«---------»

--------- (fb2) - --------- [Это такое название и есть - дефисами!] (Изгнанники) 1040K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Николай Геннадьевич Грошев

----------

Часть 1.

Он открыл глаза, и первое что увидел – небо. Бесконечное, голубое небо.

Вслед затем, он ощутил ласковое касание тёплого ветерка к своему лицу. Ощутил холод земли, на которой лежал. И только потом к нему пришли звуки окружающего мира.

Далеко-далеко отсюда, где-то там, вообще непонятно где, кто-то закричал. Истошно, громко, страшно, словно кричавший, сейчас умирал в жутких муках.

Умирал он недолго. Вопль оборвался почти сразу, а спустя секунду, с той же стороны, пришёл яростный победный рёв – очень скоро, там кого-то будет есть. Возможно, даже целиком и вместе с тапками…

С другой стороны громыхнула короткая очередь, и снова стало очень тихо. Только в траве стрекочет кто-то. Наверное, кузнечик там или сверчок какой…, их, кажется, можно есть - если они пришли из мест, не заражённых радиацией. А таких мест тут достаточно много. Повсюду они встречаются…, а откуда взялись? Хм, кажется, всегда были, сколько он себя помнит, они были…

Кхм…, а ведь он не так уж и долго себя помнит.

И кстати – он вообще кто?

-И кто же я? – Сказал он вслух, обращаясь к небесам.

Но ответа нет. Он не помнит своего имени.

Сильная, мускулистая рука поднялась к лицу. У него тонкие пальцы, кожа коих давно огрубела так, что можно спокойно согнуть порванный стальной трос – боли не ощутит. У него словно бы перчатки на руках, перчатки из собственной огрубевшей кожи.

Он протянул руку высоко над головой, к небу, медленно пошевелил пальцами.

-И кто же я? – Повторил он чуть громче.

Сейчас ответ к нему пришёл. Но не из памяти.

Удивлённо крякнув, он сел и стал смотреть на внутреннюю сторону запястья. Там, от запястья к локтю, по коже тянется хорошо различимая татуировка. Это не рисунок - это надпись.

-СОВНИК ОРЁЛ. – Медленно прочитал он по слогам. Опустил руку и долго смотрел на горизонт. Там, от ветра, колышется море зелёной травы и при этом там так пусто…

Ну, не совсем, вот там, дальше, холмы какие-то торчат и всё, больше ничего нет.

-Совник? Орёл? Или всё вместе? – Пробормотал он задумчиво. – Наверное, это мои имя и фамилия. Хм. Странные у меня и имя и фамилия…

Помолчал немного, любуясь безмятежным горизонтом.

И зачем же он вытатуировал своё имя на руке? Знал, что может потерять память?

Пожалуй, это не особо важно. Важнее узнать насколько сильно он лишился памяти.

-Я родился…, где? – В голове только шум ветра – он не знает где. – Может быть…, когда? – Тот же тихий гул. – А что я тут делаю? И где это «тут» находится?

Ответ аналогичен первым двум – он понятия не имеет, где находится и зачем.

Минут пять сидел без движения, пытаясь вспомнить хоть что-то – бесполезно. Память девственно пуста. До сего момента, в ней нет абсолютно ничего. И самое первое воспоминание - вот это голубое небо…, однако, при этом, он прекрасно помнил кое-какие другие вещи.

О чём и узнал тут же - сам не заметил, как рука потянулась к лежавшему рядом автомату. Он взял его двумя руками, проверил обойму, прицел, передёрнул затвор, проверяя ручной механизм перезарядки казённой части, после чего закрыл коробку, переведя затворную часть обратно в автоматический режим. Поднял патрон с земли, выброшенный из патронника движением затвора и положил в карман. Всё было сделано полностью автоматически, привычными движениями. Он делал это уже не раз и не два и даже не десять. Мог бы и с закрытыми глазами, да одной рукой…

Он хмыкнул и снова замер без движения, теперь пристально разглядывая автомат – он помнил о нём практически всё. Как разобрать, собрать обратно, как починить, какие детали чаще выходят из строя, знал характеристики оружия от веса, до дальности прицельной стрельбы и число обвесов, которые это оружие могло на себя принять.

Но он понятия не имел, откуда у него этот автомат и сколько к нему осталось патронов. А в этом, ему поможет…, да, он протянул руку и взял худой рюкзачок. Ещё не открыв его, вспомнил, что там лежит и в каком количестве. Открыл и вытряхнул все вещи себе на колени. Так и есть, всё в точности так, как говорит ему, его медленно возвращающаяся память.

Радует, что она всё-таки возвращается…, но почему так странно и куда она вообще делась?

-Амнезия. – Пробормотал он. В памяти сразу же всплыли детали данного недуга. Спустя пару секунд, разум сделал вывод – память возвращается к нему по кускам, обрывками. И судя по тому, что только что произошло, возвращается она, ровно в тот момент, когда он видит знакомые вещи.

Остаётся надеяться, что так будет и дальше…, память тут же услужила – при амнезии, так бывает далеко не всегда и не у всех. То, что он вспомнил содержимое рюкзака и параметры оружия, говорило только о том, что он часто ими пользовался. Память более глубокая, например, собственное имя, так легко не вернётся. Нет, шанс есть, конечно, всегда есть как бы…, но крошечный.

При этом память вступила в конфликт с разумом. С одной стороны, память говорит, что при амнезии, зачастую, воспоминания возвращаются рано или поздно, с другой стороны, разум уверен, что конкретно к нему, его память, если и вернётся, то это будет настоящим чудом.

И что к чему? Как это вообще понимать? Какая-то особо страшная травма получена или что?

Он ощупал голову, но ни шишек, ни ссадин, не обнаружил.

От чего же память-то отшибло? И жесть как сильно отшибло…, потому что он никак не мог вспомнить, как это называется и зачем. И Оно как раз идёт в его сторону.

-Ррр. – Неуверенно сказало Оно.

Чем интересно Оно говорит? Видно только ступни. А они немножко такие своеобразные – сквозь траву там виднеется шёрстка, чем-то напоминающая проволоку. И когти. Длинные острые когти.

А выше первого сустава сей конечности, нет ничего. И как реагировать на это всё? Это опасно для жизни или оно ему кажется, этакий бонус к амнезии, а?

«Клац» - донеслось откуда-то значительно выше ступни.

Звук довольно-таки подозрительный, словно вот зубами зловеще кто-то щёлкнул…

-Я вооружён! – Хрипло и чуточку визгливо сказал он, поспешно поднимаясь на ноги, используя как дополнительную опору только одну руку. Во второй сжимает автомат, опустив дуло вниз.

Ступни замерли, больше не двигаются. Слышно тяжёлое дыхание, словно кто-то принюхивается…, кто-то невидимый и голодный.

Выходит, не мерещится, там и правда находится некий невидимый монстр, и кроме ступней, у него точно есть и всё остальное.

И это остальное, явно хочет кушать.

А кроме него, тут кушать нечего.

Он больше ни секунды не колебался – руки сами вскинули автомат в боевую позицию, палец вжал курок. Оружие завибрировало, каждый выстрел отдавался лёгким дрожанием ствола. Все пули попали в цель, вся очередь…

-Аррр!!! – Расстроилось нечто невидимое, брызгаясь вполне видимой кровью.

Получилось даже забавно. Этакий большой шарик, одновременно проткнутый со всех сторон и из него водичка струйками так…, только вот, то не водичка. У водички цвета нет, прозрачная она в основном, на солнышке бликами играется. А тут чёрненькое всё и в лучиках не играется совсем.

Он икнул, довольно-таки пронзительно. И более не теряя ни секунды, забросил автомат на плечо, да собрался было бежать со всех ног…, а автомат, у ног валяется. Соскользнул почему-то…

Скосил взгляд – так и есть, за спиной у него вещь одна интересная висится, она-то и помешала быстрым движением повесить автомат на плечо. У вещи той есть крестообразная рукоять, перевязанная каким-то грубым шнурком…, зачем интересно? Рука сама легла на рукоять – теперь понятно, верёвочка та грубая, для того там есть, что б рукоять устроилась в ладони как влитая, и не выскальзывала при движении. Можно со всей силы бить – меч не выпадет из рук.

И, кажется, бить уже пора, шибко не вовремя он отвлёкся - бежать теперь поздно.

А у голодной невидимой скотины, как раз закончилось терпение – во всей красе пред ним предстал обитатель местных бескрайних простор полевых.

Словно волна прошла по воздуху, и пред ним явилось…, и на что это похоже, любопытно бы знать? В холке метра полтора, покрыт грубейшей шерстью от носа до кончика хвоста, который короток и зачем вообще ему нужен, непонятно. Разве что для смеха – короткий, кожистый, треугольной формы и торчком стоит. Собственно, шерсть тоже торчком. И уши, оба как рога строго в небо…, или это рога и есть? Клыки оскалены – крокодил натуральный…, вот! На крокодила похоже – это такой большой и страшный ящер, живущий в воде и вроде бы вымерший.

Однако всё остальное, ниже головы, больше напоминает…, хм, не особо ясно. Впрочем, не важно – нечто припало к земле, жёлтые глаза бешено сверкают, из многочисленных ран кровь больше не бежит. Сейчас чудище прыгнет и если ничего не предпринять, станет он вкусным обедом.

Рывком вырвал меч из ножен и в тот же миг зверь атаковал. Мощный прыжок, громадное тело вытягивается в полёте, раскрывается могучая пасть, ощериваются клыки - лезвие меча зловеще блеснуло на солнце и с противным хрустом врезалось в морду существа.

Минут пять он стоял там, не двигаясь, без единой мысли в голове. У его ног лежит существо, разрубленное одним ударом меча, от носа до грудины. Чёрная кровь течёт на зелёную траву, слабо дрыгаются задние лапы. Монстр давно умер, а он всё стоял и смотрел на него – в голове пусто. Ни воспоминаний, ни мыслей. Только удивление. Он ведь до смерти испугался, когда существо стало видимым. Но почему страха не было, когда оно прыгнуло? Он просто ударил и всё. И теперь нет никаких эмоций. Его пытались убить, но убил он. Теперь он пойдёт дальше, а его враг станет пищей для падальщиков. Всё, больше добавить тут нечего, и любые эмоции, кроме удовлетворения, коего, почему-то, нет и в помине, тут будут не уместны. Потому что так и должно быть, так всегда и было, вся его жизнь, была такой. От рождения и до этого момента, всё было точно так же.

А как иначе объяснить его состояние? Совник настолько привык к подобным вещам, что вообще никаких эмоций нет. И этот удар…, он не мог вспомнить, что б когда-либо видел этот или любой другой меч. Но стоило поднять его, ощутить рукоять в руке, ощутить его вес и тело сработало автоматически. Он просто ударил, сильным, отточенным движением, разрубая и плоть и кости, и даже прочную шкуру существа. Совник точно знал, что и как нужно делать…

В какой-то момент он очнулся. Повернул лезвие боком, приблизил к лицу – ни капельки крови. Вся уже стекла на траву, по сеточке кровотоков, на очень тонком лезвии. Синеватое оно, лезвие этого меча, крепкое, острое, не требующее заточки…, из какого металла сделан этот удивительный клинок? Нет ответа. Но явно не простая сталь, меч лёгок, словно пушинка.

Он убрал оружие за спину – одним движением одной руки, словно делал это тысячи раз, и движение дошло до полного автоматизма.

Он тяжко вздохнул и покачал головой – ни единого воспоминания. Если об автомате он вспомнил очень много, то про сам меч ничего. Что, по идеи, означало, что меч при нём недавно, и он использует его тоже не очень долго, потому и не реагирует разум, скованный глубокой амнезией…, но он владеет этим оружием так, словно упражнялся с ним всю свою жизнь.

Видимо, с этой амнезией не всё так просто. Или дело в том, что именно этот меч при нём недавно, а прежде он орудовал каким-то другим клинком и потому воспоминания такие?

Странное, кстати, сочетание вооружения. Он поднял автомат, отсоединил маленький квадратный магазин – там ещё есть патроны. Надо было дальше стрелять…, нет, не надо было.

Память приоткрыла завесу тайны – словно вспышка. Он вспомнил. Ни образ, ни картинка, только понимание сути того, что он имеет при себе. Тут нет ничего странного, всё правильно – автомат не всегда помогает, меч не со всеми работает. Где-то лучше применять одно, где-то другое, а иногда приходится использовать всё вместе, либо вовсе бежать без оглядки.

Но главная причина даже не в этом – патроны. Их мало, их трудно достать…, патроны в принципе или только патроны к его автомату? Вот тут снова осечка, память молчит как убитая.

-Мать твою. – Буркнул он, поднимая рюкзак. Снова ругнулся, снял автомат, одел рюкзак. Зачем-то выругался опять и закинул автомат на плечо. Минут пять ещё, он стоял озираясь. Куда идти?

Кругом лишь море зелёной травы. Одно направление ничем не отличается от другого.

-Совник, наверное, это всё-таки имя. – Пробормотал он, медленно поворачивая голову – взгляд ни за что не цепляется. Просто зелёный горизонт, сливающийся с голубыми красками небес.

Он ещё долго стоял на одном месте, не в силах принять решение. Пытался вспомнить хоть что-то о цели своего путешествия. Ну, не мог же он просто так оказаться посреди полей? Наверняка, где-то есть дом, в котором он живёт и люди, которые его ждут. Он куда-то и зачем-то шёл. Теперь было бы неплохо вспомнить, откуда он шёл, а ни куда, тогда можно будет вернуться, а там может ещё что-то вспомнит. Как минимум, ему расскажут, зачем он уходил и куда. Но память молчит, а в рюкзаке нет ничего, что могло бы дать ответы. Только еда, патроны, перевязочные материалы, таблетки…

Стоп. И почему сразу не подумал?

Совник усмехнулся – без всякой радости, скорее в разочаровании от собственного тугодумства. Ведь на нём надет прочный кожаный жилет, некогда бывший курткой – рукава отрезаны у плеч. На ногах свободные штаны из какой-то плотной ткани. И обе части его гардероба, изобилуют карманами. Надо было сразу их обыскать…, ну, изобилуют, громко сказано, конечно.

Два кармана на куртке снизу и два на груди, с замками молниями. Ещё три кармана на штанах – у пояса два и один у колена. Не сказать, что их прям изобилие.

Осмотр имевшихся в наличии карманов, к сожалению, принёс ему немного ответов. По идеи радоваться бы ему, что были хоть такие ответы получены. Но поводов он не увидел – вопросов-то, с ответов тех, стало в разы больше. Карманы на куртке не содержали ничего, что могло бы помочь вспомнить – обычный хлам. Две пачки непонятные, упакованные в целлофане. Плазменная зажигалка, иголка с прочной синтетической нитью – он вспомнил, зачем она. Нить не простая. Она не вызывает воспаления и даже обладает слабым бактерицидным эффектом. Этим, ему предстоит зашивать раны, если таковые получит. Очень удобная вещь – зашил рану и забыл про неё. Нитки сами рассосутся, да ещё и не дадут бактериям проникнуть в кровь или плоть.

Набор крошечных пилюль, в прямоугольной коробке с надписью «стимуляторы». Горсть маленьких огранённых камней зелёного цвета. Такая же горсть, но красного цвета. Два тонких стержня, красного цвета – их назначения, как и большей части предметов, он не смог вспомнить.

Были и другие мелкие вещи, которые ему казались бесполезными, но кое-что, в кармане штанов, удивило и порадовало. Квадратная коробочка, с единственной кнопкой в центре. Недолго думая нажал – он бы не стал этого делать, будь у него время на раздумье, но разум сработал автоматически. Этой коробочкой он пользовался так же часто, как и автоматом. И вскоре стало ясно почему.

Из коробочки потянулась дымка разноцветного света, расплющилась и вытянулась в большой квадрат, с множеством отметок, символов и рельефной основой, в которой он не сразу, но таки узнал карту местности. Весьма детальную, охватившую весь континент. Он так же автоматически двинул пальцем по изображению. Карта прыгнула в сторону, показывая новый участок. Она была разноцветной и имела множество самых разных отметок и обозначений. По этой карте, можно было весь континент обойти…, если ты понимаешь смысл этих символов и значков.

Совник убрал коробочку в карман и, махнув рукой, двинулся туда, куда глаза смотрели.

Стало понятно, что он не просто вышел погулять, у него была цель, до которой он не добрался…, или его на обратном пути накрыло? Вдруг его миссия завершена, и он возвращался домой?

Неважно уже. Понять что и к чему в этой карте, Совник не смог.

Двигался медленно, почти прогулочным шагом. Просто не хотелось идти быстрее. Всё равно он понятия не имеет, куда и зачем идёт. Мыслей практически нет, в голове пустота. Он шёл и смотрел по сторонам – первая его мысль за несколько часов пути, была связана как раз с этим обстоятельством. Совник вдруг понял, что на автопилоте осматривается по сторонам и иногда смотрит себе под ноги. Что он там выглядывает? Не понятно. Но после встречи с невидимкой, в принципе, туман загадочности слегка посветлел – вероятно, ему привычно вот так идти, осматривая местность на предмет опасности, быть бдительным каждое мгновение своей жизни…

Надо признать, жизнь у него не простая, если он ждёт угрозы в любой момент с любой стороны.

И снова пусто в голове, просто идёт, просто навстречу горизонту.

Он так до самого вечера шёл, и единственное живое существо, которое повстречал – птичка.

-Каррр! – Сказала птичка. Блеснула большим алым глазом, взмахнула крыльями в полметра шириной, и презрительно вскинув клюв, полетела дальше. Правильно, ходют тут всякие, бескрылые уродцы, воздух только переводят, бесполезные существа понимаешь…

Он против воли улыбнулся, провожая птицу взглядом. Кто она такая? Он не мог вспомнить, но чувство опасности в нём не пробудилось. Птица не была угрозой. Но её поведение, забавляло.

-А ведь я могу убить тебя, даже не сходя с этого места. – Сказал он с улыбкой, обращаясь к птице, парящей в небесах и уже превратившейся в крошечную чёрную точку.

В этот момент в голове что-то полыхнуло, какое-то воспоминание…, он попытался его удержать, но безуспешно. Осталась только картинка серой пелены и уверенность, будто птицу эту прикончить он может, даже не шевельнув пальцем. Странно…, как это возможно?

Память упрямо молчала, и он пошёл дальше, но немного в другую сторону. Всё равно горизонты, в любом направлении, ничем не отличаются. Нет разницы, прямо или там кривым зигзагом, что с одной стороны зелёный холм, что с другой такой же холм торчит.

А что если тут всё такое? Хм…, ну нет, не может быть. У него в рюкзаке есть еда и это не луковицы какие-то, а витаминный концентрат. Такое нельзя сделать, не имея серьёзной инфраструктуры. Да и автомат у него, меч опять же, одежда тоже не из шкур. Не может быть, что бы всё тут было только из полей и лесов. Где-то есть поселения. Причём разные – примитивные, производящие еду и, может быть, какие-то примитивные сельхоз инструменты и должны быть серьёзные города с промышленными районами. Иначе не создать ни таких мечей, ни огнестрельного оружия, ни даже его одежды. Нужно простой найти такое селение и тогда, он всё узнает. И может быть, вспомнит, кто он такой и откуда пришёл. А так же узнает, зачем он шляется по этим полям.

Солнце клонилось к закату, когда Совник повстречался с местными. Правда, ни с теми, с которыми встречаться стоило бы в принципе. Как раз доедал батончик концентрата, когда увидел их.

К сожалению, связать то, что видит, с далёким истошным воплем, прозвучавшим минут тридцать назад, он не сумел. Закинул в рот последний кусочек батончика, выбросил упаковку и вот они – спины из травы торчат. Шесть штук. Сгорбленные, в обрывках одежды, кожа серая – не мылись давно видимо, вот и…, от них шёл любопытный звук, природу коего, он не сразу сумел определить.

-Эй! – Крикнул он, оказавшись примерно в двух десятках метров от них. Да уж – двадцать метров, а запах, точнее тяжёлая приторная вонь, явственно ощущается даже так. Это сколько нужно не мытым ходить, что б такие ароматы источать? Да не важно. Любые люди, ему сейчас как воздух нужны. Главное, что это люди, а люди умеют говорить и, так или иначе, смогут хоть что-то прояснить во всей этой странной ситуации.

-Люди! Эй! – Крикнул он громче.

Люди…, ошибочка вышла, хотя, в каком-то смысле, так даже и люди они, да…

Спины подрагивали до этого момента, а теперь напряжённо замерли. Прошла секунда, другая – Совник остановился, до компании серых спин, ещё метров пятнадцать. Одна спина дрогнула и начала распрямляться. Человек замер, вытянувшись струной и слегка запрокинув голову. Спиной стоит, но видно, что одежда на нём порвана во всех местах, а кожа в грязи и старых порезах.

Дикари какие-то…, он уже жалел, что окликнул их. Ему нужны люди, которые могли бы рассказать о том, что и как в мире, память о котором пропала начисто. А тут стадо одичавших голодранцев. Чем они могут ему помочь? Да ничем. Они, поди, и говорить разучились и по ночам вокруг костра танцуют, с костями в носу, ёлки-палки блин...

Совник тяжко вздохнул, головой покачал – надо признать, глупо он поступил, окликнув их. Надо было просто уйти в другую сторону и всё.

Ну, раз уж сделал это – придётся играть до конца. По идеи, даже дикари могли бы сообщить что-то ценное. А может, и пробудить кусочки его уснувшей памяти, каким-то иным способом.

Идея хорошая. Но всё же не к месту она возникла.

Начали остальные дикари выпрямляться, запрокидывая головы далеко назад. Он на них не смотрел – взгляд прикован к тому, который поднялся первым и теперь медленно поворачивается лицом к нему. А ноги сами собой делают шаг назад, один, потом другой и ещё один…

Это женщина. Точно женщина – у неё грудь висится. Серая, в грязи вся. По-другому тут пол определить не получилось бы. Потому что у неё кожа очень сильно обтягивает череп, глаза жёлтые, злобные, выпученные. Волосы всклокочены и торчат вверх. И зубы. Губы ссохлись, стали очень тонкие и сместились сильно вниз, оголяя зубы. Белые-белые. Острые-острые.

Сразу, правда, они не были белыми – в крови все, а ещё в них кусочек мяса зажат. Она дёрнула головой, кусочек упал в рот, сглотнула громко, изо рта выстрелил длинный заострённый язык и шустро слизал кровь с зубов и подбородка. И теперь стали они белые-белые, аж глаз режет…

Совник как-то непроизвольно икнул - не просто так конечно, икота на него напала.

Там просто девушка эта странноватая, моргнула, ощерила зубы ещё сильнее, подняла руку и указала на него длинным тонким пальцем, увенчанным мощным когтем. А затем как зарычит! И её друзья, хрипя и завывая, пошли на него…

Ладно бы пошли, их там пять всего…, трава зашевелилась, и из неё поднялись ещё два десятка таких же страшных фигур. Грязные, серые, в ужасных ранах, из коих не течёт кровь – да, люди…

Новые, которые поднимаются из травы, это уже явно не люди. Стая существ, не однородна. В ней два вида людей. Клыкастые, относительно целые, с крупными, злобными жёлтыми глазами, этих примерно половина и они остались на месте, наблюдая за происходящим.

А вот вторые – те пятеро, например, которые уже совсем близко, эти «люди» совсем другие.

Они тоже серые, тоже в порезах и грязи. Но вот тот высокий мускулистый парень, что обогнал прочих – у него в боку рваная дыра с арбуз размером. Сразу за ним идёт девушка – мощные груди перекатываются при каждом шаге, но слегка не правильно, у каждой из этих могучих грудей свой собственный центр тяжести. Просто обе они не совсем сохранились - несут на себе следы беспорядочных укусов, кажется, человеческими зубами. От некогда красивой груди, остались два жутко рваных бесформенных серых куска плоти.

У этой женщины из шеи кусок кто-то вырвал – там чётко отпечатались следы человеческих зубов. Одна щека сорвана до кости, её будто заживо ели, да не до конца доели...

Рядом с ней идёт, шатаясь из стороны в сторону, персонаж, сохранивший целостность торса и лица, но левой руки нет – отгрызена у самого плеча.

Мертвецы…, перед ним мертвецы, голодные и чем-то сильно недовольные.

А кто же те, что с клыками? Они на мертвецов не шибко похожи…

Не время для мыслей таких. Мертвецов много, но они неповоротливы и двигаются с трудом. Что-то подсказывало ему, что неуклюжесть они компенсируют бешеной физической силой. В руки им попадаться нельзя, разорвут как тряпку или прижмут к земле и не торопясь обглодают до костей.

Подпускать их близко нельзя, значит, меч нам не пригодится.

Совник перестал отступать – откуда-то он знал, что от них не убежать. Если мертвецы встанут на след, они будут идти и день и ночь, медленно, но с постоянной скоростью, не зная усталости. Со следа они не сойдут никогда, а он не сможет убегать вечно. Их придётся убить здесь и сейчас.

Автомат к плечу, он выбрал цель и выстрелил – патроны надо беречь, их у него не так много.

Пуля врезается в голову первого мертвеца – кости и серую плоть разносит в разные стороны. Безголовое тело делает шаг и падает замертво. Другие завывают и хрипят, слегка ускорив движение – быстрее они не могут, их тела давно мертвы. Он переводит прицел, выстрел – разносит шею, голова падает в траву. Новая цель, за полминуты он расстреливает всю обойму. Но и мертвецов больше нет…, он слишком увлёкся. Клыкастые всё ещё стоят там, в траве, однако, их стало меньше на одного, и он не понял этого, не заметил когда и как, один из них зашёл с боку, используя высокую траву как прикрытие. С диким рёвом существо прыгает.

Совник реагирует ударом наотмашь – клыкастый монстр, прямо в полёте изворачивается, хрустит шея, пасть раскрывается гораздо шире, чем позволяет человеческая анатомия и зубы вгрызаются в плоть. Теперь снова хрустит. Кость его правой руки.

Совник с рёвом ярости и боли, выхватывает меч левой рукой и вгоняет лезвие в глаз существа. А затем рывком дёргает меч в сторону. Лезвие разрезает голову как гнилую дыню. Совершенно дохлый мертвяк виснет на руке, течёт кровь – серая и красная, они смешиваются, источая едва заметный дымок. Совник с трудом, используя лезвие меча, разжимает зубы мертвеца – это опасно, другие всё ещё там, впереди и их много. Он теряет время, отвлекается, но с этим бульдогом на руке, он не сможет двигаться…, наверное, и так не сможет. Кость сломана. Проклятая тварь! Мясо и кости наружу торчат. Наконец, с рыком, скрипя зубами от боли, он стряхивает мертвеца с руки и резко разворачивается к другим таким же клыкастым. А они не двинулись с места. Стоят и смотрят, своими злобными жёлтыми глазами. Некоторые ссутулились, взрыкивают, фыркают, скалят клыки, словно готовясь упасть на четыре конечности и бегом ринуться на него всей стаей. Иногда оглядываются на ту женщину, что он увидел первой. Он вдруг понял, что серые монстры ждут команды лидера, и этот лидер та самая женщина. Совник с рыком занимает позицию – права рука повисла плетью, меч в левой ладони. Что интересно, он не ощутил дискомфорта. Совник одинаково легко мог управляться с мечом и левой, и правой рукой. Они не двинулись с места. Женщина вдруг запрокинула голову и рассмеялась – хрипло, визгливо, но это точно смех - издевательский, злой смех.

И он понимает почему. Совник ранен. Из него в три ручья хлещет кровь.

Нет никакой нужды рисковать, нападая сейчас. Он всё ещё на ногах, меч держит крепко. Он ещё может убить пару таких существ. Но очень скоро, он ослабнет настолько, что не сможет и пальцем пошевелить…

Женщина злобно зарычала, подпрыгнула и в воздухе перевернулась на четыре конечности. Она упала и вновь видно только её дрожащую спину – она там ест кого-то.

Остальные, с явным сожалением, ложатся в траву, вскоре он уже не видит их, густая зелёная стена скрыла кошмарные фигуры. Только труп клыкастого и тела настоящих живых мертвецов…

Он убрал меч, сел на землю и кое-как перевязал рану – большего сделать не смог. Вправил кость, но от этого действия чуть не потерял сознание и не рискнул сделать что-то ещё, просто перевязал рану тем, что было. После этого, с большим трудом, он перезарядил автомат и поднялся на ноги.

Впереди больше ни кого нет. Точнее, их не видно. Стая спит, нежится в траве, в лучах вечернего солнца, они отдыхают, насытившись мясом какого-то человека…, скоро они проголодаются, а он к тому времени свалится мешком и не сможет отбиваться.

-Не угадали твари… - Пробормотал он, ощущая, как по телу бежит ледяной пот. Ему стало очень холодно, пробирает озноб – растёт температура тела. У него мало времени остаётся: на то, что бы найти укрытие, с единственным выходом. Только так он имеет слабый шанс отбиться от них. Стая вовсе не отступила. Они двинутся по следу - после того, как отдохнут и слегка переварят съеденное.

Каковы же твои шансы на выживание Совник?

-Близки к нулю. – Ответил он на собственную мысль.

Но сдаваться, Совник не привык – он об этом только что узнал. Ноги подкашиваться начали, но он, прикусив губу, шагает вперёд и с надеждой высматривает хоть какое-то укрытие.

Сколько он шёл? Совник не запомнил. Но повязка стала красной от крови, с пальцев течёт ручьём. Всё тело бьётся в ознобе, пот хлещет так, что куртка прилипла к спине.

Далеко вверху, в чёрном небе, сияют звёзды и бесформенный кусок беловатой скалы – кажется, это Луна…, но разве она выглядит так? Это же диск вроде бы. Иногда полумесяц. А смотрит вверх и видит яблоко, обгрызенное со всех сторон. Долго размышлять на эту тему не получилось – нужно было двигаться. Ночь давно поглотила дневной свет - насколько давно, он не помнил. Идти становилось всё труднее. В какой-то момент он вдруг понял, что не хочет больше пытаться. Сил почти не осталось. Лучше уж погибнуть в схватке.

Совник остановился, повернулся к равнине, что оставил за спиной.

Они там. Их не видно, но они точно где-то там…

В траве полыхнул зеленоватый свет. Два огонька. Он среагировал даже не думая – вырвал меч из ножен и ударил. С протяжным «мяууу», громадный зверь свалился в траву, суча ногами и роняя кишки на траву. Вскоре зверь затих – он похож на того, невидимого. Но более гибкий, лапы тоньше, глаза, даже сейчас, сверкают в темноте. Шкура пятнистая, а какого цвета, в лунном свете угадать сложно. Сейчас всё кажется серым и чёрным. Хвост у монстра длинный-длинный, наверное, метра полтора будет…

Совник повернулся и пошёл дальше – клыкастые, не двинулись следом. Либо ведут его на приличном удалении. Они так и будут идти, пока он не свалится. Может, труп мяукающего зверя, задержит их? Вряд ли надолго. Труп один, а их там штук двадцать. Но всё же это их задержит. Просто бросить мясо гнить посреди полей, хищники не смогут. Они не люди, пора признать, а раз так, то и думают они иначе, чем люди. Их цель не убийство само по себе, их цель, мясо на его костях. И если по пути попадётся другое какое-то мясо, они не смогут пройти мимо.

Он шёл, пока солнце не поднялось над землёй. И тут ему изрядно повезло - в лучах восходящего светила, Совник увидел искомую цель – овраг, а в его откосе, глубокая нора. Узковатая, не повернуться в ней путём, но грех жаловаться, сейчас ему и такая сойдёт, главное спрятаться, дать себе маленькое преимущество перед преследующей его стаей.

В таком состоянии он и с одним клыкастым монстром вряд ли справится.

А ведь ему очень повезло, что их лидер, столь осторожен. Всей стаей, они бы порвали его за две минуты…, пролезая в нору, он вдруг подумал, что стая сюда даже не сунется. Если там, они не стали рисковать двумя-тремя собратьями, коих он точно успел бы прикончить, то здесь и подавно не станут нападать. В норе он сможет отбиваться долго. Может, они просто уйдут? Хех…, с трудом верится. Скорее всего, останутся у норы. Проголодаются – половина на охоту в окрестности, половина будет сторожить выход. В какой-то момент ему всё равно придётся выйти. Или он просто умрёт там, и они спокойно вытащат труп на улицу и съедят его…, от такой перспективы, лезть дальше, вглубь норы, расхотелось. Но он всё же пересилил голос разума, и продолжил ползти. Разумнее, было бы остаться в овраге – там его убьют быстро. А здесь, с такой раной, которая вот-вот загноится – после такой кустарной перевязки, загноится на 110%..., в этой пещере, он обрекает себя на медленную, мучительную смерть. А шанс поправиться, используя только запасы еды и медикаментов из рюкзака, не то, что крошечный, он вообще нулевой.

Разумней было бы позволить себя убить…

Совник не привык сдаваться. И он лез, пока не уткнулся лбом в стену. Здесь он перевернулся на спину. Кое-как снял рюкзак и меч – автомат упал чуть раньше. А после, на секунду, прикрыл глаза, что б перевести дух…, когда снова открыл, из дыры впереди, лился красивый золотистый свет.

От яркости лучей, Совник обратно закрыл глаза, резким движением век, зажмурился – бесполезно, он поднял руку и прикрыл глаза ладонью, полегчало вроде.

От его движения повязка больно шлёпнула по лицу, засохшим колтуном крови и грязи.

Ругнувшись, он подождал несколько секунд, пока резь в глазах ни пропала, и опустил руку, сразу же потянулся за автоматом, часто моргая – всё равно глаза слегка режет ярким светом. Взял оружие в руки, проверил обойму, приставил к плечу, направив ствол на выход и…

И с удивлением вылупился на правую руку, которой все эти действия только что делал, не ощущая ни боли, ни усталости, ни дискомфорта.

Это как так, а?

Он подставил руку под луч света, падавший с улицы через зев норы, сам отсел подальше в темноту. Вот она, рука его вчера жестоко поеденная. Вся в грязи, в крови и потом воняет.

А должна она сейчас источать сладковатый запах гноя и жутко болеть.

Он осторожно надавил пальцем на повязку. Ничего, боли нет. Стал аккуратно снимать бинты – просто отрывал кусочки ткани, засохло всё, по-другому не снять.

Когда последний кусочек упал на пол пещерки, и он удивлённо охнул – рана, она исчезла. Там, где кость пробила кожу, тоненький слой розовой кожицы, под ним даже строчку вен видно, но самой раны, как будто и не было. Словно он порезался дня три назад, а теперь вот всё заживает стремительно…, даже глубокие следы от клыков куда-то пропали.

Совник откинулся спиной на холодную стену и минут десять сидел без движения, глядя в темноту. Не оставляло ощущение, что так не бывает и в то же время, ему кажется, что ничего необычного не произошло. Двоякое какое-то чувство. Может, это не нормально для других людей? А для него, по каким-то причинам, норма? А почему так? Проклятье…, плохо, когда ты без памяти, да посреди такой опасной реальности просыпаешься…, в которой тебя упорно хотят сожрать.

Он закрыл глаза и пару минут сидел так. Губы сами собой растянулись в улыбке – он выживет. Его не съедят клыкастые твари, он сможет продолжить поиск и однажды всё узнает, всё поймёт…, в животе требовательно заурчало. Пришлось стремительно открыть глаза и приступить к завтраку.

Разорвал упаковку концентрата и стал его активно жевать – по-другому тут никак, на вкус подошва ботинка, на ощупь кусок резины. Он даже чуть не выплюнул первый кусок, с трудом откушенный от батончика концентрата. Но здравый смысл и остатки памяти, уберегли его от столь опрометчивого поступка. Кривя губы, он героически съел весь батончики и воды выпил, что б смыть с языка привкус дорожной пыли. Ничего не поделаешь – еда бывает разной.

С трапезой закончив, Совник надел рюкзак, перевязь меча. Автомат взял в руки и, удерживая перед собой, полез наружу. Вскоре, выбравшись из норы, он очутился на пологом склоне.

Как и ожидалось – десяток клыкастых существ, кучкой сидят на дне оврага. Иногда порыкивают друг на друга, смотрят злобно, кто-то вовсе свернулся клубком и во сне похрапывает.

Лидер этой стаи, тоже тут – контролирует процесс долгой осады, в финале которой, мог бы быть неплохой перекус, свежим мясцом. Увы, как говорится, оно порой случается.

Она медленно поднялась на ноги, скаля клыки…, смысл их вообще скалить? У них даже в спокойном состоянии весь частокол наружу. Хватило бы просто морду в его сторону повернуть.

Жёлтые глаза полыхнули злобой, она протяжно зарычала. Вся стая мигом вскочила – кто на две ноги, кто на четыре. И весь десяток теперь смотрит в его сторону, сверкая злобными взглядами.

Совник выпрямился и поднял правую руку. Он медленно повернул её, что б существа увидели, что раны там больше нет. И они действительно следили взглядом за его рукой. Не все, но большая часть. Нужный эффект, это произвело только на серую женщину. В её жёлтых глазах, сверкнуло явственно видимое разочарование. Она даже выдохнула очень так расстроено.

Но она поняла, что это означает, её собратья, в основном нет – мозгов не хватило, а может, был избыток храбрости, тут не очень понятно, да и не шибко интересно ему было.

Совник опустил руку и перехватил автомат поудобнее. Он не стал целиться или делать агрессивных жестов. Эти существа разумны, факт, но они ещё и дикие. Осторожные хищники, которые не станут зря рисковать шкурой, однако, если сейчас повести себя агрессивно, могут кинуться. Учитывая, как ему чуть руку не оттяпали, схватиться со всей стаей сразу – а остальные, наверняка, поблизости, он желания не испытывал.

Однако жест сделал вполне понятный. Обе руки целы, он восстановился и снова очень опасен, а в руках оружие, с такой лёгкостью положившее их мёртвых товарищей.

Серая клыкастая женщина всё поняла правильно.

Она задрала голову вверх и тоскливо завыла. Спустя мгновение, она упала на четыре конечности и с невероятной скоростью, оставляя за собой шлейф пыли и вырванных из земли кусков дёрна, убежала за склон оврага. Её товарищи, нехотя последовали за ней. Медленно, всё время рыча в его сторону и разной, скажем так, походкой – кто-то на двух ногах, кто-то на четырёх.

Вскоре он остался один и с заметным облегчением выдохнул.

-Пронесло. – Сказал он, чувствуя, как гулко и быстро стучит сердце в груди.

Он несколько минут смотрел на склон, за которым пропали клыкастые. А затем повернулся и пошёл в другую сторону. Сталкиваться с ними снова не хотелось. Они могут ведь и передумать. Эта женщина - лидер, но насколько сильна её власть? Вдруг всё-таки кинутся? Тогда вряд ли она станет их останавливать. Чем дальше он от них уйдёт, тем лучше.

Вскоре, бесконечное море зелёной травы принесло новые сюрпризы. День получился весьма насыщенным. И не все те сюрпризы оказались приятны.

Он шёл так же медленно, как и прежде и вскоре увидел волосатые спины, рассекавшие травяные волны, подобно кораблям, плывущим по морю. Совник отошёл с пути «кораблей» степи и долго смотрел на них – память снова ожила. Но как обычно, ненадолго и едва-едва.

Мимо него проходило крупное стадо могучих четвероногих существ. Они шли, большей частью, опустив головы вниз, попутно срывая стебли травы, подвижным волосатыми губами. Меланхолично жуя, ни на мгновение не останавливаясь, могучие звери шли дальше. Впереди стада, двигался самый большой зверь, с крупными, искривлёнными рогами впечатляющей длины. Иногда он замирал на месте, осматривал местность тяжёлым взглядом красных глаз и говорил «муууу!», после чего шёл дальше, а за ним всё стадо. Рогатых зверей там было немного, в лучшем случае четверть стада, а таких что б рога в метр длиной и вовсе только один - видимо, вожак.

Эти звери казались поистине титанами – если, даже самый маленький из них, просто боком на тебя упадёт, в лепёшку раздавит, и пикнуть не успеешь.

Внушительные рога и густая плотная шерсть, делали их ещё опаснее. Сомнительно, что волосяной покров сих монстров, легко пробить. Как минимум, для клыка, копья или стрелы, такая шерсть серьёзное препятствие. А если шкура достаточно толстая, то подобный зверь вполне способен сделать из охотника, жертву.

Память выразилась по поводу волосатых жителей полей, ярким образом горящего костра, над которым шкварчит громадный кусок мяса. У него тут же слюнки потекли – эти звери съедобны, а концентраты на вкус просто несъедобны. Совник повернул голову, стал смотреть вслед уходящим зверям, мясо коих, могло обладать чудесным вкусом…

Всё же подстрелить хоть одного он так и не решился. Отчасти потому что в рюкзаке ещё много еды, отчасти потому, что не знал, как отреагирует всё стадо, на гибель одного из собратьев. Может, пойдут дальше, меланхолично жуя траву, а может, взбесятся и затопчут. Лучше пусть идут куда шли.

Спустя пару часов, он увидел человека – с простреленной головой и дырой в груди.

На нём надета грязная роба, неопределённого цвета. На внушительном животе, виднеется начертанная наискосок надпись: «Подключим интернет Айвенго! Недорого! Скидки!».

Что есть такое айвенго и кто такой Интернет, он не знал, а вспомнить у него не получилось.

Да и времени на это не было.

Покойный, как быстро выяснилось, кушать очень сильно хотел.

-Ахрррр!!! – Сказал радостный мертвец, чуть не вприпрыжку несясь ему навстречу.

Совник не стал тратить патроны – он срубил голову мертвеца одним чётким боковым ударом меча. Безголовый труп свалился наземь, голова укатилась в траву…, что-то с ней не так с головой его. А что не так? Пожалуй, стоит глянуть.

Он нашёл голову в зарослях травы, минуты через две своих поисков. Присел на корточки.

Голова пошевелила левым ухом и скосила взгляд слегка желтоватых, совершенно мёртвых глаз.

А затем оскалила серые губы. За ними имеются зубы, едва заметно заострившиеся. Совник так громко сглотнул, что чуть не оглох. Голова, в ответ на звук, немедленно щёлкнула зубами…

И тут на его плечи легли чьи-то холодные руки.

Он прыгнул вперёд, налету разворачиваясь и готовя меч для встречного удара, на тот случай, если неизвестный противник ринется следом. Приземляясь с прыжка, чуть не свалился на спину и едва не выронил меч…, безголовый труп стоял там и рассеянно щупал траву руками. Вскоре его пальцы нашли голову, схватили её за уши и поставили на место…

-Ррр! – Сказала голова, мгновенно начав срастаться с шеей.

-Мммать тттвою… - Очень храбро, хотя и чуточку визгливо, ответил Совник мертвецу.

Тот не отреагировал, демонстративно повернулся и пошёл прочь, отпуская голову – она тут же свалилась ухом на плечо, но наземь не упала. Видать, не слишком плотно приросла на место, держится она ещё не шибко хорошо…

Голова яростно зашипела, видимо, высказывая своему телу всё, что она о нём думает, и руки снова поднялись, опять поддерживая голову в устойчивом положении…, там уже видно жилки, чёрные вены, серые кусочки плоти. Всё это шевелится, течёт ручейками жидкости серого цвета и слегка бурлит - голова активно прирастает на природой, ей положенное место.

Н-да…, в живом мертвеце, как оказалось, активность клеток будет посильнее, чем в любом нормальном живом организме…, не слабые такие шуточки у фауны местной!

Он не скоро смог продолжить свой путь, всё смотрел в след покойнику. Тот давно скрылся за горизонтом, но Совник никак не мог прийти в себя. Разум словно парализовало.

Когда очнулся, не запомнил, просто в какой-то момент понял, что шагает по полю.

И здесь его ждал новый, во многом, кошмарный сюрприз.

Слева от него шло стадо таких же волосатых существ, что он видел утром. Он остановился, что бы понять, куда они идут, и двинуться в другую сторону – не зачем лишний раз нервировать, настолько рослых животных, да ещё и вооружённых острейшими рогами.

Однако тут случилось нечто удивительное - вожак, мирно бредущий впереди, вдруг замер и не успел даже «му» сказать, как исчез в яркой жёлто-белой вспышке огня. Натурально в воздух взметнулся поток пламени и слизнул громадного быка, как мошку какую-то. А как потух – пусто. Ни рогов не осталось, ни копыт, всё сгорело за пару секунд. Только жирный чёрный пепел медленно оседает наземь. И самое страшное, даже не в том, что быка исчез так быстро и непонятно почему – трава на месте вспышки. У стеблей лишь кончики слегка поплавились, а так трава, как трава. И не скажешь, что секунду назад тут пылал поток высокотемпературного пламени.

Стадо помычало расстроено, поревело и, спустя десяток минут, двинулось в другую сторону.

Совник естественно последовал их примеру, выбрав противоположное огненному столбу направление – на всякий случай. Мало ли, может эти вспышки до самого горизонта в траве прячутся. Нехорошее там какое-то место. Но прежде, чем двинуться в путь, он посмотрел на свою карту. Почти час торчал посреди полей, время от времени косясь на место гибели быка – всё пытался найти хоть какой-то ориентир, используя неожиданное открытие. И это ему таки удалось – овраг, где прятался от клыкастых, это место было отмечено на карте. Выглядело оно не совсем так же и может это даже не тот же самый овраг, но ничего лучше он не нашёл. Однако примерно на том же расстоянии от оврага, какое он прошёл за это время, имелась отмеченная область, изображённая на голографической картинке, как просто поле укрытое зелёным ковром.

Вскоре, он смог понять, что значит один из базовых символов карты, использовавшихся для отметки объектов. И попутно, пока искал ориентиры, сообразил, что карта прокручивается не только из стороны в сторону, но её можно ещё и увеличить, сунув два сжатых пальца в какую-либо точку и резко разжав их. Когда так делаешь, карта прыгает на тебя и становится детальнее. Собственно, так он и нашёл свой овраг. А потом пролистал картинку влево, вправо и назад (в какую сторону он шёл от оврага, в бескрайнем поле без иных ориентиров, понять трудно) – тут Совник и увидел красный кружок, висевший над кривым прямоугольником, очерченным жирной красной линией.

Красный кружок означает «опасность». А красная линия, границы этой опасности.

Либо этот кружок означает только вот такую опасность – столбы пламени, возникающие прямо из воздуха…, твою мать, прям магия какая-то…, как это вообще возможно?

Он ещё раз глянул на то место, где исчез волосатый гигант и судорожно сглотнув, поспешил прочь. Идти в ту сторону, можно только с одной целью – покончить самоубийством...

Что-то, глубоко в душе, подсказывало, что подобная мысль, может вернуться. Блуждание среди полей, в гордом одиночестве, в мире полном смертельных опасностей, на оптимистический лад совсем не настраивает. Так уж устроены люди – пытки, страшнее одиночества, для них просто нет.

К вечеру, когда мир погрузился в сумерки, а он сам устроился на холме среди камней, образовавших там маленькую пещерку, до его слуха донёсся звук голосов. Разобрать слов не смог, но всё же выбрался из укрытия и ползком двинулся в траве. Вскоре он выбрался достаточно далеко, что бы увидеть равнину внизу. Там люди. Теперь они не говорят - стоят друг напротив друга. Две команды по десятку человек. В сумраке ему не удалось разглядеть много деталей, но кое-что интересное он увидел. Собственно, там всё оказалось удивительно и интересно.

Во-первых, это были люди. Настоящие люди, а не клыкастые монстры или мертвецы…, хотя тех существ, полноценными мертвецами назвать и сложновато, но всё же на вид – настоящие зомби…

Все они были вооружены и весьма своеобразно. Кто-то носил мечи, так же как он за спиной в ножнах-перевязи. Кто-то носил короткие клинки на поясе, у некоторых за спиной луки и колчаны со стрелами. У отдельных личностей, оружие имелось с ярко выраженными странностями, вот например, у крупного рыжеволосого мужика на поясе, нечто совершенно непонятное. Два деревянных круглых бруска, обитые металлическими полосами и соединённые короткой цепью. И что это вот за оружие такое? Какой в нём смысл? У его соседа, за пояс заткнут так же отделанный брусок, но длиннее, толще и к нему приделана длинная цепь с шипастым металлическим шаром. Тут вроде понятно – воображение помогло. Если размахнуться хорошенько, этим шариком можно легко проломить череп…, если случайно сам себе затылок не пробьёшь.

У нескольких незнакомцев он заметил нечто вроде огнестрельного оружия, но тут мог и ошибиться. У одного совершенно точно, за спиной гладкоствольное ружьё. Огнестрельные игрушки прочих, могли быть чем угодно – он узнавал только отдельные детали, собранные, словно бы с дикого бодуна и без всякой схемы. Если это и огнестрельное оружие, он бы не рискнул стрелять из такого, опасаясь, что оно взорвётся у него же в руках.

Одежда на них ещё разношёрстней, чем оружие. От кожаных курток проклёпанных металлическими кругляшами, до толстых рубах и самых настоящих неполных кожаных доспехов, носившихся поверх одежды. Штаны различались аналогично курткам. И шорты, и полные штаны в обтяжку и свободные, болтавшиеся от ветра, и короткие юбки, и не неполные юбки из крупных металлических пластин, скреплённых цепочками из пластин поменьше. Учитывая, что юбку он видел на рослом мужчине, перегруженном как мышцами, так и явным избытком волос растущих на лице, юбка та, выполняет роль доспеха, защищавшего ноги. В принципе, разумно. Ему подумалось, что такая вещь, при некоторой удаче, способна остановить даже пулю.

Обе группы топчутся на месте, почти не перемещаясь. Так длилось несколько минут. Наконец, от первой группы отделился человек в юбке из пластин. Тут Совник сумел рассмотреть детали, прищурив глаза, и был несколько удивлён. Сразу он не обратил внимания, из-за цвета, но теперь был уверен – куртка с длинными рукавами, обшита металлическими пластинами, глубокого чёрного цвета. Воротник обшит пластинами поменьше, а ни животе и вовсе цельная плита. Этот мужик, по сути, весь в металле…, и как он вообще двигается? Вес должно быть…, взгляд сам собой скосился на рукоять меча, торчавшую над его плечом. Его клинок не маленький совсем, а весит как длинная сухая палка. Он снова смотрел на незнакомцев, и в душе поднималась волна радости – как и его меч, такие доспехи невозможно создать, не имея развитой инфраструктуры и промышленности, свойственных большим городам.

Где-то глубоко в сознании возник и второй вариант, объяснявший все эти странности, в купе с оружием из палок и цепей, но Совник, сам того не заметив, беспощадно задавил такие вот инсинуации. Позже, возможно, придётся вернуться к этой мимолётной мысли и принять её как данность, но сейчас, раз уж появилась надежда…, зачем всё разрушать?

Он предпочёл верить, что это всё тот же мир, которого он не помнит, но который создал его меч, автомат, доспехи того мужика и породил его самого.

Мужик в юбке вышел вперёд, остановился примерно на середине пути разделявшего обе группы и что-то поднял в вытянутых руках. Другая группа никак не отреагировала.

-Ну и зря. – Разочарованно проворчал мужик. - Я это в городе нашёл. Вы таких не найдёте нигде, я последние взял. – Выкрикнул он дополнительно и, пожав плечами, повернулся к ним спиной.

-Стой! – Крикнул высокий мускулистый парень, одетый почти так же как Совник.

Бородач повернулся обратно. Парень подошёл к нему, они о чём-то стали говорить и вроде бы даже спорить – тон голосов понизился, он не смог разобрать ни слова. Потом они обменялись чем-то и разошлись по своим группам. Спустя секунду из группы мускулистого парня, вышел другой и проделал то же самое – что-то показал на вытянутых руках. К нему тут же ринулись сразу три человека. Завязался жаркий спор, часть коего Совник смог разобрать, но не понять. Кажется…, бред конечно, но, кажется, парень предлагал на обмен фруктовые леденцы…

История повторилась – теперь вышел человек из другой группы и тоже показал что-то. Всё это длилось, пока Солнце не опустилось за горизонт. Тут группы и разошлись в разные стороны, закончив свою торговлю в виде натурального обмена.

Совник вернулся в своё укрытие и долго не мог уснуть, глядя на серый каменный свод.

Тут есть и другие люди…, и они опасны. Перемещаются эти люди большими группами.

И попутно торгуют друг с другом, обменивая разные предметы. Часть коих они находят в каких-то городах…, почему в городах не живут, а ищут ценные вещи? И почему леденцы вызывают такой дикий ажиотаж? Хм. Сведений он получил кучу, но как их связать вместе и получить цельную картину? Вообще непонятно. Особенно, если продолжать верить, что мир этот высокоразвит и технологиями всякими полон, мать его так…

Совник закрыл глаза и уснул – завтра будет новый день.

Может быть, завтра он разберётся, что тут к чему.

Однако «завтра» особых ответов не принесло, как и новой информации.

Кое-что новое увидеть удалось, но понять что это и почему, возможности не представлялось.

Ему попался на пути маленький лес, непроходимый по всем параметрам и очень густой.

К опушке вышел и так и простоял там полчаса. Между толстых стволов, всё поросло колючим кустарником, свешивались лианы, а по ним ползали совсем ни худые змеи коричневого цвета и какие-то букашки, с палец длиной – шестиногие, с усиками на овальных головках. Одна змея становилась, глянула на него пурпурным глазом, моргнула и дальше поползла – она как будто и не сомневалась, что нет на свете таких сумасшедших, кто по доброй воле сунется в этот лес. Он с ней был полностью согласен. Лезть в это царство дикорастущей природы, ему не захотелось ни разу.

А спустя пару часов пути, он наткнулся на очень странный холм. Издалека, просто холм, поросший травой - он таких уже десятки видел в пути.

Однако конкретно у этого холма имелась уникальная особенность.

-Что ты такое? – Спросил он, взобравшись на склон и обращаясь к разбитому стеклу, за которым виднелась странная пещера с двумя высокими креслами, обивка коих торчала в разные стороны пучками неизвестного ему материала. Всюду там висят провода, валяется битое стекло. В глубине пещеры, видно приоткрытую дверь. Он долго не решался войти внутрь.

Но любопытство победило осторожность с заметным преимуществом. Очистив проём от кусков стекла, он залез внутрь и замер посреди маленькой комнаты, с автоматом наготове. Тихо, никто не пытается напасть. Вроде бы тут безопасно. По крайней мере, на первый взгляд.

Он стал осматривать первую комнату с изорванными креслами, однако, не выпуская автомата из рук. Неизвестно насколько глубока пещера и кто там может жить. Лучше быть наготове…, а если пещера не глубокая и никого там нет, он тут переночует. Да, определённо, так и сделает.

Ну а что? Укрытие неплохое. А если кто сунется – пуля, успешно и навсегда, решит любые вопросы, связанные с притязаниями на эту жилплощадью.

В первой пещере, ничего интересного найти не удалось. Стены металлические, сегментные, с усилителем из непонятных материалов. Зачем это сделано он примерно представлял, но кто-то, видимо, был лучше осведомлён о свойствах сего материала - из стен выдрали множество сегментов, оставив торчать пучки проводов. Куда-то их приспособили видимо. Куда только и зачем? Как говорится - в хозяйстве и бычий, так сказать, верёвка. Помимо сегментов внутренней обшивки, забрали и всё, что могло бы тут быть. А может, ничего другого тут и не было – он не знал.

Однако всё равно внимательно обследовал пещеру. После торговле увиденной у подножия холма, ему показалось разумным собирать всё, что может стать полезным. Если ему не понадобится, возможно, сможет обменять на нужные вещи. Так что он искал старательно.

Всё что удалось обнаружить – стекло, провода и осколки пластика. Можно ли это дело продать таким вот бродягам? А в местных городах? Что-то сомнительно.

Махнув рукой, он двинулся вглубь пещеры, привычным движением включив фонарик на автомате…, там есть фонарик?

Совник с минуту удивлённо пялился на своё оружие. Ну, так и есть – из подствольной надстройки, бьёт узкий луч синеватого света. Надо же…, а он думал, что всё помнит о своём оружии. Вот тебе и сюрприз. Оказывается, даже тут память его подвела.

Весьма печально вздохнув, он направил фонарик перед собой и вошёл в большую пещеру. И сразу же обнаружил там разгром не хуже чем в маленькой пещерке.

В обще, очень странное это было место. От начала пещеры, до её конца, тянутся два ряда тройных кресел, изодранных до самых металлических рам. На округлых стенах, множество маленьких круглых окон, часть коих разбита. Через них в пещеру высыпались горки земли. Зачем было строить пещеру таким странным образом, с окнами в обшивке? Не проще гладкие прямые стены, без всяких дыр? Это ж всё-таки подземная пещера. Впрочем, возможно, это не окна вовсе, а шлюзы, для каких-то подземных коммуникаций. Просто всё заброшено и растащено мародёрами.

Он прошёл дальше, по всей длине пещеры и обнаружил в конце её, пещеру совсем крошечных размеров. Там была узкая дверь, а за ней умывальник и унитаз. Тот, кто строил это место, собирался устроиться с удобствами, но, что-то случилось и все задумки пошли прахом – неудивительно. Если уж стены с дырками, а вход такой, что любой пролезет, иначе это предприятие закончиться и не могло…, собственно, для того кто строил, всё кончилось прям тут, в малой пещере. Под сапогом хрустнуло, он направил луч фонаря вниз – под его ногой лежит кусок человеческого черепа. Тот, кто строил это или тот, кто тут жил после него – вот он, тут лежит. Вполне предсказуемый финал.

Что-то там было и дальше, но путь преграждала стена земли, из которой торчат белесые корни. Что бы там ни было, ему уже не узнать. Совник вернулся в большую пещеру и сел у стены, в кресло, сохранившееся лучше прочих. Сразу потянуло в сон, он прикрыл глаза. Рюкзак хрустнул, что-то там перевернулось, и он провалился назад, больно стукнувшись головой о голую раму.

Ругнувшись, Совник снял рюкзак, меч, положил оружие себе на колени и тут увидел на кресле перед собой интересную штучку. Значок, приколотый прямо к обивке. Он снял его и стал очищать, послюнявив палец. Вскоре значок засиял золотистой краской. Симпатичный – два крыла, раскинутых в стороны, а в середине кружок с круговой же надписью «Аэрофлот».

Интересно, он имеет какую-нибудь ценность? Совник понятия не имел, но выглядит значок красиво. Сам маленький, не тяжёлый, что бы и ни взять? Сунул в карман и снова поудобнее устроился в кресле. Спустя несколько минут, он уже спокойно спал.

Проснулся он полностью отдохнувшим, свежим и бодрым. Разве что слегка побаливало левое плечо – не слишком удачно устроился, кусок металлической конструкции кресла, всю ночь давил на плечо сзади. Но это так, ни о чём, поболит, да перестанет. Разминая плечо, круговым движением, он двинулся по коридору между кресел и вскоре покинул странную пещеру.

На улице давно начался новый день, ярко светило солнце, пели птички.

-Каррр! – Сказали птички и полетели прочь, предварительно проведя точечную бомбардировку его позиций, при помощи органических выделений белесого цвета. Чудом увернулся.

Вот такой жестокий этот мир. Не успел проснуться, как уже попытались о…

Он замер на месте, напрягая глаза. Горизонт, что это там такое? Явно не лес и не выход скальных пород. Тем более ни холмы. Вчера, в свете угасающего дня, он не заметил, а теперь видно очень хорошо, как возвышаются изломанные тени на фоне чистейшего голубого неба.

Совник огляделся по сторонам, довольно таки безразлично. Всё равно не понятно куда идти и зачем. Так почему бы не глянуть, что это такое там возвышается?

Пока шёл по полю к теням, на пути попался овраг, спустился в него и тени исчезли, А когда из оврага выбрался, обнаружил, что местность сильно понижается, впереди какие-то холмы – тени окончательно пропали, стало труднее выдерживать прежний курс. Но через пару часов пути громадная тень снова возникла на горизонте. Не сбился, значит, с пути.

А пока шёл, вспомнил о словах женщины с мечом – она говорила, что достала какой-то предмет в городе. И люди из другой группы, заметно оживились от её слов. Так может, тот неизвестный предмет она нашла там? Там стоит город? И под словом «нашла», она подразумевала, что купила его там или выменяла на что-то или может вовсе украла?

Возможно, всё так и есть…, а в городах живёт много людей. Там он получит ответы на многие из своих вопросов. На душе вдруг стало много спокойнее, легче. Очень скоро, завеса тайны приоткроется, а может, он даже вспомнит кто он такой, откуда и что тут вообще происходит.

Увы, разочарование его постигло раньше, чем он добрался до города.

Первые подозрения возникли, когда он наткнулся на металлический столб, с искорёженным серым щитом. Щит лежал почти параллельно земле, лицевой стороной вверх. Собственно, пройди он метров на пять левее и в высокой траве не смог бы его заметить, а так чуть не запнулся об этот указатель. На нём обнаружилась надпись «Кемер». Там ещё что-то было, но последние буквы выцвели. Да и последние две, которые удалось прочитать – не факт что это «ер», может, буквы означали что-то другое, просто выцвели слишком сильно. То, что удавалось разобрать безошибочно это первые три буквы - «Кем». Странноватое название для города, но откуда ему знать? Может, оно как раз самое обычное, а он со своей пустой башкой, тут взялся размышлять о том, как города называть надо. Эх…, скорей бы память вернулась!

Спустя ещё час пути, он ступил на твёрдую поверхность и остановился. Присел на корточки, коснулся пальцами шершавого покрытия. Нечто твёрдое и пористое, покрытое трещинами. Полоса этой странной почвы, идёт метра на три вперёд. В самом широком месте, она достигает метра, а затем исчезает под слоем почвы.

Что это такое? Он минут пять потратил, пытаясь понять, зачем и как тут появилась такая необычная скальная порода. А что это ещё может быть? Только непонятно что ж за скала такая подозрительная…, в конце концов, он подошёл к краю твёрдой поверхности и пнул слой почвы поднимавшийся над ней. Посыпалась земля, кусочек дёрна оторвался, открывая то, что лежит под ним. Совник, удивлённо крякнув, снова присел на корточки и расчистил кусочек поверхности от земли – под ней та же шершавая поверхность. И как это понимать? Под этим полем скалы? Плоские, шершавые…, какой-то бред получается. Он, конечно, память потерял, но не настолько – что-то в душе подсказывает, перед ним не скала вовсе. Это «нечто» сделано людьми, хотя и не понятно зачем.

Он двинулся дальше, глубоко задумавшись об увиденном. И сам не заметил, как серые тени на горизонте, стали видеться значительно лучше.

А когда снова посмотрел на горизонт, протяжно застонал.

Серые тени – это громадные здания. И они не полностью серые. Там немало зелёных пятен – все здания опутаны ползучими растениями, заросли громадными пятнами мха. Какие-то здания, словно бы рукой великана разбиты. Стоит коробка, без окон, вся в трещинах, а верхняя половина вся в дырах и выбоинах. Часть крыш вовсе отсутствует. Рядом высится ещё одно здание – у него отвалилась верхняя половина и, видимо, рухнула вниз, отсюда не видно куда именно…

Нет никаких инфраструктур и промышленности. Этот мир, мёртв. И всё что он видел у других, людей, всё, что есть при нём – это создано высокоразвитым миром, которого уже не существует.

Не существует многие годы, если не десятилетия…

И всё же он не свернул с пути. Совник решил войти в город, осмотреться. Вдруг там всё ещё живут люди? Хотя, вряд ли, город даже отсюда выглядит давно заброшенным.

Однако осмотреться там смысл есть. Возможно, это просто частный случай…, ну, эпидемия там, мелкий конфликт…, взгляд сам собой пробежался по зданиям. Мелкий конфликт? Да там всё в хлам разгромлено! И много лет заброшено. Но вдруг? Вдруг это просто частный случай?

А даже если и нет – всё равно нужно там осмотреться. Что-то ведь должно откликнуться в его утраченных воспоминаниях. Может там он узнает, что случилось с ним, с этим миром?

И, кроме того, сейчас уже видно, что руины старые, а он довольно молод - значит, должен знать, что там стряслось, почему город бросили. Побродит, посмотрит, глядишь, и вспомнит всё.

К городу выбрался во второй половине дня, не встретив по пути ничего живого и никаких опасностей не обнаружив. А вот ощущение скрытой угрозы, таки появилось.

Этот город сам по себе давил на психику. Он оказался громадным – в обе стороны, насколько хватает глаз, стоят серые здания-призраки. А теперь ещё и улицы видно – заросшие травой, кое-где деревьями, заваленные обломками зданий и металлическими остовами непонятных штук.

Он свернул к самой широкой из улиц и двинулся по ней, с трепетом в душе оглядываясь по сторонам. Память не реагировала, а самому ему как-то сильно не по себе стало. Словно он на кладбище оказался и по старым могилам ходит, топчет надгробия, топчет могильные холмики…, собственно, в каком-то смысле так оно и было. Не успел пройти по первой улице и десятка метров, как под ногой хрустнуло, глянул, а там почти полный скелет из земли торчит. Не весь конечно торчит, череп наполовину, руки строго вверх, как сучья высохшего дерева, ноги, разломанные у коленного сустава, двумя коричневыми кусками торчат, рёбра, словно бы вырастаю из земли – на них, рёбра эти, он и наступил, разломав кости грудной клетки.

Увы, этот город был мёртв очень давно и, судя по всему, умирал он не в одиночестве. В момент смерти, его не успели покинуть. Какая-то часть жителей, приняла смерть вместе со своим городом.

На пути ему попался остов ржавого транспортного средства, перегородивший улицу. За рулём, сидит скелет. На остовах заднего сидения ещё три. Кости не сломаны, их не перемещали после смерти. Все четверо, умерли тут, в машине и остались тут навсегда.

Он двинулся дальше, обойдя стороной ржавый остов, ставший могилой для четверых человек.

Жуткое место, этот мёртвый город. Окна без стёкол, смотрят на него - с какой-то чёрной ненавистью смотрят они. Их тут так много, этих окон…

Однако он не мог не признать, что в этом месте, вопрос ночлега, вообще не стоит.

Надёжных укрытий столько, что глаза разбегаются…, правда, насколько надёжны эти здания сами по себе? Вон, далеко впереди, улицу перегородила коробка здания, рухнувшего наземь много лет назад. Где гарантии, что в доме, который он выберет под ночлег, не случится то же самое?

По спине мурашки пробежали, стоило только представить, как тонны камня падают ему на голову. Рука, конечно, зажила очень быстро, но если ему на голову хлопнется плита в сто тонн весом – мокрое место останется. Из лужи восстановиться у него уж точно не получится никак.

Он остановился у покосившегося ржавого столба. Минуты три пытался понять, что это такое – тут вообще полно столбов, какие-то упали, другие стоят и в принципе даже понятно, зачем они нужны. На некоторых висят длинные округлые штуки, выпирающие над дорогой – скорее всего, украшение. Раньше, наверное, эти столбы наряжали или выкрашивали чем-нибудь ярким. А на выступ вешали что-нибудь эдакое. Учитывая количество таких столбов, он был уверен, что правильно понял их назначение. Но имелись тут и другие столбы - с обрывками проводов и дырявыми коробками, с тремя окошечками, в коих виднелись обломки стёкол, вот тут-то память и подсобила. Он минут пять стоял у такого столба, и всё-таки память откликнулась, хотя и невнятно. По этим проводам, к стёклам, что-то передавали. Что именно и зачем память не уточнила - снова заткнулась. Этот третий вид столбов, редко встречавшихся, надолго поставил его в тупик. И зачем вообще была нужна коробка с тремя стеклянными круглыми оконцами?

Чем дальше, тем чаще попадались транспортные средства, их ржавые остовы.

Не редко в них имелись кости, как и в первом подобном остове, который он здесь увидел. Но далеко не везде скелеты сохранились так же хорошо. Многие были лишены некоторых костей. У кого-то не хватает черепа, у кого-то рёбер, ног или рук. Часть костей разгрызена. Видимо, какую-то часть тел в машинах, попросту съели. Может, ещё при жизни владельцев костей.

И было это давно.

Вообще, вся неизвестная ему трагедия, погубившая город, разыгралась очень давно. Он прибыл на сцену театра, много лет назад сыгравшего свой последний спектакль. Театр…

Да, в ночных сумерках, память всё же преподнесла сюрприз.

Он свернул на соседнюю улицу, прошёл с километр. И тут пришлось слегка притормозить, да спрятаться за раскидистым деревом, взломавшим серу скалу под ногами – её куски лежали вокруг толстого ствола и мощных корней. Он остался за деревом, присев на корточки и минут десять наблюдал, как улицу переходит волна серых и чёрных тушек, с длинным голым хвостом. Иногда, из серой массы поднималась острая усатая мордочка, с красными глазёнками и, что-то пронзительно пискнув, снова опускалась вниз. Самый крупный из этих зверьков, был размером с его голень. И вся эта орава, медленно текла из ближайшего здания через улицу и скрывалась в проломе стены, соседнего многоэтажного дома. Город, всё же не совсем заброшен, у него просто сменились хозяева. Прежде их роль играли люди, а теперь растительность и дикие животные…

На глаза попался кусок скалы, вырванный корнями дерева. Он поднял его и ощупал – одна сторона шершавая, пористая. Точно то же самое, что он видел в полях. Память выстрелила новым пучком информации – это не скала. У него в руках, кусок дорожного покрытия, асфальта.

Не успел прийти в себя от воспоминания сего обрывочного, как его ошеломлённому взгляду предстало здание с колоннами, в конце улицы. Оно слишком заросло и с той точки, где он шёл по улице, видно его не было, а отсюда, из-за дерева, как на ладони. Правда, только левая часть здания и крыша. Вот на крыше-то он и увидел покосившийся металлический стенд с надписью «театр». И снова память выстрелила – он когда-то был там, внутри…, один раз. Воспоминание, которое сложно назвать не то что приятным, а хотя бы…, в общем, он не знал, как это назвать.

Он идёт между рядов кресел. Видно плохо, на нём какая-то защитная одежда. В крыше пробоина, свет падает на ряды кресел. А там, в лучах светила…

Совника стошнило. Но он не попытался прервать воспоминание, наоборот, настойчиво прокручивал его в голове – в креслах сидят люди. Распухшие, окровавленные тела. Некоторые ещё живы, к ним он подходит, делает быстрый осмотр и со словами «код 5», наносит короткий удар ножом в висок…, иногда, они умирают. Иногда смерть не приходит – с глубокой раной в голове, изуродованное тело, продолжает шевелиться, вращает глазами, открывает рот. Тут он говорит другие слова «код 6». Но он не останавливается для нового удара, он идёт дальше.

Он не один, в стороне ходят другие люди, тоже в защитных костюмах. Одни с острыми тонкими ножами – они добивают мучающихся от боли людей. Другие с огнестрельным оружием, они просто сопровождают тех, кто с ножами. На всех надеты мешковатые костюмы биозащиты. Иногда они снимают показатели, иногда берут образцы, не особо заботясь о том, жив ещё человек или уже мёртв. Нет эмоций в воспоминаниях. Он словно робот выполняет задачу, ему всё равно. Судьба этих людей его не заботит. И он не считает их опасными, ещё ни один из них не перешёл в позицию «код 7»..., снова вспышка – коды, он знает, что они означают. Код 5 – лучевая болезнь. Код 6 – биолучевое заражение. Код 7…, память выдаёт хаотичный набор символов, обрывки каких-то образов, среди коих явно мёртвый человек – он изрешечён пулями, но он бежит за человеком в биозащите, валит его наземь и с громким чавканьем, начинает пожирать его заживо…

Это не просто образ, на мгновение он видит больше деталей – он наблюдал, как это происходило…, происходило на его глазах. И все его эмоции на тот момент – любопытство.

Но почему?

Потому что в тот момент он впервые воочию наблюдал переход «кода 6» в «код 7».

Память отключается. Больше ничего не всплывает…, кроме кусочка первого воспоминания, из театра, который никак не желает выходить из его головы – пробоина в стене здания. Он лишь скользнул по ней взглядом. И там увидел город. Этот город. Серые улицы, на них полно солдат и простых людей, горят машины, кое-где здания. На горизонте виднеется раскуроченный розочкой небоскрёб. Ни следа тех эрозийных разрушений, что он видит сейчас. Ни следа пышной растительности и дорожное полотно не укрыто полуметровым слоем земли…

Стая крыс…, а ведь и, правда. Он знает, что такое крысы – в памяти вспыхнуло помещение, в нём клетка, внутри крыса…, те, что шли по улице, в такую клетку не поместятся, даже если их перекрутить в фарш и хорошенько утрамбовать. Крысы с улиц, настоящие титаны, по сравнению с тем, что он видел в своём кратком воспоминании.

Стая давно исчезла. Стихло шуршание сотен лап. А он всё сидел за деревом и пустым взглядом смотрел на корни дерева. Он не понимал. Мозг вообще заклинило. То, что он видит вокруг – город разрушался очень долго. Лет тридцать тут людей нет – это как минимум, причём минимум при учёте весьма широких допущений. То есть, у него не может быть воспоминаний о том, как тут было тридцать лет назад…, на всякий случай он даже ощупал лицо, сжал кулак и поднёс руку к лицу. Кожа гладкая, мышцы крепкие. Вынул меч и заглянул в отражение на лезвии. Размыто, особо не разглядишь, но лицо явно не морщинистое. Он молод. А эти воспоминания могли бы быть, только в том случае, если он глубокий старик…, да что тут вообще происходит???

-Проклятье… - Буркнул Совник и выглянул из-за дерева, стараясь больше смотреть в сторону театра. Крыс не видно, можно двигаться. Собственно, тут уже всё смутно видно. Ночь наступает.

Пора искать ночлег. Благо в этих краях особо искать и не нужно.

Он двинулся к тому зданию, которое покинули крысы. Залез в окно и замер в комнате, с автоматом в руках – мало ли? Лучше быть наготове. Пустой город, оказывается не такой уж и пустой. Не факт, что кроме крыс, тут больше никого нет.

Однако его так никто и не побеспокоил.

Он осмотрел комнату, в которой оказался – на полу наносы земли. В ней прорастают какие-то травы. Видимо, ветром сюда заносит достаточно влаги, что бы неприхотливая луговая трава, смогла спокойно расти. Правда, до той травы, что он видел в полях, ей далеко – самые длинные травинки, едва достают до середины голени. По полу раскидан различный хлам, назначение коего, он не смог вспомнить. Коробки из пластика и металла, куски стекла, ржавые железки, в общем, всего хватает.

Прошёл через дверной проём и оказался в длинном коридоре, с множеством таких же проёмов. Он заглянул в пару комнат, обнаружил там такое же запустение и вернулся в коридор. Становилось слишком темно, что б детально осматривать руины. В конце коридора, нашёл лестницу. Бетонная, на вид крепкая. Ведёт наверх. Он прошёл через пару пролётов и остановился – вместо дверного проёма, настоящая металлическая дверь. Дёрнул ручку, та, с диким скрежетом оторвалась, оставшись в его пальцах. Дверь не шелохнулась, с изрядным презрением относясь к попыткам её открыть.

Совник махнул рукой и поднялся выше. Снова коридор с дверными проёмами по обе стороны. Заглянул в ближайшую комнату, но стало слишком темно, деталей не разглядеть, только что земли тут поменьше. Он даже решил там остаться, но перед глазами всплыла картина рухнувшего здания. Совник сглотнул тяжко и решил подняться на самый верх. Может, в случае чего, это ему не сильно поможет, но вдруг? Лучше в момент падения здания он будет над тоннами бетона, чем под ними.

Забрался на крышу. Плоская, никаких интересных вещей он там не увидел, кроме узкой будки, из которой и вышел сюда. В будке имелась дверь, с металлическим засовом, с двумя даже – один внутренний, другой с внешней стороны.

Там, на крыше, он подошёл к самому краю и посмотрел на город – стало слишком темно, а небо затянуло тучами. Не видно ничего…, скоро будет дождь. Вот и ветер уже поднимается.

Совник вернулся к будке, из которой можно было выйти сразу на лестницу. Он лёг там, на бетоне, под прикрытием крыши данной будки, закрыв дверь на засов. Бетон под ним, отчего-то, слишком тёплом. Странный он какой-то…, Совник поднялся, подошёл к краю площадки, опёрся на остатки перил и глянул вниз. Между лестничными пролётами, виднеется узкая щель. Там тоже, кое-где, перила сохранились. Их на три этажа вниз видно, перила эти…, хотя сюда свет проникнуть с улицы не может, по той простой причине, что на улице сейчас темень полная. Так откуда льётся сей скупой свет, что позволяет ему видеть лестницу?

Совник снова устроился на полу, тяжко вздохнув – ответа у него нет. Стена и бетон лестницы излучают призрачный, слабый свет. Как? Зачем? Почему? Не ясно. Ну и ладно. Ему так легче уснуть будет…, поторопился он. Всю ночь вскакивал с автоматом наперевес. Мучил один и тот же сон – крысы переходят улицу, он прячется за деревом. Но мохнатые бандиты не уходят в другое здание, как было в реальности. Они вдруг разворачиваются к нему. Автомат выплёвывает пули, Совник берётся за меч, но их тысячи! И новые серые тела льются из окон, проломов стен, вот мелкие острые зубки впиваются в голень, он падает и серая волна накрывает его с головой…

Весёлая, в общем, ночка у него получилась.

Проснулся утром, от шума дождевых капель, разбивавшихся о бетон, листву и какие-то металлические вещи. Наверное, где-то рядом крыша покрытая листами металлическими.

С красными глазами, уставший невероятно, с пересохшей глоткой, он открыл двери на крышу – так и есть, хлещет дождь. Не особо сильный, но и не слабый…, пить, как хочется, и кожа вся горит.

Совник выскочил под дождь, запрокинул голову. Холодные капли остудили разгорячённую кожу, рот увлажнился. Однако так не напьёшься…, он осмотрелся и нашёл что искал – в выбоине, у края крыши, собралась лужа прозрачной воды. Он рухнул на колени и жадно пил, пока вода в выбоине не закончилась. Тут же потянуло в туалет. Совник встал на краю крыши, напрягся, и струйка потекла в пропасть…, голова закружилась, когда вниз глянул. Нет, он высоты не боялся и размеры пропасти за краем крыши никак не впечатлили. Струйка та - красноватая она и светится.

Сглотнул и икнул одновременно. В животе резануло болью, и он чуть не свалился с крыши. Кое-как выпрямился – струйка же ещё, надо и равновесие и, значит, что б струйка в правильном направлении текла. Вот. С задачей справился и челюсть отвисла. Не сильно, конечно – просто увидел, город сей, с высоты птичьего полёта. Всё тоже самое, что и снизу видел, но теперь в панораме и в свете солнца, оно только что вышло из-за туч и его жёлтые лучи высветили руины, даже сквозь дождевую завесу, пробивается этот золотистый озорной свет…

Перед ним раскинулась величественная картина разрушения и смерти целого города.

Но это царство смерти, одновременно, и картина бурно развивающейся жизни тоже – руины утопают в зелени. Воистину, тот, кто умер, лишь дал жизненное пространство тем, кто родился недавно или родится вскоре. Наверное, ещё лет через тридцать, здесь, ничего, что напоминало бы о человеке, просто не останется. Может быть, тут поднимется густой лес. Или образуется высокое плато. Или холмистая местность с множеством оврагов. Или вообще река.

Вроде полегчало – струйка кончилась, кожа охладилась, он напился воды и теперь, неприятных ощущений нет. Что вообще с ним произошло? Совник не знал, и знать, в общем-то, не хотел. Он решил покинуть это место. Прежде, осмотрев с десяток комнат на верхних этажах. Может что-то ценное найдёт. А потом – это он решил, уже спускаясь по лестнице, отправится в поля и попытается вступить в контакт с любым человеком, какого встретит. Открывшиеся воспоминания, вопреки надеждам, вопросов создали ещё больше, так ничего и не прояснив.

Начал осматривать комнаты здания, в коем переночевал и ощущение тоски, какой-то глубокой печали, только усилилось. Там много предметов было. В основном всё ржавое, разбитое, да рваное в куски. Но он не мог даже примерно понять, чем эти вещи были до того, как стали такими. Он просто видел предметы. Вертел в руках, иногда пинал, расстроенный тем, что не в состоянии вспомнить их назначение. Одна из коробок, от пинка улетела в окно и с грохотом разбилась на земле…, спустя полчаса, он об этом пожалел, но в тот момент, только ещё больше злился и всё сильнее хмурился.

Особенно не по себе стало, когда обнаружил скелет засыпанный землёй. То была первая комната верхнего этажа, в которой он увидел землю. Как она вообще сюда попала, земля эта, на такую-то высоту? Так что возле скелета он присел на корточки и даже покопался в почве, в районе поясницы древнего покойника. За этот жест истинного мародёра, он был вознаграждён – сумкой, которая порвалась, покинув слой почвы.

Со дна сумки посыпались вещи. Каждую он брал в руки и долго осматривал. Память молчала, он трижды с силой стукнул себя кулаком по затылку – увы, механическое воздействие, эффекта не оказало. Шарики и ролики, к сожалению, в головах отсутствуют, так просто воспоминания на место не вернуть…, или просто врезать посильнее надо? Как-то боязно, так ведь неудачно двинешь и вовсе идиотом станешь. Лучше уж пускай само там как-нибудь восстанавливается.

Он вернулся к осмотру вещей, которые уже мог считать своими.

Круглые цилиндрики, их он сначала просто складывал в свой рюкзак. Потом один повернул двумя руками и тот с хрустом открылся. Внутри оказалась трубочка красного цвета. Он понюхал её – запах приятный. Откусил кусочек и тут же выплюнул с рвотным звуком. Зачем это нужно не понятно, но точно не еда. Ещё там были бутылочки с разноцветной жидкостью и крышками, с кисточками с внутренней стороны. Это он пробовать уже не стал, наученный опытом красного цилиндрика. На них имелись надписи, нанесённые крайне не читабельным почерком. Но одну прочитать кое-как сумел «Орифлайм». Что за слово такое? Непонятно вообще никак.

Там ещё была маленькая алая сумочка с застёжкой молнией. С той же надписью. Он открыл и, укоризненно качая головой, посмотрел на труп. Сумочку выбросил – в ней оказалось полно инструментов для крайне изуверских пыток. Плоские напильники, крошечные ножницы, щипцы, какие-то ножницы с кривой режущей поверхностью, видимо, предназначенные для отрыва ногтей.

Умерший тут бедняга, видимо, не шибко-то хорошим человеком при жизни был.

Ещё он нашёл квадратную пачку - такую же, какие были у него в рюкзаке, но открытую. Внутри лежали тонкие круглые палочки, с резким неприятным запахом. Они набиты мелко рубленной, высушенной травой – она-то запах этот и издавала. «Максим», надпись на пачке крупными буквами и картинка с уродливым младенцем, под которым надпись «недоношенность».

Судя по всему, это что-то ядовитое. Учитывая, какой вокруг него мир, яд вполне может пригодиться. Пыточные инструменты тоже, но он, почему-то, так и не смог взять их с собой.

Ещё нашёл цилиндрик, с металлическим кругляшом с одной стороны, если его резко пальцем крутить - возникают искры. К сожалению, после третьего вращения кругляшка, вещь сломалась, стала скрипеть, с трудом проворачиваясь, а искры больше не летят, пришлось её выбросить.

Остальное что удалось найти в сумке – груда бумаг разного размера и плотности, часть из них маленькие прямоугольники с цифрами, картинками и буквами. Имелись ещё вещи, но их он определили как хлам и выкинул. Взял только цилиндры, бутылочки и пачку с ядовитыми палочками.

После этой комнаты, желание что-то искать, пропало. Он теперь ощущал себя каким-то ущербным. Столько всего вокруг! А ему видятся лишь пещеры, заваленные разнокалиберным бесполезным хламом. Он словно неандерталец, оказавшийся в городе…, ну-ну, словно…, кажется, так оно и есть. Неприятно было ощущать себя вот таким вот дикарём местами образованным.

Он прекратил осмотр комнат, спустился вниз и вышел из здания, через ближайшее окно. На ту же сторону здания, с которой пинком сбросил металлическую штуковину. Звук её падения, привлёк местных обитателей. О существовании коих, он и не подозревал. А вот теперь…

Они уже ждали. Не успел шагу ступить, как в голову полетел крупный камень. Совник прыгнул в сторону, но теперь камней полетело три десятка разом. Чудом успел нырнуть в окно – один камень в затылок врезался, как раз в прыжке. Так что всю комнату пролетел и грохнулся спиной в стену.

В этот момент, всё для него могло кончиться очень плохо – мир плыл перед глазами, с затылка капала кровь, но те, что на улице, не воспользовались удачным моментом. Он сумел прийти в себя прежде, чем первое кошмарное лицо, мелькнуло в окне. Собственно, оно не мелькнуло – некто сунул свою морду внутрь и шумно принюхался. И зачем спрашивается? Чёрные блестящие глазки прекрасно его видят. Существо запрыгнуло внутрь одним рывком и замерло посреди комнаты, на полусогнутых мускулистых ногах, удерживая длинные тонкие руки на весу. Сам монстр сутулый, шея вытянута далеко вперёд. Существо прижало длинные уши к маленькому черепу и ощерило зубы – челюсти в три раза больше черепной коробки. А какие зубы! Частокол натуральный. Руки существа двинулись, Совник сумел разглядеть, как вспухли тонкие мышцы рук – тонкие руки, да, но что-то подсказывает, что силой это существо ему не уступает, а то и превосходит. Когти на пальцах смущают не меньше. Не длинные они, скорее короткие и острые, но вот лапа монстра двинулась, когти коснулись бетона и высекли искры. На бетоне остались три полоски. Если ему по шее такими когтями, да вскользь - пропорет до самого позвоночника.

А в окне мелькают уже и другие такие вот «лица» неопределённой национальности.

Он недолго думал – вскинул автомат и выпустил очередь. Монстра выбросило в окно, прежде превратив в решето, истекающее кровью и голосящее от сильной боли.

Совник пустил очередь и по окну, пули срезали пару голов, существа пропали из вида.

Поспешно перезарядил автомат и понял, что патронов у него осталось совсем мало. В лучшем случае, на обойму с половиной. Автомат лёг на пол, с тихим шелестом меч вышел из ножен.

Только вот обиваться пришлось не от существ этих подозрительных, а от тучи камней полетевших в него через окна. Комнату наполнил дробный звук и скрежет металла – он сумел отразить часть камней мечом, однако, один врезался точно в лоб. Хрустнула кость, Совник свалился на спину. Тут же в окне возникла страшная клыкастая морда. Он поспешно поднялся на ноги, и морда тут же пропала, а в комнату полетела новая порция камней.

Пришлось хватать автомат и бежать со всех ног.

Оно, конечно, не сильно героически - зато живой остался.

Пробежал коридор, заскочил в комнату и ласточкой вылетел в окно. Остановился только что бы меч в ножны кинуть, а затем припустил ещё быстрее, через улицу и в проулок, а затем через развалины обвалившегося здания и в ближайший пролом в стене. Там и замер, спрятавшись за грудой земли, веток и ржавых железок.

Сколько там просидел он и сам не понял. Если его и преследовали, то недолго. Либо что-то отвлекло этих существ, либо они решили, что преследовать его слишком опасно. Как бы там ни было, опасность для него миновала. Как минимум, исходящая от этих кошмарных существ.

Странно, но они чем-то людей напоминают…

Совник выглянул из пролома, убедился, что узкая улица пуста и поспешил покинуть эти небезопасные места. Вскоре он шёл по улице, в паре километров от места, где повстречал худых и клыкастых существ. Местным запустением он уже не любовался и мистический трепет перед грандиозностью катастрофы, погубившей город, полностью рассеялись. Теперь он смотрел по сторонам, будучи на взводе и был готов бежать или сражаться – по обстоятельствам.

Спустя некоторое время, ему вдруг начало казаться, что оконные проёмы зданий, следят за ним, смотрят на него алчным, голодным взглядом. Словно сам город, вознамерился его сожрать…, это было ещё хуже, чем первая гамма чувств, в тот момент, когда он только вступил на пустынные улицы. Вскоре, Совник решил покинуть мёртвый город.

К сожалению, сие оказалось не так-то просто сделать – он заблудился.

Слонялся по руинам полдня, но куда идти и как выбраться из этого царства развалин, так и не понял. Зато нашёл ещё одно местечко, с которого открывался великолепный вид.

Лучше б в другую сторону пошёл…

Он выбрался на разбитый мост. Уцелели только опоры у самого обрыва и часть моста у земли. Посередине его словно рукой великана продавило. Внизу текла речка, с очень чистой водой – пару раз он даже увидел там толстых крупных рыбин, медленно плывших куда-то по своим делам.

Там же, под мостом, увидел торчавший из земли блестящий кусок металла, чем-то напоминавший умывальник из нержавеющей стали. В свете пережитого, Совник даже не обратил внимания на то, что смог вспомнить назначение этой вещи, лишь скользнув по ней взглядом.

В обе стороны, оттуда открывался удивительный вид – теперь он смог с земли посмотреть на панораму города, давно брошенного людьми. И ничего радостного, там, конечно же, не было.

Впрочем, ничего особо страшного тоже.

Пока он не пригляделся к столбу, торчавшему из растительности на берегу реки, в метрах ста от моста. Нормальный такой столб. С обрывками проводов.

Которыми к столбу привязано полуразложившееся человеческое тело. Дополнительно, оно было прибито к столбу этому треклятому…, мечом, продетым сквозь рёбра мертвеца.

Тело человека на столбе – он ведь был как он. Тоже бродил, что-то искал. Но нашёл этот бедняга, только смерть, вряд ли быструю и безболезненную.

Одиночки тут не выживают…, ему срочно нужно покидать это место и попытаться прибиться хоть к кому-то. А теперь, когда у него есть ядовитые палочки и цилиндрики, он сможет купить себе место в отряде, вроде тех, что видел пару дней назад в поле…, если, конечно, новые знакомые не решат прикончить его и прибрать к рукам все его вещички.

Ладно, хватит думать о том, что может или не может случиться – нужно решать текущие проблемы, а их и так выше крыши.

Совник двигался по городу ещё с час, прежде чем увидел вдалеке зелёный массив, судя по всему, то был лес. Или крупный кустарник, разросшийся вдоль и поперёк. В городе, деревьев и кустарников полно, даже мох тут кое-где покрупнее иных кустарников. Впрочем, не важно, что именно там растёт - там кончается город, там он снова выйдет в поля.

-Слава тебе Господи… - Прошептал он, автоматически перекрестившись.

Так с рукой поднятой и замер. Что это за странный жест и кто такой Господи?

Долбанная память…

Получше подумать не успел – перекрестившись, он прислонился спиной к выпуклой серой стене.

Спину кто-то дёргает. Он повёл плечом, тяжко вздохнув, переживая активно, что не помнит, что за мужик этот Господи или может то вовсе название города? Теперь спину кто-то жевать стал, дыша прямо в ухо крайне вонючим смрадом. Тут уж не до переживаний стало.

Совник тоненько взвизгнул и ринулся прочь – лямки рюкзака, который кто-то жуёт, не позволили сбежать, глубоко врезаясь в плоть. Он свалился на задницу, однако, пола не коснулся – повис на лямках. Вывернул шею, за спину глянул, а там…

-Мама… - Пискнул Совник.

«Щёлк!» - сказали кривые серые жвала, выпуская рюкзак и пытаясь захлопнуться у него на голове. Хорошо существо это рюкзак выпустило – хлопнулся седалищем об асфальт, копчиком об камень, взвыл от боли, автомат потерял и дёру.

Спустя пару секунд, остановился и резко развернулся с мечом в руках – он бы предпочёл бежать без остановки, но там автомат! Если мир вокруг такой, автомат, даже без патронов, вещь крайне дорогая. Его терять никак нельзя…, стена шевелится. Вся причём. И щёлкает. Десятки кривых жвал, алчно щёлкают, серые спинки играют в лучах светила, лапки в хитиновой броне, тоже на солнышке переливаются…

Если прямо сейчас не вернётся и не схватит автомат, пробиться через эту массу тел, уже не получится. Под ними, кстати, облезлая кирпичная стена проявилась…

Совник со всех ног ринулся обратно и первый хамелеон, размером с местную пожилую крысу, прыгнул на него. Лапки в стороны, жвала приветливо раскрыты – летит прямым курсом, планер недоделанный. Удар меча располовинил животное, во все стороны брызнула серая кровь. Существо померло, однако, его собратья, всё ещё хотели кушать.

Он схватил автомат одной рукой, второй нанёс удар наотмашь мечом и побежал прочь, надеясь, что эти сколопендры серые за ним не побегут. В общем, не зря надеялся – пробежал километр и оглянулся. Далеко на горизонте, стена. Серая, выпуклая, словно настоящая. Даже и не скажешь, что эта стена, на самом деле состоит из вполне живых и крайне голодных существ.

Город ему совсем разонравился. В деревне жить оно всё как-то поспокойнее будет.

Реку он перешёл в другом месте, заодно напился воды и набрал про запас. Имелась у него в рюкзаке крошечная фляжка. Впрочем, ничего удивительного – тут полно ручьёв. Нет смысла таскать на горбу канистру, если максимум за пару дней пешего перехода, можно набрести на новый источник чистой воды. Он по полям пока бродил не раз на них натыкался - и ручьи видел, и родники. В них и вода повкуснее будет, чем в реке, насквозь пропахшей рыбой.

Не успел миновать последние развалины, отделявшие его от леса (всё же это лес, теперь уже видно), как новые проблемы образовались. Да совсем какие-то странные.

Он шёл по полю, из поверхности коего, в большом количестве, торчали остовы машин. Поле, скорее луг, имел любопытную форму – вытянутый такой, а по обе стороны от него, стоят развалившиеся здания. Определить сколько в зданиях этажей было, не представлялось возможным, время стёрло детали их архитектуры. А вскоре, там, где заканчивались руины, и луг превращался в полноценное поле, с ним поздоровалось прошлое. В прямом смысле слова.

Земля на его пути вспучилась, а затем словно взорвалась изнутри. Он плюхнулся на задницу, прикрывая лицо руками, а когда волна пыли и комков земли схлынула, услышал:

-Назовитесь. – Сказал безжизненный механический голос. Совник убрал руки от лица. Глянул. Сразу захотелось в туалет. Но он, смело дрожа всем телом, кое-как поднялся и, судорожно сглотнув, храбро посмотрел во все восемь орудийных дул, направленные в его сторону.

Нечто, со скрипом переставило металлические лапы, имитировавшие птичьи и наклонило вперёд овальную переднюю часть корпуса. Короткие верхние лапы, увешанные разномастным оружием, тоже шевельнулись и зловеще звякнули. Весьма неприятный звук. От него, почему-то, перед глазами тут же возникал образ земляного холмика и там палочка в него воткнута, с надписью, «Совник» там написано, на дубе том...

-Назовитесь. – Повторил монстр.

-С-совник. О-орёл. – Проблеял он, хватаясь за рукоять меча…, пальцы сами разжались. Он откуда-то знал – корпус не пробить лёгким оружием, тем более мечом. Броня из усиленных сплавов, рассчитана на прямое попадание…, из чего попадание? Он не знал. Но судя по глубоким вмятинам и царапинам на корпусе, это было что-то, с чем встречаться не захочется никому.

-Проверяю данные.

Сказал монстр. Потоптался на месте, вздрогнул и опять заговорил.

-Данные не подтверждены. Назовите позывной своей локальной боевой группы.

-Группы?

-Этот город является зоной ответственности боевой группа «Сибирь-3». Вы находитесь в зоне ответственности. Назовите позывной своей локальной группы в составе боевой группы «Сибирь-3».

-У меня амнезия, я не помню.

-Позывной не соответствует последним обновлениям оперативной сети. Назовите позывной.

-Но я не помню ничего! Я потерял па…

-Идентификация необходима. Сокрытие личных данных, является преступлением. – Монстр навёл на него левую лапу. Толстое дуло непонятного оружия, едва не ткнулось в нос. Совник так громко сглотнул, что из дула вернулось эхо.

-Но я, правда, всё забыл! У меня…

-Немедленно вернитесь на Рубеж. Данные о вашей попытке покинуть зону ответственности боевой группы, отправлены в главный компьютер. Военный трибунал приступит к рассмотрению вашего дела, как только будут рассмотрены текущие дела.

-Но мне туда надо…, ай! - Дуло всё же ткнулось в нос. Было больно. И сразу как-то Совник понял, что это существо, очень правильные вещи говорит. – А вы знаете, очень дельная мысль.

-Вернитесь на Рубеж и доложите о себе на первом же блокпосту. Данные о вас переданы в оперативную сеть.

-С удовольствием! Вы открыли мне глаза! – И пятиться начал. Монстр стоял на месте, пока метров на десять не отошёл. Тут он поднял лапы, сложил их над головой домиком. Что-то произошло с его ногами, со скрежетом, они как-то изменились, как рассмотреть не успел - металлический гигант начал вертеться на месте, с каждой секундой всё быстрее. В разные стороны полетели пыль, земля и кусочки дёрна, пришлось снова закрывать лицо руками.

Когда шум стих, а пыль улеглась, на месте появления монстра осталась только глубокая воронка, из которой отражался лучик света – видимо, от верхней части корпуса. Монстр, закопался в землю…

Пришлось искать другой путь и в итоге, лес остался далеко справа. Но больше никто не помешал ему уйти в поля. К лесу он не свернул, лучше уж чистое поле, чем дремучие дебри.

В полях, уже в темноте, он и набрёл на глубокий овраг, склоны коего поросли пушистой травой. Там на его дне Совник, свернулся клубком, да провалился в сон – новый день закончился и принёс ещё больше вопросов, ответы на которые, ему только предстоит найти. И он не был уверен, что ему ещё хочется искать эти ответы. Монстры, поля с огнём, мёртвые города…, что-то не уверен он, что ему принесёт облегчение, знание о прошлом, которое подобное сотворило с миром.

Может, лучше и не искать ответов? Просто жить, словно бы с чистого листа?

Сложный вопрос…, ещё один вопрос, в копилку из сотен других.

Весь следующий день он двигался по полям и вскоре они сменились пересечённой местностью. Если прежде овраги и холмы попадались редко, теперь они стали постоянной частью ландшафта.

В пути, он трижды столкнулся с местными обитателями. Дважды это были старые знакомые – стаи клыкастых существ. Ничем особым от первой подобной группы они не отличались, за исключением пола своих лидеров. В этот раз обеими группами управляли особи мужского пола. Это точно – одежды на них было не так много, что б он смог ошибиться. Вожаки этих стай, отличались большей агрессивностью и первая, встреченная им стая, едва он оказался в пределах видимости немедленно атаковала. Клыкастые ринулись в его сторону гурьбой, передвигаясь на четырёх конечностях. А затем резко разошлись на три потока.

Он истратил все патроны к автомату, прежде чем клыкастые отступили. Четверо существ остались лежать на траве, ещё пять уходили прочь протяжно воя и сильно хромая. Тут он познакомился с новой особенностью данных представителей фауны. Раненный в живот клыкастый, едва переставляя ноги, плёлся в сторону от него – это был вожак стаи. Далеко он не ушёл. К нему кинулись сразу пять клыкастых и вовсе не для того что б помочь раненному товарищу.

В два счёта, беднягу порвали в куски и тут же съели, буквально за несколько минут.

Вторая стая оставила на его руках глубокие порезы и потеряла троих собратьев – он срубил одному голову, двух других развалил надвое свирепыми ударами меча. Они отступили, потеряв собратьев, но преследовать не стали. Он оглянулся, когда ушёл достаточно далеко от первой стаи и обернулся так же, покидая место схватки со второй – за его спиной, серые фигуры, жадно поедали ещё тёплые тела погибших собратьев. Наверное, потому его и не преследовали – он оставил достаточно трупов, что б они наелись от пуза.

Раны на руках зажили уже к вечеру, хотя всё что он сделал – остановил кровотечение, наложив грубую повязку…, снова возникло двойственное чувство. Словно это ненормально, так не должно быть и в то же время, ничего особенного, словно именно так, его раны всегда и заживали.

Третья встреча доказала что кроме волосатых «мууу!», есть тут и другие травоядные, которые, в отличие от рогатых монстров, относительно неопасны. Они тоже передвигались стаями и чем-то им очень нравились овраги, да мелкие рощицы деревьев, которые иногда встречались в полях. Существа походили на бочонки, издавали что-то вроде «хрю» и обладали крупными носами пятачком.

Он поначалу насторожился, заметив, как стайка таких существ медленно переваливается через холм и пропадает на дне оврага. Причиной его настороженности, стал первый зверь, вышедший на холм – громадный, с мощными прямыми бивнями, росшими толи из нижней части челюсти, толи прямо из зубного ряда. Точнее сказать было нельзя из-за расстояния. Но стоило представить, как это чудище бежит на тебя, помахивая бивнями, и ноги отнимаются. Одним ведь ударом брюшину вспорет, а то и проткнёт насквозь.

Хорошо, что таких с бивнями, немного и не у всех они такие длинные…

Он решил остановиться и не шевелиться пока они не уйдут. Вроде не заметили. За то он неплохо их рассмотрел – волос на их телах не наблюдалось. А кожа напоминала потрескавшуюся в жару землю. Он не был уверен, но ему подумалось, что шкура этих зверей, может оказаться прочнее стальной пластины. Как только животные исчезли из виду, он с облегчением вздохнул и ощутил странное чувство – слюнки потекли, послышался запах жареного мяса, он словно бы услышал шипение жира падавшего на горячие угли. Никаких картинок не увидел, воспоминаний нет, всё это прошло на самой границе ощущений. Подумав немного, он пришёл к выводу, что либо ему просто показалось, либо, когда-то, он ел мясо данных животных, и оно пришлось ему по вкусу.

Может оно и так, но рисковать здоровьем и обновлять подобные воспоминания он не собирался, пока не закончатся концентраты в рюкзаке. Как ни крути, а что это зверь и как он себя ведёт, Совнику неизвестно. Убить любое живое существо, совсем ведь не сложно, будь то человек или такой вот удивительный зверь – главное знать, как именно это сделать. А если о том ни малейшего понятия не имеешь, тебя и крыса загрызёт без особых проблем.

Посему, овраг оккупированный зверями, он обошёл стороной.

Ещё два дня он шатался по холмам и оврагам, потихоньку начиная приходить в отчаяние – даже косвенных признаков людей не ощущается. А уж о поселениях и говорить нечего.

Зато диких животных, попадаться стало значительно больше, что только добавляло уныния – вполне возможно, что он забрёл на дикие территории, где людей нет на сотни километров вокруг.

На этом пути, полном отчаяния, он познакомился ещё с парой существ, прежде ему не попадавшихся. Они оказались не опасны, по крайней мере, на первый взгляд, и близко не подходили. Наверное, они тоже опасались его, может даже думали, что он опасен для них…, не без оснований, конечно, они так думали. Если он когда-то ел тех монстров с бивнями – нет гарантий, что он не питался и другими существами. Возможно, те новые существа, что повстречались, тоже съедобны. А раз он ими когда-то питался, значит, то же самое делают и другие люди. Звери, видимо, наученные горьким опытом и…, в этом случае их опасение оправдано вполне. Только вот он сейчас боялся их гораздо больше, чем они его. Ирония жизни – вчера ты страшный охотник, а сегодня бродяга, прячущийся по оврагам и опасный разве что для комаров.

Заночевал в овраге, на берегу, весело журчавшего, прозрачного ручья. Он долго не мог уснуть, всё смотрел в этот ручей. Там, на глубине, перекатывались золотистые камушки. Они ловили свет и очень красиво искрились - особенно когда поток воды подхватывал их и катил дальше. В этом ручье удивительно вкусная вода…, куда же делись люди, если мир стал вот такой? Он не особо опасен этот мир, вот вода, что течёт сейчас у его ног - её можно пить. В этом мире, да большой группой, совсем не трудно выживать и даже отстраивать цивилизацию заново. Ну, если не соваться в города и избегать встреч с некоторыми опасными существами. Впрочем, не обязательно даже избегать – те же клыкастые монстры. Группа в десяток вооружённых людей без проблем справится с ними…

Редкие группы бродяг вроде него - это далеко не то, что он хотел найти. Они, своим существованием, косвенно подтверждали предположение, что где-то должны быть небольшие селения и крупные города - да хоть стоянки посреди полей. Что-то ведь должно быть…, но ни следа.

Мир будто вымер.

Иной раз ему начинало казаться, что те люди с мечами, и вовсе просто сон. Может, выпил он воды, вот из такого же ручья, а он отравленный был или ещё что. Вот и приплыли к нему галлюцинации в ночи…, может и так. Но бросать поиски он не собирался. Ему ведь нужны ответы. Он их однажды найдёт..., а что потом? Он перевернулся на спину и стал смотреть в небеса, полные звёзд. Что же потом? Если нет людей в этом большом мире, «потом» просто не будет. Сначала нужно найти людей, стать частью чего-то, какой-то общности.

На третий день блужданий в холмистом районе местного ландшафта, память снова проснулась. И, вопреки ожиданиям, он не был этому рад. В этот день, он узнал кое-что о своём прошлом. Он узнал, кем, возможно, он когда-то был.

Но, как и прежде, новое воспоминание противоречило всему, что он видит вокруг и прибавляло кучу новых вопросов в довесок к множеству прежних, оставшихся без ответов.

Да и воспоминание ли то было? Он уже начинал сомневаться в себе. Поля кругом, он в постоянном напряжении, на нервах весь – вдруг он начинает потихоньку сходить с ума?

Совник перебрался через гряду особенно высоких холмов и замер на вершине – внизу простиралась точно такая же пересечённая местность, что осталась позади. Но теперь появились детали, которых прежде не было. И область распространения тех деталей – в обе стороны горизонта.

Он спустился вниз, чувствуя, как, от неприятного предчувствия, щемит сердце. Дошёл до подножия холма и остановился. Из земли, повернув пушку на бок, на него смотрела орудийная башня танка. Из люка на её вершине, торчал безголовый и безрукий скелет. Рядом, из земли, торчала половина черепа. Совник прикоснулся пальцами к слегка изогнутому дулу пушки.

-Армата, модель 35Б на атомном приводе. – Пробормотал он. Медленно повернул голову. Чуть левее, холмик торчит. Он весь порос травой, но с одной стороны, кто-то пытался вырыть ямку. Этот кто-то, не смог прокопать далеко – уткнулся в корпус какой-то машины. Там нарисован флажок – три горизонтальных полосы синего, красного и белого цветов. Самой машины не видно, она ушла в землю. Совник прошёл немного дальше – тут торчит только гусеница, эта машина ушла в землю боком. Видимо, машину перевернуло некой чудовищной силой. Он знает, что это за машина:

-Т-90-М, модернизированный, усилен плазменной пушкой. Новейшее оружие…

Он шёл по полю. Часто останавливался, разглядывая останки техники. Дыхание перехватило, и он не мог говорить, но мысленно повторял названия машин. Он знал, как называется и что из себя представляет, в общих чертах, каждая из них. Не помнил их, но стоило увидеть, и он уже знал, что они такое. На этом бесконечном поле, в землю ушли сотни машин. От стрелявших осколочными и бронебойными снарядами, давно устаревших, до самых современных машин на атомных двигателях, с плазменными и лазерными орудиями. Последних было намного меньше – их создали в самом конце. Их ставили на шасси от старых моделей, потому что шасси современнее придумать никто не успел, всё началось слишком быстро…, но что началось? Память не ответила, да и не нужно уже.

Совник присел на одну из башен развороченных прямым попаданием. Сама машина ушла в землю так глубоко, что и от башни сантиметров сорок вверх проступает, да и та не полностью - толстая броня вывернута наружу розочкой, этакий стальной цветок посреди зелёных полей.

Он долго смотрел на поле битвы, отгремевшей так давно, что природа почти скрыла все её следы. Совник знал почти всю технику, которая погибла тут. Вспомнился монстр на окраине города – теперь он знал, что это такое. Боевой робот системы «Страж», они выполняли функции лёгкой бронетехники и использовались чаще всего на рубежах, как часовые и охотники на дезертиров, да вражеских лазутчиков. Отличная машина, с простеньким автономным ИИ. Жаль, что её так и не довели до ума – мог бы получиться могучий беспилотный, полностью автономный танк.

Была у этих машин ещё одна задача, с которой они справлялись, но не слишком хорошо.

Некоторые модели «Стража», способные закапываться в грунт или летать, использовали для организации засад на вражеские колонны – он помнил это, но не помнил откуда. То же самое, что и с мечом. Навыки есть, а откуда они взялись решительно непонятно.

Тот робот решил, что он дезертир из какой-то группы войск. Программа всё ещё активна – тех, кто мог бы её изменить, уже давно нет в живых. Война. Вот что сгубило этот мир и он солдат на той войне…, которая закончилась лет тридцать назад и это как минимум.

Совник поднял руки перед лицом и минут десять смотрел на свои ладони.

Этим рукам нет и двадцати пяти лет.

-Чёрт возьми… - Проворчал он, злобным взглядом оглядывая поле мёртвых машин.

Возникло чувство, что весь этот мир над ним издевается. Он неприлично молод, а память настойчиво пытается его убедить, что ему далеко за пятьдесят, если не больше.

Совник двинулся дальше, обходя невысокие холмы, хм - настоящих холмов тут нет. На этом поле, все они, скрывают под собой тонны металла и кости множества людей.

Он потратил весь день, что бы пройти через поле давней битвы. И именно там, получил впервые свидетельства того, что этот мир, в отличие от машин и пустого города, оставшегося за спиной, не полностью мёртв. Откровение сие пришло неожиданно, и было болезненным – в прямом смысле слова. Он шагнул в особенно густые заросли полевой травы, вставшие на его пути непроходимой чащей. Нога опустилась вниз, шелестит трава, мгновение, и трава не шелестит уже – только ветер, в ушах свистит ехидно. Ещё одного краткое мгновение и мир потемнел, предварительно громко хрустнув и заиграв разноцветными пятнами. На какое-то время, он потерял сознание.

Когда Совник открыл глаза, на улице стояла глубокая ночь, а перед ним возвышался танк. Полностью выкопанный из земли. Он беззлобно ругнулся, потрогал лоб. Вроде всё в порядке - только кровь запёкшаяся и всё. Рана, какой бы она ни была, успела затянуться.

На танке, на выступе левого трака, в лучах холодного лунного света, поблёскивает запёкшаяся кровь. Об него он, значит, и приложился. Хлопнулся в яму, за высокой травой не разглядев ничего…, и как он выживать в этом мире будет, если полоротый такое? И-эх…

Совник поднялся, подобрал автомат и с удивлением осмотрелся. Яма. В ней танк.

Луна светит достаточно ярко, что б разглядеть детали ямы, в которую он так неудачно шмякнулся. В центре стоит танк – раскурочен по всем статьям. Траки наполовину разобраны. Снятые части куда-то исчезли. А судя по следам на стенах воронки и на дне – её копали не дикие животные. Склоны едва-едва поросли травой. Это не воронка, это действительно яма. Кто-то обкопал танк по кругу и снял с него всё, что сумел. Не так много удалось этим неизвестным забрать, всё-таки не хибара на трёх гвоздях - целая боевая машина. Однако после работы неизвестных копателей, она стала неузнаваемой. Либо он с этой моделью незнаком, либо её подраздели слишком сильно.

Мародёры блин, чуть башку не проломил из-за их увлечений не шибко культурных…

Совник вдруг улыбнулся механическому воину древней войны.

А затем поднял лицо к небу и прошептал.

-Есть. Тут есть поселения, есть люди и города…

А как иначе? Разобрать танк вилами и каменным топором невозможно. Необходимы инструменты, навыки, много чего нужно. Кроме того, примитивные люди не смогут использовать запчасти и сплавы, из коих сделана машина. Для этого нужна развитая цивилизация.

Небо скептически помигало звёздами, с горизонта поползли тучи – его восторг и энтузиазм, небесам показались преждевременными и несколько наивными.

Вскоре Луну закрыло тучами, стало слишком темно, что бы продолжать путь. И он принял нестандартное решение – вместо того что бы спать в яме, у траков машины, полез в башню, с которой сняли люк и безуспешно пытались оторвать броневые пластины. Ударился головой об край люка, обратил внимание на то, что крепление автоматической пулемётной системы пусто и оказался внутри. Отсюда забрали вообще всё. Голые бесформенные стены, тесная металлическая коробка, пропахшая какой-то гарью. Словно там резину жгли - это плюс, хоть запах и мерзкий, а дикие животные, учуяв такую вонь, не придут посмотреть, что это за мясо такое устроилось поспать в маленькой странной пещере. Имеется в этой коробке, где, возможно, когда-то давно, погибли люди, и ещё один важный плюс – если весь танк заляпан землёй и глиной, то внутри царит чистота. За исключением черноватых, подозрительных пятен у смотровой щели в передней части машины, кабина сияет чистотой. Вероятно, люк забрали недавно и все годы, что прошли с момента гибели машины, её башня оставалась запертой. Он свернулся клубком и попытался уснуть. Что интересно, удалось сразу. Он полдня провалялся в отключке и не был уверен, что сможет уснуть хотя бы ещё на полчаса. А тут лёг, глаза закрыл и соскользнул в сон…, о чём к утру сильно пожалел.

Ему снилось это поле. Но оно было другим. Сотни стальных монстров стояли ровными рядами. Он видел множество напряжённых лиц, люди были на броне, они стояли между машин. Все чего-то ждали. Совник пытался подойти к ним и узнать в чём дело. Все они упорно молчали. В воздухе витало физически ощутимое напряжение. Становилось страшно, но лица людей не дрогнули, ни один мускул на них не шевельнулся. Он не выдержал, схватил за грудки какого-то солдата в форме и стал трясти его двумя руками, выкрикивая свои вопросы ему прямо в лицо.

-Уйди прочь псих! – Крикнул солдат, сильным толчком отбрасывая его. Парень тут же полез на броню, бросив напоследок. – Какого хрена ты вообще сюда вылез? Беги отсюда идиот! Скоро начнётся, а ты нужен в…

Голос потонул в диком рёве. Все головы поднялись, глаза людей обратились к небесам – простыня из множества полос белого дыма накрыла их. Ракеты, понял он - там ракеты…, с другой стороны, послышался такой же нарастающий рёв. А затем канонада разорвала воздух оглушительными взрывами. Артиллерия всех видов работает с обеих сторон.

В небе возникли быстрые серебристые искры – они врезались в ракеты и снаряды, те рвались в воздухе, не достигнув земли. Дроны прикрытия…, не все снаряды рванули на высоте. Часть из них упала вниз. Он не успел даже глазом моргнуть, как с диким воем нечто рухнуло в башню танка, через два ряда от него. Ударная волна опрокинула Совника на землю. Он кое-как сел – в ушах гудит, из носа и глаз течёт кровь…, у него нет ног. Их оторвало осколками разорванного в клочья танка.

Но боли нет…, звуки пропали. Взревели моторы и десятки железных машин, рванули вперёд. Они стреляют на ходу, артиллерийские снаряды, плазма, лазерные лучи - в этой битве смешалось всё, что придумал человек, за последние пятьсот лет. Первый ряд машин укутало дымом, облаками пыли и, летевшими в разные стороны, кусками земли…, из дымной полосы вылетали не только комья почвы и куски металла. Только что над головой пролетело человеческое тело без головы, рук и ног, лишь торс брызгающий кровью из обрубков конечностей. Оно упало сразу за спиной. Он не смог обернуться, завороженный разворачивающейся перед ним сценой грандиозной битвы.

Однако…

-Началось. – Сказал мягкий голос за спиной.

Совник вздрогнул от ужаса – только что там шмякнулся кусок изорванной плоти, а теперь говорит это всё…, он с трудом повернулся и не увидел мёртвого тела, он увидел глаза – карие, миндалевидный разрез, тонкие черты…, удивительно красивое лицо сейчас смотрит на него с улыбкой. Оно, кажется, женское, есть в нём что-то такое…, а в глазах кровожадный оскал и жестокость, какой не знает даже человек…, он вдруг подумал, что перед ним лицо этой войны.

Безумная красота, какой не знает ни одна из женщин Земли – но суть её разрушение, она не признаёт ничего созидательного. Только битва, только смерть и грохот взрывов. Жестокость – к себе и другим, жестокость ко всему, что несогласно с тобой. Если ты против этих карих глаз – твоя участь, валяться в грязи и истекать кровь с обрубками ног, оторванных взрывом снаряда. Хочешь заслужить благосклонность этих глаз? Останься жив, но не просто сохрани свою тушку - пусть в траве, с обрубками ног, истекая кровью, валяется твой враг. Только так. Никак иначе, эта красота – красота смерти, разрушения, безумных битв, в коих гибнут сотни и тысячи. Жуткая и страшная красота разрушительной ипостаси любой из природных стихий. Это и есть лицо войны. Ведь человеческая страсть к разрушению, то же в какой-то степени, стихия…

Лицо войны - оно не должно быть таким здесь. Ведь это лицо, взывает не только к смерти и разрушению, в нём призыв к благородству и чести. К тем правилам войны, какие не были знакомы погибшему миру и даже презирались им. Однако у той, последней войны этого мира, совсем ненадолго, лицо стало именно таким. Благородство проснулось в людях, на пороге гибели всего, что они создавали тысячи лет, проснулось за секунды до того, как они покатились обратно в пещеры…

Он проснулся в холодном поту, подскочил и врезался лбом в металлический потолок башни.

Совник со стоном свалился обратно и теперь врезался затылком в какой-то выступ.

-Да что ж такое? – Сказал он, глядя на гладкий металл танковой башни. Она естественно, отвечать не стала – не любит она разговаривать. Танковая башня любит вертеться юлой и стрелять, а вот разговаривать - то всё суета людская…

В башне просидел недолго, минут десять и сон стал стираться из памяти, мелкая дрожь, бежавшая по телу, прошла. Да и удары кумполом о стенки танковой башни поспособствовали тому, что б он как можно скорее очнулся, надо признать, от слегка кошмарного ночного видения.

Как только полегчало, Совник вернулся к решению своих насущных проблем. Ведь это всего лишь сон. У него хватает и других поводов для переживаний, что б ещё и из-за снов беспокоиться.

К тому же, детали сновидения стирались всё сильнее – так всегда с ними бывает.

В первые две секунды прекрасно помнишь что снилось. А к концу уже второй минуты с трудом можешь вспомнить, снилось ли тебе что-либо в принципе или проспал ты без единого сна?

Он выбрался наружу и первым делом стал искать следы в траве, да вокруг ямы. Была смутная надежда, что танк откопали не слишком давно и удастся найти тех, кто это сделал. Увы, трава не сохранила ничего, как и земля. К тому же, вчера он не заметил, а вот теперь, при свете дня, увидел молодую поросль на склонах и дне ямы, выкопанной вокруг танка. Его раскопали и разобрали на части очень давно. Следов не осталось, увы. Пора двигаться дальше.

Совник добрался до границы, за которой уже не было всех этих холмов и кусков металла торчавших из земли. Не могло не радовать, что на всём своём пути не раз и не два он встречал новые машины, выкопанные и разобранные на куски. Люди сделали это и явно не примитивные голодранцы, одетые в шкуры и обитающие в местных лесах.

А затем он обратил взор к горизонту и понял, что дымка, висевшая там, это вовсе не дымка, и не облака. Там возвышается лес, закрывающий собой чуть ли ни весь горизонт.

И та узкая полоска, что была принята им за грозовые облака, та, что тянется по небу под углом к земле – это тоже не имеет отношения к небесам. Там, впереди, находится поселение…

Ну, если на чистоту, такой дымный столбик мог дать и просто костёр, разведённый каким-нибудь бродягой, или возгорание сухой травы на солнце, но лес на горизонте и разобранные танки за спиной, убеждали его в обратном. Точнее, сильно повышали шанс на то, что впереди находится людское поселение. Тащить металл, снятый с машин, работа не из лёгких. А если рядом лесной массив, то и дрова всегда под рукой. А дрова это и строительный материал, и топливо и мясо и ягоды. А если рядом есть ещё и река, хоть совсем крошечная, тогда поселение там вполне может быть. Лучше места для него придумать сложно. Так сказать, оптимальное расположение на равном удалении от всех основных ресурсов, включая почву, пригодную для земледелия.

Ему очень хотелось верить, что глаза не подводят, воображение тут не причём, что эта дымка, указывает на поселение людей. И выяснить прав он в своих надеждах или просто выдаёт желаемое за действительное, можно только одним способом - сходить и посмотреть вблизи.

Холмы закончились, он снова идёт по относительно ровному полю.

К середине дня, Совник так и не увидел источника дымного столба, за то разглядел золотистое пятно среди зелёного одеяла луговой травы. Вряд ли это какой-то новый вид трав. К тому же возникло чувство, что он это уже где-то видел. Ему подумалось, что это поле какой-то нужной людям травы, может, используемой в качестве еды…, собственно, он понятия не имел что это такое, но очень уж хотелось верить, что перед ним поле засеянное людьми.

Совник, после сна в башне погибшего танка, начал настолько остро ощущать себя одиноким и потерянным, что выть хотелось. Вообще стало казаться, что он будто бы слоняется среди могил, единственный человек, уцелевший в какой-то ужасной беде, унёсшей жизни всего, что ходило на двух ногах. Глупо, так думать, конечно…, но в жизни людей, нет ничего страшнее одиночества.

Память тут ожила, позволив себе отвратительную выходку – сообщила, почему люди так боятся одиночества. Потому что они слабые и хлипкие, клыков у них нет, когтей нет, еду добывать почти самоубийство и каждый раз героизм величайший…, вот когда надо, память молчит как убитая. Когда на душе и так погано, так она тут как тут…

Только к вечеру он добрался до поселения и понял, почему дым видит весь день, а самого селения не ощущается и в помине – оно располагалось в низине. В этаком полукарьере.

Поля, словно ножом срезало. Он чуть не свалился вниз, но наученный горьким опытом, заприметив особенно пышный строй луговой травы, сбавил шаг и стал двигаться осторожнее. Так и есть – за стеной особенно пышной травы, его стопа провалилась в пустоту. Он раздвинул заросли руками и обнаружил, что прямо под ним, довольно-таки высокий обрыв. Что находится за этим пышным стрем, он раньше не мог увидеть, потому что там, где он шёл прежде, земля слегка понижалась, а у края обрыва резко уходила вверх и заканчивалась высоким, не шибко пологим, склоном обрыва. А дальше, на расстоянии метров в триста, то самое людское поселение.

Тут он обратил внимание, на то, чего не заприметил раньше - через обрыв проложена, точнее, вытоптана, узкая дорога. Она шла наискось через обрыв, сохраняя некоторую пологость своего полотна шириной в метр. Поднималась к зарослям травы на краю обрыва и да – отклонился назад, сделал пару шагов, так и есть – правее него, траву ободрали, причём недавно. Это точно дорога, хотя, здесь в поле, едва различимая. На склоне её хорошо видно и там, где через поле между обрывом с селением идёт, тоже можно различить, а в поле за обрывом дорога практически теряется. Видимо, в поле ею пользовались редко, дорога регулярно зарастала и терялась. Возможно, на равнине, и не было постоянной дороги, в отличие от вытоптанного полотна на склоне и внизу.

Дорога ведёт, прямо к селению. К тому, что сейчас источает жирный чёрный дым.

Оно стояло у воды, он не ошибся в своих предположениях – там действительно течёт извилистая река, на обоих берегах которой и стоит посёлок. Далеко за ним, видно новый обрыв, ещё более высокий. Вот на вершине того обрыва как раз и высится стена леса, отсюда видевшегося, вполне обычным хотя и очень большим…, он прикинул расстояние и сглотнул громко. Если лес отсюда таким крупным видится, то его деревья, своими верхними ветками, должны царапать облака! Не слабый лес там вырос…, селение окружает частокол, он-то и дымит.

А дымит он не просто так, не смеху ради, и не со скуки помирая…, кстати, там орёт кто-то – этот точно помирает. Отсюда видно как кишки бедняги разматывает с верхушки забора и вниз. Несчастного сдёрнули с какой-то площадки наверху, распоров брюхо, а затем потащили вниз. А ограда у них собрана из заточенных кольев. Вот за такой кол парень и зацепился.

Орал бедняга не долго – тот, кто его стащил вниз, уходить далеко не собирался. Прямо под забором сгорбился над ещё живым, отчаянно визжащим телом, и в разные стороны полетели брызги крови, да шматки мяса. В ту же секунду, к нему подскочили ещё с десяток существ, завтракать они принялись уже вместе. Крики умирающего, быстро стихли.

Тут со стены раздались командные вопли и в толпу существ полетели стрелы, копья и камни. Они завыли, зарычали, потом отбежали в сторону, прихватив в дорогу по паре кусков мяса. Защитники селение опоздали, спасать парня было уже слишком поздно - от бедняги почти ничего не осталось. Быстро его разорвали…, кто ж они такие, существа, напавшие на посёлок? Совник долго не думал и не приглядывался – уже видел тех, кто был способен на подобные дела. Да и не разглядишь деталей с такого расстояния, но в целом они напоминали тех серых монстров, не так давно пытавшихся его сожрать. И они, конечно же, не менее опасны. Учитывая, как легко атакующие взбирались на стены, когти у них не меньше чем у клыкастых. Прибавить к этому скорость, с которой съели парня – то и клыки не хуже.

Однако есть серьёзные отличия. Клыкастые не использовали ничего кроме когтей и клыков.

А тут один из монстров, вдруг бросает в частокол, нечто вроде большого камня. Некий ловкий лучник, посылает стрелу. «Камень», разбивается в полёте, столкнувшись со стрелой. Вспышка, возникает облачко белого дыма и ярко горящая жидкость разливается на траву огненным водопадом.

Слышится дикий вопль и один из нападающих бежит прочь весь в огне – не повезло ему, как раз под этим снарядом бежал, когда стрела разбила ёмкость. Меткие тут лучники, однако…

Что-то с ними не так - клыкастые на животных походили и внешне и повадками, а эти…, Совник был готов поставить свой меч против грязного носка, что эти существа по-настоящему разумны!

Впрочем, об этом ещё будет время поразмышлять.

Слышится команда на непонятном наречии, хриплая, гортанная. То может и вовсе просто рык, но в нём что-то такое есть, словно это действительно слова. Совник прищурился, повернув голову. В долине имеется холмик, метров пять высотой. Расположен он на солидном удалении от стен и оврага. Это единственная возвышенность на пару километров в обе стороны и от стены посёлка до склонов обрыва. В основании холмика торчит с десяток стрел, где-то они просто валяются – туда стреляли, но расстояние слишком большое, что бы лук с ним справился. На вершине холма стоит тот, кто произнёс команду, напоминавшую и звериный рык, и осмысленную речь одновременно. А за его спиной расположились с десяток крупных сгорбленных фигур – удивительно похоже на резерв армии, осаждающей врага. Они точно куда разумнее клыкастых монстров с диких полей.

Эти-то фигуры и зашевелились сейчас. Подняли что-то с земли и бегом ринулись к частоколу.

Совник удивлённо вскинул брови – они тащат лестницу, собранную из прямых веток и перевязанную толи кожаными ремешками, толи хорошо сплетёнными травяными верёвками.

Примитивно, на один раз, но это всё же лестница.

Теперь на тему разумности сих монстров можно даже не задумываться, это просто факт.

Сейчас ему подумалось, что селение обречено на гибель. И он тут же ощутил острое желание вмешаться. Глупо, совершенный идиотизм вступать в проигранную битву, не на стороне победителей, но…, почему бы и нет?

Потому что убить могут, вот почему…, однако, если это селение вырежут, а он просто уйдёт, каковы шансы, что позже существа не кинутся по его следу? От них будет отбиться не так легко как от клыкастых. Если те демонстрировали зачатки интеллекта, то эти вполне разумны и явно не многим глупее человека…, снова один из них пулей взлетел на частокол и стащил оттуда ещё одного защитника. Дикий вопль и толстая струя крови бьёт в забор - даже тут слышно довольное чавканье монстра…

Если таких тварей в сих краях достаточно много, ему ведь в одиночку не выжить.

Совник ругнулся. Он всё же может попытаться уйти. Шанс, что он спокойно покинет эти места и не столкнётся с подобными существами, довольно высок.

Но что-то не позволило ему сбежать. Куда разумнее постараться уйти подальше отсюда, чтоб не стать пищей, для победителей разыгрывающейся перед ним битвы. Так шансов выжить больше будет, но это означает так же добровольное одиночество. На многие дни, а может месяцы и годы. Вдруг тут на пару тысяч километров вокруг, людей вообще нет? Он в итоге сам застрелится.

И всё же и всё же…, глупо, но он решил вступить в эту схватку. Он может смешать карты нападающим, отвлечь часть их на себя и тогда у селения появится шанс, а он войдёт в сообщество этих людей, как настоящий герой.

Если подумать, то не так уж и безумно его желание рискнуть шкурой ради тех, кого он ещё даже не видел – мертвецы, съеденные у забора, не в счёт. Он их видел две секунды и не целиком.

К тому же, защитники селения успели сильно проредить ряды существ. Их осталось десятка три. И большая часть занята у стен. Вон и лестницу уже поставили, гурьбой кинулись к ней, забираются наверх. Защитники селения ответили на штурм с лестницей тучей стрел, копий и камней. Одно копьё врезалось в голову существа..., прежде чем оно упало вниз, рослый монстр, забиравшийся наверх следом за ним, рванулся на пару перекладин вверх и с рёвом вырвал копьё из головы товарища.

А затем отправил его обратно владельцу. Со свистом копьё улетело вверх и Совнику пришлось притормозить, чтоб не запнуться об собственную челюсть. Копьё попало точно в цель. Человек на стене, взвыл от боли и полетел. Под углом к земле, в сторону родного селения, двумя руками вцепившись в древко копья. Сцена трагической смерти, Совника не особо тронула. Но бедняга подлетел метров на восемь над землёй и рухнул далеко за частоколом!

Мать вашу – восемь драных метров, никак не меньше!

Для такого броска, монстр должен обладать просто титанической силой. Если рука, способная так бросить копьё, отвесит затрещину – шея не сломается, нет - голову оторвёт к чертям собачьим!

Вступать в этот бой снова как-то расхотелось. Аргументы, прежде казавшиеся верными, теперь не вызывали никакого отклика в сознании. Совник повернул в сторону полей, и собрался было припустить прочь стремительным галопом, но тут случилось неожиданное несчастье.

Да, один из монстров, со стрелой в плече яростно рычавший от боли, чуть в стороне от стены, сейчас взял и повернул голову. Очень так неудачно – в его сторону.

Совник замер и не нашёл ничего лучше, как приветливо улыбнуться.

С такого расстояния улыбку вряд ли кто-то разглядел…

Монстр взвыл как раненный…, впрочем, он и так раненный…, в общем, существо ринулось к откосу длинными прыжкам, да на четырёх конечностях.

Героически икнув, Совник взялся за меч двумя руками и стал ждать атаки своего неожиданно нарисовавшегося противника – убежать от столь подвижного преследователя, шансов у него нет.

А пока ждал, сумел детально разглядеть, с кем ему сейчас придётся сразиться. Зрелище предстало не из приятных, желания воевать не добавилось вообще.

Однако деваться некуда…, странно, но он смотрел на существо и в душе трясся от страха, а руки сами собой разворачивали меч в боевую позицию. Он даже не понял, зачем и почему опустил острие вниз, чуть увёл руки вправо, расслабил ноги, слегка приосанился и немного напряг плечи.

Совник позволил своему телу делать то, что нужно. Его взгляд не дрогнул, хотя внутренне всё кричало – беги! И было, отчего озадачиться такими вот позывами. Монстр бежал, приподняв голову. Стрела в плече разбередила рану, и красная кровь текла в три ручья, даже мясо наружу вывернуло, но монстр не замедлился ни на одну секунду. Боль от раны, только прибавляла ему безумной ярости и желания разорвать противника. Морда оскалена, виднеются десятки клыков, слегка выгнутые наружу…, мать моя женщина…, они там в два ряда растут!

И второй ряд, это тоже клыки. Правда, они покороче и сильно искривлены.

Вероятно, это существо может питаться только мясом.

На нём есть одежда – шкуры каких-то животных. Сделано всё на тяп-ляп, с некоторых шкур свисают кусочки гнилого мяса. Кожу выделывали кое-как - такую одежду долго носить не получится. А судя по тому, какой лестницей они пользовались при штурме посёлка, эти существа и не озадачивались созданием сколько-нибудь качественных вещей. Они создают то, что необходимо прямо сейчас и тут же выбрасывают вещь, когда она приходит в негодность. Весьма примитивные, но разумные хищники. Вот с кем судьба свела его сегодня.

На голове монстра есть волосы - растут пучками, на темени и затылке, свисают за спину сальными сосульками. Сама голова маленькая – в районе черепной коробки, а вот челюстная часть, такая, что монстр, если захочет, одним рывком сможет откусить человеку руку или ногу.

Большая часть монстров по-прежнему атакует селение, но некоторые повернули головы на рёв собрата и теперь тоже видят его. Один, грозно рыча, было, бросился на помощь собрату, но тут же развернулся и прыгнул на забор, куда залез в два счёта, используя когти…, и зачем вообще лестница понадобилась? Впрочем, по лестнице забираться проще и защитники селения уделили ей слишком много внимания, что позволило некоторым монстрам прорваться за стену. Они ещё и хитрость понимают, да тактику разумеют, вот тебе и примитивный разум…, впрочем, в этом плане, их ведёт скорее разум и приказы только одного существа – вожака, стоявшего на холме. Он сейчас постоянно рычит и лапами машет – его собратья неохотно следуют намеченному плану атаки.

Спустя секунду зверь, перебравшийся через забор, полетел обратно вниз, с громадным топором в черепе, что его собратьев никак не смутило – с тем же упорством продолжают атаковать посёлок. И если во всех участках, несмотря на потери защитников, атака явно срывается – исключая редких одиночек пробившихся за частокол, то у лестницы ситуация иная. Там защитников уже не осталось – последнего только что сбросили вниз. Он не успел упасть наземь – поймали в воздухе и сожрали прямо у подножия лестницы. Монстры прорвались в селение…

У него тут своих проблем нарисовалось выше крыши. Он перестал смотреть на частокол.

Существо прыгнуло с нижнего края обрыва, и очутилось прямо перед ним. Совник не успел даже удивиться тому, как легко монстр запрыгнул сюда – рывком ударил, с поворотом корпуса и рук, вложив в удар всю свою силу и вес.

Монстр свалился с откоса, лишившись головы и обеих рук, которыми, в последний момент, инстинктивно попытался закрыться от его меча. Ни уйти от удара, ни остановить его он уже не мог…, хм. Вот зачем он так встал. Каким-то образом, Совник знал, что вскоре произойдёт и как нужно ударить, что б прикончить своего противника сразу же, одним ударом.

Сколько же лет он упражнялся с мечом, что бы достичь таких результатов? И каков же его опыт в путешествиях по землям местным? Не малый, судя по всему, что опять же нагло противоречит его реальному возрасту. Пожалуй, сейчас это неважно. Сейчас ему куда важнее принять окончательное решение. Он бежит или остаётся и рискует шкурой ради спасения посёлка? Впрочем, вряд ли селение так уж и нужно спасать. Кажется, защитники вполне и сами справятся. Конечно, потеряют немало своих, но и монстров в живых осталось не так много.

Если он вступит в бой сейчас, то, как минимум, завоюет доверие селян. После не долгих размышлений, чаша весов склонилась в эту сторону – селяне побеждают, он может примазаться к их победе и гладко войти в их общество. Совник больше не колебался.

Монстров снаружи частокола осталось немного – главный, на холмике, и десяток у стены. Пока он добежит до главного, этот десяток окажется внутри селения. Большая часть монстров будет убита не его руками. Риск минимален, а сам он автоматически получит доверие жителей, которые, как минимум, приютят его ненадолго. В этом случае, он хотя бы успеет узнать, какие животные съедобны в этом сумасшедшем мире. Потом его, наверное, вытурят обратно в поля, но он и на такое согласен. Концентраты на исходе. Скоро придётся, есть что-то, что бегает на четырёх ногах…, а у него даже патронов нет. Как он будет охотиться с мечом? Хоть бы лук, какой раздобыть…, и попутно научиться из него стрелять. Или он умеет? Проклятая память...

Он спустился с откоса бегом, чудом не переломав себе ноги – пожалел сразу, что так поспешил, но, как говорится, поздно каяться…, откуда эти слова? Он их где-то слышал раньше…

Совник услышал шипение и что-то вроде «увшшш», бросил один взгляд и тут же рухнул плашмя. Над головой пронеслось тяжёлое копьё. А с холма донёсся злобный вой и лидер монстров, широкими прыжками ринулся в его сторону. Это он в него копьё бросил, и теперь шибко расстроен, что промахнулся…, Совник икнул, вставая на ноги – этот конкретный монстр, превосходил собратьев размерами почти в два раза. И как сразу не заметил? Могучие мышцы перекатываются на оголённом торсе – кроме меховых штанов на нём ничего нет. Если это чудище просто схватит его – порвёт как сухой лист. Оружия у монстра теперь нет, но с такими габаритами, когтями, клыками и такой безумной физической мощью оружие не особо-то и нужно.

Он замер на месте. Хотя разум и бился в истерике, требуя немедленно обратиться в поспешное бегство, он позволил телу действовать самостоятельно, старался сейчас вообще не думать.

Сработало – снова он стоит неподвижно, пальцы крепко сжимают рукоять над головой, в районе темени. Лезвие опущено вниз, под углом к спине, ноги принимают более устойчивое положение.

В этот раз, он понял, что делает до того, как ударил. Его память всё-таки оживает!

Плохо, что эта память больше мышечная, но хотя бы так…

Монстр прыгнул, и он с силой опустил лезвие вниз.

Удар с замахом из-за спины, наискось, с одновременным уходом в сторону от направления собственного удара. Лезвие вгрызается в плоть противника на уровне плеча и рубит грудную клетку.

Именно так происходит в идеале.

Сейчас идеал случиться не соизволил. Монстр, под треск собственных жил и мышц, сумел смять свой прыжок и свалиться чуть в стороне от несущегося к нему лезвия. Его всё же зацепило кончиком меча – глубокий порез остался на плече, но монстр не погиб.

Однако удар не был завершён - он учитывал подобные действия своего противника.

Совник позволил мечу описать полный круг по инерции. Затем развернулся, направляя лезвие почти параллельно земле и вкладывая в него всю свою силу. Вращение, плюс мощь мышц, сделали удар таким, что попытайся он остановить его, не выпуская рукояти из рук, плечо б себе вывихнул.

На этот раз, монстр не сообразил, что происходит и не успел увернуться. Ослеплённый болью и яростью, он увидел спину своего врага и кинулся в атаку – а противник закончил разворот, и лезвие меча с хрустом прошло насквозь, развалив гиганта надвое в районе поясницы.

Монстр даже не понял, что произошло – ноги упали наземь, туда же ссыпались кишки, но верхняя половина тела, всё ещё тянет руки, скалит клыки, глаза ярко-красные, полны бешенства.

Монстр бултыхался в собственных кишках, пытаясь ухватить Совника за ноги - похоже, он даже боли не успел ощутить…, лезвие срубило голову, прикончив монстра на несколько секунд раньше, чем он бы истёк кровью.

Совник судорожно сглотнул – живой и победил даже…, страх быстро уступал место гордости за себя любимого, к разуму возвращалось спокойствие. Ему вдруг подумалось, что этот меч не слишком удобен. Ему больше подошёл бы тонкий, четырёхгранный клинок, с лезвием на пять-десять сантиметров длиннее…, кажется, он неплохо разбирается в холодном оружии.

Сознательную часть разума мутит от вида этого трупа, внешне, сильно напоминающего человека. По сути ведь, в нём не так много отличий от людей, несмотря на клыки и когти.

А подсознание лишь с удовольствием отмечает чистоту и филигранную точность проведённого удара. Подсознание полностью игнорирует смерть живого существа, лишь гордится ловкостью, с которой оно было отправлено на тот свет. Он определённо убивал раньше. Не только хищников или ради мяса. Ему не впервой убивать себе подобных, даже если их подобие столь отдалённое.

Он убивал людей и на его счету не один или два трупа, он убил куда больше…, и гордится тем, что сделал это собственными руками без помощи…, чего? Наверное, огнестрельного оружия…

-Я маньяк блин… - Пробормотал он, одновременно вспомнив, что значит это слово. А вспомнив, вздрогнул всем телом – омерзительно. Слово выбрано не верно. Он и близко не маньяк. Он убивает не потому, что не может иначе, не потому что наслаждается убийством, нет. Совник убивает, только когда в том есть острая необходимость – ради самозащиты, защиты своих близких, еды, полезных вещей которых у него нет, а у других есть, в общем, он признаёт убийство только ради Высшей цели.

А для маньяков это скорее спорт, в угоду своим низменным потребностям.

Слава богу, всё кончилось хорошо для него и не слишком плохо для посёлка. За частоколом, битва заканчивается, там слышны рёв монстров, крики и женский визг, но они лишились своего лидера. Теперь животные инстинкты возобладают над разумом, нападающие утратят сплочённость, начнут бестолково метаться по улицам. Они, наверняка, успеют убить ещё многих, но посёлок уцелеет. Если его защитники не дрогнут и сумеют перебить оставшихся врагов, ведь подкреплений у них больше нет. Монстры, не успевшие перебраться за стену и видевшие гибель своего лидера, ринулись по двум направлениям. Четверо, яростно зарычав в сторону посёлка, широкими прыжками рванули в поля. Один, находившийся у стены, посмотрел на обрыв, увидел Совника и труп вожака в примятой траве. После чего дико зарычал, ударил двумя руками в землю, подобрал с земли копьё и пустился вслед за бежавшими собратьями, смешно переваливаясь на трёх конечностях.

Двое монстров поступили иначе. Один как раз поднялся по лестнице, увидел, что стало с его вожаком, и спрыгнул вниз. Второй находился у стены в этот момент. С рёвом ярости, они побежали в сторону обрыва, видимо, желая отомстить. И он подозревал, что у них может получиться – существа поменьше того, что теперь валяется у его ног, но менее опасными они от этого ни стали. Одного, даже втрое массивнее себя, он убьёт – уже дважды убил. Но сразу двое? В такой ситуации его шансы весьма сомнительны.

Совник смотрел, как они бегут, пытаясь придумать, что ему делать. А потом вдруг воткнул меч в холм и поднял к плечу автомат – он сам не понял, зачем это делает. Патроны-то у него кончились.

Однако сработало.

Оба монстра взвыли и начали тормозить всеми четырьмя лапами. Секунду стояли на месте, злобно пялясь на него, а затем развернулись и с воем побежали прочь.

Напугались…, существа знали, что такое огнестрельное оружие, знали насколько оно опасно. Толи повезло, толи подсознательно понял, что они могут быть знакомы с огнестрельным оружием.

Видимо, вой монстров обратившихся в бегство, стал, своего рода, сигналом к отступлению, потому что в этот момент из-за частокола посыпались собратья монстров. Многие сжимали в руках тела людей. Не всегда мёртвые. Вот, только что, из-за забора выпрыгнул мощный монстр, одетый в шкуры с белым мехом. Он приземлился на перекладину лестницы, та хрустнула, и монстр врезался спиной в землю, что его ничуть не смутило – встал на три лапы и побежал. В четвёртой, он держал тело. Худое, полногрудое – легко понять было чьё оно, потому что от одежды остались только обрывки ткани. В его руке трепыхалась женщина. Молодая, стройная. Вся изранена когтями так, что и ежу понятно – даже если вырвать из лап монстра, больше получаса не проживёт. Она кричала от боли и ужаса, но монстр не реагировал, бежал со всех ног, удерживая её талию одной лапой. Верхняя часть тела девушки оказалась на спине монстра, ноги волочились по земле, загибаясь вниз. А двигались монстры широкими прыжками и быстрым бегом, которые создавали сильную тряску. Вскоре девушка перестала кричать – мерзко хрустнул позвоночник и она обмякла.

С десяток людей утащили с собой эти монстры. Совник не стал смотреть на это всё, он закинул автомат за спину, подхватил меч и со всех ног ринулся к забору – нет, беда несчастных, не тронула его сердца. Оно едва дрогнуло, сжалось в сочувствии, как тут же эмоции погасли, он стал холоден к мукам бедняг. И только к холодному разуму, в такой момент могла прийти верная мысль.

Он бежал к забору в надежде добраться до него, прежде чем все монстры взявшие добычу, покинуть селение. На заборе уже никого – все внутри, они сражались за свои дома и, видимо, смогли одержать верх, однако, на забор никто не вышел. Думается, победа не стала лёгкой и стоила дорого.

В этой ситуации, можно заработать больше очков в свою пользу. Ведь бой с лидером существ, вряд ли кто-то видел, бой с раненным монстром – тоже сомнительно. Позже они выйдут, посмотрят, убедятся, что так и есть, незнакомец сражался, пытался помочь. Но только пытался, не сыграв особой роли в этом сражении, унёсшим множество жизней.

А за «пытался, простите, не вышло», особой благодарности ты не дождёшься. А то и вовсе скажут, мол, «спасибо друг, но иди-ка ты куда подальше, да всё больше лесом».

Так что стоило слегка форсировать события и сделать что-то более весомое. А тут такой случай! Надо воспользоваться. Да хотя бы один труп местного жителя отбить у монстров, уже будет серьёзный плюс в попытке найти контакт с местными.

Ему повезло – один из монстров замешкался у забора. Дальше в сторону, выпрыгнули ещё двое, у одного из них в руках трепыхался подросток, но они слишком далеко, да и бегут уже, а этот только поудобнее приладил свою ношу и ещё стоит на месте. Других монстров не видать, можно считать, что он последний, в спину никто не ударит. В его лапах, покоится юноша, безвольно свесивший голову. Весь в крови, возможно, мёртвый, но вариантов лучше всё равно нет.

Совник разбежался и прыгнул, втыкая меч в спину существа, сейчас стоявшего на двух ногах.

Монстр взвыл от боли, выгнулся дугой, бросив свою ношу. Совник не дал ему шанса сделать что-то ещё. С яростным рыком, которому и сам удивился, он навалился на мускулистую спину и пригвоздил монстра к земле. Могучие лапы раскинулись в стороны, когтистые пальцы загребают траву и почву, а ноги уже трясутся в судорогах предсмертной агонии…, надо же – он вдруг понял, что ударил в позвоночный столб. И не случайно ударил, а именно туда и целился.

-Я мастер меча. – Вдруг произнёс он, совершенно спокойно. Это не титул, это просто факт – он действительно мастер владения холодным оружием и меч не то оружие, которое он предпочитает.

Совник владеет им в совершенстве, но отдаёт предпочтение другим видам холодного оружия, которые, по его мнению, более соответствуют его высокому рангу, чем громадные варварские мечи.

Рангу? А какой он у него, ранг этот? Н-да…, память, которая потерялась хрен знает где, вместо того что бы взять и вернуться на место, опять подкидывает ему ребусы…

Он вытащил меч из спины существа, прижав его тушу ногой. Резким движением сбросил кровь с клинка. Вложил его в ножны и только после этого подошёл к телу парня. Так правильно – меч, не огнестрельная пукалка. Меч, оружие, требующее уважительного отношения к себе. У каждого меча, есть душа, личность. Даже если её нет на самом деле – она всё равно есть. Глупо? Однако он так считал. Почему? Без понятия. Наверное, в силу огромного опыта в использовании этого оружия, образовалось нечто вроде подсознательного желания одухотворять собственное оружие.

Н-да. А откуда у него этот «огромный» опыт владения мечом, если он так неприлично молод?

Да к чёрту! Придётся принять как факт и с тем смириться, пока воспоминания не вернутся.

Совник склонился над парнем, перевернул его на спину, окинул быстрым взглядом. Молодой, намного моложе, чем он сам. Мускулистый. Мускулы расположены и увеличены так, как это бывает от тяжкой работы в поле, за плугом и с лопатой в руках. Однако есть несуразицы в его мускулатуре – парень, в свободное время, увлечённо тренируется с чем-то, навроде меча. Одежда в клочья, даже штаны ленточками висят. Сделано всё из грубо обработанной ткани, она растительного происхождения, никакой синтетики и в помине нет. На теле много шрамов - парень получил их не от оружия. Скорее уж работая в поле, да ворочая брёвна. Лицо правильно формы, волосы русые, остриженные на тяп-ляп, возможно, просто ножом.

И он жив. Кажется, сегодня Фортуна повернулась к нему приличным местом!

-Повезло. – Пробормотал Совник, приподняв парня и глянув на его спину.

Глубоких, тем паче смертельных ран у него нет. Только ноги изрезаны когтями монстров. Кровь, которой он покрыт – она не его. Парнишка дрался за своё поселение, это кровь его врагов.

Совник встал на ноги и повернулся к забору – пора сообщить о себе и передать парня в руки собратьев. И желательно сделать это, пока он живой. Ран вроде не видно, но кто знает? Вдруг у него позвоночник сломан? Лучше пусть умрёт у них на руках, чем тут, слегка недоспасённый.

-Эй! – Крикнул Совник, задрав подбородок повыше. Никто не отвечает. От отступил немного назад, чуть не наступил на только что спасённого, ругнулся и снова крикнул. На этот раз, над стеной показалась лохматая голова. Настороженный взгляд обратился к нему.

-Я вашего парнишку спас. – Он показал пальцем в сторону спасённого. Лицо незнакомца нахмурилось сильнее. Причём всё полностью. Злобный взгляд прошёлся по окрестностям, в поисках непонятно чего и вернулся обратно.

-Ты один? – В хрипловатом голосе, немного удивления и лёгкая хрипотца.

-Один. – Подтвердил Совник догадку мужичка.

Тот глянул на труп монстра, потом на парнишку и снова на него смотрит. Теперь уже не такой сморщенный, подозрительность во взгляде никуда не исчезла, но враждебности больше не видно.

-Туда иди. Там тебя встретят. – Мужик показал рукой куда-то дальше по забору. Совник кивнул и двинулся в указанном направлении. Прошёл шагов десять и за спиной послышался глухой звук. Он обернулся – два маслатых мужика в свободных серых рубахах, только что спрыгнули со стены и теперь поднимают парнишку, закинув его руки себе на плечи. У обоих на поясах небольшие топоры, испачканные кровью. Да и сами они тоже все в крови.

Вроде получилось. Контакт установлен и что-то вроде первой стадии доверия организовано.

Ну что ж, посмотрим, как дальше события развиваться будут. Не хотелось бы получить пулю в лоб, от этих людей. Он надеялся получить от них совсем иные вещи – информацию, временное убежище, может быть, дополнительное оружие. Лук, например. Мысль о том, что скоро придётся охотиться, прочно засела в голове и, трезво размышляя – меч не годится в деле том, вообще никак.

Идти пришлось довольно долго. Он двигался широким шагом и заметно опередил шедших позади местных, с раненным на плечах. Миновал часть забора, обожжённую горючей смесью, кое-где политую кровью. Пару раз перешагнул через тела мёртвых монстров и останки растерзанных людей, попутно оценив количество потерь с обеих сторон. Примерно по полтора десятка и с той и с другой стороны. Что творится за забором, он пока не знал, но предварительно можно было сказать, что в бою обе стороны пострадали одинаково. Впрочем, если думать, скажем так, внимательнее монстры пострадали сильнее, несмотря на равное количество потерь. Среди погибших людей, были дети и женщины. А вот среди монстров, исключительно самцы, то есть, те, кто мог добывать пищу, охотиться. По сути, получалось, что монстры потеряли много больше…, если их самки не были примерно того же веса и с тем же количеством клыков. Трудно судить о чём-либо, когда информации столь мало. Он и о себе судить путём не может, потому что не помнит кто он такой.

Совник остановился перед открытыми внутрь, высокими створками ворот, каждая длиной метра в полтора. Вход узкий, является частью забора. Петли расположены внутри забора, виднеются детали минимум двух засовов. Вон они, оба торчат с края левой створки.

И оба засова, не что иное, как распиленные куски дула танковой пушки.

Значит, именно эти люди раскапывали погибшие машины давней войны. Они достаточно продвинуты, если смогли распилить пушу на куски. Пушка не бревно, топором не разрубишь.

В воротах уже стоит делегация. Три громадных бородатых мужика в свободных серых рубахах, без украшений и вышивок, если не считать за них пятна крови. Все трое мускулистые, у каждого имеется выпирающее брюшко, лохматая шевелюра, оружие на поясе и колючий настороженный взгляд. Минуты три они стояли друг напротив друга в полном молчании. Совник ждал их шага, а они явно ожидали, пока принесут раненного. Если парень жив, разговор будет одним. Если нет – тон его станет совершенно иным. В первом случае его ждёт некоторая благосклонность, во втором, могут сразу показать пальцем в сторону холмов. А могут предложить переночевать, но утром, как пить дать, попросят собирать манатки. Совник виду не показывал, но очень надеялся, что парень жив. Он вообще старался держаться отстранённо и спокойно, что б до этих людей не дошло, как сильно он в них нуждается. Если сообразят, разговор на равных станет невозможен.

Наконец, раненного подтащили к воротам. Самый бородатый, остановил собратьев, несущих парнишку, вопросительным взглядом. В ответ ему кивнули и двинулись дальше. Парня они унесли внутрь и ещё минуту, все трое встречающих, молча, его разглядывали.

Похоже, тон будет благосклонным, вон и взгляды смягчились…, правда, не слишком сильно. Эти люди привыкли с подозрением встречать не только монстров, но и всех вообще.

Совник использовал эту паузу, что бы заглянуть за спины здоровяков. Он там немногое увидел – каждый из троих, в два раза крупнее его самого. За такой стеной мускулистых туш, в узком проходе, немногое разглядишь. Но достаточно в принципе, что бы составить первое впечатление.

За забором располагалось, довольно грамотно устроенное поселение. Домики стоят аккуратно, словно по схеме отстроенные, между ними имеются дороги метра в полтора. Перед каждым, разбит небольшой огород. Дома у дальней стены, стоят так, что стена кажется совсем низкой – это потому, что дома стоят в стороне от забора. То есть, поселение окружает этакая полоса отчуждения, на которой можно сражаться и даже образовать строй, если враги прорвутся за стену.

Пара домов ещё чадит чёрным дымом. Сейчас уже не слишком сильно – пожары потушены, хотя кем не видно и не понятно как они успели это сделать в процессе боя. Виднеется несколько тел, валяющихся на дороге и в огородах. Двигаются люди, в окровавленных одеждах, кого-то протащили на носилках по улице, вскоре процессия исчезла за левой створкой ворот.

Селение активно зализывает свои раны. Паники не заметно, уже и дети появляются на улицах…, эти дети слегка смутили его. Слишком грамотно себя ведут, не слышно визга – они стараются помочь, ребятишки явно знают, что делать и как. И при этом не заметно ужаса на лицах. Он спокойно, наравне со взрослыми, убирают тела и помогают раненным.

Либо у этих детей с рождения атрофировано чувство страха, либо постоянные нападения из внешнего мира для них давно стали нормой жизни. Стали обыденностью, а не страшной трагедией.

-Ты князь? – Наконец, заговорил самый бородатый из троицы.

-Эммм…, наверное, нет. – Неуверенно ответил ему Совник.

-Дружинник? От князя послан?

Он отрицательно покачал головой.

-Наёмник значит.

-Честно говоря, - Совник решил говорить начистоту. Может зря, и доверие к нему не возникнет теперь никогда, но играть чужие роли, да с пустой башкой, оно ещё опаснее. Если вскроется обман, данные люди, просто выкинут его за забор. Может, предварительно ограбив. А что б грабить сподручнее было, сначала меч в глотку воткнут. – Я ничего не помню. Ни о себе, ни о мире вообще.

-Как это так? – Изумился бородач и Совник рассказал свою историю с самого начала. Не всю конечно. Как они относятся к городам и прочему, он ведь не знал. Так что ограничился пробуждением, столкновением с клыкастыми и долгой дорогой через поля.

-А говоришь, не помнишь. – Как-то растерянно заговорил второй мужик. – Клыкастых помнишь, как называют, а говоришь, забыл всё…

О как. Оказывается, первый, пришедший в голову подходящий эпитет для хищников тех полевых, за ними закрепился уже давно и стал для них названием.

-Бывает так. – Подключился к разговору третий. – Память постепенно возвращается, кусками. Помнишь, меня когда, подземники бревном огрели?

-Гы. – Оскалился второй мужик, тут же согнал улыбку с лица и серьёзно кивнул. – Ну да…, ты ж тогда, как сумасшедший был. Сам себя не узнавал…, но ты ж к вечеру уже оклемался.

-Ну, раз так бывает, чего бы и так как у него не быть? – Вполне разумно предположил мужик. Его товарищи неуверенно пожали плечами, а он выступил вперёд и протянул руку.

-Миха я. - Кивком показал себе за спину. – Моего сына ты спас.

-Совник. – Он протянул руку, собираясь пожать ладонь, но мужик ухватил его почему-то, возле локтя и с силой хлопнул по плечу, после чего довольно улыбнулся.

-Имя у тебя странное Совник, но сына раз от подземника спас – брат ты мне теперь. – Он повернулся к собратьям и заявил. – Брата своего, в обиду не дам!

-Успокойся. – Проворчал самый бородатый. Недовольно кривя губы. – Никто его не тронет.

-Если он никого не тронет. – Добавил третий, взглядом указывая на автомат, свисавший с плеча Совника. – А то сам понимаешь кузнец, мы не люди меча, но если что и такого отделаем не хуже чем стая подземников.

-Ну, вот и договорились. – Кузнец встал боком к Совнику и указал рукой на самого бородатого. – Знакомься, это Алек, Голова наш. Это Юра, он у нас за стражей отвечает. Не наёмник, не дружинник, тем паче не князь, но дело своё знает.

-Очень приятно. – Кивнув каждому, произнёс Совник. В ответ получил недовольные взгляды. Нет, они не собирались его турнуть прямо сейчас, наверняка, были бы не против даже пригласить в своё селение, может даже накормить. Но вот к тому, что кузнец Миха, назовёт его «братом», готовы не были. Похоже, их возмущала сама мысль, что некий бродяга, вдруг стал почти роднёй, для одного из них. Однако жаль…

Жаль, что парень оказался не сыном Головы. Из этих троих, кузнец, имел наименьший вес в селении. Может суждение слишком поспешное, но ему показалось, что Миха третий по старшинству среди этих людей. Ну, хоть так. Всё же это лучше чем просто незнакомец припёршийся непонятно откуда. Как минимум один друг у него появился.

Значит, ему точно дадут поесть и убивать не станут.

Голова махнул рукой и пошёл внутрь селения. За ним двинулся глава стражей Юра.

-Ну чего встал? – Проговорил кузнец, жестом предлагая следовать за собой. – С дороги, да после боя проголодался поди? – Совник кивнул, улыбнулся вымученно, а кузнец рассмеялся и двинулся внутрь. Ворота за ними закрыли два молодых парня. Оба в таких же рубахах – у одного серая, у другого коричневая. Оба вооружены лёгкими топориками и перепачканы кровью.

Причём у второго юноши есть коса русая и рубаха на груди сильно выпирает.

Он удивился, но не слишком. Уже через пару минут стало ясно, что в этом селении, особой разницы, между мужчиной и женщиной нет, а безоружных тут нет вообще. Даже подростки и те при мечах, топорах, копьях или луках. У каждого второго, за пояс заткнут длинный нож. Эти люди не делили обязанности на женские и мужские, когда нужно было сражаться, сражались все.

И все до единого смотрят ему в след, пристальным, подозрительным взглядом – аж мурашки по коже. Он вдруг понял, что тут любой житель, от девочки подростка, до пожилого маслатого мужика, без проблем могут взять и воткнуть ему в пузо нож или меч. Дай только повод, и зарежут сразу.

Пока двигались к дому кузнеца, Совник сумел осмотреть не только людей, но и всё устройство посёлка. Не в полной мере, конечно, но так много информации за раз он ещё не получал, с того самого момента как открыл глаза среди полей.

К сожалению, поток информации никак не отозвался в его памяти, но мир вокруг, стал заметно богаче деталями. А спустя десяток минут, за столом в доме кузнеца, он получил ответов больше, чем рассчитывал. Его усадили за стол, напротив сел улыбающийся кузнец, и пышная женщина забегала по комнате, ставя на стол лучшее, что было в её доме. А всего минуту назад, она стояла у двери и волком смотрела на него, да правую руку держала на рукояти длинного ножа, что висит на поясе. Она этот нож не сняла и в доме, хлопоча вокруг стола, праздничного, надо полагать.

Пока стол накрывали, кузнец, молча, смотрел на него, а Совник прокручивал в уме то, что увидел, по пути сюда.

Люди этого места одевались однообразно, но кое-что интересное в их одеянии наблюдалось. Серые и коричневые свободные рубахи и штаны, они, видимо, нечто вроде повседневной одежды. На некоторых, поверх этой одежды, имелись нагрудники из прочной кожи, с металлическими клёпками – то есть, нагрудники слоёные и, вероятно, способны выдержать удар мечом или ножом. Вполне возможно, что между слоями вставлены металлические пластины. На людях с нагрудниками имелись поножи и наручи, сделанные точно также из клёпаной кожи. Ему подумалось, что это нечто вроде ополчения, готового к атаке извне круглые сутки.

Прочие люди, в рубахах, скорее всего, не успели надеть брони, если она у них была. Каким-то образом, нападение на селение посреди дня, стало неожиданным и в броне остались только часовые. Однако вооружены все. Люди тут круглые сутки вооружены и он бы ни капли не удивился, если бы узнал, что они и спят со своим оружием.

Оружие было весьма разнообразным. Ножи – это у каждого есть, даже у детей. У остальных вооружение разнилось. Вероятно, каждый сражался тем, чем ему больше всего сражаться нравилось. Мечи, луки, тяжёлые молоты, топоры и иногда оружие непонятной конструкции. Как, например, шипастый шар на цепочке, прикованный к металлической трубке. Необычного оружия он увидел довольно много. Народ тут на оружие весьма изобретателен.

Дома бревенчатые, иногда облицованы тёсаными досками, иногда просто выкрашены в желтоватый и тёмно-красный цвета. Крыши в основном дощатые. Попадались домики в два этажа. Все они выстроены кольцами, вокруг большой площади в центре и между всеми домами имеется удобный проход. Помимо огородов, при каждом доме растут низкие кусты, с крупными алыми ягодами. Толи декор такой, толи нечто полезное, он не понял.

Но вот частей от машин с поля, он почти не заметил. Изредка попадались, узнаваемые детали танков, приспособленные куда попало. А куда дели остальное? Он полагал, что танки разбирали, что бы использовать металл в хозяйстве и засов на воротах, версию его подтвердил. Но в самом селении, следов запчастей практически нет. Загадка, однако…

-Ешь наёмник! – Радостно выдохнула женщина, ставя на стол последнее блюдо и садясь рядом с мужем. Кузнец наклонился к ней, что-то прошептал. Пухлое лицо нахмурилось, пошло пятнами.

-Ну, мать! Гость такой, день такой, ну, что ты, в самом-то деле?

-Ну…, я не знаю… - Женщина перестала злиться и, наконец, махнув рукой, поднялась. Вскоре вернулась и поставила на стол громадную бутыль с мутной жидкость. Надувшись, уселась на табурет, чуть в стороне от мужа. А тот довольно крякнул, да стал наливать из бутыли, в металлические кружки без ручек. Пахнуло чем-то резким. Совник стакан принял, подозрительно принюхался, скривился от отвращения и вопросительно уставился на кузнеца.

-Чё? – Насупился Миха. – Сам делал, из Кровавых ягод. Отличный самогон. Ты такого вообще нигде не попробуешь – семейный рецепт. Ещё от деда моего.

И выдохнув, залпом выпил. Крякнул довольно, занюхал, закусил, розоветь начал.

Совник пожал плечами, повторил только что увиденные жесты. Резко пахшая жидкость обожгла глотку, прокатилась по пищеводу огненной слезой и камнем рухнула в желудок.

-Хрррр…

-Ты закусывай, закусывай. – Сказал кузнец, протягивая ему какой-то зеленоватый плод. Совник, выпучив глаза, поспешно схватил это дело и стал активно им хрустеть – полегчало.

-Не привычный ты, видать. – Покачал головой кузнец, наливая себе ещё.

-Давай уж и мне тогда плесни. – Проворчала женщина, отбирая стакан у Совника. – Он всё равно твоей сивухи уже не хочет.

-Ну, ладно. – Кузнец налил жене, они стукнулись стаканами, и выпили залпом. Совник никак не мог отдышаться и смотрел на них круглыми глазами – огненную жидкость они пили, словно некий слегка горчивший напиток. – Ты если ещё захочешь, ты говорит брат. Я тебе всегда налью и обедом угощу. Сын-то у нас один. Я как увидел, что схватил его подземник – сердце оборвалось, думал всё, не увижу я больше Васа нашего. – Он нахмурился, помрачнел. Спустя пару секунд вновь улыбнулся. – А ты спас его! Эх! Ты мне теперь как брат Совник, как брат!

-Имя у него странноватое. – Сказал женщина, обращаясь к мужу. Шёпотом сказала. Таким что и на улице слышно. – Сов что ль разводит, из этих он что ли?

При слове «этих», женщина выразительно округлила глаза.

-Сов? Из этих-то? Ну…, я как-то не верю в то… – Кузнец пожал плечами, задумчиво на гостя посмотрел. Совник попытался что-то сказать, но обожжённое горло в ужасе сжалось и перекрыло кислород – опять захрипел. – Ты кушай брат, полегчает…, а что ты совами занимаешься? И не страшно? Они ж вот такие! – И показал что-то с коня размером. – А когти – жуть! – Показал руками длину – полметра не меньше. – Я б со страху обо…

Жена резко ткнула его локтем в пузо и кузнец тихонько застонал.

-Гости в доме, а он сквернословить взялся! Ух, я тебе! – И кулак ему под нос сунула.

Кузнец стушевался, голову повесил, что-то с тарелки взял, кушать стал.

-Не чавкай. – Строго проговорила женщина.

-Не чавкаю я. Варя, ну что ты, в самом деле? Я ж так, вырвалось, ей богу.

-Нету бога. – Буркнула Варя, вдруг потемнев лицом. – Был бы, пришёл бы, а он не пришёл. Сгорело всё, что не сгорело, теперь у стен, детишек наших жрут твари всякие…

Она вдруг всплакнула и жестом показала, мол, налей ещё.

Они снова выпили, стали есть, иногда поглядывая на Совника…, повелителя сов, которые, судя по всему, человека порвать, могли ещё быстрее, чем клыкастые монстры.

Вскоре дар речи к нему вернулся. Он тоже начал есть – какое-то мясо. Довольно приятное на вкус. В голове появилась лёгкость, в теле слабость, ему даже захотелось ещё выпить, но пока он не решался на столь отчаянный шаг. Собравшись с мыслями и насладившись едой, он приступил к тому, что собирался сделать с самого начала – поиск информации.

Совник стал задавать вопросы.

-Эти существа, что напали на вас, кто они?

-Подземники. – Ответила Варя, скривившись в отвращении, в глазах мелькнула жгучая ненависть, а ладонь сама собой сжалась на рукояти ножа – даже за столом они не расставались с оружием. Муж Вари как раз мясо кушал и согласно кивнул головой, с тем же выражением лица. – Они постоянно нас донимают. Многих поубивали уже. Сколько себя помню, вечно они кого-нибудь да убьют. Раз, иногда два в год приходят, а когда именно никогда не угадаешь. Бывает, весь год их нет, а бывает дня не пройдёт с нападения как они снова у стены. Твари. – Она помолчала и продолжила. – Они звери, под землёй живут, в норах. Мы пытались спуститься туда и выбить их, но норы длинные, запутанные. Кого из наших они поубивали, а от тех, кого не смогли, сбежали, в норах спрятались. Мы туда больше и не ходим, всё равно бесполезно. Там тесно в норах, не развернёшься. Ещё и темно очень. А норы длинные, заблудиться там легко. Я ещё подростком была, когда последний раз попытались расправиться с ними раз и навсегда. – Она снова замолчала – не нужно было слов, что бы понять, что попытка закончилась сокрушительным провалом и, вероятно, большим числом жертв. – Отбиваемся, как можем. Правда, обычно мы столько людей за раз не теряем, да никогда, наверное, не теряли, а в этот раз… - Она всхлипнула и замолчала.

-Другим полегче. – Включился в разговор Миха. – А у нас князя нет. Самим приходится.

-Князь?

-Угу. – Миха кивнул, стал наливать себе новую порцию. Столкнулся с мрачным взглядом жены и поспешно поставил бутыль на место. Вздохнул печально и заговорил вновь. – Князья не пашут полей, домов не строят. Они всю жизнь только и делают что воюют, да по городам с дружиной шляются. И наёмники такие же, то же шатаются по всему миру, только у них князя нет. В стайки сбиваются, и болтаются где и подземник носу не покажет, в самых гиблых местах они шарются. Мы вот пытались князя пригласить, да ты сам видел, село у нас маленькое, много дать не можем. Они и идут мимо…, - он скрипнул зубами, налил и выпил, несмотря на строгий взгляд жены. Закусил и пояснил своё поведение следующими словами. – Иногда, они мимо не идут. Атакуют стену. Мы мало что против них можем. Отбиваемся, конечно, но ты ж сам видел – мы землю пашем, дома строим. Мы, конечно, мечами горазды помахать, но мы не дружинники, не наёмники, всю жизнь на это ложить просто не можем, с голоду мы тогда помрём…

-У Алека дочку такие сволочи, украли в прошлом году. И ещё двух девиц увели. – Женщина всплакнула и добавила. – В холмах всю ночь насиловали – слышали мы, как кричат девочки наши. А потом ушли они. Мы туда ходили, нет никого. С собой они их увели. Продадут девочек наших в рабство, эх…

-Мы двоих тогда убили. Ох, и сильные же черти…, полдесятка мужиков легло, прежде чем убили мы их. Да что толку? Их там две дюжины было. Взяли, что смогли и сбежали за ворота. Так вот Совник, так вот и живём…

А он, успев насытиться, сидел и внимательно слушал. Постепенно в голове складывалась картина жизни этих людей и мира в целом. Пока в ней много дыр и недостающих частей, но кое-что проясняется. По крайней мере, он теперь не растеряется, услышав вопрос о князе и дружинниках.

-Бывает и клыкастые на нас нападают. Порой вонючки приходят…

-Вонючки?

-Мертвецы. Видел таких? Вроде дохлый, а ходит. – Совник кивнул – видел, было дело. – Их убить никак, сжигать только, мороки много очень. Мы их на копьях распинаем, да в реку бросаем. Видел на площади? – Он снова кивнул, хоть и не понял, что он там увидеть должен был. - Это вот у нас прям над рекой та часть площади. Туда мы их бросаем, тварей этих. Ещё до войны кто-то сделал, а мы вот пользуемся. Воду там же брать удобно. А мертвяков там кинешь, их течением уносит далеко-далеко, ну, может и не сильно далеко, но назад они потом не приходят.

-Они со временем клыкастыми становятся. – Заметила Варя. Миха отрицательно головой замотал.

-Брешут. Не может такого быть.

-Нет может. Ава сама видела. Клялась на чём свет стоит – вонючки клыкастыми становятся.

-Ава твоя и князя нам предсказывала, который из поля придёт и станет на защите села. – С заметным отвращением сказал Миха. – Я за тобой ещё ухаживал, Ава визжала на площади, - он скривил губы и гнусаво кого-то процитировал, – «придёт князь, умом чистый, с мечом чудным и наступит процветанья век», тьфу! Дура сумасшедшая твоя Ава…

Миха вдруг подавился словами и круглыми глазами уставился на Совника.

-Что? – Слегка отстранившись от стола, спросил он.

Варя нахмурилась, на мужа глянула, потом на Совника. Глаза у неё расширились, она рот ладошкой прикрыла и сказала «ах!».

-Ну-ка, меч покажи. – Хрипло проговорил кузнец, нависая над столом. У Совника брови вверх поползли, но он всё же вытащил меч и наклонил лезвие над столом.

-Ой, ты ж... – Проговорила Варя, дополнив первые три слова, тройкой слов погрубее и куда менее приличных. Она вообще чуть с табуретки не свалилась, едва рассмотрев клинок. Бледная вся, смотрит круглыми глазами на меч как на некое чудо.

-Титановый сплав. Чистый сплав! – Прохрипел кузнец, не совсем понятные слова, и рухнул на свой табурет. Тот возмущённо затрещал, но выдержал. – Я о таких только в детстве слышал, от стариков…, этот сплав не расплавишь, он не куётся, и чистый, без примесей. Даже в старых печах детали из такого не плавятся. Такой только до войны сделать могли…, но до войны мечи никто не делал…

-Умом чистый! – Выдохнула Варя.

Совник проворчал что-то не разборчиво. Умом чистый…, вроде как память его они имеют в виду. А звучит так, словно его дураком обзывают…

-Мужики говорят, видели, что от подземника осталось, от вожака их. Это он его убил. А так только человек меча и может. Да что там! Только князь, скажу я тебе Варь, так может. – Голос Михи стал крепче, но губы бледные и трясутся. Совник не очень понимал что происходит. Меч он убрал обратно в ножны, в процессе автомат задел ногой – поставил к столу, когда усаживался, оружие, от его движения свалилось на пол и привлекло внимание хозяев сего дома.

-Миха, дорогой…, ты смотри, я только сейчас ведь поняла-то…

Кузнец поднялся из-за стола и не шибко вежливо, игнорируя присутствие владельца, ухватил автомат. Поднял к глазам, внимательно осмотрел. Разблокировал и вручную передёрнул затвор, посмотрел в казённик, проверил обойму, зачем-то понюхал дуло. Наконец, перевёл затвор на автоматику, и оружие вернул, после чего сел обратно. Минут пять все трое молчали.

-Ну? – Сказал Варя.

-Баранки гну… - Буркнул Миха, глянул на Совника. – Ты точно не помнишь ничего? – Совник поспешил их заверить, что так и есть. Миха молчал ещё с полминуты. – Стрелял он недавно из автомата. Патроны к нему и сейчас сделать можно, оно как обычным делается, но…, я такое оружие видел только в детстве. У князя одного, к нам торговать захаживал, с поломанным затвором, но было. Да ещё на Металлическом поле видел. В танке нашёл, покорёженное всё. Я с ним долго тогда возился, там только затвор и работал, а дуло в баранку, приклад в щепу…, нет уже нигде такого оружия. Давно износилось, а детали к нему не сделает никто…, откуда ж ты пришёл Совник?

-Я бы и сам не прочь узнать. – Ответил он, честно говоря, и сам поддавшись мистицизму ситуации. Кто-то предсказал, что он придёт…, так-то ахинея полная. Под предсказание Авы много кто мог подойти. Но вот кузнец этот, он знает, о чём говорит – у Совника оружие, которого в этом мире уже давно не существует в исправном виде. А его автомат не просто исправен, он словно только с завода. И это лишь добавляет загадочности его прошлому…, учитывая воспоминания, вскрывшиеся в городе, жутковатость предсказаний какой-то Авы, мистический страх этих людей…

А может он правда, там, в поле, когда глаза открыл, может он там и появился на свет?

Может, его цель это прийти вот сюда и защищать этих людей?

Бред какой-то…, не может такого быть!

-Я к Голове. – Вдруг сказал Миха и поспешно покинул застолье.

Они остались вдвоём. Было крайне неуютно – Варя смотрит круглыми глазами, лицо в розовых пятнах, словно перед ней не человек, а вообще не пойми кто. Совник кашлянул и спросил.

-Вы войну упоминали. Что за война такая?

-Ага, война. – Часто кивая, сказал она. Потом шумно выдохнула, извинилась и намахнула сразу полкружки самогону. Закусила, глаза нормальную величину обрели. – Я расскажу князь. Так вот…

-Я не…

-Ага, как хочешь князь. Так вот война…, - она нахмурилась что-то вспоминая. – Я-то после войны родилась, мы тут все после войны родились. Мне мама рассказывала, ей бабушка. Да вот старики, что сразу после войны родились, любят о том порассказывать. Ну, о том, каким мир был раньше. Им их родители, что войну пережили, много рассказывали, о том какой мир был раньше, как таким стал. Да маленькие они тогда были, слушали в пол-уха, думали то сказки всё, мир-то вон он перед глазами, сам понимаешь, трудно поверить…, вот. Потом-то понимать они начали, а воспоминания у людей уже поистрепались, многие к тому времени умерли. Мы нынче немного знаем о том, как раньше люди жили. Из стариков, что сразу после войны родились, одна Ава живая и осталась. А она сейчас не в себе, старая совсем стала. Так вот война та... – Она упрёла руки в бока и снова хмурится – её воспоминания явно обрывочны и давно не озвучивались. У этих людей жизнь буквально кипела, им некогда было вспоминать о том, как всё было раньше и почему всё стало таким. Они всю жизнь занимались тем, что боролись за своё выживание. – Как всё началось и почему, уже никто не знает. Вроде как, были до войны большие бомбы, которые всё уничтожали. Их использовали, и мир покатился в тартарары. Много людей умерло сразу. А потом целый год была зима. Великая зима. Мама рассказывала, что морозы были такие, что плюнешь, а слюна на снег падает ледышкой. А ей бабушка рассказывала – бабушка тогда совсем крошкой была, но помнила холод тот лютый. Сейчас-то с каждым годом всё теплее. Порой и снега не бывает. А тогда много людей в холода умерло. Плохое время было. Вот. Лет уж много прошло.

Н-да…, он ожидал большего. Получается, была война, цивилизация рухнула и на её останках, немногие выжившие, начали всё заново, используя руины прошлого.

И судя по рассказу Вари, сменилось уже три поколения. Сколько это? Шестьдесят лет? Сто? Точно сказать трудно. Люди разное время живут, не всегда они в молодости детей заводят. Но лет пятьдесят миновало как минимум. Это много - полвека, это очень много.

-А клыкастые, подземники, они и раньше были?

-Нет. – Варя даже руками замахала. – Что ты князь! Раньше такой пакости, на земле не было…, ну, мама говорила, что не было. Да и от стариков я про них не слышала. Да я сама совсем маленькой, когда была, мы и не слышали о подземниках. А они потом пришли, напали… - Она всхлипнула, опуская взгляд. – Маму они тогда и утащили твари проклятые…

Совник сочувственно покивал женщине…, значит, эти существа, появились после войны. Как интересно? Память не изъявила желания проливать хоть каплю света на этот вопрос. Пришлось удовлетвориться тем, что ему стало известно от Вари.

-Они много кого извели. Видел же князь, домов как много? Вот…, а ведь половина пустые стоят. То князья, то подземники, а в прошлом году, клыкастые на поле сразу троих загрызли.

Совник протянул руку к бутыли. Варя тут же подскочила и поспешно налила ему полный стакан.

-Спасибо.

-Что ты! Что ты! – Замахала она руками. – Ты пей князь, с бою-то устал, наверное? Ты пей, поешь ещё, и отдыхай. Тут у нас спи, а завтра выберешь себе дом из пустующих. В подарок тебе будет.

-Но я…

-Не стоит благодарить. – Варя села на место и влюблёнными глазами стала на него смотреть. А потом как воскликнет. – Вот теперь-то заживём! Ты князь дружину соберёшь и заживём!

-Варя я…

-Дом тебе дадим. – Сказал она поспешно, сообразив, что он сейчас пытается сказать – Совник не планировал оставаться тут навсегда, он лишь искал временное убежище. Как только Варя это поняла, она не на шутку перепугалась. – Ешь от пуза – любой двор отдаст тебе столько пищи, сколько попросишь. Ну, в разумных приделах конечно. Рабов приведёшь – слова никто не скажет, пользуйся, только не побивай сильно. И нам не пытайся продать, запрещено у нас. Да и не поймут люди наши.

-Не нужны мне рабы…

-Да? А так ещё лучше! Живи, сколько хочешь, только защищай от напастей – мы тебе бесплатно и одёжу боевую справим, и патроны Миха сделает. Он умеет, правда-правда. У нас ружей уже давно не было, а купить не на что – сейчас такое дело дорого стоит. Да и не найти его уже, всё князья к рукам прибрали. Да и опасно. За хорошее ружьё, посёлок и спалить могут.

-Эммм…, я подумаю. – Сказал он, и Варя взвизгнула от счастья…, он не стал пояснять особо, что лишь подумает, и не факт что согласится на вечное тут, понимаешь, поселение. Но для Вари всё уже было решено. И в чём-то он её настойчивость понимал. Даже задумался всерьёз.

Ведь действительно, зачем шляться по полям и ухабам, в пустой надежде что-то вспомнить? Он узнал достаточно, что б понять, каков этот мир. И какой приём его может ожидать в других людских поселениях, ему тоже предельно понятно. А тут у него хоть какой-то контакт наладился. Глупо будет не воспользоваться этой возможностью. Опять же патроны сделать пообещали…

А каковы обязанности князя? Только защита селения или что-то ещё есть?

Он спросил Варю. Она подлила самогона в его стакан и ответила на вопрос.

-Вообще, князь он с дружиной обычно… - Она замолчала смущённо, потом рукой махнула. – Но ты не переживай! Обещан раз, то и дружину соберёшь, бродяг-то немало таких по миру ходит. Будет и дружина у тебя, всё будет. Вот. Князь он людей защищает. Если нападёт кто – князь на страже стоит, сражается. Людей наших организует, молодёжь воинскому искусству подучивает. Если велика угроза, так мы все у плеча твоего встанем. И бабы и мужики и юноши, все встанем. А если подземников стая штук десять, то ты сам уж, с дружиной своей…, ну, когда будет дружина. А ещё вот, если мы к согласию прийти не сможем, по делу какому, то князя зовут, что б судил по правде, потом как князь сторона не заинтересованная, вот. Взамен мы еду даём, дом тебе даём, ремонтируем дом этот – в общем, всё, что нужно мы сделаем, ты же воинскую стать свою совершенствуй, вот. Что б если что, ты как выйдешь, да как одной левой! – И резко рукой махнула, как будто бьёт кого-то ножом. На пол полетела тарелка с салатом. – Ой…, что-то захмелела я…

-То есть, князь защищает вас и это всё?

-Ну да. – Отозвалась Варя, прибирая салат с дощатого пола. – Только не бедокурь, ни ты, ни дружина твоя. А то, знаешь ли… - Она выпрямилась и как-то растерянно улыбнулась. – На Холмах, там князь был, сначала всё хорошо было. А потом девок он, с дружиной, насиловать начал. Ну, они ночи дождались, и… - Она провела пальцем по горлу. – Сейчас другой у них князь, получше прежнего. Ростом два метра, плечи вот такие! – Она резко раскинула руки, показывая какие у него плечи…, салат, прибранный с пола, да в тарелку, находившуюся в её левой руке, теперь оказался размазан по стене. Варя раздосадовано руками взмахнула. – Да что ж такое-то!

После чего, понуро ссутулив плечи, стала соскребать еду теперь уже со стены.

Вскоре вернулся её муж, смурной и немного злой. Сел за стол, выпил.

-Подземника сын! – Рыкнул он.

-Что такое? – Всполошилась Варя.

-Не верит он. Ну, что Совник князь тот, Авой обещанный.

-Вот ведь подземника сын!

-Угу. Я и говорю. – Согласился Миха. Потом слабо улыбнулся. – Но согласился, что Совник нам пригодится. Людей-то полегло сегодня не мало…, дом выдать согласился. Кормить будем, а вот по оплате, князь, тут у нас запарка будет…, Алек запрещает, говорит, посмотрим, а там решим. Мол, один он, толку с него с одного, как с быка молока…

-Нет, я сейчас сама пойду и устрою ему! Ишь! Выискался мне тут! Голова! Да я ему сейчас…

Пришлось Михе Варю у дверей ловить – женщина не на шутку рассвирепела и к выходу подходила уже с ножом в руке.

-А ну пусти! – Рыкнула она, гневно глядя в лицо мужа, двери ей перегородившего.

-Варя, а ну перестань!

-Ты сколько подземников убил? – Вдруг выдала женщина аргумент, который Совник услышать не ожидал. Как впрочем, и её муж. Миха смущённо кашлянул и что-то невнятное промямлил.

-Ты столько мечей не сделал Миха, сколько я голов срубила! – Рыкнула она и Совник удивлённо вскинул брови – ему казалось невозможным, что бы вот эта милая толстушка, хоть одного монстра смогла бы одолеть, а судя по реакции Михи, слова те не пусты.

-Что?

Рявкнула она, повернув голову к Совнику. Взгляд его она поняла верно, и тут же смутилась.

-Прости князь, сгоряча я это…, не всегда я такая была. Когда-то на стене я стояла...

Она всё же вернулась к столу, послав мужу гневный взгляд.

-С мечом не шибко я…, а вот лук и ножи, это моё. Больше меня подземников никто не убивал. – Тут она кашлянула и добавила. – Из тех, кто ещё жив остался, в селе нашем. – Она шмыгнула носом, вздохнула. – Знаешь князь, все ведь друзья мои полегли, со стены которые…, одна я осталась. – Она посмотрела на Миху и очень тепло ему улыбнулась. – Не ты б если, толстяк ты мой дорогой, взяла бы я, да и сунула б ножи свои, себе же в шею и пошло оно всё…

-Что ты такое говоришь Варя?

-Чего надо то и говорю. – Буркнула она. Повернулась к Совнику. – Я ему душу изливаю, а он меня стыдит! Вот как с таким вообще я связалась? – Она взялась за бутыль и поманила мужа рукой. – Иди уже сюда, выпьем горькую…, эх, сколько ж я уже схоронила-то? Так сразу и не сосчитать.

Миха вернулся за стол, там появилась третья кружка, они снова пили и снова ели…, когда всё закончилось, он не запомнил. Утром открыл глаза – потолок видно. В спину что-то давит больно…, а, это меч его. Голова раскалывалась, и он долго не мог вспомнить, где находится и как сюда попал.

Только когда чуть хрипловатый голос Вари окликнул его, память вернулась на место. Он сел.

-Иди за стол. – Варя указала пальцем на табурет, возле почти пустого стола – одна тарелка с какой-то едой и банка зеленоватой жидкости, да два стакана. Лицо у женщины помятое, уставшее - у него, наверняка, физиономия сейчас не лучше.

-Вот, выпей. Полегчает. – Она показала на кружку, наполненную зеленоватой жидкостью. Что интересно и, правда, стало заметно легче уже через пару минут.

-Из листьев Кровавой ягоды делаем. Видел у домов кусты? Вот она и есть. И самогон из неё, и лекарство…, ух…, голова раскалывается. – Она отхлебнула ещё немного зеленоватого отвара и шумно выдохнула. – Сейчас Миха вернётся, пойдёте дом тебе выбирать. А я к бабам, раз обещали всё, что воинского тебе надо, то и сделаем. Ты ростом почти как сын мой, так что мерить тебя не будем. Дня через три всё тебе сделаем, а вот с обувкой, это к Вере идти нужно. Она баба сварливая, просто так помогать не станет даже князю. У тебя нету ничего, чем заплатить? Ты уж извини князь, но что ж мы свою обувку, отдавать будем? А как в поле работать? Так что придётся. Потом-то, если покажешь, что и, правда, князь, Вера попокладистее будет, ну а пока не обессудь.

Пока лечились отваром, Варя всё больше оживлялась. Совник же делал вид, что ему ещё плохо – странно, но после второго глотка, он ощутил полное облегчение. Даже удивился волшебному действию отвара, потом на Варю глянул, собираясь поблагодарить и выразить восхищение эффективность лекарства, а она там взмокшая сидит, с трудом спину прямо держит и осёкся.

Вот ещё один вопрос, ответа на который пока не предвидится. Почему он так быстро оклемался?

А пока ждали Миху, Варя ещё и выразила восхищение тем, что он сумел перепить Миху. Оказывается, кузнец свалился задолго до того, как вырубился Совник. Варя пила с ними недолго и намного меньше. Почти всё застолье, она просто разговаривала и ела куда больше чем мужчины. Так что она была свидетелем – того как её муж был впервые побит на этом своеобразном поле боя.

-Ты князь, как князь пьёшь! Немногие так умеют…

Как оказалось, ещё не было случая, что б Миху в селе кто-то перепил…, выходит, напился он вусмерть, а спустя пару минут после пробуждения, полностью оклемался. Вспомнились раны, заживавшие неестественно быстро. Кто ж он такой? Совник, человек приручавший сов и использовавший их…, а для чего?

-Ну, я не знаю. – Пожал плечами Варя. – Слухи всякие ходят. Совники сюда не заходят, с севера они. В снегах живут. Про них небылиц больше, живьём-то их лет тридцать никто не видел. Да и совы не любят наши места. Последняя залетала, я ещё с Михой только за ручку держалась. Большущая! На стене села, так два кола наружу разом вывернуло. А когтищи! Во! – И показала ладонями, раскинув их на полстола. – И кривые. Я уж не знаю для чего их использовать можно. Охотиться, наверное…, слухи всякие ходят. – Повторила она, но объяснять не стала. Совник подумал, что за этим молчанием кроются истории, от коих кровь в жилах стынет. Ему хватило воображения, что б представить, что могли творить такие громадные птицы. Заборы им не помеха, когти пробьют любой панцирь…

Как, интересно, это повлияет на отношение местных к нему?

-А! Не переживай. – Отмахнулась Варя. – Совников уже и не помнят почти. Они как легенда, вот как про говорящих металлических стражей у руин. Слышал такую?

Совник побледнел и сглотнул. А она улыбается, да посмеивается.

-Вот и совники давно уже стали такой же страшилкой для детей малых.

Ну, он бы мог с ней поспорить насчёт страшилки…, но не стал. У него и так проблем хватает, не зачем портить отношения с новыми друзьями, втягиваясь в подобные споры.

-А имя хорошее. – Вдруг заметила она. – Для князя очень хорошее. Если ты и с мечом управляешься так, что не только имя страх внушать будет, тогда…, ух! – Она всплеснула руками. – Да нам все сёла вокруг обзавидуются! Вот какой у нас князь-то! А у них – тьфу, ни о чём.

Совник на мгновение ощутил себя, чем-то вроде дорогой брошки на одеянии модницы.

Неприятно как-то было…

-Оклемался? – Громогласно разнеслось по дому. Совник чуть со стула не грохнулся. За спиной тут же раздался богатырский смех и молодецки некто гаркнул. – Вставай князь! Пойдём тебе хату подбирать. Голова любую разрешил, так что любую и выберем, то есть, самую лучшую!

И снова смех, да такой, что стены трясутся. Как он вчера не заметил за своим новым другом столь интересной особенности?

-Дубина. – Проворчала Варя, морща лоб и потирая виски кончиками пальцев. – Голова ж раскалывается! Чего разорался, детина престарелая?

-Ничего я не престарелый. – Обиделся гигант, собой занявший весь дверной проём. Насупился, за бороду себя дёрнул. – Я ж по-доброму, шоб, так сказать, разбудить сразу…

-Давно уже проснулись все! – Рыкнула Варя, отхлебнув ещё немного травяного отвара. Потом кружку ставит на место и рукой машет. – Идите уже, я прилягу…, стоп! – Вдруг всполошилась Варя. – Ты у Васа был? Поесть ему отнёс? Да что ж это я! – Она вдруг начала по комнате бегать, что-то доставать из шкафов и тумб. Любопытные, кстати, мебеля, Совник только сейчас внимание обратил, что шкафы и тумбы, не просто сбиты из досок, а ещё и украшены причудливой резьбой и дополнительными панелями, с запутанными, но красивыми рельефами. Либо кузнец живёт на широкую ногу, либо это норма для любого дома…, с глухим стуком на стол грохнулась банка мутного стекла, полная вязкой жёлтой жидкости. – Счас я…, так. Чего ещё? Ага…

-Варя, да всё там у них есть… - Попытался Миха отвертеться от поручения жены, доставить куда-то, внушительный узелок с едой.

-А ну молчать! – Рявкнула Варя, хмурясь строго. – Видела я, как их кормят. Отнесёшь и всё тут.

-Нормально там кормят…

-Я помню как нормально. – Варя повернулась к Совнику и более мягким тоном, пожаловалась. – Ранили его в том году подземники, заштопали, а домой не отпустили, рана глубокая была. Так я на третий день пришла уже когда, в шестой уже раз – а он, соб драный, опять весь пьяный! А сам кожа да кости! А с ребёнком что сделают? Вообще понятия никакого у них нет! Лекари коромысло им в зад! Да я этих лекарей, да я их!

-Соб, а что это? – Поинтересовался Совник, услышав новое и непонятное слово, Миха на него шикнул, мол, молчи, целее будешь. Но, впрочем, и не важно – потом узнает что за собы такие. Ему ещё хотелось поинтересоваться о каком ребёнке речь, но тут сам догадался - судя по всему, речь шла о том парне, которого он спас, об их сыне. Сложно, конечно, было назвать его ребёнком, но, видимо, для любящей матери, сын, будучи даже седым, ребёнком беспомощным, так навсегда и остаётся.

Вскоре Михе вручили объёмистый узелок, и он поспешно покинул дом, Совник двинулся за ним.

-А я прилягу, что-то не хорошо мне… - Услышал он за спиной, за секунду до того как закрылась дверь.

Село заметно изменилось со вчерашнего дня. Трупы убрали. Пятна крови, где вчера были заметны, уже смешались с пылью и впитались в землю. Народа почти не видно, только на пристройках при изгороди, виднеются вооружённые люди, в кожаном доспехе.

Тут у него возникло сразу несколько вопросов. Он задал их один за другим, не дожидаясь ответа на первый. Миха послал ему весёлый взгляд и улыбку.

-Сразу видно, человек меча ты - с жизнью настоящей вообще незнаком. – Помолчал и пояснил, указав зачем-то, пальцем в небо. – Время урожай убирать. На полях почти все…

Он тут запнулся о какую-то кочку и выругался – узелок рассыпался по траве ближайшего огорода. Излив огорчение своё потоком брани, Миха присел на корточки и стал собирать узелок обратно. Совник попытался прийти на помощь, но Миха, махнув рукой, сказал:

-Сам я, ты князь лучше постой, дух переведи. Знаю-знаю, шатает тебя ещё, крепкий самогон у меня нынче получился, ух жеж крепкий зараза! – Он сим фактом, почему-то очень гордится…

С минуту там стояли, Совник, от нечего делать, оглядывался по сторонам и в какой-то момент узрел любопытную вещь. В огороде ближайшего домика имелся крупный валун, прямо в центре. Камень облепил зеленоватый мох, вокруг него высажены цветы с синими бутонами, но не это привлекло его внимание. Подле камня, прислонённая к нему, стоит дощечка. На ней вырезаны какие-то символы. Отдалённо они напоминали те, что он знал сам, и которыми была сделана татуировка на его руке. Но лишь отдалённо. Некоторые символы он узнавал, другие нет.

-Что это? – Спросил он своего друга, пока что единственного в селении.

-Где? – Миха отвлёкся от сбора узла. Совник показал пальцем на дощечку. – А на что похоже?

-Я не про то. – Слегка сконфуженно сказал Совник. Ехидная улыбка на лице Михи стала шире – он прекрасно понял, о чём речь. Но, видимо, настроение хорошее, так почему б и не пошутить? Причин того не делать вроде нет, вот он и пошутил. Лицо Совника продемонстрировало, что шутка удалась, настроение у кузнеца стало ещё лучше. – Символы на доске. Что это такое?

-Как что? – Удивился Миха, почти сразу небрежно взмахнул рукой и сказал. – Ты не обращай внимания. Там написано «сад камней». С ошибкой, кстати. Ну, пошли. Всё вроде подобрал. – Двинулись, шагов восемь сделали, Миха глянул на его задумчиво нахмуренный лоб – с высоты своего роста, данный гражданин, лучше всего видел как раз его лоб и макушку.

-Мы сами придумали эти знаки. Когда выживать стало полегче, понадобилось вести подсчёты, записывать, ну сам, наверное, понимаешь. Вот брёвен, сколько и каких притащить для постройки? Сам же всё не упомнишь, записать бы надо. А как? Или вот записать рецепт какой – мы это давно поняли, что записывать надо. Как Алтея погибла, так и поняли.

-А кто это?

-Алтея? – Миха вздохнул тяжко как-то, но головы не повернул, кажется, он не хотел, что бы спутник сейчас видел выражение его лица. – Она дочь врача пережившего войну была. Обучил он её всему, что сам знал. Говорят, его потом мертвяки утащили…, Алтею подземники съели. Старая она уже была тогда, а они за стену пробились, вот как сегодня. Всё что она знала, с ней князь и пропало. Мы остались без лекаря. Я тогда сопливый совсем был, видел как они её…

Он долго молчал. Они прошли через площадь, остановились у здания, сильно отличавшегося от всех прочих. Крыша у него дощатая, как у всех огородики у стен разбиты, тут всё так же, но само здание в три раза длиннее прочих и выстроено так, что напоминает треугольник. В точке схождения сторон этого треугольника, ничего, там свободный проход. Над ним балки проложены, там имеется крыша, этакая арка получается. В стенах, помимо больших окон, закрытых стеклянными рамами и размещённых примерно на уровне человеческого роста, у самой крыши есть много узких окон, ничем не закрытых. Как минимум, отсюда не видно было, что б они чем-то были закрыты.

-У нас много кто так погиб. Всё что успели передать пережившие войну, пропало. Осталось всего несколько человек, половина из которых помутились рассудком. Кто-то больше, кто-то меньше. Тогда люди часто умирали. Пузырчатая болезнь гуляла среди людей. Всё тело покрывалось пузырями, выпадали волосы, ну, ты знаешь.

Совник кивнул, хотя и не особо понял, о чём речь.

-Люди тогда только пришли сюда, начали строиться. Меня тогда ещё и на свете не было. Людей много было тогда. Отец говорил, что почти тысяча человек. Представляешь Совник? Тысяча! Это ж какая тьма народу…, болезни, голод, в общем, от тысячи мало что осталось. Устроились они тут, выстроили землянки, забор. Трудно было, не до того что б детей грамоте и прочим премудростям учить. А люди продолжали умирать. То дед мой, отцу моему рассказывал, деда-то своего я живым и не видел, помер он рано. Когда дед подрос, и смог сам о себе заботиться, все его родные были уже мертвы. Людей совсем мало осталось. Тогда те, что войну пережили, попытались передать свои знания детям, но ты ж знаешь детей… - Совник кивнул согласно, а Миха замолчал на пару минут. Потом он снова заговорил, видимо, передавая то, что слышал от своего отца. – Когда дети подросли достаточно, что б головой начать думать, да устроились на этом месте получше, людей из мира до войны, осталось совсем мало. Многие смутно помнили то, что знали раньше. У многих помутился разум. Кто выжил, попытался снова, и кое-что передать удалось. Вот Алтея хотя бы – хороший лекарь она была. На ноги могла поставить в два счёта. Правда. Я когда с ранами слёг, подземники меня потрепали, а я ж молодой тогда совсем был, думали, всё, не выживу…, она меня за трое суток подлатала. А потом они её утащили. А мать её ещё раньше умерла, мы и не знаем почему. Она тоже у неё лекарь была. Ещё до войны людей лечила. Алтея говорила как-то, что мать её просто упала, стала синеть и всё, померла. Они тогда поняли, к чему всё идёт и попытались сохранить хоть то, что можно было. Лучше способа, чем записать на бумаге, нет, но к тому времени из умевших писать, осталось только два старых безумца, да Ава наша, эта-та давно сбрендила..., вооот. Из них вытащили по грамоте, что сумели, а остальное князь люди уже сами додумали.

Тут он вдруг весело ухмыльнулся – деланная улыбка, фальшивая, но Совнику почему-то, легче стало слушать откровения Михи. Странно, но слова кузнеца разбудили в нём новые эмоции – ему было жаль. Жаль этот мир, тех давно умерших людей, он искренне сопереживал им…

И одновременно оставался спокоен, даже холоден, какой-то частью своего разума. Словно бы половина мозга погрузилась в боль прошлого этих людей, а вторая половина бесстрастно слушает, не видя причин как-либо реагировать, ведь каждому приходить свой срок. Все умирают, и люди, и растения и даже сама плоть этого мира. Вечно лишь само время.

-У каждого второго селения своя грамота Совник. Многим худо пришлось в первые годы после войны. Мы почти ничего не сохранили из прошлого. Я вот металл режу на резаке огненном – думаешь, я знаю, как он работает? – Миха сплюнул расстроено и продолжил свою речь. - Понятия не имею. Я каждый день боюсь, что он сломается. Ремонтировать-то не умею. А новых я давно не видел. Их может уже и не осталось. Вот что жрать буду, если поломается? Придётся, видать, поле сеять, как всем…, или к Холмам идти. – Он совсем как-то сник, даже, кажется, меньше ростом стал. – В Холмах, говорят, кузнец какую-то штуку придумал – из камня научился металл вытаскивать. Металл так себе, гнётся как сопля из носа, но металл всё ж…, наверное, лучше и вовсе не ждать, а сразу мне туда идти, да выведать секрет его…

Он замолчал, вперив взгляд в землю, кажется, забыв, зачем вообще сюда пришёл.

-Заплатить за секрет блин нечем. – Буркнул Миха и сильно тряхнул головой. – Туда пошли.

Показал пальцем на торец здания и широким шагом двинулся в указанном направлении.

В торце имелась двустворчатая дощатая дверь, распахнутая настежь. За ней просторное помещение во всю длину здания, с колоннами из струганных досок. Декоративного смысла они не несут, Совник это понял ещё до того как вошли внутрь. И хотя все колонными украшены резными досками, набитыми со всех сторон, от пола до потолка, их предназначение не в том, что б глаз радовать – они поддерживают потолок. Из-за длины комнаты и отсутствия несущих стен внутри, без колонн обойтись не получится - рухнет крыша прямо на головы людям. По обе стороны от этакого коридора, образованного двумя рядами колонн, стоят деревянные постели с матрасами, простынями, одеялами, в общем, нормальные спальные места и возле каждого тумбочка, она же, при желании маленький столик. Единственное что в мебелях этих его, почему-то, удивило – это то, что всё сделано из струганного дерева, но при этом обшито дополнительными панелями, с красивыми резными завитушками. Ну и, пожалуй, постельное бельё. Оно тут из того же материала, что и одежда жителей. Видимо, разнообразие тканей у них не наблюдается. И это как раз понятно, село маленькое, мир вокруг в руинах – но почему он удивлён? Как будто привык совсем к другому…

А что если он и, правда, «совник»? Что если ему не по себе, потому что у совников всё совершенно по-другому и в быту и вообще?

И где-то в полях летает его гигантская прирученная сова…

При мысли о монстре из рассказа Вари, всем телом вздрогнул. Вряд ли он бы ощутил этот мимолётный страх, будучи совником северных земель. Скорее уж верно второе – он взял себе такое имя, что б наводить страх и создавать этакий ореол загадочности…, тогда, его настоящее имя Орёл? Не потому ли у него татуировка такая на руке? Или «орёл», это такой ранг у совников?

Проклятье, когда ж эта память драная к нему вернётся?

Они прошли чуть дальше, и Совник автоматически глянул вверх – так и есть, потолок стрельчатый, образован стропилами крыши. А колонны, упираются в поперечные балки, создавая дополнительную опору тяжёлой крыше. Делать потолок, тут, видимо, сочли излишним.

Имелась у здания особенность интересная – узкие длинные пропилы почти под крышей, он видел их с улицы и посчитал дополнительными окнами. Но служили они другой цели - через них тянуло воздух. Плюс открытые двери в торцах здания и получалось, что оно проветривается постоянно, в любую погоду. Под пропилами, висят резные доски, примерно той же длины, а над и под пропилами, нечто вроде полозьев. Эти доски, нечто вроде задвижек. Пропилы можно закрыть в любой момент.

Вон и пара узких лестниц приставлены к стенам, между коек. Иначе до этих задвижек не добраться, высоковато они сделаны. Внутри здания, ощущался лёгкий сквозняк, а сверху доносился тихий шелест – там сквозняк покрепче будет, почти что ветер. Здесь, воздух всегда свеж. По крайней мере, пока открыты двери и пропилы в стенах.

Внутри людей оказалось немного – на ногах немного. На койках лежало или сидело человек 20, и большей частью, они мрачно пялились по сторонам, на пол, друг на друга, либо тихо разговаривали с соседом по кровати. Чем объяснялась их мрачность, он не очень понимал. Тяжело раненных немного и они в основном лежат под одеялами, бледные, большей частью спят. Иногда постанывают, те, что бодрствуют, стонут чаще и глухо – толи терпят, толи обезболивающее какое-то приняли. Их мрачность понятна, она объяснялась ранами.

Почему же так недовольно куксятся остальные, легкораненые и те, что ухаживают за ними?

Вскоре он ответ получил, но прежде обратил внимание на парочку подростков, снующих между кроватями – они что-то раздавали своим больным. Те, молча, принимали кружки или зеленоватые брикеты и потребляли их внутрь. Эти же ребята, меняли повязки, промокшие от крови, сукровицы или гноя. Но он не на это обратил своё внимание – лазарет он и в Африке лаза…, что ещё за Африка? Кхм…, ладно, это снова шутки памяти, будь она не ладна…, наверное, какое-то селение неподалёку от этого места.

Кстати, он до сих пор не поинтересовался, как оно называется. Глядя на левое плечо одного из подростков, он задал свой вопрос Михе.

-Речка. – Пожал плечами Миха, направляясь к кровати у правой стены, метрах в десяти от входа.

Речка…, ну да, логично и оригинально, опять же, что тут скажешь…

На левом плече паренька, менявшего повязку, и второго, который сейчас передавал чашку с чем-то горячим одному из больных, имеется вышивка. Первое украшение, которое он увидел на одежде местных жителей. И оно украшением, конечно, не являлось. Вышивка сделана красной ниткой и чем-то напоминает кружку, по спирали обвязанную тонкой нитью, она отличалась цветом от ниток, использованных для вышивания кружки. Кружка белая, нить красная. Лекарский знак? Наверное...

-Отец! – Вместо «здрасте», воскликнул тот самый парень, спасённый Совником у стены. Причём воскликнул скорее возмущённо, чем от радости.

-Ну как ты? – И не дожидаясь ответа, поставил узелок на стол. – Вот, мать передала, ешь…

-Я здоров! Я домой хочу.

-Вот медовый цвет, вяленого мяса немного и…

-Я домой хочу. – Упрямо повторил парень.

-Тут до дома три шага. – Мягко возразил гигант кузнец. Парень нахмурился и ответил.

-Вот именно! Если что я сюда добегу в два счёта и…

-Ну-ка, вставай. – Резко сказал Миха и парень, поспешно, да с заметным облегчением вскочил на ноги. Только двинуться, никуда не успел. Миха ухватил его за плечи и с силой тряхнул. Парень со стоном сморщился и обратно на кровать буквально стёк. – Ну и какой домой? А если срочно помощь нужна будет? Нет Вас, сиди тут и не рыпайся понапрасну.

-Но…

-Таковы правила. И ты знаешь, что они неспроста придуманы. Алтея так установила, а до неё, её мать и отец её, а они ещё до войны таких оболтусов как ты лечили. Так что не ерепенься!

-До войны, до войны… - Буркнул парень, обращая свой взор к узелку, содержимое коего, теперь расставлено на столе. Копаясь в банках и свёртках, Вас кивком показал на Совника и сказал.

-Это ещё что за мужик? Из Холмов припёрся? Чего этим лентяям опять понадобилось?

Миха смущённо покраснел и отправил Совнику извиняющийся взгляд.

-Вас, Совник это. Жизнь он тебе спас. Не он, так утащили бы тебя подземники.

-А… - Парень тоже порозовел, повернулся к нему, смущённо кашлянул. – Я это…, спасибо…, ну я не знаю, что ещё сказать-то…, бать, чего сказать-то?

-Да ничего, всё нормально… - Поспешно произнёс Совник.

-Князь он. – Прервал его Миха.

-Кто? – Парень удивлённо приподнял бровь, быстрым взглядом пробежался по фигуре «князя», взгляд на мгновение остановился на рукояти меча, торчавшей из-за плеча. Автомат и рюкзак, Совник оставил в доме кузнеца…, парень вдруг схватил что-то из свёртка и с огромной скоростью, да не малой силой, запульнул этим чем-то в лицо Совника.

Он сам не понял, как получилось, автоматически развернулся в пол-оборота и двумя руками схватил импровизированный метательный снаряд. Едва не швырнул его обратно – спохватился и с натянутой улыбкой передал обратно Васу, кхм, кусок чего-то. Что это и с чем едят, он не знал.

-Верю, что князь. – Сказал парень, принимая нечто съедобное из рук Совника. Скривился лицом и, придерживая правый бок ладонью, осторожно присел на край кровати. Этот резкий бросок, дался ему нелегко…, и зачем вообще бросал? Реакцию что ли посмотреть? Однако он сделал это так быстро, что без серьёзной реакции, будь это, например, нож…, порядки тут что-то жестковаты.

-Я на улице постою. – Сказал Совник и прежде чем ему успели что-то сказать, направился на выход. За спиной послышалось ворчание Михи и приглушённый ответ Васа. Не понравилось кузнецу, как сын себя ведёт…, однако, учитывая обстоятельства сопровождающие жизнь этого селения, такое поведение, можно считать вполне нормальным. Жестокий мир - жестокие люди.

Как в них уживается добродушие, какое он увидел вчера, в доме Михи, за праздничным столом и жестокость? Непонятно. Но привыкать придётся, так или иначе. Он решил остаться надолго. Вот именно сейчас, выйдя на улицу, и решил. Ему не хотелось снова очутиться в поле, совсем одному.

Наверное, к одиночеству привыкнуть невозможно. А вот к окружению людей, привыкаешь мгновенно и мысль о том, что бы снова остаться одному, причиняет почти физическую боль…, ему не причиняет. Кхм, странно. Но, кажется, причины, побудившие его остаться, кроются в чём-то другом. Он подспудно надеется что-то вспомнить, живя тут? Тоже не то. Он просто изнутри, сердцем или чем там ещё, но чем-то вот чувствует – нужно остаться. Как можно дольше нужно быть тут.

Интуиция вроде это дело называется…, Совник решил не задумываться и просто пойти на поводу у собственного подсознания. Авось, поступок сей будет верным и принесёт пользу.

Пока ждал, смотрел по сторонам. Без всякой цели, просто изучал обстановку. И пришёл к выводу, что селение довольно однообразное. Дома выстроены словно бы одним и тем же человеком. На глаз сказать сложно, но, кажется, все дома почти одинаковой длины и высоты. Он даже посчитал количество брёвен в стене двух ближайших – их оказалось одинаковое число. Толи тут общепринятая схема по строительству, толи и, правда один и тот же человек строил.

Сейчас он увидел кое-что, чего не заметил сразу. Например, на оконных рамах, имелись такие же набитые сверху доски, украшенные искусно вырезанными рельефами. Они редко повторялись, словно сделавший их, каждый раз резал так, как ему в голову взбредёт. Смотрелось довольно таки красиво и чудно. В особенности из-за того, что эти доски с рельефами, набивали так же как вырезали – как на душу ляжет. Он не заметил, что бы на домах была краска, но все брёвна сохраняли такой вид, будто их обтесали и уложили в стены с неделю назад. Может древесина такая…, самая большая странность, которую он заметил пока стоял тут, у местного госпиталя, так это планировка. Да, дома выстроены кольцами, однако есть ещё одна особенность. Если смотреть с площади, а он даже отошёл подальше от госпиталя, что б убедиться в достоверности того, что видит, если смотреть с удаления, получалось, что дома идут, словно лучи. Между основными лучами, образованными линиями домов, идущими от площади до стен, примерно на середине, где образовывалось много пустого пространства, поставлены ещё дома. И они тоже идут прямой линией, словно дополнительные лучи, на детском рисунке. Их рисуют, когда нет места, что бы провести лучик от солнышка, втискивают между, основными…, откуда он знает, как дети солнышко рисуют? Хм…, ещё одно воспоминание – детский рисунок, цветными карандашами. И всё. Чтоб блин провалиться! Воспоминания должны отвечать на его вопросы, а не подкидывать новые! Ну, в идеале так должно бы быть. А на деле всё наоборот…, он вдруг понял, что планировка посёлка, изображает собой солнце. И если смотреть сверху, с пары километров посёлок под название Речка, будет выглядеть, словно рисунок, сделанный рукой ребёнка на листке бумаги. Интересно, почему он такой, этот Речка? Особой религиозности за ними незаметно, солнцу поутру не кланяются, миролюбия в них тоже немного. Не спаси он Васа, там, у ворот, этот же добродушный дядька Миха, вполне мог проломить ему череп. Просто на всякий случай. Наверное, такая форма посёлка просто совпадение, а основная её цель, та, о которой он подумал ещё вчера – просторно тут, везде ходить можно, в любую точку села, не сложно быстро добраться…, и кстати. Он вернулся ко входу в госпиталь, прошёл чуть дальше. Вышел в проходы между домами. По обе стороны, они расходятся словно лучи. Пройдёшь вперёд метров десять, и там стоит дом. Можно пойти вправо или влево. Можно вернуться назад. Пространства между домами довольно много, в огородиках деревьев нет, максимум кустарник, тех самых очень полезных ягод.

Где ни встань, с ближайших крыш тебя легко может достать лучник. Устроившись на плоских коньках крыш, лучники могут прикрывать друг друга так, что под стеной от них уже не спрячешься – с соседнего дома снимут. Если припомнить, в доме Михи, есть лесенка, уходящая в узкий люк в потолке. Она лёгкая и её легко затянуть наверх.

Совник прикрыл глаза и вспомнил дома, которые видел вчера – те, что горели. А так же забор, опалённый горючей смесью. Спустя пару секунд глаза открыл, удивлённо качая головой – они источали дым и слегка обуглились. Да, но они не загорелись по-настоящему и не полыхнули сухая трава, как, по идеи, должно было бы быть. Ведь они все из сухих брёвен. Как такое может быть?

-Так это. – Сказал Миха, неопределённо махнув рукой куда-то в сторону – удивил его такой вот вопрос, да прямо с ходу, не успел даже порог госпиталя перешагнуть, а Совник уже нападает с новыми вопросами. – Ну это, как его? Обрабатываем мы дерево, вот. Сушим, прям у леса, а потом вымачиваем в соке ползунов.

-Ползуны?

-Ага. В лесу растут. Вязкий такой сок. Он в дерево впитывается, и всё, потом умаешься весь, а дерево только плавится, гореть вообще не хочет. Ещё когда отец живой был, вымачивать начали. Подземники к нам тогда опять повадились и выжгли пол села. А людей искать там стали, ну, сам понимаешь, не живых, трупы искали. Ну и нашли пару брёвен, которые не сгорели. Вокруг всё в пепел, а они лежат целёхонькие. Я, кстати, нашёл. – Вдруг с гордостью выпятив грудь колесом, поведал он. – Смекнули мы, что к чему, вспомнили, где на тот дом брёвна рубили, мужики припомнили, как пришлось их из зарослей тащить. Соком ползунов их обрызгало брёвна те. Вот с тех пор только из таких и строим. – Помолчал и, улыбаясь, довольный добавил. – Видишь? Уже и интересуешься военными делами, обороной так сказать. А говоришь не князь! Князь, сразу видно. Наёмники те не понимают, что да как. Только князья, да дружинники.

-Может быть… - Совник вздохнул и задал вопрос – мысля его посетила сейчас, да не шибко весёлая. – И где князья дружину добывают? Я один вряд ли особо полезен буду.

-И один человек меча, уже большая сила. – Очень серьёзно заметил Миха. – Пойдём, у нас у той стены почти все дома пустые. Я тебе присмотрел уже, к нему пойдём – самый лучший!

Совник скептически хмыкнул – дома однотипные в хлам, как тут в принципе может возникнуть самый лучший? На нём что, резных досок больше всего набито? В пути, Миха снова начал говорить.

-Дружину по-разному набирают. Кто как. Отец ещё живой был, зашла к нам дружина одна. На погоревшие дома глянули, на людей, а в обносках все, голодные через одного, рукой махнул тот князь, и в тот же вечер ушёл. Так вот накормили мы его, чем смогли и он нам свою историю рассказать успел. Его дед маленький был, когда война началась. Их родители похватали, да из города в горы бежали. Как-то выжили там. Великую Зиму перенесли. – Тут Совник попросил уточнить. – Это которая сразу после войны была. Год с лихом шла, морозы жгучие стояли, вот и Великая…. Зиму пережили, а потом, лет за пять, все взрослые поумирали. Дети тоже не все выжили, остались только самые маленькие. Они там, в горах и жили. Охотились, с другими людьми часто сталкивались, ну и сам понимаешь, при встречах не любезностями обменивались, есть-то, все хотят. А потом дети у них народились, с детства воевать их учили. Потом болезнь пришла неведомая, снова все взрослые поумирали, только дети и остались. Ушли они с гор, бросили то проклятое место. А он среди всех самый ловкий был, да самый сильный. В общем, со своей дружиной тот князь рос с малых лет.

Немного помолчав, Миха продолжил свою речь.

-А бывает и по-другому. Наёмники собьются в группу и выбирают себе старшего – князя. Случается село какое, разнесут подземники или клыкастые – и такое бывало, так, кто живой остался, что им делать если их человек 20 осталось? Они поднимаются с места и идут. Оружием каждый и у нас владеет сносно, а если в поле не работать, всё время тренироваться, то можно и не хуже чем дружинники научиться. Вот вырежут село, кто живой остался, мечи берут и идут навстречу ветру, судьбу испытывать. А бывает и так, что потреплют дружину, князь в своём селе, на замену павшим людей возьмёт, кого из молодых, учат их, потом они не хуже дружинников, а кого из наёмников бродячих. Оно по-всякому бывает. Вот и ты так можешь – наёмники часто по полям шатаются, бывает, и к нам заходят, торговать заходят. Вещами, что из городов притащат или ещё чем. Мы им взамен еду даём, одежду, доспехи, я оружие или патроны делаю. Вот и к твоему автомату, патроны бесплатно сделаю. – Тут он пожевал губами и добавил. – 50 штук патронов, совершенно бесплатно, а потом ты князь извиняй, но я ж тоже есть хочу.

-А чем я заплачу? – Удивился Совник.

-Как чем? Мы ж не просто так тебя приглашаем. Вот покажешь, чего можешь – будешь как сыр в масле. Платить будем, как положено, кормить и вовсе бесплатно. И одёжу давать, если наглеть не будешь слишком сильно – в том смысле, что не станешь каждый день по рубахе новой требовать. Сможешь расплатиться князь, сможешь, ты не переживай.

Совник промолчал – он, после рассказа Вари о том, как в одном селе обнаглевшему князю, указали на его несправедливо грубое обращение путём перерезания глотки, даже мысли допустить не мог о безкультурном отношении к этим милым, очень добрым людям. Тут надо быть предельно понимающим, вежливым и, конечно, добрым. Тут у всех оружие в руках, даже у подростков. Хочешь, не хочешь, а придётся быть светочем высокой культуры, потому как альтернатива – однажды ночью, проснуться с лезвием в глотке.

Когда добрались до домика выбранного Михой для него, Совник приуныл слегка – его шальная мысль на тему: какой же дом тут может считать лучшим, оказалась полностью верной.

-Ну? Как тебе? – С некоторым беспокойством спросил кузнец, хлопнув ладонью по углу дома.

-Прекрасно. – Ответил Совник, криво улыбнувшись – так и есть, весь дом оббит резными досками, причём хаотично. Тот, кто это делал, искренне хотел украсить свой дом, но о прекрасном, имел самое смутное представление. В итоге получилось тяп-ляп в квадрате…, помноженном на функцию экстраполярной геометрической прогрессии…, в системе координат по убыванию в теоретическое гиперпространство…, что? Что это за хрень он сейчас подумал?

-Ты ещё внутри не был! Пойдём князь!

Он и пошёл, выбросив прочь непонятные мысли…, в угол дома врезался, об куст какой-то запнулся…, не получилось что-то выбросить всё это из головы…

Что это за набор слов только что был? И почему вместе с ним, пришёл образ страшной комнаты, погружённой в полумрак, из коего светились разномастные экраны, приборные панели, какие-то строчки данных бегут по ним…

Совник вдруг подумал, что память ему не так уж и нужна. Сейчас ему стало как-то страшно вспоминать. Что вот это за комната? Что значат слова, пришедшие на ум? Что за всем этим кроется?

И сможет ли он пережить все эти воспоминания…, что если, он не случайно потерял память? Что если, он сам что-то такое сделал, что б стереть свои воспоминания?

Почему-то, прошиб холодный пот, возникло чувство удовлетворения, словно он некую загадку раскрыл и добрался до кусочка истины…, вспоминать что-либо, расхотелось абсолютно.

Как во сне дошёл до двери и вошёл внутрь, вместе с Михой.

Только внутреннее убранство жилище вывело его из ступора. Как ни парадоксально, но очередным ступором. Совник замер у порога и с удивлением стал осматриваться. Сам дом ничем не отличался от дома Михи. Так же две комнаты, разделённые тонкой дощатой стеной, одна громадная, друга поменьше. Так же стоит мебель из струганных досок, правда без всяких украшений. А вот на стенах, резных досок в избытке. Как и снаружи набиты как попало, без всякой системы.

У несущей стены, слева от двери, стоит каменная печь, с металлической плитой. Вот этого в доме Михи не наблюдалось. Или просто не обратил внимания?

-Тут раньше Сер жил. Он семьёй не обзавёлся, всё один, да один. Со странностями был. – Миха хлопнул ладонью по плите и ухмыльнулся. – Печь не он сделал, это ещё до него. А кто поставил я и не помню. Этот дом один из самых старых. Печь поставили, когда ещё зимой холода были. Так-то уже из всех домов их убрали, мешаются только. Мы уже давно поменьше печурки используем, да попроще. А дом этот Совник - он как ты, как человек меча! Клянусь своим резаком! Сколько себя помню, этот дом всегда тут стоял. Пол села сгорит, а он целёхонек – как заговорённый. Только брёвна всё ж переложили, когда в соке ползунов вымачивать их стали… - Тут он смутился и кивком на потолок показал. – Крышу не перекладывали. Так что если дымом потянет, мало ли? Подземники далеко свои штуковины кидают, так ты сразу на улицу беги. Тут только потолок переложили, крыша та, если что, так сразу, как факел вся сгорит.

Совник хмыкнул как-то неопределённо. Миха нахмурился и добавил.

-Ну и зря. Если крыша вспыхнет, потолок-то всё равно выдержит. Не сгорит хоть как. Крыша раньше в пепел превратится, чем доски на потолке загорятся. А крыша что? Её и заново справить можно. Чай не весь дом перестраивать, весь хоть как не сгорит…, но ты, если что, лучше сразу беги отсюда. Да, вот так вот…, но ты не переживай, дом крепкий. Если что, на улицу-то успеешь…

Он замолчал, губами пожевал, прошёлся по домику, взял со стола стопку старых пожелтевших бумаг, насупившись, поскрёб их зачем-то пальцем, тряхнул головой и сказал.

-Еду тебе скоро принесут, на пару дней вперёд. Ты князь можешь вовсе не переживать за это. И приготовим и накормим, только спиртного не дадим. Ты уж извиняй, но только по праздникам. – Он нахмурился, положил бумаги обратно, стал пальцем катать по столу резную фигурку, изображавшую человека с топором. Тут вообще личных вещей много осталось. Видимо, когда прежний жилец погиб, его дом просто обходили стороной. Селение жило просто, всё, что есть у одного, есть и другого. Исключение составляли, наверное, только такие люди как Миха, занимавшиеся каким-либо ремеслом. Вот и не тронули дом безвременно погибшего парня.

-Ну, я пойду. Вещи эти теперь твои, можешь их выбросить. – Тут Миха, ничуть не сомневавшийся в том, что именно так Совник и поступит, добавил. – Только от забора подальше отойди. Не зачем в селе мусорить. Или в огороде закопай. Удобрение никакое, но всё ж тоже разлагается.

И вышел прочь, оставив его одного, посреди новой жилплощади.

-Да! Забыл совсем. – Почти закричал Миха, просунув голову между дверью и косяком. – К тебе Голова зайдёт, ну, Алек, ты его видел вчера. Он про твои обязанности подробнее скажет.

-А разве…

-Нет, ты ж один. – Не дослушав, ответил Миха на его вопрос. – Вот дружина будет у тебя, там и разговор другой будет, а пока как наёмник ты при нас. Ты уж не обессудь Совник, но сам понимаешь, по-другому никак, народ не поймёт.

В этот раз, ушёл совсем. А Совник, постояв пару минут на месте, тяжко вздохнул и присел за стол. Взял в руки кипу старых бумаг. Выцвели буковки, картинка какая-то…

Он судорожно сглотнул. Всё тело напряглось. С минуту он пялился на картинку – сложно узнать в этом помутневшем рисунке знакомые образы, а если не видел их никогда, будет тебе казаться что там просто беспорядочная смесь красок. Но если видел прежде…, на картинке центр какого-то мегаполиса. Дорога, забитая машинами, люди на ней, виднеются небоскрёбы. Впрочем, насчёт машин и людей он не совсем уверен был, но разум сам дорисовал недостающие детали. Вряд ли на картинке нечто иное…, надпись, она на знакомом ему языке. Похоже на заголовок статьи.

«Переговоры с представителями НАТО, снова зашли в тупик».

Ниже надпись менее крупным шрифтом.

«Третья мировая или очередной внешнеполитический кризис?»

Дальше текст, но из него удалось вычленить только отдельные слова и предлоги. О чём написано в статье он понять не смог. Перевернул бумагу. С другой стороны вообще всё так размыто, что на всю страницу два предлога разобрать удалось и всё.

Только сейчас он обратил внимание, что край оторван - листок просто вырвали откуда-то, наверное, из какой-то газеты...

Он просмотрел все бумаги лежавшие на столе. Большая часть текста и картинок, оказались размыты, неразборчивы. Кое-что, однако, он прочёл и рассмотрел.

Какой-то не молодой мужчина с волевым лицом, смотрит с картинки. Под его портретом надпись: «Россия не оставляет попыток договориться».

На другой изображён боевой вертолёт Ка-78, закладывающий вираж над колонной бронетехники. Судя по всему, он выходит на боевой взвод и вот-вот откроет огонь.

-Плазменная пушка, экипаж один человек, экспериментальные модели гасителя инерции…

Бормотание Совника стихло, перейдя в неразборчивый лепет. Глаза стали круглыми. Он знал об этой машине практически всё, что только можно было о ней знать. Новейшая вещь, всего 10-ть экземпляров выпустили. Секретность с этой моделью такая связана, что к ремонту машин, допускали только после сканирования сетчатки глаз и отпечатков пальцев. Причём процедура обязательна даже для персонала, отработавшего в ангарах чуть ли ни всю жизнь. И обмануть её невозможно – перед глазами вспыхнул образ двери и сканер, пылающий красной надписью «в доступе отказано!». А он так надеялся, готовился, даже рискнул – раздобыл запрещённую модель внешнего кодировщика, позволявшего взломать любой сканирующий замок. Едва не попался в том ангаре, а срок за такие шутки влепить могли не малый…, Совник ощутил, как взмокла спина. Он отшвырнул газетные листки и поспешно встал на ноги, едва не навернувшись со стула.

Воспоминание поблекло и растворилось в глубинах сознания…, то, что случилось в городе, не случайность, ни бред воспалённого сознания – он действительно помнит мир до войны???

-Какого хрена происходит? – Прохрипел Совник. Со лба скатилась капелька холодного пота.

Против фактов не попрёшь. А они удивительно странные. Он помнит мир до войны и, видимо, жил там, был вхож в военное сословие…, а война закончилась лет 50 назад, это прям самый минимум. А если смотреть трезво на это всё, то прошло лет восемьдесят или больше.

Ему же не больше 30-ти лет. Собственно, после знакомства с сыном Михи, он сомневался, что ему и 30-ть есть. Скорее всего, он старше парня лет на пять, не больше.

И как же это всё понимать?

Когда скрипнула дверь, и в комнату вошёл Алек, местный Голова, Совник был так рад его приходу, то чуть не обнял. Но, конечно, сдержался – Алек на него так глянул из-под кустистых бровей, что радость от рассеивания мыслей тяжких, так же рассеялась.

-Присаживайся. – Предложил он Голове, указав пальцем на стул.

-…. – Буркнул нечто не понятное Алек.

-Что?

-Спасибо говорю. – Сел, помолчал и проворчал. - Чужак ты.

Совник не ответил, как бы это очевидно, но к чему сие сказано?

-Я с людьми про тебя не говорил ещё, но… - Голова сморщился так, что борода дыбом встала. Совник понял без пояснений – народ будет только за. А вот Алек, почему-то, не желает его видеть в своём селе. Он вдруг перестал морщиться и тяжко вздохнул. – Ты пойми Совник…, имя-то ты себе выбрал, прям не знаю…, ты пойми, я буду счастлив, если наши люди гибнуть перестанут. Если хотя бы меньше их погибать будет, я уже от счастья сам не свой буду. Всё ж село – одно название от нас и осталось. Половина домов пустует. Нет семьи, в которой кто-то не умер бы за пять последних лет. Понимаешь? – Он вдруг треснул кулаком по столу. – Нет семьи, в которой кто-то умер своей смертью за пять лет! Ты понимаешь чужак? Ты представляешь себе это? Я бы рад, но…

В ушах вдруг послышались слова Вари – о дочери головы, которую постигла кошмарная участь. Совник понял, в чём проблема и даже разочарованно покачал головой. Давно пора было сообразить и ожидать именно такого разговора. Алек хочет для своего селения лучшей доли, но он уже сталкивался с такими людьми, как Совник, и кончилось это тем, что его дочь теперь, скорее всего, мертва.

-Моей клятвы будет недостаточно?

-Недостаточно. – Рыкнул Алек. – Нельзя вам верить. Вы слишком сильны, что бы исполнять свои обещания. Князь и дружина – будь их тогда вдвое больше, не смогли бы мы отбиться…

Он замолчал, опустив взгляд – речь шла о нападении бродячего князя, закончившегося гибелью его дочери. И гибелью многих других. Алек боялся, что всё повторится.

-А если князь и дружина, не будут чужими вам?

-Это как? – Подозрительно прищурился Алек.

-Те, кто придут, получат право обзавестись здесь семьями – если захотят. А часть моей дружины, будет состоять из ваших людей. Я обучу их, и они составят половину отряда. И если я уйду, они не уйдут точно. А если вдруг чужаки из дружины, решат на вас напасть – половина дружины, встанет на их пути.

-Хм… - Алек задумался. Стал бороду подёргивать и в пальцах мять. На него смотрит с прищуром. Судя по всему, о таком он и не думал. Что неудивительно. Если Совник всё понял правильно, нынче в мире, боевые отряды, эти самые князья и дружины, преимущественно приходят откуда-то. Обычно они не выходят из числа поселковых жителей. Возможно, они и вовсе давно образовали нечто вроде самодостаточной касты. Либо это вовсе сброд, из разных посёлков, решивших отправиться на поиски приключений и добычи. Случаи, когда князья и дружинники выходили из сёл, были так редки, что Алек о том и не думал.

-Я вообще думал, что ну, наших молодых, ты просто учить будешь. Князь обязан как бы, но…

И замолчал, пристально глядя ему в глаза. Совник выдержал этот взгляд и прочитал в нём недосказанное. Когда Алек отвёл взгляд в сторону, Совник сказал:

-Я буду учить их всему, а не только простым базовым приёмам. Они составят часть моего отряда. Вторую я наберу из бродяг, получится боеспособный отряд, который не сможет стать вам угрозой, прежде друг дружку не перебив.

Алек, молча, кивнул. В его взгляде стало меньше подозрительности и какой-то затаённой злобы. Идея Совника, пришлась ему по душе. Но что-то, его всё равно беспокоит.

-Предложить мы немного можем. – Наконец, высказался Голова. – Едой обеспечим, оружие Миха сделает, доспехи можем соорудить, но…

И руками развёл. Совник без слов всё понял. Прежде платы, товар нужно показать лицом.

-Я начну обучать людей завтра же. – Алек в ответ кивнул, взгляда не отводит. – А когда Речка будет в опасности, я встречу эту опасность рядом с вами и вы все своими глазами убедитесь, что я достаточно хорошо владею своим оружием.

-Меня устраивает. – Сказал Голова, вставая со стула. Протянул громадную руку и в момент рукопожатия – ладонь сжимается у локтя собеседника, добавил. – Доспех и еда. Когда докажешь что ты лучше наших мужиков железом машешь. А если докажешь что не просто лучше им машешь, а намного лучше – всё остальное. Идёт?

-Идёт. – Совник тоже поднялся и поправил перевязь меча. – Сейчас и докажем, что твои мужики, не в силах справиться со мной.

-Гы. – Почему-то осклабился в хищной улыбке Алек и поманил его взмахом руки. Глаза гиганта сверкнули искоркой веселья. Кажется, он ожидал увидеть забавное зрелище…, как бы ни опростоволоситься…, что если он себя переоценивает? Селяне-крестьяне и всё такое, но они всю свою жизнь живут в положении осады, постоянно сражаются и с людьми и с монстрами.

А у него вообще шансы есть?

Алек привёл его на площадь, где уже ждала скучающая толпа, они заранее собрались, видимо, по такому случаю отложив работу в поле.

Человек сто, наверное, почти всё селение…, за спинами взрослых, замелькали дети, вытягивая шеи, они стараются разглядеть нового князя. Хм, получается, что, за исключением стражи на стенах, тут вообще все жители собрались. Вон и Миха стоит с женой своей, у обоих на лицах беспокойство, переживают они за него. Но большинство смотрят с любопытством, либо с подозрением. Для большей части этих людей, он просто очередной чужак.

Они добрались до толпы, растянувшей по площади полумесяцем, и остановились. Алек выступил вперёд, поднял руки, призывая к тишине – хотя тут и так все молчат, да на Совника смотрят.

Голова произнёс краткую речь, которая ускользнула от внимания Совника – он смотрел на людей, ощущал осторожную враждебность одних и искреннее любопытство других. Многие впервые видели живого князя, не пытавшегося их убить.

-Есть у нас забава одна князь. – Сказал ему Голова, закончив свою короткую речь. Сказал с ехидной ухмылкой. Вскоре стало ясно, чем она была вызвана. – Кровавые ягоды видел? – Совник кивнул, как их не увидишь? Тут в каждом дворе по три куста минимум. Оно и понятно, ягода та полезная шибко. – Так вот никто у нас не может три ягоды за раз разрубить, если в него их кинуть.

-Я могу. – Высказался молодой человек в толпе. Стоит, сгорбившись, опираясь на палку – Вас, Михи сын. Все ходячие больные из местного лазарета, тоже посмотреть пришли.

-Не всегда. – Заметил Голова, слегка хмурый – не любил видимо, когда молодёжь поперёк старших лезет. – Иногда у него получается, иногда нет. А мечом что б, никто не может. – Вас на это не ответил, только проворчал что-то неразборчиво. Не особо он доволен тем, что его вот так при всех отшили. Чем парень ягоды рубил, осталось не озвученным, но, скорее всего, ножом.

-Давайте попробую… - Сказал он и потянул руку к мечу, но случилось то, чего никто ожидать не мог – стражи на стенах забегали. Может просто так бегают, далеко до них, да и дома мешают рассмотреть, что там происходит. Никто внимания не обратил.

Но тут раздался низкий противный гул и головы всех повернулись к стене.

-Твою мать… - Прошипел Голова, в раз изменившись в лице.

-Подземники идут! – Крикнул кто-то, и люди начали разбегаться. Хмурые, напуганные или злобно хмурившиеся, но никакой паники даже близко нет. Они привыкли так жить.

-Ну что князь, вот и случай тебе представился! – Крикнул из толпы Миха.

На него перестали обращать внимания, люди расходились. Кто-то запирал в домах детей и замирал у порога, обнажив оружие – и женщины и мужчины. Да, не прятался никто, лишь детей убирали подальше. Подростки, детьми тут не считались - двигаясь к стене, Совник не раз натыкался на группы людей, занимавших оборону у своих дверей или двигавшихся к стенам. Точнее, к одной из стен – с неё теперь кто-то подавал световой знак, вероятно, куском стекла. Ловит лучики, возникает яркий блик, исчезает и опять мелькает. Удобно…, первый знак звуковой, услышат даже те, кто в домах, второй подаётся светом, уже не спутаешь с эхом каким, сразу туда бежишь. Вскоре блик пропал, а Совник двинулся к стене бегом, легко опережая людей бегущих туда же.

Женщины, мужчины и подростки – все с оружием в руках, все они готовы сражаться. Лишь дети и немощные старики, остались в домах, под защитой тех немногих, кто остался у порога своего дома.

Он добежал до стенной пристройки до начала атаки и, протиснувшись через толпу, замершую у лестниц, поспешил взобраться на длинную площадку, занятую двумя десятками мужчин и женщин в доспехах. Никто не помешал ему занять место среди стражей. Наоборот, толпа даже расступилась, пропуская его к лестницам. Однако когда взобрался наверх и обернулся, люди внизу – многие сейчас смотрят на него с неодобрением и даже осуждением.

Впрочем, это понятно - он для них лишь чужак, цели которого, им не известны и не понятны.

Но большей частью людям всё равно - они стоят в нервном ожидании, сжимая в руках разномастное оружие. Они пришли сражаться за свой дом и сейчас они примут любую помощь…, а он? Зачем пришёл сюда он? Чужак, который полез в чужую битву уже второй раз…

Лучше об этом не думать и не обращать внимания на осуждение или одобрение этих людей.

Сейчас нужно действовать, эта битва сама расставит всё по своим местам. Сегодня он будет сражаться среди них и как отношение этих людей изменится, зависит лишь от него.

Кстати, в том, как именно они собрались тут, готовясь отразить атаку, в этом есть какая-то система. Они не просто сгрудились толпой у стенных пристроек, а стражи на площадке, стоят не так, как им на душу ляжет. Паники нет, они занимают места без команд своих старших, словно каждый знает, что ему делать. Оборона явно организована, все действия выверены, отточены, никакой хаотичности, в их действиях царит полный порядок.

В чём же заключается система сих оборонительных мероприятий? Хотелось бы понять, дабы не опростоволоситься по полной, когда начнётся битва. Если есть какая-то система, значит, у каждого бойца в ней предполагается своя собственная роль.

Он огляделся по сторонам, после чего сам себе кивнул – он понял, всё, в общем-то, очевидно.

В точке атаки, сосредотачивается отряд. Около двух десятков стражей на пристройке, у зубьев частокола. Они в самой жаркой точке, этакий отряд первого удара. Как самые искушённые в военных действиях, эту роль играют Стражи – люди, больше времени посвящавшие изучению искусства войны, чем их собратья. Внизу отряд поддержки, он состоит из прочих селян, на коих доспехов не так много, а на некоторых их и вовсе нет. Вооружены они не хуже, но управляются со своим оружием всё же не так ловко, как местное ополчение. Стражи, по сути, войско, собранное из таких же людей и чуточку лучше обученное. Они тут заменяют князя и его дружину - вынужденная мера, ведь, как ему стало известно, нанять собственного князя, эти люди не смогли.

Он обратил внимание и на, скажем так, фортификацию - мостки наверху не особо широкие, если получишь рану, обязательно свалишься вниз. Становится понятно, почему вокруг частокола свободная полоса земли, укрыта густой травой, тогда как в самом посёлке, дикорастущих предметов флоры, не наблюдается. Свалишься со стенной пристройки и сразу на мягкое…, ну, относительно мягкое. Всё-таки, с двух метров головой вниз если навернуться, то и травяная подушка не станет хорошим аргументом против перелома шейных позвонков. Но это всё же лучше чем голая земля.

И когда один падает, ему на смену тут же встаёт другой, из толпы ожидающей внизу.

Эта же толпа, в любой момент может быть брошена на другой участок стены.

Кстати, вон и третий мужик, встречавший его у ворот, Юра - глава Стражей. Стоит внизу, чуть в стороне от толпы. Ему нужно видеть весь участок стены, что бы вовремя отдать нужную команду.

Сейчас он мрачно смотрит ему прямо в лицо. Насупился весь, в глазах гнев и надежда. А ещё, что-то вроде зависти. Странноватое, однако, сочетание.

-Здесь я буду полезнее. – Зачем-то выкрикнул он, обращаясь к Юре. Бородач скривился и плюнул себе под ноги. Презрительно, надо заметить – гнев от того, что некий пришелец вступил в их битву, всё-таки победил надежду на то, что от пришельца будет хоть какая-то польза.

Совник покраснел от обиды, а может и стыда, и поспешно занял место в строю одоспешенных селян. В этот момент он понял, чем вызвана зависть во взгляде главы Стражей – Юра руководит обороной посёлка. Если возникает князь, Юра становится, по сути, бесполезен.

В лучшем случае, командир ополчения уйдёт на вторые роли, как, собственно, командир ополчения. Ему бы радоваться надо, что скоро будет на его месте более квалифицированный человек, а он дуется, словно у него любимую игрушку отбирают…, странна натура человечья.

Тут, на стене, у каждого второго есть лук и колчан со стрелами. Каждый первый вооружён мечом или топором. Не лучше ли всех вооружить луками? Странно, да? Вовсе нет, ничего особенного тут нет. Юра это придумал или кто-то другой, но схема та, весьма разумна.

Стрелки выкашивают ряды нападающих, а мечники и топорщики, рубят тех, кто сумеет залезть наверх. При этом лучники, отступают немного назад, на край площадки, пропуская своих товарищей к краю забора. Те быстро вырезают нападающих, забравшихся наверх, лучники стреляют в них практически упор. А как волна залезших на стены отбита, они снова меняются местами.

Вполне разумная тактика. Хотя для её максимально успешного воплощения и стоило бы боевые площадки стенных пристроек, сделать шире. Места для манёвра тут явно не хватает.

Он вооружён мечом и в первый ряд, сейчас, ему вставать не стоит. И так сомневаются в нём, а полезет к забору, разрушая боевой порядок стражей, так и вовсе могут в запас отправить - к толпе селян, что ждут внизу. Так что Совник остался за спинами лучников, в строю мечников.

-Великая Зима… - Пробормотала стоявшая рядом русоволосая девушка с луком. – Скальники!

-Кто? – Спросил Совник, но ему не ответили. Да и спрашивать передумал – за стеной раздался свирепый рёв, чем-то напоминавший грохот горной лавины.

Как по команде, лучники подняли луки, приготовили стрелы, но тетиву натягивать они не спешили – враг ещё далеко, не зачем нагружать руки ненужными движениями. Вот когда скальники эти подойдут ближе, вот тогда…

Совник приложил ладонь ко лбу козырьком и с напряжением стал вглядываться в горизонт – не так уж и сложно это было. Прямо перед ним девушка с русой косой, ростом она не отличается, и парень рядом с ним богатырским сложением не блещет. Обзор ничто не заслоняет.

Вскоре он увидел их - идут сплошной лавиной. Не меньше сотни громадных бесформенных фигур, издававших яростный рык, походивший и на грохот падающий камней, и на скрежет скал, землетрясением сдвинутых со своих мест.

От рёва этого ему стало как-то не по себе. А когда существа приблизились, он и вовсе сглотнул так громко, что соседи по строю, повернули к нему головы. В их взглядах читалось сочувствие…, показалось, на самом деле, лица стражей скривились. В отвращении.

Если так дальше пойдёт, скромный авторитет, заслуженный в прошлой битве, растает как утренний туман, в лучах утреннего солнца.

-Великая зима! – Воскликнула та же девушка и, хлопнув его по плечу, добавила. – Держи себя в руках князь!

-Постараюсь. – Криво улыбнулся он.

Она в ответ кивнула, тоже улыбнулась и, снова хлопнув его по плечу, громко сказала.

-Сегодня многие умрут князь! - Да бодренько так, словно радостное что-то говорит…

-Ик. – Храбро ответил ей князь.

-Просто сражайся. – Недовольная его реакцией проворчала девушка, и отвернулась от бледного как снег Совника. И уже стоя спиной к нему, добавила. – Может быть, сегодня умрёшь ты.

В голосе воительницы, прозвучала некоторая доля ехидства, пополам с отвращением.

Да уж…, авторитет евонный стремительно летит коту под хвост.

А ему страшно стало, уже по-настоящему. И как остановить нарастающий ужас он пока не знал, решив полностью отдаться на волю своей полумёртвой памяти и своих инстинктивных реакций.

Пока же оставалось наслаждаться новыми удивительными ощущениями - ноги стали ватными, пропотела спина. Просто теперь он очень хорошо разглядел нападающих.

Существа эти, скальники, их ведь не зря так назвали.

Идут на двух ногах, сильно сутулясь и свесив руки вперёд. Ноги у них коротковаты, вот и приходится ковылять таким образом. Руки, напротив, отличаются большой длиной и мощью могучих мышц. Плечи - косая сажень. Головы маленькие, лица напоминают человеческие сильнее, чем морды клыкастых или подземников, но всё же отличаются. Рты гораздо шире, чем у людей. Все как один, они приподнимают тонкую верхнюю губу, а за ней виднеются зубы – вполне человеческие, только серые и гораздо крупнее, чем у самого рослого человека. Кажется, что эти зубы способны камни дробить. Вообще, такое чувство, что они камнями питаются. Волос на телах нет, зато имеются украшения – ожерелья и браслеты из черепов и костей. Идущий впереди, самый здоровый, был, видимо, модником – у него накидка, из десятков человеческих черепов, собранных в одно целое металлической проволокой. Шкуры серые, напоминают собой отвалы горных пород. Такие же бугристые, серые и на вид не мягче скал.

С каждой секундой, всё отчётливее доносится звук, сопровождавший каждый их шаг – стук костяных украшений. Почти музыка. Если не смотреть на кости, то даже в чём-то и весёлая…

-Что они такое? – Прохрипел Совник, когда толпа существ замерла в полусотне метров от частокола. Серые фигуры собрались в нестройную толпу и теперь чего-то ждут. Они вооружены. Непривычно для него и для жителей Речки, но всё же грозно – в основном в их руках дубины, но встречаются и камни и копья. Некоторые дубины ощетинились острыми шипами и сучками, играющими ту же роль, что и шипы.

Оружие так себе, конечно…, когда им вооружён человек.

В руках существа, носившего накидку из черепов, тоже дубина. Сейчас он положил её наземь и смотрит, словно бы Совнику прямо в глаза.

А дубина та, у основания, толщиной с руку взрослого человека. Другой конец дубины, толщиной с бедро. Совник эту дубину поднять-то вряд ли сможет - в руках существа, она словно игрушечная…

Частокол они взломают за пять минут. Даже лезть наверх не надо, достаточно просто подойти к забору и начать крушить его вот такими вот дубинами – колья повылетают как картонные.

Девушка молчала пару секунд, а потом глухо ответила на его вопрос.

-Иногда их называют Костяными. Иногда Вестниками Смерти. – Она вдруг всхлипнула – её призывы к твёрдости, просто слова. Девушка сама в ужасе. – Немногим удалось отбиться от них.

-Они уйдут, если долго будем сдерживать. – Заметил тут сосед с другой стороны. Высокий молодой парнишка, который был настроен гораздо оптимистичнее своей односельчанки.

-Они редко появляются. – Опять заговорила девушка. – И никогда не идут до конца. Если не смогут пробиться за час-два, уйдут к другому селению…, только вот у них это редко не выходит.

-И приходят они редко. – Снова парень. – Я маленький был, когда последний раз пришли. Тогда мы отбились, прикончили штук десять. И сейчас справимся.

-Тогда у нас два автомат было и пистолет. – Проворчал кто-то пожилой, дальше в строю.

Ответить ему не успели – главный скальник поднял свою громадную дубину и зарычал - снова грохот камней и скрежет скал. Ему ответил общий рёв скальников, и серая лавина бросилась в атаку.

Команды не было – лучники просто начали стрелять. С этой застенной площадки и двух соседних. Совник бросил взгляд налево, потом направо – с правой стороны, людей на замену почти нет, а те, что есть - это десяток парней и женщин в кожаном доспехе, с других участков стены. Он посмотрел назад, на само селение – у дверей своих домов, почти никто не остался. Весть о том, что пришли скальники, распространилась по всему селу. Люди бросают посты у домов и бегут сюда, на их лицах страх. Кажется, Речка всерьёз готовится принять свой последний бой.

Он снова смотрит на атакующих существ – первая лавина стрел накрыла их. С диким рёвом, один из скальников упал, хватаясь двумя руками за стрелу, торчащую из глаза. Спустя мгновение он сломал её, огрызок древка торчит из глазницы, льётся серая, серебристая кровь. Но скальник не умер – подхватил копьё и на трёх конечностях скачет дальше. Кому-то из стрелков повезло больше – стрела пробила шею под подбородком, и скальник свалился замертво.

Всё, больше жертв первый залп не нарисовал. Один труп, один раненый. Остальные стрелы, попавшие в спины, животы, грудь или конечности, просто отскочили от них. В лучшем случае, оставалась глубокая царапина.

Он не ошибся в своих подозрениях. Кожа существ, крепка, как камень…, скальник в накидке добежал до стены первым и, размахнувшись, с прыжка, ударил своей дубиной. Вся стена дрогнула, отчаянно захрустело дерево. Один из лучников, опасно близко стоявший у края, свалился вниз.

Подняться он не успел – другой скальник размахнулся шипастой дубиной, и она опустилась на спину парня, буквально расплющив его. Захрустели кости, лопнул кожаный нагрудник, изо рта хлынул поток крови – лекарь ему уже не потребуется.

Физическая сила скальников, гораздо выше, чем даже у подземников…, всё? Он погибнет тут, вместе с этими людьми? Совник скривился в отвращении. Губы исказила улыбка презрения – он тут погибнуть не может! Это будет невероятно унизительно…, он не успел удивиться ни своим мыслям, ни тому, что происходило дальше. Он просто действовал.

Совник рывком вырвал из рук девушки лук.

-Ты что делаешь? – Рыкнула она, обнажая короткий меч.

Совник не ответил – взял стрелу из её колчана, натянул тетиву и выпустил стрелу. Она пробила шею скальника. Девушка не заметила результата выстрела, она попыталась забрать лук, но Совник одной рукой оттолкнул её так, что бедняга упала на колени и врезалась грудью в стену. А он с силой наступил ногой ей меж лопаток и что-то невнятное пробормотав, взял из колчана девушки новую стрелу. И снова выстрел и снова скальник падает замертво. А он берёт третью, выпускает, почти не целясь. Ещё одну и ещё – девушка, пытавшаяся высвободиться из-под ноги Совника, перестала трепыхаться. Круглыми глазами она смотрела, как скальники падают один за другим.

Он не видел, но весь отряд на этой площадке, прекратил стрельбу – они смотрели на него, совершенно поражённые невероятным зрелищем.

Совник стрелял, словно бы даже и, не целясь, да с невозможной скоростью. Тетива звенела непрерывно, свист стрел, выпущенных им, слился в один непрерывный гул.

Колчан опустел – около двадцати скальников лежат на земле. Живучие монстры, далеко не все расстались с жизнью, но многие из них, теперь ковыляют прочь, поминутно падая наземь.

А стену снова шатает от ударов дубин. Какой-то скальник прыгнул, ухватился пальцами за край стены и попытался подняться. Совник бросил лук, высоко подпрыгнул и ударил пяткой вниз изо всех сил. Приземлился уже внизу, на другой стороне забора. Рядом с конкретно ошалевшим существом – скальник сидел на земле, с разбитым в мясо лицом и активно тряс головой. А в паре шагов от них, размахивался для нового удара громадной дубиной, скальник в накидке из черепов. Он слишком увлёкся и не заметил, как его собрат свалился со стены. Не увидел он и человека, оказавшегося за его спиной. Впрочем, тут не удивительно. Совник обнажил меч и вдруг ощутил себя козявкой, рядом с этим гигантом. Настоящая живая скала. Но мысль не задержалась, мелькнула на границе сознания и тут же пропала. Он не колебался, почти не думал, просто действовал.

Совник подпрыгнул и со всей силы вонзил клинок в затылок существа в накидке из черепов. Острие пробило крупную голову насквозь, крепость их шкур не стала препятствием для меча, созданного, как утверждал Миха, задолго до войны. Монстр рухнул, расставшись с жизнью практически мгновенно. Совника, теперь заметили - на него кинулись со всех сторон и сияющая сталь, закрутилась вихрем вокруг него. Не прошло и десяти секунд, как к его ногам упали три скальника – один с отрубленной головой, двое с выпущенными кишками. В него бросили копьё, и Совник уклонился, просто отвернув корпус – он ощутил дуновение ветра, когда тяжёлый кусок дерева, пролетел возле уха. А затем услышал ужасный грохот - копьё врезалось в стену и от чудовищной силы броска, стена вздрогнула.

Он не обернулся, что б посмотреть, куда попало копьё – бросился в атаку, стараясь выйти из круга, образованного скальниками. Мысль практически не включалась, он рубил врагов, совершенно автоматически. И у него неплохо получалось. Настолько не плохо, что, когда скальники отступили, а он остался один среди изрубленных тел, по спине пробежал холодок ужаса, а глаза превратились в блюдца. Он не мог поверить, что совершил подобное безумство – прыгнул буквально в пасть смерти.

Мало того, он умудрился выйти победителем из самоубийственной схватки…

Скальники уходили. Медленно, не оглядываясь. Большая часть их уцелела – он не заметил, что бы стена этих серых теней стала меньше. Так навскидку, тел у забора лежит, двадцать максимум. Выживших куда больше, и хотя половина этих выживших раненные, включая и тех, кого он рубил мечом…, вот ведь живучие какие! Только что, вроде мёртвый скальник, захрипел, поднялся, перевалился чрез тела собратьев и побрёл прочь, вслед за собратьями. А на сине виднеется глубокий порез – его он проткнул насквозь, пробил сердце…, хм. А где у них сердце? Видать, не там же где у людей. Скальники уходят, оставив своих мёртвых. Они действительно не собирались идти до конца.

Они разумны? Ответ он получил сразу и нельзя сказать, что обрадовался ему.

Слегка отставший от своих, скальник, носивший на плечах, нечто вроде шарфиков, собранных из проволоки и мелких костей, обернулся. Тонкие губы раздвинулись в страшной улыбке.

-Хо-ро-шо. Би-тва. Си-ла. – Медленно проговорило существо, после чего развернулось и снова двинулось прочь…, Совнику почему-то показалось, что это такое обещание ещё вернуться…

-Уррррааааа!!! – Грянуло со стены. Совник подпрыгнул на месте, развернулся в прыжке и замер с поднятым для удара мечом. – Уррраааа!!! – Снова заорали со стены.

Несколько огорошило. Особенно в свете того, что он сам не шибко понял, как это всё вышло.

Не успел отдышаться, только меч в ножны кинул, как с забора начали прыгать люди. Он отшатнулся, но поздно – подхватили на руки и понесли к воротам, иногда разражаясь новыми «ура» и высоко подбрасывая его вверх. Хорошо хоть ловили вовремя, а то так грохнешься и всё, костей не соберёшь. В воротах уже ждёт всё село, даже старики с детьми успели прибежать. Вся Речка ликовала…, причём три дня подряд. Охране ликовать запрещалось, так что они с нетерпением ждали следующего дня, что б их сменили собратья с похмелья опухшие. Совнику тоже пришлось ликовать со всеми вместе, на площади, куда вынесли еду и столы, чуть ли не со всех домов. Так он в первый день наликовался, что стошнило под стол, и спать свалился князь лицом в салат.

На третий день, пробуждение стало неожиданным. Нет, не потому что в принципе проснулся, хотя тут у него сомнения имелись. Настойка из кровавых ягод, вещь, как выяснилось, своенравная. Иногда с ног валила лучше, чем удар поленом в лоб. Но всё же, не в том неожиданность заключалась.

-Ой! Ты проснулся!!!

Пискнула очаровательная голубоглазая девица, да в одной рубахе на голу грудь.

-Угу. – Ответил Совник, свешивая ноги с кровати. Осмотрелся. Тот самый дом, что ему подарили. В голове гудит, перед глазами всё качается…, очаровашка с русой косой до пояса, тянет ему полный стакан зеленоватого отвара.

-Пей! - С улыбкой говорит она. Он автоматически принимает стакан и выпивает залпом. Вроде полегчало. А она садится на колени и смотрит на него с умилением…, рубашка задралась. Видно, что кроме рубашки на ней ничего и нет. На нём, кстати, даже рубашки нет. Он вообще голый.

-Легче стало? – С милой улыбкой спрашивает девушка. Рубаха сползает с плеча, округлое, милое плечико…, вот рукой шевельнула, и стало понятно, что округлость та - мышцы. Взгляд сам собой скользнул по всей фигуре – она весьма красива. Худая, живот плоский, груди аккуратные и высокие, личико тоже прелестно. А на тонких пальцах полно мелких шрамов, ладони грубые, со следами старых мозолей. Собственно, и выше кистей есть мелкие шрамы. Девушка дома на печи не сидит, она и работает как конь и с мечом, время от времени, занимается. Хотя, скорее с луком.., ну точно!

Вспомнил. Это та девушка, у которой он забрал лук, там, на стене.

Так…, судя по количеству одежды на них, этой ночью они познакомились поближе.

Как к этому отнесутся местные?

-Хочешь ещё?

Спрашивает девушка. Он автоматически кивает головой, она поднимается, идёт к столу…, ух. Такое зрелище, аж дух захватывает! И что-то бьётся сердцу в такт, там, где он к кровати ближе…

Совник поспешно прикрылся одеялом и вымученно улыбнулся, принимая новую порцию отвара.

-Я так рада Совник! – Вдруг выдаёт девушка, обняв его колени обеими руками. – Я на стене, как увидела, что ты с луком вытворяешь, вот не вру ни капли, клянусь Великой зимой! Я сразу же влюбилась без оглядки!

Совник кивает, отвар пьёт…, локоть девушки упёрся в то место, что сердцу в такт, так сказать…, она поднимает голову и улыбается. Такая чарующая улыбка у неё…

Спустя час, они лежали на кровати, совершенно без сил и снова он задумался о том, что теперь с ним сделают местные. Девушку испортил, получается. Или может, у них нет никаких особых табу на эту тему? Всё-таки с населением у них беда, люди мрут как мухи, так может всё обойдётся? Эх…, убьют же. Как Голова сказал – по ночи ножом по горлу чик и всё. Тут хоть кем ты будь, хоть самым лучшим воином всех времён и народов, а во сне ты просто кусок мяса. Подойдёт тихонько старичок немощный и одним ударом, да сразу скорым рейсом на тот свет – а не хочется ему на тот свет. Ему, всё больше как-то, на этом подольше задержаться хочется.

Бежать надо. Другого выхода, наверное, нет…

-У нас будут самые сильные дети в Речке!

Вдруг сказал девушка, укладывая голову ему на грудь. Руки нежно обнимают, и не скажешь, что физически она весьма сильна…, а, вот теперь скажешь - в порыве чувств, крепко сжала его торс двумя руками. Мышцы на плечах заиграли, тонкие, красиво очерченные, но рёбра у него всё равно подозрительно хрустнули.

-Извини. – Сказала девушка, виновато улыбаясь, и затихла на пару минут. – Хорошо, что мы с тобой поженились. А то не по-людски это всё…

-Что??? – Холодея от инстинктивного ужаса, выдохнул Совник. – Когда???

-Как когда? – Удивилась красавица. – Вчера поженились. Вечером. Вся ж деревня гуляла. – Она приподнялась над ним, качнулись крепкие полные груди, сошлись к переносице бровки, блеснули хищно глазки. – Ты что не помнишь?

Почему-то, ему показалось, будто где-то рядом, злобно шипит, чем-то сердитый кот…

-Помню, ээээ, конечно же, помню…

-Я так рада! – И снова как сожмёт…, он так инвалидом станет ёлки-палки…

Помолчали, Совник отдышался после объятий любимой и допустил фатальную ошибку.

-А как тебя зовут?

-Але меня зовут… - Она резко выпрямилась, по лицу красные пятна идут. – Что???

-Эм…, прошу прощения, я…

Она фыркнула, соскочила с кровати и за полминуты накинула на себя рубашку, штаны, обулась и вышла прочь, так треснув дверью, что штукатурка посыпалась.

Н-да. Совник растянулся на кровати, изучая особенности потолка своего жилища.

И прославился и женился неожиданно случайно…, в памяти только радостные толпы, столы, ломящиеся от еды и питья, да счастливые лица. Он не мог вспомнить деталей. Вроде бы, эта девушка, Але, мелькала там, но задержать воспоминания на ней, хоть на секунду, он не смог. Как-то вдруг супругами они стали, а он не помнит нифига…, надо ещё отвару хряпнуть.

Только поднялся, как дверь открылась и внутрь влетела Але, сердитая, да взбешённая вся.

-Нет, так дело не пойдёт! – Рявкнула она, замерев посреди комнаты. Ноги упёрты в пол, руки разведены в стороны, будто она собралась мечом его прирезать.

-Эм…, я, правда, не помню, я…

-Не важно! – Рыкнула девушка. – Я что страшная?

-Нет, но…

-Я слабая? – Он ответить не успел – подошла к столу, ухватила его двумя руками, ухнула и одним махом переставила к другой стене. Стол-то не слабый, из толстых досок. Он, конечно, тоже легко бы его переставил, но тут-то девушка. А она снова стоит там же, гневно сверкая глазами.

-Ты мой муж теперь! И этого не изменить! – Рявкнула она, правда, тут же краснеть начала – врёт, можно каким-то образом изменить, супружество их…, но он решил сделать вид, что верит и глубоко раскаивается за своё поведение…, да и с другой стороны, что он ерепенится? Але красива, этого нельзя не признать. А фигура – ну, просто богиня. Так в чём его проблема? Наверное, в том, что он женился в беспамятстве, да пьяный в стельку…

- Але я не против. – Попытался он успокоить её, но девушка оказалась ещё и проницательна – что-то увидела в его лице, ножкой топнула и издала непонятный гневный звук.

А затем как крикнет:

-Ты врал мне!

-А? – Спросил он, затылок почёсывая, о чём вообще речь?

-Ты сказал, что любишь меня! – В голосе послышался визг. Можно было бы, уже и успокоиться – сейчас поплачет, остынет и…, а у стены стоит его меч. Да в опасной близости от девушки.

-Але, это получилось…, ну ты сама же понимать должна…

Она вдруг шмыгнула носом и ссутулилась. Гнев ушёл, осталась только печаль – она собиралась сдать позиции и отступить. Слишком как-то легко, но девушка-то не простая, он таких не встречал…, хотя чувство возникает двоякое. С одной стороны, ему кажется, что он таких воительниц уже тысячи повидал. А с другой, абсолютно уверен, что впервые общается с подобной женщиной.

Вот и как ему себя самого понимать?

Н-да…, надо с текущей ситуацией как-то справиться, а об этом, подумает как-нибудь потом.

-Ты очаровательна Але, правда. – Улыбнулся он ей, и девушка улыбнулась в ответ - криво и без особого энтузиазма. – Но давай не будем торопиться? Пообщаемся, а там…

-Я поняла. – Резко прервав его, сказал девушка. Зачем-то осмотрелась, после чего двинулась к двери. На пороге, довольно холодно, она добавила. – Пока ты размышляешь, мы остаёмся вместе. Я не приду в твою постель, пока не позовёшь. А если позовёшь, может, всё равно не приду. Но всё остальное, остаётся в силе. Когда разберёшься с этим – скажешь…

-Всё остальное? Ты про что?

-Я подберу самых достойных людей для нашей дружины. Ты будешь нас учить. – Тут она яростно сверкнула глазами и добавила. – И только попробуй нас предать! Сама тебе кишки выпущу!

И вышла прочь, с силой треснув дверью.

-Наша дружина… - Он вдруг подумал, что у него теперь всегда будет вот это вот «наше».

Целый мир, да целый мир! И весь он на двоих-то поделён…, что-то это как-то грустно…

Когда отвар и собственные удивительные способности к восстановлению, сработали полноценно, он сумел подремать ещё часок, а после, достаточно трезво поразмышлять над сложившейся ситуацией. И не смог не удивиться ловкости местных жителей. Как только он продемонстрировал превосходные навыки, полностью подтвердив предположение, что он если и не князь, то потенциально таковой, как его тут же, весьма оперативно, поставили в безвыходную ситуацию. Если он остаётся, его, так сказать, заместитель – Але, которая к тому же и его жена. И она же подберёт самых подходящих людей, которые за Речку готовы будут помереть. В итоге будет тут маленькая армия, которая, в случае чего, своего же князя на шашлык пустит…

А он сам-то как? Что-то никак…, лицо и другие части тела Але, всё перед глазами крутятся. И есть в ней что-то эдакое, что-то безумно привлекательное, что-то помимо её фигурки и личика.

Так и чего переживать? Всё равно ничего не помнит, и идти ему не куда. А тут и жена красавица и кормёжка бесплатная и дом в подарок. Так почему бы и нет?

Попытался придумать аргументы против того, что б плыть по течению, против того, что б просто пойти на поводу у обстоятельств. Ни одного аргумента на ум так и не пришло, кроме аморфной злости на то, что его так ловко обвели вокруг пальца, да женили посреди грандиозной пьянки.

Обидно, да, но такой аргумент желудок не наполнит, в карманах патронов не прибавит…, кстати, а где автомат? Обыскал весь дом – пусто. Минуты две стоял посреди комнаты, задумчиво почёсывая затылок. Надо полагать – свистнули. Странно. Вроде воровство у них не в почёте.

Оделся, меч за спину кинул и на улицу вышел.

-Князь! – Крикнули сразу с соседнего двора. – Привет!

-И вам. – Ответил он, махая рукой полноватой женщине – что-то с грядками там делает.

Улыбнулась счастливо и снова возится. Полная такая, обычная сельская женщина…, на поясе топорик, с другой стороны висит длинный нож в ножнах. И вряд ли она задумается хоть на секунду - зарезать обидчика или нет? Просто возьмёт и зарежет.

Почему-то, ему непривычно видеть такую картину мира.

И в тоже время – привычно, словно другой, более правильной, он и не знает…

Так и с ума спрыгнуть можно.

Надо принимать всё как есть и просто не думать об этом. Да, так он и поступит…

-Князь Совник!!! – Это толпа ребятишек. Ринулись к нему и мгновенно обступили. За меч дёргают снизу, штаны мутузят, чего им надо вообще?

-А ну брысь мелюзга! – Рявкает какой-то пожилой мужик с громадным топором за поясом. Дети с визгом бегут прочь…, кстати, у каждого ребёнка маленький нож на поясе. Тоже как-то не укладывается у него в голове. Но вот оно, перед глазами. Так эти люди и живут.

-Благодарю. – Говорит Совник, а старик кивает с улыбкой и идёт дальше. Он ему долго в след смотрел – старик, волосы седыми космами. А спина, как дверь в его дом. Плечи бугрятся мышцами.

Такой тут народ живёт, добрый и не обидчивый. А что им злиться?

Еслив что, по башке топорищем, за стеной закопали и всё, уже забыли…

Он двинулся к кузнецу, предположив, что автомат не украден, а просто позаимствован – всё-таки ему обещали патроны. Ну, не факт, но кто знает? Вдруг Миха автомат взял, что б получше осмотреть патронник и понять, какие патроны нужны.

Нашёл его дом не сразу. И шёл куда медленнее, чем мог бы – всю дорогу навстречу попадались люди. В основном они приветствовали его выкриками и кивками, некоторые стремились пожать руку, а девушки печально вздыхали – занят он теперь, невольная птица, увы…

Как вскоре выяснилось, это не особо смущало некоторых отдельных девушек села.

-Князь, подсоби, а? – Услышал он, проходя мимо одного из домиков. Глянул – девушка в окне, что-то там сделать пытается, отсюда не рассмотреть. Ну, а чего не помочь? Подошёл. – Вот, тут князь, за подоконником, одна я, тяжко одной-то.

Только наклонился, как сильные руки девицы буквально зашвырнули его внутрь. Не успел оклематься, а сверху падает девица эта, да внушительными грудями, вдавливает его в пол.

-Князь! – Жарко восклицает девица, выпрямляет спину и рубашку долой. Чёрная коса, прелестное лицо и грудь не хуже чем у Але. Она наклоняется и осыпает лицо поцелуями. А меч вдавливается в спину так, что он зубами скрипнул. Девушка поспешно расстёгивает пряжку перевязи и меч летит в угол комнаты.

-Но я ж вроде как женился, я…

-Тссс. – И пальчик девушки, прижимается к губам. Она улыбается, в два счёта избавляя его от рубахи. – Мы никому не скажем. И про это не скажем и про дитё наше не скажем.

-Что???

-Ты сильный князь Совник. – Говорит девушка, попутно скидывая с себя штаны, да так ловко, что с него не вставая, всё это и проделала. – И мой ребёнок, будет такой же, как ты!

-Но…

К счастью, попытки переубедить девушку и отказаться от грядущего мероприятия по исправлению демографической ситуации, она пресекла на корню.

Спустя час, Совник снова шёл к кузнецу, довольный как слон.

Однако впредь решил быть поаккуратнее. Мало ли…

Хотя ему такое и по нраву – обязательств никто не требует, только сам факт присутствия в самый важный момент. Практически мечта любого мужчины. Но что если окажется, что у очередной красавицы имеется ревнивый муж, с топором за поясом, вот как тот старик? Если вспомнить, как он ловко укладывал скальников – ничего страшного. Отобьётся и…, и придётся ему уходить на вольные хлеба, обратно в поле. Но ничего страшного, с такими навыками, в этой жизни он себя обязательно пристроит. Но, всё-таки, не хотелось ему уходить с такого тёплого местечка. И опять же – что если память вдруг откажет? Она вообще нынче много лишнего себе позволяет. Он практически не может вспомнить, как сражался, и почему у него это получалось так ловко. А раз это дело работает такими вот наплывами, кто сказал, что так будет всегда? Что если в очередной раз взявшись за меч, он вдруг не сможет увернуться от простого тычка, острием меча в живот?

Если уж шалить на стороне, то делать это надо аккуратно.

У дома кузнеца он застал только Варю. Женщина приветствовала его так же радостно, как и все встречные жители Речки. На вопрос о муже, Варя ответила, что он у стены, в кузне своей. Вызнав направление, Совник двинулся туда.

Кузница Михи, оказалась таким же домиком, как и все. С единственным отличием – стоит на самом краю полосы земли, отделявшей стену от посёлка, и огород во дворе покрыт густой травой.

Дверь настежь, так что Совник просто зашёл.

-О! – Воскликнул Миха, сидевший на лавочке у стены. – Совник! Заходи брат, заходи.

Он и зашёл, у стола присел. Покосился на странный агрегат у соседней стены и груду металла, валявшуюся рядышком. Что-то у него не сходилось в мыслях с тем, что он видит и названием сего места. Однако кучу нарезанного железа он узнавал – куски от танков с полей. Странный агрегат в этот миг дрогнул, нижняя стенка уехала вверх, и на пол плюхнулся слиток синеватого металла.

-Во, готово. – Миха подскочил к агрегату, слиток бросил к другой стене. С тихим звоном, тот грохнулся в груду таких же. А кузнец, открыл крышку в агрегате и забросил туда кусок резаного металла. Закрыл, обратно на скамейку сел. Глянул на удивлённое лицо Совника и с ухмылкой поведал. – Вот так я металл делаю. Штуковину эту отец нашёл, ещё когда совсем сопливый был, дед ещё живой был. Не рассказывал, где нашёл, но ходили слухи, что в городе каком-то. Но тож слухи, кто ж его знает, как на самом деле было? А уж из слитков этих, я и делаю всё что нужно. Там делаю.

Он махнул рукой, в сторону окна.

-На полосе у забора и делаю. В штуковине всё плавится и потом остывает, а с плазменным резаком приходится ждать, пока само остынет. – Кузнец ухмыльнулся в бороду и добавил. – Если б не штуковина, мы б как Поляна жили. – Помолчал и ответил на невысказанный вопрос. – Это село такое, рядом было. У них штуковины не было. Металла не было тоже, сам понимаешь. И князя не было. – Он как-то тяжко вздохнул. - Их клыкастые давно всех съели.

Вот так ему открылась тайна кузнечного дела села Речка…, но как же патроны? И, кстати, автомат, вон, у слитков валяется. Рядом пустая обойма. И целая куча тускло блестящих патронов.

Только вот они какие-то странные. Присмотрелся – а они размером разные.

-Подобрал я, какие патроны тебе надо. – Проследив его взгляд, поведал Миха. – Можешь автомат забирать. А как в Холмы съездим, за жгучим порошком, так и патронов сделаю тебе кучу – у меня не только эта штуковина есть. Я кой-чего у князя одного купил. Во!

И показал новый агрегат, ещё чуднее первого – под лавкой стоял. Что это и зачем, без пояснений Михи Совник не сообразил бы. Чем-то швейную машинку напоминает.

Тут Миха посетовал, что выпивать пока нельзя – три дня праздновали, работать пора. Рассказал о новостях. Почему-то, Совнику понравилось слушать его речь о не хитрых и простых событиях села. О том, как соседи поругались из-за куста кровавых ягод, выросшего через всю дорогу. О том, как некий Жен, вместо того, что бы помогать родителям в поле, сбежал и весь день упражнялся с деревянным мечом. О том, как два мужика набили друг другу лица, а потом помирились, напились до потери пульса и вдвоём набили лицо какому-то сельскому силачу. О том, как…, в общем, обо всём было приятно послушать. Особенно от Михи, он рассказывал новости весело, с улыбкой.

Поговорили о том, о сём, а затем Миха решил показать ему свой плазменный резак.

Агрегат лежал на улице, укрытый синтетическим чехлом – его нашли там же, где взяли куски металла. Миха не забыл восхититься тем, как раньше ткани обрабатывать умели, и показал «плазменный резак». Агрегат был металлическим квадратом, с большой чащей наверху и выемками на дне, которые закрывались металлическими бляшками. Через низ разогретый металл сливался по короткому желобку – достаточно подставить форму, в которую металл польётся. На квадрате две кнопки – включение, выключение. Вот такой вот резак, вот такой вот кузнец…

И как же он стал кузнецом?

-Как это как? – Удивился Миха вопросу. – У кого духу хватит, за металлом ходить, тот и кузнец. – Он вытащил из кармана металлическую трубку, вставил её в выемку на квадрате. На трубке полыхнула синяя полоска. – А это мой главный секрет. Его тоже отец нашёл. Сюда ставишь, он светится, а как зелёный свет стал, всё, забираешь. У него огонёк с торца идёт – жгучий ужас! Металл режет как нож масло. Я с ним чего могу, то и отрезаю, да сюда, в Речку.

Теперь Совник лучше понимал опасения Михи по поводу того, что однажды его «резак» может сломаться. Дел кузнечных мастер…, ага, на останках погибшего мира, куёт он свой металл…

Да и не куёт он его, а просто плавит.

Когда покидал кузницу и возвращался домой, его посетила немного жуткая мысль – этот мир так и не оправился от последствий какой-то старой войны. Он продолжает умирать, живя на останках былого величия. Это селение только начало. Однажды, они скатятся до примитивных форм стали, забудут о древней войне, погубившей целый мир, станут верить в только что придуманных Богов и всё начнётся сначала. Тогда этот мир родится заново…, точнее, окончательно умрёт старый мир и родится новый.

Лет через сто так и будет. Природа сотрёт старые города, они используют всё что смогут, остальное уйдёт в землю, пропадёт с лица земли. И всё начнётся сначала.

С такими вот грустными мыслями он вернулся домой.

На пороге сидит Але. Сердито хмурится и ковыряет доску ножом.

-Я у тебя спать буду. – Заявляет она и, открывая дверь, заходит в дом.

-Так я и не против. – Пробормотал Совник, наблюдая, как Але заходит внутрь – даже в этих свободных одеяниях селян, достоинства её фигуры, вполне очевидны. Вот в кожаном доспехе не так явно, а в этих серых штанах и рубахах…, к чёрту всё!

Семейная жизнь – привет! Туманное прошлое – прощай!

Он вошёл в дом, подошёл к Але со спины и обнял её и нежно поцеловал в шею…

-За что? – Прохрипел он, согнувшись в три погибели. Оказывается, удар её острого локотка, ничуть не слабее, чем удар мужского кулака.

-За наглость. – Буркнула новоиспечённая княжна, скидывая рубашку и ныряя под одеяло.

-Куда?! – Рявкнула она, когда отдышавшийся князь, попытался залезть под тоже одеяло. Сильным пинком, она отправила его на пол и пальцем указала на пол. – Тут спи.

-Но…

Она фыркнула и отвернулась. Пришлось брать из шкафа второе одеяло, да на полу устраиваться…, кстати, а откуда там одеяло? И второй шкаф тут появился. Утром вроде не было…, осмотрел оба шкафа. В одном одежда, простыни, одеяла. Во втором лук, стрелы, меч, доспехи – кажется, это вещи Але. Ага…, получается, пока по селу бродил, она к нему жить переехала.

Шустро она…, и приятно почему-то. Он улёгся на пол, завернулся в одеяло и уснул почти сразу. На душе было спокойно и тепло. Он словно бы вернулся домой…, странное ощущение.

Проснувшись, Але он на кровати не увидел. Её вообще в доме не было. Совник оделся, закинул меч за спину и вышел на улицу. Тут-то её и заметил – чуть не запнулся об спину девушки.

-Со сна ослеп что ли? – Проворчала она, сдвигаясь в сторону от выхода.

-Прости. – Ответа на извинения не услышал – только зыркнула злобно и дальше сидит.

Совник присел рядышком. Стал смотреть на пустую улицу. Людей не видно, но не потому что раннее утро на дворе. Просто все давно проснулись и разошлись по своим делам. В которые ему стоило бы вникнуть хоть немного. Конечно, ему за посевами не следить, скотину не пасти…

Кстати, а они животноводством занимаются? Чего далеко ходить? У Але и спросил.

-А зачем? – Удивилась девушка. – Свиньи, быки и другие, далеко не уходят. Бродят по полям между Речкой и Холмами. Плодятся быстро, зимы нынче совсем тёплые. Главное много не забивать и с Холмами договариваться, кто сколько возьмёт. А то выбьем всех, потом мяса ни у кого не будет.

-Понятно.

Снова молчание повисло. Несколько неловкое. Наконец, Совник решил задать ещё один вопрос. Не то, что ему интересно было – просто разговор завязать и как-нибудь найти момент, да извиниться.

Совник ещё вечером, засыпая на полу, принял окончательное решение – он остаётся. Пусть женили, можно сказать, против воли, да в пьяном виде, но жена – загляденье. Кормят, одевают, патроны вот-вот смастерят, зачем уходить? Он может никогда и не вспомнит кто он такой и откуда.

Лучше, как говорится, синица в руках, чем журавль в небе.

-О чём думаешь?

-Тебе какое дело? – Проворчала она, но, всё же, тяжело вздохнув, ответила. – О скальниках, клыкастых думаю, о подземниках…, зачем они нападают на нас?

Совник молчал с полминуты. Вопрос несколько огорошил. А и, правда, зачем?

-Клыкастые съедают всех, ведь так? – Она кивнула согласно. – Может, они считают людей едой…, как-то так.

-И я так думаю. – Але наклонила голову, помолчав, снова заговорила. – А подземники, как думаешь, князь, зачем они приходят?

-Тут сложнее. – Он нахмурился, пытаясь придумать подходящий ответ. Он только что понял, что ему как-то всё равно, зачем приходит враг. Врага надо просто убивать. А что ему нужно – это дело врага. С ним он пусть и умирает, с делом своим..., но всё же любопытства ради, может и есть смысл, понять мотивы врага. Хотя всё равно, намного проще взять и убить его. Все вопросы сами собой отпадают. – Кого не уносят, они съедают. Значит, наверное, мотивы те же. Может быть, уносят, что не съедят, своему выводку, самкам, не знаю даже.

-И мне в голову такая мысль приходила. Эх…, вот бы прознать, откуда они приходят! Где у них гнездо самое главное. Всех бы одним ударом положили! И забыли бы про них совсем.

Совник кивнул – он был полностью согласен. И надеялся что следующего вопроса, о мотивах скальников, не будет. Тут он о мотивах как раз догадывался - после того как услышал ломаную речь одного из бежавших монстров. Ответ не понравится Але. Мало кому захочется узнать, что его героическая борьба, всего лишь испытание на силу для молодых монстров, а он сам, просто хорошая груша, этакий испытательный снаряд с обратной отдачей.

Она не спросила про них. Вздохнула громко и встала на ноги.

-Пойдём. У нас сегодня будет первый урок. – Она улыбнулась ему, а когда Совник поднялся, поцеловала в щёку. – Мир? – Совник привлёк её к себе и поцеловал в губы. Она ответила на поцелуй, но почти сразу отстранилась. – Хватит, у нас сегодня первый урок будет. Я всех собрала. Лучшие в Речке. Ты научишь их и меня, а когда будет жарко – мы прикроем твою спину князь.

И она двинулась по улице широким шагом – судя по направлению, урок пройдёт на площади. Так оно и случилось. В принципе, иного подходящего места в Речке нет. За стеной тренироваться опасно, кто знает, когда и кто нападёт? В полосе за стеной, не так много простора и тень от стены будет мешать, да и стражу тренировка отвлечёт от своих прямых обязанностей. Как ни крути, площадь в центре посёлка самое подходящее место.

Они, молча, добрались до площади. Несмотря на ранний час, по пути им постоянно попадались люди. Он удивился - когда во двор вышел и Але увидел, ведь осмотрелся – пусто на улицах. Решил что люди в полях, спят, другими делами занимаются, а оказалось, что они с утра слоняются вблизи площади. А ведь ещё вчера до самого вечера посёлок, словно вымерший был, одни маленькие дети, стража, да старики. Неужто специально отложили все дела, что б первую тренировку будущих дружинников посмотреть? Але заметила, с каким удивлением он смотрит на людей – они пристраивались за ними и, перекидываясь тихими фразами, двигались следом. Хоть и старался не показывать своих эмоций, Але как-то догадалась, о чём он думает.

-В поле больше нет работы. Теперь с неделю, до времени прополки, никто не выйдет за стену, кроме как на охоту и сборку. – Негромко сказала девушка.

-Сборку? – Действительно, немного непонятно.

-Лес. – Она кивком показала на возвышенность вдалеке, на которой стоял тот самый циклопический лес. Его с любой точки села видно. – Там много чего найти можно. Не только брёвна на стройку. Фрукты, мясо опять же, да и так, по мелочи. – Она хихикнула, зачем-то и добавила. – Откуда думаешь Кровавые ягоды? Из лесу они. Там их на опушке тьма растёт. Мы там иногда новые кусты выкапываем, когда наши подсыхают. Рассаживать бесполезно почему-то – гибнут. А из леса принесёшь, посадишь, растёт только так. Лет пять вообще как бешеный, замучаешься подрезать.

-Понятно. – Сказал он в ответ, хоть и не особо понятно ему всё это было. Не увлекался он садоводством, не в той жизни, не в этой.

Лес на возвышенности, ему не нравился и даже немного пугал. А местные жители не то, что его не боялись, они, оказывается, регулярно посещают его и что-то оттуда берут.

Всё-таки, ему обязательно надо вникнуть в жизнь посёлка. Пусть влиять на неё он всё равно не может, никто и не позволит ему того сделать, но хотя бы понять чем это место живёт, не помешает.

Але не шутила – она действительно подобрала команду для него…, для них. Или для себя? Всё же, наверное, для себя и своего села. Половина той маленькой армии, что призвана защищать Речку от врагов. Преданность которой, не подвергается никакому сомнению. Князь человек пришлый. Вторая половина дружины будет состоять из таких же, как он - из закалённых битвой воинов. Они лишь наёмники, от которых всякого можно ждать. Но эти молодые ребята – они сражаются за свой дом.

Девять человек, все молодые, крепкие. Встали плотным строем посреди площади и ждут. Але и Совник остановились напротив них. Все девять разом выкрикнули что-то вроде «урха!» и ударили себя кулаком в грудь. Тут он обратил внимание, что четверо из девяти – девушки. С маленькой, аккуратной грудью, почти неразличимой под этими свободными серыми рубахами. Как бы, так деталь, ни о чём, но его память отозвалась удовлетворительным урчанием. Почему? Потому что маленькая грудь, это не очень хорошо для той, с кем ты делишь ложе, но просто превосходно, для той, что будет стоять рядом с тобой в битве, с мечом в руках. Большая грудь станет помехой, она мешает владеть мечом в полной мере и верно балансировать тело в схватке. Маленькая, особенно если она хорошо зафиксирована грамотно подогнанным доспехом, не создаст никаких проблем. А учитывая лучшую гибкость и меньшие размеры женщин, такой воин становится грозной силой…

-И откуда я это всё знаю? – Мрачно проворчал Совник.

-А? – Спросила княгиня, супруга его нечаянно обретённая.

-Да так, задумался просто…

-Понятно. – Кивнула Але и заговорила вновь - она представила ему всех ребят по имени. Каждый, услышав своё имя, кивал и нервно облизывал губы. Они все буквально поедали его глазами, становилось даже неуютно. Один только смотрел как-то неопределённо, слегка нахмурившись. Совник его прежде уже видел, знал по имени – Вас, сын кузнеца. Держался парень прямо, видимо, полученные травмы уже не так докучали ему. Впрочем, с ноги на ногу, переминался он с осторожностью. И как тренироваться будет? Кстати. А как он сам их тренировать будет, чему учить?

Вот подумал об этом и в голове ни единой мысли – только такой тихий, непрерывный гул.

-Начнём князь? – Поинтересовалась Але, закончив свою речь. Да, после того как представила ребят она толкнула какую-то вдохновляющую речь и что-то вроде лозунга – ребята снова ударили себя кулаком в грудь и выкрикнули «урха!». Помнится на стене народ «ура» кричал, а тут…

-Князь? – Это кто-то из ребят. Совник всю речь Але мимо ушей пропустил. Они смотрят, а в голове всё так же пусто. Как вообще тренировать людей управляться с холодным оружием? С чего начинать хотя бы? Н-да…, всё равно в башке пустота и ветер себе свистит тихонько.

Память отключилась и не подаёт признаков жизни. Он пожал плечами, взгляд поплыл. Ребята переглядываются, Але смотрит на него хмуро. Надо как-то что-то делать…

Он вдруг понял, как поступить, как начать. Собственно не совсем так – у него возникла идея, и он не особо в ней уверен был. Поэтому обратился к девушке.

-Нужны деревянные палки.

-Зачем? – Удивление не только на лице Але, но и все подростки, в шоке глаза выпучили.

-Надо. – Упрямо наклонил голову князь. Девушка пожала плечами – ну надо если, что уж тогда…, она взглянула на одну из девушек. – Тать, принеси.

Черноволосая, довольно хрупкая на вид девица, пожав плечами, побежала куда-то к домам.

-Мы думали, ты нас сражаться научишь. – Проговорил Вас, слегка ворчливо.

-Начинать надо с азов. – Возразил Совник и Вас ответил на это, вырвав меч из ножен на поясе. После чего изобразил сложную фигуру – вращение клинка в одной плоскости, но с такой скоростью, что воздух ревёт вокруг меча, а сама полоса стали превратилась в размытое серое пятно.

-Азы мы знаем. – Сказала Але, когда парень убрал меч обратно в ножны. – Нам ни к чему изучать всё с начала. Я же сказала – я выбрала лучших из нас. Ну, - тут она слегка покраснела, - из молодых. Есть и лучше, но они старше и…, ну ты понял.

-Ага. – Сказал князь, изображая понимание, которого и в помине не было.

Девушка по имени Тать, вскоре вернулась с двумя прямыми, сухими палками, длиной примерно с её руку. Бросила обе палки Совнику. Он их поймал на автопилоте и так же автоматически потряс «мечами», скрутил нечто вроде сложной восьмёрки, удовлетворённо хмыкнул и бросил одну палку Але. Девушка вскинула бровь, как бы спрашивая «что за?».

-Нападай. Бей сверху вниз, в лоб, будто пытаешься разрубить голову одним ударом. – Сказал князь, постаравшись не вспотеть. Он не был уверен, что память включится, когда ему в лоб полетит кусок дерева. Но рисковать с настоящим мечом, не хотелось совершенно.

-В смысле разрубить голову? – Але даже беспомощно оглянулась на своих друзей.

-Ну как в смысле? – Несколько раздражённо ответил он. И показал, как наносится удар. – Вот так, с движением назад, если клинок хороший, а удар сильный, можно и всего человека пополам разрубить.

-Да? – Она удивлёно вскинула брови. Совник глянул на ребят – та же реакция…, они что, не в курсе, что так располовинить человека без доспехов, не особо-то и сложно, если клинок хороший?

Ну, для мужчин это точно не сложно. С женщинами тут вопрос иначе стоит, их преимущество не в сокрушительных ударах, их сила в гибкости и точных ударах из тех положений, какие мужчине не доступны в силу его физической природы…

Ух, ты! А всё-таки память включилась, даже без опасности получить саблей по башке.

-Давай. – Уже без всякого опасения, скомандовал князь.

Але шагнула вперёд, с выкриком нанося свой удар двумя руками…, если бы не увернулся, синяк с кулак размером, гарантирован. Его княжна, всерьёз учиться собралась. Понарошку тут ничего не будет…, впрочем, мог бы и сразу догадаться. С такой жизнью, как в Речке, понарошку ничего и не бывает. Едят-то их по-настоящему и живьём в основном. Тут или быстро учишься или станешь ужином, для бездумного хищника или добычей для бродячего князя.

Он отступил в сторону, палка Але стукнулась о камень. Выпрямиться или отскочить она не успела – палка князя, уже лежит на её шее.

-Вот так, - сказал он с улыбкой. – Ты уже мертва. Доспех не спасёт.

Он ещё раз показал, как нанёс этот удар. С сильным и быстрым замахом, острием по боковой стороне шеи, меч опускается вниз и, как минимум, позвонки разрублены, человек готов к похоронам.

И тут как будто второе дыхание открылось. Он понял, что делать и как с ними работать.

Тать была отправлена за новыми палками и вскоре все десять человек его новоиспечённой дружины, активно отрабатывали всё, что он им показывал. А он разошёлся и показывал всё, что мог вспомнить. Поначалу ребята не страдали особым энтузиазмом. Приём с уходом от топорного удара и разруб шеи, они знали и раньше. Просто никогда не видели, что бы этот приём выполнялся так быстро и точно. Однако вскоре, ребята слушали каждое слово, каждое движение жадно поедали глазами и тренировались не щадя сил. Народу на площади прибавилось. Пол Речки собралось, что б наблюдать тренировки княжеской дружины. Кто-то принёс еду, кто-то настойку из Кровавых ягод, в общем, народ собрался отдыхать душой, наслаждаясь зрелищем.

Совник показывал не только простые приёмы, но и сложные, включавшие акробатические трюки. Так, собираясь показать защиту с резким переходом в атаку на колющий удар, он вдруг понял, что в ситуации лучше подойдёт приём иного рода. Але ударила прямым колющим – он прыгнул вверх, скрутил сальто и приземлился за её спиной. Повернулся, Але стоит, хлопая глазами, и лоб потирает – в полёте, он нанёс два не сильных удара и один при приземлении. Третий удар был страхующим, наносился не глядя, простым колющим на уровне солнечного сплетения, на случай, если первые два не достигнут цели и последует атака ему в спину. Этот третий выпад, прошёл, конечно, в пустоту – ошарашенная девушка стояла на месте, хлопая глазками.

Первые два удара, пришлись точно в голову. Макушка и затылок. Конечно, ударил едва-едва, что б причёску взъерошить, не более того. Если б на самом деле ударил, свалилась бы она без чувств, с двумя не слабыми шишками. А будь у него в руках настоящий меч - Але не умерла бы от таких ран, но боль затмила бы рассудок, а кровь, хлещущая из ран, залила бы всю голову, если повезёт то и лицо тоже. После такого, противник не смог бы сопротивляться, его можно было бы зарезать как котёнка.

-Понятно? – Спросил Совник, раскрасневшийся, слегка вспотевший и в весьма приподнятом настроении – ему понравилось махать железом и всё такое…

Все десять стоят с открытыми ртами.

-Ты издеваешься? – Наконец, простонала Але.

-Нет… - Промямлил князь, сообразив, что подобные вещи, для них не просто в новинку, они такое в принципе не смогут повторить. И, очень может быть, что не способны такое повторить, очень многие из наёмников, князей и дружинников. Его знания в области боевых приёмов…

Князь вдруг поднял палку к лицу. Глянул на неё. В поле зрения попала стена и темнеющее небо – закат скоро…, ребята в поту и мыле, они почти выдохлись…, а это ведь далеко не всё. Он знает и может много больше, чем способны повторить его новоиспечённые дружинники.

-Убираем палки. – Князь бросил свою туда же, где положил перевязь с мечом.

Он замер на месте, дождался, когда оружие будет убрано и, медленно двигая руками, занял стойку. Удивлённо хмыкнул – опять по наитию всё это пришло, почти без участия сознательной части мозга. Он нанёс прямой удар ногой, в область головы, словно бы ударив в челюсть невидимого нападающего. У ребят глаза снова в блюдца превращаются.

Теперь восхищения во взглядах нет - как на дурака смотрят.

Так, рукопашный бой им неизвестен…, а ему он откуда известен?

Он вдруг понял, что владеет кучей разных стилей и школ. Ему в принципе не нужно оружие, что бы победить своего противника. Поразительно…, а стоит ли их этому учить? Вопрос…, но, пожалуй, лишним не будет. Дольше проживут – ему же лучше. Другой дружины у него нет.

-Тать, возьми палку. – Сказал он, выходя из стойки.

Встал расслабленно, словно просто стоит и ждёт кого-то.

Девушка взяла палку. Он попросил напасть, ударив секущим и вторым таким же, уже с разворота. Тать ударила, Совник присел, она пошла на разворот, свистит воздух рассекаемый палкой – Совник кувырком кинулся вперёд и оказался точно перед ней. Руки девушки, ударились в его плечо, она вскрикнула от боли и неожиданности, а деревянный меч выпал из её ладоней.

Тать отступила назад, поражённо хлопая глазами – он разоружил её, по сути, не нанеся ни единого удара. Совник ухмыльнулся - реакция ребят ему понравилась. Почему-то, было приятно их удивлять…, он кашлянул, слегка смущённый собственной реакцией, и приказал отрабатывать только что увиденное. Когда стемнело, они уже более-менее освоились с новым движением. Понабивали шишек, устали, но в целом, день прошёл превосходно, с пользой для них.

-Князь, - сказала Але, когда усталые ребята, пошли по домам. Она подошла ближе и обняла его. – Ты наше будущее князь. Я верю в это.

-Постараюсь не разочаровать. – Пообещал он.

-Не сумеешь, я за тобой присмотрю. – Улыбнулась она и крепко его поцеловала.

В ту ночь, он снова спал в постели, но уснул далеко не сразу. И откуда только у Але силы остались на всё это дело не особо приличное? Кто ж её знает. Видать, молодость…

Утром Але с трудом проснулась и кое-как поднялась.

-Думаю, сегодня мы все отдыхаем. – Сказал он, глядя на её голую мускулистую спину. Девушка обернулась, криво улыбнулась и, охая, пошла к своей одежде, вчера в беспорядке брошенной на пол. Немного не дойдя до неё, махнула рукой, вернулась к кровати и рухнула туда, с новым стоном.

-Я ещё поваляюсь. – Проговорила она, натягивая одеяло до подбородка.

Совник против не был – спрыгнул с кровати и быстро оделся. Он не испытывал усталости, мышцы не болели, хотя вчера выложился по полной. У него сейчас было странное чувств – он словно бы всё это делал впервые в жизни и, в то же время, ему казалось, что он повторял эти движения бессчетное количество раз, так часто, что они въелись в самую плоть.

-К чёрту странности эти долбанные... – Пробормотал он, надевая перевязь с мечом. Обернулся – Але спит, слегка посапывая. Вот пусть и спит. Ей лучше передохнуть. Может быть, даже пару дней.

А вот ему самому, просто не терпелось потренироваться снова. Эта память…, он по-новому начинал ощущать себя. При мысли, что может обезоружить и убить противника, даже не берясь за оружие, он испытывал какой-то дикий восторг.

Совник ушёл за линию домов, в полосу между ними и стеной, там, где стражники не могли видеть его ни с одной из пристроек. Снял меч и приступил к выполнению движений, которые смутно понимал. Но он их помнил! Он знал, зачем они нужны! Это было чудесно…, и немного жутко.

Когда пропотел и выполнил кучу боевых движений, Совник сел на траву, в позу лотоса, почти не удивившись её названию – вспомнил его так же, как и всё прочее. Сначала сделал, потом пришло понимание, что это и зачем оно нужно.

В голове приятно шумело, мышцы остывали от нагрузки, пот испарялся с его кожи и Совник неосознанно улыбался. Он чувствовал себя лучше чем когда-либо…, то есть, так хорошо ему не было с того самого момента, как открыл глаза и стал воспринимать окружающий его мир.

В мыслях крутились только что отработанные связки движений – они называются «каты». А удары…, да, он знал название каждого. Что интересно, отдельные элементы имели несколько названий. Боковой удар подъёмом ноги, «тие шийе сием» и маваши в голову – это одно и то же.

Не все удары он помнил с двойными и тройными названиями, но таких было достаточно много. Он знал, для чего предназначен каждый из них. Но вот что подозрительно – он именно знал, а не помнил. Точнее даже не так. Вот колющий удар мечом – он помнил, как таким ударом зарезал подземника. Он помнил результат удара. А вот маваши – перед глазами ничего, только мысли о вероятных повреждениях, которые может получить цель удара и образа, в коих роль цели, почему-то, досталась кузнецу…

Возникла одна мысль, как это всё объяснить, но она показалась ему идиотской. Этот удар мечом в спину подземника – это лично пережитый опыт. Маваши и знания о том, к чему он приведёт – теория без практики. Так-то оно может и возможно, но…, он выполнял все удары идеально. Он словно машина выполнил каты. Все движения отточены, заучены. Что бы так владеть этим материалом, нужно не просто его знать, но и постоянно практиковаться, уметь применять всё это в реальном бою. И если вспомнить о сражении со скальниками – там ведь всё тоже самое. Он бил мечом как заведённый, демонстрировал выдающиеся навыки во владении клинковым оружием.

Однако и с мечом всё тоже самое – он знал, как это делается, но не помнил.

Это не память, это…, что?

-Я так свихнусь. – Пробормотал он. – Знал, не знал, помнил, не помнил. Бррр…

Совник подскочил на ноги из позы лотоса, одним движением, без помощи рук. Движение не простое, но он выполнил его, даже не обратив внимания, автоматически. Надел рубаху, взял меч, и в который раз пообещав себе больше не думать на эти сложные темы, отправился искать местного «портного», делавшего доспехи. Мечи и автоматы, да рукопашный бой, оно всё отлично, конечно, но прочный кожаный нагрудник, лишним не будет.

В качестве оплаты он взял вещи, найденные в собственных карманах, в момент пробуждения - две пачки ядовитых трубочек и горсть красных камешков. Собственно, он надеялся, что платить не придётся. Всё-таки, местные его в князья записали. Может, удастся отделаться коротким «спасибо».

Где проживает портной, или как сказала Але «одёжник», Совник знал, так что нужное место искал не особо долго. Одёжник занимался не только доспехами, он же делал всю одежду для жителей Речки. И в отличие от кузнеца, это был не один человек. Сам по себе одёжник, это самый ловкий в семье. Им мог быть даже подросток, если справлялся лучше своих более взрослых товарищей по ремеслу. Так, например, когда Але была ребёнком, одёжником стала совсем молодая девица. Сейчас главный одёжник Речки, это пожилой мужик по имени Паш. Своё место он занял, потому что предыдущего одёжника, несколько лет назад съели клыкастые, когда он убирал урожай «тканевой» травы. Тогда не только его съели, пострадало много людей, но потеря одёжника, запомнилась всем.

Как сказала Але, лучше одёжника у них больше не появлялось.

Одёжник являлся главным ремесленником своего семейства и отвечал за организацию всего процесса, он же был самым опытным и ловким в деле пошива доспехов и одежды.

Но кроме него, этим занималось ещё с полтора десятка человек, коим он передавал все свои знания, в любое время суток, и не всегда только словом. Свои знания, одёжник старался перенести на бумагу, когда выдавалась свободная минутка. Практика, которую, как рассказал Миха, теперь применяли повсеместно. Вся семья ремесленника, постоянно практиковалась в своём ремесле, как князь, во владении оружием. С таким подходом, если ремесленник умрёт, всегда есть ещё несколько человек, обладавших теми же знаниями и способных его заменить. Разумно, учитывая весьма нелёгкие условия жизни в этом жестоком послевоенном мире.

Три семьи занимались пошивом одежды и доспехов, три дома, стоящие рядом, у самой стены посёлка. Как и прочие дома, их жилища ничем особым не выделялись. Але указала только два ориентира, которые, в принципе, не особо и нужны, в посёлке на сотню домов. Но, конечно, с ориентирами найти проще. Он высмотрел стенную пристройку, с необрезанными вертикальными досками и двинулся туда. У последней линии домов остановился, ища тот, к стене коего будет прибит клочок выделанной кожи. Таковой нашёлся почти сразу – только кусок истрёпанной кожи, был прибит не к стене, а к нижней части досок крыши.

Подошёл к крыльцу и постучал. Потом ещё раз и ещё. Молчат. Нет никого что ли?

-Кого там ещё принесло, коромысло тебе в рот?!

Раздалось из-за двери недовольное ворчание, и вскоре дверь открылась. Всклокоченный седой мужик, глянул на него, со сна красными глазами. Впрочем, может и не сон тому причиной. Пахло от него подозрительно знакомо – как из кружки с самогоном из Кровавых ягод.

-Доброе утро…

-Тоже мне доброе. – Буркнул мужик. – Поспать не дадут. Ходят тут всякие…, чего надо?

-Эмм… - Сказал князь, несколько ошарашенный таким приёмом. Видать привык он уже к всеобщему восхищению и желанию всех встречных-поперечных, пожать ему руку.

-Чё мычишь? – Прищурившись, рыкнул мужик, а затем сильно подался вперёд и ещё сильнее прищурился. Постоял так секунду и выпрямился. – Князь? Ты что ль?

-Я. – Кивнул князь.

-Так вижу я, что это ты припёрся. – Снова ворчит одёжник Паш. – Чего столбом встал? Давай, заходи уже внутрь, дует из дверей, а я может, мёрзну весь. Приболел я чего-то.

Совник вошёл внутрь, прикрыл за собой дверь и очутился в комнате, абсолютно такой же, какая есть в любом доме посёлка. Однако внутреннее убранство, заметно отличалось. Мало того, дополнительная стена, разделявшая дом на две комнаты, в доме одёжника была значительно прочнее и собрана из толстых досок. Кроме того, в ней имелась дверь, сейчас приоткрытая.

-Садись князь, чайку попьём. – Паш указал на стул, возле маленького стола у стены. После чего прикрыл дверь в соседнюю комнату. Совник всё же успел туда заглянуть, прежде чем дверь закрылась, и немало удивился, заметив там ткацкий станок. Увидел только часть его, но судя по высоте станка, он занимает минимум пол стены. Примитивный инструмент, без всяких продвинутых механизмов, собранный из дерева. Совник вообще-то ожидал увидеть нечто вроде «штуковины» в «кузнеце» Михи. А тут вон как – настоящий ткацкий станок, смотревшийся достаточно новым. Его собрали здесь, не слишком давно. Верхняя рама путём не успела потемнеть и рассохнуться. Станок новый, значит, одёжник умел собирать такие вещи и работать на них.

Совник уселся за стол, прислонился плечом к стене, и впервые за всё время пребывания в Речке обратил внимание на любопытную деталь обстановки – печь. Нет, у него тоже в доме печь стоит, но в других домах как-то не замечал. Впрочем, он и был только у Михи.

У противоположной стены стоит маленькая каменная печь, в которой Паш сейчас расшевеливал горячие угли, короткой кочергой…, угли?

-Ай! – Взвизгнул одёжник, когда один из «углей», выстрелил в его руку тонкой красной ниточкой. Паш ругнулся неприлично и снова ткнул кочергой в груду угольков…, у Совника волосы дыбом встали. Угли…, от толчка они покраснели, начали источать красноватый свет, дверца печи тут же обрела алый оттенок, и Паш поспешно закрыл её. Щёлкнула задвижка, громыхнул чайник, брошенный на плиту. Паш подул на свою руку – там теперь волдырь от ожога имеется.

Спустя пару секунд, металлический чайник истерично засвистел, сообщая о том, что вода в нём вскипела. Паш извлёк из шкафа у стены две кружки, посыпал в них какие-то сушёные листья и разлил кипяток. После чего уселся напротив, сердито косясь на князя.

А князь так и смотрел на печь, дверца и плита которой всё ещё источали сильный жар, ощутимый даже здесь у стены. Он старался сохранить самообладание, но глаза всё равно как блюдца.

-Чего? – Буркнул Паш. – Нормальные Жгучие Ежи. Старые, да, и что с того? Мне может лень за новыми идти. И ничего дом не сгорит! Слушай больше этого идиота Алека. Он может и Голова, да голова у него пустая как ведро! Я-то всегда говорил, да не слушает никто.

Помолчал старик, чаю хлебнул. Буркнул что-то неразборчивое, видимо, ругательное.

-А, вспомнил. – Говорит Паш, кривясь так, будто съел что-то очень кислое. – У тебя ж памяти нет. Брешешь поди…, ну да хрен с тобой князь. Есть память, или нет, мне на то плевать. Жгучие Ежи это. В Великом лесу живут. Скотина хитрая и прячутся ловко, а поймать ещё сложнее. Но ежели поймал, всегда тепло в доме будет. Кормить их только проблема, конечно, в лес ходить за едой-то приходится. Нашу еду не жрут они собы драные. Порошок только этот свой… - Мужик ещё чаю хлебнул, снова весь скривился. – Белый такой. Его много не наберёшь, зараза такая. Много если брать – пузырчатая болезнь начинается. Ну, когда волосы лезут, язвы, слышал же уже про такую?

-Слышал. – Кивнул князь, вдруг покрывшись ледяным потом. Он вдруг понял, чем питаются эти удивительные создания, живущие в печи одёжника. И почему от пищи поглощаемой Ежами, начинается пузырчатая болезнь, тоже понял.

Лучевая это болезнь, возникающая от поражения радиоактивным излучением!

Однако новый вопрос, вспыхнувший в голове, помог собраться с мыслями и погасить подспудный страх. Хотя и возникло желание немедленно бежать из этого дома, он заставил себя смотреть на печь и думать. Печь не такая как в его доме. Маленькая, ни труб, ни чего-то ещё, только квадрат с топкой, дверцей и маленькая металлическая плита. Собственно оно и понятно – всё что нужно, это приток воздуха…, да, вон, если приглядеться виднеются две щели, одна внизу, другая вверху, они и обеспечивают ток воздуха. А жар исходит от живых организмов, Жгучих Ежей, питающихся радиоактивными элементами. Тут больше ничего и не нужно…

Вся деревня фонит, как реактор, не иначе. Но люди вполне здоровые, он не заметил, что бы у кого-то волосы вылезали или волдыри на коже образовались. Наоборот, люди тут пышут здоровьем. Да и он сам сколько уже тут, а никаких проблем со здоровьем, не испытывает. Определённо, либо радиационный фон ниже, чем он предполагает, либо эти люди и он сам, давно приспособились к радиоактивному загрязнению среды…, тогда почему ему всё равно страшно? Почему он уверен, что Речка напоена смертельной дозой радиации?

-Ну, говори чего припёрся? – Буркнул Паш, молчавший уже пару минут. Чай всё хлебал, да на него косился. Гостю он явно не рад. И особого расположения к нему не испытывает. Если подумать, то ведь не все люди в деревне им довольны. Большинство в восторге, но не всё же не все. Что и понятно – князья предпочитали сёла побогаче, а такие как Речка, просто грабили. Как ни крути, а всеобщей народной любви, одной схваткой не заслужишь. Конечно, схватка была эпична и практически всё население в восторге. Всё ещё недовольных, сомневающихся в нём, мало, но они есть. А может, они всегда будут, что бы он ни сделал. Жаль, что одним из таких недовольных оказался одёжник – придётся ему за доспех всё-таки платить.

-Доспехи мне нужны и одежда. – Молвил князь, снова опасливо покосившись на печь. Она совсем остыла, только в верхней щели над дверцей, красноватый свет виднеется…, эти существа…, одёжник что-то про их старость говорил и недовольство Головы. Что бы это могло значить? Прежде чем одёжник Паш, успел что-либо ответить, Совник вдруг показал пальцем на печь и сказал. – А чем Голова недоволен? Ну, по поводу возраста Ежей?

-Дурак он, вот и недоволен. – Проворчал Паш, сбившись с мысли. Пригладил бороду, почесал нос и, растягивая слова, добавил. – Жгучие Ежи в печах не размножаются, а живут они недолго, пять лет где-то. Потом с ними по-всякому бывает. Иной раз загорятся жарко и пеплом рассыпаются. Бывает жар такой от печи, что доски дымят…, говорят, когда я маленький ещё был, Ежи взорвались, дом в щепку разнесло. – Паш задумчиво молчал с минуту, а Совник судорожно сглотнул, снова покосившись на печь. Совсем неуютно ему как-то стало. Перед глазами тут же возникла картинка – печь быстро краснеет и бабах! А потом к громадной радиоактивной воронке всё село приходит, поглазеть на место трагической гибели своего князя.

И там, на самом дне, оторванные лежат ноги, да голова обгоревшая – то его голова и ноги…

-Брешут они всё. Не взрываются Ежи. Это они от зависти всё. Они ж их сразу выкидывают, как постарели, а мои уже шесть лет живут – шесть! Завидно им, что идиоты такие, вот и брешут.

Проворчал одёжник, окидывая его оценивающим взглядом. Хмыкнул, за бороду себя дёрнул, снова хмыкнул. Затем прищурился и хлопнул ладонью по столу.

-Могу тебе всё, что нужно справить. Но ты ж князь, тебе ж не простое надо, а непростое…

-Самое обычное мне надо. Как у всех.

-Ага? – Одёжник удивлённо моргнул, с минуту смотрел ему в лицо, потом кивнул. – Лады князь. Понял тебя. Не хочешь важничать, чтоб люди к тебе лучше относились и лучше платили. Правильно всё делаешь. Лучше платить будут, лучше будешь дружину кормить. Это как пить дать – к скромным, да добрым, люд тянется, а чванливых, да жадных, люди добрые по ночи… - И хищно оскалившись, провёл пальцем по шеи. Комментарии тут излишни.

-Но удобное нужно. – Поспешно заметил Совник, стараясь скрыть некоторое своё смущение – не привык он пока к нравам местным. И почему непонятно. Если он вырос в таком мире, должно бы для него всё это быть нормой, как и для них. Но его корёжит, где-то на уровне инстинктов. Как будто эта жизнь для него не просто не привычна, а ещё и дикая какая-то, словно параллельная реальность.

-Что б ни одежда, ни доспех, движений не стесняли.

-Так это и так понятно. – Удивлённо пожал плечами одёжник. – А ты чего ж думал, Паш простых вещей не знает? Обижаешь князь. Ты ещё мамкину титьку сосал, когда я свой сотый доспех справил. И ты говоришь мне тут как доспехи справлять надо! Ишь чего! Сопли с носу не стёр ещё, а всё туда же! – Помолчал, обижено хмурясь, и рукой взмахнул, да и говорит. – Ну, чем платишь князь?

-А может бесплатно? – С надеждой спросил Совник.

-Бесплатно могу только ещё чаю налить, хочешь? – Совник отрицательно помотал головой и первый раз с того момента как получил питьё, всё же хлебнул остывшего чаю. Удивлённо вскинул брови, цокнул языком – жидкость оказалась на удивление приятной на вкус, да и бодрит неплохо.

-Ну а ты чего думал? – Самодовольно заметил Паш. – Чаёк то знатный – я его у лесовиков наших покупаю, за одёжу. Как идут за Жгучими Ежами, так я к ним. Кто согласится, тому одёжу бесплатно сделаю. Сам-то я староват уже туда ходить. Травка эта чайная, растёт прям там, где Ежи кормятся. И полезная она еслив не сушить. Для чаю-то я сушу на крыше. А так если живую её повесишь, она месяцами сохнет, а по ночи – лучше любого факела.

-Не понял, это как?

-Светится. - Пояснил Паш.

Совник подавился новым глотком чая.

-Чё?

-Да так, ничего… - Сдавленно ответил князь, отодвигая кружку в сторону.

-Ну, так чем платишь князь? – Тут Паш выпрямился и заявил. – Только ты не подумай, я ж не жмот какой. Я как все. Князь есть, значит всем платить положено, от дому, как говорится, по краюшке хлебу, а всё равно надо. Так что я одёжу, для дружины твоей, бесплатно делать буду, как понадобится – говоришь, я делаю. Но вот доспехи, ты уж извини князь, тут никак, а то ведь по миру пойду. Так что говори князь, чем за доспехи платишь.

Совник выложил на стол ядовитые палочки и горсть красных камешков.

Паш громко выдохнул и не успел Совник слова сказать, как одёжник шустро сцапал ядовитые палочки. Жадно сверкнув глазами, он сунул их в карман и с прищуром глянул на камешки. Пожевал губами, плечами пожал, потом, с гримасой сомненья на лице, взял три камушка.

-Дочка замуж выходит. Я камни эти ей в одёжу вошью, красиво будет.

-Мы договорились?

-Конечно! – Одёжник расплылся в широкой улыбке. – Сказал бы сразу князь, что сигареты с городу принёс, я б сразу же за работу взялся! А ты молчишь, как в рот воды набрал. Сделаю так – в обморок упадёшь от счастья. Но условие у меня будет.

-Какое?

-Сигареты твои… - Паш замолчал, сверкая глазами, будто что-то в уме прикидывая. Сигареты…, странное слово, отклика в памяти оно не нашло. Ну, хотя бы теперь понятно как называются ядовитые палочки.

Наконец, одёжник шумно выдохнул и сказал.

-Такое вот условие. Я сигареты продам, но не здесь, оно понятно – кому их тут продашь? Это ж как пяток хороших мечей, но не для всех цена такая. Ежели попадёт князь, дружинник, а лучше наёмник, который в городах побывал, тогда смогу продать и получить очень хорошую плату. Вот… - Он как-то странно покосился на Совника, словно сомневаясь, что поступил разумно, озвучив насколько ценны эти его «сигареты». Князь пожал плечами – доспехи ценнее. Как минимум сейчас. Отсутствующего выражения лица Совника и пожатия плеч, Пашу хватило, что б продолжить речь уже без оглядки и раздумий. – Но сам понимаешь, люди меча торгуют, только когда нет иной возможности. Покажу я им сигареты и всё, башку с плеч сразу снимут. Так что князь, условие такое – будет наёмник иль князь с дружиной мимо идти, а в селе торговать не захотят, ты значит, за стеной со мной будешь, что б чего не случилось. Прям вот рядом со мной стоять будешь и ежели что, ты их мечом сразу. Согласен?

-По рукам. Когда доспех справишь?

-Сегодня начну. Дней через пять всё будет готово – у меня заготовки уже есть. Самые лучшие. Я их на всякий случай берёг. Думал если князь какой, мимо пойдёт, предложить на продажу, но раз уж такое дело пошло – на тебя истрачу. – Паш поднялся на ноги, как бы намекая, что работы у него невпроворот, а князю пора и честь знать. Совник намёк понял и, пожав одёжнику руку, вышел прочь.

Каждый день, Совник упражнялся, оттачивая все навыки, коими владел. Не только рукопашный бой, но и владение мечом, и стрельбу из лука. Он открывал в себе потрясающие таланты, происхождение коих не мог вспомнить. Иногда, ему даже казалось, что он знает неестественно много. Всё что он знал, выучить и освоить можно, тут никаких расхождений с его возрастом. Но проблема в том, что своими навыками он владел, по сути, автоматически. То есть он не просто знал, как это делается, он явно применял свои навыки очень долго и в полном объёме. Сколько лет нужно, что бы научиться, всем этим владеть настолько идеально, что, даже утратив память, он не утратил ни капли своих возможностей? Когда возникал такой вопрос, Совник неизменно вздрагивал – он боялся вспомнить. Что-то глубоко в душе, словно бы предупреждало – не надо, тебе не понравится ответ…

Не потому ли память с такой неохотой раскрывает свои тайны?

Раз в три дня, Совник тренировал свою новую дружину, в которой новоиспечённая княгиня, очень скоро заняла место рядового бойца – он учил такому, что ребята терялись в пространстве. Их уважение к князю, переросло в нечто вроде мистического страха перед ним. Але стала мягче, покладистее, она повадилась наблюдать за его собственными тренировками, у забора. И когда он заканчивал, девушка неизменно смотрела на него круглыми глазами, полными восхищения.

Когда дружина отдыхала, а у жителей выдавалось свободное время, он тренировал на площади и их. Тут он, по просьбе самих жителей, ничего особенного не демонстрировал. Только самые эффективные, простые в освоении и физически наименее затратные приёмы боя.

Дело в том, что у жителей просто не было времени на то, что б изучать нечто более сложное – им работать нужно, иначе ни им самим, ни их князю с дружиной, попросту нечего будет есть.

Он всерьёз решил ознакомиться с жизнью посёлка и совал нос буквально везде, за что не раз получал недовольные взгляды и сердитое шипение в свой адрес. Наверное, не показывай он на площади такое, что у народа глаза в блюдца превращались, ему б такое поведение не простили.

Совник узнал о ремесленниках села – их было немного и почти все выполняли свою работу, используя примитивные станки и инструменты. Исключением был лишь Миха, да ещё несколько ремесленников, пользовавшихся инструментами, купленными у бродячих князей, да наёмников. У всех ремесленников обнаружилась одна и та же особенность – дело являлось семейным. Как и в случае с одёжником, практически все родственники втягивались в ремесло и в той или иной мере пытались постичь сложную науку производства полезных вещей.

Вас, предпочитавший ремеслу меч и работу Стража, был исключением, но далеко не единственным в своём роде. Не всегда ремесло становилось делом жизни для родственников ремесленника. Как ему показалось, ребят, решивших отказаться от семейного дела, никто не осуждал, но кое-что негативное всё же проскальзывало. Например, Миха, хоть и поддерживал своего сына и отношений с ним не портил, однако, подспудно он был раздосадован выбором Васа. Что порой проскальзывало в случайно брошенном взгляде или слове. Впрочем, тут может быть причины совсем иные. Ведь мать Васа, долгое время несла стражу у частокола и успела прирезать немало врагов селения. Вас пошёл по её стопам, а не по стопам отца – может, в этом кроется причина лёгкого недовольства Михи своим сыном. Совник так и не разобрался в том, да и не очень собирался. Не его это дело. Так, отвлечённо поразмышлял и, через пару часов, уже забыл.

Однако он усвоил главное – ремесло в селе разделено по семьям, но ремесленники не являются некой закрытой кастой. Иногда к семье присоединяется ещё одна или кто-то вообще без родни, но так же, люди из семей регулярно уходят на другое поприще. Тут люди были озабочены ни тем, что б сохранить ремесло только в своих руках, как источник постоянного дохода. А тем, что б вовсе не утратить последние крупицы знаний, только чудом дошедшие до них.

В один из дней, он познакомился с рыбным промыслом Речки. Тот день оказался весьма знаменателен, по части сюрпризов. Начался он с того, что Але, успевшая окончательно перебраться в его домик, затеяла, скажем так, ремонт.

Совник, после своей одинокой тренировки на краю деревни, потратил несколько часов на осмотр частокола с внешней стороны, в чём ему помогал местный плотник. Осмотрев частокол и убедившись в его достаточной прочности, Совник отправился домой.

-Здорово князь! – Гаркнул бородатый пожилой мужик, весь в облаке пыли.

-Кхе…, чего наделал, кхе… - Сказала тут из облака дымного, супруга его ненаглядная и кинулась к дверям, утаскивая князя за собой.

-А чё не так? – Донеслось из тумана им вслед. Бородач как-то умудрялся дышать в этом облаке пылевом, без всяких неудобств - вот что значит, лёгкие, природой закалённые!

На улице, откашлявшись, Але поведала, что за безобразие творится в его доме.

-Печь делает. Надоело мне в соседнем доме еду нам готовить. – Она поёжилась и призналась. – Боюсь я туда ходить. Там Ерё жил с женой. Подземники тогда пробились через забор и в дом к нему… - Она рукой махнула, тяжко вздохнула и добавила. – Кровь с полу так и не отмылась. Я как зайду, так мурашки по коже. Пусть лучше своя печь у нас будет. И делать особо не надо ничего – старую сейчас переложим, там плита хорошая, нам хватит.

-Печь? – Отозвался Совник, чувствуя, как на спине кожа съёживается.

-Ага. – Кивнула Але. – Я уже с ребятами договорилась. Дружинники наши, за Ежами в лес пошли, вечером принесут пару и камней белых на корм им. Мешка два.

-Камней? – Вроде пылью же питаются, как Паш говорил…

-С камней лучше, с белыми жилками такие. – Она показала ладонями что-то с голову размером. – Они ещё по ночам светятся и возле них жарко-жарко становится. Ежи по ним ползают, пока белые жилки не пропадут. Это лучше чем белая пыль. На дольше хватает.

-Ик. – Ответил князь, чувствуя, как ноги отнимаются.

Он, было, попытался отговорить её от затеи с печью, но Але настояла и, непонятно как, но она поняла – он не смог бы объяснить ей, откуда знает, что эта пыль смертельно опасна и что такое радиация, так вот, как-то она поняла, чего именно он боится. Рукой махнула, рассмеялась и сказала.

-Не переживай. Еду для Ежей, мы у частокола храним. Видел домики, чуть поодаль стоят? – Он кивнул, действительно, видел такие – немного не вписывались они в архитектуру местную. Тут все здания, своим положением, повторяют солнце с лучами, а эти - будто рука инженера создававшего чертёж посёлка, соскользнула во время чихания или кто его отвлёк, рука и дёрнулась.

-Ну, вот там они и лежат. Камни в одном, пыль в другом. Пыль для всех, а камни только главы семей берут Голова, Паш и мы теперь. – Тут она задумчиво посмотрела вдаль, вздохнула и сказала. – Вот бы молодых Ежей они поймали. Их разок кочергой ткнёшь и всё – часа три печь красная…

Совник второй раз икнул. А когда печь доделана была, вернулись дружинники их и Ежей притащили…, он после этого дней пять не тренировался один. Не оставалось сил – ночами спать не мог, всё на печь косился, где за дверцей металлической зловеще ползали, те созданья огненные…

Иной раз проваливался в сон, но тут же просыпался, покрытый ледяным потом – ему всё снилось, будто Ежи выбрались на волю и подбираются к кровати, что б сжечь его заживо.

В итоге пришлось ему на полу спать – просыпался он часто с воплем, потный, а иной раз и рукой или ногой дёрнет, да прям по благоверной своей, что рядом мирно спит. Вскоре Але это надоело и пришлось ему на пол переезжать. Постепенно, правда, он привык. Причём сам не смог вспомнить, когда же впервые лёг и просто уснул, даже не вспомнив про опасных соседей. Что интересно, Ежей кормить надо было не раз в день и даже не два – кормёжка их оказалась маленькой, но всё же наукой для него. Их цикл питания никак не зависел от времени, а только от тепловой активности.

-Видишь? – Сказала Але, показывая пальцем в приоткрытую щель печной дверцы, за которой едва заметно алели Жгучие Ежи. – Почти нету цвета, значит, кормить пора. – Она бросила туда камень с белесыми жилками и закрыла дверцу. – Их если не шевелить, они могут неделю без еды жить, а то и все две. Бывало, забудут их покормить, потом вспомнят, к печи бегут – думают, ну всё, подохли Ежи, а открывают, они там живёхонькие ползают. А вот если шевелить, готовить много, порой и по два раза в день кормить приходится…

Вот такие вот создания оказались эти Ежи.

Ему порой казалось, что радиация от этих существ, всё же убьёт его, ну, хотя бы как-то скажется на здоровье, однако, он так и не ощутил никаких неудобств. Что лишь подтверждало – ему столько лет насколько он выглядит, и родился он во втором-третьем поколении людей переживших войну.

Как и для жителей Речки, повышенный радиоактивный фон, ему не вредит. То есть его организм привычен к столь сильному излучению. А это, возможно, только если он родился таким.

То есть, к радиации, привык не он, а его родители, которые и предали ему гены, позволяющие выживать в новом мире. Удачная мутация, которая сделала его стойким к радиации…

Но откуда те воспоминания, тот город, переживавший первые дни войны?

Он ответов не знал и старался не думать на эту тему, а активно вливаться в жизнь села.

В тот же день, когда в их доме появилась печь, он узнал и о том, как Речка рыбку добывает.

Вышел на площадь, а там народу человек двадцать и в бетонном покрытии – ямы, а они над ними стоят с очень длинными копьями. Такими, даже без учёта наконечников с зазубринами, воевать особо не получится, но вот рыбу вытягивать из воды, как оказалось, лучше не придумаешь. Не успел спросить, как и что, а один из мускулистых мужиков, ухнул и с силой швырнул копьё в яму. Копьё во что-то воткнулось, древко дёрнулось, едва не угодив мужику по лбу, и резко пошло вниз. Мужик ухватился за древко двумя руками, ногами упёрся в бетон и стал тащить его на себя. Ему на помощь подоспели ещё двое и вскоре вытащили на бетон громадную уродливую рыбину с отростками на морде, напоминавшими пышные усы. Рыбину бросили рядом с тонким бетонным кругляшом – судя по всему, такими кругляшами закрывались дырки в площади…, как-то не по себе стало. Ведь не так давно, вот на этом самом месте он приземлился после сальто, да с силой грохнулся пятками об бетон.

А если бы проломил? Тут ведь метров сто под водой тащить будет и вряд ли течение быстрое, а пространство между бетонным перекрытием и поверхностью реки, не особо большое. Журчания воды он на площади никогда не слышал, то есть, зазор минимален. Провалишься, течением унесет, и дважды захлебнёшься, прежде чем выплывешь за границами селения. Совник постарался запомнить, где были эти крышки и больше ничего с прыжками и падениями там не показывать, а то мало ли…

Он напросился на охоту и получше ознакомился с животноводством Речки – оно действительно оказалось на редкость простым. Вышли в поле всемером, походили полдня, наткнулись на стадо Волосатых, известных так же под названием Свиньи – существа с носами пятаком. Двух забили, крюками зацепили и, сменяя друг дружку, потащили в посёлок. Причём и тут использовали копья, но уже другие. С прямым листовидным наконечником, которые бросались издалека. Волосатые животные, не боялись их совершенно, даже когда они прикончили двоих, животные не двинулись с места. Но подходить за добычей охотники не пытались, пока стадо не ушло прочь.

-Клыки видал у них? – Сказал один из охотников, пальцами изображая что-то вроде бивней, на примере собственной челюсти. Совник кивнул. – Они ими брюхо на раз вспарывают. Так что ждём.

Побывал он и в поле, где выращивали пшеницу, овощи и прочие полезные вещи. Там их ждала не особо приятная встреча, с одним из самых непонятных существ этого мира.

Они как раз убирали растения с резким вкусом, называемое «лук». Довольно вкусная вещь, если её потреблять с чем-то, как приправу, но жуткая дрянь, если есть отдельно. Люди выкапывали клубни и собирали в мешки, когда появился этот синюшный незваный гость. Совник тут же выхватил меч и двинулся вперёд – выполнять свои непосредственные обязанности. А охрана жителей, собирающих урожай или идущих на охоту, считалась одной из таковых. По причине того, что его дружина была неполной и путём не обученной, с этой обязанностью князя, его не сильно донимали, а когда сам вызвался, были тому искренне рады. Немало жителей Речки, встретили свой последний час именно так, за уборкой урожая.

Существо поднялось из травы и с минуту стояло на месте, медленно вращая синюшной головой.

Может, показалось, но этот существо, на этот раз, живой мертвец, словно бы принюхивался. Наконец, он заметил, а может и почуял, людей, замерших на краю своего поля с мечами и топорами в руках, впереди коих встал Совник. Мертвец открыл пасть, захрипел и бодро двинулся к ним, вытянув руки вперёд. Белесые глаза, казалось, сияют радостью – мертвец нацелился слегка перекусить свеженьким мясцом, на роль коего претендовали князь и его товарищи.

Совник приподнял меч, намереваясь срубить мертвецу голову, одним точным ударом. Так он и сделал спустя минуту, но до того успел рассмотреть останки частично истлевшей одежды этого зомби. Она сильно отличалась от того, что он видел на людях в селе и тех, что наблюдал с холма, когда бродил один. Сложно сказать, каким был цвет одежды, но на ней имелись погоны, с тремя маленькими звёздами на каждом. На груди маленькими буквами, написано «полиц». Вряд ли это полное слово – сразу за последней буквой виднеется не зажившая рана, толи от меча, толи ещё от чего. Кусок одежды с остальными буквами, отсутствует. Непонятно, что значит этот «полиц». Может, это что-то забавное, а может просто слово без особого смысла, не несущей никакой полезной нагрузки…, меч просвистел в воздухе и с влажным хрустом, снял голову покойника с плеч. Брызнуло несколько капель чёрной крови, мертвец пошатнулся, но не упал. Однако есть ему расхотелось. Потыкавшись в разных направлениях, покойник нашёл свою голову, с глухим «шмяк!» присоединил её к шее и оскорблённо хрипя, двинулся прочь. А Совник ещё пару минут смотрел ему в лицо – голову покойный обратно неправильно поставил, теперь затылок спереди, лицо сзади…, а ничего не поделаешь, голова уже успела прирасти, пришлось бедняге так идти.

С того дня Совник взял за правило сопровождать людей, выходивших в поле. И своей юной дружине раздал такие же указания. Однако им вменялось сопровождать селян числом не меньше чем четыре человека за раз и всем иметь при себе луки…, когда Але впервые вышла с такой миссией, он долго не мог найти себе места. Чему был немало удивлён. Видать, придётся признать, что он влюблён эту юную русоволосую воительницу. Мысль, отчего-то, была весьма приятна, душа зачем-то пела…, он попытался заставить Але выходить на сопровождение селян, вместе с ним. В ответ девушка устроила ему день тишины, с сердитыми взглядами в его сторону.

В общем, она решительно мотала нервы своему супругу, принуждая его отказаться от своих идей. Пришлось сдаться и позволить Але рисковать собой. Не потому, конечно, он сдался, не из-за её поведения. Он был столь же упрям, как и его княжна. Совник сдался из-за разговора, который состоялся у них вечером. Але подробно объяснила, почему она не может выдвигаться в такие миссии служебные, исключительно в его обществе – княгиня она, человек меча. И статус этот нужно поддерживать, иначе уважение будет утрачено, не княгиней она будет в глазах жителей Речки, а подругой его, простым дружинником. Человеком меча, без определённого статуса.

-Ну и что? Зато жива останешься. – Сказал он ей тогда, и девушка покраснела от обиды – она не хотела быть просто живой. Она хотела быть княгиней, личностью независимой, воинственной, способной на равных говорить с Головой и прочими людьми посёлка. Она хотела быть человеком меча и переубеждать бесполезно – он это понял и перестал настаивать. Всё же, свобода выбора, в их недолгом браке, могла сыграть решающую роль. А расставаться с Але он уже не хотел совершенно.

Что уж говорить – однажды утром он целый час лежал в постели и в какой-то момент понял, что подбирает имя для их будущего сына…, когда-нибудь он появится, всё ж они не за ручку держатся, активно дружат, так сказать. А как сын появится, ему имя нужно будет…

Почему-то, когда он понял, о чём думает, ему стало страшно. А спустя мгновение, так хорошо на душе, так тепло стало, что он широко улыбнулся и покрепче обнял спавшую рядом с ним Але.

Любопытно, что им, Але и остальным, неизменно везло – они ни разу не повстречали серьёзной опасности за все свои выходы в поля с жителями посёлка. А с ним, словно проклятье какое-то. Ещё дважды, на группу, охраняемую Совником, нападали живые мертвецы. И оба раза он рубил головы, они их подбирали, шлёпали их обратно на обрубок шеи и уходили в поля, обиженно мыча. Инстинкт самосохранения, видать, не сгнивал вместе с плотью.

Собственно, они не выглядели особо гнилыми. Словно в какой-то момент, процесс разложения был заморожен. Он каждого такого мертвеца старался рассмотреть получше, и каждый раз отмечал детали, словно бы из другого мира. Пирсинг, странная одежда, украшения в синюшной плоти, какие не могли сделать местные жители, мелкие детали одеяний, вроде тонкой золотой цепочки на шее полуголой женщины. Отличался у них и цвет кожи – одни были синюшными, другие серыми, словно бетон. Но было у них у всех кое-что общее, заставлявшее снова и снова вспоминать видение из глубин его сознания – шрамы на коже. Шрамы словно бы от заживших волдырей.

Как он там сказал в своём видении? Био-лучевая? Что же это такое любопытно было бы знать…

Один раз на них напали клыкастые. Маленькая стая в десяток особей.

Совник не стал ждать, справедливо полагая, что их окружат и прежде чем они справятся с угрозой, кто-то из селян умрёт. Совник взялся за меч и бегом кинулся навстречу стае клыкастых, а они тоже уже бегут что есть мочи, прямо к ним, через травяное море, чуть в стороне от сельских полей.

Клыкастые сим жестом были ошарашены не меньше чем люди, коих он сопровождал. Однако быстро сориентировались и рассеялись в этакое каре. Он врезался в середину, и каре мгновенно превратилось в кольцо. Следующие пять минут он плохо запомнил. Свистела сталь, ревели монстры, щёлкали клыки, хлестал кровь и летели в разные стороны куски тел.

Когда всё закончилось, полдесятка клыкастых бежали в сторону горизонта, рядом валялось столько же изрубленных тел, с меча капала кровь, а селяне стояли в поле с открытыми ртами.

Довелось ему в поле пережить и атаку подземников. Там всё прошло не так гладко – первым делом они бросили два горшка с горящими фитилями. Один не долетел, разбился в траве и с минуту там полыхал яркий стоп огня. А вот второй горшок, врезался в лоб старика и бедняга с воем, объятый огнём, ринулся в поля, прямо на подземников. Они накинулись на него, не дожидаясь пока огонь погаснет, и разорвали беднягу в два счёта. Монстры тут же принялись пожирать ещё горящее мясо.

Странно, но огонь им никак не повредил. Даже волосы на головах не поплавились.

Совник атаковал и сумел убить троих, прежде чем остальные сбежали, возмущённо рыча в его сторону. Больше происшествий не случилось, до того знаменательного дня, когда он решил присоединиться к группе идущей в Великий лес…

Если не считать за происшествия продажу «сигарет» группе наёмников, где он, одновременно и выполнил своё обещание и не выполнил его, а так же регулярные приходы гостей со всей окраины.

Да, его подвиги по охране селян, те же самые селяне, разнесли по всей округе. На князя приходили посмотреть, да с таким мистическим трепетом, что Совник заподозрил жителей Речки в изрядном преувеличении его боевых заслуг. Подозрения его полностью оправдались – расспросил одного из таких гостей. Оказывается, князь Совник, в одиночку сражался с полусотней клыкастых и двумя десятками подземников, постоянно кидавшихся в него жидким огнём. И всех победил, причём в последней схватке, голыми руками задушил подземника – вот какой он герой получается. В общем, расписали его так, что однажды, гости из далёкой деревни, прибыли в его дом целой делегацией и показали короб. А в коробе три пачки с патронами неизвестного калибра и ружьё.

-Будь нашим князем Совник! – Выдохнули они чуть ли ни разом и короб ему торжественно вручили. – Это в подарок, если согласишься. Это так сказать, в знак этой, как её? Дружбы, во!

-У вас князя нет что ли? - Спросил он, удивлённый сим эпизодом и как раз вспомнивший, что обещанных Михой патронов, так и не дождался – внятно объяснить, почему не может патроны сделать, кузнец так и не смог. Те, что он якобы сделал, в поте лица и весь перенапрягшись, в обойму влезли, да, а вот в затворной части застряли и заклинило всю систему. Пол автомата пришлось разбирать. Миха клятвенно заверил его, что всё исправит и сделает-таки нормальные патроны. Но вот уже месяц, второй прошёл, а патронов как не было, так их и нет. В итоге Совник махнул рукой и стал больше упражняться в стрельбе из лука.

С ответом послы замялись, и Совник повторил свой вопрос:

-Так что? У вас князя нет?

-Есть... – Ответили послы, невнятным хором. Чем-то напомнило мычание полевых быков.

-И как же я вашим князем стану, если у вас есть уже?

-Как это как? – Послы переглянулись и главный молвил. – Скажем, шоб валил куда подальше, вместе со своей дружиной. А не согласится - убьёшь его, да и делов-то.

Совник кашлянул, поблагодарил за предложение и вежливо отказался. Послы ушли, сутулые, расстроенные неудачей своей миссии. А он нашёл Голову и попросил о его персоне поменьше слухов распространять. Голова плечами пожал, мол, я-то тут причём?

Любопытно, но после сражений в поле, Голова изменил отношение к нему. Он больше не встречал его хмурым злым взглядом и тщательно следил, что б дружину и князя, обеспечивали самым необходимым и немного сверху, в качестве платы, за труды их тяжкие. О чём-то большем, речи не шло – за излишества князь и дружина, были обязана людям платить из своего кармана. Впрочем, дружина не возмущалась – сами отсюда, выросли они в Речке, а Совник был доволен и тем, что есть. Он вообще начинал воспринимать Речку, как свой родной дом…

Однажды к стенам подошла группа наёмников, им-то Паш и продал свои сигареты.

-Эй! Народ! – У ворот раздался крик, в тот день прекрасный.

Со стены их заметили давно - ещё в тот момент, когда спускались по откосу и тревогу уже успели поднять. В этот раз просто громким криком – в случае серьёзной опасности, стража пользовалась кривым рогом, звук коего разносился по всему посёлку и далеко за его пределы. В тот момент, за стеной, никого из жителей не было, ни в лесу, ни в полях. Так что и смысла подавать громкий сигнал, тоже нет. Резкий звук рога призывал людей вернуться под защиту стен, а тех, кто уже в селе готовиться к обороне. Тут подобной необходимости не наблюдалось. Вот стража и воспользовалась просто громким криком, мол, гости у нас, может даже опасные, а может и нет - ещё пару человек к воротам не помешает, да за князем кого-нибудь надо бы послать.

Их рассмотрели в деталях до того как они добрались до стены. А они шли к посёлку, аккуратно обходя засеянные поля, и никаких признаков агрессии не проявляли. Когда стражи и Совник, уже находившийся на посту, убедились, что гости стараются не наступать на колосья и другие полезные растения, народ расслабился. Очевидно, что наёмники, а судя по внешнему виду, это они и есть, не собираются нападать. Так же, определённо, они не являются отрядом разведки, высланной более крупным отрядом - иначе шли б на прополую и, конечно же, не рискнули б подойти к воротам.

Наёмников было трое – двое мужчин и женщина. Высокие, мускулистые, лица обветрены, у всех длинные волосы. На доспехах из грубой кожи с металлическими пластинами, нашитыми сверху, и множеством клёпок, кое-где виднеется серая пыль – эти люди побывали в руинах. И они уже давно не имели возможности хорошенько помыться. Видно было по сальным волосам и не особо чистым лицам, да рукам. Почему наёмники в грязи по уши, не особо понятно. Всё-таки, равнины окрестные, не были сухой пустыней. Воду тут найти не так уж и сложно, если знаешь где искать. Толи чистоплотность наёмникам этим не свойственна, толи воды они боятся. А может, просто не было у них желания с водой контактировать, фобия там или ещё что. Либо они бегут от кого-то и просто не могли позволить себе сколько-нибудь долгий привал.

-Открывай! – Снова крикнул наёмник, в этот раз, с силой врезав кулаком по воротам. На стражей сердито глянул, мол, чего застряли там?

К этому моменту, Совник уже спустился с пристройки и устроился у ворот, вместе с десятком вооружённых мужиков. Его дружина, во главе с Але, замерла по другую сторону от ворот.

Если наёмники начнут буянить, их изрубят в куски, едва они ступят за стену. К этому времени он уже успел неплохо выпестовать и дружину и остальных жителей. Сегодня, они представляли смертельную угрозу, даже для отряда людей меча, вдвое меньшего по численности. А тут перевес куда больший – почти в десять раз. В случае чего, справятся практически без потерь.

Голова кивнул людям, и ворота открыли. Сам он остался посередине, между двумя группами односельчан, лицом к стене. В этот раз он встречал гостей один – Юра даже не появился, а Миха присоединился к группе Совника, вооружившись громадным молотом. Кстати, меч на молот он сменил после того, как князь не смог этот молот поднять…, для самолюбия князя, надо признать, история не шибко приятная была.

Он тогда, как раз показывал людям, как управляться с самым доступным видом оружия во все времена человеческой расы – с суковатой дубиной, где роль сучков играли заострённые шипы, впрессованные в дерево. А тут кузнец пришёл, молотом об бетонную поверхность как грохнет! Внимание он тем жестом к себе привлёк. Да и попросил показать ему пару приёмов с таким вот оружием, да поудачнее и позаковырестее. Князь согласно кивнул, улыбнулся приветливо, за молот взялся и…, и спина пронзительно хрустнула.

Совник тихо зашипел от боли, молот обратно аккуратно поставил. Миха тут же подбодрил его широченной ехидной улыбкой, а народ смешками, да такими же улыбками, которые скрыть никто даже не пытался. Молот тот, для него неподъёмным оказался, а Миха его над головой крутил как пушинку – показали, значит, они князю своему, что тож не лыком шиты…

Ворота открылись, и наёмники решительным шагом вошли внутрь, остановились перед Алеком и первый, бородатый гигант, с двумя мечами за спиной, протянул ему руку. При этом на группы людей по обе стороны ворот они даже не посмотрели. Из чего Совник сделал вывод, что подобные встречи в селениях, дело обычное. Его вот тоже встречали без цветов и фанфар, да готовые нашинковать в капусту при первом проблеске агрессии с его стороны.

Главы наёмников и села, пожали руки, завязался короткий разговор.

-Приветствую. – Сказал наёмник. После чего снял со спины дорожку сумку.

Тут Совник обратил внимание на багаж незнакомцев – они использовали рюкзаки, но очень сильно отличавшиеся от его собственного. Рюкзаки незнакомцев представляли собой куски плотной ткани, сшитые широким швом по краям. Лямки толстые, снизу обшиты мехом, перекидываются через плечи - тут всё предсказуемо и понятно. Однако нашиты лямки так, что рюкзак висит где-то по центру спины, прижимая ножны мечей, либо просто плотно прилегая к доспеху. Сами лямки при этом туго натягиваются, потому они мехом и обшиты, что б по нагруднику не елозили и не шуршали.

Закрываются рюкзаки широкими ремнями с металлическими застёжками. Только, у девушки рюкзак закрывался иначе – толстый шнур, продетый в сшивку по краю стенок рюкзака. Шнур затягивался, и обматывался вокруг пучка ткани, сложившегося частой гармошкой. Если приглядеться, заметно, что верхняя часть рюкзака сшита из более мягкой и тонкой ткани. Её рюкзак, скорее на дорожный мешок походил, но он так же имеет две лямки и так же плотно прижат к спине.

Однако не фасон рюкзаков, заинтриговал князя, а то, как их носили.

Он свой рюкзак, в случае опасности, бросал на землю и тогда вступал в схватку. А незнакомцам нет нужды это делать, если предметы в рюкзаках, будут уложены достаточно плотно. Фасон их поклажи и то, как они всё это носят, преследует только одну цель – не снимать рюкзаков, даже во время сражения, при этом, практически не теряя подвижности.

И надо признать, это куда удобнее. Потому что, иногда возникает необходимость пошустрее закончить бой и быстренько улепётывать - времени на то, что б подобрать брошенную поклажу, может попросту не остаться. Его рюкзак, мешал ему двигаться в бою, рюкзаки наёмников нет.

Пожалуй, и ему стоит обзавестись чем-то подобным. Мало ли, вдруг придётся снова путешествовать? Было бы неплохо сменить свой рюкзак на нечто подобное.

-Зачем пожаловали? – Спросил Алек, а Совник продолжил разглядывать наёмников.

Мужчины не особо молоды, женщина напротив, красива, фигуриста, ей не так много лет, как её спутникам. Конечно, её красота слегка пострадала от белой и серой пыли на волосах, спине и плечах. Доспех скрывает, а не подчёркивает детали фигуры, но она всё равно казалась привлекательной.

Если б не выражение её лица – точно такое же, как и у её спутников. Брови нахмурены, словно они вот так и родились. Глаза холодны, взгляды ледяные, настороженные – они ждут нападения в любой момент и не удивятся ему. Руки и плечи напряжены, пальцы подрагивают – наёмники готовы драться хоть сейчас. Наверное, они и просыпаются, первым делом ложа ладонь на рукояти мечей.

Весьма интересно и вооружение этих людей. Если первый мужчина путешествует с двумя мечами и ножом, то второй вооружён коротким широким клинком, висящим на поясе у бедра. С другой стороны пояса, у него висит в ножнах тонкий узкий нож, на плечах ещё два, более коротких, возможно, эти ножи используются как метательное оружие. На доспех нашиты ножны, там эти клинки и находятся, удерживаемые внутри парой кожаных ремешков.

Девушка – вот тут всё интереснее. У неё на поясе тонкая длинная шпага, с золотистым эфесом и пять коротких ножей, рядком стоят в ножнах, пришитых к широкому поясу.

А на плече висит двуствольное охотничье ружьё. Причём цевья нет, оружие на самом деле висит - за спиной, выше и левее правой лопатки, к доспеху пришита серая плитка, такая же, но поменьше, есть на ложе ружья. Плитки сцеплены, и ружьё плотно прилегает к лопатке. Носить рюкзак оно не мешает, а приклад торчит над плечом так, что до него легко дотянуться обеими руками.

Жители Речки тоже на девушку пялились, точнее на её ружьё - они не понимали, почему оно не падает, ведь никаких ремешков или чехла при ней нет. Со стороны, кажется, что ружьё, словно бы парит за её спиной.

-Колдунья! – Вдруг сказал седой мужик, стоявший рядом с Совником. – Не к добру это князь.

Совник с удивлением осмотрелся, услышав слова такие – народ-то хмурится, косится опасливо, некоторые уже и за рукояти мечей хватаются. Бросил короткий взгляд на наёмницу. В памяти щёлкнуло что-то и мистицизм ситуации, сошёл к нулевой отметке.

-Магнитная застёжка. – Сказал князь, отводя взгляд от девушки – она тоже на него глянула. Да так, что не по себе стало. Красивое лицо, чудесные глаза, но…, она смотрит на него примерно так же, как, на прошлой охоте, жители села смотрели на кабана. Порося того вчера только закоптили про запас, потом съедят…, хищники. Вот кто они такие. Эти наёмники сильные, свирепые хищники.

-Чего? – Не поняв его объяснений, хором спросили жители села, стоявшие рядом.

-Камень это такой, магнит называется. Если два взять они притягиваются и держатся как влитые.

-А… - Проговорил мужик один, постоял, задумчиво головой кивая, повернулся к соседу и передал слова князя, тот второму сказал, весь о чудном камне пошла дальше, народ успокоился…

Вот и ещё один звоночек распада прежней цивилизации. Пока они ещё помнят прошлое, пользуются вещами, которые уже не способны понять и воспроизвести. Сколько лет пройдёт, прежде чем все эти люди начнут придумывать себе божеств или обращаться к старым, почти забытым?

Наверное, не особо много. Вот и колдовство для них уже реальность бытия.

Наёмники сняли рюкзаки, двое держат их, чуть отставив руки в стороны – если что они бросят поклажу, и не успеешь моргнуть, как в их руках появится оружие. Третий, главный в этой группе, сел на корточки и открыл свой рюкзак, демонстрируя содержимое главе деревни.

-Понял. – Кивнул Голова и наёмник поднялся, забрасывая рюкзак обратно на спину. Алек указал рукой в сторону площади. – Идите прямо, на площади остановитесь и можете предлагать свои товары любому, кто согласится торговать. Еда и ночлег вам нужны?

-Ночлег нет, еду купим. – Ответил бородатый наёмник. – Мы только пополним припасы, избавимся от груза и двинемся дальше.

-Вы ж до вечеру тут пробудете. – Резонно заметил Алек. – Ночью пойдёте что ли?

-Если потребуется, пойдём и ночью. – Наёмник вдруг ухмыльнулся, слегка надменным взглядом окинув народ. Странно, но он не показал ни интереса, ни удивления, словно всех присутствующих уже успел подробно рассмотреть. А потом наёмник сказал, гордо вскинув подбородок. – Мы не вы, мы можем переночевать без всяких стен. Чистое поле - наш дом. Меч - наша стена.

Алек кивнул, слегка оскорблённый сим пренебрежением, но возразить нечего – так оно и есть.

Люди меча, особенно наёмники, гораздо лучше себя чувствуют там, за стенами, чем люди, вынужденные возделывать землю. И дело не только в возможности тренироваться. У жителей Речки тоже есть время и оружием они владеют вполне сносно. У людей, привязанных к одному месту очень мало практического опыта и нет никакой возможности бродить по миру, оттачивая навыки, выносливость, силу и жестокость в бесконечных путешествиях, где сраженья не заставят себя ждать.

Земля кормит человека, но она же лишает его свободы.

Люди потянулись к площади, следом за наёмниками. Совник и его дружина тоже – им по должности положено там находиться, следить, что б наёмники никого не обижали. Но вот что любопытно – пока шли, Совник вдруг понял, что дружине своей, он может спокойно дать выходной на сегодня. Он мог справиться один со всеми тремя.

Откуда взялась такая самоуверенность? Совник не очень понимал, память молчит, это всего лишь подспудная убеждённость в своих силах. Следовать лишь чувствам он не собирался – реально это ощущение или всего лишь воспалённое самомнение, а рисковать без причин, просто глупо.

Помимо обязанности находиться на площади пока наёмники не уйдут, Совник питал так же и желание там быть. Всё-таки это новый опыт. Он ещё не видел, как происходят торговые встречи с наёмниками и бродячими князьями. Любопытство разбирает, однако.

Князь ни капли не пожалел, зрелище оказалось интересным.

Конечно, смотреть на это во второй, тем более, в третий раз, будет скучно, но первый опыт, он всегда яркий, даже если событие будет самым рядовым.

Наёмники вышли к площади, прошли к её центру и остановились. Тут они сняли рюкзаки, встали спиной к спине, сделали по шагу вперёд и положили рюкзаки наземь.

Первая мысль – ритуал какой-то. Но она быстро исчезла, тут не было никакой мистики или религиозности. Эти люди следуют исключительно практическим целям.

Они замерли, и теперь каждый обозревает свой сектор пространства, на него невозможно напасть со спины или с боку, не наткнувшись на другого наёмника. Даже тут, даже после вполне мирного разговора с Головой, они всё равно наготове. А взгляды – настоящие клыкастые! Ему не по себе становилось всякий раз, как взгляд наёмника скользил по его фигуре. Дело в том, что на нём взгляды пришельцев всегда останавливались чуть дольше. На кого бы они ни посмотрели – краткий взгляд, абсолютно бесстрастное лицо и смотрит на следующего. Когда в поле зрения пропадал Совник, взгляд задерживался на пару секунд, а глаза слегка сужались.

Он вдруг понял, что в случае неприятностей, его постараются убить первым.

Уверенность, что он легко справится с пришельцами в одиночку, вдруг сделала игривый взмах ручкой и растворилась в глубинах сознания.

Дружина снова разделилась, на этот раз по-другому – Вас замер рядом с ним, на краю площади, остальные, во главе с Але, почти напротив них, на другой стороне площади. Если наёмники начнут буянить, они атакуют с двух сторон.

Тут весьма любопытно, как Але оценила силы дружины. При себе она оставила практически всех, а к Совнику снарядила только одного человека – Васа. По её мнению, Совник и сын кузнеца, представляли ту же силу, что она и восемь остальных ребят. Совник был с ней полностью согласен, примерно так и можно было сейчас, после многих дней тренировок, оценивать их возможности. Наверное, при желании и капельки удачи, его дружина, вполне способна расправиться с ним в открытом бою…, вот эта мысль вообще лишняя была – настроение испортилось отчего-то…

Им не пришлось обнажать мечи. Наёмники выложили свои вещи и спокойно ждали, не произнося ни слова. Жители подходили к ним, смотрели на товары и либо уходили прочь, либо завязывали оживлённый диалог, предлагая купить ту или иную вещь. Чем именно торговали наёмники, с положения занято Совником, разглядеть было трудно. А подходить к ним, о чём Але его успела предупредить, пока гости шли к площади, он не имел права. Пока все селяне не изучат товар незнакомцев и не купят то, что им нравится, князь с ними торговать не мог.

-Это правило установил наш самый первый Голова. Тогда ещё зимы были жутко лютые, мама ещё не родилась даже. У него имя смешное очень и запоминается легко – Половник Спецгру. Смешное имя правда? – Она хихикнула. Совник задумчиво кивнул в ответ. Девушка ещё раз хихикнула, погрустнела вдруг и добавила. – Хороший был Голова, о нём всем детям рассказывают. В Великом лесу он пузырчатую болезнь подхватил и по пути домой умер.

Совник вздрогнул, но виду не подал – понимал он, почему эту болезнь поймал безвестный полковник и что не имя это, а какое-то звание он, откуда-то, тоже знал…

Паш прибежал на площадь одним из первых и долго торговался с девушкой наёмницей. Что он купил, Совник не увидел, зато разглядел реакцию девушки, когда одёжник показал ей ядовитые палочки, называемые «сигаретами». У неё лицо изменилось так, что все морщинки разгладило, да челюсть отвисла. А глаза – два блюдца прям. Не успел Паш ничего сказать, как она выхватила из его руки сигареты и, не говоря ни слова, отдала всё, что Паш за них просил. Старик ушёл весьма довольный покупкой, но Совнику послал сердитый взгляд – не пригодилась им сделка, заключённая тем утром. Наёмники вошли в село, а не остались снаружи, не пришлось Совнику идти с ним в поле, да приглядывать за ним. И чего сердится? Наверное, из-за того, как изменилось лицо девушки. Похоже, Паш тоже не знал реальной стоимости сигарет. Честно говоря, и Совник расстроился – ядовитые палочки оказались весьма ценным товаром. Зря он их одёжнику отдал.

Вскоре торговля закончилась, и Вас повернул к нему голову.

-Теперь мы можем подойти, поторговать…, Совник, ты предложишь им вступить в дружину?

-А надо? – Ответил он, шагая к наёмникам.

-Надо. – Кивнул Вас, двинувшись следом. – Хотя бы человек пять наёмников, нам не помешает. Мы…, - он покраснел до корней волос, трудно ему было в том признаться, - мы не так сильны как они. Ты и эти люди, вы люди меча. Вы всю жизнь только тем и занимаетесь, что изучаете бой, сражаетесь. А мы и половину той науки не знаем. Самоучки, да и опыта сражений, такого как у вас, у нас нет. Они бы нам пригодились.

Совник пожал плечами – очевидно как бы и тоже самое он уже не раз слышал от других жителей села. Да и сам Голове говорил, что половину дружины наберёт из бродяг…, но конкретно этих наёмников, ему, почему-то, не хотелось бы видеть среди своих людей.

-Ладно, предложу. – Всё же согласился он с Васом.

Так и сделал, едва подошёл к наёмнику с двумя мечами за спиной.

-Нет. – Резко ответил парень и кивком показал на немногочисленные товары, что у него остались. Его опустевший рюкзак, снова полон, рядом большая сумка с тем, что смогли предложить на обмен жители Речки. Но и это ещё не всё – двое парней из семей охотников тащат сюда три плотные связки вяленого мяса. По одной каждому наёмнику, в уплату за взятые товары. Да и то ещё не всё, часть платы жители Речки ещё не принесли – и за тем, что бы они это всё же сделали, проследить должен Голова. Князь таких вопросов не решает. А если наёмники вспылят от долгого ожидания и попытаются силой забрать своё – вот тогда в дело вступает как раз князь…

-Уверен? – Пробормотал Совник, садясь на корточки – его голос дрогнул неспроста, он искренне удивился тому, что видит перед собой.

-Абсолютно. У нас пока нет желания оседать за высоким забором в тёплой норке. Мы люди меча и полей, а не тёплых печей и бабского ложа! – Наёмник демонстративно ухмыльнулся – он совершенно не знает страха и сейчас провоцирует его, пытается задеть за живое. И зачем? Совник поднял взгляд, увидел стальные глаза наёмника. Он вдруг всё понял, без слов и прочего.

Наёмник, вполне сознательно провоцирует драку. Но…, как-то это странно. Если наёмник убьёт его, жители деревни и дружина, они ж его в два счёта…, или он что-то не так понимает?

-Зачем ты провоцируешь сражение? Ведь многие могут погибнуть. – Проговорил Совник.

Наёмник удивлённо вскинул брови. Помолчал и вдруг сказал, нахмурив брови:

-Ты странный.

-Он без памяти. – Заговорил из-за его плеча Вас. – Что-то случилось в полях. Он пришёл к нам, не помня, откуда и куда шёл. Князь Совник не понимает тебя…, да и я, если честно, тоже.

-Совник? – Девушка повернулась к ним. Секунд пять его внимательно разглядывала. Наконец, поморщилась и выдала. – Не похож ты на совника.

-Совники миф. – Вступил в разговор третий наёмник.

-Не миф, я их сама видела! – Рявкнула наёмница, мгновенно покрываясь краской обиды – похоже, спор сей давний, возникал не раз и теперь, любое его упоминание, мгновенно накаляет её.

-Хорош лаяться. – Буркнул бородач. Девушка сложила руки на груди, скрипнула зубами и отвернулась к своим товарам – к ней как раз подошла Але и ещё несколько человек. Парень пожал плечами, тоже отвернулся – его товарами заинтересовался Вас.

-Это не бери. – Послышалось от девушки наёмницы. Она указала пальцем на какую-то из своих вещей. – Кузнец ваш купил, сейчас притащит патроны, ему и отдам. За остальное поторгуемся.

Совник снова стал разглядывать товары. Тут было много странного и интересного. Большую часть, конечно, расхватали, осталось немного…

-Так ты, правда, всё забыл?

-Правда. – Совник кивнул. Наёмник, впервые за два часа торговли, присел на корточки, и задумчиво дёрнул бороду. Пока он размышлял, князь вертел в пальцах зеленоватую пластинку, со следами спаек, транзисторами и прочими мелкими штучками – а он ведь знает, что это такое.

Видеокарта это, от компьютеров последней модели, с полуорганическим нанопроцессором. Она до сих пор работает – на поверхности процессора карты виднеется красная точка. Если процессор умрёт, а это поколение процессоров не ломается, а именно умирает, точка станет чёрной.

-Это заколдованный талисман Древних. – Указав пальцем на видеокарту, сказал бородач. – Хранит от сглаза и пузырчатой болезни. Я нашёл его в руинах, в жилище мага. Маг давно умер, а дом его охранял железный дракон. Старый дракон был. Я чуть не погиб, но всё же сумел убить его!

Тут наёмник нахмурился и с деланным разочарованием добавил.

-От мечей, стрел и пуль, талисман не охраняет. Поэтому недорого отдам.

Совник скептически хмыкнул и положил плашку видеокарты обратно к другим товарам.

-Не веришь? – Оскорбился наёмник.

Совник сделал очень серьёзную физиономию и в мистическом трепете проговорил.

-Верю, конечно. Отчего ж не поверить? Драконы и всё такое…, боюсь как бы дух того дракона, мне мстить не начал. Проснусь так утром, а под дверью вот такая куча! Будет очень обидно в неё наступить. Они ж коварные эти драконы, до ужаса просто коварные.

Совник усмехнулся, закончив речь, которую наёмник выслушал слегка растерянный, да с высоко поднятыми бровями. Теперь он понял, что серьёзность Совника, напускная.

-Гы. – Глаза наёмники вспыхнули искоркой веселья, он громко расхохотался и хлопнул его ладонью по плечу. – Не всю память, значит, потерял князь Совник. Помнишь руины, знаешь что там и как. – Он вдруг протянул ему руку. – Ник Стальной Вихрь.

-Совник. – Пожал он протянутую руку. – Орёл.

-Гы. – Ощерил зубы Ник, в новой улыбке. – И совник и орёл? Гы-гы, верю-верю…

-Что это такое? – Совник поднял блестящий металлический цилиндр.

-Это кузнец взял. Продать не могу.

-Это заберу я. – Сказал Совник и вытащил из кармана пять красных камешков. Бородач протянул руку, принял камни и стал задумчиво их рассматривать.

-Мало. – Наконец, сказал он. Но сказал как-то неуверенно. Видимо, он знал, где можно выгодно их продать, но не вполне был уверен в том, что сможет получить больше, чем предложил кузнец за кусок металла. Совник не стал торговаться, просто передал ему ещё три камушка.

-Идёт. – Кивнул довольный наёмник, укладывая камешки в маленький мешочек на поясе.

-Так нельзя. – Сказал тут кто-то из его дружинников – Совник не повернул головы. Лишь напустил в голос побольше мистической белиберды и таинственно произнёс.

-На этом металле тяжёлое проклятие. Древняя, очень злая магия.

Парень не сказал ни слова, только отшатнулся в мистическом ужасе. Наёмник, резко вскинул голову и слегка побледнел. Кхм. Поверил что ли? Да они, похоже, все поверили…, и это люди, которые пичкают селян выдумками о руинах городов! Видать, правду говорят – солжёшь раз, все поймут, что ты лжёшь. Дважды солжёшь – люди засомневаются в своих выводах. Трижды солжёшь – и тебе поверят. А солжёшь раз двадцать, в ту ложь и сам поверишь.

Наёмники переглянулись, все трое тяжко сглотнули.

-Вот значит в чём дело… - Пробормотал Ник, растерянно кивая головой. – Спасибо тебе Совник. А я всё понять не мог, что ж нам в холмах так не везло…, теперь-то понятно.

-Как ты почуял, что вещь проклята? – Спросила девушка, опасливо на него косясь.

-Видел уже такие. – Убедительно соврал князь, и они поверили опять.

Совник постарался удержать серьёзное выражение лица. Трудно было это сделать, конечно…, но стоило глянуть на цилиндрик в руках и лицо самой собой наполнялось серьёзностью.

Однако…, получается, наёмники не только распространяют мистические сказки, объясняя происхождение непонятных вещей и набивая им цену – они и сами начинают верить в свои сказки.

Вот так чертовщина всякая, да мистицизмы разнообразные на земле и возникают.

А на цилиндрике том, действительно проклятье лежит. Не соврал он.

Древнее проклятье. Дико страшное. Смертельно опасное.

Килограмм сто там проклятья будет, если не больше - в тротиловом эквиваленте.

Им сильно повезло, что никто не догадался сжать цилиндрик пальцами с двух сторон сразу, сильно надавив пальцами на боковые выступы. Эту игрушку придумали до войны, для уничтожения пехоты. Сжал торцы и у тебя десять секунд, прежде чем ударная волна и осколки превратят в мешанину из мяса и костей всех, кто находится в радиусе полусотни метров.

Если бы кузнец это дело всё же купил…, Совник непроизвольно сглотнул. Он бы попытался гранату переплавить, полагая, что перед ним просто металлическая болванка. И что тогда случилось бы? Кузнеца своего, деревня лишилась бы точно. А заодно и древнего аппарата, возможно, единственного в мире, который всё ещё работает.

Он осмотрел другие предложенные товары. Потом дождался кузнеца, притащившего патроны для наёмницы и Ника, извинился перед ним, за то, что купил металлическую «болванку». Миха расстроился, но постарался виду не подать. Впрочем, обещанное за болванку, он тут же обменял на другой товар, у другого продавца. Его обида улетучилась, едва покупка оказалась у него в кармане.

Даже хлопнул князя по плечу, сказав:

-Вот как оно бывает – чуть не пропустил полезную вещь! – И продемонстрировал покупку – крупный кристалл, красиво искрившийся в солнечных лучах.

-Очень полезная вещь. – Поспешно заметила наёмница. – Такие камни раньше в каждом доме были – большую удачу привлекают. Я один сама ношу, вот.

И показала ещё один такой камень, вынув из поясного мешочка.

Совник кивнул им с серьёзным лицом. И даже предпринял попытку купить кристалл наёмницы, на что она ответила отказом и, подозрительно косясь на него, спрятала вещицу обратно в мешочек.

С деланным разочарованием князь ушёл в сторону от наёмников, Вас последовал за ним…

В чём-то они были правы. Когда-то такой кристалл и, правда, приносил большую удачу. Вот именно такой и именно прозрачный, в форме двух пирамидок, сложенных друг с другом основаниями. Неорганический процессор для обслуживания ИИ небоскрёбов нового поколения. Люди сумевшие получить квартиру в таком доме, могли считать, что удача всегда будет с ними. Случится сердечный приступ – система уже вызывает бригаду скорой помощи. Нападение – полиция уже в двери ломится. Агрессивное поведение – охрана здания спешит на помощь…

Бум строительства таких зданий начался примерно за год до…, до чего? Память ворчливо буркнула что-то невнятное, и выдавать новую информацию решительно отказалась…

-Они не искали ссоры. – Вдруг сказал Вас, когда они отошли от наёмников. Он кивком показал на бородача Ника. – Он не задирал тебя, не по-настоящему. Я сразу не понял, что происходит, а сейчас вспомнил. У людей меча обычай такой есть. Или что-то вроде того. Мы вот говорим, руку пожмём, общаемся, присматриваемся к человеку, а они вот, как будто задирают. Ты им отвечаешь так же дерзко, но без настоящих оскорблений. А потом кто-то один, неожиданно выхватывает меч или нож и наносит удар, не доводя его до конца. Проверяют так, успеешь отбить или нет, а он старается дотронуться кончиком лезвия до тебя. – Вас развёл руками. – Что это и зачем нужно я не очень понимаю. Пару раз мы нечто такое видели, когда к нам приходили наёмники и сталкивались друг с другом. Их лидеры так схватились, я тогда маленький был, первый раз такое видел. Думал, убьют они друг друга. А они расхохотались, руки пожали…, то князь с дружиной был и два наёмника. Они потом вместе ушли. Наверное, наёмники к его дружине присоединились.

-Хм. – Ответил ему Совник – он, кажется, начал понимать, в чём дело. Это у них, видимо, такой способ быстро и без лишних слов понять, насколько сильный перед тобой боец. Похоже, без такой вот «ссоры», люди меча не начинают разговоров о том, что б объединиться или вести какие-либо совместные дела. Странно как-то это…, и в тоже время, кажется вполне разумным. Разве есть способ лучше и быстрее, способ понять насколько искусен в бою тот, кто говорит с тобой?

Кажется, отказ Ника, не был окончательным. Возможно, если бы Совник принял правила игры, в тот день он мог бы получить в свою дружину трёх опытных бойцов.

Но князь утративший память? Вряд ли они рискнули бы продать свой меч такому человеку.

Наёмники не остались на ночь. Как и говорили, они ушли, забрав непроданный товар и то, что удалось выторговать у жителей Речки. Все трое несли внушительный груз, но только девушка взяла ровно столько баулов, что б поклажа не особо мешала ей, в случае чего, тут же схватиться за ружьё или меч. Сейчас она выступала в роли дозорного, для своего маленького отряда. Они взяли много еды с собой, в основном сушёное мясо, плоды и коренья – наёмники собирались идти далеко.

Совник выбрался на стену и долго смотрел им в след. Пока не стало совсем темно, он всё смотрел, наёмники давно пропали из виду, но стоял там и смотрел…, почему-то, у него возникло чувство, что нужно идти туда, к горизонтам этого мира. Что он должен что-то там найти и сделать это, как можно быстрее. Найти что-то, чего нет здесь, что-то, что находится…, где? В памяти пусто.

Жизнь в посёлке шла своим чередом. Он снова обучал дружину и других людей Речки, когда у них выдавалась свободная минутка. На его одинокие упражнения, посмотреть теперь приходили только дети, взрослым эта забава приелась.

Через неделю снова пришли люди, с предложением сменить посёлок, стать князем Горного – название такое было у их селения. Ему с ходу пообещали золотые горы и десяток невест, которые готовы немедленно выйти за него замуж…, он как про невест услышал, сразу не ответил, задумался очень не вовремя. И в тот же миг получил подзатыльник от своей княжны. Два дня потом дулась на него, за эту краткую заминку. Вскоре они ушли и Совник мысленно пообещал себе, что если такие гости снова придут, встречать их он будет без Але и вообще без дружины.

В те дни случилось событие, которое ближе познакомило его с традициями Речки и слегка подкосило его здоровье – ненадолго, правда, похмелье его мучило куда слабее, чем всех прочих. Его удивительная способность восстанавливаться, распространялась и на подобные вещи. Пришлось даже сутки притворяться, что ему так же плохо, как и прочим участникам общепоселкового застолья.

Событием тем, стала свадьба дочери одёжника.

Готовиться к ней начали за день до начала. Лесовики сходили в лес, припёрли оттуда вьющиеся растения с красивыми розовыми бутончиками, бережно смотанные в громадные колтуны. В селе их осторожно развернули, стараясь не повредить цветки. Вьюнам этим выпала роль гирлянд, коими обмотали дома, вокруг площади. Обматывали только стороны, обращённые на площадь, но вьюнов всё равно не хватило, за новыми, однако, никто не пошёл – Паш, ворча проклятья, решительно отказался платить лесовикам за второй поход.

На площади большим кругом расставили столы, лавки и табуреты. Все семьи разгромили свои погреба, вытащив на общий стол самогон из Кровавых ягод – за это Пашу счёт не выставили. Согласно традиции и еда и спиртное, являлись подарком молодым от их сородичей.

Совник старался особо нос не совать и под ногами не путаться, но всё же активно интересовался разворачивающейся подготовкой к событию. Стыдно ему было признаваться, что собственной свадьбы он не помнит, да и Але заставлять краснеть за своего супруга, ему не хотелось.

Самое интересное началось на следующий день.

Началом свадьбы, её стартом, являлся восход Солнца. Люди встали затемно и высыпали на площадь. Все жители туда пришли, исключая стражу на стене – беднягам предстояло сутки торчать на посту, сменят их только на следующее утро, опухшие с похмелья собратья.

Люди заняли места у столов, Голова и князь встали в центре круга образованного столами, Голова рядом с невестой, князь рядом с женихом – по поводу чего, здоровяк Юра сплюнул себе под ноги и что-то неприличное ворчал пока солнце не встало. Прежде это его обязанностью было, а теперь в селе появился князь…, Совник в тот день подумал, что с Юрой могут возникнуть большие проблемы. Впрочем, не факт. Всё же мужик не глупый, должен понимать, что князь для них важнее, чем его потрёпанное самолюбие.

Как только первые лучи солнца коснулись голов жениха и невесты, Голова обратился к девушке.

-Готова ли ты идти за ним сквозь холод и жару, через жизнь и смерть?

Девушка согласно кивнула, сияя не хуже чем восходящее на небосклон светило.

После этого Голова кивнул князю – он не растерялся и задал точно такой же вопрос жениху.

После того как парень ответил согласием, они обнялись и крепко поцеловались. Не успели разомкнуть объятия, как народ загудел:

-Ууууу.

Ну, примерно так. В гуле проскакивали разные слова, от банального «жиденько как-то», до неприличных эпитетов и, почему-то, иногда звучало слово «горько», смысл коего и каким оно тут боком, Совник не понял. Молодые снова поцеловались, теперь крепче стиснув друг друга в объятиях и поцелуй длился значительно дольше. Толпа осталась довольна и пытавшимся отдышаться молодожёнам, их родители поднесли два металлических подноса, заставленных разными предметами. Девушка первой взяла кружку с подноса, подняла и сказала:

-Через жаркий огонь и невидимый ветер смерти, на своих плечах!

Залпом выпила, взяла с подноса что-то вроде пряника. Смущало то, что выпечка сия, шибко уж напоминала формой кусок человеческой плоти. Закусив, она сипло произнесла:

-Помним о тех, кто дал нам шанс, хоть и не знаем их имён.

Парень взял кружку, тоже высоко её поднял.

-Когда вернулось Солнце, вернулась и земля, на своих плечах!

Выпил, закусил, повторив слова девушки. Снова настал её черёд. В этот раз она взяла с подноса пучок колосьев и огурец. Подняв их в руках сложенных чашей, она замерла. Парень повторил её жест, и они вместе громко сказали.

-На своих плечах!

Вернули всё это обратно на поднос и, взяв оттуда очередной пряник, совсем непонятной формы, они заверили селян, что никогда не дрогнут перед врагом и их дети – коих будет столько, сколько позволят им иметь Земля и Солнце, всегда будут стоять насмерть за Речку.

Здесь ритуальная часть завершилась, и начался праздник. Как он проходил, Совник путём не запомнил – весть о том, что ему удалось Миху перепить, давно гуляла по селу. Так что и желающих посоревноваться с князем на этом поприще, нашлось немало. Так что уже к середине дня, князь ничего не соображал, а очнувшись утром, смог вспомнить только первые минуты застолья.

На следующий день, речку заполнили опухшие с похмелья люди…

В общем, время и жизнь, шли своим чередом. Даже скучно как-то стало. Отчего он не упускал ни одной возможности выйти с селянами за пределы стены. Охранять вызывался, даже если люди выбирались просто проверить посевы. Пытался к Михе примазаться, что б с ним пойти за металлом, на поле с танками. Кузнец вежливо, отклонял все попытки князя. Статус обязывал его самостоятельно добывать металл. Он занимался этим многие годы и до сих пор был жив.

Интересно в чём его секрет? Учитывая, как именно он кузнечным делом увлекался, никаких особых знаний ему не требовалось. Кузнецом Речки, мог бы быть любой человек.

Однако не всё так просто оказалось.

Кузнец Речки владел знанием иного порядка. Взявшийся за эту работу человек, обязывался отправлять в опасный поход совсем один, тем, не создавая опасности для других жителей села. Он рисковал только собой и что бы оставаться в живых, ему требовалась специфическая информация.

Когда Совник решился поговорить с кузнецом об этом, выяснилось, что Миха обладал знанием не о том, как ковать металл – что и так понятно, ковать-то он не умел, а о том, как и куда, мигрируют группы опасных существ. Он наловчился избегать встречи даже с волосатыми монстрами, которых селяне использовали в пищу. Вот такой вот нехитрый секрет кузнечного дела.

Однажды к стенам вышла группа клыкастых – они не атаковали, сидели возле поля с репой и ждали, пока кто-нибудь придёт собрать урожай или подрыхлить землю. Хитрые они оказались, клыкастые эти…

Князь вышел за ворота и направился к ним. Стая в семь особей атаковала, едва он подошёл к полю. Меч сделал своё дело и трое из семи, остались в траве, изрубленные на куски.

Остальные существа сбежали, оскорблённо рыча и хрипя…

Спустя неделю, группа селян собрала урожай и отправилась в Холмы, торговать. Попутно неся красочный рассказ о том, как их князь, в одиночку, сразился с двадцатью клыкастыми и убил аж пятнадцать из них, причём последнего – задавил голыми руками.

Популярность князя стремительно росла, о чём ясно дали понять смуглые люди, однажды явившиеся в Речку. Их приняли, пустили на площадь, для торговли и, по их же просьбе, представили князю (если торговать приходили такие же селяне, князь мог спокойно спать в своём доме, пока не позовут). А пока он шёл к площади, народ всё гадал, откуда же эти люди пришли?

К тому моменту как он добрался, этот вопрос им и задали – он считался крайне не приличным, ежели люди мирные и торговли жаждут. Подобным вопросом можно было смертельно оскорбить, хотя и не понятно почему. Внятно ответить на вопрос о корнях такого обычая никто не мог.

Когда гости рассказали, откуда прибыли, по площади прошла лавина ахов – селение гостей, находилось так далеко от Речки, что о нём ходили лишь легенды. В большинстве коих, данное село считалось уничтоженным и населённым лишь живыми мертвецами. А оно вон как – здравствует то село и даже торговцев засылает…

Гости просили «прославленного Великого князя Совника Свирепого», стать их князем.

Он отказался, конечно, но замешкался с ответом – что если в новом месте, память по-настоящему проснётся? Последние две недели, она вообще молчала как убитая. Але положила ладонь на его плечо, и князь больше не мешкал – ответил отрицательно. Гости расстроились и вскоре ушли, обменяв свои товары, преимущественно, на металлические изделия, чем Миха был крайне доволен – он давно так хорошо не торговал. А Совник в который раз убедился, что останки цивилизации этого мира, временем, практически уничтожены. Связи между людьми, не выходили за пределы небольшого радиуса в пять шесть окрестных сёл. Что располагается рядом – знает каждый, на пять километров дальше и уже земля тайн, жутких слухов и полна разнообразных фантазий.

Ему так понравилось жить в Речке, что время шло для него незаметно. Казалось, ещё вчера он пришёл сюда, был встречен настороженно, с опаской…, и вот рядом с ним уже заметно округлившаяся, пополневшая жена, а Речка стала его домом.

Да, как-то незаметно, всё это получилось.

Однажды Але пришла на площадь, где уже ждали его дружинники, и сообщила, что у князя будет сын. Возникла пауза, весьма неловкая. А затем дружина разразилась воплем «ура!» и отсалютовала оружием. Улыбающаяся княгиня, обняла его, прильнула щекой к его груди.

-Сын? – Пискнул князь испуганно.

-Может и дочь. – Ответила Але, практически промурлыкав те слова. – Ты рад?

-Очень. – Выдохнул он, чувствуя, как трясутся коленки…

Вот так оно и вышло – сам не заметил, как пустил корни и обзавёлся полноценной семьёй.

И так получилось, что спустя всего пару дней, ему открылся ещё один кусочек правды. Он не узнал кто он, но получил ясный ответ о том, кем он точно не является.

Совник провёл полдня на стене, среди стражи. Ему хотелось подумать о будущем, а тут, на стене, ему как-то легче становилось..., у него будет ребёнок. Теперь всё меняется, он больше не свободен в своей судьбе. Ему было и страшно и радостно, в душе царило полнейшее смятение. А ведь он не оставлял мыслей о том, что бы однажды отправиться дальше и всё же получить ответы на свои многочисленные вопросы. А теперь что же? Теперь ему и рисковать-то особо нельзя, кто позаботится о его семье, если он умрёт? А кто позаботится о Речке, её жителях? Эх…

С откоса, спустился человек. Он нашёл самое высокое место в полях, встал там во весь рост и стоял без движения не меньше часа. Просто стоял и смотрел. Совник, поначалу игнорировал его, потом стал разглядывать. С такого расстояния много не увидишь, но кое-что странное, всё же заметил. В частности, одежда незнакомца - это если не учитывать его подозрительное поведение.

Штаны свободные, штанины развеваются на ветру. Куртка плотно облегает торс, обшита меховыми полосами. На голове меховой же капюшон, так надвинутый на глаза, что лица не разглядеть. Он стоял там до самых сумерек, так и не сдвинувшись с места.

-Князь? – Сказал один из стражников стены, когда он поставил ногу меж зубцов частокола.

-Нужно узнать, кто он и зачем пришёл. – И прыгнул за стену. Мягко приземлился, выпрямился…, вот какого лешего он творит? Осуждающе качая головой, князь двинулся к незнакомцу. За его спиной зашуршали чем-то, звякнули тетивы луков – стража готовится прикрыть его в случае чего.

Они тоже считают его своим. Собственно не совсем так - он для них теперь и не чужак и не сородич. Что-то посередине. Как изменится ситуация, когда родится его сын, когда Але станет матерью? И как изменится сама Але? Вряд ли у неё будет время тренироваться и играть роль княгини дальше…, впрочем, тут не факт. Он не раз видел как стражницы стены, уходили на свою вахту, оставляя маленьких детей старикам на поруки. Тут так принято. О детишках заботятся большей частью они, старики, слишком слабые, что бы работать в поле…, только их тут очень мало. В таком мире, до старости дожить это подвиг, без тени преувеличения.

Тут тебя съедят раз сто, пока постареть успеешь…

Незнакомец так и стоял на месте, пока князь не добрался до него. Капюшон разве что ещё сильнее на глаза надвинул. Вблизи стало видно, что вся одежда незнакомца довольно тёплая, даже штаны, казавшиеся пошитыми из тонкой ткани, на деле из тонкой превосходно выделанной кожи.

Из-за капюшона не видно лица, но прекрасно видно кисти рук и запястья – сильные, сухие, испещрённые множеством мелких порезов. На поясе короткий искривлённый нож, мешочки какие-то, кармашки. За спиной виднеется рукоять меча, но кончик ножен не выглядывает снизу у бедра, с другой стороны – меч очень короткий. Сам незнакомец заметно выше его ростом и шире в плечах.

-Приветствую князь Совник. – Проговорил он, чистым, холодным голосом.

-Приветствую незнакомец. Что ты ищешь здесь?

-Тебя. – Ответил незнакомец, скидывая капюшон, плавным движением руки. Совник внутренне напрягся, ему почудилось в этом что-то такое…, этот человек пришёл от тех, кто отправил его с неизвестной миссией? Он из его народа, семьи, селения? Или это враг, который узнал о его миссии и теперь пришёл что бы…, Совник вдруг понял, что стоит, слегка нагнувшись вперёд, сжимая рукоять меча правой рукой и готовый ударить первым.

-Прошу прощения. – С трудом принимая прежнюю позу, проговорил князь.

-Ничего страшного. Я понимаю, таков наш мир. Никому нельзя верить. – Едва заметно улыбнулся незнакомец. Странное у него лицо. Волосы русые, но они словно бы выцвели, их цвет близок к седому. Собственно, если бы солнце сейчас светило ярче, его волосы, наверное, казались бы белыми. Лицо, словно выбито в камне – высокие скулы, чуть раскосые глаза, у них, кстати, очень яркий голубой цвет. И тоже, словно бы выцветший. Губы бледные, почти синие. По лбу катятся бисеринки пота, а микродвижения мышц лица говорят о том, что он испытывает муку – она вызвана жарой. Хотя на улице ныне не так уж и тепло – зима на носу. Как говорят жители Речки, снега вряд ли дождутся, но похолодает сильно. Да так, что без второй полотняной рубахи, на улицу, вечером, можно даже не выходить – замёрзнешь так, что зубы стучать начнут…, кажется, для незнакомца, и самый разгар местной зимы, будет казаться жаром адской сковородки.

-Мы с тобой знакомы?

-Нет. – Незнакомец покачал головой. В его взгляде мелькнуло разочарование. Совник хмыкнул, слегка расстроившись – этот подозрительный человек уже получил все ответы, за какими приходил.

А он совершенно ничего не понял и вообще понятия не имеет кто перед ним.

-Ты пришёл издалека. – Вроде бы вопрос, но Совник произнёс его тоном утверждения.

-Да, ты прав. – Парень кивнул и добавил. – Прошу тебя, покажи свои ладони.

-Что? – Вот чего-чего он ни ждал сейчас, но что б некто непонятно из каких краёв, пришёл на его ладони глянуть? Незнакомец, в ответ на сей вопрос удивлённый, кивнул зачем-то, и показал ему свои ладони. Сначала тыльную сторону, потом внутреннюю, после чего опустил руки…, обе ладони густо усеяны мелкими шрамами, тонкими и узкими.

Совник проворчал что-то неразборчивое и повторил жесты незнакомца. Когда он закончил, тот разочарованно покачал головой и снова надел капюшон. Молчал он с минуту. Потом заговорил.

-Я услышал о тебе несколько дней назад. Твоя слава князь далеко идёт, широко шагает. Твой меч прославлен до самых Белых гор. – Совник важно кивнул, хотя и понятия не имел что за горы такие и как далеко они находятся. Слышал о них раньше, но ни разу не сподобился узнать о них подробнее, не видел в том особого смысла. К тому же, жители Речки, сами о них толком ничего не знали.

-О тебе многие слышали князь Совник. И многие знают о том, что ты утратил память. – Тут он издал хриплый смешок. Выражения лица разглядеть не удалось из-за капюшона, но ему, почему-то, показалось, что незнакомец сейчас криво ухмыляется. – Мы подумали, что ты мог быть тем, кто потерял спутника. Или тем, кто упал с небес.

-А? – Несколько ошалело сказал Совник, но парень не обратил внимания.

-Иногда, память покидает их. Они не могут вернуться, ибо не помнят, куда им нужно идти. – Он помолчал немного и продолжил. – Твоё имя ввело нас в заблуждение. Мы решили, что ты совник, хех…, а ты просто Совник.

-Не понимаю…

-Молодые совята часто злятся, с ними трудно совладать. А надевать перчатки нельзя – они должны привыкнуть к запаху своего спутника. Ведь вместе они идут в облака и вместе должны быть, пока один не умрёт. Нет совника, чьи руки не покрыты шрамами, такими, какие ты видел на моих ладонях. Нет совника, старше пятнадцати лет, чьи руки не покрыты шрамами…, ты не один из нас и теперь я спокоен. Прощай, пусть ветер не разозлит твоя дерзость, мир тебе князь Совник.

Он повернулся и побежал прочь, пружинисто отталкиваясь от земли и очень быстро двигая ногами. А Совник смотрел ему в след – он не принадлежит к этим людям и эти люди, совники, не миф…, резкий крик раздался в небесах, и огромная тень пронеслась над землёй. Незнакомец ловко взбежал на откос, тень камнем упала вниз. Кривые когти врезались в землю, блеснули огромные жёлтые глаза, щёлкнул страшный изогнутый клюв.

Гигантская птица сейчас села на откосе и её увидели со стены – такого монстра сложно не заметить…, в посёлке заревел рог, стража поднимает тревогу.

Совник судорожно сглотнул, а птица расправила громадные крылья, незнакомец шустро запрыгнул на её спину и мощным толчком ног, птица поднялась над землёй. Она сильно взмахнула крыльями, и её буквально подбросило вверх, и ещё взмах – она уже очень высоко. Совник задрал голову и, затаив дыхание смотрел за полётом удивительного, грозного и прекрасного чудовища.

Ему могло показаться, но незнакомец, вроде бы перегнулся через шею птицы и помахал ему рукой…, незнакомец. Он тот, кто носил имя «совник» по праву. Надо же..., они существуют и даже иногда заглядывают в эти места…

Когда он вернулся в селение, стража встречала его – бледная и насмерть перепуганная. Они тоже вдруг поняли, что совники не миф, а жестокая реальность этого мира.

А ведь легенды, что ходили об этих людях, далеко не всегда приятны на слух. На каждую чудесную сказку о совниках, приходилась одна, от которой кровь стыла в жилах.

Речка ещё неделю обсуждала это событие – как князь встречался с сородичами и как они его не признали, мол, сову он потерял, памяти нет, не нужен нам инвалид такой, н-да…

Народ раздул из этой встречи совсем не то, что произошло на самом деле. Совник не пытался вмешаться, подозревая, что слух, который вскоре пошёл по всем окрестным сёлам, от его вмешательства, измениться может так, что вообще не пойми что получится. Вот и молчал, как в рот воды набрав. И не особо следил за тем, как постепенно изменялась эта история и в каком виде она ушла за стены, в другие сёла.

Что интересно, его личный авторитет заметно вырос. Не совсем в ту сторону, в какую ему бы хотелось – во взглядах селян, возник мистический трепет и глубочайшее уважение. Первого он не хотел, а вот второму, росту уважительного отношения к себе, обрадовался. Даже Юра, глава стражей, перестал плеваться, его завидев, и ворчать неразборчивые ругательства за его спиной.

Один раз он всё же поинтересовался, что рассказывают об этой встрече – любопытство всё же победило. К тому времени прошла неделя брожения слухов, и первоначальный вариант изменился кардинально. Оказывается, совники прислали гонца, который приветствовал собрата и просил его вернуться домой. Совник, поразмышляв недолго, с тяжким сердцем, но всё же ответил решительным отказом, заявив, что его дом отныне – Речка, что княгиня у него беременна, что дружина тут, что люди как родные стали. И, как ни уговаривал его совник вернуться домой, так князь и не смог бросить княгиню и селян, коих ныне считал своей семьёй…

Какой эта история станет через месяц, через год? Как её будут рассказывать у тех же Белых гор? И как отреагируют на это совники? Что-то ему подсказывало, что совники, любой из этих историй лишь посмеются, ведь им известна правда. А после недолгого общения с незнакомцем, Совник решил, что эти люди, не особо склонны к юмору и не способны искажать информацию столь кардинально. Может быть, у них и слухи, как таковые, отсутствуют…

Что-то было в этом парне. Что-то такое, что заставляло его трепетать при воспоминании о нём.

Может быть, это была хищная сова, на которой незнакомец летал…, интересно, они просто садятся на их спины, или там седло имеется?

Вряд ли он когда-нибудь узнает все детали об этих удивительных людях.

С того события минуло почти две недели. Ему снова пришлось использовать меч, защищая селян, но всего лишь один раз. Он опять начал скучать. Видать, поэтому и вызвался идти с охотниками, отправившимися за Жгучими Ежами в Великий лес. Нет, ну право слово – уж сколько тут живёт, а в лесу этом, так ни разу и не был...

Всю дорогу от забора до крутого откоса на вершине коего начинался Великий лес, Совник размышлял о том, сколько он уже живёт в Речке? Ему казалось, что совсем недолго. Месяц, ну может два. А уже Але округлилась так, что ходит с трудом и дружина из юношей и девушек сельских, в матёрых бойцов превратилась и о нём самом слава идёт по всем окрестным землям. Пусть слава та, преимущественно среди селян распространена – редкие гости из людей меча, чаще всего о нём ничего не слышали. Но всё же, он стал известен многим людям…, если всё прикинуть, минимум полгода прошло. Вот и зима уже кончается…

Его никак не оставляло чувство неправильности этой зимы. Словно это всё сон, он вот-вот проснётся, а за окном сугробы намело и дверь заклинило, без лома её и не откроешь никак – ведь тот, кто строил его дом и не подумал сделать петли так, что б дверь открывалась вовнутрь, а не наружу.

Но сугробов так и не намело. Да и снег шёл один раз за всю зиму. Брызнуло снежной крупой и всё, не успели эти колючие снежинки долететь до земли, как уже растаяли. Всё понятно вроде – в этих местах зима именно такая. И на много сотен километров вокруг, зима точно такая же. Он просто не может помнить сугробы и вьюги. Но в душе всё равно звенит тревожный звоночек – не бывает таких зим! Именно здесь не бывает никогда! Зимой снег и вьюги, высокие сугробы и стужа.

Однако факты на лицо…

К лесу он отправился с семьёй, занимавшейся особым делом – они добывали дары Великого леса. Если за Ежами туда нередко ходили все (что б ни покупать Ежей и корм для них), то прочие дары леса, добывались только этими людьми, весьма опытными в своём деле. В поход, к коему присоединился Совник, вышел сам глава семьи, два его сына и жена.

Причём вторая жена, потому что первая была на сносях, третья уехала с частью дружины князя торговать в Холмы, а четвёртая..., да, многожёнство в Речке имело место быть. Ему это казалось странным, противоестественным, но люди в этом не видели ничего плохого. Конечно, если жёны согласны были на расширение семьи на ещё одну жену и если эта женщина, так же была не против. Большинство жителей всё же предпочитали моногамные браки…, слово-то какое вспомнил…, в общем, у большинства жена была одна.

Совник шёл за ними, смотрел на их спины и продолжал размышлять – большей частью, что бы ни смотреть вверх, на стволы гигантских деревьев. Не по себе ему становилось от их вида. Настоящие титаны растут там, впереди. Лучше уж смотреть на мускулистые спины тех, кто сделал своим ремеслом, походы в этот чудовищный лес, давящий на психику одним своим видом.

Он немного о них знал. Вот сразу впереди идёт Лиз – жена Ола, ведущего всю их маленькую группу в Великий лес. Низкорослая, стройная женщина, в чьих русых волосах пробивается седая прядка. Она отличается о своих родственников цветом глаз - у неё они зелёные, у Ола и её сыновей – голубые. Эта женщина как-то умудрилась сохранить фигуру сильной, крепкой, а лицо достаточно привлекательным, несмотря на эту нелёгкую жизнь, возраст и обилие детей. Может, всё дело в том, что конкретно это семейство, в Великий лес ходит чаще, чем к небольшой группу полей, принадлежавших им. Собственно он не очень понимал, зачем они вообще работают в поле. Эти «лесовики», «одёжник» со своим семейством и прочие, занимавшиеся всегда востребованным ремеслом. Они могли бы всё нужное обменивать на то, что добывают своим главным ремеслом.

Видимо истинно говорят – человеку всегда будет мало, сколько бы благ он ни получил. Как и жители села, порой сами ходят в Великий лес, экономя средства, так и лесовики, предпочитают, хоть немного, но всё же самостоятельно выращивать овощи и зерновые.

Её спина узкая, словно из камня выточена. Рубаха Лиз сшита по-особому, не так, как у большинства жителей Речки – она облегает её торс, из-за чего не сложно разглядеть детали фигуры.

А вот штаны у всего этого семейства отличаются от тех, что предпочитают жители Речки. Собственно, в другое время, на полях и на площади, во время обучения местных, он видел их в том же облачении, какое носили все. Собираясь в поход к лесу, они переоделись. Теперь на них просторные штаны из грубой кожи, в коих, наверное, не так уж и прохладно, особенно сейчас, поздней весной. На ногах у них теперь сапоги из той же кожи. Зачем они так оделись, он примерно представлял, а вскоре получил и прямое подтверждение своим догадкам. А так же понял, почему в селе, и в пути через поля у стен, все четверо на него поглядывая, едва сдерживали улыбки.

Через плечо Лиз, можно было легко увидеть спины её мужа и детей. Ол – настоящий гигант, даже крупнее Михи, за его спиной легко могли бы спрятаться две девушки размером с Лиз. При этом пуза, как у кузнеца и Головы, у него не наблюдается. Воистину гора мышц. Их сыновья, с какой стороны ни посмотри, казались чем-то средним между Ол и Лиз. Высокие, стройные, русоволосые, голубоглазые, с крепкими правильно скроенными фигурами. Они меньше своего отца, как ростом, так и размерами, но в подвижности Ола они легко превзойдут. Ром и Анд – кто из них кто, понять было невозможно. Парни одевались абсолютно одинаково, манера двигаться и говорить, почти не различалась. Он на них внимание обратил ещё в тот день, когда впервые тренировал местных жителей. Ром и Анд, похожи друг на друга, как два яйца. Близнецы они…

А вот и откос, с тропинкой, змеящейся по его самой пологой части. Как только они поднимутся по ней, Великий лес окажется прямо перед носом. Совник непроизвольно вздрогнул, представив, что окажется под сводами гигантских деревьев этого леса.

-Князь, - сказала Лиз, повернув голову, - не вздумай паниковать. Что бы ни случилось, ни какой паники. Не бежишь, не кричишь, за меч и пушку не хватаешься, слушаешь, что мы говорим, и делаешь так же, как и мы, в точности делаешь князь, понял?

-Понял. – Кивнул он, автоматически поправляя цевьё автомата. Да, Миха всё же сделал патроны. Месяца три возился, каждый день важно заявляя «завтра точно сделаю князь!», а на завтра отвечал точно такой же фразой. Совнику в итоге надоело, и спрашивать он перестал, лишь попросив автомат не поломать. Миха оскорбился и клятвенно заверил его, что с оружием ничего не случится, а патроны – завтра, крайний срок, послезавтра, но сделает.

«Завтра» наступило только к концу третьего месяца. Но князь всё же получил свои патроны.

Только вот выстреливал каждый второй, остальные пугали грозным щелчком и вылетали из отверстия для стреляных гильз…, как так вообще получалось? Непонятно. Он помнил боевые характеристики своего оружия, знал, как его почистить и сделать простенький ремонт, но подробной схемы работы этого оружия, в его памяти не нашлось. Он знал, что пороховые газы для работы затвора, его автомату не нужны, но каким образом работает эта система, он не представлял.

Мало того, что стреляли через раз, так новые патроны производства местного кузнеца, после выстрела вели себя непредсказуемо – сто метров и пуля летит куда угодно, но только не в цель.

-Зато вблизи – в куски! Оно ещё и лучше будет. – Это сказал ему Миха, активно кивая головой, когда Совник пожаловался на качество патронов.

Тут Миха не соврал - в упор, эти его пули, не пробивали, а буквально рвали цель в клочья. Что-то подсказывало ему, что против такой пули, металлическая пластина в кожаном доспехе, вполне пригодная защита. Н-да уж. Была серьёзная автоматическая винтовка с высокой поражающей способностью, а стал пугач, для стрельбы по пустым банкам.

К сожалению, патроны лучшего качества, добыть негде. А если где и найдутся такие – обойма стоить будет как двадцать добротных кожаных доспехов. Как ему объяснили, нынче, патроны, сделанные до войны, редко используют по прямому назначению. Чаще они служат универсальной денежной единицей, которую принимает любое селение. Их невозможно подделать, их крайне мало и нынче никто не умеет делать ничего подобного, практически идеальная валюта.

Где-то с месяц назад, Совник выпивал в доме Михи – в тот день кузнец праздновал большую удачу, везение, какое редко случается в этом мире. Не меньше часа они пили за его столом, говоря обо всём, кроме причин сего застолья. Выпивала с ними и Варя, красная от слёз счастья и довольная не меньше мужа, оба буквально сияли. Весь час, супруги упорно тянули резину, не открывая, что за праздник у них образовался. Только когда все трое сильно захмелели, супруги не выдержали.

Миха, довольно крякнув, отошёл к стене, чем-то там пошуршал и сказал:

-Вот! Вот что!!!

И громко хохотнув, довольный до ужаса, поставил на стол металлический короб.

Совник непонимающе смотрел на короб, на довольных супругов, снова на короб.

-И что? – Удивлённо спросил он, устав любоваться их сияющими лицами и ржавой коробкой.

Переглянулись супруги, затылки пальцами поскребли, присели за стол. Переглянулись опять, выпили, ему налили и слегка сконфуженные, объяснили ситуацию с настоящими патронами и что они значат, для современных людей. На радостях как-то позабыли они, что князь память потерял.

Совник слушал их и теперь с куда большим удивлением смотрел на коробку, внутри которой лежала целая патронная лента для пулемёта «Печенег». Миха её в одном из танков нашёл, когда отправился за металлом, на переплавку. Искал металл, а нашёл целое сокровище…

-Князь! – Рявкнули ему прямо в ухо и воспоминание развеялось.

-Извиняюсь, задумался просто… - Пробормотал Совник.

-В лесу задумаешься князь – башку потеряешь! – Рявкнула девушка. И не дожидаясь ответной реакции, двинулась дальше. Её сыновья обменялись весёлыми взглядами, да смешками, надо заметить, издевательскими. Ол не отреагировал никак, просто снова шагать начал.

Густо покрасневший князь, поплёлся за семьёй лесников…, а ведь, правда – лесники они. Хотя в деревне их лесовиками называют, но, в сущности, это то же самое и есть.

Сделав десяток шагов по тропинке, князь вдруг понял, почему лесовики Речки улыбались, когда он собирался в путь. Дело не только в его одежде. Князь выдвинулся с ними, точно так же, как делал это, сопровождая селян в полях – охранять шёл, значится…, только вот тут не поле открытое. Впереди Великий лес, территория, на которой решающую роль, играет опыт. А его-то у князя, как раз и нет. Понятно веселье близнецов – они поменялись ролями. Если в поле, их охранял князь или его дружина, то здесь, всё по-другому. Здесь, без их помощи и советов, он превращается в жертву, а это значит, что роль охранников, роль князя и дружины, теперь играют они, лесовики Речки.

Н-да…, неприятно, почему-то, такое сознавать, неприятно ему ощущать себя человеком, коему в принципе требуется охрана и чей-то дельный совет...

Он поднялись на откос вслед за лесовиками и против воли, таки охнул. Кровь отлила от лица, он замер с открытым ртом – с полей, из села, казалось, что лес нависает над самим откосом, что первые деревья растут на самом его краю. Но вот он тут и видит своими глазами – от края пропасти, до молодых деревьев опушки, метров сто, как минимум. Молодые, как бы маленькие…, каждое юное дерево леса, медленно, но неуклонно подступавшего к краю обрыва, высотой в три обычных домика Речки! С верхних веток такого деревца если грохнешься – костей не соберёшь.

Но это так, ни о чём – за молодыми деревцами, возвышается стена деревьев куда крупнее.

Даже отсюда, каждый ствол видится, словно скала. Истинные размеры тех деревьев, даже представить себе сложно. А уж увидеть и осознать…, у него голова закружилась, пришлось ею хорошенько тряхнуть, что б ни свалиться в траву.

-Не стой столбом князь! – Весело крикнул один из близнецов и Совник понял, что стоит на краю откоса совсем один. Лесовики уже прошли полпути до опушки. Он побежал, глядя только себе под ноги, и вскоре догнал маленькое семейство, однако, легче ему не стало. Чем ближе лес, тем сильнее он давит на него. Не нужно было даже смотреть на лес, что б очень ярко ощущать, насколько он громаден, и насколько мал рядом с ним любой человек.

Ещё и солнце, пока сюда шли, сдвинулось дальше по небосклону - теперь ползёт по небу где-то за лесом. С деревни сюда смотришь, сей контраст, не особо заметен, даже не задумываешься об этом - просто с одной стороны посёлка сумерки наступают немного раньше. Но тут, так близко к лесу…, словно некая Высшая сила, вдруг выключила свет, и весь мир погрузился в тень. Лишь узкая полоска за спиной, всё ещё омывается потоками света и мрак всё ближе, всё более зловещ…

Когда подошли к первым деревьям, лесовики взялись за луки. Тетивы никто не натянул, но стрелы держат наготове. На него перестали обращать внимания и теперь двигались иначе – мягко ступают, рассеялись в цепь, часто осматриваются…, а он никак не может избавиться от искушения постоянно задирать голову повыше. И каждый раз, подняв взгляд, судорожно сглатывает слюну – лес нависает над ним бесконечной стеной. Верхушки деревьев, царапают само небо и вот-вот, вся эта стена рухнет, навсегда похоронив его под своим титаническим весом…, бред конечно. Но ничего с собой поделать Совник не мог. Циклопический лес давил на нервы.

А когда в чащу войдут? Как они там двигаться будут? Тут уже темно, как в пещере, а что будет там, под сводами деревьев великанов? Впрочем, наверное, он зря опасается…, или всё же не зря?

Зашли они в лес, миновали первое крупное дерево – Совник с круглыми глазами мимо него шёл. В обхвате деревце то, как весь его дом. Ну, как бы понятно, при такой безумной высоте, основание меньших размеров просто не выдержит, и дерево рухнет под собственным весом, но как оно вообще таким выросло? Прошли ещё метров сто, стало совсем темно…, должно было стать.

Он вдруг понял, что здесь, когда за спиной не видно ничего кроме деревьев, так же темно, как ночью в поле, когда луна полная, а небо не запружено тучами облаков. То есть, всё прекрасно видно, сменилась лишь цветовая гамма, мир погрузился в серые тона, освещённые серебристым светом.

Как такое возможно? Откуда этот свет? Кажется, он это вслух сказал – Лиз ткнула стрелой в сторону ближайшего лесного великана. Совник глянул и громко, да выдохнул с хрипом, переходящим в визгливый свист. Не шибко воинственно, для князя в особенности, за то полностью отражает эмоции, вызванные поразительным зрелищем. Грубый рельеф твёрдой коры дерева, испещрён серебристыми жилками, они-то и источают свет, столь похожий на лунный…

Ему кажется, или стало заметно теплее? Глянул на Лиз. Она как раз рядом идёт, слегка наклонившись вперёд и удерживая лук готовым к бою. Нет, не ошибся – капельки пота стекают по щекам и лбу. В её-то штанах не удивительно. В них и там, в поле, спариться можно, а тут и тем…

Тепло исходит от деревьев. И не только от них – почва, она тоже испещрена этими светящимися жилками. Земля тоже источает тепло. Учитывая, чем питаются ёжики местные и всё такое прочее…, ему захотелось поскорее убраться отсюда. Инстинкты требовали бежать сломя голову, но разум всё же победил – если бы радиационный фон леса был смертелен, лесовики, да и все жители деревни, уже давно бы зачахли и поумирали от различных болезней. Люди приспособились. Мир изменился, он навсегда отравлен, им пришлось измениться. И он тоже должен быть таким, изменённым. Ведь не может же ему быть сто с лишним лет, правильно? Или может? Проклятье…, память эта треклятая…

Ол замер, подняв руку, и всё семейство остановилось. Они присели, прячась за стволами деревьев. Совник поспешил сделать тоже самое, взял в руки автомат. Он присел возле дерева, а не за ним. Прямо перед пышным кустом, с мясистыми листьями, источенными серебристыми дорожками. Он пытался смотреть по сторонам, но не смог – ручейки на листьях. Совник удивлённо охнул, Лиз на него зашипела неприличными словами, требуя немедленно заткнуться, но он не отреагировал – во все глаза смотрел на лист, покачивавшийся прямо перед его носом. Хороший такой лист, мощный. И дорожки серебристые, которые светятся, на нём тоже есть. Только вот не простые они, дорожки эти, с ними что-то сильно не так. Он напряг глаза, наклонился ближе к листьям и изумлённый застыл – в этих дорожках, течёт что-то серебристое. Это не статичный свет, это быстро бегущие ручейки непонятной жидкости. Он коснулся листа пальцем, поскрёб дорожку ногтем – ручеёк спрятан под тоненькой прозрачной плёнкой, он часть этого листа. Словно вены в человеческом теле…, а может так оно и есть. Ускоренный метаболизм? Растения Великого леса, не совсем растения? Их обмен веществ выведен на уровень, недоступный растениям в полях? Очень может быть. Тогда вопросы по поводу размеров этих деревьев, отпадают сами собой. И возникает разумный ответ на то обстоятельство, что Великий лес всегда был таким. По крайней мере, жители утверждали, что он всегда был тут и был таким же громадным. Всё объясняется очень просто – Великий лес вырос так быстро, как не способен сделать это ни какой другой лес. Вырос за три-четыре десятилетия или даже быстрее. Потому что это всё вокруг – это не совсем лес. Каждое дерево и, возможно, каждое растение здесь, это нечто среднее между растением и животным. Очередное завихрение эволюции, подстёгнутое волной мутаций, вызванных изменившимся климатом и радиационным заражением.

Он поднял взгляд, голову повыше задрал – ветви деревьев столь толсты и так сильно переплетены, что кажется, будто над головой крыша целиком из веток и листьев. Взгляд переместился ниже, он обратил внимание ещё на одну особенность леса - подлесок. Земля вспучена толстенными корнями, прямых участков тут нет вообще.

И собственно, подлеска, как такового, он не наблюдает. Лопухи, вроде того, за которым спрятался. Какие-то низкорослые колючие кусты – этих много, они тоже светятся и не имеют листьев…, н-да, крышка штанам, в лоскуты порвёт. Ясно теперь зачем у его спутников штаны из грубой кожи и такая же обувь. А ещё тут растут вьющиеся растения самых разных типов и форм – они оплетают деревья и это единственное растение, которое не источает призрачного света. Судя по всему, некий растительный паразит…, он заметил ещё несколько растений в этом подобии подлеска, но тут мысль перешла на другие вещи, и образ тех растений не задержался в памяти.

Дело в том, что кроны деревьев, не пропускают солнечного света. А их корни должны были высасывать из земли всё, что там только есть. То есть, подлеска, в любом его виде, за исключением каких-нибудь мхов, или там лишайников, тут быть не может в принципе. Но есть. И прекрасно себя чувствует тот подлесок редкий. Кажется, весь секрет в этих светящихся ручейках...

Додумать мысль не получилось – по лесу разнеслось какое-то сердитое хриплое ворчание и шелест, а за тем мощный треск, словно кору деревьев когтями кто-то рвёт.

Совник сжался весь, стал испуганно озираться, временно забыв, что он тот самый прославленный князь, который в одиночку зарубил аж двадцать клыкастых (в последней версии этой истории о его подвигах, скальники ещё немного расплодились и их стало двадцать семь, когда история пойдёт дальше, велик риск очередного демографического скачка существ, зарубленных его рукой).

Вдруг всё стихло, но лесовики не двинулись с места. Сидят, стараясь казаться, как можно меньше и незаметнее. Совник постарался во всём им подражать – опасность ещё рядом, хотя и стихли те подозрительные звуки.

Впрочем, стихли они ненадолго – снова шелест, какое-то сопение, словно там принюхивается кто-то. Вскоре стали доноситься тяжёлые мягкие шаги. Как так и тяжёлые и мягкие сразу? А вот так же, как в тот день, когда с полей убирали кочаны капусты. Их складывали в мешки, пошитые из той же ткани, что и повседневная одежда жителей Речки. Потом утаскивали в село – в тот день вместе с ним охрану несла Але и ещё трое дружинников. Он оставался на поле, а Але и остальные, сопровождали людей, уносивших урожай. Один не в меру прыткий и физически не по годам развитый подросток, закинул мешок на плечо, а тот перелетел через него и с силой хлопнулся об землю. Бедняге тут же прилетел подзатыльник от ближайшего родственника. Парень грохнулся рядом с мешком, потирая отбитый затылок, но не в том суть. Мешок с капустой упал наземь с тяжёлым шмяком. И при этом звук получился мягкий, хотя и громкий. Вот и тут тоже самое, словно некто бухает оземь мешком полным кочанов капусты. Вот звук стих, слышится ворчание, фырканье, секундная пауза и снова жуткий треск коры. Снова тишина, пара секунд и опять шелест, да тяжёлые-мягкие шаги…, если это шаги, сколько ж весу в том монстре? Он так громко сглотнул, что перепугался - как бы монстр тот не услышал, да и…, в общем, не зря он напугался.

Монстр вышел на узкий участок между двумя деревьями гигантами и замер там, принюхиваясь. Да, встал на четыре лапы, морду задрал повыше и давай сопеть, шевеля громадным чёрным носом…

-Только шевельнись князь – сама стрелу в башку загоню! – Прошипела Лиз. Он скосил взгляд – девушка сидит в той же позе, даже глаза не двигаются. Показалось что ли? Может и показалось, но совет дельный. Дело в том, что в этом существе весу на два десятка таких как он. Может ему лишь кажется, и зверь на самом деле меньше. А таким громадным видится ему из-за густой шерсти коричневого цвета, покрывавшей всё его тело, но даже так – это ж целая гора на ножках!

Монстр с дом размером, протиснулся между деревьев и лениво шагая, двинулся к лопухам.

Совник опустил взгляд вниз, всё внутри ревело – сражайся или беги! Но что против такого монстра может его автомат, да с такими пулями? У него челюсти такие, что человека перекусит как травинку. Бегает он тоже быстрее. Может, в целом двигается медленнее и проворством не отличается, но при таких размерах это уже не имеет значения. Один прыжок такой туши, покроет расстояние, какое за то же время пробежит самый лучший двуногий бегун. А ещё когти на его лапах…, вот, кстати, эти когти – они теперь из-под нижних листьев лопуха торчат. Хорошие такие, аккуратные. Длиной в пол его меча, слегка загнуты, с тупым узким кончиком, на котором виднеются неровные зазубрены. Таким разок ударит и не зарежет, нет, просто мясо вырвет до самых костей…, сопение стало оглушительным. Ну, неудивительно. Вот и слюни из огромной пасти, капают на левое плечо, влажный нос тыкается в ухо. Причём ухо Совника, где-то на пол ноздри этого монстра…

Щекотно, когда нюхает он…, и страшно так, что ноги отнимаются, да в туалет захотелось просто с невероятной силой. Хуже положения и не придумаешь. Ноги всё же отнялись. Бывает, чего уж там…, в туалет хочется всё сильнее. И по большому тоже. А ещё с какой-то дикой тоской вспоминается Але, его крошечный сын, который уже все мозги проел своим бесконечным плачем по ночам. Очень хочется снова потренироваться, утром завтра вот, выйти на полосу между домами Речки и стеной и потренироваться там значит…, уже, наверное, и не получится, эх, обидно как…

Когти вдруг исчезли – глянуть выше, что б убедиться в своём нежданном счастье, да вообще шевельнуться, Совник так и не решился. Мягкие-тяжёлые шаги, послышались за спиной. Снова жуткий треск и шаги уходят дальше и дальше, в конце концов, стихая вовсе.

Неужели? Живой! Его не съели!!!

-Пррр… - Наконец, громко сказал Совник.

Сразу стало невкусно пахнуть - ну, да и ладно, главное, что жив остался. Можно сказать, чудом.

Семейство лесовиков секунду сохраняло тишину, а затем все четверо покатились со смеху.

Только красный как рак князь, смеяться и не думал – оглянулся затравленно, нету там монстра того ужасного? Нету вроде. Ушёл он кажется. Зато на дереве, напоминание о себе он оставил - на высоте пары метров, виднеются три глубоких и длинных зазубрины. Вот что за треск такой, монстр, своей когтистой лапой деревья драл. Метит он их, видимо, таким вот причудливым образом.

Двинулись дальше нескоро – лесовики никак не могли успокоиться, а князь, стыдливо опустив взгляд, делал вид, что зорко осматривает местность, охраняет товарищей своих, односельчан, так сказать…, чем вызывал всё новые приступы смеха.

-Ну, хватит. – Спустя некоторое время сказал Ол, всё ещё с трудом сдерживая смех. – А то ещё кто нас услышит, посмотреть придёт. А нам того не надо, да князь?

-Угу. – Буркнул князь.

Лесовики, отчего-то, снова рассмеялись, в этот раз их веселье прошло довольно быстро, и они снова двинулись в путь. На этот раз, они двигались иначе - впереди шли старшие, близнецы сразу за ними, а Совник между близнецов, почти в центре группы. Было немножко унизительно – его поставили в центр, как персону, которой требовался присмотр и охранение. А ведь это его работа, охранять и всё такое, а тут…, но ничего не поделаешь. Великий лес для Ола и его семьи, почти что дом, а для него совершенно новый уголок мировой реальности.

Лишь минут через двадцать, после встречи с мохнатым великаном, Совник решился спросить, что это вообще такое было?

-Топотун. – Ответил ему один из братьев. – Он настоящий хозяин этого леса.

-Если его не провоцировать, он не тронет. Топотун громадный, в гневе его не остановить, можно только стрелой глаза выбить и бежать, что есть мочи. Но лучше с ним вовсе не связываться. Злопамятные они. Слепой топотун, ежели с бешенства не обезумел, ещё и опаснее зрячего будет. - Это уже второй близнец говорит…, или тот же самый? Если на лицо не смотреть, непонятно какой из братьев открывает рот, голоса у них, так же как и лица, одинаковые.

-Ты правильно повёл себя князь. – Глухой раскатистый бас – это точно Ол, хотя он не обернулся, даже шагу не сбавил. – Маленьких топотун не трогает. В калачик свернёшься и в глаза не смотри – топотун пройдёт мимо, разве что обнюхает, да обслюнявит всего. Бывает, облизывают они, уж не знаю зачем. Вот как топотунят маленьких, так и человека порой, если в бублик он в ямке какой свернётся. Если ты к нему без злобы, то он тебя, даже голодный, трогать не станет. Уж не знаю почему, но чует он как-то, хочешь ты напасть или с миром пришёл.

-Не то всё. – Лиз обернулась, лицо хмурое, даже сердитое такое. – Топотун видит, какие мы маленькие, да плюгавенькие – он-то вон какой! Огромный. А мы крошки совсем. Это он нас за топотунят принимает. Потому и не трогает. А с миром там или нет, брехня всё, не чует он такого.

-Ма, так на нас шерсти-то нету, как так он за топотунят нас принимает?

-Не знаю. – Ворчит Лиз отворачиваясь. – Принимает и всё тут.

Снова воцарилась тишина – Ол только что поднял руку, призывая их к молчанию, но шагу не сбавил, так и двигается через исковерканную громадными корнями почву…, ну ёлки-палки…, с протяжным треском, от штанины оторвался крупный кусок ткани. Висится теперь на колючем кусте, да раскачивается ехидно.

-Ничего князь, я одёжнику скажу, он тебе сделает такие как у нас. – Сказал один из братьев, после чего хлопнул его ладонью по плечу. – Бесплатно сделает. Тебе-то так и так штаны менять надо.

-Ага, - подал голос второй брат. – Оно ж без последствий не бывает.

-Что? – Как-то зря он спросил.

-Ну как что? – Шедший слева близнец округлил глаза в деланном удивлении, после чего сложил губы трубочкой и громко сказал «прррр!». Князь покраснел, братья снова смеются.

-А ну цыц! – Рычит вдруг Ол и не успел Совник глазом моргнуть, как остался один – все четверо спутников присели на корточки, снова взявшись за луки.

-Да сядь ты! – Прошипел один из братьев, рывком дёрнув его за руку – чуть не растянулся на земле, кое-как равновесие поймал.

Ол и Лиз припали к высокому корню, выдававшемуся из земли, словно стена в метр высотой. Плечи обоих напряжены, лиц не видно, но явно впереди какая-то опасность. И что бы это могло быть? Он уже понял, что лес довольно таки пустынен и…

Дикий вой пронёсся по окрестностям. Идёт откуда-то из чащи леса.

Ол развернулся, лицо мрачное, брови сведены к переносице. Он делает какой-то жест рукой и ползёт в сторону, к дереву слева от них. Лиз ползёт в другую сторону, так же делают и братья.

Совник, выбрал сторону, куда уползла женщина – как-то автоматически. Впрочем, жест оценили – Ол важно кивнул ему из кустов светящегося лопуха и обратно отпрянул, скрывшись за листьями.

Совник моргнул, а их уже не видно, лесовик и его сын словно в воду канули.

-Князь, за мной. И не шуми. – Шепчет Лиз, легонько дёрнув его за рукав рубахи…, эх, надо было сюда в доспехе идти, ну раз уж не догадался, не обратно же теперь идти…

Он пополз, держа курс за фарватером Лиз, туго обтянутым кожей. Смотрел просто как на ориентир, в душе и организме ничего не шевельнулось, хотя фарватер там и не из тех, что способны оставить безучастным взгляд мужской. Видать, встреча с Топтуном крепко сыграла на его нервах - от таких встреч вообще свихнуться можно. Кажется, этот монстр ему ещё не раз в кошмарах сниться будет…

Уползли они к той части необъятного древесного ствола, которую плотным ковром укрывали вьющиеся растения. Лиз развела заросли руками и пролезла под полог вьюнов. Её сын последовал за ней, сместившись чуть в сторону – травяной полог оба лесовика держали, пока туда Совник не залез.

Как только устроился, они отпустили руки и с тихим шорохом полог закрылся. Через него смутно видно лес, а вот их самих, снаружи разглядеть, вряд ли получится. Любопытно…, он только сейчас обратил внимание, что там, где эти вьющиеся растения оплетают дерево – две яркие особенности там имеются. Во-первых, растения непросто цепляются за дерево - через каждые полметра, от их стеблей, идут тоненькие корешки, которые глубоко вгрызаются в кору. И второе – серебристые жилки-ручейки, вблизи этих корешков, светятся так слабо, что свет практически отсутствует. Да, его первая догадка была верна, эти вьющиеся растения – паразиты, питавшиеся соками громадных деревьев.

Минут пять они сидели в полном молчании, даже дышать старались как можно тише. Вой повторился, на этот раз совсем рядом. А затем они услышали шелест и мягкий топоток множества ног. Он так и не увидел тех, кто издавал этот шум - они пронеслись мимо, чуть в стороне от дерева.

Спустя ещё минут десять, Лиз заговорила.

-Князь, у тебя мешка часом с собой нет?

-Сумка есть. А зачем? – Отозвался он, слегка визгливым шёпотом. Кашлянул и повторил свои слова. Сидевший рядом сын Лиз, хохотнул и полез наружу.

-Цветы с вьюнков. – Лиз тоже выбралась из травяной завесы, он за ней поспешил, путаясь в тонких стебельках и собирая ушами листья.

-Вот, - девушка сорвала с полога маленький цветочек чёрного цвета – Совник только сейчас понял, что там цветы есть. Так просто их и не разглядишь, в таком-то освещении. – Их знахари наши ценят, отвар полезный делают. Жалко бросать.

-А много надо? – Он вытащил из-за пояса маленькую сумку, которую брал просто на всякий случай. Честно говоря – Але припрягла. Потребовала набрать белого порошка для Ежей, Совник согласился, но…, как-то его всё равно смущала перспектива носить на поясе радиоактивную пыль. А то вдруг самое ценное в жизни любого мужчины, вдруг безжизненно повиснет? Как дальше жить-то будет? Нет, конечно, он человек меча, риск его второе «я», и всё такое, но так глупо и напрасно рисковать? Нет, спасибо, пусть лесовики тем занимаются, работа у них такая.

-Сколько унесёшь, столько и надо. Анд, давай, помогай матери цветочки драть.

-Да рву уже. – Ответил парень, без особого энтузиазма в голосе.

Подошли Ол и Ром, тоже помогать стали – полную сумку цветочков тех собрали, ободрав их и с соседнего дерева. Вскоре снова двинулись в путь, и Совник спросил о существах, от коих пришлось им прятаться за живой стеной из растений-паразитов.

-Собы это. – Ответила на его вопрос Лиз, закидывая седую прядь волос за ухо. – Мы их легко могли бы перебить, то не сложно, но зачем? – Она показала широким жестом на окружающий их лес. – Это не наше место, мы тут гости. Не нужно убивать напрасно. Лес заберёт твою удачу, если ты не будешь его уважать. Запомни Совник – уважай Лес, и он будет уважать тебя.

-Запомню. – Пробормотал он. Посмотрел на лица близнецов – тоже выражение благоговейного трепета, что и на лице Лиз…, и в душе какое-то удовлетворение. Он вдруг понял, что его уважение к этим людям выросло до невообразимых высот. Они правильно относятся к лесу – так, как и должно относиться к нему, любому живому существу. Особенно, если это лес такой…

Перед глазами полыхнула картинка, всего на мгновение – сильно напоминает то, что он видит вокруг, но сквозь кроны, падают лучи золотистого света, рядом идут лучники с седыми волосами, в причудливых одеждах. У каждого лук в руках и поступь их тише, чем падение листа в ветреный осенний день, под натиском холодных ветров, что несут с собой ледяное дыхание скорой зимы…

-Они безвредны в основном.

Голос одного из близнецов, вырвал его из мимолётного воспоминания…

Великий лес, а ведь он не один такой.

И когда-то, Совник бывал в другом, очень похожем лесу. Там у него были друзья, там каждый год начиналась настоящая зима, со снегом и долгими морозными ночами…, он тряхнул головой, прогоняя воспоминание прочь. У него есть дом, есть друзья и семья. Он сделал свой выбор и теперь, памяти лучше не возвращаться – сейчас она всё только усложнит.

-Ты собов если видишь, - толи тот же говорит, толи другой близнец, да и не важно. Кажется, их и Лиз порой путает. – Ты спрячься. А если негде, то угрожающе как-нибудь встань. Если их мало они сбегут, поджав хвосты. А если много – тут уже никак, придётся убивать. Но только если выбора нет. Это князь такое правило, соблюдаешь если – что хочешь, то в лесу и возьмёшь. Не соблюдаешь – об корень запнёшься и шею сломаешь. Лес справедлив, но уважение его потеряешь, и он отомстит.

Н-да, а ведь у лесовиков Речки почти религия нарисовалась, где место бога, занял Великий Лес.

Ещё лет сорок настояться и все окрестные лесовики, начнут наделять леса, неким мистическим смыслом и божественной сутью – это как пить дать.

Утрата знаний, самые лучшие условия, для активного размножения богов…

Чем дальше шли в чащу, тем больше он начинал понимать трепет лесовиков пред этим местом. Всё-таки лес действительно давил, казался живым организмом, о его величественности можно было даже не говорить – стоило просто один раз посмотреть вверх. Особенно в тех местах, где имелись просеки или просветы в кронах – редкость, но всё же такие места попадались. Встанешь под этим просветом, голову поднимешь, и ноги подкашиваются. Натуральная труба со стенками из листьев и веток, уходит к небесам. А в одном месте он посмотрел и охнул – далеко вверху, медленно катилось облако и оно явно обтекает верхние ветки…, хотя может обман зрения там или ещё что, но…

-Хех, впечатляет князь, а? – Сказал Ол, толкнув его локтем. – Ой…, извини, дай помогу.

-Да я сам… - Пробормотал князь, выпутываясь из ковра вьюнов, в которые ласточкой улетел от дружеского тычка локтем. Ол смущённо кашлянул, но всё же помог ему из вьюнов выбраться.

-Топотун ты Ол. – Бросила ему Лиз, с тёплой улыбкой на устах.

-Так я не специально. Случайно как-то вышло. – Стал оправдываться гигант. – Я ж не виноват, что он сморчок такой дохлый…, ой…, князь, я не то сказать-то хотел…

-Молчи лучше. – Рассмеявшись, сказала супруга великана. Совник на них покосился сердито, листья с ушей снимать начал – от помощи Ола и его сыновей, он решительно отказался, справедливо опасаясь снова улететь в эту стену из растений.

Шли ещё около часа, больше не повстречав опасных существ. Зато несколько раз попадались им звери, выглядевшие не менее угрожающе, чем Топотун. Так, слева от них, из-за дерева вышел громадный монстр, покрытый коричневой шерстью, замер там, у дерева, и стал меланхолично жевать вьюны. Совник запнулся об корень и чуть не свалился наземь – у монстра на голове росли ветвистые рога весьма внушительных размеров. И кончики тех рогов не тупее, чем острие его меча.

-Не обращай внимания. – Сказал один из братьев. – Рогатые не опасны. Они предпочитают убегать. Вот если зажмёшь в угол – будет отбиваться. Но чуть отвернёшься, тут же убежит.

-У них мясо вкусное. – Добавил другой близнец. – Но мы их не трогаем, только когда в полях ничего добыть не получается, тогда берём. А так просто - нельзя, не хорошо это.

Спустя несколько минут, с другой стороны, меж деревьев, пробежала стайка похожих существ, но с короткими прямыми рогами, тоже острыми на конце. Эти звери отличались и по размерам. Самый крупный был Олу до плеча, если с рогами считать. О них братья отозвались почти так же, как и о большом звере. Только название у них было другим «маленькие рогатые» - логично как бы…

Иногда попадались мелкие зверьки, которых трудно было рассмотреть – они бегали в подлеске, по стволам деревьев и над их головами.

Кстати, там, в сплетении ветвей, порой бегало и что-то большое, при этом издавая странные звуки. На вопросы Совника, лесовики ответили пожатием плеч.

-Мы туда не лезем без особой необходимости. А они не лезут вниз. – Сказала Лиз.

Ол добавил, громко вздохнув и как-то не уверенно, словно сам сомневался в своих словах.

-Отец мой говорил, что лазил туда. Говорил, там живут волосатые люди. Как мы они, только все в волосах и лица у них искажённые, и как у нас вроде и в то же время никак у нас. Ну, ты понимаешь.

Совник кивнул важно – ну а чего? Он всё равно ничего не понял. А смущать гиганта не хотелось. Он и так после случая с дружеским толчком в область рёбер, на него как глянет, так краснеет весь.

Волосатые люди…, любопытно конечно, но слазить посмотреть, желания не возникло.

Долго ли коротко ли, в общем, пришли. К цели, так сказать, путешествия сего. Обогнули особенно большое дерево, казавшееся каким-то вовсе бесконечным и вот оно – бушует ярко.

-Видал? – Чуть не разом сказали близнецы, восхищённые его отвалившейся челюстью и глазами, превратившимися в блюдца. Он только и смог что кивнуть, с хрустом шейных позвонков.

Перед ними лесная поляна. Учитывая, какой лес, у него и поляны не простые. Между переплетённых могучих корней, образовалась глубокая яма – она такой с первого взгляда не казалась, но стоило приглядеться и истинные её размеры становились очевидны. Впрочем, это не имело значения, потому что те признаки, которые позволяли судить о её глубине – это движение белой, светящейся пыли. Вся яма ею заполнена и эта белая пыль, бурлит. Иногда она отливает от края к центру и оголяется склон ямы, из коего торчат голые корни деревьев – голые, да не совсем. Покрыты они густой бахромой тоненьких белесых корешков, непрестанно двигавшихся.

И, конечно же, цель их путешествия – Жгучие Ежи…

-Это ещё что! – Воскликнул один из братьев. – Ты вот в чаще яму не видел!

-Да что там в чаще! – Ответил второй брат. – Вон, у того края, с белыми камнями овраг – вот это да, вот это раз посмотрел и всё, помирать смело можно, а это так, ни о чём…

-А ну цыц! – Рыкнула Лиз, грозно хмуря брови. Братья сникли, бочком стали в сторонку от гневного взора матери уходить. Взгляд пожилой лесовички переключился на Совника.

-Ты стой тут князь и к яме не подходи. Если оступишься, вниз упадёшь в пыль эту – не донесём мы тебя до дому живым. Пузырчатая болезнь сожрёт тебя, ещё на полпути. Тут и у края долго стоять нельзя. Мать моя вот постояла как-то – все волосы вылезли. Три месяца кровью кашляла. Кое-как откачали. Так что князь, не подходи, всё равно только мешаться будешь, лучше следи за лесом, предупреди нас, если кто появится.

-Да кто появится ма? – Подал голос один из близнецов. – Звери боятся сюда ходить, Ежи-то не подарок, вмиг всю морду сожгут. Так что…

-Всё сказал?

-Ну, да…, наверное…

Лиз вынула из кармана штанов, туго скрученный рулон и бросила его в своего сына. Тот ловко поймал рулон и, бурча что-то вроде «молчу, молчу», стал его развязывать.

Совник не сразу обратил внимание на эти рулоны – он во все глаза смотрел на Жгучих Ежей. Они ползали по краю ямы, выбрасывая перед собой толстую ножку, и словно бы перетекали в неё всем телом. Потом выбрасывали снова и опять перетекали. Так, какой-то микроорганизм, двигаться умеет – какой, он не помнил, но точно знал, что такой есть…

Там, где Ежи ползали, следов не оставалось. А как они останутся на почве, от дикого жара их тел давно превращённой в вулканическое стекло? Никак, вот и не остаются…, Ол первым подошёл к ближайшему Ежу, с серым мешком из толстой огнеупорной материи. Он положили мешок наземь, удерживая верхний край рукой, а потом подцепил Ежа кончиком меча и с силой толкнул его в мешок. Вот тут стало понятно, почему этот овальный студень, способный вырабатывать огромное количество тепла, называют Жгучий Ёж.

Из красного, горячего тельца, во все стороны брызнули тонкие струйки его собственной плоти и замерли на мгновение в таком виде – существо стало напоминать Ежа, отдалённо, но всё же.

Ёж залетел в мешок, и Ол шустро орудуя мечом, закинул туда ещё четыре существа, после чего бросил оружие наземь, выпрямился, сильно тряхнул мешок – Ежи начали выползать, а этот его рывок, сбросил их обратно на дно. После чего с той же впечатляющей скоростью, закрыл молнию.

-Готово. – Сказал Ол, тряхнув добычу. Стенки мешка тут же вспучило – Ежи снова иголки выбросили. Почти сразу, мешок сдулся. Ол хохотнув, добавил. – Побуянят и успокоятся.

-Ром, Анд, давайте. – Скомандовала Лиз, несколько нервно облизнув губы – беспокоится она за сыновей, но взять их работу на себя, она не могла - такая уж тут жизнь. Лучше позволить детям рисковать, контролируя их, нежели беречь как зеницу ока, что б при первой же опасности, когда тебя не будет рядом, смерть забрала их с собой.

Братья справились так же ловко, как и их отец. Беспокойство Лиз было напрасным, оба брата давно наловчились ловить Ежей. Совнику даже показалось, что они справились ловчее своего отца.

И, как и отец, они взяли только по пять Ежей, наверное, больше мешок выдержать не мог.

-Откуда у вас эти мешки? – Спросил Совник, когда Лиз кивнула своим мужчинам и расправила ещё один, серебристый, с металлическим шнуром у горловины.

-Ещё деда моего. – Ответил ему Ол, зачем-то снова сильно тряхнув мешок, его тут же раздуло на несколько секунд. Ол улыбнулся и продолжил. – Я не знаю, откуда он их взял, но Ежи не могут их прожечь. В Холмах таких нет, там мешки сами делают.

-Мы туда ходили пару лет назад. – Заговорил один из братьев, когда отец замолчал. – Секрет их купили. Если что, мы сможем и сами их делать.

-Ага, - добавил второй. – Лучше подстраховаться. Мешки древние как…

И выразился. Так, что Лиз мешок выронила, развернулась, гневно нахмурилась, с пояса фляжку сняла, да в лоб сыну и запустила.

-Ай! Ма!!! За что?

-За язык поганый. – Рыкнула она и снова за мешок взялась. Ол глянул на сына, потиравшего лоб, и покрутил пальцем у виска, мол, в своём уме, при матери-то?

Лиз подняла мешок над головой и метнула его в яму. Он упал в самом центре, подальше от корней и Ежей. Бурлящая пыль подбросила его, затем ещё раз, чуть-чуть пыли попало внутрь, мешок стал тяжело прыгать по бурлящей массе. Постепенно в него забрасывало всё больше пыли, и он всё ниже подлетал, пока, наконец, не погрузился в белую пыль полностью. Тут Лиз упёрлась ногами в землю и потянула мешок на себя. Мышцы женщины напряглись, она издала звук напоминавший рычание и стала медленно вытягивать мешок обратно. Мужчины не помогали, Совник тоже, хотя что-то и толкало его подсобить, он всё же сдержался. Раз не зовут – лезть не нужно. Ошибки в этом мире, могут стоить жизни, не только тебе, но и тем, кто будет находиться рядом.

Лиз вытянула мешок к краю ямы, закручивая шнур на локоть левой руки. Затем сильно тряхнула этой рукой, быстро распрямив её и поймав скрутку троса, до того, как она упала наземь. Лиз бросила скрутку шнура своему мужу. Тот её поймал и двумя руками потянул на себя. В это время Лиз, почти у самого края ямы, всего в метре от медленно ползавших Ежей, направляла трос, что б мешок не застрял в корнях. Вскоре его вытащили наружу, шнур затянули на горловине мешка и лесовики поспешили отойти от ямы как можно дальше. Лишь через десяток минут шагу они остановились. Тут поклажу бросили, и стали тщательно осматривать друг другу лица, волосы, руки.

-Что б ни пропустить пузырчатую или белых клопов. – Ответила Лиз на его удивлённо-вопросительный взгляд. Она хлопнула себя по поясу – там кроме фляжки и прочих полезных мелочей имелось много мешочков и кармашков, содержимое коих, Совнику было неизвестно. – У меня все лекарства с собой. Если сразу признаки заметим, можно обойтись без лекарей и с ног не свалишься. А проморгаешь клопа или пузырчатую, и всё – месяц, а то и два пластом проваляешься…

-Или навсегда, того, пластом. – Добавил тут один из братьев.

-Клопы? – Спросил он, когда осмотр закончился и первых признаков опасных недугов, какими бы они ни были, на их телах не нашлось.

-Клопы. – Кивнула Лиз. – Маленькие такие. Они на деревьях возле ямы живут. Уж не знаю, почему человек от них умирает, но ежели такой в кожу впился – день-два, клопа не убираешь, и всё, можно хоронить.

С этим удивительно бодрящим знанием, нагруженные ценной поклажей, двинулись они в обратный путь.

Под впечатлением от охоты на Жгучих Ежей и всего увиденного в целом, Совник далеко не сразу обратил внимание на то, что обратная дорога заняла значительно больше времени. О том, что идут они не тем же путём, каким сюда пришли, он узнал, только когда вся группа покинула Великий лес. Миновали молодую поросль, прошли метров сто по полю, остановились.

-Привал. – Объявил Ол, бросая мешок с белым порошком наземь. Его семейство тоже сбросило поклажу, народ стал избавляться от рюкзаков, оружия…, Совник, моргая, оглядывался.

Ладно, небо – он ещё полчаса назад понял, что сгустились сумерки и до темноты, в село, они не вернутся. Но откос – куда он делся? Вокруг только бескрайние, ровные как стол поля, укрытые морем зелёной травы…, и какая-то скала торчит справа. А вокруг всё ровное - саванна ёлки-палки.

-Мы другой дорогой шли. – Сказала Лиз, обратив внимание на его удивлённое лицо. Её муж и дети, в тот момент, обмениваясь шутками и подколками, двигались в обратную сторону, вооружившись мечами. Зачем, вскоре стало понятно – у окраины леса, братья оружие спрятали в ножны и стали собирать с земли сушняк. Ол замер на страже. Тут шутки и прибаутки закончились, молча, они собирали дрова на ночной костёр…, стало совсем обидно как-то. Охранять их вот так с мечом, да рядышком, вообще-то его работа, как бы хлеб его…, а его за борт, даже не предупредив.

Лиз слабо улыбнулась, на щеках появился румянец.

-Мы так подумали, ну…, в общем, посмотрели как ты в лесу и всё-такое, ну и, на всякий случай, пошли по северному отрогу, там зверья меньше, топотуны не забредают. – Лиз потрепала его по плечу. Смущённая улыбка стала шире и веселее – он на неё глянул, унылый, сутулый, глубоко в душе униженный шибко, вот и заулыбалась она весело...

Его разве что сопливым подростком не обозвали, а так, мягко, место указали. От улыбки Лиз, он, почему-то, обрёл второе дыхание и, выпрямившись, упрямо наклонив голову, вдруг заявил.

-В следующий раз я снова с вами пойду.

-Зачем? – Удивилась Лиз.

-Что б в следующий раз не пришлось идти по северному отрогу. – Сказал он, вымученно улыбнувшись. Пару секунд, Лиз смотрела, недоумённо моргая, а потом рассмеялась и снова потрепала его по плечу.

-Добро князь Совник. В следующий раз, пойдёшь с нами – клянусь Великим Лесом, ты у меня сам лесовиком станешь!

Сие сказав, она рассмеялась звонко и принялась обдирать траву на маленьком пятачке – там будет костёр. А Совник снова глянул на скалу. Какая-то она странная. Слева что-то громко хрустнуло, он обернулся – Ром, а может, Анд только что поднял с земли толстую ветвь, и одним движением сломал её об колено. Совник перевёл взгляд обратно, на скалу.

Что-то с ней определённо не так…, но что именно?

-Куда смотришь князь? – Спросила Лиз, поднимаясь с колен и, критическим взглядом, осматривая получившийся овал почти голой земли. Совник указал пальцем на скалу.

-Странная какая-то. – Сказал он, делая шаг вперёд. – Нужно проверить.

-Ну, проверь. – Он краем глаза заметил улыбку на её лице, но виду не подал. Лиз считает, что он слишком перестраховывается, слишком нервничает, в камнях угрозу видит, враги ему повсюду мерещатся…, может и мерещатся, но лучше всё же проверить. Опасности этого мира, слишком часто обещают смерть. Глупо игнорировать их, даже если тебе просто показалось. А то решишь так, что показалось тебе, у костра, значит, присел, расслабился, мясо кушаешь, о Великом размышляешь.

А это «показалось» со спины подкрадётся и башку тебе откусит.

Он шёл не слишком быстро, оглядывался вокруг, смотрел под ноги – неприятно кольнуло воспоминание о том поле, где погибло рогатое существо. Тишь, да гладь, никакой опасности и близко нет. Но чем ближе к скале, тем сильнее сгущаются сумерки, тем сильнее нагоняет на него жути, эта странная скала, подозрительно неестественного цвета. На всякий случай, он вытащил меч – на автомат надеялся всё меньше, с тех самых пор, когда понял, что голыми руками способен перебить всю Речку. А теперь с такими-то патронами…, и всё равно, жуть какая-то на душу падает и всё тут. Может дело в том, что сумерки сгущаются всё быстрее и вот-вот наступит ночь? Ночью все тени страшные, даже если они совершенно безобидные, так уж человек устроен, не ночной он зверь.

Впрочем, уже через несколько минут Совник понял, почему ему так жутко – разглядел скалу, но шагу не сбавил. Меч убрал как-то автоматически и так же дошёл до места. Скала…

Он присел на корточки и подобрал с земли то, что от «скалы» отвалилось.

В его руках выбеленный, голый череп, без нижней челюсти. Их тут много в траве валяется. А «скала» - это черепа, сложенные громадной пирамидой.

Совник судорожно сглотнул и аккуратно положил череп на место. Он поднялся на ноги и, не оглядываясь, поспешил обратно к стоянке лесовиков.

-Ну как, посмотрел? – С улыбкой спросила Лиз. Мужчины не отреагировали – Ол разжигает костёр, приглушённо ругаясь. Он пытался выбить искры двумя камнями, но сухой мох, под грудой веток, почему-то, не загорелся, даже когда его дважды осыпало потоком горячих искр. Братья те разворачивали узелки с едой, взятой в дорогу. Еды там, на один зуб, как раз что б спокойно заснуть, а завтракать они будут уже в селе, в своих домах.

-Посмотрел. – Он кивнул и присел напротив костра, упрямо не желавшего загораться.

-Дай я. – Лиз отобрала у мужа камни, замерла на секунду и одним ударом высекла мощный поток искр. Спустя мгновение, мох занялся, а через пару секунд весь костёр ярко пылал. Лиз вернула камни мужу, строго глянула на сыновей. – Анд, доедай и на стражу становись.

-А чего я сразу?

-Я кому сказала?

-Да понял я, понял. – Ворчливо ответил парень, откусывая кусок мяса. Его брат сказал нечто вроде «гы», чем привлёк внимание матери.

-Ром, твоя смена вторая и до восхода.

-Как до восхода? – Даже узелок из рук выпал. – А спать когда?

-Дома выспишься. – Буркнула Лиз, присаживаясь рядом с мужем и тоже разворачивая узелок с едой. – В другой раз будешь, молча брата поддерживать.

-Так я его и не поддерживал, я как бы… - Парень смущённо замолчал и, вероятно, покраснел – понял он, за что нагоняй получил.

-Князь. – Пробасил Ол. Как только Совник обернулся, гигант протянул ему половину куска холодного мяса. – Держи, ты ж еды не брал, да?

-Спасибо, но я взял. – Совник вытащил из рюкзака бутерброд обёрнутый кусочком чистой ткани. – Але собрала…, я не хотел брать, а она говорит мало ли. Права оказалась.

-Вот. – Назидательно подняв указательный палец, заметила тут Лиз. – Видишь Ол? Вот не послушал бы жену, князь наш, так бы всю ночь голодный был.

Гигант хохотнул, сгрёб Лиз одной рукой, крепко обнял и поцеловал. Совник тактично отвернулся, а дети лесовиков одновременно издали некий восхищённый возглас.

-Лоботрясы. – Буркнула смущённая Лиз, отстранившись от мужа…

Совник ел и всё не мог отвести взгляда от «скалы», возвышавшейся вдалеке.

Сотни черепов. Сотни людей были обезглавлены здесь. Их черепа, кто-то заботливо уложил в пирамиду. Мало того, когда эту пирамиду выстраивали, на них уже не было плоти, слишком ладно сидят, слишком правильная получилась пирамида. И, судя по тому, что основание пирамиды, скрылось в земле аж до макушек первого слоя черепов, а кости потемнели, стоит она тут ни один год.

Лесовики закончили трапезу. Анд отошёл в сторону от костра и замер там с мечом на плече. Ром и Ол улеглись прямо на траву, подложив под головы рюкзаки. Лиз проверила мешки с ежами, уложенные рядышком и вернулась к костру, подбросила дрова покрупнее.

А после подсела к нему ближе и тихим голосом сказала.

-Таких пирамид осталось немного. – Он вздрогнул и впервые с того момента как начал есть, отвёл взгляд. Стал смотреть в огонь. Жутко как-то ему было тут, в соседстве с таким вот монументом. Лиз молчала с минуту, глядя в огонь, а затем рассказала историю сего памятника древности глубокой. Может быть, было бы лучше, если б она промолчала…

-Мы все знаем эту историю, о ней рассказывают всем детям. – Она кивком показала в сторону скопления черепов. – Воины Алла и Акба. Великие были князь и княжна. И хитрые очень – никто так и не смог их найти. Они сгубили своих людей меча, и сбежали с выжившими, куда-то за Белые горы.

Лиз толкнула ногой кусок дерева, выпавший из костра – его не рубили, мечом особо не нарубишь, просто подобрали и принесли сюда. В габариты костра он не вписывался, хоть как его укладывай. Но зато удобно. Прогорит верхушка, передвинул и опять костёр ярко горит.

-Они пришли через несколько лет после Великой зимы. Тогда всем тяжело было, пузырчатая болезнь косила людей десятками, еды не хватало, начался голод. Они спустились с Белых гор и двинулись по нашим землям, убивая и беря людей в рабство. Лютые были. Их князь Алла и княжна Акба, не знали пощады Совник. Люди не смогли устоять, слишком много их было. Почему-то, беды Великой зимы, никак не сказались на них или они нашли способ пережить её без потерь, никто не знает. Наши люди объединились, отступили. Не ввязываясь в сражения, они всё время уходили.

Она молчала с минуту, со странно зловещей улыбкой на устах.

-Еды было мало князь. А летом мясо не хранится, гниёт. Наши деды и отцы, ждали зимы. – Она снова замолчала, а Совник ощутил, как по коже бегут мурашки – он начал догадываться, что она скажет дальше. Лиз зловеще усмехнулась и продолжила. – С первыми морозами – тогда зимы ещё холодные были, со снегом, как полагается. С первым морозом, они выступили и воины Алла и Акба, с их именами на устах, славя их в каждой схватке, гибли десятками. Они не умели сражаться с умом. Храбрые были, жестокие, но до людей меча, таких как ты, им было очень далеко князь. Наши люди меча убивали их так же как убивали они – без пощады. Следом шли женщины и дети, они собирали тела. На привалах мертвецам отрубали головы и варили из них пищу для наших людей меча. Тела грузили на телеги и развозили по сёлам – сложно с едой тогда было, голод начался князь, страшный голод…, дети, старики и женщины, молодые, они увозили тела на своих плечах. На их плечах Совник, на плечах молодых, мы смогли получить шанс, что бы выжить.

По спине пробежал холодок – он вспомнил свадьбу. «На своих плечах», теперь становится понятнее, что означает эта фраза. Молодёжь, увозила мясо, впрягаясь в телеги, вместо тягловых животных, которых давно съели. Вспомнились другие детали свадебного ритуала…, подташнивать начало. Вот где корни того представления, что он видел недавно.

Лиз снова заговорила.

-Черепа они выбрасывали по пути, на местах привалов. – Совник вздрогнул, представив, что творилось в этих местах много лет назад – бойня творилась, жестокая и безумная бойня. – Наши люди меча дошли до самых Белых гор. Там они наткнулись на их селения и истребили всех кого нашли, забрав с собой всё, что могло пригодиться. Не знаю, что стало с остатками народа Алла и Акба, и с ними самими - о том никто не знает. Но больше они никогда не возвращались.

Н-да уж…, куда уж тут вернёшься – съели их всех, некому возвращаться.

Лиз рассказывала о войне, но…, только для тех таинственных людей Алла и Акба, это была война. Для предков Лиз – нет. Они просто заготавливали еду впрок. Выживали тем способом, который им предложил жестокий враг, сам того не сознавая.

-Через несколько лет, в честь тех событий, люди собрали черепа, разбросанные по пути наших людей меча, сложили их в пирамиды. Ты не думай князь, это не памятник тому, что сделали наши отцы и деды. Не для устрашения их складывали. – Она вдруг посмотрела ему прямо в глаза и медленно проговорила. – Эти пирамиды для них, для людей Алла, которые погибли, спасая нас от Великого голода. Много людей не смогло бы пережить ту зиму, если бы не мясо людей с гор.

Совник сглотнул так тяжело, что глотку перехватило болью.

-Эти пирамиды – памятник им, нашим невольным спасителям.

Всю ночь ему снилось поле боя, припорошенное мягким снегом и усыпанное изрубленными телами людей. Воины с мечами и топорами, в меховых одеждах, шли дальше, а по полям сновали дети, женщины, старики – они отрубали головы мертвецам и бросали тела в повозки. Подводы с обледеневшими трупами, уходили назад, в селения. Подводы с головами, шли за воинами…, утром он проснулся в холодном поту. Резко сел и от сердца отлегло – сон то был…, последнее, что он увидел там - себя самого. Мужчина в меховой куртке, уводивший подводу с головами вслед за воинами – он, это был он. С бородой, за спиной тот же самый меч, нет автомата, а волосы на затылке свалялись, там виднеется засохшая кровь от необработанной раны, но это точно был он…

Костёр давно потух, солнце едва-едва поднялось над горизонтом, самый краешек виднеется.

Совник откупорил фляжку с водой и жадно выпил её досуха. Вытерев губы тыльной стороной ладони, он осмотрелся мутным взглядом. Лесовики ещё спят. Только Ром стоит в сторонке, меч на плече, ноги широко расставлены, голова неподвижна, словно на болты крепко прикручена. Он и со спины один в один такой же, как его брат Анд…, Совник тряхнул головой, потёр виски пальцами.

Это бредовый сон, навеянный рассказом Лиз или снова не вовремя ожившая память…, чёрт возьми, что такое он увидел сейчас? По зрелым размышлениям, Совник всё же решил, что у него подсознание расшалилось. Не мог же он действительно быть там? Тут нестыковка с возрастом получается. Люди столько не живут, тем более не остаются молодыми так долго.

Кроме того, во сне он видел оружие и раны на телах – огнестрельного оружия не заметил, а раны преимущественно от мечей и топоров. А если верить легенде, всё это случилось через несколько лет после войны. У людей ещё должно было быть много разного оружия на руках и в избытке патронов к нему. Та война людей гор и людей этих мест, не могла идти преимущественно на мечах и топорах.

Он был готов поставить свой автомат против рваного носка, что в той войне люди сражались в основном с помощью огнестрельного оружия. Может потому, патроны и стали такой редкостью, что превратились в универсальную валюту, ценимую и людьми меча и селянами.

Лесовики вскоре проснулись, стали собираться, перекидываясь шуточками, да ничего не значащими словами. Один Ром коему времени поспать перепало совсем немного, угрюмо молчал возле мешков с ежами. Пока они готовились выступить в путь, Совник всё думал о судьбе того народа, который съели…, при каждой мысли по спине мурашки бежали. Ведь отцы и деды, вот этих весёлых, вполне обычных людей, их и съели. Как-то не укладывалось в голове.

Что стало с немногими выжившими людьми князя Алла и его княгини Акбы? Наверное, он никогда не узнает. Да и зачем ему знать это? Совник не мог разобраться со своими мыслями. Они словно бы зажили своей, отдельной от разума жизнью. Ему, почему-то, очень хотелось узнать, что с ними стало и куда они ушли. Впрочем, о последнем гадать не нужно – за Белые горы они ушли, как говорит легенда. И вряд ли когда-нибудь вернутся. Ведь их предков, тут съели…

Вскоре они двинулись в путь. На этот раз шли гурьбой, без всякой оглядки и опаски – поле не Лес, тут можно позволить себе беспечность.

-Не смотри ты волком князь! – Подтверждая его умозрительные выводы, весело воскликнула Лиз. – В поле опасность далеко видно.

-Там не видно. – Угрюмо сообщил Ром. Совник на него глянул, ну, наконец-то - их теперь с братом различить можно. Один мрачен и глаза покраснели, второй весел и улыбчив.

-Где там? – Спросил князь и Ром махнул рукой куда-то далеко в поля.

-Там, за Кривым ручьём.

-Ага. – Согласно кивнул Ол. – Наступишь не туда и всё, в огне сгоришь или молнией убьёт. А бывает, просто исчезает человек или взрывается всё и осколками в решето рвёт. Там даже зверьё не ходит, гиблое место.

-Минное поле, ещё с войны. – Дополнила сию информацию Лиз. – Их много раньше было. Почти все разминировали уже после Великой зимы, но некоторые остались.

Минуты три шли, молча, князь чувствовал, что что-то у него не сходится. Огонь, молнии…, где-то тут нестыковка. Вот про осколки это понятно, но причём тут всё остальное?

Спросил, и ему ответила Лиз.

-Поля разные ставили в войну. Простые и зачарованные. – Её родственники согласно закивали головами, а на лицах мистический трепет. – Тогда, до войны, люди сильную магию знали. Те поля, что зачарованы, разминировать нельзя, если древним колдовством не владеешь.

Что-то в голове хрустеть начало – он почти ничего не понял. Попросил уточнить.

-Ну… - Лиз растерянно глянула на мужа, ища подходящие слова. Тот руками развёл. – Ну как сказать? Там мины в земле стоят. Вот есть такие, что взрываются. Я моложе была, ходила туда, стреляла из лука. – Она вдруг хихикнула. – Мать ругалась очень – стрелу пока сделаешь, всё проклянёшь, а я умыкну связку и туда, на огни смотреть. – Она снова рассмеялась, потом резко посерьёзнела и на близнецов глянула. – Не вздумайте повторять! Не посмотрю что вы уже взрослые – высеку как малых! – Братья улыбаться перестали, взгляды опустили. Анд слегка покраснел – похоже, Лиз попала в точку, возможно, парень собирался повторить опасные приключения из юности своей матери. – Так вот, - сказала она, снова повернувшись к Совнику, - я с краюшку подходила и стреляла. Как попадает стрела, взрыв и осколки летят в разные стороны – одним меня чуть и не зашибло. В плечо попал. С тех пор я туда и не хожу… - Она пару минут шла, молча, хмурая, о чём-то размышлявшая. Совнику подумалось, что мысли те, всё больше о пути обратно, с раной, из которой хлещет кровь, да с осколком в плече. Такое пережить – никому не пожелаешь.

Однако он ошибся.

-Я свалилась, вою в траве, а потом смотрю на плечо – осколок торчит, да оплывает. Помню, как дар речи утратила, с перепугу, даже боль чувствовать перестала. А он из раны вытек и по земле как ручеёк. Мина собралась обратно, клянусь князь! Сама всё видела, своими глазами. Собралась она, огоньками замигала и в землю зарываться стала. А я лук хвать и бежать со всех ног. Вот так князь – злая магия в тех полях. Мины заколдованы, их не разрушить, если магию древних не знаешь.

-От таких мест нужно просто держаться подальше. – Добавил свой комментарий Ол.

И Совник не мог не согласиться с ним…, однако, теперь любопытство начало грызть ещё сильнее. Ему захотелось изучить такое вот «волшебное» поле. Многоразовые противопехотные мины, с изолированным простеньким ИИ, которые невозможно деактивировать, не используя коды удалённого доступа – да это ж мечта просто для любой армии мира! Надо же. Слова, какие он вспомнил сейчас…, ладно слова – он понимает, что они значат…

Было бы очень даже неплохо выяснить, откуда он знает об этих полях так много и почему секунду назад ничего из этого не знал? Вопросов у него куча, а вот ответов, похоже, не предвидится.

В село вернулись к середине дня, повстречав всего одно препятствие на своём пути – стаю клыкастых. Монстры не обратили на них внимания, лишь проводили бесстрастными взглядами. Морды у всех были выпачканы, свежей кровью, а в руке одного, Совник заметил частично обглоданную кость – клыкастые не голодны и потому проигнорировали их присутствие. Правда, по следу всё равно двинулись. Уже у ворот селения, он обернулся и увидел их у бетонного мостика через реку. Существа находились там, около часа, а потом ушли обратно в поле.

В тот момент он подумал о том, что мосту недолго осталось – слишком старый. Да и сделан он был довольно грубо, вряд ли строители рассчитывали, что этот мост простоит долго. Временная переправа, вероятно, таким он планировался. Несколько толстых плит, уложенных на бетонные тумбы, вот и весь мост. Тумбы выкрошились, одна из плит уже искривлена, её держит только арматура, соединяющая плиты моста друг с другом. Ржавая, хрупкая арматура. В ближайшие годы, эта плита рухнет в реку и с мостом придётся что-то делать.

Время беспощадно к творениям человеческих рук…

На следующий день, по обыкновению тренируясь у стены, он решил передохнуть. Уселся на землю. Бросил взгляд окрест себя – пусто, даже дети больше не бегают посмотреть на его тренировки. Приелось им зрелище это, стало слишком привычным – вот и хорошо.

Сегодня он прихватил с собой интерактивную карту…, надо же.

Теперь он помнит, как этот приборчик называется.

В общем, убедившись, что за ним никто не наблюдает, включая стражей на стенах, Совник достал коробочку из кармана и активировал её. У него ушло довольно много времени, что бы найти там область, занятую Великим лесом. И да, там она была отмечена именно как лес – рельеф заполнен голографическим изображением пышных деревьев, словно бы снятых с высоты птичьего полёта. Лес есть на этой карте и отмечен значком. Он меньше, чем есть на самом деле, деревья на карте прорисованы не столь высокие, а чаща не столь дремуча, как на самом деле. Либо карту делали очень давно, либо таким образом создателю карты, было проще её составлять. Возможно, это изображение, просто базовое для подобных объектов. Он пролистал карту в нескольких направлениях и вскоре нашёл ещё один лес. Прорисован так же и отмечен тем же значком что и Великий лес.

Совник вернулся к первой части голограммы, нашёл речку, возле которой не было никакого села. Не порядок. Село-то тут есть. Отметил селение, стал листать дальше, ища реки. Речка под селом, отмечена значком без названия, просто волнистая загогулина. Ага, вот ещё одна река и тот же значок, так, вроде понятен смысл и характер…

Он замер как громом поражённый. Минуту просидел без движения. Потом вернул изображение реки и своего села. Ещё минуту сидел круглыми глазами, глядя на голограмму.

-И как, чёрт возьми, я это сделал?

Вот-вот. Как он записал новые данные в карту? Как туда значок этот треклятый поместил?

Совник попытался сосредоточиться, очистить голову и…, в два движения стёр, а затем вернул изображение села на место.

-Твою ж мать. – Медленно, по слогам произнёс Совник, сворачивая голограмму и пряча прибор в карман – он точно знал, как работать с интерактивной картой. Причём для него это настолько привычно, что он может всё нужное делать с закрытыми гла…,

Он снова вытащил прибор, да так резко, что чуть карман не оторвал.

Открыл карту, нашёл селение. И хрипло выдохнул – значок там появился это да, как бы сам только что подпись эту сделал…, только кроме значка, там теперь есть и кое-что ещё. На карте возникла голограмма деревни, с забором, который кривым овалом окружает село и знакомыми крышами домов. Он поднял голову и пару секунд смотрел вверх, в небо. Неужели?

Пальцы пробежались по голограмме, окрылённый новой мыслью, он работал быстро, на автопилоте и вскоре увидел Великий лес, на том месте, где только что были пышные аккуратные, но не особо высокие деревья. Чистенькие аккуратные лесопосадки исчезли. Теперь на голограмме красуются дремучие заросли воистину гигантских деревьев.

Это как понимать? Он сместил карту дальше, внёс новое изменение – ещё один крупный кусок леса преобразился, став таким, какой он был на самом деле. Он пролистал карту ещё и ещё, всюду картинка менялась, после выполнения простой последовательности операций, пока прибор вдруг не отказался отвечать на его команды.

Над голографической картой возникла красная надпись: «соединение со спутником потеряно».

Он убрал карту в карман, заложил ладони за голову и растянулся на земле, несколько потерянным взглядом изучая бесконечную синеву небес.

Спутник.

Этот крошечный приборчик связывается с орбитальным спутником и таким образом обновляет свою базу картографических данных.

Совник сейчас понял две вещи.

Он может спокойно и без пыли разузнать, что находится вокруг на сотни километров вокруг.

И он чертовски богат.

Люди меча, за такой прибор зарежут и его и всех жителей посёлка. У этого прибора просто нет цены. Крайне сомнительно, что где-то в этом мире уцелел второй такой же.

Много дней после этого случая, Совник грезил мыслью о том, что карта поможет ему узнать, откуда и зачем он шёл. Он теперь реже тренировался в одиночку – большую часть времени, возился с картой, обновляя её базы. Начинал утро с прилива сил и энтузиазма, обновлял карту пока спутник не выходил из зоны приёма, а затем до самого вечера терзался сомнениями по поводу того, что принесёт ему знание о своём прошлом. Ему не хотелось уходить, Речка стала его домом.

Порой его терзал иной страх – источник энергии прибора. Он изучил коробочку вдоль и поперёк, но не нашёл ни крышки какой, ни углубления, вообще ничего, что походило бы на ёмкость для батареи. Вспомнить откуда черпает энергию, сей прибор, он не мог, а понять самостоятельно, не удавалось. Он знал, как работать с картой, но понятия не имел о её устройстве.

Бывали дни, когда он видел на карте такие вещи, что хотелось немедленно собраться и двинуться в путь. Но каждый раз это желание быстро пропадало – как он может бросить Але и своего ещё не рождённого ребёнка? В такие моменты, Совник ощущал себя скованным по рукам и ногам.

А потом Але родила – чудесный карапуз, со сморщенной красной мордашкой. Страшненький, словно инопланетянин, но прекрасней зрелища, он никогда не видел. Парадокс, однако, стоило взять его на руки, и весь мир сжимался до размеров этого маленького, слабого тельца. Тогда, впервые взяв его на руки, Совник вдруг понял, что никогда не уйдёт из Речки. Никогда.

У них родился сын. Маленький Лио. Так его назвал Совник. Просто вдруг всплыло в голове, такое вот имя. Але оно понравилось, и их сын получил имя Лио…

Снова пришла зима, так ни разу не разродившаяся, даже кратковременным снегопадом. Её сменила весна, а затем пришло знойное лето. Он втянулся в эту жизнь, привык к ней. Его маленькая дружина превратилась в опытный военный отряд, способный одинаково ловко орудовать мечами и луками. Конечно, его переплюнуть никто не мог, но они стали куда искуснее, чем год назад. Теперь значительно лучше владели оружием и жители села. Клыкастые и подземники, перестали приходить к стенам Речки. Лишь дважды в год, в начале зимы и в разгар лета, в полях появлялись группы скальников. Он так и не смог понять, что им нужно от селения. Скальники не всегда атаковали стены. Теперь они предпочитали ждать в полях и только, если долго никто не выходил сражаться, они шли на штурм стены.

Однажды на сражение с ними, вышла Але с дружиной – Совник находился в полях с другой стороны села. И случилось такое, что всё село пришло в абсолютное замешательство – скальники отступили. Недалеко, но вступать в бой с Але и его людьми они решительно не собирались. Девушка решила, что их заманивают в ловушку и поспешно отступила за стены. Стали ждать, пока князь на битву лично явится. Он тоже оценил действия скальников как ловушку. Вышел за стены и…, и радостно рыча, скальники ринулись в атаку широкими прыжками.

Вот такие вот дела.

Они никогда не дрались до конца. Потеряв несколько своих, максимум десяток, скальники уходили прочь, оглашая окрестности диким рыком. Они никогда не забирали своих раненных, да и те не стремились спастись. Если раны оказывались тяжёлыми, скальник бросался на князя, пока не падал замертво. Их поведение не поддавалось разумному объяснению…, кроме одного. Скальники приходили сражаться именно с ним, с князем Совником и битву с другими жителями Речки, воспринимали, чуть ли ни как оскорбление. Если, конечно, они вообще понимали что такое оскорбление. Насколько скальники разумны, Совник так и не смог определиться.

В один из дней, у стен Речки, точнее на полях, обрабатываемых её жителями, встали лагерем два десятка людей меча. Их заметили давно и Совник, со всей своей дружиной, включая Але, уже находился у стен, готовый сражаться. Однако незнакомцы не проявили агрессии. Один из них и вовсе, убедившись, что со стены на них смотрят, выпрямился и стал активно махать рукой. Пришельцы извещали жителей села, что не ищут ссоры, что идут с миром. Впрочем, это они высказали уже тем, что не стали топтать полей, а двигались строго по участкам непаханой земли.

После того, как незнакомцы проявили некоторое дружелюбие, Совник, в компании Тати и Васа, вышел за ворота – Але пыталась последовать за ними, но князь был твёрд как скала и запретил ей высовываться. С явной неохотой, девушка подчинилась. А вот год назад, до рождения ребёнка, до беременности, Совнику вряд ли удалось бы настоять на своём, и он это прекрасно понимал. Але стала матерью и её склонность к риску резко снизилась, чем князь активно пользовался. По этому поводу порой страдал от чувства стыда – недолго, он человек хороший, это бесспорно, но всему надо знать меру. А то в жизни оно ведь как? Был человек, жил человек, шибко-шибко хороший был. А потом так его и похоронили, на камне написав «хороший он был». Репутация, конечно, очень важна, но целостность собственной шкуры всё же будет поважнее…

Они вышли к незнакомцам и навстречу им отправили не стрелы, а пару людей меча, которые представились и объяснили что им нужно – тот день был удачным для Речки. Мимо их села шёл князь с дружиной, возвращавшийся из похода в руины древних городов. Они собирались торговать, и Совник стал свидетелем масштабной торговли такого типа, когда княжеские дружины не заходили в город, а занимались торговлей за стенами города. Опыт был довольно интересным.

Поговорив с Совником, князь и дружина двинулись к стене, но не подошли к ней вплотную и не остались слишком далеко. Остановились в досягаемости лучников Речки, но не слишком близко к ним. То есть, если жители села, решат отобрать вещи людей меча, расстреляв их из луков, ничего не выйдет – большая часть отступит невредимой и вернётся ночью, что бы отомстить. А если князь нарушит слово и нападёт – прежде чем его люди добегут до стены, в живых останется меньше половины его людей. Такой вот этикет, народившийся из сугубо практических вещей.

Это ему объяснила Але, сам он терялся в догадках о причинах выбора места для торговли. До самого вечера никак дойти не могло. Всё-таки, не шибко-то он годился на роль главного военного в селении, как ни прискорбно это признавать. Совник больше годился как воин первого удара, идущий на острие атаки. Искусный воин, далеко не всегда, искусный полководец…, кто это сказал? Совник не помнил, но точно знал, что это чья-то цитата. А откуда она, вообще непонятно.

Интересно было наблюдать за тем блошиным рынком, что вскоре образовался у стен Речки. Люди спорили, ругались, не стесняясь в выражениях, в общем, активно обсуждали цену понравившихся товаров. За всё платили тем, что производили сами – одеждой, элементами доспехов или целыми наборами оных, едой порой расплачивались. Лесовики вот мешок белой пыли - пищи Жгучих Ежей, обменяли на что-то. Лекари заплатили лекарствами, которые готовили из растений с полей и из Великого леса. И только кузнец расплатился горстью пулемётных патронов – универсальной валюты этого мира, выраставшего из руин давно сгинувшей цивилизации.

Вскоре они ушли, не задержавшись на ночёвку – что тоже было продиктовано не спонтанным желанием, а законами вежливости и этикета современности. Если бы князь-чужак остановился близко, речка всю ночь была бы на взводе, ожидая предательского нападения.

-В Холмах как-то нервы сдали у людей. – Рассказала ему Але, о деталях сей части этикета, общения селян с людьми меча. – Вышли они тихонько из ворот, по оврагам подобрались поближе и расстреляли всех из луков, а кого и так, мечами порубали. Только их князь успел за оружие взяться. Говорят, пока его зарезали, он успел прикончить десяток человек. Вот такие дела…, лучше не нервировать людей, а то всякое случиться может, а тогда ведь все пострадают.

Вот такие обычаи местные, душещипательные и местами даже толерантные…, тех мест пока никто не видел, но где-то они точно есть. Их просто не сразу заметно – зрение тут хорошее нужно.

Вот так и жили себе потихоньку, не тужили, да своими делами занимались.

Жизнь князя стала частью этого мира, он смог найти в нём своё место.

Память перестала преподносить сюрпризы, всё, что могло её пробудить в этом месте, видимо, было исчерпано, и он не рвался искать новых впечатлений, не рвался вспоминать.

В какой-то степени, всё изменилось, когда Лио исполнился год.

К воротам села снова пришли наёмники. Не первый раз и не последний. Постоянно мимо ходят.

Однако эти наёмники стали первыми за много месяцев, кто вышел к воротам и подобно Нику, изъявил желание войти в селение.

Только вот, в этот раз, они пришли не для того что бы торговать.

Тревога уже прозвучала, все стражники на стенах и у лестниц, ведущих к стенным пристройкам. Дружина у ворот, там же напряжённо ждут группы вооружённых селян. Совник, как главный командир оборонительных мероприятий, пулей взлетел на пристройку, замер у края стены.

Действительно замер. Да так, словно парализовало его неожиданно во всех местах сразу.

Дело в том, что он растерялся. Князь не знал, как поступить и что делать.

-Открывай ворота вша ты лобковая! Живо! – Взвыла наёмница, яростно стукнув обухом окровавленного топора по воротам.

Её затравленный взгляд пробежался по лицам людей, видневшимся за зубцами стены и, каким-то непонятным образом, остановился именно на том лице, которое могло бы отдать приказ пустить их внутрь. Как-то она поняла, кто тут музыку танцует в плане обороны села.

-Князь! – Рявкнула девушка, ткнув в его сторону топором. – Скажи этим идиотам, что б впустили, быстрее! Мы заплатим князь, нам есть чем заплатить!

Он смотрел на них, не зная как поступить. Худая, но крайне мускулистая женщина в лёгком доспехе, плотно облегавшем всё тело. Лёгким её доспех можно было считать по той причине, что нагрудник кончался чуть ниже её маленькой груди, проходил по линии нижних рёбер и значительно выше поясницы, сходился на спине, скреплённый металлическими застёжками. Такие не разрубишь, понятно, почему шов на спине, а не с боку. На руках короткие наручи, до локтя, на ногах поножи, только до колен. Такой доспех был не слишком практичен, но полностью сохранял подвижность своего владельца, что ему не особо помогло – штаны и рубаха изорваны в клочья, смуглая кожа в глубоких ранах, из некоторых всё ещё идёт кровь. Как она вообще сюда дошла? Да ещё и таща на плече мужика в более полном доспехе, который размером вдвое больше неё? Видать, если сильно жить захочется, и на спине такого коня утащишь…, хотя разумнее было бы его бросить. Видимо, парень для девушки столь же дорог, как и её собственная голова.

Однако слова на счёт заплатить – ложь. Даже стоявший рядом совсем сопливый стражник, скептически хмыкнул. Мужик растерял всё оружие, у девушки только топор. Рюкзаков нет, на поясах виднеется несколько маленьких мешочков, но вряд ли там можно спрятать достаточно много ценностей. Наёмникам нечем заплатить за помощь…, а не ловушка ли это?

-Князь. – Хрипло сказал тот же сопляк. Ткнул его в бок и указал пальцем, на откос за полями.

Князь сглотнул, а с откоса заукали громко и спрыгивать начали.

-Это что такое, мать их в коромысло??? – Выдохнул Совник – да, к местной своеобразной ругани, он, более чем за год жизни в сих местах, успел приобщиться в полной мере.

-Твари! – Взвыла девушка, мягко опуская наземь, своего израненного спутника.

Она развернулась к воротам спиной, развела руки в стороны – во второй ладони возник длинный нож. Незнакомка оскалила зубы и натурально зарычала. Она готовится сражаться насмерть.

А существа уже несутся по полям, топча посевы. Десяток крупных волосатых существ, отдалённо напоминавших человека. Они бегут на четырёх лапах - кисти и ног и рук, похожи на человеческие, но тела покрыты густой чёрной шерстью, уши круглые, торчат в разные стороны.

И морды тварей – красные злобные глаза, маленькие, вдавленные в череп носы, громадные пасти, с могучими клыками в них. У них и губы есть, тонкие такие, синеватого цвета.

-Волосатые люди. – Совершенно спокойно сказал князь, припомнив свой поход в Великий лес, в обществе Ола и его семейства. За мгновение до того, как принял решение, он понял, что за существ видит перед собой. Князь повернулся к своим людям, ждавшим внизу с оружием в руках.

-Волосатые люди - это обезьяны. Раньше их называли обезьянами.

Народ хмуриться стал, переглядываться, новое слово тихим шепотком пошло по рядам и дальше, в другие группы. Мало кто понял, зачем вообще понадобилось это говорить, даже он сам не особо понял, зачем это сделал. Но он больше не ждал и даже не думал – решение уже принято.

-Але! Открывай ворота! Готовьте луки, стрелять без команды!

И сиганул через частокол.

Он встал рядом с девушкой, обнажив меч. Она кинула короткий взгляд и с величайшим презрением плюнула, а затем повернулась к нему с тихим рыком – она ещё не поняла, что происходит. И её слюна была красной от крови. Каким-то образом, она всё ещё держалась на ногах.

Но надолго её не хватит. Слишком сильно незнакомку потрепало.

Скрипнули ворота, начали быстро открываться. Девушка скосила взгляд, на её лице появилось что-то сродни облегчению – она поняла, зачем князь спрыгнул вниз, поняла, что убивать её не собираются. Нож отправился в ножны, топор она засунула за пояс топорищем вверх и кинулась к своему спутнику, но поднять его не смогла – свалилась рядом с глухим стоном.

-Затащите их внутрь! – Приказал Совник своим людям, высыпавшим наружу, во главе с Але.

-Быстро! – Повторила его команду княжна, решительно занимая место рядом с мужем. Её меч грозно сверкнул, поймав лучик солнечного света. – Вас! Тать! Готовьте луки, прикрывайте нас!

Он не стал спорить. Теперь уже нет времени. И хотя он собирался встретить новую угрозу один, под прикрытием лучников со стены…, в общем, хорошо, что Але проявила инициативу.

Обезьяны, увидев, как наёмники исчезают за стеной, издали такой дикий рёв, что у некоторых жителей волосы на спине дыбом встали. У кого там волос не имелось, просто мурашки побежали, наперегонки с капельками холодного пота.

Чудища вышли на расстояние полёта стрелы, и стража открыла огонь. Первый залп двух обезьян так стрелами утыкал, что они стали походить на ежей куда больше, чем радиоактивные обитатели Великого леса. Эти макаки свалились в траву, но помирать даже не подумали – валяются там, с воем вырывая из себя стрелы. Оставшиеся на ногах, ускорили бег и изменили тактику – теперь они неслись вперёд хаотичными прыжками из стороны в сторону, иногда переходя на стремительный бег по прямой. В результате, большая часть стрел ушла в никуда. Только Вас и Тать, смогли поразить новых, доселе невиданных врагов – двое волосатых людей свалились, поймав по стреле своими маленькими овальными головами. Однако остальные добрались до ворот, уже закрытых за спинами дружинников. Большая часть обезьян ринулась на людей, но две поступили иначе.

Крупный зверь, с кошмарным рёвом и пыхтением, разбежался и прыгнул. Волосатые пальцы сжались на верхней кромке частокола, и зверь перемахнул через забор одним свирепым рывком.

Впрочем, это всё что он успел сделать – седой бородач ухнул и с размаху приложил зверя топором в область пуза. Обезьяна вылетела за частокол, оглашая окрестности истошным визгом, да по пути разматывая кишки – не повезло ей, выпали кишки в самом начале полёта и закрутились вокруг острия одного из брёвен частокола. Второму Фортуна показала тоже самое не шибко цензурное место, что и первому – его прыжок был выше и сильнее, но пришёлся он на ту часть, где с луками наготове, встали остальные дружинники и большая группа селян. Зверь перемахнул через забор, стенную пристройку и упал наземь, утыканный стрелами похлеще своих собратьев, так и завывающих в полях. Он тоже умер не сразу – живучести этих существ, можно было только позавидовать. Но никого убить волосатый человек не успел, ему просто не хватило на это сил.

Четыре крупных особи, обрушились на Але и Совника. Вас и Тать стреляли, пока колчаны не опустели, но попасть смогли лишь дважды и Вас тут же поплатился за свою меткость – обезьяна, со стрелой в плече, прыгнула к нему, и с такой силой ударила лапой, что беднягу подбросило высоко вверх. Тут ему сильно повезло. Он подлетел не слишком высоко и не оказался насажен на колья частокола. И не слишком низко его бросило, благодаря чему парень не свалился обратно и не был впоследствии разорван обезумевшим зверем на куски. Он грохнулся о стену точно на её вершине, острие кола, врезалось в шнуровку нагрудника, и парень повис на заборе, лишившись чувств.

Тать бросила лук и обнажила два меча, тут же начав крушить противника, используя максимум того, на что была способна. Шустрый и сильный зверь не устоял. Вскоре он рухнул замертво, да и как иначе? Когда у тебя рука отрублена, собственные кишки в ногах запутались, разрублено горло, а в сердце стальной клинок, по-другому и никак, всё равно упадёшь и помрёшь.

Больше успехов девушке не перепало, всё-таки, реакция и сила существ, заметно превосходили человеческие. Тать потеряла один из мечей, её противник пал, но сама она не успела отскочить в сторону – другой волосатый человек, схватил её за талию двумя руками и бросил в забор с такой силой, что там что-то громко захрустело.

Только спустя полчаса, они узнали, что это хрустели не ворота, а её кости.

Совник встретил врага неожиданным жестом, что, возможно, спасло им жизни. Он ринулся навстречу обезьянам и высоко подпрыгнув, ударил сверху вниз – первый противник свалился разрубленный от макушки до самого пуза.

А вот со вторым не получилось – он высвободил клинок и ударил с разворота, вложив в удар всю свою силу и скорость. Волосатый человек оказался быстрее. Зверь поднырнул под клинок и ударил лапой наотмашь, прямо ему в бок попал. Совник взвыл от боли и понял что летит. Невысоко так, нормально, на бреющем так сказать. Свалился он ещё неудачнее – плечом в траву, кувыркнулся, чуть не сломав шею, и грохнулся спиной оземь. Попытался подняться, да взвыв от боли во всём теле свалился обратно, в этот момент он и услышал короткий крик Тати, да зловещий хруст. Используя меч как костыль, он поднялся и увидел печальную картину – Вас висит на заборе, безвольно свесив конечности и голову. Тать валяется у ворот, без движения. А Але как истинная фурия, шипя и яростно сверкая глазами, мечется у ворот, орудуя мечом и исполняя все акробатические трюки и боевые приёмы, коим их научил Совник. Она одна сражалась против сразу двух свирепых и безумно сильных врагов…, они уже в крови, покрыты ранами и в безумии рычат так, что дрожат стены. Их утыкали стрелами – стражи тоже не дремлют, но прикончить Але, монстры не могут.

К сожалению, она была обречена. Совник прекрасно понимал, что если хоть один из волосатых людей, заденет её своей мощной лапой, даже вскользь, девушка не сможет снова подняться. Её просто разорвут. Её мастерство пока перевешивает, но одна крошечная ошибка и ей конец.

Совник, кривясь от боли, стал ковылять обратно. Вот он уже метрах в пяти от троицы, продолжавшей свой смертельный танец. Вот он останавливается и совершает один из самых безумных поступков в его жизни – князь взревел не хуже чем обезьяны. Противники Але замешкались, и он изо всех сил бросает свой меч – в ближайшего противника.

И ему везёт, чертовски везёт…, или дело в чём-то другом? Князь падает наземь, от боли пронзившей всё тело, но успевает удивиться и понять, что совершил невозможное. Только что он еле двигался и знал точно, что не сможет бросить меч достаточно сильно и точно. Шанс что ему удастся ранить обезьяну, был столько крошечен, что...

Меч полетел к цели с рёвом и свистом. Обезьяна развернулась, и лезвие пробило грудь, а её саму бросило назад и с глухим стуком, острие пробило стену, глубоко завязнув в ней. Обезьяна верещит, хватаясь за рукоять меча, но освободиться не может. Она вот-вот умрёт…, как? Как, чёрт возьми, ему это удалось? Волосы скальника им в рот – это просто невозможно!

Совник перевернулся на спину, чувствуя, как уходит сознание. Невозможно, но он это сделал.

Теперь всё в руках Але и стражников, противник остался один…, волосы скальника – забавное ругательство. Он его не сразу понял, услышав впервые. Потом объяснили люди добрые.

У подземников, волос-то нет. Почти нигде нет. Только в районе седалищной части, ближе к самому центру, колосятся волосы те…, всё, мир затухает. Крики людей и вой обезьян, словно он проваливается в глубокую яму. Или он уже стремительно падает туда? Всё, смерть пришла за ним?...

Как оказалось, нет. Ему повезло и в этот раз.

Очнулся он на кровати. Увидел знакомый потолок. Попытался сесть и у него получилось. Только что-то на торсе мешается…, ага, вот как оно значит…, тонкими кусками материи, заменявшими здесь бинты, рёбра у него перекручены. Дышать тяжеловато. Он повёл плечами. Пощупал «бинты». Странно. Вроде ничего не болит. А зачем тогда на нём это чудо медицины из позднего палеолита?

Он нашёл стяжку на боку и распустил её. Дышать сразу стало легче. Совник поспешно смотал бинты и отложил их в сторону, прикрыл глаза, глубоко вдохнул. Порядок, ничего не болит…

-Князь! – Испуганно кричит кто-то за спиной. Он поворачивает и видит девочку подростка, бледная вся, глаза с испугу круглые. – Ты чего ж наделал, глупый???

Совник ощерился в улыбке, встал на ноги, сделал быстрый шаг между кроватями и высоко подпрыгнув, скрутил сальто. Приземлился на ноги и с новой улыбкой глянул на девочку – а у неё челюсть отвисла.

Спустя мгновение, у него тоже.

-Не может быть! – Выдохнула она. – У тебя ж все кости переломаны были! Живого места не было! Мама из тебя костяных осколков на целую тарелку повытаскивала!

Вот тут челюсть и отвисла.

А через пару минут ещё и покраснел до корней волос.

Девочка с лязгом захлопнула рот, слегка зарумянилась, глаза сверкнули и она выдала.

-Мне уже скоро. – Она жест непонятный изобразила. – И мужа я присмотрела. Князь. – Девочка шагнула к нему, сложив руки на юной груди, в жесте молитвенном. – Князь, будь моим первым, будь тем, от кого я понесу! Прошу! Пусть мой ребёнок будет хоть вполовину так же хорош как ты!

Князь икнул, и пятиться стал – опять его по назначению природному использовать пытаются. Ладно, женщины, он и сам не так уж сильно против…, но это ж практически ребёнок!

А девочка наступает, глазки горят, тут вдруг она останавливается и говорит.

-Прости, я понимаю, не сейчас. Потом. Но я не передумаю. Я как буду готова, я приду князь.

И убежала куда-то, вся очень довольная.

-Какая она взрослая, для своих-то лет, мать её... – Пробормотал князь, беспомощно оглядываясь. Минуту назад он казался этаким титаном, а теперь сам себе напоминает мокрую курицу. Его уже пару месяцев терзает страх, что Але узнает. Расскажет кто или ещё как. Он ведь и сам уже не уверен, сколько всего в Речке у него детей родилось, и со сколькими женщинами он делил постель, по их настойчивым просьбам. – Пора завязывать. А то Але меня к дверям за это самое и прибьёт…

Собственно, почти каждый раз, когда он демонстрировал выдающиеся способности в бою, в селе возникал бум на идею заполучить от него ребёнка. Что вообще за мания такая? Часто слышимые слова о том, что женщины Речки, хотят хотя бы одного потомка сравнимого с ним по мощи, казались ему аргументом, высосанным из пальца. Его мощь – результат тренировок и знаний, а не…, в памяти всплыли детали последнего боя. А может, не так уж они и ошибаются, как…, Але!

Князь осмотрел все кровати, но Але там не было, он тут же ринулся прочь из лазарета и вихрем пронёсся по селу, возник у порога своего дома и настежь распахнул дверь.

-Совник? Как??? – Ошарашено моргая, молвила девушка, сидевшая на кровати, с Лио на руках. Ребёнка она чуть не выронила, а её челюсть отвисла так, что стукнула малыша по макушке.

-Але! – Он кинулся к ней и, рухнув на колени, обнял ноги девушки. На глазах наворачивались слёзы, сердце истерично билось…, он с удивление отмечал всё это, словно бы со стороны. До этого дня, он не понимал, насколько же сильно ему дорога эта девушка, прославленная воительница Але…

Да, как оказалось, последнего волосатого человека, Але всё же зарубила сама – отсекла ему голову одним ловким ударом. Затем прикончила обезьяну, приколотую мечом Совника к стене, и велела дружинникам, нести князя, Тать и Васа, в лазарет.

И она тоже рассказала о напрочь переломанных рёбрах. Совника смяло точно так же как Тать, даже хуже. Из него действительно пришлось вытаскивать осколки костей. Вчера. А к полудню следующего дня, он как огурец, только что сорванный с грядки. У Совника не было ответа на вопросы Але, а у неё, почему-то, глаза загорелись, губы она нервно облизнула и вдруг:

-В детстве ты болел пузырчатой болезнью, ведь так? Или твои родители болели, да?

-А? – Тут действительно как-то непонятно. - От неё разве ни умирают?

-Не всегда. – Лио вдруг начал капризничать и зарядил папе пяткой в затылок, да прямой наводкой. Аж глаза к переносице сошлись. Сильный паренёк…, Але с улыбкой принялась баюкать его на руках, потом снова посмотрела на своего супруга. – Лио сильнее всех младенцев, каких я только видела. Он похож на тебя Совник. Он вырастет очень сильным человеком.

Она молчала некоторое время, а он просто сидел на полу, обнимая её ноги и положив голову ей на колени. Его ждало откровение, которое, на его взгляд, было сейчас совсем не к месту.

-Иногда, дети, болевшие пузырчатой, выживают. Они становятся Другими. Иногда, их родители болеют и выживают, а их дети рождаются Другими. – Она взъерошила его волосы и мягким голосом добавила. – В основном, они становятся слишком другими – страшными, уродливыми. Их убивают или изгоняют. Но иногда, такие дети или их дети, становятся другими, по-другому. Как ты.

В голове полыхнуло слово «мутация». Стало сильно не по себе, но…, он что мутант? И потому такой, потому исцеляется так быстро и столь силён? Объяснение, хотя и неприятное, но разумное, однако, оно не даёт ответов на кучу других вопросов, какие у него есть. Карта – откуда она, откуда он знает, как ей пользоваться? Прочие воспоминания и знания, откуда это всё? Эх…

Да к чёрту это всё. Нужно просто жить. И вообще, когда думаешь долго, волосы на голове выпадают. Так что – в туман всё! Решительно и насовсем.

Через две недели после сих событий, его ждал сюрприз. Крайне необычный.

-Милый, я слышала, молодка из лекарей, просила тебя об услуге, да? – Сказала Але, после бурных и приятных упражнений на их общей постели. Обняла нежно и мягко-мягко вот это сказала.

-Нет. Не было ничего. Не знаю ничего. – Поспешно отрапортовал князь, внутренне холодея. Никак назревает продолжительный скандал, возможно, с прицельным мордобитием, его драгоценного лица, если не хуже. Меч там далеко от кровати? Але не дотянется?

Надо бы как-то приготовиться – если что, сразу в двери, как есть в одних волосах и бежать, пока она не остынет. А там вернётся, будут слёзы извинений, просьбы простить и…

-Ты так больше не делай. – Говорит Але, целуя его в щёку. Совник молчит, не совсем понимая, о чём речь. – Если просят – сделай.

-Ты знаешь, о чём она просила? – Осторожно поинтересовался он, а то мало ли, может речь о том, что б там по хозяйству чего сделать или ещё что. Надо бы убедиться, что б…

-Совник, - Але залезла сверху и, упираясь ладонями ему в грудь, очень серьёзно произнесла, - нас мало. А ты сам знаешь, как тяжело нам приходится. Ты сильный, смелый, ты – Другой. И ты чужак. Ты не наш, ты свежая кровь. Ты - сильная кровь. Не отказывай им, никогда не отказывай.

-Ну…, я это…, как бы… - А чего ещё он скажет? Растерялся Совник по полной программе.

-В просьбе не отказывай – нам нужны сильные дети. – Але наклонилась ниже, её груди коснулись его кожи, и она шёпотом сказала. – Но лишь однажды. Повторится дважды с одной и той же – я первой же ночью, своими руками, тебе сердце вырежу.

Как-то нехорошо ему стало. И всё что поднималось заново, вдруг безжизненно повисло. Князь сглотнул судорожно и икнул согласно.

-Люблю тебя. Люблю сильно-сильно! – Сказал она, ложась рядом.

Совник полночи уснуть не мог, то любят его, понимаешь, то сердце вырезать собираются…

А до этого замечательного разговора, он стал свидетелем «похорон» новых врагов. Народ собрался на площади, вечером следующего дня, и занялся обсуждением. Совник слушал, выпучив глаза. На него внимания не обращали – не маленький, сам должен всё понимать.

А говорили добрые люди Речки, о том, что сделать с телами «бузян» - название, озвученное Совником, пошло в массы, но в слегка урезанном виде. И вопросов на повестке дня было всего два – съесть или выбросить? Так как мясо вещь не часто встречавшаяся на столах селян, а бузяны существа новые и доселе невиданные, всё же решили разделать парочку на пробу. Остальных выпотрошили и развесили в одном из пустых домов – что б мухи мясо не попортили. Понравится первая порция, всех съедят, не понравится - выкинут. Им понравилось. Утром съели всех обезьян.

И народ был в восторге от нового мяса. Особенно вкусными, им показались рагу из ушей и тщательно прожаренное мясо на косточке, с колечками лука.

Ну, правильно, чего добру-то пропадать?

Бой с обезьяной, в котором Але победила, можно сказать чудом, сравнил авторитет Але, с авторитетом князя. Вскоре слухи о непобедимом Совнике, дополнились слухами о Разящей Але, чей меч не знал промаха, а кости не имели суставов. Так охарактеризовали её подвижность в схватке, жители Речки. Конечно, образно охарактеризовали. Но тот, кто историю услышал и понёс дальше, об этом не догадывался. Слава Але, ушла аж к Белым горам. Теперь она дралась сразу с двумя волосатыми людьми и обоих прикончила, пока Совник, убивший аж десяток волосатых людей (согласно легенде, последнего он заборол голыми руками, набил ему морду, а потом вульгарно загрыз), пока князь, тяжело раненный, валялся в траве.

История прошла к горам, обогнула равнины и вернулась обратно с торговцем из дальнего села.

Але в тот день то радостно улыбалась, то плевалась от обиды – история ей нравилась. То, что она прославилась, тоже, даже очень. Не так много существует женщин меча, которые стали широко известны. Но вот то, что её прозвище «Разящая», чудесным образом превратилось в «Бескостная», её совсем не порадовало.

-Хорошо ещё «Слизняком» не нарекли. – Пошутил Совник…

Неделю на полу спать пришлось и через день нянчить маленького Лио, пока Але тренировалась на площади, закрепляя навыки с дружиной.

Каждый день, с первого же дня своего пробуждения, он забегал в лазарет – Тать и Вас, лежали там, похожие на гусеницы из-за обилия бинтов. Учитывая, что бинты были местного изготовления, выглядели ребята крайне жутко. Бледные, перемотанные все – он сомневался, что они выживут. Как и лекари. Однако худшие ожидания не оправдались. Вас очнулся к концу недели, спустя пару дней пришла в себя Тать. Они выжили и пошли на поправку, но…

Бедняжка Тать слегла на полгода и, впоследствии, полностью оправиться так и не смогла. Молодой организм справился с повреждениями, но не полностью. Во многом виной тому была и местная палеолитная медицина. Кости срослись неправильно. Что-то сломалось и внутри неё. Тать навсегда утратила прежнии реакцию и скорость. Её выносливость пострадала не меньше. С тех пор, сражаться она предпочитала с помощью лука и длинного копья, позволявших не вступать в ближний бой. На тренировках, первое время, девушка была мрачнее тучи и её взгляд, очень не нравился Совнику. Она была готова сдаться и уйти, вернуться к обычной жизни селян. Или сделать что похуже. Он решил вмешаться, прежде чем это случится и начал учить её тому, чего Речка вообще не знала – бой длинным копьём. Пришлось выдержать сложный разговор с лесовиками и отдать им полный доспех за услугу, но вскоре он получил желаемое. Для девушки сделали копьё из очень лёгкого и крепкого дерева. Иначе она просто не смогла бы им орудовать. Тать была слишком маленькой, для более тяжёлого копья. А такое дерево, встречалось не часто, достать его было трудно, потому и пришлось целый доспех отдать.

Владеть мечами столь же ловко, как раньше, она больше была неспособна.

Однако всего через месяц обучения, Тать в тренировочном бою, уложила на лопатки сразу двух товарищей по оружию. С того дня она чаще улыбалась и в целом стала более жизнерадостной.

Однако при виде сложных приёмов и фигур, выполняемых мечами, девушка низменно мрачнела, во взгляде возникала такая тоска, что хоть волком вой.

Может, когда-нибудь, она обретёт мир с собой и своим повреждённым телом.

Вас встал на ноги гораздо быстрее. Всего месяц валялся в лазарете и две недели не мог тренироваться, хотя каждый день приходил, требовал меч и напарника – чуть не со скандалом его выгонять приходилось.

И двое незнакомцев. К ним Совник тоже приходил. Собственно, в то утро, когда доедали обезьян, громогласно прославляя князя и самих поедаемых существ, он и пришёл к ним впервые.

Узнав, как дела Тати и Васа, он перешёл к койкам незнакомцев.

-Привет. – Сказал он, обнаружив, что неподвижно лежавшая девушка, следит за ним внимательным взглядом. – Я думал ты без чувств, как твой друг.

Он кивком показал на её спутника, тяжело дышавшего на соседней кровати. Девушка в ответ повернула голову и несколько секунд пристально смотрела на него.

-Мы заплатим. – Неожиданно чистым и резким голосом сказала она.

-Чем? – Усмехнулся князь, усаживаясь на табуретку. Окинул её взглядом. Девушку раздели, отмыли от грязи и крови, раны обработали, зашили и перевязали. Кроме бинтов, одежды на ней нет, под покрывалом не толще простыни из обычной для Речки ткани, виднеются детали фигуры.

Неплохой надо признать фигуры. Даже слишком неплохой, для человека живущего мечом. С такой серьёзной грудью, не так-то просто орудовать клинком или чем-то иным. Кроме таких интересных деталей угадывались и другие, а руки, уложенные на покрывало, дополняют странную картину. Физически она куда сильнее всех девушек его дружины. Это видно с первого взгляда. Странно, что ещё там, у стены, не заметил. Пожалуй, в плане мышц, она не уступит рослым юношам.

Его насмешливый вопрос вызвал гримасу непонятного характера. Девушка стала смотреть в потолок. Молчала с минуту, а потом сделала предложение, над которым он надолго задумался.

-Я и мой брат, мы можем сражаться за тебя. – Она движением головы показала на своего спутника. – Если он выживет, мы будем с тобой, пока не погибнем в бою или пока ты не потеряешь нашего уважения. К этому времени, мы выплатим свой долг мечом. И если уважения не будет, мы просто уйдём. Что скажешь князь?

Он пожал плечами, слегка растерявшись. Собственно он сам размышлял над тем, как подойти к ним с таким вот вопросом. Всё же, им не помешали бы другие люди меча. Защита Речки, стала бы более полной, более сильной, а тут раз и вот так, можно сказать в лоб и сходу…

-Нужно подумать.

И он ушёл оттуда. В лазарет не возвращался несколько дней и ни с кем не обсуждал предложение девушки. Что-то в этом всём его смущало. Эти люди были совсем не похожи на жителей Речки. И эти слова девушки «если уважения не будет» - Совник не совсем понял, о чём речь. Смутно уловил подспудные нотки, но не был уверен, что правильно их понял. Кажется, речь о том, что наёмники уйдут сразу же, как только решат, что служба князю их недостойна.

Но в каких случаях они могут так решить? Он задал такой вопрос Васу, потом Але и даже с Михой и Варей поговорил, но каждый раз ему отвечали пожатием плеч и словами о том, что у людей меча, своя мораль, они видят этот мир не так как жители сёл. Из всех с кем он поговорил о порядках, царящих в среде людей меча, только Але дополнила свой ответ грустным вздохом и сказала:

-Нам неплохо бы узнать об этом подробнее. Хотя бы от наших пленников.

-Пленников? – Переспросил Совник.

-Ну да. – Кивнула Але. – Те двое наёмников. Заплатить-то за нашу помощь им нечем. Наши они теперь, пока не выплатят долг. Мы на них кучу лекарств извели. Пусть отрабатывают.

И спустя минуту объяснила, каким образом им придётся отрабатывать – поиском лекарственных растений. Причём по очереди – если один сбежит, второго убьют. Вот такие они добрые, совсем бескорыстные люди из Речки…, любопытно, что, по мнению Але, должны наёмники не селу, не князю, а лекарям. Мысль, что они могут отдать свой долг иначе, став частью княжеской дружины, Але в голову не пришла. И к тому были все основания. Он о них узнал позже, когда пообщался с наёмниками и изложил своё решение Голове. Как выяснилось, долг наёмников, в случае, если они переходили в его дружину, ложился на князя и, в этом случае, теперь уже вся дружина была обязана добыть море растений для лекарей, выходя на их поиски в поле и в Великий лес. Совник было пытался возмутиться, но ему объяснили это дело так – лекари бесплатно лечат князя, княгиню и его дружину, тем оплачивая их услуги по защите села и охране экспедиций за стену. Но на тот момент, когда наёмников спасали, они не были частью дружины и, поэтому, их лечение будут оплачивать либо они сами, либо тот, кто за них поручился – князь. Вот такие пироги…

Ну, а до того, состоялся у него ещё один разговор со своими будущими соратниками.

Князь сел на табурет перед кроватью девушки. Она как раз обедала. Сидела спиной, упираясь в торцевую стенку кровати и, орудуя двузубой вилкой, поедала кусочки мяса и картофеля, горкой уложенные на овальном блюде с маленьким углублением в центре. Такие тарелки использовали во всём посёлке. Собственно их было два вида, вот такие, для густых блюд и круглые, с большим углублением, из которых ели супы.

Едва князь уселся, девушка поставила блюдо на тумбочку и, шмыгнув носом, вытерла губы тыльной стороной ладони, после чего вопросительно уставилась на него. Её брат повернулся на бок, упёрся локтем в кровать и замер, в таком положении хмуро взирая на гостя. Сейчас, в сознании, он стал каким-то другим – от него исходило ощущение угрозы. А на лицо глянешь, и не по себе становится. Парень словно от всех встречных ждёт только одного – попытки загнать ему в глотку полметра хорошей стали.

Кстати, только сейчас Совник обратил внимание, что их руки, плечи, в общем, всё, что не было скрыто бинтами, покрыто старыми шрамами. Эти люди, словно родились с оружием в руках и тут же приняли свой первый бой…, однако, прежде чем поговорить о деле, нужно было прояснить момент, не дававший ему покоя. У обезьян когтей и тем более колюще-режущего оружия, он как-то не заметил. А оба наёмника, к воротам пришли изрезанные и исколотые так, что живого места не было.

Два и два не складывалось. Бежали от обезьян, а судя по ранам, сражались с людьми. Можно было, конечно, пофантазировать и найти удобоваримый ответ, но лучше услышать его от них.

С полминуты он смотрел на раненных наёмников, они смотрели в ответ. Девушка с вызовом, парень холодно, не ожидая ничего хорошего. Сейчас он обратил внимание на их удивительную схожесть – тот же разрез глаз, те же чёрные волосы. Цвет глаз, кстати, коричневый. В селе он таких ещё не встречал, да и разрез глаз довольно необычный. Уголки чуть вверх, в спокойном состоянии, глаза напоминают миндаль. Хм, напоминать-то напоминают…, но что такое миндаль?

Совник тряхнул головой и протянул девушке руку.

-Совник.

-Гла. – Сказала девушка, пожимая протянутую руку. Кивком показала на брата. – Сла. – Помолчала и заявила. – Совников не бывает. Это сказки для детей.

-Это моё имя, а не статус. – Ответил он, отводя глаза – совники всё-таки бывают. Тут девушка сильно ошибается. – Мне нужно знать, как вы оказались у наших стен и почему.

Девушки как-то нехорошо ухмыльнулась, глянула на свою перебинтованную руку и кивнула.

-Хорошо. Я расскажу.

-Гла. – Донеслось из-за её спины, девушка повернулась к брату. Они несколько секунд смотрели друг на друга. Парень скривил губы, опустил взгляд и укоризненно покачал головой. Он считал, что рассказывать ничего не нужно, но перечить больше не станет. Девушка заговорила вновь.

-Мы были в руинах, с отрядом. Кое-что нашли там. – Тут она снова ухмыльнулась. – Я не просто так говорила, что нам есть чем заплатить. Просто…, ну, так получилось князь, что мы не можем это забрать сами. Даже когда выздоровеем, это будет слишком опасно для двоих. У меня к тебе Совник, есть и другое предложение – мы станем твоими дружинниками, а ты поможешь вернуть потерянное. Не бесплатно конечно, мы поделимся. Заплатим лекарям, поделимся с тобой и останемся в твоей дружине. – Тут она погрустнела, по лицу прошла волна печали. – Там все наши полегли. Да и передышка нам не помешает. Нам стоит ненадолго осесть.

-Я не согласен. Раны заживут и…

-И заткнись Сла! – Вдруг рыкнула Гла. – Я поднимусь на ноги через пару дней, а ты проваляешься пластом ещё недели две! Мне что всё время тебя на горбу тащить? И куда мы вдвоём? И зачем сейчас рисковать башкой, если можем набраться сил, отсидеться?

-Два дня? – Последние слова девушки, Совнику были вполне понятны, поведение её брата тоже. Гла руководствуется практическим подходом, её брат весь на эмоциях. Хотя должно бы быть наоборот, а оно вон как в жизни-то бывает.

Девушка кивнула в ответ и молчала не меньше минуты. За неё ответил Сла.

-Она Другая. Её раны заживают быстрее, чем мои.

-В детстве убежала в лес. – Девушка пожала плечами, уныло как-то свесила нос. – Грохнулась в яму с белым порошком. Потом полгода валялась вся в язвах и волдырях. – Снова пожала плечами. – Не знаю как, но я выжила. А потом заметила что со мной что-то не так.

Она повернула голову, нашла взглядом тумбочку, протянула к ней руку и схватила тяжёлую мебель пальцами, за выступающий край. Мышцы плеча и руки вздулись, она нахмурилась, закусила губу, и тумбочка дрогнула, а затем поднялась над полом. Спустя мгновение, мебель грохнулась об пол – Гла подняла её сидя в постели, одной рукой, используя лишь пальцы. Совник хмыкнул недоверчиво и попытался повторить сей жест – ему удалось едва-едва её приподнять.

-Мои раны стали заживать быстрее, я стала сильнее физически. Я - Другая.

Поведала девушка, причём с гордостью.

В тот момент Совник не очень понял причины её гордости, но позже, после разговора с Але, у него вопросов уже не возникало – за ребёнка от этой девушки, любой мужчина будет драться как голодный топотун за кусок свежего мяса. Других, люди этого заново рождающегося мира, очень сильно ценили. В основном как племенных бычков, но не суть, главное ценят, и это порой бывает весьма приятно. Ему ли, как говорится не знать? Полсела потомков блин…, даже как-то стыдно, хотя и не очень понятно почему.

А затем она рассказала их историю, и всё стало на свои места.

Гла и Сла, несколько лет назад присоединились к группе наёмников, состоявшей из кого попало. Там был князь потерявший честь - уточняющий вопрос наконец-то прояснил ситуацию, по поводу потери уважения и так далее.

Князь мог потерять уважение прочих людей меча, если принял сражение, потерял дружину, а сам бежал с поля боя, спасая свою жизнь. Согласно своеобразной морали людей меча, князь, потерявший дружину, мог сделать только одно – сражаться до конца и погибнуть вместе со своими воинами. Тот, кто бежал, заботясь больше о своей шкуре, а не о своей чести, мог навсегда забыть о своём титуле.

Вот такой князь в команде той и путешествовал. Были там дружинники, бросившие князя и прочих дружинников в бою – все погибли, а они, вместо того, что бы попытаться спасти братьев и князя или погибнуть вместе с ними, взяли и сбежали, спасая собственные жизни. Таких презирали, они уже не могли рассчитывать поступить на службу к другому князю.

Были там жители сёл, не слишком искусные в бою. Кто-то сбежал из дома в поисках приключений, кто-то был из числа немногих выживших, после разорения селения скальниками, подземниками или княжеским отрядом. А некоторых из сёл изгнали за какие-либо провинности, либо они сбежали сами, опасаясь гнева собратьев за свои преступления.

В общем, команда та ещё, полностью из отбросов двух сословий этого мира – людей меча и людей дома. Так, «людьми дома», люди меча, иногда называли жителей сёл. Пояснять почему, не требовалось. Тут и так понято – в доме живут, на одном месте, а не болтаются по миру, ночуя там, где их застанет закат.

Банда наёмников занималась грабежами торговых караванов, вроде тех, что курсировали из одного села в другое. Например, такой, какой на днях отправился в Холмы, с грузом от всех людей Речки – инструменты, сделанные Михой, доспехи и рулоны ткани одёжника и так далее. Вот такие торговые экспедиции они регулярно и грабили.

Иногда они ошивались в руинах, а добычу продавали в ближайших сёлах, порой занимались охраной караванов, когда не грабили их. В этом случае они временно выбирали себе князя – дескать, не банда изгоев они, а настоящая дружина с настоящим князем. Об этом Гла обмолвилась вскользь, почти всё Совник додумал сам. А дальше она поведала о последнем их походе – в Большие Руины.

Что это такое он уже знал – слышал истории, гулявшие среди жителей села. Так называли останки большого города, где-то далеко на севере. Там им улыбнулась удача, они нашли настоящее сокровище – десять ящиков древних патронов. Прихватив добычу, они отправились в путь. Им везло на каждом шагу, неделю шли без всяких происшествий, потратили ящик в одном из сёл, закупив еды, оружие, даже купили патроны для своего огнестрельного оружия у местного кузнеца.

А потом всё пошло наперекосяк. Отряд встал на ночлег в одном из лесов. А когда занялась заря, из чащи грянул залп – половину людей положило сразу. Из зарослей посыпались люди меча, завязалась схватка, в которой полегли все и были жестоко изранены Гла с её братом.

-Я забрала автомат Сера и зарядила его деньгами. – Речь шла о древних патронах. Странно было слышать, что о них так вот выражаются. Гла улыбнулась – вспомнила то, о чём говорила дальше.

-Никогда раньше не стреляла деньгами – это чудо просто! Осечки ни одной, пули пробивают все доспехи, словно бумажные они. А двоих я даже насквозь прострелила. Две обоймы потратила, всех наглухо, один только со спины зашёл, пырнул меня в бок, сын ходячего и клыкастой!

-А? – Не понял Совник ругательства сего, впрочем, его вопроса никто не заметил, а спустя пару минут он и сам догадался о ком речь – ходячий, видимо, те самые мертвецы неубиваемые, а клыкастых он уже видел. Да уж, если у таких сын родится, это воистину будет Нечто.

-Я его зарезал. – Сообщил Сла. Впервые с того момента как Гла начала рассказывать, парень открыл рот. И после сих слов зловеще ухмыльнулся. Н-да…, а вот интересно, они сами как попали в ту команду изгоев? Об этом Гла скромно умолчала.

-Мы вдвоём остались. Пытались перевязать свои раны, а потом эта волосатая тварь… - Девушка, помрачнев, замолчала на полминуты. Потом закончила свой рассказ. – Волосатый человек, с парой детёнышей. Не знаю, почему он кинулся, но мы его убили. Детёныш успел достать Сла – ребра поломал ему. А эти твари, поодиночке не ходят. Мы понимали, что раз один волосатый человек тут, то скоро будут и все остальные. Я помнила, что где-то рядом есть село, мы всё бросили и побежали.

Сла ощерился, весьма хищно. Совник уважительно кивнул ему – со сломанными рёбрами не каждый бегать может. Крепкий, однако, паренёк. Конечно, кожаный панцирь тут сыграл роль этакой грубой повязки, но даже так, мало кто способен на такое.

Гла прихватила с собой автомат и пару запасных обойм – не зря как оказалось. Не далеко от села, в глубоком овраге, на них кинулись клыкастые. Она извела все «деньги», отстреливаясь от них. Тут у Сла закончились силы, он больше не мог бежать. Некоторое время они шли, бросив бесполезный теперь автомат, только затруднявший их движение. Потом она тащила его на плече. Двое суток, непрерывного движения, будучи израненными в бою с другой группой наёмников, они упорно шли вперёд. Всю дорогу, Гла и её брат ни на секунду не сомневались, что волосатые люди идут за ними. Они не останавливались даже для того, что бы перевязать раны. И у самого села, их подозрения подтвердились, обезьяны появились на горизонте. Остальное Совнику было известно.

-Мы будем с тобой, пока ты не уронишь лица…, но только если поможешь вернуть деньги.

Вот так она закончила свою речь.

Он не слишком долго думал. Кивнул, пожал ей руку и назвал день, когда они выйдут в путь – через двое суток. На лице девушки отразились только облегчение и радость. Может ему показалось, но, кажется, большей частью, эти чувства были вызваны вовсе ни тем, что ей удастся вернуть свою добычу, хоть и не полностью - Совник и его дружина вправе потребовать минимум треть. Её довольство и радость, связаны с тем, что Гла нашла место, где сможет остановиться, а то и осесть навсегда. Так ли это? Время покажет. Но покидая местную больницу, он ещё больше уверился в своих выводах. Эти двое всю жизнь в дороге, они всегда сражались. Однако человек, рано или поздно, ищет угол, где сможет бросить свой дорожный мешок, и стол, за которым сможет спокойно поесть, не держа одну руку на рукояти пистолета. Или меча. Мечи нынче больше в ходу.

А однажды, кроме мечей и копий, оружия тут и вовсе не останется.

Машины, изъятые из руин, не могут работать вечно. А что б создавать полноценные патроны, нужна какая-никакая, а промышленность. Сломаются машины, и мир с треском обрушится в средние века. Впрочем, он уже где-то там. Осталось пару шагов, что б окончательно утратить достижения многих веков развития человеческой цивилизации.

Гла смогла подняться с постели тем же вечером. Хромая на обе ноги прошла кружок перед крыльцом и вернулась обратно. К вечеру следующего дня она повторила свои действия, теперь она уже не хромала, однако, вернулась вся в поту. А к моменту выхода в путь, когда с восходом к больнице пришли Совник, Але и двое его дружинников, девушка вышла на улицу в своей одежде, с топором и ножом за поясом, не выказывая признаков усталости. Её раны затянулись – не все, живот перетянут бинтами местного производства, однако, идти она могла и сражаться тоже. Что и доказала прямо там – вытащила топор, высоко подпрыгнула и в прыжке нанесла удар по воздуху.

-Я готова. – Заявила Гла, засовывая топор обратно за пояс.

-Точно Другая. – Шёпотом сказал один из дружинников, обращаясь ко второму. Совник обернулся, услышав эти слова. Парни, ворча что-то неразборчиво, взоры потупив, на месте замерли. И в который уже раз, князь отметил, как сильно похожи эти два увальня. Он поначалу думал, что они родные братья. Оба русоволосые, глаза голубые, даже черты лиц похожи. Отличали их только небольшие различия в комплекции и оружие, коим они предпочитали сражаться. Григ выше и мышц на нём побольше, за поясом у него громадный двуручный топор. Помнится, впервые придя тренироваться на площадь с этим оружием, он едва Тать не зашиб, за что немедленно получил от неё подзатыльник. И не обиделся нисколько – добродушный парень. Как и второй. В этом они тоже похожи. Еме ниже ростом, в плечах чуть шире, но гибкий, чуть стройнее и гораздо подвижнее. Со своими двумя маленькими топорами он управлялся лучше, чем Тать с мечами.

-Что? – Вдруг сказала Гла, приветливо улыбнувшись парням. – Нравлюсь?

Что интересно, оба покраснели и стали озираться, словно не зная, куда себя деть или пытаясь придумать, куда им спрятаться – у Гла в Речке появились первые воздыхатели.

Помимо оружия и компании, Совник прихватил большие носилки, из «волшебного» материала – у Михи одолжил. Носилки кроме этого материала ничем особым не блистали. Два круглых бруса, вокруг них обёрнута серая ткань. К брускам ткань прибита двумя десятками гвоздей. Миха иногда использовал эти носилки, собираясь за металлом. Нагружал побольше, завязывал поверх носилок ткани от одёжника – что б куски металла не выпали и тащил груз волоком. Ткань он купил у проходящих мимо наёмников, много лет назад и понятия не имел, почему она настолько прочная, что разорвать её невозможно – в селе все пытались это сделать, никто так и не смог. А вот гвоздём протыкается без особых проблем. Потому, волшебной, ткань ту и окрестили.

Что-то подсказывало Совнику, что со временем, статус «волшебных» вещей, перейдёт на многие осколки прошлого…

Весь путь их маленькой группы к лесу, в котором погибла банда наёмников и истребившие их люди, занял полных трое суток и половину четвёртого дня. За время пути никаких особых приключений на их долю не выпало. Округа опустела – ни хищников, ни травоядных. Чему не сильно обрадовались Але, Григ и Еме. Отсутствие животных означало и отсутствие мяса – вот он главный минус подобного типа животноводства. Пробежалась орава свирепых хищников и округа пустеет на недели, всё мясо разбегается в разные стороны. Может, когда-то давно, именно по этой причине, люди и начали скотину приручать.

С другой стороны их самих никто не попытался съесть, а это конечно плюс.

Поход получился спокойным, неспешным. Они смогли узнать Гла как личность, а не как человека меча. И, в целом, все остались довольны. Девушка упорная – видно было, что идти ей всё ещё трудно. Полдня пути и она начала прихрамывать, тяжело дышать. Но ни одной жалобы никто не услышал. Гла лишь скрипнула зубами и продолжила движение, ничуть не потеряв в скорости. Стало даже казаться, что не так уж сильно её беспокоят раны. Однако вечером, когда встали на привал, и дежурить первым вызвался Григ, девушка выдохнула с огромным облегчением, легла на траву и тут же заснула – дорога вымотала её больше чем всех остальных.

Утром она поднялась с заметным усилием и всё равно не попросила их задержаться на стоянке подольше. Когда двинулись все, поднялась и она.

Гла не отличалась болтливостью. Она вообще говорила только по делу, кратко, сухо, без лишней трескотни. На второй день она сама перевязала свои раны – как оказалось, девушка прихватила бинты и мази из посёлка. В этот раз бесплатные, так как лекарей известили, что Гла ныне часть дружины Совника, а значит, дальнейшее её лечение бесплатно. В тот момент, долг Гла полностью перешёл на Совника. Ему, кстати, в тот же день, счёт и предъявили – подробно описали корни и стебли двух видов растений, которые он должен был найти в полях и принести лекарям. По мешку и корней и стеблей. Конечно, он мог расплатиться и по-другому. Какими-то личными вещами или затребовать у других ремесленников дополнительные вещи из числа бесплатных и передать их лекарям, в общем, способов расплатиться, для него было куда больше, чем для его дружинников.

На привалах, Григ и Еме, всё чаще проявляли знаки внимания мускулистой спутнице и к вечеру третьего дня пути, успешно поругались, после чего надолго ушли в ближайший овраг. Спустя час вернулись – морды в лепёшку, все в пыли и травинках. Еме шёл смурнее тучи, Григ улыбался разбитыми губами и, несмотря на синяки, был безумно счастлив. С того дня Еме лишь иногда тоскливо смотрел на девушку, а ухаживать за ней пытался исключительно Григ.

Иногда в пути, Але пыталась вывести Гла на разговор – о её прошлом, о сражениях, о дальних землях, обо всём, что могло быть известно Гла лучше, чем Але. Наёмница отвечала односложно, но на третий день пути, всё же разговорилась.

Совник не ошибся – Гла и её брат действительно всю жизнь находились в пути. Они с детства обучались сражаться и всюду следовали за своими родителями, о коих Гла распространяться не пожелала. Они выросли с оружием в руках и редко задерживались в одном месте больше чем на неделю. Эти двое побывали во всех уголках континента. Гла тогда много интересного рассказала. Он слушал, изображая безразличие, хотя на деле сердце трепетало от её слов. Ему хотелось побывать там же, где успела побывать Гла. Зачем? Кто ж его знает, душа, видать, требует…, но, увы, слишком поздно, он теперь человек семейный, на нём лежит забота о благополучии целого села, почти полутора сотен людей.

Не увидит он тех краёв далёких…, почему-то, от такой мысли на душе становилось грустно.

Лес стал просматриваться на горизонте уже вечером последнего дня пути и против ожидания Совника, оказался не таким впечатляющим, как Великий лес. В полдень следующего дня он сумел воочию убедиться в том, что перед ним обычный ничем особым не примечательный лесной массив. Берёзы, тополя, ели – всего хватает и растёт, как попало. Деревья громадные, конечно. Некоторые метров десять, а то и все пятнадцать, но таких великанов, какие он увидел подле Речки, тут не обнаружилось и близко. Они вошли в лес и двинулись в чащу, ведомые Гла.

Тут обнаружились и другие отличия от Великого леса. Например, земля между деревьями в основном ровная, корни кое-где торчат, но не часто. В основном перед ними ровная поверхность, если не учитывать склоны, овражки, пригорки и кочки. Подлесок попышнее, встречаются кусты незнакомых ягод, а пару раз они наткнулись на разлапистые кусты дикой Кровавой ягоды. Кое-где под деревьями, росли приземистые грибы на кривых ножках, шляпки коих слабо светились. Совник старался держаться от них подальше. Есть их точно нельзя, на счёт находиться рядом тут не всё так определённо и всё же лучше лишний раз не рисковать.

Через полчаса пути, когда лес стал гуще, а солнечный свет почти перестал пробиваться сквозь колонны деревьев и их пышные кроны, они спустились в глубокий овраг, покрытый густыми зарослями каких-то кустов. Что любопытно, кроме кустов, тут ничего и не росло…, впрочем, это не особо важно. В овраге повисла вонь разлагающегося мяса. Не сказать что невыносимая, но находиться там, не прикрывая нос рукавом, оказалось весьма проблематично.

-Нам ещё повезло. – Проворчала Гла, даже не собираясь закрывать нос, как это сделали её спутники. – Спасибо зверью, вонища стоит не такая уж и сильная.

Насчёт вонищи он мог бы с ней поспорить, вдохнёшь – кишки наружу выворачивает.

Она двинулась дальше по оврагу, и Совник сам себе кивнул – вокруг валяются обглоданные кости, пара черепов под кустом виднеется, кое-где кучки вываленных в грязи внутренностей. Всё это разлагается, издаёт мерзкую вонь, лениво жужжат крупные мухи, но если бы тела никто не тронул, воняло бы в сто раз сильнее и вряд ли они вообще смогли бы сюда спуститься. Впрочем, смогли бы – человек ко всему привыкает. Потому и выживает он, в самых плачевных ситуациях.

Целых покойников не нашлось, хищники лесов и полей, попировали вволю. Порвали всех, вместе с доспехами. Так что взять с покойников удалось немного – оружие, уцелевшие личные вещи, немного патронов и полдесятка пар наручей, да две пары наголенников с металлическими вставками.

И, конечно же, ящики с патронами.

Совник подозревал, что придётся сходить до этого места, дважды – не пришлось. Только один ящик был с патронами к автомату и наполовину пуст. Остальные, мелкокалиберные, видимо, для пистолетов. Всё что нашли целым, включая искомый груз, смогли унести за один раз. Большую часть сгрузили на носилки, остальное унесли на себе. Григ и Еме взяли носилки и двинулись теперь в центре группы. Впереди Совник, девушки в арьергарде.

В пути обсудили вопрос о разделе имущества, причём более детальное обсуждение инициировала Але. Собственно, сложно назвать это обсуждением. Она просто заявила, что всё взятое помимо патронов, им причитающихся как доля с экспедиции – принадлежит дружине князя Совника и ему самому. Включая обойму с патронами и патроны россыпью, выпавшие из ящика, перевёрнутого каким-то диким зверем, в процессе перекуса телами друзей и врагов Гла.

Наёмница возражать не стала. Хотя оружие, которое удалось собрать с земли, стоило не мало. Все клинки хорошего качества, за исключение десятка широких ножей, два из которых, Але, после короткого осмотра, просто выкинула. Ножи были скованы в кузнеце - по-настоящему, скованы, а не отлиты из металлов расплавленных машиной, какой владел Миха. Причём один меч, длинный двуручник с лезвием, затупленным у гарды рукояти, явно был не скован и не отлит – его сделали до войны. А такое оружие ценилось больше чем огнестрельное и стоило кучу патронов, то есть, денег…, Совник никак не мог привыкнуть, что патроны – это деньги.

Да ещё и ценность их тоже оригинально воспринимается. Патроны для мелкого калибра считаются основной единицей измерения, патроны для тяжёлых пистолетов – две единицы, патроны крупнее три, а для тяжёлых пулемётов, это четыре единицы. Мелкие различия при этом в учёт не берутся. Если патрон чуть длиннее нормы, но не дотягивает до боезапаса тяжёлых пистолетов – он всё равно считается одной единицей денег. В общем, экономика этого плана, оказалась Совнику не по зубам. Он уже год об этом размышляет, а ему и сейчас всё это дикостью кажется.

Обратный путь отнял больше времени, но, как и путь к лесу, он не стал опасным или полным событий. Сплошная рутина. Если не считать группы подземников, наткнувшихся на них в овраге. Они там ночевать устроились и тот же овраг, для своей ночёвки, выбрала стайка подземников.

Последовала короткая схватка, в которой один монстр погиб от меча Совника, а остальные тут же бежали, истошно воя и рыча. Его спутники утащили тело подземника наверх и бросили в поле, потом вернулись, как ни в чём ни бывало, стали устраиваться спать. Он долго чесал затылок и смотрел на своих дружинников. Наконец, не выдержал и спросил, почему они не удивлены поведением монстров? Всё-таки, атакуя посёлок, подземники проявляли прямо-таки безумную храбрость, а тут короткая сшибка и сверкают пятками. В ответ народ стал плечами пожимать.

-Всегда так. – Сказал Але. – Если вдалеке от села, они трусливые становятся, бегут сразу.

Тут на него Гла коситься стала подозрительно – ей объяснили, что князь головой ударился в полях и память потерял. Пояснять, что это случилось до того, как он в село пришёл ей не стали. К этому времени, истории о Совнике претерпели кое-какие изменения, и жители Речки не хотели их отметать, им трансформа истории своего князя понравилась больше, чем реальность. А в новой версии жизнеописания прославленного князя, сейчас победно шагающей к Белым горам и обратно, память он утратил в жестокой схватке с огромной ордой подземников. Лично убил полсотни тварей, весь был жестоко изранен, получил смертельную рану, потерял равновесие и получил дубинкой в лоб. Думали, помрёт, а он оказался Другим и назло всему миру выжил.

На привале том, Гла эту историю и выложил Григ, восхищённо и захлёбываясь словами.

-Так он Другой? Как я? – Воскликнула Гла, вытянув шею и пытаясь заглянуть ему в лицо, через пламя костра. Совник проворчал что-то и отодвинулся подальше.

-Другой. – Подтвердила Але, гордо выпрямляя спину. – У нас родился сын. – Тут она довольно прищурилась – вот только что не мурлыкает. – Лио, он будет таким же крепким как его отец. И наш второй ребёнок, не хуже!

-Поздравляю. – Несколько ошарашено произнесла Гла и, прикусив губу, попыталась рассмотреть лицо князя, вообще в темноту отсевшего…, вот тут он и икнул негромко.

-Милый, ты в порядке? – Обернувшись к нему, мягким голосом спросила Але.

-Угу. – Ну а что он ещё скажет? Але, когда о втором ребёнке говорила, живот рукой погладила и всё-таки, замурлыкала от удовольствия. Как бы всё стало ясно сразу.

Нет, он конечно не против…, но не слишком ли рано? Только-только привык, что он отец забавного голубоглазого малыша, а тут раз и второй на подходе.

В общем, возращение домой стало таким же однообразным, как и путь к лесу. За тем исключением, что у него появилась пища для новых тяжких дум.

Когда они спустились с откоса и вышли к воротам Речки, он воспринимал ситуацию несколько в другом свете. Да, так как-то получилось, что он вдруг подумал – два, это ведь лучше чем один. А три тоже неплохо. Да и четыре, если будет, что тут такого? Правда, как в доме спать это вопрос тот ещё. Лио за этот год не раз и не два будил их громогласным богатырским рёвом, требуя внимания к своей высокой персоне. А что если два таких будет? Стёкла ведь из окон повылетают! А он с сердечным приступом свалится. Так и не проснётся, во сне уйдёт в тишине и покое…, н-да…, с другой стороны, они же не всегда маленькие. Потом вырастут, он обучит их так же как свою дружину, с тем исключением, что его дети с детства будут привычны к мечу. Он вложит в их головы правильные мысли и научит, как выживать в бою с другими двуногими. А Речка станет таким же домом для них, каким стала для него.

Хотя для них, наверное, Речка будет домом в куда большей степени, чем для него…

Они вернулись домой, и Гла смогла расплатиться с лекарями, отдав почти целый ящик патронов. У неё осталось ещё достаточно, что б ни в чём себе не отказывать. Девушка вполне могла дождаться, когда её брат поднимется на ноги и отправиться в другое место, но ни сделала этого. Ей выделили один из пустующих домов, а когда Сла достаточно оклемался, такой же дали и ему.

Жители села привыкали к чужакам долго – всё косились подозрительно, но вскоре стали относиться к ним так же как ко всем остальным. Некоторую роль тут сыграло то, что Гла была Другой. Однако не слишком большую. Дело в том, что девушка может выносить ребёнка за девять месяцев и почти всё это время она будет не способна выполнять другие свои функции, связанные с её ремеслом. Другие из числа мужчин, дело совсем иное – они могут оставить кучу потомков, попутно продолжая выполнять свои обязанности с той же энергией и эффективностью. Так что, мужчина из числа Других, в любом селе, считался желанным гостем, даже если обладал свинским характером и ничего делать не умел. А вот с женщинами всё иначе. Они не могли заметно повлиять на мощь села, на качественный состав его жителей. Однако в качестве девицы на выданье, Другая могла дать фору любой девушке. Но тут дело в том, что Другая из числа людей меча, не такая уж и желанная пара для обычного сельского жителя, впрочем, как и любая девушка из дружины. Не каждый мужчина согласится с тем, что его вторая половинка, гораздо сильнее в бою на мечах и может зарезать его одной левой, даже не особо напрягаясь. Для мужского либидо, сие бывает обидно весьма. Но только, если речь шла о селянах. Люди меча к такому относились спокойнее. Ничего плохого в том, что один из супругов в чём-то лучше другого, они не видели.

У Гла возникли новые ухажёры, из числа селян и дружинников. Но каждый такой наталкивался на Грига и, получив по сусалам, в расстроенных чувствах спешил ретироваться.

Девушку это всё забавляло и в сторону Грига изредка отправлялись ответные знаки внимания. Её брат, сим доволен не был. Но вслух своих мыслей никогда не выражал - его сестра сама решала, как ей жить, с кем и для чего.

На второй день по возвращении, Гла пришла на «работу» - тренироваться вместе со всеми на площади. Тут-то и обнаружилась вся ценность двух новых участников дружины. Случилось то, о чём говорила Але, Миха и некоторые другие жители села. Наёмница привнесла в дружину то, чему не мог её научить Совник. Гла пришла на площадь с деревянным щитом, видимо, заказала его у местных плотников, ещё до их совместного похода к лесу. Хорошее семейство, эти плотники – улыбчивые люди, у них куча детишек, дочка есть взрослая и уже сильно беременная. Хорошая она дочка та, чистый огонь - Совник, несмотря на угрозу Але, всё же, приходил к ней дважды. Конечно, не этого делу ради, а исключительно из высоких побуждений - чтоб эффект закрепить, вдруг с первого раза не получилось, всё такое…, ну это к делу не относится.

В общем, Гла продемонстрировала бой со щитом и топором. Причём на Совнике.

Пришлось временно покинуть мероприятие – со сломанным носом не слишком-то удобно учить молодёжь уму-разуму, а с заплывшим глазом, так и тем более, не видно ж ничего…

Да, он не умел владеть щитом так, как были на то способны Гла и её брат. Однако после нескольких тренировок, он приспособился к такой схватке и, что удивило как дружину, так и его самого, научил их приёмам, позволявшим обходить щитовую защиту, разбивать щиты, а так же наносить правильные удары, позволявшие «отсушить» руку, занятую щитом. Последнее так понравилось наёмникам, что по их настойчивым просьбам, пришлось с ними потренироваться отдельно. С Гла, в основном – она восстанавливалась очень быстро. Если его люди и Сла, два дня еле ноги волочили после серьёзной тренировки, то Гла, как и он сам, на следующее утро просыпалась свежей и бодрой.

Дружина получила новую кровь и новые навыки. Они становились всё сильнее, всё лучше управлялись со своим оружием. Им недоставало только опыта сражений, против таких же, как они – против людей меча. Опыт битв с монстрами этого мира, они обретали почти постоянно, выходя на охрану полей, в походы с торговыми караванами и в Великий лес. Так получилось, что с торговцами, не выходил только он сам. Все, даже Але успели по нескольку раз пройтись от одного селения до другого, но не Совник. Когда родилась его дочь, Лин – имя ей назначила мать, Совник всё же решился отправиться в поход с караваном. Несмотря на уговоры Головы, дружины и других, он отправился с караваном в Холмы, прихватив с собой только Васа. Впрочем, остаться его уговаривали не слишком активно – детей в селе народилось в тот год, значительно больше обычного и кто в том виноват, никто не гадал - и так все знали. И были тем весьма довольны. Но большую роль в том, что Речка не слишком настаивала на своей просьбе князю остаться дома, сыграло не это. А один маленький эпизод, случившийся за месяц до рождения Лин.

Прозвучала тревога, и народ привычно высыпал на улицы. Определив направление – пристройку к стене, на которой стражи больше и с которой подаётся световой сигнал, народ ринулся туда.

Дружина и князь, уже там. И вот что Совник увидел, едва оказался наверху. Затоптав пару полей, перед стеной расположились четыре десятка до зубов вооружённых людей. Помимо мечей, щитов, топоров и прочего, он заметил множество огнестрельного оружия. Каждый второй несёт на плече или за поясом, пистолет, автомат, либо дробовик. Имелись даже образцы оружия, которое он не мог узнать, вероятно, нечто и вовсе самодельное. Более того, часть воинов выстроилась в линию, одной рукой они удерживали длинные лестницы. Совник смотрел на них, и кожу на спине стягивало холодком. Отбить атаку такого отряда, так грамотно укомплектованного, им вряд ли по силам. Атака с лестницами, конечно, не создаст особых проблем – человек, поднимающийся на стену, всё же куда более уязвим, чем в открытой схватке. Лестниц только две, отбиться не проблема.

Но как это сделать, если огонь огнестрельного оружия, будет постоянно прижимать их к полу пристроек, заставлять прятаться за толстыми брёвнами частокола? Конечно, даже так, атакующие, потеряют немало людей, но устоять Речка не сможет. У них самих из огнестрела только его автомат, заряженный самопальными патронами Михи, стреляющими через раз. У гостей незваных, патроны такие же, но двадцать стволов против одного – тут много ума не надо, что бы понять, чем это всё закончится. Кучей трупов закончится, причём со стороны Речки трупов будет намного больше. А ведь у тех, кто не вооружён огнестрелом, у каждого, за плечом лук и колчан со стрелами.

Однако отряд не нападал, словно ожидая чего-то. Так оно и было, в общем-то. Каким образом лидер незнакомцев понял, что на стене возник местный князь, непонятно, но как-то он сумел его вычислить, всего лишь рассматривая лица защитников.

-Эй! – Крикнул один из незнакомцев, выходя из строя. Громадный мужчина, метра два ростом, толи загорелый, толи с рождения у него кожа такая, но цвет её заметно темнее, чем у всех прежде виденных Совником людей. За спиной два меча, обе рукояти коих торчат над левым плечом – он может выхватывать их одной или двумя руками, только если слегка развернётся боком к противнику.

Не слишком удобно, но за то, можно врезать сразу двумя клинками, просто продолжив движение, если противник бросится вперёд. На плече висит тяжёлый скорострельный дробовик – крайне грозное оружие, если заряжено патронами, сделанными до войны. За поясом мачете и модифицированный ТТ. Нагрудник усилен металлическими вставками, наплечники и длинные наручи, так же усилены металлом. Поножи не хуже – всё, что на нём надето, стоит целое состояние. А тот, кто такой доспех делать умеет, может смело приходить в любой город совершенно один – его везде примут с распростёртыми объятиями.

-Кто князь этого села? – Кричит парень, с усмешкой глядя на Совника – вопрос риторический, он уже знает, кто тут военную музыку танцует.

-Совник. – Представился он, опираясь двумя руками на стену. Незнакомец несколько секунд смотрел на него с едва заметной улыбкой, а затем показал широким жестом себе за спину.

-Ты всё понимаешь князь Совник? – Улыбка стала шире.

-Вы все тут сдохните! – Крикнул один из стражников. Остальные зашумели одобрительно, а улыбка незнакомца слегка померкла. В глазах мелькнула злость. Но ничего иного – о громкой славе князя Совника, он явно не слышал. Его улыбка – всего лишь следствие того, какое имя избрал себе местный князь. В легенды о совниках, он тоже не верил.

-Князь, после объясни селянам ситуацию. А сейчас – я даю вам выбор. Вы платите выкуп за себя, и мы уходим. Еда, одежда, слитки металла, в общем, все, что сможете отдать. Мы подумаем и оценим. Если будет достаточно, уйдём. Если нет, дополните выкуп десятком баб помоложе – клянусь, вернём завтра утром всех, живыми и здоровыми. – Он ощерился в плотоядной ухмылке. – Чуть-чуть помятыми, но и только. В противном случае – ты сам всё понимаешь князь.

Незнакомец повернулся спиной и двинулся обратно к своей маленькой, но весьма грозной армии.

А Совник отошёл от стены, сел на край пристройки, свесил ноги вниз, стал смотреть на крыши домов, на людей мрачно смотревших на него снизу – они слышали. И предложение им совсем не понравилось. Им предложили выбор – сами отдадут всё до последнего патрона или эти люди ворвутся в село, захватят его штурмом и тогда отдать придётся ещё и свои жизни. Что будет с немногими выжившими, все прекрасно понимали – их продадут в рабство, в другие сёла. Не везде рабов держат, но слухи доходят. Кое-где, такое отношение к людям практикуется. Причём с каждым годом всё чаще. Аппетиты людей меча растут, а сокровища руин кончаются. От торговли останками погибшего мира, они начинают переходить к торговле всем, что может быть продано. Печально, но таковы реалии этого мира…

Состоялся краткий военный совет. Миха, Алек, Совник, Але, Юра главы других семейств – время поджимало, и говорили они недолго. Сошлись на том, что бы просто проголосовать. Тут Совник и Але, могли лишь стоять в сторонке. Дело князя - война, а решать начнётся она или нет, будут старшие из числа жителей села. Причём решать будут в окружении своих людей.

Когда Паш высказался за выплату откупа, его многочисленное семейство разразилось неприличным воем и старик, смачно сплюнув, буркнул, что он передумал – его семья будет сражаться до последнего человека.

В итоге, большинство высказалось за сопротивление.

-Ну, князь, - сказал Алек, когда военный совет, завершился. – На тебя вся надёжа. Командуй.

Он кивнул в ответ и начал отдавать приказы, не все из которых пришлись людям по душе.

Стража сосредоточилась на стенах. Половина его дружины и половина всех стражей, расположились внизу, у пристройки, что б быстро заменить погибших или среагировать и перебежать к другой пристройке, если атакующие сменят направление удара.

Женщинам всех возрастов было приказано хватать луки и занимать позиции на крышах домов. Мужчинам, он приказал выстроить стены щитов на улицах, в двадцати метрах от стены. За их спинами разместились старики с луками в руках. Старик Паш, был назначен их командиром.

-Давненько я лук в руки не брал. – Проскрипел одёжник, пробуя тетиву пальцем. Глянул на князя. – Мои в тебя верят. Не подведи, князь. Не допусти, что б они погибли.

Совник только кивнул – он не мог ничего обещать. И не мог сказать старику, что сегодня погибнут многие…, если ни все.

Очень может быть, что к вечеру, село потеряет половину своих людей.

В домах начали плакать дети – всех малышей и грудничков, оставили одних, в закрытых домах, без присмотра. Увы, иначе никак. С этой угрозой, у них есть шанс справиться, только всем вместе.

Он даже не представлял, как сильно его репутацию изменит тот день и чем всё кончится…

Совник выбрался обратно на пристройку, поднял лук и выпустил стрелу – со свистом, кусок дерева пролетел расстояние разделявшие их и воткнулся в землю у ног великана с двумя мечами за спиной. Великан посмотрел на стрелу и ощерился в радостной улыбке – тут Совник вздрогнул. Этот незнакомый ему князь, он ведь надеялся именно на то, что жители Речки откажутся платить. Он жаждал битвы и хотел забрать вообще всё, что есть в селе. Наверняка, мысль об откупе, ему предложили его дружинники, и он был вынужден согласиться, хотя сам и жаждал сражения.

Совник приготовил вторую стрелу, автомат стоит прикладок вниз рядом – им он воспользуется, когда враги поставят лестницы. С этими дрянными патронами, от него пользы больше в качестве дубины, чем в качестве стрелкового блин оружия…

Стража подняла луки, натянула тетиву. Люди внизу, сделали то же самое – атакующих ждёт целый дождь из стрел. От которого будет мало толку – воины с лестницами двинулись вперёд, одной рукой удерживая лестницы, другой поднимая над головой щиты. А с обеих сторон от них, двинулись другие, с огнестрельным оружием в руках. Остаётся надеяться, что заряжены они не деньгами, а самопальными патронами. Деньги, то есть, патроны, созданные до войны, прошьют частокол как бумагу. Впрочем, не так уж важно – главное нанести максимум урона прямо сейчас. Он не зря расставил своих людей так. Совник готовился сдать стену, сразу как первый воин из числа атакующих, поднимется по лестнице. Либо раньше, если стража понесёт слишком много потерь.

Грянул первый залп – с обеих сторон. Стрелы, грозно шипя, полетели вперёд. Лавиной они накрыли атакующих, два человека с криками боли, свалились наземь. Их щиты превратились в этаких ежей…, громовой раскат выстрелов из огнестрельного оружия, скрыл крики раненных жителей Речки. Двое свалились замертво, собратья тут же сбросили их тела вниз, чтоб не мешались. Трое упали сами – живые, хотя и тяжелораненые. Один перевалился через стену и больше не шевелится. Не удивительно – его мозги вынесло через затылок тугим фонтаном.

Похоже, стену не удержать больше чем ещё на один залп. Он выкрикнул приказ и полезшие на пристройку люди, нехотя спустились обратно. Снова поднялись луки, последовал новый залп. Ещё трое атакующих пали, но лишь один не поднимется вновь – стрела воткнулась в глаз.

-Отступайте! – Рявкнул князь, и стража послушно ринулась к лестницам. Последний не успел спуститься, ему в затылок угодила стрела. Теперь вся армия шла к стене, поливая защитников, как огнём ружей, так и стрелами. Совник бросил лук, поднял автомат. Ему повезло - получилась очередь, скосило сразу троих, одного насмерть. В следующую секунду автомат сработал вхолостую. Потом выплюнул в нападавших одну пулю, и следом, с затворной части вылетело подряд пять не сработавших патронов. Хорошо всё-таки, что затвору этой пушки не обязательно требуется энергия пороховых газов, а то б заклинило автомат наглухо…

Снова выстрелить не успел – в плечо угодила пуля, и он свалился на мостки пристройки.

-Совник! – Взвыла Але, кидаясь к лестнице. Она взобралась наверх быстрее, чем он успел прийти в себя. – Давай руку! Помогу спуститься!

Он кивнул, кое-как сел. Але закинула его руку себе на плечи. Тут о забор стукнулась первая лестница и…

Он вдруг резко поднялся, ругнулся, отталкивая Але, и подошёл к стене. В дерево тут же вгрызлось несколько пуль и одна стрела. Совник, сильно рискуя, не спрятался за стену, наоборот высунулся сильнее, что-то нашарил в кармане.

-Что ты делаешь идиот? – Взвыла Але, вставая рядом. Не для того она рядом замерла, что б чехвостить его – не успела она закончить фразу, как спружинила тетива и стрела пробила шею рослой женщины, только что поставившей ногу на перекладину лестницы. Але тут же вложила новую стрелу и снова выстрелила. В этот раз угодила в нагрудник какого-то бородатого мужика – стрела сломалась, не причинив ему вреда. У многих доспехи там далеко не из дешёвых…

-Уходи! – Рявкнул Совник, поднимая руку с болванкой, купленной когда-то у наёмника Ника.

Але что-то гневно крикнула и осеклась – металлическая болванка в его ладони, вдруг зажглась синеватым светом, а до её ушей, через шум стрельбы и вопли раненных, да крики атакующих, донёсся тихий зловещий гул.

Але наклонилась, поцеловала его в щёку…, прощается? Хех…, очень может быть, что правильно делает. Девушка поспешно сбежала вниз и что-то закричала – видимо, велит всем уйти от стены. А люди внизу, у лестниц, заметили его руку – то сияние, которое нарастало в ней.

Лидер маленькой армии побледнел – он не знал что происходит, но испытал страх пред тем, чего не понимал и не знал. Он кинулся прочь, проорав приказ отступать. Многие послушались, но с десяток воинов у стены не успели – азарт боя захватил их слишком сильно.

Совник бросил болванку. Сияющий цилиндр упал у ног атакующих, дрожа и подпрыгивая.

Брызнули синеватые искры.

-Кажись отпрыгался… - Прохрипел Совник, уползая к лестнице. С неё он слетел кубарем – больше ничего не успел. Рвануло так, что целый сегмент частокола повалило.

Что было дальше, он сам не видел – брёвнами и досками пристройки его завалило так, что князя сочли мёртвым и искали не шибко старательно. Особенно после того, как увидели, что осталось от воинов, попавших в эпицентр взрыва - а осталось там не особо много. Людей размазало по земле и стене, тонким слоем кровавой каши. Оставшиеся в живых люди меча – а это больше половины отряда, отступили, в основном, из-за охватившего их ужаса. Обратно они не вернулись.

Вечером, уже на закате, разбирая завал из дров – стену требовалось восстановить как можно скорее, люди Речки нашли среди досок, изломанное тело князя. Он был жив и люди чуть не плакали от счастья…, и иногда вздрагивали от страха. Князя унесли к лекарям и принялись лечить. Через сутки, он был как новенький, а потом, отправившись посмотреть, как идут работы по восстановлению стены, ощутил какое-то изменение в отношении к нему, жителей села.

В них появился лёгкий мистический страх. Причём появился он и у Але и среди дружины тоже.

Даже Гла и Сла, косились боязливо. Хотя уж эти-то двое должны были знать…

Впрочем, Ник, продавший ему болванку, понятия не имел, что у него на руках оказалась плазменная граната. Наёмник Ник, продавал сию вещицу, как металлическую болванку.

Кстати, оценив размеры разрушений, Совник мысленно похвалил себя за то, что всё-таки купил болванку раньше кузнеца. Попытайся он её расплавить, и машинка для изготовления патронов и плавильный аппарат и сам кузнец и дома в радиусе десятка метров, разорвало бы в куски.

Новое отношение людей не очень ему понравилось и князь, в одну из ярких лунных ночей, в кровати лёжа попытался поговорить на эту тему с Але. Девушка вздрогнула, но с собой справилась, обняла покрепче и сказала на ухо своему мужу:

-Пусть ты Другой, пусть человек меча, пусть владеешь страшным колдовством, пусть ты такой, каких быть не может нигде и никогда, но я всё равно будут идти за тобой, пока не погибну.

Вот так вот – колдун он. И вообще весь он в преимуществах, как подземник в клыках.

Он попытался объяснить, что магию не знает, что в руках у него была плазменная граната, созданная до войны. Проще было Жгучего Ежа заставить перестать выделять тепло – Але кивала согласно, улыбалась смущённо, а потом снова его обняла и сказала.

-Не расстраивайся Совник, я ведь просто человек, мне не знакомы тонкости магии, плузмы или что-то ещё, я в том не разбираюсь. Нет у меня дара такого. И не нужно мне того знать. Магия тебя слушает, и мечом ты владеешь, я счастлива, что ты мой, что охраняешь Речку. Но не нужно мне рассказывать о том, как колдовать – я всё равно не смогу. К этому нужен дар, а у меня его нет.

Вот хоть ты тресни, не объяснишь никак. Слишком давно пал старый мир и слишком долго живёт новый. Ещё лет сто и огнестрельное оружие станут называть «колдовской палкой».

Ничего не поделаешь, так уж получилось.

Але снова стала неповоротливой, да с большим животом. Лио пытался бегать по дому и регулярно набивал шишки. Але практически ни на что больше не отвлекалась – заботы о растущем сорванце, отнимали все, и так не великие силы, что оставляла ей ещё не родившаяся Лин.

В эти дни, в село забрёл одинокий седой наёмник, здорово напоминавший медведя. Он вошёл в село, мрачный весь, с двуручным топором за спиной и двумя пистолетами за поясом. Старик мало говорил, на вопросы отвечал односложно, всё, что его интересовало это торговля и угол ночь пересидеть. Поступить в местную дружину он отказался наотрез. Отказ мотивировать не пожелал и просто повернулся к Совнику спиной. Может и хорошо, что отказался. Старый он слишком, хотя и громадный и силищей обладал не малой – топор у него с Совника ростом. Но характер совершенно невыносимый. Так что, наверное…, в общем, не в том суть. Старик, помимо разного полезного и бесполезного барахла, продавал очень особенный товар, никого в селе не заинтересовавший. Только Совник и обратил внимание на эту вещь – пожелтевшая газетная страница, запаянная в ламинат.

Увидев заголовок, он купил её, сразу же отдав требуемую цену. Точнее, предложив свою – рулон ткани, взятой у одёжника в качестве бесплатной помощи дружине.

Вообще, местные стали охотнее платить своему князю, с тех пор, как уверились в том, что он могучий колдун…, а вот с предложениями по организации новых отпрысков, случился полный обвал. Одно дело Другой, да ещё и человек меча и совсем другое – страшный колдун. Народ стал опасаться появления колдовских отпрысков…

Газету он читал у забора, между пристройками, подальше от глаз людей.

«Мутация вируса гриппа, уже названа «Т-вирусом» по аналогии с известном фильмом».

Такой вот заголовок. Чтение самой статьи, сохранившейся лишь наполовину, приоткрыло кое-какие завесы тайн этого мира. В какой-то Африке, в районе повышенного радиоактивного фона, случилась эпидемия нового штамма гриппа. Люди умирали пачками, пока какая-то Россия, не привезла туда лекарство от болезни. Но случилось непредсказуемое. Штамм гриппа мутировал под воздействием радиации и те, кого не успели спасти – они не вполне умерли. Последние слова статьи, которые сохранились, звучали так: «мы ждали чего-то подобного в кинематографе, но как оказалось, природа куда изобретательнее людей, придётся констатировать – зомби, хотя и не такие, как мы могли бы ожидать, всё-таки суще…». Дальше текст поплыл, и разобрать его Совник уже не смог.

Он смог сложить два и два – мертвецы, иногда попадавшиеся в полях и одетые крайне странно. Теперь он не сомневался и что такое «био-лучевая» из его толи воспоминания, толи видения – об этом же говорится в старой газетной статье. Вирус, приспособившийся к повышенной радиации и сумевший использовать её, ставший чем-то совершенно иным. Этим мертвецам, что шатаются по полям, много десятков лет, и они до сих пор ходят там…, почему вирус не забирает других людей живущих сейчас? Ответ казался очевидным – у людей выработался иммунитет.

Да уж, вот он какой, мир после катастрофы, загадочный и удивительный…

Настал день, когда он впервые отправился за пределы Речки, сопровождая торговый караван.

В путь собрались самые сильные люди от семей Речки, по три-пять человек от каждой. Вооружились до зубов, взвалили на плечи свой товар и, выслушав наказ старших, двинулись в путь. Тягловых животных ни у кого не наблюдалось и Совник, покидая село в составе каравана, впервые задался вопросом – почему? С каким-нибудь прирученным волом или там, лошадью было бы проще намного и товару унести получилось бы…, хм. Единственное животное, которое подходило на такую роль, он видел в полях не раз и не два – волосатые быки с острыми рогами и крайне мерзким характером. Их приручить никто даже не пытался. И может зря. Кто знает? Вдруг у них этот характер агрессивный, только в поле, да в стаде проявляется? Вопрос так заинтересовал, что он двинулся вдоль вереницы людей к голове колонны и обратился с ним к Васу – парень вызвался идти впереди, выглядывая опасность на горизонте. Совнику достался арьергард, но особой необходимости в том не было. Они вполне могли бы идти и плечом к плечу, слева или справа от колонны. Поля широкие, видно далеко, а караван не такой уж и длинный. Если опасность обнаружится, успеют десять кругов нарезать вокруг каравана, прежде чем настанет пора сражаться.

Вас на вопрос ответил пожатием плеч, не вразумительным возгласом и задумчиво сведя брови, замолчал – мысль о том, что б попытаться приручить волосатых быков, ему в голову прежде не приходила. Наконец, он тряхнул головой и сказал.

-Нужно твою идею старикам передать. – Кивнул пару раз и добавил уважительным тоном. – Ты магией владеешь князь, в твоей идее может быть сокрыт новый путь для всех нас.

Во как. Откровение нарисовал на ровном месте. Так ещё песню в его честь сложат и Пророком окрестят. Поосторожней надо бы с высказываниями…, а собственно зачем? Авторитет, так сказать, он в любом случае авторитет, пусть и колдовской значится…, остаётся надеяться, что его не попросят над маленькими бычками с бубном танцевать и читать заклинания.

Совник вернулся в хвост каравана и двинулся дальше неспешным шагом. Поклажи люди набрали с три короба, так что никто не спешил. Все шли медленно, экономя силы. Путь предстоял не близкий, однако, вот сейчас он лучше стал понимать, почему они двигаются так медленно.

За целый день прошли, вряд ли больше десяти километров. Помимо того что шли медленно, так ещё и останавливались достаточно часто, на перекусить, да передохнуть. Будь он один, даже шагом прошёл бы вдвое больше. Люди даже не устали к концу дня. Притомились немного, но не более того.

И зачем еле плетутся?

На привале, он понял зачем.

Нет, ничего страшного не произошло – с холмов по левую сторону от них, с заунывным воем, спустились десяток крупных, мохнатых и шибко клыкастых тварей.

-Степные собы. – Пробасил Ол, поднимаясь с земли – от лесовиков в путь двинулся он и близнецы. – Ежели кинутся, мы их того. – Он обнажил короткий меч. Или длинный нож, тут определённо не скажешь. Таким одинаково легко можно и капусту в суп рубить и людям головы.

Собы бежали к ним. Совник тоже обнажил меч. За его спиной заскрипели тетивы луков и лязгнули мечи и ножи, вынимаемые из ножен. Монстров уже можно разглядеть – крупные звери, покрытые густой шерстью, чёрно-коричневого цвета, иногда с пятнами белого, рыжего или серого цветов. Короткие пушистые хвосты, вытянутые челюсти полные клыков и совершенно бешеные глаза. Совник сглотнул судорожно – бег собов ускорился, послышался злобный рык, один из них громко тявкнул и щёлкнул челюстями. С такими монстрами сложно будет обойтись без потерь…, собы резко свернули в сторону, и вся стая пронеслась мимо.

-Трусливые они. – Сказал Ол, убирая свой нож и садясь на тюк с травами из Великого леса.

-Ага, батя верно говорит. Они редко кидаются. Вот если б нас трое было всего, тогда да, тогда кинулись бы, а так мимо убегут, если не провоцировать. – Прокомментировал события один из близнецов – второй широко зевнул и стал укладываться спать, прямо там, где стоял. Собственно уже весь лагерь укладывался, выделив по одному часовому от каждой семьи – князь и его дружинник, всю ночь будут спокойно спать. Они каравану нужны свежие и отдохнувшие, потому как князь и его дружинник, в добром здравии и полные сил, зарезать могут десяток врагов и против любого человека меча, представляют реальную угрозу. Тогда как селяне, гораздо слабее в бою и сонливость не особо скажется на их воинских способностях. Они себя никогда не переоценивали и делать того не собирались – жизнь, она как-то дороже глупого хвастовства. Гордиться и корчить из себя воителя знатного, вопреки реальности бытия сего, можно дома, за столом, в окружении детей и жён. А вот когда смерть рядом, в ухо дышит и только и ждёт как бы половчее из тебя мяса кусок выдрать, тут уже не до ложной гордости и хвастовства. Хорошие, разумные люди…

Засыпая, Совник вдруг подумал, что эти хорошие люди, без всяких проблем могут зарезать его во сне, если поведёт он себя нагло и заносчиво, да грабить их станет. Хорошие…, они действительно хорошие добрые люди - если их не злить.

Он почти уснул, когда пришла новая мысль – когда опасность замаячила на горизонте, все люди каравана, поднялись с оружием. Они не выбились из сил за время пути и всё ещё могли порубить в капусту хищника или человека. В том и был главный момент их медленного, неспешного движения к цели – они не тратили сил зря. Но не потому что лень, а потому что силы могут им потребоваться в любой момент. Проще было бы всю дружину снарядить с таким караваном, но кто останется охранять Речку? Лучших воинов, людей меча, в таких случаях разделяли. Как и силы самой Речки – в караване только сильные и рослые мужчины. В результате сильных и рослых, в самом селе, меньше остаётся, но в селе есть стена. В принципе, весьма разумный подход. И всё же, с тягловой скотиной было бы гораздо проще совершать такие вылазки.

Проснулся на заре и обнаружил, что часовые стоят на постах, зорко следя за окрестностями, тогда как все прочие мирно сопят во сне. Вот Ол проснулся – перевернулся на другой бок, зевнул и снова уснул. Получается, и выходить шибко рано, они тоже не собираются.

Совник лёг обратно, но уснуть не смог. Махнул рукой на занятие то, снял нагрудник, рубаху, взял меч и стал упражняться чуть в сторонке от спящих спутников. Выполнял каты, прыжки, работал с ножом и старался делать это максимально бесшумно, что неплохо получалось. Он даже мысленно похвалил себя за растущий профессионализм в делах таких. Часовые перестали смотреть по сторонам, стали наблюдать за его акробатикой – эти упражнения до сих пор вызывали их недоумение и восхищение. За местностью никто не следит, но уже светло вокруг, можно и не напрягаться.

Упражнялся, пока не пропотел, после чего вытерся запасной рубахой, оделся и стал ждать пробуждения своих спутников. А они так до обеда и дрыхли. Потом проснулся один, второй, Ол пинком разбудил одного из сыновей, стали подниматься остальные. Народ перекусил неспешно и, когда солнце уже было высоко, караван снова двинулся в путь.

Второй день ничем не отличался от первого, а третий от второго – не кончались вокруг поля, люди медленно шли, иногда обмениваясь шутками, короткими фразами или завязывая продолжительные диалоги ни о чём. Князь иногда оглядывался - не в поисках опасности, а пытаясь понять, как караван ориентируется на местности. Куда ни глянь, везде бескрайняя равнина. Он бы, наверное, уже заблудился, а они идут, словно здесь повсюду указатели стоят. Спрашивать, как они находят дорогу, князь не стал – не хотелось портить ореол магический вокруг своей персоны.

Как всегда в полях, по пути попадались разнообразные животные, но в основном, это были всё те же волосатые быки. Порой из-за них приходилось идти в обход. А однажды стадо в несколько сотен голов так перекрыло горизонт, что караван остановился и после краткого военного совета, было решено, на сегодня, прекратить движение. Устроились на привал, за несколько часов до заката и самозабвенно бездельничали, пока не наступила ночь – ночью спать легли.

И вот следующий день, таки принёс нежелательные приключения.

Караван встал и Совник двинулся вперёд, к голове не шибко длинной колонны. По пути два раза запнулся – с горизонта впереди, к ним брела толпа.

-Давненько я такого не видел… - Пробормотал Ол, стоявший во главе колонны рядом с Васом.

Он, его сыновья, Вас и другие, смотрели вдаль, удивлённо качая головами и выпучивая глаза – в их сторону двигалось десятка три мертвецов.

-Бать, это ж как в сказке ты рассказывал – Стадо, да? – Подал голос один из близнецов.

-Ага. – Ответил ему Ол, таким потерянным голосом, что Совнику стало не по себе. – Только ж такого не бывает же… - Он беспомощно глянул на князя. – Иль бывает? Я ж думал сказки, детей мы так пугаем, ну, малые когда…, они ж по одному ходят, а тут Стадо…, князь, чего делать-то будем?

А он вот откуда знает? Три десятка не убиваемых мертвецов, жаждущих мяска покушать, это не скальники и не наёмники даже. Тут вообще не понятно, что делать. Он оглядел караван – поклажу сбросили, все с оружием, готовы стоять до конца…, кто-то может погибнуть и кранты всей его репутации. Но всей толпой они могут порубить эту кучу мертвяков и…

-Уходите. Оставьте на пути какие-нибудь вешки – палки втыкайте, травы нарвите, как холмике её покидайте, в общем, что-нибудь мне оставьте. Я уведу их и нагоню вас позже.

-Ты уверен князь? – После минуты молчания спросил Ол…, как-то символично получилось. Минута и молчание вот это всё…, Совник кивнул – скрипнула шея, активно сопротивляясь опасному безумию головы, которую вынуждена была носить.

-Мы оставим вешки. – Говорит Вас. По плечу его хлопает и поворачивается спиной. – Собираемся! – Говорит он громко. – Князь уведёт мертвяков подальше, потом за нами двинет.

-Так и они тогда ведь тоже же, того, за нами… – Ни вовремя рот открыл один из близнецов, за что тут же получил хорошую затрещину от отца.

Караван уходил вдаль, мертвяки шли к нему – не все, часть откалывается, идут за караваном.

Совник повернулся к своим врагам и как истинный герой, сказал он твёрдым гласом:

-Во дурак…

Ну…, зато голос, правда, твёрдый был, вот как прям болванка стальная – даже твёрже!

Князь скривил губы, под ноги плюнул, за меч взялся - ну а что теперь поделаешь? Теперь поздно отступать – люди не поймут. Придётся свою безумную идею, которая ещё путём и не оформилась, претворять в жизнь. Князь взмахнул мечом и бегом ринулся к той группе мертвецов, что двинулась за караваном – начать придётся с них. А там уже посмотрим. Главное их сейчас в кучу собрать, да на себя отвлечь. Эх, жаль по пути пропасти какой нет – покидал бы их всех туда и забыл…

Вышел наперерез толпе. Народ, местами мёртвый, тут же переключил внимание на более доступную цель. Смерть они обманули успешно, а мозги где-то по дороге потеряли – вот и ладушки.

И-эх! Меч срубает голову высокой худой женщины в вечернем платье – и как платье сохранилось? Наверное, синтетика в основном, ни грамма хлопка.

Голова летит под ноги двум пузатым, синюшным господам, одетым лишь в собственные волосы. Один падает. Из-за безразмерного брюха падает он домиком – пузо, центр фигуры, лоб в землю, корма строго к звёздам. Второй, возмущённо хрюкнув, натыкается пузом на кормовой отсек собрата, но не сдаётся и всё равно шагает тем же курсом. Тут дама, потерявшая голову, меняет направление движения – кидается за своей гнилой головой и сбивает с ног сразу двух мертвяков. Поднимается вой, хрип, рык какой-то, образуется небольшая свалка. Но их тут три десятка! Свалка из десятка синюшных и серых тел ничего не меняет – остальные, радостно раскрыв чёрные рты, вполне грамотно берут его в кольцо. Если будет медлить, из него скоро конструктор сделают – «найди кусочек в синюшном животе» называется.

Ага…, и попробуй угадать, от какой части тела кусочек тот пожёванный раньше был…

Совник ринулся в сторону, прорубая себе дорогу мечом. Ещё четверо лежат на земле, изрубленные в куски – ненадолго. Мускулистый покойник в синем комбинезоне, разрубленный надвое, ещё вошкается на земле, но половинки его тела уже подползли одна к другой и деловито срастаются. Трое других, лишившиеся конечностей, ищут их в траве и вот-вот приставят…, уже.

Порубленные мертвецы срослись обратно и теперь готовы приступить к трапезе.

Совник пробился через кольцо и ринулся прочь – неспешным бегом, выкрикивая ругательства и просто бессвязные слова. Звук и эта свалка, должны заставить всех мертвецов, двинуться за ним.

Оглянулся на ходу. Вроде вся толпа идёт в верном направлении. Что ж, первая часть плана воплощена, караван в безопасности. Меч отправился в ножны, рука сжала автомат…

Совник выругался матом. Оглянулся снова – идут, плотным строем, рты всё ещё раскрыты, в глазах затянутых бельмом, читается радость, руки тянут, счастливы они, ведь вот-вот будет перекус вкусным мясцом, да с кровушкой горячей!

Автомата не видать. Вот блин…, и где посеял, вспомнить не получается.

К чёрту. Совник побежал прежним курсом. Их нужно увести подальше, а потом…, что делать дальше, он не представлял. Порубить всех в капусту и сбежать пока будут восстанавливаться – это вариант, но пока он изрубит все три десятка, первые павшие от клинка, восстановятся и снова бросятся на него. Просто не успеет удерживать их всех в виде мелкорубленого фарша, достаточно долго, что б сбежать…, кстати. А что если их рубить помельче? Может, из мелких кусков они не смогут срастаться? В прочем, не важно, глупая мысль - не получится ничего. Их слишком много для героизмов такого типа.

Что ж, остаётся бежать трусцой и размышлять о том, как из этого всего выпутаться, сохранив на костях столько же мяса, сколько его было в самом начале пути.

Наверное, знай он, что придётся бежать весь день, да ещё и безнадёжно заблудиться – предпочёл бы командовать общей схваткой всех людей каравана, против мертвых противников. Но сделанного не воротишь…, язык уже на плече, ноги дрожат, дыхание сбилось, а радостные мертвецы, как ни в чём, ни бывало, все бегут по его следам. И поля не кончаются. Хоть овражек, какой что ли…

Как вот бог послал – навернулся так, что зубы затрещали. Хотя может и кости это…, да, точно, кости трещат – вон, торчит, кость та. Наруч аж вывернуло и порвало ремешки, коими он к руке крепится. Не все, правда, один ремешок уцелел.

-Мммясооо!!!

Это сверху – та самая дама в платье. У неё явно чувства к нему. С первого, так сказать удара и навсегда…, Совник глянул по направлению хриплого баса, только что упомянувшего скоропортящиеся продукты питания. Стоит на краю овражка. Лицо синюшное-синюшное. Но радостное – аж жуть. Особенно в свете того, что пасть уже открыта, руки тянутся, а сама она шагнула в пропасть и вот-вот полетит вниз, прямо к нему в объятия. Правда, обниматься она не намерена – девушку можно понять, не нужно судить её строго - она ведь просто хочет кушать!

Совник её желаний не разделял, потому как, кушать будет там только она, а роль основного блюда достанется ему. Так что собрал волю в кулак, поднялся на ноги, повыл немного от боли в руке и поспешно отступил в сторонку. Девушка, обиженно воя, свалилась на дно оврага, но сразу подняться не смогла – тоже перелом получила. Только в её случае, это обе ноги и основание шеи.

Компактная она как-то сразу стала, теперь и в чемодане поместится.

Это, однако, совсем ненадолго. Уже хрустят кости, и трещит сиреневое мясо, вылезшее наружу через порванную кожу – кости встают на место, раны заживают.

-Врёшь, не возьмёшь… - Хрипло произнёс князь и затравленно огляделся. Овраг, ну как бы и так понятно, что ещё-то? Он же сюда и навернулся, в овраг среди полей, понятно как бы…, узенький овраг, понятно, почему не заметил. На откосах пышная трава растёт. На бороду похоже. А сам овраг, это слегка приоткрытый рот. Ну, можно и другое сравнение привести, но это уже всё по Фрейду и не правда…, во! У другого края откос пологий – срочно туда пока не откусили чего полезное.

А желающие откусить кусочек посочнее и побольше, уже тут. Замерли на краю оврага, недоумённо ворчат. Вот за их спинами мелькнули другие – эти оврага не видят, идут напролом. Первые ряды сыплются вниз, истошно рыча и воя. Вот уже на дне образовалась каша из дрыгающихся синих тел. Практически все внизу, и в виде вишенки подросток с синим лицом, что для этих ребят вполне привычно. В кепке парень, а на кепке надпись: «Обама - чмо». Интересно, кто эти люди - Обама и Чмо? Дефис стоит, наверное, они родственники…, склон хоть и пологий, а подниматься трудновато. Рука эта треклятая – больно ужас. Надо кость на место поставить…

-Мясо! – Завыл какой-то негодяй сзади.

-Мозги! – Не согласился с ним другой такой же голодный джентльмен.

-Еда! – Подытожил кто-то и в принципе угадал верно – весьма ёмкое замечание.

Совник обернулся на ходу – он и не знал, что мертвецы могут использовать столько разных слов, что они вообще их используют. Оглянулся и с визгом прыгнул вперёд – почерневшие зубы щёлкнули в сантиметре от уха. Шустрые, однако, ребята…

Он выбрался наверх. Полдесятка покойников, не успевших свалиться в овраг, резко сменили направление и радостно сопя, побежали в его сторону по краю оврага. А по откосу уже выползают их собратья. Совник ругнулся устало, и побежал снова. Каждый шаг причинял сильную боль – как будто в ране кто-то гвоздём ковыряется. Причём гвоздь тот раскалён добела.

Так дело не пойдёт. Он остановился, отбежав достаточно далеко, глубоко вдохнул и резким рывком поставил кость на место. Взвыл так, что мертвецы перепугались – серьёзно. Они запинаться начали, один даже упал. Собственно, Совник тоже упал. Боль была просто зверской. Ноги подкосились, и он плюхнулся на задницу. А мертвецы уже опять бегут, етит их всех налево…, нужно вставать и бежать изо всех сил, иначе утро следующего дня, он будет встречать в пузе мертвеца, тщательно пережёванный и хорошенько утрамбованный.

Совник нашёл в себе силы подняться, даже нашёл ещё немного, что бы продолжать бежать.

Однако силы они не бесконечные, даже у второго дыхания таки наступает последний вздох. Потом ты падаешь, тебя есть начинают, аппетитно чавкая, ты орёшь истошно, но всем пофиг, тебя едят и причмокивают от удовольствия, не понимая, почему это ты в принципе орёшь – ведь каждым жестом тебе говорят и намекают, что ты невероятно вкусен, что ты просто чудесный человек!

Да, намекают, так сказать, и говорят как бы, а ситуация тебя всё равно не впечатляет – жить хочется, вот и не впечатляет. Есть у людей такой порок…

-Неужто всё? – Пробормотал Совник, прекращая поток бессвязных и глупых мыслей.

Собственно, не по своей воле он его прекратил, просто в голове стало пусто, ему вдруг открылся вид на пропасть, за которой лишь пустота смерти.

И стало так страшно, что все волосы на теле встали дыбом.

-Мммясо!!! – Намекнули со спины, что как бы ни зря у него с волосами такая оказия приключилась…, штаны с обеих сторон слегка распухли – а вот бриться надо и не будет таких неприличных неприятностей случаться, а он не брился, только вот усы да бороду…

Щёлк! Прям над ухом. Совник тоненько завизжал и со всей силы двинул локтем. Зубы, издавшие тот жуткий звук, посыпались наземь, вместе с их недавним обладателем.

Кажется всё. Страх уходит. Лицо решительно нахмурено и застыло в восковую маску. Кулаки сжались до хруста, бег замедляется. Бежать, смысла нет, только истратит последние силы и будет съеден, уже без всякого сопротивления…

Вот зачем вообще был нужен этот глупый героизм?

-Чёртов я дурак… - Пробормотал Совник, замирая на месте. Он обнажил меч, поднял его к плечу, удерживая рукоять здоровой рукой. Ну что ж, пришло время принять последний бой, сыграть достойно последнюю карту и уйти, словно свирепый лев, а не загнанный кролик…, хм, он, оказывается, знает какие животные раньше по земле бродили…

Он наклонился вперёд и рубанул наотмашь – сразу два мертвеца обезглавлены. В глазах потемнело, какой-то серый дым. Он ощутил бешенство разгорающееся внутри. Совник сдался, он собрался погибнуть достойно, с оружием в руках…, но что-то внутри с ним согласиться не пожелало.

Он взревел как раненный бык и разрубил напополам ещё одного мертвеца, пнул второго…, показалось или он и, правда, проломил ему грудину, а тело противника улетело назад так, что сбило с ног десяток мертвецов? Может сами упали? Наверное, сами…, не мог же он вот так врезать? Не мог, конечно…, Совник бросил меч в ножны и ринулся в другом направлении, злобно шипя и изредка взрыкивая. В этот момент он себя будто бы со стороны видел и ощущал некое разочарование, даже злость на себя самого. Только она, почему-то, странно ощущалась. Словно это не его чувства, а…, а чьи? Как это всё сложно…, на горизонте возникла продолговатая тень – лес.

Перед глазами вдруг предстала картинка – он лезет на дерево, а мертвецы обиженно воют внизу и обдирают кору своими гнилыми пальцами…

Второе, а скорее уж третье, дыхание, отпустило. Он пошатнулся, едва не рухнув лицом вниз.

-Двигайся! В лесу спасёшься! – Рявкнул он сам на себя…, при этом показалось, что слова не его. Словно не он их произнёс, а некто приказал ему это сделать и…, к чёрту. Так и с ума сойти можно.

Совник зарычал от натуги и боли – мышцы ломит просто зверски, а ещё рука...

Выдохнул, два раза вдохнул поглубже и побежал снова, медленно, но равномерно, стараясь сохранить как можно больше сил. Ноги мелко подрагивают, так хочется передохнуть немножко…

Щёлк! Чуть ухо не оттяпали.

Вот, теперь передохнуть не хочется, бежать хочется – долго-долго и подальше отсюда.

Сколько бежал, он не знал, но когда добрался до первого дерева с достаточно толстым стволом, пот тёк в десять ручьёв. Он с большим трудом забрался на первую ветку. Тут же за ботинок кто-то поймал и попытался стянуть его вниз – глянул, мать моя женщина! А там уже всё стадо. Дерево окружили, руки тянут, синие лица перекошены, мёртвые глаза выпучены, зубы щёлкают – на вторую ветку не забрался, взлетел! На третью залез и силы кончились. Но он кое-как всё же смог подняться ещё выше и вскоре мир внизу, пропал за стеной листьев. Он устало расселся на толстой ветке, вытянул ноги, привалился спиной к дереву. Глянул на свои руки. Та, что сломана…, она больше не сломана. Только кровь течёт из-под наруча. А может и сломана, но не болит теперь…

Мысль о сломанной конечности, рассеялась, он смотрел теперь себе на грудь. Хмыкнул недоумённо. Поскрёб пальцем кожаный нагрудник с металлическими вставками.

-И как я до сего дня дожил вообще? – Удивлённый он задал вопрос, да тоном печальным.

Надо было бросить доспехи, бежать было бы куда легче. А он не догадался, даже не подумал о том, хотя бежал полдня. Или то жадность своё взяла? Всё-таки доспехи денег стоят…, нет, он бы бросил доспехи, ни задумываясь, если б ни тот дикий ужас, сумевший захватить сознание. Он просто не вспомнил про них, даже не подумал об этом. В голове только и были что страх, да обрывки спутанных мыслей. Среди всех мыслей тех, лишь одна горела ярче солнца – «бежать!!!».

Он прислонил затылок к дереву. Устало смотрит взгляд – вокруг расстилается поверхность волнистая, из листьев и веток. Словно второй ярус земли, укрытый вьюнами. А над ним есть такой же потолок – третий ярус. Странно, что вот так деревья растут в лесу, вроде по-другому должны…

Он закрыл глаза и сам не заметил, как отключился.

Проснулся от удивлённого сопения – не он сопит, рядом кто-то. Открыл осторожно один глаз, прямо по курсу никого. Чуть-чуть взгляд скосил и тут уже оба глаза сами собой раскрылись до размеров блюдец. Тот, кто сопит, собственно сопеть, перестал.

-У! – Радостно сказал незнакомец и зачем-то почесал комок шерсти, в районе чуть ниже пуза. Повращал глазами, выразительно так. Ухом левым пошевелил. Перебрался с дальней ветки на ту, на которой Совник сидит и стал смотреть ему в глаза.

Князь медленно сглотнул, двигаться не рисковал – напротив, на ветке, прямо у его ног, устроился волосатый человек. Точно такой, каких он не так давно, пустил на корм жителям Речки.

Данный обезьян, немного отличался от своих покойных собратьев. Но далеко не в лучшую сторону. Он крупнее, волос побольше, морда пострашнее. Сидит, смотрит. Губами вот трубочку сделал и издал звук «пррр», губами или нет, звук он издал, ещё вопрос, не совсем тут ясно.

-У. – Сказал обезьян, указав толстым пальцем на наруч.

Совник отрицательно помотал головой. Обезьян хмуриться стал, лоб почесал тем же пальцем. Потом наклонился немного, положил лапы ему на колени и оскалил зубы. Нижняя челюсть блеснула слюнями, красным языком шершавым и кривыми клыками с его мизинец. Монстр тихонько зарычал, для убедительности надо полагать и снова уселся на ветке.

Совник осторожно убрал ноги, свесив их с обоих краёв ветки, сглотнул опять же, что б полегчало ему немножко и, а чего поделаешь? Стал снимать наруч.

-У! У! У! – Обрадовался макак, заполучив элемент доспеха. Стал рассматривать, на зуб попробовал, пальцами помял, потом почесал им место одно…, н-да. Ну, вот зачем спрашивается?

Теперь сжимает наруч в лапе и снова на него смотрит. Задумчиво так.

-У. – Теперь тыкает пальцем во второй наруч.

Пришлось и этот отдать, не без печального вздоха и сожаления глубокого.

Макак снова сказал «у!» и что-то непонятное истошно крикнув, прыгнул вверх. Зашуршали листья, треснула веточка – обезьян пропал на третьем ярусе…

Ограбили, напугали до потери пульса, а поутру так и вовсе чуть не съели…, домой как охота.

К Але, к печке поближе, к столу, где уже стоит чашка с дымящимся супом или жаркое на плите стоит, где его маленький сын, обратно добрался до посуды и чашки перебить пытается, а крошка Лин, орёт благим матом, требуя утреннюю порцию молока…

А ещё вчера был рад тому, что удалось слинять из дома, сбросив все заботы на Але. Теперь вот радость куда-то улетучилась.

Волосатые люди, оказывается, не столь агрессивны как кажется. Что-то совсем не полегчало. Даже стало хуже – ограбили, загнали на дерево, осталось только на спину ему плюнуть, для полноты картины.

Совник тяжко вздохнул и полез вниз – взвыл от боли и чуть не сорвался с дерева. Всё тело ломит. Он присел на ветку, попытался отдышаться. И где ж его регенерация, куда она делась? То раны мигом заживают, а то вот так – без боли в каждой клеточке и двинуться не может.

И поделом, видимо, за глупость, нынче проявленную. Ну, вот зачем геройствовать взялся? Толпой превратили бы мертвяков в фарш и дальше бы пошли. Пока они успели б восстановиться, караван ушёл бы на километр. Конечно, часть мертвецов ринулась бы следом – некоторые ловчее прочих и могут оклематься быстрее. Но с меньшим количеством они и справились бы быстрее. А там опять подальше отошли и всё, всё стадо уже потеряло их из виду, опасность миновала…

А он как прям сельский дурачок или как истинный патриот…, или это не одно и то же? В общем, не следовало так поступать. Нужно было сражаться всем вместе. Пусть кто-то и погиб бы – да сто процентов кто-то погиб бы в сражении с тремя-то десятками мертвяков, за то он не угодил бы в такую ситуацию. А ведь ещё и возвращаться придётся. А куда идти? С направления он сбился капитально. Придётся вспоминать, откуда шёл, где сворачивал и…, и что? Там только поля похожие друг на друга, как одна половина задницы на другую. Проклятье…

Спустя полчаса сидения на ветке, он ощутил, что сможет спуститься, мышцы почти перестали болеть…, ещё бананов почему-то захотелось…, ну не суть.

Оказавшись на второй ветке от земли, он смог рассмотреть, что там внизу делается.

-Ммясо… - Сказал мертвец, подняв тоскливый взгляд. Сказал, да так жалостливо и так вопросительно, что Совник глупо хихикнул – живот скрутило, и он таки сверзился с ветки. Да головой вниз и прямо в радостные объятия мертвеца. Как всё-таки ему повезло, что мертвец тут остался всего один и не слишком голодный. Даже не пытается его укусить, хотя Совник упал так, что проломил своей головой коленку бедняги и, почему-то, дальше не падает. Завис солдатиком, вверх тормашками. А почему? Стал дёргаться, мертвец тоже брыкается и молча почему-то. Князь напрягся, упёрся руками в землю и с силой оттолкнулся, да дрыганул всем телом. Рухнул наземь, под мерзкий хруст костей и плоти. Сразу же вскочил, потянулся к мечу, схватил рукоять и тут же отдёрнул руку – вся ладонь в слизи, крови и каких-то соплях. Взгляд скосил, а там вся рукоять в этой гадости и мертвец обратно молчит. Посмотрел, что за дела такие и почему голодный монстр, вдруг успокоился. Всё сразу прояснилось. Не успокоился бедняга, вон, вошкается он, руками машет. В одной у него собственная челюсть зажата, он пытается её воткнуть на место. Башка разворочена, словно туда некий тупой предмет вколотили, а потом с силой вырвали его, вместе с кусками плоти и костей черепа. Собственно, так оно и было, вон, вся рукоять теперь воняет.

Получается, рухнул он вниз очень удачно - рукоять меча пробила голову покойника. Собственное падение замедлилось, и пострадал только давно мёртвый товарищ.

-Хорошо, что он один. – Сказал Совник, заметным облегчением. – А то бы я…

-Уууу! Мясо! – Молодецки гаркнуло два десятка глоток сразу.

-Ик. – Ответил Совник, повернувшись на звук – из лесу идут те самые мертвецы. Не ушли они далеко, потеряв свою жертву из виду. Так, слегка разбрелись и что-то тут делать стали, что интересно? Шатались, наверное, без всякой цели, натыкаясь друг на друга и встречные деревья.

Да собственно как-то всё равно – бегут опять всем стадом, а довольные какие! Ну, так – еда обратно вернулась, не обманув их надежд на плотный перекус.

Совник икнул повторно, разбежался, поставил стопу на голову сильно раненного мертвеца и пулей взлетел обратно на ветку. Ловко получаться стало…, надо выше подниматься, а то за ноги вниз стянут. Сказано – сделано. Как настоящий макак взобрался, чувствуя не слабый прилив сил и героизма. Миновал два яруса, прежде чем остановиться…, что за звук? Прислушался. Хрустит, снизу. А ещё кто-то причмокивает и хрипит. А вот только что треск веток и глухой удар. И опять причмокивание, хрипение, сопение…, н-да, они лезут на дерево. Странно, что в первый раз не полезли – перед глазами тут же пронеслась картинка второго восхождения на этот растительный Эверест. Мертвецы увидели, как он поднялся во второй раз, и в их памяти отложилось, образовался новый навык? Всё же, по большому счёту, это давно уже не мертвецы. Скорее новая форма жизни, которая, однажды, сможет занять свою нишу в экосистеме нового мира и может быть, даже построить свою цивилизацию, если разум в них проснётся и…

-Ммммясоооо!!! – Взвыла счастливая синюшная голова, высунувшись из листвы.

Совник прописал в довольное лицо хук слева. Голова исчезла, послышался треск ломаемых сучьев и глухой стук. Наелся бедолага…, выше лезть не вариант. Ветки рано или поздно кончатся. Хотя есть преимущество – если оттуда грохнется, есть его будут в бессознательном состоянии, а то и вовсе достанется им труп. Ну нет, в рот их коромыслом, не надо нам такое счастье!

Совник ругнулся беззлобно – а что злиться на бездумного зверя? И пополз по ветке, одной из десятков и сотен тех, что образовали ярус в кронах этого леса. Странно вообще, зачем деревья ярусы эти делают? По идеи должен быть хаос из веток, а тут прослеживается чёткая система. Ветки растут, вроде бы как попало. Но все до единой вплетаются в относительно ровную линию яруса.

Ползти было не так-то просто. Он не раз и не два, чуть не сорвался вниз. Какое-то время ему везло. Прополз по ветке, протянул руку, пощупал слева – пусто, только тоненькие веточки, листья, ползучие растения, вот кто-то за палец тяпнул, кто-то серебристый, злой и на змею похожий. Пополз дальше, палец саднит – к чёрту его. Пощупал с другой стороны, пальцы коснулись шершавой коры, перебрался туда, снова ползёт. Ветка истончается и он снова щупает вокруг себя, если ветки не видно сразу. Иногда сразу рядом, проходит крупная толстая ветка и достаточно просто сползти на неё. Но чаще приходится вытягиваться в бок, рискуя свалиться вниз. Увы, эти ярусы, совсем не то же самое что почва. Тут полно дыр, прикрытых пушистыми веточками, приветливо покачивающимися от ветра или от его собственных движений. Так вот и полз, стараясь оставить между собой и мертвецами, как можно большее расстояние. Постепенно, свет затухает, становится темнее. Толи закат близко, толи он всё дальше в чащу уходит и лиственный свод становится гуще. Впрочем, наверное, всё сразу. В какой-то момент, ползти стало трудно. Перед глазами поплыли круги, палец, за который тяпнула змея, распух и болит. Пот катится градом. Ядовитый был змей тот карликовый…, может, пронесёт? Совник на это очень надеялся, однако, ему становилось всё хуже.

Он решил прекратить движение, когда его стошнило чёрной слизью, с комками крови. Он выбрался по ветке к ближайшему стволу дерева и лёг на спину. Над ним медленно покачивались кроны деревьев, становилось темно. Но хоть не упадёт вниз – ствол дерева огромный, напоминает те великаны из Великого леса. И ветка у него не меньше. С такой много досок напилить можно…

Совник отключился. Тело выгнулось дугой, от пота мокрой стала кора, а потом он затих, редко и тяжело дыша. Он не ошибся – небо потемнело давно, солнце пропало за горизонтом. На мир опустилась ночь. Его организму предстоял жестокий бой, сражение на клеточном уровне, в котором яд маленькой змейки, выступит против потрясающей регенерации и мощной физиологии тех, кого в этом мире называют Другими. Победит яд или организм, сумевший приспособиться к новому миру?

Когда Совник открыл глаза и громко застонал от боли, стало очевидно кто победит в этой схватке. Однако вопрос о том, сможет ли он дожить до конца этой битвы, остался открытым.

Конечности распухли, язык тоже. Совник с трудом мог пошевелиться. Голова горит как в огне. Пот заливает глаза. Он почти перестал понимать, где находится и что тут потерял. Только видел листья, чувствовал жгучую боль и хотел пить. Но пошевелиться не мог. Рюкзака с собой нет – он забыл, куда тот делся, толи оставил в караване, толи потерял по пути. Собственно, он его вспомнил только в связи с тем, что очень хотелось пить.

Сколько он мучился, Совник не смог бы сказать – не запомнил. Но когда солнце взошло, и золотистые лучики пробились сквозь своды лесные, он открыл глаза, попытался пошевелиться. Вроде удалось. Привстал, тоже нормально, пока проблем нет. Только очень сильно кружится голова, а во рту, словно наждачная бумага – это его язык. Нёбо нижнее и верхнее, отчего-то стали очень чувствительными и от прикосновений языка их режет так, будто и правда наждаком шаркают.

Минут пять он пытался усесться спиной к стволу дерева. Всё не получалось, что-то мешало. Он потянулся за спину, нащупал меч – вот что мешает. Ухватил рукоять и вытащил оружие, положил возле себя на ветку. Наконец-то, смог устроиться и с облегчением выдохнул. Тут его взгляд остановился на лезвии меча. Чистый, синеватый клинок – словно он никогда им и не пользовался. Ни следа крови или слизи от тех мертвецов…, сбежал он от них или они шли за ним по земле? Сейчас вряд ли удастся выяснить. Кажется, он даже погадить не сможет, без посторонней помощи.

Погадить, кстати, надо бы.

Совник, тихонько постанывая, сполз обратно. Как гусеница, двигаясь всем телом, переполз поближе к краю ветки – ему тут, судя по всему, долго ещё валяться, так что прямо на ветку не надо, и так плохо, не хватало еще, что б эта самая вонища тут стояла. Кое-как расстегнул штаны. Осторожно перевернулся на бок, вытащил это дело, слава провидению, оно было достаточно длинным и с тихим стоном счастья, выпустил из себя весь негатив.

Журчит ручеёк жёлтый, листики трясутся, ручеёк в лучах солнышка сияет…

-Коромысло мне в зад! Да твою ж мать! – Донеслось снизу возмущённо.

Увы, ничего не поделаешь – процесс сей если начался, остановить его почти нереально. Природа, что ж тут поделаешь? Ничего и не поделаешь…, но Совнику было очень стыдно. Он даже покраснел весь и закатил глаза и едва слышно стонет…, ну, будем считать, что ему сейчас так стыдно, что даже плохо стало. Всё-таки, князь, а не кто-то там с ветки, да весь потом провонявший…, правда, потом от него сейчас тоже несёт – любой конь загнётся, если рядом с минуту постоит...

-Снимай куртку идиот!!! – Послышалось снизу. Потом возня какая-то – путём не разобрать, вниз там метров пять, если не больше. А ещё и два яруса листвы и веток.

-Что это такое? – Тот же голос говорит.

-Я почём знаю? Я такого ещё не встречал. Может лианный сок?

-По запаху вроде нет. Ну-ка…, кожа чистая, раздражений нет, ожогов тоже.

-Пронесло, значит…

-Пронесло…, ну-ка, стой, я попробую, может, правда сок.

-Не…, - слышится смачный плевок и выдох - «фууу!». – Не надо было. Чуешь же, как воняет?

-Ага. – Снова плевок. Потом ещё один и недовольный голос вещает. – Как с полыня сок.

-Ну да, я о чём и говорю. С полыня сок он такой и есть, мерзость редкостная. – Говорит второй. А спустя мгновение, испуганно добавляет. – Там где полыня растёт, там и…

Наступает тишина и Совник слышит дальше, лишь журчание нерукотворное, да быстро удаляющийся топот. Как-то ему не по себе стало. Что так перепугало тех людей снизу? Может окликнуть, расспросить, да хоть обратную дорогу с их помощью…, ага. Он едва шевелится. В людскую доброту он не особо верил. Скорее уж дадут дубиной по башке, меч и доспехи прихватят, а его бросят помирать под деревом. Пока не оклемается, лучше быть незримой тенью.

Как пить всё-таки хочется…, и есть тоже. Совник с тоской посмотрел вокруг себя. Листья, лианы какие-то, вон плоды маленькие и зеленоватые. Как быть? Надо бы вниз спуститься, может там что-то найдёт. Он пополз по ветке. Два метра и тяжело дыша замер на месте. Кора больно впилась в щёку, но ему всё равно. Совник сдался, глаза медленно закрылись. Он умрёт от голода и жажды. Но…, такая смерть слишком долгая и мучительная. Он собрался с силами и пополз к зелёным плодам – наестся, чего попало и помрёт быстро.

Когда сорвал первый плод, взгляд замер на просвете между ветками. Далеко-далеко, там видно громадные корни, перекрутившие землю, такие же, как в Великом лесу. Зачем что-то придумывать? Можно просто прыгнуть вниз и всё. Мучения закончатся в одно мгновение.

«Непроходимый тупица!» - вспыхнула в голове мысль…, словно бы чужая мысль.

Мир поблек, прежде чем он успел удивиться. А когда очнулся, то лежал там же, на ветке, возле своего меча. Совник сел. Удивлённо стал озираться. Мысль работает без перебоев, голова чистая, мышцы хоть и слабы, но всё же не так как до отключки. И живот круглый – он явно сытно поел. И жажда не мучает…, а это что? Совник протянул руку – слева от него, на коре, лежит кость. Маленькая такая, как будто от курицы. Ещё в жиру. Пахнет жареным…

Стало страшно, по-настоящему страшно. Вспомнил, как услышал чужие слова, как померкло сознание. А теперь он жив-здоров, жажды нет, на ветке гигантского дерева, остатки трапезы, которую тут приготовить никак не получилось бы. Ну, если бы приготовил тут, то следы бы остались, а из всех следов – полный желудок, куриная косточка и руки в жиру вымазаны.

-Чертовщина какая-то… - Пробормотал Совник, поднимаясь и вкладывая меч в ножны.

Как бы там ни было, а он жив. Всё как рукой сняло…, чьей рукой интересно бы знать? Хотя…, пожалуй, не интересно. Лучше не знать. Лучше просто принять всё как есть и не задавать вопросов.

Совник спустился вниз, ободрав руки, более не защищённые наручами. Он ступил на землю и воочию убедился, что вокруг него аналог Великого леса. Правда, не такой старый. Земля корнями перекручена, но не столь сильно и сами корни не особо большие. Этот лес мог бы быть родным братом Великого леса, но если только младшим.

Так, пора уходить.

Совник огляделся, пытаясь выбрать направление. Куда ни глянь, деревья, корни и редкий подлесок. Куда идти, решительно не понятно. Он заблудился, увы, но придётся признать, что обратную дорогу, если не случится чудо, он найдёт очень не скоро.

Минут десять он стоял у дерева, ожидая чуда, вроде того, что произошло в ветвях этого леса.

Даже вообще ни проблеска, ни весточки, только в глубине леса кто-то истошно заорал, потом зарычал, заукал и разнеслось нечто, вроде истеричного хохота.

Так, вот - туда, значит, ни ногой. Подозрительные звуки эти.

Совник глянул в другую сторону, из которой не неслось никаких звуков. Вроде там и света побольше. Туда и пойдёт. И пошёл, а что поделаешь?

Странная бодрость, сытость и полное отсутствие жажды, пугали его ещё с час. Тишина леса, весь этот величественный покой, всё время возвращал его мысли к тому, что случилось на той ветке.

А потом не до того стало. Лес изменился. Теперь он кричал, ухал, укал и кидался в него зелёными плодами. Не сам лес конечно – волосатые люди. Откуда они взялись непонятно, но вдруг появились и начали над головой орать. Совник остановился, положил ладонь на рукоять меча, насторожился – из листвы густой, в лоб тут же прилетел зелёный плод. Оказался он мягким и горьковатым на вкус. А тут хочешь, не хочешь, узнаешь какой он. Всё лицо соком и ошмётками плода того измазало. Не успел проморгаться, как уже и второй летит. Увернулся, да припустил бегом. Над головой ор поднялся оглушительный и весёлый очень. Зашуршали листья, затрещали ветки – волосатые люди бежали за ним по первому ярусу и без остановки закидывали его плодами, да ветками.

Уйти от них не получалось и чего им надо он тоже не понимал. А тут вдруг выскочил на просеку – по всей поверхности, лежат куски гнилого дерева и сухие ветки. Понятно, что просека образовалась очень давно, и создал её ствол гигантского дерева, рухнувший наземь. Полпросеки проскочил – кидаться плодами в него почти перестали. А тут громадная ветка над просекой висит, а на ней крупная обезьяна. «У!» - говорит и с ветки прыгает. Но не наземь – обезьян повис на одной руке, размахнулся и бросил в него плод. Совник увернулся, выпрямился, а обезьян совсем не расстроился.

Однако как-то странно себя вести начал - у него вся морда исказилась. Остальные обезьяны сидят на ветке, притихли они, с любопытством смотрят на своего собрата. Тот ощерил зубы, всё лицо сжалось, короткие ноги подтянул и…

Руку под зад подставил, а потом звук неприличный и в ладони обезьяна…, ну, животные неразумные, как бы…, бывает оно как бы.

Обезьян поднял руку к лицу. Глянул, понюхал, поморщился, фыркнул и на него как-то подозрительно смотрит.

-Эй! – Воскликнул Совник, верно прочитав выражение этой морды, так сильно напоминающей человеческое лицо. Обезьян ощерился в улыбке, размахнулся и бросил.

Совник, героическим рывком сиганул в заросли, чудом избежав унижения. Затем со всех ног ринулся в другую сторону. За спиной уканье стихает – весёлое оно такое, смех чем-то напоминает…

Как-то унизительно. Князь он или не князь? Взять и всех там зарезать!

Однако живой князь гораздо лучше мёртвого.

Так что Совник обиду проглотил и ещё быстрее побежал. И так ему повезло в этой жизни, что бежал словно ветер! Да. Мелькнул мимо валуна большущего, словно ветер мелькнул. А потом слышит – рёв дикий, да такой, что чуть не сдуло его. Обернулся на бегу – валун ожил.

И в след ему смотрит громадными злобными глазами.

Спустя пару секунд, причины побудившие людей выбрать название, для сего зверя он понял гораздо лучше – монстр взревел оскорблёно и за ним. И каждый шаг «бууум!», «бууум!», «бууум!».

Топот такой, что даже деревья раскачиваются. Значительно лучше усвоив, почему Топотун называется именно так, Совник взвизгнул – очень героически, конечно же! Ведь князь, а как князь по-другому может-то? Только героически. И припустил он не то что бы быстрее, но гораздо продуктивнее – начал отчаянно петлять и дополнительно прыгать там, где нужно было бы перелазать препятствия. Через препятствия прыгать он раньше не пробовал, но тут понял, что легко стал бы чемпионом в таком виде спорта, как бег с препятствиями, если б такой спорт существовал.

Остановился только когда перестал слышать за спиной рёв топотуна и хруст ломаемых веток, коих хватало как на нижнем ярусе, до коего топотун доставал хребтом, так и на земле, в редком подлеске. Князь оглянулся – пусто, тихо молчит лес и где-то далеко поёт незнакомая ему птичка.

Он судорожно выдохнул, присел на ближайший корень – пронесло.

Тут и обнаружил, что стало заметно светлее. Прищурившись, глянул туда, откуда шёл яркий приветливый свет – лес там стал гораздо реже.

-Уррра!!! – Воскликнул князь и, несмотря на усталость, ринулся прочь из страшного леса.

Вскоре, весь очень довольный, он шёл по полям, в сторону горизонта и дышал полной грудью – выжил, смог сбежать и от мертвецов и от топотуна и от волосатых людей. Всех обставил и караван героически спас и новых легенд насочиняют про него и заблудился так, что обратной дороги не найти! Хм…, вот последнее, пожалуй, не совсем хорошо. Как домой теперь возвращаться?

Эйфория схлынула. Он стал уныло осматриваться, избегая бросать взгляды на громадный лес, затмивший собой небо. Куда идти непонятно. Горизонты совершенно одинаковые. Дождаться ночи? Помнится, он наблюдал звёздное небо пару раз. Красивое оно ночью. Если припомнить положение звёзд, то, возможно…, размышляя, Совник сунул руки в карманы штанов.

А теперь медленно вытащил руку из правого кармана и стал бездумно пялиться на квадратный кусок металла в своих пальцах.

-Трижды дурак! – Произнёс он. Плюнул разочарованно и нажал кнопку – выскочила голограмма, стал листать карту, пытаясь понять, где находится и в каком направлении ему двигаться.

Удалось не сразу. Всё-таки это просто карта и прежде чем выбрать направление, надо понять, где ты сам находишься, а потом уже прокладывать маршрут. А тут проблема – из ориентиров только лес.

Нашёл область примерно подходящую, к тому месту, где он мог бы находиться сейчас. Карта обновилась, он увидел лес. Вокруг поля. Прокрутил дальше. Обновление – обратно лес. Этот покрупнее, но в двадцати километрах в другую сторону, стоит точно такой же. И чего делать? Стал листать дальше. Нашёл ещё один лес, большой, с высокими деревьями. Ориентиры – лес, поля и какой-то мужик в полях. Каким образом ему искать эту чёртову дорогу домой?

Князь тяжко вздохнул…, матюгнулся неприлично – там фигурировало коромысло с ведром и два мужчины, лишённые одежды, занятые…, ну это неважно - сельский сленг пост ядерного мира.

Снова нашёл тот лес. Так, вот он, на голограмме. А рядом, в поле, мужик стоит. Понять что за мужик и мужик ли это вообще, не получается. А сделать снимок лучше, толи спутник не смог, толи карта не позволяла загрузить такие подробные детали.

Но мужик не двигается. Возможно, это он. Других вариантов всё равно нет.

Теперь дело за малым – понять где у леса право, а где лево, потому что идти нужно направо, мимо леса и прямо по полям, пока не выйдет к речке, точно между двумя возвышенностями, а там уже и село стоит. С этим возникли не решаемые проблемы. Что бы определиться куда идти, нужен хотя бы ещё один ориентир, но их тут нет. Так куда идти?

Совник закрыл карту и сунул прибор в карман. Минут пять он смотрел то в одну сторону, то в другую. Куда идти, выбрать он не мог. Оба направления, судя по карте, пролегают через поля. Если он выберет неверную дорогу, ближайший ориентир будет через полсотни километров – громадный кратер и чем он оставлен, Совник смутно подозревал. Если в том кратере переночевать, утром сиять будешь ярче, чем солнце на небе. Ночью оно удобно, тут споров нет, но эффект тот кратковременный и кончится трупным окоченением – побочный эффект такой.

Второе направление, укажет на то, что оно верное, километров через тридцать. Там будет река, змейкой струящаяся через равнину. Если бежать и не слишком долго задерживаться на привалах передышки ради, то завтра к полудню он выйдет к посёлку.

Совник пожал плечами – особого выбора всё равно нет. Прошёл шагов десять, остановился. А если ошибся? С мечом охотиться он не умеет. С собой еды нет. Загнётся от голода, если пойдёт к кратеру. Просто не успеет вернуться обратно.

Князь закрыл глаза, глубоко вдохнул и от души выматерился. Снова глаза открыл. Махнул рукой и пошёл той дорогой, которую выбрал наугад – авось пронесёт и в этот раз.

Вскоре он перешёл на размеренный бег.

Этот путь не стал полным приключений или новых открытий. Самым значимым из всех происшествий, было то, что он наткнулся на большую воронку, укрытую странной травой. На вид обычная луговая трава, разве что очень сочная. Он там переночевать собирался.

Так как дело было уже в сумерках, то он смог избежать опасности, которые таила в себе воронка. А они там, к сожалению, были. Он уж с облегчением выдохнул, стал спускаться, а потом понял что, что-то не так. Выбрался наверх, огляделся. Вроде ничего страшного. Вдалеке бредёт стадо волосатых быков, с другой стороны, так же близко к горизонту, знакомые фигуры кабанов. В чём дело? На воронку глянул и побелел – из неё шёл слабый зеленоватый свет, который становился сильнее с каждым мгновением. Ну, правильно, солнце садится, свет травы этой усиливается в честь наступления темноты…, бежал оттуда как ветер и непонятно откуда силы взялись, ведь весь день на ногах…

В ту ночь он ночевал прямо в поле.

В остальном, путь даже мог бы стать скучным, если бы не постоянные голод и жажда. Еду, даже если поймает животину какую, и готовить-то не на чем. Дров в полях не найти. Была мысль поесть сырого мяса – всё-таки тоже еда. Попытался поймать быка с помощью меча. Смог даже подкрасться.

Конечно, сильно сказано, подкрасться – быки заметили его издалека, но сбежать не попытались. Только смотрят злобно и рогами поводят, кажется, даже насмешливо. Подкрался, меч поднял, выпрямился и…, и понял что это самоубийство – всё стадо лениво развернулось к нему, наклонив головы вниз. На одном из рогов, зловеще блеснул блик от лучей света солнечного.

В общем, попятился и отступил. Быки снова стали травку щипать. С кабанами вышло ещё хуже – заметили тоже сразу, но дожидаться не стали. Хрюкая тихонько, поднялись и двинулись прочь. Он побежал, они тоже побежали. Совник остановился и кабаны остановились…, порой ему казалось, что они насмехаются над ним…

Воронка в земле – он нашёл её на своей карте. И в тот момент чуть не расплакался – он таки выбрал верный путь, он действительно шёл домой.

Всю дорогу его мучили жажда и голод. В какой-то момент муки стали невыносимы. Он шёл, время от времени поднимая лицо к небу, и издавал хриплый звериный вой.

Ни клыкастые, ни подземники, ни скальники, ни люди – никого не повстречалось на его пути. Только бескрайние луга, кабаны и стада волосатых быков. Так одиноко он себя никогда не чувствовал. Казалось, в целом мире, людей не осталось. Порой ему казалось, что он опять заблудился. Но сверялся с картой и убеждался, что идёт верно – вскоре появились новые ориентиры.

А потом, он нашёл реку.

С воем восторга, Совник побежал к реке и, не думая, прыгнул в неё – не глубокий там берег был…, глину с ушей отчистил, головой тряхнул, глаза в кучу собрал и начал жадно пить.

Только когда напился и выбрался на берег, да грохнулся там, на спину, понял что натворил.

В ужасе, впрочем, сильно сказано – он точно вернётся домой. Потеря, сейчас, не казалась такой уж страшной, он мог бы её осознать, лишь после, выспавшись и хорошенько поев. И всё же, страх возник в его душе. Совник вытащил карту из мокрых штанов. Попытался запустить – брызнула искорка и всё. Он растянулся в траве и не заметил, как уснул.

А когда очнулся, первым делом проверил прибор – и чудо! Работает!

«Связь со спутником установлена» - прочёл он на плоской голограмме. Буквы исчезли, возникла новая надпись «сохранённый маршрут, проверка». Возникла карта, по которой змеилась тоненькая красная черта. Вот она остановилась. «Данные повреждены, маршрут не может быть сохранён».

Чёрточка поползла обратно. Медленно-медленно. А он смотрел, и глаза становились всё больше – он узнавал места, по которым ползла красная линия. До определённого момента узнавал, но всё же…, он шёл этими краями. Там он блуждал, когда очнулся больше года назад.

Линия дошла до точки на карте, отмеченной как «бункер номер 15» и исчезла. Совник медленно опустил руку, взгляд поднялся к горизонту. Минут двадцать он сидел без единого движения – теперь ему известно, откуда он пришёл…, и он знает, что такое это место со странным названием.

Правда, воспоминания мелькали перед его глазами размытые, рваные, большую часть он не мог понять, но…, бункер. Он пришёл из него. У него была какая-то миссия…, даже к чёрту миссию – куда важнее тот факт, что бункер не разграблен и уцелел в войне.

Этот бункер полон едой, одеждой, оружием, деньгами…, то есть, патронами к различным видам оружия – это Совник помнил хорошо. Точнее, полон этим всем не сам бункер. Он лишь ячейка. Под землёй, там выстроен громадный комплекс, который имеет стратегический запас на многие годы.

С ним есть лишь одна серьёзная проблема – комплекс заперт. Его ворота это тонны пластика и стали, рассчитанные на удар ядерной бомбы. Открыть их можно, только если знаешь коды безопасности…, перед глазами возникли строчки цифр. Ему известны эти коды…

Ему известны все ключи к дверям величайшей сокровищницы современного мира!

Совник поднялся на ноги и побрёл вдоль реки.

Ему предстоит сделать выбор и принять решение.

Он может отправиться туда – идти недели три или чуть больше, может отправиться, взяв с собой два десятка людей и получить доступ к несметным богатствам.

Концентраты, технологии погибшего мира, патроны, оружие, да чего там только нет!

А так же он, возможно, найдёт там, ключи к своему прошлому.

Или он может забыть об этом навсегда и остаться, как и прежде, просто князем Речки, просто мужем Але и отцом Лио и Лин…

И как же ему поступить?

-Коромысло мне в зад… - Пробурчал Совник.

Он понятия не имел, как же ему всё-таки поступить.

15 января-14 марта 2016 год.

Грошев Н.Г.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg