«Химера»

Сергей Барк ХИМЕРА

Химера

«Еда, еда, еда, еда…»

* * *

Я еще раз огладил член рукой, и томящее волнение прошло по телу, ноги напряглись, колени сами собой разошлись шире.

Вспотел. Майка намокла вдоль позвонков, подмышками сладко хлюпнуло, когда я натужно провел вниз по стволу. Снова. Не спеша. Тело вытянулось в струну, отдаваясь приторно-сладкой истоме. Оперевшись на руку, я откинулся на спину — слишком резко, и неприятный удар о бетонную стену встретил затылок.

«Да, это именно то, что нужно.»

Механические движения не дают отвлечься, сводя натянутые жилы, заставляя выкручивать суставы. «Вот так. Еще. Как же хорошо». Это то, что всегда приносит удовольствие, один из бесконечных источников иссушающего, щекочущего измождения, отдающего слащавым вкусом греха и запрета. Но здесь слишком темно и слишком пусто.

Никого.

Я смачно сплюнул в ладонь и обвел головку, прошелся ниже, чуть сдавил яйца. В голове поплыл туман. Кажется, я не успел закрыть рот… Неважно, на заброшенном складе нет ни души. Только я, изводящий себя в темном углу.

Передо мной не было ничего. Огромный квадрат зиял глухой пустотой: ни мелких роботов-погрузчиков, ни товара, ни брошенных стоп спрессованной упаковки, отсутствовали даже колонны, обычные для гигантских амбаров — ничего. Здесь было тихо, как в могиле, и единственным живым трупом в ней был я.

«Что уставилась?» — я с вызовом глядел перед собой. — «Нравится?»

Кусок напряженной плоти окаменел на миг, позволяя пальцам глуше затянуть петлю под головкой. Стало больно… и хорошо. Мой невидимый зритель наблюдал за тем, как я пытаюсь не забыть значение слова «хорошо». Как я пытаюсь снова почувствовать, что жив, что кровь каким-то чудом еще бежит по венам, а легкие тянут кислород.

Да, пока жив. Пока.

Жаркая, как июльская ночь, змея закручивала кольца в самом низу, обещая скорое удовольствие.

«Я жив.»

Сколько раз я повторял себя это, чтобы не сойти с ума?

Два последних года я все чаще писал это на стенах, говорил собственному отражению, сначала в зеркале по утрам, украдкой, словно кто-то мог видеть меня и посмеяться, уличив в легком помешательстве. Но чем дольше одиночество ходило следом, тем безразличнее я становился к тому, что меня окружало. Наверное, я наконец понял, что остался один. Шутить никто не будет, смотреть тоже. Я один.

Абсолютно один.

И тогда любая отражающая поверхность, будь то металлическая рама прилавка для мороженой рыбы, витрина магазина, натертая мною до блеска плитка пола, становились моими молчаливыми зрителями. Больше мне не нужно было даже это.

Пустота смотрела в оба жадных глаза, лаская исхудавшее от недостатка нормальной еды тело, я вызывающе уставился в ответ, теребя налившийся член. «Смотри на меня, смотри. Хотя бы ты…»

По телу прокатилась удушливая волна, опуская в кислоту каждую клетку, заставляя забыть обо всем.

«Еще немного. Почти».

* * *

«Еда, еда, еда, еда, еда… Еда-а-а?»

* * *

«Я знаю, что тебе нравится. Мне тоже. Ведь так, дорогая?» — еще шире раскинув ноги, я сдавил вымученный отросток, желая ухватить каждую каплю сводящего с ума, но такого скудного и опустошающего удовольствия.

Наслаждение не исчезало, но удовлетворение почти истерлось, оставляя меня таким же пустым, как и тот склад в котором я сидел, жадно надрачивая собственный член… как делал это вчера… и позавчера, и каждый день за последние два года… не единожды возвращаясь к своей пустоте. Единственной, с кем я делил толстые стены нашего убежища.

* * *

«Еда-а-а-а-а…»

* * *

«Да, да, родная» — отчаянный шепот срывался с сухих обескровленных губ. Отупляющий спазм нагнул вперед, отросшие растрепанные волосы упали на лицо.

«Посмотри в мои глаза, давай же!»

Внутренности сдавило железным кулаком, и я задушил свой член в сведенных судорогой пальцах. «Вот так».

Воздух покинул легкие. Сперма густо брызнула наружу, измазывая руку — штаны, как всегда, лежали в стороне.

По диагонали, за двадцать шагов от меня, натужно, скрипнула старая дверь.

Я вздрогнул. Застыл.

Десяток мелких ржавых колесиков натужно поддались, повторяя отвратительный скрежет.

Я не дышал, пока последние толчки белесой жидкости выходили из тела.

В образовавшемся проеме — около метра — чернела ночь.

Пахнуло душным жаром и жухлой травой. Два желтых, горящих звериным голодом глаза уставились на меня так, словно кто-то прокричал «мясо» на весь заброшенный мегаполис, на окраине которого возвышалась моя гниющая крепость, носившая странное имя — «Ашан».

По ногам полилась горячая жидкость, резкого запаха я не почувствовал.

Я не чувствовал больше ничего, кроме чужого голода, впившегося в мои пока не обглоданные кости, и тупого безысходного ужаса, парализовавшего тело.

Химера прищурилась и зарычала.

Мерзкая тварь не двигалась, гипнотизируя меня взглядом, а я не мог шевельнуться от страха. Она потянулась, чуть приподнимая голову и затягивая затхлый воздух едва проветриваемого помещения, судорожно трепеща щелями приплюснутого носа. Хищный взгляд не отрывался от меня ни на секунду, узкие змеиные зрачки терялись в ярко-желтых фосфоресцирующих глазах. Нескончаемо долгое мгновение прервалось шумным сапом и дикий оскал растянул выступающую челюсть, обнажая зубастую пасть. Острые клыки в пол-человеческого пальца сияли белизной даже на таком расстоянии.

«Господи.»

Я дернулся за секунду до того, как химера кинулась внутрь, преодолевая расстояние стремительными бросками.

Заточенные когти клацали о бетонный пол, и каждый щелчок бился о барабанные перепонки, словно тысяча раскатов грома и молний. Больше зверь не издавал ни звука. Но я знал — поворачиваться нельзя. Секунда промедления, и я труп. Хотя я уже труп, но леденящий ужас гонит прочь, разливая адреналин по телу.

Бежать, просто бежать!

Створчатая на пружинах дверь разбилась в стороны, когда я сломя голову влетел внутрь, выкидывая перед собой руки, а уже через секунду позади послышался хлопок, тяжелый удар, приглушенный визг. Времени обернуться не было. Не было даже момента подумать. Все что вертелось у меня в голове — бежать. Бежать быстро… куда?

Пролетая мимо застывших касс главного торгового зала, я ринулся в широкий проход, мимо высоких, заваленных хламом стеллажей. Усиленно работая локтями, пролетел расстояние в двести метров за считанные секунды и, не задумываясь, ухватился за алюминиевую перекладину второй полки. Подтянулся, достал до следующего края, ещё одно усилие — и я вскарабкался на самый верх, оказываясь в шести-семи метрах от пола, и тут же оборачиваясь и глядя вниз.

Никого.

Только сейчас ощущаю, как горит в груди, как дерет горло, и я не понимаю, спасает ли меня кислород, рвущийся внутрь.

Голова кружится от сумасшедшего забега. Мышцы ноют, наливаясь тяжестью, сковывая тело тяжелым откатом от слишком большой нагрузки…

Где химера?

Я что, убежал?

Ничего не понимаю и продолжаю бешено метаться взглядом, все дальше в проход, обхожу просторный прямоугольник полки по кругу.

Никого.

Пытаюсь прислушаться, но сбившееся дыхание сводит все попытки на нет.

В зале темно, об электричестве напоминают лишь длинные стеклянные трубки на потолке, разбитые и свисающие на надорванных проводах. Но все же благодаря редким потолочным окнам пропускающим свет звезд, мне прекрасно видно.

Неужели я все-таки сбежал? Может, чудище осталось за дверью?

Не верю себе. Не может быть.

Эти твари ни за что не отпустят добычу, если почуяли запах свежатины. Они хитры, изворотливы, агрессивны и чертовски выносливы. «Они исчадия ада», как говорил проповедник в воскресной школе, куда ходили все дети общины.

Так и есть. Вот только создал их не господь и не дьявол. Всему виной явился вирус, захвативший нашу планету около ста лет назад.

…Страшная, уродующая тело и сводящая с ума зараза ураганом распространилась по земле, уничтожая население в считанные десятки дней! Тогда было принято решение изолировать тех, кто жил вдали от очагов заболевания. Переоборудованные убежища, удаленные базы и аэропорты стали закрытыми резервациями для эвакуированных людей, пребывавших в шоке и неведении о том, что творится снаружи.

Когда волнение и страх немного улеглись, то оказалось что все было кончено. Спасать некого и идти некуда.

Но они ошибались — погибли не все. Повальная напасть не смогла истребить всех поголовно, были и те, кому каким-то чудом удалось остаться в живых. Вот только жизнью это было назвать с трудом. Люди перестали таковыми являться, превратившись в озлобленных одичалых существ, не заботившихся ни о чем ином, кроме собственного пропитания.

Они не раз ошивались у стен крепостей, по рассказам мамы, которая сама слышала об этом от деда.

Но и они быстро погибли. Казалось бы, все успокоилось, и вскоре можно будет предпринять первую вылазку наружу — запасы еды, увы, подходили к концу.

И тогда появились они — химеры.

Пугающие черные твари, похожие на поджарых доберманов, но превосходящие своими размерами среднего роста мужчину. Гротескные мышечные тела, выступающие ряды ребер, сильные задние ноги, позволяющие развивать невероятную скорость, длинный хвост и хищная гладкая морда похожая на человечье лицо — чуть вытянутая и узкая, с развитыми челюстями и огромными желтыми глазами. Никакой псиной растительности, как и на всем теле…

Я наклонился у другого угла платформы, чтобы заглянуть вниз.

Кровожадные щели распахнулись, блеснув тусклой желтизной тихого ночного сияния. Химера вытянулась вдоль угла, встав на задние лапы, и в тот момент, когда я перегнулся вниз, тварь подпрыгнула, пытаясь дотянуться.

Мозолистая левая рука, алчно тянущаяся к моему лицу, не принадлежала собаке. Пять крючковатых, плохо разгибающихся пальцев схватили воздух, секундой позже, как я отпрянул, шагнув назад. «Почти допрыгнула.» Сердце зашлось и застучало в ушах.

Почти поймала.

Та одержимая жадность голода будет являться мне в кошмарах, если я переживу эту ночь.

Грязные темные волосы на полузверином лице висели высохшими водорослями. От нее пахло зверем, животным. От страха я ещё долго простоял на середине платформы, не решаясь подойти к краю. Но теперь я отчетливо улавливал еле слышный скрежет, сопение, лязг острых когтей. Должно быть, она металась, думая как добраться до меня поскорей.

Стеллаж, на котором я затаился, представлял собой массивную конструкцию из четырех полок. На некоторых лежал всякий ненужный хлам, давно истлевший и прогнивший. От обилия свободного времени я медленно приводил помещение в порядок. Сначала оттер полы — босиком ходить было приятней, затем вынес все, что дурно пахло, затем стал освобождать гигантский магазин от всего того, что безнадежно испортилось или больше не могло пригодиться.

В процессе раскопок я обнаружил много полезных вещей, благодаря которым сумел продержаться два года. И еды в запасе было ещё прилично: консервы, странного вида хлебцы и куча пакетированных продуктов, названия которых были мне совсем не знакомы — при экономном расходовании хватит на несколько лет. Вкус был странный, часто отвратительный, но я ел и жил.

Внизу раздался шум.

Мелкими шажками я рискнул пододвинуться к краю. Черная спина вытянулась к противоположным полкам. Стоя на задних лапах, подобием руки она тянула за край пакетов и стаскивала вниз ящики, словно забыла обо мне и занималась чем-то совершенно непонятным. А потом она запрыгнула на первую полку напротив.

Я нахмурился. Жадные глаза впились в мое лицо всего на секунду — и она прыгнула!

Я захлебнулся дыханием, на миг подумав, что она собирается запрыгнуть ко мне, но она просто перескочила на мой стеллаж, куда-то полками ниже, скрывшись из вида. Лихорадочный мозг тут же понесся следом за замыслами ушлой твари.

«Сука!»

В тот момент, когда до меня наконец дошло, что происходит, она вскочила на третью полку стеллажа за моей спиной!

Выбирая бреши, не заполненные предметами, она словно по лестнице забиралась все выше, перескакивая с полки на полку.

Об этом я думал, когда несся вдоль длинного трамплина собственной площадки, вытянувшейся до середины зала. Отчаянно перепрыгивая через возникающие на пути препятствия, я молился лишь о том, чтобы не зацепиться ногой обо что-нибудь и не свернуть себе шею… хотя тогда я не почувствую клыков, впивающихся глубоко в кожу и рвущих мягкую плоть на части…

Поверхность, по которой я несся очертя голову, тряхнуло, словно что-то мощное и тяжелое приземлилось на другом конце. Что это, я знал.

Край полки высился торчащим куском арматуры, за который я вцепился, наплевав на свезенные ладони, и стал быстро перебирать вниз, спрыгивая на пол с высоты второй перекладины. Удар придавил, заставив приложить усилия, чтобы выпрямиться и снова бежать.

Бежать!

Бежать, спасая жалкую шкуру.

И не потому, что я боялся смерти, но тот ужас, приклеившийся к моей несуществующей тени, заставлял волосы на затылке вставать дыбом.

Странный безумный взгляд, белые костяные клыки, черные зазубренные когти… от страха я даже не мог заплакать, словно подсознательно ощущая — стоит мне совершить одно лишнее, ненужное движение, и это будет последнее, что я сделаю в своей жалкой бессмысленной жизни.

Я почти достиг цели. Широкая стеклянная дверь была в паре шагов, когда я, работая локтями и дыша через рот, влетал внутрь, на ходу цепляя прозрачный край и утягивая за собой.

Когда я развернулся, то увидел, как страшная черная тень летит прямо на меня, предвкушающе приоткрыв пасть, готовясь воплотить в жизнь мои самые страшные кошмары.

Стекло встало на место, отгородив меня невидимой защитой, а дальше все случилось в одно единственное мгновение.

Химера не видела преграды, решив, что я, беззащитный, стою перед ней, приглашая полакомиться, и на полном ходу влетела в невидимую стену. Стекло срезонировало и оттолкнуло хищника, но и я отлетел в противоположном направлении, не успев убрать руки подальше.

Глухой хлопающий удар оглушил на мгновенье, но я знал, что не могу себе позволить упиваться болью от падения.

Вскочив, я ринулся обратно к двери, начавшей автоматически открываться, отскочив от слабых магнитов. Притянув стекло обратно, опустил такой же прозрачный заслон, прикрепленный к другой створке, держащейся на внушительном металлическом стержне. Как только затворка вошла в пазухи, я выдохнул — и тут же из темноты, из ниоткуда, вынырнула больная от злости морда, жадно кинувшись на непонятную преграду, яростно ударяя лапами и рыча, так что меня откинуло на добрых пару метров.

Голодная слюна, брызжущая из звериной пасти, заляпала стекло, пока взбесившаяся химера кидалась на преграду вновь и вновь.

Сердце болезненно перепрыгивало с одного ритма на другой, ударяя все глуше и заставляя отползать все дальше, пока я не очутился у противоположной стены, не имея сил оторвать глаз от бешеной твари. Она могла биться сколько угодно, но стекла ей не разбить. Да и не стекло это было.

Однажды, взбесившись на что-то, я запустил тяжелым ящиком прямо в эту стену, у которой сейчас бесновалась химера, но ничего не случилось. От удивления я даже забыл о том, что меня так разозлило, и принялся исследовать необычное стекло.

Чем я только не колотил в него, но результат оставался прежним — странный материал вибрировал, колыхался, но не разлетался вдребезги. Даже трещин не появлялось!

Что ж, сейчас это чудо старых технологий спасло мою жизнь.

Но надолго ли?!

Химера, словно призрак смерти, вилась у неизвестной стены, обнюхивая, царапая когтями, ударяя в разных местах. Определенно, она не зря получила свою славу хитроумной изворотливой бестии. Она думала, бросая короткие нетерпеливые взгляды на свой затянувшийся обед.

Бесполезно, здесь ей меня не достать. Я хмыкнул, а затем почувствовал, как горечь и безысходность медленно тянут лицо, кривя черты, натягивая жилы.

«Сука!!!»

Горячие слезы покатились вниз. Мое спасение не стоило ничего. Как долго я собирался выжить в глухой комнате с одной стеклянной стеной без еды и даже капли воды?

Плечи трухнуло, я простонал задавленным обреченным голосом, ударившим эхом в моей новой могиле. Еще одной.

Сколько раз ее размер менялся для меня и все же я оставался жив?

Сначала был каменный мешок резервации, но там хотя бы были такие как я.

Затем меня выкинули за стены. Запасы еды были неимоверно скудными и община была вынуждена жертвовать кем-то, обычно самыми слабыми и убогими. Да, вот такими, как я.

Рука потянулась к лицу, накрывая, сдавливая глаза и нос. Именно таким я был, поэтому нет ничего удивительного, что я сижу, захлебываясь собственными рыданиями, жалея себя и кляня за то, что вообще появился на свет.

Нам предоставляли выбор — быть убитыми, оборвать жизнь самостоятельно или уйти за стены. Многие выбирали первый вариант — выстрел в голову и никаких мучений. Самые стойкие духом предпочитали сделать это сами, не перекладывая тяжесть вины за отнятую жизнь на плечи соплеменника. И только те, кому не хватало смелости развернуться затылком и принять судьбу, либо же сделать все самостоятельно, уходили за пределы резервации. Я был одним из таких.

Не знаю как, но мне удалось выжить. То ли хищники, обитавшие поблизости, ушли дальше, то ли проспали неожиданную добычу, но мне каким-то чудом удалось добраться до города за три дня.

…Я шел днем, пытаясь не создавать шума, держась кустов и бесконечно оглядываясь. Спал на ветках, пристегивая себя ремнем на штанах, который являлся еще и выданным мне «провиантом». Отрезая кусок за куском, я медленно сжевывал безвкусную жесткую полоску кожи, запивал тухлой водой из каких-то луж, что встречались мне по дороги и жил.

Почему-то жил.

Дойдя до города, я понял, что не обойдусь без еды и надежного убежища. Ничего съедобного в центре не оказалось, все вымели подчистую десятилетия назад, остальное пропало. Я двинулся дальше, к пригороду, но и тут меня ждало разочарование и редкие останки сухих разваливающихся костей…

Случайный знак указал, что неподалеку, всего в нескольких километрах находится супермаркет. Что ж, я решил, отчего бы не попытать счастья — если не найду еды, то может, мной хотя бы закусит кто-нибудь по дороге и окончит этот кошмар.

Еду я отыскал, наглухо заколотил все двери и стал жить внутри. Тогда я сам попробовал все двери, а значит, та, что удалось открыть химере, просто слегка заела от ржавчины и видимо, моих убогих сил не хватило, чтобы преодолеть сопротивление и убедиться, что она достаточно легко поддается нажиму.

«Ты слабак, Андрей. И всегда им был», — напомнил я себе очевидную истину, что боялся произнести вслух, пока мне не сказали, что я лишний…

Слезы высохли, оставляя грязные дорожки на щеках. Ноги замерзли от сидения на студеном полу — я так и остался без штанов, грязный от собственной мочи и спермы.

Мерзость и отвращение к самому себе точили с ожесточенной силой.

Конец все равно один. Так почему бы не встретить его достойно и не выйти зверю навстречу? «Даже животное сильнее и умнее меня, может, стать для него обедом и есть мой конец?»

Кажется, я решился. Оторвав руки от заплаканного лица, я посмотрел перед собой.

Никого.

Сил ползти вперед и думать о том, за каким углом притаилась моя смерть, не хотелось.

«Потом. Открыть дверь я всегда успею» — подумал я, и неуклюже завалившись на бок, упал у стены, подкладывая руку под голову. Плиты подо мной слегка нагрелись, и я сжался так сильно, как мог, стремясь занимать меньше пространства и уместиться на теплом пятачке, согретом собственным теплом.

И уснул.

Проснулся я от того, что окоченевшие конечности жутко ныли. Попытавшись встать, пришлось в прямом смысле перекатиться пару раз на полу, разгоняя кровь и возвращая чувствительность. Как только мне удалось овладеть телом, я принялся оглядываться и разминать руки.

За стеклом никого не было.

Я сглотнул и, борясь со страхом, осторожно подошел ближе. Передо мной виднелось погруженное в полумрак помещение с редкими столбами света — снаружи был день.

Обычно в это время химеры спят или, по крайней мере, мы так считаем. Те, кто живут за стеной и наблюдают за окружающим пространством с неприступной высоты. Так что ничего нельзя было сказать наверняка, кроме того, что в это время суток их почти никогда не было видно.

Где находилась та тварь, что напала вчера, я не имел ни малейшего понятия. Надеяться на то, что она ушла, было глупо. Возможно, притаилась где-то, а может, отправилась дальше, искать новую жертву. В том, что она так или иначе вернется, сомневаться не приходилось.

Я шагнул вплотную к стеклу и огляделся тщательней, стараясь уловить малейшее движение и в то же время напряженно прислушиваясь.

Ни души.

Хотя разве она может быть у твари?

Понаблюдав еще немного, я отступил на пару шагов, опасаясь, что эта сука снова возникнет из темноты и напугает меня до чертиков. Сделал шаг назад и тут же почувствовал себя легче, даже не ощутив, как напряженно стучит в груди.

Присев посередине и продолжая приглядываться, я стал размышлять. О том, что я хоть на миг подумал, что у меня есть перспективы, говорить не приходилось. Все, на что я мог надеяться, это то, что она действительно ушла на время, а может, спала где-нибудь, если теория соплеменников все же имела шанс на существование.

Судя по свету из окошек на потолке, стоял день.

Напряжение заставляло раскачиваться вперед-назад.

«Еды нет, воды тоже. Больше двух суток не продержусь. Прошла уже половина.»

Если чувство голода было мне хорошо знакомо и вполне терпимо, то жажда нападала отчаянно резко, высасывая влагу изо рта и заставляя опухать язык. Чем меньше воды оставалось в организме, тем слабее я становился. А значит, если я все же решу совершить идиотский поступок и выйти из своего убежища, то лучшего времени не найти.

Стоял день, химеры не было видно. Возможно, она тоже не рассчитывает, что испуганная мышка так быстро выберется из угла. И силы пока оставались.

Но как надолго?

Я встал.

Пот разом выступил под отросшей челкой, неаккуратно срезанной ножом. Ладони покрылись испариной и я поспешил вытереть их о майку, понимая, что сейчас совершу самый страшный поступок в своей жизни. Тогда, покидая общину у меня не было выбора. Сейчас же я мог остаться за надежной стеной… и сдохнуть крысой. Кем и был всю жизнь.

Или впервые в жизни попытаться сразиться за право подышать затхлым воздухом душного склада еще немного — и разве это не я вчера собирался добровольно стать ужином для химеры?

Возбуждение и адреналин разом ударили по рецепторам. Член встал.

«Вот херня», — без эмоций подумал я. Сейчас у меня были проблемы поважнее.

Подойдя к двери, я огляделся и стал слушать, снова стараясь уловить хоть что-то. Бесполезно. Пугая себя еще больше, я ощущал как медленно схлынула первая решимость, поэтому если я все же хочу это сделать — сейчас или никогда.

Сжав кулаки, я решился и осторожно, стараясь не издать ни звука, приподнял затвор.

План был прост. Справа от меня, в десяти метрах, находилась комнатка, где я сложил ценные запасы еды и воды. Там же находился туалет и, что еще более важно, дверь на склад, запертая на ключ, висевший у меня на шее. Именно благодаря удобному расположению комнаты, я решил обосноваться там.

«Вперед!» — скомандовал я себе и вылетел наружу.

Пятки полыхали огнем, когда я рвался вперед к вожделенной двери. Перед глазами уже мелькнула ручка. Я навалился, радуясь, что каким-то чудом все еще жив. Дверь подалась легче, чем обычно. Она не была закрыта.

Ввалившись в комнату, я остолбенел.

Посередине комнаты, на узкой кровати, которую я с таким трудом затащил внутрь, в куче пакетов и разорванных целлофановых пачек, развалилась химера. Видимо, наделав столько шума, я разбудил ее. Желтые глаза глядели из-под полуприкрытых век. Спокойствие было так же обманчиво, как и мертвый взгляд.

Я ринулся обратно. Ничего лучше, как вернуться за стеклянную дверь, не пришло на ум.

Но я не успел.

Находясь между помещением, где я обитал, и где, судя по всему, сменился хозяин, и своим недавним укрытием, я почувствовал оглушительный удар в спину. Ноги оторвались от пола, я полетел вперед, громко клацнул зубами, прикусил язык, отчего рот наполнился кровью, и жестко стукнулся подбородком о твердый пол.

Я распластался на животе, голова закружилась, и на миг я потерял ощущения пространства и времени.

Все поплыло.

Не знаю, прошли секунды или минуты, но все что я понимал, это то, что огромное чудовище стояло надо мной, давя когтистой лапой между лопаток, тихо рыча и обнюхивая мои волосы. От такой близости с пастью чудовища меня затрусило. Пасть я не видел, но мое воображение рисовало не менее яркие картины, вспоминая, как зверь яростно кидался на прозрачную стену, мечтая меня сожрать.

«Пусть только быстрее все закончится! Быстрее, пожалуйста, быстрее!» — повторял я, словно заклинание, почти молясь, чтобы зверь скорее перегрыз шею и отправил меня в мир иной.

Но тварь продолжала тихо порыкивать, мешая длинные и короткие хрипы. Она сильнее зарылась мордой мне в затылок, заставив сжаться что было сил. А затем убрала лапу со спины и стала нюхать дальше.

Сначала подмышки, затем, дойдя до пояса, ткнулась под майку, остановилась. Я почувствовал, как холодный нос ткнул в спину и вздрогнул. Химера предупреждающе клацнула зубами, рыкнула, словно огрызаясь. Кажется, я плотнее вжался в холодную плиту, не в силах унять мелкую безобразную дрожь.

«Господи, пусть это закончится. Пожалуйста!»

Слезы выступили на глаза. Я прикусил губу, боясь, что мои всхлипы не понравятся зверю. Или именно это мне и стоило сделать, чтобы мое желание наконец исполнилось.

А химера вернулась к тому, что снова обнюхала мою поясницу и сунулась под майку.

Страх заставил тело окоченеть, но трусить не перестало. Дышать было трудно. От страха мышцы свело так сильно, что не было сил разжать грудную клетку и схватить глоток кислорода.

Хищник двинулся дальше, обнюхивая бедро и зад. Когда нос ткнулся между ног, я не мог ничего с собой поделать и обоссался от страха. Видимо, жрать она решила начиная с невзрачного обмякшего куска плоти. Озлобленный рык тут же показал, как недоволен зверь. А потом я почувствовал, как в волосы зарывается нечто и жестко хватает за растрепанный пучок, я дернул головой от боли, тянясь за ее источником в надежде облегчить натяжение.

Ничего, кроме мелькнувших черных конечностей я рассмотреть не смог.

Меня поволокли по полу. Сжав зубы, я пытался скулить тише и не переставал помогать себе ногами, которые то и дело уходили из-под меня от резких рывков. Пытка длилась недолго, и скоро меня снова бросили лицом об пол.

Больно не было, хватало тянущего тупого ощущения на голове — словно все волосы вырвали. Не успел я прийти в себя, как зверь снова оказался надо мной.

Вдруг я ощутил грубую горячую руку между своих ног. Она прошлась между бедер с внутренней стороны, влезла под член и рывком поставила меня на колени.

Я ничего не понимал.

А потом что-то острое и горящее ткнулось мне в задницу.

От неожиданности и непонимания, я машинально подался вперед, уходя от странных ощущений. Снова озлобленное рычание над самым ухом. Я склонил голову ниже, лишь бы зловонное горячее дыхание не касалось кожи. Длинная конечность с пальцами обхватила меня сбоку под грудь, лишая возможности двигаться.

«Что, черт возьми, происходит?!»

Ответ я получил незамедлительно.

Заостренный длинный наконечник ткнулся мне между ягодиц, и я почувствовал, как под уверенным напором в меня входит длинный тугой шпиль, разрывая задницу на части. Входит до конца, до красных всполохов боли перед глазами, до истошного крика рвущегося из горла. Тварь противно кряхтит и замирает. Для нее тоже слишком узко.

Сердце надрывно бухает в груди.

Удар.

Удар.

Еще один.

Повисаю на мерзкой лапе.

Химера переступает с лапы на лапу и опускается чуть ниже.

Я чувствую КАЖДОЕ движение, горящей болью пульсирующее в заднице. Но это только начало. Звериный член продолжает втискиваться в не по размеру узкое очко, засаживая по самые яйца, тяжелыми грушами бьющиеся о мои ягодицы. Горячий хуй ранит нутро, накалывая меня снова и снова.

Я кричал. Недолго. Силы быстро закончились. Затем я тихо плакал, позволяя обессиленному телу тихо вздрагивать, пока мой окровавленный зад неистово трахало чудовище.

«Лучше бы меня сожрали», — пришла единственная мысль, и потухла.

Член химеры разбух сильнее и будто окостенел, возвращая боль, но лишь на секунду. Зверь взвыл, и я почувствовал, как горячее семя обожгло внутренности. А потом меня все же решили съесть.

Увы, я ошибся.

Клыки неглубоко вошли в кожу, прикусив плечо.

Кричать сил не было, я выгнулся от боли, позволяя слезам вновь хлынуть наружу, словно из меня вытянули не все страдания.

Вынув из моего тела орудие пытки, химера уложила меня на пол. Двигаться сил не было. Стоять на коленях тоже, и я просто расползся, оставляя конечности неуклюже раскинутыми по полу.

Голова гудела. Боль растекалась повсюду, а низ будто вовсе оторвало.

Мокрый шершавый язык прошелся по разорванной дырке. Я вздрогнул, непроизвольно поморщился, оттягивая зад.

Он не зарычал, положил руку на поясницу, накрепко прижимая к полу, и продолжил вылизывать потрескавшиеся кровоточащие края, заходя кончиком длинного языка внутрь. Как же мерзко… и в тоже время абсолютно наплевать. Сил злиться, ненавидеть, бояться, трястись не было.

«Может, я умер?»

Самец перевернул меня на спину и продолжил вылизывать. И то, что произошло дальше… Мне кажется, я сошел с ума.

У меня встал член от обильной стимуляции зверя, который только что выебал представителя другого вида. Он же все лизал и лизал, пока моя рука сама не потянулась к собственному члену и не сжала. Он не мешал, позволяя мне мастурбировать обильно смоченный ствол и тихо постанывать и ерзать.

Я горел, и чего больше было в этом огне — боли или похоти — я не знал.

Поверх моей руки легла горячая пятерня химеры, полностью скрывая мой кулак в хватке и присоединяясь к ритму. От ирреальности происходящего или чего-то еще — не знаю, я кончил. Брызнул белесой жидкостью… зверь слизал все до капли, заставляя меня тихо всхлипывать от того, что шершавый язык касался горячего чувствительного органа.

Химера зализала укус на плече, а я даже не открыл глаз. Когда все стихло, я все же решился разлепить веки… огромные желтые глаза всматривались в мое лицо.

О чем размышлял зверь?

Я не боялся.

У меня не было сил и эмоций, будто я потратил все, что осталось. И готов умереть.

— Жри. Что смотришь? — хрипло срываясь, выдавил я тупой звериной морде.

Химера чуть склонила голову на бок и растянула рот. Я не сразу сообразил. А когда страшная догадка вспыхнула в заторможенном сознании, я услышал:

— Нэйт. Нэй итаа.

Бурчащие звуки вырывались из горла, пока волосы на моем теле вставали дыбом, а глаза лезли на лоб.

— Самга, — произнес он очень четко и почти правильно. — Яа прийти.

Он склонился над моим лицом, заставив подавиться вздохом, и лизнул лицо от челюсти до самого лба, обдавая зловонным дыханием хищника, растерзавшего не одно живое существо. Грациозно вспрыгнул на все четыре лапы и ринулся прочь.

— Самка? — шепотом повторил я, белея от ужаса.

Оглавление