«Начало Конца»

Начало Конца (fb2) - Начало Конца [0,5] [ЛП] (пер. Passion of love ♔ Перевод книг 18+ Группа) (На грани краха) 1150K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кайла Стоун

Автор: Кайла Стоун

Книга: Начало Конца

Серия: На грани краха #0,5

Жанр: Постапокалипсис

Количество глав: 16

Переводчик/Редактор/Вычитка: BellA

Обложка: Светлана Романова

Перевод групп: Book's Addiction Переводы книг и Passion of love ♔ Перевод книг 18+

Глава 1

Если бы Лиам Коулман знал, что этот день закончится катастрофой, разрушением и смертью, то никогда бы не покинул свою уединенную ферму на северо-западе Мичигана.

Однако он оказался здесь, в Чикаго. Лиам стоял на холоде возле международного аэропорта О'Хара, окруженный всевозможными звуками и толпой. Наступил канун Рождества, и куда бы он ни взглянул, везде сновали люди в ярких праздничных свитерах под зимними пальто. Магазины и рестораны аэропорта были украшены яркими огнями, блестящей мишурой и искусственными елями, увешанными дорогими сувенирными украшениями.

Лиам приехал только ради своего брата-близнеца, которого не видел уже четыре года. Через сорок восемь часов он снова сядет в самолет и вернется обратно к покою и одиночеству, в которых так нуждался.

Небо было серым, затянутым тяжелыми тучами. Холодный воздух обжигал лицо и шею. Лиам поднял воротник отороченной мехом парки, натянул на уши серую вязаную шапочку и поправил рюкзак. Чемодан стоял слева.

Кто-то толкнул Лиама локтем, пока тот пробирался по переполненному тротуару в поисках свободного места рядом с людьми, ожидающими такси, «Uber» или своих близких. Сотни автомобилей гудели, притормаживали и медленно проезжали мимо, а из-под шин летели грязные ошмётки снега и льда.

Лиам ненавидел толпу.

Если брат не появится через пять минут, он закажет «Uber». Или просто пойдет пешком. К черту. Преодолеть двадцать пять миль до их квартиры получится гораздо быстрее, чем доехать в таком потоке машин.

Мужчина оглядел скопление людей — бизнесменов, стоящих в стороне с напряженным лицами в застегнутых пальто и с портфелями в руках; измученных родителей с дрожащими детьми, что кружили вокруг их ног; подростков студенческого возраста, предвкушающих развлечения в большом городе.

Ничего подозрительного. Обычные люди. И все же Лиама снедала необъяснимая тревога. Тактический нож «Gerber MK II» и кобура с пистолетом находились в чемодане. Он ненавидел, что при нем нет ножа. А еще больше то, что его «Глок-19» не был удобно закреплен с боку.

Лиам снова перевел взгляд на проезжую часть и заметил вишнёво-красную «Ауди» Линкольна. Через несколько морозных минут его брату удалось протиснуться в закуток у обочины и открыть багажник.

— Смотри-ка, кто тут у нас! — с энтузиазмом помахал Линкольн, склонившись над панелью и выглядывая из окна со стороны водителя. — Залезай скорее, а то замерзнешь!

Знакомый звук голоса брата окутал Лиама теплом, но следом нахлынуло сожаление и против воли перехватило горло.

Жена Линкольна, Джесса, одарила Лайама сочувственной улыбкой через пассажирское окно. Она открыла дверцу и вылезла наружу. Женщину опережал ее округлый живот.

— Джесса, куда ты! Там ужасно холодно! Оставайся внутри, — крикнул Линкольн, но Джесса не обратила внимания.

Прежде чем Лиам успел отстраниться, женщина заключила его в медвежьи объятия, ну, насколько это было возможно. Он вдохнул знакомый аромат ее любимого парфюма — сладкий цветочный запах, который, по ее словам, являлся жасмином.

Лиам не хотел вспоминать, сколько времени прошло с тех пор, как к нему кто-то прикасался. Напряженный, он неуклюже похлопал Джессу по спине.

— Я так рада, что ты здесь, Лиам, — Джесса отстранилась, схватила его за плечи и посмотрела в лицо. — Мы так давно тебя не видели.

Даже на девятом месяце беременности Джесса Коулман казалась самой прекрасной женщиной на свете. Длинные черные косы ниспадали на спину, обрамляя лицо, а розовое пальто подчеркивало бронзовый оттенок кожи. Жена брата вела себя дружелюбно и открыто, а на лице всегда сияла улыбка.

Уже не в первый раз Лиам задавался вопросом, что такая женщина делает рядом с ним и его братом. Мужчину поразил еще один укол сожаления. Все эти годы он не встречал никого, похожего на нее. Лиам не завидовал Ликольну ни на йоту, но собственное одиночество еще никогда так сильно его не ранило.

Джесса потянулась к чемодану.

— Давай, помогу.

Но Лиам схватился за ручку первым.

— Не нужно.

— Я помогу, — женщина бросила на него острый взгляд и последовала к открытому багажнику машины. Затем наклонилась, отодвинув в сторону спортивную сумку Линкольна и кое-какие мелочи.

Лиам положил чемодан в багажник, расстегнул молнию, вытащил чехол с ножом и прикрепил к поясу, где ему и полагалось быть. Мужчине хотелось вытащить свой «Глок-19» и пристегнуть кобуру к поясу, но строгие законы Чикаго не позволяли этого сделать.

Лиама так и подмывало достать оружие, но вид полицейского, регулировавшего движение в тридцати футах справа от него, убедил его принять другое решение.

Из сетчатого внутреннего кармана чемодана мужчина вытащил маленький футляр, в котором лежали перочинный ножик, тактическая ручка со стеклобоем, маленький светодиодный фонарик, две зажигалки и носовой платок с паракордом1, и переложил его в карман парки.

— Как он? — тихо спросил Лиам.

По лицу Джессы пробежала тень.

— Хуже.

Мужчина напрягся. Именно этой новости он и боялся.

В то время, как Линкольн поступил в корпус подготовки офицеров запаса, а затем отслужил два срока в 101-м в качестве офицера, Лиам числился оперативником в дельта SOF-D. После восьми лет службы, на которой брату приходилось видеть слишком много плохого и совершать все худшие поступки, Линкольна выписали из больницы с травмой спины. Пять раздавленных межпозвоночных дисков из-за прыжков с вертолетов и самолетов со спецназом. Брат все еще был достаточно силен, чтобы поднять лошадь, но замедлил бы команду на шаг или два.

Ни один из них не вернулся из армии прежним. Линкольн, однако, вернулся домой даже в худшем состоянии. И если Лиам понимал, что у него имелись травмы различного характера, Линкольн настаивал на том, что в порядке. Брат всегда так поступал, даже когда они были детьми, но секреты, которые хранили его шрамы, были отнюдь не невинными.

Под тщательно культивируемым оптимизмом Линкольна скрывались гораздо более глубокие проблемы. Шесть лет назад он вернулся домой с протезом, после того, как взрыв самодельного взрывного устройства уничтожил его лучшего друга и нижнюю половину правой ноги. Посттравматический синдром, последовавший за этим, оказался «подарком», который до сих пор тревожил Линкольна.

Джесса коснулась руки Лиама.

— Ты нужен ему.

Вчера вечером, когда Лиам получил от нее звонок, в голосе женщины звучало беспокойство. Джесса являлась самым уравновешенным человеком из всех, кого он знал. Она была спокойной и умной, к тому же одной из лучших акушерок в женской больнице «Прентис», на северо-западе Чикаго.

И если данный факт так ее беспокоил — проблемы у Линкольна серьезные. Лиам знал, что должен приехать, несмотря ни на что.

В любые поездки мужчина предпочитал ездить на машине, но у его старенького «Шевроле Сильверадо» появились проблемы с двигателем, до ремонта которого еще не дошли руки. А расстояние в двадцать миль на грузовике показалось не слишком хорошей затеей. Так что Лиам бросил все и вылетел ближайшим рейсом из аэропорта Черри-Кэпитал, Траверс-Сити, в О'Хара.

Единственный взгляд на брата через окно машины — и все стало ясно. Будучи однояйцевыми близнецами, они обладали одной и той же грубоватой красотой.

Широкие плечи и мышечную массу братья унаследовали от отца, а худощавое угловатое телосложение, пронзительные серо-голубые глаза и густые каштановые волосы — от матери.

Линкольн выглядел так, словно похудел на пятнадцать фунтов с тех пор, как Лиам видел его в последний раз. Скулы слишком заострились, а тени вокруг налитых кровью глаз и бледность кожи не являлись их общей генетической предрасположенностью.

— Ему снятся кошмары, — сказала Джесса. — Линкольн почти не спит. Недавно на работе у него случилась вспышка гнева. И его уволили. Он не хочет, чтобы ты знал об этом.

Линкольн работал консультантом по вопросам безопасности в нескольких компаниях из списка «Fortune 500», расположенных в Чикаго-Луп — историческом деловом центре. Однако, Лиам не мог с точностью сказать, в каких именно.

— Он не пойдет в группу поддержки или к психотерапевту, которого предоставил корпус ветеранов. А с появлением ребенка… — голос Джессы затих, а лицо напряглось.

Лиама снова пронзило чувство вины. После четырех лет разлуки он, наконец, оказался меньше, чем в десяти футах от брата. Однако расстояние между ними никогда не ощущалось так отчетливо. Пока Лиам зализывал свои личные раны, его брат барахтался в водовороте душевных травм. Мужчина не знал, насколько все плохо. Линкольн ничего ему не рассказывал.

— Не мог бы ты поговорить с ним? Пожалуйста. Ты единственный, кто сможет его убедить.

Позади них просигналила машина.

— Я постараюсь. Обещаю, — Лиам застегнул молнию на чемодане и закрыл багажник, но рюкзак оставил при себе. В нем всегда лежали самые необходимые вещи. Лиам никогда не путешествовал без рюкзака.

Он засунул руки в карманы, и его пальцы коснулись чего-то мягкого.

— Да, пока не забыл, — мужчина вытащил мягкий предмет и неловко сунул в руку Джессы. — Не было времени завернуть его.

Лиаму нравилось создавать вещи своими руками. В основном, из дерева. Он сам соорудил себе кухонный стол и стулья. Еще научился делать мыло и шампунь. А этой зимой начал вязать одеяла.

Джесса развернула вязаную шапочку, которую Лиам пытался связать с тех пор, как прошлым летом Линкольн написал, что «они беременны». Местами кривобокую. Однако, в этой крошечной, в сине-зеленую полоску, вещице все же угадывалась шапочка.

— Надо было больше тренироваться. Я и хотел, но…

— Ему понравится, Лиам. Как и мне, — лицо Джессы расплылось в лучезарной улыбке, которая согрела мужчину изнутри. Он снова ощутил аромат ее парфюма — знакомый запах жасмина, от которого защемило сердце.

Они поспешили сесть в машину, чтобы избежать очередного настойчивого гудка. Лиам снял рюкзак и положил его на сиденье рядом с собой. Линкольн обернулся и протянул руку в знак приветствия.

— Давно не виделись, брат.

Фраза прозвучало сухо и слишком незначительно по сравнению с отношениями, которые их связывали. Эмоции снова показали свою голову — раскаяние, вина, сильная любовь. Лиаму очень хотелось наклониться вперед и крепко обнять своего близнеца, а затем сказать о том, как ему жаль, и что сейчас он здесь. Ради Линкольна. Несмотря ни на что.

Но мужчина ничего не сделал. Может, из-за упрямой твердолобости, смущения или стыда — Лиам не знал. Вместо этого он схватил протянутую Линкольном руку и пожал ее.

— Рад снова тебя видеть.

Через несколько минут они уже ехали по шоссе I-90 на запад, направляясь к центру города. Движение по обеим сторонам дороги было перегруженным. Лиам смотрел на сгорбленные здания, на проносящиеся слева железнодорожные пути, на людей, ожидающих на станциях и закутанных в шерстяные пальто, шарфы, перчатки и шапки.

Он не любил толпы и города — они заставляли его нервничать, напоминая о стрессе пребывания вне дома, где никогда нельзя было ощущать себя в безопасности, и кто угодно мог стать твоим врагом — мужчина, женщина или ребенок.

Барабаня пальцами по рулю, Линкольн продолжал задавать безобидные вопросы о том, как прошел полет, рассуждать о плохом бортовом питании и неважном обеспечении безопасности, но его налитые кровью глаза продолжали метаться в сторону Лиама, сидящего сзади.

Именно так обычно Линкольн и поступал — заполнял неудобные паузы пустяковой болтовней, притворяясь, будто все было в порядке, даже если на них обрушилась крыша.

Брат вел себя так с тех пор, как они были детьми, и оба хотели притвориться, будто драки и криков за дверью их спальни не существует.

Автомобиль свернул на бульвар Уэст-Джексон. Впереди, в нескольких кварталах, показалась Сирс-Тауэр — небоскреб из черного алюминия и бронзового стекла, возвышающийся на высоте ста десяти этажей. Вроде бы сейчас ее переименовали в Уиллис-Тауэр, но Лиаму было плевать.

— Погода становится все хуже, — Линкольн наклонился вперед и вгляделся в сгущающиеся облака. Туман окутывал верхушки небоскребов, словно тюль. — Хорошо, что твой рейс не задержали.

— Надвигается еще одна сильная метель, — продолжила беседу Джесса. — Несколько недель будет очень холодно. Температура упадет существенно ниже нуля. Своего рода рекорд. Безумие какое-то.

Лиам уставился на кирпичные многоквартирные дома, мелькающие за окном. Резкие звуки гудков и грохот отбойных молотков атаковали его слух. Мимо проплыл богато украшенный белокаменный вокзал Юнион-Стейшн, тротуары кишели туристами и покупателями.

Лиаму хотелось что-нибудь сказать. Он желал вернуть назад последние четыре года. Хотел бы исправить то, что произошло между ними.

— Ты голоден? — спросил Линкольн. — Давай заедем к «Джордано» на ланч. Нельзя посетить Чикаго и не поесть их пиццы. Потом прогуляемся по Великолепной Миле2, а перед ужином посетим парк Миллениум и Клауд Гейт3. В пять вечера у нас заказан столик в ресторане «Метрополитен» с родителями Джессы. Ты ведь помнишь их со свадьбы?

Лиам неловко поерзал на заднем сидении. Он устал от утомительного путешествия и от того, что его окружало столько людей и потенциальных угроз. Мужчина злился на себя и очень беспокоился о Линкольне. Осмотр достопримечательностей являлся последним, о чем он думал.

— Тебе не стоит делать все это ради меня. Мне не нужно…

— Чепуха! — слишком громко ответил Линкольн. — Ты в прекрасном городе в канун Рождества! Думаешь, мы позволим тебе бродить по нашей скучной и тесной квартире?

Именно этого Лиам и хотел, но все же промолчал. Мужчина сказал себе, что прилетел сюда ради Линкольна. И Джессы. И неважно нуждался ли брат в нем или нет, он уже здесь. Так что придется выдержать следующие несколько часов вынужденного общения. В конце концов, такое случилось не впервые.

— Мы хотели отвезти тебя на смотровую площадку. Но уверен, что в такую погоду ты ничего не увидишь. Попробуем съездить туда завтра, если ребенок не родится.

— Вы уже выбрали для него имя? — спросил Лиам, цепляясь за слова, чтобы найти хоть какие-то точки соприкосновения.

Джесса повернулась к нему и закатила глаза.

— Ты же знаешь, что твой брат не может ни на что решиться.

— Скажу, когда увижу его, — Линкольн продолжал болтать о туристических достопримечательностях, его гортанный голос становился все выше и выше, заполняя пространство авто. У Лиама скрутило живот. Он видел брата насквозь. Чем больше Линкольн волновался или расстраивался, тем громче и быстрее говорил.

Несмотря на то, что братья считались близнецами, кроме одинаковой внешности, у них не было ничего общего. Линкольн всегда вел себя дружелюбно и был общительным человеком. Лиам же являлся полной противоположностью. Он был спокоен, серьезен и вдумчив.

Внутри снова зародилось сожаление. Лиам оказался ужасным братом. И подвел Линкольна. Не стоило покидать его так надолго.

К сожалению, мужчина плохо ладил с людьми. Всегда, если быть честным. Хотя, это был всего лишь предлог.

После того, как семь лет назад умерли их родители — двое, сидевшие в этой машине, были единственными людьми, которых он любил. Лиам провел много времени, избегая всего, с чем не хотел сталкиваться, и упустил то, что действительно имело значение.

Но теперь он будет стараться лучше. И не позволит своему упрямству снова встать у него на пути. Лиам поговорит с Линкольном и все исправит…

— Какого черта? — произнёс Линкольн. — Что с приборной панелью?

Лиам перевел взгляд на переднюю часть машины. Цифровой экран моргнул, а затем выключился.

Машину тряхнуло с таким скрежетом, какого мужчина никогда раньше не слышал.

— Эй! — взвизгнула Джесса. — Что происходит?

— Какие-то проблемы! — Линкольн вывернул руль. — Приборная панель не работает! Колесо заело…

Что-то огромное врезалось в них сзади.

Глава 2

Автомобиль заполнил оглушительный звук. Металл скрежетал о металл.

Джесса закричала.

«Ауди» дернулась вперед, пробитая каким-то автомобилем или грузовиком, врезавшимся в нее сзади.

— Я не могу остановиться! — Линкольн ударил ногой по тормозам. Не помогло. — Ничего не работает!

«Ауди» неслась прямо на белый внедорожник. У Лиама было всего лишь мгновение, чтобы сгруппироваться и упереться в спинку переднего сиденья, прежде чем произошло столкновение.

Автомобиль влетел во внедорожник, и мужчина ударился головой о спинку сиденья, а ремень безопасности врезался ему в шею.

***

Лиам моргнул и поднял голову. Боль пронзила его спину. Он застонал, инстинктивно ощупывая ребра и голову в поисках переломов или открытых ран.

Ничего.

Все медленно возвращалось в фокус. Коричневые кожаные сиденья. Рюкзак, упавший на пол. Тусклый дневной свет струился через задние окна.

Лобовое стекло было разбито. Из-под искореженного капота валил пар. Сквозь клубящееся облако Лиам разглядел смятую заднюю часть белого внедорожника.

Мужчина заставил себя сосредоточиться на Линкольне и Джессе, сидевших впереди. Их подушки безопасности не сработали. Либо машина ехала недостаточно быстро, либо что-то вышло из строя.

Лиам наклонился вперед.

— Линкольн? Джесса?

Брат застонал в ответ. Он поднял голову и огляделся.

— Джесса? Джесса, ты в порядке?

Женщина не ответила.

Линкольн наклонился над консолью и коснулся ее плеча. Его лоб рассекал небольшой порез, а по виску стекала кровь. На лице брата застыла паника.

— Детка?

Джесса пошевелилась. Она закашлялась и подняла голову. Ее руки тут же взлетели к животу. Женщина обхватила живот и с облегчением откинулась на спинку сиденья.

От ремня безопасности по ее шее тянулась длинная красная полоса, но Джесса, казалось, этого не замечала. Ее единственной заботой являлся ребенок.

— С ним все хорошо, — прошептала она. — Я только что его почувствовала.

— А с тобой? — спросил Лиам.

— Тоже… Я просто… В шоке. Не понимаю… Что случилось?

Снаружи не двигался ни один из автомобилей.

Светофор впереди не горел.

— Я не знаю! Все просто… Перестало работать, — Линкольн сердито стукнул кулаком по рулю. — Ей всего три года. Не понимаю, как приборная панель, тормоза и усилитель руля могли выйти из строя одновременно?

— Нужно выбираться, — медленно произнес Лиам. Он поднял с пола свой рюкзак и бросил его на сиденье рядом с собой. Мужчине казалось, что он движется сквозь пелену. — Что-то не так.

— Я только что разбил машину, в которой сидела моя беременная жена! — съязвил Линкольн. — Я знаю, что что-то не так, черт возьми! Все из-за дурацкой машины.

Лиам распахнул заднюю пассажирскую дверь, отстегнул ремень безопасности и осторожно поднялся на ноги. Его обдало ледяным холодом. По спине и плечам разлилась ноющая боль. Словно чья-то гигантская рука швырнула мужчину через всю комнату.

Крики и вопли эхом отдавались в морозном воздухе. Десятки машин попали в аварию. Некоторым повезло, и они не оказались пойманы в ловушку, состоящую из пяти и более автомобилей. Водители либо все еще сидели в своих машинах, контуженные или раненые, либо стояли рядом со своими авто, ругаясь с другими водителями.

На тротуарах стояли пешеходы. Они толпились, разинув рты, и показывали пальцем, уставившись на многочисленные аварии. Одни достали свои телефоны и размахивали ими. Другие выглядели так, будто пытались дозвониться в 911.

Лиам оглядел дорогу. Над ним возвышались высотные здания, теснившиеся с обеих сторон. Мужчина чувствовал себя в ловушке.

На него нахлынула тревога.

— Не похоже, что в зданиях по обе стороны улицы есть электричество. Света нет.

— Наверное, местное отключение электроэнергии, — Линкольн вылез из машины и медленно повернулся кругом, его глаза стали шире, когда он увидел развернувшуюся кровавую сцену.

— А с машинами тогда что?

— Все потому, что погас светофор.

Перекресток улиц Джексон и Уэкер был забит разбитыми автомобилями. Несколько машин съехали на тротуар, чтобы не врезаться в идущие впереди авто, едва не задев пешеходов.

Движение транспорта остановилось. Никто не двигался.

— Светофор не стал бы причиной такой аварии, — сказал Лиам.

— Я вижу машины с работающим двигателем, — голос Линкольна звучал напряженно, словно тот отчаянно пытался убедить себя в том, что все в порядке. Больше, чем кто-то еще. Брат нервничал, его глаза перебегали с одного предмета на другой. — Посмотри на парня, который сидит в «Понтиаке» и кричит всем остальным, чтобы те убирались с дороги. Как будто у них получится со всеми этими автомобилями, блокирующими улицу.

Двигатель «Понтиака» все еще работал, но искореженные авто впереди и сзади мешали ему проехать. Несколько других старых моделей автомобилей, казалось, тоже были на ходу. Водителям стоило бы заглушить двигатель, по крайней мере, это принесло бы хоть какую-то пользу.

Группа азиатских туристов в ярких шляпах и шарфах, стоящая на углу, поднимала мобильные к небу, словно данный жест мог помочь им поймать сигнал. Другие хмуро пялились на свои телефоны, в замешательстве постукивая пальцами по экранам.

— Я не могу дозвониться! — крикнула женщина на противоположной стороне улицы. Она уронила пакеты с покупками, продолжая тыкать пальцем в телефон. — Кто-то должен позвонить в 911!

— Я тоже, — произнёс мужчина средних лет в твидовом пиджаке, стоявший рядом с «Мерседесом». На его чисто выбритой щеке красовался S-образный порез. Он потряс телефоном, словно от этого аппарат мог снова заработать. — Мой телефон даже не включается. Система перегружена или что-то в этом роде. Возможно, отключение электричества произошло по всему городу.

Из белого внедорожника, в который врезался автомобиль Линкольна, выбралась латиноамериканка лет шестидесяти в блестящем фиолетовом пальто. Женщина уперлась обеими руками в капот, наклонилась вперед, и ее вырвало.

— Мне нужно проверить, все ли с ней в порядке, — сказала Джесса, открывая пассажирскую дверь. Она переключилась в режим врача, уже сканируя улицу в поисках тех, кто еще нуждался в медицинской помощи.

Мать и отец склонились над маленьким мальчиком, лежащим на обочине. По его голове стекала кровь. Какой-то парень сидел на дороге среди разбитого стекла. Он стонал и сжимал ногу, вывернутую под неестественным углом.

— Тебе нужно позаботиться о себе, — сказал Линкольн. — Оставайся в машине, пока мы не решим, что делать дальше. Там теплее. Ты должна думать о ребенке.

Джесса проигнорировала его и потянула за ремень безопасности.

— Не могу выбраться. Ремень заблокирован или еще что-то… Я застряла.

— Одну секунду, милая, — Линкольн не двигался. Он достал телефон, его руки дрожали. — Я вызову скорую.

— Хорошая идея, — спокойно сказала Джесса. — У нас могут быть внутренние повреждения или сотрясения мозга. То, что мы чувствуем себя хорошо, еще не значит, что с нами все в порядке.

— Где ближайшая больница? Скорая никак не сможет проехать сюда.

— «Мёрси» находится в нескольких милях к югу от нас, на Мичиган-Авеню, — ответила Джесса. — А «Раш» — в нескольких милях к западу. «Нордвестерн» — прямо к северу от Мичиган-Авеню в двух милях, или может, чуть дальше. Лучше в тот район. Отвези меня в «Прентис» на Ист-Супериор. Там предоставят лучший уход.

— Возможно, нам придется идти пешком, — произнес Лиам.

— Я в состоянии идти, — пробормотала Джесса. — Просто нужно выбраться из этой чертовой машины.

Лиам вытащил свой собственный телефон. Экран застыл непонятным рисунком из зигзагообразных линий и закорючек странных цветов.

А Линкольн уставился на свой.

— Черт! Ничего не работает. Должно быть, зона покрытия не полная, или что-то блокирует сигнал базовых станций.

— Дело не в станциях. По крайней мере не только в них. Тут что-то еще.

Лиам склонил голову набок и прислушался. Никаких сирен. Никакого шума машин. Единственным звуком были смущенные и испуганные голоса.

Привычный городской гул стих.

Ощущение тревоги, заполнившее мужчину изнутри, нарастало.

Это не единичный случай.

Казалось, весь город погрузился во тьму одновременно. Но дело было не только в электричестве. Если затронуло даже автомобили с мобильной связью, то…

— ЭМИ, — медленно произнес Лиам.

— Что это значит? — спросила Джесса, продолжая бороться с ремнем безопасности.

— Электромагнитный импульс. От ядерного взрыва или выброса коронального вещества с Солнца. Должно быть, все же ЭМИ, а не ВКВ. Потому что при вспышке на Солнце автомобили, вероятно, все еще работали бы. И телефоны.

— Какая глупость, — Линкольн затряс головой, сжимая губы в тонкую линию. Он окинул Лиама яростным взглядом. — Это обычная жизнь, а не одна из твоих параноидальных фантазий! Возьми себя в руки!

— Оглянись вокруг! — огрызнулся Лиам.

Он всегда считал, что нужно быть готовым ко всему. Выросший в неблагополучной среде, Лиам рано понял, что никто не придет спасти его — даже собственные родители. Ему нужно было спастись самому.

Если навязчивые мысли чему-то и научили Лиама, так это тому, что людям нравится думать, будто они всегда правы. Но никто не может знать все на свете. Некоторые люди считали, что ЭМИ уничтожит все электронные устройства в стране, какими бы маленькими они ни были. Другие верили, что импульс может вывести из строя только электрическую сеть, и, возможно, только на региональном уровне.

На самом деле, даже физики-ядерщики и научные эксперты не знали наверняка, что произойдет.

— Нам просто нужно успокоиться и во всем разобраться, — однако слова Линкольна противоречили его действиям. Брата трясло, руки сжимались и разжимались в кулаки, а глаза становились все шире и шире. — Все будет хорошо. Это всего лишь обычное отключение электроэнергии. Небольшая авария. Все под контролем.

Но ни о каком контроле не шло и речи. Все, что ему нужно было сделать, это осмотреться вокруг. И станет только хуже.

Лиам и раньше чувствовал себя неуютно без своего пистолета. Но теперь ситуация изменилась. Он должен быть готов ко всему. Мужчина обошел машину сзади. Вся задняя часть оказалась раскурочена и смята.

Обычным способом багажник было не открыть. Электронный ключ, скорее всего, просто не сработал бы. Ничего не работало.

Паутина трещин расползлась по заднему стеклу. Лиам достал тактическую ручку со стеклобоем из своего кармана, влез между разбитым внедорожником и «Ауди», чтобы подобраться как можно ближе к багажнику, поскольку задняя часть внедорожника все еще блокировала автомобиль с левой стороны, и использовал предмет, чтобы пробить ослабленное стекло.

Хлипкие осколки дождем осыпались в багажник, когда рухнула остальная часть заднего ветрового стекла. Затянутыми в перчатки руками, Лиам смахнул стекло с правой стороны, чтобы открыть чемодан. Затем опустил стеклобой в карман и нащупал кобуру с пистолетом.

Громкий, пронзительный крик прорезал беспорядочный гул.

Лайам обернулся на звук, его сердце бешено колотилось в груди.

Мальчик-подросток с ирокезом и кольцами в ушах указал на что-то позади Лиама. Что-то над его головой, в небе.

Глава 3

Лиам резко развернулся, вытащил пистолет из багажника и прикрыл глаза свободной рукой. Мелкие осколки стекла остались на его куртке и перчаткам. Но мужчина даже не потрудился стряхнуть них.

Туман клубился серой дымкой, размывая небо, едва различимое между высотными зданиями, в неясную пелену. Тучи над ними были густыми, тяжелыми и темными, предупреждая о надвигающейся снежной буре.

Но не они привлекли внимание Лиама.

Впереди, вдоль бульвара Уэст-Джексон маячила Сирс-Тауэр, а слева — еще один огромный, но менее знакомый небоскреб. Недалеко слышался всплеск реки. Линию горизонта перекрывали чуть более низкие офисные и жилые здания.

В открытом небе бесшумно парил самолет, его нос клонился вниз. Трудно было сказать, на каком расстоянии он летел, но точно не больше полумили. А может, даже меньше.

Самолет парил очень низко — так низко, что казалось, будто он практически касается верхушек небоскребов.

Люди кричали и пригибались. Не было времени реагировать как-то иначе. С пистолетом в руке Лиам присел на корточки позади «Ауди». По его венам пронёсся адреналин.

Самолет нырнул носом вниз. С треском, похожим на раскат грома, он врезался в Юнион-Стейшн. Воздух разорвал невообразимый грохот.

Взрыв поглотил самолет пылающим огненным шаром, который выплеснулся на улицу. Мусор и пепел росли как грибы. Черный дым клубился над зданиями и поднимался в небо.

— Что это было?! — завопил кто-то.

— Что происходит? — вскричала женщина.

— «Аэробус А320», — произнес мужчина, стоящий в нескольких футах слева от Лиама. Его «Хонда-Пилот» врезалась в синюю «Альтиму», едва не смяв бампер. Машина заглохла точно так же, как и все остальные. — Боже. Эта штука влияет и на самолеты.

Лиам выпрямился.

— По-видимому.

— Самолеты тоже вышли из строя? — спросила Джесса из машины. Она оставила дверь открытой, несмотря на инструкции Линкольна.

Мужчина провел рукой по седым редеющим волосам.

— Или они были отрезаны от авиадиспетчеров в Элджине, или что-то не так с настройками автопилота. А может их электронные навигационные системы сгорели, и они не могут видеть друг друга в этом проклятом тумане. На полет может влиять все, что угодно. Меня зовут Дэвид Дженкинс. Я пилот «Дельты». У меня сегодня выходной.

В свои пятьдесят с небольшим Дэвид Дженкинс оказался лысеющим темнокожим мужчиной с внушительным животом, спрятанным под пухлым ярко-оранжевым пальто. На нем были синие джинсы и теннисные туфли, на шее — шарф «Чикаго Беарз», а на носу — очки в толстой оправе.

— Похоже, он пролетел прямо над нашими головами, — сказала Джесса.

— Искаженное восприятие влияет на человеческое зрение. Такое случается, — Дэвид поправил очки и вздохнул. — Но никоим образом не утешает. Думаю, в данный момент вокруг О'Хары кружат десятки самолетов, отчаянно желающих приземлиться, но они совершенно слепы и глухи без диспетчерской и своих навигационных систем.

— Неужели с неба начнут падать и другие самолеты? — спросила Джесса со страхом в голосе. — Разве только над одними Соединенными Штатами в данный момент не находится около пяти тысяч самолетов?

— Все верно, — ответил Дэвид. — Некоторые из старых моделей могут поддерживать определенные функции. Они не просто уйдут штопором в землю. Все летательные аппараты должны иметь ручное управление, если полностью откажут навигационные системы. Однако это не значит, что все будет работать как надо, если произойдет что-то из ряда вон. Им будет сложно приземлиться, если электроника хотя бы частично не восстановится. Ручное управление позволяет лишь контролировать высоту, угол наклона и крен. Его разработали таким образом, чтобы воздушное судно могло сохранять стабильность и совершить посадку. Ну или, по крайней мере, пытаться. Если для посадки имеется достаточное пространство и хорошая видимость, некоторые из самолетов сядут благополучно.

— Но не все, — возразила Джесса.

Взгляд мужчины метнулся к затянутому дымом небу.

— Очевидно.

Лиам читал информацию о самолетах. И она была противоречивой. Многое зависело от силы электромагнитного импульса, который все еще являлся мало изученным. Военные самолеты имели защиту против атаки ЭМИ, но не гражданские.

Никто с абсолютной уверенностью не знал, что произойдет.

Не хватало только самолетов, падающих с неба, как бомбы.

Мужчина подавил дрожь.

— А где Линкольн? — спросила Джесса. — Он ведь был здесь.

Если они решили отправиться в ближайшую больницу, то нуждались в защите. Лиам снова повернулся к багажнику, порылся в тщательно собранном чемодане и раскидал по карманам куртки еще три предварительно заряженных обоймы.

Он вставил магазин в свой «Глок», переставил патрон в патронник, затем вынул магазин и вставил еще один патрон. Один в патроннике, семнадцать в обойме. Итого: восемнадцать выстрелов.

Дэвид наблюдал за Лиамом с любопытством наблюдал, но ничего не говорил. Мужчина не являлся дураком, и понимал, что все изменилось в одно мгновение. Но, как и все остальные, не был уверен наверняка.

Лиам убрал пистолет в кобуру и прикрыл его курткой. Оружие было скрыто от посторонних глаз, но в случае необходимости находилось под рукой. Мужчина знал достаточно о человеческой природе, чтобы понимать, что скоро начнется паника.

Он, Линкольн и Джесса должны были убраться отсюда давным-давно.

— Линкольн! — позвал Лиам. — Надо уходить.

Брат не ответил.

— Вон еще один! — крикнул с тротуара турист.

Несколько человек ахнули и ткнули пальцем в небо.

Лиам резко обернулся.

С запада из-за густых облаков показался второй самолет, который парил почти над их головой. Так близко, что Лиаму показалось, будто он видит испуганных пассажиров в окнах.

Дэвид вытянул шею, чтобы посмотреть вверх.

— «Боинг-777».

— Пилот в состоянии его контролировать? Он летит слишком низко.

— Электродистанционная система управления осуществляется компьютером. Так что вряд ли.

— Вот, черт! — сердце Лиама забилось быстрее. Предчувствие выжигало его изнутри. — Он выглядит огромным.

— Этот самолет шестьдесят футов в высоту, двести футов в длину, с таким же размахом крыльев. Максимальная скорость до пятисот двенадцати узлов — это почти шестьсот миль в час, хотя сейчас он, вероятно, идет только на четырехстах. Думаю, топлива осталось немного, раз пилот пытается приземлиться, но мы все еще говорим о полезной нагрузке, близкой к шестистам тысячам фунтов.

— Кажется, он летит прямо на нас. Очередное искажение восприятия?

Дэвид покачал головой, его рот скривился, глаза за стеклами очков округлились. Он сделал шаг назад, потом еще один. Затем врезался в «Альтиму». — Нет, это не оно.

Лиам замер.

— Что?

— Пилот пытается посадить самолет на озеро Мичиган, — произнес Дэвид, тон его голоса стал выше из-за едва сдерживаемой паники. — Но у него ничего не получится. Боже! Он несется прямо на нас!

Страх сдавил легкие Лиама, сердце сжалось в кулак. Дэвид оказался прав. Пилот, возможно, пытался предпринять какие-то действия, чтобы поднять нос от нисходящего скольжения, но у него не получалось.

Самолет приближался в зловещей тишине. Нос опускался все ниже и ниже.

Воздушное судно падало.

И падало прямо на них.

— Беги! — крикнул Дэвид. Он повернулся к ошеломленной толпе и замахал руками. — Бегите! Убегайте! Живее!

Крики паники заполнили воздух, когда сотни людей повернулись и побежали. Сотовые телефоны и сумки упали на землю, совершенно забытые.

Матери хватали за руки своих сыновей и дочерей. Отцы хватали на бегу малышей и дошкольников. Мужчины и женщины толкали друг друга, пытаясь пробраться сквозь скопление машин и битком набитые тротуары.

Упала какая-то пожилая женщина. Мужчина наклонился, чтобы помочь ей подняться, расталкивая толпу. Люди огибали их, продолжая бежать.

— Я все еще не могу выбраться! — воскликнула Джесса.

Ужас накрыл Лиама. Он не застыл и не убежал. Просто переключился в режим солдата. Годы тренировок вернулись к нему, как мышечная память.

Не паникуй. Оцени ситуацию. Забирай своих людей и проваливай отсюда.

Мужчина резко обернулся в поисках Линкольна. Где, черт возьми, находился его брат? Он не стоял на тротуаре и не являлся одним из людей, вылезающих из своих машин или мчащихся посреди шоссе.

Дикий взгляд Дэвида метнулся к Джессе, запертой в машине, а затем обратно к Лиаму. Он попятился, подняв руки в жесте капитуляции… Или беспомощности.

— Прости меня, парень! Прости!

А затем развернулся и побежал вместе с толпой — яркое оранжевое пятно среди сотен других людей.

Лиам не мог бежать. Он не мог бросить Джессу. Не мог бросить брата.

Думай, черт возьми, думай! Всего минуту назад Линкольн стоял по другую сторону «Ауди»…

Адреналин разлился по венам Лиама, и он помчался вокруг машины, скользя по обледеневшей дороге. Затем обогнул бампер и обнаружил своего брата, распластавшимся на земле и свернувшимся в позе эмбриона, с руками над головой. Глаза его были широко раскрыты, но остекленели и смотрели в никуда.

Лиам присел рядом с Линкольном и потряс его за плечи. Ничего.

— Линкольн! — крикнул он, затем сильно ударил брата по лицу. Тишина.

У Линкольна случился очередной приступ, о которых Лиам так хорошо помнил с детства. Все стало настолько плохо, что брат не смог справиться. Он просто закрылся в себе.

Должно быть, его спровоцировал взрыв первого самолета. А посттравматический синдром только усугубил ситуацию.

Паника грозила охватить Лиама. Чтобы вытащить Линкольна из него состояния, понадобятся минуты, а может, и больше. До тех пор брат был не лучше мертвого груза.

Лиаму придется тащить его с линии угрозы.

Реальность ситуации поразила его, как удар под дых. Джесса была на девятом месяце беременности. Она едва могла ходить, не говоря уж о том, чтобы бежать. И до сих пор находилась в машине, неспособная вылезти.

Невестка нуждалась в его помощи. Как и Линкольн.

Но Лиам не мог спасти их обоих.

Кровь бросилась ему в голову. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. В мужчине боролись страх и нерешительность, останавливая на месте.

Самолет падал, и молчаливая смерть была вот-вот готова обрушиться на их головы.

В мыслях Лиама пронеслись сотни воспоминаний о войне — взрывы, дым, пули, свистящие мимо, мучительные крики его братьев по оружию, когда на счету была каждая секунда, и каждое движение, возможно, являлось последним в жизни.

Решение пришло мгновенно. И оно будет преследовать Лиама всю оставшуюся жизнь.

Если он не сделает этого выбора, Линкольн возненавидит его навсегда.

Так или иначе, Лиам уже ненавидел себя.

Он вскочил на ноги и побежал к другой стороне машины.

Оставив своего брата на земле.

Глава 4

Лиам присел на корточки возле открытой пассажирской двери и вытащил свой тактический нож.

— А где Линкольн? — воскликнула Джесса. — Где он?

Мужчина разрезал ремень безопасности под раздутым животом Джессы, испытывая к себе ненависть за то, что не освободил ее раньше. Это была его ошибка. И она дорого им обойдется.

Натяжение ослабло, и ремень разошелся. Лиам схватил женщину за руки и выдернул из машины.

— Беги! Беги!

Джесса в ужасе отпрянула назад.

— Линкольн!

На объяснения не было ни сил, ни времени. Если они не уйдут сейчас, то оба погибнут.

Лиам подхватил Джессу под руку и потащил за собой, пытаясь двигаться быстрее, но спотыкаясь. Они бежали по улице в сторону тротуара, петляя вокруг разбитых машин. С бешено колотящимся сердцем мужчина анализировал окружающее пространство, предугадывая достоинства и недостатки конструкций.

Следующий квартал находился в сотнях ярдов к востоку. Офисные и жилые здания в двенадцать-пятнадцать этажей, возвышавшиеся по обе стороны от дороги, теснились, как стены гигантского лабиринта, заставляя их двигаться в единственном направлении.

Путь лежал только вперед, к Мичиган-Авеню и береговой линии. Придется укрыться в одном из магазинов вдоль дороги и надеяться на лучшее.

Лиам понятия не имел, какое здание обеспечит лучшую защиту, и уж точно не знал, куда именно упадет самолет. Мужчина остро осознавал, что вместо того, чтобы увести Джессу подальше, он мог тащить ее прямиком в лапы смерти.

«Джордано» с красным навесом находился справа, на первом этаже двенадцатиэтажного офисного здания. Сразу за ним пролегал узкий проулок, но в угол соседнего здания врезался трамвай, полностью перекрыв проход.

С каждым неровным вздохом горло обжигал ледяной воздух. Лиам уловил аромат еды, который разносился по улице — пицца, хлебные палочки, свежие пончики и кофе — все эти запахи странным образом сбивали с толку, учитывая окружающую разруху и хаос.

Мужчина заметил ярко-оранжевое пальто Дэвида, нырнувшего в застекленный ресторан.

Слишком много шрапнели. Для защиты нужно кирпичное или каменное здание.

Туда.

Сразу за блестящим стеклянным фасадом ресторана находилось высокое здание из красноватого камня. Возможно, банк или офисы.

Неважно, что там находилось. У них не было выбора.

Увлекая за собой Джессу, Лиам резко свернул вправо. Затем рывком распахнул стеклянную дверь, пропуская женщину перед собой.

Потеряв равновесие и ощущая растерянность, Джесса споткнулась и едва не упала. Но Лиам все еще удерживал ее за руку, поэтому потянул вверх и подтолкнул вперед.

Внутри оказался вестибюль офисного здания — колонны, мраморные полы и гигантские растения в горшках. В дальнем конце помещения Лиам заметил тяжелую гранитную стойку.

Двое сотрудниц офиса в деловых костюмах смотрели на окна рядом с рядами горшков, увитых рождественскими гирляндами. Горстка бегущих пешеходов перекрыла обзор, остановившись у входа и не зная, что делать дальше и куда идти.

Одна из сотрудниц сделала несколько неуверенных шагов назад от окна, хватаясь рукой за горло и широко раскрыв глаза от изумления.

Лиам втолкнул Джессу внутрь.

— Беги к стойке!

Джесса бежала изо всех сил, неуклюже, тяжело дыша, размахивая руками, как будто этот жест мог помочь ей двигаться быстрее.

— Самолет вот-вот разобьется! — крикнул кто-то.

Лиам должен был бежать следом за Джессой. Но вместо этого мужчина зачарованно застыл на тротуаре, одной ногой внутри здания, с полуоткрытой дверью и колотящимся сердцем.

А затем оглянулся назад.

Самолет накренился в их сторону, его нос смотрел вниз. Широкое белое брюхо скользило по крыше четырнадцатиэтажного здания в нескольких кварталах сзади.

Все слилось в единое целое — огромный и совершенно бесшумный самолет, как ястреб, устремился к своей жертве.

А затем произошло столкновение.

Левое крыло ударилось о стену Сирс-Тауэр со скоростью несколько сотен миль в час, оторвавшись с треском, словно детская игрушка.

Пока самолет падал, его крутило и выворачивало. В воздухе раздался пронзительный визжащий звук, как будто над головой завывал огромный дракон.

Несколько тысяч фунтов громыхающего металла ворвались в здания, разрываясь и разлетаясь на куски. Огромные обломки алюминия и стекла взлетели в воздух.

Правое крыло оторвалось от фюзеляжа. Оно вращалось, падая все ниже и ниже, но прежде чем влететь в стеклянный фасад магазина, и, как муравьев, скосить дюжину бегущих людей.

Корпус самолета упал между узкими зданиями и врезался в землю. Огромный красный шар, похожий на расплавленную лаву, взметнулся облаком на несколько этажей вверх.

Огненные обломки самолета, словно пушечные ядра, разлетались во разные стороны, пробивая стеклянные витрины магазинов, вырываясь на улицу, уничтожая автомобили и поражая разбегающихся пешеходов. Загоняя их в ловушки ошметками тлеющего металла.

Лиама охватил чистый и неподдельный ужас.

Он развернулся и бросился внутрь.

Ничего не выйдет. Ревущая какофония смерти следовала за ним по пятам.

Оглушительный рев поглотил все вокруг. Под ногами завибрировал пол. Окна разбились вдребезги. Массивные куски шрапнели размером с автомобиль били по наружным стенам, разрушая цемент и камень.

Лиам нырнул за мраморную колонну, стоящую внутри, и распластался животом на полу, закрыв руками голову и лицо, и сцепив пальцы за шеей.

Только удаче было под силу спасти его.

Глава 5

Лиам неуверенно поднялся на ноги, оглушенный и дезориентированный.

В ушах у него звенело, а после автомобильной аварии и резкого падения на мраморный пол, спина ныла еще сильнее. Полдюжины порезов покрывали руки и предплечья. Мужчина вытащил осколок стекла размером с большой палец из правого бедра, чуть выше колена.

Он даже не почувствовал ранения. Все повреждения оказались поверхностными. Большая часть шрапнели пролетела прямо над его распростертым телом.

Лиам был жив. И в относительном порядке.

Вокруг кричали и плакали люди, но он почти не слышал их. Все казалось призрачным и далеким. Повсюду клубился дым. Мужчина прижал руку ко рту и сильно закашлялся.

Он не знал, сколько времени прошло — секунды, минуты или даже больше.

— Джесса! — с кашлем произнес Лиам. Затем повторил громче. — Джесса!

Несколько крупных обломков самолета с чудовищной силой влетели в передние окна вестибюля. Огромный кусок пропеллера врезался в один из угловых кабинетов, взорвав стеклянные стены и уничтожив деревянный стол.

За ним прятались два человека. Один был раздавлен насмерть. Другой прислонился к стене, баюкая сломанную руку. Его лицо представляло собой изуродованное месиво из сломанных костей и окровавленной плоти.

Другие выжившие получили серьезные порезы, царапины и колотые раны от летящих осколков стекла, кусков металла и пластика. Лиам чувствовал запах крови, пыли и дыма.

Его охватило дурное предчувствие. Он не видел свою невестку.

— Джесса!

— Я… Здесь.

Мужчина пробрался сквозь завалы в дальний конец вестибюля, к ряду лифтов. Затем присел рядом с распростертым телом женщины и быстро оценил ее состояние.

Джесса лежала на мраморном полу на спине, тяжело дыша и придерживая живот. Ее лицо было в пыли и нескольких каплях крови. Легкие порезы покрывали щеки и шею женщины.

Кровавое пятно размером с его кулак окрасило ее пальто на правом плече. Еще несколько капель чуть меньшего размера забрызгали правую руку и тело Джессы.

Она явно была ранена, но Лиам не видел ничего смертельного.

— Я сказал тебе спрятаться за стойкой!

— Я упала и не успела добежать.

Мужчина покачал головой. Он злился на себя. Потому что остановился, чтобы оглянуться назад. А Джесса пошла дальше одна.

— Идем отсюда.

— Я не слышу сирен, — пробормотала Джесса. — Где же машины скорой помощи и пожарные?

— Из-за ЭМИ ничего не работает. Спасатели появятся, но все они придут пешком. А это займет много времени, — Лиам поднялся на ноги и протянул ей руку, чтобы помочь встать. — Ты сказала, что больница в двух милях отсюда. Именно туда нам и нужно.

— Лиам.

Он посмотрел на нее сверху вниз.

Джесса встретилась с ним взглядом. В ее глазах застыла безысходность, которая напугала его.

— В чем дело?

Женщина откинула в сторону правый борт своего длинного пальто. Искореженный кусок металла размером с его ладонь торчал с внутренней стороны ее левого бедра, между коленом и промежностью. Ярко-красная кровь струилась по ноге Джессы, пульсируя в такт сердцебиению.

Пальто женщины скрывало огромную лужу, растекающуюся под ней. Но Лиам и сам уже это понял. Он видел все с ужасающей ясностью.

Его тело похолодело, а ужас объял изнутри. Мужчина испуганно уставился на женщину.

— Джесса.

Она с гримасой сдвинула ногу. Свежая кровь хлынула из раны и брызнула на пол.

— У меня разорвана бедренная артерия.

Лиам тихо выругался.

— Не двигайся.

В рюкзаке у него лежала гемостатическая марля и «Целокс» в гранулах, для свертывания крови, но их было недостаточно. Не тогда, когда кровь из раны хлестала, как из шланга.

— Ладно, — Джесса поморщилась, стиснула зубы и кивнула сама себе, словно смирившись с серьезностью своего положения. — Ладно. Обломок пока не убирай. Скорее всего, он раскален и может давить на артерию, предотвращая дальнейшую кровопотерю.

— Тебе нужен жгут.

— Мы должны добраться до больницы за девяносто минут. Длительная ишемия ткани под жгутом может привести к необратимому повреждению мышц и их некрозу.

— Именно так мы и поступим, — Лиам сдернул перчатки, снял с плеч рюкзак и расстегнул молнию. А затем начал рыться в своих запасах медикаментов так быстро, как только мог. Его пальцы онемели от шока и ужаса. Мужчина открыл красный мешочек на молнии, достал из сумки тактический жгут-турникет и разорвал упаковку.

Джесса схватила его за руку с удивительной силой.

— Где Линкольн? Где мой муж?

— Он уже в пути, — солгал Лиам. Ему было невыносимо лгать ей, но другого выхода мужчина не видел. — Брат уже возле «Данкин Донатс». Он будет здесь с минуты на минуту.

Джессе нужно было сосредоточиться на собственном выживании. И жизни ребенка. А беспокойство только ухудшит ситуацию. И правда тоже.

Лиам запихнул эту мысль поглубже. Сейчас он не мог думать о Линкольне. Нельзя было позволить себе терять концентрацию. Не тогда, когда от него зависела Джесса.

Двигаясь быстро, он наложил жгут на три дюйма выше раны, продел стропу через пряжку и затянул ее как можно туже, поворачивая вороток несколько раз, пока, наконец, не зафиксировал его, а артериальный поток крови не замедлился.

— Теперь обломок, — процедила Джесса сквозь стиснутые зубы. — Если оставим его, то каждый раз, когда буду двигаться, он будет наносить еще больший вред.

Лиам сухо кивнул. Он знал, что делать.

Мужчина достал из сумки свернутую марлю и бинт, и убедился, что они готовы к использованию. Затем снял с себя шарф и обернул его вокруг руки, чтобы защитить кожу от раскаленного и острого как бритва металла.

Джесса не закрыла глаза и не отвернулась, когда он вытащил обломок из ее бедра. Лишь сделала резкий, болезненный вдох.

Лиам ненавидел причинять ей боль, но ничего не мог поделать, кроме как действовать быстро и эффективно. Надавив как можно сильнее, мужчина проверил рану. Она все еще слишком сильно кровоточила. Лиам затянул жгут сильнее, затем наложил марлю на рваную рану и обмотал ей ногу.

— Где же Линкольн? — повторила Джесса, как только он закончил. — Почему он все еще не здесь?

У Лиама плохо получалось вести беседы. Он вытер руки чистой дезинфицирующей салфеткой, аккуратно сложил аптечку и убрал в рюкзак, но оставил ее поверх других принадлежностей — она могла понадобиться снова — и поднял рюкзак.

Потом натянул перчатки, поднялся на ноги и протянул руку Джессе.

Но она отказалась принять ее. Женщина сжала губы и, глядя на него, нахмурилась.

— Лиам…

— Он встретит нас в больнице, — произнес мужчина как можно более уверенно, как если бы они оба поверили в то, что его слова являлись правдой. — Нам просто нужно туда попасть.

Джесса кивнула, вздернув подбородок с той же упрямой решимостью, которая всегда сводила Линкольна с ума, но никогда не беспокоила Лиама. В пустыне Афганистана именно упрямство помогало ему выжить столько раз, что и не сосчитать. Надеюсь, оно поможет выжить и Джессе.

Женщина схватила его за руку, и он помог ей подняться. Затем она сделала неуверенный шаг. Ее смуглая кожа окрасилась в пепельный цвет, глаза были слишком широко распахнуты, а зрачки казались огромными.

Пол под ней оказался измазан и забрызган кровью. Влага пропитала обувь и пальто Джессы. Слишком много крови. Она была повсюду. Кровопотеря оказалась гораздо более серьёзной, чтобы исход считался благоприятным.

Лиам видел столько крови лишь в зонах боевых действий. Слишком часто. И каждый раз они теряли тяжело раненного солдата.

Только не Джесса. С ней такого не случится. Он этого не допустит.

Страх сковал горло, перекрывая кислород. Лиам подавил нарастающую панику. Он должен был действовать, должен был спасти ее. Мужчина ни за что не позволит ей умереть. Только не после Линкольна.

Он отвезет ее в больницу. Иного выхода нет.

Это был ее единственный шанс.

Глава 6

Лиам с Джессой покинули офисное здание, внезапно оказавшись в аду. Клочья серого тумана с обеих сторон простирались над нависшими небоскребами, напоминая жуткий апокалиптический кошмар.

Резкий холод опалил лицо и открытую шею Лиама. Он чуть не задохнулся от едких испарений разлитого авиакеросина. Тяжелый запах обжигал нос и горло.

Пронзительные вопли и стоны раненых и умирающих нарушали гнетущую тишину, окутавшую город без автомобильных двигателей, гудков и глухого грохота стройки.

Повсюду царила смерть. Перед глазами Лиама стояли ужасные образы, отложившиеся в памяти.

Мужчина заставил себя посмотреть на запад, в сторону «Ауди». Туда, где он оставил своего брата.

Улица изменилась до неузнаваемости. Там, где когда-то была дорога, машины, тротуары, уличные фонари и торопливые пешеходы, теперь виднелась почерневшая, выжженная и зияющая брешь. Здания по обе стороны бульвара Уэст-Джексон были испещрены глубокими выбоинами, словно камень, сталь и стекло разрубили гигантским клинком.

Вытекшее реактивное топливо воспламенилось, превратившись в огромный огненный шар. Языки пламени лизали небо, а из внутренностей механического монстра валил черный маслянистый дым. Останки самолета превратились в гору рваного металла и искореженного, расплавленного стекловолокна.

На месте крушения находились десятки уничтоженных автомобилей. Кругом лежали тела. Десятки, сотни трупов, раздавленных и искалеченных до неузнаваемости.

Из-под обломков виднелись пассажиры, все еще пристегнутые ремнями к сиденьям. Другие тела были покрыты реактивным топливом, их трупы все еще горели. Некоторые свисали с останков самолета. Других зашвырнуло на автомобили или в разбитые окна на несколько этажей вверх.

Лиам повидал немало смертей в своей жизни. Но не так много, как сейчас. Такого никогда не бывало, даже в зонах военных действий Ирака и Афганистана.

Никто не выжил бы в такой катастрофе. Ни пассажиры, ни несчастные души, попавшие в ловушку под этим натиском.

Линкольн был мертв.

Он ушел в лучший мир. На мгновение горе объяло Лиама, словно гигантское цунами — такое огромное и всеобъемлющее, что грозило раздавить разум мужчины и затащить под воду в ту же секунду.

В его сознании вспыхнуло непрошеное воспоминание. Такое ясное и яркое, что казалось, будто оно происходит в данный момент — хрупкая, совершенная грёза, окруженная хаосом и резней.

Это был их тринадцатый день рождения. Важная веха, отмечающая конец детства и начало зрелости. Отец обещал взять сыновей на рыбалку, на озеро Бертон в десяти милях от города. Но вот наступил важный день, а он все еще валялся на диване в пьяном оцепенении, забывшись и не в состоянии двигаться, не говоря уже о том, чтобы куда-то ехать.

Лиам несколько недель ждал того дня. В отличие от брата, его не интересовала рыбалка. Линкольн регулярно ходил на охоту и рыбалку с семьей своего лучшего друга. Но не Лиам. Он являлся замкнутым одиночкой, и в то время не находил утешения в природе.

Дело было не в самой поездке, а в той связи, которую он так жаждал в детстве. Единственное светлое пятно в отравляющей домашней жизни. В тот день все могло бы измениться. Все они смогли бы притвориться, что их отец не являлся монстром; что он был хорошим отцом, который заслуживал их любви, а они — хорошими сыновьями, которые не держали на него обид.

Мальчики сидели в темном доме, провонявшем алкоголем, рвотой и брошенными на ветер обещаниями, уже ни на что не надеясь. Просто ожидая, когда кончится очередной паршивый день и все вернется на круги своя.

Однако именно Линкольн стал тем, кто внезапно поднялся на ноги, нахмурив брови.

— К черту. Мы все равно поедем.

— Что? Нам нельзя…

— А почему нет, черт возьми? — Линкольн снял ключи от грузовика с крючка у двери и повернулся к Лиаму. Гнев и разочарование исчезли, сменившись озорной усмешкой. — Я сам отвезу нас. Старик не испортит нам праздник. Ни тебе и ни мне.

Поездка на рыбалку всегда значила для Лиама больше, чем для Линкольна, который уже начал отдаляться и тайно бунтовал. Брата всегда окружали друзья и внешняя жизнь, куда он так часто сбегал.

А Лиам продолжал упрямо верить в тщетную мечту о семье, которой не существовало. И Ликольн знал об этом.

Мальчишки дважды чуть не разбили грузовик. Линкольн оказался ужасным водителем. Каким-то чудом им все же удалось добраться до озера живыми. В безоблачном небе ярко светило солнце, а вода переливалась и искрилась. Мальчики установили снасти, и Линкольн весь день терпеливо показывал Лиаму, как нужно ловить на червяка, как правильно забрасывать удочку, как успеть достать рыбу, пойманную на крючок.

Именно благодаря Линкольну — его общительности, заразительному смеху и неуклонному оптимизму, атмосфера отчего дома казалась сносной. Все благодаря брату, который вытащил Лиама из одиночества и изоляции. Брату, который спас его.

Лиам закрыл глаза, пытаясь сморгнуть внезапное жжение в глазах. С каждым шагом потеря Линкольна ощущалась пустотой в груди, словно ампутированная конечность, фантомно пульсирующая от боли.

И так будет всегда.

Мужчина заставил себя идти вперед. Опустошающая боль накроет его позже.

Теперь у него была миссия. Цель. Единственное, что служило ему поддержкой.

Лиам ничего не сказал Джессе. Горе лишь причинило бы ей еще больше страданий. Они должны были двигаться. Мужчина постоянно осматривал окрестности, выискивая угрозы в царстве разрушения и смерти.

Их путь преградило что-то бугристое. На мгновение разум Лиама предположил, что на тротуаре, в центре Чикаго, валялись бок о бок два манекена.

Женщина лежала лицом вверх и выглядела так, словно с ее головы бритвой срезали скальп. Мужчина лежал лицом вниз. Он оказался совершенно голым, если не считать обгоревшего ремня, неловко обернутого вокруг его ног.

Оба однозначно были мертвы.

Джесса резко втянула воздух.

— Продолжай идти, — сказал Лиам. — Не смотри.

Но не смотреть было невозможно.

Они двинулись дальше. Джесса кашлянула. Глаза Лиама наполнились слезами. Дым почти перекрыл ему воздух, обжигая глаза и горло. Мужчина не мог вытереть лицо или прикрыть рот, потому что поддерживал Джессу обеими руками.

Как костыль, он нес на себе большую часть ее веса, пока женщина ковыляла, пытаясь опираться на здоровую ногу. Каждый шаг причинял ей невероятную боль. Она тяжело дышала, но не плакала и не жаловалась.

Сердце бешено колотилось в груди. Дыхание Лиама участилось, и адреналин хлынул по венам. Ужас и паника дурманили, мешали мыслить трезво. Но Лиам и раньше испытывал эти чувства. Солдат в нем взял верх, сосредоточившись на текущей задаче. Он внимательно осмотрел дорогу и здания впереди, анализируя препятствия и новые опасности.

Те, кто не пострадал от обломков и осколков, сгорбились перед витринами кафе и магазинов, дрожа от страха и потрясения. Лиам почувствовал, что их взгляды жалят его, как клеймо. Но ни один из них не был вооружен. Никто не размахивал оружием и не подвергал других опасности.

— Эй! — раздался знакомый голос.

Лиам оглянулся.

Из «Данкин Донатс», спотыкаясь, вышел Дэвид Дженкинс. Кровь перепачкала его пальто и шарф, и окрасила голову сбоку. Его очки исчезли.

— Эй! — крикнул он им вдогонку, в панике повышая голос. — Помогите мне, пожалуйста!

Но Лиам не остановился.

Он ничего не должен Дэвиду Дженкинсу.

Лиам всем был обязан своему покойному брату и беременной невестке. Джесса являлась единственным, что имело значение.

Улица и тротуары были усеяны обломками самолета — кусками фюзеляжа, разорванными сиденьями, раздробленными секциями, извергающими мили спутанных проводов, похожих на кишки.

На полпути к окну третьего этажа, опасно покачиваясь, висел ряд самолетных кресел. Места были пусты. На синей ткани виднелись огромные малиновые пятна.

Лиам с Джессой миновали часть кабины, наполовину впаянную в фасад здания напротив. Окна и сиденья в ней оказались целыми, а несколько смятых тел все еще были пристегнуты ремнями.

Повсюду валялись чемоданы и сумки. Некоторые из них оказались расстегнуты. Словно разъярённый монстр тут и там разбросал одежду и обувь, солнцезащитные очки, телефоны и туалетные принадлежности. Кредитные карточки, водительские права и паспорта, порванные бумажники и семейные фотографии лежали на грязном снегу, наваленном вдоль тротуара.

— Не смотри, — повторил Лиам.

Но Джесса, как и он, была не в состоянии отвести взгляд.

Оба не могли заставить себя отвернуться от этого ужаса.

Второй двигатель и огромный кусок хвоста оторвались от фюзеляжа и пронеслись по центру улицы, сбивая на своем пути машины, знаки и уличные фонари, а затем, наконец, остановились в сотне ярдов от места крушения.

Посреди улицы, прямо в центре лежал пассажир. Он все еще был пристегнут ремнем безопасности к нижней части сиденья. Его одежда была изорвана, а с рук и ног свисала лоскутами кожа.

Лиам с невесткой проковыляли и мимо него.

Мужчина крепче сжал талию Джессы, помогая ей перешагнуть через маленький чемоданчик «Минни Маус», принадлежавший какой-то маленькой девочке, любившей принцесс и Диснея.

Не успели они пройти и двухсот ярдов, как их окликнул голос:

— Помогите мне… Пожалуйста…

Темноволосая азиатка лет тридцати лежала в ловушке под обломком фюзеляжа размером десять на десять футов. Ее левый бок был сильно обожжен. А правая рука на три четверти оторвана, едва удерживаемая сухожилиями плеча.

Женщина застонала, едва приходя в сознание.

У Лиама скрутило живот. Он отвернулся и его чуть не вырвало.

— Моя дочь… — простонала азиатка.

Мужчина едва мог взглянуть на маленькую девочку в дюжине ярдов от него. Она свернулась калачиком в позе эмбриона, все еще сжимая плюшевого мишку. Рядом с ней лежала сверкающая фиолетовая сумочка, вывернутая наизнанку.

Девочка была мертва. И ее мать скоро последует за ней.

Джесса посмотрела на девочку, затем повернулась к женщине.

— С вашей дочерью все будет в порядке. Просто держитесь, милая. Помощь уже близко.

Женщина слабо кивнула, испытывая облегчение и благодарность, и закрыла глаза.

Лиам потянул Джессу за собой, но она неуверенно остановилась. Мужчина видел по лицу невестки, что та жаждала помочь, как врач, который всегда первым бросался в хаос, готовый внести свой вклад и спасти жизни. Но в этот раз Джесса ничем не могла помочь, и это ее убивало.

— Пойдем, — поторопил ее Лиам.

— Я могла бы использовать свой шарф, чтобы остановить кровотечение…

— У тебя нет на это времени, Джесса!

Женщина обхватила живот свободной рукой, на мгновение закрыла глаза и кивнула.

Они отвернулись от обломков и направились на север, к Мичиган-Авеню. Лиам не стал оглядываться. Позади царили разруха и смерть. Там остались горе, утрата и останки его разбитого сердца.

Им нужно было двигаться вперед.

Глава 7

Джесса пошатнулась, и с ее губ сорвался низкий стон.

Место крушения осталось далеко позади. Крики боли и ужаса стихли. Лиам не мог разглядеть дым сквозь туман, окутавший вершины небоскребов, но все равно ощущал его запах. Едкий смрад горящего реактивного топлива, расплавленного пластика и обожженной плоти будет преследовать его вечно.

Холодный воздух обжигал слизистую носа, иссушая ее, от чего каждый вдох становился резким и болезненным. Пульс глухо стучал от напряжения.

Они шли по Мичиган-Авеню, мимо Чикагского института искусств и парка Миллениум. Справа, в открытом небе над озером Мичиган, нависли густые облака, обещавшие еще больше снега.

Вокруг все заволокло непроглядной туманной пеленой. Казалось, город был отрезан от остального мира. Именно так Лиам себя и ощущал. Пойманный в ловушку в каком-то жутком эпизоде Сумеречной зоны или Черного Зеркала, где все оказалось перевернуто вверх дном, и ничто уже не будет прежним.

До больницы оставалось еще больше мили.

На тротуарах толпились сбитые с толку люди, вышедшие на улицы. Светофоры стояли темными столбами. Десятки аварий заполонили каждый перекрёсток. Большинство из них оказались легкими, но некоторые были достаточно серьезными. Несколько старых, все еще работающих моделей автомобилей не могли двигаться дальше, будучи окруженными грудой разбитых машин.

Рабочие, служащие, клиенты и туристы хлынули из офисов, гостиниц, магазинов и ресторанов, внезапно оказавшись абсолютно беспомощными. Многие здания поддерживали резервные генераторы, но люди понимали, что что-то не так.

Казалось, каждый житель Чикаго решил выйти на улицу, бросая вызов холоду и желая узнать в чем дело.

На перекрёстках стояли несколько полицейских машин. Офицеры пытались успокоить толпу и направить раненых в ближайшие больницы. Двое гражданских кричали на одного из них, воинственно размахивая руками.

Лиам вгляделся в их лица — напряженные и нервные, растерянные и расстроенные. Некоторые, казалось, были на грани паники, но откровенного столпотворения не случилось.

Люди еще ничего не поняли. Большинство из них привыкли к удобствам по требованию — электричеству, теплу, транспорту, пище, медицине. Привыкли к тому, что в мире все действует именно так, как и должно. Если что-то сломалось, проблема решалась простым телефонным звонком или поиском в интернете.

Мысль о том, что в одно мгновение все может пойти наперекосяк, была настолько чуждой, что их мозг не мог или не хотел принять ее.

Во всяком случае, пока.

Скоро до них дойдет.

Скорее всего, криминальные группировки поймут серьезность ситуации гораздо быстрее, чем законопослушное население. Для них было обычным делом привыкать к переменам на ходу, хвататься за возможность, присущую любой катастрофе.

Лиам должен был убедиться, что они с Джессой уберутся с улиц задолго до наступления хаоса.

По крайней мере, под курткой у него находилось оружие. Он сделает все необходимое, чтобы защитить жену своего брата.

— Лиам… — пробормотала Джесса. — Я плохо себя чувствую…

Мужчина помог ей зайти под навес, оттеснив с дороги нескольких человек, и прислонил к стене, чтобы женщина могла дать ноге небольшой отдых.

Затем он осмотрел ее. Кожа Джессы приобрела пепельный, нездоровый блеск. На лбу выступил пот, хотя она дрожала. Было так холодно, что изо рта вырывались облачка пара.

Лиам стянул зубами правую перчатку. Холод прошелся по его обнаженной коже, когда он взял в руку ее ладонь — холодную и липкую — и ощупал запястье указательным и средним пальцами. Пульс женщины казался нитевидным.

Мужчина проверил жгут. Кровь все еще медленно стекала по ноге Джессы. По заснеженному тротуару за ними тянулся красный след. По крайней мере, кровь не хлестала.

Жгут, казалось, сдерживал кровотечение, но Джесса и так уже потеряла достаточно жидкости. Времени катастрофически не хватало.

— У меня начинается гиповолемический шок, — слабо произнесла женщина.

Им предстояло пройти еще милю, а помощь так и не появилась. Из-за толпы людей, снега и скользкого от льда асфальта им потребовался почти час на то, чтобы пройти первую милю. Лиам не видел возможности, которая позволила бы им двигаться быстрее.

Он снова натянул перчатку.

— Чем тебе помочь?

Женщина устало улыбнулась.

— Сделать переливание крови. Для начала влить солевой раствор. Затем сделать укол адреналина. Видишь какие-нибудь капельницы?

— У меня ничего такого нет.

— Я знаю.

В отчаянии Лиаму хотелось ударить по стене кулаком.

— Что же делать?

— Мне нужно прилечь.

— Мы должны идти.

Джесса покачала головой.

— Я не могу, Лиам. У меня нет сил.

Мужчина не сомневался в ее словах. Она знала медицинские аспекты человеческого тела гораздо лучше, чем он.

Женщина обхватила руками живот, словно защищаясь. Этот обычный жест почти уничтожил его.

Лиам решительно произнес:

— Я понесу тебя.

Джесса начала протестующе качать головой. Инстинктивно. Она была сильной, умной, способной женщиной, привыкшей заботиться о себе и других.

Но не в этот раз.

— У тебя нет выбора, — хрипло возразил мужчина.

Он наклонился и неловко подхватил ее на руки. Джесса напрягла спину и бедра, когда Лиам поднял ее и прижал к себе, как ребенка. Небольшого роста, широкоплечая и пышная даже до беременности, Джесса не являлась маленькой женщиной. А с огромным животом она напоминала небольшого кита, которого удерживал в руках Лиам, пытаясь идти по канату, заключенному в лед.

Джесса обвила руками его шею и прижалась щекой к груди. Все ее тело неудержимо дрожало. Даже сквозь пальто и одежду она ощущала холод. Ужасный холод.

Одна миля.

За время службы в армии Лиам регулярно таскал восемьдесят фунтов снаряжения через обжигающие пустыни или запутанные, кишащие комарами джунгли. Но это было до травмы спины.

Однако, мужчина все еще находился в отличной форме. У него получится.

Глава 8

— Разошлись, — рявкнул Лиам на компанию подростков, столпившихся на углу Мэдисон и Джексон. Они быстро отошли в сторону.

— Придурок, — пробормотала какая-то девушка.

Он даже не обратил на нее внимания.

Мужчина двинулся дальше, минуя Мэдисон, Вашингтон и Рэндольф.

Затем он подумал: а не сказать ли всем, мимо кого они проходили, чтобы те возвращались домой, собирали все, что могли унести, и бежали из города, пока еще могли.

Генераторы выйдут из строя через несколько дней. Что все эти люди будут делать в нетопленых помещениях при минусовой температуре? У них не было ни каминов, ни дровяных печей, ни самих дров.

Как они выйдут из положения, когда в магазинах закончатся еда и вода, и в ловушке окажутся почти три миллиона голодных, замерзающих, отчаявшихся людей?

На его ферме в Мэйфилде, к югу от Траверс-Сити, хранилось не так уж много дров, но их хватило бы на самую суровую зиму. У Лиама был почти год для того, чтобы запастись припасами, и леса, полные оленей, белок и кроликов. На ферме также имелись колодец с ручным насосом, дровяная печь, генератор и несколько солнечных батарей.

Он выживет — если сможет благополучно вернуться обратно.

Карманный GPS не работал, а у мужчины не было времени, чтобы приобрести бумажную карту Чикаго. Сидя в терминале перед отлетом, он загрузил карту Чикаго на свой телефон. От которого теперь не было никакого толку.

По крайней мере, в кармане лежала бумажная карта Мичигана, которую Лиам всегда носил с собой. С помощью встроенного компаса на механических часах он смог бы найти дорогу обратно.

Еще имелся рюкзак с запасами на сорок восемь часов, пистолет с тремя магазинами патронов и тактический нож. Мужчина мог бы найти старую машину, которая все еще работала, завести ее каким-то образом, и к завтрашнему вечеру выбраться из города и вернуться домой.

Все звучало достаточно просто. Но Лиам понимал, что реальность будет другой.

Его скрутила тревога, но он ее подавил. Все это можно будет решить потом. Сейчас ему нужно было позаботиться о Джессе и ребенке.

Они пересекли мост ДюСейбл и двинулись вверх по Великолепной Миле.

Вдоль уличных фонарей висели рождественские венки. Гирлянды обвивали окна и вывески — ни одна из них не горела. Украшенные елки, стоящие на витринах, выглядели странно без тепла мерцающих желтых огней.

— Линкольн… — пробормотала Джесса, уткнувшись ему в грудь.

Сердце Лиама дрогнуло. На него накатала волна горя, угрожая поглотить собой.

— Я Лиам, — подсказал он.

— Лиам… Я скучаю по маме. Хочу к ней…

— Я приведу ее к тебе. Обоих твоих родителей. Как только доберемся до больницы.

Мужчина посмотрел на Джессу сверху вниз. Ее веки медленно опускались, а кожа приобрела болезненный серый оттенок.

— Не засыпай на мне.

Женщине трясло от холода. Ее брюки и пальто пропитались собственной кровью. В дополнение к шоку и кровотечению прибавилось переохлаждение.

Лиам слегка толкнул Джессу. Так, чтобы она очнулась.

— Не засыпай!

Джесса подняла голову и неуверенно кивнула. Затем подняла руку и двумя пальцами ощупала свое запястье, проверяя пульс.

— Лиам.

Он ничего не ответил. Лишь продолжал идти. Приходилось осторожно ставить каждую ногу, чтобы не поскользнуться на подмерзшем тротуаре. С каждым вздохом холод обжигал его щеки и горло.

Ноги, спина и руки болели от напряжения под весом Джессы. Лиаму очень хотелось сменить позу, но он боялся уронить женщину. Осталось меньше полумили. У них получится.

Впереди, на перекрестке, возле скопления разбитых машин стояли два запряженных лошадьми экипажа. Кучеры и несколько прохожих грузили раненых в кареты, по-видимому, чтобы отвезти их в ближайшую больницу. Обе кареты уже были полны.

На мгновение Лиам подумал о том, чтобы угнать одну из них ради Джессы. Таким образом, она получила бы медицинскую помощь гораздо быстрее. Но семьи раненых забрали бы своих близких только под дулом пистолета.

Такой шаг требовал времени и сил, которых у него не было. К тому же, чтобы достать пистолет, ему пришлось бы опустить Джессу.

Бессмысленная затея.

Мужчина продолжил свой путь.

— Лиам, — повторила Джесса тихо, но отчетливо. — Нам нужно остановиться.

— Мы не будем этого делать.

— Всего на несколько минут. Мне очень холодно. Пожалуйста.

Лиам чуть не поскользнулся на льду, но сумел удержаться на ногах. Женщина сделала болезненный вдох.

Он снова посмотрел на Джессу сверху вниз. Снежинки падали с пасмурного неба и ложились ей на ресницы. Ее прекрасные черты были искажены болью. Глаза остекленели, зрачки расширились.

— Не больше пяти минут.

Хватка Джессы на его шее ослабла.

— Пять минут.

Лиам сошел с тротуара и стал петлять между машинами, спасаясь от толпы. Он остановился посреди улицы, медленно повернулся кругом и огляделся.

На другой стороне улице находился «Интерконтиненталь» — исторический отель, из окон которого лился свет. Они использовали генератор. Там точно стояли мягкие диваны, на одном из которых могла отдохнуть Джесса. А Лиам раздобыл бы алкоголь из бара для дезинфекции ее ран. И, может, им удалось бы выпить горячего чая, если повезет.

На мужчину вновь накатили ужас и горе.

Кого он обманывает? Удача покидала их.

Глава 9

Лиам обошел вращающиеся двери золотистого цвета, открыл боковую дверь и занес Джессу внутрь. Интерьер отеля был сдержанным: кремовый кафельный пол, деревянные лакированные стены и объемные колонны из того же материала.

В вестибюле возвышалась гигантская двухэтажная рождественская ель. Повсюду были развешаны гирлянды.

Мужчина почти ничего не заметил, сосредоточившись на людях. В холле с высоким потолком находилось несколько десятков человек, большинство из которых собрались в тесные, взволнованные группы.

Лишь два администратора остались стоять за длинной стойкой регистрации.

— Боюсь, отель только для гостей, — произнесла одна из них.

— Мы не принимаем кредитные карты, — сказала вторая. — Компьютеры не работают. Только наличные.

— Она ранена.

Администратор слегка нахмурилась.

— «Нордвестерн» находится в полумиле отсюда.

— Именно туда мы и направляемся. Нам просто нужна минутка.

Лиам огляделся по сторонам. Вестибюль оказался меньше, чем он предполагал. Широкая лестница вела на второй этаж, где стояло несколько черных кожаных кресел. Но здесь не было ни диванов, ни мягкого ковра, на который можно было бы уложить Джессу.

По ее ноге стекала кровь, капая на блестящий, безупречно чистый кафельный пол.

Вперед вышел охранник.

— Сэр, вам нельзя здесь оставаться…

Гнев забурлил в жилах Лиама. Он перехватил Джессу одной рукой и сумел вытащить бумажник из заднего кармана. На случай крайней необходимости у мужчины всегда имелись наличные. В бумажнике лежало две сотни двадцатками, а в рюкзаке — еще несколько сотен.

Лиам швырнул его администраторам.

— Возьмите сколько нужно. Если мы пробудем здесь дольше десяти минут, я заплачу еще.

— Так нельзя, — пробормотала женщина.

Джесса застонала.

— Мы никуда не уйдем, — если они не возьмут денег, придется поднять ставку. Лиам не хотел вытаскивать оружие, но терпеть претенциозных идиотов не собирался. — Мне нужно где-нибудь ее уложить.

— Давайте так и сделаем, — произнесла нарядно одетая индианка, выходя из двери служебного помещения. Ее бейдж гласил: «Приша Худжан, вице-президент по работе с клиентами».

— Она же вся в крови…

— Я разберусь, — ответила индианка.

Первый администратор хмуро покачала головой.

— Ладно. Но потом все вопросы будут к тебе.

— Я возьму на себя всю ответственность, — Приша Хунджан сжала губы, наблюдая за состоянием Джессы. — Не беспокойся.

Администратор скрестила руки на груди и покачала головой. Лиам не удивился бы, если бы она вздернула нос. Еще одна причина, по которой он ненавидел людей.

Приша взяла бумажник и сунула в карман юбки. Женщина даже не стала заглядывать внутрь. Почти завернув за угол, она махнула ему рукой.

— Пойдемте со мной. Ей нужно прилечь. На кровать.

Лиам молча последовал за ней. Индианка провела его к лифтам через извилистый ряд комнат, которые он едва заметил. Мужчина осторожно занес Джессу внутрь. Приша нажала пару кнопок, и лифт взмыл вверх.

— Слава богу, что есть генератор.

Он ничего не сказал.

— Мы слышали, что произошло несколько авиакатастроф.

Лиам кивнул.

— В нее попала шрапнель.

— С ней все в порядке?

— Нет, — ответил мужчина.

— Я не могу вызвать скорую. У нас не работает ни один телефон — ни сотовые, ни стационарные. Даже с генератором.

— Я знаю.

Двери лифта открылись. Приша провела их к номеру и открыла его ключом-картой. Лиам мельком увидел серый ковер, белые стены и, самое главное, белоснежную кровать. В комнате было тепло, и Джессу ждала мягкая постель. Это все, что имело значение.

Он осторожно положил невестку на кровать.

Приша направилась к двери. Затем неуверенно остановилась, оглянулась на раздутый живот Джессы и поджала губы.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Полотенца, — пробормотала Джесса. — Нужны чистые полотенца. Миска с теплой водой. И что-нибудь для стерилизации. Например, спирт.

Приша коротко кивнула.

— Я мигом. Туда и обратно.

Лиам снял перчатки и сунул их в карман куртки. На голове и плечах мужчины скопились снежинки, которые теперь таяли. А на лбу, под шапкой, и на затылке собрались капли пота.

Он опустился на кровать рядом с Джессой, стараясь не задеть ее. Глаза женщины были закрыты. Она выглядела так, словно спала, если не считать смертельной бледности ее кожи.

Лиаму едва удалось расслышать слова Джессы.

— Он умер, да?

Мужчина больше не мог игнорировать ее настойчивые вопросы. Он наклонился ближе, облизал губы и сглотнул. А затем заставил себя произнести эти слова.

— Линкольн… Да. Он умер.

Лицо Джессы дернулось. Нижняя губа задрожала. Но женщина не расплакалась и не впала в истерику. Потому что давно поняла, с содроганием размышлял Лиам.

— Ты солгал мне, — ровным голосом произнесла Джесса, с усилием выговаривая каждое слово.

Он не стал извиняться.

— Тебе нужно было сосредоточиться на выживании.

— Ты бросил его, — женщина открыла глаза и посмотрела прямо на него.

— Я… Мне пришлось, — Лиам заставил себя встретить ее обвиняющий взгляд.

— Чтобы спасти меня.

Ощущение стало таким, словно из комнаты высосали весь кислород. Лиам открыл было рот, но ничего не сказал.

Правда заключалась в том, что он спас Джессу не только из-за своего брата. Но еще и потому, что любил ее. Он всегда ее любил, с самого первого дня их знакомства.

— Да, — наконец, произнес мужчина.

Глава 10

Лиам мысленно вернулся к тому времени, когда впервые встретил и потерял Джессу. И все это за одну ночь.

Они с Линкольном были на какой-то дурацкой студенческой вечеринке. Братья не учились в колледже, но у Линкольна имелись друзья. Вместо учебы оба собирались отправиться в свой первый тур по Афганистану.

Линкольн любил вечеринки, а Лиам их ненавидел. Но все же пошел туда со своим близнецом, как и всегда.

Он быстро выбрался из хаоса в тишину и покой террасы. Туда, где, прислонившись к перилам, стояла Джесса, одетая в винно-красный сарафан, подобранный в тон губной помаде. На обнаженных плечах девушки лежали темные косы, и заходящее солнце придавало бронзовый оттенок ее светло-коричневой коже. Джесса протянула Лиаму холодное пиво.

— Решил сбежать от всех этих сумасшедших экстравертов? — она произнесла эти слова с той самой улыбкой, от которой Лиам всегда таял.

Их беседа текла просто и непринужденно, хотя разговоры никогда не давались ему легко. Лиам был тихоней, чужаком. Парнем, который никогда никуда не вписывался. Который никогда не мог полностью расслабиться или ослабить свою бдительность.

Не прошло и тридцати минут, как он полностью попал под ее чары.

После того, как Джесса вернулась в дом, Лиам потратил еще тридцать минут, пытаясь придумать, как пригласить девушку своей мечты на свидание.

Она ушла с террасы далеко за полночь. А вечеринка все еще продолжалась. Обычно Лиам сбегал с них при первой же возможности. Но только не с этой. До тех пор, пока не поговорит с Джессой.

Кто-то поставил песню U2 «With or Without You», которая всегда ему нравилась. А потом Джесса оказалась в центре гостиной в винно-красном сарафане, развевающимся вокруг бедер, с откинутой назад головой, развевающимися косами и лучезарной улыбкой, озаряющей ее лицо всю ночь напролет.

Лиам толкнул локтем Линкольна.

— Видишь ту девушку?

Глаза Линкольна заблестели. Он с энтузиазмом кивнул.

— Думаю пригласить ее на танец, — сказал Лиам.

— Точно, брат! — Линкольн сунул свой пластиковый стаканчик в руку Лиама, и пиво выплеснулось через край. — Именно так я и поступлю. Пожелай мне удачи!

Возможно, в ту ночь было слишком шумно, и Линкольн не расслышал его правильно. Или, может, увлечение оказалось настолько нехарактерным для Лиама, что брат отмахнулся от него, как от несущественного.

Именно Линкольн пригласил Джессу на танец. Он ослепил ее своим юмором и обаянием, а затем вынудил девушку влюбиться в себя.

Возможно, по началу Джесса решила, что Линкольн — это Лиам с террасы. Мужчина всегда задавался этим вопросом. Но после той ночи это уже не имело значения. Сердце Джессы принадлежало Линкольну. А его — принадлежало ей.

Вся их история пронеслась перед глазами Лиама в одно мгновение. Было ужасно тяжело находиться рядом с братом и невесткой. Поэтому мужчина всегда находил предлог, чтобы не навещать их, отдалиться, лелеять свое одиночество, сказать себе, что для всех будет лучше, если он просто будет держаться подальше.

Не только от брата и его жены, но и от жизни в целом.

Сожаление наполнило мужчину такой горечью, что он ощутил его пепельный вкус во рту. Каким же Лиам был дураком! И до сих пор ведет себя так.

— Если бы я не бросил его, — сказал он Джессе, — Линкольн бы навсегда меня возненавидел. Он в любом случае выбрал бы твою жизнь. У меня не было выбора.

Лиам почти ожидал, что невестка будет кричать, ругать его, ненавидеть за то, что тот оставил ее мужа умирать, за то, что убил своего брата. Мужчина напрягся в ожидании.

Но Джесса не стала. Ее подбородок опустился, подтверждая осознание произнесенных слов.

Возможно, она возненавидела бы его, если бы не была беременна. Однако ребенок изменил все. Джесса понимала, что Лиам спас не только ее жизнь, но и жизнь, которую она несла в себе. Или, может, женщина просто хотела видеть ситуацию под таким углом, потому что именно так она и поступила бы на его месте.

Но правда оказалась гораздо более запутанной. Лиам любил их обоих. И обижался на них же.

Сердце мужчины сжалось от горя, сожаления и раскаяния.

— Лиам, — Джесса сжала его руку слабыми холодными пальцами. Ее глаза были влажными, но она не плакала. Женщина собирала последние силы для новой битвы. — Мне нужно, чтобы ты меня выслушал. На самом деле слушал.

Он пристально посмотрел на нее.

— Квартира моих родителей находится меньше, чем в четырех милях отсюда, в Линкольн-парке4… Я дам тебе адрес. Мне нужно, чтобы ты запомнил его.

— Я уже говорил, что приведу их, когда ты окажешься в безопасности.

— Слишком поздно.

— Нам нужно идти. В больнице…

— Я не успею добраться туда живой.

Лиам пошатнулся, ошеломленный ее словами.

Джесса с трудом перевела дыхание.

— У меня сильная аритмия. Сердце пытается поддерживать кровообращение, но не может перекачать достаточно крови в организме. Мой разум… Как в тумане… У меня мало времени. Началась ишемия жизненно важных органов, приводящая к полиорганной недостаточности. Я… Умираю.

— Вот почему нам…

— Мне уже не помочь, — Джесса прижалась рукой к нижней части живота. — Но у него еще есть время.

Лиам покачнулся, слишком ошеломленный для того, чтобы нормально воспринимать ее слова.

— Ты не умрешь. Я не позволю.

Женщина сжала губы.

— Мне нужно, чтобы ты внимательно выслушал… Мои инструкции. У нас не так много времени… Понимаешь?

Лиам молча кивнул.

— Скорее всего, у ребенка уже началась гипоксия. Наилучшим исходом, с точки зрения неврологического статуса, считается возможность достать ребенка из чрева в течение пяти минут после остановки сердца матери.

— Я не понимаю, что все это значит.

— Он будет жить, Лиам. Ты должен убедиться, что ребенок жив.

— Каким образом?

Веки Джессы затрепетали. А дыхание стало поверхностным. Слишком поверхностным.

— Вытащи его из меня.

Глава 11

Лиам вслушивался в каждое слово Джессы. Его охватили страх, ужас и горе. Мужчина не хотел выполнять просьбу невестки. И предпочел бы оказаться где угодно, лишь бы не здесь.

Голос женщины становился все слабее, пока она давала ему указания. Лиам запечатлел их в памяти, но его пристальный взгляд был прикован к ее лицу. Сердце неистово колотилось в груди, а разум кричал нет, нет, нет!

— Борись! — умолял он Джессу. — Останься со мной. Я сейчас же подниму тебя и побегу в больницу. Мы успеем.

Но у Джессы не было сил. Она не могла сопротивляться. Ее тело отказывалось подчиняться ей, и женщина знала об этом. Она смирилась со своей судьбой. Единственной мыслью Джессы было спасение сына, который являлся заложником ее тела в аспекте питания, кислорода и жизни в целом.

— Пять минут, — прошептала женщина.

А затем отпустила Лиама.

— Я люблю тебя, — прошептал он в ответ. — Я всегда буду тебя любить.

Веки Джессы затрепетали и замерли. Рука, которую мужчина так крепко сжимал, обмякла.

Лиам отчаянно вглядывался в ее лицо в поисках признаков жизни, признаков Джессы, не в силах пошевелиться и даже дышать. Пульс грохотал в ушах. А сердце с каждой секундой разрывалось на части.

Мужчина наклонился ближе, провел рукой под носом женщины, надеясь на малейшее дыхание. На что угодно. Он находился так близко, что ощущал жасминовый аромат духов Джессы, мог сосчитать ресницы и разглядеть едва заметную родинку у нее на подбородке. Так близко, что смог бы поцеловать ее.

Но Лиам не мог. Ни сейчас, ни потом.

Лицо Джессы стало безжизненным. Ее взгляд опустел. Женщина больше не видела и не слышала.

Та, которую он любил, исчезла.

Лиам опустился на колени, совершенно потерянный. В уголках глаз скопилась влага. Его продолжали терзать печаль и горе. Мужчина чувствовал себя так, словно его внутренности содрали ржавым лезвием.

Меньше, чем за час, он потерял все, что имело для него значение.

— О Боже, нет, — в дверях стояла Приша. Она привезла тележку с полотенцами, миску с водой и аптечку первой помощи. — Неужели она…?

Лиам закрыл глаза и открыл их в том же проклятом мире, который только что покинула Джесса.

В мире, который мало волновал его до ЭМИ, и еще меньше — сейчас.

— Она мертва, — глухо произнес мужчина.

Приша прикрыла рот обеими руками.

— Ребенок. Бедный ребенок.

Лиам снова моргнул и уставился на круглый живот Джессы. Ребенок. Ребенок Линкольна. Он все еще был жив. До последнего вздоха Джесса умоляла Лиама спасти ее малыша.

Мужчину захлестнул адреналин. Он взял себя в руки и сосредоточился. Мир может катиться ко всем чертям, но не сейчас. Не раньше, чем Лиам выполнит свое обещание.

Он вскочил на ноги, сбросил куртку и вытащил свой тактический нож. Его лезвие не являлось таким же, как у скальпеля, однако всегда было заточенным и острым, как бритва.

Мужчина взглянул на часы. 11:55. У него оставалось меньше пяти минут.

— Ты вроде хотела помочь, — произнес Лиам. — Нужно простерилизовать нож.

Приша протянула ему бутылку с алкоголем, и он вылил жидкость на лезвие. Для Джессы в стерилизации не было смысла, но Лиам боялся случайно ранить ребенка.

Он ужасно боялся, что все испортит. А еще того, что из-за страха станет колебаться, потеряет драгоценные секунды, и ребенок умрет.

Приша молча наблюдала, как мужчина положил тело Джессы на кровать и потянулся к ее животу, чтобы ясно понять, что нужно сделать.

На джинсах для беременных не было ни молнии, ни застежки. Лишь широкая полоса синей ткани с резинкой наверху.

Лиам стянул с Джессы штаны, затем расстелил полотенце на промежности, прикрывая интимную область. Смерть невестки не имела значения. Для него она все еще являлась Джессой. И все еще заслуживала уважения.

Она велела ему сделать разрез чуть выше лобка, чтобы не задеть ребенка. Лиам осторожно провел лезвием ножа по коже и сделал надрез, похожий на улыбку, которая заканчивалась чуть ниже каждой тазовой кости. Эпидермис отделился, обнажив тонкий слой белесой жировой ткани. Кровь сочилась, но гораздо меньше, чем он предполагал.

Лезвие встретилось с сопротивлением брюшной мышцы. Лиам боялся давить слишком сильно. Но снова осторожно надрезал. Этого оказалось недостаточно. Мышцы обладали гораздо большей прочностью, чем полагал мужчина.

Это не Джесса. Это кто-то другой.

В одной руке Лиам сжал скользкий нож, а другую положил на живот невестки. Обе ладони были испачканы кровью. Он снова надавил, на этот раз сильнее, и сумел рассечь мышцу.

Затем выронил нож и сунул обе руки внутрь. Лиам продирался через теплые влажные хлюпающие внутренности человеческого тела, отодвигая в сторону скользкие гладкие кишки и продолжая искать пальцами матку.

Он протолкнулся еще глубже, почувствовав, как что-то шевельнулось в его руках. Крошечные ножки или ручки, упирающиеся в стенки матки.

У него не было времени взглянуть на часы, которые оказались слишком заляпаны кровью, чтобы хоть что-то разглядеть.

Сколько минут прошло? Три? Больше?

Лиам ощущал, как быстро пролетают секунды. Каждое мгновение ребенок Джессы и Линкольна оставался без драгоценного кислорода.

Мужчина затаил дыхание. Потом снова поднял нож, одной рукой попытался оттолкнуть ребенка, а другой сделал длинный неглубокий надрез.

Поток жидкости омыл его руки. Сердце Лиама перестало биться. Это была кровь? Что он только что сделал? Неужели поранил ребенка? Неужели случайно убил его?

Но, нет. Жидкость оказалась прозрачной. Это была не кровь. Просто амниотическая жидкость из околоплодного мешка. Джесса предупреждала его. В страхе Лиам совсем позабыл ее слова.

Там было так много воды, что мужчина не мог ничего разглядеть. Он схватил полотенце одной рукой и промокнул им порез, вытирая жидкость, чтобы видеть, что происходит.

Лиам не мог позволить себе сделать слишком глубокий разрез, особенно когда амниотическая жидкость закрывала ему обзор. Дальше придётся действовать голыми руками.

Он сунул пальцы в рваную рану и потянул. Затем потянул сильнее — ничего не получалось.

Человеческое тело сопротивлялось даже после смерти.

Разум Лиама восставал против собственных действий, внутри бурлили отвращение и страх. То, что он делал, было ужасным. Варварским. Мужчину чуть не вырвало.

Сколько минут прошло? Четыре? Уже пять? Кровь с глухим ревом ударила ему в голову. Приша что-то сказала, но Лиам не расслышал.

Со стоном он просунул обе руки внутрь и нащупал крошечные скользкие ступни, ягодицы и хрупкое тельце. Ужасно хрупкое.

И что теперь?

Лиам не мог просто выдернуть ребенка на случай, если тот повредит что-то важное.

Но ему нужно было действовать быстро. Сердце бешено колотилось, легкие горели от недостатка кислорода. А что же тогда чувствовал малыш?

«Ребенок будет лежать головой вниз», произнес голос Джессы у него в голове. «Просунь под него руку».

Лиам повиновался. Одной рукой он скользнул под тельце ребенка, другой ухватился за плечики, растопырив пальцы вдоль спинки.

И, наконец, вытащил младенца из утробы мертвой матери в яркий и исполненный злобы мир.

Глава 12

Лиам резко вдохнул, и драгоценный кислород наполнил его легкие.

В ладонях мужчины находился младенец, невероятно крошечный, с кулачками даже меньше, чем большой палец руки. Его крохотные ножки слабо дергались. Он был синеватым, сморщенным, покрытым красной кровью и белесой слизью.

Малыш двигался, но не издавал ни звука.

У Лиама сжалось сердце. Дышит ли ребенок? Мужчина не мог сказать наверняка, потому что не знал. Он ни черта не знал.

Слова Джессы снова эхом отозвались в его голове.

Мягко потри его грудину, чтобы стимулировать дыхание.

Лиам схватил одно из белых гостиничных полотенец и завернул в него ребенка, стараясь держать лицо открытым. Затем обхватил младенца одной рукой и потер грудь двумя пальцами.

— Дыши, черт возьми, дыши!

Младенец открыл рот и издал слабый хриплый крик. Его грудь вздымалась и опускалась.

Малыш дышал.

Лиам облегченно вздохнул. Он осмотрел руки и ноги ребенка, пересчитал пальчики на руках и ногах, проверил спинку и грудь, провел пальцами по гладкой мокрой головке, мягким ушкам и нежному морщинистому лицу.

С ним все было в порядке. Ни царапин, ни синяков.

Его племянник родился идеальным.

Приша подошла к кровати. По ее щекам текли слезы. Она вытерла лицо тыльной стороной руки и шмыгнула носом.

— Не забудь про пуповину.

Лиам почти забыл, что женщина находилась рядом.

Приша протянула ладони, и он положил ребенка ей на руки. Затем взял нож и неуверенно остановился, с сомнением глядя на странную пурпурную «связь», соединяющую ребенка с его мертвой матерью.

— Сначала ее нужно перевязать, а потом уже резать, — сказала женщина. — Я помню, что врачи делали так с каждым из моих детей. Зажми чем-нибудь пуповину. Только я не уверена, что можно использовать вместо зажима.

— У меня есть кое-что в рюкзаке, — Лиам отмыл руки от крови, затем вытащил из бокового кармана рюкзака катушку паракорда. Мужчина отрезал восемнадцатидюймовую ленту, быстро перевязал ею пуповину, и тут же перерезал ее ножом, на несколько дюймов дальше узла.

Его руки дрожали. Теперь, когда ребенок был в безопасности, Лиам ощутил резкий выброс адреналина.

Приша опустилась на колени рядом с ним, и вместе они бережно вытерли новорожденного, пока тот не стал сухим и чистым. Кожа младенца отливала светло-коричневым цветом. Волосы, прилипшие к его головке, были густыми, темными и вьющимися, почти в дюйм длиной.

Приша аккуратно завернула его в мягкое чистое полотенце и передала Лиаму.

— Новорожденные очень уязвимы. Будь осторожен и поддерживай ему шею и голову.

Лиам уставился на крошечное существо в своих руках, едва осмеливаясь поверить, что все это произошло на самом деле. Сегодняшний день стал ознаменованием стольких смертей и разрушений. Но здесь, в его объятиях, находилась чистая и прекрасная жизнь.

Ощущение было почти невыносимым.

Приша принесла Лиаму полотенце для рук и миску с водой, чтобы он окончательно смог отмыть руки. Женщина встала у него за спиной.

— Что будешь делать?

— Наверное, пойду в больницу. Ребёнка надо проверить врачу.

— На улице холодно, и с каждой минутой становится все холоднее.

Лиам пожал плечами, опровергая беспокойство, терзавшее его.

— У меня нет выбора.

Приша посмотрела на него, нахмурившись.

— Тебе нужно держать малыша под курткой, прижимая к телу, чтобы согреть. А еще нужен слинг, чтобы у тебя была, по крайней мере, одна свободная рука на случай, если поскользнешься и упадешь, учитывая гололед на улице.

А еще свободная рука была ему необходима на случай чьей-то агрессии. Чтобы защитить себя и ребёнка. До оружия нужно будет добраться быстро. Лиам не смог бы сделать этого с ребенком на руках.

Мужчина мысленно перебирал предметы в своем рюкзаке в поисках возможных вариантов.

— У меня есть паракорд и термоодеяло.

— В самый раз. И еще малышу понадобится одеть что-нибудь на голову. Большая часть тепла выходит из тела через голову, а младенец должен оставаться в тепле. Я могу отдать зимнюю шапку, но она слишком велика для него.

— У меня есть кое-что.

— Хорошо. Можно сделать слинг-шарф из гостиничной простыни. Я родила четверых, так что точно сумею завязать, как надо.

Спокойный и деловой подход Приши успокоил нервозность Лиама. Джессе бы понравилась эта женщина.

Приша пошла за чистой простыней. Все еще баюкая младенца, мужчина опустился на колени рядом с телом Джессы. Он не знал, что сказать или сделать. Лиам не являлся набожным, но в тот момент ему очень этого хотелось.

Он желал уничтожить все зло, которое посмело забрать Джессу из этого мира. Которое украло его брата. Осуществить праведную месть. Что получалось у него лучше всего.

Но враг оказался неосязаем. Драться было не с кем, и некуда было направить свой неиссякаемый гнев и горе.

Лиам наклонился и поцеловал Джессу в лоб. Ее кожа уже начала остывать.

Свободной рукой он осторожно ощупал ее пальто и полез в правый карман. Затем вытащил крошечную вязаную шапочку, которую подарил ей всего несколько часов назад, и надел ее на головку младенца.

Приша вернулась с двумя простынями королевских размеров, которые она разрезала на длинные полосы шириной в восемнадцать дюймов и связала вместе. Лиам прижимал ребенка к груди, пока женщина наматывала на него ткань непонятным способом, а потом завязывала ее у него на спине. В этой самодельной колыбели было уютно, и малыш чувствовал себя в безопасности.

Лиам был уверен, что Приша заметила пистолет в кобуре у него на поясе, однако женщина ничего не сказала.

Они обернули ребенка одеялом и закрепили кусочком паракорда, убедившись, что лицо ребенка защищено от непогоды, но он все еще может свободно дышать.

Мужчина снова надел куртку, убедился, что пистолет надежно скрыт, и следом натянул шапку и перчатки. Потом закинул рюкзак за плечи. Вес рюкзака казался знакомым и удобным. Да и ребенок почти ничего не весил.

Его племянник издавал тихие воркующие звуки. Скоро ему понадобятся еда и подгузники. Лиам надеялся, что к этому времени он успеет добраться до больницы.

Иди в больницу. Отнеси ребенка в безопасное место.

Именно такой была единственная мысль в его голове. Единственная мысль, которую мужчина мог себе позволить. Потому не мог думать ни о чем другом, иначе горе, тоска и гнев погубили бы его.

Глава 13

Лиам осторожно накрыл Джессу простыней. На мгновение он замер, растерянный, не зная, что делать с ее телом.

— Я присмотрю за ней, — сказала Приша. — Не беспокойся об этом. Тебе нужно позаботиться о ребенке.

Родители Джессы захотят знать, где она, захотят увидеть тело. Оставлять невестку лежать здесь было плохой идеей. И Лиам знал об этом. Он ненавидел саму мысль о том, чтобы бросить Джессу вот так, но сейчас ему нужно было сосредоточиться на ребенке.

Мужчина вышел из окровавленного гостиничного номера и направился в вестибюль. Приша последовала за ним. Выйдя из лифта, она протянула ему бумажник. Деньги оказались на месте. Женщина не взяла ни купюры.

— Надеюсь, отключение электричества вскоре восстановят, — произнесла она. — Все это так странно, насчет машин и авиакатастроф. И телефонов, — Приша вздрогнула. — Мне просто хочется оказаться дома со своими детьми. В безопасности, понимаешь?

Лиам колебался. Большинство людей не хотели слышать правду. Их не интересовали наихудшие сценарии развития событий или подготовка к потенциальным катастрофам. Людям не нравилось думать о том, как мир может покатиться ко всем чертям. Ведь размышлять о таком было слишком страшно.

Приша помогла ему. Она пустила их в номер, когда никто другой не желал. Женщина оставалась спокойной и уравновешенной. И Лиам был в долгу перед ней.

— Лучше не будет. Все станет намного хуже.

Она скрестила руки на груди, словно защищаясь.

— Телевизоры не работают, но у одного из моих коллег работает радио. В экстренной радиопередаче говорилось, что погодное явление временно затронуло несколько трансформаторов и вышки сотовой связи, но электричество в скором времени восстановят. Сказали всем оставаться дома и сохранять тепло.

— Они лгут, чтобы предотвратить панику. Но у них ничего не получится. Через три дня в этом городе воцарится анархия, — женщина округлила глаза. — Электричество вернется еще не скоро, может через годы. Возможно, отключение произошло только на региональном уровне, а может, и во всей стране.

— Значит, дело не в погоде.

— Нет. И ситуация не временная.

— Значит все было спланировано, — медленно произнесла Приша, начиная понимать. — Кибератака, о которой постоянно говорят в новостях.

— Что-то вроде того, — кивнул Лиам. — Отсутствие энергии означает отсутствие тепла. Малочисленное количество работающих транспортных средств означает отсутствие поставок продовольствия, медикаментов, газовых цистерн. Не будут работать водоочистные сооружения. А значит вода перестанет поступать из крана. Бензоколонки перестанут качать. Магазины и аптеки опустеют через три дня. А вскоре у генераторов закончится топливо.

Приша взглянула на огромную яркую рождественскую елку. На огни, которые все еще горели, даже когда в них не было необходимости. На растраченное впустую электричество.

— Что же теперь делать?

— У тебя есть семья или друзья где-нибудь?

Она прикусила нижнюю губу.

— Да, думаю, да.

Лиам вытащил бумажник и протянул ей двести долларов, которыми хотел заплатить за комнату. Сделка есть сделка. Пусть уж лучше наличные будут у нее, чем у идиотов, управляющих этим отелем.

— Собери все припасы, какие сможешь. Используй все наличные деньги, что есть, и закупи продукты в любом магазине, который будет их принимать. Забирай свою семью и уходи сразу, как только сможешь. Паника начнется уже сегодня вечером, когда исчезнет тепло, и люди поймут, что замерзнуть до смерти они могут прежде, чем умереть от голода. Возможно, хаос уже начался.

Приша положила руку ему на плечо.

— Спасибо тебе.

Лиам остановился у вращающейся входной двери. Снаружи шел снег, теперь уже сильный и плотный. Стоящие машины, улицы и тротуары покрылись тонким слоем белой пелены.

Температура опускалась все ниже. А холодный ветер с озера Мичиган только ухудшит положение.

Толпа поредела. Возможно, люди поняли, что им нужно принять решение, как выйти из ситуации. Составить план действий. Некоторые из них предпочтут сидеть на месте, решившись переждать хаос. Другие же постараются забрать как можно больше припасов и топлива из магазинов и заправочных станций.

— Эта ночь станет одной из самых холодных в истории, — сказала Приша. — Позаботься о себе и ребенке.

Коротко кивнув, Лиам покинул теплый и светлый вестибюль и вышел в город, который вскоре станет промерзшим, темным и тихим.

Глава 14

Лиам брел по снегу и холоду. Он прошел на север по Мичиган-Авеню, прямиком до Ист-Эри, и повернул направо. Мужчина знал примерный путь до больницы, благодаря инструкциям Джессы.

Он оставался настороже, внимательно осматривая окрестности и наблюдая за лицами и языком тела. Анализируя потенциальные угрозы.

Когда Лиам, наконец, добрался до больницы, за дверью выстроилась очередь, которая растянулась по улице небольшими группами — по восемь-десять человек. Там были сотни людей. Слишком много. На заснеженной лужайке возводились аварийные палатки. Медсестры ходили по очереди, определяя тяжесть ранений.

Из-за всех этих автомобильных аварий, смутно подумал мужчина. И тех, кто пострадал, но не погиб в авиакатастрофе. Вероятно, в нескольких. Кто знает, сколько еще самолетов упало, не сумев благополучно приземлиться в поле или на озере?

— Сколько еще ждать? — спросил Лиам пожилого человека в конце очереди. Мужчина прижимал руку к груди, под курткой виднелась импровизированная повязка из клетчатой рубашки с длинными рукавами.

Он кашлянул в сгиб свободной руки и вытер покрасневшие глаза.

— Говорят, у них нет свободных рук, но врачи делают все возможное и будут продолжать принимать пациентов. Сказали быть терпеливыми. Похоже, это означает, что мы будем стоять тут очень долго. Не знаю, как они могут просить о терпении, если мы стоим прямо на улице, отмораживая задницы.

Пройдет несколько часов, прежде чем ему удастся показать ребенка врачу.

Казалось бы, здоровый ребенок не являлся приоритетом ни сегодня, ни в долгосрочной перспективе. Даже с термоодеялом, вязаной шапочкой и теплом, исходящим от тела Лиама, мужчина не хотел рисковать жизнью новорожденного на таком пронизывающем холоде.

Лиам приподнял край теплового одеяла и посмотрел вниз. Глаза младенца были закрыты. Он дышал маленькими быстрыми вздохами. Цвет его кожи все еще выглядел нормальным.

Возможно, ему не нужен врач. Возможно, стоять здесь, ждать и подвергать малыша воздействию стихии гораздо более опасно.

Родители Джессы.

Мистер и миссис Брукс. Они заберут ребенка к себе. Лиам все равно собирался после больницы отнести ребенка к ним.

Ему просто нужно было дойти до их дома. Он знал общее направление Линкольн-парка, и Джесса подсказала какую улицу искать. Мужчина сверился с компасом на часах, чтобы сориентироваться, и пошел дальше.

Все его тело ныло. Из-за аварии, холода, отчаяния, высасывающего его душу.

Нужно было просто дойти до дома родителей Джессы. Это все, что имело значение.

Внимание Лиама привлек крик. На углу рядом с аптекой стоял мужчина в белом халате и спорил с двумя здоровяками и женщиной. Женщина кричала и била его кулаком в грудь.

— У нас есть рецепт! Нашему ребенку нужны эти антибиотики!

— Компьютеры не работают. Рецепт был отправлен в электронном виде вашим врачом. Я не могу проверить его без компьютера. Извините. Приходите завтра.

— Мы все знаем, что компьютеры завтра не заработают! Ты ведь пытаешься оставить лекарства себе. Потому что скоро они станут очень ценными, и ты разбогатеешь на отчаянии других людей!

— Вы ведете себя неразумно! Не заставляйте меня вызывать полицию, — нервно произнес аптекарь.

— С какого телефона? — усмехнулся один из здоровяков. — Ничего не работает, придурок!

— Минуточку…

Лиам пересек улицу, лавируя между брошенными машинами, и пошел быстрее. Последнее, что ему было нужно, это вмешиваться.

Люди начинали понимать произошедшее. Вскоре подобные стычки начнутся по всему городу. И большинство из них закончится насилием.

Квартал за кварталом стояли очереди в аптеки, заправочные станции и круглосуточные магазины. Заправки закрылись. Все насосы были электронными и не функционировали.

Он наблюдал, как группа людей вышла из магазина органических продуктов, проталкиваясь мимо тех, кто все еще стоял в очереди, глядя на надпись «только наличные», приклеенную на дверь, и что-то сердито бормоча себе под нос.

Большинство людей полагались на свои кредитные карты. Очень немногие носили с собой наличку. Банки и банкоматы уже были закрыты или не работали. Получить наличные не представлялось возможным, если только у вас не имелось тайника.

Лиам продолжал двигаться. Он старался не привлекать к себе внимания, слишком хорошо осознавая, что на дне его рюкзаке лежали пятьсот долларов двадцатками и пятидесятками.

Мужчина шел по Лейкшор-Драйв, огибая озеро и встречаясь с холодным ветром. Через два часа, когда день уже клонился к вечеру, он нашел нужную улицу.

Снаружи никого не было. Дорога оказалась пуста, если не считать нескольких вставших машин. Звуки города совершенно смолкли. При каждом вдохе холодный воздух обжигал горло и слизистую носа.

Из-за странного тумана и снега Лиам едва ли мог видеть дальше, чем на несколько метров перед собой. Падающий снег успокаивал, превращая тишину в нечто жуткое и почти потустороннее.

Мужчина нашел нужный дом. Это было красивое высотное здание из серого кирпича, окруженное кованым забором. Лиам зашагал по дорожке. Ботинок мужчины коснулся льда, покрывавшего нижнюю ступеньку лестницы, ведущей ко входу, и он поскользнулся. Взмахнув руками, Лиам тяжело приземлился на спину, и ее пронзила боль. Несколько мгновений он лежал неподвижно, порывы ветра дули ему в лицо, а холодная влага просачивалась сквозь джинсы.

Младенец заплакал. Его высокий, пронзительный крик нарушил жуткую тишину.

— Прости, — пробормотал Лиам.

Он грациозно поднялся на ноги. Немного снега попало под его куртку. Мужчина вздрогнул и поднял воротник.

Младенец продолжал хныкать. Лиам неловко потрепал его по головке и произнес «ш-ш-ш». Каким-то чудом это сработало. Ребенок успокоился.

Мужчина осторожно поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Никто не отозвался.

На какое-то отчаянное мгновение Лиам с тревогой подумал о том, что ему придется нести ответственность за жизнь этого ребенка — ответственность, которую он, несомненно, не выполнит.

Мужчина ничего не знал о детях. И еще меньше о младенцах.

Он страстно желал вернуться в свое уединенное жилище — сидеть на крыльце с винтовкой на коленях и смотреть в телескоп, изучая звезды и отрешаясь от хаоса, нищеты и жестокости мира, с которым не хотел иметь ничего общего.

Лиам должен был остаться дома. Он выживал в одиночестве. Один день среди людей, и мужчина потерял все, что когда-то имело значение.

Теперь перед ним стояла последняя задача. Задача, которую он задолжал своему брату, вместо которого должен был умереть, и женщине, которую любил, но так и не смог назвать своей.

Никто так и не подошел к двери. Лиам дернул ручку. Дверь оказалась не заперта. Кто-то оставил ее открытой, или электронный замок вышел из строя. Когда мужчина зашел в вестибюль, его не встретили ни посыльный, ни охранник.

Лампы на потолке не горели, но пол освещало тусклое аварийное освещение. Кто бы ни управлял этим зданием, он оказался умен. И уже экономил энергопотребление.

Лиам прошел мимо лифтов, поднялся по лестнице на четвертый этаж и нашел квартиру под номером 412. А затем постучал кулаком в дверь.

Только будьте дома. Пожалуйста, окажитесь дома.

За дверью послышалось движение. Раздался приглушенный шаркающий звук, и кто-то начал открывать замок. Дверь открылась, и раздался вздох облегчения.

Глава 15

В дверях стояла привлекательная темнокожая женщина лет шестидесяти, одетая в гладкие темно-синие брюки и кашемировый свитер цвета лаванды. Ее седеющие волосы были стильно подстрижены у подбородка, а макияж — со вкусом подобран.

Она впустила Лиама, и ее глаза округлились от удивления и облегчения.

— Линкольн! Я так рада, что ты здесь. Мы ужасно волновались. У нас…

Лиам покачал головой. Его сердце сжалось в груди, как кулак.

— Я Лиам. Его брат.

Миссис Брук замешательстве нахмурила брови. Затем лицо прояснилось, когда к ней пришло осознание. Взгляд женщины скользнул мимо Лиама, в поисках людей, которых она действительно хотела видеть: своего зятя и дочери.

За ее спиной появился отец Джессы. Он был худощавого телосложения, короткие волосы и борода почти совсем поседели. Глаза были добрыми, и кожа вокруг них слегка морщилась, когда он улыбался.

— Здравствуй, Лиам. Рад снова тебя видеть. Джесса и Линкольн в порядке?

— Они не придут, — резко выдохнул Лиам, пытаясь подавить боль. — Они оба мертвы.

Миссис Брукс сделала шаг назад. Ее руки взметнулись к горлу.

— Что? Это неправда. Сегодня утром мы с Джессой разговаривали по телефону. До того, как пропала связь. Мы все собирались на… Рождественский ужин…

— Рядом с Сирс-Тауэр упал самолет. И не один. Авиакатастрофа… Забрала их обоих.

Миссис Брукс положила руки на грудь, словно не знала, что с ними делать — словно руки больше не принадлежали ей. Женщина сжала их в кулаки.

Затем смотрела на Лиама, качая головой все быстрее и быстрее.

— Нет. Нет! Нет!

— Мне очень жаль…

— Скажи ему, что это неправда! — миссис Брук с мольбой посмотрела на мужа, желая оказаться в другой реальности, которую не разорвали только что на куски, и в которой она не потеряла своего единственного ребенка.

Мистер Брук встретился взглядом с Лиамом поверх головы жены — вопрошающим, недоверчивым, полным страха и ужаса. Отец Джессы увидел все по его глазам и понял, что тот говорит правду. Черты лица мужчины исказились, когда на него, словно удар, обрушилось осознание.

— Прости, дорогая. Мне очень жаль, — пробормотал он таким тоном, будто был в чем-то повинен, словно мог бы в одиночку предотвратить эту катастрофу, если бы очень постарался.

Миссис Брукс обхватила себя руками. Она казалась птицей со сломанными крыльями, а выражение ее лица было ошеломленным. Женщина начала медленно оседать. Ее ноги подкосились, и она спиной упала на своего мужа. Мистер Брукс обнял жену.

— Нет, — повторила она снова, на этот раз шепотом, с отчаянной мольбой.

Лиаму было ужасно тяжело. Он не мог справиться со своим горем, не говоря уже об их. Мужчине ужасно хотелось развернуться и сбежать. Но он не сделал этого, потому что не мог.

Мистер Брукс снова посмотрел на него. Его глаза были опущены, плечи сгорблены и подавлены. Он выглядел так, словно в одно мгновение постарел на тридцать лет.

— Моя дочь… Где… — пожилой мужчина сглотнул. — Где ее тело? Мы хотим забрать ее. Нужно привезти ее домой.

Лиам не являлся лжецом. Но сейчас ему пришлось солгать. Если бы отец Джессы был хоть немного похож на него, то знание о том, что дочь придется оставить неизвестно где, разбило бы ему сердце, ведь он не мог почтить ее тело так, как она того заслуживала. Мистер Брук все еще относился с вниманием к мертвым, однако сейчас ему стоило думать лишь о живых.

Родители Джессы пока не понимали, что только что произошло со страной, которую, как им казалось, они знали. Пожилые люди все еще думали о похоронах, гробах, цветах, и соболезнующих, одетых в черное. И совершенно не думали о хаосе, отчаянии и беззаконии, которые вот-вот обрушатся на их город.

— Ее больше нет, — выдавил из себя Лиам. — Тела нет. Не за чем возвращаться.

Что-то промелькнуло на лице мужчины — несоизмеримое горе. Мистер Брукс вырастил свою дочь — единственного ребенка. Менял ей подгузники, учил водить машину, любил и обожал ее. И в одно мгновение потерял. Джесса исчезла, а вместе с ней и вся его жизнь.

Мучительная боль в его глазах отражала разбитое сердце Лиама. И он едва себя контролировал.

Лиам прошел войну. Столкнулся лицом к лицу со смертью и разрушением, с потерей двух людей, которых любил — истерзанных, как его собственное сердце. Ему придется преодолеть и эту боль, с высоко поднятой головой. Даже если она убьет его.

— Это еще не все.

Прежде чем передумать, Лиам расстегнул куртку и стянул термоодеяло. Появилась маленькая темноволосая головка. Слабый крик эхом отозвался в полутемном коридоре.

Миссис Брукс ахнула. Не покидая объятия мужа, она посмотрела на Лиама. Ее заплаканные глаза округлились в неверии… И надежде.

— Малыш. Он… Он жив?

Лиам не хотел рассказывать им о том, что произошло. У четы Брукс и так было достаточно проблем. Образы падающего самолета, кренящихся обломков, мертвых тел продолжали мелькать в его мыслях.

Джесса, лежащая на кровати… Кровь повсюду… Ее тускнеющие глаза, а потом смерть.

Мужчина пытался отвлечься от ужасных воспоминаний. Они и так будут преследовать его всю оставшуюся жизнь. Родителям Джессы не стоило нести такое бремя.

— Ваша дочь… Позаботилась о том, чтобы с малышом все было в порядке. Она сделала все ради него.

Миссис Брукс кивнула. По ее щекам текли слезы. Женщина не сводила глаз с младенца. К ее чести, она не потянулась к нему и не попыталась вырвать у Лиама из рук, хотя ей больше всего на свете хотелось держать этого ребенка на руках.

Лиам размотал самодельный слинг, осторожно удерживая спинку и шею малыша, и протянул его женщине. Заставить свои руки двигаться оказалось труднее всего. Это был его племянник. Ребенок его брата. С каждым ударом сердца Лиам любил малыша еще больше.

Мать Джессы нежно взяла крошку дрожащими руками. Она прижала его к груди, коснулась крошечных сжатых кулачков и провела пальцами по густым темным волосам.

Лиам опустил по бокам свои руки. Теперь уже пустые.

Миссис Брук открыто плакала. Как и ее муж. Они оба рыдали слезами горечи, смешанной с радостью. Их жизни оказались разбиты вдребезги и собраны заново в мгновение ока. У них появилась цель. Частичка дочери теперь жила в их внуке.

— Спасибо, Лиам, — хрипло сказал мистер Брукс. — Ты и представить не можешь, как много для нас это значит.

Но Лиам прекрасно представлял. Он знал, насколько тяжело отдавать ребенка Джессы. В груди ныло, пока мужчина пытался дышать, после того, как снова остался один.

— Ты… Ты вернул нам сердце, — сказала миссис Брукс. Они с Джессой были очень похожи друг на друга. Лиам видел это в царственных очертаниях лица женщины, гордо поднятом подбородке, тепле ее глаз, полных губах, которые сейчас дрожали, но когда улыбались, то излучали свет.

— Ему нужны еда и подгузники, — сказал Лиам, потому что если бы не сосредоточился на том, что важно, и на том, что вскоре произойдет, то развалился бы прямо здесь, на пороге их дома.

— У нас есть смесь, бутылки и подгузники. Я собиралась сидеть за ребенком, когда Джесса вернется на работу. И была так взволнована, что купила все необходимое заранее… — лицо женщины снова исказилось, когда она подавила очередную волну горя.

Ее горе боролось с надеждой. И надежда победила. Лиам видел это в ее глазах, в решительной линии плеч, когда та мысленно готовилась к предстоящим испытаниям. В защитном жесте она обняла ребенка.

Лиам ощутил облегчение. Он и не замечал, что все это время задерживал дыхание. О его племяннике позаботятся. Его будут любить и лелеять. Что еще нужно ребенку?

В конце концов, это было единственным, что имело значение.

— Зайди внутрь, — предложил Лиаму мистер Брукс. — Пожалуйста. Оставайся с нами, пока не включится электричество. Тут нам ничего не угрожает. Ты… Ты тоже их потерял. Останься с нами.

Но Лиам не мог. Он чувствовал себя чужаком. Мужчина не принадлежал этой семье. Поэтому прочистил горло и с трудом сглотнул.

— У меня другие планы. Я ухожу из города. И вам тоже нужно.

Он повторил все, что сказал Прише.

Родители Джессы кивнули с серьезными лицами. Они поверили ему.

— У нас есть наличные, — сказала миссис Брукс. — И нам есть куда идти. Моя тетя живет в Тусколе, крошечном городке амишей в округе Дуглас. У нее огромная ферма. Она нас примет.

— А как насчет машины?

— В гараже за углом стоит «Форд Мустанг» 1970 года выпуска. Я сходил проверить его, когда BMW не завелся. Он все еще работает, и у него полный бак топлива.

— Хорошо. Упакуйте все необходимое и уезжайте.

— Лиам, — произнесла мать Джессы, когда тот повернулся, чтобы уйти. — А как назвали малыша?

— Джесса, она… Не успела сказать мне. Думаю, теперь это зависит от вас.

Миссис Брукс кивнула сама себе, стиснув зубы.

Лиам развернулся, чтобы уйти.

— Я знаю, что ты сделал… Что должен был сделать ради того, чтобы спасти его… — сказала она за его спиной. — И ребенок сейчас находится в моих руках, благодаря тебе.

Мужчина замер.

Мать Джессы сделала резкий, прерывистый вдох.

— Лиам. Мы будем звать его Лиам.

Глава 16

Лиам даже не обернулся. Он просто не смог.

Мужчина не мог позволить им увидеть влагу, собиравшуюся в уголках его глаз, или страдание, искажающее его черты. Он не мог позволить им увидеть, как осколки его сердца разлетаются на миллион крошечных кусочков.

Онемевшими ногами Лиам шагал по ступеням темной лестницы.

Все было к лучшему. Именно так и стоило поступить.

Ребенок Линкольна и Джессы находился в надежных руках. Родители невестки могли заботиться о малыше так, как не смог бы Лиам. Они будут любить его той самой безграничной любовью. Если успеют выбраться из города. Мужчина заставил себя считать, что они справятся.

Он все еще чувствовал себя так, словно гигантская рука проникла внутрь, пробив дыру в том месте, где находилось его сердце. Теперь там не было ничего, кроме разбитых и острых осколков, за которыми скрывалась пустота.

Лиам просто продолжал идти. Все, что ему оставалось, единственное направление, в котором он мог двигаться — вперед, иначе просто рухнет и никогда больше не поднимется.

Мужчина спустился по лестнице в вестибюль и вышел тем же путем, каким пришел, убедившись, что входная дверь закрылась. Порывы ветра швырнули хлопья снега ему в лицо. Он спустился по покрытым коркой льда ступенькам, стараясь не поскользнуться ещё раз.

Внимание Лиама привлекло цветное пятнышко на фоне снежной пелены у края тротуара. Он наклонился и поднял крошечную вязаную шапочку. Его грудь болезненно сжалась, а в горле перехватило дыхание.

На мгновение Лиам задумался, а не отнести ли шапочку обратно в тихое здание к двери родителей Джессы. Ведь она принадлежала маленькому Лиаму, а не ему.

Вместо этого мужчина стряхнул с шапочки снег и осторожно положил ее в карман. Он сохранит ее. Более того, Лиам должен был сохранить ее.

Это было все, что у него осталось от семьи.

Мужчина снял с плеч рюкзак, достал бутылку с водой, батончик мюсли и бумажную карту Мичигана, а затем застегнул его. Изучая карту, он мысленно выстроил план.

Выбраться из центра, потом дойти до пригорода. Обогнуть озеро и отправиться прямиком в штат Мичиган, по побережью, на север через десятки маленьких городов, избегая Гранд-Рапидс, Каламазу и остальных городов, которые через нескольких дней превратятся в смертельные ловушки.

С рюкзаком за плечами и шапкой на голове Лиам решительно и уверенно зашагал на юг.

От места назначения его отделяли триста тяжелых миль.

Мужчина не мог назвать свою маленькую уединенную ферму «домом». Он уже очень давно не знал ничего похожего на дом. Но больше идти было некуда, и, казалось, все равно, что делать в этом обреченном мире.

Покинутый и потерянный. Одиночка во враждебном мире, где все — даже природа, а может, и его собственная душа, полная горечи, желали ему смерти.

Это будет долгий путь назад.

Продолжение следует…

Следующую книгу серии «На Грани Краха» читайте в группах Passion of love ♔ Перевод книг 18+ и Book's Addiction Переводы книг

Аннотация:

В середине самой суровой зимы, побившей все температурные рекорды, сильнейший энергетический импульс разрушает энергосистему страны. Нет ни электричества, ни автомобильного движения, ни мобильной связи. Но хуже всего: нет тепла. Страна погружается в мгновенный хаос.

Но для двадцатишестилетней Ханны Шеридан это лучший день в жизни. Последние пять лет она провела, находясь в плену у садиста-психопата, пока авария не освободила женщину из тюрьмы.

Ханна выходит из своей подземной камеры во враждебный холодный мир без возможности позвать на помощь, без автомобиля, на котором можно было бы уехать, вооруженная лишь теплой одеждой и собственной решимостью выжить.

Бывший солдат и по совместительству циник-одиночка, Лиам Коулман, движется в никуда. Раньше он считал, что готов к любому стихийному бедствию, пока в считанные секунды скачок энергии не забрал все, что ему было дорого. Когда Лиам сталкивается с жесткой отчаянной женщиной, которая наверняка умрет без его помощи, то вынужден сделать выбор.

Сто промерзших, опасных миль отделяют их от родного города Ханны в окрестностях Мичигана, а также от мужа и сына, которые считают ее мертвой. Но отсутствие электричества, отчаявшиеся люди и коварная стихия — не единственные угрозы их жизням.

Похититель Ханны не собирается ее отпускать. Он пойдет за ней на край земли и даже дальше, уничтожая на своем пути всех и каждого. Потому что у нее есть то, что принадлежит ему. Ханна на девятом месяце беременности. И это его ребенок.

Notes

[

←1

]

Легкий полимерный шнур, изготовленный из нейлона.

[

←2

]

Одна из самых знаменитых торговых улиц в мире, расположенная на участке Мичиган Авеню (Michigan Avenue) к северу от реки Чикаго (Chicago River).

[

←3

]

Облачные врата — скульптура, расположенная в парке Миллениум.

[

←4

]

Озелененный район с разнообразной ночной жизнью.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg