«Мудрец»

Олег Фомин Мудрец

* * *

– Любишь черепах? – спрашивает Витера.

– Не очень, – отвечает Буз. – Мясо жестковатое…

– Я не об этом!

– А, ну-у… люблю, у них это… уши красивые!

– У черепах нет ушей!

– Да? Так я и говорю, ушей нет – это ж красиво! Голова как булыжник, прям как у нас, огров.

– А я, значит, уродина?!

– Почему?

– У меня же уши!

– Не, ты фея, а феи все красивые, даже с ушами.

Буз идет вдоль берега, следы на песке глубокие как колодцы, лоб сбивает кокосы с прибрежных пальм, чайки путают огра с рифом, пытаются сесть, свить гнездо. Витера кружит рядом, от прозрачных крылышек в воздухе шлейф разноцветных искр, платье на ветру рябит как вода в ручье, фея играет с крабиками, собирает ракушки, помогает выброшенным на берег медузам, что как вялые прозрачные грибы, вернуться в море.

– Зачем мы идем к нему? – гудит Буз.

– Он мудрец! – Витера подлетает нос к носу. – Древние легенды гласят, ему тысяча лет! Нам нужен мудрый совет.

– А без него решить не можем?

– Можем. Но на всякий случай…

Доходят до утеса, в нем – темное горло пещеры. От входа до берега и обратно ползут черепахи: огромные и мелкие, с гладкими и шипастыми панцирями, у всех кожа сморщенная как у стариков. И все медлительные, похожи на реку камней. Несут в пастях и на панцирях дары моря: жемчужные раковины, трезубцы кораллов, водоросли, кальмариков, рыбок…

– Черепахи добывают ему пищу и всякое для снадобий! – восхищенно шепчет Витера, взгляд мечтательный. – Настоящий мудрец!

Огр сгибается, на четвереньках проползает в пещеру, сам как гигантская черепаха. Фея летит под потолком, искры от крыльев освещают уступы и выступы, тени как шапки черного мха. Земля сплошь в костяных бугорках, черепахи гребут друг по другу, некоторых теснят к стенам, те ползут почти отвесно, как пауки. Буз старается не задавить, расталкивает осторожно, между ними не просунуть и травинку.

Выбираются в просторную полость, огр с хрустом разгибает спину, вздох облегчения, Витера взлетает к его плечу.

Мудрец сидит на камне у костра, тускло отсвечивает плащ цвета ночного моря, из-под ткани выпирает панцирь, края капюшона тонут в черных складках кожи, голова вытянутая – черепашья. Взгляд усталый, задумчивый, упирается в котел, где варится что-то густое. Руки трехпалые, в одной – ложка, помешивает монотонно.

– Здравствуй, о великий муд… – Фея осекается.

Мудрец прячет руки и голову в панцирь так быстро, что плащ остается висеть в воздухе, лишь спустя долгий миг оседает. Ноги до скрежета вцепляются в камень, словно сейчас налетит тайфун.

– Вы кто? – урчит из панциря.

– Я фея, – тычет в себя Витера, показывает на Буза. – А это огр.

Из панцирных дупел осторожно показываются кисть с ложкой и макушка, круглые от страха глаза медленно моргают.

– На фею и огра похожи мало…

– Почему? – Буз чешет подбородок, взгляд бродит по полкам, где пучки сушеных водорослей, пирамидки камешков, бутыльки из раковин, мешочки… Черепахи сгружают добычу на циновку, пестрая блестящая гора как сокровища, о которых грезили пираты, но если вглядеться – не монеты и драгоценности, а крабьи клешни, жгутики медуз, минералы, ракушки… Рептилии кое-как разворачиваются, ласты пассивно гребут к выходу, точки глаз под тяжелыми бровями безучастные как у пожилых дворецких.

– Тысячу лет назад феи и огры были другие. – Мудрец вылезает из панциря в плащ, ложка ныряет в котел, вновь неспешно нарезает круги, но глаза прикованы к чужакам. – А я тысячу лет не видел никого, кроме черепах. Ох, больно…

– Что случилось, о великий муд… – Витера порывается ближе, но одергивает себя, боится напугать. Крылья сыплют искры сплошным водопадом, бриллиантовый перезвон.

– Давно не говорил, губы срослись, разлеплять больно… – Мудрец потирает челюсти, кивает на чахлые коврики у костра. – Садитесь. Зелье бодрящее доварю и выслушаю…

Мудрец скрипуче подымается, дорога к полке и назад как эпический поход армии через горы во вражьи земли и возвращение в родные края, с кровавыми потерями и трофеями, каждый шаг кряхтит, охает, Буз и Витера наблюдают с сочувствием. В руке мешочек, на ладонь высыпаются зернышки, мудрец долго взвешивает их в кулаке, сгорбившись, слушает, будто внутри карлик что-то шепчет, пальцы то отсыпают, то добавляют щепоть, мудрец опять плавно трясет, прислушивается…

– О великий муд…

– Тшш! – перебивает мудрец строго. – Эх, ну вот, опять сбился…

– …что ты делаешь?

– Взвешиваю зерна для зелья. Надо быть точным, иначе выйдет варево бесполезное или отрава смертельная!

– Не пробовал считать? – вмешивается Буз.

– Надо много, – назидательно изрекает мудрец, – все не счесть!

– А считать умеешь до скольки?

Мудрец подносит к морде кисть, разглядывает вдумчиво…

– До трех. – Поднимает вторую. – Нет, до шести!

Буз и Витера переглядываются.

– А что, умеете до семи? – ревниво, но с интересом спрашивает мудрец.

Следующий час огр чертит на песке цифры, учит считать до десяти – три пальца трижды плюс голова, пол завален камушками и ракушками, их складывают и вычитают… Мудрец чешет в затылке, брови хмуро сгущаются, косится снисходительно, иногда зло, но ст о ит вникнуть в «дважды два – четыре», и глаза как огромные жемчужины, шея вытягивается, будто под ногами не кучка хлама, а жареный скат в соку из морской капусты. На одной из задач между Бузом и Витерой вспыхивает спор, о мудреце забывают, машут руками, перекрикивают, от арифметики к алгебре, на мудреца сыплются непонятные словечки, песок устилают заросли подсчетов. На очередной закорючке огра и фею сгибает смех, они подшучивают друг над другом. Хозяин пещеры наблюдает, даже черепахи вроде бы вслушиваются…

Мудрец с улыбкой качает головой, лапа после многих попыток взвешивает-таки нужную массу зерен, мудрец пересчитывает, ложка коряво выводит на песке:

«88»

Зерна возвращаются в мешочек, мудрец вынимает по одному, губы бормочут числа по порядку, десятки раскладываются по холмикам.

Горочек становится восемь, в руке – столько же зерен. Мудрец сгребает все в ладонь, взвешивает…

– Верно! – радуется как дитя, которому купили корзину сладостей.

Зерна с уютным шипучим бульканьем летят в котел, ложка весело закручивает водоворот.

– А что за зелье? – Витера порхает вокруг вьюнков пара.

– Для бодрости. – Мудрец качается, наверное, пританцовывает. – С ним и тело не сильно дряхлеет, и голова от долгих дум не мутится. Но рецепт опасный: сваришь не так – завернешь ласты.

Витера в ужасе назад, не сыпать в котел искры от крыльев: вдруг сварится яд?

– А почему не используешь безопасные рецепты? – Буз пытается не задеть лбом сталактиты.

– Каки-таки безопасные? – Глаза мудреца как яблоки.

– Из веществ на полках можно приготовить минимум дюжину составов для бодрости.

– Да? – Мудрец прищуривается недоверчиво. – А мумумдюжина – это сколько?

Буз и Витера переглядываются.

Огр вздыхает, с плаща мудреца спрыгивает пылевая тучка. Приходится учить готовить отвары, вскоре на широкой доске с выемками и ступками теснятся самые разные ингредиенты, Витера помогает, ее пальчики в этом ювелирном деле бесценны. Котел бурлит без передышек, в ноздрях щекотно от терпких запахов. Мудрец успевает запоминать, чего сколько, как долго варить и какой будет эффект, – давно бы запутался, но напитки и впрямь бодрят, обостряют восприятие и память, повышают реакцию, мудрец ловит на лету, удивляется, как все легко. Между Бузом и Витерой вновь спор, чудные словца: «витамины», «антиоксиданты», «бактерии»… Мудрецу даже с зельями не понять. Но спорят весело, слаженно.

– Крепкая у вас дружба, – улыбается мудрец отечески.

– Мы – жених и невеста.

Мудрец роняет ложку.

– К-к-как?!

– А что?

– Но ты же фея! – тычет в Витеру, затем в Буза. – А он – огр!

– И что? – пожимает плечами Буз. – Это раньше: огры с ограми, феи с феями… А сейчас все со всеми. Орки с эльфами, великаны с гномами, вампиры с людьми. Главное – чтобы любовь и взаимопонимание.

– Но ты огромный, а она маленькая, как же вы… это самое… ну…

Буз и Витера переглядываются.

– Э, мы, наверное, пойдем. – Буз пятится к выходу.

– Да, дела, – улыбается фея, так же, по-рачьи, отлетает.

Выбираются, обгоняют черепах, живые кочки старчески уныло ползут туда-обратно…

В лица, как ведро воды, солнечный свет и ветер.

– Забыли мудрый совет, – вздрагивает Витера, трезвея. – Но что-то подсказывает, все равно бы не добились… Странный мудрец…

– Всю жизнь в норе, – хмыкает Буз.

– Но ему же тысяча лет!

– И что? Он эту тысячу не вылезал из пещеры. Ни знаний, ни опыта. Думать, конечно, здорово, но если отрезаться от мира, то, когда вернешься, выяснится, что мир изменился до неузнаваемости, и все, что надумал, уже никому не нужно.

– Да ты мудрец! – Витера усаживается на плечо Буза, поправляет юбочку. – А, что черепахи безухие, не знал.

– Есть семнадцать видов ушастых черепах, видел на выставке. Искусственные, но потомство дают бесперебойно.

– Какой ты у меня умный! – Витера целует огра в щеку.

– А без тебя, значит, был бы дубина? – усмехается Буз.

– Нет, ты огр, а огры всегда умные.

– Древние легенды описывают огров как тупых дикарей.

– На то они и древние. – Витера достает из кармашка смартфон. – Мир изменился.

Июль 2013 г.