«Фортуна»

Фортуна (fb2) - Фортуна 547K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Pink Bra

Pink Bra ФОРТУНА

Часть 1

— Степаныч, ну что за фигня там у вас?! — орал майор Кущин по рации. — Это что за «праздничные салюты»? В мою честь? Лучше бы ты нас на станции встретил и сопроводил.

Рация еще что-то прохрипела оправдательное. Я особо не прислушивался. Но на небо посмотрел. Мне с заднего сиденья мало что видно было. Хотя что-то там мелькало.

— Учения уже начались? — полюбопытствовал водитель-прапорщик.

— С какого перепугу? — рыкнул майор. — Эти штабные уверяют, что сами не в курсе.

— Американцы прочухали, что русские вояки собрались в лесочке культурно водочки испить и салюты запустили? — хохотнул Илья Резников.

Майор на реплику старшего лейтенанта не среагировал и продолжал что-то высматривать.

— Да куда ж ты б***, ***** ******* в рот! — в очередной раз рявкнул Александр Николаевич на водилу, а нас тряхнуло, и основательно.

— Это вам не магистраль, — не остался в долгу Олег. — Чего вообще на ночь глядя поперлись? — добавил он чуть тише.

— Чтобы нас в охранение всего состава не поставили, — пояснил я. — Там техники столько навезли, что еще пару суток выгружать будут. А мы, как примерные бойцы, все это добро сторожили бы.

Прапорщик не ответил и продолжил рулить. Вообще-то я примерно предполагал, отчего мы не стали задерживаться на станции и отправились в путь, как только спустили с платформы свои машины.

— Не наше дело, — осадил майор мой порыв еще на погрузке ящиков в кунг на территории нашей части.

Не наше так не наше. Ящики опечатаны. И пусть потом прокуроры замучаются доказывать, что я мог как-то предположить, что это за груз. Может, это тушёнку в таких длинных контейнерах перевозят. Угу. Для всего личного состава на учениях.

В общем, по совету Кущина я решил, что чем меньше буду знать, тем… дольше спать буду не на нарах. Майор, похоже, тоже мечтал сбыть с рук этот груз побыстрее. В том, что это неучтенное оружие, я ничуть не сомневался. А то зачем бы нам еще двух офицеров сопровождения добавили? Да еще с личным оружием. Парни, небось, упарились сидеть внутри кунга. Вентиляция, конечно, там была, но день выдался жарким и душным.

Какое-то время мы еще двигались по лесной дороге. А сумерки быстро превратились в ночь. Еще с четверть часа назад я отчетливо видел окружающий нас пейзаж, и вдруг разом стемнело. Это вам не средняя полоса России. Южные вечера короткие.

Я чуть сдвинул свой рюкзак и уже намеревался поспать, когда очередной рык Кущина выдернул меня из дремы.

— Лучше бы Санька взяли, чем тебя, безмозглого, — с рычащими нотами в голосе сообщил майор водиле. — Куда ты рулил?

— По дороге, — огрызнулся парень. — Я что, виноват, что здесь какие-то козьи тропы? Нужно было в Молькино отправляться, а не устраивать на ночь глядя спортивное ориентирование на местности.

— Поговори мне еще! — в очередной раз рявкнул Кущин. — Тормози, выйдем посмотрим, куда нас занесло.

Вообще-то мне так хотелось спать, что выходить наружу я не спешил. Пусть старлей суетится. А я пока родной рюкзачок пообнимаю. Всю предыдущую ночь в купе мы горячительные напитки употребляли, травили анекдоты, обсуждали начальство и «развлекались» до утра. Потом, пока с платформы снимали свои машины и занимались прочими делами, отдохнуть времени не было. Так что в поисках дороги я участия принимать не стал. А мужики какое-то время ходили по округе, курили, переговаривались. Но на Олега больше не наезжали. Видать, эта дорога, и впрямь, на скоростное шоссе не походила.

— Грунтовка дрянная, — сплюнул в сердцах майор, забираясь снова в салон. — Подождем кунг с парнями, — дал Кущин очередной приказ водителю.

Олег не возражал. Посмотрел в зеркало заднего вида, протер лобовое стекло тряпицей и всем своим видом продемонстрировал, как ему на причуды начальства наплевать. ЗИЛ, отставший на пару сотен метров, вскоре подъехал. И снова Кущин отправился на разборки. Теперь у него имелись претензии к средствам связи.

Тимур Соколов, что был старшим машины, чего-то там оправдывался. Я в очередной раз зевнул так, что чуть не свернул челюсть. Очень уже хотелось добраться до места. Конечно, полевой лагерь — это не предел моих мечтаний для отдыха. Но представлю себе, что я турист-экстремал на природе.

Даже если наши палатки еще не собраны, можно к парням в кунг забраться. Места там хватит (если ящики выгрузят). Пусть майор со штабными сам скандалит. У меня под ногами как раз лежал туристический коврик. Разверну его, спальник сверху кину и пофигу, где спать. Главное, чтобы хватило места «ласты» вытянуть.

Воспитательный момент у майора затянулся. Я, кстати, действительно задремал, устроившись мордой на рюкзаке.

— Черте что с этой связью, — громко сообщил Кущин и хлопнул дверью, забираясь обратно в салон. — Давай езжай! Чего глазами хлопаешь? — пнул он нашего водителя.

Мотор уазика послушно взревел.

— Ни сотовой, ни навигатора, — продолжал бурчать майор себе под нос.

— А по этой так называемой дороге точно только козы и ходят, — хохотнул мой сосед по сиденью.

Илья так и продолжал рассматривать через окно окружающий нас ландшафт.

— Это, скорее всего, боковое ответвление от основного пути, — оправдывался прапорщик. — Только развилку я не приметил.

— Не только ты, — сообщил Кущин. — Те идиоты на ЗИЛе тоже её не увидели.

Разговор сам собой утих. Я продолжал подремывать. Между прочим, ни качка, ни поза мне спать не мешали. Так бы ехал и ехал. Но неугомонный майор снова всех тормознул.

— Стоп, возвращаемся к развилке, — отдал Кущин короткую команду.

В минирацию он передал то же самое нашему сопровождению. А я не понял, до какой именно развилки возвращаемся, если ее вроде как и не было?

— Может, встанем здесь и поспим до утра? — внес я встречное предложение.

Кущин сделал вид, что мои пожелания не услышал. Ну да. Если бы не ящики в кунге, то проблем с остановкой на ночлег и не возникло бы.

— Спите, капитан, спите, — похлопал меня по плечу Илья.

Кажется, мы «катались» ещё не меньше часа. Если здесь раньше и не было трассы, то усилиями наших машин образовалась вполне приличная колея. На очередное хлопанье дверью и рычание со стороны Кущина я среагировал. Решил, что вполне выспался, и пора проведать местные кустики.

Выбрался из салона и огляделся. Темень была такая, что дальше светового круга от фар уазика вообще ничего не было видно. Так что свои дела я справил и вернулся к автомобилям. Сержант — водитель второй машины — чего-то доказывал майору и ожесточенно размахивал руками.

— Заблудились? — вяло поинтересовался я у Ильи.

— Ага, самое время командирские планшеты доставать и по компасу север-юг искать.

— Толку-то от этих знаний, — снова зевнул я и потянулся, разминая мышцы. — Это нужно было делать еще на трассе.

— Ну… если припомнить, что двигались мы все время на юго-запад… да с горки, — продолжил Резников.

— То с такими навыками в ориентировании на местности скоро подъедем к Темрюку, — завершил я фразу Ильи.

— Кущин сожрет нас всех и в первую очередь откушает тельце прапорщика.

Я на замечание Ильи отвечать не стал. Пусть наше «вышестоящее начальство» само принимает решение. Куда-то ехать в первом часу ночи мне казалось безумием. Плюс небо заволокло тучами. Если раньше сквозь кроны деревьев еще что-то просматривалось, то теперь ветер усилился,​ и погода не обещала ничего хорошего.

— Прапорщик Васильев, развернуть машину и встать рядом с кунгом, — начал тем временем отдавать приказы майор. — Лейтенант Ликсх и старший лейтенант Калиниченко, обеспечить лагерь дровами и костром.

— Бегу и спотыкаюсь, — пробурчал Калиниченко. — Нашел салагу.

— Соколов, — окликнул майор Тимура, — мы все разместимся в кунге?

— Никак нет, — бодро отрапортовал старший лейтенант. — На скамьях двое поместятся, плюс ещё двое на подвесных полках. А так нужно ящики выгружать.

— Я те выгружу, — рыкнул Кущин.

— Можно поверх ящиков кого-то разместить. Только канистры с бензином на улицу выставить, — предложил я. — Сам я могу под машиной лечь.

— У меня тоже спальник рядом, — отозвался Илья.

В общем, пока Ликсх и Калиниченко обламывали деревья в округе, поливали бензином эти сырые ветки и пытались развести костер, все занимались обустройством спальных мест.

— Даже если дождь начнется — не промокну, — заверил я майора, расстилая спальник под брюхом кунга.

Сержант Федоров тем временем уже запасы сухого пайка выуживал.

— Чай будем кипятить? — вежливо поинтересовался Федоров у майора.

— Да какой нахрен чай! — возмутился Кущин. — Быстро поссали и спать! Подниму всех с рассветом.

— Чего вообще костер разводили? — возмутился Калиниченко.

— Данила, сигарет не осталось? — подобрался ко мне ближе Тимур, с явным намерением тоже под машиной прикорнуть.

— Бросаю, — пояснил я.

— Скажи лучше, что все скурил, а на станции не закупился.

— Для здоровья полезно, — возразил я. — Кто его знает, что нам в этот раз на учениях устроят?

— Месяца за три нужно было с курением прекращать, чтобы дыхалку сберечь, — назидательно поведал Тимур и начал упаковываться в свой спальник. — Завтра в поселке купим побольше сигарет.

Женька все еще продолжал возмущаться насчет зря потраченных сил и костра, что оказался никому не нужным. А я с мнением Александра Николаевича согласился. Как-то этот костерчик создавал уют. Лесок оказался неожиданно густым. Плюс ночь, и мы без средств связи. А так отсвет огня давал иллюзию спокойствия и безопасности.

Хотя чего бояться в этих лесах? Не енотов же? Зверя крупнее мыши на десятки километров не сыскать. Вот только в середине ночи я пробудился от душещипательного завывания. Илья, что пристроился выше, у переднего колеса, тоже зашевелился. Расположились мы так, что наши головы почти соприкасались, и я услышал шепот Резникова:

— Капитан Иванов, это звери?

— Спи, не хищники это, — заверил я.

— А кто? — допытывался неугомонный Илья.

— Не помню, не то шакалы, не то другие падальщики размером с собаку.

— Неужели такое здесь водится? — усомнился старлей.

— Ну, ты же слышал вопль, на детский плач похожий, значит, туристы ещё не всю живность распугали.

Илья еще поворочался и заснул. Тимур вообще не просыпался. Ему, как старшему машины, перед этим подремать не довелось. А я хоть урывками, но успел поспать. И теперь с тревогой оглядывал округу. Отчего-то стало не по себе. Ночью в лесу вообще всякие звуки мерещатся. То ночные птицы, то еще какая хрень.

Запоздало я припомнил, что змей на юге хватает. А мы так опрометчиво на земле разлеглись. С другой стороны, топали и шумели, пока устраивали лагерь, так, что все живое должно было уползти-убежать подальше. В общем, успокоил себя и уснул. И пробудился от зычного голоса майора, что скомандовал: «Па-а-адъем!!!»

— Ну вот, теперь можно и осмотреться, — начал выбираться из спальника Тимур.

И пяти минут не прошло, как все собрались возле УАЗа.

— Щас еще построение нам устроит, — ворчал Евгений.

— Калиниченко, для тебя лично могу зарядку и марш-бросок организовать, — услышал бурчание старлея Кущин.

— Не стоит, Александр Николаевич, — поспешил заверить его Женька.

— Значит, быстро оправились, перекусили и обратно по нашим следам до развилки, — приказал майор.

Часть 2

ЗИЛ на чуть влажной почве оставил вполне приметный след. Но покружить нам все равно пришлось немало. Если бы мы ночью не петляли, то отыскали бы путь быстрее. Плюс теперь приходилось подниматься на возвышенность. Отчего-то вечером мне этот спуск не показался таким крутым.

Пару раз майор останавливал машины и выходил лично посмотреть на следы.

В очередную остановку из кунга выбрался лейтенант Ликсх. Мало того, он выволок карту. Развернул эту простыню на капоте уазика и начал что-то вещать майору. Снова я поленился выходить наружу. Жевал жвачку. С тоской вспоминал свое решение бросить курить. А у парней спрашивать бесполезно. Последние сигаретки «постреляли» друг у друга еще на месте ночевки. Все планировали затариться в поселке неподалеку. А такая задержка в пути стала для всех сюрпризом.

До меня доносились отголоски беседы майора и Ликсха. Этот задохлик уверял, что стоит двигаться строго на восток, в таком случае мы по-любому выберемся на федеральную трассу. Кущин возражал, предлагал искать развилку и основную дорогу. Еще мотивировал тем, что наш транспорт по пересеченной местности не пройдет.

Здесь, в низинах, во время дождей образуются приличные потоки. Несут они за собой не только лесной мусор, но и камни. А иногда валуны, и довольно крупные, сами сползали под воздействием природных явлений. Называли подобные места каменными реками. Хотя они во время ливней и наполнялись водой. То, что уазик такое препятствие не преодолеет, я точно знал и с Кущиным был согласен.

Лейтенантик даже покраснел от желания доказать свою правоту. Этого убогого к нашей группе прикрепили в последний момент, когда мы уже грузились на вокзале. Якобы этот умелец будет потом, в штабе, на картах наносить все, что положено. Кущин подобному специалисту порадовался вполне искренне. Я, кстати, тоже. Обычно возиться с картами никто не любит. А тут отыскали «добровольца». Илья Резников так вообще прыгал от восторга, что ему не придется сидеть внутри кунга, а имеется возможность двигаться с комфортом в салоне уазика. На эту тему они с Калиниченко поспорили. Но подкинули монетку и решили, что Евгений поменяется с Ильей местами на обратном пути.

Молодого лейтенанта к нам отправили «во временное пользование» из военкомата. Этот Ликсх учился в университете. Но военная кафедра там имелась. Раз в год студентов вывозили в полевой лагерь. А тут по какой-то причине перед последним курсом сослали одного с нами на учения. Да еще и звание лейтенанта присвоили. Ну, просто цирк!

Вообще-то «художник» оказался забавным парнем. Ржать мы все начали еще на стадии знакомства, когда тот представился как Лев Карлович Ликсх.

Представляете, это мелкое и тщедушное — ЛЕВ! Форму он получал явно впопыхах. И размер штанов на свою худосочную задницу не сумел подобрать. Так что одежда еще больше подчеркивала немощность парня. Хотя от этого рисовальщика на учениях ничего особенного и не потребуется. Будет в палатке сидеть да наносить на карте все изменения.

— Что, тяжело в учении — приходи в армию? — подначивали Лёву парни.

Но что такое военная служба, Ликсх неплохо представлял. В купе он сразу выудил свои запасы спиртного, и мы его радостно приняли в свой коллектив. Майор проверил, как и где устроились наши водители, потом заглянул в наше купе и больше не появлялся. Похоже, «обсуждал стратегию» с начальством. Мы, правда, не наглели. Разливали напитки исключительно в чайную посуду, а бутылки прятали под сиденьем.

Где-то к середине ночи вспомнили, что среди нас имеется «художник». Вернее, это Лев сообщил, что рисовальные принадлежности прихватил, и предложил запечатлеть на память Калиниченко. Женька не понял, чего это ему так подфартило, и как мог отнекивался.

— У вас лицо выразительное, — увещевал его Лев.

— Да чего там выразительного? — скромничал Евгений.

В результате Калиниченко раскрутили на портрет. Вот уж не знаю, как Лёве удавалось что-то там рисовать при такой качке вагона. Плюс мы продолжали выпивать за знакомство и успех.

Утром Женька долго разглядывал рисунок. Потом почесал подбородок и пробормотал что-то невнятное.

— А чего у него на портрете такие глазки узкие? — в свою очередь уточнил я.

— Какие были, такие и изобразил, — хмуро отозвался Лев, запивая таблетку водой. — Потом на трезвую голову еще раз повторю.

Честно говоря, что в Калиниченко этот художник нашел привлекательного, я не понял. Обычная внешность. Шатен с короткой стрижкой. Серые глаза. Может, только красивый изгиб бровей. По мне, так Тимур Соколов на порядок симпатичнее. Черные как смоль волосы, которые если немного отрастали, начинали завиваться. Карие глаза в обрамлении густых ресниц. И при всём этом светлая кожа. А сама фигура подтянутая и пропорционально сложенная.

Если бы я так тщательно не скрывал свою сексуальную ориентацию, то уже давно к Тимуру бы подвалил. Нравился мне этот парень чрезвычайно. Оттого и не понял, почему Лев посчитал Евгения более симпатичным.

Тем временем тот самый Лев так и не смог убедить майора сменить маршрут.

— Двигаемся по нашим следам до развилки, — подвел итог дискуссии Кущин.

— Чего ты так петлял вчера? — тихо выспрашивал Илья нашего водителя, вглядываясь в то, что мы ночью посчитали дорогой.

Олег молчал и не отзывался. Нам повезло, что ЗИЛ оставил за собой такой след из поломанных веток и колеи, что двигаться в обратную сторону не составляло особого труда. Но причудливость маршрута и меня поражала.

— Не удивлюсь, если это, и впрямь, была тропа, оставленная животными, а ты по ней двигался, — продолжал подначивать Олега Илья.

— Это что ж за животные такие должны быть? — обиделся водитель. — Слоны, что ли? Тропинку от дороги я отличу и в темноте.

— Угу, — не поверил Илья, но замолк.

А через какое-то время Олег затормозил.

— Что не так? — тут же среагировал майор.

— Колея закончилась, — с сомнением в голосе сообщил Олег. Снова парни выбрались из салона машины. Я тоже решил размяться и выпрыгнул следом. Теперь все дружно стояли и почесывали затылки.

— Мы что, опять пропустили развилку? — уже не так уверенно уточнил майор, разглядывая «дорогу».

— Не было никакой развилки, — категорично заявил Илья, что все время следил из-за плеча водителя за нашими перемещениями. — Можно пешком назад вернуться и посмотреть.

Поскольку других предложений не поступило, то все дружно кинулись прочесывать округу. Те следы, что оставили наши автомобили, виднелись четко. На том месте, где затормозил Васильев, как раз видна была не то старая дорога, не то звериная тропа.

— Связи нет, навигаторы в жопе, мы там же! — уже не стесняясь, ругался во весь голос Кущин. — Как щенки заблудились на десяти квадратных километрах.

— Штабные порадуются, — хмыкнул Калиниченко и словил от майора такой взгляд, что поспешил убраться в кунг.

— Значит, идем маршрутом, предложенным Львом Карловичем, — наконец, принял решение Кущин. — ЗИЛ первым, а мы за ним.

— Типа тупо на восток? — уточнил сержант Федоров.

— Туда. А Ликсха сажайте в кабину, пусть сверяет по компасу, и вообще… — махнул неопределенно руками майор.

— А я тогда с вами поеду, — заявил Женька. Одному сидеть в закрытом кунге ему явно не хотелось.

Наши с Ильей рюкзаки пришлось закинуть в кузов. Но втроем на заднем сиденье уазика мы вполне удобно разместились. Теперь обзор стал на порядок хуже. ЗИЛ перекрывал нам весь вид. Собственно говоря, особо смотреть было не на что. Похожие деревья и кустарники, как и раньше. Лишь поражало обилие пернатых в этом районе и какие-то деревья с огромными цветами. Что тут на юге растет? Магнолии, что ли? Хотя магнолии, кажется, белые. В общем, я совсем не ботаник, оттого больше следил за машиной.

— Скорость движения не больше десяти километров в час, — размышлял вслух майор. — Углубиться далеко в лес мы вчера не могли. К тому же шли какое-то время параллельно трассе. Получается, по прямой двадцать пять-тридцать километров.

— Два с половиной часа, — резюмировал Илья.

Но в предполагаемое время мы не уложились. Получилось, как в той поговорке, когда было «гладко на бумаге». Пусть не овраг, но неудобный и каменистый спуск нам попался. Лев свою карту-простыню и так и сяк извертел. Уверял, что нет рядом такого спуска и в помине.

Майор почему-то печально поглядывал на небо. Наверное, таким образом связь со спутником устанавливал. В любом случае, связи как не было, так она и не появилась. Навигаторы не функционировали. Только компас исправно на север-юг тыкал.

— Двигаемся вдоль на север, ищем проходимый для машин участок и снова сворачиваем на восток, — распорядился Кущин.

Теперь движение еще больше замедлилось. ЗИЛ, конечно, машина мощная, но никак не танк. Заросли кустарника порой встречались такие, что не проехать. Да и лавировать между деревьями еще то удовольствие.

Время приближалось к одиннадцати утра, когда появилась возможность свернуть на восток, но майор велел делать остановку.

— Андрей, давай нам чайку организуй, — дал Кущин указания сержанту. — Хоть перекусим нормально.

Народ разом повеселел и кинулся потрошить свои баульчики с запасами провизии. На военные сухпайки никто не позарился. Тимур уже стругал колбаску, что оставалась у него. Я выудил шпроты. Парни начали сносить к уазику свои нехитрые запасы.

Чайник сержант вскипятил быстро. Мини-печка в кунге имелась, и много чего еще. Конечно, это имущество части. Но ни для кого не секрет, что командир частенько берет эту машину на охоту и для своих нужд нехило там все оборудовал. Я вообще удивился, когда узнал, что Кущин прихватил себе такой трофей. Никак полковник таким образом пытался сгладить впечатление от того груза, что нам всучили?

И уже после перекуса снова все уставились на карту.

— Никаких ориентиров, — вздыхал Лев.

Я же вдумчиво разглядывал обозначения рельефа. Хорошо, что для учений такие масштабы используют. Плюс это не гражданский вариант, а нормальный, с военной топографией. Но если брать за отправную точку и привязку тот спуск, что четко шел с севера на юг, то таких на нашем участке всего три штуки. Вернее, совсем не наш участок, а плюс-минус пять десятков километров.

Лев же пока с майором решил «плясать от печки». То есть от станции. Вначале мы двигались вдоль железнодорожного полотна. Потом на переезде свернули строго на запад. На дорогу местного значения. Собственно, наши навигационные системы тоже были не для гражданских. Координаты задавали участок проведения учений где-то «в глухом лесу». Впрочем, туда вели старые дороги, плюс поселок рядом. В очередной раз я поразился странному выбору района. Но решил, что не стоит во все эти межведомственные тонкости вникать. С нами же еще десантники будут какие-то навыки отрабатывать. Забавно, как это у них получится? Станут искать полянки и целиться на них?

Снова я отвлекся от основной проблемы. Точку, откуда мы последний раз выходили на связь, на карте отыскали быстро. Оставалось примерить это к реальному месту. В любом случае «художник» был прав. Двигаясь хоть на восток, хоть на север, мы давно должны были выехать если не к населенным пунктам, то на дорогу.

Майор обогнул нашу стоянку по кругу. Прошелся чуть вниз, потом вперед.

— Двигаемся на восток, — принял Кущин очередное решение. — Сейчас начнется подъем. Мы с верхушки холма осмотрим округу.

— А если это не холм, а гора? — с сомнение поглядел на заросли прапорщик. — Уазик туда не вскарабкается.

— Я за руль сяду. А ты сзади подталкивать будешь, — рыкнул на Олега Кущин и скомандовал: — По машинам!!!

Часть 3

Переживал насчет подъема Олег не зря. Четыре раза ЗИЛ менял направление. Точнее, мы просто возвращались назад и искали новый путь. Уазик, соответственно, тоже. Но зигзагами и не торопясь на вершину этой возвышенности всё-таки поднялись. Ожидания Кущина полностью оправдались. Пусть это была и не гора, но вид сверху открывался хороший. Повезло, что особо густым лес уже не был. И горный хребет вдали виднелся вполне отчетливо.

Вот только ни трассы, ни железной дороги, ни каких-либо других следов цивилизации не наблюдалось.

Я попытался сопоставить те горы, что видел, с запечатленным накануне пейзажем. Даже фотогалерею на мобильнике полистал. У «вчерашних» гор была видна прорубленная просека для ЛЭП. Горы, которые мы разглядывали теперь, были и выше, и не так обильно покрыты лесом.

Прокомментировать увиденное ни у кого слов не нашлось. Парни молча оглядывали округу. Только майор уточнил, не осталось ли у кого курева? Сигарет не нашлось.

И почти сразу Кущин попросил сержанта:

— Бинокль принеси.

Что там планировал разглядывать в бинокль Кущин, я не понял. Оказалось, он животных приметил, что паслись в низине. Честно говоря, я на них особого внимания не обратил. Не то коровы, не то лошади. Скорее, лошади. У коров расцветка более пятнистая. Майор же с биноклем замер в позе а-ля-адмирал Нельсон, разглядывая живность.

Я снова не понял, на что там можно любоваться. Ни спуска, ни дорог в этой стороне не было. Значит, мы ошиблись. И лучше двигаться на север по тому пути, что встретился нам ранее.

— А грибочков-то сколько! — неожиданно подал голос сержант Фёдоров. — Александр Николаевич, можно я чуток пособираю на ужин?

Так и не услышав ответа, сержант извлек из кабины пакет и начал что-то в него складывать. Как-то меня это обилие грибов ничуть не заинтересовало. Зато я обратил внимание на птиц. Пока мы ехали, эти пернатые и не напрягали. А тут вдруг такой гомон устроили! Рассмотреть толком, что это за птицы, у меня не получилось. Но что-то непривычно яркое. И снова странное поведение майора привлекло мое внимание.

— Ха! А я вам говорил, что те тропы слоны протоптали, — вдруг сообщил Васильев. Честно говоря, я не понял, о чем это он.

— Слоны в предгорьях Кавказа? — неуверенно пробормотал Илья, всматриваясь вдаль.

Парни все разом встрепенулись. Даже сержант перестал ползать под деревьями, собирая грибы, и решил посмотреть, что за ерунда такая.

Меня это тоже заинтересовало. Выставил на своем мобильнике десятикратное увеличение и щелкнул несколько кадров. А потом не мог поверить своим глазам, разглядывая мощные хоботы и бивни.

— Не слоны это, а мамонты, — очнулся от созерцания зверюг Кущин и опустил бинокль.

— Мамонты-то здесь откуда? — удивился Калиниченко и схватил бинокль.

А я вдруг тоже сообразил, что мне на изображениях этих «слонов» показалось неправильным. Не только цвет, но и силуэт значительно отличался от привычного образа элефантов.

— Мамонты… — теперь охнул Лев, разглядывая фото на моем мобильнике.

— Значит так, — окончательно пришел в себя майор. — Разбиваем здесь лагерь, проводим разведку на местности и разбираемся с этим миражом. Соколов и Калиниченко идут налево и спускаются с горы. Резников и Васильев — направо. Два-три километра, и возвращаетесь обратно.

— Александр Николаевич, — тихо позвал я Кущина, — а если мамонты не мираж, а живые?

— И что?

— Вдруг мы каким-то образом в прошлое переместились?

— Нефиг фантастику и прочую ерунду читать! — прервал меня майор. — Выполнять команду!

Андрей Фёдоров после моего заявления о прошлом как-то опасливо понюхал собранные грибы у себя в пакете. Извлек один, что по виду напоминал подосиновик, но только крупный. Повертел и так и эдак.

— Не… эти съедобные. Вон, кто-то из животных лакомился, покусал шляпку, — непонятно кому донес информацию сержант.

— Парни, мой мобильник возьмите, в нем фотокамера мощная, — протянул я свой гаджет Илье. — Сфотографируйте округу.

Мамонты тем временем продолжали пастись, вводя нас в заблуждение. Я у себя в голове выискивал любые разумные объяснения тому, что видел. Например, здесь снимают кино про историческую эпоху. Угу. Версия так себе. Может, и впрямь, мираж? Говорят, что иногда можно увидеть изумительные вещи. Общий гипноз, галлюцинацию и разработки военных психологов я тоже рассматривал как вероятные версии. А еще с нетерпением ждал возвращения наших разведчиков.

Первыми пришли Илья и Олег. По лицам парней я сообразил, что новости неутешительные. Резников без слов открыл фотогалерею на телефоне и показал один из снимков. Я сразу и не понял, что там.

— След на земле, — пояснил Илья.

— И моя ладонь для масштабности, — дополнил Олег.

— Это чья ж такая лапа? — высунулся посмотреть Фёдоров. — По аналогии с мамонтами в эту эпоху из семейства кошачьих саблезубые тигры водились.

— Не… кажется, саблезубых тигров на Кавказе не было, — неуверенно пробормотал Илья. — Разве только пещерные львы.

Кущин с шумом втянул воздух.

— Где Калиниченко шляется?! — рявкнул майор.

А я, кстати, тоже заозирался. Как-то мысль о попадании в прошлое настойчиво напомнила о себе. Сразу припомнились не только пещерные львы, но и медведи, и прочая хищная дрянь.

Еще с четверть часа все обеспокоенно бродили вокруг машин. Но, согласно распоряжению майора, далеко не удалялись.

Сержант пока пролез через ящики в кузов и выволок то, что явно осталось со времен охоты. Топорик, казан, что-то еще. Илья топор сразу забрал и пошёл рубить небольшое дерево. Попутно поинтересовался у Кущина, надолго ли мы здесь, и сколько дров готовить.

— С ночевкой, — неожиданно сообщил Александр Николаевич. Я удивленно приподнял брови, а майор продолжил пояснения: — Погода хорошая, значит, ночью будут звезды. Хочу посмотреть.

И снова я «не въехал» в суть такого грандиозного командирского замысла.

— Так я тушенку с грибами готовлю? — вспомнил о насущном Андрей. Не зря его командир всегда на охоту берет. Хозяйственный парнишка. Мамонты мамонтами, а жрать все равно захотим.

— Не потравимся? — с сомнением посмотрел на грибы майор.

— С чего это? — в очередной раз повертел подосиновик Федоров. — Могу вначале на себе опробовать, а вы через три часа, ежели выживу.

— Андрей, может, не стоит так рисковать здоровьем? — вмешался я.

— Нормальные грибы, — повысил голос Федоров. — Их животные ели.

В разгар нашей дискуссии вернулись Калиниченко и Тимур.

— Там ручеек хороший, мы чуть ополоснулись, — начал отчитываться о прогулке Женька. — Как тут наши мамонты? Пасутся?

Эти звери действительно паслись и немного сместились. Теперь их не закрывали кустарники, и массивные фигуры хорошо просматривались на фоне светлой листвы. Я как раз один из листочков оторвал от того деревца, что Илья кромсал на дрова. Он и на лист не был похож. Какой-то раздвоенный посередине. А еще вокруг было много хвойных деревьев. Напоминали они сосны, только стволы кривоватые и невысокие. А Кущин в это время проводил воспитательную работу с Калиниченко. Мол, их послали на разведку, а не мыться. С одной стороны, хорошо, что воду нашли, а с другой…

Отпечаток лапы хищника на фото показали парням. Тимур как-то сразу посерьезнел.

— У меня есть складной нож, можно еще топором дубины соорудить, — начал предлагать старлей.

Я выразительно посмотрел на Кущина. Тот мой безмолвный намек понял и отрицательно покачал головой. Ящики с оружием майор пока вскрывать не планировал.

— Ждем вечера, вернее ночи. Разожжем костер. Огонь животных всегда отпугивал, — пояснял Кущин. — Воды пока и на попить, и на обед-ужин хватит.

— А что у нас на обед? — встрепенулся Евгений.

— Суп быстрорастворимый, — тут же сообщил сержант. — А для меня похлебка с тушенкой и грибами.

— Это еще почему? — не понял Калиниченко такого расклада.

— Он у нас добровольная лабораторная мышь, будет ставить на себе опыты по выживанию, — пояснил Илья.

Кущин ещё дополнил про то, как он не доверяет этим грибам. Вдруг их вообще ели животные-токсикоманы? В любом случае переубедить сержанта мы не смогли. А он тем временем раскочегарил печку в кунге. Чайник вскипятил. Стаканчики с супами залил и продолжил кашеварить уже для себя.

— Я тушенки туда пару ложек кину, — стал оправдываться Андрей перед майором, когда тот заглянул в кунг.

— За тебя, дурака, переживаю, — просветил парня Александр Николаевич.

Между прочим, запах того грибного супчика был на порядок лучше того, что мы ели. Уже после обеда майор решил, что временный лагерь стоит на всякий случай обезопасить. Мелочиться Кущин не стал. Мы срубили три приличных дерева, поочередно меняясь. Потом еще обламывали ветки у близрастущих растений. Из всего этого соорудили заграждение. Может, от тех самых мамонтов оно и не спасет, но хотя бы укрыться в кунге успеем. Впрочем, травоядные продолжали топтаться почти на одном месте.

— Четыре самки и один самец, — разглядывал в бинокль это стадо Тимур. — Ни одного малыша.

— Не сезон? — предположил я.

— Кто их знает? — пожал плечами Тимур.

За мелкими делами и хлопотами мы не заметили, как подошло время ужина.

— Андрюха, там у тебя грибного супа не осталось? — попытался выпросить закуску Калиниченко.

— Сейчас еще приготовлю, это быстро, — пообещал наш поваренок и уточнил у Кущина: — Так я готовлю грибы?

— Если сам еще не помер, то и мы выживем, — хмыкнул майор.

Федоров тут же повеселел. Выволок на улицу свой большой казан. Потом вскрыл три банки тушенки. Аккуратно снял верхний жир. И грамотно начал готовить на костре. Обжарил порезанные кусочками грибы, потом уже долил воды и напоследок добавил тушенку.

— У меня есть в пакете картошка, — оправдывался сержант перед Александром Николаевичем. — Только сейчас её не достану, ящики не сдвинуть.

— Прибережем картофель на потом, — неопределенно ответил Кущин и пошел шерстить свои вещи в поисках сигарет.

А мы в это время разлили похлебку в те же стаканы из-под быстрорастворимого супа, поели с удовольствием. Хлеба, конечно, осталось мало, но всем хватило. Потом еще выпили чай и расселись вокруг костра, словно ожидая чего-то.

Часть 4

Майор предупредил, что мы ожидаем заход солнца, чтобы потом полюбоваться на звездный небосвод.

— Если предположение, что мы все же в прошлом, — прихлопнул у себя на шее какую-то мошку Кущин и продолжил, — то по созвездиям это определить проще всего.

Лично я ничего такого не вспомнил, но наравне со всеми продолжал терпеливо ждать, попутно прислушиваясь к звукам окружающей среды. Уже в сумерках стали летать не то летучие мыши, не то кто-то на них похожий.

— Насекомых ловят, нам повезло, что комаров нет, — прокомментировал Тимур, веткой отгоняя от себя особо настырных мотыльков. — А если мы во времена мамонтов попали, то комары еще не появились как вид?

— Все было, — не обрадовал майор. — Вспомните, в янтаре находили мух, комаров и прочих букашек. Это было миллионы лет назад.

Между прочим, пока летучие мыши промышляли, в небе появился кто-то более крупный. Со свистом рассекая воздух, ночной хищник лихо схватил одного мыша. Остальные разом исчезли.

— Пищевая цепочка, что б ее, — неопределенно сообщил Александр Николаевич.

Снова все притихли. Женька хотел еще дров подкинуть, но Кущин велел подождать. И, наконец, звезды начали появляться на небосклоне.

Астроном из меня еще тот. А Кущин ждал Большую медведицу. Чтобы лучше её рассмотреть, он даже на крышу кунга вскарабкался. Впрочем, обзор на эту часть неба кроны деревьев не закрывали. Днем мы удачно срубили парочку и теперь наблюдали созвездия.

— А мы точно на Земле? — через какое-то время подал голос Лёва.

— У тебя какие-то сомнения? — не понял Федоров.

— Так судя по всему мы в какой-то параллельной вселенной, — махнул рукой в сторону небосвода наш художник.

Майор тем временем с крыши спрыгнул.

— И вселенная, и планета наша, только во времени мы переместились, — хмуро поведал Кущин. — Как и что, без понятия.

— Намного переместились? — продолжал любопытствовать Лев.

— Примерно на сто тысяч лет, — просветил Александр Николаевич.

— Это вы по смещению звезд установили? — усомнился Ликсх.

— А может, это не назад, а вперед? — не поверил Калиниченко, разглядывая знакомое созвездие.

— Нет, прямая «ручка ковша» указывает на прошлое время, — начал терпеливо пояснять Кущин. — Крайняя звезда постепенно двигается и в далеком будущем изобразит этакий крючок.

— Между прочим, время года — весна[1], — припомнил я то, чему нас учили на ориентировании в далекие курсантские времена. — Эта самая «ручка» вниз к земле повернута.

— Поздняя весна. Примерно май, — согласился со мной майор.

Правда, салагам пришлось пояснять подробно, как это созвездие меняет свое положение относительно Полярной звезды в разное время года.

— Как же нас так забросило к мамонтам? — озвучил мучивший всех вопрос Тимур.

— Помните, на небе какие-то всполохи были? — вклинился в разговор Илья. — Александр Николаевич тогда еще по рации пытался узнать, что это за салюты.

— Узнать не узнали и даже как переместились не заметили, — кивнул Кущин.

— И как нам быть? Как вернуться? — чуть не плача поинтересовался Андрей Федоров.

— Пока выгружаем ящики и располагаемся на ночь, — скомандовал майор.

Вот только с ящиками пришлось попотеть. Тяжеленные заразы оказались!

— Что там за булыжники? — возмущался Калиниченко, еле успев отскочить от ухнувшего на землю одного из них.

— Оружие, — кратко ответил я.

— Оружие?! — не поверил парень. — Мы что, планировали его чеченцам продать?!

— Калиниченко, ерунду не городи, — резко оборвал Кущин. — Оружие, но для других целей.

— А для каких? — теперь влез с расспросами Лев.

— Нам доложить забыли, — иронично ответил майор. Калиниченко хмыкнул и ухватился за ручку очередного ящика.

Упарились с выгрузкой мы изрядно. Нижние ящики вообще решили не вынимать, только чуть передвинули. Нам только переночевать, а потом обратно в кузов все возвращать. Но все равно я с сомнением разглядывал освободившееся пространство. Допустим, свои рюкзаки и канистры с бензином мы перетащили в уазик, но места всё равно было впритык.

— Я в кабине устроюсь, — заявил Федоров.

— Двое на подвесных полках, — продолжал считать Тимур, — двое на скамьях, двое на ящиках. Еще одного не воткнуть.

— Поперек у двери, — предложил Олег. — Я невысокий, мне как раз будет.

В общем, возились мы с местами для сна не меньше часа. Уже и костер погас, а народ все перетасовывал свои вещички. Но, в конце концов, улеглись. Мы с Тимуром посередине, Кущин на левой скамье, Калиниченко на правой. Илья и Лев на подвесных полках. Между прочим, я им потом очень позавидовал. Окошки парни приоткрыли и вполне комфортно себя ощущали. Мы же внизу потели и изнывали от жары, но рисковать и открывать ночью дверь не решились. Хрен его знает, кто там снаружи бродит? Хотя я почему-то не воспринял случившееся как факт. Казалось, что посплю, а утром все будет, как раньше. И все эти мамонты только плод нашего воображения. Похоже, что и остальные парни испытывали нечто похожее. Истерик никто не устроил и вообще слишком спокойно отнеслись к ситуации. Больше переживали из-за отсутствия сигарет. Наверное, как и я, не поверили до конца.

Между прочим, будильник у майора в часах работал исправно, независимо от места пребывания. От окна только чуть пошел свет, как часы нашего командира запикали.

— Подъем, — негромко, но настойчиво сообщил Кущин.

— Куда нам спешить? — отозвался Калиниченко.

Я же возражать не стал. Как-то все случившиеся будоражило. Хотелось быстрее разобраться в ситуации. Плюс запах мужских тел и хм… носков в маленьком замкнутом пространстве не добавлял приятных ощущений для сна.

Олег подхватился почти сразу.

— Тише ты, выгляни сначала, — ухватил прапорщика за футболку Тимур.

Впрочем, майор уже отодвинул Васильева и выглянул наружу сам.

— Не похоже, чтобы наш заслон из веток кто-то потревожил, — сказал Кущин и уже без опаски выпрыгнул из кунга.

Вскоре все топтались возле машин, тихо споря на тему, где делать туалет.

— Жаль, ветер встречный, а то с холма было бы удачно, — подхихикивал Тимур, разгребая участок в том месте, где мы рубили деревья.

— А еще умыться хочется, — тихо пожаловался Лев.

— Сейчас с оружием определимся и сходим к ручью, — пообещал Кущин. — У нас все равно воды даже на чай не осталось.

— Вот в этом калашниковы лежат, — пнул я ногой ящик знакомой конфигурации.

— Согласен, — начал отрывать пломбы Кущин маленьким ломиком, что прихватил из инструмента сержанта.

— Эй! Александр Николаевич, может, не нужно так сразу, — попытался вмешаться Илья. — Вдруг мы не в прошлом, а просто заблудились? Как потом будем отчитываться, что ящики вскрыты?

— Наивный ты наш, — кряхтя, выламывал запоры майор. — Пусть мамонты, странные птицы и незнакомые силуэты гор тебя не убедили. Но как ты объяснишь тот факт, что за вчерашний день мы ни одного самолета на небе не приметили? Плюс, как ты правильно заметил, груз у нас такой, что там, в нашем времени, вертолеты прочесывают каждый квадрат, разыскивая наш ЗИЛ. Кому нужно, тот в курсе, что за «подарочки» мы везем.

В общем, пока Илья подбирал еще аргументы, майор вскрыл ящик. А Тимур начал первым вынимать все это «добро». Он любовно оглаживал стволы и сиял улыбкой маньяка, дорвавшегося до любимого детища.

— Сколько стволов готовить? — деловито поинтересовался Тимур, вынимая первый автомат.

— Пока три, потом на всех.

— Ищите патроны, — сообщил Тимур и уже выудил тряпицу для снятия смазки. Впрочем, к нему чуть позже все присоединились помогать чистить и готовить автоматы.

— Соколов, Резников, Калиниченко — в охранение, — распорядился Кущин, как только мы подготовили и зарядили оружие.

— Опробовать бы, — неуверенно спросил Тимур.

— Стреляй. Заодно и живность всю распугаем, — согласно кивнул майор.

Живность Тимур, и впрямь, попугал изрядно. Сообщил, что второй ствол плохо пристрелян, и он потом им займется. Пока же мы отправились к ручью за водой. И не только. Не мылись и не брились все уже вторые сутки. Так что полотенца и прочие туалетные принадлежности прихватили с собой.

— А я, пожалуй, бриться не буду, — задумчиво потер щетину майор.

Парни разом притормозили. Наверное, каждый решал для себя эту задачу — «брить или не брить?» С одной стороны, хорошо. В смысле, возни меньше. Но с другой… Мы ведь не привыкли к этим бородам. В общем, Кущина поддержали только Олег и Илья. Я представил, как будет выглядеть Резников через месяц с бородой и отросшей шевелюрой. Если с коротким ёжиком волос его рыжина не привлекает внимание, то, думаю, потом он будет сиять, как солнышко.

— Интересно, а эту воду без кипячения можно пить? — тем временем разглядывал ручей Федоров.

— «Храбрый экспериментатор», на собственном здоровье пробовать я тебе очень не советую, — рыкнул на сержанта Кущин.

Но поплескаться в ручье оказалось приятно. Вода была прохладной, хотя и не ледяной. Мы и умылись, и побрились, и набрали две баклажки. И уже потом вернулись обратно в лагерь.

Пока Федоров сооружал завтрак, Тимур продолжал потрошить ящики. Вскрыв очередную тару, этот «оружейный маньяк» буквально завыл:

— Сна-а-айперка!

Потом еще долго приплясывал и расписывал нам, какая оптика, как все хорошо упаковано, и прочее. Естественно, винтовку он довел до ума и, конечно, опробовал, подстрелив птицу. Попугай не попугай, но что-то цветное, размером с ворону, шмякнулось на землю рядом с уазиком.

Хозяйственный Федоров тут же поволок трофей потрошить, чистить и готовить, мотивируя тем, что вначале сам мясо попробует, а потом только нам даст. Кстати, мясо той птички мы все по чуть-чуть откушали. Немного странный привкус, но не противно. Естественно, что расходовать патроны на такую мелкую дичь не станем.

— Можно арбалет соорудить и стрелять, — помечтал Тимур об охоте на пернатых.

А я так понял, что ему без разницы, что за оружие, главное — стрелять. В общем, весь день мы перебирали и сортировали свое «приданое». Я себе подобрал один ТТ — любимое оружие спецслужб. Удобно и для самообороны вполне годится. Кущин тоже выбрал пистолет.

Лёва с оружием так и не определился. Зато признался, что в тире был ровно три раза. И хоть в цель попадал, но с трудом помнит, как тот же пистолет разобрать.

— Потом тебя поднатаскаю, — пообещал Тимур.

Ящики, которые мы из кунга не вытаскивали на ночь, тоже вскрыли. Два из них оказались с патронами, что нас порадовало, а вот третий вмещал странные вещи. Если дрель, сверла и прочий инструмент я еще признал, то содержимое маленьких коробочек озадачило.

— Это что за набор юного стоматолога? — разглядывал Лев пинцетики, щипчики, шильца, длинные отвертки и непонятные крючки.

— Это для спецтехники, — наконец, сообразил я, не уточняя, для какой.

— И что они этим делают? — не понял художник.

— Это ремкомплект, — продолжил пояснения Кущин. — То, что помогает чинить, чистить. Но все вещи здесь полезные.

В чем полезность этих пинцетов, я пока не сообразил, но спорить не стал. В нашей ситуации выбирать не приходится.

Ближе к обеду вернулись на приглянувшееся пастбище мамонты. И отчего-то меня это зрелище ввергло в тоску.

— Ну, Данила, — похлопал по моему плечу Тимур, — не стоит унывать. Мы живы и здоровы, а все остальное второстепенно.

Очень хотелось в это верить.

Часть 5

Разбор вещей мы продолжали весь день. Перетрясли собственные баулы. Некоторые вещи, что мы прихватили с собой, приятно порадовали. Лично я не знал, что Калиниченко у нас поет, да еще и гитару взял. Отчего-то в поезде он нам концерт самодеятельности не устроил. Оправдывался тем, что гитару в кунге оставил.

На художественные принадлежности Лёвы мы все взирали, почесывая затылки. Трудно сказать, насколько это все нам понадобится. Хотя потом майор заверил, что альбомные листы бумаги мы в любом случае используем для записей. Погоду будем фиксировать или вести «дневник наблюдений». Карандаши тоже пригодятся.

Чуть позже Кущин сильно удивился тому количеству презервативов, что я хранил в боковом кармашке. А обнаружив подобный набор ещё и у Тимура, заявил:

— Вы как будто не на учения, а на блядки собирались.

Повезло еще, что он не обратил внимания на специальную смазку. Тюбик я хранил в торбе с туалетными принадлежностями, рядом с зубной пастой. А то был бы мне тут каминг-аут. Не стану же я пояснять майору, что для меня сборище мужчин как раз предпочтительнее любого женского общества. Вдруг чего обломилось бы в плане секса? Так что лучше иметь запас тех же презервативов.

Потом посмотрели, что там наш сержант-хомячок припрятал. Оказалось, что Андрей просто поленился выгружать часть вещей из кунга. Сунул тюки под скамьи, а потом, когда загрузили внутрь ящики, уже и смысла не было извлекать припрятанное. Никто проверять командирскую машину не стал, а после погрузки оружия дверь опечатали, и погнали кунг на станцию.

В результате, нам посчастливилось заиметь два тента, десять саперных лопаток, два ведра (металлических), сковороду, один котелок, треногу для этого котелка и много еще чего по мелочам. Разделочную доску, баночки со специями и прочую кухонную мелочь мы уже не учитывали.

— Морковка повяла, но, может, её можно посадить на семена? — вздыхал Фёдоров, разглядывая овощи. — Водичкой сейчас сбрызну.

— А еще что у тебя есть посадить? — тут же встрепенулся Кущин.

— Картофель, наверное, — неуверенно отозвался парень. — Только я не знаю. У нас же лето было, а тут весна.

— Но картофель у тебя от старого урожая? — вклинился Женька. И, дождавшись утвердительного кивка, заверил: — Взойдет.

— Есть ещё из специй кинза, — припомнил парень. — Перец горький в стручках. И перец-горошек.

— Подожди, а там у тебя, сбоку над дверью, что воткнуто? — поинтересовался майор.

— О! Это для ухи я брал, не все использовал, — обрадовался Федоров. — Укроп засохший!

— А у меня пакет с горохом прорвался. Я машину внутри шлангом не мыл, — произнес непонятную фразу Васильев и отправился к уазику.

Минут через пять он оттуда выполз и радостно продемонстрировал нам не только несколько горошин, но еще и овес.

— А овес у тебя откуда? — не понял Кущин.

— Понятия не имею. Может, на обуви принесли?

— Вот как полезно плохо мыть машину, — прокомментировал Илья находки. Тимур только хмыкнул.

— И где мы этот огород сажать будем? — озвучил очевидный вопрос Лев.

— А вот об этом будем думать, — сообщил Кущин.

К той самой «думу думать» мы подготовились основательно. Расстелили на ровном участке земли карту и стали прикидывать.

— Рельеф местности претерпел изменения, но основные точки должны сохраниться, — начал Кущин.

— Это какие? — не понял сержант.

— Черное море там, где и было, горы на месте, — пояснил Лев. — Правда, Черное море может сейчас не иметь выхода в Средиземное и быть другой конфигурации.

— Нам это не важно, — отмахнулся я. — Аргонавтов точно не будем изображать.

— У нас в ЗИЛе был полный бак, когда мы отъехали от станции, — тем временем продолжал перечислять майор. — Проехали мы пятнадцать километров до тех природных явлений. Потом, может, еще километров двадцать петляли. На обратный путь ещё около тридцати километров.

— Но в горку, — дополнил Андрей.

— Все равно горючего даже для низких передач нам хватит еще на триста-четыреста километров. Кроме того, есть еще две канистры для УАЗа, и он пройдет столько же. Исходя из запасов топлива будем думать, куда двигаться.

— Но в этом месте не останемся? — уточнил Илья.

— К чему? На возвышенности толком ничего нет. Лучше перебираться в такое место, где что-то полезное имеется в округе.

— Предлагаю двигаться в сторону Кубани, — азартно заявил Женька. — Построим плот, погрузим машины и сплавимся вниз. Наши предки реками пользовались как дорогами.

— Не факт, что в этом времени имеется та Кубань, — остудил я Женьку. — Плюс берега, скорее всего, будут заболоченными. Кормить комаров, сооружая плот, а потом тащить машины по трясине, встречая по пути змей и прочих гадов — сомнительное мероприятие.

— Я тоже так думаю, — поддержал меня Кущин.

— И куда тогда? — насупился Женька.

— Через перевал к Черному морю, — припечатал Кущин. — Там и рыба водится в море, и климат должен быть лучше.

— Эх, ты! — выразил общее мнение Андрей.

— Николаич, не пройдем, — отрицательно покачал я головой. — Это в будущем хребет станет ниже. А сейчас мы его не преодолеем. ЗИЛ не танк, а уазик — тем более.

— Даже в наше время на перевал вскарабкаться непросто, — поддержал меня Тимур. — А сейчас через него дорог точно нет.

— Между прочим, Олег по одной из местных дорог вполне успешно двигался, — возразил Кущин.

— То была тропа, оставленная мамонтами, — поспешил заверить Васильев.

— Вот и я об этом, — кивнул майор. — Находим дорогу, что проложили мамонты, и вперёд по ней в сторону моря.

— С чего такая уверенность, что мамонты шастают через перевал? — не понял я.

— Они покрыты шерстью, — терпеливо начал пояснять Кущин. — Думаю, что летом у моря жарко. Вот зверюги и пасутся здесь.

— А зимой они предположительно возвращаются? — уточнил Илья.

— Конечно. В этих местах должен быть обильный снег. Горный хребет закрывает проникновение тепла с юга. Пусть холод этим зверям не грозит, но под глубоким снегом пропитание не отыщешь.

— Александр Николаевич, ты как гадалка, — с сомнением в голосе отозвался Калиниченко. — Если бы да кабы…

— Если мой расчёт окажется неверным, обоснуемся в этой долине, — пообещал Кущин.

— Но те тропы мамонтов еще найти нужно, — припомнил основную проблему Олег.

— Будем пешком искать и постепенно сдвигать машины в сторону гор. Завтра начнем спуск, а дальше по обстоятельствам, — предложил майор.

— Сухпайков у нас на сутки-полтора, — напомнил сержант.

— Вот именно. Пора начинать охотиться.

— Как бы то зверье само на нас не стало охотиться, — бурчал под нос Женька, перед сном проверяя оружие.

И снова ночь в душном кунге. Я уже не стеснялся и спал в одних трусах. Застелил спальник поверх туристического коврика и даже укрываться не стал. Тимур, что при свете фонаря наблюдал за моими манипуляциями, также стащил с себя футболку и штаны. Зря он это сделал. У меня же мысли пошли не в том направлении. Я секс нормальный имел… даже не вспомню, когда. А тут такой желанный и рядом. Правда, всё, что смог себе позволить, это чуть приблизиться. Потом ночью пристроился щекой возле плеча Тимура и довольствовался малым. Калиниченко ночью тоже разделся. А утром, выбираясь из кунга, продемонстрировал всем через трусы нехилый такой стояк.

— И чего? Как будто у вас нет схожих утренних проблем, — смутился Женька, словив от всех недоуменные взгляды.

— Так, пацаны, форма одежды пляжно-полевая: трусы и берцы, — тем временем скомандовал Кущин. — Быстро к ручью умываться. Потом закусываем тем, что Андрей отыщет, и выдвигаемся.

Между прочим, возле ручья мы обнаружили следы крупного экземпляра из кошачьего племени.

— Тимур, Илья, будьте внимательнее, — на всякий случай предупредил майор. Парни кивнули и принялись бдительно следить за округой, пока мы умывались. Потом я забрал автомат у Тимура, предоставив ему возможность привести себя в порядок. А Женька сменил Илью.

Но все равно как-то было неуютно. Отчего-то в сознании никак не укладывался тот факт, что теперь окружающий мир для нас стал враждебным. И после легкого перекуса начали грузить ящики обратно в кунг.

— Давайте что-нибудь стоймя поставим рядом с печкой, — предложил Илья. — Чего, так каждый вечер будем корячиться?

Ящики мы потом действительно сложили покомпактнее. Правда, мы с Тимуром спать будем в метре от потолка, но вполне поместимся. Главное, что действительно не нужно будет все это перетаскивать каждый вечер. Остальные более легкие вещи сложили у порога. Их потом в уазик перекинем, освободив Олегу место для сна. Только канистры так и оставили в багажнике УАЗа. Уж очень они воняли. И только после всех преобразований отправились в путь.

Спускались с возвышенности мы почти до обеда. Кущин сел в кабину ЗИЛа и лично направлял сержанта, а Олегу велел лишний раз мотор не гонять. На спуске можно и своим ходом двигаться. Тем более мы никуда не торопимся. Да и дорогу не знаем.

Ориентировочно ехали к месту пастбища мамонтов. Они приходят на тот луг, и где-то там должны быть их тропы. Нам они вполне годились в качестве дорог.

— Главное, чтобы дождик не начался, — поглядывал на небо Тимур.

Я теперь сидел рядом с водителем, а старшие лейтенанты оккупировали заднее сиденье уазика. Вообще-то дождик чуть поморосил, когда мы успешно спустились к подножию.

— Трос есть, если что, лебедку ЗИЛа используем, — успокаивал нас Олег, внимательно отслеживая маневры головной машины.

Правда, увидев те травы, что произрастали в низине, я усомнился насчет нашей проходимости. Но Васильев шел точно по колее и пока успешно. ЗИЛ свое предназначение оправдывал, как тот танк, что не роскошь, а средство передвижения к месту боя. В нашем случае идеальная машина.

Вскоре Андрей, водитель ЗИЛа, отыскал очередную тропу мамонтов, и мы, и впрямь, поехали, как по сельской дороге. У меня даже появились вполне оптимистичные мысли, но тут ЗИЛ резко встал. Кущин выбрался из салона и махнул мне рукой. Метрах в десяти перед машиной протекала речушка. Узкая, но быстрая, и в этом месте точно непроходимая. Огромные валуны высотой по метру и более громоздились в причудливом порядке вдоль всего берега.

Древние слоны вполне успешно могли преодолеть такое препятствие. И след от тропы мамонтов мы наблюдали на другой стороне реки, но для наших машин шанса туда перебраться не было.

— Соколов, Резников с оружием, с нами, — начал командовать Кущин. — Калиниченко, ты за парнями и округой приглядываешь. Данила, Олег, вы тоже со мной.

Вначале мы прошли чуть вверх по течению. И сразу поняли, что валуны там еще крупнее. Потом вернулись к машинам и продолжили путь.

Отмахали, наверное, километра полтора, пока не нашли широкий участок. Больших валунов в этом месте не было, а река стала шире.

— По пояс будет, — прикинул я.

— Александр Николаевич, можно сразу меня на трос прицепить, — заверил Олег. — ЗИЛ вытащит.

— А если нет? — хмуро оглядел Кущин округу.

— Тогда его вначале лебедкой на тот берег, а потом, следом за ним уазик.

Я же с Тимуром, не отвлекаясь на созерцание реки, еще немного прошел дальше и убедился, что найденное место самое оптимальное. Ниже по течению снова валуны и мусор из бревен.

— Давай попробуем, — согласился Николаич.

На переправу мы потратили не меньше часа. ЗИЛ не застрял, да и уазик за собой протащил на буксире. Глубина оказалась не по пояс, как я решил, а меньше. Но все равно салон уазика залило водой. Потом отцепили трос и вернулись к той мамонтовой тропе. И вдруг оказалось, что дело движется к вечеру.

Вернее, до темноты еще было далеко, но Кущин решил, что нужно обезопасить стоянку. Так что мы снова рубили ветки и окружали ими машины. Потом одно дерево пустили на дрова. Ствол был сырым. Плюс листва и влажная почва после дождика. Но немного бензина помогло нам развести этот чадящий костер. Так что мы вскоре организовали походный лагерь.

— Парни, по одному стаканчику с растворимым супом на двоих, — огласил меню ужина Андрей. Кущин только вздохнул, а все остальные промолчали.

Отчего-то разделить со мной ужин захотел Тимур. Мы сидели рядом на бревне и черпали ложками нехитрую закусь.

— Федоров, а что у нас с тушенкой? — все же поинтересовался Кущин.

— Четыре банки. Одну завтра использую на грибной суп в обед. Больше не дам, — сообщил наш «хомячок».

— Пусть будет так, — согласился майор и скомандовал отбой.

Часть 6

На следующий день мы снова двигались по тропе мамонтов. И у нас это неплохо получалось до определенного момента, пока Кущин не решил, что направление уже не соответствует тому, куда мы планировали попасть.

— Становимся лагерем, прочесываем округу, — сообщил наш командир.

— Ищем приемлемый путь? — уточнил Илья.

— А еще то, чего можно пожрать, — кивнул Кущин почему-то Тимуру.

Соколов сразу повеселел.

— Данила, пойдешь со мной? — предложил он.

— Резникова еще возьмите, — дополнил Кущин.

— Я тоже пойду, — вызвался Калиниченко.

— Нет, ты — на охранение лагеря, пока мы будем все готовить, — притормозил Женькин порыв майор.

Я же еще раз проверил автомат и кивнул Тимуру, что готов. Вообще-то я эту самую охоту представлял смутно. Но Тимур уверенно повел нас по высохшему руслу реки.

— На деревья поглядывайте, — давал указания бывалый охотник. — Кто его знает, что там, кроме птиц, может быть.

Сам он как раз больше смотрел под ноги.

— Ах ты ж! — нежданно топнул Тимур ногой.

— Что там? — тут же среагировал Илья.

— Змея, — швырнул я камень вслед.

— Если ничего не отыщем, то скоро будем этими тварями питаться, — заметил Илюха.

— Отыщем, — заверил Тимур. — Здесь как раз какие-то копытные проходили, — продемонстрировал он нам то, что, по его мнению, являлось следами.

Где-то через полчаса лесок закончился, и мы вышли на открытую местность. Тимур расчехлил свою винтовку, что-то поправил и начал оглядывать округу через оптический прицел.

— Есть, — отчего-то шепотом сообщил он вскоре. Чуть слышно щелкнул затвор, и громыхнул выстрел.

— Попал? — с сомнением в голосе уточнил Илья, пытаясь хоть что-то рассмотреть сквозь заросли высокой травы и кустарников.

— Обижаешь, — хмыкнул Тимур и поспешил к тому месту, где упала добыча.

А мы — следом, проламываясь через кусты не хуже мамонтов. Уже на подступах к намеченному месту Тимур резко затормозил. А мы с Ильей, не ожидая такого, чуть не свалили его.

— Что? — тихо спросил я.

— Птицы крик подняли, хотя раньше испугались моего выстрела и примолкли, — начал пояснять Соколов, снова снимая с плеча свою винтовку.

И опять все случилось так быстро, что я толком и разглядеть не успел.

— Вот тварюга! — теперь уже громко ругался Тимур. — На чужое позарилась!

— О чем это ты? — ничего не поняли мы с Ильей.

— Хищник какой-то нашего козла хотел сожрать.

— Эммм… а ты точно всех убил? — на всякий случай уточнил я.

— Ну так этот не побежал и на нас не прыгнул, — оптимистично заверил Тимур.

Как-то мне от всего этого стало нехорошо. Охотником я никогда не был. И с дикой природой знаком только по познавательным программам ВВС. А тут столько всего и сразу!

Впрочем, через несколько метров я уже и сам увидел всю нашу «добычу». На невысоком холмике лежали две туши. Одна — явно разновидность копытных, а второй хищник — из семейства «саблезубых». Даже мертвым этот хищник держал зубами ногу того «козла».

Тимур тем временем зачем-то надрезал копытному горло.

— Чтобы кровь стекала, — пояснил он свои действия и принялся выламывать палку неподалеку.

— А мы не слишком беззаботно себя ведем? — я стал опасливо оглядываться.

— Не… — отмахнулся Соколов. — Все возможные падальщики на запах крови еще не скоро явятся. А у этого хищника вряд ли будет кто-то из сородичей поблизости. Такие самцы, как правило, охраняют свою территорию и чужаков безжалостно изгоняют.

— А если ты ошибаешься, и эти звери живут стаями? — продолжал я озираться по сторонам, сжимая автомат.

— Тогда бы вся стая на козла кинулась, — начал обвязывать ноги туши Тимур.

— А я бы шкуру этой зверюги взял, — Илья потыкал носком ноги тушу хищника. Тимур сразу притормозил.

— Действительно, не стоит такой трофей бросать, — согласился он. И лихо начал делать надрезы: вокруг лап чуть выше сгиба, потом по брюху и по шее. — Подержите, пока я буду шкуру снимать, — Тимур закатал рукава своей одежды повыше и приступил к работе.

Зрелище, конечно, оказалось не из приятных. Да и не так просто оказалось снять шкуру. Эта процедура потребовала от нас немало физических усилий. Мы с Ильей замучились, переворачивая и поддерживая мёртвого зверя то за хвост, то за лапы. Я лично убедился, что это самец. И если предположения Тимура верны, то больше на этом участке подобных хищников нет.

— Все эти саблезубые тигры, пещерные львы и прочие хищники — вершина пищевой цепочки этого периода, — вещал Тимур. — Все остальное — только их еда.

— Других опасных хищников не будет? — обрадовался Илья.

— Будут, — заверил Тимур. — Для нас и мамонты опасны. И еще те земноводные, от которых произошли крокодилы, и много еще, кого мы не знаем.

В общем, «успокоил». Но шкуру мы тем временем сняли. Потом еще одну палку выломали и обмотали шкуру вокруг нее. Тяжелая оказалась, зараза! Мокрая от крови, она весила килограммов двадцать. Плюс еще козел. Мы когда это все себе на плечи погрузили, чуть не присели от тяжести.

— Донесем до того высохшего русла, где змей видели, а потом Илью за подмогой в лагерь пошлем, — предложил Тимур.

А у меня даже кивнуть сил не осталось. Шел я посередине как самый сильный. На правом плече у меня лежала переноска с козлом, на левом — палка со шкурой. И оставить что-то из добычи было жалко. Вот мы и волокли. Я обливался потом, но терпел, стиснув зубы. Наверное, целый час мы возвращались до выбранного ориентира. А потом, скинув на камни поклажу, пытались отдышаться.

— Илья, ты как, один не боишься идти? — уточнил я.

— Тимур сказал, что других подобных хищников рядом не должно быть, — заверил Резников и потрусил к лагерю. Вернулся он с подмогой быстро.

— Мы там ручей нашли, — сообщил Кущин, разглядывая наши трофеи. — Давайте козла сразу на разделку, и подальше от лагеря.

— А шкуру? — спросил я.

— На обработку в лагерь.

— Нет, шкуру тоже к ручью, — подключился Андрей. — Ее замочить хорошенько нужно.

В результате потащили всю добычу к воде. Что и как делали потом с козлом, я не видел, потому что внимал указаниям Фёдорова по обработке шкуры.

— Соды у нас нет, кислоты тоже, соль я не дам, мыла мало, — перечислил сержант.

— Выкинуть нафиг? — резюмировал я.

— Зачем? — обиделся Андрей. — Сейчас чуть отмокнет, и снимем с неё мездру. Потом в лагерь понесем, засыплем золой от костра.

В общем, я ту хрень, что называлась мездрой, замучился обдирать. Тонкий слой на внутренней стороне шкуры отрывался с большим трудом.

— Шкуру не скобли, не порть, — осаждал меня Андрюха. — Стаскивай как чулок.

— Вовсе это не чулок, — пыхтел я.

Хорошо, потом пришел Тимур и стал мне помогать. Только парни уже разделали козла и притащили нам еще одну шкуру.

— Может, все же выкинем её? — с надеждой в голосе поинтересовался я.

— Привыкай к пещерной жизни, неандерталец! — хохотнул Тимур. — Будем скоро в модных шкурках щеголять.

Правда, парни, когда порубили и порезали козла, пришли нам помогать. И дальше процесс снятия этой мездры пошёл гораздо быстрее.

— По идее, теперь шкуры нужно обезжирить мылом, которое жалко, — пояснял сержант. — Думаю их на ночь щелоком засыпать изнутри.

— А ничего, что они мокрые? — уточнил я.

— Как раз нормально.

— А мех не облезет? — продолжал я интересоваться технологией обработки шкур.

— С чего это? — пожал Андрей плечами. — Неси в лагерь. Я для готовки второй костер развел. А из первого очага скоро пепел выгребем.

Козлятину Федоров потом готовил часа два. Мы чуть слюной не захлебнулись. Но в результате дружно согласились с сержантом, что можно было еще часок мясо потушить. Жесткий этот козел оказался. Плюс запах, который не перебивали даже специи. Но всё равно пожевали и, вполне сытые, занялись своими делами.

Тимур чистил оружие. А я готовил черенки для саперок. Лопатки хоть и острые, но нам не совсем удобны — слишком у них короткие черенки. Припомнил ту змею, что мы встретили. Я ее убил бы такой легкой лопатой. Кущин мою задумку одобрил. И вскоре все скоблили для себя древки. Потом, конечно, пришлось повозиться. Но у Федорова в заначке и плоскогубцы, и прочий мелкий инструмент имелся.

— Как ты столько лопаток урвал? — искренне изумлялся Илья.

— Так нам положено было их получить. Я кладовщику сказал, что будут офицеры, а сколько, я не в курсе. Он мне десяток и выдал, но велел потом вернуть, — рассказал свою эпопею с лопатами Андрей.

— Хомяк, — резюмировал Кущин и потрепал парнишку по волосам.

Лопатки с длинным черенком сразу всем понравились. Ими не только змей можно отгонять, но и прочую мелкую гадость. К нашему костру уже прибегала парочка странных ящериц. Новое оружие на них тут же было испробовано.

Только тушки закинули подальше, чтобы хищников не привлекать. Между прочим, мясо козла, что мы засолили и сложили в вёдра, Федоров аж на крышу кунга поставил. Еще часть мяса обжарил в казане. Тушил долго и вдумчиво. Может, мы уже и не были голодными, но это блюдо сгодится и на следующий день. Уже готовое мясо отнесли в УАЗ.

Снова пошли рано спать. Как-то мы вдруг сразу начали ценить световой день. Лучше встать с рассветом. Вечером в темноте все равно делать нечего. Жаль только, что условия для сна не слишком комфортабельные. Но это все временно, можно и потерпеть.

Часть 7

Двигаться дальше Кущин не планировал до тех пор, пока не найдем подходящий путь. То направление, куда мы ходили на охоту, сразу забраковали. По каменистому руслу реки машины не пройдут.

Так что разведчики ушли сразу после завтрака. Я же с Андреем поволок шкуры обратно к ручью. Сержант хоть и причитал, но шампунем на ночь обе шкуры залил. Теперь нам следовало это все хорошо прополоскать.

Возиться особо не стали. Опустили шкуры на дно и прижали по углам камешками. Попутно я послушал лекцию, как вообще все должно делаться по правилам[2]. Командир части Фёдорова не только как водителя брал на охоту. Парнишка разбирался во многих вопросах. И теперь его знания оказались очень полезными. Я хотел сразу уйти в лагерь, как только разложили шкуры в ручье, но сержант меня тормознул.

— Давай, подождем.

Чего ждать, я не понял. Хотя через четверть часа какой-то рачок выбрался из-под камней и двинулся в сторону наших шкурок. Андрюха добычу тут же словил. А мне два раза намекать не нужно. Пока сержант бегал за котелком, я еще троих поймал.

В общем, мы и шкуры успешно прополоскали, и раков наловили. Правда, пальцы они нам чуть покоцали. Зато потом сварили этих раков. Федоров из засушенного укропа семена припрятал, а все остальное пустил на приправу. Соли только пожалел. Но раки все равно получились выше всяких похвал.

— Жаль, пивка нет, — вздыхал Илья.

А тот соленый бульончик Федоров на шкуры вылил и снова велел мне идти полоскать. Потом мы их растягивали на земле и натирали жиром, натопленным с козла. И весь день шкурки лежали на солнышке. Только на ночь унесли их в уазик. А с утра засыпали щелоком на несколько часов, после снова промывали в ручье и сушили. В целом, я понял, что процесс выделки шкур — мероприятие долгое и кропотливое.

— Теперь бы их еще над дымком прокоптить, и готово, — пообещал напоследок Федоров.

Только Кущин сообщил, что все дальнейшие эксперименты со шкурами будем устраивать на следующей стоянке. Парни примерно определились с маршрутом, с утра выезжаем.

Очередная тропа мамонтов вывела нас к подножию горы. Можно было начинать подъем, но решили изначально разведать путь.

— Это же не Эверест, — убеждал Кущин. — Машины должны пройти.

Мы с Андрюхой в дебатах участия не принимали, а тупо копали ямку. Не хотелось похерить все наши труды. Мы шкуры пока на крыше уазика закрепили. Они как раз просохли за день. Теперь можно начать и дымом обрабатывать. Зачем такая процедура, я толком не понял. Да и Федоров не знал. Читал он что-то про индейцев, которые пользовались подобным методом. С нормальной выделкой шкуры наши извращения и рядом не стояли.

В обустройстве лагеря мы с Андреем тоже не принимали участия. Кроме того, топор, чтобы рубить деревья, был один. Конечно, теми саперками ветки легко срубались, но не дрова же лопатами колоть? Так что даже имей мы желание, но все равно не смогли бы оказать существенную помощь. Зато шкуры над ямой укрепили. Ветками каких-то хвойных сверху забросали и оставили коптиться.

— А какой смысл в этой дымовухе? — поинтересовался Илья.

— Консервация, наверное, — пожал я плечами. — Не сгниют, личинки всяких паразитов не заведутся. Плюс обычная шкура может кого из хищников привлечь, вон сколько раков прибежало, а так, провонявшая дымом, наоборот, отпугнет.

Кстати, костер на ночь мы теперь складывали серьезный. Тимур уверял, что зверей в округе много. И он не берется даже определить, каких именно, но следов хватает. Да и на следующий день мы отправились на разведку, прихватив с собой факелы. Животные огня всегда опасаются. Конечно, эти факелы перестали гореть, как только пропитанная бензином часть прогорела.

— Дым даже лучше, — оптимистично заверял Тимур. — не на охоту идем. Чем больше зверя отпугнем, тем целее будем.

Он, кроме своей винтовки, ни на что не отвлекался. Но, похоже, что дым, и вправду, всех распугал. Если Тимур кого-то и видел через оптику, то не стремился подстрелить. Мясо козлятины у нас еще имелось. И грибы Федоров исправно собирал. Причем брал именно те «подосиновики», что уже пробовали. Так что лишнее мясо нам только хлопоты доставит.

Весь путь по тропе мамонтов мы не прошли. Где-то на середине подъема (часа через три) Кущин скомандовал возвращение.

— Если дождя в ближайшее время не предвидится, то проедем, — сообщил майор, и все с ним согласились.

Сильно крутых участков мы не встретили. Мамонты тоже не дураки. Они протоптали довольно извилистую дорожку, которая вначале уходила налево с плавным подъемом, а потом поворачивала направо и снова делала разворот где-то через километр. Получался пологий, хотя и длинный подъем.

— «Где пройдет олень, там пройдет и солдат», — припомнил армейский юмор Кущин. — А уж по следам мамонтов мы точно проедем.

Обратный путь с горки мы преодолели не в пример быстрее. А вернувшись в лагерь, застали встревоженного Андрея и трясущегося Лёву, которых оставляли на хозяйстве.

Наш Лев умудрился подстрелить какое-то… хм… животное. И теперь запоздало истерил, похоже, от страха перед зверем. Мы потом дружно разглядывали эту тушу, не в состоянии определить, кто это вообще такой.

— Предок медведя? — поинтересовался Илья у Тимура.

— Мелковат, — отозвался тот. — Плюс хвост. Не берусь даже идентифицировать, что это. Древний бобер или еще кто.

— Может, предок росомахи? — предположил я.

— В любом случае нужно с тушей что-то делать, — сообщил командир. Снова поволокли к ручью. Там все дружно решили, что возиться со шкурой пока нет возможности, мы же планировали завтра покинуть временный лагерь.

— Если эту шерсть вычесать, то можно что-то связать, — внес дельное предложение Федоров.

— Ты умеешь? — поинтересовался Кущин.

— Я нет, но вдруг кто из ребят?

— Парни, кто рукоделием увлекался посерьезнее, чем штопка носков? — оглядел нас майор.

— Это к чему было сказано? — недоуменно отозвался Женька. — Я такие носки сразу в мусорку кидал.

— А у меня жена имеется… имелась, — вздохнул Илья.

Я картинно развел руками, демонстрируя Кущину, как далек от всего этого. Зато Тимур неожиданно подал голос.

— Сестренку мелкую водил в кружок. Только там занятия по крючку были. Я ей пояснял, что она не понимала.

— В общем, понятно, вязать умеешь, — резюмировал Кущин.

— Из пряжи, — поправил Тимур. — А тут шерсть.

— Сейчас начешем, потом спрядешь, — как само собой разумеющееся сообщил майор.

Мясо мы в лагерь тоже отнесли. Кстати, жира на удивление оказалось много. Я считал, что к лету у животных такого запаса не остается. Запах, конечно, был специфичным. Собственно, поужинав кое-как этим мясом, Кущин велел его унести подальше от лагеря, пока еще не стемнело. Второй раз есть эту гадость мы точно не будем. Но сало и жир Андрей перетопил и залил в целлофановые пакеты. Если не для шкур, то для других целей понадобится. Кто-то вспомнил про сальные свечи. В нашей ситуации вопрос с вечерним освещением вскоре станет актуальным.

А с утра мы упаковались и отправились в путь. Между прочим, совершенно не выспались. Шум и крики с той стороны, куда мы опрометчиво отнесли мясо, раздавались всю ночь, беспокоя и не давая уснуть. Но отменять путешествие мы не стали.

На подъем в горку машины шли тяжело. ЗИЛ справлялся с задачей не в пример лучше. УАЗ же пришлось два раза брать на буксир. Хотя в местах разворотов и для ЗИЛа приходилось задействовать лебедку.

В одном месте мы поняли, что машины даже с лебедкой не преодолеют препятствие. Мамонты, может, и перешагивали скалистые гребни, но для автомобилей барьер был высоковат. Плюс загружен у нас ЗИЛ был основательно. Так что застряли в этом месте надолго. Вначале рубили деревья и стелили своеобразный мосток через скалистый выступ. Потом цепляли ЗИЛ лебедкой за один из огромных валунов, а сами дружно толкали сзади. Так же основательно потолкать пришлось и уазик.

Наверное, с километр мы продвигались черепашьим ходом, попеременно толкая машины. Кущин очень переживал за сохранность транспорта. Но менять колесо уазику все равно пришлось. Чем и как мы его прокололи, даже гадать не стали. Острых камней хватало. Правда, Фёдоров нас всё успокаивал и заверял, что на стоянке сможет все залатать, и будет у нас еще запаска.

Последние пару сотен метров до границы перевала казалось, что мы пронесли УАЗ на руках. От напряжения у меня тряслись и ноги, и руки. Да и пот буквально застилал глаза. Хотелось материться на майора и его безумную идею перебраться через горный хребет. И к сумеркам оказались точнехонько на границе перевала.

— Ночуем здесь, — скомандовал Кущин, как будто у нас был другой выбор.

Больше всего переживали за УАЗ. Вдруг какой зверь решит в салон ломануться? Устроить заградительный заслон из веток не получилось по причине отсутствия деревьев на этом продуваемом всеми ветрами участке.

Правда, в салоне мы оставили те прокопченные шкуры. По идее, они должны были запахом отпугивать хищников. Сами шкуры получились так себе. Не хрупкие, но жесткие. Выделка оказалась плоховатой. Одежду из такого материала я бы не стал шить. Разве что только в качестве коврика использовать.

Перед сном все опасливо сделали свои туалетные дела и забрались в кунг. Отчего-то на этом скалистом участке нам было не по себе. Хотя ночью, кроме завывания ветра, ничего не слышали.

Командирский будильник тихим попискиванием поднял всех на рассвете. Вот только утро выдалось туманным. Или это туча была? В любом случае двигаться вниз мы не рискнули. Сидели и ждали, пока ветер сдвинет этот туман.

Попутно пробовали из той шерсти, что начесали накануне, сплести-спрясть пряжу для вязания. Тимур обещал, что свяжет. Он и крючок из того ремкомплекта подобрал. Так что осталось только пряжу предоставить умельцу.

Получалось у нас не очень. Зато обсудили и вспомнили, что и как раньше делали крестьянки. Кущин поделился воспоминаниями о своей бабушке. И о том, что прялку он лично видел в работе. Только изготовить в наших условиях такой агрегат будет проблематично. В любом случае пока трепали и скручивали шерсть вручную. К тому моменту, как туман рассеялся, несколько клубков подозрительного качества пряжи у нас имелось.

И снова отправились в путь.

— Горючее расходуем по минимуму. Идем на нейтралке, — сразу предупредил водителей Кущин насчет спуска.

Между прочим, та тропа, что протоптали мамонты, с этой стороны была еще более пологой. Вначале мы не менее километра двигались вдоль скалистого гребня, уходя на восток. И потом сделали разворот. Снова впереди длинный и плавный спуск. Кажется, только последние метров триста спуск был прямо с горы.

В общем, достигнув низины, мы и сами долго не могли поверить, что преодолели перевал. Конечно, это еще не был окончательный спуск. Район, где мы оказались, предположительно соответствовал Верхнебаканскому нашего времени. Только тоннелей не было. Но парочка спусков и подъемов уже не могла сравниться с той высотой, что мы уже прошли. Заночевали в этот раз в лесочке перед очередной возвышенностью.

— Заметили, что здесь более влажно, да и теплее? — поинтересовался Кущин.

Насчет теплее я мог бы поспорить. Температура схожая. Но влажность, и впрямь, была повышенной. Хорошо, что ручьев хватало. В одном из них мы ополоснулись и устроили массовые постирушки. Хотя надежды, что это все просохнет до утра, не было. Так что побросали свои футболки на крышу уазика, чтобы только не воняли внутри кунга. Опять же порадовались, что дрова на костер имеются. Только еды почти не осталось. На ужин у нас были жареные на сале козла грибы. Закуска так себе, но выбирать не приходилось.

На следующий день мы снова то толкали, то использовали лебедку. И тупо двигались вперед. А когда преодолели последнюю возвышенность, буквально заорали от восторга. Море!

Кущин наш порыв — бегом и вниз — притормозил.

— Вначале ищем чего-нибудь на обед. Потом дня два-три проводим разведку и решаем, в какую сторону двигаться.

За «обедом» пришлось побегать. Повезло, что снайперская винтовка позволяла убить дичь на большом расстоянии. Только потом выковыривать тушу из скал оказалось еще тем удовольствием.

В этот раз Тимур, приметив стадо горных копытных, целенаправленно выбирал самочку. Якобы мясо не так будет пахнуть. Разновидность этих козлов отличалась от тех, что мы видели раньше. На морду страшные. А рога и костяной лобешник самцов вызывали у меня непроизвольный страх. Если такой долбанет, то мало не покажется.

— Это не козлы, а бараны, — сообщил Тимур, когда мы двигались за подстреленной добычей.

— Бараны? — искренне изумился я. — Это те милые беленькие овечки из нашего времени?!

— Далекие предки, — пожал плечами Соколов. — Не забывай, что всех этих полорогих люди одомашнили где-то десять тысяч лет назад. Хм… было «назад», теперь «вперед» сколько-то десятков тысяч, — окончательно запутался в летоисчислении Тимур.

Мне так вообще было без разницы, кто кого одомашнил. Главное, что мясо должно быть более съедобным. Вот только доставать подстреленную тушку пришлось долго. Я страховал тросом Илью, пока тот пытался зацепить «овцу» в расщелине. Но в результате мы добычу успешно вытащили. Снова спускали кровь, а свежевали и разделывали подальше от лагеря.

Андрей привычно закинул излишки мяса в ведра и присыпал солью, не забыв напомнить, что её запасы не безразмерны.

— Потом придётся морскую соль из воды выпаривать, — пообещал майор. — Сейчас главное, с местом проживания определиться.

В общем, с утра нас ждала очередная разведка местности.

Часть 8

Ходить толпой по горам Кущин посчитал нецелесообразным и разделил нас на два отряда. Мобильники мы поддерживали в рабочем состоянии от автомобильной зарядки. В смысле, могли использовать и как фонарики, и делать фото. Оттого решили, что каждый отряд будет еще и снимать, что увидит. А вечером всё обсудим.

Обоих водителей и Илью Кущин забрал с собой. Я же двинулся в западном направлении вместе с Тимуром, Женькой и Лёвой.

Подготовились мы к походу с вечера основательно: фляжки наполнили водой, распотрошили рюкзаки, выискивая веревки. Все же сорваться в этих горах — раз плюнуть. Это по тропе мамонтов можно двигаться относительно спокойно. Теперь же мы планировали страховать друг друга. Хотя найденные куски веревки не превышали пяти метров, но все равно успокаивали самим фактом своего наличия.

Практически сразу я понял, что выбранное направление для машин непроходимо. Но упорно продолжал карабкаться через скальные выступы. Правда, когда мы отошли с полкилометра, нам стали попадаться деревья — какая-то разновидность хвойных. Идти стало легче, поскольку камней заметно убавилось. Только двигались мы недолго. Как-то вдруг резко вышли к обрыву. Метрах в двадцати внизу протекала полноводная горная река.

— Путь закрыт, — резюмировал я. — Возвращаемся.

Естественно, для отчета сделали фото местности. Лёва вообще долго щелкал на камеру все эти цветочки. Даже не знаю, какое практическое применение будет от тех картинок, но не мог не согласиться, что действительно красиво. Такое разнообразие оттенков, форм и размеров!

После этой «фотосессии» мы двинулись в обратную сторону. На границе леса и скал Тимур нас притормозил и предложил спуститься чуть вниз. Спуск в этом месте хоть и был, но далеко уходил своеобразным гребнем. Опять же для машин маршрут бесполезный. Женька внимательно разглядывал камни.

— По идее, эти горы сформировались миллионы лет назад, — начал рассуждать Калиниченко.

— Так и есть, — согласился я. — Только под воздействием эрозии с годами они становились все ниже.

— Но состав тот же самый? Это, похоже, известняк, — пнул он камень под ногами, — и другие полезные ископаемые в тех же регионах, что были в наше время.

— Отправишься в Сибирь нефть качать или в Туркмению за газом? — хохотнул Тимур.

Дискуссию на тему полезных ископаемых продолжили на обратной дороге. Пытались вспомнить, кто что знал из геологии. Увы, оказалось знаний немного. Оттого в лагере занялись бытовыми делами. В том числе натаскали воды в баклажки. Фёдоров уверял, что родниковую воду можно пить без кипячения. Мы с этим согласились. И если из ручьев опасались пить, то родники спокойно использовали.

Я еще порубил дров для костра. Парни принесли веток, чтобы усилить оборону лагеря. Вернувшийся Кущин с командой похвалил нашу хозяйственную деятельность.

Пока готовился ужин из баранины, обменялись впечатлениями об увиденном. Как оказалось, майор с ребятами сразу попали на тропу мамонтов. Она выводила вниз в долину с озером. Вернее, озеро было километрах в двух-трех от подножия горы, но местность всем понравилась. Олег с восторгом рассказывал, какие пальмы там растут. Горы опоясывали эту равнинную местность с трех сторон. Где-то они были выше, где-то имели очень пологий подъем. Майор рассмотрел далеко за озером стадо животных, но каких, определить не смог. Мало того, парни отыскали скалистый участок горы с пещерами.

— Мы внутрь не рискнули сунуться, — рассказывал Кущин, — но кто-то из зверей это местечко точно облюбовал. Нужно его выселить и занять самим пещеру.

— А еще там такой большой навес в скалах, что можно машины поставить, — дополнил Олег.

Мы просмотрели сделанные снимки. И, в принципе, согласились. К чему еще где-то бродить, если нас это место устроит? До моря метров пятьсот. Правда, берег на всем протяжении обрывистый. Но спуститься вполне возможно. Долина с озером идеально подходила нам по всем показателям. К тому же мы еще огородничать планировали.

— Бабочек там, правда, столько, что я замучился от них отмахиваться, — пожаловался Андрей. — Крупные такие, с ладонь размером.

— Но красивые, — добавил Илья.

На следующий день мы все дружно сходили к озеру. Первые восторги от долины как-то померкли, когда из озера выбралась какая-то дрянь, похожая на крокодила и не меньше трех метров в длину. Тимур, конечно, животное подстрелил, но, как говорится, осадочек остался.

— Враг не дремлет — у врага бессонница. Думаю, нам нужно истребить всех хищников в этом регионе, — сообщил Кущин, лихо рубя лопаткой мелких змей, что не успели убраться с нашего пути.

— Хм… это как? — поинтересовался я.

— Да вот так, — кивнул майор на мертвого «крокодила». — Если каждый день убивать одного-двух, то через год очистим этот район.

— Новые придут, — не совсем оптимистично заявил Илья и показал на останки чьих-то скелетов, что обильно лежали вдоль берега. Похоже, какие-то животные пользовались озером как водопоем, а хищники на них в это время охотились.

— Если и придут, то не скоро, — возражал Кущин. — Тогда снова будем убивать.

— Нарушим экологию региона. Эти хищники истребляют слабых и больных травоядных, — по-умному загнул Лёва.

— Теперь мы здесь поселимся и всех «слабых-больных» сожрем. Зато передвигаться будем без опаски.

— Я бы тогда со змей начал, — припомнил Илья момент, когда разворошил небольшой холмик из веток, а он оказался змеиным гнездом с кладкой.

— Вот это в первую очередь, — кивнул майор. — Еще бы найти их естественных врагов, наподобие ёжиков в наше время. Но в любом случае завтра переезжаем.

— А хозяина пещеры искать не будем? — вспомнил Тимур. — Там следы от крупных когтей по стенам.

— Если придет бывший жилец, подстрелишь, — отдал приказ наш командир.

Вечером у костра все выглядели веселыми и довольными. Женька достал свою гитару. Мы и слушали, и подпевали. В целом, настроение было отличное. Даже Лёвочка, который грустил в последние дни, и то разрумянился, описывая, что можно добывать в море для пропитания: ту же рыбу, моллюсков и крабов. Впервые за все время пребывания в этом времени мы увидели перспективы своего будущего.

— Огороды пока плетнем закроем, — продолжал строить планы Александр Николаевич. — Мамонтов такая загородка, конечно, не остановит. Но зато другие звери шляться не будут.

Какие звери могут посещать наш планируемый огород, я пока не представлял, но и не возражал насчет загородки.

— К пещерам сделаем сразу пристройку, — продолжал Кущин. — Камней там много, найдем глину и слепим домишко.

— Николаич, — подал я голос, — на одной глине он держаться не будет.

— Золы добавим или еще чего.

— «Еще чего» найти нужно, — не унимался я.

— Данила, лепи, экспериментируй, я в этом плохо разбираюсь, но стены должны быть каменные!

Мне понравилась сама постановка вопроса: «Данила, лепи!» Нашел зодчего!

— Тогда камни на постройку мне приносите, — буркнул я.

— Обязательно, — заверил майор.

— Там, на берегу озера, охранение нужно ставить. Пока глину будешь набирать, оттуда столько дряни всякой выползет… — обеспокоился Тимур, который в последнее время ходил за мной хвостиком.

— А еще тара для переноски нужна, — спохватился я.

— Ведра не дам, — сразу сориентировался Андрей. — Пусть тебе парни корзины сплетут.

— Кто умеет? — зорко оглядел народ Кущин. Умельцев не нашлось. — Не можете — научим, не хотите — заставим, — резюмировал командир.

— Принцип я видел, — задумчиво сообщил Калиниченко. — Только подходящие растения нужно поискать.

— Итак, завтра переселение, а потом, по мере поступления, все остальные хозяйственные вопросы, — подвел итог Кущин.

Спуск в долину дался нам непросто. Опять больше всего пришлось повозиться с УАЗом. Мы потели и выбивались из сил, протаскивая машины через достаточно сложный рельеф местности. Снова рубили деревья на бревна, мостили своеобразную дорогу, покрывая ими слишком каменистые участки спуска.

— Если трудно, то нужно стиснуть зубы в кулак, — подбадривал всех Кущин.

В долину, к тем пещерам, мы добрались уже далеко за полдень. Чем еще удобным оказалось место — в нескольких метрах от будущего жилища из скалы пробивался родник. Похоже, тот пещерный житель тоже родник использовал для питья и даже вырыл небольшую заводь. Мы же поспешили там ополоснуться, раздевшись до трусов.

— Лёва, без футболки не ходи — обгоришь, — задумчиво оглядел нашего художника Женька.

— Она воняет, — принюхался к своей одежке парень.

— Мою рубашку накинь, — Калиниченко кинул ему выуженную из рюкзака вещь.

— У меня крем от солнца есть, бабушка упаковала, — сообщил Лёва и отправился на поиски спасительного средства.

Вообще-то погода, и впрямь, была жарковатой. Даже птицы перестали гомонить. Только те бабочки-монстры продолжали порхать над долиной.

— Крупные какие! — в очередной раз восхитился Илья. — Их даже птицы сожрать не могут.

— Может, они их и едят, но в виде гусениц, — предположил я.

Неугомонный майор тем временем собрался с Ильей и Олегом отправиться за бревнами, что мы использовали для передвижения машин. Это чтобы не рубить деревья специально на дрова, а взять готовые. По расстоянию не близко, но по времени получится одинаково, если начать рубку у ближайшего лесочка.

— А мы тогда к морю сходим, — сообщил я.

Поскольку обед Фёдорову готовить было не на чем, он тоже с нами пошел. Автоматы мы теперь постоянно таскали с собой. Раз командир велел всех хищников уничтожать, значит, будем этот план претворять в жизнь. На протяжении нескольких сот метров до обрыва мы чего только не встретили! Пальм в этом месте было больше. Но, кажется, ни один вид к тем, что дают съедобные плоды, не относился.

— А может, еще рано, весна, — предположил Андрей. — Мы же на склонах видели только цветущие кустарники. Скорее всего, ягоды будут позже.

— Не вздумай потом пробовать, — резко осадил я сержанта.

— Не… я только те, что будут птицы или животные употреблять, — заверил меня Фёдоров.

— А древесина у этих пальм годится на дрова? — поковырял покрытый волокнами ствол Тимур.

— Кто его знает? — отозвался я. — В любом случае для строительства они не подойдут.

— Почему ты так думаешь?

— В противном случае мы были бы наслышаны о стройматериалах из этой древесины.

— Вы что, совсем не в курсе? — изумился чему-то Лёва. — Это же уникальный поделочный материал! Посуда, мебель и прочие декоративные вещи. И вообще, пальма не дерево, а относится к травянистым растениям.

— На дрова сойдет? — не унимался Тимур.

— Так жалко же… — не поддержал идею Лев.

— Я тоже считаю, что у себя в долине не стоит истреблять то, что дает естественную тень, — почувствовал я себя лордом-землевладельцем. — Только на месте огородов можно землю раскорчевать, но там и без того пальм немного.

Андрей тем временем отвлекся от дискуссии пригодности пальм в быту и уже подошёл к обрыву.

— Метров восемь-десять, — сообщил он.

— Ходют конииии над реко-о-ою, ищут кони водопоюююю… — пропел Женька дурным голосом и, явно изображая того самого коня, пошел вдоль кромки, выискивая приемлемый спуск. И вскоре мы его нашли.

— Тут кто-то или к морю спускался, или от моря на равнину взбирался, — авторитетно заявил Тимур. А я этот спуск щелкнул на мобильник.

— Жаль, что следов нет. Но камни аж блестят, так их это существо отполировало, — мрачно заметил Женька.

— Спускаться к морю не будем, — на всякий случай предупредил я парней. — Вдруг еще не все динозавры вымерли, и какой-то морской вид на сушу и обратно в воду шастает.

Александру Николаевичу мы потом и фото показали, и сами рассказали, что видели.

— Спуском все равно воспользуемся. Только приличные ступени намостим, — выдал очередной приказ майор.

— А зверь? — робко подал голос Лёва.

— А автомат ты для красоты таскаешь? — в свою очередь поинтересовался Кущин. — Выползет, пристрелим, а из шкуры напольный коврик сделаем.

— Чувствую, что скоро ковриков у нас будет много, — вздохнул я.

— Главное, сейчас золу всю собирать, нам щелок нужен для обработки шкур, — припомнил о насущном Федоров.

— Еще перестать пользоваться зажигалками и перейти на альтернативный метод растопки, — заявил командир. — И курить уже давно нечего, — тяжело вздохнул он.

— А как огонь добывать будем? — уточнил Лева.

— В том наборе для ремонта мелкой техники лупа была, — припомнил Тимур. — Можно попробовать ею.

— Попробуем, — согласился Кущин.

Пока Андрей готовил обед или, вернее, уже ужин, мы вспоминали методы добычи огня. Решили, что трением тоже опробуем. Но лучше научиться сохранять угли до утра. Снова была дискуссия на тему того, где столько дров взять, и что вообще одного топора мало.

— Начнем постепенно уазик разбирать, — сообщил Кущин. — Двигаться дальше смысла нет. А металл можно переплавить и сделать что-нибудь нужное, в том числе и топор.

Снова началась дискуссия. Каждый вспоминал что-то о выплавке металла. Андрей уже и похлебку разлил, а мы все спорили.

— УАЗ разбирать рано, мы в нем храним припасы, — вклинился в спор Фёдоров. — Когда построим укрытие, вот тогда и разберем.

— Припасы можно перетащить в пещеру, — предложил Илья.

— Ты туда заходил, нюхал? — отрицательно покачал я головой. — Тот зверь территорию метил, а в логово жрачку таскал. Там вначале все нужно огнем обработать, и то не сразу выветрится. Все углы, скотина, обоссал!

— А вы добавляете, — кое о чём вспомнил Кущин. — Пора нормальную туалетную яму копать, а не «метить» территорию.

И снова мы вернулись к теме топора и металлов. Опять же хозяйственный сержант предложил собрать все связки ключей и прочий мелкий металл, что у каждого был в личных вещах. Хотя бамперы автомобилей можно и оторвать. На ходовых свойствах машин это не отразится. Зато металл в дело пустим.

Но основной затык был в том, что для кузни и работы с металлом нужен уголь. Тут я припомнил, как в старших классах у деда в деревне жег березовые дрова на тот самый уголь. Мы потом на дедовых жигулях к трассе выезжали и в пакетах всяким дачникам-туристам древесный уголь продавали. Так что технологию я знал. И пусть в окрестностях нет берез, но на угли и другая древесина сгодится. Только мы такими темпами действительно вырубим все подчистую, и быстро.

— Берем участок пятьсот на пятьсот метров, — начал Кущин. — Вырубаем его полностью и засаживаем саженцами.

В принципе, такое решение вполне годилось. Молодой поросли в лесу хватало. А нам пока иметь рядом чистый и открытый участок даже на руку. Плюс мы можем выбирать. К примеру, только хвойный участок или лиственный. Пока лес снова вырастет, хищники незаметно не подойдут. Тимур, конечно, классный охотник, но что-то мне подсказывает, что живности здесь очень много. Причем такой, что даже на мамонтов кто-то охотится. В одном месте у озера видели череп с бивнями, почти полностью скрытый грунтом. Хотя Кущин заверял, что мамонт мог и от старости умереть.

Ужин закончился. А мы все еще составляли планы на будущее. Тимур сидел вполоборота, опираясь на мои колени. Сам не знаю с чего, огладил его по спине. Соколов не дернулся и вообще видимого беспокойства на мои действия не проявил. Спустя несколько минут, пока парни азартно спорили по поводу, стоит варить мыло из жира, или пока перебьемся, я, проявив нахальство, чуть сместил ладонь. И снова Тимур молчаливо поощрил мои действия. А я понял, что продолжать не стоит. Иначе не буду знать, что делать со своим возбуждением.

Спасибо родному командиру. Тот всегда умеет находить такие физические упражнения, что отбивают всякую охоту на что-либо другое, и на секс в том числе.

— Выгружаем ящики из кунга и готовимся ко сну! — зычно скомандовал нам майор.

Часть 9

Для тех, кто забыл или запутался:

Александр Николаевич Кущин — майор

Данила Иванов — капитан

Тимур Соколов — старший лейтенант

Евгений Калиниченко — старший лейтенант

Илья Резников — старший лейтенант

Лев Карлович Ликсх — студент-художник

Олег Ваcильев — прапорщик, водитель УАЗа

Андрей Фёдоров — сержант, водитель ЗИЛа, по совместительству хомяк.

— Вот уж никогда не подумал бы, что ты из «наших», — еле слышно прошептал мне Тимур, пока мы волокли ящик с патронами. — Или это ты за неимением другой альтернативы?

— У меня полрюкзака презервативов и лубрикант припрятан, — также тихо сообщил я. — Думаешь, я их для веса прихватил?

Тимур хмыкнул и сжал мне ладонь, пока мы обратно к кунгу шли. Мда… С кем — есть, а места для полноценного секса нет. Нужно в ближайшее время вдвоем «на разведку» сходить.

— Поищем завтра глину у озера? — громко озвучил мои мысли Тимур.

— А Женька пусть пока корзины готовит, — поддержал я игру Тима.

— Андрей и Лёва на хозяйстве в лагере, стаскивают камни для очага, Калиниченко на их охрану, — тут же начал перечислять задания для «личного состава» майор. — Соколов и Иванов за глиной, а все остальные со мной готовят спуск к морю. Корзинами займёмся чуть позже.

— Почему Калиниченко на охранение, а я должен пахать? — заартачился Илья.

— Значит, ты пошёл нафиг, если решил обсуждать мои приказы, — рыкнул Кущин на парня.

— Мы уже не в армии, — продолжил пререкаться Резников.

— Вот именно, и мне нафиг сдалось это командование! Тем более я не обязан вам сопли подтирать, — повысил голос майор.

— Николаич, ну ты-то чего разошёлся? — миролюбиво выступил я между этими двумя. — Стресс у пацана. Я вообще удивляюсь, что еще никто до сих пор ни одного закидона не устроил, хотя все впервые оказались в таких неординарных условиях.

— Вот потому стрессов и не было, что приказы выполняли, а не жопой крутили… На охранение его, как же… — продолжал ворчать Кущин. Илюха как-то сразу притих.

— Так кто завтра будет в лагере? — ничего не понял Женька.

— Ты! — разом рявкнули мы с майором.

Потом снова освобождали кунг. Теперь туристические коврики расстелили между сиденьями. И снова долго примерялись.

— Я, пожалуй, так у двери и буду спать, — заверил Олег.

— Душно и жарко, — вздохнул Николаич.

— А если дверь чуть приоткрыть? — предложил Тим. — Можно саперками ограничитель поставить. Оставим щель в десять сантиметров.

— Ты успеешь выстрелить, если кто в кузов полезет? — уточнил Кущин.

— Автомат — рядом, с предохранителя сниму. Главное, чтобы Олег не вскакивал. Змеи не заберутся, мелкие животные не опасны. А все остальное подстрелю.

— Еще фонари приготовьте, — одобрил Кущин идею. И все равно мы спали в трусах.

— Как оно будет летом, если сейчас такая влажность и жара? — ворчал Калиниченко, устраиваясь спать.

Лично я еле дождался, пока погасят все источники освещения. И уже потом не стесняясь придвинулся к Тимуру. Губы его нашлись удивительно быстро. А он, паршивец, еще и мой член огладил через ткань белья. Я только что не завыл. Не станешь же сексом заниматься, считай, прилюдно. Ни стонов сдержать не сможем, ни характерных звуков. Да и запах спермы в таком тесном помещении не скрыть.

— Завтра, — шепнул я на ухо Тимуру.

Нужно ли говорить, что подхватились мы, как только будильник Кущина пискнул. Проглотили несколько кусков холодной баранины, что с вечера приготовил Андрей и припрятал в уазике, и сразу поспешили «искать глину» у озера, не забыв взять смазку и презерватив.

— Данила, я все же пока посмотрю, что тут и как, — Тимур проявлял по пути бдительность.

Потом мы рубили саперками каких-то ящериц. Может, это и не были хищники, но их морды нам не понравились. И ушли подальше от этих останков. Наконец, отыскали тихое местечко среди пальм. Со стороны лагеря нас здесь даже в бинокль не увидеть. Я саперку в ствол воткнул и обхватил Тимку за талию со спины, прижимая к себе.

— Данила, ты даже представить не можешь, в скольких моих эротических фантазиях ты участвовал!

— Дрочил на меня? — начал я расстегивать штаны Тимуру.

— Дрочил, мечтал, ты же натуральный натурал.

— Угу, которому мальчики больше нравятся.

— Мне начать ревновать? — с кокетливыми интонациями в голосе поинтересовался Тимур.

— Попробуй, — развернул я парня к себе и с наслаждением припал к его губам.

— Даня, может, пока отдрочим друг другу? Я просто больше не могу терпеть, — простонал Тимур.

— Согласен, — я помог ему высвободить свой орган.

Дальше мы целовались и синхронно ласкали друг друга. И только после первого оргазма чуть отдышались и осмотрелись. Мир-то вокруг враждебный. Хищники бродят…

Тимур снайперку расчехлил. В прицел оглядел то, что не закрывали пальмы.

— Если кто и есть, то убитых нами ящериц поедает, — заверил он.

А я решил все же поинтересоваться, какую позицию раньше предпочитал объект моей страсти.

— Универсал, — простонал мне в губы Тимур.

— Аналогично, — заверил я. — Но можно я сегодня буду сверху?

— Если такой термин подойдет для тех, кто сексом стоя занимается, — хмыкнул Тимур.

Растягивать его пришлось долго.

— Напряг с партнерами? — деликатно уточнил я.

— Скорее напряг в семье, отец меня тут женить планировал, — чуть приоткрыл свои секреты Тимур.

А я припомнил, что Соколов у нас вообще-то «генеральский сынок». Впрочем, дальше меня уже не интересовало то, что осталось далеко в будущем. Я чуть прикусывал основание шеи парня, слизывал солоноватость кожи и пытался протиснуться внутрь.

— Подожди, — выдохнул Тимур. — Говорю же, давно не был ни с кем.

— А теперь только со мной, — отчего-то взыграли у меня собственнические инстинкты.

— С тобой, — охнув, насадился глубже Тимур.

Пару минут мы стояли не шевелясь. Я давал ему время привыкнуть, а сам тем временем старался не кончить. Возбуждение острой волной накатывало на меня. Такой желанный, красивый и мой!

И все равно, несмотря на предпринятые меры, мы долго не продержались. Кончили бурно, а потом стояли, какое-то время облокотившись на ствол пальмы. Попутно прикопали презерватив, чтобы скрыть «улики». Правда, Тимур хмыкнул, что через пару месяцев откапывать будем и по второму разу использовать.

— А еще глину искать, — тихо пожаловался я.

— Давай ты под ноги смотри, а я за округой.

В общем, привели мы в порядок свою одежду и двинулись вдоль берега озера, обходя его слева. Я часто притормаживал и ковырял границу суши и воды.

— Не помню, как называется эта порода, но это тоже глина, только твердая, — демонстрировал я Тимуру все найденные камни.

— Глинистый сланец. Тебе такое не подходит, — сообщил Тим, не отрываясь от прицела снайперки.

— Здесь и дальше берег пологий, — в очередной раз затормозил я. — Нужно возвращаться. С другой стороны берег чуть выше. Может, там что-то найдем.

— В ту сторону в следующий раз сходим. Пока можно эти кусты на лозу для корзин порубить, — предложил Тимур.

Вязанки у нас получились хорошие. Прутья были метра полтора длиной. Я потом волок их специально по земле, чтобы еще и листья сбить. Тимур в последний раз осмотрел округу и присоединился ко мне, подхватывая один пучок.

— Стадо на том берегу, похожи на буйволов, — делился своими наблюдениями Тим.

— Они разве жили во времена мамонтов? — удивился я.

— А тебе не попадались иллюстрации с наскальными рисунками первобытных людей, где и мамонты, и буйволы рядом нарисованы?

Что-то такое я припомнил. А еще вспомнил, что этих буйволов запрягали и, кажется, верхом на них ездили. В общем, сразу захотелось обезопасить от возможных хищников такое полезное животное. Хотя, судя по мощным фигурам и крупным рогам, не каждому хищнику под силу атаковать буйвола. Разве что молодняк или больных.

Практически в одно время с нами в лагерь вернулся Кущин с ребятами. Они прошли по следам животного, что выбиралось из моря на сушу. И пришли к выводу, что это была самка, которая устроила наверху кладку. Парни поковырялись в куче веток, что располагалась в полусотне шагов от тропы, и выудили три яйца, каждое сантиметров по двадцать длиной. Одно яйцо вскрыли. Зародыша еще не было, и внутренность вполне годилась в пищу.

Мы уже несколько дней жевали жесткое и откровенно вонючее мясо. Оттого к разнообразию в меню отнеслись с энтузиазмом. Сковородка у Андрея имелась, так что первая порция омлета была приготовлена быстро. Но на вкус это оказалось, мягко говоря, не куриное яйцо.

— Какая-то разновидность черепах, скорее всего, — уплетал свою порцию Илья как ни в чем не бывало. Я тоже старался не принюхиваться и тупо глотал то, что съедобно.

А после перекуса пошли всей командой к морю. Спустились и по бережку прошлись. Купаться не рискнули. Зато обнаружили на берегу огромное количество древесины, что прибивало к берегу не то после шторма, не то просто приносилось течением.

— Удачно-то как, — квохтал над этим добром Фёдоров. — Нам же соль надо выпаривать. А так казан на камнях закрепим, дрова имеются, и будем воду естественным путем испарять.

В одном месте сквозь скальную породу пробивался родник. Плюс он вытекал из более мягких слоев.

— Белая глина, — авторитетно сообщил Лёва, потыкав грязь вокруг родника.

— Бабы такое на лицо как маску и скраб используют, — припомнил Илья. — У моей Маринки была такая.

— Опробуем эту глину для строительства, но вообще-то тут её мало, — сообщил я. — Хотя вода хорошая.

— Навес нужен от солнца, если будем здесь соль выпаривать, рыбу ловить и прочими делами заниматься, — тут же постановил Кущин и отправил Женьку с Ильей рубить пальмы. — А мы начнем пирс сооружать, — продолжал командовать Николаич. — От каждого по пятьдесят камней в день. Бросаем в воду, будем строить стену метра полтора высотой и чтобы возвышалась над водой до полуметра.

— Как далеко? — уточнил я.

— Метров десять, потом повернем параллельно берегу и замкнем в виде буквы «П».

— И можно будет без опаски в этом бассейне купаться, — сориентировался Лёва.

— И рыбу ловить подальше от берега, — кивнул Николаич.

— Еще бы снасти соорудить, — вздохнул Андрей.

Мы же, согласно распоряжению «начальства», начали отрабатывать дневную норму в пятьдесят камней. И только закончили, как сверху к обрыву вышел Калиниченко и громко крикнул, что собираются кидать нам стволы. Потом мы эти срубленные пальмы крепили и обкладывали камнями. На большие преобразования у нас сил уже не хватило. Все устали и поплелись в лагерь.

Огонь в очаге, что оставлял Фёдоров, давно погас, но мясо в казане еще было теплым. Тушилась эта баранина почти с самого утра и оказалась мягкой. А я был настолько голоден, что даже раздражавшего меня запаха не ощутил.

Мы продолжили заниматься хозяйственными делами, пока не стемнело. Я выкопал яму под туалет. Причём Кущин заставил делать её в метр глубиной и такой же длины.

— Зачем так много? — попытался я возразить.

— Это у нас будет в будущем селитровая яма.

— Ты черный порох собрался изобретать? — не поверил я.

— Кто его знает? — неопределённо пожал плечами Николаич, расщепляя топором кусок бревна. Потом он стал складывать приступочек, закрепляя края вбитыми колышками.

Я же решил, что если не на порох, то в виде удобрения эта селитра вполне подойдет. У нас же по плану еще огород.

— Завтра плетень сделаем, а пока в плетении корзин потренируемся, — вспомнил майор.

Калиниченко принесенные мной прутья сразу в заводь под родником сложил. И эти веточки стали чуть эластичнее. Хотя, как уверял Женька, их нужно кипятком обдавать и дня три в воде выдерживать. Больше он никаких сведений о плетении корзин не имел. Ну, кроме того, что от коры ветки нужно очистить.

Пока Лева счищал кору, все остальные пытались собрать подобие корзины. Сложным оказалось самое начало — донышко. Но мы с Тимуром работали в паре. И пока один держал, второй оплетал ветками. Я сам себе удивился, когда до темноты сплел первую посудину. Правда, чуть скособоченную. Но для хранения припасов она вполне годилась.

— Ручки и прочее завтра будем делать, — заверил Кущин. — Сейчас шьем из чехлов от саперных лопаток рукавицы или завтра много не наработаем. Не забывайте, нам и огород копать, и камни таскать.

Иглы и все мелкое и ценное у нас были сразу припрятаны в отдельный ящичек. Николаич строго всех предупредил, что это ценный продукт, и относиться к нему нужно бережно.

Рукавицы нам всем раскроил Лёва и примерно показал, как собрать изделие. В принципе, все парни с заданием справились и были готовы к новым трудовым подвигам.

Часть 10

Ночью моросил дождик, и Николаич огородные работы перенес на послеобеденное время. Нам же велено было отправляться на пляж. Кущин один из крючков для одежды решил для рыбалки приспособить. Обточил и заострил. Часть наших веревок мы расплели на тонкие капроновые нити. Для приманки решено было взять остатки мяса барана. В любом случае, если рыбалка не получится, придется идти на охоту. Утром подъели все, что смог отыскать в своих запасах Андрей.

Пока мы отрабатывали обозначенную норму из пятидесяти камней, строя подобие пирса, Николаич с Андреем отошли подальше. Большие валуны позволяли расположиться для рыбалки. Издали мне было видно, как Николаич то и дело забрасывал в море свою нехитрую приманку, а Андрей, размахивая руками, что-то пояснял.

— Утро, самое время для рыбалки, — оптимистично заверил нас Женька, волоча очередной камень.

— Я скоро на Шварценеггера стану похож, — выбирая себе камень по весу, вздыхал Лёва.

— Будешь крепким и выносливым, — успокаивал я, попутно оглядывая парнишку. Это в форме он смотрелся дохляком. А в одних плавках фигурка оказалась очень даже ничего. Ну, в смысле, для тех, кто «по мальчикам». Ростом он мне только до плеча доставал. Сам не перекачен. Был. В последние дни физической нагрузки у нас добавилось. Плюс ровные ноги. И вот я готов поклясться, что волосы у него лазерной эпиляцией удалены. Как это еще никто из мужиков не просек? Или, может, решили, что у этого блондина кругом светлые и мелкие волосенки, причем их не видно совсем?

— Мышцы все болят после вчерашнего, — тихо жаловался Лёва.

— Не бери большие камни. Мелкие тоже нужны для заполнения, — проявил заботу Калиниченко.

— Заодно и пляжик почистим, — утирая пот, выворачивал ломом очередной камень Тимур.

Наши трудовые свершения были внезапно прерваны криками Фёдорова. Майор, правда, не орал, а матерился, таща улов к берегу. Получалось у него не очень. Выдернуть рыбу из воды Кущин не смог. Размер оказался огромный. Вот и пытался Николаич дотянуть добычу до берега, минуя все препятствия в виде камней.

Мы же, похватав саперки, кинулись на подмогу. Впрочем, помощь понадобилась уже на берегу. И то относительная. Андрей этот улов один раз по голове лопаткой стукнул, и рыба сразу перестала трепыхаться и скакать.

— Надеюсь, это не акула, а то у них мясо горчит, — первым оценил улов Лёва.

— Хорошая какая, на всех хватит, — плотоядно оглядывал добычу Илья.

— Мы потрошим улов и отправляемся в лагерь, а вы продолжаете носить камни и делаете навес, — распорядился Кущин.

— А рыба? — с обидой в голосе поинтересовался Резников.

— Рыба на обед, а вы его еще не отработали, — безапелляционно заявил Николаич, начиная надрезать брюхо.

— И чешуи нет, — продолжал радоваться Андрей, удерживая рыбину.

Мы же, согласно указаниям, вернулись к прежней работе. Быстро закончили с нормой и затеяли спор насчет навеса.

— Там, у озера, какие-то низкие пальмы с толстыми стволом вроде росли, — припомнил Тимур. — Срежем часть веток и используем как навес.

— А еще нам поперечные жерди нужны, — рассуждал Женька.

В общем, мы разделились на две команды. Илья и Женька пошли рубить пальмы и расслаивать стволы на четыре продольных части. А мы с парнями двинулись к озеру за ветками.

Лёвушку сразу поставили сдирать внешнее покрытие пальм и плести из него крепежи. Вернее, тупо «косички». Тимур, когда первую сплел, как следует подергал и сообщил, что в качестве веревок сгодится.

— Я младших сестренок не имел и косички заплетать не научился.

— А скоро придется, — интимно шепнул мне Тим и дернул за волосы.

В любом случае, пока на эту работу отрядили Лёву. Он старательно и сосредоточенно вязал будущие крепления, пока мы обламывали нижние ветки пальм. Эти низкорослые растения чуть превышали рост человека. Зато ствол был до полуметра в диаметре.

Потом мы довольно удачно связали пальмовые ветки и понесли к морю. Повозиться, правда, пришлось. Я подсаживал Тимура, чтобы тот делал насечки на стволах. Мы же, дураки, вначале столбы закрепили, а теперь пытались на них крышу прицепить. Спасибо Лёве, что быстро сумел нам крепежный материал предоставить.

В общем, навес мы организовали. Пляж в этом месте от крупных камней почти вычистили и, довольные, отправились в лагерь.

Кажется, предвкушающе в желудке бурчало не только у меня. Еда в последние дни состояла только из мяса и грибов. Пусть Андрей и пытался это как-то разнообразить: то просто тушеное, то в виде похлебки. Но хотелось уже чего-нибудь другого, особенно хлеба. Насчет хлеба можно было засунуть мечты подальше. Но рыбку все ждали. И первый вопрос Женьки был о вкусовых качествах добычи.

— Зашибись, — коротко дал оценку рыбе Андрей.

Он ее уже всю пережарил и сложил куски в корзины. Думал, что останется что-то. Мы вообще-то не только оголодали, но и хотели разнообразия в меню. Так что, дождавшись Николаича, что обжигал пещеру изнутри, приступили к трапезе.

— Даже не могу подобрать сравнения, — причмокивал Илья. — Ничего подобного не ел раньше.

— Просто ты голодный, — улыбался Федоров. — Вот и кажется, что вкуснее, чем есть на самом деле.

Наелись мы знатно. Кущин всех пожалел и разрешил подремать часок в тени. Но потом погнал на огородные работы. У нас тут еще одна радость случилась. Андрей припомнил, как Олег плохо мыл машину и в результате нашел много чего полезного в ЗИЛе. Он свой кунг по этому же принципу облазил вдоль и поперек, подсвечивая фонарем и разглядывая все щели. И как раз за складной полкой, что служила разделочным столом, отыскал несколько зерен томата. Он их пока в стаканчики высадил. Но огород уже был нужен, и срочно. И морковка вяла, и картофель не очень хорошо хранился.

Правда, Николаич заявил, что «не стоит класть все яйца в одну корзину». Подразумевалось, что огородов у нас будет два. Один в долине, а второй на террасе гор.

И первое, и второе место нужно было обустроить. Прежде всего, освободить участок от камней и травы. Между прочим, я когда в те заросли сунулся, то буквально обжёгся. Даже не знаю, та ли это крапива, что в нашем времени растет, но очень похожее растение обожгло мне правую ладонь. Потом-то я самодельную варежку нацепил, траву безжалостно выдернул и продолжил чистить участок. Но ожог напоминал о себе долго.

Все найденные булыжники на месте предполагаемого огорода сносили в одно место и формировали подобие стены. Трудно сказать, насколько полезным окажется такое препятствие, но лучшего пока не было.

Только закончили с камнями, как парни, что ходили за деревом, принесли уже готовые столбики и ветки для плетня. Забивали столбики и оплетали их лозой мы до позднего вечера. На террасу даже не пошли. Не думал, что участок примерно двадцать на двадцать метров потребует столько усилий.

На ужин Андрей выдал нам всем по одному куску рыбы и сообщил, что завтрака не будет по причине отсутствия запасов.

— Сожрали вы все, — тяжело вздохнул «шеф-повар».

— Словим утречком еще что-нибудь, — пообещал Николаич.

Идти на огородные работы пришлось на голодный желудок. Чай у Федорова еще имелся. Так что похлебали этот напиток и, прихватив лопатки, выдвинулись на место работы.

— Копаем от забора и до обеда? — хмыкнул Тим.

— Не иначе, — буркнул я. Желудок сжимало спазмами, есть хотелось неимоверно. А тут тебе ни магазинов, ни кафешек. Еду эту поймать и убить вначале нужно.

Повезло, что в этом времени в море столько всего обитало, что проблем с добычей не возникло. В этот раз Кущин выловил другой вид рыбы. Андрей, сняв быструю пробу (кусок на прутке быстро обжарил), сообщил, что будет уха.

Как мы потом этот супчик глотали! Снова пришлось устраивать долгий перерыв. Хотя вскопать огородный участок мы успели полностью. А вот сажать свои драгоценные припасы Андрей не доверил никому. Но часть оставил для второго огорода на склоне соседней горы.

Собственно, устраивать огород на террасе мы отправились уже после обеда. Вся работа сводилась к тупому перетаскиванию камней. Даже загородку не стали делать. Вот уж не знаю, как мы это потом будем поливать. Но в чем-то Кущин был прав. Если вдруг (не дай бог!) на равнине буйволы или кто-либо потопчет огород, то на этот склон не вскарабкаются.

Хотя, с другой стороны, на террасу могут прийти козлы или бараны. Плюс птицы и много еще кто. Оттого на этот случай стали сооружать вертушку-пугач. Разрезали чехлы от палаток, и этими яркими лентами украсили невысокие столбики. Плюс подвесили парочку консервных банок (хотя наш хомяк очень не хотел отдавать емкости). Птицы первыми среагировали на такое новшество. Что-то покричали, да и убрались подальше. Очень надеюсь, что и те бараны обойдут стороной это нечто яркое и вонючее. Николаич еще своим одеколоном всё, что мог, побрызгал, считай, «пометил» территорию.

— А завтра идём за глиной, — напомнил Кущин вечером. — Нам для очага нужно. Плюс мы хотели начать печь для кузницы сооружать.

— Обязательно пойдем за глиной, — незаметно подмигнул я Тиму.

— Там бы навес в районе кузни не помешал, — рассуждал Олег.

В общем, с утра мы разделились на три отряда. Леву, как самого слабого, отправили на берег моря соль в казане выпаривать. Калиничеко должен был Лёву охранять, дрова приносить и камни ворочать. Мы с Тимуром отправились за глиной и прочими «удовольствиями». Остальные парни организовывали тенистый навес в районе будущей кузни.

Место под эту кузницу искали исходя из окружения. Нам же наковальня нужна. А где ее взять? Решили использовать пока один из валунов, что напоминал гранит. Между прочим, нашли такое совсем неблизко. Метров пятьсот от пещер. Но Николаич заверил, что так даже лучше — дым не будет скапливаться возле жилья.

Плюс они должны были подготовить дрова для закладки древесного угля. И опять столкнулись с проблемой, как одного топора мало.

Тим тем временем уже приплясывал в нетерпении. По всему получалось, что теперь моя очередь быть «снизу». Так что пока парни собирали инструмент и что-то еще обсуждали, я разделся и в нашем родничке хорошо так помылся. Ну, насколько это возможно было. Опять же решил, что одеваться не стоит. Николаич вообще рекомендовал носить только трусы. Жаль с обувью вариантов не было. Вернее, шлепки и что-то летнее у каждого имелось, но мы не рисковали. Наступишь на какую змею и все… Врачей не будет в ближайшие сто тысяч лет. Сывороток и других медикаментов тоже. Так что парились в берцах, но не снимали.

Вот в таком одеянии мы с Тимуром и отправились к озеру. Вся правая сторона озера имела высокий берег. Местами он достигал полутора метров. Но где-то был ниже. Опять же наличествовало обилие пальм, небольших кустов и прочей зелени.

Тим как-то по следам на почве определил одно место, что не было популярно среди животных. Саперкой округу немного расчистил. Бабочки порхали, но не донимали нас. Зато так сладко было обхватить эти желанные губы.

— Ты там себя мыл, я видел, — хмыкнул Тим. — Значит, я топ?

— Только не растянулся, народу много сновало, — пожаловался я.

— Сейчас все устрою, — начал приспускать мое белье партнер.

А у меня от одного вида обнаженного Тимура уже крышу сносило. Он по-прежнему был светлокожим. Повезло нам, что Лёву бабушка собирала «на войну». Она ему упаковку крема от солнца положила. Теперь сам Лёва и Тимур средством пользовались и не обгорали. Зато цвет кожи у Тима получился изумительным, золотистым. Только долго любоваться собой Тим не дал. Поскольку мы поменялись ролями, то он и проявил инициативу. Развернул и начал растягивать. Так-то я мощнее и крупнее Тимура. Но роста мы были почти одинакового, и подобная поза оказалась удобной. Но меня все равно потряхивало от предвкушения, а еще осознания всей экстремальности ситуации. Дикари, блин!

Потом я уже облокотился на пальму, позволяя Тиму двигаться. Он стонал и что-то причитал на тему, как ему хорошо. А предполагаемое зверье от таких стонов должно было убраться подальше. Тут и я попал «в волну» и тоже подхватил «песню страсти».

— Выбрасываем или ополоснем и по новой используем? — уточнил Тим после, как все закончилось, имея в виду презерватив.

— Прикопай. Пока еще есть у нас.

— Ну, если не боишься забеременеть, то я тебя в следующий раз так возьму, без средств защиты, — прижал к себе Тим и поцеловал.

— Вообще-то завтра твоя очередь быть снизу, — вяло отозвался я.

— Даня, как же я тебя хочу! Хоть в какой позиции, — продолжал тереться об меня Тим так, как будто и не кончал несколько секунд назад.

— Я тоже хочу, потом себе отдельный домик построим, — помечтал я. — А пока пошли глину искать.

Часть 11

Разглядывать берег озера мне удавалось с трудом. Местами кусты не давали подойти близко к воде, и мы их обходили стороной. В одном месте обнаружили чьи-то норы. Немного поспорили на тему, кто там может жить, но дожидаться хозяев не стали. Тимур зорко оглядывал округу, а я то и дело пробовал грунт, пытаясь сообразить: это просто ил или уже глина. Тем более что растительности на подобных участках не было.

В одном месте к берегу явно подходили на водопой копытные животные и намесили такое болото, что пришлось огибать его по широкой дуге. Но все равно я пощупал и помял. Грязь как грязь. Черт его знает, как именно должна выглядеть та самая глина. Я же только на цвет ориентировался. А тут все было вперемешку. Но коричневатые куски земли я разглядывал особо внимательно. Тим тоже порой отвлекался, чтобы привлечь моё внимание. То ему следы понравились, то он какие-то корешки нашел, что ели животные, и прикидывал, не отнести ли их Андрею для кулинарных экспериментов.

— Данила, смотри, что я еще нашел, — в очередной раз позвал меня Тимур.

— Угу, — буркнул я, отмахиваясь от назойливых мошек, но не разгибаясь. Как раз очередной кусок грунта перетирал между пальцев.

— Ты глазами смотри, — чуть обиженно позвал Тим, оценив мою позу — попой к небу.

Пришлось разворачиваться.

— И что там у тебя?

— Вот! — радостно протянул Тим находку. — Это золото?

Кусок размером с кулак золотым самородком точно не был. Но какие-то ассоциации при виде его у меня возникли. Подержал этот камень, прикидывая вес, попутно вспоминая, как и что.

— Не золото? — тоже понял Тимур, поковыряв ногтем слишком рыхлую породу.

— Это железная руда, — не совсем уверенно сообщил я.

— Да ну… — не поверил Тим.

— Точно она, — кивнул я. — У деда в деревне видел, как парни-ролевики копали болотную руду. Они тогда рассказывали, что ещё бывает озерная и напоминает золото по цвету. Давай еще поищем, — сообразил я, какую реальную ценность может представлять эта находка. И, отыскав еще несколько кусков подобного цвета, понесли находки в лагерь.

Навес сооружать в районе кузницы парни уже закончили. Собственно, заготовки для навеса у нас имелись. Те пальмы, что произрастали на месте огорода, и пошли на столбы. С ветками для крыши тоже проблем не возникло. Плюс Калиниченко подал хорошую идею. Мы когда лозу для корзин чистили, все «шкурки» сохранили. И теперь ими увязывали навес.

Но на наши находки парни отвлеклись. Я бодро и уверенно сообщил, что это железная руда, и один раз издали видел, как из подобного добывают металл. Но в любом случае нужен древесный уголь и глина для печи (что б ее!).

Николаич почесал затылок, покрутил камешки и вынес очередное «командирское решение»: завтра выдвигаемся к озеру на УАЗе. Дружно собираем эту руду. Рубим по пути просеку из пальм и тащим всё в лагерь.

— Пальмы для чего? — деловито поинтересовался Андрей.

— Будем себе хижину строить.

— Мы же хотели из камней, — припомнил я то задание, что получил изначально.

— Пока камни насобираем, пока разберемся с материалом крепления — издохнем от жары в кунге. Соорудим пока себе времянку.

Идея всем понравилась. Пальм в округе действительно произрастало много. Можно чуть проредить в виде дороги к озеру. Заодно и на жилье материал набрать.

Пока же все отправились на пляж отрабатывать дневную норму по переноске камней. Между прочим, Калиниченко явно скучал и точно перетащил на постройку пирса больше полусотни камней.

А ещё Лёвочка порадовал нас. Вот что значит творческая личность! Он из той глины, что была поблизости, уже налепил какие-то поделки. Чашечки, мисочки и прочую тару. Все это он разложил сушиться на камнях под навесом.

— Лёва, нам под жир и сало еще емкости нужны. Вот такие, с крышками, — приплясывал вокруг этой самодельной посуды сержант.

— Сделаю, — пожал плечами Лев. Попутно показал, что соли он уже с полчайной ложки выпарил. В пакет бережно ссыпал и продолжил кипятить морскую воду.

— А чайник нам зачем? — покрутил очередное изделие Лёвы Илья.

Я тоже не оценил эту посудину. И мелковата, и нефункциональная.

— Это лампа, — обиделся художник.

— В смысле? — не понял Илюха.

— Ты что, волшебную лампу Алладина не помнишь? — продолжил рекламировать свое изделие Лев. — В емкость наливают масло, потом фитиль через носик выводят и поджигают. Такое освещение, — для особо тупых добавил парень.

— Масла нет, — теперь более вдумчиво разглядывал посудину Илья.

— Рыбий жир наплавим, — заверил Андрюха, явно уже прицениваясь к посудине.

— Пожалуй, мы Льва Карловича от всех других видов работ освободим, — сообщил майор. — Калиниченко, ты по-прежнему на охранении, да и пляж продолжай чистить от камней.

Женька, собственно, и не возражал. Он еще приметил на одном из валунов моллюсков. Но в одиночку не рискнул отправится на их добычу. Так что мы не только камни для пирса потаскали. А потом и вязанку моллюсков вытащили.

— Можно еще раколовку забросить на ночь, — перечислял Федоров возможности добывания еды.

Вечером у нас были уха и обжаренные на сковороде моллюски. Еды вроде хватило, но все равно это было как-то не сытно.

— Ничего, вот горох наш созреет, я его второй раз посажу. А там, глядишь, до конца лета третий урожай соберем, — мечтал Андрюха. — Тогда уже супчики сытнее будут. Про картофель он и не заикался. Понятно, что ни с первого, ни со второго урожая нам ничего не перепадет.

Про томаты — та же история. Собственно, сам Фёдоров был не в курсе, сможем ли мы из тех найденных семечек что-то вырастить? И пока высадил эти «ценности» в маленький пластиковый стаканчик. Овес тоже временно был в «тепличных условиях», а не на огороде. Еще в одну посудину Андрей забросил черный перец-горошек. Мол, по климату схоже, вдруг взойдет?

Но опять же все это планировалось в далеком будущем.

— Я вот думаю, что нам нужно определиться точно с днями и месяцами, — неожиданно подал идею Лёва.

Мы расположились возле костра и просто отдыхали. Ни на какую работу материала не имелось. Даже плести ручки корзин было не из чего. И в этот вечер устроили себе выходной. Женька тихо бренчал на гитаре. А тут Лев с таким заявлением.

— Как ты это себе представляешь? — решил уточнить Кущин.

— У нас же есть часы. Батарейки еще не сели. Можно по ним определять долготу дня. Если сейчас май, то дождемся двадцать второго июня и начнем отсчет календаря.

— Все равно не угадать, когда точно закат или рассвет, — недоумевал по поводу долготы дня Кущин.

— Почему же? — с прежним энтузиазмом продолжал Лев. — Перед нами вдалеке хребет. Нужно каждый день фиксировать рассвет. Это когда край солнца только начинает появляться, но еще на небе звезды. Отмечать по часам время, и таким образом определим самый длинный летний день. Даже если чуть ошибемся — не важно. День-два не скажется глобально на календаре.

Майор задумался. А я понял, что сейчас нас еще и календарем озадачат. И с некоторыми деталями был не согласен. Похоже, о том подумали все. Но огласил вопросы Олег:

— А если на небе тучи и не видно восход?

— Тогда продолжим вычисления осенью, если снова не повезет, то зимой, и так далее, — «оптимистично» заявил Лев.

— В любом случае календарь нужен, — согласился Кущин. — Сейчас дружно припомним сколько дней мы уже в этом мире. А с завтрашнего дня начнем и погоду фиксировать: направление ветра, температуру, ясно-пасмурно и возможные осадки.

— Николаич, все равно не угадаем с этой долготой дня, — засомневался я.

— Почему? — не сдавался Лева. — Там же вопрос не на секунды идет. Примерно разница в две минуты. За три-четыре дня это уже серьезное расхождение по времени, и мы заметим, увеличивается день или сокращается.

В общем, все идею одобрили. И даже придумали, что нужен дежурный по лагерю. Каждые три дня будем меняться. Но первый, кто встает по будильнику, ждет рассвет, попутно разжигает очаг, кипятит воду и, конечно, осматривает местность поблизости. Примерно через полчаса общий подъем. А «дневник наблюдений» будем заполнять по вечерам. После того как определимся с числом, тогда проставим и даты.

— А в феврале можно тридцать дней сделать, забрав у марта и мая по дню, — строил уже планы нового календаря Лёва.

— Только про високосный год не забыть, — напомнил Олег и вызвался первым начать дежурить, встречая рассвет.

Между прочим, оказалось удобно иметь такого караульного. Он спокойно и огонь разведёт, пока никто не мешается и не суетится, и окрестности оглядит на предмет хищников, и уже потом позовёт нас завтракать.

Вообще-то завтрак был относительным. Немного рыбы из подобия ухи, и все. Опять у Андрея запасы закончились.

Так что Леву с Женькой отправили на пляж буквально сразу. Соль нам была ох как нужна. Хранить что-то по жаре возможности не было. На мясо практически сразу налетали какие-то мошки. И только чуть подкоптив над дымом его можно было хранить. Ну, и соль, конечно, консервировала.

Так что поездку к озеру решили совместить с охотой, и вообще, как срастется.

Часть 12

Разгрузили мы уазик быстро. Собственно, там хранились только личные вещи в рюкзаках. Все остальное, вроде канистр с бензином, брезента и прочего, мы давно держали в пещере рядом с ящиками.

А потом вшестером попытались разместиться в салоне. Тим как-то сразу оказался у меня на коленях, но нареканий и вопросов на сей счет не возникло.

Правда, проехали мы меньше километра, когда Кущин велел выбираться. Рубили пальмы, расчищая путь, саперками крошили высокую траву. Одна разновидность, которой я уже обжигался, очень напоминала крапиву. О чем я вслух громко и матерно сообщил.

— Крапива, значит, — подошел ближе Николаич.

— Только не говори, что ты ее в суп пустишь, — почему-то оглянулся в сторону Андрея Тимур.

— Зачем же сразу в суп? Кажется, на Руси раньше из ее волокна ткани делали.

— А еще из конопли, — дополнил Тимур и продолжил: — А технологию представляешь?

— Только логически, — пожал плечами Кущин. — Оббить листья и продолжать трепать стебли, пока не получатся волокна.

— Мда… теория так себе, — пробормотал я. — Но подождем, пока она еще подрастет, чтобы стебли крепче стали. Через месяц опробуем.

Парни тем временем уже шестую пальму срубили и решили, что пока хватит, можно и дальше двигаться. Но недалеко от берега всё равно пришлось топором поработать: УАЗ не мог проехать к кромке воды. Мы потом затормозили метрах в десяти.

— Ну и где ты обнаружил эту руду? — зорко оглядел Николаич берег. Показал.

— Сразу за тем местом, где животные водопой устроили.

— А глину ты не нашел, — почему-то хмыкнул Кущин.

Зато Андрей решил пояснить:

— Данила, там, где нет растений, считай, все глинистая почва.

— Как-то светловата она для глины, — усомнился я, поскольку в моем понимании глина должна быть коричневой, похожей на кирпич.

И тут же получил лекцию от Кущина, что глина эта скорее всего сгодится даже на фаянс. А вот насчет кирпичей и прочего Николаич сам сомневался. Но корзины мы глиной нагрузили. Правда, и про охранение не забыли. В основном, Тимур только змей убивал. А потом нас неожиданно оглушил выстрел.

— Какие-то хищники совсем не пугливые. Человека вообще не боятся, — возмущался Олег. Очередной крокодил, что выбрался из озера, действительно не испугался того топота и шума, что мы подняли.

— Уверен в себе, — потыкал саперкой трофей Илья и поинтересовался: — Съедобно?

— Не думаю. Помнишь того, первого? Андрюха пробовал кусок пожарить — воняло падалью, — отрицательно покачал головой Тим. — Лучше я потом барашка подстрелю.

— Проще сходить на рыбалку, быстрее получится, — оценил перспективы такого обеда Андрей. — А вот шкуру можно снять.

— Зачем? — с сомнением оглядел я тушу.

— Обрабатывать мы её не будем, а глину таскать помимо корзин удобно, — возразил Фёдоров.

Ожидаемо, что на эту процедуру мы с ним вдвоем и встали. Остальные продолжали копаться в грязи и чуть позже нашли в стороне и в воде несколько кусков того, что напоминало по цвету золото. Хотя, если перелопатить всю эту глиняную почву на месте водопоя, могли бы еще отыскать. Но сначала хотели опробовать то, что уже нашли. Вдруг это не железо, а вообще что-то другое? Чего лишней работой заниматься?

Обратно мы ехали медленно. За собой на тросе волокли четыре пальмовых ствола. Поверх них шкуру крокодила, наполненную глиной и увязанную в виде мешка, закрепили. И скинули этот самодельный баул возле будущей кузницы.

Потом Николаич с Андреем ушли на рыбалку, а мы продолжили работу. Теперь свозили к пещере только пальмы. Мы с Тимуром возле озера работали. Пока я рубил, Тим охранял. Потом к нам возвращались парни, цепляли стволы и уезжали. Ближе к обеду дорога у нас получилась просто загляденье: чистая и ровная. И местную дичь мы своим шумом разогнали. Кажется, даже бабочки, и те разлетелись от нашей деятельности.

На обед собрались все. Андрей нахваливал Женьку. Тот из своей корзины ловушку сделал. Я предполагал, что её можно использовать для крабов или морских раков. Но оказалось, что и рыба успешно туда попадала. Некрупные хищные рыбешки, чуть больше ладони, позарились на приманку внутри корзины.

А поскольку в этом времени человек еще не начал свою пагубную деятельность, то рыбы в море хватало. Даже у берега за пару часов Калиниченко натаскал при помощи нехитрой ловушки килограммов десять.

Несколько штук Лева засыпал солью. Сплетенными из пальмовых волокон веревочками закрепил этих рыбешек сушиться под навесом. Но без присмотра эту добычу мы не рискнули оставлять. Потом с собой в лагерь принесли. И кроме как внутри уазика хранить эти полуфабрикаты оказалось негде.

— Парни, питаться рыбой нам сейчас проще всего и не так затратно по времени, — оглядел всех Николаич во время обеда.

— Можно и рыбой, — ответил за всех Илья, поскольку дел всем хватало, и отвлекаться на охоту было жалко и времени, и сил.

До вечера мы успели слепить из принесенной глины и камней две небольшие печки. Одна предполагалась для обжига изделий Лёвы, а вторую печь хотели использовать для экспериментов с рудой.

Стволы пальм тоже обработали. Оставляли примерно по три с половиной метра. Лопатами зачистили поверхность, топором сделали выемки. Естественно, подготовили участок для этого «сруба» и уложили первый слой.

— Полы тоже из пальмы сделаем, — рассуждал Кущин. — Клиньями ствол расщепим, пальмовыми веревками свяжем.

— Хлипкая конструкция получится, — скептически прикинул Олег. — Сгниет быстро.

— Нам и надо всего на два-три месяца, пока каменное сооружение возведем, — отмахнулся Николаич.

Ожидаемо, что вечером у костра мы продолжили обсуждение строительства. И то, какими делать окна.

— У нас два комплекта палаток, — припомнил Олег. — Можно одну из них распороть. Все равно не рискнем когда-либо в таком убежище ночевать.

Тут же послали Андрея за тюком. Палатки были четырехместными. Но, как правильно заметил Васильев, нам они в таком виде не понадобятся.

Зато сеточка на окошках и сами окна из прозрачного материала были кстати по летней жаре. Ни мошки не залетят, ни змеи не пролезут. Хотя я планировал потом полы еще глиной обмазать, но такое покрытие сверху лишним не будет.

— И с крышей не нужно заморачиваться, — обрадовался Илья. — Растянем тент, а сверху положим ветки от пальм.

В общем, с жильем мы определились, только осталось это все сделать. Пока же продолжали тихо обсуждать события дня. Андрей нашел камень с углублением, накапал в него рыбьего жира. Лёва что-то для фитиля сплел, и они стали на пару экспериментировать.

В принципе, рыбий жир вполне успешно горел и давал свет. Может, он и будет коптить, но нам это непринципиально. Больше напрягал издаваемый им запах копченой рыбы. Снова наши экспериментаторы стали пробовать, каким будет аромат, если взять за основу для светильника бараний жир.

Тимур наблюдал за этим всем без особого интереса. Мы с ним разместились на той палатке, что принес Федоров. Использовали её как покрывало. Тим еще и голову мне на колени пристроил. А я, забывшись, поглаживал одной рукой его уже чуть отросшие кудри.

— Парни, вот не нужно эту гомосятину разводить! — резко прервал всех голос Кущина.

Народ на нас с Тимом разом обратил внимание.

— Ты чего, Николаич? Парни просто отдыхают, — не понял Илья.

— Если бы, — не поверил Кущин. — Несколько дней вдали от цивилизации, и уже опидорасились. Кому приспичило, идите в салон ЗИЛа по очереди дрочить.

Илья как-то заинтересованно встрепенулся. А мы с Тимуром даже не шелохнулись.

— В любом случае придётся когда-то эту тему поднимать, — обратился я к Тиму.

— Согласен, — кивнул он и, притянув меня за шею, поцеловал.

У Кущина разом закончились все слова, включая матерные. Да и остальные парни обалдели от нашего каминг-аута.

— Это на вас так дикая природа повлияла? — с искренним интересом уточнил Женька.

— Мы такими и были, — не стал я больше ничего скрывать.

— Ты хочешь сказать, что оба пидорасы? — рыкнул Кущин.

— И что? Теперь не будешь спать со мной в одном кунге и по утрам здороваться? — продолжал я борзеть.

Николаич как-то сразу «сдулся».

— Мне вообще без разницы, хоть с козлами местными трахайтесь.

— Скоро так и придется делать, за неимением другой альтернативы, — пробормотал Илья.

— Ни за что не подумал бы, что вы геи, — продолжал выражать какой-то странный восторг Калиниченко. — Я бы скорее на Лёву подумал, чем на вас.

После этой фразы Лёва как-то сразу начал что-то перебирать в кучке пальмовых волокон.

— Ликсх, только не говори, что ты тоже из этой братии, — кивнул на нас Кущин.

— Так я и не говорю, — продолжал изображать повышенную занятость Лёва. Зато Женька заржал и приобнял парнишку за плечи, явно желая приободрить.

— Так что, Николаич, можно кабину ЗИЛа в личных целях на час арендовать? — нахально поинтересовался Тим.

— Какой час?! — возмутился Кущин. — Половина, и потом отбой.

— Мы успеем, — подхватился Тим, увлекая меня за собой.

— Минет? — поинтересовался я уже в кабине.

— Давай, а еще я хочу целоваться.

— Бриться нужно было вечером, сейчас щетиной исколемся.

Только Тимура это не остановило. Он уже полностью разделся. Да и что там было снимать? Шлепки он сразу скинул, а от трусов за пару секунд избавился.

И раз уж это он для нас место выпросил у Николаича, то первым минет делал я. Попутно себя ласкал и кончил от Тимкиных стонов.

— Моя очередь, — все еще подрагивая всем телом после оргазма, сообщил Тим.

— Лежи, — отмахнулся я. — Чуть передохнем и пойдем мыться. И так хорошо.

Одеваться мы не стали. Кого тут стесняться? Мы давно уже в этом роднике плескались, не обращая внимания друг на друга. Потом отыскали свои полотенца, что сушились под козырьком пещеры, и даже успели к отбою, объявленному командиром.

В кунг забирались последними.

Часть 13

И снова с утра закружилась карусель всех тех дел, что мы обозначили себе: гоняли УАЗ, таскали стволы. Пальмы для нас оказались идеальным стройматериалом. Ствол рубился быстро. На часах Николаича было два часа дня, когда мы решили, что получившейся кучи бревен на приличную хижину хватит. Тут и Лёва с Женькой пришли. Принесли уже чищеную, потрошеную рыбу, а в рюкзаке — часть поделок нашего художника. Лев почему-то решил, что ночью будет дождь, и его изделия намокнут.

Рыбу Андрей сразу на сковороду кинул. И через несколько минут обед был готов. Калиниченко делился своими успехами в постройке пирса. Еще он хотел на ночь ловушку поставить где-то между камней. Кущин дал добро. А мы продолжили возводить хижину. По идее, она нас должна уберечь ото всех зверей. Исключение составляли только мамонты. Но те сейчас далеко за перевалом.

Строительство шло быстро. Сделав первичную обработку стволов топором, дальше мы уже использовали подручные средства. Я вбивал клинья камнями, расслаивая стволы вдоль. Парни еще только третий ряд бревен уложили, а у меня уже половина полов была покрыта. Щели, конечно, были приличные. Их я планировал заполнить глиной. И то эта мера была только от змей.

Уже совсем стемнело, когда мы с Тимуром закончили свою часть работы и отправились мыться. Андрюха обещал всем «стахановцам» жареные грибы с моллюсками и уху. Так что мы торопились принять водные процедуры. Но у родника меня притормозил Лёва.

— Данила, не дашь один-два презерватива? А то я не планировал ничего такого… А бабушка не положила, — невнятно начал пояснять парень.

— Не вопрос, — заверил я и поинтересовался: — Женька?

Лёва скромно потупил глазки.

— У него опыта нет. Я немного беспокоюсь.

— Не переживай. Он к тебе точно неравнодушен, — приободрил я нашего художника. И после ужина выдал презервативы.

— Что, гомосятина заразна? — хмуро поинтересовался Кущин, когда Женька сообщил, что они будут не менее часа использовать кабину ЗИЛа.

— Николаич, все здесь взрослые люди, — вступился я за парней. — Зато никаких истерик и нервных срывов.

— Разве что от нервов… — продолжал бурчать майор.

Тимур же нашёл себе другое развлечение на вечер. Он вынул из склада ящичек с мелким инструментом. Отыскал один пинцет. И теперь при свете костра пытался, глядя в зеркало, уничтожить щетину столь странным способом.

— Давай помогу, — пошлепал я себя по коленям, предлагая Тимке улечься на них. Потом выщипывал и продолжал недоумевать. — А тебе не больно? — про трудоемкость я уже и не спрашивал. Но поскольку вечера у нас были свободными: ни телевизора, ни интернета, то можно и таким делом «развлекаться».

— Больно, конечно, — согласился Тим. — Но лучше, чем тупым станком. У меня потом от жары и пота на лице раздражение.

— Бороду отпускай, — почесал свою отросшую растительность Илюха.

Смотрелся он теперь очень забавно, как я и предполагал. Рыжина Резникова теперь отчетливо бросалась в глаза.

— Как будто тебе с бородой не жарко, — не дал себя сбить с пути удаления волос Тим.

— Жарко и постоянно чешется, — согласился Николаич.

В этот вечер я все с щек Тимура не удалил. Но обещал продолжить на другой день. Кстати, утром оглядел результат своих трудов. Получилось гладенько и чисто. Думаю и себе такую депиляцию устроить попозже. А пока поскоблил щетину и отправился замазывать глиной щели пола в хижине.

Мне вообще-то Андрюха еще золы приготовил. Рекомендовал её смешать вместе с глиной. Насколько это будет прочнее, я был не уверен. Потому сходил за той травой, что мы на месте будущего огорода выдернули. Вот эту растительную массу я и прихватил с собой. Потом всё мелко порубил саперкой и разложил сушить на солнышке.

— Пошли за мясом сходим, — предложил Тим, видя, что моя часть работы затормозилась.

Дрова для закладки древесного угля еще не просохли. Печи из глины тоже были сыроваты. Только и оставалось, что отправиться за припасами.

— А я пока место для горячего копчения подготовлю, — услышал наш разговор Кущин.

В очередной раз я порадовался тому факту, что нам повезло дважды. И снайперка среди оружия оказалась, и тот, кто умеет ею виртуозно пользоваться. На таком расстоянии попасть в очередного барана для меня казалось верхом мастерства. Но пока вскарабкались за тушей, выдохлись основательно. Как-то эти спуски и подъемы выматывают сильнее, чем таскание бревен. К тому же Тим подстрелил немаленькую самочку. В ней был примерно стандартный бараний вес. Тушу мы отнесли к одному из горных ручьев на разделку.

— Андрей просил рога и копыта сохранять, — припомнил я. — Он из них клей собирается варить.

— Завтра заберем. На эту часть тела никто не позарится, — сказал Тимур, лихо отсекая малосъедобные части.

— А со шкурой что будем делать? — переживал я.

— Сейчас в неё мясо упакуем, а позже к морю унесем.

Вообще-то потом тащить шкуру к морю на обработку у меня сил не осталось. Хорошо, Олег отнес и пообещал, что все сделает в лучшем виде. Мы же с Тимом развалились на своих туристических ковриках и стали прикидывать, как бы нам еще до родника доползти и помыться.

Но поплескались чуть позже.

— И главное, что уже никакого секса не хочется, — подначивал нас Илья, что продолжал обрабатывать стволы пальм.

— А Лёвочка сегодня такой счастливый, — припомнил Тимур.

— Видать хорошо пояснил Женьке, куда и что вставляют, — хмыкнул я.

Эта парочка умиляла. Они с такими довольными физиономиями пришли в лагерь вечером, что точно воспользовались временем, проведённым на пляже, не только для работы. Андрей у них выпаренную соль буквально из рук выхватил. Мяса мы принесли много. И его нужно было чуть подсолить перед копчением.

Возился Андрей с мясом до позднего вечера. Мы помогали только дровами и старались не путаться под ногами.

— Завтра начнем посуду в печь складывать, — заявил Федоров. — Не хватает ёмкостей.

— Мы тебе рога потом раздобудем, — вспомнил Тим. — Все равно сейчас не будешь клей варить.

— А еще можно бивни мамонта, что у озера валяются, принести, — вспомнил Лев.

— На клей? — не поверил я.

— Зачем? — недоуменно посмотрел на меня художник. — Для поделок. Можно те же гребешки и еще много чего из кости вырезать.

— Принесем, как по пути будет, — заверил Николаич.

Ужин в этот вечер у нас оказался поздним. Устали все за день основательно и без вопросов решили устроить ранний отбой. А в середине ночи нас всех разбудил шум дождя. Тучи на небе были уже пару дней. Мы даже не могли восход для своего календаря фиксировать. И, наконец, небо «разродилось». Да так, что мы не знали, куда бежать и за что в первую очередь хвататься. Плюс еще громыхало и сверкали молнии.

— Хорошо, что я все свои поделки с пляжа забрал, — опасливо выглядывал в щель двери кунга Лёва.

Николаич же с Андреем носились вокруг коптильни, пытаясь спасти мясо. Все остальные занимались перетаскиванием вещей, что могли пострадать от сырости. Лев же пытался двумя фонариками от мобильников осветить наши суетливые действия. Удачно мы все свои телефоны зарядили от автомобиля, пока ездили за бревнами.

Примерно через час все угомонились. Теперь сидели в кунге и сушились.

— Лачугу ставим на этом месте. А для каменного дома будем завтра смотреть место, — рассуждал Николаич.

— Да, этот водопад со скал во время ливня оказался очень неприятным сюрпризом, — согласился я. Как-то за все время пребывания в этом месте мы под ливни не попадали. И не знали, что с того козырька, под которым стояли наши машины, во время сильного дождя вниз льётся стеной вода.

— Завтра в долине внимательно отследим, куда и как шли водные потоки, — продолжал Кущин.

— Жалко родник. Здесь удобно, — вздохнул Лев.

— Колодец себе выроем со временем, — заверил я. — Грунтовые воды должны быть близко.

— Спим завтра хоть до обеда, — огласил Кущин. — Дежурному просыпаться на рассвете тоже смысла нет.

Но, конечно, до обеда мы не проспали. Элементарно оголодали и стали выползать из кунга. Пока костер разводили, радовались, что все дрова у нас в сухом месте припрятаны, и оглядывали округу. Дождик почистил место нашей стоянки от мелкого мусора и веток. И снова все согласились, что это место для основного жилья мало приспособлено.

Так что потом всей толпой направились на равнину. Проведали наши огороды. Потоптались по грязи вокруг. Андрей картошку поспешил окучить. Но особого вреда вода нашим посадкам не причинила. Я когда камни собирал и стеночку из них складывал, то тянул ее вдоль линии гор. Плюс наши плетни сдержали поток воды, когда забились мелким мусором. Именно в районе огородов место для будущего дома показалось нам наиболее удачным.

— Можно еще специальные отводы в виде каналов вырыть, — предложил Васильев.

— С этих склонов вода куда-то в другое место стекала, не на равнину, — разглядывал Кущин близлежащую местность в бинокль. — Пальмы закрывают обзор, но, похоже, озеро пополняется за счет потоков воды после таких ливней.

Уже после визита в долину поспешили на пляж. Ожидаемо, от навеса ничего не осталось. Слишком хлипкой была наша конструкция. Но восстановили «рабочее место» для Лёвы быстро. Потом таскали камни. Между прочим, предполагаемые десять метров по прямой мы прошли. Можно было уже поворачивать заградительную стену пирса вдоль берега.

Женька с Левой так остались на пляже. А мы все отправились достраивать лачугу. Невыделанную шкуру последнего барана разрезали на ремни, которые пустили на крепления для перекрытия постройки. Потом вязали пучками ветки пальмы и крепили поверх жердей.

В общем, к вечеру закончили стройку. Теперь оставалось промазать полы, установить дверь и закрыть окна сеткой.

С полами пришлось снова возиться. В смысле траву носить, рубить и раскладывать на просушку: мои заготовки смыло ливнем. Николаич пока решал проблему с дверью. Опять использовали ремни. Саму створку сплели в виде плетня. Потом расшивали палатку. Ту часть с дверью привязывали на нашу стену изнутри. Теперь проход в дом закрывали плетеная дверка и еще капроновая загородка на молнии.

Но переехать на новое место жительства мы смогли только через четыре дня.

Часть 14

Наша жизнь на новом месте налаживалась. Постепенно мы обзаводились полезными вещами. Как только просохли печь и изделия Лёвы, то обожгли всю керамику и опробовали. Андрей сообщил, что, по его разумению, глина эта огнеупорная. Но можно еще провести дополнительную обработку. Жалко, что этой глины на том участке пляжа было мало. Куда-то далеко ходить и еще искать у нас пока не получалось.

Плюс это был единственный удобный спуск с обрыва. Между прочим, то существо, что протоптало дорожку, Калиниченко как-то раз там же и встретил. Они с Левой решили, что позавтракают на месте, и отправились на море с самого утра. А когда столкнулись с тем предком черепахи, то растерялись. Это у Тимура выдержка и железные нервы. А Лева даже на разделку туш баранов не может смотреть. Оттого парни упустили момент, и животное нырнуло в море.

Тимур же уточнил у Андрея, когда стоит пополнить запасы мяса, и потащил меня на охоту. Выбрались мы из дома примерно за час до рассвета. Потом сидели в засаде и ежились от утренней прохлады.

— Чего она приходит к кладке, если мы ее разорили? — недоумевал я.

— Вообще-то парни, после того как забрали яйца, гнездо больше не проверяли, — отозвался Тим. — Может, там уже новые яйца?

— Думаешь, она их частями откладывает? — усомнился я. — А вдруг больше не придет?

Но существо, что мы посчитали черепахой, всё же на берег выбралось. Чем оно планировало заняться на суше, мы так и не узнали.

— Красиво, я её в глаз подстрелил, — похвастался Тим.

Выстрел услышали и все наши. Не прошло и десяти минут, как прибежали.

— Страшная какая, — поморщился Лёва.

— Главное, чтобы мясо в пищу годилось, — начал топором вскрывать панцирь вдоль боков Николаич.

— Осторожно ты, — шикал Андрей. — Я этот тазик потом для выделки шкур буду использовать.

Вообще-то лапы, голову и хвост мы потом в море выкинули. Мяса в этой туше и так хватало. Левочка почти сразу ушел выпаривать воду. Не любил парнишка процедуру разделки мяса.

Сам панцирь пока притопили на мелководье. По идее рачки и крабы должны вычистить полость за несколько дней. Самим даже возиться не придется. Тут же на берегу соорудили еще один костерчик и на прутиках обжарили куски мяса на пробу.

— Рыбой воняет, — поморщился Тим.

— Ну и представь, что это рыба, — отозвался Илья.

По мне так нормальный вкус. У местной козлятины и баранины запах хуже. Но, конечно, хотелось уже каких-нибудь овощей.

Андрей нас порадовал, что из посаженных им семян, считавшихся томатами, два кустика оказались чем-то другим. Сержант в семечках не разобрался сразу. Зато теперь радовался, что это все взошло, хотя до конца и не понял, что именно. А пока предлагал опробовать водоросли. От такой закуски все дружно отказались. Николаич и самому Федорову запретил экспериментировать.

Еще несколько дней мы выискивали на берегу озера железную руду и ждали дозревания угля. А потом начались эксперименты по выплавке железа. Николаич решил, что нам первым делом нужен молот, как основное оружие в кузне.

Лёва уже подготовил посудину из огнеупорной глины. Туда мы все мелкие металлические предметы ссыпали и поставили в печь на переплавку. Кузнечные меха изготовили из двух чехлов для автомобильных запасок. И теперь нагнетали воздух, поднимая жар внутри печи.

Печь наша дымила из множества щелей и вообще вызывала сомнения. Но Олег бодро заделывал свежей глиной щели, заверяя, что на температуру это не повлияет. Я нагнетал воздух, а все остальные ждали результата. Примерно через час металл начал плавиться, и довольно успешно. Вот только один торчащий ключ никак не менял форму.

— И чьи это такие ключи хорошие? — спросил Олег, разглядывая наше «варево».

— От моего сейфа, — хмыкнул Николаич и попытался ломиком эту крепкую вещицу из общей емкости выкинуть.

— Хорошая какая сталь, — покачал головой Тим, разглядывая шмякнувшийся рядом с ним ключ.

Все остальные железки оплавились. Вернее, мы на это надеялись. Толком рассмотреть, что творилось в посудине, не получалось. Печь наша была далека от совершенства. Плюс дым.

А потом началось основное представление. Форму-заготовку сделал Лёва из плотно утрамбованного песка в малом ящике из-под инструментов. Вначале Лев слепил из глины молоток. Потом высушил, отпечатал в прессованном песке и теперь, по идее, в эту форму нужно было вылить металл.

Придерживая ломиками и деревянными щипцами ёмкость, Николаич и Олег, наконец, понесли её к форме. Дымиться деревянные держатели начали почти сразу. И даже то, что Олег их вымачивал в воде, не помогло. Температура была слишком высокой. Но наши кузнецы процедуру успешно завершили.

— Всего сантиметра не хватило, чтобы все заполнить, — разглядывал Кущин наше изделие.

— Это твой ключ плавиться не захотел, а мы на него так рассчитывали, — подколол его Васильев.

А вечером первый созданный нами инструмент был опробован. На мощную кувалду он не походил, но как молоток для ковки вполне годился. И это первое изделие воодушевило всех. Парни азартно обсуждали, что и как можно сделать. Попутно вспомнили, что гвозди раньше ковали в кузне поштучно, и ценился этот мелкий крепеж крайне дорого.

Только Лёвочка почему-то грустил. Я даже заподозрил, что это Женька парнишку обидел.

— Скучает по дому, — кратко пояснил мне Калиниченко.

— За бабушку переживаю, — вздохнул Лёва. — Нас же потеряли, а у нее сердце больное. И мы никогда не вернемся обратно.

— А твои родители где? — поинтересовался Кущин.

— Они в бизнесе. Им не до меня. Я с бабушкой с малолетства живу.

— Ты думай о том, что бабушка еще даже не родилась, — предпринял попытку поддержать Лёву Николаич.

— А вот интересно, мы уже оказали влияние на дальнейшую цивилизацию или еще нет? — задумался Лёва.

— Пока еще нет, — уверенно заверил я. — Вот если начнем что-то глобальное сооружать. Корабли строить и прочее…

— А что? — подхватился Женька. — Николаич, давай «шаланды, полные кефали, в Одессу Костя приводил…» Построим баркасик?

— Доски, инструмент, гвозди нужны, — прервал полет мысли Калиниченко Андрей.

— Построим обязательно, — тем не менее, подержал Женьку Кущин. — Но примерно через годик.

— Видишь, какая интересная у нас жизнь намечается, — снова повернулся к Лёвушке Женя и прижал парнишку себе.

Кущин посмотрел на парочку, но ничего не сказал. Мы с Тимуром так открыто свои симпатии не демонстрировали. Только когда спали незаметно оказывались друг у друга в объятиях. В нашей лачуге не так-то и много было свободного места. По длинной стороне могло расположиться только шесть человек. Илья и Олег устроили свои ложа вдоль противоположной стены. По ночам температура опускалась градусов до восемнадцати. Вот мы с Тимом и прижимались друг к другу, а после подъема бежали первыми занять кабину ЗИЛа.

Впрочем, вторая пара на кабину не претендовала. Они и на берегу успевали заняться сексом. Я так думаю, что занимались. Один раз случайно подслушал, когда Лева хвалил Женьку за умелый минет. Повезло Лёве, что они так близко с Женькой сошлись. Иначе захандрил бы у нас мальчишка. Конечно, всем было непросто. Но если задуматься, то лично меня дома, кроме «благ цивилизации», ничего не ждало.

— А как ты попал в нашу команду? — решил я поинтересоваться у Тима, раз уж у нас наметился вечер воспоминаний.

— Отец запихнул, — охотно сообщил Тимур.

— Мне казалось, что генералы своих сыночков держат подальше от этих «тягот и лишений»? — продолжил я расспросы.

— Все так. Только мне условие поставили — женись. И не просто абстрактно, а на конкретной девице. Папаши у нас друзья оказались. А мне эту дуру крашеную в жены решили сосватать.

— Отбился? — проявил заинтересованность Кущин.

— Если бы, — отмахнулся Тим. — Родитель мой уперся рогом. Ему кто-то стуканул про мою ориентацию. Я, чтобы не усугублять конфликт, сообщил, что би, а не гей. А отец мне сразу невесту подсунул.

— И что, по возвращении тебя ждала бы свадьба? — никак не мог я успокоиться.

— Не думаю, — покачал головой Тимур. — Жанна где-то залетела и решила воспользоваться ситуацией. Мы как-то на даче у них отдыхали. Так эта кобыла ко мне ночью в кровать залезла. И толку-то? У меня на баб не стоит.

— Что совсем? — охнул Илья.

— Ну почти. По крайней мере, на Жанну. Я тогда прикинулся пьяным и немощным. А эта идиотка всем растрезвонила, что переспала со мной, будет рожать и хочет сильно замуж. А я сказал, что женюсь, но после рождения ребенка, если генетическая экспертиза подтвердит мое отцовство.

— Прямо бразильский сериал, — хмыкнул Кущин.

— В общем, отец меня пока на учения сослал, а тут вон оно как… — развел руками Тим.

— Как может на молодую девку и не стоять? — продолжал переживать Илья.

— Физиология, — пожал я плечами.

— Моя Маринка только колыхнет своими буферами, и я уже готов из штанов выпрыгнуть, — продолжал вспоминать Резников свою жену.

— И задница у девок мягонькая да гладкая, — поддержал Илью второй наш натуральный натурал Олег.

Кущин и Андрей высказываться ни в чью пользу не стали. Да и чего сейчас вспоминать? В округе только самки баранов имеются. Так что для меня Тим стал идеальным вариантом. И сексуальные проблемы остальных волновали мало. И вообще, какие это проблемы? На фоне того, что нас окружало: хищники, мамонты, минимум продуктов и прочее, отсутствие секса всего лишь дискомфорт.

Тим же для меня не только партнер, но друг и близкий человек. Удивительно, как у нас совпадали взгляды по большинству вопросов. Отчего-то мне постоянно хотелось быть рядом. И чувствую, что это уже на всю жизнь.

Часть 15

— Парни! Сегодня двадцать третье июня! — разбудил нас всех восторженный голос Женьки. Спросонок я как-то и не понял, о чем это он.

— Вот смотрите мои записи за предыдущие два дня. А сегодня на две минуты тридцать секунд меньше! — радовался Женька.

— Прямо-таки еще и тридцать секунд, — проворчал Николаич, выбираясь на улицу.

— Мы здесь уже полтора месяца и можем теперь рассчитать точную дату, — приплясывал Лёва вокруг Женьки. — Будем отмечать это событие каждый год!

— Новый год, что ли? — не разделил радости Олег.

— Не… Новый год лучше на день Весеннего равноденствия устроить, — продолжал строить планы Лёва. — Я говорю про шестое мая — день, когда мы сюда переместились.

— Событие по обретению календаря обязательно отметим, — пообещал Николаич. — Вечер объявляю выходным. Можно будет достать гитару.

В последние дни мы занимались только тем, что тренировались в области металлургии. Да и прочих дел хватало. После основных работ вечерами делали корзины и занимались прочим рукоделием. Лёва плел из того, чем покрыты стволы пальм, веревочки. На них он развешивал рыбу сушиться. Я обычно занимался тем, что измельчал различные породы для экспериментов. Короче, дел всем хватало.

Первый опыт выплавки железной руды прошёл, мягко говоря, неудачно. По сути никто из нас не был специалистом или хотя бы историком-реконструктором. Общие сведения, что руду смешивают с углем, а потом «поджигают», все знали. Но не более того.

В свою печь мы все «ингредиенты» сложили слоями, раскочегарили… Я припомнил, что те ролевики, с которыми мне довелось общаться, топили печь долго. Оттого настаивал, что нужно весь день «плавить руду». На весь день у нас элементарно не хватило угля. Из той кучи, что я закладывал, только треть превратилась в уголь. Плюс мы эксперименты в кузне проводили с имеющимся в наличии металлом, и оставили часть топлива для ковки. Так что на выплавку железа из руды особого запаса угля не оказалось. Но руда начала оплавляться.

Опять же «коллективным разумом» вспомнили, что подобное железо нужно еще доводить до ума в кузне. Молотом сбивать шлак, окалину или что там?

— Николаич, главное в лепешечку, пока горячее, распластать, — поучал Олег. — Потом снова в печь, свернуть и опять молоточком.

Но когда все теоретики увидели полученный продукт, то долго слов не могли подобрать. Было такое впечатление, что это все окалина. Кусок чего-то серого, рыхлого и вонючего, был размером в две ладони. На железо «это» и близко не походило.

— Мы ошиблись, это не железная руда? — поинтересовался Лёва.

— Это руда, — уверенно сообщил Кущин. — Времени или температуры не хватило довести процесс до кондиции. Ничего, позже повторим.

Снова заготовляли древесный уголь, попутно сносили куски руды к кузне. Во второй раз мы почти сутки бдили над печью, нагнетая воздух и меняясь посменно. Опять закончили процесс выплавки, когда подошли к концу запасы угля. И снова результат не порадовал. Нет, в середине этой серой «бяки» было что-то, похожее на металл. Николаич его даже молотком расплющил. И вынес вердикт:

— Тренируемся дальше.

Все хорошо, но угля это мероприятие требовало немерено. А топор был по-прежнему — один. Правда, Женька нам всем напомнил, что на берегу Лёвочка выпаривает соль, используя в качестве дров то, что приносит море. Пусть мы только на небольшом участке пляж почистили. Но можно же пройтись вдоль берега и насобирать еще.

— Берите Илью и складывайте дрова в одну кучку, потом перетащим, — одобрил идею Николаич.

Остальные продолжали искать руду и таскать уже на себе глину в лагерь. УАЗик решили поберечь для более глобальных работ. Попутно я занимался и своим вопросом. Я так и не определился с крепежным материалом для строительства. Но саман нам точно не годился. И не только из-за летних дождей. Не удержит эта глиняная масса камни. А без них строительство дома не имело смысла. Мы пока не в курсе, какие животные могут прийти.

То стадо буйволов, что кочевало на другой стороне озера, внушало определенные беспокойства. Хорошо, что эту часть долины буйволы не посещали. Но кто знает их сезонную миграцию?

Парни смогли припомнить, что цемент — это смесь известняка, глины и еще чего-то. По поводу самого известняка мнения разделились. Не то его нужно подвергнуть температурной обработке до смешивания, не то нет. Естественно, что наш командир велел мне это все постигать опытным путем. Мол, пробуй по-всякому, куда нам спешить? В смысле, пока натаскаем камни, пока инструмент изготовим — времени достаточно.

Так что мы занимались заготовками и экспериментировали. Для этих целей налепили несколько печей. Мы же эту «башенку» каждый раз разламывали. В результате выявили несколько основных моментов: руда должна быть измельчена и просушена, складывать её нужно слоями, чередуя с углем. И самое главное — чем дольше процесс, тем больше шансов на успех.

В очередной раз мы продержались трое суток. Вымотались изрядно. Но жар полыхал такой, что я опасался за саму печь. Но она не развалилась, хотя ночью напоминала сопло реактивного самолета. Да и гул огонь издавал похожий.

Выплавить из руды металл у нас всё же получилось. Николаич потом гордо лупил молотком по этому куску, покрытому окалиной, высвобождая из шлака само железо. Парни хором советовали все то, что когда-то слышали. Но, в основном, рекомендовали делать больше сминаний и сгибов. Радовало, что мы обрели опыт плавки. Так что и с ковкой решили не спешить, продолжая теперь уже накалять железо в печи кузницы и проковывать.

И вот наконец наш командир из получившегося бруска начал ваять изделие. Расплющил одну сторону. А потом они на пару с Олегом пытались загнуть эту часть вокруг нашего ломика. Вполне успешно. Далее начали придавать форму противоположной стороне бруска, пытаясь изобразить лезвие топора. В целом, топор получился узнаваем. И как он остыл, Николаич сразу насадил его на топорище.

— Мягковат металл, — вздыхал Кущин. — Точить часто придется.

Но все равно первая победа радовала. Только дрова для угля требовались постоянно. Но вообще-то хотели пока переплавить бамперы и сделать парочку нормальных топоров.

Так что праздник по обретению календаря хоть и решили отметить, но после всех дневных работ. Мы с Тимуром обычно в первую половину дня тупо таскали камни, что обильно валялись в округе. Ближе к озеру камней было меньше. Но на склонах этого добра хватало. Николаич с Андреем, если не занимались приготовлением еды, то рубили деревья на склонах. Их потом планировали пустить на доски.

Я когда про эти доски впервые услышал, то решил, что мы еще и пилу будем как-то там в кузне сооружать. Но процесс этот совершенно не представлял. Мало того что у нас инструментов почти нет, так и технология насечек зубьев сложная.

— Топором доски изготовим, — заявил Кущин.

— Как топором? — изумился Лёвочка.

— Как раньше делали, — ответил Николаич и начал пояснять.

Знания у него были от бабки. Вернее, он чуть ли не столетний бабкин дом вспомнил. Ладно, сруб из дуба крепок. Но оказалось, что и не пиленые доски служат на порядок дольше, сохраняясь десятилетиями.

Пила разрывает волокна древесины. И доска стареет быстрее. Вырубленное топором хранится дольше.

Принцип изготовления таких досок не сложен, но трудоемок. Вначале нужно расщепить ствол клиньями, а потом аккуратно топором на всем протяжении обработать. Да так, чтобы еще и толщина была одинаковой.

Свой дом мы планировали построить «на века». Оттого хотели иметь и полы деревянные, и окна, и двери. Да мало ли еще для чего понадобятся доски. А климат приморский, влажный. Сушить дерево придется долго. Вот и заготовляли стволы заранее, складывая их под козырьком скал.

Я же, кроме сбора строительного материала, занимался экспериментами. Методом тыка и множества нецензурных слов определил, что известняк нужно растолочь, глину высушить и тоже размять. И потом только запекать эту смесь в печи. С пропорциями тоже пришлось повозиться. Но три к одному (известняк и глина) дали нечто похожее на цементную массу. За песочком потом пришлось сходить к озеру. По левой стороне, где не было глины, отыскал несколько мест с песком.

Кто-то из парней начал рассуждать о разном составе песка и прочем. Но для моих целей это вполне годилось.

Я еще мелких камней добавил и всю эту массу в жиденьком состоянии перед печкой кузни вылил. Разровнял площадку. Камушками покрупнее барьер обозначил. И через три дня получилась приличная бетонная площадка. Значит, и для будущего дома смесь годилась. Кущин меня похвалил. Парни с восторгом поохали, глядя на этот элемент «цивилизации». В целом, технологию я постиг. Теперь только таскай известняк и дробил.

Опять же требовался уголь для печей. Илья предложил не носить дрова к кузне, а устроить угольную яму на обрыве перед морем.

— Как заготовите достаточно дров, так и начнем, — заверил Николаич.

— Так мы уже всё сложили, — недоуменно отозвался Резников.

Про то, сколько дров они смогли сложить, Кущин не поверил и пошёл лично проверять. И все остальные следом увязались. Увиденное меня потрясло. Оказалось, что парни не таскали дрова по спуску, а просто поднимали в корзине с пляжа. Илья целую систему соорудил из брусьев, валиков и прочего. Даже лебедку с кунга использовал. И гора из дров действительно была приличной.

— Резников, — начал наш командир. — Вот когда все обезьяны в процессе эволюции становились человеком. Ну, в смысле, труд их таковыми сделал. Твой предок стал цивилизованным явно от лени.

— Николаич, — обиженно отозвался Илья. — Ты велел мне дрова заготовить, я и готовил. Мой обезьяний предок просто смышлёнее остальных оказался.

— Молодец, — похлопал старлея по плечу Кущин. — Быстро и эффективно.

Пускать на уголь собранные на пляже дрова оказалось удобнее во всех отношениях. Через пару недель у нас образовался такой запас, что мы решили еще штуки три топора изготовить из руды, в том числе. Плюс нужны гвозди и прочий инструмент.

Так что пока Илья, Женька и Лёва собирали все то, что прибивало море к берегу, мы отправились на озеро за железной рудой. Складывали в корзины и оставляли вдоль берега. Николаич сообщил, что потом все отвезем на Уазике, а пока пусть сохнет.

Тим, как обычно, охранял нас. Но, в основном, сбивал змей и крупных ящериц саперкой. На озеро он даже винтовку перестал брать. В случае чего автомата хватит. Но мы далеко не заходили. То стадо буйволов, что кочевало на другой стороне озера, внушало определенные беспокойства. Задавят массой, и никакое оружие не поможет.

В этот день мы нашли под невысоким обрывом буквально залежи руды. Азартно принялись нагребать в корзины и радовались. Только Тим обеспокоенно оглядывал берег.

— В этом месте на берег явно крокодил местный выползал, — сообщил Тимур.

Если кто его замечание и услышал, то не отреагировал. Мы этих следов всевозможных животных находили часто и много. Тимур тем временем автомат с плеча снял. Вот только все равно не успел. Та дрянь, что напоминала крокодила, умело замаскировалась среди прибрежного мусора. А его бросок по своей скорости вообще впечатлил. Мгновение, и крокодил вцепился в левое бедро Андрею, увлекая за собой обратно в озеро.

Я свой автомат давно не таскал. Но пистолет на поясе в кобуре был. И все равно мне понадобилось несколько секунд, чтобы достать оружие и всадить пол-обоймы в голову чудовища. Оба тела (животное и Андрей) с всплеском рухнули в воду. Только хищник даже мертвым продолжал сжимать челюсти.

Конечно, среагировали все и сразу. Николаич подскочил и вцепился в пасть чудовища, пытаясь разжать челюсти. Тимур спрыгнул вниз, зорко оглядывая округу на предмет похожих хищников. Мы же с Олегом еле успели подхватить Андрея. Но как только конечность освободили из пасти мёртвого монстра, из ноги буквально хлынула кровь.

— Олег! Бегом за УАЗом! — проорал Кущин.

Васильев рванул к лагерю, а мы на руках понесли Андрея подальше от воды.

Но Тим не паниковал, а проявлял хладнокровие. Пока я размазывал кровь по ноге Андрея, пытаясь руками зажать и приостановить её поток, Тимур уже отцепил ремень от автомата. И через несколько секунд мы закрепили повыше раны жгут.

— Тим, поглядывай по сторонам, — заволновался я.

— Смотрю, — заверил меня Тимур.

— Андрюша, что ж ты так? — тихо причитал Николаич.

Рана выглядела ужасно. Не только проколы от зубов, но разорванная плоть ужасали. Мы хоть и успели пережать кровь выше прокусов, но все равно потеки достигли пяток, и, в целом, все смотрелось страшно.

Несколько раз Кущин порывался нести Фёдорова на руках домой. Но я притормаживал, уверяя, что Олег вот-вот прибудет. И впрямь, Васильев проявил чудеса скорости. УАЗ подогнал минут через двадцать. Вот только Андрею за это время стало совсем плохо. Парень побледнел, то и дело проваливаясь в короткие обмороки.

В лагере мы носились как угорелые. Аптечка у нас имелась. Но на такое глобальное повреждение она не была рассчитана.

— Стоп. Отошли. Перестали психовать, — притормозил всех Тимур. — Сейчас обработаем раны перекисью. Но вначале дадим немного вытечь крови. Артерия не повреждена. И лучше убедиться, что никакой заразы не занесли.

Мы с Николаичем послушно кинулись выполнять указания.

— Данила, растолки ампициллин, припудрим сверху после обработки перекисью, — давал указания Тимур.

Но вначале мы всю ногу Андрея ниже колена в родник сунули. Холодная вода должна была чуть замедлить кровообращение. Плюс самому раненому стало легче от прохлады. Потом дали стечь немного крови и снова наложили жгут. Залили перекисью со всех сторон. Присыпали антибиотиком, замотали стерильным бинтом. И со всеми предосторожностями понесли Андрея в домик.

— Если будет повышаться температура — тогда еще аспирин дадим, — подложил рядом лекарство Тим.

Николаич так и остался сидеть с Фёдоровым. А я решил вернуться к озеру и снять шкуру с того крокодила.

— Сапожки Андрею сошью, — сообщил Олегу причину побудившую меня на этот поступок.

— И то верно, — поддержал Тимур. — Пусть компенсирует своей шкурой.

О том, что Андрей мог погибнуть, мы старались не думать. И очень надеялись, что все сложится благополучно. Хотя от пережитого всех продолжало потряхивать. Примерно схожие чувства испытывал и Тимур. Где-то на полпути к озеру Тим приобнял меня и притянул к себе.

— Данила, береги себя. У меня же, кроме тебя, никого нет. Не знаю, что со мной будет, если ты погибнешь.

— Я тоже тебя люблю, — чуть обозначил поцелуй на губах Тима и продолжил путь.

Часть 16

Когда парни, что работали у моря, вернулись в лагерь, то испытали шок не меньше нашего. Как-то мы в этом мире привыкли чувствовать себя в относительной безопасности. Есть же оружие! А то, что можно не успеть им воспользоваться, никто и не подумал.

Лёвочка немного всплакнул над Андреем, да и пошёл готовить на ужин рыбу. Женька чего-то наловил. Он уже разбирался в местных рыбах. Один сорт хищной и костлявой выпускал обратно или часть рубил на приманку для более крупных особей. Там же на берегу весь улов потрошили и чистили.

Правда, в последнее время такая наша деятельность стала привлекать каких-то морских птиц. Те поначалу подбирали только потроха. Но вскоре обнаглели. Лёва такое терпеть не стал. От одной шкуры не самой удачной выделки срезал себе полоску. Размочил, размял и теперь использовал в виде пращи. Чего-чего, а камней на берегу хватало.

Самое интересное, что Лев за какую-то неделю наловчился так, что сбивал птиц на расстоянии до двадцати метров. Но пернатые продолжали проявлять изворотливость. А Лёва, соответственно, прицельность стрельбы. В общем, парни на берегу не скучали. Успевали и дрова заготовить, и рыбу поймать, а потом и почистить.

И, собственно, много времени на готовку мы не тратили. Но для Андрюхи Лёва сварил в малом котелке уху. Приправил ее несколькими стебельками укропа, что мы по чуть-чуть щипали, и понес его кормить. Андрей хоть и не спал, но от еды отказался.

— Температурит, — хмуро поведал Николаич. — Аспирин я уже дал. Плюс антибиотик. Но ему питье обильное требуется.

А у нас кроме кипяченой воды ничего и не было для питья.

— Данила, — позвал меня Андрей, — там, на склоне, возле трех белых валунов, кусты растут с ягодами. Я пробовал, они незрелые, но кисленькие.

Николаич в этом месте утробно рыкнул. Я же, напротив, внимал словам нашего раненого. Если хочет человек кисленьких ягод, так я насобираю. Или какой компот сварю. Раз уж он их уже ел и выжил.

— Ты их истолки, — продолжал Андрей. — И шкуру последнего барана после вымачивания в морской воде ими засыпь.

Рычать Николаич перестал. И разразился долгой матерной речью о безмозглых во всех отношениях подчиненных, один из которых то ягоды пробует, то к крокодилу в пасть лезет и, вместо того чтобы спать, беспокоится о какой-то шкуре.

А я решил, что Андрюха с таким настроем точно помирать не собирается. И согласно «завещанию» полез на следующее утро за теми ягодами. На склонах уже много чего зрело. Но, как правильно заметил Кущин, мы это не рисковали есть. Может, со временем определимся в съедобности ягод и плодов.

Хотя все эти якобы фруктовые деревья были дичками во всех отношениях. Мелкие невзрачные плоды обычно имели большую косточку и мякоти не больше миллиметра.

Зато наши посадки радовали. Томатам понравился и климат, и температура с влагой. Вымахали эти монстры мне уже до подбородка. Андрей их подвязал и пообещал, что с каждого куста будет до тридцати килограммов урожая. Пока помидоры только цвели. А вот еще два кустика, что мы не смогли сразу идентифицировать, оказались болгарским перцем. Его семена с томатами чем-то похожи, вот наш сержант сразу и не разобрался.

А еще взошло несколько перцев-горошков[3]. Пару недель они не подавали никаких признаков, а потом активно пошли в рост. Попутно мы поняли, что растение это вьющееся. Наподобие лианы, и ему требуется опора.

Картофель, горох, овес и горький перец никаких сюрпризов не преподнесли. Росли и зрели. Только на еду мы их не брали, пока не могли себе позволить эти «деликатесы». Хотя от мясорыбной диеты уже тошнило. Женька пытался разнообразить меню, вылавливая крабов и моллюсков.

После того как достроили пирс, можно было отходить от берега по этой импровизированной стене и ставить ловушки на глубине. В огороженном же бассейне мы попробовали купаться. И, кстати, сразу поняли, что вода в будущем «Черном море» гораздо более соленая, чем это помнилось по нашему времени. И удовольствия от такого купания не было. Нет, конечно, мы могли бы порезвиться. Но обилие хищников поблизости отбивало всякую охоту к купанию. Да и времени свободного у нас не было.

За всеми этими воспоминаниями я не заметил, как мы с Тимом добрались до приметного места на тропе мамонтов. Три почти белоснежных валуна и кусты с ягодами, о которых говорил Андрей. Опять не смогли подобрать определения этим ягодам. Размером с ноготь. А в грозди по три ягодки.

— Не дожило до нашего времени это растение, — констатировал Тимур, который тоже не смог даже предположить, что это за кустарник.

Кстати, на склонах гор, между камней встречалось низкорослое растение, напоминающее шиповник. Мы решили подождать, пока его цветы сменятся плодами. Если это древний предок шиповника, то накопаем несколько кустиков и рассадим вдоль плетня огорода. Шипы у этих древних розочек имелись приличные. Так что достигнем двух целей. И плоды полезные заимеем, и потом, когда кусты разрастутся, будет естественная защита от животных.

Те ягоды, что пробовал Андрей, я тоже прикусил. Кислота была необычайной. Язык буквально обожгло. Но уже в лагере я несколько ягод кинул в воду. Разбавленная водой кислота оказалась приятной. И этот напиток понравился всем. С нашей диетой точно уже не хватало витаминов. Но и рекомендации Андрея насчет шкур я запомнил. И вообще хотел опробовать выделку кожи. Попытки содрать мездру с крокодильей шкуры я уже ранее предпринимал. Вернее, были у меня три шкурки, на которых проводил эксперименты. И «химикатов» явно не хватило. Кожа задубела и после высыхания стала греметь, если по ней стукнуть. Я это безобразие в землю воткнул в районе огорода на террасе. Пусть живность отпугивает. Другого применения этим шкурам не нашёл.

Парни забросали меня советами. Как-то разом все припомнили, что кожу скоблят скребками. В общем, я был таким злым на того крокодила, что решил довести новое изделие до ума. Бревнышко себе подготовил. Тимур помог ободрать с него кору. И станок для соскабливания мездры имелся.

Перед этим выудил баранью шкуру из самодельного тазика, помыл в роднике, что стекал с равнины, всыпал растолченные ягоды и убрал в сторону. Таким образом посуду освободил. Черепаший панцирь, что мы использовали для замачивания шкур в соленом растворе, то бишь морской воде. Но теперь панцирь пришлось нести в лагерь. Весил он немало. Но и вмещал в себя воды литров тридцать. Пока я крокодиловую шкуру только смесью золы и воды обработал и оставил на ночь.

Естественно, что этим вечером никаких праздничных посиделок не было. Все собрались у костра, но обсуждали ранение Андрея и имеющиеся медикаменты. Еще два-три подобных случая, и у нас ничего не останется из припасов.

— Прополис — природный антибиотик, — вспоминал Олег. — Я видел что-то летающее и на пчел похожее, может, стоит поискать?

— А потом тебя от укусов откачивать? — возмутился Кущин.

— Если он действительно найдет пчел, то можно одежду подобрать, плюс дымовую шашку изготовить, — встал я на защиту Васильева.

— Зато мед будет.

— А в водорослях содержится йод, — вспомнил Олег следующий «медикамент».

— И как ты его оттуда извлекать будешь? — не поддержал я идею — Все равно йод даже аптечный идет на спиртовой основе. Проще самогонный аппарат изобрести. Алкоголь уже сам по себе антисептик.

— Мыло нам нужно, — заявил Тимур. — Иначе скоро начнем болеть.

С мылом проблема была еще та. Наши все запасы уже закончились. Пробовали то глиной, то просто щелоком мыть тело и руки. Но у нас же еще две пары нетрадиционной сексуальной ориентации, которым требуется особая гигиена. Я уже Николаичу намекал, что мне для мытья хм… деликатных мест зола точно не подходит. Слизистую воспаляет.

— Мыло нужно, — согласился Кущин. — Только у нас таких запасов жира нет. Мы же рыбу жарим, шкуры обрабатываем, да ещё вы таскать вместо смазки начали.

Женька на этот счет только хмыкнул. А я напомнил, что мы собирались еще и свечи изготовлять.

— Нужно идти на охоту за буйволом, — предложил Тимур. — Это, наверное, единственное животное, имеющее летом хорошую жировую прослойку. Можно завтра отправиться на разведку.

— Тим, вот подстрелишь ты буйвола, и куда мы потом мясо будем складывать? — обеспокоился я насущным.

— Мясо, жир, шкура, — покачал головой Николаич, соглашаясь со мной. — Давайте завтра оперативно займемся приготовлениями.

— Может, еще одну коптильню соорудить? — сориентировался я. — Только не горячего, а холодного копчения.

— А еще нужна посуда, — Кущин повернулся к Лёве. — Сможешь нам емкостей литров на десять еще штук пять-шесть изготовить?

— Могу и больше, — заверил Лев. — У меня как раз в заводи глина подготовлена. Налеплю завтра. Три дня на просыхание, а потом в печь.

— Значит, пойдём на охоту через неделю, — подытожил командир. — А пока выдай мне небольшую посудину с крышкой.

— Какого размера? — все же уточнил Лева, ковыряясь в готовой кухонной утвари.

— Андрею вместо горшка, — пояснил Николаич и пошел проведать раненого. После приёма лекарств Фёдоров спал. Кувшинчик с питьем стоял рядом. А теперь ему и «ночную вазу» подготовили.

Даже не ожидал, что Николаич будет квохтать над больным. Но за Андрея переживали все. Я же не забыл про подарок. А Кущин мне с утра еще одну идею подкинул.

— Я тут припомнил, что раньше выделка шкур считалась очень вонючим производством. В городах кварталы кожевников располагались на окраине, — начал издалека Николаич. — И все потому, что использовали аммиак, то бишь мочу. Не знаю, какие вы с Андреем рецепты используете для шкур с мехом, но кожу точно нужно замочить в нашатыре.

— И где его взять? — чего-то «тормознул» я.

— В моче, — как ни в чем не бывало заверил Кущин. И показал на туалетную посудину, которой воспользовался Андрей.

Тимур, что подошел послушать беседу, оглядел черепаший панцирь и сообщил:

— Мы столько не нассым.

— Не за один раз. Сейчас к туалету панцирь отнесем и будем пару дней пополнять.

— А вонять эта кожа как потом будет? — засомневался я в правильности метода.

— Узнаем, — заверил Николаич. — Но если бы нашатырь не вымывался, то таким методом не пользовались бы.

— Хорошо, — наконец согласился я. — Сейчас сяду скоблить мездру, а потом в емкость опущу. Вы все можете уже наполнять ее аммиаком.

Лёва и Женька быстренько выдали свою порцию «химиката» и поспешили на пляж. Николаич переговорил с Андреем и решил вынести больного из дома. Я растелил рядом шкуры и устроил Андрея.

Остальные начали таскать глину с озера для печей и коптильни. Я же искренне радовался, что у меня есть собеседник. Скоблить шкуру оказалось муторно. Но Андрей тоже согласился, что именно для кожи нужен аммиак.

Этот метод оправдал себя. Про запах я не стану рассказывать, это и так можно представить. В следующие три дня я подходил к посудине, чтобы перемешать. И даже, используя длинную палку, стоять рядом удавалось с трудом. От запаха слезились глаза.

Промывал я эту шкуру от аммиака двое суток. А потом снова мял на своем станке. «Советчики» утверждали, что нужно разминать буквально каждый сантиметр кожи. Я и разминал. И сам не заметил, как этот кусок превратился в изумительной выделки кожу.

Конечно, участки на спине были толстоваты. Не менее пяти миллиметров. Но ближе к хвостовой части и по бокам кожа получилась мягкой и податливой.

— Красота! — восхищался Лева.

— Это Андрею на подарок, — напомнил я.

— Мокасины можно пошить, — помечтал Андрей.

Он пока ходить сам не мог. Вернее, мы ему не давали. Но мелкую работу пытался выполнять полулежа. Николаич притащил бивни мамонта, и Андрей теперь что-то мастерил и вытачивал надфилем. Я поинтересовался, что это будет.

— Гребешок для Саши, — пояснил Федоров.

Несколько секунд мой мозг перезагружался, поскольку никак не мог понять, кто в нашей компании под таким именем числится. Наконец, я сообразил, что Александр Николаевич этим «Сашей» и является. И снова функция моего мозга застопорилась. А с чего такие фамильярности?

— У него еще по утрам губы опухшие, как после поцелуев, — тихо шепнул мне Тимур, кивнув на Андрея.

А я так и продолжал сидеть с отвисшей челюстью от всех этих новостей.

Точно, гомосятина заразна.

Часть 17

К тому, что Николаич обратится ко мне с вопросом, я был морально готов. А вот командир — нет. Вначале он меня увел к огородам. Долго рассуждал на тему удобрений и о занятиях сельским хозяйством. Я понял, что если начнем с пестиков и тычинок, то до сути доберемся не скоро. И сразу сообщил, что презервативы у меня в наличии имеются. Мы с Тимом так обходимся, а Женька с Лёвой явно на минеты налегают.

Николаич закашлялся и (о диво!) засмущался.

— Тебе всю технологию рассказать? — поинтересовался я.

— Нет. Так-то я в курсе. Растянуть, вставить, — пробормотал Николаич. — Я больше интересуюсь, как вы до и после моетесь.

— Вот с этим сейчас засада, — пожаловался я. — Мыла нет. Так что мы в последние дни чередуем это дело с минетами.

И снова своим признанием вогнал командира в краску. Тот почесал макушку, явно еще чего-то прикидывая.

— Но ведь без тренировки это больно, — наконец, выдал то, что волновало, Кущин. — Я хотел Андрюшке удовольствие доставить, а не дискомфорт.

— Николаич, вообще-то какие-то социальные исследователи заверяли, что пятая часть мужских пар никогда не практикует секс с проникновением, — поспешил я успокоить новоявленного гомосексуалиста.

— Это как же?

— А ты такое понятие, как любовь между однополыми парами, не рассматриваешь? — возмутился я. — Не важно какого пола человек, если его любишь. А секс — это всего лишь удовольствие. Я был бы с Тимом, даже если бы мы только взаимной дрочкой занимались.

Николаич задумался. Но на обратном пути в лагерь все же парочку презервативов у меня попросил.

— Ну, вдруг Андрюшка захочет меня, — пояснил Кущин, а я на этой фразе споткнулся и чуть не упал. И так и не подобрал слов для пояснения, что пассив и актив — это разные роли в паре. Потом нашептал по секрету Тимуру. Тот моего удивления не разделил.

— Если Николаич готов подставиться, то значит, серьезно и долго думал на эту тему, и не нам ему советовать.

Зато в очередной раз на вечерних посиделках обсуждали тему варки мыла. Кажется, только я оказался такой дремучий, что не знал, что такое поташ, как его добывают, и для чего он предназначен. Отчего-то народ оказался на удивление подкованным. Вернее, мы давно использовали щелок для стирки, для шкур и мытья. Только я не знал, что если эту «водичку» выпарить, то будет тот самый поташ.

— Такое впечатление, что вы все планировали попасть в прошлое и изучали рецептуру варки мыла, — тихо возмущался я. — Ладно, Лёва, но ты, Николаич, откуда в курсе?

— В конце девяностых, после времен всеобщего дефицита, появилось много разной литературы. Наподобие, как сварить пиво в домашних условиях, или мыло. Мне было интересно почитать.

— Так что там за поташ? — продолжил я расспросы.

— Соль, что ли… — неуверенно сообщил Лёва.

— Из золы? — уточнил я.

— Да, — продолжил за всех пояснять Лёвочка. — Кажется, для мыла лучше брать золу от жженых водорослей.

Вообще-то, как оказалось, методов добывания этого поташа народ знал много. Николаич припомнил даже вариант, как это делали раньше в печи. Не собирали золу, а поливали дрова из ковшика на длинной рукоятке. Те, естественно, шипели, вода испарялась. А на сводах печи оседал уже готовый порошок. Тут главное было не залить окончательно печь водой, а поддерживать такой уровень жара, чтобы хватало на испарение.

Лёва предлагал другой метод. Он уже слепил посудину с отверстием в донышке. Предполагалось, что внутрь будут засыпаться жженые водоросли, а потом сверху заливаться кипятком. Через отверстие вода должна вытекать в другой сосуд. Эту воду нужно прогнать подобным образом несколько раз, пока она не станет напоминать сироп. Затем выпарить. Чего-чего, а посуды для выпаривания у Лёвы хватало. Это в первые дни он обходился одним казаном.

Работа оказалась малопродуктивной. За целый день удавалось выпарить не более чайной ложки соли.

Так наш умелец налепил огнеупорной посуды. Плоские и мелкие емкости он потом обжигал в печи с величайшими предосторожностями. Даже специальные глиняные распорки внутри посудин ставил. Это чтобы не лопнуло. Керамические казаны успешно пережили обработку огнем. Лёва потом те распорки истолок и для новой партии огнеупорной посуды использовал. Форма, конечно, не была идеальной, как после гончарного круга. Но я и такое не слепил бы.

Навес на пляже пришлось продлевать. Теперь у нашего художника там располагалась целая лаборатория. Да и носить посуду в печь к кузнице смысла не было. Тут же из прибрежных камней собрали печку. На ней я, кстати, опробовал самый удачный вариант цемента. Печь получилась огромной и потребляла дров немерено. Еще и следить приходилось за обжигом в такой печи от рассвета и до заката. Может, и ночью нужно было. Но мы засыпали древесный уголь и уходили спать. Примерно до следующего вечера монстрище остывал, и можно было доставать готовые изделия.

И что интересно, Лёва попытался из озерной глины сваять посуду, но сразу забраковал. Он пляжную глину не сразу смог использовать. Но в первые же дни разобрался, что изделия не будут терять форму при высыхании, если к глине немного примешивать песка. Песок на пляже можно было найти, тем более, когда мы почистили выбранный участок пляжа. Лева примешивал к глине песок, и эти изделия после сушки не давали значительной усадки и не трескались.

Озерную глину наш умелец забраковал по причине тех же трещин на высохших изделиях. Мало того, и лепилась эта глина плохо.

— Такое впечатление, что в ней уже много песка, — жаловался нам Лева. Но, смешав её с прибрежной глиной, смог уже работать. Вот только смысла таскать озерную глину на пляж не было. Леве вполне хватало тех материалов, что имелись: глина, песок, родник с пресной водой и печь.

Кроме печи и полки для сушки изделий (из расслоенной пальмы), у Левы под навесом теперь стоял целый ряд простых очагов. Шесть посудин испаряли морскую воду непрерывно. Женька успевал обеспечивать все это хозяйство дровами. Но в последние дни командир отправлял ему в помощь Илью. И пока Женька ловил рыбу или другую «еду», Илья исправно подносил дрова. Только порой возмущался, что ему претит смотреть за всеми этими гейскими игрищами.

Лёва и Женька, конечно, не занимались открыто сексом. Но целоваться не стеснялись. И тоже считали, что мыло нам очень как нужно. Основная проблема состояла в том, что излишков жира мы не имели. Николаич обещал, что через день-два мы отправимся на разведку и охоту. Не факт, что решимся пристрелить буйвола. В идеале было бы взять уазик, и на нем потом с комфортом притащить домой тушу.

Наша постоянная занятость бытовыми делами не оставляла времени для исследования территории. Малой группой идти слишком опасно. Оттого планировали оставить в лагере Андрея и Лёву и вшестером обойти озеро справа, выйти к дальнему пастбищу и оценить что там и как.

И в очередной раз местные обитатели подправили наши планы.

Первым среди ночи проснулся Илья. Он спал под окном и услышал снаружи посторонний шум. Резников проявил благоразумие и осторожно разбудил Тимура. А у того на сучке, прямо над головой, всегда автомат висит. Тим его снял и бесшумно прокрался к окну.

— Начинай светить сразу из двух фонарей, — еле слышно сообщил Тимур Илье.

Если кто из наших и проснулся, то все соблюдали тишину, не мешая охотнику. Впрочем, от первых же выстрелов должны были все проснуться. А вот грохот и шум с улицы оповещал, что Тимур промахнулся.

— Продолжай освещать животное! — выкрикнул указания Илье Тим и сорвал с окна раму, полностью высовываясь наружу.

Еще три выстрела. Потом грохот опрокинутых саперок, что стояли у нас прислоненные к скале, и, наконец, тишина.

— Попал? — робко уточнил Лёва.

— Я сразу попал, но только ранил, — с досадой отозвался Тим.

Мы тем временем поспешили выбраться из дома. Но меры предосторожности соблюдали. Вдруг зверь был не один? А потом дружно стояли над его тушей, и запоздало нервничали.

— Хозяин пещеры, похоже, вернулся, — вынес вердикт Николаич.

При помощи подсветок с мобильников разглядеть всю тушу целиком не получалось. Но всех накрыл запоздалый страх от осознания того, что было бы, если бы встретили этого зверя «на узкой тропе»? Повезло, что все находились внутри укрытия. Размеры туши, клыков и когтей впечатляли.

Причем, Тим был прав, когда сказал, что сразу попал. Морду зверю он покромсал изрядно. Я насчитал четыре пулевых ранения. Но как в том анекдоте: «Мозг не задет».

— Тут нам жир, мясо и шикарный коврик, да еще сам пришел, — порадовался Николаич и пошел «на доклад» к Андрею. Тот сам до окна доковылял, но рассмотреть то, что творилось на площадке перед пещерой не мог.

— Спать, я так понимаю, будем через двое суток, — оценил «масштабы» работ Илья.

— Приступаем, — согласился я.

— Лёва, давай костер, печь и еще твои лампы с рыбьим жиром. Нам освещения побольше нужно.

— Вообще-то разделывать у порога собственного жилища эту зверюгу не стоит, — притормозил мой порыв Тимур.

— Не унесем, — сразу сообщил я.

— Никуда ночью не попремся, — добавил вернувшийся командир. — Тимур, надрезай горло, выпускай кровь. На разделку повезем завтра уазом. А пока двое на охрану лагеря. А остальные спать. Смена каждые два часа.

И с первыми лучами солнца мы поволокли тушу на разделку, затащив ее на крышу УАЗа. Толком закрепить не получилось. Обвязали тросом. Олег вел машину достаточно медленно, чтобы мы могли страховать трофей и доставить его в целости к месту разделки.

Чего-чего, а ручьев в долине хватало. Засушливым лето не было. Через день-два шли дожди. Но не обильные, а только чтобы наполнить влагой землю. И для ручейков таких осадков хватало. Вот к одному из них мы и направились. Тимур и Женька сразу пошли осматривать округу. Я же, зевая, приступил к потрошению и снятию шкуры. Моего помощника — Андрея — не было. Николаич и Илья только поворачивали и приподнимали, а мы с Олегом пытались содрать «шубу» с медведя. Получалось не очень. Такого размера зверей нам еще не доводилось обрабатывать.

Солнце было уже высоко, когда мы закончили свежевания и приступили, собственно, к разделке. Рубили топором, срезали ножами и заполняли корзины. Тимур всю эту тару простелил листьями пальм, очень беспокоясь на тему того, чтобы мы такой добычей не привлекли каких еще хищников к лагерю.

Но, как и предполагал Илья, нормально поспать у нас получилось только на вторые сутки. Зато все емкости были заполнены мясом, жиром и салом. Мало того, мы по совету Андрея даже кишки сохранили. Отмыли, обработали и планировали изготовить сырокопченую колбасу.

Мясо этого пещерного медведя оказалось на удивление вкусным. Я бы сравнил его с говядиной, но более жесткой. В последнее время я стал не так привередлив к запахам еды. Только это мясо было идеально во всем. Мы когда еще на берегу ручья первую пробу сняли, то сразу решили, что возьмем с этой туши по максимуму.

Парни к нашему прибытию с мясом порядок в лагере навели. Убрали следы погрома, что учинил медведь, приготовили посуду и несколько костров, помимо основного очага. И началась работа!

Засаливали мясо, топили жир, варили куски, как на тушенку. Еще часть мяса со спины я нарезал тонкими пластами, и предполагалось, что после засолки мы их просто высушим.

К вечеру ту партию, что пролежала в соли, стали закладывать на холодное и горячее копчение. И по прикидкам нам должно было хватить этих запасов недели на две.

Заодно появилось время заняться бытовыми делами. Мылом в первую очередь.

Часть 18

В процессе варки мыла я участия не принимал. Там и без меня разгорелись нешуточные споры. Лёва предлагал вливать в подогретую щелочь растопленный жир, а потом добиться загустения путем добавления соли. Тогда на выходе гарантировано будет не жидкое, а твердое мыло. Николаич возражал, поскольку считал, что много продукта пойдет в утиль. И предлагал свою рецептуру. Но тогда мы будем иметь желеобразный, а не твердый вариант мыла. Парни спорили до хрипоты и в результате решили опробовать сразу несколько «рецептур».

Мы же с Тимуром планировали пройтись по следам медведя. Прежде всего интересовал вопрос, зачем зверь приходил. Вторым моментом было бы неплохо узнать, «холостой» был этот самец, или где-то еще его семья обитает?

Ответ на первый вопрос обнаружили достаточно быстро. Несколько вырванных с корнями пальм и сломанных стволов наглядно демонстрировали, что медведь здесь знатно порезвился. А после отправился проведать свою пещеру.

— Что его так взбесило? — недоумевал я, разглядывая поломанные стволы.

Тимур тоже задумчиво смотрел на этот «лесоповал».

— Подсади-ка меня, — неожиданно попросил Тим, подойдя к ближайшей уцелевшей пальме.

И вскоре он уже карабкался наверх не хуже обезьяны. Сорвал гроздь плодов и бросил на землю. Спускался Тимур дольше, но все равно немного ободрал живот, прежде чем попал в мои объятия. Я чуть задержал Тима, прижимая к себе. Получил в ответ поцелуй. Но потом все же пошли смотреть добычу.

— За этим мишка и приходил, — уверенно поведал Тим, откусывая часть плода.

— Ты как Андрей, тащишь в рот всякую дрянь! — запоздало возмутился я.

— С медведем я полностью согласен, это вкусно, — заверил Тимур, давая мне на пробу надкушенный плод.

— Интересно, что это? — оценил я эту сладость.

— Какая-то разновидность фиников или их древний аналог, — пожал плечами Тим.

— Кажется, на Кавказе изначально финики не росли, а были привезены из Азии или Египта, не помню. Так что это что-то древнее.

Нужно ли говорить, что наша находка вызвала в лагере бурю эмоций. Варку мыла все тут же забросили. Вернее, передали Лёве под полный контроль.

Срочно придумали экипировку, похватали рюкзаки, инструмент и рванули на сбор плодов. Из тех стволов пальм, что порушил медведь, решили собрать простейшую лестницу. Пальма обрабатывалась топором легко. И часа не прошло, как лестница была готова. Не пришлось никому ползать, изображая обезьян.

Между прочим, мы правильно поспешили. Если бы не медведь, то мы и не обратили бы внимания на тех птиц, что тоже не прочь были перекусить сладкими плодами. Женька, что напрактиковался на пляже в швырянии камней и сбивании птиц, пытался как-то отогнать эту пернатую братию. Но всех разогнать не получилось. Да и мы, наполнив три рюкзака, решили, что на сегодня этого достаточно. Обойти сразу все плодовые пальмы в один день всё равно не получится. Но поспешить стоило, пока это все не съели местные обитатели.

А ещё Женька прихватил неожиданный трофей в виде сбитой тушки птицы. Мы ее вечером опробовали. Вполне съедобно оказалось.

— Пожалуй, начну собирать арбалет, — заявил Тимур. — Эти птички смогут неплохо разнообразить наше меню.

— Нам бы еще предков кур отыскать, — помечтал Илья.

— Не найдем, — заверил Тим. — «Солнечную птицу» завезли в Европу из Индии. В нашем времени если и есть предки кур, то не на этом материке.

— Зато куропатки или подобные птицы, что не летают, имеются, — припомнил я наши походы по горам.

— Будем одомашнивать? — поинтересовался Андрей у Николаича.

— Не сейчас, не на этот год, — отрицательно покачал головой наш командир. — Чуть освоимся, обживемся. Тогда и молодняк козочек отловим, будет молоко, сыр.

— Хватит, — прервал эти мечтания Андрей. — Жду не дождусь, когда грибы снова появятся. Без овощей очень уж плохо. А про молочное и мечтать не стоит.

— На-ка финики пока покушай, — подвинул Николаич миску с плодами. Вообще-то мы уже ими объелись. Но всё равно продолжали по одной-две штуки таскать. Кущин решил, что сегодня мы наедимся до отвала, а потом сложим эти запасы на хранение в кунг. Содержание сахара в плодах было такое, что никто не сомневался в их сохранности. Только нужно успеть оборвать всё с пальм до того, как съедят птицы или еще кто.

На сбор урожая в общей сложности мы потратили два дня. Рощица этого сорта пальмы оказалось небольшой. Андрей уже попробовал сварить компот из пальмовых плодов и тех кислых ягод с кустарника. Питье оценили все.

Но еще ходить и искать, что растет на другой стороне озера, мы не стали. Далековато. А дел хватало. Я возился с медвежьей шкурой. Попутно пережигал в печи смесь толченого известняка и глины.

Лёва попросил меня еще приготовить негашеной извести. Тоже экспериментировал. Для небольшой партии негашеной извести пришлось новую печь сооружать. Хотя это больше походило на глиняный холмик. Доводить известняк нужно без доступа кислорода.

И снова наш командир подал светлую мысль. Похоже, они с Андреем в сексуальном плане продвинулись. Оттого оценили «водные процедуры». В нашей ситуации, когда давно закончились запасы туалетной бумаги, такие деликатные вопросы приходилось решать только водой и мылом. С одной стороны, даже лучше. Климат жаркий, влажный. А так дополнительная гигиена.

Вот только на новом предполагаемом месте жительства ни родников, ни ручьев не было. Мы же специально смотрели, чтобы даже во время ливней не затапливался участок.

— Строим колодец, если есть вода, то рядом и дом поставим, — сообщил неожиданную новость Николаич.

И все с этим доводом согласились. На колодезный сруб пришлось пустить часть стволов, что приготовили для досок. Хорошо иметь большую команду. Пока двое копали, остальные сооружали сруб.

Уже примерно на метровой глубине примерили наш деревянный оклад. И дальше продолжили по традиционной технологии. Тимур оказался наиболее гибким и выносливым. Он и копал внутри. Я же корзину с грунтом поднимал. Парни успевали к новому слою сделать сруб.

Где-то на глубине четырех метров появилась глина. И хотя время перевалило за полдень, Николаич предложил не останавливаться. По идее, мы уже близки к цели. Еще два ряда срубов легло, когда Тимур сообщил, что у него под ногами хлюпает. Да и грунт в корзине уже представлял собой месиво из грязи.

Отмывать Тима мне потом лично пришлось у нашего родника. Он перемазался с ног до головы, провонял потом и все равно был таким желанным! Так что мы, быстро похлебав суп из медвежатины, поспешили удалиться в кабину ЗИЛа.

Командир в этот день больше задач не ставил, и каждый «развлекался», как мог. Впрочем, мысли примерно у парней были схожие. Только мы выбрались, и тут же «секс-кабину» оккупировали Николаич и Андрей.

Но сидеть без дела мы не привыкли. Занимались мелкими поделками уже в лагере. А колодец довели до ума на следующий день. Он постепенно наполнялся водой. Вода пока была мутной, но, процедив, мы ее попробовали. Обычная, без примесей солей.

И, собственно, этот колодец стал «центром досуга». Вначале мы решили, что нужно рядом устроить умывальники «с носиками». Керамические чаши подобного типа Лева изготовит быстро. Потом только заливай сверху воду и умывайся с удобствами. Естественно понадобится полочка под плошку с мылом. И куда же без держателя для полотенец? Только если укрывать навесом один колодец, то во время дождя умываться будет неуютно. Значит, навес нужно расширить.

Андрей сразу заявил, что нужна нормальная печка для готовки. В смысле, с трубой, чтобы не жмуриться каждый раз от дыма, когда ветер меняет направление. Рядом с колодцем будет удобно во всех планах. С этим не согласился Тимур. Мол, раньше мы посуду в роднике споласкивали, и то запах потом появился. А здесь помоями завоняет ещё быстрее.

— Лёва, сможешь из керамики трубы изготовить? — поинтересовался Николаич.

— Вполне, — заверил Лев. — Сделаю короткие, по полметра, но такие, чтобы сочленялись друг с другом.

— Тогда сделаем канализационный отвод в районе умывальников, дальше выроем яму под канализацию и перекроем ее.

— Если будет печь с колодцем, то нужно в нашем центре досуга стол и лавки ставить, — намекнул Женька. — Лёва клей из рыбьих костей наварил. Давно мечтает опробовать на дереве.

С каждым предложением площадка в районе колодца увеличивалась. Но апофеозом стало предложение Тима о бане. В ней же можно будет не только мыться, но и стирать.

В общем, сам дом и его постройка отодвинулись на более поздний срок. Хотя для нас дом в большей степени должен стать местом, где можно укрыться в случае опасности. В здешнем климате большую часть времени мы будем проводить «на свежем воздухе». Так что хороший, но открытый навес был предпочтительнее дома в плане очередности постройки.

Опять же, чтобы не отвлекаться на возможных хищников, мудрый Николаич предложил огородить приличное пространство подобиями противотанковых ежей, сделанных из дерева, конечно. Все, что приносилось морем, идеально подходило для наших целей. Женька еще там на берегу все эти бревна довел до ума, обработав края на огне и заточив.

Связывали мы эти бревна тем, что попадалось под руку. То сырой, невыделанной кожей, то сплетенными растительными веревками.

Такая защита вполне должна была себя оправдать. Ползающие твари, такие, как крокодилы, далеко от озера не отходили. А других хищников эти ежи должны остановить. Вообще-то я, когда впервые увидел этот заслон в комплекте, то подумал, что если еще более крупные установить, то нам и мамонты будут не страшны. Не думаю, чтобы животные сознательно двинулись «на баррикады».

И уже после оборонительных работ спокойно занялись стройкой вокруг колодца.

Новоселье мы отмечали первого сентября. Банька вообще-то еще не была закончена полностью. Но остальное было готово.

Изначально я установил шесть опорных столбов из цемента и крупных камней. Потом уже делали перекрытия. Укрепили и очень хорошо увязали слой пальмовых веток. Со временем планировали поменять их на черепицу.

Пока занимались крышей, у меня просохли заготовленные кирпичи для печки. Пусть они после обжига где-то и потрескались, но для наших целей вполне годились. И трубу сложили, и саму печь продуманную сделали. Металл от автомобилей пускать на бытовые нужды не стали. Но после очередной плавки руды Николаич выковал подобие прутьев. Ими и покрыли то место, что называется «варочной поверхностью».

Еще несколько дней мы носили с озера песок и засыпали площадку под навесом. А потом укладывали поверх камни. Я заливал это цементом. Отвод канализации тоже чуть изменили. Метров десять у нас шли самодельные керамические трубы, а потом уже открытый канал. По мере сил и возможности хотели его продлить дальше. Просто вырытая яма нам показалась недостаточной. Или земляные работы придется устраивать слишком глобальные.

К первому сентября у нас было сделано основное: стол с двумя лавками, печь, шкафчик для мелкой утвари, умывальня с мылом, зеркальцем и корытом со сливом.

Корытце это Лёва переделывал три раза. В результате смог удержать форму так, чтобы она не лопнула в печи. Правда, ширина этого корыта не превышала двадцати сантиметров. Зато длиной сантиметров семьдесят. Тут уже были ограничения из-за размеров печи для обжига.

На праздничный обед Андрей потратил четыре картофелины, полстакана гороха и приправу. Помидоры мы давно уже употребляли. Но этот праздничный суп был приготовлен из мяса птицы, заправлен томатом и острым перцем.

Кажется, только Илья немного грустил на нашем празднике. Он в последнее время стал раздражительным.

— Недотрах сказывается, — авторитетно заверил Николаич.

— С этим, — кивнул Илья на Олега, — я трахаться не буду.

— Тогда больше работай и сил на прочую фигню не останется, — выдал командир следующий рецепт.

Он-то своей жизнью был вполне доволен. По нашему с Тимом примеру удалил растительность на лице. И теперь только Олег и Илья упорно носили бороды. Эти натуралы оказались непробиваемыми. Вообще-то никто не настаивал и не пытался их сводить вместе. Просто свободных парней у нас больше не было. А женщин так и подавно.

— Начинаем постройку дома, чтобы свободного времени на размышления о смысле жизни как можно меньше оставалось, — подвел итог праздничного ужина Кущин.

Часть 19

Ожидаемо, что осенью дожди зачастили. И если на общей температуре воздуха это глобально не сказалось (мы так и продолжали бегать в трусах), то для стройки погода стала бедствием. Только вырыли траншею и заложили крупные камни под фундамент, и вдруг поняли, что нужно пространство вокруг будущего дома облагораживать. Иначе рисковали утонуть в грязном месиве. Примерно неделю занимались только этой работой.

Радовало только то, что бабочек и прочих летающих мошек стало меньше. Вообще-то бабочки еще в середине лета куда-то исчезли. Повезло, что кровососущих, наподобие комаров, в этом месте не было. Николаич предположил, что питаться комарам нечем. Все зверье имеет такой кожный покров, что не прокусить. Может, со временем что-то изменится. Пока хотя бы этой проблемой меньше. Только дождливая погода приводила всех в унылое состояние. Но опалубку мы успешно залили.

И внутренний двор претерпел изменения. Чтобы ускорить процесс, разгрузили полностью кунг и сгоняли на нем к обрыву. Лебедкой поднимали с побережья камни, загружали в кузов и везли на стройку. Пока работал двигатель автомобиля, зарядили все телефоны и имеющуюся дрель. Этот инструмент мы еще не применяли. Элементарно сверлить было нечего.

Теперь у нас появились доски. Две-три доски в день парни обязательно вырубали. Оттого и решили отверстия заранее насверлить. Гвоздей у нас как не было, так пока и не появилось. Отвлекаться на длительный процесс плавки руды пока не получалось. Но те же напольные доски можно успешно закрепить колышками из дерева через просверленные отверстия.

И все равно закончить дом к приходу мамонтов не успели. По идее, мамонты не хищники и нападать на человека просто так не должны. Только опасения оставались. Никто же не в курсе психологии этих животных. Хотя мамонты и ушли куда-то на пастбище бизонов, мы всё равно торопились со стройкой. Теперь работали при свете костров и спали по минимуму. Стены возвести оказалось проще всего. А вот все остальное требовало кропотливой работы.

Разбирать УАЗ пока не стали. Но сняли заднее сиденье. Из опорных стоек выковали очередной топор. Стекла все, кроме лобового, тоже сняли, заодно и зеркала. Окна закрыли щитами. А сами стекла должны были стать окнами в доме. Тот жутко вонючий клей, что сварил Лёва, вполне годился для соединения деревянных конструкций. Пусть окна получились не идеальными, но свою функцию они будут выполнять.

Но когда готовы были окна и двери, все равно оставалось много внутренней работы. Подвал, полы и прочие мелочи требовали немало времени. Также ждали с нетерпением завершения обжига черепицы. Спать можно и на земле. Туристические коврики у всех имелись. А вот без крыши под дождем не поспишь.

Несмотря на спешку, Николаич периодически устраивал выходные дни. Обычно это случалось, когда кто-то из парней начинал хандрить. То Андрей распсихуется, что надоело ему мыть котелки каждый день, то Тимур вдруг заартачится, сообщив, что подстрелить барана каждому под силу, а бегать по горам он не нанимался. Илья и Олег так вообще устраивали ссоры друг с другом, доказывая, что не перейдут в стан геев.

В такие дни командир объявлял, что у нас праздник. Женька расчехлял гитару. Андрюха вздыхал, но доставал что-то из припрятанных запасов и готовил «вкусненькое». Мы отдыхали, выспрашивали виновника переполоха, в чем, собственно, проблема. Хотя каждый понимал, что проблема у нас одна — попадание в этот дикий мир.

Работа и постоянная занятость, безусловно, отвлекали. Но на душе у каждого скребли кошки. Даже самый стойкий среди нас Николаич и то нет-нет, а припоминал что-то о своих сыновьях. Бывшая жена Кущина подала на развод года четыре назад. И детей забрала, перебравшись к новому мужу в Москву. Кажется, Николаич всю нерастраченную «опеку» решил разом вывалить на Андрея. В свободные вечера, когда мы просто отдыхали, Николаич, не стесняясь, прижимал парнишку к себе. И так, обнявшись, они могли просидеть до того времени, когда пора было отправляться спать.

Мы с Тимом обычно устраивали эксперименты со своими волосами. Тим еще раньше натренировался на сестренке и теперь пытался мне как-то увязать волосы. Только длины не хватало.

Кстати, когда у Николаича отросли волосы, то выяснилось, что он у нас блондин. Плюс Кущин теперь завязывал кожаный ремешок поперек лба. И у меня ассоциировался не то с былинным богатырем, не то с древнерусским ремесленником. Питались мы все лето одним мясом. А работали много. Красивый рельеф мышц появился у всех. Но Николаич на общем фоне выделялся своей статью. Этакий Добрыня Никитич.

Дату окончания строительства дома приурочили к двадцать третьему февраля. Именно в этот день смогли точно сказать, что сделали все. Настелили полы, поставили еще один стол со скамьями в доме, закрыли прилегающую к дому территорию забором-плетнем и, наконец, почувствовали себя в безопасности и комфорте.

Отдыхали аж целых два дня. А потом снова впряглись в работу.

— Данила, давай ты у нас будешь специализироваться на коже? — предложил Николаич.

То, что кожа вскоре потребуется в большом количестве, я и сам понимал. Наша обувь доживала последние дни. Андрей уже попробовал сшить мокасины, и вполне успешно. Если я раньше занимался строительством, то пока мы ничего глобального не планировали.

Вообще-то это я напрасно так подумал.

— Начинаем заготовлять древесину на доски. Первой строим шлюпку, а потом плавательное средство типа малого корабля, — огласил очередную идею командир.

— Николаич, ты уверен, что нам нужен этот корабль? — усомнился Тим.

— Тимур, нам нужен не корабль, а цель. Мы все захиреем, превратимся в неврастеников, если перестанем работать и совершенствоваться.

— Но корабль… — развел теперь Андрей руками.

— Ничего сложного, — не согласился Кущин. — Лев Карлович нам нарисует, как он помнит, парусники. Промеряем, вычислим масштаб и построим.

— А потом будем с него рыбу ловить? — уточнил предназначение корабля Женька.

— Нет, после тренировок отправимся вдоль берега к устью Днепра. Если он таковой имеется, то поднимемся до района Никополя. И поищем там марганец.

— Марганец-то нам для каких целей? — поинтересовался очумевший от новых перспектив Олег.

— Броня крепка и танки наши быстры… — пропел Женька в ответ.

— Правильно, — подтвердил Николаич, — будем нормальную сталь выплавлять. Без марганца железо слишком мягкое.

— Эммм… а как выглядит марганец в природе, ты в курсе? — на всякий случай уточнил я.

— Без понятия, — бодро заверил командир. — Будем брать образцы понравившихся камней. Потом станем дома пробовать опытным путем. И так пока не найдем нужное. Заодно с этим миром познакомимся.

— План зашибись, — оценил красоту идеи Тимур. — И главное, поставленной цели лет на двадцать хватит. Пока там все перепробуем…

Самое интересное, что возражающих не нашлось. Вот что значит, правильная мотивация! А для поставленной цели нам еще нужно освоить массу попутных задач. И доски в этом списке не самое сложное. Как-то потом еще щели проконопатить у корабля нужно. Кажется, для обработки древесины требуется смола.

Впрочем, мы никуда не спешили. А тут еще Лёвочка у нас простыл. Температура зимой в долине опускалась градусов до пятнадцати-восемнадцати ночью. Но и днем было не больше двадцати. Плюс ветер и моросящий дождь.

Мне казалось, что мы от постоянного пребывания на свежем воздухе давно закалились. А Лёва вдруг стал кашлять, а потом свалился с температурой. Если честно, я думал, что Женька сойдет с ума от беспокойства. Наверное, я бы тоже так переживал, случись подобное с моим Тимуром. Но Лёвочку все жалели. Повезло, что наши запасы медикаментов остались почти нетронутыми. Мелкие порезы и ожоги мы даже не лечили. Заживало все и так хорошо.

Из дома Леве потом велено было не выходить. А мы срочно сооружали крытый навес-галерею до туалета. А то порой приходилось бежать к этому заведению под проливным дождем. Тимур, наконец, решил опробовать навыки вязания. Два дня сидел и упорно вязал крючком из той шерсти, что у нас имелась. Что-то наподобие тапок-шлепок, но шерстяных он изобразил.

Теперь Женя следил, чтобы Лёва дома надевал тапки.

— Ты кашляешь, не ходи босиком, — волновался Женька.

— Я и в тапках, и без них кашляю, — вздыхал Лёва.

Андрюха нашему больному варил специальные компоты. Дикий шиповник мы осенью весь в округе собрали. От каких болезней его применяют, никто точно не помнил. Но знали, что полезно. Еще жутко кислые ягоды, что и при созревании так не поменяли свой вкус, мы тоже собрали и высушили. И теперь такой сложный компот из шиповника, фиников и кислых ягод варили для Лёвы.

Парнишка не привык сидеть без дела. Но мы его заверили, что соли у нас скопился приличный запас, примерно килограмма полтора. Посуды хватает, так что можно не волноваться.

— Я еще хотел поэкспериментировать с мылом, — пожаловался Лёва.

— Успеешь, — заверял его Женька.

Временно наш художник переключился на шитье мокасин. Николаич хоть и поручил мне кожевенное направление, но из-за погоды мы много времени проводили дома. Вот и занимались выделкой кожи все дружно.

В конце зимы никто особо на улицу не рвался выходить без особой причины. А дома у нас было хорошо и сухо. Минипечь с кунга мы демонтировали и перенесли в дом. Того тепла, что она давала, вполне хватало. А еще теперь у каждой пары была личная комнатка. Маленькая, буквально два на два метра, но своя.

Планировку дома нам придумал Лёвушка. Центральная зала три на четыре метра. Справа и слева еще по два помещения. Выходы из личных спален в «залу» я сделал в виде дверных проемов. Но пока мы их просто занавешивали шкурами. Делать еще и дверки желания не было. Спали пока тоже на полу. Но уже привыкли.

В зале мы поставили стол вдоль стены с окном, а остальное пространство у нас занимала медвежья шкура на полу. Так, расположившись на ней, мы и занимались мелкими домашними делами. Строили планы и обсуждали строительство корабля.

Часть 20

Лёвочка неожиданно увлекся рисованием корабля. Разрисовал все плоские камни в округе, предлагая на выбор варианты парусников. Нам вообще несказанно повезло, что этот студент Худграфа выбрал на третьем курсе специализацию по декоративно-прикладному искусству. Мало того что он историю этого дела изучал, так еще много чего полезного успел узнать. Пусть студенты сами не подбирали состав глины и не выдували стекло, но технологические процессы Лёва помнил. И очень сожалел, что необходимых химикатов нет под рукой.

— Интересно, что из всех изучаемых предметов в школе самым полезным оказалась только химия, — рассуждал Тим, слушая жалобы Лёвы о том, как ему нужна серная кислота. Или любая другая, но сильнее уксуса.

— Может, еще география, вернее, раздел геологии, — поддержал я Тима.

Лёвочка тем временем продолжал причитать, что не может изготовить стеариновые свечи, и приходится довольствоваться тем, что имеем. Вообще-то свечи мы еще не изготовляли. Масляные лампы нас вполне устраивали. Но в данной ситуации свечи требовались для другого дела.

Женьке через три дня исполнится двадцать пять лет. И Лёва решил наши нехитрые закуски украсить двадцатью пятью свечами. Парнишка накрутил фитилей из волокон пальм примерно по десять сантиметров длиной. Закрепил на палочках. И теперь поочередно опускал в теплый бараний жир. Дожидался остывания и повторял процедуру.

Свечи уже через час стали напоминать «самих себя». Мы же с Тимуром должны будем потом этот сюрприз от именинника припрятать. Такие маленькие праздники стали для нас своеобразной отдушиной. Удивительно, как в наших условиях можно что-то придумать. На мой день рождения Тим устроил СПА-процедуры в бане, с массажем и обилием секса.

Для создания иллюзии того самого СПА-салона мой любимый бегал чуть ли не до перевала (не один, конечно), наломал веток хвойных деревьев, потом заварил их и этим ароматом пропитал помещение бани.

Идея всем понравилась. Потом мы так и стали плескать на раскаленные камни хвойную водичку.

Дни рождения почти всех парней уже отметили. Только Николаича пропустили. У нас на тот момент еще не было привязки к календарю.

Между прочим, на день Весеннего равноденствия с погодой необычайно повезло. Попутно проверили свой календарь. Совпал идеально. Но Лева мечтал потом «Стоунхендж» устроить. Это чтобы на всякий случай иметь дублирующий календарь. Человеческий фактор никто не отменял, и мы элементарно могли забыть сделать запись о прошедшем дне.

Кстати, тот же Лева, посмотрев на то, как я ловко леплю плитки на черепицу, отобрал у меня парочку заготовок и попробовал на них писать. Вернее, продавливать заостренной палочкой. Для записи погоды такой метод вполне годился. Мы решили её фиксировать на досках по декадам, а не неделям или месяцам. Потом обжигать в печи и где-то складировать. Примерную статистику по климату региона мы сможем составить только лет через пять, не раньше.

Но уже поняли, что зима здесь теплая. Особенно радовался этому факту Андрей. Он рискнул в начале осени посадить немного семян помидор на рассаду. В середине февраля саженцы высадил на огороде. И к дню рождения Женьки (тридцатого марта) пусть еще и зеленоватые, но несколько штук помидоров украсят праздничный стол.

Еще Андрей наловчился готовить баранину. Теперь он мариновал баранину в смеси соли, кислых ягод и тех специй, что у нас имелись. Выдерживалось мясо два дня. Оно становилось мягким, а специфичный запах почти не ощущался. Тимур беременных самок не убивал. Так что приходилось брать самцов. Но тоже выбирали некрупных. Ходили на охоту и за козлятиной. Это уже сам Тимур в начале зимы проявил инициативу, мотивируя, что к зиме шерсть у козлов должна быть хорошая.

На охоту мы отправились на запад к обрыву. Потом спустились вдоль скального гребня к реке. Там козлов и встретили. Хотя зима здесь была теплой, эти животные все равно нарастили хорошую шерсть. Именно эту разновидность мы еще не встречали. Пусть я и не особый знаток, но ориентировался по форме рогов. Огромный самец, завидев нас, грозно стал бить копытом, явно предупреждая, что стая под охраной.

— Ты смотри, аж искры выбивает! — восхитился я козлиной мощью.

Тим же пока через прицел снайперки высматривал менее увесистую жертву. И когда грохнул выстрел, то животные бросились врассыпную. А вот Тим отчего-то пошел не в сторону туши, а тому месту, где раньше стоял вожак.

— Действительно интересно, как у него это получилось, — произнес непонятную фразу Тимур. А потом подобрал небольшой булыжник и с силой чиркнул по валуну, выбивая сноп искр, что ранее удивили меня.

— Кремень, — коротко сообщил Тим.

В тот раз мы подобрали совсем немного мелких осколков, в первую очередь нужно было дотащить домой тушку козла.

Зато восторгу Николаича не было предела. Он давно уже думал, как сохранять огонь. Пока мы жгли всю ночь масляную лампу. И, естественно, расходовали драгоценный жир. А тут такое простое решение.

Хотя не такое уж и простое. Пришлось нам потренироваться, чтобы научиться высекать огонь. Андрей потом пошил всем из обрезков кожи маленькие мешочки. Предполагалось, что мы их будем брать с собой в дальние походы, вешая на шнурке на шею. Только когда такое случится — неизвестно. Мы до сих пор не обследовали озеро. Кущин обещал, что обязательно сходим, когда мамонты уйдут обратно за перевал. Пока же радовались, что поставили надежное убежище. Зимой несколько раз находили следы каких-то кошачьих, что бродили вдоль вырытого нами канала. И хотя мясо мы старались разделывать в старом лагере, какие-то запахи от мытья той же посуды привлекали хищников. Но дальше наших заграждений никто из животных не сунулся.

Опять хвалили себя за все те предосторожности. А уж дом наш и мамонтов выдержит. Пусть внешне страшненький, но крепкий. Решили, что со временем построим «индивидуальные коттеджи». Пока радовало наличие отдельной спальни для каждой пары. Маленькие каморки. Примерно два на два метра. Но свои.

Обычно по утрам я просыпался от еле ощутимых поцелуев вдоль поясницы. Это так Тим намекал, что он проснулся. Дальше мой персональный хищник действовал без особых прелюдий. Растягивал и переворачивал меня на живот. И снова только страсть и никаких лишних ласк. Именно в утренние часы Тиму хотелось доминировать, а я не возражал. К тому же он делал это так умело, что хотелось завыть и сообщить всем соседям о полученном кайфе. Короткие неглубокие толчки били как раз по простате. А Тим еще перехватывал мои запястья.

— Без рук, — шептал на ухо любимый. А меня от жара его тела, шепота и сильного захвата обычно клинило, и я кончал, не прикасаясь к члену.

И уже, чуть отдышавшись, выбирались из спальни. Собственно, Тим просыпался, заслышав шаги Николаича или Женьки. Те вставали самыми первыми. Растапливали печь в бане и под навесом. Воду и дрова мы оставляли с вечера. А утром мужчины спешили нагреть воды, чтобы дать возможность помыться любимым мальчикам после утреннего секса.

Илья поначалу ворчал, встречая утром голый народ перед баней. Потом перестал. А смысл одеваться, если все равно придется все снимать? Да и кого стесняться? Иногда по утрам мыться в баню заходил Николаич. Парни обычно деликатно помалкивали, поскольку и так понимали, кто в это утро был топом.

Я же любил брать Тимура с долгой прелюдией, поцелуями и минетом. Оттого получался у нас такой секс только вечером. Или не получался. Если уставали так, что только до постели добирались, то уже ни о каких дополнительных физических упражнениях и речи не шло.

Зимой, пока дожди мешали заниматься делами, у нас оставалось свободное время. Но весной Николаич снова всех запряг. В основном, готовили древесину. Складывали стволы и доски под козырьком скалы в районе пещеры. Саму пещеру мы давно разгрузили. Запасы оружия и все самое ценное предпочитали иметь рядом. Перекрытие потолка своего дома мы специально усилили, а потом сложили на чердак ящики.

Погреб в доме у нас тоже имелся. Хороший, с вытяжкой, с цементным полом, с полками и крючками под продукты. Это была вотчина Андрея. Хомяк в свои владения не пускал никого. Мы картофель увидели, только когда опять сажали огород. Между прочим, гороха у нас имелось столько, что огород пришлось расширять.

Собственно, на первом огороженном участке мы только картофель с помидорами посадили. А укроп, кинза и болгарский перец росли, где только можно. И рядом с домом, и вдоль плетня огорода, и на террасе.

А еще Андрей решил часть финиковых косточек посадить. Мы же на месте огорода пальмы вырубили. Пусть это другие сорта, но изначально эта почва и влажность для пальм годилась.

Идея насчет посадки фиников пришла в голову Федорову, когда Лёва уверенно сообщил, что часть пальм, увиденных нами в рощице, были очень старыми, и потому на них не висело плодов. Мол, взгляд художника распознал схожие листья. И в следующий раз, если захотим рубить, стоит брать старые растения, что уже не будут плодоносить. Такая новость всех обеспокоила, и мы с посадочными планами согласились. Плюс вырыли молодые побеги от пальм и тоже высадили вдоль линии гор.

Хранил запасы фиников наш хомячок в малых корзинах на чердаке. И выдавал эту сладость только по праздникам. А сладенького порой очень хотелось. Хотя Олег все же отследил то место, где обитали пчелы. Оттого предлагал заняться пчеловодством. И даже уже начал улей конструировать, чтобы потом перенести в него пчел. Основная загвоздка была в том, что эту авантюру лучше проводить ночью. А мы как-то по ночам из дома опасались выходить. А тут переться по горам, да еще в темноте.

Но когда Олег собрал домишко для пчел и склеил рамы, то пришлось идею воплощать. По предполагаемому пути мы сложили несколько очагов в окружении камней. Это и хищников отпугнет, и нам ориентир даст. Вооружились, да и пошли еще до того, как стемнело. Уже на месте окуривали округу. Кашляли от дыма и очень надеялись, что пчелы спят.

Саму ветку, на которой пчелиная семья слепила гнездо, пришлось рубить. Вначале поставили лестницу, что притащили с собой, потом полотенцем обвязывали ветку и рубили. И поволокли к дому, как ту бомбу замедленного действия.

Шествие впечатляло. Впереди с факелами и оружием Тимур и Илья. Позади Женька и Олег тащат обратно лестницу и страхуют. По бокам Лёва и Андрей «дымят». И мы с Николаичем вдвоем волочем этот «опасный груз» по камням и буеракам почти в полной темноте. Думаю, если кого из хищников мы вначале и привлекли, то потом громкий и смачный мат в исполнении Николаича разогнал всех в округе.

Особенно красочно и не повторяясь Николаич крыл Женьку, когда тот споткнулся. Я, естественно, не успел затормозить. Камень из-под ног как-то так отскочил, что попал командиру по лодыжке. Андрей, волнуясь за своего Сашеньку, сунулся посмотреть, вот только дымящуюся дубинку не выпустил из рук. Попутно опалив Николаичу… хм… то, что пониже спины. Как оказалось, больше всего командир за сохранность последних штанов переживал.

В общем, пчел мы принесли. Олег потом все это гнездо аккуратно с палки стянул и как-то уже без особого благоговения плюхнул всю эту массу с воском, пчелами и чем-то еще в улей. Крышечкой закрыл и сообщил, что можно отдыхать. Мол, пчелы сами разберутся с новым местом жительства.

— А обратно не сбегут? — не поверил Лёва, что эти насекомые променяют вольную жизнь в лесу на столь сомнительную "квартиру".

— Если матка в улье, то и весь рой останется, — уверенно сообщил Олег.

Следующий день после похода был объявлен выходным, а потом мы вернулись к заготовке древесины и работе с деревом. Лёвочка еще зимой попросил помочь ему собрать простейший гончарный круг. Крутил он свою конструкцию примитивно — ногами. Но изделия теперь получались на загляденье ровными и аккуратными.

А потом Лёва еще поднапрягся, припоминая знания, полученные на лекциях по истории декоративно-прикладного искусства. Результатом мозгового штурма нашего художника стал столярный станок.

Простейшая конструкция, состоящая из педали и орясины, дала невероятный для наших условий результат. Вначале Тимур хотел вытачивать для себя болты к арбалету, чтобы не расходовать на мелкую дичь или тех же крокодилов патроны. Но сама идея Тимура увлекла. Он выточил веретено и стал еще всякие поделки вроде посуды точить. Плошки, мисочки, стаканчики из древесины оказались очень даже удобными в быту.

Правда, теперь Лёва и Тим старались перещеголять друг друга, соревнуясь, у кого посуда получится красивее и удобнее. Николаич, глядя на это, только хмыкал, но полочки дополнительные в нашей зале повесил, выставляя на них особо удачные экземпляры.

Главное, что парни не хандрили. Каждый уже нашел для себя занятие. Олег, как и я, в основном, занимался выделкой шкур. Тим, кроме охоты, увлекся столярным делом. Про Лёву и говорить нечего. Тот буквально фонтанировал идеями.

Николаич с Ильей заготавливали древесину. Рубили и обтесывали доски. Но попутно уже придумывали конструкцию пока небольшой лодки. Кажется, кризис нервных срывов уже прошел. Все адаптировались к новому для себя миру.

Часть 21

Никогда не думал, что для постройки обычной лодки потребуется столько подготовительной работы. Пусть доски мы потихоньку складывали и запасали еще с осени, но тот самый дёготь, которым хотели пропитывать дерево, требовался в большом количестве. С дёгтем проблем особых не возникло. При первой же закладке дров на уголь я вспомнил рассказы деда. Дёготь — это побочный продукт пережигания дров без доступа кислорода. Достаточно потом устроить слив, чтобы эта субстанция вытекала наружу.

Парни еще вспомнили, что дегтярное мыло помогает от блох. Слава богу, таких проблем у нас не было.

На пляже подготовительные работы тоже шли вовсю. Мы еще дважды металл выплавляли. Потом была долгая эпопея с ковкой гвоздей. Умаялись все. Илья предлагал соорудить ветряк, в смысле ветряную мельницу, чтобы как-то автоматизировать процесс. Мало того что мы качали вручную меха при плавке руды, так еще и для кузни приходилось нагнетать воздух.

Но первыми все же стали не гвозди, а инструмент. Подобие щипцов отлили в форму, что подготовил Лев. Потом эти клещи доводили до ума. Скрепляли обе половины, наращивали ручки, но уже из дерева.

Гвозди Николаич ковал несколько дней. Вначале раскалял кусок металла. Потом Олег «тянул» его щипцами. Николаич в этот момент пытался удержать горячий кусок. Не обошлось без ожогов и мелких травм. Вообще работать кузнецам было непросто. Тяжелые кожаные фартуки я им соорудил, только жарко было неимоверно. И от печки, и от погодных условий. Но с полсотни разной формы и длины «гвоздей» кузнецы выдали. Никаких шляпок эти крепежи не имели. Николаич просто загибал один край. Но свое предназначение гвозди выполняли.

Кроме того для лодки требовались уключины. Их тоже изготовили. Еще одна проблема возникла, когда решили, что щели лодки нужно чем-то законопатить. Попробовали использовать шерсть. Получилось не очень. Да и мало ее у нас было. И пока строили каркас, искали подходящий материал. Пробовали пальмовое волокно и еще какие-то растения. В общем, эксперементировали со всем, что попадалось под руку.

Но работа работой, а шестое мая мы не забыли отметить.

— С первой годовщиной, парни! — поздравил всех Кущин.

Андрей по такому случаю расстарался. Картошечки наварил. Перец фаршированный приготовил. Помидоры малосольные, странный салат из мидий, грибов и острого перца. Плюс остатки фиников с прошлогоднего урожая.

Покушали с удовольствием. Только праздник получился грустным. Даже песни у Женьки были нерадостные. Сидели за столом, вспоминали, кто кого оставил дома. Николаич вскоре эти воспоминания прервал и начал перечислять, что мы за год сумели сделать и чего достигли. Получалось очень оптимистично. В ближайших планах у нас было освоение еще и ткацкого ремесла. Как раз крапива была на подходе.

Тимур с этим растением довольно быстро разобрался. После того как стебли обсохли, Тим оббил с них остатки листьев. Потом припомнил, что как-то крапиву вычесывают. Провел костяным гребнем по волокну в одну сторону, и ничего. Зато, когда от края к середине, то волокна сразу разлохматились. Эту кудель Тим и стал собирать, а потом еще как заправская пряха на веретено наматывать.

Через несколько дней у Тимура нити получались уже примерно одной толщины. Собственно, ничего сложного в этом процессе не было. Требовалась только практика.

Николаич попробовал законопатить щели этой крапивной паклей. Очень удачно получилось. Тимура потом от сбора крапивы и вычесывания освободили. Тим на своем токарном станке обрабатывал древки весел, чтобы не было заусенцев.

Лето перевалило за вторую половину, когда наша лодка была готова. Опробовали ее при тихой погоде. Забава всем понравилась. Именно забава. Нам ведь даже для рыбалки лодка не требовалась. Местные рыбы на скромный прикорм в Женькиных ловушках готовы были забиться туда под завязку. В этом плане проблем не было.

Зато опыт «кораблестроения» мы приобрели немалый. И всем было понятно, что в этом году построить плавсредство большего размера не успеем. Да и не торопились мы особо никуда. Домашних забот хватало. Износились все изрядно: вопрос с одеждой стоял остро. Так что в первую половину дня у нас были работы по заготовке древесины, а вторую часть мы обеспечивали, как могли, себя вещами.

Николаич из одной отвертки ремкомплекта сделал Андрею оригинальную иглу-шило. Саму отвертку наш кузнец раскалил. Потом второй, но более тонкой, пробил на конце отверстие. Затем бывшую отвертку наточил и отшлифовал. Видели принцип швейной машинки? Только Андрей это делал вручную тонкими полосками кожи. И не один. Обычно Тим или Лёва были его ассистентами. Андрюха прокалывал сшиваемые куски кожи, протягивал «нить» в виде петли, а помощник просовывал вторую нитку.

Не быстро, не эффективно. Но качественно. И шов красивый. Обувка получалась крепкая. А когда Лева попробовал кожу некоторых рыб выделывать, то мы еще безрукавки и шорты получили.

Гардероб этот мы заготавливали на осень. Пока нам одежда еще не требовалась. Вообще-то Тимур крючком из нити крапивы связал для меня подарок. Парни, когда увидели эту обновку, долго слов не могли подобрать. Первым очнулся Лёва и сообщил, что тоже хочет себе такие стринги.

Действительно, у Тима получились стринги, хотя он изначально планировал трусы. Потом решил, что главное — прикрыть само «хозяйство». Затем понял, что нужны веревочки, чтобы всё держалось. В результате сообщил, что не будет расходовать ценный материал, чтобы прикрыть попу, и сэкономил.

Николаич на сей дизайн одежды долго смотрел. А потом согласился, что большего и не нужно — яйца при ходьбе не телепаются, и ладно. И через пару недель все щеголяли в подобных обновках. Вот только смотреть при этом на Тимура было выше моих сил. Кажется, он даже голым так соблазнительно не выглядел. И не только я имел подобное мнение. У Женьки холмик трусов то и дело приподнимался, когда в поле его зрения оказывался Лёвочка.

Илья привычно шипел на все эти проявления однополой любви. Они с Олегом так и не перешли в «наш стан». И вообще выглядели «натурально». Волосы они хоть и стягивали в хвост, но бороды свои шикарные даже не стригли. Опять же я удивлялся, как им не жарко с такой растительностью на морде?

Местное лето отличалось не только высокой температурой, но и повышенной влажностью. Впрочем, влажно было и зимой: как-никак море рядом. Те тряпочки, что изображали наши полотенца, высыхали только днем. Если постирать с вечера, то до утра они все равно оставались мокрыми. Да и назвать полотенцами эти дырявые полотнища язык не поворачивался. Оттого мы занялись активным собиранием крапивы и ее переработкой.

Этим летом часто на охоту уже не было нужды ходить. У нас появилась дополнительная еда. Гороха оказалось неожиданно много. После третьего урожая Андрей отобрал некоторую его часть на посадку и сообщил, что остальным можем в течение месяца питаться. Пусть не каждый день, но через два дня точно.

Для горохового супа хватало подстреленной птички. Тимке нравилось пользоваться арбалетом. Болтов он себе наточил немерено. На огне концы опалил, чуть подточил и этим стрелял. Поскольку запасов у Тима хватало, то он даже не ходил собирать болты, если промахивался. И когда Андрей просил, парочку пернатых подстреливал.

Вообще-то умный Лёва рекомендовал активно птиц не истреблять, а то потом насекомые нас замучают. Птицы тех бабочек, вернее гусениц, пожирали. Если бы не пернатые, гусеницы уже сожрали бы часть деревьев. Мы находили какие-то сорта, что посчитали фруктовыми, опутанные куколками бабочек. Но пробовать плоды не рискнули. Во-первых, плоды-ягоды уж очень мелкие были, а во-вторых, никто, кроме гусениц, ими не заинтересовался.

Никто, кроме моего Тима. Он как раз в засаде сидел, птиц поджидал. Мы уже знали вкусовые качества различных пернатых и особо выделили мясо птиц с белым оперением. Оно было наиболее приятным по сравнению с остальными.

Так вот, сидит Тим в укромном месте, мне жестикулирует, чтобы я не шумел. А я, собственно, и не производил шум. Просто разглядывал, как эти гусеницы мощно так замотались и стали куколками.

Опять же припомнил, что здесь обитает несколько сортов бабочек. Одни исчезли, другие еще не народились и вылупятся лишь к концу лета. Тимур же птичку успешно подстрелил. А потом еще ветку с куколками бабочек выломал и с собой прихватил.

Уже дома он у Андрюхи котелок с кипятком выпросил. Я думал, что Тим будет птицу ошпаривать. Мы обычно так от перьев избавлялись. Они после такой обработки быстрее чистились. А Тим в этот раз стряхнул принесённых куколок в горячую воду. Помешал палочкой. Потом одну куколку осторожно ухватил пальцами и умудрился ущипнуть её покров, так что потянулась нить. И, уже не раздумывая, Тимур начал на палочку накручивать нить. Мы с Андреем стояли рядом с отвисшими челюстями.

— Что смотрите? — шикнул на нас Тим. — Быстро остальные тяните.

Совать пальцы в кипяток мне не очень хотелось. Но всё же удалось каким-то образом захватить какой-то микроскопический выступ. Я потянул нить и стал на щепку накручивать. Через несколько минут все пять куколок лишились всего покрова.

Пока Андрюха разглядывал вареные трупики недобабочек, размышляя съедобно это или нет, Тим продолжил перебирать нити. Теперь он соединил все пять, да еще в процессе их переплетал, поворачивая свою щепку. Вернувшимся на обед парням мы продемонстрировали шикарную, прочную шелковую нить.

— Вот это да! — восторгался Лёва. — А как вы нашли конец, за который тянут, чтобы куколку размотать?

— А никак, — пожал я плечами. — Похоже, от горячей воды эта субстанция как бы оплавилась. Где ухватишь, там и будет начало нити.

— После обеда все на сбор шелкопряда, — огласил задание Николаич.

— Мне казалось, что шелкопряд выглядит иначе, — разглядывал потом куколок Олег.

— Не забывай, что мы на сто тысяч лет в прошлом, — напомнил Тим. — Кроме того, если заметили, с каким удовольствием птицы на этих гусениц охотятся, то скорее всего этот вид насекомых не выжил.

Мы же решили часть своих будущих шелковых плантаций уберечь от естественных врагов. Наломали веток и вместе с куколками унесли в нашу лачугу возле пещеры. Потом уже взрослых бабочек выпустили. А Тимур решил, что всех белых птиц будет теперь подстреливать на обед. Кажется, другие птицы не проявляли такого активного интереса к куколкам.

— Как бы мы местную экологию не нарушили, — выдал нам Лев как-то вечером. — Перебьем всех белых птиц, а вдруг они еще какие вредные личинки уничтожают?

— Уменьшу поголовье, но не критично, — пообещал Тимур.

С шелковыми нитями мы даже не знали, что и делать. По идее, вещь хорошая. Но не шелковые же шарфики себе ткать?

— Будут крепежи, веревки для парусов, — пообещал командир. — Нам точно не хватит того, что сняли со своих рюкзаков. А шелковые веревки не сгниют так быстро, как из крапивы.

— Саша, какое кощунство! Шелк на веревки! — возмутился Андрей.

В общем, мы этот моток пока припрятали на чердаке. Нужно будет еще ткацкий станок собрать.

Опять оказалось, что все его когда-то видели, но не приглядывались и детально конструкцию станка не изучали. В общем, дружно "изобретали велосипед".

Поспорили только насчет изначальной ширины полотна. Лёва хотел не меньше метра. Тим возражал и предлагал семидесяти сантиметров достаточно. Всем остальным было пофигу. Пока все «развлекались» тем, что трепали и перебирали ту кучу растений, что приволокли. Вообще-то Андрей нам мусорить во дворе не позволил. Саму крапиву мы оббили и приготовили к вычесыванию за забором.

А потом сидели под навесом и вычесывали. То, что оставалось, сжигали в печи. Веретено у каждого тоже имелось. Тим всех обеспечил. Еще и специальные подставки для кудели соорудил. Напоминали они большие гребни на палке.

Опять все убедились, что напрактиковаться можно в любом деле. Главное, не лениться. Николаичу и Олегу после рубки бревен это занятие вообще отдыхом казалось. Мне тоже больше нравилось нить крутить, чем шкуру разминать. Но по установившемуся порядку занимались этой работой после обеда.

Самые первые и не совсем ровные нити Тимур решил использовать только для вязания. А для ткани мы выбирали уже качественные. И все равно, первое полотно с непривычки казалось толстым. Вот только выбора у нас не было. И вообще нужно радоваться, что такие вещи сумели сотворить. Примерно метров десять у нас получилось.

Потом честно разрезали полученную ткань на восемь равных частей. Полотенца истрепались настолько, что казалось, состояли из одних дыр. Оттого нашими первыми изделиями стали полотенца. Лёва обшил у них все края, а потом еще в уголках вышил инициалы владельцев.

И поскольку опыт в ткачестве оказался удачным, то отправились за крапивой снова. Чувствую, что таскать её будем стогами. Нам же еще и для корабля нужно. А это и верёвки, и то, чем конопатят щели. Но, как правильно заметил Николаич, постоянная занятость не оставляла нам времени для хандры.

Часть 22

Заготовка досок для нас стала обычным ежедневным занятием, причём в любое время года. Складывали мы их под козырьком скалы. Жгли дополнительно костры из «остатков производства». Это должно было подсушивать древесину. Особенно те стволы, что пойдут на мачты.

Зимой, кроме этой работы, ничем другим заниматься не получалось. Сильных штормов в бухте не было. Но ветер и дождь мешали работе. Хотя, когда потеплело, командир сообщил, что будем чего-то строить. Терминами морскими он не владел. Но на пальцах пояснил, что нужен причал или нечто подобное. На нем будем корабль ставить, иначе потом не спихнем наше произведение труда в воду. Оттого предполагалось, что мы от нашего каменного барьера начнем возводить «что-то». В общем, такую площадку из бревен.

Слепили. Страшную, громоздкую, но крепкую. Николаич несколько огромных гвоздей сковал и как скобами потом все эти бревна увязал. Трудно сказать, насколько нам этого сооружения хватит. Но если годик продержится, не сгниет, и то хорошо.

Снова Женьке повезло. Дату закладки корабля приурочили к его Дню Рождения. Вообще-то у нас все детали каркаса давно были готовы. Николаич даже рубанок сделал. Снял кое-какие железки с настила пола уазика. Впрочем, для рубанка много металла и не требовалось. Главное потом было наточить край и в деревянный корпус оформить.

Тип нашего корабля никто определить не мог. С косыми парусами (из двух палаток) и с гребными веслами.

Весел получилось всего три пары. Нас хоть и восемь человек, но требовался рулевой. А еще тот, кто будет смотреть, куда мы плывем, замерять глубину и прочее. Эту роль однозначно доверили маломощному Лёве. С рулевым пока не определились, поскольку не представляли, каких усилий потребует эта должность.

Строился корабль на удивление быстро. Бегать на обед в лагерь мы перестали. Андрей вместе с Лёвой законопачивал щели, но парни при этом ещё успевали уху сварить. Николаич и Олег в основном таскали, подносили, удерживали на весу. Остальные тупо приколачивали доски внахлест по готовому силуэту. Работников хватало. Парни все крепкие и выносливые.

Никто не ожидал, что мы за неполные три недели соберем основной корпус. Больше времени потратили на внешние крепления корабля, а потом ещё возились с устройством двух мачт. Сами мачты пока не ставили. Но подготовили место. Кто что помнил, то и воплощали.

Длиной кораблик у нас получился чуть меньше восьми метров. Шириной где-то три, три с половиной. Люки для весел решили пробивать, когда спустим ладью на воду.

Вообще это была настоящая авантюра. С парусами тоже никто из нас никогда не имел дела. Знали лишь, что косые лучше для маневра, чем прямые, но не более того. Для парусной оснастки мы даже один диск из запаски УАЗа переплавили. Но тоже пока не крепили. Нам бы для начала эту громадину в воду столкнуть.

Тот самый киль, что служил основой конструкции, сразу расположили на двух «рельсах». Лёва утверждал, что потом его нужно смазать жиром, так якобы толкать будет легче.

Вот уж не знаю. Представьте себе, что вам нужно на дачном участке столкнуть домик. Ага. По смазанным жиром деревянным рельсам. Полегчало?

Когда собрали корпус, у всех зародились сомнения. Прежде всего, не потонет ли эта коробчонка? Раз за разом проверяли все щели. Забивали паклей, пока было возможно. Дополнительно промазали дёгтем. Кажется, пропитались этим запахом с ног до головы. Ни баня, ни мыло уже не помогали.

Очередной ливень продемонстрировал, что корабль изнутри точно не протечет (воду оттуда вычерпывали долго). А значит, и снаружи вода не просочится.

И вот теперь встала задача спихнуть эту громадину на воду. Рычаги из крепких деревяшек мы подготовили. Убрали внешние крепления. Николаич краткую, наполовину цензурную речь толкнул, процарапал ножом сбоку имя «Надежда». Лёва букетик цветочков кинул (за неимением бутылки с шампанским). И мы приступили к спуску нашего корабля на воду. Тот словарный запас, которым нас обогащал периодически командир, очень даже пригодился. Как-то на душе легче становилось.

Честно говоря, я в какой-то момент засомневался, что мы сдвинем корабль. Упирался и руками, и телом, пытаясь осилить махину. Николаич с Олегом уже подрычаживали корму с двух сторон. И, наконец, корпус начал постепенно продвигаться вперед.

— Нам бы до середины корпуса дотолкать, потом само пойдет, — сквозь зубы пояснил Кущин. Я же только кряхтел и продолжал толкать.

Впрочем, прогнозы Николаича оправдались. Как только больше половины судна повисло над водой, масса сама придала себе ускорение. Красиво так соскользнул наш кораблик вниз и ухнул, окатив всех водой.

Мы еще какое-то время не верили, что эта конструкция держится на воде. Но тут Женька громко выкрикнул:

— На абордаж! — И с гиканьем спрыгнул следом, хватаясь за веревочную лестницу, что спускалась с борта.

Пяти минут не прошло, как мы уже были на борту. Приплясывали и орали как сумасшедшие! Корабль! Мы построили настоящий корабль!

Потом, конечно, зацепили его крепежами и потащили обратно к нашему самодельному причалу. Тот немного пострадал после сталкивания посудины, но не критично.

— Сегодня празднуем, все остальное завтра, — объявил командир. Да какой командир?! Капитан!

Конечно, за один день все не успели. Еще несколько дней доводили до ума. Прорубали люки для весел, закрепляли паруса и пытались ими не то ветер ловить, не то птиц смешить. Крепежей, веревок, колышков и скоб наделали немерено. Не так-то просто эти паруса установить, а потом быстро свернуть в случае необходимости. Отдельно выводили туалетный люк и продумывали систему его крепежа.

Еще мы с Андреем шили кожаные мешочки и заполняли сеном. Это чтобы при причаливании не повредить корпус. Тимур попутно решил облагородить сиденья для гребцов. Вначале это были просто ящики для хранения личных вещей и пистолетов. Только сидеть долгое время на таком стульчике оказалось некомфортно. Для их покрытия тоже кожу использовали.

Потом мы опробовали нашу посудину вокруг причала. И даже хотели немного попутешествовать вдоль берега на восток. Для практики. Но тут Николаич внезапно заболел.

— Зуб под коронкой воспалился, — тихо подвывал он. Что делать в данной ситуации, никто не знал.

— Способ один — удаление, — заявил категорично Тимур, отправляясь за ящиком с инструментами Андрея. Там отыскал небольшие клещи. Лёвочка при виде найденного инструмента только судорожно сглотнул. А командир кивнул, соглашаясь.

Расположились под навесом на нашей кухне. Тимур клещи промыл с мылом, в кипятке подержал и заявил, что можно приступать. Андрей на скамью сел, а Николаич улегся так, чтобы голова у Андрея на коленях оказалась и им фиксировалась.

— Чего я раньше на тушках баранов не тренировался зубы выдирать? — начал тихо рассуждать сам с собой Тим.

— Может, сначала потренируешься? — Левочка опасливо разглядывал «доктора» и инструмент.

— Я уже терпеть не могу, — сквозь зубы сообщил Николаич.

— Будем анестезию применять? — деловито поинтересовался Тимур и уточнил: — Дубинкой по затылку?

— Тим, когда твоя анестезия пройдет, я ж тебя догоню и вые… — покосился на меня командир и закончил: — В общем, не стоит.

— Хорошо, — покладисто согласился Тимур. — Так и запишем: «больной отказался от прогрессивных методов лечения».

Пока беззлобно препирались, все — и «врач», и «пациент» — немного успокоились. Плюс хладнокровию и выдержке Тима я всегда завидовал. Вот и в этот раз он даже особо примеряться не стал. Правда, не забыл уточнить, какой именно зуб. А то там разнесло всю челюсть, толком и не понять. А потом — «хрусть» — и выломал зуб.

Андрей только охнул. Николаич что-то глухо промычал и с силой сжал руками опору скамьи.

— Все? — не поверил Лёва.

— А то! — Тимур принялся разглядывать «добычу». — Теперь жди, Николаич, зубную фею, она тебе новый зубик подарит.

Командир пока связно ответить ему не мог. Посему посверкал грозно глазами и пошел полоскать тем хвойным отваром, что подготовил ему Андрей. Женька же задумчиво сидел и явно что-то замышлял.

— Парни, давайте сходим в одно место, — чуть позже позвал нас Калиниченко.

Пошли мы к трем приметным белым валунам, где раньше росли плодовые кустарники (Андрюха их давно выкопал и ближе к огороду пересадил). Женька же саперкой поковырял один из камней.

— Если я не ошибаюсь, то это мел…

— Ох! — радостно воскликнул Тим. — Точно мел! Истолчем, зубной порошок будет.

Так-то мы уже и забыли, когда в последний раз чистили зубы. Пытались тем же мылом. Зубные щетки у всех имелись. А с остальным была беда. Мыло на вкус, я вам скажу, не очень. Еще немного, и начнем зубы выдирать, поскольку следить за ними должным образом не получалось. А тут мел! Да ещё в шаговой доступности!

Вечером уже истолченный и измельченный порошок Лева упаковал в мелкую посудину с крышечкой и рядом с умывальником поставил. Жаль, что мы мел раньше не обнаружили. Повезло, что подобных проблем еще ни у кого не возникло.

Пока Николаич приходил в себя, Тимур потащил меня на охоту. Кровь он с того барана спустил, но тушу мы в лагерь принесли, а не потрошили, как обычно, в сторонке.

Тим при помощи той иглы, что использовалась для сшивания кож, пытался разрезанную брюшину барана соединить. Если кто-то из парней и смотрел с недоумением, то Николаич одобрительно похлопал Тимура по плечу.

— Шелковые нити есть, но игла толстовата, — вынес вердикт Тим.

— Как тебе не противно это все? — брезгливо разглядывал его работу Лёва.

— Противно или не противно, а выхода нет. Я должен суметь зашить каждого в случае необходимости. Нам вообще все это время неимоверно везло.

— Потому что меры предосторожности соблюдали, — отозвался Олег. — Если собираемся попутешествовать, то аптечка нужна. Я прополис собрал. Пора, товарищи, самогонный аппарат собирать.

— Сделаем по возвращении, — пообещал Николаич. — Как раз финики нового урожая подоспеют. Еще бинтов накрутите.

Пока на глобальное путешествие мы не рассчитывали. Для практики вышли из бухты, опробовали паруса. Потренировались в гребле. Все же за руль усадили Андрея. На веслах от него толку было немного.

Лёва заявил, что его, кажется, слегка укачивает, но не критично, если нет больших волн. Лева также замерял глубину. Вообще-то осадка нашего судна была небольшой. Но у берега встречалось много валунов, и мы опасались подплывать близко.

Целый день потратили на тренировку. Выяснили, что нужны ручки или крепежи для гребцов. Не всегда же будешь веслом работать. А ухватиться на нашем корабле можно только за мачту. А еще нам понадобится одежда. Пусть наши тела и привыкли быть на солнце, но шорты будут уместнее. Плюс кепки, обрезные рукавицы и более облегченный вариант обуви наподобие сандалий.

Еще неделю готовились к длительному путешествию, пока однажды утром Кущин не сделал официальное объявление, что экипаж к походу готов.

Часть 23

Когда загрузили на корабль все то, что планировали взять в дорогу, то усомнились в своих силах. Ловить попутный ветер еще то удовольствие. Плюс оба наши паруса не такие уж и большие. Значит, можно рассчитывать только на силу мускулов. Андрюха же приволок столько корзин, что мы забили ими половину трюма. Большую часть припасов составляла вода. Те пластиковые бутылки, что мы тщательно берегли, были извлечены из «хранилища ценностей» и под завязку заполнены.

По плану Николаича мы будем плыть (или моряки говорят — идти?) на запад в течение трех-четырех дней. За это время должны встретить или не встретить реку. Первая попавшаяся река будет условно считаться Днепром. То, что силуэт Черного моря не соответствует нашему времени, и так все понимали. Но посмотреть «на мир» было интересно.

— Парни, не переживайте. Не заладится путешествие — вернемся домой, — успокаивал нас Николаич.

А вообще-то было боязно. Привыкли мы жить у себя в долине. Хищников потихоньку истребляли. Крокодилов в озере почти не осталось. По крайней мере, на нашем берегу. Андрей уже переживать начал, что такой хорошей кожи мало. Обувь мы только из крокодила шили. Там как раз и толстые участки для подошвы были, и тонкая кожа для ремней и прочего.

Мамонты тоже нас не беспокоили. Весной приходили и двигались к буйволам. Опять же мы на ту сторону озера не рисковали ходить. Там не только буйволы, но и хищники должны быть в большом количестве. Вокруг дома и мастерских мы все «противотанковыми ежами» загородили. И периодически обновляли. Этот заслон нас успокаивал. Пусть и не настолько серьезная преграда, но те же пещерные львы с разбегу её не перепрыгнут. А значит, есть время применить оружие, с которым мы не расставались.

И вдруг мы покинули такую уютную и спокойную долину. Николаич был прав. Мы стали привыкать к тихой жизни. Даже ежедневное добывание еды уже не напрягало. У каждого из нашей команды сложился определенный круг обязанностей. Прошло два года, и я стал спецом в выделке кожи. У пещеры поставил три посудины с «химикатом», где замачивал кожу, которую потом промывал в роднике. Там же её кислотой и щелоком обрабатывал. А дома только натирал жиром и разминал, доводя до идеала.

Мы научились выплавлять железо, ткать ткань и много еще чего. И когда все эти навыки станут рутиной, начнутся проблемы. Пока только Илья периодически устраивает скандалы. Надеюсь, что небольшое путешествие поможет нашему коллективу не скатиться в хандру.

Так что «посидели на дорожку» и стали загружаться. С утра был небольшой дождик, но потом ветер разогнал тучи. Нам этот юго-западный ветер как раз был по пути.

Примерно с полчаса Николаич с Олегом пытались настроить парусную тягу. Паруса в свою очередь хлопали на ветру, обвивали те палки, на которых крепились, и никак не хотели выполнять своё предназначение. Остальные «члены команды» неспешно гребли, не особо надрываясь. И вдруг я почувствовал, как корабль буквально рванул вперед. Олегу наконец удалось поймать ветер первым парусом. И мы тут же стали поднимать второй.

Теперь все смотрели за борт, прикидывая, с какой скоростью мы идем. Весла втянули внутрь. И с восхищением наблюдали, как ветер увлекает посудину вперед. Андрей чуть поправлял курс. Кстати, Николаич попытался сам порулить, но был послан…

— Саша, иди командуй. Я тут сам разберусь, — деликатно сообщил ему Андрей и руль не отдал.

Зато Лёва пожаловался, что не успевает замерять глубину и ориентируется только визуально. А водичка была такой чистой, что дно видели все.

— Пока камней нет, не надо беспокоиться, — заверил командир Лёву.

Собственно, сменил Николаич Андрея, когда подошло время обеда. Наш штатный повар сам упаковывал припасы и знал лучше всех, где и что лежит.

Подпалубное пространство получилось низким. Для ходьбы неприспособленным. Но через люки можно было спокойно доставать припасы.

Чтобы спокойно пообедать, «кинули якорь», в смысле — две каменюки на веревках. А потом снова отправились в путь. Пока мне все нравилось. Грести не нужно. Сиди любуйся за проплывающим берегом. Мы держались метрах в ста от береговой линии. Ближе опасались из-за подводных камней. Побережье напоминало то место, где мы жили, и разнообразием не радовало.

Тимур вскоре достал крючок и нитки. Мне кинул мешок с куделью. Женька тоже взял одно веретено и начал прясть. Олег мастерил какую-то мелкую поделку из дерева. Илья пытался сплести соломенную шляпу. В общем, все занялись обычными своими делами. И только когда солнце начало клониться к горизонту, командир огласил варианты ночевок: причаливаем, пока светло, или остаемся на воде?

— Саша, мы не знаем, какое тут дно, вдруг ночью ветер усилится, и нас о камни разобьет? — первым стал возражать Андрей.

— На море, значит, ночуем.

Между прочим, когда стемнело, всем стало не по себе. Если до этого мы только видели силуэты каких-то крупных рыб, то теперь всю ночь вокруг нашего кораблика слышались странные всплески. Как будто кто-то выпрыгивал и хватал добычу. Плюс осознание того, что мы на посудине, изготовленной собственными руками. Никто из нас не специалист в судостроении. И вообще ночевать на воде не доводилось раньше.

— И как те моряки океаны переплывали? — озвучил мои мысли Илья. — Берег рядом, а все равно боязно.

— Парни, на вахте нужно бы постоять, вдруг чего? — предложил командир.

— Если кто-то может уснуть, пусть спит. А я так думаю, что до утра тут просижу, — облокотился спиной на мачту Олег.

Мы же с Тимом на шкурах расположились. Домотканым покрывалом укрылись и просто разглядывали небосвод.

Женька тихо выспрашивал Лёвушку о самочувствии. Тот жаловался и жевал кислые ягоды. Андрей же, не стесняясь, сообщил своему Саше, что хочет целоваться при свете звезд, и получил желаемое. Как бы то ни было, но вскоре все уснули. Ночью я слышал, как сменялись дежурные. Мне Николаич передал вахту, когда уже начало светать.

Вставать не хотелось. Но Тим тоже подхватился. Предложил посидеть, замотавшись в покрывало. Отчего-то утро оказалось не только сырым, но и прохладным. А через час начали просыпаться и все остальные. Пока умылись забортной водой, пока к туалетному люку наведались. Пожевали копченого мяса и погребли дальше.

Ветра с утра не было совершенно. Небольшой ветерок появился ближе к обеду. Южный. Но он был нам не совсем по пути. Впрочем, особенность треугольных парусов позволяла использовать и этот ветер. Мы даже немного заскучали. Кто не выспался — досыпал. Женька плотоядно разглядывал в подводных глубинах рыб. Предлагал словить кого-нибудь на ужин. Как и где будем добычу готовить, Калиниченко не волновало.

Николаич, когда увидел особо крупные экземпляры, велел Андрею сворачивать ближе к берегу. Как-то эти морские монстры нервировали нас.

А во время обеда произошел ещё небольшой инцидент. На обед у нас был даже салат из помидоров. Андрюха почистил их, порезал и то, что было несъедобным (веточки), выкинул за борт. Кто же мог подумать, что эта нехитрая закуска привлечет каких-то мелких рыб? А те, в свою очередь, более крупного хищника. Эта «акула» так звезданула хвостом, что корабль качнулся. Еле успели один якорь выдернуть.

Только Тимур в очередной раз не подкачал. У него арбалет в специальной петле к бортику был закреплен. Секунды три понадобилось любимому, чтобы взвести его, наложить болт и выстрелить.

То, что Тим не промажет, я и так знал. Но не думал, что запах крови так быстро распространяется под водой. Когда в метрах двадцати от нас шлепнул плавником кто-то огромный, мы, не сговариваясь, кинулись к веслам и энергично погребли подальше.

— Экология, однако, совсем не нарушена, — бурчал под нос Николаич. — Столько всего водится в море!

— А на берегу, наверное, еще больше, — отозвался Олег.

— Насчет берега я сильно сомневаюсь, — оспорил это заявление Тимур. Предыдущим днем он в бинокль разглядывал округу. — Все хищники располагаются рядом с теми, кто пасется. А они, в свою очередь, у источников пресной воды. Если заметили, здесь давно не было дождей. А родников и ручьев я не наблюдаю.

— Считаешь, что берег для нас безопасен? — поинтересовался Николаич.

— Берег — да, но швартоваться точно негде, — кивнул на валуны и прибрежные камни Тимур.

На третий день под вечер взялись вычислять, сколько мы могли примерно пройти и где находимся.

— Если наша долина — это примерно район Новороссийска, — рассуждал Николаич, — а Крыма как такового еще нет, шли мы, может, десять-двадцать километров в час почти по двенадцать часов в сутки.

— Саша, погода хорошая. Можно еще сутки двигаться дальше и только потом возвращаться, — вклинился Андрей.

— К тому же ветер пока попутный, — поддержал Олег. Этот самый ветер ночью усилился. Мы хоть и встали, прикрывшись какой-то скалой, но к середине ночи нас довольно сильно стало качать. Немного поспорили, как корабль положено разворачивать. И, собственно, на практике выяснили, что поперек волны качка меньше. Только Левочку начало тошнить. Он лежал, издавая странные звуки. За борт выблевал уже все съеденное, но продолжал не то икать, не то всхлипывать.

— Потерпи, маленький, — прижимал Лёву к себе Женька. — Рассветет, где-нибудь встанем, и тебя на берег отнесем.

Андрей же разводил в воде кислые ягоды и пытался напоить этим напитком Леву.

— Меня стошнит от этого, — скулил парнишка.

— А без питья обезвоживание наступит, — возражал ему Андрей.

Задремали мы все где-то под утро. Волны наконец утихли. Лёве полегчало, но подняться на завтрак он все равно не смог. Сердобольный Николаич, и впрямь, решил найти место для причаливания. Какое-то время мы гребли, пока обильный туман не заставил нас остановиться.

— А мне этот туман нравится, — неожиданно сообщил Тимур.

— Чем же? — не понял я.

— Такое впечатление, что рядом источник более теплой воды.

— Это как? — продолжал я недоумевать.

— Николаич, здесь остановимся, — тем временем сообщил Тимур. — Правда, плохо видно. Но, по-моему, это устье реки.

Парни замерли. Даже Лёвочка временно перестал «умирать» и приподнялся. А тут как раз подул хороший южный ветерок, сдувая остатки тумана.

Прогнозы Тимура оправдались. Река тут действительно была, но чуть дальше. Мы как бы оказались в большом заливе. Определить, где кончается море и начинается река, оказалось невозможным. Вот только теперь мы очень переживали насчет глубины. Впрочем, нашему кораблику хватило пройти. Командир лично замерял глубину с носа корабля, периодически выкрикивая Андрею команды куда рулить. Олег довольно успешно справлялся с парусами. Так что входить в устье предположительно Днепра мы начали вполне уверенно.

— А течение сильное, — заметил Тим то, как медленно продвигается судно вверх.

— Как-то я сомневаюсь, что это Днепр, — разглядывал реку Илья. — По нашим прикидкам мы прошли чуть более трехсот километров.

— В этом времени направление русла могло быть другим, или это еще более древняя река, — возразил я.

— Но водичка уже пресная, — Тимур успел зачерпнуть её кожаным ведром на пробу.

— Не пей, козленочком станешь, — отобрал я посудину.

— Тогда полей мне на загривок, а то я потный и вонючий, — облокотился Тим о бортик.

— И не качает, — тихо радовался Лёва отсутствию волн.

— Интересно, какая здесь рыба? — в свою очередь добавил Женька.

— А еще животные должны приходить на водопой, — продолжил Тимур.

— Насчет животных — не знаю, — разглядывал Николаич что-то в бинокль. — Но вот то, что там дым от костра и люди, это я точно могу сказать.

Часть 24

— Люди! — хором охнули все.

— А чему вы удивляетесь? В этих местах неандертальцы точно обитали, — как само собой разумеющееся сообщил Николаич. — Вы же сами решили, что место благоприятное со всех сторон: пресная вода, рыба в реке, животные, что приходят на водопой.

— Подплывем ближе? — поинтересовался я.

— Конечно, — не стал возражать командир. — Опасности для нас эти люди не представляют. В реку не полезут. А мы будем в курсе, что и как.

В воду эти первобытные действительно не полезли, но на берегу столпились. Похоже, тоже нас, как что-то непонятное, хотели рассмотреть получше. Теперь нас разделяло не более пятидесяти метров. И уже без бинокля можно было хорошо разглядеть разумных. Причём мужики не забыли прихватить дубинки и прочий «военный инвентарь». Да и дамочки скалились озлобленно.

— Николаич, у них бабы! Смотри, какие телки грудастые! — чуть не выпрыгивал за борт Илья.

— И что предлагаешь? Пойти предложить типа «у вас товар, у нас купец»? — хмуро отозвался Николаич, видимо, по достоинству оценив то, как мужики начали себя по грудине стучать, громко рыча.

— Может, какой обмен или торговлю наладим? — с мольбой в голосе продолжал Илья.

— И ты готов неадерталку трахать? — не поверил Женька и почему-то прижал к себе Лёвушку.

— А что? — не понял вопроса теперь уже Олег. — Подмышки побреем. Руки, ноги, — уже не так уверенно продолжил он.

— Спину… — дополнил Тимур, разглядывая «дамочек».

— Этот вид относится к какому-то хомо сапиенсу, — неожиданно подал голос наш художник. — У неандертальцев другое строение черепа.

— Вот как? — удивился Николаич. — Но в любом случае плывем дальше. Пусть видят, что угрозы мы не представляем. На обратном пути подумаем, как наладить контакт, — кивнул Илье командир.

А я пока сменил Андрея на руле, предоставив тому возможность тоже полюбоваться на первобытных людей.

— Они же пахнут поди… Плюс блохи… — рассуждал Андрей, разглядывая «самочек».

Но, похоже, Илью и Олега это не останавливало. Те с азартом взялись обсуждать качество и размеры увиденных бюстов. По причине жаркой погоды из одежды аборигены имели скудные юбчонки. Как мужчины, так и женщины. Дети, что бегали вдалеке, вообще были голыми.

— Это они смуглые от природы или загорели, как и мы, на солнце? — поинтересовался Тимур почему-то у Лёвы.

— Скорее от природы. Будет понятнее, если в другой раз цвет глаз рассмотрим, — отвечал Лев.

— А живут они в шалашах, — издалека оценил быт первобытных Тимур. — Покрытие из кожи.

— Не опасно это? — недоумевал Андрей. — Вдруг звери придут.

— Обед с доставкой на дом? — хохотнул Тимур. — Было бы опасно, они бы в лес ушли, а может, вообще кочуют.

— Скорее всего, кочуют с места на место, — поддержал его Николаич. — От пещеры далеко не уйдешь, а такие строения собрать и разобрать — пара пустяков. Но крупных хищников эти первобытные, и впрямь, не опасаются.

— Или здесь нет поблизости таковых, — продолжал Тим. — А если, в основном, эти люди занимаются собирательством, то должны перемещаться с одной стоянки на другую.

— Предполагаешь, что они рыбу не ловят? — отчего-то сделал вывод Николаич.

— Понятия не имею. Но шкуры есть, значит — охотники.

Мы тем временем продолжали удаляться.

— А вот интересно, почему один берег крутой, а второй такой пологий? — разглядывал в бинокль окрестности Женька.

— Какая-то сила при вращении Земли, — припомнил Тимур. — В северном полушарии крутой правый берег, в южном — наоборот.

— Серьезно? — опустил бинокль Женька. — А я думал, это какие-то геологические особенности местности.

— Нет. Физика в чистом виде. Ты что, в школе не учился? — удивился Тимур. Я в этом месте скромно помалкивал, поскольку тоже не помнил ничего подобного про разные берега рек. — Так что вся живность, включая хищников, обитает на берегу с неандертальцами.

— Тогда нам лучше попытаться причалить на противоположном, — заметил я. — Высота не везде одинаковая. Если глубины хватит, то можно и встать.

— На кой? — не понял Олег.

— Пресная вода, — начал вместо меня перечислять Андрей. — Вскипятим, емкости пустующие заполним. Сами чуть ополоснемся.

— Просто на твёрдой поверхности полежим, — жалобно отозвался Лёва.

Часа через два мы нашли подходящее место. Когда-то этот участок осыпался, образовав пологий подъем вдоль берега. Как мы и ожидали, глубина реки в этом месте оказалась приличной.

На случай швартовки у нас были заготовлены «сходни»: три скрепленные доски примерно двух с половиной метров длиной. Пока они у нас просто лежали на палубе. Но функция у этих досок была двойная. Мы еще камеры с запасок автомобилей с собой прихватили. Предполагалось, что если камеры накачать воздухом, а сверху закрепить эти сходни, то у нас получится импровизированный плот. Больше одного человека он не выдержит. Но на случай непредвиденных ситуаций такое плавсредство у нас имелось.

Пока мы просто примерялись, как эти сходни укрепить, Тимур первым по ним пробежал, ловко выпрыгнув.

— Парни, страхуйте округу, — напомнил Тим. — Я пока концы закреплю.

Носовой конец Тимур быстро обвязал вокруг валуна. А кормовое крепление зафиксировал на корнях деревьев. И уже после этого мы стали по одному выбираться на берег. Я поспешил догнать Тима и поднялся на обрыв. Негустой лесок перекрывал обзор. Но Тим пока осматривал почву.

— Спуск имеется, вдруг кто из зверей подходил, — пояснил он.

— Это спонтанное обрушение почвы, и явно случилось недавно, — возражал я.

— В любом случае, парни, не расслабляемся, делаем обычную загородку из веток и готовим дрова на костер, — отдал распоряжения Николаич и первым отправился рубить деревья.

— А я пока рыбы наловлю, — не стал покидать наш корабль Женька.

Лёвочка же, прихватив туристический коврик, расположился возле валуна.

— Я полежу немного? — вопросительно посмотрел на нас парнишка.

— Отдыхай, конечно, — потрепал я болезного по макушке. — Мы и без тебя управимся.

— Николаич, мы здесь с ночевкой или как? — приволок охапку веток Илья.

— С ночевкой. Завтра с утра возвращаемся.

— А выше по течению? Ты же какие-то камни хотел найти? — поинтересовался Андрей.

— Парни, я вам долгосрочные цели и задачи ставил. Сейчас у нас в приоритете знакомство с местным населением.

— Может, ножи или топоры им предложить в обмен на баб? — продолжал мечтать Олег.

— Не оценят, — возразил Тим. — Им нужно время, чтобы понять, что топор из металла служит дольше.

— И мало их у нас, самим нужны, — буркнул Николаич.

— Думаете, испанцы, когда Америку открыли, не просто так бусами перед аборигенами трясли? — поинтересовался Илья.

— Определенно. Новое, интересное, красивое.

— Как-то я не уверен, что этих первобытных заинтересуют бусы, — почесал затылок наш командир.

Андрюха тем временем продолжал таскать с корабля нехитрый скарб.

Тот котелок, что мы взяли в дорогу, был из огнеупорной глины. Плюс на таких ножках. Быстро развели под ним костерчик. Кожаным ведром на веревке воды натаскали и начали кипятить. Женька пока промыслом занимался. Ловушку он уже забросил, но хотел еще полноценную рыбалку устроить. Пока безрезультатно. Но мы особо голодными не были. Могли и подождать.

Вода еще не закипела, как с корабля раздался Женькин вопль:

— Ох, ты ж! Парни, помогайте!

— Крокодила поймал? — зевая, поинтересовался пригревшийся на солнышке Лёва.

Я же сиганул с насыпи на нижний выступ и уже через несколько секунд попытался помочь Женьке.

— Сачка у нас нет, но ты ее чем-нибудь по башке стукни, — стал мне советовать Женька, пытаясь удержать удилище.

Пока я прикидывал да искал подходящий инвентарь, на корабль запрыгнул Тимур. В очередной раз удивил «зрителей» умением стрелять. «Вжик», и болт арбалета вошел точнехонько в голову того чудища, что словил Женька.

— В глаз не попал, — опечалился Тим.

— Главное, что вообще попал, — сказал я, помогая нашему рыбаку тащить улов к берегу. Мы эту рыбину так и потащили на шелковой нити вверх. И уже когда вытянули на обрыв, внимательно осмотрели добычу.

— Красавец, — любовно оглядывал свой улов Женька.

— Кажется, это что-то из осетровых, — заявил Лёва. — Схожее строение и внешний силуэт.

— Если мясо белое будет, точно из осетровых, — начал вспарывать брюшину Тим. Рыба под условным названием «осётр» наши ожидания оправдала.

— А когда там у них нерест? Я бы за икоркой сходил, — плотоядно оглядел рыбину Илья.

— Кто их знает, этих рыб. По идее, весной. А на практике — без понятия, — отозвался Николаич.

Рыбка, между прочим, оказалась выше всяких похвал. Мы и уху покушали, и наш хомячок засолил. Но небольшую часть Николаич велел не трогать.

— Завтра поплывем обратно, в этом горшке вареную рыбу недалеко от стойбища первобытных оставим. Типа рекламы.

— Обязательно с солью, — напомнил Тимур.

— У меня укропа полно. Могу еще и приправу сделать, — не стал возражать Андрей.

Вечером перед сном (спать мы все же на корабле разместились) еще обсуждали, чем будем торговать. Решили, что из всего имеющегося у нас, посуда будет лучше всего.

— Сделаем им котелки из огнеупорной глины, миски разной величины и вернемся обратно через пару недель, — пообещал Николаич.

Часть 25

Притормозили мы от стойбища первобытных людей за несколько сотен метров. Те, конечно, нас увидели. Плюс Тимур уверял, что они за нами ночью с противоположного берега следили. Только когда мы с якоря снялись, пешие охотники немного отстали.

Женька пообещал шустро доставить на берег «рекламную акцию», не задерживаясь. Камеры мы накачали заранее. И соорудили мини-плот. Легкое маленькое весло у нас имелось. Да и река это вам не море. Волн нет, только течением слегка сносит. Так что Женька без проблем до берега добрался. Руками помахал, еще больше привлекая внимание аборигенов. Посудину метрах в пяти от кромки воды оставил и вернулся обратно.

Нас уже течением немного снесло, но подобрали Женьку без проблем. Потом и плот на борт втянули. Паруса еще не распускали, просто пользовались тем, что течение само несло нас к морю.

Первобытные из своих лачуг выбрались. Но в этот раз дубинок прихватили не в пример меньше. Что-то вслед покричали. Но, по-моему, без злобы. Илья еще раз вздохнул, провожая взглядом особей женского полу.

На обратную дорогу мы потратили почти пять дней. Попутного ветра не было, пришлось большую часть пути грести самим. Повезло, что не штормило. Вернее, это Лёвочке повезло. Остальные морской болезнью не страдали. Зато другие болячки образовались.

Даже в кожаных полурукавицах наши ладони горели. Руки у нас ко всякой работе уже привыкли. Только такая однообразная и довольно тяжелая гребля всё равно оказалась непростым делом. Мы и местами менялись (правые с левыми гребцами), но если и помогло, то не глобально.

Как только появлялся слабый ветер, мы, не сговариваясь, втягивали весла и с надеждой начинали смотреть на маневры Олега. Под конец пути он уже умудрялся ловить чуть ли не встречный ветер, используя его для движения вперед.

Зато с каким воодушевлением мы вернулись домой! Вот уж не думал, что это убогое строение вызовет у меня столько эмоций. Дом! Родной дом! Пока народ корабль разгружал, мы с Тимом за свежим мясом сбегали. Между прочим, искали его долго. Зато Тимур нашёл много следов кошачьих хищников.

— Нужно срочно этих конкурентов истреблять, или мы без баранов останемся, — рассуждал Тим, разделывая тушку. — В следующий раз Олега с Ильей возьмем. Пока они мясо понесут, мы засаду возле требухи на хищников устроим.

Я не возражал. Сам упарился вверх-вниз по горке ходить. Вечером мы идею Николаичу изложили и приступили к обсуждению итогов путешествия.

— Парни, предлагаю брать пока одну женщину, — начал наше вечернее «собрание» командир. Олег с Ильей переглянулись и синхронно кивнули.

— Но даже в этом случае в нашем доме это будет не совсем удобно. Отстроим вам отдельное жилье. Пока предлагаю вам расположиться в лачуге возле пещеры.

Кажется, парни готовы были и на крыше ночевать, лишь бы с женщиной.

— Физиология, — ответил мне Тим на невысказанный вопрос и чуть обозначил поцелуй в висок.

Пока у Лёвы сохли изделия «на продажу», мы обустраивали быт для будущей Женщины. Угу. И никак иначе, именно с большой буквы.

Я решил, что кирпичи нам всегда пригодятся. Надоело эти каменюки хрензнаеткакого размера искать. Сколотил себе основу. Потом с Тимкой мастерскую возле озера соорудил. Глиняный карьер у меня уже был приличный. Слава всем богам прошлого и будущего, глины в этом месте хватало. Так что, собрав первую заготовку, я начал клепать кирпичи. Пока же складывал их сушиться под навесом. Но и печь начал сооружать.

В разгар моей творческой деятельности заявился командир с «инспекторской проверкой». Посмотрел, походил. Наводящие вопросы позадавал. А вечером огласил вердикт:

— Каждой семейной паре по личному коттеджу.

— И? — не понял Андрюха.

— Хватит в первобытном строе жить, — продолжил Кущин. — Цемент есть, кирпич тоже. Стекла нам Лёва пока не сварил, но это дело времени. А кирпичи начнем заготавливать впрок.

— Это ж дофига кирпичей надо! — оценил объем работы Илья.

— Помню, я на свою скромную дачу шесть тысяч покупал. Нас здесь… — командир произвел в уме сложные вычисления и продолжил: — Пять полноценных работников. Получается, мы по двадцать штук в день должны слепить. Итого за два месяца получается норма на отдельный дом.

Пока я прикидывал, кто в те «пять работников» попал, Николаич пояснил:

— Лёва, Андрей и Тимур на особых работах.

— А я на какой-такой особой? — не понял Тим.

— Пока парни кирпичи клепают, будешь крокодилов отстреливать.

— Да их там и нет уже.

— Все равно, охранение на тебе, — категорично заявил Николаич.

— Не пойдет, — теперь уже я вмешался. — Лучше заграждение в виде плетня поставим. Лёва на берегу без Женьки тоже не сможет.

— Согласен, — не стал больше пререкаться командир.

— А наша поездка к неандертальцам? — робко напомнил Илья.

— Это не отменяется. Как только посуду подготовим, так снова и поплывем.

— Они хомо сапиенс, — в очередной раз напомнил Лёва. — У неандертальцев нижняя челюсть другая. Считается, что они разговаривать не могли. А у тех, кого мы видели, челюсть почти нормальная. Только немного лобная часть скошена.

Илья только пожал плечами, демонстрируя, что ему на такие анатомические особенности наплевать. Он больше переживал на тему того, что дамочку мы можем вообще не раздобыть. С какой стати нам отдадут члена своей семьи? Так что с подарками стоило постараться.

Торопились с отплытием все. По разным причинам. Илья и Олег, понятно, хотели женщину побыстрее получить. А Николаич опасался возможных штормов и ливней. Дожди и так уже зачастили. Еще решали вопрос, как нам к тому берегу причалить.

В результате решили, что потащим с собой на буксире нашу лодку. Мы с Андреем срочно сшили защитный полог из куска брезента. Этот брезент пока нигде не использовали. А тут пригодился. Зачехлили лодку хорошо. Чтобы ее не мотыляло по волнам, немного загрузили. В основном, копченой рыбой и емкостями с пресной водой.

В этот раз все сразу ощутили, что лодка на буксире серьезно тормозит движение. Повезло, конечно, что ветер был попутный и сильный. Я бы оценил волны бала в три-четыре. Лёва сразу позеленел и лег рядом с мачтами.

— Может, тебя стоило оставить дома? — переживал Женька.

— Не… дома одному страшно, — нашел в себе силы ответить Лев.

Впрочем, если он не приподнимался, то его даже не тошнило. Жаловался парнишка, в основном, на головную боль. Под вечер мы нашли укромное местечко. Выступающие далеко в море скалы образовывали подобие полукольца. Внутри этой бухточки волнения практически не было. Тим заметил, что в прошлый раз мы в этом месте на вторые сутки ночевали. Буксир хоть и тормозил нас, но ветер был такой, что мачты скрипели. Я как-то опасливо поглядывал на эту конструкцию. Но Олег заверил нас в её надёжности.

Следующим утром снова «поскакали» по волнам, да так, что брызги летели в стороны. Чем-то полезным заниматься при такой качке не получалось, так что просто разглядывали пейзаж. А по истечении трех дней мы достигли устья реки. В знакомом заливе немного погребли веслами, пока Олег перенастраивал паруса. Лёвочка, наконец, хоть чего-то поел и повеселел.

Мы же уверенно вошли в реку и двинулись на прежнее место стоянки. Решено было немного отдохнуть. Кроме того, первобытное племя должно в очередной раз удостовериться, что опасности мы не представляем.

Но заметили нас все и сразу.

— Такое впечатление, что они целый день дома сидели, нас поджидая, — оценил толпу на берегу Тимур.

— Не угрожают и дубинами не машут — уже хорошо, — добавил Николаич.

На «нашем месте» мы привычно занялись своими делами. Удачно, что срубленные деревья хоть и подсохли, но свою оборонительную функцию выполняли. Что-то Андрей пустил сразу на дрова. Но в округе этого добра и так хватало.

Женька отправился на рыбалку. Какое-то время забрасывал удочку. Потом плюнул на это дело и опустил плетеную ловушку. Мол, сами приплывут. Андрей совершенно не расстроился отсутствию свежей рыбы. Супчик из солонины изобразил. Даже расщедрился и несколько картофелин добавил, плюс приправу из болгарского перца и укропа с кинзой. В общем, вкуснотища неимоверная.

Старался наш хомячок больше для Лёвы. Тот за три дня путешествия почти ничего не ел.

— Может, тебе как-то вестибулярный аппарат тренировать? — рассуждал Илья. — Космонавтов ведь на специальных тренажерах готовили.

— И как ты это себе представляешь? — хмуро посмотрел на Илью Женька.

— А что? — с азартом вступил в дискуссию Олег. — Нам же ветряк для кузницы нужен. Поставим его. Он и птиц будет от огорода отгонять, вращательную силу можно для чего угодно использовать. Карусельку Лёве соорудим.

— И пусть он на ней еще и визгом птиц пугает, — хохотнул Илья.

— Женя, меня сейчас стошнит, — пожаловался Лёва.

— Почему, зайчик мой? — прижал к себе парнишку Женька.

— Карусельку вашу представил, — судорожно сглотнул Лёва.

— Это плохие дяди-волки шутят, — успокаивающе погладил Женька Лёву. — А ветряков мы два поставим. Один для выплавки металла, а второй тебе на берегу. Будет к твоему гончарному кругу привод. Опять же тех птиц распугает.

С птицами у нас действительно образовалась проблема. Если первые урожаи овса удалось сохранить без проблем (или его мало было, или птицы ещё не разобрались), то последний мы сторожили очень бдительно. Но сберегли. Зато теперь у нас на подходе огромная плантация этой культуры. И как только овёс начнет зреть, пернатые снова слетятся на бесплатную еду. Тимур, конечно, может их пострелять, но ему и другими делами нужно заниматься. К тому же ветряк во всех отношениях вещь нужная.

— Поставим между огородом и домом, — уже обдумывал его устройство Николаич.

Так-то все было верно. Мы печь, в которой руду плавили, каждый раз лепили по новой, а потом разрушали. При таком подходе смысла устраивать ее возле кузницы не было. Подкачка воздуха и в кузне нужна, но не такая глобальная, как при выплавке. Можно пока и вручную нагнетать воздух.

В общем, планов хватало, а времени — нет. И первостепенным у нас был выкуп невесты для парней.

Короче, Женька ловушку поставил на ночь и вытащил её на рассвете, полностью заполненную рыбой. Почистили, отобрали самые крупные и менее костлявые экземпляры. Предполагалось, что уху из этой рыбы Николаич сварит на месте. Нужно же продемонстрировать, как и для чего используется котелок. Не факт, что с нашим первым подарком первобытные разобрались.

Так что еще раз все проверили и, наконец, отправились к поселению людей. Естественно, к самому стойбищу не пошли. Берег здесь пологий, нас и так будет видно на несколько сотен метров.

Пока аборигены не опомнились, мы высадили десант. Роли были распределены заранее. Тим остановился у самой кромки воды. Снайперку он не брал, но из автомата, в случае любой угрозы, не промахнется. Андрей пусть не так хорошо стрелял, но мог помочь. Мы его с Левой оставили на корабле.

Остальные парни шустро перетащили на берег товар на обмен. Сложили на земле. Чуть поодаль установили котелок, под ним развели огонь. Рыбу и прочие ингредиенты Николаич должен был сам добавить в процессе готовки.

— Все, ребятки, отходите, — оценил командир обстановку и идущих к нам особей мужского пола. — Я тут сам с пацанами перетру.

Отошли мы примерно метров на двадцать и, как оговаривали заранее, присели на корточки. Ладони вытянули вперед, демонстрируя отсутствие оружия. Вообще-то пистолеты у всех имелись. И кобура у каждого была расстегнута. Но со стороны должно казаться, что мы с пустыми руками. Особенно если сравнить, какие дрыны приволокли с собой первобытные товарищи.

Наши маневры аборигенов сильно озадачили. Они остановились и принялись между собой обсуждать ситуацию.

— А ты говорил, что у них речь не развита, — попенял Олег Женьке.

— У неандертальцев. А Лёва утверждает, что это более цивилизованный вид.

— Но беседу друг с другом они вполне поддерживают, — констатировал я.

Вода у Николаича в котелке тем временем закипела. Он начал туда рыбу опускать. Потом добавил укропчик, что мелко порезал заботливый Андрей. И, конечно, командир наше блюдо посолил. Варить уху долго не нужно. На это и делалась основная ставка.

Первобытные с любопытством следили за нашим шаманством. Дубинами хоть и потрясали периодически, но уже без особого энтузиазма, скорее для приличия.

— Смотрите-ка, а женщины и дети попрятались сразу, — заметил Олег. — Как выбирать будем?

— Погоди ты выбирать, — шикнул Илья. — Видишь, эти друзья никак не решат, что делать: не то драться, не то пожрать на халяву.

Еще какое-то время ничего не происходило. Но когда Николаич начал выгружать палочкой приготовленную рыбу в миски, ноздри у мужиков затрепетали. А уж жест — приглашение они поняли без слов.

Часть 26

Николаич еще раз показал свои пустые руки.

— Вот с этих самых времен жест рукопожатия и вошел в обиход, — прокомментировал Женька.

С десяток самых крупных мужиков топтался возле костра. Наш командир делал вид, что не замечает их нерешительности. Зато четко определил вожака. Ему и протянул миску с вареной рыбой. Сам командир как сидел на корточках, так и не поднимался. Вожак задумался буквально на пару секунд, а потом опустился рядом с Николаичем на траву.

Снова командир продемонстрировал, что рыба горячая: подул, потом не спеша стал есть. Вожак повторял его действия. Даже с моего места было видно, как разгладились складки на переносице мужчины.

Николаич тем временем уже плошкой разливал супец по двум глубоким мискам. Затем он одной палкой, что лежала неподалеку, отодвинул котелок от огня. Лёва у нас давно лепил к таким изделиям по две вертикальные скобы. Удобно снимать и отодвигать посудину. Большие котелки, конечно, эти скобы не выдерживали и обламывались, но средних размеров ёмкости скобы имели.

Вожак беспокойства по поводу перемещения котелка не проявил. Казалось, что ему просто интересно. Да и серьезную поддержку вожак имел.

И снова Николаич вернулся к закускам. Продемонстрировал, как пьет бульон. Вожаку супчик понравился. Даже воскликнул что-то. В ответ парни из его «группы поддержки» разом загомонили.

— Чего это они? — поинтересовался непонятно у кого Илья.

— Тоже хотят, — перевел я увиденную пантомиму.

Вожак что-то ответил своим.

— «Пошли нафиг. Самому мало», — снова выступил я в роли переводчика.

Опять командир подвинул миску с рыбой вожаку. Потом показал на пустую емкость из-под супа и кивнул в сторону, где лежали живописной кучкой другие предметы быта. В целом, диалог налаживался.

— Хороший размер бюста Николаич запрашивает, — одобрительно заметил Илья, разглядывая то, что происходило на площадке.

Вожак еще несколько раз уточнил, сколько баб нужно за столько удобных и полезных вещей. Командир показывал один палец, а мужик все переспрашивал. Наконец, уяснил: одна баба за кучку посуды.

— Кажись, сторговались, — оценил увиденное Олег.

Несколько мужиков кинулись бегом в стойбище. Между прочим, те, кто был внутри шалашей, давно пытались подглядеть, что происходит. Пологи то и дело приоткрывались. Один раз какая-то женская особь чуть было не выползла, но её за волосы втянули обратно.

И когда в лагерь отправились посланцы, то шум из убежищ усилился. Мужики тем временем отыскали какую-то бабенку и поволокли к костру.

Николаич оценил все правильно и верно, оттого отрицательно покачал головой. Пусть сиськи и были крупные, но уже обвисшие. Молодой эта «дама» не выглядела. Вождь нетерпеливо поинтересовался, дадим ли посуду за эту женщину. Командир показал рукой в сторону шалаша, где опять высунулась любопытная мордаха и снова была за волосы втянута обратно.

Самое интересное, что мужики, похоже, обрадовались интересу чужака. За вторым вариантом женской особи потрусили не в пример шустрее. И вскоре притащили упирающуюся девицу. Крупного бюста эта представительница женского пола не имела. На лицо страшненькая, как и все в племени. Зато точно старой не была.

— Молодая, любопытная, — озвучил мои мысли Женька.

Вот только удерживали этот «товар на обмен» мужики с трудом. Девица оказалась не только любопытной, но и сообразительной. Смекнула сразу, что ничем хорошим эти «показательные выступления» для неё не закончатся. Потому уже успела укусить одного из конвоиров, а другого лягнуть. Вождь поинтересовался у Николаича, годится ли, в принципе, товар? И даже дубинку сподручнее перекинул в другую руку. Это, наверное, чтобы по затылку стукнуть ерепенистую деваху.

Николаич оглянулся на потенциальных женихов. Илья приподнял большой палец вверх, демонстрируя, что все зашибись, и можно брать.

— Связать ее, что ли? — тем временем перебирал варианты доставки «невесты» на корабль Олег. Как-то мы этот момент действительно упустили из виду.

— Зачем? — подхватился Женька и двинулся к группе. Изначально мы еще и фиников прихватили. Как раз дома успели новый урожай собрать. На всякий случай взяли с собой. Вдруг посуды не хватило бы. В здешних местах пальмы не росли. И такой товар мог оказаться востребованным.

Женька же по пути к костру один финик вынул. Девица еще рычала и вырывалась, а Женька ей в рот ловко так сладость кинул. Пара секунд прошла, пока девица распробовала подношение. Зато сразу вырываться перестала. Женька ей еще один финик дал, а потом кивнул, жестом приглашая за собой.

Мужики строптивую особь отпустили. А она и пошла за Женькой как на веревочке привязанная. От этой сцены охренели одновременно и наши, и представители племени.

— У меня в детстве овчарка была, я немного дрессурой увлекался, — пояснил Женька, проходя мимо.

Николаич же поспешил визит завершить. Еще раз заверил вождя, что вся посуда в его распоряжении, и её можно уносить в стойбище. Мы же все начали отступать к реке. Впрочем, Тимур продолжал следить и заверил, что никто нам не угрожает. А крик и шум поднялся из-за того, что теперь все захотели посмотреть и пощупать полученные в обмен на строптивую девку диковинки.

У нас же были пока другие заботы. До воды мы девицу успешно довели и сразу поняли, что лучше тут ее и помыть. Иначе на корабле очумеем от запаха. Плюс Андрей правильно опасался, что в первобытном племени могут быть блохи или другие нательные насекомые. Волосы у девицы представляли собой один большой колтун. Похоже, что их никогда не чесали и не мыли.

— Свяжем и помоем? — неуверенно предложил Олег.

— Да что ты все связать её пытаешься! — возмутился Женька. — Иди сюда, я сейчас все поясню.

Олег послушно подошел.

— Сидеть! — гаркнул на него «дрессировщик». От неожиданности Олег присел.

— Не так, на колени встань, — еле слышно добавил Женька. И, посмотрев, что команда выполнена, сунул в рот оторопевшему Олегу финик.

— Теперь ты иди сюда, — тихо позвал меня Женька. Команду «сидеть» я выполнил четко и на отлично, за что тоже получил финик.

— Сидеть! — теперь адресовал приказ Женька девице.

Та оказалась, и впрямь, смышленой. Еще на колени не опустилась, а рот для финика уже открыла.

— Ну вот, теперь мойте, брейте или что там хотели? — кивнул парням дрессировщик.

— Однако, — только и смог добавить Николаич, глядя на такие методы воспитания.

Несколько раз девица начинала беспокоиться, но ее снова успокаивали сладостью. Под это дело хилую юбчонку из кожи сняли. Поскольку мы команду «сидеть» выполнили почти в воде, то намочить и намылить девицу труда не составило.

— Волосы на голове будем брить, — оценил Николаич.

Вообще-то один из немногих станков, что еще функционировал, мы с собой взяли специально. Но вначале состригли колтун.

— Будешь ты у нас Марина, — с улыбкой разглядывал столь долгожданное приобретение Илья, не забывая намыливать.

— Пятки песочком потри, — давал советы Олег, который из положения сидя пока не мог встать, чтобы воспитательный момент не нарушить. Пару раз у «Маринки» в глазах начинала плескаться паника, но спокойный голос Женьки и очередной финик делали свое дело.

— Парни, запоминайте, теперь еду она будет получать только от вас двоих, — давал наставления Женька Илье и Олегу. — Только вы кормите. Я как воспитатель могу поощрять вкусностью.

— Она не лопнет от такого числа сладостей? — ворчал Илья, продолжая свою парикмахерскую деятельность.

— Один раз можно, — заверил я. — Наверняка ей редко доводилось пробовать сладкое.

Кстати, сарафан или что-то подобное Андрей еще дома пошил. Балахончик был примерно до колен, а тонкие бретельки завязывались на плечах. Девица в обновке слегка поерзала, но с интересом принялась разглядывать необычную вещь. На голову ей предполагалось надеть панаму. Вот это Маринке совсем не понравилось, но пока акцентировать её внимание на этом не стали. Да и обувь решили уже на борту всучить.

В общем, мы так увлеклись своими делами, что сильно удивились, когда всех окликнул Тимур.

— Внимание, к нам идёт вождь со свитой.

Николаич сразу подобрался. Олег забеспокоился.

— Никак хотят вернуть девку?

— Сейчас узнаю, — двинулся командир навстречу. Зато я отметил, что дубинки мужики с собой не взяли. Даже маломальскую палку не прихватили. Значит, конфликтовать не планировали.

— Этот Грыт интересуется, как мы рыбу ловили, — озвучил командир результат беседы. — Жень, это опять по твоей части.

— Ловушку им давать смысла нет. Сами они ее не сплетут, а лоза сгниет через месяц. Могу им удочку подарить.

— Давай удочку, — согласился Николаич.

— Она на корабле.

В общем, я решил, что время дрессировки уже закончилось, да и мои колени затекли. Оттого подхватился и запрыгнул в лодку.

— Андрей, нам удочка нужна! — стал я кричать почти сразу.

Лёвочка и Андрей, что наблюдали за всеми событиями через бинокль, кинулись выполнять поручение. Не только удочку, но и мелкую рыбешку для наживки мне в лодку скинули. Я же быстро погреб обратно и вскоре всучил удочку Николаичу.

Длинная палка первобытных мужиков разволновала. Но они почти сразу успокоились. Смотрели за действиями командира с интересом. Как-то я не особо рассчитывал на успех. Мы же взбаламутили всю воду. Да и шумели изрядно. Но аттракцион аборигенам понравился. Даже Маринка жевать финики перестала и теперь разглядывала представление.

Николаич же пытался что-то пояснить вождю. Тот удилище взял. Сам попробовал закинуть. А потом шелковая нить вдруг резко натянулась.

— Тащи! — гаркнул командир и, видя, что вождь не догоняет, перехватил удилище. И уж через секунду улов трепыхался на берегу. Что тут началось!

— Так вот они какие, пляски первобытных, — философски заметил Тимур.

— Радуются как дети малые.

— Вот и пусть дальше развлекаются, — кивнул Николаич. — А нам пора собираться.

— Сейчас поясню, что можно не целую рыбу пускать на наживку, а небольшую часть, — притормозил всех Женька и несколько минут потратил на разъяснения нюансов рыбной ловли. Мы тем временем уже переправили Маринку и ее «мужей» на корабль. А вскоре и все остальные поднялись на борт.

— Все. Улыбаемся, товарищи офицеры, и активно машем, — подвел итог визита Николаич.

— Зубы только не скальте, — напомнил Женька.

Наконец, мы подняли якоря и начали медленно отходить вниз по реке от первобытной стоянки.

Часть 27

Уже на корабле Маринка осознала, что «бесплатный сыр бывает только в мышеловке». Заметалась, завыла. А уж когда парус распустили, то вообще не знала, куда деться. Забилась в уголок на носу корабля, обняла колени и горестно заскулила.

— Дрессировщик, ну и что теперь с ней делать? — поинтересовался Николаич у Женьки.

— Ничего. На обед встанем, сама выйдет. А не выйдет к обеду, к ужину точно проголодается.

— Всё верно, примитивные инстинкты, — кивнул командир.

— Саша, я за тебя так переживал, — подошел поближе к своему возлюбленному Андрей. — Ты у меня молодец.

— Меня посылали на спецкурс, там нам рассказывали, как вести переговоры с террористами, которые удерживают заложников, — чуть прихвастнул командир.

Тимур только хмыкнул, но промолчал. Вообще-то я тоже позавидовал, как ловко Николаич провел переговоры.

— А вождя ты почему Грытом назвал? — припомнил Женька.

— Он сам так представился, — пожал плечами командир.

— Какие они развитые, — восхитился Лёва. — Даже имена имеют.

— Скорее всего это его статус, наподобие вождя. И воняет от них ужасно, — уточнил детали переговоров командир. — Тяжело вам, парни, придется, пока научите гигиене эту Маринку.

Об этом мы сообразили уже через пару часов, когда девица, обожравшаяся сладостей, решила сходить в туалет там, где сидела. Хорошо, Женька заметил это вовремя и потащил ее к туалетному люку. А потом еще придерживал и размышлял, чем ей задницу вытирать.

— Давай воды забортной зачерпнем и сполоснем, — предложил Олег.

— О, нет… я это видеть не могу, — простонал Тим и отвернулся.

— Пошли Лёвочку развлечем, — увлек я любимого.

Лёва, между прочим, чувствовал себя не в пример лучше. Но валялся на шкурах, явно уже симулируя. А то с чего он камешком маникюр себе поправлял?

— Она после сладкого пить должна хотеть, — донесся до меня голос Женьки.

Олег хотел было девице воды налить, но Женька снова рекомендовал кисленький компот, что был заготовлен для Лёвы. Компот Маринке понравился. Часа через три она даже начала опасливо выглядывать за борт.

— Хорошую девку взяли, — констатировал Женька. — Любознательная и не глупая.

Может, она и была умной для своего общества, но повоевать с ней парням по поводу туалета еще пришлось. Маринка никак не могла понять, почему нельзя мочиться прямо тут. Снова Женька ей показывал, как расстилает шкуры и ложится отдыхать. Такой довод подействовал. Девица согласилась, что где спят, туалет не устраивают.

Время обеда еще не настало, а Маринка вполне освоилась. Может, не поняла, что мы ее из племени на совсем забрали, или по натуре оказалась авантюристкой. Она же из своего убежища в стойбище несколько раз выглядывала. И отчего-то мне показалось, что доставляла немало хлопот соплеменникам. Как бы мы еще сильно не пожалели, что не выбрали более туповатую и спокойную особь.

Обед Маринка оценила. Да и ужин тоже. После ужина нам немного не повезло в том плане, что ветер стих, и заморосил небольшой дождик. Все уселись за весла и начали грести.

Девице такой аттракцион приглянулся. А Женька и возражать не стал. Передал ей свои рукавицы и усадил грести. Хотя и страховал, чтобы весла не потеряла. Мы, конечно, немного сбились с плавного ритма, но не мешали процессу обучения. Через четверть часа Маринка сообразила, что это не так-то и забавно, а скорее тяжело. И снова «дрессировщик» без возражений поменялся с ней местами.

Время близилось к ночи, а дождь не прекращался. На этот случай у нас были заготовлены и сшиты в виде полога шкуры. Только настроения это не добавляло. Лёва вытащил из трюма и разложил импровизированные покрывала. И отчего-то делал это с повышенным энтузиазмом. Я не понимал, почему, ровно до того момента, пока Тим мне не шепнул:

— Данила, минетик устроим? Никто не поймет, чем мы там под шкурой занимаемся.

Кажется, подобная мысль пришла в голову не только нам. А вскоре раздались такие звуки с той стороны, где устроили Маринку и ее «мужей», что ни у кого не осталось сомнений в том, что парни свой целибат закончили.

— Вы там ее не сильно… — подал совет Николаич, высунув голову из-под полога.

— По разочку, — отозвался Олег.

Ночь прошла так себе. Сыро и прохладно. Утром все поеживались. Одежка у нас имелась, но от дождя не сильно спасала. Повезло, что ветер был попутный и сильный. Мчались, как говорится, на всех парусах.

Я сменил Андрея ближе к обеду, чтобы он нас закусками обеспечил. Кроме рулевого, в управлении кораблём никто не был задействован.

Лёвочка определенно чувствовал себя лучше. Еще несколько дней назад он от таких волн выблевывал за борт все, что было в желудке. А сейчас хоть и лежал, но даже цвет лица имел нормальный. Никак тренировка вестибулярного аппарата сказывалась.

Маринке на качку было вообще наплевать. Она с интересом оглядывала округу. А Женька пытался с ней выучить некоторые слова. По крайней мере, я слышал, что море она уже называет: «м…р…э».

— Почти полное отсутствие гласных в речи. И неумение произносить открытые гласные, — констатировал Женька.

— Но хоть обучаема? — уточнил Николаич.

— Несомненно.

Похоже, нам удалось прихватить из стойбища самую авантюрную деваху. Бояться всего на корабле она перестала на второй день. И вскоре с восторгом разглядывала огромных рыб на глубине, предлагая их не то поймать, не то просто покалечить, то и дело хватаясь за ближайшее весло, лежавшее рядом. Женька терпеливо все эти порывы пресекал, попутно ворча, что у Маринки два личных самца имеются, и чего он должен с ней возиться все время? Олег с Ильей пребывали в блаженном состоянии и заверяли, что ещё успеют поучить свою Маринку.

На четвертый день с утра мы вошли в родную бухту.

— Парни, с вас баран, — сразу озадачил меня и Тимура Николаич. — У нас сегодня свадебный пир. Олег, меду нам выделишь?

— Обязательно, — пообещал тот.

И пока мы с Тимом лазили по окрестностям в поисках мяса, парни уже много чего подготовили в лагере. Но тушку потом разделывали все вместе. Андрюха попросил нарезать ему меленько мясо. Он перец болгарский, что созрел в большом количестве, планировал зафаршировать. Плюс этот хомяк вытащил откуда-то немного овса. Явно припрятал на подобный случай. Смешал «фарш» с овсом и собирался этой смесью нафаршировать перец.

А еще у нас была радость — первые семена (или плоды?) черного перца. Немного, но парочку горошин мы растолкли. Плюс Николаич сходил лично за грибами. Их мы пожарили, и картошечки отварили. В общем, у нас получился настоящий праздничный стол.

Женька еще гитару достал. Пел что-то бардовское. Мы почти не подпевали. Больше слушали. Маринка вообще выпала из реальности. Понятное дело, что ничего подобного она раньше не слышала.

— Кажется, у девахи появилось личное персональное божество, — оценил Николаич эту пантомиму.

Усадить за скамью нам Маринку так и не удалось. Ее вполне устраивало, что сидящие за столом мужья периодически дают ей лакомые кусочки. Зато потом она буквально подползла к Женьке и замерла не шевелясь.

— Первая местная фанатка, — хмыкнул Калиниченко и продолжил петь.

А после песен перешли к «десерту»: финики, мед, компотик.

Маринка эти вкусности так оценила, что задремала от сытости. Её потом еле разбудили и отвели в лачугу. Мы еще немного посидели «малым составом», без Олега и Ильи. Прикинули фронт работ на ближайшее время. Получалось, что ветряк для нас первостепенен. Будем, конечно, и всем остальным заниматься: обозначенную командиром норму в двадцать кирпичей выполнять, шелкопрядов собирать, но ветряк был жизненно необходим.

Наша слаженная работа на следующий день была нарушена присутствием одной женской особи.

— Как ребенок! — возмущался Олег.

Женька ушел с Лёвой еще рано утром на берег. Там нужно было все поправить, что разрушали ветра. Соли оставалось не так много, пора было возобновлять выпаривание. Оттого личного воспитателя Маринки рядом не было. А все остальные с ней справлялись с трудом.

Женька сразу сообщил, что поощрять её финиками за любое действие нельзя. Иначе она вообще не станет что-то делать без поощрения. Вот только этот большой и любопытный «ребенок» так и норовил что-то испортить. То пальцем потычет в готовые сырые кирпичи, то на загородку от крокодилов взберется, да еще раскачивать ее начнет, явно используя как качели.

Без присмотра в лагере ее тоже нельзя было оставить. А куда-то вести по горам мы не могли по причине того, что обувь девица не признавала ни в каком виде. Андрей вечером попытался для нее легкие сандалии соорудить. Но этот элемент одежды ею не был оценен.

В той местности, где проживало Маринкино племя, земля была покрыта травой. Далеко в горы первобытные, похоже, не ходили. Равнинная местность их больше чем устраивала. Так что на заготовку древесины Олег свою подопечную взять не мог. И, помучившись какое-то время, повел Маринку в лагерь в надежде, что Илья уже вернулся.

А тот, хоть и приволок с Николаичем солидный ствол, но занимался обработкой древесины. И тоже следить постоянно за «супругой» не мог.

— Давай ей поручим известняк измельчать — сила есть, ума не надо, — предложил Тимур.

Моя мастерская располагалась уже не на территории дома, и, в принципе, причинить вред здесь чему-либо было сложно. Как раз даже хорошо, если раздолбить побольше камней. Маринке все понравилось. Процесс несложный. Сиди камни дроби, а потом растирай их между двумя большими и плоскими булыжниками.

— Но после обеда меня смените! — крикнул я парням, намекая, что нянькой сидеть с Маринкой весь день не буду.

И снова на вечернем собрании Николаич перераспределял дела. Составили очередность дежурства. Кто ж знал, сколько хлопот нам способна доставить эта женская особь?

Андрей, уже не стесняясь, здоровой палкой отгонял любопытную деваху и от печки, и от умывальника. Плюс он искренне опасался, что эта неуемная рухнет в колодец. Уж очень ей понравилось эхо, что раздавалось из глубины, если крикнуть.

В общем, вне времени приема пищи зона кухни стала для Маринки табу. В главный дом мы ее тоже не пускали, даже хитрую запорку поставили. Но все равно девица успевала найти что-то интересное. То дверь туалета распахнет, когда там Николаич сидит в «позе орла». Да еще с интересом понаблюдает за процессом туалетных дел, то ей наш еще недозревший овес понравился. Она его пожевать в таком виде пыталась.

И самое интересное, что слушалась беспрекословно только Женьку. В результате, он и стал брать неугомонную особь с собой на берег. Убежать там далеко всё равно не получится. Зато теперь назначение сандалий объяснить оказалось легко. В первые же минуты пребывания на пляже Маринка поранила стопу. А тут Женька с обувкой. В общем, девка не дура, поняла, что ноги нужно прикрывать.

Мы как-то разом вздохнули с облегчением. Но Лёва с Женькой на пляже работали только первую половину дня. А потом занимались другими делами. И снова приходилось искать, кто за девахой присмотрит. Отсутствие каких-либо норм морали и простота первобытных нравов Маринки выводили из себя.

Парни ее даже толком помыть не могли. Хотя и старались делать это ежедневно. Опять спасибо Женьке. Тот посудину с хвойным отваром у Андрея выпросил и пошел за парнями в баню.

Между прочим, когда там резко стихло, то я невольно заволновался. Вдруг парни придушили нервную девицу? Оказалось все гораздо проще. Женька продемонстрировал Маринке, как вода из посудины делает «пшик», попадая на горячие камни. При этом еще хорошо пахнет. И запах, и сам эффект испарения привлекли внимание юной особи. А Илья и Олег, пользуясь моментом, успешно намылили и помыли деваху.

— Такое впечатление, что ты с детьми много времени проводил, — восхищался потом Николаич Женькиными навыками.

— Говорю же, собака у меня была, — в очередной раз пояснил наш штатный воспитатель. — Тут нужно действовать строго, но с любовью.

— Ну-ну, — покивал командир.

— А главное, что нам теперь всем нескучно, — с ухмылкой добавил комментарий Тимур.[4]

Часть 28

— Ах ты, дрянь такая! Идиотка первобытная! — орал вовсю Андрей.

Мы с Тимуром возвращались с глиняного карьера и особо на крики внимания не обратили. Привычная ситуация. За те три недели, что Маринка живет у нас, чего только не случалось! Лично меня больше всего бесило то, что эта подруга могла идти спокойно рядом, а потом вдруг ей приходило в голову, что пора помочиться. Где шла, там и садилась. Понятие стыд у нее отсутствовало напрочь.

Еще оказалось, что Маринка любит секс. И предлагала своим мужикам заниматься этим в любом удобном или неудобном месте.

Удивляло, как девица сообразила, что только двое парней являются ее семьей. Возможно, прав был Женька, когда заострил внимание на том, кто должен давать ей еду. Только из рук Олега и Ильи Маринка получала пищу. Хотя и пыталась подобрать какие-то объедки рядом с кухней. Один раз чуть в помойную яму не провалилась.

Мы давно устроили такое место для остатков еды. Вначале просто вырыли помойную яму. Потом прикинули, что даже рыбные головки могут привлечь хищников. Тимур предложил вбить колья. Если кто из хищников сунется, сам будет виноват. Потом яму прикрыли, устроив люк. Пока никто из падальщиков не пробрался к яме. Наш «противотанковый» заслон работал хорошо. Вот только Маринку яма заинтересовала. Или она решила, что слишком много вкусностей выносится на помойку?

Опять Женька проявлял терпение. Поймал кузнечика. Потом маленькую палочку заострил. И продемонстрировал Маринке, что произойдет с любым телом (и ее в том числе), если она провалится в яму. Женька даже не поленился вскрыть покрытие и показать колья. Убедил.

Но крик и шум от вотчины Андрея демонстрировали, что Маринка снова что-то учудила.

— Мы с утра огород сажали, — возмущенно начал пояснять Андрей.

На эту работу Николаич взял и Маринку. Ничего сложного в том, чтобы в ямки закладывать картофелины, а потом засыпать их землёй, не было. Только это с нашей точки зрения мы сажали огород. А по мнению Маринки хорошую и качественную еду зачем-то зарыли. Считай, выкинули.

Что такое картофель, девица уже хорошо знала. И пыталась умыкнуть его даже сырой. Вернее, на территории кухни она ничего не брала. Но за её пределами все, что находила, считала личной добычей.

— Хорошо, что я кинулся ее искать, — продолжал возмущенное повествование Андрей уже всем парням, что пришли на обед.

Мы одну пустую канистру из-под бензина использовали, как «колокол». Николаич, конечно, грозился переплавить её. Но пока емкость висела под навесом. Андрей перед обедом ударял по ней три раза. Звук разносился далеко, и все работники понимали, что пора идти в лагерь. Так оказалось удобнее всего. И Андрею не нужно для каждого отдельно разогревать еду. И мы времени зря не теряли, ожидая остальных. Кроме того, в случае опасности можно долго и продолжительно бить по канистре, созывая парней. Тьфу, тьфу, пока таких ситуаций не случалось.

— Саша с Ильей понесли доски в пещеру, а эта отстала и вернулась на огород, — продолжил рассказывать историю Андрей.

Маринка уже и сама поняла, что сделала что-то плохое. Иначе чего бы ей тяпкой угрожали? Оттого сразу, как появился Женька, кинулась ему под ноги и обняла за колени, подвывая.

— Что случилось, кто девочку обидел? — поинтересовался Женька.

— Д..дррр… — поясняла Маринка, показывая рукой на обидчика.

— Андрей обидел? — уточнил воспитатель.

Наш хомячок по новой принялся пересказывать события.

— Ты, конечно, прав, — покивал Женька, — но пойми, у нее совершенно иные инстинкты. Человечество от простого собирательства к возделыванию земли придёт лишь через несколько десятков тысячелетий.

— И то не все, еще скотоводы будут, — дополнил я.

— Нет у нее такого понятия, что еду можно сохранять впрок и растить. Это противоречит самой природе животных и первобытных людей.

— Не совсем так, — вмешался Тим. — У тех же белок сильно развит инстинкт собирания и заготовки еды впрок.

— Но появился он наверняка, когда климат на планете ухудшился, — возразил Женька.

— Я этой «белочке» все инстинкты палкой по хребтине вобью! — не поддержал наш околонаучный спор Андрей и угрожающе потряс орудием труда перед девицей. Та в очередной раз завыла и попыталась спрятаться за Женькиными ногами.

— Вот что интересно, — разглядывал это представление Тим. — У нее два мужа, что ее кормят, моют, одевают и прочее. А эта всегда бежит жаловаться только Женьке.

— Ну… еду добывать и трахаться каждый мужик умеет, — со смехом пояснил я. — А вот на гитаре играть и песни петь — это только личное божество может. Оно и от неприятностей оградит.

— Маринка, знай, я тоже божество, но карающее, — стукнул угрожающе по земле тяпкой Андрюха и удалился.

Когда все пришли на обед, парень еще раз показал надкушенный сырой картофель, что успел отобрать у Маринки.

— Так, Олег, нам нужно зафиксировать момент воспитания, — стал серьезным Женька. — Давай ты на обед выделишь немного меда. Все будут есть, кроме Маринки.

— А ты суровое божество… — хмыкнул Тимур.

Момент воспитания удался на славу. Но Женька был непоколебим. Демонстрировал покусанную картофелину, а потом показательно зачерпывал из плошки мёд. Даже у меня сердце сжималось от созерцания тех жалобных глаз, что следили за поеданием сладости.

И еще несколько дней Женька изучал с подопечной понятия «можно» и «нельзя». Этих «нельзя» оказалось на порядок больше. Теперь девушка выполняла только то, что показывали, и не пыталась съесть что-либо без спроса. Зато после сбора урожая овса все ели кашу, сдобренную медом. И Марина в том числе.

За столом она пока не сидела. Но миской уже пользовалась, зачерпывая еду руками. А после обеда под присмотром личного божества ходила отмываться.

В принципе, мы уже точно поняли, что обузой нам эта девица не будет. Если ей что-то поручали делать малоинтеллектуальное и несложное, то она вполне с этим справлялась. Расчищала от камней землю для нового огорода, дробила у меня в мастерской известняк, на пляже приносила дрова для костра. Только выпускать ее из поля зрения не стоило.

Так что в очередной раз на охоту за птицами мы с Тимуром взяли и Маринку. На охоту ходить ей нравилось. Тимур обещал, что сделает еще один арбалет лично для Маринки. И даже иногда давал ей пострелять из своего.

— Может, не стоит? — опасался инцидентов Николаич. — Еще зашибет своих.

— Саша, если бы ты видел, как она камни швыряет, то понял бы, что «зашибить» она любыми подручными средствами может, — пояснял Андрей.

Самое интересное, что наблюдать за тем, как Лёвочка посуду ваяет, Маринке нравилось. Но сама она даже не пыталась повторить или попробовать. А вот арбалет ей приглянулся. Или это было проще в её понимании? Охотой и в ее племени занимались.

В засаде она обычно сидела тихо и терпеливо ждала, когда Тим подстрелит птицу. Мы подбили три тушки и решили возвращаться. Вот тут Маринка и привлекла наше внимание вопросом.

— Т…м, м. жн? — поинтересовался она у Тима.

— Можно что? — не понял я.

Маринка же потыкала пальцем в какое растение.

— М…жн?

Тимур неуверенно кивнул. А девахе большего и не требовалось. Лихо подрыла и выдернула не то овощ, не то корешок-переросток. Мы и раньше видели, что те бараны, что приходят сюда пастись, выбирают это растение. Произрастало его в этой местности очень много.

Маринка же, получив разрешение, сноровисто оборвала «ботву». Чуть почистила ногтем и принялась грызть.

— Не помрет? — обеспокоился Тим.

— Она точно знает, что это такое, — опроверг я его опасения. — Давай-ка прихватим растение с собой.

Уже дома мы пояснили Андрею, что этим и бараны, и Маринка питались — и все выжили. Все равно хомячок дождался своего Сашу.

Тот сам вначале опробовал и согласно кивнул Андрею. Мы в стороне не остались, продегустировали незнакомое растение. На вкус никакое. О чем Тимур и сообщил.

— Ты сырой картофель жевал? Вообще дрянь полная, — не согласился Андрюха и часть растений тут же закинул вариться, а парочку штук хотел запечь. И вообще, обещал провести различные эксперименты. В вареном виде этот овощ ничего особенно не представлял по своим вкусовым качествам. Зато тот запах, что издавали печеные корнеплоды, сказал о многом.

— Чем так вкусно пахнет, я такой голодный, — пожаловался Лёва, что пришёл с Женькой немного раньше времени.

— Обед через час, — категорично заявил Андрей. — Так что дружно подхватились, и вперёд за овощем. Я как раз птичек успею приготовить.

— Корзинку побольше надо взять, — с воодушевлением заявил Лёвочка, которому выделили для дегустации кусочек печеного овоща.

Маринка нам с поиском этого овоща активно помогала. Так что в лагерь мы вернулись нагруженные. Быстро обработали, почистили корнеплоды и в горшочке сунули в духовку печи. Запеклось блюдо быстро. Мы потом и птицу почти не ели, а глотали горячие куски овоща.

— Может, это предок репы или брюквы? — рассуждал Андрей.

— Или вообще другое растение, которое до нашего времени не сохранилось, — констатировал Тим. — Но очень вкусное.

— Ему даже селекция не нужна, оно и так крупное, — восхищался Лева, разламывая очередной корнеплод размером с крупный апельсин.

— Его нужно на огороде высадить и вообще понять принцип размножения, — стал прикидывать Андрей.

— А вы, парни, еще с Маринкой походите по округе, — подал дельную мысль Николаич. — Они же в племени собирательством занимались и должны быть в курсе, что съедобно, а что нет.

На следующий день за компанию с нами по горам лазили еще и Женька с Лёвой. Командир решил, что воспитатель нам не помешает. Но и про опасности, что могут поджидать в горах, забывать не стоило. Так, пока «юные натуралисты» ковырялись и перебирали растения, что Маринка считала съедобными, мы с Тимом следили за округой. В низине, возле речушки, следов хватало. Как копытных животных, так и других.

И притаившегося за валуном зверя приметил именно я. Выстрелил. К своему удивлению, попал. Зато Маринку напугал. Мы ей уже демонстрировали оружие. Но все равно она каждый раз долго приходила в себя. Хотя в этот раз вполне оценила пользу от этого «грома и шума». Я же сноровисто стал снимать шкуру.

Женька сообщил, что можем возвращаться. Из всего того, что Маринка посчитала съедобным, нам подходят только какие-то цветочки. Собственно, я с этим был тоже согласен. Молодые побеги одного из кустарников на наш взгляд съедобными не выглядели. Еще одна трава, стебель которой нужно было вначале чистить, а потом вытирать от молочного сока, оказалась горькой. Попробовав еще несколько трав и растений различной степени горькости, мы решили, что оно того не стоит, но растение с белыми цветками домой принесли.

— Я тебе говорил, что это черемша, — попенял Николаичу Андрей. — А ты не дал мне его сорвать.

— Черемша? — удивился Олег. — Она, кажется, нектара много содержит, для пчел хорошо.

— В пищу ее лучше по весне собирать, пока листочки молодые, — просвещал Андрюха. — А еще я видел на склонах тимьян. Но Саша мне не дал его сорвать.

— Тимьян — это что? — поинтересовался Илья.

— Приправа, — пояснил Андрюха.

— Опробуем на Маринке? — поинтересовался Тимур.

— Если только она его сама сочтет съедобным. Насильно сомнительное растение запихивать в неё не будем, — уточнил командир.

Тимьян Маринка потом вполне одобрила. В смысле, понюхала, растерла между пальцами, пожевала. Но тоже была согласна, что наши растения с огорода гораздо вкуснее. Вообще девчонка была обучаема. И не ленилась. Партию цемента на новый дом подготовили полностью усилиями Маринки.

Николаич, когда услышал от меня, что смеси уже вполне достаточно, и лучше начать ее применять, поскольку хранить особо негде, велел закладывать фундамент нового дома. Кирпичи, конечно, мы всё равно продолжали лепить. Но уже можно было начинать и строительство.

Часть 29

— Сегодня божество сотворило настоящее чудо, — делился за обедом Андрей событиями первой половины дня.

— Неужели? — поинтересовался Тимур. — И какое?

— Ну, ты помнишь, как Маринка картофелины в землю зарывала?

— Такое разве забудешь? — усмехнулся Тимур. — По хребтине чуть не получила и меда не дали.

— Потом они ходили смотреть на листочки-цветочки, — напомнил Андрей. — Ей Женька еще рассказывал, что и ягоды есть нельзя.

Тим кивнул, демонстрируя, что все помнит и ждет продолжения рассказа. Сегодня для рытья картофеля Николаич созвал половину «личного состава». Наконец, у нас было столько овощей, что Андрюха перестал трястись над каждой морковкой. Горох хомячок вообще высаживал по графику, чтобы примерно четыре раза в год собирать. Оказалось, что нашим принесенным из другого времени плодам здешний климат понравился. Даже зимой та же морковка прекрасно росла.

— Сегодня Маринка с божеством снова пошла на огород и выкапывала под чутким руководством плоды, — тем временем продолжал Андрей своё повествование. — Она же не дура, помнит, что в ямки клала по одной картофелине, а когда стали рыть, оказалось, там их много! Гораздо больше, чем было до этого.

— Вот это чудо, — хмыкнул Тим. — Бог, ты, как всегда, не подкачал. Может, и мне научиться на гитаре играть? Тоже стану божеством.

— Запросто, — не стал возражать Женька.

— Давай, как начнутся дожди, устроим занятия.

— Вначале сделаешь из древесины фанеру, лобзик у нас имеется, клей сваришь. Потом соберёшь новую гитару, на ней и будешь учиться, — оборвал порыв Тимура командир.

— Да как я ее соберу… а струны из чего? — опешил от поставленной задачи Тим.

— Сделаешь маленькую. А на струны раньше жилы животных пускали, — категорично заявил командир.

— Николаич, а проще никак нельзя на этот Олимп к богам попасть? — развеселился Тимур.

— Пожалуй, я займусь гитарой, — прервал я любимого. — Давно думал, что тебе на День Рождения подарить. Сюрприза не получится, но зато подарок будет хорошим.

Парни разом притихли. Как-то мы себя не особо баловали подобными «предметами роскоши». Тим же вечером мне долго расчесывал волосы. Перебирал пряди, замысловато заплетал.

— Я так полагаю, что у нас будет долгая ночь любви? — шепнул я Тимуру.

— Со сменой ролей, — заверил любимый.

Как правило, вечером топом был я. Но если Тимке хотелось поменяться, то никогда не возражал. В этот вечер Тим начал еще в бане. Как обычно, отымел меня немного грубо и энергично. Второй раз этот самец овладел мной уже в спальне.

А я специально дождался, пока Тим кончит, незаметно пережимая себе основание члена, и уже потом опрокинул это похотливое животное на спину. Целовал, вылизывал, возбуждал языком. И только потом вошёл. Тим стонал и изгибался в такт моим толчкам. Пришлось постараться, чтобы любимый после предыдущих оргазмов кончил еще и со мной.

— Ну, наконец-то, можно теперь и поспать, — послышался ворчливый голос Николаича. Все же звукоизоляция в нашем домике так себе. Действительно, пора каждой семье по отдельному коттеджу строить.

Эту тему Николаич вскоре озвучил.

— Мы следующим летом никуда не поплывем? — уточнил «план мероприятий» Тимур.

— Нет. Построим дома и только потом отправимся к первобытным. Думаю еще детишек у них выменять.

Мы как-то все разом онемели. Нам и Маринки за глаза хватает. А тут еще детишки в перспективе. И не в единственном числе.

— На кой? — высказал я общее мнение.

— Чтобы в старости было кому воды подать, — буркнул командир.

И снова ни у кого не нашлось слов, чтобы возразить. Каждый из нас подобные мысли гнал из головы. Конечно, пока мы молоды и здоровы. Но Николаич прав на все сто.

— Детей нужно совсем маленьких брать, — начал рассуждать вслух Женька. — Учить проще.

— Мы с Андрюшкой уже решили, что присмотрим для себя пацанчика в стойбище, — вздохнул Николаевич.

— Женя, а мы, может, девочку возьмем? — подал голос Лёвочка.

— Как-то я пока к такому не готов, — вопросительно посмотрел на меня Тим.

— Аналогично, — заверил я.

— Но отдельные дома будем строить, — подвел итог собрания Николаич.

Повезло мне с помощницей. Маринка так терпеливо готовила цементную смесь, что даже моего присмотра не требовалось. Так что я спокойно занимался возведением стен. Усовершенствовал свой «уровень». И вообще обзавелся более цивильным инструментом. Обычно партии кирпичей, что доставали из печи, мне хватало на два ряда.

Но постепенно стены поднимались. Высоту мы планировали чуть выше роста Николаича. Подпол и личный подвал пока только обозначили. Этим можно заниматься, когда крыша будет готова.

В очередной раз, пока ждали, пока остынет партия кирпичей, Николаич предложил сходить на разведку вокруг озера. А то скоро мамонты вернутся, и мы опять никуда не пойдем.

Сменить обстановку и немного развеяться захотелось всем. Маринка, может, и не поняла, куда это мы сорвались, но свою поклажу добросовестно волокла. Я ей небольшую сумку из обрезков кожи пошил. Она в неё обычно брала закуску, если уходила работать на пляж к Женьке. Так оказалось спокойнее. Это снова наш штатный психолог поработал.

Маринка сумку без присмотра не оставляла. Там же еда! А значит, и сама никуда не лазила. Опять же по причине того, что таскать сумку несподручно. Все, что ей выделял Андрей, она не съедала, но прилежно носила с собой этот «ридикюль».

Мы же сложили в рюкзаки нехитрые запасы и бутылки с водой. Обернуться хотели в течение одного дня. Ночевать в незнакомом месте точно не стоило. Так что на рассвете вышли и отправились вдоль озера, обходя его по южной стороне, той, что ближе к побережью.

Уже когда рощица пальм осталась позади, Николаич внимательно осмотрел округу в бинокль. Тим, что взял свою снайперку, тоже огляделся и присвистнул.

— И чего? — поинтересовался Женька.

— Не чего, а кого, — поправил Николаич. — Зверья там немерено.

— Бизоны?

— И не только. Вон, глянь, чуть левее двух высоких деревьев, — передал Николаич бинокль Женьке. — Только что кто-то кого-то словил.

Еще пару часов мы двигались вдоль кромки воды. Тим, что внимательно разглядывал следы, уверял, здесь те не очень свежие и только от крокодилов.

Почему остальная живность обитает на другой стороне озера, мы узнали, когда подошли к глубокой расщелине. Вода из озера вытекала небольшим водопадиком. Возможно, во время ливней «напор» бывает сильнее, но в данном случае ручей еле журчал.

— Интересно, а как мамонты на нашу сторону перебираются? — разглядывал с недоумением Лёва острые скалистые выступы.

Тим же, что смотрел больше под ноги, чем по сторонам, тут же ответил:

— По воде. Здесь не очень глубоко. Видишь, чуть дальше продолжение тропы на другом берегу.

— А мы как?

— А мы никак, — констатировал я. — В воду не стоит соваться, скалы слишком уж неприступные.

— Здесь невысоко, — возразил Женька. — Местами не больше шести-семи метров.

— Но навернуться можно запросто, — не оценил я Женькин порыв.

— Вот и ответ, отчего вся живность на той стороне озера, — подвел итог Николаич. — В общем, пора перекусить и идти обратно домой.

— Интересно, а почему те же бизоны не воспользовались путем, что выбрали мамонты. Для них, получается, глубоко? — проявил любопытство Лёва.

— Скорее не видят смысла покидать хорошее и сытное пастбище, — ответил Николаич. — Да и мамонты именно туда ходят. Но могу предположить, что если бы мы начали обходить озеро по северной стороне, тоже наткнулись бы на какой-то естественный барьер.

— Можно взять нашу лодку, притащить на озеро, — продолжал рассуждать Женька.

— И для чего? — не поддержал эту идею Николаич. — Мы не голодаем. У себя почти всех хищников извели. Новые к нам не суются.

Так что, закончив с перекусом, отправились домой. У нас и так дел хватает, да ещё стройка ждет.

На первый домик мы потратили почти четыре месяца и тут же приступили к закладке следующего. Предполагалось, что дома у нас встанут в ряд. Свяжем их каменным забором так, чтобы тыльная сторона домов тоже служила ограждением.

Лицевая сторона домов смотрела на юг. Здесь же были окна и двери. Общее помещение получилось примерно четыре на шесть метров. Внутри еще перегородим на две половины, но уже деревом. Большего размера дома мы пока позволить себе не могли. Но даже с учетом того, что парни возьмут себе воспитанника, внутреннего пространства вполне должно хватить. Наш общий дом так и останется местом вечерних посиделок.

Когда начались дожди, большую часть времени мы стали проводить внутри дома, занимаясь мелкими делами. Маринка уже перестала заглядывать в каждый закуток и радостно восклицать. Женька научил девушку плести корзины, и она с этим успешно справлялась. Самое интересно, что более мелкую работу у нее не получалось выполнять.

— Моторика не развита, — констатировал Николаич. — Помню, своих пацанов в детский сад водил, так воспитательница специально акцентировала внимание на том, как важно ребёнку лепить из пластилина, развивая чувствительность пальцев.

То, что мелкие вещички у Маринки не получается делать, мы давно поняли. Да и не старались привлечь ее к подобной работе. Это Тим у меня готов целыми вечерами вязать крючком. Они с Лёвочкой обычно спорили на тему, что лучше: вязаная вещь или тканое полотно. Николаичу и Олегу обычно было начхать на спор. И пока у нас была крапивная кудель, они привычно крутили нитки.

На самом ткацком станке работал не только Лёва, но и Женька. Я с Ильей обычно выделывал кожу, а Андрюха шил. К зиме всем парням он штаны изобразил. Для сшивания деталей одежды использовались шелковые нити.

Маринка, когда эту обновку увидела, долго приставала к личному божеству с вопросом, в чём она так провинилась, что ей штаны не дали. Понятия, что у «девочек» и «мальчиков» должны быть разные вещи, наша первобытная подружка не имела. Оттого штанишки вскоре получила.

А еще Лёва решил, что единственную даму нужно поощрять украшениями. Он сам на берегу насобирал мелких ракушек, дырочек в них насверлил. Но нанизывать ожерелье на нить стал Илья. Он же Маринке и подарил. Вот удивительно, как она сразу смекнула, что это для украшения? Может, видела, как я Тиму фенечки из кожи плел и сообразила, что мелкие вещички пусть и не несут функционального назначения, зато смотрятся красиво.

Я же потихоньку собирал гитару в подарок Тиму. Кстати, Николаич сам был не рад, что поднапряг меня к этому делу. Я вспомнил, что кроме клея еще и лак неплохо бы получить.

Хорошо, что среди нас имелся художник. Лёвочка сразу заявил, что нужен шеллачный лак, и он даже в курсе его компонентов. Мол, там все просто: смола какого-то дерева и спирт. Насчет нюансов самой смолы Лёвочка не знал. Но точно не хвойные породы. А вот про спирт он был уверен. Мы давно собирались это дело замутить.

В общем, пока Николаич собирал самогонный аппарат, ковал трубку (вначале вокруг ломика) и загибал ее, я экспериментировал с покрытиями. Олег советовал использовать еще воск для грунтовки. Женька категорично заявлял, что тот воск нужно тщательно очистить и желательно тем же спиртом.

Андрюха в споры по поводу лаков и грунтов не вступал. Но бражечку уже поставил. Маринка было сунула нос в емкость и потом пыталась доказать Андрею, что продукт в этой посудине с «истекшим сроком годности». Запах, конечно, был соответствующим. А первые полученные порции спирта так воняли сивухой, что их только на лак для музыкальных инструментов и пускать.

Но следующие пол-литра спирта мы употребили по прямому назначению. В смысле, внутрь. Образовался достойный повод. Николаича зубная фея посетила. Он сам не поверил, когда ему Андрюха сообщил, что на месте вырванного клыка вырос новый. Командир за всеми этими хлопотами на себя внимания не обращал. А тут такой сюрприз! В общем, водочки мы испили. Потом громкие хоровые пения устроили. Утром, как и положено, все с головной болью бродили, пугая Маринку. На том решили и закончить. Отныне спирт — только на медицинские цели. Иначе никакой работы.

Между прочим, лак я получил. Долго думал, как ту смолу в спирте растворить. По идее, подогревать нельзя, спирт испарится. Потому в один из кувшинчиков засыпал измельченную и просушенную смолу. Налил туда спирт, плотно закрыл, потряс и оставил. Еще несколько дней взбалтывал, пока не понял, что, наверное, смола больше не растворится. Тогда уже отфильтровал. На небольшой деревяшке опробовал свой лак.

— Да, это лак! — мечтательно закатил глаза Лёва. — Потом себе в доме мебель с лаковым покрытием сделаем…

Андрюха аж поперхнулся и сообщил, что финики переводить не даст, и остальные продукты тоже. Если найдем альтернативный продукт для перегонки спирта, то пожалуйста, а так можем только мечтать.

— Ладно, пока помечтаю, — согласился Лёва.

А я презентовал любимому на День Рождения шикарную по нашим меркам гитару. Если Тимур хочет на Олимп взойти, то я этому поспособствую.

Часть 30

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Так и у нас эпопея с домиками растянулась почти на полтора года. В основном, затормозилось всё из-за кирпичей, поскольку специалистами в этой области мы не были. Не сразу стало все получаться. Были и пережженные партии, и растрескавшиеся. Это я потом уже понял, как лучше подготавливать и вымешивать глину. Да и черепица теперь у нас получалась просто на загляденье.

Безусловно, всё это время мы не сидели на одном месте. Устраивали выходные дни, когда брали кораблик и путешествовали вдоль побережья. Нашли то место, где речушка из озера впадает в море. Один раз значительно удалились от нашего берега в открытое море, чтобы таким образом оценить вид береговой линии. Но в большей степени кораблик для нас был забавой. Рисковать и ловить что-то на глубине мы не хотели. Это у нас в бухте мелководье, и те хищные монстры туда не суются. А в море этого времени водилось много чего страшного.

Да и на берегу хищников хватало. Повезло, что большая их часть сосредоточилась на другой стороне озера. Так-то для всех этих кошачьих преодолеть скальные выступы труда не составит. Но, похоже, мы не казались им удобной и желанной добычей. Шумим, непонятные действия производим, огонь используем, пахнем не пойми чем. Хотя всех, кто появлялся поблизости, Тим успешно подстреливал и торжественно вручал мне очередную шкуру.

Еще я научил Маринку качественно шкуры выделывать. Она, конечно, что-то умела, но примитивным способом, который применялся в ее племени.

В основном, мы использовали шкуры на подстилки и обувь. И лето, и зима в этом регионе теплые. Нас вполне устраивала одежда из волокон крапивы. Андрюха взял это дело под свой контроль. Даже засеял семенами крапивы огород на террасе. Там же и черемшу посадил. Все остальное у нас росло возле дома. Бегать на второй огород оказалось несподручно. Но для плантации крапивы — место в самый раз. Волокон требовалось все больше и больше. Новые дома предполагали обилие бытовых вещей.

Командир захотел приурочить открытие поселка к какой-то дате. Ближайшей оказался Новый год, который мы теперь праздновали в день Весеннего равноденствия. Лёва, кстати, свой «Стоунхендж» сложил и даже «отрегулировал» точное время восхода солнца в этот день.

Доводить до ума личные домики мы будем еще не один год. Я пока только половину из них отштукатурил внутри. Илья, когда в первый дом заселялся, решил еще стены изнутри побелить. Мел-то у нас имелся. Маринка его лихо растолкла. А Илья водой развел и побелил. Перемазались они этим мелом дружно всем семейством, с ног до головы. И также дружно потом покрытие со стен смывали.

— Нужно гашеной известью стены покрывать, — попенял я. — Взял бы у Лёвы. Я ему для экспериментов оставлял.

Побелка известью прошла не в пример лучше. Маринке эти пачкающиеся стены понравились. Внутри сразу стало светлее.

Мы вообще-то на все окна заготовили специальные покрытия из шелка. Лёва на станке соткал полотна. Напоминали они москитную сетку. Лёва специально делал неплотное плетение. Воздух такая ткань пропускала хорошо, а мошек, бабочек и прочую летучую братию задерживала. Видимость, конечно, была так себе. Николаич еще припомнил, как раньше в деревнях на Руси бычий пузырь растягивали на окна.

Но это не для нашего климата — слишком душно и жарко. А на зиму окна имели ставни. Ими даже летом с утра окна прикрывали, чтобы удержать внутри хоть немного прохлады.

Плюс легкий навес из пальмовых веток вдоль всех домов протянули. У нас целая улица получилась! А туалет как был один (на два «очка»), так и остался. Бегать туда под дождем не очень приятно. Но эта легкая загородка и от дождя, и от солнца неплохо защищала.

Пальмы как строительный материал нам очень подходили. Но Николаич заставлял нас новые саженцы сажать.

Работы внутри домов и вокруг еще хватало. Но мы уже решили, что займемся остальными преобразованиями позже, а этим летом поплывем к первобытному племени. А то вдруг они переберутся на новое место? Где потом их искать?

Пока еще раз сходили к озеру, но уже по северной стороне. Дошли до скалистого выступа, что врезался в озеро, и повернули обратно. На обратном пути поднялись немного на склон горы. Маринка почти сразу отыскала знакомое ей растение. Как коала начала веточки обкусывать и только что не мурчать от удовольствия.

— Маринка, ты скоро в двери проходить не сможешь, — ворчал Андрюха. — Жрешь все подряд. Вон уже какую корму себе наела.

— Зато бюст увеличился, и вообще есть, что пощупать, — отозвался Илья.

Я же тем временем молодой побег этого растения сорвал. По примеру Маринки кору зубами оторвал.

— Довольно сладко, — заверил парней. Какое-то время мы обгладывали ветки и делились впечатлениями.

— Только в молодых ощущается сладость, — подытожил Андрей. — Возможно, как сахаросодержащее растение оно нам и подойдет.

В общем, наломали мы этих побегов и отнесли домой на эксперименты. Вечером на кухне Андрюха часть их отварил. Лёва вторую половину разминал в ступке, планируя потом отжать сок. А Женька почему-то не спускал глаз с Маринки.

— Думаешь походить с ней еще по горам? — оценил взгляды Женьки Тимур.

— Нет. Я размышляю, чего она у нас так поправилась?

— Так ест как прорва ненасытная, — услышал беседу Андрюха и наябедничал.

— А раньше так много не ела, — задумчиво потер подбородок Женька.

— Пацаны, ну что вам, жалко еды? — встал на защиту своей жены Олег. — Нам же хватает.

— Зато какая девочка стала — загляденье, — причмокнул губами Илья. — Со всех сторон есть за что подержаться.

— Особенно спереди, — кивнул Женька.

— Да, сиськи что надо!

— Я про живот говорю, — совершенно серьезно продолжил Женя. — Парни, а она у вас случайно не беременная?

— Ты чего? — не понял Илья. — Это же древний вид людей.

— Да ну? И что?

— Мы не можем иметь совместное потомство, — продолжал недоумевать Илья.

— И кто, интересно, так сказал? Тот, кто жил спустя сто тысяч лет?

— Все равно непонятно, — уже не так уверенно возражал Илья. — Она с нами почти два года. Почему тогда раньше не беременела?

— Организм адаптировался. Может, молодая была. Да вообще причин хватает. Если бы эти первобытные рожали каждый год, то у них давно перенаселение бы случилось. Мы такого не заметили. Значит, женский цикл от привычного нам отличается. Сами же говорили, что наблюдали у нее эти самые женские дни всего три раза.

Лёва плошку с растением отставил в сторонку и теперь весь был во внимании.

— Как-то ведь можно определить, — пробормотал Лёвочка.

— Плод должен шевелиться, — уверенно заявил самый опытный в этом вопросе Николаич и дополнил: — Кажется, месяца в четыре.

— Шевелится? — с придыханием поинтересовался Лёва у Ильи.

— Я не обращал внимания, но теперь обязательно посмотрим.

В общем, парни потом Маринку и так и эдак щупали. В результате решили, что если она и беременная, то как раз не более тех четырех месяцев, как «на глазок» оценил Николаич. Илья же продолжал в этом сомневаться. Хотя живот у Маринки рос, и, кажется, ребенок уже шевелился.[5]

— Путешествие к первобытным отменять не будем, — заверил Николаич. — Просто поплывем чуть раньше. Конец мая, думаю, будет в самый раз.

Лёвочка немного опасался гроз и штормов, хотя его уже не укачивало на корабле. Но больше времени мы потратили на приготовление подарков. Нагрузились основательно. Лодку, что тянули за собой на буксире, набили полностью. Пусть потеряем в скорости, зато все, что нужно, прихватили. Там же не только подарки, но и еда. В этот раз мы планировали остановиться рядом со стойбищем на несколько дней. Андрей отчего-то решил, что сможет научить этих людей сажать огород.

Николаич не был так оптимистичен, заверяя, что огород продержится до первого урожая, а потом эти первобытные всё сожрут, не оставив семян на посадку. Или еще как вариант — начнут выкапывать и поедать горох до того, как тот начнет расти.

Картофель мы вообще не собирались Маринкиным сородичам давать. Ягоды у этого растения ядовитые. И сообщить первобытным о том, что полезно, а что нет, мы не сможем.

Маринка уже на подходе к стойбищу начала волноваться. Ей вдруг пришло в голову, что мы ее возвращаем в племя. Но Женька провел с ней «воспитательную беседу». Заверил, что такая красавица нам самим нужна.

В поездку Маринку, и впрямь, принарядили. Лёвочка несколько растений нашел для окраски нитей из крапивы. Я потом их в своих «химикатах» обработал, чтобы цвет не уходил. И теперь у нас имелись аж три оттенка. Интенсивный желтый, коричневый и красный.

С красным цветом Лёва особо постарался. Он у себя в университете не зря штаны просиживал. Информацию о получении пурпура древними римлянами помнил. Лёву даже не смутил тот факт, что нужные улитки водились в Средиземном море, а не в нашем.

Так-то он экспериментами на берегу каждый день занимался. Женька ему нехитрую лачугу сложил, чтобы от непогоды или ветров уберечь. Там, помимо гончарного круга, целая химическая лаборатория образовалась.

За два года Лёве удалось отыскать нужных (достаточно похожих) моллюсков. Лёва этих моллюсков растолок, потом с водой смешал и замочил там кусок ткани. Через несколько дней этот кусок полотна был вывешен на улице. И началось настоящее чудо. А поскольку Лёвочке помогал в экспериментах Женька, то ему и были приписаны все лавры нового чуда.

— Б..г де…л…л! Дел…л! — не находила слов для описания этого явления Маринка, пребывая в жутком восторге. Мы все были настолько заинтригованы, что пошли посмотреть, что там такое Маринкин «Бог сделал».

— Под воздействием солнечного ультрафиолета у ткани меняется оттенок, — пояснил нам Лёва. — Вначале он был чуть желтоватый, потом зеленый. Сейчас синий, но станет красным.

— Б..г де…л…л! Б. г де…л…л! — приплясывала Маринка рядом.

— Бог, а тебе нимб, корона или что вы там, боги, носите, не жмет? — поинтересовался Тимур, который, несмотря на усердные занятия музыкой, в статус богов, по мнению Маринки, так и не попал.

— Не… нормально, — шутливо поправил на голове несуществующий аксессуар Женька.

— А чего оно чесноком пахнет? — принюхался к ткани Андрюха.

— Какая-то реакция, я не знаю, — пожал плечами Лёва.

Как потом оказалось, краситель этот ложился успешно не только на крапивную ткань, но и на шёлк с шерстью. Причем настолько интенсивная и прочная окраска получалась, что оставалось лишь удивляться.

Марине в поход красный сарафан пошили (широкий, чтобы будущий живот разместился). Совместными усилиями его украсили. Тут и разноцветная вышивка добавилась, и бусины из мелких ракушек, и даже крашеные перышки пришили.

Маринка, когда сообразила, что эта «царская обнова» для нее, больше из рук её не выпускала. Так и ходила вся нарядная. И, похоже, надеялась сразить своей красотой родственников, а может, и всё племя.

Часть 31

Предупреждение: Нежные и впечатлительные "фиялки" 31 и 32 главы пропускают.

Первое, что нас удивило по прибытии на место стоянки первобытных, это обилие рыбаков. Кажется, половина племени столпилась на берегу и ловила рыбу. Удилище было вполне узнаваемым. Вот уж не знаю, из чего сплели «леску» и сделали крючок эти первобытные, но урок пошёл впрок.

Корабль еще только искал место для причаливания, а племя уже ликовало.

— Хорошо встречают, — отметил Николаич. Но все равно распределил снайперов и телохранителей.

Маринку, конечно, сразу взяли с собой. Та как «королевна» сошла на берег. Сарафан все и так увидели, но для тех, кто не рассмотрел, были продемонстрированы сандалии и ленточки в волосах. Бабенки из племени подходили с благоговением пощупать ткань. И сразу получали шлепки по рукам от нашей прЫнцессы. Николаич тем временем раскланялся с вождем.

Я быстро костерчик соорудил, котелок поставил и забросил в него все, что Андрюха передал: горох, сушеное мясо, приправы, морковь, овес. Блюдо с такими ингредиентами получалось сытным и вкусным. Может, кто скажет, что овес и горох не сочетаются, но не в нашей реальности. Когда питаешься месяцами только мясом и рыбой, начинаешь ценить другие продукты.

Вождь оценил варево, которое я подготовил и разлил по мискам. Николаич продемонстрировал, как удобно пользоваться деревянной ложкой. Вождь с этим тоже согласился. Умял порцию, рассчитанную на трех человек. Сыто рыгнул и всем своим видом демонстрировал благодушие.

То, зачем мы прибыли, пока не озвучивали и подарки не доставали. Но почти сразу начали чуть в стороне от стойбища устраивать огород. Вернее, вели подготовку. Пока Олег с Ильей ходили в ближайшую рощицу за молодыми деревьями, мы с Женькой вырывали и выпалывали траву на выбранном участке. Повезло, что обилия камней не наблюдалось. Так что управились быстро.

Первобытные нам не мешали. Наблюдали с интересом, хотя и не приближались. Пока всех интересовала Маринка в необычном наряде. Если женщин Маринка сама успешно отгоняла, то от внимания вождя избавиться не могла. Тот смотрел, щупал и даже нюхал диковинный наряд. И, похоже, искренне заинтересовался. Парни уже начали ставить загородку из плетня, когда Маринка начала настойчиво просить Женьку отвезти ее обратно на корабль. Внимание вождя больше напоминало агрессию, чем простое любопытство.

Мы же, подготовив огород для посадки, тоже поспешили вернуться на корабль. Отплывать на место старой стоянки не стали. Просто отошли ближе к противоположному берегу и закрепились на ночевку. Крокодилов в реке хватало. А плавательных средств у первобытных не имелось. Так что мы были в безопасности.

В этот раз для путешествия мы взяли с собой мини-печь. Да и уголь древесный подготовили. Андрюха теперь мог готовить еду на борту. Припасов нам хватало. Чтобы сойти на берег, пришлось разгрузить лодку. И теперь все пространство палубы было заполонено корзинами, кувшинами и торбочками. Впрочем, никто не роптал. Зато обсуждали события дня и поведение первобытных.

— Мы ничем не продемонстрировали, что сильнее. Плюс у племени численное преимущество, — начал перечислять наши возможные ошибки Николаич. — Оттого вождь и решил сам забрать то, что ему понравилось.

— Может, обойдемся без детей? Маринка скоро родит, свои будут, — предложил Олег.

— Как получится, — особо не стал возражать командир.

— Я их еще хотел научить плести корзины и ловушки, — размышлял Женька.

— Посмотрим, — снова неопределенно ответил Николаич.

Посадку огорода продолжили на следующий день. Вот уж не знаю, как и что поняли из наших действий первобытные. Николаич наглядно им демонстрировал, как он из кувшина отсыпает овес в миску. Потом порцию из миски кидает на землю и зарывает при помощи тяпки. Кстати, этот инструмент мы тоже решили подарить вождю. Чтобы уж совсем было понятно, Андрюха сохранил этакий гербарий — колоски на стебле. Все это командир продемонстрировал вождю, показывая, что должно вырасти примерно до колена. Потом сажали горох по такому же принципу.

Вождь подарки забрал: и овес, и горох в кувшинах. Только эмоций по поводу огорода мы не поняли.

Снова я «поляну накрывал», похлебку варил. Вождь с Николаичем беседу вел. Воины вождя топтались шагах в десяти позади. Мы примерно на таком же расстоянии за спиной своего командира.

— Как он вообще что-то понимает? — недоумевал Олег.

— На пальцах вождь уяснил, что мы хотим две особи, — ответил я, наблюдая за действом. — Только, похоже, этот Грыт решил, что мы хотим взрослых. Оттого и отказывается.

— А по-моему, он не хочет брать посуду и требует красное платье, — вклинился Илья.

— Точно, платье, — согласился Олег, раскусив пантомиму. — Ишь, на корабль кивает.

Николаич тоже сообразил, что кувшины, миски и прочая посуда вождя в этот раз не заинтересовали. Вернее, он за все это добро давал одного человека из племени, как и просил Николаич — маленького.

— Парни, готовьте обмен. Нам ребенка сейчас приведут, — оглянувшись, громко сообщил Николаич.

— Народ, не знаю, кто как, а я себя работорговцем ощущаю, — ворчал Женька, но послушно выполнил то, что приказал командир.

Мы отступили к берегу. Возле Тимура, что у нас был охранником, как раз и лежали все изделия под покрывалом.

— Не жирно ли за одного ребенка двадцать наименований? Мы за Маринку всего десяток дали, — выразил недовольство Олег.

Свое мнение я не успел высказать, поскольку увидел того, кого нам предложили. Чуть все плошки не выронил от избытка эмоций и матерных слов.

Мальчишечке от силы было года два. Может, меньше. Но ходить он умел. И ходил как раз плохо. Хроменький калека был предъявлен вождем в качестве обменного товара. Мало того, малыша, похоже, кормили мало, а шпыняли часто. Сбитые коленки, синяки по телу, измазюканная сажей и соплями мордашка. Вот уж не знаю, как Николаич нашел в себе силы и не прибил вождя. Рука командира так и потянулась к кобуре. Но сдержался. Подхватил ребенка на руки и понес к реке.

— Илья, давай за котлом, будем воду греть, отмывать мелкого, — сразу начал распоряжаться Николаич. — Данила, с тебя костер.

Я уже и сам понял, что нужно делать. Илья вернулся быстро. Прихватил котелок, мыло, станок для бритья волос на голове и полотенце.

— Андрей уже кашу поставил варить, — сообщил Илья.

Мы же начали стричь перепуганного ребенка. Женька финик, конечно, ему сунул, но малыш тихо хныкал и продолжал бояться всего незнакомого.

— Женя, ты хотел плести корзины — иди учи, — отогнал я друга. — Не думаю, что мы здесь надолго задержимся.

Образцы ловушек и корзин у Женьки были подготовлены. Лозу он сразу замочил по прибытии. Так что теперь сноровисто чистил и демонстрировал всем заинтересованным лицам, что и как делает. Малыша мы успешно отмыли и унесли на корабль. Только Женька попросил дать ему еще часа два на импровизированный мастер-класс.

— Можешь и больше заниматься, — кивнул Николаич. — Сегодня уже не поплывем никуда. Завтра с рассветом отправимся в путь.

Но охранение на берегу пришлось держать. Если воинов племени действия Женьки не сильно заинтересовали, то женщины, которых толпилось с полтора десятка, наблюдали за его работой с интересом. Детей племя отгоняло. Не то нам не доверяли, не то старались держать малышню подальше от предполагаемого места «боевых действий». Окончательного доверия мы не заслужили. Или вообще вождь имел другие планы, но пока выжидал. И путаться под ногами слабым членам племени запретил.

Готовую ловушку, что привезли из дома, Женька сразу закинул в реку. Внутрь он покрошил рыбу для приманки. Когда новая ловушка-морда была готова, «учитель» решил вытащить ту, что забросил ранее. Вопль восторга разнесся над берегом. Даже вождь бросил разглядывание посуды и соизволил подойти.

Допустим, я бы не стал сильно ликовать из-за пяти рыбёшек. Мы за ночь полный садок рыбы ловили. Но для первобытных такой простой способ показался настоящим чудом. Похоже, их удилища с костяными крючками были не особо эффективными.

Женька же, бросив на берег добычу, ловко распотрошил одну рыбу. Отделил голову, а куски разделил на две ловушки. Передал плетенки кому-то из женщин и пояснил, что нужно поставить чуть выше по течению, где были небольшие валуны.

Дамочки шустро убежали забрасывать морды и фиксировать их кожаными ремнями. Те, кто остались смотреть на плетение корзины, теперь разрывались, не зная, где интереснее будет: на рыбалке или мастер-классе?

Вот только аттракционов неожиданно добавилось. Женька так был увлечен своим делом, что не смотрел, куда разбрасывает рыбу и ее части. Оказалось, что в племени есть свои «побирушки». Если меня и привлек шум, то я не особо обратил внимание, что происходит. А вот Тимур среагировал.

— Стоп! — выкрикнул он, как будто первобытные могли его понять.

Возглас Тима не возымел действия. Зато по довольным лицам «вояк» я сообразил, что там какое-то местное развлечение. Вождь тоже подошел, желая показать нам забаву. Маленькое, тщедушное существо, такое же костлявое и нескладное, как голлум из «Властелина колец», лежало, сжавшись калачиком.

Вождь что-то сказал своим и те усадили мальчишку ровно. А вождь продолжал демонстрировать, в чем суть забавы: стучал двумя дубинками друг об друга то справа, то слева за спиной малыша, а потом двинул вбок.

— Он глухой, не слышит, а эти забавляются, — пробормотал Тим и сжал кулаки.

Николаич еще только спешил к нам, а Тим уже сам выступил перед вождем, начиная торг. Грыт категорично покачал головой. Мол, такая хорошая игрушка, что продавать ее он не будет. Но, может, и поменяет на красное платье, неопределенно махнул вождь рукой в сторону корабля, пантомимой изображая беременную Маринку.

— Далось им это платье, — прошипел я.

А Тим продолжил торговлю. Автоматы мы на берег не брали. Пистолеты же имелись у всех. Но их не светили, прикрыв повязками. А вот арбалет у Тимура был с собой. Его он и снял с плеча. Быстро наложил болт и выстрелил в одну из птиц, что кружились неподалеку. На мой взгляд, расстояние было приличным. Я бы точно не попал. Но не Тим. Птичка рухнула вниз. А племя разом стихло. И буквально через минуту взревело радостным криком, когда кто-то из молодежи поднял с земли трофей. Тим же предложил вождю арбалет в обмен на ребенка.

— Тимур, ты не погорячился? — тихо выспрашивал я его.

— Болтов всего два десятка. Как только они их расстреляют или потеряют, то накроется вся стрельба, — заверил Тим. — Я болты на станке вытачиваю из сухого дерева. Эти не повторят технологию.

В общем, пока Тим пояснял вождю и сооружал для него мишень, я мальчишку на руки подхватил и понес в сторону лодки. Костер, что грел воду для первого нашего питомца, уже прогорел, но мы быстро его развели по новой.

— Ой, божечки, — причитал по-бабьи Олег, отмывая ребенка. — Что с его ушами делать? Там же сплошной гной!

— Спирт на борту есть, потом все обработаем, а пока все эти струпья нужно смыть, — заверял я.

Мальчишка скулил, но не вырывался. Мыло, скорее всего, щипало все ранки. Мы понимали, что это дезинфекция, но снять боль пока не могли.

Еще мне с большим трудом удалось отобрать у ребенка ту рыбью головку, за которой он и выбрался из своего укрытия. Женька, когда доплёл корзину, больше не стал ничего ни показывать, ни учить. Швырнул изделия и поспешил к нам.

— Ты не психуй, — успокаивал я Женю. — Это нормально для первобытного общества. Выживает сильнейший. Больным в нём нет места.

— Дикость какая!

— На корабль! Здесь и без нас весело, — сообщил вернувшийся Николаич.

Тим все еще продолжал страховать наш отход. Я нашего найденыша так и понес в лодку. Да и потом удерживал одной рукой, поднимаясь на корабль.

— Вначале накормим кашей, потом все остальное, — вынес вердикт Андрей.

— По чуть-чуть давайте, чтобы ему желудок не скрутило, — вмешался Николаич.

Этой каши я дал ребенку всего три ложки, а потом поил водой с медом. Минут через десять вернулись Тим с Ильей.

— Все, берём лодку на буксир и становимся на ночевку, — распорядился командир. — С утра уходим.

— Как он? — попытался рассмотреть малыша у меня на руках Тимур.

— Плохо. Из левого ушка гной течет не переставая.

Маринка тем временем тоже приблизилась посмотреть на наши приобретения. И сразу же начала доказывать своему божеству, что мы прогадали. И этих двух нужно вернуть в племя. Олег еле утащил девушку на корму, чтобы не мешалась.

— У него еще какой-то нарыв или утолщение за ухом, — Тим продолжал разглядывать мальчика. А потом надавил, и малыш забился от боли.

— Там гной или что-то еще, поэтому лучше вскрыть, — категорично заявил Тим.

Кипяток у Андрея имелся. Так что свой инструмент Тим подготовил быстро. Пока я держал пацанчика, Тимур надрезал кожу за ухом и промыл спиртом, решив, что хуже уже не будет. Потом обработали и второе ухо. Там гноя оказалось меньше. Голову мы ребенку перевязали бинтами.

— Думаю в следующую порцию каши добавить антибиотик и мед, — сообщил Тим.

С антибиотиками нам пока везло. Никто из нас за все это время не заболел настолько серьезно, чтобы расходовать ценный медикамент. Оттого одна упаковка была вообще нетронутой. Но мы её взяли в поход на всякий случай.

— На его организм это должно подействовать очень эффективно, — заверил Тимур.

Мальчонку от еды и всего остального разморило. Я его в полотнище укутал и продолжал держать на руках. Тим же пошёл посмотреть первого мальчика. Так-то Лёва с Андреем малыша уже обработали, но Тим хотел сам убедиться, что, кроме как питания и спокойной жизни, ему ничего не требуется.

— Какие все же дикие нравы, — вздыхал Женька.

— Для них это норма, — пожал плечами Николаич. — Вспомни древних римлян. Не дикари. Наука, искусство и прочее имелось. А устраивали гладиаторские бои и полный Колизей зрителей собирали посмотреть на то, как рабы друг друга убивают.

Маринка так и не поняла, к чему такой альтруизм. Мне пришлось к горшку носить мальчика как раз мимо нашей «королевны». Та жестами предлагала «некондиционный товар» вернуть и взять чего поприличнее. Ребенок же лишь сильнее прижимался ко мне, точно боялся, что я его отдам обратно. Но туалет мы успешно посетили. Лёва, зная, что мы едем за малышами, специальные «ночные вазы» слепил. Николаич заверял, что приучать к горшку просто: нужно высаживать после еды или питья.

Только он не учел, что мы будем так часто поить и кормить, к тому же крошечными порциями. Но через каждые три приема пищи я носил мальчонку на горшок. Андрей второго мальчика примерно так же туда усаживал. В общем, как-то мы сразу окунулись в родительские заботы.

Ночи в конце мая были еще не такие жаркие. Но мы с Тимом расположили ребенка между собой на подстилке из шкур, прикрыли покрывалом и грели. Пару раз ночью мальчишка начинал возиться и хныкать. И я его снова носил в туалет.

Конечно, с рассветом мы никуда не поплыли. Андрюха сразу заявил, что лучше на тихой воде приготовить завтрак и обед. Малышам нужны каша и хорошо проваренное мясо. А Тим хотел осмотреть ушки «нашего» ребенка. Как-то мы не собирались брать себе воспитанника. Но оно само получилось. Парни поняли, что именно этого малыша мы забираем себе. Никто не возражал.

Так что мы не спеша готовились к отплытию, когда наше внимание привлекли шум и крики на берегу.

Часть 32

Вначале на шум и крики в племени мы не обращали особого внимания. Вот только когда народ начал сворачивать шалаши, Николаич решил, что нужно разузнать обстановку. Я как «кормящий папа» остался на корабле с Левой, Андреем и Маринкой. Второй малыш был совсем слабеньким и в основном спал. А мой Маугли старался не отпускать меня ни на минуту. Между прочим, антибиотик подействовал, как и предполагал Тим.

Утром мы растолкли третью таблетку. Половину добавили в кашу, а вторую часть засыпали в ушки. Гноя уже не было. Только сукровица чуть подтекала. Но, похоже, малышу стало легче. В общем, пока я кормил гороховым пюре и растертым мясом своего малыша, вернулись с разведки парни.

— Что-то приближается к стойбищу, и племя пытается спастись, — пояснил Тим.

— «Тр-трр» какое-то, — пожал плечами Николаич.

— Т..р-т. р, — заволновалась Маринка и тут же начала трясти за ногу Олега, показывая, что пора распускать паруса и тоже линять подальше.

— Николаич, нужно выяснить, что это тыр-тыр такой, — не согласился покидать место Тимур.

— Это может быть и лесным пожаром, и нашествием муравьев, да мало ли еще чем, — отозвался Илья.

— Давайте у Маринки уточним, — предложил Женька.

Минут десять они беседовали. Я вообще с трудом понимал, как Женька что-то разбирает в жестах и речи Маринки. Но результат был.

— Это другое племя, — категорично заявил личный Маринкин бог. И еще раз показал пальцами «двуногих».

— А чего тогда эти так побежали? — не поверил Олег.

— Парни, доставайте автоматы и снова идем на берег, — отдал командир команду. Я же воспользовался тем, что малыш задремал и переложил его на постель. Лёва и Андрей за ним присмотрят, а я лучше подстрахую ребят. Хотя на берегу уже никого не сталось.

Племя так спешно собиралось, что не успели унести все свои кожаные покрытия. Но по стойбищу мы прошлись.

— Посуду забрали, корзины тоже, — отметил Женька. — А свои старые покрывала побросали.

— Если это враждебное племя, то оно уже близко. «Наши» даже рыбу на углях оставили, — кивнул я на ближайший очаг.

А Николаич пока в бинокль пытался оглядеть округу. Лес был достаточно далеко. Рощица в полусотне метров никого не скрывала.

— Знать бы, откуда те придут, — размышлял Тим. — Но, наверное, нам лучше к лодке отойти.

Собственно, мы так и решили поступить. Вот только проходя возле одной кучи не то подстилок, не то мусора, разом замерли.

— Кого-то забыли? — усомнился Тим.

— Могли стариков бросить, — предположил Николаич.

— Не было у них в племени стариков. Наверняка еще раньше избавились, — зло отозвался Женька, но к тому свёртку подошёл. А уж когда развернул, то мы все услышали, как кто-то кашляет. Надрывно так.

— У — у, — застонал Тим, снова сжимая кулаки.

— Что там? — поинтересовался я.

— О! Лёвочка как раз девочку хотел, — начал выуживать из куля малышку Женька.

Кажется, это дитё было еще худее тех, что мы уже обменяли. Обтянутый кожей скелетик с провалами глазниц.

— Идем к воде, — мрачно позвал за собой Николаич.

— А чего нам ее вождь не всучил на обмен? — недоумевал Женька.

— Может, предположил, что такое мы не возьмём? Или по другой причине, — отозвался командир.

Илья с Женькой отправились на корабль, чтобы передать малышку Лёве. А мы продолжали следить за округой.

— Мне кажется, что вот там над лесом дымы от костров, — показал рукой Тим. — Но сами соваться туда не будем.

— Уходим или ждем? — поинтересовались вернувшиеся парни.

— Ждем.

Вообще-то племя Грыта не зря спешило. Мы и часа не прождали, как из леса начали выходить те самые тыр-тыры.

— Это что за блондинчики такие? — разглядывал появившихся мужичков Тимур.

Я же отобрал у Николаича бинокль и стал детально изучать внешность светлокожих пришельцев.

— А это, парни, и есть неандертальцы, — наконец, сообразил я. — Скошенные лобовые доли и, как говорит Лёвочка, другое строение черепа.

— Ростом чуть выше полутора метров, но какие крепыши, — присвистнул Женька.

Неандертальцы тем временем нас увидели. Заулюлюкали и ускорились. Между прочим, они не дубинки имели, а копья. Потрясали ими и, похоже, метали хорошо.

— Данила, а знаешь, почему у мужиков член лежит не ровно посередине, а у кого как: то на левую сторону, то на правую? — взялся рассуждать вслух Тимур. — Это, оказывается, от древних предков. Смотри, те, кто правши, свое хозяйство придерживают левой рукой, чтобы сильно не мотылялось при беге с копьем. А левши — наоборот. Отсюда и загиб.

— Болтун! Приготовились. Стрелять по команде, — прервал разглагольствования Тимура командир и снял с плеча автомат.

— Мы что, их убивать будем? — не поверил Олег.

— Будем. Тупиковая ветвь эволюции. Да и агрессивные не в меру, — заявил командир.

— Как-то это неправильно, — не мог поверить Олег.

— Все правильно, — подтвердил Женька. — Мы сейчас спасём племя Грыта. Эти все равно догнали бы их и уничтожили. У Грыта пара десятков воинов. А неандертальцев с полсотни бежит.

— Внимание! Огонь! — тем временем скомандовал Николаич, и мы их всех разом скосили. — Ждем, кто еще из леса покажется.

Никто не появился, а вот раненых пришлось добивать. Олег в сторонку отошел и старался в ту сторону не смотреть. В основном, всю грязную работу проделал Тимур.

— Зачем они вообще на другое племя напали? — недоумевал Олег.

— Это примерно как у животных инстинкты. Тот же хищник, если у него на территории становится плохо с пищей, идет отвоевывать участок у соседа, — пояснил Тим.

— Трупы сжечь нужно, чтобы ни заразу, ни хищников не плодить, — размышлял Женька.

Олег хоть и не подходил близко к телам, все равно позеленел. А потом вообще отвернулся, чтобы мы не видели, как его стошнило.

— Отправляйся к лодке, — кивнул Николаич.

Мне, допустим, тоже было не по себе. Но я за четыре года первобытной жизни столько всего и разного поубивал, что на еще один вид «хищников» среагировал относительно спокойно.

В общем, наломали мы веток и начали собирать тела в кучи.

— Николаич, может, ну их нафиг, — утирал пот Илья. — Мы их до завтрашнего вечера таскать будем.

— Нужно сжечь, — категорично заявил командир. — Племя Грыта может вернуться, а тут разложившиеся трупы и антисанитария.

— Как будто её и без этого нет, — проворчал Илья, наступив в этот момент на характерную кучку, которых возле стоянки было в избытке.

Собственно, до обеда мы из тел сложили пять костров. Приходил Олег. Он на корабль сплавал. Сообщил, что наш с Тимом сынок проснулся и волнуется. Лёва передал кувшин с питьем. Про закуски, понятно, никто даже не заикался. Не та у нас работа, чтобы закусывать.

Никогда не думал, что потребуется столько усилий на погребальный костер. И дрова нужны сухие, и тела так просто не загораются. Но мы не хотели уходить, пока не убедились, что костры не потухнут. И только-только стали собираться, как Тим выкрикнул:

— Внимание! Нападение.

Кто и чего, я не понял, но автомат с плеча сорвал и уже через мгновение был готов.

— Парни! — окликнул нас Николаич. — Права человека и весь гуманизм остались в двадцать первом веке. Огонь!

А я, собственно, и не понял сразу, что это были женщины, которые не то обеспокоились, где их мужики, не то восприняли дым как особый знак и пришли.

— Добить раненых, — хмуро скомандовал Николаич.

— Думаю, это не все «боевые» подруги», — оглядел тёток с дубинками Тим. — Где-то еще лагерь. Там должны быть дети и те, кто слабее.

— Забрасываем этих на костры и уходим, — отозвался Николаич. — Остатки племени сами уйдут от этого места.

В общем, настроение у нас по возвращении было самое похоронное. Быстро ополоснулись на берегу и вернулись на корабль.

Чего мы вообще в эти разборки ввязались? Пусть бы первобытные друг с другом сами разбирались. Хотя, с другой стороны, Николаич прав — гуманизм остался в двадцать первом веке. Можно тешить себя тем, что мы спасли более цивилизованный вид людей. А уж когда ко мне потянул ручонки сынок, то я вообще перестал сомневаться.

— Олег, давай чуть ниже спустимся, чтобы ночью на костры не смотреть, — предложил Николаич.

Андрюха привычно отправился за руль. До моря мы не дошли. Да и не планировали. Если уходить, то с утра. В заливе хватало скалистых гребней, что выступали из воды. А на реке нам было спокойнее.

Снова занялись лечением детей. Малышка, которую обнаружили в покинутом стойбище, кашляла и вообще еле была жива. Антибиотик и медовую водичку мы в неё с трудом влили. У девочки не было сил даже глотать. Тим потом долго слушал дыхание и осматривал её. Заметных побоев и увечий не обнаружили.

— Скорее всего застудили ребенка. Похоже на воспаление легких, — поставил диагноз Тим. — Плюс истощение.

— Выживет? — всхлипывал Лёва, прижимая к себе девочку.

— Обязательно, — пообещал Тимур. — Это в наше время антибиотики хоть и помогали, конечно, но не глобально. Организм выработал определённый иммунитет на втором или третьем поколении. А если вспомните историю, когда только этот препарат появился, то он творил буквально чудеса.

До ночи Лёве удалось скормить малышке буквально пару ложек очень жиденькой кашки. Наш с Тимуром малыш кушал уже больше. Но пока мы старались давать ему еду каждый час. Маринка этим фактом была сильно возмущена. И, кажется, ревновала. Требовала у Андрея и для себя кашу каждый час.

— Не лопни, — беззлобно отзывался Андрюха, накладывая ей очередную порцию.

Запасов у нас хватало. Мы же планировали не меньше недели в районе стойбища провести. Огород посадить, проконтролировать, чтобы его не вырыли, научить плести корзины, ловушки и другие мелочи. Только наши миротворческие планы как-то сразу потерпели крах.

— Нужно ему имя придумать, — отвлек меня Тим.

— Сергей? — озвучил я вариант.

— Первобытные такое не повторят. Может, Кирилл, Кир?

— Кир. Вполне подходит, — согласился я.

— А у нас будет Алёнка, — тут же придумал имя малышке Лёва. Женька кивнул.

Николаич с Андрюхой немного посовещались и сошлись на имени Димка для своего приёмыша. Снова мы на ночь расположили Кира между собой, согревая.

— Накрылась наша личная жизнь, — тихо вздохнул Тимур.

— Ничего, зато семейная наладилась, — дотянулся я до губ Тима и поцеловал.

А утром Олег распустил паруса, и мы отправились домой.

Часть 33

Путешествие по морю далось нам нелегко. Когда ветер ослабевал и нужно было грести, сразу возникала проблема, что следить за тремя детьми мог только Лёва. Андрей у нас рулевой. Маринке малышню доверять не стоило. Та и за борт могла выкинуть.

Девица уже сообразила, что детей мы везем домой. И, несмотря на невыгодный обмен, в племя не вернем. Да, собственно, и возвращать их некому. Племя ушло куда-то вверх по течению реки.

И если раньше все дружно следили за поведением Маринки, уделяли ей внимание и заботились, то с появлением детей это внимание «прЫнцессе» могли предоставить только Олег и Илья. И то, наверное, пока свой ребенок не родится. В общем, девушка ревновала, и серьезно.

Мне на эти «показательные выступления» было наплевать. У нас с Кирюхой другая проблема имелась. Он боялся всех и вся. Боялся чужих прикосновений. Того, что его ударят, подойдя со спины. Доверял только моим рукам и частично Тиму. Так что когда нужно было грести, Кир сидел у меня под ногами, крепко вцепившись в ногу. Спиной он прислонялся к борту (это чтобы никто сзади не подошел).

Можете представить, как мне было неудобно работать веслом? А гребли мы много и долго. Олег пытался поймать хоть какой-то ветер. Заверял, что паруса нужны крупнее, а мачты выше. Но в четыре дня мы уложились. И, наконец, добрались домой.

— У нас даже полов нет, — беспокоился Тим о месте проживания. Мы же не рассчитывали, что возьмем ребенка, и свой дом не спешили обустраивать.

— Пока в большом доме поживем, — успокаивал я. — Только не представляю, как будем на охоту ходить, Кир меня совсем не отпускает.

— Привыкнет, — заверил Тим.

Пока же новое, непонятное место ребенка пугало. Он тихо скулил и оглядывался по сторонам. Не то боялся, что придут соплеменники, не то просто было страшно. На пляже Женька перед поездкой свой ветряк частично разобрал, опасаясь, что его повредят ветра. А основной, рядом с огородами, крутился вовсю, отгоняя птиц и пугая хищников. Его-то Кир и испугался. Успокоиться он смог, только когда я занес его в дом.

У Лёвы с Женькой таких проблем не было. Их малышка если и открывала глаза, то ненадолго. Честно говоря, я лично сомневался в тех оптимистичных прогнозах, которые давал Тим. Выглядела девочка очень плохо. Да, собственно, не блистал здоровьем и хроменький Димка. Может, его кормили и привечали, пока был совсем маленький и ползал. Но как только стал ходить, и проявилась хромота, племя отвергло ущербного. Такой не выдержит долгих переходов, не станет хорошим охотником. А значит, обуза и лишний рот. Сил бояться нового места у Димки просто не было. Он даже оттого, что жевал, уставал. И сразу после еды засыпал.

Но в первый день мы решили пока переночевать в большом доме. Только Олег с Ильей ушли и увели Маринку к себе. Тимур же сделал мягкое лежбище из покрывал и устроил нашему приемному сыночку место возле стены. Кира место для сна сразу успокоило. Он ощущал за спиной преграду и понимал, что опасности с той стороны не предвидится. Я же лежал рядом и демонстрировал защиту от всех и вся. Тим у меня за спиной вздыхал, но на секс не намекал.

На другой день на охоту за свежим мясом мы не пошли. В кладовой хватало копченого. Андрюха быстро сварил гороховый суп. Малышне — всю ту же овсянку с финиками.

Потом истопили баньку. Снова нам с Тимом пришлось брать Кира с собой. Мыло Кирюшке не нравилось. Но нам он доверял. Тимур осмотрел его ушки, покачал головой и замотал повязку снова.

А вечером в спальне снова встал вопрос о сексе. Потому как хотелось, и очень.

— Давай воспринимать это дело по-другому: времена первобытные, нравы дикие, — размышлял Тим. — Так что пусть смотрит, если хочет. Лампу пока гасить не будем, чтобы не боялся.

Вообще-то после еды и бани Кира разморило, и он заснул раньше, чем мы приступили к основному действию. И проспал малыш всю ночь, даже не ворочался, как он делал раньше, когда хотел в туалет. В принципе, хлопот не доставлял. Нам самим было его жалко. Оттого и таскали на руках везде с собой.

С появлением малышей бытовых дел сразу прибавилось. Мы и раньше предполагали, что все лето посвятим ткачеству. Для будущего Маринкиного малыша нужны были пеленки. А тут добавились еще поселенцы. Только никто не ожидал, вернее забыли, сколько всего может понадобиться. В нашем климате летом влажно, покрывала и полотенца сохнут долго. Плюс у нас на одного малыша больше запланированного.

— Еще парочку ткацких станков соберем, — предложил Женька.

— Я попробую прялку сделать, — огласил планы Тим. — Все быстрее нить будем крутить.

— Крапивы на нашем участке не хватит, — напомнил Андрей. — Нужно за западный хребет сходить.

Пока же мы обходились тем, что было. Я сандалии всем малышам из кожи пошил. Потом помогал собирать Тимуру детские кроватки. Это в доме можно на полу на шкурах спать. Но Женька с Лёвой уходили с утра на море. Они там соль выпаривали и ловили рыбу. Плюс новый ткацкий станок Лёва хотел поставить, чтобы не тратить время попусту. Посуды у нас хватало. И Лёва временно приостановил свои гончарные дела. Но пока они ждали выпаривания морской воды, можно было заняться чем-то еще.

Только спать ребенку было негде. В общем, первую кроватку унесли на берег. Лёва подобрал место в лачуге и расположил Аленку там. Ни ходить, ни даже сидеть девочка пока не могла. Так что в этом плане хлопот с ней не было. Кашку или супчик Лёва варил в маленьком котелке под навесом. Женька, когда притаскивал дрова и разбирался с уловом, немного занимался малышкой. Растирал ручки с ножками, делал щадящий массаж. И к обеду они всем семейством возвращались в поселок.

Примерно такая же история была с Димкой. Только Андрюха таскал кровать то на кухню, то в дом.

Мы тоже собрали своему Киру невысокую кроватку. Тим к ней красивые балясинки выточил. У всех кроваток для малышей были специальные бортики. Они же привыкли спать на земле и могли просто упасть.

А еще я Кирюшке мягкую перину сшил. На охоту Тимур не ходил. Но птиц поблизости подстреливал. И теперь все перо пустил на подстилку. У нас самих давно уже были кожаные подушки, набитые шерстью. Но Кириллу сделали перьевую и пообещали всем остальным малышам такое сотворить. Вообще-то с каждой новой кроваткой опыта становилось все больше. Для Маринкиного будущего малыша собрали просто шедевр, а не люльку. Маринка с завистью смотрела на этот предмет мебели, явно сожалея, что сама по габаритам в неё не вместится.

А еще девушка переживала, что любимое божество перестало брать ее на море. Я же посадил Маринку выделывать шкуры. Вообще-то живот у нее был такой, что мы просто не знали, как и чем занять будущую мамочку. На огород не отправишь, наклоняться ей уже трудно. На кухню Андрюха ее не хотел брать — толку ноль. Так что только шкуры обрабатывать или толочь известняк.

Все эти хозяйственные дела происходили на фоне того, что Кир висел обезьянкой или на мне, или на Тиме. Спасибо Женьке, он надоумил сделать ребенку игрушки и посадить его в манеж. Манеж у нас для детворы был сделан. Только пока там некого было размещать.

Игрушки мы потом смастерили. И так много, что сами удивились. И уж точно не ожидали, что в наших условиях можно столько изготовить. Опять строго предупредили Маринку не подходить к ребенку и его игрушки не брать.

Где-то на первый или второй день, как вернулись домой, эта королевна отпихнула Кира, когда тот подошел посмотреть, как воду в умывальники наливают.

Стоявший рядом Тим отреагировал сразу. Мы никогда Маринку не наказывали физически и точно не били. Но тут она моментально получила звонкий подзатыльник и с рёвом кинулась жаловаться своему кумиру, что вышел из бани. Женька тоже все видел. И отвесил не менее звонкий подзатыльник. Естественно, что вечером мы ели мед, обделив порцией первобытную подружку.

В общем, очередной урок Маринка усвоила и к Кириллу больше не подходила. Хотя с завистью поглядывала на все эти кубики, «машинки» и прочие игрушки. Лёва большую девочку пожалел. Вечером сделал две куклы. Одну Киру, а вторую Маринке. Кукол Лёва украсил разноцветными нитками и бусинами. В общем, осчастливил Маринку. А уж Кира и подавно. Теперь он мог часами сидеть и перебирать свои сокровища.

Определить возраст малыша мы так и не смогли. Ему с одинаковым успехом могло быть года четыре или шесть-семь лет. Общая худоба и изможденность не давали представления о физическом развитии организма. К тому же он мог отставать в росте, когда начал болеть и голодать. Плюс нужно учитывать то обстоятельство, что эти первобытные люди по умственному развитию значительно уступали нам. Маринка, что вынашивала ребенка, порой напоминала своим поведением подростка лет двенадцати.

Так что мы условно посчитали, что Кириллу пять лет. И вообще для нас это было не важно. Больше волновало, как научить малыша доверять окружающим и перестать бояться всего. Самое интересное, что в манеже Кир сидел тихо. Или ему загородка внушала спокойствие? Он не слышал и ориентировался только на то, что видел. По-прежнему опасался, что к нему подойдут со спины и ударят. А такой заборчик выглядел пусть примитивной, но защитой. Мы с Тимом сразу вздохнули с облегчением. Еще несколько дней Кирилл волновался, если не мог найти глазами кого-то из нас. А потом окончательно привык. Ему вполне хватало того, что видит Андрея на кухне. Плюс кроватку с Димкой стали ставить рядом с манежем.

Мы с Тимуром, наконец, сходили за бараном. Андрей жаловался, что жир заканчивается, мыла мало, и детям нужно бы свежего мяса.

Потом Тим утащил меня в баню, где мы с удовольствием потрахались и немного отдохнули от родительских забот.

Теперь мальчик много внимания не требовал. Сидел и тихо играл. Складывал пирамидку или другие игрушки перебирал. Андрей его кормил. В манеже была и подстилка. Кир, когда уставал, засыпал на ней. Но если я подходил к манежу, Кирюшка с радостью тянул ко мне руки, чтобы его забрали.

Особых бытовых работ пока не наблюдалось и можно было заниматься ребенком. Николаич заверил, что все успеем. Ткать пока, и правда, было не из чего. Наш дом изнутри я уже отштукатурил и ждал только древесину для полов. Все остальное было вторично. Пока на первом месте наши воспитанники.

Но к середине лета мы дружно стали ткачихами-стахановцами. Ткали и крапивную кудель, и шелковые нити, и даже волокна пальм на рогожки. Кириллу мое ткачество чрезвычайно нравилось, потому что он в это время мог сидеть рядом на полу, теребя свою мягкую куклу.

Тима мальчик тоже обожал. Вообще-то он уже общался со всеми, кроме Маринки. В смысле, мог подойти и взять протянутую сладость или вещь.

Маринку наш сынок побаивался, и не без основания. Девушка так и не смогла простить, что наше общество вдруг резко перестало уделять ей внимание. Одно время даже попыталась «бастовать». Руки перед едой «забывала» помыть или зубы не чистила. Но просчиталась, у нас сразу включались ответные меры. Никто морить голодом будущую мамочку не собирался, но вкусности сразу убирали. Маринка возмущалась и прекращала бойкотирование.

Николаич за своего Димку тоже переживал. Ходил мальчик плохо. Плюс был слабеньким. Тимур «прописал» ему зарядку и массаж. Мы ведь так и не поняли, чем вызвана была хромота. Если вытягивали две ножки параллельно, то они оказывались совершенно одинаковой длины.

— Что-то с суставами скорее всего, — заверял Тим. — Возможно, травма произошла еще во время родов.

И он даже показал, какие можно делать упражнения: несильную растяжку и расслабляющий массаж. У Тимура разница в возрасте с младшей сестрой была пятнадцать лет. Так что он хорошо помнил, как и чего делали родители с младенцем. Николаич, у которого было двое детей, знал на порядок меньше. Служба отнимала у него слишком много времени, чтобы заниматься сыновьями.

— Юлька обычно рожать к матери уезжала. Там и жила несколько месяцев, — оправдывался Николаич, почему не в курсе того, как за малышами ухаживать.

— Неплохо бы еще плавать его поучить, — добавил Тимур рекомендацию по Димке.

— Морская вода полезная, — вспомнил Андрюха.

Тот «закуток» на море, что мы соорудили, для плавания так и не использовали. Не до того нам было, чтобы плескаться и на пляжах загорать. Но Женька уверял, что на этом участке не то что рыбы, даже моллюсков не осталось. Все выловили. Дно почистили.

В общем, через день мы начали ходить на море купаться с детьми. Хотя наш Маугли так и не отпускал меня, крепко цеплялся за шею все то время, пока я пытался плыть.

А вот Димку у Николаича получалось немного тренировать. Мы впервые услышали что-то наподобие смеха, когда Андрюха кружил малыша на воде. Димка потом и сам с удовольствием сидел на берегу. То камушки кидал, то просто с водой игрался.

А вот Кирилла Тимур пока не рекомендовал оставлять у прохладной воды. Ушки больше не текли, но опасность воспаления еще оставалась. Так что сразу после морских процедур мы споласкивали Кира теплой водой и уносили под навес или домой в манеж.

Тимур еще нашему сыночку панаму связал. Смотрелся в этой обновке Кир презабавно. Сам смуглый. Мордашка худенькая. Зато огромные карие глазищи блестят из-под белой панамы. Интересно, что Маринка с трудом привыкала к новым вещам, к тому, что нужно носить обувь. Димка тоже пытался по возможности стянуть с себя тряпки. Только наш Кир с удовольствием кутался в полотенца и покрывала, создавая для себя укрытие-норку.

К концу лета дети окрепли. Стало наконец понятно, что никто не умрет. Аленка уже уверенно сидела и набирала вес. Девочка была еще слабенькой, но Тим заверял, что это пройдет. Слушал периодически легкие малышки. Опять же по совету Тима Аленке сразу начали делать на грудь «медовую лепешку». Трудно сказать, что помогло в большей степени, но девочка выглядела уже здоровенькой.

Николаич же очень беспокоился, что медикаментов у нас почти не осталось. И больше взять их негде. Оттого сразу согласился сходить еще за одним пчелиным роем: мы с Тимуром обнаружили диких пчел, когда ходили за крапивой. Далековато, но мед нам требовался. В один из вечеров оставили Лёву дома с детьми и сходили за роем.

В целом, это лето прошло в несколько других работах и заботах, чем в предыдущие годы. Андрюха заставил принести и высадить поблизости все то, что Маринка находила съедобным. Большой участок «репы» у нас уже имелся. Чуть поодаль разбили плантацию того растения, чьи молодые побеги были сладкими на вкус. Еще наш хомячок сожалел, что мы не прошлись по округе, где жило племя. Может, там тоже нашлись бы съедобные виды растений.

Впрочем, голод нам уже не грозил. Зато других проблем и забот хватало.

А в ночь на тридцатое августа прибежал Олег, громко крича, что Маринка рожает.

Часть 34

— Чего паникуем? — ворчал Тимур, намыливая руки. — Если бы это был сложный и трудоемкий процесс, то первобытные люди давно вымерли, да и дети наверняка более мелкие рождаются, с меньшей по обхвату головкой. Это дальше, чем более цивилизованным станет общество, тем сложнее будут роды.

— Пока выживают сильнейшие самки? — хмыкнул Николаич.

— Примерно так, — отозвался Тим и уточнил у Андрея: — Воду нагрел, чтобы ребенка сполоснуть?

— И ванночку приготовил, — заверил Андрюха.

Женька как-то подбил нас с Тимуром взять лодку и сходить на охоту за черепахами. Мы когда на корабле проплывали, видели еще одно место на западе, где на берег выбирались эти земноводные. На эту охоту пришлось брать с собой Кира. Но хлопот малыш нам не доставлял, даже с интересом наблюдал.

От нашего причала мы отошли, еще когда солнце только-только поднималось. Отчего-то эти животные выбирались на берег рано утром.

— Самую крупную бери, — посоветовал Женька.

Тимур соскочил на валун, возле которого мы закрепились, и, прицелившись, выстрелил. Две особи шустро спрыгнули в воду, а одна осталась лежать на берегу. Тим, как всегда, не промахнулся.

А еще я вдруг сообразил, что прижимаю и успокаиваю Кирюху, который испугался звука выстрела. Испугался звука!

— Тим! Кирилл слышит! — не смог сдержать я своей радости.

— Конечно, ушки же мы ему вылечили, — отозвался Тимур и попрыгал по камням к берегу. Потом они с Женькой крепили веревками тушу, и дальше мы буксировали ее к своему берегу. Еле доволокли. Весила эта черепаха килограммов двести.

— Можно было и поменьше взять, — обливался потом Тимур, налегая на весла.

— Издали она такой крупной не казалась, — оправдывался Женька.

— Ты что, сам в этой ванной планировал мыться? — продолжал ворчать Тимур.

И, между прочим, ничуть не приуменьшил. Даже форма панциря была вытянутой. И метра полтора в длину точно имела.

Весь день мы эту черепаху потрошили и разделывали. Лёва радовался, что кроме панциря будет еще костяное брюхо. Оно годилось на мелкие поделки: гребни для кудели, расчески для нас самих и прочего. Но ванная оказалась, и впрямь, огромной.

— Делаем из нее летний душ, — скомандовал Николаевич. — А то пока баню натопишь. И дров нужно натаскать, и ждать, пока все помоются, долго. А тут просверлим отверстие и будем воду с утра наливать. За день прогреется.

— Замучаемся заполнять, — скептически оглядел емкость Илья.

Но потом сам таскал воду и заполнял душ. Оказалось, не так это и сложно. Обычно утром мы становились цепочкой в четыре человека и кожаными ведрами быстро заполняли посудину. Летом душ действительно был удобным. Работали мы много, потели тоже много. А так была возможность быстро ополоснуться. А еще летом случались проливные дожди. Да такие, что душевая емкость сама наполнялась на треть.

Но для малыша Тимур в следующую охоту выбрал некрупную черепаху. И теперь обработанная ванночка ждала новорожденного.

В общем, пока все бегали, суетились, таскали воду, полотенца и прочее, Маринка успешно разродилась. Тим только пуповину перерезал и понес малышку на обработку. Не то чтобы я мечтал посмотреть сами роды, но как-то был разочарован. Слишком быстро и беспроблемно все случилось.

— Как дочку назовете? — между делом интересовался Николаич.

— Женька говорил, что первобытным трудно открытые гласные произносить, — начал пояснять Олег. — Детей, может, и сможем обучить. Но Маринку вряд ли. Так что будет Лилия. Или сокращенно Лили.

Ни Маринка, ни новорожденная особых хлопот не доставили. Наша мамочка явно видела много чего в своем родном племени. И со всеми последствиями родов управилась быстро. Так что через пару часов все отправились спать.

— Интересно, какой у малышки будет интеллект? — размышлял Тимур, укладываясь на постель.

— Должен быть чуть выше, но думаю, только внуки окажутся существами разумными во всех отношениях.

— Внуки… — тяжело вздохнул Тим и прижал меня к себе. — Скучаю я иногда по цивилизации и тому, что не могу с тобой завалиться куда-нибудь в модный клубешник. Выпить, потанцевать.

— Выпить и потанцевать завтра устроим, — зевая пообещал я.

Слабенький спиртовой коктейль Николаич действительно разрешил замутить. Мы, как и положено, на праздник принарядились. Маринке из цветов венок сплели. Свои волосы украсили. Брюки надели и начали отмечать.

Событие в нашей жизни действительно значительное. Женька наяривал на гитаре что-то ритмичное. Мы с Тимуром «зажигали» под удивленные взгляды нашей компании и Кирюхи. Но отдохнули хорошо. Маринка была довольна. Столько внимания, и все ей. Илья же ворчал, что эта мадам кроме как покормить больше ничего ребенку не дает.

— Наверное, у первобытных это в порядке вещей, — предположил Тим. — Это они в поход грудничков упаковали в переноски и на спину цепляли. А так мы детей, что были в шалашах, даже не видели.

— Нет у них такого понятия, что пеленки нужно стирать, а дитя пеленать, — дополнил Николаич.

С этими пеленками нам пришлось повозиться. Ткань из крапивы получалась поначалу немного грубоватая. Это потом, после нескольких стирок, она становилась мягкой и ровной.

Так что те пеленки мы дружно мяли, стирали и сушили еще до рождения малышки. Но самого ребенка классически не заматывали. Не так уж и холодно. И вообще наряжать в распашонки (шелковые!) начали где-то к середине осени. Девочка получилась на загляденье. Словно куколка. И больше всего поражало, что у малышки были голубые глаза. Нянчились с ней все попеременно. Даже Кир иногда сидел и показывал свои игрушки. Только Маринка обиженно дула губы.

Илья психовал, когда у девицы обострялся очередной приступ ревности, и она даже своего ребенка отказывалась нянчить.

Женька тут же изображал какой-нибудь нехитрый подарок, решив, что можно поощрять не только «кнутом», но и «пряником». Теперь на шее у Маринки висело несколько нитей ожерелий из ракушек. Лили, кстати, таким игрушкам очень радовалась. И тут же тащила в рот. Вообще этот ребенок пытался попробовать все. Только кто зазевался, а она уже схватила что-то.

— Первичный инстинкт, — пояснял Тим. — Тащит в рот все, вдруг что-то окажется съедобным.

К середине зимы наша малышка заболела. Не то зубки, не то что-то другое. Паниковали все. Приемные детки хоть и были изможденными в первое время, но быстро пришли в норму. Уход и питание восстановили их силы. А вот с этой крохой мы просто не знали, что делать.

Допустим, был у нас еще аспирин с истекшим сроком годности. Но стоило подумать и о будущем.

— Видели на другой стороне озера заросли растения, напоминающего иву? — уточнил Лёва. — Аспирин раньше из коры ивы получали. Это потом он стал синтетический.

— Нужно еще каких-то медикаментов запасти, — переживал Олег.

— Да как ты их определишь? — вздыхал Лёва. — Сами не болеем, и то хорошо.

— Угу, — задумчиво покивал Андрей и начал снимать с себя штаны. — Помните, меня крокодил хватал за ногу? — Мы дружно покивали. Переживали тогда все. — Так вот, даже следа не осталось, — продемонстрировал Андрей. — У Саши новый зуб вырос. У Олега сразу два на месте тех, что Тимур удалил. А у меня зуб мудрости, который я лет десять назад вырвал, тоже проклюнулся. Наши раны заживают моментально. Ожоги и порезы не оставляют следов. Мы перестали простывать. И даже Лёва теперь легко переносит морскую качку.

Все с недоумением продолжали смотреть на Андрюху. В голове у каждого явно работали шестеренки, переваривая полученную информацию.

— Ты думаешь, что на нас так благотворно повлиял климат? — наконец отозвался Николаич.

— Похоже, что так, — подтвердил Андрей.

— Но для детей лекарства все равно нужны, — не дал сбить себя с толку Олег.

Всё, что смогли припомнить, только шиповник и гусиный жир. Водоплавающих птиц мы, правда, на озере не встречали, но это не значит, что их нет поблизости.

Николаич вообще велел срочно строить лодку для озера. Численность баранов значительно сократилась. А жиров нам требовалось все больше и больше. Теперь уже по вечерам мы жгли в лампах рыбий жир. Запах был паршивый, но выбора не оставалось. Оттого охота на бизона заинтересовала нас во всех отношениях.

Доски Николаич запасал постоянно. Мы теперь мебель в домах делали. И на лодку материала вполне хватало. Плюс опыта нам не занимать. Только навес в районе моего глиняного карьера расширили и взялись за работу. За неделю построили и обработали смолой лодку. Законопатили щели. Тим и весла новые подготовил. А для транспортировки возможной добычи решили сделать еще плот из пальмовых стволов.

На охоту отправились мы с Тимуром и Николаич. Конечно, и Кирюху взяли с собой. Всем остальным не было смысла отправляться с нами.

Лёва с Андреем занимались приготовлениями для обработки большого количества мяса. Лёва, когда научился делать глазурь для своих кувшинов, стал некоторые посудины покрывать этим составом изнутри и снаружи.

Изначально Лёвочкин эксперимент предполагал получение стекла из песка. Но не то температуры не хватило, не то песок был не такой. В общем, полученное вещество пошло на глазурь.

Мясо барана мы уже пробовали сохранять в таких посудинах как тушенку. Вначале долго варили, потом раскладывали по емкостям и еще часа три держали в духовке, стерилизуя. После Андрей затирал воском щель между крышкой и посудиной.

В таком виде мясо хранилось почти две недели. Пробовали и больше, но к тому времени уже появлялся неприятный запах. Правда, он Маринку не смущал. Еле отобрали у нее полную посудину тушенки. Опять же этот метод хранения годился для зимы, а не для лета.

Но мы уже прикинули, что если принести одного буйвола, то это будет выгоднее, чем уже привычная нам баранина. Вкусовыми качествами мяса мы давно не заморачивались. Если Андрей готовил фаршированный перец, то он своим ароматом перебивал все неприятные запахи.

Зато большую тушу можно будет частично пустить на тушенку, а что-то закоптить и засолить. В любом случае, одного буйвола должно хватить на месяц. Плюс шкура, шерсть и, конечно, ценный жир, собственно, из-за которого вся охота и затевалась.

Погоду для охоты мы подгадали удачную. Тепло, безветренно. Мы с Николаичем уже через полтора часа вывели лодку с буксиром к дальнему берегу. Тим разглядывал в бинокль округу.

— Не знаю, когда у них время для питья, и где место, но стоит подождать здесь, — пробормотал Тим.

Правда, когда возле борта проплыл первый крокодил, Тим не удержался. Выстрелил из арбалета. Потом пришлось причаливать и сдирать шкуру. Только одного очистили, как второй приплыл явно отведать мясо сородича.

Его шкуру тоже закинули на плот и отошли подальше. Еще какое-то время мы неспешно гребли вдоль берега. В одном месте нашли спуск к воде. Но, немного поспорив, решили, что это следы мамонтов, а не буйволов.

А потом отыскали берег, представлявший собой грязное месиво. Там и остановились. Кирюха с интересом все разглядывал. Николаич дремал. Тим пока был на посту. А я, подтащив ближе плот, начал сдирать мездру со шкур. Крокодилов я давно домой не приносил, в смысле их кожу. Своих на том берегу уже извели. А обувь всем требовалась постоянно. Так что даже если буйвола не прибьем, все равно не с пустыми руками вернемся. Впрочем, опасался я зря. Стадо пришло. И теперь встал вопрос, как и кого выбирать.

— Самку, — категорично заявил Тим.

Может, Николаич и хотел возразить, да только уже звякнула тетива, и болт точно нашел свою жертву. Новый арбалет у Тимура был более совершенным, чем тот, что он подарил вождю. Это оружие было крупнее, мощнее и тяжелее, конечно. Но и убойной силой потрясало. Чтобы взвести «курок», Тим упирался ногой. Болты тоже были толще и длиннее и точно летали благодаря оперению.

В общем, завалить буйвола таким оружием труда не составило. Самка с шумом плюхнулась в воду. И стадо тут же пришло в движение. Они не поняли, откуда идёт угроза, но поспешили убраться подальше. Мы же, выждав какое-то время, причалили за своей добычей. Умаялись знатно. Грязь и ил у берега затрудняли работу.

Мы хоть и веслами подрычаживали тушу, рискуя их сломать, но все равно заволокли её на плот где-то через час. Сами перемазались в грязи чуть не по шею. Но позволить себе помыться не могли. Да и в этой взбаламученной воде не стоило это делать. И как только отдышались, отправились в обратный путь, старясь не думать, что охота это только малая часть работы. Все остальное нас ждет по возвращении.

Часть 35

Детки росли. Женька ежедневно занимался с малышней, развивая их речь. Теперь после обеда можно было услышать со стороны кухни громкое хоровое:

— Аааа! Ооооо! Ууууу!

Вот честно, когда Кирюха первый раз сказал: «Папа», я чуть не прослезился. Пусть этот звук «а» не был четким и правильным, сам факт радовал. Прав был Николаич, когда сказал, что нужно брать на воспитание детей. Маринка приобрела словарный запас в пару десятков слов и этим ограничилась. Ее больше интересовали жрачка и секс. Даже собственный ребенок не сильно волновал.

— Мне казалось, что у первобытных людей инстинкт материнства должен быть развит сильнее. Даже звери за своих детёнышей способны разорвать любого, — возмущался Олег поведением Маринки очередным вечером. — Хорошо, что еще кормит Лили.

— И то скорее потому, что самой молоко в груди доставляет дискомфорт, — тяжело вздохнул Илья.

— Думаю, здесь дело не в инстинктах, а в самой Маринке, — успокаивал парней Женька. — Помните, как нам племя её охотно выменяло? Безалаберность у нее в крови. И вообще вспоминайте, для каких целей вы брали себе женщину.

Парни вспоминали, кивали головами и шли нянчить Лили. Они так и не смогли определить, чья та конкретно дочь. Но не особо переживали. По внешности малышки трудно было понять. Все же она только наполовину «цивилизованный человек». И у Ильи, и у Олега глаза были голубые. Их и унаследовала Лили. Но особых проявлений интеллекта мы пока не замечали. Вот только времени забирала эта кроха очень много. Тут и стирка, и купание, и прикорм.

У всех остальных пар таких проблем с малышами не было, поскольку они были старше. Алёнка и Дима охотно играли в манеже. А Кирюшка начал помогать понемногу Андрею.

— Золушка ты наша, — трепал по макушке сына Тимур. — Опять тебя дядя Андрей посадил горох лущить.

— Ему нравится. Он еще с ними и беседует, — поделился Андрей.

— С кем? — не понял я.

— С горошинами. Что-то причитает, как вкусно будет.

— Вот у кого ребенок тихий и спокойный, — немного завидовал Лёва.

Их Аленка носилась так, что только успевай следить. Лёва покрасил еще немного ткани в красный цвет. И теперь у всех детей были яркие сарафаны. Оказалось, это удобно. Издали видно, кто и где находится.

А еще нам повезло, что мы строительство забора вокруг дома не прекращали, постепенно заменяя плетень каменной кладкой. Так что выбраться за огороженную территорию без взрослых Алена не могла. Наш Кирюшка никуда и не рвался. Действительно, не ребенок, а золото. Занимался прилежно всем, чему учили. Пусть Тим сам не был большим специалистом, но вечером находил время, чтобы показать Кириллу, как играть на гитаре.

Второй инструмент был меньше оригинала вполовину и как раз подходил для ребенка. Кир долгое время был глухим и теперь с благоговением внимал звукам, что издавали струны. Казалось, он мог заниматься этим бесконечно. Хотя и любую другую работу, что ему поручали, выполнял с удовольствием. Обычно это было что-то несложное: заполнить плошки возле умывальника толченым мелом или перебрать горох.

— Помощничек растет, — радовался Николаич.

Как таковая помощь нам пока не требовалась. Сами справлялись. Посадив огород, месяца три могли заниматься чем-то другим. По настоянию Олега соткали новые паруса, заменили мачты.

Этим летом ту местность, где проживало племя, мы не планировали посещать. Зато отправились на восток вдоль побережья. Николаич торжественно объявил, что у нас отпуск. Для причаливания нашему кораблю мест не нашлось. Зато нам помогала лодка, которую тащили на буксире.

Высаживаясь на берег, мы прилежно собирали образцы камней. Лёва фиксировал у себя на глиняных дощечках, что и где найдено. С этими дощечками получилась вообще интересная история.

— Я теперь понимаю, отчего появилась клинопись у древних шумеров, — просветил нас Лёва еще в начале своих практических занятий.

Оказалось, что процарапывать буквы на глине не так-то просто. А вот продавливать треугольной палочкой — в самый раз. Только буквы претерпевали определенные изменения, хотя и были узнаваемыми. И действительно напоминали шумерские тексты.

— Нужно бумагу изобретать, — ворчал Женька, пакуя чуть сыроватые «записи» Лёвы.

Кроме образцов камней, мы еще искали растения и приносили Маринке интересные на наш взгляд экземпляры. Многое она знала, кивала положительно или сразу выбрасывала за борт. Один раз Тим приметил что-то травянистое. Долго мял листья и нюхал. Маринка тоже не смогла ответить однозначно: похоже, это растение она не знала. Но по запаху оно напоминало мяту. Андрей не стал долго выяснять, а просто выкопал образец и унес в корзине на корабль.

Детвору мы на берег не спускали. Я хотел взять с собой Кира, но тот категорично отказался. Может, все еще опасался, что его вернут обратно в племя. Настаивать никто не стал.

Вообще, это путешествие оказалось для нас настоящим отпуском. И пусть мы потратили на него не неделю, а десять дней, но реально отдохнули от привычных бытовых забот. Новые шелковые паруса тянули корабль даже при самом слабом ветре. На весла мы ни разу не сели.

Тимур в один из дней умудрился подстрелить в море «акулу». Оттащили двухметровую тушу к берегу. Мясо оказалось жестким, горьким и вонючим. А вот жир в плавниках порадовал. Натопили литров десять. К тому же он не имел характерного «рыбьего» запаха и вполне годился для масляных ламп.

Еще в одном месте, где горы понижались, мы долго и подробно рассматривали округу. Углядели широкую долину в окружении гор. Николаич, глядя в бинокль, вслух перечислил, какие виды копытных пасутся на склонах. А еще он заприметил стаю животных, что не поддавались классификации. Мы бы еще долго гадали, к какому типу относятся эти рыжие твари, если бы бинокль не взял наш художник.

— Это не падальщики, а предки собак, — уверенно сказал Лёва.

— А вот собачек для охраны я бы взял, — сразу встрепенулся Андрей. — Прокормим.

— Андрюш, это дикие псы. Их одомашнивание если и началось, то не здесь.

— Вот мы и займемся приручением, — категорично заявил Андрей.

— Нужны щенки, — сразу начал прикидывать Тим. — Местные животные обычно приносят потомство к концу весны. Сейчас предполагаемым щенкам месяца два.

— И как ты их искать будешь? — недоумевал Олег.

— По следам.

— А стая? Предлагаешь всех перебить? — заволновался Лёва.

— Можно попробовать отпугнуть их огнем, — предложил я. — Рыбий жир у нас имеется, пропитаем факелы и пойдем на разведку.

В общем, эпопею с поиском щенков я описывать не буду. Три дня мы проторчали в этой бухте. Ходили и искали следы. Потом всё же вычислили, где те пещеры. Подготовили «отвлекающий маневр». В смысле, ранили несильно какого-то козла. Пока стая ринулась на запах крови, мы с факелами пошли к пещерам.

Всех кутят брать не стали. Тим как-то определил, кто непугливый и неагрессивный. Взял двух самочек и двух кобельков от разных помётов. И с ними поспешили на корабль.

Щенки уже уверенно держались на лапках. Хотя, возможно, еще питались молоком. Но Андрей уверил, что проваренное и размельченное мясо детенышам вполне подойдет.

Маринка, как обычно, ничего не поняла. Вернее, решила, что мяса в этой добыче мало. Потом долго недоумевала, отчего мы их стали кормить и не убили?

Только Кир радостно разглядывал рыженькие комочки. Изначально Женька хотел всех щенят забрать к себе на воспитание. Но не смог устоять перед жалобным взглядом Кирилла. Жестом показал, что можно взять одного. Кирюха выбрал самочку.

— Обзаводимся хозяйством. Скоро нам корабль побольше понадобится для путешествий, — констатировал Николаич.

— Саша, обожди ты с кораблем, — шикнул на него Андрей. — Маринка снова жрет как лошадь, и молоко у нее пропало.

— Неужели опять беременная? — не поверил командир.

— Скоро узнаем. Да и без нового корабля у нас дел хватает.

С этим я был согласен. Наши шелкопряды обещали в этом году дать небывалый прирост. Естественных их врагов мы почти истребили. Куколок должно быть много. Только успевай нити тянуть. Крапиву, конечно, тоже будем на ткань пускать. Этот натуральный продукт всем хорош. Вот только изнашиваются вещи из природного материала быстро.

В домах мы тоже занимались усовершенствованиями. Занимались изготовлением нехитрой мебели и других предметов быта.

И, конечно, раз в месяц выплавляли металл. Что-то Николаич пускал сразу в дело. Если не было времени, то складировал куски металла в кузне. Для себя он уже отлил настоящую наковальню и обзавелся необходимым инструментом.

По мере сил и возможностей они с Олегом ковали гвозди и прочие мелкие бытовые мелочи. Но именно гвоздей требовалось много и постоянно, потому что в домах все перегородки делали из досок.

Опорные столбы я сразу ставил посреди помещения. Постепенно мы доводили наши домишки до ума. Стандартно делили помещение пополам. Одно становилось спальней, а второе — залом или чем угодно, по желанию хозяев.

В нашем с Тимом доме в «зале» вместо скамьи стоял настоящий кожаный диван. Это был подарок мне на День Рождения от Тимура. Кожу он не выделывал. Но все остальное соорудил сам. Каркас из досок и прочее. Сидушку набил шерстью.

Перед диваном стоял низкий стол. На нем удобно было заниматься мелкими поделками даже при свете масляной лампы. Теперь в главном доме мы собирались уже не каждый вечер. Могли и остаться в «клубе», но обычно после позднего ужина все расходились по домам.

Киру больше нравилось, когда мы возвращались в свой уютный дом. На полу у нас лежал «палас» — рогожка. Плюс кроватка Кира стояла в большой комнате. Ему так было спокойнее. Пока Тим вязал, а я шил что-то из кожи, Кирюха лежал на постели, играл с куклой и незаметно для себя засыпал. Лампу мы не тушили. Тимур в неё много масла не наливал. Когда отправлялись спать, она продолжала гореть еще примерно час. Кир за это время крепко засыпал. А у нас появлялась возможность насладиться сексом в отдельном помещении.

Вот только с появлением нового питомца пришлось решать вопрос, где его поселить.

— Пусть пока живёт в доме, — предложил Тим. — Все равно потом животное само не захочет быть в помещении.

Назвали мы свою собаку Ры. Имя выбирали такое, чтобы Кирюхе было несложно его выговаривать. Длинные слова он произносил с трудом. Шипящие и свистящие звуки первобытные тоже не выговаривали.

Чуть позже я всем щенкам ошейники пошил. Естественно, восторга этот аксессуар у них не вызвал. Собачата брыкались, пытались их стащить, тихо подвывая. Кир, глядя на них, тоже беспокоился. Тимур, как мог, успокаивал всех. И действительно, уже через три дня питомцы привыкли к ошейникам и перестали обращать на них внимание.

Правда, и хлопот добавилось. Но это были приятные хлопоты. Все же не зря человечество решило приручить именно этих животных. Привыкли и освоились щенки быстро. Они были от природы смышленые. Кажется, у нас Маринка понимала меньше, чем собаки. Женька их дрессурой занимался постоянно. Он, когда возвращался с побережья, только и занимался преподавательской деятельностью. То с детьми, то со щенками.

Неудивительно, что к осени эти звери стали полноправными членами нашего общества. Проку от них пока было мало, но как забава они были выше всяких похвал.

Ры теперь спала у кровати Кира. Мы с Тимом только радовались этой дружбе. Во-первых, мы теперь могли на охоту уходить на весь день, и сынок наш не волновался. А во-вторых, это был действительно преданный друг, вернее… хм… подружка.

Вот уж не знаю, как эти собаки вообще понимали, что именно нужно сторожить. Допустим, дом от хищников — еще понятно. Срабатывали врожденные инстинкты, и звери начинали громко тявкать, когда кто-то появлялся на границе «противотанковых ежей». Но лично меня удивил случай, когда эти молодые охранники немного покусали Маринку, которая сунулась в дом Лёвы и Женьки.

Повод был достойный. Лёва намекнул своему любимому, что хотел бы на День Рождения шелковое кимоно. В этом году у нас, и впрямь, было столько нитей, что только ткать и ткать.

Вот Женька для своего мальчика и расстарался. Потом вышивку делал совместно с Андреем. Я тоже немного помогал, но, в основном, с нитями. Получился настоящий шедевр. Сам шелк красить не стали. Но для вышивки использовали разноцветные нити. Лёва наметил веточный орнамент, а мы вышили мелкие детали.

Кимоно или большой халат получился необычайно красивым. Нужно ли говорить, как ему позавидовала Маринка? Ее красный сарафан давно обтрепался. Были у нее и другие наряды, не столь обильно украшенные. Парни просто не видели смысла украшать повседневную одежду.

Мы и брюки надевали только в те дни, что считали праздничными. В остальное время эти предметы одежды просто лежали дома. Точно так же Левушкин халат висел на вешалке в спальне для особых случаев.

Маринка же отчего-то решила, что может такую красивую вещь присвоить себе. Двери у нас в домах, естественно, не запирались. Хитрая защёлка была только на чердаке большого дома, где хранилось оружие. Еще Андрей запирал, опять же от Маринки, свою кладовую с припасами и подвал. Закрывать остальные помещения никому и в голову не приходило.

Вот девушка без спроса и вломилась в соседний дом. Только подросшие щенки проявили свои охранные качества в полной мере. И обтявкали, и чуток покусали. Не сильно. Собачки еще мелкие.

— Ой, дура, дура, — вздыхал Илья, смазывая спиртом ранки на ногах.

— Трахается с удовольствием, и ладно, — отмахнулся Олег и уточнил у Женьки: — Сегодня вечером мёд выставлять?

— Давай. Давно не ели, а тут лишний повод для воспитания. Конечно, ей тоже было бы полезно, но я ее в чем-то другом потом поощрю. Интересно, кого она в этот раз родит?

— Нам без разницы, — отозвался Илья. — Я уже к этому детскому саду привык. Но хотелось бы такого пацанчика, как Кир. И почему он такой умный?

— Возможно, у мальчишки изначально был повышенный интеллект, — начал рассуждать Женька. — Иначе он бы не выжил, когда племя его отвергло. А так его способности были простимулированы.

Желанного отцами мальчика Маринка родила десятого апреля. И снова нам прибавилось забот.

— Парни, вы там хоть как-то предохраняйтесь, — ворчал Николаич. — А то она нам будет каждый год по ляльке дарить.

— Странно, мы в племени столько младенцев не видели, — недоумевал Тимур.

— Может, внутренние воспаления у женщин. Или недостаточное питание, или большая детская смертность, — перечислил возможные причины Женька.

— Нужно бы проведать Грыта в этом году, — намекнул командир.

— Потонем, — хохотнул Андрей. — Наша посудина такой табор точно не выдержит.

— Женьку и Лёву оставим дома, — предложил Николаич. — У нас сейчас паруса хорошие. Возьмем только Маринку с грудничком и Кира. А всех остальных малышей и собак дома оставим.

Идея всем понравилась. Так что потихоньку начали готовиться к поездке.

— Парни, я вас потом покатаю вдоль берега, — пообещал Олег.

— Не… нам и дома будет хорошо, — заверил его Лёва. — Как-то я не очень люблю морские путешествия. А вы отправляйтесь на разведку.

Часть 36

Поездку к стойбищу первобытных мы наметили на середину лета. До этого времени планировали много чего сделать. Кирпичи я так и продолжал лепить. Аврала, как при постройке домов, конечно, не было. Но почти каждый день я ходил «на работу». Этот строительный материал всегда пригодится.

А вскоре решили, что Лёве на берегу нужно построить что-то поприличнее. Вначале планировали соорудить домик, но кирпичный. Потом появилась идея сделать его с башенкой, чтобы оглядывать округу. Как только определились с высотой башни, тут уже поняли, что стоит сделать своеобразный мост на обрыв. Чего ходить вокруг? В общем, неожиданно проект начал разрастаться.

Также приходилось учитывать, что это берег моря. Значит, и фундамент требуется крепкий и мощный. Опять же Лёве нужна специальная печь. И как только залили фундамент цементом, я начал закладывать ту самую печь. Стены и прочее потом возведем.

А еще Николаич решил, что можно разбирать УАЗ. На оставшиеся последние литры бензина покатались по округе. Дети отказались, испугавшись. Кир колебался, не знал, как себя вести. Маринка нашу технику однозначно боялась и тоже кататься не стала.

Пока ездили, зарядили последний еще как-то функционирующий телефон и аккумулятор дрели. И все.

— Оставляем платформу с колесами, чтобы можно было в нее запрячь тех же бизонов или других животных, — распорядился Николаич.

Остальное демонтировали. Андрюха вздыхал, предлагал что-то сохранить для потомков.

— Для потомков будет целый ЗИЛ, — не поддавался на уговоры Николаич.

ЗИЛ мы, и вправду, законсервировали. Все, что можно, покрыли жиром. Поставили на колодки. Внутренности — печку и спальные полки — забрали почти сразу. Но больше ничего не демонтировали.

УАЗ же практически полностью распотрошили. Плафоны фар нарезали и обточили. Потом тонким сверлом сделали отверстия. Маринка с завистью разглядывала эти бусы, но не просила. Вообще-то я ей потом презентовал одну нитку бус за хорошую работу. Толкла известняк эта подруга просто отлично. За что и была премирована красными бусами. Остальные мы оставили на возможный обмен в племени.

В УАЗе оказалось много чего полезного. В системе охлаждения присутствовало столько трубок и других деталей, что мы пока не могли придумать всему применения. Что-то использовали в умывальниках и душе. Что-то Николаич перековал. Собрали еще один «технический» самогонный аппарат. А из мелких пружинок Андрей смастерил «ювелирные украшения». Проколоть уши и повесить эти цацки Маринка согласилась сразу.

Для Лёвы Николаич выковал трубку длиной метр. Изначально это были стойки крепления в автомобиле. И труба из них получилась хорошая. Пусть не идеально круглая в сечении, но функциональная. Трудно сказать, получится ли у Левы выдувать стекло, но пусть будет.

Вернее, у него самого точно сил не хватит. Для этого Женька имеется. Но саму массу, необходимую для выдувания стекла, у Лёвы пока не получалось сварить. Он очень сожалел, что не может приступить к экспериментам. Его лаборатория еще была не готова. Хотя что-то из прошлогодних образцов он обрабатывал в старой печке. Я в эти опыты не особо вникал, а продолжал возводить каркас новой печи со встроенными специальными деталями. Правда, один раз сходил посмотреть, чем там народ восторгается.

Лёва, как всегда, в своем маленьком глиняном карьере ковырялся. Выбирал куски глины, чтобы потом размять. Глину ему приходилось каждый раз тщательно перебирать. Порой в ней встречались камешки. Раньше Лёва этот «мусор» выбрасывал. Пока Тимур не вспомнил, что это могут быть какие-то минералы или что-то «полезное». Теперь наш «химик» складировал все найденное в одном месте.

Когда он в очередной раз разминал глину, выудил странное вкрапление. Даже он сам не мог поверить, что в природе существуют такие правильные формы. В плотном сером куске как будто были впаяны несколько квадратов. Идеальной формы квадраты с четкими гранями.

Больше найти ничего похожего Лёве не повезло. Мы же дружно почесали затылки, глядя на это природное явление[6]. В очередной раз повздыхали, что в школе плохо учили химию, но определить материал так и не смогли.

Из остатков УЗАа продолжали собирать вещи для Лёвочкиных нужд. По нашей задумке, новый ветряк будет стоять на крыше башни. Системой передач вращательное движение станет или воздух в печь нагнетать, или крутить гончарный круг.

Новая стройка увлекла всех. Это не простая коробчонка для дома. Башню можно и как сигнальную использовать, и вид с площадки должен быть хорошим. Но, заложив очередную партию кирпичей в печь, я дал указания Женьке, когда и как доставать изделия. Продолжить работу я планировал после отпуска.

Ры если и поняла, что хозяева куда-то уезжают, но все равно приказ Женьки вернуться в дом выполнила беспрекословно.

— Точно умнее Маринки, — вздохнул Олег.

Та у нас после вторых родов, в местном понимании прекрасного, похорошела. Килограмм восемьдесят в ней точно было. И это при том, что сама она около полутора метров роста. Дородная такая бабенка получилась.

— На нее столько ткани уходит! — тихо возмущался Андрей при пошиве нового сарафана.

— Сам же и раскормил, — хмыкал Николаич.

— Добрый я не в меру.

Новый парадный сарафан у Маринки, естественно, был пурпурным. На шее висел с десяток нитей бус. Плюс фенечки на руках из кожи и с бусинами. Конечно же, сандалии и «последний писк моды» — белая панама с яркими перьями птиц.

На корабль наша королевна буквально взошла. Остальные тряпки, плетеную люльку с Виком, пеленки и прочее волокли Илья с Олегом.

В это путешествие мы не спешили. Весла, конечно, взяли с собой, но грести не планировали. Олег теперь мог использовать даже слабый ветерок. Для этого времени года были характерны ветра: с утра они дули с берега, а под вечер — наоборот. Для косых парусов вполне хватало, чтобы не утруждать себя греблей. Так что, пока плыли, мы занимались мелкими поделками.

Кирюшкин день рождения мы отмечали в конце мая по той дате, когда его выкупили в племени. Подарок в этом году подготовили достойный. Женька посоветовал сделать бубен. Все необходимые материалы у нас имелись. Под понятием бубен скрыто столько вариаций, что и сомневаться в успехе не стоило.

Тонко выделанную кожу растянуть на обруче тоже труда не составило. Еще мы отыскали монетки. Рубли, которые Николаич давно грозился переплавить, но пока сберег. Из этих монеток сделали бубенцы.

Сам обод отшлифовали и покрыли лаком. Инструмент получился изящным и красивым. Гораздо сложнее нам было удержать в секрете его изготовление. Очень уж хотелось преподнести Киру сюрприз. Мы и торт с семью свечками приготовили. Андрюха из овсяной муки, жира и «сахара» испёк коржик, который мы условно называли тортом.

Кир от восторга при виде подарков позабыл все слова. Сидел весь вечер и только поглаживал бубен. Немного позвенел им, когда Женька начал петь под гитару «Я танцую на ковре под звуки бубна»[7]. Но полноценно сделать музыкальное сопровождение пока не мог.

В поездку, конечно, я бубен взял. Женька нам наказал репетировать в дороге песни. Голосовые связки "наших" первобытных людей требовали постоянного внимания.

— Он у тебя по полдня молчит, — регулярно пенял мне Женька.

А когда мне с Киром беседовать? Мы если на карьер уходили, каждый своим делом занимался. Тим глину таскает, разминает, месит. Я формы песком присыпаю, потом кирпичи формирую и отношу на просушку.

Кир обычно рядом крутится. Под охраной Ры, конечно. Сапожки Киру я только и успевал шить. Возле озера без такой обуви не обойтись: не только сырость и грязь, но и различные земноводные. Если лягушки проблем не доставляли, то змей стоило опасаться. Сама змея не набросится. Но если наступишь, то попытается укусить. Оттого за обувью я следил тщательно.

Кир у берега никогда не играл. Не дурак, понимал, что от крокодила можно не успеть за плетень спрятаться. Но забавы для себя ребенок сам находил. А когда Тим ему маленький арбалет сделал, то вообще с пользой время стал проводить.

Поначалу я когда увидел эту игрушку, только пожал плечами. Болты размером с карандаш, арбалет, как для куклы. Но если Кир научится из него в цель попадать, то уже хорошо.

А вот когда наш мальчик принес два змеиных трупика, я эту игрушку как простую забаву перестал воспринимать.

— Молодец, — похвалил сына Тим. — Раз Ры тебе помогала, это твоя добыча и ее.

Змеями мы никогда не питались. Оттого я с интересом наблюдал, как Тимур отсек ей голову. Быстро стащил, как чулок, шкуру, разрезал на куски.

— Зови Ры, пусть видит, что добыча теперь ее, — продолжил Тим пояснения.

Шкурку ту Тим не выкинул, а показал Кириллу, как её выделывать, наматывая на палочку.

В общем, через какое-то время сынок сожалел, что змей осталось мало. Да и Ры тоже была разочарована. Свежее мясо у нас было не каждый день. Вернее, мясо имелось, но в копченом, соленом и другом виде. А свежее, да ещё с кровью, это только можно на охоте с Киром получить. Ры это смекнула быстро и, только почуяв змею, уже громко тявкала, привлекая внимание парнишки.

Арбалет в поездку Кир взял, но стрелять на море было не в кого. Оттого ребенок больше тренировался с музыкальным инструментом. Маринка обычно эти наши хоровые песнопения слушала, открыв рот. Сама она не могла повторить звуки. Или ленилась. Ей вполне хватало того, что слушала концерт.

Уже перед входом в залив, я как мог пояснил Киру, что он наш сын. Успокаивал на всякий случай, чтобы ребенок не решил, что его возвращают в племя.

Честно говоря, искать племя и контактировать с ним мы не планировали. У нас были другие задачи и цели. Изначально это путешествие затевалось как разведывательное: сбор образцов камней и растений.

Но старое место стоянки мы все ждали с нетерпением. А когда приметили дым от костров, то буквально вытянули шеи, ожидая, когда станут видны подробности.

— Грыт привел племя обратно, — констатировал Николаич.

— И огород не профукали, — рассмотрел посадки овса Андрей.

— Не один огород, а уже четыре, — дополнил я, подсчитав огороженные плетнем участки.

— Рыбу наверняка тоже ловят, в общем, не голодают, — подвел итог командир.

Племя нас вскоре приметило. К берегу выбежали. Что-то кричать стали. Кирюшка заволновался, да так, что Тиму пришлось его обнять и усадить себе на колени.

Останавливаться мы не планировали. Может, на обратном пути. А пока уверенно поднимались по течению реки. Кажется, расстроилась этим фактом только Маринка. Она тут такая нарядная, и никто из соплеменников этого не оценит.

Маринка попыталась вразумить Олега. Потом активно жестикулировала перед Николаичем. И только час спустя подруга угомонилась. Или сообразила, что обратно мы тоже здесь поплывем, и у неё есть шанс сойти на берег «во всей красе».

В качестве разведки нас интересовал обрывистый берег. Причалили к тому месту, где в предыдущие посещения ночевали. В этот раз лагерь устроили там же.

На все наши предложения перебраться на берег Кир только покачал головой и заверил, что ему и на корабле все нравится. Пока Андрюха занимался стряпней, мы обновили загородку. Немного прошлись по округе. Следов животных не обнаружили. Но все равно для соблюдения безопасности спали на корабле. Утром нагребли немного грунта и камней с обрыва. Сделали для Лёвы запись и поплыли выше по течению.

Ещё несколько раз подходили к обрыву. Николаич лично замерял глубину и сообщал, когда можно чуть ли не вплотную встать. Снова собирали камни и то, что привлекало своим цветом и видом.

В таком темпе мы двигались три дня. На четвертый день встали «на развилке». И левый, и правый притоки были мелковаты для нашей посудины. Оттого закрепились у небольшого острова и отправились на берег в лодке. Тим развлекался охотой на пернатых, которых в этом месте оказалось очень много.

— Что-то из семейства цаплевых, — поделился Тимур своими наблюдениями. — Питаются рыбой и лягушками.

— Как они этих лягушек заглатывают? — изумлялся Андрей размеру земноводных.

Мясо пернатых оказалось паршивым. Пожевали его без особой охоты и забросили ловушку для рыбы.

С растениями тоже не все было понятно. Но один саженец, напоминавший дичку-грушу, мы выкопали. И уже после этого решили возвращаться. Болотистые места на берегу стали рассадниками каких-то кровососущих насекомых. Как-то раньше мы с такой напастью не сталкивались. И теперь испытывали дискомфорт.

На обратном пути продолжали собирать образцы, что до этого не увидели или пропустили. Наконец, Андрей начал ворчать, что в трюме почти не осталось места.

А перед стоянкой первобытных встали на якорь. Особого желания общаться с племенем не испытывали. Но решили, что можем проявить дружелюбие.

Были у нас с собой семена перца и моркови. Их Николаич и всучил вождю. А поскольку в этот раз торговать мы не собирались, то угощение не готовили, вождя не кормили. Грыт же, напротив, проявил небывалое гостеприимство. Марину слегка пощупал, завистливо посмотрел на обновку и больше не отвлекался. Зато помощники вождя принесли угощение.

— Как бы тебе от этого всего не поплохело, — деликатно намекнул я Николаичу.

— Отказаться нельзя, — осматривал закуски командир, прикидывая, что из этого можно съесть и выжить. — Похоже, племя сообразило, что это мы тех неандертальцев убили. Значит, сильные и уважаемые воины, — пояснил командир.

— Рыбу бери, — продолжал я советовать. — А то мясо непонятно от кого и как долго хранилось.

— Как им удалось ее засушить, чтобы не протухла? — недоумевал Тимур.

— Засолили, — отозвался Николаич, отгрызая кусок на спинке рыбёшки.

— О-па! — воскликнул Тим.

Да и все остальные разом сообразили, что эту соль первобытные не выпаривали, а где-то раздобыли в каменном виде.

Так что теперь и предмет переговоров нашелся. Мы вождю свою соль показали. Вождь попробовал, но ничего не понял. Николаич как мог ему пояснял, что хотим такого же и много. Помощники Грыта наконец уяснили и принесли кусок соли размером с кулак. Николаич за него сразу выставил на обмен три посудины из глины. Племя обрадовалось. Все сообразили, что торговать будем. И рванули в свои шалаши за припасами.

Больше всего предоставил соли Грыт. За это получил три нити красных бус и посуду. Доволен остался безмерно.

— Дурачье. Чего нож никто не захотел брать? — тихо возмущался Тим.

На ножичек тот мы у одной тетки скромный узелок соли выменяли. Нож, конечно, был не шедевром. Николаич его из озерного железа выковал. Но все равно лучше каменных орудий. Может, в следующий раз первобытные сообразят, что металлический нож лучше всех этих бус. А может, и нет.

В любом случае, все остались довольными друг другом. Где тот карьер с солью, мы даже выяснять не стали. Сами не пойдем. Проще Грыта попросить.

— Думаю, к концу лета еще раз наведаемся. Подождем, пока нам соль принесут, — пообещал Николаич.

— Лёвочку освободим от выпаривания, — радовался Андрей. — Дрова сэкономим. На уголь их пережжем.

— Нам этих запасов на полгода хватит, — оценил я количество принесённой нам соли.

— Нет. Меньше, — не согласился Андрей. — Это я раньше экономил и старался чем-то её заменить.

— Немного покрасим ткань, еще чего путного сделаем и в конце августа снова наведаемся, — подвел итог командир.

Нужно ли говорить, как обрадовался соли Лёва? Вообще-то они с Женькой были в восторге оттого, что мы вернулись. Переживали ребята. Раньше мы не разделялись. А тут, оставшись одни в поселке, ребята изрядно поволновались. Малышня нашему возвращению тоже радовалась. Ры облизала Кира чуть ли не всего.

— Кажется, не было никакого одомашнивания собак, — задумчиво разглядывал Андрей встречу Ры и Кира. — Миф это, легенда.

— Думаешь, у этих животных изначально имелись все задатки, чтобы быть приученными? — поинтересовался я.

— Скорее всего. Вспомните истории, когда кто-то брал тигренка на воспитание или тех же медведей, что бродили с цыганами по ярмаркам. Совершенно дикие животные, но еще детенышами были взяты на воспитание и вполне адаптировались к обществу людей.

— Я читал, что первобытные племена питались собаками, — вспомнил информацию Лёва.

— Осмелюсь предположить, что это они таким образом избавлялись от лишнего приплода, — подал голос Андрей. — Хорошо, что Женька вовремя сообразил, как этих собак на время течки на пляже изолировать, а то бы у нас уже своя прожорливая стая росла.

Вечером устроили себе праздник. Снова и снова припоминали, что видели и что привлекло наше внимание. Пока же все образцы сложили на берегу. Лёве этого добра хватит на всю зиму. Будет наш собственный алхимик выяснять, что и где.

Но главное, что времени для хандры и скуки у нас совершенно не было. Вот закончим дом на берегу, и Николаич нам еще чего-нибудь придумает для «развлечения». Если не корабль, то очередную стройку.

Андрюха тоже не давал разлениться. Командир у себя в кузне плуг выковал. Огородов у нас теперь столько, что приходится пахать. Трое тянут, один за плугом. Пора уже тягловых животных приручать. Да и коз молочных не помешает заиметь.

В общем, дел столько, что только крутись.

Эпилог

— За умелое командование личным составом и несравненные качества руководителя Кущину Александру Николаевичу присваивается звание "генерал-майор". За неоценимый вклад в развитие цивилизации Земли Льву Карловичу Ликсху присваивается звание "полковник"… — я продолжал громко и торжественно перечислять звания и заслуги.

Парни сияли. Сюрприз удался. Это мы с Женькой постарались. И погоны смастерили (со звездами!), и кители. Генералу, конечно, сшили брюки с лампасами. Мое звание объявил Женька. Вот так «скромно» решили сделать всех полковниками под предводительством «настоящего» генерала.

— Ладно, парни, — поднял бокал Николаич. — Торжественный вечер по случаю столетней годовщины нашего попаданчества считаю открытым!

— УРА! — хором взревели мы.

Эта вечеринка была для избранного круга. Никого из родных мы не позвали. Будет для них другой праздник и другое застолье. Сейчас же мы хотели побыть одни. Вспомнить. Поностальгировать. Подвести итоги и погордиться успехами.

Впервые мы обнаружили этот временной эффект на десятилетнюю годовщину. Николаич тогда себя долго в зеркало разглядывал. Вообще-то все зеркала у нас попали в категорию сокровищ и хранились на чердаке большого дома. Только одно зеркало закрепили возле умывальника. Маринка одно время любила в нём рожи корчить. Не обошли эту забаву и остальные дети.

Нам же разглядывать себя в зеркале нужды не было. Волосы на лице удаляли друг другу пинцетом. Олег и Илья носили бороды. Оттого поведение Николаича всех заинтересовало.

— На момент перемещения мне было почти тридцать восемь лет, — тем временем рассуждал командир. — Сейчас сорок восемь. Пусть я загорел, окреп от физической работы, но почему не постарел? Где седые волосы, морщины?

Вот тут мы все задумались. Но в сумасшедшую идею Лёвушки, что теперь будем жить «вечно», вернее до того момента, пока не совпадем со своим временем, никто не поверил. Списали на хорошее физическое здоровье, экологию и натуральные продукты.

Только через пятьдесят лет уже никто в этой теории не сомневался. Взрослели, старели и умирали наши дети. Мы же оставались прежними.

Шестнадцать лет назад я положил на погребальный костер Кирилла. Он прожил долгую, счастливую жизнь и умер седым, немощным стариком. Для первобытного мира колоссальная продолжительность жизни.

Димка умер еще раньше. Хроменький мальчонка вырос сильным и крепким парнем. Именно он начал развивать скотоводство. Первые козы, бизоны и домашние овцы появились у нас благодаря Димке. Конечно, детенышей ловили все вместе. Я отстроил хлев и ограждения для выпаса. Но потом вся нагрузка легла на Димку. Хищников в нашем регионе к тому времени уже не осталось. Если и появлялся «приблудный кот», то его быстро выслеживали и уничтожали. Собаки свои охранные функции выполняли хорошо.

В одно из путешествий к грытам, так мы стали называть первобытных, Николаич взял Димку. Старый вождь был уже не в почете. Но из племени его не изгоняли. Потому что помнили — мы уважаем Грыта. Новый вождь не был обделен вниманием. Но привычно поедал закуски и «обменивался новостями» Николаич только с Грытом. Тот Димку узнал. Покачал головой. Что-то пробормотал невнятное. И было грустно, когда в очередное наше посещение племени сообщили, что старый вождь умер.

Маринка прожила меньше всех из тех первых приемышей, которых мы взяли из племени Грыта. Она подарила мужьям пятерых детей.

Сейчас у Олега и Ильи уже Марина-4. Отчего-то парни так и не захотели брать для себя индивидуальных женщин. Говорят, что привыкли жить одной семьей. Вторая и третья Маринки тоже живут с ними. Никто старушек из дома не прогоняет, жилье вместительное. Они потихоньку занимаются домашними делами.

Вторая Маринка родила девятерых детей. Третья только четырех и начала много болеть. Оттого парни снова подыскали для себя молодую супругу.

Наши же мужские пары женскими партнершами так и не обзавелись. Но вклад в «развитие цивилизованного общества» и мы сделали. Аленка от Николаича четверых мальчишек родила. Мы с Тимом продержались дольше всех, но тоже находили подруг для «размножения».

Вот только по прошествии времени все перестали приближать к себе детей и внуков. Слишком больно видеть, как твой ребенок становится стариком и угасает, а ты продолжаешь жить.

Тим свою дочку практически не воспитывал. Детский сад, что организовал Женька, заменял малышам отцов. И жили дети только с матерями. Безусловно, мы волновались, следили за ними, но старались не прикипать сердцем.

Лёва долго высчитывал, как наши потомки могут «скрещиваться». По идее, уже четвертое поколение должно иметь генетические отклонения, что не очень хорошо будет сказываться на здоровье. С другой стороны, взять новых женщин мы могли только в разросшемся грытовском племени. Те-то уж давно были родственниками друг другу. Но не выродились же?

В общем, у нас просто не было возможности найти где-то «свежую кровь». А каких-то отклонений у своих потомков мы не заметили.

Дочка Тима была также внучкой Олега. Писаная красавица. Я долго отнекивался и не хотел брать ее «в жены». Но Николаич настаивал, что если мы строим цивилизованное общество, то потомков у нас должно быть много и от разных отцов.

Тимур не ревновал. Он и сам только «оплодотворил» и больше с женщиной не был. Зато его внук и мой сын получился точной копией Тимура. Тимур Второй из рода Васильевых радовал своим умом. Только порой авантюрные гены первой Маринки давали о себе знать.

— Дед, ну что такого, если мы отправимся проверить, есть проход к Средиземному морю или нет? — возмущался он.

— Зачем? Чего вам дома не сидится? — недоумевал Тим.

— Папа, скажи ему, — пытался перетянуть меня на свою сторону младший Тимур.

— Пусть плывут, — не стал я возражать. — Человечество всегда покоряло моря.

— Только не на этой шхуне, — уперся Тим.

Пришлось строить очередной корабль. С ним отправили и вторую шхуну. Тимур Второй «сколотил» достойную «банду». Увел тогда в путешествие тридцать человек. Они выяснили, что пролив между морями всё же имеется. Привезли нам новые пальмы, образцы горных пород, животных, похожих на диких свиней.

Правда, последние два года сидят дома. Николаич умеет ставить задачи. Ему захотелось поискать нефть, которая всегда была на Кавказе. Мелочиться, как всегда, Николаич не стал. Так что разведывательные партии не просто уходили в горы, они по пути возводили заставы, чтобы было где укрыться от хищников. Заставу окружали высоким и прочным забором. Хищники из семейства кошачьих при желании такой преодолеют, но остальных зверей этот заслон остановит. Сами дома строились крепко, на века. Толстые каменные стены, узкие окна-бойницы.

Пока построили только две заставы. Располагались они на расстоянии восьми-десяти часов пешего хода. Реально мы даже до перевала еще не добрались. Только терпения Николаичу не занимать. Он умелую пропаганду среди молодежи провел. Так что заставы мы построим до самого Каспия.

Пока же решали бытовые вопросы, расчищали дорогу. А еще серьезно задумались о приручении мамонтов. Пока у нас только бизоны были тягловой силой.

— Саша, ты в хлев сходи, проведай подопечных, — ворчал Андрей. — А теперь представь, что навоза от мамонтов будет намного больше. А пасти их где?

В общем, пока эту тему оставили.

Лёва постоянно намекал, что ему для полноценного стекла, в смысле оконного, нужно олово. Из истории нашего времени он помнил, что олова было много в Испании, а еще на Британских островах. И, кстати, свинца тоже.

Наши автоматы теперь представляли собой музейные экспонаты. Может, стрелять они еще и могли, только патроны давно закончились. Хотя черный порох Лёва изобрел. Селитра у нас имелась (отходы жизнедеятельности бизонов пополняли её запасы), уголь тоже. А серу наш алхимик давно научился получать из минералов.

По мне так первостепенным делом было отыскать свинец. Сделаем новые ружья, отольем пули. Конечно, черный порох годится только для примитивного оружия. Отыскать ртуть нам пока не удалось. А без этого компонента патроны к своим автоматам тоже не могли изготовить. Но олово тоже требовалось. Самый простой способ получить листовое стекло — это выливать горячую массу в лоток с расплавленным оловом. Пока же стеклянная мастерская могла только выдувать заготовку, которую быстро разрезали и укладывали на ровной поверхности. Стекло получалось неровным. Хотя для окон вполне годилось.

Стеклянной посуды мы производили теперь много. Вот скажите, зачем первобытным людям стекло? Но грытовское племя все поголовно «эстеты». Подавай им красоту! Что-то они и сами умели делать: вытачивали деревянные плошки, красили шкуры. Но технология изготовления стекла пока была слишком сложна для этих людей.

— Представляю, какие будут лица у археологов, когда те обнаружат стеклянные бутылки времен палеолита, — размышлял Лёва, упаковывая очередные товары на обмен.

— Не будут, — категорично заявил Николаич. — Это уже не то время и не та реальность, из которой мы пришли.

— Думаешь, мы изменили прошлое вместе с будущим? — задумчиво посмотрел на мужа Андрей.

— Давно изменили. Это уже какая-то параллельная реальность нашей жизни.

— Может, все еще придет на круги своя, — не верил Лёва.

— Грытовские недавно разделились. Часть молодежи, почти пять сотен, ушла на Запад. Они унесли с собой новые технологии, знания и растения. Возврата к прошлому уже не будет.

С этим все согласились.

— Главное, нам не забыть, что где-то через девяносто тысяч лет намечается всемирный потоп. Ковчег придётся построить, — лениво рассуждал Тим, развалившись на диване в парадном зале и устроив голову на моих коленях.

— Гору Арарат тогда не затопило, — вспомнил библейские мифы Женька. — Это, считай, рядом, Николаич уже заставы в том направлении ставит.

— А как ты будешь эту нефть искать? — в очередной раз задавался я вопросом.

— Если вспомнить историю, то изначально на Северном Кавказе нефть черпали из колодцев ведрами с глубины полутора метров, — пояснял командир. — В любом случае, когда доберемся до района Баку, станет проще. Но по пути будем колодцы делать. Нам же вода нужна и для других целей.

Эпопея с нефтью растянулась на шестьдесят лет. Хорошо быть бессмертными. Можно лично отслеживать и направлять народ. Только сожаление о том, что уходят близкие, ложилось на душу тяжелым камнем.

Я дал себе зарок больше родных детей не иметь. Эти потомки и без нашего участия хорошо плодились. Вечерами я заходил в дом Тимура Второго. Держал его сморщенную старческую ладонь, подолгу беседовал. Его любили собственные дети и внуки, окружали заботой. А у меня на глаза наворачивались слезы. Хотя поход флота к Британским островам мы обсудили. Здравость ума Тимур с возрастом не растерял.

Экспедиция, что собрал один из потомков Кущиных, планировала задержаться в том регионе на год. Картами мы парней снабдили. Но, конечно, всё это было условно. Какие сейчас силуэты береговой линии, можно только предполагать. Зато на кораблях имелись не только паруса, но и винты, что приводились в движение двигателями.

— Жаль, что не могу отправиться в путешествие, — вздыхал сын.

Я сам отнес Тимура на берег проводить флот. И через несколько дней опустил его на погребальный костер.

Экспедиция наши надежды оправдала. То, что на острове много угля, мы и раньше знали. Но ребята обнаружили места, где железная руда и уголь были расположены практически рядом. Олово и свинец они тоже привезли. Причем уже всё переплавленное.

— Жаль, народа не хватает для полноценного поселения, — вздыхал Николаич. — Поставили бы там завод.

А народ для поселения у нас скоро появился. Откуда пришло это агрессивное первобытное племя, мы и сами не поняли. Подобной разведкой никогда не занимались. В нашем регионе даже неандертальцев не было. А тут на Восточный поселок напали. Опять же первыми бдительность проявили собаки. И пусть воинов у нас никогда не было, но арбалетами владели все хорошо. Да и на дальнюю охоту молодежь любила ходить. Так что нападавших постреляли быстро. А потом послали посыльного за Николаичем. Что делать с детьми и женщинами чужого племени, никто не знал.

— Детвору разбирайте по семьям, — сразу сориентировался командир. — А из женщин и подростков сформируем отряд переселенцев на остров.

Конечно, их не одних послали. На острове у нас, как и положено, был собственный наместник с семьей и отрядом. Парни из сопровождения возвели поселок. Отстроили за год настоящий завод, разбили огороды и только потом вернулись домой. Теперь раз в год флот отправлялся за железом, свинцом и оловом. В ответ мы поставляли на остров шелка, посуду и прочие предметы быта. В общем, распространяли цивилизацию.

На двухсотлетний юбилей Николаичу присвоили звание генерал-лейтенанта. Себе решили ничего не менять. Пусть один генерал будет. Любит он командовать и пусть этим занимается.

Командир же затеял строить резиденцию для нашей группы. Чуть выше в горы и западнее. Все же не стоит забывать, что конфигурация Черного моря много раз менялась. И мы не уверены, что в ближайшее время не будет повышения уровня воды. Хотя Лёвочка доказывал, что вот прямо и сейчас уже начинается последний малый ледниковый период. И вода будет уходить, обнажая берег.

Заметных изменений климата на побережье никто не заметил. Все было в пределах нормы. Средние температуры совпадали. Но отстроить научный центр чуть в стороне от пастбищ требовалось давно. Лёве нужна была обсерватория. Он панически боялся утерять свой календарь.

Про часы я вообще молчу. Это стало настоящим ритуалом. Все часы теперь — песочные. Есть на сутки, на месяц, на год. Если дежурный вдруг упустил момент и не перевернул вовремя суточные часы, то в качестве наказания дежурит возле тех, что на тридцать дней. В подчинении у Левы теперь целый штат. Самые смышленые и толковые представители обоих полов попадали на учебу к Леве. Гордились они этим неимоверно. Это же вам не коз доить или шкуры выделывать. Только попасть в «храм науки» удавалось не каждому.

Вообще-то этих песочных часов было много. Без дублирующего варианта Лёва не остался бы. И очень мечтал создать механические часы.

Я в такие тонкие области не вникал. На нас с Тимом легло всё строительство. И если Николаич затеял строить резиденцию, то обеспечивать всем придется мне.

— Давай себе башенку любви отстроим, — покрывал мою спину поцелуями Тим.

— Любимый, землетрясения в этом регионе никто не отменял. Кавказские горы молодые. Так что все строения будут одноэтажными, за исключением сторожевых башен, — возражал я.

— Женька подарил Лёве какой-то умопомрачительный наряд и требует бальный зал, — напомнил Тим. — А то его мальчику танцевать негде.

— Вообще-то Николаич вчера принес план целого театра, — напомнил я.

— Так то театр. А устроить бал я бы тоже не отказался. Представь — зеркала, хрустальные люстры, росписи на потолке.

— На тебя пагубно влияет общение с грытами, — опрокинул я Тима на спину. — Будет тебе бал и полсотни музыкантов, — поцеловал я своего любимого мужа.

Только этот бал отодвинулся на очень долгий срок. Строили индивидуальные апартаменты. Андрей непременно хотел украсить все цветами. Целый штат садовников занимался только украшательством нашего жилища.

Двадцать четыре года понадобилось нам на строительство этой резиденции. Но получилась она действительно достойной богов, каковыми мы и являлись для этого мира и первобытных людей, его населяющего.

КОНЕЦ

Примечания

1

Большая медведица (помним, что автор ни на что не претендует, а только пользуется интернетом. Так или не так — не в курсе)

(обратно)

2

Друзья, у кого есть претензии, и он считает, что знает лучше и больше о выделке шкур, то смените автора. Я использовала информацию из интернета. Перед написанием этой главы долго изучала "матчасть"

-protiv-debrej-read-94822-1.html

(обратно)

3

Кому интересна статья про черный перец

-perets-vyrashhivanie-v-domashnih-usloviyah.html

(обратно)

4

По источникам (которые я просмотрела) авторы считают, что первые хомо сапиенс напоминали внешне бушменов или современных аборигенов Австралии.

(обратно)

5

По поводу возможного потомства "баян" не мой. -burovskii/predki-a_285.html

(обратно)

6

Подразумевается пирит (дисульфит железа). Греческое название «камень, высекающий огонь» связано со свойством пирита давать искры при ударе. Благодаря этому свойству использовался в замках кремневых ружей и пистолетов в качестве кремня (пара сталь-пирит). Кристалл пирита, наряду с кристаллами некоторых других минералов, использовался в конструкции простейшего детекторного радиоприемника в качестве детекторного диода, благодаря свойству контакта «пирит-металл» пропускать ток по преимуществу в одном направлении. Пирит является сырьём для получения серной кислоты, серы и железного купороса.

(обратно)

7

(обратно)

Оглавление

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 7

Часть 8

Часть 9

Часть 10

Часть 11

Часть 12

Часть 13

Часть 14

Часть 15

Часть 16

Часть 17

Часть 18

Часть 19

Часть 20

Часть 21

Часть 22

Часть 23

Часть 24

Часть 25

Часть 26

Часть 27

Часть 28

Часть 29

Часть 30

Часть 31

Часть 32

Часть 33

Часть 34

Часть 35

Часть 36

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg