«Дневник почтальона»

Дневник почтальона

«Люди приходят по одному и группами, переносят свои страдания на бумагу и уходят умирать...»

— Руки вверх! — крикнул Станислав, направив автомат на сидевшего за столом человека.— Тьфу ты! Сидит как живой!

— Станислав Иванович, уходим, не смогу я рядом с мертвяком ночевать, — произнесла заглянувшая в помещение Ольга. — Только не говорите, что собрались тут остановиться.

— Твою же мать! — в следующее мгновение воскликнула она и практически с места запрыгнула в комнату.

Оказавшись внутри довольно просторного помещения, девушка развернулась и захлопнула дверь. Её ладони легли на покрытый ржавчиной металл, по телу прошла лёгкая дрожь. Перед глазами застыла картинка оскаленной пасти зверя и вмиг закружилась голова, ослабли колени, а сердце выбило барабанную дробь.

Схватившись за угол стола, сталкер рывком попытался сдвинуть его в сторону двери. Вложив в рывок все свои силы, мужчина с удивлением посмотрел на непокорный предмет мебели. «На кой?» — мысленно выругался он, только сейчас заметив, что тот прикручен к полу. Перепрыгнув через стол, Станислав опрокинул на пол, стоящий слева от входной двери, шкаф, успев в последний момент оттолкнуть от него напарницу. Дверь содрогнулась от мощного удара, по стене побежали трещины. Упавшая Ольга прошептала, со страхом глядя на гудящий от удара лист серого металла.

— Знаешь, здесь не так уж плохо!

Улыбка скользнула по лицу мужчины. На исходе первых суток ученица наконец-то перестала выкать и задавать бесконечную череду вопросов. Он и маршрут поменял лишь бы на время передохнуть от её почемучек. Сейчас любознательность ученицы на время развеяна страхом, который или мобилизует все её силы, или сломает. Поверхность — это совершенно другой мир, и неважно, сколько «пациенту» лет, какого он пола или возраста, диагноз один — жизнь полная испытаний. Инструктор остался доволен, его подопечная прошла первое — в трудную минуту поборов страх она повернулась к опасности лицом.

— Сталь три миллиметра, её и тараном не выбить, — проговорил Станислав, обернувшись к Ольге. Проследив за её взглядом, он заметил надпись, нацарапанную на стене чем-то острым.

«Почтовое отделение 121…»

Несмотря на отсутствие последних цифр, на их месте из стены вывалился большой кусок штукатурки, Станислав понял они на почте.

— Танцуй красавица!

— С какой стати? — поинтересовалась девушка.

— Шутка! Кстати, ты письма не от кого не ждёшь?

— Станислав Иванович, хорош прикалываться. Лучше объясни, почему почта на крепость похожа?

— Жестокая необходимость прошлого, — ответил мужчина, внимательно осматривая помещение. — Почта — это, к твоему сведению, не только письма и посылки, а ещё пенсии и денежные переводы. Желающих разбогатеть на халяву хватало и в те времена. Мощные двери, крепкие решётки на окнах, сигнализация — надёжное средство от воров, — сказал он, помогая девушке встать.

— Сигнализация? Где? Это опасно? — озираясь по сторонам, проговорила ученица.

— Забудь, она давно не работает, — отмахнулся Станислав. — Надо же, — рассматривая разложенные на столе конверты, воскликнул он.

— Что в них странного? — заинтересовано, спросила Ольга.

— Даты! Вот смотри, эти поступили на почту за двое суток до того злосчастного дня, их просто не успели доставить адресату. А эти? — задумчиво пояснил сталкер.

— Что? — переспросила девушка у замершего инструктора.

— Странно, перед войной писем уже почти не писали. В основном приходила надоедливая реклама и квитанции для оплаты всевозможных налогов. Кто и зачем написал несколько десятков посланий непонятно.

— Как же вы между собой общались?

— Был такой зверь, интернет. Всю землю своими сетями опутал. По нему переписывались и новости узнавали. Пришёл домой по клаве постучал и все общение. Да не смотри ты так, приспособление — это для набора текста.

— И куда он делся? Тоже умер?

— Типа того, — усмехнулся инструктор, — Как-то провайдер за неуплату нам интернет отключил, отлично думаю, домашними делами займусь, книжку почитаю, шашлычок вечером сварганю. Позвонил жене, чтобы мяса купила. Она вырезку принесла и интернет оплатила. Короче, врубаю комп, а там презентация новой игры, в общем, замаринованное мясо пролежало в холодильнике неделю. Если бы не началась война, реальность, при отсутствии интернета превратилась бы в иллюзию.

Ольга попыталась взять из стопки верхний конверт, но он трухой рассыпался у неё в руках.

— Ой! — виновато произнесла она.

— Не переживай, они пустые, — успокоил ученицу инструктор, и кивнув на дверь, спросил, — Лютоволк?

Девушка, молча, кивнула головой в знак согласия.

— Чёрт, эти твари в одного не ходят. Стая обычно из нескольких бойцов состоит и вожака.

— Странно, что ты волков бойцами называешь, как сталкеров.

— По теории, после термоядерной войны, всё живое к праотцам должно отправиться. Крысам и людям повезло, они в метро укрылись, а волки как-то на поверхности выжили. В дальнейшем радиация превратила их в злобных тварей. Я в живую серых в зоопарке видел, да и то в детстве, но точно помню, раза в три они меньше лютых были. А бойцы они реально сильные, пересекались. Первым вожак самого слабого пошлёт. Если враг очень силен он позже его и так убьёт. За ним пару матерых волков в бой вступят — мобильный отряд авангарда. Тут тоже своя хитрость имеется, обычно это претенденты на его место. Сам вожак в отдалении будет находиться. Ему необходимо видеть место боя и всю стаю целиком. Оттуда будет контролировать, регулировать, и давать команды. В драке лютые действуют очень грамотно, расчётливо и никогда не отступают. Так что зубатые будут до утра по округе кружить, а главарь заляжет поблизости, выжидая, когда мы выйдем.

— Скажешь тоже мутант умнее человека? — улыбнулась ученица.

— Зря смеёшься! Человечество тоже себя умным считало, а чем закончилось, сама знаешь. Мутация штука малоизученная, не факт, что лютые не единственные, наверняка за ними придут и другие мутанты. Нам с тобой и этих достаточно. Придётся теперь до завтра здесь куковать.

— Как думаешь, кем он был? — спросила Ольга, стараясь не смотреть на труп человека сидевшего за столом.

— Кто его знает? Возможно, работник почты или случайный прохожий, нашедший здесь убежище,— осматривая решётки на окнах, ответил Станислав.

— Почему же он в метро не пошёл?

Убедившись, что оконные решётки намертво вмонтированы в стену, сталкер присел у стены. Ещё раз, внимательно осмотрел помещение и произнёс:

— Исходя из того, что я вижу, хотя могу и ошибаться, он прожил тут несколько дней, пока... ну ты понимаешь. Жалюзи на окнах опущены, дверь в другие помещения закрыта на засов. Нам повезло, что крепление замка на входной двери сгнило, его закрыли изнутри. Человек либо решил отсидеться тут до лучших времён, либо — умереть в тиши и одиночестве.

Страх, что недавно обволакивал разум девушки, развеялся. Молодость и неуёмная тяга к знаниям брали своё. Ольга не спеша пошла вдоль шкафов, которых в помещении оказалось множество. На одном из них она увидела странные прямоугольные листы, покрытые чем-то полупрозрачным. Взяв один из них в руки, облегчённо вздохнула, он не рассыпался.

— Тут письма, — тихо произнесла ученица.

— Читай! Хоть какое-то развлечение, — произнёс инструктор, занявшийся чисткой оружия.

На каждой полке лежало по несколько писем. На многих можно прочитать лишь отдельные слова. Перенесённые на бумагу мысли безжалостно уничтожено время. Многие неплохо сохранились. Среди них девушку заинтересовала одно, в нём женщина, по всей видимости, писала мужу. Бережно взяв письмо в руки, она начала читать его вслух.

— «Здравствуй, Станислав! Мне страшно. Вчера умерла мама. Она плакала и просила прощения, за приглашение погостить у неё. Я плачу от бессилия. Собственная квартира стала ей могилой. Я больше не могу тут находиться. Ключ в почтовом ящике, я ухожу умирать. Говорят, много народу укрылось в метро, но сейчас все входы уже закрыты. Надеюсь, ты жив. Мне хочется, чтобы когда-нибудь ты узнал, что в последние минуты я думала о тебе. Будь счастлив. Твоя Мари...».

— Дай сюда, — метнувшись к девушке и выхватив у неё из рук письмо, закричал сталкер.

— Где? Где ты это взяла? — громко закричал Станислав.

Глаза у инструктора выпучены, его трясло. Ольга отступила к стене и вскинула оружие. Щёлкнул предохранитель автомата, а он даже не заметил этого. «Мари... Марина Беседина. Моя Марина!» — горестно повторял мужчина. Девушка испуганно смотрела, как гладя и целуя лист пожелтевшей бумаги, плачет сорокалетний мужик.

На станции «Молодёжная», «стариков» осталось трое. Любимица детворы Варвара Степановна, повариха какого-то известного московского ресторана, названия Ольга не помнила. Врач Лидия Моисеевна и Станислав Иванович, последний начальник станции и по совместительству инструктор по выживанию. Остальные либо умерли от болезней, либо сгинули на поверхности. Сколько она себя помнила, с поверхности периодически приходили группы вооружённых людей и после каждого визита на станции появлялся ещё один ребёнок.

Сейчас помимо взрослых на Молодёжке обитает два десятка пацанов, от шести до двенадцати лет и две девушки. Оксана, её одногодка, им позавчера исполнилось по шестнадцать лет, выбрала своей профессией врачевание, так как безумно боится оружия. Ольге достался приз, о котором она давно мечтала, её взяли на поверхность. И непросто постоять у входа в метро, а в настоящий рейд на трое суток. Старый потрёпанный автомат стал лучшим подарком на день рождения. Правда, на два АКМ, у них с инструктором жалкие двадцать патронов.

Поиски боеприпасов и медикаментов организовал Станислав Иванович. Он долго доказывал жене Лидии, о необходимости экспедиции на поверхность. Им срочно нужны были лекарства, заболели два мальчика. «В нашем районе несколько больниц. Патрули Ганзы так далеко не забираются. Кто первый нашёл того и тапки», — убеждал начстанции. При чём тут обувь не понимала новоявленная сталкерша, но спросить боялась, будешь лишние вопросы задавать, могут и на станции оставить.

— Тётя Лида, знает, что ты женат? — выпалила Ольга, первую пришедшую в голову мысль.

— Что? При чём тут Лидия?

— Ты никогда не рассказывал о том, что женат.

— Я много о чём молчал, тебя это не касается, — огрызнулся инструктор.

В глазах мужчины девушка увидела боль и слёзы. Господи, он же себя винит в её смерти, поняла она.

— Ты не мог знать, — жива она или нет. Доступ в метро закрыли через несколько часов после начала эвакуации, не войти — не выйти, — тихо произнесла Ольга.

— Что ты об этом можешь знать? — зло рявкнул инструктор.

— Только то, что ты рассказывал! — с обидой произнесла она и отвернулась.

— Я мог спасти её, — прорычал сталкер, и его лицо покраснело от гнева.

— Не мог! На улицах царил хаос. Радиация и болезни убивали людей сотнями, а ещё голод, и…

— Ты повторяешь мои слова, — прошипел он.

Станислав понимал, судьба людей на поверхности предрешена, ни он, ни кто другой ничего для них сделать не мог. Сейчас, как и двадцать лет назад, ему хотелось лишь одного, умереть рядом с любимым человеком.

— Они все тут! — тихо произнесла Ольга.

— Кто? — отрешённо спросил Станислав.

— Письма.

С трудом передвигая ноги, мужчина подошёл к шкафу и взял верхний лист бумаги…

Сталкер просмотрел все письма, даже те на которых остались лишь отдельные слова и буквы. Среди них он нашёл дневник. Прочитав, первую страницу, Станислав понял, что его написал почтальон. Двадцать лет назад тот ходил по улицам и записывал последние мысли умирающих. Старик маялся болями в спине и за день до конца света не успел разнести несколько писем. В то утро он приехал на почту пораньше, налил из принесённого с собой термоса чаю, уселся на стул и сокрушался о своей тяжёлой судьбе. Год назад в автокатастрофе погибли его жена и беременная дочь. Первое время зять ещё навещал его, а потом, придя с какой-то девицей, принёс продуктов, попрощался и пропал. Сорок пять лет почтальон отдал работе, а в итоге люди просто перестали писать письма. Запихивая в почтовые ящики лощёные листы и газеты с рекламными объявлениями, он понял, что стал никому не нужен и в профессиональном плане. Можно было попросить у заведующей разносить пенсии сердобольным старушкам, но он знал, что она ответит: «Михаил Степанович, ну зачем тебе лишняя нервотрёпка, до пенсии рукой подать, вот проводим с почётом, и будешь старушками заниматься». Он прожил долгую жизнь и был весьма неглуп, поэтому всё понимал, молодые делились с начальницей дензнаками полученными, так сказать, на чай. Как понял, всё конец, когда завыли сирены. Бежать некуда, да и зачем. Оставалось одно, доставить вчерашние письма и умереть.

В записях почтальона было несколько строк о его встречи с Мариной. Для него она была мимолётным эпизодом. Вернувшись на почту, он закрыл дверь на ключ, хотя прекрасно знал, что несчастная женщина идёт следом. Даже когда плача и обламывая о край железного полотна ногти, она умоляла впустить её, он остался безучастен. Позже выйдя наружу, он забрал её сумку, а тело оттащил к дороге. Сталкеру захотелось встать, скинуть со стула останки этой твари на пол и растоптать. Превратить его кости в пыль, чтобы даже памяти не осталось. Удержало его лишь присутствие Ольги. Наставник не должен показывать свою слабость. Хватит и одного раза.

Из дальнейших записей Станислав понял, что в сумке находилось прощальное письмо, флакончик лака для ногтей и всякая ненужная мелочь как писал почтальон. Даже умирая, его Мари хотела оставаться красивой. Лак для ногтей стал для почтальона сущей находкой. Именно им он покрыл первое письмо, а после похода в супермаркет, свой проклятый дневник. Сам он считал, что действует по распоряжению Высших Сил, отправляя потомкам изложенные на бумаге страдания очевидцев. Веря, в своё предназначение почтальон до самой смерти мазал письма лаком, а по его щекам текли слёзы…

Сталкер дочитал дневник до конца и в тот же миг с горечью подумал: «Господи, как же он похож на моего отца». Иван Сергеевич Беседин был одним из тех, кто отдал приказ закрыть все входы в «Московский метрополитен». Отец верил, что чрезмерное количество людей привело бы к необратимым последствиям. Приняв на грудь лишнюю дозу горячительного, Иван Сергеевич, обычно кричать: «Метро не резиновое, всех не вместит», после чего между ним и охранниками завязывалась словесная перепалка, вскоре перерастающая в драку. Человечество принесло с поверхности страх, отчаяние и злобу. Единую систему управления испортили хаос и анархия. Невозможно управлять тем, кто должен был умереть, а выжив, не знал, что с этим делать. Воевали все со всеми и все это время бывшее руководство метро, именующее себя «технари», пыталось не допустить разрушения своего последнего пристанища. Станислав работал вместе с отцом и его соратниками. Организованное ими небольшое объединение станций «Сокол», «Аэропорт» и «Динамо», стали крупнейшими животноводческими центрами метро. На станции «Аэропорт» консервируют слизь, на «Соколе» находятся загоны для свиней. А на «Динамо» производят одежду из свиной кожи. Также на факториях наладили производства спирта. Именно эта гадость побудила «технарей» вмешаться в войну Красной Линии с Ганзой и её союзниками.

Товарищ Москвин и господин Логинов как будто заключили союз с дьяволом, который не выполнил план, и к миллиону смертей на поверхности требует добавить несколько тысяч в метро. Чтобы отец не говорил, он хотел вернуть власть в свои руки. Мы занялись одним из самых отвратительных преступлений воровством детей лидеров группировок и их окружения. Единственным отличием было то, что мы не просили выкуп, а требовали остановить резню, в обмен на жизнь двадцати трёх детей.

— Ты сказал двадцати трём? — прервав мысли сталкера, спросила Ольга.

— И давно ты читаешь мысли, — после небольшой паузы спросил Станислав.

— Давно, — поджав губы, ответила девушка. — Мы боялась. У людей с мутантами разговор короткий, встретил и в расход.

— Мы! Как же я сразу не догадался. Оксана?

— И Михаил, но он маленький ещё. Он не понимает своей силы и ему страшно, отводя взгляд, проговорила ученица.

— Теперь понятна её боязнь оружия, без него на поверхность не выпустят, а кто-то из вас должен всегда быть рядом с пацаном. Так?

— Да.

— Лидия Моисеевна знает?

— Прости!

— Стало быть, знает. Но почему ты раньше…

— У меня не получалось, — злясь, закричала Ольга. — Такое ощущение, что у тебя в голове установили стену. Только сейчас после твоего эмоционального срыва я смогла услышать.

— Двадцать третьим был Владимир Москвин. Он умер у меня на руках от неизвестной болезни. Лида хороший врач, но и она не всесильна. Как ты понимаешь, мы уже не могли вернуть детей, не открыв правды о смерти одного из вас.

— Похищения придумал твой отец? — тихо, словно боясь услышать правду, прошептала Ольга.

— Мы вместе остановили войну.

— Ты! Вы хуже лютых. За что ты так со мной? Мои родители живы? Отвечай сейчас же! – кричала девушка, размахивая автоматом.

— Я думал.… Прости, они погибли. У Михаила и Оксаны тоже — отводя взгляд, ответил Станислав.

— Остальных детей надо вернуть родителям. Ты поможешь?

— Провести на поверхности не вариант, слишком большая группа, всех живыми не доведём. В туннели излучатель работает. Идёт себе человек, бац и ему страшно становится, да так, что застрелиться хочется, ей-богу.

— Выключи, чёртов излучатель, — вновь закричала девушка.

— Выключатель в логове лютых. Чтоб их выкурить оттуда, армия нужна, — разведя руки в стороны, проговорил сталкер.

— Мы, что в ловушке и кроме группы Пионера о нас никто не знает.

Станислав молча кивнул.

— Ты можешь что-нибудь сделать? — растерянно спросила Ольга.

Наставник должен всегда оставаться невозмутим. Он о многом не рассказал этому юному созданию, но теперь уже и говорить не надо. Отец умер несколько месяцев назад. Старик достаточно пожил и обеспечил двум своим сыновьям спокойную жизнь. Брат Владислав вошёл в совет Ганзы и продолжил дело отца. Благородная цель, превращённая в киднепинг. Станислав покинул «Белорусскую» и вернулся к своим подопечным. На чьей стороне окажется Лешка Пионер сталкер не знал, но все же надеялся, что многолетняя дружба окажется сильнее жажды наживы. Оставалось найти лекарства, если повезёт разжиться патронами и вернуть детей их родителям. И только после этого, если останется жив, он сможет вернуться за Лидой, и увезти её вместе с Михаилом, Оксаной и Олей, туда, где их не будут считать изгоями.

— А оно существует? — спросила Оля.

— Не беспокойся, мы обязательно найдём его, — ответил Станислав.

— Тогда пора идти, — произнесла девушка, распахивая входную дверь.

— Значит, пора, — улыбнулся наставник.

Испытание веры в напарника самое сложное. Порой мы не верим самим себе, но бываю моменты, когда от слаженных действий двух человек зависит их жизнь…

Р.S. Из дневника почтальона: «Молодой парень молча протянул мне клочок бумаги. Совсем недавно он кричал мне в лицо, о том, что мы все уже трупы. Брызгая слюной и беспрерывно матерясь, он замахнулся, но все же не ударил. И вот он снова рядом.

— Возьми, тут немного хлеба. Спрячь и уходи!

Сказал, развернулся и скрылся в дыму пожарищ. На бумаге было всего несколько слов: «Пусть они узнают...».