«Ленивец»

Ленивец (fb2) - Ленивец 529K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Николаевич Чехин

Сергей Николаевич Чехин Ленивец

Глава 1

Все началось в мой восемнадцатый день рождения. Хотел отметить дома, но друзья чуть ли не силой уволокли в парк. Мол, фигли киснуть в квартире, совершеннолетие один раз бывает, надо потусить, чтобы на всю жизнь запомнить. В общем, так и вышло.

Неплохо посидели в кафешке: пиво, шашлычки, музыка, все как надо. Собрались уже расходиться, но Леха заметил хреновину, на которой альпинисты тренируются. Такой столб с разноцветными упорами. А Лехе если дурь в башку ударит, хуже сектанта становится. Начал нудеть:

— Пошли наперегонки полазим. Ну пошли. Ну гоу на спор. Ты же мужик теперь, в армию скоро.

А я объевшийся, упившийся… та-а-а-а-ак лень не то что куда-то лезть, а с кресла встать. Но приятеля поддержали остальные, стали брать на слабо. Хотя прекрасно знали, что на слабо меня брать бесполезно, мне слабо вообще все. И тут Катюха — пьяненькая и растерявшая всю скромность — внезапно повысила ставки.

— Кто победит, — сказала, — того поцелую.

Гормоны вступили в неравный бой с пофигизмом. И к удивлению победили. В общем, подошел к этой дуре — к столбу, то есть — башку задрал, ладонь приставил козырьком. Высокая, блин. Метров десять. Ну ладно, раз такое дело, то побороться за главный приз стоит.

На нас нацепили страховку, и в добрый путь. Леха низенький и полноватый, он и трезвый улитку не обгонит. А я долговязый, распластался на столбе как паук. До середины долез — соперник далеко: покраснел, взмок, еле дышит. Ну и поделом, будет знать, как Леню Ленивца подначивать.

Добрался до самого верха, махнул рукой ребятам — хлопайте чемпиону. А ты, Катюха, готовься — скоро спущусь. К сожалению, спуск получился слишком скорым. Я бы сказал — экстремальным. То ли ветер виноват, то ли пиво, но я не удержался и камнем вниз.

Лечу — хохочу! Страховку-то надел, все нормально будет. Вдруг слышу треск — сухонький такой, как из пистолета пальнули. Опа, ремень лопнул. Даже подумать ничего не успел, голова опустела вмиг. Помню только глухой удар, и темнота…

Очнулся от ледяного дождя. Первая мысль — я что, до сих пор в парке валяюсь? Ладно, эти засранцы скорую не догадались вызвать. Но могли, блин, хотя бы под навес отнести!

Встал, огляделся. Какое-то поле, кругом лес. Низкая туча цвета кофе с молоком, хлещет как из брандспойта, шквал едва с ног не валит. А на мне бриджи, майка и джинсовая жилетка. Хорошо хоть недалеко палатки стоят, здоровые таки, как шатры.

Вторая мысль — какие нафиг палатки? Какой, черт возьми, лес?

И тут до меня дошло. Хозяева долбанного аттракциона подумали, что я помер. И чтобы не связываться с ментами, тайком спрятали «труп» за городом. А шатры, наверное, толканутые поставили. Впрочем, пусть лучше толканутые. А то у нас и волки водятся, и медведи.

Обнял себя и пошел, сгибаясь под ревущим ветром. Ничего не болит, кости целы. Удачно, однако, приземлился. Жаль сознание потерял, ищи теперь дорогу до дома.

У палаток, опираясь на алебарду, стоял мужик в вороненых латах.

— Эй, сэр Ланселот! Есть позвонить?

Рыцарь не ответил. Постучал кулаком по панцирю и крикнул громче:

— Владыка Арагорн, дай мобильник!!

Ноль эмоций. Пришлось наглеть. Поднял забрало и чуть сознание не потерял. Бородатый типчик дохнул на меня термоядерной смесью перегара, чеснока и гнилых зубов.

— Фу, блин. — Уткнул лицо в сгиб локтя.

Как оказалось, вояка спал. Хех, дрыхнуть стоя в полных доспехах — это уметь надо.

— Ну и хрен с тобой.

Подошел к ближайшей палатке, откинул полог. Вонь — как от часового, только сильнее раз в десять.

— Ау! Хватит спать! Помощь нужна!

И тут такое началось — словами не передать. Отовсюду загремело, загрохотало, залязгало. Меня вмиг окружила толпа с мечами наголо. И прежде чем я успел рот открыть, повалила, спеленала и куда-то поволокла. Крики: «отвалите, я с вами не играю!» все пропустили мимо ушей.

Меня притащили в самый большой шатер и привязали к тяжелому деревянному стулу. Здесь, похоже, ролевики разбили штаб — напротив стоял заваленный свитками стол с чернильницей и связкой перьев, за ним — растянутая на мольберте карта.

Вскоре в шатер вошла девушка в латах и синем плаще. На вид лет двадцать шесть, симпатичная, но жутко строгая и вся в шрамах — на лбу, скулах и подбородке белели рваные отметины, похожие на присохшие спагетти. Светлые волосы заплетены в косичку, серые глаза смотрят так, будто я убил ее дедушку особо зверским способом.

— Кому служишь, шпион?! — гневно процедила незнакомка, нависнув надо мной.

— Я в ваши игры не играю. Я домой хочу. А лишение человека свободы — уголовное преступление…

— Молчать! — Она отвесила мне пощечину. Слава богу, на ней не было латных перчаток.

— Совсем офигела?! — Я аж задохнулся от такого беспредела.

— Заткнись! — Боль обожгла другую щеку. — И отвечай на вопрос.

— Никому не служу! Никакой не шпион! Просто лесу заблудился!

— Да-да. — Девушка хищно ощерилась, обнажив на удивление белые зубы — правда, без левого верхнего клыка. — Все шпионы так и говорят.

— Но это правда!

— Откуда ты? — Воительница присела на край стола, как злой коп из дешевого полицейского боевичка.

— Из Москвы!

— Какой такой Москвы?

— Господи… Ну хватит уже, не смешно!

Меня пнули железным носком пониже колена. Вот теперь стало больно. Просто жесть как, аж в глазах потемнело.

— Москва — столица России, — прокряхтел сквозь стиснутые зубы.

— Что за Россия?

— Серьезно, кончай…

— Да брось. Я только начала. И если не скажешь правду — отрежу палец.

Девушка вытащила из-за голенища кинжал и ловко подбросила на ладони. По ее взгляду я понял — это не пранк.

— Только чур мизинец. Он самый бесполезный.

Мучительница изогнула бровь.

— А ты неплохо обучен. Но я колола шпионов покруче.

Она прижала мою ладонь к подлокотнику и занесла клинок. Я перестал чувствовать тело, балансируя на грани сознания. Взмах, удар, глухой стук. Я раскрыл рот, но не смог издать ни звука.

— Ох. — Девушка поднесла к лицу острие с нанизанной щепкой. — Ну надо же — промахнулась. Сейчас прицелюсь получше, а ты можешь успеть все рассказать.

— Меня зовут Леонид Петрович Ленский. Восемнадцать лет, москвич. Учусь на журналиста. Люблю читать и играть в компьютер. Отец — военный корреспондент, мать — бухгалтер. Никогда ни за кем не шпионил… Кроме соседки из дома напротив.

— Кто такой журналист?

— Человек, который пишет статьи в газету.

— Что такое газета?

Я был готов разораться от ее тупости, но держался из последних сил.

— Газета — это свитки с новостями.

— Хм… А что за игра такая — компьютер? Типа карт или костей?

— Слушай, давай так… Скажу все, что тебе нужно. Подыграю в вашем спектакле, а вы меня отпустите. Лады?

— Не увиливай, червяк! И говори правду. Тогда тебя казнят быстро… наверное.

Обреченно выдохнул:

— Делай, что хочешь. Я не могу сказать то, чего не знаю.

— Поверь, после пары-тройки отрезанных пальцев передумаешь.

Она снова вскинула руку, я зажмурился. Как вдруг снаружи раздался вопль:

— Борбо!

То ли кто-то потерял собутыльника, то ли разучивал «заклинание». Девушка напряглась, хотя казалось — куда уже. Выхватила меч и пулей из шатра. Судя по звукам, началась какая-то заварушка. Опять лязг, топот, крики. Видимо, толчки из соседнего лагеря затеяли бугурт с утра пораньше. Вот же угодило нарваться на этих поехавших. А ведь у меня даже прикида фэнтезийного нет. Дебилы, мля.

Поерзал немного, попытался устроиться поудобнее. Руки-ноги затекли к чертовой бабушке, в ушах звенело. Пара рыцарей — один в вороненых латах, другой в светлых — ввалились в палатку, размахивая огромными двуручными дрынами. «Свой» промахнулся и развалил стол надвое, чужой толкнул стул задницей и опрокинул на бок, чуть не наступив мне на голову.

— Осторожнее, придурки!

Кто там услышал. Звон стоял как в колокольне. Наконец налетчику удалось сбить врага с ног. Думал, на этом все и кончится, ведь по правилам кто упал — тот проиграл. Но «светлый» наступил «темному» на грудь, перехватил меч и принялся колоть в шею. Да с такой яростью, аж рычал. Дважды острие соскальзывало со стальных пластин, но на третий угодило точно в цель. Из рассеченной артерии брызнул фонтанчик, обдав меня горячим каплями. Облизнул губы — на вкус чисто кровь. Вот блин, кажется, не бутафорская.

На всякий случай прикинулся трупом. Ну а что: лицо в крови, привязан к стулу — явно помер на допросе. Но воин даже не взглянул в мою сторону и с безумным ревом ринулся в бой. Эх, так бы и лежать, пока уроды упоенно режут друг друга. Но кто бы не победил — мне кранты при любом раскладе. Косичка наверняка думает, что это я привел врагов. Те, в свою очередь, начнут задавать вопросы, на которые нет ответов. Надо валить, но как?

Огляделся. Рядом с обломками стола валялся крохотный ножичек для заточки перьев. Иначе говоря — перочинный. А вы думали, почему он так называется? После падения путы слегка ослабли, и я сумел, ободрав кожу до крови, выпростать руку.

С грацией перевернутой на бок улитки подполз к обломку доски, а им уже подкатил поближе ножик. Разрезал веревки, по-пластунски нырнул под полог и со всех затекших ног в лес. Бежал пока не закололо в селезенке. Мимо деревьев, сквозь кусты, через валежник. Как ничего не сломал и не выколол — загадка. Не иначе сам бог провел.

Уселся меж корней, зажмурился. Внутри все горит, снаружи — ломит, то жарко, то холодно, отдышаться не могу. Над головой гулко стукнуло. Поднял глаза — стрела торчит. И в кустах подозрительные шорохи.

— Руки вверх! — раздался сиплый голос.

Ну уж точно не песню заказывает. Подчинился.

— Бросай нож!

Как скажете.

Ко мне подошла троица протокольных рож, похожих на известных гайдаевских персонажей. Один жирный и злобный, второй крепкий и ехидный, третий тощий, рыжий и тупой. Все в лохмотьях, заросшие, от сопревших портянок за километр несет. И как их не учуял только?

— Гони деньгу! — рявкнул ехидный.

Пошарил по карманам, не нащупал мобилу. Кажется, меня не только в лес отвезли, но и обобрали заодно. Ну а зачем мертвецу мобила, правильно? Хотя в то, что на самом деле страдаю в подмосковном лесу, я верил все меньше и меньше.

Выудил сложенный вдвое стольник, протянул разбойнику. Тот поднес банкноту к лицу, смял и швырнул обратно.

— На кой хрен мне цветная картинка, дурак?! Деньгу, говорю, гони.

В заднем кармане нашлась десятирублевая монета. Голодранец укусил ее и снова бросил мне в лицо.

— Хватит мусор совать!

— Ну извините. Золота нет.

— Тогда в рабство продадим! Вставай!

— Лениво. — Зевнул. — Устал. Вам надо — вы и несите.

— Ах ты наглая морда… Ну сейчас я тебе язычок-то укорочу.

Он потянулся ко мне со ржавым кинжалом, и тут случилось невероятное. Я взмахнул рукой, прикрывая голову, и негодяя буквально ветром сдуло. Ревущий шквал поднял его и впечатал в дерево. Подельники переглянулись и дали стрекача, вопя что-то про магию и колдовство. Я посмотрел на ладони и не поверил глазам — под кожей ползали тонкие искрящиеся черви.

— Ничего так. — Покрутил руками перед лицом, любуясь переливами молний. — Но пора домой. В гробу я видал это фэнтези.

Мне повезло — бандит выжил. И даже не сломал хребет. Растормошил гада и велел отвести в город или какое-нибудь село.

— Знаю только трактир на перекрестке, — прохрипел Ехидный. — Там подскажут.

— Сам что ли неместный?

— Всю жизнь в деревне прожил. А потом ее сожгли. Вот и скитаюсь по лесу.

— Вон оно как. Тяжелая судьба.

— Сейчас у всех судьба тяжелая.

Мы пошли, шурша мокрыми листьями.

— Что тут вообще происходит?

— Тоже нездешние, господин колдун?

— Ага. Заклинание телепортации неправильно прочитал. С колдунами такое случается. Нечасто… один раз из пяти.

— Понятно. Ну, значится, вы попали в королевство Герадию. Сорок лет нами правил добрый честный король. Славные времена были, еж их медь. — Он шмыгнул и смачно харкнул. — Золотой век. Но вот беда — не было у Василя Великого детей. Даже бастардов. Ни одну шалаву не обрюхатил, хотя в молодости под каждую юбку лез.

— Не отвлекайся.

— Простите. Костлявая пришла — кому трон отдать? Все думали, корону получит генерал Борбо. Неплохой, в общем, мужик. Жесткий, решительный. Недаром прозвали Железная Рука. Но король благословил какого-то залетного колдуна. Год при дворе — и на тебе, новый король!

— И Борбо обиделся?

— В корень зрите, господин волшебник. Заявил, дескать, Василя околдовали, а трон узур… узурп… захвачен мошенником. Часть войска пошла за командиром, часть — присягнула Забару Первому.

— Тут лагерь неподалеку. — Указал большим пальцем за спину. — Чей, знаешь?

— У офицеров плащи какого цвета?

— Синего.

— Белый бык на синем полотне — знамя Борбо. Золотой журавль на красном — Забара.

— И кто побеждает?

— Черт знает. Мне, господин волшебник, насрать на обоих. Никто мне денег на новую хату не даст. И жену с сыном не воскресит.

— А убил-то их кто?

Лиходей пожал плечами.

— Жили себе спокойно, а потом оказались меж молотом и наковальней. Такое случается. Нечасто.

— Да уж, ситуация.

— Вон ваш трактир. Видите, крыша красная?

— Спасибо.

— Не поминайте лихом, господин колдун.

— А ты не попадайся мне больше.

Он кивнул и скрылся в кустах. Я вышел на просторную поляну, рассеченную накрест грунтовками. Трактир так и манил светом очага в окнах. Под вечер похолодало, дождь и не думал прекращаться, ветер продувал насквозь. Не заболел только чудом. Наверное тем же, каким научился колдовать. Гендальф, мля, недоделанный.

Постучался на всякий случай, вошел. Желудок тут же свело от одуряющего аромата печеного мяса. Уймись, мысленно сказал ему. Все равно платить нечем.

Все лавки пустовали. Щуплая рыжеволосая девчонка моего возраста сметала с пола грязную солому. Толстый усатый дед мешал бурлящую похлебку в огромном котле, не забывая переворачивать вертела с румяными поросятами. Вдоль стен висели гирлянды лука, чеснока и пучки сушеных трав. Одним словом — уют и красота.

Девчонка шагнула ко мне и приветливо улыбнулась.

— Здравствуйте. Чего изволите?

— Здравствуйте. Чего-нибудь бесплатного.

Трактирщик заухал как филин.

— Ох, насмешил. Бесплатно — только кипяток. Но если хочешь покушать — сперва поработай.

— От работы кони дохнут. Можно посидеть тут немножко?

— Да пожалуйста.

Устроился поближе к костру и подпер щеки ладонями. Что дальше делать? Куда идти? Как вернуться домой? Уверен, в моем попадании замешана магия. Значит надо найти волшебника — авось телепортирует обратно.

— Скажите, а как добраться до ближайшего колдуна?

— Хе. Все колдуны в столице. А до нее тыща верст! На перекладных месяца за три доберешься. Но это не точно. Война как-никак.

— Да уж, дела…

— Сам-то за кого?

— За себя.

Старик нахмурился, а потом расплылся в улыбке.

— Уважаю. Достойный выбор. Только вот по округе и синие, и красные рыщут. И всех спрашивают — кто за кого. Ответ «за себя» может не понравиться.

— Учту. А здесь купцы бывают? Мне бы караван какой, чтоб до столицы подбросил.

— Раньше бывали. Сейчас перестали. Оно им надо — не одни ограбят, так другие. Нынче тут лишь солдаты, гонцы да шпионы ошиваются. Сам-то не шпион?

— Я вообще издалека. Местные разборки не волнуют.

— Хм… И на кой тебя занесло в этот ад?

— Да вот… это самое… — Почесал затылок. — Учеником чародея стать хочу.

Старик хмыкнул.

— Похвальное рвение. Выходит, колдовать умеешь?

Свел большой и указательный пальцы.

— Раз так, подсобишь с одним дельцем? Накормлю от пуза.

О, первый квест.

— Что надо?

— Обожди чуток.

Он поднялся на второй этаж. Сверху послышались тяжелые шаги и скрип, из щелей полетела пыль. Не провалился бы прямо на голову. Достойный конец эпического приключения — быть раздавленным трактирщиком.

Девушка поставила метлу в угол и принялась тереть и без того чистые столы, украдкой поглядывая в мою сторону. Ответил пару раз и уставился на огонь, размышляя о нелегкой. Скорее всего, придется пешочком чесать к колдунам, причем прямо сейчас. По темноте, дождю, холоду и ветру. Остаться на ночь нельзя — вояки нагрянут и здравствуй долгая мучительная смерть. Отстой.

Старик вернулся и положил передо мной небольшую плоскую шкатулку.

— Маришка в лесу нашла. Пытался открыть — а замка-то и нет. Топором рубил, в костер бросал — ничто не берет. Стало быть, шкатулочка заговоренная. Работенка для тебя.

Повертел ее перед лицом — легкая, внутри тишина. Но коль заперли волшебством, то не просто так.

— Ладно. Попробую. Только на улицу выйдем, а то еще разнесу тут все.

Меня отвели за дом, к поленнице. Положил шкатулку на плаху, отошел подальше, вскинул руки. Получится или нет?

— Сим салабим!

С пальца сорвалась ослепительная дуга и взорвала чурбак к едрени фени. Во все стороны брызнула щепа, но ни меня, ни стоящих позади людей не задела. Отчетливо видел, как обломки ударяются в невидимую выпуклость и отлетают прочь. Шкатулка же и вовсе обратилась в пепел вместе со всем содержимым, чем бы оно ни было.

— Упс. Пардоньте.

— Ничего себе. — Старик присвистнул. — Хоть и оплошал, но обед получишь. — И едва слышно добавил: — А то мало ли…

Хорошо пожрать и выпить никогда не лень. Поросенок — молочный, фасоль — тушеная, овощи — свежие, капуста — квашеная, хлеб — прямо из печи. И пиво в такой кружке, что можно по воду ходить. Ом-ном-ном.

— Оставайся у нас, что ли, — сказал хозяин. — Пока на трактах спокойней не станет. От разбойников будешь защищать. Дрова рубить. С Маришкой дружить.

Девушка покраснела и отвела взгляд.

— Может и останусь. — Почесал заметно раздувшийся живот. — Никуда идти не охота. Хотя домой надо. Там компьютер. Интернет. Игрушки.

Сон накатил лавиной. Куда-то переть по такой погоде? Пффф… уж лучше пытки.

Видя, как маг клюет носом, старик предложил проводить в комнату. Заверил — лучшая, для почетных гостей. Да уж, туалет дома больше. Крохотное окошко, потолок на уровне шеи, но все чистенько — ни пыли, ни паутины, и пахнет мятой. В уголку грубо сколоченная кровать с набитым соломой тюфяком и одеялом, рядом сундук с амбарным замком.

Не раздеваясь лег и тут же захрапел под стук дождя по черепице.

Сплю я очень чутко — как собака. В детстве какие-то уроды обнесли квартиру, пока был в школе. Разминулся с ними лишь чудом. С тех пор кажется, рано или поздно они вернутся за тем, что не успели спереть. Вот и вскакиваю от каждого шороха. С одной стороны полезный навык, с другой — жутко бесит.

В ту ночь чутье подвело. Очнулся лишь когда прижали колени к кровати. Хотел закричать, но тут же уткнулся во что-то мягкое. Решили задушить подушкой! Спросонья вообще забыл о волшебном даре и попытался оттолкнуть поганца, но услышал шепот:

— Тише. Отца разбудишь.

Узнал голос — нежный, мелодичный, девичий.

— Маришка?

— Тсс.

Она приоткрыла заслонку фонаря, и в полумраке я увидел взволнованное конопатое личико. Недолго думая, девушка запустила руку в бриджи. Я чуть не поперхнулся.

— Что ты делаешь?

Ехидная улыбка:

— А на что похоже?

— Понятно на что… Ауч, не так сильно. Непонятно зачем.

— Хочу от тебя ребеночка. Маленького чародейчика. Он вырастет, и мы уедем из этой дыры в столицу.

— Алименты хоть платить не придется?

Она хихикнула в ладошку и развязала шнуровку на платье, обнажив крепкие юные грудки.

— Ой!

— Не останавливайся…

— Как горячо…

— Не останавливайся.

— Уже все?

— Для первого раза вполне достойно.

— Ого. Кажется, сейчас будет второй.

— А ты думала. А ну иди сюда.

Глава 2

Рано утром приспичило. Просто по-черному. Давно еще читал, что если современный человек попадет в Средневековье, то поносить будет дальше, чем видит. Типа еда слишком непривычная, антисанитария всякая… Но я и представить не мог, как сильно мне постучит в днище.

Зверски не хотелось вылезать из теплых объятий, но против природы не попрешь. Выбежал из дома, натягивая бриджи, осмотрелся — туалета нигде нет. Хотя зачем нужник, когда вокруг дремучий лес?

Решил забраться поглубже в чащу. Мало ли, вдруг Маришка пойдет за грибами и застанет меня в не самой героической позе.

Спрятался в кустах, приготовился к сбросу балласта. И в ту же секунду услышал далекий топот копыт и ржание. Из укрытия я видел трактир, и вскоре заметил отряд всадников — человек сто, не меньше. Все в красных плащах. Похоже, важная шишка пожаловала, раз с таким кортежем ездит.

Чтобы не просрать все самое интересное, быстренько привел себя в порядок и подобрался поближе. Воины окружили трактир дугой, и я лишь слышал разговор хозяина с неким кашляющим стариком. Несмотря на шум ветра и дождя, слышал все на удивление четко, будто сам находился среди офицеров.

— Неделю назад, — просипел старик и зашелся мокрым кашлем, — мой гонец потерял в лесу шкатулку с важными бумагами. Вчера вечером ее вскрыли в этом самом месте. Кто это сделал и где он сейчас?

— Простите великодушно, ваше магичество. Но никаких шкатулок мы не находили. А вскрыть ее могли разбойники. Или медведь разгрыз.

Треснуло, как от электричества. Толстяк вскрикнул и плюхнулся в грязь.

— Не ври мне, пес! — Снова приступ кашля. — Шкатулка была запечатана магией. Запечатана лично мной. И открыть ее может лишь равный по силе! Я хочу знать, где эта синяя скотина? Где этот поганый предатель?! Маги всегда были, есть и будут на страже короны. И я уничтожу любого отступника!

Обстановка накалялась. Но вмешаться — значит погибнуть. Против сотни умелых воинов с луками… Без мазы. Да и колдун наверняка грохнул бы одним щелчком. Эх, Маришку жалко.

— Отвечай!

— Поцелуй в жопу своего проходимца! Вот мой ответ!

В тот же миг трактир охватило ревущее пламя, аж земля затряслась. Ощущение, будто неподалеку взлетала ракета. Кони заржали, принялись вставать на дыбы. Возможно, мне лишь почудилось, но сквозь рев пламени прорвался еще один — полный боли и отчаяния. Я стиснул зубы и зажмурился. Еще поквитаемся, урод.

— Скачите на все четыре стороны! Он не мог далеко уйти!

Просидел неподвижно под деревом до полудня. Благо неподвижно сидеть получается лучше всего. Потом выбрался к трактиру… точнее к тому, что от него осталось. Пепел очень напоминал сигаретный — в нем и костей не отыщешь.

Постояв немного, сунул руки в карманы и побрел по тракту. Куда — без разницы. Дороги не просто так топчут, рано или поздно кого-нибудь встречу и узнаю, где столица. А если нарвусь на вояк — убегу в лес. Удобно.

Слякоть под подошвой, слякоть под подошвой. До чего же скучно просто чесать через лес! Даже посмотреть не на что. Бедные хоббиты. Но у них хотя бы приключения были. И почему все так тащатся от книг про попаданцев? Вот он я — великий колдун в неизвестном мире. И дальше че? По колено в грязи, живот свело, от холода пальцы не чувствую. Герой блин. Если выберусь — дам Лехе знатного леща. И в парк больше ни ногой. Вообще из дома выходить не буду, благо могу работать удаленно.

Где-то через час набрел на крытую телегу у обочины. Судя по торчащим из бортов стрелам, на какого-то холопа напали разбойники. Почему на холопа, а не, например, купца? Потому, что у купцов достаточно денег и мозгов нанять охрану.

А этого или убили, или угнали в рабство. Лошадей и груз растащили, а телегу бросили — морочиться еще с ней. Залез в кузов, поправил промокший холст — неплохое, однако, укрытие. Холодно, но хоть ветер не продувает. Тут и останусь, пошло все к черту.

Какая наивность. Сидеть на одном месте просто невозможно. Надо костер развести, но по такому ливню даже моей магии не хватит. Все же надумал поискать дрова. Спрыгнул в грязь и сразу же получил по затылку.

Помню, было очень тепло и уютно. Словно вновь оказался в постели с Маришкой. Даже раскалывающаяся репа казалась легким неудобством. А потом меня облили ледяной водой.

— Добро утро, мразь, — сказала Косичка и пнула в живот.

Огляделся — какая-то пещера или старая шахта. Посреди трещал огонь, на углях лежали щипцы с длинными ручками. Не знаю, сколько провалялся в отключке, но железо успело побелеть.

В углу аккуратной стопкой лежали доспехи и плащ. Косичка осталась в шерстяной тунике с вышитой бычьей башкой, брюках и высоких сапогах.

— Сейчас ты все расскажешь, — злобно проговорила девушка. — Как на духу. И парой-тройкой пальцев уже не отделаешься.

Попробовал пошевелиться — куда там, весь в путах как веретено.

— Итак, ты красный. — Она села рядом на корточки и сделала вид, что чистит кинжалом грязь из-под ногтя. — Сколько вас? Кто командует? Что замышляет?

— Я не красный.

— Да неужели. Твое появление в лагере и нападение журавлей — чистая случайность, правда?

— Не знаю. Может, они почуяли меня? С ними очень сильный маг.

Косичка нахмурилась.

— Опиши.

— Не разглядел особо. Старый и кашляет.

— Лорд Колбан… Глава Волшебного Совета. Что он забыл в нашей глуши? Погоди… а не брешешь ли часом? Обхитрить пытаешься, пес?!

— Он сжег трактир одним щелчком. Вжух — и горка пепла. С ним еще много всадников. Все в красных плащах.

— Королевская гвардия. Нет. — Тряхнула головой. — Брехня. Не может Колбан оставить столицу и умотать к черту на кулички. Должен быть очень веский повод. Не станет сильнейший колдун страны гонять по лесам мой отряд. Прости, дружок, ты ладно стелишь, но я тебе не верю.

Косичка взяла щипцы и поднесла к моему лицу.

— Левый или правый?

— Предупреждаю — я колдун.

— Ой как страшно.

— Серьезно.

— Тогда правый.

— Ахалай-махалай, сучка!

В пещеру будто взорвалась светошумовая граната. Угли разметало по всем углам, девушку впечатало в стену, от лязга доспехов заныли зубы. Я стряхнул остатки веревок, укутался в трофейный плащ и начал сгребать головешки в кучу. Подбросил немного дров и уселся у огня. В пещере хорошо. Тепло, тихо, ветра нет. Тут лучше, чем в телеге.

— Ай… — простонала Косичка.

— Живая?

— Не знаю… Кажется, ребра сломаны.

Философски изрек:

— Ну, ребра — не череп. Есть пожрать?

— Дерьма пожри, красная собака.

— Повторяю — я не красный.

— Конечно. Колдуны легли под проходимца. Все до одного.

— Слушай, я в вашем прекрасном королевстве второй день. Отвали.

— И откуда же ты?

Решил пойти ва-банк. Не видел больше смысла строить из себя невесть кого.

— С Земли.

— С какой, на хрен, Земли? Тут везде земли. Южные, северные, восточные, западные. Империи, княжества, царства.

— Земля — это планета такая.

Косичка с трудом села и привалилась к стене.

— Знаю, мне конец. Против мага шансов нет. Но будь добр — добей меня. Только не неси херню.

— Никто тебя убивать не собирается.

Она хмыкнула.

— Вот как. Знай же — мне пытки ни по чем. Я откушу себе язык, но ничего не скажу.

— Пытки. — Фыркнул. — Я же не дикарь средневековый.

— А кто ты? Кому служишь?

— У тебя манечка какая-то. Служишь, служишь. Сам себе служу. И просто хочу вернуться домой.

— Не верю ни единому слову…

— Строго пофиг. Кстати, как до столицы добраться?

— Сдохни. — Девушка сжала губы и отвернулась.

— Ну и тусуйся, свинья неблагодарная.

Выбрался наружу. Пещера оказалась полостью под огромным валуном. Куда, блин, идти? Кругом лес, где тракт — непонятно. Хорошо неподалеку валялся бурелом — набрал охапку и вернулся в нору.

Косичка согнулась, обхватив себя руками. Ее сильно трясло. Но вот беда — дрова были слишком мокрыми.

— Так, надо подумать. Ахалай-махалай вряд ли сработает. Нужна конкретика. Допустим: исторгаю воду из этих бревен!

Громко зашипело, от дров во все стороны повалил пар. Потрогал — горячие и сухие. Офигительно, офигительно! Бросил все в огонь и подошел к страдалице.

— Раз тебе на все плевать, то я посижу рядышком. Вместе теплее.

Не дожидаясь ответа примостился и накрыл соседку плащом. От нее пахло так, словно она каждый день пробегала по десять километров и месяц не стирала одежду. Впрочем, могло быть и хуже. Не успел насладиться заполняющим пещеру жаром, как почувствовал легонький укол в бок.

— Попался, гад, — прошипела на ухо воительница. Бедняга выглядела как с сильнейшего бодуна, но продолжала выеживаться. — Только дернись — порежу печень.

— Угомонись уже.

— Отвечай, кто…

Она закашлялась и чуть не потеряла сознание. Упала и засучила ногами от нестерпимой боли в ребрах.

— Блин! Так… думай, думай. Школа разрушения вкачана на максимум, а исцеление? Фух, доктор Попов — не подведи! Боль — уходи! Кости — срастайтесь! Тело — лечись!

Ладони окутали золотые молнии, запахло ванилью. Девушка буквально засветилась изнутри, из глаз и рта ударили столбы света. Воительница воспарила невысоко над землей, раскинув руки-ноги, после чего мягко опустилась на плащ.

— Кажется, я и в самом деле всемогущ. Кек. Ну что, лучше?

— Невероятно, — прошептала Косичка. — Война и Мир. Смерть и Жизнь. Боль и Радость. Ты служишь двум богам одновременно. Ты — Избранный!

Нахмурился:

— У тебя бред. Лежи отдыхай.

— Да нет же! — Она вскочила и подошла ко мне. — Маги Совета умеют только разрушать, созидание давно забыто. Легенды гласят…

— Кончай, а? Легенды гласят о довакинах, о зачатых Силой, о повелителе Матрицы… Скука! И баян.

— Ты не можешь просто взять и отринуть Предназначение!

— О, еще и Ведьмака приплела. Мое предназначение — вернуться домой и пройти третью часть. Пока.

— Между Жизнью и Смертью — Тенедой и Марзалом — испокон веков идет страшная вражда. Но когда созданному ими миру грозит уничтожение, они заключают Перемирие. И посылают Избранного, чтобы он отвел беду!

— Не-не-не. Ваши боги устроили срач, а разгребать мне? Пахнет нагреваловом. Сами кашу заварили — сами и расхлебывайте. Я вообще мимо проходил.

— Но…

— Не но. В чужие разборки не вписываюсь. Покажи, где столица, и я пойду.

— Говорят, доля Избранных тяжела и опасна, — произнесла девушка в темноту. — Не все принимают ее сразу. Многие ломаются и сворачивают с пути. Тогда боги посылают им Спутника. Видит Тенеда, это бремя нести мне. Богиня, я не подведу!

Надо было сваливать, пока у поехавшей приход, но я, дурак, остался. Не каждый день увидишь такой трип.

— Мы пойдем в столицу. Я отведу тебя в Герадион!

— Знаешь, злобной сучкой ты мне нравилась больше.

Мы вышли налегке. Косичка спрятала доспехи под камнем — латы хороши в бою, но не в долгом походе через лес. Мне достался плащ — коротковатый, узкий в плечах, но все же сберегающий от холода и ветра. А самое главное — не мешающий смотреть на чудесную натруженную попку в обтягивающих кожаных штанах.

— Как тебя зовут? — спросил наконец.

А то имени доброго трактирщика так и не узнал. Досадно даже, ведь старик меня не сдал.

— Лира Линн.

— А я Леня.

Она улыбнулась.

— Прости за пытки и угрозы. Половину отряда перебили, остальные разбежались. Я была очень зла.

— Хорошо хоть не убила. Мне сказали, до столицы тысяча верст. Верно?

— По тракту — да. Но туда нельзя. Сделаем крюк до Дюнвика, если его не захватили — сядем на лодку и вверх по реке. Так быстрее.

— А до Дюнвика далеко?

— Дня два.

— Зашибись.

— Не любишь путешествовать?

— Люблю. В машине. С водой, едой и креслом с подогревом.

— Что такое машина?

— Телега без лошадей.

— А, ваши колдовские штучки.

Вздохнул и сокрушенно покачал головой.

— Можно нескромный вопрос?

— Конечно.

— Этот ваш генерал…

— Борбо.

— Да. Он хороший или плохой?

— Он справедливый. И хочет для Герадии только добра.

— А если колдун станет лучшим королем?

— Забар — не король! — злобно ответила Лира. — А мошенник, проходимец и узурпатор.

— Пусть так. Но если он будет править грамотней? Налоги снизит, промышленность поднимет, пенсии увеличит, сделает Герадию великой снова.

— Все, что он умеет — одурманивать людей.

— А если Борбо просто борется за трон? Абсолютная власть — это круто. Кто ж откажется?

— Ты ничего о нем не знаешь. Он герой и великий полководец. Лучшего претендента нет. Если бы не дурман и чары, короновали бы его, а не Забара.

— Ох уж эта политика. Грязь во всех мирах.

Лира явно обиделась и дальше топала молча.

Под вечер добрались до небольшого озерца. Сел на бережку и заявил, что больше не ступлю и шага. Девушка согласилась на привал — место для ночлега отличное.

— Искупаться бы. — Она сунула палец в воду и шикнула. — Ледяная.

— Намек понял. Сейчас попробую. — Навел на зеркальную гладь растопыренные пальцы, выпучил глаза и зычно крикнул: — Вскипятись!

В тот же миг озерцо забурлило, изошло паром. На поверхность всплыла мелкая рыбешка — типа плотвы, но золотистая. Лира схватила одну и кинула в рот.

— Вот и ужин.

— Да уж… — Поморщился. — Придется мыться в ухе.

— Ага, давай. А я пока костер разведу.

— Можем вдвоем поплавать. — Подмигнул. — Места хватит.

— Ты что! — Бледные щечки воительницы зарделись. — Нельзя смотреть на обнаженного Избранного. Это святотатство.

— Ну так глаза закрой.

— Все равно нельзя!

— Да брось. Избранный разрешает.

— Нет. Даже не проси.

— Отстой.

Спутница ушла. Пока разделся, вода немного остыла — теплообмен, вся фигня. Залез — градусов шестьдесят. После прогулки по холоду самое то. Представил, что сижу в джакузи. Волшебный дар, каким бы он ни был, растолковал мысли правильно. Со всех сторон ударили тугие струи вперемешку с пузырями. Блаженство. Так и сидел бы вечно.

Лира сложила неподалеку валежник и принялась чиркать кресалом, повернувшись ко мне спиной.

— Отойди, сейчас файербол швырну.

Она послушно спряталась за деревом. Подбросил на ладони огненный шарик и кинул точно в цель. Дрова затрещали, объятые колдовским пламенем. Вот бы дома так уметь. Еще бы магия могла набить свернутый в узел желудок — цены б ей не было. Хотя… чем черт не шутит.

— Значит так. Хочу двойной бургер с беконом, большую картошку фри, пачку наггетсов с соусом Сычуань и шоколадный коктейль.

Лира высунулась из укрытия и сразу юркнула обратно. Для нее мое словоблудие звучало страшным заклинанием.

— Еще раз: бургер с беконом.

Как ни представлял сочный бутерброд, он так и не появился.

— Тоже мне созидатель. Сраный бургер создать не могу.

Из-за бушующих струй рядом постоянно кружила вареная рыбешка. Вздохнул, сморщился, но все же съел одну. Не так уж плохо, с голодухи пойдет. Соли бы — и полный смак.

— Все уже?

— Да, выходи.

Она присела у костра и протянула ладони к огню. Щас, щас покажу крутого писателя. Смотрите. Неверные отсветы пламени заиграли на ее хмуром иссеченном шрамами и оттого втройне прекрасном лице. А? А? Видали, как батя могет?

— Эй, Лира.

— М?

— А можно посмотреть на тебя?

Пожала плечами.

— Смотри.

— Когда мыться пойдешь.

— Уймись, святотатец.

— Да какого… Это я Избранный… типа. На меня глазеть нельзя. А на тебя почему нет?

— Я твоя Спутница. Когда-нибудь обо мне сложат легенды.

— Быть Избранным — отстой. Хотя джакузи в яме, конечно, клево.

— Долго еще киснуть будешь? Я тоже хочу.

Вылез, закутался в плащ и пристроился на бревнышке у огня. Девушка распустила волосы, тряхнула головой и направилась к озерцу.

— Не вздумай подглядывать.

— А то что?

— А то в столицу сам пойдешь.

— Жизнь — боль.

В общем, ничего интересного ни ночью, ни следующим днем не произошло. Погода только улучшилась, в кой-то веки выглянуло солнышко. Лес, мокрые листья, редкая болтовня о всякой ерунде. Ни разбойники не напали, ни нечисть, ни даже завалящий волк не позарился на усталых путников.

Переночевали в дупле огромного дерева и утром вышли к широченной реке. На берегу стоял городок, обнесенный каменной стеной. Причалы оказались пусты, и вскоре выяснилось почему.

Над угловыми башнями реяли флаги — синие с бычьими головами, а ниже черные со скрещенными костями.

— Дюнвик захватили пираты? — удивился я.

— Хуже. Чума, — шепнула спутница.

— Печально. Куда теперь?

— То есть? Ты — Избранный. Ты должен изгнать заразу.

— Не-не-не. — Махнул рукой. — Никакой я не Избранный. Избранным быть фигово. Поломали комедию — и хватит. Одно дело тебя подначивать, и другое — лезть в чуму.

— Но ты обязан!

— В жопу такие обязательства! Если и буду лечить кого-то, то лишь себя от триппера. Мой святой долг — добраться до столицы и по пути хорошенько оттянуться. Войны, болезни и прочие радости не волнуют. Нагрешили выше крыши, а страдать я должен? Искупление так не работает.

— Леня! В городе мои друзья!

— Но не мои же.

— Ты… ты… — Лира сжала кулаки и ткнула в меня обличительным перстом. — Ленивый засранец!

— Есть немного. Ну, счастливо заболеть. А я пошел.

— Ты не дойдешь!

— Я же Избранный. Как-нибудь доковыляю.

— Пожалуйста!

— Боже… Хорошо. Давай так. — Потер виски. — Раз я всемогущ, то смогу изгнать чуму и с расстояния. До города рукой подать, благодать наверняка достанет. Получится — хорошо. Не получится — извини.

Она кивнула.

— Абра-кадабра! Пусть чума сгинет! Видишь? Не судьба.

Из-за стен донеслись безудержные вопли, словно любимая команда забила решающий гол и стала чемпионом мира.

— Чума сгинула! Чума сгинула! — скандировала толпа. — Слава Тенеде! Богиня услышала наши мольбы!

— Да мля! Ляпнешь, что это я сделал — удушу вот этими вот руками. Поняла?

Девушка смотрела на меня сквозь слезы с непередаваемым благоговением и улыбалась во весь рот.

Отстой.

Глава 3

Город утопал в грязи и навозе. Ученые говорят, в средневековой Европе люди ходили по улицам на ходулях, чтобы не окунаться по колено в потоки говен. И все ваше благоухающее фэнтези с прекрасными дамами и принцами — ложь и провокация. В памяти сразу всплыло письмо одного короля своей жене: «Вернусь из похода через три месяца. Не мойся». Живите теперь с этим.

В Дюнвике, конечно, было почище, зато воняло как на свиноферме. Не успели мы отойти от ворот, и жирная старуха выплеснула из окна ведро мусора. Россыпь гниющих объедков приземлилась в метре от меня. Дико захотелось сжечь ей хату файерболом, но сдержался от греха подальше. Какой, блин, порох? Какой ДВС? Санитария — вот что нужно насаждать попаданцам в первую очередь.

Из-за угла, чавкая и хлюпая, выбежал отряд латников. Его вел одноглазый рыжебородый детина в синем плаще.

— Лира! — рявкнул он.

— Томан!

Они обнялись.

— Вот уж не думал увидеть тебя здесь. Где твой отряд? Где славные соколы лейтенанта Линн?

— Не здесь. — Девушка воровато оглянулась.

— Понял. Сэр? — Офицер глянул на меня, изогнув бровь.

Приосанился:

— Сэр Леонид Ленский.

— Ты не поверишь… — начала Лира. — Он…

Договорить не успела. Случайно налетевший ветерок совершенно случайно дунул ей в лицо так, что языкастая чуть не задохнулась.

Нас отвели в небольшой замок с башенкой. Пока шли, наслаждался видами города. Разумеется, ничего общего с вашими властелинами колец он и близко не имел. Улицы такие узкие — встань посередине, расставь руки и коснешься домов.

Дома двухэтажные, слепленные из чего попало словно хижины трех поросят. Одни каменные, другие бревенчатые, третьи из того и из другого. У богатеев крыши черепичные или дощатые, у большинства — гнилая солома. Хозяева пытались украсить унылые серые халупы побелкой, но ее быстро смывали нещадные ливни и сырость.

Меж окнами вторых этажей протянулись веревки, так плотно увешанные бельем, что полностью закрывали небо. Мы шли словно по залитой грязью шахте, вслушиваясь в вопли и песни на площади. Жители так обрадовались чудесному исцелению, что напрочь забыли о многочисленных трупах, валяющихся чуть ли не на каждом углу. Здоровенные, будто прямо из метро, крысы присоединились к празднику и с упоением грызли мертвечину. Это сказка? Нет, это сраный ад.

Стражи у замковых ворот подняли кулаки и гаркнули:

— Майор! Лейтенант!

— Вольно, — ответил Томан.

Наконец-то добрались до башенки. Недурная комнатушка. Карта на столе, плетеные стулья вдоль стен, камин. Круглое окно выходит на реку. И стойкий запах какой-то травы, напоминающей эстрагон экей тархун. Скорее всего, майор так отгонял чуму, словно это мухи или комары. Ох уж эта средневековая наука. Пусти кровь, прими ртуть.

— Докладывай. — Рыжий сел во главе стола.

— Отряд разбит. В округе рыщет Колбан с гвардейцами.

— Что?! — Командир вытаращил глаз. — Какого беса ему тут надо?

— Его ищет.

Я протянул ноги к огню, укутался в плащ и собрался прикорнуть, и на тебе.

— Сэра Леонида? Кто он?

— Не поверишь! Он…

— Маг-ренегат, — громко и четко произнес я.

Томан скрестил руки на груди и нахмурился.

— Это как?

— Ну, живу себе, живу с дядей и тетей. И вдруг прилетает сова.

— Сова?

— Да. Здоровая такая, жирная. И с письмом в лапках. Первая мысль — опять спам. Местный знахарь задрал писульки рассылать, каждый день воробьи с рекламой по всей деревне носятся. Порчу сниму, урожай увеличу. Принимайте мое зелье каждый день и… Открываю: вы, пишут, волшебник. И должны немедля явиться в школу магии для обучения. Думаю — да на кой она мне нужна? Ехать еще куда-то, с дивана вставать. В общем, выкинул письмо.

— Так.

— Вот. А через недельку заявился какой-то бородатый тип в серой хламиде и остроконечной шляпе. Говорит, собирайся, приключения ждут. Отвечаю — дед, отвянь. Никуда я не поеду, мне и тут хорошо. Он ушел. Следующим утром отправился в лес за грибами, возвращаюсь — а хату сожгли дотла. И вокруг шастают штурмов… гвардейцы во главе с кашляющим стариком.

— Лорд Колбан!

— Ага, он самый. Вижу — серьезно парни настроены. Вот и пришлось бежать без оглядки. А потом наткнулся на Лиру — тоже от Колбана пряталась. Такая вот история.

— Удивительно. Лейтенант, это правда?

— Н…

— Правда-правда. Разве может офицер соврать? Если офицер ляпнет не то — всякое может случиться. Всякое нехорошее…

Девушка опустила голову.

— Да. Он не лжет.

— А чума? Ваших рук дело?

— Ну что вы, я очень слабый колдун, необученный. Просто совпадение.

— Выходит, богиня сжалилась над нами. Но если Колбан рядом — жди беды. Он может напасть на город в любой момент. А половина гарнизона умерла от заразы.

— Мои соболезнования. У вас корабль есть?

— Шутите, сэр? Дюнвик за версту огибают. Купцы пожалуют через неделю, не раньше.

— М-да, ситуация…

Так долго тусоваться в вонючей дыре… с ума сойти. Хотя если ее немножко почистить, помыть, отправить горожан на субботник… Пока на улицах столько дерьма и трупов — с кресла не встану.

— Есть хочется…

— В столовой остался завтрак. Наверное.

Лира проводила меня в просторное помещение с длинным столом и скамьями. Дежурный принес нам два закрытых глиняных горшочка и ломти черствого хлеба. Без задней мысли поднял крышку и чуть не задохнулся. Вонь была… неописуемая. Представьте концентрированную смесь пережаренной селедки и тухлой рыбы. Аж глаза заслезились. Как только не блеванул — загадка мироздания.

Спутница же с аппетитом налетела на угощение и принялась полной ложкой черпать нечто, напоминающее склизкий кисель с чешуей, костями и требухой. Заметив мое лицо, очень похожее на ту фотку с китайским пловцом, она удивленно спросила:

— Чего не ешь?

— Что. Это. Такое?

— Квашеный лещ.

— Квашеный?

— Ну да. С нотками чернозема. Чуешь?

Лира поднесла ложку к лицу, но дар принял это за химическую атаку и окутал меня непроницаемым щитом. Вот бы раньше так!

— Рецепт прост. Роешь яму поглубже. Засыпаешь лещами. Сверху прикрываешь дерном. Месяц полежит — и весь год есть можно. В походе самое то.

В пищеводе словно закопошились слизни.

— А где подают обычную еду? Шашлыки, кашу, овощи?

— В таверне у причала. Но сейчас там все бешено дорогое. Из-за чумы всегда задирают цены.

— Есть деньги?

— Пара монет.

— Дай одну.

— Не хватит…

— Дай. И не задавай вопросы.

Она положила на стол серебряный кругляш. Спрятал его в карман.

— За мной.

Мы встали посреди винтовой лестницы. Здесь нас вряд ли бы заметили, а рисковать я не мог. Фальшивомонетчиков в эти славные века варили заживо или сажали на кол.

Снял плащ, протянул спутнице.

— Держи. Услышишь шаги — сворачивай и уходи.

— Что ты задумал?

— Тихо.

Положил монетку на ладонь, вздохнул и шепнул:

— Контрол-копи, контрол-паст.

И резко провел по серебряному свободной рукой, будто норовя швырнуть его в Лиру. Блестящий кругляш упал на плащ. Еще один остался на ладони.

— Ничего себе.

— А ты думала. Лови.

Монеты полетели как из-под копыт золотой антилопы.

— Завтра начинаю жизнь с чистого листа. Светлые мысли, белоснежный кадиллак…

— Хватит. Держать уже тяжело.

— Бери половину и валим отсюда. Кажется, я весь провонял квашеным лещом.

— Сейчас. У начальства отпрошусь.

В таверне мы нашли лишь забулдыгу под столом — то ли пьяного, то ли мертвого. Весь город кутил на площади, неистово топоча и брызгая друг на друга нечистотами. Если дело пойдет в том же русле — уже завтра вспыхнет новая эпидемия.

Даже спереть нечего, кроме заплесневелого хлеба. Очаг остыл, в горшках свили гнезда пауки. Пришлось уйти, несолоно хлебавши.

Мимо, вереща и улюлюкая, пронеслась стайка детворы. Чумазики тащили на веревках дохлых метрокрыс. Одна прокатилась по ноге, и меня аж затрясло. Вонь, грязь, чума — надоело! Геракл очистил авгиевы конюшни, а я очищу Дюнвик.

Бодрым шагом направился к причалу.

— Ты куда?

— Будь рядом. Что бы ни случилось — не бойся.

— Уже страшно! — сказала она без сарказма.

Река, повинуясь моим представлениям о прекрасном, вышла из берегов. Предстояла нелегкая задача — хорошенько прополоскать улицы, но при этом не устроить потоп и не смыть горожан. Два горячих бурлящих потока поползли вдоль улиц, растворяя и унося нечистоты. Водяные тентакли хватали зазевавшихся грызунов, затопляли норы, уволакивали прочь мертвечину.

Вскоре радостные вопли на площади сменились криками отчаяния.

— Наводнение! Все по домам!

За считанные мгновенья народ расселся по крышам, с ужасом взирая на пенные ручьи всех оттенков коричневого. Храбрые солдаты забегали по городу и быстро нашли причину буйства стихии. Но Лира дала отмашку, и вояки вернулись в гарнизон.

Я остановился, лишь когда вода стала того же цвета, что и до генеральной уборки. Воздух ощутимо посвежел, налетевший не без моей помощи ветер развеял миазмы застарелой вони. Оказывается, Дюнвик вымощен брусчаткой! Кто бы мог подумать.

На причал выбежал Томан — взъерошенный и запыхавшийся.

— Какого беса тут происходит?

— Немного уличной магии. — Я оттряхнул руки и глубоко вдохнул. Тело ныло как после кросса, очень хотелось пить.

— Это просто… просто невероятно! Никогда такого не видел! А ты случаем не…

— Не-не-не! Я всего лишь бедный юный волшебник. Наверное, сама природа устала от вашей помойки. Кстати, хочу обратиться к горожанам. Но меня они вряд ли послушают, а вот вас легко. Передайте им несколько небольших, но очень важных наставлений. И больше никакая чума вас не тронет. Лады?

Народ снова собрался на площади, на сей раз по приказу Томана. Командир, насколько я понял, заодно был и мэром и решал все насущные вопросы. Трибуной для него стало лобное место — высокий деревянный помост с плахой. Кровь на ней смыли дожди — видимо, уже давненько никого не приговаривали к смерти. Но все равно при виде рыжего пенька у меня зачесалась шея.

— С завтрашнего дня в Дюнвике вступают в силу новые законы, — громогласно произнес майор, разворачивая листок с записанными под диктовку санитарными нормами. — Все они нужны для защиты от чумы. Нарушителей будем нещадно пороть! Первый — все, от мала до велика, должны мыться дважды в день — утром и вечером.

Люд недоуменно забубнил. Кто-то пожимал плечами, кто-то переглядывался.

— Тишина! Второй — минимум раз в неделю каждый должен сходить в баню. Описание бани передано старшему зодчему, стройка начнется уже завтра.

Я наблюдал за притихшими горожанами из замковой башенки и с трудом скрывал злорадную ухмылку.

— Третий — мусор из окон не выбрасывать, а собирать и вывозить в лес. Чем дальше — тем лучше. Для удобства мне дали описание телеги-мусоровоза, кузнецы уже начали работу. Четвертый — каждый день чистить улицы от грязи. Пятый — прорыть дренажные канавы. Зодчие займутся ими сразу после бани. Шестой — протухшее не есть. Седьмой — мыть руки перед едой. Восьмой — не играть с мертвечиной. Восемь простых правил — и никакой чумы. Собрание окончено. Разойтись!

— Здорово придумал, — сказала Лира. — Сразу видно — в тебе сокрыта мудрость Избранного.

— Кончай, а? Жить в чистоте и порядке — это не мудрость, а полезная привычка.

— Ах, эта божественная скромность. Она достойна высшего разума. Ты бы мог купаться в славе и почете, но предпочел остаться в тени.

— Если все узнают, что я Избранный — хотя я не Избранный — мне ни одна девка не даст. Поэтому даже не вздумай проболтаться. Телепортирую в такую дыру, откуда сама Тенеда не выведет.

— Сэр Леонид. — В комнату вошел майор. — Горожане приступили к помывке. Не знаю, поможет или нет, но дышать стало гораздо легче. Полагаю, вы заслужили награду. Особняк мэра с недавних пор свободен. Можете пожить там, пока не найдете попутный корабль.

— Спасибо. Есть еще пара просьб. Небольших.

— Слушаю.

— Лира станет моим личным телохранителем.

Томан взглянул на девушку, та смиренно кивнула.

— Хорошо.

— Еще нужна прислуга. Убираться и готовить самому влом, поэтому найдите трех девиц покрасивее. Старше восемнадцати, — загнул палец. — Здоровые зубы. Пониженная социальная ответственность. Триппер и прочих мандавошек вылечу сам, если понадобится.

— Прикажу поручикам. Они лично знают всех красивых и здоровых девок.

— Прекрасно. Еды и бухла куплю сам, денег хватает. За сим до свидания — пора готовиться к вписке.

Похоже, природа и правда обрадовалась моей уборке. В кой-то веки распогодилось, выглянуло солнышко и заблестело на мокрых камнях мостовой.

— Похоть и блуд ведут к падению, — назидательно произнесла Лира.

— Я тебя умоляю. С каких пор ты стала такой моралисткой? Вчера хотела отрезать мне пальцы, а теперь хуже монашки.

— Я хотела просто напугать. И промахнулась нарочно.

— А теперь просто перестань нудеть. Эту неделю я все равно проведу в адском угаре. И ни ты, ни твоя богиня мне не помешают.

Она вздохнула, но промолчала.

— Где тут прибарахлиться можно?

Меня отвели на площадь, к неприметному зданию с деревянным щитом на цепях. На вывеске выдолбили стамеской иглу и катушку ниток. К удивлению, лавка портного напоминала современные бутики. Вдоль стен на манекенах висела одежда. На полках пылилась всякая мелочевка — портупеи, ремни, шнурки и даже ножны. Под ними нестройными рядами стояла обувь. В углу виднелась ширма, за ней поблескивало ростовое зеркало. Можно сразу купить, можно снять мерки и пошить на заказ. По словам мастера, это займет совсем немного времени — недели четыре.

Хозяин, кстати, походил на Бильбо из фильма. Низенький, седой, в красном жилете и очках.

— Здравствуйте, здравствуйте, — залебезил он. — Чем могу помочь?

— Да мы только посмотреть.

— Прошу, пожалуйста. Заходите, смотрите, выбирайте. Лучшие ткани, заморские!

Долбаные продавцы-консультанты. Достанут и в фэнтези.

Многие вещи выглядели вычурно и неудобно. А я привык к свободе и простору, чтобы нигде не жало и не терло. Поэтому выбор пал на белую рубашку со шнуровкой на груди, короткую кожанку с утепленной подкладкой и черный плащ с капюшоном. Как вы могли догадаться, шастать в синем или красном было чревато. Даже спрашивать за шмот не станут — стрельнут из кустов и все.

Брюки взял самые обычные. Сапоги — кожаные, повыше колен. И вода не затечет, и грязь месить сподручней. Переоделся, покрутился перед зеркалом — Индиана Джонс, блин. Только шляпы не хватает. Побриться бы еще, хотя со щетиной я выглядел в разы круче. Сложил пальцы пистолетами, ткнул в зеркало и белозубо улыбнулся — красавчик.

— Сколько за все?

— Пять золотых.

— А в серебре?

— Пятьсот ровно.

— Да вы издеваетесь?

— Ни в коем разе! Наоборот — со скидкой отдаю. Заморские ткани, лучшая кожа, первоклассный пошив!

— Отстой. А дайте-ка золотой в долг. Под ее, — кивок на Лиру, — гарантии.

— Эм… — Хозяин замешкался. — Ну раз так, то возьмите.

Вышел на улицу, сунул руку в карман, «отсчитал» нужную сумму. Один злотый приберег для дальнейшего «размножения».

— Вот, держите. — На прилавок приземлилась блестящая башенка.

Старик, мягко говоря, удивился, но задавать вопросы не стал. Лишь пожелал удачного дня. Уходя, краем глаза заметил, как он пробует монетки на зуб.

— Ну, как я тебе?

— Неплохо, — буркнула спутница.

— Неплохо? И все?

— Самолюбование — грех. И я не собираюсь его пестовать.

— Какая же ты скучная стала.

Она промолчала.

Особняк мэра вклинился между ратушей и, как подсказала девушка, оружейной. Высокие стрельчатые окна, черепичная крыша, недавно выбеленные стены. Окованная железом дверь — такую только тараном выносить, да и то с десятого раза. На первом этаже была кухня и приемная, на втором — спальня. Кровать с балдахином занимала почти всю комнату, да и вообще домишко оказался на удивление тесным. Впрочем, в Дюнвике вообще хрен протолкнешься.

Но самое главное — погреб. Глубокий, с целым штабелем бочонков. Рядом на полке лежали молоток, топорик и ящик с бронзовыми краниками. Вот бы еще подписали, где какое пойло хранится, но искать его опытным путем я готов хоть сутки напролет.

В первом плескалось крепленое сладкое вино. Чуть не отбил пальцы, вгоняя острую трубку в доску, но мучения того стоили. Принес из кухни большую глиняную кружку, и дело сразу пошло веселее.

— Пьяница, — фыркнула Лира.

— Не ной. Накати.

— Обойдусь.

— Как знаешь. Но если надумала нудить всю дорогу — лучше иди крыльцо посторожи.

Спутница ушла, задрав нос, а я продолжил дегустацию. Вино трех сортов, пиво темное, светлое, сидр, брага, медовуха. Настоящий рай алкаша. Хлебнув всего по глотку, перестал чувствовать ноги.

— Хозяин! — донесся сверху молодецкий голос. — Служанок заказывали?

— О!

Кое-как поднялся по лестнице, вздрагивая и шатаясь. У двери стояли двое парней чуть постарше меня — усатые, в легких доспехах и синих плащах. Рядом мялись девицы, с любопытством осматривая особняк, где им наверняка не доводилось бывать.

Одна златовласая, крутобокая, с выпирающей из корсета пышной грудью. Вторая — рыженькая, щуплая, глазки опустила, вся из себя няша-стесняша. Третья — стриженная под мальчика брюнетка, и по ее голодному взгляду сразу понял — меня скоро оседлают особо жестким способом.

Предвкушение вскипятило кровь, но от этого лишь крепче захмелел. Благо дар никуда не делся — незаметное касание, будто висок почесал, и все прошло.

— Спасибо, ребята. Передавайте привет майору, дом отличный. А вы, красотки, займитесь делом. В подвале бочонки — нацедите по бутылке с каждого. Хотя нет — по две. Там вроде жратва еще есть — приготовьте чего-нибудь и отнесите в спальню. Там сегодня некультурное мероприятие.

— Платить чем будешь? — нагло спросила темненькая.

— Смотря что умеете. И на что готовы.

Служанки переглянулись. Едва запахло деньгами, они вмиг перестали мяться и перешли к делу.

— Чем больше отстегнешь — тем больше сумеем.

— Надеюсь, этого хватит.

На пол посыпалось золото. Монеты слетали с ладони одна за одной, звеня и маняще сверкая. Пышная, недолго думая, рухнула на четвереньки и стала совать добычу в ложбинку меж доек. Когда место кончилось, принялась пихать за щеки, как хомяк.

Видя, что денег все меньше и меньше, рыжая и брюнетка устроили драку.

— Стоять!! — заорал не своим голосом.

Не знаю, отчего так вышло, но в комнате буквально грянул гром. Ничего не поломал, никого не ранил, но уши заложил капитально. Ошарашенные девушки вскочили и выстроились по струнке. С трудом сдержал смешок, видя распухшую мордашку блондинки, но веселиться было рано. Если эти дуры не будут слаженно работать, вписка кончиться весьма трагично.

— Устроили тут. Вам сказали, кто я?

Замотали головами.

— Я — колдун. Будете чудить — превращу в крыс. Вздумаете ослушаться — в жаб. А сделаете все как надо — озолочу. Кто больше постарается — больше и получит. Поняли?

Оживленные кивки.

— Отлично. Деньги поделите на троих. И бегом за работу. Чтобы через час все готово было!

Мэр принимал просителей на высоченном обитом кожей кресле. Набрал полную кружку пива, развалился на нем, закинул ногу на ногу. Потягивая пенное, наблюдал, как девчонки носятся по дому. Причем каждая старалась выделиться в меру сил и смекалки. То глазками стрельнет, то соблазнительно оближет губки, то выгнется в интересной позе.

Бесконечные деньги. Неиссякаемая сила. Абсолютная власть. Такое попадание по мне!

— Господин… — Ко мне подошла блондинка с веничком для пыли. — Под креслом грязно.

— Ага, понял.

Раздвинул ноги пошире. Не пересаживаться же, в самом деле?

Дальше все случилось слишком быстро. Даже не понял сперва, что вообще происходит. Штаны оказались расстегнуты, а мой хрен — у нее во рту. От неожиданности аж дышать перестал и спустил за пару секунд. Улыбнувшись, она поправила штаны и спокойно ушла. Это прекрасно видела рыжая, и дабы подстегнуть ее мотивацию, громко произнес:

— Похвальное рвение. Премию получишь.

А у самого сердце ухает, ноги свело, голова кругом. Раньше видел подобное только в порнухе, а тут на тебе. Это сказка? Это сон? Интересно, все маги так живут? Хотя причем тут, блин, маги. Были б деньги, а желающая отсосать за них всегда найдется.

Из подвала вышла рыжая. С бутылкой вина, но без платья. Без спросу села на колени, якобы наполнить кружку. Не стал долго ждать и бесстыдно сжал высокую упругую грудь. Волшебная палочка вновь наполнилась колдовской силой, но красотка подмигнула и ушла, виляя задом. Ей премию не дам.

— Хозяин! — донеслось сверху. — Все готово!

Поднялся, на ходу стаскивая обновки. Служанки уже разделись и жадно хлестали из горла, сверкая небритыми подмышками. Впрочем, подмышки — далеко не самое страшное. Но после полулитра крепленого на подобные мелочи закрываешь глаза.

Плюхнулся на кровать. Блондинка попыталась взгромоздиться на меня, но пацанка ее грубо оттолкнула.

— Куда прешь, корова?!

— Щас как дам по роже, глиста! — окрысилась девушка.

Пришлось успокаивать.

— Тихо! Первая вызвалась — первая и будет. Не волнуйтесь, все успеете прокатиться.

Пышная раздвинула кудри, о которые и садовые ножницы бы затупились, и медленно села, охая и постанывая. Я невольно зажмурился и впился пальцами в матрас. Она мерно привставала и опускалась, придерживая колышущиеся словно желе груди. Входило так плотно, что в глазах темнело и пульсировало в затылке.

Другие сидели по обе стороны и наблюдали. Рыжая — с легким стыдом, брюнетка — с большим азартом, то и дело закусывая нижнюю губу. Чтобы не выстрелить, начал думать о всякой фигне. О грустных котиках, несправедливости жизни, голых старухах. Немного отпустило.

Партнерша вдруг согнулась и затряслась как в припадке, протяжно вопя.

— Ох, мля, вот это да. Магия какая-то.

— Слезай уже. Моя очередь.

Едва место освободилось, пацанка наскочила разве что не в прыжке и быстро задвигалась, водя ладонями по упругому животику, маленьким грудкам и шее. Было видно, секс доставлял ей огромное удовольствие, даже за деньги. Она почти не стонала, но часто-часто дышала открытым ртом.

Вскоре поглаживание сменилось царапаньем. На тонкой бледной коже оставались розовые следы, а сосочки она крутила так, будто намеревалась оторвать.

— Любишь жестко? — прохрипел я.

Резкий кивок.

— Отшлепайте ее.

— Ох, это я запросто.

Блондинка замахнулась и врезала от души, за всю хурму. На попе вспыхнула отчетливая красная пятерня. Девчонка зашипела и дерзко крикнула:

— Все, что ли? Я комаров сильней прихлопываю! Шевелись, свинина.

Служанка, устав терпеть оскорбления, подняла с пола мой ремень. Схватила наглячку за голову и стала охаживать по спине, бокам и заднице так, что зазвенело на весь дом.

— Я тебе дам свинину, сука. Я тебе покажу корову, мразь.

Прежде чем вмешался, беднягу исполосовали по первое число. Она лежала на мне, уткнувшись в плечо, и не шевелилась.

— Ты живая?

Едва слышно простонала:

— Тише. Не дергайся. Никогда так не кончала, внутри все горит.

Затем откинулась на спину, широко расставила ноги и замерла, время от времени подрагивая.

— Ну что, Гермиона. Тебе последний билет. Ложись на спину.

Закинул колючие лодыжки на плечи, нащупал вход среди рыжих кудрей и осторожно вошел. Она ахнула разок и затихла, сложив руки по швам. Из всех троих эта оказалась самой деревянной, но я уже придумал, как ее расшевелить.

— Десять золотых той, кто оближет ей сиськи.

— Эй! — встрепенулась служанка. — Мы так не договаривались.

— А тебе — двадцать.

— Договорились.

Похоже, темненькая старалась быть первой во всем. И без лишних уговоров и споров присосалась к острому розовому соску. Блондинка, не желая уступать, с чавканьем и хлюпами накинулась на второй.

— Ах… девчата, осторожнее. Откусите.

Она сцепила пальцы на затылке и застонала. Смотреть на это больше не было сил. Вынул и извергнулся под таким напором, что забрызгал им волосы, щеки и живот. После чего вылакал полную бутылку пива и довольный лег спать в гнездышко разгоряченных тел.

На рассвете меня разбудили грохот входной двери и тяжелые шаги на лестнице. В спальню влетела Лира, окинула творящийся бардак хмурым взглядом и сказала:

— На нас напали.

Глава 4

— Кто?

— Колбан. Кто ж еще.

Башка раскалывалась. По привычке коснулся виска и… ничего. Попробовал еще раз — ноль эмоций. Может, дар слабеет с похмелья?

Оделся, превозмогая тошноту, и поплелся за спутницей. На стенах уже выстроились лучники. Солдаты внизу готовились сменять павших. Майор вышагивал вдоль рядов, держа руки за спиной, и наставлял подчиненных.

На четвереньках заполз на боевой ход и положил подбородок на влажный холодный камень. Малость полегчало.

Вдали, у кромки леса, виднелись пешие латники. Сколько — сказать сложно, за деревьями могла таиться хоть целая армия. На флангах алели клинья гвардейцев, а впереди на белом жеребце гарцевал старик в красной мантии с золотой оторочкой и тонкими наплечниками в виде выгнутых березовых листьев. Лица не видел — из глубокого капюшона торчала лишь заплетенная в тугую косу длинная седая борода.

— Среди вас прячется колдун! — крикнул он и зашелся в кашле. — Отдайте его.

— Придите и возьмите! — гаркнул Томан и обратился ко мне: — Сэр Леонид, подсобите?

Я свесился с зубца и обильно блеванул.

— Сэр Леонид?

— Бу-э-э-э…

— Вы можете сражаться?

— Только с приступами тошноты. Да и то не факт. Блин…

Чародей взмахнул рукой, и половину воинов сдуло со стены ураганным порывом. Остальные спустили тетивы, но все стрелы отскочили от невидимого щита.

— Нам не устоять без магии, — взволнованно произнес командир. — Сэр Леонид, соберитесь.

— Откройте ворота. Я ухожу.

— Что?! Но почему?

— Кажется, я пропил дар.

— Предупреждала же. — Лира фыркнула и вздернула носик. — Будет тебе наука.

Воин в задумчивости почесал затылок.

— Может, пройдет?

— Может. А Колбан станет ждать?

— Вряд ли.

— Вот именно. Открывайте.

Томан вздохнул и велел поднять решетку.

— Лейтенант. — Повернулся к девушке. — Спасибо за компанию. И за то, что не отрезала пальцы. Майор — удачи в боях. Не поминайте лихом. Эй, там! Я выхожу!

Бредя по колено во влажной траве, думал лишь об одном — поскорее бы унялась боль. Уж лучше пусть голову отрубят — терпеть никакой мочи нет. Лорд замер в ожидании, подняв руку. Наверное, опасался подвоха.

Где-то на полпути услышал позади шелест. Обернулся — Лира. Девушка бежала за мной без оружия, но в гордо реющем офицерском плаще.

— Ты куда?

— Я — твоя Спутница. И буду сопровождать Избранного и в радости, и в горе.

— Тебя будут пытать и, скорее всего, убьют. Ты же вражий лейтенант.

— Доля Спутницы не легче твоей.

Застонал и потер вспотевшие щеки. Вот же впилась как заноза.

— Даже не вздумай сопротивляться, — предупредил Колбан.

— В меня целят из луков человек сто, — устало отозвался и зевнул. — Я ж не дурак.

Старик замолчал, но готов поклясться — в тот момент он ехидно улыбался.

— Ты утратил дар. Все же ты дурак. Да еще какой.

— Давай ближе к делу. Еле на ногах стою.

— Ну так не стой.

Взмах руки — и темнота.

Очнулся от холода в тесной каменной комнатке с единственным окошком, больше похожим на бойницу. Из мебели — немного сена на полу. В углу рядом с окованной дверью сидела Лира, прижав колени к груди. Когда глаза привыкли к полумраку, заметил ссадины и кровоподтеки на бледном лице.

— Ты как?

— Могло быть хуже.

— Пытали?

Фыркнула.

— Тоже мне пытка. Так, поболтали немного о том, о сем.

Спросьнья напрочь забыл о больной голове. Резко встал и тут же согнулся в три погибели, шипя словно перепуганный кот. Когда мозг перестал взрываться изнутри, медленно выпрямился и выглянул в окно. Здание, где мы оказались, стояло на огромной высоте, а внизу простирался усыпанный снегом ельник. За ним все тонуло в непроглядном тумане, как в компьютерной игре.

— Где мы?

— Не знаю. Наверное, в одной из тайных крепостей лорда.

За дверью раздался надсадный кашель. Скрипнула заслонка, и я увидел заплетенную бороду толщиной в руку. Вот кого надо Косичкой звать, а не Лиру.

— Не люблю болтовню, — прохрипел чародей. — Скажу сразу — присоединяйся ко мне, будем вместе править миром. Только представь — самое вкусное вино, самые красивые женщины из разных стран. Сколько захочешь. Когда захочешь. Что захочешь.

— Ты опоздал, старый. Дар кончился.

— Я знаю, как его вернуть.

— И как же?

— Сперва поклянись в верности мне и нашему общему делу.

— Убирайся, предатель! — рявкнула девушка. — Нас не соблазнить гнилыми посулами.

— Эй, говори за себя. Так что там насчет женщин?

— Объединив силы, мы одолеем всех! Ни одно войско, ни один колдун не устоит пред нами.

— Он лжет! И хочет тобой воспользоваться.

— Молчи, мятежница! Я предлагаю справедливую сделку. Мне — трон мира. Тебе — бесконечные удовольствия.

— А время на подумать?

— Времени нет. Или клянись, или придется поторопить.

— Это каким, простите, образом?

Каркающий смех перешел в мокрый кашель. На бороду упали капельки крови.

— Скоро узнаешь.

Заслонка щелкнула, по коридору эхом прокатились хромые шаги.

— Отстой. А как все хорошо начиналось.

— Сам виноват. И почему богиня выбрала именно тебя? Наглого, дерзкого, глупого, похотливого, самовлюбленного и ленивого засранца! Ты — дикарь, получивший в подарок прекрасную вазу и приспособивший ее под ночной горшок!

— А еще вчера боготворила.

— Я ж не знала, что окажешься такой свиньей! Ты вел себя как… пришелец из иного мира. А все ради чего? Ради дешевых шлюх и пойла!

— Слушай, а в твоих легендах не сказано, как вернуть силу?

— Нет. Избранные древности не были такими… такими… негодниками!

— О, придумал! Я соглашусь, получу дар и убью старика. Гениально же.

Лира презрительно фыркнула.

— Дурак. Если поклянешься, станешь его рабом навеки!

— Да уж, ситуация…

Лира закрыла лицо ладонями и тихо забубнила:

— Тенеда-созидательница, дай мне сил наставить Избранного на путь истинный. Не позволь пасть в пучину страхов и сомнений. Упаси от ярости и пристрастия, укрой от кровавого взора Марзала-сокрушителя.

— Лучше делом займись. Может камень где шатается, или петли проржавели.

— Отсюда не сбежать. Замок построен и связан магией.

Пол задрожал от грохота шагов. В камеру ворвались трое дюжих ребят в доспехах — один прижал спутницу к стене, другие подхватили меня под руки и куда-то потащили. Темный промозглый коридор, винтовая лестница, головокружительный (в прямом смысле) подъем, засыпанная снегом крыша. Колбан стоял у самого края, спрятав ладони в глубоких рукавах, и наслаждался видом. Попытался скинуть гада — не вышло, дар игнорировал меня с упорством обиженной бывшей.

В шаге от него растирался и фыркал лысый чернобородый крепыш с серьгой в ухе. Из одежды — только штаны. Не знаю, есть ли в этом мире стероиды, но накачался он дай боже — хоть сейчас на Мистера Вселенную.

— Ответ, — строго произнес лорд.

— Еще думаю.

— Анрэй, разомни-ка его. Чтобы думалось лучше.

Качок издал странный звук — этакую смесь рыка и хрюканья. И направился в мою сторону, хрустя пальцами. Его мутный взгляд не предвещал ничего хорошего. Попытался дать заднюю, но конвоиры швырнули прямо в стальные объятия бородача.

Легонький тычок в грудь — лежу. Добивать не стал, дал подняться. Оказалось, я почти на две головы выше драчуна, пусть и заметно уже в плечах.

— Ну ладно. — Поднес кулаки к подбородку. — Сейчас получишь.

Стоит ли говорить, что мне выписали первосортных костылей? Сильно не увечили, зато швыряли, таскали, ломали, сидели сверху, душили и всячески истязали. Не знаю, сколько времени длилась «борьба», но под конец чувствовал себя упавшим этажа с шестого.

— На сегодня хватит, — с усмешкой сказал Колбан. — Завтра будет веселее.

— Ублюдок старый…

— Увести.

Точнее — уволочь. Очень здорово, блин, биться спиной и затылком о ступени после жаркого танго с медведем. Никогда бы не подумал, что пара горстей прелого сена покажутся самой мягкой из перин. Только бы не шевелиться. Даже моргать больно.

— Ты как? — с тревогой спросила Лира, сев рядом на колени.

— Добей… пожалуйста…

— Тише. Потерпи.

Она укрыла меня двумя плащами и стала легонько гладить по затылку. Черт знает почему, но ломота слегка унялась.

— Спасибо.

— Пустяки. Я тебе жизнь должна. Ты спас меня в той пещере, хотя мог уйти и не вернуться. Тогда-то и поняла, что ты не лжешь. И в самом деле иной. Не такой, как все. И дело не только в даре, а в том, как ты им распорядился. Я увидела милосердие, сострадание, отвагу…

— А я взял и все пролюбил.

— Отринуть соблазны нелегко. Особенно когда их так много. Боги испытывают всех, а с Избранного спрашивают втройне.

— Не хочу быть Избранным. Хочу домой.

Вздохнула.

— Я тоже.

— Расскажи о себе.

— Что там рассказывать. Мать умерла при родах, с пеленок воспитывал отец. Он был гвардейцем, дослужился до полковника и охранял короля на приемах и церемониях. Пока одурманенный фанатик не убил его исподтишка во славу Марзала. Я тоже хотела в гвардию, но кто ж туда бабу возьмет.

— Дикари.

— Можно подумать, в твоем мире женщин призывают в армию.

— Еще как. Причем кое-где в обязательном порядке.

— Повезло им. А мне пришлось продать дом и уйти в горы — в монастырь мастеров клинка. За пять лет научилась фехтовать лучше многих мужиков и доказала всем, что имею право носить доспехи. Дерзкая, но умелая девчонка приглянулась генералу Борбо, и он принял меня в пограничный отряд. Но даже несмотря на все старание и желание, я лишь лейтенант. А бездарности и тупицы давно ходят в майорах.

— Как Томан?

— Нет. Томан отличный воин, командир и друг. Надеюсь, с ним все в порядке.

— Вы — пара?

— Скорее брат и сестра.

— Представляю, как печет у бедняги.

— Что печет?

— Забей.

— Тогда твоя очередь. Расскажи о своем мире.

— Года не хватит не все про все.

— Как знаешь.

— Не обижайся только, ладно? Язык распух, челюсть еле двигается. А завтра вломят еще сильнее. Боюсь, или соглашусь, или помру.

Послышались шаркающие шаги и кашель.

— Мля, опять дед? Какого хрена ему надо? Виделись же час назад.

Скрипнула заслонка. Видит бог, скоро начну заикаться при любом похожем звуке.

— Подслушал ваш милый разговор, — сказал Колбан. — И в голове словно молния вспыхнула. Как же раньше-то не додумался? Тебя пытать нельзя — помрешь еще. Зато твою подружку — запросто.

— Только тронь ее…

— Да-да, уже коленки дрожат. В подвал их. С парнем осторожнее, он живым нужен. И здоровым. Относительно.

Опять лабиринты коридоров и лестница — вниз, глубоко, в самое сердце горы.

— Леня, — шепнула девушка.

— М?

— Я умею терпеть боль…

— Лира!

— Но чтобы ни случилось. Чтобы со мной не делали…

— Прекрати.

— Нет, послушай. Одна жизнь — ничто по сравнению со всем миром. Заполучив твою силу, Колбан уничтожит миллионы. Он мстительный и желчный. Многие страны будут стерты в пыль из-за его давних обид. Поэтому… ты понял.

— Боже…

— А ну заткнулись, — гаркнул латник.

Кладка кончилась, мы вошли в извилистый тоннель, кончающийся просторной пещерой. Здесь злодей обустроил пыточную. Он возвел мучения в целую науку на стыке анатомии, инженерии и медицины. Жаровни освещали механизмы настолько сложные, что я мог лишь догадываться о том, как они работают. Ремни, кабестаны, противовесы, шестерни — это только то, что было снаружи. Какие тайны хранились в коробах и ящиках знали те, чья кровь навсегда впиталась в дерево и осела ржавчиной на железе.

— Почетному гостю — почетное место.

Меня усадили на высокое кресло и стянули конечности кожаными жгутами. Отверстия на спинке и сиденье как бы намекали — поворотное колесо торчит сзади не просто так.

Лиру подвели к шкафу напротив. Выглядел он жутко. Две вертикальные прорези сходились кверху в виде пламени свечи. Меж ними из досок торчали рыжие железяки, напоминающие человечьи ребра. Девушку вложили в них и замкнули скобы. Пока один солдат привязывал ремнями ноги и голову, второй зашел за устройство и чем-то протяжно заскрипел. Скобы сжались, надежно схватив тело пленницы словно зубами. Судя по перекошенному лицу, даже это причиняло сильные муки.

— Отвалите от нее! Уроды!

— Наслаждайся. — Колдун хмыкнул. — Когда еще такое увидишь?

Латник сунул ладони в прорези и выудил широкие железные наручи на цепях. Приковав ими Лиру, отошел и кивнул подельнику. Тот снова заскрежетал, и руки пленницы исчезли в темном грохочущем нутре короба.

— Эта штука выламывает кости из плечевых суставов. Потом вправляет. Потом опять выламывает. — Чародей рассказывал о страшной пыточной машине как о новых сапогах. — Закаленный воин выдерживает десять повторений. Скольких крепышей я проверил на прочность, но больше десяти никто не продержался. Как думаешь, она побьет рекорд?

— Отпусти ее.

— Решил поклясться?

— Не вздумай! А-а-а-й!!

— Посмотри, как она страдает. Может, я ошибся? Может, тебе плевать на нее? К чему тогда спектакль? Парни, полная мощность!

— Заткнись!! — Я заерзал на стуле, но его будто привинтили к полу. — Не смей!

— Клянись.

— Нет! — И снова крик, кнутом ударивший по сердцу.

— Даже не представляешь, как это больно. У тебя что, души нет?

— Ладно! Хрен с тобой!

Скрежет стих. Лира в полуобмороке обвисла на ребрах и тяжело задышала.

— Я, Ленский Леонид Петрович…

— Так.

— Названный неким Избранным…

— Да.

— Торжественно клянусь вернуть свой дар.

— Правильно.

— И прокатить тебя, ушепка, на твоих же каруселях. Раза по два минимум.

У колдуна аж борода затряслась. Он отвесил мне звонкого леща и повернулся к солдатам. И тут я услышал отчетливое жужжание. От знакомого звука внутри все похолодело. Откуда у чародея мобильник?

Старик достал из кармана круглое зеркальце в золотой оправе и поднес к лицу. Он стоял спиной ко мне, и я отлично видел в отражении гладко выбритого хлопца в откинутом капюшоне. Ничего себе, да это круче Палантира.

— Лорд Колбан! Срочное собрание Совета.

— Я занят.

— Забар ждет вас немедленно. Разведчики заметили большое войско мятежников. Движется прямо на Герадион. Велено созвать всех магов.

— Понял, — нехотя процедил старик. — Скоро буду. Так, этих в камеру. До моего возвращения не трогать и кормить раз в сутки.

— Есть! — хором гаркнули латники.

Он щелкнул пальцами и растворился в ослепительной вспышке.

Когда дверь захлопнулась, я сгреб всю солому в угол, укутал Лиру плащами и помог сесть. Девушка привалилась к стене и отрешенно уставилась в никуда. Не успел и слова сказать, как вернулся стражник и грохнул у порога ведерко гречневой каши. Из нее, аки меч из камня, торчала деревянная ложка с длинной ручкой.

— Туда же и посрете, гы-гы-гы, — сказал вояка, ковыряясь в замке.

Судя по запаху, туда уже посрали. Отодвинул ведро подальше и устроился рядом со спутницей.

— Если правильно сломать ложку, — прошептала она, — получится отличный шип. Один удар в сонную артерию — и все.

Насторожился:

— Ты о чем?

— Лучше убей меня. И на тебя давить не смогут, и я не буду страдать.

— Еще чего.

— Тогда я сама.

— Не мели чепуху.

— Нам все равно конец. Завтра, послезавтра, через неделю…

— Эй! Где та храбрая девчонка, готовая вытерпеть любую боль?

Глубокий и печальный вздох:

— Осталась там, под землей.

По застывшему, словно вылепленному из фарфора лицу покатились слезы.

— Эй…

Очень хотелось обнять беднягу, но это бы навредило. Поэтому взял ее щеки в ладони и прижался лбом к макушке, нежно поглаживая большими пальцами влажные скулы.

— Прости…

— Все нормально.

Всхлип.

— Я не готова нести бремя Спутницы. Я дура и слабачка.

— Не говори так. И не кисни. Из любой, даже самой глубокой задницы есть выход. Что-нибудь придумаю. Мне бы только капельку дара. Крохотную частичку.

(Бес на левом плече посоветовал пошутить про донышко, но в этот раз я его не послушал).

Опять загрохотали шаги. Да сколько можно шастать? Неизвестные остановились перед камерой, зазвенели ключи.

— Уверен? — Узнал голос стражника, принесшего кашу.

— Не ссы. Главное — одежду не рви и по роже не бей. Тогда старик ничего не узнает.

А это Анрэй. Похрюкивания и хрипы ни с кем не спутаешь.

— К тому же, девке все равно каюк. Чего добру пропадать?

Даже хлебушек бы понял, зачем пожаловали ублюдки. Внутри все сжалось от одной лишь мысли, что они надругаются над Лирой прямо здесь, на моих глазах. Девушка задрожала и беззвучно зашептала молитву Тенеде.

— Гребаный замок. Хоть бы смазал раз.

— Виноват, — угрюмо бросил латник.

Счет пошел на секунды. Судорожно огляделся в поисках какого-нибудь оружия. Ведро не годилось, а вот ложка… Попытался расколоть ее об стену, но в итоге остался с тупой рукояткой, которой и желе не проткнешь.

Ладно. Допустим, этой палкой получится выколоть глаз. Если совсем повезет — два. Но как быть с воином в полных доспехах? Вот засада.

Ключ провернулся. Я полностью понимал безвыходность положения, но без боя отдать спутницу в вонючие лапы просто не мог. Встал перед дверью, взял кусок ложки словно заточку и сделал морду позлее. Грамотный понт лучше выстрела. Грамотный понт — наш спаситель.

— Опа! — крикнул Анрэй с порога и почесал косматую грудь. — Какие люди! Давно не виделись. Сам в сторонку отойдешь или помочь?

— Лорд Колбан приказал не трогать нас.

— И че? Ябедничать побежишь? Я его лучший офицер. Я командую этой крепостью. Ну пожурит немножко. Ну пальчиком погрозит. Ну бородой потрясет. А девке так и так кранты. Вот и порадуем ее перед смертью. Если хочешь — третьим будь, не жалко.

— Боюсь, пальчиком ты не отделаешься. Я видел, что колдун делает за малейший проступок. Сжигает заживо. И плевать — офицер или сам главнокомандующий.

— Давай лапшу не вешай. И встань в уголок. Хочешь — отвернись. Хочешь — посмотри да подуши гуся.

— Уходите. Не то хуже будет.

Кабан побагровел и сжал кулаки.

— Ну, держись, паршивец.

Он шагнул вперед, я отступил и замахнулся, целясь в глаз. Вдруг из деревяшки с тихим треском ударила молния — тонюсенькая, блеклая, едва различимая даже в полумраке. Вот знаете, снимаете в темноте шерстяной свитер — и по нему такие же носятся.

Но ее вполне хватило, чтобы здоровяк рухнул как подкошенный и забился в конвульсиях. Подельник, учуяв запах магии, резво развернулся и собрался дать стрекача. Ага, щаз. Минус два.

— Дар… вернулся! — радостно воскликнула Лира.

— Не весь. Сиди, попробую подлечить.

Поводил руками у плеч — без толку. К счастью, вновь подсобила палочка-выручалочка. Из нее выстрелил сияющий золотой червячок, заполз под одежду и погас. Похоже, рукоятка собирала все оставшиеся (или возникшие невесть откуда) толики волшебства и направляла словно антенна.

— Лучше?

— Да. Почти прошло.

Спутница вытащила из ножен короткий меч стражника. Крутанула перед собой, подбросила на ладони и удовлетворенно кивнула.

— Тяжеловат, но сойдет.

Мне досталась связка ключей.

— Идем.

Вздохнул.

— Знать бы еще куда.

Мы на цыпочках брели по каменным тоннелям, стараясь не дышать и вслушиваясь в каждый шорох. На кончике обломка горела янтарная бусинка — наш единственный свет в полумраке, а местами и в кромешной тьме.

Судя по длинным рядам окованных дверей, весь этаж занимала темница. Любопытства ради открыл несколько заслонок и заглянул внутрь — в трех камерах из пяти на полу валялись полусгнившие тела и скелеты в обрывках одежды. Впрочем, ничего удивительного, учитывая веселый парк аттракционов в пещере.

— Здесь выхода нет, — шепнула Лира. — Выше или ниже? Хотя стой… Слышишь?

Приложил ухо к стене. Гул доносил с верхнего этажа крики, песни и звон разбитой посуды. Оставшись без надзора, солдаты тот же час ушли в загул. Кот из дому… Интересно, скоро хватятся главаря?

— Схожу гляну. Жди.

— Нет, ты жди, — шикнула девушка. — А я гляну.

— Не спорь. Начнется буча — беги… куда-нибудь.

— Разберусь, не вчера родилась.

Солдаты пировали в просторной зале вокруг длинной ямы с углями. Несмотря на жар, здесь было заметно холоднее — отчасти из-за сквозняков. В помещение вошел кутила с двумя бочонками под мышками. Прежде чем он захлопнул задницей дверь, я увидел искрящийся снежный ковер. Вот он — выход. Но как пробраться мимо всей этой шушеры?

Крыша слишком высоко — ноги переломаем. В бойницы тоже не пролезем. Как ни крути, путь один — через столовую. Но если нас заметят и пустятся в погоню, далеко не уйдем. Дождаться, пока гады упьются и заснут? Вряд ли они станут нажираться в дрова — колдун может заявиться в любое время.

— Ну что? — спросила Лира, и я чуть не подпрыгнул.

— Да ничего. С боем не прорвемся — их там не меньше тридцати. Придется по стелсу.

— А?

— Тайком, говорю. Незаметно. Как мышки.

— Я тут подумала… а давай поищем комнату Колбана. Вдруг там важные документы? Или волшебный артефакт? Ковер-самолет какой-нибудь.

— Тебе и метлы хватит.

Нахмурилась:

— Что за намеки?

— Шучу. Не парься.

Мля, просрал ульту на потрахушки, а в нужный момент все скиллы на кд.

— Опа! А вы еще кто?

Заболтались. Задумались. И не заметили пьяного латника, поднимавшегося по лестнице. Его возглас прозвучал как гром среди ясного неба. Стража перестала буянить и в гробовом молчании уставилась в нашу сторону.

— Бежим!!

Глава 5

Наша скачка по столу отлично бы смотрелась в слоу-мо. Мы неслись словно вихрь, опрокидывая кружки, расплескивая кашу и наступая на пальцы нерасторопным стражникам. А нерасторопными были все — где вы вообще видели шустрых и ловких пьяниц?

Они очухались лишь когда хлопнула входная дверь. И хлопнула очень вовремя — я отчетливо услышал хищный стук и дребезг: кто-то пустил стрелу, или метнул кинжал. Тут же проорали:

— Дурак! Живьем брать!

Во дворе снега навалило по колено. Тут его хотя бы чистили — вон лопаты вдоль стены стоят. А снаружи наверняка по пояс, а то и глубже. Пешком далеко не уйти. Под соломенным навесом заметил сани, похожие на лодку с лыжами. Но пока найдешь лошадей, пока запряжешь… А воины, качаясь и подволакивая ноги словно зомби, уже толкались у порога.

— Заснул? — крикнула Лира. — Бежим!

Латник открыл дверь плечом, не удержал равновесия и грохнулся плашмя. Второй споткнулся об него и растянулся рядом. Третьего толкнули в спину, чтобы шел быстрее, но тот разъярился не на шутку и врезал обидчику в нос. Началась свалка, выкраивая для нас драгоценное время. Но далеко ли уйдем по такому снегу?

— Иди же! — Девушка выхватила меч. — Я их задержу!

— На две секунды?!

— Хотя бы! А что еще делать?!

— Лезь в сани.

— А ты толкать будешь? Или хомут наденешь?!

— Лезь, говорю!

Спутница фыркнула, но все же устроилась на корме, приготовившись к неминуемой драке. Я сел ближе к носу и уткнул волшебный кусок ложки в пол меж ботинок, взявшись за обломок как за самолетную ручку управления.

Заклепкодрочерам на заметку: то, что берут одной рукой — ручка управления. А если двумя — штурвал. Запомните наконец.

— Господи, кем бы ты ни был в этом странном мире, дай мне еще капельку силы. Обещаю — стану хорошим. Только вытащи нас отсюда.

Сани чуть подались вперед. Я наклонил деревяшку, и лодка с лыжами медленно поползла к воротам. Хвала всем богам, гарнизон обленился настолько, что забыл опустить решетку, и мы спокойно покатили к…

— Обрыв! — рявкнула на ухо Лира. — Бери правее!

Вдоль горы шел узкий серпантин — телеги не разъедутся, но из-за сугробов он казался еще уже. Делать нечего — или туда, или в пропасть.

— Вон они!!! — донеслось сзади.

— Твою ж мать, вы это видите?

— Сани сами едут!

— Да это ж магия!

— Ну их к черту, мне за такое не доплачивают.

Стражники проводили нас хмурыми взглядами из-под ладоней. Издали казалось, они отдают честь по пояс в снегу. Показал им средний палец и осторожно въехал на горную тропу. Уклон у нее немаленький, и сани начали разгоняться, несмотря на все попытки притормозить. Как ни тянул ручку на себя, как ни молил богов, лодка набирала скорость. Все что мог — слегка поворачивать нос влево-вправо. Для успешного съезда и этого хватит, вот только я, блин, не бобслеист.

— Куда так гонишь?!

— Они сами!

Лира ойкнула и прижалась ко мне, аж ребра затрещали. В иных обстоятельствах это было бы приятно, но не когда несешься по кривой километров под сорок. Один неверный маневр — и все. Только не смотри вниз, только не смотри вниз…

— Тенеда всемогущая, направь…

— Лучше за дорогой следи!

— Левее!

Сани слегка занесло, и метров пять мы проехали на одной лыже. Не стану утверждать, но, кажется, в этот момент мое сердце остановилось. И это еще фигня. Дальше лежал прямой участок с нехилым таким сугробом посередине. В нашем случае не просто сугробом, а самым настоящим трамплином.

— Ох ты ж…

Резкий взлет, невесомость. Звуки стихли, время будто остановилось. Удар, подскок, и сани завертелись как кленовая семечка на ветру. Нас вышвырнуло с дороги. К счастью, успели добраться до подножья и лететь было всего ничего. Высота третьего этажа, а внизу — толстенный слой снега. Правда, довольно рыхлого.

Юркнули с головой, как глухари. Нас тут же засыпало, свет погас. Хорошо хоть девушка все еще липла к спине, искать не пришлось.

— Куда копать? — шепнула она. — Мы лежим вниз головой? Давай, я буду рыть сюда, а ты — туда. Воздух кончатся, чуешь?

— Угомонись! И не дергайся.

Старый альпинистский трюк — запоминайте, вдруг пригодится. Я пустил слюну, она потянулась вниз. Отлично — роем в противоположную сторону. Выбрались, отдышались. Ельник совсем рядом, а там снега заметно меньше. Остались два вопроса: где мы находимся и куда, блин, идти?

— Леня?

— Да?

Она кинулась мне на шею и крепко обняла. Объятия у нее вообще дай бог, кости так и трещат.

— Спасибо. Это было круто.

— Круто?! По-моему, я поседел.

— Все равно ты настоящий герой. Ну, идем.

— Знаешь, что это за лес?

— Нет. Но с высоты видела — он почти весь окружен горами. Выход есть только на севере. Больше идти некуда.

За последние три дня протопал больше, чем за всю жизнь. Всегда любил леса, но после всех этих долбанных походов просто возненавидел.

— Смотри в оба, — предупредила Лира. — Здесь могут водиться медведи.

До вечера ни одного косолапого не встретилось. Зато нашли дом на берегу ручья — крепкий, бревенчатый.

— Охотничья зимовка. Эй, есть кто?

Девушка постучала рукоятью меча в дверь и запертые ставни. Никто не ответил.

— Странно, — сказала она. — Закрыто изнутри.

— Может, палочкой?

— Погоди. Не трать силу.

Послышалось — ману. Ох уж эти рпг.

Лира просунула клинок в щель, нащупала засов и осторожно выдвинула из скоб. Внутри пахло пылью и запустением, в каменной печке давно не разводили огонь. Зато на просторной кровати лежал целый ворох волчьих шкур — ночью точно не замерзнем.

— Гляди, какая красота. — С разбегу плюхнулся на койку и похлопал по пыльной шерсти. — Двоим места хватит.

Глухо хрустнуло.

— Осторожней! — шикнула Лира. — Сломаешь. И спать будем по очереди. Один спит — другой сторожит.

— От кого? Стены видела? А дверь? Никакие медведи сюда не залезут. Разве что у них есть таран.

— В лесах всякое водится.

— Да брось. Так и скажи, что не хочешь прикорнуть в моих теплых нежных объятиях.

Фыркнула.

— Опять начинаешь? Мало проучили? Так еще проучат.

— А я ничего похабного и не предлагаю. Просто полежим, погреемся.

— Ты неисправим.

— Только посмотри, какое уютное гнездышко.

Откинул шкуры и заорал не своим голосом, отпрыгнув к самой двери. Под ворохом ободранных волков лежала мумия в кожаной броне, сжимая иссохшими руками меч и лук. То-то пахнет в доме странно… И хрустела, судя по всему, не только койка.

— Его убили?

Лира склонилась над трупом.

— Одежда цела. Ран нет. Замерзнуть тоже не мог. Значит голод или болезнь.

— Отстой. Чур я на часах, а ты спи. Если не брезгуешь.

— Видишь кусочки коры у печи? Там лежали дрова. Бедняга сжег все, но за новыми так и не пошел. Дикий зверь не может ждать несколько дней. Сам с голодухи сдохнет. Охотника караулило нечто иное. Кстати, солнце садится. Сходи за дровами.

У меня заслезились глаза.

— Э-э-э… Лучше ты.

— Тогда унеси тело.

Взглянул на жуткую мумию с раззявленным ртом и вздрогнул.

— Ладно, дрова так дрова.

— И воды набери. Вон ведро.

Взял — тяжеловато. Поднес к двери, присмотрелся — а в нем какие-то серые хлопья. Понюхал — засохшее дерьмо. Получается, несчастный охотник не только выйти по нужде боялся, но даже ставни не открывал, выплеснуть отходы.

Что за существо, черт возьми, могло так напугать? На что, блин, страшно смотреть даже матерому зверобою? Мне уже захотелось забиться под кровать и не вылезать. Никогда. Но не праздновать же труса перед той, кому хочешь… вы поняли.

Вышел на крыльцо, держа перед собой палочку. Красиво, ничего не скажешь. Закатное золото разливается по заснеженным еловым лапам, подкрашивает полянку в рыжий, искрится в ручье. Птички поют, водичка журчит. Романтишно! Мангал, шашлычки, бутылка вина — идеал для свидания с приятным бонусом. Жаль, где-то неподалеку притаилась неведомая хрень. Может, за тем деревом. Или в том сугробе. Или ждет ночи, чтобы бродить вокруг и заглядывать в окна большими красными зенками.

Внутри все сжалось, приготовилось к бегству. Еле сдержался, чтобы не дать стрекача. Надо ставни проверить.

Сперва решил посмотреть за домом — вдруг там поленница. Прижался к стене, палочка у лба — ну просто спецагент в перестрелке. Шагну — замру — прислушаюсь. Кажется — нечто притаилось за углом, раззявив клыкастую пасть. Только сунусь — хвать и все.

— Ты что делаешь?

Хотел сказать — инфаркт жду. Спасибо, что поторопила.

— Да вот… стою… наблюдаю.

Девушка положила мерзко хрустнувший мешок и присела у ручья вымыть руки. Рядом с ней не так жутко, да и спасовать нельзя. Набрался смелости, зашел за дом — дров нет. Только пенек, а в нем ржавый топор торчит. Сунул за пояс — какое-никакое оружие. Но вот беда — поблизости ни валежника, ни сухих елок. А до заката меньше часа.

— Нужно больше дров, — сказала Лира. — Покойного надо предать огню.

— А до завтра покойный не потерпит?

— Наш долг — похоронить его по-человечески.

— А то восстанет? — попытался пошутить, хотя голос дрожал и давал петуха.

— Всякое бывает.

Ну зашибись. Не одно, так другое.

— Идем. Видела неподалеку упавшее деревце.

Отошли шагов на сто по своим же по следам. Действительно — совсем рядом от протоптанной дорожки валялась молодая сосенка. И как сразу не заметил? Пока рубил ветки, чтобы тащить было удобнее, Лира стояла на стреме. Охрана, конечно, хорошо, но если бы она еще молчала, а не рассуждала на тему таинственной смерти.

— Думаю, Колбан выбрал эти горы неслучайно. В крепость можно попасть только через долину, правильно? Вот он и запустил сюда какую-нибудь волшебную скотину, чтобы подступы стерегла. Или она уже тут жила, а колдун с ней договорился по-своему. Ну знаешь, приручил, как сторожевого пса. Своих не трогает, а чужих гонит. Очень удобно. Пару раз напугает до полусмерти — и вмиг слухи пойдут. Мол, лес проклят, не ходи, а то сгинешь. И не будет кто попало шастать и колбановские тайны вынюхивать.

— Охотника слухи не напугали.

— А может он не знал. Или не поверил.

Сдуру ляпнул:

— А каких тварей умеют маги вызывать?

У девушки аж глаза заблестели, будто ей счастливый билет на экзамене выпал.

— Да самых разных. Големов, например — но они медленные, шумные и совсем не страшные. Так, от разбойников отбиться. Духов потусторонних всех мастей. А самые сильные властны над марзальцами и тенедами.

— Это еще кто?

— Прежде чем вместе создать людей, боги творили порознь. Но получалось… не очень. Марзал вспыльчив и зол, у него выходили сплошь кровожадные чудища. А у Тенеды наоборот — бесплотные сущности из чистого света. И только когда они объединили зло и добро — получились люди. Марзалу они сразу не понравились, бог захотел их уничтожить. Тенеда воспротивилась, потому что любит всех, в ком есть хоть капелька света. Даже тебя.

— Спасибо…

— В общем, из-за этого и разругались.

— Погоди. Если Марзал нас ненавидит, почему вместе с… бывшей?.. посылает Избранных.

— Пути богов неисповедимы.

— Ага. Понятно.

Замахнулся срубить последнюю ветку и услышал вдали треск.

— Что это?

— Где? — Лира завертела головой.

— Там. Треснуло.

— Да зверь какой-то пробежал.

— Или не зверь.

Прислушался, но ничего подозрительного не заметил. Ухали филины, ветер качал макушки. Все как обычно.

— Ладно. — Девушка собрала лапник в охапку и направилась к дому. — Этого должно хватить.

Тащу бревно, по сторонам гляжу — и все кажется, будто кто-то за мной наблюдает. Но откуда — непонятно. Словно отовсюду сразу. Словно сам лес следит за непрошенными гостями. Ощущение до одури жуткое. Так и хочется бросить все, заорать не своим голосом и рвануть прочь, сверкая пятками. Но я же, блин, волшебник. Избранный, елы-палы. Да и перед спутницей неудобно. Ей вообще хоть бы хны. Ничего не боится.

На поляне стало легче. Хоть и сумерки, а видно далеко. Тварь, чем бы она ни была, так просто не подберется. Девушка остановилась у края и принялась складывать ветки в некое подобие гнезда. Я дотянул ствол до плахи и замахал топором, аж щепки полетели. Встал спиной к стене, рублю и на лес поглядываю. Если кто сунется — замечу сразу. Согрелся, успокоился — хорошо.

Вскоре пришла Лира и спросила:

— Ты мешок брал?

— Нет. На кой он мне?

— Не помнишь, куда я его положила?

Тревога нарастала с каждой секундой. В горле пересохло, снова выступили слезы.

— Да у ручья же. Напротив крыльца. Когда руки мыла.

— Нету там.

— Может, волки утащили? Они любят кости грызть…

— Следов тоже нету.

— Ну не мог же мешок сам…

Я икнул и замер на полуслове. В мыслях сразу нарисовалась картина уродливой мумии, вылезшей из мешка и потопавшей в дом, чтобы в темном углу подстеречь незадачливых путников и сожрать их мозги. С другой стороны, нежить не бесплотна и наверняка бы наследила.

— Э-э-э… тогда птица унесла. Падальщик. Гриф какой-нибудь, или сова-трупоед.

— Не нравится мне это. — Вздохнула. — Руби быстрей, а я отнесу ельник в дом. Чего растопке пропадать?

— Подожди!

— Что?

— Это самое…

— Ну?

— Тут постой, а потом вместе сходим.

— Боги… как маленький. Надеюсь, в туалет водить за ручку не придется?

— Ха-ха. Вот схватит тебя тварь — узнаешь, как ерничать. И вообще — первое правило любого ужастика: нельзя разделяться…

— Работай. Скоро вернусь.

Я не чемпион по заготовке дров, но в тот момент обогнал бы любого лесоруба. Да что там лесоруба — бензопилу «дружбу». А в голове мыслишки-то роятся — одна страшнее другой. Ладно. Допустим, от мумии топором отобьюсь. Да и палочки на трухлявые кости хватит — искра и сгорят сразу. Самое поганое — мешок сто пудов сперла та же тварь, что запугала до смерти охотника. Все на это и указывает. Мы отлучились — а она тут как тут, подкрепилась на ночь.

Справился, схватил поленья и быстрым шагом к крыльцу, то и дело оглядываясь. Лиры нигде нет. Наверное, в доме. А если там уже тварь сидит, подругу доедает и меня ждет? Дверь-то не заперта, заходи, кто хочет.

Довольно глупая фраза «крикнул шепотом», но именно это я и сделал.

— Лира! Ты где?!

Тишина.

— Эй! Ау!

Никто не отозвался. Надо избу проверить, а колени так и трясутся. Зажег светлячка, поудобнее схватил топор. Тихо стало, аж в ушах звенит. И тут половица как скрипнет. Сердце рвануло из груди, в глазах потемнело. Думал все — Кондратий пришел.

Отдышался, приоткрыл дверь. Внутри вроде никого. Обошел все углы — в самом деле пусто. А если под кроватью?

— Зачем ей под кровать лезть? Вечно всякая дурь в башке вертится.

Вышел на крыльцо, снова крикнул:

— Лира!

Тишина. Тут уж затряслось все, не только колени. Захотелось запереться, спрятаться и не выходить до утра. Наверное, так охотник и помер. Напарник пропал, а ночью он увидел… что-то. И решил не выходить даже днем.

— Лира! — Голос сорвался на хрип, словно в страшном сне. Когда орешь во всю глотку, а слышишь едва различимый шепот.

Так, отставить ссать! Я — Избранный! Меня чупокабрами не запугать!

Мля, ну зачем я вспомнил чупокабру. Перед глазами возникла та ужасающая фотка с черной мордой, вытаращенными зенками и оскаленной пастью. А фоном поплыли тематические передачи с РЕН-ТВ и статьи из желтой прессы.

Соберись, тряпка! Служанок драть — герой. А подругу спасать — жим-жим?

— Я не трус…

Докажи.

— Я смогу.

Действуй.

— Я спасу ее.

Ду ит!!

— А-а-а!!!

Голос вернулся. Я спрыгнул с крыльца и замахал обломком как Боярский шпагой, оставляя перед собой светящиеся полосы.

— Хочешь меня напугать? Иди сюда, ублюдок, мать твою, я тебя сам напугаю!

— Чего орешь?

Спутница вышла из леса, поправляя плащ.

— Ты где была?

— Под кустом.

— Что ты там забыла?

— Совсем глупый?

— А…

Страх сменился легким отвращением. Ведь это хвойный лес. Тут нет ни кустов, ни листьев. Б-р-р-р…

— Пошли в дом. А то всю жопу отморозила.

Да уж, не принцесса. Но почему-то я улыбнулся.

Пока Лира набивала печь хвоей, возился с засовом. Запершись, ткнул в растопку палочкой.

— Елочка, гори…

Сухой лапник быстро занялся, пропахшая тленом комната наполнилась терпким смоляным ароматом. Светло, тепло… аж на душе полегчало. Еще бы пожрать.

Лира зевнула.

— Ложись спать. Завтра весь день топать.

Кинул взгляд на потемневшие шкуры. На них отчетливо виднелся отпечаток тела. Оно медленно гнило и сочилось зловонной жижей, которая наверняка пропитала даже доски. И пусть все давно высохло, сама мысль лечь на ложе мертвеца вызывала тошноту.

— Лучше ты. А я посторожу.

— Да конечно. Заснешь как миленький.

— Думай, что хочешь, но я к тому гадюшнику и пальцем не прикоснусь.

— Неженка.

Посидели молча, глядя в огонь и размышляя о своем.

— Леня.

— М?

— Ты держишь слово?

— Стараюсь.

— Пообещаешь мне кое-что?

— Смотря что.

— Ты никогда не присягнешь Колбану. Даже если меня на ремни порежут. Обещай.

Скосил глаза — она смотрела прямо на меня с такой решимостью и серьезностью, что стало не по себе. Лиру при всем желании не назовешь миленькой, но никогда прежде не видел в ней столько непримиримой жесткости.

— Нет.

— То есть?

— Не обещаю.

— Почему?

— Какая разница? — Подбросил поленце в пылающий зев.

— Большая. Можно сказать — мирового значения. Я не хочу стать болевой точкой, надавив на которую ублюдок добьется своего.

— Ты уже.

— Что уже?

— Болевая точка.

— В смысле?

— Я не смогу спокойно смотреть, как тебя мучают.

— С чего вдруг?

Пожал плечами.

— Не знаю.

— Дурак. А когда будут мучить миллионы? Об этом не думал?

— Во тебя на философию пробило. Сперва надо выбраться из чертовой долины, а потом о будущем рассуждать.

— Видимо, боги сошли с ума, раз послали такого придурка.

— Сама знаешь, пути неисповедимы. Возможно, для их тайного замысла нужен именно такой придурок.

Она улыбнулась, но тут же сжала губы.

Минута тишины и покоя, а затем сверху грохнуло, аж пыль посыпалась. Будто на крышу упало нечто большое и тяжелое. Точнее — запрыгнуло. И ладно я, трус несчастный, но даже моя храбрая подруга вскочила и пару раз промахнулась мимо ножен, пытаясь выхватить меч.

Заскрежетали когти по дереву, зашуршал упавший снег. Ночной гость прошелся по настилу и замер. Лира судорожно сглотнула, не опуская глаз. Клинок затрясся так, словно шинковал невидимые овощи. Тихий скрип сменился глухим ударом — кажется, тварь уселась на конек.

Знаете, как мы перепугались? Неподвижно простояли, глядя в потолок, пока не сгорели дрова — вот как. И хоть шума больше не было, прекрасно понимали — оно все еще там, над нами.

— Ладно. — Лира опустила руку. — В доме мы в безопасности. Пересидим до утра и что-нибудь придумаем.

— Может током его долбануть?

— А смысл? Все равно до рассвета никуда не пойдем. Лучше огонь разожги.

Только закончил возиться с печью, в дверь постучали. При этом никто не слышал ни шагов на крыльце, ни скрипа на крыше.

— Оно не одно, — едва слышно шепнула девушка.

— Это я, — прохрипели снаружи.

Ладонь сама собой коснулась груди, силясь удержать рвущееся наружу сердце.

Снова стук — громче, настойчивее.

— Это я! — Тот же тембр, та же интонация. — Отвори!

Не выдержал:

— Кто «я»?

И будто запись на повторе:

— Это я! Отвори!

— Не отворю! Вали отсюда и дружка забери!

Бум… бум… бум…

— Это я! Отвори!

Не дождавшись ответа, нечто отошло в сторону и затарабанило в ставни, бубня «это я» как заведенное. Несмотря на охвативший ужас, я понимал — это только начало. Вряд ли стуки и невнятная болтовня заставили здорового мужика проваляться в койке до самой смерти. Наверняка он попытался убраться из проклятого места днем, но оно… или они загнали бедолагу обратно.

И у нас осталось совсем мало времени чтобы придумать, как не повторить его судьбу. Боже, все бы отдал, лишь бы вернуться в прошлое и не связываться со шлюхами и бухлом. Не будь я безвольным пустоголовым хреном, уже бы прикончил Колбана и взял штурмом Герадион. Потом, честно исполнив предназначение, ушел бы в загул. А не наоборот, блин.

Как там говорилось? История не терпит сослагательного наклонения? Отбросив все возможные «бы», сосредоточился на том, что «есть». Вводные удручали. Одни неизвестные: кто, откуда и как побороть? Впрочем, один способ пролить на тайны немного света все же имелся.

И взгляд невольно упал на ставни.

Глава 6

К утру чудища угомонились. Но мы понимали — они где-то рядом.

— Пора. — Спутница обнажила меч. — Надо идти, иначе не успеем выбраться из долины до темноты.

А второй такой избушки может и не встретиться. От одной мысли остаться с тварями наедине бросало в холодный пот.

Подошел к стене, держа палочку наготове. Вытянул руку, поддел щеколду. Спокойствие, только спокойствие. Уроды огромные, а в окошко даже Лира не пролезет. Если держаться подальше все обойдется.

Тихий скрип и оглушительный грохот. Мы как зайцы сиганули прочь, но то лишь ветер ударил в ставни. А может и не ветер. В любом случае, сейчас или никогда.

— Давай я. — Девушка шагнула вперед.

— Нет. — Заступил ей путь. — Сам справлюсь.

Осторожно толкнул створки. Сумерки почти рассеялись, но у кромки леса клубился густой туман. Поглядел снизу, сбоку — обзор не ахти какой, но вроде перед домом и на крыльце никого нет. А вот крыша видна только с улицы.

— Думаю, они там. — Ткнул пальцем в потолок.

— Плевать. Я не собираюсь подыхать от голода. — Девушка задела меня плечом и направилась к двери. Сдвинув засов, взялась за ручку и строго спросила: — Ты со мной?

Кивнул. А что еще оставалось? Или риск — или медленная и мучительная смерть.

Девушка чуть приоткрыла дверь и высунула голову наружу.

— Странно…

— Что?

— Следов нет. Вообще. За ночь бы их не замело. Ладно, идем. А-а-а!!!

Не знаю, каким чудом не грохнулся в обморок от увиденного. С крыши свисла белая лапа, похожая на скрученную в жгут жвачку, и схватила подругу за волосы длинными острыми когтями. Лира ударила по ней дважды, но плоть тут же склеивалась, как нагретый пластилин.

Вереща не своим голосом, девушка попыталась разжать мерзкие пальцы, но те вцепились мертвой хваткой. Лира бросила меч и уперлась руками в дверной косяк. Но проще, наверное, утянуть корабль за якорную цепь, чем сбросить нечто с крыши.

— Леня!!

Крик вырвал из ступора. Подскочил к спутнице и вонзил обломок в тугое белое мясо. Ни огонь, ни ток не причинили ему никакого вреда. Лапа дергалась, шипела, пенилась, но и не отпускала добычу.

— Оно тащит меня! Тащит наверх!

Не придумав ничего лучше, поднял клинок и резанул по волосам. Лапа сжалась подобно щупальцу, унеся в ладони золотистый клок. Прежде чем нечисть поняла, что ее обдурили, швырнул девушку в комнату и задвинул засов.

— Ты как?

Лира провела пятерней по голове. Не умирай я от страха — улыбнулся бы в умилении. Прическа — как у Рапунцель в конце мультика, когда ее тоже зверски обкорнали. Впрочем, возьми чуть ниже — получилось бы гораздо хуже. Хорошо хоть скальп не снял.

— Не волнуйся. Тебе идет.

— Нам конец, — шепнула она.

Хотел подбодрить ее, типа «эй, вешай нос», или «не бойся, прорвемся». Но это было бы столь же глупо, как бодрить пляшущего в петле висельника. Моя магия твари до одного места. Меч тем более. И чудища будут спокойно сидеть на крыше, пока мы не помрем.

— Как думаешь, кто это?

— Марзальцы. — Спутница встала и запахнула плащ. — Скорее всего. Их сложно одолеть даже колдовством.

— Они могут попасть в наш мир сами?

— Нет.

— Значит, Колбан призвал. Хитрый засранец. У них есть уязвимости, слабые места?

— Откуда мне знать? Я не волшебница.

— Что говорят древние легенды?

Лира села у печи и нахмурилась.

— Лишь то, что марзалы питаются пороками. Страхом, гневом, похотью.

— Получается, чем сильнее мы боимся, тем они жирнее?

— Как-то так.

Я повернул меч клинком к себе и увидел в отражении небритую осунувшуюся рожу. Пан или пропал.

— Эй, ты куда?!

— Жди здесь.

Умные люди полагают, что больше всего нас пугает неизвестность. А не клыкастые монстры, зомби, призраки или скримеры. Взять, к примеру, Чужого. Это же просто хищный пришелец, типа инопланетного волка или медведя — фигли его бояться? Но если не знать, кто он на самом деле и чем живет — инфаркт обеспечен. И пока я не выясню, как выглядят наши жвачные ублюдки, вся дальнейшая задумка бессмысленна. Сейчас или никогда.

Давайте, мистер Смит, ваш выход.

Страха — нет.

Спасибо.

Чуть приоткрыл дверь и просунул в щель клинок. Повернул. На сверкающей глади возникло нечто белое и округлое. Сразу и не поймешь: то ли сугроб, то ли куча зефира. Но вот открылись черные глаза с красной радужкой — размером с кулак и выпуклые как у осьминога. Тварь раззявила воронкообразную пасть, полную острых зубов, и протянула щупальце.

Тугой жгут качнулся в полуметре от лица. Сердце заколотилось, и в этот миг из кончика щупальца выскочили когтистые отростки. Так вот как ты охотишься, козел. Я глубоко вдохнул и успокоился, с любопытством разглядывая жгут. В мыслях сразу возник Дроздов, знакомым с детства хриплым голосом рассказывающий о неведомой зверушке. Внешность бледного хренпоймиктозавра отвратительна, кхе, и ужасна, но так ли опасен хренпоймиктозавр на самом деле?

Чуть не заржал. От страха не осталось и следа. Щупальце немедля втянуло когти, потрогало холодное лезвие и уползло наверх.

— Леня! Стой!

Поздно. Смело шагнул на крыльцо. Подбоченился и задрал голову, щурясь от утреннего солнца. Твари выпучили зенки и уставились на меня, но ни одна не напала. Оказалось, их было вовсе не две. Всю крышу усеивали жирные пульсирующие слизни с многочисленными отростками. Наверное, при желании они могли принимать любую форму, даже человеческую. Слава богу оставаясь при этом достаточно толстыми, чтобы не протиснуться в дымоход.

— Леня! — Девушка схватила подол плаща и попыталась утащить внутрь.

Спокойно ответил:

— Идем.

И протянул ладонь.

— Но…

— Все будет хорошо. Главное не бойся.

— Легко сказать.

— Я же цел. На крышу только не смотри.

— Ладно.

Мы взялись за руки и спустились с крыльца. И вдруг как назло одна из гадин протяжно квакнула. Наверное, просто зевнула, но Лира вздрогнула и оглянулась. Малейшего испуга хватило, чтобы взбудоражить всех. Слизни надулись, выпятили пасти и метнули к спутнице скрученные щупальца. Обвив запястья и лодыжки, марзальцы буквально распяли ее в воздухе и поволокли наверх, возбужденно стрекоча.

Я прыгнул и повис на талии подруги. Мой вес нисколечко не замедлил смертельный подъем. Не помогли и полетевшие в клыкастые глотки огненные шарики и молнии. Порождения тьмы даже не шевелились, несмотря на все мои старания.

— Перестань бояться!

— Не могу!

— Через не могу! Иначе нам конец!

— Брось меня и беги!

— Не брошу!

— Дурак!

— Сама дура! Не можешь не трусить пару минут!

Подтянулся и встал на жгуты, чтобы случайно не сломать подруге хребет. До ближайшего чудища рукой подать, а что делать — без понятия. Прицелился и швырнул файербол прямо ему в глаз, но марзалец лишь моргнул.

— Вот и все. — Лира печально улыбнулась. — Хоть ты и полный придурок, но с тобой было весело.

— Заткнись.

— Надеюсь, у тебя все получится. Найдешь себе новую Спутницу. А я растекусь по этой крыше марзальским дерьмом.

— Заткнись…

— Ну и небольшой прощальный подарок. Заслужил.

Она чмокнула меня в щеку.

Тварь тем временем распахнула пасть еще шире, готовясь впиться жертве в спину. И тут я понял. Огонь и ток на них не действуют, потому что они сами порождения зла и смерти. А что если…

— Не болей, сучара.

Замахнулся и со всей силы вонзил обломок в щупальце. Целебный золотой «червячок» шустро нырнул в белую плоть. Я отчетливо видел, как он, ветвясь, растекался по тканям. Нечисть отпустила руку Лиры и поднесла жгут к морде, будто не веря своим глазам. А дальше началось невообразимое. Слизни в спешке отращивали паучьи лапки и с диким треском и хлюпаньем бежали от сородича, как от прокаженного. Уползали, скатывались, сигали прямо в снег.

Сияющая змейка тем временем заполнила всю тушу. Монстру словно пустили по венам расплавленное железо. Он выпустил девушку и затрясся в агонии, стремительно выцветая, теряя плотность и превращаясь в полупрозрачный студень. С крыши полилась вода — охваченный лечебным светом марзалец таял, как медуза на сковородке.

Боги, как же он вонял… У вас в городе хорошие мусоровозы? У меня вот протекают. Идешь жарким летним деньком домой, а на асфальте лужицы киснут. Представили аромат? А теперь усильте его раз в десять и добавьте нотки полуразложившийся дохлятины.

Вот так от жижи и несло. Поэтому мы поспешили убраться прочь от проклятой сторожки. И пока не добрались до выхода из долины, ни разу не обернулись.

— Спасибо, — сказала спутница.

— Ерунда. Сегодня я, завтра ты.

Она улыбнулась и крепче сжала ладонь. Несмотря на все пережитое, неприятности только начинались.

Перед нами лежала каменистая равнина — плоская как стол, рассеченная надвое извилистой рекой. Река впадала в море или океан: на необъятной темно-синей глади покачивались хлопья льдин. Вдоль берегов как грибы после дождя белели яранги — купола из шкур, увенчанные столбами дыма.

— Это Дикие земли, крайний север Герадии. — Лира дохнула на замерзшие пальцы. — Здесь живут племена эйнов. Они платят налоги, но в целом сами по себе. Река, — Спутница указала пальцем на серебристую змейку, — называется Саммерен, она впадает в Брилльское море. Раньше по ней можно было доплыть аж до столицы.

— А сейчас?

— Выше по течению город — Ангвар. Большой и хорошо укрепленный. И кто знает, под чьим он флагом? Но путь все равно срежем.

— Гляди, нас уже встречают.

От ближайшего скопления яранг выдвинулся небольшой отряд всадников. Скакуны очень напоминали лошадей, покрытых густой длинной шерстью. Черные, белые, пятнистые, с заплетенными в косички гривами, лошадки выглядели донельзя забавно. Чего не скажешь о наездниках.

Издали казалось, будто эйны одеты в облегающие синтетические водолазки нежно-голубых оттенков. Они выглядели довольно футуристично, а на деле оказались снятыми целиком шкурами каких-то морских животных вроде тюленей с прорезанными отверстиями для головы и рук. Поэтому сидели так плотно, подчеркивая крепкие торсы. Еще воины носили короткие куртки и штаны мехом наружу, а к седлам были приторочены сумки с метательными дротиками.

— Привет! — Помахал рукой.

Скачущий впереди кряжистый детина выхватил дротик и швырнул мне под ноги.

— Стой где стоишь, марзалово отродье!

Всадники выстроились перед нами дугой на расстоянии броска. Их кожа просолилась и задубела от холодных морских ветров и сделалась похожей на пергамент, карие глаза сурово блестели из-под косматых бровей, ноздри приплюснутых носов гневно раздувались. Темные волосы собраны в тугие узлы на затылках, на тяжелых челюстях ни щетинки. И бритва ни при чем, бороды у эйнов попросту не растут. Все ниже шей тоже.

— Никакие мы не отродья.

— Вы явились из Долины Мертвецов! Оттуда еще никто не возвращался.

— А, вы про тех белых слизняков с щупальцами?

Воины зарычали и вскинули дротики.

— Спокойнее, спокойнее… Эти твари боятся целебной магии. Мы их отогнали.

— Так ты, стало быть, лекарь?

Свел большой и указательный пальцы и глянул в щелочку на всадника.

— Докажи! Иначе пойдете обратно.

— Легко. Кого подлечить?

Воины боязливо переглянулись. Спешился самый молодой, подошел, на ходу сняв куртку.

— Вон. — Указал на гноящийся нарыв. — Каракатица цапнула. Уже месяц не заживает.

Поднес обломок и проворчал:

— Не болей.

Золотое свечение окутало кожу и исчезло вместе с раной.

— Хм… — Старший потер подбородок. — Похоже, не брешешь. Но я тебе все равно не верю. Пусть шаман решает, как быть. Дайте им лошадей!

В седле я держаться умел — пару раз ездил на конные экскурсии. Мохнатая кобылка смиренно плелась в хвосте, даже подгонять не надо.

— Шаманы у эйнов главные, — тихо сказала Лира. — Все решают именно они. Поэтому не оплошай, иначе топать придется на своих двоих. А если произведешь впечатление — получим не только лодку, но и ватагу ушкуйников.

Слово показалось смутно знакомым, но решил уточнить:

— Кого?

— Речных пиратов. Раньше они держали в страхе всю Саммерен. Лишь спустя век их разбили королевские гвардейцы и колдуны Совета и отогнали на побережье. Эйны — отличное подкрепление для Борбо, но они живут разобщенными племенами. Всех под один флаг не загонишь.

— И как же мне впечатлить шамана?

— Не дерзи, не шути, не бахвалься, много не болтай и самое главное — не тупи.

— Миссия невыполнима.

— А ты постарайся! Берись за любую работу, вряд ли заставят творить непотребства. Напирай на лекарскую силу, про иное колдовство молчи. Иначе погонят воевать с соседями.

— Ладно. На месте разберемся.

В стойбище пахло солью и вяленой рыбой. У яранг стояли огромные чаны, женщины выпаривали в них морскую воду. Детвора тоже не сновала без дела: чинила сети, кормила скотину, убирала навоз. Мужчины на длинных плоскодонках рыбачили или били заплывающих в реку морских зверей. Видел, как гарпунщики втащили на борт нечто, напоминающее моржа со скрученным как у нарвала рогом.

Жилище шамана заметил сразу — его ни с чем не спутаешь. Огромное, шкуры украшены затейливыми рисунками, похожими на наскальную живопись. Всяческая животина, домашняя и дикая, сцены жертвоприношений, битв и… э-э-э… зачатий? Последних нарисовали довольно много. Не Камасутра, конечно, но все равно забавно.

У входа дежурили два воина с длинными копьями и овальными деревянными щитами с замысловатыми орнаментами. Провожатый велел доложить о нас шаману, и один тут же скрылся за пологом. Ждать пришлось недолго.

— Танбад приглашает гостей! — рявкнул мужчина и ударил копьем оземь.

Мы вошли. Внутри яранга делилась на две «комнаты» ширмой из нанизанных на золотые цепочки костяными фигурками. Звери, птицы, воины в доспехах, обнаженные женщины слегка покачивались, не давая разглядеть, что скрыто за ними.

Рядом со входом в золотой жаровне горели дрова. Пахло мятой, корицей и чем-то пряным, незнакомым. А неплохо так шаман устроился.

— Сюда, — из-за ширмы раздался певучий женский голос. Наверное, наложницы или рабыни.

Кости тревожно застучали. Я увидел вторую жаровню из благородного металла, а вокруг россыпь богато расшитых подушек. На одной в позе лотоса сидела женщина лет тридцати — стройная, с сильными руками и длинными крепкими ногами. Видимо, она не все время торчала в яранге, а много бегала и метала дротики не хуже мужчин.

Упругую грудь стягивала алая лента, на поясе висела золотая цепь с парой треугольных шкурок. На запястьях и лодыжках — меховые ремешки, на голове — шапка с волчьими ушами и хвостом. Из одежды все. Узкое бронзовое лицо показалось мне довольно красивым, отчасти из-за густо подведенных красным глаз. Темные, чуть курчавые волосы свободно падали на плечи.

Женщина белозубо улыбнулась и поставила на огонь золотой чайник, похожий на лампу диснеевского Аладдина. Не удивлюсь, если где-то под подушкой найдется и батон.

— А где шаман? — спросил я.

— Перед тобой. — Женщина улыбнулась.

Первые слова — и уже неловкость. Чтобы разрядить обстановку, добавил:

— А-а… Просто думал, Танбад — мужское имя. Кто ж назовет девочку Танбад?

Лира наступила мне на ногу, продолжая с почтением глядеть в жаровню.

— Присаживайтесь. — Кажется, хозяйка ничуть не огорчилась, либо умело это скрывала. — Говорят, вы вернулись из Долины Мертвецов. Как вы там оказались?

— Нас пленил враг. — Спутница решила говорить сама, пока я снова чего-нибудь не ляпнул. — Нам удалось сбежать.

Шаманка взяла три пиалы и стала сыпать в них порошки. Белый — наверное, соль. Черный — возможно, перец. Зеленый — судя по запаху, мята. Чай, короче, готовила. Особый, северный. Мы молчали, наблюдая за процессом. Точнее, Лира наблюдала, а я нагло пялился на едва прикрытые сиськи и бедра.

— Я чувствую в тебе силы. Злую. — Кинула щепотку перца. — И добрую. — На донышко упали крупинки соли. — Мы не верим в ваших богов, но даже духи уважают тех, кого вы зовете Избранными. И ты один из них — великий посланник.

— Но это не точно.

— Сомнений нет и быть не может. Ответь, чего ты хочешь?

— Лодку. А лучше две. Еще еды, вина, золота… И ушуйников побольше.

Лира снова меня пнула. Танбад улыбнулась.

— У меня есть все, что вам нужно. Но в дар ничего не дам.

— Цена вопроса?

— Ребенок.

— Чей?

— Мой.

— А что с ним?

— Его нет.

— Мои соболезнования. Но я не умею воскрешать мертвых.

Она запрокинула голову и гортанно расхохоталась.

— Он не умер. Он еще не родился.

— Так а я тут приче… а-а-а!

— Именно. Сын Избранного станет могучим шаманом. Сильнейшим из живущих.

— Легко! Уж думал, с соседями воевать пошлете. Сына заделать — это всегда пожа…

— Нам надо подумать, — встряла Лира.

— Ах, вы пара…

— Нет. — Девушка чуть смутилась. — Просто могут возникнуть… сложности.

Танбад понимающе кивнула.

— От непосильной ноши зачах стебель?

Обиженно проворчал:

— Все нормально со стеблем. Показать?

— Тогда в чем проблема?

— Он может лишиться дара.

— Знаю. Чтобы этого избежать, мои древние предки придумали особый ритуал — оковы Духов. Его не раз проводили в далеком прошлом. Шаманы — потомки первых Избранных.

Лира тихо вздохнула.

— При всем моем уважении, мы дадим ответ завтра.

— На рассвете.

— Как пожелаете.

— Вас проводят в свободную ярангу. Отдыхайте и ни в чем себе не отказывайте.

Вместо отдыха спутница стала в спешке собирать вещи.

— Ты куда?

— Ночью уходим.

— Пешком?

— Как видишь.

— Эй, нам дадут лодку, припасы и пиратов. И золотишка отсыплют.

Лира смерила меня гневным взглядом и с презрением спросила:

— Как называют шлюху-мужчину?

Без задней мысли сказал:

— Альфонс.

— Так и буду тебя звать.

— Да перестань. Это же не блуд, а благородное дело по разведению маленьких шаманят.

— Тебе лишь бы шишку погреть, а причина найдется. Один раз дар потерял, хочешь вообще его лишиться?

— Есть же ритуал.

— А ты его проверял? Или веришь на слово любой полуголой бабище?

— Мне кажется, или ты ревнуешь?

— Мне кажется, ты идиот. И думаешь только о своем хрене. Воистину, пути богов неисповедимы. Это ж надо было сделать Избранным тебя. Не меня. Не его! — Она ткнула куда-то в стену. — А тебя! Похотливого придурка. Судьба мира? Жизни миллионов? Пффф… Запрыгнуть бы на любую охочую сучку, и хоть трава не расти!

— Между прочим, я взвесил риски. Шанс потерять дар гораздо меньше, чем сгинуть по дороге в столицу.

— Да-да. Ты и законы мироздания перепишешь, если приспичит перепихнуться.

— Ты и меня в мешок засунешь?

Лира замерла в недоумении.

— То есть?

— Я никуда не пойду. Не волоком же потащишь.

Она какое-то время молчала, неотрывно смотря прямо на меня. Я не отвел взгляд, всем своим видом выражая непоколебимую решимость.

— Нет, дружочек. Пойдешь. Пойдешь на хер! Забудь мое имя и не попадайся на глаза.

Выпалив это, девушка закинула мешок на плечи и выскочила из яранги. По камням застучали удаляющиеся шаги.

— Ну и черт с тобой. Только нудишь по поводу и без.

Расстроился ли я? Да фигушки. Словно камень с души. Уж теперь-то никто не помешает заниматься тем, что действительно люблю. А мир пусть спасают старики в остроконечных шляпах.

— Передай Танбад, — строго сказал стражнику, — Избранный Леонид пришел. Обсудить ритуал желает.

Хмурый эйн кивнул и юркнул за полог.

— Входи, Избранный Леонид. Танбад ждет.

Женщина приветливо улыбнулась и жестом предложила сесть подле нее. Передав пиалу ароматного напитка, она беззастенчиво положила голову мне на колени.

— Итак, твой ответ.

— Да.

— Но еще не утро. Твоя спутница согласна?

Резко произнес:

— У меня больше нет спутницы.

— Хм… — Кажется, эти слова ее озадачили. — Значит пора готовиться. Стража! Пошлите за слугами!

— А мне что делать?

— Для начала разденься.

— Полностью?

— А ты стесняешься? — Шаманка улыбнулась и провела мне пальцем от груди до пояса.

Пока стягивал вещи, Танбад цедила северный чай и внимательно наблюдала за моими потугами. Ей-то легко, а мне возиться со всеми этими пряжками и шнурками. Когда дело дошло до штанов, отвернулся, и тут уже услышал требовательный возглас:

— Повернись. Хм… Знаешь, прости за те слова о стебле.

— Да ерунда…

В ярангу вошли четыре молоденькие девушки, неся глубокие каменные чаши. В одной трепыхалась рыбешка, во второй лежала густая земля, в третьей тлели угли, в последней звенели золотые кисточки и крохотный кинжал. Служанки расселись вокруг жаровни и поставили на огонь пустой сосуд.

— Жизнь, — строго произнесла шаманка.

Девушка ловко отрезала рыбке голову и сцедила немного крови.

— Смерть.

Сверху упала земля.

— Свет.

Посыпались угли.

— Сила!

Танбад накрыла чашу ладонью и зажмурилась. Камень успел нагреться, женщина наверняка испытывала сильную боль, но ни один мускул не дрогнул на ее лице. Внутри чаши что-то происходило, я чувствовал это. Высвобождалась некая колдовская мощь, воздух пропитался магией.

Наконец шаманка отдернула руку, открыв взору кипящую жидкость цвета и густоты домашнего кетчупа. Пока служанки мешали ее кисточками, Танбад развязала ленту и бросила на пол. С тихим шелестом по бедру скатилась цепь со шкурками.

Грудь у нее была просто сногсшибательная. Дышать забыл, глядя на крепко сбитые холмики с маленькими каштановыми сосочками. Девушки окружили шаманку и стали рисовать на коже знакомые орнаменты и фигурки. Они покрывали пядь за пядью, не оставляя зазоров и пустых мест. Когда закончили с лобком, женщина повернулась ко мне спиной и привстала на цыпочки, показав во всей красе умопомрачительную попку.

— Нравится? — кокетливо спросила владыка племени.

Не придумал ничего остроумного и просто сказал:

— Да. Очень.

Когда ее раскрасили, она взяла у служанки кисточку и опустилась предо мной на колени.

— Твоя очередь. — Жаркое дыхание обдало набухшую плоть. — И начну, пожалуй, отсюда.

Глава 7

На рассвете нам подали легкий завтрак — кусочки печеной рыбы и какие-то водоросли, похожие по вкусу на морскую капусту. После слуги принесли пушистые серые шубы и волчьи шапки. Больше никакой одежды нам не полагалось.

В сопровождении десятка крепких воинов я и Танбад взошли на широкую ладью с такими низкими бортами, что вода не заливалась только чудом. По сути это грузовой плот с носом, кормой и мачтой, к которой привязали двух белых косматых лошадок.

Ушкуйники оттолкнулись баграми от берега и поставили косые паруса. Лодка плавно пошла вниз по Саммерен к холодному Брилльскому морю. Мы с шаманкой устроились рядышком в плетеных креслах. Я с любопытством разглядывал стойбища эйнов, женщина неотрывно смотрела вперед.

— Как, кстати, пройдет ритуал? Что мне делать надо?

— Узнаешь на месте, — с легким раздражением ответила Танбад.

— Ладно…

— Не злись. — Ее ладонь скользнула под шубу, и от злости не осталось и следа.

Где-то через час ладья причалила в устье реки. Мы запрыгнули в седла и поскакали к торчащему из воды здоровенному валуну. Воины остались на борту — наверное, им в ритуале участвовать нельзя.

Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась мертвая каменная пустошь. Большие и маленькие глыбы вразнобой валялись тут и там, то складываясь в запутанные лабиринты, то окружая широкие проплешины. Одни гладко облизало древнее море, другие заострил свистящий ветер. С высоты птичьего полета побережье, наверное, напоминало россыпь щебенки вперемешку с галькой. Будто некий великан взял по горсти того и другого и швырнул под ноги.

Но та серая громада была больше самого крупного обломка раз в десять. Настоящий исполин, отец всех камней, царь-валун. Не знаю, от какой скалы он откололся и как попал на берег, но на его покатой спине можно дом построить. Да не абы какой, а трехэтажный особняк. И еще место под гараж останется.

Когда подобрались ближе, заметил ступени, высеченные на его пологом, обращенном к берегу боку. Слева и справа виднелись длинные цепи орнаментов и рисунков. За ночь бы их не нанесли, даже работая всем племенем. Значит на камне проводят ритуалы испокон веков, и шаманка не врет.

— Это Дан-Батай — Дверь Духов. За ней вход в иной мир, откуда мы, шаманы, черпаем силу. Она надежно укрыта от глаз всех богов, но ее сторожит дух воды. Ты должен с ним сразиться.

— А получится?

Она ехидно улыбнулась.

— Постараешься — получится.

— Ну, попробую.

Вытащил из кармана палочку, но Танбад неуловимым движением схватила ее и сломала об колено.

— Это — мусор. Сила — тут. — Коснулась моей груди. — Не в дереве. Не в железе. А внутри тебя. Действуй. И ничего не бойся.

Спешился, расправил плечи.

— И разденься. Духи не носят одежд.

Вот блин. Пришлось стаскивать теплую шубу и шапку. Чуть не задохнулся от порыва холодного соленого ветра. Обнял себя, вжал голову в плечи и побрел по острому крошеву, ойкая и шипя. Хорошо хоть идти недалеко, но между берегом и ступенями метров десять ледяного прибоя.

Осторожно окунул в него пальцы и тут же перестал их чувствовать. Судорога, гипотермия, смерть — вот и весь ритуал. Пока размышлял о нелегкой доле, из глуби, обдав пенными брызгами, выскочил полупрозрачный шар. Пару секунд он подрагивал на месте, а затем с плеском вытянулся, приняв форму человека. Очень, кстати, похожего на меня, только из мутной жижи и с длинными тонкими хлыстами вместо рук. Опять эти долбанные тентакли.

Дух ничего не сказал, да и вряд ли вообще умел говорить. Сразу хлестанул по плечу. На коже вздулась алая полоса, словно не водой приложили, а стальным прутом.

— Ах ты урод.

Отскочил, вращая меж пальцев огненный шар. Со всей дури швырнул, но существо в последний миг увернулось. Точнее, рассыпалось тысячью искрящихся капель, а затем стеклось воедино. И как, скажите на милость, в него попасть? Один плюс — я начал неплохо колдовать без палочки. Видимо, близость мира духов подпитывала меня магией. Или просто блок немного ослаб рядом с чужой стихией.

Враг не остался без ответа и врезал с двух рук сразу. От резкой боли помутнело в глазах, на впалом животе вспыхнуло темно-красное перекрестие.

— Так значит? Посмотрим, как запрыгаешь, когда превратишься в сосульку.

Поначалу даже удалось замедлить гада. Он покрылся снежной кашицей, я не без труда усилил колдовской натиск и приготовился праздновать победу. Но тут вода завертелась, закрутилась, забурлила как в кипящем чайнике. Предо мной словно стоял водопад или стремительный ручей в виде человеческой фигуры. Теперь его никакой холод не возьмет.

Щупальце обвило лодыжку и дернуло, опрокинув меня на острые камешки. Кое-как отползя, увидел за собой кровавые дорожки.

— Не хочешь помочь?! — крикнул шаманке.

— Это твой бой. Сражайся как мужчина!

— Ладно. — Встал и поднял руки. — Не получилось заморозить — попробуем испарить.

Вокруг противника взревел небольшой смерч. Дух попытался вырваться, но неистовая воронка слизала его плечо вместе с водяным хлыстом. Засранец явно занервничал, задрожал, начал тыкаться во все стороны, но я держал крепко. Мышцы свело как от удара током, из носа брызнула кровь, в легких костер развели. Однако прекрасно понимал — отпущу и будет гораздо хуже. Оставалось лишь добавить огня — и водяному конец. Воздух раскалился, дрожащее марево исказило очертания Дан-Батай.

Я уже не видел врага — предо мной словно стартовала ракета. Рев, земля дрожит, на ладонях взбухают волдыри — такого жара поддал, что сам обжегся. И только когда из смерча вылетело облачко пара, опустил руки и рухнул на колени.

Ощущение: пробежал кросс, получил люлей от десяти гопников, снова пробежал кросс. Не то что двигаться — моргать тяжело. Зато в ледяной прибой лезть не страшно.

Как взобрался по скользким ступеням — не помню. Вроде бы Танбад помогла, а может привиделось в горячечном бреду. Очухался на вершине серой громады, прикованный кандалами за руки-ноги. На мне сидела шаманка, разглядывая себя в отражении тесака из чистого золота с подозрительно зазубренным лезвием.

— Наконец-то. — Женщина отложила оружие и сползла на колени, грубо сжав сморщенный стебель.

Но расти срамной уд не спешил. Спину и задницу насквозь пронзал холод, торс нещадно пекло от ожогов, голова раскалывалась, а во рту насрали кошки. В общем, не до секса. Но Танбад куда-то спешила и настойчиво дергала пинус, причиняя больше боли, чем удовольствия.

— Не тяни — не репка.

— Заткнись и вставай.

— Почему я в цепях?

— Потому что оковы духов. Забыл?

— А тесак зачем?

— На всякий случай. Вдруг нападет кто.

— Че-т подозрительно.

— Милый… — проворковала она и лизнула мой сосок. — Вставай. Пора делать маленького шаманчика.

— Тесак в море выбрось и сделаю.

— Ну что такое? Я тебе уже не нравлюсь? Ты уже меня не хочешь?

Танбад заерзала на причинном месте, постанывая и сжимая груди. Я хоть и озабоченный придурок, но сразу понял — все это жу-жу-жу неспроста. Обездвижен, безоружен, на мили вокруг ни души, а рядом баба, которую знаю меньше суток. И у нее здоровенный тесак. Золотой. А что делают золотым оружием? Правильно — приносят жертвы. И тут меня обуял такой страх, что все набухшее вмиг сдулось.

Женщина в гневе шлепнула меня по бедру.

— Вставай, кому сказала!

— Знаешь, я передумал. К черту эти ритуалы.

Она хищно улыбнулась.

— Поздно метаться, птенчик. Хочешь не хочешь, но я подниму твою змейку.

— Эй! Это изнасилование! А ну пусти!

— А потом отдашь всю свою силу.

— Каким, простите, образом?

Шаманка провела обухом по ребрам. Кожу обожгло холодом, но показалось — огнем.

— Съем твои сердечко и мозги. Но сначала ты извергнешься в меня до последней капельки.

— Караул! Шаманы в жертву приносят!

Задергался и зазвенел цепями, хотя прекрасно понимал — никто не услышит и не придет на помощь. Даже если предсмертные вопли долетят до ушкуйников, не пойдут же они против главы племени? А больше никого поблизости нет, только камни.

— Расслабься и умрешь довольным. Даже не представляешь, на что я способна.

— Сгинь, ведьма! Помогите!!

— Посмотрим, как ты запоешь, когда…

— Отойди от него, — прозвучал знакомый голос.

Задрал голову — по ступеням поднималась Лира с мечом наголо. Знали бы вы, какое счастье меня охватило. По щекам потекли слезы, но и не думал их сдерживать. В слезах радости нет ничего постыдного. Наверное, нечто подобное испытывали приговоренные к смерти, которых успевали помиловать прямо на эшафоте. Только я не падал в обморок и не нуждался в кровопускании.

— Надо же, какие люди.

Танбад потянулась к тесаку. Лира прыгнула наперерез, чуть не наступив на мое расплывшееся в дебильной улыбке лицо. Шаманке пришлось отскочить, но она успела схватить оружие. Лира ткнула в нее острием, но коварная змеюка ловко отбила удар.

Со стороны картина та еще. Посреди валуна голый разрисованный пацан в цепях, а вокруг бабы скачут, клинками машут. И ладно Танбад босая, а вот у Лиры сапоги с невысокими, но тяжелыми каблуками, а самое главное — стальными подбойками. Раз наступит — мало не покажется.

К счастью, девушка старалась оттеснить гадину к краю. Шаманка отбивалась, но тесак мечу не соперник. И хоть предательница носилась голышом, козырь в рукаве все же припасла. Взмахнув рукой, плеснула в Лиру пеной. Вроде пустяк, а на холоде и пронизывающем ветре весьма неприятно. Чтобы согреться, спутница усилила натиск. Танбад ушла в оборону, отступая все дальше к краю.

Как только на валун накатила очередная волна, в лицо девушки ударила струя вперемешку с кусачим инеем. Лира отвернулась, потеряла противницу из вида, и тут же получила тесаком по плечу. Мое уважение — даже не вскрикнула. Сразу видно, на войне лейтенант не в обозе сидела, а шрамы получила не в пьяных драках.

Она снова ринулась в бой и снова перед ней взорвался водяной шар, брызнув во все стороны замерзшими на лету льдинками. Уверен, девушка отличный боец, но против колдовства не выстоит. Так чего же я лежу? Хм… понятно чего. Однако подсоблять волшбой можно и лежа. Напрягся из последних сил и представил вокруг шаманки непроницаемый для магии купол. Сработало! Мегера махнула рукой, призывая водяной столб, но море не ответило.

— Давай! Держу ее!

Лира намотала на предплечье подол плаща и пантерой бросилась на врага. Женщина остановила удар меча и сразу получила кулаком в ухо. Качнулась, тряхнула головой. И заорала, поймав животом острие. Спартанский удар ногой, и гадина рухнула в пенную воду. Попыталась выплыть, придерживая кишки ладонью, но, судя по громкому плеску и хрусту, угодила в пасть какой-то морской твари. Так ей и надо.

Победительница села рядом и заскрежетала защелками. Ее лицо не выражало ровным счетом ничего. Она не ругала меня, не называла похотливым придурком, а просто молчала, и от этого было втройне больней.

— Спасибо, что вернулась. — Встал, потирая запястья.

— Забыла отдать долг, — спокойно произнесла она, и в этом спокойствии таилось больше презрения и ненависти, чем в самой страшной ссоре. — Теперь квиты. Прощай.

— Но…

Девушка зашагала к ступеням.

— Нельзя просто так взять и уйти! После всего, что было!

Тишина.

— Лира, прости! Дай мне шанс!

Догнал ее и коснулся плеча. Она развернулась и так засветила в бороду, что сбила с ног.

— Шанс?! Какой по счету?!

— Пошледний, — пробормотал, трогая деревенеющее лицо.

— Последний? Такой же как второй? Или третий?

Выпрямился и с максимальной серьезностью сказал:

— Совсем последний.

— Совсем последний до новой давалки? А потом бросишь меня, наше дело и пойдешь жахаться?!

— Я тебя не брошу. И никогда не бросал.

— Да. Особенно вчера! Сразу остановил и сказал: не уходи, чего ты?

Вздохнул.

— Прости.

— Прости — это просто слово. Очень удобно насвинячить, а потом — прости, прости! Тенеда простит.

— Обещаю больше не свинячить.

— Однажды ты уже пообещал стать хорошим. Не мне! Ему! — Кивнула на пасмурное небо. — Твои слова не стоят и куриного дерьма. Ты думаешь не той головой. Оставь меня в покое.

— Значит все?

— Все.

— И жалеть не будешь?

— Н… — Девушка осеклась на полуслове и опустила глаза. — Может и буду. Но это не твое дело. Здесь наши пути расходятся.

— Постой. Давай так — вместе доберемся до города, а там уже… попрощаемся.

— Извини, но терпеть тебя уже нет никаких сил.

— Да перестань. Угоним корабль и по прямой. Чего по степи чесать? Там опасно.

— Угоним корабль?! — Лира всплеснула руками. — Совсем дурак? А команду где возьмем? Тоже угоним?

— Слушай, не знаю почему… Короче, смотри сама.

Здоровенный булыжник воспарил над пляжем, повинуясь моей воле.

— Дар потихоньку возвращается. А ты хочешь пропустить самое интересное.

Она молчала, но явно колебалась. Надо развивать тему, пока не поздно. Примиряюще поднял обожженные ладони и сказал:

— Никаких обязательств. Не спутники, а попутчики. Просто потому, что вместе безопаснее.

— Хорошо.

— Хорошо?

— Да. И не дави лыбу. Куда лезешь?.. По морде дам!

— Дай. — Обнял ее, стараясь не задеть раненое плечо. — Заслужил.

Лира замахнулась, но в последний миг опустила кулак.

— Оденься. А то отморозишь самое дорогое.

— Самое дорогое сейчас держу в руках.

— Да пошел ты! С шаманкой обломилось и сразу добрый такой стал, заботливый. Похотливый кобель.

Она толкнула меня плечом и пошла к ступеням.

Идти в стойбище за одеждой было слишком опасно. Наверняка эйны спросят, куда подевалась Танбад. До города придется щеголять в шубе и волчьей шапке. Большой русский босс, спасибо что воскрес.

Лира попыталась забраться в седло, вскрикнула и схватилась за плечо. На гриву упали алые капли.

— Дай подлечу.

— Царапина. Сама заживет.

— Из царапины так не хлещет.

Девушка сунула ногу в стремя, но я взял ее за талию и поставил перед собой. Она гневно фыркнула и отвернулась.

— Ничего себе царапина. Это что, кость?

Золотой червячок стянул порез. И мы по широкой дуге поскакали к ярангами, стараясь не попадаться на глаза северянам. При свете дня пытаться пробраться к ладьям бессмысленно и опасно. Решили дождаться ночи за одиноко лежащей посреди равнины глыбой.

— Будешь? — Лира достала из мешка полоску вяленого мяса.

— Спасибо. Кстати, как ты узнала, что шаманка собралась сожрать мое сердце?

— Наткнулась на небольшое племя выше по течению. Заночевала у них. Заодно послушала древние легенды. Старухи охотно рассказали и о камне, и о ритуале. Если бы не думал хреном, легко бы сам все узнал.

— Ты права, я дурак. Но я исправлюсь. По крайней мере, попытаюсь.

Попутчица неразборчиво промычала, жуя свой кусок.

— Надо поспать. — Она положила меч на колени и привалилась к камню спиной.

— Я посторожу.

— Угу.

Заснула почти мгновенно. Запрокинув голову и широко распахнув рот. Издали сущий мертвец, того и гляди изо рта змея выползет. Всегда угорал с не в меру романтишных юношей, что несут всякую чушь типа: спи, любимая, а я буду за тобой наблюдать.

Тем не менее, подполз поближе. Тепло, приятно. Легонько качнул ее в надежде, что голова свесится мне на плечо, но не рассчитал силу. Лира завалилась на бок и громко… давайте лучше сразу перескочим к вечеру.

Саммерен невероятно красива на закате. Ржавое солнце заливает ее чутка остывшей лавой, а золотая дорожка рассекает надвое. Когда светило на треть скрылось за окутанными туманом горами, к берегу поспешили разномастные лодки, весельные и парусные. Приземистые баржи гарпунщиков, пузатые ладьи рыбаков, изящные и стремительные яхты.

Я внимательно высматривал нужный борт. Слишком большие отмел сразу — еще сил не хватит. Плоскодонки и яхты, наоборот, маленькие — ни прилечь ни размяться, а плыть долго. Ладьи тяжелые и неповоротливые — не дай бог погоня, не уйдем.

Лишь когда почти стемнело заметил подходящее судно. Небольшое, палубное, похожее на шлюп, но без парусов. Остроносое, легкое, места хватает. А самое главное — причалило не возле стойбища Танбад, а ниже, у одиноко стоящей яранги.

— За мной.

Натянул шапку поглубже и в седло. Лира накинула капюшон — если повезет, в потемках примут за своих и не станут лезть с расспросами. Похоже, никто из местных не знал, куда и надолго ли укатила шаманка. Даже ушкуйники. Бедняги до сих пор ждали гадину в устье. Ну ничего, переварится — всплывет.

Эйны жили привычной жизнью. Я, конечно, не знаток их укладов, но ничего похожего на панику или тревогу в упор не видел. Появление пары всадников тоже никого не удивило. Седой старик, сидящий неподалеку от приглянувшейся ладьи, даже похвалил мою лошадь. Красивая, сказал, достойная табуна шамана.

— Хочешь махнемся? Бери обеих.

Лира шикнула, я поднял палец — мол, все под контролем, не волнуйся.

Дед оживился.

— А взамен?

— Лодку.

— Э, не. — Эйн хитро улыбнулся, сморщившись как курага. — Старый я уже верхом рассекать. А рыбка моя и кормит, и поит. Да и стоит дороже двух кобыл. Пусть и таких славных.

— Золото есть? Или меха?

— Быстрее, — процедила попутчица, опасливо глядя по сторонам.

— Только янтарь. Пуд и по рукам!

Школьные знания выветриться не успели, и я помнил, что пуд — это целых шестнадцать килограммов. Знать бы еще, сколько такая куча окаменелой смолы будет стоить в городе.

— Накинь сверху вяленого мяса и попить чего-нибудь.

— Хорошо. — Дед скрылся за пологом.

— Смотри. — Лира хлопнула по плечу и указала на реку.

Я вздрогнул. К стойбищу подходила та самая ладья, на которой мы утром отправились к Дверям Духов. Ушкуйники что-то кричали и размахивали руками. У берега начал собираться народ от мала до велика.

— Идем. Живо.

— А пуд янтаря?

— Совсем спятил? Нас сейчас ловить станут по всей округе!

— Подожди минуту, они даже не причалили.

— О, Тенеда… — Девушка шумно выдохнула и провела ладонью по лицу.

Старик задерживался, а толпа росла и шумела все громче. Но ведь мешок янтаря… Мне же надо на что-то жить в незнакомом городе? Подумаешь, постоим минутку. Ушкуйники вон только-только на землю спрыгнули.

— Дед, ты заснул?

— Иду-иду! Сейчас!

Взглянул на попутчицу. Она скрестила руки на груди и самодовольно усмехнулась — мол, я же говорила. Каким ты был, таким ты и остался. Дурак земной, кобель скупой.

— К черту. В лодку!

Устроился на кормовой банке и схватил руль. Лира обрубила концы и села напротив, поглядывая на стойбище. Обернулся — люди бегали среди яранг с оружием, многие седлали коней. И тут как назло из жилища вышел старик с мешком на плече. Увидев, что рыбку нагло угоняют прямо из-под носа, завопил не своим голосом и замахал руками.

Эйны тут же бросились в нашу сторону.

— Отчаливай! — рявкнула девушка.

— Пытаюсь!

Старался изо всех сил, но ладья отошла от берега на жалкие пару метров. И то непонятно, от моих потуг или просто течением отнесло. Внутри все похолодело. Никогда прежде я не был так близко от гибели. Ни в логове Колбана, ни в сторожке с марзальцами, ни под паршивой шаманкой. Накативший ужас мешал собраться с мыслями, я никак не мог вообразить летящую по волнам лодку. Все мерещились сцены расправы — одна жутче и кровавее другой.

— Леня!

Над головой просвистели дротики. Два нырнули в воду, третий вонзился в борт.

— Полный вперед, корыто!

Корыто послушалось, но пошло слишком медленно — пешком догонишь. Переложил руль, беря мористее. Иначе говоря — дальше от берега. Я вовсе не знаток мореходства, но подсмотрел правильные термины в Википедии, чтобы заклепкодрочеры не докопались.

Застучали копыта — приближались всадники. Подстегиваемый страхом смерти, разогнал чертову посудину и ушел на середину русла. Самые отчаянные бросили вслед дротики, но ни один и близко не долетел. Не успел порадоваться успеху, как Лира тихо произнесла:

— Погоня.

Глава 8

За нами устремился чуть ли не весь речной флот. Спустя пару километров большая часть отстала — баржи и плоскодонки такие себе гонщики. Впрочем, они и так ничем особо не угрожали. Другое дело — три узкие длинные ладьи о двух каждая. Косые паруса гнали их дай бог, но ушкуйники еще и гребли изо всех сил.

— Быстрее! — рявкнула девушка.

— Пытаюсь! Думаешь, это легко?

— Надо было сразу плыть! Жадный дурак.

Промолчал. Смысл препираться, если она права? Лишь заскрежетал зубами, напрягая каждую толику волшебного дара. Но как ни старался, расстояние сокращалось с каждой минутой. Вперед вырвался корабль с полосатыми бортами, часть моряков уже собралась на носу с гарпунами и кошками в руках. Эйнов охватила фанатичная ярость, они ревели как медведи и плевались пеной. На таком допинге неделю грести смогут. И я лучше утоплюсь, чем попаду к ним в лапы.

— Держи руль!

Попутчица без разговоров плюхнулась рядом на банку и вцепилась в рычаг. Я же повернулся к преследователям и представил объятые пламенем паруса. Местами зачернели проплешины, пошел дымок, и все.

Зажмурился, вскинул руки, и в мельчайших подробностях вообразил пожар. Как вспыхивают крохотные язычки и бегут по парусам, мачтам и такелажу. В затылок ударила тупая боль, сознание помутилось, к горлу подступила тошнота. В ушах забили колокола, все поплыло, из носа и ушей потекла густая почти черная кровь.

— Леня!

Меня затрясло, я упал на колени, но ладони не опустил. Превозмогая боль и ломоту во всем теле, сосредоточился на одном образе. Никаких посторонних мыслей, только он. С невероятным усилием держась на грани обморока, продолжал настойчиво думать об огне. Наверное, пещерные люди так не мечтали о нем, как я в тот миг.

— Леонид!

Окрик девушки исказился, словно пленку зажевало. И тут в мутной серо-синей дали расцвело рыжее зарево. Вопли ушкуйников сменились плесками — перепуганные воины сигали в воду и гребли к берегу, оставляя позади пожираемую пожаром ладью.

Я выкроил немного времени, но другие корабли уже подбирались к трещащему остову. А наша посудина осталась без магической подпитки и быстро теряла ход. Толком не отдышавшись залез на банку и схватил руль. Сердце кольнула раскаленная игла, я блеванул кровью под ноги.

— Богиня! — испуганно воскликнула Лира. — Отдохни, иначе погибнешь!

Да, скорее всего мне конец. Так и думал, шатаясь от дикого головокружения и роняя на шубу темные капли. Но либо сдохну сейчас, либо чуть позже и наверняка в страшных мучениях. Куда более страшных, чем эти. Поэтому полный вперед, не взирая ни на что.

— Леня…

— Тсс… Все в порядке. Ну, почти. Протри глаза, не вижу ни хрена.

Зашуршал мешок, с треском разорвалась какая-то тряпка. Девушка свесила руку за борт и осторожно обтерла окровавленное лицо. Холодная вода пришлась как нельзя к стати. Сердце малость угомонилось, перестало пульсировать в затылке. Но все равно чувствовал себя как после зверского избиения лопатами.

— Они далеко? — От малейшего верчения головой накатывала тошнота, а я и так вырыгнул все, что только мог и даже больше.

— Пока да.

Ключевое слово — пока. А от «пока далеко» до «уже близко» — один шаг.

— Есть попить?

— Да, конечно. — Снова шуршание.

Мне подали глиняную бутыль. Вынул зубами пробку, заглянул в горлышко — молоко что ли? Понюхал — кефиром тянет. Значит кумыс. Никогда не пробовал кумыс, а тут взял и вылакал до дна. В башке прояснилось.

— Слушай внимательно. Сейчас подойду к берегу, а ты спрыгнешь. Уверен, тебя не заметят. Сам же постараюсь увести их подальше, прежде чем… — Эх, а говорить о собственной смерти ой как непросто. Аж голос дрогнул.

Лира насупилась и уставилась вдаль.

— Мы так не договаривались. Обещал довезти до Ангвара — вот и вези.

Вздохнул и грустно улыбнулся.

— Прости, опять облажался. Теперь уж точно в последний раз.

— Не ной. — Она явно хотела разозлить меня, но у самой голос сорвался на хрип.

— Просто говорю как есть. Не знаю, сколько еще протяну. Может, вон до того поворота, и то если очень повезет. Мне все равно крышка, а тебе погибать незачем.

— Плыви давай. И меньше болтай, силы береги.

— Плыву, плыву. Но если что — я предупреждал.

Замолчали, слушая плеск весел и ругань вдали. Но сидеть молча скучно, спросил:

— Интересно, Колбан знает о побеге?

— Какая разница?

Хмыкнул.

— И то правда. Дара, считай, нет. Колдуну я больше не нужен. Тебе тоже. Доберусь до столицы и домой.

— Удачи.

— Ага.

Удачи! И это после всего, что между нами было. Бессердечная… просто бессердечная. Как так можно-то?! Хотя сам виноват. Думаю только о себе, а потом удивляюсь. Стоит ли ждать симпатии от девушки, когда на ее глазах лезешь под каждую юбку? Как говорится, сам себе злобный баклан. И огорчаться тупо. Огорчаться надо, когда поступаешь правильно, а результата ноль. В моем же случае все более чем закономерно. Свинское поведение = свинское отношение. Но все равно грустно. И до боли обидно.

Злоба придала сил. Как ни крути, половина дара во мне от Марзала. Встал и швырнул в ладью огненный шар. Паруса вспыхнули как тополиный пух, ушкуйникам пришлось срочно искупаться. Последний корабль решил не играть с огнем (крутой каламбур, а?) и поспешил развернуться. Больше эйны нас не беспокоили.

Всю ночь шли под светом молодой луны. В полдень прямо по курсу показалась крепость на небольшом островке посреди реки. Над донжоном реял красный флаг. Едва заметив его, Лира сняла плащ и швырнула в воду.

За крепостью по обе стороны раскинулся город, обнесенный могучей стеной. На левом берегу стояли сплошь ухоженные каменные дома с черепичными крышами, выбеленными стенами и каминными трубами. По широким мощеным улицам сновали кареты, в палисадниках росли розовые кусты, по набережной гуляли дамы с зонтиками под руки с кавалерами в роскошных кафтанах.

На правом, сплошь истыканном причалами, тесно жались утлые срубы, покрытые гнилой соломой. Чумазая малышня гоняла по подворотням собак и крыс, те застревали в растянутых тут и там рыбацких сетях. У трактиров стояли шлюхи в цветастых платьях, рядом терлись крепкие молодчики.

Но самое удивительное — между районами не только не было моста, но богатеи слева и вовсе поставили вдоль набережной высокий кованный забор, вдоль которого вышагивали солдаты в сверкающих латах.

Я причалил. Проще пройти лишние пять километров, чем отвечать на вопросы стражи. А каким это образом вы вдвоем управились с такой посудиной? Не на веслах же пригребли. Спутница… то есть попутчица согласилась с доводом. Вот только мои шуба и волчья шапка наверняка вызовут подозрения, но чесать голышом будет еще подозрительнее.

— Как думаешь, сойду за эйна?

— Только если побреешься. — Она протянула кинжал и зеркальце.

Откуда у нее зеркальце? Да у любой девушки есть зеркальце, вы чего.

Хоть лезвие чертовски острое, бриться без пены тот еще ад. Как только ничего не ободрал? Магия просто.

— В общем, я северный купец, а ты моя проводница.

На том и порешили.

Как оказалось, воинам у ворот откровенно наплевать, кто мы. Не синие ублюдки — и ладно. Платите мзду и добро пожаловать. Разумеется, к богатеям так просто не пропустят, да я и не собирался. Что мне, нищеброду в шубе на голое тело, там делать?

Прошли по грязной шумной улочке. Мимо кособоких хибар, грязных детей, не менее грязных взрослых в обносках к усыпанному костьми и чешуей берегу. Насладились ароматами рыбы, конского навоза и тухлятины. Поймали несколько хмурых взглядов из подворотен. Уверен, на нас не напали лишь потому, что приняли меня за шамана. А может из-за ладони Лиры на рукояти меча.

— Здесь наши пути расходятся.

— Не передумала?

Секунда колебаний и резкий как удар кнутом ответ. И такой же болезненный:

— Нет.

Девушка порылась в кармане и протянула серебряную монетку — одну из тех, что я накопировал в Дюнвике.

— Наколдуешь сколько надо. Прощай.

Она даже на меня не взглянула. Шагнула прочь и растворилась в гомонящей босяцкой толпе. Я вздохнул и провел по монетке большим пальцем. На ладонь сползла вторая — точно такая же. Никакой оценщик не заметит подвоха. Нащелкать сто штук, обменять на золотой, а потом и на тот берег можно. И… все по новой?

Вот уж дудки. С меня хватит. Я, может, и тупой, но не настолько, чтобы десять раз подряд наступать на те же грабли.

Деньги плюхнулись в воду.

Прошелся вдоль реки, выискивая более-менее пристойный трактир. Шлюхи смеялись и показывали пальцами, вороватые молодчики крутили у виска, чумазый шкет попытался залезть в карман. А один обнаглевший бандюга докопался среди бела дня на оживленной улице и, угрожая кривым ножиком, велел гнать бабки. Распахнул перед ним шубу, наглядно показывая, что брать нечего. Фэнтезийный гопник почему-то убежал, вытаращив глаза.

Понравившееся заведение стояло на отшибе — под самой стеной. Несмотря на жуткую ветхость, за хибарой исправно ухаживали. Латали крышу, счищали мох, подметали мусор и пытались белить стены, но близость воды сводила все усилия на нет. Над дверью покачивалась доска на ржавых цепях, вырезанная стамеской надпись гласила: «Трактир «Удачный улов». Открыт от рассвета до заката». И ниже мелом: «Продается».

«Удачный улов». Ну, блин, и название. Просто гений маркетинга. Неудивительно, что посетителей нет. Внутри же все выглядело еще печальнее. В земляной пол вкопаны четыре бревнышка, к ним прибиты днища бочек — это, понимаете ли, столики. Стульев в помине нет, жри стоя. Впрочем, такой сервис встречается и на Земле.

У стены напротив входа уложенная на борт телега без колес. А это — прилавок. Над ним — полки из трухлявых досок со стопками глиняной посуды с щербатыми краями. В яме в углу уголья, над ними котелок с ухой. Рядом бочка — наверное, с каким-то пойлом. Не насрано, не наблевано — и слава богу. Заходите, люди добрые, ни в чем себе не отказывайте.

— Есть кто?

Из-за прилавка, аки Дракула из гроба, встал заспанный мужик лет сорока с вытянутым лошадиным лицом и хвостом грязных светлых волос. Из одежды — заляпанная жиром белая рубаха и кожаная жилетка нараспашку. Он поскреб недельную щетину, зевнул во весь рот и угрюмо спросил:

— Чего изволите?

— Работу ищу.

— О! — Хозяин совсем скис и махнул рукой. — Это не ко мне.

— Может, подскажете кого?

— А что умеешь?

Чуть не ляпнул: «колдовать», но вовремя одумался. Не хватало еще, чтобы слухи до прихвостней Колбана дошли.

— Да в общем… ничего особого. Гвоздь забить, пол подмести.

Он смерил меня оценивающим взглядом.

— Знаешь, а ты не урод. Есть у нас на районе одно местечко, называется конюшня. Там богатые мадамы с того берега тайком от мужей обкатывают юных жеребчиков. Если колбаса отросла, тебя ждет большое будущее.

Я сглотнул. Частенько, знаете ли, фантазирую о годных милфах в бальных платьях и кружевных чулочках. И как бы ни манило исполнение влажной мечты, как бы ни бросало в жар от одной лишь мысли, собрался с духом и произнес:

— Нет. Такое не подходит.

Трактирщик пожал плечами.

— Тогда извиняй. Если смелый и любишь драться — прибейся к шайке. Больше тут делать нечего.

— А как попасть на тот берег?

— В старый город? Ха! Билет купить. За тыщу золотых.

— Ясно. Спасибо за помощь.

Уже взялся за ручку, как вдруг услышал:

— Совсем припрет — приходи, поработаешь за еду. Такое себе дело, но от голода и холода не помрешь. Разве что от ножа в пьяной драке. — Он рассмеялся.

Весь день прошлялся по округе, но ничего путного не нашел. Многие нуждались в помощниках, но никто не хотел платить даже едой. Район утопал в нищете, несмотря на тяжелый труд рыбаков и ремесленников. О чем говорить, если на крохотном рынке не продавали ничего, кроме рыбы, муки и репы. Никто не захотел ни купить волчью шапку, ни обменять. Правда, один типчик попытался ее сбить, но совершенно случайно улетел в воду. Теряюсь в догадках, как так вышло. Мистика.

Голодный и едва держащийся на ногах, заполз в «Удачный улов». За столиком стоял всего один посетитель — сутулый темноволосый бродяга. Он хлебал кашу, сжимая ложку в кулаке словно меч, и воровато озирался.

— А, это ты, Шуба! — Хозяин отсалютовал кружкой. — Как успехи? Хотя, раз вернулся — значит хреново.

— Меня зовут Леня.

— А я Тим. Итак, ты хочешь перекусить и заночевать в этом чудном зале? Прекрасно. А я хочу, чтобы ты выдраил котел. Поздравляю с первым рабочим днем! И да — можешь съесть все, что пригорело и налипло на стенки.

Бродяга хрюкнул и опустил взгляд. Его черные поросячьи глазки мне сразу не понравились — слишком цепкие, нервные, прожигающие насквозь. Захотелось двинуть ему по наглой роже, но сдержался. Если трактирщик рассердится и выгонит, придется ночевать на улице. А там получить перо в почку проще, чем плюнуть.

Мне дали ведро воды, мешочек песка и железную щетку на длинной рукоятке. Вытащил котел на улицу — тяжелый, зараза, килограммов пятьдесят. А внутри нагар — не то что песок, серная кислота не справится. Потер так и эдак, вспотел весь, предплечье заныло — и хоть бы хны.

Интересно, магия поможет?

Стоп. Отставить магию. Решил не тратить дар на ерунду — будь добр держи слово. И так натерпелся из-за несдержанности и безалаберности.

И то верно. Когда бродил по району, все мечтал встретить Лиру. Вдруг она просто захотела меня проучить? Обождет денек и вернется. Мы обнимемся, попросим друг у друга прощения и пойдем свергать злого короля. Эх, мечты-мечты. Прое-ал ты, Леня, счастье свое. В прямом смысле прое-ал.

Долбанный жир, оттирайся давай. Или все же поколдовать чутка? Много того дара надо? Да на благое дело — человеку помочь.

Не филонь. Работай. Становись человеком.

Как я песком буду чистить? Это, блин, не фэйри.

Внутренний голос ненадолго замолчал, размышляя и взвешивая доводы.

Знаешь, и то верно. Подумаешь, поколдуешь немножко. Это же не убийство. Не кража. Не подделка денег. А хороший поступок.

Главное — прийти к согласию с сами собой.

Я повесил над ямой сверкающий котел. Даже латы лоялистов не так блестят — хоть вместо зеркала смотрись. Тим присвистнул.

— Ничего себе. Держи. — Он зачерпнул из бочки пива и грохнул кружку на прилавок. — Заслужил.

— Спасибо.

— Тебе спасибо. Сколько ни тер этот кусок чугуна — все без толку. А теперь бриться можно. Чудеса какие-то. Ты случаем не волшебник, паря?

— Э-э-э… Да ну, какой из меня волшебник? Волшебники старые и бородатые.

— Твоя правда. — Тим зажег масляный фонарик. — Куда, кстати, путь держишь? Что забыл в этой помойке?

— Я… с севера.

— О, только не говори, что ты эйн. Вон уже щетина полезла.

Непроизвольно коснулся шершавой щеки и отдернул руку. Трактирщик ехидно улыбнулся.

— Хотя, знаешь, это не мое дело. Война идет, все куда-то бегут… или от кого-то. Мне лишь важно, чтобы ты не полоснул по горлу ночью. Остальное… не колышет.

— Не полосну.

— Благодарю. — Тим театрально поклонился.

— Я… нормальный парень. В смысле, не убийца и не бандит. Просто…

— Забей. Не хочешь — не рассказывай. Я же не дознаватель.

Хлопнула дверь — угрюмый бродяга наконец свалил.

— Ну, теперь можно на боковую. — Он зевнул и похлопал себя по губам. — Вряд ли кто-то заглянет. Спокойной ночи.

Хозяин скрылся в занавешенной соломенной ширмой пристройке. Вскоре оттуда вылетел набитый рыбьей чешуей мешок.

— Подушка! Приятных снов.

С отвращением уставился на мерзко шуршащую и пропахшую таранкой гадость.

— А остальное?

— Извиняй, остального нет. Ты и так в шубе, не околеешь. Наверное.

— Я о кровати.

— А! Землю в уголку разрыхли мальца — вот и кровать. Можешь, конечно, поспать на берегу — там мягче. Но если зарежут или угонят в рабство — сам виноват.

Отстой.

Несмотря на неудобства, захрапел, едва сомкнул веки. Чертова регата вымотала до невозможности. Снилась Лира, и нет, не в том смысле, о котором вы наверняка подумали. В памяти мелькали обрывки наших приключений (хотя скорее злоключений), и кончилось все там же — у причала. Поэтому встал разбитым и в крайне паршивом настроении.

— Добрый полдень! — сказал Тим и протянул пиво. — Завтракай.

— Думал, разбуди… те пораньше.

— А зачем? — Он закинул ногу на ногу и сцепил пальцы на затылке. — Посетителей нет. Делать нечего. Но раз уж проснулся — придется напрячь. Вари кашу. Крупа в кладовке.

Заглянул за ширму. В тесной комнатушке на полу лежали примятые мешки — наверное, на них хозяин и спал. В углу заметил открытый — с белыми похожими на попкорн хлопьями. Рядом на пивной бочке сидела жирная метрокрыса и преспокойно точила крупу. Мое появление ее ничуть не испугало. Но самое странное — ничего, кроме пива и хлопьев в пристройке не было.

— Вы подаете только кашу?

— Ну да. А что?

— Да просто…

— Просто? Раз спросил — значит не просто. А с намеком. Умный самый? Свой трактир откроешь — тогда и будешь умничать.

— Изв…

— А?

— Изви…

— Что ты там бормочешь?

Собрался с духом и таки выдавил одно из самых редких слов в своем лексиконе.

— Извините.

— Проехали.

— И все же… Если разнообразить меню, то и посетители потянутся.

Тим вздохнул.

— Ты трактирщик?

— Нет.

— Шеф-повар?

— Нет.

— Вари кашу.

Не успел развести огонь, как приперся вчерашний бродяга. Он ничего не сказал, но хозяин тут же прикрикнул:

— Эй, паря! Погуляй минутку.

Так и знал, что они в сговоре. Похоже, трактир лишь прикрытие для более серьезного и наверняка преступного промысла. Может, наркоту варят в подвале? Хотя, мне-то что?

Они разговаривали не меньше получаса. Как ни вслушивался — ничего не разобрал, только басовитый бубнеж. Наконец Тим велел войти. Подельник тут же запер дверь и привалился к ней спиной, держа руки в карманах. А хозяин достал из-под прилавка взведенный арбалет и нацелил на меня.

От страха волосы зашевелились на затылке. Я слегка растерялся, иначе вмиг бы превратил ушлепка в фарш. Оставалось надеяться, это какое-то недоразумение, и все благополучно разрешится. Приняли не за того, подозревают в чем-то — в жизни, особенно криминальной, всякое бывает.

— Не дергайся, — спокойно произнес Тим. — И останешься жив. Наверное.

— Что вам нужно?

— Вопросы задаю я. Знаешь, кто мы?

— Бандиты?

Он усмехнулся.

— Не совсем.

— Тогда не знаю. Но добрые люди арбалетами не тычут.

— Тоже верно. Но что поделать, работа у нас такая. Мы — подполье, шпионы генерала Борбо. Приглядываем за лоялистами, все дела.

— Мне плевать на вашу грызню. Зачем вы все рассказываете?

Уже и сам догадался, и от этой догадки стало совсем не по себе, но решил же уточнить. Мало ли.

— Трактир ты покинешь или с нами, или вперед ногами. Не вижу смысла ходить вокруг да около. Птичка в клюве принесла, что ты явился в город вместе с лейтенантом Линн. Как вы познакомились? Что вас связывает?

— Долгая история.

— Надеюсь, веселая? Люблю веселые истории.

— С чего мне вам верить? Вдруг вы, наоборот, служите этому… как его… Забору.

— Тогда ты был бы уже мертв. Или тянулся на дыбе в Доме райских наслаждений.

— Где?

— Рассказывай.

Деваться некуда. Выдал все как на духу, умолчав лишь о своем таинственном прибытии с Земли.

— Вот значит как. Избранный? Не верю. Не может Избранный быть поганым предателем.

— Я никого не предавал.

— Да неужели? Вы приходите вдвоем и внезапно расстаетесь. Ты совершенно случайно набредаешь на наше логово. Вот прям так сразу — оп и в нужном месте. Работу, видите ли, ищешь. Совсем не подозрительно, правда? А часом позже лейтенанта снимают с корабля и казнят на городской площади. Разумеется, просто звезды так сошлись. Охотно верю.

— Лиру… что?!!

Глава 9

— Казнили, — холодно ответил Тим. — Отрубили голову. Говорят, ее тело нарезало круги по эшафоту. Ну знаешь, как курица…

На ватных ногах шагнул вперед, облокотился на стол и схватился за сердце. В груди разлился холод, в горле заскребло, взор заволокло щиплющей пеленой. При каждом вздохе кололи иголки. Как же так? Этого просто не может быть…

— Паря! — Шпион разрядил арбалет в пол, прыгнул через прилавок и захлопал меня по щекам. — Паря, я соврал! Эй, эй! Дерьмо… Линн жива! Слышишь?!

Я ничего не понимал и пошатывался, как поленом огретый.

— Прости! Хотел проверить, не брешешь ли ты. Лира в порядке… ну… почти.

Просипел, не слыша себя:

— То есть?

— Она в плену. Если не умрет на допросах — то скоро умрет на плахе. Так что я не сильно слукавил.

— Пива.

— Да-да, конечно. Держи.

Вылакал полную кружку, сердце отпустило, стало легче дышать. Но ледяной пот все еще катился градом по бледной коже.

— Какой же ты… козел.

— Кто ж знал, что так отреагируешь. Я-то думал, ты красный шпион.

— Где ее держат?

— В Доме райских наслаждений. — Тим невесело усмехнулся. — Это крепость на острове. Надеюсь, палачи потянут время и не замучают беднягу в первые же дни. Но Лире так и так осталось недолго. Извиняй. Если хочешь — переправим в Брилл, в ставку генерала. Там безопасно.

— Вы не собираетесь ее спасать?

— Хотелось бы, но это невозможно. — Он зачерпнул еще пенного и сделал большой глоток. — На том берегу расквартирован целый легион под командованием Советника. Чтобы взять Ангвар, понадобятся все наши войска, а они сейчас под столицей. И ради одного лейтенанта… сам понимаешь. Эх, жалко девчонку. Помню ее вот такой…

— Нельзя взять штурмом, — ткнул пальцем в стол, — возьмем хитростью.

Мужчина скрестил руки на груди.

— И что ты предлагаешь?

— У вас есть связи среди богачей?

— Шутишь? У Борбо не так много денег, чтобы платить за билеты. К тому же, там королевских разведчиков больше, чем крыс в трущобах. Ангвар — второй по размеру и важности после Герадиона. Считай, мы в логове врага. Тут не то что связи установить — пернуть спокойно не дадут.

— Значит вы не поможете?

— Смотря чем. Я не могу ставить под угрозу всю сеть, нас и так осталось слишком мало. А в большой игре пешками обычно жертвуют.

— Лира — не пешка, — прошипел в ответ. — А мой друг. Которого сейчас пытают. И если понадобится…

— Понял-понял! — Шпион затряс руками. — Что нужно?

— Сперва — одежда. Желательно, менее приметная, чем эта.

— Птичка!

Бродяга встрепенулся.

— Займись.

— Его зовут Птичка? — Кивнул на дверь, когда лохмач ушел.

— Это позывной. Дальше что?

— Надо подумать.

Вскоре принесли вещи. Судя по запаху, недавно снятые с какого-то бомжа. Возможно, мертвого. Брюки — черные, в заплатках. Рубаха — когда-то белая, в заплатках. Плащ — бежевый, с капюшоном, сшитый из рваных мешков. Обувь — шлепки хоббита. Иначе говоря, сапоги раздобыть не удалось. Ну и не страшно — один черт весь район босым шастает.

Переодевшись, вышел на берег и взглянул на четырехгранную серую громаду. Рукой подать, а ничего не сделаешь — слишком слаб. Лира где-то там, в сыром подземелье с толстенными стенами. Сердце сжалось от одной лишь мысли, что с ней сейчас делают. И самое страшное — в этом виноват я. Не был рядом, не защитил.

От нахлынувших тоски и безнадеги захотелось лечь и не шевелиться. Но такой роскоши позволить себе не мог. Времени нет, нужно действовать быстро, а главное — умно. Впервые за все приключение в ином мире мне предстояло решать проблему головой, а не даром. Присел, взял палочку и стал рисовать на земле план. Первое задание — перебраться на тот берег. Все нити и лазейки там, в трущобах околачиваться бесполезно.

Для этого нужна легенда. Без прикрытия и соваться не стоит — нищеброда с билетом вмиг растянут на дыбе. Стоит прикинуться каким-нибудь праздным дворянином, непутевым сынком графа или барона из далекого поместья. Мол, учиться приехал, все дела. Для этого потребуется грамота — вернее, ее подделка. Причем самая лучшая, чтоб комар носа не подточил.

Есть ли среди этого захолустья умельцы? Тим наверняка знает. Может, через него получится добыть документы. Но денег он точно не даст, а нужно не меньше двух тысяч. Половину за билет — остальное на квартиру, рестораны и прочие радости высшего света. Нет ничего более подозрительного, чем спящий на улице дворянчик.

А потом? Потом три главных приема настоящего шпиона: подкуп, шантаж, провокация. Найти нужных людей, надавить на слабые места и вынудить плясать под мою дудку. Сколько на это уйдет времени? За пару дней точно не управлюсь. Да и за неделю вряд ли. Дерьмо собачье. Тут сам Джеймс Бонд не успеет.

В гневе затоптал нарисованное и подпер кулаком подбородок.

— Ты как? — спросил Тим и протянул кружку.

Я аж вздрогнул от неожиданности. Задумался и не заметил его, хотя он ничуть не таился. Надо держать ухо востро, а то и по репе получить недолго.

Хлебнул и вкратце обрисовал задумку. Разведчик тихо свистнул.

— Э, паря, серьезную ты операцию затеял. Целый взвод спецов надорвется. Да и то на все про все месяца четыре уйдет. Не хочу, конечно, тебя расстраивать, но… Лире поможет только чудо. Езжай-ка лучше в Брилл, пока сам не сгинул.

— Не хотите помогать — так хотя бы не мешайте.

Он развел руками.

— Дело твое. И жизнь твоя. Распоряжайся как хочешь.

— Угу. Спасибо за поддержку.

— Леня! Помни — если влезешь в это дело, наша война станет и твоей тоже.

Обернулся, смерил его презрительным взглядом и процедил:

— Влезу. Еще как влезу.

Встал, сунул руки в карманы и побрел вдоль берега. По грязи, чешуе и навозу. Сквозь толпу бедняков, насквозь пропитанных тухлой рыбой. Мимо полуголых шлюх, пьяных моряков и хмурых молодчиков. Утопая в плеске весел, ругани и воплях. Шел просто так, без цели и смысла, потому что сидеть на месте не было никаких сил. Хоть чем-то отвлечься, лишь бы не думать о подруге.

И тут взгляд привлекла небольшая лодка, идущая с того береза к одному из причалов. На банках сидели двое, и оба отчаянно косили под местную голь. Серые плащи с глубокими капюшонами, нечищеные ботинки, пыльные штаны. Все нарочито мятое и расхлябанное, но на фоне настоящих нищих эта парочка выделялась как луна среди звезд.

Мне стало любопытно. Подошел поближе и спрятался за растянутой сетью — мол, стою, никого не трогаю, невод починяю. Лодка причалила. Тип на корме сложил весла и прыгнул на причал, после чего протянул руку спутнику. Налетевший ветер качнул полы плаща, и я отчетливо увидел — никакой это не спутник, а самая настоящая спутница. Уж крепкие женские бедра и попку ни с чем не перепутаю. Да и рост выдавал в пришельце девушку.

Но что она тут забыла? Зачем богатейке инкогнито приплывать в зловонную дыру? В голове сами собой зазвучали недавние слова Тима о Конюшне. И все тайное сразу стало явным. Стараясь не светиться, побрел вслед за парочкой.

У мужика — высокого и плечистого — под плащом топорщились ножны. Телохранитель, сопровождающий молодую особу в крайне опасном для молодых особ месте. Интересно, что за услуги предлагает заведение, раз леди не стесняется тащить с собой охранника? Он как бы и проболтаться может. А раз такой верный и преданный — то проще с ним и блудить, а не шастать в трущобы.

Они побродили вокруг рынка и свернули в подворотню. Выждал немного — и юркнул следом. Богатеи остановились у неприметной хибары — точно такой же, как и десятки вокруг. Ни вывесок, ни каких-либо знаков. Просто бойцовский клуб какой-то.

Девушка постучалась — два раза громко, три — тихо и быстро. Ясненько — не впервой. Из-за двери что-то спросили — не расслышал. Гостья ответила:

— Красный сокол.

Щелкнул замок, заскрежетал засов. Похотливая леди кивнула охраннику и вошла в сруб. Дуболом встал перед дверью и поглубже натянул капюшон. Время пошло.

При моем появлении он вздрогнул и потянулся к мечу. Я легкой походкой направился в его сторону.

— Куда прешь?!

— А тебе какое дело? Я ж не в твой двор залез.

— Иди отсюда. По-хорошему.

Шагнул к нему и с вызовом произнес:

— Или что?

— Ах ты босяцкий ублюдок! — Охранник выхватил короткий узкий клинок. — Отец не научил манерам? Так я научу.

Сложил пальцы пистолетом и навел на него. С ногтя с треском сорвалась молния и ударила дерзкого бугая прямо в лоб. Оттащил обмякшее тело за хибару, снял плащ и сапоги. Пока натягивал трофеи, услышал из-за стены глухие стоны, словно кого-то зверски душили.

Не удержался — глянул в щелочку меж бревен. Кто-то выдрал оттуда паклю, и стало понятно, зачем. В полутьме на ворохе соломы трое накачанных патлатых тарзанов жарили молодую дворянку в три смычка. И жарили нещадно, вставляя до упора во все щели. Леди тряслась как в припадке, выла и закатывала глаза. Стоило кому-то сбавить темп — тут же выплевывала болт и орала:

— Быстрее! Глубже! Кто ваша грязная сучка? Я ваша грязная сучка!

После чего глотала шишку с усердием сосущего вымя теленка.

Ух ты. В высшем свете таких развлечений, небось, и вовсе нет. Очень хотелось досмотреть, но все же переборол себя и встал у двери. Порка продолжалась минут сорок. Наконец девушка выползла из конюшни — мятая, вспотевшая, в соломе. Не сказав ни слова в раскоряку потопала прочь, охая и шипя на каждом шагу. На меня даже не взглянула — не до того было, и подмену не заметила.

Я натянул капюшон и забрался в лодку. Спутница села напротив, широко раздвинув ноги. Грести пришлось спиной вперед, я постоянно оглядывался, чтобы не врезаться в рыбацкие корыта. К счастью, дворянка смотрела в пол и видела лишь носки моих сапог.

— Божественно потрахалась, — выдохнула она. — Сейчас бы еще нажраться, но отец скоро придет с работы.

Кивнул — мол, какая досада.

— Вот все думаю — может на обычную конюшню сходить? А то знаешь, годы идут, пи-да уже не становится. Маловато как-то. — Она почесала промежность. — Чего молчишь?

Пожал плечами — хочешь, сходи.

— Я, б-дь, с тобой разговариваю, кастрат ху-в! Отвечай, когда спрашиваю!

До берега метров сто. Рот открою — заметут. Стиснул зубы, как пленный партизан, хотя так хотелось высказать все этой наглой шалаве. Но с глупыми девушками безотказно срабатывает один забавный трюк — промолчишь, и они начнут отвечать на свои же вопросы.

— Не поняла… Ты что, ревнуешь? Может, сам меня отодрать хочешь? Видела твою пипирку, ей только мышей е-ать. Нашелся тут рыцарь без страха и упрека. Рыцари с короткими копьями никому не нужны. Они всем проигрывают. А на конюшню все же схожу. Вот прям завтра и пойду!

Мерзкая шаболда…

Каким-то чудом (и с небольшой помощью магии) причалил со второй попытки, выслушивая ругань и упреки спутницы. Моя удача, она оказалась настолько тупой, что в упор не замечала ничего подозрительного.

Латник у ворот заметно оживился, увидев нас. Я напрягся, но интерес стражника был в ином — девушка швырнула ему звенящий мешочек и прошипела:

— Ты меня не видел.

Второй такой же достался кучеру — прямо у ворот стояла белая карета с занавешенными окнами. Вот будет забавно, если папаня узнает, на что дражайшая дочурка тратит карманные деньги.

Тронули. Хотелось поглядеть на старый город, а главное — запомнить дорогу, но чертовы шторки были намертво прибиты гвоздями. И все же какое-никакое впечатление от района богачей получил. Здесь не воняло навозом и рыбой и было ощутимо тише. Никто не орал, не дрался, редко-редко доносился перестук копыт и едва слышные разговоры гуляющих по улицам господ. Ну и под колесами не чавкала грязь, а приятно шелестела мостовая.

— Эй, Энри. — Девушка легонько пнула меня по сапогу. — Ты же не злишься?

Качнул головой.

— А чего молчишь?

Пожал плечами.

— Ну хватит дуться. И смотри отцу не ляпни.

Снял капюшон и ледяным тоном произнес:

— Ляпну.

Эх, видели бы вы лицо потаскушки. Как словно в замедленной съемке распахиваются глаза, отпадает челюсть, бледнеет кожа, а в горле застревает немой крик. Не выдержав наплыва не самых приятных чувств, бедняжка грохнулась в обморок. Хорошо хоть удалось оживить ее бодрящими лещами. А то сперва показалось, сердечко не выдержало.

— Т-т-ты кто?.. — прохрипела она.

— Неважно.

— Где Энри?

— Отдыхает. Кем работает твой папаша?

— Б-б-банкиром…

— Где?

— В Первом ангварском…

— Высоко забрался. И почему я не удивлен? Да ты не бойся, не трясись. Поможешь мне — и никто не узнает о твоих тайных тройничках.

Ее щеки вспыхнули.

— Ах ты…

Подался вперед и проговорил по слогам:

— Заткнись, шлюха. Тебе слова не давали. Откроешь свою обкончанную пасть когда я позволю. Поняла?

Кивок.

— Прекрасно. Приедем скоро?

— Да.

— Возьмешь деньги — немного, пару сотен золотых. Есть столько?

— Да.

— А потом за покупками. Будешь хорошей девочкой — и очень скоро забудешь обо мне. Начнешь выеживаться — весь долбанный город узнает, что ты е-шься с конями. Вот папаня обрадуется!

— Но я не еб-сь с конями! Ты ничего не докажешь!

— А мы не на суде. Слух — как воробей: вылетит и все.

Леди громко засопела и буркнула:

— Ладно.

— Умница. — Улыбнулся и откинулся на спинку. — Как звать?

— Бетани.

Карета остановилась.

— Приступай.

Она спрыгнула на тротуар и велела кучеру ждать. Хлопнула дверь, даже с такого расстояния я слышал, как грохочут ступени. Через десять минут Бет вернулась — в изящном зеленом платье и шляпке с вуалью. Рядом со мной упал пухлый кошелек.

— Что дальше?

— Едем в магазин, где продают такие же шмотки.

Пока девушка развлекала хозяина кокетливым разговором, быстренько выбрал одежду и скрылся за ширмой. В чулках и штанишках до колен чувствовал себя крайне неловко — но чего не сделаешь ради местной моды. Зато камзол сел как влитой, да и широкополая шляпа с пером смотрелась отлично. Чтобы совсем уж отвести подозрения, купил короткий красный плащ. Как заверил продавец — теперь я настоящий ангварский аристократ.

Расплатившись, велел Бет везти в ближайшую к ее дому гостиницу. Когда карета остановилась, поманил дворянку пальцем и тихо, но внятно сказал:

— Узнаешь у отца имена и адреса трех самых крупных должников. У которых отбирают имущество или грозят долговой ямой.

— Да как я узнаю?! Меня никогда не волновали его дела!

Покачал правой ладонью.

— Имена и адреса.

Покачал левой.

— Трах с конями. Выбирай.

— Первое, — проворчала она.

— Молодец. Завтра на рассвете оставишь портье письмо для… — не смог сдержаться от ехидной улыбки: — Красного Сокола.

Бет шумно втянула воздух, готовясь разразиться отборной руганью, но в последний миг выдохнула и понурила голову.

— Хорошо.

— До завтра.

Подождав, когда карета скроется за углом, догнал первого попавшегося господина и вежливо спросил:

— Сэр, не подскажите, где найти гостиницу получше того клоповника?

И кивнул на здание, куда меня привезла Бет. Естественно, ночевать там никто не собирался — слишком опасно. У потаскушки достаточно денег и влияния, чтобы послать вместо письма наемного убийцу.

Усатый джентльмен хихикнул.

— О, сэр, а у вас есть вкус. «Саммерен на закате» — знатная дыра. Тут неподалеку есть маленькое, но крайне уютное заведение. Прошу за мной.

Мы прошли пару кварталов, болтая о всякой ерунде. Я больше молчал, а сэр Данкан все жаловался на бесчинства пьяных гвардейцев, мэра-взяточника, разгул преступности, босяков с того берега, плохую еду и бессилье короля, неспособного раз и навсегда покончить с синими крысами.

Наверное, за одну прогулку я узнал больше, чем Тим за месяц. Жаль не услышал ничего о крепости, а спрашивать прямо побоялся.

Ночь прошла спокойно. В том смысле, что никто не устроил облаву и не попытался задушить подушкой. Спал же плохо, волнуясь об успехе задумки и терзаясь мыслями о Лире. Сам-то в теплой мягкой постели, а она в вонючем каменном мешке, где и соломы может не быть. Примерно раз в час проваливался в беспокойные сны, заканчивающиеся одним — в комнату врываются латники, волочат на площадь и рубят голову. Иногда вскакивал сразу после удара топора, иногда взлетал над эшафотом бесплотным духом и с ужасом смотрел, как обезглавленное тело носится вокруг плахи. Ну, как курица.

Утром кое-как запихнул в себя завтрак и пошел слоняться по району, пока не встретил подходящую цель — толстого мальчишку лет десяти с глупым доверчивым лицом. За золотой он с радостью согласился сбегать в «Саммерен» и проверить почту. И вскоре вернулся с запечатанным сургучом хрустящим конвертом.

Внутри лежал сложенный вдвое лист, исписанный красивым, чуть резким почерком.

Граф Арак Доро — Тенистая, 3 — имущество арестовано.

Пэр Гидеон Тан — Гвардейская, 17 — должен больше десяти тысяч, судья хочет сослать его на рудники лет на двадцать, но мэр против.

Пэр Ковак Рул — Вечной Короны, 9 — три тысячи долга, выплачивает частями.

Это все.

P.S. Пожалуйста, никому не говори…

Шантаж — есть. Перечитал список еще раз и постучал ногтем по второй строчке. То, что доктор прописал.

— Такси! То есть, эй, кучер! Гони на Гвардейскую!

Дом Гидеона выглядел довольно скромно. Наверное, свой старый дом господин Тан продал в уплату долга. Сама улица прилегала к набережной, и главные богатеи тут точно не жили. Не гетто, конечно, скорее район среднего класса. Но все равно очень красиво — розы, белые стены, чистота.

Меня принял обрюзгший пожилой мужчина с бульдожьими щеками и непередаваемой горечью во взгляде. Он не протянул бы на рудниках и месяца, по сути ему грозил смертный приговор. Судя по лиловым мешкам под глазами и острому запаху перегара, Гидеон уже давно топил горе в вине.

— Вы представились как человек, решающий вопросы… — Старик дрожащей рукой поставил на стол графин.

Положил шляпу с пером на колени и кивнул.

— Так и есть. Не задаром, понятное дело.

— Ха… Денег, как видите, нет.

— Тогда расплатитесь услугой. Ходят слухи, вы дружны с мэром.

— Изаль помешан на семье. — Тан наполнил бокалы, расплескав половину. — А мы вроде как родственники. В черт поймет каком колене. Для него это важно, вот и хлопочет. Но лишь оттягивает неизбежное. У судьи целая стопка моих расписок, вот такая, — Занес ладонь высоко над столом. — Я взял в Первом ангварском кучу денег, хотел открыть мануфактуру. Началась война и все рухнуло.

— А если банк спишет долг?

Старик хмыкнул.

— С чего мне вам верить? Скорее всего, вы очередной проходимец. Стервятник, прилетевший на обглоданный труп.

— Я из Совета.

— Да неужели? Докажите.

Подсвечник на углу стола вспыхнул сам собой. Гидеон удивленно вскинул брови.

— Ох… Пожалуй, стоит извиниться. Продолжайте.

— Мэр большая фигура в городе? Или так, чисто для галочки?

— До прихода красных он был самым влиятельным. Без его разрешения даже крысы не пищали. Сейчас заправляет один из ваших вместе с командиром легиона.

— У мэра есть связи в штабе?

— Вроде бы. Подробностей, увы, не знаю.

— Поговорите с ним и спросите, может ли он выпросить перевод одного пленника из крепости в Герадион.

— А, столичные шашни. — Тан залпом осушил бокал. — Закулисная грызня.

— Именно. И это ваш шанс не сгнить в шахте.

— Тогда пойду прямо сейчас. Возвращайтесь часа через два.

Чтобы зря не шататься по улицам, зашел в ресторанчик неподалеку с аппетитным названием «Золотой поросенок». За столиком сидели два пожилых господина, степенно мешали ложками чай и тихо разговаривали. Выбрал местечко в темном уголку и заказал фирменное блюдо — того самого поросенка с овощным рагу.

Едва улыбчивая официантка принесли заказ, в заведение ворвалась шумная толпа. Я вздрогнул и покосился на окно, однако молодежь пришла вовсе не по мою душу. Парни и девушки в красных мантиях сдвинули столики и расселись друг напротив друга, хохоча и перебрасываясь шутками. Студенты что ли?

Ничего полезного от них не услышал. Кто-то завалил испытание, кому-то не поставили зачет, некая Фригильда отшила очередного ухажера. Все шло неплохо, пока им не принесли вино. После второго бокала воспитанников волшебного ПТУ резко потянуло на приключения. А кого задирать в полупустом ресторане? Не стариков же. Пьяные взоры тут же упали на меня.

Самый наглый и крепкий без спроса сел рядом и громко спросил:

— Ты из какого класса? Что-то не припомню твоей морды.

— Из класса Альбуса Дамблдора, — проворчал в ответ и отвернулся к окну.

Послышались недоуменные смешки.

— А… так ты не из Академии. А откуда тогда? Подмастерье? Или семинарист?

— С какой целью интересуешься?

— Да просто. Скучно мне. Представляешь, рожу разбить некому.

— Ничем не могу помочь.

— А я думаю, можешь.

Он зачерпнул горсть рагу и под дружный хохот швырнул мне в лицо. Взглянул на него так, что смех разом стих. Все замерли в предвкушении драки. Я бы мог ударить гада молнией, поджечь, удавить, но тогда советники узнали бы о подозрительном колдуне, устроили облаву, и весь план пошел коту под хвост. В иной ситуации без раздумий бы бросился в бой, теперь же стоически терпел. Не ради себя. Ради Лиры.

Хозяин с тревогой и жалостью взглянул на меня, но перечить волшебникам не посмел. Ублюдок снова швырнул рагу. Я же взял салфетку и утерся, не говоря ни слова. После третьего броска ему наскучило, и он вернулся к своим под одобрительные возгласы. Мол, какой молодец, уделал дурачка. Я же расплатился и ушел, не обращая внимания на оскорбления и улюлюканье вслед. Когда-нибудь мы еще встретимся. Возможно, на поле боя. И тогда я вас сам в рагу превращу. Одним щелчком. Но сейчас задачи иные.

— Мэр согласен, — сказал Гидеон с порога. — Он договорится с командиром крепости и подготовит бумаги о переводе. Но сперва — долг.

Кивнул.

— Скоро будет.

Подкуп — есть. Остался последний и самый важный прием, от которого зависел весь успех.

Глава 10

Первый ангварский находился на площади. Красивое белое здание с полуколоннами на фасаде и пологой двускатной крышей с флагштоком. К дверям вела мраморная лестница с ковровой дорожкой, по обе стороны от которой стояли латники в красных плащах и с плюмажами.

Внутри общий зал делился надвое мореными перегородками с крохотными окошками. Вдоль стен протянулись искусно вырезанные лавочки, по углам торчали бочки с какими-то растениями, похожими на фикусы.

Народу было немного, и мои шаги отдавались гулким эхом в прохладном застывшем воздухе, пахнущем бумажной пылью и чернилами.

— Извините, — обратился я к девушке в окошке. — Как к начальнику пройти?

— Вы записаны? — с легкой настороженностью ответила она.

— Нет.

— Господин Вильмар без записи не принимает.

Кто бы сомневался.

— Дело срочное. Передайте господину Вильмару, что пришел близкий друг его дочери.

Не сказав ни слова, клерк выбралась из кабинки и скрылась за неприметной дверью, наполовину скрытой раскидистым кустом. Секунд через десять вышла и жестом предложила войти.

— Господин Вильмар ждет.

Банкир был тучен и лыс. Он сидел за столом, окруженный баррикадой из бумажных штабелей, нервно щелкал счетами и что-то записывал в журнал. Наверное, подсчитывал барыши. Едва взглянув на меня, толстяк скривился и затряс брылами.

— Нет, не годитесь. Слишком юны и, судя по одежде, бедны. Но самое страшное — безвкусны. Прощайте.

— Вы, видимо, приняли меня за жениха? — Я без спроса сел напротив и закинул ногу на ногу.

— А за кого мне вас принимать? Тут чуть ли не каждый день вьются «близкие друзья» Бет и страстно алчут ее руку и сердце. Хотя на самом деле вам, щеглам, нужно иное. Мои деньги. И если я и дам благословление, то только заморскому принцу. А вы явно не принц.

— Долго же вы держите дочурку в девках. — Ехидно улыбнулся. — А она не каменная. Ничто человеческое ей не чуждо.

Хрустнуло перо. Вильмар взглянул на меня исподлобья, его ноздри гневно затрепетали.

— Вы на что, сударь, намекаете?

— Ни на что. — Поднял ладони. — Кстати, не замечали за Бетани странной тяги к коням?

Банкир долго молчал, неотрывно глядя мне в глаза. Я не отвернулся и не опустил взгляд, наслаждаясь разрывающим толстяка гневом. Наконец он процедил:

— Ты хоть понимаешь, куда лезешь, щегол?

— Только без угроз, ладно? Вы же деловой человек, к чему эти бандитские фразочки? Давайте заключим сделку. Вы — спишете долг господину Тану. Я — навсегда уеду из города и никому не скажу, кого увидел в Конюшне и чем этот кто-то там занимался.

— Тебе никто не поверит.

Я сцепил пальцы на затылке.

— С каких пор от слухов ждут правды? Слухи на то и слухи, что могут быть полным враньем. Но отмыться от них очень сложно. Благородные доны начнут перешептываться. Косить глаза. Избегать вас и вашего банка. И все заморские принцы срочно повернут восвояси.

— Хм… Пожалуй, десять тысяч разумная цена за ваше молчание. Будет вам расписка.

— Прямо сейчас.

— Разумеется.

Вильмар выдвинул ящичек стола и достал оттуда крохотный арбалет. Без угроз и предостережений нажал на скобу. Как струна звякнула тетива, и стрелка размером с карандаш зависла в сантиметре от моей переносицы. После чего внезапно развернулась и тюкнула толстяка в лоб. Несильно, даже кровь не выступила, но банкир вмиг побледнел и закатил глаза.

— Значит так вы дела ведете?

Острие впилось сильнее.

— Простите… Не знал, что вы… Ради всех богов, простите. Сейчас же выдам расписку.

— Ага.

Стрела сместилась к виску, чтобы не маячить перед лицом. Толстяк взял бланк, печать и спешно заскрипел пером.

— Вот, держите.

— Спасибо. И запомните: попытаетесь мне навредить — одними слухами не отделаетесь. У вас дома в укромном уголочке совершенно случайно — как по волшебству — появится синий флаг. Возможно, не один. И какие-нибудь повстанческие листовки до кучи. Они будут очень надежно спрятаны, но королевские дознаватели их обязательно найдут. Мы друг друга поняли?

— Д-да, господин колдун. Конечно-конечно.

— Вот и славно. — Приподнял шляпу. — Доброго дня.

Когда вернулся в «Удачный улов», на меня снова нацелили арбалет — который, блин, раз уже. Тим прищурился, поморгал и опустил оружие.

— Ничего себе. Не узнал, богатым будешь. Ты что, школяра ограбил?

Молчаливый Птичка хохотнул из угла.

— Ха-ха. Смищно. Этой ночью Лиру отправят в столицу на шлюпе «Гордость Герадии». Мне нужна какая-нибудь лохань и команда.

— Погоди. — Шпион тряхнул головой. — Ты что, таки провернул операцию? В одиночку? Меньше чем за сутки?! Да ладно!

— Мармеладно. Поможете или нет?

Тим виновато развел руками.

— Извиняй, паря. Нас всего пятеро, включая тебя. А на шлюпе человек тридцать будет. Чистое самоубийство.

— Может, нанять кого-нибудь? Запросить подкрепление?

— Нанять? Не смеши. Местные бандюги только голь драть горазды, а на вояк не сунутся ни за какие коврижки. А подкрепление не успеет, все отряды очень далеко. Правда жаль, что так вышло. Но, видимо, не судьба.

С улицы донеслись напряженные голоса и топот. Разведчик нахмурился и вскинул арбалет, Птичка выхватил из карманов кинжалы. Грохнула дверь, едва не слетев с петель, и в помещение, круша столы и сотрясая землю, ворвалась ватага эйнов. Вел ее здоровяк в меховом плаще и шлеме с пушистым хвостом. Я сразу узнал детину — именно его рубаки отвезли меня и Танбад к Дверям Духов.

— Нашли наконец! — прорычал северянин. — Вот он, убийца шамана!

Дерьмо. А я-то, наивный, думал, дикари совсем отстали. А нет — просто выжидали подходящего момента.

— Она сама виновата! — выкрикнул в ответ. — Это была самооборона.

— Да нам плевать! Ты убил шамана!

— Послушайте, я все об…

— Теперь ты новый шаман!

Только тогда заметил улыбки на смуглых обветренных лицах и искреннюю радость в глазах. Вожак ушкуйников достал из мешка волчью шапку, украшенную гирляндами костяных фигурок на золотых цепочках, и протянул мне.

— Ты одолел Танбад в колдовском бою на Дан-Батай! Духи свидетели! Мы хотели отдать тебе шапку сразу, но ты уплыл. Гнались, гнались, кричали, кричали — стой, орем, не бросай нас! Подумали — не слышишь, стали метать дротики с вырезанными записками. Но ты почему-то осерчал и потопил наши корабли. Наверное, спешил очень по своим шаманским делам. Мы решили обождать и вот теперь стоим пред тобой, владыка. Что скажешь?

Взял шапку и водрузил на голову.

— Скажу: вы как раз вовремя. Дельце есть. Аккурат по вашей части. Справитесь — даже прощу вам письма на дротиках.

— Да ладно… — пролепетал Тим. — Не может обычный человек быть настолько удачлив. Просто не может…

Взглянул на него и победоносно улыбнулся.

— Я не обычный человек. Я — попаданец!

Мужчина нахмурился и, склонив голову набок, недоуменно спросил:

— Кто?

Поздно вечером ладья причалила в небольшой заводи километрах в десяти выше по течению. Отсюда город казался игрушечным, поблизости ни сел, ни других кораблей, и нашу маленькую шалость вряд ли кто заметит. Ушкуйники расселись вокруг костра и молча точили гарпуны и топоры. Я дежурил на корме и наблюдал за лунной дорожкой.

Прошел час, второй, а шлюп все не появлялся. Сердце защемило от тревожных мыслей. А вдруг какая накладка? Например, мэр обманул. Командир крепости забыл о просьбе или не смог выполнить. Корабль задержался. Переводить уже просто некого.

От последнего предположения стало не по себе. Столько времени прошло, Лиру давно могли замучить до смерти. Если так… если корабль не появится… на рассвете сам пойду за ней. И будь что будет.

Вдали вспыхнули слабенькие огоньки — судя по расположению, на носу и мачтах. Вскоре из темноты донеслись плеск и хлопанье парусов на ветру. Когда шлюп поравнялся с нами, в свете кормового фонаря я увидел большие деревянные буквы: «Гордость Герадии».

— Пора!

Миг спустя эйны взялись за весла, ладья резво пошла на перехват. Никогда бы не подумал, что гребцы сдюжат догнать парусник, да еще так быстро. Сонный латник на шканцах звякнул в колокол и крикнул:

— Ослепли что ли, черти?! Смотрите, куда прете! Врежетесь сейчас!

Прилаженное к килю заостренное бревно протаранило борт повыше линии воды. Ушкуйники вытащили из-под банок кошки и дружно раскрутили. Дозорный, видимо, не верил собственным глазам — аж замер от возмущения и не сразу поднял тревогу. А когда колокол оглушительно зазвенел, первые воины уже влезли на палубу.

— Тревога! Трево…

Испуганный ор сменился надсадным хрипом. Броня лоялистов крепка, но от могучих ударов тяжеленными абордажными топорами по шлему спасает плохо. По такелажу поползли силуэты, в свете луны похожие на огромных пауков. Внизу загремели шаги. Многие воины спали, поэтому выскакивали из трюма без доспехов, лишь с мечами и щитами. Но вскоре подтянулись и латники.

Треть ушкуйников занялась матросами, остальные двинулись к люку, откуда как черти из табакерки выпрыгивали солдаты. В ночной тиши гулкое уханье щитов звучало набатом. Эйны дрались на удивление тихо, не рыча и не оглашая округу воинственными кличами. Скрежетала сталь, вскрикивали раненые, кого-то выбросили в реку.

Ко мне кинулся воин, занеся над головой двуручник. Сделал движение, словно толкаю его ладонями в грудь. Беднягу сдуло за борт. Следом отправился второй. Наше счастье (и их беда), они не взяли с собой колдуна.

Над ухом просвистела стрела. Соседу повезло меньше — попали в спину. Зайцем прыгнул в сторону и спрятался за мачтой. Тут же раздался характерный трещащий стук — наконечник впился в дерево.

— Шканцы! — крикнул эйн, прежде чем упал замертво, пораженный в грудь.

На квартердеке выстроились лучники. Среди них был офицер — он-то, скорее всего, и командовал кораблем. Попытался достать их, но порыв ветра лишь качнул полы красного плаща. Надо подобраться поближе.

Хотел уже перебежать за другую мачту, как вдруг из гущи драки выскочил окровавленный матрос и рубанул тесаком, метя мне в шею. Не знаю, каким чудом успел присесть — наверное, опять магия подсобила. Лезвие вонзилось в сосну в двух пальцах от макушки. Секунда промедления — и башка долой.

Лягнул его в колено, и из присеста рванул в укрытие. Две стрелы полетели мимо, третья сбила шапку, застряв аккурат меж волчьих ушей. Я подобрался ближе, но пара метров ничего не решила — враги все еще стояли вне досягаемости.

Напрягшись, окружил себя невидимой защитой. Как там было? Всю энергию на щиты? Да-да, оно самое. Кувыркнулся, чуть не поскользнувшись на окровавленных досках, и по-пластунски подполз к лежащему на боку латнику. Спрятался за трупом как за баррикадой и осторожно поднял голову.

Тут на меня наступил эйн, пятясь от троицы разъяренных матросов. Что поделать — в горячке боя всякое бывает. Несмотря на щит, больно было адски — прям на поясницу такая туша надавила. Высвободившись, вытащил из его сумки последний дротик, развернул тупой стороной и швырнул в лучника. Удар вышел такой силы, что лоялиста унесло далеко за корму.

Стрелки разом пригнулись, дав мне возможность добежать до ступеней, ведущих на шканцы. Тут-то я выплеснул всю злость.

— Капитан за бортом! — крикнул кто-то.

Послышались громкие плюхи — несколько матросов щучками нырнули в реку. Ушкуйники принялись бить их дротиками и гарпунами, но я велел оставить их в покое. Уже скоро мы будем далеко, лишние жертвы ни к чему.

— На палубе чисто! — отозвался вожак.

Вслед за ним я спустился на среднюю, где нашелся один единственный моряк, да и тот кок. Схватил трясущегося мужика за грудки и гаркнул в бледное лицо:

— Где девушка?

— В трюме… Пощадите.

— Сиди и не рыпайся.

Зажег огонек в ладони и спустился в шатающийся пропахший солью, рыбой и тиной мрак. Сердце рвалось наружу, в горле пересохло, каждый шаг стоил огромных усилий. Еще никогда меня не охватывал такие страх и волнение. Впервые за долгие годы, возможно, за всю жизнь я боялся не за себя, не за родню, а за постороннего человека. Боялся узнать, что с ней сделали. Боялся увидеть изуродованное, а может и вовсе мертвое тело.

Позвал тихонько:

— Лира?

Нет ответа.

Всюду стояли нагромождения бочек и мешков, где сам черт ногу сломит. Спешил как мог, заглядывал в каждый угол и закуток, но нигде не находил ни следа подруги.

— Лира!

Тишина.

Спустя несколько минут блуждания по лабиринту тюков и ящиков, нашел ее на корме. Они сидела в углу, привалившись плечом к влажным доскам. Вся такая маленькая, тощая, беззащитная. В грязных штанах и безрукавке из парусины. В ржавых кандалах. С мешком на голове.

— Лира!

Даже не пошевелилась. Взор затуманился, выступили жгучие слезы. В голове завертелась глупая мысль — вдруг это не она? Вдруг какая-то другая пленница? Серьезно, не гнать же из-за одной целый шлюп. Наверное, в трюме полно заключенных.

Сел рядом на колени, потрогал плечо — едва теплое. Снял мешок и зажмурился, не в силах смотреть на синяки и ссадины. Но это ничего. Это мы подлечим. Давай, червячок, за дело.

С пальца спрыгнул золотой сгусток и нырнул в шею. Поползал немного, поблестел под кожей, вылез и пропал. Сразу вспомнились слова, сказанные шаманке казалось годы назад. «Мои соболезнования. Но я не умею воскрешать мертвых».

— Нет, нет…

Бережно уложил обмякшее тело на спину и прильнул ухом к груди. Вроде что-то бьется. Или просто волны налетают на борт? Еще раз. Червяк — в бой! Прямо в сердце.

Целебная завитушка спустя миг вылезла и погасла. Как чиркнувшая, но не сумевшая загореться спичка.

— Нет… Не может все так закончиться! После всего, что было… Я же попаданец! Избранный! Главный герой! Лира, ответь. Просто скажи, что притворяешься. Я все понял. Я изменился.

Чуда не случилось. Когда удача понадобилась сильнее всего, она куда-то испарилась. Дыхание подруги слабело с каждой секундой.

— Шаман! — гаркнули за спиной. — Нам очень жаль. Мы вернемся на ладью и помолимся, чтобы духи тепло приняли твою женщину.

Эйны утопали прочь. А я прижал подругу к себе и зарылся лицом в окровавленные волосы.

— Не уходи… пожалуйста. Дай мне последний шанс. Обещаю, не подведу. Только вернись. Я… я люблю тебя.

Нет ответа. Все тщетно. Меня аж затрясло от гнева и обиды. Стоило огромных усилий взять себя в руки и попробовать еще раз. Быть может, шанс есть, надо только постараться. Приложить больше усилий. Выжать из дара максимум.

Занес над девушкой ладонь и тут же зажмурился от нестерпимо яркого сияния. Меж пальцев полилось расплавленное золото, окутывая едва дышащую подругу похожим на само солнце коконом. Корабль задрожал, звуки стихли. А затем свечение погасло столь же внезапно, как и появилось, забрав с собой все раны и ссадины.

На Лире не осталось ни царапинки. Она часто заморгала и сонно потянулась, звякнув цепями.

— О… привет. Тебя тоже арестовали?

Покачал головой, неотрывно глядя в ее глаза и улыбаясь как дурак.

— Тогда что ты тут делаешь?

— Тебя спасаю.

— И как успехи?

— Полный порядок. Шлюп захвачен, враги побеждены.

Девушка слегка смутилась, будто я укорил ее в чем-то.

— Чертовы кандалы. Поможешь?

Один взгляд — и ржавое железо растворилось в воздухе. Невероятно, но дар вернулся. И, кажется, стал еще сильнее, хотя казалось — куда уж еще.

Лира встала и принялась оттряхиваться, повернувшись ко мне спиной. Понимал — тянет время перед неизбежным. Думает, что сказать и как дальше быть. Продолжить путь со мной и довести дело до конца, или же неловко поблагодарить и пойти своей дорогой.

— Эй… — наконец произнесла она.

— М?

— Чувствую себя последней свиньей. Стыдно прям как в детстве. Ты это… ну… прости, а? Не надо было расходиться. Зря я тебе не верила. Вот…

— Да ладно уж… Забей.

— Не злишься?

— Нет.

Лира повернулась и ткнулась лбом мне в грудь. Обнял ее за плечи, она меня — за талию. Так и стояли, ничего не говоря и наслаждаясь теплотой друг друга.

Тихо спросил:

— Знаешь, какое сейчас время?

— Нет, — так же тихо прозвучал ответ. — Какое?

— Время мочить Забара.

— А мы справимся?

— Думаю, я теперь справлюсь с чем угодно. И с кем угодно.

— А как проберемся в столицу?

— Есть идея, но надо проверить. Идем.

Мы вышли на шканцы. Я взялся за штурвал и потянул на себя. Шлюп послушно задрал нос и взмыл в небеса под восторженные возгласы северян. Поднявшись метров на двести, выровнялся и полетел вдоль реки на юг — к Герадиону.

— Изумительно, — выдохнула девушка, облокотившись на фальшборт.

Да, вид впечатлял и немного пугал. С высоты земля напоминала мятый зеленый ковер, на который тут и там высыпали горсти тлеющих угольков. Деревеньки, села, стойбища и военные лагеря казались игрушечными.

— Надеюсь, у тебя все получится. И война в кой-то веки закончится.

— Буду стараться.

Помолчали, слушая посвисты ветра в канатах и хлопанье парусов.

— Леонид?

— Да.

— Можно вопрос? Немного… личный.

Сглотнул.

— Конечно.

— Почему вернулся за мной? После всего, что я наговорила.

Когда обстоятельства поменялись, и ее жизнь не висела на волоске, я уже не смог просто взять и все вывалить как на духу. Смалодушничал и сказал совсем иное.

— Ты — мой друг. Моя Спутница.

— Это прозвучит странно, но порой я жалею, что ты Избранный.

Смысл сказанного дошел не сразу. Ну простите, полет на волшебном паруснике не располагает к вдумчивому осмыслению.

— Почему?

— По кочану. — Она щелкнула меня по носу и направилась к люку. — Надо переодеться. Надеюсь, здесь найдутся какие-нибудь вещи.

К столице подлетели затемно. Огромный город на холме окружало кольцо огней — повстанцы взяли Герадион в осаду. Но пока его защищает Совет, пока народ горой за короля, о штурме не может идти и речи. Если же отрубить гадине голову, она сдохнет далеко не сразу, но одолеть ее будет гораздо проще.

— Дворец вон там. Смотри!

На вершине, защищенное внутренней стеной, стояло белокаменное здание, похожее на ступенчатый торт. Его венчала высоченная башня с балконом под шпилем. Подобравшись поближе, мы заметили в окне человека в красной мантии. Он что-то писал за столом в свете свечи.

Небо просветлело. Еще немного — и шлюп заметят. Взял Лиру за руку и произнес:

— Держись.

Телепортация сработала как надо. Магия перенесла нас на балкон — прямо за спину самозваному королю. Было бы подло убить его сразу, без предупреждения. Поэтому я громко кашлянул в кулак.

Забар вздрогнул, резко обернулся и уронил перо. А я — челюсть. Если убрать длинные волосы, усы и бородку клинышком, предо мной сидела моя точная копия.

Глава 11

С минуту мы молча разглядывали друг друга, наклоняя головы как не понимающие команду псы. Затем мой патлатый близнец степенно изрек:

— Вот оно что. Знаешь, оказавшись здесь, я вдруг почувствовал себя умнее, добрее… чище. Сперва думал — побочный эффект перехода. Но оказалось, все самое темное, гадкое и постыдное просто потерялось по дороге… А теперь нашлось.

— Кто ты?

— Полагаю, пред тобой таиться нужды нет. Ленский, Леонид Петрович. Неприятно познакомиться.

— Нет, это я Леонид Ленский.

— Ошибаешься. — Парень встал и ткнул меня пальцем в грудь. — Ты Леня, Ленька, Ленивец. Не Леонид. — Затем ткнул себя: — Я — Леонид.

— Нет, ты Забар.

— Это псевдоним. Забар-Покоритель — древний герой Герадии. Народу нравится слышать знакомые прославленные имена.

— Вообще не въезжаю…

— Неудивительно.

— Вы братья? — робко спросила Лира, ошалело переводя взгляд с меня на двойника и обратно.

— Мы — две стороны одной сущности. Я — светлая. Он — темная. И вы здесь не ради праздного любопытства. Что же, начнем.

В его ладонях вспыхнули сияющие сферы — огненная и ледяная.

— Да погоди ты. Дай разобраться. Как ты стал королем?

— Во мне тоже течет сила Избранного. Но в отличии от тебя, я думаю головой. Причем весьма неплохо. Став советником Василя Четвертого, я меньше чем за год сделал из него Василя Великого. На смену грубой силе пришла дипломатия, и на границах стало спокойнее, чем в центре. Нещадные поборы и боярский беспредел сменились гибкими налогами и строгим контролем, и люди вздохнули свободно. Бурная торговля с замиренными соседями, фантастический рост производства и сельского хозяйства, борьба с коррупцией и кумовством. Справедливые законы, отмена пыток, развитие медицины. Это называется прогресс. А ты — сама деградация.

— Пытки, говоришь, отменил? — Скрестил руки на груди. — Колбан, наверное, не слышал… И да — наше сходство его ничуть не удивило.

— Коварный старик! — воскликнул Забар. — Ему больше тысячи лет, наверняка он ведет свою игру. Ну ничего, мы с ним потолкуем по душам.

— Кстати, мы только что из Ангвара. Там все не так радужно.

— Разумеется. Он же захвачен треклятым Борбо. К тому же, нельзя сделать счастливыми всех и каждого за один год. Но если бы не предатель… — Близнец сокрушенно покачал головой. — Он начал войну из-за обиды и зависти. Думал, корону отдадут ему. Но за что? За былые заслуги? Это — не заслуги. Это — ошибки прошлого. А все так хорошо начиналось.

— Если ты такой сильный, почему просто не убьешь их? Они же столицу осадили.

— Не могу! Я же не злодей как ты! Все эти люди — мои подданные. Заблудившиеся, одурманенные лживыми речами, по привычке исполняющие приказы воеводы. Но я все исправлю малой кровью. Иначе грош мне цена. А теперь — к бою, отродье Марзала!

Вздохнул и привалился плечом к стене.

— Не хочу.

— Что значит «не хочу»? А зачем тогда явился?

— Ну… мне сказали, ты чмо редкостное. А оказалось… что оказалось. Я не собираюсь с тобой драться. Просто помоги вернуться домой.

Забар стряхнул волшбу с ладоней и с вызовом взглянул на меня, задрав подбородок.

— Если бы я знал как — давно бы вернулся.

— У колдунов спрашивал? Может, применить какое-нибудь заклинание? Типа телепортации…

— Я искал ответ с самого первого дня. У старцев, в древних рукописях, мифах… Ничего. Ни слова о пришельцах из иных миров, тем более разделенных надвое. Да, об Избранных известно много. Точнее, об их деяниях и подвигах. Но кто они, какова их природа — не ясно. Посланники богов и все тут.

Вздохнул.

— Паршиво. Все, блин, с ног на голову. Борбо — плохой, ты — хороший. Хотя что-то этакое я и подозревал. А вообще… подозрительно все. Даже слишком. Вдруг ты никакой не добрый, а гипноз навел. Или другую колдовскую штучку. Ну-ка скажи, с кем я в первый раз поцеловался?

Двойник покачал головой и закатил глаза.

— С Дашкой из 10 «Б».

— Она…

— Жирная как корова.

— Еще у нее…

— Правая нога короче левой.

— И меня…

— Это жуть как завело.

— Хм… — Потер подбородок. — Все так и было… Либо ты действительно я, либо… просто читаешь мысли. Так, стой. Сейчас спрошу кое-что, но буду думать о другом. Меня не проведешь, чародей.

— Боже…

— Моя любимая актриса?

— Джиллиан Андерсон.

— Да блин! Я никому не говорил! Фигня какая-то. Получается, ты как бы мой братишка!

— Можно и так сказать. К сожалению.

— И зачем нам воевать? Давай вместе свалим отсюда. Может даже объединиться получится.

— Не хотелось бы…

— Да брось! — Дружески хлопнул его по плечу. — Браток. Понимаю, я словно напросившийся в гости нелюбимый родственник. Но все же… Вместе мы свернем горы!

— Минуточку! — сказала Лира. — А мое мнение никого не волнует?

— А ты что, собралась топить за Барбоса после всего увиденного?

— Я — солдат.

— И должна подчиняться королю, а не какому-то мятежнику. Тем более, король — это я. То есть, он… В смысле, ты поняла.

— Я ничего не понимаю с тех пор, как связалась с тобой!

— Все просто. Мы заблуждались. Нас обманули. Самое время выбрать правильную сторону. К тому же, ты не просто синий лейтенант, а моя Спутница. Приоритеты, тыры-пыры.

— Ты не меняешься, — по слогам процедила девушка.

— Да брось! Просто рад встретить своего братишку! Будем с тобой как Сэм и Дин. Круто же!

— «Сверхъестественное» — гадость для девочек, — надменно произнес Забар. — Неудивительно, что тебе нравится.

— Ну чего ты такой сердитый человек.

— Потому что у меня есть кое-что, о чем ты имеешь весьма смутное представление. Ответственность. Слышал о такой?

— Началось…

— Хочешь — помоги. Не хочешь — не мешайся. Я дам вам спокойно уйти. Эта война и так унесла слишком много жизней.

— Я хочу помочь. Лира?

Девушка шумно выдохнула.

— О, Тенеда…

Близнец тайком отвел нас в нежилое крыло, где находились комнаты для гостей. У короля все гости — очень важные, вот и опочивальни под стать. Здоровенные, богато украшенные, но заставленные бочками с водой и вяленым мясом — как-никак осада и каждый квадратный метр на счету. Более-менее свободной оказалась лишь одна, самая дальняя, да и там у кровати сняли балдахин, а ее саму оттащили в угол рядом с дверью. Все остальное место занимали припасы, бочонки и тюки висели даже на потолке в широких гамаках из старых сетей.

— Тесновато, но здесь вас никто не потревожит.

Лира нахмурилась.

— Почему кровать одна?

— Это проблема? — Забар приподнял бровь.

— Да. Ваше Величество, — с легким презрением добавила она.

— Вы разве не пара?

Девушка фыркнула.

— Еще чего.

Двойник неожиданно улыбнулся.

— Понимаю. Говорят, и со мной несладко, а уж с ним…

— Эй! Я как бы здесь стою!

Король проигнорировал возмущенный оклик и продолжил:

— Коль так, позвольте предложить вам мою опочивальню. А мы как-нибудь разместимся тут.

— Ты, конечно, мой братан, но я не собираюсь спать с тобой в одной койке!

Слова снова пролетели мимо ушей.

— Очень любезно с вашей стороны. — Лира смиренно опустила веки и чуть склонила голову.

— Простите великодушно за неудобства. Война. Но сытный ужин, горячую ванну и свежую одежду я вам все же обеспечу.

— Было бы замечательно.

— Прошу за мной. А ты жди здесь.

— Да вы офигели?! — бросил вслед. — Я тебе, между прочим, жизнь спас! А ты меня на ванну променяла?

Лира не обернулась. Двойник что-то бормотал ей на ушко, а она внимательно слушала.

— Ну и хрен с вами.

Ох уж эти женщины. Горы ради них сверни, а они все равно уйдут с теми, кто богаче и красивее стелит.

Немного колдунства, и гамак свободен. Воспаривши над бочками, улегся на провонявшую рыбой сеть и зажмурился. Пальцы под затылок, нога на ногу — и думается легче. Пока идет война, Забара из замка не выманить. Придется сперва помочь ему, чтобы он помог мне. Но как? Раз вояки столь преданы командиру, то его смерть конкретно пошатнет их боевой дух. А то и вовсе принудит капитулировать. Вычислить гада, телепортироваться поближе и распылить на атомы. Хотя, Советники умеют перемещаться на любые расстояния, а Борбо все еще жив. Значит умело прячется, и найти его не смог даже Колбан.

Кто знает, возможно, в той злополучной шкатулке лежал адрес его норы. Но время вспять не вернешь, придется отталкиваться от того, что известно. А что известно? Да толком нифига. Ставка мятежника в Брилле, но раз город еще не стерт с лица планеты, то злодей явно не там. Быть может, он вместе с войском, осадившим столицу? Тоже вряд ли, уже бы вычислили давно.

Ситуация, однако.

— Не спишь? — раздался голос Лиры.

Я вздрогнул от неожиданности и чуть не выпал с гамака. Когда же повернулся высказать пару ласковых, чтобы не подкрадывалась, потерял дар речи. Девушка, умытая и причесанная, облачилась в длинное красное платье с золотой оторочкой и бахромой на подоле и рукавах. Оно сидело идеально, будто сшитое на заказ, подчеркивая тонкую талию и соблазнительно приоткрывая крепкие груди. Судя по круглом рваному шраму на правой, в нее некогда угодило копье или клевец. А извилистая белая змейка на левой выдавала удар меча.

Заметив мой ошарашенный взгляд, Спутница насупилась и проворчала:

— Не нравится? Мне тоже. Но доспехов и штанов на меня не нашлось.

— Да нет, здорово выглядишь.

Фыркнула.

— Угу. Как придворная девка. Осталось только щеки свеклой намазать и мукой обсыпаться.

— Перестань, тебе идет.

— Надеюсь, на нас никто не нападет сегодня. В этой мерзости ни подраться, ни в седло вскочить. Только на балу танцевать.

— А ты умеешь?

— Немного. Но даже не проси показать. Идем. Твой брат ждет нас в обеденной зале.

Мы шли по мрачным коридорам с выбеленными стенами и неловко молчали. Подходя к винтовой лестнице, не выдержал и просил:

— Ну и как он тебе?

— Кто?

— Забар.

— Такой вежливый и милый…

Кулаки сжались сами собой, а зубы скрипнули.

— Из него вышел бы отличный Избранный. Жаль, занят этой войной.

Подумал немного и робко произнес:

— А ты бы стала его Спутницей?

В отличии от меня, Лира не думала ни секунды.

— Возможно. Но он вряд ли предложит. Я — тупая и грубая рубака, а ему нужна нежная одухотворенная дама сердца.

Меня аж затрясло от ревности и обиды. Никогда прежде не ощущал себя настолько ненужным и бесполезным. Третий лишний, пятая лапа, палка в колесе. И это после всего, что сделал. Да, я редкостный засранец, темная половина, воплощение всего самого худшего. Но неужели на мне поставили крест — так быстро и так легко?

— Ясно… Ну ты спроси на всякий случай. Вдруг согласится.

Очевидно, когда-то давно обеденная зала была чем-то иным. Складом там, или подсобкой. Не верю, что короли прошлого трапезничали в крохотной каморке без окон. Посреди стоял круглый дубовый стол, окруженный стульями с высокими резными спинками.

Заплывшую воском люстру не зажигали — берегли драгоценные свечи. По углам торчали каганцы с лучинами, в тусклом свете Забар командовал летающими тарелками, размахивая руками словно дирижер. Нет, не НЛО с пришельцами, а обычными блюдами, мисками и подносами, парящими в воздухе на колдовской тяге.

Мимо проплыл запеченный молочный поросенок с луковицей в пасти. За ним — чугунок с тыквенной кашей. Следом, покачиваясь и подпрыгивая, пузатые глиняные кувшины.

— Сам готовил. — Близнец смахнул пальцем крем с зашедшего на посадку пирога и сунул в рот. — Отлично. Приятного аппетита.

— Какая прелесть, — восхищенно произнесла Лира, вонзив двузубую вилку в хребет поросенку. — Думала, тут не обошлось без целого отряда поваров.

Забар улыбнулся и смахнул упавшую на лицо золотистую прядь. Девушка взглянула не него так, что мне захотелось вонзить вилки в хребты им обоим.

— Повара на стенах. Как и все, кто может держать оружие. Я — колдун, и неплохо справляюсь сам. Стряпаю, прибираю, грею воду. Очень удобно. Но от хозяйки все же не откажусь.

Спутница (моя ли?) смущенно захлопала ресницами.

— Так! — громко сказал я. — Как там обстоят дела с Борбо?

— Советники ищут предателя, но он как сквозь землю провалился. Надо прикончить его и сопротивлению конец.

— Эй, это я придумал!

— Да брось. Мы не просто братья, а по сути один и тот же человек. Неудивительно, что мысли схожие.

В комнату, вышибив дверь плечом, ворвался латник в красном плаще и упал на колено.

— Ваше Величество! Ваше Величество! Там корабль! Корабль!!

— Где? — спокойно спросил близнец.

— Там! — Солдат поднял указательный палец. — Над городом! Прикажете поднять тревогу?!

К счастью, я сидел к нему спиной, и ничего подозрительного вояка не заметил.

— Все в порядке, капитан. Моя вина. Сейчас исправлю. Свободны.

— Есть! — Он звонко ударил кулаком в панцирь и умчал прочь, гремя доспехами.

— Леня, будь добр…

— Ладно, ладно.

Плеснул в жестяной кубок вина и побрел наверх, бормоча под нос:

— Шлюп этот долбанный, блин, сажать… Шлюп этот долбанный, блин, сажать…

Балкон опоясывал башню, и с высоты в свете дня я смог насладиться видом всего города. Чистые мощеные улочки паутиной протянулись от центральной площади. Вдоль них тесными рядами выстроились аккуратные белокаменные дома в два-три этажа. Все районы, кроме внутреннего, королевского, походили друг на друга как точные копии. Ничего подобного Ангвару я не заметил, как ни вглядывался.

Весь город дружно готовился к грядущей битве. Над кузницами черными столбами вился дым, на лесопилках не стихало жужжание пил, камнетесы бережно разбирали опустевшие здания, рыбаки без устали тянули сети. Жители строили баррикады, чинили оружие и броню, готовили еду в огромных чанах и подвозили припасы к стенам — столь толстым, что на них стояли палатки защитников. Причем борт о борт шли и простецкие телеги, и кареты.

Внезапно спустившийся с небес на воду корабль их нисколечко не отвлек. Хорошие это все же люди. Надо им слегка помочь. Леонид-Забар не хочет убивать свой народ и, в принципе, я с ним согласен. Но устроить пакость средней тяжести — это всегда пожалуйста.

Вскинул руки и наморщил лоб. Пронизывающая все вокруг магия откликнулась на зов, и со всех сторон к городу потянулись облака, окружив его плотным кольцом. Тучи сбились столь темными и густыми, что напоминали отлитый из свинца нимб. В клубящейся толще засверкали сполохи молний, канонадой прокатился гром.

Сильнейший дождь со снегом обрушился сплошной водяной завесой, потушил походные костры, залил обозы, котлы и загнал осадивших в шатры. Заклинание жрало силу с невероятной скоростью, даже я не мог долго поддерживать волшбу. Как следует намочив противников, облокотился на парапет и надсадно задышал, роняя капли холодного пота.

Возможно, годы спустя летописцы назовут это Вторым Подвигом Избранного. Или благополучно забудут, сославшись на причуду погоды. Ну и ладно. Главное — хорошие люди получили день-другой на подготовку. Я — не обуза. Я — полезный. Пусть этого никто и не увидит.

Донельзя довольный собой вернулся в столовую и застал любопытную сцену. Близнец и Лира, изрядно нализавшись, танцевали в уголку с грацией пьяных зомби, наступая на ноги и хихикая. Если бы не колдовство, разнес бы всю комнату к едрени матери. Но так устал, что даже на злость сил не осталось. Лишь на короткую разъяснительную беседу.

— Веселитесь?

— Чуть-чуть, — совершенно спокойно ответил Забар, даже не отстранившись и не попытавшись оправдаться.

— Можно тебя на минутку? Жду в коридоре.

Я привалился спиной к стене рядом с бойницей, скрестил руки на груди и подогнул ногу. Вскоре двойник вышел, пошатываясь и давя лыбу, и встал напротив.

— Что-то случилось?

— Да, мать твою! — Резко схватил его за козлиную бородку и притянул к себе. — Лира — моя девушка, понял? Еще раз к ней подкатишь — яйца оторву!

Парень дернулся и толкнул меня ладонями в грудь.

— Совсем с ума сошел? Она прямо сказала, вы не пара!

— Пока нет, но скоро будем. — Толкнул в ответ. — И вообще это не твое собачье дело!

— Да как ты смеешь!

— Смею что? — Шагнул к нему, разминая пальцы. — Угрожать королю?

— При чем тут это?! Лира — не рабыня! Ты не имеешь права вешать на нее ярмо! Моя! Моя! Она человек, а не вещь!

— Не пойму, при дворе баб мало? Или тебе не дает никто? Какого хрена ты пристал именно к ней?

— Может потому, что у нас одинаковые вкусы, дуралей?!

— Я ради нее огонь и воду прошел, а ты на готовенькое нацелился?!

— Если ты хамло, развратник и дурак, то все попытки — Сизифов труд!

— Ах ты сучонок!

Врезал ему в скулу с левой. Удар вышел слабым, но Его Величество упал на задницу. Не растерялся и подсек меня под колено. Я рухнул рядом, мы сцепились и покатились по полу, мутузя друг друга по чем попало. До сих пор не возьму в толк, почему никто не применил магию. То ли забыли вгорячах, то ли драка слишком походила на школьную «дуэль» на заднем дворе, а там совсем другие правила.

Не знаю, чем бы все закончилась, не вмешайся Лира. Девушка ловко схватила меня за шею, придушила и оттащила прочь. После чего встала между нами, широко разведя руки. У меня горело вокруг левого глаза, у визави с губы стекала кровь, окрашивая бороденку в красный.

— Нашли время! — гневно выкрикнула Спутница. — Давайте, убейтесь еще!

— Он сам виноват! — Ткнул пальцем в сторону близнеца.

— Да, — неожиданно сказал тот, понурив голову. — Моя вина. Простите. Уж что-что, а меж собой воевать никак нельзя. Мир?

Я фыркнул, презрительно взглянув на протянутую ладонь.

— Вы вроде бы одинаковые, — процедила девушка, — но Забар — мужчина. А ты — мальчишка!

— Ну и катитесь в задницу! Оба!

— Достойный ответ! — Лира хмыкнула.

— Развлекайтесь. Не смею отвлекать.

Закрыл глаза и представил себя на шканцах «Гордости Герадии». Дар понял просьбу правильно, и миг спустя я услышал плеск и потрескивание канатов, а в нос ударили запахи реки и свежей рыбы. Корабль приятно покачивался на волнах. Улегся на широкую перекладину фальшборта в любимой позе и поглубже натянул капюшон плаща. Мало ли — узнают еще. Хотя раньше никто и в помине не замечал моего сходства с королем. Скорее всего, дело в бороде и длинных волосах. С другой стороны, в Средневековье нет ни телека, ни интернета, ни даже газет. А Его Величество простой народ видит лишь по большим праздникам, да и то издали. Думаю, этим все и объясняется.

Но Колбан не мог не заметить необычайной похожести. Что знает этот старикан? Его отозвали в столицу, битва еще не началась, значит он где-то в городе. Но где? Самые подходящие варианты — дворец или место, где заседает Совет. Хотя, что ему помешает отправиться по своим делам? Щелчок — и ты на месте в нужное время.

А вообще — на кой мне помогать патлатому ушлепку? Может, я опять выбрал не ту сторону? Знал бы, с какой потаскухой связался, сразу бы принял предложение чародея. Пусть себе правит миром, а я уйду в демонический загул на всю оставшуюся жизнь. Да, это чистое зло и все такое, вот только злодей оказался честнее, чем та, кого я считал другом.

Боже, о чем я думаю?.. Колбан хочет накинуть ошейник на всю планету, а я собираюсь присоединиться из-за обидки на бабу. Вот уж точно не мужчина, а мальчишка. Бородатого пса надо остановить любой ценой. Не ради себя, не ради Лиры или Забара, а ради всех хороших людей. Тех самых, что не покладая рук трудились вокруг, даже старики, женщины и дети.

Вот прямо сейчас пойду и прижму крысе хвост. Силенок хватит. И одной проблемой станет меньше.

Спрыгнул на причал и обратился к бредущему мимо мужику с огромным мешком на плече.

— Извините! Не подскажите, где найти Волшебный Совет?

Горожанин что-то пробубнил и ускорил шаг. Ишь какой неразговорчивый. Впрочем, старуха с тележкой рыбы ответила в том же ключе. Похоже, в районе реки мало знают о делах за внутренней стеной. Поэтому пошел к центру города по небольшой улочке, наслаждаясь красивыми ухоженными фасадами и время от времени приставая к прохожим.

Спросил десятого, но никто не сказал ничего вразумительного. Народ или нечленораздельно мычал, или вовсе молчал, но объединяло их одно — после моего вопроса все старались побыстрее скрыться с глаз долой. И вскоре стало понятно почему.

Из подворотни мне наперерез выскочила шайка ребят, внешне ничем не отличимых от разбойников. Плащи, кожаная броня, кинжалы и короткие мечи. Только одежда добротнее и чище, да и небритые загорелые морды не такие чумазые.

— А ну стоять, шпионская рожа! — просипел главарь, замахнувшись кинжалом.

Вот оно что. Какой же я дурак — спрашивать встречных-поперечных о стратегически важном объекте в осажденной столице. Впрочем, люди молодцы — сразу доложили куда надо, а контрразведка среагировала быстро и четко. Жаль, птичка попалась не по зубам.

— Пардоньте, господа!

Отвесил театральный поклон и был таков. Порт на крышу, а оттуда сразу на балкон дворца. Не очень хочется, но придется помириться с Забаром и узнать адрес. Заодно предупрежу о скрытой угрозе. Если что — замочим Колбана вместе.

В комнате никого не оказалось. В столовой тоже. Обыскав верхние этажи и не встретив ни одной живой души, отправился в тронный зал. И на подходе услышал знакомый голос вперебой с не менее знакомым кашлем. Бесшумно, словно кошка спустился по винтовой лестнице и заглянул в помещение.

Близнец стоял у трона, нервно сжимая высокую спинку. Рядом — Лира с невесть где взятым двуручным мечом. Судя по золотому отливу, замысловатой гравировке и россыпи алмазов — церемониальному. Она разрезала платье на бедрах — наверное, чтобы не мешало драться, и длинные мускулистые ножки смотрелись адски сексуально. Но на милом личике застыл неописуемый ужас.

Перед ведущими к трону ступенями в три ряда выстроились гвардейцы с натянутыми луками. За ними — десяток магов в красных робах, а в самом конце — бесноватый дед с резным посохом. В воздухе сгустилось напряжение, аж на языке чувствовалось. Но я решил не бежать впереди паровоза и малость обождать. Хотя и конченому идиоту понятно — Колбан пришел не чаю выпить.

— Забар! — проскрипел он. — Пришло время передать корону мне. И не надейся на двойника. Темный Избранный давно на моей стороне!

До чего же круто звучит — Темный Избранный. Аж на сердце потеплело.

— Вранье! — крикнула девушка. — Не верь ему!

— Вы все — части моего замысла. Грядет Великая Война, но ваши роли уже сыграны. Отрекись от престола и поклянись в верности! Лишь я могу спасти мир от гибели!

— Обойдешься, предатель! — неожиданно громко прорычал близнец.

А я думал, он только лелей лить умеет и девкам по ушам ездить.

— Ты не ведаешь, во что лезешь, иномирец! Клянись или умри!

— Попробуй заставь!

Чародей стукнул посохом. Немедля тренькнули тетивы, но рой стрел впился в невидимую преграду. Оказалось, это уловка. Когда Леонид отвлекся, колдуны вскинули руки, и из ладоней ударили ослепительные алые молнии. Энергетические хлысты опутали тело парня как лассо. Он попытался вырваться, но чем больше старался, тем жирнее становились молнии. Хлысты пульсировали подобно сосущим кровь пиявкам, только сосали отнюдь не кровь, а магическую силу.

Не знаю, где старик раздобыл это заклинание, но братишка буквально высыхал на глазах. Лицо осунулось, побледнело и пошло темными пятнами, вывалившийся язык почернел. Лира рубанула по ближайшему щупальцу, но из него выстрелил отросток потоньше и спеленал ее с головы до ног.

Что же, пора на сцену.

Посреди зала взорвалось крохотное солнце. Пока налетчики терли глаза, я прыгнул к товарищам, схватил их за руки и перенесся прямо на борт шлюпа. Вмиг напитавшись волшбой, корабль тяжело оторвался от воды и устремился за облака.

Эпилог

— Все живы?

Спутники кивнули, кашляя и отплевываясь.

— Что это за магия была?

— Без понятия, — сухо ответил Забар. — Старый негодяй все это время искал способ совладать со мной. И, кажется, нашел. Кругом одни предатели!

— Пока урод примеряет корону, надо навестить его тайное логово, — сказала Лира. — Втроем мы справимся с охраной.

— Отличная мысль. Наверняка в башне отыщется много всякого интересного. Готовы?

Король и воительница переглянулись.

— Да.

— Тогда держитесь крепче. — Я глубоко вдохнул и зажмурился. — Варп-драйв!

Шлюп исчез и появился прямо над крышей убежища Колбана. Мы сбросили сходни и перебрались на крышу, вышибли люк и спустились по скрипучей лестнице. В башне царила тишина. Обыскали все сверху донизу, но не встретили ни одного солдата. Черт знает, куда все подевались. Наверное, Советники телепортировали их в столицу на случай, если понадобится подавить сопротивление и устроить репрессии против недовольных.

Во время поисков нам попалась литая железная дверь, защищенная сверкающей магической печатью. И последнему балбесу ясно: за ней — сердце башни, где хранится самое ценное. Ведь ничего похожего в укрытии не было.

— Как думаете, что там? — Лира потянулась к замысловатому голубому узору, но близнец перехватил ее руку.

— Скоро узнаем. Лучше отойди подальше.

— Щит поднят, — сказал я.

— Мой тоже. Надеюсь, нас не порвет на части.

Пожал плечами:

— Попытка — не пытка. На счет три?

— Давай.

Вдвоем ударили по печати, не рассчитали силы и превратили дверь и стену вокруг в смесь из каменного крошева и железных опилок. За преградой показалась ярко освещенная комната, сплошь обложенная белыми плитками. Посреди нее стояло нечто, напоминающее ровный брус мутного льда. В нем темнела чья-то фигура, но разглядеть лица не удалось.

— И это все? — удивилась девушка.

— Похоже на тюрьму, — заметил Леонид. — Волшебную.

— Слышите? — Завертел головой.

— Что?

— Писк какой-то. Пик… пик… пик…

— У тебя в ушах звенит, — сказала Лира. — Не слышу никакого пик-пик.

— Я тоже.

— Ближе к этой глыбе подойдите.

Мы встали чуть ли не вплотную. Товарищи все еще делали вид, что ничего не замечают, хотя пищало громче и отчетливее. И писк доносился прямо из толщи льда. Приложил к нему ухо и разобрал странные звуки, похожие на далекие приглушенные голоса, но не смог понять ни слова. Чертовщина какая-то.

— Надо растопить лед.

— Не надо, — громом прозвучал знакомый каркающий голос.

Мы вздрогнули и разом обернулись. В проходе стоял чародей, опираясь на посох. Ничуть не боясь, он спокойно обошел нас и вытянулся по стойке смирно у головы заточенного.

— Твое время на исходе, — прохрипел маг. — И от твоих ответов будет зависеть твоя судьба.

— О чем ты бормочешь, предатель?! — гневно выкрикнул близнец.

Старик поднял руку.

— Тише, дитя. Ты сыграл свою роль. Теперь я хочу поговорить с ним. — Кивок в мою сторону. — Как думаешь, кто в этом льду?

— Не знаю…

— Пораскинь мозгами. Правильные ответы крайне важны. В первую очередь, для тебя.

— М-м-м… какой-нибудь бог? Или древний колдун? Ты черпаешь из него силы? Держишь тут как батарейку?

Колбан усмехнулся и тряхнул бородой.

— Слишком холодно, мой мальчик. Песок сыплется, поэтому дам подсказку. Этот кто-то имеет прямейшее отношение к твои приключениям. И лично к тебе.

Я начал судорожно осмысливать услышанное. Кто вел меня все это время? Кто послал невиданный дар и постоянно выручал из бед? Быть может это…

— Тенеда?

Снова усмешка. На сей раз усталая и совсем незлобная.

— Ты верно рассуждал. Здесь тот, кто вел тебя все это время. Тот, кто послал дар. Тот, кто постоянно выручал из бед. Кто же он? Такой далекий… и такой похожий.

— Да что за фигня происходит? — Обхватил голову ладонями и зажмурился. — Разве мы не должны сражаться?

— Уже нет. Ныне битвы бесполезны. Итак, твой ответ.

— Там… там… да не знаю, блин!

Старик вздохнул.

— Плохо. Жизнь тебя ничему не научила. Придется учить мне.

Он провел рукой над глыбой, лед расползся в стороны, и я увидел… себя.

— Что за?.. Не многовато ли меня для этого мира?

— Этот ты находится не здесь. Присмотрись.

Я напряг зрение и разглядел за хладным паром изголовье больничкой койки, бинты на голове и провод, тянущийся из-под белой пижамы. Так вот что противно пикает — кардиомонитор. И с каждой секундой он пищал тише и… реже. Мое сердце останавливалось.

Голос предательски сорвался:

— Я… умираю?

Чародей кивнул.

— А все вокруг — лишь коматозный бред: я, Забар, Лира… все и всё. Мы сотканы из твоих страхов, переживаний и комплексов. Ты слишком юн и видишь мир черно-белым, четко разделенным на добро и зло. Отсюда Тенеда и Марзал. В твоем мире неспокойно, ты боишься за свою родину, поэтому Герадия расколота. Ты больше всего любишь сказки, и вот она — магия. Ты хочешь быть лучшим и выдумал себе Дар. Но боишься оплошать — и потерял его. Тебя тяготит бурная молодая любовь, и твой разум создает Лиру — недостижимый идеал, яркий пример неразделенных чувств. Твоя неуверенность выливается в близнеца, который во всем лучше тебя. Ты переживаешь за родных и близких, опасаешься, что кто-то причинит им зло. И вот он я. С одной стороны, мы плоды твоей предсмертной фантазии. С другой, проведя в ней несколько дней, ты изменился. Но сильно ли? И главное — в какую сторону? Ответь же!

— Не знаю… Боже…

— Тогда последний вопрос. Подумай над ним хорошенько. Ты правильно понял, что твоя душа раскололась надвое. Леонид — все умное, доброе и светлое. Ленька Ленивец — все остальное. К сожалению, вы не разбитая ваза и склеить вас воедино не получится при всем желании. Но тело не может быть без души. Кто из вас вернется на Землю, а кто останется воспоминаниями? Думай быстрее. Времени мало.

— Но…

— Никаких «но»! Решай здесь и сейчас.

Глаза защипало от слез. Мама, папа, друзья, универ. Ссоры и примирения, взлеты и падения, серьезный труд и бесшабашная ерунда. Все это достанется одному из нас. Один — вернется, другой исчезнет навсегда.

— Что же. — Шмыгнул и утер нос. — Лира — хоть ты и выдуманный идеал, я все равно люблю тебя.

Девушка стиснула зубы и опустила голову. Подумал — злится, но проступивший румянец не оставил поводов для кривотолков.

— Леонид — так держать. Тобой можно гордиться.

Парень судорожно кивнул, не сводя с меня настороженного взгляда.

— Знаете, многие бы отдали все, чтобы по щучьему велению избавиться от своих самых поганых и гнусных черт. Глупо упускать такой шанс, а я зарекся тупить и делать глупости. Поэтому… братишка, добро пожаловать домой. — Приглашающим жестом указал на глыбу и шагнул назад. — Надеюсь, на тебя орать будут поменьше.

— Значит, твой выбор…

— Да он, он. А я остаюсь.

— Хм… И это правильный ответ. Меня словно швырнули в ледяную воду. Я сжался в клубок от бессчетных уколов холодных игл, закричал во всю глотку и… очнулся.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg