Зоя Карпова Голубая звезда Атлантиды
Категория: Фантастика
Т/О «НЕФОРМАТ», 2018
ISBN 978-5-6040461-0-4
* * *
Об авторе
Зоя Марленовна Карпова, физик по специальности, родилась в Железноводске, жила и училась на Алтае, работает в Дубне.
Творческое начало писательницы проявилось еще в детстве, заполнило юные годы и осталось с ней на всю жизнь. Зоя Карпова писала сказки, стихи, эпиграммы, занималась всеми видами танца. Любовь к науке и тяга к звёздам в свое время перетянули чашу весов, но на физико-математическом факультете университета она продолжала писать заметки для стенгазеты и придумывать креативные идеи.
Работа в нейтринной обсерватории, участие в экспериментах по детектированию солнечных космических лучей, защита диссертации не помешали ей участвовать в литературных конкурсах и в 2014 году с полным правом стать членом Российского союза писателей.
Зоя Марленовна – автор множества рассказов, опубликованных в различных сборниках и журналах, сборника «Контакт».
Пролог
– Дедушка, я есть хочу, – канючил маленький Ис.
– Вот, возьми сухарик, поешь! – крепкий старец с длинной, снежно-убелённой бородой, одетый в плотный шерстяной плащ, протянул малышу старый, засохший кусок ржаного хлеба.
– Дедушка, он совсем не грызётся, – ныл малец.
– А ты в ручей опусти, он отмокнет и помягчеет, – посоветовал он.
На какое-то время Ис завозился и затих. Дед вздохнул, устраивая ночлег в высокогорной пещере. Скоро ночь. Молодой месяц взошёл над облачным морем, оставшемся где-то там внизу. Розовым светом он осветил горный пейзаж, снежные вершины и слоистые облака между ними. Пора бы и соснуть, хоть немного. Летом ночи короткие. Прохладно. Он зябко поёжился.
– Дедушка, расскажи мне сказку.
– Я сказок не знаю, могу рассказать поучительную историю или быль. Что ты хочешь послушать?
– Про людей-рыб.
– Да я уже десять раз тебе сказывал, – возразил старец.
– Ну и что. Расскажи!
– Ладно, слушай, – он помолчал, вспоминая, вздохнул. – Давным-давно жили-были люди-рыбы. Они жили под водой, строили там дома и поселения, охотились на морских животных и ловили рыбу. Жили и любили, растили детей и обучали их разным премудростям, как это делаем мы – люди. Безбрежный Океан был им домом. Иногда люди-рыбы выплывали из глубин моря посмотреть на звёзды…
Часть I. На рассвете
«Я, названный подобьем божества,
Взомнил себя и вправду богоравным».
«Фауст», ГётеГлава 1 Адельфина
Лёгкое дуновение утреннего бриза прикоснулось к прозрачному облаку розовой ткани в проёме окна тридцать пятого этажа элитного небоскрёба, стрелой взметнувшегося вверх навстречу восходящим светилам планеты Земля. Ткань затрепетала и обратила облако в искрящийся в лучах Солнца и Немезиды парус. Парус расправил крылья и радостно взмыл к резному наличнику над окном. Голубой луч северного светила скользнул вовнутрь и нежно погладил атласную кожу медно-красной акварели юной девы, дремавшей на широкой круглой софе под прозрачным розовым покрывалом. Покрывало немного сбилось и приоткрыло изящные формы почти детского возраста. Длинные белокурые волосы разметались по подушкам. Их волны от полного штиля переходили в шторм, закручиваясь в тугие плотные кольца. Милое создание сморщило носик и приоткрыло один глаз. Пребывая между сном и бодрствованием, она осторожно, как бы боясь стряхнуть остатки сна, протянула руку к тумбочке и взяла коробочку-пульт. Одно нажатие кнопки – и розовый парус послушно сложился в проёме окна, застыв зеркалом решёток-жалюзи.
Однако сон уже улетучился и унёс сладкие неясные грёзы. Прелестница потянулась, зевая, перевернулась на живот и потянулась. Сегодня – особенный день. Решение было принято мгновенно. Она вскочила с ложа, быстро надела купальный костюм и короткую тунику и выбежала на залитую лучами двух солнц террасу. Аэродинамическое крыло весело откликнулось на свист хозяйки, перемигиваясь лампочками. Оно подкатилось к ней с распахнутыми ремнями безопасности и ожидало распоряжений. Озорница привычным движением застегнулась в систему ремней и оттяжек и выдохнула:
– Поехали, Дружок, полетаем над заливом. Сегодня чудесный день!
– Сегодня чудесный день, – пропело крыло, – полетаем.
Аэродинамическое крыло доехало на тонких ножках-опорах шасси до стартового причала и по крутому трамплину взмыло в вышину зеленовато-голубого неба, расцвеченного причудливыми узорами фиолетовой дымки на горизонте.
– Сегодня чудесный день, Адельфина! – раздался голос далеко внизу на отдаляющейся террасе.
Крупная полная женщина воздевала руки к небу:
– Ты помнишь, какой сегодня день, малышка?
– Сегодня чудесный день, няня! Я ненадолго. Жди. Мы скоро с Дружком вернёмся. Приготовь моё новое платье к выходу, пожалуйста!
– Непременно, моё солнышко, – пробормотала скандка, качая головой.
* * *
Небольшой народ, сканды, отличались весьма крупными чертами лица и широкой костью при довольно высоком росте. Они были белокожими альбиносами с серыми или голубыми выразительными глазами. Имели добродушный нрав. Основная цитадель – морская крепость Аквадос – столица княжества Скандия – ухитрилась заключить с соседями мирный договор о невмешательстве в политические дела друг друга и неукоснительно соблюдала полный нейтралитет. Трудолюбивые сканды были желанны в любом уголке континента Атлантиды и в любой семье, которая могла бы себе позволить такую высокую статью расходов. Поскольку бабушки атлантов вели активную политическую жизнь, то их природную роль выполняли в состоятельных домах наёмные няни, кормилицы, экономки, мажордомки или домоправительницы, сочетающие все эти названные качества. Они имели юридический статус родственников той семьи, в которой работали и жили. Договор с ними заключался сразу лет на десять-пятнадцать. Разрыв контракта считался чуть ли не позором для всей фамилии и особо остро освещался в бульварной прессе.
* * *
Весёлый ветер подхватил аэродинамическое крыло и понёс воздушную путницу над удивительно прозрачной акваторией морского залива – языком, подлизывающим белый песок суши, служившей пляжем курортному городу Гелиополю. Тугая струя набегающего потока пружинила под сегментами крыла и закрылками на крутых виражах, которые лихо закладывала пилотесса, когда рассматривала косяки рыб с широкими большими плавниками, похожими на кучерявую вуаль городских модниц. Поймав нисходящий воздушный поток, девушка плавно приземлилась на тёплый песок в диком месте далеко от муниципальных пляжей. Адельфина любила поплавать совсем без одежды, которая стесняет не столько движения, сколько отделяет её от стихии водного царства и мешает полноте ощущения гармонии с природой. Она долго играла в «догонялки» с молодым резвым дельфинчиком, поскольку он позволял это делать – то обгоняя, то отставая от него. Девушка нырнула глубже вниз, поймала зазевавшуюся рыбёшку и вытащила её на солнышко. Рыбка сердито выпучила глаза и пошлёпала вывернутыми красными губами. Охотница ослабила хватку, и рыбка описала высокую дугу над головой ныряльщицы, прежде чем уйти в пьянящий аквамарин воды. Адельфина со смехом послала ей вдогонку фонтан брызг ладошкой и поплыла к берегу.
Она снова взмыла в вышину небесных просторов, паря наравне с морскими птицами. Всё дальше и дальше от берега, всё выше и выше от водной глади. Порывы ветра усиливались, но временами они сменялись полным штилем и блаженным покоем. Контрасты тёплого и холодного воздуха заставляли аэродинамическое крыло нырять вниз, а затем круто подниматься вверх. Воздушные качели так увлекли пилотессу, что она очнулась уже далеко от знакомых пейзажей. Пора возвращаться!
Из-за ближайших гор на юго-востоке медленно наползали тёмные свинцовые тучи. Воздух стал влажным и прохладным. На побережье близ Гелиополя закрутилась пыльная позёмка, поднимающая песок и мелкие камешки в воздух. Ветер усилился настолько, что невозможно стало повернуть обратно. Адельфина отчаянно пыталась нащупать восходящий аэродинамический поток в нужном направлении, но вскоре поняла, что это бесполезно. Крыло трепетало в надвигающемся штормовом предвестии. Провалы в траектории полёта ныряли всё глубже и ближе к солёным пенящимся брызгам, срывавшимся с гребней невысоких волн. Буря приближалась стремительно.
«Шквальный ветер, пожалуй, баллов на пять-шесть будет. Лишь бы дотянуть до берега», – подумала Адельфина, продолжая бороться с неумолимой стихией. Очередной порыв вихря подхватил крыло и как пушинку завертел, закружил в смеси восходящих и нисходящих потоков. Крыло сделало сальто и вошло в крутое пике, но едва девушка коснулась ногами набегающего водного вала, как ураган снова подхватил случайную игрушку и стремительно понёс её прямо на прибрежные остроконечные скалы. Скорость ветра нарастала в бешеном темпе. Скалы приближались. Адельфина распахнула глаза, пытаясь оценить расстояние до них и безуспешно дёргая руль высоты на неуправляемом крыле. Вскоре жёлто-каменная стена закрыла весь видимый в полушлем обзор. Девушка уже различала трещинки и неровности гранитного рельефа, острые зазубрины и сколы. Многочисленные каменные пики торчали из воды под стенами скалистых небоскрёбов. Ещё одно полное сальто, и Адельфина закрыла глаза, побелевшей рукой судорожно сжав руль высоты в крайнем положении…
* * *
Перегрина, домоправительница семьи Аронов, выглянула в окно. «Надо торопиться – скоро должна вернуться Адельфина», – размышляла она. Платье для её вечернего выхода давным-давно готово. Осталось добавить прозрачную накидку и подобрать украшения – и всё. Кислородная смесь для жемчужной ванны готова, едва хозяйка войдет в воду, тут же она забурлит, заклокочет и вспенится. Массажистка будет вовремя. Модельер-визажист ожидает повторного звонка. Парикмахер вместе с маникюршей придут вот-вот. Женщина задумалась, по-хозяйски оглядывая проделанную дорогой швеёй работу. Из состояния задумчивости её вывел громкий настойчивый звук настенных квадродинамиков. Домоправительница вздрогнула от неожиданности. Раздался требовательный повторный звонок видеофонной стены. Перегрина поторопилась в зал связи.
По информационному каналу передавали специальный выпуск «Метео Новостей» – прогноз погоды по юго-западному региону.
– Как сообщают синоптики из гидрометеоцентра Миртосполиса: в ближайшие два часа в курортной зоне Юго-западного Побережья ожидается усиление ветра до восьмидесяти пяти-девяноста километров в час. Широкий фронт воздушных масс с низким давлением, возникший в Атлантическом Океане, направляется в коридор привычных сезонных муссонов. В зону циклона попадает прибрежная часть города Гелиополя и район Виноградников, а также залив Белая Раковина. Силу штормового ветра специалисты гидрометеоцентра оценивают как шквальную – в десять баллов, а местами, вблизи центральной зоны циклона возможен ураган силой до двенадцати баллов. Основное направление ветров преимущественно юго-восточное. Высота волны ожидается до одиннадцати метров, что по шкале Морского Стандарта Атлантиды расценивается как первый класс опасности. Всех жителей региона, кто сейчас слушает наш информационный канал, просим передать штормовое предупреждение отдыхающим на пляже и просьбу администрации района во избежание последствий стихийного бедствия покинуть берег. Дальнейшую информацию будем передавать каждые пятнадцать южно-широтных минут. Оставайтесь с нами! Гидрометеоцентр Миртосполиса, столицы Атлантиды, благодарит вас, дорогие слушатели, за внимание.
Экран погас. Перегрина взволнованно выглядывала на террасу. Душно. В воздухе парило. Лёгкое волнение на море предвещало непогоду. Женщина прищурилась, прикрывая ладонью глаза от нестерпимого блеска солнечных бликов, отражающихся в морских волнах. Она тщетно всматривалась во вмиг потемневшее свинцовое небо. Плотные слоистые тучи и грозовые кучевые облака затягивали горизонт. Её воспитанницы Адельфины нигде не было видно. Только громкие крики сварливых чаек и неугомонный птичий базар, прерываемый нарастающим шумом морского прибоя, дополняли тревожную картину.
Скандка вздохнула, заторопилась снова к видеофонной стене и прослушала метеосводку повторно. Домоправительница постояла некоторое время в нерешительности, покусывая губы, и, наконец, осмелилась: набрала номер сэра Велизара – отца Адельфины и главы семейства Арон. Она быстро пересказала ему ожидаемый прогноз погоды и штормовое предупреждение гидрометеоцентра, а также высказала опасения в связи с прогулкой воспитанницы.
– Не волнуйся, Перегрина, я сейчас же подниму геликоптер со спасательной командой и передам наземной береговой службе просьбу отыскать мою дочь. До полудня, будь добра, не сообщай ничего леди Флоренции. Договорились? Я надеюсь на лучшее. Сегодня чудесный день! – и сэр Велизар отключил связь. Перегрина покачала головой: «И кто придумал этакий этикет с „чудесным“ днём? Насмешка, да и только!?»
Буря разыгралась не на шутку. Спасательский геликоптер мотало из стороны в сторону как куриное перо. Экипаж и спасатели пытались просмотреть все возможные подветренные уголки берегового рельефа с городскими пляжами и дикими пляжиками, с полянками и подходящими плато для посадки аэродинамического крыла. Глубина резкости изображения на экране монитора ухудшилась, что подтверждало достижение предела метеорологической оптической дальности прибора. По обоим берегам залива высадилось две группы десанта. Геликоптер отважно пробивался вперёд, держась ближе к правому скалистому берегу. Вот и наиболее ветроопасное место для путешественников на таком крыле.
– Не видно ни зги, командир! – прокричал первый наблюдатель. – Может, включим инфракрасный прибор-поиск, а?
– Да, придётся. Видимость упала практически до нуля, – согласился командир спасотряда.
Но и прочёсывание местности в инфракрасном диапазоне спектра не дало никаких обнадёживающих результатов и зацепок. Пилот геликоптера посмотрел на указатель горючего на приборной доске. Контрольных три часа поиска истекали. Замигала красная лампочка-светодиод, запас топлива заканчивался.
– Командир, пора уходить на базу, горючее на исходе.
– Что ж, ребята, уходим. Возможно, нашему десанту на берегу повезет больше. Курс на базу, пилот, – приказал он и неопределенно махнул рукой.
Геликоптер прижался к береговой линии. Пилот выровнял обороты лопастей главного подъёмного винта с хвостовым рулём, заложил очень крутой вираж и мастерски развернулся против воздушных потоков яростно бушующей стихии. Машина пронырливо маневрировала между штормовыми завихрениями, уходя от циклона и набирая безопасную высоту.
* * *
Адельфина открыла глаза.
«Где это я?»
По-видимому, она какое-то время пребывала в глубоком обмороке. Правая рука совсем занемела. Пальцы затекли и слушались с трудом. Заклинивший руль в момент проделывания крылом сальто принял исходное положение и замкнул управляющую цепь. После чего крыло резко взмыло вверх и, судя по альтиметру, набрало предельную высоту для такого типа аэродинамических аппаратов. Спидометр накрутил уже приличный километраж. Прикинув в уме скорость и высоту подъема, девушка деловито рассчитала, что в обмороке она была две-три минуты, а если учесть непогоду и дополнительную скорость попутного штормового ветра, то, может быть, и пять-шесть минут. Но, главное, на что она оптимистично обратила вдруг внимание – это то, что опасная зона циклона осталась далеко позади. Тепло. Солнечно. Тихо. Безмятежно. Открытие порадовало путешественницу. Аэродинамическое крыло уверенно парило над едва рябившей поверхностью лазурной воды. «Неплохо бы приземлиться где-нибудь и отдохнуть», – рассудила она.
Девушка высмотрела ровное, без растительности плато на вершине прибрежной скальной гряды и поймала нисходящий поток воздуха. Как только её ноги коснулись твёрдой почвы, путешественница тут же бухнулась на землю и уснула прямо под навесом крыла. Стресс, который она пережила, отнял немало сил у этого изнеженного комнатного цветка. Но молодой организм способен и не на такие перегрузки, поэтому минут через сорок дитя приключений уже мечтательно следило за яркими жёлтыми и красными бабочками, невесть откуда взявшимися на голом плато. Насекомые порхали низко над землёй, кружась в грациозном танце вокруг друг дружки. Их кружевные крылышки, покрытые живописной липкой пыльцой, нервно подрагивали на ветру, собирались вместе вертикально и мгновенно расправлялись, открывая колоритный рисунок обоим солнцам и теплу.
Внезапно Адельфина ощутила чьё-то присутствие. Она забеспокоилась и села на колени, оглядывая из-под ладошки незнакомые гористые окрестности. Невдалеке она увидела загорелого темноволосого юношу. Он был одет в узкую набедренную повязку и кожаную жилетку без застёжки. На боку висела сумка, из которой торчали птичьи лапки и хвосты.
– Славная у меня сегодня добыча, – сказал он, широко улыбаясь.
– Это ты меня записал в свою добычу? – спросила Адельфина презрительно.
– Что вы, леди! Я имею в виду этих диких птичек. Не хотите ли разделить со мной и моей семьей трапезу? Я умею их быстро и вкусно готовить.
Адельфина задумалась, но ненадолго.
– Было бы очень кстати, однако я тороплюсь возвратиться домой – меня, наверное, разыскивают. А я из-за непогоды не могу лететь обратно. Я обязательно воспользуюсь твоим любезным приглашением когда-нибудь, но с условием, что сейчас ты выведешь меня отсюда коротким путем в Гелиополь. Договорились? А обед за мной в следующий раз, ладно?
– Как вас зовут, леди Приключение? – спросил юный охотник.
– Адельфина из Гелиополя. А тебя, о, юный Представитель Диких Мест?
– Каллист из Агры. Это не тот Агрополис, который в Скандии. Это центр здешнего земледельческого нома.
– А-а, понятно. Мы проходили это в гимназии первой ступени.
Юноша усмехнулся:
– Ваше крыло, леди, придётся везти на буксире, позвольте я помогу вам.
Вскоре юноша и девушка неспешно спускались по горной тропинке, едва приметной для непосвящённого путника, но хорошо знакомой для старожилов этой местности. Тропинка петляла между небольших, изрезанных дождевыми потоками глинистых валунов, высоких и низких холмов и взгорий, огибая овраги и вымоины. Местную горную возвышенность и плато образовывали в основном молодые по геологическим меркам лакколиты – округлые горы со сглаженными вершинами, напоминания о некогда бурной деятельности горячих недр Земли. Скудная, но красочная растительность состояла преимущественно из низкорослых ползучих гелиотропов.
Гелиотропы – живые часы природы – веселили взор случайных путников своими пушистыми лазоревыми и жёлтыми венчиками, которые копотливо следовали за солнечным теплом и временем суток. Агломераты из вулканических пород, сложенные из розового туфа и бурой брекчии, встречались то тут, то там. Вот маленькая зелёная чешуйчатая агама выползла и распласталась на рыхлой поверхности валуна из базальта, греясь в тёплых лучах двух солнц.
Тропинка круто пошла вниз вдоль выпуклой складки земных горных пластов – антиклинали, покрытой зелёно-фиолетовым ковром из мягких игольчатых листьев аспарагуса. Ниже стали встречаться цветущие кустарники дикой розалии, вечнозелёные деревья аукуба и крупнолистые древовидные пряности: базилик, бадьян и азалия. Плодовая рощица аллигаторовой груши – авокадо – раскинулась по пологим склонам и у подножия лакколитов. Островки пьяного дерева с целебным соком борнеолом густо увивали зеленовато-жёлтые лианы ядовитой омелы. Из зарослей лимонной вербены выскочил на тропинку и тут же умчался обратно золотистый заяц – агути. Лысые пятки ушастого лишь мелькнули в цветущих ветвях душистого кустарника.
Постепенно пышность и разнообразие форм южной субтропической растительности развернулись перед глазами юных путников во всём великолепии богатых красок и изобилии ароматов. Адельфина только успевала поворачивать кудрявую голову то в одну сторону за шуршанием озорных агути, то в другую – за полётом разноцветной длинноносой колибри. Крошечная пичуга размером с крупную стрекозу на лету опустила клювик-спиральку в медоносное рыльце цветка и, жужжа как пчела, высасывала сладкий нектар. Как быстро трепетали и стрекотали её маленькие крылышки, описывая восьмёрочную форму пропеллера. Лес наполнился шумами и голосами всех его обитателей. Девушка никогда не была в лесу, в таком диком и первозданном, неухоженном и удивительном. Она даже немного побаивалась этого нашествия фауны и флоры. Его необычных запахов и звуков. Поначалу она шарахалась из стороны в сторону от каждого подозрительного шороха. Но постепенно её увлекли живописные зрелища и музыка леса, она стала замедлять шаг и останавливаться, чтобы рассмотреть какое-нибудь растение или насекомое на нём.
– Вот маленькая бабочка – зорька, с розовыми пятнышками на верхних крылышках. А вот её лесная родственница – голубянка, присела рядом с голубым цветком и стала почти незаметной для врагов, – показывал Каллист. – Рядом над ухом прожужжал и мелькнул крупный трудяга – шмель.
Каллист всё время подсказывал и рассказывал об обитателях лесной страны. И Адельфина начала осознавать, что тот книжный мир учебников существует не абстрактно, а на самом деле. Его можно потрогать и понюхать, даже пожевать, если отважиться что-нибудь сорвать. За ним можно наблюдать, следить за неуловимыми изменениями в движениях настоящих, реальных растений, которые, как оказывается, живут отдельно от учебных пособий и картинок и независимо от того, знает об их существовании кто-то или нет. А эти прелестные удивительные создания: бабочки, жуки, медоносы и стрекозы? Это же целый мир в миниатюре со своими трагедиями и драмами.
* * *
Тропинка свернула вглубь лесной чащи. Воздух стал тяжёлым и сырым. Испарения от утренней росы на траве и низком кустарнике поднимались вверх и смешивались с запахами цветов, грибов и ягод, зелёных и зрелых плодов, с прелью старых пожухлых листьев и стеблей, упавших отживших деревьев и гнёзд птиц. К ним добавлялось характерное амбре «мышатины» от прячущихся меж корнями мелких грызунов, травяной дух от лежбищ пугливых оленей гуанако и густо-терпкий запах шерсти их серо-рыжих преследователей – адьягов.
– Леди, видите, вон там, в валежнике, свежесломанные ветки гиетума? Здесь провёл ночь большой чёрный медведь барибал.
– Что ты говоришь!? А где он сейчас?
– Не бойтесь, он давно уже где-нибудь у ручья рыбку ловит. Да и в такое время года он для людей не опасен. Вот в брачный период ему лучше не попадаться.
– Ты рассуждаешь как настоящий охотник, Каллист.
– А я и есть охотник. Мой дедушка и прадед, и прапрадед были охотниками.
– И на кого они охотились?
– Это зависело от заказов городов.
– Что это значит? – пожала плечами Адельфина. – Я об этом ничего не слышала.
– Ну, это очень просто, леди. В городах есть целая распределительная сеть продовольственных товаров. Часть продуктов поступает непосредственно на склады верхних этажей небоскрёбов для семей верхнего эшелона власти, часть поступает в распоряжение фонда общественного питания, например, для школ, гимназий, монастырей-мастерских, ресторанов, столовых для работающего населения на средних и нижних этажах, часть продуктов идёт в больницы и приюты. Отдельно снабжаются зоопарки и цирки. Кое-что попадает в магазины для всего населения города. И есть так называемая служебная часть. Она предназначена как для специальных служб города, так и всего государства – это пожарные команды, спасательные службы на воде и на суше, аэропорты и космодромы, морские крепости и различные поисково-разведывательные и научно-исследовательские экспедиции.
– Ага, значит, твоя семья занимается поставкой продуктов для этой сети?
– Не совсем так, Адельфина, – парень чуть призадумался и продолжал. – Наша фамилия занимается в основном слежением за распределением всех поступающих в юго-западный регион продуктов. Это и сверка календарных сроков, и транспорт для доставки грузов по назначению, и приём заказов от различных отделов этой сети, и разработка примерного меню для каждой группы населения вперёд на месяц, чтобы удобно было планировать поставку продовольствия и разнообразить стол. Ну и всякая всячина с этим связанная. Вы понимаете, о чём я говорю?
– Да, это интересно. Ты мыслишь в государственных масштабах. Для простого охотника – просто поразительно! – Адельфина с интересом посмотрела на спутника. – Зачем же ты занимаешься просто охотой? Ведь ты бы мог организовать группу охотников, которые бы делали подобную работу.
– А такая группа давно создана, есть и усердно работает на благо Атлантиды. Ею руководит мой дедушка. Однако он считает, что каждый член нашей Продовольственной Компании должен не только в уме складывать цифры, но и что-то делать своими руками. Пожалуй, я с ним согласен. Когда познаёшь тонкости ремесла, начинаешь больше понимать и ценить не только свой труд, но и чужой. Начинаешь уважать тех людей, которые занимаются подобным трудом. В этом есть особая изюминка. Да и общение с лесом и её обитателями доставляет мне немалую радость. Я думаю, когда ты очутилась в нашем лесу… Простите. Когда вы, леди, оказались в нашем лесу, то, пожалуй, поняли, что я имею в виду. Не так ли?
– Пожалуй, – согласилась городская гостья и важно закивала.
Далее их путь пересёк мелкий лесной ручеёк с прозрачной родниковой водой. На берегах были вытоптаны целые взлётно-посадочные площадки.
– Обратите внимание на эти площадки, – сказал Каллист, – это место водопоя лесных жителей. Тут ни один хищник не тронет всегдашнего врага. Даже если он сильно голоден. Он лучше будет лежать на брюхе и поджидать добычу часами в укромном месте в колючем кустарнике, но не у водопоя.
– Здорово! – воскликнула девушка. – Это в некотором роде соглашение о мире?
– Да, животные многое понимают из того, что может быть не дано людям.
Так они шли и беседовали как старые добрые друзья. Густой непролазный лес понемногу стал редеть. Замолкли крикливые голоса хищных гоацин – лесных птиц с крючковатыми когтями на пальцах, расположенных прямо на крыльях.
– С помощью этих когтей и нижних конечностей гоацины ловко лазают по деревьям.
Тропинка вывела путников к окраине города Гелиополя прямо к пешеходной движущейся дорожке. Городские шумы транспорта, людского гомона, свиста флаеров приветствовали молодую пару.
– Прощайте, леди Адельфина.
– Адельфина Арон, если быть точнее.
– Хорошо, я запомню! По этой дорожке вы попадёте прямо в центр города. А там сориентируетесь, надеюсь. Вы бывали на нижних этажах Гелиополя и улицах внизу?
– До сих пор не приходилось, – боязливо поёжилась она. – Однако ты не беспокойся. Спасибо тебе, Каллист, за экскурсию. Сегодня чудесный день!
Они пожали руки друг другу на прощание.
– Надеюсь, мы свидимся когда-нибудь. Сегодня и правда чудесный день, – сказал Каллист.
Он искренне улыбнулся и помахал рукой удалявшейся на бегущей дорожке нечаянной гостье. Адельфина придерживала аэродинамическое крыло левой рукой, а правой держалась за перила, золотистые волосы развевались на ветру и отсвечивали нежным шёлком в лучах двух солнц. Вскоре дорожка свернула за угол первого небоскрёба. Каллист задумчиво побрёл по кривой и безлюдной тропинке обратно в лесное царство. «Удивительная девушка»! – подумал он мечтательно.
Глава 2 Охотник из Агры
«Когда остынет огонь, а Луна запылает,
тогда переменится природа смертных».
Древнеиндийский афоризмБегущая дорожка унесла и скрыла за поворотом нечаянную лесную гостью. Каллист вздохнул, отодвинув ветку густого орешника, из-за которой смотрел на Адельфину из Гелиополя. Смутное волнение в груди странно обеспокоило юного охотника, он решил, что просто голоден, и поспешил домой в охотничий домик. Привычная лесная тропинка вывела молодого человека на знакомую лесную опушку. Беглый ветерок играл нежно-зелёными листьями молоденьких дубов, он доносил знакомые звуки домашнего подворья. Чувствовался запах дыма из печной трубы. Дедушка, заправлявший хозяйством семьи Иолантов так же хорошо, как и охотничьим парком, предпочитал достаточно простой уклад жизни. Быть ближе к природе – стало его девизом. Однако лесное охотничье поместье фамилии Иолантов имело весьма внушительные размеры для «скромного» домика, расположенного на живописном, красивейшем месте посреди лесного массива молодых дубовых рощ и базиликовых аллей, недалеко от выделенных муниципалитетом охотничьих угодий Агры.
* * *
Офис охотников Агры находился в неприметном месте на краю мангровой рощи. Деревянное трёхэтажное здание в виде терема скорее напоминало сказочный домик для гномов, вырванный из детской книжки, нежели серьёзное заведение для решения вопросов поставок питания в крупные города Атлантиды. Парадный вход обозначался скромной деревянной дверью с кольцом на ручке. Над окнами нависали резные наличники с узорами в стиле северной народности скандов. Слева и справа на крыше, по краям терема, имелась пара небольших флигельков, башенки которых венчали флюгера в виде петушков. Ветер дул, петушки вращались, сверкая в лучах двух светил лакированными боками и посеребрённым хвостовым оперением. Со стороны можно было подумать, что это просто скучный музей охотоведения, куда в учебное время водят младших школьников.
* * *
Закрытое совещание Продовольственной Компании Агры открыл генеральный директор этой фирмы дедушка Каллиста, сэр Леопольд Иолант.
– Сегодня у нас экстренное собрание руководителей подразделений фирмы. Причина очень уважительная. Вчера вечером мне были представлены анализы пробных партий продукции наших последних поставок в города и деревни юго-западного региона Атлантиды. Качество продуктов, как оказалось, не соответствует необходимым стандартам Минздрава Атлантиды.
В аудитории люди зашумели, зашушукались, послышались голоса:
– Такого не может быть, в процессе производства мы же регулярно контролируем соблюдение государственных стандартов и тестируем на морских свинках пригодность продукции. Где факты, где доказательства?
Сэр Леопольд Иолант посмотрел искоса в зал, сменил листок и невозмутимо продолжил:
– Дисциплина прежде всего, атланты! Попутно отвечу, что неплохо бы тестировать выпускаемую еду и на людях, добровольцах. За небольшую плату жители Нижнего Города согласятся, пожалуй. Малоимущим горожанам – какой-никакой доход, да и народу польза. Не так ли?
Аудитория взорвалась спонтанной дискуссией:
– Живые испытания противоречат конвенции Здоровья! – возмущались одни.
– Риск – благородное дело, зато можно спасти тысячи тысяч людей, – отвечали им другие.
– Тихо, коллеги, проявите уважение к докладчику! Давайте дослушаем всё-таки!
Аудитория присмирела, снова внимая архиважному докладу.
– У наших специалистов биотехнологов возникли некоторые подозрения. Кто-то из вас, господа, хотел услышать факты? Извольте. Во-первых, установлено, что часть продуктов – это чья-то ловкая подделка, не имеющая никакого отношения к нашему производству. Во-вторых, наша лаборатория обнаружила кое-что чрезвычайно любопытное. А именно, биологи нашей Продовольственной Компании откопали один интересный прецедент: какая-то часть из этих чужих (неизвестно чьего производства) продуктов – есть генетически изменённая пища, возможно, выпущенная со злым умыслом. С целью проведения биологических опытов на атлантах?
– Кто бы это мог сделать? – раздался возмущённый голос с задних рядов.
Возмущение подхватили и другие слушатели, затопали ногами. Мгновенно «вырос» целый лес рук. Многие хотели бы немедленно выступить со своим мнением.
– Наша задача состоит в том, чтобы сначала проследить всю цепочку чужих поставок, а затем обнаружить главного виновника генетических изменений продуктов. Как вы понимаете, фальсификация нашей продукции бросает тень на всю Продовольственную Компанию в целом. Мы должны отстоять доброе имя продукции Агры, иначе атланты перестанут доверять нам и кинутся к конкурентам, которым только того и надо.
– Уважаемый сэр Иолант, возможно ли допустить, что подобное генетическое изменение – всего лишь случайная природная мутация, например, от неправильного хранения продукции? – спросил один молодой человек, недавно пришедший к руководству упаковочным подразделением.
– Всё возможно, молодой человек. Мы пока никого не обвиняем. Мы хотим сначала разобраться во всём сами, только потом будем докладывать руководству в верхах. Какие будут вопросы или предложения?
* * *
Дедушка, сэр Леопольд Иолант, ждал внука к обеду, одетый в домашний мохнатый жилет из шкуры адьяга и шерстяные вязаные полосатые носки. Шаркая меховыми тапочками по паркету, он выглянул в окно из просторной гостиной, куда экономка – традиционно скандка – подала обед, стывший в большой фаянсовой супнице.
Глиняные столовые горшочки с льняными салфетками ждали двоих. Высокая кринка с густой сметаной из погреба покрылась в тепле испариной. Дедушка нервничал. Из-за куста цветущего базилика наконец-то появился Каллист с полной сумкой дичи. «Слава Двуединоначалию! Молодец, мой внук»! – старший охотник в семье удовлетворённо расправил плечи. Облегчённо вздохнул. – «Можно его переводить на следующую ступень охотничьего мастерства. Дорос!»
– Я пришёл к тебе из леса, рассказать, что полдень скоро! Сегодня чудесный день, дедушка! – радостно воскликнул Каллист. Он вошёл в столовую и снял с плеча охотничью сумку. Экономка молча кивнула, приняла добычу и понесла её на кухню. Каллист прошел к сенсорному рукомойнику. Одно прикосновение к чувствительному элементу, и тёплая вода полилась на руки.
– Чудесный день! Ты пришёл прямо к обеду! Всё горячее. Садись, Каллист, ешь и рассказывай. Как прошла охота? Мне очень интересна даже всякая мелочь. Я в нетерпении.
– Сейчас, дедушка, – ответил Каллист, вытирая руки простым вафельным полотенцем.
Горячий суп из вчерашней дичи с овощами и зеленью был великолепен. Дед, не торопясь, прихлёбывал суп, посматривая на внука из-под густых рыжих бровей. Он с любовью смотрел на проголодавшегося юного охотника и ждал лесных новостей. Экономка принесла большой чайник с душистым отваром из целебных трав, варенье и булочки с изюмом, подсела рядом. Подпёрла кулачками пухлые щёки. За окном шелестел весенний лес, уже оперившийся молодой листвой. Земные светила начинали припекать. Редкая птица перепархивала с дерева на дерево, да мелкий пушистый зверёк – то белка, то куница лениво перепрыгивали с ветки на ветку. Стоял атлантический полдень.
* * *
– Шёл я, шёл по лесной тропинке, той, которая петляет между старыми сине-зелёными камнями, завалившими когда-то вход в древнюю пещеру, и вышел на опушку. Увидел под ногами перья, оброненные, видать, в птичьей драке, весна ведь. Поднял перо, оказалось, что оно из крыла бекаса. Прикинул в уме – куда стая полетела? На юго-восток к озёрным камышам. Им в зарослях удобнее гнёзда вить, да и убежище от хищных ястребов надёжное. Спустился с пригорка и прямиком побежал туда. Остановился, дух перевёл, нашёл перья, такие же, но от бекасов более молодых – цвет яркий. Подкрался к сухим прошлогодним стеблям и свистнул. Стая снялась с места. Тут я влёт и взял первую добычу, – Каллист приосанился, глаза заблестели, он воодушевленно размахивал ложкой, показывая траекторию полёта бекаса, сегодня попавшего в сумку к охотнику, а завтра, возможно, в суп.
Сэр Иолант слушал внука внимательно, любовался на доброго ученика охотника.
– Всё, что ты рассказываешь, хорошо, конечно. Я рад за тебя. Твоя наблюдательность и собранность наконец начали радовать не только меня, но и всю нашу семью. Растёшь на глазах. Но у меня есть более достойное для тебя занятие.
– Какое занятие может быть достойнее охоты, дедушка? – весело спросил Каллист.
– Не торопись, внучек. Экий ты прыткий! Эх, молодо-зелено! Пожалуй, то дело, которое я хочу тебе предложить, можно назвать охотой. Однако сначала, уважаемый охотник сэр Каллист, тебе придётся слегка подучиться.
– Где это, ещё подучиться? Ну, вот незадача: опять учиться! Дедушка, сколько можно!?
– Человек, голубчик, всю жизнь учится, совершенствуется, знаешь ли. Кроме того, стоит мне назвать имя подразделения нашей Продовольственной Компании, как ты сам с радостью побежишь туда учиться.
– Дед, ты меня заинтриговал, честное слово! Говори же, не томи!
– Заняться тебе, внучек, необходимо генетикой. В службе продовольственной генетической безопасности нужен свежий человек, не примелькавшийся ни среди своих, ни среди чужих. Сочиним тебе подходящую… эээ… легенду. Мои ребята натаскают тебя по всем параметрам. Намнут бока. Слегка. Ну, уж извиняйте! Поверь мне, в этом щекотливом деле тебе придётся оперировать не только биохимическими формулами и всякими там бензольными кольцами в сложных углеводородах. Улавливаешь?
– Охотничьим ружьём я владею неплохо, дедушка.
– Молчи, дитя неразумное. Тебе надо мышцы подкачать, реакции всякие в экстремальных ситуациях наработать, приёмы борьбы без оружия освоить. Да и с холодным оружием, я думаю, ты знаком только в виде кухонного комбайна и кнопок «пуск» и «стоп». Психологию общения с разными людьми и эффективные психологические методы воздействия ты знаешь? Не знаешь. Физиогномикой и диагностикой владеешь? Не владеешь. Короче, два с половиной месяца я, мы – то есть семья и Компания – даём тебе на учебу и подготовку. Надеюсь, я ясно выражаюсь?
– Есть, сэр Леопольд Иолант! Да, дедушка! – радостно подпрыгнул внук. Ему уже не сиделось на месте.
– Сиди, ешь, не прыгай! Сегодня ты отдыхаешь. Причём дома отдыхаешь.
– Дедушка, а можно мне не дома? Сегодня вечер выпускников в Гелиополе. Я бы хотел попасть на этот праздник, – Каллист потупил глаза.
– Что, уже есть из-за кого? Ладно, уж иди. Да сильно глаза не мозоль никому. Пригласительный билет заказать через Компанию, что ли?
– Дедушка, какой ты у меня замечательный! Закажи, пожалуйста, билетик.
– А как её зовут?
– Кого её, дедушка?
– Это ты меня-то, стреляного воробья, хочешь на мякине провести?
– Не-а, вас не проведешь, дорогой сэр Леопольд Иолант. Как ты догадался? Ума не приложу. Дедуля, её зовут… ммм… Адельфина Арон. Вот.
– Эх, внучек! Ум прикладывать уже пора учиться. Вона куда тебя занесло! По старинке фамилия будет «Аарон», значит? Знавал я когда-то одного из них, сэра Станимира Аарона. Старый шельмец! Древние атланты, хм… Зазнайки! Не нашего поля эта ягода, я тебе доложу, внучек.
– Да она совсем другая. Не веришь? Честное слово. Она хорошая девушка, не зазнайка вовсе, и очень красивая.
Каллист вспомнил полуденное невероятное приключение и нечаянное знакомство с Адельфиной и посмотрел на верхушки деревьев, раскачивающихся в такт его возбуждённым мыслям. Поэтический стих призвал музу, готовую нашёптывать любовную лирику. Однако записать рифмы он мог только вечером в тишине, поэтому Каллист спустился с небес и обратился в слух, всячески выказывая почтение любимому дедушке.
– Ладно, внучек. Все девушки хороши, милы и красивы до поры до времени. Моё дело стариковское. За свои неполные сто шестьдесят три года хороших и хорошеньких девушек, прекрасных и распрекрасных фигурой, умом и характером, я видал и «перевидал» достаточно. Могу заверить письменно и печать поставить: лучшая из них та, что прошла мимо, особенно в молодом и «вьюном» возрасте, когда карьеру надо делать, на ноги становиться.
– А как же бабушка? – внук озорно сверкнул глазами.
Сэр Леопольд Иолант тщательно вытер губы и руки льняной салфеткой, встал из-за стола и вышел на веранду, чтобы по привычке подремать после обеда в кресле-качалке на свежем воздухе. Каллист повторил все те же движения наспех и вприпрыжку выскочил следом. Дедушка сел в кресло и посмотрел на внука как будто сердито:
– Ты бабушку не приплетай сюда. Не умничай! Бабушка – это святое. Я предупредил тебя как более опытный товарищ и повидавший всякого в жизни. Остальное – дело ваше, молодое. Разберётесь, – он вздохнул и покачал головой. – Хорошо, Каллист, будет тебе пригласительный билет на Бал Выпускников в Гелиополе. Я позабочусь об этом, так и быть.
Глава 3 Адельфина в Нижнем Городе
В это время сумасбродную путешественницу занимал уже новый мир городских улиц нижнего этажа – «Нижний Город», о котором в их школе говорили только шёпотом на ушко друг дружке, озираясь по сторонам – нет ли близко учителей. Её сверстницы, как и она сама, никогда не бывали на улицах и перекрёстках «Нижнего Города». От волнения, что она увидит «Нижний Мир» своими глазами, а не понаслышке, у девушки участился пульс.
Бегущая дорожка, траволатор, доставила Адельфину в Центральный район города Гелиополя, на Площадь Двух Солнц, похожую по форме на цифру восемь. Одно колечко этой «восьмёрки» называлось в честь главного светила – «Дом Жёлтой Звезды». Второе колечко имело честь удостоиться имени спутника Солнца – это был «Дом Голубой Звезды» – Немезиды. При первом же просвете между перилами, своеобразной станции посадки пассажиров, девушка сошла с траволатора на тротуар. В центре площади возвышалась громадная статуя с двумя головами, символизирующая власть двух светил. Одна голова была мужской, другая – женской. Вокруг статуи размещались высокие смежные арки, купол которых переходил в многоструйный фонтан-жирандоль. Тугие струи хрустальной воды разбрызгивались так, чтобы падающая вода собиралась вновь у подножия статуи, попиравшей ногами крышу аркатуры.
Адельфина, открыв рот, пошла прямиком через площадь к статуе, чтобы лучше рассмотреть символ религии атлантов. Ощущение величественности знаменитой скульптуры «Двуединоначалия Всего» возникало у любого, кто осмеливался подойти к её стопам. Мраморное изваяние свысока взирало на копошащийся внизу «человейник». Точнее, оно вообще не лицезрело ни одно человеческое существо, так как мужская голова смотрела на восток, встречая каждое утро восход жёлтой звезды – Солнца, а женская голова – на север, поджидая восход голубой звезды – Немезиды.
У подножия храма стояла группа людей в длинных и бесформенных лиловых плащах и о чём-то оживленно спорила, поглядывая на Адельфину. Вскоре от этой компании отделился один из спорщиков и подошёл к девушке.
– Простите, леди, не знаю вашего имени, вы не бывали в храме Двуединоначалия Всего?
– Нет, а вы кто? – попятилась она от незнакомца.
– Не бойтесь меня, дитя моё. Я один из скромных служителей этого храма.
– А где этот храм находится?
– Здесь, внутри этого великолепного символа Двуединоначалия Всего, который жители Атлантиды именуют Скульптурой.
– Моё имя… – начала было лепетать Адельфина. Но служитель прервал девушку и заговорил сначала тихим вкрадчивым, а затем глубоким бесцветным монотонным гипнотическим голосом:
– Не торопитесь, дитя моё, называть имя первому встречному, даже мне. Имя каждого гражданина Атлантиды, да и просто любого человека, заключает в себе большую силу. Силу эту доверять чужому человеку не стоит, кто бы он ни был для вас. Я назову вас по-своему, допустим, Аэрина-ра.
– Почему Аэрина, да ещё с приставкой «ра?»
– Это ведь ваше аэродинамическое крыло, не так ли? – незнакомец указал правой рукой на виновника приключений девушки.
Адельфина кивнула, а служитель храма продолжил:
– «Аэрон» означает воздух. Поскольку воздух – ваша стихия, если я не ошибаюсь, то вы дружите с этой стихией. Я прав? Скажите «да», – он сосредоточился.
– Да-да, – в задумчивости ответила Адельфина.
Храмовник посмотрел пристально девушке в глаза и сконцентрировал стальной тяжести взгляд на её переносице, слегка вздохнул и напевно забубнил, не сводя с девушки цепкого внимания:
– Приставка «ра», которая вас смутила, дорогая Аэрина-ра, – это вежливое ритуальное обращение к приверженцам нашего храма Двуединоначалия Всего. Концепция Двуединоначалия – есть единство и борьба противоположностей. Это первый из основных законов философии. Единство числа «два» отражает картину Всего. Вы согласны? Скажите «да».
– Нет! Извините, нет! – тряхнула головой Адельфина, как бы стряхивая с себя странное оцепенение.
Она уже поняла, что храмовник использует силу гипноза, не спросив согласия, и возмутилась. Адельфина набрала больше воздуха в лёгкие, и в её голосе зазвучал металл свободной души:
– Я не считаю себя приверженцем вашего храма. Лично у меня иное мнение о сути всего и о сути Двуединоначалия Всего тем более. Я полагаю, число «два» не отражает концепции мирозданья. Должно быть число «три» главенствующим во всём, также как между «плюс единицей» и «минус единицей» на числовой оси лежит «ноль». Я считаю, ваша концепция не верна, потому что не отвечает многим природным явлениям. Ваше утверждение ошибочно, как и ваши жалкие гипнотические потуги повлиять на моё мнение: «А не стать ли мне приверженкой вашего храма?» Мой вердикт – «нет» и число «три».
– Интересная версия, дитя моё. Однако, что вы сможете возразить, когда извечные антагонисты – холод и жар, бок о бок соседствуют в природе. Вспомните, Аэрина-ра. Высоко в горах Скандии холод ледяной вершины Синева Небес таков, что птица стынет на ветру. Жар же огненного вулкана Красный Цветок на южном острове Юмбе позволяет аборигенам зажаривать дичь на его склонах без сковородки. Число два сопровождает нас повсюду. Сухой песок в пустыне Золотая Долина на юго-западном побережье и сырость торфяных болот, таящихся в непролазной чаще близ крепости Аквадос. Я уже не говорю о контрастах Верхнего и Нижнего Города в Гелиополе. Небо и земля не сходятся никак.
– О-о, очень просто: всегда есть середина между крайностями. Ощущение тепла человеку комфортнее, чем жар или холод. Потому-то атланты и выбрали умеренный климат для строительства городов. А влажный воздух морского бриза приятнее знойного самума или гнилостных испарений. Кто оспорит? Третья пара также проста: между «верхом» и «низом» горожан существует средний класс – опора государства. А между небом и землей простирается линия горизонта. Разве не так? – в глазах бунтарки заплясали огоньки озорства.
– Да, в наблюдении вам не откажешь. Кроме того, я чувствую, у вас хорошая школа. Видимо, очень дорогая школа? Тем не менее, всё перечисленное не более чем условное умозаключение, точнее, соглашение, которое приемлемо с точки зрения комфортных человеческих условий существования. Но, допустим, что вы правы. Тогда приведите достойный аргумент для понятия «включено – выключено», скажем, для управляющей цепи вашего аэродинамического крыла?
Адельфина смущённо замолчала. Служитель храма Двуединоначалия по-дружески похлопал её по плечу:
– Так-то, Аэрина-ра. Истина – она одна. Заходите к нам в храм как-нибудь, побеседуем. Спросите отца Менкаухора-ра. Замечу, что это имя ханнаку – то есть посвящённого. Может быть, прямо сейчас и зайдёте? Вы интересная собеседница! А?
– О, нет-нет, благодарю вас, отец Менкаухор-ра. В другой раз, возможно. Я не могу сейчас, я очень тороплюсь. Меня ждут дома.
* * *
Подошёл полицейский патрульный, явный тяжеловес:
– Это ваше аэродинамическое крыло? – обратился он к Адельфине. – Предъявите водительские права, а заодно объясните, почему нарушаете Транспортные Правила?
– О чём вы говорите, – возмутилась она, – я ничего не нарушаю, просто стою и смотрю на статую. Нельзя, что ли?
– Во-первых, – начал полицейский. – Здесь не место для стоянки любого транспорта, тем более для аэродинамического крыла. Во-вторых, я видел, как вы, леди, сошли вместе с личным транспортом с ленты эскалатора. У вас есть специальное разрешение для его транспортировки таким образом? Судя по всему, нет. Иначе бы ваше крыло было специальным способом упаковано или зачехлено.
– Но я ничего не знала об этом, – пролепетала Адельфина, внутренне холодея от страха, что её могут упечь в тюрьму.
– В-третьих, вы уже препираетесь и оказываете сопротивление властям. Я имею право задержать вас или оштрафовать. Ну, так как? – и страж уставился на девушку, сверля холодным и суровым взглядом.
Адельфина оглянулась. Служителя храма как ветром сдуло. Она заметила невдалеке стеклянное невысокое здание кафе, из которого вышла большая группа парней в униформе спасателей. Они, не раздумывая, направились в сторону Адельфины и полицейского.
Тем временем страж продолжал:
– Ну, что? Так и будем молчать? Где ваши документы? Я жду.
– Что? Документы? – переспросила Адельфина.
После слова «документы» на багажнике аэродинамического крыла замелькали лампочки, и «Дружок» пропел:
– Ключевые слова: «документы» – удостоверение личности и водительские права. Они находятся в левом отсеке багажника в отделении под номером «001». Сегодня чудесный день, не так ли?
– Да-да, Дружок, сегодня чудесный день. Дай-ка я достану документы.
Она быстро открыла багажник, нашла отделение с нужным номером. Документы, о существовании которых путешественница до сих пор и не подозревала, находились именно здесь. Девушка взяла их, просмотрела и затем протянула полицейскому.
Он долго их изучал, сличая портрет на документах и лицо Адельфины. Затем проверял подлинность печатей, подписей и специальной бумаги с помощью каких-то приборов, находившихся в сумке на боку у него. Потом спросил:
– Вы действительно леди Адельфина Арон?
– Да, она действительно леди Адельфина Арон, – сказал незнакомый голос позади девушки.
Адельфина обернулась к говорящему; чья-нибудь реальная помощь от бывалого человека не помешала бы сейчас. Лицо молодого человека не было ей знакомо, однако по форме спасателей она догадалась, что эта команда разыскивает её по просьбе отца.
– Вас отец послал за мной? – спросила она у него.
– Одну минуту, леди Адельфина, только утрясём формальности.
Молодой человек протянул служебное удостоверение и жетон спасателя полицейскому.
– Эта девочка несколько часов назад попала в прибрежный шторм на этом крыле и потерялась. Мы её как раз и разыскиваем по приказу сэра Велизара Арона.
– Вот как! Ну, если вы подтверждаете личность этой леди, я снимаю штрафные претензии. Поймите, у меня тоже служба, – полицейский подчёркнуто вежливо откланялся Адельфине и молодому спасателю. Взял под козырёк. – Я передаю все соответствующие полномочия и более вас, леди, не задерживаю.
И полицейский, одёрнув форму, приосанился и гордо удалился. Адельфина виновато улыбнулась спасителю:
– Простите, что доставила вашей службе столько беспокойства. Я просто не слышала утром сводку погоды. День обещал быть таким чудесным и безоблачным. Я слишком самонадеянна, сэр.
– Не стоит огорчаться, леди Адельфина. Это наша работа. Кроме того, самая главная новость – «теперь всё в порядке», верно?
– Почти верно, потому что теперь я опаздываю подготовиться к выходу на церемонию. Сегодня день Выпускников.
– Что ж, не волнуйтесь, леди Адельфина Арон, наша команда сейчас вызовет геликоптер и мигом доставит вас домой. Не печальтесь, уважаемая леди! Сегодня действительно чудесный день! – и он подмигнул всей команде спасателей. – Мы очень счастливы оказать вам, леди Арон, эту маленькую любезность и спасти такую красивую девушку.
* * *
Вскоре Адельфина вместе с командой спасателей направлялась к дому семейства Арон, сидя в уютном салоне для пострадавших и спасённых. Геликоптер прибавил обороты, набрал высоту и заложил широкую дугу над заливом Белая Раковина.
Летательный аппарат приземлился прямо на крыше небоскрёба над резиденцией самого сэра Велизара Арона – правой руки президента Атлантиды, леди Гаафы Олдамы, крутой и властной женщины с тяжёлым и вздорным характером. «Железная леди», как её звали за глаза соратники по политическим баталиям, была весьма вспыльчивой особой, но, к счастью, отходчивой. Её политические ходы зачастую зависели от импульса настроения. Сейчас «железная леди» находилась очень кстати в отъезде, самолично проверяла восточную крепость «Аквадос». Что оказалось на руку её заместителю, сэру Велизару Арону в такой щекотливой ситуации, как пропажа и поиск его младшей дочери Адельфины. Леди Гаафа не простила бы такой оплошности своему заместителю ни за что, особенно накануне предстоящей предвыборной кампании для правящей группировки Атлантиды. К счастью, вероятный выговор уже не грозил ему.
Сэр Велизар принял Адельфину прямо «из рук в руки» у командира спасотряда. Он горячо поблагодарил каждого члена экспедиции и каждому лично пожал руку, вручил наградные значки и конверты с премией. Затем он отвёл в сторону командира и, доверительно глядя в глаза, сказал:
– Надеюсь, вся эта история останется между нашими службами? Она не для обсуждения, а тем более не для любопытной прессы. Не за горами предвыборная кампания!
– Можете не сомневаться, сэр Велизар. Спасатели чтут кодекс чести.
– Искренне рад этому, дорогой Стратоник! У меня есть личная просьба, если вы не против. Не будете ли так любезны, коллега, не оповещать моего дражайшего шефа леди Гаафу Олдаму? Я бы не хотел причинять впечатлительной женщине дополнительное беспокойство.
– О-о! О чём речь, сэр Велизар, мы ведь с вами давние друзья. Как можно? Будьте спокойны и уверены, моя команда не проболтается. Они славные ребята.
– Конечно-конечно. Именно поэтому я приглашаю вас и всю вашу команду с семьями прийти на церемонию и вечер Выпускников Гелиополя. Своим присутствием вы окажете лично мне и моей фамилии большую честь. Мы будем рады вас видеть, сэр Стратоник.
– Спасибо, сэр Велизар, мы обязательно воспользуемся столь любезным приглашением. До вечера, сэр Велизар. Сегодня чудесный день!
– Договорились, уважаемый Стратоник, сегодня чудесный день, – ответил он, увлекая за собой дочь в апартаменты его великолепной служебной резиденции на последнем сто сорок шестом этаже правительственного небоскрёба.
* * *
Адельфина в первый раз оказалась на рабочем месте отца. Девушку удивляло всё: и необычайная роскошь офиса, и объёмная мягкая мебель скучной расцветки без вычурностей и инкрустации, и скромные, но элегантные формы люстр и потолков, и миниатюрный сад-оранжерея. Адельфина вбежала туда и стала разглядывать аккуратно посаженные и ухоженные заботливой рукой растения. Как всё это не похоже на дикую природу настоящего реального леса, который она видела сегодня! Даже запах далеко не тот. Всё маленькое и игрушечное – иллюзия леса, да и только! Самообман! Неужели её серьёзный хороший папа верит, что это и есть лес? Малюсенькие карликовые пальмочки с игрушечными плодами, подстриженные кустики пряных растений, источающие исчезающе слабый аромат, и рядом хлипкое подобие лесного гиганта. Как это подобие леса странно и мало! Вот большие ярко-красные декоративные цветы совсем без запаха. Они, конечно, бросаются в глаза посетителю, но… чего-то не хватает. Есть в этом искусственном оазисе и пение райских птичек, и мяуканье пушистых зверьков, посаженных в клетки. Ах, всё-таки в этой оранжерее нет ни жужжания настойчивых насекомых, ни порхания их прозрачных трепетных крылышек, ни шуршания листвы или иных шорохов леса.
Пока девушка бегала между рядами насаждений, кидаясь из стороны в сторону, от одних кустиков и цветов к другим, сэр Велизар величественно улыбался в пушистые рыжие усы, с любовью следя за младшей любимицей. Младшая дочь была особой его заботой и надеждой на будущее. Он баловал её пуще старших детей, за что получал выговор и от матери, и от жены, да и от самого себя порой. Но ничего не мог с этим поделать, каждый раз прощая шалунье практически любую проделку. Вот и сейчас он за минуту до посадки геликоптера дал мысленное обещание пожурить дочь. Но все слова как будто вылетели из головы, как только милое дитя ступило на посадочную площадку его резиденции. Он несколько секунд мучительно внутренне боролся за приоритет своего патриаршего положения, уговаривая себя стать на позицию жёсткой силы. Однако внешне это было больше похоже на робость и нерешительность застенчивого человека, который впервые увидел большую плюшевую панду.
– Папа, как тут интересно, лес в миниатюре словно кукольный! – щебетала залётная птаха. – Здесь не хватает шмелей и пчёл или бабочек!
Адельфина потянула Велизара за рукав к большому ярко-красному цветку:
– Смотри, папа, – он такой огромный, а не пахнет. Почему?
Велизар глупо улыбался, пожимал плечами и переступал с ноги на ногу как медведь барибал.
– Папа, давай, мы ничего не скажем маме, хорошо? Я ведь нашлась, а? Зачем её волновать, ты согласен? Я, честное слово, больше не буду так рисковать. Понимаешь, я утром забыла послушать сводку погоды, поэтому попала в шторм. Но мне ни капельки не было страшно. Правда-правда, может быть, чуть-чуть. Зато я теперь знаю, как выглядит настоящий лес.
– Ты была в диком лесу? О-о!!! Совсем одна? Моя девочка! О, Великое Двуединоначалие!
– Да нет, папа, не одна. Пока я отдыхала под аэродинамическим крылом, появился один охотник, Каллист из Агры. Он и проводил меня через лес наикратчайшей тропкой до бегущей дорожки в город. На траволаторе я доехала до центра Гелиополя и видела статую Двуединоначалия Всего на Площади Двух Солнц.
– О-о, возмутительно! Моя дочь была в Нижнем Городе без сопровождения? Моя девочка! Чего ты натерпелась!
– Да что ты, пап! Всё было просто чудесно! Нижний Город мне показался таким интересным и красивым. Люди добрые и вежливые. Даже полицейский патрульный оказался крайне вежливым человеком. Когда я предъявила документы и права на аэродинамическое крыло, так он даже не сразу поверил, что я Адельфина Арон. Твои спасатели меня узнали и подтвердили. Хорошие парни, весёлые! Они мне очень понравились, особенно их командир. Как его зовут, кажется… мгм-м?
– Сэр Стратоник, моя девочка. Это хороший человек и мой давний знакомый. Только надо помнить, что следует соблюдать политическую дистанцию между нашим кругом и людьми нижнего ранга. Этого требует этикет нашего общества, Адельфина.
– Я всё хорошо помню, папа. Мне просто интересны все люди, я ведь должна их знать, иначе я не смогу быть таким же хорошим политиком, как ты или бабушка, или мама.
Она залезла на подлокотник широкого кресла, в котором сидел сэр Велизар, хватаясь за сердце, и крепко обняла отца. Она взъерошила его кучерявые волосы, скрутила из них «рожки» и «ушки»:
– Пап, теперь ты у меня настоящий лесной медведь барибал.
– Сэр Велизар, – заглянул секретарь. – Леди Флоренция на связи из Аквадоса.
– Интересно, что она там забыла? – поморщился он.
– Сэр, леди Флоренция Арон официально сопровождает вашего шефа леди Гаафу Олдаму.
– Хм, вот как? От какого ведомства на этот раз? Я не в курсе. Извини, дочка, хочешь поговорить с мамой?
– Конечно, папуля, – Адельфина радостно подпрыгнула. – Я как-то ни разу не говорила с мамой из твоего офиса.
И она козочкой поскакала в зал связи за секретарём, мимо удивлённой охраны и служителей папиного офиса, перепрыгивая через ступеньки. В зале связи вспыхнул экран, и мамино лицо заняло всю стену. Она была просто царственна в строгом наряде и с высокой сложной причёской согласно официальной моде.
– Сегодня чудесный день, сэр Велизар, – сказала мама, светски улыбаясь во весь экран. Тут она увидела Адельфину. – Чудесный день, Адельфина! Почему ты не готовишься к вечеру Выпускников? Платье готово? Боже, что за дикий вид?! О Двуединоначалие!
– Но, мамочка, я успею, времени много.
– А причёска? Дочка, немедленно поторопись заняться собой. И прошу тебя, оставь нас с папой наедине. У нас дела государственной важности.
Адельфина нахмурилась и искоса взглянула на отца. Сэр Велизар развёл руками, но, отвернувшись от экрана, подмигнул ей озорно.
– Ладно уж, решайте государственные дела, – вздохнула озорница. – Так и быть, я удаляюсь. Чудесный день, мамочка!
– Вы зря перемигиваетесь, – проворчала мама со стены. – Я всё вижу.
– Какая ты у нас с папой дальнозоркая, – воскликнула Адельфина.
На эту реплику рассмеялись даже вышколенные секретари и присутствующие сотрудники офиса. Адельфина беззаботно проскакала до двери и, пританцовывая, помахала строгой настенной маме и натуральному папе, скрываясь за предупредительно открытой высокой дубовой дверью.
* * *
После нескольких нетерпеливых минут в служебном лифте с двумя охранниками Адельфина наконец попала домой.
– О-о! Деточка моя! – возопила не своим голосом Перегрина, обнимая путешественницу и утирая непрошенную слезу. – Слава Двуединоначалию! С тобой всё в порядке?
– Да-да, не волнуйся, няня. Я немножко попала в шторм, но мне ни капельки не было страшно, – нараспев протянула озорница. – А потом, потом… – нимфа закрыла мечтательно глаза, широко их распахнула и горячо зашептала няне на ушко:
– Скажи, что никому ничего не расскажешь. У меня появилась одна тайна. Знаешь, няня, я после шторма приземлилась на большом плато во-он на тех скалах.
Она подбежала к окну и нажала кнопку на маленькой чёрной коробочке. Защитная плёнка запарусила, открывая оконный проём.
– Видишь, вон там, на горизонте начинается гряда наикрутейших и наиопаснейших скал в нашем заливе.
– Ай-ай, – закачала головой толстая няня Перегрина.
Они присели прямо на пол, устланный пушистым ковром из леопардовой шкуры.
– Няня, там я познакомилась с очень приятным молодым человеком. Его зовут… О, у него чудесное имя, и он из благородной семьи охотников. Да-да. Я думаю, у него кровь нашего сословия. А зовут его…
Но и в этот раз няне не удалось услышать имя незнакомца. В покои вошла массажистка с корзиной «волшебных» мазей, а за ней домашний эскулап. Адельфина несколько поморщилась:
– Ах, да. Я уже и забыла про это. Ну, хорошо, позже, дорогая няня. Мне пора готовиться к вечеру Выпускников. А выходное платье готово?
– Конечно, крошка. Это мой последний шедевр компьютерного дизайна после долгих творческих мучений. Однако, если ты, детка, не захочешь воспользоваться им, то есть и запасной вариант.
– Отлично, – запела Адельфина, пока няня её раздевала перед горячей ванной, наполненной ароматным составом из трав базилика, олеандра и дикой розы. Эскулап присел на пуфик, пристроил кучу электродов на теле пациентки и стал щёлкать разными кнопками на докторском приборе, критически осматривая подопечную. Потом глубоко вздохнул и назидательно произнес:
– Дорогая… ммм… леди Адельфина! Вы сегодня вероятно испытали большое потрясение, о чём свидетельствует недопустимо большое количество адреналина в крови. Кроме того, – продолжал он скрипучим голосом, – ваше давление несколько выше нормы, а процессы в коре головного мозга близки к торможению, что совсем недопустимо перед сегодняшним вечером. Исходя из вышеизложенного…
– Хм, милый Царгус, надо говорить «исходя из ранее изложенного», так нам сказали на уроке по искусству ораторства, – вставила Адельфина, хитро щурясь.
– Ммм… так на чём я остановился? Угу, неважно. Короче, я прописываю вам сорокапятиминутный электросон. Вот. Можно после ванны и процедуру лечебного массажа.
– Но я не хочу спать, – запротестовала пациентка.
– Видите ли, о милое создание, электросон – есть всего лишь…
– Знаю-знаю, что ты мне скажешь: «Электросон – есть всего лишь малая составляющая часть твоего терапевтического режима, которую я должен прописать согласно Конвенции Здоровья Атлантиды. Последняя версия Конвенции была принята к исполнению и подписана моей персонопочтенной глубокоуважаемой бабулей, эскулапом в третьем поколении, и является хорошей разгрузкой для нервной системы подрастающего организма». Так?
– Так-так. Вот видите, малышка, вы и сами всё прекрасно понимаете.
– Не понимаю и не хочу понимать! Однако только ради тебя, Царгус, я согласна. Сорок пять минут и ни секундой дольше!
Она величественно и грациозно залезла в ванну:
– Царгус, подойди поближе, я тебе кое-что скажу.
Эскулап послушно подошёл к этому мраморному сооружению и наклонил голову над бордюром. Адельфина только и ждала этого момента, резко выпрыгивая из воды, она окатила Царгуса ароматной пеной и забрызгала его белоснежный халат и смешную шапочку.
– Кошечка в аквариуме, – проворчал эскулап Царгус, усмехаясь в усы.
– Вот я тебя сейчас выпорю, несносная девчонка!
– Если догонишь, – со смехом воскликнула русалка. Она скрылась под водой и показала эскулапу розовые пятки, уходя вглубь.
– Ничего, я тебе задам во сне сложный урок по законам Двуединоначалия, будешь знать!
– Царгус, миленький, я больше не буду. Честное слово! Давай без урока, а? В такой день, ладно?
– Многоуважаемый Царгус, – вмешалась Перегрина, хитро улыбаясь.
– Может, обойдёмся и вправду без уроков? Дитя и так уморилось. А я тебя пирожочками горяченькими покормлю, пойдём на кухню.
– Взяток не беру, – эскулап выпятил грудь и гордо посмотрел на экономку. – А с чем пирожки?
– Пошли, пошли, твои любимые: с уткой-кряквой и ананасовым соусом, – она ловко увела его из покоев любимицы.
Жемчужная ванна, настои трав и массаж сотворили чудо. Усталости как не бывало. Ощущение лёгкости в теле, умиротворения и радости в душе наполнили Адельфину. Она замурлыкала одной ей известную мелодию ни о чём. Массажистка закутала дорогую во всех смыслах клиентку в пушистую меховую накидку из белого полярного медведя. Уютное глубокое кресло для электросна услужливо подкатилось к пациентке, мигая зелёным огоньком светодиода на шлеме.
– А где же наш целитель? – спросила она и в нерешительности поиграла педалькой кресла, касаясь её босой ножкой.
– Я здесь, моя дорогая повелительница, – откликнулся Царгус, вбегая и дожевывая на ходу что-то за щекой, видимо пирожок. – Я здесь, моё солнце и главное светило на сегодняшний вечер. Вы у меня сегодня, леди, единственная пациентка и предмет неусыпной заботы. Не так ли?
– Вот-вот, именно неусыпной, потому что я вполне отдохнула и более не желаю усыпляться.
– Ладно, ладно, детка. Я согласен с вами, но только в одном вопросе – не будем брать тот урок, который вы не хотите сейчас. Я предлагаю… ммм… небольшой сюжет по вечернему этикету. Это лучше?
– Пожалуй, – смилостивилась Адельфина. Она уселась в кресло и терпеливо протянула руки и ноги для закрепления электродов. – Только тридцать минут, не долее.
– Договорились, всего сорок минут и ни минутой долее, красавица.
Девушка расслаблено махнула рукой:
– Хорошо, я согласна.
– О, моя леди, не так энергично жестикулируйте, оторвёте все контакты. Так-то лучше. Вам удобно и тепло? Угу, чудненько. Ну и баиньки.
Эскулап включил таймер, вставил кассету с уроком этики в прорезь и опустил забрало на шлеме. Когда он уходил из зала, его подопечная уже мирно посапывала по-детски точёным носиком, сладко-розовая во сне.
Глава 4 Велизар, отец Адельфины
«Посади собаку на царство —
она всё равно будет грызть обувь».
Древнеиндийский афоризмСэр Велизар Арон был достойным отцом своей младшей дочери Адельфины, которая, скорее всего, унаследовала не только характер, но и многие привычки папаши. Он не был упрямым и строптивым, каковым считали его некоторые домашние и подчинённые. Однако настойчивость имел отменную. Жёсткая воля к победе отца семейства в любой ситуации была настолько несгибаема, что послужила поводом к тому, что некоторые, а может, уже и многие, стали за глаза называть его «упрямым ушастым осликом» или коротко «нашим ушастым».
Род сэра Велизара Арона происходил от старинного уважаемого рода Аронов, известного всей Атлантиде как «борцов за справедливость и свободу граждан для жителей – выходцев из Старой Атлантиды». Что такое «справедливость» и «свобода» для свободных граждан Атлантиды?
Сформулировать достойный и всеобъемлющий ответ на этот каверзный вопрос вряд ли кто-либо смог бы из представителей этого древнейшего рода. Тем не менее, так уж повелось у простых жителей Атлантиды считать Аронов борцами за справедливость и свободу. Однако достоверная мысль насчёт пользы – это как сказать, а вреда от них точно уж пока не наблюдалось ни разу. И это было хорошо, и это было славно. Слава Великому Двуединоначалию!
Мать сэра Велизара, леди Изольда Арон (по-старинному «Аарон») – сильная статная женщина, широкая в кости, ещё не пожилая по атлантическим меркам, но в годах, – продолжала уверенно занимать высокий пост и укреплять позиции в Сенате. Она тоже активно боролась за права и справедливость в таком-то и таком-то вопросе. Темы необходимых и разбираемых в Сенате «справедливых» вопросов менялись часто или не очень, иногда к праздникам, особенно к Новому Году, но обязательно тогда, когда приходила пора очередных выборов или перевыборов, а также в тот момент, когда в прессе снижался рейтинг тех или иных сенаторов.
* * *
Родовое поместье и фамильный замок Аронов находились на северо-западном побережье Атлантиды. Северная граница их богатых владений приходилась прямо на береговую линию Атлантического океана. Другие три стороны света от внешнего мира и любопытных взоров защищала высоченная крепостная стена, искусно сложенная из местного белого камня. Стена поднималась в некоторых местах на двадцать, а то и двадцать пять метров. Сей белокаменный кремль с золочёными куполами храмов Двуединоначалия обрамляла пышная зеленокудрая природа. Первозданные смешанные леса из толстоствольного кедра, длинноиглых сосен и раскидистых дубов ни разу не нарушал стук топора или визг пил. Егеря же спиливали сухостой и убирали хворост и прочий сушняк только по мере крайней необходимости, сохраняя по возможности богатство биоценоза как можно более полным для будущих поколений семейства Аронов.
Во владениях Аронов время от времени, чаще по праздникам, сидя за столом и чаркой медового эля, старики вспоминали старинные легенды с участием смотрителей за обширными торфяниками и непроходимыми болотами с метановыми испарениями. Знатные выходили из их уст истории, одна другой таинственнее и чуднее. Сказители на ходу сочиняли «былины» и «страшилки», дабы вразумить отроков и отроковиц не заходить далеко за грибами и ягодами без взрослых. Да разве молодую прыть удержишь, когда кровь играет словно молодое вино!
Сенокосные заливные луга с пахучей травой кормили стада зубров и маралов. Полноводные реки и мелководные ручьи пересекали земли Аронов с юга на север, даря практически доброй трети Атлантиды хороший рыбный улов. Голубые озёра с прозрачно-хрустальной водой и зелёные, заросшие кувшинками пруды радовали глаза стражников, оглядывающих окрестности в бинокль, когда они заступали на дежурство в высоченных, причудливой формы сторожевых башнях. Почти всё семейство Арон: бабушки, дедушки, многочисленные тёти и дяди, племянники и племянницы со всей своей челядью жили тихой деревенской жизнью за стенами белокаменного замка Аронов. Исключение составляла лишь небольшая часть семейства, которая «вынуждена» была заниматься политикой государства, дабы… Дабы вся Атлантида и фамилия Аронов могла процветать и дальше.
* * *
Леди Изольда Арон, бывая в хорошем сентиментальном настроении, навещала супруга-земледельца, а точнее землевладельца в родовом поместье не реже одного, но и не чаще двух раз в месяц. Сэр Станимир Арон или Арон-старший, родной дедушка Адельфины и её двух старших сестриц Актинии и Лидии и многочисленных двоюродных братьев и сестёр – сыновей и дочек её дядюшек и тётушек, с которыми Адельфина виделась однажды мельком, но не помнит, когда именно – предпочитал оставаться в поместье и управлял им довольно хорошо.
Дедушка сэр Станимир предпочитал спокойную деревенскую жизнь с неспешным распорядком дня. Его будильник «кукарекал» звонко и радостно, неизменно в одно и то же время суток – в три утра, если дедушке не спалось, и в шесть утра, если сон снисходил на доброго труженика деревни, и он не слышал ранней побудки. Дедушка поднимался с постели, надевал поверх льняной пижамы длинный мягкий тёплый халат и неторопливо выходил во внутренний двор на птичник. В курятнике его встречал огромный матёрый красно-рыжий петух с гордым взглядом и орлиными повадками. Длинный сине-зелёный хвост топорщился веером. Величавая поступь с лапы на лапу должна была показывать всему куриному племени «кто в доме хозяин». Он словно говорил: «Вот видите, видите, мои подданные, сам хозяин замка приходит ко мне с докладом каждое утро. Утро наступило! Ура! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Доброе утро, хозяин. Утро наступило! Утро, Арон-старший, пора будить всех. Что-то ты сегодня разоспался. Солнце и Немезида давно взошли! Пора в поле! Пора на работу! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!».
Дедушка сэр Станимир подсыпал свежий корм вперемешку с укропом и перьями лука куриному племени. Снисходительно наблюдал за толкотнёй питомцев и их утренним кудахтаньем. Куры деловито что-то выискивали в насыпанной куче. Квочки забирались прямо в корыто, разгребали лапами отборное пшеничное зерно и, близоруко присмотревшись к еде, начинали клевать нехитрый завтрак. Красно-рыжий петух осанисто расхаживал вокруг, блюдя порядок. Если возникала необходимость, начальник курятника незамедлительно вмешивался в разборки подросших цыплят, которые порой наскакивали друг на друга как боксёры на ринге. «Что поделать?» – думал Станимир Арон, – «раз решился завести бойцовскую породу петухов, надо тренировать их». Бойцовых петухов народ по деревням Атлантиды баловал очень. Да и в замке Аронов челядь частенько развлекалась петушиными боями. Ставки и «болезнь за своих» подогревали страсти атлантов не хуже, чем спортивные боксёрские матчи.
Затем дедушка Станимир проверял на полках в сене, много ли куры снесли за ночь яиц, и собирал тёплые белые и кремовые яйца в старую корзину, которая стояла в углу сарая, заботливо приготовленная им с вечера. Когда большая плетёная корзина наполнялась доверху, дедушка накрывал её плотно крышкой и удовлетворённо покидал курятник, направляясь на кухню.
Бабушка леди Изольда Арон, относительно регулярно навещавшая супруга в имении, в такие утренние часы ожидала супруга на кухне в преддверии свежего омлета, который дедушка Станимир отменно готовил. Пока кухарка заваривала чай из целебных окрестных трав и накрывала на стол к завтраку, дедушка Станимир спешил похвастаться полной корзиной свежих яиц от пернатых любимцев. Бабушка Изольда таинственно улыбалась в ответ, хитро шурилась и поддакивала кухаркиным дифирамбам в адрес дедушки и его образцово-показательного курятника. Леди Изольда Арон была далека от куриных дел супруга и её как всегда волновал исключительно лишь «курятник» в Сенате. О чём она, впрочем, помалкивала ради триумфа семейной идиллии. Выходные дни пройдут в фамильном замке Аронов в тишине на природе, где можно вволю отоспаться, и она с головой опять окунётся в глобальные задачи по благоустройству родной Атлантиды. Это ли не мечта для сенатора со стажем!?
* * *
Сегодня сэр Велизар был уверен в себе как никогда. Символичный день наступил. Ещё бы! Сегодня вечером должен состояться приём в честь выпускников Школы Второй Ступени, среди которых и его любимица – младшая дочь, не просто Адельфина, а леди Адельфина Арон. Последние десять – пятнадцать лет он всё собирался взяться наконец-то за воспитание детей или хотя бы младшенькой девочки. Казалось, только вчера он рассказывал ей долгими зимними вечерами поучительные сказки и истории, а по редким выходным дням помогал решать трудные задачки по геометрии. Выросла младшая дочка и превратилась в леди. О том, что выросли и давным-давно стали самостоятельными две старшие дочери Актиния и Лидия, сэр Велизар сейчас и не вспоминал. За них он оставался целиком и полностью спокоен: обе нашли занятие далёкое от парламентских игр и были счастливы. Быстро дети растут. Он и не заметил, как это произошло.
Возможно, к началу знаменательного торжества в городе успеет прилететь и его величавая супруга леди Флоренция Арон – мать Адельфины. Возможно. Если оторвёт свои пышные бёдра от сенаторского кресла. Однако прибытие дражайшей половины мало заботило сейчас сэра Велизара, гораздо сильнее беспокоили совсем другие мысли. Эта тема волновала его несколько месяцев. Хотя, пожалуй, он вряд ли мог облечь невысказанную тревогу во что-то вразумительное и оформившееся, и причин тому было несколько. Если же анализировать – к чему сэр Велизар никогда не был склонен – то всё началось с той странной смутной истории, в которую он попал абсолютно нечаянно… Той весной, когда ему по долгу службы пришлось побывать на Восточном Побережье Атлантиды в местечке Аквадос, недалеко от одноимённой крепости «Аквадос».
* * *
Именно той весной сэра Велизара беспокоил, по-видимому, возрастной кризис. Ему хотелось перемен. Нет, не государственных! Обычно уравновешенный, покладистый мужчина, он был далёк от глобальных мыслей за судьбу Атлантиды. Внутри него кипел и бурлил котёл иных страстей. Он плохо слушал официальных докладчиков, ибо на всех заседаниях витал где-то там, в заоблачных высях. Романтические видения приглашали сэра Велизара за горизонт желаний, и жажда приключений терзала его душу. Предвечерние часы перед ужином нечаянный романтик часто проводил на берегу океана и смотрел на бурлящую стихию. Он слушал сладостно шумящую музыку океанского прибоя.
Низкий убаюкивающий тембр набегающих волн усмирял страсти, навевал блаженно-радостное спокойствие и давал безграничную силу воли. Волна поднимала кучерявую шапку пены на осанистой гордой шее гребня и гоголем плыла к берегу. Апофеозом грациозной симфонии был плеск воды, разбивающейся о прибрежные подводные камни. Искрящийся в лучах заката фонтан мелких брызг и водяной пыльцы кодой завершал арию из оперы морских пучин. Оперы океана разнились по стилю и звучанию. Каждый вечер на берегу близ крепости «Аквадос» можно было видеть красивого мужчину, который приходил к океану и подолгу смотрел вдаль. Он где-то читал, что энергия моря способствует возвышенным размышлениям человека. Сэр Велизар с упоением слушал морскую музыку, вбирая великую энергию прибоя, и размышлял. Когда море клокочущих мыслей успокаивало морщинистую рябь, и их течение становилось величественным и спокойным, он покидал берег, уходил в крепость, одухотворённый и полный надежд.
Однажды днём, после утомительных многочасовых ревизий в местном управлении сэр Велизар Арон решил выбраться на природу и побродить по живописным здешним окрестностям, подышать свежим прибрежным океанским воздухом в сочетании с запахом весеннего разнотравья. Как утверждает его домашний эскулап Царгус, отрицательно заряженные аэроионы снимают переутомление. Он шёл по узкой извилистой тропинке, вдыхая приятный аромат молодых, распускающихся на деревьях и кустах почек, только-только выбросивших нежно-зелёные клейкие листочки. Стоял полдень двойного весеннего равноденствия двух светил Атлантиды.
Восточное жёлтое солнце и северное голубое солнце – светила двойной звёздной системы – приятно припекали на бугорочках и полянках. Природа просыпалась. Рафинированный горожанин с интересом наблюдал таинство рождения Весны и ренессанса флоры и фауны.
Из маленьких неприметных суглинистых норок выползали сонные насекомые. Они расправляли нежные прозрачные крылышки, подставляя их всему солнечному спектру от инфракрасного тепла до мягкого ультрафиолетового рентгена, под действием их лучей крылышки обретали жёсткость, необходимую для полёта. Жучки и козявки спешили погреться и набраться свежих сил для предстоящего трудового летнего сезона. Молодая жёлто-зелёная поросль тянулась к свету, жадно впитывая ультрафиолет, торопилась запастись зелёной энергией хлорофилла. Под ногами человека шуршала прошлогодняя, давно пожелтевшая сухая листва. Он всё шёл и шёл, думая о чём-то философски неуловимом. Непонятно каким образом, его мысли отвлекались на созерцание лесного пейзажа, на копошащихся в листве мелких пушистых непуганых зверьков, разнокалиберных грызунов. Из-под шуршащей листвы проглядывали тонкие невысокие стебли новой травы, настойчиво заявляющие о приходе тепла и новой жизни. Рядом с бледно-изумрудными ростками пырея ползучего распустились низкорослые ярко-синие крокусы-водосборы. Голубое и жёлтое сияние солнц обласкало трёхлистные сочно-фиолетовые фиалки с исчезающе тонким изысканно-сладким ароматом ранней весны. Шафранные первоцветы раскручивали барашки соцветий, поворачиваясь вслед за солнечным светом.
Тропинка неожиданно свернула вправо и вскоре превратилась в утоптанную грунтовую дорожку. Ноги сэра Велизара несли его по ней как бы сами по себе. Несколько минут ходьбы, и вдали показалось уютное крестьянское селение с высокими деревянными и аккуратно сложенными из брёвен избами. Каждый дом был тщательно обнесён нехитрым деревянным забором – какой из хвороста, какой из струганных остроконечных досок. За заборами виднелись ухоженные фруктовые сады, где хозяева жгли костры из прошлогодней пожухлой листвы, подбеливали деревья и подстригали ненужные ветки. Бело-розовым цветом цвели груши-авокадо, кудрявые медовые яблони и одомашненный борнеол. Нежные пятипалые лепестки трепетали в порывах весеннего зефира и привлекали множество медоносных пчёл и ос, которые тучами роились над ними, собирая нектар. Весенние работы кипели в полном разгаре. Запах палёных листьев ударил в ноздри и защекотал обоняние. Сэр Велизар остановился напротив одного опрятного двора и залюбовался удивительно слаженными движениями трёх крепких девушек, помогавших, очевидно, отцу, трудившемуся поодаль. Девичьи руки проделывали плавные лебединые движения, словно танцевали вальс в ритме весны. Всё кругом пело и пахло пробуждающейся природой и вешним трудовым азартом.
Сэр Велизар Арон восхищался нехитрым укладом деревенской жизни, и ему вдруг нестерпимо захотелось бросить ненавистную городскую сумятицу сенаторских дел, переехать в эту уютную деревню и жить так же, не мудрствуя лукаво и безмятежно, как это делают простые деревенские жители. Философствуя, он не заметил, что разошлись в небе оба светила по разным небесным путям, и что от деревьев раздвоились и удлинились тени, и что давно подоспело время обедать, а он всё стоял и грезил, и наслаждался придуманными видениями мечты о тихой спокойной неприметной деревенской жизни. Около уха зазвенел огромный комар и, заходя в бреющем полёте вокруг носа, вредное насекомое прицелилось и впилось в левую щёку. Сэр Велизар почувствовал боль и резко хлопнул себя по щеке. Грёзы сэра Велизара вмиг улетучились. Он брезгливо отбросил комара в сторону, невольно почесал место укуса и зашагал прочь.
* * *
На этом бы месте столь незначительное деревенское приключение заезжего сенатора могло бы и закончиться, если бы не случился вслед за тем абсолютно анекдотический казус. К обеду у сэра Велизара место укуса расплылось на щеке ярким красным пятном и припухло. В течение времени, прошедшего после обеда до ужина, оно не только чесалось, но и воспалилось так, что пришлось обратиться к местному эскулапу. Старый вояка и полевой хирург, служивший теперь главным эскулапом в госпитале стратегической крепости «Аквадос», невозмутимо осмотрел сэра Велизара и не без чувства юмора от души густо намазал его какой-то чудодейственной мазью с характерным зловонным запахом тухлой рыбы. Поверх мази специалист-целитель приклеил широкий пластырь крест-накрест и отправил пациента на ужин, повелев хорошо и плотно поесть.
Какой там хорошо, хоть бы просто поесть при таком жутком запахе этой чудодейственной дрян… мази! Ужин запланирован был не простым, а официальным с соответствующими высокопоставленными персонами из Сената Атлантиды во главе с «нашим ушастым», сэром Велизаром, с одной стороны, и удалым командованием восточной крепости «Аквадос» под предводительством прославленного «столетнего символа» – коменданта крепости, сэром Ольгердом – с другой стороны.
Начиналось всё хорошо и заздравно. По приходе означенного в пригласительных билетах часа «икс» хозяева и гости доброжелательно поприветствовали друг друга и расселись за столом согласно атлантическому этикету. Первые тосты за встречу, за взаимопонимание и за здравие обеих сторон прошли на «ура». Тарелки с холодными блюдами и закусками быстро опустели, подогрев аппетит. После приёма горячительного напитка сэр Велизар согрелся и вспотел. Согрелся и вспотел и его комариный укус под пластырем и начал источать запах… не совсем этикетный. Мерзкое зловоние вскоре достигло носов его коллег, находящихся в лёгком и среднем подпитии. Сидевшие справа и слева от сэра Велизара Арона официальные лица принялись чудаковато принюхиваться к стоявшим перед ними диковинным блюдам. Рецепты, предложенные искусными поварами крепости из зажаренной океанской рыбы с устрицами в белом виноградном вине и приправой из морской зелени, считались заоблачной вершиной изыска гурманов для аристократии Атлантиды.
«Наш ушастый» конечно же заметил непристойный танец обонятельного органа членов ревизионной команды, но хладнокровно выполнял предписания эскулапа, сноровисто орудуя двузубой вилкой и ножом. Сопровождающие его персону официальные лица, куражась, изумлённо поднимали брови вверх, многозначительно переглядывались между собой, энергично гримасничая, и удивлённо пожимали плечами. После чего они деликатно отодвинули рыбное блюдо и ограничились лишь закусками и винами, боясь за непредсказуемые послеобеденные последствия. Хозяева крепости расценили подобный недипломатичный отказ сенаторов от главного блюда официального приёма, «гвоздя программы», как недовольство результатами ревизии крепости «Аквадос», и далее ужин прошел в весьма прохладной политической атмосфере.
Наутро погода была мерзопакостная и сырая. В преддверии весны дул студёный пронизывающий насквозь штормовой ветер. Промозглая сырость пробиралась под одежду, и становилось чувствительно холоднее.
Набежавшие низко висящие тучи вот-вот могли разверзнуться не то дождём, не то снегом, не то градом. Провожая озябших сенаторов в Миртосполис, хозяева распрощались у трапа правительственного геликоптера чрезвычайно холодно и сухо, молчаливо обменявшись этикетными кивками и не очень крепкими рукопожатиями. Обе высокие договаривающиеся стороны взаимно остались недовольны прошедшим бездушным саммитом. Командование крепости предполагало, что столичные штучки сделают необъективные выводы о проведённой ревизии в крепости «Аквадос». Результатом чего будет скудоумное капитальное урезание финансового «пирога» для всего Морского Флота Атлантиды. «Они там, в столице, не понимают, что крепость „Аквадос“ – есть форпост всей Атлантиды»! – комендант крепости сердито закутался в плащ, подбитый мехом барибала, и зашагал в родные пенаты. Он решил написать кассационную жалобу в Сенат для проведения повторной ревизии…
Таким образом, главный эскулап крепости оказался невольным виновником всей последующей цепочки исторических событий. О чём практически не подозревали высокопоставленные персоны обеих договаривающихся сторон… кроме, конечно, «нашего ушастого», главы первой ревизионной проверки, сэра Велизара. Да и как тут объяснишь эту совершенно идиотскую случайность с деревенским комаром, которая стала причиной этой смехотворной дипломатической несуразицы? Однако слова из песни не выкинешь. Что было, то было. В том-то и собака зарыта.
* * *
Когда сэр Велизар Арон приехал домой, то не отважился обо всём рассказать супруге леди Флоренции. «Наш ушастый» храбро и уверенно доложил о результатах ревизии на собрании Сената, поэтому леди Флоренция узнала исключительно официальную версию этой поездки. Никто из ближайшего окружения сэра Велизара, да и он сам, не мог даже предполагать, что с повторной ревизией в крепость «Аквадос» могут послать именно леди Флоренцию Арон с её собственной командой официальных лиц. О чём сейчас и думал, и при этом досадливо морщился сэр Велизар Арон, вспоминая эту нелепую деревенскую историю с комаром.
Глава 5 Флоренция, мать Адельфины
«Мы радуемся закату и радуемся восходу, и не
думаем о том, что отмеряет ход Солнца».
Древнеиндийский афоризмПервая красавица государства леди Флоренция Арон, супруга сэра Велизара Арон, не только удачно и выгодно вышла замуж за представителя фамилии Аронов, но и отлично вписалась в соответствующую политическую ветвь, ведомую этим семейством. После нескольких удачных политических многоходовых партий она втиснула в кресло сенатора свои объёмные пышные бёдра, откуда её не так-то просто можно было подвинуть. Политическая акула крепко держала в красных накрашенных коготках политические позиции, не уступая никому даже в малом и даже «нашему ушастому» сэру Велизару.
У неё был довольно жёсткий характер и очень чёткая цель в жизни – власть любыми способами и средствами. Бедный сэр Велизар Арон обнаружил у жены эту черту уже после рождения младшей дочери Адельфины Арон, когда весь уклад жизни давно устоялся и опасно стало что-то менять, не навредив всему семейству и его политической линии. Супруг махнул рукой на все причуды благоверной и решил по возможности не пересекаться с женой в политике и не спорить с ней (О, Великое Двуединоначалие, спаси и помилуй!) на собраниях в Сенате. Что леди Флоренция восприняла как должное и чем пользовалась по мере сил.
Ради политической карьеры леди Флоренция Арон подружилась с президентом леди Гаафой Олдамой, лидером фракции «Белая Медведица», и добилась того, чтобы стать для неё лучшим поверенным лицом. Её самолюбию льстило, когда «железная леди» Гаафа Олдама прибегала к сенатору леди Флоренции Арон в качестве «жилетки», в которую можно поплакаться. Хитроумная бестия выслушивала проблемы высокопоставленной подруги с подлинным драматическим участием, на которое только была способна её театральная натура. Великая актриса, сидящая в ней, чистосердечно сочувствовала, если этого требовал сценарий драмы, и с возмущением критиковала противников леди Гаафы, благо они всё равно не могли слышать её гневные тирады. Она двусмысленно иронизировала по поводу ловких аллюров соперничающей с ними фракции, не забывая следить, чтобы яд этой иронии не выплескивался за край политической чаши «Белой Медведицы». (Так, на всякий случай, мало ли что в жизни бывает!) Леди Флоренция искренне утешала подругу, если очередной возлюбленный леди президента подавал повод к ревности. Она громко охала, если леди Гаафа нуждалась в ярких эмоциях, и умело держала паузу, если, наоборот, её подруга хотела помолчать. Но всегда и везде леди Флоренция старалась обернуть любую ситуацию, естественно, во благо себе любимой. Вот на таком пьедестале и стояло её политическое кредо: дальше, быстрее и выше всех!
Некоторую часть, а это доли процента, бьющей фонтаном энергии леди Флоренция Арон уделяла семье и семейным обязанностям. Супружеский долг, знаете ли? Семье доставалась далеко не львиная доля её свободного времени, чему домочадцы не только не препятствовали, но были неимоверно рады. Модные кутюрье, дорогие салоны красоты, плавательный бассейн, спортивные занятия и женский клуб отважно отнимали оставшееся время. «Слава Двуединоначалию»! – облегчённо вздыхала прислуга, когда домашняя фурия, окутанная шлейфом шёлковых накидок, исчезала в проёме служебного геликоптера, возносясь на очередной пункт длинного списка в ежедневном расписании.
* * *
Геликоптер сел на служебную стоянку на площади Двух Солнц. Статуя Великого Двуединоначалия величаво возносилась над мраморно-стеклянными небоскрёбами Гелиополя. Скульптура притягивала взгляд и одновременно подавляла гордыню горожанина умопомрачительной массивностью. Леди Флоренция Арон по трапу сошла на влажные от поливальных машин плиты из дорожного керамопласта. Следом за нею из геликоптера вышла и вся сопровождающая её «королевская рать» из официальных лиц. Этот благотворительный визит леди Гаафа Олдама сочла далеко не первоочередным. «Железная леди» отбыла в столицу по неотложным делам, связанным с финансами для Морского Флота Атлантиды, поэтому леди Флоренция с радостью «правила бал» без подруги.
Делегация прошла к храму Великого Двуединоначалия, озираясь вокруг. Двойная тень от Скульптуры легла на правую половину восьмёрочной площади – «Кольцо Немезиды», где был выход из храма. Левую часть площади – «Кольцо Солнца» и парадный вход в храм – заливал солнечный свет обеих звёзд. На мраморных ступенях, на постеленной лиловой ковровой дорожке с изображением двух солнц и отходящими от них лучами её ожидали священнослужители. В расшитых драгоценностями праздничных канареечных накидках, одетых поверх лиловых плащей, они выстроились полукругом под арочными вратами храма, «Вратами Солнца». Отец Менкаухор-ра со скипетром и жезлом в руках и елейной улыбкой на устах с приличествующим достоинством поприветствовал сенатора леди Флоренцию Арон и всю официальную свиту. Он протянул высокопоставленной прихожанке жезл с изображением двух солнц для целования.
Леди Флоренция Арон коснулась двумя пальцами солнечного диска, поцеловала их и приложила ко лбу в знак смирения по церковным обычаям атлантов. По официальному этикету и как глава правительственной делегации она протянула руку для пожатия. Святой отец придержал холёную руку женщины чуть дольше положенного для простого рукопожатия времени. Леди Флоренция Арон невозмутимо держала «официальное лицо». После того как другие официальные лица прошли ту же церемонию, гости и хозяева светского раута вошли через священные «Врата Солнца» в храм Великого Двуединоначалия.
Вошедшие оказались на небольшой платформе, имеющей форму восьмёрки. Фигурные решёточные заграждения, искусно выкованные из голубой стали, охватывали площадку. Рисунок детально воспроизводил древнюю легенду атлантов о первочеловеке на Земле и священном пророчестве и послании далёким потомкам. Тихая мелодия под руководством храмового ди-джея и его электронного микшера наполняла храм. Зал, возведённый в виде амфитеатра, создавал праздничное ощущение торжественности. Гипсовый скульптурный антураж настенных барельефов воспроизводил сложную символику религиозных мифов атлантов. Радиально расходящиеся лестницы-эскалаторы символизировали солнечные лучи.
Далеко внизу на арене сверкала прожекторами двухуровневая «Великая Восьмёрка». Разнесённые по высоте два кольца – два солнца – соединялись винтовыми лестницами с перилами из той же ажурной вязи из голубой стали. Подиум «Великой Восьмёрки» предназначался для большой праздничной службы во славу Великого Двуединоначалия. От монументальной архитектуры храма у членов делегации захватило дух. Трепет сопричастности к священным таинствам коснулся сокровенных уголков души каждого человека.
Один взгляд священнослужителя у сенсорного пульта управления, и платформа с людьми поехала вниз к «Великой Восьмёрке». Отец Менкаухор-ра возвышался на кафедре над пультом. Фалды лилового плаща развевались как знамёна, обдуваемые скрытым в полу вентилятором. Духовный атташе подготовился к официальной встрече по полной программе. Физика, химия, биология, акустическая оптика и акустическая голография, психология и социология – все научные достижения и высокие технологии атлантов регулярно привлекались в арсенал святой мистерии. Тщательная режиссура святых обрядов ритуального спектакля была отрепетирована поминутно, посекундно. Сложная композиция цвета, света и музыки. Лазерные и стробоскопические эффекты. Акусто-голографический стереофильм. Букет запахов ароматических углеводородов из священных курильниц. Всё это вкупе тонко воздействовало на человеческую биохимию, нервную систему и психику.
Звёздный голографический фильм-танец из небесных тел и зодиакальных созвездий блистал под куполом храмового амфитеатра. Люди плыли среди россыпи звёзд и галактик под величественные звуки электронного органа, виртуозно извлекаемые тонкими пальцами незримого маэстро. Печальный реквием первооткрывателям звёздных путей алел пламенем сердечного трепета перед их подвигом. Тихая песнь-баллада мягко вплеталась в древний рисунок поэтической памяти атлантов. Торжественная литургия, посвященная Двойному Весеннему Равноденствию, лучилась энергией жёлтой звезды – Солнца и голубой звезды – Немезиды. Отец Менкаухор-ра зычным басом прочитал молебен Согласия. Светлый гимн во славу Атлантиды завершил службу.
Платформа, совершив головокружительное путешествие по подъемникам «Великой Восьмёрки», символизирующей согласованную орбитальную траекторию двух солнц, поплыла вверх к выходу из храма – к «Вратам Немезиды». За «Вратами Немезиды» люди щурились от дневного света, вновь надевая солнцезащитные очки, за которыми они быстро спрятали влажные росинки в уголках глаз. Отец Менкаухор-ра умел выдавить слезу из горделивых и спесивых прихожан, используя порой недозволенные методы косвенного постгипнотического внушения. После его проповедей граждане прихожане становились мягкими и податливыми, любящими и любезными. Испытанная методика духовного атташе не подвела и сейчас. Люди молчали, пребывая в трансцендентальном состоянии отстранённости.
* * *
Главный священник выдержал положенную паузу для закрепления достигнутого эффекта и жестом пригласил гостей следовать за ним. Боковая лестница, неожиданно возникшая у стоп Скульптуры Двуединоначалия, привела их на уровень третьего этажа в соборный зал, который, впрочем, мало отличался от обычного кафедрального помещения для конференций.
Чашка горячего сакэ с желчью белой эфы на аперитив и экзотический обед из дичи с жареными бутонами и луковицами лилий были немедленно поданы младшими лиловыми братьями на самшитовый стол в тонкой фарфоровой посуде. Официальные представители с опаской проглотили сакэ с примесью, однако тепло разливалось по телу и приятно согревало после холодных и голодных сумерек в стенах храма. Вместе с теплом пришло и ощущение доверия, так терпеливо ожидаемое отцом Менкаухором-ра. Официальный приём перешёл в фазу доверительного диалога высоких договаривающихся сторон. Храмовники многого и не требовали, всего лишь несколько мест в Сенате Атлантиды от священного синода, да и всего-то. Казалось бы, мелочь? Главное для отца Менкаухора-ра – это не получить прямого отказа. Полуправдивые обещания политиков – уже победа!
– Уважаемая леди Флоренция, уважаемые члены Сената Атлантиды! – начал представитель священной хартии, ближайший помощник отца Менкаухора-ра брат Хор Малис, – мне выпала большая честь участвовать в нынешних переговорах. Позвольте зачитать список вопросов для совместного обсуждения.
Гости благосклонно кивали. Сенатор леди Флоренция Арон дипломатично «сделала» лицо внимательного слушателя, не отвечая никакими эмоциями оратору. Она лишь мысленно комментировала речь святош. Хор Малис набрал воздуха в лёгкие и храбро продолжил:
– Наша скромная обитель, духовенство храма Великого Двуединоначалия и активные прихожане давно участвуют в археологических разработках культурных слоёв в Древней Скандии с целью обогатить познания атлантов в понимании собственной истории. В основу наших исследований апологетами идеологии Великого Двуединоначалия было положено мифотворчество атлантов.
«Ну, надо же хоть что-нибудь положить для приличия», – мысленно прокомментировала оратора леди Флоренция. Хор Малис продолжал:
– Обнаруженные в Древней Скандии артефакты свидетельствуют о подтверждении некоторых исторических событий, указания на которые есть в легендах и сказаниях первой Книги Бытия Атлантиды. Мы считаем, что наши дальнейшие исследования стоит перенести на более высокую ступень, то есть государственный уровень.
«Ишь ты, чего захотел, „не дал Бог жабе хвоста, иначе бы всю траву перетолкла“!» – подумала официальная дама. Она продолжала развлекаться, а храмовник добавил воодушевления в речь:
– Созрели объективные предпосылки для учреждения Министерства Культуры с бюджетным финансированием. Поэтому убедительно просим вас, уважаемые господа сенаторы, рассмотреть нашу скромную просьбу о предоставлении служителям духовных знаний двенадцати мест в Нижней Палате и шести мест в Палате Сената.
Леди Флоренция Арон на этих словах чуть не подавилась кусочком жаркого из агути, подумала: «Какие молодцы святые отцы! Как глубоко копают – научную базу подводят, о Книге Бытия Атлантиды вспомнили. Двенадцать мест в Нижней Палате и шесть мест в Палате Сената!? А морда ваша лиловая не треснет случайно-то от жадности? Ну и ну, очень большой кусочек пирожочка и со сладким вкусом! Ай да святые отцы – сама невинность; скромность вас украшает!»
Воцарилось дипломатичное молчание. Все неспешно жевали, молчаливо пили напитки. Дружное перестукивание вилок и ножей, звяканье бокалов, шуршание накрахмаленных салфеток и зверский скрип стульев стали ответом оратору.
Хор Малис скрутил текст доклада в рулон, затянул шёлковой нитью и запечатал сургучной печатью, поданной другим братом священником. Он с поклоном передал свиток отцу Менкаухору-ра. Священник пристально посмотрел в бесстрастное лицо леди Флоренции Арон, как будто уловив некую толику скептицизма, и неожиданно улыбнулся:
– Леди Флоренция Арон, мы просим вас, как сенатора с соответствующими полномочиями, помочь нашим скромным усилиям не пропасть втуне. Мы бы хотели способствовать устранению стереотипов мышления, исторически изживших себя в обществе атлантов. Массовое сознание обывателя давно созрело для того, чтобы направить невостребованный идеологический потенциал в русло социально-политической проблемы глобального плана. Пусть ваша фракция обсудит этот вопрос, ведь мы тоже входим в круг ваших избирателей и почитателей.
Отец Менкаухор-ра играл «на грани фола» и против правил протокола. Прямой взгляд, короткий вздох и скромно потупленный взор должны были убедить женщину больше, чем слова. Главный священник протянул официальной даме свиток. Сенатор взяла документ в руку, но их святейшество слегка придержал бумагу, прежде чем отпустить. И был вознагражден воспламенившимся от возмущения взглядом первой красавицы фракции «Белая Медведица». Он мысленно усмехнулся: «Я, кажется, молодец!» – похвалил он себя. Леди Флоренция вытерла салфеткой полные губы, светски улыбнулась:
– Уважаемый отец Менкаухор-ра, ваше святейшество! («Ну, ты и фрукт!») Мы непременно поставим ваш вопрос на рассмотрение на ближайшем заседании «Белой Медведицы». («После дождичка в четверг, жди!») Однако существуют писаные правила, обязательные для всех депутатов. («Обломайся, дорогой!») Основное из них гласит: «…все депутаты представляют одно политическое течение, общество или партию…» («Выпил много, так закуси как следует!») Это означает, что надо соблюсти статус-кво, то есть быть представителем партии! («Съел, голубчик?») Кроме того, позвольте ремарку. («Ушки-то навостри!») В государстве Атлантида институт церкви отделен от политического управления. («Тебе носовой платочек для носика дать сейчас или позже?»)
– Что вы хотите этим сказать, леди сенатор? Мы не пользуемся правами простого электората?
– Я этого не сказала. («Достал своим занудством совсем!») Вы вправе создать партию, разработать её устав и членство. («Зелен виноград потому, что высоко висит».) Если спроектируете программу-максимум и программу-минимум и наберёте необходимое число приверженцев среди атлантов, то формально нет никаких препятствий к следующему пункту процедуры. («Каши мало ел, лиловый капюшон, поешь ещё чуть-чуть!») Если вам удастся зарегистрировать вашу партию при правительстве, как это принято Конституцией Атлантиды, то мы будем рады поздравить вас с рождением новой политической ветви. («Ветки с персиками, сплошная Камасутра, однако!»). Эту процедуру не я придумала. («Покушай-ка лимончик, милый, он кисленький!») Оглянитесь, уважаемый отец Менкаухор-ра, за моими словами народ Атлантиды. («Я говорю, оглянись, а ты мне на бюст пялишься!») Альтернатива всегда при вас. («Не ешь меня глазами!») Какие карты в руки! («Сумей-ка выиграть этот кон, господин игрок!»)
Священник поморщился. Кислое лицо его святейшества стало кислее лимона.
– Вопрос, у кого джокер? Ваш окончательный вердикт, леди Флоренция Арон?
– Письменный ответ вы сможете получить после заседания фракции «Белая Медведица». («Размечтался, святой отец!») Следите за выпуском нашего одноименного бюллетеня. Как вы понимаете, любое решение единственно, и арбитража не будет! Искренне желаем успеха! Благодарим вас за обед, он был великолепен, и за ваши усилия в области археологии. («Жук-скарабей!») Смею надеяться на плодотворное сотрудничество. («Не верь ушам своим!») Сегодня чудесный день, отец Менкаухор-ра!
– Верю, наш альянс впереди, дорогая леди Флоренция Арон! Сегодня чудесный день! – официально попрощались обе стороны.
Хозяева необычного саммита проводили правительственную делегацию до геликоптера. Трап втянулся внутрь. Двери закрылись. Из иллюминатора выглянула раскрасневшаяся леди Флоренция Арон. Отец Менкаухор-ра, отвернувшись от лиловых братьев, послал ей воздушный поцелуй. Женщина в ответ скорчила ему рожицу и показала язык.
– Змея! Тварь белая и пушистая! – прошипел про себя отец Менкаухор-ра, восхищённо цокая языком.
– Волюнтарист! – пробормотала леди сенатор. Она натянула перчатки и кивнула пилотам, мысленно снимая одежды с его святейшества. Результат эротических фантазий показался ей интересным. Она негромко хмыкнула. Правительственный геликоптер взмыл в воздух.
* * *
Вскоре сенатор леди Флоренция Арон в качестве «правой руки» президента леди Гаафы Олдамы – позиции, решительно отвоёванной у мужа, уже пребывала с ревизией в восточной крепости «Аквадос» и проверяла всю имеющуюся и долженствующую иметься наличность крепости: от кухонной утвари до стратегического и тактического вооружения. Командование крепости тихо подвывало от её проверок, но деваться некуда, от резолюции сенатора леди Флоренции Арон зависело окончательное мнение президента леди Гаафы Олдамы. Важнее же было то обстоятельство, что от этого «высочайшего» мнения зависел дальнейший расклад в командовании крепостью и, прежде всего, её финансирование.
Вечерами леди Флоренция после чайной церемонии с леди Гаафой звонила из крепости «Аквадос» супругу сэру Велизару на службу и затем домой – справиться о ходе текущих дел в семействе Арон. В день Выпускников высокочтимая дама планировала прилететь на церемонию в Гелиополь, посмотреть на дочь и поздравить её с этим серьёзным праздником, вступлением во взрослую жизнь Атлантиды. Удивительно, что леди Гаафа Олдама тоже решила почтить личным высоким присутствием торжественную церемонию вечера Выпускников Школы Второй Ступени. По-видимому, она просто хотела сделать приятный жест для верной подруги.
Глава 6 Восточная крепость Аквадос
На океанский песчаный берег, простирающийся близ крепости «Аквадос», с шумом набежала и вновь отступила почти в полтора человеческих роста волна. Комендант крепости «Аквадос», сэр Ольгерд, любил подолгу стоять на каменном пирсе в предрассветной тишине, дышать солёным морским воздухом и встречать первые солнечные лучи. Ему не спалось. Рассветное небо пылало алыми, жёлтыми и малиновыми грозовыми тучами. Раскаты первого весеннего грома приближались стремительно. До самого горизонта простиралась неспокойная водная стихия. Первые шторма коротки и преходящи.
Ливень промчался под натиском шквального ветра, громы отгремели. Восточное рассветное солнце рождало день, разрывая холодные мокрые обрывки туч. Сизый туман стелился над морем, воспарял к небесам и таял в лучах светила. Северное солнце золотило горизонт и спешило вдогонку неясной музыки дня. Двойной рассвет Солнца и Немезиды величественно сверкал опереньем слоисто-перистых облаков в высоком зеленовато-голубом небе Атлантиды. Трепетание дня робко качалось на умиротворенной воде, увенчанной полётами сонных легкокрылых чаек.
Комендант крепости сэр Ольгерд пристально вглядывался в едва приметную точку на горизонте. Старый бинокль мирно висел на шее в китовом кожухе. В свои годы старый вояка обладал отменным острым зрением и очень тонким слухом, чем весьма поражал подчиненных, особенно молодёжь, прибывающую на службу в крепость. Он был высок, сухопар, имел прямую осанку и лёгкую кошачью походку, несмотря на почтенный возраст. Сколько ему стукнуло лет? Оставалось догадываться. Старожилы говорили, что коменданту далеко за сотню перевалило, когда они сами молодыми поступили на службу в крепость. Он и сейчас выглядел бодро, подтянуто и моложаво. Видимо, причина его здоровья крылась и в том, что среди жителей крепости он слыл одним из потомков тех древних атлантов, которые по легенде в давно забытые времена «спустились со звёзд» и основали Атлантиду как государство. К нему привыкли как к должному атрибуту суровой природы океанского побережья. Для всех жителей морской крепости «Аквадос» он давно стал гордым символом морского стража Атлантиды.
Точка на горизонте постепенно росла и вскоре превратилась в корабль. Корабль был примитивный, но довольно массивный, управляемый парусами. Нос судна украшало клыкастое деревянное чудовище с оскаленной пастью. Корабль шёл без флага. При внимательном осмотре в пятидесятикратный бинокль комендант смело мог бы утверждать, что судно явно не торговое. Сэр Ольгерд вновь поднёс бинокль к глазам, подкрутил резкость. Озадаченно хмыкнул, вызывая в памяти страницы военной энциклопедии.
Незнакомое судно также не смахивало на дипломатическое, посланное с миссией от дружественных государств. В этот момент паруса поймали ветер и надулись. Корабль шёл уверенно и ходко, борясь с трёхбалльным штормом, ловко меняя галс при смене направления ветра. Сэр Ольгерд увеличил кратность бинокуляров, чтобы оглядеть морскую панораму за кормой непрошеного гостя. Появилось множество новых точек на горизонте, но их пока скрывало пеленой дождя, а редкие всполохи молний не давали возможности разглядеть следующую за флагманом эскадру кораблей. Тут сэра Ольгерда осенило прозрение. Строй эскадры не походил также на мирную миссию; скорее, порядок кораблей напоминал боевой. «Туземцы с островов Океании? Нет, вряд ли. Странствующие бродяги? Пираты? Против Атлантиды? Смешно. Но… похоже. Вот на флагманском корабле взметнулся чёрный флаг с белеющим хребтом селёдки, именуемый в народе „Весёлой Селёдкой“. Пираты, точно. Без сомнений» – теперь уже воочию убедился комендант сэр Ольгерд и досадливо повёл плечами: «Зябкий утренний воздух пробрал до костей. Сейчас бы согревающего чайку с плюшками. Как эти незваные гости некстати пожаловали, однако»!
* * *
В крепости все спали, когда горны протрубили боевую тревогу. Гарнизон крепости имел три казармы для молодых стражников, защитников крепости. Стражники, отслужившие два года, поселялись уже в домах крепости с отдельными помещениями из двух жилых комнат с кухней и санузлом, именуемые по-морскому «каютами». Питались жители и воины крепости в нескольких столовых, которые подразделялись на «рыбницы», «молочницы», «кряквицы» и кафе-«аквадоски» для быстрого перекуса. В «рыбницах» подавали рыбу, в «молочницах» – молочное. В «кряквицах» посетители ели уток, благо утка-кряква водилась на болоте близ местных деревень. Да и охотники не перевелись среди бравых защитников крепости. В фешенебельных кафе-«аквадосках» подавали всякие яства на любой вкус.
Боевой состав гарнизона, заслышав призывные звуки мелодии боевого сбора, спросонья не сразу сообразил: играет именно боевая тревога. В отсутствии реального противника и надлежащих боевых учений служивый состав крепости всё делал неспешно – с чувством, толком, расстановкой. Бойцы крепости тщательно умылись, побрились, причесались, щедро полили себя одеколоном. Наконец они оделись и вышли, громко зевая, на плац перед казармами на утреннее построение. Всё командование крепости во главе со «столетним символом», что необычно рано для начальства, уже было на плацу. Вперёд выдвинулся адъютант коменданта – молодой выскочка из столицы – и зачитал приказ командования крепости «Аквадос»:
– Сегодня, в день весеннего равноденствия, в первый месяц весеннего сезона, в шесть тысяч сто третьем году от Исхода Звёздных Отцов коварный враг, состоящий из эскадры кораблей под под флагом «Весёлой Селёдки», приближается к берегам нашей Атлантиды. Атлантида в опасности! Стражники, командование крепости Аквадос в лице коменданта крепости сэра Ольгерда приказывает вам, как защитникам крепости и всего восточного побережья Атлантиды, сломить врага, отстоять нашу территорию и наши законные земли! Вперёд к победе! Ура!
Адъютант шумно вздохнул, сурово оглядел нестройный порядок защитников крепости и продолжил:
– План боевых тактических действий вы узнаете в своих подразделениях у ваших командиров, старших стражников. У меня всё, – адъютант захлопнул папку с бумагами и отошёл к коменданту.
Горнист протрубил уставную мелодию, и на флагштоке над черепичными крышами жилых домов и сторожевых башен взвился боевой флаг гарнизона морской крепости «Аквадос». Военный оркестр с большой помпой отыграл гимн Атлантиды. Стражники отсалютовали и строем отправились в… столовую на завтрак.
– Наконец-то настоящее дело, – радостно потирали руки старожилы, смачно чавкая утренней кашей с мясом из оленя гуанако, – повоюем!
Засиделись совсем. Пора наши старые косточки размять. Давно пора. Молодые стражники робко переглядывались между собой, неуверенно ковыряя ложкой в тарелках и с тоской глядя на кружки с компотом. Аппетит у них что-то пропал, а животы подвело как перед выпускными экзаменами в школе.
* * *
Комендант сэр Ольгерд стоял на крепостной стене и внимательно рассматривал в потёртый бинокль противника на приближающемся флагмане. Новенькие паруса алели в лучах двух рассветных солнц. Флагман пока оставался за пределами досягаемости крепостных баллист. Для отпугивания туземцев с островов до сих пор обходились по старинке – старым оружейным арсеналом и подручными средствами. Да и нужды в том особой не было.
Нового вооружения в крепости не водилось с незапамятных времён вследствие политических баталий в Сенате о необходимости «гуманного подхода» в вопросе оборонительного вооружения. Только по завершении полной проверки арсенала крепости ревизионной комиссией, возглавляемой леди Гаафой Олдамой, можно робко надеяться и рассчитывать на модернизацию старья. Успешное решение комиссии означало всего лишь постановку вопроса о стратегическом перевооружении крепости «Аквадос» в Сенате. К сожалению, обе официальные дамы: вице-президент леди Гаафа Олдама и её правая рука сенатор леди Флоренция Арон – отлучились в данный момент в Гелиополь на торжественный вечер Выпускников. Они до сих пор оставались не в курсе разворачивающихся событий. Посланный курьер час назад вскочил на хромую жеребую кобылу – единственный в крепости наземный транспорт быстрого реагирования – и верхом выехал за пределы крепости. Увы, служебный геликоптер улетел вместе с дамами на праздник в Гелиополь. Пока посланец доберётся до железной дороги, времени пройдет немало.
За последние сорок или пятьдесят лет в памяти «столетнего символа» осталось смутное воспоминание о считанных стычках с дикими туземцами, приплывавших на бамбуковых пирогах с мелких островов Океании. Этот незначительный для политики вопрос тогда уладили с помощью предложения меновой торговли – и вся «война». Валютой послужили предметы первой необходимости: посуда, одежда, лекарства и, конечно же, стеклянные бусы. Цветные и яркие стекляшки на удивление быстро решили вопрос о мире на многие годы.
«Пираты?» – размышлял комендант сэр Ольгерд. О пиратах, морских разбойниках комендант Аквадоса узнал из столичной прессы, которую изредка завозили гости из Миртосполиса и других городов центральной и западной части Атлантиды. Однако ребята на флагмане вовсе не походили на героев тех газетных комиксов. Он, не отрываясь, смотрел в бинокль. Дистанция между крепостью и флагманом уверенно сокращалась. Стало возможно разглядеть людей на палубе. Смуглые обветренные лица, суровый взгляд, хищные ухмылки, грубые, но сильные и точные движения. Комендант сэр Ольгерд отдал врагу должное, подумав: «Бывалые вояки. Всё время в пути, в море, в переделках. Тренированная команда. Ловко морские бестии управляются со штормовой стихией, которая очень некстати затихла!»
Погода настроилась не в пользу защитников крепости. Комендант сэр Ольгерд тяжко вздохнул, он, к сожалению, пока что не выбрал окончательный вариант тактики и стратегии предстоящего сражения. Самое время созывать военный совет крепости. Он поискал глазами адъютанта. Тот подскочил и вытянулся во «фрунт»:
– Да, мой командир?
– Созывай-ка, голубчик, военный совет в Большом Стратегическом Зале. Через двадцать минут, чтобы все командиры подразделений были в наличии!
– Так точно, ваша честь! – он чётко приложил два пальца к виску, отдал честь, повернулся кругом и, захватив неразлучную папку, бегом спустился по каменным ступеням винтовой лестницы к сигнальщику, звонко цокая стальными набойками на армейских ботинках.
Вскоре сигнальщик с высотной площадки «семафорил» красными флажками приказ Коменданта, который в особых случаях становился Главнокомандующим всего гарнизона крепости «Аквадос».
* * *
Большой Стратегический Зал предназначался на случай военного совета. Кстати или некстати, но случай наступил. Стражники-командиры расселись за длинным столом согласно воинской иерархической лестнице. На торцевой к столу стене висели две географические карты в разных масштабах, размеченные на квадраты: карта Атлантиды и карта территории, находящейся в ведении гарнизона восточной крепости Аквадос.
– Господа командиры, – обратился к ним Комендант. – Надеюсь, у вас есть, что мне сказать по поводу тактики и стратегии обороны крепости. А мне, как Главнокомандующему гарнизона, есть, что послушать?
Комендант пересел в кресло-качалку ближе к растопленному в холодном зале камину. Адъютант бережно укрыл его ноги шерстяным пледом.
– Думайте, господа. Кто начнёт? – спросил он, принимая из рук адъютанта стакан горячего чая с лимоном и вербеной.
Руку поднял широкоплечий могучий сканд по имени Магендо, командир первого подразделения, «отец» группы специального назначения – «морских дракончиков».
– Я предлагаю дождаться темноты, – загремел он глубоким басом. – И мои «дракончики» смогут захватить флагман. Видя, что он захвачен, вся эскадра пустится наутёк. И все дела, ха-ха.
Магендо победоносно оглядел присутствующих, с обожанием посмотрел на коменданта и гордо сел на место. «Столетний символ» пил чай и кивал головой. Следующим выступил Сервиньо, командир третьего подразделения, так как командир второго торопливо что-то дописывал в своём планшете. Сервиньо закашлялся от возмущения:
– Кхм! Бред сивой кобылы! Пока мы будем дожидаться темноты, противник высадится на берег и начнёт штурм крепости. Мой план такой. Надо выслать навстречу противнику наш лёгкий катер с делегацией для переговоров и выяснить у командира флагманского корабля их цели и притязания. Когда мы будем знать, что им нужно, то сможем предложить, например, меновую торговлю, как когда-то с туземцами. Я человек военный, но когда ведутся переговоры, пушки молчат. Прежде всего – дипломатия!
Комендант согрелся у камина и «клевал» носом. Адъютант невозмутимо мыл в тазике чайную посуду. Поднялся командир второго подразделения, ловкий и грациозный как ягуар Тумбо:
– Я считаю иначе. Нельзя допустить причаливания кораблей противника к берегу. Следует дать предупредительные выстрелы из орудий крепости. Если это не поможет, то разнести флагманский корабль в щепки или поджечь его с помощью больших линз. Остальные корабли эскадры потопить на подходе, а кто из морских разбойников доплывёт до берега, того взять в плен.
Слово затем дали молодым стражникам-командирам. Молодые горячие головы требовали непосредственного морского сражения. Старослужащие слушали недолго, не утерпели и начали их поучать. Выступающие ораторы заспорили, завязалась оживленная дискуссия, перемежаемая крепким неуставным словцом. Участники горячей беседы перешли сначала на повышенные, затем на более высокие тона. Спорщики вскочили с мест и продолжили мысли вслух у карты Атлантиды. Они размахивали руками и что-то показывали на карте, указывали пальцами то в один квадрат на морском участке, то в другой на сухопутном. В качестве доказательств убедительного превосходства выдвигаемых версий в ход пошли руки, ноги, тычки, толчки. В воздух полетели парики, стаскиваемые с голов собеседников. Короче, военный совет вошёл в кульминационную стадию конструктивного диалога.
Адъютант между тем домыл посуду, аккуратно расставил на подносе чашки и стаканы донышками кверху и накрыл чистым полотенцем. Молодой человек посмотрел в зал. Комендант сладко посапывал носом. Ноги мелькали. Парики летали. Атмосфера накалилась до предела. Военный совет оказался воистину военным занятием.
Неожиданно прозвучал гонг. Дискутирующие члены Военного Совета замерли. Это адъютант ударил молотком в висячую медную тарелку. Дискуссия угасла. Комендант громко всхрапнул и проснулся.
– Заключительное слово предоставляется коменданту крепости Аквадос, нашему глубокоуважаемому сэру Ольгерду, – официальным тоном сказал адъютант.
– Я с большим уважением и очень внимательно выслушал предлагаемый план боевых действий глубокоуважаемых членов военного совета. Поэтому мы остановимся на классической тактике и стратегии оборонительного сооружения с учётом имеющегося в наличии арсенала и сделаем поправку на метеосводку по восточному побережью Атлантиды, – коротко подытожил заседание Военного совета комендант крепости «Аквадос» сэр Ольгерд.
Он кивнул головой адъютанту, тот подошёл к другой стене, нажал кнопку. Засветился экран волвизора, вмонтированный в стеновые панели, возник приятный женский образ, и голос диктора сообщил:
– Гидрометеоцентр Миртосполиса получил последние расчётные данные для прогноза погоды на сегодня и ближайшие двое суток. На восточном побережье, особенно в районе Аквадоса и его прибрежной акватории ожидается чудесная тёплая погода и полный штиль. Вода в акватории прогреется до плюс двадцати четырёх градусов Стандартной водяной шкалы. Для снятия зимней усталости организма показаны минеральные ванны или водные процедуры из морской воды и активные виды спорта. Песчаные пляжи – отличное место для отдыха. Хороших вам выходных, атланты! Сегодня чудесный день!
Изображение погасло. Комендант сэр Ольгерд продолжил:
– Расставим наши основные баллисты и орудия для дальнего обстрела вот здесь и здесь под углом в сорок пять градусов друг к другу, чтобы максимально охватить всю территорию прибрежной акватории против восточной и юго-восточной крепостной стены. – Далее…
Глава 7 Крепость готовится к сражению
Баллисты и орудия на крепостной стене были зачехлены крепким брезентом, зашнурованы китовым усом и опечатаны сургучом на совесть. Устав гарнизона требовал при расчехлении сломать сургучные печати и составить акт для ревизионной комиссии с указанием боевой задачи, типов целей, количества мишеней и точных координат выстрелов. Ещё один акт для заведующего складом боекомплектов представлял собой счёт-фактуру – фактический запрос на количество боевых снарядов конкретного калибра. Третий акт требовался для ежеквартального отчета с указанием калибра и количества использованных снарядов.
Адъютант заполнил необходимые бланки в трёх экземплярах на каждый акт: для коменданта крепости, для архива и для комиссии, и побежал подписывать бумаги: у заведующего складом, у главного казнокра… пардон, казнохранителя, у главного бомбардира и, наконец, у Коменданта крепости сэра Ольгерда. Сначала адъютант подождал, пока заведующий складом закончит пересчитывать боеприпасы, ибо народная пословица атлантов гласит: «считай снаряды, не отходя от пушки». Затем он ждал главного казнохранителя. Эту должность занимала женщина необъятных размеров с круглым лицом и тонкими соломенного цвета волосиками в спиральных кудряшках, она делала сводную ведомость по дебету-кредиту крепости за отчётный период. Адъютант, высокий тонкокостный юноша, смотрел на её широкую спину с нависающими «гусеничками» на боках, обтянутыми блекло-зелёным трикотажным платьем в мелкий цветочек, и пытался представить, сколько тарелок она ставит на обеденный поднос. Объём макарон, куриных грудок, салатов и пирогов поразил его воображение до глубины души. «Неужели за один раз всё это можно съесть?» – подумал он.
Оставалось в бумаги вписать точные координаты мишеней. Главный бомбардир сидел за секретным военным компьютером и высчитывал баллистические траектории будущих выстрелов и вероятность их попадания в квадрат флагманского корабля. Координаты цели менялись быстрее, чем производимые бомбардиром вычисления; противник стремительно приближался к нейтральным водам. «Псс-с! Собаки, адьяги и крысы их покусай»! Главный бомбардир сердился, нервничал и ругался сквозь зубы так тихонько, чтобы не подавать молодому поколению дурной пример. Адъютант отвернулся и сделал вид, что ничего не слышит, рассматривая за окном чужой корабль, стремительно приближающийся к границам нейтральных вод. Шёлковые паруса играли в лучах обоих солнц жёлтыми, оранжевыми и голубыми зайчиками. Архитектура корабля поражала сложным инженерным устройством, осадкой корпуса и грозными орудиями, пушками с железными ядрами на верхней палубе. Пираты резво бегали по палубе и пристально рассматривали крепость «Аквадос» в подзорные трубы. Наконец, адъютант получил необходимые подписи и отправился согласовывать бумаги с комендантом.
Комендант крепости сэр Ольгерд никуда не торопился, по-стариковски парил ноги в тазике с крапивой, пил второй стакан чая с лимоном и вербеной и слушал донесение командира разведгруппы. Тот бойко тараторил, делая пространный доклад о диспозиции вражеской флотилии, и время от времени ковшиком подливал кипяток в тазик начальнику. Адъютант ждал своей очереди для доклада. Пираты приближались.
* * *
Лазурное рассветное море ласково плескалось за бортом пиратского корабля. Капитан флагмана Смигл сидел на носу корабля в деревянном резном кресле и в подзорную трубу разглядывал жёлтую песчаную косу и морскую крепость. Высота каменных стен достигала семидесяти ярдов. Замшелые стены густо оплетали лианы дикого винограда. В кудрявых ветвях гнездились шумные птицы. Крепость на первый взгляд не подавала признаков жизни: сквозь отсвечивающие зеркальные стёкла в башнях разглядеть внутреннее устройство помещений и его обитателей не получалось. «Неужели эта земля и есть легендарная страна древних сокровищ – страна золота и несметных богатств? Может, легенды всё врут? Так, байки старики бают для красного словца?» – размышлял капитан. – «Кто бы ни жил в крепости или на берегу, он укажет ему, бывалому морскому волку, самому Смиглу, местонахождение клада. А если клада нет вовсе? Хм. Значит, в крепости есть мясо, вино и женщины! Есть просто добыча! Что-то же там должно быть!» Погода успокоилась. Видать, сам морской царь заступился за искателей приключений. Это хороший знак. Смигл засунул подзорную трубу за пояс камзола и набил трубку табаком.
Пиратский корабль пережил очередной шторм и ходко шёл к земле. Разношёрстная команда моряков после борьбы со штормом отправилась в трюм отдохнуть. Вахтенные на палубе широко зевали и громко пускали кишечные газы. Моряки устало кряхтели, разминая спины, и почёсывали бока, проглядывавшие голой кожей сквозь рваные тельняшки. Они тёрли обветренными ручищами воспалённые красные глаза, шумно сморкались за борт. Появился сонный кок в большом переднике и с бутылкой крепкого рома в плетёной корзине, направился на камбуз. За ним, громко мяукая, важно переваливался с лапы на лапу большой толстый кот. Бурая мохнатая шерсть, любовно расчёсанная щёткой, лоснилась. Он щурился от восходящего восточного солнца, но не забывал при этом требовать у хозяина рыбу. Хвост мохнатого пирата гордо торчал «трубой» вверх. Смигл мотнул головой, и кок подал ром капитану, тот сделал пару хороших глотков и вернул бутылку.
– Что на завтрак, убийца? Опять каша с квашеными моллюсками? Плесневелые сухари? Видеть больше не могу это, – Смигл поморщился и сплюнул на палубу.
– Господин капитан, я готовлю из запасов. Я, что? Прикажите людям наловить сетью свеженькой рыбы, я зажарю на соевом масле. Масла вроде бы много в кувшинах, соль есть, – кок смиренно потупил заплывшие жиром глазки. Подобострастно наклонился и с чувством огорчения вздохнул.
– Люди устали после шторма. Впрочем, чёрт с тобой, старый разбойник! Возьми одного вахтенного, пусть спустит трал за борт! Рыба-рыба. Крепким мужикам мясо надо жрать, чтоб силу иметь, – он отвернулся и посмотрел вдаль.
Полоска горизонта была подёрнута слабой дымкой. Сизый утренний туман поднимался с моря и открывал жадному взору береговую крепость. Вожделенная добыча заставила старого пирата подумать о штурме каменного морского форта. Ничего страшного. Плавали – знаем. Не в первый раз морскому народу города брать приходится. Они дело своё знают неплохо. Береговая линия становилась ближе, отчётливее. Птичий базар не разбудил разбойников. Крики белых чаек и длиннокрылых альбатросов, круживших над палубой, интересовали только корабельного кота.
* * *
Мелководье рябило прозрачной тёплой водой. Маленькие угри резвились в придонном слое. Порою рыбки всплывали к поверхности воды, порою зарывались в мелкозернистый песок, поднимая мутные воронки. Медузы прибились к берегу и качались на зеркальной ряби после предутреннего шторма. Белые полупрозрачные кисельные медузки грелись в солнечных лучах и вносили идиллическую ноту в прибрежный пейзаж. Разноцветные радужные ракушки влажно поблёскивали капельками непросохшей воды. Умиротворенные волны неторопливо дышали солёным воздухом и ласково подлизывали набегающими барашками мелкий, словно сахар, песок. Картину мирной природы довершали выброшенные на берег сучья и брёвна каких-то корявых и засохших деревьев, покрытые тёмно-зелёными водорослями – ламинариями. Комендант опустил бинокль, он выжидал. Его хитрый стратегический план должен был сработать…
* * *
В казармах наблюдалось полное запустение.
– Где боевой состав? – спросил комендант у дневального. – Я хотел поверку сделать.
– Они в отхожих местах, с животами маются, господин комендант.
– И давно возникла эта «маета?»
– После завтрака, сэр, – промычал дневальный, придерживая живот и согнувшись пополам.
– Дружок, пригласите ко мне нашего главного эскулапа, срочно! – приказал комендант сэр Ольгерд адъютанту.
Сэр Ольгерд рассердился не на шутку. Адъютант повернулся кругом и рысью побежал в лазарет. Главный эскулап в белом халате и с саквояжем в руках с достоинством прибыл в казарму. Его сопровождала смазливая ассистентка с пышными формами. Он снял лицевую повязку и поздоровался:
– Сегодня чудесный день, господин комендант!
– Пока что я не заметил этого. Чудесным, господин эскулап, он будет, если немедленно не прочистите кишечник нашему боевому составу. Что было на завтрак? О! Простите, мисс…
– Мисс Мари, сэр Ольгерд.
– Очень приятно, что-то я не припоминаю вас в штате нашего лазарета, – он с удовольствием чмокнул руку молодой женщине. – Господин эскулап, вы не ответили на мой вопрос. Что ели стражники в столовой утром?
– Не могу знать, я не ходил в столовую.
– Так будьте любезны узнать! Простите, мисс Мари, дела службы обязывают. И займитесь больными. Чистый кишечник и бодрый стражник – ваш девиз на сегодня! Диспозиция ясна?
– Так точно, сэр! Будет исполнено! – главный эскулап подобострастно отдал честь и заторопился к лазарету. – Мари, за мной!
Лазарет представлял собой длинное одноэтажное здание, выкрашенное некогда розовой краской. Ныне же взгляду мисс Мари открывался фасад, изрядно прореженный до бетонного основания проплешинами от дождей. На крыльце лазарета появились первые мающиеся животами стражники. Подтягивались и другие будущие бойцы с кислыми выражениями лиц. Увидев группу вразвалочку шествующих защитников, комендант решил ускорить процедуру оздоровления личного состава.
– Где старший командир? А, это вы? Строем в лазарет на лечение! Всем составом шагом марш!
– Есть, господин комендант! – ответил старший стражник. – Мигом будем там.
В коридоре лазарета было столпотворение, – не протолкнуться ни вперёд, ни назад. Медсёстры и медбратья сновали туда-сюда с большими клистирными кружками, но всё равно не успевали всех обслужить. Народу не убавлялось. В туалеты выстроились длинные очереди. Медицинский регистратор объявил перерыв в процедурах. Персонал лазарета собрался на планёрку в кабинете главного эскулапа Амброса.
– Господа эскулапы, – начал ординатор Викл. – Мы открываем внеочередной консилиум по известному вопросу. Только что стали готовы результаты пробных анализов пациентов. Пожалуйста, доложите эпидемиологическую обстановку в крепости, – кивнул он клиническому лаборанту:
– Как свидетельствуют данные электронной микроскопии, вибрионов холеры, кишечных палочек и прочих желудочно-кишечных возбудителей выявлено не было.
– Спасибо. Коллеги, какие будут мнения?
– Два целителя – пять диагнозов! Однако, позвольте заметить, – поднялся старый фельдшер Папюс, протирая очки. – Я помню давнюю стычку с туземцами Океании, которая произошла лет эдак тому, э-ээ… двадцать-двадцать пять назад. Точнее сказать не могу, запамятовал. Так вот, тогда к нам в крепость также прибыло молодое пополнение. Это случилось на второй день осады крепости. Выставили мы в ночной дозор молодёжь на крепостную стену. Ночь выдалась безлунная, но ясная. Сезон дождей давно минул. Стояла прекрасная осенняя золотая пора. По ночам было довольно тепло. На море штиль. За крепостной стеной на берегу туземцы поставили хижины из хвороста, переплели лианами…
Слушатели не торопились. У фельдшера Папюса в запасе всегда отыскивались прелюбопытные байки.
– Как сейчас помню эту историю, – Папюс рассказывал, а слушатели замерли, словно воочию видели ту жуткую ночь.
* * *
Дикари развели большие костры на песке, жарили на вертелах диких кабанов, которых, между прочим, отстреливали в наших же лесах. Веселились. Словом, туземцы готовились к долгой осаде крепости. Днём они сплели травяные лестницы. К вечеру достали длинный мешок из своей пироги, который крепко завязали веревкой. Мешок иногда шевелился и подпрыгивал. Всё это видели в свете костра дозорные со стены. Ближе к полуночи дозорные устали, присели на циновках прямо на полу, да и задремали. Когда медный крюк с веревкой зацепился за стену рядом с ними, ни один не шевельнулся. Стражники проснулись позже, почуяв непривычный запах. Они обошли участок крепостной стены, посматривая на берег. Туземцы ликовали и прыгали у огня, их шаман ритмично бил в бубен, потрясая косматой маской. Женщины туземки, расписанные белой краской, танцевали ритуальные танцы. Дозорные повернули обратно и наткнулись на длинный мешок. Они посветили фонариками. Длинная верёвка, петлеобразно свернутая, валялась рядом. Нога одного стражника попала в петлю, и он споткнулся. Капкан захлопнулся, верёвка крепко затянулась вокруг щиколотки дозорного. Он дрыгнул ногой, мешок развязался. Из мешка, не торопясь, выползла большая зубастая ящерица и кинулась на них…
* * *
– Да уж, слова из песни не выкинешь, – заметил кто-то из слушателей. – Она напала на них?
– Как сказать. «Бежим!» – крикнул один стражник и кинулся наутек. Открытая пасть, знаете, прыти-то в ногах придает, поверьте, – продолжил рассказчик. – Они опомнились, когда захлопнулась дверь, ведущая со стены вниз. Мешок остался за дверью, а товарищ с капканом на ноге внутри. Крепкая та была верёвка. Позже мне пришлось вызволять ногу дозорного из того зубастого механизма.
– Разве бывают такие большие ящерицы? – спросил один практикант.
– А? Ну, что вы! Какая там ящерица!? Крокодила мы выловили пару дней спустя, пока нашли рыболовную сеть, пока приманку, в общем, такая история вышла.
Атланты зачарованно внимали бы Папюсу и далее, если бы не действительность.
– Ну и какой диагноз? – спросил ординатор Викл.
– Ах, диагноз? Да просто невроз. Я помню, кому после этой истории выпадало ночное дежурство, чего только со стражниками ни приключалось – лишь бы не идти в дозор. У кого живот болел, у кого ноги подкашивались, у кого всё вместе. Вот так-то, коллеги. Невроз, – констатировал фельдшер Папюс.
– И что вы предлагаете нынче? Мы столкнулись с массовым явлением «невроза?»
– Ничего. У нас есть господа практиканты. Свежие медицинские знания. Знание – это, знаете ли, сила! Спросите их! – фельдшер Папюс утёр пот со лба и сел на стул.
Викл суровым взглядом обвёл кучку практикантов и остановился на белобрысом пареньке.
– Я? – как ужаленный подскочил со стула Марин, молодой практикант с веснушчатым носом, он лихо надвинул белую шапочку на ухо и закатил глаза к небу, мысленно перелистывая учебник терапевта и выискивая подходящую тему.
– Ну-с, молодой человек, обнаружьте ваши сильные знания, мы просим, – ассистентка главного эскулапа Мари ободряюще улыбнулась, показывая крепкие белые зубы.
– Ну, это… клизмы при таком диагнозе не применяются, точно. Я предлагаю успокоительный чай и закрепляющее средство, на всякий случай.
– Всё гениальное – действительно просто! – скептическим голосом воскликнул ординатор Викл, пихая локтем в бок пышногрудую ассистентку, подмигивая ей глазом.
– Вам и карты в руки, молодой человек, – нахмурился главный эскулап Амброс. – Вперёд, к пациентам!
Консилиум закончился. Группа практикантов отправилась за лекарствами в подсобное помещение лазарета. Стеллажи с лекарствами упирались в потолок. Холодильники и шкафы заполняли помещение. В металлических сейфах громоздилось друг на друге множество коробок, флаконов, пузырьков и тюбиков. Каждое лекарство сопровождала надпись.
– Ребята, я нашёл слабительное, – один паренёк потряс большой коробкой над головой, призывая товарищей обратить внимание.
– Нам надо вовсе не слабительное, а совсем наоборот, закрепительное средство. Ты всё как обычно перепутал.
– Нет, это ты всё перепутал! Я помню, что сказал фельдшер Папюс после планёрки.
– Мальчики, о чём вы спорите? Вам помочь? Смотрите, что я нашла, – рыжеволосая девушка вытащила из кармана пакетик с яркой упаковкой.
– Карла, что это? Это же последний хит сезона – ансамбль «Туземцы Океании»! Контрабандная запись! – практиканты облепили рыжеволосую практикантку.
– Где? Где? Покажи! – втиснулась толстая староста группы, Мефиса, оттоптав кому-то ноги.
– Ой, мальчики! Коробки! – обе коробки с лекарствами упали на пол, таблетки раскатились в разные стороны.
– К сожалению, они все одинаково белые, круглые и одного диаметра! – сказал один из спорщиков.
– Увы, однако, разного действия, – философски заметил другой практикант.
– Нам влетит от главного по первое число, как пить дать! – расстроился первый.
– Эй, желторотики, послушайте! – подошёл веснушчатый практикант Марин. – Какие лекарства были в коробках?
– Слабительные.
– Закрепляющие.
– Та-ак. Ладно, молодёжь, зри в корень! Результат у обоих лекарств какой? Что молчите? Недотёпы! Результат у них о-ди-на-ко-вый! Почему? Потому что после лекарства живот не болит. Понятно? Эх, вы! Соберите таблетки в коробки, поделите поровну, приклейте одинаковые надписи и отнесите фельдшеру Папюсу. Красота!
– Верно! Мальчики, приходите вечером ко мне в комнату, послушаем музыку, – пригласила рыжеволосая смуглянка Карла.
Будущие эскулапы кинулись приводить коробки в порядок. Тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь… пятьдесят. Готово! У тебя сколько?
– Сорок семь, сорок восемь, сорок девять, пятьдесят. Сходится. И у меня готово. Побежали, отдадим!
– Мальчики, крышки возьмите, я наклеила этикетки.
* * *
– Следующий! – сказал фельдшер Папюс и выглянул в окно. Вошёл белобрысый веснушчатый помощник:
– Пациенты закончились, господин фельдшер.
– Слава Двуединоначалию! – вздохнул фельдшер Папюс.
– Угу, – нетерпеливо поддакнул практикант.
Он машинально посмотрел на крышку от пустой коробки. На этикетке красивым женским почерком было выведено: «Успокоительное средство». На дне валялась последняя таблетка.
– Пожалуй, теперь и мне стоит выпить лекарство, – сказал фельдшер. Он взял таблетку и быстро запил водой. – Пойду сосну часок.
Молодёжь переглянулась. Дверь закрылась. Дружный хохот потряс стены приёмной.
* * *
– Свернуть паруса! Суши весла! Бросай якорь! – отдал приказ главный пират Смигл, не опуская подзорной трубы. – Будем ждать подхода нашей эскадры. Время терпит. Морской царь сегодня улыбается нам! Тысяча чертей! Шевелитесь, бездельники, готовьте наши бочки для подарка!
Тяжёлый, просоленный в морских водах якорь полетел за борт. Пираты проверяли и чистили многочисленное и нехитрое оружие. Из трюмов выкатывались на солнце просмолённые бочки с порохом для просушки. Люди возбужденно перебрасывались солёными шутками и незлобно ругались между делом, когда плохо закреплённый такелаж норовил придавить чью-либо ногу.
* * *
Комендант крепости «Аквадос» сэр Ольгерд поднялся на сторожевую башню и поднёс бинокль к глазам. Неумолимый свет обоих солнц осветил действительность, оказавшуюся вовсе не такой призрачной и спортивной, как многие офицеры полагали это на военном совете. Видно стало, как на подошедших кораблях эскадры празднично заполоскались пиратские флаги…
Глава 8
Вечер выпускников в Гелиополе
В большом зале с колоннами и высоким куполообразным потолком ярко горели хрустальные люстры с разноцветными электрическими свечами. Пышно задрапированные тяжёлыми шторами из жёлтого заморского бархата окна придавали залу подчёркнутую торжественность момента. Красная ковровая дорожка пролегала как новая дорога в жизнь от самого трона, где восседали директор Школы Второй Ступени и мэр города Гелиополя, до высоких дубовых двустворчатых дверей. Слева и справа от них стояли крепкие охранники в расшитых серебром тёмно-синих ливреях, белых париках и перчатках. Внезапно наступила полнейшая тишина. Притихли преподаватели и празднично одетые выпускники школы, притихли их родители и приглашённые гости.
Церемониймейстер торжественно объявил:
– Уважаемые дамы и господа, глубокоуважаемые гости, дорогие родители и выпускники! Вечер, посвящённый выпуску Школы Второй Ступени Атлантиды, объявляется открытым! Уважаемые дамы и господа, позвольте представить почётного гостя нашего вечера президента Атлантиды леди Гаафу Олдаму. Досточтимая леди Гаафа Олдама скажет вам, дорогие выпускники и выпускницы, напутственное слово.
Леди Гаафа Олдама в этот вечер превзошла в красноречии саму себя. Она была в ударе. Её искромётный юмор и материнская забота, едва уловимая доля иронии и ответственность сенатора, словом, всё в необходимой пропорции присутствовало в её напыщенной и возвышенной речи.
– Дорогие наши выпускники и выпускницы, сегодня в Атлантиде воистину чудесный день! Вы, ставшие на следующую ступень жизни – первую ступень служения обществу, государству и, не побоюсь сказать, всему человечеству, всему миру, несите гордо честь и достоинство вашей Школы, ибо так делают ваши бабушки и матери, дедушки и отцы. Мы, атланты, уважаем достижения наших глубокоуважаемых и почитаемых нами родителей, предков и древних атлантов, построивших мирную и процветающую Атлантиду…
Адельфина стояла в первом ряду выпускниц и тщетно пыталась унять нервную дрожь в руках, сжимая тонкую тесёмку от веера, надетую поверх белой перчатки. Для вечера она выбрала длинное белое, облегающее фигуру платье, сильно расклешённое по подолу в стиле «годе», с открытой спиной и белым боа, накинутым на плечи. Длинные узкие рукава подчёркивали нежную девическую линию плеч и точёные руки. Скромное жемчужное ожерелье на шее дополняло наряд.
Родители выпускников стояли во втором ряду. Супруги сэр Велизар и леди Флоренция Арон время от времени подбадривали дочь, шепча ей на ухо колкие комментарии к докладу велеречивого оратора.
Леди Гаафа Олдама разошлась, и её «несло»:
– Атлантида имеет природные и человеческие резервы для того, чтобы стать богаче, сильнее и мудрее.
Леди Флоренция Арон язвительно шептала на ухо дочери: «Она сегодня в ударе, хотя кроме как головой при посадке геликоптера и не ударилась ничем».
– Наше развитое сельское хозяйство, – продолжала речь леди Гаафа Олдама, – а также лёгкая и тяжёлая промышленности, смелая наука и высокие технологии ждут вас, молодых и талантливых…
– Лёгкая промышленность легка словно стоп-кран. А тяжёлая промышленность совсем несладка на подъём, как в поговорке: «Тяжёлая это работа – тащить бегемота из болота». Бедная наука! Будут молодые кадры долго ждать финансирования от Сената. Денег-то в казне нету, – тараторила леди Флоренция между делом.
В какой-то момент Адельфина потеряла смысловую нить речи леди Гаафы Олдамы. И маме не скажешь, чтобы не мешала, сочтёт невежей. Слушать же в оба уха разную информацию сложно. Девушка полуобернулась к матери, улыбаясь одним уголком рта, шепнула: «Да-да». Отвернулась и сконцентрировала внимание на сцене.
– Близится время, когда мы, атланты, стоящие в авангарде всего прогрессивного человечества, завоюем всю Солнечную систему и полетим к другим звёздам, к иным мирам. Наступит день и час, когда родную Атлантиду будут помнить на Земле в веках! – с чувством сказала президент.
А неутомимая матушка шипела:
– Мадам Орлица уже воспарила, а мы покамест летать не научились. Только-только открылся новый космопорт! Ах, надеваем «мантию величия?»
– Я горячо верю в это, и я передаю эту веру вам, дорогие выпускники! – ораторша раскраснелась от восхищения собственным полётом фантазии.
– Очень горячо, смотрите, не обожгитесь! Руками не трогать! Надевайте перчатки!
Адельфина воспринимала обе речи как одну общую фонограмму.
– Поднимайте знамёна великой Атлантиды и несите их вперёд!
– Осторожно, не кантовать!
– Дальше и дальше, лучше и талантливее, чем это делаем мы, ваши родители, учителя и наставники! На вас равняются!
– Лишь бы не чихали!
– На молодую смену смотрит народ Атлантиды! Сегодня чудесный день! В путь!
Леди Гаафа Олдама раскланялась и под несмолкаемые овации спустилась со сцены по ступенькам в зал. Выступили и другие не менее красноречивые и сладкоголосые ораторы, замучив кучерявыми словесами и родителей, и выпускников, и весь педагогический персонал Школы.
* * *
Душную атмосферу разрядил кто-то из посетителей, открыв настежь пару створок. Уличные шумы ворвались в зал вместе со свежими порывами ветерка. За окном матерился местный бомж, внося немудрёную лепту парламентского фольклора в речь ораторов. Выпускники тихонько хихикали в кулачки, но взрослые держали марку торжественности до конца. После официальной части церемониймейстер предложил родителям и гостям посмотреть спектакль самодеятельного театра выпускников Школы на тему «Наши бабушки в Сенате и дома». А потом были вечер и бал – традиционный бал Выпускников Школы Второй Ступени Атлантиды.
Дирижёр в белой рубашке с кружевным жабо взмахнул палочкой, и волшебная музыка мягко заструилась с двух балконов, где размещались оркестранты. Необыкновенная архитектура зала способствовала прекрасной акустике. Объёмный живой звук будоражил воображение и поднимал настроение. Церемониймейстер в белых чулках и нарочито грубых башмаках с пряжками управлял программой вечера. В праздничное меню входили быстрые и медленные танцы. Сложные этикетные полонезы перемежались простыми народными плясками. В антракте желающим предложили перекус в стиле «а-ля фуршет» в соседнем с танцзалом помещении, в столовой, где красиво накрытые столики с белоснежными накрахмаленными скатертями гостеприимно ждали посетителей.
Запыхавшись от быстрого танца, Адельфина вбежала в столовую. В высоких трёхъярусных вазах из зелёного стекла притягивали взгляд свежие фрукты: виноград, апельсины, авокадо, бананы. Отдельно на блюдцах манили бисквитные пирожные, украшенные кремом в виде цветов крокусов и миндальное печенье с ароматом ванили. Девушка протянула руку к янтарной грозди винограда, но в этот момент кто-то в серебристых перчатках взял эту золотистую гроздь и галантно поднёс ей. Адельфина подняла глаза и выдохнула:
– О! Каллист из Агры! Свободный охотник из диких мест. Вы здесь? В строгом костюме вас не узнать.
– Но вы, леди Адельфина из Гелиополя, ведь узнали меня, правда? Вам так идёт это белое вечернее платье! Сегодня чудесный день!
– Да? Спасибо за незатейливый комплимент. Действительно, сегодня чудесный день! – ответила, зардевшись, Адельфина.
– Ваш виноград, леди!
– Только если вам половину, сэр?
– Если пожелаете, я могу рассказать историю этого замечательного виноградника. Я знаю, на землях какого нома его вырастили. Разрешите вас ангажировать на следующий медленный танец, леди Адельфина?
– С удовольствием, Каллист… сэр Каллист?
– Просто Каллист.
Девушка проглотила несколько виноградин. Он подал партнёрше руку, и они поспешили в танцзал.
* * *
Бархатная фиолетовая ночь незаметно спустилась над мегаполисом Гелиополем и укутала его звёздным покрывалом. Таинственно мерцали разноцветные звёзды в ночном небе над городом. Заливисто пели в кустах сирени неприметные ночные пичуги, возможно соловьи, посвящая романтические трели любимым. Незримый юго-восточный ветер доносил из-за города запахи весеннего леса. На открытой веранде дворца Торжеств воздух был свеж и прохладен. Скромно прогуливались робкие пары юных влюблённых и щебечущие стайки выпускников и выпускниц Школы Второй Ступени.
Леди Гаафа Олдама вместе с абсолютно преданной ей свитой сидела в кабинете директора Школы за праздничным столом и вела светскую беседу ни о чём или, как любили говорить в Сенате, «о жизни». Основной темой разговора «о том, о сём» был вопрос о трудностях воспитания молодёжи, когда в дверь постучали. Вошёл раскрасневшийся и мгновенно вспотевший от волнения курьер, посланный Комендантом крепости Аквадос, и с лёгким поклоном вручил секретный пакет секретарю президента. Леди Гаафа и леди Флоренция Арон встали из-за стола и присели в уголке отдыха на мягкие кресла офисной мебели. Курьер остался ждать ответ на школьной кухне, целиком и полностью справляясь с очередным праздничным блюдом.
– Любопытно, чем нас удивит славный комендант сэр Ольгерд на этот раз? – язвительно усмехнулась леди Гаафа Олдама. В этот момент она вспомнила, как просоленный на семи ветрах морской волк пытался ухаживать за ней во время ревизии. Хитрый лис! Она сломала сургучную печать на конверте.
По мере чтения донесения брови её хмурились всё больше и больше. Она беззвучно шевелила губами, не то ругалась, не то удивлялась. Смесь негодования и возмущения отражалась на лице Гаафы Олдамы так ярко, что сразу стало понятно: информация в конверте чрезвычайно важная. Леди Флоренция Арон никогда не видела старшую подругу в таком состоянии. Похоже, случилось что-то из ряда вон выходящее. Леди Гаафа дочитала листок, заглянула на пустую обратную сторону. Она потёрла гордый с горбинкой нос пальцами в перчатках, опустила руки, не выпуская листа, и ненадолго задумалась. Леди Флоренция тронула подругу Гаафу за руку и вопросительно кивнула ей. Железная леди посмотрела сквозь неё невидящим взором, перевернула лист и начала читать заново. Дочитав второй раз, она отдала бумагу подруге. Леди Флоренция бережно взяла документ и быстро пробежала глазами часть текста, которая не была зашифрована. Большая же часть текста была мелко исписана не твёрдым, но убористым почерком колонками цифр. Ближайший специалист-шифровальщик находился в столице Атлантиды – Миртосполисе.
– Поднимать пилотов, леди Гаафа Олдама? – мягко спросила леди Флоренция, поднимаясь с кресла.
– Да, конечно, и всю нашу царственную свиту. Пожалуй, пригласи с нами сэра Велизара Арон. Летим в Миртосполис и немедленно!
– Да, моя госпожа.
* * *
Молодая пара присела в скверике на скамейку перед дворцом Торжеств. Взошли одна за другой три луны Атлантиды. Феерическая игра теней будила воображение. Каллист и Адельфина сидели рядышком на скамейке и смотрели в небо.
– Как красиво. Я люблю смотреть на звёзды в ясную ночь, когда воздух свеж и прозрачен, – с воодушевлением сказала Адельфина. – Вон там, я знаю, находится созвездие Лебедя в виде двойных крыльев, а справа от того небоскрёба – созвездие Ориона. Видишь те три яркие звездочки, которые выстроились на одной линии – это «пояс» Ориона, а где вершина треугольника – находится его «голова». В нижней части, где «ноги» Ориона, посмотри, блестят две маленькие звёздочки – это альфа и бета Бетельгейзе. Представляешь, Каллист, вокруг них вращаются планеты, где тоже может быть жизнь. Правда, здорово, однажды полететь туда и всё посмотреть своими глазами, познакомиться с теми людьми, с их миром, природой, животными?
– Да, я тоже часто смотрю на звёзды и мечтаю о чём-то необыкновенном, – ответил Каллист.
– А мне можно узнать, о чём ты мечтаешь? – Адельфина теребила в руках пышную алую розу.
– Например, я мечтаю, что однажды большой серебристый звёздный корабль умчит меня за пределы Солнечной системы туда, где не ступала нога человека с Земли, и со мной будет путешествовать самая красивая девушка Атлантиды.
– У тебя есть на примете такая необыкновенная красавица?
– Конечно, есть, так давно, что, кажется, прошла целая вечность с тех пор.
– Я рада за тебя, – Адельфина грустно вздохнула. – Жаль, что я не знаю её имени, Каллист из Агры.
– Ты знаешь её имя так же, как и я. Знаком я с ней с того необыкновенного чудесного утра, как увидел прекрасную фею, спящей под аэродинамическим крылом на самом высоком плато Западного хребта Атлантиды. Длительность той вечности скоро сравняется суткам, – юноша коснулся пальцами руки девушки. – Теперь ты разгадаешь тайну её имени?
– Возможно, – рассмеялась лунная фея, вдыхая нежный аромат подаренной Каллистом розы.
– Тебе почитать мои стихи? – спросил он, смущаясь.
Девушка кивнула.
– Хорошо, слушай.
Где затерялись звёздные миры,
Растворены в пространстве я и ты.
Бесценной бесконечности дары —
Во времени блуждаем я и ты.
И там, где мы ломаем связь времён,
Сойдутся параллели воедино,
Воссоздавая наши тысячи имён,
Чтоб воплотиться в звёздностях долины.
Мы вновь пройдём отмеренный нам путь.
И подавая руки для первого прикосновения,
Остановись мгновение! Прекрасным будь
Всю нашу жизнь и весь наш путь
От первого прикосновения до растворенья в вечности.
Зефирное дыхание ветерка повеяло ночной прохладой. Малиновые ночные цветы зорьки сладостно благоухали. Романтично шептали листвой густые заросли садовых кустарников жасмина. Переливчато свистели, щёлкали и медово заливались в них незаметные соловьи. Вкрадчивые луны источали призрачные струи волшебного пьянящего напитка влюблённых. Каллист и Адельфина восторженно смотрели друга на друга, вдыхая аромат весны.
Под скамейкой раздалось громкое продолжительное хрюканье. Смачное чавканье чего-то страшно аппетитного сменилось неприличными звуками утробной отрыжки. Юноша и девушка переглянулись. Каллист заглянул под скамейку. Грязный и лохматый бомж принимал трапезу из трофейных продуктов, добытых, по-видимому, из школьной кухни. Зловонная смесь чеснока, винного перегара и его «доспехов» уже дошла до обонятельных рецепторов влюблённых. Они, не сговариваясь, уступили скамейку бездомному бродяге. Прогуливаясь по цветнику, молодёжь снова видела мир в радужном свете.
– Чудесные стихи, никогда такого не слышала, – искренне восхитилась Адельфина. Она зябко поежилась.
– Ты замёрзла? – спросил Каллист. – Возьми мой фрак.
И он бережно накинул его на плечи девушки. Молодая пара шла по дорожкам мимо ковровых зарослей весенних цветов и смотрела, как занимается ранняя заря. Это был первый рассвет самостоятельной взрослой жизни Адельфины, теперь леди Адельфины Арон. Девушка растрогано прошептала:
– Один рассвет на двоих.
– Да, милая, – ответил Каллист и нежно поцеловал её в щёку.
Лучи обоих солнц вырвались из-за горизонта и весело позолотили стёкла окон в надежде разбудить спящих горожан. Над Гелиополем рождалось необыкновенно счастливое светозарное утро. Влюблённые смотрели на выплывающие из-за крыш домов светила и радовались, что встретили незабываемые часы нового жизненного этапа вдвоём. Это был их рассвет. Но для Атлантиды и атлантов рассвет и расцвет государства едва лишь начинались.
Глава 9
Геликоптер терпит катастрофу
Плавно качалась на мелкой речной волне крепкая деревянная лодка, привязанная к дощатому настилу для рыбной ловли. Плескалась и играла рыба в тёплой воде. Взошла Селена, первая из трёх лун Атлантиды, и слабым жёлто-оранжевым светом осветила невзрачные домишки глухой деревушки Малинополис, затерявшейся в окрестностях дремучего леса. На краю деревеньки виднелись в темноте недавно намётанные стога пахучего свежескошенного сена. Призывно мычали недоеные коровы и буйволицы, лениво лаяли голодные собаки, дежурно кричали осипшие петухи, надрывно ругались усталые хозяйки на подворье, гремя подойниками и вёдрами. Стояла жара, нетронутая вечерним ветром. Базиликовая роща, настоянная пряным запахом, шелестела зрелой листвой. Из-за кромки леса призрачно брезжил лимонный восход Лилит, второй луны Атлантиды. Её лучи выплеснулись на вершины и кудрявые ветви пышно-лиственных деревьев и разбудили голосистых и бесшумных ночных жителей лесного царства.
Деревенские мужики, дети и старики высыпали на улицу подышать слегка посвежевшим вечерним воздухом. Младшие детишки бегали в «догонялки», старшие ребята гоняли мяч. Молодёжь постарше помогала по дому и выходила на прогулку после восхода бледно жемчужной Лунарии, третьей луны Атлантиды, когда младших детей уже загоняли по домам. Улицы и дворы в деревне освещались неяркими газовыми фонарями. Они давали света ровно столько, сколько необходимо, чтобы в тройное новолуние можно было рассмотреть тропинку от дома к дому, идя к соседям в гости. Когда восходили все три полные луны, то видно становилось словно днём. Фонарное освещение привносило разноцветное оживление на вечерние тротуары и постройки деревни, причудливо меняющие формы в свете лун – Селены, Лилит и Лунарии.
Сидящие на лавочках у дома мужики и бабы обсуждали деревенские новости за день. Вдруг они замерли. Низкий гул снижающегося геликоптера послышался где-то вдали за лесом. Вибрирующий звук превратился в вой. На миг повисла удивительная тишина, и… раздался звук взрыва. Свист ударной волны докатился через лес до деревни и повис в воздухе слабым шипением. Испуганно зашептали деревья, гася звуковую волну далёкой катастрофы. Заухал и рассыпался мелким бисером хохота потревоженный филин. Мелькнули в лунном свете крылья летучих мышей. Беспорядочно залаяли во дворах собаки, заблеяли козы, промычали коровы, зычно проревели буйволы. Всё стихло.
Что это было? Показалось? Старики напрягали слух – безрезультатно. Пели цикады в черноте ночи, шуршали мыши в траве, выводили рулады коты на крышах. Выли шакалы, роясь в мусорных ящиках на окраине деревни. Лунная ночь плыла над деревней. Призрачно-радужный свет ночных светил падал на сочную летнюю листву дубов и базилика, весело расцвечивал водную рябь водоёмов, заставляя рыбу играть словно днём. Квакали болотные лягушки. Северо-восточный ветер принёс из-за леса весть о катастрофе. Запах гари и машинного масла стелился, клубился и скользил вместе с туманной дымкой, наползал на луговую траву, водяные кувшинки, проникал в камыши.
Сэр Велизар добрёл до крайнего стожка и зарылся в ароматном сене. Хотелось спать и есть. Он подавил муки голода, глотнув из фляжки домашнего вина, и закусил последним сухарём. Больше он ничего не помнил. Он провалился в сон мгновенно, не замечая жары и назойливых насекомых.
Призрачное сияние лун Атлантиды охраняло деревню Малинополис и её окрестности. Селена, Лилит и Лунария безмолвно обходили по небесным путям вверенные им владения. В вышине мерцали звёзды. Мерный храп, время от времени раздающийся из стога сена, следовал ночным шорохам деревенских птиц: писку малиновок, протяжному уханью филинов и хлопанью крыльев сов. Неясные звуки дикого леса не мешали глубокому сну ночного гостя, зарывшегося в стоге сена. Осознание реальности будет утром.
* * *
Ближе к утру влияние алкоголя закончилось, и сон сэра Велизара стал рваным и беспорядочным. Ему снилось что-то неестественное и потустороннее. Сказочные химеры на странных летательных аппаратах сопровождали правительственный геликоптер в полёте. Он видел большие чёрные, блестящие без зрачков глаза чужого пилота и огромную треугольную голову с костяным гребнем на макушке. Любопытные глаза следили за действиями пилота геликоптера, бесцеремонно разглядывали его пассажиров. Чужие громко обсуждали темы: «двуполые или однополые эти существа?» и «к какому подвиду животных их можно отнести?». Во сне химеры смеялись, обнажая красные зубастые пасти:
– Гек, сворачивай! – закричал испуганно пилоту странного аппарата его штурман, но было поздно.
Двигатель геликоптера чихнул несколько раз, захлебнулся и заглох. На Велизара навалились пятикратные перегрузки – это отстрелились катапульты геликоптера, унося его пассажиров от места катастрофы. Велизар видел, как геликоптер упал, ломая деревья. Затем вырвался высокий столб пламени, и машина взорвалась. Осколки опалённого железа разлетелись веером на площади примерно двадцатиметрового радиуса и упали в густую растительность нижнего яруса леса… Велизар проснулся. Нахмурился. Луны побледнели, кромкой касаясь границы леса. Занимался бледный рассвет. Утренняя прохлада слегка морозила не закалённого никакими переделками комнатного сенатора. Он зевнул. Извечные вопросы: «Что делать? И кто виноват?» встали перед сэром Велизаром в полный рост.
Он выбрался из стога, отряхнул сухую траву с одежды. Из нагрудного кармана его дорожной куртки торчал клок сена. Намереваясь его убрать, сэр Велизар сунул руку в карман, но что-то больно укололо его за палец. «Ой!» Он поднёс палец к глазам – большой рогатый жук плотно впился челюстями в указательный палец правой руки.
– Ах ты, тварь! – выругался сэр Велизар, отдирая жука от пальца, употребив шёпотом непарламентское выражение.
Жука он забросил обратно в стог. Палец противно саднил. Из места укуса показалась кровь. Мужчина инстинктивно облизал ранку. «Надо смазать йодом и перевязать», – подумал сэр Велизар. – «Придётся идти в деревню за помощью».
Утреннее стадо коров и буйволиц крестьяне тропились выгнать на пастбище. Хлопал бич пастуха, гарцующего на длинноногом мустанге. Мычали и ревели на разные голоса животные, подгоняемые собаками. Деревня просыпалась. Сэр Велизар приплёлся на маленькую базарную площадь. Ранние бабки сидели на длинных деревянных скамейках под навесом и доставали огородный товар из котомок. Свежие и солёные огурчики, помидорчики, топинамбур, лук, чеснок лежали кучками на прилавках. Свежую зелень торговки связывали в пучки. Запах эстрагона, укропа, петрушки и базилика ударил в нос голодному сэру Велизару. Кринки коровьего и буйволиного молока стояли на газетках. Жирная сметана приятно желтела в двух- и трёхлитровых банках. Бородатый дедок в пластиковом шлеме, в куртке с металлическими заклёпками и цепями на штанах подвёз на мотопланере горячий хлеб из деревенской пекарни.
После долгих раздумий сэр Велизар отважился подойти к одной торговке. Крупная дородная женщина, скандка, приветливо улыбнулась ему, мигом оценив его гладкую кожу, упитанный вид и дорогостоящий наряд.
– Берите, уважаемый. Сметанка, молочко, сыр домашний – всё свежее. Сама делала из цельного молока. Вам буйволиное или коровье? Что желаете? Недорого.
– Я желаю всё. Однако я немного поранился и хотел бы смазать рану йодом и перевязать. Вы мне поможете?
– Ну-ка покажите.
Сэр Велизар протянул укушенный жуком палец.
Скандка улыбнулась шире, с трудом пряча насмешку.
– Да, серьёзная рана. Я помогу вам, пойдёмте ко мне. У меня дома и йод, и зелёнка, и бинты стерильные есть. Вы, я вижу, нездешний? Из города, наверное?
– Да, я Велизар из Гелиополя. Простите, как ваше имя?
– Агрипина из Малинополиса, деревня наша так называется. В наших местах полно малины. Сладкой малины. По два-три урожая в год снимаем. Идёмте, Велизар.
Она попросила соседок присмотреть за товаром и повела сэра Велизара за собой через улицу. Товарки вслед им начали судачить.
– Мой дом недалеко – пятый от перекрёстка. Видите, двухэтажный особняк слева с высокой тёмно-зелёной крышей. Это и есть моя крепость.
Сэр Велизар на все вольности и простое обхождение смотрел округлившимися глазами, сенатор никогда не общался с деревенскими жителями «на короткой ноге». Он покорно шагал за своей спасительницей, полагаясь на её милость и возможные познания в антисептике.
Домик, гордо именуемый хозяйкой «особняком», выглядел не очень большим, но достаточно просторным и ухоженным. В комнатах было чисто и по-деревенски, в понимании сэра Велизара, уютно. Хозяйка провела гостя по дому, показала, так сказать, «крепостные хоромы» и усадила его на кухне. Она смазала палец йодом пострадавшему и ловко забинтовала.
– Чайку не желаете?
– Вы знаете, леди Агрипина, у меня нет с собой денег, только документы, – сэр Велизар похлопал по карманам.
– Я угощаю, Велизар, что за церемонии, – засмущалась хозяйка. Её отродясь не называли «леди».
Она быстро накрыла на стол и присела составить компанию гостю.
– Очень вкусно, леди Агрипина. Никогда не думал, что простая деревенская пища может быть такой смачной, – вспомнил он случайно услышанное у простолюдина слово.
– Ешьте, ешьте. Всё своё, домашнее. Никаких консервантов, никакой химии, не то что в городе. Расскажите о себе, Велизар? Что-то произошло необычное, если вы оказались у нас в Малинополисе? Здесь глухие, дикие места. Гости из цивилизации бывают редко. Полно непролазных топких болот. Зато много ягоды, грибов, дичи. Зимой я частенько хожу на охоту.
– Правда? Кого бьете?
– Уток, зайцев-агути. В лесах наших водятся, конечно же, олени гуанако. Но я промышляю в основном мелкой дичью.
– Какая женщина! Богиня охоты! – искренне восхитился сэр Велизар, прихлёбывая молоко буйволицы. – Вы правы, я попал в аварию. Сейчас расскажу вам. Мы летели на геликоптере в крепость «Аквадос». Это было служебной необходимостью. Со мною летели ещё три человека, не считая экипажа. Итого: шестеро пассажиров. Потом двигатель внезапно заглох, и машина резко пошла вниз. Началась паника. Автоматически отстрелились катапультирующие устройства, и затем я помню лишь сильные перегрузки. Кажется, я потерял сознание, а когда приземлился, то почувствовал мерзкий запах гари. Геликоптер взорвался где-то там в лесу этой ночью. В состоянии шока я долго брёл через лес наугад. Переночевал где-то в стогу сена на окраине вашей деревни. Даже комары не донимали. Но какой-то жук укусил. Ах, о чём это я? Надёжный геликоптер рухнул. Представляете? Теперь думаю, что делать? Где искать сотоварищей, даже не знаю!
Сэр Велизар слегка слукавил, говоря о «сотоварищах», он не сознался доброй женщине, что среди пассажиров значилась и его дражайшая половина. Произошло это инстинктивно, он боялся худшего, поэтому, пока теплилась надежда найти всех живыми, у него из-за глупого суеверия язык не поворачивался говорить о супруге вслух.
– Бедненький! – пожалела его Агрипина. – Я помогу вам, чем смогу. Вы не беспокойтесь, отдыхайте. Я дам надёжное успокоительное средство, или хотите выпить?
– Пожалуй, лучше второе, если можно, – выбрал гость.
После крестьянского «успокоительного» винца Агрипины у сэра Велизара развязался язык. Он выложил ей всё, что хотел и что не хотел. Комнатный сенатор живописно рассказал собеседнице и о себе, и о супруге, и о семейной жизни, и о служебной командировке в крепость «Аквадос». Хозяйка вежливо и внимательно слушала пьяный разговор сэра Велизара. «Интересный мужчина»! – подумала она. – «Симпатичный. Возраст подходящий. Богатый. Интеллигентный». Да, такой муж или друг ей как раз и нужен при её обширном подворье и богатом хозяйстве.
Весь день сенатор провёл у приветливой властительницы деревенского «особняка» в раздумьях. Сэр Велизар сидел за круглым столом в гостиной и что-то глубокомысленно писал в блокноте, зачёркивал. Периодически он вставал и, заложив руки за спину, мерил широкими мужскими шагами скромную залу гостиной. Думал. Хозяйка чистила овощи на кухне, крутила на мясорубке фарш. Дверной проём в гостиную не закрывали любовно вышитые вручную занавеси. Агрипина с жадностью одинокой женщины следила через открытую дверь за каждым движением сильного мужчины, строя в воображении воздушные замки.
Обед хозяйка по деревенским меркам приготовила царский.
Фарфоровые блюда ломились от яств. Праздничная вышитая скатерть радовала глаз богатым растительным узором из ниток «мулине». Верхом этикета, по мнению зажиточной крестьянки, были белоснежные ажурные салфетки, заботливо положенные возле каждого столового прибора.
Хрустальные бокалы, привезённые с приключениями из столицы, сверкали нетронутостью и чистотой.
Вечерело. Луны Атлантиды властвовали в небе над Малинополисом. После ужина с изрядным количеством борнеола Агрипина пригласила сэра Велизара в гостиную на просторный мягкий диван, покрытый узорчатым ковром. Он не сопротивлялся. Где посадили, там и сел. Женщина подсунула ему под спину большую подушку и завела старинную протяжную песню на языке скандов. Глубокий грудной голос извлекал удивительно завораживающие звуки любовной баллады. Сэр Велизар качал головой в такт лирической мелодии. Скандка начала медленно раздеваться. Когда её пышное тело полностью предстало перед глазами впавшего в лёгкий транс гостя, он взглянул на женщину-богатыря и упал в обморок.
– Ах! Бедняжка! От такой ослепительной красоты потерял сознание. Видно никогда настоящего женского обаяния не видел! Мягкий характер. Деликатный мужчина! – воскликнула Агрипина, торопливо одеваясь обратно. – Она поспешила на кухню за очередным медицинским средством.
Глава 10
Случайная гостья графа Флориана
Взошла луна, вторая, третья. Лунный ручеёк пролился на лес, осветил женское лицо. Леди Флоренция очнулась, разлепила глаза. Дикий дремучий лес окружал капсулу её катапульты со всех сторон. Сквозь чёрные контуры незнакомых ветвистых деревьев светили луны Атлантиды. Безмолвные лики ночных стражников ничего не выражали. Они не видели леди Флоренцию. Небесные спутники Земли молчаливо обходили дозором предназначенный им силами гравитации путь. Треск сучьев под капсулой заставил Флоренцию действовать быстро и по инструкции автоматически. Она нащупала замочки ремней безопасности и не без труда отщёлкнула тугие механизмы. Освобождённая катапульта, подломив ветки, с треском упала куда-то вниз. Леди Флоренция судорожно вцепилась в ближайшие ветви лиственного исполина, на котором она оказалась после аварии. Катастрофа геликоптера как-то не входила в привычный режим её рабочего расписания.
Осмотревшись внимательнее, благо луны позволяли это, она осторожно начала спускаться с дерева. Туфли на шпильках и длинное официальное платье не способствовали гимнастическим трюкам. Женщина разулась и сбросила туфли к подножию великана. Затем она сняла платье, опоясалась им по талии и в кружевном нижнем белье и шёлковых чулках на пажах продолжила спуск. Дело пошло веселее – сказались спортивные занятия в гимнастическом зале на тренажёрах. Ветки хлестали по обнаженным рукам, оставляя свежие царапины на нежной коже. Самая нижняя ветка дерева отделяла её от земли метра на три с лишним. Что предпринять? Леди Флоренции изобретательности всегда было не занимать. Женщина швырнула платье на землю и животом легла на ветку, развернувшись лицом к стволу. Она обхватила ветку как обезьяна всеми четырьмя конечностями. И гусеницей поползла назад к тонкому гибкому концу. Получился своеобразный парашют. Ветка выгнулась дугой, и нечаянная гостья соскользнула по ней на землю. Приземление получилось удачным.
– Ох! Слава Двуединоначалию! – воскликнула гимнастка, когда твёрдая почва оказалась под ногами.
– Слава Двуединоначалию! – раздался в ответ мужской голос. Женщина резко обернулась на голос.
Серый в яблоках конь нервно прядал ушами и громко фыркал. Терпкий запах конского пота ударил в нос. Леди Флоренция поморщилась. Развитые мышцы и длинные ноги жеребца выдавали дорогую породу редкой масти. В спортивном седле восседал и сам наездник. Незнакомое, но приятное загорелое лицо. Открытая улыбка на грани смеха. Облегающий эластичный белый костюм. Длинный меховой жилет из шкуры барибала искрился в лунном сиянии.
– Какая сильфида! Никак госпожа Лунария спустилась с небес в эту волшебную ночь? Сегодня чудесная ночь, не находите? Мадам…
– Флоренция, сударь! А вы?
– Граф Флориан к вашим услугам, лунная госпожа! Как символично! Флориан и Флоренция! Они встретились однажды лунной ночью после восхода третьей луны. Свет Лунарии сотворил женщину божественной красоты и подарил её графу. Графиня Флоренция, будущая повелительница замка Радий, появилась на залитой лунным сиянием опушке дубовой рощи в тот момент, когда заржал конь графа Флориана. Божественный подарок от госпожи Лунарии свалился с небес прямо под ноги скакуну Ризольду, – граф Флориан на ходу сочинял отрывок из будущих мемуаров.
Леди Флоренция зябко переступала с ноги на ногу. Шёлковые чулки не грели и пропускали ночную влагу. Она поискала глазами туфли, но нашла только платье.
– Вы многословны, граф, простите, граф Флориан. Божественный подарок не свалился с небес, а рухнул с дуба. Мне холодно, милейший! Не изволите вместе с вашим животным поискать мои туфли?
– Графиня, эти туфельки случайно не ваши? – он протянул ей пару туфель.
– Как хорошо, что они нашлись. Я думала, они застряли среди ветвей, – она быстро обулась.
– Вы не поверите, графиня, какие чувства я испытал, когда женские туфельки с чьей-то божественной ножки весьма увесисто тюкнули меня подкованными шпильками по голове. Сначала левая туфелька, а следом, кажется, правая. Или наоборот? Я уже не помню. А вот моя шишка или даже две, – он потер макушку, – знают точнее.
– Простите, граф! Я вас не заметила. Ночь, знаете ли! Может, изволите отвернуться, я надену платье!
– Пожалуйста. Однако, графиня, этот кружевной наряд даже уместнее для будущей легенды замка Радий.
Леди Флоренция оделась так быстро, как могла. Зубы от холода стучали народную кадриль. Она рассердилась на бестолкового собеседника:
– В вашем замке кроме привидений найдётся горячая ванна и бокал согревающего напитка? Можете повернуться, граф.
– О, да! – Флориан спрыгнул с коня и подал меховой жилет. – Дорогая графинюшка, мой скакун Ризольд ветром домчит нас до дому.
Он помог даме сесть в седло и ловко вскочил на коня. Конь косил глазами на новую наездницу, продолжал громко фыркать.
– Н-но, Ризольд! Поехали!
Лёгкая рысь окунула их в царство ночи. Лес. Луны. Свет. Тени. Стук копыт. Свернулось пространство. Остановилось время. Всевластная поступь природы ласкает всадников. Леди Флоренция остро ощущает запах сырой прошлогодней листвы. Брошенное в огонь приключений замирает и трепещет сердце. Призрачные созвездия нависают над полустертым миром. Шорох. Шёпот. Шелест. Шершавый шорох шиповника. Шаловливый шёпот шелковиц. Шальной шелест шкуры барибала. Шуршание пушистой шиншиллы. Лунный лабиринт леса. Лепет лунно-белых ландышей. Ласковое лобзание лунных лучей. Сладострастный стон ветра. Серебряная роса лунного жемчуга сверкает на листьях. Случайная игра случайных теней. Стук сердца как рокот Вселенной, бездумно простёршейся до самой границы ночи, клокочет в груди. Сумасшедший полёт встревоженной птицы. Кружится в танце неясная музыка леса. Бессонница безмолвных лун бьет полночь…
* * *
– Мой замок, графиня! Приехали, кажется быстро. Вы неплохо держитесь в седле. Освоили выездку?
– Только на спортивном коне, который так и не выехал за пределы тренажёрного зала, – леди Флоренция еле выползла из седла в протянутые Флорианом руки. Мужчина бережно принял лунный подарок в свои объятия.
– Замёрзла, никак? – спросил граф Флориан, не выпуская женщину из объятий.
– Ваш барибал согрел, благодарю, – холодно ответила леди Флоренция. – Уже поздно. Вы обещали горячую ванну, – напомнила она.
– Прошу вас, идёмте, Флоренция! Мой дом – ваш дом! Следуйте за мной.
Крепкий замок сложно-витиеватой архитектуры контурно выделялся на фоне звёздного неба. Призывно светились продолговатые окна и фигурно украшенное чугунными львами крыльцо, создавая притягательное зрелище домашнего очага. Леди Флоренция шла мелкими шажками за графом. Каждый шаг давался с болью в бёдрах. С непривычки ездить верхом мелко дрожали мышцы ног. Аристократка мечтала о горячей ванне и чистой постели, продолжая кутаться в шкуру барибала. Двери парадного подъезда распахнулись, вышел пожилой дворецкий в белом парике, поздоровался учтиво и вышколенно. Он принял под уздцы коня, кликнул конюшенного. Ризольд строптиво мотал головой, пока его насухо обтирали сухой тряпкой. Цоканье копыт и тихое ржанье вскоре затихло в глубине двора. Мужчина и женщина вошли внутрь.
– Приготовьте для графини комнаты на втором этаже, – приказал граф Флориан горничной, – с горячей ванной. Помогите моей гостье раздеться и устроиться, как положено. Мы потом будем ужинать у камина. Хозяин замка передал леди Флоренцию в руки горничной и удалился в личные покои.
Выделенные гостевые апартаменты имели две смежные комнаты: спальню и зал, обставленные излишне роскошно, но современно. Ванная комната поразила леди Флоренцию обилием разнообразных технических удобств и множеством зеркал. Мраморная ванна-бассейн с розовой пеной приняла измученное тело путешественницы и расслабила мышцы. Усталости как не бывало. Приставленная к ней девушка умело сделала лечебный массаж и растёрла тело лавандовым бальзамом. Предложенное взамен изодранного платья Флоренции другое из зелёного бархата вполне подошло. Оно выгодно обтягивало все женские достоинства гостьи. Меховая накидка из пушистого белого агути дополнила вечерний туалет; на что леди Флоренция даже и не могла рассчитывать, когда геликоптер потерпел аварию.
Хозяин замка и гостья ужинали при свечах с горячим вином. Вкусная, но не плотная натуральная еда и горячий борнеол побуждали к приятной беседе графа Флориана и леди Флоренцию. Мужчина и женщина любовались друг другом и искренне радовались нечаянному знакомству. Всё было пристойно и в рамках приличия. Очарование лунной ночи продолжалось. «Сегодня удивительная ночь!» – подумала леди Флоренция. Остальное – проблемы, розыски мужа, других пассажиров и пилотов – завтра. Сегодня она чувствовала неимоверную усталость. Женщина откинулась на спинку стула, расслабилась. Уютно горели свечи в бронзовых подсвечниках. Расплавленный воск подтекал и капризно застывал на жёлтом металле. Пульсировало жёлто-красное пламя свечей. Счастливо бились сердца. Плыла ночь. Таинственно усмехались луны Атлантиды…
– Расскажите, милая Флоренция, как вы оказались ночью в лесу, да вдобавок на старом дубе? Для простой деревенской пастушки это было бы объяснимо. Пасла козочек, пока не спугнул серый разбойник адьяг. В вечернем платье и в туфлях вряд ли стоит искать приют в гнезде хищных гоацин.
– Что вам сказать, дорогой граф Флориан.
А про себя подумала: «Вот докопался, очень интересно ему, видите ли! Впрочем, провинциалу всегда нужны подробности».
– Геликоптер, в котором я летела мм-м… в гости, потерпел аварию. Внезапно отказал двигатель. Машина потеряла управление, начала падать. Взорвались пиротехнические снаряды на крыше и отстрелили лопасти главного винта. («Жаль, не кое-что нашим славным пилотам!») Когда машину основательно тряхнуло, многие из нас мысленно уже попрощались с жизнью. Времени оставалось мало, земля приближалась.
Хозяин замка молчал, вежливо слушал и потягивал вино. Леди Флоренция заново проживала эти мгновения: «Страху натерпелась-то! Сам не пробовал? Найду экипаж, оторву все, что найду лишним! Точно, как пообещала – так и сделаю! Нет, лучше я им все волосы выщиплю без пинцета с нежных и интимных мест»! Внутренне она кипела, но, сделав глубокий вдох, продолжила:
– Катапульты, Слава Двуединоначалию, сработали секунд через пять, но нам эти мгновения показались вечностью. Пятикратные, как минимум, перегрузки я как будто помню отчётливо. Машина упала в лесной массив, задрав хвост в небо. Взрыв, потрясший меня до глубины души, я наблюдала с небесной высоты из капсулы катапульты. Части обшивки и механизмов геликоптера разлетались от огненного столба в разные стороны, как в замедленном кино.
Далее последовал провал в памяти. «Хорошо, не в кишечнике», – подумала леди Флоренция. – «Эти ублюдки из экипажа, пусть только попадутся мне! Ощиплю как кур! Надеюсь, их везение продлится до поры до времени, пока меня не встретят». Она сделала добрый глоток вина. Горячий напиток дошёл до желудка, и хмель немного ударил в голову. Граф Флориан слушал, не перебивая, понимал: после пережитого стресса женщине нужно выговориться.
– Очнулась я уже на том дереве, когда взошла Лунария. Жаль. Хорошая была машина. О судьбе других пассажиров и пилотов ничего не знаю, хотя видела парашюты их катапульт. Хочется надеяться, что им повезло больше. У вас есть какая-нибудь связь с миром? Мне хотелось бы связаться с моими друзьями.
– Я вам от всей души сочувствую, графиня Флоренция. Но связь в замке пропала сегодня утром во время важного разговора. Я поехал выяснять, что произошло. В ближайшей деревне Малинополисе есть телефонная станция на старых технологиях, обычно она нас не подводила.
– Что-нибудь узнали?
– Увы, начальник телефонной связи как раз отъехал по этому поводу в город. Тогда я зашёл к знакомым и пробыл у них до вечера. Аварийной службы я не дождался и поторопился обратно домой.
Ехал, не спеша, трусцой. Дорога знакомая, наезженная. Под раскидистым столетним дубом мой красавец Ризольд заартачился, заржал и встал. Никакие понукания и уговоры не помогали. Я испугался и решил, что конь почуял стаю адьягов. Я не охотник. С детства не люблю охоту. Лесные прогулки, особенно дальние или ночью, конечно, обязывают иметь оружие. Зверьё в здешних местах непуганое, бывает, выходит на тропы. Одинокий адьяг не опасен, если ты на здоровом быстром коне. Хуже ситуация, когда на охоту выходит стая лохматых разбойников. Оружие поэтому всегда при мне. Я уже доставал из-за пояса револьвер, но рукоятка зацепилась за что-то и не вытаскивалась из чехла. В этот-то момент мне на голову упала ваша первая туфелька. Кстати, графиня, на простых пассажирских геликоптерах катапульты не установлены. В комплект спасения входят лишь парашюты.
– Правда? («Нахальный тип!») Я забыла. Скажем так, уважаемый граф Флориан, я – просто случайная попутчица. В этом рейсе место оказалось свободным.
– Много было пассажиров?
– Вместе с экипажем всего шестеро человек. («Учётчик!»)
– Не сходится. На пассажирских линиях введены экономические санкции для перевозок. Правило первое: если набирается меньше двадцати пяти человек, то рейс отменяют. Добыча горючего стоит дорого. Ни одна компания не пойдёт на неоправданный риск. Я их понимаю. Кому понравится терпеть убытки?
Леди Флоренция опять рассердилась, пытаясь придумать безобидную версию. «Попался же умник, шпион хренов»!
– Да? Ой, не ловите меня на слове, господин неверующий. Хорошо, пусть это будет частный геликоптер – воздушное такси, да и всего-то.
– Это уже интереснее. Я попробую угадать истину. Вы – скромная подруга богатого человека, возможно даже влиятельного, но не слишком, чиновника. Сами вы получили неплохое, но не высшее образование. Долго искали работу в «Нижнем Городе», где-нибудь на курортном побережье, например, в маленьком рыбацком городке Маринополе на берегу залива Белая Раковина или в более крупном мегаполисе Гелиополе. Пристроились на окраине в стеклянном магазинчике продавцом в отделе чулок или перчаток. Однажды респектабельный господин забрел в малодоходное заведение. Случайно. Он увидел вас. Стал захаживать чаще, предлагать интересные условия. Молодая женщина, в конце концов, сдалась на милость победителя. Ваши родители до сих пор думают, что у дочери хорошая престижная работа. Я прав? Кстати, вы не назвали фамилию, или я забыл?
Будучи язвой в своём кругу, леди Флоренция сначала поддалась эмоциям: «Не на ту нарвался, гусь лапчатый!», но потом решила поддержать игру:
– Любопытная версия, граф. Неужели я выгляжу как продавщица галантерейных товаров?
– О, манеры у вас безупречны. Я думаю, это заслуга вашего богатого друга. Откройте мне секрет, будьте любезны. Назовите вашу фамилию.
– Ах, фамилию? («Въедливый ты наш!») Да, извините, граф Флориан, – леди Флоренция лихорадочно рылась в памяти, чтобы вспомнить малоизвестную непопулярную фамилию. – Она у меня очень простая. («Земля лопнет – нечистый выскочит. Что-то с памятью моей стало».) Такая, знаете ли, совсем скромная и неприметная фамилия. Стоит ли её упоминать, граф Флориан, да и зачем? («Великое Двуединоначалие, когда ж я последний раз газеты читала?»)
– Я настаиваю, графиня, представьтесь полностью. Мне хочется знать, с кем я коротаю вечер за одним столом?
– Да-да. Вы абсолютно правы. Извольте. Я – Флоренция… Игред, старшая продавщица в магазине… ммм… детских игрушек. («Поди проверь, господин шпион!»)
– Очень приятно, милая Флоренция. Я оказался прав. Поэтому мне вдвойне приятно оказать красивой женщине достойное внимание. Я не стану выяснять имя вашего благодетеля. Позвольте сделать вам, дорогая гостья, встречное предложение. Хотите пожить в моём замке? Как он вам, кстати, понравился?
– Серьёзное предложение. Однако, какая прыть! («Трубный зов рогатых оленей!») Торопитесь, граф? Олень гуанако весной не угонится. После зимы перед брачными танцами, как утверждают зоологи, животные сбрасывают рога. Я бы с удовольствием посмотрела весь спектакль, а также и театральный реквизит.
Граф Флориан опешил от такой ядовитой иронии. Искренне удивился:
– Какой реквизит?
– Ветвистые рога брачующегося претендента. («Кишка тонка!»)
– Иронизируете? Возможно, я тороплю события, но вы мне нравитесь как женщина. У вас будет все, что душе угодно, и моя скромная персона в придачу.
– Надо полагать – это лестное предложение? («Волшебный Дед Мороз!») Если не секрет, в качестве кого «пожить в замке?» Я очень капризная, у меня вздорный характер и большие запросы. Не боитесь разориться?
– Я не беден. Роль хозяйки замка Радий вам будет к лицу, графиня Флоренция. Мы прекрасная пара.
– Хм. Брачные узы предлагаете?
Она глотнула сладкого терпкого вина. Наконец-то леди Флоренция согрелась. Богатые фантазии в голове не на шутку разыгрались: «Отец Менкаухор-ра был бы, однако, приятнее в этой ситуации».
– Кто вам сказал, что я предлагаю «брачный контракт?» Маленькая мелочь: «графиней» будет называть только моя челядь. Мой дворец – это более чем все сокровища мира для вас, милочка!
– Занятно! Де-факто – хозяйка, де-юре – любовница? Очень мило. Дремучий апартеид! Мне такого «лестного» предложения в жизни не делали. Как скоро я должна вынести вердикт? («Щи лаптем не хлебаем».)
– «Вердикт?» Дорогая Флоренция, вы нахватались политического сленга у этого бедняги. Извольте согласиться, я найду вам репетиторов для постановки нормального светского лексикона. Зачем употреблять в дружеской беседе казённый жаргон сенаторов? Неделя тебя устроит, дорогая Флоренция?
– Мы разве перешли на «ты», уважаемый граф Флориан? («Дорогой обезьян павиан!»)
– Давайте перейдём, графинюшка. Зовите меня без титула. Просто Флориан.
– Хорошо, «просто Флориан». («Просто павиан!») Я подумаю до тех пор, пока не появится связь с миром. Не возражаете?
– Отлично, дорогуша. Я рад. Ты сообщишь это решение твоему бирюку, и твоя совесть будет абсолютно чиста. Что ж я подожду. Я умею ждать…
* * *
Граф Флориан Радий прошёл в кабинет, оставив гостью у камина в гостиной. Включил волвизор, который принимал радиосигнал через приёмную антенну. Передавали экстренный выпуск «Новостей Атлантиды».
«…аварию правительственный геликоптер, следовавший в район Аквадоса. На борту вместе с экипажем было шесть человек. Президент леди Гаафа Олдама, сенаторы супруги Арон, дипломатический курьер из крепости „Аквадос“, пилот и штурман. Отряд спасателей вылетел на место катастрофы. Ведётся поиск. Новые данные в информационный центр Миртосполиса не поступали. Оставайтесь с нами на канале „Общественное атлантическое телевидение“».
– Интересно-интересно, – размышлял вслух граф Флориан. – Вопрос, что за птичка ко мне залетела? – он выключил волвизор и вышел к гостье.
– Скучаешь, дорогая?
– Спасибо, нет. Греюсь у чужого огня и засыпаю.
– Сколько пассажиров было в геликоптере? Я позабыл.
– Шестеро. («Склероз, дорогой „просто павиан“?»)
– Вместе с тобой или без тебя, дорогая Флоренция?
– Это имеет значение для вас, граф? Какая теперь разница? – она отпила глоток борнеола из бокала. («Академик математических наук!»)
– Полагаю, что это число имеет огромное значение. Я не уверен, для кого из нас больше. Возможно, для тебя? Напряги память, милая графиня.
– Граф, ваши шпионские игры дурно пахнут. («Лучше бы про любовь поговорил».) Выражайтесь яснее. Я устала неимоверно и хочу спать. Что-то произошло за последние десять минут?
– Я только что прослушал экстренный выпуск новостей. Вы были в правительственном геликоптере?
– Может быть, граф Флориан! Хотите протестировать меня на детекторе лжи («А как же любовный напиток»)?
– Не люблю играть в поддавки, особенно в «дурака». Просветите невежду о вашем скромном участии в этой компании. Пилот, штурман или дипломатический курьер? Вы не Гаафа Олдама, её портрет постоянно мозолит глаза в центральной прессе. Чета Аронов? Аристократка из древнего рода атлантов? Хм. Вы, скорее всего, седьмой пассажир, не учтённый в официальном списке. Сопровождали кого-то? Может быть. Это факт! Пилота? Или…
– Граф, вы натурально ревнуете как в дешёвой мелодраме. («Он на что-то надеялся?») Это льстит моему женскому самолюбию. Смею заверить вас, мой нечаянный визит закончится с появлением связи. Впрочем, утром подкиньте меня до вашей деревни, Малинополис, кажется? Я подожду связи там. Не беспокойтесь. В вашей жизни я всего лишь случайный эпизод. Мираж.
– Умоляю, леди, скажите, кто вы, – граф Флориан упал на колени перед креслом гостьи. – Не мучайте меня!
Он схватил её за руки. Женщина гневно высвободила их и отвесила графу увесистую оплеуху. Мужчина инстинктивно схватился за щёку.
– Поделом мне. Что вы хотите этим сказать?
Леди Флоренция снисходительно погладила его густую шевелюру.
– Милый граф, вы – деревенский нахал. Однако мне понравилось быть продавщицей игрушек. Спешу разочаровать вас. Сожалею. Имя вашей иллюзии – Флоренция Арон, сенатор и близкая подруга президента леди Гаафы Олдамы, графиня и совладелица замка Аронов. Моя младшая дочь уже выпускница Школы Второй Ступени. Надеюсь, этого достаточно?
– О! Какой я осёл!? Чуть не женился на бабушке, пардон, ошибся, на прабабушке. Простите меня, графиня, за глупую комедию. Это неудачная пьеса. Человеку свойственно ошибаться. Скажите, что я прощён, дорогая леди Флоренция.
– Что касается возраста, то мы с вами почти ровесники. («Господин зануда!») Водить за нос – моё маленькое хобби в жизни и профессиональная обязанность на работе. Провинциальный спектакль, поставленный в замке Радий, имел бешеный успех у публики в моём лице. Вы талантливый автор, граф. («Бедный-бедный, давно женщин не видел».) Театр двух актеров открыл мне глаза на многое, – она томно вздохнула. – Я благодарю вас, милый граф Флориан, за чудесную пасторальную постановку и волшебную лунную ночь. С вашего позволения я пойду спать. Скоро утро. Спокойной ночи, граф. Искренне рада нашему необычному знакомству.
«А в нём есть что-то привлекательное. Какая экспрессия, какой темперамент! В бесконечной череде официальных приемов я с удовольствием сыграла бы роль деревенской пастушки. Ночь приключений закончится с восходом Солнца и Немезиды. Правда, жаль, что так скоро!» – подумала она.
– Наступит утро очередного делового дня, в котором будет полно забот и проблем, требующих разрешения при моём непосредственном участии. Граф Флориан, разрешите откланяться, сегодня действительно чудесная ночь!
Леди Флоренция закуталась в меховую накидку, решительно встала с кресла. Она поднялась по широкой лестнице в отведённые ей апартаменты. Мужчина проводил шикарную фигуру взглядом, успокоил дыхание. Усталость долгого дня брала своё. Он широко зевнул, размышляя, чем заняться.
Несостоявшийся любовник взял со стола графин, плеснул борнеол в бокал и уселся в кресло перед огнедышащим камином. Задумался, усмехаясь. Дворецкий, неслышно ступая, принёс гитару. Он знал, что беспокоит старого космического волка. По ночам тот часто бредит дальним космосом, трудными полётами. Старому слуге часто снились обрывки той пятилетней экспедиции; информация о ней до сих пор пылится в архивах под грифом «Секретно». В том полёте врачи-программисты с трудом выцарапали звёздного скитальца из ледяных лап криогенного аппарата. Космический исследователь был на полпути домой, когда при выходе из анабиоза зависла компьютерная программа разморозки. Дворецкий вздохнул. Он и сам не отказался бы снова испытать все перегрузки и тяготы звездоплавания. На том разбитом корабле он был бессменным штурманом. На Земле всё по-другому. Отсюда и уединённость жилья вдали от городского шума и от суетных людей. Космос просыпался в душе звездоплавателей каждую ночь и мерцанием звёздных путей звал и манил.
Хозяин замка граф Флориан тронул струны дорогой сердцу гитары, привезённой из дальних космических странствий, и полилась негромкая песня:
– Мы возвращаемся снова на круг,
Мы возвращаемся – это многого стоит.
Домик привычный, обычный досуг,
В который уж раз жизнь заново строить!
Простираться сквозь время мне в пространстве даёт,
Открывать, пламенея, ту звезду – звездолёт.
Той звезды опалённой имя, знаю, любовь,
Во Вселенной однажды мы встретимся вновь.
Время лист убирает. Неизбежен тот день,
Когда снова растает звездолётная тень.
И умчусь я как прежде. Сон всё это иль явь
С парусами надежды по Галактике вплавь.
Миллиард лет надежды, миллиард ожиданья,
В мириадах созвездий – ради мига свиданья.
И свернувшись спиралью, наше время придёт
К той же точке исходной, где пропал звездолёт.
Он из времени выпал, но это не в счёт,
Если два человека свой продолжат полёт.
Лишь бы память не стерла миллиардный прострел.
Я к былинному камню в тот же день бы успел…
Леди Флоренция с удивлением слушала песню-балладу, опираясь на полированную дубовую балюстраду рядом со своими апартаментами. Было что-то таинственно зовущее и грустное в лирических звуках десятиструнной гитары. Она тихо вошла в спальню и закрыла двери. Стояла глубокая ночь. Оплывшие жёлтые свечи догорели, и темнота пробралась в густую фиолетовую тень за мягкую мебель и драпированную малиновым бархатом ширму за креслом. Огонь в камине резво плясал горячий танец страсти. Напольные маятниковые часы мелодично пробили три раза. В окна гостиной бессовестно светили обманчивые луны Атлантиды.
Глава 11
В болотном тумане
Леди Гаафа Олдама взлетела вместе с капсулой катапульты в вечереющее поднебесье. В пластиковом шлемофоне беспрерывно раздавался служебный позывной сигнал, когда потерпевшая авиакатастрофу чиновница приземлилась на устланную плотным малахитовым мхом полянку близ болотной жижи. Леди Гаафа освободилась от тугих ремней безопасности и выползла из-под парашютной системы строп. За её спиной непроницаемой стеной поднимался частый ельник. Разлапистые вековые ели упирались остроконечными маковками в алое закатное небо. Непроглядная темень начиналась сразу за ближними рядами лесных исполинов. Впереди, насколько хватало глаз, до самого горизонта можно было видеть, как клубились узорными формами чертополоха прозрачно-сизые испарения болотной атмосферы. Жижа вздувалась большими грязными пузырями. Пузыри раздувались, истончались и с хлопком лопались, разбрызгивая илистую болотную взвесь. Метановый туман сгущался над заросшим камышом болотом. Пахло хвоёй, застоялой водой и затхлостью. В шлемофоне методично пищал позывной сигнал поисковой службы. Потерпевшая авиакатастрофу жертва деловито вытащила антенну и переключила радиопередатчик в положение «Передача». Чиновница, памятуя об инструкции по чрезвычайным ситуациям, сообщила в эфир свои географические координаты, которые высвечивал умный индикатор на наручных часах. Затем она снова переключилась на режим «Приём» и стала ждать результата.
«…Шимпанзе вызывает Макаку. Я ничего не слышу. Сильные радиопомехи в канале. Макака, переходи на запасной канал. Приём. Связи конец». Леди Гаафа спокойно переключилась на другую частоту и повторила сообщение. В ответ потерпевшая слышала лишь одно:
«…Шимпанзе вызывает Макаку. Шимпанзе вызывает Макаку. Макака ответь Шимпанзе…»
Ждать спасения тщетно. Она поняла, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Чиновница сняла бесполезный шлемофон и сердито откинула его в сторону. Затем она вынула из внутреннего кармана сложенную вчетверо карту следования правительственного геликоптера, крок этой местности и компас. Тренированными манипуляциями она в мгновение ока сориентировалась по компасу, определила, где магнитный юг и север. Вычислила азимут, направленный на ближайший по карте населённый пункт – деревню Малинополис, и встала на ноги, разминая затёкшие стопы. Она прошлась вдоль болотистого берега туда-сюда, стараясь не наступать на хлипкие грязевые кочки, и сделала несколько энергичных гимнастических упражнений. Кровь побежала по жилам веселее, появилась бодрость в теле. Что было весьма важно для организма после перенесённых многократных перегрузок при катапультировании. Она уверенно улыбнулась: «Я чувствую – значит, я существую», – мысленно подбодрила она себя. Городская жительница осмотрелась кругом, с наивным интересом разглядывая непуганую болотную нечисть. Здесь явно никогда не ступала нога человека. Фантастические болотные испарения змеились и клубились, создавая чудовищные призраки.
В жёлто-алых сполохах уходящих солнечных лучей грелась вся болотная живность. На мелководье над зелёным мхом, покрытым ползучей травой с бело-звёздчатыми цветами, вилась и зудела вечерняя мошкара – гнус да комарьё. Паук доломедис-тритон проворно рассекал водную поверхность болота, выискивая толстобоких козявок на ужин. Стрекотали крылья голубых стрекоз. «Цвирк-цвирк», – старались кузнечики. Пели цикады. «Чи-чи-чи-чи», – призывно квакала ядовитая лягушка кокои или, как её называли в народе, «ужасный листолаз». Золотистого цвета кожа листолазов красиво контрастировала с зелёным листом водяных кувшинок. Леди Гаафа с ужасом вспомнила о химической структуре слюны болотных красавиц. Капля яда этих малюток, которые уместятся в раковине обыкновенной улитки, может сразить полторы тысячи оленей гуанако наповал. Женщина содрогнулась. Листолазу по-своему вторили соседки-лягушки: желтобрюхая и краснобрюхая жерлянки. На серый валун из грязной жижи вылезла погреться грузная жаба ага. Её формы впечатлили горожанку. Размером с порционную суповую тарелку и весом килограмма на два с половиной, она ловко развернулась и стрельнула спиральным языком в светло-зелёную ящерицу, притаившуюся на соседней кочке. Лишь мелькнул пупырчатый хвост добычи в красной пасти охотницы. Жаба ага сглотнула обед и сыто расслабилась на тёплом камне. В прибрежном кустарнике цветущего багульника с ветки на ветку перепрыгивали летающие багровые лягушки Борнео с кожистыми складчатыми перепонками, похожими на крылья дельтаплана. Женщина опасливо отступила назад от мутной вонючей жижи и коротко вздохнула.
* * *
Серый, с рыжими подпалинами дедушка адьяг проснулся под вечер. Шатаясь на слабых лапах, он вылез из норы. В животе начались голодные колики и спазмы. Он был так стар, что не помнил, когда родился. Мелкая дичь ускользала прямо из-под носа. Нахальные крысы шиншиллы устроили норки-лабиринты под старой корягой и всю ночь шуршали, не давая спать. Бессонная ночь и головная боль окончательно испортили настроение. Адьяг последнее время довольствовался падалью и остатками дичи более удачливых и молодых соплеменников. А как хотелось свежатинки! От воспоминаний об этом у него потекла слюна. Он щёлкнул зубами на комарьё, которое вилось перед носом, и замотал головой. Затёкшие лапы сильно дрожали от слабости, старый разбойник решил пробежаться, а заодно проверить метки на своей территории.
* * *
Деревня Малинополис находится где-то неподалеку. Судя по карте, чуть больше четырёх километров. Потерпевшая вытащила из капсулы катапульты спортивную обувь и пакет первой медицинской помощи. Нашарила в глубине под сиденьем коробочку – в ней лежал пистолет со снотворными ампулами и пояс с кобурой. Она проверила обойму, там было всего-то десять пуль-ампул вместо двенадцати. Как учил тренер по спортивной стрельбе, она зарядила пистолет и заткнула его в кобуру за пояс, который привычным движением застегнула на талии. Готовая к походу леди Гаафа проверила координаты азимута и пошла, как ей думалось, по направлению к деревне, решительно продираясь сквозь колючий можжевеловый кустарник.
Летела паутина пауков кругопрядов и серебрянок. Валежник из сушняка и трухлявые стволы незнакомых лиственных деревьев, кишащие всякими гигантскими пауками птицеедами, кольчатыми червяками с отвратительно-красными присосками на влажном брюшке и рыжими термитниками, она обходила, тщательно сверяясь с компасом, чтобы не потерять направление. Мелкие извилистые овражки, заросшие диким колючим малинником, несколько отвлекали путешественницу прошлогодними остатками сухих ягод. Пахло прелой листвой, хвоёй и сырым болотным воздухом. Метановый туман стелился под ногами, покрывая плотной белёсой куделью мокрый малахитовый мох, грязевые комочки засохшего ила, едва схватившегося над топкой трясиной, и сухие безопасные места. Закатные краски сменились стремительно синеющим небосводом. Смеркалось. Жёлтые звёзды, просыпанные словно из дырявого мешка факира, беспорядочно раскатились спелыми зёрнами на ярко-васильковом полотне приближающейся ночи. Леди Гаафа Олдама чувствовала, что ветер приключений догоняет случайную попутчицу.
* * *
Втянув воздух набегающего ветерка влажным коричневым носом, старый адьяг привычно потрусил по родным владениям. Соседство рядом с топким смрадным болотом не приносило лесному старожилу особой радости. Сырость и болотные испарения донимали порой ломотой в костях. Но что поделать, когда он не смог отстоять хорошую тёплую и, главное, сухую территорию у молодого рыжего адьяга? Рыжий соплеменник привёл на отвоёванное место молодую полнотелую самку, и вскоре у них появились очаровательные крошки. Да и с другой стороны, как рассудить – малышам-адьяжкам болотный туман вреден. Ладно, пусть щенки растут! Эх! Молодо-зелено!
* * *
Темнело. Звуки дикой природы следовали за леди президентом по пятам. Болотное чавканье, глубокие вздохи топкой кисельной жижи и судорожное завывание незнакомых тварей разносились далеко вокруг. «Железной» леди Гаафе Олдаме хладнокровия было не занимать. Горожанка уповала на крепкие теоретические познания в науке выживания и, как она полагала, умения спортивного ориентирования на местности. Холодная рукоять пистолета сзади в кобуре придавала твёрдой уверенности и ледяного спокойствия. Что такое четыре километра для выносливой спортсменки, когда она два раза в неделю бегала кросс в десять километров на время? Правительственный стадион в её гелиопольской резиденции был в распоряжении государственных чиновников практически круглосуточно. Тренер по лёгкой атлетике строго следил за режимом тренировок подопечных. Спортивная трасса «железной леди» проходила по беговой дорожке со специальным пружинящим покрытием. Пересечённая местность, правда, в настоящем лесу для леди Гаафы Олдамы оказалась подлинным открытием. Всё было бы ничего, если бы не экстремальная ситуация, в которую попала чиновница, да ранее непредвиденные на тренажёрах дополнительные обстоятельства в реальности. Забавным препятствием казался ползущий густой метановый туман, обволакивающий ступни ног так, что не виднелась ни одна кочка, куда наступала нога. Следом за туманом путницу нагоняла болотная сырость, круто замешанная на характерных запахах хищной растительности и квакающей живности.
* * *
Адьяг остановился. Незнакомый чужой запах донёс очередной порыв ветра. Чужак! Следом в болоте что-то громко захлюпало, и призрачный столб газа взметнулся над жижей. Фосфоресцирующие огни заплясали дикий танец, который адьяг увидел там, вдали за клубящимися испарениями. Болотный запах из смесей гнилушек, напоенный сероводородом, перебил прежний запах, и он потерял направление чужого. Он жадно нюхал воздух, но ничего нового не учуял. Взошла первая луна над болотом и осветила лес бледными лучами. Он поднял рыжую морду к ночному светилу и протяжно завыл, вкладывая всю животную силу и страсть в вечернюю песню. Душевное получилось исполнение. Он повторил арию ночного гостя. «Молодчина! Я ещё в голосе», – похвалил себя серо-рыжий певец. Камыши покачивали плодами-чаконами и сухо шелестели в порывах ветра. С возрастом старый адьяг стал чуть-чуть хуже видеть в темноте, зато обоняние оставалось отменным. Он снова втянул в ноздри набегающий воздух. Славный нос работал безупречно. Чужой запах возобновился на его территории. Адьяг задрал заднюю лапу на замшелый камень и оставил пахучую метку.
* * *
Стемнело. Леди Гаафа спотыкалась, цепляясь кроссовками за скрытые в тумане препятствия из упавших сучьев. Одно радовало: дорога стала твёрже и суше, хотя туман поднялся до уровня коленей. Под ногами не чавкала болотная грязь. Появилась надежда, что опасные трясины остались где-то сзади. Взошла первая луна. Свет Селены едва пробивался сквозь жирные кроны широколиственных дубов, ясеней и колючие разлапистые ветви южных атлантических елей. Послышался басистый вой адьяга со стороны болота. Напрягая зрение, женщина оступилась и упала через поваленный ствол недавно спиленного крепкого ясеня, окунувшись в метановый туман с головой. Она закашлялась, подняла голову над испарениями, вдохнула свежий воздух. Резкая боль в голеностопном суставе правой ноги напомнила о старой спортивной травме. Протяжный вой адьяга повторился. Адьяг выл с какими-то странными переливами в тональности. Холодок пробежал по спине путницы от жутких звучаний его песни. Леди Гаафа вытащила из медицинского пакета эластичный бинт и зафиксировала сустав. Попробовала наступить на ногу. Поморщилась. Терпеть можно. Слегка прихрамывая, она продолжила путь. Фосфорическим светом мерцал на руке компас, указывая ей дорогу в болотном тумане, окутавшем дремучий вековой лес.
* * *
Старый адьяг подошёл к круглому незнакомому предмету. Вчера на его территории этого незнакомца не было. Кругляк блестел и сильно пах чужаком. Внутри что-то пищало. Запах человеческий. На полянке примятый мох не распрямился. Здесь чужой лежал, осталось много разных мелких предметов – обёрточная бумага, какие-то гладкие картонки, носовой платок с запахом цветущей земляники. И следы. Много следов туда. Много следов обратно. Зачем? А-а, это человек путал следы. Бестолково он их путал. Заяц-агути, например, делает несколько петель и отскакивает далеко в сторону. Человек же не сделал ни одной петли, просто пошёл в прибрежные камыши. Ага, вот здесь он оставил пахучую метку и вернулся на исходное место к кругляку. Камышовая часть болота не входила в охотничью территорию старого адьяга. Видимо, чужой почуял его метки и застолбил камыши для себя? Странно, что там ловить ранней весной? То ли дело осенью, когда здесь гнездятся жирные утки кряквы. Старый разбойник облизнулся от нахлынувших вкусных воспоминаний, чуть не захлебнувшись жидкой слюной, и продолжил пристрастное расследование.
* * *
В радикальной уверенности приближения к деревне Малинополис потерпевшая авиакатастрофу чиновница упрямо шла вперёд. Показался новорожденный серпик второй луны и осветил окрест. Да вот незадача! Стали сказываться физическая усталость и эйфория от воздействия метанового тумана. Путница вынужденно сбавила темп. Травмированный сустав беспокоил всё больше и обиднее усиливающейся болью. Женщина присела на трухлявую корягу и порылась в медицинском пакете. Где-то тут должны быть обезболивающие капсулы эбольгина. Леди Гаафа нащупала упаковку и выковыряла из фольги лекарство. С трудом она проглотила желатиновую капсулу, сделала глоток мятного тоника из фляги, прополоскав предварительно горло. Посидела минут пять-десять, давая ноге отдых. Она ждала, когда боль в ноге притупится.
Седоватый болотный туман извивался в жёлто-лиловых лучах двух лун и танцевал танец морока. Стрелка компаса резко отклонилась вправо и вновь вернулась на место. Колебание стрелки повторилось. Призрачно-сиреневый туманный змей обвил плечи и талию заблудшей гостьи, ласково обнимая жертву. Зелёный фосфоресцирующий язык метанового змея двоился, троился, четверился и облизывал лицо женщины, клоня в сон, клоня в сон. В сон. Сон. Он уже смело навевал сладкие грёзы и сахарные сновидения новой даме сердца, когда цепкими когтями сложных углеводородов жадно впивался в свежую добычу. Дивную мелодию сладкоголосо напевали одни, и любовный шёпот нежно мурлыкали другие мороки болотного тумана.
Пропищал таймер будильника, и леди Гаафа Олдама очнулась на миг, глянула на часы и компас. Стрелка компаса просто бесновалась. «Здесь, похоже, залегает магнитный железняк. Богатая жила, пожалуй», – вяло подумала сновидица. «Встать, живо»! – приказала она мысленно сама себе. Женщина поднялась на ноги, покачалась, пошевелила ногами. «Ноги работают – это хорошо»! – подумала она. – «Вперёд»!
Вскоре, когда она прошла примерно метров десять, стрелка компаса утихла и вернулась на прежнее место. Леди Гаафа сориентировалась по кроку и двинулась по азимуту дальше. Гудела тяжёлая голова. Стучал в висках пульс. Разбойничал ветер в кущах деревьев. Шумно хлопали невидимые в полумраке крылья ночных обитателей леса. Метановый змей шаловливо выдохнул и растёкся в молочный кисель, прячась под трухлявую корягу. Приключения «железной» леди в болотном тумане только лишь начинались.
* * *
Белый бесформенный кусок материи распластался недалеко от лежбища чужого. Металлические безжизненные камни сильно пахли человеком. Следы возвращались опять к лежбищу пришельца. Адьяг приподнял морду и поймал тёплый поток испарений над следами. Внезапно он понял, куда пошли человечьи следы. Теперь он хорошо взял след чужого. Охотничий азарт проснулся у зверя, как бывало в молодости. Он с радостью потрусил за человеком вдогонку, не замечая, что вторгся на территорию соплеменника. Впалые бока обвисли клочками шерсти. Колючки вездесущего репейника прицепились на хвост и поясницу, но охотник про всё забыл. Сейчас ночью, в этот упоённый миг в мире существовал только он, жертва и охота. Он торопился по следу. Радость преследования разливалась по жилам. Дрожь в теле прошла. Лапы уверенно ступали на неровную почву. Ломота в костях осталась там, на болоте. Уши ловили привычные шорохи лесных братьев. Глаза горели жёлто-зелёным огнём азарта погони.
* * *
Среди деревьев мелькнул свет. От жилья? От фонарика? Нет. Два зелёных огонька выглянули из-за толстого ствола в три обхвата и в упор разглядывали человека. Зверь? Хищник? Леди Гаафа достала пистолет. На фоне лунного пейзажа выделялись лишь вековые ели. Светящиеся пятнышки спрятались в их тени. Трудно стрелять в того, кого не видишь. Может, это безобидный зверь?
– Эй! Ты кто? Отзовись, – крикнула женщина.
Глухое рычание послышалось со стороны другой ели. Леди Гаафа взвела курок, прицелилась и выстрелила наугад, целясь чуть ниже двух зелёных огоньков. Громкий звук выстрела сухим треском рассыпался в лесу. Отдача в руку говорила о том, что она, скорее всего, промазала. Огоньки пропали. Женщина сориентировала компас, повернулась по стрелке и пошла вперёд. Самое трудное – это заставить себя не бежать с поля боя. Если зверь продолжает охоту, то он не побежит, пока жертва движется спокойно. Стоит начать метаться и паниковать – сработает охотничий инстинкт. Об этом леди Гаафа всё время мысленно твердила, не забыв взвести в очередной раз курок пистолета.
Старый адьяг чуть не наложил кучу тут же под елью, когда грохнул выстрел. Было бы чем, куча оказалась бы внушительной. Сердце колотилось от страха, а в лапах появилась непроизвольная дрожь. Что такое «выстрел» старый охотник помнил с молодости. Голова цела, лапы тоже, тощая грудь, впалый живот – всё, как и прежде, на законном месте. Только голод усилился. Зверь сглотнул слюну. Надо следить за рукой человека. В руке у человека блестящий предмет для выстрелов. «Надо успеть прыгнуть раньше, чем начнёт подниматься рука чужого», – сообразил старый адьяг. Он знал, такая лёгкая хромоногая добыча – это его последний шанс. Он трусил следом за человеком, а человек шёл упрямо в сторону деревни, изредка останавливаясь и оглядываясь. В такие минуты адьяг прятался и приседал, замирая на месте. Жертва не убегала, вела себя спокойно, но поле животного страха уже начало доходить до чутких ноздрей зверя. Глаза его налились огнём. В кровь ударил древний рефлекс, заставляющий весь организм работать чётко и слаженно. Старый адьяг почуял прилив свежих сил и выжидал удобный момент для прыжка.
Впереди, за редколесьем леди Гаафа увидела широкий луч света. Она как могла прибавила шаг. Болотный туман рассеялся, оставаясь сзади в низине. Ельник поредел, и деревья расступились. Свет падал из окна лесного жилья. Она поспешила к сторожке, забыв о хищном преследователе. Это было её ошибкой. Прерывистое дыхание за спиной женщина услышала, когда до избушки оставалось несколько метров. Она резко повернулась, вытягивая руку с пистолетом вперёд. Огромный матёрый адьяг с красной оскаленной пастью уже был в прыжке, когда она выстрелила. Под тяжестью адьяга леди Гаафа упала навзничь. Зверь клацнул зубами в нескольких сантиметрах от шеи. Захватив жёсткий воротник куртки зубами, он полностью оторвал его и тут же затих с куском материи в зубах. Старость – не радость. Сотых долей мгновения не хватило в реакции старого адьяга до удачной охоты. Лохматый разбойник всхрапнул уже в глубоком сне. Женщина выбралась из-под расслабленного зверя. Пошатываясь, она дошла до двери. Желудок свело рвотными рефлексами, она согнулась пополам, и её стошнило от спёртого зловонного запаха из пасти животного. Леди Гаафа отдышалась, достала фляжку и глотнула тоник, оглядываясь на ужасного зверя. Женщина постучала. Никто не отозвался. Она толкнула деревянную незапертую дверь и вошла в дом.
Старые бревенчатые стены, до блеска отполированные временем лавки и стулья с высокой резной спинкой. Круглый стол со скатертью и свет от жёлтой неоновой лампы. Сложенная из кирпича и обмазанная жёлтой глиной печь. Полосатые вязаные половики перед входом и деревянной кроватью. Аккуратная поленница дров, дубовый веник и железный совок рядом с печкой. В половину окна занавески в мелкий цветочек. На подоконнике ящички с пророщенным луком и эстрагоном. Нехитрое убранство помещения указывало на то, что спортивное ориентирование привело её в избушку лесника. Гостья села за стол, достала карту местности. Когда леди Гаафа нашла на карте сторожку лесника, то поняла, что оказалась от деревни Малинополис гораздо севернее и дальше, чем в начале пути. Оставалось ждать хозяина избушки. Она надеялась, он объявится скоро. Усталость подкралась мгновенно. Веки отяжелели, глаза слиплись, и сон сморил женщину. Она спала крепко, несмотря на новое незнакомое место. Пришедший следом лесник не стал будить спящую гостью. Он бережно накрыл её лоскутным одеялом, а сверху для тепла положил шкуру адьяга, подоткнул под ноги спящей женщины лапы, свешивающиеся от шкуры. Сам хозяин избушки завалился на широкую лавку, укрылся старым тулупом. «Утро вечера мудренее», – рассудил он и погасил лампу.
* * *
Кто-то жалобно скулит, и вскоре скулёж затихает. Леди Гаафа Олдама открывает глаза. Она по-прежнему сидит на поваленной ветром трухлявой коряге посреди лесной полянки. «Где я? Где избушка лесника? Куда делся страшный адьяг? Ничего не понимаю. Это всё болотные мороки, о которых я что-то когда-то слышала от моей бабушки», – раздумывает она и прислушивается к лесным звукам. Тишина. Слоистый туман неотступно ползёт и клубится, обволакивая холодом и сыростью ноги. Стынет забинтованная ступня травмированной ноги. Болотный призрак навязчиво выплясывает перед ней замысловатые па. Незримые щупальца касаются её волос и поглаживают спину. Под одежду пробирается промозглый озноб. Женщина ёжится, вращает плечами, пытаясь согреться. «Это сон? – мелькает беглая мысль. Конечно же, сон. Сон. Сон. Да. Это всего лишь мне снится сон. Надо просто проснуться, и всё будет по-прежнему. Голова ватная». Она с трудом сосредотачивается и тупо смотрит на компас. Стрелка ведет себя как сумасшедшая. «Магнитная аномалия», – понимает леди Гаафа. «Я встаю и ухожу с этого места. Я уже встаю. Подъём!» – командует она сама себе. – «Стою. Иди туда к тому дереву! Иду. Правильно. Умница! Так держать»!
Прихрамывая, она направилась к высокому толстому развесистому ясеню. Голова немного прояснилась. Болотный туман выпустил жертву из ловушки. Призраки топкой трясины и метановых испарений метались по полянке, зазывали очередных простачков. Под ветвями дерева стрелка компаса угомонилась. Магнитный север и магнитный юг снова пребывали на правильных метках. Леди Гаафа облегчённо вздохнула, посмотрела на небо. Сумеречный небосвод ярко вызвездило. Ясная глубокая фиолетово-лазурная высь позволяла хорошо видеть созвездия Плеяд и Гиады. Светили отзывчивые луны Селена, Лилит и Лунария, давая заблудшим путникам возможность нежданно-негаданно пополнить новыми впечатлениями корзину нечаянных приключений в болотном тумане. «Железная» чиновница продолжила запланированный путь к деревне Малинополис.
* * *
Старый хищник адьяг дальновидно обогнул необычную лысую полянку стороной и устало плёлся вслед за хромой жертвой. Болотный туман бурливо стекался на лесную аномальную полянку, имеющую форму воронки, закручиваясь возле того лысого трухлявого бревна, на котором сидел человек. Газовые испарения кипели, плясали и рождали химеры, как в котле пороков из обрывков сновидений бешеного дракона. Старый стервятник втянул болотный дух в ноздри и громко чихнул. Болотная нежить отвратно пахла тухлой мерзостью. Он вздрогнул от шороха за спиной. Шерсть на холке встала дыбом. Хищник опасливо оглянулся и трусливо присел. Оскалив клыкастую пасть, адьяг глухо заворчал. Гоацина плотоядно копошилась в листве, птица длинными крючковатыми когтями схватила пищащую мышь и, бесшумно взмахнув жёлтопёрыми крыльями, полетела к гнезду. Адьяг успокоился, лязгнул зубами ей вслед и заскулил, провожая удачливую соперницу гоацину завистливыми голодными глазами. Он широко зевнул и обречённо потрусил следом за хромым человеком.
* * *
Леди Гаафа смело шла к цели. Она вытащила из-за пояса красный лазерный фонарик и время от времени включала его и освещала незнакомую дорогу. Болотный туман побледнел. Отступил. Женщина прислушалась к лесным шелестам и звукам. Трещали ветки под чьей-то тяжелой поступью? Или ей почудилось? Пискнул кто-то, а следом за писком кто-то жалобно заскулил. Хлопанье крыльев. Неистовое уханье неведомой птицы-хищника, и громозвучный смех горошинками раскатился по ночному лесу. Верхний ветерок прошагал по ветвистым кронам дерев. И опять тишина. Луны катились по звёздным тропинкам небосклона, торопя утро. Ночь приключений продолжалась. Путница измученно прислонилась спиной к шершавому стволу покорёженного молнией дерева. Кора дерева приятно поддержала усталое тело, отдавая накопившееся за день тепло. Женщина села прямо на землю и сверила кроки. Она вынула из пакета самоподогревающийся ужин, вскрыла его. Две с половиной минуты, и леди Гаафа с невиданной жадностью набросилась на еду, облизывая прилипшие кусочки сублимированного мяса с грязных пальцев. С детства она не испытывала этакого голода и не помнит, когда последний раз пища вызывала у неё подобный зверский аппетит. Она шмыгала хлюпающим носом, вытирала его тыльной стороной ладони и смачно чавкала.
* * *
Шедший по следу жертвы старый адьяг унюхал вкусный запах. Облизнулся. Глядя на жующего человека из-за дерева, жалобно заскулил. Леди Гаафа подняла голову. Два зелёных огонька сверкнули почти рядом. Она направила красный луч фонарика туда. Мелькнула рыжая шерсть дикого зверя. Морда жалкая. Наверное, есть хочет. Она пошарила в кармане другой пакет, вскрыла его. Затем сердобольная горожанка привстала и бросила пакет к ногам животного. «На-ка! Бедолага! Поешь!» – окликнула она лесного попрошайку. Сама осторожно поднялась, придерживая руку на кобуре. Пистолет был на месте, она ловко вынула его из кобуры. Щёлкнул предохранитель и загнал пулю-ампулу в ствол пистолета. Она прислушалась. Зверь был занят пакетом с едой. Постоянно оглядываясь, женщина пошла дальше.
Адьяг понюхал тёплый пакет. Он засунул нос внутрь, лизнул. Съедобно. Голод взял своё. Он так увлёкся едой, что забыл обо всём. Еда закончилась, а он инстинктивно продолжал облизывать вкусно пахнущий пакет, и елозил его по земле. Голод отступил, но не настолько, чтобы бросить охоту. Зверь покружил между деревьями, взял след человека и опять резво побежал за ним.
* * *
Экипаж геликоптера, потерпевшего авиакатастрофу, в составе пилота и штурмана приземлился по ту сторону от лесного болота, где была леди Гаафа Олдама. В наплывающем тумане они удачно наткнулись на другую капсулу-катапульту. Рядом с ними здесь же оказался и дипломатический курьер из крепости «Аквадос». После ревизии ушибов и ссадин атланты долго обсуждали возможные причины катастрофы. Увы, версий было много, а правдоподобной – ни одной. Посовещавшись, трое мужчин решили вместе выбираться к ближайшей на карте деревне Малинополис. Кратчайший путь к ней лежал вдоль огибающей кривой по илистому берегу заросшего камышом болота.
Отряд долго блуждал по топким местам, наступая на неустойчивые скользкие кочки, поросшие мохом. Болотная сырость быстро впитывалась в одежду. Повышенная влажность и липкая жара добавляли острых ощущений. Едкий пот заливал глаза. Снять набухшую одежду не представлялось возможным. Навязчивая мошкара жестоко преследовала людей, нещадно кусая и оставляя зудящие красные следы воспаления на коже. Они отмахивались, чем могли: кто веточкой, кто руками. Помогало, но слабо. Наконец мужчины вышли на место приземления капсулы-катапульты леди Гаафы Олдамы. На сухой полянке белел в ночных сумерках её парашют. Поблизости с ним валялся оранжевый шлемофон с подсевшими батарейками. Передатчик не подавал никаких позывных сигналов. Зуммер давно замолчал. Однако женщины вблизи не наблюдалось. Электрощуп-нюхач, взятый штурманом, взял её след, и они бодро пошли по следу-сигналу за электронным поводырем.
Группа измученных людей шла дремучей чащей в густом незнакомом лесу. Дикая ночь проворно наступала на пятки ускользающему в чащобе ельника вечеру. Одна за другой всходили луны. Пилот шёл впереди всей троицы и бережно прижимал к груди записывающее устройство – «оранжевого кота» – для будущего расследования катастрофы геликоптера. Мужчины отважно шагали по дремучему лесу, делая привалы с десятиминутным отдыхом. Время от времени они принимали драже-биостимуляторы. Таким образом, они вышли под утро к лысому пятачку посреди леса далеко от топких опасных трясин. Лесная опушка плавала в болотистом тумане. Фосфорические бело-зеленовато-голубые испарения кольцами обвивали поваленное засохшее дерево и плавно змеились, сизой дымкой взвеваясь в небо. Под старой суковатой корягой спала женщина. Леди Гаафа Олдама даже не шевельнулась, когда пилот попытался её окликнуть и посветил фонариком в лицо. Странная полуулыбка и выражение счастливых сновидений блаженствовали на лице женщины. Первые признаки утра показались из-за макушек высоких деревьев. Туман рассеялся быстро, испарившись вместе с первыми лучами голубой звезды. В утренней рассветной зорьке они увидели спящего неподалеку косматого рыжего зверя. Старый адьяг встрепенулся, заслышав шум и голоса людей, вскочил на сонные лапы и боязливо потрусил одной ему известной тропой в утренний лес.
Мужчины попытались разбудить спящую женщину. Безрезультатно. Электрощуп-нюхач определил следы сильного галлюциногена в испарениях болотного тумана. Тогда они соорудили носилки из молодых гибких деревьев, переложили её туда. Затем, перешагивая через коряги и сухие ветки, осторожно понесли леди Гаафу Олдаму в деревню Малинополис, приняв предварительно добрую порцию биостимуляторов, чтобы нейтрализовать действие следов болотного галлюциногена.
* * *
Муниципальная и единственная в округе больница приняла первую высокопоставленную пациентку, что стало сенсацией для всей деревни. Благодаря предприимчивому мэру Малинополиса, скоро восстановилась и связь с цивилизованным миром. Вскоре доселе неизвестная деревня Малинополис стала популярной темой телепередач различных телепрограмм Атлантиды. Сюда толпами устремились журналисты всех изданий, стараясь повысить их рейтинг. Жители непримечательной ранее деревни Малинополис теперь с удовольствием спешили посмотреть домашние волвизоры, чтобы ещё раз услышать о событиях в родной округе. Тем же утром в мэрию деревни прискакали на норовистом жеребце граф Флориан Радий и леди Флоренция Арон. Долго или не очень оставалась бы неизвестной судьба сэра Велизара Арона, если бы одна из опрошенных базарных торговок не вспомнила о товарке Агрипине.
Когда в дом к Агрипине постучали представители местных властей, сэр Велизар Арон возлежал в постели на горе подушек и читал старые газеты. Агрипина торопливо несла горячий завтрак дорогому гостю на серебряном подносе. Заслышав стук в ворота, хозяйка выглянула в окно. Многочисленная делегация толпилась за высоким забором, тщетно пытаясь разглядеть двор в щёлочки. Большой зубастый пёс громко лаял и рвался с цепи. Он страшно скалил острые клыки и вызывал необходимое уважение у незваных посетителей. Опасения, что зверь сорвётся с цепи, не было. Однако ж, дворовый сторож грозно звенел громоздкой цепью и контролировал вверенную ему территорию исправно. В толпе людей хозяйка высмотрела холёную, хорошо одетую женщину. «Пожалуй, это и есть леди Флоренция Арон, супруга уважаемого гостя, – подумала она. Надо что-то немедленно предпринять».
Гостеприимное выражение лица хозяйки подворья не вызвало подозрений ни у одного из членов муниципальной делегации, когда она закрыла пса в его будке и отворила калитку. Лишь мэр Малинополиса многозначительно глянул на неё исподлобья. Она скромно потупилась и удивлённо пожала нежно-мраморными белыми плечами, которые аппетитно просвечивали сквозь малиновую ажурную шаль. Гости зашли в дом, любопытно озираясь по сторонам. Из вежливости недолго посидели на мягком хозяйском диване в гостиной, побеседовали о погоде и о катастрофе геликоптера. Кто-то ненароком справился о судьбе сэра Велизара. Хозяйка промолчала, словно ничего не слышала.
Они так бы и ушли «не солоно хлебавши», если бы не мэр Малинополиса, который знал способности землячки Агрипины подбирать всё, что плохо лежит, к себе в хозяйство. Он вовремя обратил внимание на кухонный стол. Богатая сервировка оного на две персоны поразила воображение даже мэра, бывавшего иногда на приёмах у городского начальства. Он подошёл к хозяйке и тайком на ушко прошептал:
– Где твой гость, которого ты так принимаешь, а?
– Он на экскурсии… эээ… в курятнике.
– Ну, я так и понял. Я уведу делегацию, а ты, уж будь добра, через полчаса направь его к нам в мэрию.
– Хорошо, – Агрипина едва заметно кивнула головой и потупила глаза.
* * *
– Итак, весь экипаж геликоптера, потерпевшего авиакатастрофу близ деревни Малинополис, и пропавшая правительственная делегация в полном составе, наконец-то, собрана воедино. Все потерпевшие имеют хорошее или удовлетворительное самочувствие и сейчас направляются домой в Гелиополь на геликоптере центральной спасательной службы Атлантиды, – стрекотал в микрофон репортёр телепрограммы «Новости Атлантиды». – Сейчас мы прервёмся на рекламную паузу, это всего две минуты. И затем продолжим наш репортаж. Оставайтесь с нами!
Глава 12
Морское сражение
На плацу перед казармами крепостного гарнизона приземлился спасательский геликоптер с красными и синими продольными полосами на корпусе. Винт не успел остановить вращение, как по трапу бегом сошла команда прикомандированных к крепости «Аквадос» спасателей. Стратоник, командир спасотряда из Гелиополя, доложил коменданту крепости сэру Ольгерду о цели миссии и о сигнале «СОС», полученном с борта правительственного геликоптера. Согласно приказу, они обязаны были прибыть немедленно в крепость. Операция спасения экипажа и пассажиров с геликоптера леди Гаафы Олдамы лежала теперь целиком на отряде «Центра Спасения» из Миртосполиса.
– Увы, уважаемый сэр Стратоник, иногда приходится подчиняться обстоятельствам, – вздохнул комендант крепости. – Я сейчас в качестве главнокомандующего. Военная обстановка обязывает ввести вас в курс последних событий. Наш тактический план следующий…
* * *
Раннее утро опрокинулось над бирюзовой акваторией совершенно безоблачной ультрамариновой чашей. Солнце ласково золотило зеркальные крыши крепостных башен и морской шёлк воды. Немезида щедро дарила лазоревые цвета, вплетая новый узор в утреннюю скатерть лета. Лёгкий бриз гнал мелкую паутинную рябь на прибрежный кварцевый песок. Крикливые белоснежные чайки яростно делили добычу со спокойными длиннокрылыми альбатросами. Чешуйчатые пластинки краснопёрых рыб перламутровыми бликами сверкали на солнце в лапах крылатых охотников. Схватив свежий завтрак, удачливые птицы торопились быстрее улизнуть на место гнездовья. Приятное тепло солнечных лучей по-матерински согревало всех морских и приморских обитателей. Раннее лето неторопливо плыло и упоённо качалось на пенных гребешках волн утреннего прибоя. Летняя жара всё-таки не полностью вступила в свои сезонные права, но уже смело наступала на пятки уходящей весны. Природа пышно цвела и зеленела. Запахи солёного моря, морской тины, йодистых водорослей и лесного медово-пчельного цветения душистыми ароматами разносились игривым ветерком по здешним окрестностям.
Этим рассветным утром атланты проснулись бодрыми и воодушевлёнными. Гарнизон крепости «Аквадос» горел пламенем боевого духа вступить в немедленное морское сражение с незваным противником. Они расчехлили дальнобойные крепостные орудия, баллисты и боевой телескоп «Рубин», имеющий рубиновые линзы в призматических системах солнечной фокусировки тепловой энергии.
С крепостной стены показался длинный ствол мощного орудия. Башня вместе со стволом развернулась на девяносто градусов и замерла. Капитан пиратского флагмана Смигл опустил подзорную трубу. Хотя ему не доводилось видеть прежде подобного оружия, он быстро сообразил, что пахнет жареным.
– Гром и молния! Боцман, снимаемся с якоря, и полный ход назад. Живее, бездельники! В крепости есть какое-то неведомое могучее оружие. Разворачивайте паруса! Давай-давай! Шевелитесь, ребята, дьявол вас побери!
Грянул первый выстрел. Снаряд перелетел через флагманский корабль и упал за кормой следующего корабля. Взрыв чудовищной силы потряс воображение пиратов. Он скрутил и вздыбил морскую поверхность, а затем огромным столбом воды завис над мачтами корабля, словно этой головой на длинной шее вертел сказочный змей-великан. Водяной шквал немилосердно обрушился на палубу. Корабли пиратов спешно меняли исходные позиции. Слабый зюйд-вест медленно надувал главный парус. Моряки, просоленные на семи ветрах и выходившие победителями после штормов, знали военное дело неплохо. Пока они не поддались панике, капитан Смигл ругался и чётко отдавал приказы. Он помнил с детства две морские заповеди, которые внушал ему дед, старый пират в третьем поколении. Главное – «ничего не бояться» и «ничему не удивляться». Важно сохранять хладнокровие, чтобы братья-пираты оставались управляемой командой. Дикая орда способна погубить саму себя. Второй выстрел из крепостного орудия не долетел до флагманского корабля пару десятков ярдов. «Третий выстрел для кого-то из нас может стать последним», – подумал капитан Смигл.
– Дымовую завесу, и всей эскадре на воду! – приказал Смигл.
Пираты поджигали дымовые шашки и, размахнувшись, отбрасывали их далеко за борт, маневрируя в дыму и перестраивая строй кораблей эскадры. Когда раздался третий выстрел, флагман успел удалиться от исходной позиции на достаточно безопасное расстояние. Корабль Саввы получил пробоину ниже ватерлинии. Вода хлынула в трюмы. Судно сильно накренилось на левый бок. Пираты спешно освобождали такелаж и сбрасывали его в воду, в надежде выловить ценный груз позже. Корма пострадавшего корабля погрузилась в воду. Нос задрался высоко в небо. С берега сверкнул насыщенно-рубиновый луч, и подбитый корабль мгновенно вспыхнул жёлто-красным пламенем. Шипящим факелом он быстро уходил под воду. Моряки прыгали за борт. Капитан Савва чуть не плакал от обиды. Смигл принял на борт часть команды с тонущего корабля и самого Савву. Савва – хороший моряк. Остальную часть пиратов подобрали другие капитаны. Пришло время менять тактику боя.
Маленькая пиратская шхуна отделилась от эскадры и направилась на разведку к берегу, обходя песчаную косу с запада. Судно держалось вне обстрела. Пираты уже поняли, как далеко могут долететь снаряды крепостной баллисты, и старательно соблюдали дистанцию. Разбойники намеревались обследовать береговую линию в тылу врага и составить план местности. У крепости наверняка должно было быть уязвимое место. Где оно? Вот в чём вопрос. Капитан Смигл – хитрая бестия! Недаром он который год заправляет эскадрой!
* * *
– Сэр Ольгерд, что будем делать со шхуной противника, которая рвётся в тыл? Наши баллисты не достают их, может поджечь их «Рубином?» – спросил коменданта крепости командир первого подразделения сканд Магендо – крепкий великан с тренированным торсом, вызывающий впечатление силы и основательности в движениях ума.
– Они здешний фарватер не знают. Коралловые рифы обнаруживают себя, когда поздно сдавать назад. Шхуна неизбежно сядет на мель. Мы возьмём пленных. Подготовьте береговой десант и пошлите его в засаду. Пусть ждут гостей вот в этом квадрате, – он ткнул пальцем в карту.
– Пленных допросим немедленно. Вы свободны, – «столетний символ» кивнул ему и снова прилип к биноклю.
Морской бой разгорался в новой фазе. Противник оказался менее предсказуемым, чем бы того желал комендант крепости сэр Ольгерд. Тактику открытого огневого сражения приходилось менять с молниеносной быстротой. Главнокомандующий начинал непозволительно нервничать. Для военной операции эмоции командира могут стать губительными. Чтобы уравновесить состояние «столетнего символа» адъютант благоразумно принёс ему привычный горячий чай с вербеной и лимоном. Через пять минут нервы сэра Ольгерда пришли в надлежащую норму, голова прояснилась.
* * *
Геликоптер развернулся над эскадрой для повторного облёта.
– Зайди ниже, пожалуйста, – попросил военный наблюдатель пилота.
Геликоптер снизился и прошёл впритирку над мачтами поднявшей якоря эскадры. Стало видно, что на флагманском корабле панический настрой был пресечён на корню.
– Что они делают? – удивлённо спросил пилот, глядя на то, как пираты берут наизготовку ружья. Последовавший залп был ему ответом на вопрос.
Капитан Смигл потирал рассаженный о челюсть оппонента кулак и глядел, как неизвестное устройство, снижаясь, идёт на них.
– Ну, как? Вы готовы? – обратился он к коку, являющемуся самым метким стрелком на судне.
– Щас, мы всадим ему в брюхо свинцовое угощение, – добродушно ухмыльнулся тот в ответ. Стройно прогремел ружейный залп, и кабина пролетающего геликоптера окрасилась в красное.
Пилот судорожным движением рванул руль высоты, но было уже поздно. Кувыркаясь в воздухе, неуправляемая машина шумно влетела в ласково плещущие морские волны.
Дружный рёв на кораблях эскадры разом пролетел над волнами.
– Так им, язычникам! – торжествующе заорал боцман. – Вперёд, солёная братва! Разнесём их дьявольское логово ко всем чертям!
Боевой настрой охватил пиратов, и корабли одержимо рванули к столь недалёкому берегу, с радостью позабыв мракобесные страхи. Капитан Смигл удовлетворённо вздохнул, глядя на то, как его разудалый экипаж привычно приготовился к штурму укреплений, позабыв о «демонах». Сам капитан не верил ни в каких демонов, поскольку являлся очень начитанным человеком, а верил в торжество естествознания под светлым знаменем Господа.
* * *
Комендант сэр Ольгерд в слепой ярости смотрел на крах единственного военного геликоптера, с таким трудом выпрошенного у леди Гаафы Олдамы. Он грохнул белыми от бешенства кулаками по стояку телескопа.
– Посылай ребят на захват флагмана, – обратился он, медленно успокаиваясь, к командиру «Морских Дракончиков». – Увидев потерю ключевого корабля, разбойники в страхе обернутся в бегство. Я убеждён. Так должно быть, ведь мы – атланты, – добавил он, уже пытаясь успокоить себя.
Белый пожарный катер, оборудованный мощными брандспойтами, набирая обороты, разогнал двигатель до предельной скорости и лихо рванул вперёд. Отряд «дракончиков» оживлённо и возбуждённо перешучивался, перемигивался перед первым историческим боем. Сомнений в быстрой победе у атлантов не было. Разве не они побеждали соперников во всех спортивных показательных турнирах?
* * *
– Кажись, нас хотят взять на абордаж, – сказал капитан Смигл, разглядывая странный корабль без парусов, идущий им наперерез на невероятной скорости. – Скажи Гунну, чтобы разобрался с ними, – обратился он к боцману.
Боцман стоял у борта и откровенно восхищался «демоническим» судном. Какой ход! Вода веером вылетала из-под гребного винта, движимого чем-то для пиратов неведомым. За кораблём следом поднималась небольшая волна, которую быстроходное вражеское судно оставляло далеко позади.
– Пускай Гунн постарается не потопить его. Скажи ему, что это мой приказ. Гм, может статься – нам пригодится эта диковинная демоническая посудина.
Боцман понимающе хмыкнул – ещё бы, почти все корабли, которые доставались пирату Гунну при захвате, обязательно шли на дно. Однако то обыкновенно были тяжелогружёные торговые суда купцов или пассажирские с богатыми клиентами. Они были не слишком маневренные и имели небольшой ход. Этот случай – другой. Иметь лёгкий быстроходный корабль в разбойничьем арсенале было весьма заманчиво. Лужёной глоткой «тёртый калач» прокричал пиратам соседнего корабля приказ капитана Смигла.
* * *
Никто из бойцов гарнизона крепости «Аквадос» на катере атлантов не ожидал, что маленький корабль пиратской эскадры ринется им наперерез, ловко блокируя подход к флагману. Однако дикари наглели. На полном ходу два корабля абсолютно разного исторического типа сошлись бортами.
– Проскочили! – радостно вскрикнул рулевой катера, и в этот-то момент на их палубу полетело множество абордажных крючьев.
Резкий рывок нарушил порядок на палубах, когда железные крючья, впиваясь во все выступающие части катера, зацепились за его пластиковые борта. Затрещало дерево палубы, переборок и мачт у пирата. Звонко лопались верёвки, связывающие суда. Отборная ругань и «трёхэтажный» мат пиратов превалировал в комментариях происходящего. Отряд «дракончиков», сбитый этим толчком с ног, поднимался с палубы, когда пираты дали прямой ружейный залп. С криками: «На абордаж!» они бешено ринулись по переброшенным вмиг сетям и лестницам на палубу потерявшего скорость вражеского катера, до сих пор продвигающегося вперёд и с демонической силой тащившего приклеившегося к нему противника.
Палуба огласилась криками тех людей, которые не успели вскочить и принять боевые стойки, согласованные с партнером. На первый взгляд сопротивление было сломлено, и захватчики с торжествующим рёвом бросились вглубь палубы. Наконец-то подобравшиеся внешне и внутренне атланты заняли оборонную позицию около рубки и дали горячий отпор варварам, как оказалось, не имевшим понятия о профессиональных боевых искусствах. В горячности боя пираты не сразу сообразили, что против них действуют слаженные пары бойцов. Первый ряд пиратов «морские дракончики» опрокинули и заковали в «смирители», но в отработанных действиях атлантов проявилась брешь: пока один боец вязал того или иного пирата, прикрывающий его товарищ сам оставался без защиты. Хотя он был сильнее в технике фехтования, чем среднестатистический человек, теперь, в реальном бою это не играло роли, поскольку завывающая толпа разношёрстно одетых морских волков вооружилась до зубов весьма разнообразно. Пираты не стеснялись применять великое множество примитивных пистолетов, висящих у кого по два, у кого по четыре, а у некоторых даже по шесть стволов на поясе или на груди. Шеренги атлантов после непродолжительного ожесточённого боя поредели. Ударили мощные брандспойты, предназначенные для тушения пожаров, и вода буквально смыла за борт большинство атакующих разбойников. Тугая струя воды обрушилась на скользкую от крови палубу.
Неужели всё закончено? Противник сметён за борт. Атланты могли праздновать победу. Казалось, что пираты не смогут вновь попасть на палубу катера. Однако не всё очевидно в искусстве ведения боя. Остатки команды пиратского судна, не успевшие сразу перейти на катер в начале атаки, ринулись вверх по покосившимся мачтам своей видавшей виды посудины, в ходе сражения давшей основательный крен, и забросали ручными бомбами палубу катера.
Взрыв одной из таких бомб повредил систему пожаротушения, и над кораблями взметнулся ослепительный фонтан воды, не препятствующий пиратам. Разбойники воодушевлённо кинулись на врага, мокрые и злые на весь свет. «Сам морской дьявол им был не брат»! Оставшуюся разрозненную группу «морских дракончиков» пираты снова оттеснили к рубке управления катером. Молниеносное продвижение вражеской группы вперёд прекратилось. Главным препятствием для них оказался командир «дракончиков» и двое старших стражников из отряда десантников, являющихся лучшими мастерами высшей ступени рукопашного боя.
Из всего скоротечного боя с пиратами, длившегося уже шестнадцать с половиной минут, три из них потрачены на контратаки со здоровенными детинами. Каждый под два метра ростом и выше умело загораживал проход к рубке. Атланты, подбодрённые опытными ратными действиями старших товарищей, усиленно блокировали доступ через другие, гораздо более узкие подходы.
Неожиданно стремительная атака на тройку десантников прекратилась. Наступило затишье. Командир «морских дракончиков» могучий Магендо смахнул пот со лба, глядя, как в толпе пиратов образуется проход, и недоумённо посмотрел на приближающегося к нему невысокого желтокожего человека с узкими, немного раскосыми глазами. Лоб и прямые чёрные волосы желтокожего пирата туго перехватывались красной шёлковой лентой, а из-за его плеча виднелась витая рукоять меча.
Памятуя длительные тренировки и боевой инструктаж, командир Магендо понял, что наступил момент, когда будут биться сильнейшие бойцы. Исход этого боя решит всю битву на палубе. «Главный Дракон» иронично усмехнулся в усы. Что может сделать ему этот желтопузый пигмей? Пускай он и более умелый, чем вся эта толпа тупых пиратов. Грязных варваров!
Командир Магендо лихо крутанул отобранной у кого-то кривой саблей, вставая в боевую стойку, и на миг отвлёкся, жестом приказывая стоявшим у его боков товарищам не мешать ему. Дальнейшее действие пронеслось перед его взором словно фильм при замедленной съёмке. Низкорослый желтокожий противник неожиданно сделал кульбит и взмыл в воздух, а саблю из его руки вывернуло с потрясающе невероятной силой. Непонятно как оказавшийся в руке пигмея загнутый меч, который только что был у прыгуна за плечом, отшвырнул его оружие в сторону и прочертил гладкую дугу вверх и вбок. Взлетающий противник пластично взметнул ступню вперёд, и «Главный Дракон» единственное, что успел сделать – это инстинктивно прикрыть рукой лицо. Командир Магендо еле успел понять, что резко хрустнула лучезапястная кость руки, а меч противника, завершая движение, застыл на миг в верхней точке. Голова его подоспевшего товарища обагрилась кровью. В ушах командира что-то разорвалось, и последней картинкой перед потерей сознания оказался мягкий тапочек вёрткого пигмея перед глазами.
Самомнение цивилизованного человека сыграло с культурным ратоборцем в реальном бою злую шутку.
С точки зрения самих пиратов картина боя выглядела иначе. В тот миг, как крупный противник, глядя исподлобья, тряхнул головой вбок, их капитан в прыжке пробил оборону крепыша. Он изворотливо отбросил его назад. Не успели выбитая сабля и оба поверженных «демона» коснуться палубы судна, а гибкий как змея капитан Гунн отступил в сторону, освобождая команде пиратов путь внутрь судна атлантов. Гунн сделал лишь шаг назад, небрежно вкладывая меч в заплечные ножны и бережно поправляя чёрное шёлковое кимоно. Третий десантник из отряда «морских дракончиков» завалился набок. Когда узкоглазый пират коснулся его мечом, практически никто не заметил. «Катер» – демоническое судно защитников крепости – молниеносно оказался полностью захвачен пиратами.
* * *
Дым горелого дерева, пропитанного незнакомыми терпкими смолами, полуденный ветер доносил с моря, и першило в горле. Комендант Ольгерд опустил бинокль, закашлялся и отрешённо поглядел себе под ноги. Он стиснул пальцами правой руки виски и задумался. Морское сражение сегодня блестяще выиграли пираты. «Но это ещё не поражение всего Морского Флота Атлантиды!» Урок, ярко преподанный бывалым противником, надо извлечь. Искусство рукопашного боя врага разительно отличалось от приёмов спортивно-боевой борьбы атлантов. Защитникам крепости стоит подумать о военных хитростях, применяемых когда-то древними атлантами. Опыт далёких предков не стоит сбрасывать со счетов. Адъютант участливо ждал приказаний Главнокомандующего.
– Голубчик, поднимите военные архивы по тактике и стратегии морских сражений с опытным неприятелем! Кажется, мы здорово недооценили нашего противника. Это непростительная ошибка! Будем крепко думать.
Глава 13
Игры империи
Здание Белого Дома в столице Атлантиды Миртосполисе возвышалось на зелёном островке, отделённом от остального города системами судоходных речных каналов и лабиринтов. Множество мостов с ажурными конструкциями в виде крыльев бабочек раскинулись через сеть водоканалов столичного мегаполиса. Главная Часовая Башня города с механическими часами, громко бьющими в ударные тарелки каждые три часа, гордо возвышалась на центральной площади города. Это была площадь Фонтанов. В жаркую летнюю пору хрустальные фонтаны-жиральдоли сверкали и блестели брызгами чистейшей воды, радуя глаза горожан, прогуливающихся близ водяных струй. Влюблённые и приезжие, родители и малыши, школьники и студенты – все торопились в жару под прохладную сень на площади Фонтанов.
Часовая стрелка на циферблате Главной Часовой Башни близилась к полудню. Закрытое от прессы заседание сената состояло из представителей фракции «Белая Медведица», возглавляемой президентом леди Гаафой Олдамой. На повестке дня был один вопрос: «Об отдельных проявлениях религиозного экстремизма». Секретный доклад по вопросам неформальных объединений и организаций делала леди Адельфина Арон, личный секретарь леди Изольды Арон, второго помощника президента Атлантиды леди Эвелины Эннафы. Это был её первый самостоятельный доклад, маленькое частное расследование, проведённое собственными силами. Для политического дебюта ей любезно выделила пару опытных агентов из собственного арсенала её бабушка, леди Изольда Арон.
Адельфина волновалась:
– Целью моего исследования является определение политических воззрений простого народа. Я хотела выяснить, может ли зародиться какая-нибудь самостоятельная политическая прослойка в обществе при условии средней и слабой активности обычных жителей Атлантиды. Для изучения мне посоветовали взять за образец жизнь обывателей в «Нижнем Городе». В ходе расследования я применяла такие методы, как наблюдение, беседы, интервью, анкетирование, сравнение и анализ. Фактический материал я подшила в папку за текущим номером и копию сдала в архив с грифом «для служебного пользования».
* * *
Президента леди Гаафы Олдамы на заседании не было. Отсутствовала и её «правая рука» – неразлучная подруга леди Флоренция Арон. Обе дамы по делам «безопасности империи» пребывали в отъезде. События, связанные с восточной крепостью «Аквадос», затягивались. Гениальный план «молниеносного» отражения противника, составленный главнокомандующим восточным фортом сэром Ольгердом, слегка «трещал по швам», ну это, мягко говоря. А грубо выражаясь – просто провалился, судя по донесениям государственной разведывательной службы. Выяснилось, что при всех высоких технологиях и достижениях науки и техники в империи атлантов просто отсутствуют какие-либо разработки эффективного вооружения оборонительного типа. Сподвижницы «Белой Медведицы» упустили из вида этот политический вопрос. Многие члены правящей фракции считали, что Атлантида недосягаема для любых врагов вследствие географического преимущества, с одной стороны. С другой стороны, они полагали, что многие народы, населяющие другие континенты Земли, с их примитивным укладом быта и слабым развитием железодобычи, вряд ли могут рассматриваться как серьезный источник угрозы. В результате…
– В результате восточный конфликт продолжает требовать новых и новых вливаний бюджета. Финансирование Морского Флота Атлантиды, смею напомнить нашим уважаемым коллегам, не предусмотрено бюджетом на этот год, – нудным голосом скрипела Изольда Арон. – Вторым вопросом на повестке дня стоит согласование конкретного количества денег для армии и флота. Причём, отдельным пунктом стоят бюджетные затраты на Космический Флот. Третий вопрос для нашего обсуждения увязан с предыдущим – это, как ни прискорбно сказать, перевооружение армии, которое невозможно без внедрения новых высоких технологий из области молекулярной и квантовой электроники.
В зале наступила мертвая тишина.
– Между прочим, я думаю, нам, атлантам, стоит срочным порядком пересмотреть старую военную доктрину Атлантиды, – она достала большой носовой платок и громко высморкалась. – Для чего я предлагаю провести внеочередной референдум в поддержку будущих высоких технологий в области военной техники.
– Протестую против такой формулировки. Следует убрать упоминание о военной технике из протокола, чтобы избежать паники среди населения, – раздался голос из зала.
– Принимается, – согласилась леди Изольда Арон, – секретарь перепишет протокол с учётом вашего предложения по данному вопросу.
* * *
– Следующий вопрос – вопрос о создании общественных институтов в Атлантиде. Слово предоставляется…
– Уважаемые дамы и господа, уважаемые члены обеих палат Парламента! Контуры планетарной цивилизации в общественно-политической мысли Атлантиды вырисовываются в русле развития социально-политических проблем глобального плана. Никто из присутствующих не будет оспаривать тот факт, что наш идеологический потенциал напрямую связан с внутренней духовной культурой каждого атланта. Кто сегодня занимается этим вопросом? Могу ответить – никто, кроме духовенства Двуединоначалия. Я, конечно, не выступаю против религии в целом. Однако проведенные социологические исследования свидетельствуют – массовое сознание простого обыкновенного атланта давно выросло за идеологические рамки мифотворчества Двуединоначалия.
В аудитории зашумели. Председатель заседания, милый толстячок в белом парике, стукнул деревянным молотком по столу:
– Тихо, дамы и господа! Вы где находитесь? Имейте совесть, дайте человеку высказаться. Желающим дискутировать дадим слово. Список очерёдности дискуссий гуляет где-то по залу. Записывайтесь, но не забудьте, что скоро обед, – он сдвинул парик на затылок, почесал макушку, затем посмотрел на настенное электронное табло и кивнул докладчику:
– Уважаемая леди сенатор, продолжайте, пожалуйста.
– Я могу привести конкретные факты для неверующих. У меня есть первоклассный образчик проникшей к нам в Атлантиду псевдокультуры, – докладчик показала аудитории пачку ярких пакетиков. – Угадайте, что это. Это хиты разных сезонов одиозной группы «Туземцы Океании». Контрабандная запись. Кстати, неплохого качества, потому что она сделана на студийной аппаратуре. Разумеется, подпольно и без лицензии, без налогов. Артефакты этой, простите за выражение, псевдокультуры продаются на чёрном рынке втридорога. Хотите послушать? Ага. Вижу «лес» рук. Очередь, господа, занимайте. В очередь! Уважаемый господин председатель – первый. На чём я остановилась? Ах, да! По моим наблюдениям, в Атлантиде давно созрели объективные предпосылки для ломки исторически изживших себя стереотипов мышления. Атланты, вдумайтесь, что последует за «Туземцами Океании?» Спасибо за внимание.
Часы на Главной Часовой Башне пробили полдень. Вздох облегчения прокатился по залу. Жара и духота не поощряли атлантов-политиков к многочасовым прениям. Сообщение на электронном табло продублировал вслух председатель собрания:
– Господа! Объявляется перерыв на обед. Всем спасибо. Все свободны.
Леди и немногочисленные господа сенаторы встали с мягких кресел и бегом ринулись к председателю собрания, образовав столпотворение. Они кинулись устанавливать очерёдность прослушивания музыкального хита сезона, дабы… познакомиться с врагом культуры атлантов.
* * *
В просторном уютном кабинете сенатора леди Изольды Арон были настежь распахнуты окна, но слабое дуновение ветерка с улицы не приносило ожидаемого облегчения. Под потолком неустанно жужжал мощный пятилопастный вентилятор. Несмотря на ранний час, духота и зной брали говорливых сенаторов за горло. В повестке дня объявили трёхчасовой перерыв. Адельфина сидела в большом мягком кресле шикарной офисной мебели, закинув ноги в туфлях на высоких каблуках на подоконник. Она держала чашку с ароматным кофе, прихлёбывая его с домашней булочкой, беседовала с бабушкой Изольдой.
– Хочешь свежих яичек из курятника дедушки Станимира? Я сварила немного к завтраку. Дедушке будет приятно знать, что его знаменитые куры из фамильного замка Аронов способствуют здоровому питанию молодого поколения в Сенате. Да, кстати, я записала твоё выступление на видеодиск для истории. Хочешь вечером просмотреть, уважаемая леди Адельфина Арон?
– Бабушка, я так волновалась перед выступлением, что несколько раз чуть не сбилась с мысли. Пришлось подглядывать в шпаргалку, как в школе, – Адельфина взяла варёное яичко и, постучав им по столику, ловко очистила от скорлупы и надкусила. – Вкусно как, особенно после дебютных треволнений в Сенате. Бабуля, ты не поверишь! У меня ноги подкашивались от страха.
– По тебе нисколечко не было видно. Адельфина, ты отлично выступила и хорошо поработала. Это не я дифирамбы тебе пою. Мне об этом по секрету сказали некоторые специалисты из «Белой Медведицы», которые страховали твою деятельность, когда ты работала, так сказать, «на натуре», – улыбнулась леди Изольда, откусывая бутерброд с сыром и запивая чёрным кофе.
– Как, разве я не полностью самостоятельно проводила исследование?
– Конечно же, самостоятельно, но ты пойми, дорогая. Мы не можем ставить под удар всю работу фракции из-за непредвиденных случайностей. Но всё могло случиться. Хорошо, что страховка не понадобилась. Это дало тебе шанс проявить индивидуальные качества, наработать личный опыт, набрать очки. Разве не этого ты хотела?
– Пожалуй, – согласилась Адельфина. – А что дальше мне делать?
– Пока всё, что нужно – это плотно покушать, чтобы до вечера быть в форме. Кстати, внучка, давай-ка послушаем программу новостей, – леди Изольда вытянула руку с пультом к стене и включила волвизор.
– …экстренный выпуск «Новости Атлантиды». Вчера вечером потерпел аварию правительственный геликоптер, следовавший в район Аквадоса. На борту вместе с экипажем было шесть человек. Президент леди Гаафа Олдама, сенаторы супруги Арон, дипломатический курьер из крепости «Аквадос», пилот и штурман. Отряд спасателей вылетел на место катастрофы. Ведётся активный поиск. Новые данные в информационный центр Миртосполиса не поступали. Оставайтесь с нами на канале «Общественное атлантическое телевидение».
Адельфина и Изольда Арон, не проронив ни слова, переглянулись. Адельфина, выронив чашку из рук на ковёр, вскочила на ноги и кинулась к бабушке. В кабинет громко постучали, и следом вошли сотрудники отдела внутренней безопасности Атлантиды. Волвизор работал, и диктор вновь повторял экстренное сообщение.
– Вы уже всё знаете? – вздохнула одна дама, по-видимому, старшая в группе. – Что ж, тем лучше. Давайте, с вами, уважаемая леди Изольда Арон, и с вами, дорогая леди Адельфина, поговорим серьёзно. Присаживайтесь. Разговор будет долгим.
Леди Изольда Арон сохраняла выдержку и спокойствие. Она села в кресло. Прямая гордая осанка и осмысленный взгляд говорили о сильном мужественном характере этой немолодой женщины, и лишь только руки крепко сжимали ручку пустой чашки из-под кофе.
– Мы слушаем вас, уважаемые…
* * *
– С вашего позволения, уважаемые сенатор леди Изольда Арон и леди Адельфина Арон, мы приступим прямо к сути вопроса.
Заручившись молчаливым согласием обеих, сотрудницы продолжили.
– Видите ли, политические события в районе крепости «Аквадос» таковы, что наш доблестный морской флот не совсем добился полной и абсолютной победы над вторжением в том регионе. Скорее, совсем наоборот, – сказала старшая по званию сотрудница.
– Что значит «совсем наоборот?» – сдвинула брови леди Изольда Арон.
– Мягко выражаясь, мы, атланты, встретились с новыми проявлениями боевого искусства. Неизвестные для нас методы ведения военных действий не делают нам честь, но, тем не менее, наши специалисты вовсю стараются изучить эти приёмы и взять их на вооружение, – пояснила младшая сотрудница.
– Ах, они «вовсю стараются?» Что ж, это радует. А вы, уважаемые представители спецслужб, хоть знаете, во сколько выливаются эти «вовсю старания» для государственного бюджета? – сенатор леди Изольда Арон строго и вопросительно посмотрела на говорившую даму.
– Да, конечно, мы понимаем. Но военно-морские события развиваются так спешно, что наши военспецы не поспевают за тактикой врага. Враг коварен, силён, закалён в реальных, а не в спортивных, как наши бойцы, боях, – оправдывалась младшая сотрудница, невольно взявшая на себя инициативу в разговоре.
– А что же наши передовые технологии? Системы лазерного наведения, оптические пушки, геликоптеры? Что, мы хуже вооружены, чем морские дикари? Почему современное оружие проигрывает перед примитивной варварской «дубиной»? Не понимаю что-то. Попробуйте объяснить! Я требую! – леди Изольда Арон повысила голос.
– Наши технологии просто превосходны, но не всегда оказываются эффективны в реальных условиях. Методы варваров, их безрассудный натиск сметают все законы ведения боевых действий. Поэтому-то наш ответный удар затягивается. Сэр Ольгерд разрабатывает ответные меры, противник на ходу изменил игру и поменял дислокацию боевых кораблей. В то время как бойцы крепости перенацеливают орудия на новые позиции, враг опять меняет тактические приёмы, – пояснила старшая сотрудница.
– У противника большая армада кораблей?
– Нет, леди Изольда Арон, вовсе нет. Малочисленная эскадра. Часть кораблей они потеряли во время большого морского сражения. Тем не менее, их энтузиазм просто поразителен! – продолжала она же.
– Вы говорите, во время большого и единственного морского сражения, верно? Так в чём же дело, в непреодолимой силе? – негромко сказала леди Адельфина, воздевая ладони вверх.
– Мы, точнее, Военный Совет крепости «Аквадос» и Главнокомандующий нашим флотом уважаемый сэр Ольгерд полагаем, что предводитель вражеского флота очень умён, опытен и изворотлив, – ответила старшая сотрудница.
– Так. Очень хорошо. Дайте мне подумать немного, а пока отвлекитесь и расскажите подробности катастрофы правительственного геликоптера. Какие меры принимаются для спасения экипажа и его пассажиров? – сжав зубы, холодно сказала леди Изольда Арон.
* * *
– Я начну с предыстории этой катастрофы, если позволите, – храбро сказал молчавший до этого момента третий представитель делегации, высокий стройный брюнет, одетый в строгий серебристый костюм со значком на правом лацкане.
Стилизованное изображение белой чайки на бирюзовом значке символизировало дальнозоркость отдела внутренней безопасности Атлантиды. Молодой человек явно гордился принадлежностью к этой службе.
– Орбитальные спутники на днях засекли какие-то летящие объекты в районе населённого пункта деревни Малинополис. Их полёт пересекал трассы пассажирских геликоптеров несколько раз. Всё бы обошлось благополучно, если бы в тот момент, когда правительственный геликоптер, поднявшись в воздух вне полётного расписания, не сбился с курса на четыре градуса и тридцать пять секунд северо-восточнее своего воздушного коридора. В этом месте спутники зафиксировали целое скопление летящих объектов на хорошей скорости.
– Объясните, что значит «на хорошей скорости?»
– Простите, я сейчас поясню, – брюнет порывисто полистал карманный блокнот. – Ммм… вот, нашёл. Имеется в виду скорость, которая в восемь раз и иногда более превышает скорость звука в воздухе. Наши геликоптеры не летают на таких скоростях в атмосфере Земли. Из больших скоростей мы освоили первую, вторую, третью и совсем недавно четвёртую космические скорости для запусков орбитальных спутников, станций и полётов в ближнем космосе. В космосе такие величины оправданы, а в атмосфере они должны «съедать» слишком много кислорода, истончая защиту от жёстких лучей ультрафиолета – озоновый слой в верхних слоях атмосферы. Поэтому геликоптеры никто не проектирует для сверхзвуковых скоростей.
– Вы хотите сказать, что-то или кто-то с иными технологиями вторгся на нашу территорию и хозяйничает у нас под носом? – спросила Адельфина у симпатичного брюнета, который взял на себя смелость вести диалог от имени всей делегации и теперь зачарованно посматривал на леди Адельфину.
– Наши учёные полагают, – он важно сделал паузу. – Леди Адельфина, что рано делать далеко идущие выводы. Этот феномен следует досконально изучить сначала, чтобы…
– Чтобы и в дальнейшем терять наши геликоптеры и людей? Вы хотите это сказать? – сенатор Изольда Арон поднялась с кресла и порывисто подошла к окну. Повернулась лицом к делегации. – Простите, я нервничаю, немного.
Вздохнула и с подчёркнутым уважением посмотрела на молодого человека:
– Прошу вас, продолжайте дальше.
– Предположительно, априори вырисовывается такая ситуация, что действительно не исключено внимание к нам неизвестной и высоко технологически развитой цивилизации. Они не идут на контакт – это раз. Они пока, извините, изучают нас – это два. Они специально не проявляют агрессии – это три. А катастрофа правительственного геликоптера, скорее, случайность, чем явное нападение.
Леди Изольда Арон нервно не столько кивала, сколько дёргала головой, словно её внезапно настиг тремор шейных мышц.
– Что ж. Ясность лучше, чем неведение. Благодарю вас, господа, за информацию и доверие. Вернёмся теперь к нашей горячей точке – крепости «Аквадос». Лично моё мнение узкоспецифическое. Не следует ли из этого нам, атлантам, захватить вражеского главнокомандующего в целости и сохранности, а? Думаю, что следует. Разработайте операцию по его захвату. Нам нужно его привлечь на нашу сторону. Я думаю, что талантливый полководец может сослужить хорошую службу родной Атлантиде, а быть может, и всей планете Земля. Наш флот наземный – никакой, морской – слабый, а космический ещё не родился. Привлеките всех людей этого человека к военному делу для нашего же блага. В свете новых событий с неизвестным вторжением иных космических цивилизаций или кого другого мы с вами просто обязаны подумать о выживании всей планеты и её жителей и использовать для этой цели любые средства. Благая цель требует запихать наши горделивые амбиции далеко и в одно очень тёмное и узкое место. О, не смущайтесь! Вы правильно поняли. Туда-туда. Именно туда. Да-да, не таращьте на меня глаза, я правильно выразилась, оно самое, то, на котором, простите, мы с вами, уважаемые дамы и господа из отдела внутренней безопасности, сидим. Я ясно выражаюсь?
– Конечно. Разрешите идти, уважаемая сенатор леди Изольда Арон?
– О, да! Действуйте, незамедлительно. Желаю удачи! Сегодня чудесный день, уважаемые дамы и господа!
– Сегодня чудесный день, леди Изольда, леди Адельфина! – делегация откланялась и направилась к выходу.
Молодой брюнет несколько раз заинтересованно оборачивался, останавливая лукавый взгляд на Адельфине. Пока он шёл к дверям, успел запомнить и её прическу, и костюм, и поворот головы анфас. В дверях он застрял на мгновение, мысленно решая написать её портрет маслом на холсте, но тут его подтолкнул кто-то из сопровождающих официальных лиц. Парень повернулся кругом, раскланялся, вздохнул и, пятясь задом, вышел из кабинета сенатора. Леди Изольда цепко перехватила взгляд, усмехнулась про себя. Интересный молодой человек. Надо будет узнать у секретаря о нём подробнее. Она исподволь глянула на внучку. «Кажется, Адельфина ничего не заметила. Или не показывает мне. Молодец внучка, держит марку»! – отметила леди Изольда как бы между прочим. Волвизор продолжал вещать новости дня.
Часть II
В зените
Яично-жёлтая луна выплыла из-за ближайшей островерхой вершины и озарила Горний Мир, его снега, распадки, неприметные козьи тропки и пещерку, где укрылись на ночёвку странники. Горел неяркий костерок, дававший призрачное ощущение тепла и домашнего очага. Дымок приятно щекотал ноздри и приглашал к беседе.
– Дедушка, это ж всё про людей ты рассказываешь. А обещал о рыбах рассказать?
– Эк, дорогой Ис, куда нам спешить? Ночь длинная – сказка скоро сказывается, да не скоро дело делается. Смотри, луна взошла – большая и жёлтая как свежая лепешка. Дай-ка, я тебя укрою одеялом, чтобы холод не пробрался. Вот так-то лучше будет. Рыбы-рыбы. Будут тебе и люди-рыбы. Слушай…
Глава 14
Колонизация астероидов
Унылая серая долина простиралась вокруг звёздного корабля до самого горизонта. Насколько хватало глаз – серо-бурая пыль и серо-красный песчаник. Пыль, вздыбленная прошедшим недавно умеренным ураганом, ещё не осела. Полная розовая луна иногда проглядывала сквозь медленно плывущие рваные клочковатые облака. Стоило отойти от трапа на тридцать шагов, как под ногами захлюпала сухая пыльная жижа. Студенистые комки кое-где примостились по краям пыльных воронок. Не вооружённым глазом опытного конструктора видно было, что космодром сооружали наспех, и явно с нарушением проекта. Те, кто его строил, так торопились, что осталась недостроенной башня приёмной антенны. По куполу этой башни полоскался кусок рваной ультрафиолетовой пленки. Под стеклянным прозрачным куполом зеленели стройные посадки пихтового молодняка. Посадочная площадка астероидного космодрома отделяла астронавтов от шероховатой и зыбкой поверхности пыли, которую неторопливо разрезал носом утлый катерок невзрачного вида. Его водитель лихо вырулил из-за пыльной дюны. Волны пыли трёхметровым веером сопровождали работу его гребного винта. По мере приближения катера у людей возникало впечатление не только ветхости этого транспортного средства, но и его ненадежности. Молодые колонисты с трудом сдерживали челюсти, чтобы никто не услышал стук зубов.
Катерок погасил скорость, причалил к космопорту и заглушил двигатели. Улыбчивый водитель сверкнул белоснежными зубами на запылённом лице, здороваясь с каждым прибывшим колонизатором за руку. Крепкое рукопожатие и весёлое настроение хозяина колонии развеяли первое сумрачное впечатление.
– Меня зовут Алекс, я – начальник колонии. Добро пожаловать к нам на Новую Землю. Как долетели? Нормально? Без происшествий? Это хорошо. Ближняя радиосвязь частенько барахлит. Ха-ха-ха! У этого астероида мы обнаружили сильное магнитное поле, когда транспортники пошли к нам полным ходом. Расписание рейсов составили плотное. Перечислили деньги на банковский счёт компании «Освоение новых земель». Вы же понимаете, любые изменения в расписании – это круглые цифры «неустойки». Астероид Новая Земля, конечно, имеет не спрогнозированные заранее особенности. Протяжённая ионосфера. Регулярные магнитные возмущения и настоящие магнитные бури делают нашу жизнь полной приключений. Сюрпризы за сюрпризами. Однако я надеюсь, всё под контролем. Держим руку на пульсе. Ха-ха-ха! Вам понравится, я уверен…
Астронавты и новые колонисты неуверенно переглядывались. Эйфория хозяина им была непонятна.
– Разрешите вопрос, – плотный мужчина среднего возраста с серьёзным лицом обратился к начальнику колонии. – Каков химический состав здешней атмосферы?
– Почти земной. Отклонения в пределах допустимого. Здоровье колонистов не вызывает опасений. Ха-ха! Мы бодры и веселы.
– Заметил. Конкретные цифры отклонений можете назвать?
– Пожалуйста. Наша лаборатория к вашим услугам. Любая информация у нас является открытой, – он обезоруживающе улыбнулся. – Прошу на борт моей посудины. Грузоподъёмность катера отменная. Не смотрите на непрезентабельный внешний вид. Ха-ха-ха! Вездесущая пыль въедается в пластик намертво. Однако на ходовые качества машины не влияет. Слава Двуединоначалию!
Люди с опасением взошли на палубу судёнышка. Водитель включил двигатель. Слышите звук мотора? Зверь – машина! Катерок почти с места рванул по пыльному морю, держа курс на песчаный мыс.
– Это Мыс Доброй Надежды! – радостно прокомментировал водитель, стоя за штурвалом. Он наклонился к уху старшего по званию среди новеньких, сэру Каллисту, и добавил:
– Людям нравится называть географию астероида по-нашему, по-земному. Это напоминает о доме. Ведь мы, земляне. Ха-ха! Вы согласны?
– Пожалуй, – кивнул недоумённо молодой мужчина собеседнику…
* * *
Дома-купола колонии Новой Земли открылись сразу же за Мысом Доброй Надежды. Окна-иллюминаторы светились приятным жёлтым светом, придавая поселению землян развесёлый и жилой вид. Постройки соединялись закрытыми прозрачными галереями. Стеклопластик пропускал наружу внутреннее освещение помещений и позволял экономить электроэнергию. На улицах городка колонии было много тяжёлой карьерной техники – экскаваторы, бульдозеры, самосвалы. По гусеничным вездеходам, припаркованным во дворе дюралюминиевого ангара, ползали автомеханики и сварщики. Одни что-то меняли и подкручивали гаечными ключами, другие находили повреждения, требующие сварки. Громкое постукивание инструментов, смех и оживлённый разговор долетали до уха новых колонистов. Яркий сноп искр и света вспыхивал голубым факелом в ночном механическом пейзаже ремонтной мастерской. Колонисты хорошо освоились с Новой Землей. Налаженный быт и работа – что ещё нужно человеку вдали от дома?
Катер причалил к пластиковому пирсу рядом с мэрией городка. Стемнело быстро. Первый сюрприз приятно удивил новичков. Пыль астероида ночью светилась отражённым сине-зелёным фосфорическим светом. Люди прошли в прозрачный купол мэрии через шлюзы, где автоматы пропылесосили и продезинфицировали их одежду.
– Пару дней, дорогие друзья, вам придётся пообщаться с биологами и медиками. Правила биоконтроля обязательны для всех без исключения. Сожалею, коллеги. Поживёте в отсеке для гостей. Обещаю, скучать не будете. Ознакомьтесь, пожалуйста, с планом нашего городка.
Алекс раздал людям красиво оформленные буклеты и фотоальбомы с цветными фотографиями.
– Здесь вся наша история. Да-да, уже пишем Историю колонии. Ха-ха! Я горжусь тем, что мне довелось стоять у её истоков. На прошлой неделе у нас заработала своя типография. В этих буклетах вы увидите результаты наших конкретных дел. На последней странице приложений есть таблицы с цифрами и диаграммы нашей зарождающейся экономики. Они говорят о том, что мы догоняем другие обитаемые планеты. Здесь убедительные артефакты нашего благополучия и процветания – архитектура, география астероида, полная инфраструктура и массовые развлечения. Обед в столовой через час на втором этаже. Будьте как дома! О! Пришли мои помощники. Ха-ха-ха! Прошу любить и жаловать! Господа, эта молодёжь, биологи Фома и Сазон – ваши гиды.
Гиды одинаково улыбались искренними счастливыми детскими улыбками:
– Мы с радостью покажем наши владения на астероиде: жилые отсеки, клубы релаксации, спортзал и тренажёры, – курчавый и рыжеватый Фома боксёрской наружности прижимал к груди лабораторный журнал. – Правда, Сазон?
Упитанный, круглолицый и щекастый, словно хомячок, Сазон гордо поправил отутюженный лацкан бирюзового халата и вежливо поклонился:
– Непременно.
– И опыты? – спросил Каллист в лоб, обходя огородами все дипломатические тропы.
Молодые люди переглянулись и после небольшой паузы сладчайше заулыбались, ответили стройным заученным хором:
– Конечно же, не сомневайтесь, и опыты.
– На этой доброй ноте я покидаю вас. Расписание дня требует моего вмешательства в секторе «Зет-18». Встретимся за обедом. Всего хорошего. Ха-ха! Сегодня чудесный день! – Алекс откланялся и поспешил по служебным делам.
Приклеенная улыбка поспешила вместе со своим хозяином. Сквозь прозрачные стены гости видели, как из дома-купола мэрии по галерее Алекс прошёл через шлюзы в жилые дома-купола спального района городка колонистов.
«Что-то они все выглядят удивительно счастливыми и довольными? Неспроста», – подумал Каллист. – «Вот и первый крючок для зацепки негласной ревизии».
Гостей ожидал обязательный медосмотр с анализами и прививками, техническая вводная лекция, инструктаж по технике безопасности при пользовании шлюзовыми камерами, а также противопожарный, ксенобиологический и другие инструктажи и экзамены для получения допуска. Что-что, а бюрократическая машина – наипервейшая колонистка на Новой Земле – работала, не покладая рук, точнее, бумаг. Неужели за пару дней можно успеть прослушать все виды инструктажей? С сомнением, вздохами и скисшими минами новички отправились в медицинский отсек. Как известно, по доброй воле в поход к эскулапам мало кто ходит.
* * *
Утро наступило необычно скоро. Пробуждение принесло радость и бодрость вновь прибывшим колонистам. Блаженная улыбка нарисовалась сама собой на утренних лицах. Хорошо! Настроение приподнятое. Люди поднялись с постелей, с шутками и прибаутками прошли в тренажёрный зал. Вчерашней усталости от дальнего космического перелёта как не бывало. Счастливые улыбки появились на каждой физиономии. «Странно!» – опять заметил Каллист, невольно растягивая мышцы лица в улыбку. – «Особенности воздействия атмосферы астероида или пищевые добавки – причина хорошего ровного настроения среди людей? Я полагаю, стоит выкроить время для посещения местной лаборатории». Пока же о своих опасениях Каллист решил никому ничего не говорить. Зачем зря беспокоить народ? Людям нужен отдых и эмоциональная разрядка. Продолжая улыбаться, он подошел к силовому тренажёру и с аппетитом голодного спортсмена начал выполнять упражнения силовой гимнастики. Раз-два, три-четыре. Он приостановился, добавил груз на тросах, зафиксировал рычаги и с удовольствием продолжил тренировку. Раз-два, раз-два, раз-два, три-четыре…
* * *
Лаборатория Новой Земли находилась в отдельном восточном отсеке, соединённом с боковой галереей двойной шлюзовой камерой. Она подразделялась на тематические секции с различной научно-технической и бытовой ориентированностью. Интерес жителей астероида проявлялся к разным областям науки и техники. Каллист едва успевал читать названия кабинетов: «промышленные физико-химические исследования», «биохимия атмосферы Новой Земли», «отдел генетики и модификации полевых культур», «медпункт», «дезинфекция и дезактивация», «ветеринар», «скорая помощь». Каллист в сопровождении по-идиотски улыбающихся инженеров медико-биологов Сазона и Фомы посетил по очереди каждую секцию.
На первый взгляд ничего особенного он не увидел ни в одном лабораторном помещении. Обычные стеклянные колбы, пробирки, реторты и спиртовки громоздились в творческом беспорядке на химических столах вперемешку с угольными и молекулярными фильтрами. Покрытие столов обильно пестрело разноцветными блеклыми разводами от реактивов – следами служебного усердия колонистов при проведении опытов. Коробочки и флаконы с реактивами были все аккуратно подписаны. Каллист читал внимательно каждую надпись: фенолфталеин, соляная кислота, серная кислота, азотная кислота, плавиковая кислота. «Хм! Плавиковая кислота, интересно, зачем здесь нужна?» – про себя удивился он. «Наверное, для металлургии», – решил Каллист. Жарочные шкафы – двойные жестяные цилиндры, стоящие на кривых металлических ножках около стен, исправно гудели и стерилизовали химические и медицинские инструменты. Фрамуга вытяжной системы была приоткрыта и, судя по завыванию мощных вентиляторов, перегоняла кубические литры воздуха со скоростью малого урагана.
В отдельном затемнённом кабинете размещался громоздкий растровый электронный микроскоп, работающий в паре с вакуумным насосом. Вакуум, правда, держался на уровне десять в минус пятой, самое крайнее – в минус шестой степени миллиметров ртутного столба. Но для колонии астероида и это хорошее достижение. Поэтому увеличение электронного микроскопа доходило всего до двухсот пятидесяти тысяч крат, хотя при лучшем вакууме могло быть и в миллион крат.
В секциях генетики и ветеринарии улыбку посетителей всегда вызывали клетки с лабораторными животными. Малый зоопарк – живой спектакль с участием мохнатых артистов – отвлекал основное внимание посетителей, что позволяло сотрудникам спокойно продолжать будничную работу. Белые мыши и крысы деловито суетились в игрушечных пластиковых домиках. Пушистые морские свинки сверкали бусинками глаз и тонко пищали – просили, чтобы их взяли на руки и погладили. Хомячки перетаскивали корм из кормушки в дальний угол, зарывая его в сено. В большом аквариуме носились стаи петушков и гупий. Сине-серые сомики шевелили длинными усами и перебирали плавниками, оставаясь в придонном слое рядом с камушками и большими ракушками. Розовые лягушки с прозрачной кожей приклеились лапками-присосками на стены аквариума и с лягушачьим интересом разглядывали посетителей. Взаимный интерес зрителей с обеих сторон был хотя и неплодотворным, но очень эмоциональным. Длинные пушистые водоросли плавно изгибались от течения воды. Небольшие пузырьки воздуха неспешным чередом поднимались из воды на поверхность. У окна область от пола до потолка занимали клетки с голубями, волнистыми попугайчиками и канарейками. Сизые, белые и пёстрые голуби с опушками на ногах важно выпячивали грудь и суетливо прохаживались по прутьям клетки. Голубые и зелёные попугайчики раскачивали подвесные кольца и радостно тренькали, чирикали и стрекотали на разные голоса. Жёлтые канарейки прыгали, вертели хвостиками и весело заливались утренними трелями. Каллист, Фома и Сазон разглядывали весь этот зоосад и непринуждённо улыбались.
Однако Каллист, стиснув зубы и сдвинув брови, продолжал тайные и молчаливые исследования. Как потомственный охотник он примечал такие мелочи и тонкости в поведении животных, рыб и птиц, которые не увидит никто другой. Мысленно он делал заметки под пунктом номер такой-то, старательно запоминая всё, что необходимо. Он прекрасно понял, что зверинец недаром выставлен прямо у входа в секцию генетики. Вопрос состоял в другом: «Что призван скрывать этот манёвр психологии?»
* * *
Рваное облако висело над городским куполом астероида Новая Земля. Сквозь дыры, затянутые комариной сеткой, просвечивала бело-розовая луна – Розалия. Жемчужный свет небесной спутницы астероида падал на блестящий гладкий пластик, защищающий крышу лабораторного корпуса от вездесущей пыли. Липкая пыль плотно устилала кровельные щиты и образовывала там коллоидную корку. Зелёные и жёлтые искры фосфоресцирующих вкраплений проблескивали в лучах вращающихся прожекторов поселения колонистов. Люди давно и крепко почивали в постельках. Не спалось лишь учёным червям из генетической лаборатории.
Электронный глаз микроскопа мигнул и ярко вспыхнул, освещая рабочее поле подложки. Вакуумный насос затарахтел механическими фибрами, выкачивая воздух из оптических блоков и систем электронного провидца. Микроскоп занимал отдельный зал в лабораторном корпусе колонистского городка. Сканирование желатиновой плёнки, снятой с объекта, завершилось, и первый кадр вывелся на экран дисплея. Наблюдатель внёс живой образец в рабочее поле. Быстрый анализ данных от синтезированной генной структуры компьютер вывел для сравнения с предыдущей информацией в отдельное окно на жидкокристаллическом мониторе. Меченый ген программа обозначила кружочком. Сопроводительная гид-информация и последующие изменения в процессе искусственной мутации, сведённые в обширную таблицу, давали экспериментаторам возможность наблюдать за исполнением генно-инженерных замыслов. Попутно программный код анализа фиксировал положительные, отрицательные и побочные эффекты.
Дежурный наблюдатель, генетик-биолог, одетый в белый стерильный комбинезон, пинцетом-манипулятором захватил рассматриваемую плёнку образца и положил её в круглый титановый бикс с крышкой, которую затем поместил в криостат с жидким азотом. Ассистирующий в опыте лаборант деловито ухватил тяжёлый криостат и отволок его в хранилище. Затем наблюдатель открыл ампулу со следующим живым образцом биологической ткани и поместил одну каплю содержимого в фокус рабочего поля. Человек зажмурил правый глаз, а левым приник к окуляру микроскопа, держась за ручки фокусной подстройки.
Электронный луч возбудился в смеси инертных газов – аргона и криптона – до энергии накачки, и иридиевый лазер вошёл в рабочий режим. На экране компьютера выводился по очереди каждый этап увеличения образца: клетки, клеточные структуры – вакуоли, митохондрии, ядра. В окрашенных ядрах генетик-биолог разглядел сначала неясный клубок двойной пространственной спирали дезоксирибонуклеиновой кислоты. ДНК, свёрнутая в тугую нить, под настойчивым лучом лазера дрогнула и пришла в движение, раскручиваясь под действием монохроматического света и занимая весь объем в поле зрения.
Ага, вот и меченый участок из четырёх аминокислот – исследуемый геном. В ходе эксперимента получилась новая комбинация из огрызков полезных генных структур и осколков вредных кислородных радикалов, сцепившихся между собой электронными пи-связями с малой подбарьерной энергией. Дежурный увеличил чистоту форвакуума и подкрутил ручки фокусной подстройки микроскопа, усиливая кратность видимости.
В ходе опытов получилась смесь из генетических изомеров. Один из макроскопических молекулярных конгломератов имел довольно устойчивую кристаллическую решётку и левовращающуюся асимметрию. А вот его правовращающийся изомер был очень лабильным в пространстве и менял пространственную конфигурацию в зависимости от температуры, давления, освещения и кислотности окружающей среды. Этот генетический трансформер оказался более долгоживущим, чем его закостеневший левовращающийся собрат.
Предсказать заранее, к чему приведет данная мутация в генетически гибридном продукте, оставалось пока невозможным. Генетик-биолог вздохнул, хихикнул и возбуждённо потёр руки. Теперь следующий шаг. Устойчивость каждого такого изменения должна быть эволюционно закреплена в нескольких поколениях, чтобы выяснить, действительно ли положительная мутация встроилась в наследственную информацию конечного продукта…
* * *
Каллист быстро подключился к компьютерной сети городка колонистов, лихо подобрал нужные пароли к файлам «для служебного пользования». Он пробежал глазами кусок текста: «…в ходе эксперимента получилась новая комбинация из огрызков полезных генных структур и осколков вредных кислородных радикалов, сцепившихся между собой электронными пи-связями с малой подбарьерной энергией…»
– Пожалуй, это то, что мы ищем!
«Надо незаметно слить информацию о незаконных исследованиях и переслать это дедушке на Землю, – решил он. – А также передать привет несравненной возлюбленной Адельфине».
Он мечтательно закатил глаза и чуть не потерял невидимость.
– Тихо-то как! Чу, кто-то идёт? – пробормотал он шёпотом, прислушиваясь к крадущимся по коридору шагам, и сменил картинку на мониторе, открыв первый уровень популярной на Земле онлайновой игры «Сфера».
В игровой зал клуба релаксации вошли Фома и Сазон, одетые в тёмно-синие тренировочные костюмы в стиле ниндзя, и прямиком направились к Каллисту.
Глава 15
Воздушные байкеры – кто они?
В дверь кельи негромко постучали.
– Войди, брат, – ответил отец Менкаухор-ра, снимая наушники с головы и пряча недозволенную духовникам музыку под подушку.
В келью святого отца вошёл Хор Малис и почтительно остановился у входа с серебряным подносом.
– Сегодняшняя пресса, брат Менкаухор-ра, как ты просил. Наисвежайшая.
Отец Менкаухор-ра быстро схватил пачку газет и журналов. Открыл бюллетень «Белая Медведица с вами». Он пролистал несколько страниц, пробегая глазами последние указы, дополнения, инструкции и объявления. Крупными буквами был напечатан «Указ об учреждении № 523.1»:
«…числа, месяца, года… согласно протоколу заседания фракции „Белая Медведица“ по вопросу поднятия культурного уровня атлантов, члены Сената решили вынести на рассмотрение правительства предложение о переименовании „Министерства Образования“ в „Министерство Образования и Культуры“, не меняя численный состав оного».
– Хищная птичка гоацина! – в сердцах крикнул отец Менкаухор-ра, швыряя в сердцах бюллетень на стол. – Провела-таки. Как мальчишку обвела вокруг пальца. Украла мою идею об учреждении Министерства Культуры! Ты понимаешь, брат Хор Малис? Ладно, дорогая леди сенатор, мы пойдём другим путем! – святой отец продолжал бушевать и топать ногами.
Брат Хор Малис исподволь изучал яркий пакетик на столе святого отца. На фривольной картинке значилось: «Туземцы Океании. Хит сезона»…
Святой лидер перехватил взгляд:
– Да-да, врага культуры атлантов надо знать в лицо, чтобы использовать их оружие. Ты свободен, лиловый брат. Помни, ты глухой, слепой и немой.
– Да, ваше преосвященство. Сегодня чудесное утро! Слава Великому Двуединоначалию!
– Слава Двуединоначалию! Иди с миром, брат Хор Малис!
Дверь закрылась. Святой отец водрузил наушники на голову, добавил басы и включил плеер громче, ритмично отплясывая босыми пятками в такт ударным инструментам.
* * *
Вечерело. Прозрачные сумерки на кошачьих лапках спускались с небесной лестницы закатных часов. Небесная ладья уплывала и уносила оба светила Атлантиды в завтрашний день. Голубое и жёлтое солнца послали последние лучи вдогонку неугомонному миру, жёлто-зелёным светом озарив царственные формы Скульптуры Великого Двуединоначалия, прежде чем скрыться за стеклобетонными стенами города Гелиополя. Площадь Двух Солнц ожила. Вспыхнули разноцветные гирлянды неоновых огней призывных реклам. Загорелись и уличные фонари на фигурно вылитых столбах. Кафе-аквадоски и бары гостеприимно распахнули двери. Первые посетители торопливо занимали излюбленные места за столиками. В эфире засуетились голоса стражей порядка, проверяя работу связи на полицейской волне. Нижний Город просыпался к ночной жизни. Ночь и ночные приключения атлантов вступали в свои права.
* * *
Внутренний дворик храма осветила луна Селена. Из распахнутых дверей гаража вышел чуть выше среднего роста человек крепкого телосложения в кожаной куртке и в обтягивающих кожаных брюках. Множество металлических заклёпок, цепей и шипов громоздились на кожаном наряде крепыша. Зеркально переливалось голубое серебро жемчужно-лунного цвета. Он закрепил створки ворот поворотными рычагами и смазал их петли машинным маслом, чтобы не скрипели. Человек снова вошёл в гараж. Селена поднялась выше. Показался серпик второй луны Лилит. Двойные тени заплясали на керамоасфальтовой площадке. Из гаража бесшумно выехал сверкающий голубой хромированной сталью воздушный байк. В восьми зеркалах бокового и заднего обзора отражалась вся панорама храмовых построек. Зелёные, красные и синие габаритные огни машины радостно перемигивались, ожидая прогулки. Водитель приостановился на вираже, ногой выдвинул опору на машине, слез с сиденья. Человек дотянулся до левой створки ворот, отодвинул рычаг и привычным движением быстро закрыл её. Затем то же он проделал с правой створкой, внимательно вслушиваясь в механические звуки. Ни одна петля не скрипнула при этом. Он удовлетворённо хмыкнул, навесил замки и ловко вскочил на сиденье сверкающего любимца.
Послушный двигатель завёлся с полуоборота. Человек надел отражающий шлем, надвинул зеркальное забрало, поправил перчатки. Ласковое прикосновение к правой рукоятке газа, и стальной конь встал на дыбы. Водитель направил машину на жёлоб трамплина, добавляя обороты двигателя. Сизый выхлоп сместил заслонки глушителей, и мощный рёв двигателей раздался в ночи. Подъёмная сила придавила водителя к сиденью, и сверкающая фигура стального воздушного байка на мгновение зависла над утончёнными храмовыми постройками, призванными усмирять страсти прихожан. Машина затяжными ступеньками набирала высоту. Вскоре над «Нижним Городом» Гелиополя послышался оглушительный рёв двадцатичетырёхцилиндрового двигателя ночного искателя приключений. Воздушный байкер поймал разрешённый полицией высотный коридор и устремился между небоскрёбами навстречу свежему весеннему ветру. Ночь, скорость и звёзды завладели азартным гонщиком.
* * *
Хор Малис услышал рёв глушителя мощного двигателя байка и выглянул из окна кельи, когда хромированная машина оторвалась от трамплина. «Опять отец Менкаухор-ра чудит». Лиловый брат усмехнулся про себя. Ему было жаль, что он сам не умеет управляться с такой мощной машиной. Наверное, стоит попроситься в ученики к городским байкерам. Да где искать их? Разве что в «Морском дракончике?» Он сбросил лиловый плащ и нашарил в шкафу мирскую одежду, припрятанную на всякий случай. Парень быстро оделся в узкие потёртые джинсы, свободную клетчатую рубаху, потрёпанный жилет неопределённого цвета. На бритую голову лиловый брат напялил бандану. Из-под матраца вытащил пачку денег, которую тщательно распихал по разным карманам. Нацепив на нос тёмные очки, он подошёл к двери кельи и осторожно выглянул в коридор. Лиловая братия монастырского заведения, кажется, спала крепко. Помощник святого отца прислушался. Тихо. Беглец взял в руки обувь и на цыпочках пробрался во дворик, на крыльце обулся и, крадучись по стенке, выскользнул на ночную улицу Гелиополя.
– Ура! – дружно завопили лиловые братья, когда Хор Малис исчез из поля зрения. Они выбежали в коридор и начали сражаться на подушках. Подушечные перья снегопадом разлетались во все стороны. – Кутим до утра, лиловые братья. В келье у отца Менкаухора-ра под подушкой есть свежий хит «Туземцев Океании». А в холодильнике осталось немного праздничного слабенького борнеола! Потанцуем, святые отцы! Ура!
* * *
Молодой серпик третьей луны Лунарии догнал спутников на ночном небосклоне Гелиополя. Зодиакальные созвездия Атлантиды привычно свили весенние гнёзда на эклиптике. Звёздный год вступил в фазу весны. Благодатная пора открыла сезон байкеров. Город, держись! Вы просили новых технологий? К вашим услугам! Молодые атланты вышли на старт. К дружному рёву машин добавлялись новые звуки двигателей, по одному присоединяясь к ночному хору компании городских воздушных байкеров. Рокот стрекочущих и воющих моторов потряс городские кварталы и уши любителей поспать ночью.
Город держался. Жители нижних и средних этажей торопились плотнее прикрыть окна, беззлобно бормоча привычные ругательства себе под нос. Ночной патруль стражей порядка едва успевал провожать глазами габаритные огни и фары ночных возмутителей спокойствия. Дежурство только началось. Жалоб пока не поступало, и можно было со спокойной совестью пропустить по чашечке кофе или по кружечке… не кофе в ночном баре.
* * *
Хромированная серебристо-голубая машина, сверкающая отражёнными лунными бликами, с рёвом влетела в узкий коридор между элитными высотными домами, стрелы которых горделиво взметнулись к ночному звёздному небу. За ней на почтительном расстоянии следовал эскорт из металлистов-байкеров. Дружной стаей они промелькнули мимо полицейской засады, которая скрывалась за стоэтажным небоскрёбом мэрии Гелиополя. Пилот воздушного тримарана запросил в полицейском отделении оперативный курс и запустил главный винт. Бортовой компьютер отследил маршрут погони на карте города, которую высветил экран панели управления. Маршрутизатор вычислил и красным пунктиром отметил кратчайшую трассу пересечения путей нарушителей и возможного перехвата. Полицейский тримаран пустился в погоню. Сезон охоты открыт!
* * *
Симпатичная девушка, до зубов вооружённая репортёрским арсеналом средств, уселась на заднее сиденье полицейского тримарана. Пилот аккуратно поднял машину до уровня сотого этажа и пустился в погоню, следуя указаниям электронного навигатора. В квадрате «эф-16», на пересечении улиц Южной и Северной патруль обнаружил группу нарушителей ночного спокойствия горожан. Девушка вела репортаж и записывала его на старенький портативный магнитофон:
– Я, Никия Игред, корреспондент издания «Мы, атланты», веду репортаж дня, то есть репортаж ночи с борта нового геликоптера – воздушного тримарана, который недавно появился в распоряжении полицейского управления Гелиополя. Сегодня первый дежурный вылет этой воистину чудесной машины. Жители нашего города могут порадоваться этой новинке. Её технические характеристики соответствуют всем экологическим нормам Атлантиды. Свежий воздух и слабый шум выгодно отличают этот геликоптер от других машин. Кроме того, тримаран – очень маневренный транспорт, что является незаменимым преимуществом в экстремальной ситуации. Эта ночь для патрульного сэра Флегонта – лишь малый эпизод из целой вереницы его дежурств. Я вижу на экране скопление жёлтых мигающих пятен. Уважаемый сэр Флегонт, это скопление на карте города и есть те самые нарушители спокойствия, которых преследует ваш патрульный тримаран?
– Да, бортовой компьютер указывает нам цель преследования. Мы её можем обнаружить даже когда полностью отсутствует ночное освещение городских улиц.
– Погоня продолжается. Пока тримаран преследует нарушителей, сэр Флегонт, вы не прокомментируете для наших уважаемых слушателей это странное явление под названием «воздушные байкеры?» Они называют себя «ночными романтиками».
Мне трудно судить о явлении в целом, я не психолог и не социолог. Однако моё личное мнение, что атлантам, особенно молодым, нужен выход для накопившейся энергии. Поэтому молодёжь ходит в ночные бары потанцевать. Некоторые участвуют в спортивных турнирах, сражаются либо без оружия, либо на электронных мечах. Самые бойкие, как вы видите, собираются в группы и по ночам катаются на воздушных байках, создавая шум на улицах спящего города. Жители жалуются.
– Спасибо, сэр Флегонт. Уважаемые слушатели, наш тримаран с лёгкостью набрал максимальную скорость и успешно догоняет нарушителей. Я думаю, что с захватом проблем не возникнет. Ой! Что это?..
* * *
В многочисленных зеркалах отразилась необычная форма геликоптера, преследующего их группу. Ведущий байк резко свернул в проулок между высотками и дал полный газ. Вся команда ночных романтиков последовала его примеру. Полицейский тримаран промазал поворот и, разворачиваясь на угол больший, чем девяносто градусов, потерял скорость. Пилот тримарана снизил высоту полёта и завозился с маршрутизатором, программа которого дала сбой и не понимала команд ввода. Он от досады стукнул кулаком по клавиатуре, но лишь сбил вводные компьютерные настройки.
Сэр Флегонт перелез к компьютеру и вскоре маршрутизатор указал новый путь преследования. Погоня возобновилась. На этот раз жёлтое скопление на дисплее указало на пересечение Парковой Аллеи и Лунной Дорожки. Пилот вдавил сектор газа в пол и полетел согласно новым координатам, пряча тримаран на теневой стороне улицы под навесами небоскрёбов. Вскоре цель преследования находилась в пределах прямой видимости.
* * *
Воздушные байкеры сбавили газ и приземлились на освещённую фонарями лужайку перед резиденцией президента леди Гаафы Олдамы. Они спокойно ожидали приближения докучливых преследователей. Полицейский патруль включил мегафон, требуя оставаться всем на местах до приземления тримарана.
Машина зависла над керамоасфальтовой дорожкой рядом с заботливо ухоженной зелёной лужайкой. Шум от вибрации двух вращающихся в противоположных направлениях винтов заглушил хриплый голос патрульного. Пилот тримарана невозмутимо приступил к манёвру приземления. Рифлёные колеса машины мягко коснулись керамоасфальта. Лопасти винтов замерли. Двери открылись, патруль показался на трапе.
Звонкий девичий смех раскатился в напряжённой обстановке, непреклонно сулящей конфликт закона и нарушителей. Хохотушка в кожанке с металлическими заклёпками и короткой юбке сидела за рулем небольшого лёгкого байка, стоявшего позади хромированной дорогой машины. Откинув забрало, она смеялась громко и дерзко. Полицейский выглянул наружу и стал решительно спускаться по трапу вниз. Он безошибочно выделил среди пёстрой толпы байкеров главного заводилу и спокойно направился к нему. Казалось, до развязки остался всего-то десяток метров. Метры. Шаги. Пара минут. Подстриженная зелёная трава мягким ковром стелилась под ногами.
Шаг за шагом. Уже близко. Глаза в глаза. Взгляд главного байкера ироничный, не злой, но жёсткий. Что-то знакомое? Вряд ли. Смутная догадка осенила полицейского, и тут же крамольная мысль ушла от него. Лихорадочно-азартный блеск глаз. За весёлыми чёртиками скрывается холодный расчёт. В больших зрачках дрожит металлический характер лунной ртути. Нога в высоком ботинке уверенно стоит на передаче. Руки в крагах не дрожат, они расслаблены, но в состоянии готовности сжимают стартовую рукоять газа.
Другие байкеры смотрят на вожака, ждут сигнала. Сэр Флегонт уверенно вытащил из-за пояса стальные наручники, расстегнул их. Несколько шагов. Секунды. Доли секунды. Дуэль взглядов достигла апогея. Снисходительная полуулыбка вожака. Сотые доли секунды. Мимолетная тень гримасы на его лице отразила массу эмоций, и вот он – едва уловимый поворот рукоятки газа от себя! Одновременный рёв многоцилиндровых двигателей байков оглушил патрульного. Беглое движенье ботинком переключило сразу ряд передач. Полный газ. Перегрузки в пять «же». Три секунды, и байки набрали взлётную скорость, по красивой глиссаде уходя в небо перед носом незадачливой погони.
Высоко над флигелями резиденции Гаафы Олдамы весело проблескивали габаритные огни уходящей вереницы машин. Цель преследования сделала почётный круг над лужайкой и разделилась на несколько частей. Ночные романтики скрылись из виду, оставив за собой облако выхлопных газов. Звуки байкерских машин поглотили пенобетонные стены ближайших высотных домов. Всё стихло. Мерцали бегущие рекламные огни и щиты ночных клубов, ресторанов, кинотеатров и магазинов Гелиополя. На улице работали подметальные и поливальные машины. Едва ощутимый весенний ветерок принёс отголоски морских запахов с залива Белая Раковина. В свете фонарей бесшумно пролетали ночные птицы. Над флигелями резиденции досточтимой леди невозмутимо и сонно развевались правительственные флаги Атлантиды. Город вновь погрузился в дремотное состояние.
Сэр Флегонт тяжело вздохнул и крякнул от досады, пребывая в некотором замешательстве. Страж порядка не ожидал такой наглой выходки от ночных хулиганов. Первый раз за свою нелёгкую службу в полиции он потерпел сокрушительное фиаско. Опытный полицейский действовал скорее по инструкции, чем по наитию, когда включил фонарик, чтобы осмотреть место стоянки байкеров. Сэр Флегонт наклонился к примятой траве и поднял цепочку с брелоком. На брелоке фосфоресцировал символ…
Двуединоначалия, характерный знак отличия лиловых братьев. Есть улика! Что ж, очень хорошо! Теперь он знал, какую следующую цель наметить бортовому компьютеру полицейского тримарана для вычисления места встречи.
– Посмотрим, чья возьмёт! Ещё не утро, господа байкеры! Погоня продолжается. Мой ход. Белые начинают новый гамбит и…
* * *
Сэр Флегонт связался с полицейским дежурным постом районного управления и попросил выслать наземное подкрепление к Храму Двуединоначалия. Полицейский опыт подсказывал, что по крайней мере хотя бы один ночной хулиган – байкер, а точнее, владелец найденного брелока, вернётся в родные пенаты во двор храма. Кто не играет – тот не выигрывает. Хороший план – половина успеха! Надо лишь стратегически грамотно расставить фигуры на шахматной доске этой игры. Стратег склонился к экрану монитора, изучая карту прилегающих к храму улиц.
* * *
Молоденькая девушка двадцати шести лет в узкой, обтягивающей крутые бёдра юбке и строгого поведения громко «процокала» каблуками по паркетному полу коридора любимой редакции. Это была Никия Игред, специальный корреспондент газеты «Мы, Атланты». Нетерпеливая рука торопливо постучала в двери кабинета главного редактора, и её хозяйка сразу же заглянула внутрь:
– Можно войти, сэр Радован?
– Входи-входи, Ника, – сказал главный редактор, сметая крошки от многослойного бутерброда с круглого живота и со стола в мусорную корзину.
Редковолосье на голове сэра Радована прикрывали массивные очки в роговой оправе. Внушительный авторитет над брючным ремнем обтягивала белоснежная накрахмаленная рубашка. Красно-зелёная ёлочка жилета говорила о весёлом, неунывающем характере его обладателя. Средний рост главного редактора газеты определялся в основном рейтингом его издания. Результаты рейтинга изданий Атлантиды печатались в сводном бюллетене «Форум» ежемесячно. В этом месяце газета «Мы, атланты» обошла еженедельник «Ориентация на разум» на два пункта и наступала на пятки центральной газете «Пирог изобилия». Поэтому главный редактор стал на целую голову выше своего среднего роста, чем в прошлом месяце.
Он только что просмотрел свежие итоги рейтингов и радовался как ребёнок. Это был вызов размеренной тихой застойной жизни обывателей, которые в течение примерно десяти лет регулярно голосовали, кого-то избирали и постоянно что-то реформировали. Но делали это… только в Сенате. Каждую осень и каждую зиму газеты обсуждали «самый последний референдум в поддержку будущих высоких технологий». Каждую весну центральное атлантическое телевидение подводило итоги всенародного референдума. Каждое лето господа и леди сенаторы проводили на каникулах. Осенью круг замыкался. Вопрос: «Кто должен принять референдум к исполнению?» подняла только одна газета. Это была газета «Мы, Атланты». Главный редактор, сэр Радован, удовлетворённо кряхтел.
Никия Игред – его активная сотрудница, отличная журналистка – вносила неоценимый вклад в общее дело его детища. Газета стремительно набирала обороты популярности и… проценты прибыли.
– Что на этот раз тебе удалось раскопать, детка? – спросил он благодушно.
– Материалы о мелких правонарушениях, сэр.
– Давай-давай. Присаживайся. Чайник полный, бутерброды, печенье, сахар. Сама-сама. Я пока почитаю.
Он нетерпеливо сгрёб её материалы, водрузил очки в массивной роговой оправе на рыхлый картофельный нос и погрузился в чтение. Заметка называлась «Воздушные байкеры – кто они?»
«…В последнее время в ночном небе Гелиополя появился новый аттракцион развлечений для молодёжи. Воздушные байкеры снимают глушители с машин, и до утра невообразимый шум висит над жилыми кварталами города. Полиция бездействует. За разъяснением происходящего наш корреспондент обратился к начальнику городского департамента полиции уважаемому сэру Сакердону, который предложил корреспонденту провести совместное ночное патрулирование жилых кварталов Гелиополя в квадрате площади Двух Солнц. Предлагаем читателям нашей газеты репортаж с места событий.
Корреспондент:
– Исходные данные: время года – весна, март. Близится весеннее равноденствие. Луны Атлантиды в созвездии Рыб. Они вот-вот взойдут. Полицейский патруль только что заступил на ночное дежурство. Мы находимся на площади Двух Солнц. Здесь тихо и спокойно. Размеренным темпом течёт вечерняя жизнь города. Ночные прохожие торопятся на театральное представление, в клубы или в гости на праздничную вечеринку. Те, кому рано вставать, спешат домой. Как говорят бывалые полицейские: воздушные байкеры сейчас в гаражах готовят технику для ночного рейда. С восходом первой луны – Селены – следует ожидать их появления в небе над небоскрёбами Гелиополя. Сегодня необычное дежурство для патруля центрального района. Столичный департамент выделил для гелиопольского отделения полиции воздушный тримаран. Это новое транспортное средство для преследования нарушителей, которых ожидает этой ночью сюрприз. Мой первый вопрос к старшему патрульному полицейскому:
– Уважаемый сэр Флегонт! Расскажите, пожалуйста, что вы думаете о новой полицейской машине? Воздушный тримаран – это достаточно маневренный транспорт для ночного патрулирования воздушных коридоров города?
Сэр Флегонт:
– Да. Мы провели испытания тримарана на полигоне и считаем…»
* * *
На следующий день все номера газеты «Мы, Атланты» были в Гелиополе нарасхват. Портреты начальника департамента полиции Гелиополя сэра У. Сакердона и обычного патрульного сэра Флегонта красовались на первой полосе. Телефоны редакции раскалились добела от звонков равно как почитателей издания, так и его конкурентов. Секретари на телефоне не справлялись с потоком желающих записаться на приём к главному редактору и лично встретиться с ним. Одни читатели сердито требовали немедленного заведения дела на «воздушных байкеров» и освещения газетой хода его расследования. Другие читатели были настроены либеральнее и просили, чтобы редакция поставила вопрос перед властями о досуге молодёжи. Третьи неназойливо интересовались, известно ли специальному корреспонденту газеты Никии Игред, кого конкретно подозревает сейчас уважаемый сэр Флегонт?
* * *
– Вы понимаете, многоуважаемый сэр Радован, под какой удар поставили вашу сотрудницу? Злоумышленники могут воспользоваться неопубликованной информацией, если захватят вашу коллегу. Она ведь не просто хорошая журналистка, она молоденькая симпатичная девушка. Куча соблазнов. Здоровые амбиции. Хорошо, если просто подкуп. А если… Тогда что? Кто будет работать на ваше издание? В такой ситуации нам с вами следует быть дальновиднее. По глазам вижу, что вы согласны с моими аргументами. Так вот, с целью безопасности для неё и для вас, глубокоуважаемый сэр главный редактор, настоятельно рекомендую ценным сотрудникам вашей редакции на некоторое время покинуть Гелиополь. На носу лето. Благодатная пора. Придумайте что-нибудь. Бразды правления отдайте вашим заместителям. Вы меня хорошо понимаете?
– Да, уважаемый сэр Са…
– Без имен, пожалуйста.
– Ага. Понимаю, сэр. Надо соблюдать секретность. Можете быть совершенно спокойны. Я всё сделаю в наилучшем виде. Уверяю вас, почтеннейший, она ни о чём не догадается. Можете на меня положиться. Лично я возьму отпуск и махну в глухую деревню к маме.
Сэр Радован вытер потную шею и лоб клетчатым платком, снял очки и тщательно протёр стёкла. Он осмотрел внимательно поверхность стёкол, затем водрузил очки на нос. После чего с любезным выражением лица повернулся к собеседнику. Стул собеседника был пуст. Толстячок вздохнул и принялся за привычный утренний завтрак в кафе-аквадоске «Морской дракончик», где слыл известным завсегдатаем. В это утро он нервничал, поэтому съел вдвое больше обычного и выпил лишнюю чашку кофе.
* * *
Главный редактор газеты «Мы, Атланты» сэр Радован позвонил Никии Игред ранним утром. Она ещё нежилась в постели. Рассвет едва забрезжил в её окне на тридцать девятом этаже, куда ей удалось переехать после повышения по службе. Девушка наконец-то с удовольствием рассталась с малопрестижным жильём в Нижнем Городе, потратив все сбережения на приобретение жилья в Среднем Городе. Единственный выходной день Никия планировала посвятить ремонту новой двухкомнатной квартиры. Осознавая себя хозяйкой недвижимости, она лежала в постели и мысленно творила дизайнерский проект для оформления кухни. Она сотворила кремовые жалюзи на окне и рядом, в углу справа поместила бытовую технику. Когда же Никия собралась расставлять несуществующую мебель, раздалась телефонная трель.
– Детка, я тебя не разбудил? – спросил главный редактор извиняющимся голосом. – Понимаешь, дорогая Никия, не хочу прерывать твой выходной, но так складываются обстоятельства. Сама понимаешь, мы работаем, пока есть спрос.
– Я слушаю вас, сэр Радован. Вы хотите сказать, что я должна куда-то поехать?
– Я всегда знал, что ты умница. На этот раз ты поедешь не одна, а с напарником. Прямо сейчас я жду тебя и твоего друга в редакции. Позвони ему. Спецзаказ ждёт вас. Приходите в редакцию как можно быстрее, получите задание и командировочные.
Едва, проснувшаяся в один прекрасный день знаменитой, журналистка Никия Игред открыла двери родной редакции, как её перехватил угловатый напарник и как паук муху потащил к окну в угол.
– Привет знаменитым засланцам! Ты знаешь, Ники, куда нас отправляют?
– Не представляю даже. Неужели на восточное побережье в…
– Вот-вот. Именно туда. Ты хоть знаешь, что там происходит? Наш добрый-добренький сэр Радован!
– Хватит там шептаться, коллеги. «На ковёр» к главному, быстро, – выглянула из-за стеклянной ширмы секретарша.
Они заговорщически переглянулись, вздохнули и пошли в кабинет начальства «на ковёр».
– По вашим лицам, детки, я всё вижу. Догадались? Вы ж мои хорошие! Надеюсь, вы рады? Моё имя призвано всех радовать. Что ж, оно и к лучшему. Экипируйтесь как следует. Вот по этому адресу, – он показал клочок бумаги, – вы прибудете за десять минут до срока. Запоминайте адрес. Повторите его про себя мысленно, не вслух. А теперь я её сожгу на ваших глазах. Тсс-с. Секретность и ещё раз секретность. О вашей поездке никто не должен знать. Понятно?
Он поднёс зажигалку к клочку, бумага вспыхнула и рассыпалась на хрустальном блюдце на составляющие. Главный редактор строго официально посмотрел на сотрудников поверх очков.
– Слушайте внимательно, коллеги. Попутный геликоптер летит в район Восточного Побережья в ноль-ноль и особливо вас ждать не будет. Вы уж не подведите меня. Я вас так всех люблю и надеюсь на вашу качественно выполненную работу. В крепости действуйте по обстановке. Связь оттуда по личному служебному каналу коменданта, сэра Ольгерда. Удачи вам, коллеги! Да, кстати, на обратном пути можете отдохнуть где-нибудь на природе. Редакция премирует вас обоих как лучших сотрудников прошлого месяца неделей отпуска, коллеги. И… помните, мы – атланты! Нам не положено унывать! Сегодня чудесный день!
* * *
Корреспонденты газеты «Мы, Атланты» Никия Игред и её бессменный напарник Лаймин Парк, одетые в крепкие терморегулирующие комбинезоны, закинули за плечи маленькие дорожные рюкзачки и молчком вышли из редакции. Под палящими лучами двух светил они понуро побрели в кафе-аквадоску «Морской Дракончик», чтобы в приятной обстановке обсудить предстоящие приключения.
– Акваланги, может быть, взять для конспирации, – спросил у Никии худощавый напарник Лаймин Парк, когда они заняли угловой столик в «Морском дракончике».
– Хорошая идея, Лаймин, – кивнула головой девушка, потягивая через соломинку лимонно-мятный коктейль. – И морской бинокль, непременно.
– И пневматическое ружье для подводной охоты, – подхватил игру Лаймин Парк.
– Два ружья для подводной охоты, – многозначительно посмотрела на него и уточнила Никия.
– Не забыть электронные жучки для наживки на акул, – между прочим заметил Лаймин, ковыряя вилкой морского окуня.
– И побольше, побольше, – ответила Никия с полным ртом, старательно при этом прожёвывая жареный кусочек оленя гуанако.
– Прибор ночного видения, так, на всякий случай, – подхватил напарник.
– Лучше два прибора ночного видения, не смотри на меня подозрительно – так, на всякий случай!
– Ага. Штурмовую высокогорную палатку от непогоды.
– Великолепно! Практичность и предусмотрительность. А также хорошо бы иметь в комплекте шапку-невидимку.
– Две шапки-невидимки, – они рассмеялись.
Настал час «икс». Специальный рейс мягко опустился на траву в условленном месте и поджидал секретных пассажиров.
Глава 16
Захват крепости Аквадос
Капитан Смигл сидел в салуне и ждал группу, посланную в разведку на берег. Вожделенный берег! Он вздохнул. Трое крепких матёрых пиратов должны скоро вернуться. Шхуна, на которой уплыли разведчики, играла роль приманки. Экипаж шхуны получил задание от Смигла – остаться в лагуне и отвлекать нехитрыми манёврами противника. Разведгруппа собиралась облазить неизвестный берег вдоль и поперёк и выяснить наиболее удобное место для захвата крепости. Главный пират нервничал мало. Сколько он помнил этих штурмов, крепостей? Давно сбился со счёта! Однако этот случай какой-то особенный. При мысли о захвате неприступной на вид крепости у него замирало сердце. Сладкие предчувствия охватывали его, какие бывают у бывалого моряка, когда он сходит на берег. Он спокойно гладил корабельного кота по спине и чесал у него за ушками. Кот свернулся на коленях клубком и громко урчал. Капитан Смигл не выпускал изо рта продымленной трубки. Трубка попыхивала. Пират размышлял. За тонкими стенами каюты послышались знакомые голоса. Двери распахнулись и появились мокрые, но довольные разведчики.
– Капитан, мы нашли морские ворота в крепость. Они расположены со стороны фьорда севернее вот этого мыса, – пират-разведчик ткнул пальцем-сосиской в свежую карту акватории…
Капитан Смигл бегло просмотрел карту:
– Боцмана ко мне. Молодцы, орлы! Идите на камбуз. Кок давно ждёт вас. Ешьте. Сушитесь. Отличная работа! Тысяча чертей! Держитесь теперь, защитнички!
Появился боцман. Он кряхтел и тяжело переваливался с ноги на ногу.
– Значит так. Всех капитанов эскадры ко мне на борт, на совет. Это приказ. Что уставился на меня, старый хрыч? Плохо слышишь?
– Люди устали, мой капитан.
– Так это люди. Люди пусть отдыхают. Капитанов эскадры ко мне, понял? Немедленно!..
– Есть, мой капитан.
– То-то. Гром и молния! Ладно, иди.
* * *
Маленький фьорд, неприметный с моря, открылся за лесистым мысом. Отвесные высокие скалы нависали над водной гладью. Базальтовые породы перемежались ракушечником с меловой и песчаной консистенцией.
Зеркальное отражение песчано-жёлтых с чёрными прослойками скальных стен рябило. Красные коралловые рифы остроконечными древовидными отростками обнажились из-под воды. Спокойная тёмно-зелёная вода отгородилась от обычного морского простора естественным волноломом из ракушечных выступов. В тихой заводи играла мелкая рыбёшка. Пышная зелень мелколиственных кустарников и колючих деревьев, увитая тропическими лианами, свешивалась до самой воды. Естественная арка, промытая бесчисленными штормами в ракушечной породе, открылась взору пиратов, когда их корабль обогнул мыс и миновал скальную стену. Высота арочных ворот позволяла в штиль беспрепятственно пройти через них в устье фьорда.
– Малый ход! – скомандовал капитан Смигл, и судно замедлилось. – Встать на якорь!
– Есть, встать на якорь! – хрипло повторил боцман. Якорь флагмана полетел за борт.
– На закате будем штурмовать крепость отсюда. Как раз подтянется наша эскадра, – сказал Смигл боцману, почёсываясь за ухом.
– Может, ночью штурмовать лучше? – спросил лениво боцман, разгрызая панцири жареных креветок и выплевывая шелуху за борт.
– Нутром чую, не стоит, – помотал головой Смигл. – В крепости, скорее всего, ждут именно этого. Захват крепости начнём на закате, как только восточное солнце ляжет на море. Сухопутный народ разморен жарой. Организм клонит ко сну, поэтому активного сопротивления крепость не окажет.
– Мой капитан, ты не забыл? У них есть всякие там дьявольские штучки. Наверняка найдётся и то, чего мы не знаем.
– Всё, что угодно, только не оружие. Если бы в крепости имелось подходящее оружие, то они его бы давно применили. Вряд ли. Мы пойдём малой группой на их быстроходной посудине. Высадимся на берег, а этот «катер», как называют его пленные, отправим за новой группой, и так, пока все наши бойцы не окажутся на берегу. Лестницы, крюки, оружие, бочки с порохом наши люди подвезут на шлюпках. Я полагаю, вечерять будем уже в крепости.
Капитан Смигл прищурился, всматриваясь в закатную линию пылающего горизонта. Предвечерняя сизая дымка поднималась с воды. Испарения затмевали низко сидящий диск северного солнца. Огромная рыба Немезида опустила искрящийся хвост в морскую пучину. Красно-фиолетовая дорожка заката стелилась по воде. Однако восточное солнце не торопилось закончить долгий весенний день. Золотая рыбка радостно танцевала в небесной синеве.
– Красивые места, – нарушил молчание боцман. Он с удовольствием оглядывал природу и новые места. – Была б у меня семья, я бы остался здесь жить. Завёл бы хозяйство, детишек сопливых, жену-лапушку. Мотаюсь по свету как неприкаянный по морям, по волнам.
– Что? Охота к берегу прибиться? – спросил кок, ловко счищая чешую с очередной рыбины и отправляя её в корзину.
Корабельный кот с толстым брюхом сидел поодаль. Он сыто покачивался из стороны в сторону. Соловые глаза следили за бьющей хвостом сильной рыбиной. Удар хвоста этой великанши мог стоить мохнатому обжоре здоровья.
– А тебе, старый пират? Какая радость болтаться по миру как бревну в шторм? Посмотри на себя, на кого похож стал? Совсем одичал. Зарос. Завшивел.
Кот лениво почесал задней лапой за ухом.
– Пожалуй, – кивнул кок, взглянув на боцмана исподлобья. – Что, в крепости ладных бабёнок не найдётся для нас? Да если нас отмыть, побрить да приодеть, то можно и в свет выпускать. С властями бы сторговаться, глядишь, и осели бы в здешних местах. Да? – он обернулся к коту. – Старый разбойник, кис-кис, иди сюда. Хочешь молочка домашнего? А?
Кот сыто жмурился и громко мурлыкал.
– Капитан Смигл не отпустит, небось, – засомневался кок.
– Отпустит. Я думаю, он и сам не прочь, если попадётся зазноба.
– Не знаю, – кок с недоверием пожал плечами.
Он отложил ножик в сторону, собрал чешую, плавники, рыбьи отходы и выбросил это за борт. Толстяк плеснул из кувшина на руки и отёр их о фартук, затем подозвал матроса с тряпкой, чтобы тот вымыл палубу. Багровая закатная рыба-солнце подкатилась к морскому ночлегу и окунулась в море. Это было сигналом к захвату крепости. Пираты встрепенулись, засуетились.
Катер затарахтел, чихнул выхлопными газами и уверенно отчалил от флагмана, направляясь прямым курсом под арочный свод в скалах. Корабли эскадры были на подходе. Отлив сменился приливом. Дневной зной отступил перед вечерней зарёй, уступая место влажной морской прохладе. Закатную тишину и благодать нарушали лишь крики неугомонных чаек, дерущихся за лучшую добычу, и звуки дьявольского движителя удаляющегося катера…
* * *
За арочными сводами узкий фьорд стал совершенно тесным для быстроходного судна. Заросли белой дикой розы вперемежку с белоцветьем кизила и тёрна подступили к краям выполаживающихся склонов скал. Запах от цветущих кустов и трав долетел до ноздрей пиратов. Берег ароматно пах весной. Получасовое путешествие среди буйства зелени – и они подплыли к незакрытым воротам морской крепости. Судно сбавило ход, и с палубы на берег соскочили четыре пирата – группа разведки и группа прикрытия. Остальные разбойники остались на катере и с волнением ожидали развития событий. Перед флагштоком с развевающимся пиратским флагом стояли пленные из крепости, связанные одной старой лохматой верёвкой. Катер причалил к пирсу, дьявольский движитель послушно замолк…
* * *
На причаливший катер с пиратами никто из людей в крепости не обратил внимания. Лишь местные мальчишки в лохмотьях смотрели на них и грызли груши авокадо. Взгляду незадачливых оккупантов открылась привычная для южных городов картина. На грязной базарной площади царило неимоверное столпотворение. Лотки, прилавки, навесы завалены всяким товаром. Несмотря на раннюю весну, у торговцев высились целые горы из аппетитных свежих овощей и фруктов с упругой кожурой. Пленники на катере переглянулись. Они не узнавали родную крепость. Все знали – чистоте городка комендант придавал особое значение. Парадный плац перед казармами превратился сейчас в клоаку. Немало пришлось потрудиться славному коменданту Ольгерду и всему гарнизону, чтобы учинить замшелую антисанитарию, подобно дальним странам дикой Европы.
Взгляды голодных пиратов приковало базарное изобилие. Жёлтые и фиолетовые груши авокадо соперничали с оранжевыми апельсинами и жёлто-зелёными лимонами. Зелёные глянцевые плоды манго и пушистые коричневые киви теснились на подносах. Плетёные ивовые корзины доверху были набиты тугими плотными кочанами краснокочанной и белой капусты. Длинные соцветия кольраби приглашали гурманов обжарить их в сметане. К столу предлагались пучки тархуна, сельдерея, фенхеля, базилика, шафрана и лаванды. Прилавки ломились от гроздьев чёрного, багряного и янтарного винограда.
Связки бубликов и сушёной рыбы висели на столбах. Круги варёных и копчёных колбас из баранины, оленины, говядины, буйволятины с пряностями украшали мясной ряд. Копчёные окорока с красным перцем и без перца соседствовали с ними. Сушёный, солёный и сырой продукт громко расхваливался продавцами на все лады.
Сырое мясо, рыба и сало сочились розовым соком. Бочки с редкой белобокой рыбой и бочки с чёрной и красной икрой. Бочки с мёдом и бочки с мочёными яблоками и брусникой. Сыры – белые и жёлтые, свежие и выдержанные, копчёные и диетические, гладкие и ноздреватые, из буйволиного, козьего и коровьего молока. Сметану, айран, молоко, ряженку и варенец хозяева налили в глиняные кувшины. Свежеиспечённый пшеничный хлеб и кукурузные лепёшки лежали рядом с ними.
Запахи перемешивались и сливались. Под ногами грязь, сено, солома, навоз. Мухи, мошкара, слепни. Дебелые торговки-скандки наперебой выкрикивали и превозносили товар, зазывали покупателей. Шум и гам, базарная ругань, конское ржание и блеяние баранов довершали картину. Рыжий веснушчатый парнишка в рваной паре штанов громко засмеялся, хлопая по плечу другого оборванца, и, не глядя, кинул через голову огрызок на катер под ноги пленников.
Когда нос катера уткнулся в причал, один из пиратов спрыгнул с палубы на землю и, поскользнувшись, чуть не упал. Он поймал концы и закрепил за кнехты. На причале валялись, протухали и воняли рыбьи потроха и чешуя. Серо-зелёная слизь поросла мхом и морской тиной. Рядом с пирсом в загоне ржали и покусывали друг друга откормленные жеребцы всех мастей. Пленники пожимали плечами, удивлённо поднимали брови. Знакомой хромой почтовой кобылы и след простыл. Они поняли, что гарнизон затевает интересную игру с пиратами. Люди ободряюще перемигивались.
Один пленник наклонился за огрызком и поднял его, к нему оказалась привязана записка. В записке говорилось: «Ждите циркового представления. Начало операции – номер иллюзиониста. Столетний символ всегда с вами».
Пираты ничего не заметили. Капитана Смигла не смутил обильный, но зловонный базар. Привычная картина для бывалого путешественника. Он не мог понять одного. Где защитники крепости? Куда подевались представители власти и что теперь штурмовать? Штурм как таковой откладывался. Военную игру пришлось перестраивать на ходу.
На возвышении, сооружённом в центре площади, крепкие мужики собирали балаган для циркового представления. Пленные узнали в них ребят из спецназа – «морских дракончиков». Занавес на сцене задёргивал сам генерал Магендо, командир первого подразделения гарнизона крепости «Аквадос». Случайные зеваки и детишки ожидали начала спектакля. Красноносый Арлекин и розовощёкая Коломбина декламировали смешные стихи, загадывали зевакам загадки, отвечали на вопросы, пересыпая их весёлыми прибаутками, и приглашали зрителей на представление бродячего цирка.
– Дорогие горожане, уважаемые сеньоры и сеньориты! В программе нашего концерта вы увидите, как Хитрый Лис укрощает огонь. Силой взгляда он гасит и зажигает от одной до двенадцати свечей. Тумбо – самый сильный человек в мире. Он выдержит на своём теле лошадь вместе с всадником. Бесстрашный матадор Серый Адьяг оседлает разъярённого быка. Укротитель змей Белый Кролик заставит танцевать королевскую кобру. Знайте же, что она плюётся страшным ядом почти на три метра. Настоящий индийский йог Сервиньо покажет искусство шпагоглотания. Женщина-змея свернётся кольцом!
– В финале представления, дорогие зрители, вы увидите чудеса из чудес! Великий маг и волшебник Мак Эльф и сеньорита Красное Пламя покажут вам превращение женщины в ягуара, прочитают ваши мысли и найдут потерянный кошелёк. Спешите к нам на представление! Всего один день проездом с юга на север бродячий цирк даёт спектакль «Мир чудес и открытий»! Вы откроете много интересного! Цена билета вам по карману!
* * *
Капитан Смигл слегка растерялся, но немедленно взял себя в руки. Он быстро оценил обстановку. Людей в его распоряжении на захваченном вражеском катере сейчас было немного. Подкрепление с эскадры как-то не подоспело. Расклад получался несколько иной, чем он представлял ранее. Увы! Старый пират рассчитывал на привычный приём – обменять пленников на выгодных условиях. Однако происходило что-то странное. Пленниками никто не интересовался, впрочем, как и катером с пиратами. В крепости текла какая-то другая жизнь. Жители крепости были заняты обыденными делами и не проявляли никакого любопытства. Пленники тихо перешептывались:
– Тумбо – это командир второго подразделения.
– Я знаю. А Сервиньо – командир третьего подразделения гарнизона.
* * *
– Увести пленных, – строго приказал капитан Смигл подручным.
Молодой пират в красном жилете и зелёных шароварах, подпоясанных синим кушаком, поторопился выполнить приказ капитана. Он потянул за верёвку, к которой были привязаны люди, и отвёл их в кубрик. Крепкую дверь он запер снаружи на кованый засов, поставленный пиратами.
– Готово, мой капитан, – доложил он Смиглу, – пленники в кубрике под надёжной охраной.
Он угодливо захихикал, обнажая молодые крепкие зубы, и радостно потёр жилистые ручищи.
– Слушай, сынок, мою команду. Иди на берег. Походи по городу. Посмотри, есть ли что-нибудь подозрительное, а заодно поищи ратушу местной власти. Попробуй разузнать, куда делись военные из крепости. Они должны быть! Пленников, как наше главное сокровище, мы пока придержим. Да, кстати, чуть не забыл. Посмотри, где торгуют рабами. Приценись к ним, чтобы знать цену и не продешевить. Если понадобится, мы продадим наших пленников в рабство. Они мужики крепкие, сильные. Я думаю, за них можно взять хорошую цену. Давай, сынок, шевелись! Иди с Богом!
– Слушаюсь, мой капитан! Рад стараться! – гаркнул молодой пират и от гордости расплылся в довольной улыбке.
Он шагнул на берег и вскоре смешался с толпой. Главный пират проводил его глазами. Внимательно осмотрел обстановку на пирсе.
* * *
По периметру базарной площади на поросших мхом стенах старой крепости под крышами высоких круглых башен, где гнездятся голуби, незаметно для глаз разместились автоматические телекамеры слежения. Мониторы передавали полную информацию о происходящем. Кабинет для мониторинга защитники спешно разместили в зале Военного Совета. Командный состав крепости «Аквадос» и высокие гости из Сената сидели перед мониторами и наблюдали за развитием событий на базарной площади. Комендант сэр Ольгерд пил дежурный чай с вербеной и лимоном и диктовал приказ. Его адъютант записывал высочайшие повеления в блокнот…
* * *
Капитан Смигл отдал распоряжения часовым на катере и зашёл в рубку управления. Он подобрал с пола свой узелок и отправился в город. Прожжённый пират нюхом чуял слежку, но не обнаруживал противника. Он вразвалочку, не торопясь, ходил по базарным рядам, пробовал на вкус местные овощи и фрукты, торговался. В хлебном ряду пират Смигл стащил румяный тминный бублик, который с удовольствием съел около мясных рядов, занюхивая копчёностями. Он заметил ряды с одеждой и свернул туда. Рядом с мужским платьем стояла полосатая палатка для примерки. Вход караулил здоровенный дородный детина со сложенными на груди руками.
Смигл выбрал тёмно-синий бархатный камзол, расшитый золотой ниткой, и рубашку из алого атласа с пышным жабо. Приценился к товару и вошёл в примерочную палатку. В просторном помещении палатки на стене справа висело хорошее прямоугольное зеркало, которое позволяло разглядеть себя в полный рост. Разбойник развязал свой узелок, вытащил женскую перемену. Мужчине с атлетическим сложением пришлось слегка попотеть, чтобы переодеться в женское платье. Наконец он поправил локоны парика и завязал пиратское барахло в узелок. Камзол с рубашкой остались на плечиках перед выходом. Кривым ножиком пират вспорол заднюю стенку палатки и выглянул наружу. Ничего подозрительного…
Дежурный оператор сонно зевал перед мониторами. Ничто не привлекало должного внимания. Высокая белокурая статная женщина крепкими руками в белых перчатках поправила кружевные юбки, пышный бюст в корсаже, стянутый китовым усом, и открыла летний зонтик. «Наверное, это скандка, повариха из нашей гарнизонной столовой», – подумал дежурный оператор. – «Интересная бабочка – сочный плод. Персик!» Женщина подобрала выпавший из рук узелок и, покачивая бёдрами, пошла по базарным рядам…
* * *
Смигл подобрал юбки и шагнул на первую ступеньку явно административного здания крепости. Крыльцо пустовало. Ни души. Охраны не видно. Двери не заперты. Пират собрался с духом и вошёл в вестибюль. В вестибюле было сумеречно. Наверх вела широкая каменная лестница, застеленная красной ковровой дорожкой. Он подошёл к лестнице, поднял голову. Высокий потолок терялся где-то там, в сводах здания. Сферические плафоны на перилах зажглись и осветили все лестничные пролёты до самого потолка. Где-то вышине засверкала ярко вспыхнувшая люстра. Телекамеры повернулись за ним. Капитан Смигл размышлял. Если сейчас пойти к городским властям и объявить о захвате крепости, то местный губернатор ему одному без сопровождения пиратской команды не поверит. Значит надо срочно придумать предлог для знакомства с губернской властью, а заодно и с местной ратушей крепости.
Капитан Смигл поднялся на второй этаж и направился в правое крыло коридора. По мере продвижения по нему зажигались лампы дежурного освещения коридора. Все восемь дверей Г-образного крыла были плотно прикрыты. Металлические таблички на дверях сообщали о назначении кабинетов и о его хозяевах. Он поочередно стал заглядывать в замочную скважину каждой двери, чтобы собрать хоть какие-то сведения. В большинстве комнат стояли рядами либо письменные двухтумбовые столы, имеющие грубую прямоугольную форму без украшений, либо мягкие кресла, обитые красной или зелёной тканью. В дальней комнате за одним единственным письменным столом сидел неуклюжий толстый мужчина, который что-то раздражённо кричал, прижимая к уху чёрную трубку с двумя шариками на концах. Капитан Смигл прислушался.
– Прекращайте ваш балаган немедленно, иначе я буду вынужден ограничить ежедневный рацион питания до минимальных калорий всему личному составу гарнизона. С вашей затеей мы разоримся окончательно. Один потерянный геликоптер чего стоит! Вы не представляете себе, уважаемый сэр Ольгерд, сколько значащих нулей в той круглой сумме, которую я занёс в графу «расходы»! Просто форменное безобразие! Я доложу обо всем министру финансов и в Продовольственную Компанию самому сэру Леопольду Иоланту. Я не думаю, что они погладят вас по головке, досточтимый сэр «столетний символ»!
– Всё правильно, как вы изволили сказать, – подтвердил капитан Смигл, распахивая двери и вплывая в помещение казначейства крепости «Аквадос» в женском кринолине.
Человек сердито блеснул стёклами пенсне, расстегнул камзол и повернулся к двери. Но, увидев шикарную женщину, он плотоядно облизнулся и бросил трубку.
– О! Мадам! Вы посмотрите, до чего дошёл наш старый маразматик, «столетний символ»! О, Великое Двуединоначалие, во что меня вырядили? Простите, мадам, присаживайтесь!
– Да-да, – смиренно подтвердил пират Смигл. Он сделал книксен, прежде чем сесть на стул. – Вы, уважаемый господин, достойны наилучшего костюма. Однако вам и этот наряд к лицу, я так думаю.
– Вы полагаете, мне идёт? Вам нравится, мадам?
– Мне так кажется, – Смигл деланно засмущался.
Главный пират оглядел помещение. Сердитый человек находился в кабинете один. С кем же тогда он сейчас разговаривал? Массивное сооружение чёрного цвета громоздилось на деревянном письменном столе. Разноцветные трубки, расположенные в ряд, утоплены в небольших углублениях. «Очередная демоническая штучка», – сообразил пират. Неграмотный разбойник смекнул, что с помощью этого механизма сердитый человек разговаривал с тем, кого здесь нет.
– Слушаю вас, мадам…
– Магдалина, уважаемый господин. Меня зовут Магдалина.
– Прекрасно, мадам Магдалина. Так что вас привело сюда, в мой скромный кабинет казначея?
– Я искала вас лично, глубокоуважаемый казначей, – Смигл прикрылся кружевным платочком.
– Как, меня лично?
– Видите ли, – капитан Смигл, исполняя роль Магдалины, жеманно повёл плечами и поправил локон на парике, – скоро будет представление циркачей. Не желаете составить мне компанию? Моя подруга сейчас занята, и я не могу туда пойти одна без сопровождения. Даме ходить одной вечером, знаете… Это же неприлично, вы понимаете? А так хочется посмотреть цирк. Ах, эти фокусники-иллюзионисты! Обещают показать дрессированных львов.
– Очень мило и трогательно, дорогая мадам Магдалина! Понимаю. Я с радостью отвлекусь от утомительных отчётов и колонок с цифрами и, возможно, скоротаю с вами этот вечер. Прошу, мадам, – он по-щегольски подставил ей оттопыренное плечо, – верю, ваша компания сделает этот вечер незабываемым для меня.
– Очень на это надеюсь, – пробормотал про себя разбойник. Он встал со стула поправил сзади юбку, нечаянно зажатую между ягодицами.
Пират Смигл тяжело опёрся на предложенную руку и вышел из комнаты, прихватив красную трубку с неизвестного механизма. По мере удаления от стола за трубкой вытягивался и красный телефонный шнур. У двери он натянулся. Мелкий воришка, не выпуская добычу из руки, подёргал за трубку. Провод сопротивлялся.
– Мадам Магдалина, смотрите! Ваше платье зацепилось.
– Ах, что? Где? – обернулся Смигл и выпустил трубку из рук. Она стукнулась об пол, и шнур автоматически смотался внутрь дьявольского механизма. Трубка легла на место.
– Кринолин зацепился за гвоздь в полу. Кавалер встал на колени и бережно высвободил кружева платья дамы. Смигл с сожалением посмотрел на трубку от демонической машины, которую не удалось украсть.
– Какой замечательный кавалер из вас получается! Настоящий полковник!
– Целую ручки, мадам Магдалина, – казначей ухватился за руку пирата Смигла и принялся мусолить жирными губами перчатку мнимой дамы. – У вас намётанный глаз, дорогая. Когда-то я действительно служил полковником в нашей крепости. Теперь вот бухгалтерией занимаюсь. От меня всем только деньги нужны. С утра до вечера не устают просить: «дай денег да дай денег». Вы – единственная женщина, которой нужна просто моя компания. Это так приятно. Поспешим, дорогая!
Разбойник ухмыльнулся краешком губ, но спохватился и прикрыл рот носовым платком. Казначей закрыл дверной замок и положил длинный фигурный ключ в карман камзола. Смигл ловко выудил этот ключ из его кармана и, не доходя до освещённой лестницы, подбросил его в проём лестничного пролёта на третий этаж. Ключ сразу попал в руки пиратской команды, ожидавшей капитана. Смигл-Магдалина вместе со словоохотливым кавалером под ручку вышли из здания администрации крепости и прогулочным шагом направились к центральной площади. Сценические подмостки ожидали зрителя.
Пираты ринулись к кабинету казначея. Разбойники перевернули в помещении всё вверх дном. Они даже попытались разломать странный механизм неизвестного назначения. Увы, кроме бумаг в казначействе заморские воры ничего не отыскали. В шкафчиках находились лишь папки с бумагами. Вожделенных денег, золота, драгоценностей в кабинете важного человека, ведающего деньгами всей крепости, не было. Странный механизм неизвестного назначения зазвонил. Запрыгала зелёная трубка на аппарате. Молодой пират поднял её к глазам и услышал из трубки мелодичный женский голос:
– Милый сэр бука, я уже не сержусь на тебя. Если ты не возражаешь, тогда я буду ждать тебя на площади. Хочу посмотреть балаганчик с цирковым спектаклем. Ты меня подождёшь там? Отвечай, мой котик.
– Кхе-кхе, – откашлялся пират. – Эээ…
Его товарищ вырвал трубку из рук и брякнул её на место. Затем дал сотоварищу увесистый подзатыльник.
– Не тронь этот дьявольский механизм, если не знаешь, что с ним делать!
Аппарат затрезвонил вновь. Пираты переглянулись. – Уходим, братцы! Тут ничего нет. Закрываем и возвращаем ключ владельцу.
Главный казначей крепости «Аквадос» с мнимой Магдалиной под ручку стояли перед балаганом. Мимо них прошмыгнул молодой парень в шароварах и впихнул ключ в руку капитана Смигла. Главный разбойник осторожно опустил его в карман кавалера. Казначей масляно улыбался даме и млел под её взглядами. Нетерпеливые зрители громко зааплодировали и зашумели. Зрительская публика в крепости собралась многочисленная. Цирковое представление и двойная военная операция, затеянная сэром Ольгердом с одной стороны и пиратом Смиглом с другой стороны, начиналась. Каждая из сторон надеялась переиграть супротивника.
* * *
Тяжёлый бархатный занавес раздвинулся, грянула бравурная музыка гарнизонного оркестра, и цирковое представление началось. Задуманное сэром Ольгердом шло как по маслу. Размалёванные клоуны Арлекин и Коломбина едкими репризами заполняли паузы между номерами. Силачи рвали цепи, гнули подковы, поднимали штанги. Акробаты строили пирамиды, крутили двойные кульбиты и тройные сальто. Воздушные гимнасты выполняли головокружительные трюки на трапециях. Канатоходцы ходили и скользили по канату, подвешенному высоко над сценой. Красно-полосатые тигры свирепо рычали и прыгали через огненные кольца с тумбы на тумбу. Гривастые львы брезгливо морщились и грозно открывали зубастые пасти, когда дрессировщик вкладывал им туда напомаженную голову. Приближался кульминационный момент циркового представления и замысленной крепостными стратегами сложной комбинации – номер иллюзиониста.
Глава 17
Праздник Тройного Полнолуния
Пришла благодатная тёплая и сухая пора, сезон суховеев и полного штиля на море. Фазы Селены, Лилит и Лунарии – трёх лун Атлантиды – вступили в третью четверть. Наступило мистическое время для огненных феерий и весёлых карнавалов Атлантиды – тройное полнолуние. В Тройное Полнолуние атланты праздновали День Семьи. Благоприятным и символичным в этот праздник они считали бракосочетание и рождение ребёнка. Семьи старались собраться вместе и торжественно отметить праздник Тройного Полнолуния, который начинался после захода солнц, с момента соединения на небе всех трёх полных лун Атлантиды.
Несмотря на события в крепости Аквадос, правительственные власти решили не отменять торжеств – ни к чему сеять панику. Карнавальное шествие празднично одетых людей следовало по главной улице Миртосполиса под неусыпным оком не менее праздничной правительственной делегации, которую возглавляли благополучно спасённая президент леди Гаафа Олдама и сенатор сэр Велизар, бодро выкрикивающий лозунги на трибуне:
– Да здравствует Тройное Полнолуние – день дружной семьи атлантов! Ура!
Народ в колоннах оптимистично подхватывал:
– Ура-а!
– Да здравствует народ Атлантиды – самый мирный народ в мире!
– Ура!
– Да здравствует гуманная политика самого демократического государства на планете!
– Ура!
Сэр Велизар передал листочки с призывами следующему волонтёру. Оратор выпил стакан мангового сока, протёр платочком лоб и лоснящуюся лысину и перевернул лист. Список лозунгов, любезно составленный Адельфиной Арон, активно начинающей карьеру в парламенте, был длинным.
Он вздохнул и продолжил:
– Да живёт в веках имя великой Атлантиды! Слава атлантам и нашим прогрессивным достижениям науки и техники!
– Ура-а!..
Шествие продолжалось до ночи, пока не взошли все три луны. Участники карнавала дружно и радостно подхватывали лозунги, и громкое троекратное «Ура!» разносилось по залитым светом Селены, Лилит и Лунарии улицам Миртосполиса. Бравурная весёлая музыка, ритмичные зажигательные танцы, бой барабанов, забавные соревнования и огненные фейерверки сопровождали торжественную демонстрацию горожан и приезжих. Карнавал костюмов и масок был в полном разгаре. Уличные торговцы активно зазывали покупателей, предлагали им незатейливые символы Тройного Полнолуния – мягкие игрушки в виде мудрых сов и хитрых лисичек, коварных волков-адьягов и благородных оленей гуанако. Армада астрологов и звездочётов всяких рангов и бело-чёрно-бурых мастей наперебой обещали предсказать непременно счастливое соединение планет и звёздный час встречи со второй половиной или с любимой тёщей, если у них купят амулеты, талисманы или гороскопы. Открытые двери столовых – «рыбниц», «кряквиц», «кафе-аквадосок» и фешенебельных ресторанов приглашали посетителей отведать праздничные фирменные блюда.
В одном из тихих переулков Миртосполиса хозяин кафе-аквадоски «Морской дракончик» гостеприимно ждал, когда закончится карнавальная процессия, и нахлынут посетители. Он хлопотал на кухне, отдавая распоряжения малочисленному персоналу и предвкушая богатый праздничный доход. В столовую вошла группа людей в длинных лиловых плащах с капюшонами, обличающих храмовников, адептов храма Двуединоначалия из Гелиополя. Они уселись в дальнем углу зала за тремя столиками и начали что-то негромко обсуждать. Вышел хозяин заведения и подошёл к ним:
– Чего изволите заказать, ваши преосвященства? Сегодня Тройное Полнолуние и чудесный день! Всё свежее, вот меню, – хозяин подал прейскурант.
– Мы вам доверяем. Что-нибудь можете предложить из морской рыбы? И крепкий медовый отвар из листьев борнеола.
– О, да! Это наше фирменное блюдо, сей момент будет исполнено, ваши преосвященства.
Минула полночь. Карнавальное шествие небольшими компаниями стало расходиться по круглосуточным разнообразным столовым. В зал «Морского дракончика» с шумом и смехом завалила ватага молодых атлантов, ребят и девчат в карнавальных костюмах.
– Хозяин, сегодня Тройное Полнолуние! С праздником! Сегодня ч-чудесный день! Точнее, чудесная ночь! Где твои музыканты? Пусть «вдарят» погромче!
Следом появились и другие полуночные посетители. «Аквадоска» наполнилась шумом, гомоном, смехом и весельем. Персонал столовой «летал» между столиками, разнося заказы. Заиграла незатейливая народная музыка, извлекаемая из свирелей, дудочек, флейт и прочих духовых инструментов. Маленький оркестрик играл не столько за плату, сколько за интерес. Веселье, как и местный эль – крепкий медовый напиток из листьев борнеола, лилось рекой! Народ Атлантиды праздновал Тройное Полнолуние.
* * *
Лиловые капюшоны продолжали что-то деловито обсуждать. За один из соседних столиков присел маленький толстый человечек в клетчатом пиджачке и с тонкими усиками на круглом лице. Выражение его физиономии было отсутствующим. Он заказал кружку эля и дешёвый салат из крабов с молодой кукурузой. Человечек ел и морщился от громкой музыки, словно ему мешал больной зуб.
На самом же деле он старательно прилагал усилия и пытался вслушаться в разговор лиловых капюшонов. Увы! Обрывки фраз храмовой братии не складывались в смысловой ряд. Он запоминал, мысленно повторял услышанную информацию и опять вслушивался, не забывая при этом отхлёбывать горячий эль и отправлять в рот кусочки крабов с пучками зелени. Ему мечталось, что раскрытый им государственный заговор по достоинству оценит президент леди Гаафа Олдама. Человечек мысленно пожимал ей руку, скромно поглядывая на лацкан пиджака с блестящим новеньким орденом. Он очнулся и приступил к профессиональным обязанностям сыскного агента, как будто мнимый орден вот-вот должен был засиять у него на груди.
Ватага молодых ребят и девчат заметила в дальнем углу «аквадоски» подозрительную группу в лиловых капюшонах.
– О! А кто такие в одинаковых костюмах? Любопытно, что олицетворяют их одеяния? – спросил парень в костюме Арлекина.
– Наверное, это лиловые колокольчики, – хихикнула девушка в костюме Коломбины.
– Колокольчики должны звенеть. Почему же они молчат? – подал голос парень в костюме Храброго Зайца.
– Пойди, спроси, – душевно посоветовала Коломбина и блаженно зажмурилась после глотка эля.
– И спрошу, – храбро ответил Заяц. Он встал и нетвёрдой походкой подошёл к лиловым капюшонам.
– Простите, с-с-сэры, могу я узнать, что всё-таки ол-ли-лицетворяют ваши костюмы? Если это колокольчики, где же их перезвон? Я не слышу. Сегодня праздник! Да?
– А что, надо зазвенеть? – откликнулся один храмовник с ухмылкой.
– Надо, – закачался Заяц, – давай-ка. З-з-звени!
Храмовник встал, взял Зайца за ухо и отвёл его обратно к столику, прошипел:
– Ну, ты, Заяц, сиди и не рыпайся! Иначе я тебе так «прозвоню», что до утра голова колокольней будет играть. Обещаю, мало не покажется. Понял?
– Не понял. Ты мне угрожаешь? – ответил Заяц, мгновенно трезвея.
– Парни, наших бьют! – призывно воскликнул Арлекин.
– Эй, лиловые капюшоны, хамите что-то. Ну-ка, покажи личико, говорливый, – он вскочил и сдёрнул капюшон с головы храмовника.
– Ба! Да это же святые «двуличники» – храмовые крысы! Пардон, ваши преосвященства! – и он деланно присел в реверансе.
Бритоголовый храмовник с золотой серьгой в правом ухе резко развернулся и коротким ударом заехал Арлекину в плечо. Парень отлетел и сел на стул. Удар был не очень сильным, но оскорбительным.
– Отдохни, циркач! – он запахнулся в лиловый плащ.
– Ах ты, хорёк вонючий! – возопил Арлекин, поднимаясь со стула. Он расставил ноги, согнул плечи, сжал кулаки и принял угрожающую позу:
– Да я тебя сейчас в порошок для твоих курильниц сотру! – он размахнулся и от души двинул бритоголового кулаком в челюсть.
Храмовник был тренированным и хорошо упитанным по сравнению с худеньким и юрким Арлекином. Он устоял на ногах, но набычился и презрительно смерил взглядом нападавшего «петуха», однако глаза его налились кровью:
– Щенок, мальчишка! С кем связался? Иди-ка, детка, подобру-поздорову домой, манной кашки покушать. Сопляк!
– Я сопляк? За сопляка ответишь, – ватага молодёжи окружила спорщиков. Подошли Храбрый Заяц, Коломбина, Хитрый Лис, Серый Адьяг и другие.
– Да я этого хорька одной левой положу, – презрительно сплюнул Арлекин и сделал выпад, метясь под «дых». Храмовник уклонился и применил мастерский приём. Арлекин, сверкнув вверх пятками, растянулся между столиками на полу.
Лиловые капюшоны втиснулись в круг:
– Брат мой, ты в гневе, – миролюбиво сказал один из них, хватая бритоголового брата за руку. – Пойдём, нам пора!
В этот момент миротворцу больно двинули в ухо. Капюшон слетел. Ещё один бритоголовый с серьгой в ухе и красной точкой меж бровей оказался в поле зрения.
– Ба! Святой отец! Да это ж у них главный! Ребята, ату храмовых крыс! – закричал Хитрый Лис, сжимая лиловый плащ под горлом противника.
«Святой» отец не остался в долгу, лихо применил контрприём.
Вскоре уже трудно было понять, кто кому больше «двинул», и кто кому больше должен. Потасовка между лиловыми капюшонами и ватагой в карнавальных костюмах приняла массовый характер. Посетители «аквадоски» расселись на высоких стульях у стойки бара и с интересом «болели».
– Славно ребята отдыхают, – меланхолично кивнул один зритель соседу, отхлебнув эль.
– Умеют люди веселиться! – азартно согласился сосед.
– Поможем? – меланхолично спросил первый «болельщик».
– Радикулит мешает. Поясница что-то ноет после работы. Рад бы. Однако каждому – своё. А ты как?
– Ясное дело, надо помочь ребятам. Допью порцию, присоединюсь. Ну, будем здоровы, – они чокнулись кружками с элем.
Маленький круглый человечек сновал меж дерущихся, слушал реплики, всматривался в лица храмовников и бубнил:
– Высокий мужчина, широкоплечий, лицо квадратное. Возраст двадцать шесть – двадцать восемь лет. Особые приметы: левая бровь со шрамом, на тыльной стороне левой кисти – татуировка в виде двух солнц со змеёй. Следующий борец – среднего роста с мясистыми губами…
Из кухни вышел хозяин «Морского дракончика». Музыканты от всей души наяривали задорную народную плясовую.
– Давно веселятся? – хладнокровно поинтересовался хозяин у бармена.
– С полчаса будет. Вызвать полицию или как? – бармен протирал стаканы снежно чистым полотенцем и внимательно просматривал их на свет.
– Как-как? Кто ж знает, как? Ба, кого я вижу! Отец Менкаухор-ра никак? Вот святой отец даёт! Однако следует их утихомирить.
Он подошёл к дерущимся. Часть людей из обеих команд, окончательно сбросив эмоциональный заряд, попритихла, сидя за столиками. Коломбина делала перевязку Серому Адьягу лиловым куском ткани, победно оторванным от плаща храмовника. Храбрый Заяц и Арлекин держались стойко.
– Отец Менкаухор-ра, ваше святейшество, не изволите прекратить хулиганить? Я боюсь понести убытки и вынужден вызвать полицию.
– Полиция? – переспросил разгорячённый святой отец с расплывающимся фингалом под левым глазом.
– Полицию? Не надо, – он обратился к храмовникам. – Братья! Довольно! Быстро сваливаем отсюда, полиция!
Драка затихла. Лиловые капюшоны дружно подхватили раненых под мышки и волоком вытащили их из столовой «Морской дракончик» на улицу. Круглый человечек в клетчатом пиджаке выскользнул следом за ними.
Оставшаяся городская молодёжь дружно расселась за столиками, «зализывая» раны.
– Да здравствует наша славная молодёжь! – азартно крикнул зритель у стойки бара. – Ура!
– Ура-а! – подхватили остальные неформальные «болельщики».
– Да здравствует Тройное Полнолуние! Ура! – крикнул хозяин и удалился на кухню.
– Ура! – раздалось за спиной.
Дверь «Морского дракончика» с силой распахнулась в тот момент, когда все посетители, тихо и мирно беседуя, пили горячий душистый эль за столиками «аквадоски» и закусывали жареными креветками.
– Стоять! Ни с места! Руки вверх – это полиция! – и в ночное заведение ввалилась группа подвыпивших блюстителей порядка…
Глава 18
Волк в овечьей шубке
Леди Гаафа Олдама быстро прошла в личный кабинет на сто тридцать шестом этаже в резиденции Белого Дома в Миртосполисе. Фракция «Белая Медведица» одержала оглушительную победу на последних выборах, значительно опередив соперников из фракции «Триада». Вся её команда оперативно переехала в столицу из Гелиополя и поселилась в президентском районе в шикарных элитных небоскрёбах. Секретарь, молодая девица из низов с длинной пушистой косой, непонятно как пробившаяся наверх, занесла целую стопку свежей прессы.
– Уважаемая леди Гаафа Олдама, мятный чай с лимоном, кофе?
– Присядьте, милочка. Напомните ваше имя, дорогая?
– Альфия Рокси, леди Гаафа.
– Я запишу в блокнот, не возражаете? Какое у нас сегодня расписание, дорогая Рокси?
– Сегодня пять пунктов. В десять ноль-ноль запланировано утреннее заседание в президентской гостиной и отчёт леди Эвелины Эннафы. Через час состоится торжественное открытие редакции журнала «Голубая звезда Атлантиды». Речь подготовлена Адельфиной Арон на двух страницах, вот она. В полдень вас ждёт совместный обед с представителями министерства образования и культуры. В четырнадцать тридцать – встреча с тайным агентом по кличке «Толстяк» в музее исторической живописи. В девятнадцать часов – посещение премьеры оперы «Любовь пастушки» в Государственном Театре Атлантиды. Билеты в ложу присланы директором театра согласно поданному списку.
– Рокси, будьте добры, крепкий чёрный кофе с лимоном, горячие бутерброды и тридцать минут тишины.
– Сию минуту, леди Гаафа, – она удалилась тихо, словно мышка, неслышно ступая мягкими туфлями по ковровой дорожке.
«Надо навести справки об этой миловидной крошке», – подумала леди Гаафа Олдама, так как отсутствие в личной картотеке должного досье настораживало.
Она сняла трубку телефона, набрала номер специальной информационной службы Парламента.
– Говорит Гаафа Олдама. Леди Дафния? Вы не желаете составить мне компанию выпить по чашке кофе?
– С удовольствием, леди Гаафа. Я подозреваю, вы интересуетесь вашей новенькой секретаршей? Мне стоит захватить её личное дело?
– Я с нетерпением жду вас… на кофе, – опасаясь прослушивания телефонной линии, лаконично ответила леди Гаафа Олдама.
Секретарь Альфия Рокси ухмыльнулась и выключила подслушивающий микрофончик на лацкане жакета, мимолётно подумав: «От греха подальше! Леди Дафния наверняка сможет распознать включенную аппаратуру». Она разложила завтрак для леди президента на поднос, нажала кнопку селектора:
– Леди Гаафа, ваш кофе?
– Дорогая Рокси, поставьте ещё один прибор, будьте добры!
– Хорошо, уже несу, непременно.
Она открыла дверь кабинета и внесла поднос с дымящимся кофе. Следом вошла леди Дафния в строгом сером костюме и с папкой для бумаг подмышкой.
– Спасибо, Рокси. Я просмотрела вашу работу, неплохо. Перепечатайте, пожалуйста, мою речь заново с учётом красных пометок.
– Да, леди Гаафа, – Альфия Рокси вежливо наклонила голову.
При этом ни один завиток, тщательно залакированный крепким фиксатором, не дрогнул в её прическе. Она исподволь взглянула на гостью с папкой:
– Я могу идти?
– Да-да, – ответила хозяйка кабинета.
– Сегодня чудесный день! – обменялись приветствиями обе дамы, многозначительными взглядами проводив девушку, «робкую овечку», до двери.
Девушка гордо подняла голову и невозмутимо удалилась, как бы ненароком кое-как прикрыв двери кабинета в приёмную.
* * *
– Вот интересующее вас досье, леди Олдама, – с вежливым и многозначительным взглядом Дафния передала папку президенту.
Гостья пила горячий тягучий кофе, а Гаафа Олдама тщательно изучала документы. Вроде бы все бумаги в порядке: диплом, допуск к работе со служебной информацией, техника безопасности, медицинское освидетельствование у психоневролога, служебная этика и дресс-код. Что-то неуловимое явно ускользало от внимания, и она никак не могла понять, что же именно её беспокоило.
Леди Гаафа Олдама держала в руках фотографию мужчины, которому на вид можно было дать и сорок пять, и шестьдесят лет. Негустые волнистые волосы обрамляли круглое лицо с едва заметными носогубными складками. Или он часто улыбался, или же много ораторствовал. Гусиные лапки от прищура глаз расходились лучами из-под массивных очков. Узкая полоска усов топорщилась жёсткой щетиной. Этот штришок явно противоречил мягкому характеру причёски.
– Усы этого субъекта кажутся приклеенными, – заметила она. – Странный тип!
Дафния взяла из рук леди Гаафы Оладмы фотокарточку, присмотрелась:
– Возможно, он желает скрыть истинный возраст? Я бы предположила именно это. Чисто психологический приём перед процедурой омоложения.
Она перевернула карточку, на обратной стороне остался серый след от ластика, стёршего какую-то длинную надпись, сделанную грифелем. Дафния промолчала, но мысленно взяла гражданина на заметку. Леди Гаафа продолжала знакомиться с досье.
Далее отдельным документом значился список родных, близких и знакомых, с которыми Рокси не просто шапочно здоровалась, а тех, с которыми встречалась во внеслужебной обстановке – в дешёвых и многолюдных кафе Нижнего Города, привокзальных забегаловках, в порту и даже на пляже. На удивление это были люди разных сословий, профессий, социальных положений и возрастов. Люди на фотографиях оказывались слишком неприметными – с чересчур невзрачной внешностью. Более того, они все или почти все имели плохо запоминающиеся лица и имена.
– Я никого из этих людей не смогла бы опознать в городе, – заметила леди Гаафа Олдама вслух. – Очень подозрительно! Вы не находите это странным, дорогая Дафния?
– О, да! Но мне кажется это всего лишь неким совпадением обстоятельств. Девушка ведь происходит из низов. Нижний Город ей, так сказать, малая родина. Не думаю, что эта простушка сможет капитально нам навредить. Она не слишком красива, обладает посредственным умом, правда, очень пунктуальная, трудолюбива и усидчива.
– Трудолюбие – это хорошее качество в сотруднике. Верно.
– Опять же, кто из нас, положа руку на сердце, любит работать с бумагами и документами дольше пятнадцати минут? Она же работает минут сорок, а то и сорок пять, не отвлекаясь ни на что, даже в жару, чтобы выпить воды.
– Похвально, похвально, – задумчиво кивала головой леди президент. – Хорошо, оставим всё как есть без изменений. Путь работает! Но, у меня есть пожелание.
Леди Гаафа несколько смутилась:
– Возможно, это прозвучит некрасиво, однако в политике все средства хороши. Вы меня понимаете, дорогая?
– Я вся – внимание, – сказала Дафния доверительным тоном и наклонилась ближе к собеседнице.
– Отследите её интимные связи, ибо они никак не отражены в досье. Вы сможете сделать это незаметно?
– Не извольте беспокоиться, леди Гаафа, – сделаем в лучшем виде, – заверила её Дафния. – Комар носу не подточит. Недели через три-четыре, думаю, у нас будет полная информация о том, кто, где, когда и если надо, то и как.
– Благодарю вас заранее, – леди Гаафа удовлетворённо выдохнула. – Надеюсь, наша приватная беседа останется между нами?
– Несомненно. Разрешите откланяться? У вас замечательный кофе, леди Гаафа, – она подчёркнуто учтиво улыбнулась, не забыв упомянуть имя собеседника.
Сотрудники службы безопасности всегда были хорошими психологами и знали, что самым сладким звуком для уха собеседника является звук его собственного имени. Леди Гаафа просияла, она чувствовала, её поняли с полуслова и полувзгляда.
– Ах, как приятно, когда вас понимают, – она протянула девушке папку с досье. – Жду продолжения этой интересной повести. Чудесный день, Дафния!
Дафния встала, мельком глянула на погоду за окном, кивнула:
– А погода налаживается, леди Гаафа! Облачность рассеивается. Виднеется синее небо. Оба солнца сквозь облака просвечивают. Это порадует любого атланта. Увидимся недельки через три, обязательно. Я вам позвоню, и сегодня воистину чудесный день, леди Гаафа! – она подошла к дверям, которые мгновенно убрали затемнение, и через стеклянный тамбур вышла в приёмную.
Обнимая красную тиснёную папку, Дафния прошла мимо Рокси, искоса бросив цепкий взгляд контрразведчика на чересчур исполнительную девушку. Кроткая «овечка» мысленно хмыкнула: «Посмотрим, посмотрим, дорогуша. Заранее неизвестно, кто кого переиграет».
Глава 19
Ужин в Башне
Каллист подключился к компьютерной сети городка колонистов. «Надо незаметно слить информацию о незаконных исследованиях на астероиде Новая Земля и переслать её дедушке на Землю, – решил он. – А также передать привет несравненной возлюбленной Адельфине». Он мечтательно закатил глаза и чуть не потерял невидимость. Костюм вышел из повиновения хозяина, принимая исходную клетчатую чёрно-белую окраску.
– Тихо-то как! Ни звука не слышу: ни от одного насекомого, ни шуршания от лопастей вентиляторов, ни сопения от пылесборной системы. Чу, кто-то идёт? – пробормотал он, прислушиваясь к крадущимся по коридору шагам. Неужели меня вычислили местные сотрудники контрбезопасности?
* * *
Он переключил экран на карточную игру «марьяж». Однако Каллист не знал, что его действия достаточно скрупулезно фиксируются с помощью целой сети из миниатюрных камер наблюдения, висящих под потолком. Именно этот его специфический интерес к закрытой информации о генетических исследованиях Лаборатории и стал камнем преткновения для спецслужб астероида Новая Земля. В режиме реального времени дежурные мониторщицы наблюдали за действиями новенького сотрудника.
В вычислительный центр, являющийся также и центром связи с Землёй, ворвалась бригада военизированной охраны Лаборатории. Крепкие парни, особенно не церемонясь, скрутили Каллиста в «бараний рог» – хорошо тумаков не надавали от души, надели на него наручники и повели длинными коридорами куда-то в отдельно стоящую за периметром городка Башню. Высокое строение издали напомнило горе-разведчику картинку из учебника по Древней истории Скандии о крепости Астилии, тем более что архитектура, как показалось задержанному, до мелочей соответствовала тому древнему сооружению. В голову полезли весьма невесёлые мысли о судьбе возможных узников этого каменного мешка.
Зрение Каллиста было усилено оптическими линзами, обладающими свойствами тридцатикратного бинокля. Поэтому он легко различал особенности каменной кладки Башни и высоченной краснокирпичной ограды, а также прижившийся на стенах ярко-салатный мох и тёмно-зелёный плющ, неукротимо ползущий вверх к зубцам и бойницам крепости. Судя по плотности растительного покрова, тюремное сооружение и Башня строились несколько десятилетий назад и, скорее всего, одновременно с жилыми и производственными корпусами колонистов. «Значит», – сделал мысленно вывод Каллист, – «уже тогда кто-то неизвестный разрабатывал проект создания Лаборатории для незаконных исследований. Интересно бы узнать имя автора столь безумной идеи».
Засмотревшись на грандиозное строение, Каллист несколько раз споткнулся на брусчатой мостовой, тщательно уложенной некогда ненормальными строителями плацдарма для казематов. Но бдительные сопроводители ловко поддержали его за локти, чтобы он не упал и не расквасил себе нос. Лишние свидетельства травмирования арестантов по-видимому не входили пока в их планы. «Может быть, дорожные рабочие сами были узниками?» – подумал молодой человек. Любой анализ ситуации, запоминание каких-то деталей могли бы в будущем пригодиться или неожиданно помочь. Каллист старательно запоминал путь, направление движения (мало ли, вдруг придётся ночью выбираться из крепости). Очевидно, каждый арестант, даже не попав в тюремную камеру, страстно мечтает о свободе любой ценой. И никто не возразит – желательно удачном побеге. «Известного скандского героя отшельника Онте Криша потом перевезли на остров Шри, где он провёл в молитвах около двадцати лет», – вспомнил он печальную историю из древнего эпоса народов северной Скандии.
Каллист, мысленно примерявший на себя роль отшельника Онте Криша, посмотрел на небо. Погода стояла малооблачная, но не дождливая. Влажный и кисло-озонированный воздух сгущался к вечеру, оседая на грунте кисельным синеватым туманом. Вдалеке, над конусными крышами Башни, между тёмными серыми и фиолетовыми тучами проскакивали грозовые разряды бело-розовых молний. Треск, похожий на чьё-то нервное рваньё бумаги и звук от сминаемой шоколадной фольги, раздавался на многие километры окрест. «День угасает быстро, как и моя свобода», – погрустнел Каллист. Они подошли к тяжёлым чугунным воротам, охранники сердито подёргали за верёвку медного колокола. К слову сказать, ждать почти не пришлось, и маленькое окошечко открылась тотчас же. Привратник спросил пароль, но какой именно ответили ему конвоиры, Каллист не расслышал, к сожалению. До слуха же донеслось только окончание «…обака». Понятно, что последним словом была «собака». Предыдущую часть фразы он не уловил.
«Ничего, всё впереди! Цыплят по осени считают. Да и дедушка тоже не лыком шит, как только радиосвязь оборвётся – первым тревогу забьёт. Придумает что-нибудь непременно».
* * *
Камера была маленькой – всего-то девять квадратных метров, не сырой, к счастью, но холодной. Или Каллисту так показалось, потому что он внезапно почувствовал, что сильно проголодался. «Интересно, они в этой крепости Астилии заключённых кормят или голодом морят?» – мысленно задался вопросом молодой человек. Он огляделся. К одной стене притулилась деревянная кровать с жёстким, но упругим матрацем и тщедушной подушкой в цветастом напернике из тика. В изголовье стояла старая обшарпанная тумбочка, некогда отделанная тёмно-коричневым шпоном. На тумбочке валялась старая промасленная газета – земное издание «Рога изобилия». Находившееся близ потолка квадратное окно, забранное простой решёткой из вертикальных железных прутьев, пропускало толику света, недостаточную для чтения. В нише у двери стояли биоунитаз и рядом с ним рукомойник с полуповоротным краном.
Каллист опустился на кровать и лёг на спину, заложив руки за голову. Он рассматривал стены, потолок, двери и пол. Стены, как это ни странно, по всей видимости недавно отделали плотными обоями равномерно бледно-цыплячьего цвета без рисунка. Потолок оказался фальшивым, оклеенный синтетической беловато-сероватой плиткой. На крашеном деревянном полу у кровати приютился крошечный, на две ступни, коврик из рифлёной резины. В общем, узник отметил про себя наличие некоего минимального комфорта. Но хотелось бы для начала прояснить ситуацию: это задержание или арест? А главное выяснить: «Что известно колонистам о его деятельности и о нём самом?»
Размышляя о прихотях судьбы, он задремал. Сон был короткий и беспокойный. Его разбудил звук открываемых дверей – это принесли ужин, точнее, вкатили двухъярусный столик. Горячая кастрюля с супом-пюре из устриц и овощей, слегка прикрытая крышкой, источала аппетитный аромат морепродуктов и специй. В неё сунули половник и накрыли чистой хлопчатобумажной салфеткой. На блюдце насыпали горкой тёртую соломкой морковь и редьку и щедро полили оливковым маслом. В маленькой сковородке с полупрозрачной крышкой в томатном соусе плавали тефтели. Рядом на узком блюде лежал картофель в кожуре, обжаренный по-деревенски, закуска из буженины и зелень: укроп и фенхель, петрушка и кресс-салат, кинза и базилик. Вербеновый чай был заварен в отдельном фарфором чайничке.
Похоже, в этой Башне отродясь не водились ни узники, ни временно заключённые, ни даже хоть какие-нибудь мало-мальски шалопутные нарушители. Для стражников задержание Каллиста было почти праздником. И они могли, наконец-то, оправдать существование крепости Астилии, тюремной службы, своей должности и отработать зарплату сполна. Повар приготовил воистину царские блюда, конечно же, не только для узника, но и для всех стражников, коменданта крепости и его семьи, и также всего тюремного персонала, включая офицеров и солдат, шофёров и садовников.
Каллист увидел этот подлинно богатый ужин и испросил разрешения вымыть руки. Следом зашёл человек, он принёс постельные принадлежности, два полотенца, зубную щётку, пасту и кусок туалетного мыла, пахнущего цветами:
– Извольте, господин задержанный, – он радостно заулыбался, просто источая само обаяние и гостеприимство. – Вы наш первый клиент. Прямо праздник для нашего скромного заведения и трудового коллектива.
– Благодарю вас, – Каллист взял принадлежности и рассовал их по полкам в тумбочке, а постельное бельё бросил на матрац. – Вы очень любезны.
Следом за учтивым горничным, узника посетили все важные тюремные чины. Они сияли от счастья видеть первого арестанта. И затем бочком в дверь протиснулся сам комендант крепости Астилии господин Фреш. Это был пожилой мужчина небольшого росточка с объёмистым животиком и пухлыми щеками. Под крупным широким носом у него росла коричневая родинка, придававшая обладателю такого интересного лица некий шарм клоуна. Глубоко посаженные под кустистыми бровями глаза светились неподдельно детским удивлением. Форма цвета морской волны сидела на нём в обтяжку, а начищенные до блеска латунные пуговицы и пряжка сияли маленькими светлячками. Он подобострастно поклонился узнику:
– Не желаете присоединиться к общему застолью в нашей служебной гостиной, господин задержанный? У нас сегодня настоящий рабочий день выдался. Уважьте!
Хорошо, – кивнул Каллист. Его уже самого разбирало любопытство, и хотелось понять причину столь странного радушия сотрудников Башни. Стоит, однако, познакомиться с этим казусом ближе. – С удовольствием, господин Фреш!
Ужин первого и единственного заключённого в крепости Астилии торжественно был перенесён в гостиную залу. За длинным обеденным столом разместились офицерские чины и их командиры, а также надзиратели. В честь праздника приглашены были и жёны со старшими детьми. Во главе стола восседал самолично комендант Фреш. По правую руку он посадил жену с тремя миловидными дочерьми на выданье и двумя младшими сыновьями подростками. По левую руку предложил сесть виновнику застолья – задержанному господину Каллисту. Получасом позже по случаю «оживления» декораций в Башне приехал из Колонии астероида Новая Земля маленький оркестрик: три скрипача, виолончелист, пианист и барабанщик. Музыкантов сопровождало трио: пара мужских теноров и женский альт. Горели свечи в канделябрах, стучали вилки и ножи по тарелкам, и журчал негромкий смех молодёжи. После нескольких первых тостов разговоры стали беззаботнее и смелее.
Каллист немедленно приступил к дипломатическим разговорам, надеясь выудить полезную информацию как о трудовом коллективе, так и о распорядке дня всех служб Башни и плана застройки Астилии. Хотелось любым способом подать о себе знак дедушке, сэру Леопольду Иоланту, на Землю. Ну а пока фортуна позволяет, Каллист с удовольствием примет и этот подарок: «Что ж, царский ужин, да с музыкой! Почему бы и нет?»
Вдали от родной планеты Каллист не знал и не ведал ни о крушении правительственного геликоптера с родителями Адельфины на борту, ни о том, какие перемены в жизни атлантов намечаются в связи с внешней военной угрозой со стороны моря. А также он и не предполагал, какая политическая роль предложена в играх империи для его возлюбленной во всём этом. Сегодня он играл, вёл свою сольную партию, пытаясь выполнить задание не только дедушки, но и Продовольственной Компании Агры. Откуда-то же взялись на прилавках магазинов в Гелиополе генно-модифицированые продукты? Каллист, как и дедушка, убеждён был – без заговорщиков не обошлось. И он непременно должен раскрыть этот заговор.
Глава 20
Благословение иллюзий
Звездолёт «Иллюзия», построенный на новых технологиях атлантов и прозванный техниками в узком кругу «Галлюцинация пополудни», собирался в большом дюралюминиевом ангаре на Селене. Такое прозвище он получил из-за постоянных казусов, неожиданно возникающих при сборке будущего титана. Челночные рейсы космических транспортников привозили обогащённую трансурановую руду с астероидов, оборудование и комплектующие каждую неделю. Многие недели уходили на сборку каждого отдельного узла этого принципиально иного звездолёта. Монтажники менялись посменно группами каждые шесть часов.
Конвейер выматывал настолько, что хозяевам Звёздной Компании пришлось подключить медицинский персонал для физиологической реабилитации ценных работников. По ходу монтажа конструкторы добавляли какие-то новоиспечённые узлы, детали и усовершенствования. Из-за чего часто возникали конфликты между группами монтажа и демонтажа. Назревшие конфликты разрешались в свободное время на боксерском ринге.
Среди рабочих стихийно возникли бои без правил. Нашлись крутые ребята, организовавшие тотализатор. Крупные суммы привлекали всех колонистов Селены. Многие пытались попытать счастья либо за квадратом ринга, либо внутри него. Выигрывали немногие. Азарт умело подогревался «случайными» выигрышами счастливчиков из среды простых монтажников, что привлекало остальных игроков. «Джек Пот» рос и толстел вместе с теневыми доходами закулисных организаторов боёв без правил. Полиции здесь не имелось. Хозяева Звёздной Компании смотрели на подобные развлечения как на безобидный вид отдыха. Их заместителям перепадал неплохой куш от каждой игры, поэтому они старательно увещевали коммерческих и генеральных директоров компании отвлекающими сладкими байками. Пока зрелища обходились без открытых правонарушений, обе стороны были довольны.
* * *
Члены правительственной комиссии, регулярно прилетавшие курировать столь затратный проект, частенько бывали свидетелями следующих диалогов монтажников:
– Эй, ребята! Кто-нибудь, быстренько притараньте мне кувалду потяжелее и пару ломиков не забудьте. Тут, ёлки-палки, опять точки крепления стабилизаторов двигателей благословенного «глюка» не совпадают, – и чей-то громовой бас прибавляет сугубо личное и веское мнение о поставщиках деталей.
Пару мгновений спустя по рации раздаётся жуткий матерный вопль и скрежет металла по металлу.
– Братва, несите верёвку, наш бригадир Касиль опять в цистерну для отходов свалился.
– Ой! Ах ты ж ёлкин дрын, паяльник леворукий, ёксель-моксель! – выругался в сердцах бригадир сборщиков. – Прекратите капать припоем мне на голову и лучше вытащите меня отсюда. Так недолго и радикулит заработать. Охо-хо!
– Чую, пока мы соберём эту «глюкавую» фигню, Касиль облысеет, е-е-ей! – пробормотал кто-то из подсобных рабочих.
Дружный смех членов очередной комиссии заглушил скрежет и грохот отвалившегося двигателя, недавно установленного с такими же или подобными комментариями рабочих.
А в это время проходил отборочный конкурс для экипажа звёздного титана «Иллюзия»…
* * *
Дело началось задолго до старта. Леди сенаторы непременно захотели освятить звёздную «Иллюзию» до предполётных испытаний, хотя времени до первого испытательного старта оставалось совсем ничего. Они отдали распоряжение спецслужбам срочно отыскать отца Менкаухор-ра.
Хорошо сказать: «отыскать». Вопрос – где? Если оный значился в храме Двуединоначалия в законном краткосрочном отпуске. Полицейский департамент подключил к делу сыска специальный отдел по розыску особо опасных преступников, дав ему ориентировку и разрешение на захват.
Бархатная ночь обнимала город. Неоновая вывеска бара на северной окраине Гелиополя зияла отсутствующими буквами. Глухой райончик не пользовался популярностью среди жителей Верхнего Города. Дрожащие вокруг стёкла в окнах соседних зданий говорили о том, что дискотека в разгаре. Заполнившие площадку и прилежащие улицы в округе воздушные мотоциклы с наездниками и без них свидетельствовали, что сегодня гуляют байкеры. Вышибленные двери питейного заведения и торчащие из разбитых окон чьи-то ноги показывали, что вечер проходит успешно.
Специальная группа захвата сидела в соседнем здании и ожидала кодовой команды от бойца, пошедшего в бар на разведку.
Оперуполномоченные смотрели в бинокли и лениво травили анекдоты.
Преодолев заученным спецназовским приёмом двух не совсем трезвых «вышибал», разведчик попал внутрь помещения. Цель поиска сразу обнаружить не удалось, причём по разным, не зависящим от него причинам. Невероятная давка и теснота, задымленность прокуренного помещения дополнялась резкими вспышками цветомузыки и стробоскопических эффектов. Дикие вопли толпы мешали сосредоточиться на оперативном задании. Вспыхнувшая где-то в углу пьяная драка так же неожиданно и утихла сама собой.
Проталкиваясь к стойке бара, разведчик увидел, как какой-то тип, затянутый в кожу, цепи и прочие «байкерские фишки», коваными башмаками лихо отплясывает чечётку на нещадно трещащей стойке, при этом страшно гремя цепями, что-то надрывно вопя и размахивая пустой пивной бутылкой. Попадающиеся ему под ноги стаканчики, бутылки и чья-то закуска при этом разлетаются на мелкие составляющие, забрызгивая окружающих посетителей, которые визжат от восторга и в такт размахивают кружками с крепким элем. Мирно спящий бармен висит на широкой люстре. Когда же он проснётся, то вряд ли сможет объяснить, почему и как он туда попал.
– Послушай, красавчик, – пристала к вошедшему разведчику ужасающими цветами размалёванная девица, подруга байкера-чечёточника. – Что-то я тебя не признаю, ты кто такой? И вообще, что ты тут рыщешь?
– Милочка, окажи услугу, я дам тебе четвертак!
– Гм? Дёшево ценишь мои услуги, любознательный ты наш.
– А стольник пойдет? Держи.
– Пойдёт. Давай сюда.
– Я потерял друга, вот его портрет. Видела его здесь?
Она поманила его наманикюренным коготком:
– Подойди ближе, чтоб не кричать. Видишь танцующих чуваков возле стойки? Поищи среди них! Может быть, тебе повезёт, малыш.
Барменская стойка хрустнула, и танцор полетел вниз, нелепо взмахнув руками. Он зацепился по пути за висящего бармена, после чего потолочные цепи, на которых крепилась массивная люстра, не выдержали. Люстра рухнула на пол, накрыв добрую часть веселящейся братии. В этот момент разведчик поднял голову из-за баррикады и по ориентировке опознал в упавшем парне цель его поиска. Он нажал на рации кнопку вызова группы подкрепления.
– Братки, легавые в баре! – взвизгнула раскрашенная девица, которая следила за его действиями, ловко засовывая полученный стольник в бюстгальтер.
Часть народа кинулась вон из бара, а часть посетителей полезла в пьяную драку. Завязалась неторопливая «беседа» с применением всевозможных приёмов рукопашного боя и попавшихся под горячую руку предметов. Ночь развлечений вступила в последнюю фазу.
Однако весельчаки остались без сотоварища. Аккуратно связанный по рукам и ногам отец Менкаухор-ра, лёжа в прыгающем по кочкам грузовике, видел сквозь щели в борту остатки догорающего бара, разрушенного почти под ноль, и горящие остовы мотоциклов и машин на стоянке близ городских газгольдеров. Таков был финал успешной операции захвата.
* * *
– Объект ориентировки доставлен в управление полиции по вашему приказу, – по-военному отчеканил старшина опергруппы.
Рядом с ним стоял закованный в наручники, очень помятый и нетрезвый субъект – цель оперативной работы «сыскарей». Принимающий работу генерал нахмурил брови:
– В каком районе вы взяли задержанного?
– На окраине Гелиополя в северном секторе близ районного газового хозяйства, могу указать на карте.
– Интересная информация, любезнейший. Вы в курсе последних событий, господин старшина?
– Каких событий, господин генерал? – пролепетал старшина, мгновенно синея от страха.
– Не ваши ли сотрудники разнесли полквартала, взорвали два газгольдера и оставили целый микрорайон Гелиополя без газа и горячей воды? А теперь по чьей-то милости, не будем указывать по чьей конкретно, в центре города проходят демонстрации всех видов неформалов – байкеров, панков, хиппи и прочих «разноцветных» представителей Нижнего Города. У меня весь стол завален жалобами от активистов общественности. Я, конечно, не собираюсь сдавать ваши потроха разъярённому народу, ибо они разнесут наш департамент в клочья. Однако, батенька, доложу, вы слегка погорячились с вашими оперативниками.
– Это в-всё хх-хорошо, уважаемые блюстители порядка, и-ик! Во имя Великого Двуединоначалия, скажите, зачем я вам понадобился, дети мои, и-ик?
Старшина опергруппы недоумённо воззрился сначала на задержанного «преступника», потом на господина генерала. Генерал приложился к ручке отца Менкаухора-ра и сердито зыркнул глазами на подчиненных. Они мигом сняли с батюшки наручники.
– Отец Менкаухор-ра, простите моих сотрудников за столь неожиданный вызов. Они слегка переусердствовали. Видите ли, дело правительственной важности безотлагательно и требует вашего непосредственного участия.
– Неужели? Я готов. Я завсегда готов к услугам моей паствы. Ведите меня к вашему, то есть к нашему уважаемому правительству, и-ик…
* * *
Звездолёт-титан «Иллюзия», построенный с использованием наиновейших технологий, ожидал церемонию приёма госкомиссии Атлантиды и непременного церковного освящения на стартовой площадке в испытательном ангаре на невидимой стороне луны Селены. Экипаж и строители космического корабля стояли около новорожденного детища и любовно оглядывали плод творческих и физических усилий всего коллектива. Распахнулись массивные металлические створки ангара, и вошли прибывшие гости.
После долгих речей о государственной приёмке звездолёта-титана, светлом будущем космической навигации в Дальнем Космосе и звёздной цивилизации атлантов наконец-то была перерезана красная лента, и сенаторы дали добро на церемонию освящения. Вперёд выступил представитель официальной религиозной конфессии Двуединоначалия отец Менкаухор-ра, почему-то поддерживаемый с двух сторон младшими чинами духовной хартии. Командир экипажа звездолёта-титана «Иллюзия» всмотрелся в праздничное одеяние святого отца.
Лимонно-жёлтая вышитая ряса украшала живот его святейшества. Скипетр с солнечным диском главный пастырь Храма Великого Двуединоначалия гордо держал в руках. Бархатный голос раскатился по ангару, и паства впала в экстазное состояние. Экипаж продолжал исподволь разглядывать одеяние подходившего к ним святого отца. Звон металлический цепей сопровождал каждый его шаг и аккомпанировал молитвенным речам оного. Из-под рясы виднелись тяжёлые кованые ботинки и кожаные штаны, увешанные металлическими цепями и густо усеянные блестящими заклёпками. Руки его святейшества покрывали металлические перстни, украшенные байкерской символикой. В ухе отца Менкаухора-ра болталась платиновая серьга с тёмно-фиолетовым камнем – аметистом, символизирующим стихию воздуха.
– И напоследок, дети мои, я дам вам наставление. Уважайте родную Атлантиду, любите своих друзей и близких. Если на дальних космических тропах вам встретятся трудности, и-ик, то помните, что на каждый удар справа, следует отвечать хуком слев… – сопровождающие разом толкнули его святейшество в бок, он охнул, – …ммм, поучением ближнего в том, что он не прав. Наставьте его на путь истинный и обратите его в нашу истинную веру. В путь, дорогие атланты, смелые покорители звёздных просторов! Помните, Великое Двуединоначалие с вами, дети мои!
Он поднял руку и с чувством махнул жезлом в сторону звездолёта-титана. С глухим стуком из кармана его кожаной куртки, которую он второпях забыл снять, упал на пол солидный кастет. Он наклонился и поспешно засунул его в штаны под рясой. В момент, когда он поднимался, то не удержался и качнулся вперёд, окатив винным перегарным дыханием звёздный экипаж «Иллюзии».
– Поскольку уважаемые леди сенаторы не возражают, то я готов разделить с вами ощущения первого испытательного полёта звездолёта «Иллюзия», – нахально заявил святой отец и с силой отпихнул от себя лиловых братьев.
Так технично отец Менкаухор-ра набился в полёт, обойдя все запреты и игнорируя возмущённые взгляды членов правительственной комиссии. Леди Флоренция Арон – тоже не промах – не смогла смолчать и не отреагировать на этот выпад святого апологета Великого Двуединоначалия.
– Святой отец хотел добавить, что в полёте его также буду сопровождать я и уважаемые представители фракции «Белая Медведица», – она ехидно улыбнулась отцу Менкаухору-ра и подчёркнуто уважительно склонила перед ним голову.
* * *
Подошло время лётных испытаний мощнейшего в истории Атлантиды звездолёта-титана «Иллюзия». Однако неофициальное прозвище «Галлюцинация пополудни», данное строителями и монтажниками, он оправдывал в полной мере.
История главного испытательного полёта «Галлюцинации пополудни» началась с первых мгновений старта. Для произведения запуска операторы открыли створки купола ангара. По расчётам станционного компьютера, старт звездолёта-титана «Иллюзии» должен был проходить на минимальном уровне тяги.
– Первый пилот к старту готов?
– Готов!
– Второй пилот готов?
– Готов!
– Штурман готов?
– Готов!
– Навигатор готов?
– Готов! Все системы звездолёта глю… пардон, «Иллюзии» к старту готовы!
Так закончился предстартовый опрос экипажа.
– Кораблю минутная стартовая готовность! Пошёл обратный отсчёт. Взлёт! – скомандовал командир экипажа, и первый пилот передвинул ручку тяги к делению, соответствующему малому значению.
– О-па! Командир, мне кажется, тут неправильная разметка шкалы, рычаг воткнулся в правый ограничитель! – только и успел вымолвить первый пилот, как навалились жуткие перегрузки, и мощный космический корабль-титан рванул ввысь на всех парусах.
Яркое насыщенное фиолетовое пламя взметнулось за кормой звёздного лайнера. В клубах выгоревшего на десятки метров грунта, сгоревшего ангара и догоравших опорах едва родившееся детище атлантов устремилось к звёздам. Что и увидели зрители, заранее укрывшиеся в бетонном бункере. Из-за максимальных перегрузок экипаж оказался немым. Ослеп ведущий телекоммуникационный глаз на шлеме телеметриста, оглушён был на правый «лопух» радист. Единственным, кто смог прохрипеть хоть какую-то осмысленную фразу, оказался святой отец Менкаухор-ра. Её потом долго цитировал весь звёздный флот:
– Поддай газу, ребята!
Несмотря на столь лихой старт, комиссия решила продолжить лётные испытания звёздного лайнера, поскольку вины в действиях пилотов не было найдено. Полёт звездолёта-титана «Иллюзии» планировалось провести до дальней границы орбиты Урана и обратно. Если бы не сбитая шкала тяги, то в целом комиссия и конструкторы отметили в блокнотах: «Испытания проходят удовлетворительно, хотя и имеются некоторые замечания к группе сборки».
На обратном пути к Земле замученный противоречивыми командами киберштурман дал сбой и «завис», а живой навигатор слегка вздремнул. В итоге, вместо проложенного курса к Земле он вывел звездолёт «Иллюзию» на высокую орбиту у Венеры. Заметив несообразность, он быстро исправился и, выжигая излишне много горючего, по касательной к орбите линии двинул космический лайнер обратно к родной матушке Земле. Из-за чего выгорела добрая часть электроники в аварийной системе посадки, а затем перегрелись и протекли основные контуры охлаждающей системы звездолёта. Для полного комплекта «подлостей» отключилась система термостабилизации салона. Стало душно как в бане. Не кибернетический, а живой штурман не учёл тепловое излучение от обоих Солнц из-за близости пролётной траектории корабля к жёлтому светилу.
– Станция один – звездолёту «Иллюзии»! Выходите на пятый стыковочный модуль.
– Угу, вас понял. Есть пятый! – ответил первый пилот, которого от процесса игры в «Тетрис» отвлёк голос напарника:
– Смотри, куда едем, водитель байка! У байкеров уроки брал, что ли? Держим курс прямо на спутник связи, трам-та-там!
– Где? – моментально среагировал первый пилот, выруливая спешно на прежний курс.
– Уже нигде, болван! Хороший был спутник! Где-нибудь в океане теперь рыщет по дну.
– От болвана слышу! Во! У меня третий за эту игру рекорд, я выиграл у отца Менкаухора-ра! С тебя борнеол, олух царя небесного! Твоя очередь!
– Нет проблем. Дай-ка, сыграну я.
– На-ка, держи! – он отдал гаджет другу и открыл порносайт на бортовом компьютере.
– Станция один – «Иллюзии»! Вы что там, на орбите охре… кхе-кхе? Тормозите, домой пора!
– А? Да, конечно, – отвечавший выронил «Тетрис» из рук, давя изо всех сил ногой на сектор тормоза. Он тихо напевал. «Турлям-па-па, и у меня рекорд!»
Космический диспетчер не отрывал глаз от экрана ведущего локатора. Таких «улётных» испытаний он до сих пор не видывал. Звездолёт-титан «Иллюзия» пошел юзом, странно рыская то влево, то вправо по непредвиденной траектории. Вспыхнувшее следом красно-сине-белое пламя тормозных двигателей донесло субсветовой поток высокоионизированных частиц до бронированных бортов диспетчерской станции. Где хрупкая электроника передающих систем не выдержала космического натиска, и приёмная антенна главного локатора станции на неопределённое время лишилась дальней космической связи.
– «Иллюзия» – Станции один! Мы состыковались, кажется нормально. Разрешите герметизацию и шлюзование с модулем-портом?
– Безмозглые ослы! Это не ваш причал, это третий стыковочный модуль, – устало пробурчал космический диспетчер на Селене.
– Разве что-то не так? Вы о каком причале говорили?
– Растяпа! Погоди, будет тебе от «бати» сегодня «третий рекорд»!
Выходной люк космического корабля отъехал в сторону, и в проёме показался шатающийся от перегрузок отец Менкаухор-ра, помятый, но бодрый. Лиловый фингал красовался под левым глазом, засохший кровоподтёк над бровью говорил о «чрезвычайно мягкой» посадке звездолёта. За ним нарисовалась вездесущая леди Флоренция Арон, выглядевшая словно дворовая кошка после бурной ночи. Она решительным движением перекинула пушистое боа через плечо и, качаясь на каблуках-шпильках, браво направилась к членам правительственной комиссии.
– Уважаемая Приёмная Комиссия! Полётные испытания прошли действительно успешно, я это подтверждаю. Прошу вынести всему экипажу звездолёта-титана «Иллюзия» самую что ни на есть горячую благодарность за самоотверженный труд и старания. Экипаж честно это заслужил.
– Надеюсь, – ответила хладнокровно «железная леди» Гаафа Олдама, критически оглядывая боевую подругу с ног до головы и обратно. – Если не секрет, а где же скрываются остальные члены комиссии, так сказать, ответственные участники и свидетели полётных испытаний нашей галлюцинации, тьфу ты, «Иллюзии?»
– Видите ли, я всегда подозревала, что перегрузки – дело нешуточное. Думаю, леди Гаафа Олдама, они сейчас заняты очень важным делом. Ммм… прошу амнистии за прозу жизни, но все члены сидят в корабельном гальюне.
Летописцы позже отметят в анналах: «Не исключено, что именно этот исторический казус и послужил поводом к началу холодной войны между различными фракциями в Сенате Атлантиды».
Глава 21
Дельфинополь в оппозиции
На юг Атлантиды летняя пора пришла необычно рано. Летний зной бушевал в полном разгаре солнечных стихий. Южный город Дельфинополь – второй мегаполис в Атлантиде после столицы Миртосполиса – изнывал от жары и нашествия насекомых. Душный влажный воздух клубился не только в Нижнем Городе, но и поднимался гораздо выше третьего этажа. Жители верхних этажей города тоже почувствовали в полной мере и зной, и жару, и сопутствующую прелесть общения с мелкими кровопийцами. Комары, оводы и прочая зудящая мошкара роилась во влажных испарениях, нещадно кусая всех, кого можно укусить. Ласточки и стрижи ловко маневрировали между городскими небоскрёбами, хватая добычу на лету. Шорох и чирканье крыльев шуршали над непокрытыми головами, льняными шляпами и панамами атлантов. Ночные дожди, регулярно проливаемые службой погоды над Дельфинополем, приносили не столько прохладу, сколько добавляли сырости и раздражения горожанам. Атланты ругали сотрудников метеослужбы «и в хвост, и в гриву», обтирая красные потные и искусанные лица уже не душистыми разовыми салфетками, а длинными вафельными полотенцами.
Несмотря на жару, большой город жил привычно заведённым ритмом. По утрам дельфинопольцы зевали и с сонными, а порою и опухшими после «вчерашнего» лицами торопились на работу. В полуденную жару город и люди замирали и ждали, пока хоть немного не упадет до приемлемых величин столбик термометра. По вечерам, когда наступала относительная прохлада, и временное облегчение приносил невесомый ветерок с моря, который разгонял наевшуюся за день мошкару, атланты с удовольствием купались в море, играли на городском пляже в мяч и «зализывали» дневные укусы.
С приходом летних сумерек наконец-то наступало долгожданное время отдыха и развлечений для измученных жарой атлантов. Каждое новое утро люди с нетерпением ожидали свежей метеосводки. Каждое последующее летнее утро Бюро Погоды приносило атлантам весть о повышении значений полуденного термометра ещё на один или два градуса. Одни горожане философски вздыхали и шли на работу, другие недовольно бурчали и тоже шли на работу. Довольные и недовольные атланты не забывали при этом запастись прохладительными газированными напитками и холодной минеральной водой. Во влажном воздухе Дельфинополя по-прежнему продолжал однообразно зудеть назойливый концерт насекомых. Радостную ноту к этой музыкальной гамме добавлял разноголосый писк и чириканье птиц.
* * *
Жёлтое восточное Солнце и голубая северная Немезида – оба светила Атлантиды занимали на небе в полдень всё более и более высокие летние точки, постепенно приближаясь к общему зениту. Летняя пора в Атлантиде пылала и разгоралась, раскаляя добела керамоасфальт и расплавляя до жидкой фазы мозги атлантов. Жара в Дельфинополе практически не спадала. Многие работающие горожане взяли отпуска и уехали с детьми из города подальше, кто куда смог. Кто в деревню к родственникам, кто в туристические походы, кто на курорты морского побережья на Земле. Состоятельные атланты махнули в космическое путешествие по освоенному Ближнему Космосу. Кто-то захотел взять отдых в гостинице на орбитальном комплексе. Кто-то решил показать детям наиболее известные луна-парки на спутниках Земли – это такие чудеса увеселительных заведений, как водяные аттракционы в «Селена-Лэнд», крутые горки и взятие зимних крепостей в «Лунария-Лэнд» и детскую железную дорогу в «Лилит-Лэнд». Некоторые горожане решили, что пора поправить здоровье с помощью минеральных и радоновых ванн где-нибудь на одном из спелеологических курортов трёх лун. Вскоре пылающие жаром улицы душного города Дельфинополя обезлюдели. Время летних каникул и отпусков атлантов вступило в свои права.
* * *
Наступил последний рабочий день восьмидневной недели атлантов, когда общее раздражение и недовольство разморенных жарой атлантов пролилось ярко выраженной экспрессией. Нижний Город в Дельфинополе пестрел наскоро сколоченной толпой и яркими плакатами с лозунгами. Лозунги были написаны неаккуратно и коряво от руки. Но тексты лозунгов, составленные психологически грамотно кем-то, неизвестным доселе основной политической силе и весьма неглупым человеком – явно рассчитывались на простого обывателя Атлантиды.
Толпа неистовствовала, подогреваемая отдельными неброскими лицами, тихо бросающими в толпу реплики. Реплики подхватывались, дополнялись эмоциями, чувствами и крепким словцом. Эффект толпы действовал безотказно. Вездесущие репортёры торопливо щёлкали фотоаппаратами. Один из них, молодой парень в выцветшей ковбойке и узких эластичных брюках, сменил объектив на широкоугольный и как обезьяна влез на фонарный столб, чтобы запечатлеть панораму уличной демонстрации в кадр. Никия Игред – специальный корреспондент очень уважаемого ныне издания «Мы, Атланты» – снизу подсказывала коллеге, что нужно сфотографировать для коротких новостей дня, а что значимо для хроники исторических событий.
Геликоптер центрального телевидения Атлантиды с нацеленными объективами телекамер вывернул из-за здания государственного сбербанка, сверкающего сверхпрочными сине-бирюзовыми свинцовыми стёклами, и неподвижно завис в предусмотрительной недосягаемости над беснующимися демонстрантами. Зачинщики же несанкционированной акции выбрались из плотного кольца разъярённой толпы, отряхнулись. Они поднялись на крыльцо какого-то учреждения и удовлетворённо наблюдали поодаль. Работа по наведению смуты была сделана качественно. Нешуточные страсти пылали предреволюционным огнём.
Неуправляемый митинг перешёл к активной фазе. События нарастали как снежный ком. Из боковой улицы появился первый отряд полиции в шлемах и со щитами. Толпа людей с дикими глазами выкрикивала лозунги недолго. В ход пошли «воспитательные» дубинки. Беснующиеся не остались в долгу – град камней посыпался не только на головы полицейских, досталось «на орехи» и случайным прохожим. Шишки и синяки, ссадины и царапины сегодня стали отличительным знаком «свободного мнения».
Дальше – больше. Зазвенели стёкла и цветные витражи в дорогих витринах фешенебельных магазинов. Погром перешел все приличествующие нормы поведения атлантов. Взвыли пожарные сирены противопожарных геликоптеров. Кубометры холодной воды хлынули с неба, охлаждая пыл разгорячившегося не в меру «электората». Полиция ринулась в толпу, хватая не в меру активных и рьяных демонстрантов. Задержанных участников акции стражи порядка запихивали в воздушные тримараны, которые оперативно транспортировали людей в полицейские участки.
Молчаливые наблюдатели в неприметных серых костюмах тоже не отстали от интриги дня и отсняли происходившие события на видеоплёнку. Но во избежание непредвиденного случая проходными дворами спешно убрались восвояси, чтобы в тишине киностудии смонтировать заказанный кем-то репортаж. Заказчик, пожелавший остаться неизвестным, заплатил за эту акцию крупную сумму. Ставки в новых политических играх Сената были велики.
* * *
Игра на чувствах толпы – это лишь мелкий эпизод, но он обязан получить в центральной прессе широкий резонанс. Мысль зачинщиков несанкционированного митинга в Дельфинополе была тривиальной: создать видимость того, что в этом городе действительно существует и активно действует сильное оппозиционное движение, которое может в одночасье смести правящую группировку.
Первый этап грязных замыслов эта не могучая кучка «народовольцев» блестяще воплотила в жизнь. Шума в средствах массовой информации действительно было много. Не отстало от газетных изюминок и «перлов» и центральное телевидение столицы Атлантиды – Миртосполиса. Прокол у «народовольцев» будущей оппозиции не получился только с радиовещанием. Радио Атлантиды оставалось глухим и немым по этому поводу. Так как полным ходом шла колонизация астероидов и малых планет Солнечной системы, то правящие «белые медведицы» решили, что вовсе не обязательно возбуждать этим мелким инцидентом умы народа империи в дальнем космосе.
Однако серые «закадровые» призраки революции не унывали. «Всё впереди»! – решили они оптимистично. – «Это только начало великой смуты!»
Второй этап, не менее важный в деле переустройства государственного режима – создание оппозиционного политического блока или партии в Атлантиде, пока буксовал. Устав, программа партии, идейная подложка и поиск законспирированной штаб-квартиры оппозиции находились в стадии разработки.
Главной проблемой оставалась наиважнейшая деталь политического механизма: как расшевелить флегматичных, вялых, апатичных и безыдейных обывателей из Нижнего Города. Кучка «народовольцев» решила идти в народ, внедряя соратников по подполью в различные сферы жизни атлантов. В Дельфинополе начался этап тихого саботажа и скрытной агитации.
Глава 22
Происшествие на секретной базе
Чужой звездолёт бесшумно завис и плавно опустился на безлюдный космодром «Дельфинополь-1» секретной базы атлантов, где проводилась испытательная операция под кодовым названием «Голубая звезда Атлантиды». Космодром дислоцировался в зелёной зоне, хотя и близ города Дельфинополя, но тем не менее достаточно далеко от оживлённого пассажирского аэродрома. Прожекторы на лётном поле мигнули и погасли. Созвездие Большая Медведица повернула звёздный штурвал на вторую половину ночи.
Инженерный и технический персонал космодрома давно и сладко спал. Спали космодромные техники в служебной гостинице. Спали дворники и охранники в тесных и не шибко комфортабельных дежурках. Сладко посапывал носом старший космический диспетчер в дежурном кресле, откинув голову в наушниках на мягкий подголовник. Гостей никто не ждал.
Звёздный локатор беззвучно мигал красной контрольной лампочкой поиска. Зуммер оповещения аварийных событий диспетчер отключил, чтобы тот не мешал слушать последний «писк» моды – альбом фольклорной группы «Туземцы Океании». Спали все наземные службы. Не спалось космодромным собакам – они делили территорию, выясняя отношения с местными дворнягами. Не спалось и космодромным котам – они делили единственную драную кошку, заблудшую случайно с ближайшей городской помойки. Одни дежурно лаяли на низкой хрипло-басовитой ноте, другие призывно мяукали в крайне высокой октаве. Двухголосое единство животных разом замерло, как только шасси чужой машины коснулось бетонной полосы лётного поля. Вязкая тишина обволокла космодромные постройки и ядовитой змеёй, шипевшей не только в наушниках, вползла через кондиционеры в диспетчерские, гостиницы и дежурки.
Всхрапнул и дёрнулся в кресле старший космодиспетчер. Он открыл глаза и с хрустом потянулся, выключил «Туземцев» и сонно посмотрел на экран локатора. Вата беззвучия навязчиво залипла в ушах. Он включил «квакающий» зуммер и вдруг обратил внимание на красный, тревожно мигающий сигнал в левом углу на панели радиолокатора.
– Что это? Кто это? Где это? – диспетчер снял наушники и подскочил к рубильнику общей тревоги.
– Не трогай рубильник, не оборачивайся! – шёпотом прошелестел кто-то сзади.
Космодиспетчер незаметно перенёс тяжесть корпуса на левую ногу и резко двинул вполоборота назад согнутым локтем предполагаемого противника. Локоть не встретил сопротивления. Он резко повернулся, выставляя ручной защитный блок – приём боевой борьбы. Диспетчерская была стерильно пуста. Никого. Зуммер больше не «квакал».
– Приснится же такое? – он протёр руками глаза.
Мерно свистел вентилятор кондиционера. За окном лаяли собаки, завывали коты. Космодиспетчер взял из холодильника бутылку прохладительного напитка, глотнул из горла. «Мистика…»
* * *
Космодиспетчер включил прожекторы на лётном поле и выглянул в окно, широко зевнул. Ночную тьму прорезали направленные лучи юпитеров – они ярко вспыхнули и погасли. На диспетчерском пульте управления загорелись красные огоньки обрыва кабельной сети. Скачок напряжения говорил о происшедшем где-то коротком замыкании.
– Бред! – выругался космодиспетчер и нажал кнопку вызова технической помощи.
– Что случилось? – хриплым голосом отозвался дежурный электрик, подавив зевок.
– Нет света на лётном поле. Где-то «коротнуло» в сети, и прожекторы «вырубились».
– Уже иду. Вот повезло! Почему именно в моё дежурство? Вечно мне везёт, – продолжал бурчать и ругаться электрик. Он забыл отключить связь с диспетчерской и «крыл» эти электрические сети и их создателей на чём свет стоит. Космодиспетчер слушал и ухмылялся:
– Ну-ну, не кипятись, дорогой. Зачем так ругаться? Приходи, угощу чем-нибудь освежающим, полегчает.
– Тьфу, я не отключился? Если не секрет, «что-нибудь освежающее» – это сколько «оборотов» будет?
– Приходи, дорогой, «обороты» вместе посчитаем. Мне одному не под силу такая задача. Хм! – диспетчер уселся в кресло и надел наушники, ритмично качая головой в такт ударных инструментов в оркестре «Туземцев Океании»…
* * *
Космический самолёт уменьшил тягу центрального двигателя, развернул дюзы и сбросил скорость. Бортовой компьютер изменил геометрию крыла, увеличив его площадь, удобную для планирования в атмосфере Земли. Вертикальный спуск машина совершила на малом ходу. Средние перегрузки для экипажа в пять-шесть «же» – это лишь тренировка организма перед посадкой. Первый плотный слой облаков пройден нормально. Малая воздушная яма. Глоток кислорода. Ерунда! Это так, мелочи. Небольшой всплеск электромагнитного импульса на экране бортового навигатора мелькнул и пропал. Несерьёзно?! Возмущения стратосферного электрического поля в пределах допустимого. Вход в тропосферу по графику. Температура за бортом – минус пятьдесят четыре градуса. Полётный режим нормальный.
Космический самолёт «Голубая звезда Атлантиды» раскрыл элероны и сменил угол атаки, заходя на глиссаду над космодромом Дельфинополь-1. Прямая видимость – тысяча пятьсот. Второй пилот выглянул в окно кабины:
– Вижу посадочные огни на прямой видимости, – и следом, – посадочные огни на приёмной полосе погасли. Не вижу посадочной полосы.
– Отмена посадки! Набор высоты, потолок прежний. Курс – двадцать пять. Крен – ноль.
– Есть отмена посадки! Потолок – восемьсот пятьдесят. Курс – двадцать пять. Крен – ноль. Есть, командир!
– Радист, запроси Землю.
Космический самолёт развернулся над лётным полем и устремил нос в небо.
– Земля, Земля! Говорит борт «Голубая звезда Атлантиды». В чём дело, язви вас. Где посадочные огни?
В наушниках глубокое молчание.
Радист повторяет запрос:
– Земля, Земля! Вызывает борт «Голубая звезда Атлантиды». Вас не слышу. Прошу разрешения произвести посадку. Передаю наши координаты…
– Командир, что это? – второй пилот показывал пальцем на локатор-поиск. – Вижу цель на семнадцать часов. Скорость объекта крейсерская, высота – восемьсот пятьдесят, курс – девяносто. Место встречи через три минуты сорок пять секунд, три минуты сорок три секунды, три минуты сорок одна секунда…
– Высота тысяча пятьдесят! Курс прежний. Запроси, кто это.
– Борт «два ноля пятьдесят один» запрашивает неизвестный борт по курсу девяносто. Кто вы?
– Они не отвечают, – сказал радист, поправляя наушники. – Что делать?
– Запрашивай Землю о посадке на запасной частоте.
– Есть, командир! Земля, Земля! Вызывает борт «Голубая звезда Атлантиды»…
* * *
Космодиспетчер и дежурный электрик разложили газетку «Пирог изобилия» на свободном стуле. Жирная селёдка поблёскивала сизым бочком в золотистом соевом масле, налитом в пластиковую тарелку. Фигурный батон кукурузного хлеба, нарезанный и запаянный в антимикробную пленку, примостился на сиденье рядом со спинкой стула. Запотевшая бутылка крепкого борнеола соседствовала с зелёными перьями лука и чеснока. Ветчина из мяса оленя гуанако ломтями розовела на передовице вечерней газеты. Запах пиршества распространился на всю космическую диспетчерскую.
– Ну, дорогой, за ремонт посадочной полосы! Поехали! Какая ветчинка! Мм!..
– За ремонт! Сегодня чудесная погода, дорогой!
– Воистину так! Хорошо сидим! Да? Где ветчинку брал? Президентская?
– В буфете президента сестрёнку попросил.
– Она как там оказалась?
– Журналистка. Брала интервью у «белых медведиц» для газеты «Мы, Атланты».
– О! Хорошая сестрёнка! Молодая? Познакомь?
– У неё уже есть на примете такой же ненормальный, как и она. Да и характер у девахи, я тебе скажу, не для домашних посиделок! Хищница! Барракуда! Я её сам боюсь.
– Плоды матриархата! Куда мы, мужики, смотрим?
– И не говори, дорогой. Точно! Ещё по пятьдесят?
– Давай, но только по одной и баста! Мне ведь чинить кабель опять-таки!
– За успешный ремонт!
– За него, будь он неладен, посреди ночи! Такой сон мне снился, жаль, не досмотрел! Ох! Крепкий борнеол у тебя, однако, парламентской перегонки! Из того же буфета, небось?
– Понравился? Это мне дедушка презентовал.
– Кто у нас дедушка будет?
– Дед Мороз с Лунарии.
– Тогда ясно. У них там снабжение на высшем уровне.
– Но и цены астрономические.
– Зарплаты, надо полагать, с нашими доходами не сравнить. В Дельфинополе народ бунтует. Слышал? Перемен требует. Эпоха перемен для атлантов к добру не приведёт, ей-ей! Ты как думаешь?
– Я не астролог. Давай по чуть-чуть? На посошок. Смотри, ветчинку не доели. Пропадёт, жалко будет.
– Жалко. Ладно, ёлкин пень, на посошок!..
* * *
– Что они там, спят что ли? Командир, не лететь же нам обратно? – спросил штурман, протирая переносицу и разминая уставшие мышцы бровей. – Глаза слипаются! Сотрудники секретной базы, хреновы специалисты!
– Включить инфракрасный обзор!
– Есть инфракрасный обзор!
– Включить тепловизор! Доложить инфракрасный и тепловой анализ обстановки на космодроме «Дельфинополь-1»! Слежение цели!
– Есть слежение цели. Командир, в квадрате «Б-5» вижу тепловое поле неопознанного объекта, угловой размер – полтора на два с половиной градуса. Линейные размеры теплового ядра имеют диаметр двести пятьдесят семь с половиной метров. Температура ядра – сорок два градуса водяной шкалы. Инфракрасный режим дает слабо размытые контуры. Форма неизвестного объекта – усечённый конус. Больше он похож на перевернутую вверх дном суповую тарелку. Неопознанный объект сопровождает нас. Беру в перекрестие прицела. Цель размывает контуры и исчезает с экранов анализаторов. Цель исчезла. Тепловое поле меняет цвет. Ядро растаяло. На экране тепловизора остался лишь след объекта. Космодром чист. Хм! Испарились! Куда наши службы смотрят!?
– Отбой тревоги!
* * *
Сильное электродинамическое торнадо появилось по правому борту космолёта атлантов. Область электромагнитного поля осветилась по вихревому следу и заполнилась светло-зеленоватым туманом. В фокусе свечения возник неопознанный летательный объект. Это был, несомненно, искусственный летательный аппарат, презирающий известные законы термодинамики. Что за силы движут этим объектом, атланты не знали. Судя по дрожанию контуров гладкой металлической поверхности объекта, можно было предположить, что по поверхности металлической оболочки «летающего блюдца» протекают большие электрические вихревые токи. Атланты решили, что именно они могут быть причиной невиданного явления – мгновенной телепортации объекта. Внутри электромагнитного кокона проблескивали разряды типичных линейных молний. Величина силы тока в них доходит до ста тысяч электрических единиц, принятых в техническом стандарте Атлантиды.
* * *
Космический самолёт основательно тряхнуло. В иллюминаторе можно было увидеть, как заполыхал пламенем левый борт «Голубой звезды Атлантиды». Веер жёлтых искр исходил откуда-то из-под аэродинамического кольца защиты от турбулентных потоков. Диагностическая система автоматически опросила основные и вспомогательные электрические контуры. На экране дисплея алел отметчик одного из стабилизаторов.
– Ремонт стабилизатора необходимо произвести срочно, иначе левый контур будет неуправляемым. Это не позволит маневрировать при посадке. Иди, разбуди нашего соню, – сказал командир радисту, – скажи, есть для него срочная непыльная работёнка.
Радист снял наушники и отправился в салон. Медвежий храп с богатырским посвистом заполнял всё помещение салона. Звуковое эхо отражалось от дрожащих переборок салона и облаком вибраций висело над пуховым спальным мешком, пристёгнутым к космической противоперегрузочной люльке.
– Зенек, подъём! Срочный ремонт по левому борту.
Синий спальник заворочался, повернулся на другой бок, смачно хрюкнул и захрапел вновь.
– Пожар! – крикнул радист над ухом, расталкивая лежебоку.
– А? Что? Какой пожар? Где горит? – привстал в люльке медведеобразный Зенек, вытаращив спросонья большие голубые глаза.
– Стабилизатор «СЛ-32» во втором контуре искрит. Вставай! К командиру бегом!
– Ах, «СЛ-32?» Дождались, ёлкин дрын! Я до старта с базы говорил командиру, что этот стабилизатор на ладан дышит. Начальство отмахнулось. А кому чинить? Конечно же, Зенеку. Бедный, бедный Зенек!
Зенек выбрался из спальника, потянулся, сладко и широко зевнул и, косолапо переваливаясь с боку на бок, отправился в кабину экипажа.
– Сегодня чудесное утро, командир! Зенек по вашему приказанию прибыл. Вызывали?
– Чудесная ночь! В курсе?
– Так точно, сэр!
– Надеваешь мягкий скафандр и за борт! Страхует тебя третий пилот Ион.
– Ион? Так он же зелёный совсем!
– Ничего страшного – рядовая ситуация. Зелёному овощу пора начать поспевать. Разговорчики? Оба кругом, на ремонт бегом марш!
– Есть, командир!
Ион снял шлемофон, отстегнул ручные и ножные контакты и сполз с места третьего пилота экипажа. Радист, он же и завхоз космического самолёта, появился в проёме двери с двумя скафандрами, бухтой смотанного фала и ремонтным набором для стабилизатора. Радист приготовил секундомер и сделал отмашку рукой. Привычные соревнования начались. Экипаж с интересом наблюдал. Увалень Зенек мигом облачился в скафандр и лихо защёлкнул замки перетяжек. Стройный Ион несколько отставал в своих действиях. Он делал много суетливых лишних движений. Когда они надели шлемы, загерметизировали и подключили их к системе автономного дыхания, радист выключил секундомер и показал Зенеку большой палец.
– Молодец! Ты выиграл, – сказал он в микрофон связи и повернулся к Иону. – Учись, малец! Старый конь борозды не испортит! Семь секунд запаздывания, и внеочередная вахта на кухне! Будешь завтрак сегодня готовить.
Ион кивнул и помчался за Зенеком к левому выходу над крылом. Радист пустился следом.
* * *
Люк открылся, и оба космолётчика выбрались наружу. Серо-серебристая обшивка космического самолёта отливала голубыми и алыми бликами в лучах взошедшей луны Лунарии. Неровная поверхность летательного аппарата представляла собой мозаику из пирамидок, размером с фалангу пальца. Четырёхгранные пирамидки имели острые вершины. Их расположение на внешней поверхности космического самолёта преследовало двоякую цель. Во-первых, нужно было избавиться от паразитных завихрений в слоях атмосферы, что важно на планетах, имеющих плотную атмосферу. Во-вторых, удачно гасились многие типы импульсов от радаров, как синусоидальные, так и прямоугольные, что позволяло атлантам практически незаметно вести разведывательные операции под носом гипотетического противника.
* * *
Ион стоял на крыле и травил фал. Зенек дополз до повреждения. Стабилизатор расплавился и растёкся мелкозернистым напылением по внутренней стороне полости блока стабилизации. Чинить было уже нечего. Наскоро соорудив электрического «жука», Зенек напрямую замкнул второй управляющий контур. Лишь бы посадить космический самолёт на Землю! Капитальный ремонт и контроль возможен только в ангаре. Он дёрнул два раза фал, и Ион начал выбирать страховку внутрь. Зенек и Ион вползли в шлюз и задраили тяжёлые двери, посмотрели в иллюминатор шлюза. Они заметили, что с внешней стороны стекла иллюминатора что-то приклеилось. Ион стал разглядывать странный ромбовидный предмет, веревочка от которого застряла в пазах шлюзовой камеры намертво.
– Что это такое? – спросил Зенек.
– Если эта штука не оторвётся во время посадки, то на Земле узнаем, – сказал он по связи Зенеку.
* * *
…А это была подробная инструкция для управления «летающим блюдцем», написанная иероглифическими знаками пришельцев.
Ускоренная съёмка события, сделанная автоматическими видеокамерами, а затем замедленное воспроизведение фильма выявили интересную деталь. Неизвестный объект сначала наводил впереди траектории полёта электродинамический кокон, а затем мгновенно возникал целиком в его центре, оставляя позади лишь тепловой след на радаре слежения. «Летающее блюдце» просто исчезало в одной точке траектории и мгновенно появлялось в следующей. Долетев таким образом от фюзеляжа до кабины пилотов, объект просто исчез из поля зрения и появился слева по борту. Облетев машину атлантов кругом, блюдце с пришельцами исчезло из поля зрения. Зеленоватое свечение кокона сопровождало космический самолёт, потом кокон сжался до размеров шаровой молнии и чиркнул по обшивке машины атлантов в районе стабилизатора второго электрического контура. Что и создало аварийную ситуацию.
* * *
– Разбор полётов позже. Радист, запрашивай Землю!
– Космодром «Дельфинополь-1» на связи. Посадку разрешаю. Полоса номер один готова. Посадочные огни включаю. Видимость – тысячу пятьсот. Потолок – пятьсот, четыреста, триста пятьдесят. Заходи на глиссаду. Убрать сектор газа. Сектор торможения – ноль пять. Боковой ветер – девятнадцать. Скорость – триста, двести сорок, сто пятьдесят. Выпускай тормозные парашюты. Потолок – двести, сто пятьдесят. Ручной режим. Выпускай шасси. Касание. Есть касание. Полное торможение. Гаси обороты. Есть приземление. С прибытием на базу «Дельфинополь-1». Конец связи…
Глава 23
Каллист и Адельфина, новые препятствия
Однажды утром на рабочий телефон Адельфины позвонил дедушка Каллиста:
– Леди Адельфина Аарон? Чудесного дня! Вас беспокоит Леопольд Иолант, прошу прощения за внеурочную просьбу уделить мне десять-пятнадцать минут вашего драгоценного времени в кафе «Пять минут», скажем, через час. Сможете подойти?
– О, как я рада вас слышать. Что-нибудь серьёзное о поставках продовольствия?
– Нет-нет, это личный вопрос, понимаете?
– А-аа, догадываюсь, это связано с… – но абонент не дал договорить. – Благодарю вас, леди Адельфина, и жду в означенном месте.
Сэр Леопольд Иолант тут же отключился. Звонок вызвал в душе девушки бурю эмоций. Сердце бешено заколотилось, пульс подскочил до восьмидесяти шести, о чём сообщил браслет на правой руке мигающим жёлтым индикатором. «Это что-то связанное с Каллистом, наверное», – подумала она, – «лишь бы хорошие новости». Адельфина посмотрела на наручные часы, до встречи оставалось пятьдесят минут, ей уже не сиделось в душном кабинете.
Она рассеянно просматривала утреннюю почту, перебирая пакеты по одному. Из стопки конвертов выпала записка, написанная от руки. Мятая бумажка, явно наспех вырванная из блокнота. Несмотря на разлиновку в клеточку, буквы скакали выше и ниже горизонтальных линий так, словно автор послания сильно нервничал. Сначала текст писался обычными словами, затем пошли точки и тире, а в конце листочка и вовсе были изображены пиктограммы. Вместо подписи неизвестный доброжелатель (и доброжелатель ли?) нарисовал странную закорючку: сердечко в треугольничке.
– Хм, понимай, что хочешь, – прошептала Адельфина. – Почерк бисерный, стенографический, без методички по скорописи не прочитать. Разве что отдельные слова угадываются.
Она достала лупу из ящика стола, посмотрела через увеличительное стекло на текст в обратном порядке. И что удивительно, ей показалось, что письмо написано зеркальным образом. Адельфина подбежала к зеркалу с запиской и прочитала словесную часть послания без труда:
– Что ж, над этим стоит поразмыслить в тиши с чашкой кофе, – негромко сказала она и поправила причёску. Залакированные пряди волос держались сносно, несмотря на высокую влажность в пасмурный день.
«А сейчас пора на встречу с дедушкой Каллиста. Главное, не ошибиться с обращением к сэру Леопольду Иоланту и не нарушить этикет. Он – большая шишка в пищевой отрасли. Странно, что о встрече попросил он лично сам, а не его секретарь».
Леди Адельфина состроила официальную мину, взяла зонтик подмышку, набрала номер служебного гаража и вызвала электрокар к подъезду. Оставалось двадцать минут до означенного времени. Негоже опаздывать к уважаемому человеку. И она бегом кинулась к скоростному лифту. Офис её отделения находился в здании Белого Дома на сотом этаже, гораздо ниже президентских апартаментов. Сквозь стекло лифта Миртосполис – столица Атлантиды, виднелся как на ладони. Адельфина увидела Главную Часовую Башню города с чутко настроенными большими механическими часами, украшавшую центральную площадь – площадь Фонтанов. Каскадная лестница с каменными лягушками в маленьких водоемах спускалась к речному каналу и пристани. Там, почти у воды, приютилось скромное кафе-аквадоска «Пять минут».
Официальные лица в таком заведении практически не бывали – слишком не по статусу, как считали дамы и господа сенаторы. Они предпочитали более фешенебельные рестораны даже для обычного обеденного перекуса, где не бывает случайных лиц и где нет толпы из Нижнего Города.
Леди Адельфина хлопнула дверцей ожидающего электрокара и назвала автопилоту адрес. Она не заметила, как следом за ней от крыльца Белого Дома тронулась такая же машина, в которую проворно села дама в сером незаметном костюме и в белой шляпке из фетра. Обе машины остановились почти одновременно. Дама в сером костюме не торопилась покидать электрокар, сначала она открыла окно и сфотографировала леди Адельфину на ступенях дешёвой забегаловки. И лишь только после того как девушка скрылась за дверью кафе-аквадоски «Пять минут», дама поспешила догнать объект наблюдения.
Дама в сером замедлила шаг, чтобы сделать очередной кадр. Кафешка снаружи выглядела не такой уж забегаловкой, каковой считали её аристократы. Градостроители Миртосполиса позаботились о художественном облике столицы. Внешним видом кафе-аквадоска напоминала быстроходный корабль вёсельного типа, стилизованный под трирему с форкастлем. Вытащенное на берег судно служило всем слоям населения. Здесь бывали граждане Атлантиды, кто не брезговал разношёрстной публикой. Кафе «Пять минут» служило местом, где можно быстро перекусить днём, и увеселительным местом вечером. В дневные часы сюда заскакивали студенты, наскоро перекусить блинчиками с творогом или бататом – это то, на что едва хватало стипендии не только младшекурсников, но и бакалавриату четвёртого года обучения. А затем молодёжь бежала в ГБА – Главную Библиотеку Атлантиды – грызть другое блюдо, более сухое и твёрдое – гранит науки. Сюда же поздно вечером приходили матросы после выматывающей трудовой вахты на речных сухогрузах, посидеть с товарищами за кружкой бодрящего напитка из ячменя. В иное время кухню «Пяти минут» разнообразило меню из речных, озёрных и морских даров: карасей, устриц, мидий, креветок, ежей и ламинарии, морской капусты. Без сенаторских изысков, но вполне калорийные и непритязательные супы, салаты и жаркое с овощами пользовались ежедневным спросом у простого народа.
Внезапно подул ветер, насыщенный солёной влагой и запахом тины давно не чищеных каналов. Дама в сером костюме засмотрелась на сумеречное небо и наступила на стаканчик из-под мороженного, валяющийся на ступеньках, ведущих ко входу в кафе. Пару минут она брезгливо отряхивала туфли от мусора:
– Ну и райончик, и это вблизи с главной площадью столицы!? – прошипела она сквозь зубы. Кончиком зонтика она сорвала бумажку от мороженного с каблука. – Куда смотрит мэрия?
Дама решилась сделать панорамную съемку местечка, куда её забросили обстоятельства и долг службы тайного агента. В воздухе чувствовался тлеющий полдень грядущих перемен. Он ощущался в поведении редких прохожих, торопливо роющихся в сумках и пакетах и достающих плащи и зонтики. Грозовой фронт заходил на Миртосполис с запада. Тяжёлые свинцово-серые тучи неумолимо наползали на площадь Фонтанов и набережную. Дождь и гроза в неурочный час над столицей говорил приезжим, особенно из глубинки, о многом. Они удивлялись. Непонятно: почему Служба погоды не выполняла свои прямые обязанности и не проявляла должного рвения? Гроза днём, а не ночью? Время перемен в жизни Атлантиды ощущалось также и в стайке ребятишек, неугомонно галдящих и обступивших экскурсовода на берегу канала имени столицы Атлантиды. Дети-подростки не соблюдали школьную дисциплину, проявляя непозволительные в таких случаях вольности. Да что там дети!? Кучковались на берегу простые люди. Даме они казались тёмными малопонятными личностями и, судя по рабочей и не фирменной одежде, выходцами из Нижнего Города.
Дама в сером костюме потеряла минуты – драгоценное для шпика время. Упали первые капли дождя на керамопластовое покрытие набережной. Спохватившись, она открыла зонтик и косолапой походкой быстро, насколько возможно это было сделать на каблуках, поковыляла вверх по ступенькам в кафе.
Леди Адельфина и сэр Леопольд Иолант заняли угловой столик в глубине зала, как раз за колонной, увитой плющом. Через полупрозрачное стекло леди Адельфина изредка бросала взгляд на улицу, более оценивая погоду, нежели прохожих на улице. Ей в голову даже не приходила мысль о тайном агенте, осмелившимся следить за нею как за неблагонадежным сенатором. Напротив, сэр Леопольд Иолант опасался именно шпиков. Последние события на астероиде Новая Земля, куда он забросил внука Каллиста, в самое логово конкурентов, оставляли желать лучшего. Он чуял сердцем что-то неладное. И хорошо бы, чтобы они, колонисты, оставались просто конкурентами в продовольственной отрасли. Ан нет! Он заподозрил, что на этом астероиде Новая Земля действует лаборатория, где применяют недозволенные химические методы для получения биологически активных добавок.
– Сэр Леопольд, утром я получила записку, – Адельфина протянула измятую бумажку. – Это зеркальное письмо. Всё, кроме точек, тире и пиктограмм я прочитала.
Сэр Леопольд Иолант повертел клочок бумаги, понюхал и зачем-то откусил, пожевал и выплюнул в салфетку:
– Автор записки не Каллист, точно. Это не его почерк и запах. Думаю, что провокатор завёлся у вас в Белом Доме, где-то в вашем отделении или же в соседнем. Обслуживающий персонал тоже подпадает в круг наших с вами подозреваемых. Адельфина, посмотрите на улицу, видите даму с зонтиком в сером костюме и белой шляпке? Кого-нибудь она напоминает вам?
– Лица не вижу, оно в тени, поэтому не могу ничего сказать. По фигуре тоже не угадываю. Я больше работаю с бумагами, чем с людьми.
Собеседник поднял чашку и сделал глоток отвара чабреца:
– Вкусный напиток, Адельфина, нервы успокаивает. Настоятельно рекомендую. Кстати, у меня чрезвычайная новость, но только для ваших чудесных розовых ушек. Ни мама, ни бабушка ваша, ни папа до поры до времени не должны знать эту информацию.
– Хорошо. Я вся внимание, сэр Леопольд.
– Каллист арестован и сидит в крепости Астилии, там, на астероиде Новая Земля. Сообщил достоверный источник, не могу назвать имя нашего сотрудника. Обвинения не предъявлены. По непроверенным слухам якобы директора лаборатории обладают киноматериалами, подтверждающими его причастность к краже секретных файлов о генетических исследованиях.
– Я не знала ничего, от Каллиста мне давно не приходили электронные письма, – на глазах девушки появились слёзы. Адельфина в волнении дрожащими пальцами комкала носовой платочек. Чай остался нетронутым.
– Не плачь, дочка. Мы, наша фирма, со своей стороны делаем всё возможное, чтобы прояснить ситуацию и вызволить его из Астилии. Слабое звено в охране – это сам комендант крепости, господин Фреш. Кому-то из официальных лиц придётся туда слетать.
– Могу ли я надеяться?
– Нет, нужны крепкие нервы. Есть один неприятный нюанс для женщин Атлантиды. В колонии на астероиде Новая Земля превалирует другой менталитет.
– Что значит «другой?»
– В той лаборатории и поселении царит патриархат. Слово женщины ничего не значит. Лететь должен сенатор мужского пола. Не спорьте, Адельфина. Вижу по глазам: не терпится выйти на тропу войны. Лично я люблю дипломатию; пока ведутся переговоры, пушки молчат. Ну, дочка, это аксиома и основное правило сенатора.
– Да-да, я помню, сэр Леопольд.
– Чудесного дня, леди, не прощаюсь.
Громко хлопнула тяжёлая входная дверь. Вошла дама в сером костюме и белой шляпке. Она закрыла зонтик, стряхнула с него капли дождя прямо на пол. Дама огляделась, заметила Адельфину за столиком, сощурилась. Но – вот досада – не успела застать её собеседника. Сэр Леопольд Иолант молодцевато подскочил с места к вешалке, когда услышал звук от входного хлопка. До того как незнакомка увидела объект для наблюдения, дедушка лихо успел накинуть дождевик на плечи и надвинуть на глаза кепи с длинным козырьком. Он вышел практически незамеченным нерасторопным шпиком. Адельфина не шелохнулась и спокойно пила отвар с чабрецом, читала газету.
Часть III
На закате
– Дедушка, а дальше? – сонно спросил Ис.
– Вот неугомонный ребёнок! – старик сел на нехитром соломенном ложе, пододвигаясь к едва тлеющим в костре углям. – Ноги зябнут. Подожди чуток.
Он растёр босые стопы жиром, разгоняя в жилах стылую кровь, смазал их горячей золой и вновь обул меховые сапожки, шитые крупным стежком кожей наружу.
– Так-то теплее.
– Деда, согрелся, да? Ну, расскажи, а что было потом? – повторил Ис, пристраиваясь к деду под бочок.
– Я-то расскажу, да не знаю, поймёшь ли.
– Деда, не, ты не думай, если не сейчас, то пойму, когда вырасту.
Старик усмехнулся:
– Ишь ты, малой-малой, а соображаешь. Ну, хорошо, слушай…
Глава 24
Криогенная лаборатория «Миссия в будущее»
«Бог создал человека, потому что разочаровался в обезьяне.
После этого он отказался от дальнейших экспериментов».
Марк Твен
Стереофильм «Миссия в Будущее» закончился. В зале висела напряжённая тишина. Зрители вежливо покашливали, но молчали. Включился верхний свет. Докладчик налил из сифона газированной воды в стакан и залпом выпил. Народ шуршал листками из блокнотов. Ёрзал на сиденьях жёстких стульев. Размышлял. Наконец, докладчик робко попросил:
– Прошу задавать вопросы, если, конечно, они у вас есть.
– А что, эти химеры необходимо создавать живьём? Я полагаю, что мы можем ограничиться их компьютерным моделированием. Не проще ли сразу смоделировать нужный геном и запустить его в действие, чем проходить сложный путь эволюции всяких чудовищ: человекоптиц, человекозверей и человекорыб? – спросил один из слушателей.
Это был среднего возраста и крепкого борцовского телосложения бородатый мужчина. Он занимал пост Главного Советника в министерстве здравоохранения Атлантиды, приглашённый на эту должность из института математического моделирования естественных процессов, где он всё ещё продолжал прежние исследования в звании Профессора. Высшая вычислительная математика и компьютерная теория были его любимым коньком.
– Если вы, уважаемый Профессор, внимательно смотрели мой стереофильм, то могли наблюдать представленный там развёрнутый во времени последовательный процесс превращения и приспособительные мутации живых организмов в природе. Наша лаборатория, к счастью, нашла способ ускорения эволюции организмов, чтобы заранее выявить ошибочные мутации и отбросить их за ненадобностью, – обидчиво ответил докладчик, защищая выдвинутое предложение.
– Я не понял, уважаемый, – влез в разговор седовласый щуплый дедок, похожий на сухой сморчок. – Вы предлагаете наших детей и внуков превратить в бессловесных рыб?
– Вовсе нет. Я предлагаю пока проект под кодовым названием «Миссия в Будущее». Моя основная мысль – подарить людям всю планету Земля и весь мировой Океан. Вы представьте, что наши потомки, атланты, смогут освоить водные глубины и жить одновременно в двух стихиях. Мы с вами создадим расу сверхлюдей, если угодно, людей-рыб. Это будут обыкновенные атланты, но с дополнительными физиологическими возможностями! – докладчик мечтательно закатил глаза к потолку. Что он там увидел, никто из слушателей не знал, но морозный холодок пробежал по спине у многих.
Дискуссия продолжалась ещё долго, но к полуночи жар обеих сторон иссяк. Разочарованные слушатели, более уверенные не столько в истинности и совершенности предлагаемых биотехнологий, сколько в том, что их в очередной раз хотят обмануть, разошлись по домам.
* * *
Кучерявая голова существа сделала глубокий вдох и открыла глаза. Большие чёрные блестящие миндалевидные глаза с интересом смотрели на группу людей в белых халатах. Шумный вздох облегчения прошелестел в толпе и смолк под сердитыми взглядами ведущего генетика лаборатории. Инженер-крионик поднял температуру раствора, уменьшил подачу кислорода в систему дыхания и зафиксировал клапан аппарата в этом положении.
– Как ваше самочувствие, Профессор? – спросил у существа главный психолог эксперимента.
– Хорошее, – бодро ответило существо. – Хочется петь и резво скакать. Я чувствую в мышцах тела какую-то необъяснимую силу и дрожь застоявшегося жеребца в конюшне.
– Профессор, вы не находите сравнения, мягко говоря… эээ… странными? – спросил главный психолог.
– Отнюдь.
– Что-нибудь помните о предыдущих днях вашей жизни? – спросил он же.
– Как же, как же, у меня всегда была отменная память. Я прекрасно помню чудный солнечный день, зелёную траву на лужайке. О! Она была великолепной, свежей и сочной на вкус. Я так радовался, что наконец-то могу вдоволь поесть натуральных витаминов, а не этих силосных концентратов, что заржал от счастья.
Люди переглянулись.
– Гм, Профессор, а скажите нам, пожалуйста, в какой области науки вы специализируетесь?
– Я-то? Как же, как же. Математические теории и компьютерное моделирование. Недавно я нашёл решение интегро-дифференциальных уравнений Ридберга с ненулевой правой частью при условии слабого изменения термодинамических потенциалов в замкнутых электромагнитных полях. Я предложил провести малый лабораторный эксперимент для генетически изменённых биологических структур, чтобы получить новый тип ДНК. Стоп! Смутная догадка терзает мой разум. Если вы не принесёте мне зеркало, я, простите, встану на дыбы.
– Что вы, уважаемый Профессор, зеркало доставят мигом. Не стоит так волноваться, – ведущий генетик мотнул головой и поднял брови вверх, отдавая немой приказ сотрудникам. – Уже несут хорошее большое зеркало. А пока мы аккуратненько отсоединим вас от электродов и прочей аппаратуры. Она очень дорогая, и нам хочется сохранить её в целости и сохранности для дальнейших экспериментов.
Стеклянные двери раздвинулись в стороны, и большое круглое зеркало, укреплённое на тележке, подъехало к толпе учёных в белых халатах. Главный психолог храбро взял инициативу в свои руки.
– Профессор, вы ведь учёный с мировым именем и умеете к любым результатам эксперимента относиться хладнокровно, не так ли? Мы вас все очень любим и уважаем.
– Я заслужил это?
– Да, конечно, заслужили. Но прежде чем посмотреться в зеркало, будьте добры, вспомните одну немаловажную деталь – наш эксперимент ратифицирован двусторонним Договором. Главный психолог вытащил бумагу из папки и помахал ею перед носом существа. – Здесь есть ваша подпись. Узнаете её?
– Почерк и подпись мои. Подтверждаю. Да где же зеркало? – Профессор нетерпеливо посмотрел на коллег.
– Уважаемый и любимый Профессор! То, что вы увидите, есть блестящее решение уравнения Ридберга с ненулевой правой частью при условии слабого изменения термодинамических потенциалов в замкнутых электромагнитных полях, успешно претворённое вами в жизнь. Мы рады поздравить вас с новым достижением в области математического моделирования, – главный психолог кивнул коллегам.
Толпа опасливо расступилась, и тележка с зеркалом подъехала к существу. Профессор внимательно всмотрелся в зеркальное отражение.
– Это и есть решение моего уравнения? Не может быть! Где запись частотных фильтров?
– Вот здесь, Профессор!
– Ага! Я так и знал, что вы забудете о подстройке гравитационных потенциалов четырёхмерного континуума! Двоечники! Разгильдяи! Кто, я вас спрашиваю, там в зеркале? Это существо как называется? Ну? Не слышу ответа.
Главный психолог локтем пихнул младшего научного сотрудника в бок. Тот сердито ответил ему тем же. Они, с минуту безмолвствуя, перепихивались. Пауза затянулась. Профессор хладнокровно выжидал.
– Ну-с, я жду.
– Квантовая Единица Нестандартной Темпорально-Амплитудной Вариации Реальности. Или просто – К-К-КЕНТАВР, Профессор! – скороговоркой и заикаясь, наконец-то выпалил младший научный сотрудник, не моргнув глазом.
– О, моя бедная жена! – вскричал Профессор, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции, и тихое ржание эхом отразилось от стен лаборатории.
* * *
– Прекрасно, – сказал программист, отвечающий за управляющую часть эксперимента, и снял шлем виртуальной реальности.
Он неспешно отстегнул сенсорные перчатки с датчиками виртуальных рецепторов и отсоединил чип комбинезона от входного порта лабораторного компьютера.
– Программа эволюции без сомнения требует доработки. По моим понятиям не хватает полноты данных, также отсутствуют начальные условия в волновых уравнениях нестационарных процессов. Что будем делать? – и он обернулся к ведущему генетику лаборатории «Миссия в Будущее».
– Как что? Собирать дополнительные данные, по возможности. Пригласим нашего уважаемого Профессора по компьютерному моделированию.
– Того самого? – робко спросил молодой человек.
– Конечно, «того самого», – передразнил коллегу ведущий генетик. – И с его помощью будем подбирать начальные и краевые условия для нестационарных процессов в ходе «настольной» эволюции. Деньги из государственной казны нам выделили? Выделили. Отрабатывать их надо? Надо. Между прочим, проект «Миссия в Будущее» инспектируется чиновниками из сената Атлантиды. Леди сенаторы регулярно требуют подробной отчётности и торопят нас со сроками проведения эксперимента.
* * *
Замигала надпись входного табло, телекамеры исправно передали изображение гостей на дежурные мониторы.
– У нас посетители, пригласи, – взглянув на экран дисплея, сказал ведущий генетик.
Программист с неохотой подошёл к входной двери Вычислительного Центра лаборатории, разблокировал замки и пригласил посетителей. Их было двое: хорошенькая белокурая девушка с электронным блокнотом, секретарь Профессора, и «тот самый» Профессор личной персоной. Программист старательно смотрел под ноги, на локоны девушки, в лицо Профессору и на его галстук весёленькой расцветки, болтающийся на голой шее – куда угодно, только не на его мощный лошадиный круп – экспериментальный казус коллег-генетиков.
* * *
После многочисленных расчётов с применением наимощнейших терабайтных компьютерных мозгов и усердных трудов сотрудников «Миссии в Будущее» по подготовке к очередному испытанию теории эволюции была предпринята вторая попытка – создать разумное гибридное существо. На этот раз атланты надумали спроектировать и воплотить плод нестандартного воображения в «хомо сапиенс акватикус».
Человек-ихтиандр, как общая конечная цель всего проекта «Миссия в Будущее», должен был занять иную экологическую нишу на планете Земля. Профессор, он же Квантовая Единица Нестандартной Темпорально-Амплитудной Вариации Реальности или по-простому Кентавр, громко цокая уже подкованными копытами по керамопластиковым плиткам лаборатории, носился галопом как конь от компьютера до трипьютера и от стенда до аквариума-бассейна, чтобы семь раз пересчитать базовую модель и сверить её с ходом эволюции в эксперименте. Температура «первичного бульончика» доползла до расчётной отметки. Солёность воды в промилях достигла необходимой концентрации. Физические поля наложились на требуемый рисунок диаграмм четырёхмерного континуума, и комнатная эволюция стартовала.
* * *
Вскоре в аквариуме-бассейне плавали первые результаты опытов лаборатории «Миссия в Будущее». Опытные образцы, будучи ещё в юном, почти «икряном» возрасте, резвились в воде как рыбы, порой выпрыгивая из воды на два-три метра, чтобы сверкнуть сине-зелёной чешуёй в свете галогеновых ламп и вновь уйти вглубь водоема. Мальки химер росли так быстро, что в течение нескольких дней превратились в молодое любопытное поколение, которое пришлось спешно обучать начальным знаниям по всем видам предметов.
Компьютерщикам экстренно пришлось разрабатывать подводные мониторы и клавиатуры для общения водяной молодёжи с сухопутными учителями. Уроки проходили весело и непринужденно. Общешкольный курс ученики усвоили в целом достаточно хорошо. Но вопросы «Почему?» и «Зачем?» только и сыпались на головы преподавателей как из рога изобилия. Прошло совсем немного времени, и подопечные стали определяться с будущими профессиями. А потом, потом пришло время подводной весны и влюблённости. И тут началось такое!..
Главный психолог эксперимента обнаружил, что некоторые «опытные образцы» обладают ярко выраженными талантами в области искусств. Например, с одной стороны, существо «РУСАЛКА», известное изобретателям как Регулируемое Устройство Алгебры Логических Ключей Автоматов, абсолютно игнорировало генетические пароли-ключи. С другой стороны, эти русалки были экземплярами женского рода или химерами, имеющими рыбий хвост и торс человека. Русалки очень скоро освоили музыкальную грамоту. Они часами неустанно пели гаммы после полученных уроков сольфеджио, испытывая адское терпение сотрудников лаборатории. Особенно тяжко приходилось тем атлантам, которым в музыкальном плане «барибал на ухо не только наступил, но и потоптался изрядно». Некоторые из последних, не вынеся музыкальных упражнений «учеников», плотно зажимали уши ладонями и стремглав убегали из помещения на улицу. Вон, подальше от скрипичных знаков и ультравысоких звуков новоявленных чешуйчатых маэстро.
Однажды, придя на работу, оптимисты-генетики увидели афишу, которая приглашала всех сотрудников лаборатории на вечерний концерт. Вокруг аквариума-бассейна водяные ученики вместе с помощниками-лаборантами расставили стулья и оформили импровизированный остров-сцену с занавесом. Приглушенный свет в зале для зрителей и яркое освещение сцены цветомузыкальными голограммами прямо в бассейне делало представление феерическим и волшебным. Хор водяных парней и капелла химер под названием «Лей воду» перемежались с виртуозными, нежно-завораживающими оперными ариями в исполнении водяных девушек, русалок. Зрители находились в полном экстазе.
Долго ли, коротко ли, но прошло ещё немного времени, и главный психолог эксперимента доложил Профессору о том, что «опытные образцы», русалки, могут оказывать сильное гипнотическое воздействие на окружающих и пользуются этим даром не только по мере необходимости, но и совершенно бессовестно, чтобы получить от сотрудников сладости или какие-нибудь подарки.
– О! Профессор, это просто безобразие, что они вытворяют! – возмущался главный психолог. – Я так больше не могу! Их капризы просто сводят с ума весь персонал, участвующий в эксперименте! Насмотревшись фильмов центрального канала Атлантиды, они все как одна потребовали купить им… м-мм… бюстгальтеры и заколки для волос, иначе эти «водяные девушки» впредь отказываются всплывать на поверхность и участвовать в эксперименте. А одна из них потребовала дать ей непромокаемую фотографию киногероя какого-то там сериала и заказала нам устроить ей с ним свидание. Ужас!
– Хм, свидание, говорите? Чрезвычайно любопытно. Хм.
– Ах, вы только подумайте! Они уже «права качают». Несносные девчонки!
– Свидание!? Свидание – это, пожалуй, скорее «хорошо», чем «плохо». Значит, мы с вами, уважаемый коллега, можем предположить, что в ходе эксперимента получены создания, способные к воспроизводству. Значит, мы на верном пути. Улавливаете, мою мысль?
– Что вы произнесли, Профессор? Хотите сказать, что они могут…
– Если водяные девушки влюбляются, то это говорит о том, что у них есть гормональный фон, который позволяет предположить, что эти особи способны размножаться. Я считаю этот результат моментом истины на пути к атланту-ихтиандру. Это просто прекрасно! Теория искусственной эволюции успешно подтверждается практикой. Так-так-так. Распорядитесь, уважаемый друг, пусть лаборанты проделают биохимические анализы. Я, как руководитель эксперимента, делаю пока не окончательный вывод, но лишь гипотетическое предположение: русалки способны к размножению, – Профессор радостно потёр руки и возбужденно вильнул конским хвостом.
– К размножению, говорите? Очень интересно! А как?
– Ну, это должно быть просто. Как же, как же. Это же должно происходить как обычно… э-э-э… Ага, понял! Постойте, нет, не понял. Чрезвычайно любопытно. А и взаправду, хм, как?
* * *
Соревнования по водному поло проходили в специальном аквариуме-бассейне в отдельном зале для гостей. Зрителями сегодня были специалисты по водным видам спорта, тренеры, спортивные эскулапы и правительственная делегация из Сената. Команда спортсменов атлантов играла турнир из десяти игр против команды водяных девушек. Выигрывала команда русалок. Она с разгромным счётом опережала команду профессионалов, побеждая их в реакции, быстродействии и скорости. Моделисты-конструкторы от генетики визжали от счастья, от души «болея» за водяных девушек.
Финальный свисток судьи. Несколько мгновений тишины, и долгожданное награждение очаровательных победительниц турнира.
Профессор Кентавр забрался в воду аквариума-бассейна и в окружении подопечных ласково поглаживал кубок чемпионата по водному поло, который приготовила федерация спорта Атлантиды к такому дню. Девушки были счастливы и позировали перед фотокорреспондентами, не забывая кокетливо «стрелять» глазами в противников по игре. Вспышка фотокамеры запечатлела этот памятный день для истории.
* * *
– Заморозить мой эксперимент? Вы предлагаете заморозить их? – Профессор затопал всеми четырьмя ногами. – Да вы хоть видели результаты моделирования живьём?
Он рассердился и нетерпеливо забил копытом передней правой ноги.
– Не видел. Я ничего не видел и даже не хочу видеть ваших химер, – устало ответил отец Менкаухор-ра. – Я убеждён, что ваши генетические модели противоречат естественному ходу эволюции. Сожалею, уважаемый Профессор. Но религия Великого Двуединоначалия не может позволить принять ваши «топ-модели» в лоно божьего храма. Я – человек. Атланты – люди. Они должны оставаться людьми. Человек – это звучит радостно и гордо. Ошибки генетических программ кто будет исправлять? Кто поручится за непредвиденные мутации в мировом океане? Компьютерные модели не соответствуют вашим конечным «образцам», не так ли?
– Ну и что? Мы ведь получили положительные мутации. Эти изменения являются прогрессивными. Они могут быть для цивилизации атлантов спасительными в случае, если…
– В любом случае лучше поискать другой выход.
– Вы консерватор, отец Менкаухор-ра?
– Возможно, да, возможно, нет. Я прагматик, хоть и священник, поэтому предпочитаю прогнозировать тенденции развития вида «хомо сапиенс». Можно, конечно, создать генетический фонд флоры и фауны Земли, но без ваших сумасшедших химер, ибо они суть плод больной фантазии генетиков.
– Позвольте, проект «хомо сапиенс акватикус» или человек-ихтиандр утверждён правительством Атлантиды. Криогенная лаборатория «Миссия в Будущее» финансируется из государственной казны, – защищался Профессор.
Существо с мозгом атланта и внешним обликом кентавра или иначе химеры, выглядевшей получеловеком-полулошадью, пыталось убедить священника в правоте своего рационализаторства.
– Там тоже сидят люди, а людям свойственно ошибаться, Профессор, тем более женщинам. Простите, я не хочу наступать на больную мозоль, но вы сами есть сбой компьютерной программы или ошибка эксперимента! Вы можете вернуться в прежнее изначальное человеческое состояние, исправив или изменив генетический код организма?
Последовала продолжительная пауза. Профессор мысленно перебирал возможные варианты обратной трансмутации.
– Молчите? Вот когда вы сможете уверенно ответить, что люди полностью контролируют ход эксперимента, и он является обратимым, тогда я с удовольствием пересмотрю свои взгляды. Быть может. Разрешите откланяться, – отец Менкаухор-ра запахнулся в лиловый плащ и вышел из кафе «Морской дракончик» на улицу.
Глава 25
Рыбы бесхребетные
«– И быть тебе рыбой, скользкой и мерзкой.
– Но вы обещали, я буду котом.
– Не достоин!»
Диалог с графом Калиостро, фильм «Формула любви»
Отец Менкаухор-ра вскрыл голубой конверт, доставленный личным курьером от лидера правящей фракции. Он пробежал глазами сухие, ничего не значащие строки:
«Уважаемый отец Менкаухор-ра!
Ваше преосвященство, не соблаговолите ли принять участие в торжественном обеде, посвящённом дням образования и культуры атлантов? Ваше присутствие будет приятным подарком для участников праздника! Обед состоится после торжественной части в семнадцать часов. В программе праздника концерт из двух отделений. В качестве приглашённых артистов впервые в Атлантиде с гастролями по стране группа музыкантов „Туземцы Океании“.
С уважением, леди президент Гаафа Олдама, председатель фракции „Белая Медведица“.
Дата. Подпись. Печать».
Конверт источал запах изысканных духов от столичных парфюмеров.
«Дорогие духи! Подпись неразборчивая. Вряд ли леди Гаафа Олдама заботится о запахе официальных приглашений», – подумал отец Менкаухор-ра. – «Это наверняка очередной ход нашей первой политической красавицы леди Флоренции Арон. Интересно, что она задумала на этот раз? Змеюка! Впрочем, где наша не пропадала».
Любопытство снедало молодого мужчину. «А, ладно»! – он махнул рукой. – «Главное – это не забыть пишущий плеер, чтобы записать концерт „Туземцев Океании“. Да, чуть не забыл, мне приличествует прибыть с собственной свитой».
– Брат Хор Малис, – поднял телефонную трубку прямой связи отец Менкаухор-ра. – Нас пригласили на обед в Белый Дом на праздник образования и культуры. Подумай-ка, голубчик, сколько братьев должно сопровождать нас с тобой, чтобы соблюсти необходимый этикет. К завтрашнему дню нам нужна сменная одежда, дорожные сумки, документы и варианты речи для подобающей проповеди. Собери-ка, мой лиловый брат, совет старейшин для обсуждения приглашения. Через час я жду всех вас в соборном зале. Мир тебе, брат Хор Малис! Сегодня чудесный день!
Он положил трубку, поднёс к лицу письмо и вдохнул запах духов официальной бумаги. Громко чихнул:
– Фу-ты ну-ты! Посмотрим.
* * *
Ненастный серый осенний день придавал последним телевизионным новостям мрачности. Мелкий дождик нещадно моросил с неба и сыпал колкими мелкодисперсными каплями. За окном сто сорокового этажа плотный смог скрывал городские улицы. Что происходит каждый день в Нижнем Городе столицы Атлантиды? Кто его знает? Официальные средства массовой информации Атлантиды передают информацию, урезанную процентов на пятьдесят. Многие чиновники обзавелись целыми армиями охраны, призванными обеспечить личную безопасность. Проживая в загородных многоэтажных виллах за высокими кирпичными заборами, сенаторы, намеренно прячущиеся от драгоценного электората, именуемого народом, свято блюдут законы демократии Атлантиды. Политические партии и фракции посылают разномастных шпионов друг к другу с благими намерениями «способствовать формированию контуров свежего политического мышления атлантов».
В то время как простые атланты, по утверждению газеты «Мы, Атланты», «пересматривают традиционные ценности гуманизма на поприще случайных побуждений иррациональной воли, правящие круги погрязли в стагнации и коррупции». Леди президент выронила газету из рук на пол: «Читая между строк, можно сделать вывод, что люди кинулись в „Империю виртуальных развлечений“ вместо того, чтобы отстаивать истинные права и достоинства граждан Атлантиды. Возмутительно! Это не люди – это ланцетники какие-то, перворыбы. Рыбы! Рыбы бесхребетные!»
Она вскочила с кресла и яростно потопталась по первой полосе каблуками, потом наклонилась, схватила и разорвала газету в мелкие-мелкие клочья, разбросав их по полу. Пассивные обыватели поражали её улиточно-безликим спокойствием: «И это на фоне непрекращающейся борьбы политических течений, под сенью действительно возрастающей коррупции чиновников. Поразительно! Надо встряхнуть народ. Мы, атланты или бесхребетные рыбы?» Красная и потная, она уселась за письменный стол, включила компьютер и стала разгадывать сложную шахматную партию, но та никак не поддавалась ей – мысли постоянно перескакивали на события последних дней. Информационная лавина из официальных и секретных источников причудливым образом крушила крепкие до сих пор построения её железной логики. Женщина вскочила на ноги и широкими шагами стала мерить любимый кабинет, двигаясь от стены к стене, словно тигр в железной клетке.
Леди Гаафа вспомнила о разговоре с тайным агентом по кличке «Толстяк» в музее исторической живописи. К её вящему удивлению он поведал о том, что случайно видел в кафе в Нижнем Городе двух девушек за одним столиком, мило беседовавших о недавних событиях в Дельфинополе. Одна из них оказалась очень сильно похожей на леди Адельфину Арон, а другая была просто двойником Альфии Рокси. Когда на парковочную площадку опустился флаер, то леди Адельфина вышла из кафе и поспешила к пилоту. Он подал ей руку и помог подняться на борт.
– Через три минуты они улетели в северо-западном направлении, предположительно в Агру, но, может быть, я ошибаюсь, и флаер полетел в Дельфинополь. Точный курс следования я пока не смог установить, – вздохнул Толстяк и виновато развёл пухлыми руками в стороны.
– Ещё что-то? – спросила леди президент, лицо её не отразило ни малейшей тени сильного или слабого чувства.
– Да, я раздобыл дополнительную информацию из компьютерной базы данных воздушного патруля, – продолжил агент и подумал: «Точно, она – железная дама. Никаких эмоций на лице не прочесть».
По номеру флаера Толстяк определил владельца машины, им оказался Каллист, внук сэра Леопольда Иоланта, главного директора Продовольственной Компании Агры.
– Хорошая работа! – похвалила секретного сотрудника леди Гаафа. – Продолжайте ваши наблюдения. Время и место встречи менять не будем, они остаются прежними. Чудесный день!
– И вам того же, – приподнял шляпу Толстяк.
На этой доброй ноте она и расстались с агентом.
Гаафа Олдама чувствовала – что-то нехорошее и подлое происходит за её спиной. Кто-то строит коварные планы захвата власти. «Но кто бы это мог быть – Адельфина Арон и Альфия Рокси? Вряд ли, они слишком неопытные в политике, да и просто глупые девчонки, играющие в шпионов. Тогда, кто? Неужели малочисленные оппозиционеры из Дельфинополя!? Несерьёзная сила. Полиция и армия стоят на страже закона и правящей партии. Завистники из другой фракции, пытающиеся пробить реформы образования и культуры? Ну, эти кукольники дальше шумихи в прессе не пойдут. Финансисты, жаждущие признания частной собственности? А вот это не исключено», – подвела она итог мысленному анализу обстановки в сенате. Женщина остановила бег по кругу, села в кресло и расслабленно откинула голову на подголовник, посмотрела в окно. Дождь прекратился. Облачный слой поднялся выше, а в просветах меж рваными беловатыми клочками появились фиолетовые и малиновые закатные краски обоих светил.
«Закат небесный, как закат Атлантиды? Ну, нет, мы ещё повоюем. Впрочем, не знаю. Может быть, мне уйти на заслуженный отдых, на пенсию?» – устало подумалось ей. – «Как замечательно просыпаться утром не по звонку будильника, а когда солнечные лучи коснутся окон спальни. Не торопясь встать, неумойкой выйти на кухню, в халате и тапочках на босу ногу и выпить чашку не чёрного кофе, чтобы выпучить глаза от ударной дозы кофеина, а зелёного чая с молоком или сливками. Хочу на пенсию», – вскользь помечтала леди Гаафа Олдама. Она сбросила туфли, пошевелила пальцами ног, мечтая о маленьком огородике с грядками укропчика, лучка и петрушки. «Всё бросить и уйти в отставку – вот выход. Как я ненавижу эти бесконечные заседания и происки хитро-мудрых апологетов разных фракций! Завтра же напишу заявление о добровольной отставке», – решила леди президент и посмотрела на настенные часы: «Через семь минут заявится дражайшая Альфия Рокси с напоминаниями».
– Прошу прощения, леди Гаафа, время отдыха истекло. На повестке дня у нас торжественный обед, посвященный Дню образования и культуры атлантов.
– Спасибо, Альфия. Что ж, за работу!
* * *
– Братья, прихожане и сочувствующие! Наша религия нуждается в вашей защите! – брат Хор Малис поднял руку в знак тишины. – Мы призываем вас, атланты, будьте непримиримы к еретикам и ереси, которую распространяют среди вас противники Великого Двуединоначалия.
Толпа одобрительно зашумела. Щёлкали затворы фотоаппаратов, мигали вспышки и жужжали протяжные механизмы видеокамер.
– Они зовут себя архатами Триединства. Они говорят, что несут новую идеологию атлантам. Они утверждают, что мир подчиняется законам с цифрой три. Великое Двуединоначалие говорит, уважаемые братья и сёстры, что «троичность» противоречит компьютерной двоичной кодировке, поэтому не может нами приниматься на веру. Мы будем бороться с дикими проявлениями ереси и активистами такой религии. К чему призываем и вас, дорогие сограждане. Прихожане, будьте бдительны! Атланты! Защищайте уникальное мифотворчество, которое сложилось исторически и передавалось нам через поколения от прадедов к правнукам! Да услышит нас Великое Двуединоначалие!
Оратор утёр пот со лба и поднял обе руки над головой, воздевая их к небу. Слушатели повторили его жест и слова:
– Да услышит нас Великое Двуединоначалие!
– А теперь переходим к праздничному ритуалу встречи Двух Солнц. Молитвой остановим дождь и рассеем тучи, дабы двойной солнечный свет воссиял над Атлантидой, – отец Менкаухор-ра махнул рукой и воздел руки к небу, читая в микрофон молитву на площади Двух Солнц.
Инженер-метеоролог из службы погоды опустил бинокль, громко зевнул, зябко поёжился. Он сидел на плече статуи Двуединоначалия и ждал сигнала для запуска установки по разгону облаков, нацеленной на ближайший слой конденсата в небе. Ветер нещадно трепал его тонкую куртку. Сигнал был получен, и он включил электропитание метеоустановки.
Центральное облако начало истончаться на глазах. Сквозь дыры в облачных слоях проглянуло синее небо. Водяной конденсат испарялся и разносился ветром. Светила Атлантиды заполнили сиянием город. Солнечные лучи скользили по скульптуре Двуединоначалия, по праздничной толпе на площади и по сверкающим куполам храма, вызывая радостное возбуждение в атлантах.
– Слава Двуединоначалию! Слава!
Мелкий противный дождь кончился. День, приближающийся к закату, порадовал жителей города Гелиополя солнечным теплом и светом. Горожане рассыпались по городским паркам, кварталам и улочкам, вдыхая тёплый воздух.
– Выключай эту бандуру! Молодец! Слезай, и пойдём ужинать, – сказал по рации отец Менкаухор-ра промёрзшему инженеру из метеослужбы, который нахохлившимся воробьём сидел на плече статуи. – С праздничком, тебя! Слава Великому Двуединоначалию!
– И вас, батюшка, с праздничком!
* * *
Отец Менкаухор-ра положил раскрытую ладонь на рукопись и задумался… Книгу Бытия в восьми томах он переписал на новый лад с учётом старинных преданий о древних атлантах, современных теологических концепций Двуединоначалия и астрономических прогнозов. Слава Двуединоначалию! Это было послание потомкам, где в зашифрованной и завуалированной форме передавались все современные знания и умения атлантов.
Он несколько раз перечитал некоторые места из совместных трудов «лиловой братии», продолжая мысленно спорить сам с собой о важности этой Книги. Теперь главной задачей было отстоять её публикацию в издательствах, а также стоило подумать о создании множества электронных копий. Затем вставал не менее щепетильный вопрос, где и у кого эту книгу книг можно прятать, чтобы сохранить в веках? Отец Менкаухор-ра подспудно, нутром, чувствовал ветер грядущих перемен. «Закат империи Атлантиды не за горами»! – крамольно подумал он.
* * *
За окном редакции газеты «Мы, Атланты» возник рычащий звук, обычно принадлежащий ночным нарушителям спокойствия. С подветренной стороны здания снижался на площадку одинокий романтик. Лихо развернулся и встал на стоянку сверкающий байк. Водитель слез с хромированного коня и снял шлем. Некоторые сотрудники вопросительно пожали плечами и выглянули из окна. Сейчас был день. Странный посетитель не заставил себя долго ждать, и вскоре во всём металлизированном великолепии он возник на пороге редакции. Под тихое шушуканье клерков мужчина в кожанке, увешанной массивными железными цепями, уверенным шагом прошёл в кабинет главного редактора.
Никия Игред вскинула голову и подняла недоумённо брови:
– А всё же, почему наше издательство вы выбрали, ваше Преосвященство?
Сегодня в редакции газеты «Мы, атланты» она временно исполняла обязанности главного редактора, сэра Радована, пребывающего в отъезде по неотложным делам.
– Ну, прежде всего, я доверяю вкусу ваших сотрудников. Они грамотные, деликатные и… – отец Менкаухор-ра замялся, – и до сих пор я не замечал нападок на концепцию Двуединоначалия со стороны вашей газеты.
– Что ж, лестное замечание для наших сотрудников, – кивнула Никия. – Простите мою невежливость, отец Менкаухор-ра, присаживайтесь. Чай, кофе?
– Спасибо, с удовольствием. Чёрный кофе, если не затруднит вас, – отец Менкаухор-ра сел в мягкое, но протёртое нетерпеливыми сотрудниками редакции во многих местах издательское кресло.
– Я не вполне полновластна единолично решать этот вопрос, однако мы можем, ваше Преосвященство, обсудить пока детали издания, такие как качество и формат бумаги, шрифты и оформление текста, иллюстрации. Финансовую сторону вы будете обговаривать с сэром Радованом, когда он вернётся из командировки. Вас устраивает такой расклад, отец Менкаухор-ра? – девушка налила собеседнику чашку крепкого чёрного кофе и подала пахнущие корицей булочки с изюмом.
– Благодарю вас, уважаемая Никия Игред, – он откусил булочку, смачно прихлебнул горячий кофе. – Как вкусно, домашние?
– Сама пекла, – девушка невольно зарделась.
Через час все формальности, необходимые для публикации книги книг, были улажены, и эксклюзивный договор составлен. Требовалась лишь личная подпись главного редактора, сэра Радована. Никия спрятала договор в сейф и водрузила на рабочий стол многострадальный «опус» отца Менкаухора-ра:
– Внушительный труд! Надо полагать, он такой же серьёзный, как и эта увесистая стопа бумаги?
– Понимаете, уважаемая Никия Игред, я не провидец, но где-то подспудно ощущаю – вопиющие тенденции развития нашего общества не приведут нас, атлантов, ни к чему хорошему. Здесь собраны воедино приватные исследования, наблюдения, мысли и терзания о судьбах Атлантиды, как мои личные, так и специалистов по теологии.
– Хорошо, уважаемый автор, разрешите вас так называть? – и, получив молчаливый кивок посетителя, она продолжила. – Я ознакомлюсь с книгой и к приезду сэра Радована дам необходимое заключение.
– Увидимся в понедельник? – переспросил посетитель.
– Пожалуй, с той недели сэр Радован будет в редакции, звоните, – она села за стол, положила титульный лист перед собой и взяла карандаш, который тотчас же принялась грызть, немедленно погружаясь в редакторскую работу.
– Сегодня чудесный день, Никия!
– Чудесный, – дежурно ответила она, мельком взглянув на уходящего просителя и по привычке бегло просматривая первые страницы рукописи.
«Я прагматик, – рассуждал автор. – Хоть и священник, поэтому предпочитаю прогнозировать тенденции развития вида „хомо сапиенс“. Можно, конечно, создать генетический фонд флоры и фауны Земли, но без сумасшедших химер, ибо они суть плод больной фантазии генетиков».
Наткнувшись на заметки об искусственной эволюции, Никия Игред уже не слышала ни звука закрывшейся двери, ни рычащего байка за окном, ни шумного обсуждения сотрудниками редакции внеурочного визита странного посетителя в кожаной куртке.
«Я – человек. Атланты – люди, и они должны оставаться людьми. Человек – это звучит радостно и гордо. Ошибки генетических программ кто будет исправлять? Кто поручится за непредвиденные мутации в мировом океане и за то, что в ходе искусственной эволюции атланты не превратятся в рыб бесхребетных?»
Глава 26
Отставка Гаафы Олдамы
Догорал закат, на безоблачном небе, подёрнутом сизо-голубой дымкой от городского смога, появились первые блеклые звёзды. Одни за другими зажигались габаритные огни цилиндрических высотных зданий и красные звёзды на шпилях их флигелей-фрегатов, архитектурно стилизованных под морские парусники. Этим отличались культурные дворцы города: музеи, театры и цирки. Бегущая цепь разноцветных светодиодов облепила контуры главной телевизионной башни страны. Прожектор на маяке, гордо высившийся на скалистом мысе, поторопился обозначить безопасную акваторию гавани Миртосполиса. Протяжно гудели грузовые корабли и баржи, заканчивая вечерний рейд, они устремились к причалу на ночную разгрузку. Семафоря бело-лунным светом встречному транспорту приветствие, уходили в море быстроходные прогулочные катера, неся на борту любознательных отдыхающих и туристов из провинции.
Леди Гаафа Олдама, опираясь локтями на перила балкона, сидела на стуле и с высот Белого Дома лениво наблюдала за наступлением сумерек. Рабочий день остался позади, и она с облегчением вздохнула: «Трудовые подвиги жирными буквами записаны в анналы истории Атлантиды. Надеюсь, я тоже внесла в этот фолиант мою скромную лепту и теперь могу подумать о чём-нибудь приятном и помечтать».
Долго сидеть не пришлось – дневная жара уступила пост вечерней прохладе. С сожалением покидая уютное местечко, леди Гаафа Олдама оглянулась на царственный город, красота и мощь которого заметно выросли за время её правления. Перемигивались корабли в тихой гавани, перемигивались светофоры на улицах Нижнего Города, перемигивались фарами ночные романтики на байках, готовящиеся к молодёжному часу скай-рейсеров. Жужжали патрульные геликоптеры ночного дозора полиции и личные флаеры горожан, спешащих бегом пройтись по магазинам, купить продукты быстрого приготовления и затем – домой, к ужину. Вечерние посиделки в кругу семьи зачастую сопровождались жаркими спорами, вспыхивающими на фоне свежих новостей, заботливо приготовленных молодыми и бойкими корреспондентами телеканалов. Ночная жизнь столицы готовилась к маленькому отдыху посреди рабочей недели.
Леди Гаафа Олдама окинула взглядом кабинет, надеясь его больше не увидеть. В руках она держала конверт, куда вложила заявление с просьбой об отставке. Сложить полномочия главы государства – это ли не радостное и мудрое решение для уставшего от чиновничьей работы человека? Правда, леди президент (ныне ещё президент) пообещала быть консультантом у нового президента в течение некоторого переходного периода, до тех пор, пока тот или та не втянется в рабочий режим и не войдёт в курс всех политических дел и тонкостей управления Атлантидой. Принятое решение казалось ей верным шагом в политической карьере: «Уходить надо вовремя». Она взяла с вешалки плащ, перекинула его через плечо и сунула конверт в портфель, чтобы на первом же утреннем заседании фракции «Белая Медведица» озвучить его перед коллегами. Раздался настойчивый телефонный звонок, но когда хозяйка кабинета подняла трубку, на том конце её положили без слов. Погасив свет в офисе, леди Гаафа вышла на крыльцо. Вечерний воздух принёс запах моря и тины.
Тротуар, плавно бегущий вдоль сто сорокового этажа, привычно нёс редких запозднившихся чиновников госаппарата мимо белокаменной стены к жилому кварталу Верхнего Города. По тротуару, ловко маневрируя между группами стоящих людей, быстрым шагом шёл незнакомый человек в бежевом плаще, подбитом серой тканью. Поравнявшись с леди президентом, он коротко взглянул в лицо и кивнул:
– Леди президент?
– Чудесный вечер, – ответила леди Гаафа, пытаясь вспомнить имя собеседника.
Человек протянул ей руку. Она готова была ступить на бегущую дорожку, но в этот момент раздался выстрел. Незнакомец выхватил у неё портфель и, перепрыгнув через бортик, очутился на тротуаре нижнего, сто тридцать девятого этажа. Там он повторил тот же маневр, и вскоре нижние улицы скрыли незнакомца от возможной немедленной погони. На уровне сто тридцать седьмого этажа человек вошёл в офис, умерил дыхание и, петляя по разветвлённым в нескольких направлениях коридорам, вышел с другой стороны здания, по пути вывернув плащ на тёмно-серую сторону. На улице, смешавшись с толпой горожан, он присоединился к кучке таких же безликих чиновников.
Леди Гаафа схватилась за левый бок, сползла вниз и распростёрлась на ступеньках офиса. Тротуар остановил бег. Началась паника. На крыльцо выскочили охранники, запоздало выясняя между собой, чья очередь была сопровождать леди президента до дому. Кто-то не растерялся и вызвал скорую помощь. Прошло несколько драгоценных минут, пока реанимационный геликоптер завис над крыльцом, и бригада врачей, погрузив пациентку на носилки, подняла её на борт и подключила ко всем необходимым системам жизнеобеспечения. Рана была сложной, хотя пуля застряла не очень глубоко, буквально в девяти миллиметрах от крупного сосуда. Главной задачей медиков являлось прекращение кровотечения и извлечение пули. Операцию начали прямо во время полёта. Несмотря на принятые меры, леди Гаафа оставалась в бессознательном состоянии, в котором её и доставили в больницу для сенаторов.
На месте происшествия, конечно же, не мгновенно, но достаточно быстро оказались сотрудники всех крупных новостных каналов радио и телевидения, ежевечерних и утренних городских газет и журналов. Толпа зевак сопровождала каждый вдох и выдох полицейских, измеряющих и фотографирующих следы преступления. Сэр Флегонт, недавно принявший приглашение поработать в штате столичной полиции, лично лазил по ступенькам на коленках с лупой, но не обнаружил ни единой мало-мальски стоящей улики – разве что длинную нитку от украденного портфеля леди президента. В конце концов, криминалисты пустили по следу собачку, но она на ближайшем же тротуаре потеряла след – его совершенно затёрла ботинками любопытствующая толпа. Собака грустно посмотрела на оперативного уполномоченного, села на асфальт и виновато завиляла хвостом.
Покушение на леди Гаафу Олдаму и последующая излишне суетливая деятельность правоохранительных органов Миртосполиса этим вечером стали главными новостями вечера в жизни атлантов. Сидя в кафе-аквадосках и рыбницах, на кухнях домов и в скверах на скамейках, обыватель втихую рассуждал о том, станет ли это событие отставкой президента не де-юре, а де факто, и «хорошо» это или «плохо»?
* * *
Утреннее заседание фракции «Белая Медведица» открыла леди Флоренция Арон на грустной ноте:
– К сожалению, президент Атлантиды, наша уважаемая леди Гаафа Олдама по причине известных событий находится в коме. Прогноз на будущее пока что весьма неопределенный. Главврач реанимационного отделения не даёт никаких гарантий на быстрое выздоровление его пациентки. Поэтому я предлагаю в связи с неожиданно возникшими чрезвычайными обстоятельствами ввести должность временно исполняющего обязанности президента. Кто «за», кто «против»? Голосуем.
Лес рук свидетельствовал о том, что сенаторы понимают всю глубину трагедии страны. Она продолжила:
– Единогласно. Хорошо. Следующий пункт. Подумайте, коллеги, кого можете предложить на этот пост до лучших времен? Ваши соображения мы обсудим на послеобеденном заседании. Прежде чем перейти к следующему пункту повестки дня, хочу спросить: есть ли у кого из вас какие-то не менее важные вопросы и сообщения?
Поднялась невзрачная девушка, секретарь президента Альфия Рокси:
– Прошу прощения, но рано утром на моём рабочем столе оказался конверт, собственноручно подписанный леди Гаафой Олдамой. Согласно должностным обязанностям, я вскрыла его – это было заявление с просьбой об отставке. Она просит освободить её от занимаемой должности президента Атлантиды по состоянию здоровья.
Рокси передала письмо председателю заседания. В зале воцарилось гробовое молчание. Леди Дафния, глава специальной информационной службы Парламента, взяла на себя инициативу продолжить работу фракции:
– Дорогие коллеги! Если письмо действительное и не подделка, что мы обязательно проверим с помощью графологической экспертизы, то логика подсказывает несколько версий. Во-первых, не было никакой нужды устраивать покушение на главу государства, если это, конечно, не происки оппозиционеров. После недавних демонстраций и погромов в городе Дельфинополе, который до сих пор не может привести в надлежащий вид улицы и фасады домов, мы вправе это предполагать прежде всего. Во-вторых, не исключается личная месть. Почему бы и нет? Враги могут быть у каждого из нас. В-третьих, по неизвестным следствию мотивам так мог действовать психически ненормальный человек.
– Маньяк! – не удержалась от чувств леди Флоренция Арон.
– Проверить все психушки, может быть, он сбежал оттуда! – завозмущались люди.
Они хоть и являлись уполномоченными чиновниками при обязанностях, но оставались всё-таки не просто официальными лицами, присутствующими в зале, а обычными эмоциональными женщинами.
– Психлечебницы столицы, а также ближайших городов Гелиополя и Дельфинополя взяты на карандаш и сегодня уже проходят жёсткую проверку, – сдержанно продолжила доклад леди Дафния. – Так что последние две версии со вчерашнего дня тщательно прорабатываются нашими специалистами.
– Версии гнилые какие-то! – воскликнула Альфия Рокси.
В зале замолчали и с интересом воззрились на внезапно осмелевшую секретаршу. Леди Дафния тоже внимательно посмотрела на девушку:
– Версии, возможно, и гнилые, как некоторые здесь изволят думать вслух, однако мы обязаны проверить любые из них. Появившееся же письмо, – она замолчала на несколько секунд, подбирая слова. – Оно вносит, как бы… э-ээ… некоторую диссонансную ноту в общую картину событий и смуту в стройность предположений следствия. Конечно же, мы, наша служба вкупе с полицией, обязательно разберёмся, вопрос только: когда?
Леди Дафния закрыла папку со сводками дня и докладом, села на место.
– Кто хочет выступить? – спросила леди Флоренция Арон у зала.
– К сожалению, чрезвычайных новостей и форс-мажорных обстоятельств не убывает. Сегодня утром к нам также поступила следующая информация, – взяла слово бабушка семейства Арон, Изольда. – Я право, не уверена, имеет ли смысл озвучивать это сейчас, но, мне кажется, безопасность страны не менее важна, чем наши внутренние проблемы.
Она, как личный секретарь второго помощника президента Атлантиды, леди Эвелины Эннафы, имела право на внеочередное выступление. Изольда вопросительно взглянула на леди Эвелину, сидевшую в первом ряду за открытым ноутбуком. Леди Эвелина, женщина крепкого телосложения, с круглым приятным лицом, одобрительно подняла безымянный палец правой руки вверх. Оратор поправила очки на носу:
– Тогда, с вашего разрешения, дорогие леди сенаторы, дабы ничего не упустить важного, я лучше зачитаю сообщение:
«На северной оконечности и западном берегу Африки за пару последних месяцев выросли странные монументальные каменные изваяния. Они не похожи ни на жилые поселения людей, ни на известные нам формы металлургических предприятий, ни на сельскохозяйственные парники или оранжереи. Вообще создаётся впечатление, что эти постройки не являются творением рук человеческих. Орбитальные спутники-шпионы увидели загадочные сооружения – целые развитые комплексы из многочисленных труб, цистерн, сферических танкеров и конусов. Эксперты уверяют, что постройки вряд ли могут являться гигантскими скульптурами неизвестной культуры…»
– Кстати, космические снимки прилагаются. Адельфина, будь добра, детка, пусти их по рядам! Так, читаем далее:
«Между строениями просматриваются обширные и плоские площади с ровно уложенными гранитными плитами и полусферические ангары, предположительно с какой-то техникой внутри. Но узнать, строительные ли это машины или транспортные средства, а также наземного они или воздушного типа не представилось пока возможным. После длительного наблюдения с помощью беспилотной аэродинамической аппаратуры за этими странными городами, нами обнаружено, что над неизвестными объектами сгущались плотные облака, мешающие фотосъёмке».
– Хотелось бы знать ваше мнение, господа сенаторы, как нам строить стратегию общения с этими необычными соседями по планете, – заключила Изольда, глядя поверх очков в зал. Подумайте на досуге. Благодарю всех за внимание.
– А пока прервёмся на кофе-брейк, коллеги, в вашем распоряжении двадцать минут, – наклонилась к микрофону леди Флоренция.
Сенаторы, нашаривая ногами и вслепую обувая скинутые туфли-лодочки на шпильках, с энтузиазмом потянулись в холл пить кофе или чай с бутербродами и выпечкой. Между перекусом они не забывали перемыть косточки ближним и обязательно посплетничать о личной жизни леди Гаафы Олдамы.
– Милочка, вы слышали о последнем увлечении нашей дражайшей тронной особы? – спросила шёпотом толстушка, одетая в белый костюм из шёлка в синий горошек. – Хороший кофе, возьму-ка ещё кусочек сахара.
– Это тот высокий блондин с голубыми глазами, всегда хорошо одетый красавец из модельного бизнеса? – уточнила её соседка по столику, дама средней комплекции с высокой причёской и легкомысленной чёлкой на лбу.
В отличие от подружки, она держала малопривлекательные «гусеничные» по бокам формы в эластичном корсете. Полуприлегающее платье из крепдешина салатного цвета скрывало всё неизящное в той мере, чтобы оно не бросалось в глаза.
– Ну что вы, тот давно получил категорическую отставку. Наша подруга однажды застала его в бассейне в компании с обнажённой маникюршей. Правда, он покинул её не с пустыми руками – за ним остались домик на побережье в Гелиополе, двухместный флаер и магазин модной одежды для мужчин, – поведала подробности дама «синий горошек».
– Ай-ай-ай! Надо же, какой ловелас! Я бы тоже такого выгнала, но без всякого выходного пособия и прямо из бассейна голышом на улицу! – сказала дама «в салатном крепдешине».
– Жестокое сердце! Вот потому-то у тебя и нет такого блондина. Однако Гаафа недолго сидела в гордом одиночестве.
– Неужели? И кто же потом утешил железную леди?
– Коренастый атлет с ёжиком на голове и обаятельными ямочками на щеках, так заметными, когда он улыбается. Крепыш понадобился ей в качестве тренера по рукопашной борьбе, которого она пригласила для натаскивания личной охраны.
В подобных дискуссиях кофе-брейк продолжался до тех пор, пока «косточки ближних не отполировались до сиятельного блеска», а язык «шлифовальщиц» не утомился от болтовни. Заседание продолжилось затем в самом строгом формате и регламенте.
* * *
Сенат Атлантиды почуял опасность. В качестве рабочей версии правящие атланты из фракции «Белая Медведица» предложили сенаторам гипотезу вторжения на Землю представителей иной цивилизации. Как муравьи знают, что термиты и их нашествие могут погубить родной муравейник, так и у людей закрались сомнения в добрых намерениях владельцев странного городка в Африке. Никто из атлантов не знал и даже не представлял себе истинный облик его хозяев. В воздухе повисло настроение возможной военной экспансии, страх и беспокойство по поводу адекватной обороны атлантов от инопланетной угрозы.
Дамы зашли в тупик, и поэтому леди Флоренция Аарон предложила перенести этот вопрос на вечер, совместив его с закрытым совещанием кабинета министров. Срочно с курьерами были разосланы приглашения лучшим умам инженерно-технических войск.
Глава 27
Тройное новолуние
Тишина и сумрак. Лишь мелькали где-то там впереди огни электрических фонарей. Вязкая тишина как большой мохнатый зверь притаилась в глубине древнего лабиринта. Она засела за каждым новым поворотом, за каждой стеной, где просматривалась полость закрытой камеры. Она заставляла людей терять прежние ориентиры и побуждала искать новые. Старая Скандия с трудом расставалась со своими секретами. Но сегодня им повезло больше, чем обычно, они нашли новые входы и выходы из камер лабиринта, а также порадовались свежим находкам. Во вновь открытом тоннеле лабиринта на потолке и стенах собиралась вода, которая капала на неровный пол, покрытый зеленоватой слизью. Сквозь расщелины в потолке проникал солнечный свет, давая слабое, но всё же терпимое освещение для исследователей. Археологи, как специалисты, и «лиловые братья», как любители, составляли единую группу энтузиастов, которые добровольно копались в древнем геологическом слое, чтобы найти хоть какие-нибудь артефакты, подтверждающие мифы о древних атлантах. Они откопали несколько разрозненных, не связанных единой нитью логики предметов. Тщательно очистив находки от вековой грязи и пыли, они выбрались наружу. Они собрали их вместе в центральной палатке и устроились для совещания и подведения итогов.
Вечерело. Остатки уходящего осеннего дня золотисто-багряными красками расцветил знойно-малиновый закат. Звуки окружающей природы порадовали людей звонкими трелями и ненавязчивой общительностью. Свежий лесной воздух сильно контрастировал с затхлостью помещений древнего лабиринта Старой Скандии и наполнял лёгкие полной порцией кислорода и озона. Большой костёр, разведённый на полянке между красными, жёлтыми и синими палатками в исследовательском городке, согревал археологов-энтузиастов и отгонял назойливую вечернюю мошкару и комарьё. Красные языки пламени весело плясали над котелком с походным варевом и приглашали в круг тёплой компании всех жителей палаточного городка. Сизо-синий дымок вился над ними и уходил кучерявой струйкой в небо, оставляя терпкий смолистый запах сосновых веток и хвои. Сегодня была ночь тройного новолуния, редкого соединения фаз всех трёх лун Атлантиды.
* * *
Двуединоначалие, как общепринятое религиозное течение, немного сдало некогда крепкие позиции, уступив часть прихожан Триединству. Во многих городах Атлантиды приверженцы Триединства, вдохновлённые идеологической победой на ниве мифотворчества атлантов, кинулись строить пяти и семиглавые храмы для возвышения новой религии. Главный храм Триединства «троечники» решили возвести в славном городе Миртосполисе – столице Атлантиды. А в качестве места паломничества новоявленные святые отцы провозгласили родник со святой водой, бьющий из Святой скалы после удара в неё молнии. Святая скала с гладкими чёрно-серебристыми зеркальными стенами, по преданию опалённая жарким пламенем дюз, вырывавшихся некогда из недр мифического звездолёта, находилась в живописном уголке Южной Атлантиды, почитаемом атлантами как место первой высадки на Земле древних атлантов. Хрустальная вода ключа, чистая и холодная в любое время года, привлекала к себе и путников, и туристов, и паломников от Двуединоначалия, а теперь и паломников-«троечников». У подножия холма со Святой скалой «троечники» заложили фундамент собственного города, Южной Трои. «Троянцы» обнародовали догмы Триединства в листке «Церковные Новости», где объявили всей Атлантиде, что знамя новой религии они будут нести через века. При этом строящийся город Южная Троя будет оплотом единственно правильного мифотворчества атлантов и их потомков.
В крепости «Аквадос» также взметнулись в небо семь золочёных куполов нового храма, возведённого в честь Триединства Мира на добровольные пожертвования людей. Триединая религия победно отвоёвывала нерушимую нишу в умах и сердцах атлантов. Эпоха перемен достигла и этих отдалённых от столицы уголков Атлантиды. Моряки и жители Аквадоса с готовностью приняли триединую веру в надежде на защиту от невзгод и лучшее будущее.
* * *
Отец Менкаухор-ра не терял присутствия духа. Он решительно собирал единомышленников вокруг себя, неожиданно находя убедительные аргументы. Дар убеждения и на этот раз сослужил ему хорошую службу. Двуединоначалие взяло тайм-аут до поры до времени. Хотя апологеты, теологи этой религии рекомендовали бессменному духовному лидеру пересмотреть свод основных церковных догм с учётом новейших веяний и научных достижений в обществе атлантов. Особенно любопытно было то, что некоторые теологи козыряли теми скудными сведениями, которые чаяно или нечаянно просочились в прессу из генетических лабораторий Атлантиды, и о чём по углам судачили обыватели. В чёрный список церковников попали неизвестные ранее широкой публике атлантов генетические исследования и Продовольственной Компании Агры под руководством сэра Леопольда Иоланта, и Всепланетный Фонд Генетики, и Криогенная Лаборатория «Миссия в Будущее». Вот тогда-то отец Менкаухор-ра и решил начать действовать…
* * *
Бархатная ночь спустилась над замком Радий. Башня астрономической обсерватории, нацеленная щелью на сторожевую станцию близ Юпитера, раскрылась. Жёлтый Сириус заглянул в стеклянный глаз астрономической системы наблюдения. Многотонный оптический телескоп выдвинулся в щель и приблизил звёзды к себе. Астроном-оператор долил жидкий азот в систему охлаждения телескопа. Матрица управляющего телескопом компьютера охладилась до рабочей температуры и вышла в режим ожидания, готовая для астрономических наблюдений. Выполнив дежурное гидирование с помощью малого телескопа, астроном-оператор сфотографировал нужную часть неба и отправился проводить сложные компьютерные расчёты, на ходу смачно жуя ржаной сухарь. Завтра отчётный день, и ему нужно приготовить протокол наблюдений.
– Геологические эпохи свидетельствуют, что практически все планеты Солнечной системы периодически подвергались внешнему воздействию большой силы. Эти силы, предположительно, могли быть либо электромагнитной, либо гравитационной природы. Сейчас точнее установить этот факт не представляется возможным, – докладчик налил из графина воды и отпил глоток. – Данные геологических экспедиций на спутниках Селене, Лунарии, Лилит, на красной планете Ор и на астероиде Новая Земля совпадают с земными геологическими пробами, взятыми от тех же эпохальных срезов. Сравнивая геологические и спутниковые геофизические данные, мы, планетологи и геофизики, пришли к выводу, что период этого воздействия очень велик. Он достигает нескольких сотен миллионов лет. Оценочные «прикидки» дают цифру примерно в двести пятьдесят миллионов земных лет. Астрономы полагают, что такое воздействие на Солнечную систему в целом связано с пролётом в круге коротации нашей Галактики, когда внешние воздействия не полностью компенсируются равнодействующей всех внутренних сил планет.
В замке Радий еженедельно проводился День Астрономии для атлантов. Астрономы, астрофизики и планетологи сообщали о космических новостях в Солнечной системе, ну а заодно и отчитывались за истекший период наблюдений. В зале обычно присутствовали один или два представителя Сената, которые обязаны были составить личное мнение о работе обсерватории в замке Радий.
– Очень интересно, а мы тут причём? Мы только строители, – раздался голос из зала.
– А притом, – дедушка лектор поднял указательный палец вверх, – что Солнечная система опять приближается к критической точке «икс». Поэтому в этот период атлантам придётся как-то отбиваться от внешнего воздействия многочисленных стихий. Стечение обстоятельств таково, что нашествие астероидов – есть не самое страшное из них. Более интересное в этом плане другое воздействие – это мощная пространственно-временная волна, которая движется к нам из соседней галактики, неопределённо сдвигая в иные измерения привычную для нас метрику Пространства-Времени. Как вы, дорогие слушатели, понимаете, неопределённость эта квантовая и прогнозированию не подлежит. Хуже ситуация, если эти все… мм-м… факторы совпадут в одно время и в одном месте. Да-с, друзья. Придётся нашей с вами цивилизации атлантов отбиваться и защищать всех остальных.
– Уважаемый господин лектор, а чем будем отбиваться? Скажите, если не секрет!
– Мы с вами построим Компенсаторы – нейтрализаторы внешнего воздействия – это пирамиды, тетраэдры, октаэдры, додекаэдры, икосаэдры, вот по такому проекту. – Он развернул плакат, помощники прикрепили магнитными брусочками его на стенку. Самые подходящие места в Солнечной системе находятся на третьей и четвёртой планете, а также на малых планетах-спутниках около Юпитера и Сатурна, ну и также в ряде подходящих мест, где могут естественным образом компенсироваться внешние поля почти любой мощности. На планете Земля мы можем использовать, так называемые, нейтральные зоны – это северную и южную части континента Африки и юго-западное побережье тёплого моря Пут. На красной планете Ор для наших целей отлично подходит придонная часть каньонов вблизи полярных шапок.
* * *
Большое облако Оорта, расположенное далеко за границей Солнечной Системы, несмотря на защитный гравитационный пояс, регулярно пропускало через себя множество метеорных потоков, разнокалиберных астероидов и комет. Вот и в этот раз спутники-зонды зафиксировали, как большое массивное тело пересекло Границу. Изображение незнакомца они передали на пограничную Станцию Слежения близ двенадцатой планеты Солнечной Системы – Харон. Двое дежурных приняли телеметрию как обычно, глядя в основном не столько на экраны, сколько на шахматную доску с магнитными фигурами. Игра была не шуточной, на крупную сумму, на которую можно было провести отпуск на морском курорте на Земле. Блицкриг состоял из десяти партий. Эта была восьмой по счёту. Счёт четыре-три в пользу новичка. Старожил Станции Слежения нервничал и закручивал промасленные машинным маслом усы в тугой мышиный хвостик. Белые начинали и выигрывали. Новичок играл на этот раз белыми.
* * *
Травинка ковыля покачнулась на ветру. Сухой самум принёс лишь песок и горячий воздух. Пылала жаром горячая песчаная равнина. Жёлто-белые дюны рябили плотно слежавшимися песчаными волнами – следами от давно ушедшей воды. Караван белых дромадеров, мерно покачивавших полусонными головами на гордых шеях, скрылся за жёлтыми холмами. Смолкли крики их темнокожих погонщиков. Белая эфа изящно выгнулась и зигзагом проскользнула по раскалённому песку под сухой куст перекати-поле, где зарылась глубже в песок, прячась от знойных обжигающих лучей двух огненных шаров в небе. Из широкой норы вылез красно-пёстрый варан-дракон. Его спинной гребень гордо розовел твёрдыми треугольниками костяной брони над позвоночником. Кожистые складки плотно прикрывали ребристое тело маленького монстра. Дракончик высунул длинный раздвоенный язык. Он уловил знакомый запах добычи и кинулся в погоню за юрким сусликом. Жирный столбик резво шмыгнул в махонькую норку и быстро закопал неприметный вход в подземный лабиринт. Зыбучий мелкозернистый песок тут же услужливо засыпал все следы. Преследователь когтистыми лапами стал яростно раскапывать песок, время от времени нюхая воздух в сыпучих раскопках. Увы, жертва убежала и оставила его без обеда.
Голубой металлический купол, высившийся над пустыней, ослепительно сверкал в лучах двух солнц. Он вырастал прямо из песка, уходил под самое синее небо и, с небесной высоты снисходительно закругляясь, вновь врастал в песок. Самум завывал и закручивал барханы, постепенно засыпая и занося песчинками странное творение людей, диссонирующее музыке Великого Песка. Бело-голубое небо опрокинулось глубоким озером в зеркальных пластинах купола. Белые стратосферные облака едва заметно плыли по небесной голубизне. Они предвещали по крайней мере два-три дня хорошей погоды. Но кузнечикам и прочим пустынным насекомым это было всё равно. Лишь привычные ко всему погонщики белых дромадеров облегчённо вздыхали, сонно покачиваясь в седле под палящими лучами двух солнц.
Песчинка к песчинке складывались волны песка под натиском неутомимых ветров. Редкий дождь, порождённый восходящей влагой, приносил лишь ночную прохладу. Редкие, но сильные грозы с разноцветными всполохами молний были мощны и величественны. Разряды небесного электричества, попадавшие в металлический купол, не могли повредить ему, они лишь заряжали спрятанные в его недрах аккумуляторы солнечной энергии.
* * *
– Многоэтажное сооружение, погруженное в песок, является наиболее полным хранилищем биологической информации – генетическим фондом всей цивилизации атлантов. В больших аквариумах плавают всевозможные аминокислоты из жизненного набора ДНК. Вот в таком бульоне и зарождается биологическая углеродная жизнь, попирая законы термодинамики и нарушая энтропию. Так сказать, Порядок возникает из Хаоса. Естественную мутацию генетических групп и биоструктур подгоняют многообразные флуктуации гравитационных, электромагнитных, ядерных, слабых, нейтринных и всяких других физических полей. Данные об аминокислотном бульоне автоматически передаются на главный компьютер биологического комплекса и математически обрабатываются с помощью сложных программ, – учтиво объяснял леди Адельфине Арон, временно исполняющей обязанности Президента Атлантиды, старший научный сотрудник института генетики Атлантиды. – По спутнику мы можем получать данные биомониторинга прямо сюда, в Центральную Лабораторию Генетики. Очень удобно. Эксперимент идёт вдали от жилых ареалов аборигенов, поэтому вероятность биологического загрязнения мала. Мы полагаем, что наш опыт ни в коей мере не должен повлиять на эволюционные процессы той местности.
Адельфина Арон нахмурила брови, думая о своём. После всех шпионских слежек за ней, тщательных допросов в кабинете службы безопасности, графологических экспертиз и знакомства с детектором лжи, её неожиданное назначение никак не укладывалось в общую логическую картину происходящего в Сенате.
Генетик явно показывал лабораторию с лучшей стороны. Но она пропускала мимо ушей весь этот хорошо поставленный спектакль. Перед этим рандеву с администрацией Центральной Лаборатории Генетики она внимательно изучила материалы от секретных президентских служб об этом «уникальном» эксперименте, его положительных и отрицательных сторонах. Этот бредовый «уникум» был не дешёв для плеч налогоплательщиков. Затем с целью углубления знаний по этому вопросу леди «ВРИО» Президента побеседовала с ведущими учёными Атлантиды и по собственной инициативе прослушала специальный генетический семинар.
Ну и не последнее место в решении этой проблемы занял разговор с будущим супругом Каллистом, который довольно долгое время занимался расследованием по влиянию естественных и искусственных пищевых мутаций на организм атлантов. То, что Каллиста вызволили из крепости Астилии, воистину было чудом. «Хорошо бы узнать подробности той операции спасения у его дедушки, сэра Леопольда».
Информации о генетике и исследованиях скопилось много.
Финансировать эту отрасль или не стоит, и важнее сказать «да» или «нет»? Что перевесит в этой проблеме? Какая чаша весов куда качнёт? Извечно риторический вопрос: что есть добро и зло, и, в конце концов, причём тут эволюция? Кому решать?
Да некстати донимали склоки и интриги в среде политиков между фракциями. Всё свалилось в единую кучу-малу. Предвыборная кампания и предстоящие выборы. Проекты века – зачастую просто химеры, требующие миллиардных вливаний из бюджета. Он ведь не резиновый! Все просят и галдят одно: «Дай, дай, дай»! Ко всему прочему служба космической безопасности сообщила: что-то там летит, где-то на границе облака Оорта, и бессребреники – астрономы тоже сочли это поводом, чтобы потребовать расширения вливаний из государственного бюджета на звёздную науку. Словом, сплошная кутерьма! Да и только! По-видимому, стоило посетить ей самой этот пустынный эксперимент, чтобы убедиться воочию, что здесь всё обстоит действительно столь же хорошо, как эти специалисты-оптимисты представляют. «А не вешают ли они мне лапшу на уши»? Адельфина вздохнула, кивая собеседнику. Старший научный сотрудник института генетики Атлантиды, ободрённый согласным покачиванием хорошенькой головки, возможно, будущего правителя страны, продолжал заливаться соловьём…
Глава 28
Взятие крепости Астилии
Смигл, бывший капитан пиратской флотилии, сидел на скамейке в тени под раскидистой акацией и предавался воспоминаниям. Вид на штилевое море тому способствовал. Голубое и жёлтое – оба солнца Земли перевалили за полдень. Голубые и зелёные краски расцветили бездонное небо и зеркальную поверхность воды, отразились в окнах гарнизонной казармы и главного здания администрации крепости Аквадос. Его жизнь резко изменилась с того момента, как он решил захватить морской форт Атлантиды. Судьба и карьера старого морского волка сделали крутой поворот, немыслимый и головокружительный. А всё начиналось так безобидно. Всего-то лишь одно цирковое представление в маленьком городишке, и амбиции и планы главного пирата и его команды полетели в тартарары.
– Великий маг и волшебник Мак Эльф и сеньорита Красное Пламя покажут превращение женщины в ягуара, прочитают ваши мысли и найдут потерянный кошелёк! – кричали зазывалы.
Смигл, шедший под ручку с казначеем крепости, заторопился встать поближе к сцене, чтобы лучше видеть чудеса и ловкость рук мнимого волшебника. Толпа ахнула, когда Мак Эльф сдёрнул покрывало, и в клетке вместо артистки Красное Пламя оказался крупный ягуар. Хищник яростно рычал и грозно бил хвостом, задевая прутья клетки. То ли от страха, то ли от невозможности победить человека, зверь разевал пасть и показывал зубы, а с острых клыков стекала слюна.
– Неужто съел? – ахнул кто-то в толпе.
Но артистка вышла из-за кулис, целая и невредимая, она улыбнулась публике и, поклонившись, сделала книксен. Достойную овацию фокусник и его помощница вполне заслужили. Люди кричали, свистели и бросали в артистов цветы и конфеты. Зрители неистовствовали. Гвоздём же программы стали последние фокусы циркача.
Капитан Смигл сильно удивился, когда артистка Красное Пламя оказалась к тому же и сомнамбулой. Под пассами Иллюзиониста девушка заснула стоя. Её тело почти окаменело, и циркач без труда уложил артистку на спинки стульев. Шея девушки опиралась на одну из них, а щиколотки на другую. Тело, натянутое струной, казалось, парило в воздухе. Зрители аплодировали. Восторженный капитан Смигл и пираты не удержались и дружно захлопали в ладоши, закричали от восторга. Вот в таком расслабленном состоянии, когда внимание захватчиков было полностью отвлечено от действительности, защитники крепости и повязали пиратов.
Тумбо, командир второго подразделения гарнизона, с группой защитников зашёл слева от пиратов. А Сервиньо, командир третьего подразделения, и его группа окружили ворогов справа. Не помогли морским разбойникам ни маскировка под местных жителей, ни переодевание их капитана Смигла в женскую одежду. Хитрость главного пирата оказалась бессильна против прогрессивной техники атлантов и незаметных камер слежения. В открытом бою, на море, где противник весь на виду, как на ладони, пираты были лучшими бойцами; а как управляться на суше, когда непонятно, с кем и сражаться-то.
Морских разбойников держали в казематах недолго. После душещипательной беседы с каждым из них по отдельности, столетний символ, сэр Ольгерд, предложил им поступить на службу к защитникам крепости Аквадос. Так гарнизон атлантов пополнился опытными бойцами. Служба текла незаметно, вяло и без происшествий. Тишь да гладь и божья благодать? Но это были далеко не все сюрпризы звёзд фатума. Однажды крепость посетила глава Атлантиды, сама леди Гаафа Олдама.
Встреча бывшего главного пирата Смигла и президента Атлантиды леди Гаафы Олдамы состоялась в резиденции главнокомандующего крепостью сэра Ольгерда. За недолгое время службы, проведённой в гарнизоне, Смигл, нечаянно ставший командиром отдельного, четвёртого подразделения, научился уставному поведению защитников крепости. Он нутром чуял важность момента, но не выказывал излишнего нетерпения, чтобы узнать, зачем его пригласили на военный совет в присутствии столь высоких лиц.
– Видите ли, уважаемый командир Смигл, – без обиняков начала военный совет леди Гаафа Олдама, обращаясь не только к старому пирату, но и ко всем присутствующим задушевным тоном. – В Сенат поступили некие сведения о серьёзной опасности не только для Атлантиды, но и, возможно, для всей планеты Земля.
– Я весь внимание, леди Президент, – Смигл встал и отдал честь.
– Садитесь, командир.
– Всему почтенному собранию я хочу напомнить относительно недавние события. Орбитальные спутники засекли какие-то летящие объекты в районе деревни Малинополис. Курс следования неизвестных летательных аппаратов на тот момент пересекал трассы пассажирских геликоптеров. Думаю, что уважаемые защитники крепости помнят аварию правительственного рейса? – Гаафа Олдама обвела суровым взглядом членов военного совета.
Тишина стояла мёртвая. Окна, открытые настежь, доносили уличные звуки и шум прибоя. Военные чувствовали за собой некую вину, потупили взгляды.
– Если бы геликоптер, поднявшись в воздух вне полётного расписания, не сбился с курса на четыре градуса и тридцать пять секунд северо-восточнее своего воздушного коридора, – взял слово Тумбо, командир второго подразделения, – наверное, катастрофу удалось бы миновать. Я понимаю, речь не об этом. А о том, что атланты долго бы оставались в неведении.
– Точно так, командир Тумбо, – жёстко продолжила речь леди Гаафа Олдама. – Именно в районе деревни Малинополис спутники зафиксировали целое скопление неизвестных летящих объектов. Скорость этих «эн-эл-о» по зафиксированным данным примерно в восемь раз превышала скорость звука в воздухе. У нас в Атлантиде нет таких машин.
– Что это значит, уважаемая леди Гаафа Олдама? – спросил сэр Ольгерд.
– После изучения феномена Сенат и служба безопасности пришли к мнению, что мы столкнулись с неизвестной и высоко технологически развитой цивилизацией, которая интересуется нашей планетой. Чужаки игнорируют землян, нас – атлантов, и ведут себя на планете Земля слишком по-хозяйски.
– А что мы можем реально противопоставить им сегодня? – спросил Сервиньо, командир третьего подразделения. – У нас нет космического флота, насколько мне известно, не так ли?
– За этим мы здесь и собрались, господа военные! – отрезала леди Гаафа Олдама. – Пришла пора народиться на свет аэрокосмическому флоту Атлантиды. Испытания корабля «Иллюзия» проведены успешно. Государственная комиссия приняла машину к эксплуатации. Параллельно заканчивается модификация и доводка более совершенного космического корабля «Голубая звезда Атлантиды». По замыслу инженеров-конструкторов этот аэрокосмический аппарат сможет преодолевать большие расстояния в Солнечной системе и даже летать к звёздам. Вооружение обоих кораблей разрабатывается с учётом современных достижений науки и техники.
– Нам нужен космический адмирал, я так понимаю? – спросил сэр Ольгерд.
– Да, и я предлагаю кандидатуру командира Смигла. Как это ни парадоксально звучит, но этот человек хорошо показал боевые навыки при морском сражении в акватории форпоста Атлантиды, а также при взятии крепости Аквадос, – подвела итог пустой «говорильне» леди Гаафа Олдама.
– Ну да, и лишь слегка ошибся в тактике ведения боя на суше, – съязвил Тумбо.
Он подмигнул Смиглу и уважительно пожал ему руку.
– Приступим к голосованию, – сказал сэр Ольгерд. – Кто хотел бы видеть командира Смигла адмиралом аэрокосмических сил Атлантиды?
– Единогласно, – подсчитал голоса адъютант столетнего символа…
Порыв ветра раскачал ветки акации, спугнув притаившихся в кроне мелких пташек. Они вспорхнули и осыпали трухой сидящего под деревом человека. Смигл, ныне адмирал аэрокосмических сил Атлантиды, закинул ногу за ногу и вдохнул морской воздух; послеполуденный бриз принёс крепкий запах тины. В душе зашевелился червячок вечных странствий и приключений. С тех пор, как он пиратствовал, воды утекла целая полноводная река. Многоцелевой звездолёт «Голубая звезда Атлантиды» не только достроили, но и приняли на вооружение. Пора бы и в настоящем деле проверить технику. Адмиралу Смиглу давно надоело сидеть, сложа руки, да заниматься штабной работой. Он вспомнил о команде: бывшие пираты, старые морские волки, остепенились, обзавелись семьями, отрастили животы, особенно его боцман Виргес. «Хорошо бы им растрясти жирок на талии», – мечтательно подумал Смигл.
* * *
Предзакатное небо порадовало жителей Агры редкой чистотой и безоблачностью. В последнее время смог от чадящих труб в промышленных зонах, бесконтрольно отвоёвывающих у природы большие территории, доходил и до охотничьих угодий. Загрязнённый воздух, наполненный сверх меры угарным газом, сероводородом и парами солей тяжёлых металлов, распугал живность. Белки, лисы, зайцы агути и горностаи ушли в предгорья. Хищники адьяги и всеядные медведи барибалы отправились вслед за ними. В лесах оставались жить и плодиться мыши-летуны, рыжие крысы и бобры. Рацион атлантов значительно обеднел.
Продовольственная Компания Агры терпела немалые убытки. По причине уменьшения заработков люди увольнялись и покидали насиженные места. Уверенные в своих силах атланты пытались найти хорошую работу в столице Миртосполисе. Кого-то прельщали заработки в оппозиционном Дельфинополе. Курортный город Гелиополь развивал сеть гостиничного бизнеса и ресторанов. Порт Аквадос приглашал обслуживающий персонал в военный гарнизон, а гражданской части города требовались портовые рабочие, рыбаки на сейнеры и грузчики. Другие крупные города Атлантиды строили заводы и химические комбинаты по производству синтетической пищи. В магазинах появилось большое количество генно-модифицированных продуктов или «чистой воды» химических синтетиков.
Внеочередное закрытое совещание Продовольственной Компании Агры открыл главный директор фирмы сэр Леопольд Иолант, дедушка Каллиста.
– Причина собрания очень уважительная. На днях я получил анализы регулярных поставок пищевых товаров в города и деревни юго-западного региона Атлантиды. Качество продуктов, как и ранее, не просто не соответствует необходимым стандартам Минздрава Атлантиды, но и концентрация канцерогенов грубо превышает все допустимые нормы. Наш агент, не буду называть его имя вслух, посланный в логово нарушителей на астероид Новая Земля, добыл важные сведения и сумел передать их в Компанию. Но, к сожалению… – оратор налил в стакан воды и выпил залпом, – подпольная лаборатория по производству синтетиков не дремала тоже. Агента компании заточили в Башню, о чём сообщил другой агент, внедрённый в штат той лаборатории годом раньше.
– Извините, сэр Иолант. Мне хотелось бы уточнить диспозицию заточения, – спросил немолодой человек в очках и синем рабочем халате с места.
Сотрудники Компании, которых пригласили на секретное совещание, расположились за длинным столом в кабинете дирекции. Закрытые окна, выключенные электрические приборы и средства связи, вплоть до системы климат-контроля, должны были обеспечить невозможность тайного прослушивания. Предварительно служба безопасности Компании тщательно проверила металлоискателем все шкафы, стеллажи, стеновые панели и плинтуса на предмет «жучков». Поэтому обсуждали важные вопросы напрямую, не боясь говорить громко.
– Это здание расположено в восточной части крепости Астилии. На первый взгляд, охрана и стража Астилии кажутся не очень боеспособными и опытными. Комендант крепости господин Фреш – семейный человек, более обременённый домашними делами нежели политикой или службой – насколько осведомлён наш второй агент – озабочен тем, чтобы выдать дочерей замуж.
– Однако мы можем ошибаться, – раздался голос невзрачного человека с залысинами от висков, сидящего ближе к выходу.
– Конечно же. Я потому и сказал: на первый взгляд картина выглядит таковой. На второй взгляд, это может быть и ошибочным мнением. О вооружении цитадели пока что не представляется возможным узнать детальнее.
– Думайте, коллеги, нашего агента хорошо бы вызволить из крепости Астилии, а заодно накрыть подпольное производство синтетиков и ГМО-продуктов, – сказал сэр Леопольд Иолант и сел на место.
– Можно ли соединить обе операции в одну или нет? – спросил тот же невзрачный человек с залысинами, он делал какие-то пометки на листке.
– Рассмотрим даже невероятные, но дельные предложения. На худой конец, обратимся в Сенат.
Заседание продолжалось до самой ночи. Ранним утром сэр Леопольд Иолант получил с курьером приглашение в Белый Дом за подписью двух дам: леди Дафнии, ответственной за внутреннюю безопасность Атлантиды, и леди Эвелины Эннафы, с недавних пор занимающуюся общими вопросами торговли.
* * *
– Обвинения серьёзные. Вы выдвигаете непроверенные обвинения против официально зарегистрированной биохимической лаборатории на Новой Земле, сэр Леопольд Иолант, – поджав губы, строго сказала леди Дафния. Холодным взглядом серых глаз она буравила собеседника. – Вы уверены в достоверности химических анализов пищевых товаров?
– Увы, да, уважаемые леди Дафния и леди Эннафа. Я тут припас, – он полез в портфель и вытащил кипу бумаг, – статистические заключения о росте аллергических и иных иммунных заболеваний атлантов за наблюдаемый период. Как раз это время, когда ГМО-продукты и синтетики заняли места на продовольственных полках магазинов. Пострадали в основном средние и бедные слои населения, но это тот самый рабочий контингент электората.
– Какие меры по пресечению противозаконной деятельности вы предлагаете, сэр? – устало спросила леди Дафния. В чрезвычайных обстоятельствах её полномочия расширялись безгранично, и она немного побаивалась излишней ответственности.
Сэр Леопольд Иолант протянул даме протокол секретного заседания Продовольственной Компании Агры и отдельное прошение в Сенат Атлантиды. Сначала их прочитала леди Дафния, затем леди Эвелина Эннафа. Некоторое время дамы безмолвствовали и переглядывались. Леди Эвелина Эннафа кусала губы и вертела бумагу с прошением в руках, не решаясь подписать. Затем она черкнула визу: «Ознакомилась с документом» и передала его леди Дафнии. Последняя также «ознакомилась» и поставила подпись.
– Ожидайте постановления Сената, уважаемый сэр Леопольд Иолант. Через пару дней будет известно окончательное решение правительства.
* * *
Вскоре Смигл получил пакет, адресованный «Адмиралу аэрокосмических сил Атлантиды» с пометкой «лично в руки».
– Как ваше здоровье? – поинтересовался Смигл у членов бывшего четвёртого подразделения, собрав их у себя в кабинете.
– Засиделись слегка в кабинетах-то, – сказал за всех боцман Виргес.
– Догадываюсь. Что ж, обрадую. Свистать всех наверх, господа офицеры аэрокосмических сил Атлантиды! Нам предстоит поход на астероид Новая Земля в составе флотилии из боевых кораблей «Иллюзия» и «Голубая звезда Атлантиды». План операции следующий…
* * *
Космический корабль занял стационарную орбиту вокруг астероида Новая Земля. На поверхность астероида десантировались одновременно две группы челноков, опустившихся на плацу близ крепости Астилии и на главной площади между корпусами биохимической лаборатории. Шум посадочных двигателей вызвал панику среди колонистов. Они высыпали из бытовых и производственных помещений на улицу в том, в чём были одеты. К удивлению бойцов космофлота, на лицах некоторых людей не было страха, а лишь глупые, словно приклеенные улыбки. Сэр Леопольд Иолант был на борту корабля «Иллюзия» и следил за происходящим по мониторам.
– Адмирал Смигл, предупредите бойцов, местные жители находятся под действием галлюциногенов. Колонисты безобидны, я полагаю, как кролики. Тем не менее возможны варианты. Как поняли, приём?
– Принято, сэр Иолант, – ответил адмирал Смигл и отдал распоряжение по рации десанту.
Операция стерилизации биохимической лаборатории началась со взрыва наибольшей цистерны с бульоном из смеси генно-модифицированных растений и животных, предназначенной для получения сухих кубиков концентрата. В воздух взлетели мириады осколков свинцового хрусталя и брызги активной биологической жидкости. Десантники, вдохнувшие пары этого бульона, быстро покрылись бурыми пятнами и серыми наростами. Им понадобилась медицинская помощь. Следующая группа, высадившаяся на территории лаборатории, облачилась в комбинезоны противохимической защиты и использовала специальные аппараты для дыхания. Медики занялись привычным делом. А вновь прибывшие бойцы прежде всего связали колонистов-лаборантов.
– Где сидит главный ваш химик? – закричал Виргес, бывший боцман пиратов, схватив за шиворот одного из улыбчивых «кроликов», и потряс его основательно.
– Там, – показал «кролик» дрожащей рукой на узкий шпиль кирпичного здания за теплицей. – Начальник колонии Алекс управляет процессом синтеза оттуда. Он не будет дожидаться вас. У него есть личный катер, и по пыльной реке Алекс он, он… скорее всего, давно сбежал и спрятался за стенами Астилии.
– Ясно. Увести задержанных в челнок и отправить на борт «Иллюзии», – приказал Виргес бойцам.
– Бойцы, возьмём Астилию! Поможем нашим братьям, – крикнул по рации Смигл.
– Вперед, бойцы! На Астилию! – азартно повторил приказ Виргес и поднял огнемёт вверх.
Бойцы ринулись на помощь первой группе десанта, осаждающей крепость Астилию. Прибыв на место, они помогли товарищам развернуть бронебойные орудия и поднести снаряды.
– Огонь, – крикнул Фарк, командир первой группы десантников, зажимая уши.
Ухнул первый выстрел.
– Заряжай! Огонь, – повторил он. – Заряжай, шевелитесь, бездельники! Огонь! Огонь! Огонь!..
Облако сизого дыма, густой пыли и кирпичного крошева окутало крепостную стену, бойцов и орудия. Из-за стены в бойцов летели булыжники и допотопные гранаты. Бой был недолгим. Стены Астилии, треснув, осели и больше не представляли собой препятствия. Защитники крепости храбро кинулись наутёк. На очереди впереди маячила Башня, где прятали Каллиста – агента Продовольственной Компании Агры, внука сэра Леопольда Иоланта.
Прицельным выстрелом покорёжило железную дверь. Доступ к лестнице и камерам узников освободился. Внутрь кинулись экипированные и вооружённые до зубов бойцы группы Виргеса. Пройдя несколько этажей вверх, лишь на последнем они обнаружили запертую камеру с двойной дверью. Именно там и содержали Каллиста. К счастью, один верный выстрел, и замок поддался. Каллист стоял у окна и пытался увидеть сцену боя целиком.
– Ну, Слава Двуединоначалию! Жив дружок! – воскликнул сэр Леопольд Иолант, когда десант вернулся на борт «Иллюзии».
Дед обнял внука, похлопал его по плечу. Сэр Леопольд Иолант отвернулся и смахнул непрошеную слезу:
– Мы заждались этого часа. Да и невеста, твоя Адельфина, тоже соскучилась.
– Да, дедушка, всё будет хорошо. Я в порядке, не волнуйся, – утешал деда Каллист. – Ты видел её, да?
– Хорошо то, что хорошо кончается, – заметил назидательно Смигл. – Сэр, позвольте доложить? Операция завершена успешно. Подпольная лаборатория ликвидирована. ГМО-сырьё обезврежено. Улики собраны. Нарушители задержаны. Начальник колонии Новая Земля, однако, успел скрыться, но мы будем его искать.
– Молодцы ваши бойцы, адмирал Смигл! Доложу Сенату и лично правительству об успешной операции. А Алекс – да, пусть бегает, главное, у него теперь нет подпольного производства.
– Какие будут дальнейшие приказания?
– Домой, адмирал Смигл, домой, на Землю.
Глава 29
Гаафа Олдама снова в строю
Гаафа открыла глаза, осмотрелась. Слева и справа белели кафельные плиты без рисунка. Небольшое окно с кремовыми вертикальными жалюзи находилось примерно в метре за медицинской аппаратурой. Рядом с кроватью стояла тумбочка с кардиографом. По экрану бежали три ломаных линии. От капельницы к левой руке шла прозрачная трубка с раствором. Пробуждение пациентки изменило ритм дыхания, о чём известила медсестру на посту сигнальная система.
В палату высокопоставленной больной вбежали медсестра и лечащий врач, благо был рабочий день, а не выходной.
– Как вы себя чувствуете, леди Гаафа? – спросил врач. Привычными движениями он проверил данные приборов, вставил фонендоскоп в уши. – Давайте, я послушаю ваше сердце.
– Я выспалась, ничего не болит и не беспокоит, – ответила Гаафа Олдама. – Спасибо за заботу. Давно я здесь?
Врач и медсестра переглянулись:
– Шесть месяцев и десять дней, – ответила медсестра, листая карту.
– Ого, не может быть!? – искренне удивилась Гаафа. – А как же там мои подопечные? Немедленно сообщите Флоренции Арон и Альфии Рокси, что я хочу их видеть.
– Как скажете, леди Гаафа, но сначала вы сдадите анализы и пройдёте томографию головы, сердца и брюшной полости, – сказал доктор.
Он бесстрастно прослушал ритмы сердца больной, пощупал пульс:
– Попробуйте сесть на кровати. Так, молодец! А теперь попытайтесь встать на ноги, леди Гаафа, и держитесь за руку медсестры. Её зовут Милайна, а меня Бик Рович. Милайна вам поможет одолеть первые шаги по коридорам больницы. Мышцам помимо электропроцедур нужна физическая нагрузка. Удачи, я жду результаты анализов в кабинете. Милайна, не забудьте о биохимии крови!
Леди Флоренция Арон первая приехала к подруге так быстро, как смогла. Едва услышав о выходе Гаафы из комы, она захватила папку с последними наиважнейшими новостями в Сенате и села за штурвал флаера. Вместо Альфии Рокси навестить Гаафу поторопилась Дафния. Желающих засвидетельствовать своё почтение действующему президенту Атлантиды было немало, но их не пропустили к больной.
– Уважаемые гости, – обратился к ним главврач больницы. – Леди Гаафу Олдаму мы перевели в реабилитационный центр. Посещения же вынуждены ограничить двумя посетителями в день. Надеюсь, выздоровление вашей коллеги и нашей больной вас так же волнует, как и нас. Расходитесь, господа!
Толпа шумела и гудела, словно улей весной, однако, увидев, что двери приёмного отделения закрылись накрепко, люди разошлись. Многим сенаторам не терпелось увидеть Гаафу и узнать о её действительном самочувствии. Невысказанным был главный вопрос: «Кто будет править?»
– Можно войти? – приоткрывая дверь, спросила леди Флоренция Арон.
Бледная после длительной комы, леди Гаафа сидела на кровати, опёршись о спинку, и безучастно смотрела в окно. Сухие руки с выступающими синими прожилками и длинными ногтями она сложила друг на дружку поверх оранжевого одеяла. На окне стояли в вазочке свежие полевые цветы: синие васильки, лиловые колокольчики и белые ромашки. Блюдо с фруктами радовало глаз виноградом, сливами и персиками. Это была дань уважения посетителей, но вовсе не ее аппетит. Голода или мало-мальски какого-либо желания что-нибудь съесть она не чувствовала вовсе. За полгода, проведённые в клинике, её организм привык к физиологическим растворам и глюкозе. Из противоположного угла палаты встал со стула восхитительный блондин, он поправил наброшенный на плечи халат и быстрыми шагами направился к выходу:
– Выздоравливай, дорогая. Чудесный день! – сказал он на прощанье и послал Гаафе воздушный поцелуй.
Флоренция присела на край кровати:
– Здравствуй, подруга! Рада твоему возвращению в реальность. Я принесла тебе твой любимый апельсиновый сок, доктор Бик Рович рекомендовал живые витамины, – леди Флоренция поставила пакет с соком на тумбочку. – Говорить можешь, Гаафочка?
– Да, но не хочется что-то. Язык не работает как надо, – ответила Гаафа и посмотрела выцветшими глазами на подругу, улыбнулась краешком рта. – Ну, выкладывай! Уши мои свободны и в полном твоём распоряжении. Доставай «лапшу».
* * *
За полгода до этого. Леди Дафния, глава специальной информационной службы Парламента, никогда не бросала слов на ветер. В день чрезвычайного происшествия она лично отнесла загадочное письмо, попавшее в руки Альфии Рокси, в отдел графологической экспертизы. Сверка почерка автора письма и других документов, написанных собственноручно леди Гаафой Олдамой, удостоверила его подлинность. Таким образом, в Сенате было рассмотрено заявление с просьбой об отставке действующего президента. Пока сенаторы решали, как быть, леди Дафния не теряла времени даром. Она установила круглосуточную слежку за секретарем Гаафы Альфией Рокси.
Девица не нравилась Дафнии с первого дня её появления в «предбаннике» леди Гаафы. Простоватые манеры, подчёркнуто скромные платья и костюмы играли на контрасте с изысканным поведением и дорогими нарядами женщин-сенаторов. Альфия Рокси всем своим видом говорила окружающим: «Я из народа».
Шпики из наружного наблюдения почти не шифровались, считая объект из низов мелким и недостойным излишнего усердия. Благодаря их детской беспечности, Альфия Рокси легко вычислила слежку и научилась обманывать филеров. Заходя в кафе в Нижнем Городе, она садилась за столик со своим двойником и заказывала обед на одну персону. Шпики не слишком торопились посетить дешёвое заведение. Воспользовавшись же этой минутной паузой, Альфия бежала в дамскую комнату, надевала фартук и беретку официантки, и через кухню покидала кафе уже без назойливого сопровождения. Двойник Альфии обедала и затем в течение часа гуляла по бульвару или же садилась на скамейку на площади Фонтанов, любуясь каскадом журчащей воды, вытекающей из каменных чаш.
Леди Дафния регулярно получала отчёты о маршруте Альфии Рокси, каждый день был похожим на другой. Через месяц она поняла, что объект наблюдения водит её агентов за нос. Тогда Дафния приказала информационной службе Парламента по одному «приглашать» в кабинет общественного психолога всех подозрительных лиц из круга общения Альфии Рокси. Под видом «содействия перевыборам президента Атлантиды» людям предлагали заполнить различные анкеты и пройти тест на детекторе лжи. Из двадцати с лишним посетителей в ловушку леди Дафнии попался только человек, упомянувший о поездке в Дельфинополь во время беспорядков. Это был невысокий мужчина шестидесяти лет, борцовского телосложения, с серебристой проседью в волосах. В беседе с обаятельным психологом из той же службы при Парламенте он нечаянно легкомысленно выказал мысли о том, что пора в Атлантиде ввести двухпартийную систему. Далее слежка велась в основном и за ним.
По прошествии двух месяцев леди Дафния узнала все явки и пароли оппозиционных сходок и кружков в Дельфинополе, Миртосполисе и Гелиополе. Их взяли разом, накрыв разветвленную сеть подпольной организации во главе с дядей кроткой «овечки в шубке» Альфии Рокси.
Полицейский тримаран завис над домом, где размещалась штаб-квартира оппозиции в Миртосполисе. Сэр Флегонт сидел на заднем сиденье тримарана и лично руководил действиями опергруппы с воздуха. Он связался с дежурным постом районного управления полиции и потребовал выслать наземное подкрепление в названный квадрат. Наружная слежка агентов леди Дафнии и его полицейский опыт подсказывали, что главарь будет взят. План перехвата разрабатывался тщательнейшим образом при участии сэра Флегонта и его коллег, а также службой безопасности Белого Дома и леди Дафнией! Стратегически грамотно расставленные фигуры на улице и близлежащих кварталах призваны были не проворонить даже мышь. Сэр Флегонт склонился к экрану монитора, изучая карту района.
– Наземная группа готова? Давайте, штурмуйте! – приказал сэр Флегонт.
Экипированные полицейские цепочкой вошли в дом, преодолели несколько лестничных маршей, позвонили в квартиру. Никто не ответил. Взрывом они взломали дверь и ворвались в квартиру, состоящую из двух уровней. Верхний уровень выходил на плоскую крышу, где стояло несколько маневренных скай-скутеров и один геликоптер.
– Оппозиция-то у нас не из бедных слоёв!? – удивлённо воскликнул сэр Флегонт и в сердцах стукнул кулаком по пластиковой стене геликоптера. Затем приказал оперативникам: – Телеметрию с крыши передайте на экран леди Дафнии!
– Вот как, занятно! – а дядя нашей «овечки» Альфии Рокси весьма непрост, и ох как непрост, – заметила леди Дафния.
В этот момент оппозиционеры начала отстреливаться. Дядя Альфии, он же главарь оппозиции, выхватил огнемёт и направил дуло на атакующих полицейских. Они подняли огнеупорные щиты, надели противогазы и выпустили заряд из анестетической смеси. Дядя Альфии и его соратники попадали, где стояли, там и уснули мгновенно. С крыши взметнулся лишь один скай-скутер; ему вдогонку оперативники послали трассирующую очередь, но догонять не стали, поленились.
– Главные смутьяны захвачены, сэр Флегонт! – доложили оперативники начальству состояние дел.
– Всем службам отбой! – скомандовала леди Дафния.
– Отбой, – повторил сэр Флегонт по связи. – Всем спасибо, все свободны!
– Есть отбой, – подтвердили снизу.
Сама же Альфия Рокси в тот вечер послала вместо себя на собрание подпольщиков в столице двойника. Узнав об арестах поздним вечером, Альфия сумела уйти от наблюдения и «залегла на дно», предположительно скрывшись где-то в непроходимых ущельях и горах Скандии. Леди Дафния ликовала – главную сеть оппозиционеров раскрыла именно она с коллегами по службе. Бывалые же политики в Сенате понимали, что это лишь верхушка айсберга, и идеи оппозиции, которые смутьяны заронили в обществе, будут тлеть в обществе незаметно и долго, пока из искр не разгорится пламя. Но сейчас именно они, представители официальной власти Атлантиды, праздновали победу!
* * *
Временно исполняющая обязанности президента или как за глазами её дразнили «ВРИО», леди Адельфина Арон, смутно подозревала, что она в этой игре разменная фигура. В той неспокойной обстановке, в которой оказалась Атлантида, никто из «старичков и старушек» в Сенате не хотел брать на себя ответственность за страну. Настроения эпохи перемен зрели в обществе исподволь. И многие из старейших сенаторов понимали, что это только начало разлада в государственном механизме. Крепкое подтверждение тому: недавняя операция по захвату оппозиционных кружков в Дельфинополе, Миртосполисе и Гелиополе. Президент Гаафа Олдама по известным обстоятельствам пока не удел, а потому-то в грядущую эпоху перемен вот на её хрупкие плечи «сенаторы-старушки» и взвалили должность «ВРИО». На молодых и неопытных списать любые ошибки легко и просто, им История простит и отпустит почти все грехи.
– А не сыграть ли и мне свою игру в этой шахматной партии? – спросила Адельфина у отражения в зеркале, поправляя причёску и макияж.
Узнав из новостей о неожиданном выздоровлении леди Гаафы Олдамы, она поспешила за советом к Каллисту и его дедушке. Сэр Леопольд Иолант умнейший человек, много знает и помнит о традициях и обычаях древних атлантов. Он подскажет, как поступить. Леди Адельфина Арон вышла из своего кабинета и поднялась на крышу в ангар для индивидуальных летательных аппаратов. Время обеденное, никто ничего не заподозрит. Её флаер скользнул по трапу вверх, ответил на позывные воздушной службы Белого Дома и занял разрешённый потолок. Миртосполис лежал как на ладони, утопая на горизонте в жёлто-сизой дымке. Нижнюю облачность пронзали небоскрёбы с биосферой замкнутого цикла, узкие шпили мобильной связи и телевизионных вышек. А на окраине столицы вибрировали струны космических лифтов, вершина которых достигала нижних орбит. Леди Адельфина Арон направила флаер в Агру.
* * *
Дедушка Каллиста выслушал Адельфину очень внимательно, затем он, казалось бы беззаботно, выпил с молодыми чайку и оставил их ворковать наедине. Сам же отправился на геликоптере Продовольственной Компании к леди Изольде Арон. Эта старая перечница всегда была в курсе всех мыслимых и немыслимых закулисных интриг Сената. Сэр Леопольд Иолант помнил об этом с юношеских времен. Когда-то он ухаживал за гордой и неприступной Изольдой. Давным-давно он посвящал ей стихи и пел фальцетом под её балконом. Ах, как давно!
– Леди Изольда, узнаёте старого менестреля? Позвольте пригласить вас на чашечку кофе, это очень конфиденциально. Буду ждать вас в холле на первом этаже, – сказал сэр Леопольд Иолант, набрав номер телефона Изольды Арон.
Он не являлся сенатором, но имел билет действительного члена фракции «Белая Медведица» и потому имел право доступа в некоторые помещения и кабинеты Белого Дома. Внутренняя связь здесь работала безупречно. Однако «прослушка» тоже не дремала. Леди Дафния тоже было засобиралась в буфет, но, к сожалению, её планы сорвал курьер от леди Гаафы Олдамы. И леди Дафния вынужденно отправилась в больницу с докладом. Рандеву старых друзей, к счастью, никто не помешал.
– Здравствуй, дорогая, рад тебя видеть, леди Изольда. Ты как всегда выглядишь великолепно, – сделал комплимент сэр Леопольд Иолант и расплылся в улыбке.
– Чудесный день, Лео, паришь в облаках? – дама вернула на землю собеседника. – Есть тема для разговора вдвоём?
– Даже две темы.
– Я заинтригована.
– Наши внуки, мой Каллист и твоя Адельфина давно любят друг друга. Не пора ли их поженить, как ты думаешь? Это первый вопрос.
– Да, краем уха я слышала об этом. Неужели они так далеко зашли?
– Нет-нет, но они проверили свои чувства. Мне со стороны кажется, что не стоит молодым затягивать с созданием семьи. Поддержишь меня на общесемейном совете?
– Хороший повод, Лео, чтобы собрать наши фамилии вместе. Вторая тема у тебя припасена в кармане?
– Пройдёмся по бульвару, будущая родственница? – заглядывая в глаза Изольде, спросил сэр Леопольд, целуя руку бывшей возлюбленной.
Кофе закончился. В глазах визави маячил потаённый смысл, который Изольда не угадывала. Но даме страстно захотелось узнать, что же именно на самом деле привело старого ловеласа к ней. Они вышли на улицу, дошли до площади Фонтанов и присели на скамейку.
– Итак, я готова к сюрпризам, дорогой, – Изольда кокетливо поправила шляпку.
– Я спрошу откровенно. Сенат хочет повесить ответственность за беспорядки в стране на мою будущую невестку?
– Начинающему политику полезно повариться в этом котле. На нас тоже вешали проблемы в молодости, – попыталась отмахнуться от излишнего беспокойства леди Изольда.
– Тогда времена были другие, – возразил сэр Леопольд.
– Времена всегда другие – вспомни наших родителей и наставников, – она достала платочек и промокнула нос. – Жарко что-то и душно.
– В Атлантиде тогда процветала стабильность. Если ты думаешь, что я не в курсе нынешних проблем, то я их перечислю.
– Ну-ну, просвети меня, старую калошу, как дождь пережить.
– Ты читала мою докладную Сенату о генно-модифицированных продуктах и синтетиках в магазинах? Ты в курсе беспорядков в Дельфинополе? Если вы, политики, думаете, что если бунтовщики в казематах, то и оппозиция исчезла – вы ошибаетесь. Эти идеи подхватила рабочая молодёжь, низы. А это – сила.
– У тебя всё? Это мелочи, Лео.
Обед заканчивался. Бывшие возлюбленные, встретившиеся впервые наедине через пятьдесят лет, спорили как дети. Слово за слово страсти накалялись, мужчина и женщина готовы были вот-вот вцепиться друг другу в волосы.
– Нет, есть более весомые аргументы, чтобы не заставлять Адельфину брать этот груз на себя. До меня дошли слухи о странных сооружениях в Северной Африке. В Сенате энтузиасты озабочены поиском добровольцев в экспедицию на чёрный континент. Как всегда решение женщин необдуманное и опрометчивое! Невидимые строители что-то творят, сооружают или раскапывают. Кто они? Вы не знаете. Правительство в стороне, Гаафа Олдама – уже не политик, после больницы она выйдет на пенсию. Вы, я прошу прощения за откровенность и прямоту, чистоплюи и умываете руки. Хотите девочку поставить на политическую доску разменной фигурой?
– Слухам не стоит доверять слишком. Мне думается, что молодёжь способна принять верное решение. Впрочем, старательная пешка может стать ферзём. Лео, не драматизируй.
– Чужие судьбы – не игра, Изольда.
– Согласна, не игра. Сейчас правительство озабочено более внешней угрозой, послушай, например, лекцию астрономов в обсерватории замка Радий.
– Ну да, очередные проповедники, хоть и от науки, напугали сенаторов с единственной целью – выколотить из бюджета деньги. Изольда, очнись – это детская уловка.
– Ладно, Лео, благодарю за сигнал. Мне пора. Давай остановимся на свадьбе внуков. Чудесный день, будущий родственник!
– Чудесный день, леди Изольда Арон!
* * *
Вернувшись в Белый Дом, леди Адельфина Арон включила волвизор. В прямом эфире вели передачу из больницы, где находилась леди Гаафа Олдама. Глядя в телекамеру, она сказала, что чувствует себя хорошо, на днях выписывается из больницы и выходит на пенсию.
– Благодаря леди Флоренции Арон, Эвелине Эннафе и леди Дафнии, я ознакомилась с последними новостями. Признаю, дела в стране идут успешно. Особо хочу отметить операцию, успешно проведённую аэрокосмическими силами Атлантиды под командованием адмирала Смигла. Обезврежена подпольная биохмическая лаборатория на астероиде Новая Земля. Сэру Леопольду Иоланту, конечно же, придётся заново выстраивать планы Продовольственной Компании, но, я думаю, ему это по плечу.
– Леди Гаафа, а что вы скажете по поводу леди Адельфины Арон, временно исполняющей обязанности президента? – не без ехидства спросил бойкий репортёр из издания «Мы Атланты».
Леди Гаафа Олдама немного замешкалась, посмотрела на леди Дафнию. Та протянула действующему президенту красную папку. Леди Гаафа Олдама быстро пролистала несколько страниц:
– Молодым везде у нас дорога, – сказала она убедительным голосом, – молодым везде у нас почёт. Близятся очередные выборы, этот вопрос будет решать народ. Позволю маленькую ремарку: приказ об операции на Новой Земле подписывала леди Адельфина Арон. О, да, она рисковала, но мы выиграли. Победителей не судят. Чудесный день, дорогие атланты!
Интервью закончилось, передача из больницы прекратилась. Леди Адельфина Арон выключила новости дня, устало опустилась в кресло:
– Ну вот, всё сразу навалилось. Сначала свадьба, вслед за нею выборы. Потом, потом…
– Потом сенаторы из фракции «Белая Медведица» настаивают, – прервала её размышления вслух любимая бабушка леди Изольда Арон. Она без стука ворвалась в кабинет, – на скорейшей отправке экспедиции в Северную Африку. Странные постройки засекли орбитальные спутники. Учёные-геофизики опасаются, чтобы это не оказалось климатическим или тектоническим оружием пришельцев. Призвано ли оно создать мощное цунами, сместить полюса планеты или затопить целый континент? Мы не знаем. Чудесный день, Адельфина! Обсудим же пока свадебную церемонию, на ней настаивает дедушка твоего жениха. По-моему, эта тема приятнее политики, а?
Обе женщины счастливо засмеялись и обнялись.
Глава 30
Город пришельцев
Адельфина и Каллист долго думали о том, где и как проводить церемонию бракосочетания и чем развлечь гостей. Они сидели на берегу загородного озера, болтали ногами в воде и любовались зелёными и красными закатными облаками, подсвеченными сиянием обоих солнц. Адельфина грызла травинку. Каллист вытащил из кармана перочинный ножичек и выстругивал дудочку из камышинки. Два спиннинга они расставили в кустах ракитника на прикормленное дедушкой, сэром Леопольдом Иолантом место. Жених и невеста изредка поглядывали на поплавки, караулили. Но прикормленные караси, угри и сомы не торопились клевать червяков.
– Никто не ловится. Куда все караси делись, обожрались что ли? – бурчал Каллист, проверяя наживку на крючках.
– Милый, может быть, пригласим гостей на большую рыбалку? Если, например, на берегу залива Белая Раковина в Гелиополе арендовать пять-шесть отелей и выдать желающим удочки, то мы совместим приятное с полезным, не так ли? – спросила Адельфина у жениха. – С одной стороны, люди будут развлекаться, а с другой стороны, обеспечат свадебному столу провизию.
– Интересная мысль, – рассмеялся Каллист. – Я, правда, хотел предложить гостям вместе с нами совершить затяжной прыжок из стратосферы.
– Хм, скромненько и со вкусом. Нужно знать точное количество гостей, чтобы заказать полные комплекты скафандров и парашютов, – сказала Адельфина беспечно. – И что мы выберем?
– Пусть решит жребий. Подкинем монетку. Если выпадет орёл, то прыгнем из стратосферы, а если решка, то пойдём на рыбалку, – Каллист вытащил из кармана монету.
* * *
Баллоны с гелием опустели, и разноцветный купол монгольфьера надулся и занял вертикальное положение. Корзина для воздухоплавания, рассчитанная на тридцать два человека, была укомплектована всем необходимым для высотной экскурсии. Главный скайдайвер, он же «небесный» инструктор, беседовал лично с каждым добровольцем, желавшим прыгнуть из стратосферы. Техника безопасности не отменялась даже по случаю пышной свадьбы временно исполняющей обязанности президента леди Адельфины Арон.
– Меня зовут Стратоник. Не скрою, риск очень велик, – повторял скайдайвер каждому. Во время свободного падения вы неизбежно превысите скорость звука, и возможна потеря сознания. Когда парашют раскрывается, что происходит автоматически – человек не всегда может управлять приземлением. Последствия прыжка чреваты серьёзными травмами.
– Извините, уважаемый Стратоник, а есть способы более простые и безопасные?
– Самое простое – отказаться. Думайте и решайте. Инструкцию прослушали? Подпишите договор здесь. По приземлении вы получите сертификат скайдайвера третьей категории. Скафандр и парашюты вам поможет надеть мой помощник. Они лежат в корзине монгольфьера. Мягкой посадки!
Стратосферный аэростат – огромный шар диаметром почти в двести метров – поднялся на высоту тридцать девять километров. Красота земной атмосферы поразила неискушенных скайдайверов до глубины души. Лазурная синь неба не скрывала блеск звёзд даже днём. Соседство с космосом впечатляло.
– До космоса рукой подать! – восхитилась Адельфина. – Ну, я готова к прыжку.
– Ваша очередь третья, леди. Первым прыгает тамада, вторым жених. А далее гости по списку. Тамада готов? Пошёл!
Тамада – спортсмен и чемпион скайдавинга – приготовился к прыжку. Стратоник отцепил фал:
– Мягкой посадки! Жених готов? Пошёл! Невеста готова? Пошла!.. Стратоник проверил застёжки и винты на скафандре Адельфины, герметичность шлема, и невеста храбро шагнула вперёд. Упругий воздух встретил её тугой подушкой, вибрация которой создавала ощущение опьянения. Сверхзвуковой барьер девушка встретила эйфорией и мысленным исполнением бравурного марша. Тамада, молодожёны Каллист и Адельфина и остальные гости благополучно приземлились на зелёном поле близ дома сэра Леопольда Иоланта, в окрестностях охотничьих угодий Агры. В тени раскидистых дубов, клёнов и ясеней свадьбу ожидали длинные столы, расставленные буквой «П». Накрытые белыми скатертями и уставленные разными яствами на серебряных блюдах, они радовали взоры оголодавших гостей. Ибо прыгали «новорожденные» скайдайверы по инструкции натощак.
Освободившись от парашютов и скафандров – насколько это можно было сделать быстро – невеста оделась в белое платье, а жених в кремовый костюм. Вышли они к гостям с ярким румянцем на щеках и каждый под руку с родителем. Каллиста сопровождала мама, леди Каролин Иолант; выражение лица обаятельной женщины было загадочным и неприступным. Адельфину сопровождал отец, сэр Велизар Арон, не скрывающий счастливую улыбку. Дедушка Каллиста, сэр Леопольд Иолант, угощал виноградом бабушку Адельфины, леди Изольду Арон, и нашёптывал ей комплименты.
– Четыре с половиной минуты свободного полёта, а сколько эмоций, не правда ли! Теперь каждый из вас настоящий скайдайвер третьей категории! Рассаживайтесь, дорогие гости, – вещал тамада. – Прыжок с парашютом из стратосферы – это героизм. Вы молодцы! Наполняем бокалы янтарным напитком, смелее, смелее! Наши дорогие жених Каллист и невеста Адельфина прыгнули с высоты стратосферы первыми из нас. Я думаю, что они достойны того, чтобы доверить им управление новой ячейкой общества – семьёй! За молодых! Горько!
– Горько! – подхватили гости. – Каллист и Адельфина, чуточку смутившись пристального внимания родителей и гостей, встали из-за стола.
* * *
За празднествами пришли будни, а с ними и сверхзадачи для Сената. Город пришельцев взволновал политиков Атлантиды не на шутку. Женщины-сенаторы плохо себе представляли, с кем и с чем столкнулись земляне. В среде политиков преобладало мнение, что высокие технологии и прогресс сродни гуманизму. Некоторые воспринимали неизвестных соседей по планете как добрых учителей. Сенаторы, в небольшом количестве посвящённые в происходящее, подозревали иное. Они утверждали, что технологический скачок в преодолении межзвёздных расстояний не обязан сопровождаться материнской или отцовской любовью к местным жителям. Политики спорили, ссорились, кричали до хрипоты, и переругались все со всеми. До истины не докопался никто. Не имелось фактов и аргументов, а лишь слухи и домыслы. Будущее Атлантиды, в связи с этим вопросом, виделось правительству в призрачном и неопределённом свете.
– Наземная разведка никак не должна привлекать внимание чужих! – сказала леди Изольда Арон на очередном совещании фракции «Белая Медведица».
– Морской флот Атлантиды ограничивается в основном научно-исследовательскими судами, небольшими субмаринами и батискафами. Рыбно-промысловый и торговый флот трудно приспособить для военных целей в случае опасности. Поэтому я предлагаю круиз инкогнито, – сказала леди Дафния.
– А я предлагаю освоить северную оконечность Африки и начать строительство небольшого городка. Это не привлечёт особого внимания пришельцев, если они действительно заботятся о безопасности миссии. Стройка же будет прикрытием для заброски разведгруппы в их логово, – взял слово сэр Велизар, он высказал мужской взгляд на проблему.
– В обслуживающий персонал ответственные за экспедицию пусть включат рабочих, поваров, врачей и медико-биологов, – предложила леди Флоренция Арон. – Первопроходцы не должны ни в чём нуждаться.
– А я к тому же не забыла бы о сотрудниках СМИ. Репортёры, хроникёры и журналисты нужны для документальной съемки, – добавила леди Адельфина Арон.
Экспедиция в Северную Африку готовилась в атмосфере абсолютной секретности. Круизный лайнер «Атлантида» с исследователями, в целях конспирации именуемыми до отплытия «туристами», достиг побережья Северной Африки в середине лета. Берег Северной Африки встретил атлантов ясным небом и зноем. Капитан долго смотрел в бинокль и выбирал место, наиболее подходящее для строительства пирса. Лайнер бросил якорь в широкой лагуне, окольцованной мандариновой рощей. Деревья были увешаны спелыми плодами. Чистая и прозрачная вода позволяла видеть дно из мелкозернистого песка.
Инженерно-технический персонал и учёные: геофизики, планетологи, астрономы, строители, химики и металлурги обязались заложить город – будущий оплот атлантов на африканском побережье. Начальник экспедиции геофизик Грэг одобрил выбор капитана:
– Лагерь разобьём здесь, – сказал он, указывая пальцем на каменистую гальку около мандариновых зарослей.
Молодожёны Каллист и Адельфина тоже оказались в числе участников экспедиции. Каллист как хороший биохимик, а Адельфина как организатор. Напросился в эту компанию, нечаянно узнав о ней от леди Флоренции Арон, и отец Менкаухор-ра. Он хотел заняться миссионерской деятельностью среди аборигенов и захватил с собой свежеизданную «Книгу Бытия». Каллист был в недоумении:
– Разве африканцы умеют читать? – вопрошал он у супруги, – ты как полагаешь, Адельфина?
– Отец Менкаухор-ра, если найдёт на этих землях благодарных учеников, то сможет основать первый храм Двуединоначалия в Африке. Опять же, наша цель, как сказала моя бабушка леди Изольда Арон, – город пришельцев. Из святого отца получился бы неплохой парламентарий, – ответила она.
– Если человек разумом выше муравья, будет ли он сражаться с мурашами? – скептически спросил Каллист.
– Только, чтобы сделать из них муравьиный спирт.
– Золотые слова, милая. Атланты для высоко технологически вооружённых пришельцев, подозреваю, находятся на стадии муравьёв. Будут ли они из нас делать спирт, я не знаю, но и в бой не вступят наверняка, – высказал потаённые мысли о тщетности затеи Каллист.
На шлюпках команда и пассажиры переправляли палатки, оборудование и основное снаряжение на берег. Узкая полоска песка тянулась вдоль моря на километры. Вглубь суши вдавались густые смешанные леса. Редкая дубрава соседствовала с оливами и лаврами. Кое-где попадались толстоствольные эвкалипты. Но чаще других встречались веерные пальмы, увитые банановыми лианами. Заросли выглядели непроходимыми и опасными. Едва люди поставили палатки, сгустились тучи, поднялся ветер. Юго-западный муссон принёс дождь.
* * *
В город пришельцев отправились не только самые отчаянные участники экспедиции, но и путешественники, «стреляные воробьи», побывавшие в разных непростых ситуациях, так сказать, наиболее «тёртые калачи». Несмотря на то, что разведка Каллиста на астероиде Новая Земля закончилась заключением его в крепости Астилии, он тоже примкнул к разведчикам. Всё бы ничего, но жара, зной и высокая влажность представлялись малоприятными условиями. Путники обливались потом, задыхались от тяжёлых испарений тропических растений. Мошкара, гнус, малярийные комары и энцефалитные клещи залезали под одежду и нещадно кусали, вызывая воспаления кожи. С ними пошёл также и врач экспедиции Бик Рович, его настоятельно рекомендовала бывший президент леди Гаафа Олдама. Он сделал всему составу экспедиции прививки и по мере необходимости выдавал исследователям антисептическую мазь.
Через три дня пешего перехода люди вышли на окраину города пришельцев, обнесённого забором из колючей проволоки. Старший разведчик Фирс, натасканный самим командиром Тумбо в крепости Аквадос, изучал территорию противника в бинокль, сверялся с картами и спутниковыми снимками.
– Большинство построек – одноэтажные, кубические, с плоской крышей. Дома соединяются узкими галереями, значит, переходить из дома в дом можно, не выходя наружу. Движения механизмов или живых существ во дворе не наблюдается, – сказал Фирс. – Возможно, они ведут ночной образ жизни.
– А кто их охраняет? – спросил Каллист.
– На первый взгляд охраны нет, но такого не может быть. Они ж не дураки. Охрана, скорее всего, хорошо замаскирована. Объявляю привал. Мы ставим палатку, укрываем её листьями пальм, наблюдаем по очереди и ждём ночи. Всё поняли? За дело, друзья!
* * *
Из всей группы в ночную вылазку отправились четверо мужчин: старший разведчик Фирс, геофизик Грэг, агент от Продовольственной Компании Каллист и отец Менкаухор-ра, которому не хватало адреналина в крови. Каллист подполз к колючей проволоке и «перекусил» её в двух местах. По очереди разведчики проползли на территорию необычного города. Они оказались на площади, мощёной квадратами из больших гранитных плит. Гладкий камень не имел ни выщерблин, ни сколов, а в стыки между ними не проходило лезвие ножа, которое пробовал всунуть Грэг.
– Хорошая работа, качественная, – прошептал он на ухо Фирсу. – Атланты так не строят.
Фирс пополз вперёд. Крайний цилиндр, лежащий на земле боком, пришельцы отлили из неизвестного металла и соединили его широкой трубой с зеркальной полусферой. Симметричная пара геометрических фигур находилась на другом конце площади. В центре городка пришельцы выстроили пирамиду, венчавшуюся толстым диском. Разведчики обползли цилиндр и полусферу кругом и не обнаружили ни одной двери.
– Как они попадают внутрь? – спросил Каллист у Фирса.
– Не знаю, – Фирс снял шлем и почесал макушку. – Искать надо.
– Сверху, больше неоткуда, – предположил Грэг. – Через люк. Тихо, какой-то лязгающий звук слышите? Он идёт оттуда, с купола полусферы.
Разведчики приникли к земле, замерли. Камень холодил руки и животы, несмотря на утеплённую экипировку. Люк на полусфере откинулся, и оттуда цепочкой вылезли странные существа, высокие и стройные, в тёмно-синих облегающих комбинезонах. Фирс рассматривал их в бинокль, комментировал:
– Они похожи друг на друга словно близнецы.
– Кто-то заслал на Землю клонов? – предположил Каллист.
– Возможно, это химеры, – сказал отец Менкаухор-ра. – Однажды я беседовал с Профессором Кентавром из лаборатории «Миссия в будущее». Каких только гибридов учёные биотехнологи там ни наплодили!?
– Думаете, что эти существа его «птенчики»? Не верится что-то, – возразил Грег. – Мгновенное перемещение их небесных кораблей сюда не вписывается.
– Да, верно, техника и железо генетикам из Атлантиды неподвластны, – согласился отец Менкаухор-ра. – Но исключать неизвестные и секретные опыты мы не вправе.
– Выход единственный: нужно залезть вовнутрь, – предложил Фирс. – На улице останется кто-то один. Каллист, это будешь ты. В случае неудачи – вернёшься в лагерь.
– Я хотел быть полезным в городе пришельцев, я биохимик всё-таки.
– Не спорь, это приказ.
Каллист остался на месте, прижался к какому-то выступу полусферы. Существа спустились на землю и отправились к пирамиде. Вскоре они скрылись там, и семь минут спустя диск на острие пирамиды ожил, замигал пульсирующим светом. Затем он взлетел, быстро превратился в призрачную тень и бесшумно исчез на фоне Лунарии. Троица чудом добралась до люка, цепляясь за едва заметные выступы и скобы на полусфере. Разведчики спустились вниз и огляделись. Они увидели просторный зал, выпуклые стены и бугристый пол. К стенам примыкали стеклянные капсулы с откинутыми дверцами.
– Очень похоже на криогенные камеры из той лаборатории, – подозрительно сморщившись, сказал отец Менкаухор-ра.
– Разберёмся, – бодро ответил Фирс.
В середине зала неожиданно вырос квадратный стол. Кроме белой и красной кнопки на нём ничего не было. Атланты подошли ближе.
– Если не нажмём, ничего не узнаем, – произнёс Фирс.
– Где наша не пропадала? – пожал плечами Грэг, подмигнул Фирсу и с силой нажал белую кнопку.
Лампочки над криогенными капсулами засветились зелёным светом, по трубочкам из стены к ним потекла белая жидкость. Двери захлопнулись. Капсулы заполнились жидкостью, жидкость стремительно загустела, превратилась в разноцветную биомассу. Троица молча наблюдала за странным процессом. Люди буквально приросли к полу, глубокий страх точно сковал мышцы ног и рук. На их глазах за стеклом капсул формировались странные существа, оказавшиеся сразу же одетыми в синие комбинезоны. Двери капсул распахнулись, существа гуськом прошли мимо людей, не обращая на них внимания. Они без слов поднялись по лестнице и покинули полусферу.
– Что это было? – спросил ошарашенно Грэг. – Против всех законов физики. На телепортацию не похоже, впрочем, я её никогда не видел.
– Роботы, – небрежно бросил через плечо Фирс.
– Или киборги, – гнул свою линию отец Менкаухор-ра.
– В запасе осталась красная кнопка, – сказал Фирс, обходя квадратный столик и заглядывая под столешницу. – Есть варианты?
– Требуется подумать немного, – неуверенно проговорил Грэг. – У пришельцев иная логика, нечеловеческая. Возможно, эти существа видят в ином спектре. Например, их зрение работает только в ультрафиолетовом свете, поэтому нас, людей, они не увидели.
– Предлагаю изучить здесь каждую трещинку, картинку и загогулинку. Обратите внимание на сложные узоры на панелях, – сказал отец Менкаухор-ра.
Он направился к стенам, трогая рисунки ладонями. Разведчики разбрелись по залу, изучая картинки на стенах. Они тоже растопырили пальцы и ощупывали рельеф узоров.
– Рисунки-то шершавые – зачем, интересно? – спросил отец Менкаухор-ра и тут же увидел ямку в форме ладони с пятью пальцами.
Он приложил ладонь правой руки, и размер ладони совпал с углублением. В воздухе появился трёхмерный дисплей. Голос за кадром начал комментировать фильм на языке атлантов. Люди обернулись.
– Это не художественный фильм, – говорил невидимый комментатор. – Мы долго собирали информацию о Земле и её обитателях. Когда мы прилетели сюда, то голубая планета оказалась хорошим местом для нашей расы. Однако мы привыкли делать долгосрочные прогнозы о развитии биосферы, динамике климата и устойчивости тектонических плит.
Компьютерное моделирование показало следующее…
Далее разведчики увидели шокирующие кадры математического прогноза. Из-за облака Оорта на краю Солнечной системы появился тёмный сгусток малопонятного происхождения. Некая субстанция, бешено вращаясь, испустила узкий световой луч. На пути следования луч врезался в скопление астероидов, измельчая каменные глыбы в крошку. Он сталкивал с орбиты малые планеты близ Юпитера и Сатурна. Дойдя до трёх лун третьей планеты, он закрутил спутники в диком танце. Комментатор заговорил о мощном и монохроматическом луче гравитационной природы.
Кадр сменился береговой линией у крепости Аквадос. Из моря внезапно выросла двухкилометровая волна, прокатившаяся по планете несколько раз. Она подлизала континент Атлантиду, сметая городские постройки. Сушу заволокло плотным слоем облачности. Вскоре облака рассеялись, катаклизм закончился. Но что-то неуловимо изменилось на Земле. Панорама глобуса в заключительных кадрах предстала перед разведчиками в новом свете, без Атлантиды. В Северной Африке одиноко стояла пирамида, которую разведчики только что видели в городе пришельцев. Иные очертания созвездий сверкали над нею в ночном небе Земли. Фильм закончился.
Голос за кадром сообщил:
– Мы уходим в другое измерение, но через десять или двенадцать тысяч лет вернёмся. Может быть, вернёмся. Вернёмся, вернёмся, вернёмся…
– Пластинку заело, что ли? – Грэг рассердился и ударил по красной кнопке.
Купол раскрылся, и троицу выкинуло на край поля.
– Каллист, ты где? Иди сюда, – позвал Фирс. – Возвращаемся в лагерь.
– Живы, Слава Двуединоначалию? – обрадовался Каллист.
– Слава Двуединоначалию! – подхватил отец Менкаухор-ра. – По-моему, фильм пришельцев – полное враньё, они запугивают нас. Хотят отобрать нашу планету. Чужим нельзя верить.
– Нельзя, – согласился Грэг, – но сообщить в Сенат мы обязаны…
Глава 31
Иные миры, иные берега
В небе над мысом Южный, близ крепости Аквадос, обозначились знакомые эклиптические созвездия. Орион прилёг отдыхать на бок, а Лев гордо поднял голову, хозяйским оком озирая звёздную долину. Водолей добросовестно лил воду. Рыбы как всегда беззаботно резвились. Весы всё время взвешивали и одновременно просчитывали кучу всевозможных решений. Дева умиротворяла и заботилась обо всех, как могла. Мирно и тихо было в небесном жилище. Лишь одна странница с горящим взором, заблудившаяся в мириадах звёздных путей, приплыла к Солнечной Системе. Астрономы взяли её на карандаш сразу же, как только она пересекла орбиту самой дальней внешней планеты. Оценив физические и скоростные параметры, они окрестили незваного гостя объектом «Фатум». Пылающая звезда Фатум в созвездии Скорпиона, горящая на небосводе так ярко, что её было видно даже днём, к вечеру предстартового дня стала ярчайшей небесной лампой. Она притягивала не только взоры атлантов, но и всех землян.
Астрологи просчитывали асценденты и составляли гороскопы.
Астрономы просчитывали небесную механику и рисовали астрономические карты с всевозможным пересечением орбит Земли, трёх лун: Лунарии, Селены, Лилит и залётной гостьи Фатум. Военные просчитывали баллистику ракет с ядерными боеголовками и составляли инструкции для перекрытия целей. Космические навигаторы пролагали космические пути на лоциях. Политики дебатировали, применять ли ядерный щит в космосе или нет, и писали очередные проекты указов. Земляне ждали чего-то от небесной странницы загадочного, но не скоро. Ждали, но уверенно делали всё возможное, что они могли сделать для жителей Земли. И они сделали невозможное. Они победили. Они сохранили планету и разум.
* * *
Космодром на мысе Южный сверкал чистотой и кишел предполётной суетой. «Голубая звезда Атлантиды» сверкала чистотой чешуйной брони и дышала нетерпением космических путешествий. Такая уж у космического корабля натура – рваться в полёт. Роботы-погрузчики сновали туда и сюда. Каждый выполнял отдельную задачу, тащил тот груз, который считал наиболее драгоценным. Заправщики ионного горючего сменяли один другого с поспешностью боцмана, ведущего бой на пиратском корабле. Такелажники как механические, так и люди, проворно крепили контейнеры в отведённых для них гнёздах и отсеках. Атланты, приехавшие, приплывшие и прилетевшие на мыс Южный, разбрелись по зелёным лужайкам около лётного поля, собирая на память бабочек и кузнечиков для своего террариума; цветы и коренья для оранжереи, вдыхая их неповторимый аромат. Кто-то фотографировался на фоне жёлто-алого заката. Романтики развели костер и, сидя кружком, пели песни под обычную лютню-гитару. Кто-то плакал, кто-то грустил, кто-то смеялся, кто-то был задумчив или сочинял стихи. Вездесущие журналисты, которыми руководили Никия Игред из газеты «Мы, атланты» с напарником, и киношники спешно записывали воистину исторические репортажи. Кто-то, кто был моложе, надеялся на лучшее и жаждал новых интересных приключений. Молодые атланты были заодно с кораблём. Это уже было новое, звёздное поколение землян, которым гостья Фатум подарила целые звёздные миры.
* * *
Взвыли зеркальные дюзы, и переполненный пассажирами космический корабль «Голубая звезда Атлантиды», преодолевая земное тяготение, гордо устремился в вечернее небо, не предвещавшее надвигающихся перемен. Золотые звёзды мерцали как всегда таинственно и призывно.
Противоперегрузочные системы кресел отслеживали гравитационный потенциал, реагируя на малейшие изменения компенсаторными механизмами. Пассажиры «Голубой звезды» лежали в сладостной полудрёме. Бодрость боролась со сном. Перегрузки оказывались благодаря этому вполне терпимыми. Электрические датчики аккуратно записывали пульс, артериальное давление, температуру тела, кардиограмму и электроэнцефалограмму каждого человека на борту космического лайнера, чтобы в случае отклонений от нормы можно было быстро оказать необходимую медицинскую помощь.
«Голубая звезда Атлантиды» заняла первую намеченную околоземную орбиту, и пассажиры корабля постепенно стали приходить в себя. Они дружно прошли медицинский контроль под наблюдением компьютерного эскулапа и, получив от него верительные грамоты, потихоньку стягивались в кают-компанию на верхней палубе. От звёздного пространства их отделял лишь прозрачный купол полусферы. Звездолёт плыл в безмолвной тишине космического пространства. Тишина в кают-компании никем не нарушалась. Люди молчали и обдумывали сложившуюся ситуацию, с трудом веря в происходящее. Многие хотели бы поверить, что это всего-навсего сон, что они просто спят, а когда проснутся – всё будет по-прежнему. Лишь молодёжь громко и оживлённо шушукалась между собой, предвкушая массу интересного.
* * *
Жёлто-коричневый астероид занимал гиперболическую орбиту далеко на подходе к луне Лилит. Поверхность пришельца была усеяна кавернами, полученными где-то глубоко в космосе. История происхождения небесного скитальца таилась и надёжно хранилась в его каменных недрах.
Тысячелетиями и веками он путешествовал по Вселенной меж звёзд и галактик, путаясь в гравитационных линзах и ловушках близ нейтронных звёзд, чёрных дыр и аккреционных дисков у коллапсирующих объектов, пока случай не занёс его в Солнечную систему. Астрономические расчёты показали, что при такой скорости движения по касательной астероид придаст дополнительный импульс вращательного движения луне Лилит, которая в результате изменит свой орбитальный момент и радиус орбиты. Луна Лилит столкнёт с насиженного места Селену и Лунарию. Лунария займёт устойчивую нижнюю орбиту. Лилит же, захватив с собой Селену, отправится в тандеме в космическое путешествие прочь от Земли, у которой останется лишь один спутник – Лунария. По Земле, вероятно, прокатится невиданное цунами и сметёт на своём пути и перемолотит все достижения цивилизации атлантов. Что уцелеет на планете при этом, что возродится – кто знает?..
* * *
Толстое противометеоритное стекло иллюминаторов космического наутилуса «Голубая звезда Атлантиды» пропускало лишь сильно поляризованную составляющую солнечных лучей. По желанию пассажиры могли использовать разноцветные фильтры, чтобы рассмотреть те или иные детали пейзажа. Поэтому видимость была не самой полной. Несмотря на это, в момент глобальной катастрофы все пассажиры корабля и члены экипажа приникли близко к стеклам и беззвучно шептали слова молитвы: «Ом мани падме хум. Ом мани падме хум…»
* * *
Астероид разметал луны, и отправился далее путём, назначенным ему космическими силами, даже не задев Земли. Он обогнул её по гиперболической траектории и устремился к поясу Койпера. В это время до Солнечной системы докатилось звёздное эхо от столкнувшихся коллапсаров. Гравитационная волна возмутила эллипсы устойчивых околоземных орбит и лениво облизнула пространственно-временным языком корпусную обшивку звездолёта атлантов, отбросив его как ореховую скорлупку на воде в самую дальнюю точку орбитального вращения. Искривилась и изменилась привычная метрика пространства-времени. На миг сбились точнейшие гироскопы, атомные часы и прочие, синхронизированные с ними механизмы корабельного киберштурмана. Шок, длившийся не то вечность, не то мгновение, паутинно опутал сознание людей и поверг их разум в квантовую нереальность восприятия действительности. Мир исчез и возник вновь.
* * *
Вздымалась и опадала стальная поверхность океанской воды, как грудь тяжело дышащего огромного монстра. Сквозь плотные тёмно-зелёные тучи просачивался красный свет заходящего Солнца, одного единственного над Землёй. Из-под чёрной маслянистой воды величаво вырастал гребень горной гряды. Скалистые острова обнажали маковки и быстро высыхали под пробивающимися солнечными лучами. Кое-где над гранитными разломами нависали лесные шапки уцелевшей растительности. Лесной бурелом прикрывал молодую зелёную поросль, которая устремлялась в освободившееся от водной стихии пространство.
На горизонте полыхала пожарами океанская гладь с разлитой на акватории нефтью. Морские птицы и животные густо облепили новорожденный клочок суши. Ещё проявлялись отголоски всепланетного цунами, которое гигантскими языками подлизало континенты Земли и сравняло с небытием цивилизованный мир Атлантиды. Ещё беспокоили планету земные недра. Океанское дно сотрясалось и через жерла подводных вулканов изрыгало фонтаны раскалённой магмы на многие километры вокруг них. Магма застывала пористой пенообразной структурой, которую океанские течения прибивали к берегу. Земная кора выгибалась и в муках рождала новую сушу, новую землю. Горная цепь росла и ширилась, освобождаясь от долгого сна в пучинах мирового океана. Это рождался новый мир, другая цивилизация. Это наступал новый рассвет новой истории.
* * *
«Ом мани падме хум…» – повторял мысленно командир звездолёта, разворачивая корабль вдоль расчётной траектории. На табло управляющей панели загорелась предстартовая лампочка: «Системы космолёта готовы».
– Космический борт «Голубая звезда Атлантиды» к старту с орбиты готов! – взволнованным голосом сообщил штурман. – Киберштурман подтверждает готовность всех систем корабля.
Командир обречённо посмотрел на обзорный монитор, который передавал синхронное изображение западного и восточного полушарий с метеорологических спутников. Океанская стихия бушевала лишь в нескольких районах Земли. Площадь акватории планеты увеличилась ровно на отсутствие одного континента. Вместо него появились новые глубокие морские впадины и прогибы земной коры. Холодные и тёплые океанские течения изменили направление. В тёплые русла устремились целые косяки экваториальных рыб и стада морских животных.
Сильно изрезанные очертания континентальной суши на географической карте Земли были непривычны для глаза землянина: Евразия, Африка, а также разделившаяся на две части после катаклизма Америка, Австралия, стремительно плывущая к югу, и Антарктида, занявшая место южного полюса и быстро покрывающаяся льдом. Обширная лесистая территория Евразии сызнова ждала будущего освоения человеком.
Африканские саванны кишели непугаными стадами крупных диких животных. Рыже-коричневые кенгуру скакали в тропических дебрях Австралии, привлекая лишь голых аборигенов. Жирные пингвины резвились в прибрежных холодных водах Антарктиды, от которой далеко к экватору поплыли белоснежные небоскрёбы – айсберги.
Изменившееся лицо Земли, омытое всепланетным цунами, просыпалось в лучах нового утра. Это уже был совсем другой – чужой мир, где не осталось места атлантам. Точнее, для старых сухопутных атлантов, привыкших к домашнему очагу на некогда насиженной твердыне – континенте Атлантиде, наступило время изгнания. Другой мир на другой планете станет их родным домом и надёжным убежищем на многие века и тысячелетия вперёд. Что предстоит атлантам преодолевать там, за горизонтом? Какие приключения преподнесёт красная планета Ор той части атлантов, которая колонизирует её? Какие приключения ждут тех, кто устремится к далёким звёздам, кто знает?
Время близилось к часу «икс». Томительные часы превратились в минуты. Минуты отсчитывали последние колебания маятника, обусловленного земным притяжением – последние колебания сомнений и надежд человека, превратившегося в одночасье в скитальца. Последняя минута, и обратный отсчёт времени:
– Шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь… пять, четыре, три, два, один, ноль! – неумолимо отсчитывал кибер.
– Произвести старт! – безучастно приказал командир.
– Есть произвести старт, – повторил команду штурман и запустил первую четвёрку маршевых двигателей.
«Голубая звезда Атлантиды» дрогнула и, набирая скорость, взяла курс на красную планету Ор. За ней поспешила многочисленная армада быстроходных кораблей, возглавляемая адмиралом Космического Флота Атлантиды уважаемым сэром Смиглом. Армада выстроилась вокруг пассажирского космолёта согласно мирному сопровождению. Адмиральский космический корвет переговорил с «Голубой звездой» и занял долженствующее место впереди эскадры атлантов.
Сэр Смигл стоял в рубке управления космического флагмана, держась за штурвал, жадно всматривался в неизведанные звёздные просторы. Душа старого пирата пела и ликовала как полотнище, трепещущее на ветру перед большим походом. Неизменный друг боцман Виргес заглянул в рубку и подмигнул сэру Смиглу. Он хорошо понимал душу старого морского волка:
– Нас ждут приключения: новая планета, новые земли и, может быть, (чем чёрт не шутит!) новые сокровища, а, старый бродяга? Ты как?
Да, адмирал сэр Смигл снова попал в родную стихию. Это был счастливый человек, не привязанный к постоянному жилищу, поэтому он легко расставался с тёплым насиженным местом. Космический ветер – это ветер странствий и невероятных приключений.
– Вот такая жизнь по мне! – он вдохнул полной грудью. – Ты это хорошо вспомнил о сокровищах! Вперёд! Поднять паруса!
Солнечный парус развернул секции, поймав поток солнечного ветра, и лёг на курс к красной планете Ор. Часть атлантов останется там. Их задача – освоить соседку Земли. Другая часть, волонтёры – отправится к звёздам. Их ждут криогенные камеры и смена поколений в пути. Боцман Виргес вздохнул и украдкой смахнул слезу, он уже успел привязаться к дому и детишкам, хозяйству и жене-лапушке. Что ждёт семью на новом месте? Но об этом вслух никто не говорил.
Боцман Виргес посмотрел вдаль туда, где кончалось мерцающее защитное поле космического корабля. Карта звёздного неба повернулась к вынужденным путешественникам новым непривычным ракурсом.
Электронный лоцман скорректировал курс адмиральского корвета. На жидкокристаллическом экране компьютера замигала жёлтая траектория заданной трассы. Следом за ними подправили курсы следования другие корабли космической эскадры.
Чтобы люди свыклись с потерей старого дома, психологи порекомендовали руководству полётами наитишайшую скорость путешествия. Они полагали, что за три-четыре месяца у людей произойдёт полная адаптация к сложившейся ситуации. И всё будет хорошо! Бывшие пираты надеялись. Молодёжь пела под гитару. Атланты молились. Новая Атлантида с нетерпением ждала будущих обитателей, атлантов.
«Ом мани падме хум! Ом мани падме хум…»
Эпилог
– Потом люди-рыбы улетели? Совсем? Они вернутся? Дедушка, а что дальше? Что было потом? – сонно спросил Ис.
– Ты ещё не спишь? Потом… наступило Великое Ничто. И была Тьма. Кромешная тьма. Ничего не было. Потому, что всё было Ничто. И появился Он и увидел, что Тьма покрыла всё. Тогда решил Он создать Мир из Великого Ничего. В Начале было Слово. Слово было у Него. «Да будет Свет!» – сказал Он. И стал свет. Свет рассеял тьму. «Да будет Небо!» – сказал Он. И стало небо со звёздами. Засияло Солнце. «Да будет Суша!» – воскликнул Он. И появилась земная твердь. И увидел Он, что это хорошо…
– Дедушка, – спросил малыш, – а люди-рыбы куда делись? Почему Он опять их не вернет?
– На то Его воля. Помолись и спать ложись. Утро вечера мудренее.
– А если долго молиться, я смогу узнать всё-всё про людей-рыб? Я тоже хочу уметь делать чудесные машины и летать как они.
– Для этого нужны знания.
– Знания? Дедушка, а какие эти знания? Ты можешь их взять и дать мне?
– Взять не могу. И дать не могу. Лама может. Да из тех, кому дают, не каждый берёт. Не каждый человек их может взять.
– Почему?
– Как тебе объяснить. Вот мы идём с тобой к Ламе. Мы не одни идём. Другие тоже идут за нами. Потому как их всех позвали. Званых – много, а призванных – мало.
– Дедушка, а мы с тобой тоже званые?
– Спи, Ис, скоро уж рассвет наступит. Спи! Званые, званые, – передразнил он. – Кто, да зачем, да почему? Придёт время – узнаешь. Я-то всю жизнь был зван, а ты, вот, оказался призван. Спи!
Маленький Ис уже не слышал ответа. Малыш крепко спал, посапывая маленьким курносым носиком. Он обнял тряпичную куклу и счастливо улыбался во сне.
Летом ночи и, правда, короткие. Старик кутался в подбитый мехом плащ и жадно ловил первые лучи Солнца. Жёлто-розовый рассвет занимался над Горним Миром. Снежные вершины бороздили острыми макушками синее небо с едва виднеющимися мерцающими звёздами.
«Ом мани падме хум», – приветствовал раннее утро и новый рассвет мира проснувшийся человек, сложив обе ладони вместе и кланяясь светилу. – «Ом мани падме хуммм».
Комментарии к книге «Голубая звезда Атлантиды», Зоя Марленовна Карпова
Всего 0 комментариев