«Русалий круг»

Русалий круг (fb2) - Русалий круг [litres] (По ту сторону реки - 4) 1795K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Софи Авдюхина - Марина Козинаки

Марина Козинаки, Софи Авдюхина Русалий круг

Глава первая Тридесятый Вестник

Снег падал легкий, похожий на пух. Он неслышно опускался на крыши домов, шапками застывал на верхушках садовых яблонь и берез у ближайшего леса. Праздничная тишина разлилась над небольшой деревушкой. Дорогу, расчищенную колесами недавно проехавших машин, в считаные минуты занесло. Опускались сумерки, на небе зажигались далекие бусины звезд. Жители, которых тут обитало не так уж и много, сегодня собрались за столом соседа Сергеича – к тому приехали дети с внуками, и пригласили всех на новогодний ужин.

Старушка, принарядившаяся по случаю, устроилась с краю и рассматривала гостей. Дочь Сергеича она помнила еще юной девчонкой, а сейчас та превратилась в степенную даму: носила высокие каблуки, дорогие украшения, приезжала на собственном автомобиле и привозила отцу подарки из заграничных поездок. Чуть поодаль сидел сын Сергеича, уже давно вышедший из молодого возраста, но старушке он все равно виделся лопоухим сорванцом, который ворует соседские яблоки. С кем же он сейчас разговаривал, она никак не могла взять в толк. Этот незнакомец улыбался, охотно подливал вина хозяину дома и расспрашивал пожилых соседей про деревню. Те делились историями, и только старухе отчего-то было неспокойно: она буравила его взглядом, хмурила брови и покачивала головой. Он ей не нравился.

– И что, неужели у вас тут случаются странности? – удивленно воскликнул непредставленный гость, обращаясь сразу ко всем. Сергеич только-только закончил сбивчивый рассказ о студентах, которых одна организация привозит сюда пару раз в год для помощи старикам. Зачем-то приплел и про урожайный год, и про то, что без студентов никто бы не справился: так все ловко и быстро у них получается делать. После этого старый пьянчуга принялся на голубом глазу выдумывать, будто леший путал тропинки в лесу, а гость лукаво поглядывал на него синими, как июльское небо, недобрыми глазами.

– О, странности тут постоянно происходят! Мамка, помнишь, как в прошлом году горели? – воскликнул только что вошедший в комнату Степан, сын старухи.

Она кивнула, но не ответила.

– Есть у нас тут бабка одна, давно из ума выжила, – продолжал Степан, посмеиваясь. – Решила по осени траву за домом жечь. Говорит, мол, здесь надо подгрести да пролить водой, а там уж по ветру и зажечь можно. Сергеич сказал, что дура, мол, спалишь нас всех, а она за свое. Ну и пошел пожар. Сначала помаленьку, в поле. Потом через дорогу ветром перекинуло и как полыхнуло! А там тоже деревня, в низине. Нижняя. Мы так и зовем. Много ветхих домов, а с пяток совсем новых, дачных. Ну, думаю, все. Не выберемся, возьмет огонь в кольцо, и все тут поджаримся. Всей деревней бегали тушили, но разве справишься со стихией? А потом вдруг все прекратилось. Разом. Был огонь и не стало.

– Невероятно! – ответил гость, тряхнув длинными темными волосами, и старуха опять на него покосилась: взрослый мужик вроде, видный, а все ходит с такими патлами. – Но что же здесь странного?

– А видели мы их. Все видели.

– Кого?

– Тени. Вроде люди, а вроде и нет. Поднимется пламя, а за ним вдруг как будто мелькнет… Девицу я разглядел: косы черные, глаза как неживые. Руки вскинула, и огонь ушел, а она вместе с ним. Я думал, мерещится, едкий дым разъел глаза. А вечером тетка Маруся призналась, что заметила парня. Вот точь-в-точь как студент, которого летом присылали: лысый, тощий, улыбка до ушей. Огонь словно шарахнулся от него, исчез, оставив лишь черное поле. Но и пацан пропал. Много их было, этих пацанов и девок. Человек десять.

– С трудом верится! А что, говорите, каждый год молодежь приезжает? Давно ли?

– Да года четыре, наверное.

– Помнится, нас тоже так отправляли… в деревни к старикам. Правда, здесь я не был.

– Ну! – Степан причмокнул, отправляя в рот соленый огурец. – Тогда всех отправляли на картошку, в Союзе.

– Да, верно, – согласился незнакомец.

– А ведь еще был случай на Ивана Купалу! – вдруг спохватилась дочка Сергеича. – Гостила тут девушка у бабы Нины. Соседки повели ее купаться ночью на реку, а там с ней сделался припадок. Она даже в воду не успела зайти, лишь притронулась пальцем. Так все девчонки утверждают, что откуда ни возьмись появился паренек, выпытывал ее имя да и вовсе не подпускал их к ней какое-то время. И потом испарился. У нас тут такого мальчишки отродясь ни у кого не было. Говорят, прибежал он с холма, а за холмом бурьян ведь, туда залезешь и пропадешь!

Раздался грохот. Незнакомец изменился в лице и резко поднялся со скамьи, едва не опрокинув миску с соленьями, стоявшую перед ним. Допотопные часы на стене бухнули, стрелки доползли до отметки десяти, отворилась крошечная дверца, из-за нее выскочила механическая кукушка. Но трель по комнате разнеслась соловьиная.

– Невероятные истории! Не деревня у вас, а заколдованный круг какой-то. Люди появляются и исчезают, студенты… Ну, спасибо за стол, за гостеприимство, мне пора.

– Как? До нового года пара часов же!

– Ничего, я успею. Не беспокойтесь. – Наконец гость снова расплылся в улыбке, пожал руки мужчинам и уверенно зашагал к двери.

За столом повисло непривычное молчание. Соседи подкладывали в тарелки угощения и избегали взглядов друг друга. Старуху все не отпускала тревога. Хотелось зачем-то остановить этого странного неприятного человека, что-то у него спросить. Сама не зная зачем, она встала и прошаркала в сени. Распахнула входную дверь, но за ней никого не оказалось. Не было даже следов у порога. Только снег продолжал тихо падать да безразлично светила половинка луны.

* * *

– Привет, Батман, – кивнул Митя домовому и огляделся: все такие же неестественно длинные тени от мерцающих вешалок гардероба ползли по стенам и потолку, те же мрачные углы, из которых того и гляди выпрыгнет какое-нибудь существо вроде карликового рогозуба. Безголовая парочка в шапках-невидимках зажималась в одном из них: у девчонки виднелся конец длинной русой косы, парень же был одет в легкую льняную рубашку с закатанными рукавами, что выдавало в нем Огненного, – в такой холод только Огненные не носили свитеров и плащей в этих стенах. Белая Усадьба продолжала жить своей жизнью. Немного усилился уровень магического фона – и колдовство явно относилось к Земляной магии: наверное, кто-то ставил барьеры, отпугивающие грызунов и всякую мелкую нежить. Обновился и спиритический щит, не позволяющий вызывать на разговор умерших колдунов, – некромантия была строго запрещена здесь, да и случайно забредшие души покойных могли напугать кого угодно. Хотя даже несмотря на этот щит, некоторые особо чувствительные колдуны все равно умудрялись уловить «привет» с того света.

– А, это вы? – воскликнул Батман, не отрывая глаз от берестяного свитка. – Что так рано? Мы вас ждали только через три дня.

– Соскучились по Белой Усадьбе, – ответил Митя.

– Угу, – подтвердил Сева, подошедший к домовому вслед за другом.

– Ну да, – недоверчиво ответил Батман. – Вот ваши ключи.

– Спасибо.

– И «Тридесятый Вестник» возьмите. – Домовой протянул журнал.

– Нет, не надо.

– Возьмите-возьмите. Новый. Сегодня появился.

– Сегодня? – Митя удивленно покосился на журнал и, подумав пару секунд, все-таки его взял.

– Она точно уже здесь? – спросил он, поднимаясь по лестнице на третий этаж и сворачивая в левое крыло.

– Да.

Речь шла о Водяной колдунье.

– Отец сказал. Он приехал сюда раньше нас, чтобы ее встретить.

– Зачем?

– Монье – специалист по темным проклятиям – задержится во Франции: отцу придется ее осмотреть. Нужно будет придумать, как нам улучить момент, когда она останется одна.

– А Жаба здесь?

– Да, раз он просил меня зайти!

– Ты думаешь, что…

– Я думаю, мне придется ему ответить, – перебил друга Сева. – При последней встрече он сказал, что все неофиты чуть ли не автоматически попадают на Русалий круг. Что еще мне остается делать, Муромец, кроме как согласиться стать его неофитом?

– Ты так хочешь участвовать?

– А ты?

– Кстати, Велес и правда меня спрашивала, хочу ли я участвовать. Но она сказала, что, если я действительно хочу пройти отборочные испытания, мне нужно работать в полную силу, чтобы показать себя. Но, боги, над чем работать-то?!

– А мне, кажется, придется все-таки стать неофитом целителя. Признаюсь, это не то, о чем я мечтал, но все же будет полезно. Эй! Что с тобой? – Сева оглянулся, только теперь сообразив, что Митя не просто отстал от него, а вовсе остался стоять истуканом далеко позади. Глаза Муромца были устремлены в журнал.

– Тут… Откуда это здесь? – Колдун продолжал таращиться в «Тридесятый Вестник».

– Что там? – Сева вернулся назад, дернул Митю за рукав, и опять направился к комнате.

Митя, едва не сев мимо стула, развернул журнал так, чтобы Севе была видна небольшая статья на первой странице.

– «В канун Коляды в доме Муромцев дали бал по случаю дня рождения наследника богатейшего и старейшего семейства – Дмитрия Васильевича Муромца». Как это появилось в «Тридесятом Вестнике»? – вне себя воскликнул Митя.

Сева улыбнулся.

– Я же просил! – возмущался Муромец. – Я согласился на этот бал с одним-единственным условием – чтобы не было никаких репортеров и фотографов. Никаких!

– Ну, как видишь, фотографий в статье нет, но твои родители не могли учесть всех мелочей: вот, кто-то из «Тридесятого Вестника» все-таки побывал там.

– Но кто?! – Митя взглянул на Севу.

– Я не знаю, прочти, что там дальше. Может, догадаемся?

– «Торжество посетили знатные и влиятельные особы не только Росеника, но и других городов. На балу были замечены Романовы, Рублевы, Нарышкины, Долгорукие. Появление последних, к слову, вызвало плохо скрываемое недовольство всего семейства Муромцев, которые надеялись, что эта ветвь их фамильного древа пренебрежет правилами приличия и останется в этот вечер дома. Речь, конечно, идет о Николае Долгоруком и его жене Агафье, а ни в коем случае не о невесте Дмитрия Муромца», – Митя запнулся и замолчал. Он вернулся к последней фразе и вновь перечитал ее, словно не веря в то, что она была на самом деле напечатана.

– Забавная статья, – сказал Сева, уловив резко изменившееся настроение Муромца.

– Кто автор? – Митя повертел журнал в руках. – Кто этот автор? Я уверен, это писал тот, кто… кто очень хорошо знает нас.

– Такой вывод ты сделал только из этих строк?

– Да… я как будто это чувствую. – Митя закрыл глаза, попытался сосредоточиться и увидеть лицо колдуна, который мог это написать, но в голове вдруг словно начало что-то жужжать, а перед внутренним взором засуетился рой черных мушек – так действовал блок защитных заклинаний, наложенных работниками журнала. Пришлось продолжить чтение:

– «Родители именинника вместе с самим Митей (которому несказанно шел его праздничный алый кафтан) встречали гостей, прибывших в этот вечер в их особняк. Однако Василию Ильичу Муромцу роль добродушного хозяина удавалась куда хуже, чем его жене: было видно, что он предпочел бы не встречаться с некоторыми особами, к числу которых относился не только Николай Долгорукий, но и Анатолий Звездинка, член Вече старейшин. Поэтому Василий Ильич пробыл с гостями недолго и на какое-то время вовсе исчез из поля зрения.

Посетила торжество и Вера Николаевна Велес, главная наставница Белой Усадьбы, со своим мужем, профессором Звягиновым, которого она, помня опыт прошлого года, старалась не отпускать далеко от себя», – Митя снова осекся, но теперь из-за того, что Сева усмехнулся.

«Не пропустил праздник и Ирвинг, глава Светлого сообщества, однако он задержался в поместье Муромцев всего на пару часов, словно пришел только ради какого-то важного и срочного дела, и удалился, не дождавшись десерта. Если бы мы не знали Ирвинга, то его поведение можно было бы объяснить страхом перед Евдокией Рюриковной, которая, как известно, недолюбливает главу Светлого сообщества. Многие бы на его месте тоже предпочли исчезнуть, нежели столкнуться с ледяным взглядом хозяйки дома, который не могла смягчить даже ее приветливая улыбка». – Митя проговаривал все эти слова, а щеки у него горели от того, как точно неизвестный автор статьи подметил те черты его семьи, которые он сам предпочел бы не замечать: он еще никогда не испытывал ничего подобного. Обычно в каждой газетной статье Муромцев только расхваливали. – «В это трудно поверить, но на балу присутствовало несколько человек и не из знатных семей, и даже потусторонние – эти маги очутились в сказке благодаря дружбе с именинником и каким-то чудом были допущены в поместье самого знатного и богатейшего рода не только Росеника, но и всего Тридесятого государства. Сам виновник торжества явно был рад им, чего нельзя сказать о его матери, которая предпочла их вовсе не замечать.

Главным развлечением вечера стали танцы. И если вальсы вызвали больше восторга у старшего поколения, то молодежь ликовала, когда на сцену вышла Полонея Златовласка. Все же родители Дмитрия Муромца смогли устроить сыну хороший праздник. И хотя почти весь вечер именинник, как и полагается, протанцевал со своей невестой Марьяной Долгорукой, все же пару вальсов он прокружил в объятиях сомнительных по происхождению и по положению в обществе девушек.

Надеемся, Митя Муромец остался доволен торжеством. И еще раз его поздравляем!»

– Хм.

– Есть идеи, кто мог это написать? Потому что у меня… – начал Митя, но опять не договорил, задумавшись.

– Конечно, есть! Я не могу назвать имя автора, но могу кое-что про него сказать.

– И что именно?

– Здесь не упоминается происшествие, которое заставило всех гостей переполошиться: приступ Водяной, разыгранный приступ, надо сказать. Может, этого человека, уже не было на балу в это время. А может…

– Да, но тут говорится о том, когда ушел Ирвинг! А он ушел уже после ее приступа.

– Но и пробыл он не два часа, а добрую половину бала. Мне кажется, замечание про Ирвинга здесь лишь для остроты сюжета.

– Здесь вообще нет ничего о Водяной. Может, они не знакомы? И об Анисье ни слова. И описаний платьев нет.

– Из описаний разве что «Муромец, которому несказанно шел его праздничный алый кафтан», – процитировал Сева и усмехнулся.

– Я, похоже, единственный, о ком здесь написано что-то хорошее, – покраснев, заметил Митя.

– Автор к тебе благоволит. Возможно, это и есть тот голодранец, который попал на бал только благодаря знакомству с тобой. Статья написана очень… неуверенно. Будто автор не мог определиться со стилем: просто ли написать заметку с голыми фактами или обозначить свое отношение к происходившему? Возможно, это первый опыт написания подобного материала.

– Значит, кто-то из новых работников Вестника?

– Сложно сказать. Еще неясна точка зрения автора относительно богатых и древних родов. С одной стороны он пишет о вашем круге с какой-то насмешкой, даже издевкой. А с другой – тут же называет Полину Феншо и Василису Умнову, с которыми ты танцевал, девушками, недостойными посещать такое торжество. Нас как будто хотят запутать.

– Может, это кто-то из моих родственников написал? – уныло предположил Митя. – Иначе откуда автору так хорошо известно, как именно относятся моя мать и мой отец к Долгоруким и Ирвингу?

– Скорее всего этот автор просто очень внимателен и хорошо чувствует чужие эмоции, – сказал Сева.

– Воздушный?

– …или Водяная?

* * *

Полина торопливо развернула записку, которую передал ей домовой, как только она покинула приемную целителя. «Буду в одиннадцать вечера, не раньше. Надеюсь, ты еще не ляжешь спать. Светослав».

Полина чуть не подпрыгнула от восторга. Ее подруги пока не вернулись в Усадьбу, но у нее был Светослав, с которым она мечтала встретиться после двухнедельной разлуки. Во время поездки к родственникам во Францию ей почти не удалось с ним связаться. Небольшое открывающееся зеркальце, которое Светослав дал ей с собой, сказав, что с его помощью им удастся поговорить, оставалось обычным зеркалом и отражало только ее собственное лицо. Очевидно «Балабол» этой модели (так называлось зеркальное устройство) не способен был преодолеть заграничный магический барьер, поэтому приходилось просто писать Светику письма.

Дождавшись одиннадцати, Полина нетерпеливо выбежала из комнаты и оказалась в коридоре. Разгуливать по Белой Усадьбе в это время не разрешалось, но поскольку по местным обычаям все еще длились выходные в честь рождества Коляды, Полина решила, что может позволить себе некоторое пренебрежение правилами. Тем более, она больше не собиралась подниматься в мужское крыло. На пути ей встретились Синеглазка, Варя с Оксаной и две незнакомые младшие девочки. Полина прибавила шагу. Погрузившись в мысли о скорой встрече со Светиком, она едва не вскрикнула от неожиданности, когда, добравшись до поворота к лестнице, врезалась в Митю Муромца.

– Привет. – Сева и Митя будто собирались свернуть в крыло девушек.

– Ну и напугали! – воскликнула Полина, нервно улыбнувшись.

Она вдруг почувствовала прилив волнения. И неясно, был он связан с ожиданием Светослава или с внезапным столкновением с этими двумя. Такие разные – абсолютные противоположности – Митя и Сева были как обычно вместе и наверняка что-то снова замышляли.

– Давно не виделись.

– Ты загорел, – отметила Полина, взглянув на Митю. – Расскажешь потом, как прошел отдых?

– Потом? А сейчас ты куда-то торопишься?

– Да… угу, – Полина не стала признаваться, куда спешит, но почувствовала, что время уже поджимает.

– Папа видел тебя? – спросил Сева и медленно оглядел ее с ног до головы.

– Да, я только что к нему заходила.

– Значит, сегодня тебе больше не надо к целителю? – уточнил Митя.

– Нет, не надо.

– Но ты куда-то идешь…

– Не лучшее время, чтобы ходить по Белой Усадьбе, – заметил Сева. – Пора бы вернуться в комнату.

– Я обязательно послушаюсь твоего совета, как только… – Полина снова не закончила фразу.

– Знаешь, – Митя нагнулся к Полине и понизил голос, – у нас к тебе дело. Не зря же мы, рискуя, оказались в этом запретном для нас крыле. Ты должна нам помочь.

– Сейчас? Может, вы завтра посвятите меня в свое «дело»? – Полина взволнованно поглядывала на лестницу, ведущую вниз: Светослав, должно быть, уже пришел. Она почувствовала неловкость: он мог застать ее здесь в компании двух молодых людей.

– Сейчас, – произнес Сева.

Полина подняла на него глаза, все же собираясь объяснить, почему сегодня они не должны рассчитывать на ее помощь, но увидела его лицо, увидела, как он почти неразличимо улыбнулся, и его веснушки, и ямочку на щеке… И слова застряли внутри. Она просто промолчала.

– Пожалуйста, Полина, – продолжил Митя. – Ты только посмотри, на что мы идем, чтобы получить твое согласие.

– Ну, хорошо. Только быстрее рассказывайте, что нужно, – поторопила она, уже воображая, что будет, если Светослав вдруг покажется из-за их спин. Как ей вести себя в этом случае? Броситься обнимать его? Она ведь так соскучилась! Но нет, сделать это при Мите и Севе просто невозможно… Даже глупо как-то.

– Наш секретный обряд, – ответил Митя. – Ты, надеюсь, еще не забыла про него?

– Конечно, я помню. Я думала, что вы о нем забыли!

– У нас были другие дела, – пояснил Сева.

– Да, но теперь пришло время довести все до конца. Итак, ты поможешь?

– Да, – кивнула Полина.

– Тогда иди оденься. Нас ждет дивный зимний лес, – обрадованный Митя хлопнул Полину по плечу.

– Мы что же, сейчас пойдем? – Полина застыла на месте, не зная, что делать. Как же Светослав?! Как же встреча с ним?

– Конечно, тянуть больше нельзя. Ну, все, беги. Мы придем минут через двадцать и постучим три раза, если…

– По коридору разгуливают девушки, вас увидят! – предупредила Полина, сдаваясь.

– Мы как-нибудь справимся с этим.

– Действительно, Заиграй-Овражкин их отвлечет, а я незаметно проскользну мимо.

Полина шумно вздохнула и собралась было повернуться, но вдруг, словно передумав, остановилась.

– Ну что такое? – спросил Митя: ему показалось, что Полина с тревогой посмотрела на лестницу.

– Спасибо за подарок, кстати. – Полина, бросив последний взгляд на ступеньки и окончательно поняв, что она только что променяла Светослава на очередную авантюру двух своих друзей, обратилась к Севе.

– Какой подарок? – удивился Митя и тоже покосился на друга.

– К твоему письму был приложен подарок, – сказала Полина. – Сладости. Ты знал о них?

– Нет.

– Ну, вот, я так и подумала, что…

– Это не я их прислал, – отрезал Сева с таким выражением лица, будто только что услышал самую ужасную в своей жизни глупость.

– Нет? – Полина ощутила неприятную слабость. Теперь она почувствовала, что с этим незначительным знаком внимания с его стороны в ее душе было связано что-то очень важное.

– Нет, это Таня. Дочь кондитера. Она тебя еще помнит.

– А, вот как. Ну… передай ей спасибо: мне понравились пряники-попрошайки, – ответила Полина и, отвернувшись от парней, с неохотой поплелась к себе в комнату: она уже начинала жалеть, что согласилась вновь помогать им, помогать Севе… этому бесчувственному, гадкому, холодному человеку, при виде которого начинало болеть и ныть все внутри.

* * *

Сорока минутами позже, когда стрелка часов приближалась к полуночи, Митя, Сева и Полина шли сквозь непроглядную мглу зимней ночи. Митя поежился от холода и спрятал нос в воротник куртки. Его спутники молчали. Полина шла впереди, она казалась очень напряженной. Снег у нее под ногами не скрипел и почти не приминался. Заиграй-Овражкин смотрел ей в спину, но когда она внезапно обернулась, поспешно отвел глаза.

– Как отдохнул? – спросила Полина, и Митя сначала обрадовался, но потом, уяснив суть вопроса, помрачнел:

– Да как всегда.

– Это весь рассказ? – Полина немного повеселела и замедлила шаг, чтобы поравняться с Муромцем.

– Ну-у-у, ты спроси что-нибудь конкретное.

– Так мсье Монье еще не скоро приедет? – внезапно спросил Сева, сменив тему.

– Скоро, – отозвалась Полина. – Его не будет всего пару дней. Кажется, он разрабатывает какой-то наговор, не знаю точно, он объяснял мне это на французском, и я не до конца поняла. Но Стефани прямо-таки впала в депрессию от этой задержки. Мсье Монье настоял, чтобы она не возвращалась без него, а ей уж очень хотелось.

– Она вернется? – переспросил Сева, и Митя чуть не рассмеялся, уловив изумление в его тоне. Очевидно, друг не ожидал такого поворота.

– Да, конечно. У нее тут медом намазано. Кстати, а почему вы вдруг решили продолжить этот обряд?

– Об обряде потом. Есть кое-что поинтереснее. – Митя вытащил из кармана сложенную страницу, вырванную из Тридесятого Вестника, и вручил ее Полине. – Вообще-то, в этом выпуске была познавательная заметка о том, что юная Водяная колдунья разгуливает по ночам в мужском крыле Белой Усадьбы и целуется с парнем, но я хочу показать тебе другую статью. Прочти.

Полина смущенно рассмеялась. Митя подмигнул и вынул горсть кристаллов-световиков, слабо мерцавших в его рукавице. Пока Полина читала, пришлось замедлить шаг – лес становился все гуще, а стоило случайно задеть плечом ветку, как с нее сыпался снег.

– Как наблюдательно, – натянуто улыбнулась Полина, добравшись до конца статьи про бал. – Мне даже немного понравилось.

– Удивишься, но мне тоже, – отозвался Митя. – Ну что? Какие мысли?

– То есть?

– Кто это написал?

– Хм. – Полина снова вернулась к статье. – А разве автор не указан?

– Мы вот что думаем, – продолжил Митя. – Это либо парень писал, либо ты, Полина.

– Что? Я? Почему?

– Потому что здесь нет ни слова об Овражкине. Будем смотреть правде в глаза – ты не реагируешь на Сирен, так? Так. А любая другая девчонка написала бы о Севе, так что автор – либо ты, либо парень.

– Это девушка писала, – заверил Сева. – Я уверен.

– Ну вот, значит, Полина.

– Вы что, шутите? Это не я!

– Понимаешь, даже если бы это и вправду была ты, то все равно бы нам не сказала. Насколько я знаю, на колдунов, которые пишут для журнала, накладывают Неразглашение. Они просто не могут никому проболтаться.

– Но серьезно же, – жалобно протянула Полина, – Не я это писала. Вот он пусть подтвердит. – Она кивнула на Севу. – Он же может влезть в мои мысли и понять, что там правда, а что – нет.

В сиреневатых отблесках кристаллов Полина увидела, как парни переглянулись.

– Он не может этого сделать, с чего ты взяла?

Полина вопросительно уставилась на спутников.

– Я не могу читать твои мысли, – бросил Сева равнодушно, будто это его ни капли не задевало.

– Да?

– Конечно, а ты разве не знаешь? – удивился Митя. – Ты такая забавная! Это же одно из самых очевидных достоинств Водяных магов! Никто не может прочесть твои мысли. Точнее, может, но не будет. Чтобы читать мысли Водяного колдуна, нужно потратить слишком много силы, а на это просто никто не пойдет, разве только в крайнем случае.

– Правда? – еще раз спросила Полина, не веря в услышанное. Как же так выходило, что Сева, не читая ее мыслей, столько раз говорил то, что она хотела сказать сама, либо опровергал еще не произнесенную ею фразу, либо делал что-то наперекор ей? А Лиса? Каждый раз, когда мысли Полины принимали опасный поворот, Дарья Сергеевна возвращала ее в реальность какой-нибудь насмешливой репликой, словно знала, о чем думает ее маленькая подопечная.

– Но… – попыталась возразить Полина и снова задумалась.

– Вернемся к статье, – предложил Митя, когда друзья вновь погрузились в молчание. – Хотя бы к тому, что в ней не упоминается о твоем разыгранном приступе. Ты бы сама ведь не стала писать о себе?

– Нет. Но, может, автор счел нетактичным обращать внимание в статье на мой приступ! – сказала Полина, и Мите показалось, что лицо ее будто просветлело.

– Нетактичным? Ты смеешься? Он назвал тебя и Василису «девушками сомнительного происхождения». Да и вообще в заметке мало тактичного.

– Я даже не знаю, кто такой Николай Долгорукий, – попыталась оправдаться Полина. – Хотя, конечно, можно догадаться, что это отец Марьяны.

– Дядя.

– Ох, ну вот. И тем более я совсем забыла, что ваша семья в натянутых отношениях со Звездинками. Я просто не сообразила бы обо всем этом написать. Честно признаюсь, иногда я думаю о том, что вы до сих пор враждуете, но написать об этом в журнале…

– Мы не враждуем, – усмехнулся Митя. – Это тебе Анисья такое сказала? Нет? А то она могла бы… Дело тут в другом.

– В чем?

– Есть слух, точнее… В общем, многие считают, что Звездинка на стороне Темных.

– На стороне Темных? – в ужасе воскликнула Полина и зацепилась за что-то ногой.

– Да, и мой отец уже давно пытается доказать это, хотя это почти невозможно.

– Но как он может быть Темным колдуном, когда живет тут, в Росенике?

– Ну, во-первых, если он и связан со Старообрядцами, то ему самому вовсе не обязательно заниматься Темной магией. Он может просто поставлять информацию. В таком случае для Росеника он Светлый. Ведь главное, чтобы на твоих руках не было крови невинных жертв. Вот так. Поэтому все дороги и секреты Росеника ему открыты. И поэтому он намного опаснее для общества, чем обычный Темный колдун. А во-вторых, ты считала, что для того чтобы стать Старообрядцем, нужно обязательно уехать из города? Купить билет на поезд и объявить всем, что отныне ты Темный?

– Но разве у Старообрядцев нет своих городов?

– Им принадлежат все города, кроме Росеника, Небыли и Зорника, – невесело улыбнулся Митя. – Думается мне, что это немало!

– Правда?

– Муромец, не преувеличивай, – отозвался Сева. – Тебя послушать – страшно становится. На самом деле все не так плохо.

– О, и этот человек, Звездинка, был у вас на балу! Он же мог пробраться в подземелье… К Ярилиной рукописи! Почему же никто не выведет его на чистую воду?

– Это непросто. Правила не позволяют вмешиваться в жизнь таких людей, как он.

– Правила! – воскликнула Полина, недоумевая.

– Да, я тоже не всегда это понимаю, – продолжил Митя. – Тебе, должно быть, странно такое слышать? Но каждый из рода Муромцев, Велес, Рублевых и Звездинок хоть раз задавался вопросом, откуда взялись наши правила. И ради чего нам приходится приносить в жертву любовь и дружбу. Почему нам полезны связи только с такими же, как мы, – потомками древних волшебных семей? Ответы на эти вопросы лежат где-то очень глубоко. Осторожность и расчет спасли Светлое сообщество от исчезновения, дали шанс Светлой магии пробиться сквозь тьму. Поэтому нам приходится следовать правилам, даже когда мы не понимаем их смысла.

Ни Полина, ни Митя не заметили, когда именно Сева обернулся коршуном, но теперь черная птица чуть ли не врезалась в Полинино плечо и вскрикнула:

– Позови меня!

– Уже? – удивилась девушка.

– Да.

– Финист, ясный сокол, вернись ко мне. – Полина зажмурилась, дожидаясь пока Сева, вновь превратившийся в человека, оденется.

– Я кое-что придумал, – сказал Сева, и Водяная колдунья, взглянув на него, увидела, что он стоит босиком на снегу, уже одетый в штаны и рубашку. – Наверное, будет легче, когда мало одежды.

– Попробуй, – пожал плечами Митя.

Раздался громкий хлопок, словно лопнул гигантский мыльный пузырь, и взмах широких черных крыльев поднял коршуна вверх. Зато вниз на землю упали штаны.

– Отлично! – обрадовался Митя и громко крикнул птице: – Трусы и рубашка – это успех!

– Но в Заречье мы как будто все равны. Анисья совершенно нормально общается с нами, а ты, например, с Арсением и Елисеем Вилкиным, – вернулась к незаконченной теме разговора Полина. – Удивительно, что потом все меняется.

– Раньше Заречье было привилегированным. Тут проходили Посвящение только дети богатых древних семей. И представь себе, колдуньи и колдуны не имели совместных встреч с наставниками. Вообще мальчики и девочки встречались друг с другом крайне редко, а за проход на чужую территорию можно было хорошенько поплатиться. Именно из-за своего первоначального предназначения это место такое маленькое.

– Маленькое?

– На каждый Медовый спас сюда попадает всего пара-тройка десятков колдунов. В Заречье трудно попасть.

– И как же происходит отбор?

– В первую очередь принимают отпрысков самых влиятельных семей, затем детей тех, кто уже на протяжении многих лет живет в Росенике. А на оставшиеся места совет наставников подбирает остальные кандидатуры.

– Но где же проходят Посвящение не попавшие сюда маги? – спросила Полина, принявшись скакать на месте, – становилось холодно стоять.

– В Небыли – там самое большое поселение для непосвященных, и небыльцы говорят, что самое красивое: Дивноморье стоит на морском побережье. Или же в Зорнике. Как ты можешь догадаться, моим родителям все это совсем не нравится. Они бы предпочли, чтобы все осталось по-старому, особенно моя мама недовольна. За это, кстати, она и не жалует Ирвинга. Незадолго до него предыдущий предводитель Светлого сообщества отменил классовые различия между посвящаемыми. Он хотел сравнять всех магов, но не вышло. Ирвинг продолжает его политику.

– Он против того, чтобы между колдунами существовали эти различия?

– Он считает, что они не способствуют сплочению Светлых, а наоборот отдаляют нас друг от друга и делают уязвимыми.

– Он прав, как ты думаешь?

– Естественно, прав, – не задумываясь ответил Митя.

– А почему Рублевы проходят посвящение в Зорнике? – Полина вдруг вспомнила Анисьиных знакомых, о которых подруга беспрестанно рассказывала.

– Потому что с тех пор как Заречье перестало быть единственным подходящим местом для богатых семейств, оно стало отличаться от Дивноморья и Китежа направленностью на те или иные виды магии. Например, сюда едут проходить Посвящение те, кто в будущем планирует стать целителем. По плану моих родителей я должен был уехать в этом году в Зорник и жить в Китеже вместе с Рублевыми.

– Они не хотели, чтобы ты изучал зоомагию и становился ведарем?

– По их мнению, это недостойно моего положения. По сути, единственное, что я должен уметь делать хорошо, – это управлять всем, чем владеют Муромцы, понимаешь? Преумножать богатство и влияние. Магия связей и денег.

– Звучит как-то неволшебно, – засмеялась Полина.

– Именно. Я справлюсь, даже если стану просто ведарем. Но хватит об этом! – вдруг спохватился Митя и уставился на Полину раскосыми глазами, которые тут же напомнили ей кошачьи. – Есть ведь кое-что важное, о чем надо поговорить. О твоем проклятье! Расскажи-ка про своего брата! Он тоже проклят?

* * *

– Расскажи про Микоэля! Он тоже проклят? – спросила Василиса. – Мы все эти дни ждали от тебя письма, но ты так ничего и не ответила.

Полина оглянулась на подруг. Она не была уверена, что кроме Василисы кто-то еще готов был сейчас ее слушать. Это был первый вечер, когда все четыре подружки вернулись в Белую Усадьбу и собрались вместе в столовой, однако теплый душевный разговор не клеился. Анисья все никак не могла унять ярость от прочитанной в «Тридесятом Вестнике» статьи. Она бурно возмущалась одновременно наглости автора, навязчивости Анатолия Звездинки и распутству Николая Долгорукого, о которых напомнила ей заметка. Потом она громко спорила с Маргаритой, которая, нежась в объятиях Славы, старалась убедить ее в том, что статья была очень смешной.

– Смешная? – вопрошала Анисья. – Ты считаешь, это нормально – писать такие вещи о моей семье? Нас выставили в ужасном свете, опозорили, можно сказать!

– Ничего плохого о вас тут не сказано! Твоя мама, например, и правда не любит Долгоруких и Ирвинга, ты сама говорила. Я бы поняла еще, если бы тебя возмутило, что на последней странице какая-то бешеная снежинка обозвала Полину чуть ли не распутницей только за то, что та поцеловалась со своим парнем. Но почему ты так расстраиваешься из-за ерундовой заметки про Митин праздник?

Во время перепалки Полина все поглядывала на Василису, которая молчала и лишь время от времени улыбалась, стараясь при этом скрыть непростительную веселость от Анисьи.

– Ты не знаешь, кто это написал? – тихо спросила Водяная колдунья.

– Нет, конечно.

– На работников журнала накладывают заклятье Неразглашения, так что ты бы все равно не призналась. Получается, что и ты могла это написать.

– Да, их Неразглашение действует несколько месяцев – на дольше у них сил не хватает. Так что спроси меня еще раз попозже и узнаешь, кто писал.

Полина решила подождать, тем более что расспрашивать дальше у нее не было настроения: вчера утром она поссорилась со Светославом, и теперь чувствовала себя совершенно разбитой. Ссора с парнем переживалась тяжело и болезненно, но Полина не собиралась мириться с ним первой. Разве должна она предпринимать какие-либо шаги, когда он так с ней поступил? Она вспомнила, как спустилась утром в столовую в надежде наконец увидеть Светослава, но застала его сидящим за одним столиком с Олей. Прервав их веселую непринужденную болтовню, Полина поразилась тому, как непривычно сухо Светик отреагировал на ее появление, и, покончив с завтраком, поднялась в свою комнату и расплакалась.

Но теперь, когда Василиса спросила ее о брате, Полина немного оживилась.

– Я поговорила с Миком только после нашего потустороннего Нового года, когда он вернулся домой. Я решила не писать вам, а рассказать при встрече.

– Ну? – Василиса нетерпеливо заерзала на стуле, и Анисья, плюхнувшись на диван, тоже поглядела на Водяную колдунью.

– Твое письмо, Анисья, натолкнуло меня на очень важные воспоминания. Когда я была маленькой, я никогда не видела Микоэля. Он жил во Франции, а я в России, и мы впервые встретились, когда… В общем, когда ему было шестнадцать. Но я помню, что слышала, как мама не раз рассказывала моему отцу о племяннике Мише. Тетя тоже зовет его Мишей. Вообще его настоящее имя Михаил, но дядя выговаривает это на свой лад, поэтому он и превратился из Михаила в Микоэля. Так вот, моя мама говорила, что Мик чем-то болен. Мама не была колдуньей и поэтому считала, что его болезнь очень похожа на эпилепсию. Суть в том, что у человека, страдающего этим недугом, случаются припадки. Проявляются они совсем не так, как приступы проклятья, но моя мама ничего не знала о проклятьях и поэтому была склонна думать по-своему. Этой зимой, когда Микоэль приехал, я расспросила его обо всем, и ему пришлось признаться, что он действительно был проклят. Так же, как и я. Именно тогда, когда странные приступы начали случаться с Миком, мой дядя занялся составлением родословной нашей семьи и выяснил, что… – Полина покосилась на Славу и замолчала, вовсе не желая раскрывать ему своего страшного секрета о родстве с Милонегой.

– Ясно, так что тебе сказал Микоэль? – воскликнула Маргарита, стараясь сгладить неловкость.

– Он сказал, что это проклятье наложено кем-то из наших предков, – Полина сделала акцент на последнем слове, – и от того гораздо сильнее проявляется на мне, а не на нем, потому что он рожден на чужой земле. Колдовство, совершенное так давно и так далеко, теряет там силу.

– Но как он избавился от проклятья? Ведь несмотря на то, что он подвержен его действию меньше, оно же все равно мешало ему жить? – поинтересовалась Василиса.

– На нем проклятья нет, – ответила Полина. – Его случаем занимался Монье. Все считают, что изобретенный им способ спас Микоэля от смерти.

– И Монье не пришлось перекладывать проклятье на кого-то другого, надеюсь? – уточнила Анисья.

– Нет конечно! Но…

– Что?

– Но Микоэль говорит, что это неправда, будто ему помог Монье.

– Как неправда?

– Он сказал, что не чувствовал никаких изменений, пока Монье пытался его исцелить.

– Так почему проклятье исчезло?

– Не знаю. И он сам не знает. Оно просто исчезло и все. Я это помню. Ему было лет семнадцать или восемнадцать, когда все прекратилось.

– Просто прекратилось? Так может и тебе не надо переживать: все само закончится?

Полина пожала плечами:

– Даниил Георгиевич сказал, что приступы отнимают у меня слишком много сил и что я… – она запнулась, голос целителя в ее голове отчетливо произнес: «Иначе мы потеряем Водяного мага». – Но, может, ты и права, Анисья.

– А что обо всем этом думает Микоэль? – спросила Василиса.

– Он сказал, что сразу понял, как исчезло его проклятье. Сказал, что почувствовал пустоту, причем такую невыносимую, будто от него самого оторвали очень большой кусок, и теперь на этом месте зияла огромная ничем не заполняемая дыра.

– Странное, наверное, ощущение, – тихо произнесла Маргарита.

– Да, и… Анисья, насчет твоей версии с перекладыванием проклятья на другого человека… – Полина замялась, подыскивая слова. – Если верить Микоэлю, именно это и произошло на самом деле.

– Неужели?!

– В то время у него были отношения с одной колдуньей. Она была единственной из друзей, кто знал о проклятии. К сожалению, она умерла, и умерла необычным образом. Ей тоже было всего семнадцать.

– Ты хочешь сказать, что она умерла из-за… его проклятья? – спросила Маргарита, поежившись.

– Никто не знает этого наверняка, – ответила Полина. – Но так думает Мик. Он говорит, она что-то сделала – в качестве эксперимента. И у нее получилось. Будто каким-то образом она смогла забрать проклятье на себя…

– Без его воли? – перебила Анисья.

– Без его воли. И это ее убило.

– Бедняжка!

– Я не понимаю, как ей удалось это сделать! – воскликнула Полина. – Звучит невероятно!

Все замолчали. Слава, которому, конечно, рассказали, что на Полине проклятье, поглядывал на Водяную колдунью с новым интересом. И хоть главный ее секрет был ему неизвестен, он понимал, что положение ее далеко не легкое.

Полина подняла голову. Взгляд ее упал на стол в дальнем конце столовой, за которым, помимо Веры Николаевны и Жабы, внезапно появилась Дарья Сергеевна. Только тут Полина заметила, что Велес держит «Тридесятый Вестник». Лиса, увидев журнал в руках главной наставницы, тут же на что-то в нем указала.

– Я подойду на минутку к Лисе, – сказала Полина друзьям, вытаскивая из сумки блокнот. – Афанасий так и не сообщил мне, во сколько мы с ней встречаемся. Я быстро.

Полина направилась прямо к Дарье Сергеевне. Миновав с десяток столиков и оказавшись в непосредственной близости от наставников, она смогла услышать, о чем те беседуют. Хотя на беседу их общение сейчас совсем не походило: Вера Николаевна с серьезным, но удивленным лицом сверлила глазами журнал, а Дарья Сергеевна от души смеялась. Густав Вениаминович же, изредка косившийся в «Тридесятый Вестник», словно пытался скрыть невежливую улыбку, искажавшую его лицо.

– Помня опыт прошлого года… Нет, это отличная фраза! – улыбнулась Лиса.

– Даша! – возмущенно оборвала ее Велес. – Нельзя поощрять такое острословие.

– Да-да, я согласна, – с трудом выговорила Лиса, никак не справляясь с приступами смеха. – Дайте-ка еще раз прочитать! Хотя это не поможет мне вычислить автора. Я знаю, чьих рук дело эти защитные барьеры, и взламывать их бесполезно.

Полина нерешительно преодолела последние три шага и остановилась возле длинного стола, покрытого скатертью с растительными узорами, постоянно менявшими свои завитки.

– Извините, – наконец произнесла она, поняв, что никто ее не заметил.

Взгляды Лисы, Веры Николаевны и Жабы тут же направились на нее.

– Приятного аппетита, – неловко продолжила Полина. – Дарья Сергеевна, я хотела узнать, когда наша следующая встреча.

– О, привет, чертик из омута, – отозвалась Лиса. – Да, я не успела сказать об этом на собрании домовых.

Она поднялась из-за стола:

– Идем ко мне, разберемся со временем.

Полина помахала подружкам, жестом объясняя, что должна покинуть столовую, и последовала за Лисой сначала через холл Белой Усадьбы к лестнице, а затем на третий этаж, где располагалась гостиная наставницы.

– Вы читали статью о бале Муромцев, когда я подошла?

– Именно, – отозвалась Лиса. – Давно мне не попадался в руки «Тридесятый Вестник». Часто там пишут такие забавные вещи?

– Мне кажется, это впервые. А статью на последней странице вы не видели?

– Пока мне хватило той, что на первой. Стоит пролистать до конца?

– Нет, там полная ерунда.

– Ну а как тебе Митин день рождения? Понравился? Весело было?

– Особняк Муромцев потрясающий! Он огромный! И бал… все были такими красивыми. Вы бы видели платье Анисьи – настоящее произведение искусства.

– А невеста Муромца? Ты с ней познакомилась?

– Да, – ответила Полина. – Кстати, те особы сомнительного происхождения, с которыми танцевал на балу Митя, это я и Василиса.

– Вот как! – Дарья Сергеевна снова засмеялась. – Вас тоже не обошел стороной таинственный автор?

Они добрались до гостевой комнаты Дарьи Сергеевны и вошли.

– Садись. – Лиса указала на кресло, а сама принялась копаться в бумагах и берестяных свитках на полке одного из шкафов. – Как прошли праздники?

– Хорошо, – нерешительно произнесла Полина дрогнувшим голосом, потому что этот вопрос тут же напомнил о том, кем приходится ей Милонега.

Дарья Сергеевна тем временем раскрыла Велесову книгу на странице с записями о Водяной колдунье. Туда был вложен конверт с подробными натальными картами и гороскопами Полины и несколько таблиц.

– Меркурий в Водолее, – пробормотала Лиса, выписывая нужные сведения в календарь, – Марс, Нептун… Час кролика, месяц тигра… я люблю китайские обозначения, ты не знала? Очень удобные. Я хочу, чтобы, начиная с третьей лунной четверти, ты больше встречалась с Воздушными. Скажи мне, – она неожиданно подняла глаза на Полину, – ты, значит, можешь работать в паре с магами других стихий?

– Пока у меня получается только с Огненными, – отозвалась Полина.

– Но не с Воздушными колдунами своего возраста?

– Н-нет…

– Со Светославом у тебя ничего не получается?

– Нет.

– И тем не менее с Маргаритой Руян ты отлично колдуешь?

– Ну, не сказать, что отлично…

– Посмотри, – Лиса наконец повернула и показала Полине таблицу. – Пока Обряды идут в дневное время, раз в неделю мы с тобой будем встречаться вечером, хорошо? Я выбрала несколько часов с усиленной Огненной энергией. Посмотрим, что из этого выйдет.

– Да, конечно, – Полина согласна закивала, размышляя о том, почему она однажды смогла отдать свою силу Маргарите. При этом, несмотря на симпатию к Светославу, ей никак не удавалось создать с ним хотя бы самое простое колдовство. Ее взгляд рассеянно блуждал по разъехавшимся в стороны неровным стопкам бумаг на столе и в конце концов зацепился за небольшой черно-белый снимок, лежащий возле локтя Лисы. На фотографии были изображены около десяти подростков разных возрастов. Этот снимок напомнил Полине старые фотографии мамы, где она была запечатлена на побережье Черного моря с ребятами из пионерского лагеря.

– Значит, следующая встреча в восемь, – Лиса, заметив Полинину заинтересованность, хотела было убрать старый снимок в ящик стола, но затем, словно передумав, снова достала и протянула ей. Водяная колдунья принялась молча разглядывать изображение.

– Узнаешь кого-нибудь?

Полина присмотрелась внимательнее. На переднем плане светловолосая девочка с двумя длинными косичками смотрела прямо на нее и улыбалась. На ней было длинное платье. Она по-мальчишески засунула руки в его карманы, подняв плечи. Полина вздрогнула и подняла глаза на Дарью Сергеевну, узнав в этом жесте привычку Лисы:

– Это же вы!

– Да, – отозвалась Лиса. – Мне здесь пятнадцать. Ну все, теперь можешь идти. Тебя ведь ждут подружки в столовой, верно?

– Ой, точно! – спохватилась Полина, – Значит, до завтра… до восьми.

– Да-да, до завтра. – Лиса помахала рукой и вернулась к фотографии, которую уже четвертый раз за день достала из ящика. Она поглядела на два одинаковых для других и таких разных для нее лица: двое крепких мальчишек расположились, как и она, на переднем плане фотографии.

* * *

Сева чистил зубы, при этом не отрываясь от книги – очередного произведения французского писателя Моэма, – которую он держал в свободной руке. Недавно он вновь стал посещать встречи клуба любителей потусторонней литературы, и оказалось, что там начался французский период. До Коляды разбирали поэзию, и Стефани Монье вместе с Водяной колдуньей декламировали стихи Аполлинера, но он все это пропустил.

Белая Усадьба была полна нескончаемых шорохов и скрипов. Очередное легкое постукивание заставило Севу отвлечься от чтения и взглянуть на себя в зеркало. Веснушки, которых, как ему казалось, с каждым годом становилось все больше и больше, усыпали лицо, шею, плечи и расползались по всей груди. Прищуренные глаза выглядели особенно темными. Сева с досадой покачал головой и снова посмотрел в книгу. Внезапно стук повторился. Он выглянул из ванной – кто-то стучал в дверь его комнаты.

Это никак не мог быть Муромец. Встретиться с ним они договорились ровно в одиннадцать. Но кроме Муромца больше никто не мог заявиться в такое позднее время. Сева помедлил, но затем, когда стук прекратился, подошел к двери. Человек с другой стороны не мог использовать Проникающий взор и увидеть его, зато Сева мог это сделать со своей стороны двери – так был устроен защитный барьер в усадьбе. В полутемном коридоре стояла Стефани Монье. Подумав пару секунд, Сева открыл дверь.

– Бонсуар, – произнес он, делая шаг назад. Вид у него был совсем неподходящий для приема посетительниц: мокрые волосы топорщились в разные стороны, да и одетым его трудно было назвать.

– Bonsoir, – кивнула француженка, игриво наклонив голову. – Я так и думала, что ты не спать. Давно не виделись.

Сева молча впустил гостью и закрыл за ней дверь. Казалось, ход его мыслей просто остановился и никак не мог заново начать свое движение. Его охватило непонятное чувство, смахивающие на обычную неловкость. Та небольшая вольность, которую он позволил себе в отношении Стефани на балу Муромцев, тут же всплыла в памяти. Тогда эти быстрые горячие поцелуи были лишь приятно проведенными минутами, но теперь он отчетливо осознал, что за все в жизни приходится расплачиваться. Его личная расплата, его удел, его судьба – это наблюдать за страданиями отвергнутых им девушек. С другой стороны, Стефани не бросилась ему на шею при встрече, не начала клясться в неземной любви, и этим сильно облегчала дело. Сева взглянул на часы – они показывали десять вечера. До прихода Муромца оставался еще час. Можно многое успеть.

Стефани не спеша огляделась по сторонам и прошла в почти неосвещенную комнату. Из дверного проема ванной сюда проникал широкий желтый луч, бросая блики на мебель и стены.

– У тебя здесь, – начала Стефани, обводя взглядом предметы, которые ей удавалось различить, – очень… как же говогится это слово?

Сева на минуту скрылся в ванной, а затем появился снова, на этот раз уже в свитере.

– Оно обозначать, что тут приятно, – сказала француженка. – А, уют-но, вот как!

Сева огляделся: шаткие пирамиды из книг, бумажек, засушенных и раскрошившихся растений, на вершинах которых нетвердо стояли амагили с зельями, лично у него ощущение уюта не вызывали.

Стефани опустилась на стул и скинула легкие туфли.

«Нет-нет-нет, – упрямо твердила совесть, пока Сева в нерешительности смотрел на француженку. – Девушки – это не яблоки».

– Asseyes-toi, – вновь заговорила Стефани.

– Я не говорю по-французски, – напомнил Сева, улыбнувшись. Он сам не понял, зачем это сказал, так как ощущал ее мысли достаточно четко и прекрасно понял, что именно она ему предложила.

– Я сказала, чтобы ты сесть. Почему ты стоишь? Садись. Пгавильно я сказать? Русский – сложный язык.

– Если хочешь, я попробую говогить с тобой на греческом или английском.

– Нет, – засмеялась Стефани. – Не знаю ггеческий. И ненавижу англэ. Поэтому я не люблю говогить с Микоэль. Он постоянно говогит на нем.

– Да? Но ведь он француз.

– Он говогить на англи-иц-ком, потому что его девушка из И-г-ландии.

Сева забрался с ногами на кровать:

– Значит, твой отец уже вернулся?

– Да, он пгивез новое зелье для Паулин.

– Разве ты не должна быть сейчас с Полиной?

– Она уже спать, – сладким голосом протянула Стефани, касаясь ступней Севиной коленки. – Она слишком хогошая малютка, чтобы гулять так поздно.

– Ну да, – подумал Сева, представляя, как бы заговорила француженка, узнай она, что Водяная колдунья через час отправится в лес.

– И если она узнать, что я ходить к тебе… – продолжила Стефани, но не закончила своей мысли, так что Севе пришлось спросить самому:

– То что?

– Она не очень рада. Будет меня гугать.

– Да? – От Севы вмиг повеяло холодом. – Почему же?

– Глупая, она так не любить тебя. Не знаю, почему, – Стефани продолжала восхищенно улыбаться, глядя на Севу. – Паулин говогит, что я не должна ходить… ходить с тобой. Да, так?

– Она сказала тебе, почему мы не должны видеться?

– Да, она очень смешная, она говогить, что ты не так хогош, как кажется. Она думает, что я сама не могу понять.

– А ты, значит, можешь? – Сева подался вперед и оказался совсем близко от Стефани. Та покосилась на его смеющееся лицо и улыбнулась, не подозревая, что его хорошее настроение проснулось только лишь для того, чтобы сделать что-нибудь назло одной колдунье, которая говорила о нем столь неприятную правду.

* * *

Пока они в тишине пробирались по коридору, Митя поглядывал на Водяную колдунью, которая задумчиво хмурилась и молчала.

Сева словно бы был слегка взволнован и тоже не произнес ни слова.

Да что опять с ними обоими такое? Митя снова оглянулся на Водяную и спросил:

– Ну, почему ты не спрашиваешь о нашем зимнем отдыхе? Я же ничего не рассказал в прошлый раз.

– А я спрашивала у Анисьи. Она сказала, что ты вел себя ужасно. Стоял часами на берегу океана и смотрел вдаль. И совсем не развлекал их с Марьяной. Я и не знала, что ты такой романтик!

Митя подавил смешок:

– Там был замечательный зоопарк.

– Зоопарк? Анисья о нем не рассказывала!

– Конечно, ей он не понравился. Девчонкам не нравятся существа вроде тех, что там живут.

– Что за существа?

– Ну, например, Чупакабра. С щенками.

– Чупакабра – это же… – замялась Полина. – Это же то мифическое животное, в которое верят жители Южной Америки, так? Я когда-то видела по телевизору. Но это же выдумка. Чупакабра похожа на собаку, она пьет кровь домашнего скота.

– И у нее светятся глаза.

– Да-да, но…

– Почему ты считаешь ее выдумкой? Чупакабра – одно из немногих магических существ, которое могут видеть потусторонние.

Сева тем временем уже вынимал из окна раму. Ребята спустились на широкую крышу крыльца, и Сева на этот раз первым спрыгнул вниз в темноту. Полина вздрогнула, представив, что его руки поймают ее там внизу, что они обхватят ее и на доли секунды она почувствует его прикосновение. И это вдруг вызвало страх, одновременно нетерпение и какое-то сладкое предчувствие. Ей вспомнилось, как он танцевал с ней на балу у Муромцев, как его твердая рука держала ее за талию, не давая возможности отступить назад. Но ожидания ее не оправдались: Сева до нее не дотронулся, потому что Митя быстро, с проворностью кошки, сгреб ее в охапку и стремительно прыгнул во мрак приближающейся ночи вслед за Севой. Полина едва не взвизгнула от неожиданности и ужаса, но, услышав торопливое «тихо» возле своего уха, тотчас умолкла. Митя, одной рукой держа ее за плечо, второй ухватил Севу и затащил их обоих под непрочную крышу крыльца.

– Молчите! Здесь кто-то есть!

Полина замерла, даже перестав дышать, и постаралась прислушаться. Ничего, кроме далекого завывания ветра в пушистых белых деревьях да редкого поскрипывания леса, слышно не было. Она изо всех сил напрягала слух и зрение, но ничего не могла разобрать.

– Это Иван на Сером волке, – сказал вполголоса Митя, ослабляя хватку и отпуская Полинино плечо. – Можем идти дальше. Думаю, нам нечего его бояться.

– Как знаешь, – пожал плечами Сева.

– Иван на Сером волке? Где? – переспросила Полина. – Как ты узнал?

– Я слышу, – ответил Митя. – Не забывай, Земляные обладают неплохим слухом. Я слышу, как волк бежит. И это именно тот волк, на котором ездит наш почтальон. Идем. Нечего тут стоять, а то закоченеем или, хуже того, кикимора нас обнаружит.

– Кикимора? – повторила Полина и поспешила за Митей подальше от Белой Усадьбы, чтобы ненароком не встретиться с маленьким пупырчатым кошмаром на куриных лапках. – Нет, этого я не переживу!

– Хочешь сказать, что уже виделась с ней?

– Да, и не так давно.

– Ну и дела! – усмехнулся Митя. – Маленькая Полина и правда ходила ночью в мужское крыло? Снежинки не выдумали?

– Тихо ты! – Полина, покраснев, ущипнула Муромца за локоть.

И снова воцарилась тишина, но на этот раз не столь угнетающая. Трое друзей просто притихли и теперь двигались по направлению к лесу, прислушиваясь, хотя ни Сева, ни Полина все еще не различали хруста снега под лапами волка.

– Почтальон совсем близко, – предостерег Муромец, и из непроглядного мрака, как из груды черного тряпья, выбрался огромный серый волк с молодым всадником на спине.

Иван, на голове которого красовалась диковинная лохматая шапка, направился прямиком к колдунам, даже не подав виду, что хоть капельку удивлен их поздней прогулкой по окрестностям. Да и они не стали спрашивать, с какой стати он разносит посылки ночью.

– Это вам, – сонным голосом сообщил почтальон, потирая глаза одной рукой, а другой протягивая Полине прямоугольный сверток, который только что вытащил из колчана для стрел.

– Мне?

– Вам-вам. Спокойной ночи. И это… не шатались бы вы по лесу. Там нынче… – он зевнул, – неспокойно.

– Хорошо, – машинально согласилась Водяная колдунья, глядя на посылку, которая оказалась еще и увесистой. – Спасибо. Но от кого это?

– От кого – не знаю, там на французском. Велено передать. До встречи.

И волк, мягко повернувшись, бегом пустился своей дорогой.

– Что нам теперь с этим делать? – Полина подняла глаза на ребят. – Не возвращаться же?!

– Нет, конечно. – Митя взял у нее посылку. – Я могу понести, если хочешь.

– Может, развернем?

Митя покрутил сверток в руках:

– Нужен свет, ничего не разобрать, что написано.

– Пока нельзя светить, – предостерег Сева. – Иначе нас будет видно.

Они прошли еще немного, и, когда окончательно укрылись под кронами вековых деревьев, укутанных в зимние одеяния, Сева сотворил мерцающий шар.

– Другое дело. «Полине Феншо от Ольги Феншо».

– А! – Полина заметно обрадовалась, услышав имя своей тети. – Это же книжки! Она иногда присылает мне что-нибудь почитать. То, что, по ее мнению, покажется мне интересным. Прячь в свою сумку, но только напомни мне их забрать.

– Разве ты не можешь брать книги в библиотеке? – спросил Сева. – Зачем присылать их?

– Не знаю, – пожала плечами Полина, вновь почувствовав себя неуверенно и очень одиноко, отчего захотелось со всех ног броситься обратно в Белую Усадьбу, разбудить Светослава, помириться с ним и больше никогда-никогда не ссориться. – Некоторые книжки же на французском…

Первым снова остановился Митя и, опять схватив за плечи Полину и Севу, заставил их сбавить шаг.

– Что? – спросила Полина, но осеклась и уставилась вперед.

Среди деревьев в тусклом свете Севиного шара застыл Илья Пророк. Хотя то, что это был именно он, Полина поняла не сразу. Поначалу он показался ей не то лешим (не зря же Митя когда-то представил его именно так!), не то еще каким-то сказочным существом, о котором столько раз говорили наставники, но которого Полина ни разу не видела в глаза. Илья Пророк выплыл из-за веток совершенно бесшумно, ноги его словно не касались земли, снег под ними не шумел и не поскрипывал. Митя и Сева тоже замерли от неожиданности, даже не успев закрыть от глаз Пророка Водяную колдунью. И казалось, что больше всего был раздосадован Митя.

– Совсем забыл, что его я не слышу!

Ворох вопросов тут же зашевелился в голове колдуньи: почему Митя не услышал шагов Ильи Пророка, если обладает таким прекрасным слухом? Что Илья Пророк забыл в лесу в такое время? И что, наконец, теперь всем им делать? Как выкручиваться?

– Здравствуйте, – закивали Митя с Севой.

– Добрый вечер, – тихо поздоровалась Полина. Она же обещала Пророку больше не бродить по ночам! Он спас ее от кикиморы и, возможно, от долга за нарушение правил, а она снова оказалась в такое позднее время не в своей комнате.

Илья Пророк ничего не ответил, но девушка обратила внимание, что он улыбается. Отчего-то он выглядел моложе и бодрее обычного, будто морщины на его лице немного разгладились, глаза засверкали. Он двинулся с места, подошел к ребятам совсем близко и, повернувшись к Севе, таинственно проговорил:

– Охота смертная, да участь горькая.

Сева промолчал в ответ и только прищурил глаза.

– Очень оптимистично, – засмеялся Митя. – Вы бы поосторожнее со своими поговорками, а то некоторые в них верят!

– Я надеюсь, Пророк никому не расскажет, что видел нас, – сказал Митя, когда старый маг скрылся за деревьями.

– Я тоже надеюсь, – вторила Полина.

– Даже если расскажет, кто ему поверит? – спросил Сева, который уже остановился на небольшой вытоптанной полянке и начал снимать с себя теплый плащ с капюшоном, а затем ботинки и свитер.

Зима словно нарочно укрывала это место от посторонних глаз: расправив руки-крылья, крутила вьюгу вокруг деревьев, засыпая снегом следы.

Оставшись в штанах и рубашке, Сева зажмурился, сделал пол-оборота вокруг себя и взмыл вверх черной птицей. Одежда его привычно упала на землю. Между Митей и Полиной сегодня разговор не клеился – девушке слишком сильно хотелось остаться наедине со своими мыслями, подумать о разговоре с Дарьей Сергеевной и о Светославе, с которым она не знала, как помириться.

– Надо смастерить здесь лавку, чтобы было где сидеть.

– Да, – отозвалась Полина. – Или найти другую поляну, где есть хотя бы пень.

Она прислонилась плечом к его спине и замерла, вновь погрузившись в размышления. Прошло всего несколько минут, и безмолвие нарушили шумные взмахи крыльев. Это вернулся Сева – Митя был уверен, что друг опять надумал провернуть какой-нибудь эксперимент с одеждой. Но вместо этого птица зависла напротив Полининого лица и нетерпеливо произнесла:

– Ну?

– Что? – удивленно спросила Полина.

– Ты позвала меня? Но я почему-то не превращаюсь обратно.

Митя вздрогнул.

– Нет, я не звала, – возразила Водяная колдунья. – Тебе показалось.

– Такое не может показаться. – Птица решительно захлопала крыльями. – Это очень яркое чувство.

– Нет, серьезно не звала. Перо у меня в кармане, я к нему не прикасалась.

– Да, она молчала, – подтвердил Митя, и коршун, сдавшись, присел на его плечо. – А что, ты правда почувствовал, как тебя кто-то звал?

– Да, и это не могло померещиться.

– Может, стоит возвратиться в человеческий облик?

– Думаю, да.

Полина вынула перо, сжала его в ладони и тихо-тихо произнесла: «Ясный сокол, вернись ко мне». Тихо она сказала это потому, что голос вдруг перестал слушаться, ужас заполнил все вокруг. «Ясный сокол, вернись ко мне» было последней фразой, что она смогла произнести, глядя в глаза собственному страху, потому что исполинские крылья и огромные когти затмили черноту зимней ночи.

– Овражкин, кажется, все пропало! – неуверенным голосом, в котором чувствовалось приближение паники, произнес Митя, бросив взгляд на Полину, – та сделала несколько робких шагов назад в темноту, и ее лицо на доли секунды исказила гримаса мучения, словно быстрым разрядом по телу прошла невыносимая боль, а затем глаза посмотрели с испугом куда-то вдаль.

Сева, обернувшись человеком, мигом вскочил на ноги, но бросился в противоположную от Полины сторону, туда, где темной грудой были свалены на снег его вещи. Он схватил плащ и начал рыться в его карманах.

– Что делать? – спросил Митя, не отрывая взгляда от Полины, которая продолжала медленно пятиться. Глаза ее заблестели, а губы вдруг отчетливым шепотом произнесли: «Нет, пожалуйста, нет».

– Не трогай ее пока. – В Севином голосе слышалось неестественное спокойствие. Воздушный колдун хотел добавить еще что-то, но не успел: звенящую тишину зимнего леса пронзил крик и Полина упала на землю. Сева кинулся к ней, сжимая в ладони маленький темный пузырек. Митя тоже оказался рядом, опустился на колени и попытался приподнять ее, отчего девушка только сильнее забилась, повторяя «нет, нет, на надо».

– Ты сможешь ее подержать? Крепко? – спросил Сева, расстегивая на Полине пальто.

– Но ей же больно!

– Хуже ты не сделаешь. – Сева попытался прижать девушку к земле, но она продолжала извиваться, дергаться и кричать. – Держи, Муромец.

– Ты взял с собой какое-то зелье? Ты что, знал, что с ней это случится? – Митин голос дрогнул.

– Я ношу его с того раза, когда мы впервые позвали ее в лес. Я же говорил тебе, что это глупейшая идея. Это ж надо было выбрать именно ее! Тебе бы научиться думать, прежде чем что-то сделать. – Севины пальцы уже так тряслись от холода, что он еле справился с пробкой пузырька.

– Оденься, – сказал ему Митя и крепче сжал Полинины локти.

Сева не отозвался. Он быстро задрал Полинин свитер и вылил на ее бледный живот густую темно-зеленую жидкость из пузырька. Руки его дрожали все сильнее. Наконец он встал и принялся натягивать на себя холодную одежду.

– Нельзя было брать никого, кроме нее, – сказал Митя, стараясь не давать Полине вертеться. – Любая другая на следующий день разболтала бы остальным про твой обряд. Когда дело касается тебя, у них у всех крыша едет. Я не виноват. Ситуация сложилась так не потому, что я не думаю перед тем, как что-то сделать, а потому что ты – чертова Сирена.

– Да, и это тоже, – ответил Сева, вернулся к Полине и принялся сосредоточенно чертить запутанные символы на ее животе.

Митя наблюдал за его движениями, не нарушая молчания, и только когда Полина перестала кричать и тихо заплакала, он пошевелился, положил ее голову себе на колени и спросил:

– Почему именно живот?

– Здесь собирается боль.

– Так ты просто пытаешься уничтожить боль?

Сева кивнул:

– А ты надеялся, что я избавляю ее от проклятья? Нет, конечно. Болевые ощущения слишком сильные. Именно из-за них у нее обмороки. В любом случае, откуда бы эта боль ни шла, лучше всего начертить рунограмму на животе… ну, или на спине, но сейчас это не очень удобно…

– Н-да, прабабка ее постаралась.

– Еще как.

– Как мы поступим? – спросил Митя, когда Сева закончил рисовать рунограмму, застегнул Полинино пальто и, по его мнению, слишком неосторожно поднял ее с земли и взял в охапку.

– Странное состояние. Она будто в сознании и одновременно нет, – произнес Сева себе под нос. – Я не знаю, что нам делать. Раньше такой припадок быстро проходил, но в последний раз она не приходила в себя около суток. Нам нельзя оставлять ее одну, но и находиться здесь так долго мы не можем. Вот бы достать зелье, которое изобрел для нее Монье! Его приемы нельзя пропускать. Для этого нам нужно попасть в ее комнату.

– Это опасно, – сказал Митя. – Так значит, еще ничего не закончилось?

– Нет. Скоро опять может повториться, и неизвестно сколько раз. Она будто видит кого-то, да?

– Именно, мне тоже показалось… даже мурашки пробежали..

– Проклятье имеет над ней власть.

Полина всхлипнула, тело ее изогнулось, и душераздирающий крик повторился.

– Ну вот опять, – произнес Сева, но не опустил ее на землю, а наоборот, развернул к себе и изо всех сил стал стараться сдерживать ее дрожь, а Митя глядел на них двоих, и в голове у него проносились странные мысли.

Было что-то завораживающее в том, с каким непроницаемым спокойствием эта Сирена относилась к своим обязанностям целителя и как хладнокровно смотрела на содрогающееся и извивающееся тело девушки. У Мити потихоньку начали сдавать нервы при виде ее мучений, но Сева просто держал ее, прикрыв глаза и шепча какой-то наговор.

Мите тут же вспомнился случай, произошедший позапрошлым летом. Тогда двоих друзей в очередной раз отправили в потустороннюю деревню помогать жителям. Сева с Митей как раз чистили хлев, когда мальчишка – внук старушки, у которой они ночевали, ему, кажется, было лет десять, – наступил на большой осколок стекла. Кровь, слезы, крики, а главное, кудахтанье налетевших со всех сторон тетушек и бабушек – все это привело Митю в состояние полнейшего оцепенения, зато Сева невозмутимо попросил принести бинты, йод и перекись водорода, повторив заученный список средств, которыми в таких случаях пользовались местные потусторонние. Пока кто-то все это разыскивал, слепо доверившись конопатому подростку, Митя сбегал к речке и принес Живой воды. Паренек продолжал реветь, но едва руки юного целителя коснулись торчавшего из босой ступни осколка, он удивленно замолчал. Сева, не дожидаясь ни йода, ни перекиси, быстро вынул стекло из раны, а мальчик сидел и молча таращился на свою ногу, не ощущая боли. И Митя навсегда запомнил залитые кровью Севины руки, быстро перевязывающие ногу соседского паренька бинтом, хотя в этом не было никакой необходимости – рана ведь исчезла.

– Нужно отнести ее в Белую Усадьбу, – сказал Сева, не глядя на Полину. – К Монье.

– Разве Монье вернулся?

– Да, сегодня вечером. Я заглянул к нему… чтобы кое-что узнать.

– Ты уверен, что нам стоит к нему идти?

– Не знаю, – Сева опустил глаза. – Может, просто отнести ее в комнату? Но, боюсь, мы должны рассказать…

– Мы не должны рассказывать! – воскликнул Митя. – Если кто-то узнает об обряде, это навредит тебе – ты ведь еще не полноценный оборотень. Тем более она сама говорила, что зелье Монье не спасло ее брата.

– Это было давно. Может, новые ритуалы и снадобья окажутся надежными.

– Ты уверен, что он поменял что-то в этих ритуалах?!

– Я же сказал, что заходил к нему сегодня.

– Но он не знает о твоем визите? – осенило Митю.

– Нет.

– И все же лучше просто отнесем ее в комнату, а там посмотрим.

Сева кивнул.

– Давай ее сюда. – Митя протянул руки, собираясь забрать у Севы Водяную: он все-таки был Земляным магом и мог долго нести такую ношу, не чувствуя усталости.

Пробравшись в Белую Усадьбу, парни применили колдовство Отвода Глаз. Открыв дверь спальни ключом, который Полина носила в кармане штанов, они положили ее на кровать. Митя вынул из сумки посылку, переданную Иваном на Сером волке, а Сева пошел в ванную, намочил полотенце и стер с Полининого живота остатки темно-зеленого липкого зелья. Колдунья лежала неподвижно, от усталости провалившись в глубокий сон.

– Как думаешь, она не будет против, если я посмотрю, что за книжки ей прислали? – спросил Митя, присев на край кровати.

– Не будет. Это же ты посмотришь ее книжки, а не я.

– К чему это ты клонишь? – засмеялся Муромец, разворачивая посылку.

– Ни к чему, – медленно ответил Сева, не желая озвучивать то, что Водяная колдунья, по его мнению, между ними явно делала выбор в пользу Мити.

Сева застыл в ванной комнате, опустив испачканное полотенце под струю воды, и его взгляд внимательно скользил по всему вокруг. Зеркало, полка над раковиной: нестройным рядом на ней громоздились пузырьки и банка с надписью «Крем-Морянка». Тут и там лежали расчески, заколки, белье, какая-то одежда, и Сева смотрел на все это, не в силах пошевелиться. Да, вот за это он и не любил Полину Феншо: за то, что даже просто попав в мир ее вещей, он ощущал себя не в своей тарелке. Сердце сжималось от какой-то необъяснимой тревоги и билось так сильно, будто он был нездоров.

В конце концов он выключил воду и вышел из ванной. На подоконнике нашлись свечи, серебряный ножик, мел и коробка с засушенными травами. С созданием огня пришлось повозиться – Огненного мага рядом не было. По-настоящему помочь Водяной колдунье мог бы сейчас только специалист по темным проклятиям, но Сева должен был попробовать. Если не хватит собственной силы, можно воспользоваться энергией Муромца.

Митя перебирал книги и поглядывал на друга. Когда Сева поставил возле одного угла кровати свечи, у другого миску с водой, а у третьего – дымящийся порошок из трав в блюдце, Муромец опустился возле последнего свободного угла – магия Земли тоже должна быть представлена, и в эту минуту он был лучшим ее проявлением. Он закрыл глаза, чтобы не отвлекать Севу от целительского обряда, и только слышал тихое бормотание Воздушного мага, читающего наговоры. Все вокруг как будто парило в темном эфире, откуда-то доносился далекий шум, похожий на взмахи крыльев целой стаи птиц. Митя постарался отвлечься от звуков и сосредоточиться на своих ощущениях: через несколько минут он начал ясно различать обстановку комнаты, хотя глаза его оставались закрыты.

– Вроде бы все, – произнес Сева, опускаясь на стул и задувая свечу. Он хлопнул ладонью по кристаллу-световику, стоящему на столе, и слабый свет озарил стопку книжек, ящик с амагилями и часть стены. Воздушный маг придирчиво оглядел комнату.

– Послушай! – Митя поднялся с колен и присел на край кровати. – А что, если с Полиной случится приступ во сне? И никого не будет рядом? Такое ведь возможно?

– Я уже думал об этом. Уверен, что в ее комнате установлено что-то вроде ловушки силы. Что-нибудь такое, что реагирует на резкое колебание магического фона. – Сева продолжал вертеть головой в поисках. Наконец его взгляд остановился на дверце платяного шкафа, колдун встал и осторожно потянул дверцу на себя.

– Что ты ищешь? – спросил Митя.

– Снадобье, которое сделал Монье. Но я не знаю, из чего оно. Предполагаю, что в нем может быть Переуск, – его используют в качестве закрепителя в зельях, чтобы колдовство свершилось. Ты знаешь, как пахнет эта трава? Твой нюх помог бы мне его найти.

– Да, в шкафу что-то есть, – кивнул Митя. – Там жидкость, которая пахнет… непривычно, едко.

На нижней полке рядом с парой туфель стояла темная бутылка, вместо пробки закупоренная Электрическим хрусталиком, тут же выстрелившим небольшим зарядом прямо в Севину руку.

– Это то, что нужно, – сказал Воздушный маг. – Электричество стабилизирует зелье.

Он набрал снадобье в ложку, подошел к Полине, приоткрыл ей рот и влил целительную жидкость. Затем, получив еще один удар током, водрузил бутылку на место.

– А как ты узнал, что Монье вернулся? – Митя, обернувшись котом, попытался поудобнее разместиться на краешке кровати. – Отец сказал?

– Нет. – Сева помедлил, прежде чем продолжить. – Его дочь.

– Стефани? Ты шутишь! Не успела приехать, сразу прибежала к тебе?

– Ну да.

– И что вы…

– Ничего, – замотал головой Сева.

– Ну конечно, на балу тоже не было «ничего»?

– Это была просто слабость.

– Слабость? – удивленно спросил белый кот.

– Да. – В который раз за последнее время их разговор сворачивал на тему девушек, подумал Сева. Раньше такого не было. Раньше они старательно делали вид, что проблемы отношений их совсем не интересуют.

– Она пришла соблазнять меня, но я подумал… что смогу уговорить пробраться в покои ее отца и посмотреть, что он использует от Темных проклятий. Это было поинтереснее, согласись. Тебе смешно? Но несколько месяцев назад я дал себе обещание быть сдержанным! Когда-то Лиса спасла меня от позора, я должен отплатить ей – нельзя подрывать ее доверие.

– Значит, ты просто выпроводил Стефани Монье за дверь?

– Ну, можно и так сказать. По крайней мере, того, за чем она пришла ко мне, она не дождалась.

– Ты же не влюблен в нее? Нет?

Сева пристально поглядел на Муромца, зная, что тот не договорил.

– Ты так на нее глазеешь!

– А ты не глазеешь?

– Но ты-то – другое дело. Даже во время бала…

– Я же сказал, что тогда это была просто слабость. Когда к тебе так липнут, становится трудно сопротивляться, поверь мне! К тому же… это был удачный момент. Стефани Монье – яблоко.

– Что? – переспросил Митя.

– Яблоко. Помнишь, ты спрашивал, кто она, лимон или яблоко? Это все твоя запутанная система с фруктами.

– Моя? Это ты придумал!

– Ну вот, я тебе ответил. Ясно теперь?

– Вполне. – Кот вытянул задние лапы, а Сева повернулся к столу. Он взял первую попавшуюся книгу, открыл ее и тут же улыбнулся: – Муромец, смотри.

Он вынул из книги неровный лист, вложенный между страниц, и показал Мите. Там фиолетовыми чернилами был нарисован Густав Вениаминович с огромными по-лягушачьи выпученными глазами. Кот, светящийся белым пятном на фоне темного покрывала, довольно засмеялся, посмотрев на карикатуру:

– Похож.

– Да уж. – Сева вернул шарж на место.

Через несколько минут он вздрогнул, потому что Водяная колдунья пошевелилась: она потерлась щекой о подушку, перевернулась на бок. Сева поглядел на нее еще несколько секунд и продолжил изучать стола. Под книгой, в которой обнаружился смешной рисунок, лежал словарь английского языка, и Сева бы даже не обратил на него внимания, если бы не кусок бересты, торчащий из-под обложки. Латинские буквы превращались в английские слова и сливались в темно-бордовые строки.

Сева не мог позволить себе читать чужие письма. До этой секунды. Он удивлялся самому себе, но боялся подумать о том, что происходит. Откуда взялось любопытство? Что за дело ему до того, что и кому пишет девчонка? Он протянул было пальцы к посланию, но тут же остановился. Нет. Нельзя читать чужие письма! Но глаза упорно возвращались к видневшемуся уголку записки.

«…когда ее родители приезжают, а остальные мои подружки расходятся по домам, мне становится очень одиноко. Я скучаю по тебе, Мик. Пожалуйста, навести меня. Pauline».

Сева отодвинул словарь и это письмо подальше от себя. И никто не знал, о чем он подумал, потому что ни один мускул на его лице не дрогнул и даже взгляд не изменил своей холодности. Теперь перед ним оказался Полинин блокнот, который она, видимо, носила на встречи с Жабой: на странице наспех было нацарапано: «Написать все свойства сиреневого лапчатника!».

Сева принялся строчить эти свойства. Спать ему все равно не хотелось.

* * *

Сны Полине снились странные, неразборчивые. Ей почему-то неудобно было их вспоминать. Она чувствовала легкий стыд, потому что во сне подслушивала разговор Мити и Севы, явно ее не касавшийся. Она открыла глаза нехотя, с трудом. Это состояние было ей уже знакомо, хотя вот так спросонья определить его не удавалось. Едва веки разомкнулись, перед глазами предстала комната, и девушка резко села на кровати. Поглядев на себя, Полина зажмурилась, а потом снова разлепила глаза: она была одета в свитер, который почему-то прилип к животу, и в джинсы! Пальто висело на спинке стула, ботинки стояли возле кровати.

Полина встала и огляделась, пытаясь вспомнить хоть что-то, что могло все это объяснить. Разговор с Дарьей Сергеевной, ссора со Светославом, еще Стефани заходила, а потом… потом она собиралась отправиться с Митей и Севой в лес. Вот как! Значит, с ней опять что-то случилось!

Водяная колдунья кинулась к куртке и пошарила по карманам. Ее охватила паника – пера коршуна на месте не было. Полина остановилась в нерешительности, не понимая, что предпринять. Наверняка вчера вечером она все-таки встретилась с Митей и Севой, наверняка этот дурацкий приступ случился в лесу. Но неужели она потеряла перо?

Часы отсчитывали восьмой час утра, Полина направилась в ванную – вода должна была придать сил. Удивительно: на краю раковины висело полотенце. А когда она стянула через голову свитер, то обнаружила, что с изнанки он был испачкан чем-то зеленым. Бросив грязный свитер на пол, Водяная колдунья бегом бросилась к столу. Сначала, пока она не отправилась к наставникам и не ляпнула чего-нибудь лишнего подружкам, необходимо было выяснить, что именно случилось. Нужно написать Мите с Севой о том, что она потеряла перо, а они просто обязаны рассказать о вчерашней вылазке в лес. Но, подойдя к столу, Полина опять схватилась за голову, потому что вокруг все поплыло – перед ней лежал ее собственный блокнот. И почерк, которым были написаны свойства сиреневого лапчатника, был ей уже знаком: буквы словно выпили лишнего и пустились в нелепый пляс. Значит, в ее комнате побывал Сева…

* * *

Девушки направлялись в столовую после Целительства, когда на полпути к ним присоединился Слава. Полина была притихшей и задумчивой, и Маргарита все не могла взять в толк, что стряслось. Она ведь не знала, что Митя и Сева вновь начали сторониться Полины, а на записку, которую Водяная колдунья написала им утром, ответили: «Перо у нас. В лесу случился новый приступ, вызванный проклятьем, но целителям мы не сказали, сама знаешь почему». Полина ждала, когда же они вернут ей перо, когда же посвятят ее в подробности. Но они, кажется, не собирались этого делать.

– Как там старик Жаба? – поинтересовался Слава.

– Ничего особенного, – ответила Маргарита. – Как всегда всем видом старался показать свое отношение к женскому уму. Но все-таки снизошел до того, что похвалил Полину за свойства лапчатника.

– О, ну это редкость! Чтобы Густав похвалил колдунью, – засмеялся Слава.

– Интересно, завтрашняя встреча с наставниками по стихиям будет на улице? – Маргарита села за свободный столик и принялась за ужин.

– Думаю, нет. – Полина посмотрела в окно: судя по деревьям, там было уже не так ветрено, как утром, – но она не сомневалась, что там было все так же холодно. – Надеюсь, что нет, – улыбнулась она. – Хотя вряд ли Лиса хоть разок переберется в помещение. Ей там мало воздуха.

Слава стал рассказывать про прошлогодние встречи с Маливиничком, но Полина не могла сосредоточиться. Она смотрела в окно на голые стволы деревьев, каждый из которых, если хорошо приглядеться, напоминал сказочное существо. Ужасно хотелось поделиться с Маргаритой всем, что ее мучило, но как же сделать это, не выдав Севиного секрета? За спиной она услышала короткое эхо знакомого голоса – голоса Светика. Нужно было взять себя в руки, подойти к нему и помириться. Но почему она должна подходить первой?

– Будешь такой строптивой – останешься старой девой, – мудро посоветовала всезнающая Анисья сегодня утром. – Вот как эти снежинки. Ты думаешь, почему с ними никто не встречается?

– А сама-то, – только и отозвалась Полина, насупившись, потому что была уверена, что Анисья отказывала всем парням лишь потому, что влюбилась в Заиграй-Овражкина.

Но теперь ей вдруг показалось, что совет подруги и впрямь очень дельный. Почему бы просто не рискнуть?

– Я хочу сказать пару слов Светославу, – сказала Полина и покосилась на Маргариту.

– О, иди, конечно! – откликнулась та.

* * *

Светослав собирался сесть за стол, как вдруг Водяная колдунья оказалась возле него:

– Надо поговорить.

Он опустил тарелку и последовал за Полиной в холл. Девушка остановилась и уставилась на него. Он тоже замер.

– Давай наконец обсудим, что произошло!

– Я не понимаю, почему ты на меня дуешься, – ответил Светослав.

– Я на тебя?

– Да, Полина. Ты же вскочила и убежала, как сумасшедшая, когда мы встретились с тобой после праздников!

– Да, но разве не ты не разговаривал со мной при встрече, но зато так мило беседовал с Олей?! – вспыхнула Полина.

– А не ты ли пообещала вчера вечером встретиться со мной, а сама, написав записку, что ложишься спать, «мило беседовала», как ты выражаешься, с двумя старшими колдунами?

Полина застыла, будто заледенела. В висках больно застучала кровь.

– С какими… колдунами?

– С Муромцем и его другом, – буркнул Светослав.

– Я… – Полина нервно вздохнула: нет же, нет. Значит, она сама все испортила, сама! – Откуда ты знаешь?

– Батман сказал. А если б не он, я бы не узнал. Интересно, может, я еще чего-то не знаю?

– Светик, – выпалила Полина, пока он не наговорил глупостей. – Светик, ты не так все понял! Я и вправду собиралась лечь спать. (Врать так врать!). Я случайно столкнулась с ними в коридоре.

– В женском крыле?

– Да, там! Серьезно же. И мы заболтались. Митя спрашивал, не слишком ли скучным показался мне бал. Правда!

– Всем девчонкам нравится друг Муромца, – вдруг не к месту вставил Светослав.

– Нет, не всем – мне нравишься ты. Ты! – Полина сделала шаг навстречу.

– Значит, тебе он не нравится? Точно? – недоверчиво спросил Светослав, оттаивая. – Он взрослый и из древнего рода. Его отец…

– Да какая разница, что там с его отцом! Мне не нравится Сева, – чуть ли не выкрикнула Полина, но голос показался ей чужим, не ее собственным.

Как мог Светик думать, что ей нравится Сева?

Как ей мог нравиться Сева, когда она знала всю его сущность?

Как, как?

Нет, нравился ей Светослав, а от Заиграй-Овражкина хотелось убежать, хотелось спрятаться под одеяло и забыть навсегда о том, как рвется на куски сердце, когда он так холодно смотрит своими страшными черными глазами.

– Мир? – Светослав улыбнулся и притянул Полину к себе.

– Мир, – улыбнулась она в ответ и крепко обняла его.

Глава вторая Змей

Митя снова попытался сосредоточиться. Это было труднее всего. Нужно четко осознавать все, что происходит, но при этом не ассоциировать себя с телом, со стихией, с внешним обликом. Причудливо мерцали его невидимые для глаз оболочки в бескрайней пустоте, превращая его самого в какой-то переливчатый кокон. В этом безвременье можно было стать кем угодно.

Но кем именно? Думать об этом нельзя! И нельзя осмысливать механизм превращений, иначе все пропало.

Он вытянул руку и выпустил когти.

– Нет! – твердо сказал чей-то назидательный голос.

– Сам знаю, – подумал колдун.

Он попробовал встать на четвереньки, но снова сделал это по-кошачьи. Вытянув для равновесия хвост, он изо всех сил оттолкнулся и поднялся на задние лапы – они тут же приняли устойчивое положение.

– Ноги, но не те, – сказал голос. – Не забывай про колени.

Он снова обратил внимание на ощущения в конечностях.

– Вывернуть колени наоборот, – подсказало что-то. Митя попробовал и с неестественным вскриком упал на пол.

– Ну-ну, перестарался. – Кто-то подошел к нему и поднял его голову за подбородок. Через несколько секунд, когда глаза вновь привыкли к тусклому свету кристаллов и к предметам вокруг, он увидел перед собой главную наставницу Веру Николаевну Велес. Митя перевел дух и медленно встал. С него градом катил холодный пот, а руки до локтя были покрыты белой кошачьей шерстью.

– Ходить можешь? Ну, это главное. А мех придется убрать с помощью…

– Он через пару дней сам сойдет, – сдавленно улыбнулся Митя. – Такое уже бывало.

– Твое право. – Вера Николаевна подошла к столу, на котором что-то медленно варилось в котле.

Митя доковылял до кресла в углу и повалился на него. Рядом с ним на полу высилась гора незаполненных Велесовых книг. Все помещение – просторное, но с низким потолком – было заставлено любопытнейшими экспонатами. В длинных колбах в мутноватом голубом эфире плавали странные конечности: нога собаки с человеческими пальцами, ухо, по форме больше похожее на заячье, но сохранившее изгибы человеческой ушной раковины. Еще были кости вытянутой наподобие крыла руки, рядом с ними еле заметно колыхались ряды разноцветных перьев. Иссушенная голова колдуна со змеиными глазами скорее всего была подделкой, а вот все остальное – следами плохо закончившихся превращений различных магов, в основном призванных оборотней, но встречались среди них и полимаги-неудачники, так и не сумевшие остановить свой выбор на той или иной оболочке.

– Скажите, Вера Николаевна, – Митя нарушил молчание, которое промучило его добрых несколько минут.

– Да? – Голос главной наставницы доносился как будто не отсюда. Эта комната была самой дальней в ее покоях, вход в нее открывался только с помощью куска зачарованного мела, которым нужно было начертить на стене дверь.

– Это значит, что я все же не могу превратиться ни в кого, кроме кота?

– Ты так думаешь только потому, что со второй попытки так и не смог выбрать себе никакое другое тело? Неужели все Муромцы уверены, что им должно даваться все и сразу? Если бы это было так легко, каждый второй колдун стал бы полимагом.

– Значит, надежда есть?

– Конечно. Не было бы надежды, я бы не сделала тебя своим неофитом. И оставь эти книги, сейчас тебе надо заниматься совсем не этим.

– Но… – Митя с недоумением посмотрел на пустой лист открытой Велесовой книги, в которую собирался вписать дату дрожащей от усталости рукой.

– Повторяю, оставь. Завтра Даша все сделает.

– Дарья Сергеевна? – уточнил Муромец.

– Именно. До конца следующей недели вести подробные записи о магах – ее забота, – ответила Вера Николаевна, склонившись над котлом. – Она проиграла мне в споре, – добавила она как бы между делом, и Муромцу показалось, что на ее губах появилась улыбка. – А ты лучше тренируйся. Мне нужен неофит-полимаг, а не секретарь.

В это время из шкафа по-хозяйски вышел домовой и потряс в воздухе туго набитым золоченым конвертом.

– Вераниколавна, вам письмо! – объявил он.

– Ну вот, Митя, если хочешь мне помочь, посмотри, от кого оно.

Муромец повертел конверт в руках.

– Уважаемой В. Н. Велес от зам. Старейшины по магическим коммуникациям Тридесятого Государства, главы невидимой отборочной комиссии, И. Е. Эдисона.

– Приятная неожиданность. Вскрывай.

– Дорогая Вера Николаевна, НОК (невидимая отборочная комиссия) спешит уведомить Вас, что список окольников Русальего круга, заявленного на Русалью неделю этого года, окончательно утвержден. Просим оповестить следующих магов, проживающих в городе Росеник. – Дальше был вложен серебристый свиток, который от одного лишь касания взлетел в воздух и завис перед Митиными глазами. – Инга Зайцева, Юнона Эдельвейс, Анастасия Заря, Дмитрий Велес, Дмитрий Муромец, Севастьян Заиграй-Овражкин. Кандидатура велия будет оглашена позже.

Митя подскочил с кресла:

– Мы – окольники Русальего круга? Что это значит?

– Это значит, что вы будете бороться за победу. Они используют старинное название участников.

– Так мы уже точно попали на Русалий круг?!

– Именно, – кивнула Вера Николаевна, помешивая варево. – Поздравляю. Знаешь что, запакуй все обратно в конверт. И сделай на нем пометку «Тридесятый Вестник». Оставишь конверт в почтовом портале на моей двери, когда будешь уходить.

– Вы хотите, чтобы об этом написали в журнале?

– Думаю, не только Муромцы достойны того, чтобы узнать об окольниках.

* * *

– Ты уже видела новый Вестник? – Взлохмаченные волосы полыхнули рыжиной, и Слава с разбегу опустился на стул возле Маргариты.

– О, после прошлой статьи о бале Муромцев я побаиваюсь брать его в руки. Вдруг прочту там еще что-нибудь, что разозлит Анисью? Потом неделю придется ее успокаивать.

– Нет, это даже ей понравится. – Слава положил на стол журнал. – Тут про Суздальский Русалий круг. Ее брата выбрали!

– Митю? Прекрасная новость! – оживилась Маргарита и с интересом уставилась на красочную заметку, дополненную шестью фотографиями будущих участников. – Хотя чему тут удивляться – он и впрямь самый достойный претендент.

– И самый богатый. К тому же, он неофит Веры Николаевны.

– Ну хорошо, если следовать твоей логике, становится понятно, почему выбрали и Диму Велес. Но причем тут Сева, Юна и еще вот эти две девушки?

– Да нет, это я так… шучу, можно сказать, – отмахнулся рыжеволосый колдун. – Кстати, какие у тебя планы на сегодня?

Маргарита посмотрела на улицу сквозь замерзшее оконное стекло – на парк стремительно опускались холодные зимние сумерки. Затем она взглянула на часы:

– Мне нужно сходить в одну лавку: купить бересты и еще кое-что по мелочи. Сейчас пять. Пока я соберусь и выйду, будет шесть. – Она улыбнулась. – Пойдешь со мной?

– Конечно.

– Полина как раз останется дома. Мы договорились, что она придумает для нас новые карточные расклады, чтобы Кассандра Степановна поняла, какие из нас прекрасные прорицательницы. Нет, серьезно, Полинины гадания сбываются! Так что пусть она разбирается с Таро, а я схожу куплю нам бересту, чтобы сэкономить время.

– Значит, идем в город? На обратном пути предлагаю зайти в кондитерскую и купить «русалочьи мозги», которые лопаются во рту.

– Какая гадость! Я за ромовых колобков, – ответила Маргарита, принявшись за свое какао.

Слава повернулся в сторону двери, в проеме которой вдруг появился наставник по магии Огня. Александр Владимирович прошелся между столами и приблизился к Маргарите и Славе так решительно, будто уже заранее знал, где они сидят – глаза его ни на секунду не оторвались от черноволосой колдуньи.

– Добрый вечер, – обратился он к ребятам.

– Добрый.

– Маргарита, у вас есть пара свободных часов сегодня? – спросил вдруг наставник.

– Да. – сказала Маргарита, не найдя в себе сил ответить, что уже договорилась погулять со Славой. – То есть… Мне нужно в одну лавку в Росенике, но это не срочно.

– Во сколько вы вернетесь?

– Ну, если я выйду минут через двадцать, – медленно ответила она, забыв о том, что собиралась потратить на сборы целый час, – пожалуй, я вернусь к половине седьмого.

– Хорошо. Сегодня мне снова будет нужна ваша помощь. В семь жду вас у главного входа.

И ничего не добавив, наставник развернулся и покинул столовую.

* * *

Маргарита торопливо переодевалась: вместо платья, в котором она ходила в город, натягивала на себя теплые штаны и свитер. Настроение при этом падало все ниже. И чего вдруг Славе вздумалось обидеться? Ну, подумаешь, отменили назначенную на вечер прогулку, зачем воспринимать это так близко к сердцу? Сходить за «русалочьими мозгами» можно и завтра. И разве можно было отказать в помощи наставнику?

Но Слава все же обиделся и даже не пошел с ней в магазин, заявив, что это «уже не впервые».

«Естественно, не впервые! – продолжала негодовать Маргарита, ведя мысленный диалог. – Впервые – это был бал Муромцев. Прекрасный повод, чтобы подуться на меня, будто это я подговорила Митю не приглашать некоторых».

Хорошо, что хоть у Полины все наладилось: она сидела на широком подоконнике Белой Усадьбы и ворковала со своим голубоглазым красавцем, когда Маргарита, вернувшись из магазина, пронеслась мимо них, чтобы успеть переодеться.

Неожиданно она вспомнила, что Странник не предупредил, что брать с собой. Поразмыслив, она схватила сумку, бросила в нее серп – ей все еще было сложно привыкнуть, что это всего-навсего какой-то старинный серп странной формы, а не кинжал – и выскочила за дверь. Было семь.

Большую темную фигуру, что ожидала ее на крыльце, можно было бы назвать одинокой, если бы не еще один силуэт, быстро скользнувший в ту сторону, где начиналась дорога к воротам. Эту вторую фигуру было трудно не узнать, потому что длинные серебристо-белые волосы, развевающиеся на ветру, сверкали даже в сумраке зимнего вечера. Дарья Сергеевна куда-то торопилась. Маргарите вдруг показалось, что она не должна была видеть этой сцены. Она сама не знала, почему так подумала, но была уверена, что между Странником и Лисой произошел какой-то личный разговор.

Александр Владимирович обернулся, когда хлопнули створки парадных дверей, и, к удивлению Маргариты, улыбнулся.

– Давайте поторопимся, – сказал он.

Наставник шагал быстро, так что Маргарита еле поспевала за ним. Приближался лес. Черные деревья уже тянули изогнутые лапы к Огненной колдунье: то хватали, то гладили ее по куртке, переговариваясь друг с другом скрипучим шепотом.

– Вы не сказали мне, что нужно взять, – она прервала беседу деревьев.

– Потому что вам ничего не понадобится. Я просто хотел показать кое-что – вам должно это понравиться.

– Мы идем в лес? – Маргарита теперь уже с трудом пробиралась сквозь заснеженную чащу, но все же узнавала тропинку, по которой однажды ходила.

– На Драконью волынь.

На Драконью волынь – затерянную поляну невероятной красоты? Значит, до сих пор, даже в такую стужу на ней пестреют те редкие цветы? Лафелии и Грандины? Маргарита мечтала их увидеть, ведь вокруг все застыло в белоснежном оцепенении, словно умерло на время, а в том месте, куда вел ее Странник, жизнь продолжала течь и буйствовать.

Снег под ногами приятно поскрипывал. Маргарита обратила внимание, что кто-то совсем недавно уже шел этой дорогой – в белоснежном покрове ярко выделялась вереница следов, уводившая их все дальше от Белой Усадьбы.

Интересно, о чем Странник разговаривал с Лисой? Маргарита пыталась отогнать этот навязчивый вопрос, но он снова возникал в ее голове, стоило лишь бросить взгляд на Македонова, идущего впереди. Дарья Сергеевна была, наверное, единственным наставником, который поддерживал с Александром Владимировичем приятельские отношения. Даже Вера Николаевна в его присутствии держалась подчеркнуто холодно, а вот Лиса, наоборот, всегда норовила пригласить за общий стол или привлечь к беседе между другими наставниками. Она же знала, что перед ней бывший странник, похитивший мужа главной наставницы Заречья. Или это совершенно ее не смущало?

Они шли уже полчаса, когда Странник резко свернул с проторенной тропинки, и Маргарита отметила про себя: это как раз то самое место с двумя старыми березами, возле которых в прошлый раз они увидели россыпи небольших голубых цветов. Сейчас, когда в лесу стало светлее от снега, покрывающего землю, свечение лепестков было совсем незаметным. Но если внимательно присмотреться, можно было увидеть, как оно пробивается сквозь снег и расщепляется на сотни оттенков.

Когда деревья начали расступаться и Маргарита поняла, что Драконья волынь уже близко, она внезапно почувствовала еле уловимый запах гари. Колдунья огляделась по сторонам. Они подошли к стройным березам, окружавшим заветную поляну со всех сторон. Запах становился все сильнее, но Маргарита, не обращая на него внимания, усердно вглядывалась в просветы между черно-белыми стволами в надежде поскорее увидеть сказочные Лафелии. Однако зрелище превзошло все ожидания. На Драконьей волыни не было цветов, не было там и растений – ни единой крохотной травинки. Снега на ней тоже не было. Всю поляну покрывала черная земля вперемешку с сажей и пеплом.

– Что тут произошло? – не веря своим глазам, спросила Маргарита, резко остановившись.

Она повернулась к Страннику, ожидая увидеть на его лице разочарование, но запуталась окончательно, заметив, что он продолжает таинственно улыбаться.

– Вы рады? – спросила она. – Вы рады, что все цветы исчезли?

– Это сложный вопрос, – ответил Александр Владимирович.

– Неужели кто-то тоже нашел Драконью волынь? Но кто осмелился так с ней поступить?

– Кто? Все зависит от того, в какие легенды вы верите. Мы вполне можем считать, что нас выследили. Но, может быть, здесь побывал некто, не имеющий к нам никакого отношения.

Невероятная догадка озарила Маргариту. Колдунья осторожно прошлась по поляне, остановилась в самом ее центре и, присев на корточки, дотронулась рукой до земли. Пальцы вмиг покрылись сажей, а почва под ними оказалась теплой.

– Змей, – сказала она, вставая. – Это дракон, тот самый, что раз в несколько лет выбирается из своего укрытия и приходит сюда, потому что питается здешними растениями?!

Странник тоже потрогал ладонью не успевшую остыть землю, затем поднял глаза на Маргариту и снова улыбнулся:

– На сегодня все. Можем возвращаться.

* * *

Летели дни, а потрясение девушек после рассказа Маргариты о драконе все не проходило. Теперь подруги целыми днями только и делали, что обсуждали это, посвятив в подробности Светика и, конечно же, Славу, который не мог долго обижаться на колдунью, в которую был так влюблен.

Полине же удалось однажды поймать Муромца и выспросить у него, почему прекратился их тайный обряд.

– С ума сошла? Мы не можем больше таскать тебя в лес. Это небезопасно.

– Но, Митя, приступ может случиться когда угодно. Нельзя же прекращать из-за этого…

– Еще как можно! В то время, как с тобой это случается, рядом должен находиться целитель, а иначе все будет впустую.

– Так Сева целитель! Он может как-то узнать у Монье, что требуется для снятия проклятия.

– Может, он уже знает. Но все не так просто, как тебе кажется.

Полине так и не удалось убедить Муромца. С Севой же она заговаривать не решалась. Подумает еще, что ей так важны эти походы в лес в его компании. Ну уж нет!

Но не клеилось у Полины не только с этими двумя. Отношения со Светиком напоминали ей аттракцион: приятные вечера в объятиях друг друга и горячие поцелуи украдкой сменялись частыми ссорами, и Полина не знала, что делать. У нее не было никакого опыта в общении с парнями, поэтому часто она просто упрямилась, вредничала, молчала, а потом плакала, сидя в своей комнате. Ей казалось, что Светослав слишком много внимания уделяет другим колдуньям, а особенно Оле, с которой не упускает случая поболтать.

* * *

– Au revoir, – попрощалась Полина, вылетая из приемной мсье Монье навстречу поджидавшей ее Стефани. За окном стоял февраль, уже прошел Полинин день рождения, а проклятье так больше и не дало о себе знать. – Мне снова надо пить какую-то несусветную гадость по утрам. А вечером после ужина съедать половину листа бургонской лазарии. Вторую же половину этого листа надо класть под кровать, вот смех, правда?

– Oui, – равнодушно отозвалась француженка.

– Но это не самое важное, что я хочу тебе сказать. Только что со мной разговаривали наставник Огненных магов и Лиса: они хотят, чтобы я участвовала в создании одного испытания для Русальего круга. Нужно скорее найти девочек и рассказать им! Они все еще в Огненном чертоге?

– Да, – вокруг Стефани словно витало какое-то облако злости, холодок, будто бы предостерегающий каждого: «Не разговаривай со мной!»

– Что-то случилось? – спросила Полина.

– Нет. – Стефани гордо отвернулась от лестничного пролета, по которому бесшумно спускался Сева, на ходу объясняя что-то младшей колдунье.

– Ты сегодня как будто расстроена.

– Что ты можешь про него сказать? – резко спросила Стефани, перейдя на французский.

– Про Севу? – удивленно спросила Полина, догадавшись, кого имеет в виду француженка.

– Да, про Севу.

– Ой, столько всего, что тебе лучше и не знать. – Водяная колдунья попыталась отмахнуться: она обещала никому не рассказывать о Севиных предках и о его тайном обряде.

– Нет уж, говори.

– Стеша, да что случилось? Неужели у тебя такое настроение из-за Севы? Просто забудь про него и все. Он теперь член Русальего круга – у него втрое прибавится поклонниц. Зачем тебе такой нужен?

– Не могу понять, он либо слишком хороший, либо слишком холодный… Либо слишком глупый!

Стефани развернулась на каблуках и зашагала прочь, как будто Полина чем-то ее обидела. А Водяная колдунья осталась стоять и смотреть ей вслед, даже не догадываясь, что именно так раздосадовало всегда уверенную в себе неотразимую француженку. Она и представить не могла, что Стефани, опьяненная обаянием одной хорошо знакомой веснушчатой Сирены, получила от этой же Сирены от ворот поворот. Стефани стремительно удалялась по коридору и стены за ней на доли секунд покрывались темными пятнами – ее магия действовала странно на это место.

Полина потопталась еще немного, а потом все же направилась к Огненному чертогу. Здесь было многолюдно и шумно, а избыток огня напрочь заглушал ее Водяную магию. Она замерла на секунду возле длинного стола, за которым сидела Забава и что-то настойчиво шептала небольшому цветку в горшке, стоящему перед ней. Цветок начал постепенно вянуть и в итоге скукожился, превратился в невзрачную засохшую ветку, а вскоре и вообще задымился. Марья, также наблюдавшая за происходящим, громко расхохоталась, а Забава обиженно вскинула голову. Полина усмехнулась и направилась туда, где Василиса, утопая в глубоком мягком кресле, разговаривала с Маргаритой.

– Лунный камень применяется для лечения от безумства? – чуть ли не выкрикнула Маргарита, обращаясь к приближающейся Полине.

– Да, но только от легких форм, – ответила Водяная колдунья.

– Так вот чем надо было кормить Маливиничка на завтрак, обед и ужин! Или обвешать его браслетами и бусами из этого камня. Хотя у него, наверное, уже была запущенная форма. Что там у нас для более тяжелых случаев?

– Если я не ошибаюсь, серый плюрий. Он применяется при расстройствах мозга, при условии, что эти расстройства причиняют кому-то вред, – зачитала Василиса, глядя в свою рукопись.

– Конечно, причиняют! – воскликнула Маргарита. – Кажется, плюрий добывается в морских гротах, где… не помню.

– Где обитают черные чайки. – Полина вынула из сумки альманах «Медная гора», раскрыла на нужной странице и тоже принялась читать. – Вот он на картинке, этот плюрий. Выглядит, как обычная галька.

– Я никогда это все не запомню, – грустно отозвалась Василиса.

– А вот как раз для возвращения памяти надо использовать гранат, – подсказал Слава.

– Было бы что возвращать, – усмехнулась Василиса.

– Кстати, а что там за камень, который добывают из печени Индрика? Что-то я не могу ничего про него найти. – Полина медленно перелистывала страницы.

– Аспилат, – Маргарита уверенно кивнула. – Я даже записала про него: он защищает от Огненной магии.

– И как он выглядит?

– Очень необычно. Сам розовый, но изнутри исходит голубоватое свечение. Поэтому его не спутать ни с каким другим камнем. А еще он как бы подпитывается от страха. Чем сильнее ты боишься Огненной магии, тем сильнее действие аспилата.

– Его почти не достать. Он очень редкий и дорогой, – подтвердила Василиса. – Из печени Индрика, подумать только! Сначала надо попробовать отыскать Индрика.

– Индрик, – протянула Маргарита. – Может, я спала, когда про него рассказывали? Я что-то совсем не помню, кто это.

– Существо, которое принято связывать с Огненной стихией, – сказал Слава. – Он похож на быка. Это настоящий огнедышащий монстр!

– Ах, ну да! Вспомнила, конечно, – вздохнула Маргарита. – О нем говорила Марья Кощеевна на Обрядах. Это ведь об аспилате шла речь, когда упоминалось, что только девственница может вынуть его из тела этого чудища?

– Да, о нем.

– Девочки! – Анисья влетела в Огненный чертог совсем внезапно, и на ее громкое восклицание обернулась добрая половина колдуний, сидевших за книгами. В руках она держала плащ, который даже не успела повесить в гардероб, потому что торопилась. – У меня очень хорошая новость!

На лице Анисьи играла торжествующая улыбка, полная искреннего восторга. Новость теперь, конечно, желали услышать все, кто заметил ее шумное появление, и поэтому Огненный чертог мгновенно притих.

– Что там у тебя? – спросила Маргарита.

– Да, говори скорее, хорошие новости нам просто необходимы, – произнесла Василиса. – А то наша подготовка к Шабашу застряла на мертвой точке. Ходят слухи, что в этот раз основную ставку Велес собирается сделать на магию камня.

– Я только что как раз была у Велес. – Раньше встречи с Верой Николаевной не вызывали у Анисьи столько радости, и поэтому девушки озадаченно переглянулись. – Нет, про Шабаш ничего не знаю. Но я убедила ее послать нас на Русалий круг в качестве наперсниц.

– Что? – Василиса моргнула.

– А то, что от Росеника нужно три наперсника, – вот, смотрите, это появилось в сегодняшнем «Тридесятом Вестнике». Едва я это прочла, столкнулась нос к носу с Верой Николаевной. Она сказала, что возьмет нас.

– Я обрадовалась бы больше, если бы знала, что значит быть наперсницей! – воскликнула Маргарита.

– Наперсники помогают окольникам. – Но, заметив вопросительный взгляд Огненной колдуньи, поспешно добавила: – Участникам Русальего круга.

– Какое удачное совпадение, что ты увидела Велес так вовремя.

– Эй, это же нечестно! Я тоже хочу быть наперсником, – подал голос Слава.

– Честно! – победно произнесла Анисья. – Раньше надо было действовать. Только вот еще что, – с лица Анисьи сползла улыбка, – Велес сказала, что Полине нельзя быть наперсницей. Она Водяная, и это будет несправедливо по отношению к другим командам.

– Что? Поля не едет? – Маргарита возмущенно сверкнула глазами. – При чем тут ее стихия? Мы же не собираемся участвовать.

– Да, но наперсники помогают своей команде, иногда окольники могут даже воспользоваться их магией.

– Давайте попробуем переубедить Велес.

– Не волнуйтесь. – Девушки перевели взгляды на Полину, которая сидела в глубоком кресле и улыбалась, наблюдая за их спором. – Я еду с вами. Я вас искала как раз для того, чтобы это сказать, но меня сбила с мысли Стефани и ваши вопросы про камни.

– Но Велес же сказала…

– Она прямо так и сказала, что я не могу с вами ехать?

– Она сказала, что Водяная не может быть наперсницей.

– Так я и не буду наперсницей. Я участвую в создании одного из испытаний.

– Что? И ты не рассказала нам?

– Я сама узнала час назад.

– И что за испытание? – спросил Слава.

– Пока не знаю, – ответила Полина. – И когда узнаю, не смогу рассказать. Но, по-моему, в его создании участвует еще и Александр Владимирович.

– Александр Владимирович? Македонов? – встрепенулась Маргарита.

– Нет, Александр Владимирович Маливиничок, – со смехом отозвалась Полина. – Ну конечно, Македонов. Хотя чем я смогу ему помочь, интересно?

– Если тебе доверили это, значит, верят, что ты способна. К тому же Македонов не так суров, как кажется.

* * *

– Ты отшил Стефани? Стефани Монье?! – спросил Митя, нагнав Севу по дороге в столовую.

– Что это ты так разволновался? – холодно улыбнулся Сева, замедляя шаг.

– Она опять к тебе заявилась?

– Да, и была настойчива. – Сева, как всегда, получал удовольствие от наблюдения за смятением друга: проявление бурных эмоций другими людьми вызывало у него любопытство.

– Тогда зачем ты так с ней поступил?

– То же самое ты спрашиваешь, когда я веду себя совсем наоборот. Ты уж определись. – Тут в Севу врезалась совсем юная колдунья, и ее подружки громко захихикали.

– Нет, это правда странно, – не унимался Митя. – Ну, согласись – Стефани! Да о ней все тут… мечтают.

– Все – это кто конкретно? – Сева засмеялся.

– Тем более, я же видел, как ты смотрел на нее, – продолжал Митя, игнорируя вопрос.

– Ты опять за старое? Не понимаю, как я смотрел на нее.

– Так, будто… будто она тебе нравится.

– Это глупо, Муромец, – отрезал Сева. – Она симпатичная, но я не собирался связываться с ней. Может, конечно, что-то бы и вышло, не будь она дочерью Монье.

– Какое это имеет значение?

– Как это, какое? В конце концов Стефани пожаловалась бы на меня своему отцу, а тот – моему. Я не хочу, чтобы отцу кто-то лишний раз напоминал обо мне. Тем более все они связаны с Водяной колдуньей, и никому тут не нужен скандал на почве моих отношений со Стефани Монье.

– Ах, то есть тебе просто жалко бедняжку Феншо?

– Ну, она вообще-то проклята. А целительский долг превыше всего!

– Как-то неубедительно, – недоверчиво покачал головой Муромец. – К тому же, можно было бы отшить Стефани с самого начала.

– Это не так-то просто. Тем более я был почти уверен, что дальше намеков и переглядываний у нас с ней дело не зайдет.

– Это почему же?

Сева снова улыбнулся и ответил не сразу, будто подбирая слова:

– Она постоянно думала… В общем, она считала, что у меня никогда не было девушки. И что я очень стеснительный и вообще… милый комнатный цветочек, а не мужчина, и уж тем более не нечисть.

– Серьезно? – усмехнулся Митя.

– Да, не знаю, с чего вдруг. Во-первых, она не знает ничего о моих предках. Водяная колдунья судя по всему ничего ей не рассказала. Так что я не ожидал, что Стефани предпримет какие-то действия.

– Так вот почему ты вел себя так странно! Подыгрывал ей?

– Изо всех сил, – кивнул Сева. – Пока не сорвался на балу. И ты же понимаешь: ей и в голову не приходит, что я могу навредить.

Не успели двое друзей подойти к круглому столу с блюдами, как перед ними внезапно выросла еще одна колдунья. Это была крупная широкоплечая девица с густыми бровями и волевым подбородком.

– Привет, Инга, – первым опомнился Сева. – Поздравляю, ты ведь тоже теперь окольница Русальего круга?

– У меня есть для вас новость, – без обиняков начала она, понизив голос. – Я знаю кое-что об одном из испытаний.

– Откуда? – спросил, загоревшись, Митя.

– Сама слышала. Только смотрите, не говорите, что узнали от меня. – Ее суровый взгляд, который, казалось, мог превратить любого колдуна в камень, остановился на Севе и тут же стал отсутствующим, а Сева поежился, покосившись на кулак, который она решительно уперла в бок. – Сегодня в Огненном чертоге Водяная рассказала подружкам, что участвует в создании одного из испытаний вместе с Македоновым.

– Не может быть!

– Да говорю же, сама слышала. Твоя сестра и еще две девчонки будут наперсницами.

– А, это я знаю.

– Так вот, я хочу, чтобы ты выяснил у сестры, что за испытание готовит наставник Огненных.

– Но разве Полина не сказала?

– Нет, но твоя сестра выпытает у нее, я уверена.

– Нет, это вряд ли, – присоединился к разговору Сева, и Митя закивал:

– Точно. Насколько мы знаем, выпытать у нее что-то непросто. Плюс может быть наложено заклятие неразглашения.

– Тогда это ваши проблемы. Я сказала вам то, что слышала. А теперь вы должны узнать, что именно будет делать Водяная колдунья вместе с этим Македоновым.

– Хорошо. – Митя понял, что проще согласиться, и потянул Севу к столу с едой. – Страшная женщина! – добавил он, оглянувшись и удостоверившись, что колдунья его не слышит.

– Да, Муромец, она только что приказала тебе достать для нее информацию.

– Так что будем делать? Найдем Феншо? Каким бы надежным хранителем секретов она ни была, такую деталь она вряд ли скроет от своих подруг.

– От подруг – может, и нет, а от нас – да. После того как мы перестали брать ее в лес, она ничего нам не скажет, поверь мне.

– Ладно тебе, Полина наивная маленькая девочка, она не способна быть такой злопамятной.

– Мне кажется, мы даже не догадываемся, какой она способна быть на самом деле, – мрачно ответил Сева. – Но как знаешь. Найдем ее, если хочешь. Может, что-то из этого и выйдет.

* * *

Под вечер Анисья с Василисой вновь покинули Белую Усадьбу и отправились домой, но Маргарите с Полиной было не до скуки. Огненная колдунья сидела на любимом месте – за столом у окна – с чашкой травяного чая. Время от времени она отвлекалась от общего разговора, чтобы, используя свою силу, подогреть остывший напиток – тогда от чашки начинал исходить аромат чабреца и поднимался пар. Слава развалился рядом и рассказывал о практиках по Огненной магии, которые они с друзьями изобретали сами, пока их наставником был бездарный Егор Маливиничок. Его внимательно слушал Светослав и старший маг Артем, а Полина переписывала из книги рецепты снадобий, которые казались ей особенно интересными. Напротив хлопала ресницами Стефани, туманно улыбаясь Артему, который глядел на нее с нескрываемым восхищением, и разворачивала вот уже пятую шоколадную конфету под названием «Русалочьи мозги». Маргарита поймала себя на мысли, что весь вечер улыбается. Она потянулась к Славе, обняла его за шею и поцеловала в рыжую макушку.

– Плюрий, – сказала Полина, подняв голову. После зелий она снова вернулась к камням.

– От безумства, – кивнула Маргарита.

– Серый плюрий, – уточнил Светослав. – Потому что синий плюрий защищает от отравления.

Стрелки настенных часов, больше похожие на тонкие стебли, показывали десять вечера. Стоило минутной стрелке завершить круг, как из окошка над циферблатом вылетела стайка ярко-желтых птиц – ровно десять штук – и, сделав круг над головами припозднившихся колдунов, снова скрылась в глубине часового механизма. В такое позднее время во флигеле был занят только один-единственный стол. Полина, узнав о времени, с тревогой спросила о кикиморе, но Артем заверил, что в столовую та обычно не заглядывает, – тут и так полно существ, следящих за порядком. Словно в подтверждение его слов мимо просеменил домовой. Двери столовой распахнулись. Митя и Сева, появившиеся из-за них, двинулись прямиком к единственному занятому столу.

– Привет. Мы к вам, – объявил Муромец.

Разговор за столом сразу стих. Слава, хоть и не имеющий ничего против Мити и его друга, запнулся, заметив недовольный взгляд Светика. Стефани же, не успев разделаться с очередной конфетой, положила ее на стол и скрестила руки на груди, перестав улыбаться застенчивому Артему. Полина продолжала делать вид, что кроме названия камней ее больше ничего не интересует, и одна лишь Маргарита, не понимая, что произошло со всеми, ответила дружелюбно:

– Что-то вы поздно пришли на ужин.

– Ну да, он у нас поздний, – согласился Митя.

– И невидимый? – спросила Полина, наконец подняв глаза на Муромца.

– Да нет, почему. – Митя тут же взял булочку из корзины, что стояла перед Маргаритой, и откусил. Но даже его сверкающая улыбка не смогла снять напряжение. Полина покачала головой и наклонилась к рукописи.

– Скоро Шабаш. Мы на всякий случай готовимся к худшему, – сказала Маргарита, пытаясь объяснить неразговорчивость подруги.

– Жаль, а то нам очень хотелось пообщаться, – пожал плечами Митя.

Светослав странно дернул плечом и покосился на свою девушку, которая с явным удивлением снова повернулась к Мите. Стефани оживилась и подмигнула белокурому колдуну.

– Серьезно? – наконец спросила Полина. – А может, вам помощь какая-нибудь от меня нужна?

Никто, конечно, не догадался, что в ее вопросе прозвучал намек. Никто, кроме Мити и Севы, и в глазах Севы загорелась такая насмешка, что Полина пожалела о произнесенных словах.

– Помощь, именно! – подхватил Митя. – Да-да. Ты же не станешь скрывать, что знаешь кое-что такое, что очень сильно бы нам помогло?

– Я? – Полина с содроганием сердца услышала, как Светослав многозначительно кашлянул, и ей почему-то стало стыдно.

– Конечно, кто же еще! Давай, расскажи. – Митя поглядел ей в глаза.

– Да о чем?

– Об испытании.

За столом все притихли. Полина с секунду помолчала, а потом улыбнулась:

– Нет, я не могу.

– На тебе заклятье неразглашения?

– Не знаю.

– До твоей шеи кто-нибудь дотрагивался, когда тебе сообщили об испытании? – спросил Сева.

– Нет.

– Значит, на тебе нет заклятья. Расскажи. Тебе ведь рано или поздно придется это сделать.

– Ни за что не расскажу! – покачала головой Полина.

– Не будь врединой.

– Но это нечестно! – вступилась Маргарита. – Нечестно, если вы будете знать!

– Марго, пойдем спать? – предложила Полина, вставая с места.

– Пошли, Рит. Поздно уже, – сказал Слава.

– Стефани? Ты идешь? – позвала Полина, беря за руку Светослава, который встал вслед за ней.

– Va! Je ne veux pas[1].

– Тогда всем спокойной ночи.

– Пока.

– Спокойной ночи, – отозвались Митя, Сева и Артем, оставшись сидеть за столом в обществе француженки.

Едва Полина, Маргарита, Слава и Светик закрыли за собой двери и оказались в холле, Огненная колдунья обратилась к подруге:

– Может, все-таки стоило сказать им?

– Думаешь? – Вид у Полины был довольно растерянный. Снова ее решимости не хватило даже на несколько минут. Пора бы признать: когда Митя вот так по-доброму улыбается, а Сева внимательно сверлит глазами, хочется продать обоим душу, а не просто разболтать подробности предстоящего испытания.

– Нет, ты молодец, что не выдала тайну! – воскликнул Светослав. – Они явно не ожидали, что ты не расколешься. Видела, какие недовольные лица у них были?

Полина только сильнее погрустнела. Они могли бы стать ее друзьями, Митя и Сева. Когда-нибудь. В другой жизни, в другой вселенной, где она не старалась бы выглядеть неприступной и безразличной во время каждой встречи.

– Но мне кажется, наставники Китежа и Дивноморья расскажут своим окольникам о готовящихся испытаниях! – пошла на попятную Маргарита. – Тогда нашим совсем не повезет.

– Так и они пусть спрашивают у наставников, а не у Полины. Не хочу, чтобы все считали ее болтушкой, – возразил Светослав, а Полина снова бросила на него рассеянный взгляд и промолчала.

– Я боюсь, как бы вообще Русалий круг не отменили, – сменил тему Слава.

– Почему его могут отменить?

– Вы знаете, кто отец Артема?

– Нет, – хором отозвались Маргарита, Полина и Светослав.

– Он бессловник.

– Серьезно? – вытаращил глаза Светик.

– Кто-кто? – уточнила Марагрита.

– Бессловник. Он живет на стороне Темных и поставляет Светлым магам все сведения о Старообрядцах. Опасная профессия. Но Артем никогда особо не скрывал, кто его отец.

– Да, точно, – кивнула Полина. – Когда мы были на балу у Муромцев, я слышала, как он с кем-то об этом разговаривал. Только тогда мне это показалось не очень интересным, я ведь не знала, кто такие бессловники.

– Какое отношение это имеет к Русальему кругу? – спросила Маргарита.

– Его отец без вести пропал, – ответил Слава. – Уже долгое время от него нет известий. Если Темные обнаружат, кто он на самом деле, ему несдобровать. Прошло достаточно времени с тех пор, как у Старообрядцев сменился предводитель. Они должны были восстановить свои силы, но никак не дают о себе знать. Полное затишье, понимаете?

– Это плохо?

– Конечно. Скорее всего, Темные вынашивают какой-то план. А если они на самом деле схватили бессловника? Короче, это я все к тому, что до Русальей недели ситуация может измениться не в лучшую сторону. Тогда будет просто небезопасно собирать Круг.

Они остановились на втором этаже в коридоре, где начинались женские спальни, и переглянулись. Повисла странная тишина, но каждый молчал о разном.

– Ну ладно, до завтра, – спохватилась Маргарита, вспомнив о времени, и поцеловала Славу.

– Спокойной ночи, – кивнул Светослав, обняв Полину, и парни вернулись к лестнице, ведущей на третий этаж.

– На самом деле я вообще не хочу спать, – призналась Полина, оставшись с Маргаритой вдвоем. – Посидим немного у меня? Мик прислал мне каких-то сладостей, я бы…

Полина внезапно замолчала, и Маргарита, проследив за ее взглядом, увидела не просто пустой длинный коридор с десятком дверей, но еще и двух человек. Дарья Сергеевна с белой косой до пояса и Странник медленно удалялись.

– Не заметили, – выдохнула Полина и скорее прошмыгнула к двери своей комнаты. – Лиса будет недовольна, если узнает, что я еще не сплю.

Маргарита последовала за подругой, желая тоже почувствовать облегчение от того, что наставники их не заметили, однако это чувство не появлялось. Ей отчего-то захотелось сделать что-нибудь такое, чтобы Лиса и Странник обернулись, увидели ее. Что-то выронить или громко сказать. Она вошла в Полинину комнату и хлопнула дверью.

– Марго, не шуми! – сказала Полина, улыбнувшись. – А то вдруг они сюда заявятся.

Маргарита в ответ лишь усмехнулась. Она и себе не могла объяснить странного желания привлечь внимание наставников, не то что Полине. Ей вдруг вспомнилось, что Дарья Сергеевна разговаривала с Александром Владимировичем чаще, чем другие наставники, а на празднике Покрова они и вовсе болтали как давние знакомые. Потом Маргарита увидела их вместе в тот вечер, когда собиралась на встречу с наставником. И тут же пришла к выводу, что все это было неспроста.

– Все нормально? – спросила Полина. – У тебя такое лицо, будто у меня в комнате воняет асперулой.

– Что? – Маргарита оторвалась от размышлений. – Я задумалась, не обращай внимания.

– Мне не понравилась эта новость про Старообрядцев, – сказала Полина, протягивая подруге распечатанную коробку шоколадных трюфелей.

– А кому она могла понравиться?

– Потомку Милонеги, – грустно улыбнулась Водяная колдунья.

– Ох, Полина, перестань. То, что ты потомок этой старой ведьмы, еще не значит ничего плохого. Подумаешь. Главное, что ты на стороне Светлых.

И снова повисло молчание. Со стены исчезло изображение Эйфелевой башни, вместо него на Маргариту глядели люди с фотографий: она сама в обнимку с Полиной, полный мужчина, в котором без труда можно было узнать месье Феншо, высокий молодой человек с пепельно-русыми волосами, чьи глаза были удивительно похожи на Полинины, – Микоэль Феншо, Анисья с Василисой, снова сама Маргарита.

– Что там у Стефани с Севой?

– Не знаю, – пожала плечами Полина. – Стешка в последнее время какая-то недовольная. Я заметила, что как-то раз, когда она с нами завтракала, она все пялилась на Овражкина, но так и не подошла к нему. Сегодня днем проигнорировала его, хотя он прошел от нее в двух шагах. А только что даже ни слова ему не сказала.

– Может, потому что он был с Митей?

– Даже если и так, кого это остановит? Меня уже порядком раздражает, что все так увлечены Севой.

– Почему? – спросила Маргарита. – Это же естественное явление. Он Сирена. И кстати, мне до сих пор непонятно, почему именно тебе Митя открыл Севину тайну, а Анисье – нет.

Полина при этих словах вздрогнула и уставилась в пол.

– Уж сестре-то…

– По-моему, Митя считает, что Анисья может разболтать, – проговорила Полина. – Но я тоже не понимаю. Он разрешил рассказать об этом вам. В таком случае нет разницы, кому рассказывать – мне или Нисе, верно? Думаю, он просто пошутил над ней. Она же постоянно жалуется, что он с самого детства это делает. Да и Василиса рассказывала про дверь, которую он заколдовал так, что Анисья не могла войти в нее, не упав на колени, помнишь? Наверное, он хотел немного ее позлить, вот и все.

Маргарита согласно закивала, но почему-то в ее душу закралось скользкое и очень неприятное ощущение, будто Полина что-то недоговаривает. Ей стало не по себе, словно вокруг нее совершалось то, о чем она не знала. Полина и Митя Муромец, которые общаются так, будто они старые друзья, при том, что почти не видятся… Странник и Лиса… Маргарита закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Глава третья Предложение

Слепящий луч пробился сквозь тесное сплетение ветвей за окном, медленно прополз по подоконнику, по краю стола, по макушке Олега, Маруси и, наконец, добрался до Севиной ладони.

Томительное предвесенье подошло к концу. Солнце обливало стены старой Усадьбы, расталкивало последние мартовские тучи. Все воспитанники лепили из теста жаворонков на кухне Розалии Павловны, завлекали апрель песнями и игрой на дудочках. Главный праздник весны – Масленица – остался позади, а вместе с ним прошел и Шабаш, в котором Севе больше не надо было участвовать. Тем не менее многие посвященные собрались ночью на холме у озера, чтобы посмотреть на своих преемников.

Ветра вдруг разом стихли, вороны копошились в парке Белой Усадьбы, отрывисто крича друг на друга, а на небе начали появляться кусочки ослепительной лазури, постепенно расползающиеся вширь.

Светлые колдуны чувствовали прилив сил: вместе с пробуждающейся природой к ним возвращалась их особенная магия, пальцы дрожали от приятного напряжения, а в голове было светло. Однако именно сегодня Севе отчего-то казалось, что день тянется слишком долго, и в особенности встреча с приглашенным из Небыли целителем. Сева уже передумал обо всем на свете, а целитель все рассказывал и рассказывал практически одно и то же о Земляных драконах. Маруся, сидевшая впереди, поправила свой венок из веток мшистой болотнянки, и Воздушный колдун подумал, что нужно было бы достать себе такой же специально для таких случаев – мшистая болотнянка улучшала внимание и память. Тем временем целитель с грустными глазами и жидкими рыжеватыми усами нервно теребил полу своего зеленого кафтана, продолжая рассуждать о Земляных драконах. Эта тема звучала из его уст как-то особенно странно, потому как Анатолий Валерьевич Пирогов-Павлов был редким выходцем из семьи потусторонних. Он еще в юности занялся изучением медицины потусторонних и теперь иногда практиковал ее в Небыльской здравнице, знакомя с ней будущих целителей. Но рассказы об основных принципах медицины потусторонних были не единственными, ради чего он пользовался пространственно-временным туннелем «Росеник-Небыль»: также он был большим специалистом в области использования в лекарском деле различных животных: их ядов, слюны, магии, шерсти и всего остального. Поэтому редкие встречи с Пироговым-Павловым посещали не только будущие целители, но и, например, Митя с Марусей, которые изучали Зоомагию, внук Велес с несколькими своими товарищами – чтобы разобраться в правовой стороне разведения таких опасных существ, как драконы, и многие другие.

Земляного дракона Сева записал в разделе «яды», потому что именно яд с клыков этого существа применялся в целительстве.

– Земляной дракон, он же Черный дракон – названный так из-за цвета кожи – обитает в средней полосе. Его можно встретить в наших лесах. Вот, я смотрю, Евгений качает головой. Вы должно быть встречались с этим существом?

– Да, – кивнул колдун и поднял вверх руку, демонстрируя довольно большой участок сморщившейся кожи от запястья до локтя.

– Так вы еще и пострадавший! Размер Земляного дракона невелик. В длину он достигает всего лишь полутора метров, хотя большинство особей и того меньше. Крылья отсутствуют, хвост оканчивается острым окостеневшим образованием, но самое главное, что нас интересует, – это его клыки, в которых содержится яд. Видите ли, Черный дракон очень агрессивен – он нападает даже без видимой причины. Все дело в том, что эти драконы очень пугливы и мнительны. Они видят во всех окружающих существах врагов, поэтому чрезвычайно опасно использовать таких диких тварей для получения капельки яда. Для этого придуман специальный способ: существуют фермы, где разводят Земляных драконов. Зоомаги установили, что Черный дракон – крайне преданное существо. Если с самого рождения оно контактирует с человеком, то может привязаться к нему, и тогда будет беспрекословно «служить» колдуну. Мы используем эту его особенность для извлечения яда с его клыков.

Сева рассеянно уставился на лист бересты. Да что такое сегодня происходит? Сколько времени Пирогов-Павлов произносил эту речь? Минуту или две? Севе же казалось, что прошли долгие часы, его ощущение времени было сильно нарушено, хотя сегодня не было солнечного затмения, полнолуния или периода ретроградного Меркурия! Вдруг дало о себе знать неприятное головокружение, за ним появился легкий жар и тяжелое чувство тревоги, словно он должен был сделать что-то, но не мог… словно что-то звало его… Точно! Звало… Тянуло вон из переполненного зала.

Сева резко выпрямился, но перед глазами все поплыло. Он тут же встал и направился к двери, стараясь держаться как можно непринужденнее, чтобы никто не заподозрил, что он вдруг начал неважно себя чувствовать. Но едва закрылась дверь, он прислонился спиной к стене и простоял так несколько минут, плотно закрыв глаза. Чувство было действительно похоже на то, что он испытывал, находясь в обличье птицы и слыша, как Водяная колдунья зовет его. Но сейчас он был человеком, и даже если бы Феншо вдруг вздумалось его позвать, он не должен был этого ощущать. Или должен? Как нелепо, он никогда даже не думал об этом!

Необычное чувство все не проходило, и он осторожно побрел вдоль бесконечного коридора к приемной месье Монье – почему-то именно туда, а не к Густаву Вениаминовичу – так подсказывало чутье. Сева почти никогда ничем не болел, крайне редко простужался и вообще не чувствовал себя плохо, так что теперешнее недомогание расстроило и удивило его. Иммунитет к человеческим болезням, давшийся вместе с кровью Сирены, вдруг подвел его, и причина этому была неизвестна.

Возле гостиной французского специалиста по темным проклятьям стоял одинокий маг – парень невысокого роста с черными, как уголь, волосами. Сева, почти не глядя на него, спросил:

– Ты к Монье?

Мальчишка замотал головой и тут только Сева заметил, что его голубые, по-девчачьи большие глаза полны ужаса, который он тщательно пытается скрыть. Еще секунда и Сева узнал в нем парня Водяной колдуньи. Наверное, это с ним она ходила на свидание тогда зимой, когда отказалась идти в лес на обряд. Стены, пол и потолок вдруг опять качнулись из стороны в сторону, и Сева приник к двери.

– Там кто-то есть?

– Да, – отозвался парнишка немного хрипло. Видно было, что он чем-то напуган. – Она… она там…

– С тобой все нормально? – спросил Сева, который сам еле стоял на ногах от какого-то необъяснимого головокружения, которое все тянуло его туда, за дверь.

– Д-да, – запнулся Светослав.

Сева толкнул дверь и сделал нерешительный шаг вперед. Окна в приемной французского целителя были занавешены, свет сюда не проникал – мерцали лишь расставленные на полу свечи. Вся мебель была сдвинута к стенам, а в центре комнаты на полу начерчена рунограмма. Вмиг для Севы многое прояснилось: среди белых значков и цифр, закрыв глаза и почти не дыша, лежала Водяная колдунья. В углу комнаты, в самой темноте Сева различил отца, глаза которого также были закрыты, а губы беззвучно что-то шептали. Оглянувшись, Сева заметил и грузного мсье Монье – тот тоже лишь услышал шаги нежданного посетителя, но не увидел его, потому что глаза, как и Даниил Георгиевич, не открывал. Густав Вениаминович, скрестив руки, расположился у третьей стены.

С Феншо случился очередной приступ. И случился он, видимо, при несчастном парне, который трясся от страха за дверью. Как странно. В прошлый раз, когда проклятье настигло девчонку в лесу, Сева будто слышал ее зов, которого на самом деле, как выяснилось, не было. В ту же секунду она упала и начала кричать. И теперь… теперь он слышал зов, которого не было. И снова ее приступ.

Он опять поглядел на Водяную. Она лежала все так же неподвижно и была, как обычно, очень бледна.

Сева развернулся и шагнул назад к двери. К счастью, голова потихоньку переставала кружиться, предметы уже не плыли перед глазами, словно вид Водяной колдуньи привел его в чувство.

– Идем со мной, – кивнул он угрюмому парню, все еще торчавшему возле двери, и тот послушно засеменил следом.

Так они добрались до Севиной комнаты.

– Жди здесь, – сказал Сева, исчезая за дверью спальни. Через секунду он вышел, держа в руках маленький пузырек, похожий на те, в каких хранились зелья у Густава Вениаминовича. – Пей.

– Что это? – спросил Светослав, с недоверием глядя на предложенное зелье.

– Чаровник. Ты перепугался и потерял магическую силу.

– Я не перепугался! – огрызнулся парень, чувствуя свою никчемность перед этим самоуверенным старшим колдуном. Но все же выпил неприятное на вкус снадобье. – Я не знал просто… не ожидал, что это так…

– Я так и понял, – оборвал его Сева, получив обратно в руки пузырек, и снова скрылся за дверью своей комнаты.

* * *

На этот раз Полина долго не приходила в себя. Сева слышал, как тревожно шептались Даниил Георгиевич с Густавом Вениаминовичем, а в Белой Усадьбе вновь появился Ирвинг. Дарья Сергеевна настояла на том, чтобы оставить Водяную колдунью у себя, а не отправлять в городскую здравницу, так что на два дня ее гостиная превратилась в настоящий проходной двор. Маргарита, забыв о Славе, сидела там все время, свободное от встреч с наставниками. Анисья с Василисой тоже почти целый день проводили возле Полины и только под вечер возвращались домой. Почти никто толком не понимал, что именно произошло с Водяной колдуньей, но, к несчастью, слишком многие стали очевидцами приступа, случившегося прямо в парке средь бела дня. И все эти люди помнили, что подобное уже происходило во время праздника Летнего солнцестояния. Таинственные слухи расползались стремительно, догадки, одна хуже другой, заставляли колдунов верить в невообразимое.

Маргариту же все это не волновало, ее лишь немного беспокоило то, что Светослав вел себя очень странно. Он заглянул в гостиную Лисы всего один раз, неловко потоптался у двери, затем все-таки приблизился к дивану, на котором без движения лежала Полина. В его глазах читалось сильное волнение.

– Долго тебя не было, – заметила Маргарита.

Светослав глядел на бледное лицо Водяной колдуньи, но потом вдруг повернулся к Маргарите и сказал:

– Это было… ужасно.

– Но это не повод, чтобы не навещать ее.

– Нет-нет, ты неправильно поняла. Я хочу ее навещать, но я не хотел бы… вновь это увидеть… Мне так жаль ее.

– Она порадуется, когда узнает, что ты приходил.

– Почему она уже второй день без сознания?

– Она не без сознания! Она спит, – сказала Маргарита.

– Маргарита, что с ней? – Теперь взгляд Светослава загорелся решительностью.

– Откуда я знаю? Я же не целитель. – Выдавать Полинин секрет Маргарита не собиралась.

– Но как они могут отправлять ее на Русалий круг, когда она… когда с ней… случается такое?

– Но нельзя же ограничивать Полину в чем-то только из-за того, что она страдает каким-то недугом! Все это скоро пройдет – месье Монье ее вылечит. Можно сказать, что все уже почти в порядке. – Маргарита начала понимать, что Светослав нравится ей с каждым словом все меньше.

Огромные синие глаза Светика все еще с тревогой смотрели на Водяную колдунью, когда после короткого стука отворилась дверь и показалось лицо Мити.

– Всем привет. Я не помешал? – спросил он, входя в гостиную Лисы. – Ну, привет, Брусни… – Митя запнулся и вопросительно взглянул на Полининого ухажера, пытаясь понять, знает ли тот что-то о ее настоящей фамилии. – Бруснии-чинка!

Полина, естественно, не отозвалась, но зато Светослав недовольно покосился на Муромца, однако не проронил ни слова. Маргарита же ощутила странное чувство благодарности к Мите; она осторожно погладила его по плечу и улыбнулась так дружелюбно, как только могла.

– Кажется, сегодня она выглядит лучше, чем вчера, – сказал Митя.

Кот Рыцарь, на передней лапе которого, словно маленькая луна на черном небе, светилось белое круглое пятнышко, спрыгнул со шкафа и лениво направился к Муромцу.

– Думаю, да, – кивнула Огненная колдунья.

– Моя сестра ушла домой?

– Да, полчаса назад.

– А… Василиса?

– Василиса? И она тоже. Но они пробыли тут весь день.

– Как успехи? – словно забыв о своем вопросе, неожиданно спросил Митя, повернувшись к Светику.

– Ничего.

– А у тебя, Маргарита? Давно я не слышал жалоб на наставников.

– Когда как, – усмехнувшись, ответила Маргарита. – Нестор обещал принести нам болотнянника. Он сказал, что, если солнце будет таким же ярким, болотнянники проснутся от спячки.

– Ого! Нам он его никогда не показывал! Болотнянники ведь опасные.

– Да, Нестор сказал, что Полина должна будет ему помочь. Болотнянники боятся Водяных магов. Если Полине удастся заманить болотнянника в ловушку, которую Нестор Иванович обещал соорудить, то мы сможем его рассмотреть.

– Я тоже приду! – воскликнул Митя и вдруг вздрогнул.

Послышался слабый вздох: Полина слегка пошевелилась, потерла рукой глаза и медленно моргнула. Ее замутненный взгляд несколько секунд блуждал по комнате, по лицам сидящих перед ней людей, затем она приподнялась и еще раз огляделась.

– Очнулась, – прошептала Маргарита, улыбаясь.

Полина рассеянно посмотрела на нее, перевела взгляд на Митю, на Светика и снова на Маргариту.

– Марго, – только и сказала она, потирая рукой лоб. – Что, опять… Опять это случилось?

– Ты ничего не помнишь?

– Как всегда, – покачала головой Полина. – Только сны.

Митя подошел ближе и потряс за руку, Светослав же просто во все глаза смотрел на нее и не шевелился.

– Лучше бы вы ушли. – Полина улыбнулась Мите и слабо сжала его пальцы в ответ. – Вид, наверное, у меня ужасный. Я очень хочу в душ.

– Да, тебе бы не помешало, – засмеялась Маргарита, вставая и намереваясь выпроводить молодых людей. – Ты спала целых два дня! Но только сначала надо позвать Густава Вениаминовича, ты же знаешь. Он должен убедиться, что с тобой все в порядке. Я схожу позову его. Идем, – обратилась она к парням, и те послушно последовали за ней в коридор.

За дверью одиноко ждала Оля. Ее волосы были собраны в тугой пучок, перевязанный красной лентой.

Митя, обернувшись котом, унесся в сторону лестницы, а Оля нетерпеливо подскочила к друзьям:

– Ну, как Полина? – спросила она, чуть ли не повиснув на Светике, и Маргарита заметила, что у нее блестят глаза от притворного волнения.

«Только делает вид, что переживает за Полину!», – мысленно возмутилась она, но промолчала, предоставив Светославу право отвечать на вопросы.

* * *

Анисья замедлила шаг, минуя последний длинный коридор. Она шла мимо больших сверкающих окон, проводя пальцем по подоконникам и глядя на улицу – туда, где стремительно теплел апрель, где последние капели допевали свою песню и где солнце отражалось от всех мокрых поверхностей и разлеталось тысячами солнечных зайчиков.

Ее шестнадцатый день рождения миновал всего пару дней назад, а Анисье было совсем не весело, потому что праздника, о котором хотелось бы вспоминать, не получилось. Она была зла и обижена на маму, а в присутствии папы вообще не раскрывала рта, поддерживая принятую в доме Муромцев тишину по утрам, и только кидала на родителей недвусмысленные злобные взгляды. Раздражение ее подогревалось еще и шуточками брата, по тысяче раз на дню намекавшего на ее сорвавшееся торжество. А дело было в том, что Анисья разработала грандиозный план. План, веселее которого, по ее мнению, и быть не могло. Она затеяла маскарад. Настоящий маскарад с костюмами и масками, куда намеревалась пригласить всех-всех знакомых: детей богатых семейств, а также своих подружек и ухажеров. Но ее желанию не удалось осуществиться. Родители настояли на том, чтобы отпраздновать день рождения в семейном кругу. А круг этот включал в себя чуть больше десятка скучнейших родственников, которые потягивали из бокалов мед да вино, чинно произносили тосты, танцевали вальс и дарили безвкусные, но увесистые золотые украшения. Одна тетя Агафья с новорожденным ребенком чего стоила! Ни друзей, ни маскарада, ни веселья…

– Но для Мити устроили бал! – возмущалась Анисья, топая ногой.

– Был его первый день рождения после Посвящения – это совсем другое дело, – невозмутимо отвечал Василий Ильич. – Это словно отпраздновать первый год новой жизни.

– Но для девушки шестнадцать лет гораздо важнее, чем какое-то Посвящение! – не унималась Анисья.

– А для колдуньи – нет.

– Дорогая, неприлично праздновать такую дату с размахом. Это должен быть тихий праздник, – заметила Евдокия Рюриковна.

– Почему? Почему? Почему? – Анисья ненавидела, когда ей в чем-то отказывали, ненавидела, когда рушились ее планы, ненавидела эту стену, по которой отчаянно хотелось ударить рукой, – и она бы с легкостью пробила ее насквозь своим маленьким изящным кулачком. – Что стоит вам уступить? Вы это назло, назло мне!

– Нися, – с хладнокровной улыбкой вставил Василий Ильич Муромец, и Анисье захотелось расплакаться от безысходности. – Вот выдадим тебя замуж и устроим на свадьбе маскарад. Твой жених тоже будет в маске, так что ты даже не узнаешь, кто это. – Он добродушно расхохотался над собственной шуткой.

– Папа! – взвизгнула Анисья с яростью и, как только слезы брызнули из глаз, развернулась и помчалась по лестнице наверх в свою комнату.

– Истеричка, – бросил ей вслед Митя, которого она чуть не сбила с ног.

А теперь она старательно медлила, идя вперед по коридору. Анисья догадывалась, что ждет ее за дверью маминой комнаты. Одновременно желала и боялась предстоящего разговора. Ей уже исполнилось шестнадцать, а это значило, что кто-то из представителей знатных семейств мог предложить ей руку и сердце. Она сама озвучила эту мысль вслух, когда ругалась с родителями. «Но для девушки шестнадцать лет гораздо важнее, чем Посвящение!». В шестнадцать лет колдунья может стать женой.

Нет, ей еще только исполнилось шестнадцать, всего шестнадцать… так что представители знатных семейств могут и подождать.

Анисья толкнула дверь и заглянула в комнату. Евдокия Рюриковна сидела за туалетным столиком и писала письмо.

– Мамочка. – Хоть Анисья все еще дулась от обиды, интуиция подсказывала ей, что сегодня не стоило расстраивать мать.

Колдунья обернулась с улыбкой. Ее лицо было тонким, словно выточенным из мрамора, на нем еще не появились морщины, но зато почти всегда на нем было какое-то немного усталое выражение. Свою дочь Муромец Евдокия Рюриковна любила больше всех на свете, но Анисье никогда не приходило это в голову. Она не видела, какая огромная разница стоит между ней и Митей в глазах матери.

– Как у тебя дела, крошка?

– Замечательно. – Раскинув руки, Анисья упала на родительскую кровать. – А у тебя?

– У меня не хуже, – ответила мать, заканчивая колдовать над письмом, отчего все написанное на бумаге стало постепенно бледнеть и исчезать.

Наконец последние строки были зачарованы, Евдокия Рюриковна запечатала конверт и повернулась к Анисье:

– Думаю, ты знаешь, что я хотела тебе сказать?

– Ну, – замялась Анисья, – у меня есть некоторые идеи.

– Тебе уже шестнадцать, и ты знаешь, что с этого возраста колдуньям можно выходить замуж.

– Да, – кивнула Анисья, чувствуя, что сильно краснеет.

– У нас есть два предложения, – как ни в чем не бывало произнесла мать, даже не взглянув на Анисью, которая в ответ только захлопала ресницами, не зная, радоваться этому или нет.

– Значит, я могу из них выбрать?

– Анисья. – Голос Евдокии Рюриковны стал серьезнее и она наконец перевела спокойный взгляд на дочь. – В запасе у тебя есть сколько угодно времени, так что ты можешь выбирать не только из этих двоих. Ты прекрасно знаешь, что твое положение не обязывает тебя выходить замуж столь рано.

– Знаю.

– Однако ты должна выслушать эти предложения и дать ответ не позднее завтрашнего дня.

– Так скоро?! – Этого Анисья никак не ожидала. – А иначе что? Иначе меня украдут из дома потенциальные женихи?

– Что за дерзости, Анисья! Это правила хорошего тона.

– Ну, хорошо. И кто же первый? – смягчилась Анисья и села на кровати.

– Дмитрий Велес.

Анисья в изумлении повернулась к матери:

– Дима Велес? Ты серьезно?

– Да. Тебя это удивило?

– Конечно! – Анисья усмехнулась и покачала головой. – Вот уж от кого не ожидала! Ты же говорила, что его за меня сватали, когда я еще не появилась на свет!

– Верно. Но тогда ему было отказано.

– А что это он вдруг спохватился? Ведь с тех пор кое-что изменилось. После смерти его родителей Вера Николаевна решила не женить его насильно, так?

– Они отказались от помолвки в его юные годы, но теперь он в состоянии выбирать сам. Дмитрий – очень умный молодой человек. Он прекрасно понимает, что нужно думать о наследстве. Особенно когда на примете есть такая очаровательная девушка.

– Фуф, – опять же с усмешкой выдохнула Анисья.

– Ты, я так понимаю, не согласна?

– Нет!

– Почему? Я должна буду аргументировать твой отказ.

– Да потому что я с ним с ума сойду. Умру от скуки. Мама, он ведь даже не смотрит на меня, его мое приданое интересует, и все!

– Крошка, это не должно тебя волновать.

– Ну вот еще! Нет-нет-нет, только не Дима Велес! Он же незаметный, как мышь. В нем нет ничего выдающегося.

– Но вы ведь дружили в детстве.

– Дружить – это совсем не то. Он даже ничего такого не сделал… Хоть бы отличился как-нибудь! – Анисья замялась, не в силах объяснить, что имеет в виду. А думала она о своем брате и о его друге, о Севе. Об этих двоих, которые постоянно что-то вытворяли, что-то искали, что-то выдумывали. Они были местными героями. И ее собственными героями. А Дима Велес? Кем он был?

– Все мечтаешь о рыцарях и о подвигах? Но он наследник рода Велес! Для тебя это самая лучшая партия. Они богаты, уважаемы, владеют тайнами и привилегиями Посвящения. Дмитрий Велес – будущий старейшина или главный наставник Заречья. Он умен, красив, молод, талантлив. И он будет всю жизнь уважать и почитать тебя, я это знаю.

– Нет, мама, нет, – покачала головой Анисья.

– Тогда вот что. Я передам семейству Велес, что ты решила подождать со свадьбой. Не могу же я сказать им, что тебе нужен герой, а не обычный одаренный колдун?

– Скажи-скажи. Именно так и скажи, – засмеялась Анисья. – Посмотрим тогда, станет ли он просить моей руки в третий раз! А кто же второй претендент, мамочка?

– Алексей Рублев.

– Рублев! – Анисья вздрогнула. Она должна была догадаться. Она должна была понимать, что это рано или поздно случится. Она прекрасно знала, что Леша Рублев давно от нее без ума, и она гордилась этим, поддерживала в нем это чувство всеми возможными силами, наслаждаясь его тактичными и ненавязчивыми ухаживаниями. Но чтобы выйти за него замуж… Вот так, в один миг отбросить все свои мечты о будущем… Алексей Рублев был по всем показателям подходящим женихом, но только Анисье не хотелось с ним быть. Она воспринимала его лишь как объект, на котором можно оттачивать свое обаяние, но не как будущего мужа. Но отказать ему значило навсегда перечеркнуть их милое и очень приятное общение, навсегда отказаться от его шуток и комплиментов, от бесконечного смеха и сумасбродства на званых вечерах. Согласие же перечеркнет что-то гораздо более важное, чем все эти замечательные подробности их редких встреч. Принять его предложение значило отказаться от возможности увидеть однажды рядом с собой совершенно иного человека. Но выбирать надо было сейчас же. Или журавль в небе, или синица в руках. Всего лишь синица… Сейчас вдруг Анисья каждой клеточкой тела ощутила, как остановилось на секунду время, словно готовое пойти в каком-то ином направлении. Две дороги, из которых можно выбрать только одну. Анисья почувствовала, как от одного ее слова, от простого набора звуков может измениться вся ее жизнь.

Что бы сказал на это Митя? Что бы посоветовал ей брат? Митя однажды уже выразил свои мысли насчет Алексея:

– Рублев? Не люблю его. Гордится собой, как индюк, и глупый до невозможности – разве он может быть хорошим колдуном?

Нет, Анисья не считала Алексея Рублева глупым. Даже наоборот. Но она знала того, кого она уж точно считала умнее его. И только у этого «кого-то» были шансы на успех, если бы он предложил Анисье руку и сердце.

– Мамочка, попроси Рублева подождать. Скажи, что мне пока не хочется замуж, мне надо еще подумать…

– Нет, Рублеву не скажу. Ты же знаешь, что произошло в их семье. Теперь Алексею как можно быстрее нужно жениться. Поэтому они и настаивают на твоем скором ответе.

У Анисьи похолодели спина и руки.

– Нет, – прошептала она. – Тогда я отвечаю «нет».

* * *

– У меня есть для вас интересная новость, – шепотом сказала Анисья Василисе, Маргарите и Полине за секунду до того, как к ним присоединились Оля, Забава и Марья. – Расскажу, когда останемся одни.

Поприветствовав подошедших колдуний, подруги двинулись вперед. Путь до конюшен, к которым они направлялись, предстоял не близкий, ведь стены, окружавшие парк, исчезли – вместо них вдалеке вырос лес, а аккуратные ровные тропинки сменились широкой Дорогой желаний. В Заречье ветер был мягче и тише, деревья не гнулись от его порывов, а медленно покачивались из стороны в сторону, словно танцуя; казалось, даже небо было другое: высокое-высокое, цвета незабудок. Правда, погода все еще стояла холодная, так что девушки поплотнее запахнули плащи, а кто-то даже прихватил с собой перчатки.

Маргарита отметила, что все украдкой посматривают на Анисью. Полине и Василисе, бесспорно, было ужасно интересно, что же собирается рассказать подруга, а остальные девушки не упускали случая повнимательнее разглядеть белокурую красавицу, тем более когда в ее гардеробе появилось много обновок. Анисья шла и таинственно улыбалась своим мыслям, будто ей одной была доступна какая-то важная тайна.

– Ну что, Марго, Александр Владимирович больше не просил тебя ему помочь? – вдруг спросила Оля, и Маргарита нехотя повернулась к ней. Мало того, что ей не понравилась интонация вопроса, ее в последнее время стало очень настораживать тесное общение Оли с Рябининым. Оля, по всей видимости, до сих пор не могла смириться с тем, что Светик выбрал Водяную колдунью, а не ее, и не упускала случая высказаться неодобрительно в адрес Полины. А с тех пор как Маргарита принялась открыто защищать свою подружку, Оля и ей не давала покоя.

– Нет, не просил, – ответила она.

– И все же интересно, почему именно ты должна была ему помогать? – спросила Оля, и опять в ее голосе прозвучала ирония.

– Потому что Маргарита – самая одаренная из всех Огненных, это всем понятно, – ответила Анисья, закрыв щекотливую тему, потому что ей, дочери Муромцев, никто не посмел бы возразить. Оле оставалось лишь уязвленно поджать губы.

– А странно, да, что мы уже здесь, в Заречье, хотя на улице еще такой холод? – как ни в чем не бывало произнесла Анисья, будто до этого все говорили о погоде.

– У нас и в избушке холодно, – кивнула Василиса. – Ночью я проснулась от того, что дрожу.

– Я думала об этом сегодня утром, – подала голос Марья.

– Так что же?

– Заречье – для нас самое безопасное место. Нас могли отправить сюда раньше для того, чтобы… защитить от чего-нибудь.

– Нам опять угрожает опасность? – воскликнула Маргарита, тут же забыв про Олю. – В этом мире хоть когда-нибудь бывает спокойно?

– Ну, Марго, это просто Машино предположение, – возразила Анисья. – Никаких тревожных новостей не было.

– Да, но вспомните, что рассказывал Слава об отце Артема.

– Бессловники очень часто пропадают. Такая уж у них судьба. Значит, он был недостаточно осторожным. А его исчезновение не означает, что Старообрядцы тут же накинутся на всех нас.

– Но вы видели, Ирвинг был здесь? Он появлялся и в Белой Усадьбе, и в Заречье! – сказала Забава.

– И какая связь? – скептически спросила Анисья. – Тем более Ирвинг здесь из-за Полины, я уверена. Он хочет узнать, как действует на нее лечение французского специалиста по… французского целителя.

– Так что с тобой происходит? – спросила Забава, взглянув на Водяную колдунью, которой порядком надоело отвечать на этот вопрос.

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Никто пока не знает.

– Это больно?

– Светослав сказал, что это… хм… выглядит отвратительно, – вставила Оля.

– Да? Он так сказал? – спросила Полина.

– Ну, что-то вроде того.

– Он сказал это тебе?

Оля кивнула.

Удивительно, но никто не проронил ни слова, даже Анисья, которая всегда направо и налево раздавала советы и была уверена, что разбирается во всех тонкостях отношений, молча глядела на Полину и ежилась под плащом.

– Он говорит правду, – наконец пожала плечами Полина и уставилась себе под ноги.

– Чушь! – вспыхнула Маргарита. – Не мог он такого сказать. Не забывай, мы все видели твои приступы. Ничего отвратительного в них нет. Либо здесь кое-кто врет, либо твой Светослав слабонервный неженка.

Анисья с Василисой охотно закивали в подтверждение ее слов, но Полина больше не отрывала взгляда от носков своих ботинок и была глубоко погружена в мысли, пока по левой стороне вдруг не вырос сад за невысоким ограждением. Тогда только она обернулась и внимательно посмотрела на кроны деревьев.

– Послушайте… Мне кажется, или деревья шепчутся?..

– Конечно, шепчутся, – ответила Василиса, беря ее за руку. – Неужели ты не знала? И ты, Марго? Это говорящий яблоневый сад. Яблони общаются друг с другом! Просто обычно их не так хорошо слышно, как сегодня.

– Говорящий сад? Я всегда думала, что это обычные яблони! Мы же получали здесь Руны отличия, почему я не заметила этого шепота? – Маргарита тут же зашагала под сень голых веток.

– Говорящие яблони иногда молчат. Это очень умное дерево.

– И полезное, – добавила Анисья. – Если сорвать с такой яблони плод, унести далеко-далеко, а затем положить на заговоренную тарелку, яблоко покажет, что происходит вокруг его яблони.

– Серьезно? – Полина приблизилась к Маргарите, которая гладила пальцами серую корявую ветвь. – Яблоко работает почти как видеокамера?

Когда девочки наконец дошли до конюшни, Анисья быстро отделилась от подружек и побежала к дальнему закрытому стойлу, где ее поджидала Окрошка – белоснежный стройный пегас. Полина поплелась за Маргаритой к деннику Зорьки, а Василиса, обнаружив, что Пряника нет на месте, пошла поискать его на улицу.

– Я бы не прочь тоже прокатиться на пегасе, – сказала Маргарита.

– Попроси у Анисьи Окрошку, – предложила Полина.

– Говорят, пегасы слушаются только своих хозяев, но надо попробовать, ведь, может, все эти разговоры – неправда. Кстати, – Маргарита улыбнулась и добавила шепотом: – В прошлый раз, когда мы ходили на конюшню, Анисья снова просила Севу покатать ее на Вороном. Он, естественно, отказал.

– Ну и правильно! Его Вороной не внушает доверия. Мне кажется, он может не только сбросить всадника, но еще и съесть его.

– Не глупи, никого он не съест. Но я слышала сплетни среди Огненных – нельзя просить Севу, чтобы он прокатил на пегасе.

– Это еще почему?

– Никто мне не ответил, все только хихикали. По-моему, это какая-то глупость.

– Я бы все равно не попросила.

– Неужели тебе не хочется полетать? Не понимаю!

– Хочется, еще как. Но я ужасно боюсь высоты. Хотя это все пустяки. Наверное, я могу пересилить себя. Проблема в том, что я теперь не доверяю лошадям, и даже пегасам.

Маргарита засмеялась и потянула Зорьку за поводья. Полина погладила рыжую морду лошади и двинулась за подругой на улицу. Василиса как раз появилась у дверей конюшни на рослом Прянике, который, затормозив, принялся фыркать и мотать головой.

– Девочки! – Анисья верхом на искрящейся крылатой лошади стояла немного поодаль; увидев Полину, Маргариту и Василису, она торопливо замахала рукой, призывая их подойти поближе. Она спешилась и нетерпеливо продолжила:

– Уйдем подальше, и я вам кое-что расскажу.

– А ты дашь мне прокатиться на Окрошке? – тут же спросила Маргарита.

– Боюсь, что пегасы слушаются только своих хозяев и…

– Да ладно жадничать, Анисья. Если Окрошка станет сопротивляться, я тут же слезу.

– Ну хорошо. Ладно.

Маргарита радостно захлопала в ладоши, чуть не упустив поводья собственной лошади.

– Так что за новость? – с улыбкой поинтересовалась у Анисьи Василиса.

Анисья огляделась по сторонам, затем снова таинственно улыбнулась; щеки ее при этом горели румянцем, а глаза сверкали не то гордостью, не то волнением:

– Мне предложили руку и сердце!

– Что? Серьезно? Правда-правда? – завопили Маргарита с Василисой. Полина тоже попыталась что-то сказать, но слова комом встали в горле.

– Кто же? Кто? – наперебой кричали девочки, а Полина с трудом вздохнула и попыталась прочесть на лице Анисьи ответ. Нет, дочь Муромцев не выглядела такой уж воодушевленной, как если бы получила предложение от… предложение от…

Это должен быть именно Сева, Полина давно так решила, но теперь не могла вспомнить, почему именно. И почему девочки так радуются? Почему они так дотошно упрашивают Анисью открыть им имя предполагаемого жениха? Неужели они не догадываются? Неужели их не трогает, что Сирена, по которой все здесь сходят с ума, может связать свою жизнь с Анисьей Муромец? Хотя… нет. Как это может быть Сева, если его род беден и не так уж влиятелен?

– Анисья, да кто же? – опять спросила Маргарита.

– Их было двое, – загадочно отозвалась Анисья и захихикала.

– Двое? Так-так! И кто же первый?

– Алексей Рублев, – последовал ответ.

– Да, точно, можно было предположить! Ты не раз о нем рассказывала.

– Рублев… – повторила Полина, но никто не заметил ее странного тона.

– Что ты ему ответила?

– Я отказала!

– Правда? – вновь запищали девушки. – Вскружила ему голову, а сама и не думала выходить замуж? Бедняга Рублев! Но кто же второй?

– Второй… о, это не так интересно, – отозвалась Анисья почти безразлично. – Алексей Рублев гораздо более впечатляющий.

– И все же…

– Велес. Дима.

– Надеюсь, ему ты тоже отказала?

– Конечно, Марго! Я же не сумасшедшая!

– Постой-постой, про Диму Велес я как-то и не думала, – вдруг сказала Полина. – Он ведь единственный наследник, верно? Почему же он до сих пор не помолвлен? Вон твоего брата обручили в раннем детстве, а Дима до сих пор один.

– Ох, семья Велес всегда была очень странной! – Анисья проговорила это тихо, еще раз оглянувшись по сторонам. – Настоящие белые вороны среди всех представителей древних родов. Все началось с Веры Николаевны.

– С нашей главной наставницы? – прыснула Полина.

– Именно. Ее уважают, как и всю их семью: они несметно богаты, к тому же быть главным наставником у посвящаемых – это очень достойно. Но вот с отношением к браку у них сплошная беда. В древних семьях не принято разводиться и жениться во второй раз. В высшем кругу этого точно не делают – разве что только после какого-нибудь невообразимого скандала – это бросает тень на семью. По крайней мере, так считает большинство. Однако у Веры Николаевны второй муж! Можете представить? Звягинов как раз.

– О, мне нравится ее современный подход к жизни, – улыбнулась Полина. – Кажется, потусторонние в этом плане ушли намного дальше колдунов.

– Потусторонние многого не понимают и им нечего терять, – заметила Анисья. – Тем более, насколько мне известно, у них все обстоит так же, как у нас, если дело касается королевских или титулованных особ.

– Да плевать на это, что там с Димой? – поторопила Маргарита.

– Диму хотели обручить в раннем детстве. И вы будете смеяться, но опять же со мной. Только моя мать отказала семье Велес. Сказала им подождать, пока я сама смогу решить. А потом его родители погибли, и Дима остался на попечении бабушки. Она со своим «современным подходом к жизни», как выразилась Полина, предоставила ему полную свободу действий, благо, что близких родственников у них нет, так что никто, кроме Димы, пока не претендует на наследство.

Полина остановилась у края небольшого луга, снег на котором сошел недели две назад, и черная земля кое-где была покрыта прошлогодней сухой травой. Здесь еще тянулось старое неказистое ограждение. Анисья говорила, что когда-то в Заречье помимо лошадей разводили и других животных, поэтому тут и там можно было встретить пустые загоны для овец или коз. Полина забралась на высокую балку и уселась на ней, наблюдая, как Маргарита, отпустив Зорьку, тщетно пытается забраться на Окрошку: та игриво отскакивала, взмахивая перламутровой гривой и не давая черноволосой колдунье оседлать себя. В конце концов Анисья предложила Маргарите помощь, сама забралась на пегаса и потянула подругу за собой.

У Полины заметно поднялось настроение, но она не хотела признаваться себе, что улыбается оттого, что вовсе не Сева предложил Анисье руку и сердце. Однако улыбка сползла с ее лица, когда вдалеке она заметила Алешу Попова. Его вид почему-то вызвал воспоминания о Светославе, который сейчас был на встрече с Лисой и другими Воздушными и не подозревал, что творится на душе у Полины после того, как она узнала, что он говорил о ее приступах Оле. Ее охватила ноющая тоска.

На обратном пути, когда подружки накатались на лошадях и Маргарита отправилась на встречу с наставником по Огненной магии, Анисья с Василисой тоже вспомнили об Оле и о ее неосторожных словах.

– Она просто завидует тебе, Полина, – высказалась Анисья. – Она ведет себя слишком низко. Все эти чувства не способствуют развитию магической силы. А ты слышала, как она разговаривала с Марго?

– Да, – Василиса улыбнулась, соглашаясь с Анисьей. – Действительно. Кажется, ей не по душе, что Александр Владимирович уделяет Маргарите столько внимания.

Перед началом улицы Гроз Анисья с Василисой свернули направо, а Полина зашагала дальше одна, условившись встретиться с подругами во время ужина. Улица, где жили Воздушные, пустовала, избушки на курьих ножках притаились в кустах. Полина думала о Светославе, о том, хотела или нет видеть его. Было что-то унизительное в том, что он продолжал общаться с влюбленной в него Олей и разговаривал с ней о Полине. Полина быстро миновала его дом, даже не бросив взгляда на окно, прошла мимо остальных избушек, ускоряя шаг, но когда впереди показался шпиль с двойным значком, указывавшим на Огонь и Воду, сбавила шаг. Перед ее избушкой прямо на земле сидел Митя – его белокурая кудрявая макушка светилась на солнце.

С тех пор как все из Белой Усадьбы перебрались в Заречье, Полина лишь раз видела Митю и Севу в столовой: они обедали вместе с Арсением, Аленкой и еще какой-то девушкой, которая не сводила затуманенного взгляда с Заиграй-Овражкина. А теперь Митя сидел возле узловатых курьих ног избушки под номером девятнадцать. Подойдя поближе, Полина разглядела гитару, которую он держал в руках, и Севу, расположившегося, как оказалось, на ступеньках крыльца. Полине сразу же показалось странным, что избушка позволила ему подняться.

– Нет, там немного не так, – сказал Сева и отобрал гитару у Муромца. – Вот, слушай.

Он собрался что-то сыграть, но Митя перебил его, воскликнув:

– О, а вот и она!

– Привет, – произнесла Полина, застыв перед двумя нежданными гостями.

– Привет!

Сева кивнул, ничего не сказав, и пробежал пальцами по струнам. Полина вздрогнула.

– Что это ты сейчас сыграл?

– Начало одной песни. Ты ее не знаешь, – ответил Сева.

– Сыграй еще раз, пожалуйста.

Сева без особых эмоций выполнил ее просьбу.

– Я знаю, что это! Может, ошибаюсь, но похоже на «Внуков Мерлина»…

– Что? Ты о них слышала? – встрепенулся Митя и поднялся на ноги. – Это и правда они.

– Естественно, слышала – они ведь французы. Мой брат по ним с ума сходит, он даже затащил меня на их концерт этим летом. Он проходил в жутковатом месте, если честно, в одном подземном баре…

– Ты слышал, Овражкин? Она была на их концерте! Была на их концерте и ничего нам не сказала!

– Но я не знала, что они вам нравятся, – возразила Полина. – В любом случае, ты можешь попросить родителей, чтобы они договорились с этой группой о концерте в Росенике. Я думаю, Муромцы могут себе это позволить!

– Вот тебе за это щелбан! – Митя щелкнул ее пальцем в лоб.

Полина потерла лоб и засмеялась, так и не поняв, как нужно расценивать его ответ.

– Только из-за них мы, можно сказать, и едем на Русалий круг! – пояснил Митя.

– В каком смысле?

– После Круга проходит музыкальный фестиваль. В этом году съедутся группы из разных стран, в том числе и эти твои французы.

– О, я, как обычно, ничего об этом не знала. – Полина взобралась по ступенькам на крыльцо и села на перила, свесив ноги вниз.

– Да, но не это главное.

– А что?

– Главное то, зачем мы сюда пришли. – Митя таинственно прищурился. – Нам нужна твоя помощь.

– Что? Опять? Ну нет, с меня хватит!

– Да ладно тебе, не вредничай! Мы пришли поговорить об обряде.

– Вам не надоело о нем разговаривать? – нахмурилась Полина. – А вдруг что-нибудь снова случится? Вдруг опять мой «отвратительный» приступ?

– И кто из нас такое говорил? – холодно отозвался Сева, и в Полине поселилась уверенность, что он посчитал ее за идиотку.

– Но мы же не хотели причинять тебе вред! – возразил Митя.

– Что же теперь изменилось?

– А вот что! В Заречье полно мест, где нас никто не увидит даже днем. Так что мы можем совершать обряд превращения днем или утром. А если с тобой что-то опять произойдет, нам не надо будет выдумывать, почему мы оказались ночью в лесу Белой Усадьбы. Ты скажешь, что собирала какие-нибудь травы для Обрядов, а мы просто услышали твой крик и очутились рядом, понимаешь? Хотя что я говорю, никакого приступа с тобой не случится больше, верно? Снадобье Монье помогает, да?

– Я не знаю, – Полина пожала плечами.

После некоторого молчания она добавила:

– А что бы вы сказали, если бы я сейчас вернулась домой не одна, а, например, с Маргаритой или Стефани? Вы бы умолчали об обряде?

– Мы бы попытались выяснить, что за испытание ожидает нас на Русальем круге. Кстати, мы еще не теряем надежду это узнать, так что если ты решишь с кем-нибудь поделиться, то мы всегда…

– Нет-нет, не решу!

– Жаль, – вздохнул Митя с притворной печалью. – Я уж думал, ты рассказала об этом моей сестре, но после долгих пыток, когда Анисья так и не раскололась, я понял, что она на самом деле ничего не знает, так что зря я открутил ей мизинец на правой ноге. Кстати, как там она поживает? Всем уже растрепала о том, что ей сделали два предложения руки и сердца?

– Да, конечно. Представить себе не могу, что Анисья могла вот-вот выйти замуж! Да еще за кого! За Диму Велес!

– Или за Рублева.

– Я совсем не ожидала, что они предложат ей руку и сердце. Даже Рублев. Я видела его у тебя на балу. Он так влюблен в Анисью, это сразу видно, но только я совершенно не могу представить, чтобы они поженились. Нет, во всяком случае, я считала, что если кто-то и сделает Анисье предложение, то это будет… – Полина замялась и с ужасом поняла, что чуть было не назвала имя Заиграй-Овражкина.

– Кто? – спросил Митя.

– Кто-нибудь другой, – выкрутилась Полина, и голос ее дрогнул.

– Не так-то много колдунов решится сделать предложение Анисье Муромец – самой богатой невесте. Только единицы могут добиться успеха, потому что всем, кто недостаточно богат, уже заранее отказано. – Холодный негромкий голос резал Полинин слух посильнее даже самого звучного грома; в такие минуты становилось трудно поверить в то, что Сева не читает ее мыслей.

– Но она говорила, что для нее богатство не важно.

– Для нее – нет, а для ее семьи… – Сева не договорил, поглядел на Муромца и вернулся к игре на гитаре.

* * *

Тучи сгущались. По крайней мере так казалось Маргарите, когда она вместе с остальными Огненными сидела на поляне, где они обычно практиковали магию Огня. На этот раз Александр Владимирович выбрал для встречи непривычное время – на Заречье уже опустились сумерки, а в небе светила бледная луна.

Ребята сидели на сложенных полукругом бревнах и ждали наставника – тот задерживался.

– Мне кажется, что наползли тучи, но, когда я смотрю на небо, оно остается чистым. Это уже не в первый раз, – задумчиво проговорила Маргарита, запрокинув голову назад так, что ее волосы почти касались земли.

– Кассандра Степановна точно рассказала бы тебе, что это значит, – рассмеялся Миша, которому из-за сумерек пришлось надеть очки. «Боится не разглядеть костер», – пошутил его закадычный друг Емеля.

– Да, в последний раз она так внимательно рассматривала мои браслеты, словно вместо бусин к ним были приделаны гадательные руны, – возмущенно воскликнула Маргарита.

– Это ничего. Ты бы знала, что она нагадала недавно Жабе – мы как раз столкнулись с ним возле ее шатра, – с азартом присоединился к беседе Емеля. – Она сказала, что ему следующей ночью – то есть как раз сегодня – ни в коем случае нельзя выходить из дома…

– Да-да, я тоже слышала, – Оля усмехнулась. – Якобы сегодня звезды сошлись так, что любое действие может закончиться для него катастрофой.

– Ну да, а чтобы ее пророчество точно сбылось, она всю ночь будет его караулить с лопатой за дверью избушки. Если вдруг он все же решит выйти из дома и проверить…

Веселый хохот ребят не дал Маргарите договорить, а худосочный Фадей так смеялся, что даже соскользнул с бревна, на котором сидел.

– Я вижу, вы времени зря не теряли и усердно готовились к нашей встрече, – раздался за спинами воспитанников низкий голос Странника.

Маги резко замолчали, но, увидев на лице наставника улыбку, облегченно вздохнули. Он обошел их и встал в центре полукруга. Возле его ног из ниоткуда появилась целая куча сухих веток, которая тут же вспыхнула, стоило ему провести над ней рукой. Костер осветил колдунов, разместившихся на бревнах, и лицо самого наставника, которое вновь стало привычно серьезным.

– Сегодня кое-что новое. Я специально попросил вас прийти позже, чем обычно, потому что луна находится в благоприятной фазе для Огненных. Сейчас ваше колдовство достигнет максимальной силы.

Костер приятно потрескивал, иногда выстреливая снопом ярких искр. Маргарита ощутила, как по телу разлилось легкое волнение. Теперь она больше всего любила посещать встречи с наставником по Огненной магии. Именно во время них ее словно пронзал заряд электрического тока, в кончиках пальцев ощущалось приятное покалывание, и колдунья ясно чувствовала, как внутри нее растет что-то яркое и светлое, словно маленькое солнце.

– Я заметил, что никто из вас не уделяет время самостоятельным практикам. Я не раз встречал старших Огненных колдунов, которые приходят в Огненный чертог в Белой Усадьбе или разжигают костры здесь, в деревне. Но среди них никогда нет никого из вас.

Неожиданное замечание наставника застало собравшихся врасплох.

– Вы должны развивать свою стихию не только на этих встречах, – продолжал Александр Владимирович. – Медитация и практика наедине с собой очень важны для каждого. Вы сможете быстрее научиться контролировать эмоции и подчинять себе стихию. Для этого недостаточно читать книги и слушать мои рассказы. Но, возможно, в этом есть и моя вина, – через некоторое время продолжил наставник, но уже не таким строгим голосом. – Наверное, ваш предыдущий наставник, Егор Алексеевич, забыл рассказать вам о подобных практиках или посчитал, что об этом не нужно напоминать.

Маргарита поймала себя на мысли, что очередная шутка в адрес бывшего наставника чуть не сорвалась с ее языка, но вовремя себя одернула. И в этот же миг Странник, словно угадав ход ее мыслей, перевел на нее взгляд.

– И я в свою очередь не обратил на это ваше внимание. Так что пришло время исправить положение. – После этих слов наставник опустился на бревно, которое появилось прямо за его спиной и, протянув одну руку к костру, сделал еле заметное движение кистью, отчего пламя взвилось в ночное небо.

– Наверное, вы уже не раз слышали, что Огненные очень эмоциональны. Вся их сила строится на чувствах…

Внезапно Маргарита подумала, что этого мага трудно назвать эмоциональным. В голове тут же всплыла фраза, которую не раз произносила Полина, упоминая о Севе: «У него такое бесстрастное лицо, прямо как у куклы! Он вообще хоть что-нибудь чувствует?» Маргарите всегда было трудно что-либо на это ответить, ведь Севу она видела совершенно другими глазами, однако сейчас ей показалось, что о Страннике можно сказать нечто похожее. На его лице редко отражались радость, гнев или раздражение. Он производил впечатление очень спокойного и отстраненного человека. Лишь изредка можно было заметить тень улыбки или недовольства, иногда какое-то волнение, но такое неявное, что сказать с уверенностью, ощущает ли он это на самом деле, становилось трудно. Разве что один-единственный раз она видела у него настоящие эмоции – когда он показал ей Драконью волынь, выжженную пламенем Змея. Да, Маргарита была уверена, что это сделал именно трехглавый Змей.

– …которыми им не всегда удается управлять. Наверное, это самое тяжелое для Огненных – обуздать чувства. Но это очень важно.

– Почему? – поинтересовалась Оля.

– Это связано с защитой силы. Вы знаете, что маги при желании могут отдавать свою силу. Так же силу можно забирать. Воздушные умеют делать это против воли колдуна. Но и им можно сопротивляться. Однако Огненные более уязвимы, чем маги других стихий. Их силу легко украсть, и их слабое место – именно неконтролируемые эмоции. Опытные противники могут отнять силу у Огненных без их на то желания и разрешения. И не только Воздушные, но и другие Огненные, Земляные и Водяные колдуны беспрепятственно могут воспользоваться вашей силой, если вы не научитесь ее прятать. Пока что ваша сила как будто лежит на поверхности, поэтому ее легко забрать.

– Разве Огненные настолько неуравновешенные? – возмутился Миша.

– Нет, они чувствуют и переживают точно так же, как все остальные, но проблема в том, что маги других стихий легче учатся контролировать, пропускать эмоции. Они не зависят от эмоций. Для Огненных – это самое сложное. Но ничего невозможного нет: стоит только научиться этому, и вы поймете, какой на самом деле обладаете мощью. Только тогда вы сможете ощутить это в полной мере.

Маргарита слушала наставника, как завороженная, и с некоторым разочарованием думала о том, что все это он говорит будто бы ей одной. На последних встречах у нее как раз возникли проблемы с простейшим колдовством, потому что она растрачивала всю силу за один раз.

– А вы умеете прятать силу? – спросил кто-то из парней.

– В большинстве случаев я смогу скрыть ее, – ответил наставник. – И вы этому научитесь, но позднее. Сейчас же я хочу, чтобы каждый из вас просто научился осознавать силу внутри себя. Настоящий огонь должен помочь вам настроиться. Каждый маг находит свой способ: кто-то наблюдает за игрой языков пламени, за тем, как огонь медленно уничтожает все, что попадается ему на пути; кто-то держит внимание на тепле, исходящем от костра; другие – на свете. Важно, чтобы вы проецировали эти наблюдения на себя. Подумайте, что вы чувствуете, глядя на огонь, что происходит у вас внутри, что вам хочется сделать. Попробуйте, – Странник обвел взглядом воспитанников, которые сидели перед ним, – попытайтесь представить, что вы здесь одни.

Маргарита медленно выдохнула. Закрывая глаза, она все же поймала взгляд наставника, скользивший по лицам, на которых играли блики костра. Только сейчас она заметила, что глаза у него синие, не темные и не светлые, не яркие и не тусклые, просто синие.

– Вы должны увидеть силу, которая течет внутри вас. Очень важно, чтобы вы могли не только видеть ее, но и научились контролировать.

Маргарита услышала хруст прямо у себя за спиной и открыла глаза. Почти все маги сидели с закрытыми глазами, кто-то вытянул вперед руки, только Емеля словно загипнотизированный смотрел прямо на костер. Странник тем временем поднялся со своего места и теперь ходил за их спинами, иногда останавливаясь напротив кого-то на несколько секунд.

Маргарита снова перевела взгляд на костер, она наблюдала за тем, как жадные языки пламени расправляются с поленьями, превращая их в безжизненные угли, зловеще сверкающие в темноте. Колдунья вновь закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. От костра исходил приятный жар, и даже сквозь сомкнутые веки она ощущала его яркие блики. Ее влекло к этому свету и теплу. Она вспомнила, как в прошлом году, во время импровизированного Посвящения среди Огненных, ей пришлось пройти сквозь костер, как языки пламени словно расступились, пропуская ее. Сейчас же ей казалось, что, если долго-долго находиться рядом с пламенем костра, можно избавиться от всех ненужных мыслей и наполниться энергией и силой. Она все еще продолжала сидеть с закрытыми глазами и вытянутой вперед рукой, представляя, как языки пламени все ближе подбираются к ней, когда по телу начало разливаться знакомое тепло. Сначала оно заполнило руки, растекаясь от плеч до самых кончиков пальцев, затем стало опускаться все ниже и ниже, перешло в ноги.

– Вот это да! – Голос Емели вывел Маргариту их состояния полной отрешенности. Она открыла глаза и с непривычки зажмурилась от света, исходящего от костра. И только через несколько секунд поняла, что от ее собственных рук исходит еле заметное свечение.

Остальные ребята тоже открыли глаза и посмотрели на Маргариту. Несмотря на то, что они видели такое свечение не в первый раз, оно все еще вызывало у них удивление.

– Молодец. – На этот раз наставник оказался как раз за спиной Маргариты. – Вам удалось сосредоточиться и почувствовать свою силу. Теперь надо научиться ее контролировать и не выплескивать. Это касается всех.

Костер все еще продолжал потрескивать, хотя никто не подкидывал в него хворост или дрова, они появлялись там словно по волшебству. Маргарита улыбнулась своим мыслям: она жила в Заречье уже второй год, но до сих пор не могла привыкнуть к некоторым явлениям.

– Постарайтесь мысленно представить что-то, что ассоциируется у вас со спокойствием, уравновешенностью, – тем временем продолжал наставник. – Это может быть что-то реальное или совершенно абстрактное.

Что ассоциируется со спокойствием? Маргариту вдруг озарило, и она попыталась представить пустыню. Что может быть более спокойным? Пустыню, где нет ничего живого: ни воды, ни растений, ни животных, – только клубы пыли, гонимые сильными порывами ветра. Где нет веселого смеха или горя – вообще никаких проявлений человеческих чувств. Нет и самого человека. Только всепоглощающая пустота, которая приводила колдунью в оцепенение, но вытесняла все эмоции, как будто гипнотизируя. Здесь не было и песка, белого, горячего – вместо этого земля была темной, сухой, немного потрескавшейся, а небо – ровным, гладким, но тяжелым. Это была пустыня из ее далекого сна: тогда ей снилось, что она проезжала мимо нее на поезде, за окнами которого убаюкивающе мелькала еще и полуразрушенная каменная стена…

– Ну вот. – Маргарита очнулась, услышав голос наставника. – Вам удалось убрать силы глубже. – Девушка открыла глаза и посмотрела на свои руки, которые больше не светились в темноте. Однако она все еще ощущала прилив силы, заполнившей все клеточки тела.

– Вам удалось найти зрительный образ?

– Да, я представила пустыню, где совершенно ничего нет: только небо и голая земля, и… стена, – Марго проговорила это с несвойственным для нее спокойствием – перед глазами все еще стоял вид чернеющих развалин, которые манили ее… завораживали.

– Это хороший выход из ситуации. Я заметил, что многим из вас удалось полностью погрузиться в нужное состояние. Но у некоторых с концентрацией все же были проблемы. – Странник выразительно взглянул на Фадея, смотревшего на Маргариту, а не на огонь. – Но на сегодня, пожалуй, достаточно. Мы и так засиделись допоздна. Не забывайте про это состояние. Чтобы высчитать время, благоприятное для погружения в него, пользуйтесь личным календарем.

Еще один взмах кисти наставника заставил потухнуть полыхающий костер, и теперь в центре полукруга дымились черные угли. Поляна погрузилась во тьму.

Маргарита смотрела на остатки костра и чувствовала, как все ее силы ушли точно так же – быстро и незаметно. Только что по ее венам разливалось приятное тепло, а теперь словно за одну секунду из нее выкачали все жизненные соки. Ее начало клонить в сон, и трудно было даже думать, что нужно еще дойти до избушки.

Некоторое время она неподвижно сидела на старом бревне, вглядываясь в кострище. От него поднимались в небо тонкие струйки дыма. Казалось, это не просто дым, а какие-то образы. Вот мелькнула чья-то коса, а вот – подол длинной юбки. Маргарита моргнула несколько раз. Только сейчас она поняла, что за пеленой дыма она видит ту же самую девушку, которую встретила в лесу, когда они со Странником в первый раз ходили на Драконью волынь, и которая позже ей снилась. Лицо незнакомки снова осталось от нее скрыто.

– Марго. – Колдунья зажмурилась, потому что световой шар буквально ослепил ее. – Ты идешь? – Емеля и Миша стояли напротив нее и смотрели с любопытством. За их спинами Маргарита различила фигуру Странника.

– Да-да, я просто задумалась. – Она поспешно поднялась, отряхивая джинсы. При этом взгляд ее не отрывался от костра.

– С вами точно все в порядке? – спросил Странник.

– Да, все в порядке. А вы были правы насчет медитации, – обратилась она к наставнику. – Мне кажется, световой шар Емели стал в несколько раз ярче, чем обычно. Или я просто отвыкла от света.

– Такие практики на разных магов действует по-разному. – Остальные Огненные уже ушли с поляны, так что Странник теперь обращался к трем колдунам, стоявшим рядом с ним. – Кто-то после нее может чувствовать невероятный прилив сил, других же клонит в сон и они не могут дойти до постели…

– Это, похоже, Маргаритин случай, – усмехнулся Миша, глядя на колдунью, которая еле-стояла на ногах.

Глава четвертая Бессловник

В восемьсот двадцать восьмой раз взошла луна на самом исходе мая. Как бесконечно стар этот мир и как мало всего сделано!

Туманы залегли по оврагам – Водяной магией наполняется природа. Выпали росы, отгорели в небе радуги, поднялись подземные ручьи.

Юную деву нужно спрятать в болотах…

Спрятать подальше от тьмы…

Отдать ее русалкам и мерекам, чтобы никто не добрался до нее. Пусть ее укроет лес, закружит ветер, защитит огонь.

Но разве есть на свете хоть кто-нибудь, кто сумеет ее на самом деле укрыть, спасти?

Нет. Никого нет.

Слабые ноги уже почти не держат того, кто мог бы открыть ей все тайны, язык не слушается, немощные кости скрипят, голос слаб, ведь луна взошла на переломе весны и лета уже в восемьсот двадцать восьмой раз.

* * *

По стенам ползло желтое солнце, лучами прорезая пространство комнаты, в котором кружились пылинки. Пахло природой, жизнью, кострами, листьями на деревьях, будущими грозами, надвигавшимися душными ночами и всем-всем прекрасным, что еще могло быть на свете. В комнате царил беспорядок: книжки и береста лежали на всех горизонтальных поверхностях, над дверным косяком висели коньки, поблескивая серебристыми полозьями, стена над одной из кроватей была усеяна десятками прилепленных записок и рунограмм, а единственное кресло до того завалено одеждой, что при первом взгляде его никак нельзя было принять за мебель.

Митя потянулся и зажмурился. Солнце безжалостно целилось прямо в глаза, бросало большой блик на его нос и правую скулу. Он повернул голову, убрал с лица длинные волосы и, козырьком приставив ко лбу ладонь, поглядел в другой конец комнаты. Сева, как и полагалось в это утро, спал и не намеревался просыпаться в ближайшие часы. Вид у него был совершенно безмятежный, грудь вздымалась так слабо, что создавалось впечатление, будто он вовсе не дышит. Митя вспомнил о вчерашнем обряде превращения. Сева превзошел самого себя: обернувшись коршуном, не оставил за собой одежды, да к тому же вернулся в человеческий облик почти без Полининой помощи. В конце концов ей все же пришлось позвать его, потому что он несколько секунд висел в воздухе и превращался из птицы в человека и обратно, не зная, как остановить трансформацию, но, как только Водяная колдунья произнесла заветные слова, приземлился на траву в своем обычном растрепанном виде. На это самостоятельное превращение он истратил все силы, но зато был так доволен, что весь оставшийся вечер был крайне любезен со своими поклонницами. Митя подозревал, что вчерашний день даже не обошелся без некой грязной истории, однако Сева об этом умолчал и привычно сделал вид, будто ничего не произошло.

– Овражкин, – позвал Митя. – Ну-ка, наколдуй что-нибудь. Твоя сила восстановилась?

Сева, не открывая глаз, вытянул руку – тут же со стула сорвались штаны, длинная черная рубашка, пара ботинок, потертый рюкзак, и все это выстроилось в воздухе, изображая человека.

– С твоим умением левитировать предметы мог бы давно убраться в комнате, – сказал Митя, схватил свои штаны и принялся их натягивать. Рубашка и ботинки тем временем остались висеть в воздухе.

– Да-да, – иронично отозвался Сева и наконец оторвал голову от подушки. – Марта, – позвал он.

Из-за шкафа спустя две минуты выбралась маленькая шушера и участливо уставилась на колдунов.

– Доброе утро. Можно молока? Не доживу до завтрака. Молоко действует лучше, чем Чаровник.

Марта кивнула и исчезла. Она вернулась через пару секунд и вручила Севе кружку, а заодно и письмо.

– Спасибо.

Митя скрылся в ванной, а когда вернулся, друг его все еще сидел на своей кровати и со странным выражением лица перечитывал письмо.

– Что там?

– Муромец, ты просто не поверишь. – Сева продолжал глядеть в письмо, но голос его был скорее веселым, чем удивленным. – Мне предложили… жениться.

– Ого! – Митя от этого неожиданного известия даже запутался в рукавах рубашки, которую пытался надеть. – Кто же?

– Самое смешное – Звездинка!

– Звездинка?

Сева не ответил, а только развел руками на этот раз с выражением полного изумления, словно смысл письма дошел до него только сейчас.

– Точно! Ей исполнилось шестнадцать, как и моей сестре, – сказал Митя. – Ты посмотри-ка, на тебя претендует одна из самых богатых невест! Ну, тебе повезло, она хотя бы симпатичная.

– Симпатичная? Главное, не говори такого при сестре.

– Моей сестре не так давно сделали предложение, а теперь тебе… Не удивлюсь, если вы станете самыми популярными претендентами на чью-нибудь руку и сердце по версии Тридесятого вестника.

– Надеюсь, до Вестника это не дойдет. Как-то мне не нравится роль того, за кем бегают богатые невесты.

– Нет? – со смехом воскликнул Митя. – Не притворяйся, что предпочитаешь бедных!

– Ты же не думаешь, что я соглашусь на эту сделку? Вот отец не тешит себя такими надеждами. Слушай: «Я заранее ответил семейству Звездинок отказом, потому как ты должен в ближайшие пару лет посвятить себя целительству и не отвлекаться ни на что другое. Если ты выбрал этот путь, то должен идти по нему, не сворачивая. Анатолий Звездинка сказал, что полностью согласен со мной, однако решение остается за тобой. У тебя есть время на раздумья. И хоть я все равно знаю твой ответ, прошу тебя прислать его в письменном виде». Вот так мой папа обманул Звездинку.

– То есть обманул?

– Он обманул его, придумал какую-то совершенно неправдоподобную отговорку. Свадьба в любом случае не помешала бы моему… целительскому будущему.

– А как же обет воздержания, который дают целители когда-то там, чтобы увеличить свою силу и, забыв про личную жизнь, благородно помогать всем несчастным?

– Когда-то там, но не в девятнадцать лет! – возмутился Сева. – И вообще, обет воздержания дают не все целители, а только те, кто работает с некоторыми видами энергий. Так что дело не в этом. Нет, отец своим поступком поставил нашу семью на вашу сторону. Муромцы против Звездинок. А Заиграй-Овражкины болеют за Муромцев, ты знаешь.

– Может быть, через тебя Звездинка как раз планировал ближе подобраться к нашему роду? Или склонить на свою дорожку твоего отца? Все-таки самый лучший целитель в городе – немаловажная фигура.

– Именно. А иначе зачем ему выдавать свою дочь за меня? У меня же нет никаких денег! Да и репутация так себе. Наш род давным-давно разорился и, видимо, никогда уже не будет иметь материального достатка. Хотя, будь это кто-то другой, а не Ася Звездинка, я уверен, мой отец бы из кожи вон лез, чтобы заставить меня жениться. Я имею в виду, если бы невеста была богата – папа только и мечтает о том, как поправить положение семьи за счет меня.

Через несколько минут, когда Сева почистил зубы и откопал на кресле свою одежду, друзья покинули избушку и оправились на завтрак. На дворе стоял конец мая, приближался Русалий круг, и это чувствовалось по поведению всех колдунов, по атмосфере легкого возбуждения, царившей вокруг: на встречи с наставниками многие стали ходить совсем уж нерегулярно – все больше собирались группками для общих практик и придумывали новое колдовство, посвящали теплые дни спорту, совместному творчеству, репетициям музыкальных номеров и всему тому, что хоть как-то могло помочь проявить себя на таком огромном сборище колдунов всей страны. Почти все жители Заречья отправлялись на Русалий круг в качестве зрителей. Они уже знали в лицо всех окольников и напесрниц, представляющих Росеник, и вели себя с ними дружелюбнее, чем обычно.

Сева с Митей скоро добрались до столовой, спрятанной от солнца под красной крышей.

– Черт! – воскликнул Сева и постарался скрыться за спиной Муромца. – Вон за тот стол мы не пойдем.

– Почему это?

– Видишь ту девчонку? Не хочу, чтоб она меня заметила.

Митя улыбнулся:

– Ну ладно. Только все места заняты. Погляди, может, Арсений где есть?

– Его нет. Я вижу твою сестру, но к ней тоже не пойдем – с ней Стефани.

– Ну, либо Стефани Монье, либо вот эта, которая хочет от нас информации насчет состязания с Полининым участием… Она как раз смотрит на нас!

– Монье!

– Отличный выбор! – обрадовался Митя и, взяв тарелку каши, пошел вслед за Севой.

– Привет, – сказал Сева, на что девушки мгновенно ответили ему улыбками.

Полина сразу же заметила, что он чересчур весел. И ей пришлось признать, что он выглядит довольно мило с торчащими во все стороны волосами и с такой странной улыбкой, из-за которой на его щеке появляется ямочка.

– А Заиграй-Овражкин женится, – сказал Митя. – Всем доброе утро!

Если на рассказ Анисьи о том, что ей сделали предложение, девушки ответили шумным восторгом, то на это объявление они отреагировали совсем иначе: лица их недоуменно вытянулись и застыли с каменными выражениями. Это картина заставила бы Полину расхохотаться, если бы все внутри нее не сжалось в тугой комок.

– Вы бы видели свои лица, – покачал головой Митя, обращаясь по большей части к своей сестре, которая едва не выплюнула весь свой завтрак обратно в тарелку. – Шуток не понимаете? Если Заиграй-Овражкин на самом деле решит жениться, то это будет обозначать, что во Вселенной произошли какие-то страшные перемены и нам не стоит больше ждать ничего хорошего.

– И все же кое-кто рассчитывал на эти перемены, – возразил Сева.

– Предложение? – Анисья наконец обрела дар речи. – Тебе… сделали предложение, я правильно поняла?

– Да, можете представить? Нашему бедному, но очень талантливому целителю сделали предложение, – продолжал иронизировать Митя. – Не знали, видимо, про обет воздерж…

– Кто? – перебила брата Анисья, даже не пытаясь скрыть своего негодования, и Полина мысленно переиначила ее вопрос в «Кто посмел?».

– Звездинка, – отозвался Сева.

– Ася Звездинка? Это правда?

– Вообще-то, предложение поступило от ее отца, но я думаю, он предлагал именно руку своей дочери.

Анисью это ни капли не рассмешило:

– Но это нехорошо! Это же… унизительно!

– Почему? – удивилась Маргарита.

– Для девушки унизительно, когда ее семья делает предложение молодому человеку. Особенно если он бед… – Анисья запнулась и виновато поглядела на Севу.

– Я думаю, все здесь знают, что моя семья небогата, – подбодрил ее Сева. – Так что продолжай.

– Это как будто на нее нет претендентов, понимаете? Будто она никому не интересна! Будь он очень богатым и свободным наследником, то еще можно было бы понять Звездинок – тут, как говорится, кто успеет первым. Но, кажется, у них с головой совсем плохо.

– Богатство! Это как раз то, что нас больше всего насторожило, – подтвердил Митя. – Именно этот факт. Зачем Анатолий Звездинка пошел на это? Овражкин – неподходящая партия для такого богатого семейства, верно?

– А может, все дело в любви? – вдруг сказала Василиса.

– Точно! – воскликнула Полина. – Возможно же, что Ася влюбилась в… Севу, а папа решил пойти на поводу у ее желаний. Сева ведь из старого, известного рода. Зачем во всем искать скрытый смысл? Я понимаю, что Звездинка… он не пользуется доверием Муромцев, но все же.

– Вы смеетесь? – вновь перебила Анисья и уставилась на Полину с Василисой. Те решили ей больше не возражать.

Остаток завтрака прошел довольно безобидно. Убедившись, что у Аси Звездинки нет никаких шансов заполучить Севу себе в мужья, Анисья немного успокоилась и даже снисходительно улыбнулась двум младшим Земляным колдунам, которые особенно неспешно обходили стол, где сидели окольники Русальего круга и их наперсницы.

После завтрака подруги отправились на прогулку к реке. Миновав Дождливую аллею и проделав недолгий путь через густую березовую рощу, четыре колдуньи и их французская знакомая вышли к крутому песчаному берегу. Речка Нищенка звенела под ветвями плакучих ив.

Тема разговора не менялась вот уже целых полчаса.

– И все же я рада, что Сева не согласился на предложение Звездинок, – пришла к выводу Полина. – Даже если Ася и правда его любит.

– А тебе-то что? Тебе ж он не нравится! – воскликнула Анисья.

– Все-таки Звездинка – это уж слишком!

– Да разве он мог жениться на такой уродине? – презрительно добавила белокурая колдунья.

– Зато она богата, а он нет. Был бы выгодный брак, – заметила Маргарита.

– Да, интересно, как сложится его жизнь и когда он все-таки женится? – задумчиво произнесла Василиса.

– Никогда, естественно! – воскликнула без сомнений Полина.

– Ему еще рано, – томно вставила Стефани, о которой все успели позабыть, потому что она плелась сзади и не разделяла оживленной беседы.

– Ничего себе, рано! Да ему уже девятнадцать!

– С его бедственным положением ему просто придется жениться, хочет он того или нет. И женитьба на такой богачке как Звездинка – отличный вариант. Хотя это, конечно, разбило бы мне сердце, – сказала Маргарита. – Ну что вы уставились? Я шучу! К тому же я согласна, в девятнадцать жениться рановато. И у него, наверное, миллион требований к девушке. Не думаю, что скоро найдется такая, на которой бы он женился по собственной воле. Таких идеальных девушек, наверное, нет на свете.

– Что ты имеешь в виду? – ощетинилась Анисья.

– Он всегда встречается только с самыми красивыми. Это раз. Но их он бросает, значит, его что-то в них не устраивает. Что? Ум? Вряд ли! Если судить по тем девушкам, с которыми я знакома лично, их не назовешь глупыми. В любом случае, ему нужен хороший собеседник. К тому же, он вряд ли согласится иметь дело с девушкой, если она не обладает выдающимися магическими талантами. Потом наверняка в списке стоит что-то вроде «загадочности» или «неординарности». Да, его избранницы явно не серые мышки. Поглядите только на странные наряды этой его Олеси? А Варя с инопланетными прическами? Нет, тут явно присутствует тяга ко всему яркому, выдающемуся. Теперь надо подумать о характере. Он…

– Но разве таких людей нет? Это не такой уж большой список требований, – перебила Анисья.

– Нет, ты не дослушала. Его избранница должна быть… круче него, тогда он на ней женится. Но разве может быть кто-нибудь круче него?

– В каком смысле «круче», Марго? – улыбнулась Полина. Это потустороннее выражение вдруг развеселило ее.

– То и значит. Она должна быть самодостаточной и яркой личностью, такой заметной фигурой, что Сева будет меркнуть на ее фоне. Если Сева такой, каким ты его описываешь мне, Полина, то он явно не станет возиться с чувствительными и слабыми девчонками. Вот Анисья, например… Нет, Анисья, ты тоже не подходишь. Ты слишком нежная. Тебе нужно уделять слишком много внимания.

– Но разве парень не должен уделять мне внимание?

– Вот об этом я и говорю.

Полину посетило уже знакомое ощущение: она почувствовала себя так, словно находится с Анисьей в одной лодке. В лодке, которая постепенно идет ко дну, потому что дно ее пробито, и черная вода угрожающе плещется возле их ног. Анисья выглядела такой растерянной, что Полине захотелось сказать что-то утешительное, что могло бы подарить ей надежду. Если задуматься, Анисья как раз подходила под все пункты, озвученные Маргаритой. В конце концов, гораздо проще было утверждать, что вовсе не существует такой идеальной девушки, которую мог бы полюбить Сева, чем признать, что просто они с подружками не в его вкусе. О, и как ужасно, что ей от этого обидно! Вот даже сейчас, когда у нее есть Светослав – парень, в которого она влюблена, – она снова подумала о Севе, подумала о том, что где-то в самой глубине души ей все же хотелось узнать, каково это – быть рядом с ним, чувствовать в своей ладони его пальцы, дотрагиваться до его лица. И тогда ей почудилось, что ее природная сопротивляемость, свойственная Водяным, похожа на стену, но в стене этой появилась брешь, сквозь которую магия Сирены – чудовища, способного менять облик и форму, – просовывает свои тонкие щупальца и почти дотягивается до нее самой.

– Сядем? – предложила Анисья упавшим голосом. – Надеюсь, эти качели выдержат нас всех.

– С этими свадьбами одни проблемы, – сказала Полина, усаживаясь рядом с Анисьей в лодочку качелей. – Да? Ведь никто не женится на тех, на ком хочет.

– Да. Леша Рублев хотел жениться на мне, но я отказала. И теперь он женится на Годуновой.

– Какой Годуновой? – уточнила Маргарита.

– На сестре Бориса.

– На той дылде, что вечно строит из себя королеву мира?

– Нет, Марго, – Анисья натянуто улыбнулась. – О, бедный Рублев! Что бы с ним стало, если б он женился на этой. Но нет, его невеста – другая сестра Бори, двоюродная, и проходила Посвящение в Зорнике. Не знаю, помните вы или нет, она была у нас на балу вместе со своей матерью. И вообще, мы часто с ней виделись. Но я никогда не слышала, чтобы Леша отзывался о ней хорошо, хотя, если вспомнить, он о ней никак не отзывался. Зато мой братец, наоборот, говорит, что она единственная достойная девчонка из всех, что живут в Зорнике. По-моему, это бред. Однажды, когда мы с Севой играли в четыре руки на рояле, она стояла возле нас и донимала донельзя глупыми вопросами. И глаза у нее были пустыми.

«Это потому что Сева – Сирена», – хотела возразить Полина, но промолчала. Она не собиралась возвращаться к разговору о Севе. Ей стало казаться, что любые упоминания о нем действовали на ее сопротивляемость пагубно. Да и Анисье не мешало хоть ненадолго забыть про него.

Качели взмыли вверх, и перед колдуньями открылся прекрасный пейзаж. Река в этом месте снова сужалась, сближая два противоположных берега, один – укрытый тонкими гибкими ветвями плакучих ив, и другой – пологий, устланный молодой зеленой травкой. У самой кромки воды желтел песок, а через несколько десятков метров вновь вставала стена деревьев.

– Поглядите, там Забава и Марья?

– Да, они, – кивнула Маргарита. – Эй, девочки!

Земляные колдуньи поспешили к соседним пустым качелям.

– Привет! А мы как раз были в Экспериментальном саду по просьбе Велес. Смотрели на новые деревья. – Ветер сначала унес голос Забавы куда-то вдаль.

– Кстати! – Зато голос Марьи зазвучал очень громко: в эту секунду обе лодочки оказались рядом друг с другом. – Полина, ты поссорилась со Светославом?

– Нет, – ответила она. – А почему ты спросила?

– Где он сейчас?

– На встрече с Лисой и остальными Воздушными. – От внимания Полины не укрылось, что Забава с Марьей очень уж странно переглянулись. – Что-то не так?

– Я его видела, – ответила Марья. – Наверное, это было как раз перед их встречей. И я думала, что вы не общаетесь…

– Почему?

– Он был с Олей.

– Она вечно за ним таскается, – встряла Маргарита. – Ничего удивительного.

– Она взяла его за руку.

– Что? – Василиса, Маргарита и Анисья уставились на Марью. Качели разлетелись в разные стороны и пришлось ждать еще несколько мгновений, прежде чем они снова оказались рядом.

– Она взяла его за руку. Я видела, – повторила Марья, виновато взглянув на Полину: та в свою очередь не поднимала глаз и старательно изучала пол деревянной лодочки. – И они долго так стояли.

– Хм, – наконец, не выдержав воцарившегося молчания, произнесла Полина и поглядела на часы. – Лиса скоро закончит встречу. Я пойду прогуляюсь до поляны Воздушных.

– Хочешь поговорить со Светославом? – спросила Василиса, помогая остановить качели.

– Совсем не хочу, если честно, – призналась Полина. – Но думаю, он должен объяснить мне, как так вышло.

Не дожидаясь новых вопросов, она стремительно выскочила из лодки и зашагала обратно к деревне. У нее было плохое предчувствие.

* * *

Сева обернулся. Услышав шорох травы, он увидел очерченную полуденным солнцем фигуру, которая быстро пересекла поляну и скрылась за стволами берез. Это была Водяная колдунья. Она явно торопилась и даже не заметила его. Сквозь ветви в последний раз мелькнуло ее светлое платье, и Севино внимание вернулось к Дороге Желаний, по которой он шел.

Через несколько минут он приблизился к избе Бабы Яги настолько, что смог разглядеть столпившихся возле крыльца нескольких магов, ожидавших очереди попасть в Белую Усадьбу через пространственно-временной туннель. Он быстро обернулся и, не увидев, где можно спрятаться, мысленно произнес: «Мне нужно укрытие». Оглянувшись во второй раз, он обнаружил за спиной раскидистую яблоню – за ее стволом можно несколько минут постоять незамеченным. Он терпеть не мог добираться до городской здравницы в обществе других молодых целителей. В компании целительниц в особенности. Они совершенно не давали сосредоточиться, висли на нем, без умолку трещали и оказывали всяческие знаки внимания. Приятно, конечно, но неуместно.

Сева прильнул к теплой коре яблони. Воздух приятно пах мхом, с болота тянуло душной сыростью. Ко всему этому примешивался слабый аромат сирени, которая зацвела в Сиреневом переулке. Солнце только недавно перевалило за отметку полудня и окрасилось в знойный желтый цвет. Он мысленно сосчитал до ста и выглянул из-за яблони. По ступенькам крыльца поднялась Оксана – она была последней в очереди. Дождавшись, когда девушка скроется за дверью, Сева покинул убежище, вернулся на Дорогу Желаний и заспешил к дому Яги, хозяйка которого вновь появилась на скрипучем шатком крыльце.

– Ну, поторопись! – гаркнула она.

– Подождите! Эй! – донеслось откуда-то сзади.

Сева увидел Олега – знакомого целителя. Тот побежал со всех ног ему навстречу, выронил из рук стопку книг, судорожно подхватил их с земли и опять перешел на бег.

– Спасибо, – бросил он Яге и Севе одновременно. – Забыл, что должен вернуть книги. Пришлось возвращаться. Не возражаешь, если я отправлюсь с тобой? – На этот раз он поглядел на Заиграй-Овражкина.

– Не имею ничего против, – отозвался тот без особого энтузиазма и шагнул в черноту дверного проема.

Выбравшись из дома старой ведуньи, оба молодых человека, как и полагалось, очутились в холле Белой Усадьбы, где домовой Батман уже ждал их у распахнутых створок парадного входа.

– Доброго дня, доброго дня, – кивнул он ребятам и закрыл двери, когда Сева с Олегом очутились в бескрайнем парке.

– Предлагаю идти через Второй Небывалый и Безвылазный тупики, – сказал Сева. – Так быстрее.

– Ты всегда ходишь этим путем? – спросил Олег, согласившись.

– Почти.

Олег, удовлетворившись ответом, теперь молчал, изредка поглядывая на Заиграй-Овражкина. Конечно, было много вопросов, которые он хотел бы задать своему странному спутнику, но он не раскрывал рта. Ему не за что было ненавидеть Севу. Он не знал, что тот Сирена, и ни разу не испытал каких-либо неудобств из-за этой его особенности: девушки на Олега нечасто обращали внимание, поэтому ни одна прекрасная колдунья еще не бросала его ради веснушчатого целителя. Олег не до конца понимал, отчего остальные парни так не любят Заиграй-Овражкина. Невозможно было не восхищаться его прирожденным целительским даром и силой, его усердием и тем, что он стал участником Русальего круга. Более того, он был сыном самого талантливого целителя в Росенике, а может, и во всем Тридесятом государстве.

Сева, свернув на узкую диагональную улицу, заканчивающуюся поворотом в Безвылазный тупик, подивился в который раз столь безрадостному названию, оглянулся на Олега и, уловив в его глазах крохотный огонек восхищения, едва не фыркнул. Он мигом ощутил любопытство во взгляде Земляного колдуна.

– Что ты хочешь спросить? – сказал Сева.

– Совсем не ожидал, что по мне это так заметно, – замялся Олег.

– Если бы ты был Огненным, я бы догадался гораздо быстрее. Ну так что?

– Сегодня за завтраком услышал… Семья Звездинок собирается связать свою дочь с тобой?

– Да.

– Ты, значит, можешь жениться на Звездинке?

– Да, но я этого не сделаю. Теперь нам сюда. – Безвылазный тупик кончился, уступив место Небывалому, где по обеим сторонам дороги тянулись яблоневые сады, источавшие головокружительный сладкий запах розовых цветов.

– Почему? – наивно спросил Олег, поудобнее перехватив стопку книг. – Разве тебе бы этого не хотелось? Я имею в виду… Если бы я принадлежал к высшему кругу… Мне кажется, это так просто: тебе надо только выгодно жениться и все. Не надо думать о материальном достатке. Это возвышает мысли! А потом, все древние семейства вроде Звездинок владеют старинными артефактами, увеличивающими колдовскую силу.

– Ну, для начала, я не принадлежу ни к какому высшему кругу, не путай меня с Муромцем. И все не так просто, как тебе кажется. Ты бы женился на Звездинке, если бы тебе предложили?

– Мне бы не предложили, я не принадлежу к высшему…

– Я сказал «если бы».

– А, ну тогда… да.

– Это низко. И уж точно не возвышает мысли.

– Почему? – спросил Олег на этот раз немного обиженно.

– Ну как бы ты женился на ней, если вы с ней друг другу никто?

– Но разве в старинных родах…

– Так нельзя. Это издевательство над всеми, – отрезал Сева, мысленно отвечая не Олегу, а Анатолию Звездинке, который вполне мог пригласить его на встречу и начать уговаривать жениться на дочери.

– Ты разделяешь идеи Ирвинга, – сказал Олег. – Он ведь тоже ничего этого не поддерживает.

– Ирвинг просто хочет, чтобы богатые колдуны перестали вести себя с бедняками по-свински. Это разрушает наше единство. Светлых и без того не так много, чтобы противостоять Старообрядцам.

– Но мы сейчас о браке говорили, а не об отношении бедняков и бо…

– Все те древние сокровища, которые переходят в руки богатым наследникам – это не пустые безделушки. В них заключена такая магия, о которой многие и не подозревают. Но чувства – это тоже не пустые слова. На чувствах построена не менее сильная магия. Ведь так? Тогда как можно ими пренебрегать? – неизменно ровно проговорил Сева и тут же себе признался: хотелось на самом деле знать, что это за чувства, которыми нельзя пренебрегать, а не просто повторять услышанные однажды слова Ирвинга, которые прочно засели в голове.

– Да-да, конечно, я с тобой согласен, – быстро проговорил Олег и вдруг решился возразить. – Однако же твой друг так не считает.

– То, что считает Муромец, сильно расходится с его действиями, вот и все.

Олег, не ожидавший столь прямого ответа, покосился на забор с приколоченной к нему табличкой «44», а затем на Севу, который продолжал вышагивать с непроницаемым выражением лица.

– Так издревле заведено, все знают. Не зря в знатных семьях родители выбирают пару своему ребенку. Нельзя менять традиции, – наконец произнес Олег.

– Да, нельзя, – кивнул Сева, продолжая глядеть перед собой.

Олег покачал головой, пытаясь понять, что все это значит. Выходило, что его собеседник противоречит сам себе.

Между тем Небывалый тупик закончился, потянулись ровные, но тесные улочки с небольшими домиками, за ними показалась площадь Беловодья, на которой в ряд стояли бронзовые статуи-яблони с огромными тяжелыми плодами, мостовая под ними была выложена белым камнем и звалась «Молочной рекой». Дальше дорога шла немного в гору, поднимаясь на холм. По левую руку от Севы и Олега остался старинный дом с великолепным садом, из-за ограды которого на шпиле возвышался трехглавый дракон, нареченный Горынычем в честь владельцев особняка. Миновав еще пару улиц, местный музей и аллею славы с бюстами колдунов, которые оживали и могли даже вести диалог с прохожими, стоило опустить самоцвет в специальную скважинку в розовом мраморе, Сева и Олег вышли на большую развилку с указательным камнем посередине. Верхняя стрелка указывала на городскую здравницу, куда вела тропа. Перед привычным бордовым зданием с белоснежной лепниной над высокими окнами показались смутные очертания песочного цвета. Сева пригляделся и вскоре различил холмы, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся древними пирамидами из Гизы в несколько уменьшенном виде. У главного входа в здравницу стоял верблюд, пожевывая траву с клумбы, а рядом с ним чародей в зеленом кафтане яростно размахивал руками, пытаясь что-то наколдовать.

– Что тут на этот раз? – обратился Сева к Олегу. – Египет?

– Ага, – протянул тот и все-таки выронил пару книг, покосившись на жалкое подобие самолета, который только что сделал мертвую петлю над крышей больницы. Хотя, конечно, понять, что самолет был жалким и неправдоподобным, мог именно Олег, два раза пользовавшийся этим видом транспорта, чтобы навестить свою потустороннюю тетю в Альпах.

– Египет, – закивал колдун, тщетно старавшийся превратить во что-то верблюда. – Больные требуют перемены климата. Теперь им захотелось жарких стран и экзотики.

Сева прошел мимо верблюда, оказавшегося настоящим, и поднялся по прохладным каменным ступенькам, на каждой из которых была выдолблена руна Меркурия. В помещении его ждала приятная прохлада, умеренная влажность воздуха и мягкий ковер из зеленой травы, которая показалась бы неуместной любому человеку, никогда не бывавшему здесь, но для Севы была привычным атрибутом здравницы. У регистрационной стойки толпился народ – практиканты вперемешку с посетителями.

– Привет, – Сева натянуто улыбнулся своей знакомой, которая сидела за стойкой, и приложил ладонь к стоящему перед ней хрустальному шару.

– Заиграй-Овражкин, – раздался таинственный голос из недр шара. – Младший, – добавил шар, немного помедлив. – Второй этаж. Покои целителя Мертвецкого Еремея Павловича.

Сева разулся, быстро надел кафтан зеленого цвета, как полагалось лекарям здравницы, и направился к лестнице.

– Милок, постой-ка, – окликнул его дружелюбный старческий голос.

Сева обернулся. Он не сразу понял, кто именно его зовет, потому что за спиной обнаружился только переливчатый ком величиной с человеческий рост, состоящий из полупрозрачных и накладывающихся друг на друга картинок, которые менялись и двигались, рябили в глазах.

– Помоги старушке, – продолжил «ком» веселым голоском, и Сева вдруг различил за стеной мелькающих картинок крохотную престарелую женщину с палкой и копной седых волос, собранных в высокую прическу.

– А, здравствуйте, – тут же поздоровался он и в ужасе отшатнулся, когда среди изменчивых образов вокруг незнакомки увидел себя самого, только в опрятной рубашке, заправленной в штаны, и с зализанными назад волосами. Секунда, и образ этот растаял.

– Здравствуй, здравствуй, сынок. Ну, куда мне с этим идти? – Под «этим» бабулька, по всей видимости, подразумевала свою странную оболочку, на этот раз превратившуюся в десятки изображений разноцветных ниточных клубков, потом в иллюстрацию из поваренной книги, сменившуюся на мгновение стеклянными колбами, облезлой серой кошкой и домашними тапочками в клетку.

Сева окинул неуверенным взглядом большую схему на стене и указал старушке на лифт:

– Вам на третий этаж, в отдел Единичных случаев. Наверное, – прибавил он, когда женщина заковыляла к лифту.

Лестница тоже была покрыта шелковистой травой, над головой шумела вода: струи били из разинутых пастей каменных морских чудищ, но не долетали до пола, исчезая прямо в воздухе. Непрекращающийся плеск успокаивал, позволял выбросить из головы все ненужные мысли. На втором этаже Сева свернул вправо, кивнув нескольким целителям, которые медленно прохаживались по коридору. Трава закончилась, вместо нее под босыми ступнями захрустел мелкий песок, воздух пах морем. Возле одной из дверей Сева остановился и опять приложил руку к хрустальному шару, висевшему на уровне глаз. В следующее мгновение шар сделался матово-белым, и дверь распахнулась.

Внутри кабинета за широким столом, немного сгорбившись, сидел целитель – Мертвецкий Еремей Павлович. Сероватые волосы, окружавшие круглую лысину, своевольно торчали в стороны, большой нос из всех черт лица бросался в глаза первым. Услышав скрип двери, Еремей Павлович вскинул голову.

– А, это ты. Проходи. Вытирай ноги, а то в кабинете будет полно песка.

Сева, кивнув в знак приветствия, стер о коврик прилипший к ступням песок, приблизился и сел на свободный стул.

Все целители в больнице обращались с ним не так, как с остальными практикантами. Слава его отца никому не давала покоя, и целители относились к нему с осторожностью и некоторой прохладой. Но Еремей Павлович быстро понял, что молодой человек на самом деле представляет из себя гораздо больше, чем просто сын самого лучшего лекаря Росеника.

Он протянул Севе цветную фотографию, которую держал в руках.

– Давай-ка потренируемся. Я, если честно, сам зашел в тупик, пока бился над этим снимком. Скажи, человек, изображенный тут, жив?

Сева взял фотографию. Людей могли находить, лечить и, наоборот, убивать по оставленным ими предметам, личным вещам, портретам и фотографиям. Но данный снимок ни о чем Севе не говорил, и он честно ответил, вернув его целителю:

– Не знаю.

– Тебе надо настроиться. Хочешь немного над этим поработать? Никаких важных заданий для тебя все равно нет.

– Ладно.

– Вот, возьми. – Еремей Павлович вынул из ящика стола маленький сундучок.

Внутри лежало несколько фотографий разного размера, кулон в виде большого клыка на тонком красном шнурке, потемневший старый ключ и перчатка, которая, как показалось Севе, была сшита из кожи кикиморы.

– Постарайся определить, что произошло или происходит сейчас с каждым из владельцев этих вещей и с теми, кто изображен на снимках. Было бы неплохо, если бы ты запомнил или записал все свои ощущения. В будущем это очень пригодится, так как…

Он не закончил своей мысли, потому что ручка двери бешено задергалась.

– Кому не ясно, что надо дотронуться до шара? – удивленно спросил целитель себе под нос и пошел открывать нежданному посетителю.

Едва приоткрылась дверь, Сева заметил уже знакомое разноцветное сияние и непрекращающееся мелькание картинок в коридоре.

– Меня направили к вам, – раздался живой старушечий голос, и щуплая рука, высунувшаяся из-за мерцающей оболочки, протянула целителю бумажку с номером кабинета.

– Понятно, – отозвался Еремей Павлович и впустил женщину внутрь.

– А, и вы здесь, красавчик. – Старушка уставилась на Севу. – Представьте себе, в отделе Единичных случаев работают настоящие ослы. Они сказали, что мои мысли стали видимыми, будто я сама этого не знаю. Они собирались отпустить меня в таком состоянии. Сказали, пройдет. Но долго, спрашивается, все будут видеть то, о чем я думаю? Ведь не хочется, чтобы окружающие всегда знали, о чем ты думаешь! Вот если я, например, думаю, о…

– Нет-нет, не стоит думать ни о чем плохом! – Целитель остановил ее жестом. – Молодому человеку еще до вечера мне помогать, не нарушайте его равновесие своими «видимыми» мыслями. Случай у вас интересный. Пойдемте со мной. Я покажу вас еще одному специалисту. Мне ни разу не приходилось сталкиваться с этим явлением, хотя я, конечно, о нем слышал! Сева, посиди там, пока меня не будет, и скажи Мышке, если он зайдет, что настойка из Переуска будет завтра. Если выясним что-то интересное, я пошлю за тобой, а пока думай над фотографиями.

Закрылась дверь, и Сева услышал, как целитель вновь обратился к пациентке:

– Как это с вами случилось?

В ответ старушка что-то затараторила тоненьким голоском. Сева встал, направился к двери, на которую указал ему целитель. За ней находилась еще одна комната, немного поменьше первой. Она была уютней и светлее, тут стояло старое потертое кресло с мягкими подлокотниками, и Сева опустился в него, поставив на колени сундук с вещами, принадлежавшими неизвестным ему людям. Он взял из тонкой стопки верхнюю фотографию и провел по ней пальцами. Со снимка слегка встревоженно глядела светловолосая женщина. Сева долго смотрел на ее изображение, не шевелясь, потом закрыл глаза. Что-то зеленоватое и липкое закручивалось в прозрачной жидкости. Что-то сладковатое на вкус. А потом вдруг, словно вспышка, перед взором предстала змея, она сжалась в кольцо, презрительно взглянула и растворилась. Сева открыл глаза. Что это могло означать? Змеиный укус? Змеиный яд? Смерть? От фотографии продолжали расползаться теплые сладковатые струйки, которые Сева не видел, а чувствовал. Вряд ли смерть… И внезапно новое видение, странное и совсем уж неожиданное. Это было короткое воспоминание: Муромец, уставившись на круглый стол, заставленный всевозможными блюдами, брезгливо воскликнул: «Язык? Да как это можно есть!».

Сева перевернул снимок. Сзади, на желтоватой бумаге быстрым почерком Еремея Павловича было нацарапано объяснение: Олимпиада Викторовна, 46 лет. По ошибке выпила воду, в которую ее малолетний сын подмешал змеиного порошка, вследствие чего язык женщины видоизменился и стал напоминать раздвоенный змеиный. С этой проблемой она и поступила в здравницу. Жива.

Сева облегченно вздохнул. Все-таки угадывать недуги таким способом было довольно забавно. Он взялся за новый снимок, решив пока оставить без внимания ключ, медальон и зеленую пупырчатую перчатку. Он опять долго всматривался в изображение, водил по нему пальцами, потом закрывал и открывал глаза. В голове носились разные мысли, но вот что удивительно: они все проскальзывали мимо, не останавливаясь. Сева не чувствовал ничего определенного. Он словно переживал кучу ситуаций и случаев одновременно, и из этого можно было вывести, что либо с незнакомцем за одно мгновение произошло очень много всего, либо он был…

– Мертв, – прочитал Сева на обратной стороне фотографии и ощутил холодок где-то в области затылка.

Вдруг дверь в кабинете Еремея Павловича распахнулась, и Сева различил мелкие быстрые шажки помощника Мышки. Он встал было с кресла, но услышал другой голос, не принадлежавший Мышке. С помощником Еремея Павловича пришел еще кто-то, кто говорил очень торопливо и тихо. Сева сел обратно в кресло и замер: кроме Мышки, молодого лекаря с блеклым лицом и удивленно приподнятыми бровями, и самого Севы, никому не разрешалось входить в этот кабинет.

– Что с настойкой Переуска? – спросил второй голос.

– Будет завтра. Я встретил Мертвецкого по дороге вниз, он сказал мне, – отозвался Мышка, не покидая, однако, кабинета, и Сева услышал, как выдвинулся ящик стола. – Ну и дела! Бессловник в нашей здравнице!

Сева напрягся, услышав это.

– Где он? – спросил второй, незнакомый Севе голос.

– Третий уровень подземелья, в секретном крыле. Еремей Павлович просто опешил, когда узнал, да еще и эта сумасшедшая старуха с видимыми мыслями… Черт возьми, куда же он убрал его дело?

– Ты туда пойдешь?

– Нет, смеешься? – откликнулся Мышка. – Кто же меня пустит в секретное крыло? Бессловник очень плох. Он в бреду, разум помутился, он все твердит… твердит об опасности… Я слышал, когда его доставили сюда. Он что-то кричал. Вот уж не знаю, как он отбился. Как он сбежал от Старообрядцев в таком состоянии? А, вот оно! Есть! Немов Лев Маркович!

Услышав имя, Сева непроизвольно вздрогнул: он знал, о ком идет речь. Немов Лев Маркович, отец Артема. Бессловник, пропавший несколько месяцев назад и уже негласно считавшийся погибшим. Сева иногда думал о том, что все могло обойтись, как с профессором Звягиновым. Бессловник мог просто находиться под прикрытием Светлого сообщества, потому что кому-то было удобно, чтобы Темные считали его мертвым. Но нет… на этот раз все пошло не так.

Голоса в соседнем кабинете стихли, Сева даже не слышал, как Мышка и сопровождавший его целитель закрыли за собой дверь. Он машинально встал. Ясное дело, что в газетах об этом случае не будет ни слова. Неизвестно даже, когда сам Артем узнает о том, что его отец жив. Сева чувствовал, что не в силах сидеть на месте и угадывать, что случилось с владельцами вещей, лежащих в деревянном сундучке. Надо действовать! Он оказался так близко к разгадке тайны и был полностью уверен в своем праве знать, что же происходит сейчас на третьем уровне подземелья в секретном крыле. Ноги сами понесли вон из кабинета и привели к лестнице, устланной зеленеющей травой. Он почти бегом спустился в вестибюль и только тут остановился. Пользоваться лифтом было рискованно: можно столкнуться с целителями, направляющимися в подземелье, и нарваться на нежелательные вопросы – как-никак он не должен спускаться ниже первого этажа. Сева, едва сдерживая нетерпение, свернул в длинный узкий проход, где двери тянулись только с одной стороны. Он старательно изображал спокойствие, если кто-то из встречных пялился на него, и прибавлял шагу. В конце этого прохода был поворот, а там – лестница, ведущая вниз. Ей редко кто пользовался, в основном мелкие помощники, которым не хватало места в загруженных лифтах.

Прямо из стены выплыла навья – дух, предвещавший смерть. Сева снова почувствовал мерзкий холодок, как тогда, в кабинете Еремея Павловича, когда на обратной стороне фотографии он прочел одно-единственное слово, означающее что-то жуткое и неизбежное – «мертв». От неприятных мыслей его отвлекло неожиданное появление еще одного целителя, длинноволосого, косматого и очень сурового на вид.

– Это подземелье! – воскликнул тот, вопросительно подняв брови. – Что вы тут делаете?

– Заиграй-Овражкин, – подсказал Сева.

– Что вы тут делаете, Заиграй-Овражкин?! Заиграй-Овражкин? – Как он и предполагал, имя подействовало на целителя, взгляд его если не смягчился, то приобрел заинтересованность. – Вот как, так зачем…

– За Переуском, – солгал Сева, решив, что потом как-нибудь объяснит свое присутствие в неположенном месте. – Для Мертвецкого.

– А, – незнакомый лекарь окончательно повелся на уловку и одобрительно закивал: все в здравнице знали, что Еремей Павлович большой специалист в этой области, – ну, хорошо.

И направился своей дорогой, открыв Заиграй-Овражкину путь. Сева быстро преодолел еще два лестничных пролета, умоляя провидение, чтобы оно, если уж решит послать кого-нибудь ему навстречу, выбрало бы женщину – с ними легче сладить! Но никто ему не встретился, и он беспрепятственно проник на третий уровень подземелья, чувствуя на себе давление слоев земли, как в подвале поместья Муромцев. Коридор был на удивление пустым. Сева просто не верил своему везению – он уже не знал, что и представлять, пока спускался сюда: как охраняют покои, в которых находится бессловник? Сколько людей необходимо миновать, прежде чем подобраться к нему? Сева, пытаясь не наделать шуму, пробежал вдоль стены и свернул за один-единственный угол. Тут все представилось не таким простым, как вначале. Впереди виднелось не меньше сотни копий его самого: где уменьшенных, где искаженных. Он понял, что видит себя во множестве зеркал. Даже пол был покрыт зеркалами, отражающими Севу со всех точек и ракурсов.

Как же найти дорогу в этом зеркальном лабиринте? Но дорога есть, если знаешь, куда идешь. О, этой мудрости всех колдунов учат с детства, и Сева нашел ей применение. Нужно просто знать, просто забыть обо всем, кроме своей цели. Более того, цель его благородная – помочь. Он точно не понимал, как и чем, но был уверен, что все же сможет оказать помощь.

Сева сощурил глаза и двинулся вперед – ожидаемого столкновения с одним из бесчисленных зеркал не произошло, и он сделал еще шаг. В конце концов, не помня ни о ком, кроме бессловника, он подобрался к самому концу зеркального коридора и моргнул от слишком яркого света, блеснувшего из-за последнего отражения. Зеркал тут больше не было. Коридор стал заметно шире. За невысокой стойкой, над которой цвел миндаль и приятно пели две маленькие пташки, сидела молодая целительница в таком же зеленом, как у Севы, кафтане. Это было чистой воды везение! Женщина! Да еще и одна!

Целительница уставилась на Севу, как на кикимору, сначала с испугом, а потом с нескрываемым изумлением.

– Вы…

– Немов Лев Маркович здесь? – Сева кивнул на дверь, что располагалась прямо за спиной колдуньи, и попытался оценить свое положение: сколько у него шансов, что целительница пустит к бессловнику?

Девушка еще раз испуганно оглядела, но уже не Севу, а пустой коридор, как будто ждала от него какой-то помощи.

– А… – замялась она и уставилась на Севу.

Едва их взгляды встретились, Севе стало гораздо легче определить, насколько сильно он может повлиять на эту колдунью. Она была совсем молода, может быть, всего пару лет, как покинула Заречье после целительской практики. Если он верно определил ее возраст, возможно, она даже его помнит… И если их разница в возрасте все же не такая уж значительная и он может как-то ее заинтересовать, то магии Сирен не составит труда оказать некоторое воздействие на ее разум.

– Постойте, мне знакомо ваше лицо, – сказал он медленнее, чем обычно произносил слова, при этом не давая ей возможности отвести взгляда. – Вы проходили Посвящение в Заречье?

– Да, – ответила незнакомка. Ее глаза намертво приковались к веснушчатому лицу, которое озарилось улыбкой, выявив ямочку на левой щеке. – Вы меня помните?

– Кажется, да. Вот так совпадение, правда?

– Удивительно, – кивнула целительница и смущенно затеребила прядь волос.

– Так бессловник там?

– Да, он там. – Она наклонилась вперед и добавила быстрым шепотом: – Вообще-то мне нельзя рассказывать. Какая я ненадежная! Меня всего на пару минут оставили одну, а я уже проболталась.

– Вы не сделали ничего плохого, – заверил Сева, но все у него внутри передернулось: она сказала «на пару минут»! Значит, кто-то в любую секунду может его застукать! – Ничего плохого. Мне действительно нужно к бессловнику. Я прохожу здесь практику, знаете ли. Думаю, будет полезно увидеть его собственными глазами, понимаете… В его состоянии… мне всего на минутку.

– О, да, только быстро, – сдалась колдунья и, проворно соскочив с табурета, кинулась открывать дверь. – Только очень-очень быстро! Иначе…

– Вы настоящий друг. – Сева пристально посмотрел ей в глаза и постарался выдавить из себя самую милую улыбку, отчего целительница осталась стоять возле двери с наиглупейшим выражением лица.

Севе было противно от себя самого. Но дело сделано: он проник туда, куда хотел, и его нечестный способ был сейчас не так важен.

В комнате без окон стоял полумрак, но не давящий, а скорее приятный. Глаза, уставшие от ослепительного света подземного коридора, мигом почувствовали облегчение. У дальней стены парила над полом кровать, под которой была начерчена рунограмма. Воздушный маг остановился в шаге от постели и замер. Странно, он вдруг перестал понимать, что потянуло его сюда. Зачем ему понадобилось видеть бессловника? Какое-то неприятное ощущение, будто бы он лезет не в свое дело…

Веки мужчины были плотно сомкнуты, лицо исхудало, приобретя сероватый оттенок, бакенбарды, посеребренные сединой, спутались, торчали клоками. Сева смутно помнил этого человека – он приходился другом его отцу.

– Лев Маркович, – осторожно произнес Сева, понимая, что нужно попытаться узнать хоть что-то. И все же удивился, когда бессловник открыл глаза.

– Даниил… – хрипло проговорил он и сделал пальцами какое-то хватательное движение, будто надеялся уцепиться за руку старого друга. – Даниил, – повторил он, и Сева, не зная, что ответить, просто промолчал.

– Даниил, скажи им… они ищут ее, они не дадут ей покоя…

– Кому? – переспросил Сева.

– Они не дадут ей… жизни… не дадут…

Сева услышал в коридоре далекий шум и, несмотря на возросшее любопытство, пулей выскочил за дверь.

– Скорей, скорей! – поторопила его целительница. – Мне не поздоровится, если кто-то узнает, что я вас впустила. Бегите отсюда. И, о Ярило, как вы это сделали?

Она повернулась к бессловнику, которого было видно из-за приоткрытой двери, – он продолжал водить во воздуху рукой и что-то шептать.

– Он заговорил?

Но времени на ответ у Севы не было: он применил заклятье Отвода глаз, которое, как он подозревал, скорее всего не действовало в этом зачарованном подземелье, и помчался назад по зеркальному коридору обратно к лестнице. Он очень надеялся, что Еремей Павлович не заметил его отсутствия.

* * *

Гадая, вернулась ли Полина домой после встречи со Светославом и представляя себе все варианты, которыми это свидание могло закончиться, Маргарита миновала поросший вейником перекресток. Она выбрала тропинку, ведущую к улице Гроз, и оставила позади Василису с Анисьей, направлявшихся к Беличьей Аллее. Сразу за поворотом, возле одной из избушек, собралась толпа магов, возглавляемая пожилым наставником. Узнав среди них Арсения, Маргарита поняла, что перед ней старшие инженеры.

Девушки и молодые люди с серьезными лицами следили за наставником: он водил пальцем по курьей ноге, которую избушка снисходительно отставила вбок.

– Ваши конструктивные предложения? – обратился он к колдунам, когда Маргарита подошла достаточно близко, чтобы различать его слова.

Рука Арсения взвилась вверх:

– У меня предложение. Хотя оно и не касается курьих ног.

– Да, пожалуйста, мы выслушаем.

– Я считаю, что ей нужен чердак. – сказал Арсений и обернулся, потому что остальные недовольно загудели в ответ. – Что значит, не нужен? И что с того, что это сто раз обсуждали? Все жалуются, что внутри не хватает места. Ведь у некоторых есть метлы, у кого-то даже ковры-самолеты. У Зои есть ступа, правда ведь? Вот куда ее деть, раз не на чердак?

– Во-первых, не нужно все тащить в Заречье – все равно этим нельзя воспользоваться. А во-вторых, можно обойтись обычной кладовой! – отозвался кто-то. – Чердак означает лишние проблемы. В нем поселятся рогозубы! А если еще и ласточки начнут внутри вить гнезда? Или осы? Избушки это не стерпят – они станут чесаться!

– Простое колдовство, и никаких ос не будет!

Избушка, наклонившись от Арсения к его оппоненту, наконец сообразила, что обсуждают ее саму, и отвернулась в сторону леса.

– Повернитесь обратно, будьте добры, – невозмутимо попросил наставник.

Избушка выполнила просьбу.

– Может, стоит утеплить? Она слишком холодная! – перевела тему высокая брюнетка.

– Как?

– Раз изобрели трансцендентальный водопровод, и он прижился, почему бы не снабдить его несколькими дополнительными трубами с горячей водой, чтобы обогревать комнату?

Парень, споривший с Арсением, принялся снова возражать, а избушка опять повернулась ко всем задом.

Маргарита улыбнулась и зашагала своей дорогой, подумав о том, что привычка избушки под номером девятнадцать распевать баллады о любви посреди ночи, – возможно, лишь очередной эксперимент кого-то из инженеров-недоучек.

Тянуть с самостоятельными практиками уже некуда, призналась себе Маргарита, поднявшись на крыльцо. Дома никого не оказалось, и Огненная колдунья с неохотой вынула книги из всех сумок и разложила их на столе. Итак, с чего начать?

– Выбор поистине богат, – произнесла она вслух и поменяла местами конспекты по Снадобьям с зарисовками двудольных растений и приложение к «Словнику целителя». Затем отодвинула в сторону карты таро.

Самую большую проблему представляли Обряды. По заданию Марьи Кощеевны нужно было выполнить обряд очищения комнаты от негативной энергии тремя разными способами, а затем изучить традиционные свадебные обряды. Маргарита снова обвела взглядом книги и наконец остановила выбор на томике Эдуарда Юрьевича Звягинова, включающем в себя материалы и статьи про огненных существ.

Она села за стол и собралась приступить к чтению. Ее пальцы коснулись обложки и вдруг впились ногтями в бумагу. Секунду спустя Маргарита сама не могла объяснить, что с ней произошло, но она вдруг словно очутилась в холле Белой Усадьбы. Перед ней внезапно предстал витраж над створками парадного входа… странный витраж, на котором, если вспомнить, были изображены диковинные цветы и прекрасные птицы; однажды Маргарите там привиделся даже единорог, а в тот вечер… В тот вечер это был трехглавый дракон! Да, верно! Следом за драконом, который вмиг потерял свои очертания и рассыпался на сотни мелких стекляшек витража, появилась цветущая поляна, залитая лунным светом, – Драконья Волынь; и голос Странника произнес: «По легенде, дракона позовет Водяной маг». «Почему именно Водяной?» – мысленно возмутилась Маргарита в своем воспоминании.

А теперь перед ней опять лежала книга с новенькими белыми страничками и фотографией профессора Звягинова на обложке – ну ни дать ни взять нормальная книжка потусторонних! Под ней деревянная столешница, а вокруг привычная комната деревенского дома. Удивленная своим внезапным перемещением в события прошлого, Маргарита рассеянно уставилась на цветастую закладку. Видение было слишком уж реалистичным… будто и не видением вовсе… словно она на самом деле очутилась перед парадными дверями Белой Усадьбы, а затем возникла посреди Драконьей Волыни, и голос Странника звучал натурально и близко, не так, как в обычных воспоминаниях.

По ленте, которой закладка заканчивалась, медленно перебирая ножками, двигался большой паук. Маргарита подставила ему палец, и паук охотно перебрался на ее ладонь.

– Привет, Семен, – поздоровалась Маргарита. – Ты не представляешь, что со мной только что произошло…

Вместо ответа, которого, конечно, и не стоило ожидать от паука, хлопнула входная дверь. На пороге появилась Полина: щеки пунцовые, нижняя губа поджата, глаза взволнованно сверкают. Секунду она простояла возле двери, а потом бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку.

– Полина? – удивленно спросила Маргарита, еще не совсем оправившаяся от видения и оттого потерявшая нить происходящего. – Что случилось?

Водяная колдунья только замотала головой, но не проронила ни звука. Дверь открылась и закрылась еще раз, и в комнату влетела Стефани:

– Паулин! Я бежала за тобой. Ты слышала, что я звать тебя? Паулин, что случилось?

– Полина, что-то не так? – Маргарита опустилась на кровать рядом с подругой. – Это из-за Светослава? Вы поссорились?

Водяная колдунья кивнула, не отрывая головы от подушки.

– Это не стгашно. Вы помигитесь.

– Нет, – сдавленно отозвалась Полина.

– Она плачет? – беззвучно спросила Маргарита, повернувшись к Стефани, та в ответ пожала плечами и встревоженно покосилась на лежащую девушку.

– Это ужасно, – наконец прервала молчание Водяная колдунья и перевернулась на спину. Глаза ее были мокрыми. Она прижала ладони к лицу и попыталась вытереть слезы.

– Что именно?

– Кажется, он бросил меня. Нет, Марго, ничего не говори. Мне и так паршиво.

– Первая любовь никогда не заканчиваться хогошо, – мудро возвестила Стефани и ласково погладила Полину по руке. Полина всхлипнула и вновь уткнулась в подушку. – Ne plure pas![2]

– Представляешь, Марго, он сказал… он сказал, что ему надо подумать над нашими отношениями, может… расстаться на время…

– Это из-за Оли, я знаю, из-за нее! – вспыхнула Маргарита.

– Д-да, я ему то же самое сказала, и он даже не стал отрицать, но Марго… – Полина подняла голову, – чем я хуже нее?

– А тем хуже, что не бегаешь за парнями и не вешаешься им на шею. Ты же знаешь…

– Но и ты не бегаешь, а Слава тебя не бросает! Ты красивая, Марго, а я нет. – Полина продолжила плакать. – И никому я не нравлюсь. И из-за этих приступов никто не хочет иметь со мной ничего общего!

– Полина, что за глупости! – Маргарита попыталась обнять подругу. – Ты очень красивая. Спроси у кого хочешь! Да и не в этом дело. Просто Светослав последний кретин, он ничего не понимает!

– Я совсем бездарная. Я и половины всего не умею, что умеет Анисья, – не унималась Полина.

– Причем тут Анисья? Светославу нравятся такие, как Оля. А вот она-то уж настоящая бездарность! Она глупая, хуже Звездинки, честное слово. Она только и умеет, что хлопать ресницами и поддакивать. Хочешь, я расскажу тебе, как она опозорилась на последней встрече с Македоновым?

Полина не отозвалась, но всхлипы ее стихли.

– Я не поняла, хочешь ты или нет, но я все равно расскажу, – улыбнулась Маргарита.

* * *

Огромный пирог с ревенем и розовыми лепестками, который испекла Розалия Павловна, жена Нестора Ивановича, закончился – на блюде остались одни крошки. Было за полночь. Кристаллы-световики, спрятанные под абажуры с рюшками, озаряли большую комнату с бревенчатыми стенами, потертыми велюровыми креслами и низким круглым столом посередине. Густав Вениаминович разлил остатки своей малиновой настойки по бокальчикам и раздал присутствующим.

– Ну, Верниколавна, за вашего внука! За его успешное участие в Русальем круге!

– Какой раз мы уже пьем за Диму? – прервала его тост Дарья Сергеевна. – Я понимаю, все мы очень уважаем Веру Николаевну, но можно же хоть разок выпить за бедненького Митю Муромца, о чьем участии как будто все забыли.

– Вы первый человек, кто назвал Митю Муромца бедненьким, – усмехнулся Эбонит Павлович, но все же поднял свой бокал в знак согласия и опрокинул содержимое в рот.

– Как будто за Муромца не найдется кому выпить! – возразил Густав Вениаминович.

– Ну тогда за наших девочек.

– Или за вашего любимого Заиграй-Овражкина, – вставил Вещий Олег из своего уютного угла.

– Это вы кому говорите: мне или Густаву Вениаминовичу? – хитро прищурилась Лиса.

– Дима Велес часто выглядит таким грустным! – посетовала Розалия Павловна, выставив на стол новый поднос булочек и колобков. – Не имею ничего против тоста в его честь.

– А вот я не думаю, что он грустный! – решительно сказала Дарья Сергеевна.

– Я тоже, – согласился Вещий Олег.

– Спокойный и серьезный молодой человек – совсем не повод для жалости.

– Вера Николаевна, а вы что скажете? – наконец подала голос Фея, которая так увлеклась настойкой, что выпала из разговора на добрых полчаса.

– Я думаю, что неважно, за кого мы пьем, главное, чтобы ребята из Росеника непременно принесли победу своему велию. – Велес сидела напротив остальных наставников, свет от кристаллов падал таким причудливым образом, что совершенно не освещал ее лица.

– Верниколавна, все правильно!!

– Желаю, чтобы они остались целы и невредимы. – Удовлетворенная таким тостом, Лиса протянула бокал и звонко чокнулась с целителем.

– Кстати, а где сейчас Александр? – вдруг спросил Эбонит Павлович, будто только сейчас заметивший, что среди них не хватает еще одного наставника.

– Сегодня Луна благоприятна для Огненных – Македонов проводит встречу с Огненными магами, – быстро ответила Дарья Сергеевна.

– Я хотел поинтересоваться у него, не находит ли он опасным покидать Заречье ради Русальего круга…

– Я нахожу это опасным, – сказала Велес, и все тут же повернулись к ней. – Но Ирвинг выбрал Александра Владимировича для создания одного из испытаний. – Тут она перевела взгляд на часы. – Уже очень поздно. Пора нам расходиться.

– Ба! А ведь точно! – Эбонит Павлович мигом вскочил на ноги и тоже засобирался домой. – Спасибо за пирог, чай и настойку. – Он кивнул целителю.

– Если хотите, зайдем ко мне, я поделюсь с вами – отличная вещь от перепадов давления.

Вещий Олег тоже хотел встать, но жена Нестора Ивановича усадила его обратно:

– Нет-нет, посидите еще. Так приятно, когда в гостях молодежь.

Следом поднялась с кресла Фея, завернув предварительно пару колобков в свой носовой платок. Уважаемые наставники толпой покинули избушку Нестора Ивановича. Его жена под предлогом того, что необходимо отнести на кухню освободившуюся посуду, тоже вышла из комнаты. Вещий Олег с недоумением огляделся: в итоге в уютной гостиной остались лишь он и наставница Воздушных магов. На столе же стояло недопитое вино из погребов Максимилиана Феншо и всего два пузатых бокала на высоких ножках. Лиса сначала задумчиво смотрела куда-то перед собой, но после долгих минут молчания наконец повернулась к Вещему Олегу и улыбнулась очень весело и хитро. Колдун тут же подсел к ней поближе и налил вина. Один бокал он протянул ей.

– Ты что, правда станешь действовать согласно их плану? – со смехом воскликнула колдунья.

– Какому плану? – удивился Вещий Олег, нежно беря в свою руку ее ладонь и поднося к своим губам.

– Да они же хотят нас сосватать!

– А я, может, не против. – Он несколько раз поцеловал ее запястье.

– Как будто я не знаю, что это не так! – Она отдернула руку, но продолжала со смехом глядеть в его медовые глаза.

– Ты считаешь, что знаешь все на свете?

– Нет, но я знаю больше, чем ты думаешь!

– Например?

– Ну… допустим, – она откинулась на спинку дивана и сделала глоток вина, – Эбонит Павлович очень интересуется историей Македонова. Он знает, что Александр был странником, и пытается незаметно выяснить, в каких отношениях этот бывший странник состоит с Ирвингом и Велес. Велес не хочет говорить о Македонове, потому что ее задевает, что Ирвинг посвящает ее в свои планы лишь частично. Ты тоже неравнодушен к истории Александра, а также к событиям, которые происходили в моей жизни около десяти лет назад. Но ты никак не можешь узнать, что именно произошло. И с уверенностью могу заявить, что не найдешь ничего там, где ищешь сейчас. Ах да, ну и что касается нас с тобой, то тебя не устроит такой мезальянс – тут уж и гадать не надо, все потомки знатных родов до ужаса похожи в этом вопросе.

Вещий Олег глубоко вздохнул и выпил свой бокал до дна.

– Не огорчайся, – она ласково погладила его по плечу, – некоторые и к пятидесяти годам не умеют закрываться от Воздушных чар. Лучше не пытайся делать из меня дурочку, а говори все как есть. Спроси прямо, и у тебя будет гораздо больше шансов что-либо от меня узнать. Не порти нашей хрупкой дружбы.

– Спасибо, что считаешь меня другом, – сказал колдун.

– А ты хотел, чтобы и Македонов считал тебя другом? После того, как ты сдал его Старейшинам? Раскрыл всем его прошлое?

– Я забочусь о безопасности жителей Заречья. Он взрослый человек и способен это понять.

– Уверена, он понимает.

– Тогда зачем он готовит зелье-блокатор, Лиса?

– Зелье-блокатор? – С лица колдуньи вдруг сползла улыбка.

– Да.

– С чего ты взял? – Ее брови тревожно дрогнули, она уже не сводила глаз с лица собеседника и не обращала внимания, что он вновь держит ее за руку, на этот раз просто примирительно.

– Первое зелье, которое приходит на ум, когда узнаешь, что колдун собирает Лафелию и Грандины.

Перед ее взором открылась картина: Вещий Олег, стоящий на пышной поляне в окружении берез. Он склоняется над россыпью кустиков Лафелии, цветов на которых нет, – они словно срезаны острым ножом. Наверняка собирал их кто-то не очень опытный, так как во многих местах растение сильно примято, будто на него вставали коленями. Уверенность Вещего Олега в том, что здесь побывал Македонов с какой-то юной помощницей, передалась Лисе, читающей его мысли.

* * *

Вечером Полина никак не могла успокоиться: она то плакала, то принималась вспоминать вслух ссору со Светославом. С каждой минутой ей становилось все хуже, тоска и одиночество подкрадывались ближе; мысли о родстве с Милонегой, о смерти родителей, о проклятье вновь замелькали в голове. Маргарита тщетно старалась развеселить подругу смешными историями. Стефани, чтобы отвлечь Полину, рассказала с десяток похожих случаев из собственной жизни или из жизни знакомых, но закончила признанием в том, что сама влюблена в Заиграй-Овражкина и поэтому не хочет возвращаться во Францию. Узнав это, Полина снова разревелась.

В следующие дни на встречах с наставниками она украдкой следила за Светиком, от которого ни на шаг не отходила Оля. Если Полина случайно сталкивалась с ними в столовой или в дверях, Светослав быстро и виновато здоровался, глядя в сторону, а Оля делала до того противное озабоченное лицо, что Полине хотелось ее ударить. Она вдруг обнаружила, что ее стали безмерно радовать Олины промахи. С гораздо большим вниманием она теперь слушала рассказы Маргариты об Огненных, а на встречах с Дарьей Сергеевной почувствовала настоящее облегчение, когда та перестала ставить ее в пару со Светославом во время коммуникативных практик.

После разрыва отношений Полине вновь начало казаться, что все девчонки не спускают с нее глаз, но на этот раз потому, что она покинута Светославом, а не потому, что счастливо улыбается, держа его за руку. Воображение ее рисовало какие-то странные картины: она представляла, что больше не сможет вот так запросто подойти к нему, обнять или просто спросить о чем-нибудь. Между ними вдруг образовалась пропасть, через которую невозможно было перешагнуть.

* * *

Спустя неделю Сева с Митей опять позвали Полину на обряд. Она получила записку и долго размышляла, как устроить все так, чтобы без Маргариты улизнуть из дома, не вызвав подозрений. В прошлый раз ей это не удалось. Полина явилась на встречу с Митей и Севой в компании Маргариты, и молодые люди, как и предупреждали, начали донимать ее расспросами о предстоящем испытании. На этот раз ей не хотелось ни обманывать Маргариту, ни тащиться на сам обряд: с чего это Митя с Севой вдруг решили, что она должна бежать с ними, когда им вздумается? В конце концов, если разобраться, ее разлад со Светиком начался именно из-за них и их дурацкого обряда! Но все же… Ни Митя, ни даже Сева не были виноваты в том, что Светослав предпочел ей Олю. Поэтому, все же смирившись со своей странной ролью в этом обряде, она поняла, что раз когда-то дала согласие им помогать, должна и в этот раз постараться прийти в назначенное место в назначенный час.

Маргарита как раз собиралась по заданию Марьи Кощеевны проводить очищение комнаты от вредоносной энергии с помощью сложных снадобий, которые нужно было испарять над черными свечами, Полина же сидела на стуле рядом и напряженно выдумывала причину выйти из дома.

– Слушай, Марго, – наконец сказала она. – Может, ты проведешь этот обряд без меня, а я потом испробую другой способ очищения избушки?

– Хорошо, – отозвалась Маргарита, но взглянула на Полину вопросительно.

– Мне сегодня не удается ни на чем сосредоточиться, – быстро объяснилась Водяная колдунья. – Луна не в самом удачном положении. Я могла бы пока сходить и набрать для нас обеих краеугольной лапчатки. Как ты на это смотришь?

– Но зачем нам лапчатка?

– Жаба сказал, что за лето мы должны насушить пять пучков, а если завтра мы уедем на Русалий круг, то когда же ее собирать?

– Я думаю, можно попросить Анисью с Василисой. Они все равно все лето в Росенике…

– Хорошая идея… – кивнула Полина, когда ее план провалился.

– Но если тебе хочется, сходи, – добавила Маргарита. – Я вовсе не собиралась тебя отговаривать.

– Ладно, я скоро вернусь. Не сожги наш дом!

Она выскочила на улицу и бросилась туда, где условилась встретиться с Муромцем и Заиграй-Овражкиным.

– Не знаю, как вы это сделаете, – сказала она, едва их увидев, – но через пару часов у меня должно быть столько краеугольной лапчатки, чтобы ее хватило на десять пучков, а иначе Маргарита решит, что я ее обманула.

– Что-нибудь придумаем, – ответил Митя. – Можем разыскать какое-нибудь подходящее место, где растет лапчатка и где нас никто не увидит.

– Я знаю одну поляну, – сказала Полина. – Но думаю, туда не стоит идти. Она находится недалеко от площадки, на которой встречаются Огненные колдуны. Мы с Маргаритой ее нашли: там полно краеугольной лапчатки, и кроме нас, кажется, никто туда не ходит. Но сейчас может проходить встреча Огненных с наставником.

– Огненные возвращаются через эту поляну?

– Нет-нет, я же говорю, там никто не ходит. Но они пройдут очень близко.

– Это неважно, – пожал плечами Митя. – Главное, что они не знают о той поляне. Пошли, покажешь. Я помогу собрать лапчатку, пока Овражкин будет летать.

* * *

Прошло не меньше полутора часов с тех пор, как Маргарита принялась за обряд. Покончив с ним, она взглянула на часы: Полины все не было. Колдунья проветрила комнату и отправилась на улицу. Встреча с Македоновым у Славы должна было вот-вот закончиться, и девушка не спеша двинулась своему парню навстречу, тем более что небольшая, надежно укрытая липами полянка, на которой Полина скорее всего и собирала краеугольную лапчатку, находилась совсем неподалеку от того места.

По дороге ей в который раз встретилась побеленная печь, выставившая на всеобщее обозрение огромный противень с выпечкой, и Маргарита, достав из кармана самоцветы, сунула их в печку и взяла два пирожка с щавелем. Печь довольно причмокнула и усмехнулась, словно намеревалась проиграть полученные самоцветы в лотерею.

Низко летали и верещали ласточки, а лес вдруг зашумел так воинственно, будто где-то внутри него уже разыгралась настоящая буря. Холодное бледно-серое небо нависло низко и, казалось, было готово в любую минуту обрушиться вниз, накрыв землю липкой моросью. И только откуда-то из самой чащи доносилось одинокое пение соловья. В такт его прерывистым трелям раскачивались головки фиолетовых полевых колокольчиков и семена кукушкиных слезок трепыхались от легкого ветерка, который вот-вот должен был перерасти в бешеный ураган и пригнать из леса грозу.

Пройдя зазеленевшее новой травой и белой ветреницей поле, утолив голод пирожками, которые, надо сказать, оказались удивительно вкусными, Маргарита ускорила шаг, приближаясь к плотной стене деревьев и осторожно раздвинула ветки, чтобы одним глазком взглянуть на своего друга и на наставника. Однако площадка перед ней оказалась пуста… почти пуста. Славы не было – по всей видимости, встреча уже закончилась, пока она шла сюда (Маргарита пожалела, что не носила наручных часов: оказалось, с чувством времени у нее не так уж и хорошо). Невдалеке от нее стоял Александр Владимирович, а напротив – молодая наставница Воздушных колдунов. Маргарита даже себе не смогла бы объяснить, почему присутствие этой колдуньи вызвало у нее внезапный приступ раздражения.

– Ты совсем не думаешь, что делаешь! – выкрикнула Дарья Сергеевна, пожалуй, излишне эмоционально для Воздушной колдуньи, у которой никогда не возникало трудностей с самообладанием. Хотя, может, она просто пыталась перекричать разбушевавшийся ветер, который дул именно в ту сторону, где стояла Маргарита, донося все слова до ее ушей? Девушка вздрогнула и резко отпустила ветви, но не сдвинулась с места, оставшись стоять за полупрозрачной молодой листвой.

– Неужели так трудно беспокоиться за свою жизнь, Саша?

– Саша… – одними губами повторила Маргарита. В голове стоял какой-то гул: так непривычно, глупо, неестественно и одновременно забавно называть Странника, этого взрослого немногословного колдуна, Сашей… будто он мальчишка, а не мудрый наставник.

– Ты не понимаешь, – тем временем ответил Македонов. – Я очень осторожен и ничего не предпринимаю, просто…

– Просто считаешь, что ты умнее других? Просто думаешь, что Старообрядцы настолько глупы, что ничего не заметят? Просто забыл, как просил у Ирвинга защиты? Ты можешь представить, чего ему стоило уговорить Велес принять тебя в качестве наставника в Заречье? Чего это стоило мне?! Конечно, не можешь. Просто… у тебя всегда все очень просто!

– Перестань. – В голосе Странника звучала усталость, словно он не был готов к этому разговору и не желал ни продолжать его, ни спорить с Лисой.

– Нет, это ты перестань! Перестань делать вид, что тебе снова пятнадцать лет и ты думаешь, что Темные колдуны – пустоголовые олухи, а противостояние с ними – захватывающее приключение. Мы оба знаем, что это не так! – Лиса сверкнула глазами и с вызовом приблизилась к колдуну.

– Давай закончим этот разговор. Ты права, мне уже не пятнадцать лет, поэтому я могу сам отвечать за свои поступки.

– Да, было бы замечательно, если бы ты действительно за них отвечал, – Лиса начала медленно кружить вокруг Македонова, напомнив Маргарите настоящую лисицу, – а не втягивал в свои дела невинных колдуний! Что? Удивляешься, откуда мне это известно? А как иначе приготовить зелье-блокатор? Ведь именно для него тебе были нужны редкие травы, которые может собрать только невинная девушка!

Александр Владимирович, не сводя с Лисы глаз под нахмуренными бровями, промолчал.

– Почему ты молчишь? Возрази мне! Скажи, что я ошиблась и ты не просил… Ты же знаешь, что запрещено использовать магию непосвященных в собственных интересах…

– В собирании трав нет ничего опасного и запретного, – стараясь совладать с эмоциями, ответил Странник.

– Зато в зелье-блокаторе есть! И в том, для чего ты его используешь, тоже! – вспыхнула колдунья, взмахнув белыми волосами.

Маргарита затаила дыхание. Она впервые видела своего наставника таким… она не смогла бы точно описать его состояние, но он уже не был тем вечно спокойным и уверенным человеком, каким она привыкла его видеть. Он злился и явно был недоволен, но почему-то не мог просто отмахнуться от слов Лисы. Что-то держало его на этой поляне против собственного желания. А что держало здесь ее? Маргарита понимала, что зря пришла, зря слушает все это, но не могла уйти. Ноги словно вросли в землю, а голова отказывалась мыслить здраво. Ей совсем не нравился тон, которым говорила Лиса. Как она может обвинять в чем-то Странника? Зачем лезет в его жизнь? Почему решила, что у нее есть на это право? Что, в конце концов, их связывает?

– Я не могу понять одного: зачем тебе это? Почему нельзя просто спокойно жить? О, Перун, да о той жизни, которую ты сейчас ведешь, мечтают многие колдуны! Наставник в Заречье!

– И ты мечтала именно об этом? – неожиданный вопрос Странника застал Лису врасплох.

– Все мои мечты рухнули десять лет назад. Но именно здесь я нашла поддержку и людей, которые стали обо мне заботиться. И я, в отличие от тебя, им благодарна. У меня нет никакого желания гоняться за Старообрядцами!

– Но неужели ты забыла, что они сделали?

– Я много кого потеряла в своей жизни, – немного устало отозвалась Лиса. – И я не хочу терять еще и друга – у меня ведь не так много друзей, ты знаешь… Послушай, тебе лучше все забыть, лучше смириться с тем, что мир несовершенен. Кто-то живет, а кто-то уходит. И кто-то поступает так, как мы бы никогда не поступили. Так будет всегда, и никто не в силах это изменить. Местью ничего не добиться.

– Все это время, с тех пор, как мы встретились на Пустых холмах, я смотрел на тебя и не мог узнать… Как ты можешь такое говорить? Словно слушаю кого-то другого. Что с тобой произошло? Неужели ты забыла о Полине? Это же было предательством. И ты даже не попыталась…

Маргарита мгновенно поняла, что Странник перешел запретную черту. Что-то изменилось во взгляде Дарьи Сергеевны: от усталости не осталось и следа, на ее место пришла ярость – она словно разлилась в воздухе, все ближе подбираясь и к Маргарите, застывшей в нескольких метрах от наставников. В голове Огненной колдуньи все перепуталось: как Лиса могла забыть Полину? О каком предательстве говорил Странник? О чем вообще речь?

– Не попыталась? – переспросила Лиса тихо, словно не расслышав. – Ты не знаешь, как все было – тебя там не было! Тебя не было, когда рушился весь мой мир!

– Я…

– Да, ты уже был Странником! – перебила его Дарья Сергеевна. – Ты был не с нами! В самое страшное время тебя не было рядом. Никого не было рядом.

Волна ярости достигла Маргариты: по коже побежали мурашки, а сердце стучало бешено и так больно билось о ребра, что становилось трудно стоять, не шевелясь.

– Почему ты все еще здесь? – после тяжелого молчания спросил Странник, обращаясь к Лисе. – Почему изо дня в день ты остаешься в Заречье, когда все вокруг напоминает…

– Мне ничто ни о ком не напоминает, – ответила Лиса своим привычным ровным голосом.

– Но как?

– Моей памяти больше нет, – чуть ли не безразлично отозвалась она.

– Что? – Странник застыл в каком-то немом изумлении и несколько секунд исступленно смотрел на собеседницу. – Тебе стерли память? Так вот что случилось с тобой, вот почему ты…

– Стирание памяти – самообман, – горько усмехнулась Лиса и начала осматриваться по сторонам, сложив руки на груди, будто устыдилась своего недавнего срыва. – Ты ничего не помнишь, но все чувствуешь. Странное ощущение, будто произошло что-то ужасное, но никак не можешь вспомнить, что… Пока в один прекрасный момент не появляются добровольцы вроде тебя, которые великодушно рассказывают о твоем прошлом.

– Я… – Странник в ужасе отступил назад, – я не знал об этом. Прости.

Лиса пожала плечами, но не одарила его и взглядом, вызвав очередной всплеск нераспознанных чувств в душе Маргариты.

– Тебе лучше уехать отсюда, – произнес колдун уже мягче.

– Зачем? У меня здесь близкие люди. Друзья.

– Они не заменят тебе семью, которую ты еще можешь завести.

– Семью? Я не знаю, что это такое. У меня был ребенок, но теперь его нет. У меня был муж, но он сделал то, что было для меня хуже смерти. Семьи у меня не было. А из всего этого вытаскивали меня совсем чужие люди. Вот как бывает. – Она усмехнулась. – Но я пришла сюда говорить не о себе, и даже не о тебе. – Лиса внезапно вновь повернулась к Страннику. – Ты действительно уже взрослый, и я не буду больше раздавать советы. Единственное, что прошу, даже требую: не впутывай в свои темные дела эту девчонку!

Маргарита не сразу поняла, почему так резко обернулся ее наставник, – теперь он смотрел прямо на нее, спрятавшуюся за тонкой завесой листвы. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы заметить взметнувшуюся руку Дарьи Сергеевны, указывающую прямо на нее. Еще пару мгновений она не могла пошевелиться, будто парализованная, а потом со всех ног ринулась бежать в сторону ближайшего леса, недружелюбно завывавшего под порывами усилившегося ветра. Она знала, что надо было что-то выдумать, сделать вид, что только подошла, случайно оказалась возле этой поляны, услышала лишь последнюю фразу из всего разговора… Но она трусливо сбежала, дав обоим наставникам ясно понять, что слышала все от первого и до последнего слова.

Маргарита не знала, преследуют ее или нет. Она предпочитала смотреть вперед и не оглядываться. Снова ожила природа, голос которой Маргарита перестала различать, пока пряталась рядом с площадкой Огненных: тревожно закричали птицы, зашептались листья, зажужжали насекомые. Ветки били Маргариту по лицу, по рукам, по бедрам, пока она неслась через лес, боясь остановиться. Ее разум сейчас напоминал этот самый лес: непролазный сгущающийся бурьян, где только знающий и очень внимательный колдун может отыскать правильную тропинку. Жуткие мысли опутывали друг друга, сливались и разбегались в стороны. Лиса предстала в совершенно новом свете. Она не смеялась и не шутила. Оказывается, у нее был ребенок и муж, но что-то случилось – она осталась одна, стерла память… Все эти обрывки разговора складывались в ужасную картину, так что Маргарите стало невыносимо жалко наставницу – но лишь на мгновение.

Внезапно всплывшие детали разговора пробудили в Огненной колдунье злость. Странник говорил о Полине и каком-то предательстве, о том, что Лиса забыла ее, не попыталась спасти. Маргарита с трудом представляла, как Лиса могла предать Водяную колдунью, но раз Странник говорил об этом, значит так оно и было. Но ведь Полина так любит наставницу, так привязана к ней! Что все это значит? Маргарита остановилась как вкопанная. Нужно бежать обратно и рассказать обо всем Полине! Но нет. Она тут же вспомнила заплаканные глаза подруги, ее слабый болезненный вид. В последнее время на нее навалилось и так много всего. Еще и этот Светослав! Не стоит ей знать такую ужасную правду про наставницу… Может, Маргарита сможет сама выяснить, в чем именно заключалось предательство, прежде чем придется открыть Водяной колдунье тайну Лисы?

Но только ли слова о Полине так задели Огненную колдунью? Было в их разговоре с Александром Владимировичем еще что-то, не дававшее ей покоя все это время. Что связывает этих двух колдунов? Неужели они успели стать друзьями – ведь Лиса называет его другом – за несколько месяцев, что Странник провел в Заречье? Нет, не сходится: Дарья Сергеевна сказала, что это она вместе с Ирвингом уговорила Велес принять Македонова в Заречье. Значит, они знакомы давно. Насколько давно? Еще до того, как он стал странником? Это позволяло ей отчитывать его как нашкодившего мальчишку? И про какое зелье-блокатор они говорили?

Маргарита сделала еще несколько шагов вперед и оступилась. Взглянув вниз, она обнаружила перед собой россыпь краеугольной лапчатки, а подняв голову, увидела впереди небольшую лужайку, сплошь покрытую этой травой. Эта была та самая поляна, где они с Полиной однажды собирали лапчатку, но на этот раз Полины здесь не было.

Маргарита услышала за спиной скрип и обернулась – упругая ветка молодой липы хлестнула ее по лицу. Боль была такой внезапной и нестерпимой, что из глаз полились слезы. Она села на корточки, закрыла лицо руками и заплакала сильнее. Боль постепенно прошла, а слезы все никак не кончались, словно их причиной был вовсе не резкий удар, а незнакомые чувства, переполнявшие Маргариту изнутри. Снова хрустнули ветки где-то позади, и колдунья вскочила на ноги:

– Кто тут? – испуганно воскликнула она. – Ау! – крикнула еще раз, когда вместо ответа кто-то зашумел в высоких кронах.

За стволами что-то мелькнуло, а в следующий миг на поляну вышел Сева. Он был немного бледен и выглядел потрепанным: в волосы набились листья и мелкие веточки, рубашка была застегнута на одну пуговицу, к тому же неправильно. Сева стряхнул с плеча пару маленьких перьев и поглядел на Маргариту пронзительными черными глазами.

– Сева, это ты! – Маргарита облегченно вздохнула.

– Да, и не надо так кричать в следующий раз. Перепугаешь… всех тут…

Маргарита сглотнула и ничего не ответила.

– Ты почему одна? Не лучшее место для прогулок. – Сева решительно направился к ней и остановился всего в каких-то сантиметрах. В голове сразу стало светло, по плечам и спине разлилось приятное тепло. Колдунья продолжала всхлипывать, но уже не могла отчетливо вспомнить, как оказалась здесь в одиночестве.

– Я… – Она еще раз глубоко вздохнула и указала рукой на краеугольную лапчатку: – Я Полину тут искала.

Ей показалось, что Сева тревожно взглянул куда-то поверх ее плеча, и за спиной у нее что-то снова хрустнуло. Она хотела обернуться, но Сева внезапно дотронулся ладонью до ее щеки, не давая повернуть голову.

– И поэтому плакала? – вкрадчивым голосом спросил он, отчего у Маргариты сладко скрутило живот. – Бедная, у тебя все лицо в царапинах!

– Но… Полина… Водяная… – попыталась объяснить Маргарита. Ей хотелось сказать, что она чувствует здесь присутствие Водяной магии и что ее подруга скорее всего где-то рядом… Но, в конце концов, Полина и лапчатка могут подождать. И почему она только что так сильно волновалась? Что ее беспокоило? Сева тем временем дотрагивался до порезов на ее лице, и они исчезали один за другим, оставляя приятную прохладу на коже.

– Пойдем. – Закончив целительский обряд, он потянул ее в сторону.

– Пойдем… – безвольно согласилась Маргарита. Он обнял ее за плечо.

– Я провожу тебя до деревни. Ты же не хочешь случайно столкнуться с наставником по Огненной магии? Тебе нужно домой. – Голос как будто звучал у нее в голове и говорил очень разумные вещи: именно то, о чем она сама сейчас не могла думать. Да, думала она совсем о другом… и если бы кто-нибудь спросил, о чем именно, отвечать было бы очень стыдно.

– Д-да, мне нужно домой.

Душно и пьяняще пахла молодая листва на деревьях и медуница в поле, так нежно стало пригревать вечернее солнце, впервые за день выбравшееся из-за туч. В голове была счастливая пустота: хотелось прилечь на траву, закрыть глаза и утонуть в объятиях этого колдуна, раствориться…

– Вот здесь, – произнес голос.

Девушка согласно кивнула.

– Здесь… – повторила она как загипнотизированная.

– Здесь нам надо попрощаться. Пока, Маргарита.

Маргарита рассеянно посмотрела по сторонам, жмурясь и учащенно вздыхая: никого вокруг не было. Тут и там высились избы на курьих ногах, а на крыльце одной из них появился знакомый рыжеволосый юноша.

– Эй, Рита. – Маргарита услышала голос Славы – это он ждал ее на крылечке. Она улыбнулась, сама не замечая, что улыбка вышла какая-то бестолковая. И ведь совершенно очевидно, что минуту назад она разговаривала не с ним… Но, впрочем, какая разница. Она пошла к нему навстречу. Время словно замедлило ход, все вокруг светилось, излучало силу, волны которой приятно проходили сквозь кожу вместе с ветром….

– Привет, – ответила она, когда молодой человек ее поцеловал.

– Привет. Где ты была? Я скучал по тебе.

Маргарита закрыла глаза, вспоминая тот странный голос в голове, который сказал: «Здесь нам надо попрощаться». Он не принадлежал Славе. И вообще не принадлежал никому из знакомых. Это было другое существо, прекрасное существо с темными крыльями. Она снова только улыбнулась.

– Какая ты… загадочная.

– Да. – Она открыла дверь и потянула Славу в пустую комнату, сама не понимая, зачем ей это понадобилось. – У меня такое странное чувство… только не смейся надо мной! – Ей вдруг стало очень жарко и почему-то хотелось говорить томно и тихо. Она села на кровать и стала расстегивать платье.

– Маргарита, ты что делаешь?

– Не спрашивай…

– Это потому, что ты потусторонняя? Ты не боишься потерять свою особенную защиту? – нерешительно спросил Слава. – Все это очень… неожиданно…

– Я боюсь только…

– Что придет Полина? Она не придет, – спохватился колдун. Он сел рядом и осторожно поцеловал колдунью в обнаженное плечо. – Я только что ее встретил. Она просила передать, что пошла к Василисе с Анисьей. Сказала, что будет ждать тебя там.

– Полина? Полина…. – Что-то как будто екнуло в груди, но потом унеслось вдаль. Да, она же должна была найти Полину… Но зачем? Нет, сейчас было невозможно об этом думать…

Глава пятая Первое испытание

Полина сонно тащилась вслед за Маргаритой, пытаясь при помощи магии поднимать свою сумку с вещами, но та через каждые несколько метров валилась на землю с глухим хлопком. Не переставая зевать, Водяная колдунья еще как-то умудрялась посмеиваться над подругой, вспоминая вчерашний разговор, занявший больше половины ночи. Он начался с Маргаритиного признания в том, что произошло между ней и Славой. И хоть эта новость сама по себе была волнующей и обсуждать ее можно было бы до утра, Маргариту почему-то больше заботило собственное состояние: никаких деталей случившегося она не могла вспомнить, будто все это было лишь наваждением. Вместе подруги пытались понять, чем это могло быть вызвано: ведь не мог же Слава опоить свою девушку каким-нибудь снадобьем? Но когда Полина попросила Марго вспомнить, что она делала до прихода Славы, та сказала лишь, что собиралась пойти в сторону площадки для Огненных. Потом она внезапно изменилась в лице, о чем-то задумалась и отказалась продолжать разговор.

– Интересно, если я применю к тебе заклинание Подножки, которому нас научил Светослав, оно на тебя подействует? – шепотом спросила Полина, в очередной раз заставив свою сумку с вещами подняться в воздух.

– Ну, кое-кому еще стоит в нем попрактиковаться, чтобы оно начало действовать, – многозначительно подняв брови, ответила Огненная колдунья.

Полина пожала плечами:

– Что ты скажешь, если девочки это заметят?

– Скажу как есть.

Не доходя нескольких шагов до избы Бабы Яги, девушки увидели на траве большой ковер с золотыми кистями по углам. С одного его края громоздились сумки, а на другом конце расположился лысый мужчина с миндалевидным разрезом глаз. За ним сидел с непроницаемым лицом Дима Велес и Анисья в новом платье цвета спелого персика, которая устроилась на большой шелковой подушке… Возле багажа, где никаких подушек не было, полулежала, положив голову на рюкзак, крупная девушка.

– Что это такое? – изумленно спросила Полина.

– Ковер-самолет.

– Откуда ты знаешь? Снова бабушка рассказала?

– Нет. Краем уха услышала, – призналась Маргарита. – Арсений как-то упомянул в разговоре ковер-самолет. Вот я и подумала, что это он и есть.

– Я думала, мы на автобусе поедем…

– Девочки! Маргарита, Полина! – раздался голос Дарьи Сергеевны. – Складывайте вещи и занимайте свои места.

Казалось, Маргарита только в эту секунду заметила наставницу Воздушных магов. Отчего-то девушка резко переменилась в лице и застыла на месте. Полине все это показалось странным.

Вскоре появились Митя с Севой. Анисьин брат, судя по выражению лица явно не выспавшийся, недовольно поглядел на приготовленное для него гнездо из разноцветных подушек, презрительно скривил рот и сел возле Полины с Маргаритой, оставив сестру на пару с Димой Велес наслаждаться преимуществами их высокого положения. Сева, не раздумывая, разместился возле друга, приткнулся к его плечу и скоро заснул, даже не удостоив Анисью хотя бы коротким разговором. Полина бросила на него рассеянный взгляд, но тут ее словно прошибло током: обычно именно после общения с Севой девушки какое-то время не помнили, о чем они говорили и что конкретно делали, а Маргарита вчера не только с ним разговаривала, но и шла до избушки.

– Послушай, Марго! – Она резко притянула к себе подругу, которая после встречи с Дарьей Сергеевной все еще оставалась задумчивой, и зашептала ей на ухо: – Что тебе вчера говорил Сева?

– Сева? Вчера? – ответила Маргарита так удивленно, будто собиралась отрицать, что виделась с Воздушным магом. – Разве я с ним… Постой… Полина! – Она повернулась к подруге. – Я действительно о чем-то с ним говорила. Но ты-то откуда это знаешь? Я ведь тебе не рассказывала!

Пришла Василиса. Анисья жестом подозвала ее к себе и указала на кучу подушек, предлагая занять Митино место.

– Я-а-а… – Полина замялась под пристальным и недоверчивым взглядом Маргариты. – Да мне кто-то сказал, что видел вас вчера вдвоем.

– Кто-то? – напряженно уточнила Маргарита.

– Кажется, Забава.

Анисья смотрела на Полину с Маргаритой со своей половины ковра и изо всех сил напрягала слух, чтобы понять, о чем те шепчутся, но рядом так громко разговаривали Лиса и владелец ковра-самолета, что ничего невозможно было разобрать, и если обрывки слов Маргариты еще долетали до ушей Земляной колдуньи, то фразы Полины словно растворялись в воздухе. Анисье хотелось присоединиться к разговору подруг – по их вытянувшимся лицам было понятно, что обсуждали они что-то ужасно интересное, к тому же она слышала, как Маргарита произнесла имя Севы. Но на нее саму в эту минуту так пристально и серьезно смотрел Дима Велес, что она просто не могла пошевелиться, поэтому продолжила смиренно сидеть и наблюдать за подружками. Юна и Настасья в присутствии Анисьи, Мити и Димы тоже вели себя сдержанно, стараясь выглядеть как можно более достойно и важно, и только Инга равнодушно улеглась на свой рюкзак и не обращала внимания ни на кого вокруг, разве что иногда поглядывала на спящего Севу, который походил на взъерошенного остроклювого птенца.

– Все в сборе, – объявила Дарья Сергеевна и заняла место рядом с человеком, который, по всей видимости, должен был управлять ковром, – значит, можем лететь.

Маргарита взволнованно оглянулась, осознав, что к ним так и не присоединился Александр Владимирович, встречи с которым она отчаянно боялась все утро. Но ведь он тоже должен был лететь на Русалий круг. Она повернулась к Лисе, и вопрос сам собой слетел с ее губ:

– А как же Александр Владимирович? Как он будет добираться?

– Он сам разберется, мы можем за него не беспокоиться. – Лиса ответила Огненной колдунье долгим взглядом, потом отвернулась, а Маргарита еще несколько секунд смотрела ей в спину, уязвленная. Глаза ее при этом недобро сузились.

Ковер задрожал, приподнялся над землей, затем трепыхнулся и вдруг взмыл в воздух резче самого необузданного пегаса. Василиса весело взвизгнула, все возбужденно завертели головами, оглядываясь по сторонам (даже Сева открыл глаза), и только Полина, испуганно вздохнув, зажмурилась.

– Это ужасно, – проговорила она под общие возгласы восхищения открывшейся панорамой, – ужасно страшно.

– Ну и трусиха ты! – рассмеялась Анисья.

– И еще меня тошнит. Укачивает, наверное.

– Вы просто не представляете себе, сколько всего она боится, – продолжила со смехом Анисья. – Чего тут страшного? Ты боишься упасть? Смотри.

Анисья грациозно нагнулась над краем, позволяя ветру трепать ее кудри: она с удовлетворением отметила про себя, что Сева не сможет не оценить в это мгновение ее смелость и красоту, не говоря уже об остальных, чьи взгляды тоже были прикованы к ней.

– Ты сумасшедшая, – покачала головой Маргарита, пытаясь приблизиться к краю, но вскоре передумала и вернулась на место.

– Она просто любит выделываться, – мрачно заключил Митя, зевнув, и Анисья одарила его уничтожающим взглядом.

Прошло около часа. К этому времени Анисья уже позабыла о гордой осанке и спала, откинувшись на подушки. Спали и Полина, и Василиса, занявшая Митино место, и сам Митя на пару с лучшим другом, Юна, Настасья и Инга, и только молчаливый человек, управляющий ковром, Дарья Сергеевна, Маргарита и Дима Велес бодрствовали и смотрели вперед, погруженные каждый в свои мысли. Огненная колдунья все никак не могла понять, почему Странник так и не присоединился к ним. Неужели Лиса рассказала Велес что-то такое, что позволило главной наставнице не пустить его на Русалий круг? Но нет, этого не могло быть, ведь Дарья Сергеевна сама сказала ей, что он «разберется» – значит, он все же должен приехать в Суздаль. Изредка Маргарита поглядывала на наставницу Воздушных, которая спокойно сидела у края ковра. Ее белые волосы развевались за спиной, глаза щурились от сильного ветра.

Через полчаса Лиса разбудила спящих и предложила позавтракать.

– Пришло время рассказать вам подробнее о Круге. Наверняка наши потусторонние до сих пор не могут понять, что это такое и почему мы придаем этому столько важности. Круг – большие состязания, и традиция проводить их пришла к нам из глубокой древности. Как вы знаете, существует Русалий круг и Мертвый, но Мертвый круг собирается только зимой, прямо перед рождеством Коляды. Нам же с вами выпала честь оказаться на Русальем и отпраздновать по его окончанию Купалу. Это будет своеобразная игра, за которой следят представители различных магических народов, она позволяет велию – предводителю команды игроков – пройти особенную инициацию в мире мертвых, а если быть точнее – у нежити. Продлятся состязания две лунные четверти. Участников делят на три команды, в каждую попадут по два представителя от города.

– И неизвестно, с кем именно из наших мы окажемся? – спросил Митя без улыбки.

– Известно, если у вас хорошо с ясновидением, – усмехнулась Лиса, развернув скатерть самобранку, на которой тут же появились столовые приборы и тарелки. – Что касается наперсников, то они прикрепляются к велию.

– А кто будет велием от Росеника? – спросила Инга, выбрав яблоко посочнее и громко им хрустнув.

– Действительно, главного-то я вам и не сказала. Велием буду я.

Полина готова была пропустить ответ наставницы мимо ушей – ее больше взволновала новость про инициацию у нежити, – но заметила, с каким удивлением на Лису уставились все остальные, и тут же поняла, что снова упустила нечто важное.

– Да, мне оказана честь, – пожала плечами Дарья Сергеевна.

– Я думала, велием будет Вещий Олег, – шепнула Юна своей подруге за спиной у Полины. – Интересно!

– Что касается размещения: живут окольники и наперсницы вместе, им отводятся специальные дома.

– А я? – подала голос Полина, с голодом покосившись на аппетитный бутерброд и тут же решив, что лучше его не есть, чтобы не вывернуло.

– А ты… – Лиса задержала на ней задумчивый взгляд. – Давай разберемся на месте. Если ты захочешь жить с моей командой, я постараюсь это как-нибудь устроить.

– Отлично, тогда мы уж точно у нее все выпытаем!

– Муромец, с чего ты взял, что окажешься моим окольником? – хитро спросила Лиса.

Митя нахмурился.

– А правда, что на Русальем круге важна только победа велия, а на достижения окольников всем плевать? – вдруг сказал он. – Наши личные победы не будут иметь значения?

– Злые языки говорят, что это так, – согласилась Лиса. – Если ты окажешься в моей команде и принесешь победу, то вся слава и уважение достанутся в первую очередь мне, и Посвящение в мире мертвых проходить буду я. Но, надеюсь, каждому здесь известно, что в будущем я не собираюсь занимать место Ирвинга, не собираюсь требовать угодья и поместья, влияние и место в Совете Старейшин. Поэтому мне важны и ваши личные победы.

– Зачем тогда вам быть велием?

– Личные причины, Муромец.

– Что с тобой? – шепнула Полина, пока Дарья Сергеевна продолжала рассказывать о том, как организован Русалий круг. Митя продолжал хмуриться. – Ты сегодня в плохом настроении?

– Ерунда.

– Это слишком видно. Даже на той половине ковра заметили, какой ты мрачный. – Полина кивнула: на них действительно смотрела Василиса.

– Серьезно? – Митины щеки порозовели, а взгляд на доли секунды перекинулся на рыжеволосую Анисьину подругу. – Пустяки. Поссорился с отцом.

– Когда ты успел? – улыбнулась Полина, но тут же схватилась за живот, потому что ковер-самолет неприятно дернулся.

– Утром.

– Утром? Он что, был в Заречье?

– Да, ты разве не видела? Без него ковер бы не взлетел…

– Нет, когда мы с Маргаритой пришли, его уже не было. Это серьезно? Я имею в виду… ваша ссора? – добавила Полина после некоторого молчания, пока Маргарита, отвернувшись, переговаривалась с Ингой, лежавщей на рюкзаке.

– Нет, обычное дело, – ответил Митя.

– Что вообще твой папа делал в такую рань в Заречье? И как он мог помочь ковру взлететь?

– Как, ты не знаешь? – Митя немного оживился, спихнул Севину голову со своего плеча и наклонился поближе к Полине, понизив голос. – Заречье окружено множеством магических барьеров. Один из них не позволяет пользоваться летательными средствами передвижения: коврами, ступами, метлами. На самом деле почти у всех есть маленькие ковры-самолеты для личного пользования, но мы не держим их в Заречье. И когда требуется снять на время один из защитных барьеров, приглашают свидетеля из круга Старейшин. Обычно это мой отец. Но сегодня он был не в духе, потому что Звездинка тоже чуть свет появился в Заречье. Возникла какая-то путаница – ведь в Заречье нельзя просто так попасть! В общем, все это едва не обернулось скандалом, так что Вера Николаевна с радостью выгнала вон обоих Старейшин… Звездинка очень оскорбился. А еще мой отец заметил, что Звездинка пытался поговорить с капитаном, этим человеком, который управляет ковром, видишь?

– Но зачем Анатолию Звездинке с ним разговаривать?

– Не знаю. Он заявил, что беспокоится о юных магах и хотел выяснить, что за человек этот капитан, но в это глупо верить. Из всех, кто сейчас здесь находится, он мог беспокоиться только обо мне или Анисье, да и то лишь с той целью, чтобы прикончить нас. Кстати, ты бы поела что-нибудь, а то у тебя живот урчит. Пирог с вишней будешь?

– Нет, спасибо. – Полина слабо покачала головой. – Боюсь, что меня вырвет…

– Да здесь близко до края, – ответил Митя, – свесишь голову вниз, и все дела.

Полина заметно позеленела.

– Будьте осторожны, впереди пространственно-временной туннель, – предупредила Дарья Сергеевна. – Портал для ковров-самолетов – не самое приятное устройство.

Небо впереди стало мутным. Полине показалось, что сам воздух будто бы расплылся. На мгновение что-то блеснуло, и она увидела сотни уменьшенных отражений их ковра-самолета. Это видение напоминало огромное разбитое зеркало, застывшее в облаках. Но отражения тут же померкли, и за ними появилось небольшое темное отверстие: словно в картине, изображающей синее небо, проделали дыру. Ковер нырнул в открывшийся туннель, но внезапно что-то произошло. Полина почувствовала неладное за мгновение до того, как ее живот неприятно скрутило и что-то больно сдавило виски. Ощутили это и остальные: она услышала вскрик, шум возни, несколько глухих хлопков и странный протяжный вой – все завертелось и превратилось в настоящий живой ком. Водяная колдунья почувствовала два болезненных удара: кто-то врезался в нее, руку зажало под чем-то тяжелым, ничего не было видно, но зато слышался свист ветра и невнятное бормотание, всхлипы и вздохи остальных колдунов. «Развернуть ковер!» – донесся до нее низкий голос капитана, раздавшийся из самой глубины огромного кома.

– Юна, равновесие! – вдруг раздался ободряющий голос Лисы. – Сева, попробуй удерживать ковер в воздухе! Муромец, ты помогаешь, нам нужна твоя сила. На счет «три».

Тут же стало немного легче дышать, тело, придавившее Полину, зашевелилось – это была Маргарита.

– Что происходит!? – взволнованно прошептала она.

Углы ковра с тяжелыми золотыми кистями, укрывшие сваленных в кучу колдунов, стали постепенно раскрываться. Рядом с девушками копошился Митя, пытаясь понять, не покалечил ли он Василису, которая оказалась в этой же части ковра, – ее засыпало горой шелковых подушек. Анисью надежно укрывал Дима Велес, зато все остальные девушки будто бы случайно свалились на Севу, но тот не обращал на них никакого внимания: его глаза были плотно закрыты, а руки напряженно вытянуты вперед. Юнона быстро последовала его примеру, и с ее помощью ковер начал выравниваться.

– Все живы? – вновь раздался голос Дарьи Сергеевны.

– Да, – вразнобой ответили маги.

– Огненные, защиту! – приказала она. – Я не знаю, что будет дальше. Земляные, держите крепко остальных – никто не должен упасть с ковра, пока мы пытаемся восстановить его летательную способность.

– Но что случилось? – подала голос Настасья, крепко ухватившая Полину с Маргаритой.

– Наложенное на транспортное средство колдовство лишилось силы, как только мы попали в туннель, – ответил капитан. – По неизвестным причинам.

– И часто такое бывает? – тихо спросила Полина.

– По идее, такого вообще не должно случаться, – ответил ей Митя. – Пространственно-временной туннель – очень опасная штука. Если в нем происходит сбой, можно вполне лишиться конечностей или вообще жизни, поэтому его работа постоянно отслеживается.

– Дарья Сергеевна, вы думаете, кто-то сделал это специально? – спросила Настасья.

– Просто прекрасно! Нас хотели убить? – воскликнула Маргарита.

– Сложно судить, – снова ответил Митя. Воздушные маги молчали, сосредоточенно пытаясь держать ковер в воздухе. – Вряд ли кто-то стал бы рисковать жизнью Водяной колдуньи.

– А нашими могли рисковать?

– Нашими могли, – улыбнулся Митя.

Наконец закрученное пространство, сверкавшее во тьме тысячами синеватых искр, ослабило свою хватку – ковер-самолет вырвался из туннеля и как ни в чем не бывало поплыл по лазурному небу. Солнечный свет на секунду ослепил всех, но когда получилось открыть глаза и оглядеться, картина оказалась не из приятных. Все пассажиры были перепачканы едой, вывалившейся из скатерти-самобранки, у Василисы оказалась разбита губа, Дарья Сергеевна неестественно придерживала руку, Дима потирал покрасневшую скулу, из открывшегося чемодана Инги улетела часть вещей.

– Воздушные, отпускайте. Все в порядке, – проговорила Дарья Сергеевна. – Сева, особенно ты. Думаю, нам понадобится твоя помощь в ином виде. – Она указала на Василису, пытавшуюся остановить кровь.

Пока Сева пробирался через гору подушек и сумок к Василисе, Дарья Сергеевна отправила во все стороны россыпь посланий, вырвавшихся из ее ладони в виде небольших светящихся шариков.

– Это я сделал? – в ужасе переспрашивал Митя, глядя на Василисино лицо. – Я мог случайно тебя задеть…

– Не знаю. – Девушка попыталась улыбнуться, пока Сева, склонившись над ней, заговаривал льющуюся кровь. – Но ничего страшного, мне не больно.

Полет продолжался еще около часа, за это время Сева успел вправить руку наставнице и проверить, что случилось с Юной, Настей, Анисьей и Ингой, заявлявших, что у них болит абсолютно все. Дима Велес же на пару с Полиной гордо отказались от Севиного осмотра, а Маргариту на самом деле ничего не беспокоило. Молчавший всю оставшуюся дорогу капитан вдруг проговорил звенящим басом:

– Через пятнадцать минут будем на месте. Держитесь крепче, мы снижаемся.

Ковер действительно начал терять высоту, кое-кто из ребят перебрался к краю, чтобы поглядеть вниз. Облака рассеялись, город, сверху представлявший собой лишь россыпь блеклых прямоугольников и неровных зеленых пятен, пересекаемых тонкой полосой реки, стремительно приближался. Маргарита с упоением следила за тем, как эти самые прямоугольники и пятна на глазах приобретали объем и увеличивались в размерах, превращаясь в дома, дворы и площади, – она провела в этом месте немало веселых дней своего детства.

Полина, когда все ее друзья устремили взгляды вниз, пересилила себя и тоже, цепляясь пальцами за все, что попадалось под руку, подползла к краю ковра-самолета и принялась рассматривать постройки. Ее тут же посетила мысль, что ковер-самолет плывет над обычным потусторонним городом, не прячась и не скрываясь, но никто из прохожих не глядит на него, никто не замечает заколдованного ковра с четырьмя золотыми кистями по углам, который, замедлив ход, парит прямо над у них над головами!

Внезапно ее внимание привлек ребенок: это был совсем маленький мальчик, которого полненькая мамаша катила в прогулочной коляске. Мальчик вдруг вытянул ручки вверх, словно все-таки увидел ковер-самолет. Женщина что-то сказала малышу и, заметив его пристальный взгляд, устремленный в небо, тоже подняла голову. Но она не увидела там ничего необычного.

– Я не понимаю, – сказала вслух Полина. – Эти люди… жители Суздаля, они что, нас не замечают?

– Конечно нет, – ответила Лиса.

– Но я только что видела, как ребенок показывал на ковер-самолет!

– Это нормально. До определенного возраста все дети могут видеть другие миры. Но не волнуйся, если у этого малыша не откроются способности к магии, он забудет все, что видел, еще до того как научится членораздельно говорить.

Полине стало ужасно жаль ребенка.

Ковер летел теперь совсем низко, он сделал пару крутых виражей и плавно опустился на землю посреди зеленой полянки.

– О, я знаю это место! – удивленно воскликнула Маргарита, оглядываясь на строения вокруг. – Это же музей деревянного зодчества! Когда я была маленькой, мы сюда ходили!

Полинин взгляд тотчас упал на группу людей в дальнем конце лужайки. Одна женщина отделилась от них и затараторила что-то по-английски, указывая рукой на высокий храм, выстроенный из бревен.

– Туристы, – не веря своим глазам, произнесла Полина. – И они опять нас не видят!

– Забавное местечко, – отметила Инга.

Солнце начало припекать, стало жарко. Анисья скинула с плеч тонкий платок, перепачканный вишневым пирогом, и тоже огляделась. Туристы вдалеке прошли вслед за гидом к небольшой деревянной избушке, даже не взглянув в ту сторону, где только что приземлился ковер-самолет. Вокруг больше никого не было.

– Почему они все-таки нас не видят? – продолжала удивляться Полина, забыв про ушибленное колено и стучащую боль в висках.

– Они бы увидели, если бы посмотрели на нас, – откликнулась Анисья. – Как ты не понимаешь? На нас обычное заклинание Отвода Глаз. То есть люди просто смотрят в другую сторону, вроде как забывают иногда поворачивать к нам голову!

– Да? Но та женщина, когда мы еще летели, точно посмотрела в нашу сторону.

– Возможно, но ее взгляд при этом скорее всего упал на какое-нибудь дерево или на красивую крышу здания.

Полина подняла свою сумку.

– Я думала, мы прибудем одновременно со всеми окольниками Русальего круга, – сказала одна из старших колдуний Настасья, пытавшаяся силой мысли отправить свой багаж в полет. – Но никого нет. Нас вообще кто-нибудь встретит?

– Нас встретят, – напряженно отозвалась Дарья Сергеевна и взглянула на часы. – С минуты на минуту.

Из-за ближайшего деревянного храма тут же появились четверо: трое мужчин в развевающихся фиолетовых плащах и высокая колдунья преклонных лет. Ее некогда черные волосы теперь были подернуты сединой и оттого казались темно-серыми. Полина только собралась спросить, кто это, но не успела, потому что Маргарита сорвалась с места и кинулась им навстречу. Секунда – и она повисла на шее у пожилой дамы.

– Познакомьтесь с моей бабулей! – воскликнула она, когда вся процессия приблизилась к только что прилетевшим ребятам.

Бабушка Маргариты пожала руку Дарье Сергеевне:

– С вами все в порядке? Мне сообщили, что в пути произошла какая-то неприятность.

– Все в порядке, – отозвалась наставница. – Но меня должны срочно связать со Старейшиной, отвечающим за магические транспортировки. Или хотя бы с Брюсами.

– У меня нет связи со Старейшинами. Надеюсь, мы в самое ближайшее время найдем на них выход. – Взгляд Маргаритиной бабушки тут же упал на Анисью. – Анисья Муромец, верно? – спросила она, восторженно сверкнув темными глазами. – Очень-очень приятно! Вы красавица, каких свет не видывал. Риточка писала о вас.

– Бабуля! Не называй меня Риточкой!

Анисья ничего не ответила, только улыбнулась и приняла из рук женщины длинное черное одеяние, оказавшееся плащом с капюшоном.

– Возьмите еще один для вашего брата. А это Дмитрию Велес. Остальные участники не заказывали? – Маргаритина бабушка отдала последние два плаща.

– Бабушка! Ты что, оказывается, всех знаешь?!

– Так, все разобрались с вещами? – крикнула Дарья Сергеевна, призывая к тишине хлопком в ладоши. – Теперь держимся друг друга и идем за мной.

Капитан, управлявший ковром-самолетом, быстро скатал его в трубу и тоже направился следом за Лисой.

– Никогда не понимала, для чего эти плащи, – сказала Полина, взглянув на три фигуры в капюшонах, среди которых она теперь не могла различить Анисью. – Зимой и осенью еще ладно: они наверняка защищают от ветра, снега, дождя и всего остального. Но сейчас?

– Это куколь, дочка, – отозвалась бабушка Маргариты. – Куколь скрывает личность. Ну-ка, попробуй скажи, где внук Веры Николаевны.

Полина вновь перевела взгляд на фигуры в плащах.

– Понятия не имею. Он должен быть самым высоким, но они теперь даже роста вроде как одинакового…

– Вот видишь. Если ты собираешься отличать их по росту, куколь сравняет их всех. Если вздумаешь отличать по стихии, куколь и этого не позволит сделать.

– А-а-а… – протянула Полина.

– Зачем же им эти куколи сейчас? – спросила Маргарита.

– Они – известные люди, и многие хотят увидеть их вживую. Вы не успеете оглянуться, как на них зеваки и журналисты налетят. Просто пока они не знают, что вы здесь приземлились.

– Да, особенно Митя не любит внимание, – улыбнулась Полина. – Ему ужасно не понравилось, когда в Тридесятом Вестнике появилась статья о бале в поместье Муромцев.

– Анисья тоже не была в восторге, – добавила Маргарита. – Кстати, а зачем нас сопровождают боевые маги?

– Для охраны. Нынче, девочки, неспокойное время.

– Мы знаем, бабуля. Нас пару часов назад едва не раздавило в лепешку в пространственно-временном туннеле.

– Что? Так вот зачем ваша наставница хочет связаться со Старейшинами! Дарья, берите правее, нам к мельнице!

Действительно, впереди, правее основной тропинки, появилась старая ветряная мельница. Мимо нее пробежала еще одна группа туристов, кажется, на этот раз обычных школьников. Маргаритина бабушка обогнала своих спутников и повела их прямо ко входу. Возле двери она оглянулась и, убедившись, что никаких экскурсантов и посетителей поблизости нет, поманила рукой Дарью Сергеевну и ребят.

Внутри мельницы оказалось гораздо просторнее, чем могло показаться снаружи, но не было окон и пахло сыростью. В самом центре стоял длинный деревянный стол и несколько стульев вокруг него. На столе и спинках стульев Полина заметила выгравированные знаки четырех стихий.

– Располагайтесь.

Боевые маги, один из которых показался Полине очень даже симпатичным, встали возле двери, пока прибывшие гости обходили стол вокруг и занимали места.

– Так где все остальные? – спросил Митя. Он тоже снял капюшон плаща, и Василиса, сидевшая рядом, громко ойкнула от неожиданности, потому что была уверена, что села возле Анисьи, а не ее брата.

– Скоро вы всех увидите.

– А жить мы будем прямо в музее?

– Нет, Маргарита. Здесь вы пробудете недолго. Итак, сейчас нам предстоит распределить вас по командам. Для этого вы заполните вот это. – Дарья Сергеевна взяла со стола стопку бумаг, появления которых никто не заметил, и раздала Севе, Диме, Мите, Инге, Юноне и Настасье. – У вас есть полтора часа. Отвечать честно, вопросы читать внимательно! От этого многое зависит.

– Это что, тест? – Маргарита наклонилась к Севиному листку. – Значит, вот как распределяют по командам? А если ты хочешь быть в одной команде с Митей, вы должны отвечать одинаково?

– Нет, зачем? – Сева удивленно посмотрел на Маргариту.

– Ну-у-у, чтобы все решили, что вы так похожи, что можете быть в одной команде…

– Но мы не похожи, – возразил Сева, будто не вполне понимая, о чем она его спрашивает. – Надо просто честно ответить на вопросы.

– Но…

– Да мы не можем не быть в одной команде, – перебил ее Митя. – Не можем, и все тут, понимаешь?

– Не совсем.

– Так, давайте не будем мешать остальным, – сказала Лиса. – Чем быстрее закончите, тем скорее нам принесут обед.

Все склонились над столом и начали строчить. Наперсницы, пока еще не успевшие заскучать от безделья, краем глаза следили за ответами.

– Это какой-то бред! – наконец подала голос Маргарита, едва не рассмеявшись. – Что это за вопросы такие?

– Чем они тебе не нравятся? – с недоумением спросила Инга.

– Вот, например. – Маргарита опять уставилась в Севин лист. – Как вы относитесь к определению погоды по полету птиц? Или вот: вас устраивает, что зимой в шесть вечера на улице уже темно? А это: как очумелый чернокнижник выберется из топи, имея при себе гаечный ключ и пучок Латонии?

– Да, последний вопрос странный, – кивнул Митя. – Кто-нибудь знает, что такое гаечный ключ? Ты слышала о таком?

– Нет, – замотала головой Василиса.

– Вы что, смеетесь? – чуть ли не вскрикнула Маргарита. – Я спрашиваю, что за странный тест, а вы в ответ говорите о гаечном ключе!

– Это, кажется, название какого-то источника, – предположила Инга, не обратив ровным счетом никакого внимания на Огненную колдунью. – Ключ, который бьет из-под земли.

– Может быть…

– Нет, – перебила Дарья Сергеевна, – гаечный ключ – это инструмент, которым потусторонние закручивают гайки. Надеюсь, что такое гайки, все знают?

– Конечно, знаем, – уязвленно откликнулся Митя. – Только вот не понимаю, зачем для этого нужен ключ.

Маргарита вздохнула и переглянулась с Полиной.

* * *

Когда отведенное время закончилось, в дверь мельницы постучали. В проеме появился полевой анчутка и протянул узловатые ручонки за исписанной бумагой.

Дарья Сергеевна пояснила, что специальная комиссия займется проверкой ответов, а Маргаритина бабушка, которая отлучалась, вернулась и объявила об обеде. После еды девушки вышли прогуляться по территории музея. Полине казалось, что они с подружками уже в пятый раз обошли все вокруг, когда наставница наконец позвала всех обратно в мельницу. Едва Полина вошла, в глаза ей тут же бросилась дверь, слабо выделявшаяся на фоне противоположной стены. Ей вновь показалось, что дверь появилась тут только что: всего пару часов назад стена была совсем гладкой.

– Что ж, – начала Дарья Сергеевна, – осталось несколько минут до того, как вы попадете на Русалий круг. Вы молодцы! Представляете, всего шестеро человек из всего Заречья удостоились права участвовать! Оглянуться не успеете, как вам уже придется сражаться друг против друга в разных командах, но я надеюсь, что ничего, кроме веселья, вам это не принесет. Пожалуйста, не расстраивайтесь и не принимайте близко к сердцу неудачи, если они вас постигнут – это всего лишь небольшая игра, к которой не стоит относиться серьезно. И если вдруг ваша команда все-таки проиграет, помните, что я все равно с вами, что бы ни случилось. Ну все! Ура!

– Ура! – Все захлопали. Маргарита заметила, что даже Дима Велес с несвойственным ему воодушевлением поддержал Лису, но тут же услышала, как Юна прошептала на ухо своей подруге: – Она лукавит. Для велия слишком многое на кону. Не может быть, чтобы она относилась к этому, как к несерьезной игре.

Дарья Сергеевна подошла к той двери, на которую продолжала глядеть Полина, и отворила ее:

– Счастливого пути! Я буду болеть за всех.

Она вышла самой последней, пропустив вперед подопечных и трех боевых магов в фиолетовых плащах. Следом за ней вышла Маргаритина бабушка и закрыла дверь на ключ – та тут же исчезла, растворилась в посеревших досках стены, но никто этого не заметил – все вертели головами и разглядывали то, что ждало за стенами мельницы.

Впереди расстилалось поле. Фиолетовые столбики молодого люпина выбивались из нежной пенки цветущего морковника, разнося по воздуху легкий аромат. Полуденное солнце выкатилось на синее небо. На поле выстроились полукругом трибуны, на три части разделенные флагами Росеника, Зорника и Небыли. Перед ними за столом, покрытым скатертью с вышитыми краями, сидели несколько человек. Маленький полевой анчутка выбрался из-под стола и стал глазеть на подошедших магов. Стол располагался под массивной аркой из причудливо сплетенных между собой стволов и веток, неровные изгибы которых создавали полупрозрачный навес. Каждая ветка была украшена насаженными на нитку перламутровыми пластинками: они колыхались на ветру и издавали мелодичный звон. Пластинки походили на чешую исполинской диковинной рыбы. Такой же переливающейся на солнце чешуей были украшены бортики трибун и костюмы некоторых гостей.

Трибуны Зорника и Небыли были переполнены и шумели как осиное гнездо. Зрителей от Росеника пришло пока не очень много, но они истошно загалдели, увидев окольников. Полина останавливалась через каждый шаг. Она то задирала голову, рассматривая трибуны и флаги, то оборачивалась вслед промелькнувшей колдунье в необычном наряде, то заглядывалась на группу магов в кафтанах, расшитых цветами.

– Идите-идите. – Дарья Сергеевна подтолкнула вперед ее и застрявших за ней девушек. – Занимайте места.

Для Димы, Анисьи и Мити были приготовлены высокие кресла со спинками, на которые им тут же указали боевые маги, взявшиеся их проводить. Сева и три старшие девушки разместились на один ряд ниже; Василиса, Полина и Маргарита с бабушкой, наоборот, сели на самый верхний ряд – отсюда открывался наилучший вид.

Пока девушки искали в толпе знакомые лица, перед трибунами выстроился хор из Небыли: все певцы были одеты в длинные светлые рубахи. Их босые ноги утопали в траве.

Василиса с Маргаритой принялись рассказывать сидевшим по соседству Марье и Забаве о приключениях во время полета, а Полина заинтересовалась хористами. Пересчитав их русые как на подбор макушки – их оказалось тридцать три, – она вспомнила старую сказку о богатырях. Только вот эти изящные юноши, исполняющие песню на языке эльфов Западной Шотландии, меньше всего напоминали статных богатырей.

Водяная колдунья улыбнулась.

Хор исполнил еще несколько песен на разных языках и закончил выступление старой русской балладой.

Наконец, когда хор покинул поляну, трибуны приумолкли. Из-за стола внизу поднялся высокий человек с орлиным носом. Его короткая густая борода была намного светлее волос, перетянутых тесьмой. На руках он держал такую же длинную и тонкую, как он сам, лысую кошку, которая жадно оглядывала присутствующих.

– Это главный наставник Дивноморья. Чудный Август Адамович, – пояснила Маргаритина бабушка. – Очень уважаемый человек.

– Небыльцы зовут его Дивномором, – кивнула Василиса, разглядывая расшитый золотыми звеньями кафтан наставника, – тот ярко искрился на солнце.

– Добрый день, друзья, – поприветствовал собравшихся Дивномор. – Как полагается, перед началом распределения я должен представить вам судей, чтобы вы знали, на кого сваливать вину за проигрыши.

Полина засмеялась – ей понравилось, что этот долговязый маг сразу перешел к шуткам.

– Велес Вера Николаевна – главная наставница Заречья и член Вече Старейшин.

Трибуны дружно зашлись аплодисментами, особенно усердствовали сами росениковцы, а Вера Николаевна, встав, оказалась такой маленькой по сравнению с Дивномором, что не доходила ему до плеча.

– Беркут Аристарх Назарович – главный наставник Китежа.

Поднялся низкорослый (он был лишь чуть выше Велес) коренастый колдун и окинул присутствующих суровым взглядом. Снова послышались громкие хлопки со всех сторон, кто-то даже выкрикнул его имя.

– Ну и я, Август Адамович, как вы знаете. Только уж учтите, что я – самый добрый судья.

Вера Николаевна дружелюбно ему улыбнулась, а зорниковец, кажется, не понял шутки и возмущенно взглянул через стол на соседа.

– Второй судья от Росеника – Ква Густав Вениаминович, целитель.

Снова шквал аплодисментов.

– Чего? И Жаба сюда притащился? – воскликнула Маргарита. – Справедливость – не его конек, наставники не могли об этом не знать!

– Зорник – Манн Абрам Яковлевич. Метафизик, – продолжал Август Адамович. – Небыль – Романова Ирина Федоровна, целительница.

Полина пробежала взглядом по представленным судьям, потом по собравшимся на трибунах людям и внезапно зацепилась за что-то знакомое. Вернувшись на несколько лиц назад, она столкнулась взглядом с парой больших голубых глаз, которые достаточно равнодушно скользнули по ней самой (может, не заметили просто). Рядом со Светославом сидел его старший брат Егор, такой же обаятельный, только не такой синеглазый. Полина ощутила неприятное покалывание в животе. Она еще немного поискала взглядом и, в конце концов так и не обнаружив рядом со Светиком Олю, повернулась к Дивномору.

– А теперь вам предстоит познакомиться с велиями. – На этих словах Дивномора солнце вдруг скрылось за взявшейся откуда-то тучей и легкий холодный ветерок скользнул по рядам зрителей. Полина поежилась. Прошло несколько мгновений, и солнце снова выплыло, обливая жаром и светом замершие трибуны. – Три велия будут бороться за право особенного… опасного, таинственного Посвящения у Русалок-Морянок. Далеко не каждому магу выпадает в жизни такая честь. Мир живых отделен от мира мертвых надежным барьером – огненной рекой. Но те, кто лишь наполовину живы, знают дорогу между нашими царствами… и два дня в году эта дорога открыта для обеих сторон. Что получит велий от нежити? Что узнает там, по ту сторону огненной реки? Остается только догадываться. Что ж, Морянки сделали свой выбор. За Посвящение в их мире будут бороться три велия. Разрешите представить вам Хитрину Дарью Сергеевну, боевого мага второй ступени. Она могла бы получить и первую, но почему-то отказалась. Оставим эти детали. Она наставник Воздушных магов в Росенике.

Полина захлопала, но почувствовала тревогу. То, что получал велий, выиграв Русалий круг, вовсе не походило на хороший приз. Право пересечь реку смерти и узнать там что-то… Нет, она сама еще не была к такому готова. Где находится эта река? И правда ли она огненная? Как мир мертвых может существовать рядом с миром живых? Наверное, в ней самой осталось еще слишком много потустороннего, раз она даже не могла поверить в реальность того, о чем только что сказал Дивномор. Лиса тем не менее выглядела счастливой. Она взмахнула зеленым плащом, будто сплетенным из стеблей травы, и, повернувшись к Августу Адамовичу, легонько ему поклонилась.

– Велий Зорника – Кукольник Екатерина Юрьевна.

Главный наставник Китежа захлопал еще до того, как Дивномор успел указать рукой на колдунью, стоявшую с другой стороны. Она была крепко и ладно сложена: пышную грудь и тонкую талию подчеркивал кафтан, плечи покрывал тонкий, похожий на слои черной паутины плащ, темные волосы забраны назад. Лицом она напомнила Полине утомленную испанку, вынужденную во время жаркой сиесты торчать на улице под лучами палящего солнца. У нее были полные красные губы, но холодный и жесткий взгляд, который чаще встретишь у мужчины, а не у привлекательной женщины. Полина заметила, как Дима Велес, наклонившись, что-то шепнул Муромцу, тот дотянулся до Севы и дотронулся до его плеча. Сева, не оборачиваясь, кивнул.

– Екатерина Юрьевна – действующий маг Дружины Ирвинга и боевой маг первой ступени.

– Извините, – Василиса обратилась к Маргаритиной бабушке. – Вы случайно не знаете… не Черная Курица ли это?

– Черная Курица? – Пожилая колдунья вытянулась, чтобы повнимательнее рассмотреть велия Зорника. – Да, дочка, похоже, что она.

– Где черная курица? – переспросила Марго, оглядываясь по сторонам.

– Черная Курица – очень сильный боевой маг из Дружины Ирвинга, – ответила Василиса, во все глаза уставившись на наставницу из Зорника. – Амбициозная и знаменитая. Ей точно будет нужна победа в Русальем круге! Не удивлюсь, если она метит в будущие главы Тридесятого государства.

– Оборачивается курицей, да?

– Да, – шепнула Василиса. – Это само по себе редко, понимаете? Люди редко оборачиваются птицами. Природа почти никого не награждает такой способностью.

– М-м-м, да? – протянула Полина.

– Ходят легенды, что оборотни-птицы испытывают нечеловеческую боль, когда превращаются. Хотя это, конечно, неправда. Вряд ли Марьяна Долгорукая чувствует какой-нибудь боль, когда…

– А что, Митина невеста тоже перевертыш? – перебила Маргарита.

– Да, – ответила Василиса и после некоторого молчания добавила: – Она лебедь, вы разве не знали?

– Нет, – сказала Маргарита и вдруг воскликнула, расширив от удивления глаза: – а это что за чудик?!

– Вы все прослушали за болтовней, – отозвалась бабушка. – Это Либра Константин Дементьевич, велий Дивноморья. Известный заклинатель, к тому же из древнего и уважаемого рода.

Девушки уставились на молодого велия в светлом плаще из чешуи. Вид у него был, мягко говоря, странный: длинные волосы спрятаны под венком, брюки смешно висят, будто подобраны не по размеру, широкая потусторонняя рубашка с веселеньким рисунком прямо режет глаз, а на лице играет такая широкая и самодовольная улыбка, как будто он…

– Как будто он двоюродный брат Маливиничка! – со стоном произнесла Маргарита, и Полина с Василисой захохотали.

– Нет, ну серьезно же! Они похожи!

– Окольники, посмотрите внимательно на этих колдунов. Всего через несколько минут вы узнаете, за кого из них вам предстоит бороться. Итак, начнем? – спросил Дивномор.

– Да! – заорали с восторгом трибуны, и Полина ощутила такое волнение, как будто ее саму могли отправить в команду к этому сумасшедшему на вид кузену Маливиничка.

– Рублев Алексей, – произнес Дивномор имя первого окольника, и Анисья слегка подалась вперед, чтобы разглядеть на трибунах Зорника своего в недавнем прошлом верного ухажера. – Рублев Алексей становится окольником Екатерины Юрьевны!

– Остался с Зорником, – вздохнула Василиса. – Неплохо. Представляю, как ему было бы неудобно, попади он в команду Лисы, где наперсница – Анисья!

Пока она говорила, в команду к Небыльскому велию попала незнакомая русоволосая девушка и Инга, а к Зорнику присоединился один молодой человек.

– Муромец Дмитрий!

Зрители притихли и с любопытством уставились на трибуны Росеника.

– Муромец Дмитрий может подойти к Дарье Сергеевне.

Наперсницы радостно заголосили, а Митя с довольным выражением лица спустился к наставнице и неловко обнял ее.

– Кулема Майя. Майя тоже в команде Дарьи Сергеевны.

Майя оказалась низенькой девушкой в очках. Длинная коса ее была украшена малюсенькими бубенчиками.

– Ярмаков Дир в команде Либры Константина Дементьевича. Поздравляю! А Велес Дмитрий… – Дивномор запнулся. – Велес Дмитрий тоже присоединяется к велию… Небыли!

К команде Дарьи Сергеевны присоединились еще две девушки: Айсулу из Дивноморья, и Мила – колдунья из Зорника, волосы которой были до того яркого красного цвета, что на солнце слепили глаза. Потом Дивномор назвал имя еще одного колдуна из Зорника.

– Баранчиков Антон получает свое место в команде Дарьи Сергеевны!

Антон с жаром затряс руку Мите.

– Заиграй-Овражкин Сева, – зачитал Август Адамович. – Заиграй-Овражкин? Не тот ли, что проводит обряд животворения воды? Вы? Ну, не скромничайте, все хотят на вас взглянуть! Чудесно. Вы будете окольником… Ну что ж, будете окольником Дарьи Сергеевны.

– ДА! ДА! – завопили Маргарита, Василиса и Анисья, вскакивая со своих мест, и принялись так громко хлопать в ладоши, что заглушили все другие аплодисменты.

– Вижу, наперсники у вас что надо, – улыбнулся Дивномор.

Маргарита первой села обратно и что-то спросила у бабушки. Вопроса ни Полина, ни Василиса не расслышали, как будто подруга нарочно говорила слишком тихо, но зато ответ старушки прозвучал вполне четко:

– Блокатор? Нет, не знаю. Но, наверное, его используют, чтобы блокировать что-нибудь, раз ему дали такое название.

* * *

Как только церемония распределения закончилась, наперсники спустились к своим командам, чтобы познакомиться с окольниками и получить указания от велиев. Полина самой последней сошла по ступенькам вниз и встала в сторонке, наблюдая, как весело девушки из других городов пожимают руки Маргарите, Василисе и друг другу, и как робко, с восхищением и одновременно с опаской приветствуют Анисью. Водяная колдунья наконец поняла, каким уважением пользуются Муромцы. Поняла не на балу в их поместье, а здесь, стоя посреди поляны, окруженной трибунами, и видя, как колдуны кланяются Анисье и как она отвечает им снисходительными кивками, словно для нее это самый обычный ритуал. Однако было в ее поведении нечто, что роднило ее с Митей еще больше, чем кровные узы, – редко, но все же в ее взгляде проскакивали смущение и неловкость.

Внимание Милы и Айсулу быстро переключилось с Мити на его веснушчатого друга, и только Майя продолжала во все глаза пялиться на белокурого Муромца, разглядывая его так пристально, словно он был увешан редкими самоцветами.

Полина стояла поодаль, наблюдая за ними, пока внезапно ее не тронул кто-то за плечо.

– Здравствуйте, – прозвучал дружелюбный голос, и Полина, обернувшись, увидела молодого парня, державшего в руках берестяной свиток и черное писало.

– Газета «Кудыкина Гора», Небыль, и я, ее корреспондент Виталий, хотим задать вам несколько вопросов. – Он раскрутил бересту, положил ее перед собой, словно на невидимый стол, и поглядел на Полину.

– Э-э-э, – только и успела произнести она, но корреспондент небыльской газеты тут же ее перебил.

– Вы ведь Водяная колдунья, так? Замечательно! Просто замечательно! У вас иностранная фамилия. Французская. Она настоящая?

Этот Виталий так упорно смотрел в глаза, что Полина разволновалась:

– То есть?

– Ваша ли это настоящая фамилия, я спросил.

– Да, – солгала она. – То есть, почти…

– Как это понимать? – Молодой человек стал строчить на бересте.

– Ну…

– У вас родственники во Франции?

– Да.

– Ясненько. А что вы, собственно, тут делаете? Известно, что Водяной запрещено участвовать в Русальем круге.

– Но, как видите, я не участвую, – возразила Полина.

– Так для чего вы здесь? Ведь не просто так?

– Почему я не могла приехать просто так?

– Ох, что за загадка эта девушка! – наигранно рассмеялся корреспондент. – Сплошные отговорки, ни одного прямого ответа! Ну хоть про Старообрядцев что-нибудь расскажите.

– Про Старообрядцев? – вконец растерялась Полина. – О них вы знаете гораздо больше, чем я.

– Вот дела! Как же так? Разве не на вас то и дело нападают Старообрядцы? А вы в одиночку можете справиться с Темным колдуном, потому что у Водяных очень странная магия и…

– Подождите-подождите. На меня не нападают никакие Старообрядцы!

– Идем. Простите. – Вторая фраза, произнесенная Севой, была обращена к корреспонденту небыльской газеты, а первая, как догадалась Полина, к ней самой.

Полина была рада отделаться от Виталия с его неожиданными предположениями насчет Водяной магии и беспрекословно пошла за Севой: он легонько дотронулся до ее плеча, взглядом указав следовать за ним.

– Далеко не уходи. Отец сказал мне следить за тобой.

– Знаю, он предупредил, что не сможет приехать. А еще Монье не будет. Странно, да? То ходили за мной целой толпой, а теперь ни одного целителя под боком, – отозвалась Полина и тут же спохватилась: – Ну, разумеется, кроме тебя.

– Стефани Монье приедет?

– Думаю, она уже тут. А что?

– Ничего. – Сева покосился на нее своим нечитаемым взглядом.

– Идем за мной, – послышался оклик Лисы. – Пора наконец показать вам дом. Все вещи уже там. Я помогу разместиться и расскажу о первом испытании. Да, Полина, ты с нами. После того, что случилось сегодня во время перелета, ты будешь под присмотром Мити и Севы, ну и девушек, конечно. Как бы ни противились этому остальные велии и судьи, я могу доверить тебя только нашим.

Выстроившиеся друг за другом окольники и наперсницы потянулись за наставницей по тропинке, уводящей от трибун. Полина с Маргаритой шепотом обсуждали то, что их подруг совсем не волновало: как же так вышло, что они раз пять – не меньше – обошли вокруг старой мельницы и не видели никаких трибун, а как только прошли мельницу насквозь и вышли через противоположную дверь, очутились тут.

Тропинка вела их недолго, вскоре они оказались за небольшим березовым подлеском лицом к лицу с тремя внушительными деревянными избами. Дома без курьих ног твердо стояли на земле, обросшие пышными кустами шиповника и сирени. Все почувствовали легкое покалывание в пальцах, когда прошли сквозь защиту, накрывавшую все три дома прозрачным колпаком.

– Дома окольников. А вон те, за ними, – Дарья Сергеевна указала на несколько красивых построек поменьше, – пристанища судей. Ну что ж, давайте-ка зайдем.

Она направилась к дальнему из трех домов, выкрашенному в болотно-зеленый цвет, на фоне которого хорошо смотрелся розовый клематис, крупными цветками увивший крыльцо и стену. На крыльце стояла лавочка, сверху нее громоздились большие подушки, сшитые из множества цветных лоскутков.

Анисья, шедшая вслед за Севой и Митей, услышала, как Мила – красноволосая девушка – благоговейным шепотом спросила у Василисы:

– У вас в Росенике все парни такие красавцы?

Ответа Анисья не узнала, потому что Василиса либо молча кивнула, либо покачала головой, чего она, разумеется, не могла увидеть спиной, но сам вопрос ее сильно позабавил.

– Гостиная, – сказала Дарья Сергеевна, и тут же прибавила: – Ничего тут не изменилось. Ничего.

– Вы тут были?

– Участвовали в Русальем круге? – подхватил Митя.

– Была наперсницей, – ответила Лиса и указала рукой на две двери. – Ванных комнат, как полагается, две: одна для девочек, другая для мальчиков. Но, молодые люди, не надейтесь, что вы попадете в свою – девушки обычно занимают обе.

Полинин взгляд, едва она вошла, упал на диван: это был не единственный диван в комнате и даже не самый большой, но располагался под лестницей, ведущей наверх и образующей своеобразный навес. Этот темный уголок выглядел так уютно, что ей тут же захотелось обосноваться именно там.

– Одну минуту. – Дарья Сергеевна поднялась по лестнице и вернулась через несколько секунд. – Одна спальня наверху. А вот тут, – она заглянула за последнюю дверь, спрятавшуюся за обширным книжным шкафом, – вторая спальня. Но у нас, кажется, проблема.

Помедлив, она продолжила:

– Семь девочек и три парня, кроватей по пять в каждой комнате. Я просила совет Круга с этим разобраться, но как видите… Сегодня не наш день.

– Ой, да никаких проблем. Овражкин будет спать на полу и вряд ли один… – принялся острить Муромец.

– Ты еще не видел, что ждет тебя, – сладким голосом проговорила Дарья Сергеевна и подтянула его за руку к двери спальни. – У тебя ведь прекрасная кровать, правда? Посланию твоих родителей совет, очевидно, внял. Куда уж моим просьбам до приказов Муромцев.

Митя заглянул в спальню и скорчил недовольное лицо: одна из кроватей, как предположительно и одна из кроватей на втором этаже, сильно отличалась от остальных – она была больше, шире, по всему своему виду удобнее, застелена белоснежным льняным бельем с вышитой монограммой Муромцев и увенчана темно-зеленым бархатным балдахином.

– Я предлагаю девочкам спать наверху. – Дарья Сергеевна повернулась к окольникам, оставив Митю наедине с его царским ложем. – Так гораздо удобнее, потому как молодые люди спускаются всегда в самый неподходящий момент, да еще и имеют привычку нагло врываться в чужие комнаты. Так что наверху вам будет лучше.

– Но как мы все там поместимся? – переспросила Василиса.

– Никак. Придется кому-то спать тут, в гостиной, другого выхода я не вижу.

– Я могу ночевать здесь! – воскликнула Полина и уселась на диван в углу. – Я как раз лишняя: меня не должно было быть ни среди участников, ни среди наперсниц. Притворюсь домовым!

– Хорошо, кто еще? Маргарита, может, тогда ты?

Маргарита, к удивлению Полины, ничего не ответила и молча прошествовала к дивану в другом конце комнаты.

– Вот и договорились. – Лиса проводила ее внимательным взглядом, а потом, как ни в чем не бывало, повернулась к ребятам:

– Теперь поговорим вот о чем. Для первого испытания нам понадобится скакун и наездник. Скакун от Заречья есть, а вот наездник…

– Наездница, – поправил ее Митя, появившись из спальни.

– Да, верно, – кивнула Лиса. – Поскольку коня мы доставили из Росеника, наездник должен быть из другого города.

– Я неплохо сижу в седле, – сказал Антон.

– Нет, нужна наездница, – повторил Митя.

– Почему?

– Митя прав, таковы… хм… наши условия. К сегодняшнему вечеру вы должны выбрать наездницу. Только учтите, что первое испытание очень важное! Нужно пройти его достойно, чтобы завоевать любовь публики и судей. И второе: к завтрашнему утру у команды должно быть название. Надеюсь, у вас уже полно идей. Встретимся за ужином, его принесут сюда.

– Дарья Сергеевна! – окликнул Сева, когда Лиса почти скрылась за входной дверью. – А это что?

– О, совсем забыла, – улыбнулась Лиса, глядя на разноцветные пакеты, стоящие на столе. – Это вам. Плащи. Завтра на них появится название вашей команды. Во время состязаний вы должны быть в них. И вот еще… Спасибо, что напомнил.

Она обменялась с Севой долгим взглядом.

– Вот еще что, – опять сказала она, на этот раз глядя поочередно на Айсулу, Милу и Майю. – Должна вас предупредить. Заиграй-Овражкин, ты понимаешь, что я вынуждена это сделать, да?

Сева кивнул. Ему удалось выразить безразличие всем своим видом.

Дарья Сергеевна взмахнула рукой, и окольницы из Зорника и Небыли, а вместе с ними и Антон схватились за шеи, будто кто-то начал их душить. Мила с Айсулу испуганно повернулись к Севе.

– Девочки, пожалуйста, перестаньте сверлить глазами Заиграй-Овражкина и посмотрите на меня. Вот так. Он не обычный колдун. В нем течет кровь Сирен, и он производит на девушек… более сильное впечатление, чем все остальные молодые люди. Не бойтесь, я просто наложила на вас Неразглашение, – приободрила магов Лиса, и те смогли глубоко вздохнуть. Затем она повернулась к наперсницам.

– Они и так все знают, – тут же воскликнула Полина. – Уже давно. Мы никому не разболтаем, честно.

Наставница вновь обратилась к окольницам:

– Будьте осторожны, девочки. Нечеловеческая часть натуры до конца неподвластна человеческому разуму, так что… Следите за своими действиями. А ты…

– Я буду вести себя хорошо, – пообещал Сева и придал лицу самый ангельский вид.

Как только дверь за Лисой захлопнулась, он положил руки на плечи Миле и Айсулу и продемонстрировал им скрещенные пальцы.

* * *

Полина вслед за Маргаритой опять вошла в мужскую спальню и повесила юбку в полупустой шкаф (гардероб в спальне девочек был уже забит). Митя как раз что-то швырнул в Севу, Антон же продолжал повествование о своих достижениях в области магии Огня, которое начал еще в прошлое появление Полины в комнате, надеясь, по всей видимости, произвести впечатление на Муромца и добиться его расположения. Но Митю гораздо больше заинтересовали вновь появившиеся в спальне колдуньи и он, виновато улыбнувшись Антону, воскликнул:

– Маргарита, тебе здесь не нравится?

Кажется, он тоже заметил, что с Огненной колдуньей творится что-то неладное.

– Нет, тут здорово, – отозвалась Маргарита, захлопывая шкаф.

– Просто слишком много всего случилось вчера, – многозначительно произнесла Полина, но Маргарита тут же вытолкала ее за дверь спальни со словами: «Да, слишком много». И, вот странность, в голосе ее не было ни капли веселья, словно ее что-то мучило, давило и наводило на мрачные мысли. Полина заметила, что подруга не злится, не выглядит расстроенной, но кажется встревоженной и нервной. Ей вдруг вспомнилось, что вчерашним вечером Маргарита будто что-то недоговаривала.

В гостиную спустилась Василиса, и Маргарита, схватив еще пару вешалок и нацепив на них кофты, опять удалилась в спальню мальчиков. Полина последовала за ней.

– Однажды, когда наставник показывал нам Индрика… – не унимался Антон.

– Индрика? – хором перебили его Маргарита, Митя и Сева.

Антон сконфуженно моргнул, поняв, что немного перегнул палку, и поспешно добавил:

– Нет-нет, я имел в виду, что он рассказывал нам про Индрика, и тогда…

– Ты не знаком с Егором Маливиничком? – на этот раз оборвала его Маргарита.

– Нет, а кто это?

– Да так, никто, – она пожала плечами.

– Это один парень, который прямо не дает нашей Маргарите покоя, – отозвалась Полина.

– Весьма забавный парень! – подхватил Митя.

– Да, весьма, – мрачно согласилась Маргарита.

Она снова вернулась в гостиную, где появилась Айсулу, успевшая надеть белый плащ, – один из тех, что лежали в пакете, оставленном Лисой. На спине у нее красовался целый полк одинаковых воинов, наряженных в золотые кольчуги.

– Это кто? – спросила Полина.

– Тридцать витязей – символ Дивноморья.

– Горю желанием взглянуть на символ Заречья, – немного оживилась Маргарита и вынула из пакета зеленый плащ с изображением трехглавого змея.

– Змей Горыныч?

– Да, символ города, – ответил покинувший спальню Митя, тоже запустив руку в пакет.

– Но почему Змей Горыныч? Зачем нам символ Росеника? Разве у Заречья нет собственного?

– А чем тебе не нравится этот дракон? Или у тебя есть предложение получше?

– Ну, – Маргарита наконец улыбнулась, – Илья Пророк, например. Думаю, его лицо неплохо бы смотрелось на моей спине.

– Давно хотела спросить, – сказала Полина, дождавшись, пока утихнет смех, – Илья Пророк всегда был таким… странным?

Она не была уверена, что окольники, прибывшие из Небыли или Зорника, знают о Пророке, однако те не стали задавать вопросов.

– Сумасшедшим, ты хотела сказать? – Сева тоже вошел в гостиную.

– Почему он сумасшедший? – уточнила Маргарита. – Разве человек вот так запросто может родиться сумасшедшим? Маливиничок не считается!

– А кто тебе сказал, что Пророк таким родился? – Митя плюхнулся рядом с ней на диван. – Он был совершенно нормальным ребенком, по крайней мере, так говорят. Сейчас уже трудновато будет найти свидетелей, – белокурый колдун усмехнулся.

– Значит, все-таки есть причина его сумасшествия? – заключила Водяная колдунья.

– Да, но она никому не известна. Некоторые считают, он встретился лицом к лицу с таким жутким чудищем, что рассудок не выдержал. Другие уверены, что он свихнулся от неразделенной любви.

– Неужели вы говорите про Заиграй-Овражкина?

Входная дверь закрылась, и Дарья Сергеевна снова вошла в гостиную. На ее лице играла улыбка. Севино же лицо, как обычно, ничего не выразило, но зато Митю это высказывание очень развеселило:

– Ха, представляете, Сева сходит с ума от неразделенной любви?! Конец света все ближе.

Рассмеялись, как и полагалось, только он и Водяная колдунья, остальные же непонимающе переглянулись.

– Я решила зайти пораньше, до ужина, и посмотреть, как вы устроились, – пояснила Лиса и кивнула спускавшимся по лестнице Анисье и Миле. – Вечером у меня дела. Так о чем речь? Кто страдает от несчастной любви?

– Я спрашивала про Илью Пророка, – объяснила Полина. – Маргарита решила, что нам следовало поместить его изображение на плащах.

– Хорошая идея.

– Так почему он все-таки сошел с ума, вы не знаете?

– Ну, – Дарья Сергеевна пожала плечами и села за стол. – Ходят сотни слухов. А вы знаете, что слухи со временем еще и обрастают новыми подробностями? Так что вряд ли можно однозначно утверждать, что из них правда. Кстати, для тех, кто не слышал, Илья Пророк – это наш… О, Перун, я даже не знаю, как объяснить. Среди жителей Заречья принято звать его лешим.

– Я знаю, – вдруг сказал Антон. – У нас про него все знают.

– Вот как?

– Да, Аристарх Назарович как-то говорил, что этого Пророка следует переселить в Зорник.

– Почему же?

– Понятия не имею. Но однажды Аристарх Назарович поругался с вашей главной наставницей и потом очень долго сердился, что в Росенике слишком много ценностей, которых нет в других городах. Илья Пророк был как раз в списке того, что наш наставник хотел бы видеть в своих владениях.

– Он не назвал причин? – уточнила Лиса.

– Нет.

– Аристарх Назарович – вспыльчивый человек, склонный иногда к необдуманным заявлениям. Он, наверное, просто не знает, сколько хлопот может доставить один-единственный старик вроде Пророка, – мирно продолжила Дарья Сергеевна. – Так что касается его сумасшествия… Вам известна легенда о Ярилиной рукописи, в которой якобы собраны все магические секреты?

– Да, конечно! – таинственным шепотом произнесла Мила.

– Что? Что за Ярилина рукопись? – с мастерством настоящего актера воскликнул Митя, глядя в упор на сестру, словно ища у нее поддержки, но та только расхохоталась. Дарья Сергеевна одарила их обоих лукавым взглядом и продолжила:

– В легенде говорится, что человек, которому откроются тайны книги, не сможет самостоятельно оторваться от нее и в скором времени сойдет с ума, если никто не придет ему на помощь.

– Легенды берутся неслучайно.

– Ты права, Василиса, все легенды имеют начало. И среди людей не всегда бытовало поверье, что Илья Пророк просто сбрасывает лед в реку. Много столетий назад, если верить древним сказаниям, колдуны нашли Пророка в подземелье рядом с книгой. Он лежал без чувств и ни на что не реагировал. Когда целители привели его в сознание, оказалось, что его рассудок помутился. Нашедшие его мудрецы узнали об опасности, которую несет книга: одного из них постигла та же участь. Они были напуганы мощью Рукописи и решили, что лучше, если никто никогда не наткнется вот так на этот божественный дар. Книгу так и оставили под землей. Говорят, столетия спустя она попала в руки Старообрядцев, которым с ее помощью удалось совершить много ужасного.

– А что потом стало с книгой? – спросила Анисья, стараясь, чтобы ее вопрос звучал как можно беспечнее.

– Светлым удалось ее вернуть на то самое место, где когда-то она была спрятана. И больше никто не мог к ней пробраться.

– Так это было то же самое место, где мудрецы нашли Ярилину рукопись и Пророка? – воскликнула Анисья.

Секунду все молча таращились на Анисью.

– Да, Анисья, что тебя удивило?

– Ничего, просто то самое место… оно такое древнее… – залепетала Анисья. Ее друзьям мигом стало понятно, о каком месте она говорит, но остальные ни о чем не догадались.

– Да-да. Но спрятать этот кладезь тайн было не так-то просто. Старейшины хотели иметь возможность хотя бы изредка заглядывать в таинственную Рукопись. Чтобы избавить других магов от искушения заполучить книгу, Старейшины придумывали все новые способы ее защиты. С тех пор, даже обнаружив книгу, колдуны не могли бы ее прочесть.

– Никто не мог ничего в ней увидеть? – переспросила Василиса.

– Никто.

«Если не обладал тремя кольцами, открывающими книгу, – подумала Полина. – Но у Анисьи и Василисы не было колец…»

– Получается, Илья Пророк сошел с ума, заглянув в Ярилину рукопись? – дрожащим голосом спросила Анисья.

– Это всего лишь легенда. Многие даже не верят в существование Ярилиной рукописи. Сам он, к сожалению, не может сказать, что так сильно изменило и продлило его жизнь.

– А вы в это верите? – Полина посмотрела на наставницу.

– Да. Но мы часто верим в выдумки и отказываемся верить в реальность, так что даже не знаю, стоит ли полагаться на мое мнение.

– Да ну, это просто красивая сказка. – Митя отмахнулся, и Антон тут же повернулся, готовый выслушать его версию истории, которую он, конечно, сразу же принял бы за истину. – Ведь все знают, что на самом деле Пророк такой, потому что пьет настойку из мухоморов-светляков.

Митя улыбнулся своей шутке, а на лицах Василисы и Анисьи застыло выражение отвращения, будто они только что увидели кикимору.

– Настойка из мухоморов-светляков? Что это? – удивилась Маргарита.

– Мухоморы-светляки используются в целительстве, – пояснила Дарья Сергеевна. – В некоторых случаях эту настойку используют, чтобы войти в состояние измененного сознания.

– И тогда можно увидеть интересные вещи, вроде мирового древа или Ирия, – сказал Митя.

– Для широкого использования она запрещена, – отрезала Лиса. – Имеет слишком много побочных эффектов. Так что если бы Илья Пророк принимал ее в течение всех столетий, что живет в Росенике, он бы действительно мог спятить. Ужасное зелье, одним словом.

– Да, ужаснейшее, – опять поддакнул Митя. – Овражкина от него тошнило.

Полина первая нарушила наступившее изумленное молчание и рассмеялась, глядя на Севино лицо.

– Да что вы уставились, это же просто шутка! – улыбнулся Митя. – Шутка! Вы что, не верите мне? Разве стал бы он, – Митя поглядел на Севу, – словом, он же кроме молока вообще ничего не пьет.

– Митя, вы серьезно это пробовали? – спросила Анисья таким тоном, будто ей только что принесли дохлую мышь на завтрак.

– Нет, сказал же, шутка.

– Кхм, – кашлянула Дарья Сергеевна. – Вера Николаевна, кстати, просила предупредить: никаких запрещенных зелий и настоек нашего Василия во время Русальего круга, вы поняли?

– Да мы и не собирались, – заверил наставницу Антон.

– Хорошо. Тогда теперь можно перейти к первому состязанию. Вы уже выбрали наездницу?

– Нет, – хотела сказать Полина, но не успела, потому что Митя первым произнес:

– Думаю, Майя сможет.

Щеки колдуньи в очках стали пунцовыми, и она поспешно отвернулась от Муромца.

– Ты хорошо сидишь в седле? – обратился он к ее спине.

– Почему именно она? – спросила Айсулу.

– Она самая, хм, маленькая.

– Какая разница?

– Митя прав, – согласилась Дарья Сергеевна, удивив всех. – Понимаете, у нас такой скакун… он требует легкого наездника.

– Что за скакун? – поинтересовалась Анисья. – Можно было взять мою Окрошку.

– Нет, пегасы запрещены, только кони и единороги. Нашего мы доставили из Росеника.

– Нечестное соревнование, – вздохнула Василиса. – Никто не сравнится с небыльскими скакунами, всем это известно.

– Завтра увидим. Итак, значит, я записываю Майю. В пять вечера состоится состязание. Утром будет тренировка. В десять домовой принесет вам карту с указанием, как добраться до конюшен. Что насчет названия команды?

– Мы пока не думали.

Дарья Сергеевна ушла, когда подали ужин. Местные домовые накрывали стол по-королевски, как показалось Полине. Льняная дорожка с кружевной оборкой, бежавшая по деревянному столу, быстро скрылась под горой блюд и под рядом хрустальных кубков. На каждом кубке была вырезана цветная птичка, и стоило наполнить его доверху, как она принималась взмахивать крыльями, будто в танце. Несмотря на то, что в преддверии Купалы колдуны питались только растительной пищей, стол буквально ломился от угощений. Овощные оладьи были украшены зеленью, пироги источали ароматы муската и кумина. Пахли корицей горячие булочки-улитки, края блюд с выпечкой были выложены фруктами. Проголодавшиеся окольники и наперсницы дружно бросились к столу.

Когда дело дошло до придумывания команде названия, все поняли, что это займет гораздо больше времени: на часах пробило одиннадцать, а названия все еще не было. Сначала робкие предложения поступали от девушек, а парни молчали, но вскоре все принялись спорить и перебивать друг друга, а Маргарита вовсю хохотала над ними. По ее мнению, Антон предлагал слишком вычурные слова, и Митя с Севой только шутили, Майю же тянуло на романтику, Айсулу выдумывала очень сложное.

– Точно так же, как в спортивном лагере, – прошептала Маргарита Полине. – Знаешь, там никогда не обходится без названий вроде «Взрыв» или «Экстрим». Так и тут. У них, по всей видимости, есть запас беспроигрышных словечек вроде «Витязей».

– Так мы ни до чего не договоримся, – объявил Митя, но Мила продолжала спорить с Майей, а Айсулу – что-то втолковывать Василисе.

– Дамы, тише! – прикрикнул Сева, и девушки тут же замолкли. – Муромец, твой выход.

– Вот что. Мы все разные и мнения насчет хорошего названия у нас тоже разнятся. Я знаю только один честный способ, который поможет решить проблему. Анисья, неси свою соломенную шляпу. Нужно, чтобы каждый написал название на бумажке и опустил в шляпу. А потом мы вытянем одно и…

– А наперсницы могут писать?

– Да, Маргарита.

Полина достала из сумки блокнот и вырвала всем по листку. Шляпа за минуту наполнилась свернутыми бумажками.

– Ты тяни, – кивнул Митя Водяной колдунье.

Полина запустила руку в шляпу и медленно поводила пальцами сквозь шуршащий ворох. Вот бы выбрать самое хорошее! Простое и забавное, чтобы всем понравилось и запомнилось… Но только не «Воинов чего-то там» и не «Витязей»…

– Что? Ну, что там? – воскликнули Айсулу и Маргарита.

Полина нащупала очередной плотный бумажный квадратик, и он словно отозвался. Она схватила его всей пятерней, боясь упустить, и вынула из шляпы. Развернула и прыснула, два раза перечитав слово.

– Ну, давай же, говори.

– Теперь вы Лисята.

– Лисята? – переспросил Антон немного разочарованно.

– Могло быть и хуже, – облегченно вздохнул Митя.

– Ты написал? – спросила Мила.

– Нет.

– Мне как-то не очень. Мила, это ты придумала?

– Нет.

– И не я, – сказала Василиса.

Все повернулись к Севе.

– Что? – спросил он. – Не я это написал. А название крутое. Будьте уверены, Лиса оценит.

– Ладно, оно было мое, – тут же призналась Анисья.

* * *

Только около двенадцати все разошлись по комнатам, и Полина с Маргаритой остались в гостиной одни. Парни за стеной долго смеялись, и Маргарита никак не могла уснуть из-за заразительного хохота Мити. В комнату через окошко просачивался слабый свет.

– Полина? Не спишь?

– Нет.

– О чем говорила с тобой Лиса перед тем, как подали ужин?

– Об испытании, где задействована Водяная магия.

– Как ты думаешь, почему именно Александр Владимирович участвует в этом? Тут же полно других Огненных магов…

– Понятия не имею. Я ведь даже не умею колдовать вместе с ним! Возможно, Ирвинг хочет, чтобы Странник был под присмотром. Или у всех на виду, на случай, если случится что-нибудь… что-нибудь такое, за что на него можно было бы свалить вину.

– Что будет с остальными участниками, если они узнают, что наш наставник – бывший странник! – Маргарита тихо засмеялась. – Всех хватит удар.

– Никто не станет объявлять, что Македонов был странником. Это держат в секрете.

Маргарита понимала, что вскоре ей придется увидеться с Александром Владимировичем, хочет она того или нет. Только от одной этой мысли у нее начинало неприятно сводить живот. Она не могла представить, как посмотрит в глаза наставнику после подслушанного разговора.

– А ты заметила, Марго, кое-что странное в поведении Майи?

– Что? – Маргарита приподнялась на локтях.

– Она, – Полина вылезла из-под полога, покосилась на спальню мальчиков, быстро пересекла комнату и забралась на кровать к Маргарите, – она глаз не сводит с Муромца.

– Правда? – хихикнула Маргарита, тоже переходя на шепот, чтобы Митя за стеной ее не услышал.

– Да, но вот что главное! Она же пялится только на него все время. На него, а не на Севу!

– Она тоже умеет сопротивляться магии Сирен?

– Знаешь, Митя однажды рассказал, что Сиренам и Морянкам могут сопротивляться многие люди. Есть предположение, что если мужчина будет находиться рядом со своей возлюбленной, то никакая Сирена его не соблазнит. То же самое и с женщинами. А так как в Севе течет не так уж много крови нежити, его чары гораздо слабее чар его предков: если ты, допустим, любишь кого-то, то в присутствии Заиграй-Овражкина не будешь терять голову. Поняла, к чему я?

– Как здорово!

– Ничего не здорово, Марго! По всей видимости, тут должно быть очень-очень-очень сильное чувство, ведь сколько раз девушки вешались на Севу, несмотря на то, что у них были парни…

– Значит, они просто ничего не чувствуют к своим…

– Ты любишь Славу?

Маргарита захлопала ресницами и улыбнулась:

– Не знаю. Он мне определенно нравится, и…

– Но при Севе ты всегда сама не своя.

– Н-да, – согласилась Маргарита.

– Из-за него ты даже не помнишь… Ах, ладно.

– Так значит, ты думаешь, что Майя влюблена в Муромца?

– Скорее всего. Она не сводит с него глаз.

– Еще бы! Какие там Сирены, когда перед тобой живое воплощение всех древних сокровищ и богатств этого мира!

– Ха, ну тогда поглядим, что перевесит: чары Сирен или ее слабость к богатеньким наследникам.

* * *

Маргарита проснулась от того, что где-то рядом громко хлопнула дверь. Она выглянула из-под полога и тут же заметила Антона, который только что вышел из спальни. Лохматый, сонный и немного удивленный.

– Доброе утро, – поздоровался он, тоже взглянув на Маргариту. – Ты, случайно, не знаешь, где Сева и Митя?

– Конечно, знаю, – ответила Огненная колдунья. – Я же живу с ними в одной комнате, а не ты.

– Да нет, я серьезно. Они куда-то пропали. Сейчас девять часов, а их все нет, то есть уже нет. Нам через час надо быть в конюшне.

– Это Майе надо там быть, а не нам. – Маргарита направилась к ванной комнате, дверь в которую оказалась запертой.

– Тут кто-то есть?

– Да, – ответил голос Полины.

– Понятно, значит, придется воспользоваться другой. – Маргарита отворила дверь ванной комнаты для мальчиков и скрылась за ней.

– Но… – попытался возразить Антон и, не получив никакого ответа, сел за стол.

Приняв душ и позавтракав, Маргарита, Майя, Антон, Мила, Айсулу и Василиса получили подробную карту от домового и отправились искать конюшню. Анисья застряла дома, сказав, что через несколько минут догонит остальных.

Стояло свежее утро, но сверкающее солнце уже предвещало жару. Тут и там кочки покрылись розовой душицей, разносящей повсюду дивный запах. Майя торопилась и заметно нервничала. Она молчала, не участвуя в разговоре, который завязался между остальными окольниками. Молчала и Маргарита, тоже чувствуя некоторую тревогу, но отнюдь не связанную с предстоящим первым испытанием. Сказать, что именно заставляло ее беспокоиться, было трудно: не то ее волновала Водяная колдунья, которую засыпали вопросами Антон, Айсулу и Мила; не то не сама Полина, а ее доверительные отношения с Дарьей Сергеевной. На душе у Маргариты было неспокойно, будто интуиция нашептывала на ухо о предстоящей беде. Прошлое Лисы, как и прошлое Странника, знакомого с наставницей до встречи в Заречье, все не выходило из головы. Он связан со Старообрядцами? Он видится с кем-то из них? В этом ведь его обвиняла Лиса? Может ли это быть правдой? Да и сама она хороша! Разве просто так Александр Владимирович упомянул о предательстве Полины? Такими словами не бросаются! Не говорят такое просто в порыве злости!

Маргарита едва не схватилась руками за голову, не в силах терпеть всю эту кашу; все выводы, разумные и неразумные, навеянные вдруг обострившимся недоверием к Лисе, еще сильнее сбивали с толку. Внутреннюю борьбу внезапно прервала неожиданная встреча: Маргарите на доли секунды померещился наставник, одетый в длинный плащ-куколь, но мгновение спустя она поняла, что фигура Странника ей всего лишь привиделась, – за наставника она приняла широкий ствол дуба, окруженный темным кустарником.

Маргарита непроизвольно сжалась от стыда, представив, как пришлось бы взглянуть ему в глаза. Она подслушала не касающийся ее разговор и – самое ужасное – была обнаружена. Что ей теперь оставалось делать? Сразу извиниться перед ним за эту оплошность? Или делать вид, что ничего не произошло, как это делала Дарья Сергеевна?

О, встреча со Странником представлялась ей сущим кошмаром!

– А мне нравятся короткие волосы! – воскликнула Мила, очевидно, кому-то возразив, и Маргарита очнулась, как ото сна.

– Да? Спасибо, – улыбнулась Полина.

– Я бы тоже подстриглась. Вот выйду замуж и отрежу эту ужасную косу!

– Для это надо выйти замуж?

– Конечно, – рассмеялась Мила, взмахнув красными волосами. – Ведь тогда мне не будет страшно за свою потерянную силу, меня будет защищать муж.

– А, все ясно, – Полина многозначительно посмотрела на Маргариту: мол, вот как решается эта проблема.

– Думаю, мы пришли, – окликнул всех Антон. – Вон конюшни.

Майя остановилась, нервно заламывая пальцы:

– Как страшно!

– Брось, тебе надо будет просто скакать на лошади.

– Айсулу, ты правда считаешь, что испытание состоит в том, чтобы просто скакать на лошади? – Майя повернулась к подруге.

– Не уверена, но… – замялась та.

– Где же все-таки Митя с Севой? – спросил Антон.

– Странно, что их до сих пор нет, – отозвалась Василиса.

– Да зачем они вам сейчас… – Полина не договорила, увидев, как открылись двери конюшни. Маргарита и окольники повернулись: из-за дверей показалась Дарья Сергеевна в длинном летнем платье, которая вела за собой скакуна из Росеника.

Маргарита не очень хорошо разбиралась в лошадях, поэтому не могла назвать ни породу этой лошади, ни даже ее масть: гладкая белоснежная спина и вьющаяся бледно-золотая грива заставили ее подумать о каком-то волшебном вмешательстве в облик существа.

Когда Дарья Сергеевна засмеялась, сказав что-то лошади, а та в ответ несколько раз кивнула, Марго усомнилась в реальности увиденного. Что-то необычное было в глянцевой бело-голубоватой спинке животного и блестящей длинной гриве…

– Доброе утро. Я рада, что вы пришли поддержать Майю в полном… почти в полном составе. – Лиса протянула Майе сбрую. – Это тебе. Здесь все, что нужно, чтобы сегодня выиграть. Пойду проверю, все ли в порядке в конюшне: скоро придут ребята из других команд за инвентарем, так что вы пока знакомьтесь с…

Она улыбнулась, указав на лошадь, развернулась и направилась к конюшне.

– О, Сварог, что за прелесть! – первой воскликнула Айсулу и протянула лошади руку.

– Анисья должна на нее взглянуть, – сказала Полина.

– Она обожает лошадей, – отозвалась Маргарита, очарованная странным скакуном. – Но я уверена, что ничего подобного даже она не видела. А почему Сева стоит в стороне? Он уже видел это чудо? И вообще, когда он появился?

– Не знаю, – пожала плечами Полина с задумчивой улыбкой. – Я же не слежу за ним в отличие от Милы.

Майя, как и все, пораженная красотой лошади, наконец обрела способность двигаться и прильнула щекой к гладкой морде. Лошадь смирно стояла, позволяя гладить себя, трепать по челке и хлопать по шее.

– Ну что за красота! – не унималась Айсулу, теребя лошадиное ухо. – Такая красавица, такая мягкая шерстка! У нас в Небыли полно прекрасных скакунов на любой вкус, но таких премилых нет. И где вы ее взяли?

– И правда, – воскликнула Маргарита. – Где? Мы не видели ее раньше.

– Может, это лошадь из конюшни Муромцев? – спросила Полина.

– Я не пойму, что с ней не так. У нее странная морда, да?

– Почему?

– Я же говорю, не могу понять, что в ней не так. Но все равно она просто замечательна, – сказала Маргарита.

– Да, лошадка, что надо, – подтвердил Антон.

– Это не лошадка, – серьезно заявила Василиса, обойдя животное вокруг. – Вообще-то это конь.

– Вася, это и правда важная деталь! – захохотала Полина.

– Но разве Дарья Сергеевна не говорила, что это лошадь? – удивилась Мила. – Наверное, мне показалось.

– Представь, как ему обидно, что все зовут его лошадкой, когда он, оказывается, жеребец.

– Кто это тут? – послышался голос Анисьи, и Маргарита обернулась к подруге:

– Наконец-то ты пришла! Анисья, смотри, жеребец не из ваших конюшен? А то мы никак не можем понять, откуда он взялся.

– Нет, не из наших. О, какой лапочка! Он просто чуд…

Она приблизилась, вытянула руку, но так и застыла, не коснувшись теплого лошадиного носа, и выражение ее лица медленно – так, что Маргарита успела заметить каждую изменившуюся черточку, – из восторженного превратилось в изумленное.

– Это же… – тихо проговорила Анисья, – Это же ты! – Она продолжала смотреть в глаза коня так пристально, словно в них показывали захватывающий фильм. – Ты! – воскликнула Анисья. – Митя!

– Митя? – спросила Айсулу. – Так это ваш конь? Его так зовут?

– Наш конь? Да нет же! Это мой брат!

– Где?

– Вот! – Анисья шлепнула коня по морде. – Опять обманул всех? Да?

Конь недовольно фыркнул и отступил назад.

– Анисья, ты уверена? – взволнованно спросила Маргарита.

– О, конечно, я уверена! Он дурит вам голову! Научился оборачиваться конем и никому не сказал – очень в его духе. Ну давай, превращайся обратно. – Она потрясла коня за ухо.

– Не умеешь ты хранить тайны! Вот не умеешь! – неожиданно для всех ответил конь голосом Мити Муромца, и после яркой вспышки света перед всеми предстал он сам в своем обычном виде. Девочки ахнули и отпрянули. – Как ты меня узнала?

– Твой глупый взгляд я ни с каким другим не спутаю, превратись ты хоть в навозного жука. В белого навозного жука.

– Не расстраивайся, на самом деле тебе повезло, что у тебя такая проницательная сестра, – сказал Сева и, приобняв за плечо Василису, добавил: – И еще повезло, что у твой сестры такая наблюдательная подружка, потому что, если вдруг тебе покажется, что ты лошадь…

Все засмеялись, а Василисе пришлось спрятать в ладонях покрасневшее лицо.

– Прости, – пропищала она, поглядывая на Митю сквозь пальцы. – Если бы я знала… если бы я знала, что это ты… Я бы не стала…

Митя странно улыбнулся, будто хотел что-то ответить, но так ничего и не сказал. Маргарита поняла, что в неловкой ситуации оказалась не только Василиса, но и он сам… еще бы! Неплохая тема для скандальной статейки в журнале «Тридесятый Вестник».

И тут же, подумав о Мите, как о наследнике сокровищ, она перевела взгляд на Майю, которая, как и говорила Полина, глазела на Муромца и казалась смущенной не меньше него самого.

– Разве перевертыши допущены к участию в этом испытании? – нарушил молчание Антон, и все мигом оживились: такой вопрос приходил в голову и остальным.

– Да, как видишь. Я оборачиваюсь обычным конем: не пегасом, не кентавром, – так что, по сути, я ничем не отличаюсь от остальных скакунов.

– И что от нас требуется? – спросила Майя, делая упор на слове «нас», чтобы остальные окольники не забывали, что не только Мите, но и ей придется сегодня бороться за команду.

– Немного, если верить словам Дарьи Сергеевны, хотя она и предупредила, что перед испытанием будут даваться лишь некоторые наводки. В общем, она сказала, что мне надо прыгать выше головы, а тебе держаться в седле при любых обстоятельствах, даже если руки тебе свяжут.

– Ого-о-о… – протянула Мила, а Антон присвистнул.

– Ты сможешь? – Митя обратился к Майе.

– Да! – уверенно ответила та. Маргарита рассмеялась над выражением ее лица: с таким, по ее мнению, Майя должна была ответить Муромцу, предложи он ей руку и сердце.

– Послушай, Муромец, – вмешался Сева, – а ты не уточнил, выше чьей головы ты должен прыгнуть?

– Нет, – только осознав возможный подвох, Митя медленно повернулся к другу и растерянно заморгал.

* * *

К пяти часам зной, весь день вынуждавший окольников сидеть дома, не ослабел, но толпа зрителей собралась огромная. Все рассаживались по местам, разглядывали соседей и незнакомцев из других городов, то и дело слышались восхищенные приветствия, адресованные наследникам древних магических семей. Анисью так и сопровождал Боевой маг из Дружины, но стоило ему отвернуться, рядом тут же возникал очередной желающий приложиться губами к ее ручке.

– Удачи вам! – сказала Полина друзьям и помчалась наверх, на самый последний ряд трибун, расположенных амфитеатром.

– Спасибо, – отозвалась Анисья – единственная, кто расслышал ее в нарастающем гуле, – и прибавила шагу, чтобы успеть занять пустующее место рядом с Севой, пока никто из окольниц не сделал этого раньше.

Майя и Митя сели с краю и ни с кем не разговаривали, с волнением глядя вперед: там на небольшом расстоянии от судейского стола возвышались три терема, чуть ли не подпиравшие своими крышами облака. На каждом из теремов был нарисован крылатый змей, чья морда с раскрытой пастью скрывалась далеко в вышине.

Митя то и дело переводил взгляд с подножия терема на его крышу, в частности, на изображенную морду змея, начиная догадываться, выше чьей именно головы предстоит прыгать. Вдоль проходов все еще толпились колдуны, вокруг болтали, слышался смех; судей за столом пока не было.

– Ну и жара. – Анисья поправила длинную косу, сложенную на затылке в колечко, и складки бледно-розового платья из тонкого сатина. Хотелось скинуть одежду и нырнуть в холодную воду.

– Да уж, – отозвался Сева, как и Митя разглядывавший три высоченных терема. – Надеюсь, поблизости есть где искупаться.

– Дарья Сергеевна сказала, здесь есть река. На общественный пляж она идти не советовала, а вот что-нибудь тихое и малолюдное нам вполне подойдет.

Взгляд Анисьи упал на пару молодых людей – один из них держал в руке свиток бересты. Эти двое медленно пробирались между рядами, иногда останавливаясь возле какого-нибудь колдуна для короткой беседы. И то ли парень с берестяным свитком почувствовал, что на него смотрят, то ли просто так поднял голову, но его взгляд внезапно встретился со взглядом Анисьи и вспыхнул испугавшей ее радостью. Парень что-то шепнул своему спутнику, и вдвоем они прямиком направились к тому ряду, где пестрела белыми, зелеными и черными плащами команда Лисят.

– Они идут сюда? – неуверенно спросила Анисья.

– Хм? Эти? – Сева поймал направление ее взгляда. – Да. Хотят взять у вас, Муромцев, интервью. Вон тот, что позади, Воздушный, достаточно сильный. Будет пытаться влезть в твою голову.

– Интервью? Ты сказал, интервью? – переспросил Антон, сидящий с другой стороны от Анисьи.

– Да.

– Добрый вечер, – демонстративно громко поздоровался незнакомец, оказавшийся неподалеку от Мити. – Дмитрий Муромец, я прав? Газета «Кудыкина Гора», Небыль. Расскажите, как называется ваша команда?

Митя неуверенно взглянул на друзей.

– Этого пока нельзя говорить, – отозвалась Айсулу.

– Да, нельзя, – закивал Митя.

– Скажите, правдивы ли слухи, что вы на день рождения получили позолоченную виману на десять человек?

– Позолоченную виману? – Митя поморщился. – Нет, да и зачем она мне? В Заречье все равно нельзя на ней летать…

– А то, что сокровищницу в поместье Муромцев охраняет Змиулан?

– Хм, – Митя улыбнулся. – Правда. А вот по версии «Сорокиного хвоста» был Змей-Горыныч… но да, на самом деле Змиулан.

Анисья хихикнула.

– И он съедает всех, кто пытается туда пробраться?

– Естественно. Ему же надо что-то есть!

– А правда, что в вашем особняке шестьсот слуг? И что они заточены в этой древней обители навсегда?

– Шестьсот? – Митя удивленно поднял брови. – Они, должно быть, очень маленькие, чтобы поместиться…

– И все же.

– Да нет у нас столько, конечно!

– А те, кто есть, – все пленники?

– Вы же не серьезно это спрашиваете?

– Серьезно. Об этом давно все говорят, – заверил журналист, и сопровождавший его фотограф щелкнул затвором камеры. – Говорят, лично вам прислуживает Навья в облике убитой много столетий назад молодой княгини.

Митя в ответ рассмеялся.

– Вот и родилась новая легенда, – сказала Василиса Маргарите. – Много лет спустя никто даже не усомнится в том, что молодому наследнику древнего семейства Муромцев прислуживала девушка-призрак. А ведь даже его сестра до конца не уверена, что мертвая княгиня помогала ему на Посвящении!

– А Анисья завела себе Мантихору в качестве домашнего животного, – иронично прибавил Митя, отвечая журналисту.

Журналист тут же перевел взгляд на Анисью:

– Анисья Муромец, есть ли у вас собственный секрет привлекательности? Вы ведь знаете, что на вас хотят быть похожими все колдуньи Тридесятого государства. Поделитесь своей тайной.

– Нет никакой тайны, – пожала плечами Анисья, но все же улыбнулась.

– Все женщины рода Муромцев славятся красотой, а все мужчины – силой. Повезло, ничего не скажешь. Вы и супругов выбираете под стать себе. Как вы относитесь предстоящей к женитьбе брата?

– Как и должна сестра относиться к предстоящей женитьбе брата, – уклончиво ответила Анисья, когда неосторожный маг коснулся запретной в Митином присутствии темы.

– Когда же вы кого-нибудь осчастливите?

– Не понимаю…

– Когда вы собираетесь выбрать себе жениха? Известно, что вы уже отказали Дмитрию Велес и Алексею Рублеву.

– Рублеву? – всполошился Антон и повернулся к Василисе.

– Да, это правда, – шепотом подтвердила рыжеволосая колдунья.

– Я еще не готова к браку.

– Но есть ли кто-нибудь на примете?

– Может быть, – она снова улыбнулась и тут же вспомнила, что Сева предупредил о сильном Воздушном маге, сопровождавшем журналиста, поэтому поспешила сменить тему. – Что же вы не спрашиваете меня о благотворительности?

– Верно, так это правда, что вы пожертвовали значительную сумму на строительство больницы для магов, проживающих на свободных территориях за границами Тридесятого государства?

– Да, правда. Отдала все, что получила в подарок на день рождения.

– Как это благородно с вашей стороны. А правда ли…

Ему пришлось замолчать, потому что трибуны зашлись оглушительными аплодисментами. Журналист обернулся и увидел судей, садящихся за стол.

– Добрый день, добрый день! – поприветствовал всех Дивномор, чей кафтан сверкал на солнце и переливался всеми цветами радуги.

– Почему он везде ходит со своей лысой кошкой? – спросила Василиса у Айсулу.

– Поговаривают, будто давным-давно на сторону Темных перешла его жена. Светлые смогли поймать ее и заточили навсегда в тело кошки, и с тех пор Дивномор с ней не расстается – может, из-за любви, а может, просто опасается, что она опять переметнется к врагам и они найдут способ ее расколдовать.

– Жена в теле кошки? – с ужасом переспросила Маргарита, услышав разговор соседок. – А что значит «навсегда»? Пока она не умрет естественной смертью, прожив, как все кошки лет пятнадцать?

– Ой, трудно сказать… – задумалась Айсулу. – Все зависит от того, как именно ее заколдовали.

Кажется, она добавила что-то еще, но Маргарита не услышала, потому что ее взгляд упал на Лису, застывшую возле судейского стола и с прохладой, которую Огненная колдунья почему-то смогла ощутить, разговаривавшую с Черной Курицей. В ту же секунду за спинами женщин выросла темная фигура в плаще – на этот раз не плод Маргаритиных фантазий, появившийся из-за широкого дубового ствола, а настоящая и очень реальная. Это был Александр Владимирович.

Маргарита поежилась: стало страшно, что он может поднять голову и увидеть ее виноватый взгляд. Тем не менее она не перестала следить за наставником. Странник обратился к Лисе, та все с той же загадочной холодной улыбкой что-то сказала в ответ: привычная картина, но только Маргарита опять испытала нежелание соглашаться с этой правдой. Зачем он подошел к Лисе? Зачем разговаривать с колдуньей, которая предала Водяную? Которая, если уж на то пошло, ведет себя с ним так, будто имеет какое-то право поучать и говорить ему, что следует делать.

– Орден Прорицателей, – тем временем вещал Август Адамович, поглаживая кошку-сфинкса, – приготовил олафы – предметы, которые каждая из команд должна приносить в конце испытания. Они различаются между собой и скорее всего отражают суть будущих названий команд. Сейчас анчутка подаст каждой команде зачарованную дощечку, на которой вам предстоит написать название. Как только я зачитаю его вслух, оно появится на плащах окольников.

Маргарита увидела, как метнулся к своей команде угловатый и похожий на Маливиничка велий. Черная Курица уже говорила что-то своим окольникам. А вот Дарья Сергеевна даже не шелохнулась, оставшись возле судейского стола.

– Лиса ведь не знает, что за название мы придумали, – сказала Маргарита. – Неужели ей неинтересно? Почему она не спросила?

– Она нам доверяет, – пожал плечами Сева.

– И, наверное, удивится, когда Дивномор его огласит.

– Итак, приступим. – Вера Николаевна приняла из рук анчутки дощечку и передала Дивномору, довольно потиравшему ладони. – Первая команда, чьим велием является наш дорогой Константин Дементьевич, называется… «Валокордин»!

Зрители захлопали, Либра аплодировал громче всех и разве что не подпрыгивал от восторга.

– Что? – сморщила нос Маргарита. – Валокордин?

– Я же говорила, что нам надо было выбрать звучное слово! – обиженно воскликнула Мила. – а вы спорили! Вот, у них теперь лучше название.

– Ну да, звучит неплохо, – согласился Митя. – Только странно как-то. Кто-нибудь знает, что это значит?

– Может, это какое-то заклинание?

– Или старинное имя?

– Да какая разница, значит ли оно что-нибудь…

– Вы что! – перебила Маргарита и, обернувшись, увидела на одном из последних рядов Полину, которая хохотала как ненормальная, а на нее с удивлением таращился сидевший рядом Алеша Попов. – Это самое идиотское название!

– Почему?

– Потому что валокордин – лекарство, которое принимают потусторонние, когда у них проблемы с сердцем. Понятное дело, вы о нем не слышали. Но разве это не по-идиотски – назвать команду как лекарство?

– Серьезно? Это лекарство? – развеселился Митя.

– Интересно, где этот двойник Маливиничка слово такое узнал?

– Вторая команда называется «Рыцари Света»!

Митя при этих словах красочно изобразил, что его тошнит.

– Рыцари Света? Ну и гадость, – шепнула Анисья.

– И правда, пафосная глупость какая-то, – подтвердила Мила.

– А по-моему, хорошее название, мы же все-таки Светлые маги, – подала слабый голос Майя и вопросительно посмотрела на Муромца.

– И последняя команда… ага… – Дивномор засмеялся, поглядев на дощечку. – Команда Дарьи Сергеевны отныне носит название «Лисята».

Все снова захлопали, Полина что-то выкрикнула. Лицо Лисы удивленно вытянулось, а потом расплылось в улыбке. Анисья почувствовала теплый ветерок возле спины, обернулась и краем глаза увидела, что на плаще действительно засветились белые круглые буковки, выстроившиеся в слово «Лисята».

– Пришло время поприветствовать окольников, – на этот раз слово взяла Вера Николаевна, и Анисья взволнованно выпрямилась, услышав ее голос. – Команда «Рыцари Света», Петр Нарышкин верхом на орловском единороге по имени Норт.

– Хороший единорог. Один из самых быстрых, – сказала Мила. – Его держат в Китежской конюшне.

– А Нарышкин – замечательный наездник, – добавила Анисья, не подозревая, что Митя в это время шепнул Майе: «Не бойся, Нарышкин неуклюжий олух».

– Команда «Валокордин», Романов Денис верхом на небыльской кобыле по кличке Горгулья. И команда «Лисята», Кулема Майя верхом на скакуне из Росеника…

Анисья повернулась и увидела, что брата уже нет на месте. Не было рядом и Майи. Они оба стояли внизу вместе с другими окольниками: большой конь с волнистой гривой и низенькая девушка – Майя по сравнению с остальными наездниками выглядела крошечной.

– Прошу оседлать коней, – скомандовал Дивномор. – Перед вами терема. Окольнику нужно допрыгнуть до окна под крышей терема и снять с шеи выглядывающего из окна колдуна олафу. Что это будет – увидим позже. На это у вас есть три попытки. Итак, скакун прыгает выше головы нарисованного на тереме змея, а наездник в это время снимает подвешенный на ленту предмет. Кажется, все ясно и просто, не так ли?

Митя вскинул голову и поглядел в небо, где пушистое облако сползло так низко, что закрыло собою крышу ближайшего терема. Майя слегка натянула поводья. Единорог неподалеку переступал с ноги на ногу и пожевывал трензель, небыльская Горгулья сначала стояла смирно, но потом вдруг вытянула морду и понюхала усыпанную сапфирами уздечку Муромца.

– Когда я прыгну первый раз, ничего не делай. Даже не пытайся снять эту штуку, которую нам надо раздобыть. Просто посмотри, где там что, поняла? – Митя почувствовал, как по телу девушки пробежала легкая дрожь, какая бывает на реке от утреннего ветерка. Конечно, не каждый день конь под тобой разговаривает человеческим голосом!

– Поняла.

– Крепче сожми колени.

– Д-да, хорошо.

– Ну все.

– Удачи, – прошептала Майя, теребя в похолодевших руках повод и глядя на шелковистую гриву коня.

Русалий круг объявили открытым. Раздалась громкая музыка и оглушительные аплодисменты, сопровождающиеся криками зрителей.

Первым прыгал Петр Нарышкин на Норте. Анисья выпрямилась и постаралась внимательно разглядеть лицо наездника, а затем и скакуна. Единороги, как она помнила, всегда отличались прекрасной способностью высоко прыгать, обычно они справлялись с любыми препятствиями, но слушались только девственниц и верно служили лишь им, поэтому Петя, каким бы ни был хорошим наездником, вполне мог ожидать от Норта чего угодно.

«Почему они выбрали Нарышкина, а не какую-нибудь девушку?» – тут же спросила себя Анисья.

– Чтобы в этом испытании были задействованы все видные личности. Нарышкин, Романов и Муромец. Ну просто находка для летописцев, – ответил Сева.

Анисья согласно кивнула, посчитав такой поворот вполне логичным, но потом ее вдруг осенило: она ведь не произнесла вопроса вслух!

Норт прыгнул, зрители взревели громче прежнего: он разбежался и сделал такой скачок, что с первого раза долетел до открытого на самой верхушке терема окна. Но Петя не успел бросить поводья и снять то, что висело на шее у выглянувшей девушки.

– Отлично! Молодец! – закричал Аристарх Назарович, поднимаясь со своего места.

Пришла очередь Мити. Когда он разбежался и оторвался от земли, Анисья сдавленно взвизгнула и схватила за руку Севу, тут же на мгновение ослепнув от яркой вспышки: фотограф, стоявший неподалеку вместе с журналистом из «Кудыкиной горы», запечатлел их вместе.

В воздухе блеснула грива, и могучий конь вернулся обратно на землю, руки наездницы были пусты.

Раздались аплодисменты.

– Не так высоко, как единорог, – сказала Маргарита.

– Он должен допрыгнуть, – не сдавался Антон.

– Давно ли ваш брат научился оборачиваться конем? Или он это умеет с детства? – тут же влез в разговор пронырливый журналист, приготовив бересту, но Анисья только отмахнулась от него.

Горгулья прыгнула ниже остальных, Романов выглядел расстроенным.

– Правильно, небыльские лошади самые быстрые, но никто и не говорил, что они хорошо прыгают, – заметила Айсулу.

– Вторая попытка! – объявил Август Адамович, поглаживая кошку, которая уселась на краю судейского стола и во все глаза наблюдала за происходящим. – Петр, прошу вас.

Снова музыка, снова овации. Затем раздался взрыв смеха – Нарышкин не смог ухватиться за ленту на шее девушки, но на этот раз потому что Норт перепрыгнул не только голову нарисованного змея, но и само окно.

– Ну, и такое бывает, – добродушно произнес Дивномор.

На поле выбежал наперсник «Рыцарей Света» и подал Пете воды.

– Теперь Митя… – прошептала Маргарита и сжала кулаки.

Митя повернулся к Майе и что-то ей сказал, она промолчала в ответ и только в сотый раз покосилась на окно.

– Майечка, ваша очередь.

Анисье казалось, что время течет слишком быстро, – вот только что озвучивали название команд, а теперь уже вторая попытка! И уже ее брат стоит на зеленой лужайке, готовый сорваться с места и снова прыгнуть… Ему нельзя проигрывать, он же Муромец!

Митя побежал, удары копыт о землю звучали в ушах его сестры.

Затем время решило изменить свою скорость и стало плыть медленно, придавая каждому движению плавность и размеренность. Конь прыгнул. Он так долго летел вверх, что Анисья даже удивилась. Майя бесстрашно разжала пальцы и выпустила поводья…

Анисья зажмурилась, а когда открыла глаза, Митя с наездницей на спине уже стоял на земле. Опять зазвучали аплодисменты.

«Вторая попытка куда лучше первой!» – подумала Анисья, но тут же услышала, как затихающие хлопки зазвучали с новой силой, а Маргарита с Василисой с оглушительными криками вскочили на ноги – Майя подняла вверх руку, демонстрируя всем широкую фиолетовую ленту с висящим на ней каким-то большим блестящим предметом.

– Что? – изумилась Анисья.

– Вот это да! – заорал Антон.

– Умницы! Умницы! – верещала Мила, изо всех сил хлопая в ладоши.

Началась настоящая суматоха. Судьи были так удивлены, что просто молчали, и только Лиса бросилась к Майе и обняла ее. На траву упала драгоценная уздечка: Митя снова обернулся человеком, радостным, гордым и мокрым от пота. Он, получив поцелуй в щеку от Дарьи Сергеевны, хотел тоже поздравить с победой свою наездницу, но остолбенел, когда под ноги ему упал большой цветок орхидеи. Митя поднял голову: с центральной части трибун ему махала кружевным платком Марьяна Долгорукая.

– Кажется, у нас объявился победитель, – произнес Дивномор, но его фраза потонула в восторженный возгласах зрителей.

– Я прошу тишины, – сказала Вера Николаевна. – Испытание еще не закончено! Да, мы должны поздравить Дмитрия и Майю с победой, это было блестяще, но не надо забывать, что необходимо распределить второе и третье места между оставшимися окольниками. Давайте продолжим!

В конце концов второе место досталось Романову и Горгулье, которые с третьей попытки смогли-таки стянуть с шеи девушки атласную ленту с висящим на ней призом в форме амагили. (Я же говорила, что валокордин – лекарство! – воскликнула Маргарита). Петру Нарышкину же удача сегодня не улыбнулась, и его единорог снова пролетел высоко над открытым окном.

Глава шестая Тайна Лисы

Хорошо, что в доме никого не оказалось.

Полина впотьмах добралась до дивана, вытянула из-под него дорожную сумку и перевернула вверх дном все ее содержимое в поисках блокнота и ручки. Затем на ощупь приблизилась к столу, раздвинула занавески на окне и села. Нужен был свет.

Так, откуда он здесь обычно появляется? Полина повертела головой: никаких свечей, никаких ламп, кристаллов-световиков… Ага! Что-то вчера светилось на потолке!

Она подняла глаза и увидела очертания большой люстры.

«А выключатель?» – тут же родился в голове вопрос.

Но не успела она встать и отправиться на поиски, как люстра вспыхнула приятным белым светом и озарила комнату.

Полина ожидала, что после Митиного триумфа команда будет целый день отмечать победу, веселиться и принимать поздравления, но все сложилось не так: Митя с Анисьей были вынуждены отправиться на званый обед, где победителя с нетерпением ждали семейства Муромцев и Долгоруких, приехавшие специально ради него.

Маргарита договорилась встретиться со Славой, Айсулу захотела прогуляться с родителями, Мила с Василисой узнали о лавке, специализирующейся на книгах и зельях для друидов, и сразу отправились на ее поиски. Оставались только Антон, Майя и Сева, но и они куда-то исчезли, хотя Полина не особо рассчитывала на их общество.

Она решила пойти с Милой и Василисой в Лавку Друида, которая располагалась где-то в центре ярмарки. Ярмарка была организована специально для прибывших магов и представляла собой бесконечное скопление всевозможных магазинчиков и лавочек. Полина впервые видела такое количество колдунов. Они съехались сюда со всех краев. Некоторые выглядели как настоящие шаманы, увешанные амулетами, усыпанные подвесками, кто-то ходил в маленьких расшитых бисером шапочках, кто-то в колпаках, Водяная даже заметила двух колдуний в остроконечных шляпах. О небывалом наплыве туристов трубили все потусторонние газеты Суздаля, были забиты отели и гостиницы, переполнены кафе и рестораны, улицы города шумели и пестрели внезапно возникшей толпой.

Но эйфория первой победы медленно проходила, освобождая место для грусти. Наверное, причиной этому послужило то, что увидела Полина несколько минут назад во время своего похода в Лавку Друида. Пока Василиса с Милой сверялись с планом ярмарки, Полина задержалась возле ближайшей лавочки. Под ярким тентом стоял длинный стол, на котором сверкали крупные бледно-голубые камни разных размеров. За прилавком стояла женщина, по виду напоминающая как раз одного из тех обвешанных амулетами шаманов, и в упор глядела на Водяную колдунью.

– Здравствуй, девочка-ручеек, – тихо сказала колдунья, но Полина расслышала ее в гуле голосов и поняла, что продавщица обращается именно к ней. – Я знаю, кто ты.

– Добрый вечер, – отозвалась Полина, подойдя ближе к столу и взглянув на камни.

– Водяная колдунья… такая редкость. – Глаза женщины были приветливыми. – Сначала я не поверила, когда стало о тебе известно, реченька. Ты обязательно должна пройти Посвящение. Но это стоит больших трудов, не так ли?

– Да, наверное.

– Это глаз Морского чудища, – сказала женщина, заметив Полинину заинтересованность товаром. – Продлевает жизнь, поэтому так дорого стоит.

– Действительно дорого.

– Но можно приобрести совсем маленький камень. Даже маленького будет достаточно, чтобы…

– Но у меня уже есть, – сказала Полина и продемонстрировала браслет из тяжелых голубых бусин.

– О! – воскликнула колдунья. – Откуда же это у тебя? Узнаю почерк Гагата, камни заговорены… Ценная вещь, очень ценная… береги ее. Ты меня слышишь, девочка-ручеек?

Но Полина не слышала. Она глядела за плечо колдуньи и видела только темную макушку юноши, который слился в совершенно неприличном поцелуе с невысокой кудрявой девушкой. И не потребовалось много времени, чтобы узнать в этой парочке Светослава и Олю.

– Реченька! – снова окликнула ее продавщица, а Светослав вдруг оторвался от своей спутницы и обернулся, будто почувствовав Полинин взгляд.

Но Полина, вырвав руку из пальцев женщины за прилавком, кинулась в сторону, чтобы как можно скорее затеряться в толпе. Василиса с Милой вряд ли теперь ее найдут, но это и хорошо. Лучше побыть одной. Надо перестать волноваться и остыть!

Как бы хорошо ни шли ее дела, мысль о расставании со Светославом вдруг заставила переживать все плохое снова. И опять стало невыносимо одиноко, невыносимо грустно. По дороге домой ее кто-то окликнул, но Полина не обернулась. Она не обернулась даже когда ей показалось, будто кто-то хочет схватить ее за руку. Возможно, это был кто-то из наставников, потому что только некоторые из них до сих пор носили здесь длинные куколи с капюшонами.

Полина уставилась в окно, за которым алел летний вечер, и ручка, зажатая в пальцах, еще долго не приступала к письму. Спокойно и уютно, но в то же время очень тоскливо было сидеть одной. Можно было себя не обманывать – она не просто так осталась в общей комнате. Вдруг кто-нибудь заглянет? Вдруг спросит, о чем она пишет тете? И Полина тогда вздохнет, отведет глаза в сторону и поникшим голосом скажет «Ни о чем». Тогда этот «кто-то» догадается, как ей плохо, пожалеет…

Полина встрепенулась, поглядела на пустой листок и принялась быстро писать, пока и правда кто-нибудь не пришел. Наступил вечер, и в любую секунду могли вернуться Митя с Анисьей. Вскоре половина страницы покрылась буквами, а затем несколько строчек были решительно вычеркнуты. Полина в задумчивости застыла. Интересно, существует ли колдовство, уничтожающее ошибки правописания?

Внезапно ее тело напряглось – за входной дверью что-то скрипнуло. На пороге появился Сева. Он был один, без Антона и без Майи.

– Ты уже здесь? – бросил он ей таким тоном, от которого чуть не завяли цветы на подоконнике, и скрылся в мужской спальне.

Полина проводила его взглядом и закусила губу. Конечно, этот поинтересуется о том, что она пишет. Как же. Но даже если вдруг наступит конец света, как выражается Митя, и Сева все-таки спросит ее, не станет же она ему рассказывать, что сидит тут и чуть не плачет от того, что видела, как ее бывший парень целуется с другой девчонкой. Кто-кто, а Сева уж точно этого не оценит.

Через некоторое время Воздушный маг показался снова, но и на этот раз не снизошел до разговора, а только прошествовал в ванную комнату с таким видом, будто Полины не было вовсе.

Водяная в последний раз взглянула на письмо и поставила жирную точку в конце предложения – писать дальше не имело смысла, в голову лез только нелепый бред о веснушках и ямочке на щеке.

Скоро все вернутся домой и начнут отмечать первую победу, а до этого времени ей все равно не удастся придумать, как уместить в одном листе все, что хотелось рассказать тете с дядей.

Она отложила незаконченное письмо и стала гипнотизировать дверь ванной комнаты, за которой шумела вода. Прошло несколько минут, и вернулся Митя, но не с Анисьей, а почему-то с Антоном. Когда они успели встретиться?

Они радостно гомонили, пряча что-то под плащами. Казалось, что Полину они вообще не заметили, а когда скрылись в комнате парней, наконец прибежала и Маргарита.

– Ты тут? – тоже спросила она, но, в отличие от Севиного, в ее тоне слышалась радость. – Ну слава богу, я тебя везде ищу! Я только попрощалась со Славой, как тут же наткнулась на Лису. Она чуть не убила меня, когда узнала, что ты бродишь где-то одна, сказала, что ты должна ходить в сопровождении кого-то.

– Как ты узнала, что я одна?

– Встретила Милу, и она сказала, что они с Василисой тебя потеряли.

– Так чего в этом страшного? Хочешь сказать, Старообрядцы могут сюда пробраться и украсть меня?

– Это не я хочу сказать, а Дарья Сергеевна, – ответила Маргарита и помрачнела, словно вспомнила что-то неприятное, когда Полина упомянула Старообрядцев.

– Знаешь, что они принесли? – через несколько минут спросила она Полину, поглядывая на дверь, за которой только что исчезли Антон с Митей. – Местную медовуху. Но не ту, что продают потусторонним, а волшебную. Ее делает знакомый моей бабушки.

Полина улыбнулась, а Маргарита продолжила шепотом:

– Они собираются куда-то идти потом. Посмотрим, как им это удастся. Особенно после такого количества. Эта медовуха вкуснее в сто раз и действует в сто раз сильнее. Но будем надеяться, что наши глупые парни этого не знают.

– О каком действии ты говоришь? – уточнила Полина, решив ничего не рассказывать об Оле и Светославе.

– Ты не знаешь? Ты никогда не пробовала эту медовуху? Ха, так это очень весело. Если выпьешь слишком много, не сможешь передвигать ногами.

– Хочешь сказать, Митя с Антоном могут не знать, как действует медовуха?

– Если бы знали, вряд ли бы купили столько. И здорово, если они не знают. Такое зрелище будет! Главное, чтобы Лиса не сорвала веселье, – сказала Маргарита. – Кстати, я тут услышала, что велии живут в одном доме с окольниками. Почему тогда Лиса не живет с нами?

– Потому что я здесь. Да еще и путаница с кроватями. Она, наверное, решила, что будет слишком тесно. Интересно, где же тогда она поселилась? Может, у нее в Суздале есть какие-то родственники?

– Не думаю. – Маргаритины глаза сверкнули. – Возможно, делит дом с кем-нибудь из наставников или судей.

Полина вмиг развеселилась и захохотала, всю грусть как рукой сняло:

– Ага, с Жабой! Представляю, как им вместе тяжело. Они же на самом деле терпеть друг друга не могут!

– Или с Александром Владимировичем…

– Со Странником? Ну, нет, это уже не так смешно. Густав Вениаминович куда забавнее!

– А я и не шучу. – Маргарита в задумчивости теребила прядь черных волос. – Мне кажется, что между ними…

Улыбка сползла с лица Водяной колдуньи.

– Я думала, что ты тоже замечала, – продолжила Маргарита, и снова ее лицо стало таким взволнованным, будто она хотела сообщить что-то очень важное, но не могла решиться.

– Что?

– У них какие-то отношения.

– Думаешь? Я иногда видела их вместе, но они общались просто как коллеги.

– Дарья Сергеевна влюблена в Александра Владимировича, тебе не кажется?

Полина попыталась напрячь память, чтобы вспомнить хоть один случай, подтверждающий слова Маргариты, но ничего подобного в голову так и не пришло. Может быть, потому что перед глазами упрямо маячило лицо Светослава, о чем бы она ни думала? А может быть, потому что на самом деле между Лисой и Странником ничего не было.

– Наверное, тебе показалось. Они, конечно, иногда появляются вместе…

– Вот именно, что появляются. Она всегда зовет его за свой стол в столовой и всегда пытается завести беседу, если где-то встречает. Однажды она вообще пришла на площадку для Огненных, чтобы поговорить с ним!

– Это ничего не значит. Может, у нее было дело или просьба от Веры Николаевны.

– Какое такое дело может их связывать? – спросила Маргарита. – И разве Лиса бегает с просьбами от Велес? Нет, Полина, у нее точно что-то есть к Страннику.

– Брось, Марго. – Полина попыталась улыбнуться, но вышло неестественно и натянуто, словно предчувствие ссоры мешало ей. – Лиса просто дружелюбная… К тому же, не так много у нас молодых наставников, с которыми она могла бы поговорить.

Внезапно Полина вспомнила о том, что однажды подумала, будто поклонником Лисы был Ирвинг. Интересно, если бы она сказала кому-нибудь, это звучало бы так же нелепо, как и то, что Дарья Сергеевна испытывает чувства к Македонову?

– Да, ты права. – Никакой злобы в голосе Маргариты не было, но Полина вдруг ощутила странное напряжение. – Она так общается, будто все вокруг ее близкие друзья.

– Она же просто молодая и веселая, и … – Полина замялась.

– Полина, ты ее защищаешь, потому что она твоя любимая наставница. Но если взглянуть со стороны, то многое выглядит странно. Даже с Севой она ведет себя не как наставница. С чего она так любит его?

– С Севой? – Полина никак не могла понять, что случилось с подругой. – Что за странности ты говоришь?

– Странности? – Щеки Маргариты воинственно вспыхнули. – Отлично. Тогда я расскажу тебе еще кое-что. Я узнала это случайно, но не хотела говорить, потому что боялась тебя расстроить… Лиса предала тебя.

– И что это значит? – удивилась Полина.

– Ты опять назовешь это странностями.

– Марго, извини. Извини, что я так сказала. – Полина уставилась на свои руки и почувствовала, что еще чуть-чуть, и из глаз польются слезы. Ну что за вечер сегодня! – Каким образом Лиса могла меня предать?

– Я не знаю. Я только слышала, как перед самым нашим отъездом Странник обвинял ее в том, что она предала тебя.

– Но ведь… – Полина посмотрела на подругу. – А больше ты ничего не слышала? Что же она могла сделать такого, чтобы предать меня? Ведь я тут, с вами, в безопасности. Меня отправили на Русалий круг, вокруг полно людей, которые следят за мной, и все вроде бы хорошо…

Девушки вздрогнули, когда на стул между ними опустился Сева, бесшумно вынырнувший из ванной комнаты. Он откинул со лба мокрые волосы и постучал пальцами по столу. Повисло неловкое молчание.

– Большего бреда в жизни не слышал.

– Так и не слушал бы тогда! – вспылила Маргарита, резко вскочив из-за стола.

Сева еле уловимым движением поймал ее за руку и не дал далеко отойти:

– Свой характер будешь демонстрировать нам потом, а пока сядь и послушай.

Маргарита в нерешительности огляделась по сторонам, но все-таки вернулась на свое место за столом, так и не произнеся достойного ответа наглецу. Полина мрачно взглянула на подругу, не зная, на чьей стороне быть: Марго все-таки повела себя странно, не рассказав ей раньше о том, что слышала от Странника, но и Сева, считающий себя, по всей видимости, самым умным на свете, не вызывал в ней сейчас никаких положительных чувств.

– Лиса никого не предавала.

– Я слышала другое… – попыталась перебить его Маргарита, но тут же притихла под его уничтожающим взглядом.

– Пожалуйста, дослушай до конца. Лиса никого не предавала. То есть, может быть, и предавала, но не эту Полину, и не нам ее осуждать. Я кое-что расскажу, но только вы пообещаете, что не станете трепаться об этом на каждом углу.

– А мы давали повод в нас сомневаться?! – не выдержала Полина, заглядывая в лицо Воздушному магу. – Или ты считаешь, что я должна обещать это каждый раз, когда ты рассказываешь свои секреты? Если так, наложи заклинание Неразглашения, и никаких проблем со мной не будет.

Она хранила его тайну столько времени! Молчала о том, что он был призванным оборотнем! Даже от Стефани скрывала его происхождение! И мерзкий нахал еще смел говорить ей такое!

– Хорошо, проехали. – Мерзкий нахал почему-то не нашелся что ответить, бегло взглянул на ее шею и быстро перевел взгляд на Маргариту.

– Дарья Сергеевна и Странник проходили Посвящение вместе, – наконец произнес он.

– Где?

– В Заречье. Но не это главное. У Александра есть брат-близнец Игорь, они втроем тесно общались.

– У Странника есть брат? – удивленно переспросила Полина, почувствовав себя немного смелее.

Сева кивнул:

– И этот брат стал мужем Лисы.

– Так она замужем? – Полина вконец растерялась.

– А я об этом как раз слышала! – отозвалась Маргарита.

– Если вы прекратите перебивать, я, может быть, расскажу все до конца. Спасибо. Игорь – бывший муж Лисы. Когда у них родилась дочь, Полина, – да, ее звали так же, как и тебя, – Игорь перешел на сторону Темных и потянул за собой жену. Ну, что еще?

– Почему он перешел к Темным? – не веря своим ушам, прошептала Полина.

– Не знаю, – Сева перевел на нее взгляд и пожал плечами. – Лиса лично мне ничего об этом не рассказывала. Все это я узнал не от нее. Дальше случилось самое плохое. Лиса отказывалась переходить к Старообрядцам, и тогда муж стал угрожать, что отнимет у нее ребенка.

Полина почувствовала липкий холодок страха. Жуткие новости никак не вязались в ее голове с образом смеющейся Дарьи Сергеевны. Где же в это время был Македонов? Почему он не помог ей?

Македонов… Македонова не было на стороне Светлых… он был странником… а муж Лисы стал Старообрядцем. Три друга по каким-то жутким стечениям обстоятельств оказались по разную сторону баррикад. История принимала ужасный поворот.

– Лиса оставалась непреклонной. Старообрядцы угрожали ей убийством ребенка, но Дарья Сергеевна не поддавалась, не веря в то, что отец Полины пойдет на жестокость. Но, как известно, для Старообрядцев нет преград, и ребенок действительно погиб.

– Погиб?! Ребенок Лисы умер?! – Полина вскрикнула.

– Да. Девочка… умерла.

– Но как отец допустил такое!

– Это остается тайной.

Маргарита с расширившимися от ужаса глазами посмотрела на Севу:

– Но я думала, что убили ее мужа… она вроде бы говорила о нем, как о мертвом… «У меня был муж».

– Нет, он жив до сих пор. И вот о каком предательстве Полины ты слышала. Александр Владимирович считает Лису неправой. Наверное, он думал, что ей следовало перейти к Темным, чтобы спасти дочь… Я не знаю подробностей. Что там точно произошло… никто, наверное, кроме них самих, не знает…

– Сколько же лет Лисе? – вдруг спросила Полина, вникая в подробности. И как это с молодой наставницей успело произойти столько ужасных вещей?

– Тридцать четыре-тридцать пять, что-то вроде этого.

Полина открыла рот от удивления:

– Правда? Она выглядит совсем юной! На вид не больше двадцати!

– Когда перевертыш живет в теле животного, время для него течет по-другому. Долгое время она была лисой.

– Хочешь сказать, Страннику столько же лет, сколько и ей? – недоверчиво спросила Маргарита. – Не знаю, в обличье кого он жил, но выглядит он явно не на двадцать.

– Они ровесники, – ответил Сева, и легкая улыбка коснулась его губ.

– Интересно, а Жабе сколько? Наверное, мы услышим что-нибудь совсем неожиданное…

– Ого, вы уже здесь! – Митя показался из спальни. – А что у вас такие недовольные лица?

– Мы были дома еще до того, как вы пришли, – ответил Сева и многозначительно поглядел на девушек, из чего стало ясно, что разговор о Лисе закончен.

– Правда? – удивился Антон, появившийся вслед за Митей. – Вы от нас прятались?

– Да, в ванной, – сказал Сева, разглядывая бутылку медовухи, поставленную на стол.

– Все вместе, – вторила ему Полина, и Сева мрачно усмехнулся.

– От тебя такая шутка звучит неожиданно, – сказал Митя.

Полина не могла отделаться от мысли, что при виде Лисы будет теперь каждый раз вспоминать услышанную историю. Будет глядеть в желтые глаза и искать в них отблески боли, которой раньше не замечала.

Дверь в очередной раз отворилась, и в комнату вошли Айсулу, Мила и раскрасневшаяся Майя, у которой на шее до сих пор висела на атласной ленте олафа – золотой лисенок.

– О, значит, мы все-таки отпразднуем победу вместе! – воскликнула Айсулу с довольной улыбкой. – Когда это вы успели прийти? Мы думали, мы первые… Митя, как прошел обед? Я видела Марьяну сегодня… почему ты не сказал нам, что твоя невеста здесь?

Митя кисло улыбнулся.

– Вы говорили о чем-то грустном? Почему такие хмурые? Мы просто молодцы сегодня, точнее, Майя с Митей молодцы. Аристарх Назарович рвет и мечет, говорит, что нельзя было позволять оборотню участвовать.

– Если бы выиграла Горгулья, он бы сказал, что нельзя было допускать к участию небыльских скакунов, – отозвалась Майя, поправляя очки.

– Вы были на ярмарке? Мне кажется, мы всю ее обошли, а она огромная, – Мила скинула босоножки и потерла щиколотки. – Ноги страшно болят.

– Огромная, но бестолковая, – тут же возразила ей Айсулу, приблизившись к столу и взглянув на бутылку медовухи. – Мы, как ты говоришь, обошли ее всю, но так и не нашли ни одного средства от прыщей. Ни в одной косметической лавке! И что мне делать теперь? – Она вынула из кармана маленькое зеркальце и взглянула на свое отражение. – Как назло, какая-то сыпь по всему лицу, а тут даже ни одного зелья не продается. Наверное, меня укусил несуществующий Крав.

– Спроси совета у Овражкина. Он у нас целитель, – тут же отозвался Митя.

– Серьезно? – спросила Айсулу в один голос с Майей. – Ты пойдешь по стопам отца?

Сева кивнул.

– Так что надо делать, чтобы прыщей не было?

– Не знаю, – искренне ответил он. – У меня не бывает прыщей. Но я постараюсь найти справочник…

– До чего обнаглела эта нежить! – воскликнул Митя и поставил на стол несколько откуда-то появившихся стаканов. – Даже прыщей не бывает!

– Зато есть это, – сказал Сева, показав всем свои ладони, усыпанные веснушками. – У моих предков пятнистая кожа.

– Но выглядит просто как веснушки. Это так мило! – принялись наперебой восклицать девушки, и Полина легонько пнула под столом Маргариту, чтобы та не вздумала присоединяться к комплиментам.

– Так как это, быть потомком неж… – начал было Антон, но вдруг покраснел и закашлялся, вцепившись пальцами в собственное горло.

– Что тут особенного? Ты же не можешь рассказать мне, как быть человеком.

– У них умный организм, – ответил Митя, старательно избегая слов «нежить» и «Сирена». Хоть на него никто и не накладывал заклятье Неразглашения, вид задыхающегося Антона заставлял осторожничать. – Умнее, мне кажется, чем у нас. Если ему требуется отдых, он может спать хоть стоя, хоть во время встречи с наставником. Случается, что иногда он вдруг замолкает, как будто просто выключается, и я только через несколько минут понимаю, что он спит прямо сидя за столом. А еще он почти ничем не болеет из наших болезней. Ну, а как он умудряется не зевать на встречах с Жабой, я вообще не понимаю!

Входная дверь распахнулась в последний раз и впустила Анисью с Василисой.

– Ох уж эти Дружинники! И кто только решил поставить их на нашу защиту? – выдохнула Анисья, прерывая разговор (ведь без нее не могли говорить ни о чем интересном!). – Еле сбежала: «Туда не ходите, барышня, сюда не смотрите, этого не делайте, позвольте, прошу прощения!». Ну что за радость приезжать на Русалий круг и ходить в их сопровождении? Так, а это что у вас? Медовуха? Митя! Если кто-нибудь узнает… ты же понимаешь, за нами тут следят в оба. Я от журналиста «Экспресс-летописи» еле отбилась. Не хватало еще, чтобы про тебя написали…

– Не вопи, Анисья. Не успела войти, как уже раздражаешь меня, – откликнулся Митя, театрально заткнув уши.

– Кто еще кого раздражает! Мы вот принесли пирожных, – она указала на корзинку в руках Василисы, – но с вами не поделимся, вот и пейте свою медовуху.

– Малышне никто и не предлагал! – отрезал Муромец.

– Послушайте! – Антон повернулся сначала к Анисье, затем к Мите. – Я восхищен вами!

– Ты же вроде еще не пил… Мы заметили! – одновременно произнесли Сева и Маргарита, так что никто не разобрал, что за фразу сказал каждый из них.

– Это правда! – так душевно воскликнул Антон, что ему оставалось только прижать руку к сердцу и расплакаться, по мнению Маргариты, чтобы довести произнесенную фразу до идеала. – Никогда бы не подумал, что Муромцы такие хорошие.

– Хм. – Митя пожал плечами.

– У нас в Китеже много представителей древних родов, вот Рублевы хотя бы… – продолжил Антон. – Но они совсем не такие, с ними даже просто так не заговоришь, а вы… вы совсем другие…

– На. – Сева протянул ему полный стакан медовухи. – Выпей, полегчает.

– Он прав, – подтвердила Мила. – Знаете, там очень заметны различия между колдунами. Те же Рублевы не станут в свободное время болтать, ну, допустим, со мной.

– Да просто Рублев сам по себе кретин, – сказал Муромец.

– Мой братец его ужасно не любит, – вставила Анисья.

– Он мерзкий тип.

– Я бы на твоем месте не бросалась такими фразами, – деловито заметила Анисья. – И ни капельки он не мерзкий.

– Тогда почему ты ему отказала? Он же предлагал тебе свои дурацкие руку и сердце.

– Ну знаешь! Это тут ни при чем! Не твое дело, почему я это сделала.

– Эй-эй, Муромцы, успокойтесь, – остановил их Сева. – Не то наши друзья изменят о вас мнение. Предлагаю тост. Надо выпить за первую победу и за великолепного скакуна. Нам наконец-то удалось собраться всем вместе, так что не упускайте случая…

– И за наездницу, – Митя схватил бокал и в несколько глотков опустошил его.

– Значит, быть… ну… тобой не так уж странно? – Мила повернулась к Севе.

– Конечно. Ты сама тоже не совсем человек, верно?

– Да. – Мила захлопала ресницами, польщенная его наблюдательностью. Севины глаза вдруг стали особо пристально ее разглядывать. – Из-за цвета волос догадался?

– Не только. Еще уши. – Он приподнял прядь ее ярко-красных волос, открывая слегка заостренное кверху ухо.

Полине на миг стало одновременно неприятно и страшно. И, конечно, не из-за вида уха, а из-за того, каким пустым вдруг стал взгляд колдуньи. Она до сих пор не могла привыкнуть к тому, что на близком расстоянии от Сирены рассудок девушек куда-то пропадал. Полине с ужасом подумалось, что, если вдруг Сева повернулся бы к ней и точно так же дотронулся до ее волос, при этом глядя в ее глаза с точно таким же выражением, она бы, как и Мила, застыла бы от… нет, не от удивления, а от какой-то необъяснимой радости…

Она тут же вытащила из корзины кусок черничного пирога и откусила, чтобы выкинуть из головы эту жуткую мысль.

– Да, отчасти человек, отчасти ирландский эльф, отчасти бродница. Предки намешали крови! Но на магию это почти никак не влияет, – объяснила тем временем Мила, сумев выпасть из оцепенения, как только Севина рука вернулась на место. – А не про тебя ли говорил Дивномор, когда распределял нас по командам? Ты сын известного целителя?

– И ведь это ты умеешь превращать воду в живую? – вставил Антон. – Я бы тоже мог, у меня прекрасная выдержка и я не боюсь потусторонних, но вот только не играю на дудочке…

– Животворение воды – очень сложный обряд. – Майя, выпив уже второй стакан медовухи вместе со всеми, подключилась к разговору. – Да и вообще быть целителем слишком сложно. Мало кто выбирает этот путь.

– Точно, это большая ответственность. Особенно трудно хранителям.

– Каким хранителям? – уточнила Маргарита.

– Ну, лекарям-хранителям, – сказал Антон.

Маргарита тут же посмотрела на Полину, но та только пожала плечами.

– Полина с Маргаритой выросли с потусторонними. Так что не удивляйтесь, что они делают такие непонимающие лица, – улыбнулась Василиса. – Лекарь-хранитель – это такой целитель, который, совершая специальный обряд, обязывает себя охранять жизнь колдуна. Другими словами, если этому колдуну будет угрожать смертельная опасность, хранитель должен ценой даже собственной жизни спасти его.

– Но с какой стати кто-нибудь на это пойдет! – воскликнула Маргарита.

– Хранителям… много платят за это. Ну, и потом, это честь…

– Мой отец – хранитель Ирвинга, – сказал Сева. – Правда, я не уверен, что ему за это платят, – добавил он со странной улыбкой. – Это я к вопросу о чести.

– А ты станешь чьим-нибудь хранителем? – спросила Айсулу таким сладким голосом, будто предполагала, что Сева ответит: «Да, твоим!».

– Скорее всего…

Он, к ее огорчению, ответил по-другому.

– Чьим же?

Сева, выждав паузу, слегка качнул головой в сторону Мити.

– Нашу семью с древних времен охранял род Заиграй-Овражкиных, – сказал Митя. – Но несколько поколений назад связь оборвалась. Однако судьба – странная вещь.

Первая бутылка медовухи закончилась, за ней появилась вторая, потом третья. Наперсницы с интересом наблюдали за изменением настроения команды, за тем, как их беседа становилась все громче, чаще звучал смех. Маргарита пыталась определить, на кого же чаще смотрит Майя – на Севу или на Митю, и выходило, как бы странно это ни казалось, что на Муромца.

– А правда, что в Заречье все живут в избушках на курьих ножках? – спросила Айсулу.

– Конечно!

– И они умеют ходить?

– Еще бы! – воскликнула Маргарита. – Наша с Полиной избушка еще и танцевать умеет!

– А избушка наших соседей выскакивает из-за кустов на прохожих, – добавила Анисья.

– Какое странное место! – покачала головой Айсулу. – И все эти слухи, что оно как будто и не существует на самом деле…

– Оно существует, – улыбнулся Митя. – И находится по ту сторону реки. То место, где вы, небыльцы, проходите Посвящение, наверняка не менее загадочное.

– Да, мы живем в Дивноморье, оно спрятано под водой, – кивнула Майя.

– Под водой? – изумленно уставились на нее Полина и Маргарита. – Как это?

– Маленький остров, уходящий под воду. Попасть туда не так просто – незнающий человек просто потонет в море, если попытается к нам проникнуть. Остров охраняют морские дружинники Ирвинга – их тридцать.

– У нас же все совсем не так, – сказал Антон. – В Китеже есть всего два общих дома – один женский, другой мужской. Каждый дом стоит на высоких столбах.

– И мужчинам под страхом смерти нельзя проникать в женский дом, – улыбнулась Мила.

– И как? Уже много погибших? – отозвался Муромец.

– Нет, всего парочка.

Еще долго обсуждали Заречье, Дивноморье и Китеж, затем перешли на любимых наставников и в конце концов стали выяснять, чем отличались методы освоения различных Стихий.

Антон, опять начавший хвастаться высоким уровнем владения Огненной магией и приписавший себе, как все догадались, еще и парочку чужих подвигов, встал из-за стола.

– Ого, – вдруг воскликнул он, пошатнувшись, и тут же забыл, куда и зачем собирался пойти. – Вроде бы я почти не пил, но ходить тяжеловато.

– Мне кажется, в этом напитке ни капли алкоголя. У меня ясная голова. – возразил Митя.

– Они не знают! – еле сдерживая смех шепнула Маргарита Полине. – Я же говорила.

Сев на место, Антон с энтузиазмом принялся доказывать Водяной колдунье, что он бы с легкостью мог колдовать с ней:

– Но только сейчас я немного не в форме, но вот завтра… Кстати, покажи нам что-нибудь особенное!

Полина рассмеялась:

– Что-нибудь особенное – это что?

– Я хочу сказать… Водяная магия… она же странная…

– Я тебя не понимаю, – ответила Полина, теперь с легким волнением глядя в глаза Антону. Как назло за столом внезапно повисло молчание.

– Считают, что Водяные… ну, ты сама знаешь… Водяная магия похожа на колдовство Темных.

Все продолжали молчать, пока наконец не заговорил Митя:

– Водяная магия не похожа на колдовство Старообрядцев. Просто многие боятся Водяных, поэтому и пускают слухи. Водяная магия сложнее, чем та, к которой мы привыкли, но не опаснее. Водяные умеют маскировать одно заклинание под другое. Водяные считывают эмоции, настроение, и умеют влиять на это. Часто и про Воздушное колдовство говорят, что оно подходит лишь Старообрядцам. Но на деле, как мы знаем, большинство Темных магов – Огненные.

– Но она просто скромничает, – вдруг сказала Анисья. – Полина на самом деле может показать кое-что необычное.

– Что? – удивилась Полина.

– Ты умеешь материализовать предметы, ты же нам показывала.

– Правда? – встрепенулась Айсулу. – А я так давно этому учусь, но все никак не выходит.

– Зато я не умею делать щит, который защищает не только меня, но и других людей, – возразила Полина. – А вы, Огненные, умеете.

– Так ты покажешь материализацию?

– Попробую. Но мне подвластна лишь небольшая часть. Могу воспользоваться свойством предмета, когда самого предмета нет. – Полина оглядела стол, ища глазами подходящую вещь. Все следили за ней, и оттого ей стало ужасно неловко. Даже Сева выглядел заинтересованным, а из-за этого тем более все спокойствие куда-то улетучивалось. – Мне нужен нож.

– Я принесу, – ответил Митя и через полминуты, отметив некоторую слабость в ногах, принес из комнаты свой богато украшенный клинок.

Полина взяла его в руки, закрыла глаза и долго водила пальцами по холодной поверхности, пытаясь запомнить каждый изгиб. Затем вернула нож Муромцу, а сама, поглядев на недоеденный черничный пирог, провела над ним рукой, держа пальцы так, будто в них все еще зажат нож. Пирог тут же развалился на две ровные половинки.

– Молодчина! – воскликнул Митя.

– Просто здорово! – Мила с Айсулу захлопали.

– Ну, я же говорила, что она это умеет, – довольно отозвалась Анисья, как будто это была всецело ее заслуга.

Еще через некоторое время, когда за окнами опустилась ночь и только где-то вдали были слышны затухающие голоса огромной ярмарки, Митя принялся развлекать всех и рисовать шаржи. Медовуха то ли закончилась, то ли просто никому не хотелось идти за ней в соседнюю комнату, и ребята сначала опустошили корзину с пирогами, затем выпили и весь чай, который принес домовой. Мила положила голову Севе на плечо и сидела в такой позе весь последний час, действуя на нервы Анисье. Та то и дело посылала Заиграй-Овражкину многозначительный взгляд, словно говоря: «Почему бы тебе от нее не отодвинуться?» Но Сева оставался слеп к ее взглядам и одновременно глух к ее невысказанным просьбам. Его лицо снова приобрело нечитаемое выражение, и невозможно было определить, нравится ли ему Мила или он просто по доброте душевной позволяет ей лежать на своем плече.

– У меня действительно такие брови? – засмеялась Айсулу, получив в руки карикатуру. – Нет, серьезно?

– Похожа! – закричали Полина с Василисой, увидев рисунок. – Очень похожа! А нас, Митя? Нас нарисуй.

– Вас? – Муромец вдруг сконфузился и уставился на Василису. – Не знаю даже…

– Боится вас обидеть, – немного сонно отозвался Сева. – Знаете, как он однажды меня нарисовал? Он сделал мне такие свирепые глаза, как будто я какой-то злодей.

– Но у тебя правда злые глаза, – ответила Полина, почему-то тут же пожалев о сказанном.

– Ты считаешь?

– Видишь, Овражкин, не я один так думаю! – подхватил Митя.

– Нет, не то чтобы злые. – Полина пошла на попятную: ей показалось, что Севу задели ее слова. – Но ты иногда так смотришь… будто считаешь своего собеседника последним… тупицей.

– Да! Точнее и не скажешь!

– Серьезно? – Сева улыбнулся и выпрямился, из-за чего Миле пришлось оторвать от него свою голову. – Я никого не считаю тупицами. По крайнее мере вас – точно нет, – добавил он.

Водяная колдунья отвернулась. Интересно, под словом «вас» Сева имел в виду ее и Митю? Значит, он не считает ее дурочкой? Странно… трудно в это поверить.

– Полина однажды нарисовала Жабу, – вспомнила Маргарита, – мы с девочками чуть не умерли от смеха!

– Да, мы с Овражкиным тоже посмеялись! – сказал Митя и, заметив вытянувшееся лицо Полины, которая просто не смогла бы вспомнить, когда именно они нашли ее рисунок, быстро добавил: – Так ты тоже рисуешь?

– Нет, – Полина замотала головой. – Жаба – это мой единственный шедевр. Не уверена, что будут еще.

– Тогда попробуй создать их сейчас. Нарисуй Овражкина. Схлестнемся в рисовальном поединке.

Полина взяла со стола блокнот и села на Маргаритин диван. Анисья тут же присоединилась к ней и стала наблюдать. Не прошло и пары минут, как раздался взрыв хохота. Маргарита с Василисой вдруг покатились со смеху, Полина подняла голову и тут же вскочила с дивана: Сева вылез из-за стола, собравшись взглянуть на свой портрет, но не смог сделать и двух шагов. Он просто упал на Маргаритин диван, едва не придавив Анисью, которая не успела вовремя отойти.

– Что с ним? – тут же вскрикнул Антон, перепугавшись, но Сева в ответ лишь издал смешок, а наперсницы пуще захохотали.

– Извини, я случайно, – выговорил Сева, едва не столкнувшись с Анисьей носом. – Вы, ведьмы, знали, что так будет, да?

Анисья не могла говорить. Она пялилась в его черные глаза и, приоткрыв рот, молчала. Полина подошла и потянула ее за руку. Как только диван освободился, Сева улегся на него:

– Кажется, дело в том, что мы пили, – сказал он.

– Конечно, в медовухе, – ответила Маргарита.

– Что? Что с медовухой? – всполошилась Майя и тоже попыталась встать, но ее попытка не увенчалась успехом, золотой лисенок на груди дернулся и ударился об стол. – Ой, мамочки! Я совсем не могу ходить.

– Медовуха обладает таким действием, что…

– Ты ведьма, Маргарита! – весело перебил ее Сева. – Ты знала? Самая настоящая!

– Полагаю, это комплимент, – кокетливо заметила она.

Полина ждала, что он ответит что-нибудь, но он промолчал. Тогда она подошла и увидела, что глаза его закрыты. Очевидно, это был как раз тот самый случай, о котором упоминал Митя: Сева неожиданно заснул, и где-то под ним покоился блокнот с незаконченным шаржем.

– Эй, – сказала Водяная колдунья. – Это Маргаритина кровать. Тебе надо идти к себе в комнату.

– Оставь его, Полина, – возразила Маргарита, снова поддавшись влиянию его чар. – Пусть спит, где хочет.

– Но…

– Слышишь, она разрешила, – ответил шепотом Сева, так, что только Полина его слышала, и улыбнулся ей дурацкой расслабленной улыбкой, не открывая глаз.

– Ладно, мы, пожалуй, прогуляемся перед сном, – протянула Маргарита, поднимаясь со стула. – Говорят, здесь безумно красивые закаты.

– Слишком поздно! – воскликнула Айсулу. – Да и закат давно не видно. Сидите дома.

– Так вы попробуйте нас остановить.

– Анисья! – чуть ли не крикнул Митя, тщетно пытаясь встать. – Не смей уходить. Иначе получишь по шее от родителей! Там опасно! Полине нельзя выходить! Лиса убьет нас!

Анисья лишь засмеялась в ответ и исчезла за дверью вместе с подружками. Душная летняя ночь вмиг поглотила четверых девушек и понесла их по тропинке мимо домов, где обосновались другие команды.

– А если он и правда расскажет родителям? – спросила Маргарита.

– Не расскажет, – заверила Анисья. – Потому что ему влетит в первую очередь, если они узнают обо всем.

– Почему? – спросила Василиса.

– А ты сама представь, как отреагирует моя мама, если ее сыночек – с которым она и так излишне строга – заявит, что даже не мог встать со стула, чтобы остановить Анисью, из-за того, что переусердствовал с медовухой, – отозвалась Анисья, и подруги покатились со смеху, завизжав и снова расхохотавшись, когда рядом с ними проскользнула какая-то черная тень.

– О, Ярило! – захлебнулась от испуга и смеха Анисья. – Я думала, это был человек.

– Мне показалось, это Странник, – отозвалась Маргарита, облегченно выдохнув. – Он почти всегда носит куколь. Но нам померещилось. Смотрите, тут никого нет.

И действительно, никого не оказалось. Но Александра Владимировича девушки все же встретили, хотя значительно позже. Он своим появлением никого, кроме Маргариты, не напугал, потому что не выскакивал неожиданно из-за дерева и не возникал прямо посреди дороги, – его могучую фигуру было видно издалека. Правда, если Полина, Василиса и Анисья и узнали Странника, то Маргарита едва не прошла мимо него и остановилась только тогда, когда он произнес:

– Добрый вечер.

Огненная колдунья чуть не подскочила на месте, уставившись на Александра Владимировича. С его лицом было что-то не так.

«Как будто помолодел лет на пять, – подумала Маргарита и непроизвольно вспомнила сегодняшний разговор о Лисе и Страннике. – Ага! Он теперь без бороды!»

– Я вас не узнала! – нервно выпалила она, начиная трепетать от волнения: ну? Скажет он ей, что подслушивать нехорошо? Может, еще и откажется от ее помощи в сборе трав? Самое время общественного позора!

– Значит, буду богатым, как гласит поговорка, – ответил Странник.

– Для этого вам надо жениться на Анисье, – тут же, не подумав, проговорила Маргарита и получила от Анисьи болезненный щипок.

– Дарья Сергеевна передает, что вам пора вернуться домой, – сказал Александр Владимирович, проигнорировав Маргаритину колкость.

– Хорошо, мы пойдем назад, – расстроенно ответила Анисья, удивленная тем, что Лиса как-то прознала об их прогулке.

– Я провожу.

Когда девушки вошли в дом, Севы уже не было на Маргаритином диване. Блокнот одиноко белел своими листочками на темном покрывале, в нем не хватало одной страницы. Той самой, на которой Полина начала рисовать Заиграй-Овражкина. Полина тут же поняла, что Севе рисунок не понравился, и он куда-то его дел.

«Выбросил, наверное», – с досадой подумала она.

* * *

Оказалось, Айсулу с Майей знали кое-что о втором испытании. Его придумал сам Август Адамович, и поэтому наставники Дивноморья позаботились о том, чтобы колдуны из Небыли не остались без подсказок.

– Я думаю, что «Валокордину» рассказали намного больше, чем нам, – поделилась своими мыслями Айсулу. – Точно знаю, что во втором испытании нужно будет иметь дело с магическими существами второго порядка. Наверное, с какими-нибудь чертями, мереками или анчутками.

– Что значит «иметь дело»? – спросила Маргарита.

– Не знаю, – пожала плечами Айсулу. – Но нам нужен тот, кто умеет обращаться с подобными существами. Антон, может, ты?

– Я? Я, конечно, умею обращаться с ними, но хочу поучаствовать в другом испытании. Мне кажется, чем дальше, тем сложнее.

– И ты хочешь что-то трудное? – подняла брови Анисья.

– Возможно.

– Не очень-то скромно!

– Так, вернемся ко второму испытанию. Кто хорошо ладит с подобными существами? – решительно спросила Мила.

– Любой Земляной маг ладит с ними лучше остальных, – отозвался Митя.

– Но ты уже участвовал…

– Да, тогда остаешься ты – ты же Земляная.

– Ну, хорошо, – кивнула Мила. – Я буду участвовать. Вот бы только узнать, что нужно делать! Нет ли способа это выяснить?

– Не уверена, – ответила Айсулу. – Велий команды Валокордин хоть и наставник в Дивноморье, но вряд ли станет мне что-то рассказывать – он же теперь борется против Дарьи Сергеевны.

– Зато у нас есть преимущество перед их командой, – заметила Василиса. – С нами Полина, она тоже знает кое-что об одном из испытаний. И немало.

– Поздно, Вася, – грустно улыбнулась Полина. – Они наложили на меня заклятье Неразглашения. Как только судьи услышали, что я живу с вами, Аристарх Назарович потребовал этого.

Митя с Севой молча переглянулись.

* * *

– Как спина? – Дарья Сергеевна нагнулась над Митей, растянувшимся на прибрежном рыжем песке. Яркие лучи солнца, дробленые тонкими ивовыми листьями, неровными пятнами падали на его загорелую кожу. – Непривычно катать на себе людей?

– Болит. Но Густав Вениаминович сказал, что мне недолго осталось мучиться.

– Жаба говорил про твою смерть? – сказал Сева, приподнимаясь на локтях и подставляя солнцу лицо.

– Жаба! Ну нельзя же при всех называть целителя Жабой! – возмутилась Лиса и опустилась рядом. – Вообще-то мне нужно с вами поговорить, так что подойдите все сюда. Василиса, сходи позови Анисью: наперсницы тоже нужны.

Василиса накинула на плечи полотенце и робко двинулась в ту сторону, где ее подруга разговаривала с Лешей Рублевым. Рублев, как и все Земляные маги, был замечательно сложен: широкоплечий, крепкий и стройный. По выражению его лица было заметно, что Анисья ему нравится: его глаза сверкали, улыбка была такой счастливой, что казалось, для него нет большей радости, чем смотреть на прекрасную дочь Муромцев. Однако теперь он пытался кое-как скрывать свою симпатию – он уже связал свою жизнь с другой богатой наследницей.

– Простите, что помешала, – пискнула Василиса, подойдя ближе. – Анисья, Дарья Сергеевна нас зовет.

– Тогда бежим к ней, – отозвалась Анисья и многозначительно посмотрела на своего бывшего ухажера, который даже не поздоровался с Василисой. – Хорошо, что я не вышла за него, – подумалось ей.

– Что это мы такие недовольные? – Митя тут же заметил выражение лица сестры.

– Ничего.

– Да ладно, выкладывай. Может быть, ты наконец поняла, что Рублев кретин? И тебя это расстроило?

– Знаешь что? – Анисья с вызовом взглянула на брата. – Ты прав! Рад? А теперь успокойся и отстань от меня!

Все время, пока Василиса ходила за Анисьей и пока Анисья пререкалась с Митей, Маргарита не сводила глаз с Лисы. Вот так за один миг она должна была снять с нее все обвинения, которые сама ей и выдвинула. Не была Дарья Сергеевна связана со Старообрядцами – Темные колдуны убили ее ребенка, вот почему она говорила, что знает об их поступках не понаслышке. Она не предавала Водяную колдунью, даже ее предательство собственной дочери оставалось спорным фактом. Она не была влюблена в Странника – она знала его с детства, она просто проходила вместе с ним Посвящение. Возможно, Маргарита будет когда-то точно так же общаться с кем-нибудь из своих друзей: с Емелей, Мишей, с Митей или Севой…

И вообще эта колдунья была глубоко несчастна, она заслуживала сострадания, но не так-то легко было враз взять и отказаться от всех своих недавних мыслей. Что-то было в ее характере, в ее взгляде, не позволявшем никому увидеть в ней хоть частичку того убитого горем человека, которым она на самом деле была, что отталкивало Маргариту. То ли эта необъяснимая сила характера, то ли чересчур открытая улыбка, то ли излишняя, как казалось Маргарите, веселость… Как можно сидеть вот так и смеяться над перепалкой Муромцев, когда с тобой произошли такие ужасные вещи? Когда твой ребенок мертв, а муж стал Старообрядцем? Как можно оставаться такой ребячливой и вечно радостной, когда однажды судьба довела тебя до такого состояния, что тебе стерли память, чтобы ты больше никогда не вспоминала об этом дне? Ведь хоть и не было четких воспоминаний, оставались чувства, Дарья Сергеевна сама это сказала… В Маргаритиной голове не укладывалось это, и оттого Лиса ей все еще не нравилась. Было что-то неискреннее во всей ее радости…

– Маргарита, все в порядке? – спросила Лиса, внезапно повернувшись к Огненной колдунье, и взгляд ее холодно уколол.

– Д-да, – быстро ответила та.

– Ну что, все подтянулись? – Голос наставницы вновь зазвучал легко. – Садитесь ближе ко мне. Я бы хотела распределить вас для оставшихся частей Русальего круга. Итак, всего шесть испытаний. Один окольник – одно испытание. Но у нас есть небольшая проблема: в первом испытании участвовали двое из нашей команды, но, посовещавшись с судьями, мы пришли к выводу, что Митя должен поучаствовать еще раз, так как первое задание было организовано именно для наездников, а не для скакунов. Сразу хочу задать вопрос Айсулу и Майе: вы знаете что-то о следующем испытании? Костик кричит чуть ли не на каждом углу, что его команда победит, вот я и подумала, не рассказал ли вам кто-то что-то заранее…

– Да, – кивнула Майя.

– Понятно, – улыбнулась Лиса. – Тогда вот что: для второго задания лучше всего подходит Земляной колдун, необходимы знания и умения устанавливать связи с существами второго порядка.

– А мы уже решили, что Мила будет участвовать!

– Вот и отлично. Мила, тогда приготовься. Первое испытание было испытанием физических качеств наездника, а также его смелости, ловкости и умения ладить с незнакомой лошадью. Второе испытание – это испытание ума. Уверена, что с умом все у тебя в порядке, судя по количеству рун отличия на ладони, но задание скорее всего будет сложным. Его нужно выполнить на скорость. Догадливость плюс быстрота реакции – вот что тебе понадобится. Что касается третьего испытания… Для него нужен человек, очень хорошо знающий магию собственной Стихии. Ну, кто из вас готов?

Маргарита подумала, что на эту роль могут подойти и Сева, и Митя, но потом посмотрела на Антона, вспомнив все его рассказы. Да, пожалуй стоило попробовать ему.

– Антон, – озвучил ее мысль Митя, и все воодушевленно закивали.

– Не знаю, – попытался отпереться Антон, делая вид, что смущен столь единогласным мнением.

– Решено, ты участвуешь. Ты тоже будешь ограничен во времени, но тебе не придется справляться с заданием на скорость. Если ты закончишь первым, это еще не будет означать, что ты выиграл. И, предупреждаю, что твое испытание может стать… психологически тяжелым. Необходимо быть стойким и мыслить хладнокровно. Это задание нацелено на то, чтобы проверить твою реакцию в разных ситуациях.

– Я справлюсь, – пообещал Антон.

– Четвертое испытание. Нужен молодой человек. Но не Сева. Митя подойдет идеально. Севе запрещено участвовать, потому что он целитель. Четвертое испытание – испытание на чистоту разума, а, как известно, целители специально обучаются еще большему контролю над собой, чем обычные колдуны. К тому же Митя у нас уравновешенный и очень спокойный. Я думаю, ему это задание подойдет.

– Вы меня пугаете, – отозвался Муромец.

– Нечего пугаться. Все будет хорошо. Осталось пятое и шестое испытания. Айсулу, скажи-ка, правда ли то, что ты из потусторонних?

– Да.

– Отлично, это то, что нужно. Ты участвуешь в шестом испытании.

– В шестом? – переспросил Сева.

– Именно, а ты, Заиграй-Овражкин, в пятом. Не волнуйся, тебе оно понравится. Я сразу планировала взять для него тебя или Митю, но раз Муромец нужен нам для четвертого, то остаешься ты. В отличие от Антона, тебе необходимо хорошо знать магию чужих тебе стихий.

– Какой стихии именно?

– А это уже как повезет.

* * *

Перед следующим испытанием всех охватило еще большее волнение: команды «Валокордин» и «Рыцари Света» собирались победить во что бы то ни стало, а «Лисята» не планировали сдавать позиции – никому не хотелось проигрывать.

– Что это может быть? – в сотый раз задавала вопрос Мила. – Как вы думаете? А вдруг я столкнусь с редким существом, о котором ничего не знаю? Помните? Надо сделать что-то быстрее остальных!

– Может быть, нужно разыскать это самое существо?

– Да, предположим, в лесу. Ты помнишь, где кто обитает?

– Кажется, помню. Думаешь, лес?

– Не уверен, – ответил Митя. – Вдруг это будет болото? Или река?

– Или заброшенный дом, – предположила Айсулу.

И так могло продолжаться до бесконечности, пока наконец не настал день состязания. Было все так же душно, но солнце исчезло за пеленой сизых туч, которые подтягивались и подтягивались с запада, наслаиваясь друг на друга и темнея, – грозы не миновать, это всем было ясно. Трибуны как обычно звенели какофонией голосов, между рядами бродили любопытные журналисты из всевозможных изданий, пытаясь подобраться ближе к какой-нибудь особе, чья частная жизнь представляла для обывателей наибольший интерес. Петр Нарышкин и Дима Велес теперь повсюду носили с собой плащи-куколи, а Митя все-таки попросил одного из боевых магов не подпускать к нему никого из журналистов хотя бы во время самого состязания, так как уже повсюду расползлись слухи о духе мертвой молодой княгини, который прислуживал в особняке Муромцев наряду с остальными тремя сотнями слуг. («Триста? Этот журналист ведь говорил, что их шестьсот!» – воскликнул Митя. – «Да, но ты сказал, что это неправда, и он сократил их число вдвое», – предположил Сева.)

Анисья села с братом, позволив Антону пристроиться рядом. Мила осталась с краю, так как ей предстояло в скором времени спуститься вниз. Полина же увидела Стефани, которая приехала поболеть за Севу. На ней было надето тонкое белое платье с красно-розовой вышивкой на груди – одежда в стиле местных колдуний, и легкие тряпичные тапочки на плетеной подошве: в таких в Росенике ходили и парни и девушки. Короткую стрижку украшал нежный венок. Сейчас Стефани стояла и озадаченно рассматривала трибуны в поисках свободного места. Водяная колдунья направилась к ней, взяла под руку и повела на самый последний ряд.

Дивномор появился за столом с широченной улыбкой на лице, Аристарх Назарович с недовольной физиономией, а Вера Николаевна была безмятежна и спокойна. На этот раз она взяла первое слово:

– Доброе утро. Я вижу, что гостей заметно прибавилось.

– В Заречье любят главную наставницу? – поинтересовался Антон.

– Очень. Но иногда мне кажется, что она настолько сильная колдунья, что уже как будто и не человек.

– Кстати, – вставил Митя. – С неофитами она гораздо человечнее.

– Ты неофит главной наставницы? – изумился Антон.

– Ну да. С ее помощью я и научился оборачиваться конем.

– Дорогие оокльники, надеюсь, вы готовы? – Вера Николаевна поочередно оглядела команды. – Я расскажу о том, что вас ждет. Испытание называется «Иди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что»…

– Как-как оно называется? – переспросила Маргарита, но Василиса приложила палец к губам и указала на Велес, а та продолжала:

– Надеюсь, из названия вы вынесите все, что вам необходимо для победы.

Мила и Майя тут же о чем-то зашушукались, а Василисе снова пришлось останавливать Маргариту от громких восклицаний.

– Я открою еще несколько подробностей, когда окольники спустятся сюда, – Итак, от команды «Рыцари Света» Алексей Рублев.

Пока трибуны аплодировали, Мила переглянулась с командой. Теперь Рублев не мог рассчитывать ни на чью поддержку среди «Лисят», даже на расположение наперсницы Анисьи, которая мысленно пожелала ему проигрыша.

– Команда «Валокордин», окольница Инга Зайцева.

– О, она из Заречья, – сказала Василиса.

– И Красавина Людмила от команды «Лисята».

Мила поднялась и, дрожа, направилась вниз.

– Сегодняшнее испытание затянется надолго, так что, зрители, запаситесь терпением. – провозгласил Дивномор.

– Именно. Терпение вам понадобится. Вначале окольник может совещаться с наперсниками. За это время вы должны определить свои дальнейшие действия, также вы можете воспользоваться тремя, я повторяю, только тремя дополнительными предметами, которые будут выданы по вашей просьбе. Предметы эти исключают деньги, драгоценные металлы и книги. Затем наперсники удаляются на свои места, а окольник встречается с одним из трех существ второго порядка, предварительно потянув жребий. Здесь, как видите, есть специальные двери-переправляйки, которые доставят окольников туда, где…

– Подождите, так что Мила должна будет делать? – тряхнув головой, спросила Маргарита.

– Это мы сейчас решим вместе, – ответила Василиса.

– То есть как?

– Посмотрим, – отозвалась Анисья. – Велес же назвала испытание. Вот это Мила и должна будет делать.

– Иди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что? Она должна ЭТО делать? – Маргарита перегнулась через Василису и уставилась на Анисью.

– Конечно.

– Конечно! – Маргарита всплеснула руками.

– А теперь пришло время жребия.

Возле судейского стола появился маленький полевой анчутка, на голове которого красовалась черная шляпа с цветком. Он что-то подал Миле, приблизив к ней большой круглый поднос. Мила, поколебавшись, взяла с подноса маленький листок, оказавшийся запиской.

– Ну, что там у вас? – улыбнулся ей Дивномор.

– Одноглазое Лихо.

– Лихо!

– Лихо! – всполошились Митя с Антоном.

– Лихо, ничего себе! – Василиса с Анисьей взволнованно переглянулись.

– Отдай ему свой левый мизинец, и взамен получишь все что угодно, – мрачно сказал Сева.

– Верно, или покажи ему кровь его врага… – тут же подхватила Майя.

– О ужас. – Анисья сжала кулаки.

– Вряд ли тут дозволена кровь, – остановил их Митя. – Так, девчонки, запомните! Главное, вам нужно точно определить, что именно она должна принести.

– Может, все-таки, главное, куда ей за этим идти?

– И как использовать Одноглазое Лихо!

– Наперсники! – позвала Вера Николаевна, когда Леша Рублев получил болотняника, а Инга псиглавца. – Испытание начинается.

Маргарита встала и, миновав Майю и Айсулу, стала пытаться пройти мимо остальных зрителей. Василиса поднялась следом, но началась такая толкучка, что она решила еще немного подождать на месте. Анисья, путь для которой оказался закрыт, встретилась взглядом с Милой, улыбка на губах которой становилась все неувереннее.

– Ничего себе испытание, – думала Анисья. – Если второе уже такое запутанное, что же ждет команду дальше? Как именно Антон должен будет показать владение магией Огня? Как Митя продемонстрирует чистоту разума? Как? В конце концов, как Мила должна сегодня принести то – не знаю что?

Но мысли ее были прерваны сбивчивым гулом голосов, превратившихся в мешанину, и среди этого хаоса вдруг раздался пронзительный крик. Она резко обернулась, как обернулся ее брат и Сева. И чуть позже, когда в своих воспоминаниях она возвращалась к этому моменту, ей казалось, что сам крик она услышала уже после того, как где-то в глубине себя поняла, что должно сейчас произойти. Ей казалось, что Сева тоже обернулся на доли секунды раньше этого раздирающего душу вопля и потянул за рукав ее брата… Крик болезненным ударом отозвался где-то внутри уже после всего этого… И Водяная колдунья на глазах у всех безвольно упала со своего места на трибунах в пыльный проход, как белая фарфоровая статуэтка, неосторожно задетая рукой…

Колдуны, что сидели рядом: юные, взрослые, совсем маленькие, пожилые – все повскакивали со своих мест в порыве ужаса и начали отступать прочь, как будто перед ними лежала не тоненькая девушка, а мерзкое чудище.

Анисья видела немного расплывчато и словно замедленно, как откуда-то вынырнул вездесущий Густав Вениаминович и молниеносно взлетел по ступенькам трибун, как за ним показалась Романова – целительница из Небыли. Анисья хорошо знала эту колдунью, принадлежащую к влиятельному семейству Романовых. Та уже следовала за Жабой по пятам и, остановившись возле неподвижного тела Полины, сначала с взглянула на Водяную колдунью, а потом повернулась к целителю из Росеника:

– Что происходит?

– Не ваше дело, – рявкнул Густав Вениаминович, щупая Полинину шею.

– Не мое дело? Я целительница!

– Все в порядке, право, можете не беспокоиться, – последовал все такой же резкий ответ колдуна, не признававшего в женщинах целительского дара и старающегося, как уже потом догадалась Анисья, скрыть от других неизученный Полинин недуг.

– В порядке? Это вы называете «в порядке»? – возмущенно выкрикнула Романова, тыкая пальцем в девушку, которую Густав Вениаминович уже поднял колдовством в воздух и теперь пытался направить вниз, как можно скорее желая укрыть от посторонних глаз сотен любопытных.

– Да, в порядке. Нервное перенапряжение. У нее бывает.

Романова еще что-то кричала, ступая за ним следом, но Анисья услышала совсем рядом голос брата:

– Он применил к ней колдовство? Почему мы тогда несли ее на себе? – это он сказал Севе, внимательно следящему за перемещением неподвижной Полины по воздуху.

– Не знаю. Я думал, что нельзя этого делать, когда она в таком состоянии… Она сразу отключилась, ты заметил? Странно, правда? Первый раз так.

– Похоже, что снадобье Монье не помогает.

Полина давно исчезла из поля зрения, а переполох все не прекращался. Анисья ждала, что вот-вот Вера Николаевна призовет всех к тишине и, сказав что-нибудь успокаивающее, предложит все-таки начать испытание, но Велес и не думала смотреть в сторону трибун, она встревоженно переговаривалась с Дивномором, Аристархом Назаровичем и Черной Курицей.

– Что такое? Что случилось? – спрашивал Антон, поворачиваясь то к Анисье, то к Василисе.

– Что с Полиной? Ваш целитель сказал правду, с ней такое бывает?

– Бедняжка! – испуганно повторяла Майя.

И отовсюду сыпались те же вопросы, но ребята из Росеника молчали.

Анисья словно со стороны смотрела на всю эту поднявшуюся суету и пыталась справиться с собственным волнением. Ей казалось, что предчувствие чего-то нехорошего витало в воздухе весь сегодняшний день.

Как теперь объяснить Антону, Миле, Майе и Айсулу, что случилось с Водяной колдуньей?

Она снова посмотрела на брата и Севу: они перешептывались. Интересно, откуда Сева знает, что сегодняшний Полинин приступ был «странным», как он выразился? Разве он был частым свидетелем ее приступов? Насколько помнила Анисья, не так уж много раз он присутствовал при этом: один раз – когда Полина упала с лошади, и второй – осенью парке, третий – на празднике Летнего Солнцестояния. Она тут же подумала, что надо спросить у него самого, но поняла, что не может этого сделать. На плечи вдруг навалилась тяжесть. Между ней, ее братом и лучшим другом вдруг появилась невидимая преграда. Митя и Сева обсуждали что-то без нее. Хотя она сидела совсем рядом! А еще Митя не удосужился рассказать ей, чему учила его Вера Николаевна. Анисья узнала, что он оборачивается конем наряду со всеми остальными совсем недавно, в день первого испытания. Митя не хотел говорить ей, что его друг – Сирена… Но сказал это Полине! Почему?

Цепочка внезапных открытий привела Анисью в полное уныние.

– Анисья, что с ней? – ворвался в голову вопрос Антона.

– Не знаю я! – огрызнулась она.

– Но ты же видишь ее каждый день!

– Ну и что? Да, такое с ней уже случалось, но никто ничего не может объяснить. Тем более я.

Тем временем в поле зрения снова возник Густав Вениаминович. Он наклонился к Вере Николаевне, что-то сказал и опять исчез.

– Друзья! – прозвучал натянутый голос Велес. – Только что наш целитель, Ква Густав Вениаминович сообщил мне, что с девушкой все в порядке, и поэтому мы можем продолжить. Занимайте свои места. Наперсники, спуститесь вниз.

* * *

– Если с Полиной все в порядке, то почему ее до сих пор нет? – спросила Майя, но ей никто не ответил.

Был вечер. Тяжелые грозовые тучи сделали его темным. Дождь неистово лупил по стеклам и крыше, небо за окном разорвалось на две части, сверкнув ослепительно-белой раной молнии. Издалека лился еле слышный плач дудочки, иногда ветер вовсе уносил его прочь.

Анисья сидела за столом и пыталась писать заклинания, но настроение покинуло ее и пока что не вернулось, поэтому слова древнего забытого языка казались бессмыслицей, они разлетались в стороны, словно бусины порвавшегося украшения, их цепочка не желала отбивать нужный ритм. Чаще всего Анисья преуспевала в этом деле, два из трех придуманных ею заклинаний, как правило, работали, даже Сева пользовался изобретенным ею заговором. Поэты говорят, это похоже на стихосложение – строки и рифмы одна за одной приходят из мирового водоворота мыслей. Но сейчас что-то словно перекрыло этот неуловимый канал. Анисья оттолкнула от себя бересту и огляделась.

Маргарита, которая становилась замкнутой и тихой каждый раз, когда с Полиной случались приступы, вызванные проклятьем, сидела на полу, прислонившись спиной к дивану, и медленно вышивала на полоске ткани рубленый узор. Ее глаза были стеклянны и неподвижны, пальцы сами знали, что им делать, внимание Огненной колдуньи им было ни к чему. На диване, свесив голову, лежал Митя и наблюдал за движениями иголки в Маргаритиных руках. Казалось, будто именно он контролирует весь процесс.

– Красиво, – сказал он, но Маргарита его не услышала.

Раскат грома раздался прямо над крышей.

Антон застыл напротив Анисьи и задумчиво глядел в окно, Айсулу что-то записывала на берестяном свитке.

– Это что-то серьезное? – спросил Антон, и все поняли, что речь опять зашла о Полине.

Ребята из Росеника, словно сговорившись, снова промолчали.

– Почему вы не хотите рассказывать? – Антон отвернулся от окна. – Что в этом такого?

Внезапно распахнулась дверь и в дом вбежали Сева с Милой, с них ручьями лила вода. Анисье показалось, что они держались за руки и расцепили ладони только когда зашли в комнату. Она вздрогнула, осознав это, и едва сдержалась, чтобы не вскочить и не броситься наверх в девичью спальню.

– Ну? – встрепенулся Муромец, оторвав взгляд от вышивки. Маргарита тут же уколола иглой палец.

– Ничего не понятно. Жабы нигде нет, а Романова сказала, что голова у меня с утра кружится от резкой смены погоды. Глупости. Так не бывает, – и заметив долгий Митин взгляд, Сева прибавил: – По крайней мере у меня не бывает.

Он положил на Полинин диван несколько мокрых газет и журналов, которые принес с собой, а сам сел возле Анисьи. Той показалось, что все опять вернулось на свои места.

– Может, ты скажешь, что с Полиной?

– Не знаю, – ответил Сева Антону. – Мы не нашли ни ее, ни нашего целителя, правда?

Он перевел взгляд на Милу.

– Да, – подтвердила та.

По сравнению со всеми вид у нее был счастливый, хотя в испытании она и не победила – заняла второе место. Первое же досталось Рублеву – по мнению Мити, болотняннику не удалось утопить его в омуте только потому, что «такое» не тонет. В итоге Рублев смог быстрее всех добраться до цели. Мила же сполна натерпелась неприятностей от Одноглазого Лиха: ее тропинка внезапно обрывалась в лесу, нить клубка, который наперсницы посоветовали взять с собой, закончилась в самый неподходящий момент, колючки в кровь расцарапали ноги и изорвали платье.

– Кстати, а где Василиса?

– Ушла на ярмарку, решилась кое-что купить в лавке друида, – ответила Анисья.

– Я принес ей газеты, она просила. Кстати, – Сева нарушил общее уныние внезапной улыбкой. – Там есть такие статьи… Сейчас.

Он силой взгляда заставил газеты взвиться с дивана и упасть перед ним на стол.

– Ну, во-первых. «Тридесятый Вестник» упоминает, что перед отлетом окольников в Суздаль в Заречье были замечены Анатолий Звездинка и Василий Муромец.

– Интересно, кем в такую рань они могли быть замечены? – перебил его Митя.

– А это как тебе? «Золотая тройка: Муромец, Нарышкин, Романов» Это только заголовок, а вся статья полна намеков на то, что твоя победа была куплена.

– Но что… – попыталась возразить потрясенная Майя, но Сева остановил ее и продолжил:

– Газета «Кудыкина Гора», Небыль. «Что скрывает Водяная колдунья?». Знаете что? – Сева снова улыбнулся. – Оказывается, на нее нападают Старообрядцы. Наверное, она просто нам не признается?

– А не написано, где они нападают?

– Я невнимательно прочел. Но думаю, прямо в Заречье, чего уж там.

– Действительно, – вдруг отозвалась Маргарита, перестав держать во рту пораненный палец, – на меня тоже недавно напал Темный, но я не хотела вам, ребят, говорить. Ну зачем вас лишний раз расстраивать, честное слово.

Митя тут же подыграл ей, сделав понимающее лицо:

– Да кто бы расстроился из-за такой ерунды! Эти сволочи совсем обнаглели. В Заречье куда ни глянь – везде они.

– А это что? – повеселевшая Анисья заглянула в следующую газету.

– О, это тебе должно понравиться! – Сева раскрыл газету на странице с большой цветной фотографией, где была изображена сама Анисья, сидящая на трибунах рядом с Воздушным колдуном и сжимающая его руку. Она тут же вспомнила миг, когда в порыве волнения схватила Севу за руку, и поняла, что фотограф сумел поймать очень выгодный кадр.

– А теперь заголовок: «Избранник или очередной поклонник с разбитым сердцем?»

– О, Солнце…

– Сейчас прочту. «Всем давно известно, что самая завидная невеста Тридесятого государства Анисья Муромец не спешит замуж. В чем же причина? Ведь ей уже поступало не одно предложение. По последним данным, Алексей Рублев, запланировавший союз с дочерью семейства Годуновых, еще совсем недавно предлагал руку и сердце Анисье Муромец, но получил от ворот поворот. Чем же сей видный молодой человек не угодил юной сестре самого богатого наследника? Ведь, должны заметить, Анисья Муромец не отличается избирательностью при выборе друзей. Она, по некоторым сведениям, тесно общается с обитателями Заречья, сильно уступающими ей по положению. Накануне же, во время первого испытания, Анисья Муромец была замечена в компании одного окольника «Лисят». На первый взгляд это не кажется удивительным, ведь она наперсница той же команды, однако эти отношения выглядят далеко не приятельскими. Всеволод Заиграй-Овражкин, сын самого известного в Росенике целителя, имеет, безусловно, множество достоинств, но не обладает всеми качествами, которые должен иметь претендент на руку и сердце наследницы семейства Муромцев. Очевидно, нелегко устоять перед неземной красотой Анисьи Муромец и не влюбиться в нее, однако несчастного молодого человека ждет разочарование – его род слишком беден для того, чтобы дочь Муромцев смогла бы выйти за него замуж. Будем надеяться, что в скором времени Анисья перестанет разбивать сердца несчастным юношам и определится с выбором мужа. А пока наши корреспонденты будут следить за развитием отношений Анисьи Муромец и Всеволода Заиграй-Овражкина».

Анисья отняла у него газету с недоверчивым смешком. От нее не ускользнуло, как напряглась, слушая Севино чтение, Мила и как встревоженно заерзала на стуле Айсулу.

– И все это они выдумали, только увидев, что мы держимся за руки?

– Они даже полное имя мне выдумали, что ты хочешь? – улыбнулся Сева.

– Так вы на самом деле… не… – начала Мила.

– Нет, – Сева засмеялся. – Ты разве не слышала, что тут написано про мой обедневший род?

– Глупая статья, – хмуро отозвался Митя. – Вы доиграетесь с этим держанием за руки.

Анисья, не в силах больше выносить присутствие брата, бросила газету обратно на стол и ушла на второй этаж в пустую спальню. Ничего сегодня не клеилось.

Глава седьмая Испытания

Ночью гроза приутихла. Измученное небо бессильно висело над мокрыми крышами, но это наступившее спокойствие не принесло прохладу: стояла духота.

Сева проснулся уже раз в десятый. Окна были открыты нараспашку, но легкие занавески замерли без движения – никакого, даже самого слабого ветерка не чувствовалось.

Муромец на своей огромной кровати спал, раскинув в стороны руки, на его груди слабо поблескивал большой золотой медальон на черном шнурке.

Сева встал – ужасно хотелось пить. Кажется, в гостиной на столе стоял графин с водой. В горле пересохло, дыхание было тяжелым, воздух – липким и теплым. Он постарался как можно тише открыть дверь, прокрался мимо полога, под которым мирно посапывала Маргарита и наконец разглядел большой пузатый кувшин, отражающий ближайшее окно. Стакан тут же появился рядом с кувшином, и Сева торопливо налил в него воды. Его губы уже почти коснулись стакана, когда до ушей долетел шорох. Он тут же обернулся на звук, удивленно глядя туда, откуда этот шорох послышался – в углу под лестницей, ведущей наверх, над диваном белый полог был опущен, а под ним что-то шевелилось.

В комнате стоял неясный полусвет, сочившийся вместе с духотой из распахнутых окон, заглушавший краски и придававший всем предметам сиренево-серый оттенок. Далеко за стенами дома стрекотал одинокий кузнечик, на болоте гортанно квакали лягушки. Белый полог заметно дернулся.

Сева поставил на стол стакан, так и не сделав долгожданного глотка, пересек комнату и остановился возле дивана, скрытого под тонкой белой тканью. Сердце пропустило удар. Волнение разлилось по рукам и ногам.

Он помнил, как Василиса на ночь заперла дверь. И Полинин диван был пуст.

Он медленно приподнял край полога. Под ним лежала Водяная колдунья, бледная, с растрепанными волосами. Она спала. Во сне она дернула рукой, чуть не ударив Севу по коленке. Воздушному магу показалось, что ей холодно: она поджимала под себя ноги и заметно вздрагивала. Он прикоснулся ладонью к ее плечу – ледяное. Отовсюду подступала ночная жара, а кожа Водяной оставалась холодной. Девушка выглядела болезненно: под глазами лежали глубокие тени, на белой шее пульсировала вздувшаяся вена. Да, ей точно было плохо. Проклятье отнимало силы. Отнимало у нее здоровье. Прямо на глазах отнимало… жизнь.

Сева внезапно понял, что все еще держит Полину за плечо. Он тут же отдернул руку, выпрямился, опустил полог и бесшумно вернулся в свою комнату, забыв про стакан с водой. Плотно закрыв дверь, Сева упал лицом в подушку и пролежал так до самого утра, не в силах заснуть. Ему казалось, что нужно встать, вернуться в гостиную и накрыть чем-нибудь Водяную: он все-таки целитель и поэтому должен проявлять заботу об окружающих. Однако стоило ему представить эту картину, как безумное сердцебиение пригвождало к месту. Странное чувство. И ему не было названия.

* * *

– Это что-то вроде болезни. Жаба, наш целитель, говорит, что в этом нет ничего… страшного.

Сева вышел в гостиную, когда принесли обед. Водяная колдунья сидела на своем диване, закутавшись в плед, и выдумывала объяснения недавнему приступу проклятья.

– Он пока не может меня вылечить, потому что я Водяная. На меня не все заклинания и зелья действуют.

Сева почувствовал, как Майя пытается пробраться в мысли Полины и от усердия хмурит лоб. Хорошо, что среди окольников не было целителей: они бы сразу считали с энергетического поля Водяной, что никакая это не болезнь. Конечно, сложное проклятье им тоже вряд ли бы удалось обнаружить, но хотя бы порчу они бы точно заподозрили.

За стенами избушки было все еще сыро от вчерашнего дождя, просветов на небе не появлялось. Водяная колдунья оставалась бледна, ее кожа показалась Севе нежно-голубой. Воспоминание о ночной прогулке по гостиной заставило его вздрогнуть и отвернуться.

– Бедняжка! Что же тебе теперь делать? – обеспокоенно спросила Мила, подсаживаясь к Севе за стол и глядя на Полину. – Неужели ты должна так мучиться лишь из-за того, что ты Водяная? Нужно найти какое-то решение!

– Для начала ей стоит поесть, – сказал Митя.

– Нет, я не хочу. – Полина замотала головой и только сильнее закуталась в плед. – Как прошло испытание?

– Второе место, – неохотно ответила Мила.

– Кто выиграл?

– Рублев.

– Все куплено! – Митя демонстративно развел руками, и все за столом засмеялись.

– Ясно, – Полина улыбнулась. – Значит, теперь «Рыцари Света» – наши главные соперники. Так что нужно было сделать?

– Принести олафу. За первый час мы и должны были это понять. Леша первым догадался, что ему нужна свеча.

– Свеча?

– Да, мы за победу получаем золотого, серебряного или бронзового лисенка, «Рыцари Света» – свечки, а «Валокордин» – какие-то пузырьки. Рублев первым сообразил, что нужна свеча. Мы тоже быстро догадались, но не смогли вовремя понять, что многое зависит от того, какого именно лисенка надо достать с помощью моего существа. Я не подумала, что именно золотого. Рублев оказался сообразительнее.

– Рублев всегда сообразительнее, если дело касается золота! Даже если и золотой свечи!

– А от Лиха всегда одни неприятности, – добавила Василиса.

– Будем надеяться, что Антону удастся обойти «Рыцарей Света» в следующем испытании.

– Не сомневайся, обойду, – бодро откликнулся Огненный маг. – Огонь – мой конек. Я лучший среди сверстников, поэтому меня и выбрали для Русальего круга. К тому же я всегда на отлично показывал себя на Шабашах. Я прекрасно знаком со всеми особенностями Огненной магии, даже кое-какое боевое колдовство мне подвластно… – после этой фразы он выдержал торжественную паузу и не заметил, каким взглядом смерила его Маргарита.

– Май, передай соль, – сказала Айсулу, не дав Антону продолжить перечисление своих достижений, и Майя, которая тоже слушала Огненного колдуна вполуха, легонько взмахнула рукой, чтобы поднять в воздух и переправить на другой конец стола солонку.

Солонка дернулась и вдруг упала обратно, от удара развалившись на две ровные половинки и засыпав скатерть солью. Все уставились на Майю.

– Ой, – вздохнула она, глядя на разбившуюся солонку с недоумением. – Как странно.

Чтобы убедиться в том, что все это лишь случайность, она попробовала поднять в воздух ложку, но та осталась лежать на своем месте.

– Ч-то… – на этот раз испуганно прошептала Майя.

– У тебя… сила пропала? – изумленно спросила Айсулу, высказав всеобщее опасение.

Майя не ответила и подняла на подругу полные ужаса глаза.

– Через несколько часов восстановится, – произнес Сева, а сам поглядел на Полину: она, бледная и слабая, все еще сидела на своем диване, даже не подозревая, что так жестоко лишала любого колдуна сил только за то, что он пытался проникнуть в ее мысли. – Это все из-за того, что ты пыталась влезть в голову Водяной колдуньи.

* * *

Антон вышел из-за двери-переправляйки, и она так и осталась стоять за его спиной посреди большого пустыря. Больше ничего вокруг не было, за исключением раскидистой яблони невдалеке. Земля была высушена солнцем, куда ни глянь, везде только она, до самого горизонта. Гроза закончилась еще позавчера утром, но сейчас казалось, что была готова начаться снова. От земли поднимались клубы невидимой пыли, она тяжело оседала на коже, скрипела на зубах. Окольник смотрел по сторонам и никак не мог отогнать от себя ощущение замкнутого пространства. Пейзаж был искусственным, как он скоро догадался, – отсюда и появилось сдавливающее неприятное чувство. Но что именно его окружало? Был ли это морок, внушаемый кем-то мираж? Галлюцинация? Или реально существующее место, просто немного видоизмененное несколькими сильными магами?

Антон дошел до говорящей яблони – она была совершенно настоящей, с прохладными темными листьями и уже зрелыми плодами, так как начинала плодоносить еще с мая.

– Сшхсссссрссст, – прошипело в кроне, и Антон решил отойти подальше, заметив хищно изогнувшуюся толстую ветвь.

На пустыре, кроме него, яблони и закрытой двери больше ничего не появлялось. Колдун продолжал осматриваться и задаваться вопросами.

«Может, стоит идти вперед? – подумал он, но это показалось бессмысленным. – Или стоит подождать? Интересно, чего? Как мне нужно продемонстрировать силу Огня, если ничего не происходит и никого тут нет?»

Высокая фигура, замотанная в куколь, выросла перед ним так внезапно, что Антон едва удержался от вскрика. Колдун снял капюшон, его лицо показалось знакомым – да, он видел этого человека недавно: то ли в день распределения, то ли во время первого испытания… Он заметил тогда шрам на лице. Но ему даже в голову не пришло поинтересоваться, что это за колдун! Теперь же тот стоял гораздо ближе и своей внушительной фигурой напоминал скорее Земляного, чем Огненного, однако ощущение замкнутого пространства усилилось, вернулось и предчувствие вновь надвигающейся грозы, а это могло быть признаком присутствия разве что сильного Огненного. У незнакомца было суровое лицо с ровными, правильными чертами. Глаза ясного синего цвета внимательно смотрели из-под черных бровей, через левое веко сползал на щеку шрам.

– Здравствуй. Меня зовут Александр.

– Антон. – Он хотел казаться спокойным, но его не покидало скребущее чувство тревоги. Появление Александра только сильнее взбудоражило – этот странный огромный колдун был словно окутан не куколью, а какими-то темными тайнами. Антон в любую секунду ожидал нападения и мысленно приготовился защищаться, но Александр медлил и ничего не предпринимал.

– Я вас уже видел…

– Я наставник Огненных магов в Заречье, – тут же отозвался колдун. Антон подумал о наперснице Маргарите. Очевидно, только такой грозный наставник может сдержать ее темперамент.

– Я здесь для того, чтобы помочь тебе пройти это испытание.

– Помочь?

Полина тем временем сидела за отдельным столом рядом с Дарьей Сергеевной, Черной Курицей и двойником Маливиничка, как звала Либру Маргарита, и глядела в небольшую, расписанную по краю зеленым узором тарелку, по которой каталось яблоко. Выжженный солнцем пустырь, одиноко стоявший на нем Антон – вот все, что показывала зачарованная тарелка. Пока что ничего интересного не происходило, но Полина все равно смотрела туда, чтобы в десятый раз не встречаться взглядом с темноволосой колдуньей, похожей на утомленную испанку, которая не сводила с нее своих темных глаз. Черная Курица вот уже несколько долгих минут разглядывала Водяную.

– Ну что, барышни, готовы отдать нам победу? – спросил Константин Дементьевич, откинувшись на спинку плетеного кресла и закинув ногу на ногу.

– Не смеши меня, – отозвалась Черная Курица.

– Надеюсь, Антон не подведет нашу команду. Он ведь из Зорника, – сказала Лиса, не отвечая на вопрос своего коллеги.

– Да, из Зорника. Что ты хочешь этим сказать? – нахмурилась Черная Курица. Полине показалось, что она никогда не улыбается.

– Нет, это просто мысли вслух. За вас играет Инга, она из Росеника и очень сильна.

– Антон тоже силен, Лиса…

– Вот я и говорю, что надеюсь на это.

– Мы выиграем, – перебил их Константин Дементьевич и расслабленно потянулся. Его широкая рубашка с веселеньким рисунком смешно задралась, и Полина еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. Он и впрямь был такой же несуразный и самоуверенный, как и Егор Маливиничок.

– Я бы на твоем месте начала следить за тем, что происходит, – ответила Дарья Сергеевна, и Полина, как и Константин Дементьевич, которому был адресован этот совет, вернула свое внимание в тарелку. Краем глаза ей удалось заметить, что Черная Курица почему-то тоже глядит на Антона и на появившегося Странника, а не на Ингу. Тем временем разговор двух магов продолжался:

– Что я должен делать? – спросил Антон. – Или это часть испытания – отгадать…

– Нет. Твоя задача предельно ясна – ты должен продемонстрировать мне свое владение стихией Огня.

– Но… – Антон озабоченно оглянулся.

Он медлил. Мысли в голове стремительно метались, сменяя одна другую. Чем он может удивить этого колдуна? Его силу он чувствовал даже на расстоянии. Он мог вызвать молнию или создать мощный световой шар, но зачем? Было странно прибегать к привычным умениям без видимой причины: зачем создавать шар там, где и так светит солнце? В конце концов Антон решил прибегнуть к самому эффектному, на его взгляд, колдовству. Сначала ему не давало покоя ощущение надвигающейся грозы, несмотря на чистое небо без единого облака. Он решил, что это знак. Ему потребовалось меньше пятнадцати минут, чтобы лазурную гладь заволокли тяжелые серые тучи. Казалось, он погрузился в транс – стоял, опустив руки, с закрытыми глазами и опущенной головой. И только глубокая морщина, залегшая между бровями, выдавала напряжение. Еще несколько мгновений, и две самые большими тучи столкнулись, озарив его и Александра яркой вспышкой молнии, за которой почти сразу последовал оглушающий рев грома. Антону показалось, что свет и звук получились неправдоподобно мощными, словно он наколдовал грозу в замкнутом помещении, а не на открытом, ничем не защищенном пустыре. Он знал, что на такое колдовство едва ли способны его сверстники из Зорника, но, взглянув на Александра, все еще стоявшего рядом, не заметил на его лице и тени восторга или хотя бы удивления. Казалось, этот суровый маг только что увидел небольшой фейерверк, устроенный юнцом на первом Шабаше. Антон почувствовал, как его наполняет злость. Это колдовство отняло у него довольно много сил, но нужно было срочно придумать что-то еще.

Полина резко отстранилась от тарелки и чуть не вскрикнула, едва Антон создал молнию. Казалось, та ослепила всех присутствующих. Лиса и Черная Курица молча наблюдали за ходом испытания. Картинки периодически менялись: сейчас на гладкой поверхности блюдца постепенно вырисовывались очертания голых скал – на крошечном выступе, держась рукой за камни, стояла Инга и пыталась совладать с ветром, сбивающим с ног. Земляной колдунье из Росеника, как поняла Полина, надо было именно здесь продемонстрировать, насколько хорошо она владеет магией Земли. Место более неподходящее трудно было представить – разве что отправить ее на остров посреди океана.

Антон продолжал колдовать – чем сильнее он старался, тем безразличнее становилось лицо Александра. Из лазурного небо превратилось в черное. Тучи неповоротливо плыли по нему, иногда сталкиваясь и вызывая новые вспышки молний и грохот. На электрические разряды уходило все больше сил. Руки начали предательски дрожать, он чувствовал, как опустошается, – хорошо хоть злость, которую вызывало в нем безразличие колдуна со шрамом, подпитывала как любая сильная эмоция. Он понимал, что силы на исходе, а ему все еще необходимо продемонстрировать что-то действительно ошеломляющее. Но что?! Вокруг не было ничего, что могло бы послужить инструментом, ничего, на что можно было бы направить остатки энергии. Он с удовольствием направил бы разряд на молчаливого колдуна, но понимал, что это явно не приблизит его к победе. В отчаянии он еще раз оглянулся вокруг и… Яблоня! Точно! Как он раньше не догадался? Здесь ничего не дается случайно. Как на иссушенном пустыре оказалось это благоухающее дерево? Но можно ли уничтожать живое? Тем более яблоню, наделенную магической силой? Антон колебался еще доли секунды – но выбора не было. Небо прорезала очередная яркая вспышка, но, в отличие от предыдущих, она не погасла, а словно зависла на несколько мгновений. Сверкающие нити озарили весь небосвод, им оставалось сплестись вместе и нанести сокрушительный удар.

Македонов не успел подготовиться – он вскинул руки, чтобы остановить молодого окольника, но блестящая нить уже сверкнула в последний раз и скрылась в переплетении густых ветвей. Раздался оглушительный громовой рык, и на месте раскидистой яблони, стоило дыму чуть-чуть рассеяться, проступили очертания обугленного дерева.

Антон выдохнул. У него почти не осталось сил, по всему телу разливалась слабость, но на лице играла победная улыбка. Он повернулся к наставнику из Заречья и уже хотел сказать, что закончил испытание, но вдруг что-то произошло. Пространство сдвинулось, сузилось, небо невыносимой тяжестью опустилось сверху. Антон жадно втянул раскалившийся воздух – его стало ужасно не хватать. Легкое дуновение ветра обожгло кожу.

– Все не по-настоящему. Мне это кажется.

Но мысль мелькнула и унеслась, а вокруг потемнело. Александр, этот могучий Огненный маг, вдруг побледнел, в глазах его сверкнул страх. Антон вздрогнул, не понимая, что происходит.

– Старообрядцы… Темные… – Эти слова почему-то стали приходить в голову. – Ведь журналист говорил, что они охотятся на Водяную… добрались и сюда…

Но поток воспаленного сознания был резко прерван удивительной картиной: тонкие струйки дыма отделились от дерева и устремились к Александру. Маг вдруг схватился за шею, где начали вздуваться бурые вены. Лицо его становилось то неестественно белым, то наоборот заливалось краской, белки глаз порозовели. Он принялся царапать по коже ногтями, будто пытаясь освободиться от чего-то или сопротивляясь какой-то неведомой силе. В голове Антона все перепуталось. Неужели только сейчас началось настоящее испытание? Только сейчас? Когда он уже растратил все силы и совершенно не был к этому готов? Когда он думал, что все уже позади? Дышать становилось все тяжелее и тяжелее. На ум вдруг пришел тот странный припадок Водяной колдуньи… Когда девчонка кричала, внутри словно образовывалась дыра – в нее утекало все хорошее, все доброе, радостное. Тело сковывала тоска.

Зареченский наставник повалился на колени, по его шее поползли алые струйки крови.

– Что с вами? – крикнул он и бросился было к Огненному магу, но движения получались очень медленными, словно воздух вокруг превратился в густую кашу.

Страшнее стало от того, что колдун не кричал, он корчился от мук молча, руки его уже были залиты кровью, он царапал и царапал себя, пытаясь разодрать кожу на груди, разрывая на ней одежду.

Антон ощутил, как покачнулся перед глазами мир: вправо, влево… вправо… Небо почернело.

Когда он открыл глаза, над головой снова расползалась беззаботная синева и вместе с ней показалось знакомое женское лицо: убранные назад темные волосы, полные губы, большие глаза и привычная хмурая складка между бровей.

– Екатерина Юрьевна? – пролепетал Антон, не понимая, как он оказался перед ней. – Кровь… Вы знаете, не выношу ее вида…

– Ну-ну, тихо, – сказала Черная Курица, и окольник погрузился в забытье.

В себя он пришел значительно позже, как легко было догадаться по тускневшему небу за белой рамой окна. Сверху нависал низкий деревянный потолок, содрогнувшийся только что от нескольких быстрых ударов.

– Лестница, – догадался Антон. – Я на диване под лестницей.

Где-то хлопнула дверь. Раздались голоса.

– Привет, – звонкий голос Анисьи Муромец поздоровался с кем-то невидимым.

– Вернулись?

– Да, но нам никуда нельзя выйти одним! Что ты думаешь? Опять следил кое-кто из Ирвинговой Дружины. Очередной Боевой Маг! Думал, я не узнаю его? Хотя он пытался выдать себя за потустороннего посетителя кафе, выглядело это скорее смешно, чем правдоподобно.

– Что за место вы нашли?

– Кафе «Лимпопо». Нам понравилось название, мы думали, там что-то экзотическое, – ответил голос Водяной колдуньи. – Мы купили в киоске карту Суздаля и нашли это кафе, правда… С некоторыми затруднениями.

Послышалось хихиканье.

– Представляете? – снова воскликнула Анисья, подойдя ближе к лестнице. – У потусторонних бестолковые карты! Они совсем ничего не объясняют…

– Да, Анисья всю ее истыкала пальцем, прежде чем поняла это…

– Не волнуйся за потусторонних, Нись, они уже изобрели себе смартфоны со встроенными картами, – добавила Полина.

– А я уж не говорю про меню! – подхватила Маргарита, и Антон увидел, как она прошла в центр комнаты. – Тут бы даже самый навороченный потусторонний телефон ей не помог. Анисья думала, что стоит дотронуться до названия блюда, и оно тут же появится на столе.

– Не думала я, что оно появится! Я просто собиралась узнать, из чего состоит салат.

Антон вслушивался в этот разговор и пытался понять по интонациям, как они настроены. Он со стыдом признавал, что подвел их.

– Смотрите-ка… – Тонкий голосок Василисы заставил его снова зажмуриться. – Антон очнулся!

Ему ничего не оставалось делать, как опять открыть глаза. Он с неприятным удивлением обнаружил, что кроме наперсниц возле его кровати возникли и остальные окольники. Они смотрели на него молча.

– Что произошло… с тем колдуном, который… с тем, в плаще… – первым делом спросил Антон, но не успел договорить, потому что равнодушный голос Заиграй-Овражкина уже начал отвечать на его вопрос:

– С ним все в порядке, а вот его ментальная проекция слегка пострадала.

Антон несколько раз непонимающе моргнул, и только через пару секунд его озарило:

– Так это и было испытание? А я ведь чувствовал что-то … Значит, этот Александр не был настоящим?

Ребята потупили глаза. В воздухе тяжестью повисла несбывшаяся надежда на то, что Огненный маг из Зорника поможет команде снова вырваться в лидеры. Лисята были расстроены, и никто не хотел делать вид, что все в порядке. Даже наперсницы, вернувшиеся с прогулки, выглядели хмурыми и недовольными.

– Да, – ответил Сева. – Он не был настоящим. Настоящий в это время визуализировал своего мысленного двойника перед тобой.

– Я виноват, – проговорил Антон, хотя эта фраза далась тяжело. – Но и они поступили нечестно. Я не выношу вида крови! Теряю контроль, когда ее вижу.

– Но сильный маг никогда не должен терять контроль.

«Чтоб ты провалился в Навь, нечисть!» – подумал Антон, опять получив ответ от Севы и уловив в его размеренном холодном голосе насмешку.

– Значит, ты просто испугался? – так же презрительно, как и Заиграй-Овражкин, произнесла Маргарита.

– Я не испугался. – Антон приподнялся на локтях. – Я просто не успел понять, что произошло! Это ведь были огненные духи, да? Скажите, на него напали духи?

– Именно! – прошипела Маргарита, сузив глаза: ее лицо оказалось в двух сантиметрах от его носа. – Духи! Это было испытание на твою честь. Ты зачем-то уничтожил живую яблоню, и мстительные Вельфы решили наказать Огненных за нарушение равновесия стихий. Они выбрали ментальную проекцию Македонова, чтобы дать тебе шанс исправиться! На него напали Вельфы! Вельфы! И как с ними справляться, знает даже Маливиничок!

– Наверное, умный парень этот Маливиничок, – раздраженно отозвался обиженный маг.

– Маливиничок – идиот, в том-то и дело!

– Эй-эй. – Антон увидел, как Сева оттащил Маргариту назад. – Мы же только что говорили о том, что нужно сдерживаться. Или ты собралась его убить?

– Ладно, давайте забудем, – подал голос Митя. – Антону просто не повезло, с кем не бывает? Мы еще сможем отыграться.

* * *

– Это испытание на чистоту разума, – объявил, поднявшись со своего кресла, Аристарх Назарович. – На умение противостоять всему, что может сбить вас с пути. От Окольника потребуются спокойствие, сила воли и упорство. Чтобы победить, им нужно преодолеть не длинную, но трудную дорогу, не забывая, зачем они здесь.

– Совершенно непонятно, что делать, – сокрушенно покачала головой Василиса.

– Как будто в прошлый раз было понятно! – отозвалась Маргарита.

– Велес получше объясняет задание. – Анисья притянула к себе фарфоровую тарелку с лежащим на ней яблоком.

– Да-а, иди туда, не знаю куда…

– Марго, – засмеялась Анисья, но не договорила и повернулась к брату: над трибунами разнеслось его имя, и ему пришлось встать и спуститься вниз к судейскому столу.

Двумя его соперниками оказались Анатолий Крупский, который приходился племянником Боре Годунову, и Ярмаков Дир – о нем Анисья ничего не слышала. Она тут же отметила, что внешне они оба сильно проигрывали на фоне ее красивого улыбчивого брата. Где-то на трибунах сидела сейчас Марьяна Долгорукая, и она, Анисья была в этом уверена, тоже любовалась Митей – все же той очень повезло, что судьба связала ее с ним, лучшего жениха и желать нельзя!

Яблоко на тарелке задергалось, подпрыгнуло и начало кататься по кругу, открывая картину дороги, вдоль которой возвышались мощные стволы деревьев, опутанные белесыми стебельками вьюнов. Сама дорога была нетвердой, слегка заболоченной, тут и там виднелись крохотные поблескивающие на солнце лужицы.

– Значит, ему надо просто дойти до конца дороги? – спросила Маргарита, поежившись: от расползавшихся по древесной коре бледно-зеленых вьюнов веяло чем-то кладбищенским.

– Да, думаю где-то там в конце его ждет олафа.

– И на этот раз он будет золотым, – добавила Василиса.

В Анисьиной тарелке появился Митя в зеленом плаще с трехглавым драконом. Его ботинки тут же погрузились в жидкую грязь, и он недолго думая разулся, подвернул штаны и зашлепал вперед босиком. Несколько минут лицо его оставалось сосредоточенным, спокойным. Видно было, однако, что он чего-то ждет. Окрестности все больше напоминали болотистую топь, деревья то редели, то превращались в сплошную стену.

Митино лицо изменилось внезапно. Он на долю секунды замер, огляделся по сторонам, а затем быстро зашагал дальше.

– Он что-то увидел? – спросила Маргарита.

– Не знаю, не ясно. – Анисья посмотрела на Севу, но тот не отрываясь глядел в тарелку.

Прошло еще несколько минут, и Митя вдруг свернул вправо, хотя дорога продолжала вести его прямо вперед. Не дойдя всего несколько шагов до ближайшего дерева, он опять замер, словно о чем-то раздумывая, и наконец вернулся на свою тропку.

– Интересно, зачем он это делает?

– Я хочу посмотреть на окольника «Рыцарей Света», – прошептала Анисья, и тарелка показала ей еще одну дорогу, только по ней теперь шел Крупский. Его лицо излучало неуверенность, но он все же двигался прямо, иногда потирая рукой грудь, как будто у него внезапно начинало болеть сердце. – А теперь на «Валокордин».

Дир вызвал у Анисьи улыбку: он уже вовсю пробирался через переплетенные ветви деревьев, запутываясь ногами в цепких стеблях вьюнов.

– С ними творится что-то странное, – засмеялась Василиса, заглянув в тарелку Анисьи.

Изображение вдруг завертелось, Митя и дорога, по которой он шел, сильно уменьшились, открылась широкая панорама сверкающих под солнечными лучами и покрытых кое-где мутной тиной болот. Чуть впереди, куда вот-вот должны были подобраться Анатолий Крупский и Митя, на толстой ветке расположились две фигуры.

Картинка в тарелке снова расплылась, зарябила, затем фигуры показались вновь, на этот раз крупные и четкие. Это были странные, похожие на женщин существа, их стального цвета волосы, в которых запутались кувшинки и водоросли, сползали, словно змеи, к поясу. Глаза были неестественно большими, а нос представлял собой совсем крошечный острый бугорок с двумя тонкими ноздрями. Губы их медленно шевелились, и Анисья поняла, что они поют.

Ног у двух этих девушек не было, вместо них переливались тысячами серебристых чешуек рыбьи хвосты.

– Поверить не могу! Морянки! – воскликнула Василиса, и Маргарита с большим интересом приникла к тарелке.

– Что-то не больно они красивые, – скептически заметила она.

Анисья уставилась на брата.

– Давай же, Митенька. Иди вперед. Это просто гадкая нежить.

– Я бы попросил, – с улыбкой отозвался Сева.

Анисья краем уха услышала хохот наперсников «Рыцарей Света» – так смеяться, подумала она, можно только над оплошностью противника, значит, окольника «Валокордина» постигла неудача, но Анисья этого не видела: она во все глаза смотрела на Митю, будто так могла ему чем-то помочь.

Митя сделал еще пару шагов, робко, словно нехотя покосился в сторону, а потом вдруг бросился по дороге бегом и уже через несколько секунд оставил дерево с двумя певуньями далеко позади.

– Молодец! – восхищенно произнес Антон. – Он догадался! Сообразил, что там Морянки, даже не разглядев их!

Муромец тем временем продолжал путь. На щеках его появился легкий румянец.

Яблоко в тарелке опять закрутилось быстрее и вскоре показало то, что ждало окольников впереди: на этот раз два дерева с толстыми изогнутыми ветками, похожими на слоновьи хоботы, выросли по обеим сторонам топкой дороги и стояли так близко, что окольникам пришлось бы наклониться, чтобы не зацепиться за них головами. На каждом из них тоже сидело по Морянке, и на этот раз нежить находилась к колдунам гораздо ближе.

– А это не опасно? – спросила Маргарита. – Морянки же вроде питаются человеческим мясом…

– Думаю, не опасно, – ответил Сева. – Скорее всего, с ними заключили магический договор. Они никого не тронут.

Митя, как показалось Анисье, уже почувствовал приближение Морянок. Он стал двигаться нерешительно, румянец на щеках становился все заметнее, и, когда впереди выросли два исполинских сухих дерева, выражение его лица стало совсем странным. Морянки свесили вниз чешуйчатые хвосты и, выгнув спины, склонились к подошедшему путнику.

– Не останавливайся… иди… – шептала тарелке Анисья. – Иди же.

Василиса тоже уставилась в тарелку, но молчала и, затаив дыхание, наблюдала за тем, как блестят глаза Муромца, как его грудь вздымается все чаще.

– Вы только поглядите на это! – воскликнула Мила и прижала ко рту ладонь, сдерживая смех.

Она смотрела на окольника «Валокордина», который остановился под деревьями и уставился на Морянок с таким безмозглым выражением, что походил сейчас на умалишенного.

– Вот уж у кого точно проблемы с этим испытанием, – сказал Антон.

– А что с Крупским? – Айсулу перевела взгляд в свою тарелку, где яблоко тут же продемонстрировало ей третьего окольника. Он как раз замер под черными ветвями и в то мгновение, когда одна из Морянок, наклонившись, протянула ему тонкую влажную руку, зажмурился, опять схватился за сердце и зашагал вперед, сначала неуверенно, а потом все быстрее и резче.

– Ну ничего себе! – воскликнула Маргарита. – Мите стоит поторопиться!

– Ему стоит успокоиться и взять себя в руки! – отозвалась Анисья.

– В таком состоянии очень трудно взять себя в руки, – ответил Сева.

Что конкретно он имел в виду под «таким состоянием», Анисья не поняла: красные уши, сумасшедший блеск в глазах, сбивчивое дыхание брата и его странный затуманившийся взор не наталкивали ее сейчас ни на какие определенные выводы – он был Муромцем и должен был пройти это испытание первым. Вот и все.

– Он справился! – вскрикнула Василиса.

Айсулу и Майя захлопали в ладоши.

Митя двинулся дальше, но от его решительности на этот раз не осталось и следа. Он несколько раз оглянулся, прежде чем два огромных дерева окончательно скрылись в зарослях вьющихся растений.

– Как-то быстро они справляются, – недоверчиво протянул Антон.

– Полагаю, это потому, что создатели Русальего круга договорились с Морянками, – сказал Сева. – Если бы Морянки на самом деле хотели заманить окольников в лапы, то даже Крупский, которому сегодня явно везет, не смог бы мимо них пройти.

– А вам не кажется, что это испытание несколько… необдуманное? – спросила Василиса, подняв глаза на команду. – Заставлять наследника Муромцев преодолевать чары Морянок как-то не очень правильно, если учесть его положение…

– Боишься, что он полезет к ним целоваться? – уточнил Сева. – Ну что же, придется его маленькой невесте покраснеть за него.

Василиса в ответ только хмыкнула и опять повернулась к тарелке.

– Я не верю, что он может опозориться, – вдруг сказала Майя. – Он справляется достойно.

– Вы заметили, – перевела тему Мила, – какие у этих морянок хвосты? Совсем серые, чешуйки тусклые.

– Это потому что на носу Купала. Скоро вместо хвостов появятся ноги, и наши красотки отправятся качаться на березах у реки.

Трибуны со стороны команды «Валокордин» расстроенно загудели, но Анисья решила не глядеть на невезучего Дира и продолжить наблюдение за братом. Митя держался настоящим молодцом, хотя сильно волновался. Краснота на его лице не проходила, а только становилась гуще.

Дорога начала сужаться, топкая зеленоватая жижа подползала со всех сторон, будто подготавливая окольника к тому, что ему в скором времени предстоит вовсе в ней утонуть. Местность вокруг все сильнее стала напоминать одно сплошное болото, деревья поредели, побелели, скрючились…

– Сейчас что-то будет… – сказала Маргарита.

Этим «что-то» снова оказались Морянки, только на этот раз препятствие выглядело совсем непроходимым.

Дорога оборвалась, постепенно захлебнувшись в болотной тине, и ее конец был четко обозначен поваленным деревом, ствол которого наполовину размок, наполовину рассохся от старости. На дереве, как и стоило ожидать, сидели две девушки с искрящейся влажной кожей. Одна из них держала в поднятой руке атласную ленту, на которой болталась небольшая фигурка лисенка, переливающаяся разными цветами. Вторая Морянка откинулась назад, уперев в ствол дерева локти и нетерпеливо пошлепывая свисавшим до земли хвостом по вязкой темной луже.

Через несколько минут Митя добрался до последней точки испытания и замер.

– Ему надо просто взять олафу? – спросила Маргарита.

– Просто взять… Просто – слишком громкое слово, – улыбнулся Антон.

– Это невозможно, – отозвалась Айсулу. – Просто не представляю, как он это сделает!

– На таком близком расстоянии разум жертвы окончательно отключается, – сказал Сева. – По Муромцу видно, что он уже с трудом соображает. Если бы он вспомнил, что надо просто перестать глядеть на Морянок… ему надо отвлечься…

– Это помогает им сопротивляться?

– Не совсем, конечно, но на некоторые секунды возвращает способность думать.

Митя подошел ближе, и лица морянок оказались вровень с его собственным лицом. Та из девушек, что держала в руке лисенка, при виде Муромца хитро улыбнулась и несколько раз качнула ленту с подвеской из стороны в сторону, словно демонстрируя, как легко можно ее схватить. Митина реакция не заставила себя долго ждать, однако пальцы в самое последнее мгновение ослабли и даже не коснулись ленты – вторая Морянка перехватила его руку и медленно провела по ней ладонью, оставляя на его коже мокрый след.

– Нечестно! – воскликнул Сева. – Если они будут его трогать, он ничего не сможет сделать.

– Главное, чтобы они его не съели… – ответила Василиса.

– Ну да, такого красавца они бы с удовольствием растерзали, будь их воля.

– Однако он пытается сопротивляться! – Маргарита наклонилась ближе к тарелке, чтобы не упустить ни одно Митино движение. – Какой молодец!

Рука, держащая олафу, вновь появилась перед Митиным носом, награда закачалась на ленте, но на этот раз реакция колдуна не была достаточно быстрой. Он вообще словно нехотя схватил пустой воздух, и на его левом плече остался мокрый след от холодного прикосновения Морянки.

Митя зажмурился. Опьяненный близостью Морянок, он потерял всякую способность думать, забыл про необходимость торопиться, забыл, зачем ему так нужна эта странная сверкающая фигурка, прицепленная к широкой ленте. Он почувствовал, как что-то влажное коснулось его щеки, услышал сладкий смех возле уха, а затем различил вдалеке веселый писк маленьких желтогрудых овсянок. Как ни странно, этот тоненький звук на несколько мгновений вывел его из оцепенения: колдун открыл глаза. В голове снова что-то щелкнуло, напоминая, что ни в коем случае нельзя встречаться взглядом с двумя прекрасными существами, дразнящими его легко доступной олафой. Ни в коем случае нельзя поддаваться этому навязчивому желанию. Он постарался повернуть голову, сопротивляясь гибким холодным рукам Морянок, и внезапно краем глаза заметил быстрое, как молния, движение – с кривой черной ветки соскочил и растворился где-то в основании дерева маленький зверек, сверкнувший пушистым рыжим хвостом.

Митя повернулся к Морянке, заглянул в ее продолговатые глаза, напоминающие по форме речных рыбок, улыбнулся и уверенно вцепился пальцами в лисенка.

Но за одно мгновение до этого трибуны команды «Рыцари Света» разразились воплями восторга, и фигурка в руках Муромца стала серебряной.

– Что? – закричали Анисья вместе с Милой.

Тарелка тут же предоставила им возможность лицезреть Анатолия Крупского, который триумфально держал правой рукой золотую свечу, а левой снова схватился за сердце.

– Не может быть!

– Я просто поверить не могу, я была уверена, что Митя справится первым! – чуть не плача произнесла Майя.

Анисья бегом спустились вниз и обняла брата, который с растерянным видом появился из-за двери-переправляйки и обнаружил, что ликуют отнюдь не юные наперсницы «Лисят», а Черная Курица и вместе с нею весь Зорник. Он еще раз взглянул на олафу, зажатую в пальцах, чтобы окончательно убедиться, что та и впрямь серебряная, а не золотая.

* * *

После победы «Рыцарей Света» в четвертом по счету испытании прошло больше двух часов. Стрелки на циферблатах уже переползли за отметку полудня, и теперь, согласно солнцу, не спеша двигались по кругу. Обед был подан, и команда Дарьи Сергеевны высыпала на улицу во двор дома, захватив с собой вязаное покрывало и тарелки с едой.

Майя демонстрировала, как умеет поднимать взглядом одновременно два предмета, поэтому перед ней висела в воздухе цветастая чашка и темно-желтая груша. Пока Айсулу бурно восхищалась ее талантом, Василиса подбрасывала вверх мандарин и пыталась заставить его хоть на пару секунд зависнуть над землей. После долгих попыток ей все же удалось это сделать.

Маргарита решительно уселась между Севой и Милой, вполне понимая, что тем самым нарушила все планы красноволосой девушки-эльфа. Но ее только сильнее развеселили враждебные Милины взгляды. Сева совсем не выглядел расстроенным из-за того, что его столь бесцеремонно отодвинули от Милы, хотя он явно симпатизировал ей больше, чем какой-либо другой участнице команды.

Однако, несмотря на то что по его лицу вообще редко что было видно и понятно, Водяной колдунье пришлось отметить, что сейчас его настроение угадывалось более-менее отчетливо: он так весело смеялся над язвительными шуточками Маргариты и так одобрительно улыбнулся Василисе, когда та восторженно указала на зависший в воздухе мандарин, что Полине тут же захотелось обладать Маргаритиным острым юмором или неспособностью Василисы к левитации, чтобы тоже получить от него хоть какой-то знак внимания.

На сегодняшний день полностью установилось перемирие между отпрысками Муромцев. Митя вытянулся на траве, положив голову на колени сестры, а она нежно гладила его по волосам, перебирая пальцами светлые кудри.

О том, что Митя не принес команде победу, никто не упоминал то ли из-за уважения к его и без того задетой гордости, то ли из-за того, что в глубине душе все уже смирились: удача покинула «Лисят» после первого испытания.

– Вот интересно, – вдруг произнес Антон. – Кто придумал эти испытания?

– Наверняка этим занимались главные наставники. Ведь Айсулу и Майе сказали, что автором второго задания был Дивномор, – ответила сидевшая рядом с ним Полина. – У меня сложилось впечатление, что испытание с Морянками затеял Аристарх Назарович – главный наставник Китежа, потому что все то время, пока ребята пытались пройти мимо нежити, Велес так злобно на него смотрела, будто хотела обвинить в идиотизме. И я, в общем-то, ее понимаю: нельзя было предугадать, как поведет себя участник. Вон Дир опозорился по полной программе. Ему, наверное, теперь ужасно стыдно.

– Серьезно? – воскликнула Маргарита. – А что он сделал?

– Ну, кажется, о важности победы он забыл уже тогда, когда почувствовал первых Морянок. Не говоря уже о тех, которые ждали его в самом конце испытания. Ему даром не нужен был пузырек, которым Морянка размахивала перед его носом, он все старался кинуться ей в объятия и так непристойно ее разглядывал, что мне самой стало неловко.

– Было трудно справиться с тем, чтобы их не разглядывать, – улыбнулся Митя, впервые за сегодняшний день заговоривший о непройденном испытании.

– Но ты-то держался молодцом.

– Это потому что все самое интересное было спрятано под их длинными волосами, – тут же отозвалась Маргарита.

– Знаешь, – повернулся к ней Митя, – когда видишь такое существо… ну, тебе как-то не до того, спрятано что-то под волосами или нет. Наплевать даже на рыбий хвост! Ведь у тебя вообще не может быть никакой близости с Морянкой из-за ее хвоста, но любая логика в их присутствии исчезает.

– Значит, им никак нельзя сопротивляться? – спросила Майя.

– Можно, – ответил Сева, добавив голосом прохлады в этот жаркий полдень. – Нельзя смотреть им в глаза. – На этой фразе он повернулся к Айсулу, словно желая показать всем, каким пустым тут же стал ее взгляд. – Чем дольше смотришь, тем быстрее теряешь над собой контроль. Еще нужно постоянно следить за своими мыслями, не допускать того, чтобы Морянка или Сирена стала навязывать тебе то, что ей нужно. Нельзя слушать их голос. Особенно опасно услышать их пение.

Айсулу сидела выпрямившись и послушно глядя на Севу, чей голос стал таким ровным и гипнотизирующим, что даже Полине пришлось зажмуриться и тряхнуть головой, чтобы избавиться от желания оказаться на месте этой девушки.

– Пение? – спросил Антон. – Ты ведь, значит, тоже умеешь как-то по-особенному петь, ты же Сирена.

– Умею, – кивнул Сева, и как только он отвернулся от Айсулу, к той сразу же вернулся более-менее осмысленный взгляд.

– О! – Мила восхищенно хлопнула в ладоши. – Спой нам что-нибудь!

– Спой, спой!

– Да, спой, у тебя так прекрасно получается! – поддержала девушек Анисья.

– Вы с ума сошли? – Сева решительно покачал головой. – Я не буду петь. Я не люблю.

– Овражкин, тебе не отвертеться, – сказал Митя.

– Нет. – Видно было, что Сева пожалел о том, что вообще зашла речь о пении. – Я не буду петь. Я… не могу петь без музыки.

– Ну что ты врешь!

– Муромец, заткнись. Ты знаешь, что это правда. И к тому же, раз уж мы заговорили о тебе, расскажи-ка всем, как тебе удалось оказаться на втором месте. Ты же прекрасно знал, что нужно делать в присутствии Морянок.

– Ты бы сам попробовал, раз такой умный. – Митины щеки снова вспыхнули. – Иди поговори об этом с Крупским.

– Но Крупскому помогло выиграть не знание всяких приемов общения с Морянками, а его медальон, – встряла Полина.

– Какой еще медальон?

– Вы что, не видели, что он постоянно теребил свой медальон?

– А, так вот что это было! – Анисья вспомнила, как Крупский то и дело хватался за сердце. Так значит, на самом деле он просто прикасался к какому-то талисману.

– Да, естественно, Толя носит оберег, как и большинство колдунов, – кивнула Айсулу. – На нем еще изображен его родовой герб.

– Стойте-стойте! – воскликнул Митя. – Никакой медальон не может уберечь от помутнения разума. Против Морянок не действуют такие штуки. Он мог просто по привычке дотрагиваться до талисмана. Многие так делают, когда просят провидение об удаче.

Митя поглядел на Севу, ища у того поддержки.

– Да, – согласился Сева. – Я еще понимаю, если бы Крупский притащил на испытание свою… возлюбленную. Возможно, это ему бы помогло. Но медальон… как-то неубедительно.

– Возлюбленную? – заинтересовалась Айсулу. – Чем бы она смогла ему помочь?

– Есть мнение, что против воздействия Сирен и Морянок на разум спасает присутствие человека, в которого ты влюблен, – ответила Полина.

– Так это многое проясняет! – Айсулу вскрикнула и выразительно переглянулась с Майей. – Можно сказать, Крупский нарушил правило Русальего круга, ведь он взял с собой такую вещь, которая способствовала его победе и дала ему преимущество перед другими участниками!

– Какую вещь?

– Медальон! – отозвалась Майя. – Полина же только что сказала, что видела, как он до него дотрагивался.

– Да, но не посадил же он туда возлюбленную? – отозвалась Полина.

– Нет, не посадил. Но все знают, что Крупский носит в нем прядь волос своей невесты!

– То, что присутствие возлюбленной помогает при встрече с Морянкой, – неподтвержденный слух. – Севино утверждение прозвучало с меньшей уверенностью, чем раньше.

– А если мы найдем подтверждение?! – тут же ответила Маргарита, подумав о Майе, которая продолжала влюбленными глазами сверлить Митю, а не сидевшего рядом Севу.

– Подождите-ка! – Митя попытался остановить поднявшийся шум. – Вы же не хотите сказать, что Крупский так любит свою невесту, что повсюду таскает с собой ее волосы?

– Представь себе, вот такой он счастливчик, – язвительно ответила Анисья.

Митя презрительно фыркнул, словно его мнение об Анатолии Крупском окончательно испортилось.

– Да при чем тут волосы! – запротестовала Майя. – Вы что, не поняли, что он выиграл нечестно?

– Ну, а что делать…

– Как что! Надо рассказать об этом кому-нибудь!

– Вряд ли это поможет, – сказал Сева. – Понимаешь, нигде прямо не написано, что медальон с прядью волос любимой девушки поможет преодолеть чары Морянок. Все очень относительно.

– А если все-таки найдется пример? – подхватила Маргарита. – Серьезно. Ведь не так сложно доказать, что любовь действительно способна противостоять магии Морянок!

– Кто этим будет заниматься? – Митя поднялся с травы. – Не пойду же я к Велес жаловаться на Крупского! Уж лучше быть проигравшим в этом случае.

– Но так нельзя! – попыталась возразить Майя. – Тебя обвели вокруг пальца. Я тоже видела: перед тем как схватить свечку, Крупский дотрагивался до висевшего у него на груди медальона.

– Но почему ты ничего не предприняла тогда?

– Потому что не знала, что это был именно медальон. Его ведь не было видно под рубашкой!

– Но теперь уже поздно что-то доказывать!

– Я думаю… – Василиса осеклась, поняв, что никто ее не услышал, и повторила значительно громче: – я думаю, что нам не стоит из-за этого спорить. Может, просто расскажем обо всем Лисе? По крайней мере это не будет выглядеть так, что мы побежали к кому-то жаловаться, тем более что Дарья Сергеевна скорее всего знает, мог или не мог медальон поспособствовать его победе.

– Ладно, – согласно буркнул Митя.

Глава восьмая Индрик

О нечестности Крупского Лиса узнала в тот же вечер. Едва она переступила порог дома, в котором жили участники, девушки из команды, только-только вернувшиеся с речки, наперебой стали рассказывать ей о своих наблюдениях за игроком из команды «Рыцари Света». Сева и Антон в разговоре не участвовали, однако выжидательно глядели на Дарью Сергеевну. Митя же вообще делал вид, что ситуация никаким боком его не касается, и демонстративно читал книжку, повернувшись ко всем спиной.

Внимательно всех выслушав и повертев в руках серебряного лисенка, Дарья Сергеевна наконец сказала:

– Действительно, то, что наличие возлюбленной как-то помогает в борьбе против Морянок, – факт недостоверный. Но эта легенда так широко распространена, что многим и в голову не придет в ней сомневаться.

– А если мы сможем найти неоспоримые доказательства? Легенда легендой, но ведь если появится что-то такое, что превратит эту легенду в абсолютно правдивую историю? – спросила Маргарита, продолжая думать о Майе и Мите.

– Вам не удастся, – оборвала ее Лиса. – Дело касается слишком необъяснимой вещи: любви. Более того, я, например, больше верю другому варианту этой легенды: в нем говорится, что от помутнения разума спасает не настоящая глубокая любовь, а страсть или пылкая влюбленность. И я уверена, что доказательства, а также и опровержения могут найтись и к моей версии, и к вашей. А поэтому нам лучше не ставить под сомнение чувство Анатолия Крупского к его избраннице. К тому же мы имеем дело всего лишь с медальоном, а точнее, с прядью волос. Не знаю, смогу ли я убедить судей пересмотреть результаты, но я попробую. Может быть, они предложат повторить испытание.

– О, нет. – Митя тут же повернулся, захлопнув книжку. – Не хотелось бы повторять.

– Как скажешь. – Лиса пожала плечами. – Но девушки тоже правы: без внимания это нарушение все равно оставлять нельзя.

Помолчав несколько секунд, она усмехнулась:

– Подопечный Черной Курицы играл не по правилам. Я прямо вижу это в заголовке «Сорокиного хвоста».

– Ну знаете, это уж получше, чем статья про то, что Анисья разбила сердце Заиграй-Овражкину, – отозвался Митя.

– Кстати, Дарья Сергеевна, – пока все смеялись, Мила обратилась к Лисе. – Вы не знаете, можем ли мы достать гитару или какой-нибудь другой музыкальный инструмент? Ненадолго.

– Я могу спросить у кого-нибудь, – ответила Лиса. – А что вы затеяли?

Мила еще не успела раскрыть рта, а Полина уже заметила, какое мрачное выражение появилось на лице Севы.

– Понимаете, просто Сева обещал нам что-нибудь спеть, если у него будет на чем играть.

– О, тогда ясно, – Дарья Сергеевна засмеялась. – Я постараюсь помочь. А теперь желаю вам всем спокойной ночи. Увидимся утром. Не забудьте, что завтра у нас обзорная экскурсия по Суздалю. Едем вместе с остальными двумя командами на автобусе. Вы поняли меня? На обычном туристическом автобусе. Так что, пожалуйста, без фокусов, потому что наш экскурсовод – потусторонний. Будьте примерными туристами, не забудьте фотоаппараты.

– Здорово… автобус! – воскликнул Антон, когда Дарья Сергеевна ушла.

– Представь себе, он даже не летает, – улыбнулась ему Полина. – И не ездит по пространственно-временным туннелям.

– Я кое-что хотела спросить у вас всех. – Маргарита уклонилась от обсуждения прелестей автобусной экскурсии. – Никто не знает, для чего используется зелье-блокатор?

– Зелье-блокатор? Ну, чтобы блокировать… – но Антон не закончил фразу, замолчав под красноречивым Маргаритиным взглядом.

– Меня интересует, что именно оно блокирует!

– Я не знаю, что именно это зелье блокирует, – ответил ей Сева. – Но полагаю, что под этим названием скрывается не какое-то конкретное снадобье, а целый раздел зелий. Бывает, например, зелье-закрепитель: некая смесь, которую используют в конце обряда, чтобы колдовство окончательно свершилось. Само по себе это зелье может не иметь никаких особенных свойств, но без него обряд не будет завершен.

– Ясно.

– Но вообще это твое зелье вряд ли связано с целительством, – продолжил Сева. – По крайней мере я ни разу не встречал такого раздела снадобий.

– А почему тебя это интересует? – спросила Василиса. – Где ты услышала о таком зелье?

– Случайно, – Маргарита покраснела. – От Странника.

– Так ты бы и узнала у него.

– Нет… он рассказывал не мне… об этом зелье. Я просто не могу у него спросить. Получится, что я лезу не в свое дело. Да ладно, забудем. Мне просто запало в голову название, вот я и пыталась выяснить, что это. – Она поймала внимательный Полинин взгляд, направленный на нее, и почувствовала стыд за свое вранье.

* * *

– Я попрошу спуститься сюда Диму от команды «Валокордин», – объявил Дивномор под дружные аплодисменты зрителей и ободряющие крики наперсников.

Дима Велес появился возле судейского стола прямой и угрюмый.

– Юнона от команды «Рыцари Света», – продолжал Дивномор, приветливо улыбаясь длинноволосой девушке, быстро спускающейся по ступенькам. – И Сева от команды «Лисята».

Запищали не только наперсницы Севиной команды, но и несколько девушек с двух других концов трибун.

– О, смотрите-ка, все в красном, – заметил Август Адамович. – В первом состязании участвовали уроженцы Небыли, а в пятом – все из Росеника. Ну что ж, случается и так.

Тут поднялась Вера Николаевна. Сегодня она выглядела как настоящая ведьма, подумала Маргарита: в ее длинные седые волосы была вплетена тимофеевка, а на запястьях и шее позвякивали десятки браслетов и медальонов, среди которых виднелся и медвежий коготь.

– У меня небольшая просьба, – сказала Велес. – Я хочу огласить одно дополнительное условие. Все участники должны снять медальоны, талисманы и все-все обереги, которые имеют при себе.

Анчутка вынес небольшое серебряное блюдо.

– Положите их сюда.

Анисье показалось, что главный наставник Китежа слегка нахмурился, лицо же Дивномора никак не отразило реакцию на условие Велес. Маргарита тем временем довольно переглянулась с Майей и Митей.

Все три участника быстро сняли с шей медальоны, Дима и Юна положили обереги на поднос, и только Сева чего-то ждал.

– Мне нужна мертвая вода, – ответил он на вопросительный взгляд главной наставницы.

– Мертвую воду, пожалуйста, – попросила Вера Николаевна, и выученный анчутка тут же бросился выполнять ее приказ.

Вскоре появилась маленькая пиала, также выполненная из серебра, и Севин медальон скользнул в прозрачную воду.

– Ну что ж, теперь мы можем приступить. Вас ждут три чужие Стихии. Среди вас два Воздушных колдуна и один Огненный. Первая часть испытания – справиться с Землей, вторая – с Водой, ну а третья – увидите сами. Каждая часть испытания заканчивается дверью-переправляйкой, которая выведет вас дальше. Удачи. – Велес указала рукой на три двери, появившиеся посреди поляны; участники один за другим подошли к ним и через секунду скрылись из виду.

Сева, справившись с неприятным чувством перемещения по пространственно-временному туннелю, одернул рубашку, поправил плащ с трехглавым драконом и огляделся по сторонам: перед ним лежал летний ярко-зеленый лес, залитый золотыми лучами, которые пробивались сквозь кроны и осыпались тысячами сверкающих частичек на землю, устланную прошлогодней засохшей листвой и ветками. Впереди виднелась тропинка, узкая, но вполне различимая, словно из года в год по ней ходили какие-нибудь заядлые грибники. «Дверь-переправляйка ждет вас в конце каждой части испытания».

Сева решительно двинулся к тропинке и пошел по ней. Его все еще не покидала мысль о том, что для этого испытания, по словам Дарьи Сергеевны, подходили только он и Митя, но поскольку Муромец уже поучаствовал в двух состязаниях, был выбран Сева. Ему и льстило, что Лиса была столь уверена в их силе, но и его огорчало, что теперь у него нет возможности поучаствовать в самом последнем, а соответственно – самом сложном испытании. Выходило, что Айсулу превосходит его в чем-то. И ему это совсем не нравилось.

Сева задел носком извивающийся корень сосны, выбившийся из-под земли. Корень был похож на гигантскую змею, замершую в ожидании жертвы. Первые несколько минут колдун двигался осторожно, но затем пошел вперед увереннее: никто не выпрыгивал из кустов ему навстречу, не появлялся на пути, не угрожал заклинаниями, не требовал ответов ни на какие вопросы. Все так же убаюкивающе пели птицы, солнце пригревало, аромат прелой травы разливался в воздухе. Но Сева понимал: все эти звуки и запахи на самом деле должны были усыпить его внимание, заставить отвлечься от главного. Он знал, что в каждом лесу существуют места, из которых никогда не найти выхода, – стоит только забыться, закрыть глаза и уснуть. А спать отчаянно хотелось. Вдруг Севина нога снова во что-то врезалась. Он опустил глаза и уставился на изогнутый корень старой сосны. Он медленно обернулся. Нет, сосна не была просто похожа на ту, что он видел десятью минутами раньше… Это была та же самая сосна. Он снова взглянул на дерево, затем на тропинку и с нарастающим волнением признался себе, что ситуация выходит из-под контроля. Теперь он, конечно же, догадался, что представляет из себя задание: Леший запутал тропинку, и Севе предстоит выбраться по ней к двери, ведущей на следующую ступень испытания. Муромец, окажись он рядом, справился бы с этим в два счета, ведь для Земляных проделки Лешего – просто шутки, но Сева был Воздушным магом.

Он еще раз оглянулся, словно надеясь, что сосна с ее змеевидными корнями просто ему привиделась, но взгляд вновь упал на ствол с медной корой, и Сева на секунду прикрыл глаза. Надо сосредоточиться. Самое главное – успокоиться и не думать ни о чем, кроме того, что он должен оказаться в самом конце тропинки у заветной двери. Один уверенный шаг, второй. Сева наконец открыл глаза. О, как красиво вдруг запели птицы!

Захотелось заткнуть уши руками и не слышать этих трелей, которые становились тем громче и мелодичнее, чем решительнее он пытался не обращать на них внимания. Ему казалось, что он может справиться с чем угодно: выплыть из глубины, выбраться из пламени, – но только не с лесом. Лес представлялся ему огромным разумным существом, самым непонятным и сложным из всех. Он был единственным его слабым местом и как назло стал первой частью испытания. Время текло, и Сева чувствовал это очень остро, но не знал, что делать.

Легко было следить за кем-то из участников с трибун и думать, что, окажись он на их месте, то несомненно справился бы с заданием куда быстрее. Но теперь, когда он сам оказался в этом запутанном лесу под взглядом сотен пар глаз, стало наконец ясно, как тяжело дается победа.

Он шел вперед, но уже и пушистый куст с узкими длинными листочками показался ему знакомым… Верно, за ним сейчас из-под зарослей лопуха покажется тонкая ветка с сиреневыми цветами. Да, вот она. А вон и сосна вдалеке. Птицы запели громче. Сева улыбнулся своей беспомощности.

Анисья продолжала глядеть на тарелку, по которой каталось алое яблочко. Севино лицо было непроницаемо и спокойно, зеленый плащ то скрывался, то вновь показывался из-за деревьев.

– Дима прошел! – воскликнул кто-то. – Он справился первым!

Анисья мигом попросила тарелку сменить картинку. Да, действительно, Дима Велес стоял на пустой, залитой солнцем полянке. Перед ним открылась еще одна дверь.

– Теперь можно отправлять наперсников, – сказала Вера Николаевна.

– Анисья, – позвала Лиса, и белокурая колдунья через несколько секунд очутилась возле нее. – Ты пойдешь и скажешь Севе, что Дима уже закончил первое испытание. И запомни, больше ни слова. Никаких подсказок! Ему и этого будет достаточно.

Анисья довольно кивнула.

Сева в который раз остановился и теперь в нерешительности почесал голову: так, опять слева большой муравейник, справа бесформенный коричневый гриб. Он сделал шаг назад, туда, где ничего знакомого не было, пока муравейник не вырос по левую руку. Сначала ему показалось, что в глазах на секунду начало двоиться: рядом с тропкой, по которой он шел, появилась еще одна, не такая заметная на первый взгляд. Кажется, вела она тоже прямо, однако оставляла огромный бесформенный гриб слева, а не справа. Сева собрался было сделать шаг, как перед ним внезапно появилась Анисья Муромец и быстро проговорила:

– Дима Велес справился с лесом! Поторопись.

Она вмиг исчезла, только и успели сверкнуть на солнце золотистые кудри.

«Она сказала: справился с лесом или отправился лесом?» – подумал Сева и снова улыбнулся. Не раздумывая, он со всех ног кинулся бежать по той дорожке, которая показалась ему верной. Сначала он испытывал настоящее воодушевление – вокруг не было ни одного знакомого кустика, никаких муравейников и никаких грибов. Он бежал и бежал, пока случайно не зацепился носком за выступающий из-под земли корень старой сосны.

Сева остановился и уставился под ноги. Выбора не было. Он знал только один способ, которым можно обмануть Лешего и заставить его вывести на правильную дорогу. Такой дурацкий и глупый способ, что тут же стало смешно.

– Что… что ты делаешь? – проговорила себе под нос Дарья Сергеевна. Где-то сзади раздавались хлопки, становившиеся все громче, и восторженные крики. Маргарита, Василиса, Мила, Майя и Айсулу все как одна приникли к своим тарелкам и во все глаза следили за тем, что они показывают.

– О, Заиграй-Овражкин… неужели ты не додумаешься до чего-то более… – опять пробормотала Дарья Сергеевна.

– На войне все средства хороши, – подбодрил ее Дивномор. – Знаете, Даша, мне интересно, почему это не пришло в голову участникам раньше? Тогда они бы за минуту справились с этим заданием.

Анисья вновь уставилась в тарелку. Сева торопливо снимал с себя одежду, за чем уже следили все. Она догадалась, что он хочет сделать: стоило надеть свою одежду наизнанку, как Леший тут же начинал веселиться и добреть, выводя на правильный путь.

Надев наизнанку свои вещи, Сева снова бросился бежать. К мелодичному пению птиц примешался еле-еле различимый смех, или он всего лишь послышался? Дорожка опять раздвоилась, корень сосны остался позади и больше не появлялся. Тихий хрипловатый смех, сквозивший в шелесте листвы, в хрусте веток под ногами, во взмахах крыльев невидимых Севе лесных обитателей, превращался в отчетливый звук, и в некоторые секунды Сева готов был поклясться, что слышал именно его, а не просто шорох и скрип.

Заветная дверь выросла впереди совсем скоро, и Воздушный маг влетел в нее не сбавляя скорости. Очутившись в пространстве, полностью заполненном молочно-белой, похожей на эфир субстанцией, он не сразу понял, что его перемещение по пространственно-временному туннелю уже закончилось. Сева огляделся по сторонам, но не смог увидеть ничего, кроме стелившегося повсюду тумана, густого и плотного, как стена, обволакивающего руки и ноги, скрывшего даже дверь-переправляйку, ручку которой он продолжал чувствовать пальцами. Звуки исчезли, птицы замолчали, как будто разом лишились голоса, ветер в это странное место не проникал, трава, если и росла под ногами, то скрывала глухой звук шагов. Влажный воздух тяжелыми струями наполнял легкие.

Если, блуждая по запутанным Лешим тропкам, Сева и считал, что лес – самое трудное испытание, то теперь он готов был изменить свое мнение. Нет, даже лес не мог сравниться с туманом Водяной колдуньи.

То, что это именно тот туман, который могут создавать лишь маги Воды, Сева не сомневался, потому что однажды уже испытал на себе его действие: за несколько дней до отъезда участников Русальего круга Митя и Сева позвали Полину Феншо на обряд. Но Полина неожиданно явилась в сопровождении Маргариты, и Муромцу ничего не оставалось, как делать вид, будто он для того и встретился с Водяной, чтобы выпытать у нее хоть какие-нибудь сведения об одном из предстоящих испытаний. В конце концов Полина согласилась при помощи своей подруги сотворить Водяной Туман, умение ориентироваться в котором, по ее словам, могло пригодиться во время Русальего круга.

Сева вспомнил, как в один миг перестал видеть Муромца, который стоял всего в паре шагов от него, перестал различать даже собственное тело – все погрузилось в туман.

– Ну вот, – послышалось довольное восклицание Полины Феншо. – А теперь попробуйте найти Маргариту. Она тут, почти рядом с вами.

Сева уверенно двинулся туда, где стояла девушка, но тут же врезался в Муромца, который выскочил из тумана прямо на него.

– Она там, – воскликнули они одновременно, указывая в разные стороны.

– Тут я, тут, – раздался Маргаритин голос, и Сева с Митей снова разминулись.

Только через несколько минут бестолкового блуждания по небольшому пятачку, затянутому туманом, Сева сообразил, почему никак не может определить, в какую сторону надо двигаться: его сбивал непривычный шум в ушах, бессвязный тихий шепот.

– Нет, не сюда. Нет, нет, нет, – произносил кто-то прямо ему в ухо, словно это туман говорил с ним, не издавая ни единого звука. Он проникал прямо в голову. – И опять нет. Опять, – слышал Сева, едва делая шаг, и тут же поворачивал, подчиняясь таинственному заклинателю.

Снова столкнувшись с Муромцем, он встрепенулся.

– Поля, если ты будешь и дальше их мучить, они никогда меня не найдут, – сказала Маргарита где-то совсем близко, и опять Митя с Севой отправились искать ее в разные стороны.

– Нет, это просто невозможно! – воскликнул Митя еще через несколько минут. – Как ты это делаешь?

– Это сложное колдовство, – объяснила Полина, и Сева пошел на звук ее голоса, но опять врезался в друга, который двигался ему навстречу, тоже решив на этот раз идти на голос Водяной колдуньи. – Но я могу заколдовать только маленькое пространство. Без помощи Огненного мага туман получается не такой плотный, но мы с Ритой уже столько раз тренировались, что можем заставить вас плутать тут до вечера.

– Я иду на твой голос и все время натыкаюсь на Овражкина! – воскликнул Митя.

– Я вижу, – рассмеялась Полина.

– Видишь?

– Ну конечно! Я вижу сквозь туман без труда. Я же его сделала!

– Вы не должны ее слушать, – отозвалась Маргарита. – Я не вижу вас, но могу вам помочь. Знайте, ни в коем случае нельзя слушать голос мага, который творит это колдовство, хотя это трудно сделать: он слышится повсюду, прямо в тумане.

– Спасибо. Выдала мою главную тайну.

– Настройтесь на то, что вы должны увидеть меня. Я здесь. Здесь. Идите сюда.

Сева слушал голос Маргариты и старался сосредоточиться на том направлении, откуда он раздавался.

«Я здесь, здесь, здесь…»

Он пошел увереннее и… снова вылетел навстречу Мите. Полина захохотала. Он понял, что в какую-то секунду опять переключился с голоса Огненной на манящий тихий шепот.

«Я здесь. Иди сюда». – Туман струился мимо, принося, а затем увлекая вдаль эти слова.

– Ну ладно, – сдалась Полина, что-то пробормотала, и туман постепенно рассеялся.

Оказалось, что Сева застыл на расстоянии вытянутой руки от нее, в то время как Митя повернул именно туда, где стояла Маргарита.

– Я выиграл! – весело воскликнул Муромец. – Нашел Огненную.

Теперь он даже не знал, как далеко ему надо идти. Белое бесплотное и в то же время очень живое ничто занимало все поле зрения, шепча, насвистывая и при этом абсолютно беззвучно плавая в воздухе. Мертвенная тишина и голос, в котором когда-то мерещились интонации Водяной колдуньи, царили здесь одновременно.

Митя Муромец, наблюдая за другом через фарфоровую тарелку, где каталось яблоко, обратился к команде:

– Кстати, вы догадались, почему все сегодняшние игроки из Росеника? Водяная колдунья отсюда, и судьи, по всей видимости, подумали, что она успела рассказать нам об испытании.

– Они думают, что Дима, Юна и Сева теперь в одинаковом положении? – улыбнулась Маргарита.

– Да. То же самое и с первым испытанием было. Принято считать, что в Небыли самые лучшие наездники.

– Для участия выбрали небыльцев, чтобы все казалось справедливым?

– Думаю, что так.

– Но ведь мы сами выбрали Майю! – возразила Маргарита.

– Это было предрешено.

– Да, думаю, предсказатели знали все заранее.

Сева все еще стоял на месте и размышлял.

Дверь, ведущая к следующему этапу испытания, должна была находиться где-то совсем рядом, а иначе участники могли бы бродить здесь несколько дней подряд. Вряд ли судьям было бы интересно за этим наблюдать.

«Конечно, – тут же отзывался в ушах туман. – Дверь здесь. Здесь. Иди сюда».

«Этот голос нельзя слушать, – напомнил себе Сева. – Водяная колдунья отвлекает, Огненный маг способен помочь».

Но голоса Странника – Огненного колдуна, который, по словам Полины, помогал ей в создании этого испытания, – в тумане не было слышно.

«Надо идти прямо», – подумал Сева и попытался нащупать за своей спиной дверь, из которой пришел. Но вот странность! За спиной никакой двери не было!

По коже тотчас побежали мурашки. Он будто находился теперь в чьей-то власти. Молочный туман затопил весь мир, продолжая жить своей жизнью, продолжая шипеть и выбрасывать в пространство отдельные слова. Холодная Водяная магия стала единственной реальностью. Она давила и проникала внутрь, поднимаясь ледяными потоками по венам конечностей.

И это чувство вдруг повело его вперед. Туман шептался с ним и звал в другую сторону, но Воздушный маг сопротивлялся и упорно шел туда, где густой эфир начинал давить сильнее, высасывая все силы, где власть Воды ощущалась еще острее. Чем холоднее становилась кровь, тем более верным казался Севе путь.

Полина ревниво наблюдала за тем, как самодовольному Заиграй-Овражкину удается идти в точном направлении сквозь ее идеальное колдовство. Конечно, ей очень хотелось, чтобы Лисята выиграли еще хоть одно состязание, однако то, что именно Сева так просто вдруг начал справляться с туманом, заставило ее почувствовать укол недовольства.

«Все, – приказала она себе. – Как только пройдет Русалий круг, буду тренироваться над этим колдовством одна, без Огненных, чтобы научиться делать такой туман, из которого даже Овражкин не выберется!»

Сейчас она чувствовала присутствие сильного Огненного мага – Александр Владимирович стоял позади, прислонив ладонь к ее спине – его невероятная, накопленная в странствиях сила текла сквозь нее, позволяя полноценно работать над свойствами тумана.

Екатерина Юрьевна тем временем очень волновалась из-за отсутствия успехов у Юны.

– Тебе не кажется странным, Лиса, – произнесла она голосом, в котором слышалась ирония, – что твой участник так ловко справляется с Водяной магией? Уж больно он быстр.

– Нет, не кажется, – Дарья Сергеевна душевно улыбнулась своей соседке. – Все три участника из Росеника. У них одинаковые шансы. А что касается Севы, то он часто проявляет феноменальные таланты. Костик! – Лиса резко повернулась к Константину Дементьевичу, который, уставившись в свою тарелку, беззвучно шевелил губами. – А вот заговоры, приносящие участникам удачу, уж точно запрещены!

Разговор за столом судей проходил в похожей атмосфере.

– Нет, – решительно сказал Аристарх Назарович, обрушив мощную ладонь на стол. – Я настаиваю, чтобы целителей не допускали к участию!

– Настаивать надо было до начала Русальего круга, а не во время, – мягко заметил Дивномор, и его лысая кошка громко мурлыкнула.

– Это же очевидная несправедливость!

– Признайтесь, вы просто не можете пережить, что участники из других команд могут быть лучше Рыцарей Света.

– А вы с какой стати защищаете мальчишку? – Аристарх Назарович ткнул пальцем в тарелку, на которой среди тумана блуждал Сева в вывернутой наизнанку одежде.

– Надо же, чтобы хоть кто-то его защищал, раз Вера Николаевна молчит, – Дивномор улыбнулся.

– Зачем же мне его защищать? – сухо спросила Велес. – Всем ясно, что не в склонности к целительству дело.

– Конечно! Дело в том, что он дружен с Водяной колдуньей, так ведь? Она его научила справляться с туманом.

– Не будьте ребенком, – Велес грозно взглянула на главного наставника Китежа. – Научить этому нельзя. Можно научиться самому, но научить – нет. Так же как нельзя научить мага, не являющегося друидом, оборачиваться животным или заговаривать растения. Водяная магия – это не просто какой-то алфавит, который можно зазубрить. Если Заиграй-Овражкин и научился каким-то образом ее чувствовать, значит, он имеет полное право на победу. Юна и мой внук тоже видят Водяную колдунью в Заречье, как и он. И если они не использовали свою возможность узнать получше ее колдовство, то это всецело их проблемы, и проблемы их команд.

– О! – Дивномор перебил Веру Николаевну и хлопнул два раза в ладоши. – Ну, ваша взяла!

Зрители, болеющие за Лисят, восторженно взревели.

Сева со всего размаху налетел на очередную дверь-переправляйку и помчался вперед по пространственно-временному туннелю. Только когда он вновь очутился на чистой и солнечной лужайке, он почувствовал, что его оставили все силы, что по лбу струятся холодные капли, глаза болят от яркого света, дыхание тяжелое, шумное, как после продолжительного бега. Руки медленно теплели, словно в них возвращалась кровь, ноги подкашивались от усталости, волосы липли к лицу.

– Василиса! – Дарья Сергеевна, вскочив от радости на ноги, замахала наперснице, и та поспешно запрыгала по ступенькам вниз, обернувшись белкой. – Василиса, вот возьми Чаровник и пакет с завтраком и отправляйся к Севе через ту дверь. Он должен восстановиться перед последней частью испытания.

– Хорошо. – Василиса бросилась к двери и через несколько секунд выросла за спиной Воздушного мага. Сева сидел на траве, опустив голову.

– Поздравляю! Ты справился первым!

– Да, но я не могу больше участвовать, – улыбнулся Сева, получив поцелуй от наперсницы. – Передай им, что я даже не могу встать. Эта чертова Водяная… магия… Высасывает из тебя все!

– Это нормально. – Василиса протянула ему склянку с зельем и бумажный пакет. – На восстановление у тебя есть полчаса. Тут Чаровник и завтрак. Каждому участнику перед третьей частью состязания полагается перерыв.

Лиса, демонстративно отодвинувшись от стола, преспокойно пила крепкий кофе, нервируя тем самым Черную Курицу, команда которой сегодня явно отставала от остальных. Подходили к концу полчаса, отведенных Заиграй-Овражкину на отдых, а два других участника все еще блуждали среди тумана.

* * *

В голове у Севы до сих пор слышались слова Василисы: «Просто возьми олафу, и все. Как только ты коснешься ее, появится последняя дверь, через которую ты сможешь вернуться туда, откуда все началось. Ты сделаешь это раньше других, я уверена. Но если что-то пойдет не так, кто-нибудь явится к тебе на помощь».

И вот только теперь, когда его глазам открылась картина последней части испытания, он понял, почему Василиса сказала «если что-то пойдет не так». Солнце, как и в заколдованном лесу с запутанными тропинками, светило весело, ярко, заливая золотом поросший травой холм, в основании которого находилась пещера. Камни у входа в нее были такими же черными, как камни стены на Пустых Холмах, словно огонь некогда хотел их уничтожить. Едва Сева вышел из-за двери-переправляйки, земля под ногами содрогнулась от низкого, похожего на трубный звука, раздавшегося из недр пещеры.

«Однажды наставник показывал нам Индрика», – сказал как-то Антон. «Индрика?» – хором переспросили Митя и Маргарита с саркастическим смешком.

– Индрик, – прошептал Сева себе под нос.

Конечно, ни один наставник, даже самый смелый, не додумался бы до того, чтобы показывать своим подопечным Индрика и подвергать их жизни опасности. Тогда, интересно, кто додумался использовать его как испытание на Русальем круге?

Пещера перед ним, несомненно, служила логовом этого существа, признанного одним из самых редких и самых опасных. И если с Морянками, например, можно было как-то договориться, чтобы те не пытались растерзать на куски юных участников, то как договориться об этом с Индриком, Сева себе не представлял, из чего и сделал вывод, что гигантский бык-единорог скорее всего убьет его при первой же возможности.

Низкий рев существа снова послышался, отдаваясь эхом от каменных стен пещеры, и звучал теперь гораздо ближе.

«В печени Индрика созревает аспилат. – Сева начал судорожно вспоминать все, что когда-либо слышал об этом существе. – Аспилат – камень, защищающий от Огненной магии, и только девственница может его вынуть, если же его коснется кто-то другой, аспилат превратится в пыль. Ну нет, это совсем не то. Мне же не аспилат нужен, а лисенок. Золотой. Но золото в Индрике не появляется… Конечно, оно просто хранится в его пещере!»

Мысли его были прерваны утробным рычанием и появлением из недр пещеры огромного быка. Индрик по высоте был равен вороному пегасу, что Сева не замедлил про себя отметить. Его толстая, похожая на бронированный панцирь, темно-красная кожа к брюху становилась болотно-зеленой, мощные ноги тут же оставили на земле глубокие следы копыт. Морда Индрика была хищной, драконьей, небольшие узкие глаза сверкали янтарем из-под тяжелых багровых век, ноздри яростно раздувались, а из середины лба торчал витой рог.

«Индрик подчинится лишь просьбе достойного противника, – вспомнил вдруг Сева. – Достойного противника!»

Вот, значит, что за препятствие стоит перед ним. Вот что придумали Огненные маги для этого испытания! Сразиться с Индриком! И достать из его пещеры золотую олафу!

Казалось, что все Севины смутные предположения теперь сложились в одну ясную задачу.

Индрик громко втянул воздух, принюхиваясь, и вдруг недовольно ударил копытом, заметив чужака на своей земле. Наперсницы «Лисят» разом притихли в явном испуге, будто огромный бык мог вырваться из фарфоровых тарелок и броситься на них самих. Сердце у Анисьи болезненно сжалось и замерло, когда Сева сделал навстречу Индрику шаг, а тот в ответ хищно нагнулся и направил на Воздушного мага закрученный острый рог.

– Интересно, что Сева будет делать? Какой у него план? – спросила Маргарита.

– Могу сказать одно: я бы в обморок упала от страха, очутись передо мной Индрик, – призналась Мила.

– Правда? Мне кажется, меня бы больше напугали Морянки. Они такие… жуткие, очень некрасивые.

– Что ты, поверь мне, они чудо! – Митя улыбнулся Маргарите.

По трибунам пронеслись тревожные возгласы. Митя снова повернулся к тарелке и увидел, как открылась пасть Индрика, полная длинных заостренных зубов, и из нее вырвался столб пламени. Заиграй-Овражкин в это время попытался, применив телепортацию, проскочить мимо монстра и приблизиться ко входу в пещеру, но, как только он возник в нескольких метрах от того места, где исчез, его накрыло огнем с головой.

На этот раз испугалась даже Маргарита.

Пламя исчезло в тот же миг, и все увидели, что Сева, пригнувшись и вытянув вперед руку, успел сотворить сильный Воздушный щит. Он был цел и невредим, и только на его ладони, выставленной вперед, появился большой ожог.

– Бедный! Бедный! – вскричала Айсулу.

Заиграй-Овражкин поднялся на ноги, и бык, еще раз ударив копытом, кинулся прямо на него.

Воздушный маг растаял в воздухе и снова едва смог увернуться от пламени, когда появился несколькими секундами позже. Индрик словно угадывал путь его перемещения во время телепортации и не отходил далеко от пещеры, охраняя свое логово.

– Индрик подчинится просьбе лишь достойного противника, – повторил Сева про себя. – Как же стать для него достойным противником, если я не Огненный?

Он снова ловко пригнулся, но все же почувствовал, как раскалился вокруг воздух от дыхания чудища. Обожженную ладонь неприятно задергало.

– Что это? Это же заклинание Небесного огня! – воскликнула Маргарита, увидев вспышку серебристого пламени у Севы в руках.

– О Перун! Как он это сделал? – Майя, поправив очки, ближе нагнулась к тарелке.

– Но это же Огненное колдовство! – Маргарита изумленно повернулась к Мите.

– Некоторые виды магии нельзя считать только огненными или только земляными, понимаешь? – ответил Митя, стараясь не отрывать глаз от Севы: тот уже направил свое колдовство на Индрика. – Заклинания вроде этого просто лучше даются Огненным, нежели колдунам других стихий. Но Овражкин неплохо им владеет.

– Какое там неплохо! – живо откликнулась Мила. – Просто превосходно!

– Правда, этим он только сильнее разозлил Индрика, – сказала Василиса.

Полина, у ног которой стояла тарелка с заколдованным яблоком, естественно не поняла, почему на всех произвело фурор возникновение большого светящегося серебром шара: она и подумать не могла, что эта магия относилась к разделу Огненной.

Полина едва не вскрикнула, когда эффектное заклинание отбросило в сторону громадного Индрика, и тот, стремительно вскочив на ноги, снова кинулся на Заиграй-Овражкина. Сева еще с десяток раз исчез и появился прямо из воздуха, уворачиваясь от языков пламени, рвущихся из пасти быка. На одну секунду мир Водяной колдуньи сузился до изображения, появляющегося следом за алым яблоком, катящимся по кругу, до фигуры в вывернутой наизнанку рубашке. Если бы Сева потерпел поражение, пытаясь справиться с Водяным Туманом, Полина, может быть, и обрадовалась бы где-то в глубине души, но теперь, когда он сражался с Индриком, каждый новый ожог на его коже причинял и ей самой настоящую боль.

– Ну? – прошипел Сева, снова бросив в сторону Индрика слепящий сгусток света. – Почему я тебе не достойный противник? Что еще надо сделать?

Спасаясь от пламени, Сева упал на траву лицом вниз. А в следующее мгновение, едва он перевернулся и собрался встать, обнаружил, что Индрик стоит прямо над ним, раздувая бордовые ноздри и целясь своим витым рогом точно ему в грудь. Сева увидел вблизи огромные чешуйчатые ноги с копытами – каждая в толщину не меньше курьей ноги избушки, почувствовал, как от горячего дыхания приникли к земле травинки, услышал утробное глухое рычание.

Трибуны, как околдованные, замерли. Дарья Сергеевна внезапно побледнела и с ненавистью посмотрела на Константина Дементьевича, который в оглушительной тишине с хрустом отломил кусок фарфорового блюда, через которое тоже следил за Севой, а не за Димой, все еще блуждающим в тумане.

– Я думаю, нам стоит… ваш участник… – начал Август Адамович, приподнимаясь со своего места, но Вера Николаевна холодно остановила его рукой:

– Не надо. Он справится.

Сева же не был столь в себе уверен. Его взгляд, тревожно направленный на острие закрученного рога, соскользнул и уперся в блестящего золотом лисенка: тот казался крошечным на массивной шее быка. Сева моргнул, словно не веря глазам, но лисенок никуда не испарился, продолжая покачиваться на ленте и сверкать.

«Приз на шее у Индрика, а не в его пещере? – подумал Сева, не смея пошевелиться под угрожающим взором защищенного темно-красной броней существа. – Если кто-то смог его туда повесить, значит… Я смогу его снять! Индрик подчинится лишь просьбе достойного противника. Достойного противника. Подчинится просьбе…»

Сева вздрогнул, догадавшись, что требуется не просто стать для Индрика настоящим противником, – требуется доказать это именно для того, чтобы он подчинился просьбе!

– Он что, разговаривает с Индриком? – изумленно произнесла Маргарита, заметив, что Севины губы зашевелились, будто бы произнося слова.

– Наверное, решил перед смертью передать нам привет. – Митя вздохнул с каким-то подобием облегчения.

– Может, он молится? Ну там, о собственном спасении, например…

– Глядите, глядите! – Анисья подскочила на месте.

Тарелка в ее руках показала, как гигантский бык медленно поднял голову и отступил назад. Сева плавно встал на ноги и так же медленно протянул руку прямо к длинной, похожей на драконью морде Индрика. Его ладонь опасливо обогнула длинный рог, добралась до шеи, и в ту же секунду рядом выросла дверь-переправляйка, в которую он и прыгнул, сорвав атласную фиолетовую ленту с золотой подвеской.

Дима Велес и Юнона появились перед трибунами сразу вслед за Севой. С его победой состязание было прекращено, и Диме, который успел пройти Водяной туман и начать свое сражение с Сильфами – духами Воздуха, досталось второе место. Он понял это, когда Константин Дементьевич передал ему серебряный кулон в виде пузырька.

Трибуны хлопали стоя и шумели так, как никогда не шумели за время последнего Русальего круга. Дима разочарованно посмотрел туда, где огромная толпа поздравляла Заиграй-Овражкина. Лиса только что вернула ему его целительский амулет, и ожоги, полученные в борьбе с Индриком, начали постепенно исчезать с его рук и лица. Он был грязным, потным, стоял с натянутой улыбкой и самодовольным видом, а девушки счастливо скакали перед ним, так и норовя лишний раз прикоснуться к герою. И во главе всеобщего помешательства на его шее, как ценная медаль за победу, висела ослепительно прекрасная Анисья Муромец, не обращая ровным счетом никакого внимания на то, что вокруг полно фотографов и репортеров из всех возможных газет, которые тут же начали щелкать затворами камер и писать на заколдованной бересте свои ядовитые заметки.

* * *

Весь день на небе цвели миллионы васильков, и только к вечеру горизонт затянуло теплыми золотистыми облаками. Маргарита со Славой и Полиной сходили в гости к Ритиной бабушке и теперь возвращались домой, преследуемые по пятам миловидной девушкой из Зорника, которая после победы Заиграй-Овражкина стала его фанаткой.

– Интересно, наши снова принесли медовуху? – предположила Маргарита.

– Нет, я только что видел вашего игрока… того, который не справился с третьим испытанием, – отозвался Слава. – Кажется, его зовут Антоном? Он пошел куда-то туда.

– Да, вряд ли после медовухи он бы так просто куда-нибудь пошел, – сказала Полина, которую уже подташнивало от разговоров привязавшейся к ним девицы.

«Ах, неужели это тот самый Заиграй-Овражкин, который умеет превращать обычную воду в живую? Вот это да! Ну что за чудо! У нас в Зорнике все про него слышали. Это же надо! Какой талантливый! Я сегодня с ним болтала, а он даже ни слова про это не сказал. Какой скромный!»

– Ну все, дальше вам нельзя, – Маргарита обратилась к своему парню и к новой знакомой. Все дружно остановились возле посыпанной гравием дорожки, ведущей к крыльцу.

– У нас тут защита. – Слава провел рукой по воздуху, словно по невидимой стене. – Ладно, увидимся утром. Последнее состязание завтра. Желаю удачи вашей команде.

– И передайте привет Севе! – крикнула вслед девушка из Зорника.

В дом уже прокрались теплые летние сумерки, горела большая люстра под потолком, на столе стоял чай. Сева полулежал на полу и читал что-то, написанное на нескольких клочках разномастной бумаги. Анисья изучала потусторонний журнал о моде, разгуливая по комнате в кофте своего брата, из-под длинных рукавов которой не было видно даже ее пальцев, Митя и Майя молча пили чай, сидя за столом друг напротив друга, а Василиса, Мила и Айсулу хохотали над газетной статьей.

– Неужели все резко разлюбили медовуху? – спросила Маргарита, заходя в гостиную и опускаясь на свой диван за Севиной спиной.

– На сегодня да! – Митя откликнулся первым. – Тем более Дарья Сергеевна обещала скоро прийти.

– Сева, твоя подруга передала пламенный привет, – спохватилась Маргарита, пытаясь разглядеть, что за письма держит в руках Воздушный колдун.

– Какая еще подруга? – Сева даже не поднял глаз.

– Из Зорника. Сказала, что сегодня вы разговаривали. Я не спросила, как ее зовут. Выглядит она… красотка, естественно: большие глаза, длинные волосы, не темные… а, платье на ней сиреневое!

– Я не запоминаю, во что одеты девушки, – усмехнулся Сева.

– Неудивительно. Странно, что ты их лица запоминаешь, – произнесла Полина себе под нос.

– Да это же любовные записки! – Маргарита нагнулась над Севиным плечом и попыталась выхватить клочок бумаги из его руки. – Со стихами! «О, глаза твои мне…»

Сева тут же вырвал у нее письмо и быстро скомкал его.

– У Овражкина за сегодняшний день заметно прибавилось обожательниц, – буднично заметил Митя.

– Судя по количеству посланий, их стало больше всего на девять, – сказал Сева в ответ.

– И еще девушка в сиреневом платье, – добавила Маргарита.

– Ну ладно, на десять.

Входная дверь снова со скрипом отворилась, но на пороге вместо ожидаемой Дарьи Сергеевны показался Антон.

– Та-дам! – воскликнул он и продемонстрировал всем гитару, которую одолжил у наперсников другой команды. – Ну! Как и обещал.

– Ты просто молодчина! – Мила вскочила со стула, выхватила гитару у Антона и передала ее Севе. – Все, теперь ты должен нам спеть.

– Нет. – Сева отбросил в сторону скомканные записки. – Ну что за счастье заставлять человека петь, когда он не хочет?

– Не человека, а нечисть.

Мила, Айсулу и Василиса с Анисьей быстро переместились на Маргаритин диван, приготовившись слушать. Сева несколько секунд пустым взглядом смотрел на гитару, о чем-то размышляя, а потом вдруг его лицо исказила недобрая усмешка:

– Хорошо. Раз хотите, чтобы я спел, я спою. Это будет колыбельная… на языке Сирен. Подойдет?

– Да! Да! – весело отозвались девушки и сели поудобнее.

Сева медленно провел пальцами по струнам. Давным-давно его мама пела ему эту песню перед сном. У мамы был высокий, очень чистый голос. И слова в песне казались такими красивыми… одновременно понятными и нет, будто и не слова вовсе… Как будто эта простая мелодия протекала сквозь сознание и полудрему всеми словами на свете сразу. Или как будто никаких слов вообще не звучало… ничего, кроме музыки, кроме плеска моря у подножия высоких скал, ничего, кроме шума ветра в ушах, кроме гула проходящих мимо кораблей.

Как под пеной морскою соль да песок сокрыт, Как неведом воде ни страх, ни сомнений стыд, Как пучиною манит юного моряка, Только нет, не напиться ею, и от глотка Соль наполнит тебя, о, станешь ты пеной пен. Слушай песнь мою, нас много – сестриц сирен, Мы тебя убаюкать можем, вдохни скорей Пену жгучую грудью сильною, нет морей, Океанов и рек, ничего больше нет, молчи, Слушай песнь мою от рассвета и до ночи. Ветер будет ласкать прибоем чело и стан, Свет померкнет, и стоном взмолишься ты к устам Моим сладким, холодной пеной тебя приму… Никому не отдам, моряк мой, о, никому Не достанется тело сильное, только мне. И в холодной ночи, в пронзительной тишине Сам попросишь глотка морского изведать ты, Соль отринет твой страх, тебе поднесу воды Я в ладонях своих, и сделаешь ты глоток. Верь, моряк, так и будет, времени малый срок И пройти не успеет, песню тебе спою, Как качаются волны, с ними ты на краю, Как под пеной морскою соль, что мое – мертво. Будет песня сирен, А после же — Ничего.[3]

Через пару минут Сева сыграл последний аккорд и закончил петь. Тишина и покой охватили большую гостиную: Митя, не изменив своей идеальной осанки, спал, лишь склонив чуть набок голову; напротив него за столом безмятежно посапывали Майя с Антоном. Девушки на диване тоже спали, сбившись кучкой и положив головы на плечи друг другу: Василиса, Анисья, Маргарита, Айсулу, Мила…

Сева вздрогнул и быстро оглянулся. Лестница, ведущая на второй этаж, была почти не освещена, пространство под ней белело марлевым пологом от комаров, сейчас высоко поднятом, на кровати под ним, вся в тусклых бликах от люстры, сидела Водяная колдунья и изумленно глядела на Севу своими большими, блестящими глазами.

– Как ты это делаешь? – тут же спросила она, встала и осторожно приблизилась к Мите, будто не веря в то, что он действительно заснул.

– А как ты сопротивляешься… всему? – Сева задал ответный вопрос.

– Ты… – Полина словно его не слышала и теперь рассматривала Антона. – Как ты усыпил парней? Они же не девушки, чтобы вестись на твои штучки.

– На мои «штучки»? – переспросил Сева, не удержавшись от смешка. – Это новое название моей магии?

– Так как ты это делаешь? Почему они все спят?

– Здесь много причин. – Сева решил уступить – уж слишком настойчиво она спрашивала. – Во-первых, как Воздушный колдун, я могу управлять чужими мыслями и желаниями, если не встречаю сопротивления. Во-вторых, я же Сирена. И хоть мои «штучки», как ты выражаешься, не должны действовать на Муромца и на Антона, я все равно смог их усыпить. Эта песня – не простая колыбельная, которую поют детям. От нее заснет и Ирвинг, если не будет готов услышать ее и закрыться от воздействия на сознание.

– О чем она? – Полина перестала щелкать пальцами перед лицом Антона и повернулась к Севе. – О чем эта колыбельная?

– О любви.

– О любви? Колыбельная о любви? – недоверчиво переспросила Водяная колдунья.

– Да, а что такого?

– Кстати, о любви! – Полина вдруг что-то вспомнила и на шаг приблизилась к Севе, отчего он ощутил в груди легкую боль. И когда она опустилась на пол прямо напротив него, он непроизвольно вздрогнул, ощутив какое-то напряжение в воздухе. Его сердце на секунду замерло, затем сделало два быстрых удара и только после этого застучало в привычном ритме. – У меня к тебе один вопрос. Не очень скромный. Но ты просто обязан ответить честно. – Она нахмурилась.

Воздушный маг почувствовал, как совершенно неожиданно по его лицу разлилась краска. Что же это происходит?!

– Ну, раз обязан, – промямлил он.

– В последний раз, когда мы встречались в лесу для обряда, нас чуть не обнаружила Маргарита. И ты вызвался проводить ее до избушки.

– Да, – согласился Сева.

– Что ты с ней сделал?

– В каком смысле?

– В прямом! Ты просто… дошел с ней до нашего дома и все?

– Именно.

– Послушай. – Севе почему-то было неловко смотреть на Полину, на то, с каким серьезным лицом она к нему обращалась. Полная противоположность красавице Миле… Полная противоположность всем Такая белая кожа, белые руки, платье цвета воды и грозового неба. – Ты как-то повлиял на Маргариту, я это знаю. И это сыграло с ней злую шутку.

– Да, магия Сирен могла подействовать на нее сильнее обычного.

– Почему?

– Потому что твоя подруга была напугана и расстроена. Ее бдительность была на нуле, ее ничего не защищало. В таком состоянии человек быстрее всего попадает под чужое влияние.

– Но ведь ты не внушал ей ничего? – Тут Полина запнулась и сама слегка покраснела. Сева это заметил и снова вздрогнул. Смутив девчонку такой темой, он ощутил торжество мести. – Ничего запретного?

– В каком-то роде, – признался он, не стараясь скрыть усмешки. – Это происходит неосознанно, естественным путем. Так и работает магия нечисти. Твоя подруга не должна была увидеть ни тебя, ни Муромца. Воспользоваться своими чарами – это все, что мне оставалось, чтобы подавить ее способность думать.

– Но ты не знаешь, к чему это привело! – воскликнула Полина. – Сразу после тебя она встретила Славу и… и…

– И что? – улыбнулся Сева, на этот раз смело посмотрев ей в лицо, которое сильнее запылало.

– И то! Ты сам можешь догадаться, что произошло!

– Но с ней же все в порядке?

– Наверное! Но это было подло с твоей стороны! Мы с ней выросли с потусторонними и поэтому относимся к этому, может быть, не так серьезно, как нормальные колдуньи… Но все же Маргарите была необходима эта волшебная защита! Да и Александр Владимирович теперь не позовет ее помогать ему в сборе разных трав. Так что ты все испортил!

– Я поговорю с ней об этом сам, – отрезал Сева.

– Правда? Обещаешь?

– Вечер добрый. Простите, что без стука. – Дарья Сергеевна, появившись неожиданно, так и замерла на пороге. Сева с Полиной, сидевшие на полу друг напротив друга, резко обернулись. – А почему все спят?

– Сева пел песню, – Полина тут же указала на Воздушного колдуна.

– И она была настолько скучной? – Лиса прошла к столу и мягко приподняла за подбородок голову Майи. – Они заснули так крепко, что не просыпаются ни от наших голосов, ни от прикосновений. Попахивает Усыпляющим заклинанием.

– Нет, это из-за песни. Правда. Хотите на себе испробовать? – предложил Сева.

– Завтра начинается музыкальный фестиваль. – Дарья Сергеевна повернулась к Полине и Севе. – Вера Николаевна просила передать, чтобы маги из Росеника постарались вести себя прилично и не вели себя как вздумается хотя бы в ночь его открытия.

– Значит всем, кто из Зорника и Небыли, можно вести себя как вздумается, а нам нет? – уточнил Сева.

– Именно так. А еще завтра утром состоится последнее состязание. Всем быть в девять на трибунах. После сделаем перерыв на обед, а затем начнется объявление победителей. Вот, я принесла вам расписание выступлений музыкальных групп, которые приедут на фестиваль. – Лиса положила на край стола несколько листовок. – Какие-нибудь вопросы есть?

– Нет.

– Ладно, тогда хорошего вечера. – Перед самым порогом она внезапно обернулась, будто что-то хотела добавить, но только внимательно, без улыбки посмотрела на Севу с Полиной и вышла за дверь.

Глава девятая Последнее испытание

– Вот и настало время последнего испытания! – Августу Адамовичу не дали закончить фразу громкие крики зрителей.

– «Валокордин» – лучшие! – раздался чей-то возглас из толпы.

– Возможно, это состязание вас удивит. Победа в нем зависит не столько от силы, сколько от удачи. – Дивномор замолчал и таинственно улыбнулся, отчего черты его лица стали казаться еще острее, а нос явственно напомнил орлиный клюв. – Сейчас Вера Николаевна проводит ребят, выбранных для последнего состязания, в специальное помещение.

Он указал рукой на большой лиловый шатер, раскинувшийся недалеко от трибун.

– Его не было, когда мы пришли, – уже без удивления сказала Полина.

– Пора привыкнуть, – ответила Анисья и тут же снова повернулась к ней. – Полина? А ты что здесь делаешь? Тебя тоже не было, когда мы пришли.

– Я сбежала подальше от велиев. Лиса видела, как я уходила, но ничего не сказала – только подмигнула.

– Действительно, пора привыкнуть, что двери, колодцы, а теперь еще и шатры с Водяными колдуньями появляются из ниоткуда. – Маргарита придвинулась к подружкам и с сарказмом добавила: – а еще пора привыкнуть, что судьи очень доходчиво объясняют суть испытаний. Мне особенно про удачу понравилось. Как будто в остальных испытаниях она была абсолютно ни к чему.

Дивномор меж тем продолжал:

– Там Вера Николаевна подробнее объяснит, что ждет участников.

– Да уж куда подробнее? – снова проворчала Маргарита.

– Ну что ж, начнем! – Он сел, вызвав недовольное мяуканье кошки-сфинкса, уютно примостившейся на краю его кресла.

Тем временем Айсулу спустилась вниз и вслед за Верой Николаевной и двумя участницами из других команд направилась к шатру. Наперсники тут же уставились в зачарованные тарелки и через пару секунд увидели внутренность шатра, на полу которого был расстелен большой ковер, поделенный на множество клеток. Тут и там лежали разноцветные подушки. Участницы с недоумением озирались.

– Перед собой вы видите игру. Ковер – это игровое поле. Чтобы сделать ход, вы кидаете кости. Ваша олафа будет ходить по полю вместо вас.

Вера Николаевна указала на три небольшие фигурки, застывшие на пустой клетке игрового поля.

– Кажется, это что-то наподобие «Черта»! – догадалась Анисья, и Полина тут же вспомнила запутанную игру, в которую играла добрая половина гостей на балу у Муромцев.

– На поле вы видите клетки с поместьями, – продолжала Вера Николаевна, – лавками и улицами. Ваша задача – скупить как можно больше ценных объектов и не разориться. Ах, да. Ну конечно. Перед вами лежат мешочки с самоцветами. Камнями вы и будете расплачиваться за покупку зданий.

– Они будут играть в «Монополию»? – Маргарита с Полиной изумленно переглянулись.

– Во что? – спросила Анисья.

– Марго! – Полина ее не услышала. – Помнишь, Лиса спрашивала у Айсулу, правда ли та из семьи потусторонних? Значит она знала, какое будет испытание!

– Здорово! Выходит, у нас есть шанс на победу. Айсулу, скорее всего, должна уметь играть в это.

– Во что играть? – повторила Анисья.

– В «Монополию». У потусторонних эта игра популярна. Надо скупать улицы, строить на них дома и брать деньги с участников, если они попадают в твои владения.

– Послушай, здесь точно должен быть подвох! Это слишком легко для последнего испытания! – оборвала ее Маргарита.

– Легко? – Митя тоже придвинулся ближе.

– В «Монополию» играют даже дети. Иногда тут и думать не надо, все зависит… от удачи… – Маргарита вспомнила напутственные слова Дивномора перед последним испытанием и призналась себе: на самом деле он все-таки не так уж плохо объяснил его суть.

– Попадая на клетки, где изображены… – Велес прошлась вдоль поля, – поместья и библиотеки, вы можете покупать эти здания и брать с других участников плату за их посещение.

– Точно, «Монополия»! Только вместо вокзалов и электростанций тут надо собирать поместья и лавки. Я бы не отказалась от поместья Муромцев.

– Думаю, Марго, у Рублевых тоже ничего, – откликнулась Полина с улыбкой.

– Кроме этого есть клетки «заклинание» и «заговор». Внутри поля лежат две колоды карточек с такими же названиями. Вы вытягиваете одну, в зависимости от того, на какой клетке оказались, и выполняете то, что написано с обратной стороны карточки.

Девушки молча слушали и слегка разочарованно переглядывались: все ожидали чего-то сверхъестественного, чего-то необычного, требующего непревзойденного ума или силы… но уж никак не настольной игры.

– Мне кажется, вы думаете, будто это просто, – угадав ход их мыслей, произнесла Вера Николаевна. – Что ж, я вам желаю, чтобы так и было.

На этих словах Велес исчезла, обернувшись совой и выпорхнув за пределы шатра, и участницы снова переглянулись:

– Кто же ходит первым? – спросила Настасья, представляющая команду «Рыцари Света», и взглянула на три фигурки, которые располагались в левом углу поля: из всех олаф нормальным казался лишь лисенок, приподнявший переднюю лапку, остальные две – рыцарь, державший в руках свечу вместо меча, и пузатая бутылочка – нелепо стояли перед ним.

В ответ на вопрос рыцарь сделал решительный шаг вперед и замер, готовый к игре.

– Значит, я. – Настасья взяла кости.

– Почему это они ходят, а не мы? – воскликнула Анисья.

– Может быть, потому что у них меньше всего побед? – предположил Антон.

На кубиках выпало девять. Кривоногий рыцарь, вытянув вперед свечу, зашагал по клеткам и остановился на изображении старого длинного здания.

– Библиотека в Росенике! – объявил, разнесшись по всему шатру, певучий голос, и, распахнув две шелковые занавески, на игровое поле вышел человек в шароварах и широкой восточной рубахе.

Участницы уставились на него с интересом.

– А это еще кто? – встрепенулась Мила и повернулась к Полине с Маргаритой, ожидая услышать объяснение.

– Ты можешь приобрести библиотеку за два вот таких самоцвета, – сказал внезапно появившийся в шатре колдун.

– Так это «банк»! – догадалась Маргарита, едва не рассмеявшись.

– Кто-кто?

– Человек, который отвечает за банк. У него участники могут покупать всю эту недвижимость, которая нарисована на клетках.

– Но Велес не говорила ни про какой банк! – воскликнула Мила.

– Смотрите-ка, кажется, Настасья решила купить библиотеку, – сказала Маргарита.

И правда, Настасья развязала кожаный мешочек и вынула два зеленых камня средней величины. Касим, как звали появившегося мага, спрятал их в левый карман, из правого же достал крохотную копию росениковской библиотеки и протянул ее участнице.

– Если кто-то из игроков попадет на клетку с библиотекой, – объяснил он, – он должен будет заплатить за ее посещение.

– А сколько? – заинтересованно спросила Настасья.

– Всему свое время. А сейчас следующий ход!

Переливающаяся олафа, сделанная в форме пузырька, подпрыгнула на месте, и Кира, играющая за команду «Валокордин», потрясла в руке кости.

– Что? Тоже девять? – воскликнула она, не веря своим глазам.

Кира взялась было за мешочек, как вдруг что-то произошло. Она почувствовала странное давление, будто все ее тело сплющивает и куда-то засасывает.

– Что за чертовщина? – возмутилась Маргарита и потрясла тарелку так, что яблоко чуть не улетело с нее. Изображение на поверхности пропало, превратившись в неясное серо-коричневое пятно.

– Подожди, сейчас что-то будет, – успокоила ее Василиса, заметив, что в тарелках остальных произошло то же самое. Через несколько секунд все увидели Киру вновь, только теперь она находилась не в шатре, а в хорошо знакомой Василисе, Маргарите и Полине росениковской библиотеке. Она оглядывалась по сторонам, но не пыталась рассмотреть сводчатый потолок, расписанный на старинный манер маками и петушками, а искала выход.

– Вот он – подвох. Ясно, это не просто «Монополия», – проговорила Маргарита. – Последнее испытание действительно не могло оказаться лишь настольной игрой.

– Правила таковы, – сказал Касим, и Кира поспешно оглянулась в надежде понять, откуда она слышит его голос. – Необходимо выполнить задание, которое ты найдешь в одном из свитков во второй секции.

Кира повернулась – справа высились до потолка полки, заваленные свитками пергамента и бересты.

– Подсказка: задание написано раствором асперулы. В свитке указано, сколько самоцветов платит участник, успешно справившийся с заданием, и сколько – тот, кто не смог его выполнить. Тем временем мы продолжаем игру, и остальные дамы делают ход. Если не хочешь все пропустить, поторопись.

Кира бросилась к первой полке со свитками и яростно начала расшвыривать их в стороны – ей помогало хорошее обоняние: запах сока асперулы пропитывал воздух.

Настала очередь Айсулу кидать кости. Анисья хотела узнать, какое задание ждет в библиотеке Киру, но так как следить можно было лишь за одним из мест, она все же выбрала шатер. Яблочко навернуло еще один круг, и тарелка показала взволнованное лицо Айсулу. Колдунья бросила кости. Выпало два и четыре. Лисенок быстро пробежал по клеткам и замер на той, где была выведена надпись «Непролазный лес».

– Мне жаль, – сказал Касим. – Ты нас покидаешь, но надеюсь, не надолго.

У Анисьи вырвался вздох разочарования. А изображение в тарелке на секунду помутнело, а вскоре уже показывало столетние своды крон. Ветви тесно переплелись и почти не пропускали солнечный свет. У ног Айсулу начиналась еле заметная тропка, но быстро по ней смог бы передвигаться разве что домовой: колдунье из-за ее роста придется в некоторых местах просто ползти.

– Перед тобой тропинка всего в тысяча восемьсот двадцать восемь локтей. Как только преодолеешь ее, вернешься в игру, – произнес голос где-то в деревьях.

– Локтей? – уточнила Маргарита. – Это сколько получается?

– Километр, – сказал Митя.

– Целый километр продираться сквозь заросли!

Айсулу юркнула в ближайший проход, образованный двумя стволами. Она двигалась легко и ловко, но любая Земляная колдунья справилась бы с этим куда быстрее.

Настасья снова взяла кубики.

– Две единицы. «Глаза змеи». Повезло, кидаешь два раза подряд.

Рыцарь шагнул и очутился на клетке «Заговор». Девушка дрожащей рукой сняла верхнюю потрепанную карточку. С обратной стороны была написана загадка, на разгадку которой у нее ушло несколько минут, но так как ответ оказался неправильным, ей пришлось отдать два самоцвета.

Айсулу тем временем преодолела лишь треть пути и, снова выбравшись из зарослей, очутилась на небольшой полянке.

Вокруг было неспокойно, нервно кричали вороны, их крылья путались с листьях и сучьях, хлопали, стучали, шлепали. Несколько воронов спикировали на выскочившую девушку и вновь взвились к небу. Айсулу отскочила в сторону и заметила посреди тропки небольшого вороненка, выпавшего из гнезда. Вороны шумели. Если бы она не обратила внимания на их предупреждения, то вполне могла бы наступить на него. Айсулу быстро перепрыгнула через птенца и побежала вперед. Крик птиц начал медленно стихать.

– Что она делает? – удивленно спросил Антон, не сводя глаз с тарелки.

– Что-то заинтересовало ее… в птенце, – ответил Митя, наблюдая, как Огненная колдунья успешно добралась до нового сплетения стволов и ветвей, но почему-то развернулась.

Перед самым входом в следующую темную чащу Айсулу подняла голову и отчетливо увидела гнездо. Что, если попытаться посадить туда вороненка? Тогда птицы перестанут волноваться.

– Глупая идея, все это явно не к месту. Я теряю время, – сказала она себе, но тем не менее вернулась, подхватила вороненка (взрослые птицы закружили над ней еще воинственнее) и попыталась влезть на дерево – благо, почти у самой земли начинались крепкие ветви. Преодолев высоту и протянув руку к гнезду, она усадила в него вороненка и тут вдруг заметила легкое сияние: в гнезде что-то лежало. Вороненок отскочил в сторону, давая ей нащупать рукой странную вещь.

– Это самоцвет? – вскрикнула Майя. – Она нашла огромный самоцвет!

Айсулу слезла вниз, положила камень в карман и скрылась в чаще леса.

– Ваш второй ход, – объявил Касим.

Настасья снова бросила кости. На этот раз выпало пять, и ее фигурка засеменила через клетки. В тот же миг в шатре появилась Кира, справившаяся с заданием в библиотеке.

– Поместье Муромцев! – нараспев объявил жизнерадостный Касим, проследив за рыцарем.

– Только не это! – Сева пихнул друга локтем. – Все, Муромец, если она его купит, тебе негде будет жить.

– Нестрашно, мы все переедем к тебе, – ответил Митя.

Настасья оказалась перед огромными воротами. Завитки массивных темных прутьев складывались в крылатых коней и прекрасных русалок. Колдунья огляделась по сторонам: все, кроме ворот, словно тонуло в тумане. Она думала, что, попав на клетку с поместьем впервые, достаточно просто заплатить за него самоцветами, но с легендарным домом Муромцев дело обстояло иначе. Девушка подергала за ворота, но те оставались закрыты, лишь что-то щелкнуло над ними. Настасья подняла голову и увидела две неподвижных статуи на высоких постаментах – это были птицы Гамаюн. Их глаза, выполненные из зеленых самоцветов, сверкали. Одна из птиц держала в когтистой лапе свиток. Настасья влезла на каменный фундамент, а затем по вензелям и хвостам русалок добралась до статуи. Она протянула было руку за свитком, но птица внезапно шевельнулась и зашипела так злобно, что колдунья едва не свалилась на землю от испуга. Тут только она заметила, что именно у этой статуи светится лишь один глаз, а вторая глазница пуста. Настасья развязала кожаный мешочек, достала оттуда подходящий зеленый самоцвет и протянула его статуе. Та благосклонно позволила вставить его в пустую глазницу и тут же выпустила из когтей свиток. Настасья ловко спрыгнула за ним на землю и развернула. Внутри была изображена небольшая карта поместья, ниже давалось объяснение: «Не хватает у всех нас ртов, ушей, носов и глаз. Их камнями замени, и тогда мы все – твои!».

– Нужно найти все статуи с недостающими частями лица, – сказала себе под нос Настасья, – и заменить их самоцветами. И тогда поместье будет принадлежать мне. Главное, чтобы камней в мешочке хватило!

Ворота тут же распахнулись, и колдунья кинулась по тропинке к поместью Муромцев.

В это время Касим предложил Кире сделать ход, она тщательно потрясла кости и вдруг тоже очутилась на клетке с поместьем Муромцев.

– Да что же такое! – воскликнула она.

– Если хочешь ты богатства мировые лицезреть, не скупись и отдавай мне свою треть, – озвучил Касим.

– Треть? – Кира повернулась к магу в восточной одежде. – Я должна отдать Настасье треть самоцветов?

– Да, – улыбнулся тот. – Но в следующий раз, когда попадешь сюда, ты больше не будешь платить.

– Именно так мы и поступаем с гостями! – подтвердил Митя, рассмешив наперсниц.

– Но не расстраивайся! – остановил Киру Касим. – Ведь твоя соперница еще не выкупила поместье Муромцев. У тебя есть шанс опередить ее, и тогда поместье станет твоим. Вперед! – Девушка тоже провалилась в молочно-белый эфир, посреди которого отчетливо виднелись лишь дивные ворота.

Айсулу уже подбиралась к концу своего лесного путешествия. Она потеряла еще немного времени, вытаскивая из ямы большую мышь, правда, никакого самоцвета за это не получила: яма осталась совершенно пустой.

– Настасья скоро всех обыграет, – сокрушенно проговорил Антон, наблюдая как участница чужой команды успешно выполняла задание по приобретению поместья Муромцев.

– Послушайте, но ведь если она победит, – Маргарита оторвала глаза от тарелки, – то будет ничья! Две победы у нас, две у «Валокордина», и две достанутся «Рыцарям».

– А если победит Кира, то «Валокордин» займет первое место, – пожал плечами Митя. – Что еще хуже, чем «ничья».

– Конечно, хуже! Нельзя допустить, чтобы выиграла команда с таким названием!

– Кире не достанется победа, – Анисья тоже подключилась к разговору. – С ее-то невезением! Ну вот, видите, я же говорила! Настасья успела найти все статуи без глаз и ушей, так что теперь наше поместье принадлежит ей, а Кире придется отдать треть своих сбережений.

* * *

– Ход Айсулу, – Мила вернула внимание участников команды к тарелкам. Игра затянулась, Айсула успела сделать несколько приобретений, но по ценности они не могли сравниться с поместьем Муромцев. Анисья уткнулась брату в плечо и одним глазом наблюдала за происходящим в его тарелке. Иногда она поглядывала на Севу, с которым творилось что-то странное: вот уже несколько минут он рассматривал сидевшую к нему спиной Водяную колдунью.

Лисенок Айсулу пересек три клетки и остановился.

– Болото! – объявил человек в шароварах. – Мне очень жаль…

Айсулу даже не успела ответить, как ее вновь стало куда-то затягивать.

– Но за пройденный круг тебе полагается три самоцвета-а-а-а… – крикнул ей вдогонку Касим, который, казалось, мог найти положительную сторону в любой ситуации.

Айсулу зажмурилась, почувствовав что-то холодное вокруг, а затем открыла глаза – она стояла, а точнее, медленно уходила под воду в самом центре большого болота, покрытого противной ряской. Ноги не ощущали дна, а только увязали в чем-то топком. Отсюда необходимо было выбираться. И как можно быстрее, чтобы не пропустить слишком много ходов. В ее коллекции и так не было особо удачных зданий, за посещение которых другие участники могли бы отдать ей побольше самоцветов. Так что нужно брать себя в руки, справляться со страхом и что-то предпринимать.

В то время как вся команда «Лисят» следила за Айсулу, Маргарита решила посмотреть, как идут дела у других участниц.

Настасья, любовно оглядев четыре маленьких поместья, которые стояли на ее половине ковра, библиотеку и здравницу Росеника снова выкинула «глаза змеи».

– Вам сегодня везет, – благосклонно улыбнулся Касим, вызвав у Маргариты огромное желание ударить его тарелкой по голове.

– Снова «заговор». – Настасья уже без страха взяла потрепанную карточку из уменьшившейся колоды. Она внимательно читала ее несколько секунд, а потом с легким недоверием обратилась к Касиму:

– Тут сказано, что я должна заплатить налог на все поместья, библиотеки, больницы, магазины и театры, которые у меня есть. Но… – Она опять перевела взгляд на крошечные здания, стоявшие перед ней, и на кожаный мешочек со сбережениями. – Но… мне не хватит камней.

– Да, это самый неприятный «заговор» во всей игре, – последовал ответ. – Лучше вытянуть его в начале, чем в конце. Что ж, придется платить.

– Но чтобы заплатить за поместье Муромцев, я должна отдать все мои самоцветы, да притом продать еще что-то.

– Но ты можешь продать поместье Муромцев, тогда будет достаточно средств, чтобы заплатить за остальные поместья.

– Верно. – Настасья нехотя протянула поместье Муромцев. – Возьмите. И больницу тоже. Мне нужно оставить хотя бы немного денег.

Девушка с грустью взглянула на свои утраченные богатства и бросила кости во второй раз. Ее бравый рыцарь с высоко поднятой свечкой перешагнул через восемь клеток и остановился на отметке «заклинание».

– Еще ни разу я не видывал столь везучего игрока!

– Послушай, – шепнула Маргарита Полине, – тебе не кажется, что «Рыцари Света» подкупили банкира? Ты только посмотри, как он благосклонен к этой Настасье.

Из-под карточки, которую Настасья вытянула из колоды, заструилась золотистая пыль, и маг весело воскликнул:

– Счастливый случай! Все игроки должны заплатить тебе по два вот таких самоцвета. Не платят лишь те, кто в плену у лешего или в трясине болота.

– Это значит, что только я отдаю самоцветы? – уточнила Кира.

– Верно.

Айсулу подняла глаза, услышав слова, доносящиеся будто бы с неба. Она только-только стала подбираться к краю болота, ноги все чаще касались чего-то твердого на дне. Параллельно она отмахивалась от болотнянников, создавая пугавшие их огненные шары и снопы разноцветных искр. Казалось, что она давно уже проиграла, пропустив целых два круга, но внезапная удачная карта Настасьи избавила ее от дополнительных трат. Дела тут же пошли лучше, она изо всех сил засеменила ногами, дотянулась до одной-единственной упругой ветки, свисавшей над болотом, и выкарабкалась на берег. Все снова закрутилось, зашумело, и через секунду она, грязная и насквозь промокшая, очутилась в шатре.

– Твой ход, – ведущий обратился к Кире.

Она трясла кубики в руке дольше обычного, словно это могло помочь ей выиграть.

– Четыре. Ага, поместье Уточкино Гнездо в Небыли. Принадлежит Айсулу из команды «Лисята».

– Коль первый раз ступил ты на порог, – пропищало что-то из недр Уточкиного Гнезда, – платить не должен – тут бесплатный вход. Но так как дважды ты попал сюда, дружок, ты знай, что ждет тебя беда. Но можешь откупиться – возражений нет. Лишь дверь найди, где правильный ответ.

Пока звучал этот стишок, раздосадованная Кира исчезла из шатра и возникла прямо посреди огромного холла. Из него вело шесть дверей, и все они выглядели запертыми. Чтобы поскорее выбраться из этого поместья и не заплатить слишком много, нужно было выбрать какую-то из них. Еще за одной, если опираться на прошлый опыт, ее могли ждать дополнительные самоцветы. Но что же скрывалось за остальными четырьмя? Она медленно обошла все двери, пытаясь почувствовать, что таится за ними, но их блокировал такой мощный щит, что ее попытки не увенчались успехом. Наконец она не выдержала и дернула вторую справа. Дверь распахнулась, в первые секунды ничего не происходило, а потом из черного дверного проема стала растекаться тьма и могильный холод. Кира испугалась и попятилась.

– Неверный выбор! – страшно прошептало что-то из-за двери. – Расплачивайся!

Тем временем в шатре Айсулу, высушив наконец свою одежду, бросила кости – пройдя несколько клеток, лисенок остановился на клетке с поместьем Коша. Кира же, сидя на полу в холле Уточкиного Гнезда перед распахнутой в темноту дверью, дрожащими руками достала мешочек, развязала его и с ужасом обнаружила, что там остался последний самоцвет – ей, возможно, не хватило бы даже на то, чтобы выбраться из поместья, открой она правильную дверь!

Пространство вновь туго сжалось, завертелось и в конце концов выплюнуло ее обратно в шатер.

– Мне жаль огорчать тебя, но ты потратила все самоцветы, – ответил на ее немой вопрос Касим, по голосу которого совсем не было заметно, что ему действительно «жаль ее огорчать». – На этом игра окончена.

– Окончена? – встрепенулась Настасья. Айсулу тоже хотела задать вопрос, но почувствовала, что пол шатра вновь уходит из-под ног и она проваливается.

– То есть… игра должна была бы кончиться, но участница сделала свой ход раньше. Так что от нее зависит исход. Мы знаем проигравшего, а вот победителя только предстоит определить.

Когда Айсулу ощутила под ногами твердую землю, ей все еще казалось, что она падает куда-то, – вокруг нее царила кромешная тьма, а в голове вертелось странное имя – Кош. Она точно никогда не слышала его раньше, но оно казалось знакомым. Оно словно бы звучало из ее детства, из старых сказок, из глубины веков. Прошло несколько секунд, прежде чем Айсулу осознала, что ее перемещение закончилось и она оказалась в нужном поместье. Глаза все никак не желали привыкать к темноте. Она попробовала применить колдовство, почти не веря в успех, но помещение тут же озарилось теплым светом. «Ладно, все не так уж плохо». Айсулу оглянулась: это был подвал или погреб. От низкого потолка и стен тянуло сыростью. Помещение было настолько крошечным, что девушка могла сделать разве что пару шагов в ту или иную сторону, поэтому ей хватило всего нескольких секунд, чтобы изучить его. А изучать было практически нечего: подвал оказался абсолютно пустым, если не считать веревки, одиноко свисавшей с потолка. Айсулу несколько раз обошла вдоль всех четырех стен, прежде чем убедилась в том, что подвале нет и дверей. Ни одного мало-мальски крошечного отверстия, через которое можно отсюда выбраться. Световой шар постепенно терял силу и скоро должен был совсем погаснуть. Внезапно откуда-то сверху донесся голос: «Не будешь ты долго во тьме блуждать, придется дорогу тебе выбирать. Кош ночь напролет охраняет ларец, но помощь придет – в пути уж гонец».

Наперсницы с взволнованными лицами вглядывались в стоявшие перед ними тарелки. Все понимали: судьба их команды сейчас в руках Айсулу.

– Она должна найти какой-то ларец! – воскликнула Маргарита.

– Может, он зарыт в земле? – предположила Василиса.

– Небольшая подсказка, – сказал Касим, и Айсулу снова услышала его голос. – Чтобы завладеть поместьем, тебе нужно избавить его от духа Коша, не желающего никого впускать в свой старый дом. Или же ты можешь закончить игру, заполучив его главное сокровище, – то, что лежит в заветном ларце. Тогда ты получишь только то, что достала из ларца, но не получишь само поместье. Выбирай, что для тебя ценнее.

– Смотрите! Она нашла выход! – воскликнула Анисья.

В это время Айсулу действительно догадалась дернуть за веревку, привязанную к ржавому крюку. С потолка обвалился слой земли, а под ним оказался люк с откидной лестницей, по которой Айсулу быстро взбежала наверх, оказавшись в узком, едва освещенном коридоре. Коридор уходил вправо и влево. Она остановилась в нерешительности. Надо было выбирать. Где-то ее ждала встреча со страшным духом, а где-то – его ларец.

«У меня совсем мало поместий, – сокрушенно подумала Айсулу. – Поместье Коша мне очень нужно!»

Из левого коридора повеяло каким-то сильным, очень древним колдовством. Девушка почувствовала, что если хочет отыграть поместье у Коша, то ей нужно поворачивать именно туда. Она уже сделала шаг в сторону, как буквально из-под ее ног выбежала толстая мышка с коричневатой спинкой – именно ее Айсулу вытащила из ямы в лесу и не получила за это самоцвет!

«Так вот зачем я ее спасала!» – догадалась колдунья. Мышь побежала в правый туннель, а не в левый. «В пути уж гонец», – вспомнила Айсулу первую подсказку. Она еще секунду смотрела в ту сторону, куда собиралась идти, а потом резко повернулась и побежала за мышкой. Не прошло и минуты, как, выскочив из-за очередного крутого поворота, она чуть было не налетела на дверь – ей заканчивался коридор. Но куда же делась мышь? Айсулу опустила взгляд и увидела щель в стене. Колдунья взялась за ручку и потянула на себя тяжелую дверь.

– Тебе это поместье ничего не напоминает? – Анисья шепотом обратилась к брату, пока остальные члены команды следили за Айсулу, которая продолжала по пятам следовать за мышкой, продвигаясь в глубь старинного поместья. Одна комната сменяла другую, на стенах парадного зала висели потемневшие от времени портреты колдунов в старомодных нарядах. Мышь лавировала между изогнутыми ножками стульев, расставленными креслами и столиками, а вот Айсулу постоянно рисковала налететь на старинную мебель.

– Что ты имеешь в виду?

– Посмотри на ту картину. Вид на кладбище. Следом портрет Мары.

– Думаешь, это поместье «Мертвая луна»?

– За той дверью будет лестница, ведущая на второй этаж. Я однажды забрела туда на одном из приемов вместе с…

– Вместе с кем?

– Неважно! Главное, что Айсулу попала к Вещему Олегу! Но что за ларец ей нужно найти?

Стоило Огненной колдунье очутиться на лестнице, как мышка юркнула в очередную щель и исчезла. «Что же теперь делать?» – подумала Айсулу, но, посмотрев на круто поднимающуюся вверх лестницу, поняла, что другого пути все равно нет. Преодолев около сотни ступенек, она вновь уперлась в дверь. Айсулу резко рванула на себя бронзовую ручку и вошла в следующую комнату. Теперь она оказалась в высокой башне. Из окон, расположенных полукругом, сюда проникал лунный свет, снаружи в этой реальности уже давно царила ночь. Посреди комнаты прямо на полу стоял деревянный ларь, окованный железом и украшенный самоцветами. Айсулу с опаской приблизилась к нему, опустилась на колени и попыталась поднять резную крышку, но та не поддалась. Открывающее заклинание тоже никак не подействовало – нужен был ключ. Она оглянулась – вокруг не было ничего, где его могли спрятать. С надеждой она посмотрела на потолок, но он был пуст.

– Может, надо было встретиться с Кошем? Почему мышь решила, что мне важнее этот сундук и его содержимое?

– Что она делает? – Маргарита удивленно наблюдала, как Айсулу вскочила и подбежала к окну. Толстая мышь вскарабкалась на подоконник по занавеске и запищала. – Неужели решила прыгать?!

Айсулу глядела на мышь и не могла понять, для чего та забралась на подоконник. Не прошло и пары минут, как за окном что-то задвигалось, и, словно оторванный от ночной тьмы, в комнату влетел огромный ворон.

– Неужели тот, чьего вороненка я посадила в гнездо? – удивилась Айсулу.

Ворон сделал круг по комнате и сбросил на пол блестящий предмет, который он держал в клюве. Это был потемневший серебряный ключ. Колдунья схватила его и вставила в отверстие в ларце. Тяжелая крышка распахнулась. На самом дне лежало что-то похожее на яйцо. Айсулу взяла его в руки и поднесла к окну, откуда лился слабый лунный свет. На ее ладони блестел самоцвет, по форме и размеру действительно напоминавший куриное яйцо. Не успела она подумать, что бы это могло значить, как водоворот пространственно-временного тоннеля поглотил ее и она снова очутилась в шатре.

– Вижу, что ты выбрала не сражаться с Кошем. Что ж, твое право, – обратился Касим к взволнованной участнице. – Но должен заметить, что поместье Коша стоит очень дорого. А так как теперь вам нужно вернуть мне все библиотеки, замки, улицы и поместья, а я возмещу их стоимость в самоцветах, ты можешь пожалеть о своем выборе. Мы взвесим ваши камни на весах, и победителем станет тот, чей мешок с самоцветами окажется тяжелее.

– Момент истины, – сказал Антон.

– У этой Насти полно поместий! – Анисья повернулась к нему. – Может, и правда Айсулу стоило побороться с Кошем?

– Зато у Айсулу половина всех мелких городских построек и два огромных самоцвета. Да вдобавок она так удачно попала в болото, что сэкономила половину своего мешочка.

В шатре тем временем появились весы. Айсулу опустила мешок в чашечку весов. Свой выигранный в поместье Коша самоцвет в форме яйца она положила рядом. Под тяжестью камней чашечка опустилась вниз. Настасья тоже затянула тесьму своего мешка и, получив еще один ободряющий взгляд от мага-банкира, положила его на весы.

Сначала показалось, что между чашами восстановилось равновесие, но уже через пару секунд все увидели, что мешочек Айсулу немного перевесил самоцветы соперницы.

– Боже, она выиграла! – Маргарита вскочила на ноги и захлопала в ладоши. – Айсулу выиграла!

Вслед за ней со своих мест встали все наперсницы и зрители, отдававшие предпочтение «Лисятам». Поднялся такой гул, полный радостных криков, что Август Адамович, не в силах перекричать наперсников, вынужден был молчать и не объявлять о победе команды.

По-восточному одетый маг недоуменно глядел то на весы, то на Настасью, в то время как Айсулу выбежала из шатра принимать поздравления. Вся команда спустилась с трибун и бросилась ее обнимать, Мила даже прослезилась от счастья.

– Ну что, значит, иногда гораздо лучше посидеть в болоте, чем приобрести еще одно поместье? – спросил Митя.

– Я смотрю, ты с каждым часом все лучше начинаешь разбираться в финансовых вопросах, – тут же ответил ему Сева.

Айсулу со смехом обняла их обоих.

Дивномор силился перекричать ликующую толпу, но никто не обращал внимания на его воодушевленные похвалы удачливости Айсулу – все хотели поскорее добраться до победительницы и лично ее поздравить. Наперсники немного угомонились лишь тогда, когда Вера Николаевна объявила о перерыве на обед и добавила, что через два часа состоится выбор победителей Русальего круга.

Трибуны постепенно опустели, Полина вслед за Лисой направилась к длинным столам, празднично накрытым в честь окончания Русальего круга. «Лисята», «Рыцари Света» и хмурые окольники команды «Валокордин» сидели во главе столов вместе с наперсниками, главными наставниками, велиями и судьями, остальные колдуны рассаживались на свободные места.

Полина увидела Марью и Забаву и поспешила присоединиться к ним.

– О, Поля! Привет! Садись. – Неразлучные подружки заметно обрадовались ее появлению. – Айсулу просто молодчина! Какая трудная была игра!

– Ну что, «Лисята» выиграли Русалий круг?

– Пока неизвестно.

– Ведь у них три победы! Конечно, выиграли.

– Я бы не была так уверена. – Полина с улыбкой указала на Аристарха Назаровича, который в это время яростно спорил с Верой Николаевной. – Тут полно тех, кто всеми силами будет пытаться оспорить наши победы. Я слышала, что о «Лисятах» у наставника Китежа странное мнение.

– О боги, я не переживу, если нам не отдадут победу, – с волнением отозвалась Забава. – Это будет что-то немыслимое!

– Но что они могут оспорить? – не унималась Марья, теперь нетерпеливо смотря на судей, словно от ее взгляда они должны выбрать победителя прямо сейчас. – Победу Мити и Майи? Чем тут можно быть недовольным?

– Тем, что Митя – перевертыш, – объяснила Полина. – Аристарху Назаровичу вдруг пришло в голову, будто это недопустимо.

– Но победа Айсулу точно неопровержима!

– Да, но Айсулу была единственной из трех участниц, кто вырос среди потусторонних. Значит, существовала вероятность, что она была заранее знакома с игрой в «Монополию».

– Но разве меняется что-то от того, знакома она или нет с этой игрой?

– Не знаю, – Полина пожала плечами. – Я просто пытаюсь рассуждать как Аристарх Назарович.

– А что же насчет победы Севы? – Забава произнесла его имя таким сладким голоском, что Полина чуть было по старой привычке не пнула ее под столом ногой, как обычно поступала с Маргаритой.

– Заиграй-Овражкин – целитель. Главному наставнику Китежа это тоже пришлось не по душе. Он думает, наверное, что любой целитель может в одиночку пройти все шесть испытаний.

– Да он просто ненормальный! – не выдержала Марья, со злостью взглянув на Аристарха Назаровича. – Он что, везде видит какой-то заговор против команды «Рыцари Света»?

– Похоже, что так.

– Больше всего будет обидно, если судьи придерутся к победе Севы.

– Почему?

– Да потому что его победа заслужена! Ты бы видела его, когда он дрался с Индриком.

– Я видела, – отозвалась Полина. – У меня была такая же тарелка с яблоком, как и у вас.

– А с каким лицом он справился с туманом? Я просто с ума схожу, когда вижу этот его спокойный взгляд! Меня мурашки пробирают!

– А сейчас только посмотри на него! Какой он… такой… – вторила Марья.

– Девочки! – Полина попыталась привлечь их внимание. – Перестаньте. Сейчас он просто ест. Тут нет ничего особенного.

– Ну как ты можешь быть такой равнодушной? Неужели не находишь его умопомрачительным? Да ты просто притворяешься!

– Ну симпатичным – еще может быть, но умопомрачительным! Хотя… – протянула Полина и вдруг снова на мгновение представила, что черные щупальца магии Сирен ползут к ней через весь длиннющий стол. Они уже опутали головы и сердца всех девушек, попавшихся им на пути, и колышутся в нескольких сантиметрах от нее, пытаясь дотянуться и до ее груди. А у Заиграй-Овражкина в этот миг такое невинное лицо, будто он вовсе ко всему происходящему не причастен. Да, слово «умопомрачительный» ему подходит. Вот ум-то как раз в его присутствии и помрачается.

Еще около часа Полине пришлось спорить с Забавой и Марьей, которые то пытались внушить ей трепет перед их предметом обожания, то завидовали тому, что она аж целых две лунные четверти прожила с Севой в одном доме. Водяная колдунья заметила, что восторги девушек заметно уменьшались, стоило им девушкам отвернуться и не смотреть на Заиграй-Овражкина. Но Полину тут же испугала мысль о том, что сама она начинала думать о Севе лучше как раз тогда, когда не видела его, когда оставалась наедине с собой, со своими чувствами и воспоминаниями.

Терзаниям ее пришел конец, когда Дивномор снова пригласил всех на трибуны, и Полина смогла примкнуть к «Лисятам». Умопомрачительность и совершенство Севы были немедленно опровергнуты холодным и безразличным взглядом, который он бросил на нее, и Полина тут же успокоилась.

– Ну, что думаешь? – Маргарита судорожно схватила ее за руку. – Мы или нет?

Полина поняла, что речь шла о победе:

– Боюсь накаркать. Но я болею за вас.

Все занимали места, пребывая в напряженном ожидании, которое, казалось, вот-вот выльется в настоящий взрыв.

– Что значит, боишься накаркать?!

– У меня нехорошее предчувствие, Марго, – неуверенно улыбнулась Полина. – Это все из-за Аристарха Назаровича.

– Сплюнь и постучи по дереву! Твои предчувствия постоянно сбываются! Что этот вечно недовольный наставник сможет сделать?

– Понятия не имею, но у меня такое ощущение, будто сегодня случится что-то нехорошее.

– Ох, ну зачем ты это сказала? Теперь мне страшно.

– Я хочу, чтобы участники команд спустились к своим велиям. – Слово на этот раз взял именно главный наставник Китежа, отчего Полине сделалось совсем не по себе, а Маргарита от волнения заерзала на стуле.

Митя, Сева, Антон, Мила и Майя с Айсулу один за другим стали спускаться вниз по ступенькам.

– Что ж, начнем с третьего места.

– Нет-нет! – перебил Август Адамович с доброжелательной улыбкой. – Не так скоро!

Его кошка-сфинкс деловито мяукнула и прошлась вдоль края стола.

– Сначала следует сказать, что все команды проявили себя с лучшей стороны. Вы боролись за честь велия, и одному из них теперь суждено пройти Посвящение, которое выпадает лишь единицам, – Посвящение в царстве нежити. Колдун никогда не возвращается оттуда прежним… Он наполнен новыми знаниями, способен открыть в себе новые силы, достичь новых высот…

Нетерпеливые аплодисменты прервали его речь.

– Да, думаю, что нам стоит отдать даме право объявлять победителей и побежденных.

– Хорошо, – согласилась Вера Николаевна. Она поправила браслеты, словно извиняясь, взглянула на Аристарха Назаровича и громко произнесла: – Третье место у Екатерины и «Рыцарей Света».

Тут же раздались хлопки, но они были сдержанными, слишком вежливыми и сухими, хотя Маргарита, сидевшая рядом с Полиной, аплодировала с нескрываемой радостью.

– Конечно, они на третьем месте, – зашептала Анисья, пока Вера Николаевна пыталась поддержать «Рыцарей Света», пересказывая их заслуги и нахваливая каждого из участников в отдельности. – Всего одна победа! Чего еще было ждать?

– А кажется, будто Черная Курица чего-то ждала… – ответила Василиса. – Она точно хотела выиграть. Она из древнего рода, тем более боевой маг первой ступени, состоящий при Ирвинге. Кому, как не ей, необходимо Русалье Посвящение.

– Теперь перейдем ко второму месту, – Вера Николаевна ненадолго замолчала.

Митя напрягся всем телом.

– Второе место занимает Константин и команда «Валокордин».

Митя выдохнул с таким облегчением, что почувствовал себя воздушным шариком, из которого разом выпустили весь воздух. Суматоха вокруг поднялась неописуемая. Не успела Вера Николаевна произнести «Валокордин» до конца, как со своих мест вскочила добрая половина зрителей. К наперсникам «Лисят», визжащим от радости, присоединилось столько людей, что Мите на секунду показалось, будто все приехали на Русалий круг только для того, чтобы поболеть за Дарью Сергеевну.

Велес тщетно пыталась призвать всех к спокойствию. Требовалось проявить уважение к проигравшим командам, но даже ее, властную и влиятельную, теперь никто не слушал. То, что победа досталась «Лисятам» и Дарье Сергеевне, так никто и не объявил. Лиса, приняв скупое «поздравляю» от Черной Курицы и не обратив внимания на Константина Дементьевича, который тоже собирался ей что-то сказать, поочередно обняла всех участников команды. Только до Севы ей не удалось добраться, потому что на нем уже висела целая груда восторженных поклонниц.

– Митя! – Митя добродушно поймал в объятия Маргариту, которая вместе с остальными наперсницами стрелой слетела с трибун. Она обхватила ладонями его лицо и принялась целовать в нос. – Ты молодец, Митя! Ты просто молодчина! И все молодцы! И прекрати меня отпихивать, мне все равно, что там подумают твои именитые родственнички!

– Я не отпихиваю тебя, – рассмеялся Митя. – Продолжай.

– Вот и правильно. И пусть твоя невеста лопнет от злости, но я сейчас просто зацелую тебя! Вы все были восхитительны! Как я не подумала? Муромцы же всегда должны во всем побеждать! И чего я только так волновалась?

– Ты посмотри, – сказал другу Заиграй-Овражкин и отшатнулся от Антона, которого чуть было не поцеловал сразу после Милы, Василисы, Айсулу, Анисьи и еще дюжины девушек. – Глянь на Рублева! Ну и лицо! Он и правда не ожидал проигрыша?

– Где он? – Митя вытянул шею. – Не видно отсюда!

Вслед за Маргаритой появилась Полина. Ей каким-то чудом удалось подобраться к Севе, обнять его и отрывисто чмокнуть в щеку. Она тут же снова скрылась за стеной очарованных Сиреной фанаток, и Митя повторил вопрос:

– Так где Рублев?

– Что? – рассеянно переспросил Сева.

– Что у него с лицом? Он злится, конечно же?

– Кто?

– Овражкин, ты только что сказал мне посмотреть на Рублева!

В эту минуту и мелькнул позади толпы поклонников Алексей Рублев: он стоял насупившись и сложив руки на груди. Рядом топталась его невеста – Женя Годунова. Она явно была растеряна, не знала как себя вести и то и дело поглядывала на окруженных взволнованными наперсниками «Лисят». К ней один за другим подскакивали журналисты – Митя узнал приставучего Виталия из «Кудыкиной Горы», – но девушка отвечала на их вопросы с неохотой и, казалось, мечтала поскорее очутиться где-нибудь подальше отсюда.

* * *

– Вы что, уже уходите? – Анисья посмотрела сначала на брата, а затем на часы. – Мы же только что вернулись!

– Конечно уходим! Или ты забыла, что фестиваль вот-вот начнется? Не предлагаешь же ты нам торчать здесь вместо того, чтобы смотреть на группы, которые съехались со всего мира?

– Я думала, вам надо собраться…

– Мы не девчонки, чтобы собираться по три часа.

– Да, но все самое интересное начнется только под вечер! На кого вы будете сейчас смотреть?

– Найдем на кого. Вдруг это будет какое-нибудь юное дарование?

– Ну? Я готов. – Из мужской спальни вышел Антон.

– Отлично, осталось дождаться Заиграй-Овражкина, который, по всей видимости, решил принять ванну. – Митя скучающе посмотрел на дверь ванной комнаты.

– А вы, дамы, идете с нами? – спросил Антон.

– Мила с Айсулу пойдут с вами. Майя уже ушла. А нам с девочками надо подготовиться, – ответила Анисья.

– Нам тоже надо принять ванну перед концертом, – сказала Полина.

– Я не заметил тебя! – Антон вздрогнул, услышав голос Водяной колдуньи. Он обернулся и взглянул на диван под лестницей, где она сидела. – Кстати, хорошо выглядишь. В этом платье ты похожа на… большую клубничину.

– Благодарю, – сухо отозвалась Полина.

– Ну наконец-то! – вздохнул Митя при виде Севы. – Мы думали, ты утонул.

– Надеялись, я бы даже сказала, – еле слышно произнесла Полина, когда за парнями закрылась дверь и Сева, как ей показалось, усмехнулся, бросив взгляд на ее короткое красное платье. На себя бы посмотрел! Проторчал перед зеркалом полчаса, но это ему ничем не помогло.

Она направилась к ванной комнате парней, прихватив с собой волшебное средство для завивки волос.

– Поторопись, пожалуйста, – напомнила ей Анисья. – Иначе к тому времени, как мы придем, набежит такая толпа, что к сцене будет не подобраться!

– Это ли, Нися, тебя волнует? – со смехом спросила Маргарита, выходя из ванной для девочек как раз тогда, когда Полина скрылась за соседней дверью. – Или ты просто хочешь побыстрее встретиться со своими ухажерами?

– Какими еще ухажерами, Марго? – вспыхнула Анисья. – Нарышкин и Рублев просто мои друзья!! Ну, что с твоими волосами? Что-то не вижу никаких кудрей.

– Здесь сказано, – в руках у Маргариты был такой же флакон, какой недавно унесла с собой в ванную Полина, – что нужно дать волосам высохнуть. Они превратятся в кудри постепенно. Интересно, долго ли продержатся?

– Несколько часов, – ответила Василиса.

– Какое чудесное средство! Потусторонние портят волосы горячими щипцами!

– Зелье для завивки тоже не очень полезно…

– Спасибо, Вася, твое замечание очень кстати. Если я применю немного магии, чтобы высушить волосы, это не помешает действию состава?

– Нет.

– Отлично. – Маргарита несколько раз провела руками по волосам, при этом ее лицо становилось сосредоточенным и серьезным, между тонкими бровями появлялась складочка, а глаза оценивающе сверлили отражение. Через несколько минут гладкие, как стекло, черные волосы начали медленно закручиваться в локоны. – Надо же… действует!

Внезапно из ванной раздался неясный звук, похожий на стон. Анисья с Маргаритой и Василисой переглянулись.

– Полина? Ты в порядке? – Анисья первой решилась спросить.

В ответ снова послышалось что-то невнятное, но очень похожее на ругательство.

– Эй?

– Марго, скажи мне, как выглядят твои волосы? – приглушенно ответила Полина.

– Ну… они достаточно похожи на кудри! Конечно, им далеко до Анисьиных, но в целом неплохо. А что?

– Вот что! – Полина появилась на пороге ванной комнаты, и девушки уставились на нее, разинув рты. – У меня сегодня целый день было плохое предчувствие. Я так и знала, что случится какая-то гадость!

Анисья с Маргаритой, не выдержав, рассмеялись, и только Василиса с неловкой, но сожалеющей улыбкой продолжала смотреть на мокрые Полинины волосы, торчащие… вверх.

– Что же мне теперь делать? – спросила Полина, и в ее глазах блеснули слезы. – Вечно мне не везет! Почему я раньше не подумала о том, что средство для завивки волос мне не поможет, – я ведь Водяная! Почему я все время об этом забываю?

– Верно… И мы не подумали. Не плачь, это, наверное, как-то можно исправить. Попробуй смыть снадобье с волос.

– Я уже это сделала! Но кажется, оно впиталось. Теперь это навсегда?

– Нет, не думаю. Можно попробовать снять колдовство, пока ты будешь сушить волосы.

– Вася, но на это уйдет час! – воскликнула Анисья.

– Тогда я лучше никуда сегодня не пойду, – ответила Полина. – Не могу же я в таком ви…

– Нет, мы попытаемся тебе помочь. Марго, тебя ведь уже ждет Слава. Анисья, ты тоже иди. Мы справимся сами и найдем вас попозже. Ждите нас где-нибудь недалеко от сцены.

* * *

Предположение Анисьи насчет того, что девушки застрянут дома еще на час, в полной мере сбылось. Полина с Василисой вышли из дома, когда опустились сумерки. Над лесом зависла сиреневая дымка, на западе небо покрылось розовыми всполохами.

– Мне стоит взять Анисьину шляпу, – сказала Полина, но Василиса потянула ее обратно.

– Не надо, все в порядке, правда.

Водяная колдунья потрогала волосы, которые упорно приподнимались у корней и пушились: их пришлось собрать в тугой пучок на макушке.

– Я похожа на ананас.

– Нет, на клубничину, Антон ведь сказал.

– Тоже мне, шутник. Не знаешь, куда нам идти?

– Пойдем на звуки музыки, – предложила Василиса.

– Прямо по этой тропике? – Полина повернулась к лесу, начинавшемуся сразу за домами судей.

– Попробуем пройти по ней.

– Странно, но это совсем в другой стороне от трибун.

– За это время не успели бы разобрать трибуны и построить там сцену: скорее всего ее строили за тем лесом во время Русальего круга.

– Правда? А разве нет такого заклинания, с помощью которого можно было бы сделать это в два счета? Раз – и трибун нет, два – и на их месте сцена!

Василиса рассмеялась и покачала головой.

– А лес не такой уж и темный, как кажется, – заметила она, когда позади остались дома судей и наставников. – Ой, а это что? Салют?

Небо над их головами на секунду осветилось желто-зелеными звездами, стремительно выпорхнувшими из-за крон. Звезды тут же рассыпались на множество фиолетовых снежинок, а потом вокруг замелькали белые брызги.

– Да, салют! Какой красивый!

Лес стал сгущаться постепенно, и несколько минут тропинка вела колдуний мимо целой стены могучих дубов. Но когда деревья расступились, стали видны очертания высокой постройки впереди, разноцветные огни и силуэты снующих туда-сюда людей.

– Надеюсь, мы быстро найдем наших, – сказала Василиса.

Она запнулась, врезавшись в спину незнакомого молодого человека: тот бросил на нее удивленный взгляд и произнес:

– Здесь очередь.

– Очередь? На вход? – изумились девушки.

– Да, я стою уже десять минут и не продвинулся ни на шаг!

Большая шумная компания впереди дружно над чем-то захохотала, и Полина увидела сквозь расступившихся людей, что извивающаяся змеей очередь ведет к арке, отмеченной разноцветными лампочками.

– Кажется, там продают билеты.

– Какие еще билеты?

– Не знаю. Но может быть, нам не нужен билет? Тебе-то уж точно, ты все-таки была наперсницей.

– Надеюсь, и тебе не нужен. Их может просто не оказаться, когда очередь дойдет до нас.

– Может, это и к лучшему? Сегодня все идет наперекосяк. Ты надеялась, что мы без труда отыщем девочек, но посмотри! Там же огромная толпа!

– Мы попробуем их найти. Спросим у кого-нибудь. Да и информационный ком у меня стал получаться неплохо.

– Полина! Вот ты где! – За их спинами неожиданно выросла Дарья Сергеевна. Вид у нее был немного непривычный: тонкая тесьма, расшитая бисером, обхватывала лоб, пряди у лица были заплетены в косички, часть волос уложена кольцами над ушами. Такие прически делали перед обрядами. – Я уже начала волноваться, не случилось ли чего с тобой!

– Случилось, – призналась Полина. Получается, Лиса уже готовится к обряду Посвящения у Морянок вместо того, чтобы веселиться на фестивале? Но ведь он должен случиться лишь ночью. – Я решила испробовать средство для завивки…

– Я знаю, знаю. Теперь идем. Василиса, ты тоже иди за мной.

Лиса торопливо провела девушек к сверкающему входу. Колдун без вопросов пропустил всю троицу.

– Полина, ты нужна мне на полчаса. Работник научного журнала хочет задать тебе пару вопросов о Водяной магии. Это недолго и совсем не страшно.

– Тогда встретимся позже, – улыбнулась Василиса.

– Нет, Вася, постой. Как же мы найдем друг друга? Надо договориться о точном месте.

– Хорошо. Как только освободишься, попробуй пробраться к сцене вон с той стороны. Я буду там.

– Ладно. – Полина быстро зашагала вслед за наставницей.

Сцена, мигающая красно-розовыми огнями, была окружена толпой. Одетый в обтягивающий салатовый костюм певец скакал по ней под соло гитариста. Василиса огляделась: первые вечерние звезды выстроились на небе в слова «Кафе» и «Беседки», под ними тоже было полно людей.

– Простите! – Симпатичный колдун едва не сбил Василису с ног, пробегая мимо с двумя кружками какого-то темного напитка. – Прошу прощения. Вы уже пробовали чудо-квас? Нет? А зря!

Не увидев поблизости никого знакомого, Василиса попыталась пройти ближе к тому месту, где условилась встретиться с Полиной, и подождать подругу там. Но путь до сцены оказался совсем не простым. Вначале дорогу ей загородила кучка перешептывающихся девочек, которые явно пробрались сюда каким-то обманным путем, потому что над вид им было лет по одиннадцать. Миновав их, Василиса поняла, что впереди люди стоят так тесно друг к другу, что их в прямом смысле слова нужно расталкивать. Делать этого ей не хотелось, но другого пути не было – Полина будет ждать ее у сцены. Она стала пробираться вперед, ежесекундно повторяя «простите» и «извините», но окружающие не обращали на нее внимания: они либо пили квас, либо бурно обсуждали Русалий круг, либо пели и танцевали, но чаще делали все это одновременно. Вскоре стало казаться, что ее тело превратилось в один большой синяк от толчков, сыпавшихся со всех сторон. Народ продолжал веселиться, и в конце концов на глаза ей попался велий команды «Валокордин», который, размахивая руками, отплясывал с девушкой из Небыли.

– Они в Небыли, видимо, все такие странные?

– Марго! – обрадованно воскликнула Василиса, обернувшись и увидев Огненную колдунью, которая продолжала наблюдать за несуразным велием.

– Я думала, вы решили не приходить.

– А ты уже научилась появляться неожиданно прямо из-под земли… Поздравляю!

Маргарита улыбнулась, но взгляд ее тут же сделался встревоженным, и она огляделась вокруг:

– А где Полина? Она что, захотела остаться дома? Не удалось ничего сделать с ее волосами?

– Нет, можно сказать, что с ними все уже нормально.

– Так где она? – громко спросила Маргарита, попытавшись перекричать голос певца.

– Научный журнал захотел взять у нее интервью. Надеюсь, это будет что-то посерьезнее тех странных статей в «Кудыкиной Горе». Мы договорились встретиться с ней у сцены.

– Ясно, тогда пока пойдем в кафе, тебе надо перекусить. Там сегодня для наперсников все бесплатно. Я уже выпила три кружки какого-то чудо-кваса и не откажусь от четвертой!

Маргарита с Василисой протиснулись мимо группы пляшущих колдунов, которые, судя по лицам, уже успели хорошо отметить победу «Лисят» или поражение какой-нибудь другой команды. Вывеска «Кафе», выстроенная из звезд, засияла ярче.

– Эти ребята очень странно танцуют, – сказала Василиса, когда один из колдунов сделал непонятный финт ногами.

– Ах, так это они танцуют? – со смехом ответила Маргарита. – А я думала, они вызывают дьявола. Что это, кстати, за группа играет? Полина все время говорила про каких-то французов, это они?

– Нет, эта группа из Норвегии.

– А как насчет прически солиста? – Маргарита на ходу указала пальцем в сторону сцены. – Это модно? Почти как у Полины сегодня!

– Ты имеешь в виду его стоящие дыбом волосы? Их солист – тролль. Да-да, что ты так смотришь на меня? – Василиса снова рассмеялась. – Причем очень красивый тролль, они редко такими бывают. Скажи, Марго, где ты потеряла Славу? Ты же должна быть с ним.

– Я его не теряла! Я пошла вас искать, а Слава занял столик и остался ждать меня в кафе. Видишь, интуиция меня не подвела!

– А где Анисья?

– Понятия не имею! Скорее всего она встретила какого-нибудь приятеля из клуба «Мы не просто богаты – мы сказочно богаты» и решила с ним пофлиртовать.

Василиса улыбнулась:

– Ты уверена, Марго, что чудо-квас можно пить непосвященным?

– Конечно, уверена! Иначе как мне его дали? О, Митя! Ты что тут делаешь?

Маргарита ловко поймала Митю под руку: его едва не снесла в сторону толпа.

– Я? Я ищу хоть какой-нибудь нормальный напиток. – Митя подмигнул. – Видимо, как и вы.

– Здорово. Идем с нами в кафе, Слава специально занял столик. Вот почти все и встретились!

– Хорошо, если бы все, – отозвался Митя. – Хотел бы я найти Заиграй-Овражкина.

– В кафе его точно нет, – уверила Маргарита. – Он танцует. Я буквально несколько минут назад его видела. У него там уже целый кружок обожательниц. Я хотела испортить им праздник и тоже потанцевать с ним, но потом увидела вдалеке Василису.

– О Ярило, Заиграй-Овражкин сегодня потерян для нас, – Митя разочарованно покачал головой. – Может, это все из-за странного кваса?

– Кстати, ты не знаешь, что туда подмешали? – Василиса с улыбкой покосилась на Маргариту.

– Ничего запрещенного туда не подмешивали, – возразила та.

– Если судить по тому, насколько весел и неуловим стал Овражкин, с квасом и правда что-то не то! Он выпил всего кружку и уже через секунду исчез. Потом его видели на трибунах – он зажимался там с какой-то девицей. Мила тоже его разыскивала, но кто-то сказал ей, что он ушел купаться в реке. А теперь ты сообщаешь мне, что он танцует. Такое ощущение, что он одновременно в нескольких местах. А ведь в полночь у него важный обряд животворения воды!

– Простите, не помешал? – Из-за спин показался Слава. – Привет всем.

– Слава! А мы как раз шли к нашему столику.

– Так можно ждать тебя до полуночи! Пошли скорее танцевать. Это моя любимая песня!

– Ты знал, что солист – тролль? Знал? – донеслось до Василисы, когда Маргарита, даже не попрощавшись, скрылась вслед за своим парнем в толпе.

– А ты почему не танцуешь? – спросил Митя. Он выглядел немного смущенным. – Если уж и Овражкин пляшет.

– Даже не знаю… Я еще не выпила чудо-кваса, – улыбнулась Василиса.

– Тогда нам надо все-таки его попробовать, ты не думаешь? Пошли найдем это таинственное место, где его продают, и буд…

Ему не удалось договорить, потому что прямо из толпы на него вылетела высокая девушка в облегающем бархатном платье.

– Митя, вот так сюрприз!

– Привет!

– Совсем не ожидала тебя встретить! Иду и вдруг вижу твое лицо! Ты не представляешь, как я удивилась. Я решила, вы где-нибудь победу отмечаете, сюда даже не подумаете приходить. – Девушка в порыве радости схватила Митю за руки, но тут же отпустила и с ехидным смешком добавила: – Ой-ой, прости. Тут же твоя невеста, наверное. Не стоит мне так проявлять восторг.

– Нет, Марьяны тут нет. Она еще маленькая для таких праздников.

– Ах, ну да, как же я забыла! Как я рада тебя видеть!

– Взаимно, – вежливо ответил Муромец и указал на Василису. – Это Василиса. А это Стася Романова.

Девушка недоуменно оглядела Митину спутницу:

– Василиса? Мы с вами не знакомы?

– Нет, Василиса была у меня на дне рождения, но ты тогда не приехала. А до этого вы вряд ли виделись.

– Ах да, мне так жаль, что я не попала на ваш бал. – Стася сделала грустное личико. – Говорят, Анисья выглядела прекрасно. Но мне ваше лицо знакомо. – Она снова повернулась к Василисе. – Вы мне кого-то напоминаете.

– Да? – растерялась Василиса.

– Митя! – Стася, ничего не ответив, опять ухватила за руку Муромца. – Ну что же ты стоишь? Пойдем потанцуем. Музыка прекрасна!

– Не дум… я… – Митя виновато взглянул на Василису, но Стася Романова уверенно потащила его в гущу скачущей толпы.

– Пойдем-пойдем! Надеюсь, мы не вызовем гнев маленькой Марьяны, ха-ха!

«Вот все и собрались», – подумала Василиса и грустно усмехнулась. Только что она нашла Маргариту, а следом и Митю, но теперь Марго танцует со Славой, а Митя со Стасей Романовой. Анисью же вообще не найти в этой толпе. В кафе идти бесполезно. Сидеть одной среди веселых компаний и влюбленных парочек будет невыносимо.

Она оглянулась и краем глаза увидела, как Стася обвила Митину шею руками и зашептала ему что-то на ухо, заливаясь смехом.

«Да, видимо, не только Марго попробовала квас».

Мимо прошел Дима Велес в сопровождении незнакомой колдуньи. Василисе стало одиноко: ее друзья развлекались, а она не знала, куда пойти. Даже Дима и тот был не один. «Ладно, надо подобраться к сцене и ждать там Полину. Она, по крайней мере, не пойдет танцевать ни со своим парнем, ни с богатой знакомой».

Полина, освободившись от долгого интервью с работником института Магии, представлявшим журнал «Популярное колдовство», шла обратно к месту всеобщего веселья. Сегодняшняя неудача с волосами, эта скучная беседа с ученым, пытавшимся в таких подробностях узнать все особенности ее магии, словно в будущем он сам планировал выучиться по ним Водяному колдовству, утомили ее. Надежда была только на то, что без труда удастся найти кого-нибудь из подруг и увидеть на сцене известную французскую группу.

Она отшатнулась от стены, на которую была прилеплена пестрая афиша, изображавшая человека с головой волка. Он держал возле пасти микрофон. «Анубис» – гласила надпись, – «22:00». Колдунья взглянула на часы – было всего восемь.

– Полина, – позвала Лиса, идущая позади, – обещай мне, что никуда не пойдешь одна.

– Разве здесь опасно?

– Мало ли что может произойти. Просто будет лучше, если ты всегда будешь в чьей-нибудь компании.

– Да, но мне придется побыть одной, пока я доберусь до Василисы.

– Просто держись людных мест, а за территорию не выходи. Когда соберешься идти домой, попроси кого-нибудь тебя проводить. Хорошо?

– Хорошо.

– Ну ладно, беги веселись. В той стороне есть неплохое кафе, в нем можно отведать заморские сладости.

– Спасибо.

– Запомни – одна никуда не ходи. Осторожность не помешает.

– Да, я запомнила.

На Дарью Сергеевну все поглядывал симпатичный боевой маг, который встречал команду по прилету, и Лиса, закончив разговор, взяла его под руку и вместе с ним направилась к кафе. На этот раз он выглядел так же необычно, как и она, – белые одежды, расшитые тонкими узорами, совсем не подходили для посещения такого фестиваля.

Через несколько минут Полине удалось протиснуться почти к самой сцене. Отсюда легко было разглядеть лицо солиста-тролля. Черты у него были совсем человеческие, и только зеленоватые, приподнятые кверху волосы на голове говорили о том, что человеком он был лишь отчасти.

«Все же это лучше, чем быть Анубисом!»

Василисы нигде не было видно, зато со всех сторон толкались и визжали мокрые от быстрых танцев маги. Создавалось ощущение, будто эту зажигательную группу любят только Зорниковцы и Небыльцы, а иначе как можно объяснить то, что среди фанатов не проскользнуло ни одного знакомого лица?

Понимая, что вряд ли получится пробраться поближе, девушка все же попыталась растолкать людей и пройти немного вперед, – но нет, как она и предполагала, там Василисы тоже не оказалось. Поискав еще немного и никого не найдя, Полина решила остаться на месте и ждать. Возле нее тут же очутился наперсник «Рыцарей Света» и протянул ей руку.

– Привет, – крикнул он, но его голос потонул в восторженных воплях толпы из-за новой композиции скандинавской группы.

Он неплохо танцевал, и Водяная колдунья, рассмеявшись над несколькими его неудачными попытками что-то ей сказать, согласилась танцевать с ним вместе и уже второй раз поправила его руки, чтобы они не сползали ниже ее талии.

– Ты не видел здесь Василису? Рыжую девушку, наперсницу «Лисят»? – стараясь говорить как можно громче, произнесла Полина.

Парень сначала сделал удивленное лицо, а потом в перерыве между словами песни так же громко ответил:

– Нет, мне не обидно, что «Лисята» выиграли!

Этого недопонимания было достаточно, чтобы изменчивое Полинино настроение резко подскочило и она начала хохотать.

Тролль в блестящем салатовом костюме допел песню, на ломаном русском поблагодарил своих фанатов, поздравил победителей Русальего круга и ушел со сцены под бурные аплодисменты. Музыканты начали собирать инструменты.

– Меня зовут Петя. – Парень, болевший за «Рыцарей Света», снова пожал Полине руку.

– Полина, – ответила она.

– Я знаю, что ты Полина! Почему тебя не отправили проходить Посвящение в Зорник? Мы бы с тобой отлично сколдовались!

Полина снова рассмеялась.

– Так, кто у нас следующий? – Петя вынул из кармана смятую программку фестиваля. – О, Полонея Златовласка! Знаешь такую?

– Знаю.

– Но у потусторонних она не выступает.

– Я видела ее у Муромцев на балу. Это было зимой.

– Тебя приглашали на бал к Муромцам?

– Ага, на день рождения наследника.

– Точно, я должен был догадаться… – Петя как-то по-новому оглядел ее.

– О чем догадаться?

– Ты ведь такая редкость, что даже не нуждаешься в богатстве и родовитости, чтобы общаться с Муромцами… Повезло.

– Нет, – Полина улыбнулась. – Не надо быть богатым, известным или редким, как ты выражаешься, чтобы общаться с Муромцами. Они очень хорошие люди. По крайней мере, Митя с Анисьей.

– Не очень-то верится… Хочешь, пойдем чего-нибудь выпьем?

– Нет, не стоит, наверное, – отозвалась Полина со смехом.

– Я имел в виду… чай!

– Не хочу, спасибо. Я вообще-то должна встретиться тут с подругой, так что, если хочешь, можешь идти. Увидимся позже.

– Ладно, – Петя помахал рукой. – Будь тут, и тогда я смогу тебя найти.

В это мгновение внезапно потемнело: исчезли разноцветные шары над головами, погас свет на сцене, даже вечернее небо почернело, словно наступила зимняя ночь. Полина обернулась: звездные вывески «Кафе» и «Беседка» пропали, как и все остальное. Остались только звуки: перешептывания и смешки, довольные выкрики где-то вдали, легкий шорох теплого ветерка, шуршание леса, пение птиц, а к ним примешивался нарастающий звон, похожий на цоканье хрустальных осколков о каменный пол. Водяная колдунья улыбнулась – точно так же начиналась песня Полонеи на балу у Муромцев.

– Златовласка! Златовласка!

– Мне кажется, вы уже устали от быстрой музыки, – раздался в темноте ее неземной голос. – Не помешает парочка медленных песен, правда?

– Да! – загудела в ответ толпа, и Полина вместе со всеми захлопала в ладоши.

Так же резко, как и погас, свет вспыхнул со всех сторон: белоснежный и слепящий. Полина зажмурилась и открыла глаза только через несколько секунд, когда к звяканью скачущих стекляшек присоединился большой струнный инструмент. На сцене, правда, было по-прежнему темно, будто ее завесили черным бархатным покрывалом, зато съехавшихся со всей страны магов можно было отчетливо рассмотреть.

Сцена начала светлеть постепенно, словно где-то за ней всходило из-за горизонта солнце. Но когда Златовласка запела своим легким звенящим голосом первые слова, Полина даже не заметила, какое зарево разгорелось за спиной певицы: ее взгляд некстати упал на Светослава, который в лучах белого света решительно направлялся в ее сторону, глядя на нее огромными синими глазами. Что он тут делает? Она замерла как вкопанная, не в силах пошевелиться. На секунду показалось, что появление Светика уже не должно вызывать у нее никаких особенных чувств, но секунда эта прошла, и девушку вновь охватило волнение, граничащее с самой настоящей паникой. Она видела, как Светослав миновал несколько обнимающихся пар, протиснулся сквозь плотную группу девчонок в белых плащах, кивнул кому-то… и…

Что произошло дальше, Полина не совсем ясно поняла. Ей показалось, что она просто моргнула, но когда вновь взглянула на Светослава, то он уже был не один: откуда ни возьмись рядом с ним появилась Оля и обхватила его за плечи. Светослав улыбнулся, и Полина сообразила, что шел он совсем не к ней, а к Огненной колдунье, которая, по всей видимости, стояла где-то рядом.

Завораживающая песня Полонеи Златовласки показалась невыносимо печальной, Полина быстро повернулась, но тут же отпрыгнула назад, чуть не врезавшись в Севу. Ей и в голову не пришло, что сегодня вечером его безуспешно разыскивали все их друзья и что она должна была по меньшей мере удивиться его внезапному появлению.

– Так вот в чем дело, – сказал он, произнося слова так, будто ему хотелось рассмеяться.

Полина собралась обойти его, но Сева тут же добавил:

– Я заметил издалека, что ты стоишь как истукан. Помнишь, ведь отец сказал мне присматривать за тобой?

– Ты для этого выбираешь какой-то определенный час? – огрызнулась Полина, ища глазами удобную лазейку для побега.

– Твой парень танцует с другой девушкой? – спросил Сева как ни в чем не бывало.

– Это не мой парень! – Полина сделала шаг назад, думая, что нужно уйти отсюда как можно скорее: она легче вытерпела бы вид влюбленного в другую девушку Светослава, чем этот издевательский взгляд Заиграй-Овражкина.

– Не твой? Так ты его бросила?

– Нет, – ответила Полина, но вместо того, чтобы все-таки уйти, как собиралась, внимательно посмотрела на Севу: с какой стати он стал интересоваться ее личной жизнью?

– Он тебя? – На Севином лице отразилось какое-то подобие удивления.

– Сева! Сева, привет. – К нему подскочили несколько девушек: магия Сирен притягивала их даже сквозь толпу.

– Привет.

– Ты замечательно справился с испытанием. Да! Мы все болели за тебя. Меня зовут Звениславка. А меня Настя. Может… может, потанцуем?

– Конечно! – Сева косовато улыбнулся. – Но не сейчас. Видите? Я уже танцую. – Он кивнул на Полину, которая теперь стояла от него так далеко, что между ними то и дело проскакивали какие-то парочки.

– Ах, ну да. Жаль… – отозвались незнакомки.

– Так что ты сказала? Этот парень тебя бросил? – продолжил он, как только девушки отошли в сторонку.

– Я ничего не говори… ла… – Полина сжала губы от негодования, едва Севины руки бесцеремонно схватили ее за талию и она снова почувствовала себя его пленницей, как тогда на балу у Муромцев.

«Как он это делает? – подумалось ей. – Обращается с девушками, словно все они набитые опилками чучела!»

Но внезапно стало почему-то очень спокойно. Светослав и Оля показались абсолютно незнакомыми и далекими людьми, и переживания из-за зрелища их чувственных объятий улетучились. В голове зазвучала музыка, так приятно заглушавшая все остальные звуки, слова на непонятном мертвом языке действовали успокаивающе, руки, лежащие на талии, не надо было то и дело подтягивать вверх.

– Как ты тут оказалась без подруг? – спросил Сева, поняв, что она больше не сопротивляется.

– Мы должны были встретиться с Василисой, но я не смогла ее найти. Наверное, плохая была идея – тут слишком много народа. Не представляю, как ты вообще меня заметил.

– Очень просто. Увидел твое платье цвета крови.

– Нет, это цвет клубники.

– Не слушай Антона. Кровь я способен отличить от клубники. Отец попросил проверить, все ли с тобой в порядке. Анисья сказала, что если я не найду тебя по платью, то могу искать по прическе тролля.

– Ты видел Анисью? И… что? Подожди, что она сказала?

– Она сказала, что у тебя неприятности. – Он указал пальцем на ее голову. – Ты что, из-за этого злишься на Анисью? Зря. Некоторые девушки плохо соображают, когда разговаривают со мной. Ты понимаешь? – Он вдруг участливо ей подмигнул, как будто это была какая-то их общая тайна. – Она не хотела говорить про тебя ничего такого.

– Да. Понимаю.

– Только сказала, что у тебя весь день было плохое предчувствие. Ты что, прорицательница? Ну-ка покажи, у тебя на ладонях есть глаза?

– Нет, хотя сегодняшнее предчувствие имело почву, – хмуро призналась Полина и добавила после недолгой паузы: – Еще иногда сбываются мои карточные гадания.

Сева поморщился:

– Хочешь сказать, ты до сих пор навещаешь Кассандру и выполняешь ее задания?

– Ну конечно, это ведь интересно! А разве…

– Я ходил к ней заодно с Муромцем. Но вместо гаданий мы играли в карты.

– Правда? – Полина улыбнулась.

– Более того, пару раз мы играли на раздевание. Наша цыганка даже не заметила, что Арсений сидит в ее шатре в одних трусах. – Снова этот доверительный наклон к самому ее уху. – А потом он снова проиграл и очень громко возмущался, что трусы снимать не собирается.

Полина не выдержала и рассмеялась:

– А ты?

– Нет, мне повезло больше. Раздеваться не пришлось.

– А если не карты… другие гадания ты тоже не любишь?

– Какие другие?

– Ну хотя бы по руке?

– Хиромантию? – презрительно воскликнул Сева. – Да у меня даже линии сердца нет, как я могу любить хиромантию?

Он продемонстрировал ей ладонь.

– Вот здесь должна быть линия сердца. У меня все чисто. Тем не менее Кассандра Степановна предсказала мне большую любовь. Где логика?

– Зато логика есть в том, что линии сердца нет именно у тебя.

Сева ничего не ответил, и Полина поспешно отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом: странные у него все же глаза, смеющиеся, холодные и черные, как у пегаса.

Неподалеку маячили девушки – Звениславка, Настя и еще какая-то их подруга – те, что желали потанцевать с Заиграй-Овражкиным. За ними вновь мелькнули Оля со Светославом. Парочка двигалась по кругу под медленную музыку, веки Светика были опущены, и Полине на секунду представилось, что он просто заснул прямо во время танца. Стало смешно. Она быстро сверилась со временем: до выступления «Внуков Мерлина» еще можно успеть разыскать Маргариту или Василису.

– Хорошие у тебя часы, – вдруг сказал Сева, заметив ее взгляд. – Я искал похожие. Но все, что мне нравились, стоили как половина пегаса!

– Анисья говорит, что часы ужасны.

– Почему они тебе велики?

– Это часы моего брата, я взяла на память, он все равно не носит, – объяснила Полина, не до конца веря в то, что сейчас на самом деле разговаривает с Севой о своих часах, – прямо как с нормальным человеком. Или как с давним другом, с которым можно обсудить и неудачную прическу, и бросившего ее Светослава, посмеяться над Кассандрой Степановной и над девушками, которые глупеют в Севином присутствии.

– Вот неудача, а я уж думал поменяться с тобой.

– Зачем? – с сомнением спросила Полина – не хотелось себе признаваться, но перспектива носить Севины часы ее очень привлекала, ради этого можно было даже отдать ему часы Мика.

– Понятия не имею. Знаешь, чудо-квас как-то странно действует на мою голову. Я вот только что даже забыл на секунду, где я и с кем танцую.

– Я не против обмена.

– Договорились, – ответил Сева, снова усмехнувшись, будто это она первая предложила ему поменяться.

Он снял часы и надел ей на руку.

– Твои тоже ничего.

– Конечно! На вид не очень, зато у них есть встроенный волхвометр.

– Волхв… что? – переспросила Полина.

– Волхвометр. Позволяет определить, насколько заряжены колдовством предметы. Полезная вещь. Думаю, ты разберешься, как им пользоваться.

Песня закончилась тем же звуком скачущих осколков стекла, все вокруг захлопали.

– Знаешь, – сказала Полина, решившись перевести взгляд на Заиграй-Овражкина, – ты становишься гораздо лучше, когда выпьешь чудо-квас.

На нее тут же взглянул тот колдун, от вида которого становилось холодно, а не тот, что секунду назад с какой-то странноватой улыбочкой предложил ей обменяться часами: улыбки этой уже не было, словно она погасла вместе с мистическим светом сцены, темные глаза его сузились. В это мгновение он был снова серьезен и презрительно-невозмутим.

– Ты тоже гораздо лучше, – ответил он, – когда я выпью чудо-квас.

Полина открыла рот, но не смогла ничего сказать: фраза его была отнюдь не комплиментом. Она не успела даже моргнуть, как к Севе подскочили девушки, ждавшие своей очереди на танец, и он как ни в чем не бывало отвернулся от Полины, будто вообще ее не знал.

– Спасибо, – прозвучал голос Полонеи Златовласки. – Следующая песня для влюбленных.

Она быстро повторила это на нескольких языках специально для колдунов-иностранцев, и толпа опять зашлась криками восторга, а Полина с пылающими щеками решительно втиснулась в образовавшийся между фанатами узкий проход, чтобы убраться от сцены подальше. Из ее головы тут же вылетело, что она должна была ждать здесь Василису, да и Пете – наперснику «Рыцарей Света» – она обещала никуда не уходить.

Как странно повел себя Заиграй-Овражкин! Что она сделала такого, от чего он вдруг обошелся с ней столь резко? Хотя кто сказал, что раньше он вел себя по-другому?

Люди словно назло превратились в сплошную орущую стенку, сквозь которую она старалась пробиться. Они все смеялись и были так счастливы, что Полина почувствовала себя еще хуже.

Ужасный сегодня был вечер, и Сева испортил его окончательно. Полина усердно расталкивала руками колдунов и пыталась понять, почему стало так больно. Разве Заиграй-Овражкин не сказал с самого начала, что нашел ее только потому, что его попросил отец? Сказал. Так неужели она решила, что он просто захотел с ней потанцевать?

«Да что за глупости! Почему я забываю, что в нем нет ничего хорошего?»

* * *

Музыка долетала сюда лишь отголосками. Казалось, это кричит неведомая птица, повторяя звуки, услышанные в таинственном подземном царстве. Протяжный стон сменялся коротким вскриком, эхо умножало монотонные «ау», будто заблудившиеся души перекликивались в лесу. Низкие удары барабанов легонько сотрясали землю, подчиняя движения чужому ритму. Со спины подкрадывалась ночь. Лиса знала, что встретить ее ей предстоит в ином мире. В полночь она окажется далеко отсюда, на маленьком острове посреди реки. А что будет потом – неизвестно…

Где-то вдалеке продолжалось веселье. Оно затихнет – но лишь на миг – когда обе стрелки часов доползут до верхней отметки. Секунда тишины напомнит всем о велии, которому выпала честь пройти посвящение у неживых. А потом звуки послышатся снова. Настанет время другой музыки. Запоет флейта, зайдется женский голос в ритуальной песне, ему вторит хор, собравшийся вокруг огромного костра.

Дарья подошла к реке. Небольшая городская речушка выглядела сейчас совсем не так, как ее привыкли видеть потусторонние. Вместо противоположного берега с неказистым пляжем и островками осоки вился густой туман. За его стеной не было больше камней, песка и травы. Кверху всплывали звезды, вода рябила и отражала одетую в белое девушку. Тяжелые обереги тянули голову к земле, браслеты стискивали запястья, металлический пояс, надетый под платье, чуть натирал кожу. По обеим сторонам от нее собирались остальные участники обряда. Главные наставники: Дивномор в кафтане из чешуи, Аристарх Назарович в плаще, украшенном белыми перьями, и Велес, чье платье плавно перерастало в облака сныти. Ирвинг, Либра, Боевые маги, среди которых выделялась небольшим ростом Черная Курица. Мерцающее звездной дымкой платье обтягивало красивое сильное тело, в глазах застыл холод. В эту минуту она была уязвима. Она завидовала. Непрошеная эмоция выбивала ее из равновесия, лишала спокойствия. Лиса опустила веки и глубоко вздохнула. Победа и впрямь должна была достаться Кате. Она была ей нужна. Зачем же судьба распорядилась иначе?

Внезапно ветер стих. Лиса почувствовала, как берег замер. Все люди превратились в истуканов, они не решались даже вздохнуть: в тумане что-то зашевелилось. Он пошел клубами, поднимаясь прочь от воды, и вдалеке, над поверхностью реки, показались головы. Существа с блестящими мокрыми волосами приближались, подталкивая вперед темную лодку. Она скользила, разрезая воду острым носом, с которого свешивались кувшинки. Тина опутывала деревянные бока.

По спине пробежал озноб. Вот она, лодка. Самый древний способ перебраться на тот свет. Это позже ее начнут заколачивать крышкой, чтобы покойник не вернулся домой, станут закапывать в землю и назовут гробом. Но лодка не перестанет быть лодкой, переправляющей путника через огненную реку.

Колдуны на берегу затянули тихую приветственную песню. Лиса вспомнила, что большинство гаданий предсказывали ей раннюю смерть. Так вот что они имели в виду. Она рассмеялась себе под нос. А Ирвинг, видимо, это знал, раз так настаивал на том, чтобы именно она стала велием на этом Русальем круге. Он почему-то возлагал на нее надежды. Считал, что ей дано больше, чем другим. И известно больше, чем другим. Но это было не так, старый мудрый маг ошибался.

Морянки приближались, медленно выходили из воды: сначала их стало видно по грудь, потом по пояс, по колени… Восемь обнаженных дев на тонких, узловатых ножках. Вот уже несколько дней Морянки были чуть более живы, чем обычно. Обездвижив лодку взмахом руки и оставив ее одиноко колыхаться у берега, все они выстроились на суше напротив колдунов: глаза, как мокрые от дождя листья, в волосах лилии, бусы звонко постукивают пустыми улиточными раковинками.

Прежде чем отправиться через реку, нужно исполнить танец. Лиса снова улыбнулась. Колдуны называли это танцем смерти, Русалки же – танцем жизни. Все очень относительно.

Она подняла руки и повернулась вокруг себя. Танец казался очень простым, известным с раннего детства, но никто ему не учил: эта память передавалась телу от предков, а душе – от стихий. Знали его и Морянки. Мужские голоса на берегу продолжали тянуть знакомую мелодию, голоса Морянок, вторившие им, звучали гулко, серебристо, непривычно для человеческого уха. Мелодия постенно становилась громче и ускорялась. Взмах руками, поворот, шаги по кругу, волосы Морянок – длинные, влажные, с зеленоватым отливом – взметнулись вверх, мелькнули белые косы Лисы, подол сверкающего платья Черной Курицы, чешуйчатый плащ Либры. Слова песни на старинном, позабытом языке звучали из уст Велес, затем перескочили к Дивномору. Дарья кружилась, уже не разбирая, кто держит ее за руку – холодная нечисть или знакомый колдун и кто поет песню жизни о том, как древние духи охраняют реки и горы, туманом кружат над миром людей и зажигают зведы, а кто – песню смерти про то, что все мы – лишь сон огромного леса. Хоровод медленно вел ее к зыбкому краю берега, туда, где студенисто дрожало отражение лодки.

* * *

Через толпу танцующих оказалось не так-то просто пробраться.

– Извини, – кто-то крикнул ей, случайно задев локтем.

Полина не ответила, вспомнив Севин равнодушный вид. Ее окончательно одолела досада, и кто-то в очередной раз ударил ее по руке, точно попав прямо по тяжелым мужским часам. Тут же захотелось снять их и швырнуть куда-нибудь в толпу, чтобы посмотреть, как за них передерутся Севины поклонницы.

– Ой! – Погрузившись в раздумья, Полина неожиданно налетела на кого-то, спешащего так же, как и она сама, и старающегося прошмыгнуть мимо кружившихся влюбленных парочек. – Маргарита! – Она не поверила своим глазам. – Маргарита! Я уж думала, что не увижу тебя сегодня.

Маргарита сказала что-то в ответ, но музыка поглотила ее слова. Огненная колдунья взяла подругу за руку и потащила сквозь толпу в сторону больших звездных вывесок – там было не так много народу и музыка звучала тише.

– Это ужасно. Задавят и не заметят, – возмутилась Маргарита. Она поглядела на Полину.

– У тебя прядь выбилась.

– Ничего страшного.

– Она… она торчит вверх.

– Что за невезение! – Водяная колдунья на ходу принялась переделывать прическу.

– Но это тебя не портит, так даже… интереснее. А где Василиса? Вы не встретились?

– Нет. Но я думала, ты знаешь, где она.

– К сожалению, я упустила ее из виду. Я прямо не могу поверить, что хоть тебя отыскала! Это скопище обезумевших колдунов сводит меня с ума. Может, посидим в беседке? Тем более Полонею Златовласку надо слушать в умиротворенной обстановке.

– Согласна.

– Так что с тобой было? Что ты делала все это время? И почему у тебя такой вид, будто ты хочешь кого-то убить?

– Я отвечала на вопросы представителя журнала «Популярное колдовство», а потом… Марго, я снова видела Светослава и так сглупила, что подумала, будто он идет ко мне. Но нет… рядом просто стояла Оля! – поделилась Полина совсем не тем, что ее мучило на самом деле.

– Да хватит тебе уже думать о нем! Ты должна была порадоваться, что он шел не к тебе. Стоп, стоп! – Она снова ухватила Полину за руку и потянула в другую сторону, едва впереди появилась первая ажурная беседка, заполненная людьми.

– Что? Марго, куда ты?

– Я передумала туда идти. Давай лучше прогуляемся.

– Но я только что видела там Славу!

– Вот именно.

– Он…

– Нет-нет, меня это совсем не волнует.

– Вы что, поссорились? – Полина тут же отвлеклась от мыслей, которые пару минут назад ее угнетали.

– Можно и так сказать. Он ведет себя очень странно. – Только тут Водяная колдунья заметила, что ее подруга по-настоящему рассержена. – Он приревновал меня к Емеле и Мише. И все только потому, что я с ними потанцевала. Полина, он же знает, что мы с ними просто общаемся! В последние дни он уже несколько раз сказал, что я отношусь к нему несерьезно.

– Так куда мы пойдем? Я поняла, что ты хочешь убраться подальше от Славы, но предпочла бы не возвращаться на концерт. Я люблю Златовласку, но все эти медленные песни для влюбленных…

– Прогуляемся до дома, я возьму кофту. Начинает холодать, а я еще хочу послушать твоих французов. Во сколько они?

– Только в одиннадцать. Закончат к полуночи, а там как раз начнутся купальские обряды.

– Вот именно. Любопытно взглянуть на Русалье Посвящение. Интересно, нас пустят на этот обряд?

– Ты променяешь танцы у купальского костра на Посвящение Лисы? – с улыбкой заметила Полина.

Возле арки уже никого не было. Колдун, проверявший билеты, давно закончил свою работу.

– Можно сократить путь здесь.

– Тут есть дорога? – Маргарита взглянула на лес, на который указала Водяная, – он казался зловеще-черным на фоне темнеющего неба.

– Да. Мы с Василисой сегодня пришли именно по ней.

– Отлично, Слава нас здесь точно не найдет. – Огненная колдунья пожала плечами. – Но смотри в оба, если мы вдруг повстречаем Лису, нам не поздоровится.

– Нас же двое, Марго, – отозвалась Полина. – Дарья Сергеевна запретила мне гулять одной. И потом, мы просто идем к дому… А она скорее всего готовится к обрядам. Ты бы лучше объяснила мне все про Славу. Он, значит, тебя ревнует?

– Не то слово. Я не понимаю, что с ним произошло за последнее время. С тех пор как мы здесь, он просто сам не свой. Обижается, если я опаздываю. Обиделся, когда мы с тобой не взяли его на речку. А теперь вот, что я танцевала с Емелей и Мишей! По-моему, он готов обидеться даже на то, что ему нельзя заходить в дом нашей команды.

– Я знаю почему. Это все из-за Заиграй-Овражкина.

– Опять ты про своего Заиграй-Овражкина? Бедный Сева, что он сделал такого ужасного?

– Пожалуйста, не называй его моим. – Полина спрятала за спину руку с часами. – И лично мне он ничего не сделал.

– Тогда как он связан со мной и со Славой?

– Марго, ты только представь себя на месте своего парня. Каждый раз, когда вы прощаетесь, он идет к себе, а ты возвращаешься сюда – в дом, где вместе с тобой живет эта Сирена. Ты же сама разболтала Славе, что нам с тобой не досталось места в женской спальне и теперь мы спим на одном этаже с парнями. Только девушки сохнут по Севе, а все мальчики его терпеть не могут.

– Ты хочешь сказать, Слава представляет, что я тут развлекаюсь с Овражкиным? Да это же глупость какая-то. По-моему, все, что говорят про Севу, – только слухи. Здесь, на Русальем круге, он доказал это. Все девчонки вешались на него, но он был лишь дружелюбен…

– Да, но… – Полина тут же вспомнила о том, как чары Сирен недавно повлияли на саму Маргариту.

– Я бы поняла Славино волнение, – тем временем продолжала Огненная колдунья, – если бы собиралась вступить в ряды целомудренных снежинок. Но… меня теперь не возьмут.

Она повернулась к подруге, уголок ее рта дернулся, и в следующую секунду обе они рассмеялись.

– В этом ты права, Марго. И даже Сева не сможет продвинуть среди них твою кандидатуру.

– Вот вид… – Маргарита вздрогнула, не успев закончить. Она резко обернулась. – Показалось, – уклончиво объяснила она, заметив вопросительный взгляд Водяной колдуньи. – Сама знаешь, тут такое странное место… каждый раз мерещится, будто что-то мелькает за деревьями.

Полина молча согласилась, поежившись от внезапного мимолетного страха. Невдалеке уже виднелись дома, их крыши просматривались из-за листвы. В одной из ближайших избушек тускло мерцал золотой огонек, то появляясь, то скрываясь за ветвями. Где-то за спинами слышались звуки музыки.

Маргарита еще раз оглянулась и поспешила вернуться к старой теме разговора:

– Вот видишь, Полин, Славе нечего за меня волноваться. С какой стати он думает, что между мной и Севой… Да в такие моменты мне и правда начинает нравиться Сева! Вот этот уж точно не будет никого доставать своей ревностью! Слава дождется, что…

Маргарита слишком поздно поняла: неудержимый порыв эмоций, за которыми так настоятельно учил следить Александр Владимирович, наконец сослужил ей плохую службу. Снова ощутив резкое движение за ближайшими деревьями, она попыталась сотворить щит, но не получилось. Глухой удар, похожий на встречный поток воздуха, пронесся с огромной скоростью и пришелся прямо в середину грудной клетки. Огненная колдунья почувствовала, как ее ноги оторвались от земли и она полетела в сторону. Полет прекратил следующий удар, на этот раз по затылку – она врезалась головой во что-то твердое. Мысли спутались, перед глазами замелькали пляшущие золотистые блики, словно издалека послышался чей-то знакомый голос, выкрикнувший: «Маргарита!»

Сколько времени прошло, прежде чем утихла пульсирующая боль в голове и появились силы открыть глаза и как следует присмотреться, Маргарита не могла понять. Она видела рыхлую темную землю, от которой головокружительно пахло крапивой, выбивавшийся наружу корень дерева совсем близко от своего носа. Пошарила рукой – за спиной почувствовались морщины дубовой коры. Маргарита с трудом приподнялась на локте и замерла: взгляд ее сфокусировался на фигурке в красном коротком платье. Полину окружал Водяной Щит, похожий на стекло, облепленное каплями дождя, но он был слабым, почти прозрачным. Девушка вертелась на месте, пытаясь уловить еле заметные движения, которые вскоре начала различать и Маргарита. На пустынной тропике посреди леса был еще кто-то, и этот кто-то изо всех сил старался обмануть бдительность Полины и разрушить ее щит.

«Если это Посвященный колдун, – подумала Маргарита, – то у Полины в запасе всего пара секунд».

Она попыталась встать, но невидимый враг тут же поразил ее новым колдовством, от которого она резко лишилась всех сил и заново рухнула вниз, под корень широкого дуба.

– Нет! – раздался Полинин крик. – Финист! Фини-и-ист, вернись ко мне! Кто-нибудь!

«Финист? – сквозь очередной прилив боли пронеслось у Маргариты в голове. – Что за ерунда? Кто это?»

Как неожиданно и глупо все получилось! Она лежала и не могла пошевелиться, а Водяная колдунья в одиночку отбивалась от кого-то невидимого, скрытого заклинанием Отвода Глаз. Это что, неудачная шутка? Кому понадобилось на нее нападать? Кто-то ради собственной забавы или из любопытства пытался одолеть Водяную? Или кто-то хотел причинить ей вред? Кто? Темный маг? Нет-нет! Смешно! Откуда здесь взяться Темному магу!

Через мгновение Полинин щит был разрушен. Она бросилась в темноту, выкрикнув что-то неразборчивое, и Маргарита на секунду увидела ее соперника – фигуру в плаще-куколи. Хоть длинное одеяние не позволяло узнать, что за колдун под ним скрывается, Маргарита сжалась от холодного страха: он был сильным магом, теперь это чувствовалось.

Она увидела короткий серебристый всполох и подумала, что неизвестный сотворил очередное колдовство. Однако быстро поняла, что ошиблась – это был никакой не свет, а белоснежный кот, стремительно вынырнувший из холодных стеблей крапивы. Митя тут же обернулся человеком, в руках его что-то засверкало яркими лучами, а затем словно вырвалось из ладоней и, облетев Маргариту и дерево, возле которого она сидела, понеслось прочь.

«Информационный ком! Ну как я сама не додумалась попробовать его отправить?» – сокрушенно подумала девушка, вжавшись спиной в кору.

Митины кошачьи глаза сверкнули, блеснул тяжелый золотой медальон, висевший поверх рубашки. Маргарита вздохнула с облегчением, смогла напрячь зрение и разглядеть на другой стороне тропинки Полину, замершую на месте то ли от нерешительности, то ли от удивления.

* * *

Лодка медленно проплывала под бескрайним ночным небом, хвост Дракона взвился плетью между Малой и Большой Медведицей, Цефей целился в россыпь бледных покачивающихся звезд. Расставленные на бортах лодки свечи нервно плакали, сопровождая живую в царство смерти, расплавленный воск слезами бежал по старым доскам. У нежити было лишь одно правило: посвящаемый не должен сопротивляться. Человек не мог передумать и прервать обряд. Что бы ни происходило, нужно выдержать до конца, иначе лишишься жизни. Шаг в сторону – и Морянки убьют. Но Лису это не пугало, любопытство заглушало страхи.

Лодка продолжала неторопливый ход. Или в этом мире двигается, ползет сверху вниз само небо? Перед глазами что-то полыхнуло, да так, что в них заплясали черные мушки, над лодкой пронеслась вспышка. Дарья встрепенулась, захотелось поднять голову, хотя бы опереться на локти и оглядеться… Что это было? Да и где сейчас она находится? Оставалась ли река все той же рекой, или же вместо воды бока лодки уже лизал огонь? Что-то сверкнуло снова. Она уставилась в небо, надеясь на этот раз не упустить таинственный всполох из виду. Он повторился почти сразу же: мигнул и завис золотистым шариком на расстоянии вытянутой руки.

«Информационный ком? Неужели?» – ее охватило удивление.

Лиса легонько пошевелила пальцами, наколдованный кем-то шар отреагировал на движение и кинулся к ее груди. По телу мгновенно разлилась чужая магия, словно тонкая золотая сетка сковала клетки. Структура… Земля… Солнечный полдень… Но обычно веселый голос Муромца прозвучал в голове непривычно: слишком много тревоги и страха в трех наскоро произнесенных словах. «Полина. Нападение. Здесь». Последнее слово незримой нитью привязывало к тому месту, где находился он сам.

Объяснять ничего не требовалось. Лиса резко села, лодка качнулась из стороны в сторону и чуть накренилась, Морянки вскинули головы. В один короткий миг их глаза хищно сощурились, под кожей явственнее проступили кости черепа. А горизонт залило зарево. Густой туман скрывал оставленный берег и колдунов на нем, зато впереди река… пылала. Оставалось лишь мгновение, чтобы решиться, и Лиса решилась. Черные лапы лисицы с силой оттолкнулись от края лодки и вытянулись в воздухе, пушистое тело замерло, а потом с брызгами погрузилось в воду.

Она никогда не плавала в теле лисицы, но сейчас не было времени заострять внимание на новых ощущениях. Она задержала дыхание, изо всех сил перебирая лапами. Что же случилось с Полиной? Что могло с ней произойти, если голос младшего Муромца звучал так надрывно?

Случайный взгляд в сторону сбил ее с мысли – похожие на рыб, лишившихся чешуи, со дня поднимались утопленники… Всплывали медленно, мерцая в воде белыми обнаженными телами, укутанными в сети водорослей. Они медленно поднимали руки, тянулись прямо к ней. Лисица ринулась к поверхности, чтобы сделать вдох, но, едва высунув морду, чуть не задохнулась от едкого дыма – поверхность реки горела!

Нырнув обратно, она наконец увидела и Морянок – те черной стеной приближались сзади. Десятки темных, непропорционально вытянутых тел, красивых и одновременно жутких. И среди них были… мужчины. Да уж, не ожидала она, что когда-нибудь пригодится опыт общения с нежитью, пригодятся наговоры, не позволявшие ученику-Сирене затуманить ее разум. Теперь лишь по меняющемуся взгляду, по хищному птичьему прищуру она умела определять, когда надо быть наготове. И одного поворота головы в сторону Морянок хватило, чтобы понять – наготове надо быть сейчас!

Рука прошлась по намокшей шерсти и схватила за хвост в ту самую секунду, когда лисица снова взмыла вверх и хватанула пастью воздух. Колдунья обернулась и вцепилась зубами в склизкую зеленоватую плоть. Она успела заметить, что над водой снова вьется лишь привычный туман и совсем близко виднеются очертания небольшого мостика. Митино тревожное «Здесь!» вело ее короткой дорогой, минуя берег, на котором все еще стояли, наверное, Ирвинг, Велес с Дивномором и Либра с Черной Курицей… Или же они все уже знают? Знают, что с Водяной колдуньей приключилась беда? С Муромцем? С ней самой?

Двигаться стало невозможно, цепкие руки Морянок схватили ее за лапы, сдавили тело. Она зажмурилась и обернулась собой, облако белого платья на мгновение закрыло обзор, она изо всех сил оттолкнулась ногами о какую-то из Морянок и вынырнула, чтобы сделать вдох.

Воздух. Родная стихия. На выдохе из ее уст полились заклинания. В них было вложено все, что она накопила за последние годы. Ветер взвился над рекой, образовав в ней бурлящую воронку, Морянки отпрянули. Не прерывая наговора, Лиса принялась грести, руки ухватились за шаткий столб кладки и нащупали скользкую лестницу.

* * *

Митя бросился на противника, которого никто не мог видеть, и так точно рассчитал прыжок, что Отвод Глаз был потревожен, отчего в воздухе снова мелькнул и растворился длинный плащ.

– Ну? Что ты стоишь? Беги отсюда! – крикнул Муромец Полине. – К Лисе! Быстро!

Но Полина застыла на месте, беспомощно наблюдая за тем, как Муромец сцепился с таинственным соперником, чья куколь стала мелькать все чаще и чаще. Митя изо всех сил старался удержать его, чтобы тот не исчез окончательно. В темноте сияли золотые нити его чар: для опытного мага эта клетка показалась бы слишком слабой, но неизвестный не спешил разрушать ее. Интуитивно Маргарита и Полина понимали почему: он не желал колдовать слишком явно, не желал оставлять свой след, поэтому плел какое-то неизвестное, невидимое заклинание.

– Земляной, – почувствовала Маргарита. Митя вцепился рукой в куколь. – Раз так хорошо сопротивляется Муромцу! Конечно, Земляной. Разве кто-нибудь иной стихии имел бы столько силы?

И словно в подтверждение ее мыслей, безликий враг наконец смог отделаться от рук Мити. Он исчез на мгновение, но тут же появился и атаковал Муромца. Секунда, и капли крови веером разлетелись в воздухе. Невидимое оружие рассекло отпрыску Муромцев плечо. Затем в воздухе сверкнуло что-то прозрачно-белое, словно разбавленное с водой молоко…

Вспышка на миг сложилась в человеческую фигуру. Это была девушка в старинном одеянии и головном уборе. Взметнулись в воздухе ее коса и подол тяжелого платья, затем видение растворилось. Оно показалось Маргарите знакомым.

В следующий миг исчезли и неизвестный враг, и призрак. Из-за дерева, возле которого лежала Маргарита, выскочили Черная Курица и Странник. Она услышала над собой голос Александра Владимировича прежде, чем смогла увидеть его самого.

– Ты жива?

– Да, конечно жива, – тут же ответила она, постаравшись придать голосу бодрость: не хотелось выставлять себя бестолковой потусторонней, которая не смогла сотворить даже простенький щит. Но именно так она и показала себя только что.

– Саша! – раздался знакомый голос. Маргарита приподняла голову и увидела появившуюся откуда-то Лису. На той был странный белый наряд, похожий на платье какой-нибудь княгини: ткань тяжелыми складками укрывала тело, широкая вышитая полоса спускалась от ворота до самого низа. Да вот почти то же самое было надето на призрачной девице, почему-то мелькнувшей между Митей и его противником! Платье наставницы почему-то было насквозь мокрым, на рукавах расползались кляксами кровавые разводы.

– Лиса! Что ты здесь делаешь? – в изумлении воскликнул Александр.

Вместо ответа Лиса бросила ему небольшой предмет, показавшийся Маргарите похожим на ключ:

– Ты знаешь, какая дверь нужна. Уходи вместе с Полиной.

Странник подкинул ключ в воздух, тот блеснул и вдруг превратился в длинный светящийся прямоугольник, похожий на дверной проем. Он был достаточно велик, чтобы в него поместился высокий мужчина и худенькая Водяная колдунья, которую он потянул за собой. За их спинами проход сомкнулся, и перед Маргаритой снова затемнели стволы и кроны деревьев.

– Упустили! – сквозь зубы проговорил Митя, оглядываясь по сторонам и необычно поводя головой, как делают животные, когда хотят учуять чей-то след.

– Мне кажется, я его еще чувствую, – отозвалась Дарья Сергеевна, обернулась лисицей и скрылась во мраке леса. На ее месте осталось лежать жемчужное украшение, обивавшее секунду назад длинную светлую косу.

– Вы ранены! Дмитрий! – в ужасе воскликнула Черная Курица. Рука Мити была точно вспорота ножом от плеча до самого локтя, из раны лилась кровь, стекая по пальцам и капая на землю.

– Я должен вернуться домой! Сейчас же! – Митины глаза перестали светиться и вернули себе человеческий вид.

– Вам необходимо к целителю… – тут же возразила колдунья, приблизившись.

– Хорошо, разыщите Овражкина! И узнайте, как попасть в туннель до Росеника!

– Но…

– Прямо сейчас! Иначе будет поздно!

Колдунья на долю секунды оробела от его тона.

– Но Даниила Георгиевича здесь нет. Вас осмотрит целительница из Небыли.

– Мне не нужен Даниил Георгиевич. Нужен его сын! И пространственно-временной туннель! Бегите, предупредите Велес! Мне срочно надо попасть домой, дело не может ждать.

Сева появился в ту же секунду, притянутый к месту происшествия какими-то неведомыми силами.

– Муромец! – произнес он. – Этот твой информационный ком просто спас меня. Представляешь, меня разом подкараулили Мила, Алена и наша француженка, Стефани… Что им всем нужно от меня, а?

Тут только он огляделся и заметил Маргариту.

– Постойте, что у вас произошло? – Он помог ей встать на ноги.

– Много всего интересного! – огрызнулся Митя, сильнее сжимая свое плечо. – Кто-то только что чуть не прикончил Водяную колдунью. Где ты был, Овражкин? Скорее! Мы, можно сказать, опаздываем! – поторопил он, протянув свою распоротую руку.

– Тебя ранили Рассечением. – Сева подошел к другу и с неподдельным изумлением уставился на его кровоточащую рану. – Кто это сделал? Это очень серьезно. Перестань трястись. Не волнуйся.

– Я не волнуюсь! Но время не жд…

– Тихо! – Митя послушно замолчал под гипнотизирующим взглядом Сирены, Сева наклонился над его раной, что-то прошептав, его лицо вмиг стало сосредоточенным. – А вы, – он обратился к Черной Курице, все еще мешкавшей, – скорее передайте кому-нибудь из целителей, что необходимо снадобье из донника для тяжелых ран.

Черная Курица возмущенно глянула на них обоих:

– Да кто я по-вашему?! Вы и дальше будете мне приказывать?

– Быстро! Иначе Муромец умрет от потери крови. И когда его родители решат, что это из-за вашего промедления, будет поздно что-то исправлять.

Колдунья рассерженно открыла рот, словно собиралась что-то ответить, затем передумала и исчезла.

– И предупредите Велес о туннеле! – крикнул ей вслед Митя.

Маргарита все так же через какую-то пелену поглядела на то место, откуда совсем недавно исчезли Полина и Странник. Где они сейчас?

Ее мысли прервало появление Густава Вениаминовича.

– Что происходит? – выпалил он. – Екатерина Юрьевна передала мне, что меня звали. Якобы кого-то ранили Рассечением. О, ну конечно, Заиграй-Овражкин, вы уже здесь! Весь в отца.

– Муромца ранили. Нужен донник.

– Донник есть. – Густав Вениаминович извлек из кармана стеклянную баночку, наполненную темным раствором. – О боги, ранили Муромца! Кто этот человек, который окончательно потерял страх? Ничего, что я так шучу, Дмитрий? Это я вас отвлекаю.

Густав Вениаминович повернул его руку, и Маргарите показалось, что Митя еле слышно застонал.

– Ничего, ничего, – подбодрил его Жаба. – Сейчас мы наложим лекарство на рану. Боль немного усилится, придется потерпеть, – и тут же добавил, обратившись к Севе: – Берите Донник, а я подержу Муромца.

– Быстрее, мне надо как можно скорее попасть домой, – сказал Митя. – К отцу. Это очень важно. И зачем меня держать?

– Может, лучше я подержу? – спросил Сева целителя.

– Нет, ну что вы. Вы разве справитесь с Земляным?

– Не надо меня держать! – Митя попытался отмахнуться от рук Жабы, сжавших сзади его локти. – Я же никуда не убега… АААААААААА!

Сева в это время капнул на рану густую темную смесь из банки, которую принес целитель. Митя извернулся, Маргарита видела, как от его лица отлила вся кровь. Он дернулся, словно у него ослабели колени.

– Терпи, Муромец!

Митя сжал зубы, но через пару секунд снова вскрикнул.

– Что такое донник? Он убьет меня!

– Так нужно. Магическое рассечение исправляется только этим способом. Все вспорото до самой кости.

Муромец снова дернулся, но Густав Вениаминович старался не дать ему упасть.

– Сева, поторопитесь. Он теряет сознание.

* * *

Анисья осторожно приоткрыла дверь и вошла. Жаркий летний день был в самом разгаре, солнце поселилось в этой комнате. Она сняла тяжелый бархатный халат и бросила его на ближайшее кресло, оставшись в легком домашнем платье. Быстро подошла к окнам и открыла их одно за другим. Спальня тут же наполнилась свежим воздухом.

На постели неподвижно лежал Митя. Его глаза оставались закрытыми, влажные волосы слиплись от жары. Анисья взяла с прикроватной тумбочки полотенце и принялась осторожно вытирать брату лоб, вспоминая самую странную Купальскую ночь в жизни… Русалий круг, что пришлось так внезапно покинуть, сорванное Посвящение велия, ради которого все это устраивалось, таинственное нападение на Водяную колдунью, ужасную рану на руке брата…

– Ты молодец, – сказала она, словно Митя не спал, а просто лежал не шевелясь и внимательно ее слушал. – Конечно, кто же еще, кроме тебя, мог спасти Полину? Ты ведь из рода Муромцев, а значит, должен быть героем. Представляешь, даже Дружинники, и те проворонили этого неизвестного Темного мага. Куда они смотрели? Да, я уверена, что это был именно Темный. Но, Митя, как же ты там оказался, в этом лесу? Вот что непонятно.

Анисья откинулась на спинку стула.

Ну и паника вчера поднялась! Едва не сорвался фестиваль, но несколько боевых магов из Дружины и Старейшин вовремя смогли остановить поднявшееся волнение, и вскоре группы вернулись к выступлениям, хотя у большей части гостей пропало все настроение их слушать.

Весть о неизвестном колдуне, пытавшемся причинить вред Полине Феншо, молниеносно разнеслась по округе. И пока Анубис силился приковать внимание толпы к своей песне, повсюду только и слышались взволнованные разговоры:

– Водяную колдунью похитили!

– Нет, ее только пытались похитить!

– Похитили!

– Да нет же, ее ранили!

– Ранили не ее, а наследника Муромцев!

– О, Ярило! Наследник мертв! Дмитрий Муромец мертв!

– Мертвого Дмитрия Муромца похитили вместе с Водяной колдуньей!

– Посвящение велия сорвано! Морянки нас всех убьют!

– Вы слышали? Вся дорога в крови! Но кто-нибудь видел этого таинственного нападавшего?

– Да, одна дама говорит, будто видела, как он покупал чудо-квас. Она сказала, он был мрачный и огромный, и через всю левую половину его лица шел уродливый шрам.

– Дурак и ты, и эта дама! Это наш зареченский наставник!

– Ну, что ты думаешь обо всем этом? – с улыбкой поинтересовалась Анисья у спящего брата.

Ночью его принесли домой на руках: он не приходил в сознание, был ужасно бледен и перепачкан с ног до головы кровью – с трудом верилось, что он был, по словам Севы, «в порядке».

Анисья замерла, вспомнив о Севе. Когда он покинул поместье Муромцев? Она помнила, как он приобнял ее за плечо; как он странно, чуть-чуть рассеянно заглянул в глаза, а потом шагнул вместе с ней в пространственно-временной туннель и оказался в холле поместья. Потом спросил еще, не знает ли она, что на самом деле случилось с Водяной колдуньей. Так когда же он ушел? Его ведь ждали там, на Русальем круге. Он должен был проводить обряд животворения воды… в доме стоял переполох. Сбежались слуги. Папа стремительно слетел с лестницы, едва целитель и боевой маг из Дружины появились вместе с неподвижным Митей посреди неосвещенного вестибюля.

– Туда, туда! – скомандовал Муромец. – В его комнату! Анисья… Сева, когда здесь будет твой отец? Расскажите же, что там произошло!

– Я ничего не видел, – прозвучал издалека голос Воздушного мага. Анисья приостановилась и поглядела наверх – на лестнице возвышалась очерченная светом луны фигура матери. Колдунья теребила платок, белеющий в темноте, Анисья никак не могла разобрать выражения ее лица. Когда вся процессия скрылась в коридоре левого крыла, Евдокия Рюриковна двинулась с места, но направилась не к сыну, а обратно, в сторону своей спальни.

– Мама? – беззвучным шепотом произнесла Анисья.

Странно! Мама, конечно, до смерти напугана. Наверное, ей невыносима сама мысль, что ее сын может быть тяжело ранен. Но все же…

Страх внезапно подкрался со спины, и Анисье показалось, что в темном углу за статуей шевельнулось какое-то прегадкое существо. Она тут же сорвалась и бросилась бежать вслед за отцом. Комната Мити располагалась на втором этаже, тогда как спальни остальных членов семьи – на третьем. Эта особенность тоже вдруг показалась ей удивительной. Да и образ матери, даже не взглянувшей на сына, все стоял перед глазами.

В детстве она не раз отмечала необычное отношение к Мите в семье, но ей не приходило в голову серьезно задуматься об этом. Он рос единственным наследником, ему прочили великое будущее, его обожали тетушки, бабушки и подруги матери: на каждом званом ужине его целовали и обнимали, трепали за кудри и щеки, подсовывали конфеты и подарки. И только мама словно не замечала его.

Нет, Анисья вдруг вспомнила, как часто Евдокия Рюриковна молча наблюдала за ним, когда он был чем-то занят. Однако единственный ласковый жест, который предназначался для него, был скупой поцелуй в макушку, и то по праздникам. Анисья знала, как сильно расстроилась мать, когда обнаружилось, что ее старший сын не унаследовал знаменитого дара Муромцев – Каменной магии. Но даже папа не уделял этому столько внимания, сколько она. По слухам, что-то неприятное было связано с Митиным рождением, и именно отсутствие Каменного дара Анисья всегда считала этой неприятностью. Но что, если что-то иное? Не могла же мать любить Митю меньше только из-за того, что он родился Друидом и перевертышем?

Теперь же вдруг под ее рукой, державшей полотенце, что-то дрогнуло. Анисья отняла полотенце от лица брата и увидела, как он открыл глаза.

– Где, – хрипло произнес он, попытался сесть, опершись на руки, но тут же обмяк и уставился на свое крепко забинтованное левое плечо.

– Что, больно? – спросила Анисья. – Не трогай, это просто повязка. Под ней специальное снадобье, чтобы рана скорее зажила.

– Донник? – спросил Митя, переведя взгляд на сестру.

– Не знаю. Не спросила. Здесь были Сева и Даниил Георгиевич. Они все сделали.

– Донник, говорю тебе. Жуткая вещь. Если предложат… не соглашайся.

– На что не соглашаться? Ты бредишь, – рассмеялась Анисья и обняла брата за шею.

– Где мы?

– Ты что, не узнаешь? Ты дома, а это – твоя комната. Вон он, твой вечный бардак. Тебе лучше? Митя, расскажи, что случилось! Как все произошло? Кто напал на Полину? И куда она исчезла?

Во взгляде Мити что-то прояснилось, появилось нетерпение и будто бы злость.

– Где отец, Анисья?

– Дома, конечно. Он заглядывает к тебе каждый час. Эй! Куда ты?

Митя слез с кровати и зашагал к двери:

– Мне нужно его увидеть.

– Митя, стой! Он сейчас занят. К нему кто-то пришел. Ты же не одет! – Анисья подскочила со стула.

– Будь здесь! Ни шагу за мной! – приказал ей Муромец, обернулся у двери, схватил с кресла халат, и через секунду его шаги уже затихали в конце коридора.

Он миновал лестницу и очутился в правом крыле особняка. Потянулись двери нежилых комнат. Халат отчего-то отказывался натягиваться, особенно трудно было просунуть в рукав забинтованную руку. Сильная ноющая боль мешала думать, под повязкой словно сидел кто-то невидимый и жалобно, изо всех сил выл. Голова от этого раскалывалась. Митя вспомнил о напавшем колдуне. У него не было сомнений в том, кто это был.

– Виктор! – воскликнул он, столкнувшись с дворецким, внезапно вынырнувшим из-за двери. – Где папа?

– У себя. Ты уже на ногах, мой мальчик! Как себя чувствуешь?

– Хорошо, – бросил он на ходу и поспешил дальше.

– Но… – дворецкий сделал хватательный жест рукой, словно пытался остановить молодого Муромца, но Митя был уже на подходе к заветным дверям.

– …в Долине Гремящих Ветров? Нет, о каком строительстве может идти речь! Ветра не дают устоять никакому зданию, и потом, там опасно, – до слуха донесся приглушенный голос отца.

– Кажется, ты меня не понял, – примирительно ответил ему кто-то. О! Этот голос! Митя непроизвольно сжал пальцы в кулаки, по плечу снова разлилась боль. – Зорник – самый малонаселенный город. Долина отлично подойдет…

Голос смолк – открылась входная дверь, и Митя переступил порог отцовского кабинета. Василий Ильич Муромец и его гость, Анатолий Звездинка, замерли и обернулись. В воздухе висели две большие карты, на которые оба колдуна задумчиво глядели секунду назад.

– Митя! – первым опомнился старший Муромец и сделал было шаг навстречу сыну, но тут же остановился и вопросительно оглядел его с головы до ног. – Почему на тебе халат Анисьи?

В Митином взгляде, направленном не на отца, а на его посетителя, только что читалась враждебность, но тут он изменился в лице и с внезапной досадой уставился на свое одеяние – подол украшали вышитые золотом цветы.

– Леший! – сквозь зубы процедил он, чувствуя, что его заливает предательская краска. Вот, оказывается, почему халат налез с таким трудом.

– Доброе утро. – По голосу Звездинки могло показаться, будто он не заметил оплошности Мити или решил тактично не подавать виду, но глаза говорили об обратном. – Я зашел обсудить кое-какие планы и, конечно, справиться о вашем самочувствии: слухи расползаются удивительно быстро… Всем уже известно об этом смелом поступке. Но чего еще ожидать от Муромцев? Жаль только, что сорвалось Русалье Посвящение… Кто же сообщил велию о происшествии? Кто бы это ни был, он оказал ей плохую услугу. Бедная женщина, теперь ей нужно быть осторожной на каждую Русалью неделю. Морянки не убили ее в этот раз… Но не успокоятся, пока не доберутся до нее… Она обречена. Но не будем о плохом. Я рад, что вижу наследника в добром здравии.

– Да неужели? – перебил его Митя.

– Так-так! – Василий Ильич Муромец примирительно поднял руку и изумленно уставился на сына. – Что с тобой?

– Ничего, все в порядке. Ты можешь не переживать о вежливости, – остановил его Звездинка. – Парень не в себе из-за травмы, верно? В нем будто бы говорит… кто-то другой…

– Что за чушь?! – Митя воинственно шагнул вперед. – Меня ранили в руку, но с головой у меня все в порядке. И уж тем более с глазами.

– Нет-нет, по поводу головы я не сомневаюсь. Я вовсе не это имел в виду.

– Довольно, – сказал хозяин дома. – Сын, что с тобой происходит? Может, тебе лучше вернуться в постель?

– Мне пора уходить, – заметил Анатолий Звездинка. – Перенесем переговоры на другой день. Нет, не утруждайся провожать меня, я сам найду выход. До встречи, Дмитрий. Повторюсь, я рад, что вы живы.

Дверь за ним закрылась со звонким щелчком.

– Не дай ему уйти! – Митя бросился к отцу.

– Я ничего не понимаю. – Василий Ильич взволнованно тронул сына за плечо. – Ты же знаешь, я не могу просто так его остановить. В чем дело? Почему ты так странно себя ведешь?

– Это был он! Звездинка!

– Что ты имеешь в виду? – насторожился колдун.

– Он вчера был там, в лесу. Он что-то хотел от Водяной колдуньи! Проверял ее силу или пытался покалечить, не знаю! Но это был он!

– Но как? Как ты узнал? О Ярило, ты должен объяснить мне все. Нельзя же просто… Нет, возможно, что тебе показалось.

– Мне не показалось, я точно знаю, что это был он! Тебе не понять, ты же не перевертыш!

– У тебя есть доказательства? – спросил Василий Ильич, и Мите показалось, что в его живом взгляде промелькнула надежда.

– Нет. Но я знаю, точно знаю – это был Звездинка.

– Расскажи, что там произошло. Нападавший не оставил следов своей магии.

– Я не видел, с чего все началось. Я шел по лесу…

– Зачем? – отец пытливо взглянул на сына. – Что тебя туда привело?

– Меня? – Митя на секунду замолчал и потер раненое плечо. – Я искал одного человека.

– Какого человека?

– Это к делу не относится.

– Как раз относится. Ты вдруг оказываешься в том самом лесу, где неизвестный нападает на Водяную колдунью. Ты, а не кто-то другой. Вот что странно.

– Это просто совпадение. – разозлился Митя. – Ладно, этим человеком, которого я искал, была девушка, наперсница нашей команды. Только не подумай ничего. Незадолго до этого я разговаривал с ней, но неожиданно появилась Стася Романова, и я отвлекся. Вышло некрасиво по отношению к наперснице, тем более что Романова обошлась с ней не очень вежливо. Я решил найти ее и извиниться, чтобы она вдруг не подумала, будто все… мы… задаемся… Я спросил у кого-то, не видно ли где наперсниц, и мне ответили, что одна из них вместе с Водяной колдуньей вышла через арку. Оттуда можно было пойти только домой – вряд ли девушки решили просто так пошататься по окрестностям. Наша обычная длинная дорога просматривается на много метров вперед. На ней я никого не увидел и поэтому решил, что они выбрали короткий путь, который ведет через небольшой лес. Только когда мне стали слышны их голоса, я догадался, что с Полиной Феншо совсем не та наперсница, с которой я хотел поговорить. Я собирался повернуть назад, но голоса внезапно стихли, потом послышался крик. Как ты понял, они все еще были далеко от меня. Я побежал. Потом я увидел Водяной Щит.

– Физическая магия?

– Да, он видимый. Водяная магия странная – в ней все словно перепутано. Я догадался, что происходит нечто странное. Маргарита, наперсница, лежала у дерева, не двигаясь. А щит Полины вдруг лопнул, будто его кто-то пробил. Противник был под заклятьем Отвода Глаз, но я его почувствовал. Нам как-то говорили на Боевой магии, что перевертыши иногда чуют других оборотней, несмотря на невидимость или Отвод глаз. Так и произошло. Я плохо помню, что было дальше. Хотелось понять, кто передо мной и что ему нужно. В конце концов этот колдун сумел вырваться, а потом он совершил ошибку, применив Рассечение. Рукав куколи задрался, когда он чертил в воздухе знак. У меня перед глазами мелькнула не совсем человеческая ладонь. Кожа на ней была темная, пупырчатая, как у ящерицы… Передо мной был перевертыш с затянувшейся трансформацией.

Митя замолчал.

– И что же?

– Это был Звездинка! Он ведь оборачивается ящерицей; он каждый раз пытается пробраться туда, где находится Водяная колдунья; он для чего-то явился провожать нас, когда мы только улетали на Русалий круг. Он…

– Да, но кроме Звездинки найдется еще не один человек, способный оборачиваться ящерицей.

– Ты… – Митя, сидевший до этого в кресле, резко поднялся. – Ты не веришь мне?

– Конечно, верю, – Василий Ильич кивнул головой. – Но кто еще нам поверит? Твои доводы… притянуты за уши.

– Я почувствовал, что это был он!

– Да, но мы не можем обвинить его, основываясь только на этом. – Отец в задумчивости потеребил бороду. – Скажи, было ли еще что-нибудь, что может заставить… остальных поверить в причастность Звездинки к этому происшествию?

– Нет, наверное. Но это же очевидно! Поэтому он и прибежал к тебе прямо с утра: сделал вид, что всю ночь размышлял о строительстве. Он был в перчатках, ты заметил?

– Он часто носит перчатки, чтобы скрыть следы превращения, – это не для всех приятное зрелище.

– Именно, но это значит, что он превращался совсем недавно.

– Это может показаться просто совпадением в глазах Старейшин.

– Это он!

– Хорошо… Но этого недостаточно. – Василий Ильич Муромец отвернулся от сына. – Мы должны узнать больше.

Примечания

1

 Иди, я не хочу (фр.).

(обратно)

2

 Не плачь! (фр.)

(обратно)

3

 Автор песни – Пряша.

(обратно)

Оглавление

Глава первая Тридесятый Вестник

Глава вторая Змей

Глава третья Предложение

Глава четвертая Бессловник

Глава пятая Первое испытание

Глава шестая Тайна Лисы

Глава седьмая Испытания

Глава восьмая Индрик

Глава девятая Последнее испытание Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg