Страдания полезны, когда есть изменения, – сказала Нино утвердительно. – А я что делаю?

– Страдаю, думаю, какая я несчастная и ничего не делаю, чтобы изменить.

– Ну почему же делаю, сейчас, по крайней мере, делаю, – заступилась Нино.

– Страшно мне, а вдруг не выдержу, вдруг сломаюсь? Я даже боюсь быть уверенной в себе и наслаждаться покоем, который сейчас у меня в душе.

– Поплакать бы о своей неуверенности, – так же грустно сказала Нино. – Хочу влюбиться, хотя тоже опасно. Как же я хочу любить и быть любимой.

– Нет, я боюсь этого, – напряглась бедняжка.

– Я мечтаю встретить мужчину с похожим прошлым и с такими же целями на будущее, с образом мыслей и жизни, как у меня, – мечтательным голосом проговорила Нино.

– И что? – опасливо предостерегала бедняжка. – У меня страх перед будущим. Страх жить.

– Я хочу быть счастливой и любить.

– Я испытываю страдания, когда начинаю думать о прошлом тоже, – пробубнила бедняжка.

– Может тормозить себя и думать о будущем? – пыталась найти выход Нино.

– Тут тоже страх перед неопределённостью.

– Действительно, я не знаю, не могу знать, что произойдёт и как произойдёт.

– И этого я боюсь, – сказала пугливая бедняжка. – Одно известно точно, что когда-нибудь я умру.

– Но ведь сколько у меня есть достижений, результатов.

– А я боюсь успеха!

– Поэтому я притягиваю работу, где потерплю неудачу, она не соответствует ни мне, ни моему интеллекту, ни статусу, ни образу мышления, – дошло до Нино.

– Вот откуда крайности, я видела это в своей семье. Очень идеальная мама и далеко не идеальный папа, – подхватила бедняжка.

– Это внешне и поверхностно.

– А брат кажется идеальным.

– Но это ведь они такие в моём восприятии. Есть недостатки у мамы, достоинства у папы, у брата есть и то, и другое. Во мне сидят и мама, и папа, и взрослый, и ребёнок. У меня и у каждого много частей.

– Я обманываю себя, поэтому не могу принять фальшь этого мира, – подумав пару секунд, сказала бедняжка.

– А то, что тяжело принять фальшь этого мира, так это естественно. Также это может быть твоя проекция на весь мир, ты проецируешь отношение к себе. Может, ты имеешь в виду, что не можешь принять фальшь в себе, потому что обманываешь себя? А в чём обманываешь себя?

– Обманываю, что я почти совершенна, – сказала бедняжка.

– А если бы была совершенной, то смогла бы принять фальшь этого мира, фальшь в себе?

– Да, думаю, да.

– Почему ты так думаешь? Кто рядом с тобой совершенный и фальшивый?

– Мама, – сказала бедняжка и опустила голову. – Но ведь тогда это взаимоисключение. Как же я могу быть одновременно совершенной и фальшивой? Совершенство – естественно.

– Нет, ты не совершенна, ни я, ни мама, никто не совершенен. Это сложно принять, но это необходимо сделать. Нет ничего совершенного! Мало того, что у меня тело несовершенное, так ещё и внутри я не постоянна… Я – зависимая, я – бездельница, я – невежественная, я раздражительная, я жалкая.

– Ужасно, и как жить с этим? – спросила бедняжка.

– Это части у меня такие. Например, жалкая и зависимая – это ты моя бедняжка убогая. Ты себя не видишь и не узнаёшь? Есть части и другие: независимая, трудолюбивая, постоянная, мудрая, творческая, добрая, красивая, сдержанная, спокойная.

– Узнаю, как же мне всё надоело. Сколько можно? Надоело, не могу больше терпеть, – бедняжка упала на подушку лицом и зарыдала.

– Почему? Что за терпение? – немного подождав, спросила Нино.

– Мне кажется, что это будет вечно и никогда не кончится, – всхлипывая проныла бедняжка.

– Но ведь это не вечно.

– С одной стороны, лучше вставать рано утром и уходить, но я не могу встать по утрам. Я ничего не могу и не хочу. Кажется, я просто не хочу жить. Как будто я всю жизнь привыкла терпеть и мучиться. За что мне все мучения? Чтобы ни было. Не могу быть счастливой, – плакала бедняжка.

– Это всё от мамы. Она мученица, папа – алкоголик.

– Я или в той, или в другой роли.

– Допустим, это не мучения, это моя жизнь. Я не работаю, не встаю каждое утро в рань. Посвящаю дни философской праздности, но ведь это работа – размышления, мысли, созерцание. Хожу в парк, на пруды, – рассуждала Нино.

– Там восхитительно, – бедняжка подняла зарёванное лицо и посмотрела на Нино. – Я люблю природу! Как же красиво в России! Потрясающие неповторимые мгновенья жизни!

– Моя мужская часть сильная, её много и она вытесняет женскую, – после секунды раздумий поделилась Нино. – Как будто быть женщиной плохо.

– Мне и книги попадаются, кстати, что женщина второй сорт.

– А как же такие женщины, как Бриджит Бордо, Коко Шанель, Шаде, Мэрлин Монро, Шерлиз Терон. Они красивые и умные.

– И я красивая и умная. Так вот эта мужская часть избавляется от женской, – обиженно сказал бедняжка.

– Дед не принимал дочерей и получил сына-инвалида в наказание.

– Мама не хотела дочь. И рожать меня не хотела, а потом всё пыталась избавиться, сдала в интернат, потом выгоняла и эмоционально насиловала, – пыталась найти виноватых бедняжка.

– Я саморазрушаюсь и хочу избавиться от своей женской части.

– А когда я была ещё маленькая, я отталкивала маму, когда она меня обнимала, по её словам.

– Но это абсурд, это не может быть по природе, чтобы дитя отталкивало родителя – мать, – сказала Нино.

– Может, я была обижена на неё за то, что она отдала меня в интернат?

– Вообще-то да, это было бы естественно. Или, скорее всего, это она меня отталкивала изначально.

– А я всегда думала, что я урод какой-то, с детства отталкивала мать, – всхлипывала бедняжка.

– Но почему я её выбрала? Зачем? Что мне нужно понять?

– Я ведь выбрала родителей на духовном уровне. Неужели я и на духовном уровне ошиблась?

– Высший разум не ошибается, творец не ошибается, это невозможно. Значит, так надо. И благодаря этой высшей силе, я преодолела саморазрушение и осталась жить, – утешала себя и бедняжку Нино.

– Да, сильная мужская часть, но и женская важна.

– Нужна, чтобы плакать, быть слабой, незащищённой, сексуальной, красивой.

– Да, я постоянно хочу слышать комплименты, как будто сама не могу поверить в свою женственность. Я красивая сексуальная женщина, – капризным голоском сказала бедняжка.

– А я душу и забиваю свою сексуальность. Против природы иду. И только хуже делаю.

– Что такое счастье? – спросила бедняжка.

– Это когда любишь и творишь. Это гармония внутри, короткие мгновения в поиске себя, ощущение полноты жизни, внутреннее озарение, творение.

– А может быть терпение, страдание, ненависть, хотя ненависть тоже мгновения – это разрушительно?

– Я, именно я, получилась такая из множества причин от вселенной. Творец так захотел, чтобы я прошла этот Путь.

– И миссия моя помогать людям, лечить их души, менять мировоззрение.

– Для этого весь мой Путь, – сказала Нино.

– Фальшь во мне и то, что было против природы. Аборты, наркотики, алкоголь, уход от реальности и уже буквально противозаконные действия, – определила бедняжка.

– Больно осознавать этот реальный мир. Легче прибывать в иллюзии. Мучительно больно.

– В мире столько людей, интересных, разных, столько мужчин, а я трачу время и энергию на недостойных меня.

– Сегодня проснулась с мыслью, что я наслаждаюсь одиночеством и свободой, – закончила Нино.

Выйдя из резервации, Нино вздохнула полной грудью. Шёл дождь, и воздух был пропитан любимым запахом Нино, запахом озона и мокрого асфальта. Как хорошо дышать и жить. Жаль, что такие моменты у неё иногда, а как бы хотелось всегда так себя ощущать. Несмотря на то, что шёл дождь и было пасмурно, Нино как-то хорошо и внутренне комфортно себя чувствовала. Она боялась потревожить это трепетное чувство и наслаждалась им. Теперь Нино стала ближе к своей «несчастной девочке-бедняжке» и как будто осознала её. Не просто так она у неё есть. Да, не просто так. Сегодня Нино решила пойти домой и отдохнуть. Принять ванну с аромамаслами, подумать. Дождь так и шёл оставшийся день, всю ночь. И утром, когда она пошла в институт, дождь продолжал лить.

Нино отряхнула зонтик и вошла в вестибюль института. Красивый мужской баритон, уже ставший привычным, произнёс:

– Добро пожаловать, Нино, мы ждём вас, вы нам нужны.

– Интересно, все слышат эти фразы или все слышат то, что хотят? – куда-то в пространство спросила Нино.

– Все слышат то, что хотят. Вы хотите чувствовать себя нужной, и чтобы вас ждали, вот вы и слышите это.

– Это же обман.

– Почему. Нет. Это реальность. Я говорю то, что вы, возможно, не признаёте в себе.

– Ладно, что ж, пусть будет так, – улыбалась Нино.

Пока она поднималась по спиралевидной лестнице, её уже просканировали. Она поставила зонтик на сушку, глянула в зеркало на своё отражение. Сегодня она выглядела неплохо, учитывая её слёзы накануне и переживания, которые она сдерживала на работе. Что-то дёрнуло её вчера закрутить волосы на бигуди – это старый бабкин метод укладки волос. Получилось очень забавно с кудряшками. Она любила ходить в кроссовках и джинсах с рюкзаком. Таким образом, обе руки были свободные, что было очень удобно. Поднявшись на четвёртый этаж, она лёгкой и уверенной походкой зашла в раздевалку, переоделась и прошла в лабораторию. Она начинала к ней привыкать, да и к людям, работавшим в ней.

Марк рассуждал, заваривая себе чай:

– Звуки природы – ни капли фальши. Всё естественное и настоящее. Сейчас идёт дождь, после будет солнце. И так всегда и в природе, и в жизни. То свет, то слёзы. Но природа не может быть фальшива, всё идёт от человеческого разума. И это претит природе. Разум используется для прогресса, памяти, развития. А фальшь – это тёмная сторона разума. Если рассматривать разум, как природное явление, то, что в нём лишнее? Фальши вообще быть не должно. Её нет в природе. И нет в природе человека от рождения. Тем не менее человек пытается обмануть себя, делая пластические операции, создавая внешнюю красоту, комфорт жилья и работы, – увидев Нино, он широко улыбнулся, оскалив ровные белые зубы. Ему нравилась эта девушка давно и не только внешне, но и внутренне, она казалась ему очень близкой, тёплой, грустной, мудрой, светлой. Он знал, что сейчас она переживает нелёгкий период в своей жизни и искренне сочувствовал ей.

– Доброе утро, Ниночка!

– Доброе, доброе всем! – ответила Нино и прошла к своему рабочему месту, она не хотела разговаривать, по утрам она не любила это, просыпалась очень тяжело и лишь к обеду становилась активной. Хоть сейчас ей и удавалось вставать и с удовольствием идти на работу в институт. Но проснуться ей было очень сложно. Она, видимо, была сова, потому что любила больше спать до обеда и сидеть до поздней ночи. И хотя на работе ей было позволено приходить, и во сколько удобно, и когда удобно, она придерживалась графика, дисциплины и порядка, не зная при этом, на сколько её хватит. Сейчас она старалась лечь спать пораньше, чтобы подъём был не таким тягостным. Кажется, получалось…

– Человек не самый умный и разумный. Есть много животных, которые интеллектом соперничают с человеком, – продолжила разговор Мария. – Однако в фальши животных никто и никогда не уличал. Как ты говоришь, что природа не фальшива изначально. И я согласна. Животные разумны настолько, насколько этого требует их среда обитания. По всей планете встречаются виды, демонстрирующие такие интеллектуальные достижения, которые ранее мы считали присущими только лишь человеку. Это доказывает, что животные намного умнее, чем мы думали. Понятие разум не так просто определить даже в случае с человеком, ведь разные его аспекты не ограничиваются одними памятью, вниманием, коэффициентом умственного развития IQ. Умные люди умны по-разному. Интеллект понятие относительное, и его невозможно точно измерить. Он включает такие составляющие, как способность планировать, обучаться, решать задачи, абстрактно мыслить и осмысливать сложные идеи. Так что мне кажется, что фальшь присуща тем индивидам, где есть недостаток в чём-то, в какой-то области, как компенсация этого недостатка. И ещё доказательство того, что животные умнее человека, что тесты на уровень интеллекта разработаны людьми для людей.

– Это ты верно подметила, Маша, – Игорь внимательно слушал. – Я знаю о феноменальной памяти слонов и некоторых птиц. Слоны никогда не забывают мест, которые не посещали десятилетиями, более того они способны определить, когда условия максимально благоприятны для повторных посещений. А каким образом они передают эту информацию другим группам слонов, это вообще загадка. А ещё есть такая птичка, размером с синицу, как-то она называется… Древесное что-то…

– Ореховка, – сказала Нино, сидевшая в дальнем углу. Она смотрела в окно и думала о своём.

– Точно! Ореховка. Так вот, она, эта крохотулечка, раскладывает осенью орехи в несколько тысяч тайников на территории примерно сорока квадратных километров. И в зимнюю пору её выживание зависит исключительно от того, насколько хорошо она запомнила места, куда спрятала свои запасы. Также слоны, дельфины и высшие приматы способны узнавать себя в зеркале, что тоже говорит о возможных универсальных закономерностях развития разума у животных.

– Конечно, это не значит, что человек и животные думают одинаковым способом. Но каким бы далёкими от нас не казался дельфин или ворон, наши с ними когнитивные аппараты неотличимы на фоне так называемого роевого интеллекта, который существует на планете уже добрую сотню миллионов лет. Да, животные нас немало удивляют, – Марк подошёл к шкафчику взять пробирку.

– Однако, друзья, нельзя не учитывать вероятность переоценки их интеллекта и отождествления своего и чужого поведения, – заключил Артём, оторвавшись от микроскопа.

Никто не стал продолжать разговор дальше, все погрузились в работу, наслаждаясь тишиной. Они удивительным образом гармонично сочетали в себе коммуникативные способности и потребность в уединении. Побыть со своими мыслями…

– Спокойное осознавание себя. Люди годы тратят и деньги на психологов и психотерапевтов, чтобы разобраться в себе, постичь свою сущность, побороть свои страхи. А здесь раз – прививка «Антифальшь». И всё. Новый светлый человек, осознающий себя, да, если он честен сам с собой. Это лекарство действует на кору головного мозга и эмоций, верно, Марк? – увлечённо спросила Нино после обеда.

– Да, это так, но не забывайте, что перед вакцинацией необходимо пройти психологическое обследование, получить допуск, потом квантование и только потом – вакцинация. Конечно, это не так затратно по времени и не так хлопотно, как посещать психологов. В общей сложности этот процесс занимает, ну, максимум один месяц. И всё – новый человек. Не врать себе и, соответственно, окружающим. Чётко распознавать, осознавать свои эмоции и желания, управлять ими. Это высший уровень человека – это будущее, – ответил Марк. После обеда он стал более склонен к дискуссии.

– Я согласна, что здесь дело в защитных свойствах психики, в этом уникальном свойстве. Человек не хочет осознавать этот реальный мир, проще пребывать в иллюзии или в зашоренности. Основные защитные механизмы – сопротивление, отрицание и подавление, а ещё сублимация, – проговорила Нино. – В обычной жизни любого человека, малыша или взрослого возникают те или иные эмоциональные напряжения и негативные ситуации, переживание которых приводит к различного рода личностным нарушениям, отрицательным аффектам, деструкции.

– Я писал диплом на тему «Защитные свойства психики», – поддержал Нино Марк. – Когда желания, интересы, потребности человека не могут быть удовлетворены несмотря на значительные усилия, возникают состояния эмоционального напряжения – стресса и фрустрации.

– Но в наше время почти каждый может удовлетворить свои потребности. Базовые потребности человека и высшие, – вставил Артём. – Это возможно достичь. Возможно всё. Нет ограничивающих убеждений, как это было ранее.

– Правильно, но раньше было так, что психологические защиты нужны были для снятия напряжения, возникшего в результате неудовлетворённой потребности, достижения цели. Так жили в прошлом веке и сохранились остаточные явления, которые передались по наследству. А в слаборазвитых регионах это до сих пор, – констатировал Игорь. – Напомните мне, пожалуйста, типы защитного поведения.

– Да, пожалуйста. Защитные типы поведения – агрессия или нападение на фрустратора, аутизм или самозамыкание, репрессия или подавление желаний, рационализация или объяснение поведения ложными мотивами, сублимация или переключение деятельности с неудачной на новую, забывание, самопрощение, проекция собственной вины на других, – Марк вышел в центр лаборатории и говорил спокойным, уверенным голосом. – Психологические защиты – один из механизмов адаптации и интеграции личности, они бессознательные, приобретённые в процессе развития личности.

– То есть способы достижения я – компромисса между противодействующими силами Оно и Сверх-Я и внешней действительностью? – уточнила Нино.

– Верно, – кивнул Марк. – Защитный механизм основывается на двух типах реакций: первая – блокирование выражения; вторая – искажение их до такой степени, чтобы изначальная их интенсивность заметно снизилась или отклонилась в сторону.

– Привычная для личности в обычных условиях защита в экстремальных критических напряжённых жизненных условиях обладает способностью закрепляться, приобретая форму фиксированных психологических защит, – добавила Нино.

– Да, и это может загнать вглубь внутриличностный конфликт, превратив его в бессознательный источник недовольства собой и окружающими, а также способствовать возникновению особых механизмов – сопротивления.

– Короче говоря, насколько я понял, – резюмировал Артём. – Психологическая защита – один из механизмов, препятствующих изменениям личности?

– Так и есть. Квантование и вакцинация «Антифальшь» направлены на блокирование этих механизмов, – Марк, довольный, вернулся к своему рабочему месту.

– Антифальшь делает человека осознанным. Он не может лгать прежде всего себе. Это новое общество, более высокоразвитое. Осознанность – это реализация своей жизни именно так, как замыслил создатель, – выражала своё понимание Мария. – У каждого человека есть своя тёмная сторона и важно осмыслить и осознать, что эта часть находится внутри, а не снаружи. Как правило, мы видим её буквально снаружи в близких людях, во внешнем мире. Тогда можно энергию, которая тратится на борьбу или скрывание этой своей тёмной части, направить на светлые достижения. У каждого человека есть свой внутренний ресурс. Важно его раскрыть и выпустить наружу.

– На мой взгляд, фальшь – это ошибка в музыке, случайная как бы, неумышленная, от незнания или от внутреннего обмана себя. Получается, что люди могут и не знать о своей фальши или не хотят знать, не хотят учиться. Когда учатся, развиваются и растут, тогда перестают фальшивить. Моя задача как учителя – видеть фальшь и говорить, как не фальшиво или показывать, – сказал Игорь, он, ещё будучи доцентом на кафедре, преподавал.

– Предполагается, что привитые люди будут по жизни более активными весёлыми свободными открытыми искренними независимыми сознательными сосредоточенными выносливыми творческими. Это будет происходить за счёт того, что активное вещество АФ-вакцины будет блокировать несоответствие внутреннего бессознательного и сознательного. Человек перестанет тратить энергию на внутренний конфликт между своими Эго и Альтер-Эго. Дети легче перенесут саму вакцину, но сложнее адаптацию в социуме. А взрослые люди могут столкнуться с глубоким страданием, осознанием своего Эго реального, бессознательного, своей сущности, – Марк немного задумался. – Поэтому я считаю, что вакцину необходимо разделить для детей и взрослых и наблюдать отдельно за теми и другими. Одна реабилитационная программа будет для взрослых и другая – для детей.

– Конечно, жил всю жизнь себе с идеальным образом своего Я, а тут на тебе стал реальный, без иллюзий. Вернее, человек всегда реальный. Но он реальный вместе с недостатками. А вот недостатки свои видеть сложно и больно осознавать. Опять-таки если вернуться к защитным свойствам психики. Именно поэтому она защищает, оправдывает, подавляет, отрицает, лишь бы не осознавать свои недостатки, свою реальную сущность, – высказалась Нино.

– К этому можно прийти на психотерапии через пару-тройку лет, как уже обсуждали ранее, в зависимости от конкретного человека. Это долго, для некоторых еще и хлопотно. Но порой всю жизнь человек, работая над собой, осознает и познаёт новое в себе, встречается с недостатками своей личности. И каждый раз это больно осознаётся. Эта вакцинация «антифальшью», мне кажется, в некоторых случаях может быть смертельна, это же такой удар по психике или в психбольницу прямым путём, – сомневалась Мария. – Надо ещё продумать это.

– Вы правы, для некоторых людей она может быть опасна. Да, есть противопоказания, но мы и продумываем щадящие соединения – это одно направление работы. И второе направление – мощная подготовка перед вакцинацией, – успокоил Марк.

Нино подходила к резервации расщепления. В этот раз она решила встретиться со своей воинствующей частью, так называемой «бунтаркой». «У надежды два корня – гнев и действие» – эта фраза не выходила у неё из головы. И где она её услышала? Что за память! Сейчас она злилась на себя, что никак не может забыть мужа и что страдания никак не проходят. Да, становится всё легче и легче, ну всё равно, бесило её это уже. Совершив обычные действия, Нино сконцентрировала свои мысли на «бунтарке». Перед ней материализовалась девушка восемнадцати лет в джинсовой мини-юбке, розовых кроссовках и футболке. Её окружал густой лес. «Маугли в юбке» прямо. Она выглядела очень воинственно и вызывающе.

– Почему я пошла против закона? – Нино чувствовала стыд и вину от своих прошлых косяков.

– Это обман по-крупному. В детстве я жила в постоянном обмане. И когда меня задержали, стали снимать на камеру, я сказала, что все врут и правительство лживое.

– Мама моя так говорила. А тебя как обмануло правительство?

– Меня никак, да не помню я. Читала много про враньё дипломатов, разведчиков, политиков. Это уважаемые люди, а лживые. Может, правительство для меня – родители? И они обманули. Мама дала жизнь и потом забирала. Хе-хе, – бунтарка забавлялась.

– Но это были ни в чём не повинные люди, а я их обманывала, – осторожно говорила Нино. – Теперь я ненавижу себя за это и мне стыдно. У меня это клеймо навечно.

– Ну, а я в чём была виновата? То, что родилась? Зачем меня обманывали родители? Если все врут, то и мне можно, я тогда так это приняла и стала врать, обманывать. Ещё я хотела привлечь к себе внимание, – бунтарка прыгнула с пенька на землю и приняла вызывающую позу, выставив одну ногу вперёд и подперев руки в бока.

– Чьё внимание?

– Мамы, папы. Зато уже давно став законопослушным гражданином, терпеть не могу, когда мне врут, и не принимаю фальшь в окружающих и в себе. Естественно, не принимаю фальшь в окружающих.

– А как принять фальшь в себе? – спросила Нино.

– А зачем это принимать? – бунтарка вытаращилась на Нино.

– Или я неосознанно вру себе и не вижу этого? – рассуждала Нино.

– В чём я вру себе?

– А может причина не в окружающих людях? Просто мне нравится эйфория от обмана всех вокруг, восторг надувательства плюс эйфория от психоактивных веществ, – предположила Нино.

– Сейчас уже не интересно и не нравится, – ответила бунтарка, ковыряясь травинкой в зубе. – Ну чем это может нравиться?!

– Уход от реальности, заполнение одиночества, пустоты и ненужности.

– Это можно другими способами добиваться, более спокойными, разумными и без последствий. А реальность можно принять, как есть.

– Это верно. Вру, что люблю мужа или не люблю.

– Я не знаю, – сморщив носик, ответила бунтарка.

– Что меня тянет к нему?

– Опять болит живот, – бунтарка схватилась за живот и согнулась.

– Что он сделал?

– Уже не важно, я свободная и взрослая. А он нет, – бунтарке явно не нравилась эта тема, она отвечала коротко.

– А откуда я знаю, что он нет?

– Обвинял меня, что я его не любила и что мне нужны были от него только деньги, – обиженно сказала бунтарка.

– Обвиняют других в том, что в себе не принимаешь.

– Обвинял меня в алкоголизме и наркомании.

– Так это он такой есть, и он меня не любил, и я нужна была ему из-за денег, – заключила Нино грустно.

– Это одна его часть, а другой частью любил. Вот если бы он изменился, как я…

– Вряд ли, он не изменится, – перебила Нино. – А ты что хочешь сейчас? Что чувствуешь?

– Не знаю. Так вроде ничего меня не беспокоит, не раздражает, только страх притаился внутри. Посмотрю, что дальше будет.

– Что ты делаешь в лесу?

– Ушла от мира, – ответила бунтарка.

– Почему?

– Мама меня не любила и выгнала из дома, я и ушла.

– А здесь ты, где живешь и что ешь?

– Живу в берлоге с медведицей, ем, что найду в лесу.

– Пойдём со мной на свет из тёмного леса.

– Не а, не хочу, мне тут хорошо, – бунтарка отступила назад к лесу.

– Чего ты ждешь?

– Ну, не знаю пока что.

– Медведица тебе маму заменяет? С ней рядом тепло и хорошо и не надо нести ответственность за свою жизнь.

– Может, жду папу, чтобы пришёл за мной.

– Он не придёт… Тебе надо самой выходить на свет: ты уже взрослая.

Нино закончила, слёзы готовы были потоком хлынуть из глаз, но она почему-то сдерживалась в немом шоке. Она уже не раз и не два приходила мыслью к тому, что она не изменит окружающий мир и родителей никогда. Это невозможно. Но как же больно было это осознание.

Трепетное ощущение свободы. Как хорошо, что не надо вставать каждый день утром. У работников лаборатории был свободный график работы. Это было их дело, хобби, увлечение. Конечно, ещё оставалось много предприятий, где были жёсткие рамки рабочего дня. Это создано для тех, кто не может структурировать свой день самостоятельно. Кому нужны границы времени. Сначала дети ходят в садик, потом в школу, а потом на работу и только, выйдя на пенсию, могут вздохнуть свободно. А кто-то наоборот чувствует себя не нужным, брошенным, забытым, пытается даже на пенсии забить под завязку своё время и быть на шаг впереди от ощущения бессмысленности жизни. Это как раз те, которые ходили на работу, чтобы чувствовать себя нужными. Постепенно человеческий механический труд становился ненужным, появились роботы. Человек оставался не у дел. Большинство с непривычки от обрушившейся свободы заболевали, впадали в депрессию от ощущения своей ненужности. И оставались единицы, которые чувствуют нужными сами себе, и вот ведь парадокс, именно эти люди, которые не заботились о нужности для других, именно они нужны и востребованы, их уважают и ценят. Они не лезут из кожи вон, чтобы показаться достойными. Они и есть достойные. Это ощущение идёт изнутри. И это круто – быть хозяином своей жизни.

Нино зашла в лабораторию, все увлечённо работали и в перерывах обсуждали горячие вопросы.

– Здравствуйте! – радостно и легко поприветствовала Нино коллег.

– Добрый день, Ниночка! – так же доброжелательно поздоровались с ней коллеги.

– Нино, мы тут обсуждаем, с чего всё началось. Почему создание нашей лаборатории стало необходимым. Присоединяйтесь, – обратился Марк к Нино. – Алчность, тщеславие, самомнение, эгоцентризм привели людей к деградации. Моральное падение и духовное обеднение встречалось сплошь и рядом. Люди погрязали во лжи ради финансового обогащения и власти. Люди стали болеть всё чаще и чаще. Была небольшая прослойка людей, осознанных, творческих личностей, а основная масса людей-монстров, с масками милых человечков, оказались выброшены за борт, когда роботы заменили практически все области производства, – продолжал Марк. – Стало опасно выходить на улицу, можно было стать жертвой обезумевшего от болезни человека или обезумевшего от денег и власти. Они отличаются немного внешним видом, ботинками и запахом, а по внутренней сути представляют собой одно и то же.

– Отчаявшиеся, неудовлетворённые жизнью и собой, постоянно ощущающие внутреннюю пустоту, тревогу, страх и отсутствие смысла жизни, несчастные люди, – подхватила Нино.

– Да, смысл в жизни – это важно! Без него жить не хочется. А что наполняет смыслом жизни, Вас, Нино? – поинтересовался Игорь.

– Даже не знаю, он у меня самой не так давно появился. Кажется, я его всю свою жизнь ищу, ищу, и даже не знаю, есть ли он. Я люблю помогать, искать, сокращать, упрощать, наводить порядок, созерцать, созидать, ощущать. Ещё люблю стихи писать, петь, вязать крючком, выпекать пирожки, – Нино улыбнулась.

– Может, это не смысл в жизни, а вовлечённость во что-то, – предположила Мария.

– А мне нравятся исследования, открытия, поиск, решение задачи, путешествие, спорт, семья, дети, – сказал Игорь.

– А я люблю рисовать и вышивать крестиком, гонять на мотоцикле, – добавила Мария.

– Ой, так мы здесь все счастливые люди, – заключил Артём. – Я тоже люблю думать, мечтать, искать, решать задачи, ожидать чудо, играть в шахматы, коллекционировать.

– Я люблю философствовать, размышлять, путешествовать, альпинизм, лепить из глины, рыбалку, – добавил Марк, немного подумав, сказал. – Я сейчас думаю, что необходимо что-то среднее, типа БАДа, так как таблетки, которые применяют в психиатрии и психологи, работающие словом, не могут повлиять на всё человечество.

– Мы и не сможем изменить весь мир. Мы сможем попытаться спасти часть. Если внедрять насильственно, то, во-первых, это будет противоречить самой природе вакцины «Антифальшь», то есть человек должен сам захотеть стать честным, другим, и, во-вторых, закон не допустит насильственное внедрение, какими бы гуманными целями не обладал препарат, – высказался Артём.

– Может, как-то мотивировать, предоставлять льготы? – предложил Игорь.

– Как бы ловушка такая? Я согласна с Артёмом, это противоречит. Всё должно быть открыто и честно, – поддержала Артёма Мария.

– Есть добровольцы, только их очень мало. Осуждённым можно предложить хорошее питание, досрочное освобождение, пересмотр дела, – продолжал Игорь.

– Да, кстати, об этом можно подумать в будущем.

Итак, эксперимент начался и шёл в полной силе. Люди прошли обследование психологов. Те, кто получил допуск, начали процесс квантования. Их было двенадцать человек первооткрывателей-добровольцев.

В Нино боролись две части: одна, которая была воспитана в духе маминого восприятия мира и другая, которая чувствовала свой иной путь. Сегодня подходя к резервации расщепления, Нино намеревалась встретиться с «мамочкой» – своей родительской частью. Нино зашла в комнату, устроилась в кресле, притянула маску к себе и не успела она подумать, как перед ней материализовалась её мама. У Нино учащённо забилось сердце.

– Ты работаешь? Как у тебя в личной жизни? – задала любимые свои вопросы мама.

– Да какая разница, зачем это знать, это не важно. Мелочные вопросы ты мама задаёшь.

– Я хочу знать и понимать.

– Ну зачем тебе знать и понимать всё?

– Потому что я контролирую тебя.

– Зачем тебе этот контроль?

– Ну не знаю, привыкла так. А как бесконтрольно? – мама уставилась на Нино.

– Да, это действительно сложно отпустить контроль и доверить другим.

– Как можно доверять другим, только я могу всё делать правильно, остальные не могут. Ты посмотри на своего отца, да и сама ты вся в него, с его генами.

Нино смотрела на маму и безнадёжно крутила головой в стороны. Она не поймёт уже никогда. Такую её надо принять, а Нино не могла никак.

– А себе ты доверяешь?

– Да, как это, не понимаю тебя, конечно, доверяю.

– Ты постоянна и никогда не сомневаешься? Ты всегда уверена в себе?

– Нет, ну почему, сомневаюсь. Уверена? Не знаю.

– Мне кажется, что ты очень не уверена в себе, не доверяешь себе, поэтому и не можешь другим доверять.

– Я ж люблю мучиться и мучить, – обиделась мамочка.

– Любишь мучиться и поэтому не доверяешь себе?

– И мучить люблю и мучиться.

– Из-за двойственности своих потребностей не доверяешь и сомневаешься?

– Почему из-за двойственности? Я хочу быть любимой мужчиной. Ты же тоже хочешь? Вот какого мужчину ты хочешь рядом?

– Да, я хочу умного, образованного, честного, смелого, внешне привлекательного, благородного, осознанного, увлекающегося, в общем такого, как я.

– Между прочим, образование не главное, далеко не главное. Полно мужчин с вышкой и они – полные невежи, безграмотные, приземлённые, примитивные, с мелкой подлой душонкой. Посмотри на своего бывшего мужа!

Нино не стала спорить с мамой. Постоянно препираться скучно. Но обида взяла своё, и комок подкатил к горлу, готовый вырваться наружу плачем.

– Эх, мама, мама, мама! Что же ты наделала? Из-за своих проблем меня изуродовала. В детстве я отталкивала тебя, когда ты меня обнимала, как ты говоришь, – разочарованно и безнадёжно проговорила Нино.

– Это кажется мне абсурдным, вопреки природе. Такого не бывает, – защищалась мамочка.

– Хотя возможно я обижалась на тебя за то, что ты сдала меня в интернат на год, а, может, ещё что-то было, а ты не говоришь. А, может, ты врёшь, это ты меня отталкивала, ну, естественно, когда сдала в интернат. Кажется, до шести лет я была угрюмая, сердитая, грустная.

– Неблагодарная!.. Я тебя кормила, поила, воспитывала, столько сил на тебя угробила. И в театры, и в музеи водила. И музыкальную школу ты закончила. И спецшколу с углублённым изучением немецкого языка. Другие, например, сдают своих детей в детдома или пьют.

– Это ж твоя обязанность кормить, поить и воспитывать. Рожала, отдавала себе отчёт. Или нет? Так, импульсивно. И причём здесь другие? Это на их совести.

Нино достала свои детские фотографии и стала пристально вглядываться в своё выражение лица.

– Хотя вот два годика и улыбаюсь, сидя на корточках, видимо, это было, когда ты забирала меня на выходные из интерната. А вот фотка с баяном, как не стать наркоманкой? Ты сама мне в руки баян вложила. Ха-ха-ха, – Нино рассмеялась злобно. – Даже буквальное есть подтверждение.

– Как будто ты пытаешься досье на меня собрать о том, как плохо я к тебе относилась, – обиженно сказала мамочка. – Зачем тебе это?

– Чтобы оправдать себя в своей наркомании, алкоголизме и противозаконных действиях и вообще плохом поведении. Тяжело чувствовать себя виноватой во всём. И стыдно, позорно.

– Да, а я всегда говорю, что ты сама во всём виновата.

– Вот это и бесит, что ты никогда себя виноватой не чувствуешь – всё на меня валишь. Вот я и решила разобраться, разделив вину и стыд между нами. Ты же меня породила?

– Я ни в чём не виновата, – стояла на своём мамочка.

– Вот я у тебя на коленках, одной рукой мою руку держишь, а где вторая рука? Вот в школе первый класс – примерная девочка с чёрными глазами и поджатыми губами, какая серьёзная и взрослая. Вот тоже с бантиком в фартуке, какой это класс?

– Третий, наверное. Такой умный проницательный взгляд, – мамочка посмотрела на фотографию.

– А вот двенадцать лет, какой-то испуг, улыбка еле-еле вымученная, сутулая, неуверенная. Я потеряла своё место в жизни, потеряла себя после рождения брата. Да девять лет я была уверенной, главной, с умным, проницательным, интересующимся и удивляющимся взглядом.

– А потом он потух, чего-то не стало внутри.

– Я стала как пугливая овечка. Да, до девяти лет у меня была внутренняя уверенность в себе, свобода, спокойствие. В четырнадцать лет – затравленный взгляд, улыбка, которую приходится натягивать, когда фотограф говорит улыбнуться.

– Похудевшая, без интереса к жизни, без права на жизнь.

– Ты ненавидела бабушку – маму отца, а я до десяти лет очень на неё похожа взглядом, так мне кажется. Мама, ты со своими мученическими, мазохистскими наклонностями меня заразила и испортила.

– Но я не виновата, я не специально. И меня также воспитывали в детстве. Я тоже была старшая дочь.

– Бабуля называла меня НинОчка, с ударением на О. Да, блин, это здорово. Как же так?

– Я боялась, что они будут для тебя лучше и важнее, поэтому их ненавидела, обсерала и тебе внушала, какие твой отец с его мамашей плохие. Я хотела быть идеальной для тебя мамой.

– И я всю жизнь жила в этом хаосе ненависти и злобы, зависимости, созависимости, стандартов поведения, рамок, правил. И будучи слабой и беззащитной девочкой подчинялась и впитала их. Мой путь другой, и он мой путь.

– Я боюсь, что ты оступишься и пойдёшь не той дорогой. Ведь в тебе гены отцовские.

– А что твои гены? Ты знаешь, какого чувствовать себя рядом с идеалом? Ты же всегда говорила, что тебе памятник надо поставить при жизни, и гордилась этим.

– Да, мне так сказал коллега.

– Ну так вот рядом с идеалом чувствуешь себя ничтожеством, ущербной. Рядом с богиней тяжело жить. Нет идеальных людей, ты понимаешь это хоть сейчас?

– Да, я идеальная, – твердила мамочка.

– А как ты могла, когда я написала тебе стихотворение, просто сухо сказать на это: «Спасибо, загони кота в дом». Я и в музыкальной школе отличилась и у тебя в больнице, когда выступала перед больными, исполнив танго «Чёрные глаза» на аккордеоне. Меня вызвали на бис. Но ты никогда не восхищалась мной, не хвалила, не называла по имени, дочкой.

– И меня никто в детстве не хвалил, – мамочка была хладнокровна.

– А ты вообще что-нибудь можешь чувствовать? Кажется, ты заморозила свои чувства.

– Знаешь, как тяжело с двумя детьми и когда муж – пьяница? Всё на себе, да на себе. Ни конца, ни края, беспросветно.

– Ты только искала и находила недостатки, а если их не было, просто придиралась. Мне очень жаль себя, – Нино плакала. – Так обидно и больно. Но теперь я уже понимаю, что проблема не во мне, а в тебе. Жизнь с тобой меня научила стойкости, смелости, способности противостоять жестокости и агрессии, я научилась адаптироваться в любой среде и быть терпимой, – Нино успокоилась понемногу и набирала силы. – Я настоящая, не скрываю свои чувства, я благородная, честная, сдержанная, свободная. Я могу выбирать мужчин и работу, я могу творить и наслаждаться жизнью. Я получаю удовольствие от жизни. Я живу. Я познала себя и научилась страдать. Я познала удовольствие и страдание. У меня большой опыт общения с мужчинами, женщинами и деятельности в разных отраслях, я коммуникативная. В моей жизни было много разных людей, и я экспериментировала, рискуя своей жизнью, и получила опыт. Теперь я живу и наслаждаюсь жизнью. У меня есть больше, чем твоя любовь – это любовь вселенной. Она наполняет меня верой и энергией. Если я родилась, значит, я априори нужна миру. Спасибо тебе, что родила меня, – Нино вытерла нос и слёзы.

Мамочка ничего не ответила. Нино молчала. После слёз у неё наступали моменты принятия ситуации, смирения, и становилось лучше. Она понимала, что мама такой и останется, просто нужно время, чтобы принять её.

Нино пришла домой и обнаружила запись в системе. Звонила Гелла.

– Дорогая, ты где? Уже сто лет не видела тебя и не слышала. Ты там жива со своим проектом?

Нино набрала Геллу.

– Ну, наконец-то, я уже волноваться начала. Ты пропала прямо.

– Прости дорогая, совсем погрязла в проекте, так интересно, не замечаю, как дни летят. Ещё комментарий попросили написать в газету, ну это по прошлой моей подработке. Про нудизм.

– Ух, ты, ты молоток, я тобой восхищаюсь.

– Ага, сейчас думаю обязательно посетить нудистский пляж. Пошли со мной?

– Да, много сейчас пляжей нудистских. Но я нет, я не смогу, я же верующая, нам нельзя.

– Даже Ленин был нудистом и много других великих людей… Мне понравилось, я думаю, что пойду и буду ходить только на нудистский пляж. Это более высокий уровень развития, конечно. Представляешь, найду себе мужа там, потом будут меня спрашивать:

– Где вы познакомились со своим мужем?

– На нудистском пляже. Я уже как-то думала об этом, вспоминая своё знакомство в бассейне.

– Надо же!

– А какая разница? Просто люди приходят на нудистский пляж примерно с одинаковой идеологией и мировоззрением, схожими интересами и ценностями. Я не люблю фальшь, откровенна, сексуальна, признала свои несовершенства. Моё место как раз в обществе нудистов. Надо же! Как я раньше не знала об этом? Хотя нет, знала, я по-другому думала про них.

– Попробуй сначала! Ты ещё не была там и не общалась.

– В купальнике нормально, но без него комфортнее. Ага, попробую.

– Слушай, я тут решила отдохнуть. Оставлю дочь с мужем и присоединюсь к тебе, если ты не против. Помнишь, ты хотела по окончании проекта поехать отдыхать?

– Ну да. Я бы в Венесуэлу, Мексику съездила, в Бразилию на карнавал, в Австралию. А ты куда хочешь?

– А я хотела на Бали, там очень красиво.

– Меня как-то отпустило, и я уже не рвусь туда. Раньше хотела очень. А потом друг приехал оттуда и сказал, что там пахнет азией. И всё, меня как отрезало.

– Ну там всё равно красиво и хорошо.

– Да, там красиво, но я не хочу пока туда.

– Сложиться всё, как надо. Поживём – увидим. Всё будет хорошо.

– Ага, обнимаю, дорогая. Рада была слышать тебя.

– Взаимно.

Вакцина «Антифальшь» была разработана так, чтобы употребить её мог любой, кто решил измениться и изменить свою жизнь. Еще не должно быть психологических противопоказаний. Передозировки тоже не была опасна, так как лишнее отторгалось. Хорошо было бы в принудительном порядке вакцинировать детей в детдомах или, к примеру, заключённых. Необходимо получить одобрение правительства. По природе своей все люди хорошие, плохие поступки они начинают совершать из-за разных внешних причин, как правило, обусловленных воспитанием в семье, непережитыми травмами, биологически сформированным паттерном и генетическими отклонениями.

Я – это процесс бытия, когда осознаёшь себя полностью в данный момент времени и в каждый последующий. Ты можешь осознать свои мысли, чувства и ощущения в теле. Тогда нет места для фальши. Люди фальшивят, потому что не умеют осознавать себя, понимать свои эмоции и чувства, не могут прислушиваться к своим желаниям. Они делают то, что надо, что должны делать, а не то, что хотят. Отправляются в путь в поисках себя, и им повезёт, если рядом будет проводник. Те, кто находит себя, становятся просветлёнными, мудрыми и честными. Какой смысл себя обманывать? А других? Тоже не приносит удовлетворения. Конечно, для необразованных, приземлённых, неосознанных людей фальшь – это что-то вроде самоутверждения. Обдурил кого-то – появляются чувство превосходства и восторг надувательства. Отсталая позиция. Но совесть не обманешь, и муки её не оставят в покое. До такого и не дойдёт великий смысл вакцины Антифальшь. У большинства людей страх – кому охота правдиво заглянуть в себя? Это опасно.

Нино была готова к встрече с «Мудрецом». И она хотела встретиться с ним. Зайдя в резервацию, она обратила внимание, что в холле сидя на полу и облокотившись о стену, сидел мужчина средних лет. Он спрятал голову в коленки и вздрагивал. Он плакал, сжавшись в комочек. Конечно, резервация расщепления – это далеко не безболезненное место и надо быть готовым к неожиданным встречам с собой. Нино прониклась глубоким состраданием и уважением к мужчине за его силу. Ведь только сильный человек может позволить себе быть слабым. Почему-то многие считают, что плакать – это слабость. Ничуть. Слёзы – это невыплаканные и накопленные обиды. А обидно может быть любому человеку. Мы же люди, не роботы. Нино стала плакать только год назад, раньше не плакала никогда, подавляла и сдерживала.

Она зашла в свою кабинку, села в кресло, надела маску и мысленно настроилась на встречу с «мудрецом». В воздухе материализовался старичок с седой бородой и в шляпе. Он был совсем маленького роста и очень живой, в смысле он был живчик, такой шустрый и весёлый. За его спиной громоздились полки с книгами, и казалось, что полки и книги уходят в небо. Он пристально и весело смотрел на Нино. И она немного растерялась.

– Вы верите в экстрасенсов?

Мудрец молча смотрел на Нино и видимо ждал, что она будет продолжать.

– Лично я сама не верю в это. Нет волшебников. Но понимаю, на каком уровне это работает для тех, кто верит. И в йоге, вчера прочитала, что есть волшебники. Конечно, хочется верить в чудеса и волшебников. Мне кажется, что экстрасенсы – шарлатаны, которые, пользуясь человеческой слабостью и верой, гребут бабло, – немного по-детски начала Нино.

– Моё отношение к ним амбивалентно, с одной стороны я твёрдо убежден, что нет волшебников, с другой стороны я верю в высшие силы вселенной, и чудеса происходят.

– А вот ещё, если и помог экстрасенс, то, мне кажется, это на время. Сама проблема и её причины не проработаны на глубинном уровне.

– Да, именно так, но всё равно интересно, чудеса так манят, – мудрец надул губы трубочкой, как будто пускал дым.

– И проблемы другого характера будут повторяться – человек попадает в зависимость от экстрасенса.

– Полезнее к психотерапевту ходить или в резервацию расщепления. В резервацию не всем можно, только по разрешению и предписанию психолога, – лукаво подмигивал мудрец.

– У нас полно невежественных, тёмных людей, которые готовы поверить во что угодно, в тяжёлых жизненных обстоятельствах. Да, я их понимаю, в шоковом состоянии сложно быть адекватным и разумным.

– Так же необходимо прилагать усилия, трудиться, если ходить в резервацию или на психотерапию, а экстрасенс – это быстрый и безболезненный результат, и видимо временный.

– А кое-кто наживается на бедных жертвах.

– Кто-то хочет быть жертвой, а кому-то просто нравится психология жертвы. Ну, конечно, неосознанно, привыкают с детства. Они прямо притягивают тяжёлые жизненные обстоятельства и несчастья.

– Привыкают страдать, мучиться и чувствовать себя несчастными, прорабатывают какую-то эмоцию с детства, – согласилась Нино.

– Для них страдание необходимое условие для жизни. Если нет страдания, значит что-то не так.

– Нет места радости, только одни страдания и несчастья.

– В жизни бывает и радость, и печаль, – сказал ей мудрец. – Надо научиться переживать страдания. Не уходить в деятельность, отвлекающую от страданий, а именно перестрадать надо, пережить. Это больно и очень тяжело.

– Кажется, я научилась. Перестрадала, пережила. Вот дожди в это лето. Много дождей, и вчера шёл дождь. Тревоги внутри уже нет.

– Хочешь ли ты замуж, семью?

– Пока что нет. Уже не верю в любовь. А страсть или влюблённость – это недолгое влечение, невроз личности.

– А что такое любовь для тебя? – спросил мудрец.

– Для меня – это отношения, основанные на доверии и уважении, на общности взглядов и принципов, на общих интересах и ценностях, на схожих увлечениях и при общем образе мышления и мировоззрения, ну и, конечно же, удовольствие от близости другого.

– Это похоже на дружбу, – многозначительно произнёс мудрец, кивая головой.

– Возможно. Но дружба не предполагает сексуальных отношений.

– Отношения долговременные хотела бы построить?

– Да. Но я знаю, как это сделать теоретически, а практически… боюсь, видимо.

– Когда не торопишься и выжидаешь, то приходит, то что надо.

– А что, собственно, если бы я не употребляла наркоту, была бы более разумная, у меня сейчас много всего бы было. Ну да ладно, это мой путь. Жаль потерянного времени, конечно.

– А посмотри вокруг, оглянись, сколько людей не понимают и не осознают свою жизнь до смерти. Зачем вообще живут, неизвестно. Так, прожигают жизнь или выживают. Ты оторвалась по-полной, изведала всю жуть, грязь, гадость, мерзость, пустоту, опустилась на самое дно и остановилась, начала работать над собой, стала расти и развиваться – и, в конце концов, изменилась.

– А я зачем живу? – Нино задала вопрос, мучивший её всегда, а особенно в последнее время.

– Хороший вопрос. Сама что думаешь?

– Чтобы помогать людям менять их мировоззрение, вывести их на новый уровень развития, осознания себя. Приносить пользу людям. Ой, погоди, а это, действительно, польза? Наверное, я не уверена уже.

– Пройдут годы, века, когда новые поколения сменят старое, и родители смогут воспитывать детей с новым мировоззрением, смогут быть для детей достойным примером. Для этого надо много времени, ты готова ждать?

– Пока не знаю, я пока не очень уверена в себе, – тихо произнесла Нино.

– А чего ты боишься? – мягко подталкивал её мудрец.

– У меня страх перед успехом.

– Что бы ты чувствовала, когда достигла его?

– Радость, гордость, и одновременно разочарование, вину, стыд, что раскрыла внутренний мир.

– Чего же ты боишься, что там внутри?

– Быть бездарностью, не способной ни к чему, боюсь раскрывать своё, боюсь моё потерять, что заберут и присвоят себе или выкинут. Чувствую себя виноватой, когда у других плохо. Да, это есть, как будто я не имею права. Не имею права быть лучше.

Тут сбоку материализовалась «мамочка» и встряла в разговор.

– Ты смотри никого не приводи и не шарься. Да ты вся в отца своего – идиота, дурака и бездельника.

– Для меня это звучит, как не раскрывай своё и не копайся в себе и в других. Будь закрытой и не интересуйся другими людьми. Да ты дура, идиотка и бездельница, – печально произнесла Нино.

– Что за установки? И ведь они до сих пор живы в тебе! Больно, грустно, обидно, – со вздохом сказал мудрец. «Мамочка» бесследно растворилась в пространстве.

– Ой, больно как, – Нино схватилась за живот, согнулась и заплакала. – Ой, обидно как, грустно как, – Нино плакала и сквозь слёзы жаловалась. – Ясно, что проблема не во мне. Как я хотела, чтобы муж меня любил, мне нужна была только его любовь, также как и мамина любовь.

– А почему тебе так важна её любовь? – спросил мудрец. – Почему именно их любовь нужна и ничья больше?

– Самая сильная материнская любовь. Я не знаю почему, не знаю, нужна и всё – продолжала завывать Нино.

– У тебя много чувств к маме, очень сильная привязанность.

– Да, это так.

– Тяжело оторваться и взять ответственность за свою жизнь?

Ничего не ответила Нино и разрыдалась горючими слезами. Долго не могла остановить она этот поток невыплаканной боли. Мудрец всё время просто молчал и смотрел на неё, лицо его выражало боль и грусть, казалось, что и он вот-вот сам расплачется.

– Плачь, Нино, это нормально, пусть накопленные обиды смоет слезами, – сказал мудрец и смахнул выкатившиеся слезы из своих глаз.

– Я всегда раньше думала, что мне завидуют. Я привлекательная и успешная, вот и завидуют, – успокоившись, рассуждала Нино.

– Люди такие.

– Все сидят на своих местах, а я вихрем проношусь по головам и иду дальше.

– Это не те люди, с не тем мировоззрением, на которых следовало бы останавливаться.

– Я теперь понимаю, почему мне не нравился образ жизни мамы.

– Ясно же – ты другая, – мудрец довольно улыбнулся.

– Да, я другая. Я просто другая. И не обязана соответствовать чьим-то ожиданиям. И она моим не обязана соответствовать.

Нино вышла с резервации, но ещё долго она вспоминала диалог, вопросы, ответы. Так она проворочалась до утра, пока сон не сломил её, и она заснула безмятежным сном, оставив прошлому дню обиды, боль и разочарования.

Фальшь, ложь, лицемерие, лукавство, хитрость – всё не от большого ума и от заблуждений, если грубо смотреть на это. Правда – это то, что ты смотришь на небо, видишь облака, слушаешь блюз, джаз, этнос, любимую музыку, шум машин или шум ветра, ощущаешь ветер или солнце, видишь дома напротив или озеро с горами, чувствуешь боль или безмятежность.

– Нино, здравствуй! Отличная тема. Как ты себя чувствуешь? У тебя что-то болит?

– Откуда ты узнал? У меня действительно болит, тянет живот, – Нино думала, почему Марк прячет своё лицо? Его густые чёрные волосы были по плечи, а чёлка закрывала пол-лица и один глаз. Да, странно, интересно. Марк нравился Нино своими нестандартными смелыми взглядами, своей харизмой и вместе с тем скромностью.

– Про что? Про боль? Или про музыку? Музыку я услышал в плеере у тебя, а про боль прочитал в глазах. Ты странная и интересная девушка, Нино.

Ох, Марк, Марк, милый, бойтесь своих желаний. А он – умный. Бывший зависимый от алкоголя. И у Нино в прошлом куча всего.

– Как твоя практика психологическая? Есть пациенты? Много? – интересовался Марк.

– Да, вяло, люди не очень-то любят мозгоправов. У меня два постоянных клиента. Ты же сам психиатр, практиковать психологию не пробовал?

– Нет! Я поработал в психиатрии немного и ужаснулся тому, как относятся у нас к больным. Поспорил с докторами и с главным, они не понимают и садят на галоперидол всех и каждого… Это же губительно. Границы между нормой и патологией очень размыты, а они кладут всех, чьи родственники к ним обратились. Да мало ли в стрессе был человек или в проявлении своей акцентуации. В общем, я разочаровался и ушёл в научную исследовательскую деятельность – это интереснее. А ты, Нино, взрослый или детский психолог?

– Я работаю только с взрослыми. Поначалу и с детьми работала, но потом также разочаровалась. Ведь лечить надо родителей, в первую очередь. Они сваливают всю ответственность за свои проблемы на «трудного ребёнка», а сами отдыхают. Трудные дети оттого, что им трудно жить в этом мире. И ещё я поняла буквальный смысл фразы: «Природа отдыхает на детях», – делилась Нино.

– Это, действительно, так, полностью согласен. В кресле сам отсидел два года у психотерапевта. И после этого бросил работу психиатра. Раньше мог спокойно ставить диагноз, назначать лекарства, а сейчас не могу, что-то во мне сломалось. Я знаю, что многим эти лекарства не нужны, а нужна психотерапия без лекарств, но разве докажешь нашему здравоохранению. Тошно мне стало там работать. А те пациенты, у которых явная патология, сами не живут и другим жизнь отравляют… Зачем им поддерживать жизнь… И убивать тоже негуманно… В общем, я долго бесился и курс терапии не закончил, потому что, думаю, это подгонка под роботов, в систему. Короче говоря, курс не закончил и практику психиатрии забросил. Может, так и надо, по крайней мере, чувствую себя сейчас на своём месте и комфортно.

– Этот процесс – я говорю о самосовершенствовании – до смерти, и несмотря на то, что ты не закончил курс, ты продолжаешь работать над собой. Ты анализируешь, рассуждаешь, познаёшь себя, созерцаешь и созидаешь. Сейчас квантуешься. Так что, я уверена, что ты в Пути.

– Что это вы тут воркуете? – шутливым тоном спросил Артём. Они с Машей и Игорем вернулись с обеда, сытые и довольные, зашли в кабинет, распространяя оставшийся запах столовой. «Почему не сделают какую-нибудь вытяжку в столовой», – подумала Нино. Этот запах иногда раздражал её. Кто-то, видимо, думает, что это приятный запах. Хотя для кого-то, может, и приятный.

Зазвонил мобильный телефон. Нино увидела незнакомый номер.

– Алло!

– Ниночка, здравствуй!

– Юленька, привет! – Нино сразу узнала тихий плавный голосок подруги. Когда Нино училась во втором институте, она познакомилась с Юлей. Та жила в Питере тогда. Но сейчас она уже год находилась в Москве, Нино об этом знала, просто переживания от развода не давали ей сил и желания с кем-либо встречаться. Среди всех студентов курса Нино отметила именно ее. Юля практически всегда молчала, но если и говорила своим тихим голоском, то, во-первых, наступала тишина – все прислушивались, а, во-вторых, это всегда были очень мудрые слова и фразы. Она была среднего роста, упитанная, с большой грудью. «Клубника со сливками». У неё были крашенные белые волосы, и она любила шутить: «Я ж блондинка». При всём при этом она была очень скромна и разумна. Нино ей восхищалась. У них, студентов, при встрече было принято обниматься, и Нино любила прижиматься к её большой груди. Так мягко, приятно. С мужчинами обниматься не так, ничего особо не упирается.

– Как ты?

– Спасибо, потихоньку, а ты?

– Да так же. Я вот подумала, а не сходить ли нам в ресторан, я приглашаю.

– Согласна, с удовольствием.

– Как раз у моего друга свой ресторанчик открылся… Я предлагаю встретиться где-нибудь в центре и поехать туда вместе. Где тебе удобно? Я как раз работаю в районе кольца. Может, тебе подъехать ко мне?

– Да, мне до центра добираться полчаса. Вполне удобно, Юленька. – Нино вся светилась от радости.

– Тогда до встречи, Ниночка!

– До встречи, дорогая! – Нино счастливая положила трубку. Ей никто давно уже не звонил и тем более не приглашал в ресторан. А тут Юлия – эта наимудрейшая женщина, общение с которой было для Нино за честь.

На следующее утро Нино тщательно накрасилась, нарядилась. Она решила надеть жёлтые замшевые босоножки, она очень редко их надевала, жёлтые колготки, джинсовую мини-юбку с заплатками и жёлтую футболку. Накрутила кудри. Свои волосы у неё были тёмно-каштановые, но она любила их перекрашивать в разные цвета. Сейчас они были у неё цвета «розовый блондин», золотисто-бежевый цвет. Обычно Нино носила в последнее время стрижку каре и сейчас, закрутив кудри, получилась этакая шапочка на голове. Ей понравилось отражение в зеркале. А когда она пришла в институт, все были шокированы. Мужчины то и дело оборачивались на неё, когда узнавали, поднимали брови «выше затылка» от удивления и восхищения. «Да, здорово, вот так удивлять и шокировать людей. А ведь я раньше это делала спокойно, после замужества что-то со мной произошло», – подумала Нино.

– Здравствуйте, Ниночка, Вы сегодня потрясающе выглядите, что происходит, поделитесь с нами? – спросил Игорь, как только Нино зашла в лабораторию. И другие коллеги обратили к ней свои восхищённые взгляды.

– Я сегодня иду с подругой в ресторан. Подруга уже год в Москве, а мне всё не досуг было встретиться с ней, – несколько смущаясь, ответила Нино и обвела благодарно всех взглядом. Ей импонировала тёплая уважительная атмосфера в рабочем коллективе. Обычно были завистливые и злые бабы и похотливые мужики вокруг неё. А здесь такие скромные умные культурные и добрые люди.

– Ну, тогда всё понятно, это хорошо, – пробубнил Марк.

– Да, красотка, желаю хорошо оттянуться вам, – Маша улыбалась по-приятельски. Она тоже была привлекательной женщиной и часто шокировала окружающих своими нарядами.

Ресторан располагался на окраине Москвы и назывался «Дрезден», с немецкой тематикой. Подразумевалось, что таджики и другие хачапури туда не сунутся. Только для русских. Владелец ресторана, давний друг Юлии, он же солист и композитор рок-группы «Гавайи» Константин организовал на втором этаже ресторан, а на третьем этаже «репу», так ласково называли студию для репетиций. Нино с Юлей поднялись на второй этаж и зашли в зал. Это был обычный просторный круглый зал, где вдоль стен стояли столики с массивными и мягкими креслами, а посередине зала была сцена для сольных выступлений и концертов. Когда концертов не было, на месте сцены стоял фонтан. Сегодня концерта не ожидалось, поэтому бил фонтан. При необходимости он легко складывался, трансформируясь в сцену. На встречу вышел доброжелательный робот-администратор и предложил выбрать столик. Практически все места были свободны – середина недели. Над каждым столиком в воздухе висело голографическое изображение различных знаменитостей, можно было выбирать из свободных.

Девушки выбрали столик с голографическим изображением Фредди Меркьюри. На табло справа прямо над столиком загорелся свет, голографическое изображение ожило, и легендарный певец жестом пригласил занять свои места. Девушки устроились друг напротив друга на больших диванчиках. Их разделял столик. Голографический Фредди Меркьюри приветливо и мягко поздоровался с девушками и предложил ознакомиться с меню. Через несколько секунд на стене появился сначала список напитков с изображением, описанием и кнопочками для выбора, далее в таком же виде последовали холодные закуски и салаты, горячие блюда, и, наконец, десерт. Нино выбрала молочный ванильный коктейль, Юля – клюквенный морс. Закуски они решили выбрать не торопясь. Фредди Меркьюри поблагодарил за заказ и растворился в воздухе. Буквально через три секунды на стене, где девушки изучали меню, бесшумно открылось окошечко, в которое выдвинулся поднос с напитками. Девушки взяли бокалы, поднос исчез. И теперь начал свой концерт Фредди Меркьюри. Зазвучала песня из репертуара раритетного сборника конца двадцатого века. Когда-то он был очень популярен, но, к сожалению, умер рано от смертельной болезни, СПИДа, унёсшего в то время много жизней. Конечно, сегодняшнее лекарство от СПИДа ещё далеко не совершенное, оно просто продлевает жизнь, и человек вынужден принимать его ежедневно всю жизнь как при сахарном диабете. Хоть что-то. Лучше, чем смерть. Сейчас появились другие заразы, уничтожающие человека. Как будто всегда есть что-то уничтожающее.

Нино не могла наглядеться на Юлю. Юля же, кажется, смогла сдержать свои эмоции, она была сдержана очень. Но обе были рады встрече, и это читалась на их лицах. Нино рассказала о своей исследовательской деятельности по созданию вакцины, Юля поделилась своими планами по созданию клиники психологической помощи и творческими новинками. Она писала стихи, рисовала и ходила на уроки вокала: это было её хобби.

– Я хотела писать стихи для Константина, но у него есть, кому писать, и он ничего менять не собирается. Юля была тайно влюблена в Константина, уже давно.

– Сейчас я больше рисую, чем пишу.

Нино видела фотографии Кости, да, красавчик, но после мужа, она насторожено относилась к мужчинам – красавчикам, да и вообще к мужчинам. Ещё боль и разочарование не утихли.

– Как твои родные поживают, как сестра? У Юли была старшая сестра Алина, она была на два или три года старше, они были очень дружны, что удивляло Нино, ведь глядя на свою маму и её сестру, которые были, как кошка с собакой, у неё сложился стереотип, что все сёстры такие. Однако, нет. Да и отношения у Юли в семье импонировали Нино.

– Спасибо, хорошо, родители нормально, а Алина живёт в Восточном. Она работает на космодроме инженером, готовится к полёту в космос, сейчас в очередной раз сдаёт анализы. Это будет её двадцатый полёт.

– Потрясающе, круто, молодец, и ты, и твоя сестра, и ваши родители, которые таких вас вырастили, – искренне восхищалась Нино. – Кто-то мечтает о космическом экстриме, но это очень дорогое удовольствие, а для твоей сестры это работа. Хорошо, когда увлечение и работа совпадают.

– Да и ты, Ниночка, молодец! Вон сколько трудностей на твоём пути, падаешь, встаёшь, отряхиваешься и идёшь дальше. И в этом проекте «Антифальшь» что-то есть, пока не могу сформулировать, но чувствуется сила и мощь великого дела. Да и ты всегда ненавидела ложь и фальшь, вот и сложилось всё.

– Спасибо, – Нино улыбнулась.

– Нино, расскажи про вакцину, как она действует, интересно.

– Химики, нейробиологи создают антидепрессанты, наркотики, которые позволяют уйти от реальности, не видеть её, зашорится, – Нино была рада поговорить о том, что занимало её мысли, чувства, жизнь в последнее время. – «Антифальшь» работает противоположно – показывает эту реальность и не даёт уйти от неё.

– Она работает на сознание и чувства? – спросила Юля.

– Да. Мозг может распознавать эмоции, может предвидеть и знать, какие эмоции и чувства человек испытывает в результате обмана.

– За счёт чего он может распознавать?

– В мозгу есть отдел, связанный с эгоцентрической обработкой информации, принятием решений и регулирующей социальное поведение, называется префронтальная кора головного мозга. И есть миндалина, которая отвечает за возникновение эмоций. Между этой корой и миндалиной существует связь.

– Гмм, так, интересно.

– Чем сильнее развита эта связь, тем лучше человек управляет своими эмоциями. Мы сначала знакомим человека с его эмоциями – частями личности на квантовании, готовим его. А потом укрепляем эту связь, блокируем защитные свойства психики, приводим в баланс нейромедиаторный обмен химическим путём – вакцинацией.

– Как интересно, – восторгалась Юля. – Мозг понимает и знает, что никакие материальные ценности не заменят внутреннюю ценность, гармонию и моральные принципы. Что в результате фальши и вранья становится плохо, всё хуже и хуже. Для многих людей мало что значит чувство вины, муки совести. Например, если с детства человек воспитывался в духе постоянной критики, ему привычнее жить с чувством вины и если он ее не испытывает – ему плохо, некомфортно.

– Да, это так и есть, – Нино улыбнулась, посмотрела на стену. Концерт Фредди Меркьюри наложился на океан и волны как раз сейчас показывали сёрфера, борющегося с волной.

– Ах, волны любимые! Обожаю сёрфинг, прямо дух захватывает. Я не так давно подумала о своём клипе и представила картинку: парашют, сёрфинг, виндсёрфинг, всё вокруг засасывающая воронка и героиня, которая на воде была молодая, оказывается под землёй уже старухой.

– Хм, интересно, интересно. Ты думала, откуда это?

– Может, мне сон такой приснился.

– Ты всегда отличалась нестандартными идеями. Помнишь, Нино, в начале курса в институте мы играли в игру «Архитектор», предлагалось построить себя. Выбрать 4-х людей и каждого наделить ролями: душа, тело, разум, эмоции. Это четыре основные и все важные составляющие любого человека. Одно без другого не может.

– Да, я выбрала тебя и наделила моим разумом, другим трём девочкам дала другие роли души, тела и эмоций. Когда я построила себя, то получилось, что тело, эмоции и разум вместе соединены, а душа моя сверху над ними, так что все составляющие в поле видимости души, но они не соприкасаются. Оторвана душа моя.

– Оторва, – пошутила Юля.

– Я тогда не знала, хорошо это или плохо. И сейчас не знаю.

– Да ладно, забей.

– И вообще сейчас думаю, что такое душа? Столько много говорят, говорят о ней, но не доказано её существование, также как и не изучены до конца чёрные дыры и планковский масштаб. Но все знают, что такие явления есть и они интересные и захватывающие.

– Вот так и с душой, видимо. Все знают, что она есть и точка.

Так девушки проговорили до полуночи и не заметили, как подошло время собираться домой. А так не хотелось расставаться. Они договорились обязательно встречаться теперь чаще.

Сегодня Нино, подходя к резервации, была совсем не расположена к работе и даже не знала, с кем ей предстоит встречаться. Она зашла в кабинку, села в кресло и надела маску. Закрыла глаза.

– Так то, а если я его заткну, тогда что будет? Зачем мне это, чтобы он ненавидел меня, а, зачем? – раздался капризный голос ребёнка. Нино открыла глаза и увидела девочку лет десяти.

– Это ты про кого?

– Про мудреца, про кого же ещё?

– Да он не сможет меня ненавидеть. Ну и будет ненавидеть… Что с того? Что ты получишь с этого?

– Скучно как-то, чтобы разбавить скуку и чтобы она закончилась и перешла в конфликт.

– Скука – это поверхностно. Тебе страшно и ты раздражена.

– Да, мне страшно, я не знаю, чем всё закончится.

– Ничего не закончится, и в конфликт тоже не перейдёт. Это же мои части личности. Хотя если это внутренний конфликт, вот он! – осенило Нино.

– Мне скучно, – упрямился ребёнок-девочка и теребила платьице.

– Что это значит?

– Что потерян интерес к исследованию себя.

– Может это сопротивление? – предположила Нино.

– О, да, точно. Действительно, кажется, время тратиться на бесполезные разговоры о жизни и планах, на поверхностные разговоры.

– Ведь я каждый раз думаю, идя в резервацию, что не буду говорить о своей жизни, а сразу начну глубинное погружение. Нет, не получается, – подхватила Нино.

– Что изменилось во мне?

– Мудрец говорит, что деньги вторичны, но всё измеряется в деньгах.

– Разве это справедливо? Я не догоняю чего-то.

– Главное, внутренняя мотивация к деятельности. Забываю про деньги.

– Блин, ну а как амбиции тогда, их куда прятать? Я люблю красивые одежды, вкусную еду. И вообще, как жить, на что?

– Когда я живу в «помойке» и работаю в школе, он мне напоминает об амбициях.

– А сейчас я живу в роскошном доме, не напрягаюсь, и он мне говорит о духовном, – говорила ребёнок-девочка. – В этом мой внутриличностный конфликт.

– Амбиции и духовность, цивилизация и природа. Верно, ведь я хочу жить на природе и в цивилизации.

– Я всегда говорила, что даже солнце любит заглядывать в погребные ямы и что все короли переодевались в прислугу и уподоблялись черни.

– Необходимо уменьшить пропасть между ними и признать их обоих, – сказала Нино. – Но как это сделать? Ума не приложу. Король и прислуга. Да, точно, всё так и происходит в моей жизни. Я то в одной роли, то в другой. Только у меня они «богиня» и «бандитка».

Нино замолчала и погрузилась в свои мысли. Ребёнок-девочка тоже не нарушала тишину. Тут материализовался красивый юноша и протянул руки к девочке. И сказал он:

– Я хочу общаться с ребёнком. Я понимаю и знаю, что ребёнок в тебе – творец. Когда ты не слушаешь и не слышишь своего ребёнка, – юноша обращался к Нино. – Я начинаю пить, употреблять наркотики, вести деструктивный образ жизни, чтобы привлечь внимание «мамочки» в тебе к «ребёнку» в тебе.

«Ребёнок-девочка» подбежала к «красивому юноше», и он посадил её на колени.

Нино сидела, открыв рот. В последнее время её встречи в резервации были очень неожиданными. С одной стороны это пугало и вызывало сопротивление, а с другой стороны – это было очень, очень интересно.

– Это поэтому ты подавляешь во мне женскую часть?

– Да, конечно, надеясь, что ты обратишь внимание на запросы своего ребёнка.

– Удивительно, а я думала, что ты ненавидишь женскую часть, – сказала Нино.

– Да, мы просто разные. Я представляю одну сторону твоего конфликта, мне ближе всего «бандитка», а твоя женская часть представляет «богиню», «красотку». Ну или наоборот, «богиня» и «красотка» представляют женскую часть. А «бандитка» меня, мужскую часть.

– Да, точно, всё сходится. И «бандитка» говорила, что ушла в лес, так как её мама выгнала и не любит. Она близка к природе и к духовному и далека от цивилизации. Это даже буквально ясно.

У Нино защемило в животе от радости открытия.

– Так как с рождением брата я стала взрослой с десяти лет, – заговорила «ребёнок-девочка» (она на протяжении всего разговора стояла рядом с «красивым юношей» и медленно трансформировалась в «бандитку» и обратно). – я оказалась брошена и отвержена, а ведь в десять лет я ещё ребёнок. Хочу внимания, заботы, тепла, ласки, любви. Ты можешь обо мне позаботиться?

– Да, могу, – сказала Нино и улыбнулась. – А что ты хочешь?

– Я хочу гулять в тепле на солнце, высыпаться, вкусно есть – тортики, мороженки, играть, радоваться…

Когда Нино пришла домой, зазвонил телефон.

– Нино, у тебя сегодня какие планы на вечер? – спросил Ярослав. Они познакомились не так давно, один раз встречались и много разговаривали по телефону и в сети. В очередной раз, когда Нино зарегистрировалась на сайте знакомств, она просматривала анкеты и наткнулась на странное фото. Казалось, что человек надел мешок полиэтиленовый на голову и наклонил её, как будто смотрит вниз. Сначала она напугалась, и этот страх заставил её обратить более пристальное внимание на анкету. Она зашла внутрь и, к удивлению, обнаружила довольно-таки приятного мужчину средних лет, полного телосложения и высокого роста и, как ей показалось, высокого интеллекта. Также её привлек его род занятий – архитектура. Она в юности тусовалась в архибаре рядом с архитектурным университетом. Так просто встречались с парнями и девушками и общались. И конечно же имя, её любимое имя – Ярослав.

– А что? – Нино заинтересовалась.

– У меня есть два билета в оперу на балет «Спящая красавица», я хочу тебя пригласить. Начало в 19–00.

– Конечно, это неожиданно, – Нино задумалась. Она любила балет. – Я с удовольствием схожу с тобой.

После балета Нино с Ярославом делились впечатлениями.

– Так завораживают балерины в юбочках, кружатся, мелькают, и пока наблюдаешь за их движениями, мозг отключается. Ещё они все разноцветные, как осенний листопад, – Нино была в восторге.

– Я, если честно, не очень понимаю в балете, но музыку послушал с удовольствием, – Ярослав был более сдержан.

Театр оперы и балета находился в центре столицы, и они поехали на машине домой. «Такой открытый, самокритичный он. А я веду себя, как ребёнок. Я подавляю свою сексуальность. Зачем? Я же хочу его обнять и поцеловать. А вдруг он сравнивает свою бывшую со мной? Нет, уже была после неё физиологическая связь. Или это я сравниваю его с бывшим и проецирую на него?», – подумала Нино.

Они разговаривали о многом: о зависимостях и о свободе, о том, как здорово было бы жить в своём доме на океане, заниматься творчеством, писать музыку, стихи и песни. Хорошо проснуться утром и нежиться в постели, не торопясь никуда. О том, что было бы чудесно объехать весь земной шар. Ярослав привёз Нино к её дому, но ещё долго они сидели и разговаривали в машине. На улице было уже темно – осень. Ветер разгонял листву, и кружил, и завывал. Потом они целовались и обнимались. От Ярика пахло детским молоком, и он причмокивал, как будто слизывал мороженое, осторожно, по чуть-чуть. Возбуждение росло, оно разливалось по всему телу тёплым потоком, хотелось слияния с Ярославом всем телом. Его мужские руки обнимали и сжимали Нино. И само это ощущение сексуального желания наполнено таинственностью, неопределённостью. Это возбуждение прокатывается по телу и останавливается в животе, где солнечное сплетение, потом опять пошло гулять по животу снизу вверх. Дыхание становится чаще, Нино прислушивалась к этим ощущениям. Теперь уже внизу живота. Она хотела его, дрожь по всему телу. Голова кружится. Приятно находится в состоянии возбуждения, отмечать его спад и нарастание. И осознавать это, зная, что необязательна разрядка.

– Хорошо быть в возбуждённом состоянии, – сказал Ярослав.

Так они расстались. Нино убежала домой.

«Всё, я мечтаю уже о Ярославе, да уже давно стала о нём мечтать. Меня не научили женским хитростям, и я не научилась сама. Я и, в принципе, не люблю хитрить. А он классный. Толстый, правда, ну, упитанный. Интересно, как он трахается с таким животом? Какая любимая поза? Если такое пузо. Да, хоть раком, хоть боком. Я думаю об этом и возбуждаюсь – хочу его уже. Ух, вот это да, мощно. Сила мозга. Я сама же мысленно это возбуждение создала. И сейчас сижу возбуждённая. Ага, когда я думаю о том, какой у него орган, я возбуждаюсь. Фу, какая пошлость.

Ярослав, Ярик, милый. Надо же в стихах воспела это имя, кстати, единственное в моих стихах. То были стихи для Ярика, который умер. И вот, пожалуйста, и мужу говорила, что я Ярика всю жизнь любила и люблю. И вот он появился – притянула. Или я проецирую на него своё отношение к тому Ярику?

Ярослав сказал, что ему нравятся татарочки. Фу, и мужу нравились татарочки. Терпеть не могу. Мне кто-то говорил, что я похожа на татарку, ужас. Наверное, это не принимаю в себе. Я думаю о Ярославе, о сексе с ним, и у меня мурашки идут по всему телу. Блин, я хочу его, интересно, он думает обо мне? Вот, я представила опять безумную страсть. Он кажется тоже страстной натурой. Я говорила, что хорошо бы отпустить контроль, а сама не смогла отпустить этот контроль. Что сейчас со мной будет твориться? Что-то так накрывает, что это? Я думаю о нём, мурашки по телу, болит живот внизу. Низ живота наполняет любовью. Ах, Ярик, Ярик, Ярик, так хочется сказать, что я тебя люблю. Если эти чувства взаимные, и он испытывает то же самое ко мне. Он меня возбуждает, какие чувства к чёрту. Их не может быть сразу. Ну, нравится мне с ним, с ним интересно и в сексе, наверное, тоже. И зачем я убегаю? Странно, почему? Может, меня пугает это возбуждение? Я сдерживаю себя сильно. Я бы хотела разговаривать с ним, писать смс-ки, видеть его каждый день. Но так сдерживаюсь, чтобы не написать. Жду его смс-ки, он отвечает через раз, или как-то непонятно себя ведёт.

– Истинный ад – это другой. Слова Сартра, – процитировал Ярослав. Может, и не стоит строить с ним отношения? Сегодня у него рубашка была на пуговицах, верхние были расстёгнуты, и я увидела его волосатую грудь. Так сексуально. О, я его хочу, хочу секса, но как-то не знаю, могу ли я навязываться. Кажется, нет, не могу. Что я жду от отношений? Научится устанавливать партнёрские отношения. Ну, я тупо от секса с ним не отказалась бы. Красота стала важнее внутреннего, первичнее. Откуда это вообще «встречают по одёжке». Или внешнее отражение внутреннего и наоборот. Здесь сомнительно, что внутреннее отражение внешнего, зачастую, это не соответствует истине. Какое-то убеждение и стереотип. Невозможно быть идеальной. Если я не идеальна – приняла свои возрастные изменения, то и приняла свои внутренние недостатки. Я могу заботиться о себе, взращивать каждую грань себя. Страх и, что я боюсь, кажется, заранее разочарования, что за упаднические настроения, это низкая самооценка, неуверенность в себе».

– У меня цель построить долговременные отношения, создать семью, – сказала Нино.

– Когда поглощен целью, напряжён в действии, – ответил Ярослав.

– Может быть, ну и что. Она просто есть, но я не поглощена ею. Вот я строю потихоньку отношения с тобой. На пути к этой цели успех и неудачи становятся несущественными. Не знаю, может, и ерунда всё это.

– Да, ты не слушай меня, – добавил он тут же. – Я не люблю массы, я не социализирован, у меня социофобия, я социопат, – продолжал откровенничать Ярослав.

«Блин, ну «чё» я такая дура, так доверяю малознакомым? Это же Москва! Тут доверять можно только через время… Да и время сейчас какое опасное. Странно. Да, я социально не адаптирована, наивна, сейчас я стараюсь быть осторожной, не доверять сразу. Ну, у меня крайние степени уверенности – неуверенности. Иногда я очень не уверена в себе. А иногда, кажется, что я такая-растакая, меня никто не может разлюбить и обмануть. Вот же из последнего посещения резервации – это две стороны моего внутреннего конфликта. Хотя скорее я могу себя не любить и обманывать и проецирую это на мужчин. Да, так и есть. А Ярослав, кажется, забывает, не отвечает на мои сообщения. Как можно было меня разлюбить и обмануть. Наверное, я не хотела, и он не хочет. Как-то он не проявляет инициативу, что я буду за ним бегать? Или у меня навязчивое поведение? Он несколько раз говорил, что не хочет навязываться. Ну и не я также, тем более я женщина. Нет, у меня по-другому, он зависит от меня – я выбираю, поэтому важны моя воля и моё слово. А ещё я целовалась с ним во сне, и это было как-то вяло что ли, без страсти. Что, собственно, я с ним делаю? Ну я люблю страсти, но они же и разочаровывают. Может, это и нормально такая осознанность, пассивность. Осознанность или пассивность. Кажется, я сейчас его задела и оттолкну. Зачем я это написала, что хотела секса, страсти, но с ним всё по-другому. Ох, Ярик-мармеладик. Да, мне он нравится и, надо же, как я мечтала об этих отношениях. У меня сильная воля всё-таки».

– Я встречался с девушкой около года, она ангел, а я монстр. Я всё разрушаю, – признался Ярик. – А сколько ты пробыла в браке?

«Он оценивает, сравнивает, сожалеет о прошлом. Зачем мне вообще знать об этом? Какие у него женщины были. Я выхожу из себя, когда разговаривают про других женщин, зачем они говорят?»

– Мы с мужем прожили полтора года.

– Когда вы расстались?

– Год назад. Должно пройти три года, чтобы пережить и перестрадать.

– Вы же мало жили вместе.

«Вот, кажется, что он заинтересован во мне, он меня успокаивает. А раньше меня бесило, что мужчины не видят и не ценят во мне личность, только тело. А Ярослав как раз таки оценил мою личность. И мне это не привычно, то есть этого не было давно. Я раньше не ценила свою личность, вот и мужики такие попадались, меня не ценили. Как интересно всё-таки. Ох, как же всё сложно. Ярослав очень красиво говорит. Девушке лучше не иметь много мужчин, это порочно и плохо. Что же, порочно, ну и что? Да, я порочная.

Кажется, я недостойна Ярослава. Вчера, гад такой, весь вечер не отвечал мне, потом ответил, что носится, как папа Карло. Что-то я не верю, я не верю никому, какой ужас. Вот зачем мне нужны отношения, я первая проявляю инициативу, а он ещё не отвечает, нельзя так, прилипая, привязываюсь сильно. Всё, волю в руки и терплю, больше не пишу ему первая. Всё надоело, надо попробовать, всё-таки это воля.

Начался октябрь – страшный месяц в моей жизни. И Ярик умер, тот прошлый, и с мужем расстались, последний раз целовались и обнимались. Поплакала. Жаль очень, что больше не обнимемся и не поцелуемся. Да, мой муж. Удивительно, но сейчас мне уже не интересны алкоголь, и наркотики. Неужели повзрослела, да, уж пора бы».

Нино плакала, горько плакала. Она давно уже не занималась сексом, и это было необычно для неё. Раньше у неё всегда были любовники, а сейчас она сама себя не узнавала. Что-то сдерживало её страстную натуру.

– Как часто ты любишь заниматься сексом? Я люблю каждый день, – не выдержала Нино и написала смс-ку.

– Я тоже люблю каждый день, – ответил Ярослав.

– Я чувствую себя отверженной, и мне больно.

– Отверженной? Почему? Не надо. Меня возбуждают твои смс-ки, – успокаивал Ярослав. – Я сейчас эрегированный от них.

Нино и правда успокоилась.

– Я злобная бываю, – призналась Нино.

– Как проявляется твоя злость? – спросил Ярик.

– Я могу нагрубить, унизить морально. Могу разгромить мебель, как с мужем было, когда уходила. Могу закидать дурацкими смс-ками. Я могу кричать, материться, ненавидеть всё кругом. Могу не разговаривать просто, игнорировать, – заводилась Нино. – Вот зачем ты говоришь про этого ангела и сожалеешь при мне? Я начинаю злиться.

– Я сожалею о своей жизни, – печально ответил Ярослав.

«О, меня злит, что ты сожалеешь о девушке какой-то, что ты монстр, меня злит, что ты не отвечаешь мне на смс-ки. Меня злят разговоры о других бабах и когда меня игнорируют. Ещё, когда цветы не дарят с конфетами. Как-то он не особо влюблён в меня, весь деликатный». Нино заплакала. Вспомнила про наркотики, систему, как мама увидела её руки, пришла в ужас, и как она уехала в Краснодар. Жалко ей себя, как она убивалась и разрушалась. И что сейчас? Она тоже сожалела о своей жизни.

Сегодня в резервации расщепления Нино встречалась со своей «красоткой». Она присоединилась, закрыла глаза и сосредоточилась на своей истинно женской части, которую назвала «красотка». Перед ней материализовалась молодая красивая девушка лет 25. Она была действительно сногсшибательна. На ней было телесное платье в пол с открытой спиной. У девушки было красивое лицо и потрясающая фигура, но главное завораживающий манящий взгляд из-под ресниц. В общем, всё было красивое. Она излучала уверенное спокойствие и безмятежность.

– Нельзя мне ни с кем встречаться, я такая ревнивая, ужас, попробуй, сожалей о ком-то, – начала Нино.

– Ты не уверена в себе и боишься потерять мужчину.

– Я же такая красивая, какие страхи могут быть?

– Они внутри, эти страхи, да и что эта красота, она проходит, я старею, – вздохнула красотка.

– Я бы, конечно, могла сказать, позвонить, чтобы Ярослав приехал, и мы занялись сексом.

– Если я хочу, то да, могу. Может, я не очень-то хочу, – красотка грациозно села на диванчик, положила ногу на ногу.

– Он держится зачем-то.

– И меня что-то держит, – сказала красотка, покачивая ножкой.

– Он не честен со мной. Все лживы, фальшивы.

– Подожди, а я честна с ним сама? – красотка взяла зеркальце и посмотрела на себя. – На мой взгляд, он толстый, лысый, и, действительно, далеко не мужчина моей мечты.

– А духовные и нравственные качества? – пыталась спорить Нино.

– Вот каким он был со мной? – снисходительно спросила красотка.

– Воспитанный, тактичный, умный, но не честный, не свободный, не смелый, сдержанный.

– Он слепо не видит истинных недостатков других людей. Видит во всём совершенство, в фотографиях, природе, архитектуре, – размышляла красотка.

– Интересно, в людях тоже видит совершенство?

– Ха, видит совершенство, а несовершенства не видит, не хочет видеть.

– Свои напоказ выставляет, я говорит монстр, толстый, старый дядька.

– Ну, это, как защитная реакция. Он обращает внимание на поверхностные недостатки, наверняка есть что-то глубже этого, внутреннее. И ему, видимо, сложно принять свои несовершенства, вот он и не видит их во внешнем, – предположила красотка.

– Ой, да ведь и я всегда вначале восхищаюсь всеми, не вижу недостатков, а потом разочаровываюсь.

– А монстр да, точно – это защитная реакция. И это только одна часть его.

– Да, он воспринимает меня как психолога, здорово, без сильных эмоций и чувств, – сказала Нино.

– Ну, может, это и хорошо, разумный подход. Любовь рождает время, – красотка поправила волосы и покачала ножкой.

– А он всё шутит про любовь.

– Я думаю, он не весь монстр, а часть его. Зная его особенности, он может ими управлять.

– Мой монстр вышел наружу в браке. Я перестрадала, научилась страдать и сейчас как-то хорошо, – облегчённо сказала Нино и, помолчав, спросила у красотки. – А что ты хочешь?

– Ничего не хочу в этой жизни пока, надоело всё.

– Я просто устала: всё одна и одна, без мужской любви.

– Надо время, не всё сразу. Пока отдыхаю. Так-то я хочу, чтобы мной восхищались, ну, я привыкла к этому. Чтобы дарили цветы, объяснялись мне в любви поклонники, а я выбирала из всех, кого же я хочу.

– Я восхищаюсь тобой. И я тебя люблю.

– О, да, это классно, ещё цветы. Ах да, помню, ты приносила цветы и радовала глаз.

– А мне нравится, что происходит в пространстве между Ярославом и мной.

– Почему он не отвечает? – спросила красотка обиженно и покачала ножкой.

– Я его вчера испугала своей сексуальностью.

– А, может, он работает просто, – успокоила красотка.

Нино заплакала.

– Мне нельзя испытывать сильные чувства, я потом страдаю и мучаюсь, – плаксивым голосом сказала Нино.

– Да ладно, это твои страхи, страх отверженности, ревность.

– Но всё равно я плачу, что со мной? Если влюбилась, то должна быть счастлива, но нет, почему же так?

– Он такой умный. Нет уверенности, это твоя неуверенность в себе, – говорила красотка, качая ножкой.

– Желание растворяться в другом, – предположила Нино.

– Что он делает? – спросила красотка.

– Говорил про девочку-ангела, а он как монстр.

– Кажется, он боится чувств, боится любви и привязанности, думает, что он потеряет своё я, растворившись, – сказала красотка.

– Как и я. А отталкивает, рушит почему?

– Да как и ты. И ты, кстати, убегаешь. А он боится себя, боится. Не уверен в себе, в устойчивости своего я, – сказала красотка, опять поправив причёску.

– Вот и страшно в отношениях себя потерять и мне, и ему.

– Как можно потерять своё я, себя? – раздражённо спросила красотка.

– У него тоже была бешеная молодость, он говорил, что пил много, терял себя. Сейчас не пьёт – нашёл себя, а в отношениях теряет.

– Сейчас он боится опять влюбившись, допустим, в меня, потерять себя.

– Это мои проекции на него, он этого не говорил, а мои догадки, фантазии, то есть проекции. И я боюсь, влюбившись в него, потерять себя, но я осознанно иду на этот риск почему-то, – сказала Нино.

– Биологическая потребность и вера в конечного спасителя.

– Да, как я не стараюсь, всё равно соскальзываю в эту биологическую веру и в потребность слияния.

– Это всегда будет с тобой. Главное, ты это осознаёшь и знаешь об этом, – спокойно поддержала красотка.

– Да, но с ним приятно проводить время.

– Он так осторожно целовал и облизывал, как мармеладку.

– Он пахнет, как младенец.

– Ах! – красотка закинула голову и закатила глаза в блаженстве.

– То, что он постоянно говорит, что он монстр.

– Я настороже, – красотка погладила себя по руке.

– Помимо того, что он умный, он может сделать и больно.

– Говорит, говорит, потом заявляет, не слушай меня.

– Что это значит?

– То есть не верить ему? – рассуждала красотка.

– Мысли свои не говорит.

– Ну, это нормально, не обязан, – красотка нахмурилась.

– Короче, жизнь – говно, кто меня окружает – ужас, – грустным голосом заключила Нино. – И зачем мне всё это?

– Почему он меня зацепил, чем вообще?

– Этими своими нестандартными речевыми оборотами.

– Он боится отношений, боится влюбляться, хотя сидит ведь на сайте и общается, – красотка принялась рассматривать свой маникюр.

– А я не боюсь и свободна от всего. Так что у меня всё круто.

– Да и не верю я Ярославу, что он не хочет физической близости ни с кем, – сказала красотка. – Разве можно меня не хотеть?

– Близость не только физическая. На более высоких ступенях развития ценна духовная эмоциональная близость.

– Он говорит, что не хочет сближаться, не понимает зачем? Извинился даже.

– Зачем? – Нино задумалась. – Может, я была слишком напориста с сексом? Внутренне надеясь, встретить мужчину своей мечты. Может, он моя иллюзия, проекция. Я влюбилась в своё воображение.

– Да, ладно, какой смысл жалеть? Это бессмысленно, – спокойно сказала красотка. – Может, он будет готов к сближению, ещё не вечер.

– Всё-таки думаю о нём, разговариваю, строю диалог с ним, что могла бы сказать.

– Да ладно, – красотка покачала ножкой.

– Нет, не ладно, всё равно думаю о нём. Гад, ведь залез в мозги и не выходит, – Нино кивнула головой и стукнула кулаком.

– А другие мужчины в моей жизни? Вот Виталик, кстати, ведь у нас тоже не было секса, но я до сих пор вспоминаю о нём и в своё время стихи ему посвящала.

– Да, но, правда, у него не очень всё сейчас хорошо. Какие-то проблемы с законом. Удивительно и жаль.

– Я и сейчас тоже написала несколько стихотворений, – сказала красотка. – Интересно, мужчины тоже помнят женщин, которые им отказали?

– Не знаю, наверное. Тяжело, плакать хочется, грустно, – Нино опустила голову, готовая расплакаться.

– Вот с этой инициативой, например, с мужем ты велась, делала то, что он инициировал. Не было проявлений моего я.

– Здесь с Яриком инициирую я, значит, это и есть мои проявления.

– Как бы сохранять баланс, – размышляла красотка.

– Например, мне кто-то что-то предлагает, а я думаю, решаю, хочу или нет, не хочу.

– С Ярославом я предлагаю, а он решает, хочет или нет.

– Как будто хочу только я первая, а ему всё равно.

– А, может, он деликатный, стесняется. Усвоил, что женщина выбирает, и он даёт возможность? Такое уважительное отношение.

– Да, мне это не привычно, – сказала Нино. – Внешне он не похож на мужчину моей мечты, а внутренне не знаю, на это нужно время.

– А я вот поторопилась, – уверенно заявила красотка. – Ярослав лысый, толстый. Ой, нет, не надо, не хочу. Найду себе, встречу молодого мужа, как мой брат, да.

– Он не понятно, что хочет, вот и не инициирует, – сказала Нино.

– Ну, блин, они не уверены в себе очень сильно.

– А я-то здесь причём? А, может, это я не уверена в себе? Может, это я не знаю, что хочу? – убеждалась Нино. – Действительно, я и сама не знаю.

– Нормальные не сидят на сайте знакомств, – красотка была категорична.

– А нормальные какие? Тоже сомнительное утверждение.

– Нормальные, которые заняты увлечениями, хобби. Уверенные в себе. Им жалко время тратить на сайты знакомств. Я, к примеру, посижу немного, потом ухожу через неделю. Да и стрёмно там находиться, как будто необходимо подтверждение своей значимости или нахождения в соцгруппе.

– Меня, конечно, тянет к нему, и как бы я не сопротивлялась, – печально говорила Нино.

– А какая эмоция?

– Чувство отверженности и неопределённости я хочу испытывать.

– Чувство неопределённости. Это вызывает привыкание, – деловито сказала красотка, уверенно откинув копну волос. – Как в опыте с крысами. Если класть сыр в конце лабиринта каждый раз, то он не будет уже интересен крысе, а если иногда, то она, несчастная побежит проверять, не повезёт ли ей на этот раз.

– Дам и не дам, любимая «игра» с детства. Точно, вот в чём суть!

– Да, есть такие, сначала влюбляют, а потом отвергают или уделяют внимание время от времени, – говорила красотка. – Кто-то ведётся, а кто-то нет.

– Что это, я ведусь? – терзала себя Нино.

– Зачем тебе это? – спрашивала красотка.

– Я поняла, это было постоянно в моём детстве, я привыкла. Меня то жалуют, то нет. Любовь, в которой зелёный свет постоянно меняется на красный и наоборот, и это моя привычка, моя навязчивая идея. И это то, что мешает мне жить и служит оправданием, чтобы чувствовать себя несчастной и жертвой.

– И эти размышления занимают столько много времени и энергии! – возмущалась красотка, покачивая ножкой.

– Я хочу жить с мужчиной. Одной как-то не привычно.

– Зато классно жить одной. Мужик под боком вскоре начнёт раздражать и напрягать, и зачем мне секс, прфу, можно без него, здоровее буду.

– Любимый не будет раздражать. И есть надёжные мужчины.

– Одной много времени для себя, – настаивала красотка. – Если любимый мужчина, тогда да, хорошо, я согласна.

– Только в отношениях возможно полноценное развитие.

– Зарекалась я не лезть на сайт знакомств.

– Говорили мне не торопиться, подождать с сексом, а я не выдержала и призналась Ярославу в своём сексуальном желании к нему, – сожалела Нино.

– Самого секса не произошло.

– А тебе он на самом-то деле нужен был?

– Но отношения у нас закончились пока что или тайм-аут.

– А что ты хочешь? – спросила Нино.

– Динамики, больше активности и эмоций, – красотка встала и повернулась спиной.

– Через год-полтора года все мои отношения рвутся, – Нино опустила голову. – Я боюсь начинать и хочу в то же время.

– Я обнималась и целовалась с Ярославом в машине, и моя рука нащупала его твёрдую плоть, но на какую-то секунду моё возбуждение спало, мне показался он не таким твёрдым и большим, но позже он подрос и стал мне нравится. Я, наверное, до сих пор сравниваю с мужем, – красотка повернула голову немного вбок, и тень отразила её красивый профиль.

– Невероятно, я опять поверила, а он всё врал.

– Где правда – там ложь. Одно без другого не существует.

– Меня задевает, что он отказал мне, гад, – обиженно произнесла Нино.

– Что такое? Он же говорил, что он монстр, что он делает больно.

– Да, не попрощался со мной, гад. Да и он-то был иллюзией.

– Потеря иллюзий, крушение надежд. Это больно.

– Как я могла опять лохануться, принять близко к сердцу и путешествия, и его заинтересованность в моём успехе? – Нино обхватила голову руками и помотала ей в стороны. – Дура, я, кажется, и сейчас продолжаю верить.

– Он – моя проекция, я проецирую на него свои чувства.

– Я Ярославу писала, что бесит всё. А он спросил, что не получается?

– Можно было не отвечать. Гад… – Поддержала красотка.

– Я злюсь на него. И чувствую себя отверженной. И дурой полной, – Нино продолжала мотать головой.

– Добилась чего хотела.

– Зато, кажется, поняла эмоцию, которая тянет и которая провальная – это чувство неопределённости, её я проигрываю в отношениях. И ведь выбираю таких ненадёжных, – Нино плакала, обхватив голову руками.

На обратном пути она решила зайти в магазин и порадовать себя чем-то экзотическим и необычным. Тут же ей встретилась восточная лавка и заманила ароматами, благовониями и всяческими штучками. Нино выбрала эфирные масла, молочко для принятия ванной, маленький барабан, монгольские варежки и диск с этнической музыкой. С таким набором, умиротворённая и довольная, Нино пошла домой. Сегодня она проведёт пару часов в ванне, наслаждаясь ароматерапией и музыкой, потом предастся философской праздности под этническую музыку и звуки варгана. А завтра, если захочет, пошумит на барабане и только потом, может быть, она выйдет на улицу. Аромат эфирных масел распространился по всему дому и увлёк Нино в тёплую негу ванны. Нино погрузилась в воду, закрыла глаза и затаила дыхание. Какой кайф, тёплая вода обволакивает тело, запах дурманит, хочется так заснуть, улететь и вечно находится в такой неге, безмятежности и блаженстве. Она послушала музыку, пока сохли её волосы, легла спать и вскоре сладко заснула.

Подходя к институту, Нино встретила Марка. Он радостно улыбнулся, увидев её.

– Как настроение, Ниночка?

– Да, спасибо, отлично, – Нино улыбалась.

– Да, я смотрю, ты улыбаться стала всё чаще и чаще. Дела идут на поправку.

– Кажется, ты прав. Я действительно лучше себя чувствую и о муже не вспоминаю. Так, очень-очень редко. Тревоги нет. Обычно по утрам была тревога непонятная.

– Ну, конечно, ты идёшь на поправку. Как успехи квантования?

– Да тоже хорошо, потихоньку разбираюсь со своими частями. А у тебя?

– Да также, процесс идёт. Готова к вакцинации?

– Пока нет, но готовлюсь. У меня ещё остались несколько частей непроработанных.

Так, беседуя, Нино и Марк подошли к своей лаборатории. Они прошли через раздевалку, переоделись в спецодежду и зашли в само помещение лаборатории.

– Здравствуйте, – громко поздоровался Марк.

– Привет, – отозвался Игорь.

– А ты что один здесь сегодня?

– Да, пока никто не пришёл, вот и вы пришли. Мне одному не скучно, если что, – шутил Игорь.

– Интересно, где же Артём с Марией? Ну ладно, придут, – сказал Марк.

– Я вот думал о таком феномене, как «ложь во спасение». Даже действие плацебо иногда бывает эффективным. Обман с целью сохранить в неприкосновенности свой внутренний мир от любопытных людей.

– Так вот и необходимо оградить искренних людей от любопытных. Тогда не будет необходимости плацебо или «обмана во благо», – сказала Нино.

– Человек имеет право защитить свой внутренний мир от внешнего вмешательства, – настаивал Игорь.

– Вообще-то можно ответить что-то, типа «Это моё личное дело» или «Я не хочу обсуждать этот вопрос», то есть уклониться от ответа при вероломном вмешательстве в личную жизнь, – предложила Нино.

– Здесь важно иметь в виду различную ментальность у людей. В России ответить так было бы не вежливо. В отличие от западной культуры корни русской духовности лежат в общинных формах устройства жизни людей. Коллективистские представления о единении с другими людьми, социально одобряемые образцы предельной искренности, открытости вошли в нашу плоть и кровь и стали неотъемлемой частью русского национального самосознания. В Америке, наоборот, можно говорить о духе индивидуализма, – ответил Марк.

– Поэтому в России и принято ложью отвечать на некоторые личные вопросы, врать, фальшивить, – предположила Нино.

– Да. А благоприятной предпосылкой распространения фальши в отношениях между россиянами является сложившаяся в нашей стране социокультурная ситуация. Марк кивнул и подошёл к чайнику, чтобы налить себе чай.

– Да уж, я заметил, что в российском обществе такая черта, как правдивость, всё больше напоминает шагреневую кожу, её моральная ценность убывает в глазах всё большего числа людей, – грустно сказал Игорь.

– А я, кстати, читала результаты опросов, неоднократно проводимых журналистами на улицах Москвы и других российских городов, – значительная часть населения нашей страны считает фальшь неотъемлемой частью нашего бытия. Соответственно, люди воспринимают ложь, фальшь, враньё как такой феномен межличностного, межгруппового и межнационального общения, на который нельзя закрывать глаза, но с которым практически невозможно бороться. Его нужно принимать как данность, – поделилась Нино.

– Что Россия, посмотрите на мировую историю и действия президентов и политиков. Начиная с Гитлера, одурачившего Чемберлена, Сталин и его жертва Черчилль, подполковник Оливер Норт, президент Ричард Никсон и Уотергейтский скандал, президент Джимми Картер и его оправданная ложь американскому народу, ложь Линдона Джонсона о войне во Вьетнаме. А катастрофа космического челнока «Челленджер» и самообман? – Марк хорошо знал историю.

– А что там было, Марк, расскажи про катастрофу, напомни, – попросил Игорь.

– Когда мы говорим, что человек обманул сам себя, мы имеем в виду совсем другую ситуацию. При самообмане человек не осознаёт, что лжёт самому себе, и не знает, чем мотивирован его обман. Как часто происходит самообман сложно сказать. Это сейчас не важно. При изучении действий, которые привели к катастрофе космического челнока «Челленджер», возникает вопрос о том, можно ли считать жертвами самообмана людей, которые приняли решение о запуске челнока, несмотря на серьёзные предупреждения о возможной опасности. Иначе как объяснить тот факт, что прекрасно зная о риске, люди всё-таки разрешили запуск?

– Действительно странно, – Игорь нахмурился. – Там, кажется, после старта сразу же корабль взорвался, и погибли все семь человек, находившиеся на борту.

– Да, именно так всё и произошло. А вечером, накануне запуска, группа инженеров, которые изготовили стартовые двигатели, официально рекомендовала отложить запуск. Они звонили в NASA и единодушно настаивали на том, чтобы запуск, назначенный на следующее утро, был отложен.

– Ну и почему не отложили? – Нино недоумевала.

– Вот были разные причины: и то, что запуск уже три раза откладывался и то, что менеджер NASA, Маллой, решил, что риск преувеличен и стал жертвой самообмана. Там многое преувеличивалось. А всё потому что после завершения программы исследования Луны необходимо было убедить конгресс в том, что существует проект, который сможет осуществить только NASA. Для этого было необходимо – во всяком случае, тогда было явно необходимо – преувеличить экономичность челнока, преувеличить частоту его полётов, преувеличить безопасность, преувеличить научные открытия, которые будут сделаны. Менеджер Маллой был одним из множества сотрудников NASA, поддерживающий эти преувеличения, – Марк вздохнул и глотнул чай. – Вот так вот, ребята.

– Да уже, нет слов, – смогла произнести Нино.

Игорь молчал, погружённый в свои мысли.

– В общем, повсюду фальшь, – прервала молчание Нино.

– Эта сыворотка меняет структуру ДНК. В мозге нарушен нейромедиаторный обмен, поэтому всё так происходит, – произнёс Игорь, оторвавшись от своих мыслей.

– Вот бы рождались сразу с нормой и гармонией, – мечтательно сказала Нино. – А если уже женщинам-роженицам прививать? Но там неизвестный эффект.

– Побочные эффекты есть всегда пока лекарство только испытывают. Нужно пробовать. Вот мы скоро испытаем на группе добровольцев, а дальше будем думать, – сказал деловито Марк.

– К слову сказать, если предлагать роженицам, то эффект Антифальши будет двойной, и мать становится честной, и дитя, – предполагала Нино.

– А отец что же? – уточнил Игорь.

– Надо подумать. В любом случае всё постепенно, – заключил Марк.

На следующий день Нино с удовольствием отправилась на квантование. Зайдя в кабинку, выполнив обычную процедуру присоединения, она закрыла глаза и подумала: «Это разрушительная часть, которая типа богини, всё знает, умеет, контролирует, осуждает, да это именно она». В пространстве кабинета материализовалась женщина средних лет идеальной красоты, типа снежной королевы, от неё даже веяло холодом. Она была в белоснежном декольтированном платье и с короной на голове. В её огромных ресницах застыл лёд, и в одной ноздре из носа торчала маленькая сосулька. Пальцы её все были в кольцах с огромными сапфирами. Она гордо восседала на троне и держала жезл в руке. Возле её ног лежали огромные львы, открывающие пасть и изрыгающие из неё страшнейшие рыки. Нино стало немного жутко, она закрыла глаза. Она подумала, что немного преувеличила, и львы и сосулька в носу тут же исчезли. Когда Нино снова открыла глаза, перед ней сидела в троне красивая женщина в белом платье с жезлом в руке и в короне на голове.

– Я невежа и лентяйка, ещё и вру себе, что всё знаю, на самом деле не знаю.

– Всё отлично, так и должно быть после твоего прорыва с мамой, ты впервые ей так сказала, что ненавидишь её. Как ты ко мне относишься? Ты меня тоже ненавидишь? – спросила богиня.

– Да и я хочу избавиться от тебя, от этой части в себе, которая от мамы. От осуждения, критики, контроля, чувства, что я Бог и всё за всех знаю, – сказала Нино громко.

– Это мерзкие качества и они очень мешают, – кивала головой богиня.

– Но зачем-то они мне нужны?

– Нужны они, чтобы не чувствовать свою вину, стыд, низкую самооценку.

– А что я хочу? – спросила Нино.

– Хочу быть лучше всех, выше всех, чтобы меня боготворили.

– А я сама не могу это дать себе?

– Могу через других людей только, – ответила богиня.

– Поэтому я выбираю зависимых, убогих, ущербных людей?

– Да, чтобы рядом с ними чувствовать себя совершенной, – богиня стукнула жезлом и подняла подбородок.

– Это созависимость, – заключила Нино. – И моя мама, и я созависимы.

– Я была зависимой, но стало ещё хуже, я терялась, – сказала богиня.

– На время зависимости я отпускала эту свою божественность, ты терялась, а как бросала пить, курить, сразу чувствовала себя идеалом и богиней.

– А как все-таки хорошо чувствовать себя богиней!

– Ты думаешь, что когда не употребляешь психоактивные вещества, сразу становишься богиней?

– Да, конечно, вон сколько зависимых.

– Божественность не только в этом заключается, вернее, она не ограничивается этими качествами, там много ещё всего, а божественности сложно достичь, если вообще не невозможно.

– Ну, я же достигла.

– Как же не права мама, которая утверждает, что идеальные те, кто не пьют, не курят, далеко не права.

– Это её низкая самооценка, – сказала богиня.

– Да. Надеюсь, она жива, здорова.

– Я с мамой в позиции – я её мама, она моя дочь, она вешает на меня свои проблемы, – сказала богиня. – Мне нравится и в этом чувствовать свою божественность.

– Я не её мама, я её дочь. Я имею права плакать, просить, брать. Не надо божественности.

– Кажется, бесполезно мне хотеть от моей матери любви, как ни старайся, – богиня опустила голову. – Всё, спасибо, что ты меня родила. Я оставляю свою детскую тоску.

– Что ты хочешь на самом деле, богиня? – спросила Нино.

– Чтобы мной восхищались и боготворили, я уже говорила.

– Как-то можно этого достичь по-другому, не через отношения созависимости?

– Трогать души людей, оставаться там навсегда, помогать людям.

– Зачем мне это?

– Чтобы обрести бессмертие души, я же богиня.

– А мне это зачем?

– Оставить след на Земле.

– Мне от этого что?

– Почувствую внутреннее удовлетворение. Свою божественность.

– Как трогать души людей? Как помогать?

– Помогать менять мировоззрение, показывать, как быть счастливыми и радоваться жизни, – богиня облокотилась на спинку трона и расслабилась.

– Менять мировоззрение, помогать, чтобы люди меня боготворили, тогда я буду чувствовать удовлетворение, силу и энергию, и это даст мне долголетие, – подумала Нино. – Буду я счастливой?

– Кажется, я уже счастлива.

– А деньги, например, меня боготворят, у меня много денег, я их раздаю бедным – ещё больше боготворят, а смысл?

– Я умру физически, но если обо мне будут помнить, я буду жить вечно, – спокойно ответила богиня.

– Вот и всё. Буду умирать с чистой совестью.

– Может, мир станет чуточку лучше. Я буду чувствовать, что не зря живу, а отсюда наполненность своей жизни, осмысленность, – сказала богиня.

– Всё это довольно прагматично и эгоистично.

– В какой-то степени, возможно, да, но помимо удовлетворения себя, я несу пользу и во внешний мир. Сейчас я получаю удовлетворение от самовыражения, и тем, что я выражаю, пользуются люди и тоже получают удовольствие.

– Люди благодарят меня за это. Я поняла.

Нино закончила и вышла из резервации. Она решила прогуляться. Сегодня погода радовала, и было о чём подумать.

«Сейчас я посмотрю со стороны на свои части, и попробую разобраться из-за чего конфликт? Одна часть постоянно критикует, унижает, подавляет, другая – любящая часть, надеющаяся, верящая. И вот они поругались. Любящая часть сказала критикующей, что любит её. Может, муж – это дополнение мне, как в конфликте две части. Здесь с мужем я любящая часть, а он критикующая, иногда мы менялись ролями. Интересно, что он делает сейчас, думает ли обо мне? Думает, я знаю. Пусть останется эта любовь, если мы будем вместе, любовь погибнет. Вот так раздельно лучше всего. Может, встретимся? А зачем? Ну, так. Может быть, это больно. А мне надо творить и жить. Я поеду на Байкал летом, буду читать тренинги и вести группы.

Что-то я метро не взлюбила, наверное, боюсь встретиться с мужем. Вот зачем мне это ничтожество нужно? Сложно жить без дурака рядом – по родословной. Но блин, уважаемые мои родственники: бабушки, прабабушки и мама, жизнь не состоит из одних страданий! Можно жить счастливо и радостно, быть свободной, наслаждаться, восхищаться, любить себя и уважать! Это самое важное и основной долг человека – долг перед самим собой за свою жизнь. Если каждый станет трепетно относиться к себе и к жизни, представляете, каким станет цивилизованным общество. Чтобы человек стал себя уважать, ценить и любить, это надо менять его семью, его родителей, родителей родителей или изменить восприятие, мировоззрение. Пока человек не научится себя самого любить, ценить, уважать, холить и лелеять, он не сможет тоже самое дать другим.

А муж, что ему сейчас? Его бывшая жена, то есть первая, счастливая мамаша, видит его каждые выходные. Вон, как один приятель видится с женой и дочкой каждые выходные, трахается с ней, а всю неделю занят работой – отличный вариант и не надо вместе жить, по телефону общаются, всё, родственники. Почему я её ненавижу? То, что она была в жизни моего мужа, родила ребёнка, привязала его к себе. Ну не к себе, к ребёнку. Да зачем такая привязанность? Разве она и он счастливы? Вряд ли. Я не смогу представить, что он и она не любят друг друга, так как сама любила его и он меня, как мне казалось. Вот как я отношусь к бывшему любовнику? Да никак, хотя смогла умудриться не родить ребёнка. А ей нужен был только ребёнок, вот она родила и свалила. А он её любит, кажется, нет. А меня любит? Нет. Если бы любил, относился бы по-другому. Блин, ну это мамины слова, не мои. Каждый любит по-своему. В меру того, как любит себя. А я его любила? Нет. Это невротическая привязанность, это не любовь. Я не знаю какая любовь».

– Я говорю, что идёт глобальное потепление и люди духом скуднеют, духовно деградируют, – Игорь ходил и размахивал руками, он был очень разгорячён. – Землю ждёт разрушение и гибель. Через пять-десять лет начнут думать о переселении на другую планету. В лаборатории как всегда было жарко и без глобального потепления.

– На другую планету полетят только светлые, просветлённые. На Земле останутся выживающие и тёмные. Вообще будет проводиться тщательный отбор эмигрантов, в первую очередь – это те, кто вакцинировался Антифальшью.

– А вакцина делает своё дело самостоятельно, проникая в течение пяти дней в каждую клеточку человеческого тела, мозга, сердца и духа. Она наполняет разум, меняет мировоззрение, приводит в баланс нейромедиаторы, – поддерживал его Марк. – Человек проходит ребёфинг – второе рождение. Пять дней колбасит, как самого отъявленного наркомана, человек впадает в беспамятство, и вся жизнь проходит у него, как яркое целое бессознательное, которое он видит и осознаёт, как перед смертью. Люди, у которых была клиническая смерть, переживали такое же состояние. В это время аппараты и встроенные микрочипы измеряют, контролируют, отображают на экран и фиксируют все процессы интеллектуальной, эмоциональной и духовной деятельности человека. Человек как будто смотрит один большой сон. Он лежит на кресле-кровати, в прошивку которого вшиты микрочипы, а над креслом висит колпак, визуально отражающий деятельность мозга, эмоций.

– Хорошо бы создать целое отделение ребёфинга на тысячу мест, где можно будет наблюдать пациентов, принявших Антифальшь. И чтобы оно было где-то удалённо от города, – предложила Нино.

– Мы думаем об этом. Пусть первая группа добровольцев пройдёт вакцинацию, потом будет период карантина. Только после трех лет изучения функционирования организма после вакцинации можно будет приступать к массовому внедрению, – сказал Марк.

– Пока что отделение ребёфинга готово на двенадцать мест. Для тебя, Нино и ещё нескольких человек, которые параллельно с вами сейчас в квантовании, – сообщил Артём.

– Вакцина сама стоит мало. Дорого обходится квантование, палата в отделении ребёфинга и наблюдение. Государство частично покрывает расходы. Спасибо им за это, – делился Марк. – Когда мы только создали вакцину, я пошёл получать сертификат, но всё было очень сложно пробить. Эти бюрократические машины были настолько твердолобы, что пришлось пойти на хитрость и иметь великое терпение. Чтобы иметь союзника там, надо было его заразить идеей. И пока что разрешили экспериментальные исследования на добровольцах, где риски прописаны в договоре. Массовое внедрение пойду выбивать через три года после успешного эксперимента, – Марк замолчал на пару минут и продолжил. – Пока что информация не для трансляции. Центральное клиническое отделение ребёфинга планируется строить на острове Русский. Привлекателен он тем, что не далеко находится космодром «Восточный», с которого люди будут отправляться на другую планету. До отправки – жить на Русском. Также у этого Русского есть подземные и подводные тоннели, в случае чего, можно депортироваться незаметно. Раньше там располагалась военная база, вот и построили тоннели. Когда-то на острове проходили саммиты и другие съезды глав держав. Дальневосточный Университет, располагавшийся на его территории, также обучал студентов со всех регионов страны. Но из-за неблагоприятных климатических условий люди долго там не могут находиться. Я говорю о перспективе ближайших десяти лет, – планировал Марк.

– А что за погодные условия на острове? – поинтересовалась Нино.

– Там очень высокая влажность и практически всегда туман, а зимой – холодно, промозгло. Обычное дело – это мощный ветер с дождём и на расстоянии вытянутой руки не видно ничего, такой густой туман.

«Остров!!! Я ж мечтала жить на острове, в Европе, правда. Ух, мурашки по коже. Ладно, ещё вакцина Антифальшь, мой сайт, стихи. Консультирование индивидуальное и ведение групп, тренинги». У Нино защемило в животе от предвкушения чуда, восторга, чего-то мощного и классного. Она улыбнулась от ощущения внутреннего счастья и непонятной радости. Вот она жизнь, как круто развернулась, кто бы знал.

– Ааааааа! – девочки радостно закружились и обнялись. Гелла, Нино и Ирина сегодня встретились в парке. Любимый у них был Коломенский, да и жили все рядом с ним.

– Ну как ты?

– Нормально. А ты? А ты?

Девочки наперебой делились новостями и эмоциями. Так всегда у них было в начале встречи, потом они переходили на спокойное философствование и созерцание.

– Вам всем привет от Юли, мы недавно виделись с ней, – сказала Нино.

– Ой, спасибо, и ей также привет. Как она? – интересовалась Ирина.

– Потихоньку. Она работает в клинике врачом. Планирует психологическую клинику открывать.

– Молодец. Почему ты не взяла её с собой на встречу?

– Я ей говорила, но она не смогла. Девочки, как вы? Рассказывайте.

– Ой, я буду жаловаться вам. С мамой жить однозначно нельзя, она двойственна, как и я, как и все, – начала Гелла.

– Какова природа твоей двойственности? Сомнения? В чём?

– Вот хочу ли я продолжать учиться в институте или не хочу? Дочь подрастёт, я ж пока в академке, а потом… – делилась Гелла.

– Двойственность всем свойственна, – сказала Нино.

– Я тоже сомневаюсь. Хочу уехать в Черногорию, там всегда тепло, а деньги как зарабатывать? Консультировать по скайпу? – делилась своими сомнениями Ирина.

– Придумаешь тренинг «Адаптация в эмиграции», или «Понять себя через коллажи», или твоя любимая тема «Развитие творческого потенциала». Продумаешь гид-программу, – с лёта подсказала Нино. – А ты точно решила эмигрировать?

– Да, в Москве народ озлобленный, это Россия, у нас девяносто процентов людей неосознанные. Здесь тяжело. Я, может, и комфортна для окружающих, но для меня окружение не комфортное, – откровенничала Ирина. – Конечно, при деньгах более комфортно. За эти же деньги я могу и в Черногории снимать жильё, возможно, даже купить…

– Я думаю, что везде люди одинаковые, только там чуть-чуть более развитые, это капля. Единственно, климат. А как тебе туристическое паломничество? – беспокоилась Нино.

– Да, это напряг. Там здравоохранение лучшее в Европе. Может, поискать более-менее дикое место. Я ж ещё не сейчас уезжаю, я не тороплюсь, – спокойно сказала Ирина.

– Хотя и я тоже подумываю об эмиграции. Только я хочу просто пока не привязываться к месту. Ездить, пожить там, там, там, везде по три-шесть месяцев, а где понравится, можно подольше задержаться. Таким образом, хочу выбрать для себя место, где якорь бросить, – поддержала подругу Нино.

– Как же я вам, девчонки, завидую. Я вот привязана к семье, к мужу и дочери. Так бы тоже махнула на край света, куда глаза глядят, – шутила Гелла. – Нино, расскажи, как твой проект «Антифальшь»?

– Продвигается, и еще я квантуюсь. То, что меня раздражало, раздражает во внешнем мире и в близких людях, я сейчас испытываю на себе. С той же двойственностью разбираюсь. Например, моя мама такая милая внешне, и такая внутри чудовище, фальшивая, в общем. Она милая с посторонними, с сестрой, с женой брата, со всеми, иногда и со мной, такая беззащитная овечка. Но это поверхностное ощущение и чувство, фальшивое, ненастоящее. И я эту её лживую натуру чувствую. Точнее, я чувствую свою лживую натуру, – Нино нахмурила брови и кивала головой, выражая всем своим видом безнадёжность. – Это и есть амбивалентность, двойственное, противоположное, разное отношение к одному и тому же предмету.

– Ты как будто постигла тайный смысл бытия. У тебя такой вид сейчас, – беспокоились за подругу девочки. Нино в последнее время очень изменилась. В ней ощущалась взрослость, мудрость, сдержанность, сострадание.

– Так вот моя задача эту амбивалентность разрушить с помощью химии и физики, – кивнула лишь Нино и продолжала. – Она разрушается, когда блокируются защитные свойства психики.

– Может, принять эту двойственность? – добавила Ирина.

– Она не видна сразу, её сложно увидеть так просто, пока действуют защитные силы. Когда защитные силы блокируются, амбивалентность остаётся открытой и часто далеко не привлекательной. И человек постепенно её принимает, и она тем временем либо разрушается, либо трансформируется. Противоположные полюса двойственности устремляются навстречу друг к другу, и наступает баланс, гармония, – рассуждала Нино.

– А откуда вы знаете, что так происходит? Проводили опыты на животных? – спросила Гелла.

– Амбивалентность присуща только человеку и опыты на животных не возможны. Амбивалентность – это я идеальное и я-реальное, это проекция на другого человека своих я-идеального и я-реального. Почему на одних я проецирую я-идеальное, а на других я-реальное? – ответила Нино. – На животных мы проводим опыты по выявлению нейромедиаторного баланса и защитных свойств психики.

– Или к одному и тому же объекту можно в разные периоды времени испытывать разные чувства, – вставила Гелла.

– Когда я проецирую на объект идеальный свой образ – у меня к нему чувства любви, когда реальный – чувство ненависти. Человек в большинстве ненавидит свой реальный образ, но именно только он правдив и осознан. Когда человек понимает и принимает в себе все стороны личности, он перестаёт быть в своих глазах идеальным, он реален, – поддержала Ирина.

– Пока он считает себя идеальным – он фальшив. Фальшь – это подделка – это не настоящее, это поверхностное, внешнее стремление к идеалу, без изменения внутреннего наполнения, – сказала Нино.

– То, что фальшиво, не долговечно, так как это поверхностно. И любой конфликт, стресс, дождь, снег, ненастье смывает внешнюю идеальность, обнажая и обнаруживая подлинную сущность, – поддержала Гелла.

– У моего пациента были проблемы с алкоголем и наркотиками, и он долгое время блуждал среди людей в поисках себя. Он пытался увидеть в других отражение себя. Конечно, не всё ему нравилось. На первых этапах влюблённости он видел идеальный образ себя, а потом, когда отражалась его теневая сторона личности, те черты, которые он в себе не принимал, он провоцировал расход, развод, расставание, разрушал связи, лишь бы не видеть своего ничтожества и мерзости. Так шли годы, он даже женился, сначала ему показалось, что девушка очень похожа на него, но нет, он опять ошибся, у них были разные интересы и ценности. Он женился снова и опять то же самое. Так он женился три раза и постоянно повторял те же ошибки. Думал, что не везёт ему, что он неудачник. А он просто притягивал таких женщин, чтобы прожить свои эмоции, непрожитые в детстве. Так ходил этот пациент по замкнутому кругу. Нужно было признать самому в себе плохие качества. Хотя он всю жизнь боялся столкнуться с невежеством и лицемерием, он снова и снова находил это в себе, – поделилась Ирина. – И это у многих людей.

– Невежество, ну это нормально, невозможно всё знать, человек – не Бог. А лицемерие? У всех людей разные лица и маски при различных обстоятельствах. И это тот же самообман, – сказала Нино.

– Мы достучались до его центра внутри – ноет, плачет, – делилась Ирина.

– Чтобы перейти на осознанный уровень, надо пройти курс психотерапии, однако же, это долго, да и люди так и не понимают существенной разницы между осознанной и бессознательной жизнью. Когда не знаешь себя, действуешь бессознательно по сценарию, заложенному в родительской семье. А это проживание не своей жизни, а непрожитой жизни родителей, их нереализованных надежд и желаний. Но разве можно полноценно прожить человеку чужую жизнь? Нет, это абсурд и дисбаланс, – беспокоилась Гелла.

– Конечно, ведь у каждого человека своё восприятие мира и свои индивидуальные особенности. Необходимо сначала понять и осознать, ответить себе на вопросы «Кто Я?» и «Чего я хочу?» Ответы на них важны для самоопределения, а потом уже реализовывать себя. Когда нет ответов на эти вопросы, возникает хаос, амбивалентность, внутренний конфликт, – Нино кивнула головой Гелле и улыбнулась.

– Человек действует по социальным меркам, убеждениям, мифам, законам, в разрез своим желаниям, плывёт по течению, как и куда подует ветер, что диктует окружающая среда, общество, – говорила Гелла.

– Некоторое зомбирование людей и подгонка под шаблон. Это неправильно, не осознанно. Вот и возникает обман себя в первую очередь и как следствие и окружающих. Потом желания меняются также неосознанно и постоянно присутствует фальшь, – с грустью произнесла Нино.

– Девочки, почему люди понимают, что к стоматологу, к гинекологу и другим врачам ходить необходимо, но почему не понимают, что также необходимо и к психологу ходить?

– В Европе каждый уважающий себя человек имеет психолога. В России ментальность не та до сих пор.

Девочки проговорили опять допоздна и с грустью расстались.

Нино всё больше и больше ощущала потребность во встречах со своим мудрецом. И сегодня она летела в резервацию. Приземлившись в кресло, Нино сконцентрировалась на мудреце. Он оставался таким же старичком с бородкой и озорным взглядом.

– Физиология, эмоции, душа, интеллект – это истина. Истина равно природе, – выпалила Нино.

– Это всё тождественно и априори, – уверенно спокойно ответил мудрец.

– Меня бесит и раздражает в себе доброта и милость, приспособленчество, слабость, желание всем помогать, быть полезной и нужной.

– Зачем это? Что ты чувствуешь?

– Я чувствую некоторую божественность.

– Что даёт эта божественность? Всемогущество? Нужность, полезность людям?

– Нет, всемогущей мне не надо себя чувствовать. Хочу быть нужной и полезной. Это приятно.

– Видимо, действительно, а зачем эта потребность чувствовать себя нужной и полезной? – заботливо спросил мудрец.

– Как будто я не могу сама для себя быть нужной и полезной или не чувствую сама по себе так, поэтому хочу подтверждение извне, социума.

– Человек – социален по природе, – поддержал мудрец. – Так что это естественное желание и чувство быть нужной другим людям.

– Ярослав вчера накидал ссылок, такая музыка потрясающая. Я такого ни разу не слышала – потрясающе, божественно.

– Да, это что-то – нечто. Зачем он присылает? – согласился мудрец.

– Хочет познакомить со своим внутренним миром, оставить след в моей душе? – искала ответ Нино.

– Он уже проявлял себя ненадёжно, так что будь осторожна. После зелёного света загорится красный, – предостерегающе сказал мудрец. – Другие есть мужчины, возможности, выбор огромный.

– Я пока не вижу никого.

– Возможности есть всюду. Успех и изобилие – естественный закон вселенной.

– У меня есть талант и способности для громадного преуспевания, – уверенно сказал Нино. – Моё подсознание – мой партнёр в достижении успеха.

– Это точно, всё правильно, – мудрец кивал головой.

Нино было хорошо находиться в этой спокойной уверенности в себе. Но это ощущение блаженства продолжалось недолго, и после повисшей паузы вдруг материализовалась «мамочка», потеснив «мудреца». Она частенько вмешивалась.

– Что ты вообще возомнила о себе? – мамочка была похожа больше на злую мачеху.

– Что. Что. Психолог, поэт… – уверенность Нино спала от неожиданности.

– Вон другие замужем и дети есть и работают. А ты вся в отца.

– Бездельница с пороками, да, я это уже слышала, – немного более уверенно ответила Нино. Она начинала злиться этому вмешательству мамочки, когда её не спрашивают, вечно лезет.

– Ничего у тебя не получится. Сидишь на шее то у меня, то у брата.

– Брат мне помогает временно. Спасибо ему за это, – ещё сдерживала себя Нино, но это было всё труднее. Она чувствовала, как начинает болеть живот и сжимать внутри всё.

– Я сына рожала не для того, чтобы он тебе помогал, – не унималась мамочка.

– А для чего ты его, меня рожала? – Нино чувствовала, что начинает звереть. Живот болел, и слёзы подступали к горлу.

– Сама ни на что не способна, погрязла в мечтах. Ты обосрала себе сама всю жизнь, – мамочка не смогла ответить на вопрос и ушла в другую тему, уж где зацепиться она всегда находила.

– Я психолог и поэт, и это мой Путь, я должна его была пройти сама, пусть это сложно и на грани смерти, но я прошла его и осталась жива, – Нино плакала, сжалась в комочек.

– У тебя все мозги в дырочку из-за наркоты.

– Это было уже давно и прошло всё, я уже давно не употребляю ничего такого, – пыталась защищаться Нино.

Тут мамочка стала трансформироваться в разных людей, и они по очереди меняли свои лица и формы, то это был муж, то его тётя, то подруга – одноклассница Нино, то один приятель, то другой, то мама приятеля, с которым учились в институте, то мама любовника. Эта фигура приобрела лица всех людей в жизни Нино, которые критиковали, осуждали, опускали, подавляли и зарывали её высокие стремления в землю. И всех их Нино знала и помнила.

– Психологов – куча, – говорила одноклассница. – У тебя нет денег, чтобы пробиться.

– К старости глубокой может что-то и пробьётся, – говорила мама любовника.

– Я… – только успевала вставить Нино.

– У тебя нет способности ни к чему, – говорила мамочка.

– Поэт, да какой ты поэт? – усмехался бывший муж.

– Каждый дурак может строчки слагать и рифмы, – говорил приятель. – Графоманов полно.

– А у тебя примитив, – говорила мама приятеля.

– Ты не можешь взять и закончить до конца, дойти до глубины, – говорила мамочка.

– Не правда, – защищалась Нино.

– Всё скачешь на поверхности, – говорил другой приятель.

– Какая вакцина Антифальшь? Это же бред, кому расскажи, засмеют, – говорила тётя бывшего мужа.

– Да ты уже старая, опустись на землю, – говорила одноклассница.

– Это ты старая. Я в самом рассвете, – голос Нино тонул в многоголосье.

– Ты никто и ничего не стоишь и не можешь, – говорил бывший муж.

– Тебе лишь бы спать и ничего не делать, смотреть фильмы, – говорила мамочка.

– На себя посмотри, – Нино тщетно пыталась защитить себя.

– Ты даже работу найти не можешь и мужчину, – мамочка пыталась перекричать всех.

– Дура полная, – кричал бывший муж.

– И всё это бесполезно, только зря тратишь время, лучше иди работай, как все девочки и люди.

– Всё это фигня, нет у тебя никаких талантов, ты бездарность.

– Жертва несчастная.

– Надо мучиться и страдать, тогда всё получится.

– За что ты не берёшься – тренинг, ребёнок в клинике, клиентка в психотерапии – все от тебя уходят.

– Ты пустышка, никчемная, самонадеянная, амбициозная, с манией величия и фантазёрка.

Так они кричали, пытались перекричать друг друга, грозили кулаками Нино, махали руками и подступали всё ближе к ней. Это было похоже на балаган, на рыночную площадь, на аукцион по продаже редких вещиц, где каждый хочет доказать продавцу, что он самый лучший был бы обладатель этой вещицы, или на группу баб склочниц, или на свору собак, грызущихся из-за косточки, кому достанется. Нино сначала защищалась, а потом поняла, что бесполезно, это только заводит толпу и распаляет их жар. Она уставилась на эту свору и наблюдала в немом шоке, еле сдерживая свою злость и пытаясь казаться воспитанной и спокойной девочкой. Злиться ведь плохо, а ей так было обидно, и она хотела защититься. И тут наступила мгновенная тишина, все голоса стихли, а до этого они говорили хором, всё плотнее окружая Нино со всех сторон. И вдруг её злость вырвалась наружу, и постепенное озверение Нино перешло в звериную ярость. Внезапно вся комната заполнилась огромным драконом коричнево-зелёного цвета, который потеснил всю толпу в угол, и они стали растворяться один за другим. Дракон изрыгал пламя красного огня и наводил ужас, рычал страшным нечеловеческим голосом, болтал головой и бил хвостом. Все участники своры исчезли, и осталась только мамочка.

– Я не могу больше, «мамочка», ты просто бесишь меня. Кем ты вообще себя возомнила? Ты что идеальную жизнь прожила? Раздаёшь советы, указываешь что делать? – изрыгая огонь, дракон приблизил свою морду к мамочке.

– Ты меня тоже бесишь, – ничуть не испугалась мамочка.

– Уехал бы сын от неё, пусть одна поживёт, интересно, как она выживет? – с грустью сказала Нино.

– Ты ревнуешь, злишься на брата? – материализовался мудрец.

– Да, она зациклена на жизни своего сына. Чувствует потребность контролировать, заботиться о нём, – вступился дракон.

– Ты бы хотела, чтобы мамочка была зациклена на твоей жизни? – спросил мудрец.

– Не знаю, – задумалась Нино. – Я бы хотела, чтобы она обо мне заботилась, так же, как и о нём.

– Её методы воспитания губительны, нечему завидовать, – сказал мудрец. – Ты уже взрослая, можешь сама о себе позаботиться.

– А он ведётся на мать, на жену, – уже недоумевала Нино.

– Что за установки в его голове сидят? – поддакивал дракон, уже переставший изрыгать огненное пламя и бить хвостом.

– И что там мать ему внушает? – размышляла Нино. – Как он подавлен, унижен и зависим.

– Жена его, жуткая, она раньше была не приятной, но сейчас всё усилилось, – вспомнил дракон.

– Кажется, с самого начала она не уважала нашу семью, не умеет уважать себя и, соответственно, окружающих.

– Сука деревенская. Бьёт моего брата, – дракон снова изрыгнул огненное пламя.

– Мы сами себя не уважаем, не ценим и не любим, вот таких партнёров и притягиваем. Брат тоже не научен, – появился мудрец.

– Я ведь тоже била мужа, блин, что за засада в нашей семье, – убивалась Нино.

– Ну, не всегда била, а только в конце озверела, – защитил дракон.

– Хотя нет, я же изменилась.

– Лошадь уродливая, овца, – дракон пока не мог успокоиться сразу. – Нет ругательств попригоднее.

– Вот и получается, что в нашей семье есть какая-то овца, от которой страдает моя мама и всех накручивает, – размышляла Нино.

– И так с рождения. И у тебя такая же история в жизни. Рядом с тобой есть кто-то, кто тебя раздражает, такой провальный сценарий, – мудрец оттеснил дракона и стал уверенно прогуливаться по комнате взад и вперёд, отстукивая тростью шаг.

– И я в этом круге, видимо, уже могу посмотреть со стороны, где я нахожусь в этих отношениях? – сказала Нино.

– Если брат – жертва, его – жена преследователь, мама – спасатель. И так они меняются. Мама всех втягивает в этот круг, – рассуждал мудрец.

– А я что в этом круге? – спросила Нино.

– Ты финансово зависима от брата. Это – да. Но ты не в круге, уже вышла, – сказал мудрец.

– У него из-за семейных конфликтов болезни начались, на работе могут быть проблемы, – уже совсем спокойно рассуждал дракон.

– Зачем ему терпеть? – мучилась Нино.

– Привычка, – мудрец остановился и стукнул тростью в пол.

Дракон понял, что его роль закончилась и растворился в комнате, изрыгнув прощальный клубок огненной лавы и мотнув хвостом.

– Ты думала об интеграции всех сфер – личной, социальной и творческой, – спросил мудрец.

– Личная сфера у меня никак и ни с кем не взаимодействует. Нет, не думала. О муже всё реже и реже вспоминаю.

Нино была выжата как лимон. В этот раз она очень вымоталась и эмоционально, и физически, и интеллектуально. Она шла по улицам города, смотрела на проходящих людей, и ей хотелось кричать, махать руками, танцевать. Они ничего не знают, не понимают. Они отмахиваются, как от наваждения, если вдруг что-то похожее приходит в голову. Быстренько занимают себя делами, телевизором, болтовнёй, хоть чем, лишь бы не слышать голосов внутри и свою совесть, вину, стыд, страх, злость. Нино наполнилась чувством сострадания к каждому проходящему человеку, и ей захотелось помочь спасти всех. Ненависть к близким постепенно переходила в чувство благодарности за испытания и боль. Ведь благодаря этому она становилась лучше и лучше, она росла и развивалась духовно, приближаясь к совершенству и божественному в себе.

«Вчера неожиданно Ярослав позвонил. И мы разговаривали около часа. И он упомянул про Мексику. Интересно! Надо изучить Мексику и мне тоже. У меня есть возможности и большие и маленькие, но я беру маленькие, а большие не трогаю, не вижу смысла и не знаю, что с ними делать. А, может, боюсь. Орхидея красиво стоит. Я в вазочку с саше поставила орхидею, так красиво, потрясающе. Обратила внимание на то, что у меня растения дома экзотические. Теперь у меня в комнате стоит орхидея и бамбук – словно мужчина и женщина. Интересно, бамбук длинный и худой да еще засыхает, не понятно, оживёт ли, а орхидея – компактная, красивая, свежая».

Приближался день вакцинации. «Антифальшь» будет впервые испробована на человеке. Нино – в числе первоиспытателей. Она смелая, решительная девушка. И чем ближе он подходил, этот день, тем горячее проходили встречи в институте. Нино всё больше раскрывалась, и коллеги отвечали ей тем же. Каждый хотел поделиться самым важным и сокровенным в своей жизни. Атмосфера в лаборатории царила тёплая, дружеская, много уважения и любви к ближнему. Мария приносила выпечку и ещё разные вкусности.

– У меня нет детей пока, а мой друг, археолог, на раскопках в Африке. Вы – мои детки, и мне нравится ухаживать за вами. Позвольте мне эту радость, – улыбаясь, говорила Маша.

– Машенька, если бы не твой археолог, я бы точно женился на тебе, – шутил Артём. И скромный Артём стал более открытым.

На пороге великого открытия люди сближались и становились роднее и дороже друг другу. Процесс квантования уже приносил свои плоды и результаты. Можно было предвидеть хорошие перспективы.

– Коллеги, помогите мне, пожалуйста. Ваше мнение приблизит меня к пониманию. Мне интересна тема «Поиск смысла жизни», – сказала Нино. Она сейчас активно думала, какая тема ей интересна и где бы она хотела повысить квалификацию. – Что для вас является смыслом жизни? Что вы думаете об этом?

– Да, эта тема объединяет и зависимость, и депрессию, и тревогу, в общем, большой комплекс и ты, кажется, работаешь с этими проблемами, – сказал Марк.

– Для человека важно быть значимой личностью, должна быть высокая самооценка и трансцендентные цели, то есть цели, превышающие духовный и материальный уровень. Тогда появляется осмысленность бытия, – поделился Игорь.

– Согласна. Очень важна высокая самооценка. Потому что если она низкая, человек теряет или у него нет вообще ощущения собственной ценности, и он не знает, зачем живёт. Вот так, – добавила Мария.

– Я склонна думать, что потеря смысла жизни, ощущение бессмысленности, экзистенциальные болезни являются первичным фрагментом, и хорошо было бы, если бы родители закладывали в ребёнке ощущение осмысленности. Передавать своим примером. Это по-настоящему глубокая страсть к тому, что делаешь, – делилась Нино.

– Согласен, – поддержал Марк. – А не компульсивное поведение, которое встречается, в основном, у людей. Ходят на работу, брак, дети. Загружают себя под завязку, чтобы опередить на шаг ощущение бессмысленности. Это не правильно, не верно. Смысл в жизни должен сначала появиться – первично.

– Совсем не то, что ожидает общество и родители от человека и не то, что принято и обусловлено, – сказала Мария. Она подошла к чайному столику и, зачерпнув ложкой мёд в банке, наблюдала за струйкой, стекающей с ложки.

– Ощущение смысла идёт изнутри – это страсть. Я имею в виду страсть к чему-либо, к какому-либо делу. Творчество, научные открытия. Вот мы здесь все одержимы страстью к науке и исследованиям, – Марк добродушно обвёл глазами своих коллег.

– Согласна, – улыбнулась Нино. Стекающий с ложки мёд заворожил и её взгляд.

– Страсть к другому человеку, это другое, это больше самоотречение. Видишь сначала свои достоинства в другом, потом видишь отражение недостатков. Как доходит до недостатков, вы расстаётесь, если не принимаете в себе их; если принимаете, то влюбляетесь в недостатки. Это крайне редко. Вот такая истина: пока себя не осознаешь полностью, свои достоинства, недостатки, не очистишь себя от блоков и убеждений, пока не ощутишь, не переживёшь полностью пустоту – невозможно наполнить себя по-настоящему смыслом.

– Всё остальное в окружающем мире – это компульсивное поведение, о котором уже говорил Марк. Вынужденная работа, секс, необдуманный брак, размножение, дети, алкоголизм, наркомания, навязчивости, созависимость, – согласился Игорь. – А вакцина Антифальшь приводит к осмысленности, блокируя защитные свойства человека перед страхом пустоты, пока он не переживёт и не почувствует в себе свою сущность, только тогда открывается смысл жизни.

– Большинство считает детей цветами жизни. Очень много эгоистичного в том, что люди пытаются увидеть свой смысл в жизни в детях, нагружают их этим смыслом, да так, что дышать сложно – и ребёнок не развивается полноценно. Для чего рожают? Чтобы продлить себя в потомстве, как будто бы в семени содержится разум? Или чтобы кто-то воду подал перед смертью? Только не для того, чтобы просто дать жизнь, – говорил Артём. – Грустно от этого. Поэтому я согласен, что рождение детей тоже является компульсивным необдуманным поведением.

– Я поняла, что мой смысл в жизни помогать другим людям искать его и находить, – поделилась Нино.

– А нужен ли смысл? Если ты живёшь разумно, осознанно, тогда он логичен. А если неразумно, бессознательно, то и не знаешь вообще ничего про смысл, некогда задумываться, например, животные, они не разумны и живут, просто едят, спят, размножаются, и то некоторые особи животного мира способны помнить, чувствовать, скучать, злиться, бояться – собаки, например. Может, ещё какие-нибудь слоны, птицы, муравьи, дельфины, киты – разумны, – Игорь подошёл к выпечке и положил кусок пирога с рыбой и капустой себе на тарелку.

– Осмысленность доступна тем, у кого развит интеллект. Ясно, что в прошлых веках, когда человеку необходимо было просто выжить, этот вопрос не вставал. Это сейчас, в наше время прогресса всё по-другому. Хотя в прошлом писатели, философы, например, сталкивались с экзистенциальными проблемами. Да, это затрагивает умных людей, думающих, – Мария не могла оторваться от мёда.

– Мне интересна среда с более развитым обществом. Хорошо, что я живу в этом веке и сейчас нахожусь с вами, – сказала Нино, немного помолчав, продолжила. – Интеллект врождённое качество или приобретённое? Я думала, что приобретённый.

– Давно доказано – врождённый, – отозвался Марк.

– Думаю, надо учесть, что есть опасность рождения дебилов, а зачем они нужны вообще, если работают роботы. Сейчас они выполняют практически всю механическую работу, – беспокоился Артём. – Я имею в виду размножение правдивого и осознанного человека, назовём этот вид ПРОС, для переселения на другую планету.

– Действительно, велика вероятность рождения детей с отклонениями, – поддержала Мария. – И так сколько их, а в связи с климатическими аномалиями, эта цифра увеличивается.

– И что делать? Зачем нужны уроды и дебилы? – Артём был жёстким.

– Диагностика на ранних этапах беременности. Тщательная подготовка к беременности, вычисление генотипа матери и отца, прогнозирование вероятности рождения здорового, умного или нет, с отклонениями, – пыталась смягчить Нино.

– В середине двадцатого века Гитлер, который тоже хотел чистую нацию истинных арийцев, провозгласил смертную казнь шизофреников. В начале двадцать первого века Стерлигов призывал убивать наркоманов, – отстаивал свои жёсткие позиции Артём.

– Но шизофреники, наркоманы и другие люди с теми или иными отклонениями являются уже результатом, и не их вина в аномальном развитии, – продолжала Нино. – Во-первых, у них особый набор генов и ДНК, с которыми они уже родились, во-вторых, окружающая среда способствовала развитию болезней. С тем же самым набором генов и благоприятной средой может не развиться болезнь.

– Даже если и так, то с шизофрениками проводят опыты, и некоторых удалось вылечить. Наркомана тоже можно вылечить, если он сам захочет, – улыбнулся Марк.

– Основное, это воспитание и положительный пример. Если ребёнок растёт в семье, где царит гармония, уважение, доверие, любовь, и это настоящие чувства, а не фальшивые или показные, ребёнок усваивает эти эмоции, у него закладывается действенный паттерн, – продолжала Нино.

– Ну а перед беременностью будущие мамаши и папаши проходят тщательное обследование, тесты. В случае обнаружения аномалии, например, вероятность рождения ребёнка с нарушенным нейромедиаторным обменом, набором ДНК, склонного к риску человека, причём к безумному риску, предотвращать такое рождение, – сказала Мария. – И готовятся к родам тщательно.

– А будущие дураки и дебилы, дауны, они как получаются? Есть какой-то определённый набор хромосом и генов? – не унимался Артём. – Как с ними быть и жить рядом?

– Этот баланс необходим, дураки и невежи нужны обществу, – сказал Игорь.

– Для чего? – удивлялся Артём.

– Чтобы видеть их, сравнивать и стремиться к совершенству, – настаивал Игорь.

– А если у меня есть свой идеал? Мудрец, к которому я могу стремиться? У всех идеал свой, хотя есть истина – это Высший разум, верующие стремятся к нему, к совершенству, – сказала Нино.

– Тогда получается не нужны дебилы и уроды, зачем засорять планету? – успокоился Артём.

– Пусть они остаются здесь, а развитые, осознанные летят на новую планету. Из чего-то ведь надо делать отбор, – сказала Нино.

– Так к этому и идём, – уверенно спокойно сказал Марк.

– А кто будет оценивать, и каковы критерии для оценки? Это жестоко, мне кажется, – сказала Мария.

– Люди будут стремиться к совершенству и развиваться. А кто не будет этого делать – это уже его проблемы, – парировал Артём.

– Изначально удовлетворяется первый уровень безопасности, потом еда, сон, потом уже духовный уровень – самый высший, по пирамиде Маслой, – сказала Мария, насытившись мёдом.

– В наше время первичные уровни удовлетворены у всех. Государство помогает и все помогают. До поры до времени, – заключил Марк.

– И если человек духовно деградирует, тогда пускай остаётся здесь и варится в своём соку с подобными себе, – вставил Артём.

Нино последний раз шла на квантование. Ей было немного грустно заканчивать этот этап. Но утешала мысль, что это очередная ступень на её Пути. Зайдя в комнату, Нино почувствовала запах дерева, можжевельника или кедра. Ей понравился этот запах. Она устроилась в кресле, притянула маску и облокотилась на спинку кресла. Она подумала о всех своих частях, с кем встречалась. Было бы хорошо, если бы они подружились. Комната наполнилась в одно мгновенье. Нино обвела глазами присутствовавших. Были все: дракон, богиня, красотка, мамочка, бедняжка, бандитка, осьминог, красивый юноша, мудрец. Кажется, все или нет, не все? И тут материализовался мужчина средних лет, неряшливо одетый в шляпе с пером и мечтательным взглядом. Это же поэт-романтик. Как же про него Нино забыла?

– Здравствуйте, мои части. Я рада вас всех видеть. Спасибо, что и ты пришёл поэт-романтик. Ты скромный, как обычно.

– Я в творческих потугах нахожусь сейчас, мне не до того, но ты всё-таки вспомнила обо мне. Хотя в конце, и то хорошо.

– Чтобы мне тебя вспомнить, надо было разгрести столько грязи и мусора, – оправдывалась Нино.

– Всё идёт своим чередом, не стоит оправдываться, – сказал мудрец.

– Ты сама во всём виновата! Пока жила со мной, всё было нормально, затем стала курить и наркоманить, – сказала мамочка.

– Мама, да, ты права в чём-то. Но мне кажется, что ты защищаешься, обвиняя меня. Всё, стоп! Я не хочу больше взаимных обвинений, мы кидаем друг другу обвинения, как горящую головёшку. Я выхожу из этой бессмысленной войны. Не обязательно, чтобы были виноватые, совсем не обязательно. Всё происходит так, как должно произойти. Я говорю стоп! – Нино оглядела присутствовавших. Все стояли и слушали, и только бедняжка всхлипывала.

– Бедняжка, что ты плачешь?

– Девочки-ребёнка нет среди нас, – шмыркая носом, сказала она.

Нино действительно забыла про девочку-ребёнка. И тут она появилась.

– Не зря ты забыла про меня, Нино. И мне кажется, что ты можешь без меня. Вместо меня есть поэт-романтик.

– Нет, нет, нет. Что ты, девочка-ребёнок, ты мне нужна, я без тебя не могу. Прости меня, что я забыла про тебя.

– Это не ты забыла, а твоя мамочка, – сказала бедняжка.

– Я? Ничего я не забывала. Просто она уже выросла, взрослая, чтобы всю жизнь ребёнком оставаться, – защищалась мамочка.

– Ты нужна мне, очень нужна, – сказал красивый юноша.

– И мне нужна ты, девочка-ребёнок, – сказал поэт-романтик.

– И мне без тебя как-то не привычно, – сказала богиня и красотка. Они стояли сейчас вместе. И мамочка подошла к ним.

В это время бедняжка и бандитка подошли к девочке-ребёнку и слились с ней в одно целое.

– Они трансформируются, – сказал мудрец. – Твои части.

– Да, но когда нужно будет, они появятся.

И в тот же момент красотка и мамочка трансформировались в богиню. Красивый юноша слился с поэтом-романтиком. Дракон и осьминог слились и превратились в мифическое чудовище, и страшное, и забавное одновременно. Получилось так: голова дракона, туловище и щупальца осьминога, крылья и длинный хвост дракона – настоящее чудовище!

– И кто здесь остался? Проведём перекличку, – шутила Нино. – Чудовище моё!

– Здесь, – ответило чудовище, изрыгая пламя огня при открытии пасти.

– Тебе надо лезть на крышу. Твоя функция – защитная. Ты мне очень нужен, и я люблю тебя так же, как и все другие мои части. Но в постоянном твоём присутствии нет необходимости, ты только народ распугаешь своим дыханием. Так что марш на крышу.

Чудовище послушно развернулось и исчезло из комнаты.

– Нас осталось: раз, два, три, четыре, – посчитала девочка-ребёнок.

– Богиня, – сказала громким голосом Нино.

– Ну здесь я, – вальяжно ответила богиня, покачивая ножкой. Она одна заняла кресло и сидела в центре комнаты, излучая красоту и свет.

– Ребёнок-девочка, – продолжала перекличку Нино.

– Здесь, – пропищала девочка-ребёнок, она подпёрлась к боковине кресла и держала за руку богиню.

– Поэт-романтик.

– Я здесь, – ответил он. Он сидел на полу рядом с девочкой-ребёнком, свернув ноги по-турецки. И девочка-ребёнок другой рукой держала его за плечо.

– Мудрец.

– Здесь я, – отозвался мудрец, стукнув своей тростью о пол. Он подбоченился, опёрся о трость и стоял рядом с богиней, всем своим видом выражал довольство, умиротворение, безмятежность и уверенное спокойствие с лёгкой ухмылкой.

– Так, отлично, – сказала довольная Нино, видя все свои части. – У меня такое чувство, что не хватает кого-то.

– Да, и мне так кажется. Может, вернём чудовище, а то он как-то сверху напрягает, давит, пусть будет сзади, со спины охраняет. Обычно не ждешь опасность со спины, – предложил мудрец.

– И я так думаю, – сказала богиня, поправляя причёску. – Только попросим его молчать, по возможности.

– Он вовсе и не страшный. Есть и пострашнее, – сказала девочка-ребёнок.

– Ну и мне он не помешает, – оторвавшись от своих мечтаний, ответил поэт-романтик.

Все оглянулись от лёгкого движения за спинами. Сзади них, полукругом, лежало чудовище, положив голову на щупальца, и из глаз его текли слёзы.

– Так хорошо, что вы меня признали своим и приняли в свой круг. Спасибо вам, я буду держать язык за зубами.

Теперь Нино видела все части своей личности. Она знала, что каждая из них хочет и как ведёт себя в разных ситуациях. Она могла ими управлять. Из глаз её текли слёзы от ощущения счастья.

– Друзья мои, – сказала Нино, вытирая слезу. – Наша задача долго и правильно прожить. И сейчас, видя нас здесь всех, я убедилась в своей миссии. Я хочу передавать людям свои знания о том как я искала и нашла (вместе с вами, конечно) смысл в жизни, помогать другим людям находить свой смысл в жизни и жить счастливо. Мы покажем своим примером, как можно достичь счастья и безмятежности. Спасибо вам за то, что вы есть у меня. Вы самые мои близкие и родные.

Богиня, девочка-ребёнок, поэт-романтик, мудрец и чудовище обнялись и тесно прижались друг к другу, счастливые, что они нашли друг друга и есть у себя.

Когда наступил день вакцинации, Нино осознавала, что это событие будет переломным этапом в её жизни, и после вакцинации она станет другим человеком. Ей это было очевидно. Нино немного волновалась и сердце её учащённо билось. Пришел Марк.

– Привет, – весело сказал он.

– Привет, Марк, ну как ты? – Нино встала с диванчика, на котором пристроилась ожидать и посмотрела Марку в глаза.

– Даже не знаю, немного страшно, всё-таки в первый раз, хотя мы много проводили опытов…

– Действительно, и использовали живые клетки человека, ткани живые. А не преувеличиваем ли мы, не являемся ли мы жертвами самообмана, как с челноком Челленджер?

– Ой, Ниночка, мы же предусмотрели все риски, всё на сто раз проверили и перепроверили.

– Ну, всё равно, я паникёрша, я знаю об этом, – улыбнулась Нино.

– Думаю, всё будет хорошо, я убеждён в этом, – сказал Марк и, видя, что Нино тревожится, неожиданно продолжил песней – речитативом. – Gut, Gut, super Gut, alles super Gut. Ich bin super, du bist super, wir sind super, super Gut.

Нино рассмеялась. Марк обнял её за плечи и прижал к себе. Он держался сам, было видно, что песня эта – защитная реакция. Он молодец, всё равно. Нино искренне восхищалась им.

– Ладно, надеюсь, да, так и будет, – Нино было в принципе уверена в благоприятном исходе, но ей хотелось услышать и слова мамы: «Не бойся, я с тобой». Всё-таки ей не хватало этой безусловной материнской любви. Ну да ладно, что теперь об этом… Нино стояла на пороге великого открытия – и это очень возбуждало и наполняло. Марк, хоть внешне и казался спокойным, внутренне волновался, даже не за свою жизнь, а за будущее цивилизации. Ведь оттого, как пройдёт сейчас вакцинация зависело будущее всего мира, всей цивилизации. Он беспокоился за Нино. Столько лет знакомства и дружбы говорили за себя! Нино наблюдала за ним. Во время волнения и беспокойства, Марк подносил не спеша руку ко лбу и потирал его. Всё это было не торопливо, как в замедленном фильме, как будто в это время мысли текли в одну сторону, а рука, не спеша, тихонько направляла их, подгоняла, подталкивала. А сейчас он трогал свои мысли. А, может, он сейчас ни о чём не думал, не чувствовал, а рука по привычке ковыряла мысли у лба. Кажется, в это время, он находился под куполом и совершенно не замечает, что происходит вокруг, как в оцепенении. Потом он вздрагивал, шире открывал глаза, оглядывал пространство вокруг себя как впервые и вновь погружался в себя, в свои мысли и ощущения. Такие моменты застывания происходят у многих людей, сконцентрированных на своей сущности. Когда смотришь в одну точку и зависаешь там.

– Что, Ниночка, пойдём на осмотр и переодеваться, – сказал Марк.

– Пойдём, сейчас допью чай, – Нино с удовольствием пила горячий ароматный напиток. – А твои родственники знают?

– Да, – ответил Марк. – А твои?

– А мои – нет. В общем, знают про проект, что я участвую в нём, а что именно сегодня вакцинация – нет, не знают. Немного мне грустно и обидно, что никому я не нужна и никто обо мне не волнуется.

– Ты родилась, Нино, и априори нужна миру! – сказал Марк, глядя ей в глаза, очень бережно и заботливо.

– Да, спасибо, что напомнил мне об этом, – у Нино навернулись слёзы.

– Ну, иди ко мне, пожалею тебя. Ты волнуешься. Тебе страшно немного. Но всё будет хорошо. Это не будет вечно, это надо пережить. Вот увидишь, – он привлёк Нино к себе и обнял.

– Я чувствую, что всё будет хорошо, и даже внутренне уверена в успехе нашего дела. Что-то да, немного боюсь, – Нино прижалась к большой груди Марка и положила голову на плечо. Слёзы текли у неё сами по себе. – Зачем мне всё это? Я так устала. Мне всё надоело.

– Ты помогаешь людям, миру. Ты несёшь пользу цивилизации.

– Да, я просто устала и немного боюсь, – Нино позволила себе расслабиться и заплакала. Марк успокаивающе гладил её по спине.

– Я замочила тебе всю рубашку слезами.

– Ничего, высохнет. Хочешь, расскажу анекдот?

– Давай, – Нино, ещё всхлипывая, оторвала голову от плеча Марка.

– Сидит ёжик – медитирует: «Я – центр чистого разума. Я – центр чистого разума. Я – центр чистого разума». ПУК. «Это – не Я. Я – центр чистого разума. Я – центр чистого разума».

– А-ха-ха-ха, – Нино весело смеялась.

Нино и Марк еще находились в здании института. Им необходимо было пройти процедуру оформления и осмотра, а потом их должны были проводить в здание резервации расщепления, где они проходили квантование. Вакцинацию делали там же. Вокруг было мало людей: две медсестры, занятые оформлением и бумагами, врачи, учёные института иногда проходили по коридору, видимому из вестибюля, в котором Нино и Марк сидели на мягких диванчиках. Процедура оформления и утреннего чая закончилась. Медсестра-робот подошла к Марку и Нино, предлагая проследовать за ней. Они зашли в кабинет осмотра. Накануне их предупреждали соблюдать определённую диету. Две кабинки стояли с открытыми дверьми, приглашая наших героев внутрь. Дверь закрылась, полоса скана прошла сверху вниз, снизу вверх и. Нино с Марком вышли. На табло кабинок отобразилась надпись «Всё в норме». Вдоль по коридору они прошагали до лифта и зашли в него. На лифте они проехали горизонтально по тоннелю и вышли в комнату.

– Прошу вас переодеться, вы входите в стерильную зону, – сказала медсестра-робот.

Нино и Марк зашли в кабинки-раздевалки и переоделись в синие длинные рубашки до пола с длинными рукавами. Марк стеснялся и смущённо говорил: «Так положено, сами же придумали».

Он смотрелся нелепо в рубахе-платье до пола. Перед ними распахнулась дверь, и они вышли в большой круглый зал резервации расщепления на первый этаж. Дверь закрылась за ними, оставив медсестру-робота с той стороны. В зале уже находились другие десять человек, добровольцы эксперимента. Они свободно, в хаотичном порядке, были расположены в зале. Кто-то сидел, развалившись на мягком кресле, кто-то стоял у стены и медитировал, кто-то ходил взад и вперёд, кто-то просто наблюдал. И при этом оказалось, что и кто-то наблюдал за ними со стороны.

– Доброе утро! – раздался мужской баритон сверху. – Мы рады приветствовать вас всех сегодня на проекте Антифальшь, этап «вакцинация». Теперь все в сборе. Отлично, тогда начнём.

Все подняли головы вверх, но никого не увидели.

– Сейчас вы слышите запись. Мы, учёные, разработчики проекта, находимся в невидимом для вас пространстве и наблюдаем за вами. Среди вас находятся также наши коллеги, такие же первоиспытатели как и вы. Все прошли психологическое обследование, получили допуск, прошли процесс квантования и сейчас готовы к заключительной стадии проекта. На этой стадии за вами будут также наблюдать наши специалисты. Следующие пять дней, сто двадцать часов, вы будете находиться в коматозном состоянии, вы будете спать, но осознавать свои сны. А наши приборы будут фиксировать процессы во всех областях мозга – вашу интеллектуальную деятельность, также эмоциональную, духовную и физическую активность. Эти данные регистрируются и отображаются на экране. И наши специалисты уже будут проводить считку, анализ и интерпретацию данных. По окончании приветствия и разъяснений вам необходимо будет занять свои кабинки, также как вы это делали на квантовании. За каждым из вас закрепилось ваше пространство после квантования. Мы внесли некоторые дополнения и немного переоборудовали места для вакцинируемых, т. е. для вас, чтобы вам было комфортно в течение следующих пяти дней. Хотя вы будете спать всё это время – все сто двадцать часов – мы позаботились о том, чтобы вы комфортно заснули и проснулись. Нам будет удобно наблюдать за вами и, в случае чего, вмешаться в процесс. Хотя вакцинация – это необратимо. Вы все знаете, что вы первые люди на Земле, кто вакцинируется «Антифальшью». И вы знаете, как это рискованно. Несмотря на то, что мы предусмотрели все возможные ошибки, риски, мы не Боги, такие же люди, как и вы, со своим бессознательным. Об этом свидетельствует тот факт, что некоторые из нас сейчас с вами. Может, кто-то из вас хочет отказаться, это ваше право, и мы не будем препятствовать.

В зале стояла тишина, можно было услышать дыхание друг друга. Все присутствовавшие здесь прошли долгий путь, и никто не хотел сворачивать уже в самом конце, хотя все понимали и осознавали риск. У них у всех были схожие цели и ценности. Изначально, когда проводили отбор участников, сразу отметались люди с материальной мотивацией, деньги – это вторично. Первичная цель у всех участников проекта – вырасти духовно: изменить мировоззрение, осознать себя, найти баланс и гармонию в душе, и с таким багажом долго и правильно прожить и оставить след на Земле. А отношение к таким понятиям как дружба, преданность, открытость, сострадание, искренность, смелость, сдержанность, свобода, любовь, красота, природа, путешествия, искусство, культура, здоровье, семья, дети, будущее, вселенная также были у них сходны между собой.

– Итак, тогда прошу всех проследовать в свои кабинки. Удачи вам и скоро увидимся. В добрый Путь.

Все участники, в том числе Нино и Марк, направились к своим кабинам. Они шли молча.

– У меня на третьем этаже, – сказала Нино.

– У меня тоже. У всех на третьем этаже, – ответил Марк.

– Поедем на лифте.

Они подошли к лифту, и он тут же растворил свои двери. К этому лифту подошли ещё двое участников. Остальные пошли пешком по спиралевидной лестнице, а кто-то поехал на другом лифте.

Обычно люди в стрессовых ситуациях начинают неестественно себя вести, говорить много и всякую чушь, улыбаться, смеяться, приставать ко всем, чесаться, крутить волосы, ковыряться и все в том же духе. Но эти люди в лифте выражали спокойную уверенность, и это чувствовалось и в теле, и в лице, и в мимике, и в дыхании даже.

Выйдя из лифта, Марк взял руки Нино в свои:

– Что ж, желаю удачи. Увидимся.

– Да, Марк, до встречи, счастливо.

Нино зашла в свою кабинку. Кажется, комната стала больше по размерам и напоминала цилиндр. Кресло, как и прежде, было встроено в стену рядом с входной дверью. И в ней было светло. А цвет стен другой, светлый. Умные обои. И на витражном полукруглом выпуклом окне, которое было напротив кресла, теперь были лёгкие занавески, пропускающие дневной свет. Во время квантования окно было закрыто светонепроницаемым щитом. А за счёт того, что убрали щит, она стала больше по размерам и в форме цилиндра.

«Здравствуйте, Нино, устраивайтесь удобно в кресле», – появилась надпись на стене. Нино села, спинка стала медленно опускаться в полулежащее положение. Нино ощутила еле заметное примагничивание подголовника и пульсометра на запястьях. К ней опустилась маска и также нежно примагнитилась к её лицу. Нино было немного страшно, хотя всё это уже было. Но была подготовка. В воздухе материализовался «мудрец».

– Привет, мудрец.

– Здравствуй, – мудрец уверенно улыбался, нежно глядя на Нино.

– Мне страшно.

– А мне нет. Для меня это игра, – сказал он и описал круг тростью.

– Я чувствую еле заметные, слабые покалывания в моём теле.

– Это запустился процесс вакцинации. Через иголочки сейчас вливается жидкость, и ты скоро заснёшь. Только это будет необычный сон.

– Ну да, я ведь люблю спать и видеть сны.

– Приятных сновидений, Нино.

– Да, и тебе.

Нино засыпала, погружаясь в мягкую нирвану. О, кайф. Мудрец растворился в воздухе.

Часть 4. Кома

Я ощущаю своё дыхание: вдох, выдох, вдох, выдох, мои веки тяжелеют, и я погружаюсь в глубокий сон. Вокруг темно и ничего не понятно. Постепенно я привыкаю к темноте и, вглядываясь, вижу себя. Я не то что бы вижу себя, я вижу девушку и уверена, что это я. Я начинаю. Включаюсь в процесс обучения сотрудников. Мне это нравится. Мы на какой-то квартире, у меня есть стип курительный. Там у меня нет времени покурить, то ли что-то ещё, в общем, я вспоминаю о нём, что он у меня есть, но я его не курю. Я наряжаюсь на праздник или приём, думаю, что надеть: или платье, или брюки белые.

– Если ты надеваешь белые брюки со стрингами, значит, хочешь, чтобы тебя трахнули, – говорит мне неизвестный женский голос.

Мне всё равно, хотя я бы не против. Потом слышу спиной разговор. «Начинай работу через шестнадцать дней, твоя зарплата вырастет на тридцать пять тысяч рублей», – говорила женщина, видимо, начальница другой девушке. Но так как и я начала эту работу, я додумываю, что и у меня увеличится зарплата. Это очень неожиданно, приятно и радостно.

Я на занятиях. Понимаю уже в конце учёбы или работы, что нет моих вещей: пуховика, пальто и сапог. Я ищу в раздевалках. Там, там, нигде не вижу среди чужой одежды. Всплывает в памяти, что я видела, как какая-то женщина несла в охапке мою одежду. Уже кончились занятия, а я так ничего и не нахожу. Даже телефон с сумкой не обнаруживаю. Пытаюсь успеть на электричку, поднимаюсь на второй этаж, и тут мимо меня с шумом проезжает состав и обрызгивает меня водой с ног до головы. Я вспоминаю, что вроде бы раздевалась в другом корпусе-домике. Узнаю у вахтёров, но они говорят, там закрыто уже. Я вспоминаю и двух женщин, которые там преподают, но не помню, как раздевалась и шла по улице в другое здание без одежды. Я захожу в помещение за своими вещами. Какая-то женщина что-то говорит, показывает на рептилию на полу. Я смотрю на неё. Варан, «улыбаясь», ползет ко мне, и я даю ему руку. Он беззубым ртом прикусывает мою ладонь в перчатке, мы играем. Обращаю своё внимание, он полосатый, яркий, и мои перчатки полосатые, яркие, только разной расцветки.

Я в лагере. У меня больше всех денег, и у меня можно попросить взаймы. Одна девочка показывает мне расчёты. Там есть суммы для меня. Я ей сдаю всё свои деньги. А она мне суммы для меня не отдаёт, я думаю почему? Внутренне возмущаюсь, чувствую себя обманутой и не говорю об этом. Она исчезает. Я знаю, что она придёт и отдаст мне.

Опять лагерь или школа. Дверь. Я её открываю снаружи. А из-под двери пальцы вылазят. Ребёнок просовывает пальцы. Жутко. Я в школе. Школа как пионерский лагерь. Я взрослая. Моюсь в душе. У меня в аквариуме плавают ядовитые змеи, живёт игуана, причем не одна. Я хочу отдать змею и одну игуану в школу. Игуана, что покрупнее, в школу.

– А змею. Как вы её возьмёте? – спрашиваю я.

– Выльем вместе с водой, – говорят мне.

Я с мужем, и чувствую недоверие к нему. Он едет на дачу, а я задаю ему вопросы, подозреваю, мне кажется, он мне изменяет. Друг детства звонит, я говорю ему что-то, а рядом со мной кипишь – мужские, женские голоса.

– Я не вовремя позвонил. Мне всё ясно, – говорит он.

И всё, мне кажется, он обиделся. Я знаю, что приеду, поселюсь рядом с ним, увижу его и поговорю. Хочу позвонить ему – не решаюсь.

Потом дедушкина квартира. Я приехала туда с маленьким мальчиком. Переоделась. Открыла свою комнату. А в большой комнате стулья стоят не так. Стоят два вместе, дивана нет, так как я его убрала в маленькую комнату. Я обратила внимание на ковёр, он как будто болтается на полу, ногой можно было поправить его. А на ковре ещё дорожка. Тут в квартире у дедушки куча народу, две женщины, всё суетятся, я немного терплю, потом говорю:

– Всё! Хочу тишины, все разговоры вне дома.

В гости пришёл мужчина в возрасте, мы вместе с дедом обедаем за столом.

– Приходи ко мне в гости, – предлагает мужчина мне. – Ты насколько приехала?

– Ненадолго, – ответила я и пообещала. – Завтра приду к вам в гости.

Я знаю, что он хочет от меня секс, а я не хочу и, прикинув время своего пребывания и отсутствие взаимного желания, понимаю, что не смогу посетить его. Надо сказать об этом – не решаюсь. Почему-то боюсь отказать.

Я с парнем у дедушки. Сначала выбирала себе носки. Потом оставила его ждать, сама пошла по рынку. Увидела хурму, решила купить – купила. Два больших мешка, ну в смысле обычные полиэтиленовые мешочки, только хурмы в них по два килограмма до верха.

– Вот зачем я второй купила? Что так хурму люблю?

– Она была сорок рублей за килограмм.

– Недешёвая.

Я прохожу мимо дома мужа. Смотрю наверх на его балкон, он стоит, но хочет быть незаметным. Я это замечаю. Делаю вид, что не вижу его. Прохожу мимо дома. У меня в соседнем доме кружок-секция. Дают какое-то задание. Я болтаю ногой, знаю, что муж видит. Тут в комнату, а я сижу одна, заходит муж, как невменяемый, в руках у него свёрток. В нем – курица.

– Сейчас я тебе отомщу, – говорит он зло.

Вижу на полу нож. Муж разворачивает курицу и берёт нож. И начинает резать её.

Я иду по офисному зданию, оно закрытое стеклянное, с огромными потолками, больше похожее на ангар. Вижу мужчину – высокий, плотного телосложения, не мой муж внешне, но это мой муж, я знаю это. И я знаю, где-то здесь рядом живёт его любовница. Он разговаривает по телефону, я жду, пока он закончит.

– Я тороплюсь, – говорит он, целуя меня в щёку, и уходит.

Я ничего не сказала. Захожу в лифт с девушкой, мы поднимаемся. Она начинает плакать, я её обнимаю и даю поплакать у себя на плече. И думаю, что сама очень много пережила, смотрю, вижу себя в зеркало – у меня красные глаза от слёз. Лифт поднимается вверх.

Какой-то парфюмерный магазин, и огромная очередь. Я иду очень легко одетая, зима, но мне не холодно. Захожу в аптеку, покупаю капли в нос. Я в магазине, рядом с домом, покупаю продукты. Тут я вижу мужчину, он как-то странно себя ведёт, неестественно, как больной. Хочет привлечь моё внимание.

– А у меня умерла жена. Мне тяжело, – говорит он.

Я промолчала первый раз, он повторил.

– А дети? – спрашиваю я.

– Сын с родителями жены, – говорит он.

– Вы что были в разводе до её смерти?

– Да.

Я ухожу. А сама думаю, надо было мне спросить про аренду кабинета в этом здании. Я сплю. Темно. Слышу во сне его игру на баяне или аккордеоне. Думаю, какой ужас, я ведь сплю, а он зашёл ко мне в комнату и мне мешает. Я начинаю стонать, стараюсь громко, но не получается во сне. Он уходит злой из комнаты. Потом возвращается, но стоит в дверях, и я знаю, что он что-то задумал против меня плохое. Я жалею, что арендовала у него помещение, теперь он будет издеваться надо мной.

Я ползу. Темно. Тело у меня словно ватное, только руками подтягиваю вперёд себя, удаётся тяжело очень. Впереди светлее. Пересекаю песочную поляну, курортный город, домики для отдыхающих. У меня появляются силы. Я встаю на ноги. Передо мной большой дом или ангар на улице с десятком общественных умывальников. Я захожу туда и умываюсь. Меня зовут, поднимаю голову в сторону форточки. Там – друг детства. Он просунул голову с улицы в форточку ангара и улыбается. Я чувствую себя хорошо. Тут я поворачиваюсь, вижу рядом женщину в полупрозрачной сорочке. У неё просвечивает красивая грудь. Я вглядываюсь в лицо – оно очень привлекательное. Это его бывшая жена. Она понимает, что я приехала к нему и идёт за подмогой. Кого-то зовёт. Я это слышу. Чувствую тревогу. Знаю, что должна бороться за своё счастье быть вместе с любимым.

Я всё куда-то уезжаю с тюками. Дальше – будто под наркозом. В квартире жду сеанс терапии или магии. Как будто всё уже произошло. Я захожу в комнату. Комната похожа на мою в детстве. Открываю тетрадку, написано неровным почерком. Моя жизнь, как я страдала и что пережила. И дальше пишется, что теперь делать и как жить дальше. Но зашёл какой-то пожилой дядя и отвлёк меня. Стал рассказывать о своём жизненном опыте, а мне не интересно. Я думаю о своём.

Объявили о начале войны или конце света. Паника, все собираются. Я в какой-то группе. Но ни мамы, ни брата, ни мужа со мной нет. Нужно купить билеты на отъезд или вход. Уже и людей вокруг нет. Везде развалины. С девушкой заходим в какое-то здание и поднимаемся высоко по винтовой лестнице. Мы наверху. Девушка встала на выступ. «Дальше не пойду – мне страшно, – говорю я. – Я спущусь и подожду тебя внизу». Спускаюсь. Здесь есть мужчины. Самый красивый из них смотрит на меня. «Жаль, что такое положение сейчас», – говорит он. Мне он тоже нравится, но я молчу. Я достаю телефон и вижу непринятые вызовы от мамы. Пытаюсь ей набрать, но, оказывается, у меня нет её номера. Я набираю брата, он не доступен. Возвращаются с билетами и сумками девушка и ещё парень знакомый. Мы ждём. «Вот бы дунуть», – говорит парень. Мы берём вещи, идём в пункт отправления. Кругом разруха. Пришли на вокзал. У меня вещей немного. Одна большая сумка, вторая поменьше и пакет. Я открываю пакет, там папка, бумаги, книжки, зонт, в общем, всё вразброс. Мы ждём. Я переживаю, что не могу дозвониться маме с братом. Я знаю, что будет конец света, и выживут немногие.

– Давайте купим стип, – говорит парень. – А то вдруг это в последний раз можно будет подудеть?

– У меня мало денег осталось, – отвечаю и раздумываю. Не отказываюсь и не соглашаюсь.

Я лечу на воздушном шаре с каким-то парнем за своими вещами. За мной снизу наблюдают, и я вижу себя снизу вверх. Как будто я и внизу, и вверху. Шар поднимается всё выше и выше, высоко, уже показывают в воздухе цифры, что выше не нельзя. Я чувствую, как у меня захватывает дух и всё труднее дышать. А шар поднимает меня с парнем вверх. И я всё ищу свои вещи и полетела за ними. Я вижу приближающееся тёмное пятно сверху справа. Пятно приближается. Это оказывается стая птиц, чёрных ворон. Пятно-стая трансформируется в квадрат и летит на нас. Я слышу из неба мужской голос, низкий незнакомый и властный: «Назад, назад».

Но мы не можем остановиться. Стая ворон разлетается прямо близко передо мной. Я в ужасе. Мне жутко страшно.

Я выкакала большую колбасу, парень взял её и выкинул. Бак с испражнениями сломался, и вся моча стала вытекать наружу. Меня окружают люди, подходят вплотную ко мне, а мне сложно дышать. Я вся забинтованная в гипсе стою.

Еду в машине с двумя подругами. «Пятница. Сегодня можно и нужно купить стипам», – говорят они. Я не хочу, но вслух молчу и ничего не делаю.

«У неё слишком деликатная манера общения», – кто-то говорит о моей подруге с неприятием. А я додумываю про себя, что мне это как раз нравится такая манера общения. Люблю деликатность.

Я и брат. В новой квартире. Я разморозила большого осетра и стала резать. Брат говорит, что сразу жарить нельзя, надо, чтобы мясо постояло в холодильнике. Мама пришла домой и с порога стала орать на меня. «Не смей так разговаривать с моей женой», – говорит ей мой брат. Я удивляюсь, почему он называет меня своей женой. Как будто я сплю днём и просыпаюсь оттого, что брат спит рядом. Мы попа к попе, как с мужем. Я встаю, начинаю с мамой спорить. И так я на неё злюсь за всё. Я собираюсь. Тут до меня доходит, что мне надо быть на вокзале в шестнадцать часов, а уже пятнадцать тридцать. Я вызываю такси. Ищу паспорт с билетом. Никак не могу найти. Нервничаю. Мама гудит постоянно.

– Я прошу тебя – замолчи, ведь невыносимо так жить. Брат привык или терпит. Я не могу.

Я бью брата рукой, сильно, а он беззащитный, слабо уворачивается. Теперь вижу маму – она маленького ребёнка тыркает. Меня ужасает отношение мамы к ребёнку, и моё – к брату. Здесь квартира типа гостиницы или санатория, выглядываю в окно – там мусор на асфальте. С сумерками уезжаем. Подъезжает микровэн – там много людей. Меня окружает толпа детей, и они начинают копаться в моих вещах. Тут я вижу, что какой-то мальчик отходит от нас, а на плече у него я узнаю свой красный портфель для ноутбука. Я думаю, что сумки не могу оставить – растащат, поэтому с ним бегу за мальчиком. Догоняю. Он убегает с моей сумкой для ноутбука. Тут сумка раскрылась – и там мой макинтош. Я боюсь, как бы он не упал и не сломался.

Я вижу мужчин. У меня на груди камера, но она не снимает, а приближает. Мужчины демонстрируют свои причинные места. А я стараюсь не заметно водить экран. И тут один замечает, что я с экраном. Мужчины, направляются ко мне. «Это не снимает. Я просто смотрю ближе», – объясняю я им. Но они неумолимы. «Всё, смерть тебе пришла», – говорят они. Меня отводят в «комнату смерти». Я жутко боюсь. Мне ставят укол, и я словно в наркотическом тумане: голова кружится, тело слабеет, становится ватным.

– Ложитесь на операционный стол, – говорит врач.

И я знаю, что скоро умру. Но врач начинает отрезать мне только кончик носа. Врач поясняет: «Мы делаем ринопластику – тебя никто не узнает теперь». Рядом девушку тоже оперируют. Разрезали внизу промежности дырку и достали ребёнка. Потом она стала терять сознание. Врач заметила, что девушка не подключена к капельнице.

Познакомилась с мужчиной. Сначала он мне показался не привлекательным. А потом я пригляделась – он забавный. Мне он нравился! И как выглядел, и как говорил. Он оказался популярным актёром. Меня привлёк в нём костюм.

Проходит муж в другую комнату, кидая на меня тряпку. На ощупь – мех. Я её скидываю и ещё какие-то лоскуты. Пытаюсь их скинуть, но они оказываются придавлены моим телом. Тут заходит женщина.

– Не трогай эти тряпки, пусть всё остаётся, как есть.

Уходит. Я лежу, боюсь пошевелиться. Что-то страшное происходит, думаю, что я наделала.

– Доставай эти тряпки, – заходит и говорит она.

Я достаю лоскут в виде верёвки, небольшой. Она разрезала его на маленькие кусочки, посыпает им что-то похожее на веточку от ели и кидает остатки. Получается, что я вижу ёлку, на ней эта веточка с посыпанным лоскутом салатового цвета, и всё это на фоне обычной зелёной ёлки. Произносит слова заклинания.

– Теперь можешь спать.

– Мне было страшно…

– Я почувствовала это, поэтому и пришла.

Мне становится легче, прямо расслабляет.

Я оказываюсь в квартире. Там две женщины. Одна помоложе, другая постарше и мужеподобного типа. Помоложе показывает фотографии. Они об отдыхе на Тальков камне. Горы, водоём. Я хочу выкинуть какие-то фотографии. Она останавливает меня. «Здесь я с ребёнком, – говорит она. – А эти красивые, не надо».

Я смотрю. Да, действительно. «Я недавно думала о своей сексуальной ориентации, – говорю я. – У меня был опыт физической близости с женщиной, но это было для меня так, для интереса, я её не хотела. Да и восторга огромного не испытала от этой близости. Может, потому что не было духовной близости? Хотя девушка старалась быть другом. Она гадала и ванну приготовила. Мне всегда нравилось именно с мужчинами. Их проникновение».

Я нахожусь на кухне с этой девушкой, потом на балконе курим. Затем я ухожу и ложусь в комнату спать. Накрываюсь каким-то одеялом. Чувствую брезгливость, так как одеяло без постельного белья. Тут я вижу на балконе фигуру той здоровой мужеподобной, обнажённую, некрасивую. Но, когда я лежу, у меня возникает опять интерес и половое желание. Я встаю, нет, до этого вижу уже ту, помоложе, в экстазе она трогает свою грудь. Грудь небольшая, круглая, красивая, аккуратная. А другая доставляет ей удовольствие. Только другую не видно. Я догадываюсь через балконное стекло. Потом они выходят в коридор. Я выхожу, и эта здоровая напускается с ремнём, начинает им хлестать, махать и бить. Но она не успевает прикоснуться ко мне ремнём, я его перехватываю. Тогда она начинает крутить ножик в руках, так, что если отпустит его, он точно попадёт в кого-либо и порежет. Мы, я и помоложе, стоим в дверях ванной, в коридоре. Та, здоровая, напротив, у туалета. Двери открыты. Свет включен. Эта здоровая останавливается, видя, что у меня глаз не дрогнул, и я не боюсь её.

– Это не педагогично бить ремнём и противозаконно, – говорю я и дальше продолжаю умничать. – Сколько вам лет?

Она смотрит на меня с восхищением и восторгом и молчит.

– Я не знаю, кто мне интересен, мужчины, женщины. У меня сейчас другие цели и мне не до того. Я в поиске себя, своего творца, – говорю я очень убедительно и авторитетно.

Она продолжает молчать и слушает меня. Мне было интересно, какие у здоровой сиськи, но я не спросила, видя и догадываясь, что небольшие. Я подумала, что если что, мне нравятся большие. Но об этом я молчу и забываю.

Я плыву на яхте. Где-то вышла, стою в очереди за чем-то. В соседнюю дверь заносят диковинные подарки. Я стою и мечтаю и тоже хочу. Идёт главный редактор известного издания и большую красивую железную коробку с конфетами даёт мне. Я так рада, так неожиданно. Дальше выходим на берег. Все дамы – жёны, мамы богатых. И какие-то типы, мне они показались сомнительными.

– Пойдём, у меня здесь квартира, как раз на берегу, передохнёте, – говорит один из этих типов мне.

Я очень сомневаюсь, но все дамы рады предложению и идут. Я иду с ними. На пути ров с мусором. Обходим, взбираемся, прыгаем, в общем, преодолеваем препятствия. И я думаю, что конечно, когда темно, здесь не пройти. Значит, надо вернуться дотемна, а уже вечереет. Значит, времени только шестьдесят минут на отдых, и зачем они идут? Идём.

Я на острове. На сваях стоит домик без крыши, прямоугольный. И в ста метрах океан. Я вижу волну, которая высотой в три метра. Нет не в ста метрах, ближе, где-то в тридцати метрах. Возникает страх, что я могу утонуть в волнах. Жалко, что без доски – сёрфа, ладно, пока полюбуюсь волной. А вот дерево с красивыми розовыми цветами, похожее на сакуру. Это и есть сакура. Но откуда она здесь?

Я у мужа в квартире. Собрала вещи в рюкзак. Тороплюсь до его прихода. Встречаю его в дверях. Убегаю, спускаюсь вниз по лестнице. Берусь за перила – они липкие. Вижу рядом с ним соседа. Я маячу ему, что мне нужно с ним поговорить. Уже внизу встречаюсь с ним, и он мне отламывает кусок стипа. Мне почему-то стыдно просить. От подъезда до дороги я перебираюсь вплавь на резиновом валике. Ещё много других резиновых игрушек плавает. Наверное, для других людей и жильцов. Переплавилась, встала на землю. Я отмечаю, что спускаюсь вниз, что липкие перила, вход и выход с препятствием.

Я приехала с учёбы или от мамы в Москву. Я мужа видела, но не чувствовала, не ощущала. Было утро, он куда-то ушёл. Несмотря на то, что это была суббота, я пошла на работу. И посещает обида, мысль, ну как так? Я приехала, мы долго не виделись, и он меня не обнял и не хочет, как женщину. Работа, куда я пришла, на самом деле не моя. Как будто большой ангар, двухэтажный в полумраке. Всё железное. Я села у входа в помещение.

– Сегодня вообще рабочий день? У меня уверенность, что перенесли первое мая на субботу предыдущую, – спрашиваю я у мальчика.

– Нет, нерабочая, – отвечает мальчик.

Они не работают. Я пошла домой. Иду по улице, где жила в детстве, ведущей к дому. Мелкая собачка, вся грязная и плешивая стала лаять у моей ноги. Мне пришлось остановиться. Я попыталась её отпугнуть, топнула ногой, а она вцепилась в меня или в мою сумку. Я не чувствовала боль. Я нашла в сумке какую-то кость-челюсть и бросила ее собаке. Только тогда она меня отпустила. Я пошла домой. И вот я в подъезде. Квартира мамина, я ищу там мужа, его нет дома. Я думаю, где же он? Выходной, а его нет. В одной из комнат включен телевизор. Там показывают фильм ужасов. Обнажённая женщина лежит на спине, лицом к экрану, голова свисает с кушетки. И её тянут, разрывают в разные стороны нити, как-то перекривилось лицо. Я ухожу в другую комнату и ложусь спать. Я сплю голая и жду, что придёт муж. Он не приходит. Я просыпаюсь. Встаю с кровати, и тут меня окружает рой больших комаров. И я вижу в постели, на кровати рядом с собой челюсти, которые я дала собаке. Поэтому и слетелись комары.

Я на даче у мужа, хочу забрать кроссовки, а их нет. Есть какие-то тапочки, я думаю, что они мои, но мне нужны кроссовки.

Муж, женщины, квартира. Муж, типа, в соседней квартире живёт у друга детства. И я боюсь, что он меня узнает. Завариваю чай. Женщина-психолог говорит, что мало, надо больше заварки. Насыпала больше. А я боюсь сказать, что я тоже психолог. Потому что она, мне кажется, профессионалом. А третья женщина – хозяйка квартиры.

Я сняла квартиру с одной соседкой. Квартира однокомнатная. Я с парнем, но комната стала наполняться людьми, и уже стояло в комнате шесть или восемь кроватей, как в детдоме или больнице или лагере.

– Немедленно все собирайтесь и уезжайте, – стала я возмущаться.

Вступила в конфронтацию с одной девочкой, которая ещё и материлась.

– При мне не ругаться, – сказала я.

Она вела себя очень воинственно.

– Я могу и ударить, – говорила она.

Но когда она махала руками для удара, удары до меня не доходили. Потом я куда-то ушла. Пришла, уже нет никого. На кухне грязная посуда. Когда я уходила, видела на улице возле метро сказочные, диковинные статуи животных. Я сказала, что ещё не видела такого. Я начинаю прибираться на кухне и слышу голос приятеля в подъезде. Он заходит. Я целую экран, он жидкокристаллический. И меня забавляет, как экран реагирует на мой поцелуй.

Я покупаю билеты и надо уезжать. Потом ищу чистый листок бумаги для рисунка. Но много бумаги фиолетовой копировальной, но чистой бумаги нет. Наконец-то нахожу у кого-то. Надо уезжать, и я должна покрасить голову девушки, но вижу, что её уже покрасили в светло-рыжий цвет. Мне не нравится, я молчу. Нарисовать хочу женщину, у неё большое круглое лицо. Хотела срисовать, вижу очень старое лицо. Можно в фотошопе убрать морщины. Потом рисую уже без морщин. Лицо моложе и привлекательнее.

Я уезжаю. Только недалеко и ненадолго, по делам. Еду с двумя коллегами в Молдавию. Они видели передачу. Там девушка что-то рекламировала, довольно стройная, в ярком костюме. Один из парней, говорит:

– Я бы её трахнул.

В общем, приехали мы в Молдавию, выходим из турникета. Я застряла. Один парень дал мне свой билет на проход. Вышла. Видим эту девушку с рекламы. Они уже договорились и заканчивают. Она так смело спрашивает парня:

– За сколько ты снимаешь девушку?

– За три тысячи, – он говорит.

– Когда я приеду, сэкономишь, – легко сказала девушка с рекламы.

– Да, неужели?! – удивляется он неожиданности. Хотя сам ведь и хотел её трахнуть, и она ему нравилась.

– Ну тогда давай мобилку!

– Ладно, ладно, договорились, – суетливо промямлил парень, боясь упустить такую шикарную возможность. Перепихнуться с красивой девушкой не всегда удаётся.

Меня удивило, как легко и непринуждённо, смело и уверенно девушка предложила парню себя, как он притворился правильным, а потом согласился. В общем, эта девушка должна была приехать в Москву на день по делам и провести время с этим парнем. Мы уезжаем, я опять застреваю в турникете. Я просто пытаюсь пройти на халяву, а турникет захлопывается и контролёр орёт. В конце концов я купила билет и прошла. Присоединилась к группе уезжающих уже в поезде. Мои парни коллеги в начале, я в конце. Они кроют меня позором, что я с турникетом не могу разобраться. Меня это задевает, обижает.

– Это у меня мама всегда тормозит у турникетов, – пытаюсь свалить на неё вину.

Но это всё равно не облегчает позор.

– Я покупала билет, вот и задержалась, – оправдываюсь я.

Я работаю в игровых автоматах. Мой заработок и количество фишек зависит от фишек клиента. Когда я знаю, что должно быть наоборот. Я кидаю фишки на полотно перед собой. Оно, как пюпитр, небольшого формата А4 с квадратными окнами как лото. Клиент стоит сбоку. Это женщина. Я кидаю фишки, и она угадывает. Я запоминаю цифры и порядок цифр, я их вижу. Она много угадывала. Это невозможно, думаю я.

– Встаньте, пожалуйста, прямо передо мной, – попросила я её.

Она встала, но всё равно угадывала и выигрывала. Я подумала, что она вычислила мой почерк и манеру кидать фишки. Я думала, что это как-то странно. Я ведь работаю на клуб, а не на клиента. Почему мой заработок зависит от выигрыша клиента?

Я и двое моих приятелей придумали такой бизнес. Скорая зубная помощь. Трейлеры, оснащенные стоматологическим оборудованием, а в них зубной врач лечит и удаляет зубы у людей не так дорого, как в больнице.

Я иду по улице, гуляю с подругой. Людей нет. С неба падает звёздный дождь. Я уворачиваюсь от него. Одна искра даже попала мне в ногу и отскочила. Тут мне звонят или я звоню и узнаю, что сын подруги попал в аварию. Его везут на самолёте в реанимацию.

– Вы не нервничайте, его жизни ничего не угрожает, – говорят мне в телефоне.

Я рассказываю об этом подруге. Кажется, я чувствовала вину за то, что я позвала её гулять и она не была с сыном. Вдруг оказывается в аварию попал мой брат. Только сказала, что он обязательный, не подводит, но может случиться всё.

Я в частном доме. Проснулась ночью и наша серая кошка цепляется и ласкается ко мне.

– Что это странно она себя ведёт. Ей это не свойственно, – говорю я маме. Из другой комнаты выходит дед и что-то говорит.

– Теперь всё, иди спать, – говорит мама, указывая рукой на комнату.

– Нет, мне надо в туалет на улицу, – говорю я и выхожу на улицу.

Там полумрак. Передо мной круглый газон с маками. На маках сидят красивые бабочки. Когда я приближаюсь, бабочки взлетают и превращаются в шмелей. Один из них жужжит, путается в моих волосах. Я его стряхиваю. Рой шмелей жужжит надо мной.

Идём в полумраке по улице. Вроде с мамой и ещё с кем-то, кажется, женщиной. Обгоняем троих мужчин в костюмах. Один из них выше всех, чёрненький. И я вижу, что он очень красивый. Мне понравился. Мы заходим в какой-то поезд. Мужчины теперь обгоняют нас. Я забираюсь на верхнюю полку в купе, чтобы привлечь внимание мужчины.

– Откуда ты родом? – он меня увидел и спросил.

– Я родилась в Симферополе, – ответила я.

С верхней полки я пою песню: «Так значит нам нужна одна победа…» Мама в окружении молодых мужчин в полосатых костюмах – они стильные и деловые. Потом вижу аквариум с белой черепахой и диковинным морским зверем – голова кошки, а тело тюленя и плавает.

Я у себя дома, моя квартира, я с собачкой, мопсом. Ко мне пришли два парня. Мы говорим о проекте. Я продаю проект, презентую его. Что-то связано с собакой. Я уверена этот проект – новое для людей. Один из молодых парней соглашается. Я нахожу его привлекательным. У меня просыпается сексуальное желание. Когда они выходили, я спросила:

– Когда ты придёшь?

– В пятницу, – ответил парень.

А пятница – это завтра. Мы целуемся на прощание, мне нравится с ним целоваться. Мне он нравится.

– Я соскучился, – говорит он.

Я, еврей и ещё один незнакомый мужчина в квартире. Я захожу, как будто душевая, только большая. Течёт, бьёт вода. Темно совершенно и на полу вода по щиколотку. Из воды вылезла кошка и пошла на свет, в сторону еврея. Он зашёл в душевую, я спряталась в ванную, думала, что я обнажённая. А я была в трусиках и футболке. Он что-то сказал. Потом я уже в туалете. Сажусь на унитаз, а прямо рядом сидит на горшке толстая девушка. Из-за неё тесно в туалете, но я на неё не ругаюсь и не прогоняю. Сидим вместе, я на одном, она на другом горшке. Дверь открыта. И я разговариваю с тем другим незнакомым мужчиной, что был с евреем. Он толстый мужчина. Когда я встаю с унитаза, подтираюсь, то дверь прикрываю, чтобы скрыться от мужских взглядов. А девочка сидит.

– Мне не нравится, что ты во время этого открываешь дверь и общаешься с мужчиной, – говорит она мне.

Мужчина отворачивается сам. Я замечаю коричневые туфли и гетры наружу. Очень модно.

Я давно не виделась с бывшим любовником. Он где-то был, кажется, в армии. Увиделись один раз. И опять предстоит встреча, меня задерживают, мне приходится ждать.

– Почему так долго? – уже начинаю я возмущаться.

Вот я иду, бегу на встречу, хотя уже поздно. Иду по широкой улице, а машин и людей никого, хотя ещё не ночь, просто вечер. Так, редкие прохожие и машины, хотя город большой. Смотрю, а он не звонил. Я стремлюсь к нему на встречу. У меня помимо мобильного телефона, есть аппарат побольше, но всё равно компактный, учитывая, что это – телефон, факс, принтер. Он стоит сто пятьдесят тысяч. Я вижу на мобильном неотвеченный вызов любовника. Я ему перезваниваю с аппарата. Сначала телефон его занят, а потом слышу только «Алло» и всё. Что у меня аппарат не исправен? Ещё по пути встречается какой-то мужчина и говорит:

– Осторожнее, вот так ходите с таким дорогим аппаратом.

Я думаю, что у моего любовника есть уже другая, и он меня разлюбил. Что он в армии нашёл.

Очень богатая и просторная квартира. Там живёт молодой человек, он одет с иголочки, молод, ему лет тридцать, красив и богат. Его окружают юноши и девушки. Садимся все за стол есть. Я молчала и тут сказала фразу. Она была с философским юмором. Красавец засмеялся, и я тоже смеялась. Между нами прошла волна симпатии друг к другу. Он мне нравился. И я ему тоже понравилась. Там был мальчик. Он умирает. Какие-то были слова у него, которые меня поразили. Я думала записать. Этот мальчик умер во мне, и это я его убила. Испугалась, а вдруг я не смогу творить без него. Этот мальчик затягивал меня всегда в плохие истории. У меня осталась и девочка.

Я пришла в гости к мужу. Там маленькая девочка, я с ней подружилась. Мы лежим, а он обедает.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я у неё.

– Просто прихожу каждый день с двух часов, – отвечает девочка.

– Контролируешь?

Девочка засмеялась, ничего не ответила. Потом я с ней говорила о магазинах и тряпье. Мне и ей нравится дорогая одежда и подарки. Вышел муж. Он стоял на расстоянии от меня в своём бордовом халате. И там выглядывал корсет.

– Что спина болит? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает он.

– У него болит позвоночник, – ответила вместе с ним девочка.

– Ну что это такое? У многих моих знакомых сейчас проблемы со спиной.

Я чувствую, что муж наблюдает за мной, и я ощущаю себя желанной. Я в какой-то квартире. Просыпается негритяночка и мулатка. Я ревную.

– Не общается ли она с мужем? – спрашиваю я.

– Нет, – говорит негритянка. – Она проснулась после долгого сна.

У неё просвечивает грудь и кажется большой. Я хочу потрогать. Беру её грудь в руку, и она оказывается как моя на ощупь. Мне нравится, значит, и у меня такая же красивая и так же стоит. Хотя у неё немного висит.

– Я всё копирую, – говорит девушка-мулатка.

Я знаю, что я тоже копирую и чувствую единство. Я не одна такая, хотя, кажется, это не нравится мне. Мне кажется, я обманываю себя. А откуда я могу знать? Практики у меня не было.

Потом с парнем идём по улице. Пасмурно, осень.

– Мозгами я понимаю про мужа, но что так тянет? – говорю я.

– Ты ещё в Пути к главному сражению. Будет ещё второй короткий брак, а третий уже надолго.

Так идём мы по улице и разговариваем. Доходим, а впереди грязь и лужи – и мы поворачиваем обратно. Начинаем спускаться в метро, и сверху обрызгивает нас машина.

Хочу сдать в магазин мясо. Я его делаю сама, как будто это хлеб, пропитанный бужениной, и сдаю это в магазин на продажу. Потом договариваюсь с парнем о стипаме. Он заходит ко мне, я ему кусочек отламываю. Он это делает так, чтобы мама не узнала.

Должен начаться фильм в кинозале. Я жду сеанс. И ещё я зарядила деньги на стипам.

– Я буду занята. Освобожусь только поздно вечером, – говорила с продавцом.

А у меня мои дела отменились и мне надо ждать фильм.

Я иду красивая по центральной улице, покупаю мороженое. Думаю, что продавец принесёт до фильма стип и я дуну. Но его нет. В нашей компании есть девочка. Она уходит, и мне становится ясно, что она пошла за стипом. Я злюсь на себя. Зачем на неё заказывала? Она себе возьмёт – мне не достанется. Вот я собираюсь дунуть. Смотрю в кинозал, там уже темно и люди сидят на задних рядах, но я не могу повернуть голову и их разглядеть. Собираюсь дуть. Со мной парень – муж этой девочки.

– Не очень-то хочу я и боюсь… Потому что дула с мужем и привыкла к нему. И если сейчас дуну, буду думать о нём.

– А ты включай стопор – щелчок и меняй мысли, – советует муж девочки.

Я не верю, что это получится, и дуть боюсь, не решаюсь.

У меня маленький частный домик среди большого количества других домов. Я иду по дороге, в руках маленькая собачка, вижу, что стоит две машины, одна большая загородила маленькую. И два больших мужика из большой машины заставляют двух парней из маленькой раздеться до трусов – грабят их. Они меня увидели, и я испугалась, что они и со мной что-то сделают, но они меня не тронули. Тогда я прошла дальше, набрала номер службы спасения и сообщила о нападении. Я сама боялась, что эти мужчины меня обнаружат.

Я в лифте поднимаюсь высоко. Теперь со мной постоянно ходят два мужчины. Что-то или куда-то моя мужская часть не пускает, не принимает. Может, страдания? Я это тоже не принимаю. Это то, что имеет своё пространство. Может, это мои страхи?

Звонит мой телефон.

– Прославского можно к телефону? – спрашивает девушка.

Я очень удивлена, с чего это мне звонят? Прославский – мой одноклассник, но мы после школы даже не разговаривали ни разу.

– Я увижу его в сети, могу что-то передать, – отвечаю я.

Она положила трубку. Странно. Дом – многоэтажка. Я с двумя парнями. Они поднимают голову, видят моего мужа. Он как раз смотрит с балкона. Я смотрю комнату в общежитии. Она большая и в неудобном месте, рядом с кухней, курилкой и выходом на улицу. Там ужасно грязно.

Здание после ремонта. Я поднимаюсь по лестнице вверх. Нужно убивать тараканов, их я не вижу. Много каких-то насекомых с крыльями. А, это бесцветные тараканы, догадываюсь. Был же ремонт, вот они и покрасились в побелке.

Я как бы в заложниках. Какие-то развалины. Женщина и парень открывают двери. Причём женщина трансформирует свою кисть в металлическую пластинку и разрезает железные замки на дверях и трубы. Они заходят в эти двери. Я бросаюсь в бегство. Тут я вспоминаю о чём-то и возвращаюсь. Уже слышу их голоса, они поняли, что я скрылась, сбежала и возвращаются. Я опять убегаю. Они гонятся за мной и догоняют. Возвращают обратно. Идёт война. Всех отправляют на фронт. Разделили на отряды по десять человек. Я чувствую страх. Говорю:

– А морфий или опиум дадут? А то ведь как идти? Жутко страшно. Шальная пуля и всё, или вообще неизвестно что.

– Нет, не дают, – отвечают мне.

Женщины делятся на десять человек и готовятся к прыжку с парашютом. Я захожу в магазин, а там распродажа платьев и одежды из Америки. Всё красивое. Но у меня деньги на что-то другое и я не могу себе купить. В магазин зашла училка, а я отпросилась по делам. Я подумала, что она меня заметит.

Из вод моря-океана выходит женщина и хочет меня туда забрать в пучину. Девушка какая-то с братом трахается. Ещё наблюдаю в воде, как плавает красивая разноцветная рыбка. То ли за ней кто-то гонится, то ли это я хочу оглушить её. Это получается, и я со дна реки достаю её. Она уже комочек и не красивая.

В лесу или на поляне, в земле есть что-то, типа воронки, заполненной водой. Я и ещё люди стоим вокруг, посередине – эта воронка. Люди по очереди засасываются туда. Я боюсь туда попасть. Я плюю на воду в этой воронке, мне надо что-то определить. Тут в мгновение засасывает и меня, и я оказываюсь под землёй. Там старый мужик. Я его боюсь. Я лицом и телом стара. Я ему говорю:

– Это не я. Это тело Мойры.

Он всё равно заваливается на меня. Я знаю, он меня хочет. Половой акт прошёл, он позади, я просто знаю это. И я чувствую, что мне дарована жизнь, и знаю, что меня спасло старое тело Мойры.

У меня золотая цепь и браслет. Мне надо не потерять их. Темно. Страшно. Я отдаю в горсти золото девочке на сохранение. Пошла, потом подумала, что не смогу забрать золото, будет некогда, или вдруг она потеряется или обманет. И я вернулась. Взяла, надела на себя. Я ищу квартиру. Смотрю одну, комнаты большие, хозяин улыбается. Со мной мой мопс. Я хочу снять комнату. В других комнатах живут. Из одной комнаты выходит парень и говорит:

– Здесь в каждой комнате живёт по семь человек.

Я ухожу, отказавшись от этого варианта. Обнаруживаю, что у меня нет сумки. Она уже на остановке, в луже, и какая-то тётя пытается вытащить оттуда моё. Достаёт колготки в упаковке. Я подошла к ней.

– Положи на место. Это моё, – сказала я строго.

Я с подругой у себя в квартире, пришли с хозяйственного. Я переливаю мыло. Тут приходит мой муж. Я знакомлю их. Появляется ещё ребёнок. Я представляю:

– Яна, Нелли – ребёнок, подруга.

– Нино, Нелли, Нино, Нелли, – повторяет муж, пытаясь запомнить на свой лад.

Он ведёт себя странно. В глаза не смотрит, с опущенной головой, суетливый. Я начинаю догадываться, что он был с девушкой. Однако меня это не злит, и я не ревную.

Я устраиваюсь работать в ювелирный магазин. Говорю с директором по телефону:

– Официанткой подрабатывала в шестнадцать лет один месяц. Вообще работала менеджером.

– Можно встретиться через два года, – одобряет и говорит директор.

Я думаю, почему так долго?

Вышел фильм. Идёт премьера. Поставил его старик Нургалиев. И я рядом с ним сижу и имею к этому фильму отношение. Как будто я написала сценарий. Фильм про известное издательство. Он меня обнимал, а я стеснялась этих объятий.

Я выпиваю. Выясняю отношения с кудрявым парнем – брюнетом.

– Мне надо ехать, – говорит он.

– Что ты меня дуришь, – наезжаю на него.

– Я и не думал.

– Ну и езжай, куда хочешь.

Я встречаю парня, он крупный, и ему тоже тридцать лет. Он стал мне напоминать, как я себя вела пьяной.

– Помнишь, ты песни пела? Говорила всякую чушь.

– Нет, не помню, – отвечаю я.

– Помнишь, у тебя вены вздулись?

– Нет, не помню.

– Тебе нельзя пить.

– Да я знаю, я и не пью совсем уже два года. Знаю, что нельзя, – говорю я, опустив голову.

Парень убивал людей.

Я на улице – сумерки. Ко мне подходит несколько мужчин, знакомятся. Они мне не нравятся, я им отказываю. Тут появляется успешный, стильный, уверенный мужчина. На нём кораллового цвета кожаная обувь и куртка. Меня поражает цвет обуви. Я знаю, что они очень дорогие и мне не хватит денег.

– Хочу такие же, – говорю я.

– Пошли со мной, – отвечает он. – И у тебя будут такие же.

Я иду за ним и думаю, как же я забыла про работу. Я так была довольна, что получила её. Хотя сама работа – не моя мечта, просто было сложно с деньгами. Я иду с ним, и мы заходим в квартиру. Квартира моя и на моей ответственности бабушка. Я замечаю, что у него обувь на шпильках уже. Я не показываю вида, что меня удивило это, но я подумала, значит, он ниже ростом и он женственен. Меня это разочаровало. Я чувствовала себя подавлено, обманутой, как провинившийся ребёнок, корила себя, что соблазнилась на него, на его успешность и красивую обувь. Мы ложимся вальтом и он начинает целовать пальчики моих ног.

– Почему ты не помыла ноги, они пахнут? – спрашивает он.

– Я ещё не успела, – отвечаю я.

В этот момент он смотрит на меня любящим взглядом и мне очень приятно. Под пепельницу мы использовали вазу для цветов, которая как кашпо к стене крепится. И потом он забрал несколько таких ваз с собой. Я думала, зачем он у меня забрал вазы? Он ушёл, но я как-то догадалась, что он уходит на войну или в армию, потому что он сидел, а его волосы на спине стригли ножницами. Я заметила его волосатость – мне понравилось.

Сначала я с парнем и ребёнком иду по горам с двумя лошадьми. Потом я с подругой развлекаюсь с мужчинами. Потом мы умываемся, я брызгаю водой себе на лицо. Она стекает на рубашку и грудь. На улице тепло и меня не беспокоит мокрая одежда. Я иду с чувством уверенности, достоинства и спокойствия. И это я ощущала. И мне было хорошо.

В округе поселился дракон и всех жрал. Я, мама и брат убегаем, потом я не вижу ни мамы, ни брата. Я и ещё девочки, как будто студентки, ищем укромное место. Прошли красивое диковинное здание с большими окнами, но туда не пошли, так как окна большие и я знаю, что для дракона не будет это преградой. На улице перед этим зданием стояли лавочки и на них сидели люди. Находим маленькую комнатку в полуподвальном помещении, как бы комната под землёй. Мы прошли в комнату. Стояло лето, и воздух был заряжен теплом и страхом. Я подумала, вдруг маму с братом сожрёт дракон. Меня напугала эта мысль. Мы с девочками зашли в комнату и расположились там.

– Мы не повторили немецкий, – сказали девочки.

Я стала говорить на немецком языке. Тут в дверь заглядывает морда дракона коричнево-зелёного цвета. Двери были из шторок. Я лежу, не кричу, и он пытается дотянуться до меня. А надо мной в верхнем иллюминаторе – окне появляется лицо мужчины после оспы. Он спрашивает:

– Дракон у вас?

Я не могу слова сказать, киваю головой. Драконовская морда пытается добраться до меня. Я в страхе. Этот дракон – моя злость, от которой я прячусь. И эта злость может сожрать и меня, и других людей.

Я приезжаю на какой-то слёт по презентации продукции, типа пищевые добавки. Много людей. Все улыбаются. Ночь скоро и мне надо успеть, чтобы попасть на метро до часу, но я не успеваю. Два или три мужчины проявляют ко мне сексуальный интерес. Но они мне не нравятся. Я с ними ругаюсь, потому что отказываю одному, с другим трахаюсь, но мне не нравится его худой член, и я прерываю акт. Он злится. Я не знаю, как успеть до метро. У нескольких уезжающих спросила, может, подвезут. Они отказали. Потом поздно в Москву ехать, метро закрыли, а я живу в другом конце. У меня есть деньги, но мне жалко тратить их на такси до дома. И я остаюсь на мероприятии. Тут одна из ведущих предлагает мне пищевую добавку, повышающую силу, энергию, настроение. Она есть у меня в наборах. Я нахожу в файле, похожа на стип и размером с детский пластилин. Её откусывают и проглатывают. Я так и сделала. Вернулась домой утром в шесть утра. Мама стала орать:

– Где ты шлялась двое суток?

– Я же пришла рано утром и никого не будила, – ответила я. Меня возмущают претензии мамы. Так обидно и я взрослая уже.

Курила стип с братом. Пришла мама, запаха уже не было. Мы смотрели фильм.

Везде сумерки, темно. По краям дороги – ямы. Я осторожно иду, чтобы не оступиться и не упасть.

Я с мужем. Мы занимаемся любовью. Я ему говорю:

– Я люблю тебя и чувствую свою любовь к тебе. Как жаль, что мы расстались. Что помнить плохое или хорошее. Плохое забывается как-то. Ну почему расстались мы? И ты, наверняка, помнишь хорошее. Кажется, люди не понимали нашей любви. Это тётя твоя. Сама не была замужем, без детей, вот и гадит, отравляет жизнь тебе. Почему так получилось?

Два мужчины. Один, очень толстый. Директор ресторана. Тут он узнаёт, что ресторан заработал один миллион и отмечает это особыми жестами. Они рассказывают о своём доходе. Просят меня рассказать.

– У меня значительно меньше, – говорю я и начинаю рассказывать.

Так я иду и рассказываю, уверенная, что мои слушатели идут рядом. И тут я замечаю, что их нет рядом. Я вернулась и вижу толстого нет. Я увидела его чуть вдали. Мне было обидно, что я им рассказывала, а они удалились, им не интересно.

Я подыгрываю. Взяла с полки у мальчика блокнот с книжечкой и хочу положить обратно. Этот мальчик был в мешковине на лице.

– У тебя на лице что-то некрасивое, – говорю я ему.

Полка высоко, я подпрыгиваю, чтобы достать, но не получается.

Я захожу к приятелю домой. Он живёт со мной в одном подъезде этажом выше. Он с братом. Я захожу к ним. Его мать не рада меня видеть, ходит недовольная. Самого приятеля не вижу. Знаю, что он есть, но не выходит. Я в подъезде с девчонкой. Я её не знаю. Она в красной кофте с капюшоном и с очень короткой стрижкой. Похожа на уголовщину, но привлекательная и молодая. Собираюсь пойти по работе на собеседование или встречу. Я в костюме и в пальто. Костюм мой, а пальто не знаю, новое. Я захожу снова к тому приятелю. Вижу его, он только что освободился, поэтому мы давно не виделись, но я не вижу его лица. Он его прячет, потому что обижен. Мне нужно что-то взять на кухне, пришлось снять обувь. Чтобы надеть обувь обратно, я ложусь на пол, зная, что приятель увидит, и может это его соблазнит. Беру обувь, встаю, обуваюсь, уже присев на корточки. Тут подходит он, садится тоже на корточки передо мной, и я могу разглядеть его лицо. Оно такое же, как было и тело такое же. Не поправился, только морщинки у глаз. Я говорю:

– Ты не постарел, только морщинки.

Я выхожу, он выходит за мной. Он уже не обижается, что-то говорит. Я знаю, что он уже мой. А у него нет зубов. Я говорю:

– Зубы надо вставить.

Но он мне уже не интересен, и я иду со своей подругой.

Я иду в спортзал. Он находится в огромном шарообразном здании, где много света и воздуха. Я в здании и начинаю подъём в спортзал. Этот подъём – уже диагностика того, действительно ли я хочу заниматься спортом. Сначала я поднимаюсь как по горке, склон без ступеней, вверх. Уже подойдя к вершине, я устаю, а мне необходимо подняться еще на одну ступеньку, но она очень высокая. Я подпрыгиваю и вижу стройных мужчин и женщин. Красивые спокойные и уверенные в себе. Подняться на эту ступеньку сложно. Я пытаюсь один, два раза – не получается. Я придумываю как-то подпрыгнуть и, изогнувшись, неестественно забираюсь на эту ступень. Пока я пыталась запрыгнуть, у меня была мысль, а, может, да ну их, бросить всё, и не нужен мне этот спорт. Внутренняя борьба шла у меня. Я подумала, так ведь это и есть проверка, насколько я сильно хочу быть среди этих людей, потому что они мне нравились. Они были другие, не похожие на всех остальных, как будто они излучали свет своим спокойствием и внутренней уверенностью. Что-то величественное, неземное было в их манере, и меня тянуло к ним сильно.

Я хочу подарить кому-то открытки. Три штуки. На эти открытки нужно сделать украшения ещё, типа звёздочки, бабочки. Я подхожу к киоску, спрашиваю украшения.

– Да, есть, – отвечает продавец и показывает.

– Они какие-то большие, – отвечаю я. Мне не нравятся. Я иду дальше, киосков много по пути. Чуть ли не на каждом углу. Захожу в следующий. Через окошко спрашиваю. Там есть украшения, те что надо.

– Наклейте на открытки, пожалуйста, – прошу я продавца.

Я в квартире. Подарила открытку с днём рождения малышки. Её смотрят. Она открывается и показывает фильм. Мне нравится. Я волнуюсь, чтобы она понравилась и кому я подарила.

Я учусь и скоро экзамены, а я не готова, даже не знаю какие предметы. Я чувствую себя плохо, мучает совесть, вина, что я не подготовилась, запустила всё и теперь я могу не сдать, но успокаиваю себя, что ладно, тройку-то поставят, что-нибудь наговорю. Мне нужны книги для подготовки. Я хочу прилипнуть к девочке, она хорошо учится и подготовилась. Она говорит мне, какие учебники нужны. А не подготовилась я так как была с мужчиной. Он алкаш.

– Меня бесит твой алкоголизм, – говорю я ему.

Он как будто прислушивается.

У кого-то в квартире. У девушки. Она готовит очень вкусно. Пока она выходила, я нашла в морозилке пистолет. Взяла себе. Потом хотела положить обратно, но мне не удавалось. Девушка была постоянно на кухне. Я в другой комнате. У меня устройство, которое всё чинит, там гвоздь вбило, там, там. Молодой человек со мной в комнате говорит:

– Скажи, чтобы гвоздь в окно вбило, а то лезут всякие. Вон, лезет.

Мне нужно повернуть голову вправо, а я не могу. Я с силой поворачиваю, и вижу, действительно кто-то лезет. Дверь чуть приоткрыта. Мне становится страшно. Я пытаюсь открыть глаза, всматриваюсь. Как будто что-то пролазит. Я смогла открыть глаза и вижу, это веником от пыли уборщица стирает пыль с двери. Она молодая с кудрявой копной на голове. Я смогла крикнуть: «Мама!» До этого только стонала. Кажется, я что-то не впускаю, боюсь. Жуткий страх, от ног – холод.

Я возвращаюсь с тренинга. Зашла в магазин, там что-то купила. Села в автобус. Еду и чувствую, у меня голова кружится и мне плохо. В автобусе я решаю остаться. Автобус привозит меня к деду. Уже темно. Я думаю, что это я решила у него ночевать. Выхожу с девушкой из автобуса. Мы идём вместе по двору. Она подходит к своему подъезду. Я остаюсь на улице, она возле двери. Очень темно. Я вижу, что мне только пройти через арку и я дома. Я говорю об этом. Тут в арке я замечаю мужчину. Он стоит. Прямо слева передо мной в арке. Передо мной подъезд с девушкой. А справа прячется какой-то парень. Мне страшно, они что-то задумали, эти парни. Я отбежала назад и парней вспугнула, они исчезли.

– Почему ты отбежала и бросила меня? – стала укорять меня девушка.

– Ты у подъезда в безопасности и в случае чего можешь уйти в подъезд. А я в темноте и в случае опасности мне остаётся только бежать, – говорю я.

Тут освещается её лицо, оно мне не нравится, какое-то грубое. Когда я шла с ней, думала, как хорошо иметь дом! Вот бы она пригласила меня. Но не решаюсь попросить об этом или что-то меня останавливает. Я пришла к подъезду деда. Решила не ночевать у него, не хочу, да и мой парень волноваться будет, я всегда дома ночую. Только зайду, проведаю. Обратно поеду на такси. Времени уже много, а автобусы не ходят. Тут слышу стук из подъезда, вглядываюсь – женщина. Предлагает из окна с внутренней стороны подъезда войти. А я стояла, вспоминала код домофона. Я захожу в подъезд, лифт открыт и в нем туалет, унитаз стоит, и дверь на первом этаже приоткрыта.

– Лифт не работает, – говорю я.

И поднимаюсь на пятый этаж пешком по лестнице. Звоню.

– Открыто, – отвечает дед.

Я захожу в квартиру, он сидит в комнате, в которой я жила. Там новенький диван яркого цвета – оранжевый. Сначала он меня не узнал. Потом узнал, встал и обрадовался. Подошёл ко мне, взял мою сумочку, поставил на пол и стал меня обнимать, целовать. Мне стали противны его поцелуи, я стала вырваться, дотянулась до сумки, взяла её и выскочила в подъезд. Спускаюсь по лестнице и понимаю, что у меня зуб вставной сломался. Я его сплюнула и думаю, как я буду без зуба теперь? Нащупываю язычком, нет, он только чуть отломился. Потом я убеждаюсь, что все зубы целы. Один только чуть счесался.

Какое-то большое здание, кажется, больница. Как-то так произошло, что женщина родила двойню и умерла. Но никто не знает, что она умерла. И сама она в то же время осталась жива и не знает, что уже она умерла и скоро умрёт она вся. Я с ней хожу гулять. Заходим в магазин. Там распродажа. Что-то похожее на пояс. Она смотрит один, там оторвана пряжка. Тут она видит юбочку из норки цветную. Её держит какая-то девочка. Она берёт эту юбочку у девочки и откладывает в покупки. У неё много денег. А у меня мало и я могу себе позволить немного. Думаю, что у неё много денег, и она скоро умрёт, поэтому я соглашусь, чтобы она заплатила за меня. Память о ней останется. Ведь ей больше не нужны деньги, но всё равно скромно выбираю одежду. Выбрала три вида и увидела рюкзаки, мне как раз нужен для спорта. Эта женщина, которая умерла и жива, трансформируется в мужчину. Он тоже умер и не умер. У него есть жена. И мне нравится этот мужчина. Жена его знает уже, что он умер и скоро умрёт эта живая часть, но все молчат и не говорят ему. Тут он прижимает меня к стенке и начинает страстно целовать. Я наслаждаюсь этой близостью. И вижу, как в толпе идёт его жена и смотрит на нас. И снова мужчина трансформируется обратно в женщину, и она похожа на маму. Я с ней иду, разговариваю. Она как будто чувствует, что скоро умрёт. Я знаю, что произошла медикаментозная ошибка. Ей об этом не говорю.

– В Японии живут до ста лет, а тебе ещё пятьдесят пять и ты проживёшь долго, – говорю ей.

Она соглашается. Подъезжает машина микровэн. Открывается дверь, и меня приглашают сесть. Там сидят парни и девушки. Они говорят мне:

– Рассказывай.

– Сяду и расскажу, – отвечаю я.

Этот парень грубый, он мне не нравится, и я его побаиваюсь. У него телефонный разговор о предстоящем дне рождения. Когда заканчивается, все говорят, один за другим, что не смогут прийти на день рожденья, у всех дела. У меня нет дел в воскресенье, но я не хочу идти, так как он и его общество мне не нравится. Но я молчу и не говорю об этом. Ещё думаю, что он расстроится, что никто не придёт к нему.

Какое-то помещение, большое здание. Я хочу купить стип. Подхожу к продавцу, говорю. Она мне даёт в пакете чая.

– Сейчас такая расфасовка, стоит четыре тысячи.

Мои наркотики трансформируются уже в другое. Хорошо.

Тут появляется муж, видит, что я купила. Мы случайно дотрагиваемся друг до друга руками. Я ему говорю:

– Не трогай меня – мы развелись.

А сама хочу дотронуться и чувствую, что и он хочет. Но мы расходимся, и я о нём забываю. Захожу в комнату, там девушка лежит на полу беременная и под ней вода течёт.

– Наверное, надо врача вызвать, уже воды отошли, – говорю я и собираюсь идти звать врачей.

И вижу уже ребёнок выходит, его головка. Я быстро подошла к девушке и стала поддерживать ребёнка. Он был весь в слизи. Но у меня не было никакого отвращения, хотя было немного, но сразу прошло. Она никак не могла родить.

– Повернись на бок, – предложила я ей.

Она повернулась, и ребёнок вышел, родился. Я обрезала пуповину и стала снимать плёнку. Сначала сняла со рта, и он стал дышать. Сняла плёнку со всей головы. Я увидела жизнь в глазах. Меня наполнило чувство радости. Я держала в руках жизнь, и я была рада ей.

Я в ресторане у друга. Он показывает свои записи и стихи. Я читаю, пытаюсь разобрать слова. Разобрала детский стишок. Я даже переписала его. Говорю, что мне понравилось оно и это именно для детей. Он предлагает сделать гирлянду и так встречать гостей с детьми. Получается гирлянда из бумаги с текстами из цветной бумаги, склеенной клейкой плёнкой. Я вижу, что плёнка – голубая изолента. Нахожу это примитивным и неаккуратным. Тут заходит женщина взрослая с ребёнком. У неё высокая причёска, ухоженное красивое лицо и одета она дорого. Ребёнок тоже весь чистый и холёный, розовощёкий мальчуган. Я их встречаю и предлагаю сок, чай.

– Мы зашли ни есть и пить, а по делу, к директору. Мы ничего не хотим, – говорит она.

Я раскладываю гирлянду и хочу им показать. Замечаю, что в помещении темно. Хочу включить свет – он не работает, большой свет – тоже нет электричества. У меня начинается паника, что нет света, и никто меня не слышит. Я зову, кричу, чтобы сделали свет. Тут оказывается рядом мужчина. Я понимаю, что сплю и мне надо проснуться. Пытаюсь открыть глаза и вижу над головой пролетающего ворона. И глаза снова закрываются. Я понимаю, что это было во сне, и я не проснулась. Мужчина рядом кладёт руку на мою правую грудь. Я подвожу свою руку и ощущаю его руку. Он давит на мою грудь. Он врач и помогает мне проснуться. Мне кажется, что он использует меня, чтобы полапать. Я как бы проснулась в ужасе. Он говорит мне выпрямить ноги, тело, чтобы почувствовать их. Я так и делаю. Села, напрягла мышцы. Но понимаю, что я сплю, не могу проснуться. Я плачу о том, что дедушку убили, как вдруг почувствовала что-то в пространстве. То ли меня подбросило, перевернуло, сжало, и я услышала голос:

– Не надо сожалеть о прошлом.

Потом муж. Мы расстались, но тут он приходит с моей бывшей начальницей поздравить меня с днём рождения. Я догадываюсь, что они вместе. Плачу. Хочу снять деньги с банкомата, а у меня пластиковые карты испорчены. Я зачем-то до этого вырезала пин-код с них.

Вижу трёх полураздетых мужиков и так, что у них отросток виден. Я смотрю на размеры, меня привлекают у негра. У него такой толстенький и большой, даже висячий. Я почувствовала возбуждение. Рядом со мной подруга. Мы смотрим на них в окно.

– Мне нравится негр, я бы трахнулась, – говорю я ей.

– Секс не главное за что ценится личность, – отвечает подруга.

И у меня прошло возбуждение.

Приятель и я у него дома. У него его девушка. Она ему дорога. А я вижу, что она дурит его. Думаю, хорошо, что я другая, не такая, как она и мне обидно, почему ему она нравится больше, чем я. В той лживой я себя увидела, раньше я была такая же.

Подъезд моей подруги детства. И там дырка на лестничной площадке, нет нескольких ступеней. Надо или перепрыгнуть, или перешагнуть. Я сначала думаю об опасности, но потом перестаю, подавляю эту навязчивую мысль, спокойно переступаю эту дыру.

Как будто тренинг. Я живу у женщины, которая старше меня. К ней пришла подруга. Они вышли на балкон и эта женщина плачет. Я выхожу к ним, говорю:

– Мне тоже скоро тридцать два года и я одинока, у меня нет мужа. Я бы выпила, но мне нельзя, да и не хочу. Я завязала и уже больше двух лет не пью совсем.

Меня накрывает осознание своего возраста и одиночества, и я начинаю плакать с той женщиной. Потом какая-то группа. В помещении я ходила на перекур с теми двумя женщинами. Поднимаемся по лестнице высоко «на группу». Заходим в класс. Открыта тетрадь. Ведущий спрашивает:

– Почему разный почерк и чья тетрадь?

– Моя тетрадь, – отвечаю я. – А почерк разный… Усталость или настроение… Когда что-то мотивирует – хороший почерк, когда нет – плохой.

Я где-то в походе или отдыхаю в лагере. В комнате разговариваю. Рядом со мной женщина, я знаю, кто она или догадываюсь. Она входит в моё тело, и я говорю неестественно страшным голосом. И меня как бы раздувает. Мне не нравится это. Потом передо мной Ярик, тот, что умер. Тут живой. Я подхожу к нему.

– Пожалей меня, мне страшно, – говорю я ему и плачу.

Он начинает меня обнимать, целовать. Я чувствую, что мне не нравятся поцелуи. У него много слюны и она солёная. Мне неприятно. Даже этой слюны так много, что всё лицо в слизи. Я пытаюсь выплюнуть слюну, освобождаю лицо от поцелуев.

– Тебе не нравится? – спрашивает он.

А я не могу ответить, что не нравится. Молчу.

– Давай не будем курить и пить. Смотри, как хорошо трезвыми быть, – говорю я ему.

– Мне предстоит работа или я смотрю на природу… Мне ведь надо изменённое восприятие…

– А зачем? Если говорить о стимуляторах, то мне, а я пишу стихи и консультирую, намного важнее. Но у меня получается так и так лучше. Без последствий!

Мы где-то в лесу. Очень красиво кругом. Трава, деревья, речка. И я валяюсь на траве безмятежно.

Теперь я на работе. Какие-то наглые мужики всех строят. Один ко мне пристаёт. Я устраиваюсь работать в ресторан. Один из мужиков заводит меня в отдельное помещение и трахает меня там. Я хочу скрыться оттуда. Ухожу, уезжаю в каком-то сумбуре. Были сапоги зелёные кожаные, их можно было взять, я беру. Ухожу, иду пешком, так как ключи, деньги, телефон – всё потеряла. Прихожу как бы к маме. Боюсь говорить ей, что я всё потеряла. Я хотела, чтобы мама не узнала, пыталась сделать ключ. А ключи были, которые сейчас у меня в квартире, и мне нужно сделать всего один ключ. Я пока хожу с маминым и у меня есть время переделать и сделать себе ключ. Я боюсь ей говорить, что потеряла. Много чувства вины и стыда. Ложусь спать. Просыпаюсь опять с чувством вины и стыда. На работу не вышла. Потом дочь подруги стала меня стыдить:

– Как ты могла? Мы за тебя поручились, а ты!

Мне стыдно, я чувствую вину. Там был ещё кто-то: то ли её отец, то ли Ярик, то ли муж другой подруги – красивый мальчик.

– Съешь это. Это поможет тебе прийти в себя после пережитого ужаса, – предлагает он мне.

Это наркотик.

– Нет, не буду, не хочу, – отказываюсь я.

Но он настаивает, чтобы я съела и мне приходится.

– Сейчас это в форме изогнутого гвоздя и глотать сложно, но это только глотать, потом всё нормально, – объясняет парень.

Мы идём гулять. Доходим до склона. Я удержала дочь подруги, чтобы она не упала. Сначала девочка злилась на меня.

– Чтоб ты сдохла, – кричала она мне.

Но потом пошла со мной. Я спасла ребёнка, чтоб она не упала.

И вот я вижу, что по воде идут женщины. Одна – голая и я вижу её груди. И тут я вижу на одной груди татуировку Микки Мауса. Она так сделана, что его морда повторяет как раз форму груди. Носиком – соском. Я удивляюсь – надо же.

Я сначала захожу в здание. Вижу актёр – некрасивый. Он бизнесмен и умный. Чего-то рулит и вижу его охранника – здоровенную детину. Тут я в комнате с подругой. Она и этот охранник – голые, собираются сексом заниматься. Он возбуждает подругу, засовывает ей пальчики в промежность. Я вижу это со стороны. Бизнесмен тоже ходит и исподтишка наблюдает. У охранника огромный член, которым он трахает её. А меня возбуждает тоже какой-то мужик, фаллоимитатором, который называется «пумей». А бизнесмен всё ходит и смотрит. Я хочу, чтобы меня трахнул бизнесмен, потому что охранника не хочу. Но бизнесмен лукаво улыбается и ничего не обещает. Я в неопределённости.

Опять помещение, типа ангара. Куча баб. Я прячусь от какой-то. У меня есть деньги и я хочу есть. Отправляю, кажется, брата в магазин. Он хочет купить что-то себе. А я хочу паштет с макаронами. Прошу его купить. Он приносит – я варю. Нахожу пустую комнату и ухожу туда. Двери из шторок. Кто-то заглядывает. Ой, блин, Катя Ковалёва. Прямо, красотка, куда бежать. Она из моей школы и из института. Ну что ж, хорошо. Правда, Катю не помню. У меня в классе Кати не было, кажется, вроде в параллельном. Но там Катя была с заячьей губой. Я в короткой юбке. Одеваю розовые колготки, накрашена ярко. Хочу вызвать эпатаж и удивление у какого-то мужчины. Я вижу, как в людей внедряется эффектом перемещения стальная часть-монстр. Эта часть есть в теле. Она ходит за людьми, общается. А в теле, это я со стороны вижу – моё тело, здоровой девки, крупной и вульгарной, то в руке, то ещё где находится эта стальная частица. Она перемещается по телу. Может принимать всю форму тела и может внедряться в другие части тела и в других людей. Проникнув в другого, другой начинает вырывать большие морковки целиком, потому что эта стальная часть превратилась в морковку в теле. Это больно и заставляет страдать и мучиться людей. Стальная фигура-монстр ищет кого-то и спрашивает:

– Где твой парень?

– Я не знаю, какого парня тебе надо? – отвечаю я.

Я лежу на кровати и вижу, что рядом со мной валетом ко мне лежат парень и девушка. Они мне знакомы. Мы вместе работаем в ресторане. Он – начальник, она – работник. У них связь. Теперь я вижу его на соседней кровати, и тут рядом со мной трансформируется стальная фигура – монстр. Я в ужасе. Стальная часть – это моя часть, саморазрушительная. Она осуждает, критикует, ненавидит, хочет всех изменить, заставить страдать. Это моя мощная защитная функция. Броня непробиваемая. Да, где-то в глубине души я осуждаю эту пару. Он худой и противный. Она привлекательная. И чего на работе? Я понимаю, не моё дело, но где-то далеко осуждаю. Как будто я бог. Это мой монстр хочет всех изменить, быть богом бессмертным, бесстрашным, неуязвимым.

Парень и девушка. Я или кто-то говорит парню, что у него нет мотивации к жизни или он сам про себя говорит так. Короче, моя мужская часть слабовольная, у неё нет мотивации к жизни. А женская – осуждает, критикует, оценивает, ненавидит всех, считает себя идеальной.

Я на работе, в больнице. Уже ночь. Я спускаюсь и застаю мужчину бородатого в кабинете. Звонит телефон, я беру трубку. Это мама.

– Этого мужика надо контролировать. Он может тебя убить, – говорит она.

Я хочу ей позвонить, сказать, чтобы встречала меня, а то ведь этот мужик может пойти по короткому пути, дойти быстрее к моему дому и подкараулить меня, чтобы убить. Но думаю это бессмысленно, так как она тоже женщина. Ну что она может сделать и как защитить меня? Я не звоню.

Я в каком-то помещении. Со мной ротвейлер. Какая-то женщина подводит чёрную палевую собаку, ставит рядом с моим ротвейлером, фотографирует. Я хочу погладить чёрную собаку, притрагиваюсь к её голове, а её хозяйка бьёт меня по руке.

– Нельзя, причёску можно испортить.

Я хотела сфотографироваться с этими двумя красивыми псами, но не получилось. В помещении было много людей, но я никого не видела, стояли мои родственники. Зашёл парень, блондин, увидел меня.

– Пойдём поедим? – предложил он мне.

– Позже, сейчас сделаю дела, – ответила я серьёзно. Хотя уже предвкушала банкет.

Я любуюсь ротвейлером, такой красивый. Мы пошли с ним куда-то вверх по лесенке. Я шла, он бежал за мной, я видела его через пролёт и любовалась его статью и красотой – вот качественный самец. Чёрная собака – это смерть. Она пришла за ротвейлером, причём я всегда путала его с мопсом, но мопсу ещё рано умирать. Я заплакала, оплакивая ротвейлера. Что я за сука, бросила свою собаку, одну, другую. Плачу, плачу.

Я захожу домой поспать, со мной мужчина – парень. Потом я звуком где-то в горах пытаюсь привлечь животных, и они идут на звук. Помню о цвете, что китайцы любят яркие краски. Я смотрю на фотографию, вижу живую женщину с усами, ну, не совсем усы, а так, пигментация. Я приехала, легла спать, но меня подняла тревога, что нужны деньги и работа. Я пошла, уставшая. Иду и думаю, я ж не знаю, куда иду. Вернулась обратно. В квартире не могла понять, дома соседка или нет. Тут выходит её сестра. Мне она показалась очень симпатичной. Здоровается со мной, обнимает, целует и слишком интимно, что не свойственно нам. Но я также тепло и сексуально ей отвечаю. Мы садимся в зал и смотрим фильм. В зале есть ещё девушки и парни. Фильм эротический и я чувствую сексуальное желание и возбуждение. Начинаю обдумывать, кого бы из мальчиков присунуть, но меня останавливает что-то. Я выхожу в коридор, и соседка начинает меня целовать, обнимать, и я ей отвечаю. Мы уже лежим на полу, и я мну, сосу её грудь. Мне очень нравится, и я возбуждаюсь. И в это время её сестра лижет мне клитор. Я вот-вот кончу. Соседка говорит:

– Бери сосок полностью и со всех сторон.

Я мну, ей больно, и мне нравится.

Я с мужем и его папашей. Иду с женщиной – юристом. Нам нужно спуститься вниз по лестнице. Я спускаюсь, она прыгает, там достаточно высоко, но она приземляется, падает на попу, обнажив красивые ноги. Я восхищаюсь её смелостью. Мы идём разводиться или на встречу с мужем. Что-то у меня с ним осталось. Я спокойна, но когда заходим в кабинет, я вижу мужа. Он ещё красивее, как будто не он. А папаша тот же. И тут я не выдерживаю и говорю при всех:

– Как ты мог? Я же тебя люблю… А сейчас хочу получить с тебя деньги, раз ты так.

У меня есть кусочек стипа. Я всё равно подхожу к парню и спрашиваю у него.

– Есть «чё»?

– Вот, у меня остался кусочек, – достаёт он.

Я думаю, жаль тратить деньги, ведь у меня есть. Тут парень начинает нахваливать свой товар, растягивает этот кусочек. Растянул в колбасу немного, примерно пятнадцать на пятнадцать сантиметров. Показал с обратной стороны. Там какие-то корни и червяки белые.

– Фу, – говорю я.

Он тогда растягивает его снова и стип превращается в шубку-накидку. Я подношу к носу, принюхиваюсь.

– Да, пахнет стипом, шубка.

Я накидываю на себя шубку и бегу к толпе. Молодой человек хотел меня остановить, но я ловко увернулась и вырвалась. Проходили молодые люди, и я стала спрашивать у них:

– У вас есть стип?

А сама в шубке из стипа. Я хотела, чтобы они догадались и заметили. Её надо было понюхать, сразу определяется запах стипа. Но никто не догадался.

Мы на каком-то конкурсе. Надо надеть туфли, да так чтобы носок белый красиво выглядывал, он из тряпочки. Мне главная показывает, как эту тряпочку заворачивают. Потом показывает, как шить шубу.

– Сначала полоску так кладём, поворачиваем противоположной стороной и так чередуем.

Я посмотрела на мой мех – он потёртый, старый.

– Можно новее и свежее? – прошу я.

– Охотник мне пообещал принести.

Я с молодым человеком. Идём по рынку. Я вижу рыбок и хочу их купить. Уже вижу как в аквариуме плавает. Я так захотела две пираньи, две красивые золотые рыбки – они все маленькие. Я думаю, если пираньи вырастут, они сожрут золотых. Сомневаюсь. Золотая рыбка – беременная. Я решаю, когда появятся на свет маленькие, то пересажу их в другой аквариум. И тут оказывается, что у меня нет аквариума, хотя в детстве был, и мама его, видимо, убрала куда-то. Я ищу аквариум в шкафу. Боюсь, что мама узнает, что я искала аквариум в шкафу.

Я в гостях у парня. Пью пиво, оно мне нравится, но я больше не хочу. Парень суетится, семечки грызёт, пьёт много и быстро. Какой-то нервозный. Накормил животных. Я захожу в туалет. Животные всё раскидали по полу. У меня какое-то беспокойство с куском мяса, то ли наоборот – спокойно. Я кому-то отдала этот кусок. У меня болел живот, и я подумала, что у меня скоро месячные.

Идём с мамой по улице. Я хочу пить. Останавливаемся у колонки. Сначала утоляет жажду она, потом я. Но мне тяжело – кран близко к земле. Мама нажимает на рычаг и быстро отпускает. Мне удаётся только намочить ладони и губы, чуть слизать влаги – напиться не удаётся. Я чувствую безысходность. Я собираюсь на поезд, в дорогу, подальше от мамы. Для этого взяла папину машину, поехала в лес и решила переправиться вброд через реку, хотя там был крутой склон. Я понимала опасность. Въехала на машине в воду, убедилась, что смогу выбраться, если она начнёт тонуть. Машина застряла посередине реки. Я решила звать на помощь. Папа был со мной в машине и сказал мне:

– Принеси гайку и отвёртку.

Я пошла домой, возвращаюсь, а он на тракторе вытащил машину. И ездит на нем по узкой колее. Трактор постепенно клонит в бок, к обрыву, и он рискует сорваться в реку. А папа смеётся. У меня замирает сердце. Он ходит по краю, готовый упасть. Это большой риск.

Я приехала на вокзал покупать билеты в Питер на конец декабря. А пока что осень. В кассе говорят цену выше, у меня не хватает денег. Я прошу у подруги недостающую сумму. Она мне даёт. Кассир оформляет билет и протягивает его вместе с цветами, хризантемами, как компенсацию за завышенную цену. Еще даёт мне сдачу. Две большие горсти мелочи. Хризантемы – любимые цветы моей бабушки. Я взяла две горсти мелочи в ладошки и понесла подруге. Она стояла на лестнице и курила. Подруга высыпала мелочь в карманы.

Я как-то узнаю или просматриваю диск, где жена брата неуважительно говорит о нём и плетёт интриги, шепчется со своей мамой и подружками. Я злюсь, как она смеет так о моём брате. Я подхожу к ней, хватаю за кофту, начинаю трясти, говорю:

– Разводитесь.

Узнаю, они разводятся, и внутри радуюсь.

Я с подругой и её братом.

– Вот это песня! – восхищаюсь я. Она играет, я пою и выгибаю тело.

Подруга просила деньги на алкоголь. Я не дала. Потом типа спортивной секции на плаванье. Я хочу успеть поплавать в бассейне. Такое чувство, что это уже было. Какой красивый дом на воде в зелени. Хочу свой дом, где-то изолированно. Ребёнок. Его качают на руках, передают из рук в руки. Иду, ищу дом. Уже знаю, что он красный, кирпичный, дорогу, по которой идти, улицу… Уже иду по улице. Дом, который я ищу, должен быть по левую руку. Я предполагаю, что он настоящий. Хм, откуда это слово? Многоэтажный, но не очень – этажей семь, и он в меру длинный, очень аккуратный, немного прямоугольный, с красивыми балконами – и окружён радостью. Я в большом доме, много людей и просторно. Со мной мама. Всё очень хорошо и красиво. Эйфорично. У меня появляется чувство, что что-то здесь не так. Подозрение. Мы выходим к речке искупаться. Я стою на пригорке, смотрю на воду, она очень прозрачна. И тут я замечаю, что в воде несколько неподвижных тел – трупы. И в это время женщина в воде задевает тело, орёт в панике и хочет спастись. Я наблюдаю с берега.

Я жарю блины. Мужчина пробует блин, который в масле. Ему понравился. Другие – сухие.

– Фу, тесто не дожаренное, – говорит он.

Я думаю, они одинаково прожарились, просто один в масле, другие – без. Во время секса я обосралась и смываю говно. Я так возбудилась, что обосралась.

Я на каком-то мероприятии. Там мне понравились один мужчина и одна девушка. И мне показалось, что они смотрят на меня с интересом. Они на некотором расстоянии, и мы не разговариваем. Со мной парень и девушка – мой молодой человек и моя подруга. Я вижу себя и их со стороны. Вначале та девушка мне не нравится, но потом что-то в её лице притягивает. Но она не похожа внешне на меня, хотя что-то близкое есть. Нас троих высаживают где-то в лесу на природе. Я выхожу из машины, причём машина типа фургона. Мы выходим сзади.

– Отлично четыре утра, как раз прогуляться по лесу, – говорю я.

Со мной по-прежнему мой молодой человек и подруга. Тут я вижу, что та девушка, которая мне понравилась с самого начала, садится в белую машину за руль. Я подумала, что это здорово на машине приехать в лес ранним утром, и я бы спустила крышу авто. Смотрю, девушка спускает крышу и превращает машину в кабриолет. Как она мне нравится. Я представила себя на месте девушки, как я еду. Меня обдувает тёплый ветер, льётся музыка. У меня чувство, что я могла бы быть на её месте; но у меня, как обуза, мой молодой человек и подруга, и я не могу их оставить, и они как будто гнетут меня. Это мои части мужская и женская. Я никак не могу их принять. Дальше я в квартире разговариваю со своим молодым человеком.

– Нам лучше расстаться и сохранить любовь, чем ты увидишь меня, когда я сорвусь до бешенства, – говорю я ему.

И в это время я вижу того мужчину, который мне понравился. Я смотрю на него, он на меня, не отрываясь. Я думаю, неужели я говорю о расставании своему молодому человеку, так как мне понравился другой? Я думаю, имею ли я право? Чувствую вину и своё предательство. Как будто я не имею права измениться и стать другой или собой.

Я сплю, кто-то очень гремит в другой комнате. Я встаю и вижу там скопление людей несмотря на небольшое помещение. Вижу я их из окна. Нас разделяет окно, вместо стены, то ли оно в решётках, то ли вообще нет стекла. Я говорю:

– Тихо всем, что расшумелись. Я сплю.

Я звоню по телефону и мне надо взять интервью. Мне это затруднительно, так как оно про смерть, какое-то нелогичное. Потом я иду по лугу, за мной парень. Он голый, писает на ходу, какой-то дурачок. Я захожу в кабинет к женщине. Она полная и взрослая.

– Разрешите мне покакать, – прошу её.

Сначала хотела на её рабочий стол сесть, потом всё же поставила горшок на пол. Я на работе. Устанавливаю проводники-роутеры. Ранее уже были установлены. Я хочу покорить Ярослава. Трогаю его член, он упругий сверху, где головка, а после, словно водяной и прозрачный, но стоит упруго. Я его соблазняю и, наконец, у нас совершается половой акт – он входит в меня. И я чувствую это, ощущаю, как он во мне. Думаю, как давно у меня не было там никого. Мне хорошо от ощущения, что там у меня член. Дёрнулось моё тело, и я кончила. Потом я пыталась поймать взгляд Ярослава, но он был как-то далёк. Вспоминаю про проводники. Там их было несколько. Я подумала, что он, может, вернётся или его привлекают другие бывшие отношения. Это его дело и я сажусь на другую лавочку. Если захочет – подойдёт и сядет со мной. В газете написано, что агенты осуществили хорошую сделку. Теперь спят, а должны быть на работе. Я спокойна, потому что я выполняю работу и думаю, что будет тем сотрудникам, которые отсыпаются? Директор агентства, женщина, передаёт дела другой. Директор рассказывает о проводниках роутерах.

– Где-то он больше, где-то меньше.

Я хожу к мужу домой. У меня есть ключ, я открываю дверь. Вот и сейчас я пришла, смотрю, что одна комната закрыта на замок, слышу там шум и думаю, что сейчас он выйдет и застанет меня. Я в волнении и в страхе. Вижу женские туфли на высоком каблуке и открытые босоножки. И тут ко мне выбегает котёнок, чёрный, пушистый, как комочек, лапки-подушечки у него странные, какие-то жёлтые с буквами или символами. Я с ним играю. Зашла в квартиру, до этого стояла, не могла решиться зайти.

Мне брат подарил сто тысяч, и я думаю, на что истратить или начать копить? С шофёром ехать куда-то или не ехать. Я и ещё люди вокруг меня. Мне говорят:

– Тебе надо есть фрукты, ты плохо выглядишь.

Я и муж. Мы напротив друг друга. Между нами светлая тёплая и сильная любовь. Я пою песню про снежинку. Мужчина со мной. Мы нравимся друг другу. Мы на машине скорой помощи и нас вихрем заносит. Тут водитель и другие мужчины говорят моему:

– Давай выпьем.

– Он не пьёт, – отвечаю я за него, так как он сам не может сказать «нет», хотя я знаю, что он хочет. Он молчит, потому что я рядом нахожусь. Я подумала, что зря ответила за него.

– Да я не пью. Всегда хочу сказать вам об этом, но не решаюсь и поддерживаю компанию. И сейчас я пригублю лишь, – говорит он им и уже, обращаясь ко мне. – Возьми четыре банана и сходи на улице их съешь.

Я иду на улицу и думаю, почему мне надо идти? А после аварии, я ему растираю ноги. Это лучше, чем выпивка. Я подумала о самоотречении. А всё-таки мои части начали заботиться друг о друге.

Я с подругой. Она готовится к встрече с американцем. Подруга с ним переписывалась и вот он приезжает. Я иду гулять с собачкой. Вижу их. Он – круглое лицо в очках, небритый, крупный мужчина, похож на кого-то – не помню. Он разговаривает на иностранном языке. Они заходят в магазин. Теперь сидим в ресторане. Я наблюдаю за ними с соседнего столика. Мужчина-иностранец и моя подруга, не знаю, кто именно. Он возмущается, что коньяк ему дали ненастоящий. У него есть свой алкоголь. Я смотрю на бутылку коньяка и кручу:

– Да, возможно, это подделка. Не разбавляют только Hennessy и Red Label – дорогие напитки.

Иностранец жадноватый, экономный очень. Он и с подругой моей встретился, чтобы экономить на гостинице. Подруга говорит ему про очки:

– Мне понравились твои очки, ещё тогда, когда я смотрела фото с тобой. Золотые очки.

– Позже я дам тебе их померить, если они тебе подойдут, я тебе их отдам, – так легко ответил он.

Меня удивляет эта чрезмерная щедрость, и я в нее не верю. Очки же золотые, как это он их отдаст. Подруга тоже сомневается, но говорит:

– Спасибо.

Но не будет же отказываться. Мне не нравится в подруге, что это всё, потому что он иностранец. Её корысть. Что она с ним не ради того, что он интересный, а ради того, чтобы быть с иностранцем. Мне он нравится внешне, но я не доверяю ему, он излишне щедр, а в некоторых ситуациях, например, как с алкоголем, какой-то противно жадный. Такие крайности.

Я в большом помещении, похоже на школу. Вижу женщину, у неё юбка вязаная, как у меня, только без бахромы и длиннее. Я говорю:

– Мне бы понравилось работать ведущим стройотряда. Это ответственно и интересно, с подростками.

Я вижу девушку. Когда она в фас – у неё причёска, как бы с бугорком впереди, так носили раньше, но когда она в профиль поворачивается, я разглядываю ирокез, очень мягкий и замаскированный. Красиво смотрится. Меня это восхищает.

– Я бы работала ведущей стройотрядов. Надо успеть к отъезду, – повторяю я.

Я еду по эскалатору вверх с молодой девушкой и парнем. Им около тридцати лет. Парень флиртует с девушкой. Я говорю:

– А мне тридцать лет. Это видно?

– Да, это видно. У тебя вид замученный, уставший.

Я думаю о том, что надо сходить к косметологу.

Я, девушка и мужчина. Девушка полуголая. Я трогаю её грудь, сжимаю её. Она немного больше моей, в руку не вмещается, не удобно.

Я умираю, я знаю сегодня или завтра. Я спокойна. Мама знает, но не верит. А я знаю, что умру скоро.

– У меня будет новая жизнь. Я чувствую себя спокойно и умиротворённо, – говорю я маме и брату.

Мне звонит папа и я с ним разговариваю.

– Выходит, не было у меня достойного хорошего парня, – говорю я ему.

Жену брата я ненавижу и говорю ей:

– А тебя это не касается. Ты сука, так обращаешься с моим братом.

Я вижу своего брата, он в молчаливом смирении. Мама, типа, не при делах, она не вмешивается в их отношения. Сначала мне не по себе, что я умираю. Но чувствую себя хорошо, просто я знаю, что умру завтра или сегодня. Это умирает какая-то часть во мне. Возможно, это часть, которая фальшивая или саморазрушающая…

Мне нужно забрать долги с бывшей работы и у знакомых. На бывшей работе девушка делает вид, что не знает, хотя я уверена, что они информированы о том, чтобы отдать мне долг. Сначала она с другими была занята. Я подошла к ним, напомнила о себе. Стою, жду. Потом она с группой из четырёх человек переместилась в другой конец и встала там, далеко от меня.

«Ты посмотри, они должны мне деньги, а я вынуждена уговаривать, чтобы мне их отдали. И ещё бегать за ними что ли? – возмущаюсь я. – Марина, Марина! – кричу девушке по имени. – Подойди ко мне и отдай долг!

Я прохожу одну комнату, вижу в ней группу из четырёх человек, один среди них юноша, полностью голый, он симпатичный и высокий. Эта группа похожа на тех, с которыми я как-то жила в квартире. Этот парень, когда оделся, сказал своей девушке:

– Я импотент.

Я наблюдала за ними и думала, что они невежи и быдлы. Теперь я поняла, почему он был голый, он же импотент и толк с него никакой. Я даже никак не отреагировала внешне. Про себя подумала – полнейшее бескультурье и невежество.

Едим в машине. Вернее, я смотрю запись, как едим в машине. Я на заднем сидении, впереди дедушка, ещё с нами мама и брат. Я в гневе, хотя у меня красивое лицо, говорю:

– Вот какая я стала. Я даже букв не знаю, я ничего не могу. Всё из-за вас! Постоянные скандалы, ругань! И всё это у нас дома! Вечный конфликт.

Я говорю это в камеру и всё моё лицо в экране. Мама злая на меня. Брат мне помогает.

Я в больнице. Я как бы под присмотром. Уличаю момент и бегу между каталками с больными; пока там очухаются, я успею скрыться. Бегу, не оглядываясь. Выбегаю из больницы. На улице темно. Я бегу до поворота, потом иду быстрым шагом. Думаю, скроюсь за поворотом и меня не найти. Я испытываю кайф, когда убегаю, скрываюсь от милиции, иду против закона, общества, порядков, правил, системы…

Я нашла комнату в трёхкомнатной квартире. Мы с подругой встретились, она хвастается. Я позирую, надеваю разные платья. Сменила два наряда и мне надоело. Я хотела понравиться кому-то. Были зрители – четыре человека. Целуюсь с парнем. Он наполняет мне рот слюной, и мне неприятно. Я ощущаю его слюну у себя и думаю, зачем он это делает, ведь необязательно наполнять слюной. В квартире, в комнате лежу. Меня целует девочка китайка или корейка. Я прошу её:

– Полижи мне.

До этого она водила мне через одежду каким-то предметом по клитору и я возбудилась. Она начинает только. Я чувствую возбуждение. И тут заходят парень с девушкой. Не обращая внимание на китайку, говорят мне что-то. Я в шоке, говорю:

– Да что это такое? Не могу расслабиться и побыть одна! Надо было снимать отдельную комнату, чтобы ко мне никто не мог зайти. А так, ужас!

Я пою песню своего сочинения и аккомпанирую под гитару. Свою песню. Мелодия очень красивая.

Я с братом и его женой. Мы в одной квартире. Они в одной комнате, я и две девочки в другой. У нас и у них своя ванна и туалет. Я говорю:

– Я ненавижу жену брата и чувствую свою ненависть к ней.

– Это может быть связано с сестринской ревностью, – отвечает девушка.

– Ненавижу, потому что она плохо обращается с моим братом.

Потом я захожу в подъезд, поднимаюсь по лестнице, и на втором этаже возле квартиры стоит мужик. Увидев меня, он направляет на меня пистолет и говорит:

– Иди ко мне.

Мне страшно. Я замерла, не могу двинуться с места. Тут спускается пожилая женщина. А замерла как будто не я, а парень, но я его вижу. А тот с пистолетом меня не видит, он спрятал пистолет. Я говорю бабуле:

– Надо сопроводить парня до подъезда, а то мужик с пистолетом хочет его убить. У него взгляд насильника. Изнасиловать хочет.

Мы идём с бабушкой, а парень впереди. Провожаем до маминого подъезда, который находится через три подъезда от этого. Доходим до подъезда. Этот парень уже я. И я уже в своей квартире. Хочу постирать. Достала бельё из мешка, набрала много. Говорю брату:

– Хочу посмотреть фильм.

– У меня есть новые, – отвечает он и перечисляет.

Я смотрю много дисков в упаковке. И два совсем новёхонькие и названия необычные, не видно, правда. Я собиралась помыться и раздета была. Заходит брат, я немного прикрываю наготу, но грудь видна. Он как будто не замечает, я тоже. У нас это как будто в порядке вещей. Потом я на реке, на лодке, хочу утопить ребёнка. Своего внутреннего ребёнка, свой творческий потенциал. Аквариум с рыбками. Мне рассказывают, как их кормить. Одна рыбка особенная. Я вижу её тело прозрачное. Она величиной с ладошку и вижу её глотку в прозрачном теле. Так вот она питается живыми раками, планктоном и, чтобы еда не выпадала обратно, надо прямо в эту глотку складывать, а не кормить как обычных рыбок в аквариуме.

Я с мужем. Я на него разозлилась и била его кулаками по лицу и ладошкам. Но мне казалось, что удары всё равно слабые.

Я показываю девушке какие-то бумажки. Она мне даёт что-то, какие-то деньги для получения посылки или чего-то ещё и уходит. А мне надо получить и принести к ней. Я жду у себя в квартире. Со мной подруга. Я собираюсь в дорогу. Проходит мама подруги, передаёт мне подарок, но я её не вижу. У меня много тряпок, простынки. Я ей показываю.

Я на кухне натираю тарелки. То ли я с дедушкой, то ли с кем-то ещё ждём дедушку. Хочу поставить десертную тарелку, а сверху супную. Я спрашиваю:

– Чай нальём к приходу или не будем? Мы не знаем, когда он придёт. Чай остынет.

Дедушка надувает шарики. У меня теперь есть четыре шара. Я хочу их положить в тарелку, потом связать и повесить. Думаю это хорошо для деда, надувать шары, лёгкие тренирует.

Я приехала в город к бывшему другу. Сначала я не решалась к нему зайти. Я узнаю, что у него от одной из жён двадцать один ребёнок, от последней. До этого тоже много. Или всего у него от разных жён двадцать один ребёнок. Рядом переход в Испанию. Большой рынок, много диковинных фруктов и всего-всего, что душа пожелает. Наконец, я встречаюсь с другом. Он такой же простой, как и был. Потом он пригласил меня в дом. Я увидела его папу. Он предложил мне сесть за стол. Его отец постарел. Но я не видела мамы его, а спросить не решалась, где она. Мне нравится он, только он простоват, как работяга-крестьянин. Но он меня любил.

Опять била бывшего мужа. Как будто я вернулась к нему. Всё мило и любовно. Я легла спать. Проснулась, его нет рядом. Я выхожу в другую комнату, а там ещё какой-то его друг и две тёлки и муж. У меня есть подозрение и недоверие к мужу, что он мне изменил. Он перебрасывается фразами с одной из девушек:

– Как тебе понравилось? – спрашивает у неё.

Эта девушка крупная, высокая, пухлястая, лет двадцати пяти, догадывается, понимает, что я его жена.

– Нет, в 14–45 не понравилось, – отвечает она ему.

Я понимаю, что они про секс и в это время я спала. Меня охватывает злость и ужас, что в соседней комнате муж трахал тёлку, пока я спала. Я набрасываюсь на него с кулаками. Бью по лицу и кулаками и ладошками. Он уходит. Мне было грустно и обидно. И тут я понимаю, что он – дурак и я не могу повлиять на его образ мышления. Он просто дебил. Я беру за кофту эту тёлку и трясу.

– Как ты могла, – злюсь я.

– Я не знала, что он женат, – оправдывается она.

Она испугана. Она вышла из спальни полураздетая. Да, сначала я опешила, а потом подумала: «За кого я держусь? Да и пускай». У тёлки сиська вылезла. Я с иронией поправила, одёрнула её майку.

– Он мне больше не нужен, он дебил. Я уеду скоро, и ты можешь его забирать, если тебе нужен дебил. С тобой произойдёт тоже, что и со мной. Он такой человек, предатель, да ещё и дурак, – говорю я ей уже спокойно.

А я устроилась в какую-то контору, там с утра надо быть на работе. Беспокоюсь, что в поликлинике не была, то есть я прогуливаю. Как будто мне всё равно. Скажу, что плохо себя чувствовала, недомогала. Та тёлка приносит штору – это тюль с вышивкой на окно. Я уже видела эту тюль и не стала покупать – там заплатки, косяки и потом она свет пропускает. Ну вот, не я уже главная по созданию уюта в мужниной квартире. Я его отпускаю и как-то мне легко. Мне немного грустно, но я не могу переделать его. А такой, какой есть, он мне не нужен. Я его бью опять с ненавистью, с отвращением и презрением. А потом успокаиваюсь, отпускаю. Принимаю как то, на что я не могу влиять.

Я в тюрьме. Меня приводят в пищеблок проверять свежесть рыбы. Стоит много ящиков. В них разная рыба: скумбрия, красная, мелкая корюшка, сельдь. Много-много солёной, вяленой, сырокопчёной рыбы. Я перебрала мелкую рыбу. И не знаю, какая из них испорченная, а какая нет, если только по цвету. Убрала одну. Надо приступать к другой крупной рыбе, а я ленюсь и не знаю, какая из них свежая. Девочка другая работает с мясом. Я у неё спрашиваю:

– Как определить свежесть и испорченность продуктов, рыбы в частности?

– Я не знаю, – отвечает она. – У меня мясо и мне легче понять, а вяленая рыба, да что ей будет, она не портится.

Но я чувствую угрызения совести, что не работаю. Я не уверена, что вяленая рыба не портится. Может, засыхает? Как узнать? Девочка с таким энтузиазмом переставляет ящики с мясом, фаршем. А я перебрала мелкую рыбку, а крупную видно сверху – она свежая, вяленая и так много ящиков, что вроде не вижу смысла перебирать её. И вроде боюсь, что начальница накажет, что я не работаю. Но она свежая – вяленая рыба. То, что меня перевели на пищеблок, это как продвижение. Я всегда сытая. Вот и сейчас девочка пожарила котлетки, сделала салатик. Я и рада своей привилегированности, но всё равно боюсь или стесняюсь есть.

Я с парнем в лесу. Я оказываюсь одна на дороге и на земле. Проезжают машины и я задней частью головы слышу, как близко они проезжают. Но меня словно относит от дороги, притягивает к чему-то. Я в неестественной позе лежу и не могу сдвинуться. Меня волчком крутит. Теперь я на поляне, там же в лесу, возле стола и сидений с большими спинками из дерева, как пеньки со спинками и стол такой же большой из дерева. Откуда-то появилась на одной спинке сидения бумага с надписью «СПИД». Я думаю, для чего это? Может быть, это для того, кто сидит на этом стуле. Меня пугает эта надпись. Тут я вижу парня, кудрявые русые волосы, примерно мой ровесник, может лет тридцать или моложе. Видно, что он привлекателен. Но есть что-то неестественное в его движениях. Когда он заговорил, я поняла, что СПИД – это его табличка. Я определила, что он наркоман. У него была пугливая улыбка, забитая. Он был суетливым, чесался. Я уже догадалась, что здесь пункт выдачи лекарства против СПИДа. Я знаю, что его надо употреблять постоянно. Как будто у наркомана появилась другая зависимость от лекарства. Я услышала бой часов. Парень посмотрел вверх на часы и на его лице отразился страх. Я подумала, о чём этот страх? Он боится умереть. Почему-то мужчина, который был со мной, убегал от этого наркомана вокруг стола, и я бегала от него. Этот наркоман хотел приблизиться ко мне, а я сторонилась его. Другая девушка говорила:

– У него СПИД, надо держаться от него подальше.

Но я знаю, что он передаётся через кровь и что боятся на самом деле нечего. Тем не менее я тоже отхожу от него подальше. Тут из-под земли на расстоянии пятидесяти метров заработал, загудел подъёмник. Мой взгляд и взгляд наркомана обратился в сторону него. Поднялся лифт с двумя людьми в герметичной спецодежде, похожей на скафандры. У них стояли две пятилитровые фляги с жидкостью – это было лекарство от СПИДа. У наркомана даже появился блеск в глазах. Я наблюдала за ним. И думала, что интересно, знает ли он о своём дне смерти, сколько ему осталось жить. Я вспомнила его взгляд на часы и страх в глазах, как будто остались минуты. Может, он зависит от лекарства, и оно даёт ему жизнь. Все шарахаются от него, и зачем только он повесил на себя табличку СПИД? Чтобы все узнали… Как будто забота о других. Кажется, ему было без разницы, что о нём думают. Его волновало время и лекарство. Страх смерти ужасает.

Мне говорит кто-то:

– Ты атеист – веришь в лошадей, а мы религиозные – верим в истину.

– Да как же я забыла, что есть истина. Действительно то, что уже давно доказано людьми. И есть абсурд то, что немыслимо вообще. А лошади – это животные, природа. Раньше были люди-лошади, то есть я верю в заднюю часть, а истина идёт из головы – это верхняя передняя часть. Или из сердца? Ну да, есть истина. Атеисты тоже верят в неё, ну, может быть, не слепо, а подвергая изучению, сомнению. Может, это и более долгий путь. А просто тупо взять и поверить?.. Хотя это было бы хорошо сделать, сэкономить время. Не ходить, не сомневаться.

У меня есть работа в деревянном доме, и я там пишу, анализирую… У меня много проектов. Сейчас делаю один, потом другой, третий и так далее. Они начаты, их необходимо закончить. Потом я обнимаюсь с мужчиной, я сижу сверху и одета. Мы обнимаемся и целуемся. Доходим до высокой стадии возбуждения. Я хочу, чтобы он вошёл в меня, но как будто нельзя. Достигнув пика возбуждения, я встаю и отхожу. Я очень хочу его и даже злюсь, что вот так. У меня даже чешется в промежности. Я встаю рядом с железным забором и трусь о железный прут. Потом я беру взаймы деньги в соседнем доме на подарок к свадьбе. Прихожу к себе домой. Хочу помыться. Мне девочка говорит:

– Ты же вчера мылась!

– Хочу ещё и всё, – отвечаю я.

Я захожу в ванну. Там много белья висит, противно, но вижу свои розовые пижамные брюки, пробираюсь в ванну. Стала мыться, намочила голову и вспомнила, что только вчера мыла голову… Снова зачем?. Но ведь я на праздник собираюсь, на свадьбу. Что ж, уже поздно, намочила голову, мою. Выхожу, а там уже девочка с парнем собрались, и мне нужно торопиться. Я не хочу торопиться и ловлю себя на чувстве вины, но потом думаю, да что это вдруг. Приходит главная женщина.

– У кого ты брала взаймы? – спрашивает меня. – И я возьму себе.

Зачем она мне это сказала?

У меня есть стип, но курить его некогда. Праздник. Главная женщина съела всё, и я убираю её грязные тарелки, а чистых нет, именно таких же – есть другие. Я подогреваю пиццу. Вся не вошла в микроволновку. Я её оторвала неровно, положила разогреваться. Сама думаю, зачем я стала прибирать и ухаживать, я лучше бы сама села и поела. Я нашла другие тарелки, продолговатые, как у моего дедушки. Тут слышу, что кто-то говорит:

– Пицца не прожарена. Где ты её купила? – предъявляют мне типа.

Я смотрю на пиццу, она, действительно, как сырая. Когда я забирала тарелку у главной, я заметила, что салаты быстро уменьшаются, и я беспокоюсь, что всё съедят и мне не хватит. А сама прибираю посуду и грею пиццу. И я злюсь на себя, что я и сама хочу поесть, а иду прибирать за другими.

Я в квартире с двумя подругами. Я собираюсь уезжать и складываю вещи. Получилось немного вещей: сумка с ноутбуком, две сумки с одеждой, одна лёгкая. Мы ругаемся с одной подругой и даже, типа, дерёмся. В этой драке я специально беру её за грудь и сжимаю сильно. После этого подруга становится доброй ко мне. Но я всё равно хочу уехать. Выхожу на улицу, там дождь и ветер, я надеваю капюшон от серой кофты поверх оранжевой шапочки, дохожу до поворота и понимаю, что у меня нет сумки с пледом. Его, кстати, до этого просила подруга.

– Я сама им накрываюсь, вдруг будет холодно в квартире, – сказала я.

Хотя я не очень-то хочу носить его с собой. И тут я как раз и обнаруживаю, что его-то нет. Я вынуждена вернуться. Вижу парня, стоящего у уличного бара, он там работает. Я подхожу к нему.

– Посмотрите мою сумку, она где-то на этом отрезке должна быть. Сумка с пледом, – прошу его. – Но он мне нужен, – добавила я, увидев, как блеснули его глазки.

Пошла дальше и смотрю сумки, похожие на мою, только пустые везде и всюду, их тащит ветер, и я вижу, что моей сумки среди них нет. Я звоню в квартиру, дверь очень большая и сам подъезд с высоким потолком. Звонок на квартиру один и два. Нажимаю на номер два. И тут из соседней двери, а она ещё завешана прозрачной шторой, выходит высокий парень с придурковатым видом.

– Ой, простите меня, что не в ту квартиру позвонила, ошиблась, – говорю я.

Он недовольный уходит. А звонок в квартире с номером один не работает. Я надавливаю на дверь, она открыта. Я, кстати, вернулась ещё и ключи оставить, и брюки погладить. Зашла, зову подругу. Она выходит с кислой миной и говорит про ключи. Я оправдываюсь как будто.

– У вас дверь была открыта во-первых, а во-вторых я и вернулась, вспомнила, что ключи не оставила, – говорю ей.

Мне неприятно, что она недовольная. Вроде расстались по-доброму, а сейчас она злая уже. Я смотрюсь в зеркало, отдаю ключи и раскладываю брюки для глажки. Включая утюг, обращаю внимание на то, что он очень старый, даже рискованно. Отключила электричество. Стала гладить свои коричневые брюки, но их не обязательно гладить, бессмысленно.

Я на вокзальной площади, много поездов, я слышу телефон, отвечаю маме на звонок. Я ей ещё не рассказала, что уезжаю в Австралию. И смс-ка от бывшей начальницы. В ней написано английскими буквами, первое слово не понятно, потом название пластинки и «forever». Я понимаю, что классную пластинку я купила. Бывшая начальница рассказывала об участии в выставке, что она придумала новое соединение для спа-процедуры. Перехожу пути, захожу в поезд и иду через тамбур в вагон, поезд трогается. Я вдруг понимаю, что, видимо, что-то оставила здесь и мне не надо уезжать, надо побыть с этим. Обычно, я всегда тороплюсь и действую. Можно не уезжать и поплакать где-нибудь, но как будто мне негде. Я думаю, могу прийти к маме, на крайний случай. Тут в тамбуре вижу косого алкаша, он предлагает мне выпить.

– Дорога дальняя, – говорит он мне.

Я хочу сойти с поезда, но он ещё не скоро остановится, только в Питере. Ну, думаю, ладно, хотела в Питер съездить, отдохнуть. И вот тебе, пожалуйста. Но у меня дела ещё не закончены, а поезд мчит, и я еду вперёд.

Ярослав неожиданно приезжает ко мне. Звонит в дверь, заходит ко мне в комнату. Сходил в туалет, вернулся. Я беспокоюсь, что сосед слышит, и думаю, что мне сосед, я взрослая и живу отдельно. Мы начинаем обниматься с Ярославом. Я сильно возбуждена, мне хорошо даже до проникновения. Я думаю, когда же он вставит свой член в меня, но он сильно возбуждает и без проникновения. Была музыка, фильм шёл. Я название дважды произнесла шёпотом. Был очень громкий звук. Я беспокоилась, что мешаю соседу. Тут нас что-то остановило. А за дверью начался кипиш: сосед ходил, его мамаша что-то роняла, шумела, хотя была ночь. И страсть Ярослава утихла. Я пытаюсь к нему прижаться, трогаю его член, но он был уже не совсем твёрдый. Я расстроилась. Боялась, что он больше не придёт ко мне. Ярослав снова у меня дома, смотрит фильм. Я легла спать на кровать к нему спиной, тут чувствую, что он тоже ложится, и своим телом ощущаю его тело, но лежу спиной к нему, боясь повернуться. Потом поворачиваюсь медленно. Он встаёт, идёт смотреть фильм. Мне грустно, я возбуждена, а он вот так уходит.

Я с толстым мальчиком светленьким. Мы вместе живём. Он стесняется, что он толстый, а я ему говорю:

– Главное – внутреннее, и я уже давно не обращаю внимания на поверхностную внешнюю оболочку.

Мы обнимаемся, я возбуждена, снимаю футболку. Мне нравится, как он трогает мою грудь, очень хочу, чтобы это произошло, я хочу секса. Он что-то медлит. Он внешне похож на Ярослава.

Собираюсь в обувную отнести много, пар четыре, обуви с различным ремонтом. На белых набойках болтается, на других строчка порвалась – надо прострочить. Я спрашиваю:

– Сколько это всё стоит?

– Двадцать рублей за строчку, а всё вместе получится четыре тысячи, – отвечает приёмщик старичок.

– Что-то дорого получается, – пытаюсь торговаться я. – Две тысячи я уже заплатила, а две тысячи могу заплатить при приёме, у меня нет просто больше.

Он пишет на листе бумаги «Обувь Нино» и кладёт мой диплом сверху. На листе ещё пишет «надеюсь, что придёт».

– Конечно, приду, диплом нужен, – отвечаю я, а про себя удивляюсь, что это он сомневается.

Хотя у меня была мысль плюнуть на обувь. Выгоднее новую купить, а то ещё две тысячи платить, итак, всё посчитано до копеечки.

Я встречаюсь с мамой и братом. Они хвастаются, что ходили в баню. Мне обидно. Я говорю:

– Вы жируете, а я копейки собираю и экономлю. И вообще я злая, что не могу более трёхсот тысяч в месяц зарабатывать и что у нас семья такая бедная.

И я злая на эту жену брата, суку, что смеет издеваться над ним. У неё есть квартира и всё, а она ещё вышла замуж за моего брата.

Я под стипом, чувствую состояние эйфории, как будто летаю, всё успеваю и делаю легко. Мне здорово, классно. Тут я уже трезвая понимаю, знаю и уверена, что стип – это вред для здоровья и плохо. Уже поздно и я знаю, что мама ждёт меня. Вижу, что вышла из квартиры и строго смотрит. Я не хочу идти домой, как будто сопротивляюсь ей и хочу сделать на зло. Да и гулять и стип употреблять тоже не хочу. Подруга хвастается, что у неё куча денег, и она пошла за стипом. Я хочу развести её пойти в косметический магазин, так как моя тушь и подводка для губ заканчиваются. Возможно, она мне их купит. Подруга говорит:

– Ладно, хорошо.

Я роюсь в коробке с карандашами – выбираю себе. Мне кажется, что подруга смотрит, как бы я дорогой не выбрала. Я сначала смотрела марки, но они не известные. Тогда я перестала смотреть – выбирала по цвету.

Иду от дома по одной улице, уже дошла до другой и перешла на противоположную сторону. Подошла к палатке с хлебом. Мне нужен особый хлеб. Я надламываю тот, который есть. Нет, он не устраивает. Я спрашиваю у продавца:

– Будет ли «особый» хлеб?

– Будет, но не знаю когда, – отвечает она.

Она, эта продавщица, как будто только приехала из-за границы, загорелая, модная.

Я в лагере или на природе. Обнаружила в доме тараканов. Мне кто-то сказал, чтобы их вывести, надо разбросать отравленных, уже полудохлых. Я где-то нашла тараканов, положила к себе в баночку. Примерно двадцать штук мне надо. Дальше, надо их отравить, чтобы они были полудохлые. Я знала, что машинное масло их убивает. Я нахожу флягу, набираю масло в рот и выпрыскиваю на тараканов. Сама отравилась и чуть не вырвала. Нашла ещё флягу с машинным маслом, залила ещё тараканов. Положила в банку сахар кусковой, он пропитался маслом. Там был парень, который мне нравился. Он подходит ко мне и хочет застрелить меня. Я спрашиваю:

– Что ты делаешь? Зачем?

– Ты меня не любишь, – говорит он.

– Что ты! Я люблю тебя и ты мне дорог, просто была занята, – говорю я и показываю банку с тараканами.

Этот парень и спит, и не спит – непонятно. Мы сидим в группе людей. И одна женщина замечает, что у него есть штука, прозрачная, твёрдая, правильной формы, на ней еле заметными буквами написано «дарлинг», и это слово повсюду в этом предмете, пронизывает его, переливается, двигается. Я и эта женщина понимаем, что он не местный. А я не хочу, чтобы парень обнаружил, мою заинтересованность тем, что он не местный. Я как будто не смотрю на него. А он глядит на меня с умилением и ждёт, что я обращу на него своё внимание.

Мама. Квартира. Моем полы. Я в обувном магазине, увидела туфли, купила. Отошла до двери, ещё не вышла из магазина. Ставлю туфли на пол и вижу, что почти такие же я выкинула. С квадратным носом, уже не модные, да и не новые. Я заплатила две тысячи за них. Отдаю продавцу. Она не берёт:

– Мы не принимаем обратно и я уже чек выбила, – говорит она.

Я начинаю нервничать.

– Я такие же почти даром отдаю, могу сюда принести, – раздражённо говорю я, стуча кулаками по столу.

Она испугалась, молча, отдаёт мне деньги. По-прежнему этот магазин и какие-то знакомые там и я думаю, что они подумают про меня. Мне, типа, стыдно.

– Это моя особенность такая. Сначала беру, потом разочаровываюсь и отдаю, – оправдываюсь я.

А у себя в подъезде я вышла покурить и увидела три пары обуви! Одни полусапожки, модные и не старые, слегка каблук покоцан. Я думаю, зачем их выбросили? Но и сама не беру. Тут приходят две девочки, они катались на лыжах. Та, что мне знакома, в лёгком платье из ткани с рисунком: газета или флаг, или кадр. Мы давно не виделись и обнимаемся. Я чувствую её грудь, мне нравится! Думаю, может, я – лесбиянка? Мы разговариваем о соревнованиях через неделю. Они меня зовут с собой. Участие стоит две с половиной тысячи плюс – обмундирование. Я думаю, что получу зарплату и всю истрачу – ведь она небольшая. Мне очень хочется с ними дружить, они такие классные. Тут девочка слышит что-то за дверью, открывает, а там два парня подглядывают. Мы, удивлённые, что это они. Они молодые, симпатичные. Мы уже в магазине с экипировкой для лыжников. Я прошу помочь мне выбрать необходимое, когда я получу деньги. Мы обращаем внимание на светящиеся футболки. Я думаю, что у меня полно футболок! Ах да, здесь специальные! Коробки большие для инвентаря. Я думаю, что покупать приду в другой раз, когда будут деньги. Один из парней, выходя из магазина, оказывается уже с бородой, Я думаю, почему он ходит с бородой по улицам? Может, скрывается или отшельник? И я ощущаю к нему духовную близость. В нашей квартире – дедушка, то ли мой, то ли посторонний. Его спрашивают что-то. Он отвечает:

– Я свободен. Я – Господь.

Я думаю, что это мой мудрец.

С подругой разошлись. Я назвала её какой-то вялой, она бросила трубку. Потом я хотела к ней зайти. Она жила в центре возле университета. Думала, вот бы зайти без предупреждения… Так она обижена на меня. Я с молодым человеком, и знаю, что это моя мужская часть. Он собирается обедать. Я замечаю, что у него интересно стоят приборы. Все столовые приборы справа в лунке-углублении в столе. И посуда в следующей последовательности: ближе всего, первыми, стоят солонка и перечница, потом ладья – салатница с салатом, тарелка с супом, блюдо со вторым. И стоит всё друг за другом, растянувшись до середины стола, и не остывает, так как посуда сохраняет тепло долго.

Муж и какие-то люди. Я говорю:

– Ты – дебил! Разве кто-нибудь сможет жить с дебилом?

Он показывает свой член, свёрнутый неестественно. Предлагает стип, крошит его и забивает в косяк, подаёт мне в сигарете. Я курю. Он говорит:

– Вдыхай глубже.

Я выкурила сигарету. Жду прихода, его нет, вообще никак, никакой эйфории. Следующие мысли о том, как я скажу в институте, что я употребляла стип. Потом думала, что за причины были у меня прервать срок? Затем я поняла, что скорее всего меня обманули, так как эффекта эйфории не было. Ну и хорошо, хотя, может, позже, не сразу. С одной стороны, я осуждаю себя, что согласилась употребить, а, с другой стороны, рада, что меня обманули и дали не наркотики. Меня притягивает муж внешне. Но тут я вижу парня с банкета чёрненького кудрявого, который понравился мне. Такое красивое благородное лицо, рост и телосложение. Он был с девушкой. Я подхожу с мужем к этому парню и говорю:

– Вот такие мужчины мне нравятся.

Муж – это моя мужская часть. Парень с девушкой забирают меня с собой. Девушка тоже притягательна, у неё благородные черты лица аристократки, но ей я не говорю комплимент. Я хочу быть с её парнем, а она доброжелательна и не ревнует.

Потом я очутилась в квартире, она четырёхкомнатная. Я занимаю комнату. В ней порядок и много пространства. А вся квартира захламлена и заставлена. Я знаю, что её собираются сдавать. Мне не нравится, что со мной не советуются, не вводят меня в курс дела, что я не участвую в выборе, но всё равно спокойна, потому что мне эта квартира не очень-то и нужна и не за что держаться. Приходят смотреть мужчина и женщина. Сразу стали делать небольшую перестановку в комнатах.

– Очень захламлено, надо порядок навести, – говорят они.

Мне нравится, что наши взгляды по порядку совпадают. Они соглашаются жить в этой квартире.

– А сколько будет человек? Кажется, вас двое? – говорю я, сомневаясь, зачем тогда им столько комнат.

– Теперь твои расчёты будут вместе с ними. Они сняли на длительный срок по предоплате, и стоит вся квартира сорок три тысячи в месяц, – говорит мне хозяин квартиры.

Я считаю про себя, что тринадцать тысяч в месяц за мою комнату. Но я пока не уверена в соседях. Вроде они аккуратные, не любят лишний хлам. А как они между собой? Неизвестно. Потом я ищу работу. Ходила на собеседование и мне надо выходить. Я до этого пиво пила, решила купить бутылку по дороге на работу. Делаю глоток, он мне противен. Я ставлю на асфальт бутылку и больше не пью. Хочу закусить, заесть, а то помойка во рту, ужас.

Я готовилась работать в магазине. Меня выбрали и я должна была собрать одежду для работы. Пошёл сильный ливень, и я вся намокла. Я в помещении с детьми. Я как бы воспитатель, наблюдаю. Вижу, что одна девочка приготовила в соседней комнате верёвку и табуретку. Я догадалась, она жить не хочет, а ей ведь только десять лет! Я думаю, что если я отговорю её не совершать самоубийство сейчас, она сделает это в другой раз. Надо узнать причины… И тут я вижу, что эта девочка не может найти общий язык с двумя другими. Одна из них маленькая, шепелявая, оскорбляет, унижает и подавляет её. Я ей намекаю, что в соседней комнате есть оружие, им можно защититься. Я поняла, что у неё проблемы с защитой. Она не может отстаивать себя и своё мнение. Время быстро прошло, я захожу, эта девочка вся красная и родители в ужасе. Она убила ту, шепелявую, и только что труп забрали и увезли. Эта девочка стоит испуганная. Я пытаюсь её защитить перед родителями.

– Она защищалась, та девочка её оскорбляла, – говорю я.

– Это вы не досмотрели, – обвинили меня родители.

Я же обвинила себя, что подсказала, где оружие лежит. Девочка взяла палку. И тут я вспомнила, что она хотела покончить жизнь самоубийством, уже верёвку и табуретку приготовила. Может, это ей сейчас как выход. Но не думала, что она убьёт её. Сейчас она стоит испуганная, подавленная. «Хоть бы сейчас не пошла и не кончила жизнь», – так я рассуждаю, наблюдая за ней.

Я еду по лесу на велосипеде и вижу, что что-то спрятано. Заворачиваю и вижу пляж, на котором загорают люди. А, если спуститься вниз, вода с горячим источником булькает и бурлит. Я вижу, как девушка с этого берега подходит к реке. Надо перед вхождением в реку пройти вязкий песок. Она проходит и заходит в реку. Я тоже захотела, бросила велосипед и спустилась. Чуть ниже молодые люди и девушки загорали. Я случайно одному парню от края насыпала песок на лицо.

– Ой, извините, пожалуйста, – пролепетала я, думая, что сейчас мне влетит.

– Я ждал этого, – отвечает парень мне.

Я удивляюсь. А он цитирует философскую мудрость:

– Хоть сыпь песок в глаза, а ему всё – божья роса.

Я думаю, что всё равно странно, ну, ладно. Я решила собрать свои вещи в сумку, они у меня на перекладине велосипеда и в багажнике были. Лосины золотого цвета, чёрная рубашка. Я знаю, что парень наблюдает за мной. Сложив всё в сумку свою холщовую через плечо, я опять поражаюсь, почему получилось много и толсто набита сумка.

Я устроилась на работу в компанию оператором. Потом меня переводят помощником бухгалтера. И я влюбляюсь в директора, он красивый, тёмненький, кудрявый и у него крутая, спортивная тачка. Я думаю, что у меня будет такая же, поработаю здесь на должности. Но я боюсь обнаружить свою татуировку, быстрее бы заработать деньги и свести её. Всех приглашают обедать. Я откусываю чёрный хлеб с колбасой, минибутеры и ммм, забыла, как называются такие закуски на шпажке, ну, ладно. А канапе! Этот парень рядом со мной показывает, как откусывать надо.

Звонит девочка с доставки цветов и говорит:

– Я не смогу доставить сегодня, только завтра.

– Как это? Нет, нет, нет, только сегодня! Сегодня день рождения! – говорю я.

– Нет, сегодня я не смогу, я сама не своя.

– А можете мне деньги обратно перечислить? – уже плача, в отчаянии говорю я.

Быстро думаю, как заказать у других, и плачу. Потом муж, подруга и наркотики. Сначала я встретилась с подругой, она угостила меня стипом. Я покурила, ничего не поняла. А потом у меня появилась своя порция. Приходит подруга, говорит:

– Есть что-нибудь?

– Нет, нету, – говорю я, хоть у меня есть, но мне сейчас некогда.

Она, грустная, уходит. Я оправдываю себя тем, что сейчас я занята и потом я не должна её угощать за то, что она меня угостила.

Я в больнице. Мне должны левую руку загипсовать на две недели. Она у меня сломалась, неестественно болтается. Я думаю, блин, как же теперь работать две недели, рука ведь в гипсе. У меня какие-то дела и я размотала бинт. Сложности будут с тем, чтобы надевать одежду зимнюю, да вообще, никак не просунуть руку. Я придумываю разрезать рукав. Я иду в другой корпус, хочу устроиться на работу. Там встречаю знакомую. Я знаю про неё, что она на низкой зарплате не работает.

– Какой график и зарплата? – спрашиваю у знакомой.

Я в группе людей, среди них мой муж. Он говорит:

– Моя мама придёт и решит вопрос.

Я подумала, что он как ребёнок – мамой прикрывается.

Я с мужчиной. Мы обнимаемся. Я закрыла дверь на замок, у нас мало времени, чтобы заняться любовью.

Я пытаюсь уехать незаметно от семьи с мужем. Мне надо, чтобы его отец перечислил мне деньги. Я говорю об этом ему. Как будто я хочу их обмануть. Уехать навсегда, а им говорю, что с мужем. И вот я сижу на выступе в стене очень высоко, рядом со мной две девочки. Мне не очень удобно, потому что место маленькое из-за чемодана девочки. Я говорю:

– Ты можешь убрать чемодан выше?

– Нет, он туда не поместится, – отвечает она и прыгает не на землю. Приземляется на две большие коробки с четырьмя отсеками, там что-то мягкое.

Я прыгаю за ней, но приземляюсь на край ёмкости, они стоят две друг на друге. И он клонится вбок. И я, и девочка выпрыгиваем из этих контейнеров и приземляемся на Землю. Мне нравится прыгать, летать.

Я в какой-то новой квартире с мамой. Приехал брат от своей жены в гости к нам. Я обращаю внимание, что из моего шкафа выпали сумки и вещи. Я стала складывать обратно. Обнаруживаю несколько новых пар носков с этикеткой. Я говорю:

– О, здорово! У меня есть новые носки, оказывается.

– У тебя есть новые фотографии? – спрашивает у меня брат.

– Зачем тебе? – вмешивается мама.

Я изловчаюсь одной рукой взять ближайший фотоальбом и даю брату. Он ложится на диван и смотрит. Заходит разговор о тёте, маминой сестре.

– Она отрекается от своей сестры, потому что не верит в неё. А я верю в тебя, – говорит брат и смотрит мне в глаза любящим взглядом. Я смотрю с благодарностью на него.

Мама ходит и молчит, но я знаю, что она отреклась от своей сестры.

– Долго я хотела сказать, что это неправильно отрекаться от родственников, – говорю я с тем умыслом, чтобы дошло до мамы. – Потому что они не посторонние и не чужие люди. Это, как отрекаться от себя. Ведь часть тебя есть и в родственнике.

Я думаю про семью брата.

– В последнее время ты не жалуешься на конфликты. Может, наладились отношения? Выглядишь спокойным, – говорю громко в сторону брата.

Потом смотрю маме в глаза и чувствую, что ей неприятно это слышать.

– Я понимаю, что ты хотела бы получить в детстве любовь, внимание, заботу, уважение, но тебе не досталось.

Ты была старшей дочерью. Но сейчас ты можешь это дать сама себе, – обращаюсь я к маме. И она с благодарностью смотрит на меня – и мне хорошо.

Я заснула, но услышала сквозь беруши шёпот, пытаюсь их вытащить, одну достала, прислушалась, а другую не могу. С трудом тяну руку к уху, еле дотянула, она словно онемела. Дотянула, помогая другой рукой, достала. Было тихо сначала. Но потом за головой у окна опять слышу шёпот, но не могу повернуться, всё онемело и ощущение страха в ногах и теле не позволяет двинуться с места. Я силюсь открыть глаза. Еле приоткрываю и вижу два бесформенных пятна: девочки в бледно-розовом и сером тоне, как привидение повисли в воздухе в двух метрах от моей кровати… Потом у меня опять глаза закрываются. Я ощущаю страх и начинаю кричать, звать маму: «АААААААА, АААААААА».

Только это ААА у меня получается сначала тихо, потом всё громче и громче. И жуткое ощущение страха в ногах и теле не покидает меня. Я кричу: «ААААААААА».

Я же год назад поняла, что люблю чувствовать страх, вину, брошенность, отвержение, отречение.

В большом полуразваленном здании я и со мной много женщин и мужчин. Тут узнаём, что появился в здании маньяк-убийца, который всех убивает. Мне страшно. Я и небольшая группа спрятались в комнате. Проходит мимо меня женщина-психолог и говорит: «У тебя такое дыхание, со свистом в носу. Ты либо не хочешь, либо что-то мешает пережить ситуацию своего детства – поэтому всё так.»

Я забегаю в одну из комнат и прячусь в шкаф, но моё дыхание такое сильное, что дверь шкафа шевелится и я могу себя обнаружить. Выхожу. Все бегают от этого убийцы, а он говорит:

– Всё равно я вас всех настигну.

В комнате находятся главная женщина и мама. У меня есть игла, и я втыкаю ее в их сердце. Знаю, что они не умрут, но так я надеюсь избежать смерти.

У меня есть собака – далматинец. Она рядом с мамой. Я ложусь, зову собаку к себе, она ложиться на спину, и рядом ещё кот серый, тоже брюхом кверху лежит. Я кричу:

– Мама! Мама! Посмотри, сфотографируй нас быстрее!

Она где-то мешкает и не приходит. Тут я вижу, что в вентиляционное отверстие из дырочек выползает мышь.

– О, мышь! – я кричу. – Надо её поймать!

Она залезла на новогоднюю ёлку с игрушками. Я пытаюсь схватить её за хвостик – она пытается куснуть меня. Я понимаю, что она может быть заразная и ловить её надо в перчатках, причем за тело, а то хвостик может оторваться. Ещё я знаю, что ловить мышей кошка должна, но она куда-то исчезла и я её не вижу. Так стою я на табуретке возле ёлки и смотрю, как мышь по ней ползает.

Мы в магазине с мамой, там два отдела. В одном отделе мама выбрала колбу-термос, на ней написано слова секс разными шрифтами. В другом отделе на витрине стоят различные колбы с духами и эфирными маслами. Она даёт термос продавцу и говорит:

– Мне надо восемь разных видов масла.

Я сама недавно купила набор из эфирных масел, только там пять видов. Но у меня маленький объём и стоит недорого. Она же берёт большой объём, много колб и тратит на это уйму денег. Я завидую, что она может позволить себе лучше и больше. И чувствую свою покорность. Думаю, что она хочет продемонстрировать своё превосходство и преимущество.

Потом я ездила на машине. Как классно ездить за рулём! Начальница сказала, что бывают экстренные ситуации и машина должна стоять у дома. Я вижу глаза. Мне говорят, что у меня папины глаза. Я всматриваюсь в его глаза и в свои. Вроде бы похожи, но я всё равно пытаюсь найти различия. Накладываю свои глаза на его глаза. Теперь я смотрю в глаза какому-то мужчине. Один глаз у него голубой, а другой – водянистый.

Я собираю хлебом чёрные точки. Это личинки мух и я ем их. И думаю, если они все превратятся в мух у меня в животе, я же лопну.

Я познакомилась с мальчиком двадцати пяти лет, высокий, стройный, светлый. Он всё ходит за мной, несмотря на то, что мы и так всю ночь прогуляли с ним. Я пришла домой и собираюсь принять ванну, набрала воду и – тут он заходит.

– Только тихо, – говорю я. – Мама рядом, не разбудить бы её.

Я раздеваюсь, у меня давно не было секса и – я бы не отказалась. Сажусь в ванну. Парень тоже оказывается в ванной со мной и смотрит на свой половой орган – он стоит. А парень сам молодой и неловкий, перемещается ко мне в мою сторону ванны сверху и начинает меня целовать. Мне не нравится, но это только секунду, и потом сразу я принимаю его такого, как есть, и наслаждаюсь близостью.

Я посмотрела на часы и увидела, что уже семь утра, но почему-то будильник не прозвонил. Меня клонит в сон, но я знаю, что уже семь утра и надо вставать. Я заставляю себя открыть глаза. Смотрю в реальности на часы – шесть утра. Я думаю, что это просто, сон и засыпаю ещё на час. Но час пролетает быстро, и я открываю глаза. Передо мной розочки в вазочке стоят и даже не думают увядать. Это здорово – шарик из жёлтых роз – красиво, волшебно, блестяще.

Я боюсь неизвестного. Моя мужская часть ищет заботы, покровительства у взрослой женщины, поэтому возвращается домой к маме. Одна моя часть не принимает рождение нового во мне и хочет утопить. Брат мне подкидывает новые названия, новые фильмы, он способствует моему развитию и продвижению. Ух, даже в животе защемило! Что это за чувство? А это ощущение тайны.

Я проснулась. Как же долго я спала. Да, я проснулась. Ура!!!

Часть 5. Ребёфинг

Нино, Марк и ещё 10 добровольцев были первыми из людей, принявших вакцину после испытания ее на крысах, клонах и нематодах. Да, это было очень рискованно, но они не смогли поступить иначе. Все они прошли вакцинацию и проснулись после комы. Эксперимент завершился успешно. Никто не пострадал, все живы, здоровы и, более того, они были первыми людьми новой расы, новыми людьми. Появление таких обновленных людей предрекали многие философы, стоики, писатели. Маркс посвятил много трудов изменению общества и цивилизации, Будда проповедовал новое бытие, лишённое эгоизма, зависти, алчности. Эрих Фромм описывал разницу между обладанием и бытиём, преимущество бытия. И вот учёные от слов перешли к делу: в результате эксперимента изменение сознания и мировоззрения первой небольшой группы людей стало возможным. А это начало изменения сознания всех людей на планете. Также как и покорение глубин космоса, начали покорение глубин бессознательного в человеке. И вот все двенадцать первоиспытателей, обыкновенных людей, проснулись и вышли из комы. Учёные, специалисты и их помощники наблюдали все сто двадцать часов за процессом, периодически подменяя друг друга на сон. Ели прямо в комнате наблюдений. Она размещалась в здании резервации расщепления на третьем этаже, там же, где были и первоиспытатели, только в конце коридора. Комната наблюдений была разбита на тринадцать отсеков, отгороженных друг от друга стеклянной стеной. За каждым первоиспытателем закреплялись два специалиста. Один неотрывно смотрел на экран, где отображалась деятельность мозга спящего и сновидения. Другой – наблюдал за спящим, за его сердечным ритмом, давлением, пульсом и другими показателями. В ходе наблюдения они постоянно сверяли данные с экрана сновидений и самим испытуемым. В тринадцатом большом отсеке были выведены экраны всех испытуемых в комплексе и здесь работали три учёных и три помощника. Все испытуемые проспали без перерывов. Если даже и снилось, что они проснулись, это был сон во сне. По факту они спали.

– Меня это немного настораживает, – сказал подозрительный Артём.

– Пессимист-ворчун, если всё прошло хорошо, это значит, что всё хорошо, – ласково сказала Мария. – Ты не веришь в чудеса. А я верю.

– Да причём здесь чудеса! Это человеческие жизни и живые люди, а не крысы и клоны. А вдруг бы что-нибудь сорвалось? – отстаивал Артём.

– Артём, мы провели много опытов и почти год испытывали. Ты сам знаешь, что ошибки все исключены были до момента вакцинации. Ты просто, видимо, устал. Сейчас, когда всё позади и всё прошло хорошо, ты расслабился после напряжения: вот тебе мысли и лезут, – Мария положила руку на грудь Артёму.

– Ой, да, ты права, я очень устал. Ты сказала, и я ощутил это. Но мы молодцы, продержались. Спасибо тебе за поддержку, – Артём размяк от женской ласки, да и Мария нравилось ему, но он стеснялся проявлять это открыто.

Пришёл Игорь. Он ходил в буфет за шампанским, чтобы отметить успешное окончание вакцинации.

– А вот и я. Видел врачей, идущих на обход наших героев. А мы пока не будем их беспокоить. Хотя мне так хочется увидеть Марка и Нино, обнять их, поздравить и пожать руку.

– Кстати, родственники уже толпятся в фойе института. Я им сказал, что все проснулись, все живы, здоровы, но навестить их можно будет не раньше, чем через три часа, – говорил Игорь, открывая бутылки шампанского.

Мария разложила мандарины на подносы, помощники прошлись с мандаринами и шампанским по всем отсекам поздравить участников с успешным окончанием проекта. Точнее, сам проект пока не был закончен, людей ещё будут наблюдать в течение трёх лет. Но это уже другая тема. Закончилось время, когда все в напряжении следили за героями в креслах и жили их бессознательным, снами. Всех накрыло невероятное расслабление.

Первым вышел из комы Антон, один из добровольцев. Он работал также в институте, но не был учёным. Он был специалистом по связям с общественностью. Очень грамотный, образованный, культурный и чертовски привлекательный мужчина. Ему было около сорока лет. Он проснулся через 117 часов 25 минут, раньше всех, но тяжелее всех отходил и приходил в себя. Он ещё три дня ходил, как под наркозом. Через три дня к нему стала возвращаться память и осознание реальности. Ел он мало, был вялый, не разговорчивый, даже молчаливый, в постоянной отрешённости, как после пережитого горя. Но объяснить не мог ничего. Учёные знали, что с ним происходит. Они наблюдали за ним во время комы через подключённые ко всему телу датчики, регистрировали сны, чувственные переменные и мыслительные процессы. Он перерождался. Его тяготила семейная жизнь с женой, которая была лживая, хитрая и завистливая. Антон с ней жил только ради детей. Жена не навестила его, он ушёл, ничего не сказав, а она и не искала его. Их отношения уже давно дали трещину, и не было смысла их поддерживать. Они не развивались, только мучились друг с другом. А жизнь ведь одна. Антон ощутил это, когда был в коме: ценность жизни и каждого мига бытия. Он уже шесть лет был влюблён в Яну – врача из соседней лаборатории – и не пропускал ни одной лекции с участием своей коллеги, читал её книги, украдкой наблюдал. Бывало, они общались в коридоре или в буфете на какие-нибудь абстрактные темы, но дальше их отношения не заходили. Антон отчаянно подавлял всё своё желание и пугался помыслов. Когда он очнулся от комы, будучи ещё в полусознательном состоянии, решил прогуляться по коридорам резервации, несмотря на все запреты врачей. Здесь было очень красиво. Вдруг в коридоре он увидел Яну. Она устремилась в его сторону поприветствовать и поддержать коллегу. Антон нравился ей, но у неё были незыблемые принципы – не заводить отношений с женатыми. А уж тем более не влюбляться в них… Поэтому она тоже подавляла свои чувства. Антон в этот раз поддался импульсу и устремился к ней вперёд, но тут голова его закружилась, он почувствовал слабость и чуть не упал, если бы не облокотился о стену. В эту же секунду Яна подошла к нему и он, одной рукой держась за стену, другой обхватил её. Она обмякла в его объятиях и обвила руками его шею. Они смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться. Антон чувствовал, что тонет в глазах любимой. Она чувствовала этот проникающий тёплый взгляд и была близка к обмороку. Сколько времени влюбленные стояли так и смотрели друг на друга – неизвестно. Антон был счастлив: он не подавлял свои чувства к Яне и позволял им разлиться в любовной истоме.

– Ах, вот вы где! Антон Кириллович, вам же нельзя пока вставать, что же вы делаете, голубчик миленький, – очень ласково, по-отечески, стараясь придать серьёзность своему лицу, воскликнул Эрнест Генрихович – главный врач.

– Да… Я… Вот… вышел прогуляться и встретил Яну Аркадьевну, – пытался оправдаться счастливый Антон.

– Всё, давайте в комнату, через пятнадцать минут я к вам зайду.

Антон ещё раз взглянул на Яну. Было странное, необычное, давно забытое ощущение, что не хочется расставаться.

– Увидимся, – сказал он.

– Да, конечно, уже скоро, – промолвила Яна, выйдя из оцепенения.

Антон направился к себе в комнату, оглядываясь, пока Яна не скрылась за поворотом. По пути он размышлял, вёл мысленный диалог со своей женой. «Ты же знала, что я вернусь другой, может, не знала, но чувствовала точно. Любовь у нас закончилась давно, а была ли она? Спорный вопрос. Влюблённость в начале отношений, страсть. А потом у нас оказались интересы, цели и ценности разные. Я развиваюсь и меняюсь, а ты деградируешь со своими подругами, телевизором и сериалами. Единственное – воспитание детей. А кто сказал, что смысл жизни в детях? Я не согласен. Тем более дети подходят уже к совершеннолетию. Старшему – через полгода восемнадцать, а младшему – шестнадцать лет. Дети поймут, а я и ты сможем пожить нормально, наконец-то, для себя». Всё равно Антон чувствовал себя неловко. Но он любил Яну – это точно и она его тоже.

А Яна в это время думала. «Стоит ли принимать во внимание то, что произошло в состоянии аффекта? Раньше он стеснялся и сдерживался, а сейчас нет, не подавляет своих чувств и желаний. Да, «Антифальшь» – это прорыв, надо бы мне тоже пройти квантование и вакцинацию».

Когда Нино вышла из комы, проснулась и пришла в себя, у неё было необычное ощущение, словно она родилась заново. Ей казалось, что спала она всю жизнь. Вроде бы ничего внешне не изменилось. Внутреннее ощущение было сложно передать словами, его можно понять только пройдя самому этот эксперимент. Набор, комплекс ощущений. Чувство своей уникальности, исключительности, неповторимости и в то же время общности, единения. Она жива. Приятное осознание любви, добра и благодарности. Огромное чувство сострадания и желания помогать людям. Ей хотелось рассказать всему свету, как можно жить и радоваться жизни, как можно быть счастливым человеком. Сейчас она видела, чувствовала боль и страдание других людей. Но как им помочь? Как объяснить, что есть выход, есть много возможностей жить лучше? Люди! Они же не понимают, что можно жить лучше: быть наполненными изнутри радостью, стать духовно богаче, получать удовольствие от общения, ценить каждый миг, обрести себя через творчество, альтруизм, одержимо, страстно следовать своей миссии. Зашёл Эрнест Генрихович.

– О, наша героиня пришла в себя. С возвращением вас, Ниночка! – приветливо сказал он. – Как вы себя чувствуете?

– Как заново родилась, – также радостно ответила Нино.

– Молодец! Тогда я поздравляю вас с днём рождения! Желаю здоровья, счастья, долгих лет жизни! Какие пожелания у именинницы?

– Ой, спасибо, спасибо, – воскликнула Нино. – Я, кажется, хочу есть.

– Конечно, неделю не есть ничего, это естественно. Что предпочитаете?

– Я бы сейчас съела слона, – смеялась Нино. – А если бы вдруг оказалась в ресторане, то назаказывала себе… Нино мечтательно закрыла глаза. Шашлык из телятины под острым ананасовым соусом, жареная картошечка, томатный сок. И ещё ванильный коктейль с тортом-манго!

– Ну, дорогуша, я бы не рекомендовал вам начинать сразу с обильной пищи. Вы ведь только что родились. Предлагаю начать с бульона куриного сегодня. А завтра всё будет, как заказывали.

– Хорошо, я согласна. Пусть будет бульон!

Нино была рада и бульону, тем более что с шашлыком и картошкой она погорячилась, понимая, что сразу нельзя много есть, да и не осилит всё. После недельного сна можно и вырвать всё обратно.

Девушка-робот через мгновение принесла на подносе бульон. Сбоку кресла выдвинулся столик, и она поставила бульон перед пациенткой. Нино с жадными глазами смотрела, как идёт пар, переливается жир в чашке. А аромат – волшебный! Она стала пить маленькими глоточками. Это было потрясающе вкусно, божественно. Ей казалось, что ничего вкуснее она в жизни не ела. Насытившись, Нино прикрыла глаза и сделала глубокий вдох и выдох. Она довольно вальяжным взглядом обвела комнату. Это было всё то же цилиндрическое помещение ребёфинга. Сейчас стены и потолок были белого цвета. Кресло, которое трансформировалось в кровать, было синего цвета, такого же, как и постельное атласное бельё. На ней та же рубашка до пола с длинными рукавами. В комнате было свежо, приятно, ни жарко, ни холодно. Пахло озоном и свежескошенной травой. Примечательно, что этот запах чередовался, плавно заменяя друг друга. Казалось, что вот-вот начнётся дождь, а теперь вот скосили траву. Нино размышляла: «Интересно, как они узнали мои любимые запахи? Глупый вопрос. Конечно, они знают меня лучше, чем я сама себя знаю…» Столик, за которым Нино обедала, был частью кресла. Его высоту и функциональность можно было регулировать кнопкой на подлокотнике. Когда девушка-робот забрала посуду, столик трансформировался и исчез в кресле. Нино встала с кресла-кровати впервые после комы и немного пошатывалась. Да, она была физически слаба, но, по словам доктора и по прогнозам учёных, состояние стабилизируется в течение трёх дней после пробуждения. Нино подошла к окну. На город спускалась ночь. Кругом сверкало огнями, рекламой, фонарями, проезжими машинами. Как она уже отвыкла от городской суеты. Странно… Разве можно отвыкнуть за неделю? Сегодня было полнолуние, звёзд неожиданно много, и они были низко, низко. Нино почувствовала, как сжало у неё в районе солнечного сплетения. Это было предчувствие чего-то мощного, нового, предвкушение чуда. Это незабываемое ожидание. Самое неповторимое в её жизни. Лучше наркотиков, оргазма. Это ощущение рождения нового, принадлежности вселенной, единения с природой. Прошлое, настоящее, будущее – это время проходит через Нино, а она проходит через время-пространство. У неё навернулись слёзы – слёзы счастья. Раздался стук в дверь. Нино не успела ответить, как в комнату просунулась голова Марии. Её глаза смеялись. Нино тоже заулыбалась. Мария зашла в комнату, вслед за ней вошёл Артём, и последним – Игорь.

– Мы поздравляем тебя, наша героиня, – торжественно сказал Игорь и достал из-за спины огромный букет, состоящий из роз, хризантем, орхидей, лилий, васильков.

– Потрясающая композиция! – восхищалась Нино. Она взяла букет в руки, прижала его к себе и вдохнула ароматы цветов – запахи природы. Из стены выдвинулась ваза, и Нино поставила букет в вазу.

– Это тоже тебе, – сказал Артём, протягивая мешок кедровых орешков.

– Спасибо, – растроганная Нино еле сдерживала слёзы. – Спасибо большое вам.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Мария.

– Пока что слабенько физически. А вот внутреннее состояние – словно я впервые родилась! Всё так ново и необычно. Я ничего не жду, но происходят чудеса, и я чувствую, что так теперь и будет всегда. Меня наполняет внутри тепло, любовь ко всем.

– Молодец, Нино. Мы за тебя переживали и беспокоились, пока ты была в коме, – сказал Мария.

– Так приятно, – у Нино опять навернулись слёзы. – Когда кто-то беспокоится…

– Марк тоже беспокоится о тебе и передаёт привет. Мы были у него перед тобой – он раньше проснулся на сорок минут, и тоже хорошо себя чувствует, как заново родился, – добавил Игорь.

– Ой, а мне стыдно немного, мне такое снилось… И ведь вы всё это видели… – капризным голосом своего девочки-ребёнка сказала Нино, вытирая салфеткой слёзы.

– Стыдно? Брось! – сказал Артём.

– Поэтому ты и герой, – поддержал Игорь. – Мало кто решается рассказывать о всех своих снах и тайных мыслях открыто и честно. Порой человек сам-то пугается некоторых мыслей, приходящих в его голову. А ты не струсила и поверила. Ради науки и светлого будущего цивилизации, а если глобально, то ради спасения жизни на Земле обнажила свой внутренний мир и своё бессознательное.

– Ой, вы прямо возвеличили меня. Открою вам секрет. Всё довольно прагматично, я ради себя всё это сделала, – сказала, смеясь, Нино. – Мне интересно было и я склонна к риску… В итоге, получила огромное удовольствие от проекта. Очень увлекательная игра, этот проект.

– Да уж, хороша игрушка с жизнью, – критично сказала Мария. – Мне кажется, что ты наговариваешь на себя.

– Вот поэтому наш эксперимент удался, – быстро сменил тон Артём. – Потому что людям просто нравилось быть в проекте, просто было интересно. Жажда открытий, страсть к исследованиям! А не ради чего-то там великого. Нет, это, конечно, хорошо, но это вторично.

– До вакцинации я не думала ни о чём таком, а, может, не осознавала это. Но теперь меня переполняет желание всем помочь, обо всех позаботиться, я хочу поделиться с людьми своими ощущениями и чувствами, счастьем, радостью, любовью! И я это говорю от сердца, потому что разум, он рационализирует и говорит, что всё это сложно, да и зачем тебе это?..

– То есть он, разум, ещё не верит, что с тобой произошла метаморфоза? Ты ещё не привыкла к новому мировоззрению, к новой себе. Не всё сразу, – поддержала Мария.

– Пойдём мы, Нинок, привыкай к новой себе, – сказал Игорь и обнял коллегу.

– Ниночка, отдыхай, приходи в себя, – Артём тоже обнял Нино.

– Счастливо, увидимся скоро, – присоединилась Мария.

Коллеги разошлись, в комнате стало тихо. Нино вздохнула, непривычно ей столько почестей, уважения и любви сразу. Дозировано пока что надо, чтобы привыкнуть к новому образу жизни и мировоззрению.

Вскоре постучались опять. Заглянул брат, как всегда серьёзный, но сейчас глаза его улыбались, а рот расплывался в улыбке. А следом за ним папа и мама. Ой, надо же! Нино удивилась.

– Откуда вы узнали? Вы меня удивляете, но приятно, приятно. Спасибо вам.

Папа трясущимися руками обнял Нино и облобызал.

– Нинка, – так звал он её всегда.

– Ой, ну папа, чштошчопщшюиу, – зашептала Нино. Ей нравилось, конечно, это проявление любви родительской. – Не задуши меня.

– Привет, сестра, – брат обнял Нино.

– Здравствуй, дочурка, – мама, сдержанно улыбаясь, поцеловала Нино.

Нино пока что боялась слепо восхищаться родственниками, особенно мамой. Конечно, хотелось соскользнуть и быть маленькой девочкой, но это было чревато последствиями, как показывала жизнь. Она была настороже. Вернее, она уже знала, что это сейчас одна сторона мамы, а есть и другая, и не стоит обольщаться, что мама всегда такая ласковая. Нино перестала ожидать от родителей, чтобы они соответствовали её идеалам. Они такие, какие есть. Обида и злость сменилась на благодарность. Ведь благодаря участию родителей в её судьбе, она стала такой, какая была сейчас. Она и сама приложила не мало усилий для своего развития и роста. А в детстве – заслуга родителей. И пусть Нино страдала, и ей было невыносимо больно, она это пережила и сейчас возродилась с благодарностью к родителям и миру. Сегодня все были радостные и счастливые.

– Спасибо, что привёз родителей, – Нино искренне посмотрела на брата. – У меня есть для вас подарок.

Нино достала открытку с рождением малышки. И тут она вспомнила, что похожее с ней уже было. Или во сне?

– Так как ты мой отец и, как правило, мужчина – глава семейства, вручаю тебе открытку, – она подала открытку папе, и, обведя всех любящим взглядом, произнесла. – Поздравляю вас с рождением новой жизни. Сегодня я родилась!

Он взял эту открытку и сначала удивился. Что это? Смотрит. А Нино очень волновалась, чтобы её подарок всем понравился. Он открыл открытку и она, открытка, стала демонстрировать балет.

– Это балет «Спящая красавица», – прокомментировала Нино.

Над открыткой материализовались маленькие балеринки в цветных юбочках и стали кружиться, кружиться под музыку Чайковского. Родители присели и с открытыми ртами уставились на действие. Оно завораживало, вбирало в себя всё внимание. Мама и брат смотрели и не могли оторваться. Мама то и дело охала, брат говорил:

– Да, круто, – кивал головой и выпячивал губы.

А папа крутил открытку, пытаясь разобраться в микросхемах. Он же был радиолюбителем.

– Как закроете открытку, балет прекратиться, – сказала Нино.

Это было новое изобретение и ещё таких открыток не выпускали. А так как Нино работала в НИИ, у неё была возможность быть первой или почти первой в разных экспериментах и адаптации нового. В открытку встраивалась микросхема, которая при открытии воспроизводила заложенную программу в ней. Вообще, время, в которое жила Нино, было время всего нового. Она жила в двадцать первом веке, в веке нанотехнологий и гордилась этим. А сколько веков осталось позади… об этом есть история. А что впереди, в будущем? Пока это не произошло. Если не считать духовное падение в яму, которое явилось толчком для глобальных мировых изменений. На смену должно было прийти новое поколение – искреннее, правдивое, осознанное. Да, может быть, прошлые поколения были более искренними, может, даже и наивными. Наивность – это не порок. Но она являлась провокацией для нечестных и нечистых, разлагала их и соблазняла, да так что стало опасно быть наивным человеком.

Экспериментировать на живых людях, значит, подвергать их жизнь опасности. И хотя вакцина была протестирована на крысах и нематодах, и ошибки исключались, учёные беспокоились о результате вакцинации. После того как Марк, Нино и другие десять испытуемых вышли из комы и начали обычную жизнь, необходимо было, чтобы прошло три года, прежде чем выпускать вакцину в серийное производство и начинать массовую вакцинацию людей. Многие первоиспытуемые отправились в кругосветное путешествие. Им надлежало отчитываться раз в месяц о состоянии здоровья и выходить на связь в сеть. Эрнест Генрихович, Нино и Антон полетели на остров, где планировали создание основного центра вакцинации «Антифальшь». Марк собирался позже прилететь, он там уже был не один раз за последний год. Предстоял восьмичасовой перелёт. Нино и раньше летала, но там было по-другому. Она зарегистрировалась на предпоследнем ряду, по совету Марка, вероятнее всего, что последние ряды не будут заняты и можно будет комфортно пролететь восемь часов, вытянув ноги. Но самолёт был весь забит битком, и свободных рядов не было. Рядом с Нино сидели парень с девушкой – муж и жена, им примерно около двадцати лет. Ей показалось, что у них только начало отношений – они игрались, смеялись, целовались. И всё это происходило очень громко и эмоционально. Нино сначала раздражалась, что ей не удалось одной сидеть, но потом адаптировалась, и умиротворённо любовалась красотой неба. Был закат солнца. До чего же он был похож на северное сияние, которое Нино когда-то посчастливилось видеть. Внизу чёрная земля, а вдали, по краю горизонта, после тёмной полосы – радуга со всеми своим цветами. Сначала красный цвет, потом оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. И так цвета распределились по всему небу вверху после черной полоски суши. Если радуга определённого размера, то есть ширины, то здесь эти полосы занимали всё небо. Через четыре часа начался рассвет. А, может, через два или три? Нино и не заметила, как небо поменялось. Удивительное зрелище! Спать Нино не могла и не хотела. Было только одно желание смотреть и созерцать красоту ночного неба. А ощущение от того, что преломляется время – невероятное. На восходе Нино любовалась облаками, которые были внизу – такие пушистые, как взбитый сливочный крем, или как свалявшаяся, немного грязная, вата, или манная каша, уже перемешанная с комочками. Самолёт несколько раз трясло, когда он попадал в зону турбулентности. Было страшно, но это был не панический страх. Так сказать, страх приятный, лёгкий, для тех, кто любит испытывать это чувство. А Нино любила… Он был ей необходим, пусть даже вот в таком виде. Что ж. Когда самолёт пошёл на спуск, он попал в яму, как будто провалился. И внутри всё поднялось. Выброс адреналина как на аттракционе «Свободное падение» или при прыжке с парашютом. Отсутствие почвы под ногами, провал в пустоту, в пропасть. Жуть, конечно же, но это быстро проходит. Раньше таких не было ощущений у Нино. У неё поменялось восприятие мира. Мировоззрение.

Когда она вышла из самолёта в аэропорту во Владивостоке, то первое, что впечатлило Нино или, наоборот, не впечатлило, это спёртый, душный воздух, мрак, дождь, туман, хотя был уже полдень. Брр, неприятно. Сильная влажность, как будто в бане или в подвале. Пока автобус ехал на остров, людей попадалось по пути мало и машин тоже. Остров находится в заливе Петра Великого и называется Русский. Через залив они проехали по огромному мосту. Очень красиво. Открывается взору залив и весь остров. Издали он кажется маленьким с аккуратными постройками, словно домино. Сам остров закрытый, и огорожен с одной стороны забором, с другой заливом и морем. В кампусе было всего двенадцать красивых, современных зданий, из них одиннадцать зданий – гостиницы с комфортабельными номерами и одно большое здание, которое планировали под институт и клинику. Казалось, что дома эти игрушечные, недолговременные и вот-вот сломаются. Всё кругом девственно, не тронуто, редкая нога человека вступала на эту землю после реконструкции. Горы, леса, холмы, пароход, баржи, стеклянные, зеркальные дома, институт. В комнатах всё белое, одеяла, полотенца, только что из магазина, с этикетками. В общем-то, было уже всё готово. Действительно, удачный вариант для основного центра НИИ психологии мозга и сновидений и временного жительства людей. Однако впереди было ещё три года и могло что-то измениться. Второй день здесь идёт дождь и туман. Где же солнце? Здесь его нет. Из-за отсутствия света и тумана, всё мрачно. Кажется, что кончился дождь или вот-вот начнётся, когда он не идёт. Нино списалась и созвонилась по сети с Ярославом. Они редко виделись теперь и только в сети.

– Что ж, круто, ты молодец, Нино. Я завидую и хочу к тебе туда же.

– Здесь постоянный туман, спёртость, дождь. Мне не нравится.

– А я люблю туман.

– Я потом собираюсь на Байкал, а после, может, приеду к тебе.

– Поживём-увидим, что загадывать так далеко. Я не знаю, где буду. Вот мечтаю о Таскании. Там рай на земле.

– Я думаю сейчас о Монако. Там, оказывается, самая высокая продолжительность жизни. А вообще, я бы улетела с земли.

– Я хочу поехать на гору Эльбрус на машине.

– Поделишься потом впечатлениями?

Через два дня туман прошёл, но было пасмурно. Да, климат, не южный. Приятно пребывать в иллюзии и рушить её не хочется. Нино общалась с Ярославом, и это было иллюзией отношений. В целом, все пребывают в иллюзии, и получается, что в этом мире всё – иллюзия. Очень больно, когда это становится явным. Иллюзия, это тот же самообман. Нино решила порвать с Ярославом. Она постоянно проявляла инициативу, как будто навязывалась. А он просто плывёт по течению, куда ветер подует. Если ему вдруг становится не комфортно, он прячется в скорлупу и выжидает приятное и комфортное направление. Как будто он ищет ещё. Не воспринимает Нино как женщину, которая нравится. У Нино тоже были поклонники, которые не привлекали её как мужчины. Она знала просто, что они есть и никуда не денутся. Так и Ярослав к ней относится. Говорит, что хочет осесть и создать семью. Не верилось Нино в это. Он не знает, чего хочет. А Нино знала? Ей казалось, что он не достаточно умён, красив, молод и богат для неё. Но он способен совершенствоваться, и это уже не мало. А, может, это Нино не достаточно молода, красива, умна и богата для него? Тогда и ей ещё надо совершенствоваться. Нет предела этому. И так всю жизнь. У Нино есть недостатки и у Ярослава тоже. Но ведь это же внешние, поверхностные достоинства – молодость, красота и богатство. А для нее теперь важно то, что внутри. К тому же, Нино увидела в нём себя и свою неопределённость, она так же хотела путешествовать, наслаждаться свободой, ощущать свою исключительность. Но наряду с этим она до сих пор верила в конечного спасителя и стремилась к слиянию. И вот эта двойственность открылась её ощущению и осознанию. Стремление к свободе и к слиянию. Нино пока не адаптировалась в климате и в часовом поясе, поэтому спала после обеда. После разговора с Ярославом ей приснился сон: сначала дружеские, совсем не эротические объятия с Ярославом, а потом была страстная встреча. Она проснулась от сексуального возбуждения и оттого, что мастурбировала во сне. Она хотела его бессознательно. А сознательно она рассуждала по-другому. Всё-таки Ярослав был её бессознательный выбор, тогда он ничем не отличается от прошлых, заканчивающихся фиаско отношений. Сознательно она думает прагматично о Ярославе, а на самом деле и бессознательное влечение имеет место. Тогда это невротическое влечение опять. Интересно, что после разговоров с Ярославом, Нино всегда снятся сны эротического содержания. Опять Нино сталкивается с дилеммой неопределённости. Будущее неопределённо и нестабильно. Но она ожидает от близких людей определённости и стабильности, хотя сама не любит это. У неё ведь была возможность три раза приехать к нему, но не сложилось, видимо, так надо. То, что надо, то складывается. Хорошо бы отвечать только за себя, нести ответственность за свою жизнь, но как же хочется соскользнуть в слияние и к спасителю, скинуть ответственность. Надо выжидать, тогда приходит то, что надо.

Постепенно погода наладилась. И Нино адаптировалась, пошла на набережную к океану. Она села на бордюр и вдохнула полной грудью свежий влажный воздух, который бывает исключительно на побережье. Впереди мост горит огнями, уже вечереет. Больше всего Нино нравился этот мост. Его построили для соединения двух берегов, суши и острова. Прочный, каменный, сверкающий, мощный, красивый. Железные прутья издалека кажутся нитями. Они держат сам мост и две большие палки столба. Две мощные галочки «V», только перевёрнутые, или две большие буквы «Л» печатные. От них идут нити к мосту. Он весь в огнях, лишь стоит только сумеркам спуститься на землю. Шум прибоя. Волны синхронно, непрерывно разбиваются о берег. Жизнь океана бесконечна, и люди по сравнению с ним маленькие капли воды или песчинки. И как мал тот период времени, который отведён им для выполнения своей миссии.

«А действительно ли моя миссия помогать людям? Даже не представляю сейчас, что и чем я могу помочь им. Некоторые осознают, что ходят по кругу и всё – остаются в этом круге, лишь некоторые и немногие отваживаются на перемены – выйти из круга. Я уже не хожу и вышла из него, а они несчастные люди. Что-то хотят, ищут, а что – не известно. А что я ищу?»

Японское море впадает в Тихий океан. И хотя остров омывает залив, всё равно воды океана можно почувствовать. Нино искупалась: окунулась с головой и ощутила соль на губах, которая даже в глаза попала, стала кожу есть и щипать. Обнаружила морскую звезду и ежа. Прошлась вдоль скал по воде, по камням к берегу. Её голову занимали мысли, которые не отпустили и после купания в уже остывающей воде осеннего моря. «Я здесь и что дальше? Что я должна делать, чтобы чудесное исцеление после вакцинации «Антифальшью» помогло и другим людям?»

Нино предстояло обдумать вопрос плотного сотрудничества с НИИ. В её задачи будут входить поездки на запуски и открытия филиалов института и клиник по всему миру. С одной стороны, для Нино это возможность реализовать свою мечту объехать весь мир, с другой стороны, это зависимость. Для неё это казалось ограничением её свободы. А для Нино была дорога её свобода. После стольких лет зависимости и созависимости, ощутив свободу, она ей наслаждалась и упивалась.

– Что для вас свобода? – спросил Эрнест у Нино.

– Свобода для меня – это отсутствие зависимости, контроля.

– Но свобода – это нестабильность, отсутствие почвы под ногами. А стабильность – это зависимость. Можно ли быть свободным человеком и иметь стабильность? – размышляла Нино.

– Стабильность в чём?

– В доходе, в партнёре, в здоровье.

– Это не возможно, всё развивается, меняется, течёт. Стабильность – это абсурд, – рассуждал Эрнест.

– Зачем нужна стабильность?

– Как некая постоянная константа.

– А меня интересует рост и развитие, так как жизнь – это рост и развитие. Значит, для жизни стабильность – это утопия, регрессия?

– А что стабильно и постоянно?

– Сущность, основа, корень.

– Видимо, опять-таки, нужен баланс, как и во всём.

– Я подумаю о нашем сотрудничестве.

У Марка были свои планы. Он посетил острова Индонезии. Дальше он планировал проехать на восток России, заехать на остров Русский, пересечь Японское море и Тихий океан, пройти Северную Америку и Южную Америку. Антон и Эрнест после Русского вернулись в Москву в институт на работу, а Нино поехала к Байкалу на остров Ольхон. Потом – Бразильский фестиваль, а затем в Венесуэлу на горы Тепуи. Помимо отдыха планировалось знакомство с другими странами – учёные хотели выбрать местность, где можно было бы строить клиники и жилые дома, развиваться в отдельные государства правдивых и осознанных людей под названием ПРОС. Планировали построить филиалы клиники для поддержания людей после вакцинации в разных странах, чтобы охватить всех жителей Земли. Вероятно, что на острове Русский в скором времени не хватит места для всех новых людей. И поиск мест для строительства филиалов и развития инфраструктуры государства ПРОС на ближайшие три года было основной задачей учёных. По их наблюдению, было опасно привитым пациентам общаться с лживыми и не осознанными. Для чистоты эксперимента они должны были жить изолировано, общаясь только друг с другом. Даже браки желательно заключать только между собой. Тяжелее всего было Марку, Нино, Антону и другим первоиспытателям. Но они были готовы к тому, чтобы какое-то время жить в этом мире и общаться с остальными людьми. У них была мощная закалка и богатый жизненный опыт.

Нино смотрела широко открытыми глазами, как будто видела впервые этот мир, людей. Открытыми глазами в глаза каждого человека, с которым общалась, как будто хотела через взгляд наполнить и передать свои знания другим, а также и в себя впитать знания встречающихся ей людей. Они стали ей интересны, ненависть прошла, осталась в коме. Она поняла людские страхи и то, что люди не умышленно совершают плохие поступки и говорят нехорошие вещи. Они не виноваты. Они продукт воспитания, семейного наследия, травм, сценариев телевидения и продукт цивилизации, при этом они охвачены страхами. Нино чувствовала, что интересна и нужна людям. Конечно, не всем. Ещё встречались завистливые, лживые, хитрые создания на пути, к ним Нино относилась снисходительно. Оставалось научиться не доверять сразу. Видимо, это не возможно. Общаясь впервые с человеком, хочется верить ему.

Начались путешествия по островам. По возможности, Нино решила читать лекции на тему «Депрессия – серьёзный враг для человечества». Она работала сейчас над этой темой и считала, что именно депрессия, а ни грипп, ни катастрофа, ни падение метеорита, составляет угрозу для человечества. И эта тема была тесно связана с вакциной «Антифальшь».

Нино ехала в автобусе на остров Ольхон. Автобус доехал до переправы, а потом на пароме переправился на остров. Во время этого путешествия Нино любовалась красотой степи, гор, холмов, озера. Здесь красота. Озеро, нескончаемое безбрежное, а впереди тёмные горы, на солнце становящиеся белыми. Всегда разное небо и постоянные спокойные границы рельефов гор. Коренные жители – буряты, якуты, широколицые, узкоглазые, словно от ветра. А здесь ветер мощный, и непроизвольно щуришь глаза, даже если ты европеец и они у тебя широко распахнутые. Дух захватывало от непривычной красоты природы вокруг озера. Небо бирюзовое, облака низкопосаженые, лиственницы да рыжая степь. Хорёк или суслик, увидев автобус, юркнул в норку. Долго плыть к центру Байкала, остров Ольхон считается его сердцем. В сумке у Нино были апельсины и грейпфруты, и она всю дорогу жевала витамины.

На острове Ольхон, на краю деревни, она обнаружила гостиницу под названием «Отключение» и решила там поселиться. Цивилизация ей порядком надоела, и ей требовалось уединение и тишина. Технологии окружали со всех сторон, и отключение от цифрового интерфейса было её скрытой мечтой, способом по-настоящему расслабиться. Как только Нино увидела название, она поняла, что всегда хотела отключиться. Когда-то, в наркоманском прошлом, она часто это делала. Сейчас ей казалось, что это была не она, это не про неё всё. Она зашла в помещение гостиницы и тут же её тело просканировали на выявление электроники. Перед Нино материализовался пожилой мужчина в костюме и кепке консьержа. Он приветливо улыбался.

– Здравствуйте! Добро пожаловать в «Отключение», – сказал виртуальный консьерж.

– Здравствуйте, – ответила Нино, заходя в просторную гостиную, в которой стояли только диван и камин.

– Пожалуйста, располагайтесь, я расскажу о нашем приюте, – продолжал консьерж. Он непринуждённо облокотился о камин. – Чай, кофе желаете?

– Да, с удовольствием, чай зелёный, – ответила Нино, присаживаясь на диван.

В эту же минуту консьерж протянул руку к окошечку за камином и достал уже готовый напиток. Он протянул Нино.

– Спасибо, – улыбнулась Нино и поднесла кружку к лицу, вдохнув аромат зелёного чая.

– Вы находитесь в приюте «Отключение», а это значит, что всю технику, которую выявил наш сканер, вам необходимо отключить. Если у вас есть какие-то важные вопросы, которые требуют ответа, вы можете доверить это моему искусственному интеллекту, и я справлюсь с задачей. Я отфильтрую сообщения, на которые смогу ответить дежурной фразой, что вас нет на месте.

– Хорошо, в общем-то, мне мало кто звонит, – Нино отмагнитила с запястья руки портативный экран. – У меня всё в нём: сеть и связь.

– Здесь существует запрет на связь. Общение возможно только путём жестикуляции и разговоров. Если хотите, мы можем предоставить вам гарантированную тишину и полную изоляцию, – консьерж подошёл и взял экран Нино.

– Да, я бы хотела гарантированную тишину и полную изоляцию, – сказала Нино, вспомнив, что люди по-своему воспринимают тишину. Для кого-то тишина – это отсутствие громкой музыки. Для Нино шум, даже когда люди бубнят и шепчут. – Только звуки природы, такие, как шум ветра, водопада, бой прибоя, плеск волн, пенье птиц меня умиротворяют, и я была бы рада таким звукам.

– Это стоит дополнительно.

– Хорошо, я согласна. А что здесь есть из развлечений?

– Вы сможете гулять, ездить верхом, ловить рыбу, купаться, выпекать хлеб, играть на барабанах, петь, рисовать хоть мелками, хоть гуашью, хоть на бумаге, хоть на стенах, хоть на себе, – улыбался консьерж. – Вы можете дать волю своей фантазии и делать всё, что хотите. Хорошо вспомнить, что любили делать в детстве и здесь у вас прекрасная возможность осуществить всё это.

– Правда, – Нино от радости захлопала в ладоши. – Всегда мечтала изрисовать обои и себя гуашью и постучать на барабанах. И выпекать я люблю, давно не готовила – красота.

– Давайте я покажу вам ваш домик, – консьерж прошёл комнату насквозь и открыл дверь во двор. Нино шла за ним.

– Дальше мне идти нельзя, здесь заканчивается вся сеть. Вон ваш дом и вот ваш ключ, – консьерж, показывая на дом, подал ключ Нино. Она вышла во двор, здесь был песок под ногами.

– Ой, коровы! – Нино вглядывалась вдаль на мирно пасущихся животных.

– Да, у нас своё хозяйство есть, вы можете пить молоко, только что подоенной коровы, – ответил консьерж, провожая новую гостью. – Здесь водится рыба омуль, и только здесь, на Байкале, вы сможете есть её хоть каждый день.

У Нино замирало сердце от такого чуда.

– Ну, я пойду, спасибо, – она прошла по двору. Здесь было около десяти одно- и двухэтажных домиков, украшенных резьбой и орнаментом. Это было похоже на сказочный городок. Нино зашла в свой домик, он был несколько в отдалении от других домов. Дом был двухэтажный. На первом этаже была столовая, ванная и туалет. Она подбежала к большому витражному окну и увидела озеро, оно сверкало и переливалось, а на противоположном берегу озера стояли холмы, которые отливались на солнце бурым и белым светом вперемежку. Было сказочно! Такое она никогда не видела в жизни. Как же здорово жить! Облака касались гор или горы тонули в облаках… Подул ветер и на озере появились барашки. Она заглянула в ванную комнату: здесь посередине была огромная ванна, витражное окно с видом на лес, где росли сплошь лиственницы. Душ – в стене, а в противоположном углу – унитаз. Можно хоть ванну принимать, хоть душ, хоть сидеть на горшке и любоваться видом леса. А это что за дверь? Нино заглянула и обнаружила баньку с бассейном. Ах, что за красота! Закончив осмотр, она поднялась на второй этаж. И за что всё это ей? Она закрывала глаза и снова открывала, не могла ещё поверить, что всё это с ней происходит. На втором этаже она оказалась в круглой большой комнате, где вместо стен по бокам было стекло. Нино могла созерцать всю природу Байкала в полном объёме и сразу. Всё сразу и много. О, кайф! Посередине стояла двуспальная кровать, рядом рабочий стол с креслом. Нино рухнула на кровать, и лежа на спине, стала бить кулаками по покрывалу от счастья и громко смеяться. Тут она заметила, что комната вращается, очень медленно, еле заметно, вокруг своей оси. Она села на кровать, и точно – комната вращалась.

Совсем как избушка на курьих ножках у бабы Яги! Повернись к лесу задом, ко мне передом! – вслух сказала Нино и засмеялась. – О, чудо! Вот это сказка!

Она села в кресло за рабочий стол. Здесь на столе лежал ежедневник, ручка и бумага. Нино расслаблено предалась размышлениям и фантазиям после долгого пути.

«Перемены во мне. Я открыто высказываю, что мне не нравится и что нравится. Я приняла свою индивидуальность и непохожесть на других. Я стараюсь быть честной с собой и позволяю себе злиться, плакать и грустить. Так моя жизнь наполняется новым смыслом. Мои представления о Боге. Бог – это что-то высшее, то, что внутри меня. Это вселенная. Я верю в свою вселенную, в свой внутренний мир. И когда я верю в них, они мне помогают. Как будто мой мир и вселенная едины. Сейчас учусь быть ответственной за свою жизнь. Учусь любить, ценить и уважать себя. Учусь верить себе и другим. Смотрю на каждого человека, как на учителя. У Юли, например, когда она не берёт трубку, вся семья беспокоится, что с ней произошло. Мама моя также, когда брат не отвечает. А обо мне никто не волнуется… Грустно… Ну, допустим, со мной ничего не случится, а если и случится, то что мне уже волнения других? Я уже не буду чувствовать ничего… Меня беспокоит, как я буду выглядеть, если внезапно умру. Какой бред… Какая разница?! Раньше тоже никто не волновался обо мне. Ну, вот и я живу до сих пор без волнений и беспокойств близких. Может, так и лучше, зачем эти левые беспокойства. Матери для своих детей ищут психологов, мне много таких уже звонило. Заботятся о них. Но ведь единицы становятся взрослыми. Я отношусь к этим единицам, вот поэтому всё так. Я понимаю, что отличаюсь от других, но очень и похожа. А, может, беспокойство даёт ощущение своей нужности. Я нужна людям, во мне нуждаются, я помогаю, даю им новое, и я это знаю. Это намного больше, чем, например, моему мужу было нужно только моё тело. А я ему и сердце отдавала, а ему не нужно оно было. Ах, это детская тоска, чувство ненужности и брошенности. Я когда устаю, не высыпаюсь или с дороги, мне хочется пожалеть себя и позаботиться о себе. Я вспоминаю маму, как сейчас. И мне так грустно…» Нино заплакала. «Жалко, что у мамы судьба такая и что она несчастна. Хотя откуда я знаю, может, и счастлива. Для неё счастье – это квартира, свежий ремонт, красивая мебель, пенсия, сын, внучка – всё рядом. А жизнь ведь проходит и жаль, что след не оставила. Но ведь она родила меня и сына. Это биологический смысл жизни и её след. Может, на её уровне это много, и я бы не родилась, если бы не она. Спасибо, что родила меня, да, вот, и этого достаточно. А дальше сама справлюсь».

Нино плакала опять. Сколько раз уже она пыталась оторваться от этой детской тоски. Да, лучше так, чем уси-пуси-сюси, разводят телячьи нежности. Каждому досталась своя доля, чтобы пройти свой Путь. Все одинаковы. Как-то одна девушка спросила Нино:

– Контролирует ли кто-нибудь твои перемещения?

– Да, блин, какой контроль, мне сколько лет уже? – возмутилась Нино. – Не надо мне это. Брат в курсе, где я нахожусь, и подруги, и ещё некоторые люди. Не маленькая уже – разберусь. Да, брат, вон, сколько летал, его там и мама, и жена контролируют.

Так-то Нино немного завидовала, а с другой стороны – это ужас, грузит, это не свобода. И почему-то с другой стороны людям этот контроль нужен. Привычка к внешнему контролю. Может, это проявление эгоизма, чтобы родственники беспокоились. И это успокаивающее чувство почвы под ногами, которое дают родственники, семья, работа, зависимости, система. Когда полная свобода, то чувствуешь пустоту, и это пугает. Но, когда человек берёт ответственность за свою жизнь на себя, пропадает необходимость внешнего контроля и беспокойства, появляется чувство своей исключительности. «И ничем не могу помочь маме не беспокоиться. Я чувствую, что я нужна миру, это априори, потому что я родилась. Какое красиво слово «априори», ещё мне нравится «дилемма». Два красивых слова. Ещё мне нравится слова «баланс» и «будда». Удивительно! Я изменилась, я другая. У меня нет тревоги. Как-то хорошо у меня на душе. Ощущение спокойствия и нового впереди. Ощущение чуда и тайны. Трепетно, волнительно, аккуратно, бережно. Я – белый цвет, цвет чистоты, цвет нового, высоких технологий, стремительности. Я чиста, девственна и настоящая. У меня много вещей белого цвета, макинтош, белые подоконники, лилии, горы напротив белого цвета».

Приют «Отключение» стоит прямо на горе «Шаманка», что на мысе Бурхан. Он, мыс Бурхан, – сердце Ольхона, похож на дракона, и о нём много легенд ходит. Нельзя туда с плохими мыслями ходить. Доподлинно известно, что на этой горе в древности совершали жертвоприношения. И до сих пор шаманы приезжают со всего мира и шаманят, поют песни свои, играют на варгане. Нино пошла гулять, стала фотографироваться на Шаманке и упала. Выставляла фотоаппарат на съёмку через десять секунд и отбегала. И так увлеклась этим занятием, что упала, содрала себе руку, ладошку, ушибла коленку, не в кровь, но всё равно больно. Поднялась, отряхнулась и больше так не фотографировала. Эта гора священная, возможно, она дала какой-то сигнал не бегать, можно и упасть, сорваться с обрыва. Съездила Нино на мыс Хобой. По легенде, одна женщина захотела такой же дом, как и у бая, и её превратили в камень-клык. Так переводится Хобой. Здесь также есть буддийская ступа. Нино побывала на мысе Любви, Три брата и много других, ела уху из омуля, приготовленную не костре. Больше всего Нино привлёк лик, высеченный на скале, что был на противоположном берегу Байкала. На этом лице всё можно было различить: нос, глаза, рот, с какой бы стороны не подошёл человек. И после Нино постоянно туда возвращалась, чтобы посмотреть этот лик. Это божественные и таинственные встречи были для Нино.

Здесь она легко бросила курить, просто перестала и всё, точка. Самой было удивительно и странно. Теперь у Нино не было совсем зависимостей. Брата она поблагодарила за финансовую помощь и сказала, что пока она справится сама, постарается. Было немного страшно совсем без опоры. Но она же шла к свободе?

На Байкале почти всегда ясная погода, иногда дождь и пасмурно. И жить здесь, как в раю. Вечером в «приютском ресторане» буряты играли на варгане, аккордеоне, а туристы могли помузицировать на фортепиано и попеть. Как же красиво течёт Байкал, и как достойно уже столетиями охраняют его спокойное течение горы – исполины времени. Скорее даже не горы, а огромные холмы, окружающие остров и защищающие его от ветров и внешнего мира. Светит солнце и холмы буро-чёрного цвета, а иногда они белые. Отчего так? А потому что здесь порода камней такая, есть и красные камни, и белые. И хотя уже стояла осень, Нино хотела искупаться в озере. Можно это было сделать перед баней. Искупаться и сразу в баню – пропариться. Стоял не очень-то тёплый день, тучи, ветер, озеро с рябью, но Нино так нестерпимо хотелось совершить омовение священными водами Байкала… Она давно уже обдумывала это. Может, к вечеру будет теплее. Ей хотелось голышом искупаться на Шаманке рядом с драконом. Дождавшись вечера, Нино дошла до песчаного пляжа за Шаманкой, дождалась, пока исчезнет неизвестно откуда приехавшая машина. Из пещеры появилась ещё женщина, но Нино не стала ждать, когда она уйдёт, полностью разделась и зашла в холодные прозрачные священные воды, окунулась, ощутила всем телом Байкал и вышла. Обернулась пледом. Женщина в восхищении показала большой палец: «Мол, здорово, молодец!» Нино подсохла и, одевшись, пошла домой.

Сегодня был третий день, как Нино не курила сигареты и её мучила изжога. Может, она закуривала злость и гнев? Сейчас он готов и хочет прорваться наружу. Как бы отпустить его? Может, сходить в лес и поорать, попинать деревья, траву? Да, можно и так… Банька была потрясающая. Здесь вода мягкая, мягкая, приятная, и волосы от неё мягкие и блестящие. Да, без сигарет хорошо. И это было только начало. У Нино впереди ещё много времени и без зависимостей. Она полностью свободна. Всё сильнее и сильнее входило в неё это ощущение и осознание свободы. И она привыкала к этому постепенно. Её ничто не ограничивало, никакие привязанности, ни страхи, ни комплексы, потрясающе. Чувство наполненности и счастья.

Нино размышляла о приобретении земли на острове Ольхон. Очень заманчиво и соблазнительно обрести стабильность, с одной стороны, но, с другой – ограничить себя привязанностью к собственности? Плюсы в том, что Байкал – уникальное озеро, вокруг него малонаселённо, продукты с подворья: молоко, овощи, мясо, рыба – всё своё, вид на озеро и горы, с одной стороны, и на лес – с другой, конюшня. Первозданная экология и чистота во всём: в природе, в людях, да в самом дыхании этого единственного в своем роде озера! Минусы тоже есть. Тепло держится только шесть месяцев, а оставшиеся шесть месяцев зима и холод. Цивилизация далеко, да и Иркутск – это не мегаполис. Север России – это тебе не Европа, где вне зависимости от региона здравоохранение и образование – одни из лучших в мире. А вдруг болезнь, которая вполне возможна с возрастом? И куда? Придётся жить со страхом, что если что-то случиться, то не спасут. И так этот страх живёт всегда в подсознании, а здесь он ещё усилится. Да даже не в этом дело… Жизнь в деревне, без размаха, в такой дали от цивилизации… Нет, Нино не сможет. Она размышляла и стояла перед дилеммой. С другой стороны, в деревне жить – меньше опасностей извне, таких как теракты, вирусы, техническая неисправность, газы, выбросы. Но ведь здесь трясёт и еще как – земля вся в трещинах. Однако же, чем развитее страна, тем выше продолжительность жизни. Люди могут покупать дорогие лекарства, качество и уровень обслуживания выше, чем в деревне. У развитого населения меньше вредных пристрастий и образ жизни направлен на поддержание здоровья. Они осмысленно и осознанно живут. Комфортнее жить среди подобных себе. Нино согласна жить на острове в деревне, если здесь будет образовано государство ПРОС с подобными людьми, с развитой инфраструктурой. Тогда у неё появится возможность для самореализации, самовыражения. Здесь можно организовать филиал института и клиники. Привлечь учёных для деятельности и жизни на острове. Нино знала, что будет происходить в будущем на планете, но она пока не знала, где хотела бы жить, где якорь бросить и куда приезжать домой. О своём местечке в какой-то тёплой стране всегда мечтала. Но постоянная жара – что ж хорошего-то? Нино поездит и выберет тогда.

Вот на Ольхоне выпал первый снег и весь Байкал потонул в тумане. Ветер здесь тоже бывает – караул. Сейчас дует ветер и, кажется, что он подхватит дом, как пёрышко и выбросит. Ветер, ветрище. Из-за тумана видно только часть озёрских холмов с другого берега. Ух, как завывает ветер, ветрюга, гудит и воет, как разозлённое животное и холод пронизывает Нино, она ощущает его всем телом. На следующее утро туман рассеялся и стали видны горы напротив – какая красота! После снега все горы стали ещё белее. Снег не тает в горах. Барашки на озере. Солнце светит, птички поют. А на ветру стая ворон резвится. Огромные чёрные вороны поднимаются на три-четыре метра над землёй, расправляют крылья и парят, кажется, совершенно расслабленно, и только ветер болтает их в воздухе. Похоже на затухающий костёр с чёрными обрывками сгоревшей бумаги, которые разносятся по ветру и летают, летают. Барашки-волны бьются о скалы с неистовой силой и разбиваются в брызги. И жутко и страшно и так возбуждает эта стихия!

Сейчас Нино, просыпаясь, валялась в постели, любовалась озером и горами, не торопилась вставать, но не ругала себя, как раньше. Сейчас она журила себя за игру в нарды, что время тратит теперь на это. Так она позволяла себе расслабиться. Здесь турист-сосед живёт, и они играют иногда в трапезной. Нино давно не играла. Ей нравился в этой игре звук фишек, когда они ударяются о деревянную доску. Вероятность, ожидание дубля, чуда, победа, выигрыш – всё это радовало. Хотя Нино увлекал больше процесс. Подбрасываешь фишки и оттого, как ляжет фишка, можно сказать, зависит будущее. Ирония. У Нино выявилась такая особенность, она сначала проигрывала несколько раз новому противнику, а потом выигрывала: и марс, и кокс ставила легко. Играть вообще здорово, как в детстве с мячом, что сейчас с фишками. Костяшки-фишки, как камни, только с гранями и цифрами. Нино любила побрасывать, ловить, кидать и ждать чудо, и оно происходит, ведь она выигрывает всегда практически. И такая особенность проявлялась и в жизни. Она сначала ведёт себя как дурочка, да так, что люди несерьёзно начинают к ней относиться и пытаются обмануть. Потом, когда противник расслабляется, Нино играет отчаянно. Это же только сейчас игра в нарды, а в обычной жизни тоже встречаются противники. Она наблюдает за ними. Но то, что Нино наивна вначале и упускает много мелочей, приносит в дальнейшем ей страдание – её ведь пытались обмануть. Но она сейчас не боится возвращаться обратно, уже окрепшая и серьёзная, будет отстаивать свои позиции, исправляя ошибки, допущенные на начальном этапе.

Да, Нино купила бы здесь землю и построила бы дом себе каменный, он более прочный, чем деревянный, и жила бы с видом на озеро и горы. И ещё Нино по-прежнему хотела уехать в Европу. Но здесь такая красота! И здесь и там можно жить. А доживать где, встречать свою кончину? Но до этого ещё долго, может, на другой планете. Скорее всего, в тёплом месте с надёжным здравоохранением. Это правильно и логично. Хотя через сорок, пятьдесят лет столько воды утечёт, и здесь может быть высокоразвитая цивилизация. А через восемьдесят лет? А если цивилизация на Земле рухнет уже? Ведь и другие страны на месте не стоят, они будут ещё на шаг впереди. Можно и в Европе найти остров и деревушку на нём. Нино хотела быть свободной, без привязанностей, в том числе материальных. Близость океана и моря опасна из-за климатических изменений и потепления, таят ледники, уровень моря повышается и заливаются ближайшие селения. И зачем она забивала себе этим голову? Сложно жить свободно, просто быть. Она ещё не привыкла.

Нино тренировалась слова слагать в рифмы, она стихи писала, и решила написать пьесу серьёзную в стихах. «Вон катер вдаль от берега отчалил, как было б круто прокатиться и красотой озёрного пейзажа вдоволь насладиться!» Строчки сами ложатся на бумагу. «Озеро огромное и катер, доплыв до середины, точкой кажется». Как чудны горы, освещённые солнцем, и священный Байкал». Нино подумала и написала еще. «Синий Байкал, сегодня он тихий, спокойный. Бирюзовое небо и облака, и горы, где в тени, а где солнцем освещены. Сказочный пейзаж, лунная поверхность».

И опять это чувство неопределённости, страх смерти. Он подкрадывается незаметно, и сразу за просветлением накрывает. Всё ясно, когда нет раздражителя во внешнем мире, начинает терзать чувство неопределённости, страха перед будущим. Это всегда и у всех. Ну вот всё равно страхи мучают. Хотя меньше тревога и страхи эти осознанны. И теперь Нино знает, когда наступает упадок, готова к нему и может его пережить. Он проходит через время. Ух, как он ещё жив этот злой дух, для которого всё не так и который всем недоволен. Возьми, к примеру, озеро, оно переливается, течёт. Но даже в природе, то тишь и благодать, то тайфун и ветер. Где бы ни жила Нино, всё не так… Единственная радость сейчас – это озеро.

А какой кайф, русская баня! Подливаешь воду с арома-маслом на камни, и аромат распространяется по всему пространству. Он заходит в нос, и не просто так, а вероломно внедряется через ноздри внутрь всего тела. Кажется, что дышать нечем, но это первое время, а потом привыкаешь. Это потрясающе! Ложишься на горячую полочку, закрываешь глаза и каждой клеточкой тела ощущаешь горячее тепло, которое обволакивает, накрывает, и только треск дров пощипывает воздух. Так лежала и лежала Нино и наслаждалась теплом и ароматом. И как раньше она не понимала и не любила баню. Да, вот так всё приходит. После бани Нино отлично выглядела: красный здоровый румянец покрывал её щёки, и вся она светилась здоровьем. Но в бане вредно каждый день греться, поэтому в другое время приходилось терпеть холод, не постоянно, но часто.

Сейчас здесь Нино помёрзнет и потом греться поедет в тёплую страну. Вот почему она опять в холод приехала, ведь всегда хотела в тепле жить? Это же не буквальная потребность в тепле. Пока сам себе это тепло дать не может человек, встречаются и притягиваются такие ситуации. Вот осознала – и тепло стало на следующий день. Хорошо, если будет так солнечно ещё хотя бы неделю, тогда повезёт несказанно, а если наступят холода, придётся потерпеть немного. Глаза у Нино заплыли, может, из-за климата, ветра здесь сильные, и прямо, как живые, завывают. Уже много раз открывали они дверь в дом. Ветер пролазит в замочную скважину, поворачивает, видимо, слабый замок и открывает дверь. Сначала становилось жутко, очень, но потом привыкла и к этому; Нино, знавшей, что это ветер, всё равно каждый раз было не по себе. Нино старалась теперь более тщательно закрывать дверь. Как же здесь красиво, словно на другой планете космический пейзаж: везде холмы, неровности, сопки, горы, мысы, степь куда ни глянь – вверх, вниз, вверх, вниз. И ветер почти всегда завывает.

«Я есть, я это ощущаю и чувствую. Я живу. А когда-нибудь меня не станет. Я не знаю, когда я умру, но это произойдёт, и это может случиться через восемьдесят лет или – через мгновенье. Ну, вот прошло мгновенье, и – жива. Вся жизнь состоит из мгновений. Через день, два, три, неделю, год, десять лет и так далее я буду переживать мгновенье здесь и сейчас. Так всё несущественно и мелочно становится, стоит лишь представить жизни миг последний. И вот пала я, и мне всё безразлично уже, и какая разница, что было?! Окружаешь себя красотой, чтобы вспоминать было приятно. Но эта память не важна, важно, что именно сейчас со мной происходит. Я ещё глубже погрузилась в экзистенциальные конечные данности – страх смерти, свобода или отсутствие почвы под ногами, или пустота, одиночество, или изоляция, бессмысленность. Жизнь-то бессмысленна. Вернее, смысл в жизни надо разделять. Есть галактический смысл, вернее, его нет, как раз-таки. Из тысячи причин во вселенной появилась я, но это не даёт смысла, это просто подарок мне. Но есть много маленьких смыслов, целей. Всё, что я делаю, даёт мне смысл. Вообще, слово «смысл» несёт в себе прагматичный характер. Смысл, то есть выгода, польза для меня. А если мы стремимся к новому обществу без эгоизма, алчности, лжи, то я должна бороться с тем, чтобы смысл искать во всём, в смысле, перестать его искать вечно. Если я не вижу смысл, то и делать не буду, но, оказывается, по факту, бессмысленные дела – самые верные и нужные. Правильно, я стремлюсь к философской праздности, к безмятежности. Смысл – это артефакт. Когда-то смыслом являлось созерцание, когда-то – труд. В разных культурах и в разное время было своё. Когда есть понимание осмысленности, для чего я живу, можно оценивать правильно или нет я делаю, опираясь на эту данность. Я сама должна создать, придумать себе свой смысл и свою миссию, учитывая свои природные данные, темперамент, здоровье, условия воспитания, знания и навыки и свои потребности, желания и то, что я люблю делать. Помощь и забота о ближнем, какой в этом смысл? Любить, какой смысл в этом? Отдавать? Наполняет это радостью. Именно помогать ближнему и любить его. Ближний – это другой, которого сложно принять в себе. И когда я забочусь и люблю во внешнем мире другого, я принимаю другого в себе. Пока я что-то в себе не принимаю, и ненавижу, ко мне люди такие притягиваются. Как же плохо мне от бессмысленности».

Нино всхлипывала, потом плакала – даже после бани. А, может, эти размышления оттого, что в изоляции сейчас она находится? Без сети, с минимумом коммуникаций, бывает неделями ни с кем ни разговаривала. Или это очередной упадок после просветления? Жизнь в галактической сути бессмысленна. Она это осознавала. Она привыкла жить в материальном мире и сейчас у неё шла внутренняя перестройка в мире бытия. В любви, заботе, помощи тоже нет смысла, если это исключительно для себя и своего морального удовлетворения. Вот если для других и для всего мира, тогда радость и наполненность совсем другая. Это разное мировоззрение: обладать и отдавать. Если человек делает для себя что-то – это обладание, для других – бытиё. Смысл смерти – обновление, а жизни – рост и развитие. В жизни слово «смысл» вообще не логичен. Какой смысл в росте и развитии? Это само по себе осмысленно. Но можно и без роста и развития, например, в пробирке есть жизнь у уродцев. До пятнадцати – двадцати лет жизнь не мыслима без роста и развития, а потом начинается старение. Человек от животного отличается разумом, поэтому его задача не просто тупо расти и стареть, а развиваться и отдавать себя миру. Развиваться можно везде – учиться. Любой человек на пути – учитель. Мы притягиваем людей не просто так. Например, притягиваем ничтожество и грязь – это напоминание, что человек не совершенен и эти качества присутствуют у всех, только их не видно или не хочет человек их видеть в себе. Если же смотреть и относиться к другому человеку с состраданием, пониманием, значит, принимать в себе другого и ничтожные качества своей личности. Что же всю жизнь люди ищут какой-то смысл? Хочется оправдать своё существование чем-то великим и вселенским. Откуда это? Это от стремления ввысь, к богу, в небо, от обожествления себя. Божок вселенной – человек.

«Как в комнате холодно – караул, ноги мёрзнут, ничего делать не хочется в холоде. Как будто мне всегда нужен отмаз, лишь бы ничего не делать. К чему я возвращаюсь снова и снова в своей жизни? К смыслу в жизни. Вот бывший муж говорил, что его смысл просто жить. И я понимаю, как он прав, и неужели он умён или просто никогда не задумывался, он очень близок к природе. Так что тогда не нужен разум. Зачем он нужен? А как же прогресс и развитие? Его совместить с природой и описывать, и размышлять, и помогать людям достичь просветления. Галактический смысл жизни просто жить, расти и развиваться. Жить легко и просто, и радостно. Что ж хорошо! Светло на улице, но холодно, морозно. Сейчас оденусь и пойду гулять, так согреюсь, а дома холодно. Всегда я думала, зачем я здесь живу? Почему из тысячи причин во вселенной появилась я? Нет, не для того, чтобы тупо прожить! Нет! Как-то стрёмно и не укладывается в голове. Я не смогу тупо прожить. Что я хочу действительно, так это участвовать в эксперименте и открывать клиники и институты по всему миру, для того чтобы помогать людям менять их мировоззрение. Искать пространства для жизни людей. Вот на Байкале можно, только климат здесь суровый, но кому-то ведь и нравится это. Можно жить везде. Земля большая.

Так пролетели год за годом незаметно и быстро.

«Я увлекаюсь верховой ездой, парашютным спортом и сёрфингом. Да, я ненормальная, о, мне это нравится, когда захватывает дух. Я ощущаю себя всевышним, когда в небе и на волне. Я и природа наедине. У меня рядом конюшня, верхом езжу, когда захочу, обычно каждый день по утрам. Люблю мчаться с ветром на моём скакуне. С парашютом я прыгаю один раз в месяц, и катаюсь на сёрфе. Не передать словами ощущения и восторг. Это лучше всего на свете. Я работаю в НИИ мозга и сновидений, я учёный и консультирую в частном порядке, как психолог. Исследовательская деятельность и частная практика психологом доставляет мне моральное удовлетворение, даёт возможность помогать людям, оставить след на этой Земле, реализовать свою миссию, развивать себя. Я хочу объехать всю землю. Путешествия меня окрыляют. Я вижу разные страны, природу, людей. Всё меняется, и я понимаю и вижу всю хаотичность и нестабильность жизни. Последний раз я была в Венесуэле, на горах Тепуи. Это райский уголок, где турист – редкость. Я собрала всё необходимое в дорогу в рюкзак. Взяла минимум вещей, ничего лишнего. Билеты на самолёт уже куплены. Вызвала такси, приехала в порт, зарегистрировала билеты. Посадка, села на самолёт. Прилетела в Венесуэлу. Дальше предстоял пеший поход в горы. Там жарко. Когда я вошла в заповедную зону, захватило дух. Столько красоты кругом, даже сложно выразить словами. Я сделала фотографии. Маршрут у меня был уже спланирован, мне надо было пройти на юг, обогнуть мыс и вернутся в порт. Так я выезжаю примерно раз в три месяца. Была уже в разных странах. Мне нравятся путешествия и, о, удача, когда их можно совместить с работой. Я ищу новые территории для института и организации государства ПРОС. И вот всегда новое окружение и пространство. И я могу побыть одна в этих путешествиях, подумать, помечтать. Хочу побывать везде. А скоро предстоит полёт на другую планету… Только так будут удовлетворены все части моей личности. Каждый вечер, когда я дома, хожу на прогулку к океану, в лес вместе с другом. Я всё-таки купила землю в Европе у океана и построила там дом. Очень долго думала, не хотела привязываться к собственности и владеть чем-либо. Но всё-таки хорошо иногда вернуться в родной уголок к камину и оставить камешки. Люблю камешки. Иногда хожу гулять одна. Я люблю анализировать, структурировать, писать, помогать, консультировать. Я берегу себя и знаю, что мне ни в коем случае нельзя употреблять наркотики, пить алкоголь, обзываться, громить мебель, торопиться. Зная свои риски, помню об этом. В моей жизни есть природа, компьютер и люди. На природе стою на песке босиком. Чувствую запах свежести, воды, веет сладковатым цитрусом. Тепло, и ветер обдувает тело. Я в брюках и вязаной кофточке с длинным рукавом. Тепло, не жарко и не холодно, где-то + 25 градусов. Сначала я была с другом. Прогуливались по берегу океана. Он ушёл домой, а я стояла одна и смотрела вдаль на океан. Это зима. Мой особняк роскошный двухэтажный с крышей и балконом, с витражными окнами. Я предпочитаю заниматься любимым делом в одиночку, иногда с другом.

За последние пять лет моё окружение претерпело изменение и мне доставляет удовольствие общение с ними. Я общаюсь со своей подругой Юлей. Она спокойная, умная, здравомыслящая, женственная, амбициозная, скромная, задумчивая, смелая, корректная, воспитанная, интеллигентная, мягкая. С Ириной – весёлая, умная, свободомыслящая, уверенная, честная, добрая, сострадающая, творческая и с Геллой, она творческая, спокойная, корректная, внимательная, любящая, мягкая. Они иногда приезжают ко мне в гости на океан, и я когда бываю в Питере и в Москве обязательно встречаюсь с ними. Работаю по-прежнему с Марией – спокойная, уверенная, деликатная, мягкая, умная, скромная, культурная, верующая, целеустремлённая; с Игорем – энергичный, творческий, уверенный, культурный, привлекательный, рассудительный; с Артёмом – рассудительный, умный, скромный, уверенный, воспитанный, культурный, мужественный; с Яной – смелая, жизнерадостная, креативная, добрая, свободная, уверенная, осознанная, эмпатийная, динамичная; с Марком – умный, творческий, свободный, осознанный, самобытный, странный, внимательный; с Антоном – трудолюбивый, обязательный, ответственный, помогающий, спокойный, настойчивый, упорный, задумчивый; и с Эрнестом Генриховичем – благородный, разумный, спокойный, внимательный, добрый, уверенный. Куда бы я ни ехала, я всегда или с ними на запуске или встречаюсь в любой точке мира. Рядом с этими людьми я испытываю чувство эмоционального единства, приятного волнения, восхищения, сострадания, общности, спокойствия, гармонии, умиротворения, уверенности, радости, грусти, любви, понимания, уважения. С коллегами я вижусь не так часто. Все, включая моих клиентов, коллег и партнёров самобытны и индивидуальны. Люди всегда разные и новые. Проходят вакцинацию и отправляются в путь. Они могут также переехать на любой остров и материк, где образовано государство ПРОС и есть клиника. Наши клиенты – организации и частные лица, сотрудники организаций. Люди меняются динамично, мужчины, женщины от двадцати до пятидесяти лет. Мой клиент – это странник, ищущий путь, идущий к цели. Я проводник в его пути. Сегмент рынка познание себя и мира, совершенствование, рост и развитие, путешествия. Моя ниша в этом сегменте – проводник, путеводитель, учитель, наставник. Всех нас объединяют такие психологические качества, как уверенность, скромность, спокойствие, грусть, внимание, эмпатия, открытость, динамичность, смелость. У нас схожие ценности: честность, творческое развитие, тишина, культура, благородство, воспитанность, комфорт, красота, здоровье; и убеждения, что в жизни есть место и радости и печали, ценность мига бытия. Мы в процессе. Вероисповедание у нас разное. Наши интересы: творчество, музыка, книги, стихи, рисование, фотография, путешествия, рисование, спорт, наука, искусство, дети, семья, отношения, психология.

Мои коллеги, партнёры и клиенты общаются тихо, интересно выражая свои мысли, самобытно, медленно, внимательно слушают, безоценочно, без советов, высказывают свою точку зрения, уверенно отстаивают её, приводя факты и доказательства. Одеваются они скромно, стильно, со вкусом, качественно, чисто, приятно пахнут. Говорят о любви, заботе, помощи другим, духовном развитии, о природе и красоте, о творчестве, о родителях и детях, о путешествиях, о психологии, комфорте, спорте, науке, здоровье.

Я занимаюсь анализом информации, написанием текстов тренингов, лекций, психологическим консультированием, продвижением и развитием себя, как психолога, тренера, поэта, проведением тренингов, лекций. Я работаю там, где живу, всё рядом, в живописном месте на острове в океане в европейской стране и езжу в командировки по государствам всего мира. Мне нравится напряжённо работать несколько дней, недель подряд – потом отдыхать. Люблю, как разъездную работу по миру, так и работу дома, когда чередуется. Это проектная работа или по договору. У меня свободный график. Вид деятельности – психология, преподавание, литературное творчество. Приоритеты: интерес, знания, которые хотела бы использовать, эмоциональная и духовная близость, высокий доход, коллектив, близость к дому, условия труда, востребованность на рынке, соответствие моим способностям».

Так не заметно пролетело три года. Нино входила в группу запуска и разъезжала по миру. Когда с коллегами находили территории и пространство, пригодное для строительства института и образования государства, она проводила ряд лекций и тренингов на тему вакцинации «Антифальшь», «Как победить депрессию», «Новое общество и новый мир» в этом регионе и отправлялась дальше на поиск нового пространства. В пути она писала тренинги, лекции, консультировала, писала стихи. И как быстро летит время.

– Здравствуйте! Нино? – раздался в трубке женский голос.

– Здравствуйте, да, это я.

– Нино, разрешите пригласить вас на пресс-конференцию, которая состоится через неделю на острове Русский. Конференция посвящена вакцине «Антифальшь». А вы, насколько нам известно, один из первых участников эксперимента. Мы были бы вам очень признательны за вашу помощь.

– А когда именно?

– В следующую среду в двенадцать часов. Приглашены и другие участники. Примут участие главы государств. Будут обсуждаться вопросы, посвящённые всеобщей вакцинации и переходу на новый уровень развития.

– Я буду, – Нино вспомнила, когда в последний раз посещала остров Русский, это было около трёх лет назад, сразу после вакцинации. И сейчас предвкушала хорошую поездку. Тем более она хотела увидеть Марка. Они, как тогда расстались на Русском, так и не виделись. Марк бросил якорь и организовал клинику с государством где-то в Аргентине.

– Спасибо, мы отправим Вам билет на самолёт в течение часа и пришлём за Вами машину в аэропорт города Владивосток.

– Хорошо, спасибо.

Машина из аэропорта доставила Нино на остров в залив Петра Первого. Сложно передать словами ощущение от всей мощи этого мирового события. И Нано здесь, на острове. Впервые сюда съедутся все главы мировых держав, двадцать одна делегация. Здесь всё изменилось за три года, кроме вечного океана. Нино жила в одноместном номере в гостинице на 15 этаже и окна её выходили прямо на залив. Он похож на колбу с толстыми гранями. На дне колбы на нижней грани размещался кампус, там, где был институт с клиникой, а сейчас пройдёт конференция, по бокам колбы – зелёный лес. А заполняет колбу Японское море с солёными водами Тихого океана. Спокойное мирное течение воды успокаивает. Она течёт и течёт веками, с одной стороны, неизменно, и в тоже время, постоянно обновляясь новыми водами. Сейчас утро. Нино отправилась на завтрак. На первом этаже её корпуса были фуршетные столы. Она съела тыквенную кашу, блин с икрой и красной рыбой, сыр, пирог с вишней, нарезку фруктов, выпила капучино и взяла с собой грушу.

Говорили, что с этого острова провели подземный тоннель к космодрому Восточный, модернизировав и удлинив существовавший ранее. По этому тоннелю ходил поезд, который за 10 минут мог доставить людей на космодром. Остров охранялся в воздушном пространстве лазерной просветкой по периметру, на воде стояли военные корабли, а на суше на каждые сто метров стояли КПП с военными и собаками. Попасть туда просто так было невозможно. Нино встречали с пропуском, также как и других участников и гостей.

На следующий день она отправилась в форум холл, где должна была состояться пресс-конференция, на которой первоиспытатели ответят на вопросы журналистов в прямом эфире. В фойе Нино встретила Марка и других соратников по эксперименту. Они по-дружески обнялась. После вакцинации стали как родные и были рады видеть друг друга. Они наперебой делились своими впечатлениями и эмоциями, а также произошедшими в их жизни изменениями. И вот началась пресс-конференция. Все участники эксперимента вышли в огромный зал из-за кулис и устроились за большим столом. Каждый занял себе место. Перед ними был огромный зал, заполненный людьми – учёными, журналистами, корреспондентами, пресс-секретарями, помощниками, писателями и другими заинтересованными людьми. На балкончиках сидели главы государств. Стоял гул, но когда вышли наши герои, он стих и все затаили дыхание, глядя на первых людей нового поколения ПРОС. И действительно, первоиспытатели излучали притягательность и радость, они светились изнутри, шли лёгкой уверенной походкой, прямо, спокойно, непринуждённо, скромно.

– Что значит ПРОС?

– Первые буквы слов «правдивые» и «осознанные» новые люди.

– Почему так хорошо жить и действовать в этом мире?

– В мире есть любовь, семья, дружба, красота, природа, свобода воли, искусство, помощь, благодарность, интеллектуальные стимулы, – ответил Марк.

– А чем вы отличаетесь от других людей?

– Мы обыкновенные, такие же как и все, только воспринимаем теперь мир по-другому.

– Я хорошо справляюсь со своей работой, стильно одеваюсь, добиваюсь целей.

– Сложно сказать, другое мировоззрение, ощущение себя.

– Это не передать словами, через это надо пройти.

– Мне нравится жить. Я люблю людей и жизнь.

– Я осознаю себя полностью и честен с собой и окружающими.

– Мне хочется отдавать, помогать.

– Меня не интересуют материальные богатства и обогащение, меня интересует духовное развитие.

– Я творческая личность, позитивный человек, везучая, искренняя, женственная и сексуальная.

– У меня есть талант и много идей, отличная интуиция.

Первоиспытуемые высказывали своё мнение.

– Почему людям выгодны и полезны вакцинация и квантование, чем хорош проект «Антифальшь»?

– Это изменит их жизнь к лучшему.

– Люди осознают свою сущность и станут правдивыми.

– Они легко будут добиваться целей, перестанут болеть и почувствуют радость жизни.

– Их жизнь наполнится новым смыслом и радостью.

– Люди будут получать удовольствие от жизни, радоваться, смогут реализовать свой творческий потенциал и станут добрее.

– Сердца и души людей наполнятся любовью.

– Это спасёт цивилизацию от духовной деградации и исчезновения.

– Станет меньше алчности, эгоизма, лицемерия, бюрократии, зависти. Когда-нибудь это исчезнет совсем.

– Вы – успешные личности? Для вас важен успех?

– Да, для меня важен успех.

– Я – успешная личность.

– И для меня важен успех.

– Думаю, все среди нас успешные, – ответил Марк.

– Почему важно, чтобы Вы преуспели в жизни?

– Я смогу построить и открыть много филиалов института психологии мозга и сновидений с клиниками по всему миру.

– Я спасу людей от духовной деградации и мир от исчезновения.

– Я помогу людям изменить их мировоззрение.

– Я напечатаю свои книги и сценарии. Весь мир о них узнает.

– Я построю хоспис для людей, готовящихся к смерти.

– Я займусь благотворительностью в пользу бездомных и голодных.

– Я смогу инвестировать в новые творческие идеи и таланты.

– Я проживу счастливую жизнь и оставлю своей след на Земле на века.

Возле каждого участника было табло и оно загоралось, в тот момент можно было говорить и его слышали. Они с радостью высказывались и готовы были поделиться знаниями и опытом с каждым.

– А почему Вы непременно преуспеете?

– О! – Нино засмеялась. – У меня стали рождаться гениальные идеи, и я стала более настойчивой в достижении целей.

– Я могу смело говорить о том, о чём другие боятся сказать, быстро адаптируюсь в новой среде и упорно тружусь над своей идеей до завершения.

– У меня был успех с курсовой в институте и на предприятиях, в других проектах.

– Мои друзья – творческие люди.

– Я просто всегда знал, что буду богатым и успешным.

– Мне везёт, я красива, молода и энергична.

– Расскажите, пожалуйста, о самой вакцине. Каким образом она действует? Как проходит квантование и вакцинация? Какие есть побочные эффекты?

Пресс-конференция проходила бурно, жарко и эмоционально. По её окончании все гости прошли на банкет, где не утихали беседы и дебаты, пожелания и эмоции восхищения.

В конце состоялось фееричное лазерное шоу и салют над мостом через залив. Шёл дождь. Огромные лучи с моста играли, перемещаясь по небу, по суше и по воде. Сам мост светился разными огнями. Эти лазеры светили, словно луч маяка, только здесь было их много, и все они были в хаотичном движении. Хотя всё-таки была и есть какая-то синхронность их перемещения. А воздух разрывался фейерверком. Много, много огней и света. На фоне дождя и тумана это было потрясающее зрелище. Стук, шум дождя по зонту и набережной, лазерные лучи, кругом огни сверкают. Всё это было похоже на сказку.

Немного погодя фантастического вечера погода разбушевалась – начался тайфун. Ветер завывает страшно. Тайфун, как живой, гудит, шумит, бьётся. Нино успела прийти к себе в номер. И теперь, в защищённом пространстве, она наблюдала за стихией. Пароход отплыл от пристани. Облака стремительно движутся, небо серое, дождь и вой, страшный гул ветра. Даже опасно открывать окно. Там что-то жуткое и ужасное. Ну и ветер, ну и гудит. Он всё сильнее и, кажется, что сейчас он сорвёт крышу и рухнет здание, эти сказочные домики посыпятся как костяшки домино и ворвётся внутрь чудовище-тайфун.

На следующее утро было ясно, однако, ветер был по-прежнему сильный. Дни пролетели, как часы. Что ж так быстро? Не успеешь оглянуться, смерть придёт. Вот стайка птиц пролетела с криком. Как ветер приносит волну к берегу, так и голоса птиц доносит до человеческого уха. После тайфуна тишь и благодать, как чудесно. Но уже прохладно ночью и утром. На заливе от ветра рябь и можно увидеть тёмные и светлые пятна. Как у человека тёмные и светлые стороны. Видимо, в местах, где много ила и водорослей, их большое скопление, там образуются тёмные пятна. Где песок и водорослей нет – там светлые. Грустно, когда что-то заканчивается. С другой стороны волнительно от предвкушения нового. Уже новые приключения ждали Нино.

– Доброе утро, Ниночка! С днём рождения, любимая! Тебе исполнилось три года. Желаю тебе творческих успехов, идей, процветания, счастья, здоровья, любви, успеха! Пусть сбываются твои мечты!

Эпилог

В основном, все вокруг много разговаривают – люди вообще не могут быть в тишине и в покое. Может, они так хотят отличаться от животных? Поэтому вовсю используют дар речи?.. Или страх и тревога не дают им покоя: ведь очень страшно остаться в тишине со своими мыслями? В 2040 годах начали широко применяться роботы, считывающие мысли. Учёные разработали датчик с таблеткой и микрочипом, который стал использоваться как для самодиагностики фальши, так и для проверки, в качестве пропуска, для миграции на другую планету. Также он применялся для первичной диагностики фальши. Микрочип вшит в вспомогательную таблетку, которую человек глотал. Он изготовлен из веществ, которые содержатся и в пищевых продуктах, например, магний и медь. Под воздействием желудочного сока медь и магний растворяются и возникает электрическое напряжение, подобно тому, как получают электричество, вставив в сырой картофель два электрода. Когда возникает напряжение, а оно возникает, как только человек начинает говорить, чип посылает сигнал принимающему датчику. Он вшит в специальной полоске, которая закреплена на коже человека. Этот датчик собирает информацию о фальши. Данные с датчика потом передаются на другое устройство по сети, что позволяет отслеживать и диагностировать фальшь. Человек может обманывать себя на бессознательном уровне, не понимая этого, чип всё это выявит и отправит информацию на датчик. Уже читали мысли других людей и не было смысла усиливать защиты, они были уже лишними и провальными. Все защиты считывались, и когда робот-диагност сообщал результаты, было только стыдно. Чтобы не чувствовать стыд и вину, лучше стать честным и осознанным. Ясно, что самому это быстро сделать невозможно из-за уникальных защитных свойств психики.

А мир был жесток и фальшив. Люди ходили в масках, слепленных из идеальных образов себя. Из идеальных, а не реальных. Реальными были только некоторые, и то в стрессе, бешенстве или в страсти, когда сильные эмоции накатывали, сохранять маску невозможно. Люди разделились на осознанных и фальшивых и жили раздельно. Осознанные переселились на острова и в закрытые города на Земле государства ПРОС и ждали отправки на другую планету. Быстро пошёл вверх технический, научный, творческий, духовный прогресс.

На планете Афал в созвездии Скорпиона, которую колонизировали люди, средняя температура воздуха составляла +35 градусов и уровень развития людей позволял им ходить обнажёнными. Голое тело не смущало ни женщин, ни мужчин. Оно не возбуждало. По общепризнанному мнению обнажённое тело не возбуждает – возбуждает полуобнажённое тело, интимная обстановка, общение. Была важна внутренняя сущность человека, его творческий потенциал, особенности духовные, нравственные, интеллектуальные. Да! Это был высокий уровень развития людей. Люди на планете, привитые Антифальшью, были новой расой, чистой, честной, высоко духовно развитой. И они стремительно развивались. Энергия шла на позитивные деяния. Развивалась наука, техника. Было очень интересно. Люди были доброжелательные, открытые, настоящие в своей первозданной самости. Население планеты постепенно увеличивалось за счёт рождения нового поколения и переселения с Земли привитых людей.

А Нино пока что оставалась на Земле, хотя ей и не терпелось переселиться на Афал. Она, рождённая на Земле, беспокоилась о её судьбе, но в тоже время понимала, что спасти всю Землю – это очень тяжёлая ноша!.. Она не сможет нести ответственность за весь мир.

Сегодняшний земной день начался как обычно и не предвещал ничего сверхъестественного. С тех пор как Марк депортировался на остров, где работала и жила Нино, они часто встречались, вместе обедали и проводили свободное время. Между ними были особые близкие интимные отношения, наполненные теплом, совместно пережитыми впечатлениями, эмоциями и ощущениями, общностью интересов, целей и ценностей. Очень дружеская, любовная связь, созданная годами. «Вот же он, мужчина моей мечты». Нино была очень счастлива.

Вечером зайдя домой, бросив сумки, ей вдруг стало нехорошо, закружилась голова и она облокотилась на стену. «Что со мной, может, я беременна?». Её охватило смешанное чувство. Одно – давно забытое чувство счастья от отношений с мужчиной и разделённой любви, и другое – чувство страха и тревоги. Женщина опустилась на пол. В животе волной спёрло дыхание, защипало в носу, подкатили слёзы и она зарыдала. Нино выла глухо, громко, протяжно, прерывисто, исступлённо, неистово. И казалось, что в её животе образовались две пустые полости, которые бились друг о друга, производя боль и звук, прорывающийся наружу плачем и воем. В эти минуты она осознала и ощутила эти две пустые полости внутри себя. Это невероятное ощущение свободы и одиночества, жизни и смерти. Сейчас она жила. И тем сладостнее почувствовать свою жизнь Нино смогла только ощутив своё одиночество и конечность бытия. Она находилась в полуобморочном состоянии, лёжа на полу, когда вдруг увидела расплывчатую фигуру в полумраке комнаты. «Ну вот доработалась до глюков уже». Однако фигура становилась всё более чёткой, и испуганная женщина разглядела в ней старца с седой бородой. Ей показалось, что она его уже видела, возможно, во сне. «Блин, но я не верю, что приходит Бог в момент смерти… Я что умираю? Почему мне уже не страшно? А, это верховный жрец. Откуда эти мысли у меня? Что за верховный жрец?»

– Ипсилон, здравствуй! – прозвучал в её голове спокойный мужской голос.

– Я схожу с ума. Что за Ипсилон?

Поток мыслей пошёл в её сознании, но она не понимала ничего, казалось, что этот старец передавал ей какую-то информацию. Нино читала об этом в книгах, но ведь пока ещё только велись разработки на тему передачи мыслей на расстоянии… Фактически этого не было на Земле. Старец стоял на расстоянии трёх метров от неё, казалось, его ноги едва касаются пола, он смотрел на Нино приветливым, добродушным, тёплым, отеческим взглядом. Ничего не говорил, не открывал рот и почти не шевелился, был воздушным и невесомым, лишь сквозняком колыхались фалды его белого шёлкового халата или рясы. У Нино вдруг появилась уверенность, что они уже виделись и знакомы, и чувство спокойствия, безмятежности, умиротворения наполнило её.

– Здравствуй, Ипсилон, сейчас ты готов меня воспринимать. Я очень рад видеть тебя и хочу поздравить с успешным выполнением миссии на Земле, ты закончил её досрочно, хотя мы планировали задействовать тебя на сто лет. Возможно, мы что-то упустили, но мы же не Боги! Можем ошибаться, и ты ещё что-то не сделал. Хотя уже то, что ты смог осуществить – это мощный, значительный вклад в преобразование человечества, твёрдый, уверенный шаг в будущее человека и сохранение жизни, пусть и не на Земле. К сожалению, земные ресурсы подходят к концу и планету не спасти, но мы спасём людскую расу! Я хочу тебя поддержать в эту минуту. Сейчас в тебе зарождается новая жизнь. Береги себя и эту новую жизнь. Ты нужен миру! Спасибо тебе!

Наступила тишина, и пауза с вопросом и удивлением повисла в ней и в вечернем полумраке. Нино тщетно пыталась вглядеться, но старец растворился и больше не появлялся. В её мозгу ещё звучал этот голос и ощущение присутствия жреца, пусть и такого мимолётного, обнимало теплом. Она сидела всё ещё на полу, облокотившись на стену, расслабленно вытянув ноги в длину. «Он говорил и обращался ко мне как к Ипсилону. Что бы это значило? Я схожу с ума? Может, он ошибся?». Нино ущипнула себя да так, что вскрикнула от боли. «Нет, я реальна и осознаю себя вполне». Нино давно ощущала себя не такой, как все остальные, словно инопланетянкой, что у неё есть миссия и предназначение на Земле. «Так вот оно что! Так вот откуда эти странные диски во времена начала квантования и работы в институте, где я старая и ребёнок…» Она, оказывается, и есть Ипсилон! «И он сказал, что я, возможно, ещё не всё сделала и нахожусь в середине Пути, на вершине горы. Это здорово! Во мне зарождается новая жизнь. Надо пройти тест на беременность, пожалуй».

Нино потихоньку встала, умылась и села писать план на следующие десять дней. Постепенно встреча с верховным жрецом улеглись в сознании, сущности, заполнила пустые полости внутри, наполнила всю её самость ощущением спокойствия, безмятежности и уверенности в великом смысле её бытия, сделанных дел и тех, которые ещё впереди. Тест подтвердил её беременность, она стала жить вместе с Марком, и через 9 месяцев у них родился сын. А Нино всегда помнила о встрече с верховным жрецом, что она – Ипсилон, и хранила эту тайну, лукаво и мудро улыбаясь жизни и людям. Она нужна миру!

Оглавление

Пролог

Часть 1. Саморазрушение

Часть 2. Терзания

Часть 3. Квантование

Часть 4. Кома

Часть 5. Ребёфинг

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg