Ионичев Дмитрий Викторович Новые приключения разведчиц
1
По московским улицам торопился народ. Был час пик — не время гуляющих и праздношатающихся. Жара к вечеру не спадала, наоборот, становилась сильнее. Люди стремились закончить свои дела, мысли их вращались внутри своих проблем, стремительно передвигаясь, они не замечали практически никого и ничего, происходящего рядом. А если смотреть на это глобально, не участвуя в общем движении, то в целом может сложиться довольно позитивная оценка. Всё зависит от даты, от года, от столетия. Люди, стремительно шагающие по московским улицам, были веселее, энергичнее, опрятнее, нежели каких-нибудь пять — семь лет назад. В них появились слабые ростки оптимизма. На каком-то подсознательном уровне они думали, кожей чувствовали, что скоро голодная тяжёлая эпоха отодвинется в прошлое и жить будет значительно лучше. Если в 90-х было начало беспредела и бандитизма во всех сферах существования, то, значит, будет и конец. Примерно так подсознательно чувствовал многострадальный русский народ летом 1999 года. Правда, мысли такие часто были довольно наивными, но тем не менее думать так люди очень желали. Понятно, что впереди страну ожидало немало сложных испытаний. Народ хорошо это понимал, чувствовал и готовился к различному повороту событий. Расслабляться было глупо, но надежда, что 90-е годы не повторяться отдельной жизнью в душе каждого среднего обывателя. Не может же этот бардак продолжаться бесконечно.
Не забывайте, читатели, что всё происходило на стыке тысячелетий. Сакральное значение границы веков невольно закрадывалось в мысли людей с приходом нового века. Старое, дискредитировавшее себя правительство, выйдет в отставку, появятся новые умные энергичные политики, которые исправят ошибки, допущенные в результате необдуманных рыночных преобразований. Людская масса состояла из отдельных личностей и судьбы этих личностей были иногда успешны, иногда трагичны или комичны. А в нашем случае — не обычны.
Летом 1999 года в жгучий полдень по проспекту Мира неслась жёлтая «волга» с шашечками. На переднем кресле Зоя Кораблина периодически посматривала на часы: она спешила, хотя старалась этого не показывать. Ветеран, герой войны, она прошла ее разведчицей от начала и до победы, хотя начала учиться в разведшколе не по собственной инициативе, а по стечению обстоятельств, которые сильно портили биографию молодой девушки, но сейчас это стало далёким прошлым и не имело больше никакого значения. Победу над фашистами разведчица встретила в Берлине и, так же, как и многие другие, оставила свою подпись на Рейхстаге. Побывала в цепких лапах НКВД, правда относительно недолго, не более года. На войне встретила свою судьбу, прожив с любимым мужчиной в мире и согласии почти пятьдесят лет. После смерти мужа вышла замуж вторично за очень хорошего и заботливого человека, тогда-то и стала Зоя Кораблиной. К сожалению, совместная жизнь супругов долго не продлилась. У самого Кораблина было больное сердце, и вскоре он умер от обширного инфаркта. Вторично овдовев, Зоя проводила свое время одиноко и замкнуто, предаваясь воспоминаниям.
Сейчас ей было около семидесяти пяти лет, однако, пожилая женщина выглядела намного моложе своего возраста. Имела она и детей, и внуков, но разлетелись они по городам и весям, жили своими интересами. Конечно, звонили и приезжали, жалко только, что не часто.
Сейчас Кораблина ехала в такси, сидя на переднем пассажирском кресле. Так она поступала обычно. Таксист был словоохотлив, рассказывал правилах дорожного движения, осуждал нарушителей этих правил. С большинством аргументов Зоя соглашалась, так как сама она, умела управлять многими разновидностями транспортных средств — этому хорошо учили в разведшколе и знания на практике много применять приходилось. Наконец, машина остановилась. Зоя расплатилась, поблагодарила, как полагается. А таксист даже рукой помахал на прощанье, довольный тем, что встретил хорошую слушательницу.
А Зоя вошла в ресторан. Громко играла музыка. Столы, мебель с роскошной позолотой. Довольный сытый народ. Всё из прошлого. Её встретил мужчина в темном костюме и галстуке подходящего оттенка.
«Здравствуйте, госпожа Кораблина, — сказал он, — очень рад Вас видеть. Как здоровье?».
Зоя невольно поморщилась, раньше её называли «товарищ Петрова» или «товарищ Кораблина» За линией фронта она была фрау, пани или как-то еще. А госпожой стала в первый раз.
«На здоровье не жалуюсь. Для моих лет здоровье отличное!» — ответила она.
Собеседники уселись за столик. Официант быстро обслужил их, и на столе появились фрукты, десерт и кофе, а также лёгкое вино, причем, дорогое, как оказалось в дальнейшем. Некоторое время изучали друг друга.
«Я давно хотел познакомиться с вами. Легендарная разведчица! На Вашем имени и на Ваших заданиях воспитывается молодое поколение» — попытался польстить мужчина Кораблиной.
Словоблудие и пустословие были не в характере Зои, и она быстро остановила собеседника:
— Может быть, лучше сразу перейти к цели нашего знакомства?
— Тогда, в первую очередь, разрешите представиться официально: вот мой документ. Ознакомьтесь, пожалуйста.
И он передал Зое удостоверение генерал-майора ГРУ Пичкиряева Фёдора Никитича.
Пичкиряев рассказал, что занимается в ведомстве подготовкой кадров разведчиков. Он знал о разведчице всё, и Зоя поняла это, но пока не могла уловить причину встречи, а то, что встреча эта неслучайна было ясно. Однако, генерал-майор не торопился, старался расположить к себе Зою — вспоминал прежнего начальника, с которым она работала, рассказывал о его жизни в последние годы, о болезни, похоронах. Незаметно разговор перешёл к внутреннему положению в государстве. Советский Союз рухнул, сельское хозяйство приходит в упадок. Чиновники и бандиты растаскивают промышленные предприятия, в стране появились безработные, а те, кто пока ещё не лишился работы, не получают за неё ни копейки:
— Международное положение сейчас сложное, — чётко выговаривал слова генерал-майор (и это не нравилось Зое) — американские военные базы размещены там, где хотя бы двадцать лет их быть не могло в принципе. Социалистические прежде страны вступили в НАТО. Либеральная интеллигенция стала не в меру активной. Свобода. Ни Гайдар, ни Чубайс, ни Лимонов не в состоянии помочь своей стране. Только мы работаем в обычном режиме, хотя и с переменным успехом.
Зоя согласно кивала головой. Она уже поняла, встреча эта связана с её бывшей работой. Будет задание. Какое?
— Я не думаю, — сказала тихо Зоя, — что вы потревожили меня, чтобы выпить чаю и вспомнить прошлое. Нельзя ли перейти к делу. Если я могу чем-то помочь, то обязательно сделаю это.
И, словно угадав её внутреннее состояние, Пичкиряев ответил:
— В нашей работе отставки не бывает. Разведчик готов служить своему Отечеству всегда.
Он показал Кораблиной фотографию, которая была переснята со старого снимка, явно увядшего от длительного хранения. Пожилая женщина сразу узнала Арину и тихо и грустно заговорила о том, что вместе они когда-то учились в Киевской разведшколе, прошли войну, часто вместе выполняли задания. Хотя Арина недолюбливала Зою, потому, что слишком брезгливо относилась к её уголовному прошлому. Дружбы не было, но в паре они работали отлично, закончили войну в Берлине, там и расстались навсегда — Зоя вернулась в Россию, Арина скрылась предположительно во Франции.
— Обстоятельства, которые вынудили ее сделать это, Вам, конечно, известны. Арина покинула нашу страну вместе со своим мужем, ведь ему вменялась измена Родине, а Вы отлично представляете себе, что это означает. Родину. Я сейчас все это говорю скорее для себя, чтобы как-то настроиться на предстоящий разговор. Ну, теперь, пожалуй, давайте перейдём к делу — предложила разведчица генералу.
Тот не заставил себя ждать:
— В Африке, к югу от Мадагаскара, лежит остров, всего лишь маленький клочок суши, на картах его не найти, если только на местных, и то не на всех. Такие островки часто привлекают туристов, любителей экзотики. Как поется в песне: бананы, кокосы, солнце, море и прочие составляющие.
Зоя поморщилась. Она не любила лишние слова, тем более когда говорили о серьёзном деле. Пичкиряев понял это и продолжал:
— На острове живёт малочисленное племя, у которого до сих пор первобытный уклад жизни. Промышляют земледелием, рыболовством, охотой. У них язычество, до недавних дней даже поклонялись деревянным истуканам. Но, немногим более двадцати лет назад, племя внезапно повернулось от многобожия к единобожию. Только поклоняются теперь не Богу, а богине. Существует мнение, что богиня — вполне реальная женщина. Образно выражаясь «дама, работающая богиней за хорошие деньги».
Зоя прокомментировала:
— Обычно таким дамам зарплату платит разведка. Чья-то разведка внедрила на остров своего агента с определённой миссией?
— Ваша знакомая, та, что на фотографии поразительно похожа на женщину, появившуюся на острове. Племя стало относиться к ней, как к богине. Правда, неясно пока сразу это произошло или через некоторое время, но сейчас островитяне молятся ей, совершают обряды, как положено у древних. Есть неподтвержденные данные о том, что возможны даже жертвоприношения, а жертвы, как не чудовищно это звучит — люди. Нужно прояснить ситуацию, узнать, в чем там дело, правда ли это вообще, а если правда, то кто эта женщина? Арина ли кто-то другой? И есть ли организатор? И если есть, то кто? — ответил Федор Никитич.
— Если предположить, что все правда и женщина действительно Арина, то тогда на острове происходит что-то очень серьезное. Она — разведчица высочайшего класса, в войну её использовали только в исключительных случаях.
— А не можем ли мы предположить, что Арина просто аферистка. Удобно устроилась, обдурила наивных аборигенов, теперь почиваетона довольна тем, что так легко их облапошила. Жирует, от пуза жрёт, знать ничего не знает. И никакой тайны нет и разведки нет? — усомнился Пичкиряев.
«Это исключается полностью. Арина — личность высокоинтеллектуальная, образованная. Она уже в те годы отличалась идейностью, высокими моральными качествами. На такое мошенничество она не способна. Я ручаюсь за свои слова. Если там Арина, значит там что-то очень серьёзное».
«Островитяне вообще-то достаточно мирные создания. Есть народы пострашней, например, в Новой Гвинее или талибы. Островитяне, по сравнению с ними смотрятся вполне безобидными. Но, как только приезжий упомянет богиню или попросит указать дорогу в святилище, убивают без промедления и без жалости. Но отыскался всё же ловкий корреспондент, сумел обвести аборигенов вокруг пальца. Причём умудрился сделать несколько фотографий и заснять небольшое видео».
Пичкиряев достал несколько фотографий неплохого качества и передал их собеседнице. Зоя обомлела: с фотографий на неё смотрела Арина. Это было не сходство. Это была она. Почти такая же, какую видела она последний раз в мае 1945 года: красивая, подтянутая, немного надменная и высокомерная. Конечно, она постарела, но кремы масла маски и операции сделали своё дело. Зоя вспомнила современных звёзд шоу-бизнеса. Старушек так отделывают гримёры, что смотрятся как девушки. Видеть Арину такой успешной и красивой Зое было неприятно, стало обидно за себя, одинокую и забытую детьми, друзьями, родиной. Она упустила, что именно такой реакции добивался от неё внешне простоватый и грубоватый сотрудник ГРУ. И он изложил её свой интересный и довольно неординарный план, от участия в исполнении которого (Пичкиряев был уверен) Зоя не смогла отказаться.
К такому мероприятию следует хорошо подготовиться. Прорабатывали все мелочи, связи, детали. Но это была забота Пичкиряева и его отдела, а Зоя готовила себя морально, преображалась внутренне, «входила в роль». Она могла отказаться от задания, но не сделала этого потому, что впервые выступала против Арины, а не вместе с ней. Соперницы были достойны друг друга.
2
Вилемер — Тарновский родился в 1926 году в Аргентине, в которую в 1924 году переехали его родители, и жил там постоянно. Евгений (Эухенио) был у родителей поздним ребёнком. В юности отслужил в аргентинской армии, остался на сверхсрочную службу, стал кадровым офицером и дослужился до чина полковника. Некоторое время назад он приехал в Россию, чтобы навести справки о поместьях и недвижимости, которые якобы принадлежали его далёким русским предкам и узнать, какие документы нужно представить, чтобы вернуть свою собственность. В период распада СССР, многие белоэмигранты поговаривали о возвращении собственности в пределах России. По приезде, обратился Эухенио в довольно известное в Москве детективное агентство и вскоре узнал, что действительно, у его далёких русских предков были значительные владения в России и в Украине. Не просто значительные, а громадные. Только дворцов в разных городах России насчитывалось четырнадцать. Русские адвокаты разъяснили Тарновскому, что все права собственности им утрачены по декретам Советской власти ещё в 1918 году. Все его богатства давно находятся в собственности государства, и он не имеет на них никаких прав. Информация, полученная им в Аргентине, есть полный бред, не имеющий никакого отношения к действительности. Вдобавок детектив смог раскрыть некоторые неприятные факты, касающиеся антигосударственной деятельности, его родни и в России и затем за границей не только в начале века, но и в настоящем времени, что делало положение Тарновского в России весьма щекотливым. В результате Тарновский не выдержал такого напряжения, сенсационное сообщение привело его в бар, где полковник аргентинской армии напился и совершил попытку самоубийства, бросившись с моста в реку. Заметили пьяного в реке быстро, вытащили и доставили в больницу. В реанимации он был долго, но в настоящий момент жизни и здоровью утопленника ничего не угрожает. Продвигается успешно на поправку.
Всё это рассказывал Пичкиряев Зое, во время их очередной встречи, по подготовки к операции с кодовым названием «остров». Зоя была поражена рассказом о таких громадных богатствах. Она не считала себя бедной, но такой объём собственности в руках одной семьи не вмещался в её сознание.
«Четырнадцать дворцов! Это не выдерживает никакой критики. Это наглость так хапать, так оборзеть!»
«А я вам скажу больше. Оборзели не все Тарновские, а одна из его прародительниц, которая очень сомнительно приобретала поместья и недвижимость. Это ещё мягко выражаясь. Главное в том, что я во время оказался на месте происшествия. В больнице врачей „на уши поставил“, определил в хорошую палату. Только благодаря моим стараниям Тарновского вернули к жизни, представляете, сколько усилий было приложено, какая нервотрёпка стояла. Давно врачи так не работали: состояние тяжёлое, среднетяжёлое, тяжёлое, удовлетворительное. Но он мне был нужен живой и здоровый. Точка. И я это сделал. Хоть я и не так умён и воспитан, как ваш бывший начальник, но тоже умею кое-что делать».
Разведчица слушала внимательно, но не совсем понимала, куда клонит её нынешний куратор. Он вообще имел склонность говорить сумбурно, эмоционально и непонятно.
«Дело в том, что Тарновский, когда состояние его стало удовлетворительным, начал в палате вести себя не совсем адекватно: он достал портреты собственной матери и что-то кричал, глядя на них оскорбительное и обидное. Плакал, орал, плевал на снимки, а затем рвал на мелкие кусочки и швырял в разные стороны. Затем наступала очередь следующего снимка. При этом он выражался настолько не интеллигентно, что передать это вам не в моих силах».
«Не смейтесь, Фёдор Никитич. Очевидно, Тарновский перенёс потрясение или узнал о своих близких людях нечто ужасное, кошмарное Взрослому человеку перенести такое сложно. Не надо смеяться, надо помочь ему справиться со своим состоянием».
«Зоя, потомки белоэмигрантов в данный период распада страны активизировались и вне и внутри страны. Благотворительные фонды финансируют активистов антироссийского движения, создают ячейки, организации. Себя они считают богатырями святорусскими, а нас быдлом, Шариковыми, алкоголиками. Согласно их теории наши предки были бандитами, раскулачивали, расстреливали истинных патриотов России. Мы, якобы, должны ответить за грехи предков. Тарновский такой же, не сомневайся. Трудно сказать, какая истинная цель его приезда в Россию. Здесь Тарновский кое-что узнал о своей матери, которую всегда считал интеллигентной и порядочной женщиной, что далеко не соответствует действительности. Я бы вычурно сказал, что в его душе взорвалась атомная бомба».
Кораблина достала носовой платок и приложила его к глазам. Почему то ей было жаль этого наивного аргентинца. Она сказала:
«Он страдает и так одинок в чужой стране. Рядом с ним нет друзей или просто близких людей».
«Ничего с ним не случится. Пусть он поплачет над собственной мамашкой — стервой. У нас на неё пухлое досье. Для него это даже полезно. Пожалеть надо не его, а меня. Это я его успокаивал, приводил в чувство, врачей загонял. Благодаря мне смогли привести его в божеский вид. Представляешь, я бросаю все дела, сам дежурю у его палаты, ночую в коридоре на стульях».
«Зачем вы не приставили к нему охранников? У вас громадный штат».
«Вы же знаете ответ на этот очень простой вопрос для разведчика. Он мне нужен. Я должен войти к нему в доверие. Это будет мой кадр, он будет на меня работать. А сколько передачек я ему перетаскал! Сколько денег потратил. Жена пока не знает, потом дома скандал будет. Вот сейчас я везу ему свежие шашлычки, кетчуп, бутылочку рислинга».
«Мы в больницу к Тарновскому едем?»
«Да. Евгений образованный и очень умный человек. С ним интересно говорить на различные темы. Образование он получил разноплановое и глубокое. С такими людьми, как он общаться одно удовольствие. Люди типа Тарновского очень полезны в нашей работе. Интеллект у него зашкаливает, чем может в наши дни похвастаться не каждый. Мало таких людей, которые разбираются в большинстве сфер науки и искусства. Остаётся только удивляться, сколько мы, простые люди, не вундеркинды, ещё не знаем».
Зоя усмехнулась про себя и подумала «Пой, ласточка, пой. Что припасено у тебя за пазухой? Какой козырь», а вслух сказала:
«Что-то не клеится у тебя, господин Пичкиряев. Что бы общаться в вопросах науки и искусства не обязательно спать в коридоре больницы на стульях, и обвинять в связи с белоэмигрантским движением».
Фёдор Никитич удовлетворённо засмеялся и сказал:
«Ну и умница, ты Кораблина. На пять метров в землю видишь. Я сюрприз на потом откладывал, а ты меня уже за горло берёшь».
«Так в чём же дело?»
«Я планирую, чтобы на острове вы работали в паре. Во-первых, вам людям старшего поколения, трудно ужиться с привычками и манерами молодых, которые будут вас смущать и возмущать. Возникнет неприязнь. Я долго размышлял и сделал вывод, что вы с Тарновским сможете быстро подружиться, и из вас получится идеальная пара. Во-вторых, интеллект Тарновского позволит быстрее разобраться в том, что происходит на острове, раскрыть его тайну. Вряд ли там военная база, это слишком банально. Там что-то более серьёзное. Что бы правильно действовать, вам нужен эксперт типа нашего пациента. И третье, самое главное, будучи в аргентинской армии полковник бывал на островах этого региона и он не только знает обычаи островитян, но немного их язык и способы общения с аборигенами этого региона».
«Как понимаю, на Мадагаскар я полечу вдвоём с интеллектуалом Тарновским. А он надёжен? Доверять то ему можно? В ваших кадрах он не более месяца?».
«Даже не волнуйся, — Пичкиряев говорил горячо и вдохновенно, — разве я могу утверждать зря. В людях я разбираюсь, старательно и кропотливо анализирую, сравниваю, умею предвидеть результаты. Но, кое-что вы будете держать внутри себя и, если возникнут сомнения в его благонадёжности, придётся его убрать. На Мадагаскаре будет находиться дублёр. Наш человек организует вам приём и отправку на остров. У вас будет постоянная связь с ним, а через него со мной. Кроме того, за вами полетит группа наших людей, которые будут выполнять ваши поручения и, при необходимости, поддержку силой».
Военный и интеллигент Тарновский и русская разведчица с многолетним реальным опытом, по расчётам Пичкиряева, быстро доберутся до богини и раскроют тайну маленького острова. Было решено, что Зоя летит на задание под фамилией Смольянова, а Евгений под фамилией Орурк.
«Это первоначальная фамилия его матери. Большая была стерва. Самое главное, что сам Тарновский этого не знает и не подозревает».
«Не может быть!».
«Может!».
И оба сначала засмеялись, затем хохотали, потом ржали до слёз, до упаду, стараясь смеяться громче и больше. Умора! Еле успокоились. Это была разрядка от длительного напряжения последних дней. Белоэмигранты любят хвастаться своей родословной, своим чистыми корнями, и оба поняли, почему фамилия мамашки Орурк с её четырнадцатью дворцами, была вычеркнута и забыта потомками. Между Зоей и Пичкиряевым возникла внутренняя связь, они поняли друг друга без слов.
3
Больница была не самая лучшая. Стены коридоров облуплены, давно не крашены. Потолки и стёкла окон грязные. Оборудование тоже оставляло желать лучшего. Собственно так обстояло дело и в других лечебных учреждениях в условиях кризиса, когда в стране большинство заводов стоят, люди не имеют работы, а власть не знает, что делать. Зоя волновалась: от этой встречи зависел успех предстоящей операции. Как поведёт себя Тарновский? Вдруг затаится и начнёт свою игру уже там, на острове. Тогда она окажется заложницей. В своей работе Зоя встречалась с людьми пострашнее: озверевшие эсесовцы, лицемерные обыватели, инженю с топором под юбкой. Было всё. И всё прошло. А это дело только начиналось. Зоя привыкла выходить победителем из любых ситуаций. И она выходила, но рука об руку с Ариной. Сейчас они встретятся, как враги. Характер у Арины сильнее, она хитрее, изворотливее, умнее Зои. Зоя всегда была при Арине. Сейчас ситуация изменилась и Зоя должна выиграть эту дуэль.
Поднявшись по неубранной лестнице на третий этаж, они вошли в палату. Тарновский, весьма даже мощный старик в спортивных брюках и футболке, сидел на кровати. Работал чёрно-белый телевизор. Пациенты смотрели передачу, кто, внимательно уткнувшись в экран, кто, рассеянно поглядывая в него. Общая атмосфера — превосходная, Тарновский также пребывал в отличном настроении. Обменялись дежурными фразами, передали гостинцы, поговорили о погоде:
«Никогда не думал, что в Москве бывает настолько жарко», Тарновский отлично говорил по-русски, почти без акцента. Он рассказал о погоде в Аргентине. Все слушали с большим интересом, а затем Зоя сказала:
«У нас, в России, взрослых людей принято называть по имени отчеству, а как принято у вас?».
«Отца моего звали Альфред, но в Аргентине отчество не существует. К мужчине обращаются по фамилии с добавлением слова синьор. Моя полная фамилия Вилемер-Тарновский, но так меня не называли никогда, употребляли одну, вторую фамилию. Моё имя: Эухенио в России переиначили, как Евгений. По-русски я — Евгений Альфредович. Для меня это новое и необычное обращение. Ваш возраст, мадам, позволяет вам называть меня просто Евгений».
«Договорились. Но русский язык имеет множество возможностей, я могу называть вас Женя или даже Женечка!»
Все весело засмеялись. Пичкиряев сетовал, что условия содержания в больнице ниже среднего, хороших лекарств нет, винил во всём кризис и распад СССР. Евгений успокаивал его, с юмором описывал состояние больниц в Аргентине. Зоя советовала больше кушать и спать. Не волноваться. Она предостерегала Евгения о возможных непредсказуемых последствиях, проявляла заботу, уделяла внимание. И была похожа при этом на клушку, опекающую своего цыплёнка. Разговор быстро приобрёл доверительные краски, увеличивались взаимная симпатия и доверие. Зое Тарновский понравился сразу, она почувствовала родство их характеров и была недовольна собой за это. Симпатии есть пелена на глазах разведчика, они заставляют принимать желаемое за действительное и могут провалить операцию. Зоя боролась с этой симпатией, но ничего не могла с собой поделать. «Поддаюсь чувствам, лишь бы Фёдор Никитич не заметил мою бабью слабость», думала она в отчаянии. Пичкиряев был «толстокож» и плохой психолог, поэтому он ничего в состоянии Зои не заметил. С Тарновским действительно можно было говорить на любые темы и не уставать от общения. Расстались друзьями.
Отдел Пичкиряева продолжал «копать» данные о семье Евгения Альфредовича. В настоящее время существуют две его внучатые племянницы: Татьяна и старшая Екатерина. Татьяна Хайт-Тарновская давно живёт в Англии, успешно занимается бизнесом, состоит в обществе деловых женщин. Имеет твёрдый характер и разноплановые интересы. Екатерина, более мутноватая и закрытая, обосновалась в Киеве. Ей вплотную и занималась служба Пичкиряева в настоящее время.
Подготовка для проведения операции «остров» была закончена. Явки и связи обеспечены. Оперативники заняли свои места. И только главные действующие лица были ещё далеко от места событий.
4
Если смотреть глазами постороннего обывателя, ничего особенного в поездке не увидишь. В самолёте обстояло всё так, как и полагается: кто-то разговаривал, кто-то, молчал и смотрел в потолок, кто-то приклеил свой нос к иллюминатору, а кто-то и задремал уже. Места были заняты почти все, что и понятно: группа туристов отправилась в экзотическую поездку, какая не каждый раз в жизни удаётся, но о которой мечтается всю жизнь. Африка! Именно туда держал курс пассажирский самолёт Москва — Антананариву. Ничем не отличались от остальных двое пожилых людей из Твери. Она, а это была Зоя, положила голову на плечо Евгения, а он заботливо держал её за руку. Картина несколько не обычная для людей такого возраста. Небо затянуто облаками, земли не видно. В салоне было относительно тихо. В воздухе носилось некоторое беспокойство: пассажиры боялись терактов. На твёрдой земле всегда спокойнее, чем в 10километрах над ней. Перед посадкой в самолёт Зоя и Евгений решили, что в полёте надо расслабиться и хорошо отдохнуть. Но заснуть не получалось, каждый был погружён в собственные мысли. Как всегда в таких случаях, мысли в голове вертелись лишние, беспорядочные. Важные факты ускользали, не задерживаясь. Вспоминалась Арина. Зоя не очень жаловала Арину, невозможно даже назвать разведчиц друзьями. От Арины можно ждать чего угодно, она непредсказуема. Что побудило Арину отправиться на остров? Даже если Арина агент ЦРУ или другой солидной разведки, то в голове не укладывается, для чего понадобилось так подло обманывать туземцев, став их богиней. Зачем? Какую выгоду или моральное удовлетворение она получает от своего «божественного» положения? Что же на острове? Обнаружено месторождение редких элементов, разрабатывается новый вид оружия, Ясно одно, что Арину устраивает положение богини, добровольное поклонение, жертвоприношения. Даже если этот спектакль разыгрывают спецслужбы некоего государства, на роль «богини» может подойти лишь человек с определённым характером. Не каждый способен длительный срок играть на людской глупости доверчивости и неграмотности, за нос водить наивных туземцев. Зоя работала с Ариной больше пяти лет, она знала её характер, знала, на какие поступки она способна. Арина прогнозирует будущее. Если Арина способна на роль «богини» папуасов и сколачивает на этом капитал, следовательно (размышляла Зоя) она превратилась в сволочь. Сделав такой вывод, Зоя уснула. Тарновский анализировал происшедшие с ним события. Он узнал много неизвестных для себя фактов, в которых не успел разобраться. Будучи человеком эрудированным и начитанным, в некоторых вопросах он не разбирался вообще или разбирался очень слабо. Поэтому Пичкиряев легко завербовал полковника, слегка напугав его колымским лесоповалом и сомнительными родственницами в Киеве и Англии. С другой стороны операция «остров» привлекала его сама по себе необычностью и экзотикой. Ему было интересно и хотелось в этом участвовать. И ещё он симпатизировал Зое. Большинство мужчин относят к идеалу женщин — маму. И стараются найти жену, совершенно похожую на неё. В этом нет ничего плохого, но лишь не в случае с Тарновским. Он считал совершенно нормальным, если женщине ста тысяч долларов мало, она требует больше методом истерики и скандала. И что у матушки в гостях бывают мужчины, почему то спешно исчезающие из дома, если вдруг приезжал папенька. И что маменька учила сына врать отцу относительно этих гостей: что их не было, хотя они были. И если у Евгения была такая мамашка, он считал, что все женщины такими и должны быть. И всё это при том, что он был поздним ребёнком, и не мог видеть приключений мамашки в тот период, когда она была «роковой» женщиной. Убеждений своих мамашка не утратила, просто потеряла товарный вид и никого соблазнить, свести с ума уже не могла. И никто уже не думал из-за неё разоряться, стреляться, идти на край света, сходить с ума, как это было двенадцать, пятнадцать лет назад. Старение она переживала болезненно, ибо не могла уже привлекать, мучить, надсмехаться, увлекать, бросать, разорять и при этом богатеть за счёт своих влюблённых поклонников. В последнем она превзошла всех себе подобных экземпляров. За счёт своих многочисленных мужей, умиравших, как правило, при загадочных обстоятельствах, мамашка стала самой богатой женщиной России. Она обеспечила себе и своим потомкам до пятого поколения безбедное обеспеченное существование. Но, случилось непредвиденное: крушение Российской империи, война, революция и национализация частной собственности в пользу государства. Мамашка потеряла всё своё богатство, «нажитое непосильным трудом». Она была на грани нервного расстройства. Богатые миллионеры исчезли, как майский снег или ушли в подполье, как воспетый Ильфом и Петровым советский миллионер Корейко. В Европе царил разор и упадок. В такой ситуации у мамашки была реальная возможность стать алкоголичкой или бомжихой и в итоге умереть под забором. Но остаётся только удивляться и поражаться: мамашке снова повезло, она эмигрировала во Францию и вышла замуж (в который раз она и сама не могла сказать) за французского аристократа Альфреда Велимера, дельца и казнокрада, который в 20-30-е годы сумел сколотить солидное состояние. Затем он значительно увеличил его за счёт военных поставок и стал одним из послевоенных миллионеров. Отмыв наворованные денежки, парочка смылась в Аргентину и зажила отлично. Альфред успешно занялся торговлей мебельной парчой и фурнитурой. Дела продвигались как нельзя лучше. Мамашка была уже не в том возрасте, чтобы избавиться и от этого мужа, к тому же Велимер защитил себя от такой возможности с помощью брачного договора и завещания. В 1926 году в семье появился сын, которого крестили Евгением. У Евгения Велимер- Тарновского был старший сводный брат Василий. Он, первенец мамашки, родился, когда ей не было и девятнадцати лет в первом её браке и был почти на тридцать лет старше Евгения. Василий Васильевич родился в Украине 1898 году. Отца Василия мамашка быстро разорила и развелась с ним выгодно для себя и с тяжёлыми последствиями, естественно, для Василия-старшего. После развода родителей, Василий находился у дедули Орурка, потом мать забрала его, увезла в Италию. Затем катался он по разным странам, и, таким образом, стал свидетелем мелодраматических и трагических историй, которые происходили непосредственно с мамашкой. Правда была такой: мужчины липли к этой женщине, как пчёлы к мёду, летели за ней, как бабочки на огонь. У неё была удивительная способность привлекать, влюблять в себя мужчин, а затем безжалостно разбивать их сердца, провоцируя на безрассудные поступки. Мужчины теряли голову и способность трезво оценивать свои поступки. Они страдали и морально и материально. Мамашка умело направляла их действия в свою пользу, отправляя, чаще всего в могилу, становилась очередной раз вдовой и наследницей. А мамашка купалась в роскоши, жировала и ловила нового богатенького буратино- неудачника в свои объятья. Тогда об этих похождениях было известно и в Италии и в России. Об этом писала криминальная хроника и жёлтая пресса. Мамашку называли ангелом страсти, какой-то поэт Серебряного века посвятил ей сонеты. Кульминацией её похождений стала криминальная история единственного сына богатых родителей из США, который подарил ей своё состояние, убил трёх соперников, а на суде, который приговорил его к смерти на электрическом стуле, бросил к её ногам чёрные розы. Мамашка отшвырнула букет ногой и попросила его оставить её в покое. Случилось это в 1910 году, когда Василию было 12 лет, он был в курсе похождений своей родительницы. Всё это повлияло на психику подростка, он стал нервным, вялым и безразличным к окружающему миру. Изменения психики были не врождёнными, как утверждала мамашка, а приобретёнными. От природы Василий рос умным и одарённым пацаном. Он много читал, музицировал на фортепиано, увлекался авиацией, но образ жизни мамашки изменил психику ребёнка. Он стал впадать в депрессию часто и надолго. Его лечили лучшие доктора, рекомендовали изменить образ жизни и уехать из Южной Америки в Европу. Мать не отпускала его, и лечение не давало результатов. Евгений был младше Василия на 28 лет, общих тем для разговоров у них не было. Василий рвался в армию, но по состоянию здоровья его не взяли. У него были незаурядные гуманитарные способности, он успешно закончил университет по двум специальностям: экономический и филологический. Отсутствие отца отразилось на характере Василия. Он был капризным, жеманным и вялым. Никто бы не поверил (если бы не знал), что перед ним потомок древнего казацкого рода. Евгений во всём отличался от старшего брата. В армии он показал себя толковым офицером, его ценило руководство и уважали коллеги. В детства Евгений отличался храбростью и мужеством, но правильнее будет сказать, что он умел не показывать страха. Он не был свидетелем мамашкиных мелодраматических историй, не слышал о них. Обстановка в доме не угнетала его психику, он был здоров физически и душевно. Кроме того, у него был родной отец, который любил его и участвовал в воспитании. Отец умер в 1940 году, когда Евгению было 14 лет. Громадная разница в возрасте, различные условия жизни и воспитания сделали братьев чужими и родными только по факту наличия общей матери. В 1932 году Василий женился: история их была похожа на сказку. В лечебнице у Василия завязался роман с молодой, не красивой, но очень доброй сиделкой. Развивались взаимные чувства. В итоге возлюбленные отпраздновали скромную свадьбу. Невзрачная сиделка стала хорошей женой и матерью. (Василий больше всего боялся жениться на женщине типа мамашки). У них родился сын Анатолий, а у него через тридцать лет появились на свет две дочери: Екатерина и Татьяна. Они сыграют в нашей истории определённую роль. В 1976 году в Аргентине произошёл военный переворот, страну захлестнул массовый террор, против и левых и правых и против всех. Семья Анатолия бежала в Англию, а Евгений не мог нарушить военную присягу и остался в Санта-Фе, тем более, что к старой Европе и США испытывал антипатию. Постоянно желал Тарновский съездить в Россию. И ещё была у него тайная мечта, связанная с этой страной: неоднократно слышал он, что в России осталась его старшая сестра. Загадочная сестра родилась в Украине в один день и час с Василием. Подробностей Евгений не знал, но подслушал, как мать его плакалась подруге, что не сумела вывезти Татьяну из Украины, что пыталась выкрасть её у бывшего мужа, что девочка училась в гимназии. И это всё, что было известно ему о своей старшей сводной сестре. А может быть, никакой сестры и не было, подслушал ребёнок разговор, да неправильно понял. Обо всём этом и размышлял Евгений Альфредович, пенсионер, турист в самолёте. Мысли эти вертелись у Евгения в голове, не давая расслабиться, успокоиться и отдохнуть. И всё — таки Морфей оказался сильнее, через некоторое время Тарновский спал крепко, не видя снов.
5
Приземлились на Мадагаскаре, и попали в другой мир, на другую планету. Роскошные пальмы, экзотические цветы, мулаты и негры рядом с современными зданиями и роскошными особняками. Оба знали, что не стоит отвлекаться на эти «побочные» эффекты, надо работать. В первую очередь проверить связи. Они подошли к газетному киоску: задали условный вопрос, получили условный ответ. Киоскёр снял с головы белую панамку, и тотчас к киоску подъехала машина. Сопровождающий рассказал, что остров — цель приезда — маленький и не воспринимается местными всерьёз, его нет даже на местных картах. Когда-то давно кто-то его арендовал, но об этом никто и ничего толком не знает. Племя островитян обособлено от внешнего мира, гости и туристы воспринимаются ими, как враги. Внутри острова есть обособленное пространство, куда островитяне не ходят, а если эту границу нарушит посторонний, то он должен быть убит. Это зона идола — богини, которой они поклоняются и служат. Говорят, даже приносят жертвы. Местные жители уважают традиции: не любят островитяне гостей, значит не надо ходить к ним в гости. А туристы, конечно, лезут, вернее, лезли в прошлом. После того, как вывезли оттуда десяток трупов, их любопытство сменилось страхом, и они перестали посещать таинственный остров. Подъехали к отелю, где для Зои и Евгения было забронировано два номера. В гостиницах Мадагаскара общий номер могут снимать только законные супруги. Вместе с сопровождающим обосновались они в номере Евгения, заказали обед в номер, включили телевизор, проверили наличие жучков и детально обсудили план проникновения на остров, связи и пароли. «Аборигены не контролируют остров со всех сторон, это не государственная граница, — сопровождающий говорил тихо, но твёрдо, — мы подготовили для вас место на берегу, практически не проходимое. Подготовлена и тропа. Вот её координаты на карте. Сейчас она слегка заросла, но пройти можно. У вас будут топорики».
По телевизору начались передачи местного значения. Симпатичная мулатка, демонстрируя белоснежную улыбку, вещала с экрана:
«Последние месяцы в нашем районе наблюдается ряд необычных небесных явлений. Многие наблюдали искрящиеся шары белого или кремового цвета не редко поднимающиеся над островом. Они никогда не появляются над Мадагаскаром. Они концентрируются над островом и быстро исчезают. Так как на острове живёт только небольшое племя аборигенов, на нём нет иностранных военных или туристических баз или лабораторий правительство не видит необходимости посылать на остров в настоящее время военных или учёных. Такие явления не редки на данном острове. Скорее всего это шаманство, секрет которого сохранился до нашего времени». Сообщение слушали все очень внимательно, не хватало только того, чтобы власти Мадагаскара занялись островом в это время, ввели туда войска, чем сорвали операцию «остров», так тщательно подготовленную Пичкиряевым.
«На берегу для вас мы подготовили схрон. В нём лекарства, пистолеты, патроны, несколько гранат, консервы и рация для связи с нами. Начнётся если заварушка, мы прибудем часов через пять, шесть. Отправление вас на остров состоится завтра. Проводник и лодка готовы. А сейчас спокойной ночи, у меня через час связь с центром. От вас привет передам Фёдору Никитичу».
Зоя и Евгений остались одни. План составлен неплохо, но как часто всё начинает идти не по плану. Решили не расходиться по своим комнатам, а ночевать в одной. Было душно, но окна решили не только закрыть, но и запереть на задвижки. «Бережёного Бог бережёт» сказал при этом Евгений. Заснули быстро и крепко.
Если люди видят во сне умерших родственников, друзей или знакомых, считается, что это к перемене погоды. Верующие говорят, что усопший просит помина и его надо помянуть в храме, заказав поминальную обедню или угостить знакомых (или не знакомых, лучше детей), и попросить помянуть усопшего по имени. А Тарновский часто видел во сне, как наяву, собственную мамашку в разные промежутки её жизни, как кадры документального фильма, как старые записи прошедших лет. Он видел мать среди дворцов, храмов. Вот она в Венеции, в Париже, в Санта-Фе. Вот на суде в чёрном платье с чёрными розами у ног. Вокруг неё писатели, художники, поэты и актёры. Дега, Ренуар спешили только посмотреть на это чудо природы. Русские поэты Серебряного века боролись за её благосклонность. Полицейских, охранявших её, меняли, чтобы не потеряли голову, вроде остальных. Видел Евгений во сне заметки старых газет, где во всём обвиняли его распутную мать, хотя сама она никого не убивала. Как кадры старого фильма мелькали картинки похождений роковой мамашки. Даже во сне не мог Тарновский спокойно смотреть эту хронику. Вот и сейчас он проснулся от кошмарных видений, метался, кричал, а Зоя успокаивала его, как могла. Тарновский попросил воды, Зоя дала ему стакан рома, и он затих, как ребёнок и спал затем без всяких кошмарных сновидений.
6
Проводник Франсуа встретил пару пожилых «туристов» и проводил к небольшой лодке, в которой с трудом уместились три человека, так как основное пространство занимали канистры с бензином: дорога предстояла не близкая. Путешественники устроились удобнее и тронулись в путь. Море было спокойное, зеркальное, гладкое. В небе ни облачка. На первый миг Зою сильно усомнил размер лодки:
«Какая маленькая, хрупкая и ненадёжная» тихо прошептала она Евгению.
«Большой размер не показатель устойчивости, лет в пятнадцать начал я выходить в океан на скорлупке вдвое меньше этой. Это было так романтично! Столько лет прошло, а забыть невозможно».
Зое редко случалось бывать на море, тем более плавать на утлом судёнышке. Её охватили страх и неуверенность. Тарновский понял её состояние, взял её руку в свою и крепко сжал её. Это придало Зое уверенности, если не в безопасности путешествия, то, по крайней мере, в надёжности Евгения. Лодка шла быстро, мотор гудел уверенно, волны разбивались за кормой, брызги морской воды попадали на лица. За рулём сидел Франсуа. Хорошо ехать на лодке, будто на мотоцикле. Волосы развиваются от ветра, который приятно освежает лицо. Стремительно Мадагаскар теряется вдали, море простирается до горизонта, даже края не видно, которого ждёшь. Если смотришь вдаль, то непонятно, то ли небо сливается с морем, то ли море с небом. Зоя успокоилась, адаптировалась к новой обстановке и начала забрасывать Франсуа вопросами о море, острове, аборигенах-папуасах. Она знала, что из сплетен и пересудов иногда можно узнать больше, чем из официальных источников. Ей было интересно узнать отношение к острову простых мадагаскарцев и насколько можно доверять официальным сообщениям об острове.
«Власти многое скрывают от населения, чтобы не вызвать панику в народе. Остров стоит объявить аномальной зоной. Но исчезновение людей связано с культом богини, которую почитают островитяне. Таинственными эти исчезновения назвать нельзя. Мёртвыми этих людей не видели. Они без вести пропавшие, так как доказать, что их убили аборигены невозможно. Тел нет: как убили, чем убили, кто убил. Следствие бессильно на острове».
«А богиня?».
«Уверен, — отвечал Франсуа, — что богиня явилась на остров не для развлечений. Она играет свою роль. Может, существует для отвода глаз или чего-то более главного и значительного. НАТОвских и других военных баз там нет, лабораторий тоже. В этом случае к острову постоянно походили бы катера, приземлялись самолёты, аборигенов давно бы выжили с острова. Могильники, склады химических отходов тоже требуют постоянной связи с большой землёй. А нет этой связи. Изолирован остров от внешнего мира, вот в чём загадка и проблема».
«А местные, жители Мадагаскара, тоже пропадают на острове?».
«Господин Орурк, местные давно, уже лет тридцать, на остров не ездят, они испытывают суеверный страх перед обычаями других племён. Остров разделён на две половинки. Первая заселена дикарями, вторая — священная, доступна только для богини и каждого нарушившего границу постигнет жестокая кара за богохульство. Это табу аборигены свято соблюдают. Половину острова, которую мы считаем аномальной, аборигены провозгласили священной. Исчезновение людей дикари объясняют непременно гневом богини и считают, что пропавшие понесли заслуженное наказание».
Зоя повела итог:
«Ни тебе магнитных дыр, ни волшебных дверей. Гнев богини понятен, он касается не её одной, а целой организации, которая орудует на острове. Корпорация хранит свои тайны, а любопытных убивают, за то, что увидели лишнее. Банально, но лучший свидетель — мёртвый свидетель. Богиня — театральный занавес, который поднимается и опускается при необходимости. Аборигены нужны корпорации, они защищают её границы с помощью богини».
Через четыре с половиной часа на горизонте показался остров. Он состоял из скал, покрытых зеленью. С более близкого расстояния, просматривались небольшие пляжи из жёлтого песка рядом с неприступными скалами, опутанные лианами, чайки и более крупные птицы медленно кружились у берега. В бинокли можно было рассмотреть дикарей, расположившихся на пляже: женщины сидели у костров, что-то варили. Дети, как все дети, резвились, носились, дрались, купались и на песке валялись. Мужчины расхаживали по берегу, они были вооружены огнестрелами и настроены воинственно. Высаживаться здесь не имело никакого смысла. Высадка была запланирована с другой, пустынной, стороны острова, где был схрон и рация. Франсуа изменил курс, как будто лодка проезжает мимо острова и не собирается причаливать. Аборигены успокоились, лодка их больше не интересовала. Когда пляжи скрылись из глаз, Франсуа резко изменил курс и направил лодку в сторону священной и неприступной части острова.
7
При аналитическом раскладе думать можно было что угодно, а сейчас почему то предполагали самое худшее. Но, при высадке ничего криминального не произошло, разве что неудобство парковки. Не было пляжей, на которые хорошо выйти, без проблем. Схрон нашли быстро, всё было в полном порядке. Нашли тропу на карте, и пошли вдоль берега. Скалы опускались иногда прямо в воду, обходили их по мелководью. Главным препятствием были заросли, лианы и бурелом. Создавалось впечатление, что нога человека здесь не ступала никогда. Подготовленная тропа еле просматривалась, через каждый сантиметр пути приходилось рубить лианы, даже самые юные их побеги не разрывались руками, по прочности напоминали провода. Упорно разведчики продвигались через заросли, разгребая новую дорогу топором, руками и упорным трудом. В лесах средней полосы России тоже есть заросли, но по сравнению с этими, они ухоженные парки. Больше всего боялась Зоя, что экзотические растения могут оказаться ядовитыми, оказались же более страшными насекомые: жуки, пауки с красными, налитыми кровью глазами, мохнатые гусеницы, громадные кузнечики. Иногда дорогу преграждали сваленные деревья, иногда переплетённые кустарники, ямы, овраги — всё это создавало дополнительные трудности для путников. У каждого из них за спиной был огромный рюкзак с самыми необходимыми вещами, который весил около тридцати килограммов. Через два часа пути Евгений заметил, что Зоя выбилась из сил. Сделали привал. Когда они решили продолжить путь, Тарновский участливо сказал:
«Ты очень устала, а идти нам ещё часов пять. Я бы мог понести тебя на руках, но у нас два рюкзака общим весом около шестидесяти килограммов. Я понесу оба».
«Нет и ещё раз нет. Я справлюсь. Я сильная».
«Не спорь, Зоя. Я мужчина и сильнее тебя. Мне приятно помочь тебе. Это доставляет мне уверенность в себе».
Зое была приятна забота Орурка, но в тоже время ей овладевало чувство стыда, паразитизма, никчёмности. Она обременяет товарища, заставляя его своей слабостью брать на себя лишний груз. Тогда Тарновский быстро вскочил, взял Зою на руки и стал носить её по поляне, приговаривая:
«Доставь мне радость помочь тебе. Ты так не похожа на тех женщин, которых я знал раньше. Они изображали из себя изнеженных и слабых существ, хотя были не слабее тебя. Тебе же нравится роль сильной женщины, и я уважаю тебя за это. Но в этом походе я старший, потому, что я мужчина и военный. Мой приказ: пойдёшь без рюкзака, вопросы есть?».
Зоя не узнавала себя. Ей было хорошо и приятно. Она чувствовала себя в полной безопасности, и ей было приятно подчиняться приказам Евгения.
«Вопросов нет», — тихо ответила Зоя.
В последние недели Тарновскому понадобилось реформировать в себе укрепившиеся идеалы и стандарты прошлой его жизни, которые трещали по всем швам. Ещё в счастливой юности завидовал он подсознательно исламским мужчинам, имеющим настоящее право командовать женщинами, быть главой в доме.
Следующие два часа пути прошли более спокойно. Лиан стало меньше, насекомых тоже. Без рюкзака Зоя не испытывала усталости, а Тарновский чувствовал себя мачо, героем. Впечатления от похода были приятными, тревога отступила. На небольшой зелёной поляне решили устроить очередной привал. И вдруг услышали поблизости тихий шорох. Быстро и бесшумно скользнули они в густой кустарник, откуда могли наблюдать поляну, как мыши хату, полную народа. По поляне медленно шла женщина. С ужасом Тарновский узнал мамашку красивую и ослепительную, как в молодости. Такой она была в Венеции в 1910 году. Но бикини тогда не носили, не было ещё такой моды. Что это? Мистика? Галлюцинация? Провал во времени? А Зоя тоже увидела эту женщину. Но она была уверена, что видит Арину в молодости: самоуверенную, красивую, модную и счастливую. Она гордо прошла по поляне и скрылась в зарослях, как будто растаяла в дымке. Зоя и Тарновский заговорили, не понимая друг друга:
«Надо было схватить её! — кричала Зоя».
«Для чего она нам нужна? Это остров мёртвых какой-то!»
«Это Арина!».
«Это моя мамашка в Венеции в 1910 году!»
«Какая мамашка?. Это была живая липовая богиня».
Еле-еле разобрались: кто и кого видел. Что это? Чудеса, мистика, массовый психоз.
Прошло около трёх часов, когда путники немного успокоились и пришли в себя. Объяснить происшедшее они не могли и даже не пытались, но поняли, что неожиданности притаились на каждом шагу. Им было страшно, они боялись неизвестности. По карте им предстояло пройти ещё километров тридцать до места, где вырыта для них землянка, укрытая сверху лианами и буреломом. Это была их тайная база, хорошо скрытая от посторонних глаз, где они всегда могли укрыться от возможных врагов. И это был последний пункт, приготовленный для них сотрудниками Франсуа. Всё дальнейшее они должны планировать и делать сами.
Через два дня пути, когда они были почти у места назначения, перед ними открылась большая перспектива зеленых лугов, за ними виднелся синий океан. Одиночные пальмы, разбросанные по лугу, украшали пейзаж. Цветущие кусты — украшали его. Забыв об осторожности, путники любовались сказочным пейзажем. Но на лугах хорошая видимость, угрозу заметить легче, можно подготовиться к встрече или быстро спрятаться от врага. Только собрались они продолжить свой нелёгкий путь, как вдруг неожиданно прозрачный воздух помутнел, запахло едким дымом, раздался вначале неясный шум, перешедший в грохот. Среди дыма сверкали молнии, раздавались хлопки и шипение. Взявшись за руки, чтобы не потерять друг друга, путники отползли в заросли колючего кустарника и притаились, ожидая дальнейшего развития событий. Быстро дым рассеялся, так же, как и внезапно появился. Через секунду появился большой стеклянный шар, скреплённый железными кольцами, который быстро вращался над поляной по небольшой орбите. Под шаром располагалась металлическая платформа. Устройство напоминало межпланетный корабль из голливудских фантастических фильмов. Картинка была такая, что не поймёшь сон, действительность, глюки. Раздался звон разбитого стекла, шар в воздухе начал съёживаться и исчез из глаз, растворился. На поляне осталась платформа, трава вокруг неё обгорела, образовав круг, как после пожара. На платформе, в позе статуи, сидела абсолютно голая женщина с длинными распущенными волосами. Через некоторое время женщина медленно встала, тело её покрылось розовоё прозрачной вуалью. Медленно ступая по горячей платформе, женщина сошла с неё на поляну и продолжала любоваться собой, изменяя цвет покрывавшей её прозрачной вуали. Женщина отдыхала, наслаждалась, блаженствовала. Ей было хорошо. Зоя сразу узнала Арину, Тарновский зачарованно смотрел на женщину и не мог оторвать от неё глаз.
Он забыл обо всём: об острове, задании, опасности, о Зое, и мысленно соглашался с Микеланджело, который говорил, что красота, это если вещь не имеет ничего лишнего, не нужного. Не особенно легко было Зое смотреть на гордую и раскормленную Арину. Она была ей противна до тошноты. Ей хотелось схватить её за горло и медленно душить, душить. В последний раз Зоя видела Арину в Берлине, в 1945 году. Арина была очень худая, лицо землистое, сказывалось недоедание. Тогда Зоя испытывала к ней сострадание и жалость. Хотелось помочь ей устроить жизнь во Франции. А сейчас сытой и довольной Арине могли позавидовать и рублёвские жёны, и красотки с подиума. Невозможно даже определить, сколько ей лет. Зоя знала её возраст, но женщине на поляне можно было дать сколько угодно, начиная от двадцати лет. Наконец, Зоя и Евгений начали приходить в себя от испытанного шока. Ненависть Зои исчезла также, как и восторг Тарновского. Оба пришли в себя, а на Арине появились чудесным путём тёмно красные с тёмно синими и грязно металлическими цветами брюки, затем аналогичная куртка. На ногах появились сверкающие туфельки, на голове соломенная шляпка. Медленно, с гордо поднятой головой, ступала Арина по траве, как хозяйка этого места. Разведчики растерялись, они были обездвижены, их мысли крутились в самых различных направлениях от фантастики до умопомешательства. Они не владели не своим телом, не своими мыслями. А Арина продолжала прогулку по поляне, наслаждалась, купалась в неге и довольстве. Потом она чудесным способом снова поменяла костюм: шорты, хлопчатобумажная рубашка, кроссовки, панама и гордо подняв голову, направилась в сторону жилой половины острова.
После такого потрясения нужно было придти в себя и осмыслить происшедшее. Тарновский упрекал себя за очарование, охватившее его при виде необычной дамочки. А Зоя вспоминала 1945 год, когда должна была убить Арину по приказу своего начальника и не смогла этого сделать, а сделала всё, чтобы спасти её. Тогда они договорились, нашли общий язык. А сейчас? Договориться с Ариной вряд ли получится. Она владеет изобретениями, не известными современной науке. Это меняет дело. Решили добраться до основной базы, устроить отдых и связаться с центром, чтобы получить дальнейшие инструкции. Предварительно осмотрели поляну, пытаясь найти части шара или платформы. К сожалению, всё «испарилось», не оставив следов, кроме опалённой травы.
Уставшие мрачные и подавленные увиденным, они тащились до основной базы не положенные три часа, а целых пять. Определили по карте место лаза в пещеру и были приятно удивлены: внутренняя часть их запасного жилища имела некоторые признаки цивилизации. Здесь была автономная мини электростанция, аккумуляторы, фильтры для очистки воды, медикаменты, большой запас консервов, оружие и многое другое. Поели с аппетитом и проспали на надувных матрасах около суток.
Когда проснулись, настроение было совсем другим. К ним вернулась уверенность в себе и бодрость духа.
«Пора перевоплощаться! — весело сказал Евгений, — через несколько часов мы станем туземцами с соседнего острова, лодка которых затонула в океане, а сами они чудом добрались до берега. С этого момента ты уже не Зоя, а Нахохо, а меня зови Чоаха. Забудь прошлое, наши лучшие друзья — обезьяны, наши деликатесы — жареные червяки и консервированные кузнечики!»
«Евгений! — взмолилась Зоя, — перестань, меня уже тошнит, я не могу есть такую гадость и сидеть на дереве в обнимку с обезьяной!».
«Я и не заставляю тебя обниматься с мартышками. Давай перекрашиваться. Я нашёл набор красок и инструкции к ним. Они сделают нашу кожу тёмной».
Качественно и ровно перекраситься самому невозможно. Красить нужно было друг друга, а для этого им пришлось раздеться. Зоя заупрямилась и не хотела раздеваться при мужчине. Евгений долго убеждал Зою, что это необходимо и первый разделся на поляне, правда, он соорудил себе из веток набедренную повязку. Тогда Зоя решилась, и через минуту Евгений увидел Зою без одежды. Они перекрашивались и привыкали друг к другу в новом виде, ведь туземцы не стесняются ходить голыми в своих поселениях. Они теперь островитяне, они должны знать и уважать традиции своего народа. Тарновский смотрел на Зою и мысленно сравнивал её с Ариной. Не могла никак Арина уйти из его мыслей, тип её фигуры и внешности поразил Тарновского. В Аргентине он слышал о художнике Борисе Валледжо, который изображал мифических богов, амазонок, русалок, кентавров, циклопов, титанов. Его поразила картина «Королева демонов». На картине совершенно голая королева повелительно и грациозно указывает на что-то рукой. Её фигура совершенна, светлые волосы струятся по мраморной коже, взгляд устремлён вдаль, его выражение цинично-жестокое. Когда Тарновский увидел Арину, он подумал, что где-то уже видел её, но не мог вспомнить. Сейчас он понял, что «видел» её тогда, на картине Валледжо. Зоя рассказывала ему насколько жалкой, одутловатой и больной смотрелась Арина в сентябре 1945 года. Что случилось с ней за последние десятилетия, что её так омолодило и сделало «королевой» демонов. Невольно Евгений сравнивал разведчиц между собой и видел, что Зоя безнадёжно проигрывает перед Ариной по внешним данным. А душа? Такая же красивая она у Арины, как и её тело? Помогая друг другу, облачалась пожилая парочка в костюмы коренных жителей острова. Зоя натянула на себя юбочку из коры какого-то дерева с воткнутыми яркими перьями птиц, многочисленные бусы закрывали грудь и живот, на голове тюрбан, украшенный перьями. Евгений надел набедренную повязку из шкур, на голову водрузил круг, украшенный зубами животных. Боевую раскраску сделали друг другу по оставленным эскизам. Рассматривая друг друга, долго и весело смеялись. Пистолеты пришлось оставить, за то взяли с собой бинокли, кинжалы и дубинки. И пошли в неизвестность. Идти без груза было легко, скоро обозначилась тропинка, создавалось впечатление, что тропинка освоена, иногда кто-то ей пользовался. Было очевидно, что священная половина обитаема. Папуасам вход сюда запрещён, значит, не одна Арина со жрецами обитает здесь. Кто-то ещё обосновался и занимается здесь чем-то загадочным.
На самом деле остров был значительно больше, нежели виделось на первое впечатление. Новоиспечённые дикари пересекли границу священной части острова и по равнине продвигались вперёд целый день и лишь в одиннадцатом часу вечера смогли достичь обитаемой туземцами половины, и затаились в кустарнике в километре от хижин местных островитян.
8
Заросли кустарника были колючими и непроходимыми. Сделали подкоп. Влезли в самую середину и назвали это место «наблюдательный пункт». В бинокли была хорошо видна вся деревня туземцев. Орурк озвучил задачу: изучить быт, характер, взаимоотношения обитателей. На это уйдёт не менее пяти дней.
Деревня проснулась рано. Часть дикарей отправилась ловить рыбу в океане. Остальные разжигали костры. Женщины готовили пищу. Мясо жарили на вертелах. Ветерок дул в сторону «наблюдательного пункта» и приносил аромат жареного мяса, кореньев и ещё чего-то, казавшегося необычайно вкусным. У Зои и Тарновского «слюньки текли» от таких аппетитных запахов. Зоя сказала:
«Папуасы едят более качественную пищу, чем цивилизованные народы. У них нет консервантов, красителей, ароматизаторов, разрыхлителей, вкусовых добавок. Всё натуральное».
Затем часть мужчин уходила на охоту, причём группами по пять-десять человек, часть оставалась чинить хижины, рубить хворост для костров. Через три дня с бытом было всё ясно. Удивляло отсутствие вождя, все были равны между собой — «полная демократия» — смеялся Тарновский. Подготовительная часть работы была закончена, надо было решать главный вопрос: как проникнуть в деревню и остаться в живых, ведь островитяне могут понять, что они пришли со священной части острова. Кроме того, мысли цивилизованного человека можно смодулировать, а какими мыслями забита голова дикаря, представить себе абсолютно невозможно.
Обсуждались разные варианты внедрения. Решили появиться со стороны моря. Бинокли, кинжалы и дубинки оставили на «наблюдательном пункте», при необходимости добраться до них не составляло труда. Около двенадцати часов, когда деревня уснула, разведчики выбрались из своего укрытия и отправились в путь, к морю. Небо было без облаков. Светила луна, сияло многочисленное количество звёзд. Горожане мегаполисов никогда не видят такого звёздного неба, смог и городские загрязнения давно скрыли от горожан эту небесную красоту. Дальнейший путь проделали по воде, которая была очень тёплая и ласковая. Такой воды нет даже в Чёрном море, в бархатный сезон. Это свойство характерно для вод Южной Африки.
В четыре утра Евгений начал «топить» Зою.
«Делай это по-настоящему, — учила Зоя, — чтобы мне стало плохо, чтобы я нахлебалась воды, даже потеряла сознание. Придуши немного. Не бойся. Это не смертельно».
«Но я не могу, я не умею. Ты притворись, ты умеешь притворяться».
«Я притворюсь, Но ты должен всё сделать натурально. Изобрази отчаяние. Кричи, теряй сознание, плачь, страдай, проси о помощи. Начали».
И они начали. Тарновский толкнул Зою в воду и окунул вместе с головой, долго держал, Зоя по — настоящему вырывалась, глотала воду и потеряла сознание. Тогда Тарновский вытащил её на берег, сам бросился в воду, сорвал с себя все одежды, упал в песок и начал громко кричать, прося о помощи. Помощь, в виде всего местного населения, не заставила себя ждать, женщины по местным обычаям приводили в чувство Зою, мужчины допрашивали Евгения. Зоя старательно изображала отсутствие сознания. Когда она «пришла в себя», начала звать своего попутчика:
«Чоаха, Чоаха», — звала она слабым голосом, и кричала на каком-то китайско-татарском наречии бессмысленную смесь слов. Тарновский тоже вошёл в роль, он воздевал руки к небу, падал в песок, призывал небесные силы. Все видели его горе и отчаяние. С помощью рук и жестов он объяснил, что их лодка потерпела крушение, их было пятеро, но только они добрались до берега. И он начал оплакивать погибших, да так естественно, что Зоя на момент замолчала, вспоминая, кто же ещё был с ними и погиб. Потом сообразила: «вот артист» и заголосила, и зарыдала. А женщины утешали её, поили напитками, успокаивали.
Спектакль окончился на «бис». Пострадавших торжественно внесли в деревню, накормили, напоили, воздали почести и выделили небольшую хижину.
Все последующие дни новоиспечённые Нахохо и Чоаха изучали язык и быт островитян. Днём, когда взрослое население было занято по хозяйству, они общались с детьми, спрашивая «что это? кто это?». Дети охотно отвечали, и вскоре общение с взрослыми стало возможным. Изучали индивидуальные особенности отдельных личностей. Вскоре они уже знали, кто из дикарей пользуется большим уважением, кто с кем дружит, кому доверяют, кого сторонятся и боятся, и делали выводы: кто из островитян и в чём может быть полезен. Рано утром возле их хижины раздавались женские голоса:
«Нахохо! Нахохо» — это Зою звали готовить завтрак, через некоторое время ей торжественно подарили котёл, хозяйственные принадлежности и место для собственного костра. Чоаха занимался починкой хижин и изготовлением примитивной мебели.
Они изучали островитян, кто из них может быть максимально полезен. От исполнителей зависит всё, Зоя усвоила это в сентябре 1945 года. Начальнику объекта руководство приказало доставить Арину в СССР. Допрашивать и любым способом узнать, как попала к ней ценная информация. Но начальник сумел внести коррективу в операцию, послав к Арине именно Зою с мужем, ибо только они могли договориться с Ариной, обойтись без кровопролития, получить всю информацию и сохранить жизнь Арине. Сейчас это всего лишь приятное воспоминание и вряд ли возможно его повторить.
Довольно быстро Чоаха и Нахохо выделили среди островитян человека, который располагался особняком, мало разговаривал с прочими, словно избегая их. Внешне островитянин мало чем отличался от остальных в одежде и цвете кожи. В руках ружьё, на поясе кинжал. Зоя и Тарновский быстро поняли, что папуас не пользуется среди одноплеменников любовью и уважением, они не желают поддерживать с ним дружеские отношения.
Незаметно пролетело больше недели, как потерпевшие крушение Нахохо и Чоаха, довольно легко вписались в быт островитян, и сейчас их трудно было отличить от аборигенов. Иногда Тарновский отправлялся на охоту вместе со всеми, но чаще он ходил в лес один, подбирал деревья для починки хижин и изготовления посуды. Главной целью таких походов было: проникнуть в промежуточную базу для связи с центром. Зоя оставалась среди прочих женщин. Тогда, в войну, их молодых разведчиц учили, как вести себя, если выдаёшь себя за немку. Это было значительно труднее, чем сейчас. Как держать вилку, каким ножом пользоваться, как вести себя во время беседы. Поведение папуасов более естественное, чем у цивилизованных народов, у которых масса лишних условностей и приличий, не соблюдение которых быстро вызовет подозрение у окружающих. У туземцев. К счастью они не пользуются столами, ножами и вилками, чаще используя руки, то есть пальцы рук. Тур Хейердал вспоминал, как обедал с аборигеном в ресторане. Туземец спокойно брал с тарелок, сидящих за столом людей, понравившиеся ему куски мяса, пирога или десерта и отправлял себе в рот. Понятно, что Зое и Тарновскому большинство манер островитян, виделось, мягко говоря, смешными, разучивать и запоминать их не приходилось.
9
Участвуя в повседневных заботах деревни, разведчики сумели наладить контакт с большинством островитян, но особое внимание они уделяли дикарю, которого звали Красная Рука, державшегося особняком к остальным туземцам. Дружба с Красной Рукой дала массу сведений о богине и островитянах. Оказывается, на острове не все желали поклоняться богине, многие сомневались в правильности установленных ею догматов и непогрешимости её указаний, многие считали её жрецов, мягко говоря, хулиганами и бандитами. Они называли богиню «сделанной из дерева», то есть по- нашему липовой. Озвучивать же своё мнение не решались вслух, так как сомневающихся зверски избивали или убивали на виду у народа и богини. Сначала их заставляли раскаиваться, отказываться от собственных убеждений, ползать на коленях перед богиней и умолять её простить их. Папуасы должны были кидать в них камни, плевать на них, пинать ногами. Богиня высокомерно смотрела на издевательства и поощряла их, особо жестоких награждала улыбкой и похвалой. И многие раскаивались, лишь бы уроды отвязались, лишь бы остаться в живых. Страшную трагедию пережил и папуас по имени «Красная Рука». Он не почитал фальшивую богиню, не скрывал к ней неприязни. Его подвергли наказанию перед богиней, побои и унижения он испытал на себе и только ради жены и детей вынужден был раскаяться и просить у богини прощения. Избитый, полуживой уполз он в кустарник и отлёживался в нём почти неделю, находясь между жизнью и смертью. А когда добрался до своей хижины, его ждало страшное потрясение: жена объявила жрецам, что не желает жить с изменником богини и ей назначили другого мужа, обоих же своих маленьких детей она принесла в жертву богини, как залог своего почитания и поклонения ей. Собственноручно убила обоих малышей и положила жертвы к ногам богини, за что жрецы объявили её «самой верной женщиной общины», а богиня разрешила ей поцеловать свою руку. Зоя плакала, она не могла предположить, что Арина стала такой жестокой. Тарновский не верил раньше сообщениям в газетах и по телевидению о человеческих жертвоприношениях индейских народов в джунглях Бразилии, считал, что это делается, чтобы очернить коренное население. Он был в гневе, ведь жертвы принимала белая цивилизованная женщина, а не какой-нибудь местный шаман — дебил. От «Красной Руки» узнали они, что ритуал человеческого жертвоприношения существует на острове более двадцати лет, жрецы заставляют женщин под страхом смерти приносить своих детей, чаще новорожденных, к ногам богини. Бывает это чаще всего в годы эпидемий, повальных болезней, голода. И тогда богиня избавляет племя от несчастий.
Рассказывая всё это «Красная Рука» старался не плакать и воздерживался от комментариев. Он люто ненавидел липовую богиню, мечтал свергнуть её, убить, уничтожить. Но, он боялся поделиться с кем-нибудь из своего племени мыслями и страданиями, потому что не доверял никому из них.
Зоя и Тарновский поняли, что регулярно, через определённое время на острове вспыхивают повальные инфекции. Заболевшие, как правило умирают. С мольбой и надеждой бегут папуасы к богине, которая странным образом вылечивает заболевших, болезнь резко идёт на спад. Зоя выяснила, что признаки болезни примерно аналогичные, но в последние годы зараза распространяется быстрее, а болезнь протекает тяжелее, смерть наступает в страшных мучениях. Островитяне считают это гневом богини за их маловерие, недостаточное почитание и если некто чужой проник на священную часть острова. Довольно продолжительное время слушатели пребывали в плохом настроении, резко выражая своё негодование. Возмущаться можно сколько угодно, не лучше ли думать, каким образом надо поступать в данной ситуации. Словно мозаику складывали они полученные сведения и старались найти правильное объяснение действиям Арины и её пособников. Решили, что на острове работает тайная лаборатория по производству биологического оружия, которое испытывают на островитянах, сначала заражая их, а потом исцеляя. В их планах заражение и вымирание целых народов. Это воплощаются планы американского ЦРУ. Не надо много ума, чтобы понять какая угроза нависла над малыми и неугодными для американской агрессии народами. Тарновский рассказал Зое, как в конце Пятидесятых годов аргентинская разведка рассекретила секретную лабораторию НАТО, где испытывали новый вид биологического оружия и планировали применять в будущей войне против СССР или других противников США. Лабораторию быстро взорвали, что можно причислить к небольшой победе над американской военщиной. Самое главное в этой истории то, что Тарновский лично руководил операцией по ликвидации этой лаборатории, и он гордился, что выполнил задание на отлично.
«Сейчас мы имеем версию, но не имеем доказательств».
«Доказательства нужно добывать, собирать по крупицам».
В разговор вмешался «Красная Рука», который сказал, что через несколько дней намечен обряд поклонения богини. Это был шанс.
Через три дня, когда наступил вечер, Нахохо и Чоаха в сопровождении «Красной Руки» продвигались к святилищу вместе с процессией папуасов, которые несли зажжённые факелы и пели священные гимны. Зоя и Тарновский получили возможность наблюдать поклонение липовой богине в самой дебильной форме.
10
Посмотреть каждому интересно, если зрелище бывает не часто, учитывая сакральность, которой придают огромное значение. Островитяне продвигались, держа в руках факелы, освещая дорогу, которую трудно было видеть. Нахохо и Чоаха, то есть Зоя и Тарновский, пристроились к процессии, ближе к её концу, и продвигались с колонной, наблюдали за остальными участниками и подражали их действиям, чтобы не привлечь к себе внимание. У некоторых папуасов на руках, кроме горящих факелов, были пойманные животные, предназначенные в жертву богине, у других котлы с угощением. В основном это было мясо, приготовленное с приправами и соусами, издававшими необычайный аромат. Некоторые несли свежие или вяленые фрукты. В дороге туземцы не молчали, на весь лес пели гимны и молитвы в честь богини, причём усердно и старательно, будто на конкурсе. На большой поляне были врыты столбы с закреплёнными на них фонарями. По периметру поляны стояли островитяне, вооружённые не дубинками и палками, а пистолетами и винтовками, для защиты от незваных гостей. В верхнем углу поляны стояло каменное строение, несколько напоминающее храм. Камень на острове вещь редкая, такой камень обработан не на острове и не островитянами. Кем же? Где же? Рядом с храмом много постаментов с фонарями. По внешнему контуру храм похож и на святилище древних народов Китая, Таиланда или Японии. Входить в храм могли только его служители. На поляне было светло, но в храме ещё светлее. Тарновский чувствовал себя на поляне не комфортно, он сразу заметил, что вооружение — не бутафория, оно начищено, смазано, а значит и заряжено. Он не удержался и шепнул Зое:
«Нас окружают обезьяны с гранатами. Никакого повода для подозрения нельзя подавать, перестреляют всех. Усердно молись и пой громче всех». Обоим не терпелось увидеть Арину, узнать с какой целью пребывает она на острове, зачем нужен этот грандиозный спектакль на поляне. «Красная рука» стоял рядом, на вопросы отвечал коротко, боялся, что его могут услышать.
«Часто у вас проводят такие представления?» спросила Зоя.
«Это зависит от жрецов. Они назначают день».
На поляне стояло большое количество людей, погружённых в молитву, многие молились вслух, призывали богиню, просили кто наказания, кто награды. Около храма находилось священство, которое молилось усердно, стараясь ни в чём не уступать народу. Наблюдая поведение папуасов, Евгений Альфредович сделал вывод, что больше всего они похожи на квакеров, в переводе трясунов. Члены этой протестантской секты, читая молитву, тряслись и дёргались, доводя себя до состояния экстаза. Здесь, на лужайке происходило нечто подобное: папуасы и жрецы били себя в грудь, карябали ногтями, бились головой о землю. На лицах странно сочетались слёзы и веселье. До экстаза не доходило, преобладало молитвенное настроение. Зоя и Тарновский молились со всеми и как все, стараясь не вызвать к себе внимание со стороны жрецов, как к нерадивым. На лице «Красного Руки» явно было написано отвращение к процедуре, богини, жрецам и желание быстрее «смотаться». Мысли были так явно выражены на его лице, что Зоя испугалась за него, взглядами и жестами заставила принять молитвенный образ. Шоу уже давно надоело всем троим, это был языческий праздник далёкого от цивилизации народа. Период адаптации к нему у разведчиков быстро прошёл, и они начали наблюдать за каждым участником молебна, чтобы лучше понять, на что способен каждый из них. На следующем этапе оргии жрецы выскочили на поляну и заорали в полную мощность. Глотки у них были лужёные, хоть уши затыкай:
«Богиня! Богиня! На колени! На колени! Молитесь! Просите прощения, умоляйте её пощадить вас, вшивые обезьяны, шакалы». И так далее и тому подобное. Рухнули островитяне на колени, затряслись, заголосили, забили головами о землю, стараясь замолить грехи, накопленные к данному времени. «Красная Рука», Зоя, Тарновский тоже рухнули на колени, завопили нечленораздельно, боясь разоблачения и растерзания в религиозном порыве жрецов и островитян.
«Может, хватит предисловий, — думала Зоя, грохаясь головой в зелёную лужайку, — затягиваете спектакль. Лучше покажите богиню, давно подружку не видела».
Жрецы, бледные от волнения, завопили ещё громче и слаженнее, что прощённые могут увидеть богиню. Что сделалось с островитянами трудно описать словами. С космической скоростью вскочили они с мест, побежали к храму, толкаясь, отпихивая других, не замечая упавших, рвались они к храму, стараясь попасть в первые ряды. Зоя и Тарновский, пользуясь профессиональными навыками, сумели занять место не в первом ряду (это им было не нужно), а скромно между третьим и четвёртым, чтобы было удобно наблюдать за дальнейшим развитием событий. Островитяне бежали не с пустыми руками, а с дарами, предназначенными богине: это была пища, мясо диких и домашних животных, рыба. Группы по три четыре человека тащили туши кабанов, молодых оленей. Некоторые женщины держали в руках небольшие тюки, содержимое этих тюков осталось неизвестным. Когда толпа приблизилась к храму, жрецы твёрдым движением сумели её остановить. Толпа замерла в благоговейном оцепенении. И на поляну вышла она! У Тарновского помутнело в глазах: на поляне, на виду у всего народа богиня стояла абсолютно голая! Хорошо было видно холёное белое тело, раскормленная морда, высокомерный взгляд. Зоя вцепилась в рукав Тарновского, она боялась потерять сознание, у неё кружилась голова. Вдруг, совершенно непонятным современной науке образом, на Арине возникла зелёная блузка, обтягивающие брюки, гардероб дополняла лёгкая куртка. Затем ещё несколько раз на глазах у изумлённой публики на ней самопроизвольно сменилось около десятка разнообразных нарядов необычайной красоты. Способ переодевания был совершенно непонятен, красота их была неземная. «Красота неземная», — шептала Зоя, околдованная этим зрелищем. Подкатили жрецы трон, богиня уселась, одежды исчезли, наготу прикрывало большое количество, нанизанных бусами разноцветных камешков, которые красиво переливались под светом ламп. Тарновский в драгоценностях разбирался: это не камушки, это драгоценные камни, разных размеров и цветов, причём лучшего качества и идеальной обработки. Развернули стол, и началось угощение. Перед богиней ставили различные блюда и она, надо сказать, ела их жадно и много, чавкала, мясо брала руками, жир стекал с её рук и лица. Если мамашку Тарновского называли русской Цирцеей, то Арину наверно русская Кали. Блюда подносили и подносили, а она всё ела и ела, а папуасы благоговели и благоговели. Всё, что так благочинно проходило вначале, развернулось затем в банальную оргию, что называют в нашем народе, большим бодуном. Если мамашке Тарновского в Венеции на суде поклонники бросали черные розы, то Арине жрецы кидали разноцветные лианы. Жрецы начали плясать первыми, сначала полуголыми или совсем голыми, что называлось раскрыться в естественном виде, не стесняясь при этом каяться. Они неистово плясали, что означало связь с высшими силами, которые защищают богиню. Островитяне мало ели, они, в основном пили, стараясь не уступать жрецам и напиться до потери чувств, что означало стараться угодить богине, и получить прощение большей части грехов.
11
Тарновский вспомнил записки Миклухо-Маклая о папуасах, которые не научились добывать огонь, но прекрасно умели производить спиртные напитки, которые у них всегда были в избытке, причём по крепости не уступали виски или рому. Он утверждал, что на экваторе, в тропиках имеется громадное количество рецептов приготовления этой дряни.
Богиня всё это время сидела, как статуя, преспокойно уплетала угощения, запивая еду местным вином. Чувствовалось, что она контролирует себя, стараясь не запьянеть, следила за внешностью. Ела богиня культурно, не роняя престижа, соблюдая этикет, который освоила ещё в детстве и не давала себе расслабиться. Иногда она бросала презрительный взгляд на людей, как на тупую скотину. Но она наслаждалась глупым поклонением, словно впитывала соки из несчастных оглуплённых дикарей, выжимая из них последние моральные и физические силы. Некоторые женщины подползали к столу богини, Арина смотрела на них с высокомерной холодной жестокостью и отталкивала от себя, словно назойливых мух. Зоя и Тарновский больше ели, меньше пили и внимательно следили за богиней, поражались её аппетитом и выдержкой. У обоих нарастало чувство отвращения к ней. Удобно устроившись в своём кресле, Арина с чувством наслаждения поедала жареное, тушёное, копчёное мясо. Она была поглощена едой, весь её вид говорил о высочайшем блаженстве. А Тарновский вспоминал сцены пиров у Мельникова-Печёрского: тетерева, куропатки, стерляжья уха, расстегаи, икра, пироги. Но сколько употребляла Арина не позволял себе ни один боярин: объедался, становилось ему плохо, бежал за угол избы, освобождал желудок и только после этого снова угощался. А Арине хоть бы что и не сказать — жрёт. Кушает! А Зоя вспоминала май сорок пятого, постоянное чувство голода. Хлеба бы ржаного вдоволь, да кипятку с сахаром — голубая мечта её и Арины.
А островитяне, как с ума свихнулись: плясали, орали, прыгали. Некоторые уже лежали, не в силах двигаться или бормотали несвязные речи. Жрецы не отставали от «простых смертных островитян» в пьянке и плясках. Зоя, Тарновский и «Красная Рука» поели на славу, пили очень мало и лёжа на земле, изображали последнюю стадию алкогольного опьянения. Они пришли к выводу, что если возникнет необходимость похищения Арины, делать это надо во время такого поклонения, когда охранники богини, переевши и перепивши, валяются вперемешку с островитянами пьяные «в доску».
Настало время начать обследование острова, вернее священной или аномальной его части. «Красная Рука» наотрез отказался сопровождать друзей в этом мероприятии: если его заметят жрецы или островитяне.
«Они обрушат на меня свой праведный гнев. Не дай Бог заметят! Каждый может догадаться. Смерть будет ужасная! Я не хочу умирать! — бормотал туземец, и страх его был искренним».
Зоя и Тарновский отправились в джунгли рано утром. Они продвигались по тропинке, которая вилась между деревьями. Легко продвигаться по тропинке, если она хорошо освоена. А тропинка убегала лентой вперёд в джунгли, в сторону аномальной части острова, привлекая путников своей неизвестностью. На деревьях весело заливались птицы на разные голоса, чуть не на каждом кусту роскошные цветы, каких не увидишь в средних широтах. Всё это создавало бы возвышенное настроение и желание петь во весь голос, если бы не ежеминутное ожидание непредвиденной серьёзной опасности, которое не позволяло путникам расслабляться. Им надо было раскрыть тайну острова. Мысли о «марсианах» настойчиво лезли в голову, но были решительно отброшены. Натовцы действовали бы более нагло и открыто. Бандиты и пираты давно бы вырезали местное население и богиню вместе с ними. Было видно, что по тропинке проходили люди и не один раз. Вспоминали, что говорил Франсуа о красных и белых шарах порой вырывающихся над островом. Вдруг впереди возникло небольшое возвышение, похожее на погреб или бомбоубежище больших размеров. Спереди холма вмонтированы тёмно серые ворота, старые, но крепкие. Дружно подбежали к воротам, забыв об опасности. Минуты три рассматривали они пульт, установленный на воротах, с зелёной и красной кнопками, и цифрами, как в лифте. Нажали на зелёную кнопку, затем на красную. Ничего. Решили отползти и спрятаться на некоторое время, подождать ответной реакции, должна же быть у них сигнализация. Спрятались в кустах, метрах в трёхстах от бункера, следили за местностью, разговаривали. Зоя считала всё происходящее и построенное на острове делом рук американцев в лице НАТО. Тарновский вспомнил, как в 1958 году обнаружили аналогичный бункер близ Сан-Рафаэля, лишь размером чуть поменьше. Штаты разместили в нём лабораторию, выращивали вирус, способный уничтожить половину человечества, мешающую спокойной жизни элиты.
«Они такие лаборатории всегда на чужой территории возводят, берегут своих граждан. Но мы сумели взорвать его, хотя было трудно. Охрана у них на высоте».
«Интересное кино, — печально улыбалась Зоя, — и в нашей стране, наверное есть такие секретные сооружения, даже где-нибудь в окрестностях Москвы, да ещё с разрешения высшего руководства».
«В голове не укладывается, на что способна власть ради своих амбиций. Ваши 90-е тому отличный пример».
12
Прошёл час. Всё было спокойно, никто не появился, не завыла серена не выскочили из бункера вооружённые люди. Разведчики покинули своё укрытие и вновь оказались рядом с воротами. Решили проникнуть внутрь, но для этого необходимо открыть замок. Вначале пытались подобрать код всевозможными комбинациями цифр. Не вышло. Решили поступить по-русски и расстрелять замок. В этом деле Тарновский был дока! Он отошёл на нужное расстояние, прицелился и спустил курок. Грянул выстрел! Никакой ответной реакции не было, что было более чем странно. Подбежали к воротам, встали по обе стороны от двери и стали ждать, когда выскочит орава американских солдат, вооружённая до зубов. Но, никто не выскочил, всё оставалось спокойно, что было более чем странно. Тарновский приложил небольшое усилие, и ворота со скрипом стали открываться. Бункер напоминал большой подземный гараж или ангар. Таких много сейчас в Европе, да и в России, которая из кожи вон лезет, чтобы идти в ногу со временем, в ногу с «друзьями капиталистами». Русские не любят свои корни: дворяне презирали русский язык и общались по-французски, сейчас на захудалых железнодорожных станциях, в зоопарках, стадионах, где надо и не надо развешены указатели на английском языке. Вместо контор — офисы. Мэры, леди, стейки, бонусы — активно засоряют прекрасный и выразительный русский язык. Людей не видно, но есть впечатление, что они недавно были здесь. Электричество работает — это большой плюс. Мигают сигнальные лампочки. Миновав две комнаты неясного назначения, они вышли в обширный зал, где на столах находилось большое количество телевизоров, компьютеров, принтеров. На полках располагались книги, справочники, папки файлы, отдельные листки, астрономические атласы, подборки схем, чертежи дневники. Зажгли свет, начали лихорадочно и бессистемно просматривать упавшее с неба богатство и были разочарованы, что не смогли найти материалов о Холодной войне, вооружении и планах НАТО. Рядом с одним стареньким телевизором лежала стопка видеокассет, Тарновский попытался включить его, не надеясь на успех. Но экран затрепетал синим светом и ожил. Подбежала Зоя, стали быстро просматривать видеокассеты, большинство из которых были для них не понятны. Это были схемы, уравнения, расчёты, группы цифр. И вдруг они наткнулись на любительский фильм, который рассказывал о событиях, происходящих лет тридцать назад. В первых кадрах человек в белом халате рассказывал зрителям об экспериментах, проводимых в лабораториях, оборудованных на острове. Аномальные явления уже не отрицаются наукой, но до сих пор не изучены и не объяснены ей. То, что раньше могло произойти только в научно-фантастических произведениях Уэллса, Брэдбери, сейчас происходит в различных частях планеты на глазах у многочисленных очевидцев. Научно-исследовательская концессия «Эдельвейс» объявила о создании центра по исследованию аномальных явлений и начала отбор кадров для работы в нём. Участвовать в этом довольно смелом предприятии пожелало большое количество молодых талантливых учёных, стремящихся запечатлеть своё имя в истории мировой науки. Кроме того, в концессию обратились пожилые учёные, которые разочаровались в методах и технологиях настоящего времени, убедились в медлительности власти и неспособности её поддерживать смелые и рискованные проекты. Были и такие, которые считали себя не признанными гениями и были обижены за это на весь белый свет. Чтобы избежать любопытства, коварства конкурентов и возможности предательства со стороны сотрудников лабораторию построили на необитаемом острове. К сожалению, когда строительство было почти завершено, в джунглях обнаружили племя туземцев, островитян, местных жителей, в количестве около тридцати человек. Много было споров: уничтожить племя или оставить, выделить им часть острова. Был принят второй вариант. Были созданы группы по изучению различных аномальных явлений, одна из которых занималась возможностью перемещения в пространстве и времени. Люди считают эту тему сомнительной, годной только для научно-фантастических романов, но именно этой группой были сделаны невероятные открытия, которые не только удивят, но и перевернут научные постулаты с головы на ноги. Диктор ликовал, философствовал, убеждал в гениальности открытия. Зоя и Тарновский ждали, когда же он заговорит о главном — что было открыто учёными на острове — а диктор неожиданно начал говорить о каком-то инциденте, который произошёл на острове, о жестокой расправе. Но успел он только начать, и фильм неожиданно закончился.
Что же поизошло на острове, какова судьба учёных и их открытий, о каком инциденте говорил оратор в белом халате?
Зоя и Тарновский лихорадочно просматривали файлы, папки, журналы, видеокассеты. Но так и не смогли найти темы и результаты экспериментов. Создавалось впечатление, что исчезла основная часть записей. Как будто из середины книги вырвали часть страниц.
«Они — гении! Они открыли способ перемещения в пространстве и времени!» взволнованно говорил почти шёпотом Тарновский. Зоя жёстко охладила его порыв:
«Зачем уделять этой теме внимание? Отечественная наука и в равной степени западная отрицает возможность такого перемещения. Давайте думать об участи несчастных талантливых молодых профессоров».
«Может инцидент — это появление Арины с компанией головорезов» предположил Тарновский. Зоя продолжила его мысль:
«Научные кадры поубивали, открытия присвоили и использовали в личных грязных махинациях. И сейчас они творят грязные делишки…»
Разочарованные выбрались они из бункера. Быстро продвигались, не разговаривая, угрюмые и настороженные. Настроение у обоих хуже некуда. Солнце ярко сияло на синем небе, птицы заливались весёлыми голосами, но радости не прибавлялось у путников от этой красоты. Зоя готова была ждать от Арины чего угодно, но чтобы она убила группу учёных, присвоила, важные результаты, добытые сложным трудом, нагло похитила и пользуется ими в корыстных целях, одурманивает островитян, изображая из себя богиню! Ей было страшно от этих мыслей, но они не оставляли её ни на одну минуту. В голове у Тарновского вертелись различные варианты событий на острове, но он не забывал внимательно наблюдать за окружающей обстановкой. Вдруг что-то привлекло его внимание в группе низкорослых деревьев и кустарников. Он дал Зое знак притаиться и со всеми предосторожностями стал приближаться к рощице. Неожиданное открытие заставило его раскрыть от удивления рот: в гуще деревьев стоял джип военного образца американской армии, применяемый войсками НАТО в труднодоступных местах, в пустынях, в джунглях Африки. Наличие этой машины подтверждало догадку, что военные или военизированные отряды европейцев, американцев или натовцев здесь были раньше или даже есть сейчас. Они оставляют машины в любой части острова, так как уверены в своей безопасности, а островитяне не умеют обращаться с техникой. Значит, в глубине острова находится группа цивилизованных людей, которая имеет технику, электронику, средства связи. Эта группа с местным населением общается через Арину, а она — «богиня» — держит островитян на коротком поводке и, возможно, использует в каких-то целях. Машина была не новая, но «на ходу», заправлена топливом, завести её на прямую, без ключа было простым делом для знающего человека.
Отношение к машинам у Тарновского было совершенно особое. Это отдельная история: в сороковых годах он вступил в аргентинскую армию и среди военных был самым образованным, владел несколькими иностранными языками, слыл умным начитанным человеком и гордился своим происхождением. Военные в Аргентине играли большую роль в государственном устройстве, часто совершали перевороты, в корне изменяя политическую структуру страны. Быть военным было престижно, круто. Но среди низшего состава в армии было много выходцев из трущоб, количество которых в Аргентине зашкаливало и наличие которых было огромной проблемой государства. К этим людям Тарновский относился высокомерно, он видел их нищих родителей, сравнивал со своей русской графиней — мамашкой, знал, что он умён и образован, что они ему «не пара».
Но вскоре он понял, что эти неграмотные люди умеют делать множество вещей о которых он не имеет никакого представления. Они разбираются в вещах, которые на практике более полезны, чем знание иностранного языка. Они одновременно электрики, плотники, сантехники, маляры и автомеханики. Все умеют водить машины, смело садятся за руль трактора или бронетранспортёра. Они по звуку мотора издалека узнают марку машины. В доме мамашки всегда работали два шофёра, если они были заняты, вызывалось такси. Тарновский чувствовал свою ущербность в этом плане и для начала решил освоить автодело. Всё свободное время проводил он в гаражах, с характерным для него упорством изучал технику и вождение. Он стал классным водителем, разбирался в моторе автомобиля не хуже профессионального таксиста.
Ехать в машине значительно комфортнее, нежели добираться пешком. Естественно экономились время и силы. Тарновский ещё раз осмотрел машину, джип был на ходу, мотор действовал исправно. Можно ехать спокойно, если не считать неизвестных факторов, которые могли подстерегать их за каждым следующим углом. Это был настоящий подарок для вымотанных пожилых людей. Весело проезжать по дороге с ветерком. Кто возразит? При езде автоматически стимулируется настроение, возникает желание думать только о хорошем.
«Ну, что ж, поехали! — Тарновский нежно обнял Зою за плечи».
«Поехали, мой друг, — также нежно ответила Зоя».
Медленно тронулись, подпрыгивая на ухабах. Минут через десять притормозили у развилка. Перед ними были две дороги: в левую и правую стороны. Решили ехать по правой и через некоторое время подъехали ещё к одной развилке, снова выбрали правую сторону. Ехали медленно, иногда останавливались, прислушивались, смотрели, нет ли кого в кустах. Самое интересное произошло минут через тридцать: внезапно они услышали голоса, доносившиеся примерно с расстояния сто пятьдесят, двести метров. Выскочили из машины и в кусты. Голоса не приближаются и не удаляются. Нервы у обоих на пределе. Но решили тихо продвинуться вперёд и затаиться в кустах. Проделав такой маневр несколько раз, Зоя и Тарновский замерли от удивления: за кустами простиралось огромное поле, аккуратное и хорошо подстриженное, в стороне от него расположились коттеджи, отделанные современными материалами, такие можно видеть в Европе у большинства средне статических людей. Несколько человек наблюдали за игрой в теннис. Другая группа расположилась под солнцезащитным зонтиком, оживлённо беседуя. Всё тихо, мирно и спокойно. Не видно военных с автоматами, людей в камуфляже, военной техники. Такую картину посланцы Пичкиряева не ожидали увидеть, они просто «обалдели». Оно и понятно: такой идиллический пейзаж не мог сразу включить в сознание такой интересный поворот. Если бы не сведения, которые видели в бункере, можно было бы предположить, что отдыхающие европейцы проводят отпуск на берегу океана.
«Не обольщайся идиллией, — прошептала Зоя, — настоящие наёмники, хоть солдаты или учёные, из Штатов или Европы не будут жить в норах и землянках. Они построят дома и создадут определённый комфорт. Ничего странного в этих опрятных домиках нет».
Внешний вид людей на поле тоже не поражал воображение: шорты, футболки. Теннис. Смех. Тихие разговоры.
«В уме не укладывается, — прошептал Тарновский, — что перед глазами наёмники, которые в преступных целях зверски убили молодых учёных и в преступных целях используют их открытия».
На обеих благородная компания на культурном отдыхе производила не очень приятное впечатление. В уме у каждого крутилась мысль, сколько же лет этим мирно проводящим досуг публике? Согласно фильму инцидент на острове произошёл более двадцати лет назад. Очевидцам должно быть сейчас не менее пятидесяти, а то и много больше лет, а выглядели некоторые на 20-25лет. Современная косметика в цивилизованном мире достигла больших успехов. Но пользуются ли местные современной косметикой. Если — да, то это значит, что у них есть постоянная связь с внешним миром.
«Большая собака здесь зарыта, — улыбнулся Тарновский».
«И большой вонью от неё несёт, — засмеялась Зоя».
Очень хотелось обоим выйти из укрытия и отправиться на поле. Просто познакомиться, как делают нормальные люди. Но они хорошо понимали, что люди на поле не нормальные, не зря же они так засекретили свою обитель. Тихо выбрались из укрытия, отъехали и поставили машину на место. Затем добрались до своей хижины и начали готовиться к следующей вылазке к посёлку на поле.
13
Следующая поездка состоялась через пять дней. Убедили «Красного Руку» участвовать в походе, взяли оружие, бинокли, запас воды и провизии. Отправились рано утром. Снова использовали машину, но оставили её несколько дальше от посёлка, чтобы шум мотора не был слышен на поле. Засаду обустроили совсем рядом с полем: выкопали норы среди густой растительности. Люди на поле занимались разными делами, очевидно выполняли свою работу, во второй половине дня появились отдыхающие. Одна группа расположилась не вдалеке от наблюдателей, двое играли в шахматы, остальные следили за игрой и активно переживали за игроков. «Турниры проводят — интеллектуалы, в интеллигенцию играют убийцы поганые, — зло думала про себя Зоя». К группе подошла женщина в бикини, неопределённого возраста, то ли тридцати, то ли пятидесяти лет и начала говорить, обращаясь ко всем. Игру прервали. Речь была слышна, но слов нельзя было разобрать. По поведению присутствующих было понятно, что они взволнованы, чем-то обеспокоены и не знают, как поступить. Когда женщина снова заговорила, очевидно, сообщала какие-то факты, лица их помрачнели, чувствовалось раздражение. Видно ждали услышать приятные вещи, но получили серьёзное разочарование, настроение было явно испорчено, чувствовалось недовольство. Минут через пять все они двинулись к посёлку в плохом настроении и с кислыми «рожами».
На следующий день наблюдение было продолжено. Из посёлка ушли под видом «на охоту». «Красная Рука» снова пошёл с ними. Понятно, на охоту двинулись лишь для прикрытия, надо было изучить места, окружающие базу. Здесь же и поохотились. Не могут трое охотников вернуться в посёлок вообще без добычи. Охота за чертой священной части была одно удовольствие: звери и птицы не пуганые, людей здесь не бывает. Быстро сделали необходимый запас дичи и на машине отправились к коттеджному посёлку. На теннисном поле и в беседках людей не было видно. Решили не терять времени даром и не ждать у моря погоду, а объехать посёлок и осмотреть его обратную сторону. Правда, уехать сложно, если дороги нет, идти, продираясь через кусты, тоже довольно тяжёлый и неблагодарный труд. «Красная Рука» предложил более удобный выход из положения. Друзья сели в машину и поехали по тропе в обратную сторону до развилки, на которой и свернули налево, таким образом, думая обогнуть посёлок. К данному моменту они не плохо разбирались в местности, представляли в какую сторону может вести конкретная дорога или тропа. Тарновский даже подумывал нарисовать карту острова с указанием природных и искусственных объектов. Дорога вилась по джунглям и была относительно отлично проторена, кто-то часто ей пользовался. С обеих сторон роскошные джунгли, буйная растительность. Крики обезьян добавлялись к пению экзотических птиц. Красивый пейзаж и эта разноголосица стимулировали настроение. Страх и настороженность исчезали. Джунгли резко оборвались, начался лес, затем редколесье. В просвет хорошо были видны крыши коттеджей. Загнали машину как можно дальше в лес и пробрались как можно ближе к посёлку. Были видны не только дома, но и машины, стоявшие рядом: две легковые и грузовичок. Несколько людей выполняли какие-то работы. Дальнейшим продвижением вперёд руководил «Красная Рука», как самый опытный в данной местности. Уже можно было видеть группу людей, звук их голосов был резкий и недовольный. Как можно более осторожно постарались подползти ближе. В компании выделялись мужчина в спортивном костюме и женщина в бикини:
«Что-нибудь сумел узнать полезного? — резким тоном, не терпящим возражений, громко говорила женщина, — неужели за два часа работы с ними, ты ничего не смог выяснить нужного?»
«Не понимаю, что делать, — возмущённо говорил человек в спортивном костюме, — сколько я бьюсь и никаких результатов. Всё одно и тоже. Я из сил выбился».
«Не может этого быть. В голове не укладывается! — кричала женщина неопределённого возраста. — Правда, не укладывается. Молчат, как партизаны».
«Зачем так резко? — говорил человек, стремясь изо всех сил успокоить боевую подругу, с трудом сдерживаясь сам, — целый час с гуманоидами болтал, но ничего путного не добился. Выкладывают мелочи, большинство из них мы наизусть выучили».
«Ты дурак что ли, — женщина орала на весь посёлок, — не понимаешь, что мы теряем время. Ради чего сидим здесь почти тридцать лет. Я не хочу, чтобы меня здесь схоронили. Что делать с ними? Какие у тебя предложения?»
«Вижу, к чему ведёшь, — с места в карьер перескочил человек, — Давно желаешь убить их. Но не соображаешь, чем может обернуться для нас их ликвидация. Если убить их, нас по стенке размажут» Теперь человек разволновался не на шутку.
«Ну, ты точно дурак клинический, — у женщины начиналась истерика, — двадцать лет работали зря, для чего ещё тянем? Зачем обнадёживаешь? Зачем уверяешь их, что всё получится?»
«С ума свихнулась? — человек уже не сдерживал себя, — соображаешь, кто за ними стоит?»
«Не желаю вообще разбираться, — кричала, с пеной у рта женщина на весь посёлок, — не представляешь, как я устала, не видишь? Если бы не ты можно было бы достигнуть больших результатов, чем есть сегодня».
«Хватит устраивать концерты, — резко говорил человек не так всё безнадёжно, как ты любишь изображать плоды своей фантазии. При желании и необходимости мы всегда можем применить крайние меры и улететь».
Слова эти могли означать лишь одно: уроды желали добыть у пленников важную информацию, а дело не продвигалось. За это молчание пленников могли убить. Терпению злодеев приходил конец. Сразу же возникал следующий вопрос: кто же пленники? Что за важная информация, которую они не открывают? Может учёных не поубивали, а загнали в новый Бухенвальд, подвергают изощрённым пыткам, добиваясь желаемой информации. Тогда можно только восхищаться стойкостью пленников, которые отказываются выдавать столь важные тайны. Ясно одно: убить их могут в любой момент.
А затем началось такое, что повергло всех троих в шок и полное замешательство: на поляну три человека вытащили что-то похожее на большой мешок, набитый картошкой. Только это был не мешок, и не человек и не фантастический зверь. Это была огромная жёлтая масса, покрытая мелкими пузырьками, какие образуются на стекле окна в дождь. Масса была живая, она, то вздымалась, то сжималась, переливалась из одного места в другое, она не имела формы, лица, конечностей. Но она вздыхала и тихо стонала, и это было ужасно.
«Ну, что урод, — зло говорила женщина в бикини, — желаешь в покое пребывать или добавить горяченького? Отвечай на наши вопросы и тогда будешь жрать и спать, поганое отродье» и зло пнула массу ногой.
Зоя и Тарновский не увидели продолжения этой ужасной сцены. Служители утащили «мешок» в соседнее помещение.
Всю обратную дорогу потрясённая Зоя плакала.
Добравшись до своей хижины в посёлке островитян Зоя, Тарновский и «Красная Рука» всю ночь строили планы спасения несчастных, которые терпят зверства, лишь бы талантливые открытия не попали в руки злодеев
14
Через пять дней наступил традиционный черёд жертвоприношения богини аборигенами. Началась и проходила церемония в целом также, как в прошлый раз. Той же самой толпой люди двигались к алтарю, добровольно подносили жертвы, точно по сценарию, ждали возможности поклониться, усердно молились. Зоя и Тарновский были более спокойны, чем в первый раз. Они знали сценарий и предполагали дальнейшее развитие событий. И всё-таки, их что-то настораживало, что-то было не совсем так. Всё шло своим чередом: хоровод, танцы. От варёного и жареного распространялись пряные ароматы. Появилась липовая богиня, используя те же приёмы, что и прошлый раз: вначале полностью раздетая, затем непонятным образом облачилась в синие одежды, через минуты на ней уже гламурное зелёное одеяние, затем бикини, как в рекламе нижнего белья. Всё это непонятно для чего — наверное, желая усилить таким образом слепую веру аборигенов в себя. А затем события развернулись несколько иначе: два жреца осторожно вынесли золотой бокал с непонятной жидкостью:
«Богиня и мы, её верные слуги, — устрашающим голосом, с надрывом завопил один из них, — видим, что в последние дни появились люди, которые лишь на словах почитают нашу великую богиню… В их сердцах поселилась ненависть, они поносят неприличными словами нашу веру в великую богиню. Да сгниёт их язык! Мы не можем терпеть кощунство и должны истребить нечестивцев».
Зоя и Тарновский лихорадочно просчитывали варианты своего поведения, так как оба считали, что жрецы имеют ввиду именно их. Второй жрец заговорил сиплым, скрипучим голосом:
«Распознать нечестивца возможно только с помощью чудесного напитка. Если выпивший чист сердцем, то напиток прибавит ему силы и большее количество лет жизни, если усомнился в величии богини, то умрёт, как последний шакал». В ту же минуту он передал чашу второму жрецу, а сам затрясся от накатившего восторга, не в силах сдерживать свои эмоции. Островитяне мгновенно протрезвели, страх сковал их мышцы. Они интуитивно чувствовали опасность. «Красная Рука» не мог произнести ни слова. Он стоял как столб, ожидая своей участи.
Жрец, между тем вещал своим мерзким голосом:
«Тот, кто скрывает в сердце своём змею. Выйди и выпей!»
«Мне бы автомат, — думал Тарновский, — скосил бы этих проходимцев одной очередью».
«Мне бы гранату, — думала Зоя, — шарахнула бы в это паучье гнездо и вперёд на Берлин!». Но у них не было с собой даже ножей.
Увидев, что добровольцев нет, жрецы потащили к алтарю первого попавшегося на глаза мужчину, не церемонясь, выдернув его из толпы. Это произошло так быстро, что окружающие не успели понять, как это произошло и как отодвинуть приближение несчастья. Мужчина бросился на колени перед богиней, начал целовать её ноги, биться головой о землю, уверяя её в своей любви и преданности. Жрецы не желали его слушать и быстро подняли с колен:
«Если почитаешь богиню в сердце, — кричал в страшном восторге жрец, — не должен ничего бояться. Укрепишься сильнее телом, мысли очистишь».
Островитянин сколько ни любил богиню, предчувствовал тяжёлые последствия, может даже кончину. Бедняга не хотел пить, он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он снова упал на колени, молил о помиловании, просит отменить ужасный приговор. Короче говоря, папуас испытывал такие же чувства, которые испытывает к расстрелу приговорённый человек. На эту сцену смотрели сотни островитян, на подсознании радуясь, что в настоящий момент жребий пал не на них. У Зои и Тарновского возникло сильное желание выбить бокал из рук жреца, сказать, что пить нельзя, что это отрава, яд или зараза… Но они не поддались эмоциям, которые могли привести к весьма печальным результатам и сорвать всю операцию.
Сцена завершилась: островитянин выпил напиток. Правильнее сказать жрецы принудительно вливали его в рот несчастному, как маленьким детям заливают горькое лекарство. И ничего не случилось. Жрецы дали команду и островитяне захлопали в ладоши, запели гимны, молитвы, танцевали и пировали до рассвета. На следующий день результаты были не весёлыми: к вечеру у несчастного, выпившего напиток, на теле появились ярко красные пятна, быстро распространяющиеся по всему телу. А наутро он покрылся сплошь язвами, пустулами из которых выделялся зловонный гной. Началась тошнота и рвота, которая не прекращалась, а усиливалась. Несчастный корчился от боли и умер в страшных мучениях. Затем аналогичные явления начались ещё у троих папуасов, затем заболели ещё пять. Инфекция распространялась быстро, грозя уничтожить весь народ. Зато жрецы не теряли времени зря, зарабатывали популярность, вертелись у хижин, произносили речи, сея истерику:
«Видите насколько внешность бывает обманчива, — глагольствовали они, — к примеру этот человек, выпивший священный напиток богини, при всех клялся в преданности великой богине, а внутри ненавидел и даже хотел её убить. Отсохнут руки и уста у каждого из вас, если нечестивые мысли посетят вашу голову. Вы должны понять. насколько сложно различить, какие мысли и планы сидят в голове каждого из вас. И только богиня видит насквозь каждого из вас и смертью карает за измену». Затем жрецы подробно объясняли, насколько плохим был умерший человек. За его кощунственные мысли вынуждено расплачиваться большое количество ни в чём не повинных людей и даже детей. Тут жрец почти натурально всплакнул, якобы жалея этих невинных детей. Можно представить себе, как поливали грязью беднягу, мол, такая сволочь, посмел грязными устами лобызать священные руки великой богини, осязать алтарь, по которому она ходила. Таким образом, жрецы призывали дикарей раскаяться не внешне, а внутренне. Иначе, угрожали они, всех нечистых сердцем постигнет участь умершего бедняги.
К вечеру стало ясно: инфекция быстро распространяется среди населения посёлка. Начался великий плач, убитых горем людей.
Зоя и её друзья понимали, что заразу распространили жрецы, через напиток в золотом кубке. Им не было только ясно, для чего они это сделали. Кроме того они понимали, что и их жизнь находится в опасности. Срочно нужны лекарства и совет специалистов. Решили, что Зоя останется в посёлке, на берег пойдут Тарновский и «Красная Рука». Рано утром они отправились в путь. Идти с «Красной Рукой» было проще и быстрее. Он знал потайные пути через джунгли, и дорогу не приходилось прорубать и пролезать через колючие заросли. Оба были взволнованы и встревожены, так как оба могли уже подхватить инфекцию и тогда их ждёт неминуемая смерть в джунглях, опасались за Зою, она осталась в самом очаге заразы. Добравшись до места схрона, Тарновский немедленно связался с Пичкиряевым, по-военному быстро доложил обстановку. Пичкиряев переполошился, вначале даже растерялся, но Тарновский быстро затребовал консультацию специалистов по инфекционным болезням. Ждали не долго. Надо отдать должное Пичкиряеву, он организовал связь с центром особо опасных инфекций и минут через сорок на связь с Тарновским вышли лучшие специалисты центра. Тарновский описывал симптомы, специалисты задавали вопросы и через некоторое время учёные пришли к выводу, что ничего подобного они не наблюдали в своей практике, это новая, не изученная наукой инфекция. Был составлен рекомендательный список медикаментов и правила их применения.
«Пробуйте всё, может что-то окажется эффективным, — таким печальным был конец консилиума».
Теперь необходимо достать рекомендованные препараты. Пичкиряев поднял по тревоге Франсуа и его команду, через четыре часа лодка Франсуа причалила к берегу острова. Ещё четыре часа занял путь на Мадагаскар. Можно поражаться, за какой короткий срок всё необходимое было закуплено и упаковано. Тарновский удивился:
«Франсуа! Интересно понять, как сумел ты достать такое большое количество лекарств за такое слишком малое время?»
«Не испытывал никаких проблем, — весело отвечал Франсуа, — всё определяют деньги, как и во всех остальных случаях. Если человек владеет деньгами — ему принадлежит весь мир». Вдоволь насмеявшись, стали собираться в обратную дорогу. А день клонился к вечеру, вернее, к ночи. Франсуа настаивал отправиться в дорогу рано утром. Ночь в море — не лучшее время провождение. Спор решил «Красная Рука»:
«Ночь — не время для прогулок в открытом океане. Поедем, как только начнёт светать». На том они и порешили.
А сам «Красная Рука» был в полушоковом состоянии. Он никогда не покидал свой остров, не видел Мадагаскара, городов, машин, цивилизованных людей. Все женщины были похожи на их богиню, такие же одежды, лица. «Они все богини?» спрашивал он у Тарновского, порываясь бросится на колени.
«Нет, дорогой, просто ваша богиня обыкновенный человек, как все эти женщины, она задурила вам головы. И ты первый, кто об этом узнал. Видишь сотни, тысячи женщин — разве богинь может быть так много? Она самозванка, но ей это зачем то надо». Ещё большое впечатление произвели на папуаса машины. Тарновский даже взял такси и прокатил «Красного Руку по городу. „Наверное, я в царстве мёртвых! Как здесь хорошо! — шептал он, — можно рассказать об этом нашему народу?“ „Пока не надо. Я скажу тебе, когда будет можно“.
Обратный путь прошёл без происшествий и около двенадцати часов следующего дня путники были у себя в посёлке. Их встретил старец из племени, он, обратившись к Тарновскому сказал:
„Чоаха, крепись, Нахохо предала богиню и не носила любовь к ней в своём сердце. Она больна“ и отошёл в глубину посёлка. Всё помутилось в глазах Тарновского, он бросился к своей хижине, Зоя лежала, покрытая язвами и красными пятнами. Она тихо стонала и просила пить.
„Успокойся, я спасу тебя“, — шептал Тарновский. Он давал ей лекарства, делал инъекции, но всё было напрасно, болезнь усиливалась, Зое становилось всё хуже и хуже.
Через два дня жестоких страданий измученная Зоя попросила:
„Истопите мне баню, моё тело чешется от гноя. Я хочу умереть чистой. Оденьте на меня чистое бельё после бани“. Она знала, что это конец и ждала смерти. Быстро истопили баню и отнесли в неё Зою. Мыли её двое мужчин, но это её не смущало, она только просила воду сделать горячее и горячее. Её мыли и мыли, а она просила ещё и ещё и горячее, горячее.
„Горячее нельзя, — ласково шептал Тарновский, — будет ожёг“.
„Мне хочется ещё горячее. У меня пропадает боль, и появляются силы, когда вы приливаете горячей воды. Ещё, ещё горячее!“
„Но, наши руки не терпят, это почти кипяток!“
„А мне всё лучше и лучше, боль ушла. Погорячее, ещё погорячее“.
И вдруг „Красная рука“ завопил не своим голосом:
„Язвы, язвы, а где язвы?“. Тарновский ошалело смотрел на тело Зои, чистое, гладкое, без красноты, рубцов и язв. Оба боялись вынуть Зою из кипятка, вдруг язвы появятся снова, но она сама села, улыбнулась и попросила полотенце:
„Не совсем удобно мне при вас, мужчинах, раздетой находиться. Мне хорошо и я здорова. Давайте отпразднуем моё выздоровление хорошим обедом, я такая голодная, да и вы не ели трое суток“
„И лекарство от этого мора, от этой заразы в наших руках!“ — прошептал счастливый Тарновский».
«А богиня наша просто баба, каких много, а жрецы её — шакалы» поставил точку «Красная Рука».
Был ещё один вопрос, на который не было ответа. Умирающих от инфекции тяжелобольных, жрецы уносили в священную зону. Людей умерших от инфекции хоронили по местному обряду, ни от кого скрывать не думая. На похоронах могли присутствовать родственники и односельчане. Для чего уносили тяжелобольных из посёлка на священную часть острова? Ни один из них не вернулся в родную хижину. Жрецы говорили, что богиня отправляет их чистые души в блаженный небесный сад. Но, они же твердят, что болеют и умирают только те, которые предали богиню и не почитают её, как положено. Если они болеют, значит, души их предали богиню и им не место в небесном саду. Одно другому не соответствует.
«Что-то заврались вы, господа шакалы, — анализировал действия жрецов Тарновский, — для каких целей тащите вы полуживых папуасов в свой гадюшник?».
А Зоя, как ребёнок, радовалась своему выздоровлению.
«Ты знаешь, — говорила она Тарновскому, — никогда не думала, что буду так цепляться за жизнь. Так не хотелось умирать. Сейчас я счастлива, что жива. Я стала сильнее после болезни. Энергия пузырьками прокатывается по моей коже, я ощущаю её движение!». И оба замерли, глядя друг на друга. Одинаковое видение возникло перед их глазами: жёлтая слизистая пузырчатая туша, которую видели они на поляне коттеджного посёлка. Вздохи и стоны туши прозвучали в их сознании.
«Орурк, это было живое существо!»
«Зоя, мы сходим с ума. Таких животных нет на Земле».
«На Земле…. на Земле…»
«Неужели инопланетяне!» голос Тарновского дрогнул.
«Официальная наука отрицает существование инопланетян, об этом лучше даже не думать. Нужно искать другую, более состоятельную версию».
«Может это искусственная биомасса. Они носятся с ней, как с писаной торбой».
«Причём здесь тогда умирающие папуасы?»
А «Красная Рука» тем временем развил активную деятельность. Он тайно приходил в семьи, где имелись больные взрослые или дети, и обещал полное выздоровление в течении одной ночи. Условие было одно: не следить за ним и сохранять полную тайну. Папуасы боялись, но предложение было заманчиво. Первой решилась довериться «Красной Руке» бедная вдова, у которой заболел единственный сын — младенец. «Красная рука» забрал ребёнка у матери, а её попросил лечь спать и ни о чём не думать. Могла ли уснуть несчастная женщина в такой ситуации? Всю ночь она плакала и молилась богине за своё дитя. Рано утром, когда солнце показалось из-за горизонта, в хижину бесшумно проскользнул «Красная Рука» и передал матери совершенно здорового младенца. Счастливая мать бросилась на колени и стала благодарить великую богиню за прощение её грехов. «Красная рука» усмехался, но молчал. Вечером он отправился в другую семью, где было двое больных детей малолеток, которые утром вернулись домой совершенно здоровые. Зоя, Тарновский и «Красная Рука» лечили тех, кто не мог рассказать, как их лечили, и кто их лечил. Через неделю больных детей в посёлке уже не было. Взрослых не брали: у них были не только глаза и уши, но и язык, которым они могли рассказать жрецам: кем и как они были исцелены. Доносчики есть везде. В посёлке они тоже были и жрецы узнали, что заболевшие дети все выздоровели. В стане жрецов начался переполох, так как главный жрец потребовал от них срочно принести в посёлок не менее трёх умирающих детей. А где их взять? Они каким-то образом выздоровели. А инфекция сама собой пошла на убыль. А жители посёлка поют гимны благодарения великой богини. Был срочно объявлен новый праздник благодарения.
«Им нужны больные, причём, умирающие дети, — подвёл итог происходящему Тарновский, — и больше скажу, что они нужны срочно. Что скажешь Зоя?».
«Скажу, что снова вынесут золотой бокал с заразой, снова заставят кого-то выпить и кошмар начнётся сначала. Они поставят своих сексотов на уши. Нас вычислят и убьют. А у нас задание».
15
Праздник ничем не отличался от предыдущих.
«Нет фантазии у жрецов Арины, — ядовито иронизировала Зоя, — неужели нельзя придумать новый сценарий. Изменить, добавить. У них жрец от слова жрать. Только и умеют жрать и пить, пить и жрать. Животы, как подушки, еле двигаются. И Арина такая же. Покажет фокус с переодеванием и к столу, как будто месяц голодала. Метёт со стола всё подряд. Чавкает. Свинья». Тарновский засмеялся:
«Дорогая Зоя! Как ты ненавидишь Арину и её компанию. Ты же разведчица, почему все твои эмоции на лице. Жрецы по выражению твоего лица определят, что ты ненавидишь Арину больше других».
«Извини, Орурк, ты прав. Беру себя в руки».
Наконец, вынесли кубок с напитком. Жрец завёл нудным загробным голосом старую песню об очищающем и карающем напитке. В конце призвал добровольцев к кубку, но добровольцев не было. Люди сжались в страхе, молились, чтобы их обошла злая доля. Маленькие, заплывшие жиром глазки жреца, шарили по толпе, выбирая очередную жертву.
«Дайте мне священный напиток! Я хочу испытать своё сердце, — выкрикнул „Красная Рука“, поднимаясь со своего места, — готов выпить до дна, чтобы доказать преданность богини».
«Неужели ты, — воскликнул ошарашенный жрец, — который хулит богиню в сердце, желаешь покуситься на священный обряд? Или ты замыслил подвох? Или стремишься превратить в посмешище нас жрецов и великую богиню?» Богиня поняла, что в церемонии произошла какая-то заминка, но ей не хотелось отрываться от хорошо прожаренного сочного куска молодого кабанчика, она махнула жрецу рукой, дескать, пусть пьёт, если вызвался. «Красная Рука» направился к алтарю, выпил залпом содержимое кубка и с улыбкой на лице, понимая, что не должно случиться ничего страшного, отошёл на своё место. Папуасы остолбенели, в их сознании «Красная Рука» утвердился в качестве человека, не почитающего богиню, не желающего ей поклоняться. По их понятиям туземец должен был мгновенно рухнуть наземь, корчиться от невыносимых болей и умереть здесь же в страшных мучениях. Ничего подобного не произошло. Праздник был сорван, гимны и молитвы пели вяло, танцы не получились, так как все не спускали глаз с «Красного Руки» — все с ужасом ждали, когда же богиня накажет его за неверие и наглость. Когда испустит на наглеца свои огненные стрелы. А богиня пила и ела. Жрецы в растерянности не знали, что делать.
Всю ночь Зоя и Тарновский лечили своего друга: растопили баню по типу финской, высокая температура и низкая влажность. Печь раскалили до красна. Вода в баках кипела. Зоя давно поняла, что инфекция погибает от действия высокой температуры. Особенность же заболевания в том, что сам организм почему-то лишается возможности повышать температуру тела естественным путём, и болезнь протекает при нормальной температуре тела пострадавшего. Повышение температуры извне уничтожает вирус и наступает выздоровление. Проще пареной репы. Причём, заразившийся или уже больной сам чувствует, когда надо температуру воды повысить «Погорячее, погорячее», говорила и Зоя, когда её лечили и сейчас «Красная Рука». Оба сами осознали выздоровление. «Я здоров, спасибо, друзья, — через час после начала лечения сказал туземец». И это была правда. Все вздохнули с облегчением. Не может быть лучше новости, если друг выздоровел. Радовались, что на других дикарей инфекция не успела распространиться. А вопросы остались: зачем жрецы инфицируют аборигенов, куда уволакивают жрецы умирающих детей? Снова в подсознании возникала лужайка для гольфа и жёлтое слизистое пузырчатое большое существо, из-за которого разразился скандал в посёлке. Есть ли связь между этими действиями? Что-то внутри говорило — есть. Может быть скармливают детей этой жёлтой скотине, но почему инфицированных, а не здоровых, почему только детей? Жёлтая скотина переваривает только больных? Возникала уверенность, что все спектакли жрецы устраивали ради жёлтой пузырчатой массы.
Через день один из охотников принёс в посёлок весть, что люди со священной части острова появились вблизи стойбища обезьян, устроив там небольшие шалашики.
«Интересно! — сказала Зоя».
«Обезьян заражать будут, — уверенно констатировал Тарновский, — где-то горит у них и сильно. Инфицированные приматы нужны срочно. Сегодня в ночь я ухожу к стойбищу обезьян, „Красная Рука“ остаётся в посёлке и усиленно демонстрирует своё крепкое здоровье перед жрецами и соплеменниками, Зоя остаётся в посёлке следить за жрецами».
Утром, проводив Тарновского, Зоя вместе с другими женщинами пошла к океану мыть котлы. Из разговоров она поняла, что папуасы крепко верят, что исцеление все больные получили от великой богини, которая всех простила, потому что добрая и милосердная. А жрецы — злые, они скрывают от людей волю богини. Богиня не знает о подлости жрецов и поэтому их не наказывает. Естественный вывод следовал из этих мнений: нужно молиться, воспевать и восхвалять богиню ещё усерднее. Двое жрецов: один сиплый, а другой со скрипучим голосом, целыми днями толклись в посёлке, стараясь выяснить, почему исцелились больные дети и почему «Красная Рука» здоров и невредим после выпитого им напитка. Никто ничего не знал, все хором благодарили богиню и перестали её бояться «потому что она добрая». «Красная Рука» ходил по посёлку, он богиню не благодарил и не воспевал. Он говорил:
«Каким я был раньше, таким остался и сейчас. Мнения свои не изменил. И богиня здесь непричём. А жрецы — подлецы и твари. В океане их топить надо». Все ждали грома, молнии за такое святотатство, но ничего не происходило. «Красная Рука» смеялся в лицо жрецам.
Вернулся Тарновский. Как он и предполагал, жрецы заразили приматов тем же напитком, что и жителей деревни. Они расставили мисочки с ним в стойбище обезьян, и те выпили содержимое. Через день началась эпидемия. Болело всё стадо, началось вымирание. Больных детёнышей жрецы хватали и увозили в коттеджный посёлок. Зоя и Тарновский понимали уже друг друга без слов.
«Желтая масса?» — сказала Зоя.
«Думаю, да. Действия жрецов не обычны. А что есть необычного в их посёлке? Только эта живая жёлтая пузырчатая биомасса, на которую почему — то озлоблена дама в бикини и над которой работает её собеседник. Но, не добивается нужного результата. А результат нужен, потому что, если результата не будет, всем жителям посёлка грозит большая неприятность. Так говорил собеседник дамы в бикини».
«Уничтожение?» промолвила тихо Зоя.
«Возможно. Жрецы вырывали больных маленьких детёнышей обезьян у самок, связывали за хвосты в пучки, кидали в машину. Стон и звериный плач стоял в стойбище, но кроме меня его никто не слышал. Сердце моё разрывалось от их жестокости. Я пережил стресс и до сих пор не могу от него отойти».
На другой день надо было идти на охоту, так как запасы мяса и кореньев в хижине закончились. Собрались идти Зоя и Тарновский, но «Красная Рука» уговорил взять его с собой, так как ему надоело слоняться по посёлку, демонстрируя своё здоровье. Пошли втроём. Когда отошли километров пять «Красная Рука» насторожился и сказал:
«Впереди таятся люди. Злые. Мы с Зоей спрячемся в кусты, а ты поговори с ними, выясни, чего хотят».
«Приготовьте оружие» — коротко скомандовал Тарновский и медленно пошёл вперёд. Почему-то замолкли птицы, облако закрыло солнце. Стало страшно. Из-за поворота показались вооружённые жрецы, их было пятеро, но похожи они были больше на исламских террористов. Полуголые, здоровые, они смеялись, показывая крепкие, как у крокодила зубы. Они двигались навстречу Тарновскому словно танки, готовые растереть любого встречного. Кто-то из них крикнул, надрываясь от злости:
«Наши люди в посёлке донесли, что именно ты, твоя баба и „Красная Рука“ занимаются незаконным лечением тех, кого покарала великая наша богиня. Мы решили казнить вас, как нарушителей воли богини, вы подговариваете людей к бунту, хотите поколебать чистую веру, посеять в умах сомнение».
«Вы ошибаетесь, великий жрец, — лепетал, как бы в ужасе Тарновский, — это богиня исцеляет своих верных подданных за преданность. Она добрая…»
«Заткнись, богохульник и готовься к смерти», — и стал объяснять жрецам, что этого убьём здесь, потом пойдём в посёлок и там убьём его бабу и «Красную Руку». Мигом в Тарновском проснулся военный: «семь патронов у меня, семь у Зои, кинжал у „Красной Руки“». Громко крикнул:
«Нападаем первыми! — и выстрелил в упор в ближайшего жреца, тот упал, как подкошенный, — готов!» В молодости его считали лучшим стрелком, он не мазал и не промахивался. ОН не утратил этой способности и вторым выстрелом быстро уложил второго служителя богини, который бросился вперёд. Оставшиеся трое бросились на Тарновского, но на одного из них, как пума, выскочил из кустов «Красная Рука», прыгнул ему на спину и заколол одним ударом своего кинжала. Зоя выбежала из кустов, выстрелила, но только ранила жреца, который повис на Тарновском, тот упал и выстрелил в Зою дважды. Зоя упала и закричала от боли.
«Живых не оставлять» — крикнул Тарновский и кинжал «Красной Руки» быстро заставил замолчать оставшихся двоих жрецов.
«Хорошо, что ты пошёл с нами, — сказал Тарновский „Красной Руке“, — Спасибо тебе, ты спас наши жизни. Этих надо закопать. Пусть никто не узнает, что здесь произошло. За кустами прикроем их ветками, звери быстро с ними разберутся».
Зоя была ранена: одна пуля пробила левое плечо, другая попала в ногу. С точки зрения медицины раны средней тяжести, опасности не представляли, но лечения и покоя требовали. «Красная Рука» остался с Зоей, они закопались в кустах подальше от места битвы со жрецами, а Тарновский пошёл за джипом. Путь был не близкий, и только после полудня сначала папуас, а затем и Зоя услышали вдалеке гул мотора. Минут через десять Зою погрузили в машину и отправились к тайнику, где находились антибиотики и медикаменты.
Тарновский был сильно обеспокоен. Столкновение, перестрелка и убитые жрецы, если их вдруг найдут, создадут много проблем. Трудно скрыть и ранение Зои, не столько от папуасов, сколько от жрецов. Беспокоили и раны Зои, они могли загноиться. «Красная Рука» успокоил его: жрецы не заходят в джунгли, бояться заблудиться и диких зверей. Зоя «полезла на пальму за плодами и упала неудачно», забинтуем раны листьями по местному обычаю, никто не заподозрит. Джип ехал на приличной скорости, прыгая на ухабах. И вдруг! Внезапно на дорогу выскочил то ли человек в лохмотьях, то ли зверь и ловко запрыгнул на капот. Машина резко затормозила. Густая борода у непонятного человека свисла едва ли не до пояса, грива из волос застилала спину. Одет он был в банановые и пальмовые листья, привязанные к телу лианами. Похож он был на древнего охотника на картинках в учебнике истории. Человек продолжал стоять на капоте, а путники остолбенели от неожиданности, утратив дар речи и действий. Немая сцена продолжалась около минуты. Человек на капоте сначала зарычал по-звериному, а затем громко закричал на чистом английском языке:
«Не ждал такого поведения. Зачем не стреляете? Если думать логично, вы должны избавиться от меня, как от ненужного свидетеля».
«Уважаемый, — тихо и вежливо ответил Тарновский, — я даже не понимаю, что вы имеете в виду. Вы нас перепутали с кем-то. Какой же вы свидетель, мы вас первый раз в жизни видим».
«Бдительность усыпляете? Убивайте здесь. Даже через 20 лет не хочу видеть ваши рожи!»
«У нас сейчас срочное дело. Видишь, женщина ранена? Нужно помощь ей оказать».
«Каким образом женщина могла получить огнестрельное ранение? В какой передряге она побывала? Или вы уже передрались внутри своего посёлка?
Началась война между учёными и эдельвейсами? Кому дорогу переехал?»
Тарновский начал понимать: откуда взялся этот Робинзон Крузо.
«За нами охотятся те люди, которые хотят убить вас, как свидетеля», Тарновский начал рассказывать про людей в коттеджном посёлке, эпидемии среди папуасов, про жрецов и богиню. Он чувствовал, что дикий человек расслабился и хорошо понимает, о чём идёт речь. Пришла в себя Зоя. Она и «Красная Рука» рассказывали необычному человеку, каким образом попали в перестрелку, как ранили Зою и что они хотят сделать сейчас.
«Более всего вероятно, — говорил уверенно Тарновский, — за нами охотятся те же люди, которые желают убить вас, скорее всего, как свидетеля».
Постепенно обросший человек начал понимать, что эти люди не желают его смерти, наоборот хотят помочь и поддержать несчастного. Он начинал верить криминальному рассказу и согласился ехать с ними в хижину, где должны были оказать медицинскую помощь Зое.
«Мы представляем, — сказала Зоя, — кого вы так боитесь уже больше двадцати пяти лет, сейчас они считают вас погибшим в джунглях. Но если встретят случайно — пощады вам не будет».
«О чём вы? — тревожно спросил обросший человек. Ответил ему Тарновский:
„История произошла где-то в шестидесятых годах. Вы и ваши коллеги прибыли на остров, где была создана высокотехнологичная лаборатория, для решения какой-то научной проблемы. Какой? Я того пока не знаю. Ваша работа успешно продвигалась вперёд. Результаты и методики вносились в компьютеры. Вы были на пороге великого открытия, а, может быть, даже уже сделали его. Но вам помешали, скорее всего, от вас требовали полного подчинения, вы должны были стать рабами от науки. Ваш коллектив разделился на, скорее всего, на две части: не покорных — уничтожили, покорные подчинились злой силе. Вы были среди не покорных, но сумели скрыться. Вас ловили, но не поймали. Вы были дикарём более двух десятилетий, умело скрывались, терпели голод, холод и угрозу от диких зверей. Вы устали от такой жизни и, выскочив на мотор джипа, приговорили себя к смерти. Ваши враги должны были расстрелять вас в упор. Но в машине оказались не враги, а друзья. Присоединяйтесь к нам, потому что мы враги ваших врагов“.
Подъехали к схрону с медикаментами. Оказывать медицинскую помощь здесь было негде, везти раненую Зою в деревню папуасов — опасно. Неожиданно необычный человек предложил вести раненую в его хижину и там оказать ей медицинскую помощь. Забрав всё необходимое, путники отправились к хижине обросшего человека. Она была тщательно замаскирована и абсолютно незаметна для чужих глаз. Зою уложили в постель из веток и листьев. Стали готовиться к операции: пуля застряла в плече, надо было её удалить. Рана у Зои болела и кровоточила. Пулю надо было извлечь, и роль доктора была отдана Тарновскому.
„Текилы бы ей, не выдержит она“, — робко сказал „Красная Рука“.
„Так у нас же спирт есть, для обеззараживания. Из схрона взяли, целый литр“. Развели спирт водой градусов до восьмидесяти. Лучше было бы применить красное местное вино, которое по крепости не уступало коньяку или водке и изготавливалось из плодов и фруктов. Зоя пить спирт не хотела, но её заставили и она, выпив бокал, сразу почувствовала сладкое опьянение, какое давно уже не испытывала. После второго, а затем третьего бокала Зоя опьянела окончательно. Её лианами привязали к лавке, лохматый человек сел на её ноги, туземец на грудь, так была обеспечена неподвижность Зои, и Тарновский приступил к извлечению пули. Он никогда не делал этого, но сумел извлечь пулю с помощью острого кинжала. Все вздохнули с облегчением, а Зоя мгновенно уснула.
„Не думал, что это делается так быстро“ — сказал „Красная Рука“
„Вы отличный хирург“- поддержал его необычный человек, — ей нужен покой и сон. Я предоставляю вам свои апартаменты для временного госпиталя. Вести её в ваш посёлок нельзя, об огнестрельном ранении сразу узнают жрецы. Я знаю, что среди папуасов полно сексотов, они с радостью доносят жрецам о всех необычностях в посёлке».
Путники извлекли припасы, и после сытного обеда расположились на отдых. Необычный человек начал свой рассказ:
«Меня зовут Пулково Александр Леонидович, учёная степень доктор наук. Мой отец работал по проблемам атомного ядра. Великий Резерфорд был с ним на ты. Он пользовался авторитетом в научных кругах. В 1937 году, не без участия разведки, был направлен в Германию, в специальную лабораторию по изучению энергии ядер тяжёлых элементов с целью, якобы, обмена опытом. Он смог получить политическое убежище в США, чем навсегда разорвал связь со страной Советов. Я родился в России, в 1926 году. В 1938 году получили разрешение навестить отца в Германии. В СССР мы не вернулись, вместе с отцом стали гражданами США. Я получил блестящее образование и пошёл по стопам отца, но меня интересовали несколько другие проблемы. После войны жил во Франции, преподавал в Сорбонне, в 50–60 годы перебрался в Германию. В это время у меня возник интерес к вопросам, которые официальная наука не признавала и считала весьма сомнительными: я изучал возможность перемещения во времени и в пространстве. Написал ряд статей, которые доказывали относительность времени и возможность перемещения в другие эпохи, как в сторону прошлого, так и в сторону будущего. В научных кругах к моим статьям отнеслись скептически и за моей спиной крутили у виска указательным пальцем, начитался де профессор романов Брэдбери. Итак, статьи мои называли околонаучными, меня не желала принимать всерьёз европейская наука, а советская с наслаждением смешала с грязью. Я был сыном эмигранта, в СССР такого не прощают. Но я вздохнул с облегчением, увидев, что есть немало людей, которые разделяют мои убеждения. В большинстве это молодые учёные, стремящиеся отойти от упрощённого миропонимания и опровергнуть, стоящие на пути прогресса постулаты. Нас собралось около пятидесяти шести человек. Самому младшему было двадцать пять, старшему около шестидесяти восьми. Тогда нас объединяла лишь общая идея, и мы быстро нашли общий язык. В 1968 году нами заинтересовалась некая благотворительная организация, которая поддерживает материально прогрессивные научные изыскания и называется „Эдельвейс“. Организация начала выделять нам некоторые суммы денег для проведения экспериментов, и мы готовы были „прыгать от радости“. Так прошёл год, а осенью 1969 года произошло значимое для нас событие: „Эдельвейс“ предложил нам переехать в современный и оборудованный по последнему слову техники научный центр, расположенный где-то в районе острова Мадагаскар. Мы ликовали. Все расходы организация брала на себя, каждому из нас был открыт счёт в швейцарском банке. Теперь наши близкие были материально обеспечены, а мы могли спокойно работать. Окончательно мы поверили в это чудо только на теплоходе, когда из Гавра мы отплыли к безымянному острову, расположенному где-то около Мадагаскара. Мы пребывали в эйфории: есть люди, которые сочувствуют нам, предоставляют полигон для проведения испытаний, не ограничивают научную фантазию. Тогда в осенний хмурый день, смотря на исчезающий вдали Гавр, никому даже в голову не пришло усомниться, разобраться, что это за организация, щедро бросающая деньги на сомнительные проекты. Мы, не признанные, мечтали о мировой славе, Нобелевских премиях, научном лидерстве.
Прибыв на остров, мы были приятно удивлены комфортными условиями быта и современно оборудованными лабораториями. Работа воспринималась, как сплошное удовольствие. Мы работали над темой перемещения в пространстве и времени. За работу взялись с жаром энтузиастов. На острове не было препятствий для смелых экспериментов. Мы трудились столько, сколько желали и над чем желали. Работа воспринималась нами, как сплошное удовольствие. Ни раз в прошлой жизни мы не испытывали аналогичную свободу, какой пользовались на острове и уже через три месяца получили определённые результаты.
Два года пролетели незаметно, мы сумели доказать правильность своей теории. К 1971 году мы доказали возможность перемещения во времени и в пространстве. Такие перемещения происходят в природе постоянно, и многие люди испытали это на себе, но косность современной науки зубами держится за старые постулаты, потому что, если их разрушить многие знаменитости рухнут со своих пьедесталов. В нашем открытии нет ничего страшного, как может показаться на первый взгляд. Можно попасть в любое время прошлого или будущего — результат зависит от места. В определённых местах попадаешь в недалёкое прошлое или будущее. Таких мест больше всего на земле, а примеров перемещения масса, люди не говорят об этом, бояться, что их засмеют или объявят психически больными. Мы создали способ модулирования перемещения в определённое место и в определённую эпоху по желанию „путешественника“. Мы разработали и методику возвращения в своё время и в своё место. Это была работа колоссальной сложности, но мы справились. Мы начали составлять карту мест, в которых возможно перемещение. В будущем люди будут перемещаться во времени и пространстве так же, как мы сейчас путешествуем в автомобиле: куда хотим и когда хотим. Но, вспомните, что более двух тысяч лет назад, люди получили первые знания об электричестве, а реально применять его стали только последние двести лет. Если развивать эту теорию, особенно путешествия в будущее, то сколько открытий можно уже не открывать, а просто переместить из будущего в настоящее. Вы, конечно, слышали об аномальных зонах: люди там не только погибают, а иногда пропадают бесследно. Что это по — вашему? А они просто переместились в другое время или место. Страшна не возможность перемещения, а не знание, не умение вернуться в то время и место, откуда путешествие началось. Способ вернуться — вот главное в этой проблеме. Про людей таких говорят: „пропал без вести“. А он вернётся, только когда и куда? Никто не поймёт его объяснений и не сумеет помочь ему. Все отчёты и выводы мы заносили в компьютерную память, но не методики активизации аномальных зон, боялись, что ими может воспользоваться дилетант. Владели этими методиками три человека и я, ваш покорный слуга, один из них. Должен сказать вам, что на острове есть аномальная зона и мы часто отправлялись путешествовать во времени. Не расскажешь в двух словах насколько это увлекательно. Мы были и в прошлом и в будущем. Мы побывали даже в середине XXII века. Но, самое главное, мы сумели посетить и установить тесные контакты с планетой Меркурий. Я был очарован меркурианами, их высочайшим интеллектом, развитием науки и техники. Я планировал перебраться туда на постоянное место жительства. Не успел, о чём очень сожалею. А затем мы совершили трагическую ошибку: в 1974 году привезли на остров в качестве гостей троих меркуриан. Мы считали это величайшим достижением в нашей работе и сразу сообщили об этом руководству „Эдельвейса“.
Вечером на острове появилась группа боевиков, которые ввели военное положение на острове, нас арестовали, обезоружили и приказали выполнять все их приказания».
«Зачем вы не уехали в будущее?»
«Разве мы ожидали того, что случилось потом? Мы свято верили „Эдельвейсу“».
16
Около девяти часов утра Татьяна Анатольевна Хайт-Тарновская сошла с поезда на Казанском вокзале и направилась в город. В столице России она бывала довольно редко, знала её плохо. Ей не удалось оценить красоту древней архитектуры и изящество новостроек. В течении долгих лет она проживала в Лондоне, где ей было привычно и комфортно. В Англию Татьяна перебралась в 1976 году, успев захватить крупную сумму денег. В Лондоне она выкупила филиал крупной дизайнерской фирмы, возглавила Британское общество деловых женщин. Татьяна была довольно важной персоной, как в Англии, так и в России. Правда — в России она бывала всё реже и реже — работа не позволяла. За последние 10 лет она ни разу не посетила родину, но слышала о ней много странного. Телевидение изображало русских алкашами, которые даже летом носят ушанки. Они постоянно дерутся, ругаются, бьют детей и бросают их на помойки. Российская действительность представлялась в самом неприглядном виде: пьяный президент, пляшущий на приёме «Калинку», замерзающие бомжи, жалкие проститутки и медведи, гуляющие по улицам российских городов. Медленно поднимался «железный занавес», Россия переживала перестройку. Выйдя на привокзальную площадь, Татьяна быстро поняла, что она не в Лондоне и не в Европе. Грязные ларьки, беспорядочно натыканные на площади, окружали неопрятные, не бритые мужчины, похожие на бомжей. Основной контингент составляли дачники, они сновали с рюкзаками на тощих плечах или со старыми колясками битком набитыми мешками и кошёлками. Внезапно раздался душераздирающий визг, Татьяна похолодела от страха «кого-то убивают» подумала она и увидела белую поросячью мордочку, которая высунулась из мешка мужика. Мордочка вновь издала жалобный визг, но на неё никто не обращал внимания: все спешили на пригородную электричку. Выбравшись из толпы дачников, Татьяна взяла такси и сделала заказ. Москва показалась ей куцей облезлой и грязной. Создавалось впечатление, будто только что прошёл ураган, война или революция. Широкие улицы и проспекты были пустынными унылыми и сонными. По улицам потихоньку тащились машины и автобусы ещё советского производства. Иногда проскакивали иномарки средней крутости. Общее впечатление создавалось не самое лучшее. Больше всего поразила одежда москвичей: дешёвая, но яркая. В СССР люди предпочитали носить одежду тёмных тонов: чёрную, коричневую, тёмно-синюю и тёмно-зелёную. Как только союз развалился, и в Россию хлынул поток ярких тряпок, в основном, из Турции, молодёжь и более старшее поколение раскупали «модные» шмотки и чувствовали себя современными и обеспеченными людьми. Всё это была безвкусица и обезьянничество на западный манер. Татьяна была одета безукоризненно: не ярко, но дорого, как и все бизнесвумен в Англии, кроме того у неё был безупречный макияж. Татьяна не была красавицей и не отличалась безупречной фигурой. Волосы цветом и фактурой напоминали пеньку и не подчинялись парикмахеру. Овал лица был более азиатский, чем европейский. Данные признаки совсем не характерны для женщин Орурковской линии, которые всегда отличались красотой и породистостью.
Через сорок минут такси остановилось перед высоким зданием гостиницы, украшенным большим количеством архитектурных излишеств, характерных для советского строительства тридцатых годов. Номер для неё был заказан авторитетной организацией, и она сразу же поднялась на свой этаж. В апартаментах её ждал сюрприз: в кресле перед телевизором сидел генерал майор внешней разведки Пичкиряев, он встал, приветствуя Татьяну, протянув ей розы, и усадил в свободное кресло.
«Ну, здравствуйте, приветствую вас на родине ваших предков. Ваши и наши дела продвигаются по сценарию и даже лучше. Не так ли, мадам?» Внешне спокойная, Татьяна внутренне была напряжена, соображая, чем могла она привлечь внимание столь опасной организации. Она знала, что Россия страна непредсказуемая, арестовать и обвинить в чём угодно и кого угодно здесь не проблема. Качать права тоже бесполезно, только хуже будет.
«Я не совсем вас понимаю, господин Пичкиряев, на чём основано ваше внимание к моей скромной персоне?».
«Татьяна Анатольевна, я очень симпатизирую вам, и не хочу доставить вам лишние непрятности. Иначе, здесь сейчас находился бы не я, а мой сотрудник низшего звания. Выслушайте меня внимательно. В 1992 году по телевидению был показан фильм „Россия, которую мы потеряли“. Если верить фильму, то до революции наша страна была экономически сильным, независимым и богатым государством. И крестьяне, и дворяне каждый день на завтрак рябчиков ели, весь мир хлебом кормили, водку красной икрой закусывали. Дома россиян ломились от скарба, амбары от припасов. Люди начали ностальгировать, считая, что в Царской России жили не просто хорошо, а лучше европейцев. Стали искать в своём роду дворянские корни, всем захотелось оказаться потомками старинного дворянского или княжеского рода. Захотелось иметь знатных предков, на худой конец быть внебрачным правнуком Нарышкина, Голицына и им подобных. Все Романовы с ума посходили: ищут в своей крови частицу царской крови. Эта эпидемия, как грипп, распространяется со скоростью ракет. Даже президент не избежал желания оказаться потомком знатного рода, раскопал её до 1700года, но ничего, кроме государственных крестьян не нашёл. Сплошная невезуха! Смешно, не правда ли?». Потомственная дворянка, Татьяна Хайт-Тарновская, ощутила тайную тревогу, предчувствуя, откуда вырисовывается опасность.
«Но я давно живу в Англии, моя родословная никого не интересует. Я не представляю опасности для России».
«Зато отдельным господам удалось что-то сделать. В крупных городах, как грибы, растут Дворянские собрания. У них есть даже офисы, снимают их в старинных особняках. Организуют встречи, балы или чаепития. Там и разговорчики антироссийские. Ну, и так далее. Чем дальше, тем больше, чем больше, тем глубже. Заграница начнёт финансирование, оружие подбросят. Начнётся вербовка, сбор секретных данных, а там и до терактов недалеко. А у нас всё на контроле! Мы им глотку перережем. Они нас за дураков держат. Ошибаются». Майор перешёл в состояние сильного возбуждения и Татьяна серьёзно испугалась. Она налила Пичкиряеву воды, приняла томный вид и решила, что неплохо было бы его очаровать. Изобразила испуганную овечку, раскрыла пошире глаза и поняла, что находится на правильном пути. Пичкиряев погладил её руку, усадил в кресло, достал из холодильника коньяк и налил две рюмки.
«Тётка ваша, Ирина Михайловна, живёт в Киеве, работает на режимном объекте. В настоящее время председатель Киевского дворянского собрания. А в 1998 году, ты, Танюша, (Татьяна почувствовала облегчение) звонила ей из Лондона, договорилась о встрече „чтобы обсудить ситуацию“. Вы регулярно переписываетесь и встречались в Болгарии. Откуда у бедной Ирины деньги на поездку в Болгарию и не один раз? Потомки древних родов в Советской России жили от зарплаты до зарплаты, а вот уже лет пять Ирина Михайловна себе ни в чём не отказывает. Почему? Не обошлось здесь без твоего непосредственного участия. Лишь Орурковская линия способна на сомнительные предприятия, без твоей помощи и материальной и идеологической здесь не обошлось. Год назад Дворянское собрание Киева открыло что-то вроде клуба или салона. А может и то и другое. Первое для молодёжи, второе для солидных людей. Сомнительная публика в плане идеологии: поклонники Шухевича, Бандеры. Шушукаются о пересмотре итогов Второй Мировой войны. Это серьёзная политическая опасность. А что будет через три-четыре года? У них встанет вопрос о захвате власти. Так что пахать нам и пахать в этом направлении. Эти радикальные группировки раскрутятся через несколько лет на полную катушку». Татьяна была в полной растерянности, она чувствовала опасность и лихорадочно искала выход из ситуации:
«Я не в курсе. Но сделаю всё…»
«Ирина Михайловна — обыватель. Она не способна организовать подпольную организацию и руководить ею. Размах мышления не тот у неё. Кто-то другой втянул её в эту авантюру. Чужому она не поверит. Значит это свой, хорошо знакомый ей человек, родной человек, скорее всего из Орурковской линии. Ты, Танечка, Орурковской породы. Именно ты и есть тот человек, о котором я тебе толкую».
«Помилуйте, Фёдор Никитич, Ирина на Украине. Это другая страна. Какое вам дело, что происходит в Киеве. Там свои структуры займутся этим делом. Зачем вам лишние хлопоты?»
«Люблю умных женщин. Да, это другая страна. Если бы Украина не отделилась от России, твоей Ирине и иже с нею, давно бы припечатали 58-ю и на благо родине отправили трудом зарабатывать прощение. От их притонов не осталось бы камня на камне. Ничего Ирине твоей не грозит в ближайшие годы. Но ты же понимаешь, что цель финансистов этой конторы не Украина, а Россия. И ты не являешься первой ласточкой. Не твоей ли целью является объединение разрозненных дворянских собраний и клубов в разных городах России в единое целое и создание мощной антироссийской идеологической и террористической организации?».
«Но я не играю в политические игры. У меня бизнес в Англии. Я честно зарабатываю себе на обеспеченную жизнь. Никого не финансирую. Мой капитал прозрачен, в нём нет криминала. Какие претензии ко мне лично?»
«Вопрос твой, Танюша, поставлен так, что ты хочешь обвести старого русского дурака вокруг пальца и узнать, что именно мы имеем против тебя. А я и не скрываю этого. Слушай: в1976 году ты уехала в Англию, прихватив громадное состояние своих предков в акциях, зарубежной валюте, в виде золота и драгоценностей. Затем ты присвоила состояние своих аргентинских предков, которое было не меньше российского. Причём ты оставила шиш без масла настоящему наследнику этого состояния — своему деду, который умер в нищете, так и не сумев добиться справедливости. Не по-русски это, не по-христиански. По-волчьи это, Танечка. Кроме того состояние, которое вы вывезли в Англию принадлежало уже не вам, а государству Российскому. Вы были подпольными миллиардерами, Корейко против вас был Павликом Морозовым, а Остапа Бендера не оказалось рядом».
«Чего вы от меня хотите?». Голос Татьяны дрожал, лицо побледнело.
Пичкиряев рассуждал, как бы, не слыша вопроса:
«Если хорошо покопать, то на Орурковскую линию можно целый Эверест компромата нарыть и на Гималаи в придачу. Кстати, куда это исчезла три месяца назад ваша сестра Катя?»
«Я даже не знаю, что она исчезла куда-то. В данный момент это меня не интересует вообще».
«Естественно, своя шкура дороже и ты правильно делаешь, что спасаешь её».
Пичкиряев достал из холодильника ещё бутылку конъяка, заказал по телефону обильный ужин, который был доставлен в номер, через десять минут. Они сидели вдвоём, Пичкиряев не забывал наполнять бокалы, причём следил, чтобы Татьяна пила несколько больше, чем он. Настроение улучшилось, темы разговоров стали более весёлыми. Пичкиряев начал «распускать руки», Татьяна принимала ухаживания. В какой-то момент она быстро сбросила с себя верхнюю одежду, генерал-майор изумился красоте её нижнего белья и идеальной фигуры. Она сошла с рекламного щита, подумал Пичкиряев. Он, простой русский мужик, никогда не видел сексуальных красоток в натуре, только в кино. Он был поражён, но в подсознании отметил, что всё идёт по плану. Татьяна увлекла его в постель и подумала «он будет у меня на коротком поводке». Ночь и весь следующий день они провели вместе в номере и были довольны друг другом….
17
Мамашку Тарновского называли русской Цирцеей, и на суде в Венеции поклонники бросали к её ногам чёрные розы. Арину можно называть русской Кали, пьяные островитяне бросали к её ногам разноцветные лианы. В рассматриваемых ситуациях последствия были разными, но одинаково ужасными. Женщины же были совершенно разные: у мамашки было две страсти: любовь и жадность. Вначале её действиями владела любовь, когда она кончалась, а кончалась она быстро, мамашкой руководила жадность. В противоположность мамашке, характер Арины был гораздо сложнее, противоречивый и непонятный. От природы Арина не была порочной, у неё полностью отсутствовало стремление к роскоши. Она была воспитана на коммунистических идеях и в сороковых годах успела сложиться как убеждённая комсомолка, свято верящая догматам партии. Арина принадлежала к числу высокообразованных интеллигентов, которые под влиянием жестокой эпохи могут превращаться в монстров, умеющих творить злодеяния и оправдывать их. В процессе войны мировоззрения Арины начали ломаться под влиянием фактов окружающей среды, расстрела отца, пленения мужа, и к маю 1945 года она освободилась от высоких идеалов и романтизма коммунистической идеологии. Она решила не возвращаться в СССР. Она и её больной муж обосновались во Франции. До 1974 года о жизни Арины и её метаморфозах ничего не известно. К 1974 году она состояла членом криминально-олигархической корпорации «Эдельвейс». Видимо, она была уверена в правоте своих действий, или стремилась к какому-то итогу, или напролом шла к своей личной цели. Пока это была тайна. Судя по текущим событиям, Арине доставляло удовольствие изображать богиню и вводить в заблуждение неразумных островитян. Делалось ли это ради прибыли? Вряд ли. Островитяне приносили своей богине много мяса со всевозможными приправами, напитки, шкурки животных, выпечку. Колония питалась этими приношениями три, четыре дня. Колонисты имели огнестрельное оружие и сами могли завалить любое животное, освежевать и готовить цивилизованные блюда. Что же заставляло колонистов устраивать спектакли перед папуасами, поддерживать имидж сверх естественной силы у «богини», создавать культ преклонения? Ответы на эти вопросы мог дать Пулково, вести которого в деревню, в свою хижину Зоя и Тарновский не решались. Они устроились в логове Пулково у костра, жарили тушканчиков, пили настойки и разговаривали.
«В 1969 году мы свято верили в себя и в искренность добрых меценатов. Естественно, что в течении четырёх лет за нами наблюдали, кто-то, где-то анализировал наши данные. Конечно, среди учёных были агенты „Эдельвейса“, которые доносили обстановку на острове и взаимоотношение членов нашей группы. Но это никак нашим исследованиям не влияло, на взаимоотношения тоже. Всё изменилось когда мы привезли на остров меркуриан, с самыми добрыми, я подчёркиваю, с самыми добрыми намерениями. Это были наши дорогие гости из XXII века. Это был наш триумф! Наша вершина! Мы ликовали! Но, к вечеру нагрянули эдельвейсовцы. Они не скрывали от нас грязных планов мирового господства и получения колоссальных прибылей с помощью меркуриан и их технологий. Цивилизация Меркурия более древняя и высоко технологичная по сравнению с нами. Развитие её шло более быстрыми темпами, чем у нас. Меркурий — первая планета от солнца. Её атмосфера состоит из водорода и метана. Суточная температурная амплитуда колоссальная: от плюс 300–400 градусов по Цельсию днём до минус 300–400 градусов ночью. Такие перепады температур по нашим понятиям для жизни не пригодны. Но только по нашим. Меркурианская цивилизация живёт и процветает. На Меркурии не меняются времена года, там вечная весна-лето, небо серого цвета, солнечные лучи рассеянные, что парадоксально с нашей точки зрения при таких высоких температурах. Там действуют другие математические, физические и химические законы. Цивилизация развивалась более интенсивно, чем у нас. Наша цивилизация начала своё развитие с мореплавания, как со средства связи. На Меркурии нет морей и рек. Когда мы учились плавать, меркуриане уже осваивали небо, заправляя свои летательные аппараты тем же метаном из „воздуха“. У них используется, как источник всех видов энергии — солнечная энергия и беспроволочное электричество. Наши гости классные лингвисты, они общаются с нами на английском, русском и даже французском языке. Мы же еле-еле осваивали только самые азы их родного меркурианского языка. Тогда мы часами общались с инопланетянами, разбирались в их укладе жизни, они изучали наши социальные, моральные и культурные взаимосвязи. А затем люди „Эдельвейса“ стали через нас задавать вопросы меркурианам. что было больше похоже на допрос. Так они узнали, что меркуриане умеют изготовлять сверхмощное оружие, подавлять психику, материализовать мысль, любой металл превращать в золото, путешествовать в пространстве и времени. Эдельвейсов интересовали два вопроса: оружие и золото. Первое, чтобы завоевать мировое господство, второе, чтобы обогатиться. Лаборатория и была создана для того, чтобы мы, путешествуя во времени и пространстве, создавали контакты с другими цивилизациями и с помощью их технологий обеспечили эдельвейсам богатство и мировое господство. Но, меркуриане быстро поняли цели людей, в плен к которым они попали, правильно оценив ситуацию, они отказались открыть секреты, интересующие эдельвейсов, Они учили людей мелким незначительным „чудесам“, не важным, не влияющим на жизнь общества в целом. Например: мыслью создавать на себе одежду, украшения, заказывать музыку. Для передвижения на небольшие расстояния мыслью создавать шаробус — шар для перемещения. Когда мы начали пользоваться шаробусами, наш остров на Мадагаскаре объявили аномальной зоной. Но эдельвейсов эти мелочи не интересовали. Главным среди них был Астрюк. Он требовал от нас любыми способами выпытать принцип и технологию превращения металлов в золото, методы создания сверхмощного меркурианского оружия. Он требовал, чтобы мы разработали специальную газовую камеру, в которой можно длительное время поддерживать жизнь меркуриан и прятать от прессы и любопытных глаз общественности. Он требовал от нас забыть все моральные установки, не либеральничать с гостями из космоса, при необходимости применять физическое насилие, при необходимости пытки, и для достижения поставленных целей не останавливаться ни перед чем. Он много раз внушал нам, что меркуриане это подопытные животные, что они эдельвейсам нужны живыми, и если они по нашей вине „сдохнут“ мы сдохнем за ними. В выражениях Астрюк не смущался, выражался грубо и беззастенчиво, нас презирал, держал за скотину и называл „умные придурки“. Мы поняли, наконец, для каких грязных целей был создан рай на острове, и нас наняли наши работодатели. Мы восстали против жестоких планов Астрюка и его хозяев. Между собой решили под страхом казни не проводить допросов и пыток наших инопланетных друзей. На что Астрюк, потом Молье, смеясь, выложили перед нами бухгалтерские отчёты. Мы должны эдельвейсам за оборудование и обслуживание лабораторий, за жильё, питание, за комфорт столько, что нам в жизни не расплатиться. Кроме того, мы нарушаем контракт, так как не довели работу до конца, и неустойка, которую мы должны выплатить, исчисляется в миллионах долларов. Кроме того, деньги, которые высылались нашим родственникам или размещались на наше имя в банках Европы, будут заморожены и изъяты в счёт долга. Кроме того, нас унижали морально: нас нищих, безработных подобрали на улице, дали возможность проявить себя в науке, обеспечили всем необходимым. Нам дали понять, что возмущение не уместно и если мы хотим жить богато и обеспеченно сейчас и в будущем, мы должны выполнять требования эдельвейсов беспрекословно. Мы должны придумать такие методы воздействия на меркуриан, которые откроют нам все секреты меркурианской цивилизации. И тогда, в первую очередь я, заявил, что мы не дадим осуществиться этим жестоким и циничным планам, что мы не желаем работать на криминальный синдикат эдельвейсов, жаждущий мирового господства. Лишь трое наших сотрудников выразили желание работать на эдельвейсов. Предатели были не самые талантливые среди наших учёных. А нас, взбунтовавшихся против силы, погнали в джунгли и расстреляли как свидетелей этой чудовищной истории. А я умудрился спрятаться в зарослях, в рубашке родился. Я ушёл в сердце джунглей, туда, куда не ходят даже местные туземцы и двадцать пять лет скрываюсь от уродов. Жил как Робинзон, в канаве, в пещере. На дереве отмечаю проходящие дни. Питался плодами, ловил рыбу и небольших зверьков, не брезговал белками и черепахами. У меня были с собой спички, из воска диких пчёл и остатков рубашки смастерил свечи. Спички берёг, огонь поддерживал месяцами. Вот такая моя печальная история». Некоторое время все ошеломлённо молчали, затем начались расспросы, уточнения, восторги. Пулково обнимали, жали руки, Зоя плакала навзрыд. Даже у выдержанного Терновского навернулись на глазах слёзы, и он отвернулся и смахнул их так, чтобы никто не увидел. А затем Пулково забросали вопросами:
«Как выглядят меркуриане?»
«Весьма необычно. Это мягкая, жёлто-рыжая бесформенная масса, покрытая слизью. Размер значительный, каждая особь весит 70–90 килограмм. Передвигаются путём переливания внутреннего содержимого. Наружная оболочка массы выполняет роль шины. Переливание может быть настолько быстрым, что движение достигает 150–200 километров в час».
«Какой экономический строй на Меркурии? — поинтересовался Тарновский».
«Индустриальный феодализм. Старые традиции не разрушаются и не заменяются новыми, а соблюдаются тысячелетиями. Наука же движется вперёд, обеспечивая технический и индустриальный прогресс».
«Если атмосфера Меркурия состоит из водорода и метана, как меркуриане дышат на нашей планете? — спросила Зоя».
«Меркуриане способны дышать кислородом, но для этого нужны особые условия. В организме меркуриан находятся в небольшом количестве анаэробные бактерии, которые активизируются только в том случае, если меркурианин попадает в кислородную атмосферу. Эти бактерии живут 15–20 дней и погибают. Но они не способны к размножению. Их надо вводить извне для поддержания жизни меркурианина. В условиях нашей планеты их можно вырастить в организме высших животных. Мы выращивали их в организмах обезьян. Берётся небольшое количество слизи и путём химической обработки готовится напиток. Его вводят в организм подопытного животного через рот или путём инъекции. Развивается сильнейшее инфекционное заболевание, начинается эпидемия. Кровь заболевших содержит громадное количество необходимых бактерий, она вводится меркурианам, и они спокойно дышат нашим атмосферным воздухом. К сожалению меркурианам пригодна только кровь заболевших младенцев. Кровь взрослых эффекта не даёт».
Раздались всхлипывания, Зоя оплакивала несчастных обезьян.
«Не переживайте, — засмеялся Пулково, — нашими микробиологами была изобретена сыворотка, останавливающая инфекцию. Гибли два или три детёныша. Массовой гибели мы не допускали».
Зоя слушала и, наконец, решилась задать свой главный вопрос:
«Богиня, которую почитают папуасы, работает у эдельвейсов?»
«В начале 70-х годов у нас появилась некая Арина Зертис, с интересной должностью — хозяйка. Мы её считали экономкой, на деле она стала хозяйкой всего: колонии, лабораторий, научных исследований. Фамилия у неё французская, но чувствовались славянские корни. Говорила на чистом французском языке без акцента. Самое интересное состояло в том, что разбиралась в наших научных изысканиях наравне с нами. С ней было приятно общаться: интеллигентная, образованная, воспитанная она была талантлива во всём. Мы не опасались её, доверяли мысли и сомнения, хотя хорошо знали, что на острове случайных людей не бывает. В какой-то момент нам стали досаждать аборигены, повадились воровать еду, разрушать коттеджи, строить по соседству хижины. Дикари владели огнестрельным оружием и однажды даже ранили нашего сотрудника. Арина быстро нашла выход из создавшегося положения: она заразила напитком из слизи меркуриан, приготовленным для обезьян, взрослого папуаса. Среди аборигенов началась эпидемия, болезнь протекала тяжело, третья часть дикарей погибла. Наивные аборигены приползли к Арине с просьбой избавить их от мора. Они считали, что раз болезнь началась от напитка Арины, значит, только она может и избавить их от неё. И Арина избавила, у нас же была вакцина от этой напасти. Она дала её больным, с условием, что они будут беспрекословно подчиняться ей, как своей богини, и выполнять все её требования. Мор прекратился. Островитяне целовали ноги Арины, прославляли и объявили своей богиней. На большой поляне построили ей каменное святилище. Арина умело подогревала веру островитян в её божественность различными фокусами, которые проделывала с помощью меркуриан. Постепенно вера перевоплотилась в фанатизм. Арине всё это доставляло удовольствие, и вскоре она объявила нам, то островитяне это свора её дрессированных собак. Ежедневно островитяне доставляли нам свежее мясо, овощи, фрукты. Но заходить на нашу территорию Арина им запретила, объявив её священной. Изменилась и сама Арина, она стала более жёсткой надменной и злой. Желания общаться с ней становилось всё меньше и меньше. Лично у меня возникла к ней стойкая антипатия. В это время стада обезьян сменили места обитания и ушли на дальнюю конечность острова. Мы лишились подопытных животных. Это была трагедия. Смеясь, Арина предложила заменить обезьян папуасами. Астрюк радостно приветствовал это предложение. Богиня заражала несчастного за грехи, запускала эпидемию, отбирала заболевших младенцев для поддержания жизни меркуриан, а затем „великодушно прощала кающихся грешных папуасов“, даровала им здоровье. Этот театр повторялся, когда заканчивался биоматериал для поддержания жизни меркуриан».
Наступило гнетущее молчание. Пулково молча опустил голову, Тарновский хмурился и сжимал кулаки, Зоя вздыхала и утирала слёзы, а «Красная Рука» переводил свои глаза с одного мужчины на другого, стараясь понять смысл происходящего. Все понимали, что меркуриане поняли намерения эдельвейсов и не собираются сдаваться. Они терпят издевательства, голод, невыносимые условия жизни. Может даже хотят смерти. Сотрудничать с эдельвейсами они не будут. Им нужна помощь, их надо освободить. Двадцать пять лет провели они в «фашистском плену». Можно понять и настроение криминальных типов из эдельвейса, которых раздражает и злит упорство меркуриан. Конечно, они вымещают злобу на пленных инопланетянах и давно превратили их жизнь в ад с помощью своей извращённой порочной фантазии.
«Можете ли вы назвать имена, биографии некоторых членов вашего коллектива? Чем занимались эдельвейсы на континенте? — спросила Зоя».
«Имён и биографий не знаю. Немцев мало. Преобладают французы и голландцы. Один финн, два шведа. Два украинца и венгр держат большую обиду на Россию за поражение в прошлых войнах. Эти нации всегда стремились на Запад. В нашей колонии фашистских, антирусских лозунгов или символов никогда не было. Одна наука».
Пулково то же задавал вопросы своим новым друзьям. Его интересовала судьба России и СССР.
«Я родился во Франции, жил в Европе. Мой отец был русским дворянином, значит я русский на 50 %. Я чувствую непонятную привязанность к вашей огромной и великой стране, которую принято считать варварской. Расскажите кратко о жизни советского народа, открытиях, достижениях в науке». И Зоя печально поведала Пулково о крахе СССР, развале экономики, науки, образования. Об обнищании народа, приватизации, о новых русских и бандитских группировках, реформах Гайдара, расстреле Белого Дома, о вооруженном конфликте в Чечне, дефолте 98 года. Вспомнила первого и последнего президента СССР — Горбачёва М.С., его жену Раису, которой население страны вначале восхищалось, а затем надсмехалось, о Ельцине, который разрушил прогнивший Советский Союз, но не сумел создать ничего нового. О бандитах девяностых, которые через 15–20 лет стали хозяевами страны: депутатами, чиновниками, банкирами, о русском капитализме, разброде, хаосе, беспределе. Рассказывала Зоя с болью за страну, эмоционально, стараясь излагать историю развала Российской державы покороче, но это у неё не очень получалось.
Вдруг Тарновский побледнел, онемел и стал вглядываться в глубину леса. Он увидел, как из чащи медленно продвигается по направлению к ним — мамашка! Что это? Сумасшествие или путешествие во времени? Эксперименты? Провалы памяти? Но мамашка медленно приближалась и выглядела такой, какой она была в1910 году в Венеции. Самым интересным было то, что под полупрозрачным платьем итальянской моды тех лет просматривалось сексуальные модные бикини супермоделей семидесятых годов. Евгений Альфредович очень надеялся, что видение явилось только ему одному, но напрасно. Все присутствующие, представляли немую сцену: онемев от ужаса, они смотрели на приближающуюся фигуру. Особенно потрясён был Пулково, в течении многих лет не видел он цивилизованных, нарядных и таких красивых женщин. Он не мог оторвать от неё глаз, вспоминая подруг лёгкой молодости. Вид Тарновского говорил о его полуобморочном состоянии, и Зоя лихорадочно дёргала его за рукав, стараясь привести в чувство, не давая лишиться реальности. А непонятная женщина уже была близко, но вдруг остановилась и повернулась спиной, как будто собралась уходить. На глубоко декольтированной спине женщины Тарновский увидел яркую татуировку. Такой татуировки у мамашки никогда не было. И Тарновского осенило: это же Екатерина Анатольевна Роланд-Тарновская, старшая внучатая племянница Евгения Альфредовича, которую он давно не видел и которой мало интересовался. У старшего брата Тарновского — Василия был сын Анатолий, у которого было две дочери старшая Екатерина и младшая Татьяна. В Англии, куда семья Василия переехала из Аргентины, Татьяна занялась бизнесом и преуспела, завладев крупной дизайнерской фирмой. Екатерина же по внешности была словно две капли воды похожа на роковую мамашку и лишь прекрасной внешностью Екатерина начала устраивать свою жизнь в обществе и во второй половине восьмидесятых годов вышла замуж за миллиардера Роланда, порядочного пожилого человека. Прожив с ним, для порядка, четыре года, Екатерина родила дочь Наталью, и, когда той исполнилось два года, развелась. По британским законам муж должен содержать бывшую жену после развода, пока она не выйдет замуж. А замуж Екатерина и не собиралась. Ей хватало громадных алиментов Роланда, чтобы вести беспечную богатую светскую жизнь. Маленькая Наташа не особенно интересовала Екатерину, она отдала её в частную закрытую элитную школу в Ирландии и навещала девочку раз в полгода. Сама же жировала на полную катушку, переезжая с курорта на курорт. Она побывала на Мальдивах, Бали посетила Яву, Суматру и многое, многое другое. Екатерина развлекалась, выкладывала откровенные фотки в Интернет и переписывалась с поклонниками. Многие предлагали ей руку и сердце, но она не хотела связывать себя семейными узами, тем более лишаться миллионов Роланда.
«Как она могла попасть на остров, — лихорадочно думал Тарновский и не находил ответа». А Екатерина подошла к костру, улыбнулась очаровательной улыбкой, присела на траву и попросила поесть. Тарновский кратко рассказал присутствующим кто такая их гостья и вдруг с ужасом увидел на её теле те самые первые симптомы заражения от биологического напитка для меркуриан.
18
Проснувшись утром, Пичкиряев не сразу вспомнил, где он, который день, месяц и время года. Серьёзно болела голова, руки не желали слушаться, лицо было отёкшим и помятым. Усилием воли он заставил себя подняться, увидел на столе бутылку с остатками водки, непочатую бутылку шампанского, тарелки с жареным мясом, салаты, две рюмки и вспомнил всё. А где же дама? А вот и она. Крепко спит под раскрытым одеялом: не красивое лицо, слишком большая грудь, толстые руки и ноги не могли сочетаться друг с другом, образуя не симметричные дисгармоничные формы. Но, нижнее бельё, тонкое и прозрачное, купленное по дорогой цене в лондонском супермаркете для богатых, делало Татьяну весьма привлекательной. Пичкиряев глаз не мог оторвать от такого гламура. Наши звездульки от шоу бизнеса сдохли бы от зависти от такой роскоши. По русскому обычаю от головной боли после попойки утром надо выпить водки, хотя это и противно, но помогает. Пичкиряев выпил тёплую водку, на мясо и салаты было противно даже смотреть. Через некоторое время генералу полегчало, голова начала работать и выдавать кое-какие мыслишки. Он позвонил в своё управление и приказал, чтобы в течение дня его не тревожили звонками, так как у него ответственное задание. Татьяна привела себя в порядок, белые брючки сидели на ней идеально, блузка, как будто из воздуха, создавала бледно розовое сияние, копна волос расположилась на голове, как корона. «Женщины Орурковской породы умеют быть красивыми и привлекательными, — подумал Пичкиряев и был прав». Они легко позавтракали в ресторане при гостинице и отправились на прогулку на небольшом теплоходе по Москве реке. Публика на теплоходе была из новых русских, богатая модная и уверенная в себе. Москва плыла им навстречу, лес особняков и высоток смешались в пейзаже. Оба делали вид, что им хорошо и интересно, но в голове каждого вертелись свои мысли. Пичкиряеву надо было выяснить, что знает Татьяна об исчезновении Екатерины.
«Время всё расставит на свои места. Но мне хотелось бы знать сейчас: куда исчезла ваша сестра? Что вы вкладываете в слово „пропасть“. Какая ваша версия таинственного исчезновения Екатерины?» Татьяне не хотелось говорить о «безбашенной Катьке», как она про себя называла Екатерину, но обстоятельства были выше её желаний.
«Почти две недели, — вздыхая, говорила она, — звонила ей по мобильнику. Молчит. Длинные гудки есть, телефон не отключен, а ответа нет. Просто не берёт трубку, думала я. С ней бывает, она взбалмошная. Затем я заволновалась, начала выяснять и узнала, что она отправилась на Гавайские острова из Ирландии на круизном лайнере и находилась там неделю, а затем исчезла в неизвестном направлении, никого не предупредив».
«Таинственное исчезновение приписывается вмешательству сверхъестественных сил. Голливудский фильм».
«Когда полиция бессильна и ничего не может сделать, проще всего свалить на то, что с научной точки зрения и с разумной человеческой логики — невозможно».
«Короче говоря, — Пичкиряев говорил с насмешкой, он не верил Татьяне, — Бермудский треугольник замешан в исчезновении вашей сестры. Или другая аномальная зона, про которую я ещё не знаю».
«Вы напрасно смеётесь, господин военный, потому что имеете в виду фундаментальную науку, которая заскорузла и ворочает мозгами только в одном направлении. А есть околонаучные исследования, давно признаны НЛО, колдовство, связь с потусторонним миром». Пичкиряев захохотал так, что на него посмотрели многие пассажиры, но это его не смутило:
«Милая девочка, — сказал он вкрадчивым голосом, — у меня есть более прагматическая версия исчезновения твоей сестры».
«Тогда почему вы молчите? Почему морочите мне голову?»
«Ты маленькая, — довольно резким голосом сказал генерал, — вопросы задавать. Ты имеешь право только отвечать на мои вопросы. Но, ты мне нравишься, я бы даже женился на тебе, если согласишься. Поэтому скажу тебе мою версию. Бермудский треугольник и аномальные зоны не причём. По неясным причинам последние полгода от господина Роланда на счёт мадам Екатерины, денежные средства перестали поступать в привычном объёме. Отказывать себе в удовольствиях эта госпожа не умеет, поэтому счёт её уменьшался как шагреневая кожа и она начала жить в долг. Долгов этих у Роланд — Тарновской накопилась тьма и ей выгодно исчезнуть с поля зрения кредиторов. Что она и сделала. Допускаю, что она изменила внешность, обзавелась фальшивым паспортом».
«Это не так. Роланд исправно перечисляет ей деньги. Это я знаю точно». Татьяна еле сдерживала гнев, она знала, что при материальных затруднениях, Екатерина бы обратилась за помощью к ней, к Татьяне, так как ежемесячно перечисляла на имя Татьяны на особый счёт крупные суммы. Екатерина говорила, что это её счёт на чёрный день. Екатерина была не настолько легкомысленна, чтобы не обеспечить себе безбедную старость. Но, она промолчала. Пичкиряев ей нравился, но пока не настолько, чтобы открываться перед ним полностью. А генерал — майор продолжал философствовать о жизни Екатерины, Интернете, о возможностях своего ведомства, о себе любимом и о многом другом. Потом посыпались комплименты в адрес Татьяны, она зарделась от смущения. Комплименты ей нравились. Про Екатерину парочка быстро забыла. Вкусный обед, обширные возлияния марочных вин сделали своё дело. Каждый из них думал про себя: «Может это настоящая любовь в моей жизни».
19
Снова возникла работа, затягивать которую нельзя. Дороги секунды, в буквальном смысле, ведь Екатерина заражена инфекцией, которую применяют для поддержания жизни меркуриан. Надо лечить пока она не приобрела критические масштабы. Нужна баня, но она в посёлке. Появиться в посёлке с двумя новыми людьми Тарновский и Зоя не могли, это вызвало бы переполох в среде аборигенов и сразу стало бы известно жрецам. Тарновский и «Красная Рука» поехали в посёлок и привезли оттуда большое корыто, а Пулково в это время развёл два больших костра. Зрелище было комичное: пока вода в корыте нагревалась до нужной кондиции, Пулково и «Красная Рука» растянули раздетую Екатерину за руки и ноги над вторым костром и прогревали, переворачивая, как тушку курицы-гриль. Она кричала и пыталась вырваться, но крепкие мужики не обращали на это никакого внимания. Когда вода в корыте нагревалась до нужной температуры, Екатерину опускали в корыто и прогревали водой. Когда вода остывала, больную снова растягивали над костром, а воду в корыте нагревали. Со стороны смотрелось очень смешно, Катьку крутили, как шашлык, визжала она, как поросёнок. Зоя плакала, «Красная Рука» смеялся, но дело своё делал мастерки, Тарновский командовал, следил, чтобы не подгорела и не сварилась. Тарновский не любил Екатерину, обида его была давней и глубокой. Роковая мамашка, как бы её не обвиняли в распутстве и легкомыслии, оставила сыну хорошее состояние, а Катька с Танькой всё это похитили, когда бежали в Англию, оставив молодого Тарновского нищим. Так что у Тарновского была причина обижаться на Катьку и её сестру. Он просто ещё раз убедился, что женщины Орурковской породы обдирают мужчин, которые им попадаются на пути, до нитки. И неважно отец это, любовник, брат, родственник или муж. Он не собирался предъявлять сейчас претензии Екатерине, минувшие лета потеряли актуальность, полно накопилось новых проблем. А самые актуальные из них были на этом острове. Но, где-то глубоко внутри у него, как невылупившийся змеёныш в яйце, сидела мысль потребовать расчета у этой нахалки, когда все перепития останутся позади, и они вернуться на родину и заживут спокойной цивилизованной жизнью. Через двадцать минут симптомы заражения исчезли, Екатерину можно было считать здоровой. Сама она не совсем понимала, что с нею произошло, болезнь она не чувствовала и возмущалась тем, как с нею обошлись. До неё не доходила серьёзность её положения до лечения, которое она называла издевательством и насилием. За то Пулково был в полном восторге:
«Я отлично понимаю серьёзность вашего, Екатерина, заражения. Если бы мы не сделали с вами то, что сделали, через два, три дня мы бы выкопали вам здесь могилку». Он оценил редкую эффективность применённого способа лечения и с восторгом добавил:
«Способ не гуманный, зато надёжный. Теперь же стоит подумать, как отбить несчастных меркуриан у эдельвейсов и спасти их от верной и мучительной гибели». Сидя у костра, они строили планы освобождения инопланетян. Вопрос первый: куда везти? Конечно, в Россию. Хлебосольная Россия и встретит и накормит и спать уложит обычных гостей, а уж об инопланетянах и говорить нечего! Как везти? Это решит и обеспечит Москва. В этом плане переживать не о чем. Всё будет в лучшем варианте.
«А вот третий вопрос: как освободить меркуриан, решать и делать придётся только нам. Нас здесь четверо, все ли будут участвовать?».
«Я буду участвовать, — грустно сказал „Красная Рука“, — но что будет со мной после того, как вы улетите вместе с меркурианами в Россию?»
«А ты улетишь с нами! — Зоя обняла туземца и продолжала ласково, — разве мы оставим тебя, нашего верного друга, защитника на острове. В нашей стране живут люди разных национальностей и рас. И белые, и чёрные и жёлтые. Азиаты, японцы, мордва, татары. И никто никого не обижает. Будешь учиться. Кем бы ты хотел стать? Врачом? Вот и станешь им». «Красная Рука» благодарно обнял друзей, отвернулся и незаметно вытер навернувшиеся слёзы, ну а Зоя уже ревела навзрыд.
План освобождения обсуждали долго: можно отбить их надо на поляне, когда рядом не более трёх человек. Широко обсуждался так же план рытья подземного лаза в коттеджный посёлок, чтобы попасть в лабораторию, забрать документы и сыворотку для меркуриан. Стараться сделать всё без кровопролития. Брать только после того, как Москва будет полностью готова их принять и даст команду. А как быть с Ариной? Оставить на острове, увезти в Москву? Расстрелять за жестокость своим судом? Рассуждать на эти темы было проще, нежели искать объяснение странному появлению мадам Роланд на этом забытом людьми острове. Пулково попросил Екатерину более подробно ещё раз описать своё путешествие, вспомнить мелочи и незначительные действия. Но, рассказ её был путанным и не логичным, некоторые моменты, вообще выпали из её памяти. Она уверяла, что две недели отдыхала на Гавайских островах, Затем с компанией отправились на быстроходной комфортабельной яхте в сторону Америки через Панамский канал, огибая целый материк, совершили гигантский V — образный маршрут, пересекли два океана. Всё это заняло около месяца или чуть больше. На Бермудах остановились в хорошем пятизвёздочном отеле и решили провести там, как минимум половину месяца. Их была целая компания. Мы отдыхали на полную катушку. Появилась идея на моторной лодке уйти в океан и провести там день. На эту прогулку из женской части компании согласилась только Екатерина, у остальных женщин был необъяснимый мистический страх перед словом «Бермуды». На яхте, кроме Екатерины, было десять мужчин, включая моториста и хозяина яхты. Настроение было превосходное, день чудесный. А к вечеру на небе появились белые тучки, видимость начала портиться и люди повернули обратно. Веселье понемногу утихало и сменилось беспокойством, так как по расчётам люди должны уже прибыть на место, а никаких признаков острова с ихним отелем не было и в помине. Туристы поняли, что заблудились в океане. Вдруг мотор затих, через некоторое время сели аккумуляторы и погасло электричество. Мобильные телефоны и рация не ловили сигналов. Началась паника, никто не знал, что надо делать в такой ситуации. Ночь была непроглядной, звёзд не было, иногда слышались неясные завывания, бульканье или грохот водопада. На рассвете туристы увидели невдалеке, метрах в двухстах или трёхстах остров. Моторист считал, что надо разделиться на две части, одна поедет на вёслах к острову в разведку, вторая останется на яхте. Мы были так напуганы, что не хотели разделяться. На судне остались хозяин яхты и моторист, а наша компания ушла на вёсельной лодке к острову. Чем ближе к острову мы подплывали, тем более расплывчатым становился силуэт яхты, а когда мы высадились на берег, яхта исчезла, её нигде не было видно. Мы испытали ещё один шок, ужас и безнадёжность охватили нас. Екатерина почувствовала боли в области печени, тошноту и головокружение. Чтобы справиться с этим состоянием она отбежала в расщелину, легла на её дно, стараясь справиться с недомоганием. Прошло всего минуты три, когда она услышала странные звуки, вскрики, выстрелы. Забыв про боли, Екатерина подползла к краю расщелины и выглянула: несколько незнакомых мужчин европейского вида окружили её друзей и привязывали верёвками одного к другому, при этом связывая руки. Тех, кто пытался сопротивляться ударяли прикладами и запугивали, стреляя в воздух. Несчастные пытались объяснить свою историю, но их не слушали. Цепочку связанных людей повели вглубь острова, пиная ногами и ударяя плётками. Из всей их компании только Екатерина избежала страшной участи пленников. Но её участь была ещё хуже: одна, без еды и крова, без оружия. В течении трёх дней блуждала она на таинственном острове, не видя признаков обитания. Однажды Роланд увидела вдали троих аборигенов, шли как на охоту. Хотелось ей броситься к ним за помощью, но страх победил, она не хотела разделить участь остальных пассажиров яхты. Прошло ещё дня три. Голод и страх зомбировали её, и, увидев костёр, она пошла к нему уже ничего не чувствуя, как робот. Хотя в последнюю минуту взяла себя в руки и очаровательно улыбнулась.
Тарновский объяснил Екатерине, что они с Бермудских островов переместились непонятным способом на юг Африки и сейчас находятся вблизи острова Мадагаскара. Екатерина не могла в это поверить, а Зоя втолковывала ей, что в Бермудах всё возможно и это не место для увеселительных прогулок и только такие безбашенные, как их компания, могли отправиться в такое место на увеселительную прогулку. Пулково прочитал «лекцию» специально для Екатерины, которая ему почему-то очень нравилась, о перемещении в пространстве и времени, об аномальных зонах и их роли в этих перемещениях. Учёные долгое время считали, что в аномальных зонах люди гибнут. Но мёртвыми этих людей никто не видел и стали применять слово «пропавшие». А они не пропадали и не гибли, но перемещались. Куда? А это пока загадка. Или в другую эпоху прошлого или будущего, или в другое место на нашей планете, может на другую планету. Иногда люди перемещаются в своём же районе и в своё же время на километр или несколько километров, а иногда на данном месте перемещаются в прошлое или будущее. Это скоротечные перемещения, люди не погибают, но часто не рассказывают, боятся насмешек окружающих.
«Для науки здесь непочатый край для исследований!» в восторге кричал Пулково и потирал руки, которые жаждали новых экспериментов. Он был учёным до мозга костей и Екатерина смотрела на него восхищёнными глазами. Глядя на него, Тарновский подумал с тревогой: «не дай Бог, ещё влюбится такой хороший человек в эту Орурковскую стерву», а Зоя, которая понимала Тарновского без слов, улыбнулась ему и сказала никому не понятную фразу: «приедем в Россию и свадебку сыграем». И засмеялась, что бывало с ней редко, а Тарновский этому смеху обрадовался, потому что Зоя чаще плакала, чем смеялась.
А Пулково продолжал рассказ об аномальных зонах. Оказывается, у каждой аномальной зоны есть свои «личные» правила или законы присущие только ей. Так для Бермудского треугольника характерно перемещение в далёкое будущее или на какой-нибудь остров. И это учёный брал не с потолка. Он работал именно над этой аномальной зоной двадцать лет назад и знал когда, куда и насколько можно отправиться с Бермудов и как вернуться назад целым и невредимым.
«Вам, Екатерина Анатольевна, очень повезло, что вы попали на остров, могло быть на много хуже. У каждой аномальной зоны свой график активности. Мы с коллегами описали особенности действия многих аномальных зон. Большинство из них большую часть времени проводят в состоянии покоя и ничем себя не проявляют. Некоторые вообще пробуждаются раз в несколько лет или даже десятилетий. В 70-х годах мы составили карту аномальных зон на земле».
Екатерина задала Пулково самый глупый вопрос из всех, которые ему задавали вообще:
«Вы не помните, в каком году можно попасть на Бермуды с этого острова?»
«Где-то в 2064–2089 годах, деточка! — с насмешкой сказал Пулково и все засмеялись над его шуткой, — множество людей пропало над Бермудами, многие из них где-то живут, но вернуться назад они вряд ли сумеют, а некоторые и не захотят».
Все были зачарованы рассказом учёного, забыли на время о своих проблемах, мечтали и вспоминали тех, кто переместился и не может сообщить о себе родным и близким.
20.
Генерал Пичкиряев боялся признаться себе, что ему нравится Татьяна. Он не хотел этого, сопротивлялся этому, но поделать с собой ничего не мог. Он боялся Татьяну, потому что она была женщиной Орурковской породы. Как разведчик он досконально изучил её родословную и ничего хорошего для себя в ней не нашёл. Сейчас он рассуждал на эту тему с самой Татьяной:
«У вашего деда Василия была сестра, тоже Татьяна, жила на Украине. За кордон не уехала, осталась в СССР. Была революция, разруха, голод. А она устроилась даже в такое тяжёлое время. В 1921 году подцепила молодого еврея, молодого кинорежиссёра Алексея Каплера, жила за ним безбедно, о работе слушать не хотела. А когда в 1930 году повстречала известного и состоятельного полярника Плаксионова, не задумываясь, бросила кинорежиссёра, ибо он был беднее полярника, и вышла замуж за более богатенького. Жила в шоколаде: он пахал, она тратила. Он работал, ездил в экспедиции, она отдыхала, ездила на курорты, естественно нигде и никогда не работала. И это в СССР! Где все должны были трудиться, а тунеядство преследовалось законом. Он упокоился в конце 80-х, она в 1994 году и похоронена на Ваганьковском кладбище. Кстати, у неё сын был от первого брака и внучка — Любочка. Любочка в начале девяностых упорхнула в США, стала Любовью Хаббард, обосновалась в Вашингтоне, округ Колумбия, ни в чём себе не отказывает, в молочных реках с кисельными берегами купается. Жирует за счёт богатого мужа. Ему, кстати 76 исполнилось, а Любочке ещё и сорока нет. У неё масса поклонников, а муж не замечает этого. К чему всё это? А к тому, что все бабы хотят устроиться так, чтобы залезть в карман к мужу миллиардеру, да редко у кого получается. А у Орурковской породы женщин всегда получается. Они всегда в выигрыше: жируют, разводятся, отнимают состояние и так по кругу. Ваша сестра Екатерина того же поля ягода — разве нет? Кстати, у всех этих Орурковских прелестниц на груди родимое пятно необычной формы, как бы по наследству передаётся. Я думаю это знак для мужчин „опасайтесь, перед вами не очаровательная женщина, а мошенница, которая охотится за вашими деньгами“».
Татьяна Хайт-Тарновская долго и терпеливо слушала философствования Пичкиряева. Наконец, она не выдержала:
«Что вы хотите сказать? Давайте ближе к истине. Моему терпению приходит конец, я могу не сдержаться и наговорить вам много не приятного не о ваших родственниках, а о вас самом».
«Я стремлюсь убедить себя и тебя в том, что ты единственная живая душа от целой Орурковской линии, достойная уважения, любви и дружбы. Ты не похожа на сестру, своих тёток и бабушек. Ты — другая, диаметрально противоположная даже по внешним данным, но самое главное в том, что у тебя другая, красивая на 100 % душа. Я простой русский мужик и говорить красиво не умею. Но я разбираюсь в людях, а тебя понял на первой минуте нашей встречи в гостинице, понял и поразился чистоте и искренности твоей души».
Татьяна заплакала от таких тёплых слов, обняла Пичкиряева, и они долго шептались о чём-то своём, забыв обо всём на этом свете.
На другой день они встретились вечером, и Пичкиряев радостно сообщил:
«Танюшка! Катька нашлась! Живая!»
«Где?»
«На экзотическом, практически не обитаемом острове рядом с Мадагаскаром. Это Южная Африка».
«Не может быть. Ты ошибся. Она на Бермудах была, в Гамильтоне. Географию что ли в школе не учил? Это противоположные части света. Другая Катька нашлась, не наша».
«Наша, Танюшка, наша. Не паникуй! Как она туда попала, не знаю. Но она там. У меня там люди свои работают, они сообщили и фотку прислали. Смотри».
«Она!»
«Вся её компания туда попала. Спаслась только она, остальные в плену у местных бандитов, может уже покойнички. А Катька к моим попала. Ни царапины на ней, ни синячка, в отличии от остальных. Она в безопасности сейчас. Правда, её пришлось лечить от какой-то местной заразы какими-то местными способами. Орала, говорят, не своим голосом. Ей поделом, не всё коту масленица».
У Пичкиряева было много дел: разрабатывалась программа освобождения меркуриан из эдельвейсовского плена, уничтожение их базы на острове. По инструкции Пулково надо было начинать строительство научного меркурианского центра. Сейчас решался вопрос, где лучше строить этот центр: в Сочи или Пятигорске. Но о заботах своих Пичкиряев Татьяне не говорил ничего, хотя у него уже мозги высохли от разработки планов освобождения меркуриан. Правительство требовало быстрых и решительных действий от ведомства Пичкиряева. В случае провала его ждали большие неприятности. Боялись журналюг, если они пронюхают жареное, разнесут по белу свету и операции конец. Общественность потребует огласки, начнутся протесты, а эдельвейсы взорвут этот маленький остров вместе с меркурианами, учёными, коттеджным посёлком, туземцами и нашими разведчиками. И скажут люди: а где же этот сказочный остров? Да не было его никогда и нигде. И ничего не было. Всё это сказки, легенды, выдумки.
А Татьяне он сказал, что у него скоро предвидится деловая поездка в Сочи и Пятигорск. И он хочет, чтобы она поехала с ним. (Татьяна нужна ему была для того, чтобы скрыть деловую цель поездки и представить её, как отдых и развлечение).
Радости Татьяны не было конца, она бросилась к Пичкиряеву, обняла его, а он подхватил её на руки и долго кружил по комнате.
21
На острове разворачивались бурные события. Привести Пулково и Екатерину в поселение туземцев было невозможно. Новые люди воспринимались здесь с опаской, и о них подпевалы жрецов сразу же сообщили бы в коттеджный посёлок. Требовалась почти постоянная связь с ведомством Пичкиряева. Пулково постоянно по рации давал указания коллегам из Москвы по созданию микроклимата в резиденции меркуриан, которая спешно строилась то ли в Сочи, то ли в Пятигорске. Биологи консультировались у него по созданию меркурианской вакцины и питанию инопланетян, физики решали с ним вопрос транспортировки. Пулково изменился на глазах, помолодел, глаза горели жаждой жизни и научных исследований. Побритый, подстриженный, вымытый, в хлопковом тренировочном костюме, который по приказу Пичкирява привёз Франсуа с Мадагаскара, он был полон энергии. Екатерина же осталась верной себе: спала до 12 часов, загорала, отдыхала, «строила глазки» Пулково, «Красной руке» и даже Тарновскому. Но, безуспешно, что её раздражало и портило настроение. Зоя и Тарновский разрабатывали планы проникновения в посёлок и похищения меркуриан. «Красная рука» отвечал за хозяйство: охотился, готовил еду, приносил воду, поддерживал огонь. Он пытался привлечь Катю себе в помощницы, но из этого ничего не получилось.
Тарновский и Пулково пришли к выводу, что необходимо несколько раз побывать в коттеджном посёлке с разведовательными целями. Необходимо знать: где находятся меркуриане, как их охраняют, где лаборатория, где главный компъютер, из которого следует забрать все научные открытия. Надо узнать судьбу пленников, бесшабашных друзей Катьки, прожигателей жизни. Может среди этих мажоров найдётся двое или трое способных включиться в битву с эдельвейсами. Очень неравными были силы. Трое мужчин и Зоя. Катька — пустое место. Правда Зоя даст по стрельбе фору тому же Пулково. В драке она тоже мастер.
За вечерним костром начали обсуждать план проникновения в посёлок с целью разведки. Зоя настаивала:
«Пулково не может принимать участие в поездке. Если мы погибнем, то дело наше не пострадает. Других пришлют. А Пулково — один! Второго такого нет. Он артефакт проекта эдельвейсов. Он знает всё о проекте и меркурианах. Он России нужен».
Тарновский же утверждал, что Пулково знает посёлок изнутри, что с ним легче ориентироваться. Зоя возражала, что Пулково двадцать лет не был в посёлке, там всё давно изменилось и толку от Пулково — никакого. Катька ляпнула в своей манере:
«Если встретите бутик, купите мне носовых платков и соломенную шляпку».
В итоге Пулково убедил всех, что он должен поехать на разведку, что его никто не узнает, потому что его никто уже не помнит. А главное, он знает, как вести себя с меркурианами и надеется, что они-то его узнают своим особым чутьём и можно будет войти с ними в контакт. Этот аргумент перевесил все остальные.
Около половины второго ночи отправились в опасную поездку: Тарновский за рулём, рядом, как всегда верная Зоя. На заднем сиденье сеньор Пулково и неустрашимый честный островитянин «Красная Рука». Все были вооружены пистолетами, ножами и желанием успеха. Оставив машину в зарослях густого кустарника, последние метров двести прошли пешком и через минут двадцать оказались на краю теннисного поля. Посёлок спал. Одноэтажные, редко двухэтажные, пряничные коттеджи были точной копией частных домиков Франции или Германии двадцатого столетия. Пространство около домов освещали электрические фонари, словно в крупных городах, располагаясь в ряд, почти на одинаковом расстоянии друг от друга. Везде подстриженные лужайки и газоны, аромат травы и цветов. Тротуары заасфальтированы. Короче, настоящий европейский комфорт. В некоторых окнах мерцал слабый голубоватый свет — неужели телевизор? Пулково пояснил, что некоторые умельцы, ещё в его годы пребывания здесь, умудрялись принимать телевизионный сигнал с Мадагаскара. А сейчас тем более. Остановились.
«Давай, Пулково, ориентируйся. Где здесь научные корпуса? Лаборатории? Пункт охраны?»
Пулково оглядывался, что-то шептал себе под нос: «Этот зелёный слева, был синим… недавно красили. Жёлтого коттеджа не было. Строили в сторону леса. Направо будет… затем налево, ещё налево. Кажется, не ошибаюсь. Вперёд! Я знаю дорогу!»
Шли быстро, так как улица была слишком светлой. Когда свернули в тёмный переулок, вздохнули с облегчением. Вдруг на первом этаже красного домика зажёгся свет, послышались глухие мужские и женские крики. Быстро миновали опасное место, схватились за оружие, ждали нападения. Когда прошли ещё метров триста, Пулково остановился, и повёл их между двумя коттеджами в глубину двора. Вместо двора оказалась огороженная территория, на которой красовалось длинное одноэтажное кирпичное здание с тёмными окнами. С виду оно было похоже на больницу или муниципальное учреждение в России, но на несколько ступеней аккуратнее, капитальнее и красивее.
«Не могу утверждать, какое учреждение располагается в данном месте ныне, — осторожно говорил Пулково, — но в семидесятые годы здесь находилась лаборатория, построенная специально для наших экспериментов. С боку есть дверь».
Обогнули строение. Через боковую дверь можно проникнуть внутрь. Дверь была открыта, что не могло соответствовать железным законам логики. Очевидно, эдельвейсы абсолютно уверены в безопасности посёлка. В здание прокрались двое: Зоя и Тарновский с оружием на взводе. Они осторожно продвигались в полутёмном коридоре, готовые к стрельбе. В холле в нос ударил, запах спирта вперемешку с каким-то лекарством. «Как в больнице или в морге» пронеслась мысль и исчезла. Продвигались неслышно вдоль закрытых дверей кабинетов. Вдруг в конце коридора открылась дверь и двое или трое людей в зелёных халатах появились в коридоре. Они не громко разговаривали. Зоя и Тарновский, как тени, метнулись в боковое ответвление коридора. Перестрелки удалось избежать, можно поздравить себя с маленькой победой и выводом, что посторонних здесь не ожидают. По лестнице спустились в холл, одна из дверей была открыта. Тихо вошли. Перед ними оказалось довольно большое помещение, похожее на лабораторию: холодильники и термостаты, центрифуги фотоэлектрокалориметры, микроскопы различных модификаций. Зажглась надпись:
«Стерильно! Без спецодежды не входить!»
Зоя и Тарновский одеты, как и все аборигены на острове. Рядов на вешалке висят зелёные халаты, лежат бахилы. Оба поняли, что без Пулково делать им здесь нечего. Без проблем «слиняли» к выходу, посовещались и теперь уже втроём вновь проникли в лабораторию. Пулково быстро распорядился одевать халаты, бахилы, перчатки, маски. Затем нашёл кнопку допуска, нажал её и загорелась надпись:
«Проходите».
Зоя разбирала папки, файлы, тетради, записи, Пулково колдовал с компьютером. Пароль знать он не мог, поэтому вспоминал свои хакерские навыки. Тарновский решил обследовать находящиеся рядом помещения. Двери кабинетов были заперты, Тарновский применил к замкам воровскую отмычку, и одна из дверей поддалась, в нос ударил странный тяжёлый запах. Тарновский вошёл в комнату и ужас сковал все его члены: большие стеклянные ёмкости были набиты меркурианами. Ёмкости напоминали аквариумы, даже террариумы для африканских крокодилов. В них была налита то ли вода, то ли биологическая жидкость и втиснуты меркуриане, сплошь покрытые каплями слизи, как вода на стекле во время ливня. От этого их поверхность казалась пузырчатой, неровной, бугорчатой. Меркурианин представлял собой большую жёлтую массу, не имеющую твёрдой формы. Форма их могла меняться, перетекать из одной части в другую. Часто изменяя форму, меркуриане умудрялись передвигаться в ничтожном пространстве стеклянного сосуда. Они напоминали громадных одноклеточных, инфузорий, увеличенных гигантским микроскопом в миллионы раз. Вдруг, он снова похолодел от страха: в его мозгу возник звук, напоминающий стон умирающего страдальца, тихий плач. Ошеломлённый Тарновский понял — меркуриане выходят с ним на связь, что то ему передают. Он повернулся лицом к аквариумам и стал напряжённо передавать меркурианам свою мысленную речь:
«Мы ваши друзья. Мы пришли, чтобы спасти вас. Держитесь. Осталось не долго!» Он повторял эту фразу много раз, и вдруг в его мозгу возникла чужеродная, ему не принадлежащая, «поторопитесь, мы погибаем. У нас уже нет сил. Над нами издеваются, пытают. Спасите. Помогите».
Тарновский захватил с собой кинокамеру и сейчас, мысленно передавая меркурианам слова поддержки и обещания скорой помощи, он лихорадочно снимал на камеру обстановку помещения: аппараты, шланги, самих меркуриан в сосудах. Вдруг раздался шум в коридоре и голос Пулково:
«Уходим. Сюда идут!»
Тарновский захлопнул дверь, кое — как запер её снова. Пусть эдельвейсы не догадаются, что кто — то был в ней и видел пленников. Выхватив пистолет, он притаился за колонной. Топот приближался и через три секунды, как гончие псы, ворвались в коридор два эдельвейса в военизированных костюмах цвета хаки и тёмных очках. Точный кадр из голливудского кинофильма! Силы не равны, понял Тарновский и выхватил оружие. Два точных выстрела сделали своё дело, но появились ещё двое, затем ещё и ещё. Откуда-то появился «Красная Рука», из компьютерной выскочил Пулково. Завязался бой. Пулково стрелял не умело и беспорядочно, за то «Красная Рука» стрелял не хуже военного Тарновского, метко и дерзко, с удалью и даже с каким-то весельем. Вскочила Зоя и попала прямо в толпу бежавших эдельвейсов, их было человек пятнадцать. Это была другая команда. Люди в чёрных строгих костюмах или в накинутых зелёных халатах, они больше были похожи на сотрудников бюро ритуальных услуг, столичных гробовщиков. Пулково крикнул: «Мужики за мной, я знаю другую дорогу на выход». Все были уверены, что Зоя с ними и бросились за Пулково по полутёмному коридору. Пулково подбежал к одному из окон, приподнял подоконник и снова резко его опустил. Это была замаскированная дверь, она плавно и бесшумно открылась и выпустила мужчин из здания. После чего также плавно закрылась. «А где Зоя? — закричал Тарновский, — ребята назад!»
Увы, дверь — окно открывалось только изнутри, снаружи механизм не действовал. Разбить стекло тоже было невозможно, оно было прочнее стали.
А Зоя поняла, что плен неизбежен, быстро запихнула пистолет и нож под какой-то шкаф, забилась в угол, изобразила на лице страх и ужас и…заплакала, изображая испуганную островитянку.
Вся толпа эдельвейсов бросилась на Зою.
22
Со всех сторон к лаборатории с воплями и криками бежали люди с фонариками. Тарновский решил, что пора сматываться, Пулково кричал ему, что надо отбить у эдельвейсов Зою. Оба понимали, что отбить не удастся, слишком не равные силы. «Красная Рука» сообразил, что надо бежать, не задерживаясь, иначе будет поздно. Он схватил обоих за руки и потащил за собой к спрятанной в кустах машине. Сев в тачку, мчались на большой скорости к схрону.
Около лаборатории собралась большая толпа, раздавались крики вперемежку с истерикой. Во всех домах горел свет, нервно мигали фонари. В посёлке началась суета. Для эдельвейсов тревога была непривычным делом, то есть её никогда, с момента основания центра, не было. Большинство обитателей посёлка, вообще не понимало, что происходит. Суматоха длилась минут двадцать. За эти двадцать минут беглецы успели добраться до схрона и вздохнуть с облегчением: погони не было.
На востоке показалось кроваво-жёлтое пятно, это всходило солнце. Мужчины строили планы освобождения Зои. Они понимали, что Зои возможно уже нет среди живых, её могли убить в суматохе «не спросив имя и фамилию». От таких мыслей бросало в жар. Тарновский предлагал поднять островитян и вести на штурм коттеджного посёлка. «Красная Рука» быстро охладил его пыл: островитяне не пойдут переходить священную границу, не начнут войну против богини, ради глупой Нахохо. Они будут защищать свою богиню вместе с эдельвейсами.
«Сядьте у костра, — сказал он, — пейте напиток джунглей, кушайте жареное мясо дикого кабана и в рассуждениях найдёте правильный ответ. Так делают у нас старцы, когда принимают важное для племени решение».
Костёр полыхал, мясо издавало умопомрачительный запах, трубки дымились. Мужчины принимали решение.
Зоя давно желала попасть к эдельвейсам, чтобы выяснить их реальные планы и возможности. И, если она жива, сделает сейчас всё возможное для этого. В поездку она отправилась в одежде островитянки, что даёт ей некоторое преимущество. Эдельвейсы могут принять её за дикарку, нечаянно попавшую на священную часть остров. Да она и будет выдавать себя за неё. Увидеть богиню, поклониться ей, что-то просить у неё — это Зоя сумеет, она разведчица, у неё опыт, артистические способности. Лишь бы была жива. Может, сумеет втереться в доверие, притвориться наивной, глупой дурочкой. Мужчины очень на это надеялись.
Проснувшись ранним утром, «Красная Рука» вдруг услышал в кустах лёгкий шорох. Он осмотрелся и увидел двух белых людей, осторожно пробиравшихся в зарослях. Разбудил Тарновского. Оба осторожно взяли ножи и пистолеты. Выскользнули из укрытия. Пришельцы были одеты в шорты и майки, они были больше похожи на туристов или отдыхающих. Захватить их было делом одной секунды, да они и не сопротивлялись, даже обрадовались.
«Зови Катьку» скомандовал Тарновский, и «Красная Рука» быстро приволок заспанную растрёпанную Екатерину, которая сразу же узнала своих друзей с яхты. Услышав шум, выстрелы, крики и суматоху, они сумели ускользнуть от охраны, большая часть которой по тревоге бросилась в центр событий и скрыться в джунглях. Ребята, в свою очередь, сразу же узнали свою курортную напарницу, обрадовались, что она жива и здорова, потому что у них возникла надежда, что и они будут приняты в эту компанию, как свои. Снова начались рассказы о путешествии на яхте и недоумения, как попали они на этот злосчастный остров, переместившись с Бермудов в Африку. Они рассказали, как высадились на берег в надежде обсохнуть, отдохнуть, связаться по рации со службой спасения. Но на них напали бандиты, вооружённые до зубов. Это были не туземцы, скорее англосаксонцы, арийцы. Сопротивление было бесполезно, только Катька исчезла, как испарилась. Ребят связали и погнали, как скот или рабов в древнем мире, погоняя плетьми и ругательствами. Шли долго, хотелось пить, но кроме пинков и затрещин они не получали ничего. Увидев коттеджный посёлок, ребята стали надеяться на цивилизованное к себе отношение, но напрасно. Их распихали в грязные чуланы по три — четыре человека в каждый. Приставили охрану. Туалет в чулане виде тюремной параши. Пища два раза в день: утром и вечером овсяная или перловая каша, как собакам. Днём выгоняли на работу: чистить улицы, мыть полы, красить стены и потолки, сжигать мусор помоек, мыть биотуалеты, переносить тяжести, чинить тротуары. Хозяева жили комфортно, можно сказать, как аристократы: играли в теннис, шахматы, носили белые чистые одежды, выгуливали собак декоративных пород. Дамы вели себя надменно, надсмехались над нами. Никакого сострадания с их стороны пленники не испытывали. Работали с семи утра до восьми вечера. Затем получали плошку с кашей и запирались в тёмный чулан. Иногда работали и в лаборатории: убирали кровь и выносили тела обескровленных младенцев. Младенцы были туземцами, их привозили живыми, но тяжело больными. Погибших младенцев требовалось сжигать на большом костре. Ребята, рассказывая и вспоминая ужасы плена, плакали, не стесняясь своих слёз. Вместе с ними рыдала Зоя, а мужчины становились всё мрачнее и мрачнее.
«Что-нибудь необычное вы видели, — спросил Пулково».
«Да, иногда притаскивали в лабораторию необычные жёлтые пузырчатые мешки. Эти мешки стонали и плакали тихо и жалобно, как живые. Мы поседели, когда первый раз услышали этот стон. Потом за ними убирали слизь и зелёную жидкость». Парень разволновался и начал даже заикаться. Рассказ продолжил другой:
«Нас привели последними. Остальных уже заперли по чуланам, нам сунули миски с кашей, и тут началась суматоха, по-английски кричали „Тревога“, взвыла сирена, лампы красные замигал. В помещение забежало человек двадцать, мы потеряли охранников из вида и рванули к выходу. В посёлке царил хаос, и мы побежали в сторону джунглей. За нами никто не гнался, про нас просто забыли. И вот мы тут».
«Поздравляем с освобождением из плена, давайте знакомиться». Тарновский представил ребятам свою команду, а Катьку они знали.
«Евангелос Александропулос Мелескис. Я из Греции, из Пирея».
«Омар Мушарафф…. Из Палестины».
Для ребят убежать из коттеджного посёлка было верхом счастья, потому что они из рабов превратились в свободных, и большим везением, потому что сразу встретили друзей. Не случись второго, они, дети цивилизации и комфорта, погибли бы от голода и жажды. Пулково с грустью вспомнил свои скитания после побега из посёлка и назвал ребят «счастливцами». Тарновский просил рассказать подробнее о населении посёлка, взаимоотношениях между собой. Грек и палестинец рассказали, что соотношение количества мужчин и женщин примерно одинаковое. Особенно нагло вели себя женщины, они старались оскорбить и унизить пленников ниже плинтуса. Оружие есть практически у каждого, но его не носили, а после поимки туристов объявили, чтобы каждый житель посёлка всегда имел при себе оружие. Автоматов не видели, основное вооружение ножи и пистолеты. Из разговоров охранников туристы поняли, что в охране есть бывшие солдаты НАТО, которые обладали прекрасной военной подготовкой. Есть участники войн во Вьетнаме и Корее, участники карательных операций в Африке и Азии в семидесятых годах. Трое, самых «отпетых», в прошлом наёмные убийцы, они работали в Европе на криминальные структуры, устраняя неугодных или конкурентов. Среди этих групп были и женщины. Совершенно ясно было, что до момента появления пленных туристов, жители посёлка пребывали в расслабленном состоянии, уверенные в своей недоступности и в том, что никакая опасность им не грозит. Но, сейчас ситуация в корне изменилась, и взять посёлок штурмом будет вряд ли возможно.
23
Судьба Зои волновала всех. Её могли — убить, взять в плен и пытать, допрашивать, издеваться. Она могла сохранить жизнь, прикинувшись тупой старой островитянкой. И, как бы не сложилась её судьба в плену, решено было сделать всё для её освобождения. Тарновский связался с Пичкиряевым, но тот не одобрил идею штурма, так как силы были явно не равные. Тогда Тарновский попросил разрешения доставить на остров дополнительно оружие и боеприпасы, на что получил положительный ответ.
Когда Тарновский рассказал товарищам, что Москва не одобрила идею штурма, все, как один, высказались за не выполнение этого приказа. И подготовка началась.
Главное, они не знали, что происходит сейчас в посёлке и в деревне папуасов. «Красная Рука» отправился в деревню, что бы разузнать последние новости, Пулково и туристы копали пещеры, чтобы спрятаться в случае погони, Катьку заставили заготовлять хворост для костра, Тарновский вышел на связь с Франсуа. Он заказал привести, во-первых три-четыре канистры бензина для джипа, во-вторых, два автомата Калашникова, полтора десятка пистолетов ТТ, столько же ножей, снайперскую винтовку, коктейль Молотова, гранаты и побольше боеприпасов к ним. На другой день пришёл «Красная Рука» и рассказал, что в деревню приходили жрецы, расспрашивали, где Нахохо с друзьями. Им сказали, что на охоте. Ничего плохого не сказали о ней: тихая и покорная, короче, обыкновенная. Жрецы грозились сжечь деревню, били плетью, кого ни попало, орали. К вечеру встречали лодку Франсуа.
«Интересная вещь, — удивился Тарновский, не веря своим глазам, — разве можно достать столько оружия и боеприпасов в течении одних суток!»
Франсуа захохотал в ответ: «Ничего сложного. При желании можно достать и бомбы. Да что бомбы, бронетранспортёр можно купить, только не доставить его на остров на лодке. В Африке племена часто воюют между собой, оружие самый ходовой товар. Как в Европе покупают овощи, так у нас покупают оружие. Были бы деньги».
Разгрузили лодку. Тарновский обратился к греку и палестинцу:
«Можете уехать с этой лодкой на Мадагаскар. Вы люди свободные. Мы не имеем права вас насильно здесь задерживать». Оба парня отказались наотрез.
Грек сказал за обоих:
«Мы плохо обучены военному мастерству, но будем сражаться вместе с вами с этими уродами. И не забывайте, что в плену остались наши друзья, мы обязаны помочь им выжить».
«А я и не сомневался в вас», Тарновский обнял парней и пожал им руки. Численность «войска» возросла почти на сорок процентов. Вместо трёх мужчин стало пятеро, ну и Катька в придачу.
Оружие разобрали и перенесли в лагерь. Тарновский обучал остальных обращению с оружием. Учил тактике: когда прятаться, когда стрелять, как применить нож. И Катька слушала и просила взять с собой, как она выразилась «на дело». Планировали сначала освободить туристов, где они сидят знали грек и палестинец, затем найти Зою, затем проникнуть в лабораторию. Пулково подвёл итог:
«Короче, ребята, куда кривая выведет. Но, главное — Зоя».
Машину заправили и нагрузили боеприпасами. Насколько возможно подъехали к посёлку. Ярко горели фонари. Редкие прохожие быстро проходили по улице и исчезали в коттеджах. Охрана явно была усилена, по улице прошёл патруль. Первым делом решили освободить туристов, они содержались в двух камерах, но камеры располагались в разных местах здания. У каждой стоял охранник, который запирал камеру и открывал её утром. Ключи были у него. Омар знал, где камеры, но не мог устранить охранников. Тарновский мог устранить охранников, но не знал, где камеры. Решились на очень рискованный шаг. Короче, Тарновский, Омар и Катька оделись цивилизованно, под жителей посёлка и открыто пошли по улице. Выручала Катька, она обнимала обоих, изображая любовный треугольник. Они шли к зданию, где были заперты туристы. У дверей в здание стоял охранник. Мужчины спрятались в кустах, Катька, дрожа от страха, подошла к охраннику и стала объяснять, что в кустах сидят какие-то чужие люди. Охранник внимательно выслушал её и хотел передать это сообщение по рации, но не успел. Как молния метнулся к нему Тарновский, нож попал прямо в сердце, охранник даже не вскрикнул. Ворвались в помещение, Омар вёл к камере, охранник около неё спал. Это была удача, Тарновский сделал своё дело так же быстро. Открыли чулан, вошёл Омар и Тарновский. Приказали молчать, слушать приказы и ждать в камере. С ними осталась и Катька, которая от нервного потрясения потеряла дар речи, и дрожала, как осиновый лист. Дальше было проще, Омар повёл Тарновского к другому чулану с туристами, охранник их заметил и закричал. Это могло сорвать всю операцию. Омар прыгнул на него и оглушил, охранник упал, но не сдавался. В драку вступил Тарновский, охранник не сдавался. Нож выскользнул из рук Тарновского, но Омар зажал голову охранника между ног и скотчем замотал рот пленника, так же замотали его руки и ноги, теперь это была безопасная мумия. Ключи нашли быстро. Открыли чулан и радостные туристы выскочили в коридор. Быстро собрались все вместе. Здание, где были заперты туристы, стояло в стороне, оно было подсобным, хозяйственным складом. Охранялось не слишком тщательно, поэтому операция по освобождению туристов пошла гладко. Кроме того оно стояло ближе к джунглям, траву за ним не косили и уйти в джунгли из него было проще. Поэтому уже через тридцать минут команда туристов во главе с Тарновским и Омаром оказались у джипа.
Первая часть задачи была выполнена на отлично и за рекордно короткий срок.
«Ребята, — обратился Тарновский к туристам, — мы освободили вас от бандитов, которых называют эдельвейсы. Но сами мы тоже не свободны. Мы боремся с эдельвейсами и надеемся на вашу помощь. Первое что от вас требуется это полное подчинение и выполнение моих команд. В настоящее время надо, чтобы нас не обнаружили, поэтому разговаривать можно только шёпотом и в случае крайней необходимости. Есть ли среди вас хороший программист, а лучше хакер?»
«Дяденька, хакерство преследуется законом, вы хотите взломать чей-то комп, а отвечать, кто будет за это? — развязно спросил вертлявый развязный молодой человек».
«Отвечать буду я, — тихо ответил Тарновский».
«И я, — раздался громкий шепот Пулково, — ребята, сейчас нет времени рассказывать подробно с кем и за что мы воюем. Сейчас нужна ваша помощь».
Вдруг из-за колеса выползла фигура дрожащей от страха Катьки:
«Слушай, ты, кот облезлый, — накинулась она на вертлявого, — заткни свою поганую глотку и не открывай её, пока я здесь. Ты ничего не смыслишь в компах и не лезь не в своё дело. А вот Эммануэль, — она указала на неприметного рыженького парнишку, — классный хакер и он сделает всё, что надо». Рыженький Эммануэль вышел из тени и подошёл к Тарновскому:
«Что надо делать? — Тихо спросил он».
На операцию пошли четверо: Тарновский, «Красная Рука», Омар, который успел зарекомендовать себя, как смелый товарищ и умелый стрелок, и рыжий Эммануэль. Эммануэлю дали оружие, но предупредили, чтобы он в драку не лез, таился от эдельвейсов и зря не стрелял: его задача вскрыть компы и извлечь из них информацию. Старшим у джипа остался Пулково, он должен был научить туристов обращению с огнестрельным оружием и принципам ближнего боя. Катька выполняла роль конвоира: она быстро наводила порядок и налаживала дисциплину среди оставшихся девяти её друзей, что никак не мог сделать Пулково. Почему то они её слушались и даже боялись.
Группа Тарновского приблизилась к лабораторному корпусу. Действовать нужно было тихо, поэтому решили применять паралитический газ «черёмуха» и скотч. Убрали охранников у входа быстро: «черёмухой» обездвиживали, скотчем заклеивали рот, связывали руки и ноги тем же скотчем и складывали, как дрова у крыльца.
В коридоре было тихо, но где-то вдали слышались голоса. Омар старался делать маленькие шаги, лучше остальных передвигался «Красная Рука», он умел двигаться по джунглям без шума, Эммануэль передвигался довольно тихо, но дышал, как паровоз, сказывалось не тренированное дыхание.
За поворотом послышались шаги и голоса. Они приближались. Осторожно выглянув, «Красная Рука» показал четыре пальца. Значит, эдельвейсов четверо. Тарновский сделал знак Эммануэлю готовить скотч и «черёмуху», показал один палец, то есть одного эдельвейса он должен взять на себя. Это было нежелательно и опасно, парнишка не имел опыта такой борьбы. Но всё обошлось: молниеносно обездвижили троих, за это время Эммануэль успел пшикнуть «черёмухой» в лицо четвёртому, а остальное сделали за него Омар и Тарновский. Охранников втащили в какое-то помещение и сложили у стены. Минуты через три Тарновский также, как и в первом случае, отмычкой открыл дверь компьютерной, а когда они вошли, снова запер её, оставив отмычку в замке. Приём воров послевоенного времени. Потекли минуты напряжённого ожидания: Эммануэль колдовал над первым компом, затем был открыт второй и третий. В ход пошли флэшки, отснятый материал в компьютерах Эммануэль искажал так, чтобы он, с научной точки зрения стал бесполезным. Тарновский успел прочитать, что корпорация «Эдельвейс» возникла в середине 50-х годов XX столетия в Англии на полулегальной основе. В программе был кардинальный пересмотр итогов Второй мировой войны. После разгрома Гитлера эдельвейсы не решались открыто называть себя фашистами, не позволяли известные обстоятельства, но, по сути их программа носила ярко выраженную фашистскую окраску: превосходство не просто белой расы над остальными, а именно англосаксов и скандинавов. было снисходительное. Остальные страны были отнесены к третьему миру. Неполноценные расы должны уничтожаться. Население планеты не должно превышать полмиллиарда человек. Эдельвейсы придерживались теории Гальтона, двоюродного брата Чарльза Дарвина, основателя евгеники.
Штаб-квартира их в настоящее время находится в Канаде. Попался на глаза Тарновскому список сотрудников, работающих на острове, почти половина из них — женщины, многие занимали вовсе не последние должности. Из списка бросилась в глаза Ровена Гамильтон (Маннеринг). Эта фамилия была знакома Тарновскому: наёмная убийца, в 70-е годы работавшая на ЦРУ, отличавшаяся жестокостью и цинизмом. Общественность тех лет требовала суда над ней, а она исчезла в неизвестность. «Так вот где она спряталась от народного гнева, — подумал Тарновский и вспомнил женщину в бикини, пинавшую меркуриан и оравшую на учёного». «Это она, — подумал он». Скачали весь материал о меркурианах. Задача состояла в том, что бы узнать у них получение неизвестных видов энергии, вооружения и золота, после чего — уничтожить. Нашли и план посёлка. Оказалось, что он заминирован и при необходимости может быть уничтожен, причём плана эвакуации не было, значит, уничтожать посёлок будут вместе с людьми. Вторая задача была выполнена, а вот третья? Где Зоя, что с ней? Как тени крались они по коридорам, приникали к каждой двери, чтобы услышать, что за ней скрыто. Безрезультатно! Уже начало светать, долее оставаться в корпусе было не только опасно, но и бессмысленно. Они уходили через окно-дверь.
«Мы уходим, а где ты, Зоя? — мрачно думал Тарновский, — жива или умираешь от побоев, жажды, голода? Мы уходим и предаём тебя. Что бы сделала ты на моём месте? Осталась в посёлке? Но, вместе нас точно убьют, а одна ты, может быть, сумеешь изменить ситуацию в свою пользу. Если, конечно, ты ещё жива».
24
Положение, в которое попала Зоя, было сложным. Как только её схватили в лаборатории, трое здоровенных амбалов скрутили ей руки и ноги и волоком потащили из этого корпуса в другой, меньших размеров. Зою бросили в пустую комнату, обитую пластиком. «Кровь смывать легче с пластика, это пыточная комната» — подумала Зоя, увидев шланг, надетый на водопроводный кран. Одетая как туземка, Зоя могла играть роль только островитянки из местной деревни. Но, что нужно островитянке в лаборатории, у компьютеров, да ещё с двумя мужиками, которые стреляли и убили двух эдельвейсов. Папуасу в лаборатории делать нечего. Допрос начался с рассветом и проводился с необычайным рвением. Физическое воздействие не заставило себя ждать: били её безжалостно, ногами, плетью, головой о стену, а она продолжала изображать тупую аборигенку, которая заблудилась в джунглях, случайно забрела в посёлок, дверь была открыта и она вошла в комнату с непонятными предметами. В комнате было двое мужчине, которые не обратили на неё никакого внимания, хотя она просила их подсказать дорогу в деревню островитян. Эдельвейсы злились, слушая наивный рассказ, они не сомневались, что задержали шпионку. Зое тяжело было переносить издевательства, но другого сценария от новых пиратов она не ждала и готовила себя к худшему. Непосредственно допросом занимались двое, чувствовалось, что они имеют навык и опыт работы в этой области. Среди опытных дознавателей была и женщина. Ровене Гамильтон доставляло удовольствие играть основную роль в физическом дознании. Зоя сразу же узнала в ней противную женщину, которая пинала меркуриан на поле для игры в теннис. Взглянув на истязательницу, Зоя поняла, что будет очень плохо. Так и случилось. В ход пошли иголки, кипяток, скальпель. Паскудным голосом Ровена кричала:
«Говори правду. Кто тебя послал? На кого работаешь? Где база?»
«Я шла к богине и заблудилась. Я хочу благодарить её, и попросить найти мужа, который потерялся в конце последнего месяца весны в джунглях».
«Это мы быстро проверим, Заодно быстро проверим, кто ты на самом деле» Она нажала кнопку вызова, и в комнату вбежал молодой человек, очевидно из прислуги.
«Подготовьте машину и человек пять охраны. Мы поедем в поселение островитян». У Зои защемило под сердцем и не зря.
Через полчаса Ровена с охраной и Зоя были в поселении туземцев. Женщины, мужчины и дети окружили приехавших, и с удивлением смотрели на связанную Нахохо.
«Кто это? — грозно спросила Ровена».
«Нахохо! — дружно ответила толпа».
«Где её дети? Муж? Родители?»
И наивные папуасы рассказали Ровене каким образом появились Нахохо и Чоаха в их деревне. Быстро всплыло имя «Красной Руки», как друга и сообщника, быстро донесли Ровене, что исцеление от напитка богини тоже связано с этой парочкой. Всё встало на свои места. Ровена теперь уже твёрдо знала, что на острове действует группа агентов какой-то заинтересованной страны. А Зоя тоже твёрдо знала, что надежды на спасение у неё практически нет.
Допросы продолжались, но Зоя стояла на своём: да, она попала на остров во время урагана, их дом на другом острове далеко в океане. Их лодка затонула, она одна спаслась и была выброшена на берег. На берег был выброшен водой ещё один незнакомый ей человек, это Чоаха. Они объединились, чтобы выжить. Стали жить вместе, но откуда он и как попал на остров, она не знает. И, на самом деле, она пошла искать его, так как уже три дня его нет дома. И ищет помощи у богини, которую любит и почитает. Зоя натурально рыдала, царапала лицо ногтями и умоляла отвести её к богине, которая всё знает и понимает. «Богиня простит меня! Она великая и добрая! Она поможет мне, — кричала Зоя в истерике». Ровена захохотала:
«Я устрою тебе это представление, тупая и глупая свинья. Она будет пытать тебя вместо меня и это будут очень изощрённые пытки. Ты не сдохнешь пока не покажешь нам место, где обосновались твои сообщники. Ты любишь и почитаешь богиню? Вот и расскажешь ей всю правду о себе и о твоих друзьях».
На некоторое время Зою оставили в покое, её дали пить, хлеба и немного каши. Свернувшись калачиком, Зоя уснула на подстилке, как собака. Вокруг неё и в ней самой вдруг наступила тишина. Спала Зоя часов пять. Она проснулась от внутреннего чувства то ли опасности, то ли тревоги и приготовилась к новым испытаниям. Вспыхнул яркий свет, дверь медленно открылась и в её проёме появилась женская фигура в роскошном японском шёлковом халате. Её высокую причёску украшали живые розы. Масса изящных украшений на шее, руках, ногах, в ушах дополняли наряд, достойный королевы. Но, даже искусный макияж не мог скрыть жилистую шею и лицо старухи. Богиня! Она вошла уверенно, абсолютно бесстрастно и с лёгкой усмешкой на тонких губах. Эмоции переполнили Зою буквально через край, словно тайфун. В ней возникло непреодолимое желание порвать Арину на кусочки. Но, она ничем себя не выдала. Погибнуть — значит проиграть. Во всех совместных заданиях Арина играла главную роль, Зоя — всегда была на втором плане. А сейчас ей хотелось сыграть первую роль в их последнем задании, победить и остаться живой:
«Здравствуй, Арина! — прошептала Зоя». Арина побледнела, глаза вылезли из орбит:
«Кто ты? Откуда знаешь меня? — прошептала она дрогнувшим голосом». Подала знак, и ей подали кресло. Она закрыла дверь, теперь их разговор никто не слышал.
«Я, Зоя Величко».
«Не может быть».
«Может, Арина». Лицо богини менялось от бледного и растерянного до багрового от ярости. Потом она успокоилась и тихо спросила:
«Как сложилась твоя жизнь в родном отечестве после победы?»
«Плохо, Арина. После войны мы с Петровым оказались не у дел. Он работал завхозом в школе, я — секретарём директора. Жили как все после войны. Петров тяжело заболел, вылечить его не удалось. Схоронила я его. Долго горевала, но время залечивает все раны. Вышла замуж, но и второй муж рано ушёл из жизни. Рядом лежат, на одном кладбище. Обоих сразу навещала. Дети были, но быстро как-то отдалились, жили своей жизнью. Ко мне их не тянуло, меня к ним тоже. Чужие мы какие-то с ними, жизнь у нас разная. Мы для Родины жили, а они смеялись над этим. Говорили: „если ты такая героиня, то почему такая бедная?“ Да, я была бедная и забытая. И мне было обидно и горько. Единственно что — на здоровье не жаловалась, поэтому, когда меня выдернул Пичкиряев на это задание, я согласилась».
«А могла ты не согласиться?»
«Вряд ли. Ты нашу систему знаешь. Но я обрадовалась, что могу увидеться с тобой».
«Ты хочешь, чтобы я тебе помогла?».
Зое было стыдно и противно, потому что она врала Арине, врала нагло и целью этого вранья было только выполнение задания, только желание высказать потом Арине всё, что она о ней думает. Потому что целью этого вранья было внедрение в окружение богини, освобождение меркуриан и уничтожение базы эдельвейсов. Она опустила голову, на глаза навернулись слёзы:
«Да. Помоги мне не возвращаться на родину».
Притупилось у Арины чувство осторожности, забыла она заповеди разведчика и наставления бывшего начальника своего, играя в богиню возомнила себя неуязвимой и всемогущей.
«Хорошо, — сказала она, — теперь ты будешь всегда рядом со мной. Я открою тебе счёт и переведу на него стоимость того кольца, которое ты передала в Германии. Пока остаёшься туземкой в моей свите. К людям в джунглях отношения не имеешь, случайное совпадение. Туристов и шпионов пусть ловят эдельвейсы и заговоры пусть открывают сами. Они спецы в таких делах и быстро очистят джунгли и от туристов и от пришельцев. Этот посёлок скоро будет уничтожен вместе с этими кучами слизи, которые мне надоели больше всего на свете. Пойдём со мною».
Они вышли, богиня властным голосом отослала охрану. Подошла Ровена:
«Расколола ты эту вонючку?»
«Ровена, ты, как всегда в дураках. Это же Нахохо, мой осведомитель из деревни папуасов. Сколько у неё заслуг передо мною тебе и не снилось. Пора бы тебе знать моих людей и не причинять им лишних неудобств». Ровена возражала, но Арина умело вела разговор, не кричала, не возмущалась, быстро сумела убедить Ровену в ошибке. Через 15–20 минут Зоя оказалась в апартаментах богини. Это был самый шикарный особняк в посёлке. Зоя приняла ванну, ей принесли новые одежды, показали её комнату, к счастью, она оказалась на первом этаже, и на окнах не было решёток. Завтракала она вместе с Ариной, еда была разнообразной и очень вкусной. Насладившись настоящим кофе, женщины пошли гулять. Теперь Зоя знала о посёлке всё: где расположен научный центр, лаборатории, склады. Где держат меркуриан. Подсобные помещения и центр охраны находились несколько вдали от центра. На теннисной площадке Зоя увидела и обитателей посёлка. Это было место отдыха. Здесь редко играли в теннис, за то увлекались шахматами. Учёные вели свои разговоры. Охранники больше играли в карты, рассказывали анекдоты и хохотали над своими плоскими шутками. Подсобники просто отдыхали, развалясь в шезлонгах, обменивались сплетнями. Что было интересно: время для прогулок у этих категорий обитателей было разное. Охранники занимали теннисную площадку утром, днём — подсобники, после обеда здесь собиралась элита, местная интеллигенция. Богиня относилась к элите, Зоя гуляла вместе с ней и представлялась, как помощница по взаимоотношениям с местным населением. Богиня не хотела вспоминать прошлое, она упивалась настоящим, купалась в роскоши, много и вкусно ела, презирала не только подсобников и охранников, но и учёных, считая всех их дураками. Она возгордилась, поэтому на острове у неё не было друзей, она одичала в гордом одиночестве. Появление Зои стало для неё спасением от этого одиночества. Зоя не переставала ей восхищаться, превозносить её ум и красоту. Богиня вошла в роль не только на сцене жертвоприношений и исцелений в деревни туземцев, она решила стать богиней в жизни. Она вела себя царственно, надменно, насмешливо. Она надсмехалась, унижала, презирала. Её терпели, потому что она обеспечивала жизнь меркурианам, из за которых продолжал существовать и посёлок и его обитатели, на счета которых в Европе и Америке текли значительные суммы. Одна богиня из всего посёлка общалась с высшим руководством эдельвейсов в Канаде, она информировала о положении дел. Перед ней заискивали учёные, пресмыкались охранники и подсобники. Зоя быстро поняла положение дел в посёлке и решила использовать своё новое положение для исполнения задания. В первую очередь надо наладить связь с Тарновским, дать знать, что она жива, здорова и внедрилась в окружение богини. Тут, кстати, начались приготовления к очередному жертвоприношению. Зоя должна появиться рядом с богиней.
25
Тарновский думал о Зое. Он связался с центром, Пичкиряев ответил, что надо ждать, активных действий не предпринимать, часть туристов и Екатерину отправить на Мадагаскар с Франсуа. «Зоя — асс своего дела, — сказал он Тарновскому в конце связи, — она выходила из таких передряг, которые вам и не снились. Ждите и наблюдайте за посёлком. Сейчас главная задача Зои — установить с вами связь, постарайтесь ей в этом помочь».
«Хорошо тебе это говорить, хитрая лиса, — думал про себя Тарновский, — а ей каково? Она пожилая женщина, а её бьют, пинают ногами, может быть, пытают. Тебе главное задание выполнить, а какой ценой всё равно. Тебя в звании повысят, премию дадут. Пойду и сдамся им. Вместе приехали, вместе и погибнем». Такие мрачные мысли изнуряли Тарновского. Он не был профессиональным разведчиком, он мыслил, как профессиональный военный. Он не мог заснуть и не хотел есть. Он похудел, осунулся, впадал в отчаяние. Пулково ухаживал за ним, как нянька, а «Красная рука» решил сходить в деревню, там могли иметь место новости. Он ушёл утром, а уже к обеду прибежал обратно с вестью: жрецы привозили Зою на опознание в деревню, наивные туземцы всё рассказали о Нахохо и Чаохе. Зою увезли обратно в посёлок. Значит, пока она жива. Через три дня в деревне назначено жертвоприношение, всем жителям приказано обязательно быть.
Тарновский и Пулково решили вопрос по-своему:
«В жертву принесут Зою на глазах у всех поселян, — сказал Пулково, — но мы отобьём её. Оружия у нас много. Нас шестеро, вернее пятеро, Эмманузль не умеет стрелять и драться в рукопашную».
Тарновский крепко пожал руку Пулково и всем ребятам:
«Спасибо. Для меня это очень важно».
Эммануэль тихо сказал: «Я стрелять не умею, но я могу подносить боеприпасы или заряженное оружие. Могу ударить тяжёлым по голове. Я не знаю, что умею. За эти три дня Александр Леонидович, может согласится научить меня стрелять из чего-нибудь?»
«Конечно, мой друг! Ты станешь первоклассным стрелком и бесстрашным воином. У тебя всё получится».
Началась подготовка к великому сражению. Она заключалась в том, чтобы ночами оружие и припасы к нему перемещать ближе к деревне и располагать в тайниках. В хижине Чоаха и Нахохо должны были спрятаться Омар и Евангелос, они выскочат уже, когда сражение начнётся. Мендес и Эммануэль будут в бане. «Красная Рука» открыто придёт на праздник жертвоприношения, Тарновский с Пулково замаскируются в кустах, ближе к жрецам и богине. Нападение на жрецов и эдельвейсов начнётся после холостого выстрела Тарновского в воздух. План был такой: отбить Зою, перестрелять жрецов и эдельвейсов, захватить в плен богиню и на джипе, (который был полон оружия и боеприпасов) отправиться на захват посёлка. Днём совершенствовались в стрельбе, перемещении на местности, маскировке, захвате пленных. Проходили начальную военную подготовку. Готовились серьёзно.
Наступил день жертвоприношения. К восходу солнца всё было готово, оружие и люди на местах, настроение приподнятое. «Красная Рука» с раннего утра шатался по деревне, «вынюхивая» новости и настроение людей. Он шутил и балагурил. Он узнал, что жрецы будут следить за баней и планируют напасть на неё, когда она растопиться, что за заражённым напитком папуасом будут следить папуасы — сексоты жрецов Ревуё и Вамбо, что за хижиной старого Гума замаскирован джип, в котором много оружия. Всё это он успел сообщить своим. Решили, что как только начнётся заварушка, «Красная рука» взорвёт этот джип парой гранат.
На праздник жертвоприношения отправилась вся деревня, на лицах людей написана тревога. Ждали беду. Кого выберут жрецы для заражения напитком? В деревне давно нет Нахохо, Чоахи и «Красной Руки», кто спасёт заражённого туземца от верной смерти, а детей от болезни и смерти в коттеджном посёлке. «Красная Рука» расположился в первых рядах. Тарновскому и Пулково из-за кустов была хорошо видна «сцена», увитая цветами и гирляндами. Музыка возвестила, что кортеж богини прибыл. Жрецы появились в роскошных одеждах и зычными голосами заголосили свои заклинания, призывая к покаянию. Туземцы пали ниц и громко умоляли богиню появиться, простить им грехи и пощадить. В момент наивысшего экстаза, музыка завизжала, зарычала, погас свет, а когда он зажёгся из шатра вышла, одетая в роскошные одежды, увитая розами и гирляндами… Нахохо, она вела за руку, одетую ещё более роскошно, украшенную драгоценностями, сверкающими камнями и золотом богиню! Нахохо встала на колени и поцеловала края одежд богини. Жители деревни онемели, остолбенели. Шок продолжался не менее пяти минут, а затем восторженные крики и приветствия. Начался традиционный молебен с жертвоприношениями. Стол ломился от вкусной еды. Богиня и Нахохо сидели за столом. Богиня ела с аппетитом, Нахохо старалась подражать ей. В руках одной скромной и стеснительной женщины был цветок из кораллов необычайной красоты, сообразительный «Красная Рука» вырвал цветок из её рук и, протягивая его Нахохо, кричал «Передай богине, это для богини, для нашей спасительницы. Передай богине». И Нахохо поднялась из-за стола, величественно сошла с помоста и взяла коралловый цветок из рук туземца, незаметно при этом передала ему записку и шепнула «никакой самодеятельности». Цветок она поднесла богине со словами любви и нежности. Народ ликовал, надеясь на милость. Но милости они не дождались. Жрецы вынесли страшный напиток смерти, схватили молодого туземца, приволокли его к помосту и заставили выпить. Туристы в хижине и в бане ждали с нетерпением сигнала о начале операции. Им очень хотелось отличиться в первом бою. Сигнала не последовало. Тарновский ошалело смотрел на Зою и только шептал про себя: «во даёт, во даёт!» Жрецы укатили в посёлок, а несколько эдельвейсов остались в деревне, караулили заражённого туземца. В записке Зоя указала «почтовый ящик» — дупло старого дуба, растущего на границе теннисного поля и джунглей. Ночью отряд Тарновского с оружием и джипом оставили деревню. Помочь заражённому молодому туземцу они не могли. Эпидемии было не избежать. Молодой туземец и трое или четверо маленьких детей стали заложниками в битве за жизнь меркуриан, которые погибли бы без вакцины из их крови. Этот печальный факт омрачил радость, которую испытывали друзья Зои, увидев её рядом с богиней, живой и здоровой. Приехав на стоянку, шесть мужчин бережно убрали оружие, доложили в центр о происшедших событиях и устроили весёлый ужин с обилием мяса и местного вина, а затем, впервые за последние дни крепко и спокойно уснули.
26
Зоя оказалась в центре всех событий на острове. Она знала, что эпидемия в деревне папуасов разрастается, заражённый туземец умер, но заболели ещё три женщины, два мужчины и четверо детей. Больных детей эдельвейсы силой вырвали из материнских рук и увезли в посёлок. Арина за кофе говорила Зое: «Эти туземки плачут и причитают, когда мы забираем у них больных детей. А зачем плакать — нарожают ещё десяток». Зоя ничем не выдавала своего отношения к таким словам, она профессионально делала своё дело. Она уже знала, что в посёлке военизированной охраны более ста человек, что вооружены они до зубов, что шестеро мужчин даже на танке не смогут их победить. Знала она и то, что меркуриане находятся в полуобморочном состоянии, действие старой вакцины кончалось, а новая не была ещё готова. Знала, что в таком состоянии меркуриане нуждаются в действии солнечного света, и дана команда, вытащить их на теннисное поле. Меркуриан Зоя ещё не видела ни разу. Она просила Арину показать ей инопланетян, но та брезгливо ответила: «Меня тошнит от одного их вида: скользкие, как жабы, как медузы. Я бы давно их придушила, но мне противно к ним прикасаться. Я передала в центр своё мнение, и эта инъекция будет последней. Нет от них никакого толка, переодевают меня перед туземцами, катают на прозрачном шаре и всё. Не выдают своих секретов. Нам от них нужно золото и оружие, а они, видишь ли, пацифисты, человеколюбцы, высший разум. Молчат, не выдают свои технологии. Короче, сдохнут они скоро».
Не знала Зоя одного: как общаются учёные посёлка с меркурианами, каким образом разговаривают с ними. Она решилась спросить об этом Арину, та ответила, что раньше телепатически обменивались мыслями, без слов, на уровне сознания, а сейчас «эти ублюдки замолчали и на контакт не идут, партизаны хреновы. Ненавижу гадов».
Узнала Зоя и что посёлок заминирован и может в любой момент взлететь на воздух. Узнала и то, что все кнопки для взрыва — бутафория. И только одна из них настоящая. Где она? Это пока было неизвестно. Спросить об этом Арину Зоя боялась, пока Арина дремлет и купается в призрачной славе недосягаемости. Если в ней проснётся разведчица, она будет мыслить и действовать по — другому.
Вечером Арина разговаривала с центром в Канаде.
«Наконец то, проект „меркуриане“ закрывают, — сказала весело она Зое, — завтра вытащим их на солнце на целый день, вечером введём вакцину, и через два дня, когда они войдут в норму, устроим им допрос с пристрастием. Последний допрос. Проведём его на теннисном поле, потому что, если они будут молчать, а они будут молчать, тут же на поле их и уничтожим. Вес этих тварей после гибели увеличивается в десять раз. Вытаскивать из подвала будет трудно, а на поле трупы лебёдкой на платформу погрузим и вывезем за пределы посёлка. Ямы приготовим и кислотой обольём для верности. Потом сожжём».
Зоя безразлично пожала плечами:
«Давно пора. Ты из-за них нервничаешь, а тебе это вредно. Молчат, значит туда им и дорога. Но, умоляю тебя, я хочу их увидеть. Мне так интересно посмотреть на них».
«Да, ради Бога! Любуйся, сколько хочешь. Их вытащат утром, я буду спать, позавтракаю без тебя, а потом у меня будут массажист и парикмахер. А ты иди и любуйся, пока не надоест, — великодушно разрешила липовая богиня». Зоя спала совсем не много. Голова распухла от мыслей, никто не мог помочь ей. Только от неё зависел итог операции. Она знала, что почтовый ящик «Красная Рука» навещает два раза в день: рано утром и вечером. Значит, первое дело послать записку. Она отправила её сразу же, рассчитывая, что вечером, её заберёт «Красная рука».
«Эти три дня решают всё. Полная готовность».
Ночь выдалась беспокойная для всех. Не спал Пичкиряев с которым накануне связался Тарновский. Он думал не столько о Зое, сколько о том, что будет с ним, если операция будет провалена. Тарновский с друзьями всю ночь гоняли джип, перевозили оружие, делали тайники для укрытия, маскировали автоматы. Запаслись медикаментами, едой и водой. Зоя не могла уснуть, а если и засыпала, то видела во сне кошмары, от которых сразу просыпалась. Утром она вызвала дежурного эдельвейса и распорядилась проводить её на допрос меркуриан. В подвале, где содержались меркуриане, пахло гноем и нечистотами. Вид у инопланетян был плачевный, их пузырчатые тела не имели тургора, обвисли, «повяли». Слизь слиплась коками и дурно пахла. Учёный сидел перед несчастными в упор глядя на несчастных. Он сверлил их глазами. Зоя не могла понять, почему он молчит, почему не допрашивает. Учёный обернулся к ассистенту и сказал:
«Молчат жабы. Мы ничего не добьёмся от них по — хорошему. Приготовь всё для пыток».
И Зоя вдруг поняла, что надо делать. Она в упор смотрела на меркурианина и мысленно передавала фразу: «Пулково! Друзья! Спасаем!». Она упорно повторяла эти слова и вдруг в её голове каким-то чудесным образом возникла фраза:
«Пулково погиб, его убили».
«Нет, он спасся, он не далеко. Он с друзьями».
Внешне ничего не изменилось. Меркуриане лежали и походили на умирающих. Зоя брезгливо смотрела на них, и чистила ногти. При этом разговор между ними продолжался. Зоя рассказала о своих возможностях, о планах их уничтожения, о возможности отбить посёлок у эдельвейсов. Она сказала о готовящихся пытках, она боялась, что меркуриане их не выдержат. Когда она услышала ответ, то чуть не выдала себя от радости.
«Не бойся, Зоя, умереть нам или жить зависит не от эдельвейсов. Мы включаем механизм травматической защиты и их старания не причиняют нам ни боли, ни вреда. Мы включаем механизм мимикрии, и наши тела принимают страдальческий вид. Мы умрём, когда решим сами сделать это, отключив системы обмена веществ. И мы хотели сделать это сегодня, но ты изменила наши планы. Мы вместе уничтожим эдельвейсов. Одно может сорвать наши планы: посёлок заминирован, но только одна из множества кнопок включает взрыв. Эту кнопку надо отключить. Она находится в спальне богини, в обивке правого подлокотника белого кресла, которое стоит справа от зеркала и одной ножкой привинчено к полу. Чтобы отключить взрывное устройство достаточно три раза повернуть кресло вокруг привинченной ножки против часовой стрелки. И всё. Система отключится. Обратного хода нет».
К счастью во второй половине дня у Арины началась мигрень, Зоя носилась с ней, как с «писаной торбой»: укладывала в постель, давала горячее молоко и уговорила принять горячую ванну. В это время она и повернула кресло трижды против часовой стрелки, чтобы отключить систему взрыва. И правильно сделала, потому что кресло, много лет стоявшее без движения, скрипело и грохотало, как мотор старого грузовика 1940 года выпуска.
Утром меркуриан вытащили на теннисное поле и сделали прививку для поддержания жизнедеятельности, после чего оставили под солнечными лучами на 12 часов. На эти 12 часов и было назначено решающее сражение. Зоя должна в это время находиться рядом с меркурианами. Предварительно она заперла Арину в её комнате. Заперла её коттедж и ключ взяла собой. Через минуту она была рядом с меркурианами:
«Что я должна делать?»
«Быть рядом с нами, не отходить более чем на три метра. Я, меркурианин, почётного рода Оямиев, космонавт пятого поколения, сын великого куратора провинции Чеев, переселяюсь в твоё тело, и оружием нового поколения через твои глаза буду уничтожать эдельвейсов. Твоя задача пристально смотреть на объект уничтожения и через десять секунд он превратится в пар и бесследно исчезнет в просторах космоса. Давай команду к началу боя».
Зоя вынула пистолет и выстрелила в воздух. Это был сигнал к началу боя. Два дюжих эдельвейса бросились к ней, она взглянула на них пристально и оба, как воздушные шарики округлились и лопнули, оставив после себя небольшое облачко. Зоя «обалдела» от такого эффекта, но строгий голос меркурианина вселился в её мозг мыслью «Не удивляйся. Работай» и она начала работать, все приближающиеся к ним эдельвейсы испарялись в космос. С четырёх сторон посёлка началась перестрелка, туристы, закопавшись в землю, стреляли в ничего не понимающих эдельвейсов. Но главный эдельвейс быстро наладил дисциплину, его бойцы сгруппировались, залегли и начали отстреливаться. Короткими перебежками они приближались к местам, откуда гремели выстрелы, но Тарновский приказал передислоцироваться в запасные укрытия, которых за ночь нарыли очень много. Во всех укрытиях было приготовлено оружие и гранаты. Но рукопашной было не избежать. Тарновский давно заметил «эффект Зои» и понял, что меркуриане помогают им через Зою. Поэтому и поднял свой отряд занять центральную площадь. Завязалась кровавая бойня. Меркуриане, через Зою, уничтожали приближающихся эдельвейсов, и скоро весь отряд Тарновского сгруппировался около меркуриан. Остатки эдельвейсов пытались бежать в джунгли, но путь им отрезали туристы, которые освоились и дрались, как настоящие герои. Почти все имели ранения, но не смертельные и оставались в строю. Десяток эдельвейсов вышли на площадь с белым флагом: «сдаёмся» кричали они жалкими голосами, но меркурианин громко приказал Зое:
«Уничтожай всех, им нельзя верить. Это не люди».
Эти секунды дали возможность одному из эдельвейсов приблизиться к меркурианам, и он выпустил обойму своего автомата в Зою, которую закрыл своим телом Тарновский. Оба упали, и кровь красным пятном разлилась около их тел. Туристы и «Красная Рука» бросились к эдельвейсам, схватка была не долгой, но яростной. Особенно отличился «Красная Рука», одним ножом он заколол пятерых, как молния перелетая от одного эдельвейса к другому, троих в упор расстрелял Пулково, остальных уничтожили туристы. Всё. Сражение окончено. Остров в руках разведчиков.
Всё вокруг было чёрным и тихим, не было боли. «Я умерла? Меня убили эдельвейсы?» Мне нельзя умереть, там, в коттедже, заперта Арина. Она должна ответить за издевательства над туземцами. Там Тарновский, я не могу умереть, не простившись с ним и с «Красной рукой» и с «Пулково». Сознание медленно возвращалось к Зое, появились боль, слух, зрение. Она увидела, что к ним бегут Пулково, «Красная рука» и туристы. Они ничем не могли помочь раненым, нужна была хирургическая помощь, переливание крови, вакцинация. Ничего подобного на острове не было. Пулково бросился к меркурианам, гладил их пузырчатую поверхность. Пузырьки на коже меркуриан начали разгораться разноцветными огоньками, так они выражали радость встречи. Мысли их быстро встретились, и они заговорили о главном:
«Как помочь раненым?».
«Здесь им никто не поможет. Они погибнут оба».
«Что делать?».
«Отправь в будущее. У тебя есть карты».
«Их забрали у меня, когда хотели убить».
«Спроси Зою, она была с липовой богиней и может знать, где они».
Пулково склонился над тяжело раненой Зоей, и она с трудом нашептала ему, что Арина заперта в своей комнате в коттедже и где находятся ключи. Пулково и «Красная Рука» помчались к коттеджу богини.
27
Режиссёр Андрей Аржанов в плацкартном вагоне поезда Сургут — Прага скучал у открытого окна. Подъезжали к Смоленску. За окном мелькали жёлтые поля не скошенной ещё пшеницы, зелёные лесочки, полустаночки: всё, как в западных российских губерниях. «Смотреть собственно нечего, — решил он, — надо работать», включил портативный компьютер — сегодня 30 августа 2064 года — и уткнулся в файл, где авторы предлагали режиссёрам сценарии фильмов. Андрей любил сам писать сценарии для своих фильмов и быть автором сценария и режиссёром в одном лице. Он давно понял, что слава непостоянна. К одним рано приходит и остаётся на всю жизнь, так было у Пушкина, Моцарта, Лермонтова. К другим приходит на склоне лет. Третьих посещает рано, а потом покидает. Эти самые неудачливые, часто спиваются, остаются одинокими и забытыми.
К Андрею слава пришла рано, в двадцать лет он уже снял свой первый успешный фильм, и 50 — е были его звёздными годами. Он считался одним из лучших востребованных режиссёров. Его фильмы были самыми кассовыми, премии и звания лились, как из рога изобилия. А затем вдруг начался спад. Фильмы не получались, фортуна покинула героя и его стали быстро забывать. Не было работы, не было денег. Но Андрей Орестович не терял надежды, он писал и печатал сценарии, в надежде «поймать удачу за хвост». И поймал. Неделей ранее, самый востребованный продюсер, предложил Андрею снимать фильм по его сценарию. И вот Андрей мчался в Прагу заключать контракт. Пусть он ехал не в роскошном люксе с Интернетом и душем, как раньше, когда сорил деньгами направо и налево. Он был счастлив в тесном купе старого пассажирского вагона. В Смоленске кондуктор объявил, что поезд задерживается, так как впереди товарный вагон сошёл с рельс и пути восстанавливаются. Задержка составит сорок пять минут, пассажиры могут погулять, но не опаздывать к отправлению поезда. Андрей решил выйти из вагона, подышать свежим воздухом, осмотреть привокзальную площадь. Плохо ухоженный сквер окружали дома 4–5 — этажки, построенные примерно 100 лет назад. Удивлённый Андрей, рассматривал эти артефакты, как динозавров. «Как они могли сохраниться? — думал он, — здесь фильм можно снять из жизни прошлой эпохи». Его отвлёк свист, возникшие где-то в глубине неба и приближающийся прямо к нему. Андрей испугался, что-то со свистом летело прямо к его ногам. Он мгновенно включил видео, на лужайке из сгустка дымчатого воздуха материализовалось нечто, которое тихо стонало. Когда Андрей пришёл в себя, он увидел, что на лужайке сидят плохо и странно одетые старик и старуха, обоим около семидесяти лет, она полностью седая, у него поседевшие виски. Самое ужасное было то, что они имели множество ранений, и раны их были свежими, только что полученными, из них текла свежая алая кровь. Оба стонали и были при смерти. Странной была и одежда стариков. Старуха была одета в джинсы, кроссовки и спортивную блузку довольно элегантные для начала века, а старик — вообще прикол: камуфляж из тропических лиан, обрывки цивильных штанов, босые ноги, загар цвета чёрного шоколада. Он походил на папуаса, пигмея с лицом европейца. Больше всего он тянул на персонаж из произведений Фенимора Купера. Андрей старался оказать им первую помощь, раны были от пуль. Старик был в сознании или старался не отключаться:
«Что могло произойти? Кто изуродовал вас, как в криминальных фильмах 90-х? — твердил он, пытаясь как-то помочь пострадавшим».
«Какой год? — прохрипел старик, едва раскрывая, слепившиеся от крови губы.»
«20 августа 2064 года».
Он вызвал Скорую помощь и с нетерпением ждал её приезда. Он боялся, что старуха умрёт у него на глазах и тогда его затаскают следователи. Старик жестом показал Арженову на мешочек из грубого сукна, висевший у него на груди. Андрей достал паспорта старинного образца, выданные при вылете на Мадагаскар. Андрей обомлел: Зоя Смольянова, 1922 года рождения и Орурк, 1926 года рождения. «Им по сто пятьдесят лет! Матушки мои. Это же сенсация! Да ещё с неба свалились». А старик шептал слабеющим голосом: «Мы из прошлого, не понятным старой науке способом. Мы из 1999 года. Мы должны вернуться. У нас дело. Меркуриане. Липовая богиня» Язык старика начал заплетаться. Послышался сигнал машины скорой помощи, она была почти рядом. Терять такое везение Аржанов не мог, он лихорадочно думал, как поступить.
«Не отдавайте паспорта врачам. Отдайте их мне. Я приеду через неделю или полторы и помогу вам» Ах, как лукавил сейчас наш режиссёр, как не хотел он остаться в стороне от события века, как хотел сидеть на пресс конференциях и рассказывать об этом моменте. Увы! Человек слаб и ему хочется славы. А старик был слишком слаб, чтобы решать проблемы. Паспорта перекочевали из мешочка Орурка в карман Арженова. Из машины скорой помощи выскочили два доктора и фельдшер. «Реанимацию женщины начинайте в машине, — крикнул один из них». Фельдшер перевязывал раны старику. Первый доктор хотел спросить мужчину, стоявшего рядом, то есть Андрея про обстоятельства случившегося, но того и след простыл. Он мчался к поезду, до отправления которого оставалось две минуты. Доктор, как и требовал закон, позвонил в полицию. Взвыла сирена и машина умчалась с места происшествия.
Вновь поступившие пациенты, произвели в больнице суматоху. Они были столь необычны, что на них ходил смотреть даже медперсонал и больные из других отделений. Молодой хирург, принимавший пациентов, боевые ранения видел только на картинках, первое, что он сделал — вызвал на помощь всех своих коллег, а самого опытного привезли из дома. Над пострадавшими колдовали долго, пули, застрявшие в мягких тканях, а их было достаточно много сумели извлечь быстро. Угрозой для жизни Зои были пули, застрявшие в правом лёком и в брюшине, у Тарновского развороченная печень. У Тарновского было несколько ножевых рваных ран. Полицейские примчались в больницу одновременно с медиками, они были в полном недоумении: выстрелов не было, их никто не слышал, документов у стариков тоже не было. Необычную одежду Тарновского и фотографии стариков показали по телевидению: не встречал ли кто этих людей и человека в такой необычной одежде. Эта мера не дала никаких результатов. А тут ещё хирурги предъявили извлечённые пули. Полицейские в глаза таких не видели, а экспертиза показала, что это пули старого образца, использовались около ста лет назад.
На срочном совещании в полицейском управлении версию, что эти люди из прошлого не решался высказать никто, чтобы не быть осмеянным, хотя она у многих вертелась в мозгах, откуда её изгоняли, как бомжа из дорогого ресторана. Была принята версия, что какой-то гад, рецидивист и полная сволочь хранил у себя пистолеты прошлого века, чтобы воспользоваться ими в настоящее время для каких-то, только ему понятных целей. Главный полицейский орал на свору своих подчинённых:
«Найти! Поймать! Раскрыть в течение суток! Уволю! Полетят ваши погоны! Под суд пойдёте!» и так далее и тому подобное.
А в операционной из обескровленной Зои уходила жизнь. Анестезиологи взмокли. Начали переливать кровь, боялись несовместимости, шока. Только через восемь часов вздохнули с небольшим облегчением: пациентка жива, она даже не в коме. Старик находится в тяжёлом состоянии, но его жизни ничего не угрожает.
28
Пулково сидел на поляне теннисного корта и вспоминал, как бросились они с «Красной Рукой», получив от тяжелораненой Зои ключи от коттеджа липовой богини, как ворвались в её комнату:
«Кончилась т воя власть, богиня, отпилась ты нашей кровушки. Ответишь за свои злодеяния» — кричал «Красная Рука» в лицо Арине, которая с презрением посмотрела на него и высокомерно отчеканила:
«Как ты смеешь обращаться ко мне, не стоя на коленях! Ты что возомнил о себе, чучело? Я раздавлю тебя смрадный туземец! Ты хоть понимаешь, что делаешь?» Богиня испугалась, утратила логику, из её глотки вырывались не связанные между собой фразы. Красная Рука распалялся всё больше и больше, он обвинял богиню в убийствах детей, в отравлениях взрослых, в издевательствах и изуверстве. Арина обратилась к, стоящему в стороне, Пулково:
«Вы хозяин этого урода? Уймите своего пса. Или я вынуждена приказать застрелить его!»
Пулково усмехнулся:
«Ничего ты уже не прикажешь. Эдельвейсы ликвидированы. Обслуги и учёных осталось человек двадцать. Я — старший на острове. Я, кстати, твой Арина старый знакомый. Я — Пулково Александр Леонидович, тот самый на которого твоя свора охотилась двадцать лет назад. Тот самый, который открыл закон перемещения в пространстве, и составил карты перемещения, которые хранятся у тебя. Я требую, чтобы ты вернула мне эти карты».
«Какие ещё карты. У тебя маразм, ты свихнулся в джунглях».
«Осторожно на поворотах, мадам. Не я ли сделал для тебя карты вызова белого шара и карты переодевания, с помощью которых ты и изобразила богиню. Не я ли научил тебя ими пользоваться. А сейчас верни мне карты перемещения в пространстве».
«Нет их у меня, клянусь!»
«Не клянись. Клятву дают люди с чистой совестью. А твоя совесть давно сгнила. Нет её у тебя. Карты на стол!».
«Не отдам, пытать будете, всё равно не отдам!».
«Красная Рука, свяжи барышню, привяжи к креслу и для начала выпори слегка своей знаменитой плёточкой. А я приготовлю ножи и кипяток».
Как орала богиня, когда охаживал её туземец, сплетённой из лиан плёткой, как извивалась, визжала и как быстро сдалась, когда Краснорукий ударил её чуть посильнее.
Она достала карты перемещения и отдала их Пулково. Арину заперли. Раненых быстро доставили в аномальную зону. Через секунду они превратились в дымчатое облако и унеслись в пространство. Возвращение было запрограммировано через месяц.
Вторая встреча с Ариной была более конструктивной. Она разъяснила задачи, поставленные перед ними конторой, пароли для связи, передала новые научные разработки. Её не выпускали из коттеджа, даже из комнаты. Часть научных работников перешла на сторону Пулково, по хозяйству помогали туземцы, меркуриане нежились в прохладе в шатре, поставленном на теннисном поле. Их пузырчатые тела переливались всеми цветами радуги, искрились и испускали невиданной красоты сияние. Они связались со своей планетой и на острове ждали гостей с Меркурия.
А в далёком будущем, в 2064 году, двое необычных стариков, быстро шли на поправку. Лёжа в больнице, они с интересом наблюдали жизнь русских людей в далёком будущем. В окно больничного коридора была видна одна из центральных улиц Смоленска. Старички сидели в креслах, трогательно заботились друг о друге и тихо обменивались мнениями. Район за окном утопал в зелени, красивые дома «сталинского» типа перемешались с современными высотками в 15–20 этажей, среди них, как динозавры, затерялись пять — шесть дореволюционных построек, странных и уродливых на фоне современных зданий. Два новейших здания вызывали у них противоречивые чувства: здания в 25 этажей были сделаны полностью из стекла, а лифты вынесены на фасад и совершенно прозрачные двигались со скоростью ракеты, преодолевая 25 этажей за десять секунд. Транспорт отличался обтекаемыми формами, даже троллейбусы напоминали ракету. Не было совсем автомобилей чёрного цвета. Наоборот, цвет их был ярким: малиновым, сиреневым всех оттенков синего и зелёного, жёлтые и даже разноцветные, много было блестящих, переливающихся, как радуга всеми цветами. Но, самое удивительное было в небе, маленькие частные вертолётики сновали, как галки, в разных направлениях. Их было много, они опускались на крыши домов и взлетали с них. Многие вместо машин имели такие аэропланеры для передвижения по городу. Именно поэтому в городе никогда не было пробок. А вот меркурианских шаров, на каких передвигалась Арина на острове, здесь не было.
«Почему? — тихо спросила Зоя».
«Значит, контакт с Меркурием не был установлен, и открытие Пулково затерялось в космических далях, — грустно ответил Тарновский».
К ним подошёл старичок из соседней палаты, и Зоя спросила его, дорого ли стоят аэропланеры для частных лиц?
«Частные все из Нигерии. Цена максимум двадцать тысяч рублей. Но это подержанные. Новые частникам не продают». Много это или мало. Зоя уже имела некоторый запас сведений о социальной жизни наших потомков: батончик ржаного хлеба стоил 50 рублей, искусственное молоко — 100 рублей литр, натуральное мясо 1200 рублей килограмм, искусственное — 100 рублей килограмм. Билет в общественном транспорте — 100 рублей. Зарплата рабочего 5000–7000 рублей, врача, инженера, учителя — 8000 — 12000. Пенсия — 4000–7000.
«Тарновский! Они живут хуже нас, беднее, — тихо сказала Зоя».
«Они едят искусственную пищу. Никогда не пробовали настоящих яиц, мяса, молока. Хорошо, что мы из прошлого», — рассмеялся Тарновский и обратился к собеседнику:
«Новые аэропланеры можно, наверное, купить в Канаде или Японии?»
«Ты что, браток, телевизор не смотришь, газет не читаешь? Технику производят три страны Китай, Индия и Нигерия. У нас уже ничего не производят. А что производят это третий сорт, никому не нужное г. но. Да ты, что с луны свалился, ничего не знаешь, — захохотал старик».
«Мы как-то не интересовались. Живём в глуши. Своё хозяйство. Лесом кормимся, лесом топимся. Ты уж прости нас, не знающих, — Зоя выкрутилась из щекотливого положения, — раньше вот Испания, Англия, Бельгия много интересного производили».
«Ох, дорогуша, — старик снова весело захохотал, — в Европе „сложные“ проблемы решаются и народом и парламентами уже лет пятьдесят, и решить никак н могут: гомики, педики, эвтаназия, лесбиянки, террактики, расстрелы прохожих. Содом и Гоморра, одним словом. Европа со времён Тэтчер ничего не выпускает. В основе экономики у них банки да сфера услуг. Вы, мадам, динозавр в политике. Таких незнаек, как вы надо показывать в передаче „Вам и не снилось“, простите за грубость».
«Извините меня, — Зоя виновато улыбалась, — я что-то не то сказала. Вам в начале века лет 12 было или меньше даже….», она запуталась, покраснела. Тарновский вытащил её за рукав в коридор, отчитал по полной программе:
«Зоя, не лезь в разговоры, не разбираясь в теме. Мы здесь для чего? Нам вылечиться надо и вернуться на остров». Они уселись к своему окну. Зою беспокоил вопрос об оплате их лечения, но Тарновский разъяснил, что медицина в России бесплатная, что капитализм не смог укорениться в чистой форме, а перешёл в форму государственного капитализма: медицина и образование были доступны каждому. Осваиваться в будущем путешественникам из прошлого помогал телевизор, он был установлен в коридоре и вещал с девяти часов утра до десяти вечера с перерывом на послеобеденный сон пациентов. Удивлял необычный плоский экран и яркое цветовое изображение. Ни помех, ни сетки, Зоя была в полном восторге. Из старых программ сохранилась неизменной только программа «Время». А новости не слишком поменялись за 6о лет: в Красноярске — саммит президента России Антона Пралицкого и президента Аргентины Валентина Корде, строительство туннеля Патагония — Огненная земля, покушение на госсекретаря Асеевского, 30-ти летний прибалт — активный член экстремистской группировки. Террористы орудуют в Калининградской губернии, Прибалтийская Федерация рвётся присоединить Мурманск, поляки с надменными лицами истинных панов продолжают клянчить «дайте, дайте, ну, дайте же нам кто-нибудь, что-нибудь». Венгрия из-под полы приторговывает с Россией. Её политика: и вашим и нашим делает жизнь венгров сносной, а прибалты заявляют, что они нищие и голодные, но гордые, к России на поклон не пойдут. В качестве гуманитарной помощи из США присылают им яичный порошок (из искусственных яиц). Через Прибалтийскую границу на территорию России проникает много террористов: прибалтов, словаков и даже финнов. В Румынии второй год идёт гражданская война, президент США Брик встретился с президентом Румынии второй раз. Брик поддерживает правительство Румынии и обещает «тесное сотрудничество». Президенты лицемерно говорили о развитии экономики страны. Тарновский засмеялся и тихо сказал Зое:
«А на деле?»
«Тотальное закабаление американским капиталом. Через 10 лет Румыния станет колонией для американцев».
«Зоя, а ты политически созреваешь, — улыбнулся Тарновский».
«Учитель хороший, — смеясь, ответила Зоя».
Но, самой ошеломляющей новостью было образование независимой Восточно — Сибирской Республики. Предатель Беленький сумел провозгласить себя её президентом, король Испании жал ему руку, называл героем и успел заключить торговые договора с новоиспечённым государством. США и подобные ликуют, Китай в бешенстве. Зоя тихо плакала в палате, а, вечно смеющийся сосед Тарновского по палате, объяснил ей, что ещё в 2054 году Беленький сумел добиться независимости Якутии, не без помощи США, конечно. Деньги и оружие текли туда рекой с Аляски. Решающую роль сыграла алмазная мафия.
«А местное население?»
«Они и не знали, что творится в их королевстве. Они сами по себе, власть сама по себе». И он снова засмеялся.
Прошло две с половиной недели, стриков готовили к выписке. Полиция опустила руки, старики твердили о путешествии во времени, острове, меркурианах. Психиатры признали их здоровыми. Свидетелей нет. Главный врач, заботясь о пожилых пациентах, всё спрашивали «Куда же вы отправитесь? где дом ваш?». Они смиренно отвечали: «На остров, откуда пришли, туда и уйдём. Нет у нас там хирургов, пришлось к вам обратиться. Спасибо большое!»
В это самое время снова появился Андрей Аржанов, он провернул свои дела с максимальной скоростью и боялся не застать стариков в больнице. Находиться в больнице старикам оставалось около недели, Андрей постоянно находился рядом с ними, приносил вкусности, переодел в современное бельё, подсказывал, как вести себя в разных обстоятельствах. Главное, они могли свободно разговаривать, потому что Андрей знал о них всё и верил им. Главной темой их разговоров было, конечно, перемещение в пространстве и времени.
«Должен вас разочаровать, — улыбался Андрей, — современная наука скорее отрицает, нежели допускает это явление, считая вымыслом фантастов».
«А мы не можем служить научным доказательством? Мы пришли из прошлого и уйдём туда же». Его прервала Зоя:
«Ты понимаешь, — грустно сказала его Зоя, — мы, на нашем острове, в достижениях науки и в социальном плане стоим гораздо выше современного человечества, которое за сто лет не изменилось, а барахтается в болоте косности и самоуверенности. Мы ничего не докажем. Нас упекут в психушку и никогда не выпустят оттуда. Вспомни Ивана Грозного в комедии Гайдая, которому вязали руки длинными рукавами смирительной рубашки. Ты смотрел эту комедию?»
«Сто раз, никогда не думал, что окажусь на его месте».
29
Поезд шёл в Симферополь. В плацкартном вагоне низшего класса Зоя и Тарновский сидели около окна друг против друга. В составе поезда были более комфортабельные вагоны, с мягкими сиденьями, телевизорами, автоматами для кофе и бутербродов, но, так как денег у стариков не было, и платить за билеты пришлось Андрею, решили не шикарничать. Окно было слегка приоткрыто, духота не ощущалась, беседа мерно текла между пассажирами.
«Почему люди не верят нам? — грустно вздыхала Зоя — разве само наше существование здесь не является доказательством наших слов? Какие доказательства будут убедительными?».
«А как ты, Андрей, смог сразу, не требуя доказательств, поверить, что мы из прошлого? — продолжил тему Тарновский». Аржанов усмехнулся и сказал:
«Я другой человек и сам немножко из прошлого. Я воспитан отцом, который был моряком, в пятнадцать лет я участвовал в спасении жизни женщины по имени Жизнь, которая уехала в Уганду и исчезла в никуда. Встретив вас, я понял, что она гуляет где-то по просторам вселенной или живёт в будущем, а скорее всего в прошлом, где ей комфортно, где её понимают. Но я хочу найти её, поэтому с радостью поверил, увидев вас, что это возможно. Кроме того, прежде чем увидеть вас, я услышал свист и движущийся серый сгусток, упавший прямо у моих ног. На моих глазах вы и материализовались из этого сгустка. Вы были в тяжёлом состоянии, изранены, вам была необходима скорая медицинская помощь. Речь ваша была связной и логичной, вы никак не тянули на умалишённых. Я сразу поверил вам».
Всё время пути было занято разговорами о перемещении. Старики поведали Андрею об острове, на котором ждёт их величайший гений человечества — Александр Леонидович Пулково, открывший машину времени, о котором никто не знает в будущем, то есть в настоящем. А он разработал не только теорию, он создал карты перемещения, по которым любой человек может устроить себе путешествие по желанию. Они показали Андрею карты перемещения. На них нанесены аномальные зоны земли, в каждой зоне указаны конечные пункты и годы, в которые перемещение может быть осуществлено. Больше всего возможностей даёт Бермудский треугольник, из него можно переместиться в пять эпох. На картах указаны и возможные для посещения года. Например, на данной карте это 1867, 1919, 1981,2115, 2142, 2600, 2805 год. Возвратиться можно не обязательно в ту зону, из которой перемещаешься. Из Бермудского треугольника можно возвратиться на Мадагаскар или на Ближний Восток. Другие зоны дают возможность перемещаться в более экзотические даты:1438, 1503,1535, 1605, 1641,1683, 1695, 2122, 2159, 2400. Похожих дат на картах огромное количество. Короче говоря, в данной аномальной зоне можно перемещаться во временной отрезок, примерно в 1000 лет.
Андрей обалдел от услышанного, его состояние напоминало ступор после удара молнии. Когда он несколько пришёл в себя, спросил у стариков об их планах на будущее:
«Мы не думаем скитаться по эпохам. Такие путешествия мало похожи на развлечения, — сказала Зоя», Тарновский развил её мысль далее:
«Наше счастье, что попали именно в 2064 год. Нам крупно повезло, в каком — нибудь 1438 ещё не было такой хирургии, нам бы не помогли и мы бы погибли».
«Сожгли бы, как колдунов, у позорного столба! — весело засмеялась Зоя».
«То есть, имея карту, любой человек может ею воспользоваться?» — осторожно спросил Аржанов.
Зоя сразу поняла смысл вопроса Андрея и строго предупредила, что надеяться только на карту легкомысленно, что точный расчёт перемещения делает человек, знающий все закономерности и взаимное влияние перемещений и зон друг на друга. Для того, чтобы нам вернуться в своё время, в 1999 год, гений Пулково сделал множество расчётов, вывел формулы возврата лично для нас и сейчас, уверяю вас, Андрюша, он сильно волнуется, что мы вернёмся с малюсенькой ошибочкой, лет так в пять или с небольшим отклонением, километров этак в триста. И это почти конец. У нас есть запасные карты, но они гарантируют только путешествие. Возврат точно в своё время и точно в своё место требует дальнейших разработок. Вы разочарованы? Тогда путешествуйте с нами, Александр Леонидович точно вернёт вас в 2064 год.
«Не лишайте меня надежды найти Жизнь. Развлечений я не ищу».
Много ещё говорили они о современной науке, её проблемах. Больше всего поражало то, что ничего не было известно о Пулково и его теории, даже имя его было не известно научному миру. Что случилось с учёным после захвата острова? Почему мир не узнал о его великом открытии?
Итак, у каждого были свои цели и планы. Андрей мысленно уже носился по эпохам, годам и эрам в поисках Жизни. Надо отметить, что Жизнь не была его любимой девушкой, она была старше и трижды замужем. Его манила идея, цель, долг. Хотел ли он стать героем? Искал ли славу? Пожалуй, нет. Им двигали чувства неизвестные обывателю: бескорыстие и преданность. Он должен был перед собой и больше не перед кем найти её и вернуть. Он был одержим этим. Он был необычный человек: то ли человек прошлого, то ли будущего. У Зои с Тарновским задач состояла в том, чтобы вернуться точно в свой год и на своё место. Наиболее надёжной точкой возврата Пулково определил аномальную зону «Вилюйские Котлы» в Якутии. Андрей покопался в Интернете и узнал, что на Якутской железной дороге между станциями Нижняя Тунгуска и Мирный была маленькая станция со странным названием «Долина смерти» по названию аномальной зоны вблизи этого места. В 2021–2025 годах проходила капитальная стройка Второй Транссибирской железной дороги и в 2027 году станцию переименовали в Вилюйские котлы, так как люди опасались проезжать место с таким страшным названием, но в настоящих справочниках такая станция не значится, функционирует она или нет — неизвестно. Зоя восхищалась прогрессом, техническими достижениями будущего. Железная дорога в Сибири в её время считалась несбыточной мечтой. Абсурдной в её время была и мысль, что Восточная Сибирь отделиться от России, что какой-то недоумок Беленький возглавит правительство этой республики, установит торговые и дипломатические отношения с Западом, начнёт разворовывать наши недра. У Зои возникла даже мысль остаться в 2064 году и поднять народ России на борьбу за возвращение законных владений русского народа. Она решила, вернувшись в 1999 год, сделать всё возможное, чтобы не допустить в будущем такого святотатства, предупредить кого надо. Она уже планировала переместиться в годы формирования оппозиции Беленького с целью убить его, внедрившись в его окружение. У Зои голова кружилась от этих планов.
На карте их перемещения местом возврата была указана «Долина смерти», других вариантов не было.
«Зачем мы тратим время на Симферополь? Не лучше ли отправиться сразу в Сибирь? — говорил в это время Тарновский Аржанову».
«В Праге я заключил выгодный контракт с надёжным продюсером на пять лет. Снимать фильм решено в Симферополе. В соседнем вагоне едет вся съёмочная группа и актёры. Съёмки начнутся сразу же по приезде и должны быть закончены в довольно короткий срок. Поэтому я не могу сопровождать вас в Сибирь. Отправить вас одних в такое путешествие я тоже не могу, вы не попадёте на нужное место в нужное время и останетесь в будущем, что для вас смерти подобно. Но в Новороссийске у меня есть старая приятельница, большая любительница экстремала, смелая, решительная и соображает гораздо лучше меня. Я представлю вас друг другу, и уверяю вас, лучшего друга и надёжного помощника вам не найти».
Почти сутки были они в пути, Тарновский удивлялся такому тихому ходу, «как в послевоенные годы, километров семьдесят в час» думал он. По его понятиям поезда будущего должны двигаться раз в пять быстрее. Аржанов рассказал, что скоростные поезда в России есть, они делают по 300 и по 400 километров в час, как в Китае, но большие просторы России требуют частых остановок, а это экономически не выгодно для скоростных поездов: разгон и торможение требует много энергии и удорожает проезд в десятки раз. Аржанов рассказал Тарновскому, что скоростные поезда не новость для России, между столицами они регулярно курсируют с начала второго тысячелентия, а сейчас такими поездами со столицей связаны Нижний Новгород, Сочи, город Владимир и ещё около десяти городов.
Развлечением в поездке для стариков служили прогулки по коридору вагона. Коридор был шире, чем в конце XX века, его застилал бежевый ковёр, красивые занавески дополнял плоский телевизор. Они медленно прогуливались, держась за руки. Это было старомодно, романтично и умилительно. Человеческие отношения в будущем стали прагматичными и мимолётными. Пассажиры вагона любовались этой парочкой, и немного завидовали им. А Зоя и Тарновский слушали новости, но скоро устали, так как новости были почти такие же, как в дни их зрелости: встречи президентов, местные конфликты, проекты, происшествия. Они решили вернуться в купе, и вдруг, около проводника, увидели человека шестидесяти, шестидесяти пяти лет. «Где я видел его, — спрашивал себя Тарновский, почему то его взволновал этот человек». «Где, где я его видел? В Зеркале! В зеркале? Почему? Когда? Да, в зеркале, потому что он похож на меня!» Рядом Зоя сравнивала человека и Тарновского, как две фотографии. Она была поражёна невероятным сходством между Тарновским и этим человеком. Возраст не дал им возможность быстро среагировать на эту встречу, а когда они пришли в себя, невероятного человека уже не было в коридоре. Они обратились к проводнику, и тот объяснил, что данный пассажир сошёл с поезда на станции, от которой они только что отъехали. В купе они успокоились и решили, что волнение их напрасно, мало ли похожих людей на планете. И за всеми бегать что ли?
А утром поезд благополучно прибыл в Симферополь. Аржанов заранее позвонил своей знакомой, и она встретила их на вокзале. Даме было под семьдесят лет, она имела спортивную фигуру, лёгкую походку, не красивое лицо и огромное чувство юмора. Аржанов представил даму старикам: «Это женщина — журналистка. Она известна всей России и половине населения земного шара. В 40-е, 50-е годы слава, о её доблести и подвигах гремела на всех континентах. О ней сложены легенды. Её мало кто знает по имени, но псевдоним её знают все: это знаменитая Сургутская Дева». Старики были в замешательстве, они не знали, как им следует обращаться к Деве. С Андреем было проще, он выглядел по отношению к ним внуком или правнуком, и был для них просто Андрей. А вот Деве, которой в 1999 году было шесть лет, в настоящее время был 71 год, столько же лет Тарновскому в 1999 году, получается что, Дева праправнучка по отношению к Тарновскому и тем более к Зое. Заметив замешательство стариков, Дева весело засмеялась:
«Зовите меня просто Лида. Это моё имя и так меня иногда называла только моя сестра. Мне будет очень приятно». Паспорта стариков с датами рождения: 1921 и 1926 годы, не обескуражили и даже не удивили Деву:
«Мне пришлось общаться с человеком 1856 года рождения. Это были не глюки и не перемещение во времени. Этот человек находился в искусственной коме более ста лет. У нас будет время, и я расскажу вам его, почти криминальную, трогательную историю о приключениях этого человека и много ещё других интересных историй».
Наступило время прощания с Андреем, оно было не долгим, но тёплым и трогательным. Тарновский передал Андрею три карты перемещения.
«Может быть, ты сумеешь воспользоваться ими, но сделай это только в крайнем случае. Отсутствие опыта может сказаться на результатах твоих путешествий весьма прискорбно: или попадёшь не туда, куда надо, или не сумеешь вернуться, когда и куда надо. Нашим путешествием руководит великий Пулково и мы почти гарантированы от ошибки. И ещё: расскажи всем об Александре Леонидовиче и его открытии. Обидно, что о нём ничего не знают в ваше время». Обнялись, трижды, по-русски поцеловались и разошлись навсегда.
После вкусного и плотного обеда в ресторане, в номере Сургутской Девы состоялась беседа. Зоя и Тарновский рассказали Деве гениальную теорию перемещения во времени и пространстве, открытую в 70-е годы прошлого столетия великим учёным Пулково и причину, по которой попали они в 2064 год. Ничего не скрывали, не преувеличивали. Не скрывали беспокойства за дела на острове. Поведали историю Арины и историю Зои. Вспомнили «Красную Руку» и туристов. Сургутская Дева полностью отдалась этому необычному делу и через четыре дня подъезжали к Вилюйским Котлам в стареньком вагоне пассажирского поезда.
«Дожила Россия! — с раздражением и печалью думала Зоя». Названия станций были написаны на якутском языке, малевали слова на латинице. Первым делом «великий» Беленький начал взялся запрещать русский язык. Официальным языком стал якутский или чукотский, ввели латиницу. Большинство станций переименовали, старые названия вычеркнули из всех справочников. Вроде, как бы прошлого и не было! «Я бы убила Беленького, — с ненавистью думала Зоя».
«Через двадцать минут поезд прибудет на станцию Вилюйские котлы, готовимся к выходу». Они уже знали, что станция расположена в аномальной зоне в долине реки Вилюй, в районе станции находятся странные металлические сооружения, в которых радиационный фон сильно завышен и опасен для здоровья. Охотники, отважившиеся ночевать здесь, быстро умирали. У людей, посетивших котлы из спортивного интереса, и не ночевавших в них, выпадали волосы, долго болела голова, они испытывали вялость, усталость, депрессию. По пути к котлам нашли торчащую из земли железную табличку с надписью «ОАО РЖД. Станция Долина смерти Якутская ЖД. Открыта в 2025 году». Большая часть букв стёрлась. Такой родной показалась Зое эта старая табличка, такой теплотой повеяло от неё. Это был привет из прошлого этой старой, беззаветно преданной родине, России женщине, разведчице. Зое показалось, что её судьба так похожа на эту старую искорёженную железку. Не долго блуждали они по лабиринту котлов, в туннелях было темно, сыро и страшно. Через 10 минут впереди забрезжил голубоватый свет. Это был выход. Рубикон остался позади. Перед ними был остров и 1999 год.
30
Они появились из сизой дымки прямо посередине теннисного поля. Первым их увидел «Красная рука». Он издал такой мощи победный вопль, что его услышали и поняли все находившиеся в коттеджном посёлке. Со всех сторон бежали люди с криками и радостными улыбками. Начались объятья, целовашки, обнимашки. Меркуриане засветились разноцветными огоньками. Сургутскую Деву тоже обнимали, а она первый раз в жизни растерялась и прослезилась от такого обилия внимания и любви.
Пулково ликовал, что расчёты его оказались более чем верными, туристы разглядывали Сургутскую Деву, как образец людей будущего, расспрашивали её об её эпохе, она, в свою очередь, задавала им свои вопросы и внутри себя уже решила предотвратить появление на свет Беленького и не допустить отделения Сибири от России. Зоя благодарила меркуриан. Короче, праздник был долгим и счастливым. И никто не заметил в окне второго этажа пятого коттеджа искажённое злобой лицо женщины, которая правила здесь много лет и давно искренне считала себя богиней. Самое интересное было то, что вместе с людьми переместилась в прошлое и ржавая железяка: «ОАО РЖД Станция Долина смерти Якутская ЖД. Открыта в 2025 году».
На острове царил порядок. Красная рука с помощью своих довольно жестоких методов, заставил Арину покориться, и она продолжала поддерживать связь с эдельвейсами в Канаде, дезинформировала их о положении на острове. На сеансах связи всегда присутствовал Пулково, именно он готовил информацию, причём так, что создавалось впечатление, что меркуриане готовы начать сотрудничество с эдельвейсами. Вакцину для меркуриан Пичкиряев пересылал на Мадагаскар, а Франсуа доставлял на остров. Проблема заражения людей или обезьян отпала сама собой. Не решённым был вопрос доставки всей команды в Россию. Сделать это тайно не было никакой возможности, а президент России того времени не допускал никакой утечки информации ни об открытии перемещения во времени и пространстве, ни о меркурианах. Поэтому жизнь на острове была больше похожа на длительный отпуск в экзотической стране.
Теперь Зоя и Тарновский много времени проводили вместе, они как — будто помолодели и со стороны выглядели влюблённой парой. А, может, и не просто выглядели. С их возрастом что-то происходило, иногда они вели себя, как молодые: надолго уединялись в джунглях, ссорились и обижались по пустякам. Здесь, наверное, не обошлось без вмешательства меркуриан, которые симпатизировали этой паре и опекали её своим покровительством.
Когда речь заходила о мамашке Тарновского, Зоя всегда плакала, потому что вспоминала свою мать. «Мамашка Орурка, — думала она при этом, — проплыла жизнь королевой: видела много городов и стран, в Венеции к её ногам бросали чёрные розы. А я таких роз даже не видела никогда. Ей посвящали стихи, с неё писали портреты, за неё убивали и садились в тюрьму. Моих родителей раскулачили в 1932 году. Маме роз не бросали, а приговорили к десяти годам строгого режима в лагере на далёком севере. И таких судеб были тысячи в моей стране в то время». Тарновский успокаивал её, как мог.
«Прекрасно понимаю твою ситуацию. У наших родителей была разная жизнь, но они и жили в различных мирах. СССР и запад это же разные планеты. Моя мать любила только себя и жила для себя. Твоя жила и выживала ради детей. Чувствуешь разницу? Кроме того моя мать тоже сидела в итальянской тюрьме целых восемь лет. Чёрные розы не смогли облегчить приговор. Художники, писатели, поэты посуетились около неё, бросили цветочки и ушли своей дорогой».
«Всё это так, — всхлипывала Зоя, — только тюрьма твоей мамашки была бы курортом для моей. Что такое сталинские лагеря ты даже отдалённо себе не представляешь».
Такие разговоры ненадолго нарушали идиллию двух стариков. Они были счастливы вместе.
Наконец, свершилось то, о чём мечтала Зоя всё последнее время. Она пришла к Арине, та встретила её злым взглядом и начала разговор первой.
«Ты, гнусная предательница! Презираю тебя».
«Не спеши. Ответь на простой вопрос. Какое удовольствие получала ты, издеваясь над местным населением. Устраивая дурацкие сцены с переодеванием и раздеванием. Почему так жестоко относилась к больным детям? Разрешала их убивать? Обжиралась. Напивалась. Надсмехалась. Зачем сотворила из себя богиню и наслаждалась этим?»
«Ха-ха, всё очень просто. Ума у тебя всегда было мало, ты тупая глупая мошенница. Какой была, такою и осталась. Меня провела по чистой случайности, по обстоятельствам. Я захотела поверить тебе, а не надо было. Почему я выходила голая из шара? Шар создание меркуриан и внутри его температура около 60-ти градусов. Находиться в нём в одежде невозможно, входят и выходят из него голыми. Поняла, простушка? Одежду меняли и создавали тоже меркуриане, согласно моим желаниям, конечно. Они служили мне, эти безобразные слизняки и я ненавидела их, как ненавидела оборванцев из деревни туземцев, их грязных детей, тупых женщин и скотоподобных мужчин. Я ненавидела эдельвейсов, которые думали о себе слишком много. Считали себя здесь хозяевами, и я делала всё, чтобы унизить их. Я презирала учёных за то, что они знали больше меня и говорили о вещах непонятных мне. Я их унижала и наслаждалась этим. Пулково я убила бы самым жестоким образом, и тебя тоже и твоего придурка Тарновского. Всех вас убила бы, разорвала на части. Ненавижу всех! У меня много денег, но я хочу ещё. У кого есть миллион — хочет два. У меня много миллионов, мне некому их оставить, но я хочу ещё и ещё. Я ненавидела туземцев за то, что они тащили мне жратву и вино, а я хотела, чтобы они тащили мне деньги».
Зоя молчала. Она поняла, что говорить и спрашивать бесполезно, перед ней больной человек с нарушенной психикой. Жизнь её сделала такой. Зоя даже жалела её. Она тихо сказала:
«Тебе нужен покой, Арина. Пока ты здесь, я буду ухаживать за тобой» и ушла. Жизнь Зои была тоже была не сладкой, «почему же, — думала она, — мы стали такими разными?». И сама себе ответила: «Деньги. Деньги убили в Арине всё, что было в ней хорошего».
Сургутская Дева первый раз в жизни отдыхала. Она облазила весь остров. Сопровождал её всегда только «Красная Рука». Она подружилась с обитателями деревни, со стаей обезьян в дальних джунглях. Ей было интересно всё. Одна только проблема мучила её: почему в далёком 2064 году никто ничего не слышал о возможности перемещения во времени и пространстве, нигде в научном мире не упоминалось имя великого Пулково, никто и никогда не говорил о посещении нашей планеты разумными меркурианами. Эти планетарные события не могли остаться незамеченными. И она решила поговорить об этом с самим Пулково. Разговор состоялся. Их было трое: Пулково, Тарновский и Сургутская Дева. Это был даже не разговор, а монолог великого учёного, настоящего человека:
«Лучше человечеству будущего не знать теорию перемещения. Я использовал её один раз, когда надо было спасти моих друзей. Я подтвердил правильность своих расчётов. Я отправил их в будущее и вернул обратно, практически без ошибок. Я встретил здесь, на острове, человека из будущего, вас, прекрасная Дева. Вы открыли мне мир будущего, который оказался далеко не так прекрасен, как я полагал: войны, терроризм, убийства, похищения, богатство и вопиющая бедность. Люди будущего горды, самолюбивы, не милосердны, жадны, жестоки. Олигархи и военные, президенты и министры будут использовать мою теорию в личных целях. Мой труд не должен попасть в грязные руки завоевателей и злопыхателей. Он не должен служить ни фашистам, ни коммунистам. Ни Бушу, ни Ельцину, ни талибам, ни Пралицкому, ни Беленькому. Пятьдесят лет ранее коллеги сумели создать атомную бомбу. Результаты талантливого изобретения вы знаете лучше меня. Раньше я мечтал, что моя теория будет читаться в университетах, моё имя прославит науку. Сейчас, когда Вы, глубоко уважаемая Лидочка из Сургута, рассказали мне историю человечества за последние восемьдесят лет, я понял: пусть я кану в вечность пылинкой с поверхности земли, и никто никогда не узнает моего имени и моего открытия».
Сургутская Дева живо представила себе, как с помощью теории Пулково, урод Беленький быстро находит «Вилюйские котлы» и металлические туннели, эдельвейсы изменяют историю, немцы побеждают во Второй мировой войне и Гитлер изменяет мир согласно своим убеждениям и медленно умирает Россия, разорванная на части.
«Вы правы, — сказала она».
«Но, каждому из вас, друзья мои, пока я жив, я дам возможность путешествовать в любую эпоху прошлого или будущего с гарантией возвращения».
«Я хочу путешествовать много и часто, — говорила Сургутская Дева, — но, я не смогу молчать. Я захочу поделиться с читателями впечатлениями от этих путешествий».
«Делитесь, — засмеялся Пулково, — вам никто не поверит, вас засмеют и скажут, что ваши фантазии достигли психического сдвига».
Строительство лаборатории и помещения для меркуриан в Пятигорске затягивалось. Здание лаборатории строили российские инженеры и строители, здесь проблем было меньше. А помещение для меркуриан разработал сам Пулково, он предусмотрел максимальный комфорт для инопланетных гостей. Были разработаны технические планы построения помещений с высокой температурой. Одно предусматривало температуру в 300 градусов по Цельсию, пять — соответственно 100, остальные — 60. Комната — душ, комната — солнце. Меркуриане должны чувствовать себя в этом помещении «как дома», на Меркурии. Проект утвердил сам президент, он был в курсе всех дел на стройке. Пичкиряев не ведал покоя. Он носился по главкам, министерствам, умоляя выделить для стройки необходимые материалы. Беда была в том, что он не мог объяснить, что строит, не мог разгласить государственную тайну. Положение усугублялось тем, что в стране процветала экономическая разруха, последствия дефолта 1998 года, Второй чеченской войны. Научные кадры устремились за границу. Про них Пичкиряев думал с усмешкой: «катитесь на все четыре стороны, один Пулково мне дороже всех вас, вместе взятых». Пичкиряев старался и перед его мысленным взором возникали звёзды на новеньких погонах, ордена, высокая новая должность, приём у президента, новая дача, государственная машина с шофёром и другие блага современной жизни. «Это моя заслуга, — думал он, — что они без меня могли сделать? Я — руководил, обеспечил, направил, подсказал. Они — пешки. На их место можно было других послать. А я всё держал в своих руках. Нет, ордена им надо дать, премию, квартиру. А вот Пулково — статья особая, ему всё, что хочет, за него держаться двумя руками, без него всё дело пропадёт. Его и президент примет, друзьями станут. И я тут рядышком пригреюсь». Сладкие мысли, сладкие мечты. И они сбудутся, всё будет именно так, как мечтал бывший коммунист, нынешний член партии «Объединённая Русь» Фёдор Пичкиряев.
Пока Арина не сопротивлялась дезинформировать эдельвейсов в Канаде, всё было хорошо. В Москве идут осенние дожди, опадают листья, подступают осенние заморозки, на острове — средняя температура +30 градусов. 20 градусов — уже вроде и прохладно. Отлично, не правда ли?
31
Новый год праздновали совместно с островитянами. Накрыли в деревне большой стол, Эммануэль обеспечил музыку. Веселились три дня. Вспоминали снег, морозы, валенки и шубы. Пичкиряев прислал через Франсуа запись новогоднего поздравления президента России Ельцина к народу страны и о его добровольной отставке. Зое не было понятно, почему президент покидает свой пост. Её родиной был сейчас остров, о положении дел в России она не знала.
Тарновскому и Зое было не комфортно в коттедже, хотелось тишины и уединения. Им построили хижину на берегу океана. Большую часть времени они проводили в ней, готовили на костре, посуду мыли в океане. Когда приходили в посёлок, общались с друзьями, узнавали новости, а Зоя больше всего любила общаться с меркурианами. Она ничего от них не скрывала, советовалась, мечтала. Меркуриане прониклись к ней истинной любовью, помогали советом и не только. Когда Зоя была рядом, пузырьки меркуриан напоминали изумруды, вся их масса светилась божественным светом. Пулково три недели провёл в Пятигорске, его вызвал Пичкиряев для консультаций по строительству дома для меркуриан, площадки и оборудованию лаборатории. Эммануэль был сейчас главным лицом на острове — он всегда был на связи с эдельвейсами из Канады, которые не должны были заметить, что власть на острове давно сменилась. Остальные туристы вообще не хотели уезжать с острова. И только Арина, как бешеная фурия, как Горгона медуза задыхалась от злости в своей железной клетке. Она предала последних хозяев, так как яростно боролась за свою жизнь. У неё в голове был план спасения и устройства будущего, она надеялась на его осуществление. В апреле дом для меркуриан и площадка были готовы. В доделках нуждалась лаборатория. Гром грянул в начале мая. Арина потребовала к себе Пулково, Зою и Тарновского и объявила им ультиматум:
«Я служила вам почти полгода. Я больше не выйду на связь с эдельвейсами, если вы не дадите мне пять карт перемещения. Я исчезну с Земли в пространство, которое выберу. Я не желаю попасть в Россию с её тайной полицией. Если вы мне откажете, я не буду больше разговаривать с Канадой. Можете убить меня. Если эдельвейсы не услышат мой голос, остров будет взорван, по им одним известной системе. Карты перемещения передайте мне сейчас».
Совещание было не долгим. Они полностью зависели от Арины: не захочет разговаривать с Канадой в определённое время — это сигнал, скажет что-нибудь условное — сигнал. Они взорвут остров, и это будет печальный конец их надеждам и планам. Зоя была против, ей хотелось наказать соперницу, увидеть её слёзы, услышать мольбы о пощаде. Мужчины были единодушны в своём решении: карты дать и начать готовить срочную эвакуацию. Пулково передал Арине пять экземпляров карт перемещения:
«Богиня, очень вас прошу перед тем, как включить карту перемещения подойдите ко мне, я дам вам несколько советов».
«Обязательно! — лучезарно улыбаясь ответила Арина». При этом подумала про себя «старый козёл, я без тебя прекрасно знаю, как обращаться с картами и знаю даже аномальную зону в дупле старого дерева в дальнем углу теннисного поля, о которой ты, вонючий интеллигент, даже не подозреваешь. Я буду смеяться последней. Вы взлетите на воздух, через несколько часов после моего перемещения. Куда бы мне отправиться? В Египет до нашей эры? Найду фараона, буду править, как Нефертити. Или в средние века во Францию, стану королевой. Время есть, придумаю».
После связи с Пичкиряевым началась подготовка к эвакуации. Трудность заключалась в перевозке меркуриан. Для них, в России были приготовлены капсулы, которые надо было срочно переслать на остров. Для этого нужно договориться с правительством Мадагаскара о разрешении отправить на остров грузовой самолёт. Правительство Мадагаскара потребовало разъяснений. Дело затягивалось. На острове же события развивались с угрожающей быстротой. Арина попросила очень вежливо и тактично разрешить ей прогулку на воздухе, ссылаясь на застойные явления в лёгких. Ей не отказали и в сопровождении «Красной руки» она прогуливалась по теннисному полю, затем попросила отвести её к старому дереву в дальнем углу поля. «Красная рука» не заподозрил подвоха. Женщина обняла дерево, что-то шепнула, заглянула в дупло и вдруг быстро превратилась в густой комок дымчатого цвета, который на глазах изумлённого туземца скрылся в дупле старого дерева. Крик ужаса был слышен на несколько километров в округе, сбежались люди, началась паника. Прибежал Пулково, он сразу понял, что случилось.
«Когда следующий сеанс связи с эдельвейсами?»
«Через 12 часов, — ответил Эммануэль».
«Через 12 часов эдельвейсы поймут, что на острове что-то не так и взорвут остров. Грузового самолёта нет, мы можем покинуть остров на лодках с Франсуа, но меркуриане! Их на лодке не увезёшь, они погибнут».
«Я останусь с ними, — заявила Зоя, она ревела белугой и не стеснялась этого».
«Я остаюсь тоже, — спокойно, — сказал Тарновский».
«А я пойду к меркурианам, — тихо произнёс Пулково», а про себя подумал: «славно, что первыми в Пятигорске были построены дом для меркуриан и площадка для летающих шаров»
32
У меркуриан Пулково пробыл не более десяти минут. Теперь «парадом командовали» они. Все собрались на площади, меркуриан подняли на поверхность. Через Пулково они обратились к присутствующим: «Мы, жители планеты Меркурий, можем помочь вам избежать страшной катастрофы. Мы утратили технологию создания межпланетных кораблей. Но, создать средство передвижения в атмосфере земли можем».
Раздался слабый рокот, жужжание, появилась слабая дымка, которая густела на глазах и превратилась в огромный стеклянный белый шар. На его боку обозначилось входное отверстие. Меркуриане первыми вошли внутрь шара и через Пулково обратились к присутствующим:
«Это средство передвижения создано для меркуриан, внутри шара температура близкая к температуре свёртывания человеческого белка. Время перелёта составит три минуты. Вы можете выдержать перелёт при условии, что войдёте в шар совершенно раздетыми. Любая, даже самая лёгкая одежда, загорится мгновенно, и погибнут все. Шар, гораздо меньшего размера, мы предоставляли вашей „богине“, по этой причине она и появлялась из него голая на праздниках жертвоприношения. При выходе из шара на вас появится та одежда, которую вы мысленно себе представите».
Сургутская Дева и Зоя одновременно и независимо друг от друга закричали, что они лучше погибнут, но такого позора перенести не смогут. Туристы и «Красная рука» уже сбросили с себя всю одежду и бежали к шару. Тарновский бросился к Зое, Пулково к Сургутской Деве — минута и обе дамы полностью раздетые забежали в шар, за ними мужчины скрылись в отверстии шара, которое мгновенно затянулось.
Раздался оглушительный рёв и грохот — шар оторвался от поверхности Земли и исчез в пространстве. Сразу же за ним последовала серия мощных взрывов, сравнявший коттеджный посёлок с землёй.
Все станции наблюдения зафиксировали мощную взрывную волну и неопознанный летающий объект, быстро исчезнувший с радаров. В СМИ появилось сообщение, что над планетой потерпел крушение инопланетный корабль, полностью сгоревший в атмосфере. Пичкиряев довольно улыбался, президент России потирал руки и строил далеко идущие планы.
А перед этим на площадке в Пятигорске из стеклянного шара вышли путешественники: Пулково в строгом чёрном костюме, Тарновский в военной форме Аргентины, «Красная рука» с боевой раскраской в костюме из пальмовых веток, туристы в майках и шортах всякого калибра, Сургутская Дева в скромной белой блузке и чёрной юбочке и Зоя, разодетая в «пух и прах», она выглядела удивительно красивой и молодой.
Это меркуриане постарались из особой любви к Зое. Они «поколдовали» не много над её организмом и в меру омолодили его. Пичкиряев галантно поцеловал ей руку, и она пошла в дом для меркуриан, как королева. После всех целовашек и рукопожемашек появились из шара главные герои — меркуриане! Но это уже другая история!
Эпилог
Начальник штаба внешней разведки, Пичкиряев, на своей даче в Геленджике праздновал свадьбу. Закоренелый холостяк, он, может быть, никогда не решился бы на такой шаг, но его новая должность предусматривала присутствие на приёмах с зарубежными гостями с жёнами. Его женой стала Татьяна Тарновская Орурковской линии. На свадьбе собрались все Тарновские, которых знала Татьяна. Одета она была, как всегда скромно, но изящно. Из Вашингтона прибыла Любовь Хаббард, были гости из Тамбова, Кургана, Киева, Новосибирска. Приехала и Ирина Михайловна, возглавляющая Киевское дворянское собрание. На неё разведчик Пичкиряев возлагал особые и очень большие надежды. Политические взгляды гостей были разными. Особенно выделялась студентка юридического факультета, махровая монархистка, которая говорила только о необходимости возвращения Крыма России и восстановлении монархии. На её груди висел громадный медальон с портретом Николая Второго. Об Украине говорили много и по — разному. Единогласны были в одном: Крым должен снова стать российским.
Пулково жил на территории меркурианского городка, имя его засекречено. С планетой Меркурий налажена постоянная связь. Сам Пулково неоднократно бывал на Меркурии. Для него меркурианские специалисты создали костюм, поддерживающий температуру 25 градусов. Меркуриане частые гости в России, Их корабли принимают форму блюдец, тарелок, сига. Люди называют их НЛО. Приземление их невозможно зафиксировать земными способами. Это сотрудничество держится в строжайшей тайне. Сам президент часто посещает гостей из космоса и советуется с ними по разным вопросам.
На свадьбе Пичкиряева Зое стало плохо, похоже было отравление. Её срочно отправили в больницу. Итог обследования поверг всех в шок: восемь недель беременности. УЗИ показало, что это мальчик. Но Тарновский и Зоя знали, что это подарок им от меркуриан, которые из чувства глубокой благодарности омолодили их органы.
«Нашего сына мы назовём Меркурий». Они узаконили свои отношения перед людьми в ЗАГСе, а перед Богом в церкви.
Друзья часто встречались. На одной из таких встреч Екатерина сказала: «В какой интересно эпохе обосновалась наша богиня с острова, как сложилась её судьба?»
«Арина была предупреждена мною, — сказал Пулково, — что перед перемещением она должна предупредить меня. Она этого не сделала. А я внёс изменения в карты перемещения и хотел предупредить её об этом. Она смогла покинуть Землю, но попасть в другую эпоху не смогла. Она превратилась в космический мусор».
29.09.2016 — 3.11.2017 гг.
К О Н Е Ц.
Комментарии к книге «Новые приключения разведчиц», Дмитрий Викторович Ионичев
Всего 0 комментариев