«Кар»

Кар (fb2) - Кар 514K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Игорь Анатольевич Середенко

Игорь Середенко КАР

Каждый прожитый день — победа.

Максим

В прихожей доктор снял верхнюю одежду, аккуратно поставил ботинки, с прилипшим снегом на подошве, и надел тапочки, предложенные взволнованной хозяйкой.

— Где больной? — спросил доктор, протирая стекла очков от покрывшейся влаги.

— Идите за мной, — сказала женщина. — Почему так долго?

— Много снега, дальняя дорога, — оправдывался доктор.

В одной из комнат, мимо которой шел доктор, заблестела пара глаз. Детишки с любопытством и тревогой поглядывали на доктора.

В комнате было темно. Доктор сел на табурет, рядом со столом, и положил небольшой докторский чемоданчик с красным крестом на стол. У стены, скрываемой мрачными тенями, находилась кровать. На ней лежал больной.

— Откройте шторы, — скомандовал доктор, — и форточку тоже. Застоявшийся воздух.

Женщина потянулась к окну. Густые тени уползли в стороны и попрятались за немногочисленной мебелью.

— Ну вот, уже лучше, больному нужен кислород, — сказал доктор, раскрывая чемоданчик. Он вынул тетрадь и несколько листов бумаги. Затем подошел к кровати и посмотрел на больного.

Женщина с тревожными глазами глядела на доктора и хотела что-то сказать, но не решалась.

— Как зовут больного? — спросил доктор.

— Архипенков Максим, — выстрелила женщина.

Доктор оглядел лицо рыжеволосого мальчика, исхудалые и впалые щеки, синяки под глазами, желтоватые оттенки кожи. Мальчик прерывисто дышал и слегка вздрагивал.

Доктор достал из чемоданчика аппарат для прослушивания дыхания и определения давления. Затем приподнял гольфик на мальчике и начал слушать. Тяжело вздохнув, он проверил давление. Потом взял тетрадь и сделал запись.

— Сколько лет?

— Мне? — переспросила женщина.

— Нет, сыну.

— Ему двенадцать исполнилось, — ответила женщина, теребя руки от волнения. — Он не сын мне, — тихо добавила она.

— Усыновленный? — спросил доктор.

— Нет. Он племянник моего мужа.

— А где родители мальчика?

— Я не знаю, где их черт носит, — проговорила она почти в повышенном тоне.

Доктор повернулся в ее сторону.

— Семья мальчика проживает с вами? — спросил доктор.

— Прописаны, но здесь их, как правило, не бывает. Они то уезжают, то являются на несколько недель.

— А мальчик все время здесь находится?

— Только последние полгода, — ответила женщина. — Родители всегда с ним уезжали, но он заболел и поэтому они его оставили. Должны были вернуться три месяца назад.

— И что? — спросил доктор, что-то записывая.

— Нет никаких вестей. Они геологи. Постоянно в экспедициях пропадают, а мальчику нужно учиться, поэтому они его здесь оставляли, а сами…

— Понятно. Скажите, ваш муж есть дома?

— Нет, он на работе. Он позвонил в скорую, чтобы вас вызвать и отправился на работу. Я сама могу сделать, что необходимо.

— Завтра выходной. Он смог бы приехать в больницу?

— Да, конечно. А что с Максимом? Ночью у него был приступ, он жутко орал. Детей разбудил.

— У вас двое детей?

— Да, вы их видели, — ответила женщина.

— Максима мы заберем в больницу. Ему нужно обследование, — произнес доктор.

— Что у него? — тревожно спросила женщина.

— Пока не знаю? Нужно обследование. Здесь он находиться не может. Приступ у него прошел. Как часто это происходило с ним.

— Вообще-то первый раз, — сказала женщина и с беспокойством поглядела на мальчика. — Ну, он жаловался на головные боли. Несколько раз рвал. Но потом все проходило. Я думала, что это временно, может, съел чего-то. А когда у него появилась температура…

— Сколько градусов? — перебил доктор.

— Тридцать девять. Я хотела скорую вызывать, но на утро все прошло. Я перевела его в эту комнату. Раньше он спал в одной комнате с моими детьми. Я опасаюсь.

— Понятно. Вы перевели детей, чтобы они не заразились.

— Да, ну, конечно, вы же понимаете, если они…

— Почему же вы сразу врача не вызвали?

— Потому что все прошло. Максим даже ходить начал. А потом вновь лег. «Слабость», — говорит.

— Вы запустили его болезнь.

— Но, я же не знала, что все так будет, — оправдывалась женщина.

— Соберите его вещи, ему понадобятся в больнице, и пусть ваш муж приедет завтра, коль родителей нет. Он его родственник все-таки. А другие родственники имеются?

— Ну, вообще-то, да. Его дед. Но он живет в Тайге. Далеко. Мы ему месяц назад письмо отправили. Может, приедет.

На следующий день дядя мальчика прибыл в городскую больницу. Главврача не было в кабинете и ему пришлось несколько часов простоять в приемной. В очереди стояли четверо посетителей. Дядя Максима был четвертым. Появился главврач и вместе с женщиной, стоящей в очереди первой, исчез за дверью. Прошло еще минут пятьдесят, пока не настала очередь дяди Максима.

Доктор сидел за столом и что-то писал.

— Вы заходите и присаживайтесь, — сказал доктор, не отрываясь от записей.

Спустя несколько минут, он приподнял голову и отложил испещренные каракулями листы.

— Рассказывайте, что у вас? — спросил главврач.

— Я, дядя Максима Архипенкова. Мне в приемной в регистратуре сообщили, что я должен подойти к вам.

— Ах, да, — задумчиво ответил доктор. — Ночью мальчика доставили к нам. Он живет далеко в поселке. Долго наша группа ехала. Много снега на улице. Еще держится. Сейчас должны принести анализы. — Он взял трубку телефона и набрал внутренний номер. — Ну, кто там. А, это ты. У тебя должны быть анализы Архипенкова Максима, его ночью доставили к нам. Дежурный врач… Да, да понял. — Доктор положил трубку и порылся в бумагах, лежащих на столе. — Вот они. Не заметил.

Он внимательно просмотрел листы.

— Да что ж вы, братец, раньше его не привезли? — спросил доктор.

— Я не знаю, — засмущался дядя Максима. — Детьми занимается моя жена. Я весь день на работе.

— Понятно, — доктор закусил губу, — мальчика нужно срочно положить в онкологическое отделение.

— Что у него? Чем он болен? — спросил дядя и на его глазах застыл страх. — Это не заразно? Это моя жена спрашивает. Она волнуется за детей. У нас еще двое.

— Судя по результатам, нет. Подозрение…

— Что? Какое подозрение?

Доктор тяжело вздохнул.

— Родители мальчика или вы курите?

— Нет, ну так, иногда. Я курю. А что?

— Родители когда-либо работали на предприятиях химической промышленности?

— Нет, думаю, что нет. Да что с ним? — взволнованно спросил дядя.

Доктор поднял глаза и тяжело посмотрел на него.

— Это пока лишь подозрение. Нужно еще обследование. Наш городок маленький и здесь мы сделать этого не можем. Вам придется перевезти мальчика в большой город. Там…

Слова доктора были прерваны открывшейся дверью.

— Можно к вам? — спросил голос старого человека.

— Кто вы? — спросил доктор.

— А, это дедушка мальчика, — сказал дядя, привстав, — садись.

Старик проследовал к столу. Он посмотрел на сына, потом на доктора.

— Вы дедушка? — спросил доктор. — Хорошо, присаживайтесь.

— Ты из дому? — спросил дядя Максима.

— Да, Маша мне все рассказала, — ответил старик.

— Жаль, что родителей мальчика нет с нами, — сказал доктор.

— Они не приедут, — ответил дед.

— Как не приедут? — удивился дядя.

— Они погибли, — тихо сказал дед.

— Что? — удивился дядя.

— Давай потом поговорим, — предложил старик.

— Когда погибли? Где? — уже с заметным беспокойством спросил дядя.

— Давно, с месяц будет, а может и больше, — ответил старик.

Врач внимательно слушал и тревожно переводил взгляд с одного посетителя на другого.

— Давай сейчас о Максиме беспокоится, — предложил старик, — о мертвых мы успеем поговорить.

Дядя Максима тяжело опустил взгляд, затем перевел его на доктора, и прочитал в его глазах не меньшее беспокойство.

— Это хорошо, что вы тоже пришли, — наконец решил заговорить доктор. — Смерть родителей мальчика — это еще не все беды, обрушившиеся на вас.

— Что с ним? — спросил старик.

— Мы пока не уверены, у нас не хватает специалистов и оборудования для исследования. Но могу сказать, что у Максима есть все симптомы, из которых я могу вместе со своим коллегой, который доставил мальчика к нам, заключить подозрения на опухоль. Пока еще не ясно, в какой степени поражение. Для этого и нужны исследования.

— Что еще за опухоль? — спросил дядя.

— У мальчика рак — злокачественная опухоль. Его состояние критическое. Его срочно нужно доставить в клинику, где можно точно обследовать и содержать в достаточных для этого специальных условиях. Пока еще не ясно, какая это стадия заболевания, но предполагаю, что болезнь запущена и прогрессирует.

Отец и сын вышли из кабинета с тяжестью на сердце. Им было разрешено посетить мальчика. Молодая медсестра подбежала к ним.

— Вы родственники Архипенкова Максима?

— Да, — ответил дядя. — Это его дедушка, я дядя мальчика. Родители…

— Они не смогут приехать, — добавил старик.

— Наша больница может перевезти мальчика. Но нам нужно… Ну, в общем, сколько вы сможете дать в качестве благотворительности…

Старик вынул деньги и дал несколько бумажек. Они растворились в руках медсестры.

— Спасибо, этого достаточно, — сказала медсестра и бойко удалилась.

Они сели на стулья, расположенные в коридоре.

— Ты сможешь поехать? — спросил сын.

— Да, я поеду.

— Меня жена не отпустит, да еще и работа, понимаешь, — оправдывался сын.

— Да, конечно, — ответил отец.

— Как они погибли? — спросил сын.

— Твой брат и его жена не вернулись из экспедиции. Северный буран забрал их жизни. Так мне сообщили в институте. Даже тел не нашли.

— Да, говорил я ему, надо было работать в институте в городе. А он хотел путешествовать, открывать новые породы, залежи нефти и еще черт знает чего. Вот и допутешествовался.

— Это его жизнь. Он любил ее такой.

— Это его жена… — обвинительно сказал сын.

— Нет, они вместе. Он писал мне о себе. Где находится, что ищет. А вот ты редко пишешь.

Сын виновато опустил голову.

— Что, жена не позволяет, — спросил старик. — Знаю, сварливая она у тебя. Я когда к вам приехал, так такого наслушался. Одни упреки.

— Ладно, отец. Что будем делать?

— Я поеду с мальчиком, а ты возвращайся к жене и детям. Подкаблучник, ты у меня. Ничего не поделаешь. Я и квартиру вам отдал, что ей надо еще.

— Да, ты прав. Но дети. Я должен их поставить на ноги.

— Обвиняет она меня, что я не помогаю вам. Я стар уже. Это дети помогать должны.

— Ладно, отец, — сын тяжело вздохнул. — Мои средства все уходят на семью.

— Понятно. Жизнь — штука тяжелая, твой брат хотел скопить денег и купить квартиру. Но теперь…

— Мальчик с нами будет, не волнуйся.

— Она и про мальчика сказала. Не хочет она, чтобы он у вас оставался. Как узнала о гибели твоего брата, так предложила Максима мне.

— Нет, нет. Что за глупости. Даже если его родителей уже нет в живых, он все равно будет жить с нами. У него есть своя комната.

— Она и рассчитывает заполучить все. А теперь, когда его родители умерли, ему покоя не будет у вас.

— Нет, отец. Я прослежу, чтобы его не обижали.

— Ладно, посмотрим, — сказал отец. — Ты езжай домой, я поеду с Максимом. Приеду, расскажу.

В палате было четыре кровати. Три застеленных, на четвертой у окна лежал Максим. Старик подошел к стулу, стоящему у стены, и взял его. Он поставил стул к кровати Максима. На бледном лице мальчика появилась улыбка.

— Деда, — произнес Максим, — ты приехал.

Дед сел на стул и взял исхудавшую руку внука.

— Ты не уедешь? — спросил мальчик.

— Нет, я буду с тобой.

— Они не приехали еще. Я так ждал их.

— Они… — дед не решился рассказать Максиму о гибели родителей. — Они передали тебе привет и горячие поцелуи. Они еще задержатся на Севере.

— А что они пишут? — не унимался мальчик.

— Твои мама и папа купили тебе подарок.

— Какой? — в бледных детских глазах появился огонек.

— Я пока не знаю. Они пришлют его по почте.

— Так долго, — протяжно произнес мальчик.

— А что ты хочешь больше всего?

— Я хочу их увидеть. Я соскучился.

На тумбочке рядом с кроватью лежала серая папка.

— Что там? — спросил дед, стараясь перевести тему. Боль от утраты сына уже давно поселилась в его сердце и осколками уселась на дно, заставляя душу страдать всякий раз, когда в сознании появлялись мысли о трагической гибели старшего сына.

— Это же мои рисунки, ты забыл? — мальчик посмотрел на деда с укором.

— Нет, нет, не забыл. Я помню, ты всегда рисовал. Я помню все твои рисунки. Твоя картина, что ты мне подарил прошлым летом, до сих пор украшает мою скромную комнату. Три березы, кажется, так ты назвал ее?

— Да, верно. Папа, мама и я. Мы вместе. Папа — большая береза, мама — чуть поменьше, а самая маленькая —…

Максима прервал кашель. Сначала глухой и прерывистый, затем глубокий, казалось, кашель не отпустит мальчика. Дед пытался взять полотенце, чтобы вытереть капли слюны, появившиеся на бледных губах, но с ужасом увидел багровые пятна. Кровь. Мальчик кашлял, наружу вылетали капли крови. Дед громко позвал санитара. В коридоре что-то зашевелилось, послышались беспокойные шаги. В палату зашла немолодая полная женщина. В этот момент мальчик наклонил голову, и вырвал какой-то черной жижей. Все белье запачкалось.

— Не волнуйтесь, я все уберу, — добродушно сказала женщина.

На следующий день вечером мальчик и дед находились в одноместной палате в городской онкологической больнице.

— Наконец-то, деда, — обрадовался Максим, на его бледном исхудавшем лице появилось подобие улыбки. Она не была похожа на сияющую солнцем детскую улыбку. Но дед увидел радость и почувствовал ее тепло в своем сердце, словно детская радость наполнила его сознание детскими мечтами, какие посещают каждого человека в юные годы и о каких все вспоминают с сожалением в старости.

— Я купил тебе продукты, — ответил деде с порога. — Тебе не все можно.

— А там, что? — поинтересовался мальчик, поглядывая на кулек.

— Это сюрприз.

— Ну что там, — почти с нескрываемым детским интересом спросил Максим.

— Это краски и кисти. — Он достал из кулька красную коробочку и дал ее внуку.

Максим открыл коробку и увидел в ней набор кистей.

— Профессиональные, — раздался глухой голос мальчика. — Теперь я могу рисовать Тайгу.

— У тебя талант, я всегда говорил твоим родителям об этом.

— А они что? — спросил мальчик, разглядывая краски.

— Они хотят отдать тебя в художественную школу. Там, где учатся все будущие художники, — старик выдумал это, чтобы поднять настроение мальчика. Он вспомнил слова доктора, нужно создать вокруг мальчика хорошую эмоциональную атмосферу. Болезнь часто прогрессирует на фоне угнетения психо-эмоциональной сферы.

— Я теперь нарисую всех животных, что в Тайге обитают, — спасибо, деда.

— Максим, ты тут хозяйничай, а я пока поговорю с доктором.

— И ты вернешься? — мальчик не хотел, что бы дед уходил от него, он боялся, что тот не вернется.

— Я обещаю, как только я поговорю с доктором, я сразу же к тебе.

Стены кабинета были завешаны десятками дипломов и похвальных грамот. Дорогая обстановка, позолоченные канцелярские принадлежности отсвечивали лучи солнца, больно ударившие по глазам старика.

— Вы сядьте здесь, — учтиво предложил доктор. — Сегодня яркая погода, солнце так и норовит внутрь пробраться. Весна на пороге. — Доктор прикрыл занавеской пол окна, чтобы солнечные лучи не слепили глаза старика, затем сел в мягкое кожаное кресло, приятно прошипела кожа черного кресла с замшевыми подлокотниками.

Старик сел на край такого же глубокого кожаного кресла, чтобы легче было вставать, когда уходить будет.

— Я уже в курсе, — начал доктор, на его шеи блеснула желтая цепочка, сделанная из чистого золота. Видя, что старик как-то неуютно себя чувствует, он сказал приятным голосом. — Вы чувствуйте себя, как дома. Мы сделаем все, что от нас зависит. Наша клиника лучшая в городе. Мне незачем водить вас за нос, поэтому я вам сразу все расскажу. Утешить нечем. Лишь надежда есть.

— Что у него. Он будет жить? — спросил старик.

— Мы обнаружили обширные метастазы в отдельных органах.

Старик угрюмо молчал.

— У мальчика запущенная болезнь. Рак четвертой степени. Злокачественная опухоль в мозге. Невриномы — это опухоли черепно-мозговых нервов.

— Что вы можете сделать? — старик с надеждой посмотрел на доктора.

— Хирургия здесь бессильна, попробуем лучевой терапией и химиотерапией. Остановить процесс мы не можем, лишь замедлить.

От волнения старик потерял контроль над собой, ему казалось, что он в кабинете один и разговаривает сам с собой.

— Но все-таки я должен что-то сделать для него. Этого не может быть. Так нельзя, — бормотал старик, не слушая доктора. Внезапно, он словно вышел из глубокого оцепенения и громко произнес, — но все-таки, что вы можете сделать?

— Я? — удивился доктор, почесывая подбородок. — Могу лишь погладить его по голове.

— Что? Вы что-то сказали? — словно не слушая, произнес старик.

— Я говорю, что процесс необратим. Мы попытаемся лишь замедлить проникновение раковых клеток в другие органы. В основном, это лишь летальный исход. Мы можем говорить только об оставшихся днях или месяцах жизни пациента. Метастазы уже начали появляться в капиллярах, они дошли до кровеносного русла. Ему нужен уход, качественный уход. Вы понимаете.

— Что? — от волнения, старик не все слышал. Он хотел помочь внуку даже ценой собственной жизни, его мысли переплетались, а сознание туманилось.

— Я говорю, что и этот уход за пациентом — его последние дни жизни стоят денег.

— Сколько он сможет прожить? — спросил старик.

— Не знаю, — почти равнодушно сказал доктор, поглядывая на дорогие наручные часы. — По-разному, от нескольких дней до года. У нас хорошая клиника, каждый прожитый здесь день нужно оплачивать, дорогое оборудование и медикаменты.

— Я понимаю. Сколько нужно? — спросил старик, заглядывая в глаза доктора, пытаясь найти там хоть миллиметр надежды, доброты, сострадания, но встретил он лишь холодное расчетливое равнодушие.

— У нас много пациентов, врачей мало, не хватает…

— Все понятно, сколько?

— Тысяча в неделю.

На душе у старика появилось облегчение. Он рассчитывал на значительную сумму. А теперь появилась надежда, хоть и незначительная.

— Я смогу оплатить, — ответил старик и вышел, не обращая внимания на довольное сияющее лицо доктора.

Старик продал на рынке несколько шкурок песца, которые привез с собой из Тайги, и сразу же поспешил к доктору в клинику. Так, как его приветствовал доктор на этот раз, можно было встречать лишь президента страны. Доктор подскочил с кресла и буквально подлетел к старику. Он усадил его на мягкое кожаное кресло и заказал молоденькой секретарше две чашки дорогого кофе, что он держал для солидных клиентов. Усевшись в свое кресло, он довольно, с нескрываемой радостью, произнес:

— Вы готовы внести сумму?

— А насколько недель я должен оплатить вперед? — спросил старик.

— Вы не волнуйтесь, если пациент умирает раньше, то все оставшиеся деньги мы вернем.

— На полгода хватит?

От этих слов доктор чуть не подпрыгнул вместе с креслом. Его задержал лишь стол из красного дерева, который он заказал два года назад из Италии.

— Да, да вполне. Мы определим вашего сына…

— Внука, — поправил его старик.

— Прошу прощения, внука, в лучшую вип палату.

— Старик открыл внутренний карман куртки и достал толстый бумажник. Он вынул двадцать четыре тысячи рублей и выложил их перед доктором на стол.

Молчание длилось недолго. Сияющая улыбка, которой он щедро одаривал старика, испарилась. А вместо нее появилось три борозды на лбу, придав лицу возмущенный и недоуменный вид.

— Что это? — спросил доктор, словно его обидели или что-то украли.

— Деньги, вы же сами сказали, тысяча в неделю, — недоумевая, произнес старик.

— Долларов, американских долларов, — пояснил доктор, с нескрываемым недовольством.

Старик задумался, его печальный взгляд опустился и потух. Доктор заерзал на кожаном сидении, его глаза судорожно бегали по сторонам, что бы не встретится со взглядом старика.

— Сейчас могу предложить несколько дней пребывания, плюс химиотерапию, — сказал доктор, немного помолчав, он добавил. — Это вряд ли поможет, во всяком случае, начнется процесс торможения болезни. Лучше, чем ничего. А вы пока подумайте, где можно раздобыть еще денег. Может, родственники помогут.

Старик вспомнил о младшем сыне и его ворчливой жене. «Нет, они не смогут помочь», — думал он.

— Мальчика мы пока переведем на курс лечения, — продолжал доктор…

— Хорошо, я согласен, — неожиданно заявил старик.

Он и сам не понял до конца, почему так сказал, наверное, в глубине души он желал начать хоть какой-то процесс по защите организма маленького Максима. Ведь, если не он, то кто подумает об этом.

Оставив Максима в больнице позади себя и унося большую тяжесть и тревогу в сердце, старик направился в банк. Неужто, он не сможет одолжить денег в банке, ведь, сейчас двадцать первый век. Многие занимают под проценты и выплачивают частями. Старик знал, что вряд ли сможет рассчитаться по всему долгу, ведь, ему осталось то жить немного, стар он уже.

— Мы не сможем вам дать требуемую сумму, — заявил банковский служащий, выслушав старика.

— Почему? Я буду выплачивать…

— Вы, поймите, ваш кредит для нас рискованный. Вы уже немолодой, квартиры в городе у вас нет. Кто мог бы за вас поручиться?

— Поручиться? — переспросил старик и уставился большими мутными глазами на клерка.

— Да, кого бы вы могли назвать своим поручителем? Кто бы за вас мог бы выплачивать кредит в случае невыплаты его вами?

Старки вновь вспомнил о младшем сыне.

— Можно я позвоню? — спросил старик.

— Хорошо, телефон в соседней комнате, — холодно ответил клерк.

Старик набрал номер через код. После гудков в аппарате раздался женский голос.

— Это я, — старческим голосом произнес старик. — Маша, а Григорий дома?

— Нет, он на работе. Как там Максим? Что говорят врачи?

— Врачи говорят, что у Максима опухоль головного мозга.

— Боже… — тревожно раздался голос. — Он жить будет?

— Доктор сказал, что это дело времени. Пациенты с таким диагнозом живут от трех дней до….

— О, Боже… То-то я смотрю, что он бледный такой.

— Его нельзя вылечить, но есть возможность отсрочить смерть, — произнес старик.

— Мне очень жаль…

— Я хочу попробовать подлечить его здесь, в клинике. Это поможет, — у старика от волнения сжалось горло, преодолев спазм, он продолжил. — Нужны деньги для лечения в больнице.

— У нас нет денег, — твердо заявила женщина.

— Мне нужен лишь…

И тут старик подумал, как будет его младший сын выплачивать долг, когда настанет такой случай.

Она еще долго что-то говорила, иногда в повышенном тоне, но старик всего этого не слышал, он думал лишь о Максиме. Старик повесил трубку. Он тяжело подошел к столу клерка и томно опустился на стул.

— Ну что? — спросил клерк

— Нет у меня поручителя, — печально заявил старик.

— Вы указали пенсию. Я мог бы дать вам незначительную сумму.

— Сколько?

— Около тысячи долларов. Вы сможете ее выплачивать из своей пенсии, — сказал клерк.

«Пусть будет хоть так», — подумал старик.

— Хорошо. Я согласен.

— Вам нужно заполнить некоторые бумаги.

Проезжая мимом супермаркета, где люди, словно сотни муравьев, облепили огромное здание, схожее с муравейником, старик обратил внимание на небольшое красочное объявление. На цветном флаере красовался солидный молодой человек, лет тридцати. Депутат.

«Скоро выборы», — подумал старик, — «может это судьба, что он увидел этот флаер». Он слышал, что депутаты помогают людям.

В приемной никого не было, и старик вошел в кабинет депутата.

— Вы ко мне? — поинтересовался депутат, точь-в-точь выглядевший как на картинке флаера.

— Да, мне нужна ваша помощь.

Депутат сделал внимательное лицо и предложил сесть.

— Вы не стесняйтесь, вы, ведь, мой избиратель. Я всегда прихожу на помощь. Такая у меня работа, — сказал депутат. — Вы с какого района?

— Я с вашего, — солгал старик, опасаясь, что ему откажут. — Я всегда голосую за вас.

— Это приятно слышать. Я вас не подведу. Какой вы вопрос хотели рассмотреть. Я сейчас спешу на встречу. Вы вкратце расскажите.

И старик поведал о своей беде. Депутат внимательно слушал, его брови то сужались, то расходились, на лбу появились три борозды. Когда речь зашла о недостающих деньгах, то борозды вмиг распрямились и исчезли, словно их и не было.

— Угу, — промычал депутат. — Сейчас плохо с деньгами, нет финансирования, — пояснил он. — Но вы не отчаивайтесь, я кое-что придумаю. Обязательно. Вы оставьте о себе данные моему секретарю. Он сейчас придет, вы ему все изложите. Извините, я должен бежать.

Старик остался ждать в приемной. Он посмотрел на часы, было около часа. На улице за окном прохожие куда-то торопились, каждый со своими делами и хлопотами. Время шло, а его так мало было, может, и совсем не было. Каждая пройденная минута, казалась старику мучительно долгой. Вскоре появился секретарь, им оказалась молоденькая девушка. Она записала данные старика, вежливо пообещав, что все будет в порядке.

Старик сидел в коридоре больницы и ждал. В коридоре послышались голоса и гам людей, появился доктор в сопровождении медсестер.

— Ну что? Есть что-то новенькое? — спросил доктор у старика. Старик поднялся, тяжело вздохнул и сказал:

— Я достану денег. Вы лечите его, — сказал старик.

Доктор отпустил медсестер и пригласил старика в кабинет.

— Ну, и какую сумму вам удалось получить? — спросил доктор, не скрывая интереса.

— Пока тысячу, — ответил старик, пожимая карман пиджака.

— Хорошо, но этого мало.

— Я принесу еще.

— Когда?

— На днях.

Старик выложил деньги на стол, и они сразу же растворились в кармане доктора.

Старика пустили в палату, где лежал Максим.

— Ему нужен отдых, — сказала медсестра, — вы его не напрягайте, ему недавно сделали химиотерапию.

Тучная медсестра поправила одеяло, взяла с пола заполненную утку и вышла.

Лицо Максима немного побелело, но бледность по-прежнему сидела на нем.

— Дедушка, садись рядом, — сказал мальчик осевшим голосом. — Я хочу сделать тебе подарок. Он на тумбочке.

Старик протянул руку к папке и взял ее. В папке он обнаружил рисунок. На нем карандашом мальчик изобразил Тайгу, одинокий дом и силуэт мужчины.

— Это ты, — сказал мальчик.

— У тебя настоящий талант, Максим. Спасибо.

— Все будет в порядке, доктор сказал, что нужно сделать ряд процедур.

— А я скоро уйду отсюда? Мне здесь не нравится.

— Тебе нужно лишь принять процедуры, что назначил доктор.

Старик заметил еще рисунки, они находились в папке. Он внимательно посмотрел на детали рисунков и спросил.

— Ты изобразил себя?

— Нет, не совсем, — ответил мальчик. — Это мой брат.

— Брат?

— Да, я знаю, у меня нет родного брата.

— И, что же этот рыжеволосый мальчуган делает?

— Он сражается. Его здесь нет, и его даже увидеть нельзя, но разве что под микроскопом.

— Если его нет, то откуда ты знаешь, что он существует? — спросил дед.

— Его пока нет, он появится. А пока, я общаюсь с ним. Он мне каждую ночь снится. Он сильный, не то, что я.

— Ты хочешь сказать, что он твой новый герой картины?

— Нет, дедушка. Он настоящий, у него пока нет тела, только душа. Скажи деда, а, правда, что люди все умирают.

— Почему ты спрашиваешь? — с беспокойством спросил старик.

— Да так, я случайно услышал разговор сестер об одном больном. Они говорили, что ему осталось недолго. Они, ведь, имели в виду, что он умрет. Почему люди так мало живут?

— Человек живет столько, сколько Бог ему даст, — ответил старик. — А потом они переходят в другой мир.

— В другой мир? — поинтересовался Максим.

— Да, после смерти люди не умирают. Гибнет лишь их тело. А их душа… — старик замолчал.

— Что душа? Ну, говори, коль начал, — мальчик вопрошающе глядел на деда.

— Душа неподвластна времени, она не стареет.

— Ты хочешь сказать, что ты тоже молодой? — спросил Максим.

— Да. Ты не смотри на мои морщины и старческий голос. Внутри я такой же, как и когда-то в дни молодости. Я также как и ты радуюсь.

— Мне иногда так хочется умереть поскорее, чтобы оказаться в этом новом мире.

— Почему ты так говоришь? — у старика сжалось сердце.

— Я знаю, что я неизлечимо болен, хоть ты от меня это скрываешь. Я все слышал. Здесь все знают об этом. Мне иногда так нестерпимо больно, что лучше…

— Не думай об этом. Когда человек болен, то так бывает. Ты выздоровеешь, и все будет по-другому. Надо лишь набраться терпением.

— Я не хочу возвращаться домой, — понуро сказал Максим.

— Почему? — спросил старик.

— Там мне было очень больно.

— Я знаю, но, ведь, теперь… Все будет хорошо, вот увидишь. Я обещаю тебе.

На другой день старик позвонил в приемную депутата. Молоденькая секретарша подняла трубку. Старик поздоровался и напомнил о себе. Секретарша внимательно выслушала, а затем ответила.

— Я извиняюсь, он сейчас уехал. Возможно, по вашему вопросу. Когда приедет, то непременно сообщит вам. Он помнит о вас. Ваш вопрос у него на первом месте.

Спустя три дня, когда все процедуры были закончены, а новых не назначали в виду отсутствия денег, старик вновь позвонил в приемную депутата в надежде. Он услышал вновь молодой женский голос и те самые слова, словно записанные на магнитофон, полные обещаний, но на этот раз они уже не охлаждали тревожное сердце старика. Надежды не было. В больнице доктор сказал, что мальчик может оставаться еще неделю, но они не могут делать ему дорогостоящее лечение, так как больница не получила дотаций. Мальчика нужно было забирать на домашнее лечение. Об этом он узнал от одного из лечащих докторов.

— Вы не расстраивайтесь, — сказал пожилой доктор. — Есть еще одно средство.

— Какое? — с надеждой спросил старик, заглядывая в глаза доктора.

— Это хоспис.

— Хоспис, — тихо повторил старик, словно, искал какую-то потерянную мысль.

— Хоспис — это учреждение, где больному в четвертой стадии рака оказывают достойный уход. Наша клиника вряд ли вообще поможет вашему внуку.

— Но, ведь, доктор сказал…

— Послушайте меня, я опытный врач. Пациентов с четвертой степенью рака можно лишь достойно содержать — улучшенное питание, обслуживание. Все это поможет продлить их пребывание среди живых, и только.

— И где же этот хоспис находиться? — спросил старик.

— Я знаю несколько таких. У них хорошая репутация. Один в Германии, другой — в Израиле.

— Это, наверное, безумно стоить будет.

— Около ста тысяч, не меньше.

— Долларов, — на этот раз уточнил старик.

— Да, долларов.

— Так много мне не собрать, — печально сказал старик.

— И поэтому я хочу дать вам второй способ. Он намного дешевле.

— Какой?

— Фитотерапия. Это лечение травами. Один метод состоит на сборе 33 трав, другой — на 55. Эти травы — это лучшее, что есть в природе. Это может улучшить состояние его здоровья и продлить жизнь на дни или на месяцы. У вас есть возможность собрать травы?

— Я живу в Тайге, и кое-что знаю о травах, — сказал старик.

— Отлично. Я подготовил для вас такой состав. Вот он, — доктор передал старику несколько листов бумаги. — Эти подбираются индивидуально для больного в зависимости от клинических показаний. Эти фитосборы помогут Максиму, — он замолчал, давая время на обдумывание, а затем спросил. — Что вы собираетесь делать?

— Я приму единственный путь, тот, что вы мне предложили. Я заберу мальчика к себе в Тайгу. Там ему будет лучше. Тем более что он давно хотел там побывать.

— И помните, что против болезни всегда выступают трое: врач, больной и травы.

— Врачи нам особо не помогли…

— Мы проводили биопсию. Исследования показали, что опухоль уже в печени. Мы бессильны.

В гостинице старик лежал в кровати и не мог уснуть. Он размышлял. Почему мир так жесток к этому мальчику, который даже жизнь еще не попробовал? Почему нет справедливости в мире? Холод, жестокий холод, взявшийся из ниоткуда, пронизывал его тело, наводя в сердце беспокойство. Лишь его сознание лихорадочно искало выход, прислушиваясь к тревожным сердечным ударам. Он уже твердо решил забрать внука к себе в старый деревянный домик, в глубине Тайги. Именно там он будет помогать Максиму и постарается собрать все травы. Некоторые он знает и сможет собрать в Тайге. Другие придется купить. Он поднялся, подошел к окну. На пустынные улицы уже давно осел мрак ночи. И лишь одинокий фонарный столб сопротивлялся мраку, светя единственной лампочкой, отбивающейся от мрачных теней. Он подошел к тумбочке и вынул кошелек. Деньги заканчивались. Из старого пиджака он достал именные часы, что ему когда-то подарил генерал за проявленный героизм во время Великой Отечественной Войны. Он повертел часы, прочитал надпись на обороте. «Что мне эти часы, если Максим умрет. Пусть они остановятся, но помогут добавить хотя бы несколько минут жизни моему внуку». Он остановил их ход, и стрелки замерли. Затем он достал из кармана золотое кольцо с камнем, которое когда-то ему досталось от любимой жены. «Она тоже согласится со мной», — подумал старик. Эти две вещи — все, что было у него.

Утром он выгодно продал кольцо, отдал на рынке именные часы. В банкомате решил обменять последние сто долларов на рубли. Не успел он вложить купюру в отверстие, как она исчезла в ящике. Банкомат прорычал и быстро сожрал стодолларовую купюру. В банке он частично погасил долг за месяц (проценты по кредиту) и отправился в больницу к Максиму, чтобы забрать его.

Тайга

Увидев на пороге Максима и деда, Маша побледнела.

— Как? — удивленно произнесла женщина. — А мы думали…

В прихожей было темно и мрачно.

— Я сейчас, — сказала женщина и куда-то удалилась.

Максим опустился на стул, а старик, сняв обувь, направился по коридору в комнату Гриши. Там никого не было. Несколько старых фотографий Маши и Гриши с детьми висели на стенах. Открылась дверь, и вошли двое мальчиков с Машей.

— Гриши нету? — спросил старик.

— Пусть они тут побудут, — сказала женщина. — Я все перенесу, вы не беспокойтесь. Я думала… Но раз, так, комната его по праву, мы только кое-что перенесем.

Старик ничего не понял и направился в комнату Максима, чтобы подготовить кровать для мальчика. Маша так быстро торопилась, что опередила старика и вошла первой в комнату. Здесь старик уже увидел две кровати вместо одной и несколько уплотненную мебель. За то время, что Максима не было дома, что-то в его комнате явно произошло. Женщина в спешке начала скручивать матрац и постель, чтобы освободить кровать.

— А эту кровать мы перенесем, — сказала она, указывая на вторую кровать у стены. — Все вещи Максима я верну назад. Мы не знали, как долго он пробудет в больнице, — оправдывалась она. — У нас тесно, много народу. Вы понимаете… Наш доктор, вообще сказал, что он не вернется. Пациенты с его диагнозом долго не живут, вот мы и решили… Ну, чтобы комната не пустовала. Вы понимаете, но теперь мы все вернем. — Женщина суетливо убирала вещи и переносила их в другую комнату. Старик направился к Максиму.

— Деда, я хочу пить, — сказал Максим.

— Я что-нибудь придумаю. Жди меня.

— Деда, я, ведь, не останусь здесь?

— Нет, конечно, нет. Я обещал тебе, а слово надо держать. Мы только соберем в дорогу твои вещи.

Две пары глаз смотрели из-за угла на тучного старика. Он направился на кухню, там, на плите находился чайник. Он налил с него воды в кружку и хотел, было, отнести Максиму, как его взгляд упал на черную тряпку, укутывающую какой-то круглый предмет, за кухонным шкафом. Старик отдернул ткань и обомлел. За шкафом в узкой щели, находился, прислоненный к стене, похоронный венок.

В прихожей появилась несколько встревоженная, но бодрая, тетя Маша. Максим с залпом осушил кружку.

— Ну, вот, почти все готово, — сказала женщина. — Гриша будет после семи. Мы остальное перенесем вечером.

— Не нужно, — сказал старик.

— Почему? — удивилась женщина.

— Я забираю мальчика к себе в Тайгу, он будет со мной.

— Ну, что ж… — сказал женщина, в его голосе не было протеста, казалось, что она была согласна с таким неожиданным для нее решением. — Вы правы, на природе хорошо. Пусть он у вас немного поживет, а потом приезжает. Эта комната всегда его будет ждать.

— Я уже купил билеты, на вечер. Я с Гришей не встречусь, передай ему, что приеду летом.

— Хорошо, хорошо, — довольная таким исходом дел, сказала женщина, — я приготовлю еду вам в дорогу.

— Спасибо, у нас все есть. Мы лишь одежду возьмем.

— Я сейчас все приготовлю, — почти радостно отозвалась женщина и исчезла в комнатах.

По дороге в поезде Максима мучила головная боль, которая спустя время прошла. Он очень утомился, несмотря на малое пройденное расстояние от станции до небольшого домика.

Старик все сумки положил на небольшие санки. Спустя час после головокружения у Максима, ему пришлось посадить внука на санки. Одну сумку он взял в свободную руку, вторую положил Максиму на ноги. В домике жил его приятель, у которого они остались на ночь.

Утром старик запряг лошадь в сани, погрузил на них вещи и направил сани по снежной проторенной дороге вглубь Тайги в направлении малого селения, состоящего из дюжины сельских домов.

— Деда, а как ее зовут? — спросил Максим. — Она, правда, твоя?

— Зорькой, я назвал ее, — ответил старик, погоняя лошадь. — Она молодая у меня. Трудно было бы мне без нее. Бывало в трудную погоду, когда ничего не видно, она не раз меня выводила на дорогу. Туман или вьюга, какая, а она знает свою работу.

— А почему ты ее Зорькой кличешь?

— День начинается с зори, с восхода солнца. Без него нет жизни, оно дает тепло и надежду. Вот я и назвал ее так, чтоб помогала мне. Иной раз только надежда и помогает.

— Красиво здесь, — сказал Максим с нескрываемой детской радостью. — Деда, а ты волков не боишься?

— А зачем мне их бояться. Они знают людей. Разве что, если зайти глубоко в Тайгу. Те волки не знают человека. Но у меня ружье есть. Оно отпугнет их.

— А медведя?

— И медведя.

— И тигра тоже? — спросил мальчик.

Максим разглядывал сосны и ели, покрытые местами снегом.

— Любой хищник не дурак. Они охотятся лишь на привычную им пищу: косулю, зайца. Дичи здесь на всех хватит. Тайга богата. Это человек делает ее бедной, вырубая леса гектарами.

Спустя несколько часов они доехали до небольшого селения. С дюжины сельских деревянных домиков появились на горизонте, окутанные густыми и стройными деревьями. Справа от деревни виднелись камни, по которым бежала исхудалая речка.

— Деда, а ты на рыбалку тоже ходишь? — спросил Максим, пытаясь услышать течение реки.

— Это она, видать, недавно побежала. Снег начал таять. Весна близко. Здесь мало рыбы, но недалеко отсюда есть небольшое русло, где рыба водится. Я покажу тебе.

Эхом раздалось пение какой-то лесной птицы. Вслед за этим послышались ответы другой птицы. Казалось, они общались между собой, разнося приятные для всех жителей леса новости — о наступлении потепления.

— Почки уже набухли, но еще не распустились, — сказал старик, оглядывая опытным взглядом ближнее к просеке невысокое деревце.

Сани проезжали мимо небольшого домика. Из него выбежала девочка лет двенадцати. Она направлялась к саням. На ее лице сияла детская улыбка.

— Это Оля, — сказал дед.

— Ты ее знаешь? — спросил Максим.

— Здесь не так, как в городе. Все знают друг друга. Мы как одна семья, помогаем друг другу. Иначе нельзя.

Девочка подошла к саням.

— Подбросите? — спросила Оля.

— Садись рядом с Максимом, это мой внук.

Девочка присела рядом, аккуратно поставив небольшой белый бидон.

— Это что у тебя? — спросил Максим, поглядывая на бидон.

— А, это? Молоко, — ответила девочка, с улыбкой поглядывая на Максима.

— Тебя к Берновым довезти? — спросил старик.

— Да, — ответила девочка. — Я им молоко несу. Вчера не успела, работы много было. А Максим надолго к нам?

— Думаю, что да. Пока не поправится, — ответил дед. — А если понравится у нас, то и насовсем останется.

— Мне здесь уже нравится, — сказал Максим.

— А чем ты занимаешься? — спросила Оля.

— Я… ну, рисую, когда желание есть, — ответил Максим. — Я пейзажи рисую.

— Это здорово, здесь много чего можно изобразить, — сказала девочка. — Ну, мне пора, я сойду возле этого дома, — сказала Оля, указывая на домик.

Старик остановил лошадь, чтобы Оля могла сойти с саней.

— Я к вам после обеда зайду, — сказала Оля.

— В любое время я буду рад тебе, — ответил дед, погоняя Зорьку.

— Она иногда и ко мне молоко приносит, — сказал дед Максиму.

Максим повернул голову, провожая девочку взглядом, пока она не скрылась за калиткой.

— Теперь она чаще будет к нам приходить, — сказал дед. — Здесь всего-то шестеро детей, она самая старшая. Ей с тобой повеселее будет, чем с маленькими. Вот станет тебе лучше, ты и в школу пойдешь.

— Здесь есть школа? — удивился Максим.

— Да, конечно, имеется. Правда, она не такая, как в городе. У нас обучение на дому. Мама Оли преподает. Все дети у нее обучаются. Оля помогает во всем и сама учится прилежно. Бывает, кто заболеет, так Оля носит домашнее задание к больному и даже помогает выполнить его. Ну вот, мы и приехали.

Сани остановились у бревенчатого домика. За оградой залаяла собака.

— Не бойся, это Черкес, — сказал дед. — Черкес, это твой новый хозяин.

Собака подбежала к саням и внимательно обнюхала ноги незнакомца, словно запоминала новый запах. Максим присел и погладил собаку, она в ответ завиляла хвостом.

— У меня никогда не было собаки, — сказал Максим, продолжая гладить животное по мягкой шелковистой шерсти. Собаке это нравилось, и она высунула свой розоватый язычок. — Эта порода называется лайка. У него необычно красивые голубые глаза, правда.

Черкес оставил Максима и побежал вслед за дедом, виляя хвостом от радости. Небольшие вещи Максим отнес в дом сам. Дом состоял из небольшой прихожей, где располагалась и кухня, двух комнат, одна из которых отапливалась печкой.

— Скоро будет тепло, — сказал дед, разжигая огонь в печи. — Ты сиди здесь и следи за огнем. Располагай свои вещи, как тебе угодно. Эта кровать у окна — твоя. Я пойду к соседям за хлебом и мясом, может и яиц дадут, ты жди меня.

Спустя полчаса дед вернулся вместе с Олей, она помогала ему нести продукты. Печь к тому времени разогрелась, и тепло согревало замерзшего Максима. Приятно потрескивал огонь в печи, дед озабоченно трудился на кухне, а Оля посетила Максима.

— Это твои рисунки? — спросила Оля, разглядывая повешенные на стену у кровати рисунки. — Красивые. У тебя талант. А еще есть?

Максим достал папку с рисунками и показал девочке.

— А это кто? — спросила Оля, указывая на необычный рисунок.

— Это воин, — горделиво ответил мальчик.

— Почему он красный? Разве люди бывают такие?

— Он не человек, хотя внешне и похож, — ответил Максим.

— А что это за место? Где он находится? Это какой-то остров или планета?

— Нет, я не знаю, — засмущался Максим.

— Если ты не знаешь, то, как же ты смог его нарисовать. Художник должен ясно видеть или хотя бы…

Максим забрал рисунки у Оли и сложил их в папку.

— Ты что, обиделся? — спросила Оля.

— Нет, не обиделся. Я всегда знаю, что рисую. Просто, — Максим опять потупился и засмущался. — Понимаешь, это герой моего сна.

— А! Тогда понятно, — ответила девочка. — Так бы сразу и сказал, это фантазия. Я тоже люблю фантазировать…

— Нет! Это не фантазия, — настаивал Максим. — Он существует, я точно знаю это.

— Ну, хорошо, хорошо, — успокаивала девочка Максима, видя, что он обижается на ее слова, — пусть существует. А я смогу его увидеть? — спросила Оля, пытаясь доказать Максиму, что этого героя не существует.

— Это вряд ли. Он является только мне.

— И где же он живет, на небе?

— Вам, девчонкам, не понять.

— Ну вот, ты опять обиделся, — сказала Оля. — Я верю тебе, но мне хотелось бы знать, где он находится.

— Не скажу, — ответил Максим, опустив глаза.

В этот момент вошел дед и предложит пообедать. После обеда Оля ушла, пообещав прийти на следующий день.

— Ночью у Максима были головные боли и рвота. Все, что он съел, вышло наружу. Дед был в отчаянии. Тогда он вспомнил о словах доктора, который говорил о фитотерапии — сбор трав.

Утром, пока измученный головными болями и утомленный Максим лежал у теплой печи, дед достал список тридцати трех трав и принялся собирать недостающие травы. В не отапливаемой комнате он держал всевозможные запасы на зиму, там были и некоторые травы, входящие в список. Дед записывал в блокнот недостающие травы, вспоминая, где в лесу он когда-то видел их. По памяти он записывал названия, а напротив — местонахождение растения в знакомой ему Тайге.

Когда Максиму стало лучше, он попросил деда взять его с собой в Тайгу. Дед неохотно, но все же согласился, вспомнив об увлечении внука.

Снег значительно начал подтаивать, и дорога освободилась от белой вуали, покрываясь серым цветом. Старик снял лыжи с саней и переоборудовал сани в телегу, закрепив оси с колесами. Сани превратились в телегу. Зорька исправно и, казалось, довольна своей работой, возила деда и внука по всем местам, куда указывал ей хозяин. Максим внимательно осматривал деревья, подолгу смотрел на закат, пока дед выискивал травы.

Однажды Максим остановился у одной высокой сосны и долго смотрел вверх. Дед заметил интерес внука, и спросил его о том, что он увидел.

— Белка, — ответил Максим, — необычная, белая.

— Где-то неподалеку ее дупло есть.

— Мне показалось, что она наполовину рыжая.

— Так и есть. Уже начало весны, вот она и меняет свою шубку, с белой одевается в рыжую. Вечером уже были готовы первые зарисовки белки, сидящей на ветке сосны. В передних маленьких лапках она держала шишку. Утром, когда к ним в дом зашла Оля, принеся белый бидон с молоком, Максим показал ей уже готовый рисунок.

— Ну вот, это я понимаю, — ответила девочка, разглядывая новый рисунок. — Здесь, все понятно, белка, сосна, шишка. Только вот шишек сейчас нету, они еще не появились.

— Это запасы, — ответил дед, улыбаясь.

— У тебя хорошо получилось, Максим, — сказала девочка, возвращая рисунок.

— Это тебе, — неожиданно сказал Максим.

— Подарок? — удивленно переспросила девочка.

— Да, я оберну его в бумагу, чтобы он не намочился.

— Спасибо, — ответила Оля, — я повешу его на стене, где занятия проходят, пусть все ребята видят, какой замечательный художник у нас появился.

Вечером Максим вошел в комнату, где трудился дед, здесь было прохладно.

— Вот, пока руки не дошли. Хочу здесь тоже отопление сделать. Что скажешь?

— Это будет замечательно, — ответил мальчик.

Дед взглянул на бледное лицо Максима, под глазами появились темные пятна. Максим с интересом первооткрывателя разглядывал причудливые фигурки из дерева и глины.

— Что это? — спросил мальчик.

— А, это? Это мое хобби. Я местный шаман. Вырезаю из дерева древних богов и духов.

— А зачем? — поинтересовался Максим, разглядывая в руках какую-то деревянную бабу.

— Они помогают избавиться людям от недуга. Я вселяю в них дух Тайги.

— Ты что, колдун? — спросил с нескрываемым интересом Максим.

— Можешь и так назвать меня. Жители вызывают меня к себе, когда болезнь тяжелая и неизлечимая.

— И что, помогает?

— Не всегда, но люди верят в меня. Бывает, и поможет это все, главное — верить.

— А я верю, деда.

— Во что? — спросил дед.

— В то, что ты меня вылечишь. Врачи не смогли, а ты сможешь.

Дед вздохнул, потом выпрямился, руками собрал кусочки трав в кучу и высыпал их на весы, отмерив нужную пропорцию, он отложил их в баночку.

— А что ты сейчас готовишь?

— Это лекарство твое. Оно должно помочь тебе.

— Деда, почему люди умирают? Почему Бог не дал им вечной, ну хотя бы, долгой жизни?

— Я не знаю, Максим. Человек мало живет и ему не дано успеть обо всем узнать. Наверное, Бог так хочет. Вечной жизни нет, пока есть эта.

— А если эта жизнь пройдет, то вечная наступит?

— Я полагаю, что да, наступит. Только для тех, кто прожил ее достойно. Главное верить в нее, и она обязательно наступит.

— Деда, а зачем мы живем, если вечность впереди?

— Это может стать понятно, когда проживешь эту жизнь, — ответил старик.

— Но, ведь, тебе много лет, ты должен знать.

— Да, пожалуй да, — ответил дед.

— И что же? — настаивал Максим.

— Хорошо, я попробую, — начал старик, — жизнь человека можно разделить на несколько этапов. Молодость нужна для развития организма, она дает возможность жить; зрелость для исследования окружающего нас мира, старость — для размышления о прожитой жизни, огорчений и сожалений.

— И это все? — спросил Максим.

— Да, всего три периода: молодость, зрелость и старость.

— Ты забыл упомянуть еще об одном коротком и важном этапе, дедушка.

— Какой еще? — спросил старик.

— Смерть.

— Да, ее я не упомянул. Но только потому, что она не является этапом жизни. Она помогает нам перейти к счастливому и беззаботному пребыванию во вселенной. Космос огромный. Ты, ведь наблюдал за звездами, они здесь прекрасны.

— Это точно, — вздохнул Максим.

— Так вот, я полагаю, что Бог создал смерть для того, чтобы мы смогли вернуться к себе на родину, на далекие звезды. Там очень красиво…

— Я знаю.

— Откуда? В школе этого не проходят, — сказал дед.

— Я видел это во сне. Мне рассказал об этом мире Кар.

— Это тот самый красный человечек, которого ты рисуешь. Я не мог не обратить на это внимание. Ты его нарисовал уже в пятый раз.

— Кар живет не на звездах, но он бывал на них раньше.

— Где же он сейчас живет, если не на звездах? — спросил дед.

— Он живет… — мальчик задумался, пытаясь найти подходящее объяснение. — Он скоро появится внутри меня, а пока он разговаривает со мной по ночам, в моих снах. Так безопаснее. Он говорит, что поможет мне справиться с моими врагами.

Дед понял, что мальчик фантазирует и решил подыграть ему, чтобы в нем вселилась, пусть будет таким способом, надежда на выздоровление. Ведь, он вскоре собирался сделать настой из тридцати трех трав, которые уже собрал. Лишь одну траву из списка он не нашел в Тайге, но заменил ее на схожую, по действию. Об этой траве не знал доктор из города. Но опытный знахарь, каким являлся уже долгие годы дед, знал. Он надеялся, что это его новое зелье поможет. Старик лишь усовершенствовал его рецепт, добавив к имеющимся травам из списка еще три, итого их получилось тридцать шесть.

— И что этот Кар? — спросил дед, серьезно посмотрев на мальчика. — Ты ему доверяешь?

— Иногда мне кажется, что он — это и есть я, только маленький, очень маленький. Ведь, он сможет жить внутри меня.

Ночью, когда Максим уснул крепким сном, старик все еще работал за столом в холодной комнате, собирая травы в один сосуд. Единственная свеча освещала комнату. За окном был непроницаемый мрак.

— Почти готово, — сказал он себе с наслаждением опытного исследователя, оглядывая в смешанных пропорциях травы. — Осталось заварить.

Он достал несколько металлических сосудов, каких-то крышек и банок, и разложил их перед собой, представляя весь процесс приготовления уникальной и новой для него смеси.

— Пусть будет Кар, — сказал он самому себе, — главное, чтобы он верил в него и в своё выздоровление. Это должно помочь ему.

Старик отодвинул банки со смесью, передвинул свечу и достал из ящика стола старую тетрадь и ручку. Открыл тетрадь и сделал первую запись:

«Дневник. Здесь я веду наблюдения за состоянием здоровья Максима. Врачи отказались его лечить, современная медицина бессильна перед самой страшной болезнью человечества — раком головного мозга. Я изготовил новую смесь трав, состоящую из тридцати шести трав. Я вкладываю в эту смесь не только надежду, но и призываю все добрые духи могучей Тайги помочь моему внуку, освободить его от нестерпимой боли, оздоровить его исхудалый организм, и если хоть не от болезни избавить, то хотя бы от нестерпимой боли.

Я понимаю, что не могу избавить внука от физических мучений, но я постараюсь освободить его от страха перед смертью. Возможно ли это? Надежда скрывается в самом Максиме, в его силах, которые никакая болезнь не сможет одолеть, ибо это природная сила Земли, к ней он сегодня ближе всего».

Утром, когда смесь была готова, старик с торжественным видом вошел в комнату, где находился его внук.

— Деда, я кое-что видел ночью, — сказал мальчик протирая глаза.

— У тебя не болела голова? — спросил дед.

— Ты знаешь, нет. Это впервые. Это потому, что я видел падающую звезду.

— Ты что, выходил из дома?

— Да, я знаю, что ты всю ночь сидел в комнате, готовил травы. Ко мне ночью пришел Кар.

— Он тебе приснился опять?

— Да. Он разбудил меня и велел выйти во двор.

— Так, и что же дальше было? — спросил старик, показывая заинтересованность рассказом внука.

— Он сказал мне посмотреть на небо. Там я должен был увидеть знак. Кар говорил с Богом обо мне.

— Интересно. И что он сказал?

— Он дал мне знак. Я увидел падающую небесную звезду. Она была прекрасна, деда. Я обязательно ее нарисую. Кар сказал, чтобы я загадал одно желание, и Бог обязательно его выполнит.

— Я уверен в этом. Это был вещий сон, Максим, — сказал дед.

— Да, я знаю.

— И что это за желание? — поинтересовался дед.

— Я не могу сказать, Кар мне велел держать это в секрете. Он скоро придет ко мне.

— Пусть приходит. Он, ведь, хороший и добрый, — сказал дед. — Я, Максим, действительно ночью готовил этот отвар трав.

Старик передал кружку с жидкостью мальчику. Приятный запах весны проник в его легкие, насытив необычным ароматом.

— Пей, — сказал дед. — Все до дна.

Максим выпил и отдал деду пустую кружку.

— Я буду делать для тебя каждый день этот отвар трав, — сказал старик. — Он должен помочь тебе.

— Да, деда, — согласился мальчик.

Спустя несколько дней Максиму действительно стало намного лучше. Головные боли, которые так терзали его днем и ночью, прекратились. Рвота также исчезла. И Максим с удовольствием принимал пищу. Головокружение прошло, слабость тоже. Дед сделал несколько записей в дневнике об заметном и скором улучшении мальчика. Оля и Максим могли даже вместе прогуливаться по деревне. Оля познакомила его со своими родителями. Спустя две недели Максиму стало настолько хорошо, что он начал посещать школу. Домашнее задание он выполнял самостоятельно, хотя Оля частенько приходила к нему, чтобы помочь в математике.

— Вот, смотри, — сказала Оля, указывая Максиму на уравнение, — здесь нужно разложить многочлен, для этого…

— Я знаю, Оля. Думаешь, что не смогу?

— Сможешь, я, ведь, давала тебе формулы для квадратов. Ты ими воспользуйся, — предложила Оля.

— Я знаю, Оля. Я только вчера…

— Помню, помню, — ответила девочка, — ты прекрасно их выучил. Тебе надо лишь ими воспользоваться.

— Я знаю… — тяжело вздохнув, сказал Максим.

Оля отошла от Максима, чтобы дать ему возможность самостоятельно догадаться. Спустя пять минут, когда ей надоело ждать, она вновь заглянула в тетрадь Максима.

— Ну что? Решил? — спросила девочка, уверенная, что он уже давно справился с заданием и просто шутит над ней.

В тетради было по-прежнему написано лишь уравнение. Решения не было.

— Как, ты не решил? Почему? — удивленно посмотрела она на Максима. В его глазах она увидела какое-то напряжение, словно он изо всех сил старался вспомнить, но не мог.

— Я пытался, честно, — сказал уныло мальчик.

— Но, ведь, ты только вчера вечером, так хорошо запомнил все формулы. Их было только две. Они не сложные, ты сам говорил.

Максим, недоумевая, глядел в ее глаза.

— Ну, хорошо, — сказала Оля. Она достала из сумки лист с формулами и дала их Максиму. — Решай.

Не прошло и минуты, как все три примера были решены.

— Ты что притворялся? — спросила Оля. — Зачем ты меня обманывал? Это нехорошо. Я тебе не смогу доверять, понимаешь? — с укором посмотрела она на Максима, а он виновато опустил голову.

Оля обиделась на Максима, быстро собрала тетради и выскочила из дома.

На следующий день Максим и дед прогуливались недалеко от речки. Максим в альбоме делал новые зарисовки. Он рисовал бегущие потоки небольшого ручейка.

— Наверное, это очень тяжело передать движение на полотно? — спросил дед, заглядывая в рисунок.

— Дед, ты прав, как всегда. Я хочу изобразить эту речку на фоне вон тех сосен, — сказал Максим, заштриховывая силуэты гор. — В этот момент времени здесь, — он указал на горы, — хорошо падают тени. Они не скрывают деревья. И река становится более заметной и живой.

— Ты мне вчера говорил, что хочешь нарисовать Кара, как он гуляет у реки, — сказал дед.

— Разве? Я не помню, чтобы говорил такое. А кто этот Кар?

— То есть как? — удивился дед. — Ты не знаешь Кара? Ты, ведь, мне много раз рассказывал, как он приходит к тебе в твоих снах. Ты меня разыгрываешь?

— Нет, деда, не разыгрываю, — серьезно ответил мальчик. — Я никакого Кара не знаю.

— Ну как же, а рисунки. Их целых пять в твоем альбоме. Там в доме, на подоконнике.

— Я не помню. Я не мог нарисовать того, кого не знаю, — мальчик серьезно и удивленно посмотрел на деда.

Старик подумал, что внук его разыгрывает и решил сменить тему.

На следующий день, Максим вышел на веранду, служившую прихожей и кухней, и увидел дедушку и Олю, только что вошедшую. У Максима в руках была папка с его старыми рисунками. Дед сразу узнал ее, ведь, там находились рисунки с изображением Кара.

Оля присела на табуретку рядом с плитой, под которой виднелся огонь.

— Привет, Максим, — сказала она ласково, а потом посмотрела на деда. — Уже разожгли огонь? Немного погреюсь. Ночь была холодной, не для этой поры.

— Принесла что-то? — спросил дед, посматривая на небольшую белую сумочку.

— Это задание для Максима, — пояснила Оля. — Он вчера не был в школе.

— Как не был? — удивился дед. — Ты же утром пошел в школу, — он посмотрел на Максима.

— Я не помню, — коротко ответил Максим. Он открыл папку и достал оттуда рисунки с изображением Кара. — Что это?

— Это твои рисунки, — ответил дед и переглянулся с Олей.

— Нет, это не мои, — ответил Максим. — Я не рисовал их. Я же помню.

— Тогда, чьи же по-твоему? — с укором спросила девочка.

— Я хочу чай, — произнес Максим, и, не обращая внимания на испытующий взгляд Оли, сел рядом.

— Ты мне не ответил, — настаивала девочка.

— Ты это о чем? — удивился Максим.

— Как о чем? Я же спросила тебя о рисунках, — она по-прежнему испытывающе смотрела в его глаза.

— Ты что-то сказала?

— Да, разве ты не слышал?

— Нет, не слышал, — серьезно ответил Максим.

Вечером дед грузно сел за письменный стол, открыл дневник и сделал несколько записей:

«Печально, но собранный мной состав трав больше не помогает, несмотря на то, что он дал значительные результаты. Я не буду сдаваться. Начну искать новые травы, которые заменят те, что были переданы мне доктором. Хорошо бы найти „корень жизни“. О нем мне говорил еще дед. Он необычного цвета для растений — красный, отыскать его можно лишь в начале весны. У меня есть еще время, я надеюсь на это. Завтра поведу внука вглубь Тайги по реке, надеюсь, ему это понравится. Чтобы не было ему одиноко — возьму с собой Черкеса.

Главное, чтобы Максим верил в свои силы. Нужно не допустить страх в его сознание. Самый сильный страх находится внутри нас — в глубинах нашего сознания, конструируемый воображением. Его можно вызвать зрением, слухом или ощущениями. Он сильнее нас, потому что старше; он накапливается поколениями и генетически передается. Чтобы от него избавиться, нужно исключить органы чувств, стать нечувствительным к внешним источникам, ибо они вызывают страх внутри нас, дают первый толчок. Нужно быть бесчувственными, но в этом случае — мы рискуем оказаться в одиночестве, ибо теряем милосердие, сострадание и доброту».

Ранним утром старик и Максим начали готовиться к путешествию по реке. Когда они уже были готовы, чтобы сесть на телегу, неожиданно, вдалеке они увидели Олю. Она шла к ним, в руках она держала бидон. Оля узнала о предстоящей прогулке и тоже захотела присоединиться. Погрузив кое-какие вещи, необходимые для такого путешествия и прихватив лайку, они втроем поехали по дороге. Зорька шла бодро, словно знала, куда они направляются. По пути Оля зашла к себе домой, чтобы предупредить маму о том, что она будет с Максимом на лодке. Доехав по извилистой лесной дороге до реки, они пересели на лодку, стоящую на воде и привязанную к небольшому самодельному молу. Собака первой прыгнула в лодку, словно заправский моряк.

И вот старик достал весла и спустя несколько ловких взмахов веслами, лодка отчалила от берега. Поверхность реки была удивительно гладкой, словно они плыли не по реке, а по спокойному широкому озеру. Мимо них величаво, во всем своем весеннем убранстве проплывали величавые сосны и ели, где-то послышалось пение какой-то птицы, радостно приветствовавшей приход нового дня весны. Незабываемый аромат сплетения распустившихся молодых побегов, цветов раскрывшихся почек в сплетении создавали удивительный аромат, составляющий дыхание лета.

На все это с удивлением первоклассника смотрел Максим.

— Да, такого в городе не увидишь, — сказал Максим.

— Это верно, — согласилась Оля, — наш край самый красивый.

— Люди слепы, — поддержал разговор дед. — Они не видят то, что у них перед носом. Тайга велика и богата.

Оля опустила ладонь к воде, дотронувшись слегка до поверхности, оставляя еле заметный шлейф позади.

— А медведя мы увидим? — внезапно спросила Оля у деда.

— Откуда ты знаешь? — улыбаясь, спросил старик.

— Я помню, вы когда-то показывали мне медведей.

— Что? Здесь есть медведи? — спросил Максим, удивляясь.

— Ну конечно, — ответила Оля, — это же Тайга.

Лодка уже завернула за угол, и перед ними показался небольшой водопад, спускающийся откуда-то с гор воды.

— Это удивительно, — сказала Оля. — Тебе понравиться, вот увидишь.

Старик остановил лодку у берега, в метрах ста от небольшого водопада, где река перебегала по каменистой местности.

— Что теперь? — спросил Максим.

— Чтобы не потревожить медведей. Они ходят сюда семьей, — пояснила Оля, — мы спрячемся вон за теми деревьями и станем наблюдать.

Спустя час наблюдений Максим не выдержал и спросил:

— А что если они не появятся сегодня?

Оля наклонилась к уху Максима и сказала:

— Я не знаю как, но твой дед всегда знает, когда они появятся, — сказала девочка.

Оля взяла котомку, связанную мамой, и вынула пирожки.

— Вот, угощайтесь, — сказала она, передавая пирожки Максиму и деду.

Издали послышалось медвежье рычание.

— Вот, это они, — сказала довольная Оля, с замиранием в сердце, — скоро появятся.

И действительно, к удивлению Максима, на горизонте появились три медведя. Два больших и один совсем крохотный.

— У них появился детеныш, — с нескрываемым восторгом сказала Оля. — Вон, вон, их малыш.

— Да, это верно, — сказал дед, — в их семье пополнение. Теперь их трое.

Максим с замиранием и с трепетом глядел на огромных медведей. И хотя на таком расстоянии медведи казались маленькими, их грозный вид внушал уважение.

— Смотри, смотри, — чуть ли не закричав от восторга, сказал Оля, — детеныш остался с мамой на берегу.

— А отец куда направился? — спросил Максим, наблюдая за детенышем, остановившимся перед водой.

— Он первый раз воду видит, — пояснил дед.

Медведь-отец, не оборачиваясь на свое семейство, направился как заправский рыбак на край камней, по которым текла вода. Он почти зашел на середину узкого места реки и остановился.

— А что он будет делать? — спросил Максим.

— Он охотится — ловит рыбу, — сказал дед.

Спустя минуту, непрерывного наблюдения, медведь сделал неожиданный удар лапой по воде, после чего опустил морду в воду. Когда он поднял голову, то в его пасти билась рыба. Она хлестала его хвостом по морде. Медведь разорвал ее и съел. Подобные охотничье действия медведь проделывал еще несколько раз, перед тем, как насытится. Он отловил еще одну крупную рыбу и отнес ее на берег.

— Детенышу понес, — сказал дед.

Пока маленький мишка принюхивался к выброшенной на берег еще живой рыбе, мать отправилась вместе с отцом на рыбную ловлю. Теперь оба крупных бурых великана застыли над водой. Тем временем, маленький медведь, получив несколько рыбьих ударов хвостом по морде, с рыком отскочил от пойманной рыбы.

— Он играется с ней, — сказала Оля.

— Он еще не охотник, — добавил дед. — Но непременно станет им, когда подрастет.

Внимание Максима привлекла охота больших медведей. Для него это было необычным, такого в городе не увидишь. На его лице даже несколько раз появилась улыбка, когда та или иная рыба ускользала из пасти лохматых охотников.

Внимание Оли привлекло необычное поведение маленького медвежонка. Он уже оставил в покое рыбу, пойманную отцом, и возился у какого-то небольшого куста. Лапами медвежонок рыл землю, словно пытался в ней что-то разрыть.

— Интересно, что он делает? — спросила Оля.

— Не знаю, — ответил старик, задумавшись. — Для меня это тоже загадка.

— Наверное, почуял что-то, — ответил Максим.

Спустя час медведи насытились и удалились, переваливаясь из стороны в сторону, в лес, покинув реку. Путешественники тоже вернулись на берег к лодке, где их ждала лайка.

Когда они уже плыли, удаляясь от берега, Оля спросила:

— А вы не хотите узнать, что он там искал?

— Ну, если ты так хочешь, то можно это сделать, — сказал дед, меняя курс лодки.

— Ура! — восторженно сказала Оля.

Лайка, услышав Олю, начала визжать и махать хвостом, словно соглашаясь со всеми.

Оставив лодку на берегу, они отправились к тому месту, где недавно рыл землю медвежонок. Дед передал небольшую лопатку Максиму и Оле, и они с интересом кладоискателей начали рыть землю. Старик наблюдал за детьми. Спустя десять минут упорной работы была вырыта небольшая ямка. К сожалению, ничего в ней не было.

— Одна земля, да несколько кореньев, — констатировала опечаленная Оля.

— Не расстраивайся, — сказал Максим, бросив в яму лопатку. Он поднялся с колена и взял Олю за руку. — Спасибо, что ты захотела причалить к этому берегу.

— Берег как берег, — сказала Оля. — Я думала, что найду что-то, но, увы.

— Не расстраивайся, — сказал Максим, отшвырнув ногой какой-то сучек. Лайка бросилась вдогонку, отыскала ветку с сучком и прибежала к Максиму.

— Он поиграть хочет, — сказала Оля. Она выхватила у собаки из пасти палку и бросила подальше. Черкес задорно вприпрыжку, перепрыгивая через небольшие кустарники, помчался за палкой.

Максим уселся на лодке и наблюдал, как Оля и Черкес забавно играют.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил дед, заметив изменившееся лицо внука.

— Да что-то голова закружилась, — ответил Максим.

— Это пройдет, — сказал старик, — я сегодня заварю новый состав трав. Должно помочь.

— Да, дедушка, хорошо.

Глядя на лучезарную Олю, играющую беззаботно с собакой, Максиму хотелось тоже по-детски пробежаться, заглянуть в птичье гнездо, полазить среди непроходимых лесов, взобраться на верхушку крутого склона горы, скупаться в реке, порыбачить ранним утром вместе с дедом, наблюдать бессчетное число звезд на бескрайнем небосводе, поиграть с лайкой, увидеть еще раз медвежью охоту на рыбу, увидеть закат, чтобы потом встретить восход. Он желал весь этот прекрасный и красочный мир, окружающий его, нарисовать — навечно запечатлеть его на белом полотне. Время нельзя остановить, оно всегда идет вперед, но настоящий художник — ценитель прекрасного — всегда видит и знает, как можно остановить время. Запечатленный сюжет на полотне кистью художника есть миг, мгновение, которое скопировано человеком у природы; он останавливает бегущий мимо него мир и забирает лишь мгновение, которого уже нет в настоящем, которого природа безвозвратно потеряла в бурных и безжалостных потоках бесконечного течения вечности.

Глядя на искреннюю детскую беспечную радость Оли, задорно играющей с собакой, старик думал о том, как мало мы ценим эти юные годы, полные минут истинного счастья; как мало мы ими дорожим и как в далеком будущем, когда нас застает старость, с огорчением вспоминаем о днях, давно ушедших навечно. Вспоминаем с грустью, ведь, для нас тогда дверь юности будет безвозвратно закрыта, оставив лишь теплый дымок воспоминаний. Время уйдет, оставив лишь жалкие крохи старческой жизни и память о былых утраченных днях незабываемой юности.

Поиграв с собакой, Оля немного успокоилась и, подняв что-то с земли, подошла к лодке.

— Что это? — спросил Максим.

— Это кора, — ответила девочка.

— Ну, и зачем она тебе? — спросил Максим.

— Иди за мной, увидишь, — сказала Оля, улыбаясь.

Оля отвела Максима к заснеженной еще поверхности и положила кору на снег.

— Вот, садись, — предложила девочка.

— Зачем? — удивился Максим, но из любопытства повиновался ей и сел на кору.

— Это сидение будет, — пояснила Оля.

Она позвала Черкеса, и надела ему ошейник с поводком.

— Вот, держи, — сказала Оля, передавая поводок Максиму. Максим взял поводок и с трепетом поглядел на собаку.

— Ну, Черкес, давай, вперед! — скомандовала Оля.

Черкес как угорелый помчался вперед по заснеженной и уже заметно подтаивающей поверхности берега, потянув за собой Максима, сидящего на сидении из коры дерева. Максим радостно закричал, когда почувствовал натяжение поводка. Оля и дед наблюдали за катанием Максима. Несколько раз он вываливался со своего сидения, но потом вновь подзывал собаку и садился на кору. Так прошло еще минут пятнадцать, пока кора, служившая сидением, не раскололась на две половинки.

Собака бросила сидящего на снегу Максима, подбежала к лодке и запрыгнула в нее.

— Устал или домой хочет, — смеясь, сказала Оля. — Ты чего его не подозвал?

— Я… — смутился Максим, — представляешь, забыл.

— Что забыл? — спросила Оля.

— Его кличку, совсем забыл, — сказал Максим, садясь в лодку рядом с собакой и поглаживая ее.

— Как это забыл? Ты же десять минут тому назад звал его по имени, — сказала Оля.

— Не знаю, забыл и все, — немного смутившись, ответил Максим.

Старик уже все приготовил для отплытия, как вдруг вспомнил, что чего-то не хватает.

— Мы, кажется, забыли лопатку, — вспомнив, сказал старик.

— Мы здесь подождем, — сказала Оля, гладя на Черкеса. — И как только ты мог забыть такое замечательное имя.

Старик подошел к выкопанной ямке, опустился на колено, чтобы достать лопатку. Взяв лопатку, он увидел на дне ямы какой-то блестящий красный сучок. Он нагнулся вновь и поковырял лопаткой, раскапывая землю. Это был красного цвета какой-то небольшой корешок. Неожиданно старик вспомнил о том недостающем красном корне, о котором говорил его дед: «корень жизни». Выкопав корень, старик отрезал небольшой кусок и, в предвкушении чуда, попробовал его на вкус.

— Так и есть, сладко-кислый, — сказал в восторге старик. — Неужели это он?

Уже поздним вечером, когда Максим давно уже спал, старик принялся готовить новый раствор трав. На этот раз, он поменял некоторые травы на схожие по содержанию в них питательных свойств, добавив еще один редкий корень, который еще никто, кроме его деда, не находил. Этим корнем был «корень жизни», как назвал его предок. Приготовив отвар трав, старик достал дневник, пододвинул свечу и сделал запись.

«А что если человеку предназначено пройти через муки ада, чтобы оказаться в раю? Чтобы быть достойным райской вечной жизни — нам суждено окунутся в океан мрака, наполненного ужасом и душевным страданием — дабы мы не забывали какой ценой, получено счастье — вечное блаженство жизнью, если она есть.

Сегодня вечером опять имел место тяжелый приступ у Максима. Его головные боли просто разрывали мозг. Я страдал вместе с ним, но был бессилен ему помочь. Я не вижу врага, который убивает постепенно и незаметно моего внука. У меня осталась последняя надежда на новый состав трав. Это последняя надежда на чудом найденный корень. Неужели в природе нет защиты от этой болезни, неужели она не способна защитить от царства мрака и боли. Лучше бы смерть меня забрала, чем этого юного мальчика, который даже пожить толком не успел. Да поможет ему Бог!»

На следующий день дед дал внуку выпить новый состав трав. Старик помнил слова своего деда: «Пить этот состав с красным корнем можно лишь один раз». Несмотря на надежду в сердце, видимых изменений пока не наблюдалось.

Наступил полдень, солнце уже давно пробило серые тучи и его лучи разлились по зеленеющей и цветущей бескрайней Тайге.

Оля не пришла. Она еще не знала в чем причина недомогания и внезапных провалов памяти Максима. Она была еще такой же ребенок, как и Максим. Дед не рассказывал Оле и ее родителям о страшной болезни, что вот уже более полугода атакует организм мальчика.

Уже пробило три часа, Оля все не приходила. «Может, это было к лучшему, — подумал старик, — не стоит ей видеть, как страдает ее новый друг». Дед не отходил от кровати Максима, он боялся, что понадобится ему. Он ценил каждый миг, ведь, жизнь мальчика, возможно, шла на минуты. Максим лежал как мертвец, цвет его лица был желтый. Старику даже на миг показалось удивительным блеск его рыжих волос, столь же яркий, будто тело было здорово, но он знал, что сейчас внутри мальчика проходила борьба, и его жизнь отбивалась у смерти, стараясь выиграть каждую минуту.

День подходил к концу, лучи, заглядывающие весь день в комнату, начали отступать, уступая место причудливым теням, которые вырастали из углов комнаты.

Неожиданно Максим открыл глаза, словно увидел демона. Его глаза расширились, тело напряглось. Он наклонил голову набок, изо рта появилась какая-то черная жидкость вперемежку с кровью. Крови было немного. Дрожащей рукой дед поддержал голову Максима, чтобы тот не захлебнулся. Вскоре приступ миновал. Максим попросил воды. Дед отнес испачканное полотенце на кухню и положил его в ведро, вымыл руки от крови. Тяжелым шагом подошел, шаркая тапочками, к чайнику, и налил в кружку воды. Когда он вернулся к Максиму, тот уже успокоился и закрыл глаза. Дед приподнял голову внука и поднес к самым его губам кружку.

— Пей, пей, это вода, — сказал дед. Максим с трудом сделал несколько глотков и вновь опустил голову.

— Больше не хочу, — сказал еле слышно Максим. — Я хочу спать.

Дед сидел у кровати Максима и плакал, глядя на бледное исхудалое лицо мальчика. «Неужели „корень жизни“ это всего лишь сказка, рассказанная мне в детстве моим дедом, — думал старик, мягко пожимая тонкую кисть внука». Его старческая рука скользнула вдоль тела мальчика, и он чуть дотронулся до челки рыжих волос, сбившихся на лбу Максима. Кончиками пальцев он бережно сбросил волосы со лба в правую сторону, очистив лоб мальчика. «Я совсем забыл его постричь, Максим оброс, — думал старик».

И как бы в продолжение своих мыслей, он произнес:

— Вот станет тебе легче, мы пострижем тебя, — сказал шепотом дед. — Придет Оля, она мне в этом поможет. Будешь ты у нас, как кинозвезда.

Слезы ему мешали видеть, они накатывались неизвестно откуда и сливали все краски вечера в хаос, в бесцветную массу, придавая внешнему миру черно-белые тона.

Юный детский организм таял, словно снеговик на ярком теплом солнце. А старик, который помог, чуть ли не всей деревне, своими травами и шаманством (в последнее верили все односельчане), в прошлом опытный и знаменитый терапевт (об этом никто не знал), проработавший более сорока лет в крупной больнице, не мог поверить в то, что был он бессилен помочь собственному внуку. Сквозь душевную боль старик еле услышал хриплый голос Максима:

— Он уже со мной, — с закрытыми глазами пробормотал Мальчик.

— Кто, кто с тобой? — спросил дед, задумавшись над собственным вопросом. «Он бредит, это жар, — подумал дед».

— Кар, он пришел ко мне, — сказал Максим.

Это были его последние слова, после этого он вновь замолчал, ослабший организм одолела дрема, и он погрузился в мир грез.

— Кар? Какой еще Кар? — спросил старик самого себя.

— И тут он вспомнил о словах и рисунках Максима. Он укрыл спящего внука и подошел к его столу. Там он увидел папку с рисунками Максима, о которых тот недавно забыл и даже отказался. Дед открыл папку и начал перелистывать рисунки, внимательно приглядываясь к образам, которые посетили сознание мальчика и которые он своей детской рукой изобразил.

Кар

Сначала он услышал многочисленный хаос каких-то разнообразных незнакомых звуков. «Что это? — думал Кар». Это не было похоже на его дом, в котором он был рожден, и из которого не выходил все время, как помнил себя. Потом появился свет, легкий, даже приятный, он не бил в глаза, а тепло радовало их. Кар пошевелил головой, плечами. Он может двигаться! Наконец в его зрении и сознании появились, сперва, расплывчатые и смутные силуэты, а потом четкие и ясные. Его тело находилось все еще не на свободе. Он прилип, прирос, буквально слился с какой-то густой массой. Рядом с ним он увидел и сотни других существ. Все они были прилипшими к этой массе. Еще больше его удивили создания, которые буквально облепили эту массу, и старательно разрезали ее, отламывая части и освобождая прилипших к ней существ. Вот, рядом с ней трое освободили кого-то и, указав дорогу, принялись освобождать Кара. Он не шевелился и с терпением, которому его учили родители, ждал свободы. Существа, что освободили Кара, были коричневыми. У некоторых он увидел четыре руки, что было необычным для Кара с двумя руками и двумя ногами. Эти работники старательно отсоединили спину Кара от серой массы. Один из них держал в руках какой-то механизм, из которого появлялся короткий голубой луч. При помощи этого луча масса расступилась, и тело Кара приобрело относительную свободу — он был отсоединен усилиями этих существ от этой серой массы, которая ему порядком надоела.

— Спасибо вам, — сказал Кар, обращаясь к коричневым существам. Те не ответили, а молча принялись трудиться над следующим прилипшим созданием серого цвета.

Кар заметил, что свою работу они не завершили, так как он все еще не мог двигаться — его руки и ноги были прилипшими к какому-то сгустку того же красного цвета, что и все его тело. Ему не пришлось долго ждать, так как вскоре к нему подошло какое-то существо красного цвета, немного сутулое, и предложило свои услуги.

— Я отведу вас к капсуле.

Кар решил не спрашивать о том, где он, видя заботливое и вежливое обхождение с ним. Он все и так увидит, когда выберется из этой огромной пещеры, чьи стены были аккуратно отшлифованы, не было ни малейшей щели. Огромные колоны держали стены и потолок в едином строении, казалось, все это было построено из цельного монолитного материала. Красное существо аккуратно держало Кара за спину. Оно, несмотря на малый и сутулый рост, по-видимому, обладало огромной силой. Так как смогло приподнять и погрузить тело Кара на какую-то мягкую белую подушку. Нажав на основание этой подушки, существо привело ее в движение. По-видимому, это было устройство для тех, кто не мог перемещаться своим ходом. Кар почувствовал, что завис над поверхностью. Подушка приподнялась над поверхностью, и словно скользила по ней. Существо легонько катило ее вместе с Каром к одному из многочисленных выходов из этой удивительной пещеры.

И все-таки Кар не удержался и решил спросить грузного носильщика.

— Куда ты меня везешь? — спросил Кар.

Но носильщик даже не повернул голову в его сторону, и продолжал молча толкать воздушную подушку, ловко управляясь с ней.

— Я понял, я попал в мир молчунов, — сказал Кар, пытаясь разговорить носильщика. Он посмотрел на его сжавшееся лицо и понял, что ничего от него не добьется.

Несмотря на кажущуюся громадную пещеру, они достаточно быстро добрались до одного из выходов. Поначалу, Кару показалось, что это какой-то длинный извилистый тоннель, вдоль которого ехали перевозчики, везя каких-то разноцветных существ.

Несмотря на молчание перевозчика и возникающие многочисленные вопросы, Кару показался этот мир не таким уж и плохим. Ему открылся фантастический и удивительный мир, в котором, несмотря на кажущийся хаос и суматоху, все упорно трудились, старательно выполняя свои обязанности. «Кто же управляет этим загадочным и сказочным миром? — думал Кар». Его размышления были прерваны внезапно появившимся из ниоткуда удивительно приятным голосом. Казалось, что он не мог исходить от злого существа, и все, что оно говорило принималось с доверием Кара.

— Как ты? — спросил голос.

Кар несколько раз повертел головой в разные стороны, пытаясь определить источник звука. Он даже было подумал на перевозчика, но, увидев, напряженное и грузное лицо, понял, что этот голос не мог принадлежать ему. Существо, владеющее таким тоненьким и нежным голосом, должно владеть красивым и изящным телом. Рядом с ним проехало какое-то отвратительное зеленое создание с уродливой головой и пятью короткими ногами.

— Это ты сказал? — спросил его Кар.

Но зеленое существо на его слова только фыркнуло что-то нечленораздельно и умчалось вперед.

«Нет, это не он, — подумал Кар».

— Конечно, нет, — вновь раздался тоненький и приятный голосок.

Кар не выдержал такой игры и спросил:

— Где ты, почему прячешься?

— Меня никто не видит, — прозвучал тоненький голос.

— Такого не бывает, — сказал Кар, — меня так учили мои родители. Если есть голос, значит и тело должно быть.

— Это верно. Они правы.

— Ну и где же ты? — настаивал Кар.

— В свое время узнаешь, а пока я расскажу тебе о нашем мире. Ведь, у тебя есть много вопросов.

— И не сомневайся. Их предостаточно.

— Тогда спрашивай, — сказал голос.

— Где я? — спросил Кар.

— Ты в своем мире.

— Но мне не рассказывали ни чего о нем мои сестры и братья, мои родители, наконец, — сказал, возмущаясь, Кар.

— Они и сами не знали.

— Ну, хорошо. Тогда ответь мне: почему я здесь? — спросил Кар.

— Ты сам узнаешь.

— Так нечестно. Ты мне сказала, что ответишь на все мои вопросы.

— Хорошо, если ты настаиваешь, — ответил голос, — скоро ты узнаешь. Ведь, твои родители тебе кое-что дали в дорогу.

Кар поглядел на небольшой красный комок, прилипший к ногам и рукам, и сковывающий его.

— Ты имеешь в виду этот? — он посмотрел на красный твердый сгусток у ног.

— Да. Внутри него ты найдешь ответы на многие вопросы.

— Ну, хорошо. Расскажи мне о тех, кто окружает меня.

— Ты уже увидел коричневых и красных работников. Они помогают в пещере тем, кто прибыл в наш мир. Это рабочие.

В этот момент Кар прибыл на какую-то платформу. Он выехал из тоннеля и оказался в еще большем тоннеле, где стены терялись в легкой дымке. Всюду мчались в разнообразных по форме и размерам прозрачные капсулы с разноцветными существами внутри них. Были и одинокие летающие существа. У Кара от всего этого закружилась голова. На платформе столпились вновь прибывшие. Здесь велась посадка на капсулы, которые заполнялись, а потом отбывали в заданных направлениях.

У погрузки на капсулы находились немного упитанные и схожие по форме с фигурой Кара какие-то белые с синей оправой существа. По-видимому, занимающихся отправкой.

— Кто они? — спросил Кар у голоса.

— Это клан Б-лимфоцитов, они занимаются вопросами размещения и контроля доставок.

— Клан? — переспросил Кар. — А вон те, красные и плоские, немного вогнутые и круглые. Кто они? — он указал на красных существ, свободно парящих над всеми и переносящие какие-то прозрачные пузыри.

— Это клан эритроцитов. Их очень много в нашем мире.

— Что они делают?

— Они могут летать: это им помогает переносить важный для многих клеток кислород. Одни несут кислород, другие на обратном пути — выносят углекислый газ. Благодаря этому мы существуем.

— Они тоже рабочие? — спросил Кар.

— Да, но более высокого клана.

— А эти, белые, что на капсуле?

— Они помогают перевозить капсулу. Она может перемещаться и без них, но только они управляют ею.

— Тоже рабочие?

— Нет. Это тоже клан. Они называются лейкоциты.

Кар заметил, что их тела схожи с телами Б — лимфоцитов и собственным телом Кара.

— Я понял, что все клетки, принадлежащие кланам, имеют симпатичную внешность, — сказал Кар.

— Ты прав. Молодец, — похвалил голос.

— У меня тоже две ноги и две руки, одна голова, значит, я тоже принадлежу одному из кланов, — сделал вывод Кар.

— Нет, ты не из этих кланов. Твой род, хоть и схож с ними, но он берет свое начало из другого мира. Он намного больше, чем наш.

— Тогда зачем я здесь? — спросил Кар.

— Узнаешь. Я пока и сама не уверена.

— Ты что-то темнишь. Не хочешь говорить, ну ладно.

Она засмеялась, и приятный голос звонко раздался в сознании Кара, согревая его и подзадоривая.

— Ты играешь со мной? — спросил Кар.

— Нет, но мне забавно отвечать на все твои вопросы, — весело ответила она.

Кар уже вплотную подошел к капсуле. Несколько Б — лимфоцитов окружили его. Проведя ладонями по его телу и голове, они что-то определили для себя, и указали перевозчику, в какую капсулу следует погрузить Кара.

Перевозчик довез подушку до одной из капсул и осторожно, пыхтя, пересадил его внутрь капсулы. После этого он молча, как и многие другие перевозчики, умчался обратно в небольшой тоннель, ведущий к удивительной пещере, откуда прибыл Кар.

Наконец, капсула заполнилась несколькими десятками разноцветных существ, разных по форме, и тронулась с места, отойдя от платформы. Капсула словно плыла в пространстве в едином потоке вместе с другими капсулами и множеством красных, плоских клеток, принадлежащих клану эритроцитов. Пять лейкоцитов, что разместились сверху капсулы, уверенно управляли ею.

Кар сидел рядом с синим существом. У него была вытянутая голова, три маленьких глаза на ней, почти квадратное туловище и четыре тоненьких ножки. С другой стороны от Кара сидело зеленое существо с двумя головами, на каждой по одному глазу, туловище было продолговатым, а две ноги слишком короткими. Трудно было представить, как оно могло вообще перемещаться. И синий и зеленый были скованы небольшими сгустками у ног такого же цвета, что и их тела.

— Я из озера, — ответил синий. — А ты?

— Я помню своих родителей и сестер с братьями, но никогда не покидал наш дом, — ответил Кар. — А что означает: озеро?

— Это вода. Я родился у него, неподалеку, — ответил синий, — там много теплых лучей.

— Это солнце, — ответил зеленый, решив поддержать разговор.

— А ты откуда будешь? — спросил синий зеленого.

— Я вырос на дереве, хотя мой отец его называл кустом, — ответил зеленый. — Я помню, наш дом окружали белые цветы. Их аромат трудно забыть. А ты откуда? — спросил он Кара.

— Я не знаю. Но мой дом был красного цвета. Я не знаю ничего о теплых лучах и озере, но воду мы пили всегда и тепло получали. Оно шло откуда-то сверху, но мой отец говорил, что мы находимся в земле.

— Не знаю, что это, — ответил зеленый.

— А я, кажется, знаю, — сказал синий, — мой род получал питание из этой земли. А что ты везешь с собой?

— Я и сам не знаю. Мой отец дал мне его и сказал, что это было со мной при моем рождении.

Капсула вошла внутрь какого — то тоннеля, имеющий небольшой диаметр. Они пролетали мимо каких-то сморщенных желтых карликов, облепивших небольшой участок стены тоннеля.

— Кто они? — спросил Кар.

— Я не знаю, — в один голос ответили синий и зеленый.

— Это самый низкий клан, — ответил мягкий и приятный голос.

— Что? Ты все еще здесь? — спросил Кар.

— С кем ты разговариваешь? — спросил синий.

— Да, так ни с кем, — ответил Кар.

— Это клан тромбоцитов. Они хоть и выполняют трудовую работу, но не являются простыми рабочими, — ответил голос.

— Я уже понял, — ответил Кар, стараясь не привлекать внимания своих попутчиков разговором неизвестно с кем, и потому шепотом продолжал задавать вопросы. Он даже почувствовал, что может общаться с неизвестным голосом, не раскрывая рта. — Все, кто из этого мира, и принадлежат кланам, выглядят как я, но немного отличаются, остальные — это или рабочие, от которых этот мир не зависит, или новенькие.

— Не совсем так, — ответил голос, — кланы управляют этим миром, хотя имеют разные функции в нем. Рабочие же только помогают, от них многое не зависит, они не уникальны, как клетки кланов.

— И что же делают эти желтые карлики? — спросил Кар, которому не верилось, что эти лилипуты имеют такую важность, что входят в специальный клан.

— Они заделывают стену. Недавно она была разрушена и, если ее не восстановить, то многие погибнут.

— Понятно. К какому же ты принадлежишь клану, как мне тебя называть? — спросил Кар.

— Называй меня, как тебе хочется, я не принадлежу ни к одному из этих кланов.

— Но ты на рабочего тоже не похожа, и знаешь обо всем, — заметил Кар. — Я назову тебя… — он призадумался, а потом ответил, — Коло.

Она звонко засмеялась.

— Почему Коло? — спросила она.

— Я не знаю, но именно это прозвучало у меня в голове. Возможно из-за твоего задорного и тоненького смеха, созвучного с колокольчиком.

— Хорошо, пусть будет по-твоему, — согласилась она.

— Мы подходим к повороту, — сказал синий. Это прервало разговор Кара с голосом.

— Да, видимо, поворачиваем, — согласился Кар, наблюдая за умелой работой лейкоцитов.

Под капсулой, сквозь прозрачный пол можно было наблюдать несколько выходов тоннеля в других направлениях.

Капсула наклонилась и, выбрав один из ответвлений, устремилась к нему. Несмотря на наклон капсулы, пассажирами этот маневр не был замечен, словно капсула и не наклонялась. Они уже летели по небольшому тоннелю, как вдруг их капсула остановилась у небольшой платформы. Открылись прозрачные двери, и вошел какой-то пурпурный толстяк с выпуклым единственным зеленым глазом. Он плелся медленно, таща за собой короткий, но массивный хвост. Наконец, он уселся, собрав все свои десять коротких рук, и поджав под себя хвост. Он опустил голову и ни на кого не смотрел.

— Кто он? — спросил синий.

Зеленый, который ближе всего сидел к пурпурному толстяку, протянул к нему руку и дотронулся до спины. Но толстяк не реагировал.

— Может он заснул, — предположил синий.

Вдруг толстяк начал дрожать. Его дрожь сопровождалась короткими волнами, пробегающими по его массивному телу. Цвет его тела начал темнеть. Наконец, он судорожно вздрогнул, весь окаменел и застыл, словно камень. Зеленый дотронулся до его тела, но тот не реагировал.

— Да оставить ты его в покое, — сказал синий, — он заснул, наверное. Пусть спит.

Мимо неслись капсулы и одинокие клетки. Кар с интересом наблюдал за удивительным миром клеток, обитающих в этом незнакомом мире, и пытался вспомнить свое детство. Может быть, его отец ему когда-то рассказывал об этом мире в какой нибеть сказке.

Воспоминания Кара были неожиданно прерваны каким-то существом, схожим на клан лимфоцитов. Его тоненькое тело, правильной формы, словно прилипло снаружи к капсуле. Оно что-то написало на борту капсулы и, сделав испуганный вид, вмиг отлетело и затерялось где-то в пространстве.

Кар обратил внимание на несколько замысловатых рисунков, оставленных на внешней обшивке капсулы.

— Что это? — спросил он у Коло.

— Это Т — хелпер, — ответила она, как всегда приятным голосом.

— Кто они такие? — спросил Кар, не раскрывая рта, чтобы о разговоре не слышали посторонние.

— Т — хелперы принадлежат к клану Т — лимфоцитов. Это высокий клан, — ответила Коло.

— Что он сделал на борту? Что это за каракули? — спросил Кар. Но ответа не последовало. И как Кар ни старался, голос Коло он не слышал.

Неожиданно погас свет, окунув все в беспросветный мрак. Сильный толчок и капсула остановилась, некоторые попадали со своих сидений — это было слышно. Кто-то пытался встать, но зацепившись вновь, упал, послышались крики и голоса помощи. По обшивке капсулы кто-то перемещался, во тьме нельзя было разобрать ничего. Неожиданно послышались резкие и неприятные скрипы и лязги. Кар понял, откуда они издавались. Кто-то пытался снаружи пробраться вовнутрь капсулы и со всех сил бил и чем-то резал ее обшивку. Неожиданно наступила тишина. Она была настолько тихой, насколько тьма поглотила все вокруг, ввергнув все предметы во мрак.

Он ничего не чувствовал, не видел и не слышал. Лишь страх переполнял его сознание. И в этой беспросветной тьме неожиданно появилась надежда на спасение. Сперва это была белая извивающаяся лента, которая заблестела во мраке, изгибаясь обошла какие-то препятствия, плавно подплыла к телу Кара и обвилась вокруг него. Затем она превратилась в небольшое белое облако, которое, словно белая вуаль, опутала все тело Кара — с головы до ног. Он почувствовал, как приятная теплая волна исходит из этого облака, в котором он пребывал, и проникла внутрь него, наполняя какой-то неистовой энергией, придающей его телу неописуемые ощущения.

Неожиданно облако также внезапно испарилось, как и появилось из тьмы. Мрак вновь опутал Кара. Спустя мгновение что-то вновь изменилось, появился скрежет, и внезапно распахнулась дверь. Несколько теней промелькнуло внутрь капсулы и раздались раздирающие крики. Это были истошные стоны и крики о помощи. Они внезапно стихали и гасли во тьме. Кар подумал, что это конец. Наступила тишина, крики и стоны умолкли, а вслед за этим капсула вновь засияла — она стала прозрачной, как раньше. Кар не верил своим глаза, перед его взором открылась чудовищная картина. Все, кто был в капсуле, кроме него, были мертвы. Его недавние знакомые синий и зеленый были обезглавлены, а содержимое их тел того же цвета, что и тело, разлилось по полу. И тут Кар замер, он увидел трех существ, схожих с ним фигурой белого цвета с синей каймой по краям. Они принадлежали клану Т — лимфоцитов. Но своим свирепым видом явно от них отличались. Это были воины. В их руках были белые мечи. Но зачем они убили своих, безоружных и невинных, Кар не знал. Он с тревогой смотрел на них. Один из них подошел к Кару, и присмотрелся к нему. Кар замер, он не мог двигаться его сковывал сгусток. Убийца отошел от Кара, и вместе с двумя другими вышел и улетел прочь, не причинив Кару никакого вреда.

Пока Кар приходил в себя рабочие клетки желтого и коричневого оттенков вошли в капсулу и начали выносить тела погибших, улетая вместе с ними в неизвестном направлении.

— Кто они? — спросило сознание Кара.

— Они из клана лимфоцитов, — ответил голос Коло. — Это один из высших кланов — Т-киллеры.

— Зачем они убили всех? — спросил Кар.

— Капсула была заражена.

— Но здесь были и незараженные. Откуда им это известно?

— Капсула была помечена Т — хелпером из клана лимфоцитов. Этого им достаточно, чтобы всех убить, — ответила Коло.

— А как же я? Почему они меня не тронули?

— Я отметила тебя, потому и не тронули.

— Что? Так это была ты? Белая лента во мраке, что укутала меня, это ты?

— Я могу менять свой облик. Да, это была я.

— Но почему ты отметила лишь меня? А как же другие?

— Эти законы придумала не я, — ответила Коло, — я не могу вмешиваться.

В чистую и сияющую капсулу начали входить новые пассажиры. Они были разного цвета, были здесь и схожие с недавними знакомыми Кара. Он не стал ни с кем говорить, опасался новой бойни.

Капсула долетела до громадного корпуса, усеянного прозрачными комнатами, в которых находились клетки белого цвета.

— Где это мы? — спросил Кар у Коло.

— Это лаборатории, здесь тебя освободят от ноши твоей, — ответила Коло.

Кару стало немного легче после этих слов, но в глубине он все еще был в напряжении, ведь подобной жестокости и хладнокровия с каким Т-киллеры убивали, он столкнулся впервые. Из капсулы помогли выйти пассажирам носильщики. Они ловко разместили всех на небольшие воздушные тележки и поднялись вверх к кабинетам. Здесь Кара и еще нескольких отнесли в кабинет с прозрачным куполом. Дверь находилась вверху. Кара оставили здесь. Рядом с ним сидели желтый и голубой. За прозрачной дверью был небольшой кабинет, где трудились лаборанты белого цвета.

Вначале вкатили желтого. Лаборанты аккуратно распаяли сгусток у него на туловище специальными приборами. Оказалось, что в этом сгустке было какое-то летучее вещество, оно поднялось вверх. Лаборанты собрали его в шар, и желтый вместе с этим воздушным грузом самостоятельно отправился к куполу и радостно улетел по предписанию старшего лаборанта. Очередь дошла до голубого. Его сгусток подарил ему вещество зеленого цвета, меняющейся формы. Он также, как и желтый радостно направился к выходу, размахивая своим грузом, который превращался то в сферу, то в конус правильной формы.

— Что это у них? — спросил Кар.

— Это полезные нашему миру минеральные вещества. А они доставили их к нам, — ответила Коло.

Наконец, пригласили и Кара. Его тележку вкатили лаборанты. Зажглись какие-то лампы на приборах, и сгусток, к которому были прикреплены ноги и руки Кара, начал таять. Он уменьшался и постепенно истощился до длинного и тонкого предмета. Кар даже подумал, что он и вовсе испарился, но прибор остановил свою работу и лаборант переключил кнопки. Зажегся голубой свет, и оставшийся тонкий сгусток начал приобретать форму. Наконец, прибор остановился, луч исчез, Кар почувствовал, что стал свободным. Он теперь мог двигаться, но по-прежнему стоял в оцепенении, словно был все еще скован. Перед ним лежал красный меч. Такой по форме меч он видел у Т — киллеров. Им они убивали беззащитных клеток. И что же теперь? Кар из их числа? Или он всего лишь доставит это оружие, чтобы лимфоциты могли вершить свои жестокие поступки? Пока Кар раздумывал, старший лаборант подготовил назначение и передал его одному из лаборантов, тот скрылся, а спустя мгновение вернулся. К куполу подлетел какой-то лимфоцит. Он, по-видимому, ожидал Кара.

— Вы можете идти, — сказал старший лаборант, протягивая Кару красный меч.

Кар дрожащей рукой взял опасный груз и оттолкнулся от пола. Он взлетел и мигом оказался у выхода, где его поджидал лимфоцит.

— Следуйте за мной, — сказал Б — лимфоцит.

Чувство полета Кар испытывал впервые в жизни, он никогда не перемещался в пространстве. От удивления легкости полета, он даже позабыл об опасной ноше. Кар следовал за лимфоцитом. Он узнал в нем принадлежность к клану Б — лимфоцитов, которые были не вооружены. Они помогали в координации другим клеткам. И сейчас ему помогали добраться до пункта назначения, туда, где он должен был оказаться, чтобы выполнить свою цель, к которой он был предназначен судьбой и жизнью. Кар не помнил, чтобы его отец или братья имели или хотя бы говорили о мече. Он хотел спросить о задании у своего спутника, но вспомнил, что Б — лимфоциты отличаются не только трудолюбием и точностью выполнения поручения, но и молчаливостью. И тогда он спросил у Коло:

— Куда мы летим?

— Ты все увидишь, — мягко ответила Коло.

Минуя несколько воздушных путей, они долетели до воздушной крепости. Их беспрепятственно допустили стражи Т — киллеры. Кару стало не по себе, он весь сжался. Внутри форт-поста было с сотню вооруженных солдат Т — киллеров.

— Меня хотят убить? — спросил Кар у Коло.

— Нет, — ответила Коло.

— Но, ведь, это убийцы, — сказал Кар, — у них нет сердца.

— Есть, — ответила Коло, — сердца нет лишь у одного клана — эритроцитов. Мы называем его не сердце, а ядро. Только эритроциты не имеют ядра, все остальные…

— Лучше бы я был эритроцитом. Они хоть и не имеют ядра, но и убийцами их не назовешь.

— Да, эритроциты переносят кислород.

— Почему меч? — спросил Кар. Коло не ответила. Кар опустился на поверхность вместе с Б — лимфоцитом. Их окружали Т-киллеры. Они смотрели на Кара с уважением и гордостью. Некоторые приветствовали его появление возгласами: «он отмечен!». Кар не верил своим глазам. Он с замиранием в свое ядре и беспокойством прошел вдоль толпы вооруженных Т — киллеров.

После форт-поста Б-лимфоцит и Кар вновь полетели вдоль небольшого пути. Спустя время они долетели до необычного строения, напоминающего монолитную башню. Она была сделана из очень крепкого материала. Ее верхушка и основание куда-то уходили вдаль, теряясь из виду, настолько длинная она была. Кар и его спутник подлетели к необычной двери, та расступилась перед ними и они вошли внутрь. Здесь было множество каких-то важных особ (их тучные тела заинтересовали Кара), не похожих на рабочие клетки, скорее они принадлежали клану более высокого порядка, даже выше, чем клан лимфоцитов. Они проследовали к лифту и начали подниматься на нем куда-то вниз.

— Кто они? — спросил Кар у Коло.

— Это нейроны, — ответила она.

— Они стоят выше лимфоцитов в иерархии?

— Да, но это не главные нейроны, а рабочие. Клан нейронов, что управляет этим миром, находится далеко от сюда, — ответила Коло.

Лифт остановился, и они вышли, оказавшись в каком-то просторном кабинете. За столом сидели двенадцать нейронов, с другой стороны находился какой-то экран. Нейроны были чем-то озабочены, они спорили и никак не могли решить свой спор. Увидев Кара, они замолчали. Один из них опустил лимфоцита и предложил Кару сесть напротив стола. Все с трепетом, не скрывая тревоги, оглядывали Кара с ног до головы. Наконец, один из них сказал:

— Да, сомнений быть не может, это он.

— Я? — удивился Кар, не зная в чем дело, но продолжил. — Но почему я?

— Тебя она отметила, — сказал нейрон.

— Кто она? — спросил Кар, хотя он знал, о ком идет речь. Ему надоели все эти молчания и вопросы, оставшиеся без ответов.

— Мы не знаем, как ее имя, — ответил нейрон, — и даже не видим ее. Только она может, если захочет показать себя, но мы такого случая не помним.

— Но тогда, откуда вы знаете, что она существует? — спросил Кар.

— Это записано в памяти и находится в центре управления. О ней знают лишь немногие нейроны, все они далеко отсюда.

— И что же вы от меня хотите?

— Сейчас мы свяжемся с одним из них. Понимаешь, мы не уверены в тебя, точно так же, как и ты в нас. У нас тоже много вопросов к тебе. Мы уже исследовали тебя, пока ты шел к нам, но мы видим, что внутри твоего ядра идет борьба. Ты не уверен в себе. Поэтому мы не знаем, как с тобой поступить. Пусть нас рассудит нейрон из центра управления, они многое знают, пусть они сами решат: нужен ли ты нам для тайной миссии.

— Какой еще… — сказал Кар, но его возмущение перебила передача по экрану.

На большом экране появился нейрон, сидящий за пультом управления. Его тучное тело занимало почти весь экран, шеи не было видно. Большие круглые глаза говорили об уме их хозяина.

— Он здесь? — спросил нейрон.

— Да, он перед тобой.

— Красный, похож на нас. Да, он несомненно тот, о ком говорила она.

— Коло, — вырвалось у Кара.

— У нее много имен.

— Скажи, мы можем доверять ему?

— Я не знаю, вы говорите, что она отметила его? — спросил нейрон.

— Да, мы видим ее отметку.

— На экране это незаметно, — главный нейрон задумался. — Что ж, пусть будет так. Расскажите ему о миссии, а он пусть решит сам. Мы не должны его подталкивать. Он должен понять все сам и с чистым ядром внутри решиться на это опасное задание.

— Что она говорит о нем?

— Она сказала, что он появится, но что произойдет, поможет ли он нам? Ответ не дала. Она, ведь, не вмешивается в наши проблемы.

— Хорошо, пусть будет так, — сказал нейрон.

Экран погас и все вновь уставились на Кара. Кар выглядел озабоченным и смущенным.

— Ну что ж, я надеюсь, что всем ясно, — сказал нейрон, он посмотрел на Кара, — пригласите специальный отдел. Они готовы.

— Да, они сейчас будут здесь.

В дверь вошли четверо Т-киллеров, хорошо сложенных, с невозмутимыми лицами и стали позади Кара. Кару стало не по себе. Холодная волна пробежалась по спине, ядро сжалось, Кар приготовился к смерти.

— Это твоя охрана, — сказал нейрон, — они будут сопровождать тебя всюду. Их миссия — тебе помочь добраться до центра управления. Все они сильные воины, их готовили для таких опасных миссий.

— Я ничего не понимаю, — запротестовал Кар. — Какая опасность, и почему я?

— Я не знаю, почему ты. Она отметила тебя, — ответил нейрон. — На наш мир напали. Это самый опасный и хитрый враг. Мы не можем с ним бороться привычными способами. Наш мир разрушается, пока бои далеко отсюда, но отголоски бывают и на нашем уровне. Враг коварен, он захватывает наш мир, никого не щадит. Мы пока не знаем, кто ими управляет, надеюсь, что ты это узнаешь. Сейчас враг атакует центр нашего управления…

Четверо Т-киллеров позади Кара в один голос издали боевой клич. Кар вздрогнул, он не доверял им, помня, как они безжалостно расправлялись с пассажирами капсулы.

— Возможно, тебе суждено добраться туда и победить врага в его логове, — продолжал нейрон. — Тебе и твоим спутникам предстоит пройти большой путь. Пусть удача сопутствует вам. Инструкции я уже дал отряду. Сейчас выйдите в приемную и подождете наше решение. Мы должны посоветоваться.

Кар и четверо лимфоцитов вышли. За дверью, в кабинете началось бурное обсуждение. Лимфоциты подошли к Кару.

— Что бы они не решили, но раз нас вызвали, то миссии не избежать, — сказал один из четверки. — Я предлагаю познакомиться. Я Тим, а это Тур, Ток и Тан. Все мы будем сопровождать тебя до самой цели пути.

— Меня зовут Кар, — уныло произнес Кар.

Спустя некоторое время двери открылись и их пригласили войти. Теперь они впятером: четыре белых с голубыми ободками по телу и один красный стояли в одну шеренгу, как команда, перед нейронами.

— Мы все пришли к единому решению, — заявил нейрон. — Вы впятером отправляетесь в «Долину теней». Оттуда вы начнете подниматься по «Воротному пути». Там, в «Долине теней» в глубинах темных пещер, ты Кар должен найти ответ на главный вопрос, который тебя больше всего мучает. Только тогда вы сможете продолжить свою миссию.

Это были последние слова нейрона, которые услышал Кар. От Тима он узнал, что им будут также помогать хелперы и супрессоры, которые ждут их на разных участках всего пути.

Пещера страхов

Кар сидел у окна прозрачной капсулы, перевозившей команду из четырех Т-лимфоцитов. Кара приписали к этой команде. На куполе капсулы находились два лейкоцита, они управляли судном. О том, куда они перемещаются, Кар ничего не знал, кроме самого названия: «долина теней», ничего хорошего не предвещавшего. Он, зная жестокий нрав Т-киллеров, в душе протестовал против их методов, но ничего поделать не мог. Его вели, он был в окружении тех, кого не только уважали, но и боялись. Кар мог предполагать, что его списали. Скорей всего, нейрон не удовлетворился объяснениями и решил избавиться от него руками воинов. А может быть, его везли под стражей в тюрьму, откуда он никогда не выберется. Число вопросов возрастало, а число ответов он получал все меньше. Он хотел расспросить об этом Коло, но его взгляд привлекло странное поведение одного из эритроцитов, находящегося на небольшой платформе, мимо которой двигалась капсула. Эритроцит, по-видимому, был старым, он покачивался, волоча ноги, но все же тащил груз в виде воздушного шарика. Подойдя до края платформы, он пытался подняться, взлететь, но у него не было сил. Он пыхтел, напрягался, но ноша была велика, тогда он остановился и начал наблюдать за небольшим скоплением капсул, застывших высоко над ним в ожидании. Небольшой затор образовался на пути и капсулы столпились. Впереди разруливали ситуацию проворные В-лимфоциты, они указывали, кому куда лететь. Старый эритроцит поднял голову и посмотрел на капсулу, в которой находился Кар. Кар готов был поклясться, что эритроцит смотрит прямо на него, и он готов был спуститься и помочь старику, если бы не его стража, зорко разглядывающая по сторонам, будто опасность подстерегала их здесь.

Неожиданно на платформу приземлился какой-то молодой Т-лимфоцит. Он некоторое время молча наблюдал за старым эритроцитом, а потом подошел к нему. «Ну, наконец-то, помощь подоспела, — подумал Кар. — Куда же они отправляют стариков?» Ведь, для старых и немощных клеток должны были существовать области с достойным уходом. «Они того заслужили, — думал Кар, наблюдая за эритроцитом, покачивающимся рядом со своим грузом».

Т-лимфоцит не сказал ни слова, он быстро выхватил меч и молниеносно нанес режущий удар по телу эритроцита. Старик вздрогнул, его тело покачнулось в сторону края площадки, и он полетел вниз. На ходу его бедное тело было ловко подхвачено каким-то лейкоцитом и куда-то унесено. Кар знал о жестокости Т-лимфоцитов, но о таком поступке он даже подумать не мог. Он резко отвернулся от окна. Его взгляд перехватил строгое и холодное выражение облика Тима.

— Еще немного и мы будем на месте, — сказал металлическим голосом Тим.

Он, по-видимому, был старшим из этой четверки. Сердце Кара сжалось, он не мог понять: почему они такие жестокие, что ими движет. Он не решался заговорить ни с одним из них, и молча, ждал своей участи. «Но что-то здесь было не так, — думал Кар». Если его хотят убить или он является арестантом, то почему у него не отбирают меч? Его рука уже нащупала рукоятку, он уже нервно сжимал ее пальцами, как вдруг он услышал голос, раздавшийся сверху капсулы.

— Всё, приехали, — сказал один из лейкоцитов, что управляли судном, — дальше пойдете пешком.

Все пятеро пассажиров молча вышли из капсулы и, по едва заметной тропе, направились к темным пещерам.

— Пещеры не глубокие, — сказал Тим, глядя на напряженного Кара. Он шел в конце.

Кар не нападал на Т-киллеров, так как у него было много вопросов, кроме того у него не отобрали оружие. По правде говоря, он даже не знал, как им пользоваться, ведь, он держал его в руках впервые. Готов ли он также ловко и браво защищаться им в случае необходимости.

Пещеры действительно были короткими. Выйдя из пещеры они оказались в огромном тоннеле, стены которого терялись в дымке. Туман здесь был повсюду. Он клубками оседал в различных местах. Этот тоннель чем-то напоминал Кару строение, в котором Кар оказался здесь впервые, там, где освободили его от серого вещества, сковывающего всех прибывших.

— Где мы, — спросил Кар у Коло.

— Ты в долине теней, — ответила Коло.

Ему показалось, что ее ласковый и тоненький голосок эхом раздался где-то вдалеке тумана и там затих.

— Ее еще называют «пещерой страхов», — ответила Коло, — эта пещера выходит из той, в которой ты был раньше, когда прибыл в наш мир. Она очень длинная и извилистая.

— Что ждет меня здесь? — спросил Кар.

Ответа не последовало. Кар вспомнил, что Коло не всегда ему отвечает, и поэтому изменил вопрос.

— Ну, хорошо, тогда ответь мне: зачем мы здесь?

Но и на этот вопрос ответа не последовало.

Впятером они спустились вниз долины и направились по одной из троп вперед, вдоль долины.

— Почему ее называют «долиной теней»? — спросил Кар у Тима.

Лимфоцит резко повернул голову, оглядел Кара, словно видит его впервые. Кару даже показалось, что Тим искал на нем причину, чтобы убить его, как того старого эритроцита или тех пассажиров капсулы, с которыми Кар летел в капсуле.

— Я не был здесь раньше, — ответил строго и непринужденно Тим. Его металлический голос унесся куда-то в туман и там погас. — Говорят, что отсюда не возвращаются! Это проклятое и опасное место.

К их разговору присоединился Тур. Он стал по другую сторону от Кара, и у Кара вновь сжалось сердце в тревоге.

— Мне говорили, — начал Тур, — что это место опасно тем, что оно читает мысли.

— Ерунда все это, — не согласился Тим, — но Тур прав в том, что здесь есть опасность. Тот, кто говорил тебе это, не мог здесь быть, так как из долины не возвращаются.

— Это верно, — согласился Тур, — но все же я слышал, что здесь нельзя думать. Это опасно. Хуже всего те мысли, что подвержены страху. Они съедают хозяина живьем.

В этот момент раскатистым эхом наполнился эфир. Что-то огромное приближалось к ним. Туман впереди них стал серым, а потом темным, словно в нем что-то было. Огромная тень перемещалась.

— Что это? — спросил Кар.

— Говорят, что страхи — это не все, что обитает в этой долине, — сказал Тур. — Огромные чудовища живут тут.

— Хватит пугать Кара, — сказал Тим, строго посмотрев на Тура.

Чудовище хоть и было огромным, но, по-видимому, перемещалось медленно. Они услышали чавкающий звук, будто кто-то неторопливо ел.

Они двигались вперед. Туман уже подбирался своими щупальцами к их ногам. Неожиданно подул ветер, и часть тумана развеялась, открыв то, что скрывалось в нем. Огромные серые сгустки какого-то вещества схожего с тем, в котором был когда-то Кар, находились по обе стороны тропы. Какой-то сгусток вдруг пошевелился и упал вниз, скатившись прямо на тропу. Из недр этой серой массы вылезло какое-то уродливое ползущее существо. У него было шесть лап, длинное плоское туловище, головы не было, оно было небольшого размера. Чудовище застыло, словно прислушивалось к ним, потом фыркнуло и уползло прочь, скрывшись где-то на верху склона.

— Ты заметил, — сказал Ток, — оно нас почуяло.

— Как? — спросил Тан. — Ведь, у него даже не было головы.

Дальше на пути, как слева, так и справа, вблизи и где-то наверху склонов они видели различных уродливых тварей разных размеров. Некоторые были очень крупными, но самого большого, что по-прежнему скрывался впереди, они еще не встретили.

— Кто они? — спросил Кар у Коло.

— Они живут в этом мире, — ответила Коло. — Они составляют с ним симбиоз: помогают рабочим клеткам, которые когда-то помогли тебе освободиться. Все, что те клетки не смогли отсоединить от массы, эти удивительные существа помогают размельчит. Они питаются этим. Без этого они погибнут, а без них весь мир недополучит питательный материал, который так важен для клеток. Клетки живут с ними в одном мире.

— Они опасны для нас? — спросил Кар, поглядывая на одно из уродливых созданий.

— Не бойся, хоть они и ужасно выглядят, но абсолютно безобидны.

Неожиданно подул еще сильнее ветер, унося значительную часть тумана. Теперь тропу можно было видеть до самого поворота. Кар остановился. Беспокойство и удивление поселилось в нем. Его взору открылось огромное чудовище. Оно действительно было безобидно, несмотря на большие размеры. Своими шестью хоботами оно медленно и мерно втягивало в себя сгустки серой массы, и куда-то внутрь большого тела, размалывало их на мелкие части. Пока они, завороженные этим зрелищем наблюдали за питанием великана, который мирно стоял у склона, начал усиливаться ветер. Неожиданно затряслось все кругом. Твари начали прятаться в склонах. Какая-то смутная тревога прокралась в сознание Кара. Какая новая опасность подстерегала их? Не успели они и шага сделать в сторону склона, как раздался какой-то гулкий раскатистый грохот, многократно отраженный от стен пещеры, он словно и не собирался умолкать. Тропа затряслась под ногами, свалив Кара. Тим помог подняться ему на ноги, но в этот момент, огромный ураган пронесся по всей долине. Все закружилось в бурном потоке. Кар уже потерял из виду своих спутников. Он лишь ощущал, как его легкое тело свободно летит вместе с частичками серой массы. Ураган также незаметно стих, как и начался. Кар оказался в незнакомом месте. По-видимому, его отнесло вперед по долине. Теперь он один. Лимфоцитов не было видно. Кар должен был вздохнуть, так как его сторожей не было видно, он свободен. Но его ядро почему-то было в напряжении. Какой-то неприятный холодок сквозняком пробежал по его телу. И ядро сжалось в предчувствии новой более зловещей опасности, куда более грозной и коварной, чем безобидное огромное чудовище, что он встретил.

Здесь, в глубине «долины теней», он встретил множество рабочих клеток, похожих на те, что он видел первый раз. Все они трудились, разбирая и утилизируя мелкие комки разноцветных сгустков, они брали их и относили на склоны к небольшим норам, по-видимому, служившим им жилищем. «Вот, где вы обитаете, — подумал Кар». Он сел на склоне, завороженный проворной работой маленьких трудяг.

Какая-то мысль не давала ему покоя. Она словно чудовищная, скользкая и отвратительная тварь проникала все глубже и глубже, пытаясь пролезть в самое ядро Кара. За ней тянулась черная, еще более мерзкая и ужасная тень. Она обволокла ядро, пытаясь найти вход. «Как хорошо быть эритроцитом или одним из этих рабочих клеток, — подумал Кар, — ведь они в отличие от него, не имеют ядра, а значит, они в безопасности, ведь, они не могут почувствовать страх». Страх и впрямь подкрался незаметно к Кару и уже объял его ядро своей зловещей тенью.

Неожиданно все кругом потемнело, и Кар оказался во мраке. Он не мог пошевелиться и лишь безмолвно наблюдал, глядя в бездонную темноту. Что-то изменилось во мраке, и он начал рассеиваться, тени уползали в сторону, но не исчезали. Они словно дикие голодные твари окружили Кара, но не решались напасть.

Что-то было впереди. Кар глядел с тревогой, пытаясь угадать, что там. Неожиданно из мрака вышло крохотное существо, схожее с Каром. Это был ребенок. Появилась надежда, где-то в глубине его ядра, немного согревшая его. Ребенок подошел к Кару и с улыбкой коснулся его руки. Кар увидел, как прячущиеся вокруг него тени разбежались. А вместо них появились здоровые и бодрые клетки. Они расхаживали вокруг, мирно беседовали и радовались жизни. Он и не заметил, как ребенок исчез. Кар поглядел по сторонам, но не нашел его. Он поднялся и направился к этим клеткам, в надежде на теплый прием. Всё позади, он в безопасности. Но что-то не отпускало его ядра, а невольно тянуло вниз, и от этой тяжести Кару хотелось вновь присесть. Лишь неведомые ощущения манили его вперед, неясные чувства призывали не останавливаться.

— Беги, беги, беги!!! — закричал внутренний голос Кара. — Нет! Не останавливайся, убегай!

Кар в смутном беспокойстве остановился, и тут он, в предчувствии неминуемой опасности, схватил мертвой хваткой одну из мирных клеток, что стояла рядом. Она смотрела на него недоумевающим взглядом. Еще улыбка не сошла с ее лица, как руки Кара впились в ее тело. Клетка закричала от неистовой боли. Она страдала, но никто не пришел к ней на помощь, напротив, все разбежались, оставив ее без защиты, наедине с мучителем. Пальцы Кара удлинились, он почувствовал, как они растут, превращаясь в извивающихся тонких существ, не подчиняющихся ему. Пальцы проникли глубоко в тело бедной клетки, перемешивая и сжимая все содержимое ее судорожно трясущегося и извивающегося от жуткой боли тела.

— Нет!!! — закричали последние участки сознания Кара, еще не сдающиеся внезапному чудовищному порыву.

Он хотел убивать. Все, что он видел, не должно жить. Оно не имело право на существование. Кар мучился вместе с умирающей клеткой. В глубине сознания он не хотел убивать и всячески боролся с самим собой, не понимая, почему его руки не подчиняются более ему, а, напротив — выполняют чью-то зловещую волю. Он уже держал в руках мертвое тело, а длинные уродливые пальцы все еще продолжали сжимать и кромсать тело клетки.

— Он жив, — внезапно эхом раздалось в его голове. — Он здесь!

Кар с болью открыл глаза, прищуриваясь. Перед ним маячило лицо Тока.

— Ты слышишь меня? — спросил его Ток. К нему подбежали остальные лимфоциты.

— С тобой все в порядке? — спросил Тим, внимательно оглядывая тело Кара.

— Что со мной? — спросил Кар.

— Он говорит, — сказал Тур, и на его лице засияла улыбка.

Как было непривычно для Кара видеть радость на лице лимфоцита, привыкшего лишь убивать. Кар с помощью Тока и Тура поднялся.

— Когда начался ураган, — сказал Тим, — он унес тебя, и мы потеряли тебя из виду. Но теперь, слава нашему миру, мы нашли тебя.

— Чтобы убить? — произнес Кар.

— Почему ты так сказал? — спросил Тим, задумавшись. Все его мышцы лица напряглись. Он пытался прочесть ответ по глазам Кара. — Мы и не думали об этом.

— Что со мной произошло? — спросил Кар.

— Мы не знаем, — сказал Ток, — я нашел тебя здесь, в бреду, ты что-то кричал.

— Это страхи, — сделал предположение Тим, — они проникли внутрь тебя и завладели тобой. Все, что ты видел в бреду — не настоящее. Это всего лишь галлюцинации. Страх пытался уничтожить тебя изнутри.

— Это все, что он может, — согласился Тур, покачивая головой.

— Ты хочешь умереть? — спросил Тим.

Кар молчал. Он думал. Кар вспомнил ураган, жителей долины, чудовищных, но мирных существ, обитающих вдали на окраине этого мира.

«Т-лимфоцитов боялись. Все клетки со страхом в глазах провожали взглядом их, когда они проходили мимо. Почему? Может быть, потому, что боялись смерти от быстрых мечей Т-киллеров, — думал Кар». Он все еще сомневался в себе, в спутниках, в заданной и смутной мисси, ведь, он еще не видел врагов, это лишь со слов нейронов: мир в опасности. Так ли это было? Может его, Кара, лишь используют хитрые нейроны. Он и им не мог доверять. И тут какая-то неуловимая мысль, словно легкий ветерок, промчалась мимо сознания Кара, слегка его задев. И этого было достаточно, чтобы в нем зародился его собственный ответ на некоторые вопросы.

Неожиданно тропинка, на которой они стояли, начала двигаться, захватывая новые участки пути. Ноги Кара и его спутников лимфоцитов, словно сами начали перемещаться, будто поверхность уходила из-под ног.

— Что это? — спросил с удивлением Кар. — Новая иллюзия или опасность?

— Нет, — спокойно ответил Тим. Он также невозмутимо смотрел на своих товарищей, которые немного забеспокоились. — Просто долина в этом месте начинает двигаться. Все, что находится в ней, перемещается дальше. Долина сбрасывает нас в последнюю свою часть. Это ее звено нас не отпустит, из него нет выхода. Это конец «долины теней». Дальше смерть и гибель. И тут Кар нашел ответ на ищущий его вопрос. Он обернулся к Тиму и строго спросил его:

— Если я пойду дальше, туда, где находится лишь смерть, что будет с вами?

— Мы пойдем за тобой, — в один голос сказали все четверо лимфоцитов. Ни один мускул на их лице не дрогнул, Кар даже подумал, что это было отрепетировано ими. Но перед смертью нельзя подготовиться, она застает нас по собственному желанию. Лимфоциты готовы были умереть ради Кара. Это решение было видно на их лицах. Их жестокость и хладнокровие могло лишь посостязаться с их храбростью и преданностью своему народу. Именно они поддерживали порядок в этом мире, и следили за его процветанием. Этот смелый и отчаянный поступок лимфоцитов затронул сжавшееся ядро Кара, и он изменил решение.

— Хорошо, — сказал он твердо, глядя в лица своих спутников, которые с доверием смотрели на него. Они были готовы на все, даже умереть, лишь бы быть рядом с Каром и защищать его от любой опасности. Он был им нужен, нужен для миллионов других клеток, живущих в этом сказочном и загадочном мире — мире клеток.

— Я согласен, я с вами, — твердо сказал Кар.

— Ты уверен? — спросил Тим, глядя в глаза Кара.

Тропинка все время двигалась, подталкивая незаметно их к краю, в последнее свое звено, откуда возврата нет, был лишь путь во мрак, ведущий к гибели. Оставались считанные секунды перед безмолвием и вечным мраком.

— Да, я уверен, — твердо заявил Кар. Он не ответил еще на все свои вопросы, но он решил помочь, глядя на беззаветно верящих в него этих четырех смелых Т-киллеров из клана лимфоцитов. Он надеялся, что дальнейшие события развяжут его сомнение, которое вначале поселилось в нем, сковав его волю.

Центр жизни и движения

Лимфоциты вырвались из лап смерти. Им удалось подняться по движущемуся склону, подталкивающему их в бездну, и отыскать там небольшой узкий проход, ведущий прочь от «долины теней». Так они попали в узкий канал, по которому можно было перемещаться в пространстве, летая. Канал соединился с еще большим руслом, а тот с еще большим, и путники оказались в огромном канале, называемом «Воротный путь». Они отыскали на стартовой площадке отдельную капсулу и отправились в едином потоке по нему, поднимаясь все выше.

— Куда мы направляемся? — спросил Кар, оглядывая причудливых созданий, плывущих рядом с их судном.

— Этот «Воротный путь» ведет нас к «Центру жизни», — ответил Тим.

— Что это «Центр жизни»?

— Это огромный механизм, благодаря которому мы все можем летать по этому и сотням тысяч других каналов. Он помогает нам всем двигаться в пространстве. Поэтому мы можем быстро переместиться с одной области нашего огромного мира в другую.

— Да, пешком, было бы долго, — согласился Ток. — Неимоверно долго. Мы бы просто состарились по дороге, так и не дойдя до конечного пути.

Кар замер в предчувствии того, что было впереди. Он уже неоднократно удивлялся различным механизмам, удивительным возможностям и технологиям этого волшебного для него мира.

Поток в «воротном пути» был довольно быстрым, и Кар и его спутники довольно скоро добрались до огромного строения, который Тим назвал «центром движения». Кар вертел головой во все стороны, рассматривая и восхищаясь чудом, окружающим их. Это был огромный механизм, состоящий, по словам Тима, из четырех сосудов, разделяющихся огромными воротами. Стены этих сосудов сдвигались и раздвигались, сжима всех, кто находился внутри. Этот четырехядерный механизм управлялся электрическими разрядами. Первая область называлась предядерной, стоило ей увеличиться, как вторая зона, называемая правым ядром, сжималась. Тогда ворота между ними закрывались, чтобы клетки, находящиеся в потоке, из правого ядра не вернулись в предядерную зону. Когда же предядерная область получала электрический разряд вдоль огромных стен, то они, словно живой организм, сжимались, открывались ворота и все эритроциты, находящиеся внутри этой области влетали в область правого ядра, стенки которого к тому времени успевали расшириться. Так капсула Кара и его защитников, храбрых Т-лимфоцитов, перелетела из области предядерной в правое ядро.

Кар наблюдал за движениями эритроцитов.

— Похоже, им это нравится, — сказал Кар.

— Этот центр движения помогает им перемещаться, — сказал Тим, — он создает давление внутри всех каналов, по которым мы легко перемещаемся.

— Что это они несут? — спросил Кар.

— Это отработанный газ, — ответил Тим. — Нашему миру нужен не только кислород, мы еще освобождаемся от отходов, утилизируем кислород, а переработанный газ выбрасываем.

— Где же вы берет кислород? — поинтересовался Кар, наблюдая за тем, как стены правого ядра начали сжиматься. Все эритроциты начали сближаться. Кар наблюдал, как красные плоские клетки уже вплотную приближались к капсуле.

— Сейчас ты сам увидишь, — ответил Тим.

Открылись огромные ворота, открывающие очередной какой-то канал, раздались электрические раскаты грома, и все ринулись под давлением в открывшийся канал.

Почти мгновенно капсула пролетела по широкому каналу с округлыми стенами. Канал сузился, потом они увидели ряд разветвлений и, наконец, капсула остановилась.

— Приехали, — сказал Тим.

Все вышли. Их окружили множество перекрытий, разделяющих небольшие области.

— Где мы? — спросил Кар, с удивлением, граничащим с восторгом, разглядывая диковинные строения.

— Мы в правой крепости, — ответил Тим. — Внутри находятся огромные резервуары кислорода.

Кар наблюдал, как множество эритроцитов аккуратно отдают свои ноши, вставляя мягкий и воздушный серый груз в какие-то отверстия. Кар и четверо Т-лимфоцитов следовали дальше. В их направлении шли тысячи эритроцитов, освобожденных от груза. Наконец, они дошли до внутреннего резервуара правой крепости, и здесь эритроциты подходили к маленьким отверстиям, из которых надувались мягкие прозрачные шарики.

— Это новый кислород, — пояснил Тим.

Эритроциты старательно забирали свой груз и уносили его на своих вогнутых спинах, на которых виднелось специальное приспособление для крепления.

— Что это? — спросил Кар, указывая на спину одного из эритроцитов.

— Это то, чем он помогает укрепить кислородный шар, — ответил Тим. Они подошли к небольшому участку крепости, где толпились эритроциты.

— Их очень много, — сказал Кар. — Ждут работы двигателя?

— Его еще называют насосом, — ответил Ток.

— Нет, это не из-за центра движения, насос работает исправно, — сказал Тим.

Он отошел от Кара и подошел к небольшому скоплению лимфоцитов.

— Куда это но? — спросил Кар.

— Это супрессоры, — ответил Ток. — Они из нашего клана, помогают в координации наших действий.

Тим вернулся с двумя лимфоцитами.

— Нам нужно идти в обход, — сказал Тим.

— Здесь может быть опасно, — сказал встревожено один из лимфоцитов. — Там, на левой крепости идут сражения. Много наших погибло. Они отчаянно борятся, но враг сильней. Он коварен и хитер. Им удалось не только внедриться в левую крепость, но и закрепиться там.

— Неужели они построили… — сказал Ток.

— Да, они построили свою крепость. Мы вам даем хелпера, он поможет вам пройти безопасно, — сказал супрессор, и вернулся к своей группе, помогающей в координации движения столпившихся эритроцитов.

— Как тебя зовут? — спросил Кар у хелпера.

— Хон, — четко ответил хелпер. — Я буду вам помогать.

— Что происходит? — спросил Кар.

— Это столпотворение и суматоха неслучайны, — ответил Тим. — Эритроциты бояться идти в левую крепость и брать там из резервуара кислород. Наш мир теперь питается лишь одним резервуаром. Мощность насоса снижена. Это временно.

— Они бояться заражения? — удивился Кар. — Но, ведь, вас так много.

— Рабочие клетки не участвуют в битве, — пояснил Ток. — Они не воины. Их даже враг не трогает.

— Но почему? — спросил Кар.

— Они им нужны в качестве рабов, ведь, клетки рака тоже питаются, — сказал Ток.

Кар и его новые друзья покинули этот путь, и вышли на новый, который был открыт специально для них. Это был довольно узкий канал, по которому их вел Хон.

— Хон, кто он? — спросил Кар.

— Он из нашего клана. Принадлежит группе разведчиков. Он не воин, — ответил Тан, — но помогает нам в боях и защите. Он выявляет врага.

Кар тревожно вспомнил о хелпере, который когда-то поставил на капсуле, в которой летел Кар, какой-то символ. После этого, всех, кто находился в капсуле, убили, не тронули лишь Кара.

Миновав узкий канал, они вышли с другой стороны крепости. Перед ними открылся фантастический вид: огромный купол снизу охватывал обе крепости, а центр движения или насос, как его назвал Ток, находился между крепостями. По поверхности насоса пролетали причудливой формы молнии, сопровождаемые раскатами грома. Два ядра насоса (второе и четвертое), сжимались при этом, а первое и третье ядра — увеличивались. После этого молнии появлялись на первом и третьем ядре громадной конструкции, называемой центром движения.

Наконец, появились эритроциты, они выглядели уставшими, одни сидели у стен, другие с опустошенным взглядом смотрели на лимфоцитов и Кара. В их глазах Кар увидел страх, они были напуганы. «Что же это за враг такой, — думал Кар, — которому удалось запугать этот трудолюбивый, гордый и смелый народ?»

Хелпер по имени Хон шел впереди и внимательно вглядывался в лица эритроцитов. Тур и Тан немного отстали. Ток шел рядом с Каром, а Тим шел позади всех. Он встретил еще одного супрессора и о чем-то беседовал с ним.

Хон остановился, словно разглядывал какой-то предмет и не решался идти дальше. Кар и Ток уже почти настигли его. Как вдруг их взору открылась чудовищная картина, которая парализовала от неожиданности их движения, и страх холодком пробежал по их спинам.

Поначалу Хон стоял неподвижно, затем его тело затряслось. Кар уже хотел подбежать к нему, но Ток его остановил. Тело Хона, медленно, начиная с головы до самых ног, разделилось пополам. Между двух половин, разваливающихся в стороны, они увидели того, кто стоял перед погибшим Хоном. Это был обыкновенный эритроцит. Его отличала от остальных лишь свирепость. Брови сомкнулись, глаза сузились, лицо напряглось, его тело приобрело темно-красные оттенки. Ток стоял в недоумении, по-прежнему, впереди Кара, закрывая его своим телом.

Оболочка эритроцита быстро начала таять, уступая место новой, что скрывалась внутри. Наконец, маска спала, и перед ним, словно вырос новый образ. Существо было черного цвета, по краям виднелись красные полоски.

— Это враг! — закричал Ток и яростно бросился на него.

Враг легко отбил атаку Тока, после чего из его тела вылетел какой-то комок. Он упал на пол и разделился на части. Каждая часть независимо друг от друга зашевелилась и отползла в сторону. Они были похожи на извивающиеся ленточки, которые приближались к эритроцитам. Вцепившись в их тела, они проникали им внутрь. Ток отпрыгнул в сторону, чтобы не быть зараженным и этим воспользовался враг. Он перепрыгнул через тело какого-то эритроцита, встретившегося у него на пути, и почти вплотную приблизился к Кару, который был в суматохе прижат к стене.

Кар со страхом в глазах смотрел на лицо черного врага и не видел его. У него не было ни глаз, ни рта, ничего, лишь черный овал лицу. Враг подошел к Кару, держа черный меч и уже готов был нанести удар. В этот момент Кар увидел свое отражение в лицевой области головы врага. Хоть она и не имела глаз и рта, но она отлично отражала, словно в зеркале лицо Кара. Кар увидел самого себя. Зловещий ужас проникал сквозь отражение в лицо Кара. Враг зашипел и…

Неожиданно между Каром и врагом появился бесстрашный Ток. Своей правой рукой он блокировал меч врага. Рука Тока была срезана и отлетела в сторону. Враг отбросил ударом ноги и самого Тока. После этого он нанес укол в грудь Кара. Но неожиданно, даже для самого врага, его клинок вместо того, чтобы войти в грудь Кара и убить его, сломался. Враг замер в изумлении, вероятно, он этого никак не ожидал.

— Кто ты?! — с шипением и ненавистью закричал враг. Его бесформенное лицо покрылось красным оттенком и вмиг погасло, уступив черным тонам. Над его головой Кар на миг увидел тело Тима, с занесенным белым мечем. Оружие блеснуло лезвием и вмиг прошло по шее врага. Черная голова врага упала и откатилась к ногам Кара. Тело рухнуло.

— Такой ошибки не должно быть больше, — сказал Тим, обращаясь к Току.

Ток сидел у стены и держался за локоть, из его руки вытекала жидкость.

Кар подошел к Току.

— Он спас меня, — сказал Кар.

— Он не справился с врагом, — ответил грозно Тим, невзирая на серьезную рану товарища.

Пока Току закрывали рану, Кар подошел к Тиму.

— Кто это был?

— Это была одна из раковых клеток, — ответил Тим. — Наша миссия могла провалиться, здесь, вдали от цели. Это недопустимо.

Спустя некоторое время, когда рана Тока была закрыта (он потерял правую руку), Тим, договорившись с Б-лимфоцитом, довел команду до небольшого русла и они вновь сели в капсулу. Теперь их капсула вошла через ворота в левую предядерную область, затем в левое ядро центра движения, и, наконец, преодолев уже шестые ворота, помчалась по просторному каналу, называемом «аортальным путем». Вокруг капсулы летели тысячи эритроцитов, держа на себе прозрачные шарики, наполненные кислородом. Они разлетелись с этого пути по разным каналам, выходящим из русла аортального пути, разнося необходимые кислородные шарики по всему миру, для всех его граждан.

Кар сидел рядом с унылым Током, который свесил голову и смотрел вниз на проплывающих мимо капсулы лучезарных эритроцитов.

— Что ты теперь будешь делать, без правой руки? — спросил Кар.

Ток поднял голову и посмотрел на Кара.

— Для меня это не потеря. Я одинаково владею правой и левой.

— Чего же ты такой печальный?

— Я ухожу от вас, — с грустью сказал Ток.

— Что? Уходишь? Но почему? Тим списал тебя из-за руки? — удивился Кар.

— Нет, — ответил Ток.

— Но в чем же тогда дело?

— Руку смогут восстановить. У нас есть технологии, которые позволяют…

— Так оставайся с нами, — сказал возмущенный Кар.

— Пришло время, когда я должен умереть.

— Что за ерунда, — протестовал Кар.

— Я должен уйти в «Храм рождения». Там мы умираем.

— Кто, мы? — спросил Кар.

— Наш клан, лимфоциты, — спокойно ответил Том.

— Но, ведь, ты молод?

— Воины не стареют. Просто пришел мой черед. Мы лишь гибнем в бою, либо уходим в Храм рождения. Так поступают все лимфоциты. Для нас важно — умереть с честью.

Кар не понимал этого, пока всё не увидел собственными глазами.

Друзья добрались до Храма, где была подготовлена церемония провождения друга в последний путь. Ток, в окружении сотни Т-лимфоцитов, которые смотрели на него с гордостью, совершал тайную и священную церемонию. Собственным мечем он совершил небольшой надрез своего тела, после чего воткнул его внутрь. Холодный взгляд застыл на его лице, глаза погасли, и его тело опустилось на пол.

— Мы не живем вечно, — пояснил Тим, глядя на смущенного Кара. — Просто наступил его черед. Это великая честь для него — встретить смерть, не страшась ее.

— Но, ведь, он мог еще сражаться, — возмущался Кар, — он мог еще помочь.

— Мы редко ошибаемся, — сказал Тим, — и когда мы начинаем пропускать в бою удары, то мы стареем. Старость у лимфоцитов длиться очень быстро. Мы можем упасть в любой момент. И тогда мы подведем всех своей неожиданной гибелью. Вот почему мы, предчувствуя старение, уходим в Храм. Навсегда.

— Чтобы совершить церемонию умерщвления, — дополнил Кар.

— Он был смелым. Мы все будем его помнить, в наших ядрах. Его героизм останется с нами навсегда.

— Почему же этот Храм вы назвали «Храмом рождения», а не смерти? Ведь, если вы умираете здесь, то не разумно ли его назвать кладбищем?

— Ты еще многого не знаешь, Кар. Иди со мной, — сказал Тим.

И они вчетвером начали спускаться куда-то вниз. Пройдя ряд мостов и каналов, диковинных строений, они оказались в глубине Храма. Здесь повсюду суетились рабочие клетки в белых мантиях.

— Что это? — спросил Кар.

— Это кладовая Храма, — пояснил Тим. — Ты видел смерть лимфоцита — это великая честь. Увидеть церемонию гибели воина могут лишь немногие. Теперь ты узнаешь, как появляются на свет воины и жители нашего мира.

Столб жизни

Кар вместе с Т-лимфоцитами находился в секретной лаборатории. Это была «кладовая жизни», как сказал Тим. Он наблюдал за тем, как происходит рождение клеток. Несколько лаборантов из клана лейкоцитов находились внутри лаборатории. Там находилась полусферической формы, прочная удивительная конструкция. Небольшие белые ячейки сплошь заполняли ее. Кар и другие лимфоциты наблюдали сверху, на небольшой платформе.

Лейкоциты сделали ряд введений в полусферу каких-то веществ. Поле этого один из них подошел к пульту управления и сделал ряд манипуляций. Электрические разряды белого и голубоватого оттенков пролетели сквозь полусферу, она вздрогнула и вновь замерла. Спустя некоторое время в одной из ячеек на полусфере начала выделяться жидкость прозрачного цвета, в форме пузыря. Затем эта жидкость начал мутнеть, ее оттенки стали концентрироваться в центре пузыря. Наконец, жидкость вновь приобрела прозрачный вид, а внутри нее вместо мутного пятнышка появилась красная сфера.

— Это ядро, — пояснил Тим.

— Оно есть в каждом из нас, — добавил Кар. — Но кто это?

Несколько лаборантов осторожно вынули полученный пузырь и разместили его в специальной белой коробке, с размером в их рост.

— Что это? — спросил Кар.

— Это была получена начальная клетка, — сказал Тим, — она дает жизнь двум другим, а те превращаются еще в нескольких. Это процесс деления и рождения граждан наших кланов.

Спустя время, загорелись огоньки на пульте управления. Лаборант открыл дверцу и из нее нетвердым шагом, с поддержкой лаборантов, вышли две клетки. Они были похожи на взрослые клетки.

— Кто они? — спросил Кар.

— Рождение еще не закончено, — сказал Тим. — Теперь из них будут рождаться клетки кланов. Из первой появится четыре клетки: моноцит, лейкоцит, эритроцит и тромбоцит; из второй — Т-лимфоцит и Б-лимфоцит.

— Как? — удивился Кар, — из них появится сразу шесть клеток и даже маленький тромбоцит?

— Да, — ответил Тим, — вот почему у нас существует клан тромбоцитов. Все мы рождаемся в нашем мире из одной клетки.

— Как же вы называете эту клетку, которая служит производителем всех остальных?

— Мы называем ее «стволовая клетка», — ответил Тим. — Процесс рождения будет продолжаться непрерывно. Сейчас идет война, нам нужно пополнение, в том числе и Т-киллеров. Тока с нами уже нет, но для выполнения миссии нам дадут несколько десятков воинов.

— Куда же мы теперь пойдем? — спросил Кар.

— Мы направимся вдоль «ствола жизни».

— Что это, «ствол жизни»? — спросил Кар.

— Его так назвали, потому что вдоль него расположены проводящие пути — связь центра управления с отдаленными участками нашего мира.

— Что же он собой представляет?

— Это огромное длинное сооружение, оно имеет этажи, и на каждом из них находятся офисы, в которых работают нейроны, центр управления нашим миром находится на самом верхнем этаже, — пояснил Тим.

— И теперь мы должны подняться наверх? — спросил Кар, глядя на молодых новорожденных Т-киллеров.

— Да, но это позже. Там наверху находится враг. Он атакует центр управления, все силы сконцентрированы на пути его проникновения в наш мир. Из-за того, что насос стал работать в пол силы, рабочие клетки будут задерживаться с доставкой продуктов питания и кислорода. Скорость в каналах снижена вдвое. Первую нехватку жизненно важных продуктов начнут чувствовать нейроны, из-за недостачи кислорода они будут умирать. После остановки работы центра управления, начнут погибать и остальные кланы и наш мир вымрет. Этого враги и добиваются, поэтому их атаки направлены на центр движения и, непосредственно, на центр управления всем нашим миром. Ты еще слаб, Кар. Тебе нужно обучиться нашему воинскому искусству.

— Но, ведь, на это уйдет много времени, — ответил Кар, с тревогой поглядывая на Тима.

— Нет, совсем нет, идем.

И они вдвоем проследовали в специальный отдел по подготовке Т-киллеров. Тим взял у лаборантов какую-то небольшую ячейку, в которой виднелась черная суспензия.

— Что это? — с беспокойством в голосе спросил Кар.

— Это крошечная клетка памяти. Она не похожа на нас, сгусток какой-то жидкости, — ответил Тим, — но она содержит тайные кода — программу воинских приемов. Эта техника накапливалась много лет, мы совершенствовали наше искусство, и теперь достаточно клетку памяти соединить с твоим телом, чтобы ты мог овладеть искусством Т-киллеров.

Тим подошел к Кару и, взяв в руку клетку памяти, поднес ее к нему.

— Бери, не бойся, — сказал Тим, видя, что тот волнуется.

Неуверенной рукой Кар принял черный комок. Неожиданно, комок поменял цвет, он стал красным, сливаясь с телом Кара.

— Она чувствует тебя, — тихо и загадочно произнес Тим.

Красный комок начал растворятся в ладони Кара, и вскоре весь вошел внутрь его тела. Рука его перестала дрожать, а на лице появились черты храброго воина, достойного клана Т-лимфоцитов.

— Что ты чувствуешь? — серьезно спросил Тим, глядя на холодный и решительный взгляд Кара.

— Меня переполняет энергия, — ответил Кар — словно раздувает изнутри.

— Ну что ж, надо проверить.

И они проследовали в зал тренировки. К ним присоединились Тур и Тан.

— В первый раз будет сложно, но ты вскоре привыкнешь, — подбадривал Кара Тан.

— Иди в центр зала и стань в черном круге, — скомандовал Тим.

Кар повиновался. Он вошел в круг и поднял красный меч перед собой.

— Начинается тест, — сказал голос лаборанта.

Погас свет и Кар оказался в темноте. Сначала он увидел одного врага со множеством рук, потом нескольких, больших и маленьких. Враги нападали на Кара со всех сторон. Они появлялись из ниоткуда, и после отражения Каром атаки, вновь таяли во мраке. Наконец, появились клетки рака, самого опасного врага. Кару было нелегко отражать мгновенные удары, но он выстоял. Включился свет.

— Тест закончен, — раздался голос лаборанта, — оценка семь.

Друзья подбежали к запыхавшемуся Кару.

— Молодец, — сказал Тан. — Такой оценки даже у Тима не было, когда он впервые проходил тест.

— Твой опыт будет расти, — сказал Тим. — Семь — это еще не предел. Но для данного теста это наивысшая оценка.

— И не зазнавайся, — сказал Тур, — клетки рака куда опаснее, чем те, что были в голограммном эксперименте. Они коварны и безжалостны.

— Теперь ты готов идти с нами наверх, вдоль «столба жизни», — сказал Тим.

Тим оставил друзей и куда-то ушел. Спустя некоторое время он вернулся.

— Я получил приказ, — сказал Тим. — Нам нужно подняться на шестой этаж по «столбу жизни».

— Нижний центр управления, — пояснил Тур.

— Да, там будет у нас задание, — сказал Тим, — и еще. Враг прорвал оборону. Три форпоста разбиты. Они уже добираются до каналов, оттуда они легко попадут до центра жизни. Нам нужно торопиться.

Четверо друзей и еще несколько десятков Т-киллеров плавно летели по небольшому тайному каналу, следуя вдоль столба жизни. Эритроциты, увидев отряд защитников, пропускали их. Они беспрепятственно продвигались все выше и выше, вдоль удивительного строения, называемого «столбом жизни». Столб состоял из отдельных коротких частей, связанных между собой.

Кар любовался этим грандиозным и величественным строением, которое проходило вдоль всего мира.

— Сколько же всего этих блоков или этажей? — спросил Кар.

— Их тридцать три, — ответил Тан, — мы движемся на верхние этажи.

Неожиданно, к Тиму подлетел супрессор и что-то сообщил ему. После этого Тим отдал приказ свернуть вправо. Весь отряд воинов, как один проследовали за своим командиром.

Еще вдали они увидели отчаянный бой. Сотни трупов, среди них было много лейкоцитов. Тим отдал приказ остановиться.

— Враг ударил по самому уязвимому участку нашего мира! Попав в канал, враг легко доберется до любой области нашего мира! — громко обратился Тим к отряду Т-киллеров. — Он сдаваться не будет, у него одна цель — убить всех нас. Мы не позволим ему это сделать до тех пор, пока жив хоть один защитник! Многие поколения готовили нас к этой битве, мы обязаны им своими навыками! Только мы сможем отразить врага, позади нас весь мир, а впереди слава и честь!

После этих слов он отдал приказ остановить врага. Т-киллеры ударили по врагу внезапно и с яростью, на какую только были способны, они дрались до последнего движения, пока оставались силы. Более героического поединка не видел даже Тим, имея огромный опыт. Отряду удалось отстоять проникновение врага в русло канала. Тромбоциты трудились над стенками канала, заделывая щели. Полеты рабочих клеток эритроцитов и лейкоцитов восстановились. Оставшихся воинов Тим направил в ближайший форпост для подготовки отражения новых атак.

— Что теперь? — спросил Кар, глядя на острый меч.

— Он может служить еще долго, — сказал Тан, глядя на красный меч.

— Теперь мы направимся на шестой этаж, — сказал Тим. — Мы должны встретится с нейроном.

Они вновь полетели вдоль свободного от врага канала. И вскоре прибыли на шестой этаж. Это были офисы, здесь повсюду находились нейроны, выполняющие различные функции по локальным управлениям на периферии мира. Кар увидел огромные толстые провода, обрамленные в мягкую белую защитную муфту.

— Что это? — спросил Кар.

— Это и есть кабели связи, — ответил Тур. — По ним из центра управления посылаются приказы нейронов на периферию нашего мира.

Они дошли до одного из офисов и остановились перед дверью. Тим пронзительно уставился на дверь. Кар мог поклясться, что он смотрел не на дверь, а пытался проникнуть сквозь нее. Словно он что-то изучал, а не смотрел в одну точку.

— За этой дверью, — сказал Тим, — вы не произнесете ни слова. Будете только слушать. После этих слов он открыл дверь, и все вчетвером они проследовали внутрь кабинета.

За столом сидел круглый и пухлый нейрон. Кару показалось, что тот немного занервничал, когда увидел Т-киллеров. Нейрон учтиво предложил сесть.

— Враг повсюду, — сказал нейрон, вытирая короткую толстую шею. — Вы знаете, что они уже проникли в канал, — он испытывающее поглядел на лейкоцитов.

— Да, мы знаем, — ответил Тим, — враг побежден, канал вновь функционирует.

— Отлично, отлично, — потирая ладонями, сказал нейрон, и его круглые маленькие глазки забегали. — Мы разработали специальные клетки памяти, которые назвали антираковые. Они помогут вам в выявлении врага. Он коварен. Никогда не знаешь, кто перед тобой.

— Мы знаем, — ответил Тим, — уже сталкивались, в бою.

— Прекрасно. Наша защитная система хорошо расположена, но и ее врагу удалось обойти, — сказал нейрон. — Повсюду, на пути внедрения врага расположены наши форпосты, но это не помогло. С какой целью вы прибыли ко мне?

— Нам нужен свободный путь в центр управления для особой миссии, — ответил Тим.

— Ясно, — сказал нейрон, — надеюсь, это задание получено с самого верха? — он вновь сузил глазки.

— Вы сомневаетесь в наших словах? — строго спросил, повысив голос, Тим.

— Нет, нет, ну, что вы, — уступчиво, понизив голос, пролепетал нейрон. — Я помогу вам.

Он встал и подошел к стене, на ней появилась карта. Длинные извилистые маршруты полосовали весь мир.

«Так много? — подумал Кар, он вспомнил слова Тима о том, что говорить здесь нельзя».

— Вот, пожалуй, этот будет оптимальный, — сказал нейрон, указывая на короткую извилистую линию на карте. — Враг еще не знает о ней.

Тим поглядел внимательно на карту и повернулся к друзьям.

— Я понял, идемте.

Все четверо вышли, оставив нейрона у карты.

— Куда теперь? — спросил Кар, когда они вышли из кабинета.

— Здесь недалеко, — сказал Тим, — на этом же этаже. Вы должны подождать меня, — сказав это, он вновь открыл дверь и вернулся в кабинет.

— Что-то не выяснил, — сказал Кар, разглядывая замысловатый рисунок на двери. Он был расположен в нижнем правом углу. Кар не сразу его обнаружил, так как тот был слишком мал. Этот рисунок он уже видел раньше, его оставляют хелперы, когда чувствуют, благодаря своему обонянию и чувствительности опасность.

Тим подошел к трясущемуся от страха нейрону.

— Что тебе еще? — спросил недовольный нейрон. — Сейчас я занят.

Тим не ответил. Он подошел ближе и молниеносным движением белого меча снес нейрону голову. Тело нейрона рухнуло на пол, и из него вытекла густая черная жидкость.

Они уже подходили к кабинету, молчание между ними нарастало, и Кар не выдержал.

— Что там случилось? — спросил Кар.

— Этот нейрон предатель, — ответил Тим, — он ступил на сторону врага. Помните недавнюю битву в канале, где полегло много наших воинов? Это его рук дело. Он открыл врагу проход в русло.

— Но как это произошло? Возможно ли такое среди нейронов? — недоумевая, спросил Кар.

— Клан нейронов — самый высокий клан, — ответил Тим, — но только они подвержены уязвимости. Они слабы, хотя и умны. Их нужно охранять.

— Но почему? — спросил Кар. — Почему он предал? Ведь, враг никого не щадит.

— Я не знаю этого, — ответил Тим.

Тогда Кар решился спросить у Коло, к которой он уже давно не обращался.

— Почему, Коло? — спросил Кар.

— Там, на первом этаже, — сказала Коло, тонким и приятным голосом, — в центре управления, находится загадочная область, ты еще с ней встретишься. Это осколки клеток памяти, которые неуловимы для нейронов. Эти осколки были ими потеряны. Они накапливаются и появляются вновь в системе связи. Предугадать их появление и действие, то есть команды, которые они отдают, влияя на некоторых нейронов, практически невозможно. В центре управления имеется кладовая памяти, она видима нейронам. А осколки памяти, что потерялись, и сгруппировались по их собственным законам, непонятным нейронам, все время меняют место своего нахождения, и остаются незамеченными. Нейроны их не могут отыскать. Они невидимы им, так как очень малы в размерах.

Перед четверкой друзей открылась дверь, и они проследовали один за другим в кабинет. Кар с тревогой разглядывал дверь. Но он не нашел на ней ни единого знака или причудливого рисунка, оставленного хелпером.

— Я вас ждал, — сказал нейрон. — Почему так долго? Вы же знаете, что каждая минута дорога.

— Прошу прощения, — ответил Тим, — враг прорвал нашу оборону и проник в русло канала. Все атаки были отбиты. Опасность миновала.

— Это хорошо, — сказал нейрон. — Мне дали задачу для вашего отряда: сообщить вам свободный путь к центру управления. Я подготовил для вас несколько, пока еще не занятых врагом путей к центру управления. Давайте подойдем к карте.

Они подошли к стене, на которой вспыхнул голубой экран.

— Почему ты сразу не убил предателя, если знал о нем заранее? — спросил Кар Тима.

— Я хотел получить от него важные для нас сведения, — ответил Тим. — Он должен был направить нас по пути, где нас ждала засада…

— Что вы говорите? — спросил нейрон у Тима, глядя на его беседу с Каром.

— Теперь мы знаем, где ждать засаду, — сказал Тим.

Нейрон подошел к карте и указал на три пути.

— Вот, эти, — сказал нейрон. — В1, В4 и В7. Они должны вас вывести к центру управления.

— В7 занят врагом, — твердо заявил Тим.

— Откуда вы знаете? — спросил нейрон. — Не от врага ли? — он улыбнулся.

— Можно и так сказать, — ответил Тим. — Один из вашего клана предал нас. Он и указал на этот путь.

— Это ужасно, — печально сказал нейрон, — враг проник так глубоко.

— Как это можно проверить? — спросил Кар.

— Ну, — задумался нейрон, — обычно, для просмотра пути мы используем связь электрическую. На протяжении всех путей расположены датчики контроля, мы их называем рецепторами. Сейчас мы поглядим.

Нейрон нажал на пульте управления некоторые кнопки. На экране появились коридоры, тоннели, каналы. Некоторые были пусты, а некоторые заполнены суетливыми рабочими клетками.

— Мы можем и врага разглядеть здесь? — спросил Кар.

— Можем, — ответил нейрон, — но не всегда. Враг коварен, он может маскироваться и быть невидимым для рецепторов. Кроме того, в центре управления, уже во многих районах, где присутствует враг, рецепторы блокируются им.

— Ничего не видно, — сказал Тим. — Но этого не может быть.

— Вы же сами видите, — сказал нейрон.

— А как можно еще увидеть? — спросил Тим.

— Можно, — ответил нейрон, — я не уверен, что поможет, но попробовать можно. На это, правда, уйдет много энергии.

Он подошел к какому-то прибору и сделал несколько звонков.

— Сейчас, они должны разогреться, — сказал нейрон.

— О чем вы? — спросил Тим. — Разве это не единственный способ увидеть?

— Есть еще один, — сказал нейрон. — Не все рецепторы работают на электричестве. Сейчас мы задействуем химическую связь. Это дольше, но надежнее. Мы иногда пользуемся ею. Может, вы правы, и там действительно скрывается враг. Электрическую связь враг может блокировать, а химическую нет. Она более сложна для него, хотя и не всегда эффективна для нас.

Спустя некоторое время, вновь заработали приборы и засияли лампочки на пульте.

— Ну вот, — начал нейрон. — Все готово. Система связи находится на химических реакциях. Прошу подойти всех к экрану. Включаю В1. Пусто, вы видите, нет ни одного врага. В4, тоже пусто. В7… Ого! Это невозможно. Вы были правы на счет врага. Это засада. Они все застыли в ожидании, замерли.

— Это они нас ждут, — ответил Тим.

— Тогда идите по пути В1 или В4, — сказал нейрон. — Лишь они остались незанятыми врагом. Но будьте осторожны. Враг коварен. И помните: дорога каждая минута.

Трое лимфоцитов и Кар двинулись в путь. Тим решил избрать путь под номером В4. Он был удален от пути В7, и потому наиболее вероятнее было считать, что там не было засады. На пути В4 встречались лишь одинокие рабочие клетки из клана эритроцитов. Они перемещались медленно и старательно переносили свой груз, заполненный пузырьком кислорода. Они настолько беззаботно и решительно выполняли свою работу, что Кару показалось, что никакой войны и нет вовсе. Но это было не так. Им оставалось пройти еще один поворот, за ним находился первый этаж, где располагался центр управления.

Тим шел впереди. Он не хотел рисковать миссией и потому Кара держал за своей спиной, в окружении надежных помощников Тура и Тана.

— Что представляет из себя центр управления? — спросил Кар.

— Это скопление нейронов больших и маленьких, у них самые разные функции, — ответил Тур.

— Но прежде чем попасть туда, мы должны пройти через корректор управления, — сказал Тан. — Там находятся роботы. Они автоматически выполняют возложенную на них работу.

— Ту, что нейроны назвали автоматической, — добавил Тур.

— Верно, — согласился Тан. — Есть часть операций, команды, которые не меняются. Среди них есть и сложные. Корректор управления облегчает работу нейронов на подобные операции, он берет их на себя.

— А живут и работают там роботы, — добавил Тур. — Это изобретение наших нейронов, что обитают в ассоциативных зонах управления.

Неожиданно они остановились.

— Что случилось? — спросил Кар, глядя с тревогой вперед на склонившегося над чем-то Тима.

Они подошли ближе, но Тим знаком остановил их, не оборачиваясь и не поднимаясь. Затем Тим отдал приказ уходить дальше через правое ответвление.

— Нам нужно оставить его одного, — грустно сказал Тур.

— Но почему? — спросил Кар.

— Это вызов, — пояснил Тан. — Вызов на поединок.

Они обошли осторожно Тима, не отрывающего взгляда с какого-то тонкого черного предмета, торчащего из пола. Только теперь Кар увидел черный меч — орудие врага.

— Он же один, ему нужно помочь, — запротестовал Кар.

— Нет, — остановил его Тан. — Это решение Тима. Честь выпала ему. Враг избрал его. Он хочет помериться с ним силой и мастерством.

— Он решил отвлечь врага на себя, — сказал Тур. — Пока он будет сражаться в поединке, враг не нападет на нас. Мы должны выполнить миссию.

— Нам неизвестно, сколько их здесь, и сколько мы встретим впереди, — сказал Тан, глядя на Кара, пристально смотрящего в сторону Тима. Лишь издали он увидел, как Тим привстал, вынул свой белый меч, и вонзил его рядом с черным мечом. Вызов принят.

Центр управления

Тан оказался прав, на подходах к корректору управления на них напали. Это был небольшой отряд раковых клеток. Силы врага превосходили вдвое, но они выстояли.

— Враг дрался до последнего, — сказал Кар, вытирая оружие. — Почему они не убежали?

— Ты прав, — ответил Тан, — обычно враг сопротивляется нам, а потом, проигрывая, отступает. Но этот враг не только силен и коварен, но еще и не привык отступать! Все они сражались отважно. Среди них нет предателей и трусов.

— Ты ими восхищаешься? — спросил Кар.

— Я уважаю достойного противника, — ответил Тан.

— Должен заметить, Кар, — сказал Тур, подойдя к нему сзади, — ты был ранен. Я видел, как противник нанес несколько режущих и колющих ударов по твоей спине. И признаюсь, удивлен тем, что ты еще на ногах.

— Я вспомнил, — сказал Тан. — Мне тоже самое о тебе рассказывал когда-то Тим, когда на тебя впервые напали.

— Ты хочешь сказать, что… — произнес Кар и осекся. — Не может быть.

— И тем ни менее, — сказал Тур, обращаясь к Тану, — вот, погляди. На его спине имеется надрез и небольшая точка. Это раны от ударов, режущая и колотая, проникающих в его тело.

— Они зарубцевались, — удивился Тан. — Удивительно, так быстро. Почти мгновенно.

— Не пугайте меня, — сказал Кар. — А как же их яд? Я заражен?

— Не думаю, — сказал Тур, — вероятно, их яд на тебя не действует.

— Вот почему она тебя пометила, — сказал Тан. — Теперь я уверен, что именно ты дойдешь до цели и выполнишь возложенную на тебя миссию.

— Ты имеешь в виду… — сказал, задумавшись, Кар.

— Именно, — сказал Тан. — Та, которую никто не видит, но которая знает все обо всех. Та, что не имеет плоти, и вынуждена вечно мучиться взаперти, скитаясь между мирами.

— Откуда тебе это известно? — спросил Кар.

— Об этом многие знают, но мало кто видел, — ответил Тур.

Корректор управления был небольшим строением. Множество отделений, всюду клетки-роботы, спешащие выполнить возложенную на них задачу. Внешне роботы отличались от нейронов тем, что были более стройными. Вероятно, нейроны стремились к красоте своего тучного тела, но из-за сидящей работы не могли этого добиться и потому были полны и круглы, в отличие от своих копий — роботов. Они сделали их по своему идеалу, которым, возможно, когда-то были и сами. Клетки-роботы действительно выполняли только те работы, которые были запрограммированы в них. Но сами роботы называли свое строение «корпусом коррекции».

Они втроем проходили мимо удивительных конструкций и изобретений — мыслительных достижений нейронов. Кар внимательно разглядывал внутренние постройки. Они были схожи с офисами, но много отличалось — для удобства автоматической работы. Почти все ответвления исходили из одного центра — главного узла. Здесь все двигалось и все знали, где им следует находиться в то или иное время. Отрывки информации по невидимому закону, понятному лишь этим существам, умело соединялись в единое и логическое целое. Отдавался приказ на выполнение и по электрическим каналам, вдоль столба жизни, уходили вниз на нижние этажи. Там на этажах эти команды приводились в действие нейронами более низкого порядка, которых Тан назвал «рабочими нейронами».

Так втроем они добрались до границы «корпуса коррекции». Неожиданно к ним подошел супрессор. Он узнал Кара по отметине, оставленной Коло.

— Ваш путь меняется, — сказал супрессор из клана Т-лимфоцитов.

— Что-то случилось? — спросил его Тан.

— Противник построил много блокпостов, — ответил супрессор. — Вам придется пробираться в обход. Вот ваш новый маршрут.

И он показал на электронной карте замысловатый, извилистый путь, высветившийся красной линией.

— Прежде чем попасть в главную вражескую базу — она обхватила и буквально пожирает наш центр, вам предстоит пройти два центра обработки информации, ассоциативную зону и…

— Что? Мы побываем в области работы главных нейронов? — удивленно и восхищенно спросил Тур.

— Да, иного пути нет, — ответил супрессор, — только в обход. Вам предстоит пройти сквозь «ущелье призраков». Помните, что видения там не настоящие.

— Мы знаем, — в один голос ответили Тур и Тан.

— Всюду вам будут помогать хелперы и супрессоры, — сказал супрессор. — Все оповещены о вашем прибытии. Но не расслабляйтесь, ибо враг тоже знает о вас. Им известен Кар. Они знают о его неуязвимости и теперь ищут его повсюду, чтобы сразиться.

— Но какова же моя миссия, когда я доберусь до цели? — спросил Кар.

— Я этого не знаю, — ответил супрессор. — Нейроны должны всё просчитать. Они знают. И еще, главное. Там, во вражеской базе, что облепила наш центр, мы его называем «путь в вечность», на стенке возле входа в один из тоннелей, находится рисунок — знак, оставленный одним из наших хелперов. Он погиб, до конца выполнив свое задание.

Так и не получив ответы на мучающие вопросы, Кар и его верные спутники, готовые отдать свою жизнь, защищая его, направились в обход, по новому указанному супрессором пути.

Тан и Тур мало что знали о здешней жизни, и потому Кар решил выбрать в качестве гида Коло. Она с удовольствием поведала ему об областях и центрах, мимо которых они проходили. Сперва, они побывали в центре кодирования, полученной из специальных антенн, информации.

— Таких антенн, — пояснила Коло, — имеются две. Одна в виде прозрачной сферы — она передает изображение от внешнего мира, а другая схожая по форме со спиралью. Последняя получает из внешнего мира звуковые сигналы. Мы их не видим и не слышим. Для того чтобы сигналы стали доступны, центры кодирования расшифровывают эту информацию и переводят ее в понятный для клеток язык. Нейроны имеют огромные библиотеки кодов, записанных в словарях. В ассоциативной области находятся в специальных кварталах исследовательские центры по сбору, обработке, раскодированной информации и принимаются нейронами решения. Они и отдают всем остальным приказы.

— Стало быть, мы направляемся туда? — спросил Кар.

— Не думаю, это не конечная цель, — ответила Коло. — Это лишь одна из областей на твоем пути.

Коло была права. Кар вместе с его верными спутниками Таном и Туром побывали у антенны схожей с огромным прозрачным шаром, наполненным какой-то жидкостью. Шар светился то белым, то черным оттенками. Неожиданно, белый свет, пройдя сквозь шар, дал отражение в виде семи цветов. Коло пояснила, что этот белый свет, пройдя антенну, распался на составляющие лучи, из которых он устроен, начиная от красного и заканчивая фиолетовым светом. Эти переливания различных оттенков показывали удивительные соцветия. К сожалению, кроме этих удивительных оттенков Кар ничего не увидел.

— Какой он, этот внешний мир? — спросил Кар у Коло.

— Он бесконечен, — ответила Коло. — Наши миры существуют вместе, мы зависим один от другого.

— Как мне бы хотелось увидеть то, что там находится, — сказал Кар, — ведь, там тоже есть живые организмы.

— Ты уже был в этом мире, и к нам попал из него.

— Да, но я ничего не помню, лишь дом родителей и братьев. Мы не покидали пределов нашего дома.

Когда Кар и его спутники побывали у второй антенны, улавливающей звуки с внешнего мира, их взору предстало уникальное спиралевидное строение, внутри которого находилась жидкость и множество рецепторов, контактирующих с ней и делающих замеры. Полученную информацию они переводили в электрические коды и отправляли в центр дешифровки, там работали нейроны-переводчики. Затем, полученную информацию о звуках из внешнего мира передавали по специальным белым путям в ассоциативную область, где готовили ответы и команды. Рядом с этой спиралевидной раковиной Кар обнаружил огромный молоток и наковальню. Молоток бил по наковальне, а рецепторы записывали и переводили этот непонятный язык звуков в электронную форму.

В одной из извилистых и бугристых областей, где проходил Кар, произошло сотрясение, и Кар оказался во мраке. Он не знал, сколько пролежал в таком состоянии. Он не чувствовал своего тела и не видел лимфоцитов, он лежал на мягкой теплой опоре, и наблюдал аз игрой какого-то белого пятнышка. Луч несколько раз изменял свое положение, наконец, он остановился и начал менять оттенки. Он становился то розовым, то желтым, то зеленым. Кар с тревогой и с интересом наблюдал все причудливые метаморфозы белого луча, пока тот не начал расширяться. Он увеличился до таких размеров, что полностью окунул тело Кара в удивительный для него новый мир. Когда Кар пришел в себя и открыл глаза, он увидел, что находится по-прежнему в темноте, но на этот раз над ним сияло белое облако. Оно было с рост Кара и нависало над его телом горизонтально, чуть коснувшись его ног.

Кар потрогал себя и ту поверхность, на которой он все еще лежал. Это не сон и не галлюцинация, но где же его спутники, почему он лежит, и что это за таинственное облако, от которого шло приятное тепло? Он поднял руку, и она проникла в белое облако. «Наверное, я сплю, — подумал Кар».

— Нет, ты не спишь, — ответил голос, схожий с ему известным. Этот голос принадлежал той, о которой он все время думал, которая ему все время помогала, и которая всегда была с ним, оставаясь невидимой. Это был голос Коло.

— Коло? Коло, ты здесь? — спросил Кар.

— Я здесь, рядом, — ответила Коло, и форма облака начала меняться, она приобретала черты схожие с фигурой клеток.

Кар отдернул руку, увидев над собой уже не облако, а прекрасную клетку, у нее были две руки, две ноги, красивые линии в талии, ее изумительные два глаза смотрели с упоением и добротой в глаза Кара. Ее воздушное тело зависло над ним, а вьющиеся белоснежные ее волосы спадали на его грудь и плечи. Она протянула к нему руку и коснулась его лица. Кар почувствовал прилив необычайной энергии, которая бурлила в теле Коло.

— Ты очень красива, — сказал Кар, поглаживая прядь ее дивных вьющихся волос.

— Что со мной произошло? — спросил Кар.

— Ты попал в поле электронной бури. Она состоит из осколков памяти, затерявшихся здесь, в недрах «центра управления». Нейроны не могут их собрать. Они лишь могут прогнозировать, о появлении этой бури, но не всегда. Тем, кто в нее попадает, она дает неясные образы из внешнего мира, затерявшиеся здесь. Многие полагают, что это галлюцинации.

— Но я видел…

— Что ты видел? — спросила Коло.

— Я видел множество каких-то вьющихся и очень длинных строений. На одном из них я увидел дивное рыжеволосое существо. Оно было покрыто рыжим мехом, имело четыре конечности и большой пушистый рыжий хвост. Оно играло и прыгало по вьющимся строениям. Кто оно?

— Я не знаю, — ответила Коло. — Я не всегда могу ответить на твои вопросы. Я также, как и ты, имею множество вопросов, и тоже переживаю за этот мир. Я вижу и чувствую боль и страдание клеток, но ничем не могу им помочь.

— Я не верю тебе, разве это возможно? — недоверчиво сказал Кар, — все о тебе говорят с уважением, хоть они и не видели тебя. Ты должна помочь им. Только ты знаешь, что будет дальше.

— Нет, нет, — воскликнула Коло, — верь мне. Я не могу вмешиваться в их судьбу, я могу лишь…

Коло закрыла глаза.

— Что? Что ты можешь?

— Я не могу сказать тебе этого. Я пленница этого мира.

— Ты говорила, что принадлежишь иному миру?

— Да, но я не знаю… Извини, это все, что я могу сказать.

— Я не верю тебе.

— Нет, не говори так, иначе…

— Что? Что иначе? — потребовал Кар.

— Иначе я умру, растворюсь, как облако. Ты моя и их надежда, ты должен верить в себя.

Кар закрыл глаза, и тут он почувствовал, что кто-то его трясет. Он вновь открыл глаза, и тьма пропала, а перед ним стояли, склонившись, Тан и Тур.

— Он жив, — сказал Тур. — Мы думали, что потеряли тебя. Ты отключился и не подавал никаких признаков жизни.

— Я рад тебя видеть в наших рядах, дружище, — сказал с гордостью Тан и, дав ему руку, помог подняться на ноги.

— Где мы? — спросил Кар.

— На пути к врагу, — с гордостью сказал Тур, — там нас ждет слава и честь.

Тур и Тан подняли свои белые мечи и воинственно произнесли клич, подзадоривая себя.

Чем ближе они подходили к цели, тем отчетливее Кар осознавал всю серьезность задания. Он видел замысловатые строения, они были схожими с цветом врага — черные с красными полосками. Эти строения аморфной бесформенной массой нависали над строениями клеток. Масса покрыла все стены, потолок и пол, она будто съедала под собой основание, пробиваясь внутрь. Кар заметил, что часть белых волокон, по которым шла связь, тоже погружаются в эту черную и отвратительную чужеродную массу. Теперь ему стало понятно, откуда противник знал о передаваемых командах нейронов от центра управления. Враг перехватывал связь с нейронами.

Тан остановился у входа в эту черную массу. Вход был обрамлен красной полоской, охраны не было.

— Я боялся, что здесь будет сопротивление, — сказал Тан.

— Противник внутри, — сказал Тур, он повернулся к Кару. — Это логово врага, с него началось вторжение. Мы привели тебя к цели.

— Мы должны уничтожить всех врагов в этом логове? — спросил Кар.

— Нейрон нам не сказал этого, — ответил Тан. — Он лишь приказал доставить тебя к логову. В записях памяти говориться, что в случае опасности существования нашего мира, ты должен попасть к алхимику.

— К кому? — спросил Кар.

— Теперь говорить можно, — сказал Тур и дал сигнал Тану.

— Хорошо, — сказал Тан. — Я расскажу о нем. Он обитает в недрах центра управления. Ты видишь, что враг не зря окружил его дом. Но попасть внутрь не может. Только ты можешь. Об этом записано в старых книгах памяти.

— Вы хоть видели его, этого алхимика? — спросил Кар.

— Никто его не видел, — ответил Тан, — но мы знаем о его работе. Он помогает соединять коды. Он великий ученый. Но из своей лаборатории, которая служит ему и домом, он ни разу не выходил.

— Ну, просто замечательно, — недовольно воскликнул Кар. — Сначала, она, которая вроде переживает за всех, но ничего с врагом поделать не может; потом некий алхимик, ученый, которого никто в глаза не видывал. Сплошные тайны. Чем же я могу помочь?

Кар еще раз посмотрел на белые волокна, захваченные врагом. «Как легко их противники смогли перехватить канал связи? — думал Кар. — Как просто они проникли и углубились внутрь этого мира? Тим был прав, враг не только коварный и беспощадный, он еще и обладает какими-то новыми технологиями, не знакомым клеткам». Он вспомнил о том, как раковая клетка легко превратилась в одну из рабочих клеток. Они могут принимать образ любого из нас. Вот в чем их сила. Предугадать их появление практически невозможно. Поэтому враг убивал только Т-хелперов. Они снабжены специальными устройствами памяти для распознавания врага. Без их противостояния враг мог проникать куда угодно.

Кар, Тур и Тан перешагнули красную полоску на входе в логово врага и оказались в извилистом тоннеле. Впереди их ждала слава, а позади, они дарили надежду тем, кто верил в их миссию.

Крадучись и оглядываясь по темным и призрачным коридорам, они дошли до узла, из которого дальше шли пять проходов в темные узкие коридоры. Какой выбрать?

— Враг хочет запутать нас, — сказал Тур.

— Четыре ложных, один верный, — предположил Тан.

И тогда Кар вспомнил слова супрессора о том, что один из Т-хелперов пометил проход, хотя сам уже никогда не вернется из логова обратно. Он погиб, но честь разведчика выстоял. «Враг бережно хранит это место, — думал Кар, — но зачем?» Он спросил об этом у Коло, но она, готовая всегда пояснить, на этот раз почему-то молчала. «Может она не может проникнуть в логова врага, — с тревогой подумал Кар».

Тан первым обнаружил рисунок, оставленный хелпером, но не успели они двинуться дальше, как за их спинами послышалось злобное шипение, они обернулись, и увидели позади себя группу раковых клеток. Они извивались, принимали различные воинствующие стойки. Враг пытался окружить своего противника, но смелые и находчивые Тан и Тур не позволили этого сделать.

— Иди! Иди дальше, в этот проем! — закричал Тан, бросаясь на врага.

— Мы задержим их! — закричал Тур, отважно отбивая атаки врага.

Кар хотел было остаться и принять бой, но потом вспомнил о миссии и миллионах жителей, которые возложили надежду на него. Он развернулся спиной к бою, и смело вошел в темный тоннель.

Некоторое время он шел в полумраке, уже затихли голоса позади него. Он ступал по необычной, мягкой и зловещей поверхности — это было логово врага. Его окружали лишь черные стены, украшенные красными полосками. Вдруг он заметил какой-то черный сгусток, лежащий у стены. Он подошел и ужаснулся: это было полусъеденное тело какого-то лимфоцита. «Он героически погиб, — подумал Кар». Кар прошел еще несколько поворотов и вдруг почувствовал, что не может двигаться. Страх ли сковал его волю? Он попробовал отдернуть ногу, но понял, что она прилипла. Он присел, чтобы рассмотреть поближе и увидел, что к его ступне прилипла какая-то присоска, вросшая в мягкий пол. Он попытался освободится мечем, но в этот момент почувствовал жгучую боль в спине. Множество тонких присосок, извиваясь, прилипли к нему и пытались проникнуть поглубже в его тело. Он сильно отдернул туловищем и увидел, как присоски, выходившие откуда-то из стены и пола, приняли яркий зеленый оттенок. Тварь напрягалась, она не хотела отпускать свою жертву. Тогда Кар отчаянно издал клич Т-лимфоцитов и изо всех сил вонзил свой красный меч в зеленое чудовище. По-видимому, этот удар оказался для твари серьезным, и она отпустила Кара, спрятав свои присоски в стену и пол.

«Это была ловушка, — подумал Кар, вытирая с себя зеленоватую жижу, — наверняка, это был смертоносный яд, который не подействовал. Вероятно цель, к которой я шел все время, была близка. Осталось немного».

И действительно, всего лишь за поворотом он увидел конец своего пути. Тоннель, по которому шел Кар, закончился тупиком. Здесь было лишь два предмета: коричневая массивная дверь, и какой-то красный круг, из которого вверх поднимался столб алого света. «Если это та дверь, которая ведет к алхимику, то почему враг не проник в нее, — думал Кар. — Алый столб с красным кругом в основании, вероятно, был замком, открывающим эту дверь».

Кар уже был готов наступить на круг и войти внутрь алого столба, как неожиданно услышал позади себя шорох. С беспокойством он оглянулся и увидел Тима.

— Ты? — удивился Кар. — Ты выжил?

— Да, мне повезло, — пояснил Тим. — Я раньше тебя пришел.

— Это точно, — согласился Кар, — иначе бы ты столкнулся с… — он замолчал.

— Я долго бродил, — сказал Тим, — по этим мрачным коридорам. Благодаря везению, я встретил тебя.

— Что это за дверь? — спросил Кар, делая шаг в сторону, чтобы пропустить Тима.

Тим подошел к двери.

— Это «путь к вечности», — ответил Тим. — Никто не знает, что за ней.

— Тебе нужно лишь войти в круг, — предложил Кар. — Путь прост.

Тим стоял и молча глядел на алый столб света, он не решался войти внутрь.

— Ты боишься? — спросил Кар, нащупывая рукоять меча.

— Лимфоциты ничего не боятся. Но я думаю, что это твоя доля. Ты должен выполнить свое задание до конца.

— Тим, а почему ты не спросил меня о Туре и Тане?

— Ну, наверное, потому что я знаю, где они, — ответил Тим, вынимая черный меч.

Тело Тима преобразилось, кожа слезла, и вместо друга появился враг.

— Я знал, что Тим погиб, — сказал Кар, — он до конца выполнил свой долг и погиб с честью.

Между ними завязался яростный бой. Враг был опытней и сильней, но ловкий Кар уворачивался от мощной атаки врага и даже нанес несколько атакующих ударов. Оттолкнувшись от стенки, Кар перелетел через своего противника, но тут же был сбит с ног задней подсечкой. Он попытался подняться, но враг выбил у него красный меч. Кар с ужасом посмотрел в сторону меча. Он был без оружия.

— Теперь и твой конец пришел, — грозно прошипел враг, занося черный меч над головой, и в этот решающий момент, неожиданно, его тело дрогнуло, руки безжизненно опустились, из рук выпал меч и на его шее появилась черная полоска какой-то жидкости. Наконец, голова отделилась от туловища и упала на пол, откатившись к стене, тело опустилось навзничь.

Позади поверженного врага Кар увидел грозное лицо Тана.

— Хорошо, что я пошел за тобой, — сказал Тан.

Позади них, где-то в мрачных и зловещих тоннелях послышался многочисленный топот и шипение.

— Враг близко, — сказал Тан, — я их задержу, а ты входи внутрь. Враг лишь охраняет его, он не может войти. Эти двери открываются лишь один раз.

Кар, не задумываясь над последними словами Тана, опрометью бросился к мечу, а потом и в столб алого света, покрывшего его.

Не успел он моргнуть, как оказался внутри овальной комнаты. Она была довольно просторной. Здесь были стены и стулья, какие-то приборы, колбы, химикаты. Эта комната напоминала секретную лабораторию. Кар настороженно и медленно шел вдоль диковинных изобретений и с удивлением оглядывался по сторонам. Вдруг он увидел спинку огромного кресла, оно было наклонено так, если бы хозяин хотел прилечь. Тревога вперемежку с любопытством и страхом охватила Кара. Он дотронулся до спинки кресла и развернул его. От удивления он даже издал непроизвольный возглас.

Перед ним, облокотившись на спинку кресла, лежало удивительное и жалкое создание. Оно было достаточно крупным, огромная уродливая голова соединялась с коротким туловищем, схожим с хвостом. На голове восседали два больших грустных глаза и маленький нос. Рта у него не было. Его лицо выражало страдание, мучительные нестерпимые боли охватывали его. Шершавая кожа была сморщенной, и когда оно чувствовало очередной приступ боли, то по его телу проползали волны, заставляя мучиться и страдать.

Кар не знал, что ему дальше делать, ведь, никаких инструкции он не получил. Позади него он уже слышал сильные удары в дверь и грозный рык врага. Он лихорадочно начал вспоминать все прошлые события, которые могли бы подтолкнуть, указать на верное решение. Он вспоминал смелых и отважный Т-киллеров, слова Коло о связи миров, его мысли путались от волнения, ведь, он должен за короткий момент времени принять решение. «Враг лишь охраняет двери, — вспомнил он слова Тана». Но от кого? Он вспомнил слова Коло, которая говорила о том, что не может покинуть этот мир, и вынуждена лишь наблюдать за его гибелью. Она тоже страдает. Как должно быть ей мучительно больно находиться в замкнутой клетке, видеть все страдания и быть не в состоянии помочь. Неожиданно для себя он услышал приятный и знакомый голос, только теперь, в нем чувствовалась боль, отчаяние и беспокойство. Это был голос Коло, она снова с ним.

— Вспомни! Вспомни свое предназначение! Для чего ты рожден!? Я не могу их больше сдерживать, замок нарушен, он уже открылся. Ну, пожалуйста, вспомни, — умоляла Коло. — Я не могу сказать, ты должен это сделать сам…

Его мысли были прерваны большим грохотом. Врагу удалось открыть дверь и в комнату ввалилось десять клеток рака. Позади них Кар увидел Тана. У него на голове было несколько ран, его тело висело между двух раковых клеток, крепко державших его. Глаза с тревогой и болью глядели на Кара.

— Коло, Коло, не покидай меня! — громко произнес Кар.

— Брось оружие!!! — закричал командир раковых клеток. Он остановился и с тревогой поглядывал за действиями Кара. Враг незаметно начал обходить Кара со стороны.

— Брось оружие? — сказал, удивляясь, Кар. — Почему оно вас так пугает? Я понял, вы не его боитесь, — он поглядел на жалкое сморщенное от боли и страданий существо. С этими словами Кар вонзил меч в тело существа, которого называли алхимиком. Меч вошел в тело несчастного, словно в воду, и на его лице исчезли судороги от боли, оно преобразилось, расправилось. И Кар ощутил на себе умиротворенный и благодарящий взгляд. Тело существа выпрямилось и засияло алым светом. Энергия, выделенная при этом, волнами расходилась повсюду. Раковые клетки попадали замертво все как один. Тан с трудом поднялся, облокачиваясь о тело врагов, он с ужасом глядел на алхимика.

— Так не должно быть! Ты должен был спасти, а не убить! — с последних сил гневно закричал Тан на Кара.

Кар с удивлением глядел на светящееся тело алхимика.

— Я не убил, — пояснил он, — а освободил его.

Над алхимиком в дивных лучах его энергии стали проясняться неясные очертания той, которую Кар видел в своих грезах. Это была Коло. Ее белоснежное и красивое тело свободно парило в пространстве. Она протянула руку, завороженному дивной красотой, Кару. Он крепко сжал ее руку, а она манила его куда-то вверх.

— Куда ты? — спросил беспокойным голосом очарованный Кар.

— Летим со мной, — ответила ему Коло, мягко улыбаясь и увлекая его за собой.

Он почувствовал, как его ноги оторвались от пола.

— Куда мы? — вновь спросил Кар, только на этот раз в его голосе не было слышно беспокойства.

— В мир, где нет насилия. Этот мир свободен от агрессий и страха, в нем царствует благоразумие и покой, — спокойным и ровным голосом поясняла ему Коло, — свобода и доброта.

Она взяла его еще крепче и они взлетели еще выше, пронзая стенки и материю, не замечая времени, ибо они находились во власти вечности и лишь пространство было их вечным спутником. Так они оказались в безграничном пространстве. Здесь, на высоте птичьего полета они увидели под собой множество цветущих деревьев, тихо спящих мирным сном в золотых лучах желтого диска, выглядывающего на горизонте.

— Ты будешь золотыми пылинками, — мягко и добродушно сказала Коло, — в моих объятиях, в этот дивный утренний день. Мы будем вместе на всю вечность, пока солнце согревает своими ласковыми лучами Землю, пока вращается Земля вокруг Солнца, и пока горят наши сердца алым пламенем нашим чувств.

На рассвете

Алое солнце озолотило верхушки деревьев, и где-то внизу у старого домика стоял старик. На его лице медленно выделялись и плавно стекали вниз желто-красные рубины, окрашенные большим столбом пламени огня. Он молча смотрел на догорающий пепел, на желто-красные его хлопья, медленно поднимающиеся куда-то вверх и растворяющиеся в пространстве.

— И все-таки они будут вместе, — сквозь слезы, еле сдерживая горечь переполняющих его чувств, сказал старик. — Он существует.

Позади него послышались легкие шаги. Это была Оля. Старик не оглянулся, он по-прежнему, словно завороженный смотрел на догорающий костер. Оля бросила взгляд на застывшего старика и подошла ближе.

— Доброе утро, — сказала Оля, но старик не ответил. — Я уже выздоровела. Почему вы не приходили меня навестить?

Но старик и на этот раз не ответил. Он был погружен в раздумья.

— Ну, ладно, как хотите, — сказала девочка, — я молоко принесла для Максима. Ему уже лучше? Почему вы молчите, и что это за кострище вы тут устроили, еще дом спалите, — возмущалась Оля, глядя на размеры пепла. — А у нас новость. Помните белку, что мы видели, так вот, у нее семья есть, и вчера вечером я видела собственными глазами маленького рыжего бельчонка. Такой славненький.

Оля еще немного покрутилась, и, видя, что старик необщителен и угрюм, сказала:

— Да ну вас, я к Максиму пошла.

Оля вошла в дом и поставила бидон молока на стол. Затем она вошла в коридор и увидела разбросанные кругом вещи.

— Какой тут у вас, мужчин, беспорядок, — сказала она тонким девичьим голоском. — Надеюсь, что хоть Черкес послушный и общительный.

Но собаки кругом не было. Это вселило в ее сердце смутное беспокойство.

— Где же все? — спросила Оля у самой себя, и пожала плечами.

Осторожным шагом она перешагнула проем и вошла в комнату Максима. Она сильно удивилась и ее сердце тревожно застучало, когда она увидела пустую, не застеленную ничем кровать Максима. Дверца шкафа, стоящего рядом с пустой кроватью была приоткрыта настежь. С волнением, граничащим со страхом, она заглянула в шкаф, и с ужасом увидела пустые полки. В шкафу отсутствовали все вещи Максима. С ужасом в глазах она опрометью выбежала из дома. Нетвердым шагом она направилась к деду Максима за разъяснениями.

— Что это все значит?! — тревожным голосом спросила она старика. — Куда вы дели… — молчание нарастало и вселяло беспокойство.

И тут, позади себя, она услышала звонкий лай собаки. Оля мгновенно оглянулась, и увидела звонко лающего и задорно прыгающего Черкеса вокруг ног Максима. Нетвердым, но собственным шагом он шел к Оле. На его устах сияла легкая улыбка. На нем была белая рубашка и черные брюки на несколько размеров больше. В этой одежде, доставшейся ему от деда, он выглядел комично, и чем-то напомнил Оле походку всемирно известного комика Чарли Чаплина. Сердце Оли оттаяло, а комок ее розовых губ растянулся в форму добродушной улыбки.

— Разыграли меня! — задорно заявила девочка.

— А одежду мы ему купим новую, — сказал старческий голос позади Оли. — У него вся жизнь только начинается.

Примечание

Сердце — двигатель жизни, насос;

Легкие — крепости;

Желудок — пещера, врата в микромир;

Печень — сеть лабораторий;

Позвоночник — столб жизни, связь с управлением;

Мозг — центр управления;

Ухо и глаз — вешние антенны, улавливающие информацию с макромира;

Мозжечок — корпус коррекции, корректор управления, корпус биороботов;

Проводящие пути — кабели связи;

Воротная вена — воротный путь к насосу;

Артерии и вены — каналы перемещения, в них можно летать в одном направлении;

Селезенка — храм рождения, место гибели и рождения лимфоцитов;

Лимфоидный узел — военная база, форпост;

Ассоциативная область — исследовательский центр нейронов, занимается сбором, обработкой и принятием решений, полученной с периферии и антенн информации;

Гипофиз — путь в вечность, дом алхимика;

Подсознание — ущелье призраков (утраченных осколков памяти);

Кишечник — долина теней, пещеры с наполненными микроорганизмами;

Клетка памяти — клетка, хранящая осколки памяти;

Стволовая клетка — материнская клетка (дает жизнь всем клеткам кланов);

Клан эритроцитов, тромбоцитов и лейкоцитов — рабочие клетки (выполняют различные функции);

Клан нейронов — наивысший клан клеток (занимается обработкой и сбором информации и принятием решения, отдает команды);

Клан В-лимфоцитов — защитники микромира, помощники воинов;

Клан Т-лимфоцитов — защитники микромира, делятся на клетки: Т-киллеры (воины), Т-хелперы (разведчики), Т-супрессоры (координируют действия воинов);

Клетки — граждане микромира;

Враг — раковые клетки;

Коло — душа, запертая в микромире;

Кар — уникальный и редкий растительный корень, побеждающий раковые клетки.

Оглавление

Максим

Тайга

Кар

Пещера страхов

Центр жизни и движения

Столб жизни

Центр управления

На рассвете

Примечание Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg