«Кривые зеркала (сборник)»

Кривые зеркала (сборник) (fb2) - Кривые зеркала (сборник) 368K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Артем Вадимович Чуприн

Артем Антибиотик Чуприн Кривые зеркала

Венец творения

Подойдя к небольшой белой тумбе, что располагалась возле металлической кровати в углу неуютной комнаты, я взял телефон и набрал короткий номер. Послышались монотонные гудки и, спустя несколько мгновений, на другом конце провода мне ответили:

– Служба «Скорой помощи». Что у Вас произошло?

Пару секунд я молчал, находясь в нерешительности, затем, сделав глубокий вдох, ответил:

– Приезжайте на улицу Петроградскую, дом сорок, квартира два.… Это срочно…

– Что у Вас случилось?

Ничего больше не отвечая, я повесил трубку и замер. Тишина тут же окутала мои уши. В серой мрачной квартире не раздавалось ни единого звука, это пугало меня, заставляло нервничать. Спина вспотела, капелька пота стекала между лопаток, футболка тотчас прилипла к мокрому телу, доставляя некоторый дискомфорт, но на это мне было уже наплевать – мое сознание вдруг поглотил поток хлынувших мыслей.

Я все думал о том, что же на самом деле происходит с человеком после его смерти? Что происходит с сознанием? Если отбросить стереотипные представления о том, что душа после смерти оболочки попадает либо в Рай, либо в Ад, в зависимости от того, жил ли человек по законам Божьим или нет, то можно ли с уверенностью сказать, что душа существует? Думаю, нет. Организм человека – это единое целое, отлаженный механизм, который живет по своим установленным правилам и не нуждается в такой абстрактной вещи, как «душа», якобы являющейся двигателем процесса.

Размышляя над всем этим, я подошел к окну. Снаружи шел сильный дождь, молнии рассекали небо и тут же в мгновение ока растворялись в нем. Прекрасная погода. На улице пустынно, ни души, только редкий прохожий пробегает с зонтиком, кое-как спасаясь от ненастья.

Карета скорой помощи еще не приехала, тем лучше, они не оставляют мне выбора, придется сделать это…

Задернув шторы, продолжил дискуссию с самим с собой.

Честно говоря, я не верю ни в Ад, ни в Рай, ни во что-либо еще. Ведь согласитесь, это больше походит на сказку для самых маленьких: хорошо себя веди, и получи сладости. Мне всегда было интересно: когда человек умирает, что он чувствует? Страх? Печаль? Что? Скорее всего, это зависит от обстановки, в которой его жизненный путь прекращается. Если ты умираешь от старости, в теплой постели, а за тобой ухаживают родные, и жизнь твоя прожита не зря, то в каком-то роде ты испытываешь печаль, что больше не увидишь близких людей. А если ты умираешь от руки террориста, который огромным ножом собирается резать тебе горло, то ты проклинаешь все на свете за такую участь. В том числе и Бога, который попросту отвернулся от тебя.

Пройдя в коридор, я отворил замок входной двери, чтобы прибывшие с минуты на минуту врачи смогли беспрепятственно проникнуть внутрь квартиры.

Мысли все не унимались…

Так или иначе, люди рождаются и умирают. Если представить, что душа все же существует, но несколько в ином представлении, и является неотъемлемой частью системы организма, а религии – это выдумка или, грубо говоря, способ управления человеком, то можно сделать вывод, что душа, даже после смерти оболочки, остается в этом мире. Тогда что же она будет делать дальше после поломки контейнера? Думаю, искать новый сосуд, ведь душа – это просто энергия.

То, что я собираюсь сделать, на первый взгляд может показаться сумасшествием, однако, это, своего рода, эксперимент, по результатам которого можно определить дальнейшую судьбу человечества. Но, будучи в здравом рассудке, я, естественно, не собираюсь умирать, поэтому и вызвал «скорую», чтобы та успела меня откачать. Все это будет выглядеть, как обычная попытка суицида…

Возможно, я играю в Бога, пытаясь постичь то, о чем другие люди даже не думают, да только существует ли он? Как говориться, Бог создан слабыми людьми, которые не в состоянии защитить себя сами… Я не такой… Мне никто не нужен…

Вколов небольшую дозу обезболивающего, я взял кухонный нож и направился в ванну. По дороге в голове снова крутились назойливые мысли. Нет, не о том, что я собираюсь сделать, а напротив: какая же из догадок подтвердится после эксперимента. Рай? Н-е-е-е. Туда мне двери закрыты. Реинкарнация? Или ничего? Вдруг после смерти меня ждет пустота? Буду ли я готов к этому?

Я снял с тела пропотевшую футболку, бросил на грязный пол, покрытый плиткой, затем босыми ногами залез в холодную ванну. По телу пробежал небольшой озноб. Открыв кран с ледяной водой, я сел и оперся спиной о стену ванны, сконцентрировавшись на будущем действии. Трудно привести все чувства в равновесие, трудно удержать их в узде, но холод, плеск воды и цель помогли мне с этим. Тело начинало потихоньку неметь, доставляя небольшой дискомфорт, но я старался не обращать на это внимания.

Тихо журчала бегущая из крана струя воды. Я, закрыв глаза, все еще собирался с силами. Нож – инструмент, который поможет осуществить задуманное – находился в правой руке.

Зачем я это делаю? Что меня могло толкнуть на такое безрассудство? Скорее всего, интерес, который находился внутри меня, который не позволит уже отступить назад. Я одержим идеей…

Как ни странно, но я не чувствовал ни страха, ни грусти, ни каких-либо других эмоций. Возможно потому, что я еще ничего не сделал? Но это все равно случится рано или поздно. Наверное, Бог, если он и вправду существует, сейчас заинтригованно наблюдает за мной и с увлечением ждет, что же я буду делать. Хотя нужен ли я ему? Разве может такая мелкая сошка, привлечь внимание самого Творца? Не уверен…

Вода продолжала журчать, сполна обливая ноги. Время словно застыло, а внутри зрела решимость.

Пора…

Сжав нож и закрыв глаза, я склонился над левой рукой. Набрав в грудь воздух, полоснул лезвием по вене. Со всей силы жмурился и старался не смотреть на деяние. Все-таки я был слабонервным человеком и не хотел от вида вытекающей крови потерять сознание в самый неподходящий момент – я должен запомнить каждую мелочь!

Теперь осталось только ждать…

Приняв исходное положение, уставился глазами на белый потолок. Обезболивающие оказалось хорошее – я совершенно ничего не почувствовал, когда перерезал вену. Тем лучше для меня…

Я был все еще жив. Продолжая размышлять, одновременно дожидался кульминации событий, пока справа от меня, там, где располагался унитаз, вдруг не раздался голос:

– Увлекательное занятие?

От неожиданности я вздрогнул и повернулся на звук. Тело уже практически меня не слушалось – в нем попросту не осталось сил.

На крышке унитаза сидело странное существо: оно было абсолютно голое, белоснежное и… без лица, но сомнений не было, что гость смотрит прямо на меня.

– К… кто ты? – еле выдавил я, уже не дееспособным языком.

– Ну, ну, не утруждай себя, – ласковым голосом отозвался неизвестный. – Я тот, кого вы величаете Богом.

Мой разум от потери крови уже не мог соображать трезво, поэтому я не в состоянии был отделить реальность от галлюцинаций.

– Мне понравились твоя решимость и ход мыслей, – вещал Бог. – Во многом ты оказался прав, но промахнулся лишь в одном, – он замолчал.

Я старался слушать его внимательно, но силы покидали мое тело с каждой выбрасываемой каплей крови.

– Душа – это лишь пища для Богов! – воскликнуло существо.

Эти слова прозвучали в моей голове так отчётливо, что я на миг пришел в себя. Невероятно.… Как же я мог не додуматься до этого? Слова эхом переливались в моей голове, заставляя раз за разом осознавать всю правду.

– Вижу, ты удивлен, – существо продолжало сидеть на унитазе, скрестив руки на груди. – Ничто не вечно. Золотые слова. Даже Боги могут умереть, если их не будут питать души умерших людей. Тебе судьбой было предначертано умереть в глубокой старости, но ты не захотел, отдав предпочтение своему интересу. Это достойно уважения…

Повисла пауза, а вместе с ней и тишина. Только плеск воды давал понять, что в этом мире есть еще место звукам.

– В награду за это я расскажу тебе правду: всего существует два Бога – Черный и Белый. Первый питается душами злых людей, которые опорочены грехом, второй – душами добрых, непорочных. Так было с самого основания вашей планеты. Точнее сказать, вы и созданы для того, чтобы вами питались Боги. Душа – это жизненно необходимый элемент внутри человека, без него умрешь не только ты, но и планета, а вместе с ней и Боги. Да-а-а-а, у планеты тоже есть своя душа. Дошло, почему я пришел к тебе?

Теперь, когда мой разум осознал всю правду, все таинство этого мира, я не хотел умирать. Схватившись за левую руку, принялся зажимать рану, чтобы остановить кровотечение, пока не стало совсем поздно. Это давалось с трудом. Тело наотрез отказывалось слушаться. Силы полностью иссякли, но сдаваться я все равно не хотел – не хотел умирать.

– Нет, нет, – играючи сказал Бог. – С тобой все кончено…

До моих ушей донесся звук – звук сирены. Приехала карета «скорой помощи», быть может, меня еще смогут спасти. Теперь, когда я достиг своей цели, мне попросту нельзя умирать! Нельзя…

У меня началась истерика. Что я наделал? Слезы потекли по щекам. Коротко взвыв, попытался сильнее сжать порез, цепляясь за жизнь, минуту назад с которой хотел проститься, ради абстрактной идеи, но тщетно, руки больше не подчинялись приказам головного мозга.

– Умри же здесь…

В дверь постучали, затем, раздались удивленные голоса, ведь дверь я оставил открытой. По комнатам стали бегать врачи и искать предполагаемого больного. Топот нескольких пар ног, влился потоком в мои уши. Неужели, меня спасут?

Бог, не издавая ни звука, поднялся со своего места и подошел ко мне. Дотронувшись до макушки моей головы, он тихо извинился, оставив в моей бедной голове слабую надежду на спасение. В это время дверь в ванную распахнулась, в проеме стоял врач с небольшим оранжевым ящиком. На вид прибывшему человеку было лет сорок, коротко острижен, в очках. Ни секунды не колеблясь, он подбежал ко мне, пройдя сквозь Бога, и тот в мгновение ока растворился в воздухе, не сказав ни слова…

Мне захотелось спать. Вдруг резко все стало безразлично. На душе, в которой я теперь был уверен, поселился мир и покой…

Я умер, но узнал то, ради чего жил…

…Мне в лицо ударил ослепительный свет. Щурясь от его лучей, я со всей силы пытался разглядеть что-либо, но это не удавалось. Вскоре глаза адаптировались к условиям, и я с удивлением понял, что нахожусь в больничной палате. Все тело было словно из ваты. Пытаясь пошевелиться, лишь ощутил в висках едва заметную пульсацию. Даже пальцы практически отказывались слушаться – еще бы, потерять столько крови.

Зато все было позади: и Бог, и эксперименты, и души. Я с превеликим блаженством лежал на койке и смотрел на грязный потолок больничной палаты. Так хорошо я не чувствовал себя практически на протяжении всей жизни, и сейчас после всего этого кошмара я был по настоящему счастлив…

– Ловко ты меня одурачил, да? – вдруг раздался голос слева от кровати.

Я напрягся и повернулся на звук. К моему ужасу, на стуле подле меня сидел тот самый Бог. В моей голове все перевернулось, и счастье, которое было столь близко ко мне, вдруг улизнуло. Проклятье! Меня что, убьют?

– Как ты уже понял, я, Бог, не всесилен, и не могу распоряжаться самой судьбой. Ты познал истину, друг мой, дорожи этим знанием, вскоре оно пригодится тебе, – я ошарашенно его слушал. – Ты избранный, возможно после смерти тебя ожидает небольшая работа, поминаешь, о чем я?

Естественно, я ничего не понимал. Но уточнять мне как-то не хотелось, и я просто внимал:

– Надеюсь, ты осознал глупость своего поступка и не станешь его повторять, дабы встретиться со мной, – засмеялся Бог. – Или ты знал, чем все закончиться, хитрец?

Я улыбнулся.

– Прощай человек, позвавший истину. По воле судьбы мы еще встретимся…

Он исчез, а я остался один в тихой палате.

Живой, здоровый.

Счастливый…

Жизнь – боль?

Однажды мне, хоть и не долго, но все же довелось пожить в одной очень богатой и влиятельной семье. Мне тогда было всего пара месяцев, но жизнь в этом знатном доме казалась мне раем. Еда вкусная, корзинка с теплым одеялом, ежедневные прогулки и игрушки. Да, жил я себе счастливо и горя не знал.

Мама моя – собака Армимс – пользовалось в доме уважением и любовью всех, кто ее окружал, а все из-за ее ладного характера и почти человеческого понимания. Многим казалось, что она и вовсе людскую речь понимает. Поэтому, когда родился я, хозяева решили меня оставить, ссылаясь на то, что я буду точь-в-точь, как Армимс. Гены, так сказать.

Я рос, хулиганил немного, как и все щенки, на это никто особого внимания не обращал, ведь это обычное явление, но вскоре произошел случай, который перевернул буквально все.

В один злосчастный день хозяева роскошного дома уехали по делам, не знаю куда, оставив меня наедине с няней и их сыном, которого звали Люк. Все было хорошо, пока этот маленький проказник не решил со мной немного поиграть. Ему было пять лет, поэтому гонялся за мной он исправно. Люк с дикими криками бегал за мной, я удирал, как мог. Эта веселая игра продолжалась около двадцати минут. Уже практически догнав меня, Люк, будучи довольно упитанным мальчиком, случайно задевает очень дорогую китайскую вазу. Она немного качнувшись, падает на пол и разбивается на десятки маленьких осколков. Ребенок понимая, что натворил, убегает в свою комнату с места преступления. Я, пораженный этой картиной, стою на месте. Вдруг вбегает няня и, видя меня рядом с разбитой вазой, естественно считает меня виновным.

Вскоре приходят хозяева. Нянька сразу же рассказывает им о произошедшем. Ох, что было дальше! Крики, ругательства, вздохи, ярость. Я знал, что мне не жить. По крайней мере в доме.

Так и случилось. Хозяин, узнав кто зачинщик беспорядка, тут же выкинул меня на улицу.

Шел дождь. Несколько часов я прождал у двери, в надежде, что меня простят за несовершенный мною проступок, после чего плюнул на все и решил уйти отсюда навсегда.

Теперь я живу в глухом переулке, питаюсь отбросами, сплю в мокрой картонной коробке, тихими ночами тоскую по прежней жизни.

Жизнь – боль. Будучи в безопасном доме, я не то, что не понимал, я даже не знал такого выражения, но теперь оно врезалось в мою собачью память и жгло нутро ненавистью. Жизнь – боль.

Я ненавидел всех. Прошло две недели, две чудовищные недели моего изгнания. За эти дни меня били прохожие, кусали такие же бродячие псы, отбирали еду. Люди смотрели на меня с отвращением и били, били меня. За что?

С каждым ударом или укусом, не важно, моя ненависть росла, все стали казаться мне потенциальными врагами. Даже те, кто просто проходили мимо, казались мне злобными тварями, от которых следовало ожидать чего угодно.

Шло время. Я рос, стал огрызаться, но в ответ получал только больше тумаков. Я смирился, но ненависть все росла и росла, словно снежная лавина.

Но в один прекрасный момент все прекратилось. Не вкушая пищи несколько дней, я в полном изнеможении лежал в своей коробке и попросту ждал смерти, но, видимо, рано мне еще в собачий рай.

Кто-то бережно взял меня на руки, я почувствовал опасность и хотел было огрызнуться, но силы полностью покинули мое маленькое тельце.

– Ну-ну, тише, малыш! – Сказал мне приятный голос. – Пойдем домой, я тебя накормлю.

Маленькие ручки ласково гладили меня по головке и я, впервые за все это время, почувствовал себя в полной безопасности, почувствовал себя кому-то нужным.

«Жизнь – боль? Абсурд». – Пронеслось у меня в голове и я крепко уснул…

История одного дня

Мелкие, холодные капли осеннего дождя неприятно падали на лицо, доставляя моему, искалеченному заразой, телу волну довольно неприятных ощущений. Противная влага проникала в глубокие язвы, после чего они немного пощипывали, принося с собой все больше и больше неудобств. Это немного раздражало, но сопротивляться и вставать не хотелось из упрямства – надеялся перебороть дождь. Я долго пытался одержать победу: переворачивался на бок, закрывал голову дряблыми и разъеденными проказой руками, но, в конце концов, мерзопакостная погода взяла вверх и я сдался. Открыв глаза, в мое поле зрение сразу влилось серое небо, с такими же серыми и еле-еле плывущими тучами. Осень.

Когда-то давно эта пора считалась моим любимым временем года. Помню, как я с друзьями-романтиками, такими же, как и я сам, приезжали ночевать в лес, будто первобытные люди – без всяких технологий и разнообразных примочек – только мы, костер и неутолимая жажда приключений. Оставаться наедине с природой было для нас тогда величайшей наградой в жизни. Но сейчас совсем не то. Дождливое время года здесь обычное дело, и свой этакий статус оно оправдывало регулярно, сполна обдавая здешние земли влагой. Мне это уже порядком надоело…

На самом деле я не спал, просто лежал с закрытыми глазами, предавшись воспоминаниям о прошлой жизни. Зомби никогда не спят – это факт…

Встав с уже сырой земли и оглядевшись по сторонам, с большим удивлением понял, что нахожусь в совершенно незнакомом мне месте. Такое бывает. Мозг иногда дает сбой в своей важной работе, который очень часто приводит вот к таким нелепым последствиям. Хотя сомневаюсь, что от моего мозга еще что-то осталось. Ну, да ладно.

Я расположился со всеми удобствами, которые мог себе позволить, в густом и практически непроглядном лесу. Метровый пяточек голой земли без каких-либо насаждений – вот и все мое жизненное пространство. Вокруг него росли могучие деревья, названия которых припомнить я уже не смог, кусты с какой-то красной ягодой и высокая, сочная трава.

Ностальгия вновь прибрала меня мягкой рукой и мне вдруг вспомнилось, как однажды с друзьями мы пошли ночью в лес и заблудились. Идти в лес, да и еще и ночью – на это мог пойти только откровенный идиот, ну или, например, банда непокрытых романтиков, чьи сердца только и жили поиском приключений. В общем, заблудились, и найти нас смогли только через двое суток. Голодных, грязных, но совершенно счастливых нас доставили домой сотрудники полиции.

Да, это была жизнь…

Я непроизвольно улыбнулся, сам не заметив этого.

Дождь становился все сильнее. Капли захлопали по ветхой кожаной куртке, которая была одета на мое бледное тело, и плавно небольшими ручейками сливались вниз на землю. Лысина, так же, как и лицо, покрытая язвами, намокла в считанные секунды, и теперь пекла огнём, предавая целую тонну дискомфорта. Я поспешил скрыться от ненастья под кронами тех самых могучих деревьев, наступая непослушными ногами на траву, которая была мне практически по колено.

Дождь, а значит и первая на сегодня трудность, закончился довольно быстро, только небольшие капли продолжали падать с тусклого неба, но это было уже не так страшно. Иначе говоря, я вовсе не заметил, как по широкой листве перестали барабанить капли влаги, только когда где-то там, в сером и угрюмом небе раздался тяжелый раскат грома, я вышел из внезапно наставшего забытья в реальный мир. С тоской оглядев свои скромные владения, вышел из защиты деревьев от небесного раздражителя и, возвратившись на открытую местность, уселся пятой точкой на мокрую землю. Дырявые и грязные штаны промокли сразу. Снова дискомфорт, но его я ощущал менее чувствительнее, чем телесные повреждения на голове.

Если одна проблема решена, то это абсолютно не значит, что не появятся другие намного сложнее предыдущих препятствий, но думать о грядущих делах и заботах как-то не хотелось.

Только дождь окончательно прекратил свое удобрение нашей бренной земли, я с горечью заметил, что безумно хочу есть. Желудок, ну или что там от него осталось, неприятно бурлил и, как мне показалось, начал есть сам себя. Довольно мерзкое чувство, поэтому пришлось тут же напрячь свой мозг, и придумать, как сварганить себе небольшое пиршество, дабы не помереть с голоду. Да, да! Зомби тоже могут умирать от голода! Какая ирония…

В этот момент справа от меня зашелестел кустарник. Я с трудом повернул непослушную голову на звук и через несколько секунд плотных раздумий, кипящих в моем мозгу, решил на свой страх и риск проверить, что за существо осмелилось меня побеспокоить. Встав на четвереньки, неуверенными поползновениями начал подбираться к зеленому насаждению и через мгновения раздвинул ветки почти неподвижной, синей рукой.

Прямо передо мной лежал серый заяц. Он был жив и смотрел на меня. В его маленьком глазу-бусинке застыл страх и, как мне показалось, наивная мольба о помощи. Ему было больно… Я оглядел его получше. Частично шерстка зверька была заляпана небольшими пятнами крови, а тонкая лапка перебита в двух местах. Скорее всего, угодил в расположенный где-то поблизости капкан. Как бы ни мучал меня голод, я все же не решился пообедать этим беззащитным животным, хотя есть хотелось отчаянно. Вместо этого я сорвал лист небольшого лопуха, который рос рядом, затем что-то напоминающее лиану, только меньше, и принялся колдовать над раной зайца. Я вдруг почувствовал себя Айболитом, который помогает любым раненым зверькам и это мне даже понравилось. Все-таки делать добро приятно, жаль многие глупцы этого не понимают. Если во всем видеть только плохое, можно потонуть в ненависти. Я не допущу этого…

Через некоторое время импровизированная перевязка раны была сделана и зайка, видимо, почувствовав себя лучше, заковывал прочь от моей стоянки, бросив напоследок полный благодарности взгляд…

На душе стало как-то легко и комфортно. Я вдруг почувствовал себя причастным к миру и вселенной, винтиком этой громадной системы, которую невозможно остановить обыкновенно злобой. Безусловно, делать добро и помогать нуждающимся гораздо приятнее, чем просто гнить, не ведая не о чем прекрасном…

Сидеть на месте мое атрофирующееся тело отказывалось напрочь. Хоть оно и было похоже на старый кусок мяса, все же оно требовало от меня действий, и совершенно не в моей компетенции ему отказывать. Как только погода стала потихоньку налаживаться, а солнце выглянуло из-за серой и тусклой пелены облаков, я настроил себя на долгий марш-бросок длиною целых в сотню метров. Можете смеяться, но для моих дырявых и покрытых огромными волдырями ног – это сущий кошмар. Поэтому к чему сильные напряги? Мне еще жить вечность с ними…

Жуя вместо сочного мяса кролика зеленую и горькую траву, я думал куда пойти. Вариантов было очень много. Начиная от «направо» и кончая таким направлением, как «налево». Можно, конечно, пойти еще или вперед или назад, но в моем мозгу созрело только предыдущие два направления.

Во рту оставалось всего три зуба, из этого выходит, что есть траву оказалось настолько мучительно, что после нескольких листиков я решил походить голодным. Более того, язык практически атрофировался, поэтому мне прямо-таки пальцами приходилось проталкивать еду в глотку. Отвратительная картина со стороны выглядит…

Когда все процедуры, то есть покушать и выбрать направление, были сделаны, я медленно потопал направо. Там все так же был лес, но в отличие от «лево», которое я порядком тоже успел изучить, не так заросшее.

Мне казалось, что я иду целую вечность. Хотя оглядываясь и видя в пяти метрах от себя недавнюю стоянку, я понимал, что ушел, не то чтобы не далеко, а вообще не ушел. Меня это жутко раздражало, и в порыве нахлынувшей злобы я пнул рядом росшее дерево. Зря. У меня тут же отвалилась нога. Да, ступня, прямо вместе с ботинком. Какая досада. На смену ярости внезапно пришла грусть, и мне захотелось рыдать, но вдруг мои дыры, которые были вместо ушей на лысой голове, уловили странный чавкающий звук. Словно кто-то впереди прямо за кустом жадно пожирал кого-то и делал это с таким наслаждением, что абсолютно не скрывал своих эмоций. Быстро приделав отвалившуюся ступню к ноге, я решил проверить, что происходит.

Аккуратно раздвинув кусты, мои, оставшиеся без век, красные глаза увидели типичную для этих мест и страшную именно для меня картину.

Совершенно голый покрытый кровоточащими ранами зомби нагло пожирал зайца. Того зайца, которого я спас пару часов назад. Вот он, еще не замечая меня, запихивает его внутренности в рот, размазывая кровавую жижу по своему лицу.

Я просто не мог этого вынести, поэтому решил раскрыть свое инкогнито, крикнув:

– Эй, ты, что это делаешь?!

Зомби недоуменно посмотрел на меня, затем вытащил лапу животного из окровавленной пасти и спокойно произнес:

– Кушаю.

Теперь я понял, насколько глупо прозвучал мой вопрос. Для зомби есть животных, таких как этот несчастный заяц, обычное дело. Скажем, такое же обычное, как человеку есть бутерброд с колбасой на завтрак. Но все равно мериться с этим я не стану.

– Что ты наделал?! Ты… ты – монстр! – От возмущения я совершенно потерял дар речи и, связывая слова, понимал, что выгляжу полным придурком.

Поиграв челюстью, которая выглядывала из разодранной щеки, зомби отбросил недоеденный обед и в абсолютном недоумении посмотрел на меня. Игра в «гляделки», мы пытались пересмотреть друг друга, продолжалась от силы минуты две, затем он тихо произнес:

– Ты что псих? По-твоему, я должен подохнуть с голоду? Не много ли ты на себя берешь?

Я сглотнул подошедший к горлу комок слизи и осторожно сделал шаг назад. Да, бывали такие случаи, когда зомби ели своих сородичей. И не исключение, что этот тип не сделает то же самое в отношении меня.

– Но, но разве тебе его не жалко? – Я стал немного запинаться от нагрянувшего волнения.

Собеседник молча встал и босыми, костлявыми с огромными, черными ногтями, ногами наступил на разорванную тушу бедного животного. После чего немного поерзал на ней и подошел ко мне, оставляя позади кровавую цепочку следов.

– Да ты реально псих. – Сказал он мне на ухо. – Ты вообще наш?

От этого вопроса мне стало не по себе. Я хотел было ответить, слово уже вырывалось из глотки, но зомби, раздвинул красными руками кусты, просто прошел мимо.

Почувствовав огромное облегчение после того, как пожиратель зайцев скрылся, я медленно склонился над остатками трупа бедного животного и тихо заплакал. Только вот вместо человеческих слез из глаз потекло что-то вязкое и дурно пахнущее. Но я уже не обращал на это внимание – я скорбел по усопшему, как бы глупо это не звучало…

После этого, я вдруг начал проклинать себя. Проклинать за то, что я вовсе не такой как все. Почему я человечный?

Почему?

В то время как остальные зомби – мои браться – ищут пропитание в виде таких вот зайцев, я питаюсь горькой травой и оплакиваю трупы каких-то животных. Может я реально псих?

Кто же я?

Думаю, еще много вопросов возникнет за этот долгий день…

* * *

В отличие от большинства зомби, прекрасно помню, кем я был в прошлой жизни. Мой мозг часто посещали воспоминания о детстве, юности, о всякого рода интересных случаях, которые происходили в моей нормальной жизни. Но это было так давно, что я уже не в силах понять, было ли это на самом деле или все это порождение проказы, которая сжирает меня день за днем?

Блуждая по уже дневному лесу, размышлял о превратностях судьбы. Погода к середине дня немного порадовала: серые тучи, которые некогда терроризировали этот бренный мир, растворились в синеве ожившего неба. Я остановился и поднял непослушную голову к верху и с огромным умиротворением взглянул на эту красоту. Казалось, что вот, вот на ветках некоторых умерших деревьев набухнут почки, вокруг веселым чириканьем запоют птички, а мир вновь вернется в свою колею. Я оглянулся, но вокруг был все тот же мрачный лес, который снова погрузил мое сознание в состояние меланхолии.

Я еще долго бродил по лесу, смотрел под ноги и просто шел, совершенно не разбирая дороги.

«Разве могут существовать чувствительные зомби, которые радуются каждому новому рассвету? Помню, как с друзьями мы в каждом походе вставали рано и наблюдали за тем, как просыпается солнце».

Может я просто схожу с ума?

Такие вот вопросы упорно бороздили мою голову в поисках ответа, но все безрезультатно. Я почему-то не чувствовал себя частью этого нового, жестокого мира, теперь я считал себя лишним. Действительно, как можно считать себя частью общества, которому не принадлежит даже частичка тебя? Ответ довольно прост – никак. Оно отторгает тебя.… Вот что происходит со мной.

Развлекая себя такими вот нешуточными мыслями, не сразу заметил, что справа от меня, там, где располагался густой, колючий кустарник, раздался клацающий звук затворной рамы автомата. В голове сразу сработало – это люди. То, что они появились здесь, сулило не что иное, как беду. Человек уничтожает нас – зомби – уже на протяжении долгих лет.… Но я не винил их, ведь каждый хочет выжить…

Я рефлекторно поднял руки вверх и повернулся на звук. Через несколько секунд из соседнего куста вышел человек. В защитном комбинезоне, скрывающий его лицо, он выглядел спокойно и уверенно. Другой, что щелкал механизмом оружия, остался сидеть в кустах, прикрывая товарища.

– Что это еще за херня? – Спросил вышедший человек, неизвестно кого, оглядывая стоящего с невинным видом зомби, который, подняв руки вверх, решил сдаться. – Тот дохляк решил, что мы взяли его в заложники! – В голосе человека чувствовались нотки смеха и радости, но в тоже время недоумения.

Я понял насколько это необычно и, скорее всего, глупо выглядит, но что-либо поделать в данной ситуации было уже нельзя…

– Я – свой, – произнес я гнусавым голосом, – не стреляйте, пожалу-лу-лу-йста.

Выждав пару секунд, я стал медленно подходить к человеку, но стоило мне сделать один шаг в его сторону, как властный голос сказал:

– А ну стой на месте, кусок дерьма! – Дуло автомата уткнулось мне в грудь и все его веселье мигом улетучилось. – Эй, Долото, – окликнул он, сидящего в кустах другого человека, – Выходи оттуда и помоги мне!

В другой ситуации люди тут же размазали бы мои мозги по земле, но сейчас, видя картину, как зомби, еле стоя, на ногах, пытается убедить их, что он якобы «свой», повергло людей в некоторую озабоченность.

– Свооойй…, – продолжал сипеть я, не обращая внимания на автомат.

Из кустов вышел другой человек. Он был коренастый, с черной густой бородой, и маленькими жадными глазками. Встав рядом со своим товарищем, здоровяк вытащил из кобуры, что располагалась на бедре, пистолет, и немного саркастично произнес, размахивая стволом:

– Твоя доброта всегда меня убивала. Любой зомби, пусть даже и «свой», – он хихикнул, – должен умереть.

Я испугался не на шутку и, развернувшись, принялся на утек. Но вот незадача – вся тело было, словно из ваты и напрочь отказывалось слушаться. Люди не шутили. По моему бледному лицу поползли капельки холодного пота, и в голове мелькнула всего одна мысль: это конец…

– Куда же ты, милейший? – Издевательский говорил мне в след человек с пистолетом в руке.

Я бежал, точнее, ковылял, что было сил, но на подсознательном уровне чувствовал – мне не уйти. В следующий момент раздался выстрел, и все вокруг остановилось, будто в замедленном кино. Пара секунд и все вновь вернулось в привычное русло. Пуля попала в спину, и огненная боль пронзила все тело. Нет, она была вовсе не из-за крохотного кусочка свинца в спине, нет, боль была из-за непонимания и жестокости, предательства… Я подошел к ним с поднятыми руками, а они.… Выстрелили мне в спину…

Подкошенный этими смешанными чувствами, я повалился на вязкую землю и остался лежать неподвижно.

– Ха, он уже труп, – сказал мужик с черной бородой и убрал свой пистолет обратно в кобуру, – пошли отсюда, Блок.

Следующие секунд пять я вслушивался в удаляющиеся от меня шаги и искренне проклинал тот день, когда последняя частичка кровожадного зомби умерла во мне. Спина горела человеческим предательством, я чувствовал, как кипит во мне злоба, но старался всеми силами удержать ее в узде…

Нельзя быть добрым, среди моря жестокости. Это все рано, что быть бедным среди богатых – тебя попросту не поймут…

Теперь я понял это…

Пролежал на сырой земле минут двадцать и только после этого промежутка времени решил подняться и пойти туда, куда глаза глядят.

Признаюсь честно: я еще никогда не испытывал такого чувства, как отвращение, но сейчас испытывал именно его. Все вокруг, что некогда меня радовало и безвозмездно дарило тепло, осталось в прошлом…

Я ощущал перемены внутри себя…

Я менялся…

Добравшись до места, откуда я и начал сегодняшнее путешествие, лег под кронами раскидистого дерева и уснул…

Впервые в своей зомби-жизни…

* * *

Я видел сон. Это было довольно странное чувство. Будто ты вдруг оказался в совершенно другой реальности. Вот только сон этот был не очень приятный. Я видел себя светлой точкой среди огромного черного пятна. Оно причиняло мне боль, рвало на части и всячески унижало, давая понять, кто здесь главный, хозяин и кого надо слушать. Естественно, мне это не нравилось и я ворочился, мычал, махал руками, но все бесполезно…

Точка какое-то время сопротивлялась натиску тьмы, но долго такой «пресс» продолжаться не мог и белое пятно в бессилии сдалось.

Чернота, почувствовав свою чуть ли не безграничную силу, разорвало белое пятно на части, а затем просто сожрало его, поглотило, всосало в себе, лишив единственного конкурента дееспособности.

Так и человеческая ненависть жестоко пожирает все непонятное и необоснованное.… Как глупо… Как опрометчиво…

Затем во сне я оказался в лесу вместе со своими давними друзьями. Теперь сон казался мне довольно приятным, если бы вдруг не появившиеся зомби. Они жрали моих друзей, я кричал от страха, не в силах что-либо предпринять. Потом, видя кровь и смерть, я сам захотел есть. Подойдя к уцелевшему товарищу, который смотрел на меня, умоляя о помощи, я схватил его за голову и вгрызся зубами в его шею. Кровь хлынула фонтаном, но это лишь добавило мне азарта. Я помог ему, помог умереть, утолив свой голод…

Я проснулся от ужасных ощущений. В районе живота что-то неприятно бурлило, заставляя мое затуманенное сознание метаться в поисках возможных догадок происходящего.

На дворе было темно, но полная Луна разгоняла мрак на том пяточке леса, где я располагался. Проказница-ночь незаметно подкралось ко мне, и прикрыла мягкой рукой сладкого сна. Да вот только сновидение было, мягко сказать, не очень. Да и не спал я уже много-много лет. Странно все это…

После встречи с людьми во мне все еще полыхала ярость, а сон про пятна только подлил масла в огонь. Я вдруг осознал истину, истину того, что в каком бы ты не был обществе, ты не должен ему противостоять или отличаться от него. Иначе, ты не жилец…

Этот урок я усвоил…

На отлично…

Неприятное чувство в животе все больше усиливалось, и я вдруг понял, что просто хочу есть. Это была обычная потребность зомби. Мозг, раздраженный произошедшим, отказывался работать. Я его не виню, тем более после того, что ему пришлось сегодня пережить…

На самом деле я благодарен всем событиям – они открыли мои пока зрячие, но все еще не видящие глаза.

Я не добряк, отнюдь нет…

Справа от меня что-то звонко пискнуло. Я принял сидячее положение и посмотрел в сторону раздавшегося снова звука. На сырой земле сидела и грызла кукую-то семечку полевая мышь. Она совершенно меня не боялась и это меня немного смутило. Наверное, так наивно выглядел я несколько часов назад перед людьми, надеясь на их милость. Уголки моих губ поползли вверх, улыбаясь тупости хозяина.

Я положил измученную болезнью руку на мокрую после утреннего дождя землю и зверек, бросив недоеденную семечку, принялся нюхать мою конечность в поисках опасности. Осознав, что там безопасно, мышка залезла на ладонь. Я поднес ее к лицу и принялся визуально изучать.

«Глупое животное, в этом жестоком и беспощадном мире нельзя никому доверять».

С этой мыслью я сильно сжал ладонь в кулак и убил невинное создание.

«Я не готов умереть от голода, чтобы жила ты…» – подумалось вдруг в моей голове, и я вонзил свои гнилые остатки зубов и маленькое тельце мыши…

Вкусно!

Воскрешая любовь

Смежный Холм, 560 год – «Эстэрская Война»

Мое тело в бессилии упало на колени и склонилось над изувеченным трупом женщины. За последние, долгие месяцы кровопролитий на этой жестокой войне практически не за что, я впервые потерял нечто для меня дорогое. Гибли люди, которых я мог назвать своими друзьями, товарищи и знакомые, но на их место всегда могут придти новые, а эту утрату мне уже не восполнить ни чем…

Небо, словно оплакивая жертву, разразилось тихим дождем, который часто застучал по земле и листьям местной флоры. Холодные капли влаги, падали на остывающее тело моей бывшей жены, смывая кровь и унося ее глубоко в землю, оскверненную множественными убийствами, насилием и цинизмом. Я ничего не мог поделать, даже магия иногда, оказывается, не всесильна, поэтому все, что мне оставалось, это оплакивать и безутешно скорбеть по утрате всю свою оставшуюся жизнь… Я к этому не готов, черт возьми!

Моя дорогая жена не вернется ко мне уже никогда и на ее место не придет другая – моя душа просто ее отторгнет… Безысходность…

– Да будь вы прокляты, Эстэры! – Заорал я в темное небо. Мой крик разнесся эхом по окрестностям и потонул в нарастающей тишине временного спокойствия.

– Ты что, Дэстор! Остынь! – Сказал грубоватый голос позади меня. – Люди услышат.

– Удор прав, – вторил первому голосу другой немного гнусноватый голосок, – пойми, ее больше нет, а если будем медлить и оставаться на месте, то и нас больше не будет!

Я развернулся и бросил на них яростный взгляд. Они не понимали, что я потерял, какой удар мне нанесли, нет, они не знали, что такое любить, а тем более быть любимыми, но все же продолжали твердить, что такая утрата, как эта, не очень важна в нынешней ситуации. Конечно, их волновали собственные шкуры и только, что выводило из себя. Вообще, любому разумному существу свойственно говорить с уверенностью обо всем, чего даже с ними не происходило. Я не осуждаю, ибо сам таковым являюсь, но со стороны это выглядело довольно смехотворно.

Поймав мою злобную ауру, два стоящих мага поняли, что их слова ранили меня и потупили взгляды. Они оба были крепкие, в черных балахонах с капюшонами. От цвета одежды их фигуры практически сливались с окружающей тьмой, отчего видеть их было довольно проблематично. На лице обладателя грубого голоса – Удора – был ожог в виде буквы «А» – клеймо, определяющее высшего мага. Другой – Клео – был еще новичком, который знал всего несколько заклинаний, но в нем были явные задатки, чтобы получить такую же метку – это лишь вопрос времени…

Я снова посмотрел на девушку. Из открытой ножевой раны сочилась кровь. Возможно, ее еще можно было бы спасти, если удар пришелся не в сердце. Жестокое время. Уже полгода идет война, в которой тебя могут убить только потому, что ты маг и умеешь то, чего другим не дано… Боже, до чего мы дошли… Война людей с волшебниками, причем расклад не в нашу пользу…

Слезы текли по щекам и падали на лицо моей возлюбленной. Господи, как тяжела утрата! Не верю, что дальше смогу идти вперед с такой ношей. Я положил голову на грудь уже холодного трупа и так остался лежать, время от времени всхлипывая носом.

Справа от нас, метрах в двадцати, что-то взорвалось. Через несколько секунд ребята, стоящие позади, почуяли запах гари. Сомнений быть не могло – это люди. Только Эстэры могут жечь чужие деревни и без разбору уничтожать всех магов, будь то женщина или даже ребенок, прикрываясь правилами военного времени. Здесь эти дрянные законы зовутся трусостью и только. Мы – маги – так никогда не поступаем!

– Давай, Дэстор, вставай! – Прикрикнул на меня Удор. Его грубоватый голос частично вернул меня в реальность. – Иначе люди нас поджарят! Ты же их знаешь!

Я спокойно поднялся с влажной земли, дождь все еще продолжал добротно поливать эту преступную землю, и, бросив полный печали взгляд на труп женщины, некогда считавшейся моей женой, убежал, наступая ногами на лужи, в темный лес вслед за товарищами под яркие вспышки молний в ночном небе…

Мы еще встретимся, Охара, я обещаю…

Смежный Холм (ныне Холм Адреков) 563 год – Окончание «Эстэрской Войны»

Неизвестно, сколько бы еще шла эта ужасная война, если не внезапная смена правителя. Три когда назад, когда собственно и началась эта «кровавая баня», во главе Смежного Холма стоял Эстэр по имени Крижва. Он ненавидел магов всем сердцем, уж не знаю, что у него там с ними случилось, но злобу по отношении к нам трудно было не заметить. Мы старались не обращать внимания на все проводимые им провокации, опираясь на дружбу, которая текла между народами вот уже целую сотню лет.

До пятьсот шестидесятого года повода для мясорубки не было, и гнусный правитель своими откровенно негативными действиями подталкивал людей против магов. Благо мы не ненавидели друг друга, как хотела власть, поэтому его фанатичную ненависть попросту игнорировали, а подначивающие фразы попросту пропускали мимо ушей. Все было как обычно, пока в пятьсот шестидесятом году маг по имени Алескос случайно не убил своего товарища. К сожалению, погибшим оказался Эстэр. Это был чистой воды несчастный случай, но Крижва, легко воспользовавшись ситуацией, смог стравить людей против магов. Так и началась трехлетняя «Эстэрская Война» – глупая, кровавая, нечего не принесшая резня из-за дурости и неоправданной ненависти правителя. Но народ не мог понять, что проливает кровь даром – людей просто затуманили тем, что убили своего и надо отомстить. А маги просто старались не умереть и убивали убийц…

Три года.… За это время численность населения Смежного Холма упало практически наполовину. И кто знает, что случилось бы дальше, если не смерть Крижвы. Кто-то говорит, что его отравили, кто-то, что он совершил самоубийство. Ходят так же слухи, что просто умер от неизвестной болезни, которая мучала его весь остаток жизни. Нет, я не плачу над ним, и уверен, никто не плаче – он получил по заслугам, так ненавидеть, как он, просто нельзя. Но все это не важно, важно то, что он уже мертв и более не сможет натворить глупостей, расплачиваясь жизнями невинных. Ставший на его место – Эстэр Вязем Карпский – закончил эту бессмысленную войну. Раз и навсегда…

Когда объявили мир, я был счастлив. Больше никаких убийств, бестолковых смертей, жестокости и бессонных ночей в ожидании засады фанатично настроенного противника. Была лишь одна рана, которая не сможет зажить еще несколько десятков лет – потеря дорого мне человека… Моей жены Охары…

Мы, люди и маги, забыв о трехлетней ненависти, которая кипела внутри нас, стояли на площади дворца нашей новой власти ровными шеренгами лицами к трибуне и слушали речь нового правителя, а вернее сказать спасителя. Он говорил, что пока власть в его руках – на этих землях не прольется ни капли крови. Я верил в эти слова, всей душой верил, да и каждый присутствующий старался хоть немного положиться на обещания Вязема.

Что самое главное – свое слово он держал. После окончания войны все было спокойно. Карпский смог восстановить хлипкое равновесие между народами. Люди и маги перестали смотреть друг на друга как на врагов, жизнь вернулась в свое привычное русло, а Вязем делал все, чтобы улучшить Смежный Холм. Через несколько месяцев после заключения мира, он решил переименовать Смежный Холм в Холм Адреков, что означает «холм равновесия».

После того, как все потихоньку утряслось, я добровольно устроился работать плотником, чтобы восстановить разрушенные деревни. Мне теперь хотелось быть полезным обществу, да и каждый в этой деревни после стольких лет вражды чувствовал себя обязанным. Это нормально, так и должно быть…

Спустя годы после окончания войны, я не пытался даже найти убийцу Охары. Мне очень не хотелось разжигать новую ненависть. Жена бы этому не обрадовалась…

Но я все не мог ее забыть. Образ прекрасного лица врезался острыми краями в память и саднил пронзительной болью одиночества…

Я верну тебя, Охара, клянусь жизнью, верну…!

Холм Адреков, 565 год – Мирное время

После перемирия между людьми и магами прошло уже два года. Новый правитель трудился во благо доверенного ему народа и, что самое главное, до сих пор держал свое слова по поводу мира. За эти года Вязем многое поменял в Холме Адреков и конечно, как я сам считал, к лучшему. Все было спокойно. Маги жили в полной гармонии с людьми, а они с нами. За короткий период времени мы, сплотившись в одно целое, смоги восстановить наш практически разрушенный дом всего за несколько месяцев.

После того, как все дома были отстроены, я устроился работать обыкновенным пастухом. Мне поистине нравилась эта работа. Бывает так, что я приду сюда вместе с толпой огроков – животных, чье мясо многие маги употребляют для тех или иных заклинаний – лягу на цветущий луг и просто смотрю, как медленно, тая в волшебстве заката, садиться солнце. Это зрелище всегда меня впечатляло, мой разум тут же вспоминал о ней…

И вот в который раз я вновь оказываюсь на этом лугу. Зеленая травка нежно обволакивала мои босые ноги, предавая спокойствия и духовного равновесия. Огроки, недовольно фыркнув, принялись уныло жевать траву, в то время, как я с превеликим блаженством лег на перьевую травку и зациклил взгляд на летящих облаках, чьи причудливые формы оставляли двоякое впечатления в моем воображении.

С тех пор, как случилось несчастье, я не прожил ни дня, не думая о Охаре. Такой привязанности к кому либо мои разум и тело еще не испытывали, хотя существую я уже сотню лет. Да, можете не верить, но маги живут очень долго, значительно дольше людей. В этом гораздо меньше плюсов, как может показаться на первый взгляд, ты время от времени осознаешь, что жизнь скучна, особенно если ты одинок…

Солнце на половину скрылось за кромкой дальнего леса, грустно оглядывая просторы этого мира, явно не желая его покидать. Я бы и сам не хотел, чтобы светило уходило – ночью мне сняться кошмары… Кошмары одиночества, они преследуют меня, мой мозг на грани…

Довольно много воды утекло с той войны, люди забыли, как убивали друг друга, забыли ненависть, и это правильно. Вот только я ничего не забыл…

Как только солнце окончательно скрылось из виду, оставив этот мир в полумраке, на мои глаза и тело навалилась усталость и я, повернувшись на правый бок, приготовился узреть дивный сон…

Под унылое мычание огроков, я сам не заметил, как мое сознание перенеслось в совершено другой еще неизученный мир…

Мне снилось еще то, довоенное время. Старая, но крепкая хибара, окруженная густым лесом, грязь по колено, из каменной трубы валит серый дым, а внутри тепло. На печке заваривается чай, еда стынет на грубом столе и моя прекрасная жена, погруженная в свои заботы.

Я сидел на деревянном стуле и старался натянуть тетиву на лук. Мне это удавалось с большим трудом, но упертое дерево я все-таки победил. Хоть мы с Охарой и владели магией, во всяком деле старались ее не использовать. Время такое, сейчас может случиться все что угодно, словно по лезвию бритвы ходишь, неуверенный в завтрашнем дне.

Жена ласково позвала меня, я отвлекся от позирования с оружием и подошел к столу. Приятный запах приготовленной пищи витал в воздухе, дурманя вкусовые рецепторы. Я жадно втянул этот аромат и с блаженством сел за стол.

Охара сказала, что пойдет за дровами и скоро вернется. Тихо скрипнула входная дверь, а я взялся за трапезу. Все было приготовлено с любовью, поэтому и пищу организм усваивал быстро. От души наевшись, я откинулся на спинку стула в полном наслаждении, но из этого чудного состояния меня вдруг вырвал пронзительный крик. Он раздался с наружи, женский, истошный крик. Я сорвался с места и побежал к выходу – Охара в беде.

Когда выскочил наружу, в мое поле зрения сразу вплыла ужасная картина – женщина вся в крови, но пока дышит, темная фигура с окровавленным ножом скрывается в темном лесу. Я пытаюсь подбежать к жене, но тщетно – расстояние все увеличивается, словно мое тело находилось на беговой дорожке.

Я каждый раз возвращаюсь сюда и чувствую неимоверную боль одиночества…

Открыв глаза, принял сидячее положение, обхватив руками живот. В этот миг в моем мозгу пронеслась лишь одна мысль – я больше так не могу…

Встав с земли и бросив стадо наевшихся до отвала огроков, пошел обратно к дому…

Час пробил Охара, осталось недолго, потерпи…

* * *

Мой дед – выдающийся маг тогда еще Смежного Холма – единственный, кто знал и мог применять заклинание по воскрешению усопших. За это он и прославился в поселении. Его любили, уважали и чтили, но внезапно хлынувшая война смешала яркие краски, бесцеремонно окрасив их в черный цвет. Мой дед погиб в той кровавой резне, о котором мне тяжело вспоминать. Сделанный им поступок навсегда оставил след в моем понимании мира – он ценой собственной жизни смог защитить десятки мирных людей и магов, которые попросту напрочь отказывались воевать. Для него не было разделения, он считал, что люди и маги – это одно целое, как болт и гайка, часть сложного механизма, где одна деталь не может обойтись без другой. Да, война дошла до того, что свои уничтожали своих, за нежелание убивать врага. Много тайн хранит еще та «кровавая баня», которую учудил Крижва, и узнавать эти тайны мне хотелось все меньше и меньше с каждым днем.

Дед похоронен на кладбище, в старом склепе, куда я иногда прихожу. Ему, как почтенному магу отвели специальное место, на он бы этого не оценил – не любил он всей этой тщеславности, он был скромен. Его книга с множеством заклинаний так же была похоронена с ним, она лежала на бетонной плите, что накрывала могилу.

Внутри было темно. Выставив правую руку вперед, я сконцентрировался, и тотчас на моей ладони появилось яркое пламя. Оно добротно освещало покои моего деда от угла до угла. В склепе пахло сыростью, но меня это не смущало. Все внимание я устремил на крышку могилы, на которой лежала ветхая книга покрытая слоем пыли. Затаив дыхание, аккуратно подошел к ней и, смахнув грязь, взял в руки.

Много раз приходив сюда, я только сейчас решил взять книгу, хотя и раньше мне никто не запрещал это сделать, но видимо, что время прошло только сейчас…

На миг я ощутил в себе практически безграничную энергию. Невероятная сила попросту кипела во мне, неистово ища выхода. Поначалу я испугался такого натиска, но сконцентрировавшись на определённой точке внутри своего сознания, смог обуздать эту безумную энергию.

«Вот это да!» – пронеслось в моей голове, – «неужели дедушка был настолько могущественным?»

Я наивно предполагал, что раз мой дед умел воскрешать людей, то и я, являясь его внуком, так же смогу делать это. Дед никогда и никому не рассказывал о том, как воскрешал людей, но сомнений не было не у кого. Любовь к Охаре затуманила мой разум, а после сна, который виделся мне накануне, ни о чем другом думать просто не мог…

Закутав очень старую книгу в тряпку и прижав к груди, я вышел наружу, бросив на могилу деда благодарный и одновременно печальный взгляд. Тихий ветерок трепал мои волосы, а лишь в бессилии пробормотал:

Прости…

«Храм Вознесения» – Мирное время

Ветхие двери храма, с которых сыпались опилки, протяжно и довольно противно скрипнув, распахнулись. Я вошел внутрь, наступая босыми ногами на грязные остатки пола. Здание было старо, как мир: из-под гнилых половиц кучками росла зеленая трава, крыша, некогда красиво украшенная росписью, частично обвалилась, пропуская во чрево храма утренние лучи восходящего солнца, штукатурка, побитая временем, опала, оголяя красные бока кирпича. Скамейки, на которых во время служений сидели люди, сгнили и развалились. Печальная, бесперспективная картина.… В этот храм никто не приходил уже много полет, поэтому я с уверенностью могу сказать, что мне никто не помешает.

Запах сырости обволакивал мои ноздри, поэтому дышать становилось противно. Мне такой дух не нравился, еще бы – кому приятно вдыхать внутрь своего организма частички зеленой плесени, которая вредна здоровью?

Тишина, царящая внутри храма, комками опускалась на мои уши. Если бы не шелест травы под ногами, точно решил бы, что оглох, но нет.

Подойдя к алтарю, я положил на него книгу и принялся искать заклинание, бормоча себе под нос:

– Подожди, подожди, Охара, осталось совсем чуть-чуть…

Книга была большая, и нужного заклинания не находил. Внутри уже все кипело от нетерпения, но необходимых строк мои глаза так и не нашли. Лишь только перевернув последнюю страницу, я увидел небольшой клочок бумаги, на котором было написано то, что мне было нужно.

– Вот оно, – прошептал я, – Охара, дождись меня!

Страх, волнение и трепет в одном потоке вливались в мое сердце. Намокла спина, окоченели руки, а в голове была лишь одна цель…

Я с огромным нетерпением принялся громко и внятно читать то, что было написано. Строки, увиденные мной, оставались в памяти навсегда. Слова, отражались от стен громогласным переливом эха, отчего создавалось впечатление, что в храме находиться не один человек.

Я настолько ушел в процесс, что даже не заметил того, что солнце перестало светить внутрь храма. Поднялся ветер, который безжалостно клонил к земле сочную траву. Не заметил, как стала немного подрагивать земля, и уж конечно я не заметил того, как с крыши здания стали падать камни буквально в метре от алтаря. Мое сознание больше не принадлежало этому миру, я уже был далеко…

Дочитав заклинание до конца, громко хлопнув, закрыл книгу и поднял голову, чтобы лицезреть любимую жену. Но мои глаза увидели лишь ослепительную вспышку, которая возникла изнутри храма, а затем бездонную тьму, что окутала мой разум и повергла сознание в небытие…

* * *

Я стоял на зеленом лугу, полным цветущих и приятно пахнущих цветов. Озорной ветерок игриво лохматил мои волосы и обдавал лицо потоком свежего воздуха. Вдохнув полной грудью такой приятный вечерний воздух, я понял, что жизнь прекрасна и достойна, чтобы ее любили. Даже всем бедам, которые происходят с нами ежедневно, не под силу изменить эту аксиому.

Солнце медленно клонилось к горизонту, собираясь уснуть до утра, а я, заворожённый всем великолепием заката, так и стоял, не двигаясь с места, пока последний луч небесного светила с грустью не покинул этот бренный мир…

На душе было тихо и спокойно. Последние годы моей жизни были похожи на речку, в которую постоянно кидали камни, тревожа вода и создавая волны. Но сейчас все по-другому, я впервые за несколько лет был по-настоящему счастлив…

– Дорогой, – послышался позади меня ласковый, женский голос. На мою макушку головы нежно лег венок из прекрасных цветов, – пора возвращаться.

Я обернулся на голос. Охара была, как и раньше: стройная, красивая, с большими лучезарными глазами, в которые я мог смотреть целую вечность. Привлекательные ямочки на розовых щечках, которые ретиво подразнивали меня своей чистотой и невинностью, добрая улыбка некогда не сходившая с лица, бархатные руки – вот, как можно охарактеризовать ее снаружи. Но больше всего в ней мне нравился ее покладистый характер. Они никогда со мной не спорила, никогда не осуждала, во всем поддерживала…

Охара – женщина моей мечты…

Я нежно поцеловал ее в губы и ответил:

– Ты права – пора возвращаться. Теперь мы всегда будем вместе.

Ветерок погнал по лугу разноцветные лепестки цветов, мило указывая нам путь домой. Я больше не чувствовал себя одиноким, и никогда больше не почувствую…

Я выполнил свое обещание…

«Храм Вознесения» – Мирное время

Внутри храма было темно. Пусто, безлюдно – тишина здесь полноправная хозяйка. От этого факта холодело в груди, а сердце заставляло биться с бешеной скоростью. Бродяга ветер завывал на крыше старого здания, иногда покачивая деревянную дверцу чердака.

Вот алтарь, на нем ветхая книга, открытая на последней странице и холодеющий труп мужчины, лежащий на зеленой траве.

Маг умер по своей воле, ослепленный любовью. Он искренне верил, что жена вернется к нему, и все будет как прежде и у него получилось… Они оба теперь вместе навсегда…

И кто знает, что для него хуже: жить в муках или умереть счастливым?

Метаморфоза

Часть 1: Охота и Находка

Все было готово: вещи собраны, оружие заряжено, дом надежно заперт. Рюкзак с провиантом, патронами и самодельным, свинцовым контейнером, висел на спине, оттягивая плечи. Автомат «Калашникова» лежал у правой руки, а я сидел на небольшом пне подле входной двери и вдумчиво разглядывал сводную карту всех разведанных мною мест и прикидывал наиболее безопасный маршрут. На небольшом тетрадном листе были изображены разноцветные линии, условные знаки и пометки. Ветер назойливо теребил края карты, немного действуя на нервы, поэтому я то и дело менял позу. Прочертив простым карандашом тонкую дорожку, тем самым показал, куда мне заходить не следует. Кто его знает, как природа ведет себя в том районе, думаю, целым и невредимым оттуда не вернусь, поэтому и рисковать не стоит, а вот тут, пожалуй, пройти можно безопасно и выйти как раз туда, куда необходимо.

Свернув карту в четверо, я убрал ее в нагрудный карман куртки и с некоторой долей грусти посмотрел на серое, такое же печальное, как и мое выражение лица, небо. Хоть сейчас практически день создавалось ощущение, что уже глубокий вечер. Угрюмые тучи невозмутимо ползли за горизонт, обещая пролить на землю литры влаги, и исчезали. На смену им появлялись новые, такие же грустные и вечно недовольные тучки.

Мой двухэтажный дом напоминал своего рода небольшую крепость. Вокруг маленького огорода стоит высокий бетонный забор, который охватывает жилище, окна заварены решётками, входная дверь толстая и металлическая, как в бункере. Конечно, сам дом построил не я, а какой-то неизвестный, за что ему очень сильно благодарен. Но спустя несколько месяцев проживания здесь, я его модифицировал, сделал тут всякого рода укрепления, лес в этом районе вполне обычный и растет годами, а не часами, как другие полосы. Вирус так же отсутствует. В общем, полная безопасность с некоторой долей комфорта. Но чтобы поддерживать тут жизнь и своего рода порядок, надо как следует вкалывать. Вот, собственно, поэтому я и отправляюсь в такую рискованную ходку.

За эту вылазку я собираюсь убить сразу двух зайцев: поймать какого-нибудь зверька, дабы восполнить запасы продовольствия, и по пути найти одну довольно занятную вещицу. Я ведь не просто существую, прожигая свои возможности, бездумно цепляясь за жизнь, я собираю материалы, ставлю эксперименты. Пока успешных было мало, но если судьба окажется благосклонна, я смогу выявить противоядие, которое остановит безудержный рост растительности. Возможно, это всего лишь мечты, но разве этого недостаточно маленькому человеку?

Встав с пня, повесил автомат за спину и направился к железным воротам, на ушках которых висел здоровый, амбарный замок. Я на миг остановился, держа ключ в руке. Дальше, спустя несколько сот метров, за этим практически безопасным забором, начинается совершенно иной, дикий и смертоносный мир. Данный факт останавливал меня, не давал поднести ключ к замочной скважине и отпереть ворота, но глубоко внутри себя я понимал, что если не войти в эту необузданную вселенную, то мой организм без еды долго не протянет, да и эксперимент до конца довести не смогу. Короче, минус…

Ключ вошел в замок. Щелкнул механизм. Ворота, не издав ни звук, отворились, и перед моим взором открылся густой и, совершенно непроходимый мутировавший лес. Я буквально всем нутром чувствовал, как за каждым кустом, за каждым деревом сидит диковинная тварь и ждет момента, когда вонзить свои огромные клыки в мое горло. Ну, да ладно – я принимаю вызов.

Достав из бедренных ножен длинный мачете, и заперев ворота, я глубоко вдохнул. Спокойствие – ключ к победе!

По лесу идти было довольно боязно. Мало того, что пробираться через него практически невозможно, так то справа, то слева от меня раздавались непонятные крики здешней живности. Ловко орудуя большим ножом, я проделывал себе путь, в надежде выбраться на просторное место. Вскоре мне это удалось. Раскромсав в клочья небольшой кустарник, я вышел на небольшой пятачок леса, и, кинув полупустой рюкзак, принялся разглядывать карту.

Судя по всему, то место, которое мне необходимо, уже близко. Что же, это не может не радовать. Я положил карту в карман, и тут позади меня раздался непонятного происхождения шорох. Я осторожно повернулся на звук и настойчиво принялся вглядываться в гущу зеленых насаждений, надеясь разглядеть гостя.

Вопреки моим ожиданием, он явился ко мне сам. Небольшой олененок, совершенно спокойно не обращая на меня никакого внимания, поедал красные ягодки. Он меня не боялся, либо просто не заметил, что вряд ли. Воспользовавшись удачей, я аккуратно, без лишнего шума, стянул с плеча автомат. Все-таки мне было неудобно, добыча находилась позади меня, стоит повернуться к животному, как тот мигом улизнет. Вот ведь незадача…

Коль буду медлить, он и так уйдет, когда ягоды съест. Лучше попытаться, кушать-то хочется…

Сжав покрепче автомат и положив указательный палец на спусковой крючок, я приготовился к развороту.

Животное все еще было позади меня, я наблюдал его краем глаза и все не решался напасть на него – вдруг промахнусь? Еще несколько секунд колебался, сжимая автомат, потом резко выдохнул и развернулся.

Зверь среагировал на звук, но сделать что-либо с его стороны было уже поздно. Пули, выбрасываемые из оружия, долбили его тело, рвали плоть. Палец давил спусковой крючок, желая добить раненого оленя.

Все произошло практически мгновенно. Животное упало замертво на зеленую траву, окрашивая ее в красный цвет. Я перезарядил и убрал автомат. Достал карту и отметил на ней место, где находиться пища. На обратном пути я должен обязательно сюда вернуться и забрать тушу этого оленёнка.

Вытащив веревку из рюкзака, я подвязал тушу животного за небольшое дерево. Хищников в этом лесу много, если оставить труп без присмотра, то через час ее уже не будет, а эта маленькая хитрость позволит сохраниться туше олененка нетронутой вплоть до моего прихода.

Закончив с делами, я направился дальше. До места оставалось совсем не много, примерно километр, не больше. Лес с каждым шагом становился все гуще и гуще. После катастрофы, что произошла много лет назад, эта растительность преобразовывалась прямо на моих глазах. Меня поразило то, насколько быстро могут разрастаться деревья. И как только не пытались с лесом бороться: и жгли, и вырубали, но все бес толку – он рос будто на дрожжах. Тогда человек придумал новое средство – вирус. По словам ученых, этот препарат способен нормализовать рост растений. Все поверили и военные тут же принялись опрыскивать им все вокруг.

Это было страшной ошибкой. Вирус оказался до конца не протестирован, и никто не знал, что он губителен для человека, а когда спохватились – было уже поздно. Большая часть населения просто умерла, умерла в борьбе за светлое будущее…

К месту я вышел спустя четверть часа. Передо мной расстилалась небольшая полянка, вокруг которой рос этот самый лес. На этой открытой местности меня интересовал один объект – растение, ради которого, собственно, я и тащила сюда, рискуя своей задницей.

Нужный цветок рос в самом центре поляны. Идя вперед и внимательно смотря под ноги, я чуть было на него не наступил.

– Вот ты где, дорогой. – Сказал я и улыбнулся, затем, сев на присядки, достал из сумки содовую лопатку и выкопал растение, положив его в контейнер и спрятав в рюкзак. – Теперь можно и возвращаться.

Встав с земли, я оглядел поляну. Холодный, тревожный ветер подул мне в лицо и я всем телом невольно поежился. Какое-то странное чувство поселилось внутри меня, словно омерзительный червяк оно рылось в моей душе, заставляя думать о том, что в скором времени должно произойти что-то неприятное. Я резко почувствовал, как тяжелеет мой рюкзак, в котором находилось растение. Мотнув головой, силой вытряхнул из разума идиотские мысли и зашагал к лесу.

Этот цветок был очень важен. Я уже несколько долгих месяцев пытался его отыскать и только сегодня мне это удалось. Каждый месяц в одно и тоже время он вырастал на этой поляне, но раз за разом я не успевал его выкапывать – меня попросту кто-то опережал, либо это растение обладает какими-то сверхъестественными свойствами. Впрочем, ничего удивительного – здесь все уже практически сверхъестественное, многое еще предстоит выяснить.

Я отшагал по лесу уже несколько сотен метров и только сейчас понял, что заблудился. Сейчас я должен был идти по расчищенной дорого, той, по которой пришел, но вместо этого натыкался на густые заросли дикого леса.

В отчаянье старался не впадать. До вечера еще далеко, а если вдруг ночь, то в рюкзаке есть спички, бумага, веток собрать не трудно, разведу костер на раз-два. Сейчас главное не останавливаться, нужно пройти как можно больше расстояния, рано или поздно куда-нибудь выйду.

В нынешней ситуации карта полностью бесполезна – я ведь не знаю, где нахожусь. Проклятье…

С этой мыслью ускорил шаг. Вдруг до моих ушей донесся звук. Он раздался позади меня. Я остановился. Кто-то сидел в кустах за моей спиной и следил. Комок подступил к горлу, я его судорожно сглотнул и прислушался. Намокла спина, лоб, руки. Стало жарко. Главный вопрос сейчас был в том, кто находиться позади меня? Обычная животина или же…?

Я повернулся в сторону звука, краем глаза заметил черную человеческую фигуру и тут тяжелый удар чего-то очень твердого обрушивается на мою голову.

Потеряв сознание, я упал на опавшую листву. Все-таки предчувствие меня не обмануло…

Часть 2: Спасение

Придя в себя, понял, что все так же лежу на пожухлой листве. Голова болела страшно. Ух и влепили же мне! Аккуратно потрогал двумя пальцами место, где больше всего саднило, поморщился от прокатившейся по всей голове боли.

После обследования, я попытался встать на ноги. Это получалось с трудом: голова кружилась, ноги не слушались. Через несколько минут изнуряющих попыток, я все-таки поднялся. Опершись руками о колени, сложился пополам, размеренно дыша, затем, выпрямился и недоуменно оглядел поле боя.

Рюкзак со срезанными лямками валялся подле меня, цветок сверху него. Что это значит? Неизвестный вырубил меня, надеясь чем-либо поживиться, но не найдя в рюкзаке ничего полезного просто смылся? Даже патроны с автоматом побрезговал взять. Странно…

Размышляя над такой нелепой ситуацией, я сложил все, как было: цветок в контейнер, контейнер в рюкзак, лямки связал кое-как, сумку повесил за спину. Подняв с земли автомат, проверил наличие патронов в магазине. Полная обойма.

Хоть все это и было странно, я благодарил судьбу вообще за то, что остался жив. Но все же – что произошло? Эти мысли не давали мне покоя, и я никак не мог их усмирить. Они жужжали в мой голове, словно рой растревоженных пчел. Как только мой мозг начал что-то осознавать, они жалили меня, давая понять, что не стоит совать свой нос, куда не просят. Жив, да и ладно…

С таким потоком мыслей, я раздвинул кусты и с удивлением увидел лежащие на земле тело. Оно было одето в черный балахон с капюшоном, на ногах такие же черные сапоги. Падле тела лежала кривая ветка какого-то дерева. Я мигом догадался кто это, поэтому спешить на выручку не спешил. Однако на ловушку это не было похоже вообще, человеку явно плохо. Моя доброта не позволила пройти мимо. Скинув рюкзак и автомат, я перевернул человека. Лицо у него было не молодое. Лет сорок – сорок пять, черные волосы с проседью, курносый нос, тонкие губы.

Я прислонился правым ухом к груди потерпевшего и стал вслушиваться, пытаясь за шумом деревьев, клонимых озорным ветром, распознать биение сердца человека. Странное чувство охватило меня. Он мертв. Это был совершенно незнакомый мне человек, более того, несколько часов назад он напал на меня, возможно, пытался убить, а мне почему-то жаль его… Трудно представить, что еще совсем недавно этот ныне труп ходил, ел, разговаривал, прямо как я. И вот теперь его нет. Я вдруг мысленно представил свою собственную смерть и прозрел. Неприятное чувство поселилось у меня в груди, и я поспешил убраться с места происшествия.

Всю оставшуюся дорогу меня не покидали назойливые и довольно-таки удручающие мысли: кто на меня напал? Почему не тронул вещи? Кто убил нападавшего? Столько вопросов и ни одного ответа.

Вечерело. По темнеющему лесу я блуждал в поисках тропинки еще около двадцати минут, затем по счастливой случайности вышел на заросшую проселочную дорогу. О-о-о, как же хорошо я ее знал. Она вела прямо к моему дому, к крепости, за стенами которой я чувствовал себя в полной безопасности.

Воодушевившись таким отличным раскладом дел, я ускорил шаг. Вскоре показался мой дом. Я радостно улыбнулся, моментально забыв обо всех странностях уходящего дня, и, сжав лямки, припустил еще больше.

Лишь только войдя домой, я позволил себе немного расслабиться. Усталость неподъемным грузом навалилась на мои и без того слабые плечи. Хоть на часах, что висели на стене, было всего восемь вечера, меня рубило, как после хорошей работы. Хотя, если посудить, я и так много чего сделал. Один найденный цветок чего стоит.

Я посмотрел на черный рюкзак. Разобрать или не стоит? Делать что-либо вообще не хотелось, помимо усталости на меня навалилась еще и махровая лень. Я сдался.

Взяв красный колючий плед, улегся на небольшом диване и приготовился сладко уснуть до утра…

Насыщенный выдался денек…

Проснулся от холода. Мое тело пронизывали легкие порывы ветерка, доставляя всему организму порцию дискомфорта. Какое-то время я ежился, ворочился, пытаясь избавиться от неприятного чувства, затем, в бесплодных попытках согреться я начал рукой искать плед – безрезультатно.

Открыв глаза, я тут же подорвался с места, где лежал еще секунду назад.

«Что за хрень?! – мысленно выругался я, продрав глаза.

Не удивительно, что мне было так холодно – я лежал на улице, в огороде. Теперь в мыслях творилась полная анархия. Я совершенно ничего не понимал. Встав с земли, огляделся и уже в который раз пришел в неописуемый ужас. Дом, моя крепость и единственное пристанище, был наполовину разрешен. Огромное дерево выросло на моей территории, совсем чуть-чуть задев мою хижину, уничтожив ее половину.

Я контролировал себя как мог. Еще бы немного и мои расшатанные нервы не выдержали бы. Сломя голову я побежал к дому.

Толстый ствол дерева, возвышался над разрушенным домом, словно палач. Могучие кроны слегка шевелились при весьма грозном порыве ветра, но сейчас меня мучал лишь один вопрос: как это произошло?

Битый час я лазал по обломкам здания, некогда считавшегося непоколебимой крепостью. Досадно. Я совсем не знал, что теперь делать. Заново отстроить я его уже не смогу. Хорошо хоть вторая часть дома осталась цела. Эх…

На дворе было уже ранние утро. Часов пять. Солнце еще не появилось на горизонте, но на улице и без него уже довольно светло.

Собрав небольшие уцелевшие пожитки, я в полном изнеможении и расстройстве вернулся туда, откуда начал сегодняшнее путешествие.

Как только моя пятая точка опустилась на землю, голову словно пробило: а как я вообще тут оказался?!

Действительно, я ведь ложился спать в доме, в той самой части, которая превратилась в груду обломков! Теперь мой воспалённый мозг точно ничего не понимал. В голове лишь хаотично перемещался вопрос: как? Как? КАК?!

Краем глаза вдруг заметил что-то фиолетовое. Повернул голову и увидел на земле в метре от меня тот самый цветок, который выкопал вчера на поляне. Что он тут делает? Господи, я, что сошел с ума?!

Достав из кармана сигареты и спички, с невероятным наслаждением закурил. Вообще я против всего этого, но сейчас ситуация требовала концентрации, а дым и вкус табака меня успокаивали.

Потягивая сигарету, я перестал даже размышлять, пытаясь вернуть взбунтовавшиеся эмоции в узду. Вдруг откуда-то справа раздался голос:

– Ничего не понимаешь, да?

Я повернулся на звук. Можете считать меня психом, но там никого не оказалось. Я испугался не на шутку.

– Да здесь я, здесь! – снова раздался тот же голос.

Цветок заговорил.

Я опустил глаза вниз и действительно понял, что это говорит растение. Честно говоря, все это напоминало один дикий сон, и я уже перестал обращать на это внимания.

– Ты разговариваешь? – скрупулёзно вопросил я.

– Представь себе. – Ухмыльнулся, как мне показалось, цветок. – Не намочи штаны, я свой. Потолковать нужно.

И он, больше не говоря ни слова, медленно пополз к уцелевшей части дома, туда, где располагалась моя небольшая лаборатория. Мне ничего не оставалось, как последовать за этим чудом…

Я явно не в себе…

Часть 3: Диалог

В лаборатории было прохладно. Войдя внутрь уцелевшей части дома, я невольно поежился. Мурашки пробежали по всему телу, доставляя некоторый дискомфорт, но мне это уже было безразлично, так как мое внимание отвлек ползущий по кафельному полу цветок. Вот он прополз около половины метра, остановился и немного раздраженно произнес:

– Ну, чего ты стоишь?! Посади меня на стол!

Сам не знаю почему, но я повиновался. Резво сделав выпад, схватил говорящее растение и аккуратно посадил его на деревянный стол, сам расположился напротив новоявленного собеседника.

Воцарилось неловкое, во всяком случае для меня, молчание. Взглядом изучая диковинное растение, силился понять, что вообще происходит? Труп, разруха дома, говорящий цветок. Как ни крути, а последнее было самое комичное. Непроизвольная улыбка отразилась на моем лице. Видать назойливый цветок-грубиян это заметил, поэтому следующим его вопросом было:

– Что ты улыбаешься? Думаешь, в сказку попал?

– Нет, – на удивление спокойно ответил я. – Просто вот стою и думаю – что ты такое?

Цветок замолчал. Но, как позже выяснилось, это было затишье перед бурей.

– Как ты думаешь, все события, которые произошли с тобой за последние два дня – это обычное совпадение и мистика? – вопросило растение.

– Ну, – замялся я, – нет, наверное.

– Правильно думаешь. Все это я провернул.

Я вопросительно глянул на него.

– Смотри сюда. От того бандита, который хотел тебя обокрасть, спас тебя я. Так?

– Ну, не знаю, тебе виднее, – насмешливо ответил я.

– Да конечно я! Кто же еще! – Разозлилось растение. – Потом, из дома кто тебя вытащил?

– Ясное дело что… ты, – я вдруг все понял. На протяжении этого времени из всех плохих ситуаций меня вытаскивал этот говорящий цветок. Но как?

– Что, дошло, да? Тугодум ты, – рассмеялось растение.

– Да кто ты, черт возьми, такой?! – Крикнул я уже от собственного бессилия.

– Успокойся, расслабься и выслушай меня, – совершенно спокойно ответил мне цветок.

Я послушал его. Глубоко вдохнув, задержал воздух в легких и шумно выдохнул. Тело уже адаптировалось к царящей вокруг прохладе, поэтому я мог полностью сфокусировать свое внимание на истории моего нового друга.

– Вот так, молодец, – ласковым тоном подбадривал меня цветок. – Успокоился? – Я кивнул. – А теперь слушай меня очень и очень внимательно!

И он начал свой рассказ:

– В этом лесу происходит своего рода метаморфоза – он изменяется. Видел, что произошло с твоим домом, – я кивнул, – а ведь ты живешь на малоактивной земле, здесь лес, в радиусе сотни метров совершенно обычный. Так ведь?

– Ну, вроде как, – замялся я, не понимая, к чему он клонит.

– Так почему лес, который раньше был нормальным, стал вдруг расти с бешенной скоростью?

– Очевидно, что что-то вызвало это, – отвечал я.

– Именно и знаешь что?

Я замолчал, прикидывая варианты. Если обычный лес стал мутировать и расти гигантскими темпами, то это может означать только одно – в него попал вирус.

– Вирус?

– Правильно. Если он заставляет расти обычный лес с такой скоростью, то знаешь, что может случиться если и без того огромный лес вырастет в два раза больше?

Я снова задумался. В голове крутилась лишь одна версия, я ее озвучил:

– Уничтожение плодородности почвы?

– Верно. И после того, как наша земля перестанет «рожать», людям попросту нечего будет есть. И этот огромный лес, который вскормила почва, тоже погибнет, тогда что произойдет с нашим миром?

– Он превратится в пустыню…

Мы замолчали, фильтруя информацию. Верее, фильтровал ее я, а цветок-собеседник просто ждал, когда я приду к какому-либо выводу или решению.

Придумать ординарный выход из этой ситуации я не смог, поэтому пожав плечами, вопросил растение:

– И как же быть?

– Не думаешь ведь ты, что я просто так тебя спасал и рассказал все это. Есть у меня решение данной проблемы. Причем она может стать главным оружием против мутировавшей растительности.

Я сконцентрировал свое внимание на словах цветка.

– Из меня может получиться настоящее противоядие, ты – бывший ученый, вместе мы сможем вернуть этому лесу его прежнее состояние.

– Но каким образом я получу из тебя противоядие?

– За это не переживай. Я тебе все объясню.

Спустя час у растения были выдернуты все лепестки и теперь оно почти голое, если можно так выразиться, угрюмо, как мне показалось, сидело на столе и наблюдало за моей работой.

– Режь аккуратнее, аккуратнее, – шипел на меня цветок, – та-а-а-а-к, теперь бросай в чашку с водой и выпаривай, а капли собирай в небольшой сосуд. Только осторожнее, они на вес золота!

– Не каркай под руку! – Цыкнул на него я.

Растение что-то буркнуло в ответ и замолчало.

– А ты-то сам кто? – Как бы промежду прочим спросил я.

– Я? Хм.… Доживем, увидим…Пока никто.

От такого ответа я малость растерялся, но позже решил, что не стоит воспринимать слова сумасшедшего цветка всерьез. Тем не менее, любопытство меня не отпускало:

– Зовут-то тебя как?

– Гербарий. Выпарил? – Немного раздраженно ответило растение, сохраняющие инкогнито, и я понял, что не стоит говорить с ним на эту тему, дабы не усугублять положение дел.

– Да, – ответил я, дождавшись пока последняя капля упадет в сосуд со стеклянной трубки. – Дальше-то, что?

– А теперь, мой друг, – цветок спрыгнул со стола на холодный плиточный пол, – приготовься к до-о-о-о-лгому путешествию.

– Куда это? – Оживленно спросил я.

– На Кудыкину гору, – противным и весьма, уже в который раз, раздраженным голосом поведал мне цветок и пополз вперед, как гусеница.

Делать нечего.… Пошел следом…

Часть 4: Путешествие к Старому Дубу

Сборы не заняли много времени. Во время сортировки вещей, цветок, из-за того, что он не мог работать сам, командовал мной, вечно не дольным моими действиями. Застегнув молнию рюкзака, я поставил его рядом с собой. Взяв автомат, передернул затворную раму и повесил на правое плечо. Вроде все готово.

Нам предстояло добраться да некого Старого Дуба. Что это и где находиться, я абсолютно не знал, так как радиус моих исследований прилегающих у дому территории не превышали трех километров. Поэтому этот болтливый цветок будет служить мне проводником к этому самому Дубу.

Скосив глаза влево, посмотрел на сидящий на пне подле входной двери когда-то стоявшей тут половине дома, растение. К моему удивлению оно молчало, видимо, предвкушая всю сложность нашей операции. К сожалению, а может и к счастью, я не мог прочувствовать тоже самое, я попросту не знал, что нам предстоит, и коварный цветок не хотел меня посвящать в детали. Чтоб его…!

Был полдень. Солнце находилось в зените, от души обдавая светом землю, больше не принадлежащую человеку. Ничего, это ненадолго. Ветер подул мне в лицо, унося все страхи, и сея в душе крупицы уверенности за то, что все пройдет как надо. Я никогда не верил в Бога, но сейчас… Может это знак свыше? Может он подбадривает меня? Кто знает…

– Пора, – сказал писклявым голосом цветок, – сажай меня на плечо и пошли.

«Тоже мне, ваше превосходительство!», – зло подумал я, но вслух ничего не сказал.

Забросив рюкзак за спину, я посадил на левое плечо растение. Окинув взглядом свой полуразрушенный дом, мы двинулись в путь.

Шли долго. По пути через лес, который за ночь, стал еще более непроходимый, я пытался выудить из цветка информацию. Ведь куда мы идем, мне было до сих пор не ясно, а наглое и хамовитое растение, сидящее у меня на плече, либо вовсе воздерживалось от комментариев, либо отмахивалось от моих вопросов унылым «молчи и топай». Меня это раздражало, но, как и сказано, я молчал и топал.

В лесу стоял запах сырости. Он насильно залезал в ноздри, доставляя моему обонянию кучу дискомфорта, в связи с которым я старался дышать по минимуму. Несмотря на то, что я ломился сквозь зеленые ветки, как стадо носорогов, в лесу было относительно тихо. Легкие дуновения ветерка шумно шевелили кроны деревьев, и я невольно остановился, подняв голову. По небу плыли серые тучи, которые затмили солнце – скоро снова пойдет дождь.

– Ну, чего застыл, как мумия? Мы, между прочим, опаздываем! – В который раз запел свою песню цветок.

Я, не скрывая накопившегося раздражения, раздвинул ветки зачахшего кустарника, и буквально ввалился на чудом оказавшийся прямо перед моим носом свободный от мутировавших насаждений пятачок леса.

Сняв с плеча вечно недовольный цветок, я посадил его на землю и твердо потребовал:

– Я не сдвинусь с места, пока ты не объяснишь мне, куда мы идем!

– Вроде говорил я тебе – на гору Кудыкину.

Хоть сейчас этот паршивец и строил из себя дурочка, вечно это продолжаться не может. Так и случилось.

Через десяток секунд молчания, цветок подал голос:

– Ладно, не плачь только. Мы направляемся в самый центр леса, к Старому Дубу – именно он двигатель всего, что тут растет. Доволен? Трогай.

– Нет! Это ты мне говорил уже! – Жестко остановил его я, – что мы будем делать по прибытию?

– Впрыснем противоядие!

– А-а-а-а, ну да, точно, – мне стало вдруг стыдно за то, что я так ступил.

Все было вроде логично, но что-то не давало мне покоя!

– Ну, что, по коням?

– Да, теперь душа у меня спокойна, – я неуверенно улыбнулся.

Я вновь посадил его на плечо и мы двинулись в путь.

Идти пришлось долго. Через пару часов перехода снова появившееся солнце уже стало крениться к горизонту, а тьма с востока подбиралась к нам все ближе и ближе. Привал устроили, когда по солнечным часам было около семи. Сумерки, ласково трещит костер, на костре поджаривается кусок мяса. Ломоть источал приятный запах, который перебивал зловоние сырости, нежно и заботливо смазывая мои носовые проходы вкусным душком.

– Мы здесь заночуем? – Спросил я, уплетая за обе щеки поджаренное мясо.

Цветок сел как можно дальше от огня. Он сказал, что жар губителен для него. Я не стал возражать.

– Нет, – ответило растение, и ответу я удивился, – идти совсем немного осталось.

– Так темно же! – Возразил я, пережевывая хрящ.

– Туда, куда мы идем, свет не нужен.

С наступлением темноты цветок стал каким-то подавленным и малообщительным. Я уже привык к его тону, словечкам, и сейчас, когда он отвечал спокойно и неуверенно, чувствовал себя, как на иголках. Похоже, что он серьезно переживал из-за того, что нам предстоит сделать. Честно говоря, я тоже переживал, но чувствую себя довольно спокойно.

Остаток трапезы провели в тишине. Мелодично потрескивал горящими ветками костерок, холодный ветерок забредал под одежду, но всякий раз был выгнан из-за теплоты близкого огня.

Когда я уже стал подумывать о сборах, сзади послышался слабенький трек. Готов поклясться, кто-то случайно наступил на ветку позади меня. Стараясь не оборачиваться на звук, я потихоньку стал стаскивал с плеча автомат, как бы невзначай, просто проверить оружие.

– Только сними и ты труп, малыш! – Послышался глухой бас из кустов.

Не знаю блеф ли это был, но рисковать тут только дурак будет. А я не из таких.

Подняв руки вверх, я показал новоявленному террористу, что не намерен оказывать сопротивления.

– Разумно, теперь медленно сними автомат и брось его вперед. Запомни, малейшее движение, которое я сочту подозрительным, окажется против тебя, щенок. Действуй!

«Надо же было так вляпаться! И почему я такой везучий? Вот что нам теперь делать?!» – Думал, я медленно стягивая автомат, чтобы не получить пулю в затылок. – «Даже если он заберет все мои вещи, он вряд ли оставит меня в живых. Ну, что за дела!»

Когда автомат коснулся земли, боевик в кустах кашлянул и вышел. Сперва я подумал, что он не один и это своего рода сигнал, но вскоре стало ясно, что у него было обычное недомогание.

– Та-а-а-а-а-к, выворачива1 кормашки! – С язвительной ухмылкой ответил захватчик.

На вид ему было лет сорок, весь заросший, грязный, в старых лохмотьях, очень сильно напоминал бомжа. Да и пахло от него соответствующе.

Я бросил ему под ноги рюкзак и он, наклонившись, стал рыться в нем. Цветок он не замечал, а тот в свое время давал мне сигнал, что он, мол, обо всем позаботится.

Грабитель не стал долго думать и вместо того чтобы забрать то, что ему нужно, он забрал все. Даже автомат не побрезговал взять, хоть у него был почти такой же.

Демонстративно развернувшись ко мне, он сказал:

– Пора баеньки.

Противно осклабившись, он перехватил поудобнее автомат и направил ствол на меня. В это время раздался ослепительный свет и через секунду агрессор упал замертво.

Растение меня не обмануло, оно с ним разобралось.

– Я уж думал мне крышка, – с дурацкой улыбкой сказал я, поднимаясь с земли.

– Нет, это ему крышка, – весело ответил цветок.

– Вот как ты это делаешь? – Спросил я, удивленно осматривая труп.

– Ну, я же не простой цветок, – уклончиво ответил мой спутник, – давай не будем.

У трупа с собой, кроме автомата, ничего не было.

Собрались в путь мы в тишине. Я, если честно, пожалел, что спросил его об этом, но лезть с извинениями как-то не хотелось.

По темному лесу идти было совершенно невозможно. И как назло на небе не оказалось ни Луны, ни звезд. Проклятье. Сухие ветки так и норовили ткнуть в глаз. Я матерился, но продолжал идти. Вскоре, резко посветлело. За руганью я и не заметил, как на смену непроглядной тьме пришел приятный голубоватый свет, который словно маяк указывал мне дорогу.

– Вот и пришли, – впервые за долгое время подал голос цветок.

Мы находились на небольшой открытой местности. Что-то типа поляны, только маленькая. В самом центре этого свободного пространства стоял огромный дуб, который светился этим самым голубым цветом, озаряя все вокруг на десятки метров.

Это было впечатляющее зрелище.

– Вот он – двигатель леса, – сказал цветок, прыгая на землю с моего плеча. – Готовь противоядие. Сейчас мы будем вершить историю.

В который раз от его слов у меня похолодело в груди…

Часть 5: Лечение

– Ну, и что дальше? – Нетерпеливо вопрошал я, наблюдая за тем, как цветок неуклюже пытается залезть в огромное дупло дуба.

– А так как думаешь? Нам нужно попасть внутрь!

– Конечно. – Без всякого энтузиазма сказал я. Теперь, после всего, что видели мои глаза, удивить меня было крайне трудно.

Подойдя к светящемуся дереву, я подсадил растение так, чтобы оно смогла достать до дупла. Усевшись на край, цветок сказал:

– Нам нужно найти сердце дуба и впрыснуть туда противоядие. Все просто.

Я же перестал глупо удивляться всему, что тут твориться. Молча кивнув, я тоже полез в дупло.

Дерево было огромно. Внутри так же, как и снаружи, было светло. Мы ползли по какой-то мягкой субстанции. Она вибрировала, иногда от прикосновения подрагивала. Это вызывало недоумение – дерево живое.

Вскоре наша цель была достигнута.

– Вот оно – сердце этого дуба и леса в целом!

Я посмотрел туда, куда указывал мне цветок.

Прямо передо мной на расстоянии вытянутой руки находился голубой шар. Именно он источал этот приятный голубой свет. От этого шара во все стороны тянулись небольшие жилки, которые, похоже, снабжали дерево питательными веществами.

– Чего уставился, доставай лекарство!

От столько неприятного выкрика со стороны моего приятеля, я немного растерялся и, спохватившись, достал противоядие и протянул его цветку.

– Ты что совсем что ли? У меня нет рук! Как я буду выпрыскивать его!?

– Ой, извини я сегодня сам не свой что-то…

Я подполз ближе к сердцу. Открыл сосуд с противоядием и замер на секунду.

– Приготовься, сейчас будет бум! – Радостно сказал цветок, в то время как первая капля лекарства коснулась идеально гладкой поверхности голубого шара.

В ту же секунду все дерево целиком завибрировало с новой силой. Раздался шипящий звук. Я отодвинулся от пузырящегося сердца дерева и спросил:

– Что происходит?

– Лекарство действует, – спокойно ответил цветок.

Что произошло дальше, я не понял. Вибрация становилась все сильнее и сильнее, затем раздался хлопок и ослепительный свет вырубил меня из окружающей действительности.

Придя в себя, первое, что я увидел, это было приветливое солнце, которое нежно светило мне в лицо. Я встал и оглядел то место, где нахожусь. Поразительно! Лес нормализовался, сам дуб уменьшился в разы. Больше не было того непроходимого леса с мутировавшими растениями, никаких огромных скрюченных и крестообразных деревьев. Все было как раньше.

Но одно «но» не давало мне покоя. Где же мой верный друг цветок?

– Эй! – Позвал меня голос. – Я тут!

Я обернулся. Какой-то прозрачный человек сидел на пне и махал мне рукой. Сухой ком подступил моему горлу. Это что, призрак?

– Ну, долго мне тебя еще ждать, э?!

«Этот наглый голос, неужели, цветок?» – Я продрал глаза.

– Цветок, это ты? – Спросил я вслух.

– А кто же еще?

Я подошел к нему.

– Что это с тобой?

– Думаю, пришло время рассказать тебе правду. Я – настоящий дух этого леса. Меня зовут Армен. Когда произошла мутация этого леса, паразиты, которые им завладели, вытолкнули мой дух из этого дуба, и мне пришлось переселиться в тело маленького растения. И я не мог спокойно наблюдать за тем, что мой дом превращается в уродский гадюшник, но в глубине души я понимал, что в одиночку мне не справиться, поэтому мне и понадобилась твоя помощь.

Я слушал его и не верил своим ушам. Духи, мутации, паразиты, казалось, что мой мозг сейчас не выдержит и просто лопнет.

– И, как видишь, у нас все получилось!

– Ну, и что ты собираешься делать дальше? – Спросил я, переваривая новую порцию бреда.

– Ничего, жить в лесу. Кстати, будет времечко – забегай, как войти в дуб ты знаешь.

Он изменился, стал вежливый и добрый.

– Хорошо, – просто ответил я.

– Ну и славно. Мне пора.

Он подмигнул мне и просто растаял в воздухе.

– Пока, – тихо сказал я, но в лесу уже никого не было…

Спустя время, я еще много раз приходил к этому старому дубу в надежде вновь повстречаться с духом, но своего друга цветка с нашей последней встречи я больше не видел…

Людям о боге…

Что же, давайте представим на мгновенье, что все люди на нашей, а может вовсе и не «нашей», планете Земля – это всего лишь птицы, ну, скотина, которую выращивают на фабрике. Возможно, что данное предположение моего воспалённого мозга слишком грубо, а может быть и нелепо, прозвучало для вас, но, боюсь, иного способа выражения данного тезиса мне не подобрать.

«Для какой же цели неизвестно кто «выращивает» людей, а?» – спросите Вы.

Я отвечаю: все они, люди имеется в виду, несут определенную пользу и являются неотъемлемой частью природной системы. Все идет так, как задумал Творец, ну Бог, Господь, высшее существо, если уж переводить на простые термины современного общества. Ведь, как вы должны были уже догадаться, не просто так мы живем, переживая разнообразные события на этой планете. Каждый человек несет в себе духовную ценность, которую после своей смерти отдает на подпитку того самого Бога, который и создал человека.

Собственно «душа, как пища Богов» – это и есть смысл так называемого «Земного инкубатора». Довольно безумный тезис, согласен.

Когда люди сначала основания планеты стали заселять ее, Бог впервые спустился к ним, просветил в правила игры, так сказать. Это было похоже на то, как начальник на фабрике, имея власть, раздавал рабочим указания. Вот только сравнивать тщеславного человечишку и Бога, это как минимум некорректно, зря я привел такое сравнение, но по-другому пояснить факт не получиться.

Молвил Бог, снизойдя на землю:

«– Слушайтесь меня, почитайте меня, да будет вам мир и любовь моя. Коль будут бесконечные смуты, то познаете гнев Божий».

Такова была первая и окончательная воля всевышнего.

А сейчас предлагаю Вам представить, будто бы Бог на длительное время отлучился, оставив своих «кур», то есть нас, без должного надзора. Что произошло? Мы, скажу я вам, почувствовали вкус настоящей свободы. Это словно родители уехали, оставив безмозглого подростка одного. Мало того, что он бардак наведет, так еще чего по глупости дел натворит.

Сначала пробовали ее, свободу, потихоньку, опасаясь, что Владыка заметит, поедая ее малыми порциями, потом, осознав, что никто нас не накажет, и никакого Бога возможно уже и в помине нет, мы, испив чашу свободы сполна, начали творить полное безрассудство и проявлять практически во всем свои низменные качества.

Так продолжалось несколько веков со дня основания планеты. Мы обжирались, каждый пытался урвать кусок побольше, и вообще люди, которым Всевышний дал свободу мысли и духовную ценность, коя, собственно, и отличала его от обычного животного планеты, стали деградировать, при этом, что самое печальное, не позвав высших ступеней эволюции. Мы так и застряли посередине, а появившаяся вдруг свобода не просто замедлила наш духовный рост, она его попросту начала потихоньку сдвигать вниз, пока он не достиг пика деградации.

В порыве этого дешевого голографического «счастья» понятие «Бог» и образ его стали постепенно забываться, стираться из памяти теперь уже простого обывателя. Теперешние людишки не просто не боялись Бога, она даже не знали о нем.

«– Да что этот бог мне сделает!» «Да кто он вообще такой!» – Слышались отовсюду голоса полулюдей. – «Бог?! Ты что, спятил?»

Это было очень опрометчиво с нашей стороны, а еще глупо, омерзительно и очень безрассудно.

А теперь давайте представим, что Бог вдруг вернулся из командировки на построенный много лет назад «духовный инкубатор». Представьте себе его выражение лица, когда он, Творец вселенной, возвращается и видит, как его курицы вальяжно бегают по земле, что-то там кудахчут, да еще и глаголют, будто Бог – это лишь какое-то недоразумение. Бог просто бы лопнул в космосе со смеху и ржал бы несколько долгих дней. Что, скорее всего, и случилось. Вот только смех этот потом сменился гневом, увидев, что на Земле воцарилась новая Содом и Гоморра.

Превратив планету в настоящий публичный дом и беспредельный разврат, мы даже и не думали о том, что это плохо или наказуемо. Мы думали лишь о вседозволенности, проповедуя в борделе о том, как следует жить…

«– Глупость человеческая не имеет границ, но участь сами уготовили они. И этот день настал, всё будет так, как я сказал. И нет людей на свете более, ибо человек есть существо неразумное».

Как и всякий возникший бунт его надо пресекать. Бог был суров. Глянув на все это безобразие и чрезмерное величие ползающих тараканов, от коего блевать хотелось, просто в одно мгновение уничтожил Землю одной силой мысли, как много лет назад Содом и Гоморру. Да вот только в том мифе хоть спасенные души были, а в этот раз – пустота.

Свобода – тот самый запретный плод, который Бог вовсе не собирался прятать, уповая на то, что люди сами осознают всю его особенность.

И ушел Творец в совершенно другой конец вселенной, в душе горюя над своими глупыми детьми, и громко смеясь, вспоминая их набожное величие…

Чувство голода

Сражение между двумя бойцами выдалось долгим да к тому же еще скучным. Толпа, собравшаяся вокруг дерущихся, уныло смотрела на потасовку и немного раздраженно подначивала дуэлянтов на более эффектный поединок с единственно возможным финалом – смертью одного из гладиаторов. Народ требовал крови, он любил кровь, всегда, во все времена любил. Пива и зрелищ – больше для счастья этим отморозкам нечего не надо. Как же это отвратительно…

– Если кто-то сейчас из вас не зарежет другого – без приза останетесь оба! – Орал кто-то из зрителей.

В ответ на это другие зеваки из толпы его поддержали яростным «да!», и дерущиеся стали сверлить друг друга взглядом, как бы заводя друг друга на первый шаг, крутя в руках острые боевые ножи. Они оба были худые, с длинными, грязными волосами. Из одежды только белые, но давно не знающие стирки, шорты.

Один из дерущихся, в тот момент, когда другой на секунду отвлекся, зачерпнул правой рукой горсть песка и, когда противник повернулся к нему, выбросил руку, швыряя песочный дождь в глаза оппоненту. Тот совершенно не ожидал такой подлости со стороны обидчика, поэтому закрыться вовремя от атаки он не смог и ловушка сработала, так как положено, лишив противника возможности видеть. Несчастный немного наклонился вперед, пытаясь вытащить песок из глаз. В этот миг его соперник прыгнул, сверкающее лезвие блеснуло в солнечном свете. Раздался душераздирающий крик, все замерли.

Лезвие ножа вошло в затылок, как в масло. Брызнула кровь, и агрессор вместе со своей жертвой повалился на пол. Народ ликовал и радовался человеческой смерти, а убийца тихо заплакал, смотря на обезображенную голову своего некогда товарища.

– Это впечатлило. – Сказал мужчина в белом халате, который сидел на вышке, что располагалась в центре собравшейся толпы. – Ты заслужил свой приз. Дайте ему поесть!

Победитель стоял возле остывающего трупа на коленях. Прижавши руки к груди, он тихо повторял, словно в бреду, смотря на оратора: «спасибо, спасибо, спасибо…», пока двое мужчин в камуфляже не взяли его под мышки и не отволокли с поля боя к своему честному выигрышу – миске какой-то каши.

Судя по счастливому выражению лица победителя-убийцы – это была не просто каша. Он ел ее руками, размазывая по губам, что упало на песок он подбирал и даже не сдувая запихивал ее в рот. Эта каша – его спасение.… За нее стоило разворотить невинному человеку челюсть…

После трапезы эти же мужчины в камуфляже отвели его в камеру до следующего утра – отдыхать, чтобы завтра вновь отработать свой заслуженный обед.

В этом новом мире, где все решала еда, такие бои совершенно обычное дело. Это своего рода работа, которую шли выполнять сотни новых служащих ежедневно. И это еще не самое страшное зверство, которое произошло сегодня. Бывало и такое, что жертве – еще живому мужчине – вырезали сердце…

– Итак, следующий бой! Мрази, прошу на ринг! – Орал мужик в белом халате.

Обезображенный труп уже оттащили, а на место, где пролилась кровь, успели насыпать нового песка. Эта процедура проводилась после каждой схватки, таковы правила.

Я вышел на ринг, вернее сказать на обычный круг, ведь никаких канатов, углов и тренеров здесь не было. С моих рук сняли наручники, с ног кандалы и в этот самый момент я почувствовал невероятную свободу. Да, оставшись без оков, я уже был счастлив, трудно представить, что будет, если я выберусь отсюда. Наверное, просто сойду с ума, ведь после нескольких лет заключения довольно трудно вернуться в колею. Только вот теперь убийства и заработанная еда – моя колея. Как не печально признать, но это действительно так.

Мужчина в камуфляже и черной маске поднесь ко мне обширный поднос с ножами и я выбрал себе оружие. Небольшой клинок – всего пятнадцать сантиметров длинной с концом, что был срезан вверх под шестьдесят градусов – рукоять зеленого цвета. Весело оружие около двухсот грамм и было как стать по мне.

Оппонент выбрал огромный мачете. Я всегда считал, что размер оружия не важен, главное насколько хорошо ты им владеешь. А мой соперник явно не умел этим обращаться. Неуклюже покрутив его в руках, он довольно ухмыльнулся и посмотрел на меня, давая понять, что я нарвался на неприятности.

– Начали! – Вновь заорал мужик на вышке, и мы начали бой.

Противник явно был голоден, так как после команды он резво бросился на меня, махая огромным лезвием, как мухобойкой. Да и, честно сказать, я чувствовал себя мухой: противник было чуть ли не вдвое больше меня. Надо же так повезти.… Изворачиваясь от ударов, я потихоньку отступал назад. Вот соперник занес оружие над головой, и когда мачете полетел вниз, я нырнул под его правую руку. Сгруппировавшись, выставил нож и, резанув вскользь ему по ребрам, приземлился на песок и быстро поднялся.

То самое чувство, когда оставляешь острое, как бритва лезвие, в кожу еще живого человека. Я не знаю, как его описать, но оно близко граничило со страхом в некотором роде удовлетворением, что ты резанул его, а не наоборот.

Потекла кровь. Пострадавший прислонил левую ладонь к ране и зло бросил на меня взгляд. В бою лучше всего сохранять спокойствие иначе, если дашь волю эмоциям, ты обречен на поражение. К сожалению, а для меня может и к счастью, оппонент этого не знал или попросту не понимал. Снова занеся свое оружие высоко над головой, он с яростным криком бросился на меня, но я даже не подумал убегать. Расставив ноги чуть больше, чем на ширине плеч, я резким выпадам руки вверх, перехватил кисть нападавшего человека и остановил удар. Удивлению противника не было предела, я воспользовался и этим. Ударив рукоятью своего ножа по руке спарринг-партнера, я выбил из его, казалось, незыблемой хватки, холодное оружие. Затем, перехватив нож, словно мечем, резанул по голому человеческому пузу. Снова брызнула кровь. В который раз за сегодняшний день. Несчастный сделал несколько шагов назад и повалился.

Он был еще жив. Дышал часто и смотрел то на меня, то на нож. Церемониться и проявлять жалость я не стал. Просто знал, что если не убить соперника – еды не будет, а жрать хотелось отчаянно. При этом, в нашем скромном аду существовало правило: если убить противника с особой жестокостью победителю предоставляется неделя кормёжки и абсолютно никаких боев. Я хотел этого, как никогда хотел. И грех упустить такой шанс.… Заметьте, что убийство уже не считают здесь грехом. Да и правильно, слишком много их совершается за день, и Бог попросту устал от человеческой тупости и давным-давно покинул это ужасное место…

Подойдя к жертве, я поудобнее перехватил нож и встал возле его лица. Он теперь смотрел только мне в глаза, знал, что ему не выжить, знал, что со мной поступил бы так же. Он смирился…. И это радует.

Между тем толпа ликовала и орала: «Смерть! Смерть! Смерть!». И я повиновался. Сев на присядки и перевернув его на бок, он совершенно не сопротивлялся, я ножом перерезал ему горло. Кровь хлынула ручьем, толпа взревела от такого потока жестокости, но тут же стихла, поняв, что это не конец. Когда нож вошел в горло еще живого человека и начал резать плоть, меня словно выключило. Я продолжал кромсать его шею, пытаясь остановиться, но все тщетно. Я даже не мог закрыть глаза, потому что было до того страшно, что веки напрочь отказались слушаться. Толпа до сих пор молчит, находясь в полном оцепенении. Даже мужик в халате перестал орать свои идиотские фразы.

Когда позвоночник был перепилен, я взял голову за волосы и поднял ее над собой и в этот момент народ просто взревел. Он приветствовал убийцу, то есть меня.

Я держал голову несколько секунд, выставляя ее на всеобщее обозрение, затем бросил ее рядом с трупом и повернулся к главному.

– Ты доволен? – Спросил я.

Он молчал, видимо, переваривая мой поступок. Но через несколько мгновений, придя в себя, ответил:

– Это было что-то. Такой жестокости на ринге еще не было! – Он повысил голос, и толпа снова взревела, вторя ему. – Ты заслужил не только обед, но и недельный отдых от боев. А жаль, с удовольствием посмотрел бы на следующий поединок.

Он улыбнулся, так мерзко, что даже труп противника показался мне намного приятнее.

«Извращенец» – Зло подумал я, но от реальных комментариев, конечно, воздержался.

– Эй! – Окликнул мужик в белом халате двух стоявших солдат в камуфляже. – Отведите его в отдельную камеру и обеспечите едой на неделю.

Двое мужчин, что некогда уводили с поля брани предыдущего победителя, нацепили мне на руки наручники и повели в, как говориться, камеру «вип». Я ведь теперь важная персона, как не крути, черт подери…!

– Дорогу победителю! – Гаркнул сверху главный тип и толпа тут же расступилась, пропуская меня и охрану.

Позже до меня донеслось, что большего ажиотажа, который поднял сегодня я, никому из бойцов достичь не получилось. Что же приятно, но честно говоря, я не привык платить за популярность человеческой жизнью.

Тем более каждый день…

Камера была неплохая. Во всяком случае лучше, чем я жил до этой победы. Когда я пришел на койке меня уже ждал ужин. Правда, не каша, как обычно, а нечто более приятное.… Наконец-то тишина и полное умиротворение…

Но спокойно пожить в любезно предоставленных удобствах мне все рано не удалось. Изо дня в день мое сознание навещали призраки убитых на ринге противников. Они мучали меня, обвиняли во всех смертных грехах, и я почему-то совершенно на них не обижался, ведь они были правы – я монстр. Каждый день я вел с ними беседу, и каждый день моя психика оказывалась на грани. Я плакал и умолял пощадить, но они только улыбались, уходили и возвращались снова…

И вот однажды нервы дали сбой.

Я схватил тарелку с какой-то дрянью и разбил ее. К моему удивлению охрана не услышала. Схватив острый осколок стекла, я вспотевшими руками, скорчив мучительную гримасу, медленно перерезал себе горло, как часто поступал со своими жертвами на этой ужасной бойне.

И вот теперь я лежу на холодном полу. Чувствую, как мой разрезанный кадык, пытаясь помочь горлу снабдить легкие кислородом, то поднимается, то опускается. Кровь красным пятном разлилась бетону, словно кто-то неуклюже разлил краску.

Мое бедное сознание вдруг посетило полное умиротворение и спокойствие. Я вдруг почувствовал себя совершенно свободным, каким я мечтал быть уже несколько долгих лет.

Перед закрывающимися глазами внезапно всплыла какая-то фигура. Я напряг остатки зрения и присмотрелся. Это был мой последний соперник, с которым я жестоко обошелся, словно ваххабит с неверным исламу и Аллаху. Он улыбался и махал мне рукой, показывая наверх, где изливаясь белым светом, стояла лестница.

Он звал меня в Рай, но мне почему-то стало очень жарко…

Падение империи

Россия, Октябрь 2050 года, Мир после катастрофы

Бродяга ветер гнал по потрескавшемуся от времени тротуару, из щелей которого слабо пробивалась чуть пожелтевшая трава, палые листья, упавшие с веток скрюченных, почти винтом, деревьев. Тусклые облака, подначиваемые редкими дуновениями озорного ветерка, медленно и угрюмо пролетали над мертвой землей в слабой надежде увидеть хотя бы одного выжившего человека. В полном расстройстве, плывущие облака резко перерождались в грозовые тучи, которые всем своим видом показывали, что готовы абсолютно в любой момент обрушить на этот бренный мир тонны воды, рассчитывая смыть его от поселившейся тут скверны…

Но нет.… Никакая вода, даже в таком количестве, здесь уже не поможет.… Не вернуть то, что утеряно.… Никакими силами, как бы жестоко это не звучало.

Прямоугольное здание сбербанка заросло густым плющом. Маленькие усы растения проникали во все дыры здания и оставались там, все больше разрастаясь и постепенно его разрушая. Окна выбиты, дверей нет вовсе. Внутри сплошной бардак и запах сырости, от которого воротит нутро, и… тишина. Такое ощущение, будто ты оказался в изолированном пространстве. Тишина имела свою довольно странную природу – она ментально давила на психику и мозг, заставляла разум сомневаться в реальности происходящего. Только скрип металлической калитки забора, что располагался в нескольких метрах от банка, давал жалкую надежду на то, что ты все еще принадлежишь миру, в котором существуешь. Возможно, это и к худшему…

Внезапно пошел дождь. Тяжелые тучи все-таки сдержали слово. Небольшие капли влаги забарабанили по крыше здания, с каждым разом все увеличивая свой натиск. Вначале он просто пугал, как бы давая понять, что пора прятаться, но потом, спустя несколько минут переговоров неизвестно с кем, дождь, так и не дождавшись ответа, зарядил с новой силой.

За разбитым окном сбербанка теперь буквально стояла просто стена воды. Да, осенним беспокойством такой ливень не назовёшь. Небо не жалело влаги, поэтому дождь обдавал землю сполна. По ржавым «жигулям» и другим машинам, которые были на стоянке, что располагалась напротив здания, стекали тонкие ручейки. Они, соединяясь на чудом уцелевшем асфальте, образовывали небольшую лужу, которая с каждым мгновением и каплей росла вширь и глубь.

В темном небе, которое, похоже, было выведено из себя всем происходящим, сверкнула молния, на мгновение озарив мельчайшие углы здания сбербанка.

Довольна мрачная картина полного безлюдья. Ты чувствуешь себя совершенно лишним здесь, ты больше не часть этого мира, тут отныне новое начальство, которому ТЫ, человек, абсолютно не нужен…

Это правда…

Дождь продолжал идти, так и не сбавляя оборотов, добротно обдавая влагой погибшую цивилизацию… Трудно представить, что когда-то здесь жизнь била ключом, подобно свежему гейзеру.

Правда, это было так давно…

Россия, Июнь 2050 года, Мир до катастрофы, Чардарский Метеорит, репортаж с места событий телеканала «Новости 24»

Вертолет, пролетая над обширной посадкой хвойных деревьев, немного пикируя, взял влево, дабы сидящий в салоне оператор мог отчетливо зафиксировать всю картину происходящего.

– Это нечто невероятное, дорогие телезрители! – Орал, срывая голос, корреспондент, пытаясь перекричать шум винтов машины. – Прямо под нами, в недрах Чардарского леса, находиться внушительных размеров метеорит, который упал здесь приблизительно несколько часов назад! – Оператор перевел камеру вниз. – Это будет самая уникальная находка в истории человечества! Мы постараемся подлететь как можно ближе к объекту, не пропустите! – И корреспондент убрал микрофон, давая понять, что его речь окончена.

В объектив камеры попал просто колоссальных размеров камень. Он имел угловатую форму с небольшими проблесками округлости, был светло-коричневого цвета и вообще напоминал обычный булыжник с железнодорожной насыпи.

Упав прямо в лес, этот гость из космоса, оставил за собой длинный «хвост» из поваленных деревьев и взрыхленной земли. Вокруг метеорита уже столпилась целая куча военных машин, которые сделали своего рода оцепление, делая акцент на том, что из этого камня может вылететь некое НЛО. Хотя, даже это глупое предположение ни в коем случае нельзя было отрицать.

Солдаты русской армии были уже на позициях, нацелив свои автоматы на метеорит. Главнокомандующий стоял рядом и обливался потом от напряжения, подняв правую руку вверх. Шли минуты, нечего не происходило. Желтые ленты с надписью «Осторожно. Прохода нет», натянули по всему периметру предполагаемой зоны поражения.

Вертолет телекомпании «Новости 24» совершил посадку в ста метрах от объекта и теперь просто снимал его крупным планом под ажиотажные и ярые крики корреспондента.

– Это самое потрясающее событие за последние несколько столетий! Вы только посмотрите на его размеры! – Как угорелый вещал новоявленный оратор.

Между тем к месту происшествия прибыли «головастики» из Центра. Высоко классифицированные ученые с новейшим оборудованием были сейчас как раз кстати. Надев свои скафандры и вооружившись приборами, они начали изучать названного «гостя».

Через несколько часов изнурительной работы ученые сделали вывод, что это метеорит – самый обыкновенный безопасный камень, каких море миллионов в космосе, и то, что он упал здесь – обыкновенная игра случая. Эта новость, конечно, не могла не радовать.

– Смотрите! – Воскликнул корреспондент. – Я, наверное, сумасшедший, но посмотрите – я глажу его!

Оператор снимал то, как человек в черной перчатке щупал метеорит и радостно давал комментарии.

Внезапно метеорит издал тяжелый гул, содрогнулась земля, и огромный камень раскололся надвое, выбрасывая в воздух, на солдат и на зевак внушительное количество пыли. Все разом отшатнулись, и собирались создать панику, но ученые заверили, что все в полном порядке.

– «Такое бывает с метеоритами. Данный объект спрессован из разных пород, поэтому неудивительно, что он разошелся по швам, если можно так выразиться» – передал нам информацию один из ученых. – Вещал неугомонный корреспондент канала «Новости 24». – Не смотря на небольшую панику людей, он со стопроцентной уверенностью утверждает, что пыль абсолютно безопасна…

Россия, Июль 2050 года, Начало Чардарской Эпидемии глазами очевидца

Продавец небольшого супермаркета, с жизнерадостным названием «Солнышко», сосредоточенно обслуживал клиентов. Сегодня выходной день, поэтому народу было больше, чем в будни, но сотрудника это нисколько не смущало.

Увлеченно перебирая товар, в его голове крутились мысли о том, как бы поскорее закончить смену и вернуться домой, к жене и двум дочкам, принять душ и смотреть вместе какую-нибудь семейную комедию. Эти приятные мысли давали продавцу в красном фартуке и панаме сил для продолжения работы с приятной улыбкой на лице, которая внушала покупателям уверенность и спокойствие.

Вот к его кассе подошла бабушка с ребенком, который нес в руке корзинку с покупками. Скорее всего, это была ее внучка – девочке навскидку всего пять-шесть лет, но вид у нее был довольно болезненный: бледная кожа, потухший взгляд, небольшие мешки под глазами и едва заметная красная сыпь на руках и ногах.

– Добрый день. – Вежливо поздоровалась старушка. – Прекрасный денек сегодня, не правда ли?

Продавец оторвал взгляд от девочки и посмотрел на покупателя:

– Добро пожаловать! – Ответил сотрудник супермаркета. – Да, погодка радует! Надеюсь, она и дальше будет оставаться такой же мягкой. – И принялся перебирать товар, иногда поглядывая на ребенка.

Сканируя ценники, он отметил про себя, что на голове малышки мало волос, ногти на тоненьких, слабеньких ручках почернели, а сыпь, хоть прошло всего несколько минут, уже стала проявляться на лице в виде огромных прыщей.

– А может ей в больницу? – Не удержался от вопроса продавец, когда маленькая девочка начала покашливать. – Она что-то плохо выглядит.

Бабушка, не понимая, о чем говорит продавец, посмотрела на ребенка и тут же вскрикнула. Все покупатели обратили на нее внимание, пытаясь узнать, что происходит.

– Лизанька! Деточка! Что с тобой?! – Бабушка наклонилась к ребенку. Девочке становилось хуже с каждой секундой. Ее голос стал сиплым, как будто в горле что-то застряло.

– Мне очень жа-а-а-а-рко, бабуль! – Еле-еле прошипела девочка.

– Да что же это такое, Господи! – В бессилии воскликнула старушка.

Покупатели тихо переговаривались о происходящем, не зная, чем помочь несчастной.

Через несколько мгновений сама бабушка начала чесаться. Это было неприятное зрелище. Забыв о больном ребенке, она остервенено царапала свою старую кожу почти до крови.

– Что это?! Температура поднимается…

В магазине началась паника. Продавец вызвал «скорую», которая приехала в считанные минуты. Больную бабушку и девочку мгновенно увезли в госпиталь, сказав, что это просто разбушевался грипп и беспокоится абсолютно не о чем.… Порекомендовав пить больше витаминов, «скорая» умчалась в ближайшую больницу.

Слова врача не вселили в продавца и других свидетелей произошедшего уверенности. Беспокоится, как раз-таки было о чем. Спустя несколько часов по всем каналам только и передавали о новых жертвах, пораженных неизвестным вирусом.

Это была уже не шутка, больше никто не говорил, что все в порядке и под полным контролем. Власти города объявили о чрезвычайной ситуации и приготовились к эвакуации города и близлежащих населенных пунктов.

Медлить было нельзя…

Отсчет пошел…

Россия, Воспоминания… Хронология…

Россия с две тысячи двадцать шестого по две тысячи пятидесятый года была в самом рассвете сил – шла индустриализация. С приходом к власти нового президента, Российская Федерация стала потихоньку превращаться с демократического режима в единый коммунистический строй. Люди, проживающие в этой стране, видели ее будущее безоблачным и прекрасным лишь при этой форме государственного устройства: такого устройства, где все люди абсолютно равны друг перед другом, все общее, все едино, и каждый человек бескорыстно трудится на благо общества, в котором проживает.

Перестройка была сложным и кропотливым делом, но спустя десять лет, Россия смогла отобрать первенство у американцев: мы были первыми по рождаемости, почти последние по смертности, десятые по количеству притока мигрантов, вторые по добычи нефти и других полезных ископаемых.

Одним словом – могучая держава.

Россия все росла и развивалась. Произошел огромный скачек в медицине – мы первыми научились лечить рак, ту болезнь, которая много лет назад внушала страх каждому жителю не только этой станы, но и всего мира.

Наши продукты являлись лучшими в мире, и главной причиной этого было то, что они являлись абсолютно натуральными.

Безусловно, при таком раскладе дел, врагов у Российской Федерации появилось много. В основном это те страны, которые лидировали в списках «самых развитых» до индустриализации России. Но, конечно, появились и те, которые просекли сложившуюся обстановку и решился подмазаться к нам. В основном это те страны, которые в нынешнее время были осколками распавшегося СССР, и финансируемые из государственного фонда России на период с две тысячи шестого по две тысячи двадцать четвертый года.

Все было отлично в стране потому, что у власти стоял сильный политик, который дорожил своим народом и стремился сделать его как можно счастливее. Ему не нужно было платить деньги, чтобы рожали детей, не надо было принимать законы о курении, чтобы люди не «дымили» – сознательные граждане все это и так понимали, поэтому Россия смогла подняться с колен, да так подняться, что всем в один миг пусто стало!

В этот момент американцы, не желая мериться с тем, что они не самые первые и не самые умные, решили проучить Россию. Но нападать в «открытую» с автоматом они, понятное дело, не стали. У них созрел более коварный, более жестокий план по уничтожению России.

Известный американский ученый – Карл Джонсон – по поручению своего начальства, получил приказ о создании некого газа, который имел кодовое название «продукт № 666», под грифом чрезвычайной важности и секретности. Вскоре вирус был разработан, а Карл Джонсон погибает при неизвестных обстоятельствах. Единственный, кто имел достоверную информацию о вирусе.

Спустя несколько месяцев американские военные смогли создать точную копию космического метеорита, который вдоволь напихали «продуктом № 666». После этого, «метеорит» был сброшен самолетом нового поколения «стелс», которого не смогли засечь российские спецслужбы и их радары, вглубь тайги, около села Чарды.

Ни военные, ни ученные не смогли догадаться о настоящем происхождении этого «космического гостя».

Россия умрет…

Ее дни сочтены…

Россия, Октябрь 2050 года, Мир после катастрофы

Вскоре разгулявшийся дождь стал потихоньку сходить на «нет». Напор падающей с грозного неба влаги с каждой секундой все уменьшался и через несколько минут пропал вовсе. Капли осеннего беспокойства перестали назойливо стучать по земле, и от этого сложилось довольно неприятное ощущение, словно ты оглох – этот мир больше не в силах был издавать звуки, он попросту устал, да и слушателей здесь давно уже не осталось…

Солнце лениво выглянуло из-за туч, лишь на мгновение радуя погибшую землю теплым светом. Массивные кочевые облака то и дело нагло закрывали небесное светило, отчего свет проникал на просторы мертвого города частично.

Подул холодный ветерок, создавая на широких лужах рябь, которая перерастали в слабенькие волны.

Тишина и покой.… Все идет своим чередом. Человека тут больше нет, поэтому природа-мать брала свое.

Когда власти спохватились и начали эвакуацию – было уже поздно. Люди, заболевали, умирали, некоторые сходили с ума и под действием галлюцинаций нападали на других людей. Из всего населения России спаслось всего на всего двадцать тысяч человек. В основном это люди пенсионного возраста, именно они были самыми устойчивыми к вирусу. Как и почему – неизвестно. Да и некогда было это выяснять…

Глобальная катастрофа, унесшая жизни целой страны. Как же неправдоподобно это звучит…

Америка рассчитывала на то, что после уничтожения России эту территорию заселят ее народ, но не тут то было. Газ, после уничтожения человека, так и остался витать в воздухе. Он был все еще опасен, и его распад будет длиться несколько сотен лет. Как можно его остановить знал только Карл Джонсон, но теперь, когда он мертв, знать уже не кому.

Америка истребила целый народ просто так…

…Я сидел на корточках в здании сбербанка и пытался разжечь огонь, заранее приготовив сухие ветки. Сложив небольшую пирамиду из тонких полочек, я чиркнул зажигалкой, и пламя потихоньку начало поглощать лежащую внутри бумагу. Позже огонь стал перебираться на сухие ветки, и вскоре мой небольшой костерок запылал, озаряя бетонные стены старого здания.

Поставив по бокам от огня по два кирпича, положил сверху железную решетку, а на нее котелок с дождевой водой. Пока жидкость нагревалась, достал из мешка небольшую тряпку, в которую была завернута моя еда – небольшой заяц, пойманный сегодня утром. Вытащив из-за пояса нож, я быстро разделал его, порезал на части и бросил в закипающую воду.

Через полчаса мясо было отварено и готово к употреблению. Я с превеликим наслаждением его поедал, едва слышно чавкая.

Спустя время было покончено с трапезой. Постелив пустой мешок в углу первого этажа сбербанка, улегся, чтобы часок другой поспать и набраться сил… День выдался очень тяжелым…

Я – бродяга. Из всего населения России, мой организм оказался единственным, кто смог перебороть вирус. Теперь скитаюсь по мертвой стране в поисках таких же выживших, но пока безрезультатно. К границе выходить не хочу. Ее пасут американцы, отстреливая все, что попадется им на глаза. Безысходность…

Очень давно мне приходилось слышать, что выжившим людям – русским – Америка предоставила убежище и сейчас без стыда и совести использует их в качестве рабов. Хотя, чего им стыдиться? Их народ после уничтожения России снова занял первое место и живет теперь припеваючи. Поэтому выбирать мне не из чего: либо быть убитым, либо быть рабом. И, как ни странно, у меня есть третий путь – остаться здесь и искать решение, что собственно и делаю.

Быть может Бог даст мне сил, и я смогу отыскать выживших… Кто знает, после гибели России мой разум совсем потерял веру в Бога…

Сегодня был тяжелый день.… Но нечего – завтра будет еще один…

Порок

* * *

Смутное время в маленькой стране под названием Дармес неумолимо набирало свой ход. Людское недовольство нынешней властью в любой момент могло перерасти в настоящую гражданскую войну. Жестокую и беспощадную войну – бойню, когда брат идет против брата, когда без тени сомнения убивают женщин и детей, с которыми еще вчера здоровался и дарил конфеты в знак дружбы, признательности, любви.

В процессе зреющей смуты народ Дармеса разделился на две половины: те, кто был за власть и те, кто являлся ярым ее ненавистником. Незримая черта все еще сдерживала человеческую злобу, напряжение практически с каждым днем все сильнее и сильнее витало в воздухе, каждый боялся просто дыхнуть, ведь это могло означать направленный признак агрессии.

В одном небольшом городке – Лузервиль – преддверие смуты развивалось значительно быстрее, нежели в других городах. Люди понимали – мирным путем разрешить сложившуюся ситуацию они, к сожалению, не смогут. Те, кто были против главенствующего режима, настроены более радикально и отчаянно. Гимбриды, так их прозвали в народе, готовы пожертвовать абсолютно всем, лишь бы достигнуть своих целей, а цели у них довольно просты – убить президента, захватить власть и установить свой тоталитарный режим над обществом. Цели Дармесовцев абсолютно противоположные – не допустить прихода к власти гимбридов. По мнению революционеров, нынешний президент – настоящий вор, который делает все, чтобы скорее разрушить страну и привести народ к полному уничтожению. Сторонники власти и слышать этого не хотели, они помнили, как пришел к власти Марокко Карпский, как много он сделал для страны и терпеть клевету в его сторону простой люд не собирался.

Гимбриды по своей сути были лишь варвары, которые прикрывали свои паскудные цели красивыми и якобы справедливыми идеями.

Все шло своим чередом, напряжение росло, люди кое-как держались, обе стороны боялись сделать первый шаг, ведь гражданская война – это не конфликт с соседней страной, когда всеми силами надо убивать ополченца, нет, здесь все свои, но с разными взглядами. Казалось, такой пустяк…

Данная ситуация была похожа на надувной шарик, который продолжают накачивать уже после того, как он принял допустимый размер – лопнуть его дело времени, внутрь нужен лишь очередной поток воздуха…

Незримая нить становилась все тоньше…

Вскоре шар лопнул. Вот так, в одно мгновение. Спокойствие, которое, казалось, уже стабилизировалось, разорвалось на мелкие кусочки, словно тонкая резина шарика. Повстанцы из Лузервиля начали действовать первые. Они тайком похитили мэра города, жестоко убили и ночью за крюки повесили на одном из пятиэтажных зданий. На теле жертвы кровью было написано «Мы только начали». Ответные меры со стороны лузервильских дармесовцев подействовали незамедлительно.

В городе вспыхнула гражданская война, которая, подобно вирусу, охватила всю страну…

Гимбриды нападали на военные склады, похищали оружие и амуницию. В Лузервиле не переставая шли бои. Чтобы не попутать своего с чужаком, гимбриды решили ходить только в камуфляжной форме, стали отращивать волосы и бороду. Видок у них был, прямо скажем, не располагающий.

Страну захлестнул хаос. Были и те, кто, будучи на стороне президента, отказывались воевать. Далеко не каждый выносил этот ужас. Постоянные взрывы, автоматные очереди, крики. Повсюду кровь, трупы, повсюду смерть, отчаяние.…

Большая часть гибридов не стремилась убивать невинных. Они не трогали тех, кто не оказывал сопротивления, не убивали детей, которые толком не понимали, что происходит. Хотя, как всегда, не стоит говорить за всех: среди повстанцев встречались и особые монстры, которые любили вытворять с людьми зверские поступки, устраивать публичные казни и теракты. В основном это были полевые командиры гимбридов, у которых за плечами весело очень темное прошлое.

Больше года шла война. Дармесовцы – добровольцы из населения – и военные сражались бок о бок, поэтому и шанс победить в этой кровавой бойне был значительно выше. Большая часть населения страны и Лузервиля в частности погибла из-за смуты, пресечь которую власти не смогли. Однако победа все же была за дармесовцами. Вначале частично удалось освободить Лузервиль, но часть гимбридов сумела сбежать в леса и схорониться там, чтобы разработать новую тактику по захвату страны. Но все равно – это было первое и крупное поражение повстанцев.

Потом, после отступления гимбридов в Лузервиле, по цепочке осадили и другие города. Однако окончательно победить всех повстанцев и поставить точку на этом народ не смог.

Негласно война все еще продолжается.… Но гимбриды более не представляют серьезной угрозы, нежели в начале гражданской войны.

* * *

Был у меня один друг, веселый такой, отзывчивый, любил совать свой нос, куда не надо, за что и попадал во всякого рода неприятные ситуации. Звать его Ирон. Мы с ним еще с младшей школы дружили. Мой первый товарищ, так сказать. Всегда помогал мне: в учебе, в жизненных ситуациях, да мало ли в чем.

В те времена я считал, что в жизни нет ничего важнее дружбы, что товарищей надо защищать и уважать их интересы, какими бы они не были. И это поистине правильно, но в одно мгновение все мои красочные представления о дружбе рухнули, словно карточный домик от небольшого порыва ветра сомнения.

Помимо дружбы была у меня страсть – любовь. Я просто до безумия обожал одну прелестную девушку. Естественно, и она и мой друг знали о моих чувствах, я этого не скрывал вовсе. Ирон одобрял, говоря, что у меня хороший вкус, а вот любовь моя относилась к данному факту неоднозначно – мы тоже были как-бы друзья, что меня больше всего и угнетало…

Во мне был один минус – я довольно стеснительный, не уверен в себе, поэтому несколько боялся делать первые шаги. А вот дружок мой наоборот был очень смелым по отношению к противоположному полу.

Спустя некоторое время я увлекся учебой в университете, надо было сдавать сессию. После этого, на ближайших выходных, я пригласил Ирона немного прогуляться и заодно развеется. Мне хотелось побыстрее рассказать ему о своих планах, которые напрямую относятся к моей будущей девушке. Но, как оказалось, в этот день мой друг был занят какими-то важными делами. Обидно и я решил сходить в кафе один.

Зайдя в здание, в мое поле зрения сразу попала картина: Ирон и моя любовь, в которую я так верил, сидят за одним столом, пьют чай и счастливо хихикают. Когда она оставалась наедине ос мной, она не то что смеяться, даже говорить со мной не хотела, а тут такое… Ноги одеревенели, я застрял в дверном проеме, как вкопанный, еще не веря своим глазам. Благо, что они меня не увидели. Недолго думая, я что есть мочи убрался оттуда. В моей душе поселилась невыносимая горечь, сердце было разбито на сотни маленьких осколков, которые продолжал топтать мой якобы «друг».

Я ненавидел его, всем сердцем ненавидел и, признаюсь, ненавижу до сих пор!

Затем хлынула гражданская война, а дальше было все просто – я пошел в гимбриды, отчётливо зная то, что мой бывший товарищ был ярым сторонником нынешней политической власти в Дармесе…

Темно-серые тучи плотно застелили небо от края до края. Если присмотреться, то можно заметить что эта густая практически непроглядная пелена медленно, но уверенно двигается куда-то вдаль, за горизонт, с весьма, коль быть внимательным, значительной скоростью. На смену угрюмым и вечно недовольным тучам с запада приходили все новые и новые еще более мрачные облака. Одного взгляда на них хватало, чтобы понять – сегодня будет сильный ливень.

Лес, на опушке которого располагался наш бравый отряд, был густой, практически непроходимый. Ух, сколько же сил ушло на то, чтобы пересечь его, даже вспоминать страшно, но, слава Богу, это уже в прошлом, сейчас главное отдохнуть и набраться сил для следующего броска.

Юго-западный ветер изредка дул, шевеля кроны старых деревьев. Они скрипели, но поддаваться давлению движущегося свирепого воздуха категорически отказывались.

Бойцы расположились кто где в радиусе десяти метров. Некоторые сбились в небольшие группы и что-то в полголоса обсуждали, кто-то лежал один, прикрыв глаза рукой или кепкой, были и те, кто даже во время отдыха находились на стреме и глядели куда-то вдаль, думали о чем-то своем. Возможно, о победе?

Официально война гимбридов и дармесовцев давно окончилась, но в лесах все еще скрываются небольшие отряды мятежников, такие как наш. Мы живем надеждой, мы верим в то, что сможем одолеть власть, которая дурачит народ и плюет на него. Настанет тот день, когда нами будет уничтожен последний крысеныш верхушки. Настанет, обязательно настанет. Я верю…

Задачей моего отряда было уничтожение небольшой группы военных, которая прочесывала «зеленку» в поисках повстанцев. По докладу было ясно, что они находятся близ Поляны Возрождения – от нашей стоянки это примерно километр. Тяжелый сегодня будет день.

Окинув взглядом бодрые, несмотря на то, что мы шли несколько часов по лесу, лица, я скомандовал:

– Проверить оружие, приготовиться, выступаем через пять минут!

* * *

Лес, из которого мы недавно вышли, плавно перерастал в небольшую степь, которая в свою очередь превращалась в ровную и почти бескрайнюю поляну – Поляну Возрождения. Дальше, после нее, находился Лузервиль – ныне мирный городок.

Растительность в этой степи, по коей сейчас шел мой отряд из пятнадцати человек, была довольно скудна: мелкие кусты, короткие деревца, невысокая трава – вот, пожалуй, и все. Только вдали на границе с поляной имелась небольшая лесополоса – именно за ней и располагается отряд военных, которых необходимо уничтожить.

Когда стали подступать к полосе, я жестом приказал рассредоточиться. Через несколько минут мои бойцы заняли огневые позиции и ждали приказа, то есть моего первого выстрела.

Отряд неприятеля был как на ладони и я видел каждого бойца – их оказалось всего тринадцать, причем, судя по всему, с боевыми действиями они сталкиваются впервые: сидели вместе, не удосужились выставить часового, даже оружие вместе с вещами лежало в сторонке от кучки смертников. Добровольцы? Призывники? Думают, что пришли на пикник? Неважно, моя цель – убить их всех.

Я уже хотел было нажать на спусковой крючок своего автомата, как вдруг в поле моего зрения попало одно весьма знакомое лицо. Ирон собственной персоной шутил и улыбался перед серой массой. Хоть мы и не виделись уже два года, но узнал я его сразу. В голову тут же полезли воспоминания, я отчетливо видел кафе и в нем его с моей любовью. Словно подначивая меня, память подбрасывала картинки из прошлого. Скорчив яростную гримасу, я открыл огонь.

Бой выдался скоротечным. В тот момент, когда моя группа ударила по военным из автоматов, разом полегло три врага. Охваченные паникой, неприятели с криками вскакивали с земли, хватались за оружие и тут же падали навзничь. Кровавый и методичный расстрел продолжался не более трех минут. За этот короткий промежуток времени у нас забрали на тот свет одного бойца, а у них целых семь. Остальные пятеро побросали оружие и решили сдаться нам на милость. Идиоты…

Трое вооруженных повстанцев подошли к военным. Те подняли руки и приготовились сдаться. Один бородатый гимбрид, не помню, как его зовут, с автоматом в руках начал что-то яростно кричать и пинать бедных дармесовцев. Вояки пытались кое-как отбиваться, но уяснив, на чьей стороне тут сила, решили не рыпаться.

В этот момент среди пятерых «кусков мяса» я увидал и своего дружка. На его роже не было теперь довольной улыбочки, мои бородатые и серьезные парни засунули ее ему куда подальше. Военные стояли смирно, повстанец больше не пинал их, а вопросительно смотрел на меня.

Я кивнул, и гимбрид приказал им вставать на колени, те повиновались. Передав свой автомат рядом стоящему мятежнику, я достал из набедренной кобуры пистолет и, проверив обойму, двинулся к пленным.

Я решил повоспитывать волчат. До этого момента мой отряд не принимал активного участия в акциях гимбридов, поэтому многие члены этого небольшого отряда никогда даже не видели смерти человека, а если нам предстоит и дальше воевать, прибегая к методам террора, смотреть в глаза смерти, и своей и чужой, должен каждый.

Пленные стояли на коленях небольшой шеренгой, смотрели вниз, руки подняли вверх над уровнем головы. Я подошел к ним и подозвал к себе четверых мятежников. Все четко понимали, что сейчас будет. Никто не возражал.

Пять палачей встали позади своих жертв. Я – против Ирона. Он уже узнал меня. Иногда косился назад, бегло ловля мой взгляд.

Нескоро прочитав приговор о том, что все военные являются лишь позорными шавками власти, кивнул первому палачу.

Раздался выстрел.

Тело убитого солдата криво свалилось на землю. Палач преступил через него, как ни в чем не бывало, и пошел дальше к собратьям.

И снова выстрел.

Второй солдат, совсем еще пацан, с огромной дырой в башке упал навзничь. Кровь лилась из простреленного затылка ручьем, а податливая земля жадно глотала ее, не оставляя ни следа.

Третий выстрел.

Та же картина: смерть, смерть и еще раз смерть…

Четвертый выстрел.

Дальше идет моя очередь.

Передо мной, склонив голову, сидел мой товарищ. Я наставил на него пистолет, его затылок находился буквально в десяти сантиметрах от дула. Палец дрожал на спусковом крючке – я был в нерешительности.

В голову лезли воспоминания. Приятные воспоминания.… Наша встреча, первый прогул в школе, первая драка, где мы стояли плечом к плечу…

Я не могу…

Черт возьми, не могу!

И тут я почувствовал.…

Сзади меня что-то появилось, нечто невидимое, но несколько материальное. Некий дух. Он подначивал меня, схватил за ладонь и пытался моей рукой спустить скобу, чтобы убить моего… друга?!

Повстанцы смотрели на меня. Я был единственным, кто не мог быстро прикончить военного, того, против кого мы воюем уже второй год. Правильно, он мой враг и я должен его убить. Я же на протяжении всего этого времени и мечтал об этом!

Из толпы уже начали лететь вопросительные фразы типа: «Капитан?»

Вдруг Ирон повернулся ко мне и, ехидно улыбаясь, сказал шепотом:

– Она же все равно не любила тебя.

И тут я взорвался. Невидимая сила явственно сжала мою ладонь, и я выстрелил.

Дальше все было как в замедленном кино: пуля вылетела из ствола, пролетела это короткое расстояние и с остервенением вгрызлась в череп моего друга. Тело, безжизненно качнувшись, упало на землю.

Теперь внутри меня воцарилась пустота, за плечами теперь не было ровным счетом ничего.

Теперь после того, как я убил своего товарища, я понял, что натворил.

Меня била дрожь… Эмоции зашкаливали, но я не мог показывать их при всех…

Это, увы, признак слабых…

Трупы убитых солдат сбросили в вырытую неглубокую яму. В то время, как накаченные гимбриды орудовали лопатами, я просто стоял и курил, до боли сжимая дуло пистолета.

Небольшие капли влаги стали падать с черного печального неба.

Наконец-то, вот и дождь…

Я заждался тебя, прошу, смой с меня все грехи.

Подняв голову вверх, тихо заплакал, зная, что теперь уж точно мои слезы не увидит никто…

* * *

Внутри меня теперь находилась лишь невосполнимая пустота. Я пытался отвлечься от мыслей о том, что сотворил, но все безуспешно – мой поступок, мой грех, был слишком тяжким.

Мой отряд ушел от Поляны Возрождения уже на километр. Равнина тут вновь перерастала в лес, где находился перевалочный пункт гимбридов. Мы решили переночевать там, да и ходить по дождю не очень-то хотелось.

Отыскать базу мятежников было не просто, ее весьма хорошо спрятали в лесных гущах, но среди нас был один человек, который бывал на этой базе не раз. Его знаниями мы и воспользовались.

База напоминала беседку, причем имела она два этажа. Первый был под землей, там отдыхали полевые командиры гимбридов, второй развернулся над землей, там готовили еду, отдыхал молодняк.

Добравшись до места, я, ни говоря не слова, сразу ушел спать в землянку. Уснуть у меня, конечно, не вышло. И не только потому, что снаружи был радостный гомон голосов и какое-то веселье, нет, дело было совсем в другом. Стоило мне хоть на мгновение закрыть глаза, как в голове сразу всплывало лицо моего друга, затем эта картинка сменялось другой – его убийством.

Это продолжалось весьма долго, несколько часов, пока я не вышел на улицу весь потный и совершенно разбитый. Снаружи ночь, на небе полная луна, которая добротно освещала все-все вокруг.

Повстанцы спали. Даже часовой, который как минимум полночи не должен смыкать глаз, храпит и даже не стесняется. Что же, мне это даже на руку…

Взяв лопату, что стояла рядом с входом в землянку, я двинулся на Поляну Возрождения. Даже автомат брать не стал – если я нарвусь на отряд военных, и меня застрелят, жалеть не буду. Все для себя решив, и хоть как-то пытаясь сгладить свою вину, я решил похоронить своего друга. Похоронить по человечески…

До поляны добрался минут за двадцать. Нашел яму, руками раскопал трупы. Это было довольно тяжело, ведь дождь все еще оплакивал эту бренную землю, делая из сухой земли вязкую жижу. Все пять трупов лежали небольшой горкой, труп Ирона сверху. Выкопав его, вытащил на траву, остальные четыре трупа вновь закопал. Жестоко, но до них мне не было никакого дела…

Полные спокойствия глаза мертвого друга смотрели прямо на меня. Хоть они уже и не живые, но они глядели прямо мне в душу. Как мне показалось, смотрели с упреком…

Слезы наворачивались и стекали по щекам, я сожалел, всем сердцем сожалел и тихо повторял: «Дурак, дурак, дурак…»

Закопав труп и, сбивчиво прочтя молитву, я, воткнув лопату у изголовья трупа, пошел туда, куда глаза глядят.

Теперь до войны мне не было никакого дела…

Да будь она вообще проклята! Проклята вместе со мной…

Прошло около месяца. За это время я не раз побывал на могиле своего друга, регулярно носил цветы, наконец-то поставил крест…

Война была окончена. Большая часть гибридов вместе с полевыми командирами, которые и двигали всю эту смуту вперед, уничтожена, а те жалкие остатки, до которых военные еще не успели добраться, отказались от своей идеи по захвату власти и под шумок вернулись к мирной жизни. И я был в их числе…

Теперь у меня самая обычная тихая жизнь: днем я ходил на работу грузчика, вечером проводил время в какой-то шумной кампании «друзей», до которой мне, собственно, не было никакого дела и в связи с этим заработал репутацию «придурка». А вот ночью я раз за разом переживал те события, которые произошли на Поляне Возрождения, вновь оказывался в прошлом, вновь стрелял в опор беззащитному человеку… Беззащитному другу…

Однажды ночью, после очередного кошмара, я понял, что жить так больше не могу. Достав пистолет, который остался у меня еще с войны, решил отправиться на поляну и навсегда покончить с этим.

Добраться до нее мне не составило труда. Весь путь занял около сорока минут. Погода была не из лучших: шел дождь, холодный ветер залезал под одежду, остужал тело, ноги вязли в грязи, но меня это абсолютно не заботило.

Пройти через лес оказалось более проблематично, чем я себе представлял, но я справился.

Могила стояло нетронутая, только вот крест покосился немного, да цветы завяли, а в целом все, как и раньше.

Подойдя ближе, я как мог, старался сдержать эмоции, но это оказалось невозможно. Упав на колени прямо в грязь, я зарыдал. Дико отрывисто зарыдал. Стесняться мне тут было некого…

Молнии сверкали в ночном небе, гром сотрясал землю, а я все раскачивался из стороны в сторону в порыве истерики.

Ветер неистово теребил мою одежду, дождь смывал мои слезы, но на глазах наворачивались новые безудержные фонтаны горечи и безысходности…

Я на миг вспомнил свою любовь, ту из-за которой все и началось. Грусть сменилась ненавистью.

– Надеюсь ты сдохла, тварь, – зло прошипел я и на миг зажмурил глаза, стараясь взять эмоции в узду.

Вскоре все прекратилось так же внезапно, как и началось. На огонек в мое сердце забрели спокойствие и уверенность. Достав из кармана пистолет, я проверил боеприпасы – один патрон… Права на ошибку у меня нет, если струшу – буду существовать всю жизнь в отчаянии…

Взглянув печально последний раз на покосившийся крест, приставил холодный ствол оружия к виску. Тихо произнес:

– Прости, умоляю, прости меня…

Рука тряслась, я скорчил невыносимой боли гримасу, в душе понимал – меня уже ничто не остановит…

На мгновение настала абсолютная тишина, словно остановилось время, и, спустя несколько секунд на поляне раздался оглушительный выстрел…

Обезображенное еще теплое тело рухнуло на могилу бывшего человека – друга…

Алкивиад

* * *

Вчера вечером, когда я был дома, случайно услышал по телевизору новости текущего дня: неизвестный убийца ножом зарезал целую семью, включая тринадцатилетнюю девочку. Сотрудники правоохранительных органов делают все возможное, что бы скорее поймать преступника.

А еще днем ранее по тому же самому телеканалу слышал вот что: выделенные на обеспечение сиротского приюта деньги некий, занимающий высокий пост, чиновник без стыда и совести прикарманил себе. Отделался штрафом.

Наркоман ограбил продовольственный магазин, убил продавца и скрылся.

Ужасный теракт совершил боевик, убив двадцать три человека, просто потому, что они не разделяли его идеалы. А это уже новости прошлой недели.

Каждый день, каждый день в мире происходит одно и то же…

Убийства, алчность, беззаконие и обман – к сожалению вот, что стало опорой современного мира. Нынешние люди забыли о милосердии, сердечности, доброте. Забыли о том, что делать все только ради себя любимого неправильно. Я задаюсь вопросом: почему? Откуда берется столько спеси, ненависти, вражды? Слишком хорошо живем мы, горе объединяет, а вот радость, к сожалению, нет…

Если каждый будет стремиться только к самовыгоде, мир попросту остановится, не будет движения вперед, не будет прогресса, и, судя по закономерности, не будет счастливого будущего, которое в голове строит себе каждый человек.

От этого понимания, от осознания всего, что твориться вокруг даже солнце жарким летом перестало мне светить ярко.

Я перестал выходить на улицу в свободное время. И не потому, что я чего-то боюсь. Нет, все гораздо проще – отвратительно видеть, как физически сильный унижает физически слабого, как пьяные студенты проявляют неуважение к старшим, как школьники за углом курят и ведут себя так, будто живут уже несколько сотен лет, как убивают людей без особых причин…

Меня тошнит.

Тошнит от своего понимания и от своего бездействия…

Я хочу изменить мир! Сделать его лучше, добрее.

Возможно ли это? Получится ли у меня?

* * *

Прозвенел звонок. Честно говоря, я не сразу заметил это. Когда я ухожу куда-то внутрь себя, в свои мысли, окружающая действительность становится для меня, как говориться, третьим сортом. Только когда в классе раздались возбужденные голоса учеников, я пришел в себя.

Вот снова, я уже в который раз вырубаюсь прямо на уроке, улетаю в какой-то свой мир одному мне понятный и родной. Мои одноклассники – это сплошная серая масса, у которой абсолютно нет своего мнения, своих идеалов, каких-либо интересов. Они просто туловища.

Собирая свои вещи, ученики говорили о том, где можно хорошо нажраться на грядущие праздники, есть ли у кого «курево», кто сегодня очередной «лох». Слушая это, мне просто хотелось засунуть себе два пальца в рот и показать им свое отвращение, но, естественно, этого я делать не стал, а просто взял свой рюкзак и вышел в коридор.

Вдоль стен шли небольшие скамейки. Сейчас они были пусты за исключением одной, за которой сидел человек и читал книгу. Было весьма приятно видеть, как ученик сидит и спокойно читает свою любимую книгу, которая способствует его интеллектуальному развитию. Я непроизвольно улыбнулся.

Однако радость моя длилась не долго. Внезапно в коридоре появилось три человека, по одному виду которых я мог с уверенностью сказать – быдло.

Они облепили ни в чем неповинного ученика, забрали его книгу и вербально что-то требовали. Несчастный пытался оказывать сопротивление, но получив пару подзатыльников мгновенно остыл.

Пройдя мимо этой толпы, краем уха услышал:

– Слышь, гони деньги, не то я тебе эту книгу в задницу затолкаю!

Ну, конечно. Что еще может требовать умственно недоразвитое существо, у которого вся будущая жизнь это скитание по грязным подворотням с целью найти денег на четверть литра. Жаль? Нет, он сам виноват.

И снова, видя откровенную несправедливость, я просто прохожу мимо. Это неправильно, но словами на эту толпу подействовать практически невозможно, а сила тут на их стороне.

Выйдя в школьный двор, в мое поле зрения попадали одни и те же картины разврата, беззакония и полной деградации. Я пытался отвлечь свое цепкое внимание какими-то размышлениями, но это удавалось с трудом.

Уроков на сегодня больше не было, поэтому я быстрым шагом решил покинуть территорию школы. Но направился не домой, я там вообще редко бываю. Родителям до меня и до моих интересов нет никакого дела, ну, я плачу им той же монетой, хотя, скорее всего, они этого даже не замечают. Ни в коем случае, я их не осуждаю, наоборот, благодарен за то, что я вообще одет, обут, сыт, жив, в конце концов.

В связи с этим большую часть времени я провожу в уединённом местечке. Это местечко – небольшой подвальчик старого давно заброшенного здания. Моим пристанищем он служит вот уже третий год. По истине, это единственное место на земле, где я могу чувствовать себя в настоящей безопасности. Признаюсь, даже в своем родном доме я чувствую угрозу, как бы трагично это не звучало…

Был только один, но значительный минус: расстояние. Чтобы добраться до своей обители, мне нужно было сесть на метро и ехать в совершенно другой конец города. Хорошо, что городок у нас небольшой, да и родители никогда не интересовались где я и что со мной происходит. Имея карьеру, человек забывает о семье, а мне повезло – в моей семье два карьериста.

Ехать в метро до пункта назначения около двадцати минут. Но даже этот, казалось бы, мизерный промежуток времени я провожу с пользой. Вот сейчас, например, я внимательно наблюдал за тем, как двое молодых парней примерно моего возраста сидят, не обращая внимания на то, что прямо перед ними стоит пожилой человек и просто стесняется попросить уступить. Ну, разве так можно? Конечно, большая редкость, что в метро нет мест, но дело-то не в этом! Дело в неуважении.… Вот она, на лицо – очередная прогнившая доска дома под названием «современно общество».

Окликнув бедную старушку, жестом указал ей на свое место. Старая женщина поблагодарила меня, а я занял одно из стоячих мест возле дверей метро. С молодыми паразитами общества старался не пересекаться взглядами. Всегда в подобных ситуациях внутри меня всегда селилось ощущение, будто я делаю что-то отвратительное и неправильное. На ведь это не так!

Сошел на предпоследней остановке. Посмотрел на время – полчетвертого, мой рабочий день, считай, только начался.

Помимо своих дел, я еще должен поддерживать успеваемость в школе, ведь если я не смогу сдать экзамены – жизнь кончена. Во всяком случае, для меня.

До моего тайного места было уже рукой подать. Вот оно, старое здание, обнесенное забором, мое пристанище и мой второй дом. Перебросив рюкзак через забор, внимательно посмотрел по сторонам. Убедившись, что за мной никто не наблюдает, людей в это время дня практически не было, перелез на другую сторону.

Обогнув здание, без труда нашел вход в подвал. Его я тщательно маскирую, чтобы никто, кроме меня, не мог спускаться в подвальчик. Так, все на месте, ничего не тронуто.

Подняв небольшую деревянную крышку, которая и скрывает вход в подвал, спустился вниз. Положив метровый деревянный настил на законное ему место, достал из рюкзака карманный фонарик. В подвале находилась еще одна небольшая комнатка с толстой деревянной дверью, что вела внутрь. Это и есть моя обитель, мой дом, моя крепость…

Освещая себе путь слабым светом фонарика, добрался до двери. Достав из кармана длинный ключ, вставил его в замочную скважину. Раздался громкий щелчок замка, и дверь тут же подалась вперед. Зайдя внутрь небольшого помещения, сразу запер дверь. Мало ли, я всегда так делаю. Береженного Бог бережет.

В обители полумрак. Положив рюкзак на кресло, зажег большую керосиновую лампу, которая весьма добротно освещала помещение.

Вот что значит родное место: очутившись в подвальчике, у меня сразу поднялось настроение, почувствовал себя живым, неприятные мысли как-то улетучивались сами собой. Одним словом красота!

Это место я нашел совершенно случайно, пару лет назад, когда проходил мимо старого здания и неожиданно захотел по нужде. Спустившись в подвал подальше от посторонних глаз, там я и обнаружил эту небольшую комнатку, которая в дальнейшем стала моей штаб-квартирой. Не знаю почему, но я понял, что этот подвальчик станет моим любимым местом. В процессе обустройства с улицы я притащил сюда почти новое кресло, тогда еще не было забора, немного трухлявый стол, керосиновую лампу вместе с канистрой керосина, даже палас из дома забрал, лишь бы здесь только комфортно было.

В этой комнатке сосредоточены все мои мечты и цели, это по-настоящему мой родной дом, где я чувствую себя в полной безопасности, как бы глупо это не звучало…

В углу комнаты стоит стол, на нем лежит куча листов бумаги. Там записаны самые разнообразные мои мысли. Я хочу изменить мир, сделать его лучше, но пока что при столкновении с очередной проблемой сразу же понимаю, что в моих теориях еще куча уязвимых мест, поэтому рядом с листами лежит серьезная литература: книги по психологии, религиозные книги, даже оккультизм.

Над столом, за которым я работаю, прямо на кирпичной стене висит большой плакат с изображением красивого мегаполиса. Это город, в который я поступлю уже через год.… Жаль будет расставаться, но с моим переездом многое изменится.

Сев за стол, выкопал из кипы листов свой золотистого цвета ежедневник. В нем я записываю все, что происходит в мире, со мной, затем делаю вывод. Вот сейчас, например, записал в дневник школьный случай: в очередной раз быдло без особых причин пристало к ученику, требуя у него своего рода «дань», а ниже вывод: факт бескультурья не дает современному обществу двигаться вперед. Культурные и бескультурные люди не могут уживаться друг с другом, они словно говорят на разных языках, отчего и рождаются очередные конфликты в обществе разных социальных групп. Причем последние представляют наибольшую опасность для общества, нежели первые. Да, уровень культуры действительно в упадке. Но что можно сделать для его роста? Может, подавать пример? Возможно!

С этой мыслью я закрыл дневник и взял чистый лист бумаги, записал на него свой вывод, оторвал кусочек скотча и привесил на стену, дабы лучше видно было.

Вдоволь на него налюбовавшись, посмотрел на часы. Без десяти пять. Да уж, быстро же летит время, пора и за уроки садиться. Отставать в учебе мне категорически противопоказанно!

С улыбкой посмотрев на плакат с изображением красивого мегаполиса, я, поймав очередной стимул, разложил учебники на столе и углубился в работу.

* * *

В школу я пришел как всегда раньше всех. Примерно в семь тридцать утра. Зашел в здание, повесил верхнюю одежду в раздевалку, взял ключ в учительской, зашел в класс и сел на последнюю парту первого ряда, стал смотреть в окно.

Вчера, сидя в своем подвале, я уже придумал, как можно поднять культуру среди, ну, не очень адекватных ребят. Просто-напросто каждую перемену я буду сидеть на самом видном месте в школе, и читать умную литературу с весьма значительным видом. Если все пройдет гладко – ученики клюнут на это, как рыба на червя. А если они еще подойдут ко мне и спросят, что я читаю или просто неуважительно отнесутся к моему занятию и постараюсь развернуть разговор таким образом, чтобы они почувствовали себя настоящими неудачниками в сравнении со мной.

Ха, куплю их на бусинки, как Колумб.

За всеми этими коварными мыслями я и не заметил, как в класс постепенно стали заходить одноклассники. Один за другим, как на конвейере. Я быстренько взял книгу, которую положил на колени, и начал увлеченно ее читать.

Все о чем-то болтали, что-то обсуждали и практически никто не замечал того, что делаю я. Странно, однако. Обычно все должны слетаться как коршуны на мертвую добычу, завидев то, что кто-то делает не привычные для них вещи. А тут…

А может класс – это интеллектуалы? Забавно будет!

Прозвенел звонок.

Ладно, попробую еще в холле на переменах по выпендриваться.

Первые две перемены меня не трогали вообще. Сидел себе спокойно на лавочке перед кабинетом и читал книгу. Все проходили мимо, даже не замечали. Я прибывал в шоке, и было подумал, что мир впал и стадию полного безразличия.

Но вот уже к концу четвертого урока, когда я вновь сел читать книгу, группа «интеллигентов» подкатила ко мне.

– Че читаешь, клоун? – Вопросил у меня, видимо, главный.

Всего их было трое. Все в «Адидасе» несмотря на то, что в школе в таком виде ходить не принято. Тот, что задал мне вопрос, был невысокого роста, кучеряв с прыщавым лицом и поганенной улыбкой. Похоже, он чувствовал некое превосходство надо мной. Ну, ну.

– Я-то? – Пропуская мимо ушей оскорбление, осведомился я. – Весьма занятную книгу американского ученого Джонатана Сквэ. Она повествует читателю о том, что такое психология, человеческая психика, тайны управления человеком, путем воздействия на органы чувств и нервную систему.

Все это я сказал, смотря прямо в лицо подкатившему. Я думал, что его мозг сейчас взорвется, поэтому поспешил добавить.

– Очень интересно, способствует саморазвитию и умственному росту! А вы, позвольте спросить, что читаете?

Повисла тишина. Только в кабинете напротив редко раздавались какие-то выкрики.

– Слышь, мудила, ты мне в зубы не заговаривай. Твоя эта дурацкая книжка поможет тебе переломы вылечить? – «Адидас» постучал по обложке книги своими корявыми и грязными пальцами.

– Не понял?

– Да че ты не понял! Деньги давай, или сейчас руку сломаю!

– Как так можно?! – Выпалил я и поднялся со скамейки. Тут же три мордоворота меня облепили.

Отдал я им деньги. Жаль, конечно, но суть эксперимента все-таки была не в их сохранении. Хорошо, что я это предвидел и заблаговременно спрятал деньги на метро в куртке.

Да уж, подражание нынче не в моде…

Ладно, еще не вечер!

Эксперимент, однако, провалился. За остаток учебного времени, видя меня за чтением, люди подходили, интересовались, но лишь с насмешкой говорили:

– Тебе что, делать нечего? Всем вон в планшеты рубятся, а ты, блин, книгу читаешь!

Я, естественно, пытался объяснить им, что это модно и очень интересно, но «подопытные» лишь небрежно махали рукой и уходили.

Да уж, нужно как-то действовать по-другому. Но как?

Уроки закончились, поэтому я поспешил в подвал, чтобы как следует обдумать новую теорию по влиянию на гниющее общество.

* * *

Какой же я дурак! Озарение пришло ко мне только сейчас, когда я сидел в кресле своего уютного подвальчика и, кушая булочку, перегонял все события сегодняшнего дня. Я вот все думал, почему люди перестали подражать? А они-то на самом деле вовсе не перестали подражать, просто они копируют действия того, кого они уважают или кем восхищаются. Естественно, все сегодня смеялись надо мной, когда я книгу читал. Никто мне не уважает и всерьез не воспринимает. Нет, так я ничего не добьюсь. Чтобы провернуть фокус с подражанием нужно быть очень популярным и втолковывать людям культуре через средства массовой информации.

Да, я может, и буду такое делать, но в далеком будущем. Необходимо придумать что-то другое…

Запив булочку соком, я сел за стол. Странно, но в голову сегодня ничего не шло. Если честно, я весьма расстроился тем, что мой эксперимент провалился и вовсе не потому, что он «провалился», а именно потому, что я не смог предвидеть некоторых факторов. Тупица ей Богу!

Смяв листок с идеей о поднятии культуры, зло бросил его на пол. Затем принялся дальше думать о следующем эксперименте…

5 минут…

10…

15……

Бесполезно!

В голову совершенно ничего не идет!

Проклятье!

Неожиданно в мою обитель тихо, но явственно постучали…

Я, честно говоря, сильно удивился, поэтому после стука еще несколько секунд сидел на стуле, в надежде, что мне послышалось.

Однако стук неизвестного за дверью повторился вновь. Причем настойчивее. Кто же это мог быть. Каких-либо догадок не было вообще! Может, бродяга?

Открыв дверь, я удивился еще больше! За ней стоял мой одноклассник. Не помню точно, но, кажется, его звали Ифиз.

– Что ты тут делаешь и… и как ты тут оказался вообще? – От волнения я немного запинался.

– Можно войти?

Похоже, придется его впустить, хоть мне это и не нравится, а то мало ли чего подумает еще.

– Ладно, заходи.

Он вошел. Восхищённо, как мне показалось, оглядел комнату.

– Так это, значит, твоя штаб-квартира?

Я не собирался с ним церемониться, поэтому пришлось его резко оборвать:

– Чего пришел-то? Чем обязан?

Переведя взгляд с потолка на меня, он сказал:

– Видел, как ты сегодня с книгой по всей школе бегал, заинтересовать всех пытался…

– И что? – Хладнокровием пытался подавить нагрянувшее смущение.

– Что, что? Понравилось мне говорю! – Вот этого я точно не ожидал. – Ты преследовал какую-то цель, верно?

Поразительно? И он догадался?

– Ты меня заинтересовал, поэтому я выследил тебя до этого места, но долго не решался войти.

– Это все, конечно, интересно, но, что тебе от меня-то нужно?

– Расскажи, чем ты занимаешься? Какие цели преследуешь?

Ага, вот так просто взять и выложить все карты. Фиг!

Гость, словно прочел мои мысли:

– Не скажешь – завтра все узнают о твоем подвале, и будет это уже не твоя штаб-квартира, а притон для наркоманов. Вон, уже и креслице есть!

Я тяжело вздохнул. Что делать? Он ведь действительно может рассказать всем о моем месте. Может, соврать?

– Ну, я тут уроки делаю…

Когда я неуклюже пытался придумать отмазку, гость подошел к моему рабочему столу, наклонился, подобрал скомканную бумажку, которую я бросил нескольку минут назад, и прочитал выразительно.

– Чтобы поднять культуру среди деградирующего общества для начала необходимо иметь влияние в этом обществе, иначе, если ты не пользуешься успехом, над тобой только посмеются.

«Проклятье!» – Пронеслось у меня в голове.

– Мне продолжить?

– Нет, не стоит…

– Ну, вот. Не думаю, что нам такое задают в школе. – Он широко улыбнулся. – Давай садись и выкладывай!

– Да не буду я тебе ничего рассказывать! – Заорал я. – Чего ты ко мне привязался?!

– А почему не будешь?

Молчу.

– Это слишком безумно, да?

Эти слова прозвучали, будто гром среди ясного неба.

– Да, современный мир отвергает все, что не соответствует его канонам.

– Но ведь эти каноны устанавливает человек…, – вырвалось у меня.

– Нынешний человек установил себе канон под названием «развлечения»…

– А развлекаться всю жизнь нельзя…

– Потому, что это ведет к деградации возможностей человека…

– И кризису общества…

– Нельзя заботиться только о себе и своих желаниях, так не будет будущего!

Поразительно! Этот человек, обычный ученик одиннадцатого класса, так точно и объемно дополняет мои фразы. Да кто же он такой!

– Поэтому ты решил, что нужно возрождать культурное наследие? – Он еще раз взглянул на листок.

– Да, я считаю, что культурный человек не представляет опасности для общества, а наоборот…

– Является его двигателем. – Дополнил за меня гость.

Я улыбнулся. Наконец-то! Я нашел единомышленника! На душе вдруг стало так тепло и уютно. Неужели, это не сон?

– Ты не против, если я останусь тут на ночь? – Спросил гость, опершись рукой о стол.

– Хм, а тебе можно?

– Да, родители в командировке, поэтому я свободен, как ветер.

– Ну, что же, давай!

Чувствую, что это будет незабываемая ночь!

* * *

Домой я вернулся примерно в три утра. Родителей не было, да даже если бы и были, все рано ничего не сказали. Уже сколько таких случаев было! Все и не упомнишь.

Зайдя в свою комнату и очутившись в постели, я все равно не мог уснуть. Думал о сегодняшнем госте. Да, его звали Ифиз. Мы провели вместе с ним за увлекательной беседой целых четыре часа! Все обсуждали, обсуждали, обсуждали.… Затем он подтвердил неудачность моего эксперимента и взамен предложил свою теорию. Я так счастлив, что за столько времени наконец-то нашел единомышленника! Так здорово не чувствовать себя одиноким, не чувствовать посмешищем, безумцем.

Подремал я от силы час. Открыл глаза, глянул на часы. Семь утра. Встал, сделал все свои утренние дела, собрался и с предчувствием хорошего дня пошел в школу.

Сегодня мы договорились с Ифизом сесть вместе. Я не знал, но он, оказывается, тоже хорошо учится и тоже, как я, собирается поступить в престижный институт.

Это так круто!

В школу я пришел, как всегда, раньше всех, но мой новый друг долго ждать меня не заставил – он пришел спустя десять минут.

Усевшись на последнюю парту первого ряда, он достал книгу и протянул мне ее.

– «Ораторские способности или как повлиять на людей при помощи слова»? Хм, я читал ее еще два года назад. Ничего полезного я в ней для себя не подчеркнул. Автор постоянно отходит от основной темы, и часто повторяет то, что нужно просто громко говорить. Но ведь это же бред?

– Так, ты лучше не нуди тут с утра пораньше!

– Прочитай лучше что-нибудь о психологии. Больше пользы. Да и вообще, зачем ты книгу в школу принес? Ты же сам вчера сказал, что «подражание» не работает. – Спросил я.

– А кто сказал, что я буду тут выпендриваться? Я ее читать буду!

– Как? Прям на уроке?

– Ну, да. А ты разве так не делаешь?

– Нет, конечно! В школе положено учиться!

– Да брось ты! Школа – это рамки, где таких тупиц, как они, – Ифиз показал рукой на класс, – учат жизни. Но таким как мы школьная программа не нужна. Точнее, нам ее мало.

Точно. Школа – это рамки. Я даже не замечал этого, а ведь это так. Каждый день учителя говорят нам, что надо учиться, надо работать, нужно быть толерантным и все в таком духе. Они сразу настраивают людей на то, что они сами отказываются от своих идей, потому что идеи ученика, противоречат школьным идеям. Но ученики, соответственно, пытаются бороться с этими рамками, как-то пытаются выделяться. Поэтому они и начинают курить, прогуливать эти «рамки», хамить, огрызаться. В отдельных эпизодах появляются и такие персонажи, как я с Ифизом. Но опять же – школа уже устоявшийся институт общества. Если бы не было ее страшно представить, что могло случиться с людьми. Первобытный строй? Безграмотность? Плоская Земля? Нет, если не будет школ – народ в конец отупеет. Нужно лишь слегка исправить ее идеологию. Точно!

Я даже не заметил, как начался урок. Какой-то ученик что-то объяснял у доски, все записывали, а Ифиз читал свою книгу.

Уроки закончились. По дороге в подвал я спросил у Ифиза:

– Ты так и собираешься целыми днями читать эту книгу в школе?

– А почему нет? – Немного возмущенно ответил мой друг.

– А как же экзамены?

– Я все предусмотрел, не беспокойся! На тех предметах, по которым я сдаю экзамены, я спокойно сижу и внимательно слушаю, а на всех остальных читаю и само развиваюсь! Ну, как? Умно?

– Да, неплохо придумано. – Я вынужден был согласиться.

В подвале я рассказал Ифизу о своем мнению касательно школы.

– Гениально! – Воскликнул он. – Я полностью разделяю твое мнение. Действительно, если позволить ученикам изучать те предметы, к которым они чувствуют тягу.… Представь, как КПД возрастет!

– Да, но для начала им-то нужно изучить основы каждого предмета.

– Ты прав.

Совещание у нас сегодня выдалось коротким и Ифиз ушел из подвала какой-то подавленный. Устал, наверное. Все-таки умственный труд тоже тяжелый.

И еще, это чувство внутри меня, будто что-то случится…

Я старался не обращать на это внимание.

На следующий день, к моему удивлению и разочарованию, Ифиз не пришел в школу. Но я старался не подавать этому значения, мало ли, что может случиться. Да хоть семейные обстоятельства!

Вот только и на после следующий день он не пришел.

Кто-то в классе сказал, что он заболел, я поверил и решил навестить его дома, после того как на часок забегу в подвал.

Однако когда я пришел в подвал, там меня ждал большой сюрприз.

Вместо моего подвала, моего дома и обители, я увидел лишь кучку пепла и неподъемную гору страданий. Пожар уничтожил все! Все записи, все до одной, даже мой дневник, все было уничтожено в огне. Я никак не мог понять, что произошло. Для меня это был настоящий удар!

Сзади меня раздался какой-то звук. Я оглянулся. Это был Ифиз.

– Ифиз! Что произошло? Ты видел? Мы забыли потушить керосиновую лампу?

Мой друг как-то ехидно улыбнулся и сказал:

– Ты умный человек, а говоришь такие глупые вещи. Если бы мы забыли потушить лампу, в ней бы просто закончилось топливо, и она бы погасла сама.

– Тогда что это? – Из-за потрясения я не мог логически размышлять.

– М-да, похоже, что тебя сильно приложило. Это намеренный поджог.

– Но кому же это надо? Ворам? Но тут не было ничего ценного!

– Да, беда. Разложу все по полочкам: случился намеренный поджог, об этом месте знали только два человека – ты и я – ты не поджигал, тогда, кто это сделал?

Теперь все стало на свои места!

– Зачем ты это сделал? – Спросил я, чувствуя, как начинаю потихоньку закипать.

– Ну…

Я не дал ему закончить. Подойдя ближе, я просто коротким взмахом руки зарядил в челюсть. Ифиз упал, потер лицо и сказал:

– Бей сколько влезет, и ты станешь частью серой массы.

– Зачем?! Объясни мне, зачем? – От ярости у меня уже начали проступать слезы.

– От зависти. – Просто ответил Ифиз. – Ты умнее меня и мне это очень сильно не нравилось.

– Что? – Я опешил и отошел на пару шагов назад. – Что за бред ты несешь?

– Вовсе не бред. – Ифиз поднялся с земли. – Ты был во много умнее меня, постоянно умничал, совершенствовал мои теории. Кому это понравится? Поэтому я и решил сделать тебе пакость, зная то, что это место тебе дороже всего. Проломить деревянную дверь, облить палас бензином и бросить спичку не составило никакого труда.

– Ты псих! – Только и смог крикнуть я.

– Не отрицаю. Но теперь я самый умный, а вот ты.… Убить себя не собираешься?

Я все еще не мог в это поверить. Я готов был отдать все, лишь бы это был страшный сон. Но нет…

– Я сжег все твои мечты, все твои идеи, планы, желания. Кто ты теперь без них? Подожди! Не отвечай! Я сам. – Он вытянул вперед руку, показывая на меня. – Никто!

И посмеялся.

А я просто стоял и не находил слов…

Глубоко внутри меня, в моей душе, что-то сломалось. Нет, не просто сломалось, а развалилось на сотни маленьких кусков.

– Да, похоже ты уже все, «того»! Я пойду.

Он подошел к выходу из подвала. Затем остановился и сказал:

– Да, и еще… Спасибо за все.

И ушел. Так легко, словно он достиг своей цели.

А я еще несколько долгих и мучительных часов сидел у сгоревшей обители, переменная в руке чудом уцелевший лист.

На нем было написано всего два слова: «Никогда не сдавайся!»

Оглавление

Венец творения

Жизнь – боль?

История одного дня

Воскрешая любовь

  Смежный Холм, 560 год – «Эстэрская Война»

  Смежный Холм (ныне Холм Адреков) 563 год – Окончание «Эстэрской Войны»

  Холм Адреков, 565 год – Мирное время

  «Храм Вознесения» – Мирное время

  «Храм Вознесения» – Мирное время

Метаморфоза

  Часть 1: Охота и Находка

  Часть 2: Спасение

  Часть 3: Диалог

  Часть 4: Путешествие к Старому Дубу

  Часть 5: Лечение

Людям о боге…

Чувство голода

Падение империи

  Россия, Октябрь 2050 года, Мир после катастрофы

  Россия, Июнь 2050 года, Мир до катастрофы, Чардарский Метеорит, репортаж с места событий телеканала «Новости 24»

  Россия, Июль 2050 года, Начало Чардарской Эпидемии глазами очевидца

  Россия, Воспоминания… Хронология…

  Россия, Октябрь 2050 года, Мир после катастрофы

Порок

Алкивиад Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg