«Мегаполис Ленд»

Мегаполис Ленд (fb2) - Мегаполис Ленд 1307K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алексей Сергеевич Вилков

Алексей Вилков Мегаполис Ленд

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© А. Вилков, 2014

© ООО «Написано пером», 2014

Пришествие

В середине жаркого лета душный пыльный воздух не желал сменяться долгожданной прохладой. Гигантский мегаполис пульсировал в своем ритме, не замечая ничего вокруг. Как в большом муравейнике, каждый добропорядочный обыватель занимался своим делом не покладая рук, стараясь упорно не замечать происходящее за пределами его узконаправленного внимания. Отлаженный механизм существовал исправно, тщательно контролируя работу запущенного кем-то конвейера. Будто находясь в коконе, люди не могли увидеть друг друга, вырваться из будничной суеты и просто почувствовать течение ускользающего времени. То, что было на мгновение настоящим, тут же превращалось в навеки потерянное прошлое, уходя в неисчислимый архив истории.

Большой город не думал об этом и жил сегодняшним днем по заранее намеченному распорядку, в котором нет места неопределенности и свободным минутам. Временная пустота пугала и провоцировала тревогу. Каждый занимал ее разными пустяками для ощущения собственной безопасности, растрачивая драгоценное время. Но от времени невозможно избавиться, оно сильнее и могущественнее. Оно уничтожает нас, стирая с лица земли отпечатки существования. Мы не покоряемся его воле, стараясь отодвинуть встречу с неизвестностью, когда время придет за нами и придется покинуть данную нам реальность. Уход в неизведанное пугает, но это всегда что-то новое и, возможно, лучшее…

По Ленинскому проспекту спешил на свидание молодой человек приятной наружности по имени Стас Пастарьев. Он уже опаздывал и всеми силами пытался сократить дистанцию и уменьшить штрафной интервал от назначенного часа. Ветер трепал его короткие черные волосы, взгляд томных карих глаз устремлялся в толпу прохожих.

Пастарьев опаздывал каждый раз, словно проверяя, сможет ли побить прежний рекорд и дождется ли его подружка, одиноко стоящая у метро. Надо сказать, дожидались далеко не все, только стойкие и упрямые. Видимо, таким образом Стас проводил отбор, оставляя самых терпеливых и преданных избранниц.

Задыхаясь от быстрого шага и размахивая букетом фиалок, Стас добрался до пункта назначения, не поставив новый рекорд по опозданию, и обнаружил стоящую на условленном месте девушку.

– Как ты мог? Я двадцать минут торчу здесь одна. Кто только не приставал, пока тебя не было! – пожаловалась терпеливая барышня.

– Светочка, извини! Вот тебе подарок, – Пастарьев протянул помятые цветы, чтобы слегка загладить вину.

– Спасибо. Но что случилось, почему ты задержался? Ведь вчера целый день клялся, что придешь вовремя. Я специально чуть позже пришла, зная твои выкрутасы.

– Светик, такси разъехались, пришлось от метро на своих двоих топать.

– Это не оправдание! Считай, ты уже испортил свидание, – не унималась Света. – Никто до тебя так нагло не опаздывал! Я понимаю, будь ты женщиной, ведь это наша прерогатива – не приходить вовремя, тогда я бы приняла извинения.

– Зато я тебе запомнюсь надолго, раз это у тебя впервые, – попытался он спасти ситуацию.

– Ага, как первая любовь. Ты за кого меня принимаешь? Я не малолетняя дурочка, чтобы слушать подобную ерунду.

– Зачем ты преувеличиваешь? Ты же видишь, что я бежал со всех ног!

– Нужно было позвонить и предупредить. Я пять раз звонила, а в ответ только гудки, ты телефон дома забыл? – выпалила обиженная пассия.

Стас достал из кармана мобильник. К его стыду, на экране светилось пять пропущенных звонков – Светочка оказалась права.

Он всегда находил что сказать, выпутываясь почти из любых ситуаций. Даже если он терпел поражение, то оптимистично считал, что и тут ему повезло, ведь все могло закончиться намного хуже, с более тяжелыми последствиями. Сегодняшний инцидент казался ему пустяковым дельцем, которое он мог разрулить, не напрягая извилин. Подумав пару секунд, Стас не нашел ничего лучшего, как сказать:

– Ты звонила, но я мчался к тебе, а телефон стоял на вибрации.

Данный аргумент Светику показался неубедительным. Она не собиралась сдаваться и прощать ни в чем не повинного мужчину. Нанесенная обида и задетая девичья гордость не позволяли ей сменить гнев на милость.

– Знаешь, когда спешишь на важную встречу, лучше предусмотреть любые проблемы! А если бы у тебя батарейка в пути села? Я бы до утра проторчала здесь, как ночная бабочка?

Подобная перспектива развеселила Стаса, и он улыбнулся, представив ее в несвойственной роли. С сожалением отогнав пришедшие на ум мысли, Стас ответил:

– Элементарно! Я бы попросил у кого-нибудь телефон, позвонил тебе, и ты бы спокойно отправилась к маме.

Девушка неумолимо раздражалась. Она хотела получить гору извинений, массу приторных комплиментов и обещаний, что подобное не повторится, а этот наглец играет с ее чувствами. Чаша терпения почти переполнилась, и Света уже сожалела, что согласилась встретиться с ним.

– Спасибо, что ты обо мне позаботился! Как здорово простоять черт знает где, а потом ловить машину, и на свой страх и риск добираться до дома! А моя мама тут при чем? Не трогай, пожалуйста, маму. Думаешь, я маменькина дочка? Ты даже не знаком с ней! – почти кричала расстроенная Светлана.

– Ты права, рано мне с ней знакомиться. В другой раз, если ты не против, – съехидничал Стас. – Я думаю, мама – это последнее дело. Если бы ты приводила всех ухажеров к маме на чай, ей бы это наверняка не понравилось.

– С чего ты взял, что познакомишься с моей мамой? Мне кажется, зря я сюда приперлась, ты бессовестно смеешься надо мной!

– Хорошо, что мы в итоге понимаем свои ошибки. Главное – стараться не повторять их, – заключил Стас.

– Пошел ты, придурок! – выкрикнула взвинченная подружка, бросив грустные фиалки ему в лицо. – Проваливай!

– Мне и здесь неплохо, – цинично произнес Стас. – А ты успеешь на метро, если поспешишь, так что вперед. Желаю тебе удачи.

– Не предполагала, что ты такой подлец!

– Человеку свойственно ошибаться, а глупеньким девочкам упорствовать, – засмеялся Стас.

Светлана резко развернулась и звонко зацокала по тротуару прочь, нервно оглядываясь на проезжающие иномарки в надежде тормознуть первого попавшегося лихача. Стас проводил ее равнодушным взглядом и отвернулся. Около входа в парк освободилась симпатичная скамейка. Несмотря на поздний час, вокруг было достаточно многолюдно. Он расположился на середине скамьи и достал сигарету. Настроение было паршивым. Закурив, Стас насладился любимым наркотиком, выпуская клубы белого дыма, а вместе с ним и накопившуюся досаду из-за несостоявшегося свидания. Положив ногу на ногу, молодой человек предался навязчивой слабости. Анализируя сложившуюся ситуацию, постепенно он пришел в себя и стал намечать план дальнейших действий: как поднять себе настроение и весело провести вечер. Но, как ни старался Стас избавиться от негативных мыслей, на ум приходило только всякое безобразие.

Он тоскливо смотрел на воркующие парочки, которым было совершенно наплевать на душевное состояние незнакомца. Докурив и не насытившись, он полез за следующей сигаретой, но тут завибрировал телефон. Стас выбросил окурок в урну, мрачно улыбнулся и ответил. На проводе был его приятель.

– Макс, здорово! Что, деньги кончились? Я тоже на нуле.

– Стасон, да какие деньги? Я тебе еще старый долг не вернул, – рассмеялся друг.

– А что звонишь тогда? И так хреново, хоть волком вой, а тут закадычные друзья появляются… Ты куда пропал, почему долго не звонил?

– Дела, братан, дела! Крутимся, вертимся. Выдалась свободная минутка, дай, думаю, звякну, проведаю, жив ли ты или уже «абонент недоступен». Все путем? – с искренним интересом спросил Макс.

– Как тебе сказать… Сегодня пригласил одну фифу в кафе, опоздал немного, как обычно, а она раздула из мухи слона и устроила разбор полетов, истеричка! Пришлось продинамить ее, послал к такой-то матери – весь вечер насмарку. Сейчас сижу, не знаю, чем заняться. Может, пива купить? Но одному пить в облом, а компании не предвидится. Что делать? – пожаловался Стас на свою нелегкую долю.

– Не первый раз, чувак! У тебя же длинный список, я сам пару раз номера брал. Переживать из-за какой-то куклы глупо, тем более для тебя это не новость, – подбодрил друга Макс.

– Ты не занят сейчас? Подъедешь, посидим в баре, поговорим по душам?

Стас был свободен во всех смыслах. Именно при такой свободе и стоило говорить по душам. Подвернулась удачная возможность, так что грех ею не воспользоваться. Договорившись о встрече, Пастарьев отправился прогуляться.

Последние годы Стас обитал на Шоссе Энтузиастов в просторной двушке, доставшейся ему по наследству от внезапно скончавшейся бабушки. Ей было под девяносто, но никто даже не предполагал, что бабушка «даст свечку». Семья наивно верила в вечную жизнь бабули, но старушки вечно не живут и уходят в иной мир, оставляя детям на вечную память свои квартиры. Так Стас оказался новоселом. Не то чтобы квартира принадлежала лично ему, просто родителям надоело нудное присутствие сына в их коттедже на Новорижском шоссе. Так как снимать жилье Стас не хотел, да и был последние месяцы безработным, заботливые мама и папа отправили его на поселение в обитель покойной, оплачивая коммунальные услуги и выделяя скромные средства на карманные расходы. В общем, Пастарьев-младший жил без хлопот и не напрягал родственников своим появлением, лишь изредка напоминал им пополнить его быстро уменьшающийся счет.

Жизнь казалась ему скучной и серой. Так было и в детстве, и в юности, даже сейчас жизненная тоска скребла его острыми коготками. До семи лет он считался тихим ребенком, слушался няню, учился читать и писать, неделями ждал родителей из очередного турне. Он старательно занимался с репетиторами, готовясь к школе, любил посещать зоопарк и планетарий, раскрашивал книжки-раскраски и листал американские комиксы. Он даже соблюдал диету и учился хорошим манерам у британского педагога.

Все бы ничего, но правильное расписание правильного мальчика наскучило, послушный сын устал быть паинькой. В первом классе ситуация изменилась, и в школьные годы Стас прослыл неисправимым хулиганом. Он часто пропускал занятия, колошматил учебниками девчонок, приставал к малолеткам, участвовал в дворовых разборках. Учеба не привлекала его так, как шумная улица с яркими огнями. Стас проводил сутки напролет в компьютерных клубах, набирая очки в сетевых баталиях, либо развлекался, где придется с такими же балагурами под ритмы зарубежного хип-хопа и ударные хиты «Мальчишника» и «Технологии».

Его юность пришлась на середину девяностых с их видеоприставками и пластмассовыми джойстиками, пиратскими видео с клубничкой, частыми конфликтами неформальных течений, неумелыми любовными играми с девочками постарше и жестким басом первых кислотных дискотек. Он еще помнит, как начинали DJ Фонарь и DJ Грув, как умирали от передоза первые рейверы, и как столица медленно адаптировалась к экспансии заморского драйва. В вихре развлечений Стас устоял и даже прилично окончил одиннадцатый класс, преодолев кризис подросткового возраста без серьезных последствий.

В институте возникли свои приключения: новая любовь, а точнее, серия амурных похождений, лекции, вечные студенческие гулянки по поводу и без, лекции, на которые он предпочитал не ходить, и КВН, куда он попал по протекции профсоюза и мудрому совету старших товарищей. Его команда выступала очень удачно, им дважды удавалось выйти в финал межвузовских соревнований. Но в финале чего-то не хватало, они не дотягивали до высокого мастерства и проигрывали более остроумным противникам. Чемпионами они так и не стали, до серьезных игр с шансом попасть в лигу Маслякова они не дошли, остановившись где-то посередине. Но они и не грезили славой: тратить несколько лет на смех и веселить жюри наглецам из солидного вуза было не в кайф. К пятому курсу команда развалилась, уступив место новому поколению.

Несколько раз Стас практически заваливал сессию и был готов уйти в академический отпуск, но благодаря стараниям влиятельного отца кое-как окончил МГУ. После университета парень пытался работать на хороших должностях, подготовленных для него любящим предком, но раз за разом понимал: это не для него.

Стас не мог выбрать занятие по душе. Он пробовал многое: трудился промоутером на клубных вечеринках, PR-менеджером в солидных компаниях, финансовым консультантом, помощником депутата Государственной Думы, исполнительным директором ряда коммерческих организаций, даже редактором глянцевого журнала – ничто не вдохновляло его надолго. Любое поле деятельности приводило его к скорому разочарованию, требующему новых исканий. Будучи промоутером, он прогорел на одной «звезде», которую так и не смог привезти в Россию, хотя билеты были распроданы и народ требовал зрелищ. Руководство не оценило его усилий и с позором отправило на вольные хлеба. В офисе трудиться слишком скучно. Какие к черту финансы? Все клерки сидят на сайте «ВКонтакте», как на игле, а Россией правят «Одноклассники». В Думе царила смертельная тоска, а модный журнал с претензией на гламур неожиданно обанкротился, не просуществовав и полугода.

С работой не складывалось, поэтому Стас сменил карьерную активность на более приятную и захватывающую деятельность. Он занялся устройством личной жизни, стремясь подыскать себе как можно больше подружек, на сколько хватит сил. Он пообещал себе превратиться в неугомонного ловеласа, праздно растрачивая молодость на бессмысленные интриги и случайные связи. Однако серьезных свершений достичь не удалось, и эта затея вскоре утратила первозданную прелесть. Подружки приходили и уходили, продлить отношения дольше пары недель не получалось. И только двое-трое с боем завоеванных девиц, нацеленных больше на его деньги, чем на него самого, составляли круг его отношений. Короче говоря, в свои неполные тридцать лет молодой человек не имел ни любимой работы, ни любимой женщины, ни благополучной семьи. Пастарьев почти смирился с судьбой и лишь в глубине души надеялся на грядущие перемены.

А сейчас он шел в направлении «Белой медведицы» и листал записную книжку в надежде отыскать несколько номеров для организации свиданий, на которые он постарается не опоздать.

Вдруг он заметил знакомые женские черты. О чудо! У входа в итальянский ресторан «La Prima» стояла его бывшая одногруппница Вика Мефилова – одна из немногих представительниц женского пола, кто действительно понимал Стаса и искренне дружил с ним на протяжении многих лет. Последний раз они виделись выпускным летом. Пастарьев сам удивился, как легко узнал ее с первого взгляда. Университетская закалка: годы идут, люди меняются, а память остается, словно запечатлелась на генетическом уровне. Где бы ты ни был, везде узнаешь свояка. Настроение пошло в гору. Он не ожидал увидеть ее вновь, тем более так спонтанно.

– Вика! Не узнаешь старых друзей? – радостно крикнул он, помахав рукой.

Вика Мефилова недоверчиво обернулась:

– Мама дорогая! Ты?

– С каких пор одна по ресторанам ходишь?

– Я пока не старая дева, чтобы в одиночестве за столиком скучать. Но как ты изменился, как возмужал! Куда я раньше глядела? Подойди поближе, хочу тебя разглядеть, – она поправила прическу. – Какой лапочка стал, так и предполагала!

– А где твой спутник? Семья, карьера? Всего добилась, чего хотела?

– Помаленьку, – Вика улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. – А спутник мой рядом, машину паркует, скоро вернется. Видишь, совсем негде пристроиться.

– У тебя с ним серьезно? Кто он такой? – Стас ревниво наморщил лоб.

– Ну как сказать… Скорее да, чем нет. Мы давно знакомы. Не буду загадывать, но, скорее всего, я уеду с ним в Лондон, – неуверенно произнесла Вика. – Ему сделали выгодное деловое предложение, от которого он не смог отказаться, а я всегда мечтала жить за границей. Постучим по дереву, чтобы не сглазить!

Стас совсем растерялся:

– Вот так всегда, лучшие российские красавицы пополняют генофонд супостатских держав, бросая родину на произвол судьбы. Надо срочно отправиться за кордон и превратиться в лондонского денди, тогда удача повернется ко мне лицом. Почему тебе не живется здесь, матушка, али на чужбине веселее?

– Понятия не имею, но здесь приелось. Хочется чего-нибудь нового, необычного, забавных приключений и путешествий…

– Знаем мы этот глупый миф! Приезжали друзья, рассказывали, что там тоска смертная, хоть сдохни, – перебил ее Стас.

– Не надо нас пугать, мы не дети малые, разберемся без никчемных советов, – хитро улыбнулась Вика. – Здесь для меня время остановилось, я не развиваюсь и не двигаюсь вперед, нет прогресса. У меня личностный кризис! Ты-то как поживаешь, последний патриот всея Руси? Занят чем али балду пинаешь?

– Пребываю в творческом поиске.

– И давно ты там околачиваешься? – насмешливо спросила Вика.

– Сравнительно недавно: и года не прошло, – съязвил Стас.

– Тише едешь – дальше будешь, верно?

– Ладно, хватит издеваться! – обиженно пробормотал Стас. – Я рад за тебя, но не хочется писать тебе издалека электронные письма. Может, ты еще передумаешь? Откуда ты знаешь, с кем связалась? Честно говоря, я не хочу терять самого близкого человека.

– Ты сегодня явно не в духе, где былая легкомысленность и гусарская бравада? – Виктория сменила улыбку на жалкое подобие официальной серьезности. – Что случилось? Очередная прекрасная дама разбило сердце юного идальго? Бедняжка, никто ведь не пожалеет!

Пастарьев посмотрел на романтическое звездное небо, глубоко вздохнул и оптимистично заявил:

– Ерунда, нормально! По сравнению с вечностью это всего лишь секундный пустяк. Мне пора, приятель ждет. Жаль, жениха твоего не застал, а то бы подрался на прощание. Хотя ты знаешь, что я никогда не дрался за женщину и никого не отбивал.

– Нет, только не в этот раз, лучше потренируйся на приятеле, – снова развеселилась Виктория. – Ты не переживай, увидимся еще, бог даст, я же не завтра улетаю. Погуляем с тобой, вспомним студенческие годы. А вон и Паша идет! Не вздумай ляпнуть дурного, никогда не прощу.

Из-за угла показался бородатый жиртрест средних лет в черном костюме в мелкую клеточку и белой рубашке с запонками, украшенной тугим малиновым галстуком. Смотрелся он чинно и важно, как начинающий олигарх, но скромным обаянием отечественной буржуазии от него и не пахло. Скорее веяло холодом, отдавало чужбиной и туманным налетом британского смога.

Заметив Викторию, оживленно беседующую в компании подозрительного незнакомца, бородатый господин ускорил шаг и, слегка хромая, подошел к воркующей парочке. Внимательно взглянув в хитрые глаза Стаса, мужчина отрывисто произнес:

– Вика, радость моя, не имею чести! Что за джентльмен развлекает тебя в мое отсутствие?

Пастарьев нагло разглядывал подошедшего типа.

– Познакомься, это мой бывший одногруппник. Сто лет не виделись, а тут в миллионном городе случайно довелось встретиться. Я догадывалась, что мир тесен, но чтобы настолько! И не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

– Павел Артемович Ломз к вашим услугам, – надменно поздоровался неприятный тип. – Но вы уже уходите, не так ли?

– Стас, просто Стасик, очень приятно, – протянул руку Пастарьев, сам от себя не ожидая. – Да, мне пора. Вы знаете, Паша, вам крупно повезло, весь факультет добивался внимания этой женщины, но ни у кого ни фига не вышло. Так что вы гений, просто герой труда. Откроете мне свою фишку? Вовек не забуду, ведь я пока холостой.

– Паша, он шутит! – вмешалась Вика. – Он в институте в КВН играл, так до сих пор не остановился. Пойдем, становится прохладно.

– Счастливо! Помните, главное в жизни – стабильность и крепкий тыл, в этом секрет успеха. Говоря вашим языком, фишка, – усмехнулся Павел Артемович. – Пойдем, дорогая! Быть вечным студентом – все равно, что колесить в трамвае по кольцевой: в итоге вечно стоишь на месте.

Вика помахала тоненькой ладошкой и подмигнула на прощание. Кавалер повел даму в направлении ближайшего ресторана, шепча ей на ухо что-то игривое.

– И почему мы с тобой не вместе? – чуть слышно сказал Пастарьев. – Буржуй недорезанный! И почему я не набил ему морду? Потому что слабак – и баста! Хотя сам-то я откуда? Из этой же гнилой компашки, сынок зажравшихся буржуа. На что я, собственно, жалуюсь, флагман революции? Сейчас пойду в бар и постараюсь расслабиться, вот и вся моя классовая борьба…

Закончив большевистский монолог, Стас поспешил в «Белую медведицу», где его давно дожидался старый друг. Оставив позади пешеходов, тусклые фонари, криво припаркованные автомобили и одинокие безликие тени дешевых жриц любви, он добрался до злополучного заведения, где ему предстояло в задушевной компании скоротать несколько ночных часов. Стас достал телефон и взглянул на экран. Оказалось, что он порядочно опоздал, но и от Макса ни слуху, ни духу. Стас замер в ожидании. В животе уже откровенно урчало. После нескольких неприятных разговоров и впечатлений, сопровождавшихся бодрой прогулкой по ночному проспекту, проснулся волчий аппетит, а компаньона все нет.

Подождав пять минут у мигающей вывески, Стас с завистью посмотрел в окно на барную стойку и решил посетить заведение в одиночестве. Только он подумал об этом, как к тротуару подкатил красный Nissan с солидной вмятиной на капоте. Это приехал Макс Заважилов – Стас сразу идентифицировал знакомую тачку. Не успев толком припарковаться, хулиган вызывающе погудел, ослепил фарами и одним движением выбрался из просторного салона авто.

Заважилов подбежал и крепко, по-мужски, обнял дорогого друга. Стас вяло похлопал его по спине.

– Ты что кислый, как пьяный диджей? – поприветствовал его Макс.

– Сам ты кислый! Не угадал, я в доску мореный. Сегодня безумный день: что ни знакомого встречу, то обязательно дело плохо кончится, – криво улыбнулся Стас.

– Хорош дурака валять, ты все про ту смазливую сучку? Да мы сейчас таких десяток найдем!

– Нет, это проехали. Представляешь, сейчас Мефилову видел! Помнишь ее? Я аж опешил от неожиданности!

– Кого, знаменитую мисс факультет? Снизошла богиня! – оживился Макс.

– Да, снизошла до нас, только в компании бородатого урода.

– Спонсор или родственник? – уточнил Заважилов.

– Вроде спонсор, собралась с ним Британию покорять. В Лондоне остановится, там типа карьера, весело, интересно, – пояснил Стас.

– А ты мечтал, что она с тобой обвенчается? – засмеялся Макс. – Ты в курсе, что ее весь универ хотел? Гиблое дело! Пойдем за столиком потолкуем, я голоден как собака.

Друзья зашли в «Белую медведицу» и расположились за свободным столиком в дальнем углу просторного зала. Бар был наполовину полон. Круг посетителей подобных заведений был на редкость непостоянен. «Медведица» считалась вполне сносной и не самой дешевой забегаловкой, поэтому всякого рода сброд обходил ее стороной, к тому же на входе постоянно дежурил внимательный охранник.

Уютно расположившись за круглым столиком, собеседники принялись изучать меню. Молодая услужливая официантка в переднике со стразами и с пикантной родинкой на левой щеке тут же поспешила на помощь, не дав возможности изучить весь ассортимент блюд.

– Что заказывать будете? – спросила она с дежурной улыбкой.

– Сейчас посмотрим, что у вас есть, – рассеянно ответил Макс, изучая полуприкрытую грудь милашки. – Ты что будешь?

– Пожалуй, пол-литра крепкого пива, картофель фри и что-нибудь мясное, – задумчиво ответил Стас.

– А мне тогда что-то перекусить и пивка безалкогольного, пожалуйста. Я сегодня за рулем.

– Как скажете, – записала девушка. – У нас есть отличный бизнес-ланч, очень вкусный и сытный.

– Вот, в самый раз! – обрадовался Стас, погладив урчащий живот. – Несите, сударыня, несите скорее.

Симпатичная официантка мигом исчезла за барной стойкой. Макс проводил ее цепким взглядом закоренелого холостяка, осмотрев девицу с головы до пяток.

– Ничего тут персонал. Как тебе?

– Ой, Заважилов, только не сию минуту! Мне не до прелестей барных девочек, сначала наполню желудок, – поморщился Пастарьев.

– Зря вы так, сударь! Замечать красоту нужно при любых обстоятельствах, – покачал головой Макс.

– Сегодня насмотрелся, хватит, теперь я пас.

– Везет тебе, а я вечно на работе и в разъездах – ничего, кроме баранки и ментовских фуражек, не видел, – тяжело вздохнул Макс. – Как там Мефилова, постарела, наверное?

– Если бы! Только краше стала. Я как ее увидел – думал, глюки пришли.

– Что, прям так и расцвела?

– Который раз, друг мой. Кто повидал, тот не забудет, – Стас прикрыл глаза, воскрешая в памяти образ богини.

– Тебе везет, а ты сопли распустил, бедолага. А что за хахаль с ней был?

– Толком не понял, какой-то чванливый аристократ, – пробурчал раздраженно Стас. – Это не важно, главное, что она собирается лететь с ним за границу. И мы ее, братцы кролики, больше не увидим.

– Да, это печально. Продалась за большие бабки, – резюмировал Заважилов. – А как она выглядела? Расскажи, чтобы я тоже получил удовольствие.

– Как обычно, великолепно! – оживился Стас. – Черное вечернее платье с глубоким декольте, темные чулочки, высокие каблуки, красная сумочка. Сложно передать словами, лучше один раз увидеть. Густые черные волосы, в которых так и хочется потеряться, томные манящие карие глаза, смуглая загорелая кожа. А какой божественный аромат! Бесподобное чувственное тело, стройные ножки и губы, полные страсти и огня…

– Прекрати, это невыносимо! – взмолился Макс, вцепившись зубами в ворот рубашки. – Почему ты не подрабатываешь в сексе по телефону? Такие кадры пропадают! Еще одна подобная фраза, и мне срочно понадобится официантка. Это будут лучшие чаевые в ее жизни!

– А вот и она! – потирая руки, воскликнул Стас.

Прелестная девушка, почувствовав напряженную атмосферу, смущенно подошла к столику и сексуальным голосом произнесла:

– Ваш заказ, пожалуйста.

– Не бросайте нас, посидим вместе! Мы переодетые матросы, полгода не видели женщин, войдите в наше положение! – пошел в атаку Макс.

– Что вы, у меня много дел, извините! – девушка покраснела как помидор и поспешно удалилась.

– Вот так всегда: в самый нужный момент мы предоставлены сами себе, – заключил Заважилов, стукнув кулаком по столу.

Стас был знаком с ним тысячу лет, но одновременно не знал его – такой парадокс. Макс всегда был независим и не любил делиться всякого рода тайнами и проблемами. Так повелось с начала их знакомства, и никто это святое правило не нарушал. В отличие от Пастарьева Макс в свои зрелые годы не валял дурака, а занимался серьезным делом. Зарабатывая на хлеб насущный, он с утра до вечера крутился в должности топ-менеджера крупной строительной фирмы, имея мизерную возможность для дружеских посиделок и прочих мирских радостей. Когда же выдавалась возможность посидеть с кем-нибудь в компании, он с неимоверным трудом откладывал невыполненные обязанности и мчался в центр тусовки. Мотаясь от объекта к объекту, Макс стал забывать, что такое личная жизнь. И если бы не спутниковое телевидение и ночной канал, он бы взорвался от накопившегося напряжения. Но расслабляться ему удавалось крайне редко, а постоянной пассии он не имел. Несколько неудачных романов заставили его отказаться от серьезных отношений. Не то чтобы Макс не пользовался популярностью у противоположного пола – так утверждать нельзя. Просто прелестным особам не нужен был вечный трудоголик, использующий двадцать четыре часа для выполнения бизнес-плана по максимуму. И если бы в сутках имелось лишних сорок восемь часов, Заважилов нашел бы им должное применение. Короче говоря, все, что не касалось его карьеры, было у него не на первом месте. Сегодня друзья встретились спустя два месяца после последней встречи, поэтому обоим было что вспомнить и рассказать. Чем конкретно Макс занимался, Стасу было невдомек. Последний год их объединяло крепкое пиво, автомобили и сплетни.

– А ты по привычке бездельничаешь? – спросил Макс, жуя пересоленный шпик. – Чем занимаешься сейчас? Как раньше, в Казанову играешь?

– Я не умею, как ты, сидеть в тесном улье и пахать как пчела. Ушел немного в загул, погулял, и это осточертело. В том, чем я занимаюсь, нет никакого смысла.

– А в моем занятии смысл есть?

– Несравненно больше, чем у меня, – ответил уныло Стас, почесал нос и сделал очередной глоток из бокала. – Ты пользу людям приносишь, отстраиваешь столицу.

– А ты ведешь существование дармоеда?

– Пожалуй, так и есть. Я погряз в глубокой трясине.

– Хочешь, я устрою тебя на приличное место? Дельце непыльное, а денежки капают, – попытался помочь Макс. – Ну тебе же неинтересно, тебе подавай что-то необычное, пафосное, креатив!

– Нет уж, мы сами с усами. Работу можно найти всегда, это не проблема. Вопрос в мотивации, где ее взять? – Стас театрально развел руками.

– У тебя все есть, дорогой, поэтому нет мотивации! Квартирный вопрос давно решен, родители финансируют творческие издержки, приличная тачка в наличии. Чего тебе не хватает, яхты или личного самолета?

– Это верно, от яхты я бы не отказался. Набрать экипаж из десятка журнальных красавиц и оправиться в кругосветное плавание!

– Смотри-ка, сразу пресловутая мотивация появилась.

– Еще бы! Это же не в душных казематах просиживать, дебет с кредитом сводить, а чистой воды авантюра, настоящее приключение.

Стрелки часов перевалили за половину второго. Спать пока не хотелось, приятная сытая усталость приковала грузные тела к стульям, не давая возможности пошевелиться.

Стас продолжил мысль:

– Хочется драйва, понимаешь? Настоящего адреналина, чтобы башню вообще снесло!

– А твоя игра в вечного ловеласа не приносит былого удовлетворения?

– Нет, приелось. Да и не везет, один и тот же алгоритм, одна цель, все предопределено…

– Зато сколько возможностей для маневра.

– О нет, уволь! Арсенал давно иссяк, все идет кругу, да и я периодически наступаю на одни и те же грабли, – подытожил Пастарьев.

– Так что же тебе нужно?

– Я же сказал: драйва, приключений, незабываемых острых ощущений.

– И десяток цыпочек из глянцевых журналов?

– Точно! – Стас посмотрел по сторонам, словно надеясь увидеть желанных куколок с обложки. – Ты знаешь, что мне необходимо.

Допив пиво, Макс стал искать глазами официантку в надежде в очередной раз сделать ей непристойное предложение. Знакомой девочки перед трезвым взором не оказалось, и он отказался от мечты лицезреть ее снова. С любознательным видом Макс спросил у друга:

– А сегодняшнюю счастливицу ты где откопал?

– Ты кого имеешь в виду? А, эту королеву бензоколонки… Да познакомился в каком-то клубе, не помню, где именно, обменялись координатами и сегодня пересеклись, но разошлись пути-дороги.

– Она хоть симпатичная была?

– Уж не как Вика, конечно, но и не как Столыгина Катька. Помнишь такую? Она в первом ряду на лекциях всегда сидела, лохматая, как пьяный дикобраз.

– Да, припоминаю. Ну и сравнения! – возмутился Макс. – Получается, что твоя сбежавшая невеста находилась где-то между Сциллой и Харибдой.

– Правильно, где-то посередине. Обычная среднестатистическая девочка: средний рост, лицо с родинкой, курносый носик, большие голубые глаза, упругая попка, правильная грудь. Полный евростандарт. Захотел на халяву номерок заполучить? Извини, я в порыве гнева и обиды удалил его к чертям собачьим! – ответил с досадой Стас. – Ты уж как-нибудь сам давай работай в этом направлении, мальчик. Ведь уже большой, пора остепениться, обзавестись женой, детьми. Собаку завести, например пуделя или болонку, чтобы супруге веселее было. И строить не только небоскребы, но и собственный домострой.

– Кто бы говорил, борец за чистые нравы! – ухмыльнулся Заважилов. – Ты-то когда свяжешь себя узами брака?

– Да хоть сейчас! Влюбился бы в официантку без памяти, а она в меня еще пуще. Поняли бы, что друг без друга не можем жить, пошли сразу в загс и благополучно расписались под вальс Мендельсона, – завелся Пастарьев. – Однако я и ты понимаем, что никогда я в эту дуру не влюблюсь, да и неизвестно, в кого мы втюриться можем. И не будет у нас ни свадьбы, ни загса, ни фаты, ни смокинга, ни пышного банкета – это и есть правда жизни. От нее нам полагается отталкиваться.

– Рассуждать ты мастер, а ведь придет час – отправишься под венец как миленький.

– Ну-ну, ты за кого-то меня выдать собрался? Какая забота и добродетель!

– Извини, старик, просто проецирую свои чувства. Не всегда осознаю, что делаю.

– Вот-вот, я и смотрю, не все так чисто, как хотелось бы!

– А может, мне хочется на свадьбе погулять? Ты меня в свидетели возьмешь?

– Само собой, чувак! Кого же я, кроме тебя, заставлю. Тут без проблем. Дело за малым: отыскать подходящую кандидатуру на роль драгоценной невесты, и можно с чистой совестью приступать к бракосочетанию.

Стас допил остатки пива. Голова изрядно потяжелела, и здравые мысли приходили с большим трудом. Осознав это, он риторически спросил:

– А что это мы все про свадьбы да про невест? Как на девичнике, ей-богу! Макс, ты что, из страны амазонок вернулся? Давай наш, мужской разговор поднимай. Расклеились, как бабы, позор!

И началась суровая мужская тема про автомобили, футбол и бильярд, но долго ей продлиться было не суждено.

– Интересно, а хорошенькие официантки входят в оплаченный счет? – ляпнул Макс, ища глазами прелестную нимфу в фартуке.

– Еще как входят, но не здесь и не сегодня. Ты должен подкинуть меня до дома, – разочаровал его Стас.

– Вечно ты все испортишь! А я надеялся увезти ее с собой. Видимо, не судьба…

– Не мне одному сегодня не повезло. Видишь, и у тебя праздника не получится, – откровенно злорадствовал Стас. – Что еще хорошего скажешь?

– Ничего. Буду молчать как партизан! – закапризничал Заважилов.

– Ты что, обиделся? Да ладно, я же пошутил!

– Тебя не поймешь, когда смеешься, а когда всерьез. Брось, придет и к нам когда-нибудь рассвет.

– Это точно, главное – не отчаиваться, – потрепал он друга по плечу. – Ты интеллигентный человек, зачем тебе эта пустая девица? О чем ты с ней будешь рассуждать? О летних скидках и как мухлюют бармены, разбавляя коктейли?

– Откуда ты можешь знать, что у нее внутри? – не согласился Заважилов. – Ты человек-рентген, видящий всех насквозь?

– К сожалению, никаких лучей не испускаю, просто на ней и так написано большими буквами: «Я полная дура, советую не напрягаться!». Таких я встречал не раз. Начнешь с ней за здравие, а кончишь за упокой. Гиблое дело!

– А ты когда до таких похоронных баб докатился?

– Я с них начинал, хотелось тогда чего попроще, – серьезно ответил Стас.

– И я по твоим стопам, разрешаешь? – с досадой спросил Макс. – Или ты считаешь, что я достоин лучшего и не стоит тратить драгоценное время на пустышек?

– Я тебе не советчик, просто выразил свое мнение.

– Да она мне не для философских дебатов нужна, чтобы мудрить по ночам о вечном, а для удовлетворения простых человеческих потребностей! Не в курсе, как у некоторых, а у меня с этим пока порядок. А время идет, день за днем, так пролетают года. Как говорили древние мудрецы: «Завтра, всегда завтра – так проходит жизнь».

– Я за тебя рад, но не стоит намекать на мое половое бессилие, за это можно и в глаз получить! Хотел я сегодня тому бородатому ублюдку пару раз дать с правой, да так и не решился. Кишка тонка, я обыкновенный трус, – признался Стас. – А на тебя тем более нет смысла кидаться, ты детина будь здоров, девяносто килограммов мышц! Я пока не выжил из ума, чтобы совершать подобные ошибки. Ну, перепихнешься ты с ней пару раз, а утром очнешься, посмотришь на нее и подумаешь: на кой это надо? В этот момент и приходит экзистенциальная тоска, когда ты готов подушки зубами рвать и задушить ее спящую, а потом повеситься в туалете.

– Тебе лучше меньше пить, круто тебя завернуло! Тоска, говоришь, придет? Она и так меня целый месяц держит, так что с ней я сдружился, мы друг друга отлично знаем и в обиду не даем.

К столику незаметно подошла та самая знакомая девушка. Как будто проинформированная доброжелателями о спорах вокруг ее скромной особы, она с озабоченным видом сказала, что принесла счет. Заважилов пристально посмотрел в ее наивные глаза и как мог сочувственно ответил:

– Спасибо, мы обязательно зайдем вновь. Здесь очень уютно, особенно в вашем приятном обществе.

– Непременно будем, сударыня! Не иначе как следующей ночью, – попытался спошлить Стас, улыбаясь до ушей.

– Не слушайте его, он сегодня перебрал, – извинился за друга Заважилов. – Скажите мне на прощание, как ваше имя?

– Зачем? Вы же уходите.

– А вы предлагаете остаться нам до утра, прелестная незнакомка? – гнул свое Стас. – Мы не прочь развлечься с вами! Вам кто больше нравится: я или мой упитанный приятель?

– Прекрати, Стас! Не с тобой разговаривают, – Заважилов обратился к смущенной девушке: – Он не понимает, что говорит. Меня зовут Максим, лучше Макс, а вас как величать?

– Таня. Только я ни с кем на работе не знакомлюсь, это запрещено.

– Дитя мое, мы уже познакомились! – снова вмешался Стас. – Тебя ждет выговор и вычет из зарплаты.

– Ой, а ведь действительно познакомились! Надеюсь, никто не заметил, – огляделась по сторонам напуганная девушка.

– Очень приятно, Таня! Давайте не будем расставаться навсегда? – крутил свою шарманку Максим.

– Заходите, будем рады вас видеть, у нас скидки постоянным посетителям! – как будто ничего не понимая, заученно ответила Таня.

– Танечка, ну как ты не понимаешь, что Максиму нужна ты, а не ваша замечательная забегаловка! – пояснил захмелевший Стас.

– Я работаю сутки через двое.

Заважилов и сам понял, что незамысловатыми намеками девочку не пронять, и поставил вопрос ребром:

– Давай обменяемся телефонами? Я тебе обязательно позвоню.

– Нет, что вы, у меня муж есть, и я его люблю!

– Замужем, значит, – скривился Пастарьев. – А детишки имеются?

– Что? – не расслышала девушка и наклонилась к нему поближе, еще больше обнажив упругую грудь.

– Дети, я говорю, есть? Мальчик, девочка или двойня?

– Нет, пока не планируем. Денег еле на квартиру хватает, – задумчиво вздохнула официантка, представив себя на мгновение многодетной мамой.

– Значит, жилье снимаете. А муж чем занимается, если не секрет? – спросил Заважилов, не сводя глаз со знойного тела симпатяшки.

– А это зачем? Что вы мне допрос устраиваете?

– Макс хочет предложить твоему суженому вакантное место, – сдерживая смех, пояснил Пастарьев. – Так сказать, повысить ваш базовый капитал, чтобы не тянули резину, а повышали рождаемость. Ты знаешь, сколько сейчас за второго ребенка государство платит?

– Слышала, не из деревни! Расплачивайтесь, пожалуйста, быстрее.

– Нехорошо посетителям грубить. Помнишь, как тот фильм: «Дайте жалобную книгу»? – задорно заметил Стас.

– Извините, я просто устала, целый день на ногах.

Макс предпринял последнюю попытку: встал с места, взял девушку за руку и проникновенно произнес:

– Таня, я прекрасно понимаю твои сомнения, но ты очаровала меня с первого взгляда. Я никогда себе не прощу, если тебя потеряю! Хотя бы запиши мой номер, я буду ждать твоего звонка.

– У тебя есть машина? – неожиданно оживилась Татьяна.

– Ну да, под окном вон та красная легковушка. Отсюда видно.

– Это многое меняет? – презрительно посмотрел на официантку Пастарьев.

– Решайся, нам пора прощаться. Запишешь? – настаивал Макс.

– Ладно, уговорил! – сдалась Таня. – Оставлю свой номер, график мой знаешь. Пиши СМС, вечером не звони – муж ревнивый, докапываться будет и злиться.

– Не первый раз? – спросил Стас.

Таня многозначительно промолчала. Ей редко удавалось понравиться посетителям, поэтому она не могла упустить такой шанс. О ревнивом супруге она думала в последнюю очередь. Продиктовав свой номер, она заметила косые взгляды коллег по цеху и быстро удалилась, лукаво подмигнув Максиму.

Довольные парни поспешили ретироваться. Бар опустел. В приподнятом настроении друзья сели в машину и подвели итог их скромного кутежа.

– Слушай, я забыл заплатить! – выпалил Стас, машинально обернувшись в сторону бара.

– А… Неважно, забей. Считай, что погуляли за счет заведения. Все равно придется инвестировать в нее, – ответил Макс, давя на педаль газа.

– Думаю, инвестиции будут небольшими, результат придет быстро, а отдача будет незначительной.

– И аналитик бы из тебя вышел незаурядный. Куда едем, биржевой магнат?

Стас деловито попросил подвезти его до дома, и у Макса не было шансов отказаться. В поисках любимой волны Стас остановился на «Европе Плюс», услышав знакомую мелодию неизвестного исполнителя. Так часто бывает: композиция нравится, а кто ее исполняет, особо не волнует – звучит она себе и звучит. Музыка поднимала жизненный тонус, а автомобиль мчался по мокрому шоссе, обгоняя разноцветно сверкающие щиты реклам. Они чуть ослепляли сонные глаза, но громко звучащий бит тут же приводил в чувство.

– Я люблю кататься один по ночному городу, – заметил Стас. – Сидишь за рулем, смотришь вдаль, медитируешь… Едешь будто на автопилоте, в полном ступоре – чистое сознание. Ни одной шальной мысли, лишь шум ревущего мотора под тобой. Лепота!

– Иногда ты умеешь попасть в точку.

– Особенно после крепкого пива. Не зря я в КВН играл! Мне об этом, кстати, Вика напомнила, – вспомнил недоступную красотку Пастарьев.

– Ты так легко отдашь ее этому лондонскому пижону? – задел больную тему Заважилов.

– А что я могу сделать? В конце концов, это ее выбор, – не раздумывая, ответил Стас.

– Надо как-то бороться за свое счастье!

– Бывают исключения из правил, в моем случае так и есть. Сам понимаешь, что между ними все шито-крыто.

– Жаль, какая женщина пропадает, – покачал головой Заважилов.

– Не говори! Это тебе не официанток клеить.

– Зачем прицепился к Тане? Она обычная девочка, таких миллионы. На них страна держится, а ты над ней смеешься, – встал на ее защиту Макс.

Стас недоуменно посмотрел на старого приятеля:

– Приехали! С каких пор ты стал идеализировать провинциалок? У нее на лице написано: сдай комнату. Москвичка не клюнет на тебя, ей деликатесы подавай, разные приманки, хитрости. А наша неваляшка заглотнула пустой крючок, позарившись на непримечательную тачку.

– Только прошу не хаять мою машину, а то высажу на обочине, пешком до хаты пойдешь! – возмутился Макс. – Моя принцесса новее твоей будет и пока в ремонте не нуждается.

Под шутки и прибаутки они мчались по Шоссе Энтузиастов, наслаждаясь свободной дорогой. Их железный конь чувствовал себя королем, точнее, халифом на час – пока не наступит будничное утро, и бесконечный караван тысяч ревущих скакунов не отправится в путешествие по городскому лабиринту.

От накопившейся усталости Стас медленно смыкал веки, просыпаясь лишь на крутых поворотах. Неприлично широко зевнув, Макс жадно облизал губы, представляя свидание с Таней.

– Ты будешь ей звонить или пошлешь черту? – поинтересовался Стас.

– Позвоню на днях, пока не забыла, – равнодушно ответил Заважилов. – Приглашу на чашечку вечернего кофе.

– Забавно будет увидеть твое разочарование. Экзистен… экзистенциальная тоска, – язык у Стаса заплетался. – Доедем, и я сразу в кровать, даже раздеваться не буду, плашмя упаду и усну мертвым сном. Слушай, как ты в таком ритме живешь? Тебе же ни свет, ни заря вставать.

– Привычка – вторая натура. С утра на объект, покемарю пару часов, прозвенит будильник, я в душ и на выход. Адаптироваться несложно, если нужда к стенке прижмет. Труба зовет, и поехали!

– Ты герой труда. Я так не смогу, – Стас почесал затылок.

– Ничего удивительного, полгорода так живет, никто пока не умер, апокалипсиса не случилось.

– На кой это рабство? Я могу дрыхнуть весь день, так что из пушки не разбудить, и никакая труба не позовет в поход, – похвастался Стас. – В положении вольного художника есть несомненные плюсы, как ни крути.

– Плюсы везде есть, если внимательно поискать, но праздное существование до добра не доведет. Не за горами личностная деградация и ее каверзные последствия.

– Мне суждено превратиться в обезьяну? – спросил Стас и скорчил рожицу, изображая макаку. – Когда я стану славной безобидной обезьянкой, ты возьмешь меня на попечение? Я постараюсь прилично себя вести, не гадить, где попало, и не совращать твоих самок.

– Главное, чтобы ты молчал. Здорово, что обезьяны не умеют говорить, – серьезно заметил Макс.

– А я буду говорящей обезьяной!

– Тогда я продам тебя богатой вдове, и ты будешь скрашивать ее одинокие вечера, рассказывая о занимательных любовных похождениях в период весеннего гона.

– В обезьяньем царстве любовь по сезонам крутят?

– Вроде бы так говорили в передаче «В мире животных», – просветил друга Макс.

– Тогда я не хочу быть обезьяной, – сделал вывод Стас. – Гораздо лучше, когда гон круглый год идет.

Тем временем они доехали до родного района. Миновав несколько перекрестков, Макс свернул в тихий переулок. В редких окнах горел свет. Сонные припаркованные машины молчаливо приветствовали подъезжающий «Nissan».

Обогнув несколько высоток, Макс въехал в темный двор и притормозил у последнего подъезда, где жил человек-обезьяна с соседнего сиденья. Стас с любопытством осмотрелся, будто попал сюда в первый раз. Ослепляющие фары мгновенно потухли, и авто превратилось в очередного истукана, которые неподвижно стояли по всему периметру двора. Обменявшись крепким рукопожатием, Макс включил зажигание и дал задний ход, освещая цветочные клумбы.

Словно зомби, Стас молча проводил взглядом удаляющийся автомобиль, сплюнул и подошел к подъезду. На автомате набрал код, дверь послушно отворилась, и усталый гуляка направился к лифту. Нажал кнопку, сверху тут же послышался металлический скрежет – грузовой лифт нехотя спускался вниз. Секунды ожидания тянулись на удивление медленно. Стас уставился перед собой стеклянными глазами, готовый упасть от усталости. Лифт медленно приехал на первый этаж, двери раскрылись. Стас с облегчением шагнул внутрь, держась за стену, и нажал десятый этаж. Огни на циферблате последовательно сменяли друг друга. Этаж за этажом оставались внизу, приближая к заветной цели.

Вдруг лифт резко дернулся и остановился на седьмом этаже.

– Что за черт! – выругался Стас. – Мне бы повыше.

Сверху раздался неприятный скрежет, словно кто-то бензопилой пилил крышу застрявшего лифта. Так же быстро звук утих. Лампа на потолке хаотично замигала, заставив Стаса прищуриться.

– Эй, что за дела? Я спать хочу! – раздраженно крикнул он. – Вырубите светомузыку, глаза режет!

Игра лампочек прекратилась, остался только аварийный свет. Противный скрежет возобновился.

– Кто там режет трос? – заорал Стас, глядя в потолок.

Лифт дернулся.

– Лифтер? Что за глупые шутки!

Он прекратил разговаривать с бездушным механизмом и принялся стучать ногами по стенам. Скрежет утих, и теперь шум производил только Пастарьев – удар за ударом в надежде выбраться на свободу.

– Люди! Выпустите! – не унимался Стас, пиная заглохшую кабину.

Собрав всю накопившуюся ненависть, он с разбега ударил ногой в центр створок. Будто по чьему-то велению они медленно разошлись в стороны. Перед утомленным взором Пастарьева предстал невысокий и на редкость смешной мужичок лет сорока пяти в серой пижаме и с авоськой в левой руке. Казалось, он сам не понимает, где находится, и растерян не меньше Пастарьева.

Незнакомец с удивлением обратился к застывшему в оцепенении Стасу:

– Что вы стучите? Вот кто ломает лифты! Я сообщу в ЖЭК, будете оплачивать ремонт!

От неожиданного обвинения Стас окончательно протрезвел и быстро выбрался из железной клетки.

– Извини, папаша! Рад тебя видеть. Ты выпустил меня? Я думал, до утра проторчу.

– Вы пьяны, молодой человек, вот и накуролесили. В следующий раз будьте аккуратнее!

– Вы случайно не лифтер? – спросил Стас, с любопытством изучая незнакомца.

– А что, похож? – усмехнулся странный мужчина.

– Я бы не сказал. Вы тут живете? Что-то я раньше вас не встречал. Или в гости к кому приехали?

– Можно сказать и так. Погостить, точно! – обрадовался его прозорливости незнакомец.

– А куда вы, извините за нескромный вопрос, в пижаме собрались? В супермаркет? У нас в округе нет круглосуточных магазинов.

– Что вы, я не полный идиот, чтобы отправиться за покупками в таком виде!

– Так куда же вы, если не секрет? – не унимался Стас. – Погулять по ночному городу?

– Именно. Вы очень догадливы, – закивал странный господин, размахивая пустой авоськой. – Нет ничего лучше, чем просто побродить по пустым улицам, встречая рассвет. А вы, я так вижу, отгуляли свое. Что за повод? Свадьба лучшего друга или юбилей любимой тетушки?

– Скорее второе. Почему я вас раньше не видел?

– Можно подумать, вы знаете всех соседей! – занервничал незнакомец. – Даю голову на отсечение, вы даже на лестничной клетке никого не знаете. Сидите в своей конуре и не высовываете носа. Вам наплевать, что творится за дверью. Каждый день видите одни и те же лица, но вам в голову не придет поздороваться. Вы вообще не замечаете ничего дальше собственного носа. Желаю вам как можно незаметнее добраться до своей лачужки, закрыть засовы и сидеть в четырех стенах, не высовываясь!

– Достаточно, не надо демагогии, – остановил разошедшегося типа Стас.

– Как будет угодно. А к кому я приехал, вас, естественно, не касается! Мне пора, скоро совсем рассветет, – промолвил он, заходя в лифт.

Пастарьев окончательно понял, что ничего не добьется от разговорчивого безумца.

– Удачно вам погулять, – насмешливо произнес он, окинув взглядом вызывающий внешний вид незнакомца.

– А вам советую как следует выспаться!

– Никак не доберусь до любимой кровати. А вы не показывайтесь ментам, каретам скорой помощи и социальным работникам, а то вас загребут в обезьянник или в Институт имени Сербского на экспертизу, – сочувственно посоветовал Стас, потирая глаза. – Не каждый день натыкаешься в подъезде на человека в пижаме. Как вас зовут?

– Мы больше не встретимся, к чему вам мое имя?

– Буду рассказывать знакомым эту историю, – Стас хитро прищурился.

Смешной человек взял паузу и многозначительно произнес:

– Дядя Ваня. Просто и лаконично.

– А я Стас. Вы как из чеховской пьесы!

– Да, так сказать, родом из классики, – саркастично усмехнулся он.

– Не удивлюсь, если по дороге встречу трех сестер.

– В этом мире случается и не такое, – таинственно произнес дядя Ваня. – А вы не в курсе, где здесь цирюльника можно найти? Оброс совсем, побриться страсть как охота.

– На соседней улице салон красоты, – растерянно ответил Стас. – Я его не посещал, у меня личный стилист имеется, но для вас в самый раз, и по деньгам недорого.

– Отлично! А деньги… Я забыл захватить эти всесильные бумажки, без них в этом городе не прожить. Одолжите сколько не жалко, я через соседа верну.

Стас пошарил по карманам и обнаружил пачку купюр. Обрадовавшись неожиданной находке, он отсчитал полторы тысячи и протянул дяде Ване:

– Возьмите, этого хватит. Никогда не давал в долг малознакомым людям. Я сегодня очень добрый, или просто нет сил сопротивляться.

– Сердечно благодарю! Это даже лишнее. Знаете, мы все когда-то делаем в первый раз, – засуетился мужчина, пряча деньги за пазуху.

– А зачем вам сумка, если не в магазин собрались?

– На рынок поеду, там у меня свояченица мясом торгует. Она угостит дорогого гостя как следует, приготовим мясо по-французски. Пальчики оближешь! Ну, я поехал, Станислав. Спокойной, извините за каламбур, оставшейся ночи.

– Счастливо! О деньгах не беспокойтесь, я тоже много кому должен и всем прощаю, – успел сказать Стас перед тем, как странный субъект поехал вниз.

Дядя Ваня исчез так же внезапно, как и появился. Стас застыл в раздумьях, пытаясь понять, кто бы это мог быть. Не став снова играть с судьбой, он пошел пешком до десятого этажа. Тяжело передвигая ногами, словно осьминог-инвалид щупальцами, Стас каждым позвонком ощущал, как он дико перенапрягся и устал за сегодняшние сутки. Наконец последняя ступенька осталась позади. Изнемогая от бессилия, Стас доплелся до лакированной коричневой двери. Два поворота ключа, и он дома. Завалившись в квартиру, он включил свет, стащил пыльные ботинки, запустив их в разные углы просторной прихожей, кинул ключи на тумбочку и пополз в направлении спальни.

Перед тем как кинуться на кровать, Стас умылся и зашел на кухню выпить воды. Он удивленно посмотрел на кухонный стол. Обычно в квартире царил творческий беспорядок, однако перед глазами предстала поистине душераздирающая картина: стол был завален объедками, на плите красовалась груда кастрюль, а духовка была открыта, зияя черной дырой и распространяя запах гари и паленого пластика. Стас никогда бы не догадался, что его духовка столь гигантских размеров. Он заглянул внутрь и отвернулся. Недоумевая, Стас почесал затылок и сделал логичный вывод, что физически не мог испортить столько продуктов при самом неистовом приступе голода, а духовкой вообще никогда не пользовался. Здесь явно орудовала банда оглоедов. Затем он открыл холодильник и громко присвистнул: кроме круассанов, банки сгущенки, недопитого энергетика и нескольких красных яблок внутри был только спертый воздух.

Достав энергетик, Стас с грохотом закрыл холодильник и сделал глоток. Сморщившись, он подошел к раковине и с отвращением выплюнул шипучку, запустив банку в угол. Мусорное ведро переполнено – это привычное обстоятельство. Он достал граненый стакан, налил из графина воды и залпом опустошил его.

После утоления мучительной жажды Пастарьев раздосадованно воскликнул:

– Уроды! Кто сожрал мой недельный запас?

Не получив ответа, удрученный Стас решил проверить, не обчистили ли его по полной. Поставив стакан на заваленный мусором стол, он зашел в гостиную. К счастью, нетронутые золотые запасы пылились в шкафу. Пересчитав наличные, он со спокойной душой отправился в спальню, стащил с себя галстук, на ощупь добрался до любимой кровати и плюхнулся на нее прямо в одежде. Почувствовав рядом что-то теплое и живое, Стас рефлекторно отскочил в сторону.

В кровати кто-то зашевелился. Стас включил лампу, протер изумленные глаза и увидел ворочающегося парня.

Тот тоже не ждал посетителей. Он поднял голову, прикрываясь рукой от света, покосился на Стаса и как ни в чем не бывало сказал:

– Здорово! Что, не мог утром прийти? Я собирался как следует выспаться.

– Ты кто? Как тут оказался? – гневно заорал Станислав, готовясь к смертельной схватке с предполагаемым противником.

– Расслабься! Вижу, и ты не в духе. Ляг, отдохни. Хочешь, я подвинусь? – миролюбиво продолжал незнакомец, непонятно каким макаром оказавшийся в его спальне.

– Ты в своем уме? Это моя квартира! Убирайся по-хорошему. Я тебя в тюрягу засажу!

– Я знаю, что это твоя лачуга, не надо кипятиться. Я у тебя в гостях. Мы подружимся, я вижу, ты славный малый! – спокойно парировал паренек.

– Как ты сюда забрался? У тебя есть ключи?

– Нет, все намного проще и одновременно сложнее. Это долгая история, сейчас ты не в состоянии ее воспринять, – зевнул загадочный квартирант.

Пастарьев сел на пуфик, стоящий напротив кровати, и схватился за голову:

– Не ночь, а полнейший дурдом! Я понимаю, лифт сломался, бывает, маразматик в пижаме попался навстречу, но чтобы в собственной спальне застать мужика – это слишком.

Парень покивал в знак согласия и иронично заметил:

– А ты бы хотел обнаженную телку в постели застукать? Не повезло!

– Слушай, мне по барабану. Никого не надо, я хочу побыть один. Слезай с кровати, а то забрался в грязной одежде, как у себя дома! Даже мои приятели такого себе не позволяют.

– Извини, я же не специально. Тем не менее, я чувствую: ты хороший человек.

– С чего ты взял? – скептически покосился Стас.

– Мне везет на приличные места телепортации, никогда не оказывался в опасном для себя месте.

В легком ступоре Стас уставился на собеседника. Тот не спеша встал с кровати и пересел в бордовое кресло напротив занавешенного окна. Парень выглядел незамысловато: среднего роста, худощавый, побритый почти наголо а-ля дворовый гопник. К такому выводу и пришел бы Стас, если бы не интеллигентное выражение лица незнакомца и большие зеленые очки с резиновой лентой, плотно обтягивающей череп. Оранжевая футболка с непонятными надписями, похожими на арабскую вязь, синтетическое трико с карманами и подтяжки довершали оригинальный прикид нахала. Носков у него не водилось, босые ноги были обуты в летние кожаные шлепанцы. В общем, подобных шутов Стас видел лишь на маскарадных вечеринках в ночных клубах или на гей-собраниях, куда иногда попадал по ошибке.

– Что уставился? Нравится мой костюм? – спросил паренек, поправляя на курносом носу очки.

– Да, видок у тебя тот еще. Ты где сегодня ошивался? Ты же натуральный фрик. Колес объелся и завалился на чужую хату!

– Я долго путешествовал, а колеса мне не нужны, я на своих двоих брожу, – оптимистично ответил паренек и зевнул.

– Где путешествовал? И что ты там говорил насчет телепортации? Ты точно ничего не наглотался? – засыпал его вопросами Стас.

– А, ты об этом… Я гулял то там, то здесь, во многих местах бывал, многое видел, разное чувствовал.

– Точно наркоман! Не хватало мне проблем с законом. Ты до сих пор под кайфом. Собирай манатки и проваливай! Считай, что мы друг друга не видели, – воскликнул Пастарьев, резко вставая с пуфика.

– Успокойся, Стас, ты так ничего и не понял! – произнес чудак.

Услышав свое имя, хозяин квартиры напрягся еще сильнее и стал судорожно вспоминать, откуда паренек мог его знать.

– Ты знаешь меня? Естественно, если в квартиру залез, то и хозяина знаешь, правильно? Кто ты такой вообще?

– Андреас. Андреас Райс, если быть точным, – наконец представился незнакомец.

– Так ты не местный, из Прибалтики? – блеснул Стас широтой географических познаний. – То-то я вижу, странный и ни черта не понимаешь!

– Я понимаю намного больше, чем тебе кажется.

– Тогда колись, как здесь очутился? Сейчас мое терпение лопнет, я позвоню куда надо, и тебя заберут строгие дяди в фуражках! – терял последние капли рассудка Стас.

– Станислав, не нужно лишних свидетелей, я здесь инкогнито. В мои планы и встреча с тобой не входила.

– Извините, господин ревизор, за маленькую провинность, это случайность! – засмеялся Стас и плюхнулся обратно на пуфик. – Ты, я полагаю, в бегах?

– Что-то вроде этого, – серьезно ответил Андреас. – Ты почти угадал.

– Отлично, а от меня тебе что надо? – взмолился Стас и подвинулся ближе к прибалтийскому гостю. – Как там погодка в Латвии?

– Какая Латвия? Я там не бывал. Ты скажи, друг любезный, где я сейчас нахожусь и какие у вас приблизительные временные параметры? – спросил Андреас, доставая из кармана трико стильный кожаный блокнот.

– Ты у меня дома, дорогой. Испоганил постельное белье! – сообщил Стас.

Андреас начал было записывать, но перестал, снова поправил очки и важно сказал:

– Это я не внесу в протокол. Ты можешь глобальнее выразиться? Я понимаю, что нахожусь не в крестьянской конюшне на хуторе батьки Махно.

– Спасибо, что оценил мое убранство! Сегодня пятница, на часах четыре утра, а некоторые очень сильно хотят спать, понимаешь намек?

Андреас сделал пометку в блокноте:

– Подожди, не до тебя сейчас. А глобальнее?

Стас успел окончательно убедиться, что этот тип не в своем уме. Собравшись с мыслями, он добавил:

– Это Москва, товарищ, столица нашей родины, Российской Федерации. Планета Земля, Солнечная система какой-то там галактики. Еще глобальнее?

– Ты что-то еще знаешь? – с серьезным видом спросил Райс, записывая координаты дорогой ручкой. – По-моему, ваши познания на этом исчерпаны.

– Мы дети Вселенной, которая всегда расширяется, – начал рассуждать Стас. – Прикинь, мы сидим с тобой, болтаем, а расстояние между мирами увеличивается в супергеометрической прогрессии. Это же уму непостижимо, верно?

– Ну-ну. А какой у вас год, имеется летоисчисление?

– От Рождества Христова?

– Пусть будет так, меня устроит эта система координат.

– Сейчас 2010 год, человечество на грани вымирания.

– Серьезно? – Андреас поднял кверху густые брови, протоколируя сказанное.

– Шутка! – хлопнул в ладоши Стас. – А ты уже испугался? Так ты с Луны свалился или с альфы Центавра прилетел?

– Нет, как видишь, скафандра у меня нет. Я, так сказать, по соседству обитаю.

– И на гуманоида не похож, такой же, как я, гомо сапиенс. Человек человеку друг, правда? – иронизировал Стас, разглядывая пришельца.

Андреас усердно чертил в ежедневнике одному ему понятную схему.

– Судя по нынешнему пространственному континууму, вы вряд ли знаете больше, – заключил он. Захлопнув блокнот, он убрал его в карман штанов, встал с кресла и командным голосом произнес: – Пойдем на кухню, промочим горло, и я попытаюсь кое-что объяснить.

– Не ты ли хозяйничал в моем холодильнике, устроил фуршет и слопал продукты?

Андреас виноватым тоном признался:

– Я был очень голоден. Перемещения, которые я совершаю, очень сильно отражаются на аппетите, я готов опустошить продовольственный таворняк.

– Какие перемещения? Ты что имеешь в виду?

– Перемещения в пространстве и времени.

Стас недоверчиво уточнил:

– Ты путешествуешь из прошлого в будущее и наоборот?

– Нет, суть намного сложнее. Как бы тебе объяснить… Собственно говоря, я перемещаюсь из одного измерения в другое.

– И давно ты этим занимаешься?

– Точно не считал, но довольно приличный срок.

– Бред! Ты вроде в здравом уме, а несешь такую ахинею, что уши вянут.

Не слушая его, Райс прошел на кухню и осмотрелся:

– Как ты думаешь, как я оказался у тебя? Есть мысли на этот счет?

– Зашел снаружи, всего делов!

Андреас снисходительно взглянул на глупца и ткнул в плиту. Стас посмотрел на нее и обиженно пробормотал:

– Это моя финская плита, зачем ты ее так раскурочил? Пироги пек в мое отсутствие? Всю духовку разнес к такой-то матери!

– Ты близок к истине, друг мой, однако я против мучного.

– А что ты там делал?

– Я появился из духовки. Непостижимым образом часто именно она является единственным порталом.

– Чего? Из духовки? – покрутил у виска Стас, отойдя подальше от нового знакомого.

– Понимаю, звучит глупо, но это факт.

Стас подошел к плите, заглянул внутрь и засунул в духовку руку. Пальцы быстро нащупали дно и стальные стены. Пошарив рукой, Стас выпрямился и уверенно заявил:

– Ты хочешь, чтобы я поверил в эту чушь?

Андреас невозмутимо достал из холодильника яблоко, сел на табуретку и парировал:

– Мне не важно, веришь ты или нет, но других версий своего появления я придумать не в состоянии.

– Но как ты там уместился?

– Никак. Я вылетел оттуда, как хлеб из тостера. Ты почувствовал, что внутри тепло, будто ее разогрели?

Стас пожал плечами и, закрывая духовку, нехотя признал объективный факт:

– Есть немного, но это ничего не доказывает.

– Зачем ее захлопнул? Пусть остывает! – озабоченно приказал Андреас. – Она сломаться может, а ведь тебе пригодится, будешь мясо тушить.

– Закрыл, чтобы другой архаровец наружу не вылез.

– Это не поможет. Я, когда вылетал, головой ее открыл, даже шишка образовалась, смотри! – пожаловался Райс и показал бугорок на лбу.

– Просто шел, запнулся и плюхнулся вниз головой, а теперь рассказываешь всякие небылицы о своем чудесном появлении.

Пришельцу надоело доказывать очевидное, и он заметно напрягся:

– Станислав, ты живешь в мире, где каждый норовит облапошить другого, и не привык верить на слово. Я тебя отлично понимаю и искренне сочувствую тебе, но помочь ничем не могу.

– Нет, ты считаешь, я похож на идиота? – воскликнул Стас. – Естественно, полный идиот, раз выслушиваю в четыре часа утра бред сивой кобылы от полоумного наркомана!

– Ты сам ответил на свой вопрос, – резюмировал Андреас. – Но не кипятись, расскажи лучше, что у вас в городе есть примечательного, куда можно сходить, какая культурная программа?

Не выдержав душевных нагрузок, свалившихся на него за последние сутки, Стас сел на пол, облокотившись на кухонный стол. Андреас последовал его примеру и принял аналогичную позу. Повисло томительное молчание, лишь монотонное гудение старого холодильника заполняло образовавшийся вакуум.

Стас старался не замечать расположившегося рядом пришельца. Андреас снова достал блокнот и принялся изучать записи, тихо шурша бумагой. Минут десять мужчины играли в молчанку, пока у Стаса не затекли ноги. Он поднялся и подошел к раковине, чтобы освежиться.

– Тебе лучше? Привыкай, я мало от тебя отличаюсь, – устало произнес Райс. – Вижу, я успел тебе надоесть. Долго утомлять тебя своим присутствием я не стану. Понимаешь, пребывание здесь, в твоем мире, лимитировано многими факторами. Чтобы путешествовать по измерениям, нужно иметь специальное разрешение.

– Что-то типа временной визы?

– Вроде того. Это один из многочисленных моментов, – раздосадованно произнес Андреас. – Но некоторые хотят остаться подольше, кому-то это даже удается. Они обживаются, заводят семьи с местными жителями и живут себе припеваючи.

– А другие как?

– Большинству не везет. Кое-кто даже забирает с собой любимых людей. Основная часть, скажу тебе по секрету, путешествует незаконно. Их отлавливают специальные люди и жестоко наказывают.

– Штраф платят или срок сидят? – уточнял Стас.

– Охотники за нелегалами не отличаются гуманизмом. Кого-то забирают навсегда, а основную массу ликвидируют на месте по приговору суда – так дешевле обходится. Деньги считают везде, это вечная аксиома. Тебя поймают, осудят и выпустят тебе мозги.

Пастарьев поежился и, нервно улыбнувшись, задал резонный вопрос:

– А ты легально здесь оказался?

– В том-то и фишка, что нет. Я гастролер вне закона, в каком-то смысле закоренелый рецидивист. Мне грозит виселица, поэтому, если поймают, труба! – проникновенно сказал Райс.

– Ты сказочник, ей-богу! А я-то, получается, свидетель и укрываю преступника. Со мной как поступят?

Андреас закрыл глаза и медленно произнес:

– Со свидетелями не церемонятся. Ты представляешь, что будет, если узнают о существовании трансизмерительных порталов в параллельные миры?

– Не представляю и не хочу. Неужели и мне угрожает опасность? Чушь! Зачем этим судьям тебя искать? Исчез – и черт с тобой! Ты говоришь, многие ошиваются здесь и счастливо живут? А судьи-то кто? – не унимался Стас.

– Ты имеешь в виду инквизицию?

– Тоже мне Средние века!

– Да, судьи жестокие, часто хладнокровные палачи, не имеющие сострадания и лишенные малейших коррупционных наклонностей. Кстати, с точки зрения нашего правосудия я опасный рецидивист, мне светит вышка от накопленных приключений и нарушений закона. Чего я только не позволял себе, ты не представляешь!

Андреас полез в карман трико и вытащил маленький металлический предмет, напоминающий мобильник. Он раскрыл его, и на цифровом табло замелькали разноцветные цифры и непонятные иероглифы.

Стас невозмутимо спросил:

– Что за хрень? В «Детском мире» купил?

Андреас сложил прибор и аккуратно спрятал на место:

– Я украл у них навигатор. С помощью него я могу очутиться, где душа пожелает совершенно бесплатно и безнаказанно.

– Я так и думал, что ты мелкий воришка, – усмехнулся Стас. – Украл что-то вроде годового абонемента на экстремальные развлечения?

– За эту шалость мне необходимо быть начеку, требуется конспирация.

Но Стас засыпал на ходу и уже не слушал его, поэтому предложил гостю отложить разговор до утра. Райс согласился. Стас направился к любимой кровати, а пришельцу предложил разместиться на кухонном диване. Протирая заспанные глаза, Райс почтительно согласился и мгновенно рухнул бревном, устало вытянув ноги.

От боли в одеревеневшем запястье Стас очнулся. Сонная дрема медленно сходила с лица. Он почувствовал, как из окна беспощадно давит полуденный жар, разогревая и без того горячее тело. Мысли кружились ураганным вихрем, не давая возможности зацепить одну из них. Обливаясь потом, Стас лежал на спине и мучительно думал, что же произошло вчера, а что сегодня ночью и как отделить сновидческие фантазии от реальности.

Многое перемешалось в его сознании: неудачное свидание, посиделки с Максом, удивительный разговор с Викторией, взбесившийся лифт, чудаковатый сосед и – апофеоз марафона – очумелый паренек в постели. Все это давило водоворотом эмоций на похмельный мозг, заставляя его путать сон и явь. Робкие попытки не приносили ни малейшего результата. Стас пришел к выводу, что пережитые события случилось во сне либо не с ним, а с кем-то другим, и то это полная чушь и неправда. Виновато крепкое пиво и длинный зык Заважилова, навешавший лапши так, что ушей не видно.

В общем, Стас готов был благополучно забыть ночные похождения и, как ни в чем не бывало, жить дальше, однако топот босых ног и аппетитный запах из кухни заставили его переосмыслить принятое решение. В доме по-прежнему хозяйничал посторонний, и сейчас он определенно не спал.

Головная боль, позывы в туалет и раздирающая горло жажда подняли Стаса с постели. Держась за спину и хромая, он поплелся навстречу запахам. Осторожно пройдя мимо ванной, он двинулся на влекущий его аромат и заглянул на кухню, мгновенно вспомнив события удивительной ночи.

– Доброе утро, точнее, день! – поприветствовал его человек, стоящий за плитой и готовящий нечто вкусное. Он обернулся и в дневном свете предстал перед Стасом во всей красе.

– Это по-прежнему я, ваш покорный слуга и по совместительству шеф-повар Андреас Райс! Помнишь такого? – сказал гость, хитро улыбаясь и помахивая ложкой перед растерянной физиономией хозяина квартиры.

– Припоминаю. Духовка, измерения… – поморщившись, напряг извилины Стас.

– Правильно рассуждаешь! Пока ты храпел, я успел сходить в магазин, купил нам продуктов, которые вчера так бестактно уничтожил, и, как видишь, готовлю поздний завтрак или ранний обед, кому как угодно, – торжественно сообщил Андреас и снова повернулся колдовать к плите.

Сладко потянувшись, Стас спросил:

– У тебя есть что-нибудь попить? Во рту пересохло.

Андреас протянул Стасу запотевшую бутылку нарзана.

– Жизнь налаживается! Который час? – спросил Стас, присосавшись к стеклянному горлышку.

– Половина третьего. Ты куда-то торопишься?

– У меня намечается романтическое свидание с одной дамой, она недурна собой. Правда, есть девочки получше, – вздохнул он, прокрутив в памяти вчерашний разговор с Викой.

– Вижу, твое сердце страдает по другой, – словно прочитав его мысли, изрек Райс.

– Ты откуда знаешь? Ясновидящий?

– У тебя на лице написано, достаточно лишь внимательно посмотреть.

– На лице? Ну да, синяки под глазами, лохматые волосы, хронический конъюнктивит, корочки на губах, безусловно, говорят о многом! – Стас взглянул на себя в зеркало и с отвращением отвернулся.

– Дело не в этом, мой друг. Я вижу в твоих глазах грусть и слабые оттенки отчаяния.

– Может, ты насквозь меня видишь?

– Не исключено. Кстати, завтрак готов, прошу к столу.

Станислав по достоинству оценил салат из свежих овощей и яичницу с ветчиной. Кроме того, на столе был йогурт, хлеб, апельсиновый сок и зеленый чай. Пастарьев гадал, что ему сперва сделать: принять душ и привести себя в порядок или приступить к трапезе? Раздумья привели его к решению: он развернулся и отправился принимать божеский вид.

Открыв кран, он несколько раз сполоснул заспанное лицо, взял с полки зубную щетку и принялся тщательно чистить зубы. Закончив гигиенические процедуры, Стас с довольным видом и поднявшимся настроением вытерся свежим полотенцем и отправился уминать завтрак, пока прожорливый Райс не слопал все до последней крошки. Как на олимпийских соревнованиях, Стас стал в максимальном темпе наверстывать упущенное. Через какие-то десять минут он догнал конкурента и сравнял результаты поглощения калорий.

Андреас первым закончил трапезу и, поглаживая живот, стал расспрашивать Стаса о предстоящем свидании и прекрасной даме его унылого сердца.

– С кем сегодня будешь встречаться? – спросил он, пристально глядя ему в глаза.

Стас прожевал и равнодушно ответил:

– Сегодня? Да одна стерва по имени Василиса, студентка из Щукинского. Будущая звезда телеэкрана, заметная личность, но не может понять, кто ей нужен: я или ее старый любовник, мелкий бизнесмен по продаже мороженого. Нет, за прилавком он не стоит – держит молочный заводик. В их отношениях наметился кризис, и, похоже, они скоро расстанутся. С ней занятно поговорить, ее не стыдно вывести в свет, она сексуальна, мила, по-актерски раскованна, но немного странновата.

– Странность – это главное ее достоинство? – уточнил заинтригованный Райс.

– Возможно, ты прав. Что нас привлекает в женщине? Лично меня в первую очередь некая пресловутая тайна, манящая неизвестность, какой-то запутанный ребус, который очень хочется разгадать.

– А когда загадка разгадана, что-то меняется в твоем восприятии?

– Лучше бы не разгадывать ее никогда, так стимулируется влечение, – Стас замер, как будто припоминая, кого он успел разгадать, а кто так и остался недосягаемой тайной.

Андреас возобновил допрос:

– Когда ребус открыт, что дальше?

– А дальше мы отправляемся на поиски новых головоломок, и так без конца. Обнадеживает одно: чаще в женщинах подводных камней и в помине нет, сплошная tabula rasa, так что любой запал тухнет, не успев разгореться.

Незванный гость лукаво улыбнулся и заключил:

– Видимо, Василисину тайну ты не успел познать.

– Знаешь, процентов на семьдесят познал, а самые потаенные тридцать постоянно ускользают из поля зрения. Как сделать так, чтобы они открылись?

– Попробуй для начала ценить то, что имеешь.

– Думаешь, в этом вся загвоздка? Так мы далеко уйдем в тернистые философские дебри. А хочется как-то проще, чтобы не зацикливаться на краеугольных камнях, не докапываться, не искать подводные течения. Но не получается! В сознании всегда всплывает нечто важное и сугубо личное.

– Что-то важное – это чувства?

– Возможно, чувства, а возможно, и нет. К чему этот разговор? Хочешь поиграть в психоаналитика?

– Отчасти. Я лишь хочу донести до тебя простую мысль: чаще думай о своей жизни, а то жизнь будет думать за тебя, и ты можешь потерять штурвал.

– Не надо нотаций! – заявил Стас с видом непослушного ребенка. – Я большой мальчик, сам в состоянии разобраться в своих желаниях и поступках. Я анализирую, делаю выводы.

– И успешно ты разбираешься в своих желаниях? Тебя все устраивает?

– В том-то и дело, что нет! – заерзал на табурете Пастарьев и вцепился в стакан. Хотелось пить, но стакан абсолютно пуст. Андреас удачно заметил:

– Сосуд опустошен до дна – то же самое может произойти и с твоей жизнью. Посмотришь вперед, а там пустота. Обернешься назад, а там только прошлое, но и его уже нет, – таинственно произнес загадочный гость.

Стас похлопал себя по разгоряченным щекам:

– Хорошо, очень оригинальный пассаж, я оценил. А Василиса, что мне с ней делать?

– Она всего лишь маленькое звено в цепочке неслучайных событий.

– То есть ты предлагаешь мне от нее избавиться? Мне пока хорошо с ней, но я ревную ее к продавцу мороженого.

– Она обещает с ним расстаться? – Райс поставил вопрос ребром.

– Ну да, неужели я до конца дней своих буду его терпеть? – раздраженно ответил Стас. – Если честно, мне не к спеху, она же не одна на белом свете. Я не привязываюсь, есть и другие подружки. В наше время важно иметь парочку запасных вариантов на случай непредвиденных обстоятельств.

– Таким образом, ты создаешь приятную иллюзию, что ты не один и кто-то всегда есть рядом. Это великий самообман. Придет день, и твой фантом лопнет, как мыльный пузырь, забрызгав тебя пеной накопившейся лжи.

Стас встал из-за стола и отошел в угол, скрестив на груди руки:

– Зачем ты свалился на мою голову?! Без тебя гораздо спокойнее было. Ладно, благодарю, что накормил, и за заботу отдельное спасибо. Но лучше дозированно советы давать, к методам мозгового штурма я не готов, психика слабая, могу сломаться. В философских спорах участвовать люблю, но ближе к вечеру и под хорошую закуску. Ты мне ночью мозг вскрыл своим мистическим появлением, а теперь хочешь и до подкорки добраться. Умоляю, не сегодня, я к Василисе пойду закодированный!

После духовных баталий Стас уговорил себя повторно уединиться в ванной. Теплый водопад полился сверху, смывая накопившиеся волнения и воспоминания. Стас прислонился к стене и полностью отдался бегущему потоку, заменявшему усталость и томительную лень на свежесть и бодрость, которые как никогда необходимы ему в данный момент. Он взял мыло и мочалку, подаренную далекой родственницей на Рождество, и тщательно вымылся. Быстро сполоснувшись, он снял с крючка чистое полотенце и с удвоенной энергией принялся вытираться, поглядывая на часы.

– Андреас, не хочешь принять душ? Так здорово себя чувствуешь, как заново родился! – крикнул Стас, хлопнув себя по животу.

Пришелец не спешил отвечать на его предложение.

– Ты спишь? Вставай! – засмеялся Стас, находясь в приподнятом настроении.

Никакого ответа. Войдя в гостиную, он с удивлением обнаружил, что ночного гостя и след простыл. Тот исчез так же неожиданно, как появился.

– Стоило отлучиться, как потусторонний наглец смылся! – крикнул он в надежде, что Андреас где-то рядом и услышит его.

Увы, он не выпрыгнул по сложившейся традиции из духовки – гость действительно куда-то запропастился.

– Подлец! Привыкнешь к человеку, а он тебя кинет, – обратился Стас к черной дыре плиты, как будто ожидая, что оттуда, как по мановению волшебной палочки, материализуется странный очкарик.

Все усилия привлечь невидимку оказались напрасны. Лысый посланник параллельного мира отправился погулять и не удосужился сообщить, когда вернется. Стас поскитался по комнатам в поисках подсказок или объяснительной записки, а затем упал на постель и провалился в сон. В межпортальной квартире вновь воцарилось молчание.

Инквизиторы

Наступило обжигающее лучами утро. На севере Москвы в престижной новостройке на тринадцатом этаже нежилась под шелковой простыней Вика Мефилова. Она лежала на спине и вспоминала вчерашнее свидание с лондонским ухажером, неожиданное появление Стаса и свой отказ на предложение провести вечер в «Национале». Разглядывая заспанными глазами свое отражение в зеркальном потолке, Вика о чем-то напряженно размышляла.

Она никак не определится: стоит ли дальше принимать ухаживания лондонского приятеля и в скорой перспективе отправиться на Туманный Альбион, покинув родные пенаты, либо отказать настырному кавалеру, сославшись на заранее предвиденную ностальгию по родине. Он должен понять ее состояние, если она даже еще не купила билет в один конец, а тоска уже закралась к ней в душу. Девичье сердце ныло и стонало, но к окончательному решению не приходило. Натыкаясь на мыслительные препятствия, сделать важный выбор не получалось.

Многое в своей жизни она осуществляла с чужого разрешения или молчаливого согласия. Заинтересованными лицами чаще становились ее родители, до поры до времени Вика наделяла их безграничными полномочиями в поворотных моментах ее жизненного пути. Когда же мама и папа ушли с предоставленного им пьедестала, почетное место заняли другие не менее значимые персоны. Лучшие друзья, единственные подруги, несостоявшиеся женихи и бывшие бойфренды во многих ситуациях делали выбор за нее, причем часто не в ее пользу. Вика поняла это не сразу, а лишь спустя время, но в момент осознания прошлых ошибок менять их уже было слишком поздно.

Девушка с легкостью перекладывала ответственность на других. Значимые люди появлялись и исчезали из ее жизни, забирая с собой плоды совместного существования, а Вика оставалась одна без заветных презентов, но с тяжелым грузом накопившихся обид и разочарований. Когда-нибудь она должна была измениться и вступить в новую эру развития, научиться принимать решения, делать осознанный выбор и нести за него ответственность, предугадывая риск возможных неудачных последствий.

Замечательным летним утром перед ней стояла мучительная дилемма: Вика должна была сказать себе «да» или «нет». Однако соблазн красивой британской сказки и титула великосветской дамы был весьма велик. Взвесив все за и против, она до сих пор не могла озвучить окончательные слова, как бы ни желала этого. Павел обещал позвонить и узнать окончательное решение, а она все надеялась на какой-то толчок. Вика понимала одно: она основательно запуталась в неопределенности, и распутать этот клубок противоречий у нее не получится.

В детстве ее приучили быть кумиром семьи. Любящие родители потакали любым прихотям, обдумывали за нее каждый шаг и вели по ровной дороге, обходя все препятствия. Вика росла, словно в инкубаторе, в настоящих тепличных условиях без проблем, страхов и невзгод. Она с отличием окончила музыкальную школу, но играть на фортепьяно ей не пришлось. Параллельно увлекаясь конным спортом, она неудачно упала с лошади и сломала два пальца. После лечения косточки срослись неудачно, и ей рекомендовали реже напрягать пальчики, поэтому от занятий музыкой пришлось отказаться. Но Вика не расстраивалась: она знала, что в мире существует много других увлекательных занятий.

В тот период она увлеклась чтением. Любовные романы заполнили ее свободное время, бесконечный сериал о похождениях Анжелики был зачитан до дыр, а затем пришла настоящая классика. Вика пленилась Мопассаном, Буниным и Толстым, искала в букинистических магазинах коллекционные издания Стендаля, Агаты Кристи и Маргарет Митчелл. Она росла воздушной и романтичной, слегка ветреной и слегка легкомысленной – как, впрочем, многие девушки ее скромных лет. Имея склонность к гуманитарным наукам, Вика мечтала учиться на филолога. Но мама сочла, что эта профессия не несет в себе перспективы, и направила дочку в более респектабельное русло, зачислив на факультет журналистики.

В студенческую пору Вика часто влюблялась, но легко отходила, а потом уверяла себя, что это была не любовь и даже не симпатия, а секундное увлечение, жалкий самообман, ведь влюблялась она не в реального человека, а в свои фантазии и грезы. Она понимала это слишком поздно, успев вдоволь поплакать в подушку. Девушка не собиралась замуж и даже не показывала намека на серьезные отношения, пока не появился Ломз. Он был другом семьи, их познакомила мама, но идея принадлежала отцу, желавшему обустроить семейное счастье дочери, уладив и свои бизнес-интересы. И вроде бы сводничество развивалось по плану, гладко и стремительно. Ломз был старше ее, а Вика как раз предпочитала состоявшихся ухажеров, ведь и ее мама младше отца на двенадцать лет. И как бы она этому ни противилась, но целиком пошла в маму. Будучи довольно сообразительной, Вика подозревала, что отношения их подстроены, корыстны и развиваются с молчаливого согласия и одобрения заинтересованных сторон. В них не хватало искренности, всплеска, какой-то бури и природного естества. Она мечтала о другом: чтобы все было как в сказке, по волшебству, а не как в срежиссированном фильме с заранее известным финалом. И это пугало ее. Будет ли очередной дубль?..

Вика взглянула на настенные часы и поморщилась. Стрелки демонстративно показывали, что пора вставать. Потянувшись, девушка опустила загорелые ноги на пол, обула пушистые тапочки и, обреченно зевая, отправилась приводить себя в порядок. Не дойдя до ванной, она услышала, как в сумочке вибрирует телефон.

С утра пораньше позвонил Ломз.

– Доброе утро, кисуля! Не удержался, – манерным тоном начал Павел. – Я всю ночь не сомкнул глаз, думал о тебе. Не разбудил? Ты знаешь, очень обидно, что ты отказалась ехать ко мне.

– Не в настроении была, плохо себя чувствовала. У женщин бывают особые дни, когда…

– Не продолжай, понимаю! – прошептал он.

– Ты выдержал? Молодец. Не так прекрасно удовольствие, как его томительное ожидание.

– Ты сводишь меня с ума!

– И не только тебя одного, – гордо уточнила Вика.

На другом конце возникла пауза.

– Алло, тебя не слышно!

– Ты подумала над моим предложением? – возобновил разговор манерный голос.

– Ты обещал спросить в обед. Я пока не определилась.

– На что мне надеяться?

– Надеяться нужно на лучшее. Позвони позже, как договаривались. Я не в духе, не выспалась, – дерзко заявила она и бросила трубку. – Иди ты в баню!

Приняв освежающий душ, Вика оделась и отправилась в зал сушить длинные волосы. Разместившись на диване, она включила фен. Столбик термометра зашкаливал за плюс двадцать пять, поэтому много времени это не заняло. По телевизору шел прогноз погоды, диктор оптимистично обещал сохранение жары как минимум на две недели. Дождей синоптики не ждали – ослепляющее солнце и безоблачное небо будут единственными спутниками горожан на добрую половину месяца.

Высушив волосы, Вика взяла с письменного стола глянцевый журнал и принялась листать его, задерживаясь на рекламных страницах. Изучив сводки светской хроники и советы на все случаи личной жизни, она остановилась на омолаживающих процедурах, чудодейственном ботоксе и киноафише. Ей захотелось посмотреть мелодраму и расслабиться.

С самого утра раскалывалась голова, поэтому настроение оставляло желать лучшего. Вика сидела неподвижно в неудобной позе и листала журнал за журналом, одним глазом следя за событиями выпуска новостей, в котором сообщали о мировой террористической угрозе и глобальном разгуле мафиозных структур. В частности в Англии участились угрозы террора, бомбы находили в метро и торговых центрах. Все службы находятся в режиме повышенной готовности, ужесточился визовый режим, въезд и выезд из страны ограничены. В лондонских аэропортах приняты беспрецедентные меры безопасности, страна находится в тревожном ожидании возможных терактов.

Вика обнаружила дополнительный повод отложить переезд в Лондон. С помощью средств массмедиа тревога легко передалась ей, вызвав массу неприятных ощущений. Но тревога была связана не только со страхом полета – неожиданно для себя девушка ощутила смутное недоверие к чужбине. Стало страшно терять привычный мир и привычное окружение. Размышления о судьбоносном выборе обострились до предела.

Не справившись с напряжением, Вика схватила пульт и стала перебирать каналы, но везде только удручающие новости, бесконечные сериалы и бессмысленные ток-шоу. Она остановилась на пятой кнопке и стала отрешенно смотреть, как герои популярной программы обсуждают здоровое питание. Вдруг на экране появились помехи. Изображение стало пропадать, сменяясь нечеткой картинкой с полосами. Возник шум, заставивший Вику щелкнуть пультом в поисках нормально настроенного канала. Это не помогло: помехи усилились, и изображение окончательно пропало.

За стенкой послышался грохот. Звук из колонок возрос до максимума, заставив Вику закрыть уши, и вслед за этим телевизор отключился, чуть не взорвавшись. Шум за стенкой не стихал. Девушка испуганно вскочила и побежала узнать, в чем дело. Зайдя на кухню, она вскрикнула, увидев двух мужчин в пыльных черных костюмах, сидящих на полу. Один – небритый и атлетически сложенный, постарше – сидел на корточках и поправлял короткую прическу. Внешне он напоминал Микки Рурка, и, заговори мужчина по-английски, Вика наверняка попросила бы автограф. Второй – высоченный тип с выпученными глазами и грудой мускулов под узким пиджаком, как увеличенный вдвое Вин Дизель. Вика не питала слабости к подобным героям. Верзила качал лысой головой, потирая блестящий лоб.

Вика застыла в оцепенении. Суровые мужчины, словно сделанные из стали и напоминающие героев кримнальных новелл, заметили ошарашенную хозяйку. Лысый амбал принял вертикальное положение и с вожделением уставился на нее, раздумывая, что предпринять.

Первый громила покосился на застывшую девушку, насупил брови и, протяжно зевнув, устало сказал:

– Мы на месте, Флип. Разберись со свидетелем.

Вика только успела промолвить:

– Вы кто? Воры? Забирайте все, только не убивайте меня! Не убивайте!

Верзила по имени Флип подошел к ней вплотную и, покачав бритым черепом, засмеялся:

– Нет, крошка, мы по другому вопросу.

Не дав ей опомниться, он ударил беззащитную девушку огромным кулаком в переносицу, отчего Вика мгновенно потеряла сознание и рухнула на кафель.

– Хороший удар, Флип. Вижу, ты стараешься.

– Спасибо, комиссар Мурский! Мне не зря платят мои кровные.

– Учти, если мы удачно выполним миссию и добьемся успеха, тебя ждет премия и повышение по службе.

– Рад стараться, Михаил Николаевич!

– Не обольщайся, трудности впереди, – заметил Мурский и окинул беглым взглядом комнату. – Нам снова досталась приличная квартирка, и, как всегда, плиту разнесли. Ты не ушибся, Флиппер?

– Есть немного. Шишка будет, пятак бы приложить, авось пройдет, – пожаловался гигант, демонстрируя ушиб.

– Она уже есть, так что поздно искать пятаки. А мне повезло, вылетел и угодил в твое мягкое пузо. Только слегка прическу помял, а в целом без последствий.

– Вечно вам удается удачно приземлиться!

– Это, прежде всего, многолетний опыт, мальчик мой, – похвастался Мурский. – Когда ты достигнешь моего уровня, то научишься обходиться без шишек и синяков. Но до этого тебе далеко, пока учись, сынок. Теперь осмотри территорию. Нет, сначала прибери дамочку, некрасиво она распласталась. Эх, очень некрасиво! А девица ничего себе, не всякий раз так нарвешься, – оценил Мурский, жадно разглядывая лежащую в причудливой позе Вику.

Флиппер взглянул на беззащитное женское тело и, звучно шмыгнув носом, согласился с начальством:

– Хороша баба, у нас таких днем с огнем не сыщешь. А я ей с правой в лоб и в нокаут!

– Проверь, ты убил ее?

Амбал наклонился к беззащитному телу и проверил пульс. Убрав руку с тонкой девичьей шеи, он повернулся к Мурскому и, оскалив пасть, отмахнулся:

– Жива пока, спит… Слабо вдарил, скоро очнется. Контрольный сделать?

Мурский присел на корточки, повернул к себе неподвижное личико и нежно погладил ее по волосам:

– Не стоит, обойдемся без лишней крови.

– А если она очухается и поднимет визг?

– Прикончить ее ты всегда успеешь.

– Это раз плюнуть! И все же хочется сейчас выпустить ее душонку, – не унимался Флиппер.

– Уймись! Не хочешь же ты проблем с местными властями? Нам предстоит ликвидировать лишь нескольких незаконных гастролеров, проверить лицензии ряда гастарбайтеров и незаметно убраться восвояси. Здесь, понимаешь, не Средние века, чтобы шашкой махать направо и налево. Мы с тобой приземлились тайно, и, прямо скажем, сами не в полной безопасности.

– Это почему? – недоумевал Флиппер. – Мы – инквизиция, закон. Нас боятся как огня! Разве не так?

– Так-то оно так, но мало кто хочет быть повешенным в родных краях или ликвидированным на месте, – пояснил Мурский. – Есть отдельные экземпляры, которые с легкостью замочат тебя первым, лишь бы продлить время незаконной свободы. Когда человек доведен до предела, он готов на все.

– Так и на нас идет охота?

– Вполне вероятно. Об этом иногда докладывают. Не зря некоторые экспедиции инквизиторов не возвращаются назад.

– Может, они просто дезертировали?

– Если бы. Ты будто только с учебной скамьи! – усмехнулся Мурский. – Их находят мертвыми твои же коллеги. Тебя могут отправить на тот свет в любой момент. Здесь каждый за себя, а охотник и жертва часто меняются местами.

– Понятно, шеф. Буду начеку! – Флиппер сплюнул и достал из-за пазухи пистолет, проверяя боеготовность.

– Осмотри другие комнаты, – приказал Мурский. – Подними девчонку и отнеси ее на кровать. Она проснется и подумает, что это был дурацкий сон. А если не подумает, то хотя бы поспит не у раковины.

– Откуда такая забота к свидетелям? – удивился Флип, приступая к выполнению приказа.

– Нужно быть добрее, особенно к слабому полу. Я уже жалею, что ты ударил эту милашку. Познакомились бы, пообщались, а ты взял и испортил лицо нашей очаровашке.

Флиппер отнес Вику на кровать и, изучив место приложения чугунного кулака, весело сказал:

– Синяка нет, ссадины нет, никаких следов насилия. Я же ей слабо втащил, как ребенку!

– Это хорошо, ты не прогадал, – обрадовался Мурский и отправился осматривать достопримечательности Викиного жилья.

Парочка обошла каждый угол, порылась в столах и ящиках, оценила женский гардероб, покоящийся в шкафах и комодах.

– Поищи бабки! – приказал босс.

Флиппер охотно стал проверять содержимое полок в надежде наткнуться на спрятанные сбережения. Но Мурский направил энергию подчиненного в более полезное русло:

– Где ты ищешь, болван? Посмотри в столе, в сумочке. На стенах картины висят, есть шанс найти тайник или сейф. Поторопись, времени в обрез!

Напарник принялся рыться в ящиках. Выкинув гору бумаг, он достал из нижнего ящика кожаный кошелек, расстегнул молнию и вытащил толстую пачку хрустящих банкнот. Мурский выхватил у Флиппера деньги и на вес прикинул количество:

– Если подсчитать, неплохой куш!

Компания присела в кресла и стала обдумывать план действий. Мурский никак не мог определиться, с чего им начать:

– Так, кто у нас на очереди?

Из кармана черного пиджака Флиппер вытащил сложенный в несколько раз список разыскиваемых лиц. Разложив его, он стал изучать многочисленные фамилии беглецов и незаконных гастролеров, подчеркивая красным фломастером отдельные имена.

– Что ты копаешься, есть кто-нибудь?

Флиппер оторвал взгляд от списка:

– Да, шеф, здесь много разыскиваемых мерзавцев, но они так разбросаны, что непонятно, кто находится к нам поближе.

– А ты в курсе, где мы находимся?

– По-моему, это Москва, здесь скапливается большинство криминальных элементов трансизмерительных путешествий.

– Верно. А ты здесь впервые? Знаешь город?

– Никогда тут не был, а что? – растерянно уставился в список Флиппер.

Мурский развел руками и торжественно сообщил:

– Здесь около пятнадцати миллионов душ, сынок! Это один из самых густонаселенных муравейников, где мне доводилось появляться.

– Поэтому сюда и стекается разная дрянь! Легче лечь на дно, это и ежу понятно, – сострил верзила.

– Да, беглецов завались, а ликвидировать их сложно.

– И как вы тогда действовали?

– В каждом измерении у нас есть свои представители, завербованные инквизицией. Это бывшие нелегалы, заключившие с нами договор о сотрудничестве. Ты деревня! Где проходил стажировку?

– В Северной Африке, мэтр, а что? – покраснел амбал.

– Тебя, видимо, зря повысили до европейского континента. Любой агент интеризмерительной инквизиции знает: договор с бывшими гастролерами состоит в том, что они за покровительство закона в нашем лице и символическую плату следят за материализацией разыскиваемых путешественников и доносят нам об их местоположении. Это в школе, между прочим, проходят. Понятно?

– А-а-а, вспомнил! В Египте нам объясняли, просто я не въехал сначала, – Флиппер виновато пожал плечами.

– В Египте вы кого вербовали, верблюдов? Там один гастролер на тысячу квадратных километров.

– Кто-то из хранителей пирамид, короче говоря, древние старцы. Толку от них мало – они целыми днями сидят на солнце и курят гашиш, но зато для проформы служат внештатными сотрудниками, начальство не придерется.

– И долго ты там службу нес?

– По земному времени два с половиной года, не считая отпуска в родном измерении, – с ностальгией произнес Флиппер.

– А какого черта тебя сюда перевели? Там экзотика, романтика, халява, в конце концов.

– Я умудрился перевыполнить план по ликвидации! – гордо заявил лысый напарник.

– Похоже, ты чаще занимался практикой, чем теорией, – резюмировал Мурский.

– О да, мэтр, я практик до мозга костей!

Мурский в этом ни капли не сомневался.

– Ладно, кончай понты, давай поищи-ка, кто может находиться поблизости, – дал указание босс, ослабляя галстук. – Как здесь душно, даже нет кондиционера.

– Не говорите, я сам потом изошел. У меня лоб блестит, как в масле, – закивал Флиппер, достал носовой платок и вытер лицо. – Полюбуйтесь, нашел нескольких ублюдков. Они прячутся и ждут участи.

Шеф оживился и подсел поближе к верзиле. Флиппер стал водить пальцем по длинному списку, произнося каждого кандидата на выбывание:

– Мистер Тополин – обитает где-то на юго-западе. Чем занимается, неизвестно, но ни в чем не нуждается. Хотя, в принципе, он в законе… Да, он с лицензией. Вероятно, ошибка. Еще… Ага, вот: гражданка Груздева, замечена на продовольственных рынках, возможно, продавщица или уборщица. Далее Аркаша Чилкин…

– Этого я отлично знаю. В былые годы гонялся за ним по десяткам измерений, но, подлец, волею случая он успевал спастись! – потер руки Мурский.

– На этот раз ему крышка, я повешу его на первом столбе, – пообещал Флиппер, не отрываясь от листка.

– На сей раз чем он занимается?

– Аркаша? Разнорабочий или безработный, живет за счет случайных заработков. Дальше гражданка Филина, пенсионерка из Митино. Лихая бабуля, ей бы сидеть на печи и ждать смерть с косой, а она в бегах! Умалишенная, смерть к ней придет раньше, чем она думает, даю честное пионерское.

Флиппер перевернул листок и принялся старательно подчеркивать оставшихся беглецов.

– А гастролера по имени Андреас Райс в списке не значится? – напряженно и с заметной опаской спросил Мурский.

Изучив вдоль и поперек измятый листок, Флиппер ответил:

– Нет, такой отсутствует. Важная птица?

– Вроде того. Впиши его немедленно, по всем прогнозам он должен быть в этой преисподней. Как он миновал твой список? Это невозможно! Этот подонок несколько лет гуляет где ему взбредет, не оплачивая ни копейки, без лицензии и с украденным навигатором, – угрюмо процедил шеф.

Флиппер сдернул коричневый галстук и удивленно спросил:

– А где он взял табельный аппарат? Им пользуется только инквизиция.

Мурский поднял брошенный галстук и запустил им в круглую морду Флиппера:

– Не раскидывай вещи, я же сказал – без следов!

– Извините, Михаил Николаевич, – Флип смял галстук и затолкал его в карман брюк.

– Где спер? У нас и украл, у меня лично! – рявкнул комиссар, стукнув что есть мочи кулаком по стене.

От неистового возмущения Флиппер открыл рот:

– Вот сукин сын! Это же последняя статья! Мы вправе без суда и следствия эту гниду прикончить, как бешеную собаку.

– Естественно! Но пойди найди прохвоста.

– Я бы с удовольствием на него посмотрел, мэтр! Облапошить вас и стащить навигатор… Такого в моей практике не случалось!

– Возможно, ты увидишь его, – заключил Мурский. – Интуиция подсказывает мне, что Райс наверняка рядом. Нам обязательно повезет, иначе экспедиция обречена на провал.

– Так, значит, он наша главная цель? – спросил Флиппер, пряча список смертников и вытирая пот носовым платком. – Поймать его – дело чести. Стащить межизмерительный навигатор – это беспредел!

Обсудив вопросы первостепенной важности, настроенные на серьезный лад инквизиторы стали собираться в путь.

– Так куда мы рванем, шеф? – ходил из угла в угол нетерпеливый Флиппер.

Мурский почесал подбородок и изложил план действий:

– Сначала отправимся к информатору узнать много полезных вещей. И конечно же, Райс! – этот прохвост нас волнует в первую очередь. Когда нам станет известно о недавно прибывших гастролерах, а я уверен, что их в несколько раз больше, чем в твоих старых отчетах, мы займемся наиболее доступными из них и будем пытать каждого насчет сведений об Райсе. Не секрет, многие гастролеры знакомы, общаются между собой и обмениваются информацией, так что придется действовать очень осторожно и не оставлять свидетелей, которые могли бы предупредить Андреаса о нависшей над ним угрозе. Эта задачка и окажется для нас самой сложной. Ты пока не нюхал настоящего пороха, парень. Здесь тебе не египетская пустыня, где кроме обветшалых пирамид и верблюдов никого нет. Это страшный мегаполис, где на тебя одновременно смотрят миллионы глаз и каждый готов вцепиться в твою жирную шею.

– Понятно, босс, я же не новичок! Вы мне уже до предела подняли дух, я как мифический герой готов броситься на полчище басурман, – надменно похвастался Флиппер, прислушиваясь к шороху из спальни. – Кажется, наша красотка приходит в себя. Нокаутировать ее повторно?

– Это лишнее. Показывай выход! Ты ничего не забыл? Тогда вперед!

Инквизиторы быстро собрали свои принадлежности, напоследок попили из крана воды, открыли замки и, не дожидаясь пробуждения Вики, лихо скрылись за дверью. Выйдя на улицу, парочка в ускоренном темпе направилась ловить такси – без своего автомобиля передвигаться пешком по километровым проспектам затруднительно.

Ослепляющее солнце заставило инквизиторов зажмуриться и уйти в тень. Жаркое будничное утро плавно переходило в полдень. Тысячи добропорядочных граждан спешили по своим делам, не подозревая, что любимый город время от времени заполняется не только приезжими без регистрации, но и многочисленными пришельцами из параллельных миров. Все безвозвратно перемешалось, и никто, как бы он ни старался, не сможет подсчитать, какая доля гостей столицы приходилась на представителей этого мира, а какая отдавалась гостям параллельного.

Инквизиторы успешно влились в общий поток. За исключением не по погоде теплых костюмов, они не выделялись из толпы и походили на бизнесменов, спешащих на заключение важной сделки.

Прикрывая глаза рукой, Флиппер заметил приближающееся такси. Он выскочил на дорогу и преградил водителю путь, чуть не попав под колеса. Такси со скрипом затормозило, оставляя полосы на асфальте.

Наклонившись к окну, Флип серьезным тоном попросил подвезти. Таксист оказался южных кровей: коренастый, остроносый, с трехдневной щетиной. Он гостеприимно и с подобающим кавказским акцентом поприветствовал странных клиентов:

– Подвезти? Куда хочешь довезу, для двух хороших человек ничего не жалко! Куда едем, генацвале?

– Что ты сказал? – не понял обращения Флиппер, грузно садясь рядом.

– Я говорю, куда отправимся? – переспросил таксист и обернулся на Мурского, видимо, поняв, кто в паре главный.

– Тебя как зовут? – вопросом на вопрос ответил Мурский.

– Армен, потомственный таксист, ветеран движения за права автомобилистов и бесплатные парковки. Помню, на горшке сидел, а мой дед…

– Достаточно! – махнул рукой инквизитор. – Значит так, давай прокатимся по центру, покажешь достопримечательности, памятники архитектуры, и вырулим на Проспект Мира.

– Экскурсию желаете? Без проблем. Три с половиной косаря – и прокатимся с ветерком, как на русских горках!

– Босс, а зачем нам в центр? – поинтересовался Флип.

– Для общего развития отметишь памятные места, это тебе культурная программа.

– Вы у нас впервые? – спросил любознательный Армен, выруливая из затора. Он источал запах дешевого парфюма вперемешку с запахом пота, перегара и двухдневных носков. Сам он вряд ли замечал этот аромат, но своим клиентам доставлял изысканное удовольствие.

– Да, что-то вроде этого. Прошу тебя, не задавай лишних вопросов.

– Генацвале, буду нем как рыба!

Армен набрал скорость и плавно двинулся в сторону Садового кольца. Флиппер с презрением разглядывал мелькавшие перед ним красоты, а комиссар Мурский о чем-то напряженно думал, опустив голову и не отвлекаясь на панораму за окном. Через десять минут пути автомобиль застрял в пробке, выбраться из которой не мог даже потомственный таксист Армен. Он примостился в потоке по-черепашьи ползущих жестяных коробок.

Мурский поднял глаза:

– Почему стоим? Откуда столько машин вокруг?

Таксист усмехнулся:

– Пробка! Никак не ускориться, дорогой! Сзади машина, спереди машина, справа, слева. Кругом понаехал! А что ты хочешь? В центре час пик, спешат. А куда спешить? Спешить некуда, все там будем. Тише едешь – легче приедешь!

– Не умничай, – опомнился Флиппер, высовываясь в окно. – Мы за полчаса расплавимся, как крем-брюле. Выхлопными газами несет, как газовая атака, ну и смрад! А закрыться – душно.

– Закрой, дорогой! Сервис предусмотрен. У меня в лимузине кондиционер стоит, – не унывал Армен. – Щас прибавлю мощность, и подует свежестью, как с горных вершин!

Таксист нажал на кнопку чудо-прибора, и прохлада заполнила салон. Стало заметно комфортнее, пассажиры вздохнули с облегчением.

– Европейский сервис в лучших западных традициях, – таксист поднял указательный палец и затянул заунывный мотив. – Что приуныли? Прорвемся! Вон эвакуатор с мигалками прется, сейчас заберет бедолагу, и движение восстановится. Вся Москва одна гигантская пробка, как бездонное ущелье, понимаешь? Не продохнуть! Ни выручки, ни удовольствия от вождения. Беда, брат, настоящая беда! А куда денешься? Никуда!

– На малую родину не хочешь вернуться? – включился в разговор Мурский.

Таксист пришел в замешательство:

– Э-э-э… Это куда на малую родину? Я коренной москвич.

– Меня не проведешь. Какой ты коренной? Готов поспорить на сто баксов, что ты не дольше пяти лет здесь околачиваешься, а приехал из ближнего зарубежья, спасаясь от правосудия.

– Не шути так, дорогой, я честный человек! Хочешь, докажу? У меня семья, дети, бизнес, я здесь свой. Меня диаспора поддерживает! – взволновано оправдывался задетый за живое Армен.

– Ну а прародители твои откуда?

– А зачем ты спрашиваешь, не все ли равно? Москвичи есть москвичи, не заметно, а? Мы нигде не пропадем – выживем везде!

Мурский в знак согласия кивнул головой, но не перестал пытать бедолагу:

– Навестил бы могилы предков, что мешает?

Таксист задумался, будто вспоминая генеалогическое древо. Нажав на газ, чтобы продвинуться на два метра вперед, он поставил точку в доставшем его допросе:

– Дорогой, как тебе объяснить… Москва манит, притягивает! И тот, кто приехал, не знает пути назад.

Мурский не стал комментировать его заявление и устало спросил небо:

– О боги, когда же мы выберемся отсюда?

Мудрый таксист решил помолчать и больше не разговаривать со странными пассажирами. Он включил радио, и салон заполнился шансоном. Секретные пассажиры молча внимали необычным блатным песенкам из приемника, к тому же Флипперу они пришлись по вкусу. Он старался вникнуть в каждое слово, постичь незамысловатый смысл текста очередного охрипшего исполнителя и даже пытался запомнить припев, ловко наложенный на простоватую двухаккордовую мелодию.

Пробка постепенно рассасывалась. Завороженные слуги правосудия стали невольными участниками обыденных событий часа пик. Ползущий город с мигалками спецтранспорта, вызывающими кортежами федеральных номеров и потоком человеческих ресурсов, как отточенный механизм, необратимо приближался к полудню, наполняясь новым потоком транспорта и склочными толпами в подземельях метро…

Снова вместе

Вика очнулась в скрюченной позе в своей постели. Во лбу горела «звезда» – целое северное сияние! Ей казалось, голова окаменела и не двинется с места. Прикоснувшись пальцами к месту удара, она с облегчением обнаружила, что голова цела – значит, все не так трагично, как ей почудилось секунду назад. Она попыталась встать: повернулась на бок, затем с трудом села и третьим движением опустила ноги на пол. Голова закружилась, перед глазами побежали круги и замелькали мушки. Вика прикрыла глаза и помассировала их. Мушки перестали маячить и исчезли. Качаясь как маятник, девушка поднялась и направилась к зеркалу.

Убедившись, что с лицом все в порядке, она обошла разоренные комнаты, чтобы проверить, что осталось в целости, а что грабителям удалось утащить с собой, а заодно оценить причиненный материальный ущерб. О моральном взыскании она пока не задумывалась.

Кругом царил чудовищный беспорядок, наводить порядок бесполезно. Вика присела на диван и стала вспоминать лица обидчиков. Вскоре в памяти всплыли их мутные черты, но пользы это не принесло. Вика подобрала с пола телефон, удивившись, что грабители не прихватили его с собой. На экране горели неотвеченные звонки от Павла – англичанин желал получить окончательный ответ. На сей раз Вика точно знала, что ему ответить, и решение принято не в пользу заезжего ухажера. Поразительно, но продолжительная отключка в результате прицельного удара в переносицу помогла сделать ранее невозможный выбор. Отныне Вика точно представляла, чего она хочет, а чего нет.

Неожиданно тишину нарушил дверной звонок. Вика вздрогнула и пошла на звук, но, сделав несколько шагов, остановилась. Показываться на люди в неприглядном виде и в разоренной квартире совсем не хотелось. Но стоящий за дверью не собирался сдаваться, звонки продолжали сотрясать воздух. Чрезмерная настойчивость посетителя привела к нужному результату: девушка осторожно доковыляла до порога и посмотрела в глазок. По ту сторону стоял Павел Артемович, прислонившись к стене. Не раздумывая, Вика впустила его.

– Ты нашлась! Слава богу!

– Паша? Не ожидала…

– Полдня тебе звонил, ты не брала трубку!

– Я спала, извини, – солгала Вика. – Когда засыпаю, я как глухая, танком не разбудишь.

– Вид у тебя не самый бодрый, как будто три дня не спала.

– Спасибо за комплимент. Я бы тебя впустила, но у меня колоссальный беспорядок, самой стыдно… Ремонт намечается.

– Я хочу получить окончательный ответ! – серьезно произнес Ломз. – Через четыре часа у меня самолет.

– Улетаешь в Лондон? – догадалась Вика, прищурившись.

– Ты со мной? – поставил вопрос ребром Павел Артемович и умоляюще взглянул на Викторию.

– Я приняла решение. Мне было очень сложно, оно всплыло в последний момент, – призналась Вика. – Ты не обижайся, дело во мне, ты совершенно ни при чем…

– Что ты хочешь сказать? – он заволновался и покрылся испариной.

Правильные слова не подбирались, язык онемел. Вика подняла глаза и попыталась сказать:

– В общем, я…

– Ты не летишь со мной?

– Не лечу, остаюсь. Извини.

Ломз достал из внутреннего кармана носовой платок и аккуратно вытер лицо, затем надел темные очки:

– Как знаешь, – отозвался Павел Артемович, сделав шаг назад. – Я давал тебе последний шанс.

Неожиданно Вику охватила необъяснимая неприязнь:

– Шанс? Паша, я не настолько беспомощна, чтобы давать мне пресловутые шансы. Может быть, тебе повезло меньше, чем мне? Ты задумайся над этим в полете. Зачем я тебе нужна?

Ломз не предполагал подобного поворота событий, снял очки и возбужденно произнес:

– Как зачем, разве не понятно? К чему долгие ухаживания и намеки? Я был уверен, что у нас все получится, а теперь ты говоришь, что никуда не поедешь! Что изменилось за этот безумный день? Ты необходима мне, я без тебя умру в полном одиночестве, как ты не понимаешь?

– Не ломай комедию, будто на мне свет клином сошелся! Желающих отправиться с тобой за границу предостаточно. Развесь объявления! Ах, ты уже улетаешь? Позвони какой-нибудь скучающей девице. Ведь есть еще девочки на примете?

Павел Артемович сдался и пошел на попятную:

– Не буду зря тратить время, прощай. Ты еще пожалеешь об этом!

– Я сама от себя не ожидала. До свидания! Пиши письма, отвечу.

Поверженный Ломз злобно ухмыльнулся:

– Неудачная шутка, но писать я точно не смогу, слишком много дел. Всего доброго!

Отворачиваясь, он уже набирал чей-то номер – возможно, звонил запасной подружке. Но Вику это не волновало. Она присела на диван в разоренной гостиной. Захотелось кому-то позвонить и выговориться, поделиться переживаниями. Кому она сдалась в эти трагические минуты? Кто готов выслушать ее и искренне посочувствовать? И в памяти воскрес образ Пастарьева. Она вспомнила их неожиданную встречу, студенческую юность и прежнюю симпатию Стаса. Именно он, как никто другой, нужен ей сейчас, он поддержит ее и не даст пропасть в пучине одиночества. Вика подошла к письменному столу, открыла верхний ящик и стала искать записную книжку со старыми номерами. На одной из исписанных страниц нашлись его контакты, осталось лишь набрать заветные цифры, и Вика не стала терять драгоценное время.

Чего греха таить, Стас был счастлив, кричал в трубку и прыгал от радости, забыв обо всех подружках и намеченных свиданиях. Узнав, как ей плохо, он отчаянно стал ее успокаивать. Не сдерживая слез, Вика рассказала ему, что ее ограбили и избили двое ублюдков, но, к счастью, она цела и невредима. Девушка призналась, что не летит в Англию, а остается в Москве. Сердце Стаса разрывалось на части. Он готов был ринуться к ней, но не умел проходить сквозь время и пространство. Вика шмыгала носом и вытирала покрасневшие глаза. Постепенно ей становилось легче, как бывает, когда выскажешь наболевшее, и тяжелый груз падает с плеч. Она знала этот нехитрый секрет и успешно воспользовалась им, находясь в критической ситуации. Закадычные друзья договорились не мешкать и немедленно встретиться.

Словно на крыльях, Вика взлетела с дивана. Не отвлекаясь на царивший кругом беспорядок, она принялась собираться: непривычно быстро переоделась, собрала косметичку, чуть накрасилась и вытащила из укромного тайника последние деньги, которые не успели найти грабители. Брызнув на себя дорогие французские духи, Виктория на удивление в короткий срок была полностью готова к прогулке. Забив сумочку важными и не очень аксессуарами, она взглянула на себя в зеркало в просторной прихожей, поправила прическу, взяла с комода ключи и шагнула за порог. Нехорошая квартира опустела…

В назначенный час Стас мерил шагами Пушкинскую площадь. Ему и в голову не могло прийти, что он снова пришел вовремя. Наверное, узнав об этом в нынешнем взбудораженном состоянии, он бы не очень удивился или обрадовался данному обстоятельству. Все его думы были заняты лишь одним размышлением: когда появится Вика, неужели это не обман. Сомнение не покидало его и терзало душу. Уж слишком дорога была эта девушка, которую он ждал с небывалым прежде нетерпением, бродя по площади и ища в толпе прохожих ее заветные черты.

Через десять минут безуспешных поисков Стас увидел подъезжающий маленький «Citroen» темно-синего цвета. Автомобиль припарковался, и из него показалась точеная фигура. Стас недоверчиво прищурился, чтобы в очередной раз не обмануться. Зрение не подвело: красотка в самом деле оказалась его мечтой.

– Вика, я здесь! – закричал он, подбегая к ее машине.

Встретившись лицом к лицу, они крепко обнялись. Стас не сдержался и поцеловал ее в щеку, не выпуская из объятий. Вика положила голову ему на плечо и, расчувствовавшись, всхлипнула.

– Не плачь, сейчас мы вместе! Что ты такая плакса?

Вика подняла лицо, вытирая единственную слезинку:

– Извини. Слез больше нет, всю дорогу ревела.

– Разве можно в таком состоянии садиться за рулем? – упрекнул взволнованный Стас.

– Наверное, нельзя. Но я доехала, как видишь, благополучно.

Друзья присели на единственную пустую скамью в центре оживленной площади, словно приготовленную специально для них. Солнце пекло не так безжалостно, как в полдень, и в тени домов можно было не бояться получить солнечный удар. Они удобно расположились как можно ближе друг к другу. Стас ни на секунду не отпускал ее горячую руку. Он много лет мечтал вот так просто взять ее ладонь и как можно дольше держать ее в своей, не опасаясь отказа.

– Ты чудесно выглядишь! Ничего плохого с тобой не случилось, – успокаивал ее Стас. – Расскажи по порядку, станет легче. Можешь довериться мне, с этого момента я твой самый близкий друг.

Вика пристально посмотрела на него, и ей захотелось вернуться на несколько лет назад, в день выпускного вечера, когда они надолго расстались. Сейчас она ни за что не допустит этого, всеми силами предотвратит разлуку.

– Как жаль, что потерянное время не вернешь, – заключила она и крепко сжала его ладонь. – Мне сейчас кажется, что последние годы прошли впустую.

– Мы обязательно обсудим это. А что сегодня произошло?

– Не понимаю, как они попали в квартиру. Я листала журнал, иногда отвлекаясь на телевизор. Вдруг за стенкой раздался странный шум. На экране появились помехи, телевизор затрещал, а затем вырубился. На кухне что-то грохнуло. Я пошла проверить, а там на меня набросились эти мужики в черном. Получаю удар и теряю сознание. Очнулась, а вокруг никого, во всех комнатах хаос, а у меня ноет спина, и болит голова. Вот и вся история. Что скажешь?

Стас ощутил чувство дежавю, задумчиво выпятил губу и произнес:

– Ужас! Как это мне знакомо. Слава богу, ты осталась жива, ведь эти ублюдки могли… Нет, даже думать не хочу.

Он нервно закурил, выдыхая дым в грудь, и стал рассуждать:

– Говоришь, появились из ниоткуда? Ни с балкона, ни с крыши, ни через дверь проникли?

– Да, как с луны свалились – это самое удивительное. Я как подумаю, что они находились рядом, жутко становится. В собственном доме следили за мной, видели каждый мой шаг, что я делала, всю интимность моего быта – это кошмар!

– Не преувеличивай, они же не полтергейсты или невидимки. Через окно могли проникнуть, это возможно?

Вика категорично покачала головой:

– Исключено. У меня пластиковые окна, закрытые изнутри, а форточка слишком мала, чтобы протиснуться таким огромным типам. Невозможно!

Взвесив все за и против, Стас позволил себе поделиться собственным мистическим происшествием этой ночи. Если бы не схожие обстоятельства, он бы не стал проливать свет на запутанную историю, приключившуюся с ним, ведь мало ли что можно о нем подумать. Но теперь он рискнул полностью открыть карты.

– Знаешь, скажу тебе: и не такое возможно! Ты не подумай, ради бога, что я травы накурился или галлюциногенов переел, но ко мне ночью таинственным образом попал необычный субъект, а я…

– Инопланетянин, что ли? – недоверчиво перебила Вика.

– Постой! Нет, вроде человек, но уж больно оригинальный: одет как хиппи, а начнет вещать – пародия на Ницше или Шопенгауэра. Философ, короче. Я подумал, наркоман, обкурился. А он вполне адекватен и надо мной смеется.

– А как он к тебе попал? – задала Вика ключевой вопрос.

– В том-то и дело, что не через окно или дверь.

– А как тогда, через канализацию?

– Это конечно, забавно, – усмехнулся Стас, – но нет. Он сказал… Приготовься, пожалуйста, что вылетел из духовки и приземлился на кухне! Представляешь, какой бред?

– Ну и чушь! И ты ему поверил?

– Не знаю, чему верить, а чему нет, но он правда не от мира сего. Показал мне одну забавную штуку, чудо-прибор наподобие мобильника. Это, говорит, навигатор для беспрепятственного перехода по разным измерениям. И задвинул мне теорию о параллельных мирах: как он путешествует, что скрывается от черт знает кого, что его могут убить и так далее…

Увлекшись фантастическим рассказом, Вика незаметно для себя самой отошла от болезненных ощущений и неприятных событий дня и даже повеселела. Стас заметил позитивные изменения в настроении подружки и, как добрый детский сказочник, продолжил невыдуманную историю:

– Убить его хотят, потому что он стащил у злых дядей этот ценный навигатор. Он, видимо, стоит серьезных бабок, кому попало не выдается, и не продается.

– Хм, а мои гости, возможно, тоже оттуда?

– Ты видела духовку? Она открыта была?

Вика подняла глаза кверху и с сомнением произнесла:

– Вроде бы да. Там кругом хлам… Короче, не помню, мне не до этого было. Со мной, в отличие от тебя, долго не церемонились. Один прицельный удар – и я на полу!

– Не очень дружелюбные попались тебе пришельцы, – пошутил Стас.

– Очень смешно. А если бы меня изнасиловали, убили и расчленили? Ты бы так же веселился? – вновь приуныла девушка.

– Тогда я бы отомстил за тебя!

– Отомстил за меня… А мне уже наплевать, я лежу в мусорном контейнере и гнию, и никто не соберет меня, как трансформер. Я мертва, а ты мстить собрался! Я это не оценю.

Стас нежно обнял ее и прошептал на ушко:

– Я никому не позволю сделать тебе больно.

Между тем наступал спасительный вечер. Полакомившись в «Баскин – робинс», они прогуливались по Страстному бульвару, разглядывая расклеенные афиши.

– У нас с тобой события, как в кино, – осенило Стаса. – Фантастический триллер! Все в наличии: и добрые герои, и злые, и захватывающий сюжет.

– Скажи мне, как звали твоего пришельца, и куда он в итоге подевался? – тревожно спросила Вика – Может, познакомишь?

С оттенком легкой ностальгии Стас констатировал:

– Утром он таинственным образом исчез, пока я был в ванной. Пропал, мерзавец, не попрощавшись.

– Так как его звали?

– Андреас Райс. Видно, иностранец.

– Из ближнего зарубежья?

– Да. А знакомить тебя с ним я бы не стал, – заключил Стас и выкинул в урну обертку от эскимо.

– Это почему? – возмутилась Вика.

– Я бы стал сильно ревновать. Этот Андреас умеет пудрить людям мозги, и если бы ты ему понравилась, взялся бы и за тебя и увез с собой в параллельный мир. От него всего можно ожидать.

– Ты просто испугался, признайся, – подколола Виктория.

– Еще бы, он настоящий прохиндей! Включит всесильный навигатор, и вас и след простыл, а я останусь с носом. Но он бы тебе не пришелся по нраву: лысый очкарик с толстыми линзами в клоунском костюме. Он страшненький паренек, таких пруд пруди на мытищинских дискотеках. А ты у нас достойна только принцев, как настоящая недоступная принцесса.

Вике понравился незатейливый комплимент. Настроение ее пошло вверх, достигнув вершины, и позволило настроиться на философский лад. Недавний разбой полностью перестал ее беспокоить.

– Скажи честно, ты веришь ему?

– Что он попал к нам из другого мира? – уточнил Стас. – Допустим, верю. Честно говоря, мне не так важно. Я всегда был уверен, мы не одни во Вселенной, и появление Райса – лишнее доказательство этому. Он такой же, как мы: две руки, две ноги, заумная рожица и язык. Даже говорит без акцента. Какая вообще разница, откуда он взялся?

– Как какая разница? Неужели не любопытно?

Стас растерянно развел руками:

– Я понял, что там, откуда он взялся, теже проблемы, что и здесь: деньги, лицензии, органы правопорядка. Жизнь одинакова. Разница в том, что мы пока не знаем технологии перехода в соседние измерения, чему бы стоило поучиться.

Вика подняла взгляд и посмотрела на высокое небо, потустороннее и почти обнаженное, и представила, как с высоты на нее смотрят тысячи невидимых пришельцев. Проникшись величием момента, она попробовала отыскать там еще не появившиеся звезды, но, не найдя ни одной звездочки, попыталась изложить Стасу пришедшие на ум мысли:

– Ты слишком приземленный человек. Представь, как это удивительно: живешь себе тихо и незаметно на планете Земля, изо дня в день ходишь на работу, проживаешь отпущенный Богом жизненный срок…

– Словно день сурка?

– Да, живешь и в ус не дуешь. Но что-то гложет в душе! Смотришь по вечерам на звездное небо и думаешь: где они, братья по разуму? Почему я нахожусь именно здесь, не в другой галактике, а в Солнечной системе? А где-то за миллионы световых лет в такой же квартире, на похожей планете аналогичный человек смотрит в окно и думает о том же, но вам никогда не суждено встретиться. Это объективная реальность. А в один прекрасный момент у тебя в квартирке оказывается настоящий посланник других цивилизаций. Не надо преодолевать триллионы километров, он тут, под боком. Это же великое чудо! Далеко не каждому повезло, как тебе. Миллионы людей ищут и не находят, довольствуясь бесплодными фантазиями. Создают уфологические ассоциации, тайные общества и общественные движения, выезжают на место предполагаемого приземления инопланетных гостей. Они готовы отдать самое дорогое за краткий миг долгожданного контакта. А ты на собственной кухне получаешь эксклюзивный бесплатный подарок, а так расхлябанно и равнодушно рассуждаешь, словно у тебя каждую неделю по пятницам происходят подобные вещи. Важно ценить все, в частности появление Андреаса. Если повезет, и я познакомлюсь с ним, то буду более обходительна с пришельцем и постараюсь выведать у него больше подробностей его уникальных путешествий.

– Тебе определенно стоит с ним покататься! – фыркнул Стас.

Она не стала спорить и еще глубже погрузилась в мир переживаний. Стас почувствовал это и не пытался вернуть ее к реальности, тем более что перед носом появился знакомый персонаж. Он без сомнения привлечет его подругу не меньше, чем таинственный Андреас Райс. Прямиком к двум фантазерам бодрой походкой направлялся небезызвестный дядя Ваня. Тот самый ночной обитатель подъезда, не на шутку удививший Стаса, представ перед ним в пижаме с авоськой. На сей раз знакомый гражданин выглядел более прилично и официально, от былой суматохи и нелепого наряда не осталось и следа.

Дядя Ваня первый поприветствовал их:

– Станислав, какая встреча! Я как раз хотел вас найти.

Вика очнулась от космических дум и воскликнула:

– А это кто?

Элегантный мужчина в коричневых брюках восьмидесятых годов и широкой полосатой рубашке с короткими рукавами, обнажавшей волосатую грудь, на этот раз был без авоськи, но с пакетом «ИКЕА». Он приблизился к ним, распространяя легкий пивной душок.

– Мир тесен, но мы неспроста встретились в многомиллионном городе, – заметил Стас.

– А кто эта прекрасная незнакомка? – улыбнулся седой господин. – Ваша супруга, Станислав? Представьте меня, пожалуйста.

– Это Вика, познакомьтесь. А это дядя Ваня, – Стас мигом разрулил ситуацию.

– Сударыня, мое почтение! Я обошел половину Замоскворечья, но такую прелестную деву встречаю впервые.

Вика смущенно покраснела:

– Очень приятно, но мы пока не супруги.

Дядя Ваня хитро прищурился:

– Помолвлены? Пригласите на свадьбу?

– Нет, мы просто хорошие друзья, ничего личного, – вмешался Стас.

– Не смешите меня, мой юный друг. Вы верите в дружбу между мужчиной и женщиной?

Стас не нашелся, что ответить, и попытался сменить тему:

– Сложно сказать. А как у вас дела? Нашли свояченицу на рынке?

Дядя Ваня помахал пакетом:

– О, не беспокойтесь, тут я на высоте! А вы, Виктория – какое благородное дворянское имя – верите в это?

Вика почувствовала пронизывающий взгляд чудаковатого гражданина. Разумом она понимала, что солгать не удастся, поэтому попробовала ответить максимально честно:

– Многие мужчины уверяют, что они настоящие друзья, а на самом деле хотят быстрее превратиться в любовников. Это как королевская дорога к заветному трону, – она произнесла последнюю фразу, и ей стало стыдно. Уж слишком прямолинейным получился ответ, хотя задумка была немного иная.

Дядя Ваня оценил по достоинству ее пассаж:

– Сударыня, как остро вы произнесли, попали в самое яблочко! Услышь они вас, у многих представителей сильного пола екнуло бы сердце. Вы согласны, Станислав?

Тот не ожидал от смущенной подружки подобного ответа и принял его на свой счет:

– Я согласен со всем, что скажет Вика.

Дядя Ваня наклонился к девушке и шепнул ей на ушко:

– Станислав признался мне, что без ума от вас! Сделайте его счастливым, он славный малый.

Вика покраснела:

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах, если почувствую, что он этого достоин.

Стас ревниво вмешался в разговор:

– О чем вы там шепчетесь?

– Я обустраиваю ваше семейное счастье, голубчик, – уточнил дядя Ваня. – Вы пока слишком молоды и наивны, а в вашем суматошном городе царят дикие нравы. Вот я и помогаю, чем могу, так уж извольте не мешать и будьте благодарны. Я никому за свой век не навредил.

– Как вы познакомились? – спросила Вика.

– О да, женщины очень любопытные создания! – отозвался неугомонный дядя Ваня. – Но, как пишет ваш известный писатель Шекспир: «Но наша ль в том вина, что женщина такой сотворена?».

– Вы читаете Шекспира? Здорово, сейчас это редкость! – восторженно сказала Вика. – А почему вы говорите, что он наш писатель? Он далеко не наш, а великий английский драматург. Или вы что-то другое имели в виду?

Дядя Ваня замешкался:

– Станислав, погодите, я деньги верну.

– Да что вы, не стоит, слишком мелкая сумма, – отказался принять долг Стас.

– Нет, долг платежом красен, а я в долгу быть не люблю. Получите и распишитесь!

Дядя Ваня достал из внутреннего кармана портмоне, отсчитал купюры и протянул их Стасу, сияя от выполненного обещания. Стас с неохотой, но из-за уважения к старшим принял деньги и спрятал их в задний карман.

– Вот и рассчитались, я тогда пойду дальше! – сообщил старик. – Столько еще заповедных мест, где я не был. Зайду на Арбат, посмотрю театры, а главное – Красная площадь. Я там пока не был, а это сердце города!

– Традиционно туристический обзор с нее и начинается, – уточнил Стас. – Вам прямо по Тверской, не ошибетесь.

– Не спорю, но я турист альтернативный. Для меня на первом месте стояли другие достопримечательности. Я, как модно здесь выражаться, шопинг успел неплохой сделать. Сейчас из «ИКЕА» возвращаюсь: слишком многолюдный центр, невозможно сосредоточиться на покупках!

Дядя Ваня взглянул на свои стильные электронные часы:

– Мне пора. Даст бог, свидимся на белом свете. Виктория, вы поразили мое сердце!

– Спасибо. В вашей компании я почувствовала себя настоящей женщиной.

– Станислав вам в подмогу. Всего хорошего!

– Счастливо, дядя Ваня! – попрощался Стас, с облегчением осознавая, что надоедливый тип все-таки оставит их в покое.

Дядя Ваня откланялся и вальяжно зашагал, обгоняя прохожих. Пара секунд, и он растворился в надвигающихся сумерках.

– Оригинальный тип, правда? – поделилась впечатлениями Вика. – Он как будто из других времен.

– Да, что-то есть. Косит под классиков, начитался Тургенева: барышня, сударыня, как вы прелестны…

– Что, заревновал? А он буквально сосватал нас.

– Будем надеяться, его пророчество сбудется.

– Ишь ты какой!

Симпатичная парочка отправилась гулять дальше, не переставая с упоением обсуждать необыкновенные события, приключившиеся с ними за последние дни. И даже невыносимая, но привычная суета не мешала им.

Информатор

Вдоволь насытившись столичными экскурсиями и бесконечными пробками, усталые инквизиторы добрались до первого пункта назначения – непримечательной градостроительной компании. По сведениям Мурского, там проводил трудовые будни необходимый им человек, работающий на параллельное правосудие за солидные гонорары и гарантию неприкосновенности.

Лихое такси остановилось у парадного входа. Инквизиторы нехотя расплатились, удивившись полученному счету. Но Армен популярно объяснил им дороговизну его услуг, и Флипперу пришлось выложить кругленькую сумму за долгую поучительную прогулку. Когда инквизиторы оставили его в покое, Армен лихо дал газу и как можно скорее убрался от надоевших клиентов.

Перед взором тайных агентов предстало высокое многоэтажное здание, одним из арендаторов которого было общество «Неотек», где и числился полезный информатор.

Инквизиторы стремительно зашли в фойе и остановили проходившую мимо женщину на высоких каблуках и в обольстительной белой блузке.

– Извините, нам бы попасть в компанию «Неотек»… – начал Мурский.

– Обратитесь на ресепшен в десяти метрах от вас, – сухо заявила она, и высокомерно посмотрев на двух вспотевших от долгой езды мужчин, удалилась.

– Тощая кобыла! Видали, какие мы? Мы не слепые, шеф! – буркнул Флиппер. – Вон он, пойдемте.

Подойдя к столу справок, Мурский раздраженно произнес:

– Добрый день, как попасть в компанию «Неотек»?

Круглолицая девушка с аккуратной челкой с опаской разглядывала странных гостей.

– Вы, господа, по какому вопросу? – спросила она, не убирая телефонную трубку от уха.

– Нам нужен топ-менеджер Максим Сергеевич Заважилов. Имеется у вас такой?

– Секунду… Максим Сергеевич на месте, у вас назначена встреча?

– Мы приходим без приглашения! – рявкнул Флиппер, приведя ее в замешательство.

Дамочка растерялась, уронила ручку и непонимающе уставилась на двух господ.

– Извините моего компаньона, знаете, вкалывает как волк, бедняга, перевыполняет план, – поспешил на выручку Мурский.

– Да, как голодный волчище! – прохрипел Флиппер.

– Помолчи! – двинул ногой коллегу Мурский и обратился к девушке: – Максим Сергеевич наш давний партнер, если вы сообщите о нашем приходе, он с радостью позовет нас.

– Сейчас позвоню! – пообещала сотрудница, набирая нужный код. – Здравствуйте! К Максиму Сергеевичу два посетителя… Как вас представить?

– Мурский и Флиппер, – торжественно ответил инквизитор.

– Максим Сергеевич ждет вас. Поднимайтесь на двенадцатый этаж, офис 126.

Попав на указанный этаж, инквизиторы в два счета нашли в конце коридора офис с нужной вывеской и ворвались без стука. К удивлению, их встретил не лично информатор, а пухленькая кудрявая секретарша, пьющая чай за круглым столом рядом с включенным вентилятором.

Флиппер подошел к ней, выхватил чашку и отхлебнул половину одним большим глотком.

– Жарко у вас, сеньорита! Включили бы кондиционер.

Возмущенная наглостью посетителей и напуганная их вызывающим видом, секретарша недоуменно посмотрела на пустые руки. Инквизиторы обошли сконфуженную особу, пинком открыли дверь и ворвались в кабинет.

Заважилов заранее приготовился к приему.

– Михаил Николаевич, сколько лет, сколько зим! Проходите, располагайтесь! – поприветствовал он гостей, поднявшись с командирского кресла.

Офис оказался довольно просторным. Широкий коричневый стол, на нем черный блестящий ноутбук, с противоположной стороны пара причудливых кресел для посетителей, небольшой гарнитур, заваленный бумагой, и настежь открытое окно – все это производило впечатление солидного делового интерьера с легким налетом рабочего беспорядка.

– В суете, в проектах, – с довольным видом резюмировал Заважилов и снял трубку: – Люда, я занят! Просьба ничем не беспокоить, ты поняла? Налей пока себе еще чаю.

– Никчемная у тебя помощница, – отметил Мурский, подойдя к окну. – А вид превосходный. Какие виды, Флиппер!

– Я вам верю, шеф. Не силен в эстетической оценке городского ландшафта.

Заважилов согласился:

– Вы правы, Михаил Николаевич, девочка глупа, но покладиста. Грандиозных планов не строит, не амбициозна, не строптива и прибавки к жалованью не просит, да и смотрится довольно мило.

– А отдай ее мне, я по возвращении из Египта еще не осчастливил ни одну бабу!

– Да, кстати, а это кто? – обратился Заважилов к Мурскому.

– Это мой новый подчиненный, Флиппер. Переведен из Северной Африки в Восточную Европу за грандиозные успехи на египетских фронтах.

– Так точно, босс! Здрасте-с, Максим Сергеевич!

– Понятно. Я вижу, вы шустрый мальчуган. А Люду лучше оставьте в покое, я к ней привык, тем более, здесь не пустыня Сахара, где можно безнаказанно надругаться над кем угодно. Для этого есть другие места и специальные так называемые работницы коммерческого досуга.

– Флип, ты правда лучше остынь, – согласился Мурский. – Открой любую газету и возьми там номера. Знаешь, был у меня в прошлом такой напарник вроде тебя, такой же похотливый грубиян, так он плохо кончил.

– Его ликвидировали гастролеры?

– Нет, он пал не смертью храбрых, а от пули местного мента. Надругался над иностранными студентками, тянуло его на мулаток и негритянок. Завели дело, выследили. Тот бежать, а менты стрелять – угодили ему в череп. Я сам еле успел смыться. Такой был скандал в управлении!

– Я не самоубийца, чтобы насилием заниматься. У меня все по взаимному согласию, я и мухи не обижу.

– Довольно, мы не на каникулы приехали. Выполним миссию, телепортируешься, к примеру, в Голландию, там и начнешь до посинения предаваться развратным утехам. А пока ни-ни, иначе отправишься назад ублажать верблюдов.

– Понятно. Буду держаться, только не отправляйте в Африку, мне здесь нравится!

– Присаживайтесь. Вы же не за этим сюда пришли? – предположил Заважилов.

Господа вальяжно опустились в мягкие кресла.

– Я вас внимательно слушаю, – несколько тревожно сказал Максим, робко присев на свой стул.

– Перейдем к нашим баранам, – оживленно начал Мурский. – Поведай ты нам, родной, что у вас нового, кто появился из новичков?

Открыв нижний ящик стола, Заважилов достал толстую папку и вытащил оттуда несколько файлов.

– А вот и компромат! – злобно рявкнул Флип, брызгая слюной.

– Есть ценные данные? – нетерпеливо спросил Мурский. – Давай шевелись в темпе, мы с утра крутимся как белки в колесе. Флип уже солнечный удар схлопотал.

Заважилов отложил один файл, достал из него листы и стал озвучивать данные:

– За последние месяцы прибыло около двадцати гастролеров. Подавляющее число с лицензией, исправно оплатившие визу и межизмерительную пошлину, но есть и нелегалы.

Гигант полез в пиджак и вытащил промокший от пота сверток.

– Флип, кто так хранит документы? – буркнул Мурский.

– Я не виноват, климат такой, московская жара, мать ее! Я забыл в управлении свою папку.

– Не выражайся! Сверь наши сведения с земными. Заважилов, дай сюда список!

Максим передал листки с данными незаконных гастролеров. Флиппер подвинул к себе оба документа и начал изучать их, сопоставляя предоставленную информацию. Все замолчали и с любопытством следили за интеллектуальной деятельностью верзилы, не соответствующей его внешнему виду. Он скрупулезно читал каждую строчку и делал пометки карандашом.

– Секунду, маэстро! Я подвожу итог.

Обрадованный вниманием босса, Флиппер закончил сверять данные, отложил предоставленные отчеты и без лишних эмоций констатировал:

– В ходе проведенного анализа можно сделать очевидный вывод: представленные варианты почти идентичны. И у нас, и у них схожие данные, за исключением нескольких человек. У Заважилова в списке числятся некто Николай Зуриков и Армен Хачатурян. Кто они такие, в списках не сообщается.

Мурский взял листок и просмотрел его лично. Пробежав глазами список, он отложил его в сторону и обратился к Заважилову:

– Николай Зуриков и Армен Хачатурян. Что ты знаешь о них?

Заважилов ослабил сдавивший шею галстук и принялся объяснять инквизитору, что это за новые лица в списке:

– Конечно, я в курсе. Зуриков Коля вычислен буквально на днях. Юноша девятнадцати лет, учится в авиационном техникуме и подрабатывает в видеопрокате, любитель клубных посиделок и прочей мишуры. Армен Хачатурян – таксист из Южного Бутово, но иногда калымит в центре или в аэропортах. Скользкий тип, оказывается, давно обосновался в столице, но нами был расколот месяц назад. Попался по глупости: признался одной потаскушке в инопланетном происхождении, а та донесла куда следует. У нас тоже своя сеть агентов имеется, один я в поле не воин.

– Армен? Где-то я уже слышал это имя… Таксист! Его звали Армен, помнишь?

– Точно! Мэтр, мне его физиономия сразу не понравилась.

Заважилов не разделял оптимизма инквизиторов:

– Тут каждый третий Армен или Рубен. Вы бы паспорт его проверили.

– Эх, не догадались! Но он явно нервный был, – вспомнил Флиппер. – Я б его за шкирку и повесил на суку – сразу бы раскололся, падла!

Босс сложил руки на груди:

– А если он нас узнал? Тогда мы не инкогнито. Флип, ты понимаешь, чем это грозит? Они попрячутся, как крысы в норы, и хрен кого найдешь. Мы засветились, как два неотесанных практиканта!

– Что теперь делать? – робко спросил Флип разгневанного начальника.

– Отныне никаких такси, светиться нельзя. Заважилов, ты дашь нам автомобиль, понятно?

– Легко. На стоянке вас дожидается представительский «Audi», я как раз берег его на случай приезда важных персон. Ключи вам дам, доверенность, права – и авто в вашем распоряжении.

– Отлично, хоть одно оперативное решение. Ладно, займемся мальчишкой. Где его можно найти?

Максим Сергеевич ткнул пальцем в бумажку:

– Здесь указаны адреса, где он чаще всего появляется, и на крайний случай непосредственно место учебы. А вот насчет Хачатуряна ничего определенного сообщить не могу, видимо, он без прописки катается. В общем, тот еще хмырь.

Мурский собрал списки в папку и отдал их Флипперу. Затем он подошел к окну освежиться и, с надеждой взглянув на горизонт, отдал приказ подчиненному:

– Флип, организуешь слежку за Зуриковым, а потом мы его прощупаем.

– Он важная птица? Может, сразу его шабануть?

– В самом деле, на что он вам сдался? – удивился Заважилов. – Мальчишка безобидный, никуда не денется, поймать его – раз плюнуть.

Повернувшись к Максиму, комиссар с размаху стукнул кулаком по столу. Мужчина резко отодвинулся и вопросительно посмотрел на инквизитора. Флиппер приготовился достать из-за пазухи пистолет.

– А имя Андреас Райс тебе ни о чем не говорит?

Заважилов непонимающе пожал плечами:

– Впервые слышу. Что, особая шишка?

– Особая, – отрезал Мурский, – и находится на твоей территории. Почему ты подкидываешь мне никчемных пацанов и таксистов, а серьезные гастролеры уходят у тебя из-под носа?

– Видимо, только материализовался и не успел оставить следов. Михаил Николаевич, это вопрос ближайших дней, никуда он от вас не денется.

– Смотри у меня! Если ты упустишь его, мы расторгнем с тобой контракт и ликвидируем тебя, как злостного нелегала.

– Вы угрожаете мне?

– Предупреждаю. Шутки закончились: если я не заберу назад Райса, мне не видать майорского звания и заслуженной пенсии как своих ушей.

– Я сделаю все возможное, чтобы найти эту гниду! – занервничал Заважилов. – Он где-то рядом, как пить дать. Все новые гастролеры крутятся, как мотыльки, около центра, сбиваются в группы и поддерживают отношения, заглядывают к старичкам за советом, одному тут сориентироваться сложно. Тут мы их тепленькими и берем.

– Учти, Макс, если ты проколешься, Флиппер отрежет тебе язык и заставит сожрать его, понял?

– Здорово придумали, мэтр! Вы выдумщик, – ухмыльнулся Флиппер.

– Понял, понял, не надо угроз. Моя песенка и так спета, не сегодня, так завтра меня прикончат, я понимаю это очень хорошо.

Захотелось выпить. Максим позвонил Люде, но секретарша не брала трубку. Жажда изнуряла, как в надоевшей рекламе. Тогда он вышел, чтобы отыскать пропавшую сотрудницу, оставив инквизиторов наедине.

Внимательный комиссар сидел на месте и напряженно размышлял, как скорее поймать Райса и вернуться в родной мир с почестями и званием майора. Он давно не был дома. Последние два года межизмерительного времени инквизитор провел в разных параллельных мирах в поисках многочисленных проходимцев, ликвидируя особо опасных гастролеров. Инквизитор очень устал и забыл, когда последний раз отправлялся в законный отпуск. Бесконечные перелеты между измерениями заполняли его рискованную жизнь, которая могла оборваться в любую секунду. В своем мире Мурского ждала семья: красавица жена и трое маленьких ребятишек. Он встречался с ними только в короткие дни контрольных отчетов в Генеральном управлении – только так любящий отец и муж успевал уделить немного внимания домочадцам. Покидая родные пенаты, Мурский превращался в безжалостного служителя закона, не испытывающего ни капли сострадания к межизмерительным преступникам, беглецам и аферистам. Он становился жестоким инквизитором, для которого судебный кодекс и приказ начальства превыше всего. Таким он представал всегда: и в земном измерении, и на других неведомых пространствах Вселенной.

Флиппер достал намокший носовой платок, подошел к окну и выбросил его наружу.

– Вроде в Египте жарче, а здесь жара хуже переносится, – заметил он, провожая взглядом летящую вниз тряпочку.

– Влажность сильнее, оттого и хреново тебе, дружок. Через недельку акклиматизируешься, будешь в своей тарелке.

– Это радует, – ухмыльнулся Флип. – Ха, Зуриков! Начнем с него? Зуриков нам пригодится, он же его пособник. А что если Райс не придет на контакт к мальчишке?

– Тогда мы лопухнемся повторно, и этого нам никто не простит. Учись пока на всякий случай драить толчки.

На пороге показался Макс с подносом. Он поставил его на стол, взял стакан и откинулся на диване. Честно признаться, он вовсе не ожидал сегодняшнего появления межизмерительных отпрысков. Должность информатора инквизиции Максим отрабатывал исправно, почти всегда без ошибок находил заезжих путешественников и вычислял, кто из них телепортируется легально, а кто без лицензии или находясь в розыске. Заносил их в черный список и при контрольной проверке, как сегодня с Заважиловым, открывал всех без исключения, сдавая любого на верную гибель. Другого выхода не было. Не приняв предложенные правила игры, он в ту же минуту покинул бы белый свет вместе с другими гастролерами. Расчетливый Заважилов предпочел пойти на уступки и заключить контракт с инквизицией, чтобы отдалить свою смерть. Конечно, он мог бежать, попытаться затеряться в пока неведомых правосудию мирах и обрести там временное убежище. Но Макс устал постоянно скрываться. Ему понравилось земное существование, местные представительницы прекрасного пола, динамичный ритм мегаполиса и прочие условия предоставленной среды обитания, в которой он чувствовал себя как рыба в воде. Надоело испытывать постоянный страх за свою шкуру, который ощущают девяносто процентов гастролеров вне закона. Он желал обычной мирной жизни, где все идет по расписанию, все предусмотрено и нет неприятных сюрпризов. Таково его бытие сейчас. Он знает, что будет завтра, и уверен, что в скором времени исчезнет с лица земли.

– Максим Сергеевич, ты настолько превратился в землянина, что и не отличишь, – размышлял вслух комиссар. – Живешь припеваючи, карьеру строишь, скоро женкой обзаведешься, глупеньких карапузов навострячишь, а? А мы носимся, как ошалелые, по параллельным пространствам и не знаем покоя, не ведаем блаженной тишины. Я хоть и женат, но супругу сто лет не видел. Эх, поменяться бы местами! Ты согласен?

– Я на инквизитора не учился. В вашем ремесле особая хватка нужна, особое чутье. Не каждый человек годен для столь эксклюзивной деятельности.

– Верно. Учись, Флип, как подмазываться к начальству!

– А я по сравнению с вами обыватель, – продолжил Заважилов, – типичный мещанин и домосед, да к тому же продажная скотина и предатель. Меня же свои замочат, опередив вас. Но им руки марать в падлу, иначе я бы с вами не разговаривал.

– Самокритично. Честный малый!

– Да, заливает будь здоров, – подтвердил Флиппер, скрипя зубами.

– У тебя женщина-то есть, правдолюб?

– Ищем, Михаил Николаевич. Знаете парадокс больших городов? Народу тьма, жуткая скученность, кутерьма, а личного счастья мало. Казалось бы, удочку закинь – тут же клюнет золотая рыбка. Ан нет! Скорее, наоборот. Одиночество – социальная болезнь мегаполиса. Уповать на судьбу – это лучший рецепт, другого никто пока не придумал.

Мурский почесал затылок и вздохнул:

– Значит, ты фаталист, все отдаешь на откуп судьбе. А мы боремся с ней беспощадно, правда, Флип?

– Да, я лишь собственными усилиями сбежал из пустыни, а так бы сидел на песке у оазиса и думал: «Эх, судьбинушка, забери меня отсюда!». Так бы и торчал там.

– Опять ты про свою Африку, достал! Твое появление в моем штате – действительно божье провидение, – засмеялся Мурский, – таких перцев у меня не водилось.

– Так я пример приведу, – продолжил Максим, не отвлекаясь на замечания инквизитора. – Есть у меня один закадычный приятель, здешний москвич. Так он последний год занялся вплотную обустройством личной жизни, в определенном смысле ушел в загул…

– Может, в запой? – перебил его Флиппер.

– Нет, в запой ты уйдешь, если провалишь задание.

– Это не смешно, подбирайте выражения! – воскликнул обиженно верзила.

– Извини. Так на чем я остановился? Ага! Ушел и до сих пор там пребывает. А никакого смысла не получается, не может найти подходящего человека, – вдохновленно продолжил Макс. – И вроде бы сам строит свою судьбу, пытается ее изменить, а результата ноль. Хотя в этом есть своя прелесть.

– Какая? – спросил Мурский, разглядывая золотой перстень на безымянном пальце.

– В частой смене партнерш. Каждый раз что-то новое, не успеваешь привязаться, да и глубокого разочарования достичь не удается. Все происходит быстро, никаких душевных ран. Бац! – отправил одну гулять, и полный порядок. Говоришь: «Следующая!» – и так без конца.

– Тебе завидно? – ухмыльнулся Мурский. – Сам-то что так не делаешь?

– Ну, я бы не сказал. Завидовать тут совершенно нечему, а у приятеля и вовсе к этому отвращение появляется, – разъяснил Максим. – Я лично так не смогу, у меня характер другой, более замкнутый. Мне нужно время, чтобы открыться, и переживаю я отношения по-другому, не пофигист.

– Какой чувствительный у нас информатор! Слыхал, Флиппер? Бери пример.

– С кого? С него? Я мужик как мужик, а он тряпка, размазня, кастрат ходячий.

– Мы же договорились без оскорблений, – стал защищаться Заважилов.

– Пошел ты! Я еще приду за твоей шкурой, Максим Сергеевич, ты у меня попляшешь.

Комиссар резко поднялся с насиженного кресла и бодро заявил:

– Кончайте разборки, мальцы! Засиделись мы. Поехали, сразу нагрянем к Зурикову и предупредим пацана о грозящей ему виселице, а затем за ним понаблюдаем.

– Благодарим за чай, Максим Сергеевич. Смотри у меня, будь умницей. Если Райс выйдет на связь, сразу докладывай нам, иначе тебе каюк!

Заважилов опустил глаза, безропотно согласившись. Выбор невелик: либо сдавать других инквизиторам, либо помирать самому. Инстинкт самосохранения брал верх, поэтому он пока числился на белом свете.

– Держите ключи, – протянул Заважилов связку, заметно оживившись перед уходом незванных гостей.

Инквизиторы вышли из кабинета, громко хлопнув дверью на прощание. Макс остался наедине с самим собой, думая, как ему сделать так, чтобы никакой Райс не попался под руку, и не пришлось снова стучать начальству.

По-боевому настроенные палачи спустились на подземную парковку, где красовалась «Audi», скучающая по быстрой езде. Через пару мгновений зарычал двигатель, и представители потустороннего правосудия помчались разыскивать первого нелегала.

Найти Николая Зурикова оказалось довольно просто. Вечером он заканчивал учебу в авиационном техникуме и не торопясь шел пятнадцать минут до метро, откуда ехал без пересадок до общежития. Инквизиторы располагали всей необходимой информацией: от месторасположения техникума до расписания занятий. Зуриков не имел шансов остаться незамеченным, тем более он ни о чем не подозревал.

Автомобиль остановился возле сквера, через дорогу от техникума, спрятавшись под кроной деревьев. Отсюда все вокруг видно как на ладони.

– Достань его фотку и смотри на выходящих ублюдков, – приказал Мурский, открывая газировку. – Не дай бог упустишь, заставлю окончить это убогое заведение.

– Только не это! – оценил чувство юмора гигант, доставая фотографию гастролера. – Я уже вышел из подобного возраста, чтобы снова сидеть за партой. Посмотрите, мэтр, какой дохляк!

Мурский взглянул одним глазом на фото:

– И в самом деле, хилый мальчик, дистрофик. Питается недостаточно, бедняга.

– Он ходячий труп, я его одним мизинцем раздавлю!

На фотокарточке студент Николай Зуриков и в самом деле смотрелся неважно: впалые щеки в веснушках, короткие рыжие волосы и довольно глупое выражение лица – все это не придавало ему ни капли фотогеничности. Типичный двоечник, лентяй и гуляка – так можно вкратце охарактеризовать человека на снимке с минимальной вероятностью ошибиться.

Инквизиторы принялись терпеливо ждать. Согласно оперативной информации, до окончания последней пары оставалось около десяти минут. Молодежь постепенно повалила из здания наружу, и Флиппер соколиным взором уставился на выход, не забывая периодически сверяться с фото.

Контрольные минуты вышли. Голодные и разгоряченные студенты шумной толпой направились в сторону метро, но долгожданный Николай не показывался.

– Где он там, не видать? – заерзал на сиденье Мурский. – Смотри в оба! Если мы впустую здесь проторчали, я тебя премии лишу.

– За что? А вдруг этот придурок не ходит на занятия или сегодня прогулял?

– Вряд ли. По данным контрразведки имени Заважилова, у них сессия на носу, наш чувачок должен быть в школе.

– Сейчас лето, а они учатся? Идиоты! Нет бы на пляже загорать, пока погода обалденная.

Мурский нервно вырвал снимок из его рук:

– Болван! У людей тяга к знаниям, познают секреты авиации, а ты – пляж, пляж. Неуч!

– Верните фото, мэтр, иначе я не разберу. Эти уроды на одно лицо: худые и синюшные, как покойники, будто в анатомичку ходят учиться. Практические занятия на трупах – это здорово! – оживился Флиппер и вытаращил глаза: – Вон, это не тот доходяга? А, нет, не он. Ошибся. Наш рыжий, собака! Или маскируется?

Мурский напряг зрение и поморщился: во дворе действительно показался Николай Зуриков. Фотография наглядно и отчетливо передавала его невзрачную внешность. Он медленно спустился по ступенькам и зашагал в привычном направлении. Сутулый паренек с наполненным ученическим барахлом рюкзаком, в рваных серых джинсах и красной футболке с надписью «СССР» шагал по аллее в одиночестве. Друзей в техникуме Николай завести не успел, сокурсники казались ему слишком тугодумными и простоватыми, готовыми лишь бухнуть после пары в сквере. Сам Николай предпочитал особые развлечения: он обожал посещать ночные клубы, курить травку, баловаться «экстази», а по праздникам и нюхать кокаин. Спустя несколько недель после последней телепортации он с легкостью подсел на кислотные кутежи и ни за что не собирался покидать любимое измерение. Николай гадал, куда ему отправиться этой ночью, чтобы как следует забыться.

Машина инквизиторов плавно обогнала Зурикова и остановилась. Из салона показался Флип.

– Эй, паренек! Поди-ка сюда, – окликнул он Николая.

Тот равнодушно покосился в сторону незнакомца:

– Я спешу. Сам не местный.

– Не местный, а лицензии на перелеты нет, – намекнул Флиппер на суть дела.

Зуриков непонимающе уставился на гиганта:

– Чего?

– Коля, давай без глупостей.

– Мужик, ты ошибся, я тебя не знаю, – настаивал на своем напрягшийся Николай.

Из салона не спеша показался улыбающийся капитан Мурский. Парень застыл на месте и уставился на инквизитора, как кролик на удава.

– А меня узнаешь, Николаша? – по отечески спросил он.

Зуриков побледнел, затем позеленел. Короткие рыжие волосы встали дыбом.

– А?! Не поверил предчувствию, обманулся…

– Загулялся ты, Коля. Страх потерял, а возмездие неминуемо. Узнал или напомнить? Садись к нам, разговор есть, – приказал Мурский.

– И не вздумай бежать: подстрелю, как пекинскую утку, – добавил Флип, угрожающе доставая пистолет с глушителем.

– Как вы нашли меня? – взволнованно обратился к представителям правосудия Зуриков, усевшись сзади.

– Ты знал, Коля, что рано или поздно… – сочувственно начал Мурский.

– Я приговорен!

– Конечно. Зачитаем приговор суда, и наш кровожадный палач приведет его в исполнение.

– Я готов, – отрешенно прошептал Зуриков, почти потеряв контакт с реальностью. Он глубже и глубже уходил в себя, приготовившись к скорой смерти.

– Жить хочешь? – небрежно спросил Мурский.

Зуриков закрыл глаза и проигнорировал вопрос, не шелохнувшись.

– Я спрашиваю: жить хочешь? – крикнул ему на ухо инквизитор. – Что ты молчишь?

– Отвечай, сволочь! – ткнул его дулом в грудь Флиппер.

Зуриков очнулся и, скривив испуганное лицо, пролепетал:

– Инквизиция никому не дает пощады.

– А тебе повезло! – гаркнул Мурский. – Амнистия.

– Вы что-то хотите узнать? Я ничего не знаю, вообще не вожусь с гастролерами. Я завязал с телепортацией, я…

– Разошелся! Не спеши, – остановил его шеф. – Умница, сынок. Завязал, говоришь? Да только у нас твои старые грехи помнят, от них не отделаться. А жить ты хочешь и любого продашь ради нескольких дней свободы.

– Что вы хотите?

– Сейчас поймет, когда я ему ухо отрежу, – и палач полез в карман пиджака за ножом.

Зуриков прижался к спинке сиденья мокрой горячей спиной:

– Лучше просто застрелите!

– Колян, ты, наверное, наслышан о зверских наклонностях инквизиторов? Так знай, что для Флиппера одно удовольствие разрезать тебя по кусочкам, чтобы ты, истекая кровью, видел свою плоть и, если надо, схабал ее по нашей просьбе. Видишь, с каким потрошителем приходится служить? Я не защищу тебя.

– Так что вам от меня нужно? – взмолился Зуриков, находясь в полуобморочном состоянии.

– Райс. Ты сдашь мне Райса, – коротко ответил инквизитор.

Парню заметно полегчало:

– Райс? Разве он здесь? Вы его поймали?

Инквизитор ударил кулаком по спинке сиденья:

– Если бы мы его взяли, то не уделяли бы тебе столько времени, сладкий ты мой!

– Значит, он на свободе?

Флиппер приставил пистолет к виску Зурикова:

– Понимает, собака! Еще не совсем обкурился, дурак.

– Убери пушку, а то наш чуткий мальчик обделается, – огрызнулся Мурский. – Перейдем к делу. Ты не встречал его, так я понимаю? Мы верим тебе, не обмани наше доверие. Он может прийти к тебе, не исключено. И как он появится, ты сдашь его нам, понятно? Иначе пиши прощальные письма.

– А что мне за это будет? – осторожно спросил Зуриков, вытирая потные руки о брюки и тяжело дыша.

– О, другой разговор! Вижу, ты деловой человек. Ты будешь жить, Коля, – пообещал Мурский. – Инквизиция продлит твое существование как минимум на пару лет. Мы закроем глаза на грехи прошлого, ты станешь настоящим землянином, раз тебе так по сердцу это отсталое измерение.

– Где гарантии?

– Тебе остается поверить моему честному благородному слову, выбора у тебя нет, – безапелляционно сообщил инквизитор.

– Соглашайся, безмозглый студент! – Флиппер потрепал его по волосам. – Это приказ.

– Как увижу его, дам вам знать, – безропотно сдался Зуриков.

– Молодца! Сразу видно, не зря занимаешься авиацией. Будешь летать вольной птицей!

– Лучше пару лет поскитаться по миру, чем сдохнуть из-за какого-то придурка, – добавил Флип и протянул пареньку визитку: – Возьми, не теряй. Мы на связи и следим за каждым твоим телодвижением, летчик.

– Иди, подкрепись! – напоследок пожелал инквизитор и выпроводил гастролера вон. – Не забудь про домашнее задание.

Помертвевший Зуриков, не оборачиваясь, зашагал вперед. О чем он думал в этот момент, одному богу известно. Флиппер мерзко рыгнул и включил магнитолу, настраивая волну, которую слышал в такси – гнусавый бас серьезных мужчин под однообразную трактирную шарманку. «Audi» чуть слышно завелась и помчалась в поисках желанной наживы.

Вечеринка

Незатейливая прогулка двух влюбленных подходила к финалу, получившись очень насыщенной. Они многое успели сказать друг другу, но многое так и осталось несказанным. Трепетные голубки, не видевшиеся долгое время, никак не могли наговориться и высказать накопившееся в душе за долгий период их разлуки. Парадоксально, но чем дольше они делились наболевшим и изливали души, тем больше хотелось сообщить. Этому наплыву мыслей не было видно конца.

Стас долго признавался в своих ошибках, рассказал, чем сейчас занимается, а точнее, не занимается ничем. Он не стал скрывать свои любовные похождения, частые неудачи и следующие за ними периоды разочарования как на амурном фронте, так и самим фактом своего существования на земле. Он пытался описать Вике каждый прожитый день, не утаить ни единого, пусть даже незначительного события. Он с упоением и всем сердцем раскрывался, надеясь на встречную откровенность.

Виктория отвечала взаимностью, поведав о неудачном карьерном росте, недовольстве по поводу последней работы, серьезной ссоре с родителями, которая привела к разрыву их отношений, долгих поисках себя и об отказе лететь в Англию, где она надеялась обрести счастье.

Стас слушал с открытым ртом, ловя каждое слово. Он часто перебивал девушку, останавливая на полуслове, дополнял и делился своими впечатлениями. Как много было общего в их жизни, в ее восприятии и оценке, что даже сейчас им казалось, что случившееся расставание – это великая иллюзия, растворившаяся сегодня по вине случайных, а может быть, даже вполне закономерных событий.

Естественно, они вспомнили чудесные университетские годы: незабываемую атмосферу свободы и амбиций, зачеты и экзамены, сумасшедшие праздники и концерты, как он списывал у Вики курсовые и в благодарность приглашал ее в кино на последний сеанс. Виктория постоянно отказывалась, ссылаясь на чрезмерное количество предложений от многочисленных поклонников, и лишь на четвертом курсе на удивление согласилась, а Стас был на седьмом небе от счастья.

Незаметно солнце скрылось за кирпичными высотками, стало заметно прохладнее. Приятная усталость давала о себе знать. Вика пожаловалась на легкое недомогание.

– Я несколько лет так много не разговаривала, устала даже.

– Ты не представляешь: как раз сегодня я научился – нет, точнее вспомнил, – как надо разговаривать.

– А раньше не умел? – игриво спросила Виктория, стреляя обворожительными глазами.

– Забыл, как это делать, а с тобой вспомнил. Знаешь, это хорошо, что язык без костей, а то мы бы полдня в травмпункте просидели с переломами, – пошутил Стас. Под вечер на него снизошло вдохновение, и он блистал остроумием.

Виктория оценила удачные остроты друга:

– Да, это было бы очень забавно, – засмеялась она, прыгая по асфальту.

– Ты же устала, завтра будут ножки болеть! – безуспешно попытался остановить ее Стас.

Вика стоически отвечала:

– Пусть болят. Представь себе, я люблю боль.

– Физическую или душевную? – хитро улыбаясь, уточнил Стас.

Он прижал ее к себе и нежно поцеловал в горячий лоб. Поцелуй получился долгим, как сегодняшняя замечательная прогулка. Утренние переживания отошли на задний план.

Когда они вернулись на стоянку, «Citroen» стоял целехонький. Счастливые влюбленные с чувством облегчения чмокнулись в губы. Виктория с гордостью полюбовалась на свою прекрасную малышку и отключила сигнализацию.

– Садись, милый друг, подвезу, – предложила она, крутя в воздухе ключи.

– С удовольствием. Мне нравится кататься по вечерам, когда девушка за рулем.

– Развратник! Я у тебя не первая?

– Просто люблю наблюдать, как симпатичные девушки водят автомобиль.

И они прокатились с ветерком, с удалью рассекая по магистралям, пару раз создав аварийную обстановку, превышая скороть, обгоняя медлительные иномарки. Дух захватывало, когда Вика чудом вписывалась в повороты и когда успевала тормозить, еле-еле сохраняя миллимитровое расстояние перед встречным потоком.

– Это было незабываемо! – оценил Стас, когда Вика остановилась возле его подъезда. – Ты прирожденный гонщик. Шумахер отдыхает.

– Лжец! Я несколько раз чуть не въехала в столб, делая крутое пике, и проехала на «красный», чуть не сбив переходившую дорогу старушку. А сколько машин я подрезала, обгоняя легковушки? Если бы неподалеку стояли гаишники, меня бы моментально лишили прав за безответственное вождение.

– Повторюсь: Шумахер отдыхает! Ты бы предупредила перед стартом. Но как ты сексуально давишь на газ – это бесподобно, сколько страсти и огня! А как ты переключаешь коробку передач, я никогда не забуду. Честно, завидую тому счастливчику, кто обучал тебя вождению.

– Ты опять в своем стиле! Но я рада, что тебе понравилось. Здорово, когда особо не стараешься, а кто-то доволен.

– А какой у тебя взгляд, когда ты смотришь вперед, набирая скорость, – рассыпался комплиментами Стас. – Как у голодной тигрицы перед решающим прыжком на беззащитную лань.

– Прекрати! Тоже мне, тигрицу нашел. Выходи, натуралист, показывай свои хоромы.

Вика не ожидала увидеть нечто фантастическое. Ей было все равно, где и в каких интерьерах проводит ночи ее вновь обретенный друг. Важно, что они вместе, а остальное – пустяк. Стас извинился за привычный беспорядок, сделал шаг в направлении гостиной и остановился с открытым ртом: из комнаты показался до боли знакомый ночной пришелец.

– Станислав! А я книжку читаю, – удивленно произнес гость, сжимая в руках пожухлый том Достоевского.

– Андреас? – воскликнул Стас. – Опять ко мне залез?

– У тебя уютно, спокойно. Я думал, ты не обидишься, – оправдывался Райс. – Пардон, ты не один?

– Здравствуйте, – смущенно отозвалась Вика. – Вы тот самый загадочный приятель?

– Познакомься, это посланник далеких миров, – представил знакомого Пастарьев.

– А вы планировали провести вечер наедине? Я оказался совсем некстати, да?

– У меня же квартира с сюрпризом, что-нибудь обязательно приключится, – сострил Стас.

– Я могу оставить вас…

– Нет! Пожалуйста, останьтесь. Я сегодня без приглашения, тем более мне хочется о многом вас расспросить.

С нахлынувшей грустью Стас понял, что интерес девушки к нему угасает и надоедливый чудак привлекает ее сильнее, нежели он сам. На этот раз он не стал возражать, понимая, что перечить желанию дамы не стоит – это лишь разозлит ее.

– Прошу вас в гостиную! – оживился пришелец. – Присаживайся, это долгий разговор. А я уверен, что ты кое-что обо мне знаешь – сама призналась.

Взволнованная Виктория уселась около него и с широко раскрытыми глазами потребовала начала повествования. Ей было безумно любопытно узнать правду. Рассказ Стаса так заинтриговал ее, что она была готова поверить в любую сказку. Критичность и недоверие полностью отсутствовали, ее сознание было готово принять абсолютно любую информацию, какой бы неправдоподобной она ни казалась. К чести Андреаса, он не отличался излишней склонностью к вранью, тем более когда дело того не стоило. Поэтому он не стал приукрашивать, объясняя свое появление, и изложил Вике историю, почти идентичную той, которую поведал ее кавалеру. Она не узнала почти ничего нового. Ей оставалось лишь задать каверзные вопросы, благо их возникло предостаточно. Прекрасный пол всегда отличался гипертрофированным любопытством, которое невозможно ничем утолить.

– Ты прилетел из параллельного мира? Мамочка не поверит! Я подружкам расскажу, ты не возражаешь?

– Лучше особо не распространяться. Мы этого не любим.

– Кто это мы? Вас много?

– Больше, чем ты можешь представить, – гордо заявил Андреас.

– Ого, заполонили Москву! Знал бы мэр о настоящих незаконных мигрантах.

Вскоре появился Стас с бутербродами и кофе, но на него даже не посмотрели. Не сказав ни слова, он расположился напротив и стал угрумо наблюдать за происходящим.

Не сдаваясь, Вика атаковала:

– А у тебя есть знакомые из другого мира?

– Откуда именно? Я побывал в сотнях миров, – уточнил Райс.

– Из твоего. Пришельцы, обосновавшиеся здесь.

– Пять-шесть человек найдется.

– Здорово! А кто это, например? Неужели какая-нибудь звезда телеэкрана или известный политик? Я убеждена, что некоторые политические деятели и представители шоу-бизнеса явно не от мира сего. Это так?

– Возможно, в этом есть доля правды, – не стал разочаровывать ее гастролер.

– Назови хоть одну фамилию! – не унималась Вика.

– Я не так давно в вашем измерении, поэтому известных имен не назову, – Райс покосился на Стаса. – Твой кавалер отлично знает одного из них.

– Чего? Я знаю? Скажи еще, и я с другой планеты, – ворчал Пастарьев.

– Ты в курсе и молчишь? Как тебе не стыдно! – укорила его Вика. – Вы сговорились или за дурочку меня держите? Это розыгрыш?

Андреас не отступал:

– Не будь глупцом, тебе не идет. Подумай хорошенько!

Но Стас встал в позу и демонстративно не собирался разгадывать эти дурацкие загадки:

– Отстаньте, я не в телестудии, чтобы морочить мне голову. Райс сам расколется, любитель наводящих вопросов.

– О господи, я поняла! Это дядя Ваня? – осенило Викторию.

– Умница, девочка! – Райс захлопал в ладоши. – Я полагал, вы никогда не догадаетесь.

– Йес! Стас, ты тугодум, я догадалась раньше тебя, – сияла от успеха Вика. – Тот причудливый гражданин с вычурными манерами!

Внезапно у Стаса запищал мобильник. Он дернулся, чуть не уронив его на пол, взглянул на экран и воскликнул:

– Друган на связи, поболтать хочет! Не могу отказать.

На проводе весьма кстати был Заважилов. Стас как раз собирался похвастаться своими приключениями и пригласить его в гости, чтобы тот развеялся и послушал бредни потустороннего чудака. По-гусарски бравируя, Стас заявил, что в его доме поселился посланник из параллельного мира.

– Что? Ты травы обкурился? – не поверил Макс.

– Да иди ты! А зовут его… готов? Андреас Райс, вот умора! Прибалт, из Латвии.

– Как?

– Андреас Райс. Красивое имя, правда? Я сам в шоке. Он спал на моей постели!

На другом конце провода возникла пауза.

– Макс, ты что замолчал? Не веришь?

– Извини, меня прямо передернуло, кровь к голове прилила.

Стас серьезным тоном спросил:

– С тобой все в порядке? Затылком ударился?

Заикаясь, Макс испуганно прошептал:

– Говоришь, Андреас Райс? Ты уверен? Не отпускайте вашего пришельца до моего прихода, ладно?

На том и остановились. Заважилов пообещал приехать не с пустыми руками. Стас взял с него клятву и пошутил над его рассеянностью и недоверием, поторопив, чтобы он как можно быстрее подгребал к ним. Затем он взглянул на подружку и Райса, рассеянно сидевших в тишине. Андреас разглядывал загорелых моделей, а Вика проверяла качество маникюра. Смекнув, что самое время оживить обстановку и взбодрить собеседников, Стас произнес первое, что пришло на ум:

– Андреас, как насчет пивка? Ты же пьешь это благородное зелье?

Райс отложил журнал:

– Нет, если честно, никогда не пробовал, кроме твоей браги из холодильника. Конечно, я в курсе, что в вашем измерении это один из самых популярных напитков и половина мужчин не может прожить и дня без бутылочки светлого или темного. Но я лично предпочитаю свежевыжатый сок и зеленый чай. В общем, я не поддался великой страсти к хмелю, не хочу быть как все.

– Здорово! А я иногда позволяю себе баночку холодного пива, – заметила Вика. – Больше одной не осилю, но периодически балую себя, особенно если кто-нибудь угостит.

Чтобы не выглядеть заядлым выпивохой, Стас поддержал Райса:

– Да и я не любитель, но в такую жару куда деваться. Тогда чаю заварю, раз у нас все трезвенники и язвенники.

– Нет, ну я попробую. Надо же оценить это волшебное снадобье, которое так боготворят в вашем измерении. Тем более, пока я здесь, предоставляется отличная возможность. Пригублю немного.

Станислав отправился на кухню, оставив приятелей наедине. В гостиной воцарилось молчание. Андреас опять взял журнал, а Вика сидела с растерянным видом. Многочисленные мысли перепутались в ее голове так, что собрать их воедино было почти нереально. Она планировала задать миллион вопросов гостю из далеких миров, мгновенно придумала их и даже проранжировала, чтобы начать с самого волнующего и актуального. Но сейчас вопросы смешались в гигантскую кучу, и вычленить хоть одно более или менее связное предложение стало затруднительно. Вика безуспешно пыталась сформулировать про себя хоть один значимый вопрос.

Райс заметил сконфуженность собеседницы и первый прервал неловкую паузу.

– Виктория, почему грустишь? – доброжелательно спросил он.

– Я не грущу, просто задумалась. Хотела спросить и забыла, что именно.

– Спроси, я с удовольствием отвечу.

– Рада бы, но склероз подвел. Столько впечатлений за день, столько приключений! Такого со мной никогда не случалось. Мама родная не поверит! – оживилась Вика.

– А что такого удивительного произошло, не считая нашего знакомства?

Дан зеленый свет, и Вику понесло. Она вновь пересказала пришельцу грандиозные события этого дня в мельчайших подробностях, словно она это делала в первый раз. Райс с упоением внимал каждому слову, не перебивая, только хитро улыбался и гладил свои худые пальцы с золотыми кольцами. Он заметил, что Вика упала духом, пересказывая баталии с утренними бандитами. Райс не собирался развивать эту тему и попытался отвлечь ее внимание на более приятные вещи.

– Не будем о грустном! – бодро начал он. – Знаешь, я ведь был в разных измерениях и могу совершенно точно утверждать, что в вашем мире самые красивые женщины.

– Здорово! Я буду гордиться, – восхитилась Вика за свою половину человечества.

– Истина! Многие коллеги подтвердят, так что это объективный факт, не поспоришь.

– Потрясно! А как насчет наших мужчин, они тоже самые лучшие?

– Тут определенно утверждать не стану. Я истинный гетеросексуал, поэтому о мужчинах судить не берусь, – откровенно признался Райс.

– У нас с мужчинами напряженка: как увидишь хорошенького мальчика, так обязательно он окажется геем. И так всегда! Придешь с подружкой в клуб, положишь глаз на самых красивых мальчиков, а они как на подбор нетрадиционной ориентации. Что делать? Куда катится мир? Пропадает настоящий мужик, пропадает мужское племя.

Райс принял озабоченный вид:

– Больше того, скажу: это глобальная тенденция. В большинстве измерений число людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией растет в геометрической прогрессии. По прогнозам специалистов, лет через сто-двести соотношение гомо– и гетеросексуалов будет один к одному, представляешь?

– Кошмар! Понимаю, в Москве это модно, но чтобы так глобально… Скоро каждый доходяга будет на вес золота. А каковы причины этого?

– Ученые ломают головы над этой проблемой, есть масса гипотез и теорий. Одна из них гласит, что это закономерный процесс, связанный с переизбытком людских ресурсов на планете. Так матушка-природа пытается решить проблему перенаселения, иначе планета развалится от чрезмерного количества людей, населяющих ее. Другая теория отдает дань эволюционной мутации: якобы открыт новый ген, который перешел в активное состояние и начал функционировать на полную мощность, порождая армию гомосексуалов. Я не силен в подобных объяснениях. Честно говоря, меня эта тема не особо заботит. Кстати, могу похвастаться – в моем измерении наиболее низкий процент гомосексуалистов.

– Вам везет, – прониклась серьезностью проблемы Вика. – Переезжайте к нам, земные женщины будут вам благодарны.

– Данный процесс уже идет.

– Значит, есть шанс на спасение человечества, – оптимистично кивнула Вика и сменила тему: – Андреас, а вообще у нас много параллельных миров?

– На Земле около сотни измерений, – с гордостью сообщил Райс. – Я побывал где-то в двадцати.

– Это много или мало?

– Все относительно. Вселенная бесконечна и постоянно расширяется, сколько миров еще предстоит открыть.

– Ты хочешь установить рекорд? – иронично заметила Вика.

– Я буду путешествовать столько, сколько отмерил мне высший разум.

– Ты вечный турист, а мы сидим в бетонных коробках и не представляем, что в неизведанном космосе творится. Это, наверное, чистое безумие – каждый раз открывать неизведанный мир.

– В том-то и прелесть! – подытожил Андреас, ностальгически вздохнув.

В это время из кухни вернулся Стас, с досадой заметив, что в его отсутствие ребята сумели найти общий язык и тему для разговора. Но он выдавил ироническую ухмылку и принял любознательный вид:

– О чем дискутируем? Я смотрю, вы чудесно проводите время.

– Ты пропустил кучу открытий! Андреас предупредил, что скоро половина населения Земли превратится в геев и лесбиянок.

– Неужели нет темы повеселее? – с сарказмом заметил Стас.

– Ты не понимаешь, как это трагично. Под угрозой институт брака и человеческий род!

– С каких пор ты стала заботиться о судьбе человечества?

– Да ну тебя! – отмахнулась Вика. – Ты думаешь только о собственной заднице, а на остальное тебе плевать.

– Андреас, о чем ты с ней говорил? – с вызовом спросил Стас.

– Ничего катастрофического, упомянул о сексуальных меньшинствах, – небрежно ответил Райс.

– Скоро в меньшинстве останешься ты, Стас! – воскликнула Вика.

– Не переживай, сменить ориентацию никогда не поздно, – передразнил он, затыкая уши.

– Человек по природе своей бисексуален, – добавил Райс, – у женщин это обычная вещь.

Развить тему не получилось – в прихожей пропел звонок. Стас рванул на звук и, не глядя, распахнул дверь. На пороге стоял Заважилов, держа ящик баварского пива. Стас с ликованием захлопал в ладоши и обнял побратима.

– Пришелец пока с вами? – напряженно спросил Макс, нахмурив брови.

– Тут, куда он денется, – ответил Стас, принимая пиво.

Взглянув на себя в зеркало, Максим увидел, как озабоченно выглядит. Суровая мимика и напряженная походка выдавали нервозность. Он убедился, что, как ни старался выглядеть молодцом, затея провалилась. Глубоко вдохнув, он прошел в зал, где его с нетерпением ожидали.

– Макс, как ты изменился! – воскликнула Вика. – Я бы ни за что тебя не узнала, встретив на улице.

– Так заметно постарел?

– Возмужал и окреп! – польстила ему девушка.

– Спасибо. А ты осталась такой же прекрасной принцессой, как прежде, – ответил Макс. – Годы не властны над тобой, наша любимая Клеопатра.

– Господи, так меня никто не называл! – засияла девушка от счастья. – Познакомься, это Андреас Райс, звезда сегодняшнего вечера.

– Мое почтение! – с надломом произнес Заважилов. – Меня зовут Максим, а лучше просто Макс.

– Рад знакомству. Располагайтесь, – чинно ответил Райс, взяв на себя функции хозяина вечеринки.

С открытыми бутылками светлого Стас вернулся к гостям. Ревниво подмигнув подруге, он поставил пиво на столик и торжественно предложил выпить. Райс повертел бутылку в руках и сделал пару глотков. Максу не сиделось на месте, он чувствовал себя не в своей тарелке. Парень заметно нервничал, он старался молчать и не смотреть в сторону Райса, но ощущать на себе его тяжелый надменный взгляд было невыносимо. И когда Стас отправился готовить закуску, Макс напросился помочь и вышел за ним.

В очередной раз оставшись наедине, Вика подсела поближе к Андреасу, ожидая, что тот откроет оставшиеся секреты. Райс же неожиданно произнес:

– Этот Макс всегда такой мутный? Кажется, будто о чем-то переживает, чего-то боится. Ты не заметила?

– Нет, я не слишком проницательна. Скорее всего, устал. Он много работает, бедняга, пашет как лошадь без перерыва. Трудоголик – обществу такие нужны, это социально полезная форма зависимости, поощряемая во все времена. А что?

– Чувствую, что он не в себе, – пояснил Райс, – и причина этому я.

– Брось, ты-то здесь при чем? Скорее в компании проблемы или с личной жизнью, – успокоила Вика гастролера.

Но Андреас твердо стоял на своем:

– Нет, меня не обманешь. Интуиция подсказывает, что он знает обо мне больше, чем вы. Не распространяйся насчет меня, хорошо?

– Ты излишне подозрителен. Если кому и доверять, то только им. Кроме меня, разумеется – как же я себя любимую забыла?

Между тем чайник давно вскипел. Стас достал фарфоровые чашки и принялся разливать чай. Заважилов стоял в углу и сосредоточенно думал.

– Что с тобой? Неужели втюрился в официантку?

Приблизившись к Стасу, друг сел на табуретку и осторожно произнес:

– Если бы. Этот ваш Райс в самом деле считает себя из другого мира?

– Вроде того. Любит он сочинять сказки, работает на публику. Видал, Вика уже одержима! Жадно смотрит ему в рот, ловя каждое слово, словно он библейский пророк. Из духовки ко мне выпрыгнул. Да, прямо так и сделал! Сказал, в ней интеризмерительный портал, телепортация прошла успешно, и прочую чушь нес.

Макса пробил пот, и мерзко засосало под ложечкой. Чья-то песенка спета!

С нескрываемым напряжением они вернулись в гостиную, где Андреас с небывалым энтузиазмом по-прежнему вещал о своих московских приятелях.

– У меня в этом районе, через пару кварталов, один чувак обитает, я днем его навещал. Вечный весельчак, столько анекдотов знает – обхохочешься!

– Он тоже оттуда? – уточнила Вика.

– Естественно, не коренной москвич, – подтвердил пришелец. – Я не видел его несколько лет, и ты не представляешь, как он изменился. До неузнаваемости! Я думал, передо мной не прежний Колян, а его бракованный двойник. Я ему говорю: «Зуриков, ты ли это?». А он мне: «Я – вот как меняет нас время, брат! А ты нисколько не изменился». Я не меняюсь, потому что не задерживаюсь на одном месте, а Коля осел в вашем городе и окончательно завязал с параллельным туризмом.

Услышав знакомую фамилию, Заважилов почувствовал себя еще хуже. Быстрее забилось сердце, сдавило виски, лоб покрылся холодной испариной. Макс ощутил острую нехватку воздуха и чуть не рванул к окну, чтобы броситься в бездну… Нет, он пока не самоубийца.

Райс заметил его терзания и подождал, пока Макс придет в норму. Увидев, что он немного успокоился, Андреас закончил свой монолог:

– Колян любитель клубной культуры, почти каждую ночь проводит в «Пирамиде».

– Я была там однажды с подружкой, – вспомнила Вика. – Есть и более привлекательные заведения: там слишком громкая музыка, дешевое шампанское, плохие кондиционеры, да и публика оставляет желать лучшего. Мы через три часа не выдержали и ушли. Я предпочитаю «Рай», на худой конец «Инфинити» или «Лето».

– А Коля там постоянно балду гоняет. Еще несколько лет назад он не отличался склонностью к кислотному тунеядству, а сейчас с танцпола за уши не оттащить. Вот что среда делает с человеком. Кто бы предположил – я бы миллион долларов поставил против!

– С кем поведешься, от того и наберешься, – заключил Стас. – Прописная истина, верно, Макс?

Заважилов, казалось, не слышал: уставившись в пол, он кусал губы. Андреас поднялся и обратился к нему:

– Выйдем покурить? Пора освежиться.

– Ты куришь? – удивился он. – Тогда пойдем.

Андреас открыл дверь, пропустил вперед информатора, вышел на лестничную клетку и прикрыл за собой дверь. Макс достал початую пачку сигарет.

Пальцы Макса дрожали, от волнения он уронил несколько сигарет. Затем он достал зажигалку и с третьей попытки закурил. Мрачный подъезд окутало белое облако дыма. Райс не стал ломать комедию:

– Ты знаешь, кто я такой?

– Нас представили, Андреас, – затягиваясь, нервно усмехнулся Заважилов. – Короче, не тяни! Ты тот самый особо опасный гастролер?

– А ты инквизитор? – сухо процедил Райс.

– Хуже. Контролируемый информатор, работающий на Генеральное управление, – раскрылся Заважилов.

– Продался властям?

– Я такой же нелегал, как ты, меня приставили к стенке! Не было выбора: либо смерть, либо сотрудничество.

– Выбор всегда есть, и ты его сделал. Скольких гастролеров ты сдал? Ты понимаешь, что от тебя избавятся, как от израсходованного материала?

– Я не считал, но моя участь предрешена, как и твоя.

– Посмотрим, – не согласился с пессимистичным заявлением Райс. – Почему ты не пытался сбежать?

– Я, как Коля Зуриков, полюбил Москву и не хочу ее покидать.

– Ты знаешь его?

– Я сдал его инквизиторам.

Райс исступленно стукнул кулаком по электрическому щиту.

– Они уже рядом? Охота началась? – азартно спросил он, поправляя очки.

– Охота в самом разгаре. Сам комиссар Мурский с долговязым ублюдком примчались специально за тобой.

– Ты наверняка контактировал с ними и получил задание выдать меня правосудию?

– Тебя я пока не подставлял, – выкинул окурок Заважилов.

– Чего же ты ждешь?

– Чего я жду? Хороший вопрос. Я бы сдал тебя Мурскому, если бы не одно обстоятельство. Каким образом ты втянул сюда их? – кивнул на дверь Макс. – Это самые дорогие мне люди в этом бездушном городе, лучшие годы я провел вместе с ними. Черт подери, почему они, ты можешь мне объяснить? Как ты очутился у Стаса? Не мог другого места подыскать?

– Случайность, судьба-злодейка – понимай, как хочешь. Ты же не будешь утверждать, что я заранее это просчитал?

– Я ничего не хочу утверждать, но инквизиторы не оставляют свидетелей. Пусть они уничтожат тебя, меня, твоего туповатого кореша! Но Стас и Виктория – в чем они виноваты? – Максим начинал терять контроль над собой.

На его воспаленные глаза наворачивались скупые мужские слезы, и лишь ценой невероятных усилий он сдерживал их. В отличие от товарища по несчастью Райс не терял самообладания и держался вполне уверенно. Андреас снял очки и спрятал их в карман трико, не отрывая сосредоточенного взгляда от информатора.

– Пока ничего фатального не произошло. А если ты будешь держать язык за зубами, то, возможно, все обойдется, – попытался успокоить его Райс.

– Они и без моих усилий рано или поздно узнают правду. Тебе лучше исчезнуть, оставив в покое моих друзей. Пропади все пропадом, я не сдам тебя инквизиторам!

– Мне нечего терять, в любую секунду я готов умереть. Ты думаешь, я тешу себя надеждой на вечную гонку с нескончаемыми приключениями? Нет, ты ошибаешься. Но и сдаваться я не собираюсь и с удовольствием поиграю с Мурским в прятки.

– Ты можешь в любой момент покинуть измерение, у тебя есть навигатор!

– Ты и о нем знаешь? Мурский сказал? – буркнул Райс.

– Дело в другом: у Пастарьева его нет. Я тебе последний раз объясняю, что не хочу потерять их. Ты разрушил мне жизнь, впутал невинных людей и так спокойно рассуждаешь! – Заважилов почти кричал от накопившейся ненависти. – Что ты за существо?!

– Наверняка разумное. Ты не кричи почем зря, как обиженная девочка. Выдохни и успокойся, нас твои дорогие друзья заждались.

– Пожалуй, я свалю. Тошно здесь на твоем пиршестве. Бенефис? – дернул головой Макс. – Я сказал тебе все, что хотел. Развлекайся дальше, безответственный авантюрист!

– Как знаешь, – не стал отговаривать его Райс. – Ты серьезно неважно выглядишь. Выспись, отдохни. За ребят не беспокойся, я не дам их в обиду.

– Извинись там за меня, – чуть слышно ответил Макс. – А ты хитрый зверь, понимаю, почему тебя так долго не могут повесить.

– Счастливо. Будь ты поактивнее, спас бы и свою задницу.

Но Заважилов уже не ответил и поплелся вниз по лестнице. Андреас проводил его сочувствующим взглядом, затем вернулся в квартиру, устроился на прежнем месте и закрыл глаза. Стас тут же нарушил его уединение, взволнованно спросив, куда подевался Макс. Райс равнодушно сообщил, что тому нездоровится, и он отправился подлечиться. Ответ не удовлетворил Стаса, и он принялся расспрашивать пришельца, что на самом деле приключилось с другом.

– Душа Заважилова – потемки, в ней сам дьявол не разберется, – отмахнулся Райс. – У него тараканов в мозгах на порядок больше, чем у тебя.

– А с дядей Ваней ты не общался? – неожиданно спросила Виктория.

– А, этот сумасбродный губошлеп? Виделся, не без этого. Мы почти одновременно телепортировались. Я очутился в ваших апартаментах, а он в соседнем портале.

Разговор плавно перетек в приятное русло рассуждений о межпараллельных странствиях, и друзья незаметно забыли покинувшего их Заважилова и стали размышлять о дяде Ване, по-своему загадочном.

– Он, случаем, не дядя тебе? – осторожно предположила Вика.

Райс покосился на нее с недоумением:

– К сожалению, нет. Я вообще сирота. А дядя Ваня для каждого разумного создания Вселенной просто дядя. Я даже ни отчества, ни фамилии его не знаю – думаю, что их у него никогда и не было. Он такое же космическое дитя, как и я. Между прочим, путешествует по лицензии, поэтому никакая инквизиция ему не страшна.

– Какая еще инквизиция? – изумилась Вика.

– Это вредные господа, которые отлавливают таких незаконных гастролеров, как я, и незаметно ликвидируют их, стирая с лица земли.

– А без лицензии ты вне закона?

– Увы, – Райс снял зеленые очки и наморщил лоб. Он решил расставить все точки над i и не стал скрывать от напрягшихся молодых людей последние подробности. – Вы контактировали со мной, зная, что я из себя представляю. Этого достаточно, чтобы вас уничтожили, как свидетелей моего нахождения в данном измерении.

– А кто тебя просил рассказывать о себе правду? – злобно крикнул Стас. В глубине души он догадывался, что незваный гость таит в себе опасность и не все услышанное является полной чушью.

Райс непринужденно пояснил:

– Во-первых, я не привык лгать. Во-вторых, вы пытали меня два дня – Вика не даст соврать. Ну а в-третьих, все, что происходит, к лучшему.

– Получается, ты нас подставил!

– А я, как дура, набросилась на него с вопросами, – поддержала Вика. – Андреас, признайся, ты не специально?

– Конечно, дорогая моя. Я не предполагал, что инквизиция так быстро найдет мое месторасположение, – оправдывался Райс. – Планировал недельку перекантоваться на Земле, навестить кое-каких приятелей и благополучно раствориться в межизмерительных порталах без последствий, но случилось то, что случилось. Придется жить дальше.

– Не воспринимай его всерьез, – потерял терпение Стас. – Он просто безумец! Ему лучшее место в дурдоме забронировано на десять лет вперед.

– Хватит паниковать, – разумно заявила Виктория. – Андреас, у тебя есть прямые доказательства твоего, так сказать, неземного происхождения?

Райс почесал бритый затылок и поднял указательный палец:

– Эврика! Я же показывал Стасу навигатор.

– Чего? Какой навигатор? – не поняла Вика. – Стас, что он имеет в виду?

Пастарьев попытался вспомнить события прошлой ночи. Туманные воспоминания отрывочно проносились в сознании. Он потер красные глаза и с озадаченным видом переспросил:

– Навигатор? Это какая-то хрень наподобие мобильника. Покажи?

Райс полез внутрь комбинезона и вытащил причудливый металлический аппарат, внешне напоминающий телефон-раскладушку. Виктория набросилась на невиданный приборчик, как сорока на блестящие безделушки:

– Ух ты, какой стильный! Дай посмотреть! – умоляюще запищала она.

– Подожди, нетерпеливая ты моя. С ним надо обращаться очень осторожно, – Андреас поднял руку повыше от любознательной девушки и открыл неизвестный прибор.

На экране появились разноцветные огоньки, буквы и цифры, перемешиваясь в невообразимом порядке так, что глаза разбегались.

Не удержавшись от соблазна, Вика подпрыгнула и выхватила навигатор:

– Какой легкий, граммов сто пятьдесят! Пользоваться научишь?

– Эй, воришка! Это ни к чему, ведь ты не готова к межизмерительным перелетам. Тут необходима особая сноровка и опыт, ты даже не представляешь, где можешь оказаться, если неверно рассчитаешь параметры.

– По-твоему, я совершенно необучаема? – обиделась Виктория.

– Землянам пользоваться им запрещено, он сканирует отпечатки пальцев и адекватно реагирует только на мои команды. У вас другая архитектоника накожного рисунка, может произойти необратимый сбой в системе.

– И что тогда?

– Не знаю, об этом в инструкции ни слова, – хитро улыбнулся Андреас. – Но что-то непоправимое определенно случится, я уверен.

– Ладно, куда нам простым смертным. Бог с ним, с навигатором! А он тебе зачем?

– С помощью него я беспрепятственно перелетаю, куда мне заблагорассудится, без лицензии и совершенно бесплатно путешествуя по разным измерениям, – гордо сообщил Райс. – Я без него не выберусь отсюда и пропаду.

Стас слушал его объяснения и не задавал лишних вопросов – он не собирался познавать устройство этой загадочной штуки. Он никогда не был склонен к техническим премудростям, физику и математику не любил, поэтому электроникой не увлекался и не понимал людей, готовых разобрать на части любой агрегат, чтобы понять, как он функционирует. Стас скорее был лириком, а не физиком. Вику же волновала не материальная сторона устройства, а его привлекательный внешний вид и оригинальный дизайн. Сущность прибора интересовала ее еще меньше, чем Стаса. Андреас сам не понимал, как эта машина действует, а просто пользовался ее способностями себе во благо.

Незаметно перевалило за полночь. Случайные участники неслучайных событий ощутили, как сознание медленно теряет былую ясность, и приуныли. Несмотря на это ощущение, Вика не переставала пытать закадычного гастролера, терпеливо продолжавшего свою нескончаемую пресс-конференцию.

Не удержавшись от соблазна, Стас незаметно подошел к Вике и обнял ее за талию, отчего она вздрогнула.

– Если господа инквизиторы не убили мою красавицу, я готов им простить все остальные казни, – произнес Стас, не выпуская ее из объятий.

– Тебе других не жалко? – возразил Райс.

– Нет. Главное, что Виктория жива-здорова и в данную минуту находится со мной. Нельзя незаконно летать куда вздумается, за все в этой жизни приходится платить, и ты понимаешь это не хуже меня.

– Мой зайчик, не будь законченным циником, – Вика погладила его по растрепанным волосам. – Не суди, да и не судим будешь. Разберутся без нас. А меня они, между прочим, больно ударили, я полдня пролежала без сознания, помнишь?

– Этого я им никогда не прощу! Увижу обидчика – ему не поздоровится. Отомщу!

– Смотри, как бы тебе не влетело, – предупредил Райс. – Там серьезные ребята, настоящие отморозки. Помню, я от одного верзилы еле ноги унес, когда тот в лесном озере утонул. Собственно говоря, поэтому я и спасся.

– В лесном озере? А ты что там делал? – ехидно спросил Пастарьев.

– Грибы собирал. Что за глупые вопросы? – впервые за долгий вечер возмутился гастролер. – Скрывался в чаще от инквизиторов, но лечь на дно не получилось – нашли.

– Так, я считаю, нам лучше закончить сей бесплодный разговор, – предложил Стас, поглядывая на часы. – А наутро ты по традиции снова исчезнешь?

– Ты угадал. Мне срочно необходимо наведаться на рынок.

– А, там у тебя знакомая! Общая с дядей Ваней свояченица, – верно подметила Вика.

– Правильно. Вижу, он успел оповестить вас. Там мадам Груздева, только она, к сожалению, не грибами торгует.

Вопросы иссякли, как и силы их задавать. Вика расположилась в гостиной, а Стас побрел в спальню, увлекая за собой Райса, предложив ему поспать на полу, выдав покрывало и подушку. Гостю не привыкать к спартанским условиям. В квартире воцарилась первозданная тишина. Межизмерительная компания погрузилась в сон, плавно приближаясь навстречу бодрому утру.

Первая кровь

Ночь прошла как тень, незаметно. Стас перевернулся на левый бок и, ударившись о боковину кровати, обнаружил, на сей раз без единой капли удивления, что Андреас снова исчез. Как и обещал накануне, проказник по известной традиции удалился незаметно. Стас обрадовался данному обстоятельству и искренне понадеялся, что Райс больше никогда не покажется им на глаза и с исчезновением пришельца их жизнь успокоится. И главное – он не будет смущать его любимую девушку.

Стрелки настенных часов застыли на половине первого. Пастарьев отправился на кухню и с удовлетворением отметил, что ночного гостя и там нет в помине. Убедившись в его отсутствии, Стас решил проверить, где Вика, справедливо опасаясь, что беглый авантюрист вполне мог прихватить ее с собой в качестве необременительной дани или трофея.

Когда Стас приоткрыл дверь в гостиную, сердце забилось сильнее. Один мимолетный взгляд – о чудо! – Вика спит ангельским сном. Райс ее не похитил. Она нежилась на спине, словно загорала на пляже.

– Ты проснулся? – сонно пробормотала она. – Андреас нас покинул?

– К счастью.

– Он обещал попрощаться… А сейчас это похоже на сон, словно его и не было вовсе. Банальный плод воображения.

– Ты бы предпочла, чтобы он остался?

– Не знаю, – грустно ответила Вика, потягиваясь. – Так было бы веселее.

Пастарьев решительно заметил:

– Но ведь нам угрожала опасность! Он сам предупреждал и, как человек разумный, избавил нас от своего нудного общества.

– Опасность, не опасность… Что вот сейчас нам делать? Скукотища!

– Ты хочешь приключений? В детстве не наигралась в разбойников?

– Я пережила на редкость скучное детство и тошное отрочество в придачу, – лениво констатировала Вика. – Что ж, пора подниматься! Налей мне чашечку кофе, пожалуйста, а я пока приведу себя в порядок.

Повинуясь своей госпоже, Стас поставил кипятиться чайник и уселся на табуретку, облокотившись на стол. Он принялся усиленно соображать, чем ему заняться сегодня с любимой. Как ни старался он придумать внятное занятие, в голову совсем не приходили идеи. Сознание по-прежнему заполняли навязчивые воспоминания последних дней, избавиться от которых было невозможно. Он попытался выбросить эти мысли из головы, но тщетные усилия разбивались, как волны о скалы. Стас плюнул на эту затею и попробовал просто ни о чем не думать и отдаться медитации, раз свежие мысли отказались посещать его разум.

На пороге кухни появилась Вика с видом дикого зверя перед прыжком.

– А новых приключений не хочешь? – выпалила она.

– Нет, ни за что. С меня лично хватит! – категорично заявил Стас.

Вика взглянула на него горящими от азарта глазами:

– Придется, милый. Все только начинается!

– Не понял, что ты за спиной прячешь?

Резким движением она положила на стол перед изумленным Стасом знакомый металлический предмет.

– О нет, только не это! – простонал он и чуть не упал с табуретки.

– Сон наяву, рано радовался!

Молодой человек завороженно уставился на лежащий перед ним миниатюрный навигатор, когда-то принадлежащий инквизиторам, а с недавнего времени украденный небезызвестным проходимцем.

Пастарьев не верил своим глазам:

– Это что такое? Только не говори, что Андреас забыл его у нас!

Вика невинно пожала плечами:

– Не представляю, как это произошло, но райсовский навигатор отныне в наших руках.

– Ты считаешь, он по растерянности его оставил? Нет, этот подлец специально его подкинул! Такие важные приборы нельзя оставлять, где попало.

– А если он нам его на прощание подарил? На долгую добрую память?

– А ты помнишь, что он наплел? «Навигатор очень важен, с ним я летаю куда угодно!» Райс не дурак и не расстанется с ним так просто, подарив его нам в качестве экзотического сувенира.

– Тогда на кой он нам сдался? – разочарованно вздохнула Вика.

– Выбросим на помойку.

– Это плохая идея, Райс не одобрит. Слишком ценный прибор, чтобы выбросить его, как металлолом.

– А что с ним делать?

– Как что? Отдать обратно хозяину. Он ему как никогда необходим, тем более на него объявлена инквизиторская охота.

– Если навигатор ему так нужен, то почему Райс сам за ним не вернется? – рассуждал Стас. – Он нам на хранение его оставил? Удружил, братец! Настоящий подонок, подставил, так подставил.

– Глупо ждать, пока он придет. Первыми зайдут на огонек инквизиторы, тогда и навигатор потеряем, и Райсу не поможем, и нам каюк.

– Нам хана, не поспоришь. Но с чего мы должны помогать этому безответственному типу?

– Придется. Это лучше, чем сидеть и ждать визита заморских уродов, которые телепортировались в моей квартире. Хоть развлечемся немного этим летом, как считаешь?

Пастарьев поморщился:

– Давай без подобных штучек. Ввязываться в это дерьмо слишком легкомысленно.

– Раз так, то я займусь им сама. Не верила я, что мой дружок окажется слабаком и трусом!

– Подожди, я не сказал последнего слова, – пошел он на попятную.

– Дерзаем? – храбро призывала Виктория.

Стас закрыл лицо ладонями и задумался. Неизвестно, что пришло ему на ум, но через несколько секунд он обреченно заявил:

– Как скажешь, любовь моя. Ради тебя я готов на любые глупости.

– Ты прелесть! – Вика бросилась ему на шею и чмокнула в губы, взъерошив волосы. – Это будет незабываемое лето!

– Особенно если оно не станет для нас последним.

– Если умрем, то вместе, – с легкостью добавила она.

За чашечкой сладкого черного кофе новоиспеченные искатели приключений приступили к обсуждению плана предстоящих действий. Нужно было что-то придумать, чтобы отыскать параллельного прохиндея в многомиллионном городе.

Пастарьев принялся размышлять:

– Помнишь, он говорил о своих приятелях?

– Ага, дядя Ваня, тетка с рынка и…

– И некто Колян Зуриков. Давай подумаем: дядю Ваню мы вряд ли поймаем – он не оставил координат и скорее первым наткнется на нас. Тетка с рынка, мадам Груздева – как ее зовут, не помнишь?

– Вылетело из головы… А, Валентина Альбертовна, тетя Валя. – Умница! Логично, что она сидит на рынке в Бирюлево. Сегодня суббота, как раз успеем. Райс намекал, что она околачивается в продуктовом отделе. Поспрашиваем, ведь обитатели овощных баз знают друг друга в лицо.

– А Зуриков? Остался он один.

– С ним сложнее. Андреас говорил, где он чаще бывает?

– В «Пирамиде». Ты предлагаешь наведаться туда?

– Есть вероятность найти Колю в любимом притоне. Войдем в контакт с завсегдатаями клуба, шанс всегда есть.

– Тем более Райс уже с ним общался. Зуриков должен знать, куда тот запропастился.

– Тогда не будем терять драгоценное время. В темпе собираемся, и в путь.

– Навигаторскую хреновину берем с собой? – Вика подняла со стола прибор.

– Не оставлять же ее здесь. Райсу наверняка понадобится эта штука, с ней мы вернее столкнемся нос к носу.

Собравшись с максимальной скоростью, неразлучные друзья покинули пределы пастарьевских апартаментов. Поддавшись увещеваниям Стаса, Вика искусно вылетела на скоростное шоссе, как пилот «Формулы-1». Несмотря на выходной день, движение было затруднено. Не до конца проснувшийся Стас любовался пейзажем и о чем-то сосредоточенно размышлял. Через час плутаний по объездным маршрутам «Citroen» подкатил к рыночной стоянке.

– Мы на месте, – радостно сообщила Вика, отстегивая ремень безопасности. – Отправляемся на поиски тети Вали!

– Она от нас не скроется, – согласился Стас. – Помнишь, давным-давно была детская программа, там ведущую звали тетя Валя? Мы все родом из детства. Как она называлась? То ли «В гостях у сказки», то ли «Спокойной ночи, малыши!»…

– Ты уверен? Последний проект кто только не вел. Я позавчера щелкала каналы, там были легендарные Хрюша, Степашка и представляешь кто?

– Скарлетт Йоханссон? Памела Андерсон?

– Вот ты кого хочешь, жеребец! – ревниво покосилась Вика. – Не угадал, там была очаровательная Оксана Федорова. Отсюда нескромный вопрос, кто чаще смотрит передачу: детишки перед сном или взрослые дяди долгими одинокими вечерами?

Пастарьев тоскливо произнес:

– От Оксаны Федоровой и я бы не отказался.

– Ты неисправимый бабник! Постыдился бы меня.

– Гораздо полезнее открыто признаваться в своих слабостях.

– Тоже где-то вычитал? – пробормотала Вика недовольно. – Сейчас найдем тебе пассию за прилавком. Тетя Валя окажется вишенкой в твоем вкусе?

Нахмурив брови, Стас не ответил и быстрым шагом двинулся в направлении торговых рядов. Благодаря указателям ребята легко нашли продуктовый отдел, миновав многочисленные прилавки и прорвавшись сквозь толпу покупателей.

В субботний день на рынке царили шум и гам. Снующая людская масса заполняла все пространство между десятками прилавков с разной всячиной. От каждого стола исходил свой запах, присущий свежим и не очень продуктам. Разнородные ароматы вперемешку со специфическими благовониями покупателей и продавцов создавали тот незабываемый запах, которым славится любой рынок. Несмотря на соблюдение санитарных норм, старания эпидемиологической службы и планомерную уборку помещений, этот своеобразный душок невозможно было ликвидировать, но именно он придавал торговым рядам особую прелесть.

Продавцы не отличались разнообразием: похожие друг на друга как две капли воды они без умолку гоготали, привлекая покупателей, и создавали впечатление государства в государстве. Редко попадались славянские черты, но и их обладатели казались близнецами. Чаще виднелись могучие женщины неопределенного возраста, похожие на мешки с песком или борцов сумо. У них были выдающиеся передники, круглые лица и маленькие блестящие глазки, едва видные из-за пухлых щек.

Пастарьев шел по узкому проходу, периодически зажимая нос, и оглядывался по сторонам. Вика держалась позади и казалась на порядок спокойнее, чем ее компаньон.

– Давай спросим у той женщины, видишь, за прилавком с яблоками?

– Извините, вы знаете Груздеву Валентину Альбертовну? – устало спросил одурманенный ядами Стас, подойдя к продавщице.

Могучая тетя покосилась на них, словно не слыша о чем речь, и протараторила:

– Яблочки наливные, красные! Милок, покупай, девочке понравится. Я уступлю, попробуй!

– Вы нас неправильно поняли. Нам бы Груздеву, слышали про такую?

– А вот купите яблочек, тогда скажу, – поставила ультиматум вредная баба. – Всех знаю-ведаю, Вальку Груздеву – а то!

– Стас, возьми у нее полкило, – Вика ткнула его в бок.

– Я никогда не покупаю продукты на рынке, – огрызнулся Стас, но сдался: – Ладно, бабуль, взвешивай.

– Другой разговор! Но какая же я бабуля – женщина в расцвете сил. Вон та, смотри, слева – вон та мымра, старая грымза, а я ягодка! – без умолку трещала продавщица, взвешивая яблоки.

Стас посмотрел налево:

– Не вижу разницы, но поверю вам на слово.

– Злыдня, обвешивает, и товар у нее гниловат, а у меня самый высший сорт, – женщина взяла деньги и вручила пакет с яблоками: – Кушайте на здоровье! – пожелала она, разинув рот с гнилыми зубами. – А Валька в том конце торгует, у нее отличное мясо: говядина, свинина, баранина… Лучше не найдешь!

– Как она выглядит?

– Как и мы, – удивилась тетка. – А, еще родимое пятно на щеке, не ошибетесь! Купили? Гуляйте, ребятки, не отвлекайте… Яблочки молодильные, свежие!

Попрощавшись с разговорчивой продавщицей, напарники нашли в указанном месте невзрачную женщину, стоящую за мясным прилавком и лениво зазывающую покупателей. Без тени сомнения: это именно Груздева. Выглядела она непримечательно и уныло, была невысокого роста и коренастого телосложения, но отличалась от коллег по цеху излишне проницательным и мудрым взором. Рыжие волосы под косынкой, мелкие вызывающие веснушки на пухлых щеках и выдающаяся родинка придавали ее лицу хитрое выражение и вызывали недоверие со стороны покупателей. Она заметила приближавшихся молодых людей и, нисколько не смущаясь и не удивляясь непрошеным гостям, первая начала разговор:

– Вы ко мне, дети мои? Вижу, здесь вы впервые и моего мяса вам даром не надо, – быстро сообразила она, вытирая руки о передник.

Они остановились в изумлении от столь необычного приветствия, не предполагая, что тетя Валя ни капли не удивится их появлению, словно давно их ждет.

– Здравствуйте, – поприветствовал Стас. – Если не ошибаюсь, Валентина Альбертовна? Мы к вам.

– Она самая. А вы, вероятно, небезызвестные Станислав и Виктория? Однако я полагала, вы явитесь несколько позже.

Друзья удивленно переглянулись, на их лицах появилось недоумение и смешная растерянность.

– Вы знаете, кто мы? Откуда? – жадно спросила Вика.

– Обойдемся без формальностей. Я полагала, что однажды в мою скромную обитель зайдет симпатичный юноша и прелестная девушка. Это вы и есть?

– Не нам судить, насколько мы привлекательны, – смущенно ответила Вика. – Но это, скорее всего, мы, вы правы. Нам необходимо срочно найти Андреаса Райса. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

– Конечно, дочка, я давно знакома с Райсом. Он на днях наведывался сюда, рассказывал о своих подвигах, обмолвился и о вас добрым словом. Я не видела его тысячу лет, а он ни капли не изменился, подлец! Будь я молода и красива, то постаралась бы удержать его подольше. Но годы мои идут, и их, к сожалению, не вернешь. А над ним время не властно. Помню, последний раз я встречалась с ним пять или шесть лет назад – здесь, в земном измерении. Спустя годы у Райса не появилось ни единой морщинки или лишнего килограмма. Возможно, ему известен секрет вечной молодости, который он никому и никогда не откроет. Навскидку вы сколько ему дадите? Лет двадцать пять? А ему ведь за сорок.

– Сколько?! – воскликнул Стас. – Хорошо сохранился, засранец! А я его совсем юным пареньком посчитал. Наверное, он про себя смеялся и злорадствовал.

– Это пустяки, Андреас не отвлекается на подобные мелочи, – заметила Груздева. – Но наступил сложный период, ему нельзя оставаться здесь. Я всеми силами и всем данным мне талантом убеждения пыталась достучаться до его непробиваемых мозгов и уговорить покинуть измерение. А он встал в позу! Ходит по лезвию и сияет от счастья. Как можно обладать таким пофигизмом и беззаботностью?

– Собственно говоря, Валентина Альбертовна, а куда он отправился? Он обещал вернуться? – Стас попытался прекратить поток ее размышлений.

– Что? А, где он теперь? Вы представляете, это волнует всех, с кем он когда-либо контактировал, но никто не в состоянии дать точного ответа или предоставить возможные координаты его изменяющихся стоянок. Он сущий дьявол! Степной кочевник в определенном смысле. А где его караван – степь молчит.

– И вы не подскажете нам?

– Попробую. Так о чем это я? Вы не перебивайте, это дурной тон, – Груздева усмехнулась старушечьим смешком и тряхнула рыжими кудрями. – Отличительная черта психологии Райса! С кем бы он ни общался и пяти минут, то затем позарез необходим покинутым собеседникам. Это его изюминка – оставлять за собой нематериальные и вполне материальные следы, нечто недосказанное, что впоследствии будоражит умы случайных зевак.

– И у нас имеется презент, – вставил Стас, не удержавшись от переполнявшего его возмущения по поводу обтекаемых фраз тети Вали.

– Да что вы говорите! – иронично заметила Груздева.

Стас засунул руку в карман джинсов и через мгновенье держал перед ее веснушчатым носом весомый аргумент в виде навигатора.

– Эта игрушка вам знакома? – Стас повертел предмет, не давая в руки Валентине Альбертовне.

Груздева приняла серьезный и сосредоточенный вид, ее глаза лукаво заблестели.

– Что вы замолчали? – вмешалась Вика. – Таких оригинальных подарков Райс никому не делал?

– Что ж, золотые вы мои ребятки! Я не понимаю, что он хотел этим сообщить вам, на что намекал и надеялся. Любопытно! Порассуждаем логически: возможно, Андреас оставил вам навигатор, так как, если его поймают инквизиторы, он сможет оттянуть момент казни, пока доблестные стражи правосудия займутся расспросами и поисками пропавшего прибора – это первый вариант.

– Есть второй? – Пастарьев начал заметно утомляться.

– Потерпи! Следующая гипотеза: Андреас просчитывает на несколько ходов вперед. Гастролер вручает вам чудо-прибор на временное хранение, а когда настанет нужный момент, вернется за ним, найдя вас, где бы вы ни находились. Навигатор у вас, и тем самым вы отвлекаете инквизиторов от его персоны. Узнав, что вы обладаете их собственностью, доблестные стражи порядка начнут смертельную охоту, в ходе которой Райс сможет затаиться или каким-то образом избавиться от охотников правосудия – подобные прецеденты уже случались.

– Вот ублюдок! – выпалил Стас. – То есть мы банальная наживка?

– Не торопись с выводами, это лишь мои предположения. Что ты хочешь услышать от простой продавщицы? Я сама в группе риска. Зря я увидела навигатор, зря вы пришли ко мне – инквизиция нагрянет с минуты на минуту и устроит мне допрос. Я приговорена за сотрудничество с криминальными гастролерами и их пособниками из числа земных свидетелей контакта. Несмотря на то, что я, в сущности, законопослушная путешественница, сто лет назад осевшая на московской земле обетованной, мне грозит серьезное наказание.

Стас спрятал навигатор обратно и спросил расстроенную тетю Валю:

– Мы просто пешки в его игре. Насколько серьезное наказание вам грозит?

– Смерть, мой мальчик.

– Смерть? – поежилась Виктория. – За что? Вы же ничего противозаконного не совершили!

– Твои доводы неуместны, – отмахнулась тетка. – Инквизиторы не учитывают смягчающие обстоятельства, их миссия – ликвидация. Дядя Ваня предлагал помощь, но что он мог предложить? Естественно, бежать, бросить все и спрятаться в укромном месте, где еще не ступала нога инквизитора.

– Что же вы не исчезли?

Валентина Альбертовна неожиданно заплакала. Накопившееся напряжение и страх за свою жизнь преодолели барьер стеснения, и слезы хлынули наружу. Тетя Валя достала белый платок и вытерла глаза. Скупые слезы поочередно капали вниз, превращая платок во влажную тряпочку.

– Простите, ребятки, не сдержалась, – стала оправдываться она. – Наступает момент, когда не хочется никуда бежать, да и негде прятаться и скрываться. Это и вы поймете и прочувствуете, когда придет ваша очередь. Я слишком дорожу приобретенным. Как бы это смешно ни звучало, для меня этот рынок и окружающие люди гораздо важнее, чем бесконечные перелеты по просторам Вселенной. Я стара для спартанских подвигов. Дяде Ване не привыкать – таков его удел. Он подолгу нигде не задерживается, у него нет дома – он межизмерительный бомж. А у меня своя конура, родная крыша над головой, и я готова без оглядки пойти на смерть. Но умереть я хочу здесь, не покидая пределы освоенной территории, понятно?

Лицо Стаса приняло скептическое выражение. Он старался не вдаваться в душевные переживания продавщицы и не желал выслушивать ее излияния и жалобы на тяжелую долю. Гораздо сильнее его беспокоила собственная перспектива: что предпринять в сложившихся обстоятельствах, чтобы сохранить в неприкосновенности свой зад?

Виктория, напротив, еле сдерживалась, чтобы не расплакаться на пару с тетей Валей – душераздирающие откровения нашли в ней отклик. Девушка хотела обнять и успокоить сентиментальную женщину, но что-то мешало ей сделать первый шаг, поэтому она ограничилась осторожной попыткой утешить ее.

– Не плачьте, пожалуйста! – жалостливо сказала Вика, словно успокаивая группу детсадовских малышей. – Я даже не представляю, что делать… Дядя Ваня нам поможет! Где его найти?

Груздева спрятала мокрый платок и обреченно произнесла:

– Дядя Ваня такой же непредсказуемый субъект, как и его младший побратим. Одна школа, что и говорить, одного поля годы. Кто разберет, где их искать!

Стас устал стоять в душном павильоне и выслушивать никчемные бабские рыдания, поэтому озвучил, как ему представлялось, весьма оригинальное предложение:

– Возьмите навигатор себе и отдайте его инквизиторам – они вас поблагодарят и амнистируют.

– Ты с ума сошел, мальчик? – приняла грозный вид женщина. – Я ни за что не подпишу Райсу смертный приговор, я слишком сильно его люблю!

– За что можно любить такого проходимца?

– Тебе не понять, темный юноша, ты молод и глуп.

– Действительно, – поддержала Вика, – не тебе об этом рассуждать. Андреас отдал навигатор нам, а не кому-то другому, верно? Он вручил его не дяде Ване, не тете Вале, не Зурикову, понял? Точка.

– Твоя прелестная девушка на порядок прозорливее! – грустно и едва заметно улыбнулась Груздева. – Вы участвуете в игре, в которой, как мне чудится, вам отведены главные роли.

– В таком случае дайте конкретный совет: куда стоит отправиться, с кем поговорить? С кем Райс мог встретиться, кого мы пока не знаем? – разозлился Стас.

Груздева окинула его заботливым материнским взглядом и замолчала. Пастарьев приготовился к долгому и томительному ожиданию, но ответ не заставил себя долго ждать:

– Есть некто господин Тополин. Знакомая фамилия?

– Нет! – хором ответила неразлучная парочка.

– Он наверняка встречался с Андреасом.

– Где же его найти? – нетерпеливо спросил Стас, готовясь скорее покинуть надоевшее здание.

– Он профессор биологии в РУДН. Где прописан, понятия не имею. Единственный способ его поймать – отправиться на кафедру, авось отыщете.

– Профессор Тополин? Забавно, – вслух рассуждал Стас. – А Райсу вы кем приходитесь, забытой любовницей?

– Ох, дети мои! Детский сад, – ухмыльнулась Груздева.

– Не обижайтесь, он у меня иногда теряет бдительность, – встала Вика на защиту избранника, отвесив ему подзатыльник.

– Милочка, а кто в этом городе полностью адекватен? Ступайте, увидимся или на том свете пересечемся. Я предчувствую, что потусторонняя встреча не за горами.

Ребята не ответили. Стыдно как-то отвечать и подходящих слов не нашли, зато приняли к сведению ее пожелание и предостережение. Довольные итогом, они развернулись и торопливо зашагали навстречу свежему воздуху и ожидающим их событиям.

Тетя Валя осталась одна. Рабочее время благополучно подошло к концу, покупатели разбрелись. Продавцы собирали пожитки и покидали арендованные лавочки до следующего утра. Она стояла за прилавком и представляла, что с ней случится завтра или даже сегодня. По сложившемуся годами расписанию подошли хилые запойные носильщики, помогающие разгружать товар и складывать остатки, чтобы отвезти в подвальные холодильные установки.

– Валька, что пригорюнилась? Мясо брать? – окликнули ее сзади.

Груздева опомнилась от тяжелых дум и машинально ответила:

– Загружай веселей, приду – проверю.

Грязные и неприглядные работяги по-молодецки принялись сваливать туши в телегу.

– Осторожнее! – скомандовала она. – После ваших валяний их даром не возьмут.

– Как умеем, так и работаем. Не с той ноги встала? – дерзко огрызнулись хлопцы.

– Помолчите, а то на бутылку не дам, – рявкнула суровая женщина.

– Э, мать, на бутылку – святое дело, обижаешь!

Опасаясь перспективы остаться без калыма, грузчики прибавили темп, не переча хозяйке. Опустошив стол, они повезли телегу в подвал к морозильникам, хранившим гигантский запас мясных продуктов. Грузная тетя Валя последовала за ними, чтобы проверить сохранность товара – алкаши могли прихватить с собой пару килограммов на закуску. Женщина спустилась по лестнице в подземелье и направилась к холодильным камерам, располагавшимся в конце коридора. В подвале никого не оказалось: ни продавцов, ни носильщиков, ни откормленных котов. Царила тишина, нарушаемая только гулом холодильников.

Тетя Валя открыла дверь холодильной камеры и зашла внутрь. Длинное помещение было заставлено кривыми металлическими столами с лежащими на них разделанными тушами. Гигантские куски замороженного мяса свисали на крюках с потолка. Не отвлекаясь на привычную картину, тетя Валя с легкостью нашла свой товар и пересчитала его. На удивление все было на месте – носильщики ничего не заныкали и честно заработали на бутылку. От приятной новости продавщица с облегчением выдохнула и направилась к выходу. Дойдя до двери, она обнаружила, что та почему-то закрыта. Тетя Валя нажала на ручку, но дверь не поддалась. Холодок пробежал по спине. Она толкнула дверь со всей силы – тщетно. Принялась стучать, что есть мочи, но удары получались глухими.

От бессилия она закричала:

– Пашка! Семеныч! Откройте, я здесь! Там есть кто-нибудь?

Дверь открылась, но это был не Семеныч и не Пашка – перед раздраженной Груздевой предстал высоченный мужлан с угрожающей и довольной физиономией.

– Вы кто, новенький? Разберитесь с засовом, так и замерзнуть недолго. Я пожалуюсь директору!

– Разберемся сперва с тобой, – буркнул хамоватый мужик и толкнул ее назад.

– Ты рехнулся, урод? Помогите! – закричала она во все горло.

– Заткнись! – рявкнул обидчик и отвесил ей мощную оплеуху.

От тяжелого удара Груздева упала на грязный промерзший пол. Она попыталась подняться, но поскользнулась и тут же получила сильный удар в живот. Съежившись, тетя Валя замерла на полу, издавая протяжные хриплые стоны. Голова кружилась, перед глазами, как в тумане, появились раздвоенные очертания фигур.

– Проходите, Михаил Николаевич, она обезврежена, – довольно произнес верзила. Он не отрывал взора от жертвы, которая распласталась на полу, как на сковородке.

– Так, что мы тут имеем? – присвистнул Мурский. – Валентина Груздева, законопослушная жительница столицы, исправная налогоплательщица и лицензированная оседлая гастролерша. Правильно?

Груздева лежала, не шелохнувшись. Она пыталась затаиться, не догадываясь, что находится на самом видном месте.

– Посади ее на стул! – приказал инквизитор.

Флиппер поставил перед Мурским валявшийся рядом металлический стул, поднял женщину и усадил ее, придерживая за плечи.

Тетя Валя взглянула на Мурского, держась обеими руками за живот, и прохрипела:

– Чем обязана служителям правосудия?

– Похвально, что не стоит представляться, – обрадовался Мурский. – Ты понимаешь, зачем мы навестили тебя?

– Я думаю, это досадная ошибка. Я гастролер в законе, и по всем законам межизмерительного правосудия вы не имеете права арестовывать и ликвидировать меня.

– В законах подкована, а гниешь на тухлом рынке. Нереализованная натура?

– Я не отличаюсь чрезмерными амбициями.

– Хм, какая скромница! Флип, зачем ты так грубо с ней обошелся?

Флиппер виновато пожал плечами:

– Это вы называете грубо? Бросьте! Грубо позже будет, а пока показал, кто здесь главный.

– Прохладно у вас, – поежился Мурский.

– Реальный колотун, Северный полюс в миниатюре, – подтвердил Флиппер. – Я предлагаю не мешкать почем зря, а сразу с ней кончить. Я могу простудиться!

– Не командуй, остолоп! А ты, Валентина, поведай нам, не появлялся ли у тебя в гостях Андреас Райс?

– Таких не знаем! – огрызнулась Груздева.

Мурский подошел к ней вплотную и с размаху влепил пощечину. От хлесткого удара женщина чуть не упала со стула, из носа пошла кровь.

Флиппер с уважением покосился на босса:

– Превосходный удар! Что называется, в яблочко.

Инквизитор не оценил похвалы и снова обратился к допрашиваемой:

– Валя, лгать глупо. Ты думаешь, я не в курсе ваших отношений? Напрасно, родная. Мне известен каждый твой шаг, каждая встреча, каждый прожитый день. Вы с Райсом связаны очень давно, а снюхались до твоего появления в земном измерении. Ты справедливо заметишь, что тогда он не находился в розыске. Я с тобой безоговорочно соглашусь, но ситуация изменилась – он преступник номер один. И каждый, кто покрывает его либо отказывается сотрудничать со следствием, автоматически становится вне закона. Поэтому я вправе прикончить тебя на месте, как помойную крысу, если ты откажешься помогать следствию или дашь ложную информацию. Прикинь хорошенько, что и кто тебе дороже. Я даю пять секунд на размышление. Итак: раз, два…

Груздева сидела, как статуя, не открывая рта. Флип достал из кармана нож, подошел к ней сзади и приставил лезвие к горлу.

– Ты задумывалась над тем, как будешь умирать, издавая последние вздохи? – спросил продрогший Мурский. – Это важно для каждого человека. Кто-то умирает тихо, безболезненно, а кто-то в муках, истязаниях, невыносимой боли. Я предположу, что ты, как все разумные существа Вселенной, предпочтешь отправиться на тот свет спокойно, без мучений. Верно? А мы не предоставим такой возможности. Ты будешь умирать долго, медленно, истекая кровью. Пугающая перспектива, что скажешь?

Флиппер схватил женщину за ухо и прижал лезвие ножа к мочке. Груздева отчаянно вскрикнула и с силой оттолкнула верзилу.

– Свяжи ее! – скомандовал старший инквизитор.

Флиппер подобрал с пола веревку, предназначенную для туш, и привязал руки женщины к спинке стула, а ноги связал вместе. Тетя Валя не сопротивлялась – последние силы были потрачены на минувший бросок.

– Готово! – отрапортовал Флиппер, вытирая озябший красный нос. – Будешь говорить или ушко резать?

Тетя Валя кивнула:

– Буду. Райс выходил на контакт.

– Отлично! Я был уверен, ты разумная женщина. Когда это было? Вспоминай! – крикнул Мурский так громко, отчего даже Флиппер заткнул оттопыренные уши.

– Позавчера приходил. Поболтали немного, вспомнили былое, и он ушел.

– О чем говорили? И какие у него планы?

– Райс собирался покинуть земное измерение и вернуться обратно. Он сказал, ему надоело скитаться по разным мирам как перекати-поле, мечтает поселиться в горах и провести там остаток дней, никогда не покидая родное измерение.

– Райс остепенится и вернется назад? Это невозможно. Он прекрасно понимает, что как только он телепортируется, то на него наденут наручники и дьявол предстанет перед публичным судом. Его казнят на площади перед многотысячной толпой. Такая слава вряд ли его устроит – Райсу лучше сдохнуть незаметно в чужих краях, чем с позором на родине. Ты лжешь, глупая баба!

Озадаченный Мурский шастал из угла в угол, спряча руки в карманы и пытаясь согреться.

– Райс контактировал с Заважиловым?

– С тем подлым информатором? – ее глаза заблестели мстительным холодком. – Наверное, они же приятели. Заважилов крышевал его много лет.

– Что? Он знаком с Райсом?! Флиппер, ты слышал? Из нас сделали полных идиотов!

– Я предупреждал, что Заважилову нельзя доверять, – подпрыгнул палач. – Он-то и предупредил гастролера о нашем появлении.

Мурский рассвирепел, схватил со стола замороженный кусок мяса и запустил его в стену. Глыба глухо ударилась о бетон и невредимая рухнула на пол, брызнув осколками льда.

– Сукин сын! Мало того, он не доложил нам о появлении Райса, так они заодно! Займемся им позже.

Флиппер подошел к лежащей на полу говядине и отрезал себе кусок.

– Вкусно, шеф! Я обожаю сырое, – поделился он, пробуя мясо на вкус. – Мы и Заважилова порежем на котлеты. Я лично разделаю!

Комиссар с нескрываемым отвращением посмотрел на него и повернулся к тете Вале:

– Райс контактировал с местными? Есть свидетели его прилета?

– Об этом мне неизвестно, – хрипло и чуть слышно ответила Груздева, изнемогая от холода и физического страдания. – Информатору лучше знать.

– Ты закончила выступление?

Тетя Валя отрешенно уставилась вниз.

– Видимо, да, – прошипел Флиппер. – Пора кончать с ней и идти греться!

Мурский наклонился к отчаявшейся женщине и прошептал:

– Полезная информация, но этого, золотце мое, мало. Я убежден, ты утаила основную часть, а второго шанса не будет. Ты сделала выбор, и он не в твою пользу.

– Повторно мы не приходим, – поддакнул Флип. – Шеф, жду последнего приказа!

– Валя, твое последнее слово или пожелание нам, будущим поколениям гастролеров, и себе напоследок. Хочешь, Флиппер отпустит тебе грехи? Исповедуйся.

– Это я раз плюнуть! – ухмыльнулся Флиппер и принял важную позу.

Перед глазами тети Вали пробежали последние минуты бренного земного существования. Она опустила рыжую голову и, отрешенно глядя на испачканный ее кровью кафельный пол, наблюдала, словно на экране кинотеатра, картины ее уходящей жизни. Рождение, беззаботное детство, отрочество, мимолетная юность, первая любовь, затем вторая, третья – им нет счета, вскоре трансизмерительный перелет, хаотичные скитания по задворкам параллельных миров – все это открылось перед ее увядающим взором в красочных тонах и формате абсолютной реальности. Биографический фильм напомнил о знакомстве с Райсом, их страстных мимолетных отношениях, дружбе и искре любви, а вскоре прощании и годах одиночества. Без любви. Без ненависти. Без Райса.

Наступили окаянные дни: ни к чему не приведшие попытки забыться в абсурдных и навязчивых путешествиях, посещение земного измерения, долгая задержка в Москве, переросшая в окончательную остановку без обратного билета, но давшая сердцу необходимый покой и стабильность. Даже находясь на смертном одре, Валентина не понимала, почему она по-прежнему ждала Райса. Почему он не вернулся и не спас ее? Почему его нет рядом перед ее последним вздохом? Ответа не было.

Инквизитор с жалостью и погребальной тоской посмотрел на осужденную:

– Во имя закона и правосудия приступим к исполнению приговора.

В предвкушении занятной процедуры Флиппер потер мозолистые руки:

– Мэтр, зачитывайте приговор!

– Чуть не забыл. Итак, правом, данным мне Генеральным управлением межизмерительной инквизиции, эмигрантка базисного измерения Валентина Груздева за укрытие незаконного гастролера и предоставление ложной и сомнительной информации в отношении подозреваемых лиц наказывается по основной статье уголовного кодекса…

– Какой длинный приговор, – хрюкнул Флип.

– Тупица, нельзя отвлекать судью! Я должен соблюсти формальности протокола. Честно говоря, ты прав, в следующий раз обойдемся без этого, но коль начали, то изволь выслушать до конца. …По основной статье уголовного кодекса наивысшей санкцией в виде лишения подсудимой жизни любым наиболее доступным в момент оглашения приговора способом. Правильно, я ничего не упустил? Приговор приводится в исполнение незамедлительно. Приступай.

Флиппер достал пистолет и направил его подсудимой в переносицу.

– Подними голову и покайся в содеянном! – приказал он.

Тетя Валя издала протяжный стон и, собрав остатки воли, взглянула в стеклянные глаза убийцы:

– Стреляй, палач! Тебе самому недолго осталось.

– Что? Ах ты сволочь! – рассвирепел Флиппер и пнул ногой стул.

Непрочные ножки подкосились, и стул развалился как карточный домик. Груздева повалилась на пол, ударившись виском. Глухо хрустнула кость, и женщина осталась лежать неподвижно.

– Огонь, Флип! Кончай ломать комедию, – крикнул Мурский.

Безжалостный убийца нажал на курок, но выстрела не последовало. Флиппер нажал повторно – снова осечка.

– Заклинило!

– Проверь – похоже, она без тебя испустила дух.

Верзила присел над безжизненным телом и осторожно прижал дрожащие пальцы к сонной артерии.

– Ну что, отошла в мир иной?

– Непонятно, мэтр! Пульс прощупывается, а дыхания нет. Как же тебя прикончить? Пушка сломалась…

Вымещая накопившуюся ярость, Флиппер стал пинать бездыханную женщину тяжелым ботинком.

– Получай! Получай! За мою пушку! – кричал он, один за другим нанося свирепые удары в живот.

Груздева не отзывалась и лежала неподъемным грузом, как окаменелый труп, словно замороженная свиная туша.

– Довольно, – остановил истязателя старший инквизитор, – тетя уже в аду.

– Сдохла, стерва! Но для верности чего-то не хватает.

Мурский опасливо огляделся и с азартом предложил:

– Затащи ее в морозильник и запри на замок! Если вдруг оклемается, то выбраться не сможет, тут ее не сразу обнаружат – замерзнет в снегах Антарктиды.

– Здорово придумано! Разрешите выполнять?

– Приступай и поторопись, у меня самого рожа синяя, как у трупа. Да и ты на воскресшего зомби похож. Кипяточку бы глотнуть, согреться! А зимой в России несладко. Слышал легенды про лютые русские морозы?

– Неа, я же в жарких странах служил. Там слово «Россия» знают только туристические фирмы.

Флиппер развязал осужденной руки и, прилагая недюжинные усилия, потащил ее по полу к ближайшей камере, оставляя кровавые следы. Морозильник оказался наполовину пустым, только в углу лежали бычьи головы и пакеты с фаршем. Он с трудом поднял обмякшее тело и принялся заталкивать его в камеру головой вперед. После нескольких толчков тело целиком уместилось в камере. Флип стащил со стола клеенку и накрыл Груздеву, затем с грохотом захлопнул засов, так что с потолка посыпался лед, и задвинул засов. Дело сделано.

– Готово, босс! Следы замели, – с чувством выполненного долга доложил Флип. – С кровью что делать?

– Плевать, здесь все кругом в крови. Бычья она или человеческая – какая, в сущности, разница? Или ты боишься провести остаток дней на нарах земной тюряги?

– Мы не подчиняемся здешнему правосудию, я не боюсь. Не впервой приходится копаться в грязи, привык. Такова моя профессия: грязная, зато хорошо оплачиваемая. Через пять лет куплю себе остров с десятком наложниц и заживу!

– Ладно, молодчик, айда на выход, а то нос отморозишь. Перекусим, кофейку попьем и составим дальнейший план действий. Баба наплела с три короба, придется отделять зерна от плевел. Насчет информатора я согласен, а про Райса? С Максом в любом случае разберемся, срок его службы истек. А информация о планах Райса меня не удовлетворяет – тетка явно не раскрыла все карты.

– Мало пытали, мэтр, мало пытали! – раздосадованно заявил Флиппер, вертя сломанный пистолет.

– Первая жертва благополучно состоялась, механизм ликвидации заработал как по маслу.

– Я слышу, как колесница справедливой Фемиды направляется к следующему грешнику. Возмездие не за горами! Поздравляю с почином, лавры победителя принадлежат вам, – льстиво пролепетал подчиненный.

Инквизиторы в спешке покинули место казни. Еще оглашая приговор, Мурский мучился от тянущей боли в затылке. То ли от промозглого холода, то ли от драматической картины, к которой повидавший многое инквизитор был готов, как никто другой, голова будто раскалывалась на части. Комиссар никогда не страдал мигренью и не жаловался на здоровье, однако внезапные приступы головной боли в последние месяцы заставили его задуматься о профессиональной пригодности и необходимости пройти внеочередной профилактический осмотр. Как знать, сколько еще предстоит служить закону, прежде чем уйти на почетный покой. Инквизитор мечтал о заслуженном отдыхе. Во сне заветный приказ оглашался не раз, заставляя его просыпаться и к великому огорчению осознавать, что это всего лишь иллюзия.

Не в пример начальству Флип чувствовал себя вполне сносно и даже несколько бодрее и свежее, чем раньше. Он ощутил прилив сил и стремительную волну энергии, дававшую ему серьезную фору перед боссом. Словно энергетический вампир, незаметно сосущий людские силы, он хладнокровно наполнялся неосязаемым топливом, переходившим к нему от жертвы в момент казни, им же произведенной.

Служители межизмерительного правосудия незаметной тенью миновали подвальный коридор. Поднявшись на поверхность, и не встретив ни единой живой души на своем пути, они без хлопот добрались до преданно ожидавшей их черной машины. Выполнившие свой священный долг инквизиторы покинули место происшествия и исчезли в неизвестном направлении.

Клуб

Красная звезда зашла за горизонт. Смеркалось. Манящие огни города соблазнов постепенно расцветали всеми цветами радуги. Миллионы ослепительных ламп зажглись стройными рядами, приглашая завсегдатаев ночного кутежа занять привычные ложи и вновь исполнить полюбившиеся роли. Тысячи людей, как по чьему-то молчаливому призыву, отправились на поиски внеземных наслаждений и порочных утех. Динамичный пульс каменных джунглей выбрал особую частоту, настраивая сердца на общую пронзительную волну и заставляя их биться в такт.

Николай Зуриков чувствовал эту волну, как никто другой. По сложившейся традиции он, как и его единомышленники, в теплый летний вечер не стал сидеть дома. Яркий свет манил его каждый уик-энд. Николай не раздумывая отправлялся на вечеринку к клубным одноразовым друзьям и приятелям, всегда радостно встречающих неисправимого повесу. Он был обязательной составляющей клубной культуры, необходимым фрагментом, без которого картина пьянящего задора складывалась не полностью.

Известная в некоторых кругах и радушная «Пирамида» с готовностью ждала гостей и в эту непримечательную знойную ночь. Любимое злачное заведение нерадивого студента авиационного техникума распахнуло свои объятия, осталось только приобрести заветный билет или пройти жесткий фейс-контроль.

К полуночи Зуриков подкатил к клубу на частном извозчике. В этот раз настроение Николая не оставляло надежды на лучшее: после нежданного и малоприятного разговора в автомобиле инквизиторов и оставшейся за кадром тайной встречи с Андреасом Райсом неунывающий Коля казался слегка озабоченным и грустным. Задуматься действительно стоило, ведь на кону его жизнь.

Впервые за несколько беззаботных лет земной эмиграции Зурикову угрожала реальная опасность ликвидации. И не потому, что в настоящий момент юноша скрывался от межпараллельного правосудия, находясь в розыске как преступник – просто он пал жертвой собственной неразборчивости в выборе партнеров для общения и поддержания долгосрочного контакта. Говоря в двух словах, он подружился не с тем человеком. Естественно, таким проходимцем мог оказаться только бесследно исчезнувший Андреас Райс – отпетый рецидивист, по версии святой инквизиции, и параллельно лучший товарищ Зурикова.

У парадного входа толпился народ. Десятки страждущих пикантных развлечений пытались просочиться в узкий проход с препятствиями в виде монументального секьюрити и непробиваемого фейсконтрольщика. Сегодня как раз вход бесплатный, осталось лишь попасть в число избранных, чтобы очутиться на злачной стороне. Зуриков не боялся оценки и контроля – нашего счастливчика знали в лицо. Он был, как говорят, свой в доску, поэтому легко обходил любые препятствия.

Однако сейчас Николай не спешил прорваться внутрь. Он топтался в десяти метрах от клуба и всматривался в толпу, ища знакомые физиономии из числа продвинутой молодежи.

Его заметили первым. Четверо парней в дорогих джинсах и обтягивающих блестящих майках замахали бледными руками и побежали к приятелю.

– Колян! Летчик, ау! – окликнул его один из представителей гламурной молодежи.

Зуриков обернулся и по привычке неестественно улыбнулся, обнажив кроличьи зубы:

– Чурбан, что ты разорался? Я не собираюсь от вас прятаться.

– Что на входе тормозишь? – спросил второй. – Не выспался? Я две ночи подряд колбашусь, и хоть бы хны.

– Не в настроении. Душно сегодня, – неумело оправдался Зуриков.

– Щас поднимем. Чурбан, ты в форме?

– Я всегда в отличной форме, придурок! Мне ни колеса не нужны, ни допинг. До утра на танцполе – раз плюнуть.

– Ну, ты силен, мистер Дэнс! Колян, ты будешь сегодня королем вечеринки?

– Уступаю почетный титул тебе, Бзик, – отмахнулся Зуриков от заманчивого предложения.

Градус настроения не желал подниматься. Думы о предстоящих неприятностях темной пеленой висели перед стеклянными глазами. Коля подумывал даже вернуться домой.

– Ребят, мне не по себе чего-то. Пожалуй, я отчалю до хаты, а вы зажгите без меня.

– Ты рехнулся, Летчик? Куда ты намылился? – надулся высоченный тип с погонялом Бзик. – У меня полный карман кокыча, лучшее средство от нахлынувшего депресняка.

– Ну и хрен с ним, я и у себя сделаю дорожку.

– Обижаешь, Колян! Не думаешь о себе, так подумай о нас. Нам на четверых – полный передоз.

– Угостишь сексапильную телку.

В беседу вмешался третий, брюнет восточного типажа.

– Летчик, останься, как брата прошу! – умоляюще произнес он. – В два часа Космонавт крутые сеты крутит. Хаус, электро, транс – это же твой любимый диджей!

– Космонавта я люблю, это правда. Ведь знаешь, собака, мои слабые места! – заколебался Зуриков.

Компания дружно засмеялась.

– Колян, Космонавт на затравку отыграет, а потом хедлайнеры подскочат – Morris и Grad.

Зуриков потер вспотевшую шею:

– Града я знаю, а Моррис что за урод?

– Новый ультрамодный диджей. Ты подотстал чуток от современных тенденций в области танцевальной музыки, – назидательно заявил брюнет, взмахнув волосатыми руками. – Последний писк моды, чудо-пластинки! Ты с луны упал, Коля?

– Да он травы обкурился, мужики, разве не видно? Летает где-то в Средиземье. Летчик, вернись, ты нам нужен! – загоготал Бзик.

– Реально пацана колбасит. Рубик, сечешь? – поддержал Чурбан, фотографируя друга.

Брюнет Рубик покосился на Зурикова, пробуя определить истинные причины его помешательства. Не найдя ни одной, он сделал заключение на потеху собравшейся публике:

– Когда я траву покурю, у меня рожа другая. Заметьте, сужу и по себе, и основываясь на других, более ярких примерах. Короче, это сто пудов не трава, даю член на отсечение. Может, грибы?

– Я согласен, – поддержал Бзик, – это не трава! Помню, как Рубик перебрал на той неделе, так видок у него был более устрашающий.

– Да нет, болван! Рубик познал нирвану, правда, Рубик? – спросил Чурбан.

– О да, я побывал там, где вам не оказаться даже после смерти, пусть вы всю жизнь были святыми праведниками.

Бзик перевел взгляд обратно на Николая:

– Так, значит, грибы? Угостишь?

Зуриков переполнился насмешливым негодованием и, сплюнув под ноги, громко выругался на доставших его приятелей:

– Идите вы к черту, мать вашу, дебилы! Какие грибы? Какая трава? Я трезв, как курсант на ментовском экзамене. У меня проблемы, серьезные проблемы, парни. Я сам не свой. Вот честно, чувствую себя, как рыба на сковородке.

– А что случилось? Наехал кто?

– Типа того. Но не в прикол, а по-крупному.

– Деньги задолжал? Или чью-то девчонку отпикапил? – предположил Рубик.

– Если бы… Круче, дело мокрухой попахивает.

Услужливые ребята заметно напряглись и притихли. Бзик засунул палец в ноздрю и принялся на виду у всех ковыряться в ней, словно проверяя, не лопнула ли носовая перегородка от частого воздействия белого порошка. Рубик уставился вниз, проверяя белизну кроссовок, а Чурбан начал копаться в мобильнике.

– Что приуныли, богатыри? – усмехнулся Зуриков. – Прорвемся! Кто мне поможет?

Приятели робко переглянулись. Первым заговорил смелый Рубик, сделав максимально озабоченное лицо.

– Это шутка, брат? – спросил он, сдерживая приступ икоты. – Я готов помочь, но скажи как. Мы простые парни, нам лишние проблемы ни к чему.

– Да, да! – закивали остальные. – Чужие разборки не для нас.

В этом щекотливом вопросе Зуриков не собирался опираться на клубных товарищей. Он даже не станет рассказывать, в чем состоит проблема и кто он такой на самом деле.

– Колись, что конкретно приключилось? – нахмурился пытливый Бзик. – Это же важно, да, парни?

– Боюсь, вам лучше не знать.

– А-а-а… Понятно, отчаливаю, – отступил с расспросами друг. – Это правильно, мы же сюда веселиться и отрываться пришли, лучше не портить нам праздник, Колян. Короче, давай с нами, один день живем!

– Помирать, так с музыкой! – вставил оптимистичный Рубик.

– Так точно, – кивнул Зуриков. – Гулять, так гулять! Вы идите, а я догоню, подышу свежим воздухом. Займите пока столик.

Веселые ребята реанимировали привычную беззаботность и пофигизм, и направились к клубу.

– Мы ждем, Летчик! – напоследок сказал Бзик. – Через десять минут пошлем за тобой гонца, ферштейн?

– Не придется. Для моего же блага и фартовей провести ночь в «Пирамиде».

– Круто! А вон зажигалки, – оживился Рубик.

Крутые парни одновременно обернулись и застыли, как восковые фигуры. Мимо них на высоких каблуках просеменили три смазливые дамочки, таща за собой крашеного пуделя в золотом наморднике.

– Приветик, мальчики! Вы готовы зажечь этой страстной ночью? – пропищала длинноногая блондинка в мини-юбке и клетчатых чулках.

– Нателла, ты сочная, как спелое красное яблочко! – отвесил комплимент Рубик. – Что-то вы припозднились.

– Собирались не спеша. А что, хочешь попробовать?

– Я готов скушать тебя с косточками!

– Какой ты голодный, мне это нравится. А что Коля не весел? – дамочка подожгла сигарету и затянулась. – Не переживай, я тебя познакомлю с одной очаровашкой. Она одинока, мила собой и обожает кое-что волшебное на десерт. Ты угостишь девочку? Она не останется в долгу и осчастливит тебя, дурачок. Ты же не жадный, не то что Бзик и его гнилая компашка.

– Э! Я, значит, жлоб? Да у меня душа нараспашку! – взвился обиженный Бзик. – Пойдешь со мной, детка? Не обижу!

– Я подумаю. Ну ладно, мальчики, мы будем в партере. За мной, девочки!

Послушные подружки последовали за белокурой бестией, стуча острыми каблуками, как лошадки.

– Колян, мы за ними! Нельзя упускать таких сладких цыпочек, – крикнул кто-то из компании.

– Идите, но та очаровашка моя.

Взбудораженные ребята отправились следом за красавицами, а встревоженный Николай вновь остался в гордом одиночестве и печали. Он прикурил и застыл на месте, выпуская белые клубы дыма. Уйти восвояси он уже не имел права. Как ни крути, а в компании свояков он успешно расслабится, тем более на крайний случай есть экстренный реанимационный пакетик. Плюс в похотливых мыслях маячила туманная перспектива развлечься с той девчонкой. Так безопаснее, в шумной толпе его вряд ли кто-то заметит. Похожих на него обалдуев пруд пруди – как разноцветный хамелеон, он воспользуется всеми прелестями предоставленной мимикрии.

Суммировав отмеченные плюсы, Николай выбросил окурок, сплюнул на остывающий от дневного пекла асфальт, опасливо огляделся, ожидая увидеть во тьме знакомые тени недоброжелателей, и бодро зашагал к приятелям. Без хлопот миновав знающих его в лицо охранников, Зуриков растворился за тонированным стеклом. Привычная среда обитания поглотила своего героя.

Не успел любитель клубного драйва поймать кураж, как к «Пирамиде» подъехали другие участники событий – Стас и Вика. Охотничье чутье и сигналы навигатора подсказали им, что закадычного дружка Райса им предстоит найти именно здесь, в эпицентре кислотной атмосферы и кокаинового угара. В их сознании отчетливо горел единственный насущный вопрос: как им найти Зурикова в столпотворении заведения, раз они понятия не имеют, как он выглядит?

– Мы в поисках иголки в стоге сена, тебе не кажется? – риторически спросила Вика, всматриваясь в разгоряченные лица собравшихся.

– Кажется, кажется. А еще я думаю, как мы попадем внутрь, – скептически ответил ее спутник. – Наши серые наряды не соответствуют формату вечеринки. Как я понял, билеты не продаются. Ты уверена, что нас пропустят?

– Я всегда проходила без проблем, но ты в потертых брючках на крутого мажора не похож и на модного диджея не тянешь. А знакомых у тебя там нет?

– Наверняка на кого-нибудь наткнемся. Год назад я посещал эту дыру, но с кем из девушек – убей, не помню. Никого не вижу или просто не узнаю. После моего ухода и подружки разбежались от скуки.

– В отличие от тебя мои девчонки сюда каждые выходные наведываются: Галька, Машулька, Рита… Вон она! Эй!

Из длинной очереди выплыла симпатичная коротко стриженная шатенка в ботинках на массивной платформе а-ля Жанна Агузарова. Девушка приветливо помахала рукой и подошла к заинтригованной Вике:

– Мефилова, ты? Тебя не узнать!

– Ритка, сколько лет, а ты не меняешься! Иди я тебя поцелую! – запрыгала от приятной неожиданности Виктория и заключила закадычную подружку в крепкие объятия. Поцелуйчики в обе щеки проплыли один за другим, бесследно испаряясь на фоне звездного неба.

Ревнуя избранницу к каждому столбу, Стас прекратил нечаянную радость.

– Девочки, порезвитесь в другой раз. Мы спешим! – призвал он дам к окончанию нежностей.

Виктория послушалась и ослабила хватку. Рита оторвалась от подруги и с укором уставилась на обидчика.

– У тебя новый кавалер? Ты представишь нас? – спросила она, раздевая Пастарьева взглядом.

– Это Стас, мой старый добрый друг. А это моя славная подружка с прежней работы. Мы тысячу лет не виделись!

– Очень приятно, – процедила Рита, криво улыбнувшись. – Что-то мне Вика никогда не рассказывала о вас, а у нас ведь нет секретов.

Вика успокоила недоверчивую подружку:

– Стас – это не секрет, а в какой-то степени нежданный-негаданный сюрприз. Взрыв из прошлого, понимаешь?

– Понимаю. Это когда роешься в ящике письменного стола, а там – бац! – чудом сохранившиеся детские рисунки, школьные любовные письма или валентинки столетней давности. И приятно, и выбросить жалко. А вы случайно зашли? – спросила Рита, выплюнув малиновую жвачку.

– Ищем одного чувака, – ответил Стас. – По данным разведки, он дислоцируется именно в «Пирамиде». Паренек по имени Коля Зуриков.

Шатенка озадачилась и напрягла находящиеся в долгосрочном отпуске извилины, прогоняя по серым клеточкам воспоминания о десятках мужчин. Проверив имеющиеся в наличии варианты, Рита обескураженно высунула язык.

– Не припоминаю. А сколько ему лет? – спросила она, надеясь на подсказку.

– Не больше двадцати трех, – предположил Стас.

– Малолетка! С юнцами я не общаюсь. Есть тезки, но им за тридцать или около того. Бестолковая ребятня, думающая только о том, как бы уложить тебя в постель, нас не волнует, правда?

С видом знатока Вика отрицательно покачала головой:

– Не скажи. Состоявшимся дядям разве что-то другое нужно? Я считаю, возраст не имеет значения, дело в общей культуре и воспитании.

– По крайней мере, самодостаточные мужчины талантливее скрывают свои намерения. Антураж ярче и притягательнее, есть красивый ритуал с плавным переходом к апофеозу, а недоделанные сопляки не размениваются на прелюдии. Их девиз: «Привет, красотка! Я неотразим. Хочешь потрахаться?».

Услышав нелицеприятные тезисы в адрес подрастающего поколения, Стас вступился за честь молодых мужчин:

– То, о чем ты пламенно рассуждаешь, с годами приходит. На ошибках учатся. В целом не так важно, какой тропой придешь в заветную берлогу. Методов много – цель одна. Думаешь, я в былые времена иначе поступал?

– Не сомневаюсь. Он у тебя стопроцентный шовинист!

– Я знаю. У него имеются и другие достоинства, о которых посудачим в другой раз, ладно?

– Хорошо, – удрученно сказала Рита. – Тогда не буду мешать. Покидаю вас, меня ждут. Рада была повидаться!

– Постой! – Вика схватила ее за поясницу. – Нам бы пройти в клуб, поможешь? Видишь, мы как бомжи из Выхино, нас даже в магазин не пустят. Я уверена, у тебя остались связи. Замолви словечко? За мной не заржавеет!

– Ты в своем духе, красавица: преувеличиваешь и в ус не дуешь. Ты достойно выглядишь, лапочка! И Стас с оговоркой довольно стильный мэн. А, я тебя вспомнила! Это ты месяц назад клеился ко мне и Машке? Признавайся! Машка даже телефон тебе оставила.

Стас стыдливо опустил глаза:

– Может, обозналась? Я «Пирамиду» не люблю, предпочитаю более пафосные заведения.

– А я верю Рите, – осуждающе произнесла Виктория, – ты, прохвост, на это способен. Позже поговорим, и ты признаешься во всех грехах!

– Вы реально муж и жена, – захохотала интриганка. – Смех, да и только! Вы под одной крышей живете? Гражданский брак?

– Ага, консенсуальный, – сумничал Стас. – Ты проведешь нас или нет?

– Конечно, конечно, – заторопилась Рита. – Тут давка, зайдем через черный ход. Тутошний арт-директор – мой бывший любовник. У нас сохранился статус-кво, мы остались в человеческих отношениях, поэтому не переживайте. Смелее за мной!

И Рита уверенно увлекла их к черному входу. Они послушно направились за ней, периодически оглядываясь, будто намечая пути возможного отступления. Обогнув здание, троица зашла в слабо освещенный проулок, заставленный машинами. У стен, талантливо расписанных граффити, стояли мусорные контейнеры, опустошенные перед предстоящим бурным действом. Миновав металлические баки, молодые люди подошли к черной ограде, закрытой изнутри на засов. Сверху красовалась вывеска: «Служебное помещение». Рита сжала ладонь в малюсенький кулачок и что есть мочи забарабанила по железной двери.

– Есть кто живой? Отворяй ворота! – храбро закричала она писклявым голоском.

Внутри послышались шаги. Кто-то приблизился к двери, прижал орлиное око к глазку и уставился на незваных гостей.

– Вы сотрудники или доставка? – послышался суровый прокуренный бас.

– Сотрудники, только вневедомственные, – нагло гаркнула Ритка. – Открывай!

Зазвенели ключи. Два оборота, и показалось смуглое лицо сутулого паренька в красных шортах.

– Женька свободен? Мы по делу, – строго сказала Ритка.

– Секунду. Подождите здесь, – отрезал парень и вновь захлопнул дверь.

– Вот козел! Каждый раз так. Он же меня успел запомнить!

– Часто проходишь на халяву?

– Приходится иногда. Нет, я не злоупотребляю, только в исключительных случаях. Например как сегодня, ради Викули. Честно признаться, я не рассчитывала нынче напороться на Женьку. На него находит иногда, вспоминает славное прошлое, хочет вернуть утраченное счастье. Причина банальна. Как типичный представитель шоу-бизнеса, Женька не привык подолгу дрейфовать в одном месте. Он как Христофор Колумб – любитель открывать невиданные земли. Освоил меня и уплыл в очередную кругосветку.

– Красивая метафора, – оценила Вика. – Но я бы по-другому изъяснилась. Менее красноречиво, но более доходчиво.

– Оставь, не будем ворошить былое, – остановила ее подруга. – А вот и Женька идет.

– Ты до сих пор к нему неравнодушна?

Рита не успела ответить. Перед взором собравшихся предстал высокий элегантный мужчина в розовой рубашке и перламутровом галстуке.

– Вау! Вот это номер! – слащаво произнес он, чмокая Риту в щечку. – Какие люди на приеме! Соскучилась по мне?

Рита молниеносно покраснела и сменила гнев на милость. Лицо ее приняло выражение искренней преданности и нежности. Она смущенно захлопала глазами и, запинаясь, произнесла:

– Не начинай, Женька. Помоги по старой памяти! Моя лучшая подруга и ее без пяти минут жених.

Арт-директор горделиво оскалился и поправил помятый галстук.

– Раз так, святое дело. Добрый вечер! Евгений Егоров к вашим услугам – лучший массовик-затейник Северо-Западного округа. Вот моя визитка, если что – обращайтесь. Организация корпоративных праздников и банкетов. Калымлю, так сказать, по-крупному. Постоянным клиентам предусмотрены бонусы и…

– Я уже упоминала о тебе, – оборвала его Рита. – Женька сама скромность!

– Наслышаны, – подтвердил Стас. – Я, кстати, когда-то занимался аналогичной деятельностью, между прочим, вполне успешно.

Егоров с видом знатока надменно спросил:

– А что ж бросили? Конкуренты слопали?

– Надоело, – коротко ответил Стас.

– Бывает. Я тоже по утрам ловлю себя на мысли, что и мне пора завязывать. Такой образ жизни все соки выжимает, дай бог добраться до тридцатипятилетнего рубежа. Умирать – так молодыми и здоровыми, верно? Вы знаете, я не параноик и не заблуждаюсь на сей счет, но, согласитесь, хочется себе немного польстить. Это приятно, но мысли о самоубийстве временами наведываются и в мою голову. Ей-богу, я не оговорился! Просыпаешься неизвестно с кем и неизвестно где, и дьявольская червоточина начинает сжирать тебя изнутри. Знакома тема? Извините, я иногда несу всякую чушь – Рита подтвердит. Поэтому мы и не вместе.

– Не поэтому! – возмутилась Рита.

– Не слушайте ее, проходите, я захлопну дверь. У меня особое мнение, но я его сообщу вам тет-а-тет. О чем это я? А! Планирую через пять-десять лет податься в монастырь, городская суета достала. Новый лозунг: «Все в священники, все в храмы!». Заполним царство божие до отказа. Нет, ошибся, там ведь неограниченное количество свободных мест. Столик не придется резервировать, верно? Шутка. О, придумал! Организуем ультрарелигиозную party в стиле единения вероисповеданий. Мы взорвем город бесшабашным драйвом! Представьте рекламный плакат: «Вселенское единство». Или так длинновато, лучше вот: «Бог един во имя любви». Пойдет?

– Пойдет, угомонись! – успокоила разбушевавшегося арт-директора Рита, сконфуженная его многоречивостью.

– Помилуйте! Идите прямо по коридору, потом направо. Там будет лестница на цокольный этаж, затем поверните налево до кофейного автомата и прямиком к выходу на сцену – и вот вы, уважаемые господа, в эпицентре тусовки.

– Спасибо, – поблагодарила Виктория. – Я очень люблю у вас бывать.

Не веря своим ушам, Стас с кислой миной покосился на подружку, вспомнив ее недавние рассуждения относительно клубных предпочтений. Но Вика проигнорировала его немое послание.

– Я счастлив! – Егоров по-детски принимал любые комплименты. – Теперь вы для нас VIP-персоны, наши апартаменты открыты для вас круглосуточно.

– Ладно, встретимся на танцполе, – устало сказала Рита. – Вы идите, а мы с Женькой потолкуем наедине. Мы давно не общались, есть что вспомнить. У вас же незамедлительное дело? – арт-директор с Ритой помахали руками и скрылись в кабинете.

Сыщики ринулись на танцпол, спеша к цели. Тысячи киловатт ударного звука доносились с опережающей частотой все интенсивнее, отражаясь от разукрашенных стен подобно морским волнам, ударяющимся о прибрежные скалы. Охотники за неуловимым пришельцем, безоговорочно следуя предначертанным установкам, без особых хлопот прорвались через коридорный лабиринт на танцпол.

В огромном зале стояла жара. Игра огней ослепляла, искусственный туман вперемешку с клубами сигаретного дыма затрудняли видимость, и Стас мог легко потерять Вику из виду. Кондиционеры шумели на износ, не справляясь с объемами смога. Возбужденные клаберы не замечали мелких недостатков, пребывая в едином ритме отрыва и отдаваясь во власть танцевальной культуры. Разгоряченные диджеи крутили виниловые пластинки, впитывая, как голодные вампиры, энергию беснующихся масс. Люди заряжались энергией динамичного хаоса и ликования толпы, безвозмездно обмениваясь позитивом.

В сложившейся обстановке сложно перемолвиться словом, не то что кого-то найти. Музыка правила бал и не собиралась сдавать полномочия до утра, но никто и не намеревался совершать бессмысленную революцию. Стас и Вика пробрались сквозь прыгающую толпу к окруженному выпивохами бару, переглянулись и заказали два коктейля. Стас посмотрел по сторонам и, обнаружив за соседним столиком компанию легкомысленных особ, не раздумывая, направился к ним. Приблизившись к подвыпившим девушкам, он наклонился к расфуфыренной блондинке и громко поздоровался, но его проигнорировали. Стас отстал от них и наметил новую жертву, но не успел подкатить к ней, как почувствовал, что кто-то энергично стучит его по спине. Сзади стояла довольная Вика под ручку с неизвестным потным чудилой. Чувак явно прикипел к его пассии и не рассчитывал наткнуться на конкурента.

– Привет! – вызывающе произнес Стас. – Ты зря время не теряешь.

– В отличие от тебя, любимый, – просияла Вика. – Этот чудесный молодой человек по имени Бзик с удовольствием покажет нам Зурикова.

Пастарьев облегченно выдохнул.

– Я на самом деле Гарик, а Бзик – это мой ник, – поправил парниша, ревниво пожирая глазами соперника.

– Потрясный у тебя ник.

– Хватит шутить, – по-свойски ткнула его Вика. – Гарик, нам надо срочно Коляна поймать.

Бзик, он же Гарик, неожиданно заерепенился:

– Ты обещала потусоваться вместе, а это что за хрыч?

– Я хрыч?! Ты в своем уме? – возмутился Пастарьев.

– Спокойно, мальчики! – принялась разнимать их Виктория, дабы предотвратить возможную потасовку. – Я сейчас объясню.

– Мы не договаривались на твоего фраера, – обиженно сказал Бзик. – Невезуха: найдешь красотку, а она стопудово с каким-то лохом. Ты с какого колхоза прискакал, конюх?

– Малыш, лучше прикрой пасть, – прорычал Стас. – Ты не в детском саду, сюсюкаться с тобой я не буду.

– Тише, тише, ребятки! – встала между ними Виктория. – Бзик, ты неправильно нас понял. Стас – это мой старший брат, следит за сестрой, то есть за мной. Сечешь? Любит пасти меня день и ночь, охранять, как бедную овечку в поле от голодных лесных волчат.

Пастарьев укоризненно посмотрел на любимую.

– А-а-а… Волк – это типа я? – слегка расслабился Бзик.

– Типа того, – подтвердила Вика.

– Да вы даже децел не похожи!

– Конечно. У тебя есть двоюродные сестры? – завел старую шарманку Стас. – Вы как абсолютно чужие люди, но гены не утаишь, родная кровь. Одна у меня сестренка осталась.

– А я сирота. Понимаю, чувак. На твоем месте я бы так же поступал. Хорошо, что ты брат, а то я намеревался тебе морду набить. У меня полгода не было женщины, я уж на все способен. А на кой вам сдался Колян? Или ты его девчонка?

– Хочу передать ему подарок от приятельницы. Он ее кинул, а она залетела, вот тема! Устроим ему сюрприз?

– Залет! Наш Летчик вошел в мертвую петлю! – загоготал Бзик. – В падлу мне его искать. Летчик рядом, ищите сами, вон в том углу ошивается. Хотя ладно, покажу, раз пообещал, если он еще не отрубился в толчке. Ты же мне свой телефон дашь, за это я любую прихоть сварганю.

Скороспелые товарищи направились в указанный угол, Стас поплелся сзади. Червоточина ревности затаилась в сердце: он не мог допустить, чтобы его любимая девушка раздавала свой телефон, кому попало.

Забавно ковыляющий Бзик всматривался в лица танцующих. Вдруг он на секунду замер и замахал рукой:

– Летчик! Летчик! Хорош прыгать! Наш неудержимый Колян зажигает по полной программе, не оторвать!

Из плотной массы беснующихся людей к ним пробрался бледный и мокрый от пота Коля Зуриков. Он дошел до края танцпола, с ностальгией обернулся на покинутых побратимов и предстал во всей красе.

– Случилось чего? – спросил он, переводя дух.

– Я поводырем подрабатывать не намерен, – огрызнулся Бзик, указывая на Вику. – К тебе пришли.

– Мы знакомы? – недоверчиво поинтересовался Коля.

Вика взяла инициативу в свои руки, опередив утомленного клубным угаром Стаса.

– Заочно. У нас имеется общий приятель.

– Неужели? И кто же?

Вика сделала шаг вперед и громко произнесла:

– Андреас Райс.

Николай тут же позабыл обо всем на свете, хорошее настроение в одно мгновение улетучилось. Парень покрылся холодной испариной, ссутулился и замер в оцепенении, уставившись в одну точку. Бзик попробовал растормошить беднягу, потрепав его по волосам:

– Эй, Летчик, ты в порядке? Я зря их привел?

– Не переживай так, – обратилась к нему Виктория, – мы не инквизиция Мы с тобой одной крови.

– Что, тоже родственники? – напрягся Бзик. – Я запутался с вами. А про залет-то обрадуй его!

Зуриков тяжело сглотнул. Руки его заметно дрожали.

– Какой залет? Это явно не ко мне. Если не инквизиторы, тогда кто вы?

– Случайные свидетели телепортации Райса, – вступил в разговор Стас. – Ты в курсе, где его отыскать? Он оставил нам одну ценную штуку, от которой следует как можно быстрее избавиться раз и навсегда.

– О чем он, Колян? – спросил запутавшийся Бзик. – Какая телепортация? Вы обкурились? С кем ты связался? А плел басни, что только балуешься!

– Это новая компьютерная игрушка, где герой телепортируется по уровням. Я принесу тебе, не парься. Спасибо, что удружил, я тебя не задерживаю, – проводив Бзика завистливым взглядом, Зуриков махнул в сторону выхода. – Присядем в чилауте, здесь невозможно вести диалог, да я к тому же оглох.

Комната отдыха находилась на третьем этаже, куда вела извилистая лестница. Небольшое квадратное помещение занимал красный кожаный диван и желтый стол на колесиках. В углу комнаты возвышалась деревянная тумбочка, на которой синим цветом горел светильник. Лампочка то сияла ярче, то постепенно угасала, создавая интимную атмосферу. В целом обстановка соответствовала поставленным целям и располагала к расслаблению посетителей, уставших от тысяч киловатт невыносимого бита.

Виктория и Стас плюхнулись на диван, заняв почти все свободное пространство. Зуриков робко примостился с краю и огляделся.

– Нравится? – спросил он, надеясь услышать подтверждение его собственных ощущений.

– Вполне, – не разочаровала Вика. – Ты часто здесь отдыхаешь?

– Бывает, особенно когда перенапрягусь внизу. Последнее время стал замечать, что старею. В былые годы я тусовался ночи напролет, а нынче хирею, без передышек не получается продержаться и нескольких часов. Приходится прибегать к стимуляторам.

Зевнув, Стас вытянул затекшие ноги. Он порядком утомился в погоне за райсовскими контактерами, поэтому не стал церемониться и перешел в наступление:

– Мы не будем задерживать тебя. Открой нам страшную тайну: где прячется Андреас Райс?

– С чего мне вам доверять? Райс не предупреждал, что ко мне на огонек заглянут несколько незнакомцев не вызывающей расположения наружности. Допустим, я откроюсь вам, а вы сдадите меня инквизиторам. Или вы сами переодетые агенты межизмерительного правосудия?

– Если бы, – ухмыльнулся Стас. – Похожи? Разочарую: мы не инквизиторы. Видишь? – он вытащил заветную погремушку. – Райс оставил нам презент, своего рода дар данайцев, который мы хотим вернуть хозяину. Возьмешь себе? Нам чужое ни к чему.

Зуриков от заманчивого предложения поперхнулся:

– Нет уж, избавь! Отдайте навигатор Райсу.

– Так где он? – воскликнул Пастарьев.

– Где, где… Достали! Откуда мне знать? Я засветился, ко мне нагрянули инквизиторы, – раскололся Николай. – Один главный, мужик средних лет, другой лысый, огромного роста и недюжинной мышечной массы. Мурский и Флиппер, мать их за ногу!

– Слушай! – не удержалась от очевидной догадки Вика. – Судя по описанию, это те же ублюдки, что телепортировались у меня дома.

– Они достанут вас где угодно, – предупредил Зуриков. – Я на крючке, и скоро они дернут за удочку. Мне жаль вас. Не понимаю, как Андреас впутал случайных свидетелей в свои интрижки. Я сотню лет знаком с ним, знаю его как облупленного, но подобных шуток за ним не водилось.

– Вы же общались, так? Что он хотел предпринять? Выдавай все, что приходит на ум, – Стас решил применить методику мозгового штурма.

Зуриков схватился за уши и стал лихорадочно тереть их, как будто это могло помочь ему вспомнить подробности беседы. Уши моментально приобрели багровый оттенок и оттопырились еще больше, сделав его похожим на лесного тролля. Но кустарная ушная методика принесла плоды: Колян несколько раз мотнул головой, и на лице появилось сосредоточенное, даже несколько просветленное выражение.

– Райс появился внезапно, – признался он, заметно побледнев. – Я возвращался с учебы, а он возник на пустом месте. Это в его духе – материализоваться из воздуха. Он свистнул – я обернулся и подкатил нему. Мы крепко обнялись. Райс ни капли не изменился, такой же хмырь и проказник. Мотается по неведомым закоулкам Вселенной, считая, что в этом нескончаемом путешествии истинный смысл жизни. Лично я так не думаю, по-моему, это извращенная навязчивость. Райс убегает от самого себя, прикрываясь рассуждениями об инквизиторской охоте, высокомерно приговаривая: «За мой скальп отдадут миллионы». Полный бред! Никому он не пригодится, и не стоит он ни гроша. Я много лет провел в этом городе, окончательно завязал с перелетами и не планировал покорять далекие девственные миры. Где Райс? Он никогда не составлял маршрута. Хитрец действовал спонтанно и по ситуации. В этом есть смысл, так проще запутать инквизиторов. Но Райс в итоге сам выкопал себе могилу, украв у них навигатор. Разгуливай он без него, думаю, правосудие закрыло бы глаза на безрассудные похождения заядлого межизмерительного гуляки. В сущности, он же не совершил ничего плохого: никого не убивал, не насиловал, не грабил.

– Но ведь сам факт незаконной телепортации сурово карается? – уточнил Стас. – Сам Райс подчеркивал это.

– Верно, дружище. Но в уголовном кодексе Генерального управления существует заметка о сроке давности преступления. Если спустя пять земных лет субъект правонарушения не пойман и, соответственно, не наказан, то дело закрыто. Как говорится, гуляй, Вася! Райс намотал на порядок больше, но есть одно отягчающее обстоятельство…

– Инквизиторский навигатор?

– Да, истинный камень преткновения. Кстати, рекомендую впредь не хвастаться навигатором во время посещения райсовских знакомых. У кого-нибудь сдадут нервы, и останетесь без любимой игрушки, а сами отправитесь к праотцам.

Вика окончательно запуталась в рассуждениях Зурикова. Любительское расследование не двигалось с мертвой точки, местонахождение Райса по-прежнему оставалось загадкой. Зуриков либо действительно ничего существенного и полезного не мог сообщить, либо что-то скрывал от настойчивых посетителей.

– Так о чем вы лично болтали? У меня ощущение, что ты чего-то не договариваешь, – призналась Вика.

– Мы посплетничали о прошлых проказах, освежили в памяти воспоминания. Ну, выпили по бокалу вина в ресторане. Райс категорически отказывался махнуть по бутылочке пива, поэтому пришлось раскошелиться на более изысканные напитки. Он упомянул Груздеву. Она вам известна? Она знает о планах Райса?

– Не больше, чем ты.

– Я так и предполагал, – с довольным видом произнес Зуриков. – Райс ходит вокруг да около, а в суть дела никого не посвящает. Мы хоть и довольно близки, но невидимая дистанция – или, если угодно, субординация – между нами всегда была. Знаете, у каждого разумного человека есть внутреннее психологическое пространство, доступное лишь ему одному. Посторонним попасть туда не дано, да и ни к чему. Скрытая интимная зона должна быть у каждого, иначе индивид превращается в пластмассового манекена.

– Хорош! – прервал его Стас. – Любите вы, посланцы далеких миров, бесплодно порассуждать, помудрствовать лукаво. Сплошное резонерство! Райс в точности такой же тип.

– Мы не зря закадычные друзья, нахватались каждый помаленьку. Единственное, о чем жалею – мне не хватает райсовской смелости и его несокрушимого пофигизма. Не научил этому, к великому моему сожалению, а я не настаивал. Что ж, придется пропадать. Будь я другим, то дал бы деру, и не поминайте лихом!

Насытившись непростой болтовней на первый взгляд простого паренька, Вика решила сменить тему:

– А дядя Ваня входит в число твоих побратимов?

– И он тут как тут? Поразительно! Определенно надвигается вселенский апокалипсис. Вся честная компашка в сборе. Слетелась братва на глобальную стрелку, – усмехнулся Зуриков и потер красные глаза. – Лучшие саблезубые инквизиторы, величайший рецидивист всех времен и народов, еще пара-тройка мелких гастролеров и сам дядя Ваня в придачу. Без него ни одна пирушка не обходится. Вы контактировали?

– Да, приятный человек, – вспомнила Вика их недавнюю короткую беседу.

– По-моему, он слегка не в себе. Нет, дядя Ваня точно рехнулся! Несет полную чушь и абсолютно непредсказуем.

– Но он как-то связан с Райсом, ведь так?

– Справедливая мысль. Там, где появился дядя Ваня, ищи Андреаса Райса, и наоборот, – заметил гастролер.

– Интересно… – Пастарьев поежился от прохлады в кабинете.

– Очень, – подтвердил Зуриков. – Третья планета от Солнца, то есть ваша ненаглядная Земля, имеет спутник Луну, верно? Точно так же дядя Ваня в вычурном смысле спутник Райса. Улавливайте связь?

– Не совсем, – задумчиво отозвалась Вика. – Объясни попроще.

– Проще? Попробуем. Короче, господа, я же уже подсказывал: если завидели на горизонте дядю Ваню, то на подходе неуловимый Андреас. Дошло?

– Гениально, – усмехнулась Вика. – Но где он сам – вот актуальный вопрос.

– Его месторасположение мне неведомо, ищите где хотите. Я с некоторых пор не жилец, на поимку моей шкуры выдана лицензия. Я свободен?

– Постой, – задержал его Стас. – Груздева упомянула о Тополине, чокнутом профессоре из Университета дружбы народов.

– О да, да! Забыл, совсем забыл об этом никчемном старикашке. Макар Андреевич, если память не изменяет. Он из законных эмигрантов, – пояснил Зуриков, – сто лет как обосновался, заслуженный ветеран межизмерительных телепортаций. Райс многому у него научился, брал уроки мастерства. Но не так давно они поссорились и с тех пор, по моим скромным и непроверенным сведениям, не общались. Тополин намеревался остановить Райса, заставить его прекратить бессмысленные скитания и в итоге испортил с ним отношения. В сущности, из-за ерунды. Я понимаю старика – тот любил Райса как сына. А Андреасу, бесспорно, нужно было становиться мудрее, безудержные эмоции заслонили холодный рассудок. Непонятно, как Райс поддался искушению.

– Это наверняка досадное исключение из правила, – заметила Виктория, войдя в положение гастролера.

– Очень досадное, – согласился Зуриков. – Но, была не была! Есть смысл навестить старичка, пока Макар Андреевич не свихнулся от безобразных опытов по скрещиванию любимых насекомых и подобной генетической ерунды. Без науки он жить не может.

– У тебя есть его телефон? – задал ключевой вопрос Стас. – А то профессор отправится в незапланированную экспедицию на поиски экзотических бабочек.

– Он запросто, – согласился Зуриков. – Вам повезло, его номер у меня есть. Я обращался к нему по учебной части, да и просто с легендарным гуру есть о чем порассуждать. Он любитель поболтать, а если вы проявите интерес к его опытам, то профессор ваш с потрохами.

Достав потертый смартфон, он продиктовал номер Тополина.

– Отпускаете? – взмолился возбужденный от предстоящего драйва Николай. – Начинается микс, диджей Космонавт!

– Спасибо, хоть что-то ценное удалось выяснить, – поблагодарил Стас, обнадеженный полученной информацией. – А то я весь вечер ощущал себя полным дураком, которого водят за нос.

Не было смысла задерживать Летчика, пусть взлетает. Вика пожелала ему удачи, но Зуриков вызывающе отмахнулся:

– Один раз живем! Раз я хочу быть пофигистом, то так и велено рассуждать. Привет Райсу, пусть поставит за меня свечку, – и он вприпрыжку помчался вниз по лестнице.

– Я думала, что результат окажется нулевым, – призналась Вика.

– Польза есть, – согласился Стас. – Сегодня утром дозвонимся до Тополина. Ты молодец, облапошила наглого урода! Я напрягся, когда ты диктовала свой номер первому встречному.

– Ерунда, я продиктовала ему телефон одной приятельницы, невыносимо страдающей от одиночества. Бзик – мальчик не потерянный для общества, авось Наташка вправит парню мозги.

Стас взял ее ладонь, холодную, но родную. Не отпуская и согревая ее, Стас повел Вику к выходу, помогая спуститься по крутой лестнице, как положено настоящему джентльмену.

А Зуриков желал раствориться в пучине танца и приготовился к намеченному действу, но неведомая сила мешала ощутить первый и решающий импульс. Николай почувствовал себя плохо. Протяжно заурчало в животе, сердце забилось сильнее. Боль кинжалом пронзила затылок, череп раскалывался, как от удара. Требовалось что-то предпринять, чтобы ослабить болевую хватку. Зуриков знал, что сделать – белый порошок дремал за пазухой, ожидая своего часа. Коля спустился к уборным. Заметно пошатываясь и держась за поручни, он добрался до дальней кабинки. Ему повезло оказаться одному – значит, есть еще справедливость на свете. Он наклонился над раковиной и включил кран. На дрожащие ладони устремился бодрящий поток, но боль в затылке не утихала. Солнечное сплетение жгло леденящим огнем.

Повернув кран до упора, и защелкнув задвижку, он уставился в молчащую дыру унитаза. Его настоящая жизнь показалась ему канализационным отверстием, куда каждый периодически гадит и блюет зловонными рвотными массами. От воображаемой картины появилась реальная тошнота, к горлу подкатил комок. Николай тяжело сглотнул и остатками воли подавил рвотный рефлекс. Он опустил крышку унитаза, уселся и достал завернутый в бумагу порошок. Раскрыл тонкий тетрадный лист, положил на сомкнутые колени и наспех соорудил узкую дорожку. Излишки старательно запечатал обратно в бумажный сундучок и нагнулся, прижав ноздри к магическому песку. Глубокий вдох и второй для верности. Кайф устремился к изголодавшимся слизистым, чтобы страстно всосаться в раздутые сосуды. Незамедлительный эффект ударил в сознание. Боль отпустила, жжение погасло. Пришедшая эйфория барабаном торкнула по мозгам. Коля закрыл глаза и насладился преходящим мгновением. Счастливчик покинул островок ада, переместившись на райский материк. Приход был недолгим, но Коля привел себя в тонус и с улыбкой карточного джокера выскочил из сортира.

Посылая ослепительные улыбки охране, он очутился на улице и потянулся, протяжно заскулив, как сбежавший от матери пугливый волчонок. Снаружи у клуба поджидали таксисты. Гуляющих прохожих не попадалось, а клубные индивиды не собирались расходиться. Зуриков почувствовал маленькую нужду. Повинуясь физиологической потребности, он направился к мусорным бакам за углом, где его не застукает обслуга и случайные зеваки. Николай опасливо осмотрелся, пристроился у бака и расстегнул ширинку. Приятное расслабление прокатилось по изможденному телу.

Вдруг кто-то похлопал его по плечу. Зуриков инстинктивно обернулся и в ужасе отскочил в сторону, задев помойный бак и опрокинув его на грязный асфальт. Грохот отразился в сумраке ускользающей ночи. Перед ним мерцали две тени.

– Описался, Коля. Как не стыдно в твоем возрасте, – прошипел вездесущий инквизитор.

– Как вы нашли меня?! – вытаращил глаза Зуриков, застегивая джинсы.

– Ничто человеческое нам не чуждо. Заглянули расслабиться, снять напряжение и случайно обнаружили тебя, – объяснил Мурский.

– Я реально соскучился, – пробасил верзила. – Нехорошо отдыхать в одиночестве, мы как по заказу тебе для компании. Вот повезло, да?

– Я предвидел ваше появление, фрагменты одурманенной интуиции подсказали.

– Тем лучше, – заметил Мурский.

– Гнилое местечко, – оценил Флиппер. – Вонь, помои, но зато никто не услышит.

– Он не будет хулиганить, – пообещал старший инквизитор. – Славный мальчуган, глупостей не натворит. Правда, малыш?

– Я хочу жить! – отчаянно заявил Зуриков.

– В наших краях невозможное возможно, как у вас в известной песне поется. Мотивчик узнаешь? – Мурский оскалил белые зубы. – Тогда напой.

– Издеваетесь? Я не солист отечественной эстрады, чтобы вам концерты устраивать.

– А раньше устраивал, сволочь! – взбесился Флиппер. Он вцепился Зурикову в шею и стал неистово душить бедолагу.

Тот громко захрипел, ноги его подкосились, и обмякшее тело рухнуло на отбросы. Коля ворочался на асфальте, держась за шею. Наконец агония отступила, и смрадный гнилой воздух наполнил легкие. Постепенно он пришел в себя и сел на колени. Тяжело дыша, Зуриков потрогал окровавленный подбородок. Флиппер приготовился ко второму раунду.

– Не спеши, – остановил его порыв Мурский. – Ты словно тореадор, который накинулся на неопытного бычка. Коррида имеет свои правила.

– Что такое коррида, мэтр?

– Как тебе объяснить… Диковатое развлечение испанцев, атавизм Средневековья. Цель – зарезать быка на глазах у многотысячной публики.

– Кровавое зрелище? Это по мне, – констатировал Флиппер и почесал зад. – А что такое атавизм?

– Забудь. Коля, ты в норме?

Пошатываясь, Зуриков принял вертикальное положение и поправил майку, вымазанную кровью и грязью.

– В порядке. Я дистрофик, но жилистый, без хлопот не замочишь.

Мурский щелкнул пальцами и сплюнул Флипперу под ноги:

– Расскажи, что у тебя стряслось? Учти, каждое вылетевшее слово будет использовано против тебя. Никакой лжи!

– Мы раскололи одну скверную бабу, – ехидно вмешался Флиппер. – Она летает в бирюзовых облаках, размахивая пушистыми крылышками, и проклинает земную обитель, столь длительно задержавшую ее перед вратами рая.

– Хорошо излагает, – похвалил Мурский. – Видишь, сынок, какие кадры куем в мастерских правосудия?

Не оценив юмора, Зуриков оставил вопрос без комментариев. Он собрался с духом и демонстративно перешел к делу, не растрачиваясь на пустяки:

– Райс навестил меня и распрощался. Навсегда.

На лбу Мурского образовались суровые морщины:

– Навигатор при нем? Ты видел его?

– Нет, Райс о нем не упоминал.

– Естественно, навигатор с ним. Без него негодяй не сбежал бы из базового портала. Ох, меня переполняет лютая ненависть, когда я представляю, как заполучу беглеца и сотру его в порошок! Это самое затянувшееся дело, побившее мыслимые и немыслимые рекорды.

– Шеф, он же ему не враг, – вмешался раззадоренный Флиппер. – Наверняка лжет, собака! Я чую.

– Образумь его, – предложил Мурский, тем самым дав зеленый свет.

Флиппер вцепился в Зурикова и занес мощный кулак. Он попал прямо в челюсть, отчего Коля с глухим криком отлетел на полметра, ударившись о кирпичную стену. Флиппер подскочил добить поверженную жертву, и Николай распластался в безапелляционном нокауте.

– Коля, он убьет тебя, если ты не подашь сигнал, – предупредил предусмотрительный инквизитор.

Зуриков что-то промычал и закашлялся, давясь кровью. Знак подан. Флип прекратил бойню и отошел на прежнюю точку. Достав шелковый платок, он вытер окровавленные пальцы и с безумием победителя уставился на жертву.

– Живой? – пнул неподвижное тело босс. – Я не слышу!

– Жи… живой, – слабо донеслось снизу. – Не бейте, не бейте, я не перенесу!

– Посади его, пусть начнет давать показания.

Амбал с отвращением схватил Зурикова за шкирку, поднял его, как воздушный шарик, и усадил точно в отверстие мусорного ведра. Словно послушная марионетка, Николай задергал конечностями.

– Он пропал, честно! Никто не представляет, куда он запропастился.

– Флип… – начал инквизитор.

– Стойте! Я говорю правду. Стойте, мать вашу! Появились свидетели контакта.

– Об этом, пожалуйста, подробнее, – навострил уши Мурский.

Из разбитого рта вытекала кроваво-слюнявая жижа, мешая Зурикову членораздельно говорить.

– Парень и девка. Райс завербовал их в пособники и использует на свое усмотрение. У них навигатор. Сам видел. Код и номер обшивки соответствуют имуществу Генерального управления.

Мурский довольно прищурился:

– А куда они подевались?

– Ушли. Они ищут Райса, собираются вернуть навигатор. Отпустите меня, и я помогу доставить их органам правосудия.

– Как ты мог их отпустить, кретин! Они же привели бы нас к гастролеру. Как мы отыщем ублюдков в этом чертовом муравейнике?

– Я послал их к Тополину, – раскрыл Зуриков козырной туз. – Они обязательно навестят старика. Он прольет свет на проделки Райса и даст ценные сведения о его местоположении или наведет на след неизвестных нам персонажей.

– Тополин, Тополин… Кто такой?

– Профессор, биолог, университет Патриса Лумумбы, – перечислял координаты расколовшийся предатель. – На кафедре околачивается, опыты мутит, верняк его испытать!

– Он присутствует в списке? – с азартом уточнил Мурский.

– Да, босс. Старикан под колпаком, хоть и в законе, – кивнул Флип. – Коля правду говорит. Поумнел, сучара, напоследок.

– Эй, вы обещали меня не убивать! – взмолился Зуриков. – Я сгожусь, я же вас направил в нужное русло. Без меня вы потеряете след и ни черта не найдете. Я ваш благодетель! Сжальтесь, справедливые гегемоны!

Мурский окинул Николая сочувственным взглядом:

– Ты выполнил миссию, но поздно и не полностью, – резюмировал он. – Ты не привел молодчиков к нам, это непростительная ошибка.

– Позволите, Михаил Николаевич? – оживился угрюмый Флип.

– Приступай, приводи приговор в исполнение. Коля, мы экономим на его оглашении, поскольку ты неважно выглядишь.

Флиппер направил дуло изящного браунинга с глушителем между бровей подсудимого, готовясь спустить курок:

– На сей раз осечек не ожидается, исправлен.

Флиппер выстрелил. Пуля прошла насквозь, выпустив наружу мозги, и звучно отлетела от бетонной стены.

– Готов! – сказал палач и дунул на горячий ствол.

– Уходим. Не будем копаться в мусоре, заметая следы.

– Да, мэтр. Академический выстрел, в яблочко, как на учениях в академии!

– Гуляй, стрелок, пока менты не приехали, – заключил Мурский и направился на бульвар.

Флип презрительно покосился на остывающий труп. Узкое пулевое отверстие на лбу слегка кровоточило. Как древний викинг на поле брани над поверженными варварами, убийца наслаждался моментом триумфа. Нарушитель закона сражен, в земном измерении одним разумным существом стало меньше. Палач догнал вальяжно садившегося в представительское авто инквизитора.

Диджей Космонавт доигрывал заключительный сет.

Расплата

Примерно в то же самое время менеджер строительной фирмы и по совместительству информатор межпараллельного правосудия Максим Заважилов проводил романтическое свидание с милой барышней Татьяной, искусно соблазненной им в «Белой медведице». Он сдержал обещание и пригласил ее в ресторан. Таня без колебаний согласилась на заманчивое предложение: по дорогим заведениям ее водили редко, а праздников души и тела катастрофически не хватало. Муж нечасто баловал женушку, точнее сказать, не развлекал ее вообще. Кризис их поспешного брака расцветал, пробиваясь сквозь дремучие заросли к свету и пьянящему глотку свободы. Счастливым июльским вечером Тане удалось вырваться из капкана удручающего супружества и предаться ни к чему не обязывающему флирту и желанному продолжению краткого бегства в неизвестность.

Бедняга Макс выглядел чрезмерно озабоченным и тоскливым. События последних дней выбили его из колеи, заставив пересмотреть многое из своего незавидного положения. Он рассчитывал забыться, предавшись сладостным утехам, но горькие думы о грядущих переменах и клубке запутанных происшествий с невыносимой частотой напоминали о себе, не позволяя расслабиться. Информатор бесповоротно запутался в толстых нитях противоречий между муками совести, инстинктом самосохранения и искренней дружбой. Максим понятия не имел, как решить сложившуюся безвыходную ситуацию, и предпочел пустить все на самотек.

Но полностью избавиться от мыслей не удалось. В голове возникали безумные идеи: бежать в недоступное измерение, укрыться от инквизиторов в неизвестном мире, улететь из Москвы в Сибирь или на Дальний Восток, даже сдать правосудию Пастарьева и его подружку. Нет, эта идея отбрасывалась первой. Макс готов был на что угодно, кроме предательства единственных дорогих его сердцу людей. Это абсолютно исключено. Лучше сдаться с повинной инквизиторам, чем подставлять лучших друзей.

Так размышлял Заважилов, прогуливаясь с Танечкой по набережной Москвы-реки. Из-за недостатка внимания девушка выглядела озадаченной.

– Максим, ты почему такой грустный? – прервала она его горестные думы.

Услышав ее приятный голос, Заважилов отбросил каверзные идеи, кружившие в сознании как черные вороны, отстранился на секунду, но потом крепко взял девушку за руку:

– Извини, просто устал.

– Переработал? У меня такое бывает, когда я две смены подряд беру. Возвращаюсь как выжатый лимон, а там надоедливый муж, быт, стирка грязных носков…

– Чего же ты ждала, когда выходила за него замуж? – насмешливо спросил Макс, не отпуская горячую ладошку.

– На что надеются девятнадцатилетние дурочки? Прекрасный принц и вечный медовый месяц в райских тропических уголках, – весело ответила Таня. – Нет, я не мечтала – по крайней мере, слишком явно – о Багамах или Канарских островах. Я понимала, что с моим женихом это вряд ли возможно. Но тот, кто любит, ничего не замечает вокруг.

– Ты любишь его?

– То есть любила раньше. Сейчас не знаю. Скорее да… В смысле, нет. Просто мне некуда податься, я одна не проживу.

– То есть ты явно поторопилась, идя под венец? – намекнул Заважилов, наблюдая плавное течение водного потока главной городской артерии.

– А бог его знает, – пожала плечами легкомысленная Таня. – Если бы, повторюсь, не вонючие носки и кухонная кутерьма, то я бы, наверное, не жалела о замужестве. А почему ты интересуешься?

Заважилов кисло улыбнулся и опустил глаза:

– Может, хочу тебя в жены взять. Знаешь, я ведь закоренелый холостяк, в личной жизни откровенно не везет. Ищу вторую половинку, а ее все нет и нет. Иногда я думаю, что для меня Бог никого оставил, не включил никого в мою личную смету. Кругом сплошной дефицит.

Тане не удалось понять его пространные рассуждения. Экономические термины не были ей знакомы настолько глубоко, чтобы делать логические выводы. Таня поняла его слова по-другому, по своему разумению и мышлению.

– Ты серьезно? Максим, я не верю тебе. Многие до тебя руку и сердце предлагали, а после проведенной ночи забывали свои обещания. Я никому не доверяю. Несколько раз наступала на одни и те же грабли, результат как был плачевным, так им и остался. Пожалуйста, не начинай мне вешать лапшу. Кому я нужна? Никому. Даже самой себе.

– Как же ты живешь, никому не доверяя? – удивился Заважилов. – Так нельзя, невозможно полагаться только на свои силы. А мужу ты еще нужна, как считаешь?

– Как прачка и кухарка. Я чувствую, что он гуляет на стороне. Я даже уверена в этом, – она с вызовом взглянула на него, ожидая получить поддержку и понимание.

Максим не спешил разбрасываться заботой. Сегодня информатор настроен на философский лад. Ему захотелось немного разобраться в потемках Танюшиной души, произвести бескровное вскрытие ее черепной коробки.

– На каком основании ты это утверждаешь? – прямо спросил он официантку, не надеясь получить исчерпывающий ответ. Сам процесс психологических блужданий забавлял его, и Таня оправдала его ожидания.

– Я ощущаю сердцем! – категорично заявила Татьяна. – Оно не обманывает. Наши отношения изменились, стали другими, хуже, чем прежде.

– А может быть, ты наделяешь его собственными пороками?

– Не поняла, – наморщила румяное личико девушка, – переведи на русский. Я марсианский язык не изучала.

Макс напряг извилины, чтобы донести до непонимающей барышни смысл его красивой гипотезы. Мозг незамедлительно преподнес другой, более приземленный вариант.

– Ты же сама изменяешь мужу, так? Ты этого не скрываешь и даже ничуть не стыдишься, правильно?

– Ты уж загнул, – покраснела подопытная. – Я понимаю, что поступаю плохо, но мне приходится, так как я женщина и имею полное право на счастье.

– Несомненно, – согласился Макс. – Но таким образом ты бессознательно, как бы защищаясь и оправдывая себя, приклеиваешь мужу ярлык изменника. Ведь зная, пусть даже и в фантазиях, что он не святой, становится легче переносить свои грехи. Что ты думаешь по этому поводу?

Таня будто ушла в себя. Наконец она сказала:

– Я не думала об этом. Слушай, а это любопытно, словно какое-то откровение. Я поразмыслю на досуге. Как, оказывается, все сложно.

– То есть ты этого не отрицаешь? – Макс хотел получить прямое подтверждение гипотезы.

– Нет, это разумно. Ну и что с того? Что изменится?

– Ты знаешь природу собственных фантазий или заблуждений.

– По фигу! Он по-любому мне изменяет, – выпалила Таня. – А мои домыслы здесь вторичны.

– Так ты спроси его в лоб, – предложил Макс смелую идею.

– Он сам тогда меня на чистую воду выведет. Нет уж, пусть все останется как прежде. Я боюсь, он бросит меня.

– Я же предлагаю тебе переехать ко мне. Или махнем в другой город, развеемся. Мне осточертела Москва, покатаемся лучше по стране. Как ты относишься к Сибири?

От такого предложения Таня поперхнулась:

– Чего, в Сибирь? Ты шутишь? Там холодно! А на что мы будем существовать?

Максим равнодушно пожал плечами:

– Это не проблема, я сколотил приличное состояние. О деньгах даже не беспокойся, их надолго хватит. И я не пропащий человек, проживем как-нибудь.

Таня не ожидала получить столь экстравагантное приглашение. Ей представлялось, что встреча закончится банальным коротким сексом, а тут светит необычное продолжение. Она растерялась и не знала, верить ли ей первому встречному, рискуя снова попасть впросак, либо впервые за долгое время довериться малознакомому мужчине и бросить все ради призрачного благополучия.

Потерянное навсегда счастье вдруг замаячило на горизонте. Девушка должна была сделать выбор, который никогда прежде не стоял перед ней так остро.

– Мне бы подумать, – призналась Татьяна. – Надо взвесить все, это же не в сауну сходить.

– Решай, пока мы вместе, завтра будет поздно, – строго предупредил Макс.

– Так быстро я не готова! – всхлипнула официантка.

– Танюш, я не могу ждать. Для моего же блага убраться отсюда подальше.

– К чему спешка? – опасливо спросила она. – Ты в бегах? Тебя разыскивает полиция?

Ее слова не произвели на него должного впечатления. Макс лишь лукаво улыбнулся и потрепал ее по волосам, хотя Таня интуитивно попала почти в точку. Знала бы она о нечаянной догадке, то наверняка удивилась бы своей прозорливости.

– От тебя невозможно ничего скрыть, ты умница. И почему ты не пошла в следователи? Скотленд-Ярд рвет волосы от зависти, какого ценного сотрудника они потеряли.

– Перестань! – отмахнулась официантка. – Брось эти глупые шутки. Ты бандит? Я в детстве мечтала выйти замуж за авторитета в законе: и в тюрягу не посадят, и общее уважение.

– Мечтала о пахане? – засмеялся Заважилов. – Класс! Но его свои замочить могут, осталась бы несчастной вдовушкой причитать.

– Зато с голоду не умру, – справедливо заметила Таня. – Состояние в могилу не унесешь. Так ты не в ладах с законом, бандит?

– Как тебе объяснить, – замялся он. – Не то чтобы бандит или вор…

– Убийца? Ты наемный убийца? – предалась разбушевавшейся фантазии Таня.

– Нет, на мокрое дело я не способен, – остановил ее Максим, – никого пока не убивал.

– Не объясняй, – понимающе кивнула официантка. – Ты не можешь открыть правду, это жуткая тайна. Мне лучше оставаться в неведении. Хорошо, я отстану с расспросами, но обещай позже открыть секрет.

– Обещаю, – сухо кивнул Заважилов, удовлетворившись внезапным спокойствием подружки. – Несомненно, ты узнаешь правду, только полетели со мной.

Таня приняла недовольную позу, сложив худенькие ручки на груди:

– Я же сказала, мне придется подумать. Я серьезная девушка и не привыкла принимать поспешные решения. Потерпи чуток!

Максим уже терял терпение. Таню не удалось уговорить с первой попытки, а времени на бессмысленные раздумья не оставалось. Словно в подтверждение его мыслям в кармане пиджака завибрировал телефон. На проводе оказался Пастарьев, и Макс испытал двойственное чувство: с одной стороны, обрадовался звонку лучшего друга, с другой – напрягся от неожиданности и туманной догадки, почему Стасу приспичило беспокоить его в столь поздний час.

Поразмыслив секунду, он ответил и сказал, что находится на свидании, точнее, на незабываемой романтической встрече и не желает его испортить даже ради товарища по несчастью.

– Ты все-таки охомутал колкую цыпочку, – послышался смешок из динамика. – Молоток! А мы, представляешь, как настоящие придурки ищем Райса. Он пропал без вести наутро. Кстати, как он тебе?

– Никак, – отрезал Заважилов. – А на кой вам это? Бросьте, живите себе спокойно.

– Я бы с радостью, но Вика… Любимой захотелось поиграть в «Зарницу». Как доблестный оруженосец, я не могу оставить ее одну.

– Как вы его отыщете?

– Если бы я знал! Он оставил нам чудо-хреновину, похожую на древнегреческий фаллос. По его словам, с этой штукой он скачет по измерениям. Ты слышал его бред? Алло!

Заважилова передернуло. По позвоночнику от макушки до крестца пронеслась жгучая электрическая волна. Сбылись худшие опасения. Ничего не предвещало беды, Максим только в страшном сне предвидел подобный сценарий, но он начинал сбываться, и остановить процесс невозможно.

Заважилов панически взглянул на Таню:

– Штука, напоминающая фаллос? Навигатор?

– Верно. А откуда ты о нем слышал?

– Райс хвастался, когда мы выходили курить, – незатейливо объяснил информатор. – Значит, он при вас. Избавьтесь от него немедленно!

– Я бы с удовольствием, но Вика жаждет приключений, а с ней не поспоришь. Присоединяйся к нам! Ах да, ты же круглосуточно занят. Мы тебя проинформируем, если отыщем бродягу.

«Если отыщем бродягу» – как это грозно прозвучало. Заважилов уже перебирал в голове возможные варианты действий. Как поступить в данной ситуации и что посоветовать друзьям, он не представлял. Однако мешкать нельзя, требуется любое разумное предложение.

– Вы одни его ищите? – спросил он, заранее зная страшный ответ.

– Если бы! – воскликнул Станислав. – За ним гонятся какие-то беспредельщики, именующие себя инквизиторами. Прикинь, какая ботва! Двадцать первый век на дворе, а по улицам разъезжают инквизиторы, охота на ведьм в самом разгаре. Полный бред! Сейчас направляемся в гостиницу. А ты как?

– Нормально. Я, скорее всего, исчезну пока из города. Взял отпуск за свой счет, покатаюсь по стране с Таней.

– Эй, я еще не дала согласие, – отозвалась заскучавшая официантка. – Максим, я здесь, обрати на меня внимание? Позже перезвонишь!

– Извини, важный деловой разговор, – он отступил на шаг. – Гребаная связь! Ты слышишь меня? Я позже перезвоню, будь осторожен. Умоляю, бросьте дурацкую затею! Я за вас боюсь.

– Не волнуйся, где наша не пропадала! Мы контролируем ситуацию. Вика от острых ощущений пребывает в неописуемом восторге, моя радость свихнулась от похождений на службе Ее Величества. Я стараюсь не отставать, соответственно, поиски продолжаются.

Максим потерял надежду повлиять на Пастарьева. Контакт потерян. Они гуляют как кошки, сами по себе. Обратно их не вернуть.

– Похоже, тебя не переубедить, брат! – обреченно вздохнул информатор. – Делайте, что хотите, в конце концов, у каждого своя голова на плечах.

Макс положил трубку и погладил двухдневную щетину.

– Друг влип в историю, – озабоченно произнес он. – Один мерзкий тип откровенно подставил его, а другие отморозки, которые охотятся за этой гнидой, теперь гоняются и за ним. Бедняга не понимает, во что ввязался.

– Как же он так лопухнулся? – усмехнулась Таня.

– Женщины, вы во все виноваты! Его подруге прежних лет подавай адреналина. Мы же неустрашимые бойскауты… Тьфу! Патологическое легкомыслие. А Стаса жалко, пропадет, как пить дать.

– Есть шанс, что ему повезет? – спросила Таня с надеждой.

– Стас везунчик, это вполне реально, – Заважилов отрешенно взглянул на огни автострады. – Дай бог. Но мы с тобой не прибавим ему очков.

Над водой стоял призрачный туман, мрак отступал в преисподнюю. Максим и Таня шли по течению. Впереди возвышался мост, разделяя реку. Заважилов остановился и обратился к девушке, утомленной долгой прогулкой:

– Повернем назад? Ты, наверное, ужасно устала.

– Давай поедем к тебе? Я хочу бай-бай. Знаешь, у меня давно не было мужчины, – призналась Татьяна. – Я так рада, что ты нашел меня.

– А как же муж? Он не считается? – спросил обескураженный Макс.

– Муж не в счет, мы даже не спим вместе. Давно стали друг другу чужими. Единственное, что нас еще объединяет – это квартирный вопрос.

– Это правда? – обрадовался он и ускорил шаг в предвкушении незабываемого события.

– Поцелуй меня, – прошептала Таня. – Я не могу ждать!

Взволнованный, Максим обнял по-детски миниатюрную девушку, страстно прижал к себе и одарил трепетным поцелуем. Их губы встретились и не желали разъединяться. Поцелуй получился глубоким и долгим, у Татьяны перехватило дыхание. Она прижалась сильнее, встала на цыпочки и крепко обхватила Максима за шею, не убирая нежных губ. Он не выдержал напора и ослабил хватку, борясь с нахлынувшей страстью:

– Потерпи, солнышко! Еще чуть-чуть – и я перестану себя контролировать.

– Не сдерживайся! Я хочу тебя, – Таня сгорала от желания. – Не останавливайся! Прошу тебя, продолжай!

Она накинулась на него, а он подхватил ее на руки и направился к автомобилю.

– Поставь меня на ноги, чемпион! – радовалась счастливая Таня. – Открой дверцу, я хочу сделать это в твоей шикарной машине.

Он беспрекословно выполнил ее приказ, и официантка оказалась на заднем сиденье.

– Иди же ко мне!

– Я готов выполнить любой каприз, – прошептал он, бросаясь к ней.

– Максим, я мечтала о тебе, – призналась до предела возбужденная девушка. – Я отправлюсь с тобой, куда пожелаешь, хоть на край света. Я твоя!

Словно голодный лев, бросающийся на безотказную самку, Макс ринулся на обезумевшую от страсти нимфу. Он стащил с нее блузку и впился в грациозную шею. Таня закрыла глаза и издала протяжный стон. Она нащупала его рубашку и стала освобождать тугие пуговицы, обнажая мужскую грудь. Максим обнял ее и одним ловким движением расстегнул бюстгальтер. Он упал под ноги влюбленных, но им было плевать: они предавались телесным желаниям, позабыв обо всем на свете.

Из кармана сброшенного пиджака донесся приглушенный звук телефона.

– Я должен ответить, – прохрипел Макс.

– После перезвонишь. Я скоро сгорю! – Татьяна тяжело дышала и не выпускала его из объятий.

– Извини, я отвлекусь, – Заважилов отодвинулся и поднял пиджак. – Сейчас я пошлю его на три буквы, и мы продолжим. Странно, номер не определился… Стас, ты? Имей совесть! Мать твою, ты издеваешься? Зачем звонишь ни свет ни заря?

Но никто не ответил, и Макс бросил трубку.

– Кто это? – испугалась Таня.

– Не знаю. Может, твой муж? – небрежно обронил он.

– Постучи по дереву! Только его не хватало.

Телефон опять потревожил.

– Нет, они не понимают! – возмутился Заважилов. – Опять?

Из трубки хладнокровно прозвучало:

– С тобой разговаривает капитан Мурский.

От услышанной фамилии Макса бросило в пот:

– Михаил Николаевич, вы? Рад слышать.

– В самом деле? Мы направляемся к тебе, волнуемся – не прикончили ли тебя гастролеры. Ты где находишься? Оставайся на месте.

– Как вы меня найдете?

– Ты забыл, дружище? Мы ведь предупреждали, что ты под колпаком.

У Макса закружилась голова:

– Жучок? Вы шпионите за мной?

– Мы доверяем информаторам, но проверяем, а информаторы доверяют инквизиции. У нас отличная новость: Райс замечен, идентифицирован и при первой возможности будет пойман. Наши люди сидят у него на хвосте. Андреасу уготована печальная участь.

– Поздравляю. Поделом этому ублюдку, – попытался искренне сказать Максим. – А где он прятался? Как вам удалось выйти на его след? Признаться, я опасался за свою шкуру. Мне снились кошмары, в которых Райс гонится за мной с пушкой, а теперь я вздохну спокойно.

– Райс надеялся скрыться в базовом измерении у своей шлюшки, но та оказалась завербованным агентом Генерального управления. Ее предусмотрительность и солидное вознаграждение за ценную информацию дали свои плоды. Девочка донесла куда следует, а дальше дело техники.

– Умно. А навигатор вы обнаружили?

– Нет. Простофиля потерял прибор в земном измерении. Имея навигатор, сукин сын удрал бы от нас, как сотню предыдущих раз. Но фортуна переменчива, Райс исчерпал свой лимит. Казнь не за горами.

– Превосходно, это грандиозный успех! То есть вы возвращаетесь в штаб? Когда телепортация? – с надеждой спросил Максим.

– Ждешь не дождешься нашего отъезда?

– Я рассчитываю на премию, ведь и я внес скромный вклад в общее дело, не так ли?

– Справедливо. Именно для вручения бонуса мы и направляемся к тебе. Пусть ты не стал национальным героем, и твоя исправная служба Генеральному управлению не принесла весомых побед, но ты поработал на славу. На какую сумму потрудился?

– Семьдесят тысяч зеленых! – выпалил информатор.

– Славно, Максим Сергеевич, – голос в трубке был как бальзам на душу. – У меня в бардачке девяносто тысяч американских долларов, любимая земная валюта. По слухам, вы переходите на евро, доллар падает в цене, но евро у нас нет. Двадцать тысяч – это щедрая премия Генерального управления за твой вклад в очистку межизмерительного пространства от нелегальных проходимцем. Мы подъедем, и ты получишь наличные.

Мозг переполнился услышанной информацией. Максим не понимал, что есть истина, а что ложь. Рассчитывая на лучшее, он поверил логичным увещеваниям инквизитора. Как никому другому, ему хотелось убрать Райса из своей жизни и оградить от беды ни в чем не повинных друзей, взбудораженных коварным пришельцем. Раз дни Андреаса сочтены, то ему не придется переживать за Стаса и его неисправимую скво, но и от обещанного вознаграждения предприимчивый информатор отказываться не собирался. Надеясь выбраться сухим из воды и сорвать приличный куш, Максим рискнул согласиться на очную ставку с инквизиторами, благо сам Мурский убедил его в сугубо мирной и деловой цели приезда.

– Что? Еще один мальчик, попавший в беду? – спросила расстроенная Танечка, поднимая с пола помятый лифчик.

– Оденься, к нам подъедет начальство, – сухо приказал Макс. – Солидные люди, никаких мальчиков.

– Не поняла… Ты в своем уме? Какое начальство в четыре часа утра? – забеспокоилась девушка. – Ты меня за кого принимаешь?

– В чем дело? – спросил Макс, застегивая рубашку.

– По-твоему, я проститутка?

– О чем ты говоришь? – взвинтился Максим. – Успокойся, это на пару минут.

– Хочешь устроить групповушку? Черта с два! – взбалмошно заявила Таня. – Открой, я выйду. Сволочь, а я поверила тебе! Начальство приедет… Открой, говорю!

Официантка принялась дергать дверь, но та не поддавалась, и Таня стала стучать в окно.

– Сядь, дура! – Макс схватил мечущуюся девушку и влепил ей хлесткую пощечину.

Татьяна всхлипнула и покорно замерла.

– Ты сутенер? Признавайся! – дрожащим голосом спросила она. – Это твоя тайна?

– Заткнись, истеричка! Что ты несешь?

– Куда ты собирался меня везти, урод? В рабство? В сибирские притоны? Отвечай!

В приступе ненависти он закрыл ей рот ладонью. Перепуганная девушка начала неистово сопротивляться и больно укусила Макса за палец. Вскрикнув, он дернулся и ударился о стекло.

– Успокойся! Как ты могла такое подумать? – Максим проверил окровавленный палец. – Ты так и не научилась доверять людям.

– А что мне еще думать? Тебя донимают странные звонки, кто-то собирается подъехать, ты ничего толком не объясняешь!

Соображая, как поступить, Макс окинул взглядом набережную. Инквизиторы не показывались, лишь изредка проезжающие машины озаряли фарами дорогу. Информатор, привыкший к мгновенному появлению служителей правосудия, полагал, что они скоро прибудут, и снова чуть-чуть ошибся.

– Татьяна, выслушай меня внимательно. Не хнычь, пожалуйста. У тебя тушь потекла.

– Тушь? – девушка кинулась к сумочке за зеркальцем и косметичкой. – Исправим. Я уже почти не плачу, – она вытерла черные слезы шелковым платочком. – Я ужасно выгляжу?

– Чудесно! – усмехнулся Максим. – Мне привезут деньги, зарплату плюс премию. Мы с тобой заберем бабки, распрощаемся с работодателем и исчезнем. Завяжем с работой и улетим за тысячу километров. Обещаю. Мы будем вместе, ты и я.

Снаружи раздался сигнал, заставивший Макса обернуться. К ним плавно двигалась роковая «Audi», беспощадно моргая фарами.

– Они здесь, – нахмурился Заважилов. – Прошу тебя, постарайся сидеть тихо. Я выйду к ним, а ты замри как мышка. Тебя никто не должен видеть, иначе возможны непредвиденные осложнения. Ты случайный свидетель, я должен быть один.

– Секретная организация? Мафия? Я не сталкивалась с организованной преступностью. К нам в бар захаживала мелкая шпана, доходяги сутенеры и неудачливые воришки, а крупная птица вроде твоих мафиози не залетала. Хотя на них же не написано, кто они такие и чем занимаются, а я совершенно не разбираюсь в людях. Скажи, это опасно?

– Цыц, сиди тихо! Мафия… Я выхожу из машины.

Заважилов открыл дверь и выпрыгнул на улицу. Татьяна осталась одна под спасительным покровом тонированных стекол.

– Господин Мурский, я к вашим услугам! – помахал он в сторону автомобиля.

Из машины показалась могучая фигура инквизитора, за которой маячил Флиппер. Тени, не отличающиеся особой приветливостью, тяжелой поступью направились к Максиму.

– Ребята, у вас праздник, а с виду лица нет, – заметил Заважилов. – Появилась какая-то новая информация? Вы привезли деньги?

– Мы предполагали, что ты любишь бабло, но чтобы настолько… – изобразил удивление Мурский. – Жажда наживы затмила тебе рассудок, Максим Сергеевич, ты поддался искушению.

– Что вы имеете в виду? – растерялся информатор. – Вы же сказали, вопрос улажен. Не так ли?

– У него вместо зрачков индексы Доу – Джонса, – рявкнул Флип. – Крыша поехала. Бабло есть бабло!

– Так, значит, я не получу обещанных дивидендов? – недоверчиво спросил Макс, надеясь хотя бы убраться в целости и сохранности. – Хорошо, это останется на вашей совести. Я не настолько зависим от бумажек, как вы думаете. Тогда я не стану задерживать вас, и мы благополучно расстанемся.

– О, какой гордый продажный информатор! – воскликнул Мурский. – Ты получишь честно заработанное, не переживай. Флип, покажи его кровные? Деньги не пахнут!

Флип доковылял до автомобиля, открыл багажник и вытащил маленький коричневый чемоданчик. Стер с него пыль, прижал к животу и поспешил назад.

– Вот и обещанные баблосы, – объяснил Флиппер. – Сейчас открою, один щелчок! Удостоверься.

В раскрытом чемодане красовались зеленые купюры, аккуратно сложенные толстыми пачками.

– Пересчитывать будешь?

– Верю вам на слово, – прошептал информатор, завороженный деньгами.

– Сама доверчивость, – буркнул Флип. – А я бы проверил. Похвально! Я был о тебе худшего мнения.

– Максим Сергеевич – золотой кадр на службе Генерального управления, – поддержал напарника Мурский. – Но, прежде чем одарить тебя, давай проведем разбор полетов.

Заважилов попробовал отказаться:

– Я тороплюсь, нельзя ли в другой раз?

– «Я тороплюсь»! Вот мужик дает, – возмутился Флиппер. – У нас дел невпроворот, я двое суток не спал, ни хрена не жрал, а он, видите ли, собрался улизнуть. В падлу пообщаться с благодетелями? Некрасиво, очень некрасиво.

– Мой подчиненный прав, – подтвердил старший инквизитор. – Пока мы мчались к тебе, из штаба прислали свежую директиву. Райс в очередной раз ускользнул.

Заважилов побледнел:

– То есть как? Это невозможно! Вы обманули меня?

– Что ты, инквизиция не дезинформирует в отличие от некоторых недобросовестных субъектов.

– На что вы намекаете? Разве я вам лгал?

Мурский коварно прищурился:

– По-твоему, мы сами себе лжем? Сидим с Флипом и вешаем друг другу лапшу. Нет, дружок, ты что-то утаил от правосудия. Возможно, по невнимательности или из благих побуждений.

– Я перед вами чист, не знаю ни черта о Райсе. Не знаю, хоть кол на голове теши! Не буду же я придумывать то, чего на самом деле нет.

– Добрые люди, коих нет уже с нами, – сообщил Мурский, оскалив зубы, – поведали, что пронырливый Райс не терял времени даром, пока ты прохлаждался с дешевыми проститутками, а завербовал сообщников из числа местного населения.

– Кто сказал эту выдумку?

– Покойный ныне Николай Зуриков, пусть земля ему будет пухом.

Заважилов не верил, что это могло случиться. В его голове не укладывалось, как Пастарьев так скоро вышел на Зурикова и почему тот раскололся, будучи фактически доверенным лицом Райса. Информатор перестал воспринимать поток противоречивых сведений, оказавшись в капкане собственной доверчивости и страсти к деньгам. Не придумав оптимального плана действий, Максим поставил под сомнение добытые сведения:

– С чего вы доверяете конченому наркоману? Зуриков – пособник Райса, он сознательно запудрил вам мозги, направив на ложный след. Глупо полагаться на напарника гастролера.

Но на Мурского не подействовала вымученная критика информатора. Он поднял густые брови и хладнокровно парировал:

– Коля, без сомнения, был пропащим человеком, но в его состоянии он не мог лгать. Поверь, мы умеем выбивать истинные сведения. С нашим напором и Папа Римский признается в служении сатане. Итак, два сорванца, безмозглый паренек и глупая девка, вошли в контакт с гастролером. Он вручил им на хранение навигатор, тем самым спустив на них бешеных собак.

Макс ощутил холодную дрожь, представив, кого же имел в виду инквизитор, упоминая сошедших с ума животных.

– Местонахождение Райса вам по-прежнему неизвестно? – спросил он, догадываясь, что капитан Мурский не владеет ситуацией на все сто.

– Ты хитрый лис! Знали бы мы, где именно Андреас Райс, то не разглагольствовали бы с тобой зря. Сам он, видимо, забился в угол, наивно полагая, что отвлечет внимание инквизиции от собственной персоны. Но не тут-то было! У нас колоссальные возможности.

– Я вам не помощник, – сделал непонимающее лицо Заважилов. – Каюсь, что не справился с поставленной задачей, это моя вина. Будь я поактивнее, то наверняка нашел бы этих отпрысков и доставил вам на блюдечке с золотой каемочкой. Разрешите взяться за это дело? Я не подведу, через пару дней глупцы предстанут перед вами. Они просто не понимают, во что ввязались. Идиоты, что тут попишешь! Я их достану из-под земли.

Мурский настороженно переглянулся с Флиппером:

– Поразительное рвение. Похвально, так бы в прежние годы – мы бы за одну экспедицию очистили Москву от гастролерского сброда и установили законный порядок.

– Я готов ринуться в бой. Разрешите приступить к выполнению задания?

– Нет, дорогой, нет, – покачал головой старший инквизитор, – на сей раз не получится. Генеральное управление приняло коллегиальное решение отстранить тебя от миссии.

– Мэтр боролся за тебя как мог, – вставил Флиппер.

– Именно. Но в итоге демократическим большинством ты освобождаешься от возложенных обязательств. Нам не удалось тебя отстоять, ты уже не информатор.

Заважилов бесповоротно запутался в трясине обрушенных на него слов:

– Что это значит? Я свободен?

– Абсолютно, – подтвердил Мурский.

– Право, я не ожидал… Думаю, я внес скромный вклад в правое дело во имя Фемиды.

– Ты удовлетворительно послужил нам. Заслуженное вознаграждение никто не отменял. Давай я пожму твою руку! – Мурский выпрямился во весь рост.

За происходящим неотрывно наблюдала в окно напуганная до предела Татьяна. В юном девичьем сознании теснились разные устрашающие мысли. Сперва ей почудилось, что чемодан с деньгами предназначался за нее, так как ее пока еще несостоявшийся любовник все-таки напоминал сутенера и запросто мог продать случайно попавшую в сети разврата страдалицу. Но Максим не торопился демонстрировать рабовладельцам приготовленные красоты и не шел к машине, чтобы покупатели оценили товар живьем. Танечка выдохнула с облегчением, отбросив дурное предчувствие. Затем ей стало казаться, что Максим – обычный наркодилер, а в багажнике у него притаились пакеты с белой смертью. Девушка представила себя невольной участницей голливудского фильма про гангстеров и наркобаронов, безраздельно правящих в ночных кварталах. Вот-вот должна была возникнуть разборка с погоней по узким переулкам и беспорядочной стрельбой. Словно в пустом зале кинотеатра, ошарашенная Таня не отрывалась от стекла, ожидая страшного поворота событий.

Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что в ее положении действительно выгоднее не рваться наружу и звать на помощь, а сидеть как мышка и молиться. Ни одной настоящей молитвы Танечка, к ее глубочайшему сожалению, не знала. Оставалось затаиться и верить в удачу.

Заважилов оправдал ее ожидания, не послав девушку на амбразуру. Он хотел без последствий смыться, купить билеты на самолет и улететь из Москвы первым же рейсом.

Между тем Макс направился к Тане. Напуганная до смерти, она приготовилась к худшему сценарию, до боли сжав слабые кулачки. Ловким движением он открыл дверь, с размаху бросил чемодан на сиденье и приземлился рядом. Таня тоскливо всхлипнула, но никто ее не услышал. Заважилов пристально посмотрел на инквизиторов, которые под его взглядом засуетились и повернулись к нему спинами.

– Все в порядке, мы уезжаем, – нервно произнес Макс.

– Да? Фуф… – расслабилась Таня. – Я не переживу этого. Поехали, мне срочно нужно в туалет!

– Испугалась, малышка? – спросил он, выжимая сцепление. – Не бойся, я с тобой.

Послушный «Nissan» тронулся с места. Инквизиторы застыли на месте и с ухмылкой провожали взглядом уволенного информатора, который умело развернулся и устремил железного коня к ближайшему мосту.

Максим въехал на мост и, набрав скорость, помчался вперед.

– Сколько еще? – спросил Мурский, не отрывая азартного взгляда от жертвы.

Флиппер сверил часы:

– Время вышло, пора прощаться.

Оглушительный взрыв сотряс воздух, реку осветило огненное зарево. Пылающий автомобиль Заважилова, не успев проскочить середину моста, пробил ограждение и полетел в речной водоворот. Пучина равнодушно приняла груду горящего металла, похоронив на водном кладбище тлеющие останки информатора и его подружки.

– Красиво вошла, – оценил Флиппер момент. – Как в кино.

– Заводи мотор, эстет, – приказал капитан Мурский. – Через несколько минут здесь станет чересчур многолюдно.

Донесся вой полицейских сирен, и кортеж хранителей правопорядка въехал на злополучный мост. Как водится, доблестная полиция опоздала. Суетливые люди в синих фуражках довольствовались растворяющимся дымом и пузырями воздуха, всплывающими с речного дна.

Дружба народов

Часом ранее к легендарной гостинице «Космос» на четырехколесном паруснике причалили неунывающие матросы дорожного флота.

Фойе гостиницы пустовало: кто захочет снять номер в столь ранний час? Утомленных скитаниями, Стаса и Викторию не волновали подобные тонкости. От накопившейся усталости они непривычно медленно подошли к дремлющему администратору, который несказанно удивился новым постояльцам, и намекнули, что не прочь обосноваться в их апартаментах на ближайшие сутки. Сонный администратор не возражал. Стас принял ключ и откланялся.

Стремительный лифт доставил участников райсовской гонки на нужный этаж. Стас переступил порог номера и включил свет.

– А здесь довольно мило, – одобрила Виктория, осматривая покои. – Я несколько месяцев назад останавливалась на три этажа выше. Домашняя обстановка. Располагайся.

Не поверив подружке, Стас окинул привередливым взором архитектурное убранство и убедился в ее правоте. Вика первым делом ринулась в ванную. Он хотел оспорить ее первенство, но шум воды лишил его этой возможности, и Пастарьев приступил к изучению набитого холодильника. Подвинув стол на колесиках, он выставил на него фрукты, сок, ветчину, сыр, хлеб и мартини. Хрустальные бокалы стояли наготове.

Накрыв на стол, Станислав стянул с себя потную майку и бросил ее на спинку кресла. Затем стащил пришедшие в негодность носки, свернул их в клубок и забросил в дальний угол просторной спальни. Освобождаться от джинсов Стас пока не спешил.

Раздвинув синие занавески, он отрешенно взглянул в окно. Пустынный пейзаж городских джунглей равнодушно готовился принять тысячи своих обитателей. За окнами светало, красная звезда вышла из-за горизонта. От ее ослепляющего вида Стас поморщился и задвинул шторы. Спать совершенно не хотелось. Сладостный призыв ко сну иссяк, уступив место бодрости. Пастарьеву не привыкать: в прежние дни лихих вечеринок он не ложился спать по двое суток подряд.

Увлеченный до краев авантюрой, Стас раздумывал о предстоящих походах, добытых подсказках и абсурдности участия в чужой авантюре. Новоиспеченные герои действа без связи с объективной реальностью как снежинки порхали в сознании. Пропавший без вести Андреас Райс, виновник всех его злоключений, загадочный дядя Ваня, таинственные беспощадные инквизиторы, мадам Груздева, Зуриков, загадочный профессор Тополин – все персонажи по очереди всплывали перед его взором из неведомых глубин подсознания. Чтобы не забыться в сумраке, Стас отбросил видения, помотав головой. Призрачные фантомы благополучно растворились в космической бездне.

Босиком он подошел к ванной комнате и осторожно постучал в дверь. Не получив ответа, Стас опустился на пол, прислонился к стене и вытянул затекшие ноги. Сквозняк коснулся голых ступней.

– Вика! Кто-то тоже мечтает принять душ. Я тогда перекушу, если ты надолго.

Вода перестала литься. Наконец засов чиркнул, и показалась пышная разгоряченная Вика, выпустив из ванной клубы пара.

– Ты зачем здесь развалился? – бодро спросила она, вытирая густые волосы полотенцем.

Стас поднял голову. Любимая возвышалась над ним в тонком коротком халате, а по гладкой коже скользили горячие капли.

– И года не прошло, – Стас прикоснулся к ее теплой лодыжке. – Помоги мне подняться.

– Давай руку, – Вика нагнулась, обнажив грудь.

– Найдется еще один халатик? – спросил он, любуясь красотой возлюбленной.

– Там, в шкафу. Я пока поищу фен.

– Ты прелестна, как русалка! – он улыбнулся и скрылся в ванной.

До предела расслабленная и полная оптимизма, Вика взяла со стола яблоко, уселась на кровать и принялась сушить волосы. Вскоре появился довольный преобразившийся Стас в женском халате и с навигатором.

– Клево смотришься! – усмехнулась она. – Как несокрушимый джедай, последняя надежда Империи.

Пастарьев бросил навигатор в кресло.

– Косяк, не нашлось мужского халата, – с досадой заметил он. – А джедаи воевали против Империи, они же повстанцы. Империя – это Звезда Смерти, Дарт Вейдер. Ты перепутала.

– Я не поклонница этого эпоса, – заметила Вика. – А женская одежда тебе идет, почти по фигуре.

– Очень смешно, – буркнул Стас. – Представляешь, я чуть не утопил навигатор. Снимаю джинсы, встряхиваю, чтобы аккуратно сложить, и тут – хрясь! – из кармана вылетает эта штука и бульк в воду. Я сразу за ней, чудом вытащил. Он немного подмок, но не настолько, чтобы сломаться. У меня отличная реакция, я спас навигатор от ржавого разложения.

– Осторожнее, не хватало нам его испортить. Хотя, может, он из нержавейки сконструирован, несколько степеней защиты и водица ему нипочем?

– Тут же электроника, наверняка какая-то плата вставлена. Ты попробуй мобильник побултыхать немного для верности, что с ним в итоге произойдет? Так же и с навигатором. Эх, распознать бы, как он фурычит! Проверили бы и успокоились. Но тайна сия велика и скрыта от посторонних глаз. Я даже жалею, что не уговорил Райса открыть нам этот секрет. Включить бы его и выйти на связь с Андреасом или с кем-нибудь еще.

– Инквизиторами, например? – Вика поморщилась. – Ты с ними пока не имел чести общаться. Ты не прекращаешь меня удивлять, Стасик, – она стрельнула глазами. – Никогда не испытывал страсти к техническим безделушкам, а нынче на место самого Кулибина метишь. Не за горами Нобелевская премия?

– Запросто! – разошелся Стас. – Нанять бы двух-трех электронщиков, тех же студентов Бауманки, заплатить им кругленькую сумму, и они без проблем расшифруют навигатор. Патентуем невиданное изобретение и подаем заявку в нобелевский комитет. Приз наш по-любому! Войдем в историю как первооткрыватели параллельных миров, вечная слава и почет нам гарантированы.

– Так ты и к пиратству склонен? Опасный вы человек, господин Пастарьев! С кем связалась, кому сердце отдала…

Стас поправил халат и лег рядом:

– Угости чем-нибудь, мой желудок сейчас растворится в собственном соку.

Вика протянула другу очищенный апельсин:

– Держи, старалась для тебя. Замори червячка, а потом поешь нормально. Тебе налить мартини? Я хочу поухаживать за тобой.

– Давай, – обрадовался Стас, запихивая дольки апельсина в рот. – Сочный какой – как ты! А персики в меню есть?

Вика с сияющим лицом вручила наполненный бокал:

– Угощайся. Сейчас захмелеешь и будешь ко мне приставать.

– Ты разве против? – лукаво спросил Станислав.

Вика многозначительно промолчала и наполнила свой бокал.

– Выпьем за нас, – взволнованно предложил Стас.

– За нас и за успешное окончание нашего предприятия!

Праздничный звон дорогого хрусталя поплыл по номеру. Счастливые влюбленные залпом опустошили бокалы и не мешкая одарили друг друга сладким поцелуем. Он был со слабым привкусом мартини и длился неоправданно долго.

– Дальше? – шепотом спросила Вика, освободившись из плена горячего языка возлюбленного.

– Ты моя госпожа, тебе и решать, – Стас принял облик преданного вассала. – Открой ротик, я положу тебе дольку апельсина.

– Мерси! – Виктория проглотила аппетитный кусочек. – Позволь и мне тебя угостить.

Девушка взяла последнюю дольку, брызнув соком себе на пальчики. Стас послушно вытянул губы.

– Готов? – она прикоснулась долькой к его губам. – Кушай. Я люблю тебя!

Станислав принял дар и, не отпуская ладони, стал нежно облизывать ее пальчики.

– Не спеши, я налью еще мартини, – сказала она и потянулась за бутылкой.

– Я хочу испить до дна тебя, – чуть слышно прошептал он.

– Как хорошо быть вместе. Скажи, что ты меня любишь.

– Ты хочешь это услышать? Я люблю тебя.

– Скажи еще! Так, чтобы я тебя поняла.

Стас наклонился к ее нежному ушку и чувственно сказал:

– Я люблю тебя и буду любить вечно.

Вика закрыла глаза:

– Любишь? Верю. А сейчас прижмись ко мне и не отпускай. Пожалуйста, не отпускай меня!

Слабый пояс ее халата стремительно развязался, обнажая первозданную наготу. Стас искусно освободил ее нежное тело от одежды и всем изнывающим естеством обнял тлеющую от чувств избранницу. Пульсирующие сердца слились в едином порыве радости и неукротимого желания. Стремительный Купидон вырвался на свободу в неудержимом потоке энергии и страсти…

Спустя вечность Стас проснулся от ослепительного сияния, полуденный город пекся в тридцатиградусной жаре. Он открыл глаза и прищурился. Рядом сопела обнаженная Виктория. Стас поднялся, лениво потягиваясь, поднял халат и накрыл им спящую девушку. Вика повернулась на другой бок, скинув импровизированное покрывало. Через пару минут она проснулась и пробурчала, уткнувшись в подушку:

– Накрой меня, я стесняюсь.

Ему пришлось выполнить ее просьбу и вернуть халат на место, выставив на обозрение наиболее пикантные места.

Натянув мятые джинсы и грязную майку, он безнадежно огляделся, развел руками и риторически спросил:

– А где чистое белье? Дом, родимый дом, когда же вернусь к тебе?

Вика подняла растрепанную голову и сипло сказала:

– В машине на заднем сиденье сумка, там мое белье и что-то от тебя. Возьми ключи в сумочке и принеси, будь добр.

– «Что-то от тебя», – передразнил он. – Между прочим, я тоже за собой слежу.

– Спустись за одеждой, метросексуал!

Пастарьев открыл тумбочку, где его терпеливо ждали пушистые тапочки. Он в темпе спустился в фойе, покосился на администратора, на сей раз симпатичную женщину средних лет в строгом костюме, и выбежал на улицу к Викиному автомобилю. Прихватив из салона набитую шмотками спортивную сумку, он нажал кнопку сигнализации и направился в отель, но тут ему пришло в голову купить что-нибудь тонизирующего. Увидев яркую вывеску кафе, он зашел внутрь и очутился у барной стойки.

Поздоровавшись, Стас принялся изучать ассортимент. Бармен в голубой сорочке с фиолетовой бабочкой выжидающе уставился на посетителя, протирая полотенцем стакан.

– Эй, товарищ?! Станислав! – послышалось сзади.

Стас услышал свое имя, но списал это на разыгравшееся воображение.

– Вы ли это? – отчетливо раздалось за спиной.

На этот раз ему пришлось обернуться. Кафе пустовало, за исключением нескольких посетителей, жующих салат, и важного господина в белоснежном костюме, наслаждавшегося черным кофе.

Человек в белом приподнял фарфоровую чашечку и вежливо произнес:

– Уважаемый, вы либо оглохли, либо страдаете беспамятством.

– Дядя Ваня! – его пронзило вдоль позвоночника.

– Присаживайтесь, – пригласил бородатый приятель, – я угощу вас превосходным бразильским кофе.

Нет сомнений – старик воскрес. Как изменился причудливый пришелец! Стас успел оценить имидж таинственного гастролера: на сей раз дядя Ваня одет с иголочки, не хватает только шляпы и трости.

– Как вы соблаговолили уделить мне минутку внимания? – сыронизировал дядя Ваня. – И года не прошло, а наши пути пересеклись.

Стас энергично поздоровался, не скрывая удивления, и расположился напротив. Дядя Ваня окликнул ближайшего официанта и попросил два кофе.

– Милейший, как вам удобства этого отеля? Я числюсь в «Космосе» двое суток и вполне доволен сервисом и уютом, не жалею о потраченной кругленькой сумме. Комфорт, знаете ли, стоит того.

– А мы с Викой под утро заехали. Да, нормально, нам нравится.

– Виктория по-прежнему с вами?

– Это пока вопрос, кто с кем, – сострил Пастарьев. – Вы сами как? Отдыхаете в свое удовольствие?

Дядя Ваня поставил на скатерть пустую чашку и почесал седую бороду:

– Как сказать… Залечиваю потрепанные нервы. Вы следите за прессой? Последние новости вас волнуют?

Стас с усилием вспомнил, что последний раз листал журнал месяца полтора назад, а газеты не покупал около года. Идя в ногу со временем, Стас довольствовался Интернетом и радио, там же слушал прогноз погоды.

– Нет, я отстал в этой области. Террористы разбушевались или новый финансовый кризис не за горами?

– Я поделюсь криминальной сводкой, – серьезно сказал дядя Ваня. – Моя свояченица Груздева…

– Мы встречались! – перебил Стас. – Бесспорно, мозговитая, но нереализованная и неуверенная в себе тетка. Неужели ее ограбили?

– На днях ее обнаружили мертвой в морозильной камере.

Стас замер с перекошенным лицом:

– Простите, я соболезную. Но кто?..

– Груздеву запихнули туда живьем, она скончалась от остановки сердца. Вы спрашиваете меня, кто это сделал? Подумайте. По-моему, вы, как никто другой, должны выдвинуть свою версию. Но, боюсь, следствие ее не оценит. И впредь не комментируйте характер покойной тетки: о мертвых либо хорошо, либо ничего. Кровожадное правосудие пустило в дело свой черный список. Одну фамилию вычеркнули.

– А вы собираетесь на похороны, проводить ее в последний путь?

Дядя Ваня положил ногу на ногу и выпрямился, хрустнув позвонками:

– Не люблю прощальные обряды. Постоять и прослезиться у опускающегося в землю гроба, бросить горсть земли на лакированную крышку – это не для меня. Груздева не особенно была близка мне. Предположу, что вы отметите на моем лице недостаток грусти и печали.

– Не скрою, он имеет место быть, – признался Стас. – Траур обошел вас стороной.

– Я не привык тратить душевные силы на усопших. Это неоправданно гнусный способ приблизить самому себе последний час. Груздева одна из оседлых межпараллельных путешественниц, не более. Пугает другое: инквизиторы играют не по правилам. Точнее, изменяют их под себя.

– Разве у них существуют правила? – вытаращил глаза Стас. – Ах да, это же полиция. Кодекс и свод законов, государственная организация.

– И финансируется на деньги налогоплательщиков. Однако методы исполнения наказаний, пресловутая казнь, в этом сезоне особенно циничны и жестоки. Инквизиция уподобляется отмороженным рэкетирам и головорезам из бандитских притонов, не жалеет даже своих.

– Инквизитор уничтожает инквизитора? – недоверчиво спросил Стас.

– Отнюдь, все довольно прозаично. Инквизиция ликвидирует информаторов, особых агентов. Они незримые глаза и уши инквизиции, без них никуда. Информаторы выдают беглецов властям, как пасхальных кроликов.

– Информаторы? В смысле стукачи?

– Синонимы не меняют сущности. Город напуган и переполнен слухами, они добрались и до него. Ликвидирован один тип, прежде полезный инквизиции. Он заложил не один десяток скрывающихся в вашем чудесном городе беглецов, лютая ненависть переполняла законных и незаконных гастролеров. Груздева, царство ей небесное, поделилась со мной, рассказав о царящих настроениях. Отдельные путешественники, особо озабоченные его сыскной деятельностью, готовы были сами расправиться с подлым информатором. Согласно достоверному источнику, на него даже готовилось покушение, уж слишком многим он потрепал нервы и испортил жизнь. Но дошедшим до предела параллельным колонизаторам вашего бытия не пришлось марать руки, инквизиторы сделали все за них, покончив с подлецом собственноручно. Однако убитый служителями правосудия информатор подлец! Лично я не испытываю негативных чувств ни к завербованному прислужнику, ни к инквизиции. Я брожу по мирам легко и спокойно на вполне официальных основаниях. Нам не страшен серый волк. Эти проблемы меня не касаются, поэтому я ничуть не взволнован и чувствую себя свободно и вольготно, скитаясь налегке. В отдельных случаях выгоднее соблюдать правопорядок, быть законопослушным гражданином. Понимаете, так спится крепче. А я пусть даже и в полном расцвете сил, но человек, подверженный всякого рода болячкам и стрессам. Берегу сердце. Наследственность у меня сомнительная, так сказать, предрасположенность к сердечным недугам. Я стараюсь не переживать, оценивать все как бы со стороны, абстрагируясь, как принято выражаться, от психотравмирующей ситуации. Но я не камень, чтобы оставаться хладнокровным, словно пресмыкающееся. Не умею не принимать все близко к сердцу, за что и страдаю. Вот даже Груздева мне в принципе никто. Ан нет! В глубине души переживаю. Это скрыто от чужих глаз, но карающий процесс не дремлет, а проверяет меня на прочность, активизируя расшатанные нервы. Ох, что-то я разошелся, вы бы остановили меня! А вы слушаете, просто слушаете. Вы внимательный слушатель. Современные психологи утверждают, что важнее слышать, а не слушать. Или наоборот? Вам что больше по духу?

– Мне? – отошел от медитативного созерцания Стас. – Поясню на примере: Вика хочет донести до меня одно, я слышу совершенно другое и говорю в ответ что-то несуразное и противоестественное. Это, между прочим, взаимный процесс. Вика ошибочно отзывается, и это как сломанный телефон. Но вам бы, раз вы испытываете общее недомогание и психологический дискомфорт, полезнее отправиться куда-нибудь на юга.

– Великолепная идея! Душная и пыльная Москва, погрязшая в суете и пороке, вгоняет меня в депрессию. Нет, это поразительно! Еще двадцать минут назад я бы и не подумал об этом, сославшись на отличное самочувствие, но сейчас осознаю: что-то внутри не так, чего-то не хватает или парадоксальным образом присутствует в избытке. Запутался, как пить дать запутался в себе. А какие курорты вы порекомендуете? Определенно мне следует отправиться на воды.

– В пределах России, если вы не собираетесь за границу, рекомендую Краснодарский край, Сочи, где темные ночи, Адлер, Геленджик, воспетые в советском синема Гагры, на худой конец. Мест предостаточно, и выбор есть. Хотя я предпочитаю Европу, проверенные страны Старого Света.

– А там что найдется хорошего? – спросил дядя Ваня, представляя себя лежащим на золотом пляже.

– Сообщу, где бывал лично. Это курорты Италии, Кипр и особенно Греция – настоящая жемчужина Средиземного моря. Путевки в страну легендарных мифов самые дорогие. Поплаваете по островам, исследуете памятники архитектуры, руины погибшей империи. Классика! Боги и герои оживают, превращая жизнь в сказку. Чувствуешь себя невольным участником далекой исторической эпопеи. Мифы – это лучшее, что создали греческие предки.

– Красиво, аж слюнки потекли, – причмокнул дядя Ваня. – Непременно посещу этот славный край. Признаюсь вам, я бывал в разных уголках планеты, но еще не все прелестные оазисы Земли запечатлелись в памяти. Это поправимое дело. Ну а вы чем заняты знойным летом? Разгар сезона, а вы просиживаете в четырех стенах, как я?

– Вы будете смеяться, но мы с Викой погрязли в одном занимательном предприятии.

– Готовитесь к помолвке? – спросил дядя Ваня, нахмурив брови.

– Не угадали, мы в поисках Райса. Он так нам понравился, что мы не в силах просто так его отпустить.

– Да ну? – дядя Ваня прищурился. – Осмелюсь предположить, милостивый государь, что это не ваша инициатива.

– На сей раз вы попали в точку. Я слишком стар, чтобы замыслить такое. Своя шкура дорога. Она и только она, как флагман революции, ведет меня за собой.

– Виктория – потрясающая женщина, – вздохнул дядя Ваня. – Там, в далеких краях, откуда я родом, столь очаровательные и излишне любознательные барышни попадаются редко. Последние оставшиеся экземпляры занесены в Красную книгу, а это коллекционное чтиво безвозвратно утеряно где-то в сыпучих песках всепоглощающей Сахары.

– Пустяня? Вы посещали ее?

– Давным-давно, когда я принимал участие в гонке Париж – Дакар, – ностальгически произнес дядя Ваня. – Вы не ослышались, вторым пилотом от испанской команды. Мы не вошли в тройку победителей и даже не попали в призовую десятку. Неважно! Незабываемая возможность участия в грандиозной гонке подсластила горечь поражения. Помню, как наш бензиновый буйвол – мы так называли Land Rover – сломался на середине пути. Сзади и спереди бесконечный желтый океан, нам пришлось заночевать в машине. Единственное, о чем я переживал, моя реальная фобия – это змеи. Всю ночь не смыкал глаз, представляя, как мне под кресло заползает хищная тварь, например кобра или другая нечисть. Кобра с расправленным капюшоном – это мой кошмар. Отрадно, но он не посещал меня после окончания увлекательного турне. А африканская погода? Днем невыносимое пекло, а ночью градусник превращается в ледышку. Не преувеличу, если скажу, что такого озноба я не испытывал нигде, за исключением северных широт. Вы понимаете, да?

Пастарьев уныло задумался, представив картину безжизненного пейзажа и нескончаемой песчаной трассы.

– Вы предстали передо мной в новом свете, я в восторге! Не обижайтесь, но мне вы казались престранным субъектом с причудливой и старомодной манерой говорить, с сомнительным в плане адекватности поведением и…

– Что же еще? – усмехнулся, нежно погладив бороду, дядя Ваня.

– Пожалуй, достаточно, – остановился Стас.

– Благодарю за честность. Как-нибудь я оглашу собственное мнение относительно вашей персоны.

– Почему не сейчас? Это будет справедливо.

– Не сейчас, иначе придется заказывать кофе на бис, а кофеин в избытке вреден. Давление подскочит, тем более на жаре – это ни к чему.

– Верю. А вы кто по профессии, уж не доктор ли? – спросил Стас, проверяя свою проницательность.

– К сожалению, нет, – разочаровал дядя Ваня. – Медицинским образованием похвастаться не могу. Отнюдь не врач и не целитель, хотя и придерживаюсь принципа: помоги, а точнее исцели себя сам. Руководствуюсь им все сознательное существование и не жалею. Принцип не подводил, он прошел проверку на прочность. Ваш закадычный полтергейст Андреас Райс со мной согласится, его философия идентична.

– Кстати, – воспользовался случаем Стас, – вы не подскажете, где он нынче развлекается?

– Думаете, это пойдет на пользу? Вы совершенно не боитесь инквизиции?

– Не решусь ответить однозначно, пока эта страшилка для меня не существует, – признался Стас. – Столкнусь лицом к лицу с ней, и есть вероятность, что буду трястись от страха, а пока инквизиция – это чья-то глупая выдумка, вечно ускользающий миф, как неопознанные летающие объекты. Тот, кто их видел, именуется контактером. Упертые и отчасти сдвинутые уфологи уверены в их неопровержимости, они тратят добрую половину жизни на бесплодные поиски НЛО. Спросите любого уфолога: ты видел летающую тарелку? Он пожмет плечами, отрицательно покачает головой и с откровенным огорчением сошлется на невезение: дескать, время не пришло. Главное событие, то есть визит гуманоидов всепланетного масштаба, не за горами, и он не упустит свой шанс. Главное – быть начеку и улавливать тайные знаки из космоса. Я не видел тарелок, не отрицаю их существование, но и не говорю, как средневековые богословы и схоласты, что этого не может быть и все это от лукавого. Поживем – узнаем. Какая-то неведомая сила подсказывает, что встреча состоится, но дать точные координаты во времени и пространстве я затрудняюсь.

– Любезный Станислав, вы начали за здравие, а кончили за упокой. Допустим, я видел инопланетян. Вы поверите мне? Ведь вы доверчиво впитываете все, что я позволяю себе наплести. А вдруг я и есть их представитель? Настоящий космический пришелец, а тарелка моя скрыта в укромном месте за МКАДом. Объясняли вы вполне пристойно, но соскользнули в мистику, оттолкнувшись от материального субстрата. Обозначенная вами неведомая сила – это вы сам, ваша интуиция. Доверяйте внутренним сигналам. Плоть бывает чересчур порочна, но порок не лишает ее ума. Проглядывающее сумасшествие и мистическое наитие – совершенно несопоставимые вещи.

– Поразительно, – прошептал Стас, – я уже даже и не сомневаюсь, что вы и тот же Райс пришельцы, но из параллельного мира, а не с другой планеты. Не с Марса или Венеры, да и далекий Плутон ни при чем. Галактики, системы не из вашей оперы. Я улавливаю, что мы люди разных миров, но одна тонкость меня смущает. Культура идентична, похожа до неузнаваемости, извините за каламбур. Вы же общаетесь, произносите с детства знакомые обороты, фразы, пословицы. Тот же язык, стилистика, гребаный синтаксис!

– Поймите: спектакль один, а увертюры разные. Культурное пространство едино. В каждом мире различаются государственные устои, правила, образ жизни, но это мелочи по сравнению с общим культурным наследием. Уясните, именно наследие. Глобальное коллективное наследие, из которого просачивается, как соленые капли из необозримого океана в корабельный трюм, информация. Это своего рода обмен веществ, земная школьная программа по природоведению. Так и параллельные миры обмениваются информационным потоком. И то, что открылось в одном измерении, обязательно окажется в другом, как будто вращаясь на колесе сансары. Глобальный круговорот!

С открытым ртом Стас внимал откровениям расслабившегося пришельца, позабыв о времени и оставленной без присмотра Виктории. Гастролер сообщил печальные известия: Зуриков мертв, Груздева мертва. Дядя Ваня не скрывал деталей. Стасу стало не по себе, а старик еле успокоил его – в этом он оказался непревзойденный мастер.

– Как считаете, лучше не стоит расстраивать Вику? – спросил Пастарьев, придя в себя.

– Да, не травмируйте барышню, в противном случае ее энтузиазм в отношении вашего похода может угаснуть.

– Было бы неплохо, возвратились бы по домам.

– Бросьте! – воскликнул дядя Ваня. – Я ни на йоту не сомневаюсь в успехе вашего предприятия. Молодость, упертость и задор – залог выигрыша. А проигрыша бояться глупо: в отличие от первого результата он придет сам, без усилий. Знаете, беда не стучится в окошко, прося раскрыть ставни. А я верю в позитивный исход. Райс не конченая сволочь, как вам кажется спустя несколько дней бесплодных поисков. Он где-то… Где-то рядом. Зуриков, гори он в аду, прав! Прав как Священное Писание.

– Черного юмора вам не занимать. А куда вы подадитесь дальше, когда наскучит, если не секрет?

– Я думал, куда же податься, чтобы развеяться и обрести пошатнувшееся душевное равновесие, и определился. Слетаю-ка я в Нижний Новгород.

– С чего это вдруг? Там у вас еще одна свояченица? – иронично спросил Стас.

– На этот раз нет, – с облегчением ответил дядя Ваня. – Как раз и планирую убраться туда, где нет ни знакомых мне гастролеров, ни настырной инквизиции. Хочу побыть наедине с самим собой. Полагаю, затеянная Райсом заварушка скоро прекратится, жизнь войдет в прежнюю колею, и я вернусь. А может быть, и нет, не стану приезжать в Москву. Вспомню былые походы и отправлюсь, скажем, на Восток. Урал, Сибирь, Приморье – я не был там, а сердце стонет и кричит, прося посетить их. Я наслышан о потрясающей природе тех мест, но, пока не увидишь своими глазами, до конца не поверишь. Однако это долговременные планы, ближайший пункт назначения – это Нижний. Да и погода благоволит к путешествиям. А потом, вполне возможно, телепортируюсь к родным пенатам, точно пока не решил.

– Здорово! Значит, судя по вашим словам, заварушка скоро закончится. Но когда? Мы с Викторией замешаны в ней, как изюм в кексе, так что разумно предположить, что ее окончание отразится и на наших судьбах. Подскажите, как выбраться сухими из воды?

– Станислав, вы еще далеки от нее. Не переживайте, следуйте внутреннему голосу и слушайтесь несравненную Викторию. Вода сама вас найдет, а уж выберетесь ли вы сухими – это зависит целиком от вас. Я не медиум и не пророк, чтобы предугадывать будущее и составлять прогнозы, у меня несколько иная ипостась. Иная – и точка, – ушел от ответа дядя Ваня. – Ступайте к своей избраннице, она наверняка беспокоится из-за вашего отсутствия. И я пойду по делам, засиделся с вами, а кофе давно допит.

– Спасибо, что напомнили. Я уже привык к тому, что никто не в состоянии признаться и специально не говорит правду или ограничивается туманными намеками и нелепыми подсказками. Получается сложный ребус, а я с детства не любил кроссворды и прочую псевдоинтеллектуальную чушь.

– Ну-ну! Уверен, Виктория считает иначе. Идите к ней.

– Прощайте! – воскликнул Пастарьев, поднимаясь. – Жаль, Вика не пообщалась с вами, она очень этого хотела.

– Не торопитесь расставаться, будто отправляетесь в последний путь, категоричный вы мой, – лукаво усмехнулся дядя Ваня. – Да и я не в базисное измерение телепортируюсь. Земля круглая, понимаете, что это означает?

– Да, утешительный намек с вашей стороны. Я побежал!

– Смотрите под ноги и не спотыкайтесь, – пожелал дядя Ваня, привычным движением поглаживая бороду.

Стас кивнул и подошел к барной стойке забрать заказанный сок, быстро расплатился и обернулся, чтобы раскланяться с потусторонним другом. Но странный господин в духе своих предшественников исчез так же таинственно, как и появился. На мгновение Стасу показалось, что гастролера на самом деле и не было и их разговор – вымысел и галлюцинация. Каким-то искусственным и безрезультатным получился их диалог, словно он испытывал раздвоение личности и общался с самим собой.

Чтобы проверить объективную реальность пребывания дяди Вани, Стас осведомился у бармена, скучающего среди богатого разнообразия дорогих напитков.

– Извините, – обратился он к нему, – вы видели, как я сидел за тем столиком в компании бородатого пижона в белом костюме?

Бармен с удивлением покосился на странного посетителя:

– Нет, не припоминаю. По-моему, вы сидели один, человека в белом костюме здесь не было.

– Вы уверены? – спросил Стас, надеясь на его заблуждение вследствие собственной невнимательности и забывчивости.

– Вполне, – равнодушно ответил бармен, – я отмечаю каждого постояльца, навестившего наш ресторан.

– Ну а меня вы помните? – спросил Стас, сомневаясь в адекватности этого проходимца.

– Конечно, я же выполнил ваш заказ. Не беспокойтесь, – насмешливо процедил бармен, – сходите в аптеку и купите хорошее средство от последствий удавшегося праздника. У нас и похлеще бывало. Однажды один пожилой постоялец не вспомнил, где он находится, вообще не ориентировался во времени, кругом видел змей и пауков, лишь свое имя отчетливо выговаривал. Ничего, вызвали санитаров и господина благополучно вывезли за пределы отеля. «Белочка», говорят, пришла, а уходить не собиралась. Но это, без сомнения, экстраординарный случай, единственный за всю мою практику, потому и запомнился. Но к вам он не относится, вы производите впечатление разумного и добропорядочного парня. Спросонья всякое бывает и мерещится, мы же обычные люди.

Из-за насмешек Стас с негодованием взглянул на бармена, резко взял сок и направился к выходу. Думы о нереальности происходящего туманили рассудок. Сославшись на сознательную вредность и несостоятельность бармена, Стас решил для себя, что случившийся эксцесс не имеет полноценного объяснения и так и останется неразгаданной тайной. В своей адекватности после случая в баре Станислав на сто процентов уверен не был. Не заметив как, он подошел к номеру. Дверь оказалась открыта. На пороге стояла Виктория, сложив руки на груди, явно не расположенная к дружескому приветствию.

– Ты куда пропал? – спросила она раздраженно. – Я подумала, что ты сбежал или тебя инквизиторы поймали!

– Прости, любимая, я не нарочно, – Стас чмокнул ее в щеку.

– Я же волнуюсь, места себе не нахожу!

– Ты после душа бодра и отлично выглядишь, – попытался он замять конфликт.

Она осторожно улыбнулась и взглянула на сумку.

– О, моя одежда! И попить купил? Молодец, я тебя прощаю. Так где ты пропадал?

Пастарьев захлопнул дверь и бросил на пол тяжелую ношу.

– Внизу наткнулся на дядю Ваню.

– Опять без меня! – раздосадовано воскликнула Вика. – Почему ты не пригласил его к нам?

– Не уверен, что это был он. То есть точно он, но как бы тебе объяснить… Короче, у меня снова глюки.

– Не поняла, он был или нет?

– Для меня был, я его видел и разговаривал с ним, но бармен сказал, что мне это показалось.

– Я тоже общалась с дядей Ваней. Если глюки, то общие на двоих. Не везет мне, потеряла гастролера. Почему я всегда оказываюсь не в том месте и не в то время? Ох, совершенно необъяснимо! А что нового он сообщил? Ты же расспрашивал его?

– Ты же знаешь, его сложно, а иногда даже невозможно понять, – Стас развел руками. – Я уловил, что он собирается в Нижний Новгород, ему надоела Москва, и он мечтает побывать в Сибири и на Дальнем Востоке. Оказывается, наш загадочный дядя Ваня – великий турист. Не в смысле межпараллельный гастролер, а в том плане, что он любитель поскитаться по нашему миру. Представляешь, он даже участвовал в гонке Париж – Дакар. Я чуть со стула не упал, когда об этом услышал.

По предусмотрительному совету мудрого гастролера Стас умолчал о жестоких убийствах небезызвестных лиц, дабы не огорчать Викторию. Он справедливо опасался, что его длинный язык не утерпит и признается во всем, но ему удалось сдержаться и не раскрыть шокирующий секрет. Язык был надежно спрятан за зубами.

Виктория вздохнула и надула губки, всем своим видом показывая, что очень расстроена из-за невозможности повидаться с чудаковатым дедом.

– А про Райса он что-нибудь сказал?

– Неа, – разочаровал Пастарьев. – Полагаю, он просто издевается над нами: изображает непонимание и придумывает отговорки, запудривая мозги метафизической ерундой. Признаюсь, я сел в лужу и не сумел как следует на него нажать. И тебя не хватало. Ты бы со своим обаянием расслабила его, он бы наверняка раскололся и сболтнул что-нибудь лишнее. Увы, этого не произошло, не повезло. Я потерпел фиаско.

– Перестань корить себя! Как ты успел заметить, дядя Ваня появляется внезапно и непременно рядом с нами. Вспомни, как напутствовал Зуриков: где дядя Ваня, там и Райс. А я бы изменила предложенную аксиому: где мы, там дядя Ваня плюс, возможно, и сам Андреас Райс. У меня есть ощущение, что бородатый гастролер контролирует наши перемещения и следит за успехами. Не удивлюсь, если он, как кукловод, создает для нас незабываемый спектакль.

– Слушай, это мысль. Ты гений! Но что-то не хочется осознавать себя овцой на поле, которую пасет невидимый пастух.

Вика подняла с пола сумку и ускользнула в спальню. Пастарьев открыл сок и сделал несколько больших глотков. Холодная жидкость стремительно прокатилась по пищеводу. Он вытер губы, поставил сок на тумбочку и скрылся в ванной. Быстро приняв душ, Стас накинул вчерашний халат и пошел сушить волосы.

Виктория уже переоделась и смотрела телевизор. На кровати лежала раскрытая сумка с одеждой. Стас взял с кровати фен, как вдруг Виктория возбужденно крикнула:

– О боже! Быстрее сюда, тут такое показывают! Смотри! – Вика ткнула пальцем в голубой экран.

На экране мелькали кадры криминальной хроники. Стас вспомнил пожелание дяди Вани.

Диктор сообщал о наиболее значимых происшествиях последних дней:

– Прошедшая ночь прошла на редкость тревожно и ознаменовалась несколькими жуткими преступлениями, которые потрясли общественность и органы правопорядка. Во дворе модного клуба «Пирамида» был найден изуродованный труп молодого мужчины со следами насильственной смерти. По словам оперативников, мужчина был сначала жестоко избит, а затем расстрелян в упор из огнестрельного оружия. Труп опознан свидетелями, лично знавшими покойного. Ведется следствие. По горячим следам найти подозреваемых не удалось.

– Узнаешь? – спросила Вика. – Это же Зуриков!

– Верняк, – машинально согласился Стас.

– Ты так спокойно об этом говоришь? Ой, это же Бзик!

На экране показались напуганные прыщавые скулы знакомого парня.

– Я вышел за моим другом и обнаружил его мертвым, – рассказывал Бзик. – У меня есть предположение, кто мог убить его. Я их видел, они последние общались с Коляном. Парень с девушкой лет двадцати пяти. Я уже дал показания и описал их приметы. Колян намекал, что находится в смертельной опасности, но мы не придали этому значения. Коля, прости нас!

– Спасибо, – остановил его корреспондент. – Итак, сейчас составляется фоторобот предполагаемых свидетелей, которые помогут следствию пролить свет на данное запутанное дело.

Картинка сменилась.

– Перейдем к другим происшествиям. Рано утром на Новоарбатском мосту прогремел взрыв. Был взорван «Nissan», затем упавший в реку. Прибывшая на место происшествия бригада спасателей подняла автомобиль на поверхность. Внутри были обнаружены обгоревшие останки предположительно двух человек. Наш специальный корреспондент Андрей Саматов докладывает с места событий.

– У Заважилова похожая тачка, – взволнованно заметил Стас. – Наберу-ка я его.

– Здравствуйте, Виктор! – сказал корреспондент. – Как уже сообщили, со дна Москвы-реки поднята груда металла, в которой обнаружены фрагменты двух тел. Опознать их пока затруднительно. Останки отправлены на экспертизу. Номер автомобиля также определить не удалось. Предварительных версий случившегося на данный момент две: криминальная разборка местной преступной группировки и заказное убийство, что кажется следствию более вероятным. Версия теракта пока отвергнута. По факту случившегося возбуждено уголовное дело. Других пострадавших нет. От каких-либо дополнительных комментариев сотрудники полиции отказываются, ссылаясь на тайну следствия. Виктор?

– Спасибо, Андрей, – отозвался ведущий. – Итак, на связи был наш специальный корреспондент Андрей Саматов. Напомню, это одно из самых серьезных происшествий прошедшей недели наряду с жестоким убийством продавщицы с одного из рынков Москвы. Ее труп был найден в морозильной камере со следами насильственных действий. Согласно результатам проведенной экспертизы, смерть наступила не от причиненных побоев, а от общего переохлаждения организма. Репортаж об этом мы показывали вчера вечером. Сейчас мы ненадолго прервемся и вернемся в студию, оставайтесь с нами.

– Вот дерьмо! – выругалась Виктория. – Груздева мертва, Зуриков мертв. Что делать?

– Не представляю.

– Тебе все равно? Тебе наплевать?!

– Мне сказал об этом дядя Ваня, поэтому я спокойно выслушал данную криминальную сводку.

– Вредина! А меня ты, как ранимую пташку, решил не посвящать? Любопытно, а кого же там пустили на воздух? Это как-то связано с двумя убийствами гастролеров?

– Вряд ли, – пробормотал Стас. – Потерпи, я звякну Максу. Проверю, все ли с ним в порядке. Он взял первый отпуск за несколько лет и планировал уехать из Москвы – по-моему, как и дядя Ваня, в Сибирь. Странное совпадение.

Набрав номер друга, Стас услышал стандартное: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Попробовал повторно – результат тот же.

– Вика, я предлагаю покончить со всей этой ерундой и, как умные люди, улететь отсюда за тысячу километров. Ты слышала, что натворил этот идиот Бзик. Мы теперь главные подозреваемые. Он настучал ментам, описал нас и наверняка приукрасил рассказ вымышленными подробностями.

– Тебя это напрягает?

– Пораскинь мозгами! Нам теперь удирать от заморской инквизиции и от московской полиции. Поймают менты, и что ты им заявишь? «Мы не виноваты, это инквизиторы из соседнего измерения охотятся за незаконным гастролером и уничтожают его приспешников»? Умно! Нас в лучшем случае в дурдом направят, а там уж будут разбираться, где собака зарыта. Невменяемыми, естественно, нас не признают. Уличат и докажут, что мы банально лжем и прикидываемся дурачками. Вернут в Матросскую тишину, а потом суд, обвинительный приговор – и привет, Воркута! Здравствуй, колония строгого режима! Тебя в женскую упекут, а меня – в мужскую, и разошлись как в море корабли. Финита ля комедия!

– Ты преувеличиваешь! Я не отступлю. В конце концов, найдем Райса, и он возьмет нас в свое измерение. А сейчас звони Тополину. Навестим профессора, пока он не отбыл в амазонские джунгли.

– А если он удрал? Ситуация как на тонущем лайнере: крысы первые покидают трюмы.

– Молоток, сравнил старичка с крысой. Не мешкай, профессор на кафедре.

Пастарьев нашел в записной книжке координаты Макара Тополина, снял трубку гостиничного аппарата и набрал номер.

– Макар Андреевич? – поприветствовал Стас, поглядывая на задумчивую Викторию.

– Он самый. С кем имею честь? – донесся хриплый старческий голос.

– Меня зовут Стас Пастарьев.

– Это ему о многом скажет, – недовольно фыркнула Вика.

– Чем обязан? Если вы из коммунальной службы, то я снова вам повторяю, что внесу плату через два дня. Оставьте меня в покое! Я серьезный ученый, а не проходимец какой-то, чтобы напоминать мне о долгах каждые полчаса. И учтите, платить лишнего я не намерен! Надуть меня не получится. Кто-то крадет электричество, а бедный пенсионер плати. Кукиш!

– Нет, нет! – остановил он старика. – Вы меня неправильно поняли.

– А как же вас понимать, если вы ничего не говорите? Вы не по поводу долга? Тогда, собственно, кто вы такой?

– Я… – замешкался Стас. – Я звоню по поводу Андреаса Райса.

– Кого? С иностранцами я не вожусь. Позвоните в посольство страны, откуда он родом, и поинтересуйтесь там, а я занятой человек. У меня три кандидатские диссертации на подходе, и докторская кипит. Аспиранты душат, а проверить я не успеваю.

– Скажи ему, что ты друг Райса. Он пропал, а ты его ищешь, – пришла на помощь Вика.

– Макар Андреевич, я имею в виду не иностранца Райса, а межпараллельного гастролера. Я уверен, вы хорошо знакомы. Понимаете, он исчез, возможно, даже попал в беду, а я и моя девушка ищем его. У нас райсовский навигатор.

– Так бы сразу! – понял суть дела профессор. – Райс… Что он натворил на сей раз? Что именно вы хотите от меня?

– Я же сказал, мы ищем Райса.

– А сам Райс хочет, чтобы его нашли?

Обескураженный Стас задумался:

– Не знаю… Нам бы передать ему навигатор. Полезная вещь, пригодится в бегстве от инквизиторов.

– Хм, помочь Райсу? Вы кто ему приходитесь и откуда прилетели?

– Мы земляне, из нашего измерения. Кем приходимся? Случайные свидетели его телепортации.

– Свидетели? И до сих пор живы? – удивился старик. – К вашему сведению, инквизиция уже здесь, и я поражен до глубины души, как она пока не выпотрошила вам кишки. Каналья! У меня мало времени, я завтра улетаю в научную экспедицию в Южную Америку.

– Уносите ноги? – съязвил Стас.

– Понимаете, я до сумасшествия занятой человек. У меня лекции, конференции, диссертационный совет на носу, а вы пристали с расспросами. Как быть, ума не приложу! Поразмыслим вместе. Повторите, я не расслышал, как вас величать?

– Стас Пастарьев.

– Значит, Станислав? Уяснил. И что вы хотите от меня?

Стас прикрыл трубку ладонью и обратился к Вике:

– Старикан конченый склерозник, ни черта не помнит и глухой.

– Не тормози, напомни ему!

– Макар Андреевич, – как можно более внятно и четко сказал Стас, – я насчет Андреаса Райса, вспомнили? Нам бы договориться о встрече.

– А-а-а… Дошло. Вы уж уважьте меня, старость не радость. Последние полгода я слабо соображаю утром и чуть лучше в полдень, а вечером как штык. Время на часах давненько перевалило за двенадцать, значит, скоро я приду в норму и обрету рабочее состояние. Я даже статьи и заметки в журналы после десяти вечера пишу, чтобы не напортачить. И получается! Ошибок не было ни одной, а если утром начинаю писательством баловаться, то непременно ляпсусы обнаружу. А исправлять что-то еще противнее и гадливее, чем идентифицировать описки. Ненавижу работу над ошибками. Вы читали мою книгу о флоре и фауне Австралии?

– Нет, не довелось, – честно признался Стас, покрутив пальцем у виска.

Виктория расплылась в улыбке.

– А зря! – не унимался Тополин. – В ней я повествую о редких видах австралийского континента. Аналогично и в человеческой популяции: люди нынче как звери – впрочем, как и всегда с незапамятных времен. Сегодня есть, а завтра нет. Естественный отбор, и ничего не попишешь. Поймите, я же биолог и ничто биологическое мне не чуждо. А современные достижения генетики? Вы не в курсе? Открыты сотни генов, каждый за что-то отвечает. Краеугольный ген старения! Сколько споров и неразрешимых вопросов он поставил перед научным сообществом. Представьте, можно изменить его структуру либо заблокировать его. И что мы получим? Вечную жизнь! С глубоких времен – да что лукавить, с зарождения человека как разумного существа – это всепронизывающее желание каждого индивидуума. И что бы там ни рассуждал Фрейд об инстинкте смерти и его влиянии на судьбу человека, этот пресловутый инстинктик ни в какое сравнение не идет с великим инстинктом жизни. Почему процветает бизнес и махинации со стволовыми клетками? Да потому что гомо сапиенс маниакально бежит от трагического финала, стараясь всеми мыслимыми и немыслимыми способами продлить чудесное мгновение. Недаром наши предки искали эликсир вечной молодости. Средневековые алхимики чем только не травили темной народ, пытаясь создать заветную формулу живительного напитка. Открою вам тайну: разработки по умерщвлению гена старения – он же ген смерти, что, по сути, есть одна и та же ипостась – ведутся в засекреченных институтах Министерства обороны. Я принимаю в них непосредственное участие. Вы спросите: почему военные, разве гражданскому обществу это не интересно? Отнюдь! Просто по традиции самые великие открытия зарождаются в милитаристских лабораториях. Это отражает их глобальную важность. Вспомните Интернет! Откуда он взялся? Из секретных разработок Пентагона. А что получилось в итоге? Выводы делайте сами. А ситуация со скрещиванием белесоватых…

– Стойте, умоляю, Макар Андреевич! – простонал Стас. – Мы так никогда не договоримся.

– А что такое? Вам это противно слышать?

– Мы приедем, и вы лично сообщите нам все мировые научные новости.

– А какое у вас образование, Станислав?

– Гуманитарное.

– Тогда вам сложно понять широту развивающейся биологической мысли, но не беда. Чудненько! Райс, Райс… Какую кашу заварил! Я предупреждал Андреасика о последствиях, почти силком намеревался отправить сорванца в базовое измерение. Куда угодно, но туда, где он был бы в полнейшей или хотя бы в относительной безопасности. Бесполезно! Вы же максималисты, слышите лишь себя одного, а на мнение умудренных опытом доброжелателей вам наплевать.

– Так когда нам подъехать?

– Нам – это кому? Вас целый отряд?

– Двое. Повторюсь: я и Виктория.

– Девушка любит генетику?

– Обожает, – давясь от смеха, произнес Стас.

– Обязательно берите ее с собой! Проведем парочку незамысловатых, но практически очень полезных опытов. Требуются добровольцы, а их полнейший дефицит. Каждому плати, подавай бабки. С нашим финансированием мы недалеко уйдем вперед от западных коллег, отсюда и утечка мозгов. Приезжайте на кафедру зоологии и генетики университета. Пропуска у вас нет, но скажите вахтерше, что вы аспиранты из Молдавии, они как раз должны на днях прилететь для обмена опытом. Поднимайтесь на четвертый этаж и в правое крыло до упора. Там на стене плакаты с достижениями кафедры и фотографиями научных сотрудников. Отдельно сверху фото вашего покорного слуги. Слева от плакатов лаборатория, а справа мой кабинет с табличкой на двери. Он открыт, заходите без стука. До угла, затем направо и увидите меня печатающим на компьютере за письменным столом или сидящим за микроскопом. Искренне верю, что ничего экстраординарного не случится и мы плодотворно побеседуем наедине. Постарайтесь не привести хвост, я пока рассчитываю на беспрепятственный вылет за границу. Собственно говоря, хочу сохранить себя как исчезающий вид. Инквизиция прочищает всех, не приведи господь, нагрянет – я не выдержу пыток и расколюсь. Поэтому поспешите! Мой вам совет еще раз: смотрите, чтобы никто не последовал за вами. По телефону разговор прекращаю, ибо возможна прослушка. Сведения чересчур интимного спектра, для избранных. Райс уговаривал меня, чтобы я открыл их только вам.

– Значит, вы контактировали? – оживился Стас.

– Как вы успели заметить, Андреас с кем только не контактировал, но открывался не каждому первому встречному. Выезжайте, я вас жду. Учтите, через два с половиной часа я запру кафедру на замок и до сентября улечу в Америку. Поспешите!

Стас положил трубку.

– У нас мало времени. Профессор чувствует скрытую угрозу. Нам бы успеть до инквизиции и его отлета.

Боясь опоздать, друзья быстро собрали вещи и забежали позавтракать в ресторан, где Стас наткнулся на дядю Ваню. За столиками заметно прибавилось посетителей. Постояльцы гостиницы не отличались склонностью к раннему подъему и спускались на поздний завтрак во второй половине дня.

За барной стойкой был тот же рассеянный ленивец, чересчур медлительно выполняющий заказы. Стасу приглянулся укромный столик в левом углу, Вика не сопротивлялась. Миловидный официант не заставил себя долго ждать и вручил увесистое меню, которое Вика тут же принялась перелистывать в поисках аппетитного блюда. Ассортимент оказался довольно скудным, но Вика и Стас не относили себя к категории истинных ценителей кулинарного искусства, поэтому не стали заморачиваться на недостатках поварских произведений и без колебаний сделали выбор. Завтрак получился плотный. Задача стояла одна: насытиться, чтобы как можно дольше не отвлекаться на приступы голода.

Стас озирался по сторонам в надежде увидеть случайно материализовавшегося дядю Ваню. Но вместо таинственного пришельца он постоянно натыкался на взгляды смущенных дам и их озабоченных кавалеров, хмуро косившихся в ответ с ревностью и недопониманием. Утолив голод, молодые люди выпили напоследок зеленого чая, расплатились и поспешили на очную ставку к профессору, отбросив нелепую затею наткнуться на дядю Ваню. Они сдали ключи от номера, договорившись, чтобы его пока не отдавали в чужие руки. Администратор согласился подождать пару дней.

На голубом небе ни единого облака. Аномальная июльская погода испытывала на прочность москвичей и гостей столицы. Еще несколько дней тридцатиградусной жары – и будет побит десятилетний рекорд. Погода не собиралась сдавать позиции и настраивалась на победу.

Закинув в багажник вещи, парочка уселась в машину. Вика мастерски вырулила на проезжую часть и полным ходом помчалась к Университету дружбы народов.

– Как ты считаешь, – спросил Стас, пристегиваясь, – старик что-то ценное скажет или наслушаемся надоевшей ерунды о Райсе и генетических опытах в пробирке?

– Хорошо бы, если в пробирке, – мрачно ответила Виктория. – Вдруг профессору взбредет в голову провести опыты in vivo? От чокнутых ученых всего можно ожидать, нам придется быть начеку.

– Я согласен на живой биологический опыт с тобой.

– Тебе мало прошедшей ночи?

– Ради науки! Тополин жаловался на отсутствие добровольцев. Вдруг состоится мировое открытие? А мы непосредственные участники, впишем свои имена в историю.

– Тебе нравится быть подопытным кроликом? – засомневалась в искренности его слов Виктория. – Стасик, меня не обманешь, я слишком хорошо тебя знаю.

Через час, героически преодолев многокилометровые трудности, они подкатили к институту. Где именно располагался биологический факультет, они не имели ни малейшего понятия. Пришлось спросить об этом у студентов, непонятно каким образом очутившихся в каникулярный период в альма-матер. Остановив группу африканских слушателей фундаментального российского образования, Стас узнал у них местонахождение корпуса. Африканцы на ломаном русском объяснили его дислокацию, вспомнив про знаменитого профессора, безраздельно правящего на факультете с незапамятных времен.

Впереди замаячил серый корпус биофака с медной табличкой на фасаде. Неразлучная парочка зашла внутрь и уткнулась в вахтерский пункт. Толстая женщина в камуфляжной коричнево-серой форме и с масляными угрями на потных щеках преградила дорогу.

– Предъявите пропуск! – пригрозила она, поправляя солдатский ремень.

– Мы к профессору Тополину, – объяснил Стас. – Он у себя?

– Макар Андреевич на кафедре. Вы по какому вопросу? – надулась она, раздувая ноздри. – Он не предупреждал, что ждет посетителей. Деканат закрыт, все в отпусках. Никаких пересдач и расписания нет, гуляйте до сентября!

– Мы по обмену из Молдавии.

– Аспиранты? Рановато вы прилетели.

– Не терпится приступить к работе. Через год аспирантура заканчивается, а диссертация не закончена. Сроки, понимаете, поджимают. Макар Андреевич обещал проконсультировать и помочь.

– Не похожи вы на молдаван, – усомнилась вахтерша, прищурившись.

– Мы давно не были дома, ассимилировались, – объяснила Виктория и вздернула нос отличницы. – Вжились в вашу самобытность, обмен же идет, его не остановить. Молдаване очень приспосабливающийся народ.

– Ладно, проходите! – закашлялась вахтерша, прикрываясь мокрым платком. – Передайте Макару Андреевичу, что через день кафедру закроют до начала учебного года, так что пусть не приходит зря. Никто ему не откроет, будет куковать на улице.

– Не беспокойтесь, он улетает в Южную Америку.

– Скатертью дорожка, – недовольно буркнула женщина, – а то охраняй его одного. Тоже мне, светило! Нормальные люди месяц как в отпусках, а он все мутит и мутит в лабораториях так, что спасу нет. Обязательно скажите ему!

Не дослушав ее причитания, Стас и Вика поднялись по монолитной лестнице, не видевшей ремонта с советских лет, на четвертый этаж. Затем нашли правое крыло и по инструкции Тополина двинулись в конец коридора. Впереди висели плакаты, в том числе фотография очкастого старика, что означало правильное направление.

Во всем здании не было ни души. Тишина и пустые коридоры следили за незваными гостями, словно не желая пускать их в святая святых науки. На полу разбросаны исписанные листы, обшарпанные стены блестят осыпающейся краской. Учебные классы раскрыты настежь, на ободранных подоконниках пылятся бутылки из-под кока-колы и пакетики от чипсов вперемешку с шелухой от семечек и навечно приклеенными жвачками. Стас с Викой миновали пустующий конференц-зал и запертые лаборатории с металлическими дверьми, которые были украшены постерами с планами научных конференций и прочными замками.

Никто не собирался их встречать, здание производило впечатление пустующего бомбоубежища. Когда они дошли до конца коридора, то обнаружили слева дверь с именем профессора. Друзья остановились и прислушались: рабочего шума, стука, шагов и любых иных признаков жизни из-за стенки не раздавалось.

– Мы не заблудились, – констатировал Стас. – Похоже, это и есть его убежище.

– Хорошо еще не замок Франкенштейна. Не удивлюсь, если окажется, что наш дорогой профессор проводит опыты по созданию монстра, не зря же он постоянно кого-то скрещивает. Любопытно, а супруга у него имеется? Я бы не выдержала и ушла.

– Думаю, вряд ли, фанатичные ученые обыкновенно одиноки. Какая женщина согласится на союз с человеком, который круглые сутки пропадает в секретных лабораториях и создает неизвестно что? Лишь такая же сумасшедшая. Счастливые научные пары все же попадаются, но редко. Каждый тянет одеяло на себя, стремясь погреться в лучах ожидаемой славы. Так называемая внутрибраковая конкуренция. А в создании ницшеанского сверхчеловека помощь другого скорее вредит, чем помогает.

– Разве он выращивает сверхчеловека? – усомнилась Вика. – Больше шансов, что он латентный Ганнибал Лектер. Сейчас мы, как в сказке про Красную Шапочку, навестим его, а он нас сожрет. Видишь, он обглодал весь факультет.

– А где кости? – удивленно спросил Стас, потирая руки.

– Скелеты в шкафу, – усмехнулась Виктория, довольная каламбуром.

– Эх, они у каждого есть! – уныло вздохнул Пастарьев.

Тополин не торопился встречать гостей. Стас поднял руку и осторожно постучал. Реакции не последовало, и он повторил это нехитрое упражнение. Без ответа.

– Он предупреждал, чтобы мы зашли без стука, – вдруг перешел на шепот Стас.

Стас открыл дверь и осторожно переступил через порог. Виктория ухватилась за его локоть и зашла следом. Перед ними предстал узкий и заваленный хламом коридорчик, ведущий направо, как и объяснял профессор. Они на цыпочках прошли к последней двери, оказавшейся приоткрытой. Вход в кабинет профессора закрывала коричневая занавеска. Когда Стас и Вика отодвинули ее, их взорам открылась шокирующая картина.

Труп пожилого мужчины в расстегнутом белом халате с изможденным и страдальческим выражением лица висел в петле, чуть покачиваясь. Петля крепилась на металлическом турнике и представляла собой прочный кожаный ремень, превратившийся в смертельную удавку. Позади лежал опрокинутый табурет.

– Это Тополин? – спросила шокированная Вика.

– Больше некому, – констатировал Стас. – На фотографии похожий старик. Мы опоздали.

– Снимем его?

– Нет, вообще до него не дотрагивайся.

– Мамочки, я ужасно боюсь покойников! – запричитала Вика. – Сделай же что-нибудь!

– Что? – возмутился Пастарьев. – Оживить его? Я впервые вижу настоящего мертвеца, а ты всю ответственность опять собираешься возложить на меня. Вика, умоляю, не болтай глупостей!

– Как же старик не дождался нас? Это убийство или профессор сам наложил на себя руки?

– Похоже на классическое самоубийство. Киллеры не мешкали бы, а умертвили его более непритязательным способом. Тут необходима особая подготовка. Им бы пришлось заставить его повеситься у них на глазах, если только убийцы не повесили Макара Андреевича уже мертвым. Но это уже не наша забота. Сволочь этот Тополин! – вдруг выругался взвинченный Стас. – Опять нас подставили. Тут мы на сто процентов подозреваемые: наследили кругом, оставили отпечатки пальцев. Мать его, это реальный косяк! Вахтерша позвонит «ноль два», и нам крышка. Конец невинным приключениям раздолбаев, по пятнадцать лет каждому.

– Заткнись! – с отчаянием крикнула Вика.

– Сама заткнись! Я надеялся узнать что-то важное, а вместо этого стою в комнате с трупом.

Стас покрылся испариной. Тяжело дыша, он, не отрываясь, смотрел на висевшего в петле Тополина. Вика отвела взгляд, но образ профессора стоял перед глазами.

В распахнутую форточку залетали мухи, будто предвкушая предстоящую пирушку. По полу ползали экзотические жуки. На подоконнике в маленькой клетке молча сидела унылая канарейка.

Стас потер лоб и обвел глазами кабинет покойного:

– У него тут целый зверинец. Прости, я погорячился. Тебе полегчало?

– Переживу. Это настоящие свидетели последних мгновений профессорской жизни. Жаль, что они не умеют говорить, а то бы оказали следствию неоценимую помощь, а нам предоставили алиби.

– Не все так трагично. Менты определят причину и точное время наступления смерти, а это весомый аргумент в нашу пользу.

На шкафу в банках копошились кузнечики, тараканы, ящерицы и разноцветные гусеницы.

– Мда… Как говорится, умер у станка, – мрачно пошутил Стас. – Я не верю, что старик ушел в мир иной, не оставив нам какой-нибудь подсказки. Он же не меньше нас ждал этой встречи.

– Поищем в кабинете? – предложила Вика.

– Я проверю шкафы, а ты письменный стол. Разберем все и смоемся, а то этот запашок то ли от зверья, то ли от Макара Андреевича начинает раздражать.

Стас распахнул створки шкафа. На первой полке хранились кипы бумаг, карты и схемы непонятного назначения, учебные таблицы с изображениями разных животных, гадов и тропической растительности. На второй полке громоздились потрепанные пособия, кафедральные методички и тонкие монографии. Стас принялся с энтузиазмом перебирать книги, ища спрятанный сюрприз.

– Молекулярная биология, экспериментальная экология, психозоология, селекционирование… – вслух читал Стас, бросая проштудированные издания на пол. – Ботаника, биохимия, квантовая физика… А эта хрень нафига генетику?

– Полегче, – заметила Вика, – ты создаешь иллюзию ограбления.

– Плевать! – торопился Стас. – Как у тебя дела?

– На столе только чистая бумага, журналы на английском, пепельница и пачка дешевых сигарет. Ничего существенного.

Стас в спешке изучал содержимое третьей полки, на которой стояли пустые бутылки из-под коньяка, хозяйственное мыло и пачки с неизвестным желтым порошком – он не решился дать заключение о его химическом составе. Захлопнув шкаф, Стас присел на корточки, чтобы проверить нижнее отделение. В нем пылились измерительные приборы, датчики и микроскопы на любой вкус и цвет, файлы с документами и папки с научными статьями. Стас открыл одну из них и прочел:

– «Основными задачами современной генной инженерии является создание генетически модифицированных…» Тьфу! Это нам не поможет, – выбросил он пожелтевшие листки.

Вика выдвинула верхний ящик стола. В нем лежала рамка с портретом покойного, фотографии выпускников вуза, ненужная мелочь, бумажный мусор и три помятых листка, мелко исписанные с обеих сторон.

– Вот что-то есть! – воскликнула она, расправив бумагу. – Это письмо. Почерк ужасный, разобрать возможно. Ой, оно адресовано тебе!

– Серьезно? Дай взглянуть, – Стас выхватил клочки бумаги. – Точно, профессор не подвел.

Он подвинул листки поближе и начал медленно читать, с трудом разбирая слова:

– «Уважаемый Станислав! Если вы держите в руках это письмо, значит, меня нет в живых. Вы справедливо спросите, что со мной случилось. Отвечу прямо: это не убийство, я сознательно умертвил себя собственноручно, находясь в здравом уме, но воспаленном разуме. Прошу, не судите строго мой грешный поступок, выбора у меня не было. Я приговорен. Инквизиция позвонила мне спустя час после нашего разговора и сообщила, что интересуется Райсом. Естественно, я не мог донести на бывшего ученика и ответил, что не имею к его махинациям никакого отношения. Инквизиторы не поверили мне и дали несколько часов на размышление, пообещав найти меня где угодно. Они запугали тем, что меня ожидают невыносимые пытки и мучения, если я не скажу им правды о местонахождении Райса. Я ничего не ответил. Признаюсь вам честно, я очень боюсь боли, поэтому не выдержу истязаний. Страх расколоться настолько переполнил меня, что затмил инстинкт самосохранения. Я поддался на зов Танатоса, навечно потеряв Эрос. Все-таки Фрейд – помните, мы рассуждали с вами – оказался прав. Инстинкт смерти поработил мою душу, и я титаническим усилием, но не колеблясь и не сопротивляясь собственному маниакальному побуждению, умерщвлю себя на благо общего дела. Поверьте, я не имел шансов на спасение, а следовательно, непременно был бы убит инквизиторами сегодня же. Не растрачивая попусту чернил, перейду к главному вопросу, который должен был быть разрешен при нашей, к моему глубочайшему сожалению, не случившейся встрече».

– Много еще? – раздраженно спросила Вика и села на липкий стул.

– Хочешь почитать?

– Давай, – согласилась она и выхватила письмо. – Ох, какой вычурный стиль! «…Нет Райса в городе или есть – неизвестно, это я заявляю официально и с полной уверенностью. Он буквально пропал, но не оповестил вашего покорного слугу, куда именно. В Москве есть несколько людей, кто не находится под контролем инквизиторов и гипотетически обладает исчерпывающей информацией по этому вопросу. В первую очередь это Аркадий Чилкин – неопределенного места жительства и рода занятий, но определенно проживающий в пределах города очень дальний родственник Райса. Андреас к нему эмоционально привязан и по приезде обязательно навещает его. Несколько месяцев назад он числился то ли на машиностроительном заводе, то ли на химическом комбинате. Я не дам его точных координат. Но и инквизиция, по моему мнению, их не знает. Согласитесь, это плюс. Займитесь его поиском, он подскажет, что приключилось с Андреасом».

– Полный бред, отыскать в Москве какого-то бомжа! – воскликнул Стас. – Поздравляю, нам предстоит прочистить все железнодорожные вокзалы, свалки и приюты для деклассированных элементов.

– Уймись! По описанию профессора Чилкин не совсем бомж, а максимум наполовину. Он числится на заводе, пролетарий. Вот только где? Пока дочитаем послание до конца, осталось немного. Итак… «Было бы глупо предполагать, что на сомнительном Чилкине замыкается круг поисков. Я близко общался с Райсом и посвящен в самые интимные подробности его жизни. Надеюсь, великодушный Андреас не обидится на меня за разглашение его секретов. В городе есть возлюбленная Райса из числа коренных землян».

– Это любопытно, – оживился Стас. – Любовница Райса! Оценим малышку и узнаем, какой у него вкус.

– Цыц! У тебя одно на уме.

– Что на уме, то и на языке. Так что там про нее старикан насочинял?

– «…Анастасия с первого взгляда полюбила его. Они были по-настоящему счастливы и не желали расставаться, но кочевая жизнь Андреаса требовала новых остановок. Настя не могла отпустить его, и Райс пообещал завершить запланированные дела и взять ее с собой в базовое измерение. Настенька, не раздумывая, согласилась навсегда покинуть эту планету. Все бы хорошо, но прилет инквизиторов спутал влюбленным все карты. Когда Райс пропал без вести, Настенька глубоко переживала утрату. Прошу вас, помогите ей вернуть суженого! Она мне как дочь, я желаю ей счастья. И пусть мое грешное тело переворачивается в гробу, а душа вечно горит в адском огне, если Настенька не вернет любимого».

– Балда! Профессор, а не знает, что самоубийцы попадают в ад. Настенька… – задумчиво произнес Стас. – Как мило, нам суждено соединить разлученные сердца.

– Не думала, что Райс пудрит мозги москвичкам, – высказала свое мнение Вика. – Он представлялся мне более тонкой, я бы даже сказала, возвышенной натурой, ищущей что-то духовное и вечное.

– Одно другому не мешает, – встал на его защиту Стас.

– Вдруг у них были платонические отношения?

– Брось, Райс же не кастрат.

– Шутки в сторону! – скомандовала Вика. – Читаю дальше. «…Девушка – очень ранимое создание и не переживет долгой разлуки. Она училась в нашем институте. К чему лукавить, я их и познакомил по глупости, не думая о последствиях. Но Настя не сдала первую сессию. Как ни старался я уговорить декана – все безуспешно. Получив удовлетворительную оценку лишь за мой предмет, Анастасия взяла академический отпуск и покинула стены учебного заведения. Бедняжка подалась в модельный бизнес и до сих пор числится в одном из мелких агентств. Ищите ее в «Rest Piligrim». Настенька сейчас готовится к новому показу, не за горами контракт с Домом моды Славы Зайцева. Трудится до изнеможения на благо модной индустрии. Кончаю письмо, незнакомый, но близкий моему изнывающему от душевных мук сердцу Станислав. Уверен, вы не оставите несчастную девочку в одиночестве. Умоляю, о моей кончине ни слова! Настенька не перенесет еще одного удара. Для нее я улетел в Южную Америку. Надолго, возможно даже навсегда. Солгите ради меня. Запомните: Настя Зитман. P. S.: Навеки ваш по ту и по эту сторону бытия профессор-самоубийца М. А. Тополин».

– Старик реально рехнулся, – заключила Вика. – Нам не понять, что происходит в голове у гениев. Когда он успел это настрочить?

– По-твоему, он непризнанный гений? Категорически не согласен. Он не гений, а элементарный слабак. Покончить с собой – проще всего. Нашел выход в никуда!

– В конце концов, это его выбор, и не нам его судить.

– Теперь рвем когти? – предложил Стас, искоса посмотрев на тело профессора.

– Это была последняя рукопись Тополина, найденная потомками после его скоропостижной кончины. Кстати, я примерно знаю, где располагается это модельное агентство. Выберемся из института и заскочим туда, где за кулисами несчастная Настенька льет слезы и ждет благородного Райса. Как мы незаметно проскользнем мимо вахтерши?

– С доброжелательными лицами пройдем мимо и скажем ей, что безуспешно искали Макара Андреевича, но так и не нашли.

– Думаешь, в суде это будет веский довод в нашу пользу? – с сарказмом спросила Вика.

Стас надулся как шарик:

– Нет, я поражен! А ты предлагаешь нам сказать: «Знаете, Макар Андреевич, конечно, у себя, но он не в состоянии с нами общаться, так как нынче разговаривает только с ангелами и демонами»?

– Иди ты! – вспылила Вика. – Делай что хочешь! Между прочим, вахтерша – тоже подозреваемая. Ты слышал, как она по-хамски высказалась в адрес Тополина? Теоретически она могла до нашего появления разобраться с профессором, а подставить нас.

– Не увлекайся фантазиями. Понятно, что старик повесился по доброй воле. Тут нет состава преступления, а следствие будет допытываться, какого хрена мы с тобой копались в его кабинете и никого не обрадовали, что светило науки отошел в мир иной.

– Я листала уголовный кодекс, есть отдельная статья: доведение до самоубийства. Как считаешь, мы под нее попадаем?

– Бред! – отклонил эту версию Стас. – Мы несколько часов с ним знакомы. Доказательной базы нет, полный ноль. А вахтершу, если как следует поднажать, привлечь вполне реально. Вика, это не наше дело, давай не будем играть в прокурора. Нам бы поскорее смыться, только наведем порядок. Жаль, отпечатки пальцев мы уже оставили. До тела профессора не дотрагивайся, а то грохнется на пол и напугает тебя до смерти.

Вика поморщилась:

– Я покойников боюсь, а ты отговариваешь его трогать. Я лучше болотную жабу поглажу, чем коснусь трупа!

– Письмо мы возьмем с собой, – сказал Стас, закрывая шкаф. – Не оставлять же его ментам, это главный аргумент не в нашу пользу.

Вернув кабинету прежнее состояние, молодые люди огляделись, оценивая результат собственных усилий, и убедились, что комната смотрится примерно так же нетронуто, как они и рассчитывали. Они осторожно покинули профессорскую цитадель, ставшую для него последним приютом. Как и прежде, Тополин висел в петле, слегка покачиваясь и отбрасывая дрожащую тень.

Взволнованные и удрученные, друзья выбрались из коридорного лабиринта и спустились на первый этаж. По пути им никто не попался. Кафедра дремала, не реагируя на внешние раздражители.

Внизу их дожидалась утомленная вахтерша. Аспиранты из Молдавии сообщили ей, что профессора так и не удалось найти. Женщина растерянно уставилась них, соображая, как Тополин прошмыгнул мимо нее. Аварийные выходы перекрыты, путь только один – через вахту.

– Куда же он подевался? – спросила она. – И ключи от кафедры мне никто не приносил. Подняться проверить? А кто же останется на посту? Людка не вышла сегодня.

– Так, значит, вы не одна работаете? Это хорошо, а то здесь от скуки и руки наложить на себя несложно, – посочувствовал Стас.

– Мы бы составили вам компанию, но нам срочно нужно ехать в НИИ. Без профессора никуда, сами понимаете, – Вика взглянула в сторону выхода.

– Я не задерживаю вас. Увидите Тополина – передайте ему, что очень непорядочно покидать институт, не сдавая ключи. Он считает себя интеллигентным человеком, а о простых вещах забывает. Тьфу, что с ним сделаешь! Напишу докладную коменданту, когда он вернется из отпуска.

– Зачем так сурово? – встал на защиту профессора Стас. – Люди науки часто бывают забывчивы в мирских делах.

– Это не мое дело! Раз ты расписался в получении ключей, то обязуйся их вернуть в целости и сохранности, это как дважды два.

Ее уже никто не слушал. Опасливо озираясь и справедливо опасаясь преследования разгневанной вахтерши, молодые люди, как герои лихого триллера, в спешке отыскали машину и пустились, куда глаза глядят, лишь бы как можно быстрее покинуть студенческий городок.

Модельное агентство «Rest Piligrim» располагалось в окрестностях Москва-Сити. Открылось несколько лет назад и функционировало вполне успешно, заработав солидный имидж в профессиональных кругах. Агентство получало солидные дивиденды от «сдачи в аренду» стройных красавиц на аллею звезд мировой индустрии моды. Кузница глянцевых кадров приглашала всех симпатичных барышень пройти кастинг, чтобы по его итогам оказаться в числе счастливиц, кто заключит выгодный контракт и начнет стремительную карьеру, стремясь на крутые вершины переменчивой моды.

Вика остановила машину у парадного входа агентства в самый разгар съемочного дня. Мимо то и дело мелькали симпатичные женские силуэты. Стас заметно оживился и, поддавшись искушению, с любопытством провожал взглядом спешащих девушек, оценивая их по десятибалльной шкале. Вика заметила увлеченность партнера и попыталась умерить его энтузиазм:

– Что ты разинул рот, как на базаре? – толкнула она в плечо завороженного друга.

– Ты ревнуешь? – опомнился Стас, приняв благопристойный вид.

– Прекрати. Тебя хлебом не корми, лишь бы поглазеть на мини-юбки. Ты чересчур быстро отошел от самоубийства профессора.

– Не зацикливаться же на мертвецах. Дедушке уже не поможешь, а мы с тобой живы и здоровы. Я тянусь к прекрасному, это моя духовная потребность. Пока мы молоды, нет смысла предаваться навязчивым мыслям о всякого рода гадостях. У меня мания преследования скоро начнется, если я не расслаблюсь. Не за горами видения о карающих меня инквизиторах. Они подбираются все ближе и ближе, я чувствую их смрадное дыхание… О нет, они совсем близко, обернись!

Вика вздрогнула:

– Ты дурак!

– Я на сто процентов уверен, что Райс не испытывает к Насте ничего серьезного. Просто легкое мимолетное увлечение без обязательств. Как пить дать, в каждом измерении, где околачивался Райс, пара-тройка девиц плачут о нем, наивно дожидаясь голубка. А Андреас парень не промах: сделал дело – и на всех парусах к следующей изнывающей от тоски подружке.

– Если в твоих словах присутствует рациональное зерно, то я перестану уважать Андреаса, – серьезно заметила Виктория. – Пока не делай скоропалительных выводов.

На ресепшене им учтиво показали, как пройти к директору. По лестнице навстречу им спускались веселые красотки, и Стас не пропускал ни одной милашки, успевая оценить каждое юное личико и оглянуться, чтобы проводить девушку возбужденным взглядом. На втором этаже в узком коридоре толпились обладательницы стройных ножек. Все свободное пространство заполняли десятки девушек в легких платьях, облегающих джинсах и даже в бикини. В скрытых от чужих глаз залах проходили многочисленные кастинги, репетиции и фотосессии. Сосредоточенные фотографы перебегали из зала в зал, увлекая за собой знойных девушек в купальниках.

– Райское местечко, – умиленно констатировал Стас.

– Не хочу тебя расстраивать, но в России этот бизнес пока в зачаточном состоянии, – остудила его пыл Виктория. – До цивилизованного мира нам далеко. Здесь не Милан и не Париж, редко кто из русских девочек выбивается в топ-модели. Большинство пропадает в безвестности: в худшем случае на невольничьих рынках сутенеров, при благоприятных обстоятельствах – у шеста в стриптиз-клубах.

– Раз так, то я не возьмусь за это дело, – быстро отказался Стас.

– Вечно ты умаляешь мои заслуги или вообще не придаешь им ни малейшего значения, – обиженно произнесла Вика. – Все мужчины одинаковы: прислушиваются к дельным советам женщины, действуют согласно нашему предписанию, а потом открещиваются от помощи, присваивая эти самые советы себе. Желаете всегда быть в ореоле славы на коне и с саблей в руках!

– Ты преувеличиваешь, для меня очень важно твое мнение, оно не пустяк. Веришь?

– Вон вывеска директора, – пропустила мимо ушей вопрос Вика. – Пожалуй, зайдем без приглашения.

И они предстали перед глазами удивленной директрисы.

– Здравствуйте, вы записаны на прием? – спросила элегантная дама бальзаковского возраста, совсем не утратившая девичьей свежести, а, напротив, находящаяся в затянувшемся периоде ренессанса.

– Мы по собственной инициативе, – резко ответила Вика, ревниво оглядев не по годам цветущую женщину.

– Не подскажете, где можно найти Настю Зитман? – раскрыла карты Вика. – Нам известно, что она числится у вас.

– Зитман? Настеньку?

Директриса захлопала накладными ресницами, как бабочка крыльями, и достала сигарету. Стас похлопал по карманам в надежде найти зажигалку.

– Не скрою, Настенька числится у меня. Но, боюсь, что я не смогу вам помочь. В данный момент ее здесь нет, она в незапланированном отпуске. Если моя девочка не вернется через пару дней, то мне придется ее уволить. Сейчас разгар сезона, многие дома готовят показы, а эта хулиганка уже успела расторгнуть несколько выгодных контрактов. Она умудрилась кинуть Славу Зайцева, наше агентство терпит гигантские убытки. Клянусь богом, я предъявлю счет дрянной девчонке! У меня дефицит приличных моделей. Остальные девочки трудятся на износ, а Настя позволяет себе прохлаждаться. Я не меньше вас хочу знать, куда она запропастилась. Настенька меняет съемные квартиры и сим-карты как перчатки, поэтому ее координат у меня нет.

Директриса встала из-за стола и подошла к раскрытому окну. Стас разглядел ее спортивную фигуру, дорогой деловой костюм и загорелся тайным желанием.

– На Настеньку никогда нельзя было положиться, – жаловалась суетливая женщина, глядя в окно и пуская клубы белого дыма. – Жалею, что подписала с ней трудовой договор. Нелепость! В результате одни убытки. Я ведь не ханжа, понимаю, что бывают несносные девочки с капризным характером, Настя же – что-то с чем-то. Неслыханно! Я перевоспитывала всех, а характер Зитман исправить так и не смогла. Испорченные и потраченные впустую нервные клетки не вернешь. Наверное, я безнадежно старею.

– Что вы?! Вы превосходно выглядите, – вмешался Пастарьев, чтобы остановить бессмысленное самобичевание.

– Спасибо, вы галантный молодой человек. Как вам помочь, ей-богу, не представляю. Зитман у нас не так давно и мне самой позарез нужна. Девочка подает большие надежды, еще полгода или год упорных занятий в школе моделей – и Настенька достигнет потрясающих результатов. Открою маленький секрет: ею заинтересовались несколько крупных агентств Франции и Германии. Назревает выгодный контракт, она может озолотить себя и, что скрывать, нас в том числе, а дурочка пропадает черт знает где! Буквально пропала без вести. Вот думаю, объявлять ее в розыск? Маньяки и мафиозные структуры не дремлют. Бывали случаи, когда за моими воспитанницами охотились криминальные элементы. Некоторые девочки по собственной глупости попадались на удочку и печально кончали свой короткий век – их находили изнасилованными в парках или работающими в публичных домах Турции. Я не в состоянии каждую девушку обеспечить личным телохранителем, хотя это не лишнее.

– Не драматизируйте, – прервал ее Стас. – Я думаю, с ней все в порядке. Девочка решила отдохнуть и увлеклась, позабыв обо всем на свете. Она же юное создание с неустойчивой психикой, нагуляется и обязательно вернется.

– Пусть поторопится, а то будет поздно. На Зайцева я уже не рассчитываю, но через неделю показ Маши Цигаль, и если Настя пропустит его, то не сносить ей своей глупой ветреной головушки.

Директриса потушила сигарету в переполненной окурками пепельнице и поправила распущенные волосы. Полупрозрачная блузка на мгновение задралась, обнажив живот. Елена Васильева села обратно в кресло и вплотную придвинулась к столу.

– Извините, я действительно очень занята. Рада была помочь, но, как видите, сама нуждаюсь в помощи. Приглашаю на наши показы, к вашим услугам лучшие места у подиума. Возьмите мою визитку, – она протянула карточку, – звоните за день до показа. Афиша на нашем сайте и во всех модных журналах. Стас, я жду вашего звонка.

– Я не заставлю вас долго ждать, – он сверкнул белоснежной улыбкой, отчего Вика наградила его недовольным ревнивым взглядом.

– Простите за любопытство, но из-за чего весь сыр-бор? Что Зитман натворила?

Стас спрятал визитку в карман и честно признался:

– Мы просто помогаем отыскать возлюбленному сбежавшую невесту.

– То есть вы здесь во имя любви? Потрясающе и очень романтично! Я не касаюсь личной жизни моих девочек, даже не имею на это права, однако, по моему мнению, они совершенно неразборчивы в выборе партнера. Натыкаются на подлецов и проходимцев, а потом страдают, неделями сопли и слезы. Кто же их успокоит, как не я? Я как мать Тереза. Не смейтесь! Этот образ временами соответствует моему имиджу. Альтер эго, ей-богу!

– Мне кажется, вам любой образ подойдет, – продолжал играть джентльмена Стас.

– Ох, бальзам на душу! Еще пара предложений – и я влюблюсь в вас. Красавица, забирайте его скорее, я теряю над собой контроль. А вы случайно в прошлом не подрабатывали моделью?

– Немного, – смутилась Виктория, – на младших курсах университета.

– Вы прелестно смотритесь. Не буду спрашивать ваш возраст, это неприлично, тем более в присутствии мужчины. Но я бы, скажем, лет пять назад пригласила вас к себе, вы бы сделали головокружительную карьеру. Понимаю, вы получили образование, однако одно другому не мешает, а, наоборот, помогает. А Настеньку жалко, пропадает такой бриллиант. А ведь его осталось как следует отшлифовать – и можно с чистой совестью выпускать на рынок, затраты окупятся. Вспомните, как нашли Наташу Водянову, никому не известную продавщицу на рынке. А кем она стала в итоге?

– Это исключение из правил, – не согласилась Вика. – Один шанс на миллион.

– Отчасти вы, конечно, правы, не спорю. Но Наталья дала мощный стимул для развития тысячам девочек. Сказка про Золушку превратилась в быль. И все может повториться. Верить в себя, в свою неотразимость и свои силы – вот залог успеха. Виктория, природа щедро наградила вас. Наследственность штука серьезная: она либо есть, либо ее нет. Вот я не в пример вам, да не услышит меня Станислав, рассыпаюсь на глазах, как замок из песка. Молчите! Я знаю, что говорю. Мне не приходится гордиться предками, я как умалишенная посещаю салоны красоты, делаю массаж, использую последние новинки косметического производства. На операцию пока не готова, однако соблазн посетить пластического хирурга велик, особенно по утрам. С каждым прожитым днем я необратимо старею. Грустно осознавать, но эликсира вечной молодости ученым так и не удалось создать. Как больно признавать приходящую старость. А слова: «Я молода душой» – это же отговорка, согласитесь. Вика, сколько вы мне дадите? Вы боитесь назвать слишком большую цифру, не так ли? Не оправдывайтесь, именно об этом вы и подумали. Я не сетую на недостаток поклонников, поэтому хоронить себя не собираюсь. Больная тема, вот я и разошлась. Ведь мы все делаем ради мужчин, ради любви. Мужчины же часто не ценят наших титанических усилий. Да, мы живем ради них одних, буквально сгораем в огне страсти.

– Теперь я в полном замешательстве, – растерянно произнесла Вика. – Боюсь, через несколько лет меня посетят те же мысли, что и вас сейчас. Ни одного разумного совета не приходит на ум. Нет, ошибаюсь, один совет я могу предложить. Чаще общайтесь с молодыми людьми – доказано, что это продлевает ощущение свежести жизни. Вы в эпицентре молодежи, этого вам не занимать.

– Таким образом я убегаю от самой себя. Ладно, красавчики и красавицы, напрягла я вас. Нет? Искренне рада. Ох, пора спешить на деловую встречу! Пожалуйста, выметайтесь, я поправлю макияж.

Ребята резко откланялись и оставили директрису.

– Что делать? – запаниковала Вика, едва они вышли из кабинета. – Мы в полнейшем тупике, Настенька пропала без вести, никаких следов. Достань письмо!

Коридор опустел, девушки в бикини исчезли, только на полу сидел фотограф и рассматривал снимки, подводя итоги фотосессии. Стас достал измятое письмо и тщательно его расправил. Вика выхватила листки и впилась в них.

– Зря Тополин повесился! – ворчала она. – Слушай, ничего толком в письме не сказано. Витиевато что-то понаписал сам для себя, а о главном умолчал. Связывайся после этого с людьми из науки – до смерти ранимые и чувствительные создания. Теперь я понимаю, что не зря отказалась от аспирантуры.

– По какому предмету?

– Ты забыл, по какой специальности у меня диплом? Мы заканчивали один факультет, у нас одинаковая специальность, только у меня красный диплом, а у тебя синий. Вспомнил?

Стас снова попал впросак, не понимая, как мог запамятовать такие банальные вещи. Видимо, переутомился.

– Я же не робот с процессором последнего поколения. У мужчин периодически случаются сбои, к тому же я нахожусь в постоянном стрессе. Конечно, я понимаю, что для тебя важны подобные мелочи…

– Мелочи? – вспылила она.

– Нет, я не это имел в виду. Знаю, для тебя особенно значимы памятные даты: знакомство, признание в любви, дни рождения, символы совместного времяпрепровождения и так далее. Я не подвергаю сомнению ценность этого для тебя. Мужчины же существа с другой планеты, они хуже ориентируются в подобных вещах. Для нас важнее настоящее, актуальная ситуация, то, что мы видим в данный момент перед носом. Я понятно излагаю?

– Понятно-то понятно, – грустно согласилась Виктория. – Ты силен задним умом. Я же жду, когда ты научишься предугадывать свою доморощенную актуальную ситуацию.

– Я буду стараться.

Поверив на слово, девушка вернулась к письму. Глаза пробегали заученные строки снова и снова, но смысла не прибавлялось. Оторвав взгляд от профессорских каракулей, Вика предложила:

– Может, выбросить эти никчемные записи?

– Зачем? Оставим пока, это память о покойном профессоре. Пройдет несколько лет, Тополин получит признание профессионального сообщества, посмертно обретет желаемую славу, и письмо будет представлять огромную историческую ценность, как последняя рукопись, написанная профессором перед скоропостижной кончиной. Будет храниться в музее и привлекать ценителей его таланта.

– Ты намерен ждать этого момента?

– Не то чтобы ждать, но вдруг он невзначай получит Нобелевскую премию, а его последнее письмо хранится у меня в целости и сохранности.

– Попробуешь выгодно его продать?

– Что ты, я же патологический альтруист! Отдам безвозмездно в хорошие руки.

– Я уже не различаю, когда ты всерьез, а когда смеешься надо мной, – усмехнулась Вика.

Не ответив, Стас аккуратно сложил письмо и засунул его в карман.

На улице светило солнце. Жара немного спала, день неминуемо переходил в вечер. Вика облокотилась на капот «Citroen», нагретый в лучах, и отрешенно изучала цветущую клумбу. Симпатичные цветы пылились около дороги, устремившись ввысь, словно отчаянно прося у неба дождя. Но ни единого облачка не проплывало в воздушном океане. Цветы молча грустили, опустив лепестки, и касались высохшей и потрескавшейся земли, по наивности пытаясь нащупать влагу.

С досады Вика обобщила все, что приключилось с ней за последние несколько дней, осознавая, как безумно соскучилась по маме, которую не видела уже тысячу лет. Как соскучилась по любимой работе и надоедливым сослуживцам, по суетливым подружкам и навязчивым поклонникам. Короткие, но эмоционально насыщенные дни показались ей вечностью. Она поняла, что очень устала ходить по кругу, участвуя в чужой гонке по неизвестному маршруту без старта и финиша, без победителей и проигравших.

Странно, но ей никто не звонил, как будто она выпала из привычного ритма, провалившись в свое измерение, в особый, недоступный случайным обывателям параллельный мир с только ему присущими законами и правилами. Точнее, законов Вика не ощущала вовсе, напротив – в этом мире царило беззаконие, превращаясь в сумасшедшую анархию. Если бы в начале недели потусторонний доброжелатель предрек, что через пару дней на ее глазах будут погибать люди; что она лично заглянет смерти в лицо, увидев воочию, как она выглядит; что она начнет ходить по лезвию бритвы, подвергая себя и близких смертельной опасности, то она посчитала бы новоиспеченного пророка безумцем и шутом. Теперь в настоящем безумии оказалась она сама, неожиданно уяснив, что зашла слишком далеко. Окончательно смирившись, что следы завели их в тупик, Вика немного расслабилась и стала думать о безрезультатном окончании рискованного эксперимента.

Вернулся Стас с двумя бутылками воды и протянул одну ей. Вика прижала рот к узкому горлышку и сделала несколько глубоких глотков. Утолив жажду, она оторвалась от капота и несколько раз подпрыгнула на месте, пытаясь избавиться от гнетущих мыслей.

– Слушай, а нас ведь может разыскивать полиция, – вдруг вспомнила она.

– И что с того? – самоуверенно заявил Стас. – Какие у них доказательства? Пусть попробуют привести хоть одно. Если разобраться, Груздеву, к примеру, могли пришить те же грузчики или бандиты. Зурикова прикончила дворовая шпана, банда мстящих отмороженных гопников. Версий сколько угодно. Наплевать, что говорит Бзик и ему подобные придурки. Их нужно всех проверить на наркоту. Не удивлюсь, если они постоянно под кайфом, а это уже светит им тюремной решеткой. Суммируя факты, логично предположить, что бояться ментов нам не стоит. Как ни крути, инквизиторы представляют более серьезную опасность. Но где они? Я их не видел. Может, это выдумка? Как они нас найдут? Мы не предъявляли никому свои паспорта и не делились предстоящими планами с покойниками. Тетя Валя и Коля не могли настучать на нас.

– Они были в курсе, что навигатор у нас, а это для инквизиторов важнее всего остального.

– Допустим, и что с того? Где нас искать? Они понятия не имеют. Избавимся от улики, и дело с концом, заживем по-старому.

– Как раньше у меня уже не получится, – покачала головой Вика.

– Брось, – успокоил ее Стас. – Через неделю, максимум две ты будешь вспоминать о наших приключениях, как о голливудском фильме.

– Что ж, убедил, – сдалась она, – но все равно на душе кошки скребут. Что-то не доведено до логического конца. Фильм оборвался, не дойдя до финала. Где ожидаемый хеппи-энд? Я привыкла завершать начатое, – она села за руль и включила радио.

Стас минут пять покрутился вокруг машины, болезненно переживая вину и бессилие. Солнце все так же безжалостно палило рассудок…

Город мертвых

Во дворах правила сиеста – словно по всеобщему сговору улицы опустели, а люди исчезли, будто провалились в невидимую черную дыру. Старый японский фургон, замазанный засохшей грязью, неслышно въехал в затерявшийся переулок, прокатился десять метров и остановился рядом с Викиной малышкой, притаившись.

Доверившись интуиции, Пастарьев очнулся и прищурился. Из фургона показался небритый, суетливый и крадущийся человек в затхлой потрепанной кепке, и хромой походкой направился к ним. Предчувствуя опасность, Стас машинально похлопал Вику по колену:

– Похоже, к нам гости! Просыпайся. Он похож на таксиста.

– Зачем ты вызвал такси? – медленно потянулась Виктория. – Мою девочку эвакуировали на штрафстоянку? Только этого не хватало.

Небритый мужчина в потрепанных серых джинсах, кожаной куртке и лакированных туфлях, изнемогая от жары, но не желающий избавляться отлишней одежды, осторожно доковылял до машины, пригнулся, чтобы разглядеть пассажиров, и неуверенно спросил с кавказским акцентом:

– Такси заказывали?

Напрягшийся Стас оценил возможную угрозу и, как Штирлиц, сухо ответил:

– Вы ошиблись. Сами на ходу, разве не заметно?

Подозрительный тип просто так не сдавался и сложил черные руки на пояс:

– Ай-ай-ай, непорядок! Станислав и Виктория?

Сердце девушки екнуло и провалилось в пятки, готовясь к шудшему повороту собитий.

– Вы инквизитор? Мы ни в чем не виноваты! Нас подставили!

– Письмо при вас? – хладнокровно спросил таксист, гневно стрельнув огненными зрачками.

В полном недоумении, и не справляясь с паникой, Стас лихорадочно вытащил листки:

– Возьмите и отпустите нас!

Странный таксист, похожий на инквизитора, принялся изучать письмо. Прочитав несколько предложений, он с размаху бросил клочки на землю:

– Оно! Узнаю почерк. Я приехал за вами.

– За нами? – в ужасе воскликнула Вика. – Вы, собственно, кто будите?

Таксист нагло ухмыльнулся, обнажив темно-желтые кривые зубы:

– Армен, хорошая моя! Для тебя просто Арменчик.

– Понятно, – недоверчиво фыркнула Вика. – Вы знали Тополина?

– Бедняге соболезнует вся диаспора. Да простит всевышний его грешную душу!

Стас отряхнул ладони и невнятно пробормотал:

– Видишь, нас все-таки нашли, придется отложить загородный пикник. Забацаем шашлычок на природе чуть позже.

– Я главный специалист по шашлычным вопросам, – вспылил Армен. – Пальчики оближешь! Меня по-любому пригласить надо, не пожалеешь. Но нам позарез нужно ехать, только не на вашей колымаге. Свою тачку вы засветили, на ней опасно разъезжать по городу. Я думаю, вы порядочно накуролесили. Успели, так сказать, напортачить и вашим, и нашим. Немудрено! Вашего коня мы оставим здесь, поблизости стоянок я не встречал. Район здесь спокойный, угоны случаются редко. Пересядете ко мне, никто не заподозрит меня в перевозке свидетелей контакта, даже всевидящие инквизиторы. Поспешим! У меня семья: любимая жена и трое детишек, я хочу провести выходные вместе с ними. А так пропадаю круглыми сутками за баранкой. Жена ругается, но кто-то должен кормить многодетное семейство.

– Вы женаты? – удивилась Вика. – Никогда бы не подумала. Трое детей? Ваша супруга – настоящая мать-героиня.

– А что делать? – риторически спросил Армен. – Это само собой разумеется. Большая семья – большие проблемы. Успевай каждого джигита прокормить, а они очень прожорливые, особенно мальчики. У меня растут два сорванца и младшая девочка. Попробуй воспитай из них достойных членов общества, когда тебе вставляют палки в колеса. На каждом перекрестке требуют прописку, расписку, записку! Вдохнуть свободно невозможно, без бумажки ты не человек. У меня с документами полный порядок, держу эту поганую бумажку за пазухой днем и ночью. Даже сны снятся, как противная ментовская морда с фуражкой проверяет подлинность моих документов, вечно находя какие-то неполадки. Поймите, я не высыпаюсь, а ведь это фактор риска на дороге.

– Тяжела ваша доля, – заключила Виктория. – Но вы же подвергаете себя опасности, связываясь с нами. Что вас подтолкнуло?

– Я сочувствую незаконной миграции.

– Вот как? То есть вы, Армен, инквизиции не боитесь?

– Не совсем, любезный. Инквизиции боятся все, никто не застрахован от незапланированного посещения служителей межпараллельного правосудия. Я не исключение. Скажу больше: на своей колымаге я катал по городу двоих агентов Генерального управления.

– Какого управления? – не понял Пастарьев.

– Неужели? – воскликнула Вика. – Судя по вам, легко отделались. А как они выглядели?

– Не все сразу! – остановил ребят Армен. – Отвечаю по порядку. Генеральное управление – это из жаргона инквизиции, что-то типа их базы, сходняка, неважно. Далее об их внешности. Помню, как сейчас: главный инквизитор – высокий и с бородкой, зовут Михаил Николаевич. Второй – званием меньше, широкоплечий шкаф с лысой, как вершины Кавказских гор, башней. Слушается, как дрессированная собачка, своего босса, ни в чем ему не перечит и стоически переносит насмешки командира.

– В очередной раз убеждаюсь, что это те же типы.

Друзья пересели в машину Армена. Убедившись, что переулок пуст, таксист нырнул за штурвал четырехколесного парусника и отчалил от бордюрного причала.

– Куда едем? – спросила Вика капитана дальнего плавания.

– Предстоит долгий путь. Чилкин обустроился на полузаброшенном заводе. Не представляю, что за завод и что он производил. Скорее всего, он давно банкрот и служит прибежищем для городских отбросов. Не в обиду будет сказано, но Чилкин как раз к ним относится, только ему об этом не говорите. Аркадий затаился в надежном укрытии и коротает там день за днем. Чем он на заводе занимается, даже не представляю, только однажды заезжал туда на минутку. Сегодня снова навещу.

– Так он безработный босяк или числится там? – спросила Вика, положив уставшую голову Стасу на плечо.

– Доберемся, и ты его лично спросишь.

– Армен, вы уверены, что он адекватен? – вмешался Стас. – У меня складывается образ какого-то дикого и полусумасшедшего бродяги, который прячется от людского взора в подземных катакомбах и не желает подниматься на поверхность.

Выехав на шоссе, Армен обстоятельно прокомментировал нелестное высказывание:

– Волноваться не стоит. Аркаша – славный малый. Со своими причудами, не без этого. А у кого тараканов не водится? Любого тряхни, и они посыпятся. Дело в их количестве и сорте. К Аркаше нужен особый подход.

– В чем он заключается?

– Будьте проще – вот накатанная дорога к сердцу Аркаши. Что тут мудрить? Когда я с ним общался, то не испытывал особых проблем. Найдем его, угостим вкусненьким винцом. Кстати, по пути заедем в «Ашан», вы купите приличной закуски и пузырь покрепче.

– Любопытно, что же предпочитает Аркаша? – иронично спросила Вика.

– Уж точно не французское бордо, – усмехнулся Армен. – Предлагаю взять грузинского вина, мяса, зелени и еще грузинского вина.

– Это вы судите по себе.

– Я? Нет, я за рулем. Пить не могу, только пригублю чуть-чуть, чтобы не обидеть Аркашу.

– Аркаша, Аркаша! – запричитал Стас. – На кой он нам сдался? Он словно козырная карта в райсовской колоде. Он будет нам полезен? Все предыдущие персонажи толком не помогли, только запутали. Вертимся как белки в колесе!

– Верьте в мудрость Тополина. Раз он написал о нем в прощальном письме, значит, Чилкин определенно может что-то дельное сообщить. Вы к нему по какому вопросу? Догадываюсь. Райса ищете? – предположил таксист. – Я очень недоверчивый субъект. Когда тебя пять раз на дню проверяют, приходится быть начеку, в постоянной боеготовности. Извините, что фейсом не вышел! Я не виноват, что родился в горячей точке. А клеймо нарушителя спокойствия и представителя стороны зла никто не собирается смывать. Гораздо удобнее иметь врага, на которого можно совершенно безнаказанно спустить пар. Вот вы, когда видите человека, похожего на меня, невольно напрягаетесь?

– Нет, – ответила Вика, – я просто прихожу в тонус, настораживаюсь. Поймите правильно, я делаю это бессознательно и не каждый раз, иначе бы сошла с ума. Я ведь во власти навязанных стереотипов. Телевидение, радио и газеты муссируют сложившийся негативный образ. Противоположных примеров найдется множество, но они пока не выходят на первый план и не переубеждают общественность в обратном. А вы знакомы с Райсом?

– Лично не общался, но наслышан о его подвигах. Честно говоря, знакомиться не хочу. Я успел сделать вывод, что брат Андреас приносит с собой одни проблемы, а я человек законопослушный, мирный житель. Живу в ладах с законом, никого не трогаю, не задеваю. Желаю, чтобы плохие новости обходили мой аул стороной. Подумать только, даже профессор Тополин пал жертвой гастролерских козней. Бедный, бедный Тополин. Какое светило мы потеряли! Кто его будет оплакивать? Никто, кроме меня, естественно. Кто придет на его могилу? Горстка благодарных студентов и научных подхалимов, кому Макар Андреевич успел помочь с диссертацией. Он одинок, как ветка вербы, нет у него ни жены, ни детей. Тополин полностью отдался призванию и не оставил потомков. Какой человек был! Сама нескончаемая идея.

– Тополин покончил с собой, – посетовал Стас, протирая грязные ногти. – Никто его не принуждал, ничто явно не угрожало его неприкосновенности. Старик перепугался до такой степени, что повредился рассудком, в письме рассуждал о человеческих инстинктах. Как будто поставил на себе эксперимент с летальным исходом. Вот что он хотел доказать этим, победу пресловутого Танатоса? Потомки будут биться, разгадывая этот бессмысленный ребус.

– Дорогой, будь гуманнее, – возмутилась Вика. – Его довели до самоубийства.

– Соловушки, не ссорьтесь! – вмешался таксист. – Как говорят братья по разуму: «Терек любит тишину».

– Мы вдвоем заварили эту кашу, – объяснила Вика, – вдвоем ее и расхлебывать с божьей помощью. Извини, Армен! Не волнуйся, серьезно мы не поругаемся. Наши отношения не достигли пика напряжения. По поводу Райса: прилетел он, между прочим, в квартиру к Стасу, тем самым выбрав его в качестве своего поверенного.

– Бла-бла-бла… – передразнил ее Стас. – Какого к черту поверенного? Мне этот Райс даром не нужен. Коль уж я его поверенный, то получается, что ты – поверенная инквизиторов.

– Чего?! – вытаращил глаза Армен и от неожиданности резко вывернул руль, заметно потрепав нервы встречному транспорту. Автомобиль молниеносно отклонился вправо, подрезав советскую легковушку.

– Осторожнее! – крикнула Вика, ухватившись за ручку. – Ты тоже не похвастаешься сильной нервной системой.

– Они телепортировались в ее квартире, – пояснил Стас.

– Ай-ай-ай! – запричитал Армен. – Злая шутка! С тобой все в порядке – значит, повезло. Всевышний благосклонен к тебе, золотце! Когда я обслуживал их, катая по городу, страх обуял меня настолько, что после того, как я высадил их, не смог закончить свою смену. Хладнокровно и с честью с ними держался, палачи не заподозрили неладное. Ни малейшего намека на собственную слабость и дрожь в коленках. А как вышли – началось: в пот бросило, мотало из стороны в сторону. Какое уж тут вождение? Добрался до дома, оставил машину под окнами и на четвереньках дополз до квартиры. Жена на пороге спрашивает: «Дорогой, что с тобой? Ты как будто видел самого дьявола». Я в ответ: «Дьяволы каждый день по встречке носятся. Устал, просто очень устал. Невыносимая жара довела до ручки». Солгал и глазом не моргнул, но ложь во благо. Не стану же я впутывать в это близких, дома должно быть спокойно, уютно, никакой суеты и тревоги. Жена говорит: «Солнечный удар у тебя, Армен?». Я отвечаю: «Солнечный, очень солнечный удар. Принеси стакан воды, а я пока прилягу». И вопрос исчерпан. Полежал, оклемался и отправил сообщение профессору о замеченных в городе негодяях. А вас я могу поздравить: вы зашли слишком далеко. Назад дороги нет, соскочить не получится. Как утверждал ваш вождь пролетариата, к которому, судя по вашей капиталистической градации, я и отношусь: «Правильным курсом идете, товарищи!».

– Так вы коммунист? – усмехнулся Стас. – Однако, удивили.

– Что вы, я беспартийный анархист.

– Такое разве бывает? – не поверила Вика.

– Почему бы и нет. Выдвинь лозунг, смачно назови партию, проведи широкоформатный пиар, и сторонники мигом найдутся. А идеология подклеится, разрастется корнями и стеблями вниз и вверх – вот тебе новое политическое движение. Выигрываем выборы, берем власть в свои руки и кардинально меняем политический курс страны.

– Куда? Назад в советское прошлое?

– Нет, только вперед. Заметьте, я иду законным путем без революций и крови.

– Судя по вашим честолюбивым порывам, уместно придерживаться лозунга: «Для достижения цели все средства хороши».

– По натуре я гуманист, – сказал Армен и дал газу, обгоняя замешкавшиеся иномарки. – Но вот Райса я, мягко говоря, недолюбливаю.

– Отчего так? – удивилась Вика. – Этот поганец и вам успел насолить?

Армен обернулся и с недоумением уставился на нее, на мгновение позабыв о безопасности пассажиров. Скорчив недовольную мину, он повернулся обратно.

– Естественно, я не переношу Райса, – начал он изливать накопившуюся желчь. – Хоть он мне особо ничего не сделал. Если серьезно, без дураков – именно этот проклятый мерзавец повинен в смерти профессора и многих других невольных участников его игры.

– Ругать Райса модно, – не согласилась Вика, – этим никого не удивишь. Что он сделал плохого? Ну, удачно скрывается от инквизиции. Он же не со зла, так получается. Инквизиция виновата – не оставляет его в покое. Не сдаваться же ему себе на погибель? Тогда секир-башка! На его месте каждый поступит так же, но не каждому удастся так долго находиться в бегах. А у Райса, как я поняла за несколько дней участия в его игре, это очень даже талантливо получается.

– Какой ценой он прячется от врагов? – справедливо спросил таксист, заранее зная ответ.

– Да, – признала Виктория, – тут вы правы. Цена слишком высока, не поспоришь. Мы топчемся на месте, поднимая данный вопрос. Истина, как и все в природе, согласно великому дедушке Эйнштейну, всегда относительна. Главная аксиома из аксиом.

– Тебя потянуло на философию? – заметил Стас, обнимая любимую за плечи.

– Немудрено. Все больше убеждаюсь, что этот предмет имеет определяющее значение в нашем мире. Я имею в виду глобальное мироздание, а не только земное измерение. Райс поддержал бы меня. За склонность к пространным фразам многие его и любили.

С львиным ревом сумасбродный фургон мчался в направлении Чилкина. Старая колымага выехала на окраину города, оставив позади красивые новостройки и дорогие магазины. Спальные районы сменились промышленными кварталами с пустыми серыми улицами и коричневыми зданиями с колючей проволокой на бетонных заборах. Длинные трубы выпускали в атмосферу тонны дыма, внося ощутимый вклад в ухудшение и без того удручающей экологической обстановки. На деревьях сидели черные птицы и дышали отравленным воздухом, нисколько не смущаясь и не пытаясь сменить место обитания. Перелетая с места на место, они громко каркали, словно призывали кого-то на помощь.

Удручающий пейзаж не прибавлял оптимизма. Стас сидел на заднем сиденье, приоткрыв от духоты рот, и тяжело дышал, испытывая недостаток кислорода. Ему казалось, что в этом районе температура была на несколько градусов выше или влажность воздуха превышала допустимые нормы, отчего жара переносилась заметно хуже. Он понятия не имел, что ждет их в конце пути и чем все это может закончиться. Он не хотел думать об этом, поэтому не прикидывал различные концовки и не прогнозировал последствия опасной поездки. С нескрываемым отвращением Стас изучал мелькавший за окном индустриальный пейзаж, отмечая, что здесь он никогда не был и никогда бы не появился в будущем, если бы не выпавший случай, осознавая, что в знакомом с детства городе полным-полно неизведанных закоулков, и можно бесконечно внимать внезапным открытиям.

Не в пример ему Вика равнодушно уставилась в спинку переднего кресла. Увлеченно таращиться по сторонам для нее было совершенно незанимательно. От скуки она пригладила растрепанные волосы и посмотрелась в зеркальце косметички. Удостоверившись в полной сохранности макияжа, Вика удовлетворенно убрала косметичку в сумочку, чтобы через пару километров вновь проделать заученный ритуал.

И лишь Армен точно знал, куда направляется. Совершив несколько крутых поворотов, он свернул на раздолбанную заброшенную трассу. Выбоины в асфальте и ухабы заметно тормозили движение, заставляя водителей всерьез задуматься о сохранности покрышек. Качаясь и подпрыгивая на кочках, вездеходная японская колымага въехала на закрытую территорию, беспрепятственно преодолев поднятый шлагбаум у пустой проходной.

– Подъезжаем! – с недоброй ухмылкой обрадовал Армен. – Давно здесь не катался, но с последнего посещения мало что изменилось.

– А что тут менять? Полная помойка, – оценил Стас. – Я не знал, что в этом районе встречаются подобные кладези в духе компьютерных бродилок. Теперь я понимаю, по мотивам каких пейзажей программисты создавали «Doom». Это же квинтэссенция легендарной игрушки!

– Не знаю, не играл, – отмахнулся Армен.

– Да ты что! Ей уже много лет. В девяностых очень была популярна, каждый чайник знает.

– Значит, я не чайник. У меня и компьютера своего нет. Нет, ошибся, есть – детям купил. Но сам не увлекаюсь, я же за баранкой круглые сутки, какие игрушки?!

– О чем вы? – опомнилась Вика и огляделась. – Вау! Что это за военная база?

– Это промышленное предприятие по производству химикатов, – объяснил Армен. – Похоже, оно наполовину банкрот или уже закрылось.

Из раскрытых ставней гигантского цеха показалась компания рабочих в робах и касках, закрывающих их поредевшие от реагентов шевелюры. Люди шли навеселе и что-то оживленно обсуждали. Увидев позабытое чудо японского автопрома, они проводили его удивленным взглядом, ведь посторонние объекты редко показывались на территории богом забытого предприятия.

– Видишь, не все вымерли, – заметил Армен и посигналил изумленной публике.

Молодчики в касках мгновенно отреагировали и дружно замахали в ответ руками в брезентовых перчатках.

– Ты осторожнее, – предупредил Стас. – Вдруг это сбежавшие уголовники, прикидывающиеся пролетариатом, или обычные мародеры.

– Что тут мародерить? Все вынесли тысячу раз до нас. Это хорошие ребята, одна физиономия мне даже знакома. По-моему, свояк Чилкина.

– Так остановись и спроси, где его искать, – справедливо предложила Вика.

Армен скептически пробормотал:

– Не стоит. Привяжутся к нам, попросят денег взаймы, подвезти или угостить. Короче, заядлые попрошайки, точь-в-точь как цыгане.

– Хорошо, что трудоустроены, – задумчиво произнесла Вика. – Я уже стала представлять, что это мертвый город в городе. Чем вам не другое измерение? Мы попали в иной мир, и для этого не обязательно телепортироваться или пользоваться навигатором.

– Правильно, – поддержал Стас, – достаточно с Кутузовского проспекта перебраться в Мытищи или Химки. У нас в одной Москве сотни разных измерений, а мы посещали от силы два-три. Сколько еще предстоит! Займемся этим на досуге?

– Обязательно, – улыбнулась Вика. – Как только разберемся со старым дельцем.

Фургон миновал несколько высоких зданий с кривыми трубами и решетками на круглых окнах. Около них громоздились кучи строительного мусора, тонны ржавого металла – настоящий подарок для собирателей металлолома, баки и цистерны с неведомой ядовитой заправкой. Вдоль дороги красовались переполненные мусорные контейнеры, разбросанные, как переспелые мухоморы в лесу, красные картонные коробки и пустые деревянные ящики, уложенные в миниатюрные кучи.

Остановился Армен у двухэтажного кирпичного строения, переходящего в очередной цех. К зданию прилепилась невзрачная каморка с обшарпанным крыльцом с тремя ступеньками и настежь раскрытой дверью, около которой слонялся лохматый мужичок с рюкзаком. Он ходил по кругу, вглядываясь в неизвестность, и периодически плевал на стену сарая.

– Дамы и господа, мы прилетели! – торжественно произнес Армен. – Отстегивайте ремни.

– Поганое место, – оценил Стас окружающую обстановку.

– Да уж, не Пикадили, – пошутила Вика, невольно вспомнив потерянный Лондон.

– Это случайно не Чилкин? – спросил Пастарьев, презрительно указав на чумазого сгорбленного бедолагу с мешком или рюкзаком за спиной.

– Я так его себе и представляла: непримечательный оборванец а ля дед Мороз из вытрезвителя, банальная пародия на басни Петросяна, – прошипела Вика, разглядывая грязноватого мужичка.

– Не обижайте Петросяна, – вступился Армен, – он мой любимый юморист. А это не Чилкин, не радуйтесь почем зря. Сейчас спросим у него про Аркашу.

Гиблый мужичок в просоленной, не по размеру напяленной униформе опасливо выпучил хмельные глаза, готовясь броситься наутек.

– Что надо? – отозвался он недовольным тоном. – У меня ничего нет.

– Не волнуйся, брат, мы не причиним тебе зла. Спросить надо!

Тот как по приказу заметно успокоился, оттряхнулся, вытер колючий нос и дажде сменил гнев на милость:

– Раз так, то спрашивай. Сволочи разные задрали! Обобрали до нитки!

– Ты чего здесь лясы точишь? – сурово допрашивал Армен.

– Да я инвалид второй группы. Десять лет органике отдал, здоровье тут и угробил, мать вашу! Вот зашел за выплатой, а никого нет ни хрена. Куда, сволочи, запропастились?

– Так уже поздно, ты бы еще ночью зашел.

– Поздно? Вот падлы, не предупредили.

– Ты Чилкина знаешь? Аркадия Чил-ки-на, – по слогам повторил Армен. – Он еще числится на заводе?

– Аркашку? А то! Он мне денег должен.

– Не тебе одному, брат. Он здесь, у себя?

– Почем мне знать? Утром был, курили на крыльце вместе, стрельнул у него цыгарку.

– Значит, у себя. Выходим, товарищи! – торжественно позвал таксист. – Аркаша должен быть в своих апартаментах. Спит или напился до чертиков. Разбудим его, обрадуется.

Мужик поправил на спине тяжелую сумку и сплюнул под ноги:

– Передайте ему, что он полный урод. Я сообщу куда следует, что ваш падла Аркаша спер со склада три мешка удобрений и продал их на трассе втридорога.

Строение, похожее на разрушенный атомный реактор или вход в подземные катакомбы времен Второй мировой, манило внутрь. Не успели гости привыкнуть к впечатляющей обстановке, как Армен повел их вглубь. Перед ними виднелось распутье с тремя ходами: один вел наверх, другой прямо, третий спускался вниз в подвал.

– Придется спуститься. Насколько я помню, там находится подземный переход, – заявил Армен и направился к подвальной лестнице.

Слабое освещение уцелевших в годы застоя ртутных ламп не давало возможности полагаться только на зрение. Держась за стену, Стас и Вика осторожно спустились по бетонной лестнице. В мрачном подвале лампы светили гораздо ярче, можно было спокойно передвигаться, не боясь стукнуться головой о низкий потолок. В нос ударил смрадный запах вековой сырости и плесени. С бетонного потолка капала синяя жидкость.

– Здесь гораздо хуже, чем на рынке, – вспомнил Стас былые похождения.

– Что поделаешь. Провоняем, придется снова переодеваться, – согласилась Вика.

– Выбраться бы отсюда в целости и сохранности. Одни мы не справимся с этой задачей. Армен, ты уж, пожалуйста, не бросай нас на растерзание очумелым рабочим-мутантам.

– Армен не супермен, – неутешительно заявил таксист, – выбраться бы самому.

– Что? – воскликнула Вика.

– Спокойно, спокойно! – ответил Армен, бесстрашно преодолевая лабиринт подвального коридора. – Я пошутил. На Армена можно положиться, я вполне достойный человек.

– Забрался же этот Чилкин в самую жопу! – заявил Стас, проклиная липового рабочего. – Настоящий подземный бункер.

Армен вдруг резко остановился и указал на узкий проход в осыпающейся стене:

– Придется еще немного спуститься вон в ту расщелину.

– Стена не обрушится? Я вся в штукатурке, – озабоченно произнесла Вика, сбивая пыль. – Ты тут раньше не мог заблудиться?

– Был случай, когда впервые навестил Чилкина. Добрые люди показали мне примерный маршрут, но проводить наотрез отказались, сославшись на занятость. Стахановцы! Спустя несколько дней метаний по лабиринту я понял, что они имели в виду. Так вот: забрался я в подвал, да пошел не той тропой. Как оказалось впоследствии, ошибся с одним поворотом, но тогда этого не понял – первый раз в подобных катакомбах разгуливал.

– Действительно, – согласилась Вика. – Здесь укроешься от любого ядерного взрыва, даже от водородной бомбы. Если американцы или Северная Корея сбросят на нас смертельные боеголовки, то мы переждем апокалипсис в этом замечательном бункере. Атомная война долго не длится, ее печальный исход определяется десятком пущенных снарядов. Глобальная разборка закончится полным поражением обоих сторон, начнется ядерная зима, и большинство человечества обречено на гибель. Мало кто успеет скрыться в надежных местах, а мы с тобой спрячемся и выживем. Ядерная зима закончится, и мы выйдем на поверхность. Представь, нам суждено стать вторыми Адамом и Евой, новыми прародителями человечества, создателями очередной могущественной цивилизации. Хороши перспективы?

– Грандиозны! – патетически воскликнул Стас. – Только учти, что ядерная зима длится не так мало. Боюсь, нам не хватит целой жизни, чтобы ее пережить. Придется начинать зарождение человечества прямо здесь, пока молоды и силы есть. Ты будешь единственной женщиной в подземном укрытии. Армен и Чилкин тоже постараются внести свою лепту в создание нового поколения землян, правда?

– О да, это с удовольствием! – согласился Армен, пролезая в расщелину.

– Дурак ты и не лечишься! – обиделась Вика. – Я ему о серьезных вещах, а он готов в секунду все опошлить. Как с тобой жить? Просто невозможно, ты безответственный тип. Таким родился – таким и умрешь. Как же тебя дурно воспитала мама! Я бы на ее месте вела себя с тобой построже и не баловала до предела.

– А меня почти никто не воспитывал. Некогда было, все заняты с утра до вечера, а на нянечке решили сэкономить. Видели, что я очень смышленый ребенок и не нуждаюсь в воспитании, до всего дойду сам. Теперь вот пожинают плоды легкомысленного отношения. У тебя есть шанс заполнить пробелы в моем воспитании.

– Я не для этого с тобой связалась, чтобы стать второй мамой, – категорически заявила Вика. – Тебя уже не исправить, только хуже получится.

За стеной оказалась короткая лесенка, которая вела в длинный и плохо освещенный коридор. Армен вприпрыжку преодолел ступеньки и позвал за собой ребят. Внизу было заметно свежее, запах плесени не так навязчиво бил в нос. Вдоль стены шла толстая ржавая труба с черными вентилями, на которых застыли прозрачные капли.

– Система отопления, – объяснил Армен. – Летом отключена, потому что тепло, а зимой греет так, что не замерзнешь, настоящий экватор. Чилкин знает, где лучше пережить свирепую зиму.

– Да ладно, какие зимы? – сомневалась Вика. – Последние годы зима у нас теплая, средняя температура выше многолетней нормы. Морозов почти нет, сплошная оттепель, а вы говорите, свирепая. Когда это было?

– Какие мы умные! У нас и ноль градусов уже холодрыга. Я вообще очень теплолюбивый человек, ваш климат меня убивает. Одно утешение – устоявшаяся летняя жара. Хотя синоптики обещают не позже следующей недели ливни и похолодание. Кому верить – не представляю.

– Никому верить нельзя, особенно прогнозу погоды, – ответил Стас. – Обещают дождь, я беру зонт – в итоге дождем и не пахнет. Если предсказывают ясную солнечную погоду без облачка, то в итоге я промокаю до нитки, и так повторяется изо дня в день.

– Ладно, это бестолковый разговор, – прервал его Армен. – Осталось пройти по туннелю метров сто.

Троица зашагала вперед. Труба, плавно изгибаясь, следовала рядом. На полу валялись пожелтевшие газеты, пакеты, сигаретные пачки, разодранные фуфайки и пустые бутылки. Закономерный вопрос, есть ли здесь жизнь, получал утвердительный ответ. Пройдя сто метров, гости подземелья уперлись в тупик. На потолке тускло сияла одна лампочка, не в силах осветить все пространство. Возникла иллюзия, что туннель заканчивался каменной оградой.

– Заблудились? Ан нет! – заявил Армен. – Тут где-то вход имеется, замаскированная дверь. Стучите по стене и нащупаете.

– Сам стучи, – отказалась Вика. – Я уже успела ноготь сломать.

Послушный Армен сжал кулак и несколько раз что есть мочи ударил по стенке.

– Аркадий, мать твою, открывай! Ты спишь? Просыпайся, свои.

– Ну что, не слышно? – Вика подошла ближе. – Мне надоело здесь торчать, легкие пылью забиты. Я понимаю, что Чилкин устроился шахтером и поднимается на поверхность раз в год, но я в копоти сидеть не собираюсь.

– Здесь нет копоти, – заметил Армен. – Ого, слушайте! Похоже, Аркаша идет.

Все прислушались, и на мгновение в туннеле наступила первозданная тишина. За стеной действительно послышался слабый звук шагов. Скрежет пронзил затхлый воздух, и Армен отошел от предполагаемой двери. Стас с Викой последовали его примеру и приготовились к появлению нового героя. Часть бетонной кладки отошла, превратившись в замаскированный люк. Он приоткрылся, и из него высунулась маленькая пришибленная и тощая голова в зеленой кепке.

– О, какие люди! – радостно произнесла голова, уставившись на Армена.

– Аркадий! Вах, красавчик! – воскликнул Армен и крепко схватил его за голову, чтобы расцеловать в обе щеки.

– Сколько лет, сколько зим! Я, признаться, заскучал, заскучал серьезно. Хотел сам позвонить, пригласить тебя в гости. Ах да, ты не один, – Чилкин осмотрел незнакомцев. – Проходите, на пороге не знакомятся. Ох, лампочка перегорает! Постоянно забываю сменить. Вы, надеюсь, не с пустыми руками?

– Обижаешь! – заявил Армен и вопросительно уставился на Стаса: – Где пакет?

Стас смущенно признался:

– В машине оставил, ты же не напомнил.

– Мама мия, какая оплошность! – запричитал Армен. – Зря покупали такое сказочное вино!

– Я бы водочки глотнул, – вздохнул Аркаша, – но и от вина не откажусь. Значит, в машине? Ну, захвачу на прощание, не пропадать же подарку. Провожу вас и заодно свежим воздухом подышу.

– У входа подозрительный урод околачивается. Мы ему доверили охранять наше имущество. Рожа у него бандитская, боюсь, как бы он не выпил презент до нашего возвращения.

– Кто такой? Кудрявый?

– Кудрявый и грязный, как черт, – подтвердила Вика.

– Это Степаныч, я его сто лет знаю, – успокоил их Чилкин. – Он украсть может, нет проблем, но если что – с него и спросим, никуда не денется.

– Степаныч просил передать, что вы ему деньги должны и он желает вернуть их обратно.

– Обещанного три года ждут, – почесал затылок Чилкин. – Заходи, братва! У меня есть, чем вас угостить.

Гости поочередно протиснулись в люк, и Чилкин захлопнул отверстие. Внутри освещение соответствовало европейским стандартам. Стас и Вика со смехом изучали друг друга, отмечая измазанные тела и одежду.

Затем перед их взором во всей красе предстал Чилкин. Это был мужчина среднего роста и возраста, с ног до головы одетый в камуфляж. Его крохотную, овальную голову с редкими седыми волосами украшала военная кепка, на лице блестели маленькие серые глаза и торчал выдающийся нос, вымазанный сажей или мазутом. Коренастая фигура и сутулость делали Чилкина похожим на героя пародийных сериалов о суровых армейских буднях. Остальные отличительные черты с первого взгляда обнаружить не удалось, так как он отвлекал внимание шаткой, кривой, чуть прихрамывающей походкой и активной, почти развязной жестикуляцией.

– Аркадий Чилкин, передовик химического производства, – представился он. – Несостоявшийся инженер-самоучка, тяготеющий к реакциям гидролиза и брожения.

Он старательно пожал каждому руку, испачкав их сажей.

– Предположу, что вы практиканты и любители музея нашего погибающего предприятия, – доброжелательно обратился он к гостям.

– Не совсем. Мы к вам по другому вопросу, – ответила Вика, нелепо усмехнувшись.

– Ближе к телу! – приказал Армен. – Это серьезные и отважные люди, Аркаш. Учти, вопрос сложный и не терпит возни.

– Я что, похож на знатока из клуба «Что? Где? Когда?» По какой же надобности?

– Мы ищем Андреаса Райса, а вы единственный, кто может нам помочь, – выложил Стас цель визита.

– Опаньки! Тише, тише, тише. Цыц! – Аркаша приложил указательный палец к губам, заметно напрягшись. – Не произносите громко это имя, опасно. Я не зря скрываюсь в укромной пещере.

– Уверена, вы нам подскажете, – поддержала Вика. – Вы наш последний шанс.

– Не спешите, не спешите! Обмозгуем, посидим, обсудим. Присаживайтесь, а я принесу мои скромные угощения.

– Постой, Аркаш! Им скорее не Райс сейчас нужен, а Настенька, – поправил Армен. – Признайся, ты поддерживаешь с ней шуры-муры?

– Настенька? Настенька чудная девочка. Характер дрянной, но внешность… Хе! Когда-то я ухаживал за ней, но потерпел неудачу. Райс более удачлив в любовных походах. Короче, мне не удалось затащить в постель эту цыпочку – отдал ее другу, и баста. Не ссориться же из-за бабы. Это не по-нашему, не по-офицерски. Правильно, Армен?

– Мне по барабану, я семейный человек.

– Ну и что? Никогда не изменял супруге, клянешься?

– Отстань, я не на смертном одре.

– Вот, поклясться не можешь. Значит, изменял, и будешь изменять, что и требовалось доказать. А я не совратил Настю, расстроился и покинул бренный мир, променял порок и чревоугодие на темную берлогу, превратившись в последнего отшельника нашего горемычного завода. Почему молва называет его заводом? Это химическое предприятие. Мы химикаты производим, а на настоящих заводах льют металл, делают пулеметы и пушки, танки на конвейере пускают. Челябинск и Магнитогорск – вот священная кузница России. А мне и тут вольготно и тепло, но бабы у меня нет. Самые страшные обезьяны уволились полгода назад или в декрет ушли и не собираются оттуда возвращаться. И правильно делают, между прочим. Химия на пользу никому не идет, она в бабском, да и в мужском, видать, организме всякие мутации и пертурбации вызывает. Хоть миллионы за вредность выплачивай – состояние экологии не улучшится. А рожать-то надо! Кто будет реализовывать национальные проекты, Дед Пихто? Где сильная демография? В Караганде, е-мое! Срок-то идет, и бабы рожают, не боясь принести в мир урода. Думай вот, чье дитя растет, твое али нет. Женщин-то раньше много было, всех и не упомнишь, а назад они не возвращаются. Здесь садиков нет, одни цеха кругом и химикаты. Ладно, не скучай, братва.

Чилкин бодро развернулся и шмыгнул за угол.

– Он пьян? – спросил Стас. – Несет всякую чушь, а нам его гребаные подсказки слушать.

– Аркаша всегда навеселе, кто его видел трезвым, тот счастливчик. Я не помню, как Чилкин выглядит, когда как стеклышко. А что еще делать? Народ потихоньку спивается. Работы нет, заняться нечем. Женщины – и те ушли.

– Какая нормальная тетка останется с безработным алкашом? – возмутилась Вика. – Лишь полная дура.

– И остаются. Можно же и вместе пить и не тужить, так веселее. Это правда, на заводе кругом дуры, но и те вымерли.

В углу комнатушки стоял стол на тонких ножках, покрытый рваной клеенкой. Рядом располагались три старые табуретки и скамья. Места хватит всем, даже если увеличить число гостей вдвое. Напротив стояла тумбочка, на которой пылился допотопный корейский телевизор и самый настоящий телефон с уходящим под плинтус тонким проводом. Пол покрывал протертый линолеум с обрезанными краями и ртутными пятнами.

Стас и Вика присели на скамью, Армен довольствовался не внушающей доверия табуреткой. Не успели они открыть рот, как таксист предупредил, что Аркаша обязательно попытается угостить их своими фирменными напитками. Стас лишь пожал плечами, а Викиному возмущению не было предела:

– Напивайтесь сами как свиньи, а я пас! – она положила ногу на ногу. – У нас важный вопрос, а он собирается устраивать соревнования по «литрболу». Я в них принимать участие отказываюсь!

– Я тебя и не заставляю, – обиженно сказал Армен. – Сам не хочу, жена не поймет – придется оправдываться.

– И я не буду, – поддержал Стас. – Пусть вдвоем напиваются, а мы разузнаем про Настеньку и Райса и незаметно смоемся.

– Ты оптимист. Лично я не запомнила дорогу, заблудимся здесь в два счета.

– Братцы, я один не справлюсь! – заявил Армен. – Стас, ты, как настоящий мужчина, должен меня поддержать.

Сдавшийся Стас тактично промолчал. Не успел Армен повторить свой призыв, как в комнате появился Чилкин, держа солидную бутыль с мутной жидкостью и эмалированную кастрюлю, заполненную солеными огурцами и помидорами.

– Не скучаем! – призвал он веселым тоном и поставил на стол кулинарные изыски. – Один момент, и я вернусь.

После чего хлебосольный хозяин вновь пропал за углом, а гурманы принялись оценивать принесенные деликатесы.

– Фу, какая гадость! – сморщился Стас. – Ненавижу соленые огурцы.

– Да? – поднял густые брови таксист. – А я вполне допускаю. Это любимая закуска Аркаши, он достает ее только по большим праздникам или для дорогих гостей.

– Вау, мы важные персоны, – иронично заметила Вика. – Но мне тоже не хочется это кушать.

Из-за угла показался довольный Аркаша. На сей раз он, как истинный провидец, исполнил мечты Стаса и захватил с собой тарелку с ломтиками сервелата и сыра.

– Ну-с, приступим! – воскликнул он с рвением. – Ой, пардон!

Чилкин подлетел к тумбочке и достал четыре внушительных стопки, расставил их перед гостями и удовлетворенно чихнул, закрывшись воротом.

– Мы не за этим пришли, – неуверенно попытался объяснить Стас, – и торопимся ужасно. Дело не терпит отлагательств.

– На хрена тогда вы приперлись? – спросил Аркаша, разливая мутную водицу по стопкам. – Ах да… Настенька, мое позабытое солнышко! Выпей, и я опосля отвечу. Говорить сложно – в горле пересохло. А если откажетесь, то ничего не скажу. Напьемся до упоя и спать ляжем – прямо здесь, под этим столом. Сплю я долго и беспробудно, из пушки не разбудишь.

– Выпей, – тактично, но твердо посоветовал Армен. – За его здоровье.

С мольбой Стас взглянул на Вику, которая едва сдерживала приступ хохота.

– Ну, держи! – поторопил его Чилкин.

С неохотой и скабрезно Стас протянул руку к наполненной до краев рюмке.

– Живая вода собственного производства, – с гордостью заявил Чилкин.

– Самогон, что ли? – поднял сомнительное зелье Стас.

– Обижаешь! Самогон в деревне гонят. У них сплошные примеси, вредный осадок, оттитровать как следует колхозники не в состоянии. Я городской маргинал, какой к бесам самогон, ну его в жопу! Это же чистая слеза, офигенный дистиллят.

– Прозрачностью не отдает…

– Технологию нарушать нельзя, это специи и биологически активные вещества. Вы, голубчик, я погляжу, полный профан. Перед вами целебная настойка, у нас на предприятии ее литрами хлещут от мала до велика, посему до сих пор и трудятся. Сильнейший антимутагенный эффект и прочистка сосудов, сам Менделеев позавидует. Вот тебе химия на практике. Стоп! – остановил Чилкин. – Рано. А как же тост? Армен, вещай!

Армен вытер рукой рот и поднял глаза:

– Дорогой Аркадий! В тысячный раз мы собрались в твоем радушном доме. С превеликим удовольствием я поднимаю, не побоюсь этого слова, полный бокал пьянящего вина за твое здоровье, долголетие и нашу дружбу, чтобы вскоре снова здесь собраться и никогда не расставаться.

– Прекрасно! Пьем до дна.

Будучи людьми с солидным опытом, Чилкин и Армен мигом опрокинули содержимое в горло. Стас с отвращением отпил одну треть, неимоверным усилием отправив в желудок несколько миллилитров дистиллята.

– Хорошо! – гаркнул Чилкин и закусил жирной и дурно пахнущей колбасой. – Не стесняйтесь, прошу, угощайтесь.

– Горяча водица, – оценил напиток Армен. – Она у тебя все крепче и крепче, ты мастер.

– А вы, красавица, почему с нами не пьете? – обратился Чилкин к насупившейся Виктории.

– Я вообще не пью, – сурово ответила она и отломила кусочек ржаного хлеба, – пожую немного корочку. Я не голодна.

– Как хотите, ваше право, – отстал Чилкин. – Ну-с, еще по одной?

Стас откусил хлеба, чтобы зажевать горечь дистиллята и успокоить обожженную слизистую, и заплетающимся языком сказал:

– Аркадий, сперва уговор, помнишь? Колись, где прячется Настенька.

– Моя крошка! Нигде она не прячется, вполне вольготно себя чувствует и в ус не дует. По-моему, я не видел ее несколько долгих мучительных недель. Вру! Похоже, на порядок дольше. Как пить дать, дольше. Настенька! Где же ты, яхонтовая моя? Она уехала, бросила модельное агентство, профукала выгодный контракт с иностранным ублюдком, чему я искренне рад, так как не хочу отпускать ее далеко от себя. Берегу свое солнышко. Между прочим, для Райса стараюсь, он ведь намеревался забрать ее с собой.

– Я думаю, ему она абсолютно безразлична, – заметила Вика. – Поиграл и бросил, как резиновую куклу.

– Ошибаешься! – грозно заявил Аркаша. – Резиновые куколки вызывают сильную привязанность. Гораздо большую, чем реальные женщины. У меня была одна латексная блондиночка, я так ее любил, буквально обожествлял. Хранил за семью замками и не изменял с другими резиновыми созданиями, представьте себе. Ничто не предвещало расставания, и вдруг – бац! Возвращаюсь со смены, а моей прелести нет. Пропала! Увы, ее просто сперли. Зря я хвастался в коллективе о достоинствах своей женушки. Именно женушки, ведь мы буквально жили в гражданском браке. Сплошные плюсы: супруга глуха и послушна – рай для любого мужика. Так вот, украли мою красавицу полоумные онанисты. Я неделю переживал, не мог утешиться, чуть в запой с горя не ушел. Спасибо Армену, вовремя остановил, удержал от неминуемой пропасти.

Таксист возбужденно заерзал на табуретке:

– Ты мне не рассказывал эту историю.

– Извини, не до басен было. А закончилось все еще более трагично: нашел я ее растерзанную и сожженную на свалке у силикатного склада. Маразматики использовали куколку не по назначению, тем и погубили. Похоронил ее за забором, и дело с концом.

– Действительно очень грустно, – фальшиво заключил Стас и отломил себе хлеба.

– Настя уехала, упорхнула, как белый лебедь! – запричитал Аркаша, подливая себе дистиллята. – «Когда мы были молодые…», – затянул он песню, но остановился. – Она отправилась в Нижний, там у нее бабка или мамка. Или она сама оттуда родом, неважно.

– В Нижний Новгород? – воскликнул Стас.

– Туда. Что тут необычного?

– Это уже кое-что. Туда же махнул дядя Ваня!

– Не понял? – навострил уши Аркаша. – И этот хрен там?

– Вы знакомы? – спросил Стас. – Это о чем-то вам говорит?

Аркаша почесал затылок и поставил стопку на стол:

– Виделись во времена динозавров. Сколько воды утекло с тех пор… Похоже, в Горьком собирается нехилая туса. Я, знаете ли, люблю города по старинке называть, бываю в отдельные моменты старомоден, это факт. Самара у меня Куйбышев, Екатеринбург – Свердловск, Петербург – Ленинград. Бзик такой! Нынче популярен стиль ретро, не так ли? Все грезят восьмидесятыми с их наивными диско– и поп-ансамблями. А Олимпиада-80 с чудесным мишкой? Такое не забудешь. А то уже история, в летописи и хроники кинофильмов ушло.

– Вернемся к нашим баранам, – начал закипать Стас.

– Цыц! Без фанатизма, товарищи, без фанатизма. Соблюдайте дисциплину и очередь. Ты в каких войсках служил?

– Призыв обошел меня стороной, – сухо произнес Стас. – Не в моих планах тратить один или два года жизни на бессмысленное марширование и мытье туалетов.

– Косишь, значит? – презрительно стрельнул глазами Аркаша.

– К счастью, я вышел из призывного возраста.

– А так и не поймешь. Молодо-зелено! Расслабься, я тоже не отдал долг родине, но, честно, верь не верь, хотел и хочу. Не прошел по здоровью – химикаты выписали белый билет. Я в своей конуре несу службу, сам себе командир, сам себе офицер, сам себе дед и дух в одном лице. Здорово? То-то, вам и не снилось. Настенька! Позвоним ей, позвоним ей ради бога! – пролепетал Аркаша и встал из-за стола. Шальной походкой он дошел до телефона, поднял трубку и с гордостью заявил: – Номер наизусть помню, хоть ночью разбуди.

Указательный палец с третьей попытки попал в нужный кружок, и механизм закрутился. Послышались гудки, Чилкин умолк и прислушался. Все притихли, чтобы не пропустить ни слова. Гудки прекратились, и раздался слабый девичий голос. Узнав его, Чилкин оскалил редкие гнилые зубы и стал похож на маньяка, готового наброситься на жертву в глухом лесу. Он поприветствовал подружку и во всех подробностях сообщил, что этот негодяй Райс снова попал в нехилую переделку.

– Не смей так его называть! – защищала любимого Настенька. – Он хороший.

– Не спорю. Так вот: ко мне заскочили ребята, которых ты никогда не видела. Они полны невиданной решимости отыскать пропавшего плохиша. Славные ребята, кстати. Мне не удалось их напоить, крепкие орешки попались и отъявленные трезвенники. Им позарез подавай Райса, как и тебе. Вы состыкуетесь без проблем. Встретишься с ними? Они к тебе приедут.

– Как они его найдут и зачем он им сдался? – повысила голос Настенька.

Друзья переглянулись. Секундное замешательство нарушил Стас.

– У нас его навигатор, – признался он, – ценная штука. Без него Андреас попадет в капкан инквизиторов. Мы вернем ему эту игрушку. Собственно говоря, только за этим он нам и нужен.

– Что вы говорите? Навигатор! – изумился Чилкин. – Вы, товарищи, опасные люди, однако.

– Благородно, – донеслось из трубки. – Дай им мой номер, я согласна встретиться. Без навигатора Райсу тяжко, и у нас не получится улизнуть в неведомые миры. Не понимаю, зачем им этот геморрой?

– Зачем вам этот геморрой? – спросил Аркаша, подмигнув Стасу.

– Спроси у Вики, – отмахнулся тот. – Я человек подневольный, на службе Ее Величества.

Виновница его мук лишь виновато улыбнулась и развела руками:

– Весело же. Люблю экстрим.

– Безумцы! – заключил Чилкин и приложил трубку к другому уху. – Настенька, наши люди легкомысленные, но честные и проверенные, от балды ищут твоего ненаглядного гастролера. Самоубийцы!

– Пусть прилетают, и созвонимся. Из Москвы на самолете час лета, поторопитесь.

– Хорошо, малышка, целую! Я люблю тебя! – Чилкин положил трубку и вытер вспотевшие ладони: – Довольны? Контакт прошел как по маслу, а вы струхнули почем зря. Нечего переживать. Ох, боюсь, добром это не кончится.

– Некоторые уже кукуют на том свете, – напомнил Армен. – Ты в курсе, Аркадий?

– Не будем о грустном. Не оглашай список, пожалуйста, – виновато попросил Чилкин. – Как бы райсовская порча не перекинулась и на нас.

– Сплюнь! – крикнул Армен и ударил кулаком в стену. – Себя не жалко. А дети, а жена?

Чилкин послал его на три буквы и обозвал слабаком. Армен не возражал, понимая, что иногда лучше держать язык за зубами.

– Ты все сказал? – подозрительно спросил Стас. – Может, остались какие подробности?

Житель химического подземелья недоуменно посмотрел на настырного непоседу. Его возлюбленная сидела, надув щеки, и теряла терпение. Армен невозмутимо следил за накаляющейся обстановкой, облизывая губы и поглядывая на оставшийся дистиллят.

– Райс не уточнял, где его искать в Нижнем? Это же не деревня в три избы, – настаивал Стас.

– Послушай, что ты от меня хочешь? – отступил Чилкин, заметно нервничая. – Вот привязался, окаянный. Армен?! Распустили нынче молодежь, спасу нет.

Таксист грузно поднялся с табуретки и твердо сказал:

– Аркаш, не ломай комедию, признайся. Вижу по твоим наглым глазам, ты еще что-то знаешь, но не хочешь говорить. Пожалей голубков, скажи. Хотя бы ради меня!

Чилкин принял несчастный вид, сгорбившись и насупившись. Смутные сомнения терзали ему душу, лоб его покрылся испариной. Поразмыслив, он прервал многозначительное молчание.

– Уговорили! – махнул он рукой. – Признаюсь вам честно, на самом деле только секунду назад вспомнил одну незначительную деталь, совсем маленькую и не очень важную. В приватной беседе Райс действительно сообщил мне одну вещь. В общем, он заранее определил место встречи. Хитрый засранец. Он задумал заехать за Настей в некий старый особняк. Своего рода музей девятнадцатого века в центре города, приговоренный к сносу. Но в какой именно дом, к сожалению, не отвечу. Райс не доложил. Но намекнул, что Настенька непременно угадает или узнает его, как только кто-нибудь ей напомнит. Напоминальщиками, судя по всему, будете вы. Уловили? Я кончил.

– Опаньки! – ликовал Пастарьев. – А что же сразу не хотел признаваться?

Аркаша понял, что загнан в тупик, и с неохотой признался:

– Ревность гложет. Не хочу, чтобы моя девочка улетела в неведомые края. Как говорится, Андреас мне друг, но Настенька дороже. Амур силен и затмевает разум. Серьезное противоречие: с одной стороны, я обязан Райсу, с другой – влюблен в дрянную девчонку. Неприглядный казус получается, очень неприглядный. Если здраво рассуждать, безопасность Райса важнее, а с ним в безопасности будет и Настя, если, извините за тавтологию, обезопасить Райса. Дурацкое синтаксическое построение! Ох, чуть не забыл: возьмите ее телефон.

Аркаша оторвал кусок попавшей под руку газеты и тупым карандашом кое-как написал заветные цифры.

– Спасибо за эту деталь. Ключевая информация, – поблагодарил Стас. – Хвалю за признание. Что ж, признательны за хлеб и соль. Нам пора собираться, успеть бы на самолет. Вечером есть рейс в Нижний?

– Да, я точно знаю! – радостно ответила Вика. – У меня там двоюродная сестра живет, я там бывала и неплохо ориентируюсь. Нам повезло, что Настеньке и Райсу не приспичило назначить свидание в Новосибирске или на Сахалине.

На этой счастливой ноте Стас аккуратно намекнул собираться в путь. Хозяин не хотел так рано отпускать гостей, уговаривая выпить на посошок, но гости были непреклонны и настояли на своем. На том и порешили, благо Армена самого потянуло на свежий воздух. Сдавшись, Чилкин напросился их проводить, сославшись на непреодолимое желание подняться на поверхность.

– И вино захватишь, – вспомнил Армен, – я же старался, а то его тот мужик скоммуниздит.

– Наверняка уже скоммуниздил, – иронично предположил Стас.

– Тогда ему кранты! – угрожающе заявил Чилкин. – Двадцать ружей без суда.

– Не завидую, – буркнул Армен и вылез из-за стола. – Напоминаю: он требует возврат долга. Все, просьбу выполнил. С него спрошу за сохранность машины.

– Пошел он к такой-то матери! – рявкнул Аркаша и сжал кулаки. – Набью ему морду, делов-то. Малый образумится и забудет о нас. Хорошая идея требует немедленной реализации.

– Мы отчалим, и делай с ним что хочешь, – предупредил таксист. – Не люблю драки и расквашенные носы, не эстетическое это зрелище.

– Зато по-нашему, в лучших традициях ВДВ!

Компания быстро собралась, оставив загадочный недопитый дистиллят и прокисшую закуску, и выбралась из потайного люка в коридор. Миновав хитрые закоулки, четверо участников подвального застолья без помех поднялись на поверхность. Пройдя тот же путь в обратном направлении, друзья так и не поняли, как им удалось очутиться на первом этаже кирпичной постройки. Окажись они одни в темном подвале, им никак не удалось бы наткнуться на невидимый люк и даже приблизиться к выходу – слишком заковырист на поверку оказался путь к Чилкину.

Увидев свет и вдохнув полной грудью, Вика воспрянула духом и ощутила прилив сил. Стас перешагнул порог и осмотрелся: нетронутая «Волга» скучала на месте, а около нее, привалившись к переднему колесу, дремал все тот же мужик с котомкой. Армен подбежал к нему и потрепал за воротник. Мужик заворочался и забормотал себе под нос.

– Эй, просыпайся! – закричал ему в ухо Армен. – Благодарю за вахту. Ты свободен.

– Вольно, боец, – скомандовал Чилкин. – На кого ты похож? Спился донельзя, алкаш.

Мужичок открыл заспанные глаза и подвинул к себе тяжелую сумку:

– А, это ты? Сам алкаш. Принес должок?

– Щас как по харе с правой, – пригрозил Аркаша. – Соблюдай субординацию, шельма!

– Не рычи ты! Я доволен, позже зайду.

– Пошел вон, – Аркаша хотел отвесить ему с ноги, но Армен остановил его. – Ступай, ступай, скотина, чтобы духу твоего здесь не было!

– Да не рычи! Ухожу я, ухожу, – обиженно пробурчал мужик и захромал в сторону ближайшего цеха. – Связываться неохота, быдло…

Неизвестно, что удержало Чилкина от рывка в сторону обидчика, но он даже не шелохнулся в ответ на его прощальную реплику. Армен с облегчением выдохнул, достал из бардачка припасенный презент и вручил его Чилкину. Тот пришел в восторг и тут же позабыл о конфликте, но одновременно посетовал, что пить ему больше не в кайф, все обрыдло и пора начинать трезвую жизнь. Армен пожелал удачи и предложил за это выпить – на том и порешили. Пригубили из горла грузинского вина и обнялись в знак солидарности трудящихся в борьбе против беспробудного пьянства. Стас и Вика с ухмылкой молча следили за происходящим.

Окончив попойку, старые собутыльники разжали объятия и помахали друг другу на прощание.

– Будьте здоровы! – изрек Чилкин. – Как прикольно на улице. Хоть и сплошная химия, а дышать гораздо приятнее.

Игриво подмигнув, он сплюнул и скрылся в подвальной темноте. Завод-призрак снова опустел.

Троица заняла прежние места в машине. Посмотрев на Армена, Стас обнаружил, что тот благополучно задремал и даже начал громко храпеть. Скрипнув зубами, он перетащил тяжелое тело на заднее сиденье, а Вика завела двигатель и направила автомобиль к заветным воротам с поднятым шлагбаумом. Вымершее предприятие равнодушно выпустило незваных гостей из пустого чрева. Фантомный завод растворялся в реактивах, подчиняясь химической реакции. С ветерком миновав пустующий пост, и беспрепятственно покинув пределы завода, они вырулили на асфальт и направились прочь от промышленных улиц пригорода.

– Фу, наконец-то проехали! – выдохнул Стас. – Ощущаешь себя там как на кладбище, бетонные здания, словно гигантские могилы с надгробными памятниками. Туда я ни ногой!

– Так и есть, – подтвердила Вика, – могилы и мертвецы. Вспомни тех рабочих, ходячие зомби. Аж мурашки по коже!

– Чилкин тоже хорош, проклятый алкоголик! Притащил какую-то бодягу и решил всех споить. Маргинал! Кстати, как тебе живительная водица?

– Полнейшая отрава! Что правда, то правда…

Ползая как черепахи по поробкам, и обсуждая накопившиеся впечатления, лишь спустя два часа они добрались до аэропорта «Внуково».

Собравшись с духом, Стас неистовым усилием привел Армена в чувство.

– Здрасте, а который сейчас час? – пробормотал воскресший, дыша перегаром.

– Армен, пора прощаться, – попыталась объяснить Вика. – Мы улетаем в Нижний. Держись, оставляем тебе ключи. Не потеряй их и приведи себя в порядок. Вызови трезвого водителя.

– А где дети? Ты постелила мне кровать?

– Черт, он принял меня за свою жену!

– Бесполезно, он невменяемый, – констатировал Стас. – Созвониться бы с его драгоценной супругой, чтобы она заехала за муженьком и облегчила похмелье.

– Как? Он лыка не вяжет. Видать, Аркаша перестарался. Ты сам-то в норме?

– Как огурчик! – отрапортовал Стас, с отвращением вспоминая подземелье.

Как будто в подтверждение его слов Армен замолчал и мерно засопел. Стас не стал предпринимать вторую попытку реанимации, напрасно тратя силы. Друзья забрали из багажника единственную сумку и покинули такси.

Два билета в столицу Приволжья дожидались своих обладателей. Удача сегодня благоволила, и это вселяло оптимизм. Обосновавшись в зале ожидания, Стас похмелялся горячим кофе. Привычный допинг вернул потерянный тонус и поднял настроение. До посадки оставались считанные минуты.

Нижний

Древний город на слиянии Оки и Волги встретил московских путешественников с распростертыми объятиями. Крылатый лайнер приземлился точно по расписанию. Вечернее волжское небо было покрыто сверкающими звездами. Перистые облака отправились почивать, и мерцающий полумесяц висел в гордом одиночестве.

Охотники за приключениями спустились по трапу самолета и после проверки документов вышли за пределы аэропорта. На улице в привычном ожидании томились такси. Казалось, что в одном из них до сих пор спит беспробудным сном Армен и видит сны о поисках пропавшего гастролера и экстравагантных застольях в чилкинских катакомбах. Стас невольно представил, как опустится стекло и покажется знакомая небритая рожа, приглашающая прокатиться. Чувство дежавю не покидало и путало крутившиеся в голове мысли. Чуда не произошло. Ребята свыклись с обманом восприятия, отбросив вымышленные представления.

Оглядевшись, Стас поймал первую жжужащую мимо попутку, и они помчались прямиком в город. Одинокие улочки спальных кварталов безмолвно приветствовали гостей. Такси миновало вокзал и стремительно промчалось вдоль знаменитой Нижегородской ярмарки, прославившейся широтой размаха торгового дела. Здесь устанавливались мировые цены на хлеб и проматывались накопленные капиталы, создавая славу городу как вечному карману России.

На мосту через Оку Стас отстраненно глядел на убаюкивающее течение темной воды. Поток гордо шел вперед, подчиняясь законам мироздания. На берегу сияли золотые купола храма, а за поворотом показалась великая Волга. Важнейшая водная артерия вбирала в себя важный приток, направляясь в Каспийское море. По водной глади медленно шли две импозантные яхты, мигая озорными огоньками и освещая путь.

– Красиво, – оценил Пастарьев и проводил их взглядом.

– Мне тоже нравится, – согласилась Вика, – здесь спокойно и умиротворенно. Ты замечаешь, как нам чертовски повезло? – она взяла его за руку. – Видишь, благодаря мне мы выбрались на просторы необозримой родины. Наберешься новых впечатлений, а так бы сидел безвыездно дома и дальше Садового кольца ничего не знал.

– Мне достаточно впечатлений. Я рад сменить обстановку, но меня беспокоит, как мы разыщем твоего межпараллельного кумира и останемся целыми и невредимыми.

– Расслабься, – Вика крепче сжала ладонь, – ты слишком напряжен. Я чувствую, как натянуты твои нервы. А Райс для меня не кумир – нет у меня кумиров, кроме тебя. Ты самый замечательный человек из всех, кого я встречала в своей жизни.

Она поцеловала Стаса и загадочно улыбнулась, а он подмигнул ей и преданно улыбнулся в ответ.

Такси прокатилось по набережной и свернуло на перекрестке, чтобы подняться в гору на площадь Минина и Пожарского. Сверху замаячил высокий каменный кремль. Преодолев крутой подъем, водитель въехал на площадь, за которой располагалась гостиница.

Ребята без хлопот сняли лучший номер с видом на волжские просторы и обустроились в новом гнездышке. Устав от драматичных событий дня и утомительного перелета, они плюхнулись в одежде на постель. Забыв о горячей ванне и запланированном массаже, друзья мгновенно отключились, отдавшись в объятия сна и уступив накопившейся усталости…

Ночь прошла незаметно, как увлекательный фильм. Неумолимый рассвет застал врасплох и прервал сновидения. Друзья нехотя проснулись, поднялись с постели и приняли освежающий душ.

Меню в ресторане не отличалось разнообразием. Заказав на завтрак первые попавшиеся на глаза блюда, проголодавшиеся за ночь голубки с аппетитом умяли их до последней крошки, буквально вылизав тарелки.

Вика осталась довольна. Нанеся легкий макияж, и нежно чмокнув Стаса, она упорхнула, как весенняя пташка, на встречу к двоюродной сестре. Стас остался один, представляя насыщенный день и важное свидание с покинутой пассией Райса. Он очень надеялся, что именно эта встреча поможет им отыскать запропастившегося Андреаса и положит конец душещипательной истории, в которой, сами того не ожидая, оказались он и вездесущая Вика.

Не теряя ни минуты, Стас отыскал в записной книжке номер Насти Зитман и позвонил. Девушка не заставила себя долго ждать.

– Кто это? – спросил нежный, почти детский голос, тревожный, бархатный, издалека отдавающий хрипотцой.

– Здравствуйте, это Стас Пастарьев из Москвы. Мы, то есть я и моя подруга, прилетели от Чилкина, чтобы встретиться с вами и с Райсом, если повезет.

Настя искренне обрадовалась звонку и сообщила, что с радостью встретится, уточнив, где ему будет удобнее.

– Знаете, – задумался Стас, – если честно, я плохо ориентируюсь в этом городе, так как впервые здесь. Географический кретинизм – мое давнее кредо.

– Вот как? Не беда, – ответила оптимистичная Настя. – Где вы остановились?

– В гостинице «Волжский откос».

– Отлично, это центр города. Предлагаю встретиться около памятника Чкалову. Это буквально в нескольких шагах от вашей гостиницы, около Чкаловской лестницы, не ошибетесь. Просто выйдите и идите к площади Минина. Я подъеду через три часа, постараюсь не опоздать.

– Хорошо. Помню, мы проезжали этот памятник ночью.

– Конечно, – раздался чуть заметный смешок, – будь в вашем положении, я бы справилась с этой нехитрой задачей. Верю в вас.

Стас предложил перейти на «ты», особо не церемонящийся в подобных вопросах, а Настя мгновенно согласилась.

– Отлично! Буду в условленном месте в назначенный час как штык, – пообещал Стас. – В прошлом я всегда опаздывал, а с недавних пор – кстати, после общения с нашим общим знакомым Андреасом – избавился от этой вредной привычки и отныне точен, как швейцарские часы.

– Забавно, – снова усмехнулась она. – Тик-так, тик-так! Только не встаньте, будет немного обидно.

– Это исключено, – категорично заявил Стас, – сейчас я полностью контролирую время. Наверное, на меня благотворно действует любима, я абсолютно убежден в этом.

Договорившись о встрече, Стас по телефону обсудил с Викой положение дел. Она сообщила, что встретилась с сестрой, они обе в полнейшем восторге и собираются отпраздновать ее неожиданный приезд, в связи с чем она задержится, так как остальные родственники очень хотят увидеть ее и расцеловать. Вика также предупредила, чтобы он держал себя в руках, а точнее, не распускал их на свидании с Настей. Словно на воинской присяге, Стас торжественно поклялся хранить верность. Со своей стороны он дал ей наказ, чтобы Вика вела себя хорошо, чрезмерно не увлекалась родными и не забывала о нем, периодически отправляя ему сообщения, на что любимая без колебаний согласилась.

В ожидании встречи Стас вдруг вспомнил потерянного Заважилова. На него-то он как раз с удовольствием потратит не один доллар, чтобы дозвониться в любую точку земного шара и услышать грубоватый баритон закадычного друга. Он попробовал связаться с ним, но безрезультатно, Заважилов словно пропал без вести. Отбросив грустные мысли, Стас заключил, что у Макса всего-навсего спонтанный медовый месяц, и он по уши увлечен амурными делишками с официанткой.

Время шло мучительно медленно. Стас находился в подвешенном состоянии, ему не терпелось увидеть загадочную Настю, оценить ее внешность и ум, создать собственное впечатление и сделать вывод относительно предпочтений любвеобильного гастролера.

Стас принял холодный душ, тщательно побрился, переоделся, пошатался по номеру из угла в угол. Когда тюремная прогулка окончательно надоела, он выбрался из душного номера и устроил себе экскурсию по гостинице. Она открыла свои тайны, оказавшись скромным отелем с унылым интерьером. Когда роль ревизора наскучила, Стас вышел на улицу прогуляться по Верхне-Волжской набережной и насладиться красотой волжских просторов. Внизу сверкала водная гладь, плавно шли белые теплоходы. В безоблачном небе наматывали круги и пищали стаи птиц.

По булыжной мостовой прогуливались по-летнему настроенные парочки с букетами полевых цветов. Объезжая препятствия в виде автомобилей, на роликах катались подростки. Многолюдная улица создавала иллюзию праздника жизни, лето в зените радовало людей.

Грусть прошла, настроение сдвинулось с нулевой отметки. Стас абстрагировался от проблем и забот, приободрился и умиротворенно вглядывался вдаль, как старец Конфуций, будто ища там всемогущее дао. Оно пришло к нему, но не с неба, а изнутри и засветилось в солнечном сплетении, излучая приятное тепло.

Дао побывало в нем и ушло, не дав насладиться вдоволь. Попрощавшись с ним, Стас миновал памятник и направился на площадь. Оживленное движение, людская суета и рев автомобилей привели его в чувство. Гость столицы Приволжья прошел мимо фонтана, свернул на Большую Покровскую и двинулся вверх к площади Горького, устало озираясь на расписные фасады.

У Театра драмы Пастарьев присел на скамью рядом с Евстигнеевым. Бронзовая копия великого актера задумчиво устремила взор вдаль, будто ища кого-то в толпе или чего-то ожидая. Молодой человек посидел в позе гения, символически прикоснувшись к славе, и двинулся дальше. Прогулявшись взад-вперед, он вернулся на площадь, занял исходную позицию у памятника Чкалову и стал расслабленно следить за проплывающими корабликами.

Три часа пролетели как заводные стрижи. Настя не появлялась, рискуя опоздать. Стас взволнованно смотрел на часы. Мимо проходили симпатичные особы, и в каждой он искал Зитман, но каждый раз зря. Красотки, дождавшись своих кавалеров или подружек, покидали площадь, а Настя так и не появлялась.

Вдруг Стас заметил стройную, но слегка неказистую, неоформленную девушку с длинными светло-русыми волосами, похожую на птенца страуса, она спешила на высоких каблуках, неуклюже переставляя худые до изнеможения ножки. Незнакомка приближалась к Стасу, не отрывая от него любознательного взгляда. Чем ближе она подходила, тем более явными становились ее вполне симпатичные черты несмотря на все недостатки. Стас не стал гадать: уж слишком хороша была эта девушка, чтобы оказаться Настей.

Однако она обманула его ожидания, подошла и слегка прищурилась, одарив белоснежной улыбкой с выдающимися, как у кролика, двумя передними зубами, на которых красовались блестящие брекеты. Маленькая пикантность окончательно испортила первое впечатление.

Стас прижал губы, скрывая смешок. Девушка с брекетами без церемоний спросила:

– Ты Стас?

Услышав свое имя, он неожиданно вздрогнул:

– Да. А как ты догадалась?

– Интуиция. Ты странновато выглядишь.

– Хм! – расправил плечи Стас и заметно расслабился. – А ты, судя по всему, Настасья?

– Да, Настя Зитман. Прикольная фамилия? От отца досталась, у него немецко-еврейские корни.

Настенька развернулась и пошла в сторону кремля, увлекая за собой Стаса. На его лице застыла блаженная улыбка, а в глазах – искорки. Настя цокала каблуками и соблазнительно виляла бедрами, прикрытыми полупрозрачной юбкой. Обтягивающий топик двигался в такт походке, плавно поднимаясь и опускаясь. Стас не сводил взгляд с чудесной гармонии.

– Как тебе Нижний? – спросила Настя, поймав его непристойный взгляд.

– Очень понравился. Впрочем, как и многое другое. Например, ваши девочки, они гораздо жизнерадостнее и беззаботнее. А в целом кругом чисто, красивые виды, особенно на реку. Лепота!

– Я сюда на лето приехала к маме.

– А когда назад собираешься?

– Посмотрим. Ответ на этот вопрос зависит и от тебя.

– В каком смысле? – напрягся Стас.

– В прямом. Скажи мне, неведомый посланник, какую новость ты принес от Чилкина? А именно про Андреаса, меня волнует только он.

– Разумеется, – кивнул Стас. – Чилкин кое-что сообщил нам под нажимом Армена.

– Это что за фрукт?

– Таксист, параллельный гастролер, – пояснил Стас, – осевший давным-давно в недрах столицы.

– Полно их развелось, мракобесов, – вздохнула Настенька. – Кажется, не осталось ни одного коренного землянина. Похоже, этот ваш Армен хороший человек. Так, значит, Аркаша не хотел открывать всю правду?

– Неизвестно, рассказал он все или о чем-то умолчал. Поживем – увидим.

– Аркаша! – злобно воскликнула Настя. – Поганый ревнивец. Мстит за то, что я не ответила ему взаимностью. А кто ответит? Бабы-нимфоманки с его вонючего прогнившего завода? Это да, всегда пожалуйста.

Осмелев, Пастарьев осторожно дотронулся до ее плеча:

– Чилкин и нам жаловался на проблемы с женщинами.

– Ха! – ухмыльнулась Настя. – Какой нытик, матушка моя!

– Он буквально клялся в любви к тебе.

– Нужна мне его любовь! – огрызнулась Зитман. – Как он не понимает, если женщина не хочет, значит, это серьезно и никаким образом это не исправить. Зачем биться головой о стену? Только полный дурак или безумец способен на такое.

– К какой категории относится Чилкин: дурак или безумец?

– Всего понемножку, – иронично заметила Настенька. – Время от времени бывает и так и эдак, но компонент безумства постепенно возобладает над примитивным дурачеством.

– Соглашусь, странности в его речи и поведении удалось отметить и мне, хотя я с ним не так долго общался.

– Ты немногое потерял.

Пройдя ворота кремля, они зашагали по дорожке мимо цветочных клумб. Под ногами бегали голуби, надеясь на угощение, но Стас и Настя не уделили должного внимания назойливым пташкам.

– Так что он наплел про Райса? – вернулась к теме Настенька.

– Он утверждает, что Андреас должен появиться в каком-то заброшенном доме, о котором ты знаешь.

– В заброшенном доме? – повторила Настя, взглянув на небо. – Ты уверен? И я должна знать?

Стас удивленно спросил:

– Там у тебя подсказка? Или крылатый ангел прилетит на помощь?

– Не мешай, я пытаюсь сосредоточиться и понять, что Аркаша имел в виду.

– Чилкин сказал, что вы обсуждали это с Андреасом, – уточнил Стас. – Может, это тебе поможет.

Настя задумалась и сморщилась, напрягая извилины.

– Задачка. Так-так-так… Эврика, я поняла! Я успела наплести Райсу, что от моих покойных бабушки и дедушки остался офигенный домик дореволюционной постройки. Предки давно умерли, а родительское гнездо превратилось в музей. Дом пустует. В нем я сама не была, разве только в детстве. Знаю о нем лишь по рассказам матушки. Моя мама иногда проверяет его, чтобы бомжи не забрались и не сожгли наследство. Вот такая версия. Если уж дом, то он один на примете. О другом древнем строении Райс не мог знать, а про него я говорила, хвасталась, приглашала на чай.

– Думаю, в этом есть смысл. Логично предположить, что Райс нагрянет туда. Но когда?

– Понятия не имею. Может, сегодня? Есть шанс.

– Сегодня?.. Сегодня! – воскликнула Настя. – Сегодня годовщина нашего знакомства!

– Вот как? – застыл Стас. – Любопытное совпадение. Так что будем делать?

– Придется сегодня заночевать там, авось вечером появится Андреас и сделает мне самый лучший подарок. Боже, как я жду, когда он заберет меня к себе! Когда же это случится? Я готова улететь куда угодно, куда глаза глядят, лишь бы он был со мной!

– Смотрю, у вас серьезные чувства.

– Не знаю, не уверена, – грустно произнесла Настенька.

– Как-то надо объяснить твою страсть. Почему ты преданно ждешь его и ни с кем не встречаешься?

Настенька смущенно опустила глаза:

– Почему не встречаюсь? Есть парочка бойфрендов. Я же не сумасшедшая, чтобы сто лет надеяться на чудо и жить в ожидании призрачного пришельца. Я не могу быть постоянно одна, кто-то периодически появляется. Но это не любовь! Пустое развлечение, мимолетная забава, услада для тела, а не для души. Я же не могу постоянно быть одна, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Стас. – А как бы Райс отнесся к твоим развлечениям?

– Нормально. Мы обсуждали этот вопрос, он не обидится и не станет ревновать. Андреас такой человек – он в принципе никем и ничем не дорожит, за свободную любовь или что-то в этом роде. Непонятный человек. В том числе за его загадочность и непредсказуемость я его и полюбила, а он исчез и не обещал вернуться. Если сегодня он появится, я окончательно поверю в судьбу.

– А если не появится?

– В таком случае я перестану его ждать и пошлю все к чертям собачьим. Мне надоело о нем думать. Я не малолетняя фанатка, чтобы безропотно и неистово молиться на недоступного идола. С меня хватит!

Стас нежно погладил ее по спине, нащупывая выступающие позвонки, и добавил:

– Не переживай. У тебя, как ты заметила, есть бойфренды. Ситуация не так трагична, как тебе кажется. У тебя все идет путем, а у Райса дела плохи, ему угрожает смертельная опасность.

– Ох! А когда она ему не угрожала? – громко спросила Настенька, спугнув голубей.

– Тоже верно, – согласился Стас, – но нынче дела особенно плохи. По Москве шастают кровожадные инквизиторы и ликвидируют всех приятелей Райса, я сам чуть не стал жертвой их произвола. Мне просто надоела эта история, я хочу обычной спокойной жизни без погонь и перестрелок. А Вика не сдается и с азартом играет в русскую рулетку.

– Вика? – вспыхнула Настя, выпрямившись и задернув нос. – Это твоя суженая?

– Если можно так выразиться, – неуверенно пояснил Стас. – Ты будешь смеяться, она стала ею с недавних пор, всего несколько дней. Фактически нас и свела эта авантюра с пришельцами. Сейчас я понимаю, что обязан встречей с Викой именно Райсу и в какой-то степени инквизиторам. Полнейший абсурд на первый взгляд, ирония судьбы.

– Нас всех кто-то дергает за невидимые ниточки, и мы послушно следуем его велениям. Парадокс!

Они подошли к Вечному огню и зачарованно взглянули на гордое пламя. Кто-то неведомый разжег аналогичный костер в их судьбе, сжигая окружающих дотла, как березовые поленья. Пылающий пожар как неисправимая человеческая карма. События сменяются, как времена года, а пламя, как вечный двигатель, горит себе и горит, словно по первозданному умыслу создателя.

Настя отвела взгляд от пламени и спросила:

– Ты-то сам счастлив?

– Наверное. Когда счастье есть, мы его не замечаем, а когда оно улетает из рук, горько плачем.

– Верно. Эту истину тебе Андреас открыл?

– Нет, сам додумался. Райс хоть и мастер заниматься душесловием и прочей философской метафизикой, но и я на кое-что способен, не полная безнадежность. Поделись, если не секрет, как ты с ним познакомилась?

Настя нахмурилась:

– Ты хочешь это услышать? Мне больно вспоминать. Это произошло ровно год назад, я прогуливалась по Арбату после показа и чувствовала себя как выжитый лимон. Был теплый романтический вечер, возможно, даже выходной день, точно не помню. Впрочем, это не имеет значения. Вдруг со мной поравнялся престранный тип в дурацкой майке и штанах-шароварах – будто клоун, сбежавший из цирка на Цветном бульваре. Есть же сбежавшие невесты, да? А это самый настоящий сбежавший клоун. От кого он сбежал? Наверное, от изумленных зрителей, готовых растерзать популярного артиста. Он сказал какую-то фразу или отвесил комплимент – короче, нечто приятое и услаждающее слух. Уболтал, подлец, а я уши развесила. Обычно я не знакомлюсь на улице, так как считаю это дурным тоном, да и контингент обычно попадается довольно вшивый: студенты, гастарбайтеры или просто лохи. Серьезных, солидных и состоятельных людей на улице не встретишь – проверено! – с достоинством заявила Настенька. – Не с оборванцами же встречаться, верно? Если у мужчины толстый кошелек, значит, он умен и на него можно положиться, он стабилен и, возможно, даже щедр. Сплошные плюсы. Нам же вынашивать потомство, рожать детей. Их нужно прокормить, обеспечить их развитие, дать образование. Это серьезные затраты, и не каждый с этим справится. А Райс совершенно не производил впечатления порядочного человека, скорее напоминал хиппи с их цветочными венками и гуманными идеалами лентяйства и братской любви. Как раз подобные типы мне были противны. А тут приключилось наоборот, вот вам сука-любовь на живом примере. Влюбилась с первого взгляда, позабыв, куда я иду, зачем, кто я такая и чем занимаюсь. Представляешь? Это как травы накуриться и по проспектам бродить, представляя, что ты летаешь по Александровскому саду. Круто? Не то слово. А я летала, и крылышки мои не сгорели, а, наоборот, расправились. Короче, не помню, что он мне наболтал, но эффект получился незамедлительный. О боги! Как сейчас представляю эту картину: я и Андреас в обнимку на Воробьевых горах, и целого мира мало. Как бывает – не описать пером.

– А дальше как развивались ваши отношения? – Стас увлекся рассказом и не сводил с раскрасневшейся девушки глаз.

– По нарастающей. Первый день мы общались чисто платонически, не считая поцелуев и объятий. На второй день я его не видела, лишь думала о нем с утра до вечера и очень его хотела. А на третий я отдалась ему. Это получилось само собой, я не успела сообразить, в чем, собственно, дело. Представляешь, порыв безудержной страсти, как в сентиментальных романах, даже в духе рассказов маркиза де Сада. Нет, садомазохизма у нас не было, это появилось потом, не без этого. Но сам порыв получился неистовый и звериный, я чуть не взорвалась от страсти. Не передать словами, как он был великолепен! Хотя на мачо ни капли не похож, не атлет, даже не начинающий культурист. Средний в меру упитанный парень, а сколько энергии и заряда! Это был лучший мужчина в моей жизни, и, похоже, лучше уже не появится.

– Становится жарковато! Я не спрашивал у тебя таких пикантных подробностей.

– Мне нечего скрывать, не стыдно признаться в чувствах. Я вижу, тебя это возбуждает, ведь так?

– Есть немного. Ты это очень чувственно преподносишь.

– Хочешь услышать продолжение?

Стас нервно потер шею и промолчал.

– Слушай. Когда он прикасался к моему трепещущему телу, я стонала и истекала влагой. Я вся потекла. Ты можешь доставить женщине подобное удовольствие?

– Не знаю, об этом лучше спросить у моих бывших любовниц, – стушевался Стас.

– А сам ты не чувствуешь, что происходит с женщиной? Как она млеет в твоих объятиях, когда ты входишь в нее? Нет? А Андреас чувствовал. Он угадывал малейшие порывы и желания, тончайшие нюансы моих фантазий. Такого экстаза я не забуду.

– Не понимаю, зачем ты мне это говоришь? – пробормотал Стас, вытирая со лба капли пота.

– Сам попросил, – прошептала Настя. – Признайся, ты хотел это услышать. Признайся, ты сейчас хочешь меня? Признайся! – повторила она и обняла его за шею.

Стас не успел увернуться, и она впилась в него пухлыми губами, оставив на коже метку.

– Нравится? – спросила она, убрав губы-присоски.

– Настя, не издевайся надо мной! – Стас сумел отстраниться. – В конце концов, у меня есть своя женщина. Появится Райс, и бросайся к нему на шею.

– Ты чем-то на него похож, – заметила Зитман и облизнулась.

– Да? Жаль. Давай посидим в кафе, хорошо бы остудить пыл.

– Ты разгорячился, я разожгла в тебе огонь желания?

– С тобой опасно гулять наедине. Смотри не выкинь какой-нибудь номер при Вике! – предупредил Стас, но, очевидно, напрасно.

– Я спрошу у нее, удовлетворяешь ли ты ее в постели. Ты не будешь возражать? – спросила Настенька и лукаво подмигнула.

– Спрашивай что угодно, – добродушно усмехнулся Стас, – тебе не испортить наши отношения. Я сам сообщу Райсу о твоем поведении.

– Ябеда! Ты противный ябеда! – поддразнила его Настя.

– Похоже, тебе наплевать, как и ему.

Воркуя, они покинули территорию кремля. На площади на высоком пьедестале стоял Козьма Минин и указывал вдаль вытянутой рукой.

– Куда пойдем? – спросил Стас, проходя мимо национального спасителя.

– В «Mon Paris», – ответила Настя, небрежно поправила короткую юбочку и повела Стаса за собой.

Уютное кафе располагалось в нескольких минутах ходьбы. Приятели заняли понравившийся столик у окна, благо в кафе почти никого не было. Не успели они приноровиться к французской обстановке, как к ним подбежал официант. Кося под коренного жителя Бордо, он поздоровался на ломаном русском и вручил толстое меню.

Стас поблагодарил его, сказав что-то вроде «мерси» или даже «оревуар». Официант смиренно удалился. Настенька бесцеремонно выхватила меню и принялась бегло изучать страницы. Пролистав папку до конца, она отложила ее на край столика и сложила руки, как школьница на уроке.

– Рекомендую попробовать салат «Фрезоли» или «Ришелье». Поверь, это очень вкусно, пальчики оближешь.

– А из чего они приготовлены, «Фрезоли» и «Ришелье»? – осведомился Стас. – Первое название мне ни о чем не говорит, а второе напоминает то ли капитана королевских мушкетеров Дюма, то ли другого персонажа этого романа. Уж не из кардинальских ли гвардейцев он сделан?

– Не скажу, попробуешь и узнаешь. Закажем?

– Как тебе будет угодно.

– Отличненько! Это для тебя, а я себе возьму вот это пирожное, капучино и фруктовое мороженое.

Заказ принесли на удивление быстро. Стас не удержался и сразу съел салаты один за другим. Он сосредоточился на вкусовых ощущениях, но так и не определил состав блюд. Покончив с ними, Стас вытер рот салфеткой и с оттенком грусти гурмана сказал:

– Ты права, действительно очень вкусно, но я не понимаю, какие ингредиенты использованы. Чувствуется зелень, маслины, яблоки, а с остальным у меня проблема. «Ришелье» я вообще не берусь разгадывать, это уму непостижимо.

Настя вытащила из сумочки пачку «Muratti» и бронзовую зажигалку, достала серебристую сигарету и закурила.

Стас повернулся к выходу, но кое-что вспомнив, с издевкой взглянул на Настю:

– Тебе привет от директрисы агентства.

– Старая грымза вспомнила обо мне? – нахмурилась Зитман. – Когда наступает время выплачивать зарплату, она меня знать не знает, а когда я на несколько дней устроила себе заслуженный отпуск, мгновенно вспоминает про обязательства и контракт. Старая перечница! Ее долбаная контора долго не протянет и скоро закроется, не выдержав конкуренции. Несколько моих лучших подружек и я уже планируем отступление. Мы нарасхват, пока молоды, без работы не останемся. Посуди сам: какая у нас работа, какой гонорар? Смешно называть цифры. Это не Европа и не Азия, а полнейшее безобразие. А за кордон махнуть не получается. Не всем везет, как некоторым, я и не надеюсь.

– Ты же собралась покорять параллельные миры, – уточнил Стас.

– Покорять! Как громко звучит, – фыркнула Настенька. – Просто любопытно и завораживает. Думаю, мало кто реально побывал там из землян. Да и Райс упоминал, что иноизмерительных новичков не жалуют. Напротив, брать с собой лишний балласт в виде меня запрещено правилами телепортации.

– Всегда есть исключения, – справедливо заметил Стас. – Сегодня Андреас должен материализоваться. Мое терпение лопнет, если он не покажется до утра. Я улечу назад в Москву первым же рейсом и заживу, как прежде, а навигатор выброшу на помойку. Или, пожалуй, запулю его в Волгу, как монетку на счастье, чтобы не возиться с ним и не подвергать себя риску напороться на инквизиторов.

– Навигатор? – элегантно стряхнула пепел Настенька. – Покажи мне его.

Стас достал яблоко раздора.

– Узнаю, узнаю! – воскликнула девушка. – Андреас показывал его, точь-в-точь как этот.

– Это он и есть, – раздраженно вставил Стас.

– Ну да, я забыла. Как я счастлива, что любимый не подарил его мне на добрую память, иначе суровая инквизиция слопала бы меня, как креветку. Вы долго держитесь. Не понимаю, как вас до сих пор не поймали.

– Постучи по дереву, – насторожился Пастарьев, – нам чудом везет. Мы с Викой несколько раз подряд выходили сухими из воды, оставив инквизиторов с носом.

Настя покончила с капучино и пирожным и принялась за подтаявшее мороженое.

– Ужас! Не представляю, что будет, если они поймают меня. Я неплохая наживка, и они могут устроить охоту на живца. Как настоящий доблестный рыцарь, Райс не позволит надо мной издеваться, а попытается спасти. Рискованно, что таить – это верная погибель. Но ради нашей любви… Ох, что я несу! Скорее всего, мой ненаглядный и несносный поганец развлекается в другом измерении с очередной дурой вроде меня. В лучшем случае они вместе смеются надо мною, а может быть, даже и не вспоминают. Это вернее! Прокукуем ночь в избушке, никто, разумеется, не появится, и наутро я рвану с вами в Москву. Здесь мне надоело, скучно, я тоскую по подружкам. Посуди сам: ведь зачем-то я приперлась сюда? Что-то двигало мной, когда я принимала это решение, неспроста мне вздумалось навестить мамочку. Почему-то эта здравая мысль раньше не приходила мне в голову. По маме я не особо скучала и легко обходилась без нее, а тут – бац! – приспичило проведать матушку. Откуда такое рвение и столько фанатизма? Очень странно.

– Ты намекаешь, что в этом есть глубокий смысл? – предположил философски настроенный Стас. – Я раньше не верил в совпадения. Верил в случайности, а не в искусственно созданные закономерности. Однако свалившиеся на голову приключения заставили меня многое пересмотреть, и я уже ничему не удивляюсь. Теперь я готов поверить в чудеса на слово, без проверок и доказательств.

– То есть ты думаешь, что тут дело нечисто? – Зитман затушила окурок и принялась пудрить носик.

– Я это не утверждаю. И не отрицаю. Все может быть, все может быть…

Одним глотком Стас допил апельсиновый сок. В кафе прибавилось посетителей. Справа сидела влюбленная пара, Стас оценивающе окинул ее взглядом. Девушка оказалась симпатичной, а вот ее спутник, по его мнению, совсем ей не подходил. За другим столиком оживленно беседовали две девицы, потягивая молочные коктейли и болтая ногами. Слева скучала дама с книжкой Пауло Коэльо, время от времени приходя в себа, зевая и отрываясь от строчек, явно кого-то ожидая. Разговоры посетителей нарушали идиллию.

Настенька послала Стасу воздушный поцелуй и скрылась за дамской комнатой. Насмешливо ухмыльнувшись, он повернулся и вновь стал изучать соседей. Влюбленная парочка обсуждала что-то очень серьезное. Парень вытащил из кармана пиджака позолоченное кольцо и протянул его девушке, отчего та открыла рот и потеряла дар речи. Стас с грустью отвернулся, невольно испытав зависть. Упитанные толстушки увлеченно уплетали хрустящие круассаны, запивая их кофе. Стас с презрением сморщился и закрыл глаза, но образ проголодавшихся теток неумолимо стоял перед глазами. Он покосился влево, где перед прежде одинокой дамочкой появился упитанный очкастый пижон в костюме и полосатом галстуке. Он поцеловал ей руку, надменно, но льстиво раскланялся и уселся рядом, поправив круглые очки. Дамочка отложила книжку и с неподдельным интересом стала внимать каждому его слову.

К столику Стаса подошла веснушчатая официантка, совсем юная девочка. Испуганно моргая, она составила на поднос пустые чашки и блюдца. Не успела официантка уйти, как вернулась Настя, по привычке окинув ее ревнивым и заносчивым взглядом. Девочка смутилась и чуть не выронила поднос.

– Присядь, пока не принесли счет, – предложил Стас. – Сейчас отправимся в особняк?

– Есть другие предложения? – игриво покосилась Настенька. – Нет? Особняк так особняк. Прогуляемся пешком, это близко. Бабушка жила в центре. Муж ее был известный купец, а тогда богатые люди, впрочем, как и сейчас, обитали в этом районе.

Утомленная жарой официантка принесла счет. Стас расплатился, оставив щедрые чаевые.

– Сейчас отправимся на Покровку, – объяснила Настя, – а оттуда свернем в переулок, сокращая путь. Там моя избушка на курьих ножках предстанет перед нами в первозданной красе.

Девица двинулась вперед, увлекая Стаса за собой. Осталось только взять его за руку, и если бы Стас не возражал, то Настя непременно бы воспользовалась этой возможностью. Но он держался стоически и не поддался искушению. Вика будет довольна, узнав, каких трудов ему это стоило.

Пройдя половину пути по главной пешеходной улице города, они свернули в скрытый от любопытных глаз переулок. Пройдя через заброшенные дворы и раскрашенные граффити заборы, через старые гаражи вперемежку с элитными новостройками, приятели вышли на параллельную улицу.

Перед изумленным взором Стаса предстало сразу несколько деревянных строений. Ветхие домики с традиционными русскими узорами стояли в ряд, как будто наклонившись на проезжую часть, угрожая движению. Окна некоторых домов были заколочены, остальные украшали занавески и цветы в горшках. В одном из открытых окон на подоконнике сидела белая пушистая кошка. Они вылизывалась, приводя себя в порядок, и грелась в теплых лучах. Сзади к кошке подошла древняя старушка и взяла киску на руки. Увидев незнакомцев, бабушка оскалила беззубый рот, что-то буркнула про себя и задернула шторы.

Стас равнодушно перевел взгляд на Настю:

– Какая хата твоя?

– Потерпи, мы пока не пришли. Тут что ни дом, то музей, представляющий государственную ценность. Может, и моя усадьба признана памятником архитектуры. Это меня обрадует, а то снесут мою реликвию и построят торговый центр. Здесь очень дорогая земля, и частенько наши домики горят, как стога сена. Застройщики нанимают отморозков, а те поджигают и освобождают площадки под строительство.

– Привычные методы, это везде происходит.

– Не спорю. Ну вот, почти добрались! Сейчас свернем во двор, за которым покоится бабушкино наследие.

– Прошу! – сказал Стас, уступая дорогу.

Узкой тропой они прошли мимо кирпичного трехэтажного офиса. Несколько поворотов – и глазам Пастарьева предстал двухэтажный черный особняк с искусной резьбой на фасаде и тремя окнами на каждом этаже.

– Опа! Это он? – догадался Стас и присвистнул. – Пригласишь осмотреть хоромы?

– Пожалуйста, ключ у меня в сумке. Такой ржавый, попробуешь открыть? – Настя достала увесистый ключ.

Стас принял золотой ключик, поднялся на крыльцо, вставил его в замочную скважину и осторожно повернул. Замочный механизм заскрипел, два оборота – и дверь поддалась.

– Опа! – воскликнул Стас. – А замочек-то на ладан дышит.

– Я внутри с детства не была. Даже не представляю, что там творится.

– Сейчас перепугаем всех бомжей.

– Не шути так! Я их до смерти боюсь.

– Нашла, кого бояться, – Стас перешагнул через порог. – Светло. Хорошо, что вы не заколотили окна. И стекла на удивление целые.

– Ой, как пыльно! – воскликнула Настя и зажала нос. – Ой, а это мой любимый диванчик! Помню, как я на нем резвилась и сидела на коленях у дедушки. А вот и фамильный гарнитур. Посуда и фарфоровый сервиз сохранились, фантастика!

– Ты уверена, что здесь никто не живет? – засомневался Стас. – Дом кажется обжитым и даже уютным.

– Не знаю. Может, Андреас прячется здесь? Это логично.

– Судя по пыли и шикарной паутине на стенах – вряд ли. Хоромы пустуют как минимум несколько лет, но сохранились в отличном состоянии. Прибраться, и можно заселяться.

– Займись этим, – предложила Настя.

– У тебя лучше получится, как-никак это твое родовое гнездо, а я у тебя в гостях. Как Вика сюда доберется? Придется ее встречать. Настоящий дом с привидениями. У вас не обитало потустороннее существо? Я смотрел одну передачу, где рассказывали, что призраки – души умерших людей, которые не обрели покой, и разная другая нечисть – любят забираться в покинутые жилища и шуметь по ночам.

– Не пугай меня, – Настенька перекрестилась. – Аж мурашки по коже!

На второй этаж вела скрипучая лестница, располагавшаяся в углу просторного зала. По-видимому, комната представляла собой гостиную. Доказательством этому служил массивный стол в центре, на котором стоял разбитый самовар. Былое убранство поразительным образом сохранилось почти нетронутым.

Шаткие ступени вели наверх. Каждая дощечка скрипнула неповторимым звуком, создав уникальную лестничную симфонию. Наверху располагались еще две комнаты, разделенные перегородкой. У стены громоздился шкаф на коротких ножках с десятками книг. По бокам пустовали три кровати, два облезлых кресла, сломанные стулья и разобранная реликвия – кресло-качалка, рядом с которым стоял журнальный столик с кривым светильником без лампочки. На полу спал беспробудным сном насквозь проеденный молью половик, усыпанный советскими газетами и желтой бумагой.

– Целое хранилище прошлой эпохи, – констатировал Стас, – и никто ничего не украл.

– Да кому нужен это хлам? – буркнула подошедшая Настенька.

– Не скажи, кое-что представляет историческую ценность.

– Например? Раздолбанные стулья или комод шестидесятых годов?

– Я не эксперт. Ты приведи сюда местного краеведа или любую музейную крысу, они разберутся и найдут то, что представляет хоть мизерную ценность для будущих поколений.

– Они и прикарманят эту ценность.

– Да ну тебя! – отмахнулся Стас. – Все тебе не так и не эдак. Капризная ты, как я погляжу.

– Да, не подарок. Согласись, я настоящая стерва.

– Ты хочешь ей казаться или на самом деле являешься? – спросил Стас, надув губы.

– Тебе виднее, ты же мужчина. Женщины считают меня отъявленной стервой.

Стас подошел к полкам и принялся разглядывать книги:

– У тебя кто любимый писатель?

Зитман задумалась, вспоминая. Память и в этом случае не подвела:

– Особенно не люблю читать. Из классики – Пушкин, Толстой…, а из современности, например, Пелевин. Их сейчас так много, что не запомнишь. Прочитаешь книжку и благополучно забываешь ее содержание и автора в придачу. Я читаю то, что рекомендуют мне подружки. Вот сейчас писк моды – этот, как его… Забыла. А, Минаев! За топ-менеджера себя выдает и типа сам о себе пишет, обличая свое окружение.

– Знаю, наслышан, – кивнул Стас. – В этой библиотеке ты его не найдешь, зато тут есть Маяковский, Пастернак, Фадеев, Замятин – сплошные совковые писатели. Их, правда, еще в школе проходят.

– Ну их в баню! – отмахнулась Настя. – Я не читала этот бред и не собираюсь. Они же все плохо кончили: Маяковский застрелился, остальные, наверное, аналогично. Мне бы чего-нибудь полегче.

– Шолохов «Поднятая целина», – предложил Стас, достав с полки увесистый том.

– Ты в самом деле достал! – толкнула его в бок Настя. – Кончай издеваться. По-твоему, я тупая блондинка, над которой можно смеяться с утра до вечера, а она ни хрена не поймет? Не выйдет. Я хоть и блондинка, но не тупая, все прекрасно понимаю.

– Я не хотел тебя обидеть, – стал оправдываться Стас, сдерживая смех.

– Я похожа на дурочку? Нет, ты скажи честно, похожа?

– Нет, что ты, как ты могла такое подумать. Наверняка сама догадываешься, какие блондинки тупые, а какие очень даже смышленые. Лично я очень люблю блондинок.

– Неужели? А твоя Вика кто?

– Брюнетка, – признался Стас. – Но это случайно получилось.

Настя ухмыльнулась и продолжила свою мысль:

– Я горжусь быть истинной блондинкой и абсолютно уверена, что на моем месте желает оказаться каждая или почти каждая брюнетка. Давно замечено, что женщины чаще перекрашивают волосы в светлый цвет. Спрашивается, зачем? А затем, чтобы быть похожими на блондинок. Исторически темный цвет – это удел простолюдинов, а светлые волосы свойственны аристократической крови, они отражают своего рода небесную подданность, особую значимость и чистоту. Даже лучшие актрисы Голливуда блондинки. Примеры не буду приводить, они у всех на устах.

– Ты меня окончательно убедила. Только не советую спорить об этом с Викой.

– И что? Я предложу ей перекраситься. Хотя нет, в таком случае появится лишняя блондинка. Пусть лучше будет брюнеткой, и я останусь вне конкуренции.

Уставшие от затянувшейся прогулки и осмотра помещения весельчаки спустились вниз и, стряхнув вековую пыль с дивана, расположились на нем. Неожиданно позвонила Вика и сообщила, что освободилась. Она навестила сестру, наболталась с ней вдоволь и теперь едет обратно в переполненной маршрутке, но застряла в пробке. Стас поделился новостями, как они с Настей нашли злополучный райсовский дом и сейчас сидят в нем в ожидании сгинувшего гастролера. Вика спросила, где находится это здание. Стас не без помощи Насти объяснил его географическое положение, окончательно запутав Викторию. К ее чести, она все-таки уловила суть и с третьей попытки пространного объяснения все же поняла, о чем идет речь и как ей отыскать затерянный особняк. Стас пообещал ее встретить, чтобы она не блуждала по опасным переулкам. Вика согласилась на его предложение и назвала примерное время своего приезда, заметив, что неплохо знает этот район.

Между тем Настя щелкнула выключателем, и под потолком загорелась лампочка.

– Гуд! Потемки нам не грозят, – бодро произнес Стас. – А то я уже свыкся с идеей затариваться свечками.

– Было бы очень романтично, – соблазнительно прошептала Настя, – ты, я и Вика. Правда, одного не хватает. Может, Андреас появится, и тогда…

– Ну вот, сама жалуешься, что боишься, а выдаешь свои тайные эротические фантазии, – усмехнулся Стас. – Противоречие у вас, барышня.

– Пустяки! – сверкнула глазами Настя. – У тебя было сразу с двумя девушками?

– Что за вопросы, как не стыдно? Я ухожу.

Стас нервно помахал ей на прощание и ушел, бесцеремонно хлопнув дверью. Настенька плюхнулась на диван, выбив из него килограмм пыли, поджала ноги и закрыла лицо ладонями.

По памяти Стас вернулся через дворы на улицу с трамвайными путями. Вика собиралась подойти к остановке, но знакомого силуэта среди ожидающих трамвая не было. Напротив остановки сверкал огнями продуктовый магазин. Стас посмотрел по сторонам и спустился в подвальное помещение мини-маркета. С потолка прохладно пыхтели кондиционеры. Он купил хлеба, воды и копченой колбасы, расплатился на кассе и, шурша пакетом, торопливо вернулся на остановку.

Из подкатившего дребезжащего трамвая показалась Виктория, первая заметила Стаса и подбежала, тут же спросив о Насте. Девушка жутко ревновала. Молодой человек неумело оправдывался, уверяя, что та совершенно не в его вкусе. Вика не верила, а Стас не утруждал себя объяснениями, зная, что ее невозможно переубедить. Отбросив споры, он взял ее руку и повел выученными закоулками.

Вернувшись в дом, Стас обнаружил Настю, спящую на диване. Вика вслух посетовала на мрачность обстановки. Зитман очнулась и лениво приподнялась.

– Привет! – поздоровалась она. – Я наслышана о тебе.

– Стас обо мне сплетничал? – смущенно спросила Вика.

– Не скажу, – стервозно ухмыльнулась Зитман. – Он постоянно о тебе вспоминал и хвастался, какая необыкновенная у него подружка.

– Видимо, так и есть, – заметила Вика и поправила волосы. – Куда бы присесть? Ноги изнемогают от усталости.

– Садись в кресло, – показал Стас, – надо только постелить, чтобы не испачкаться.

– Я не брезгую, – буркнула Вика и уселась в скрипучее кресло.

– Ты устала? Отчего же? – с издевкой спросила Настя. – Вот я с утра на каблуках и натерла мозоли, но терплю и не подаю вида, хотя на самом деле очень больно. Просто не привыкла жаловаться, а ведь от каблуков ножки устают куда больше.

– Ничем не могу помочь, я не доктор Айболит.

– Так, девочки, не ссорьтесь! – прекратил прения Пастарьев. – Вы проголодались? Кушать будете?

– Нет, – ответила Вика, – стараюсь не есть после восьми.

– А я – да! – воскликнула Настенька. – У меня с фигурой полный порядок. Кушаю когда захочу и не расплачиваюсь за лишние калории.

– Странно, – заметила Вика, – ты же модель, вы постоянно сидите на диете, ограничивая себя во многом. Модель, которая ест все подряд и в любое время – это нонсенс. С кем я ни общалась из вашей братии, то все либо сидели на тайских таблетках, либо экспериментировали с диетами, следя за каждым потерянным граммом. Так и до болезни довести себя легко. У меня есть одна приятельница, ее родная сестра тоже начинающая покорительница подиумов. Села на модную диету и так увлеклась, что через полгода с истощением попала в реанимацию, а оттуда в психиатрическую больницу. Еле откачали.

– Анорексия? Слышала об этой болезни, – с видом знатока произнесла Настенька. – У нас в агентстве похожий случай был, но там девушка в итоге погибла. А сейчас что с той девочкой стало, она продолжила карьеру?

– Нет, родители запретили. И, честно говоря, у нее самой пропало желание бегать в бикини по подиуму, – не без удовольствия произнесла Вика. – Девочка набралась ума-разума и поступила в колледж, нынче учится и не болеет.

– Повезло, но это частный случай. В моей истории конец намного печальнее, а у тебя хеппи-энд. Анорексия мне не грозит: я не склонна к полноте, но и не худею, чтобы походить на скелет.

– Вижу, вы нашли общий язык, – заметил Стас с ноткой оптимизма. – В доме вода есть?

– Кухня вон там, – показала в бок Настя. – Вы же, получается, у меня в гостях, а я только команды раздаю, некрасиво.

– Стас поухаживает за нами, – успокоила ее Вика. – Ты же хороший мальчик?

Она проводила любимого взглядом и уткнулась глазами в пол. Продолжать разговор не хотелось. Настя показалась ей невоспитанной и дурной девчонкой, способной обсуждать только тряпки и сплетни. Вика сделала вид, что слишком занята собственными мыслями и не замечает хозяйку особняка.

Уловив немой упрек, Настенька пошла в наступление, чтобы растормошить молчаливую гостью. Она подсела поближе и завела разговор.

– Скажи, пожалуйста, а ты счастлива со своим бойфрендом? – спросила она для затравки.

– Ты кого имеешь в виду? – изобразила непонимание Виктория. – Мне не нравятся такие выражения, я давно не подросток и не использую подобный лексикон.

– Извини, я-то не выросла из люльки, – ерничала Зитман. – Так как, у вас все чики-пуки? Вы типа семья?

– Не медовый месяц, конечно, но и не бракоразводный процесс. Я не жалуюсь. Вместе мы около недели, и нам до брака, как до Америки. Я не зациклена на штампе в паспорте, хотя, безусловно, сторонница официальных отношений. Я не заглядываю в будущее. Может, вернемся завтра в Москву и разбежимся, такое не исключено. Не знаю, что нас больше объединяет: наши чувства или эта авантюра. Но ждать осталось недолго, ответ мы получим в любом случае.

– Я тебе очень завидую, – вздохнула Настенька, – ты не одна. Есть какой-никакой, но мужчина. А я жду черт знает кого, неведомого фантома, и ничего не делаю для себя.

– Напрасно. Глупо безоговорочно верить в чудо. Чудеса бывают, я не спорю, но не так часто, как нам бы хотелось, точно не каждый день.

– Я в ожидании чуда, но устала быть одна, – пожаловалась Настя. – Не помню, когда у меня последний раз был мужчина. Ты удовлетворена Стасом? В постели у вас все нормально?

– Думаю, да. А что? – смутилась Вика. – К чему столь интимные вопросы?

Настенька поправила волосы и, выдержав паузу, ответила:

– Стас мне симпатичен. Как увидела его впервые, то поняла, что он задел мое разбитое сердце. Кажется, я немного втюрилась и хочу его.

– Зачем ты мне это говоришь? – Вика повысила голос. – Мне это неприятно слышать.

– Да ладно, ты лжешь. Неужели совсем неприятно? Ты втайне очень довольна, что твой мужчина вызывает желание у кого-то, кроме тебя. Ревнуешь? Разумеется. Боишься его потерять? Возможно, каждый не желает расставаться со своей собственностью. Но и гордишься собой, что заарканила такого популярного мужика.

– Что ты несешь? Я не хочу это слушать.

– У меня к тебе предложение: одолжи мне Стасика.

– Что? – Вика вытаращила глаза. – Ты в своем уме?

– Не будь эгоистичной сучкой, дай другим немного отдохнуть. Хотя бы на одну ночь? Обещаю, я не буду его отбивать, мы просто развлечемся. Если хочешь, можешь к нам присоединиться.

– Заткнись! – воскликнула Вика. – Что это за чушь?

– Стас не рассказывал, чем мы занимались в твое отсутствие? – атаковала Настя. – Он был великолепен. И успел пожаловаться на тебя, дорогая, что ты не можешь его ублажить. Твой ненаглядный – ненасытный кобелек, таких поискать, даже Райс с ним не сравнится.

– Ты подлая шлюха! Я не верю тебе. Но если это правда, то забирай его, я никого не держу.

– Мне бы только пару раз перепихнуться, чтобы он согрел меня до утра, а на рассвете я отдам его обратно.

Вика вскочила с дивана:

– Ты мне надоела! Сиди тут одна. Стас?!

– Я сейчас спущусь, – отозвался он со второго этажа.

Вика с пылающими щеками снова села на место и стала нервно гладить свои пальцы. На лестнице появился Пастарьев.

– Что-то случилось? – спросил он с озабоченным видом.

– Скажи честно, – Вика сидела как натянутая струна, чуть не плача, – у тебя что-то было с ней?

– С ней? – переспросил Стас. – Она наплела тебе ерунды? Она лжет! Как можно ей верить? Слушай, – обратился он к искусительнице, – если ты не прекратишь свои козни, мы уберемся из твоего сарая, разбирайся со всем сама. Жди своего ненаглядного без нас.

Угроза подействовала на Зитман. Перспектива остаться одной в мрачных казематах дощатых руин не входила в ее планы. Настя испугалась последствий своей болтовни и пошла на попятную.

– Не пугай меня! – злобно выкрикнула она. – Думаешь, мне страшно? Нет! Согласна, я просто преувеличила кое-что, а твоя сопливая дурочка не так поняла. Накрутила себе что-то несусветное, и понеслось. Я не виновата, что у нее больное воображение.

Разгорающийся конфликт успел утомить, поэтому она прекратила бессмысленные раздоры и обратилась к своему подсознанию, ища там ответ на вопрос, придет сегодня Райс или по славной традиции оставит их с носом. Подсознание упрямо молчало. Оставалось лишь ждать и гадать.

В пыльной комнате наступила тишина, изредка нарушаемая криками с улицы и домашними шорохами неведомого происхождения. Настенные часы со скрипом двигали упрямые стрелки. Никто не спрашивал, почему они до сих пор показывают точное время.

За окном стемнело, погрузив дом во мрак. Стас включил свет. Под потолком загорелась тусклая лампочка, слабо освещая просторную гостиную. Посетители шикарной ночлежки успокоились и всем своим видом показывали, что позабыли о спорах и настроены на дружелюбный лад.

Стас позвал подружек ужинать. В комоде нашлись тарелки и столовые приборы, нож оказался острым. Он порезал колбасу и хлеб. Девушки соорудили бутерброды и приступили к трапезе. Насытившись, они откинулись на спинку дивана – после ужина захотелось подремать.

– Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь, – предложил Стас, зевая. – Побуду в дозоре, несу за вас полную ответственность. Если кто нагрянет, я вас разбужу.

– Не бери на себя слишком много, – посоветовала Вика и уткнулась лицом в диван.

Девушки быстро заснули. Как верный сторожевой пес, Стас остался бодрствовать, охраняя неприкосновенность подруг. Долгая прогулка, чувственные переживания и плотный ужин дали о себе знать, и Стас сам погрузился в приятную дрему.

Впечатления прожитого дня мелькали в сознании, образовывая непередаваемый клубок противоречий. Вот появилась Вика, прощаясь с ним перед уходом, затем мелькнула сексапильная Настенька, зазывая его в пучину страсти. Стас рванул за ней, но тщетно. Она ускользала, показывалась и вновь ускользала, становясь недоступной. Он рвался к ней, но что-то сковывало его движения, замедляло шаг. Стас прикладывал огромные усилия, чтобы порвать невидимые цепи и рвануть, как неудержимый сатир к играющей нимфе, догнать и овладеть ее трепетным телом. Вот он делает последний рывок и рвет оковы, устремляется к Настеньке и ловит ее, роняя на землю. Нимфа игриво смеется и не сопротивляется, соблазняя. Он срывает с нее одежду и обнимает ее. Вдруг он слышит гневный голос. Стас оборачивается и видит Викторию, которая приказывает ему остановиться. Он смотрит на нее отрешенным взглядом и продолжает прелюбодейство. Вика замолкает и исчезает из виду. Вдруг появляется Райс и хлопает его по спине. Стас слетает с нимфы и восклицает: «Иди прочь, она моя!». Андреас бросается на обидчика и затыкает ему рот. Стас яростно сопротивляется, дергается в конвульстях и открывает глаза.

– Цыц! – шепчет Райс уже наяву, пристально глядя на Стаса и прижав палец к губам. – Тихо, братишка, всех разбудишь.

– Райс? – Стас не верит своим глазам.

– Да, это я, – прошептал пришелец. – Развели сонное царство. Храп слышен за версту.

– Ты как тут оказался? – ошарашено пробормотал Стас.

– Явно не из духовки. Говори тише, я не хочу, чтобы ты разбудил наших дам.

Стас не спал. В самом деле, перед ним стоял Райс, как тогда в московской квартире: та же лысина, те же зеленые очки, сменилась только одежда. В этот раз Андреас появился в мятых черных брюках в полосочку и легкой кожаной куртке. На ногах блестели ботинки, под курткой виднелась клетчатая рубашка.

– Где твой комбинезон? – спросил Стас, оценив его новый модный прикид.

Райс снял очки и положил их на стол рядом с недоеденной колбасой.

– Конспирация. У вас найдется перекусить?

– Пожалуйста, ешь-пей. Когда ты приземлился у меня, то не отличался особой воспитанностью.

– У-у-у, это дела давно минувших дней. Мы же меняемся каждую секунду, прошлое нас, к счастью, не касается, – с полным ртом ответил Райс, уплетая колбасу. – Не густо, не густо. Что так скромно?

– Так не у себя дома, толком не приготовишь.

– Я смотрю, ты не очень-то рад меня видеть.

– Верно, приятель, уж очень много проблем ты нам доставил. Но в целом я все же доволен, что ты зашел на огонек, и девушки будут рады.

– Девочки спят. Кто тут у нас? Красавица Виктория и несравненная Настенька, любовь моя! Дождалась меня, золотце.

– Они чуть не подрались в твое отсутствие, – заметил Стас. – Не могли договориться, кто первый бросится тебе на шею.

– Бывает, борьба за женское счастье. Пойми меня правильно, я не виноват. На Вику я не претендую, а Настенька мне в принципе тоже не особо нужна.

– Так зачем ты здесь? Не говори, попробую сам догадаться. Навигатор? Я его потерял, – вырвалось у Стаса.

– Не смешно, – твердо сказал Андреас. – Покажи мне его, я по нему соскучился.

– А если бы не было навигатора, ты бы сюда не заявился?

– Почему же? – не согласился Андреас. – Я обещал Насте, что мы увидимся, и я выполнил обещание. А навигатор – другая статья.

Стас достал из кармана ценную вещь. На прощание покрутив прибор в руках, он злобно ухмыльнулся и кинул навигатор Райсу. Тот поймал его и нажал несколько кнопок. Дисплей загорелся, и на табло замелькали цифры.

– Навигатор в полном порядке, – оценил Андреас. – Спасибо за бережное хранение, мое измерение тебя не забудет.

– Не за что. Колись, с какого бодуна ты нам его подкинул? Умоляю тебя, только не говори, что случайно оставил. Ну?

– Чтобы встретиться с вами вновь. Я по вам соскучился, честно.

– То есть как? Только ради этого?

– Да, именно так. А ты хочешь, чтобы я открыл какой-то тайный смысл этого поступка? Боюсь тебя разочаровать.

– Ты тот еще сукин сын! – воскликнул Стас вне себя от ярости. – Весь сыр-бор из-за твоей прихоти? Мы подвергали себя смертельной опасности. Из-за тебя погибли невинные люди, а ты так спокойно об этом рассуждаешь? «Чтобы встретиться с вами вновь»! Не слишком ли много чести?

Настя резко дернулась и проснулась. Сон как рукой сняло. Она кинулась в объятия Райса и крепко прижалась к нему пышной грудью. Тот обнял ее и поцеловал. Настя повисла на его шее и не собиралась ослаблять хватку.

– Я люблю тебя! – шептала Настя. – Я ждала тебя, и ты пришел! Ты приснился мне, это был вещий сон.

– Больше тебе никто не снился? – риторически спросил Стас и повернулся к Виктории, которая сидела с удрученным видом и приглаживала спутанные волосы.

– Здравствуй, дорогой! – сказала она рассеянно. – Мы уж и не надеялись повидать тебя.

– Напрасно, – успел произнести Райс, на мгновение освободившись от горячих губ.

– А я надеялась, верила в чудо, и не зря! – радовалась Зитман. – Боже, какое счастье, что ты появился! Это мое второе рождение.

– Я тоже безумно рад, – выдохнул Райс. – Ладно, детка, у нас еще будет время все обсудить. Успокойся, я с тобой, садись. Ты чудесно выглядишь, мое золотце. Я в тебе не сомневался.

Настя отпустила Райса, но не отходила от него ни на шаг, будто боясь потерять вновь.

– Вы забавно смотритесь вместе, – выдала Вика, – из вас получится хорошая пара.

– Мы и так пара, да? – выпалила Настасья, не удержавшись от соблазна подтвердить прочность их отношений.

– Да, моя красавица, без сомнения, – согласился Райс. – Присаживайся.

Вика подвинулась, и влюбленные сели рядом. Она закинула ногу на ногу и призадумалась. Она была рада, что Райс нашелся, но тот факт, что их приключения так быстро закончатся, почему-то не вдохновлял ее. Затем она поймала себя на мысли, что ее ненасытная азартная сущность требовала продолжения банкета, такой финал ее не устраивал. Позабыв о жертвах и перенесенных опасностях, Вика разочарованно произнесла:

– Неужели это конец? Ты исчезнешь навсегда, и пиши пропало, все закончилось.

– Тебе мало? – возмутился Стас. – Вспомни, через что нам пришлось пройти. Твое легкомыслие меня поражает.

– А что, собственно, закончилось? – добавил интриги Райс. – Для кого-то все только начинается. Невозможно что-либо закончить, можно лишь перевести это в другое направление, в иную плоскость. Я предлагаю не кончать.

– Андреас, я не согласна, – вмешалась Настенька. – Мы кончаем с земным миром и улетаем в далекие миры, ты обещал мне!

– Я не отказываюсь от своих слов, только не спеши, не так быстро. Я же сам телепортировался к вам буквально с корабля на бал. Надо отдохнуть и набраться сил, затем можно и отправляться.

Успокоившись, Стас устроился в кресле. Как никто другой, он был счастлив видеть гастролера и его пассию в последний раз.

– Слушай, ответь честно: ты заранее все спланировал? Чилкинская подсказка об этом разваливающемся особняке сработала? Разберем по порядку: оставленный навигатор, наши блуждания по разным гастролерам, Груздева, Зуриков, Тополин, таксист, наконец, этот долбаный Чилкин, неизвестные инквизиторы, убивающие всех подряд, кроме нас и тебя – в сумме получается целая шахматная партия из десятка фигур. Объяснишь? Меня не устраивает, что мы как пешки выполняли твои команды.

– Я вас лично ни к чему не принуждал, вы выбрали сами. Свобода выбора оставалась за вами, и сейчас вы вправе делать, что вам заблагорассудится. Я рискнул, и риск оправдался, – довольно произнес Райс. – Все счастливы? По-моему, да. С вашей головы не упал ни единый волосок, этого ты не будешь отрицать.

– А как же погибшие люди? Ты использовал их.

– Они могли спастись, но не воспользовались своим шансом. Шанс был, но сплыл. А раз так, то они были обречены на верную смерть. Повторюсь: каждый сам делает свой выбор. И если ты этого не понимаешь, то это, как у вас говорится, твои проблемы. Давай покумекаем. Кто там, говоришь, отошел в мир иной?

– Груздева и, может, Зуриков, а Тополин, собственно говоря, повесился по доброй воле.

– Это не последние жертвы, – заметил Андреас. – Начнем по порядку. Наша достопочтенная Груздева – заскучавшая и неповоротливая особа. Ей не хватило жизненной энергии, чтобы спастись. Я навещал ее, предупреждал, уговаривал бросить рынок и нестись на всех парусах за пределы вашего смутного города. Я даже предлагал ей, пока все утихнет и успокоится, надежное убежище в подвалах Чилкина. Она отказалась. Груздева предчувствовала скорый конец и безропотно приняла его, перестав бороться. Она сдалась и поплатилась. Инквизиторы помогли ей сделать правильный шаг.

– Она любила тебя! – выпалил Стас, надеясь вызвать каплю сочувствия у гастролера.

– Ох, а кто меня не любил? – гордо произнес Андреас и обратился к Настеньке: – Ты любишь меня?

– Я люблю тебя! – возбужденно произнесла Настя. – И я нашла тебя.

– Видите, а Груздева не хотела бороться за свою любовь. А тот, кто не борется, умирает.

– Ты жестокий человек! – выпалила Вика, прижимая к животу руки.

Возбудившись, Стас поднялся с кресла и стал ходить взад-вперед по комнате, заложив руки за спину:

– А как насчет остальных?

– Я не договорил, – ответил Райс. – Зуриков, мой славный младший приятель. Были времена, когда мы отвязно веселились и путешествовали по просторам неизведанных измерений. Его смерть мне непонятна. Наверное, Летчик также поплатился за собственную пассивность. Не понимаю, почему он осел в Москве? Чем прельщает этот грязный муравейник, полный бомжей и проституток? Коля увлекся черт знает чем, связался с дебилами и подсел на наркоту. Они вскружили ему голову, запудрили мозги, опьянили разум. Конечно, молодчик не справился и стал жертвой собственной слабости. Станислав, я искренне верил, что ему удастся спастись! Конечно, предупреждал его не единожды. Николай не слушал меня, не воспринимал всерьез и надеялся на удачу, но удача обманчива. Он этого не понимал и поплатился. Честно, даже не хочу о нем говорить. Сердце ноет, когда я понимаю, что никогда не увижу моего хулигана. Ведь он был мне как младший брат, я буквально готовил себе замену, а все пошло прахом.

– Я согласна с тобой, – вмешалась Вика. – Николай был добрый паренек, но дурная компания его испортила. Я с ним общалась полчаса, но за этот короткий срок поняла, что он тебя любил и уважал. Подвергая себя риску, он предоставил нам важную информацию. Я искренне сочувствую.

– Что вы скисли? Мы-то живы! – попыталась приободрить всех Настасья. – Какое нам дело до покойников? Мы не в морге, чтобы их препарировать.

– Правильно, Настюша. Ты чудо! – похвалил Андреас. – Нужно жить дальше несмотря ни на что, чем мы и займемся.

– А Тополина и мне жаль, – грустно призналась Зитман, – я у него в долгу. Что ж вы мне не сказали, что он мертв?

– Профессор просто не хотел тебя травмировать, – сказала Вика. – Он справедливо полагал, что тебе будет очень больно узнать о его смерти. Но, судя по всему, ты не очень болезненно это восприняла.

– Я же не последую за ним, – справедливо заметила Настя. – У меня есть Андреас, я не одна.

– Профессор гордился бы тобой! – торжественно произнес Андреас. – Что тут скажешь: у Тополина сдали нервы. Он находился в полной безопасности, ему ничто не угрожало. У инквизиторов нет улик, он законопослушен и абсолютно чист. Живи и в ус не дуй, так нет, принесла и сюда нелегкая! Кто бы мог подумать, что гений науки не справится с собственной нервной системой. Ты, наверное, знаешь, Станислав, он был мой наставник, я многому у него научился. Если бы не его мудрые советы, то не сидел бы я сейчас перед вами. Фактически он создал меня, слепил из разного дерьма, и получился ваш ненаглядный Андреас. Он и есть мой истинный прародитель, а я его астральный сын. Тополина сегодня утром проводили в последний путь. Я инкогнито присутствовал на похоронной церемонии и своими глазами видел, как гроб старика засыпали землей. Я стоял в стороне и плакал, вспоминая наши посиделки в лабораториях и его откровенные академические анекдоты про ботаников и доцентов, наш первый придуманный маршрут межизмерительных перелетов, совместные странствия и его нескончаемые лекции по генетике. Парадоксально! Станислав, ты не задумывался, почему от нас уходят лучшие близкие люди?

– Нет, не приходилось, – сочувственно произнес Стас.

Райс злобно оскалился и надел очки. Тяжелые глаза скрылись за зеленым стеклом, и он стал похож на слепца-правдоискателя.

– Не думал и не хочешь, – холодно заметил он. – А я не в пример тебе размышлял об этом, но не нашел ответа. А есть ли он вообще? Похоже, что нет.

– Я понимаю тебя, – вдруг поддержала Вика. – Два года назад я потеряла лучшую подругу. Она погибла в автокатастрофе, возвращаясь из командировки. Клянусь, я испытывала те же чувства, что и ты на похоронах Тополина. Я задавалась аналогичным вопросом, но не получила ответа, а подруга покоится в земле и наверняка знает, что же на самом деле с ней произошло и почему она распрощалась с белым светом.

– Видишь, ты задумалась. Тебе стало легче? Вряд ли. Стало быть, выгоднее ни о чем не думать и не брать на себя неразрешимых вопросов.

– Правильно, – согласилась Настя, – я стараюсь так и поступать. Не всегда получается, но когда выходит, то моя жизнь становится оптимистичнее и краше.

– Все бы замечательно, – размышлял гастролер, – но эти неразрешимые вопросы рано или поздно закрадутся к вам в душу, и придется на них отвечать, мучительно и безрезультатно. Кто к этому готов?

– Я! – воскликнула Настасья.

– Я готова, я уже испытывала это, – повторила Вика.

– А ты, Стас, готов? – спросил Райс, глядя на него сквозь очки, которые отражали свет ламочки.

– Готов, готов. Я сейчас же готов отсюда убраться. Утомили вы меня, сударь, своими пространными баснями, чувствую себя облапошенным прихожанином в апостольской секте. Но полностью завладеть моим рассудком у вас не получится, кишка тонка!

– Помнишь господина Заважилова?

Стаса передернуло, а сердце будто остановилось:

– Конечно, он мой друг. Я удивлен, что ты о нем вспомнил, ведь вы общались от силы пару часов.

Райс приспустил очки:

– Этого нам хватило, чтобы хорошо друг друга узнать. Как ты думаешь, где он сейчас?

– Скорее всего, улетел в отпуск. Его телефон не отвечает. У него появилась любовница, и они вместе махнули куда-то в Сибирь. Что им там понадобилось, я предположить не могу, но все это очень странно.

– Ты заблуждаешься, он не в Сибири.

– Заважилов как-то связан с вами? – опередив ход мысли, предположила Вика. – Он действительно был не в своей тарелке.

– Умница! У тебя очень прозорливая девушка, Станислав. Заважилов замешан в нашей истории, как никто другой, но он был по другую сторону баррикад. Он трудился на инквизицию и был информатором. Максимка сдавал скитающихся гастролеров властям и получал за это солидные деньги. На вашей вечеринке он раскололся, не справившись с эмоциями, и убежал раньше времени, не допив пива. И он получил по заслугам. Тот, кто его породил, тот и уничтожил. Нужно отдать должное его чести и верности дружбе: он не выдал вас инквизиции, а поэтому не выдал и меня. В общем, что-то человеческое в нем осталось. Не будим судить его строго, у Максима были свои причины заключить контракт с инквизицией. Каждый спасает свою шкуру, но ему покровительство правосудия вышло боком. Использовав его для отработки вложенных средств, инквизиция избавилась от информатора как от ненужного элемента в своей системе.

Мысли Стаса кружились в сумасшедшем вихре. Как поверить, что Максим, его закадычный друг со студенческой скамьи, имел отношение к параллельным путешествиям и, что особенно пугало, к сетям безжалостной инквизиции? Стас сопоставлял факты их совместного времяпрепровождения, отыскивая в них намеки на двойную жизнь Макса. Никаких признаков оборотня найти не получалось, приятель был абсолютно чист, без сомнительного поведения и привычек. Он не то чтобы никогда не намекал на свою двойную роль – даже никогда не оговаривался, не допускал ни единой ошибки. Прокрутив длинную киноленту их взаимоотношений и не найдя доказательств виновности Заважилова, Стасу ничего не оставалось, как поверить Райсу на слово. Причин отвергать его заключение не нашлось, несмотря на полную неправдоподобность сказанного.

Стас вытер вспотевший лоб и сквозь зубы спросил:

– Ответь мне честно, мой друг жив?

– Честно? Нет, – признался гастролер. – Он не в Сибири нашел свой последний приют, а в вашем любимом подыхающем в тесноте и жадности городе. Информатор отправился на тот свет с солидным размахом: его автомобиль взлетел на воздух и искупался в ядовитой реке. Неизвестно, найдены на месте человеческие останки или Заважилов сгорел дотла, как в крематории.

От горького признания Стас страдальчески закрыл лицо руками. Вот и он потерял близкого человека. Рассуждения Райса об уходе лучших людей как по мановению волшебной палочки затронули и его. Внутренности пронзила душевная боль, он почувствовал на себе, что значит горе потери. Боль вскоре ослабла, превратившись в тянущие и гнетущие переживания. Он убрал руки от лица и перекрестился:

– Пусть на небесах ему будет лучше.

Виктория подошла к нему и прижалась щекой:

– Держись. Представь, что он просто куда-то уехал, ведь он так тебе и говорил.

– Спасибо, я постараюсь, – мужественно выдавил Стас. – Мы не догадывались, а он фактически спас нас. Ума не приложу, почему он не признался, почему не открыл правду? Наверное, на то были свои причины, о которых нам не суждено узнать.

– А надо ли? – спросил Райс с искренним сочувствием. – Помни его таким, каким он был. Тебе повезло, что ты не увидишь, как его тело гниет в гробу, он останется в твоих воспоминаниях нетленным.

Настенька сидела неподвижно и внимала каждому слову. В какой-то момент она устала слушать горькие речи и встрепенулась:

– Прекратите, ребятки! Своими переживаниями мы каждого заживо хороним. Я понимаю, больно это все слышать, но не стоит так грустить. И у меня невосполнимая утрата – я потеряла Макара Андреевича, он был мне как второй отец. Но я не буду убиваться, считая себя виноватой в его смерти. Давайте переключимся на что-нибудь более оптимистичное.

Друзья промолчали, но ее призыв подействовал на всех отрезвляюще, о грустном больше не хотелось говорить. Райс перешел к обсуждению своих планов:

– Настасья станет моим учеником, равным коллегой и партнером, тем более как раз место освободилось. Когда нам наскучат наши пенаты, мы оставим их и отправимся, куда глаза глядят. Я бы не хотел повторяться и посещать открытые измерения, часто они бывают не очень привлекательными и там уже рыщут подлые инквизиторы. Представьте себе, где бы я ни появился, спустя какое-то время там появляется инквизиция. Они словно идут за мной, оставляя следы в каждом измерении. Я ускользаю, а они тут как тут, приземляются и пускаются в поиски. Это бесконечная игра в кошки-мышки. Но все-таки, Настенька, есть несколько измерений, в которых тебе обязательно стоит побывать. В одном царит полная анархия, делай что хочешь, и за это тебе ничего не будет. Я провел там неделю и не встретил ни одного полицейского. Поразительно, но живут там вполне мирно: ни убийств, ни грабежей – все подчиняются неписаному нравственному закону, сидящему в каждом туземце. А я, как чужеземец, не обремененный данным природным свойством, мог вытворять все, что заблагорассудится, и никто бы меня не арестовал. Тюрьмы там не предусмотрены, их как социального образования нет в наличии. Лафа, рай для преступных элементов! Но я не последний мерзавец во Вселенной, поэтому не злоупотреблял данными обстоятельствами. За более наглыми подонками охотилась, кто бы вы думали? Естественно, наша доблестная инквизиция. Там их миссия была по-настоящему благородной, а местные жители жили и не тужили, не понимая, что происходит.

– Люди высоконравственны сами по себе? Быть не может, – засомневалась Вика.

– Не веришь? Полетели с нами, – предложил Райс. – А что! Ты не против, Настюш?

– Против! – возмутилась Зитман. – Зачем нам лишняя девка? Не будем мы ее брать, пусть остается со своим хахалем, раз так сильно его любит.

– Я не отпущу ее, – вставил Стас, ревниво покосившись на Райса. – Вика, не верь этим проходимцам. Они использовали нас как последних лохов, заставив через извилистую сеть полных придурков доставить им чертов навигатор. Теперь они сидят, ухмыляются и размышляют о будущих подвигах. Герои! А нам что делать? Пожалуй, лучше просто уйти.

– Скатертью дорожка! – огрызнулась Зитман.

– Похоже, ты говоришь разумные вещи, – согласилась Вика. – Нас банально развели дешевыми трюками, и в итоге они же смеются над нами.

Райс надменно поднялся.

– Подождите, не рубите с плеча, – обратился он к прозревающим молодым людям. – Вы преувеличиваете. Разве вы сожалеете о том, что случилось? Я думаю, что нет.

Виктория насупилась и не ответила.

– А ты, Стас? О какой благодарности ты говоришь, что тебе нужно?

– Ничего, тем более от тебя, – с гордостью заявил Стас.

– Вот видишь, тебе ничего не нужно, а намекаешь на подарок. Я готов предложить тебе деньги. Много денег, сколько пожелаешь! Но ты не возьмешь, у тебя их и так предостаточно. Я не представляю, как отблагодарить тебя. Скажу искреннее спасибо и пожму руку. Давай лапу, не корчи из себя буку!

Стас поколебался, но протянул ладонь. Торжественное рукопожатие состоялось.

– Вика, ты не сердишься на меня? – спросил Андреас надувшуюся девушку. – Ты хотела приключений, не так ли? Они происходят здесь и сейчас, разве не так?

Вика подняла глаза и лениво ответила:

– Эх, Андреас, Андреас! Знаешь же, гад, что я не в силах на тебя долго обижаться.

– Замечательно! По-моему, мы все оказались в выигрыше, – победоносно заключил гастролер. – Ты, Стас, обрел Вику, а ты, Вика, обрела Стаса. Вы принесли мне навигатор. Настя нашла меня, и мы улетаем – все счастливы, вам не кажется? Так и есть, и не надо спорить.

– Ты складно рассуждаешь, – заметил Стас. – Что ж, миссия выполнена, все довольны. Мы, пожалуй, пойдем.

Не успели они подняться, как шаткая выходная дверь с треском распахнулась, и на пороге появились разгневанные тени с оружием. Стволы были направлены на собравшихся.

– Стоять на месте! Руки вверх! – скомандовал усатый исполин.

Ошарашенная Вика от испуга выронила бутылку с водой, которая с грохотом упала на пол.

– Вечеринка окончена, – резюмировал он. – Руки, я сказал!

Застигнутая врасплох компания безоговорочно выполнила приказ.

– Разрешите представиться: капитан Мурский, – рявкнул суровый мужчина и манерно склонил голову.

– Инквизиторы! – крикнула Настя дрожащим голосом.

– Нас нужно знать в лицо, – сказал вошедший следом Флиппер и оскалился.

Великолепная четверка растерянно смотрела на служителей правосудия. Только Райс, казалось, был готов к внезапному появлению врага и поэтому выглядел достойно.

– О, какие важные люди! – воскликнул Мурский. – Вот мы и оказались лицом к лицу, неуловимый Андреас. Ты рад нашей встречи?

– Отчасти, – высокомерно ответил гастролер. – Всегда полезно увидеть охотника живьем.

– Охотника? А ты, стало быть, жертва? Неужели возьмешь на себя эту роль? Не думал я, что ты окажешься таким жалким лягушонком. Я представлял тебя мужественным и респектабельным суперменом. Стою сейчас, смотрю и не понимаю: как такой балбес скрывался от нас много лет? Уму непостижимо! Как у него получилось присвоить навигатор, между прочим, государственную собственность? Это отдельная статья, сынок, ты понимаешь?

– Прелестная штучка просто лежала без присмотра, я ее и подобрал за ненадобностью, – объяснил Райс. – И прошу не пудрить мне мозги отдельной статьей. Уверен, мне и одного обвинения будет вполне достаточно, чтобы получить «вышку».

– Соображаешь, – оценил Мурский знание уголовного кодекса. – Видишь, Флиппер, крупная рыбешка на крючке! Ты присутствуешь при историческом событии, о нашем подвиге напишет вся межпараллельная пресса.

– Гаденыш знает, что ему светит, – отозвался Флиппер, – а нас ждет слава!

Мурский громко причмокнул и сказал:

– Вижу, вы без оружия. Опустите руки и присаживайтесь теснее на, места всем хватит.

Пленники застыли как вкопанные.

– Садись, мелюзга! – рявкнул Флип, отчего Настенька взвизгнула и поджала под себя ноги.

Они уселись впритык, кое-как уместившись на тесном сиденье. Ножки дивана задрожали, предупреждая сидящих о зыбкости их положения.

– Вот и славно, – обрадовался инквизитор, наблюдая, как они теснятся. – Вас четыре человечка, почти мертвые души! Флип, будь добр, подвинь мне кресло, я расположусь напротив наших сирот.

Флиппер выполнил приказ, и Мурский сел, не убирая пистолета:

– Славно, очень даже удобно. Мебель у вас антикварная, раритет! Ну да бог с ней, с мебелью. Давайте я вас узнаю поближе, – он уставился на Стаса, затем перевел изучающий взгляд на Викторию. – Если я не ошибаюсь, вы и есть те самые молокососы, каждый раз ускользавшие от нас? А эта пигалица нам известна? Флиппер, помнишь эту крошку?

Младший инквизитор кровожадно уставился на Викторию, будто пронзая ее рентгеновскими лучами, заставив девушку покраснеть и отвести взгляд.

– Не припоминаю, – признался Флиппер.

– Балда, память девичья, – усмехнулся Мурский. – Мы телепортировались на ее кухне, ты сам заехал ей в лоб, отправив в нокаут. Вспомнил?

– О! Смачно тогда вдарил, но не результативно. Повторить?

– Я сейчас тебе повторю, – огрызнулся Пастарьев. – Ты ответишь за нее, урод!

– Михаил Николаевич, он меня злит. Разрешите проучить подлеца! – попросил Флиппер в предвкушении запаха крови.

– Остынь, – остановил Мурский. – Юноша, как и положено, защищает свою избранницу. А ты кто? – повернулся инквизитор на Настю. – Тоже помогала преступнику?

– Я люблю его, и он не преступник!

Инквизиторы в недоумении переглянулись. Флиппер заржал как конь, чуть не выронив пистолет, но Мурский резво успокоил коллегу:

– Заткнись, на твой гогот сбегутся все менты из округи. Ты кто, Жанна д’Арк?

– Меня зовут Настя! – выкрикнула смелая защитница.

Мурский скептически обратился к Райсу:

– Очередная потаскушка? Я наслышан о твоих похождениях, Казанова. Эта цыпочка тебе подходит: глупа и наивна. Хотя другие на тебя и не вешаются.

– Обижаешь! – не согласился Райс. – Помнишь дочку министра? Она была старше тебя по званию, а я соблазнил ее за полтора часа и получил свободу. Только не утверждай, что она была глупа и наивна, – ее карьера сложилась удачно.

– Какая дочка? Ты о ком? – встрепенулась Настя.

– Не бери в голову, золотце, – ответил Андреас. – Это давняя история. Мне пришлось вскружить голову инквизиторше, чтобы спастись. Ничего личного, просто ради самосохранения.

Капитан злобно топнул ногой и нацелил пушку на ухмыляющегося гастролера.

– Хватит! Развели здесь курятник! – крикнул он. – Здесь я задаю вопросы, иначе всех перестреляем раньше времени, вашу мать. Сидеть смирно!

– Хорошо, достопочтенный капитан, не переживайте, – иронично ответил Андреас, – мы будем беспрекословно выполнять любые ваши команды.

– Все шутишь? А я бы на твоем месте призадумался над своей участью. Тебя ждет виселица, приговор подписан несколько лет назад, и наши палачи потирают руки в ожидании праздника.

– Прикончим его здесь, босс? – не выдержал Флиппер. – Зачем лишняя возня? Сработаем чистенько! Доверите мне эту казнь?

– Не много ли чести, стажер? Я бы сам его ликвидировал, но Генеральное управление жаждет видеть его лично. Райс, тебя придется доставить живым, и это не моя прихоть!

– Спасибо, мужики, уважили! – приободрился Райс. – У меня сердце в пятки ушло, думал, пришел полный пипец. Я могу рассчитывать на адвоката?

– Ха! И на телефонный звонок в ад, чтобы заказать вакантное местечко. Я буду твоим адвокатом дьявола!

От угроз инквизиции Стас съежился и дрожал как банный лист. Вика пыталась держаться хладнокровно, смотреть в пол и не делать лишних движений. Лишь яркий румянец и нездоровый блеск глаз выдавали ее волнение. Настя тихонько раскачивалась из стороны в сторону, время от времени судорожно дергаясь и всхлипывая. Слезы неслышно текли по ее щекам.

Не в пример другим Райс не показывал признаков замешательства, делая вид, что ему совсем не страшно, и он полностью контролирует ситуацию. Стас даже решил, что все идет по плану, уж больно раскрепощенно гастролер выглядел и не пасовал перед инквизицией. Наверное, ему не привыкать оказываться в подобных щекотливых ситуациях.

Флиппер наклонился к начальнику и что-то шепнул ему на ухо. Мурский одобрительно кивнул.

– Удачно напомнил! – гаркнул он. – Но к чему секретничать, все свои. Андреас, мой напарник подсказал мне, а то я на старости лет запамятовал, что ты должен нам отдать одну штучку. Ты вкуриваешь, о чем речь?

Райс вытащил из-за пазухи чудо-прибор и помахал им.

– Жаль, – наигранно вздохнул он, – недолго я им пользовался. Любезный Станислав час назад передал мне его, а уже приходится расставаться. Я даже не успел поверить, что он у меня в кармане. Потрогай, какой он теплый, господин инквизитор! Пригрелся в моей кожаной куртке. Навигатор любит меня, верой и правдой служил мне несколько славных лет. Я даже поверил, что он всегда был моим. Как не хочется расставаться с любимой игрушкой. Одно радует: я лично вручаю его тебе, инквизитор. Как говорится, из рук в руки. Держи!

Гастролер кинул навигатор Мурскому. Флиппер извернулся и схватил прибор, предотвратив его неминуемое падение.

– Поймал! – звонко крикнул он. – Держите, мэтр, я лишь хотел к нему прикоснуться. Это же неопровержимая улика злодеяний подлого гастролера. Может, мне подарят такой же в награду.

Мурский принял прибор и, не проверив его исправность, сразу спрятал в карман пиджака. Встреча явно подходила к финалу. Сердце Стаса бешено колотилось, с животным страхом ожидая апофеоза. Поразительно, но раньше он и не предполагал, что так будет бояться смерти. Его бросило в жар, на шее пульсировала артерия. Он считал секунды и представлял, как палач нажмет курок и перед ним, истекая кровью, упадет сначала Настенька, затем… Нет, дальше он не в силах представить! Ощущение нереальности происходящего постепенно заполняло рассудок. Стас стал неистово убеждать себя, что это всего лишь кошмарный сон. Он хотел проснуться, но почему-то не получалось, он хотел закричать, но вместо пронзительного крика рождался лишь вздох. Сон не собирался прекращаться.

Райс прервал всеобщее уныние:

– Капитан Мурский, откройте тайну: как вы нас нашли? Готов поручиться, хвоста за мной не водилось, да и ребята дадут руку на отсечение, что не предупреждали вас о поездке.

– Хитрец! На то мы и инквизиторы, – вместо него ответил Флиппер, – мы бы вас на краю света достали.

– Боюсь, это будет для тебя ударом, – предупредил Мурский.

– Я готов.

– Слушай, приговоренный ты наш, – таинственно начал капитан. – Найти вас оказалось на удивление просто и легко, мы умеем находить общий язык с людьми.

– Чилкин! – осенило Вику. – Вот сволочь.

– Эта красотка настоящая телепатка! – уважительно воскликнул инквизитор. – Разумеется, Чилкин. Он за приличную, между прочим, очень приличную сумму продал вас, как бездомных котят. Увы, Чилкин даже не успел понюхать банкноты и насладиться внезапным богатством – Флип одним выстрелом размозжил его башню.

– Даже контрольный не потребовался, – похвастался Флиппер. – Я меткий стрелок.

– Так ему и надо! – воскликнула Настя. – Не зря я ему не отдалась.

– А ты говорил, не потаскушка, – усмехнулся Флиппер. – Вы просто не сошлись с Аркашей в цене.

– Пошел ты, ублюдок! – огрызнулась Зитман.

– Сучка! – Флиппер наотмашь ударил ее пистолетом.

Из носа брызнула кровь. Настенька взвыла от боли и закрыла лицо руками, кровь сочилась между пальцев.

– Молчи, дура! Иначе первая сдохнешь, понятно?

Настя прекратила вопли и уткнулась лицом в диван. Райс сочувственно посмотрел на окровавленную любимую, но никак ее не утешил. Он щелкнул пальцами и деловито сказал:

– Флиппер, ты мастак женщин колотить. У самого-то баба есть?

– Что? – взревел инквизитор. – Я возьму себе эту шлюху!

– Товарищи, вы превышаете свои полномочия.

– Цель оправдывает средства, – заключил Мурский и предостерег подчиненного: – Не распыляйся по пустякам. Хочешь ее? Возьмешь, я тебе разрешаю.

– Спасибо, мэтр! – Флиппер ухмыльнулся и вытер пистолет о пиджак.

Вика молчала и старалась затаиться как мышка. Наученная горьким опытом, она понимала, что лучше не шутить и не трепать им нервы, иначе себе дороже выйдет. Однако следующая фраза верзилы привела и ее в дикую ярость.

– Шеф, отдайте мне лучше брюнеточку? – попросил Флип. – Блондинок я не жалую, а эта цыпочка мне симпатична. Говорят, брюнетки самые неудержимые создания, а мне как раз подавай страсть.

– Забирай хоть обеих, – отмахнулся Мурский, – для тебя сегодня все что угодно.

– Ты ошибаешься, – возразил Стас, – самые страстные – это рыжие. Если хоть один волосок упадет с нее…

– Упадет, и не один, – засмеялся Флиппер. – Подо мной она превратится в рыжую, потом в блондинку, а кончит абсолютно седой.

– Сволочь! – ринулся на него Пастарьев, но тяжелая рука Райса остановила его.

– Сиди! – приказал он, – не играй в супермена.

– Давай, сосунок, я тебя проучу! – дразнил Флиппер. – Ну, ну? Иди, мальчик?

Стас насилу остановился и прижался к спинке дивана. Пороть горячку не стоило, и хладнокровный Райс понимал это в полной мере.

– Черт возьми! – рявкнул Мурский. – Как я счастлив поймать тебя, Райс, ты не представляешь. Я хочу лично прикончить тебя. Черт возьми, я готов сделать это немедленно!

– Бросьте, капитан! Я не робкого десятка, – будто куражился Райс. – Вы же не застрелите меня здесь, этого вам не простят ваши боссы. Лишитесь премии, а может быть, сами пойдете под трибунал. Вы накосячили по полной, слишком много крови на ваших руках, а размениваться по мелочам не входит в ваши планы. Вы набрали много штрафных очков и будите отвечать за это.

– Ответим, – отрезал суровый инквизитор, – я за все отвечу. Ох, я бы с удовольствием задушил тебя собственными руками! Но это запрещено уставом, а я его чту. Ты несколько лет трепал мои нервы, моя карьера зависела от твоей поимки. Но теперь все кончено, сегодня я добился свой цели.

– Поздравляю! – едко сказал Райс. – Это ваша победа, но вы слишком наследили. Не буду скрывать, я предполагал, что меня поймают и мои странствия закончатся. Я не знал ни одного гастролера, который столь длительное время дурачил инквизицию. По-моему, я установил вселенский рекорд.

– Молодец, Андреас, это твоя победа, – заключил чуть успокоившийся Стас. – Вы друг друга стоите, каждый ратует за свое. А нам чему радоваться, присутствию на вашем триумфе?

– Ты порадуйся, что приличное количество времени уносил ноги от инквизиторов, – предложил гастролер. – Ищи хорошие моменты в жизни. Они есть, но необходимо уметь находить их. Видишь, Флиппер на высоте, поучаствовал в моей поимке и еще надеется забрать с собой двух потрясных телочек, а ты надул губы и сдался. Не сдавайся, не отпускай ситуацию. Неспроста на Земле говорят: «Думай о хорошем». В этом есть сакральный смысл, и когда-нибудь ты поймешь его.

– Куда его понесло? Язык как помело. Надень на него наручники! – приказал Мурский. – Не хочу, чтобы наш герой выкинул какой-нибудь фокус. Это он от волнения, не хочет признавать поражение.

– Остальных связать? – уточнил Флип.

– Не стоит. Девочки не будут совершать глупостей, правда?

Несчастные пленницы даже не взглянули в сторону капитана. Вика замкнулась в себе и читала молитву, а Настенька держалась за разбитый нос, не провоцируя инквизиторов стонами.

– А этот раздолбай? Прикончим его сегодня? – не унимался Флиппер.

– Даже не знаю, что с ним делать, – вздохнул начальник. – В словах Райса есть рациональное зерно, мы с тобой напахали лишнего. И это все ты, маньяк!

– Я?! – изумился Флиппер. – С вашего позволения, никакого самовольства, действовал по уставу.

– Ишь ты, по уставу! В управлении разберутся, кто из нас действовал по уставу. Если что, я не буду защищать тебя – ты реально накосячил, стажер. Зачем было убивать Груздеву? Она законопослушная гражданка. Понимаю, припугнуть, попытать немного для пользы следствия, но зачем нужно было избивать ее до потери пульса и прятать в морозилке? Это не наши методы, мы не гангстеры и не братва, а священная инквизиция. А Зуриков? Ты тоже его долбанул. Он мне не нравился, но ты сделал это чересчур демонстративно, наделал много шуму. От тебя есть прок, но ты производишь много лишних движений, никакой конспирации и тайны следствия. А идея с бомбой для Заважилова? Ты ее предложил. Не легче было утопить его в реке? Никто бы не нашел продажного информатора с кирпичом на шее, а тебе подавай креатив. У нас не творческая мастерская, а специальный отдел по розыску особо опасных преступников. Ты весь имидж мне испортил!

– Извините, босс, но позволю себе не согласиться, – обиженно заметил Флиппер, не опуская пистолет. – Вы сами приговорили Груздеву и, между прочим, зачитали ей смертный приговор. Казнь Зурикова вы сами благословили, а пустить Заважилова под откос – ваша идея, а не моя. Я бы не додумался, мне вредно думать, я по натуре исполнитель. Такова моя профессия, мэтр.

– Неплохо, неплохо! Есть в тебе серые клеточки, соображаешь, расставил все по своим местам. А ведь я всего-навсего пошутил. Да-да, шутка юмора, а ты не понял. Небось задрожали коленочки? Не парься, солдат! Ты читал устав и вызубрил статью, что за окончательный результат операции, впрочем, как и за промежуточные результаты, единолично отвечает старший по званию, то есть я. Мне была поручена эта миссия, и я отвечаю за нее головой. Усек? То-то. И мы выполнили миссию на отлично, слава и почет ждут нас. Помнишь, что я вещал?

– Цель оправдывает средства? – неуверенно сказал Флиппер.

– Именно. С таким девизом мы и отчитаемся в Генеральном управлении.

Райс пошевелил затекшими руками в наручниках:

– Господа, вам не надоело заниматься бахвальством? Может, отправимся в родные края? Мне не терпится предстать перед судом. Надеюсь, он такой же гуманный, как в земном измерении.

– Действительно, пора, – согласился инквизитор. – Ты сегодня ласкаешь мне слух, легендарный Андреас. Ты меня прославишь. Многолетние бесплодные погони, бессонные ночи на конспиративных квартирах, миллионы вложенных средств, выговоры из управления, потери и разочарования – все в прошлом. Фортуна повернулась к нам лицом. Это же диалектика, движение по спирали, ты прошел свою везучую точку и достиг нашей. Философские законы никто не отменял, а ты их уважаешь, верно? Какое же упоение наполнит меня, когда ты будешь дергаться на электрическом стуле. Я бы лично опустил рубильник, чтобы смертельный разряд пронзил твою плоть и хорошенько поджарил. Эхма! Генеральное управление вздохнет с облегчением – от какого рецидивиста мы избавились, уму непостижимо. Ты войдешь в учебные пособия для курсантов академий. Ты звезда, Райс, знаешь об этом? Твою казнь будут транслировать в прямом эфире по межизмерительному спутниковому телевидению, чтобы каждый наш филиал видел, что не зря трудился на благо закона. Права на трансляцию уже проданы, десять телекомпаний участвовали в конкурсе, но только одной посчастливилось получить лицензию. Какой будет рейтинг! А что мы будем делать с нашим сопляком?

– Замочим его, – по привычке предложил Флиппер.

– Ты зачем ввязался в это дерьмо, дурачок?

Стас надменно привстал и угрюмо ответил:

– Сам не понимаю. Все это какой-то маразм, не верю, что это со мной происходит.

– Ты раскаиваешься в содеянном?

– Пошел ты! Тоже мне священник нашелся.

Флиппер тут же вцепился в его тощую грудь и стащил его на пол:

– Будь повежливее, ублюдок! Перед тобой инквизитор!

Мурский перенебрежительно поморщился и щелкнул пальцами:

– Он не верит в реальность происходящего! А Райсу ты поверил и водил нас за нос, молокосос. Флип, покажи ему объективную реальность.

– Кончить?

Разбушевавшийся верзила приставил дуло к переносице Стаса. От волны дикого страха он прищурился, но даже не вздрогнул.

– Считай до трех! – рявкнул Флиппер.

Вдруг на Стаса бросилась разъяренная Виктория и закрыла его собой.

– Не трогай его! – крикнула она.

– Уйди, девка! – прорычал Флиппер и попытался оттащить защитницу.

В этот момент хрупкая Настенька стремительно прыгнула и впилась острыми ногтями в толстую шею гиганта. Флиппер крякнул от боли и отбросил отчаянную девушку. Настя упала ему под ноги.

– Дура! – гаркнул Флиппер и выстрелил.

Настенька вскрикнула и распласталась, истекая кровью. Райс кинулся к ней, но мощный удар отбросил гастролера в угол.

– Еще одно движение, и всех перестреляем! – крикнул Мурский, размахивая пушкой.

– Девчонка, сука! Босс, я не хотел ее убивать, – глядя на бездыханное тело, оправдывался Флиппер. – Полезла на рожон, а моя лихая пуля… Ладно, одной меньше. Похоже, вся моя ласка достанется тебе, крошка!

– Заметь, как женщины бросились на защиту нашего ловеласа, – сказал Мурский. – Пользуется популярностью. Флип, я придумал, не будем его убивать. Оставим в живых, что с ним будет? Во-первых, ему никто не поверит. Когда сюда нагрянут менты, он не докажет, что сам жертва пришельцев.

– Как прикажете. Но я бы его загасил для верности, чтобы полностью соблюсти протокол, мы ведь не оставляем свидетелей.

– Какой он свидетель? Он хранитель навигатора, непосредственный участник фантастических событий. Его отправят в дурдом, где он будет доказывать свою невменяемость. Вдумайся, как он будет жить, зная, что его избранница навсегда исчезла в затерянных мирах с сомнительной компанией.

– Я считал, что внушаю людям доверие, – оскалился Флиппер.

Корчась от боли, Стас встал на колени:

– Я найду вас в любом измерении!

– Не волнуйся, – Вика тяжело дышала, проглатывала слова и кусала губы, – я сама в состоянии за себя постоять.

Мурский вальяжно кивнул и почесал ухо:

– У девочки сильный характер.

– Она создана для меня, – заявил Флиппер. – Я в предвкушении первого поцелуя.

Стас кое-как поднялся, кряхтя и кашляя от пережитого удара, и приковылял обратно. Он трагическим взглядом окинул погибшую Настеньку и сел на диван.

– Не дрейфь, я прослежу за Викой, – пообещал гастролер. – Никто ее не тронет, обещаю.

Флиппер подошел к Стасу и, угрожая пистолетом, заставил отойти на несколько шагов от друзей.

– Я люблю тебя, не плачь, – трагично произнес Стас, – пока не все потеряно.

– Я тоже с тобой, и я ближе, – мычала Вика. – Мы справимся, не переживай.

Широко зевнув, Мурский подпрыгнул на месте и с лихвой скомандовал:

– Достал этот сериал, сопли, слюни! Флип, поторопись! Мы улетаем.

Гигант с рвением дикого варвара двинулся на Стаса, заставив его попятиться назад и упереться в стену.

– Счастливо! – подмигнул Флиппер и двинул его бетонным кулаком между глаз.

Стаса будто ударило током, голову пронзила невыносимая боль. Перед глазами замелькали звездочки. Флиппер раздвоился и разошелся по расплывающейся комнате. Стас покачнулся и грохнулся вниз.

Вика закрыла лицо и зарыдала. Райс безуспешно пытался ее успокоить.

– В отключке! – дунул на кулак Флиппер.

– Я бы хотел, чтобы он помучился.

– Вы, Михаил Николаевич, в этом плане многим фору дадите. Садизм так садизм! Я бы для его же блага отпустил ему грехи и отправил к праотцам.

– Кто его дергал помогать нашему преступнику? – процедил Мурский. – Оклемается и от горя сам наложит на себя руки.

– Вы уверены? Я считаю, подлец обрадуется, что спас свою гнилую задницу.

– Это было бы разумнее. Ну что ж, улетаем с берегов этой скучной Волги. Готовы?

Навигатор замигал калейдоскопом иероглифов и издал оглушающий протяжный звук. Вика вздрогнула и закружилась в межизмерительном вихре. В кошмарном доме остались лишь двое: бездыханная Настя с кровавой дорожкой от губ и неподвижный Пастарьев…

Сюрреальность

Ослабевший и униженный в муках Стас пришел в себя, потеряв счет времени, замечая над собой только заплесневелый потолок. Череп раскалывался, внутри тошнило. В висках стучало, боль не давала возможности отлежаться, заставляя вставать. Он оперся руками о пол и поднялся. Вокруг пустота.

– Вика? – окликнул он в надежде услышать любимый голос.

Без ответа. Стас повторил призыв, но рядом не было ни единой живой души. Он осмотрелся, и ужас прошлой ночи ударил в одурманенный мозг. Слева на животе лежала окутанная смертельной красотой Настенька. Она будто специально отвернулась, желая полного уединения, и не собиралась отзываться.

Справившись с головокружением, Стас встал на четвереньки и подполз к ней:

– Настя! Настя! Ты жива? Боже, почему ты не отвечаешь?!

Чуда не произошло, Зитман не шелохнулась. В порыве отчаяния Стас повернул ее голову. Синеватая кожа и дорожка засохшей крови изо рта убедили его в правоте худших мыслей.

– Черт! – он отпихнул холодный труп, заставив его послушно отклониться в сторону и выпустить изо рта густую черную кровь.

Стас обхватил голову руками и подошел к окну, словно пытаясь вспомнить что-то важное, но память подводила. Он поднялся на второй этаж, но и там только обреченность. Спустившись вниз, Стас взглянул на вековые часы и понял, что пролежал без сознания большую часть дня, и наступил вечер. Он не понимал, что делать дальше, и неимоверным усилием сдерживал панику.

Сознание не просветлялось. Стас похлопал себя по щекам и размял шею. Кровь прилила к лицу, вызвав жар. Он вытер вспотевшее лицо и через силу взглянул на безжизненное тело. В животе поднялась тягостная тошнота. Пора убраться отсюда как можно дальше. Неведомая сила потащила его за собой, он выбежал на улицу и вдохнул свежего городского воздуха. Смрад проклятого дома остался позади.

Измученный ликом смерти и невыносимой болью в висках, Стас миновал закоулки и выбрался на дорогу. Куда ему идти и зачем, он не представлял. Нечто неведомое влекло его в неизвестном направлении. Стас поддался заклятию и как зомби послушно побрел вперед, обходя прохожих. Люди оборачивались на него, считая его пьяным или обкуренным.

Пройдя, куда глаза глядят, несколько километров, Стас остановил пожилого прохожего и спросил заплетающимся языком:

– Эй, отец, не подскажете, где я?

– Простите, что вы имеете в виду? – напрягся незнакомец, прижав к груди потертый портфель.

– Где я нахожусь?

– Это площадь Лядова, – с отвращением ответил старик.

– А долго мне идти?

– Куда?

– Если б я знал куда, – проворчал Пастарьев. – Вы знакомы с капитаном Мурским?

– Послушайте, что вы себе позволяете? – возмутился гражданин. – Вы лыка не вяжете. Возвращайтесь домой и, как следует, проспитесь.

– Куда идти?

– Узнайте в вытрезвителе! – крикнул мужчина и в спешке удалился.

Стас пару секунд постоял, переваривая пожелание незнакомца, не нашел в нем смысла и спустился в подземный переход, перебирая руками по раскрашенным стенам. Поднявшись на поверхность, он увидел устремляющийся вдаль проспект и побрел вперед, повинуясь поработившей сознание немыслимой силе.

Рев машин и людские голоса не сбивали с выбранного курса. Как одинокий парусник, он плыл по течению, повинуясь велению сердца и надеясь увидеть на горизонте берег и зайти в тихую гавань. Через полчаса Стас уткнулся в ворота городского парка. Вывеска гласила: «Добро пожаловать в «Швейцарию»!».

На небосклоне висела полная луна. Стас зашел в парк и очутился напротив закрытых летних кафе. Пустой тир и сдутый батут недвусмысленно намекали на окончание смены. Последние посетители шли к выходу. Стас выбрал неказистую тропку и зашагал по ней вглубь таинственного парка. Высокие многолетние деревья скрыли его от чужих глаз.

Лунный свет не проникал сквозь густые кроны, фонари остались позади. Зеленая листва оберегала, оставив его наедине с самим собой. Тропинка вывела на опушку, где утомленному взору предстал чудесный вид: с обрыва открывалась необозримая река, плавно устремленная в неизвестность. Вдали на том берегу маячили слабые огни.

Кругом ни души, лишь неизвестные птицы пели летние песни. Захотелось спуститься к реке, и Стас поддался непреодолимому желанию. Держась руками за сочную траву, он стал спускаться по крутому склону. Чтобы не упасть, нужна была доля везения и определенная сноровка. Стасу не повезло: сделав неверное движение, он потерял равновесие, не удержался и кубарем покатился вниз. Он всеми силами пытался зацепиться за кусты и остановить болезненное падение. Пальцы хватались за траву, вырывая ее с корнем, ноги старались упереться в землю. Сила притяжения взяла верх, заставив его проехать до самого подножия горы, где он сумел затормозить и остановиться.

– Фу, прокатился! – выпалил Стас, отряхиваясь. – Зачем я сюда приперся? Царем горы мне сегодня не быть.

Придя в себя от экстремального спуска, хромая на одну ногу и держась за ушибленную поясницу, он добрался до реки, умылся и почистил испачканную одежду.

Река была покрыта белоснежным туманом, который сгущался на глазах, заполняя холмы и деревья, пряча зеленую рощу в своих ледяных объятиях. По спине пробежали мурашки. Стас ощутил холод и покалывание в онемевших пальцах. Внезапно трагические события прошлой ночи с пугающей достоверностью встали перед глазами. Он увидел мельчайшие подробности пережитой трагедии, вспомнил каждую деталь и потерянную Викторию. Словно по предсказанию Мурского, его душой овладело неистовое желание покончить с собой. Стас поддался искушению и сделал шаг вперед, оказавшись по колено в воде. Он вздрогнул, но не остановился, а смело сделал следующий шаг и посмотрел в пучину.

Вдруг из тумана показалась неказистая лодка с двумя пассажирами на борту. Один пассажир сидел на веслах, машинально гребя, приближая их неминуемую встречу. Ошарашенный этой внезапной картиной, Стас застыл на месте, не сводя с лодки завороженный взгляд.

Лодка приближалась, два члена экипажа отчетливо виднелись среди тумана. Стас пригляделся и узнал знакомые черты. Степенно работая веслами, преодолевая течение, в лодке сидел Заважилов, а рядом примостилась его официантка. В оцепенении Стас приветствовал судно, не произнося ни единого слова. Лодка бесшумно села на мель. Заважилов бросил весла и спрыгнул в воду, намочив ноги. Его подруга осталась сидеть.

– Макс? – выдавил Стас.

– Разрешишь причалить? – приветливо спросил его друг, предствав в желтых шортах и узкой тельняжке, окаймленной тяжелым нательным крестом.

– Пожалуйста, только тут разве есть причал?

– Есть или нет – это неважно. Наша ладья пристанет куда угодно.

– Ты не один? – спросил Стас, чуть успокоившись и выровнив дыхание.

– С Татьяной, мы давно вместе.

– Неужели ты с ней серьезно? – взглянул Стас на сидящую в лодке девушку в ослепительно белом платье с оголенной спиной.

Татьяна застыла как статуя и отрешенно глядела вдаль, не собираясь приветствовать Стаса.

– Я не загадываю, – сказал Заважилов, – поживем – увидим. Нам хорошо и комфортно вместе, мы стали семьей. Нас никто не в силах разлучить.

– Поздравляю. А сюда вы какими судьбами?

– Тебя проведать. Я знаю, ты хотел меня видеть.

– Хотел.

– Ты что-то хочешь сказать? – спросил Макс, осматривая промокшие брюки. – Тут сыро, легко простудиться.

– Хочу, – ответил Стас. – Выходи на берег.

– Без проблем, – Заважилов направился к нему. – Таню не будем звать, ей лучше на борту. Она у меня просто создана для водных путешествий.

– Как знаешь, – равнодушно ответил Стас. – Скажи, ты же из другого мира? То есть не из нашего измерения.

– Все мы из разных миров, приятель. Это тебя смущает?

– Нет. А почему ты не признался мне раньше?

– Раньше – это когда?

– Когда ты был жив.

– Я и сейчас жив, иначе я бы с тобой не разговаривал. Правильно?

– Правильно. Извини, я чего-то не понимаю. До тех пор, пока ты не исчез, то есть не отправился в путешествие со своей пассией, ты мне ничего не говорил. Райс сказал, что ты умер, инквизиторы избавились от тебя. Честно, я не хотел верить в эти россказни, а сейчас ты жив и невредим. Я рад за тебя. Райс сказал, ты был информатором. Это правда?

– Кем я только не был: информатором, гастролером, менеджером среднего звена и топ-менеджером в крупной компании. Отныне я со всем завязал, теперь я простой обыватель и ценитель прекрасного, плаваю себе по рекам и любуюсь красотами Среднерусской возвышенности. Только водный поток, Таня и я.

– Почему ты мне в этом не признался?

– А ты и не спрашивал.

– Да, но как я мог спросить то, чего я не знаю? Это же невозможно.

– Верно, вот ты и не спрашивал, а я и не отвечал, – заключил Заважилов.

– Ни хрена ты не скажешь! – отмахнулся Стас, не сдерживая проступающие слезы.

– Так что сказать? – с наивным видом спросил Заважилов, сохраняя особенную степенность.

– Проехали.

– Точнее, проплыли, – поправил Макс.

– Пусть так, – не перечил Пастарьев. – Если ты жив, значит, жива и Виктория? Я не хочу верить в ее кончину. Я готов распрощаться с жизнью, я не могу жить, не зная, что с ней. Не могу жить без нее! Ты видел ее?

Заважилов загадочно улыбнулся:

– Мельком, даже не успел обмолвиться словечком.

– Значит, она жива?! – воскликнул Стас.

– В каком-то смысле мы все живы.

– Хоть ты не морочь мне голову! Вы посходили с ума, я не понимаю, чему верить, от кого ждать правды и на что надеяться.

Заважилов сел на траву, не боясь испортить уже промокший костюм, сорвал галстук и бросил его в воду. Галстук лег на туманную гладь и поплыл к середине реки.

– Ты сам рехнулся, – сказал он, звучно сплюнув. – Мы плыли с Танечкой к Волге, обсуждая планы и наслаждаясь пейзажем. Вдруг видим – какой-то престранный тип лезет в воду, не зная броду. Танечка первая заметила, но не признала тебя и посоветовала не вмешиваться. Я не послушался и присмотрелся. «Ба! Да это же Пастарьев, мой закадычный друг!» – выпалил я и повернул лодку, чтобы предотвратить твою глупость. «Как Станислав докатился до ручки? От кого, а от него я не ожидал». На всех парах гребли к тебе и, как видишь, спасли. Знаешь, не очень приятно бороздить речную гладь и наблюдать проплывающие под кормой вздувшиеся трупы. Я стерплю, у меня нервы крепкие, а Таня не сдержится и заголосит что есть мочи, у нее нервишки-то слабенькие. От такого шока можно ненароком перевернуться. Создаст внештатную ситуацию на судне, и отдых будет испорчен.

– Извини, чувак, чуть не испортил вашу прогулку, – обиженно пробормотал Стас. – Может, ты зря меня спас. Я хотел попасть к Вике, а ты все испортил. Даже не берусь тебя благодарить. Не знаю, что лучше.

– Уверяю тебя, Вика не там, куда ты собрался, сто процентов. Если повезет, мы наткнемся на нее, и я передам пламенный привет и уверения в твоей любви. Я тактично умолчу о твоих последних злоключениях. Думаю, ей не доставит удовольствие услышать о них. Ей важно знать, что с тобой все в порядке, это я ей и сообщу.

– Слушай, а ты не мог бы взять меня с собой?

– Куда, к себе в лодку?

– Да. Прокатишь до Вики и высадишь.

– Не получится. Моя посудина не выдержит лишний груз, да и Таня будет против. Понимаешь, мы плаваем тет-а-тет, в интимной обстановке, а третий нам ни к чему.

– Понимаю, – разочарованно вздохнул Стас, – на твоем месте я бы поступил так же.

– Не дуйся, как-нибудь своим ходом доберешься. Ты целеустремленный тип и за словом в карман не полезешь. Коли уж что задумал, то непременно добьешься.

Обдумывая сказанное, Стас поднял с земли камень и запустил в воздух, словно желая докинуть его до другого берега. Камень упал в воду около лодки, заставив Татьяну обернуться.

– Я устал, – признался он с непередаваемой грустью. – Я устал что-либо делать, я устал гнаться за призраками. А здесь я даже не могу ни за что зацепиться.

– Сдаваться никак нельзя, – ответил Заважилов, – ведь за близкого человека борешься, не за фантом и не за идола. Бери пример с меня. Я долго и безуспешно искал себе подругу, ты даже посмеивался надо мной и скептически оценивал мои шансы. Я терпел твои насмешки и не сдавался. Долго и упорно через неудачи и разочарования я шел к своей цели, стремился к своей мечте и нежданно-негаданно встретил ее.

– Не говори мне, что она твоя мечта, – чуть сбавив тон, произнес Стас. – Ты достоин большего, разве не так?

– А чем Таня плоха? – поморщился Заважилов.

– По-моему, она тебе не подходит. Не пара.

– Это посторонние и надуманные заявления, брат: достоин, недостоин… Если подвернулась она, значит, так тому и быть, значит, достоин. Нам хорошо, и нет проблем. Она смотрит на нас и ждет моего возвращения. Она час не может прожить без меня, начинает волноваться и переживать. На этот раз я от нее не уйду, и никто не в силах разлучить нас. Не было бы пробоин в трюме, а все остальное пустяки.

– Прости. Я рад, что ты счастлив.

– Другой разговор, – оживился Заважилов. – И я тебе желаю счастья. Оно есть, оно всегда рядом с нами, хватай его. Оп! – и оно в твоих руках. Стормозил, разинул рот – опа! – оно и вылетело. Вот и бегай за ним с сачком, как по лугу за бабочками, авось повезет и окажется оно у тебя в ладонях. Повезет, как пить дать, этого добра в мире навалом.

– Спасибо за пожелания. Эх, где бы достать сачок!

– Он у тебя есть, – намекнул Заважилов и оглянулся.

Сидящая между веслами Таня заметила обращенный к ней взгляд, чуть привстала и, держась за края посудины, помахала, рискуя соскользнуть за край.

– Максимка, ты долго? Нам пора. Я по тебе соскучилась!

– Иду, любимая! – крикнул в ответ Макс. – Пойду на борт, пора отдать швартовы. Помоги мне оттолкнуть мою яхту.

Они снова вошли в реку и по колено в воде добрались до лодки. Заважилов запрыгнул в нее и взялся за весла.

– Давай, подтолкни нас?! – скомандовал он.

Стас уперся руками в корму и столкнул фрегат с мели.

– Счастливо! – произнес Стас и проводил взглядом исчезающую в тумане лодку.

Выйдя на берег, он снял нахлебавшие воды ботинки и босиком дошел до сухого пенька. Положил обувь на траву и уселся на пенек, чтобы еще раз взглянуть в бесконечные дали.

Босые ноги быстро озябли, и Стас начал шлепать ступнями по траве, чтобы окончательно не закоченеть. От случайной зарядки ноги высохли и даже чуть-чуть согрелись.

– Станислав?! – окликнули его.

Он обернулся: справа к нему приближались Зуриков и Тополин. От смеси страха и удивления Стас резко вскочил и растерянно уставился на пришельцев.

– Не узнаешь? – спросил Зуриков, крутя в руке блестящий брелок.

На нем был привычный клубный прикид: серебристая майка и светлые джинсы с нашивками. Прическа немного пострадала: грязные темные волосы торчали дыбом, особенно на затылке. Седой Тополин шел, прихрамывая, и опирался на прочную трость. Его жилистое, но неумолимо дряхлое тело было облачено в старомодный коричневый костюм в духе семидесятых.

Настроение у обоих было приподнятым, как будто они не отправлялись на тот свет, а здравствовали все эти годы и ни о чем не переживали. Тополин казался бодрее. По нему невозможно было определить, что совсем недавно он самолично повесился в собственном кабинете. Старик излучал оптимизм, а его глаза горели.

– Почему молчим? – вновь спросил Зуриков. – Али дар речи потерял?

Растерянный Стас с усилием отозвался:

– Вы же точно мертвы. Или у меня галлюцинации?

– Ха! Ты явно не в себе, Стасон, – усмехнулся Зуриков. – Обкурился?

– А профессора я сам в петле видел, – не верил своим глазам Пастарьев. – Ничего не понимаю.

– Любезный друг, – вступил в разговор профессор, – вот мы и нашли тебя. Я же говорил, наша встреча состоится при любых обстоятельствах.

Тени подошли вплотную, а Стас заворожено изучал их посмертные лики.

– Здорово! Вы здесь какими судьбами?

Зуриков спрятал брелок и ответил:

– Прогуливались по белу свету и решили тебя навестить. Нам-то не сложно, а тебе будет радостно с нами пообщаться, верно?

– А как вы узнали, что я здесь?

– А где бы ты был? Только здесь, это всем известно – всем, кто тебя знает. Это как дважды два, уловил? Ладно, не будем на этом останавливаться. Как жизнь?

– Полагаю, вы обо мне все знаете, раз нашли меня в этом парке, и наверняка догадываетесь, что я вам смогу сообщить. Не буду жаловаться, хватит. Приезжал тут один приятель, я думал, никогда его больше не увижу. Я расчувствовался от неожиданного свидания и признался ему в своих неприятностях, а вам плакаться не буду. Зачем вам мои проблемы? У вас своих хватает, лишние вам ни к чему. Вы-то как поживаете?

– У меня все путем, – начал Зуриков, – развлекаюсь и не думаю о последствиях.

– Я нормально, – ответил профессор, – здравствую пока. Думаю над научными загадками, а разгадать не получается.

– Так вы пошутили со своим повешением?

– Знаете, в таких вещах я никогда не шутил. Меня беспокоит другое: когда я вам смогу рассказать о своих блестящих догадках в генетике? Поверьте, это стоящее открытие. Я вернулся из экспедиции в Южную Америку, где собрал колоссальный материал, на несколько докторских диссертаций хватит. Но только где кадры? Кто будет их защищать? Некому! Лучшие представители российской науки перебрались за бугор, а те, кто остался, загружены своими работами. Им не по зубам мои фундаментальные исследования, а я не в состоянии заново защищать докторскую, это случается лишь один раз в жизни. Я ведь уже десять лет как наставник, только и делаю, что готовлю ведущих специалистов. Мне нужны подопечные, а где их взять?

– Подайте объявление, используйте Интернет, – предложил Стас. – Кто-нибудь откликнется, и будут вам подопечные.

– Предлагаете устроить кастинг? Это муторно, и на это нет времени. Соберется сброд со всей Руси-матушки, а мне его разгребай? Нет, я слишком стар для подобных утех. Мне нужны проверенные люди. Вот вы, Станислав, вроде смышленый малый, но – увы и ах! – по образованию гуманитарий, птица не того полета. А где естественно-научные перлы? Их нет. Даже наш Николай с авиацией связан. Технарь! А мне биологи нужны, биологи. Эх, развалилась высшая школа, все подались в менеджеры. А что это значит? Собственно, ничего. Это ни хрена не значит!

– Я затрудняюсь вам помочь, – признался Стас, – я ведь в этом не смыслю. Но, если вам будет приятно, можете мне рассказать, я выслушаю, – он слез с пенька. – Присаживайтесь. Вам будет удобнее, а мы с Колей постоим.

– Садитесь, садитесь, профессор! – поддержал Зуриков. – Мы вас слушаем.

– Вот охрыстень! – прищурился Тополин. – А дома ты меня отказывался слушать.

– В компании да на свежем воздухе – другой разговор, – объяснил Зуриков. – Даже комаров нет, чудеса.

– Верно, – кивнул профессор. – Эмигрировали, что ли, как наши научные кадры? Вы, Станислав, не натыкались здесь на комаров?

Стас огляделся и прислушался: летающих рядом кровососов и противного писка на удивление не было.

– Кажется, и в самом деле нет, – констатировал он. – Я просто забыл, что они существуют.

– Вот поэтому их и нет, – решил профессор. – Потому что ты о них забыл.

– Ты выкинул их из своей реальности, – добавил Зуриков.

– А вы тоже о них забыли?

– А мы не твоя реальность. Мы – сюрреальность, – загадочно произнес Николай и загадочно засмеялся.

Тополин одобрительно взглянул на него и погладил седую бороду:

– Умно, Коля, пять баллов. Ты делаешь внушительные успехи, твоя мама будет довольна. И зачем тебе этот вшивый авиационный техникум?

– Я люблю небо, у меня страсть к полетам.

– Брось, это твои домыслы! Тебе нужно учиться в МГУ. Вижу, биолог из тебя не получится, но коль уж ты изъявишь желание, я могу порекомендовать тебя. Проректор по учебной работе мой должник, я ему экзотические орхидеи привозил контрабандой. Он тебя зачислит, куда пожелаешь.

– Зачем? Я скромный парень. И старый коллектив бросать в падлу, придется заново чувачков окучивать. Короче, неохота.

– Ну, как знаешь, мое дело предложить.

Тополин уселся на пенек, неуклюже поерзал и прочно обосновался на нем, опершись на трость. Стас ущипнул себя за руку:

– И все-таки это странно! Ваше появление…

– Разве ты не рад нас видеть?

– Напротив. Только Груздевой здесь не хватало для полного букета.

– Груздевой? – переспросил Зуриков. – А вон она наверху полевые цветочки собирает. Там, у березки.

Стас поднял голову и посмотрел на гору, скрытую в тумане. На склоне холма прогуливалась тень тети Вали. Время от времени она наклонялась к земле и срывала цветы.

– Груздева не желает к нам спуститься? – осведомился Стас.

– Зачем она сдалась? – отрезал Зуриков. – Будет только ныть и жаловаться. Тебе не терпится? Сам потом к ней поднимешься.

– Нет, я тоже не горю желанием с ней общаться. Я подумал, вы вместе сюда пришли.

– Нет, мы сами по себе. Сюда ее мы не звали. Разве только ты.

– Я? Нет, я не звал, – покачал головой Стас. – Зачем она мне?

– Макар Андреевич, вы не звали ее? – спросил профессора Зуриков.

– Такая мысль мне бы точно не пришла, – ответил Тополин. – Дамочка не входит в круг моих близких знакомых. Видать, сама пришла на тебя посмотреть, хотела узнать, как ты, жив-здоров? Вон, босой стоишь! Искупаться решил?

– Сполоснулся малясь, – смущенно ответил Стас и взглянул на испачканные землей ноги.

– И как водичка?

– Прохладно, не как в Черном море.

– Это же река, не успевает за день прогреться. Течет и течет себе, отражая невидимые звездные лучики. Физики тебе лучше объяснят.

Тополин послушал их рассуждения и, не выдержав, что есть мочи топнул ногой.

– Сынки! Дайте же мне рассказать задуманное, успеете поболтать о своем, – сказал он удрученно. – Уделите пару минут!

– Макар Андреевич, извините, – смутился Зуриков. – Отвлеклись, не судите строго. Прошу, мы все во внимании.

Тополин откашлялся и с привычной хрипотцой начал повествование:

– Прилетели мы в Южную Америку и стали исследовать флору и фауну. Мы – это я и моя проверенная команда: аспиранты Толик и Михаил, младший научный сотрудник Фекла Сергеевна и лаборант-биохимик Федор. Начали мы исследование с Бразилии, потом посетили Аргентину, Чили и Парагвай. Экспедиция удалась на славу. Исследовали джунгли Амазонии, ее многоводные реки и другие достопримечательности южноамериканского края. Мы взяли семена нескольких редких декоративных растений: Филателюс лептикус и Драгунс плавинс. Эти цветочки редки и стоят бешеных денег. В продаже они появляются редко, и спрос в десятки раз превышает предложение. В общем, они стоят того, чтобы ими заняться всерьез. Проделали с ними генетические опыты, провели транслокацию нескольких хромосом, осуществили гибридизацию некоторых аллельных генов и – о чудо! – наши растения удалось скрестить и получить гибрид, готовый к искусственному оплодотворению и выращиванию в наших тепличных условиях. Это настоящий прорыв в селекции тропических растений! За это всему научному составу во главе с вашим покорной слугой полагается премия и признание. Мы совершили переворот в области генетического модифицирования редких растительных видов. До нас никому не удавалось скрестить их и получить потомство, эти растения считали обреченными на вымирание в ходе эволюции. Им жить-то осталось от силы двадцать лет при условии отсутствия природных катаклизмов. А мы их взяли, вмешались в процесс и спасли. Так наука сохраняет природное богатство. И главное – велико практическое применение наших достижений! Мы заключим выгодные контракты с европейскими селекционерами и будем выдавать лицензию на выращивание каждого кустика наших прекрасных цветочков. А дальше пойдут проценты от продаж каждого выращенного экземпляра, и мы непременно разбогатеем. Хоть на старости лет заведутся лишние деньги. Я заслужил многолетним трудом за стойкой в лабораториях. Но, собственно, куда мне деньги? Я вложу их в научные проекты. Планы и новые разработки у меня не кончатся, покуда я мотаюсь по этой планете. Друзья, ведь мир настолько богат и неисчерпаем, что его невозможно познать до конца. Всегда что-то важное ускользает и скрывается за завесой тайны. Вам кажется, вы подкрались максимально близко к разгадке, ан нет – природа показывает вам гигантскую фигу и дает понять, что сюда вам проход воспрещен. Приходится довольствоваться малым, благо и этого вполне достаточно, чтобы потратить сотни бессонных ночей на анализ полученных результатов. Теперь мне за нашу науку не стыдно, как раньше. Есть еще порох в пороховницах, мы покажем всем кузькину мать!

– Потрясающе! – воскликнул Николай. – Вы гений, профессор.

– Честно признаться, я мало что понял из вашего доклада, – признался Стас. – Но, судя по вашему красноречию и восторгу, экспедиция получилась успешной, поздравляю.

– Спасибо, сынки, спасибо! – расчувствовался профессор и уронил скупую старческую слезу. – Я же старался на благо отчизны. Вижу, вы с интересом выслушали и не перебивали. Что ж, теперь ваши комментарии.

Молодые люди переглянулись, явно не готовые к обратной связи. Ситуацию спас Зуриков, задав профессору каверзный вопрос:

– Макар Андреевич, а эти генетические опыты вы где проводили? Прямо в джунглях, среди москитов, змей и обезьян? В пластмассовых пробирках?

– Благодарю за вопрос, – откликнулся Тополин. – Все эксперименты мы осуществляли в походной мини-лаборатории. Она удобна, компактна и оснащена по последнему слову техники. Вы правы, под кроной деревьев скрещивать не очень удобно. Важно понимать, что мы спланировали алгоритмы заранее, в джунглях нам оставалось только взять необходимый материал, а дальше дело техники и ремесла. Команда под моим чутким руководством справилась с поставленной задачей в максимально короткий срок, не нарушив срок действия нашей визы. Мы репетировали, долго готовились, поэтому сработали на автомате, но не без доли везения.

– А результаты там же и зафиксировали?

– Естественно! Получили то, что хотели. Наш биохимик кое-что проверил в ваших любимых пластмассовых пробирках, и когда последняя тень сомнения отпала, то мы официально обработали данные и вывели результат. Опыты были записаны в режиме онлайн, все результаты подтверждены иллюстративно с помощью слайдов, видео– и фотодокументации, поэтому обвинить нас в мошенничестве не получится. Работа сделана чисто, и нам за нее не стыдно. Младший научный сотрудник Фекла Сергеевна Бромшаль была особенно счастлива – по окончании экспедиции она наконец-то ушла в декретный отпуск. Ей чуть за тридцать, как говорится, пора рожать. Она откладывала, приносила себя в жертву ради науки, да и я ее, признаться, не отпускал, уж слишком ценный она сотрудник. Но теперь можно и отдохнуть. У нее и ребенок от нашего аспиранта Толика. Не понимаю, правда, что Толик в ней нашел, хотя он сам, не при нем будет сказано, фейсом не вышел. Я подозреваю, он поставил на себе опыт по скрещиванию, желая доказать общественности, что и от Феклы Сергеевны возможно получить потомство. Смелый поступок, Толик достоин похвалы. А наша будущая мамаша на третьем месяце беременности полетела в Америку, не испугавшись возможных осложнений. Толик мужественно охранял ее от инфекционных паразитов. Наверное, родится у них великое светило. Вот и глядишь – династия образовалась. Жизнь не стоит на месте, все идет своим чередом, только поспевай.

– А другой аспирант, Михаил, как у него на личном фронте? – спросил Зуриков.

– У него пока в этом плане холодная война. Суть в том, что он не в пример Толику, кроме микроскопов и наглядных препаратов, ничего перед собой не замечает. Увы, с ним сложнее. Мы бы нашли ему боевую подругу и даже на эксперимент со скрещиванием уговорили, но на кафедре нет свободной особи женского пола. Дефицит у нас кадров, я же говорил. Те, кто есть, либо заняты другими проектами и на Михаила не позарятся, либо не свободны, так сказать, замужем. Возьмем, к примеру, биохимика Федора: он женат и не отдаст нам свою супругу ради удачного эксперимента. Всегда есть непрогнозируемые риски и вероятные печальные последствия, поэтому Михаил мается пока и сублимирует с помощью научной диссертации. А мы, кстати, после этой кампании каждого участника экспедиции одарим кандидатской, там трудов немерено можно написать. У Федора она, правда, есть, но тогда пусть докторскую пишет, флаг ему в руки. Я особое внимание уделяю молодым, так сказать, девственным кадрам. Дать им поскорее ученую степень, и они не разбегутся по ларькам, а останутся в институте – простая логика.

– Класс! – заключил Зуриков – Я нагуляюсь и тоже возьмусь за диссертацию. Но я не по биологической части, не знаю, кто согласится мне помогать.

– Давно пора, Николай, – поддержал профессор. – А руководителя мы найдем, у меня связи по разным дисциплинам. Без помощника не останешься.

– Я поражаюсь вашей неистощимой энергии, – устало произнес Стас. – Вы наверняка очень устали в ходе экспедиции, но не показываете вида, верно?

Тополин призадумался:

– Не буду скрывать, я на самом деле перенапрягся и не рассчитал свои силы. Устал ли я? Да, разумеется. Прогуливаюсь здесь, чтобы чуть-чуть отдохнуть. Обстановка, знаете ли, располагает к успокоению и умиротворенности. Я великолепно восстанавливаю силы.

– Целительные силы природы, – добавил Зуриков. – Я тоже устал от угарных дискотек. Но у меня только колени болят, и поясницу ломит, а в остальном я как огурчик.

– А мне тошно, – признался Пастарьев, – и этот густой туман тоску нагоняет. Вы как из тумана вышли? Откуда путь держите?

– Давно вдоль берега идем, – ответил Тополин.

– Не встречали по пути лодку? В ней Заважилов плывет.

– Нет, как видите, я с тростью. Смотрю себе под ноги и не поднимаю головы.

– Какая-то баржа проплывала и белый теплоход, – вспомнил Зуриков, – а лодок не видал.

Стас вздрогнул, заметив невесть откуда взявшуюся тетку. Груздева в привычном рыночном фартуке и поношенной дырявой косынке приближалась, грузно передвигая пухлыми икрами.

– Оставайтесь, коль пришли, – небрежно обронил профессор. – Как вы относитесь к вырубке лесов Амазонии?

– Отрицательно, – категорично заявила Груздева, покачиваясь как пингвин.

– Правильно, ведь это легкие планеты. Их никак нельзя уничтожать, мы задохнемся в пыли и газах. А что прикажете делать? – прицепился неугомонный профессор.

– Как-то бороться нужно с вырубкой, я считаю.

– Правильно считаете, а как будем бороться?

– Это вопрос не ко мне. Наверное, активизируем «зеленых», устроим митинги протеста, высадим десант на плантациях. Есть же наверняка какие-то способы влияния.

– Хорошо излагаете, – заключил Тополин. – А вы бы поехали с нами туда, чтобы броситься на амбразуру? Подумайте. Вижу, вы нам пригодитесь. Лозунги вы выдаете проверенные временем и в духе нынешнего состояния дел. У вас даже фамилия биологического происхождения: «Груздева» – звучит. Возможно, вам суждено стать последним флагманом Гринписа на Южно-Американском материке. У вас грибная фамилия, а грибы, где попало, не растут, тем более грузди. Я люблю грузди, особенно маринованные.

– Стара я для культпоходов, – возразила она. – У меня постоянные клиенты и куча повседневных обязанностей, поищите кого-нибудь помоложе. Вон молодежь стоит, прячется за женскую юбку, их бы туда отправить!

– Они-то давно согласны, – нагло слукавил профессор. – Послушайте, а не хотели бы вы участвовать в грандиозном эксперименте? Нам требуется доброволец для опыта по скрещиванию. У нас имеется один порядочный, но чересчур скромный индивид по имени Михаил, он будет вашим партнером в данном исследовании. Миша человек практичный и сговорчивый, готовый без колебаний предоставить свой генетический материал. Требуется только ваше участие. Понимаете, о чем речь?

– Не совсем. Вы намекаете на…

– Да-да, вы будете отличной парой. Ради чистоты эксперимента мы вас обеспечим жильем и питанием, ни в чем не будете нуждаться. Вы согласны?

– Так сразу я не отвечу, подумать хочу. Вообще-то у меня есть любимый, я его жду и надеюсь, что когда-нибудь он вспомнит обо мне и навестит бедняжку. Стас, вы встречались с ним? Передавали ему привет и как я по нему скучаю?

Стас напряг память, но искренне не помнил, передавал ли он ее пожелания. Дабы не разочаровывать страдающую женщину, он обнадеживающе произнес:

– Передавал. Он был рад услышать о вас.

– Это мило с вашей стороны, – улыбнулась Груздева. – Значит, есть надежда. Профессор, я не отклоняю до конца ваше предложение. Пройдемте со мной и обсудим детали. Я хочу родить ребенка, и если он прославит страну, то я буду безмерно счастлива.

– Даже не волнуйтесь по этому поводу, – заверил профессор. – У Михаила прекрасный генетический материал, высший сорт.

Между тем Николай обратился к Стасу:

– А ты не собираешься отсюда проваливать? Понравилось местечко?

– Хотелось бы. Нет, я точно свалю, но только не сейчас.

– Да, сейчас у тебя не получится, ты окончательно заблудишься. А реку вброд перейти нельзя, сия акватория довольно глубока и кишит хищными тварями, – добавил интриги Зуриков. – Не советую в ней купаться, тем более ночью.

– Я все равно плохо плаваю, меня течением унесет.

– Не моряк ты, Стас, не моряк! – констатировал Зуриков. – Макар Андреевич, так мы идем али как?

Тополин подошел к Пастарьеву и протянул морщинистую ладонь, ледяную и скользкую на ощупь. Стас осторожно пожал ее и быстро отпустил.

Вальяжно кивнув, профессор сказал:

– Счастливо оставаться! Не захворайте, а то ночи здесь влажные и прохладные. Я не разочарован. Как я и ожидал, вы довольно смышленый молодой человек, хоть и не питаете страсти к биологическим дисциплинам. Из вас при вашем старании получился бы приличный ботаник или зоолог, смотря что вам ближе. Но вы выбрали иной путь, и я вам желаю удачи. Бросайте вашу межпараллельную мишуру и живите спокойно! Найдите хорошую женщину и займитесь продолжением рода.

– Пока, шалунишка, – улыбнулась Груздева и первая двинулась вдоль берега.

Тополин последовал за ней, едва успевая переставлять трость.

– Покедова, друган! – Зуриков толкнул Стаса в плечо. – Встретимся в Москве на крутой вечеринке. Не парься, полежи и расслабься!

Зуриков бойко развернулся и поспешил догонять профессора и торговку. Стас проводил их ошалелыми от нежданных сюрпризов глазами, пока ожившие мертвецы не скрылись в сумраке. Он остался один на берегу с мокрыми ботинками и парой подсыхающих носков. Из тумана никто не выходил, он поредел и готовился скоро рассеяться.

Окончательно запутавшись, Стас уселся на влажную от росы траву и принялся разбирать, кто приходил к нему на самом деле, с какой целью и как он смог поговорить с ними без пагубных последствий. Ответов найти не удалось. Стас прилег и закрыл глаза. В ушах навязчиво жужжало, в голове мелькали кривляющиеся рожи Заважилова, Тополина, инквизиторов и других героев этой нескончаемой ночи. Он повернулся к пню и обхватил его дрожащими руками, чтобы согреться.

С наступлением утра Стас очнулся от нестерпимой немоты. Фрагменты пережитых видений хаотично гуляли в сознании, перемешивая сон и реальность. Нос оказался забит, в горле першило. Стас поднялся, оптимистично подумал, что легко отделался, и надел высохшие носки. Обулся, стряхнул с себя пыль и траву и лениво потянулся, хрустнув затекшими суставами.

Перед взором пролегала та же река, чуть не ставшая для него последним приютом. В утреннем свете она казалась более внушительной и живописной. В воздухе кружились чайки и противно кричали. Ока не спеша двигалась своим ходом. Водная гладь была абсолютно свободна: ни рыбацких лодок, ни туристических яхт.

На противоположном берегу возвышались дымящие трубы заводов и крыши пятиэтажек, заставив вспомнить, что он находится в городе, а не в потерянном Средиземье. Вокруг не было ни души, даже вчерашние следы на земле пропали. Зеваки и охотники за пустыми бутылками пока не успели проникнуть в парк.

Пастарьев взглянул на холм, удивленно заметив, какой он высокий и крутой. И как он вчера с него скатился, не свернув себе шею и не сломав ни единой косточки? За исключением нескольких ссадин, ушибов и синяков, тело оказалось в порядке. Стас попрыгал на месте и слегка размялся. Захотелось пить, в желудке заурчало. Он проверил карманы и обнаружил несколько купюр, звонкую мелочь, мобильник и пару кредиток. Пастарьев уселся на пенек, чтобы составить план первоочередных действий.

Изголодавшийся и отекший мозг не хотел соображать, голод и жажда не пропускали в сознание свежие идеи. Перегруженный нос отказывался дышать, а больное горло не выдержало холодных нагрузок. Стас понимал одно: нужно срочно линять отсюда. Если его побьет и оставит без гроша местная шпана, это будет слишком печально. Знакомых в городе не осталось, зато есть мобильник. Стас достал его, но экран не горел, батарея осталась без подзарядки. От внезапной ярости он размахнулся, чтобы выбросить телефон в реку, но опомнился.

Вдруг кто-то позвал его по имени. Стас мигом вскочил на ноги и прикрыл глаза ладонью от яркого солнца. На вершине холма у одинокой березки стоял дядя Ваня и красноречиво обеими руками подзывал к себе.

– Станислав! Вы глухой или притворяетесь? – кричал он во весь голос.

– Дядя Ваня, как же я мог забыть! Это вы?

– Да, собственной персоной.

– Ну и хреново здесь!

– Как вас угораздило сюда забраться? – крикнул озадаченный гастролер. – Я полгорода объехал, чтобы вас найти. Только в морги не наведался, а так везде побывал.

– Не знаю, как-то само собой! – ответил Стас, захлебываясь от нахлынувших эмоций. – Наваждение, это наваждение….

– Поднимайтесь ко мне, голубчик. Я не буду к вам спускаться, ведь мы не собираемся купаться. Хотя погодка нынче благоволит, можно было бы разок окунуться.

Возбужденный Стас стал карабкаться наверх. Он умело хватался цепкими пальцами за кочки и кустарники. Через десять минут подъема альпинист-самоучка покорил свою первую высоту и очутился на вершине у ног заждавшегося дяди. Гастролер стоял на скошенной траве в дырчатых кожаных штиблетах и коричневых брюках в полосочку. Его торс украшала короткая рубашка с китайским иероглифом, а на голове красовалась белая панама. Всем своим видом он походил на провинциального туриста.

– Ох, ну и горка! – не мог отдышаться Пастарьев. – Подняться оказалось сложнее, чем спуститься. Фуф, я взял это пик!

– Молодца, – похвалил гастролер. – Вы неважно выглядите. Как спалось? Вас ведь угораздило здесь целую ночь провести и встретить рассвет, правильно?

– На земле у пня отрубился. Но что было до этого – ужас! Вы не поверите.

– Что стряслось? – взволнованно спросил дядя Ваня. – На вас напали разбойники? Не заметно, вы больше напоминаете пропойного служащего местной артели, встретившего свой юбилей в развеселой компании, но не рассчитавшего с выпивкой.

– Хуже. Я ночью общался с покойниками, представляете?

– С этого момента подробнее. С кем вы общались?

– С мертвецами. Насчет Заважилова не уверен, но Райс утверждал, что моего друга нет в живых. А насчет остальных даю гарантию, что они на том свете, сто пудов. Одного покойника сам в Москве видел.

Дядя Ваня почесал макушку и глубокомысленно произнес:

– Это бывает после хорошего застолья. Белая горячка. Вы перебрали вчера?

– Нет же! – воскликнул Стас. – Просто что-то понесло меня в этот проклятый парк, а потом начались видения и незабываемое общение с духами. Они были как живые, в телесных оболочках, но не похожи на зомби из фильмов ужасов. Все это непривычно и жутковато, не каждый день выпадает такая возможность. Не хотел бы вновь пережить это.

– И кто же вас навещал?

– Сначала Заважилов со своей телкой приплыл на лодке. Я решил, это за мной смерть пришла. Помните, как в древних легендах? Она в черной мантии и с веслом в костлявых руках переправляет души из царства живых в царство мертвых. Не помню, откуда это пошло, но что-то в этом есть, да?

– Да, слышал, – кивнул дядя Ваня. – Но это оказалась не смерть с косой?

– К счастью, это оказался Заважилов, – второй раз в жизни перекрестился Стас. – Он поставил на мель свою лодку и вышел на берег. Мы пообщались, он сел обратно и исчез.

– Куда исчез?

– Растворился в тумане. Страшный туманище был, они как вурдалаки выходили из него и уходили обратно.

– Загадочно, – заключил дядя Ваня. – А после кто объявился?

Стас перевел дыхание и, заикаясь, признался:

– После Макса берегом пришел профессор Тополин, а с ним Зуриков. Они же не могут шастать по холмам и рекам, вы свидетель!

– Может, перепутали с кем?

– Исключено, я в здравом уме.

– А они что сказали?

– Как водится, поздоровались, поприветствовали. Сердце в пятки ушло, когда профессор стал вещать о своих открытиях. Все уши прожужжал, какой он молодец и как ждет всемирное признание. Мы с Зуриковым поддакивали, не перечить же старцу, обидеться может. Он поведал нам о своем уникальном исследовании, агитировал нас идти в науку. Дальше получился импровизированный научный диспут: Зуриков задавал глупые вопросы, а Тополин отвечал.

– Диспут-то получился толковый? – вошел в положение профессора дядя Ваня.

– Да, Тополину понравилось.

– Ну и славно, с пользой провели время, а так бы скучали и боялись бомжей. В округе их много ошивается по ночам, не натыкались?

– Смеетесь? – обиженно произнес Стас. – С пользой провел время? Чуть из ума не выжил. А бомжей не видел, видимо, разбежались в панике, как увидели нашу гоп-компанию.

– И все, больше никого не было? – хитро прищурился любопытный гастролер.

Стас ухмыльнулся:

– Была одна дама. Кстати, ваша свояченица.

– Неужели Груздева? – выпучил глаза дядя Ваня. – Ай-ай-ай! Ее-то какая нелегкая сюда занесла?

– Не спрашивал. Нет, постойте, она сказала, что забрела ко мне, чтобы спросить, выполнил ли я ее поручение. Я обещал Райсу передать от нее привет.

– И вы передали?

– Не помню. Но ей сообщил, что передал, не беспокойтесь, – виновато признался Стас.

– Это вы правильно сделали, что не стали расстраивать Валентину, – засопел дядя Ваня. – Ей и так нелегко. Я бы сам пообщался бы с ней, поддержал добрым словом, спросил, как там ей куковать, не обижает ли кто. Но, увы, не суждено. Судя по вашим словам, с Валей все в порядке, это меня радует. Она мне частенько снилась, особенно под утро, а я не имел возможности обмолвиться с ней словечком.

– Значит, вы мне верите? Только не говорите, что нет.

– Верю или не верю, невелика разница. Допустим, что верю. Да, вам нет причин лгать. Но было ли это реальностью или вашим временным помешательством – вопрос к специалистам.

– Это была реальность, дядя Ваня! – выпалил возбужденный Стас. – Зуриков сказал – сюрреальность.

– Вот это ближе к истине, – кивнул гастролер. – Сюрреальность. Она рядом с нами и иногда открывает свои ворота. У вас, Станислав, как раз был подобный случай.

– Надеюсь, это не повторится.

– Как знать.

– А вы переживали сюрреальность?

– Бывало, но очень давно. Не будем ворошить прошлое, сейчас актуальнее разобраться с вами.

– Да уж разберитесь, пожалуйста, – без колебаний согласился Пастарьев. – Перекусим? Я дико голоден.

Дядя Ваня не стал перечить. Выбравшись из кустарников на протоптанную тропинку, они направились к центральному входу. Над сочной травы роилась противная мошкара и больно кусалась, заставляя чесаться.

– Гады! – не удержался Стас. – Покоя не дают.

– А вы тут ночь провели и никаких укусов? – с любопытством спросил дядя Ваня.

– Ночью их не водилось: ни мошек, ни комаров.

– Странно, обычно в воздухе кишит целый рой. Считайте, вам повезло, нетронутый вы наш, даже комариные жала обошли вас стороной.

– В этом плане я везунчик.

– Возможно. Слушайте, так вы нашли, что искали, или нет? Откройте мне тайну.

– Никаких секретов нет, – разочаровал Стас. – Я никого не искал, это Вика искала и нашла.

– Кстати, а где ваша спутница?

– Вы очень наблюдательны, – произнес Стас с сарказмом. – Ее действительно нет. Может, она потерялась или отстала? Вика, ты где? Отзовись!

– Прекратите паясничать, – остановил его дядя Ваня. – Что случилось?

– Что случилось? Пустяки! – злобно воскликнул Стас. – Мы дождались появления Райса в заброшенном доме в компании озабоченной девицы – кстати, фаворитки нашего героя. Он, как всегда, неожиданно материализовался, забрал свой чертов навигатор, поблагодарил нас от всего сердца и обмолвился, что просто соскучился, поэтому устроил весь этот балаган. Следом нагрянули инквизиторы, уложили всех лицом на пол и отняли навигатор у Райса. Они радовались своей победе, а дальше произошел неприятный инцидент, в ходе которого райсовская девица слегка пострадала. Ну как слегка? Сумасшедший инквизитор выпустил ей кишки, и она скончалась.

– За что он ее? – сочувственно спросил дядя Ваня.

– Сама виновата: бросилась на него, защищая меня от пуль, а тот и пальнул. Лучше б меня застрелил, скотина! Теперь вот думаю, что девку из-за меня угробили, и тошно становится.

– Это зря, она сама напоролась на неприятности. Вы не заставляли ее умирать за вас, ведь так? Ваша совесть абсолютно чиста. Ох, страсти там кипели нешуточные!

– Не то слово. А Вику вместе с Райсом они забрали с собой. Флиппер сказал, что она достанется ему. Но почему я ничего не смог сделать? Почему не бросился на него? Наверное, я просто слабак и трус, мне нет оправдания.

Дядя Ваня с укоризной взглянул на Стаса:

– Не делайте скоропалительных выводов, друг мой. Сейчас сядем и все обсудим.

Узкая тропинка вывела их на дорогу. От речной ночлежки до центра парка идти было совсем ничего, так что минут через десять странная утомленная парочка уже сидела в первой попавшейся забегаловке и заказывали шашлык. Соседние столики пустовали, создавая интимную атмосферу, нарушаемую только детскими криками. В парке гуляли ранние посетители: в нескольких метрах от кафе резвилась малолетняя ребятня под неусыпным контролем мамаш с колясками, в тире выбивали очки меткие подростки, а по аллеям прогуливались влюбленные парочки.

Вскоре принесли шашлык и кислый морс. Стас со звериным рвением схватил шампур и принялся поглощать мясо. Волчий аппетит не позволял ему тщательно жевать, он набивал полный рот и сразу глотал. Дядя Ваня с привычной иронией следил за происходящим и не спеша жевал свою порцию. Стас покончил с первым шампуром и остановился передохнуть. Желудок наполнился, и приятная усталость охватила тело. Он вытер рот жирными руками и с прежним энтузиазмом взялся за оставшееся мясо. Не забывая запивать его морсом, Стас в три счета опустошил тарелку и с удовлетворением откинулся на пластмассовым стуле, пару раз неприлично рыгнув. Вытерев губы салфеткой, он стал рассказывать дяде Ване мельчайшие подробности злополучной тусовки в проклятой купеческой усадьбе.

Дядя Ваня сосредоточенно слушал, стараясь не перебивать, но в самых запутанных местах извинялся и переспрашивал. Периодически он вставлял свои комментарии и задавал уточняющие вопросы. Стас с охотой отвечал, что-то понимая сам с большей прозрачностью, чем раньше. Дядя Ваня вальяжно кивал на его прозрения и с довольным видом слушал забавный рассказ дальше. Вскоре Стас подошел к финалу: огласил драматическую развязку с собственной деморализацией и логично закончил повествование, сославшись на пробелы в памяти после отключки. Дядя Ваня погладил пышную бороду и поблагодарил рассказчика, по-отечески похлопав его по плечу.

– Душещипательная история, – резюмировал легендарный гастролер в законе. Затем он сменил позу, лениво потянувшись, и начал рассуждать вслух: – Значит, Виктория покинула это измерение?

– И Райс как будто остался доволен, – всхлипнул Пастарьев. – Обещал проследить за ней. Но как? Его там повесят, а моя лапушка останется с инквизиторским ублюдком. Ох, что сейчас с ней творится? Я места себе не нахожу. Но это же глупо! Как ее вернуть? У меня не получится. Надо начать с нуля, типа новая жизнь, а я это сделать не в силах.

– Не драматизируйте, – перебил дядя Ваня. – Невеста у вас бойкая, в обиду себя не даст. Раз Райс пообещал, значит, проследит и не допустит плохого. А ваш Флиппер наглец, но закон нарушать не станет. У нас там не варвары, а цивилизованное правовое государство: рабства нет, живем по закону. Флиппер перегнул палку, ему вставят ее в одно место, и он образумится. Не волнуйтесь, ничего с вашей ненаглядной не случится, я ручаюсь.

– Вы так уверенно говорите, но если уже случилось? Этот Флиппер совершенно невменяемый.

– Бросьте! – успокаивал дядя Ваня. – Истерика на пустом месте. У нас люди грамотные, разберутся, что к чему, и произвола не допустят. А начальник? Как его – Мурский? Получит строгий выговор за разгул подчиненного. Накажут всех, кому причитается. Жалко Райса, но и он не уйдет от ответственности и предстанет перед судом, а там увидим, чем дело кончится. Есть шанс, что ему адвокат хороший достанется. Он затянет процесс, а там авось что-то непредвиденное случится – и баста.

– Вы намекаете, что он может сбежать?

– Я не намекаю, но довожу до вашего сведения, мой друг, что подобные случаи в истории не редкость. За мою долгую жизнь я знал двух отъявленных негодяев, которым это удалось, и они, возможно, до сих пор бороздят межизмерительные просторы. Но насчет Райса вопрос сложный, он фигура известная, его охраняют как зеницу ока. Но чем черт не шутит! Я верю в чудо, Райс не подведет. По секрету скажу: он знал тех сбежавших подонков и, наверное, перенял кое-какой опыт.

– Каков мастак, – иронично заметил Стас.

– Подыхать просто так никто не собирается.

– Да ну, там у вас только подонки и негодяи. Плевать на Райса и его шайку, я хочу вернуть Вику. Как эти пришельцы посмели выкрасть ее с Земли? Это наверняка запрещено. Доблестные работники прокуратуры, когда я напишу заявление, покрутят у виска и пошлют меня в одно прелестное заведение. Кто поверит?

– Никто, – отрезал дядя Ваня, – и я настоятельно советую вам не распространяться. Себе дороже выйдет. Сойдете за дурака и репутацию себе испортите. А вам, еще жить и жить, у вас век впереди.

– Ох, не каркайте, – произнес Стас с досадой. – Это одному богу известно. Как мне вернуть ее?

– А нужна она вам? – резко спросил дядя Ваня. – Может, забыть ее – и привет?

– Это невозможно! – вспыхнул Стас. – Мне без нее жизни не видать. Я не здесь, так в Москве с моста сброшусь.

– Опять угрожаете? – повысил голос гастролер. – Да делайте с собой что хотите, я вам не родня, чтобы нянчиться. Тоже мне маленький мальчик! У вас своя голова на плечах, и распоряжайтесь ей как заблагорассудится.

– А что еще делать?

– Подумайте хорошенько, взвесьте все за и против. Вдруг она того не стоит?

– Стоит. Это я ее не стою.

– Фу, какой настырный шалопай! Вас не переубедить.

Стас нервно заерзал на стуле и отодвинул пустую тарелку с шампурами и недопитый морс. Чувство вины за потерянную возлюбленную терзало душу и не собиралось сдаваться. Дядя Ваня погладил седую бороду и выпрямил спину, хрустнув позвонками.

– Дорогой мой человек, неужели вы и жениться на ней собираетесь?

– В любую минуту. Я все отдам!

– Неужели действительно готовы к законному браку, к семейной жизни?

– Готов!

– Вы как октябренок на посвящении в пионеры, – усмехнулся гастролер. – Эх! А сколько вам лет? Не пятнадцать и не двадцать. По глазам вижу, что тридцать подходит. В принципе, пора бы нагуляться, остепениться, послать подальше подружек, но что-то я не вижу в вас этой готовности. По-моему, вы пока не повзрослели. Вам бы погулять лет пять, а там образумитесь.

– Вы меня плохо знаете, многоуважаемый. Возможно, вы хороший психолог, но только не лечите меня. Лишь я один знаю, нагулялся я или нет. И только вы можете мне помочь.

– Я? – удивился дядя Ваня. – Каким образом?

– Не делайте из меня идиота, – серьезно заявил Стас. – Вы вернетесь в свое измерение. Вы оттуда, откуда и Райс. Вы увидите Вику. Послушайте, возьмите меня с собой!

– Это невозможно, – занервничал бородач. – Нам запрещено брать попутчиков. Вы это знаете не хуже меня, а я законопослушный гражданин, мне проблемы ни к чему. Даже если я и хотел бы вас взять, то ничего бы не вышло. Я способен преодолевать межпараллельный барьер исключительно в одиночестве, и у меня нет навигатора, чтобы брать кого-то в нагрузку. Так что придумайте более реалистичный план.

– Ваш ответ понятен, – разочарованно буркнул Стас. – Но вы ведь сможете встретиться с Викой?

– Возможно.

– И вы поговорите с ней, скажете, что я в порядке, чтобы она не волновалась.

– Между прочим, кто-то только что собирался прыгать с моста, – ухмыльнулся дядя Ваня.

– Вот дерьмо! – злобно ругнулся Стас. – Не хотите помогать? Ну кто тогда? Постарайтесь достать навигатор, освободите ее и переправьте сюда. Это в ваших силах! Вы не такой простак, как прикидываетесь, ведь как-то нашли меня в этой дыре. Ведь неспроста снова появились перед моими глазами. Вы моя последняя надежда!

– Молодец, Станислав. Каков план, настоящий крестовый поход! Боюсь только, я староват для подобной затеи.

– Но увидеть-то вы ее в состоянии?

– Допустим, перемолвлюсь с ней словечком.

– А освободить?

– Это сложнее. Она, как свидетель, может быть привлечена к следствию, а потом и к суду. Честно признаться, скорее всего, ее отпустят. Полагаю, она не представляет особой ценности.

– Вы поможете? – взмолился Пастарьев.

Дядя Ваня нахмурил густые брови:

– Попробую, но не обещаю. Вы меня вывели из себя своим упрямством.

– Сделайте это, и я вас никогда не забуду!

– Не надо сентиментальностей, вы как в бразильском сериале. Так, вы поели? Айда в аэропорт, я отправлю вас в Москву. Здесь вам делать нечего, глупостей разных натворите, будете шляться по берегу реки и разговаривать с духами. Погостили, и хватит. Запомнится вам Нижний?

– О да! Он стал для меня откровением.

– И мне город понравился, – признался дядя Ваня. – Красиво и уютно. Что и говорить – волжские просторы!

Чуть не лишившийся рассудка Стас и его таинственный пришелец из Зазеркалья поднялись из-за столика, стряхнули крошки и двинулись в сторону автобусной остановки, разминая суставы.

Дул холодный ветерок, трепавший кроны мудрых деревьев. Парк «Швейцария» прощался с нежданным гостем и его неизвестным наставником. У высоких ворот дядя Ваня поймал сонного частника, согласившегося доставить их в аэропорт за щедрое вознаграждение. Контактеры запрыгнули в тонированную «девятку» и помчались по пустому проспекту. Измученный ночными видениями, Стас как дитя дремал на заднем сиденье и не заметил, как они доехали. Дядя Ваня толкнул его в бок, заставив проснуться и расплатиться. Попутчики купили билет и расположились в зале ожидания. На этот раз снова повезло: самолет вот-вот готов был взлететь.

Опьяненный прощанием, Дядя Ваня теребил Стаса и давал щедрые напутствия, хвастаясь природной проницательностью и удачей. Стас не перечил своему благодетелю, ждал посадки и волнующей возможности оставить позади этот сюрреалистичный город, подаривший ему столько метаморфоз и злоключений.

Проверив билет, дядя Ваня и вручил его с наставлением:

– Держи, не теряй.

Стаса посмотрел на часы и дрожащими руками взял билет:

– Спасибо. Вы идите, не буду задерживать вас.

– Вот как, уже гоните? Как переменчивы ваши желания.

– Просто чем скорее вы уйдете, тем раньше телепортируетесь в свой мир и увидите Вику, – объяснил Стас, дерзско ухмыляясь.

– Вы наглец, везде ищете свою выгоду. Что ж, подчинюсь вам.

– Не судите строго, – Стас изобразил виноватую мину.

– Не говорите глупостей. Счастливо! – ухмыльнулся старик и взмахнул морщинистой ладонью.

– Прощайте, – твердо произнес Стас. – Хотя нет, я говорю вам до свидания.

– Помните, я могу появиться в вашей округе в любой момент. Межизмерительные гастролеры – непредсказуемый народ, никогда не угадаешь, что от них ждать.

– Золотые слова. Только я не люблю сюрпризы.

Но дядя Ваня, возможно, даже не слышал его слов: он успел повернуться спиной и шатающейся походкой направился к выходу. Стас смотрел ему вслед и думал, что все-таки бывают на свете загадочные люди. Пусть даже они не от мира сего, а представляют совершенно иную, запредельную цивилизацию, но на них можно положиться и им можно довериться. Странник исчез за прозрачной дверью, и Стас решил, что никогда его больше не увидит. Возможно, в этот момент он не ошибался.

Когда объявили посадку, он быстро прошел контроль и направился к трапу. У подножия его поприветствовала симпатичная стюардесса с материнской улыбкой и синей пилоткой на густых кудрях. Не удержавшись, Стас помахал ей рукой. Девушка качнула головой и пожелала счастливого пути. Стас сердечно поблагодарил ее, теша себя надеждой, что это пожелание принадлежит исключительно ему одному, и поднялся на борт. Отыскав свое кресло, он плюхнулся в него, проверив сиденье на прочность, пристегнул ремни и задремал, провалившись в сон. Самолет стал выруливать на взлетную полосу.

Возвращение

Не успел молодой человек насладиться сладкой дремой на высоте, как крылатый железный змей пошел на посадку. Час полета пролетел мгновенно. Диспетчеры Внуково дали добро, и лайнер кружил в воздухе, готовясь выпустить шасси.

Самолет приземлился без осложнений. Стас протер глаза и заметил, что иллюминаторы запотели. Другая миловидная стюардесса прошлась по салону и пригласила пассажиров к выходу. Пригладив растрепанные волосы, Стас двинулся за людским потоком.

Погода успела измениться. Оголенное небо затянули густые сердитые облака. Первопрестольная встречала прохладой, капризной сыростью и белесым туманом.

Поникший Стас спустился по трапу и не спеша, будто специально подставляясь под небесный поток, пошел к зданию аэропорта, обходя глубокие лужи. Выйдя на улицу, он окинул скучающим взором мрачную атмосферу Внуково. По закону подлости таксисты куда-то исчезли, а маршрутки Стас не любил. Он постоял минуту под промозглым дождем и заметил подъезжающий оранжевый «Рено». Стас вприпрыжку бросился на свет фар, промочив по колено джинсы.

– Эй, шеф! Свободен? – крикнул он водителю и открыл переднюю дверь. – До метро подбросишь? – спросил он, запыхавшись и вытирая с лица стекающие капли.

– Какие вопросы, дорогой! Сколько? – выдал таксист дежурную фразу.

– Я не торгуюсь, – недовольно ответил Стас. Взглянув на наглого бомбилу, он застыл в оцепенении и тут же сменил гнев на милость. За баранкой сидел тот самый помощник Армен. Не узнав Стаса, он что-то подкручивал в счетчике.

– Ты мне скидку должен, – с сарказмом произнес Стас.

Не отрываясь от дела, таксист раздраженно буркнул:

– Ты что, брат, постоянный клиент? Наша фирма льгот не предоставляет.

– Но обещал же.

– Чего ты буровишь? – Армен, наконец, взглянул на него и от неожиданности разинул беззубый рот и до предела поднял черные брови, а его выпученные глаза чуть не выпали из орбит. – Не верю очам своим! Ты ли это, Станислав? Обижаешь! – просиял Армен. – Что сразу не сказал? Скидки, скидки… Какие такие скидки? Я никому их не обещал, не в убыток же вкалывать.

– Значит, солгал, – заключил Стас и с укоризной посмотрел на таксиста.

– Не капай на мозги, – поморщился Армен. – Садись, что стоишь, как бедный родственник? Весь до нитки промок.

Стас удобно устроился рядом и захлопнул дверь:

– Ох, ну и погодка! Давно у вас льет?

– Ливни, – посетовал Армен. – Два дня льет без передыху.

– А в Нижним сухо.

– Послезавтра циклон и туда придет. Не все летом нижегородцам на пляже валяться. Бывал там, пытался поколымить, но рентабельность подвела, брат. Тачек полно, а людей не хватает. Эх, дожди, дожди… С одной стороны, вроде бы неплохо, что жара отступила. Немного полегчало, можно вздохнуть свободно и отдохнуть от солнца. А с другой стороны, сырость, мгла и лужи – тоже не очень. Переборщила природа, как всегда, а нам расхлебывай. Клиентура падает, люди по квартирам сидят, не вылазиют, в гости не ездят, мужики любовниц не навещают.

– А я люблю дожди для разнообразия, – признался Стас, вытирая мокрые руки. – Если еще пару дней польет, я возражать не буду.

– Бр-р! – поежился Армен. – А я как кот, боюсь воды. Ну, колись, как съездил? Что-то я не вижу твою красавицу.

Стас удрученно признался:

– А ее нет. Потерял я ее, Армен, потерял.

– Как так? – не понял таксист. – Разминулись где?

– Разминулись… Украли ее инквизиторы.

– Сволочи! Они могут, – злобно заявил Армен. – Райса им мало? Такой хороший девушка… Уроды! Будь моя воля, я бы сам обменял Райса на твою невесту. Ну и горе, какая печальная весть!

– Не ной, – остановил его Стас. – Мне и так не по себе, но я сдерживаюсь, а ты подливаешь масла в огонь.

– Извини, брат. Я же южный мужчина, сам переживаю. Эх, снял бы с ковра кинжал и перерезал им глотки, ублюдки!

– Где ты раньше был со своим кинжалом? – усмехнулся Стас. – А огнестрела у тебя нет? У них ведь реальные пушки.

– Есть подаренный наган, но я никогда из него не стрелял. Да он, по-моему, и не фурычит ни хрена. Так, для красоты и чтобы припугнуть. В сущности, безделушка. Я ведь, брат, не безгрешен, в девяностые баловался одним ремеслом.

– Разбойничал, что ли?

– Говорю же, баловался. Наган у меня липовый, чтобы напугать и обезвредить. Давно завязал с этим, после того как моего земляка поймали по мелочи и на приличный срок отправили куковать в колонию строго режима. Я за семью испугался и завязал. Сложно было, безработица. Хотел рвануть в параллельку. Нас вообще за людей не считали. Однако семья здесь, какая телепортация? Морока одна. Но выжили, встали на ноги. Мы, брат, нигде не пропадем. А насчет Виктории – это вопиющий случай. Это незаконно. Там разберутся и решат эту проблему. Ты не раскисай, Стасон! Будет нужен хороший слушатель – обращайся. Я подъеду в любую точку, мы с тобой откроем по бутылочке пивка и поговорим. Ты не замыкайся в себе, держись открыто и не сиди дома. Позвони друзьями и боевым подругам и развлекись. Тебе сейчас лучше не оставаться одному, Минздрав не рекомендует. Депресняк придет, зараза, привяжется будь здоров и зажмет тебя в железных тисках так, что спасу нет. У меня было – не позавидуешь.

– А как ты с ним справился?

– Как? Вспомнить бы… – задумался Армен. – Лично я ничего существенного не делал. К докторам, разумеется, не обращался. Какой врач возьмется бесплатно меня лечить? Только в Кащенко, а туда я попасть не стремился. Вылечился сам народными средствами. Без любимой Тамары я бы не выдержал мучений, и тогда полный кирдык. Просыпаешься рано утром и лежишь, смотришь в потолок. Настроение на нуле. Думаешь, все зря и ни на грош не нужно. Ни встать, ни сесть, лишь лежать и в потолок глазеть. Башка не соображает, заторможенность полнейшая, а на душе так тяжко, что волком вой. Я и выл про себя, чтобы детей не пугать. У нас тогда первенец годовалый в люльке копошился, жена успевала и его ублажать, и меня без присмотра не оставлять, спасибо ей. Спустя пару месяцев я оклемался и мало-мальски пришел в себя. Схватил себя за грудь и заставил встать и начать работать. А потом легче стало. Важно усилием воли заставить себя всполошиться, всколыхнуться, как бы долбануть себя током. Вот это подействует! Пережил же на своей шкуре.

– Мне кажется, у меня уже депресняк.

– Да нет, это выдумки, – заверил таксист. – Ты бы хреновее выглядел, поверь знающему человеку. Мамой клянусь!

– Ладно, успокоил, – грустно произнес Стас. – Но он обязательно появится, чувствую.

– А я тебя предупредил, – с видом знатока заявил Армен. – Считай, ты вооружен.

Незаметно за животрепещущим разговором такси подъехало к станции метро «Юго-Западная», но Стас уговорил Армена довезти его до двора родной новостройки.

Когда они подкатили к подъезду, во дворе никого не было, лишь парочка взъерошенных котов вылизывалась под грибком на детской площадке.

– Заходи, если что, спасай меня от депрессии, – цинично ухмыльнулся Стас на прощание.

– Жди, свидимся! – заявил Армен и красноречиво подмигнул.

Стас пожал его мозолистую ладонь. Армен по традиции облобызал брата в обе щеки, подал сигнал клаксоном и затарахтел в обратном направлении.

Пастарьев вошел в подъезд и на легендарном лифте, не ожидая подвоха, благополучно поднялся на свой этаж. В заднем кармане потрепанных джинсов он обнаружил заветный ключ и очутился дома.

Не разуваясь, Стас оценил привычную обстановку, прошел на кухню, включил горячую воду и тщательно умылся. Не найдя полотенца, прошел в гостиную и уселся на любимом диване. В комнате царила прежняя атмосфера, как и в день скоропостижного отъезда. В воздухе до сих пор витал аромат Викиных духов. Стас вдохнул этот сладкий ностальгический запах. Он мгновенно впитался в легкие и мозг, больно ударив по серым клеточкам. Стас вспомнил чудесные мгновения, проведенные вместе. Все напоминало о ней: фен в кресле, забытая тушь на столике, глянцевые журналы и пустая косметичка.

Стас собрал ее вещи и сложил на краю дивана. Не спеша разделся, принял душ, снял с вешалки махровое полотенце – оно пахло Викторией. Стас тоскливо заглянул в спальню, нашел свежее белье, натянул мятые черные брюки, носки и зеленую водолазку, вернулся в гостиную и прилег на диван.

Мнимое спокойствие покинуло его, обнажив прежние душевные раны. Внезапно он ощутил незримое присутствие любимой. Стас поднялся и снова направился в спальню, теша себя бесплодной надеждой, что на кровати покоится его спящая красавица, умоляя, чтобы сказочный принц разбудил ее поцелуем. Обман остался всего лишь обманом. Спальня оказалась пуста: ни Белоснежки, ни даже грустных гномов он так и не обнаружил. В груди защемило, и захотелось улететь в прошлое.

Вместо этого Стас вернулся в пустую комнату. Дыхание внезапно перехватило, он ощутил острую нехватку воздуха. Он подошел к окну и настежь распахнул его. Воздушный поток ринулся внутрь и до последних молекул растворил остатки Викиного присутствия. Стас глубоко вдохнул и облокотился на подоконник. Стало немного легче, его отпустило, дыхание выровнялось. Он оттолкнулся от подоконника и закрыл окно. Снова стало не по себе. Не так резко и не так страшно, но прежнее состояние нахлынуло с новой силой. Стас схватился за сердце и понял, что ни минуты больше не сможет здесь находиться. Невыносимо тяжело давил на него груз прежних воспоминаний, подталкивая вернуться в прошлое. Непосильный груз он не в силах вынести. На абсурдную невозможность осуществить этот манящий, но каверзный и фантастический процесс его тело отзывалось внутренним спазмом, сжимаясь с катастрофической амплитудой и моля о помощи. Стас выбежал в прихожую, судорожно обул пыльные ботинки, схватил с тумбочки ключи и громко хлопнул дверью.

Хотелось куда-то сбежать или провалиться сквозь землю. Махнуть в ад, в котлован дымящейся лавы! И Пастарьев не выдержал. Он скатился по лестнице, выбежал из подъезда и в спешке ринулся напролом в неизвестность. В небывалом смятении он добрался до ближайшего метро, толкаясь, спустился на эскалаторе и запрыгнул в вагон.

Проехав бесцельно несколько остановок, он собрался с мыслями и пересел на другую ветку. «Красная стрела» мчался в сторону «Пушкинской». Поезд остановился, и Стас расстался с легендой.

Выбравшись на поверхность, он уставился себе под ноги и поплелся по тротуару. Моросил мелкий дождик, ливень закончился. Стас купил жестяную банку пива и присел на обшарпанную сырую скамейку, чтобы застыть в нирване. Мимо мелькали скучающие зеваки, иностранные туристы и рабочий люд. Стас откупорил банку и жадно присосался к ней, как изголодавшаяся пиявка.

Хмель ударил в голову и чуть-чуть оживил убитое настроение. Так он и сидел, угрюмо глотая пиво, и разглядывая многоликих прохожих. Сотни незнакомых лиц проходили мимо, то на секунду обращая внимание на задумчивого героя, то совершенно не замечая его.

Удрученный собственным бессилием и начинающейся апатией, Стас почувствовал себя никому не нужным, покинутым и безнадежно забытым. Чувство неудержимого одиночества пронзило его, отравляя каждую клетку. Стас свыкся с ним и позволил яду распространиться дальше. Он ощутил, как растворяется в толпе, теряет свою индивидуальность и телесную сущность. Стас не сопротивлялся и отдался губительному процессу. Вот-вот и он сотрется с лица земли…

Неожиданно его взгляд привлекла манящая фигура возле цветочной клумбы. Он отвлекся от самобичевания и присмотрелся. Женская, чем-то знакомая фигура.

Нет сомнений, это действительно была девушка, чем-то похожая на Викторию.

Манящий силуэт приближался. Стас зажмурился и протер глаза. Фигура отчетливо напоминала потерянную избранницу.

– Вика! – прошептал Стас и вскочил на ноги, выбросив недопитое пиво.

Банка упала на асфальт, ее содержимое разлилось коричневой лужей. Стас ринулся ей навстречу.

– Вика! – повторял он, ускоряя шаг. – Вика!

Она заметила его и подала неуверенный знак рукой. Стас убедился, что это точно его судьба. Виктория в этом не сомневалась. Разлученные сердца радостно подбежали друг к другу и на шумном перекрестке слились в крепком объятии.

– Вика! Боже мой, это ты? – причитал Стас, не веря своему счастью.

– Здравствуй, любимый! Ты соскучился?

– Я ни на минуту о тебе не забывал.

– И я по тебе скучала.

– Вика, я не верю, что это ты! – восклицал Стас, оглядывая ее ошалелыми глазами.

– Я сама не верю, – со смешком ответила она. – Но придется поверить, это не мираж.

– Как ты?

– Чудесно, а ты?

– И я чудесно.

Стас расплылся в виноватой улыбке:

– Нет, я шучу. На самом деле мне было плохо, я еле выдержал, чуть не умер без тебя.

– К чему такие жертвы?

– Ради тебя, дурочка.

Придя в себя от испытанного шока, он ослабил объятия и огляделся:

– Присядем? Здесь мы глупо смотримся. Я столько хочу тебе рассказать! Хотя какая разница, пропади оно все пропадом.

– Точно! А я готова рассказать еще больше. Я такого насмотрелась, с неба свалилось столько приключений!

– Теперь тебе достаточно?

– На это лето, пожалуй, хватит.

– И слава богу! – облегченно вздохнул Стас. – Рад, что твоя душенька довольна.

Не отпуская ее горячую руку, он усадил ее на свою скамью.

– Она, правда, мокрая, – оправдывался он.

– Ничего, я и так промокла, – прошептала Вика. – Дождь – это хорошо, он очищает.

– Как ты вернулась? Тебе дядя Ваня помог?

– Я видела его, но обошлось без его участия. В том мире живут вполне понятливые люди, они убедились в моей невиновности и отпустили. Меня доставили обратно, и вот я здесь. Просто как дважды два.

– А как те мерзавцы? Они не сделали тебе ничего плохого?

– Еще бы! Я бы им показала, на что способна. Они планировали меня присвоить, но у подонков ничего не получилось. Их осудили за непрофессионализм и сомнительные методы. Мое появление не пошло им на пользу, я стала главным свидетелем в их разоблачительном деле. Чем они думали? Полные идиоты!

– И что с ними сделали?

– Забавно получилось. Этого детину в итоге разжаловали и оштрафовали, чуть самого не отправив на скамью подсудимых. А комиссара пожурили, сделали выговор, но впоследствии объявили благодарность за поимку ценнейшего преступника и даже повысили в звании. Он просто все спихнул на напарника, сдал его, а сам остался чистеньким. Вот такие приколы! Тебе привет от дяди Вани, кстати! Он там околачивался и везде совал свой длинный нос, предлагал дать показания в мою пользу и в защиту Райса, но мне они не понадобились, а до дела Андреаса его не допустили.

– Здорово! – выдохнул Стас. – В общем, почти все получили по заслугам. А как Райс?

С нескрываемым сожалением Вика призналась:

– Печально. Его судили и приговорили к смертной казни. Как ни старался адвокат смягчить наказание – бесполезно. Я полагаю, ему много заплатили, чтобы утопить Андреаса. Приговор пока не приведен в исполнение, Райс еще может спасти свой зад, если случится чудо. Я верю, это произойдет.

– Тебе жаль его? – грустно спросил Стас.

– Да, – уверенно заявила Вика, – несмотря ни на что мне его жаль. Он, конечно, тоже отпетый мерзавец, но чертовски обаятельный. И мы с тобой встретились благодаря ему, ты не сможешь с этим поспорить.

– Это верно. Я не держу на него зла, особенно сейчас, когда ты вернулась ко мне, иначе я сам разорвал бы его на части.

– То есть ты готов его простить?

– Бог с ним, прощаю! – искренне произнес Стас. – Ради тебя прощу кого угодно.

– Ты умница, дождался меня. А я переживала, рвала на себе волосы. Боялась, что никогда не вернусь, боялась сгинуть в потустороннем мире. Боялась за маму, ведь я буквально пропала без вести. Теперь понимаю, куда исчезают люди. Если их не похищают инопланетяне, то крадут межпараллельные маньяки вроде наших сумасбродных инквизиторов. Мамочка не пережила бы мое исчезновение. Я поняла, что безумно люблю ее. Я поняла, что безумно люблю тебя. Думала, ты позабыл обо мне и нашел какую-нибудь пустышку. Как я могла в тебе сомневаться? Согласись, увлекательная неделька получилась, пролетела незаметно.

От ее сладких слов Стас сам чуть не плакал. Он нежно обнял ее и поцеловал во влажный лоб.

– Да уж, удалась на славу. А на меня все-таки можно положиться, – гордо заметил он. – Иногда. Я чего-то еще стою, не пропащий пока.

– Ты бесценен. Ты самый лучший мужчина в моей жизни!

– Бесценна ты, солнышко, а со мной просто всегда можно договориться. Поведай мне, моя безымянная гастролерша, – торжественно обратился он. – Ты побывала в Зазеркалье, никому из простых смертных это не дано. Так что там крутого? Как они там живут?

Вика слегка нахмурилась и выпятила нижнюю губу:

– Знаешь, я дала им расписку молчать. Это вселенский секрет, мне запрещено его открывать.

– Мне-то по секрету можно?

– Да все там, как у нас. Нет принципиальных отличий.

– Неужели? Ты наверняка лукавишь.

– Хорошо, я позже тебе открою детали, – пообещала Вика и прижалась к его груди.

– Будем надеяться, – нежно произнес Стас, особо не ожидая услышать от возлюбленной подробностей ее потустороннего путешествия.

На самом деле они были ему абсолютно неинтересны. Стас получил все, что хотел, вернул, что искал, и это навсегда, так он искренне полагал или тешил себя иллюзией. Очевидно одно: изучение параллельных миров не входило в его дальнейшие планы. Он остался жить в мире прежних неразгаданных тайн.

И на их постижение уйдет целая жизнь…

Оглавление

Пришествие

Инквизиторы

Снова вместе

Информатор

Вечеринка

Первая кровь

Клуб

Расплата

Дружба народов

Город мертвых

Нижний

Сюрреальность

Возвращение Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg