«Новый старый мир»

Бор Владимир НОВЫЙ СТАРЫЙ МИР

Часть 1

Пролог Москва. Срочное заседание совета безопасности

Председатель комиссии:

Товарищи, — премьер слегка скривился, «любит же новый председатель бросаться словечками», но председатель даже заметив это продолжил: — ситуация в районе Геленджика сложная. По поступающим данным, похоже, мы опять столкнулись с проявлением феномена «И». Думаю все в курсе, я об «Исчезновении». Этот парадокс замечен уже давно. Все происходит в разных районах страны, но особенно часто на Кавказе и Черноморском побережье.

Правительством это явление засекречено, и в курсе его только очень узкий круг лиц — он обвел всех присутствующих взглядом — в который входите вы.

Последние, перед сегодняшним, исчезновения прошли в Кармадонское ущелье и районе Абрау-Дюрсо. В Дюрсо все списали на погодные условия, в Кармадонском ущелье на сход ледника. Так нам удалось прикрыть исчезновение даже довольно известных людей. Сегодня, по предварительным данным, особо известные персоны не пострадали. Точное число пропавших определить мы сможем не скоро. В этом районе было несколько кемпингов и «диких стоянок», учета отдыхающих — никакого. Сопутствующий природный катаклизм — обрушение берега. Есть погибшие. Так что работаем под эту версию. Неплохо бы на землетрясение все списать, но к сожалению, сейсмостанции ничего не зафиксировали. Поэтому пока работаем так — обрушение берега из-за подмыва морем и стекающими ручьями.

— Министр МЧС, сидящий рядом с ним мужчина встал, — сейчас нам доложит подробнее и вылетит сегодня на место происшествия. Вам будет необходимо заняться организацией спасательных работ, заодно операцией прикрытия. Прошу. — По имеющимся на этот момент данным, на автодороге Дивноморск — Джанхот сегодня утром возникла трещина. Трещина оказалась глубокой, и автомобили проехать не могли. Возникла пробка. Во время осмотра препятствия водителями и пассажирами автомобилей и проявился феномен «И». По показаниям свидетелей — трещина стала резко расширяться, и автомобили в нее проваливаться. Основная масса водителей и пассажиров, бросив машины, стали убегать по дороге и в горный массив — большинство из них не попали под действия феномена и после окончания его действия вернулись целыми и невредимыми. Часть пыталась выехать, но дорога в этом месте узкая, возник дополнительный затор и срыв машин с обрыва. Предварительно можно сказать, что дорога — это приблизительная граница воздействия феномена — министр подошел к карте — центр его находился в море и имел радиус не более двух — трех километров. В районе берега произошло обрушение. По предварительным данным мы имеем погибшими около двадцати человек, работы по поиску продолжаются. Пропало не менее ста человек, это оценочные данные. Пропало множество автомобилей. Достоверно известно об исчезновении военно-транспортной колонны, направлявшейся к объекту ноль пятнадцать — министр посмотрел на премьера, тот согласно кивнул — а также нескольких десятков грузовых и легковых автомобилей. Списки об известной технике и людях вы все получили. Число — сто человек я предполагаю с учетом данных, которые поступят в ближайший месяц от родственников пропавших. Нами готовятся останки автомобилей соответствующих марок, которые мы будем предъявлять по запросам родных. Версия — проседание берега, оползень. Люди и автомобили попали в море и утонули. Часть засыпана обвалами. Тела будут считаться пропавшими в море. С погибшими проще — они и будут найдены при работе спасателей. — Вопросы будут? — председатель обвел всех взглядом — вижу есть. Тогда для тех, кто не знаком с феноменом, и с новыми фактами сейчас ознакомит профессор Зеленовский. Прошу, Александр Петрович. — Добрый день, господа — премьер опять поморщился — Итак феномен «И» или исчезновение. Исследования его проводятся относительно недавно, чуть менее двадцати лет. Начались они в начале девяностых, когда руководство страны дало зеленый свет на исследования разного рода паранормальных явлений. Многое конечно, оказалось чушью, ну или сейчас оно так засекречено, что я о нем не знаю — профессор покосился на премьера, но тот был невозмутим — но в нашей области оказалось, что мы спохватились вовремя. Пока мы не можем противодействовать этому явлению, но оно оказалось реальным. Случаи, подобные сегодняшнему, происходят давно, но на них не обращали внимания, считая обычными проявлениями стихии. Если говорить коротко, то в районах Черного моря, время от времени происходят некие происшествия природного характера. Например, наводнения, затопления или обрушения берега. При этом гибнут люди. Однако характерной особенностью феномена «И» — являются множество пропавших без вести. Их обычно больше чем погибших. Никакие самые тщательные поиски ни разу не приводили ни к чему. Конечно, мы находили некоторых погибших, но тех, кого мы называем «И» — исчезнувшими — найти не удавалось. Даже фрагментарно. Более того, бесследно пропадает техника, обычно не очень крупного размера — автомобили, катера, иногда авиационная. — Прямо Бермудский треугольник какой-то. Профессор отвлекся, пытаясь найти глазами того, кто это сказал, но потом продолжил — Да, очень похоже. Такие события происходят по всему земному шару. И происходили издавна. Но продолжим. Еще одна особенность — это явные признаки другого природного явления, которое не подтверждается. Например, сегодняшнее происшествие очень похоже на землетрясение. Есть все признаки — трещина, свидетели отмечают колебания земли, обрушение берега. Но ни одна сейсмостанция ничего не фиксирует. Примерно так было и в Кармадонском ущелье. Или цунами 1967-го на Азовском море в районе Голубицкой. Все признаки этого явления налицо, но цунами в Азовском море — это просто смешно. В то время было все объяснено просто мощной приливной волной, что тоже не характерно для этого «моря». Всех пропавших посчитали просто не найденными погибшими, как и их автомобили. Сейчас мы можем точно сказать — это такое же проявление феномена «И». Сегодняшний день дал много новой информации. Феномен произошел в довольно людном месте. Много свидетелей видели его воздействие на природу и людей и при этом смогли уйти из очага. Они уже оперативно допрошены, мы получили протоколы и я могу сказать, что подтверждается одна из теорий наших ученых, а именно кандидата наук Александрова о том, что феномен «И» — это совмещение двух миров, при этом происходит перенос материи, а именно людей и машин в тот самый мир. Более того сейчас мы можем сказать, что тот мир вполне пригоден для проживания, похож на наш, даже рельеф местности довольно похож. Что это за мир сказать трудно. Пока мы можем точно исключить перенос в прошлое — на местах прошлых воздействий феномена мы проводили очень тщательные поиски, и ничего не было найдено в слоях, относящихся даже к далекому прошлому. Остается или будущее время или параллельный мир. Поскольку, ни разу не был зафиксирован обратный перенос, мы пока склоняемся к будущему времени.

Глава 1 Конец отпуска. Вспоминает Василий Иванович Белов, житель славного города Воронеж, который, как известно хрен догонишь

Утро было хорошим. Жара еще не наступила, и в тени сосен совсем хорошо. Вещи собраны и уложены в автомобиль. Я со своей семьей уже приготовился к поездке домой. На предложение пойти напоследок искупаться — желающих не нашлось. Все хотели ехать, и если получится то «искупаться где-нибудь по дороге». Я тоже не горел желанием совершать очередное восхождение, поэтому завел автомобиль и пригласил народ к посадке. Почти две недели хорошего летнего отдыха в кемпинге «Горные сосны» оставляли приятное впечатление. Не все идеально, бывали и не очень приятные моменты, но море! Море все компенсировало. Свежий воздух и главное — отдых. Море практически рядом — метров сто до него. Но эти сто метров — по вертикали. Поэтому каждый день по два раза все совершали горный поход — вниз, потом вверх. К морю выходило небольшое ущелье, вдоль которого проходила тропа, поэтому спуск не представлял сложностей. Главное, чтобы не скользила обувь и не поехать вниз. Но вот подъем — это изюминка этого кемпинга. Представьте себе — на первый взгляд — немного, с тремя — четырьмя остановками, он преодолевается относительно быстро, и даже приятно размяться физически. Но немного подсчитав, и прикинув — это же тридцать-сорок этажей пешком! То есть небольшой небоскреб! Тогда стало уже не так весело. Распорядок почти всех обитателей в кемпинге таков — утренний спуск к морю, купание, солнечные ванны, подъем в кемпинг, обед, отдых и вечерний поход. Конечно, многие начинали сачковать и иногда пропускать «море», так что в лагере всегда кто-то находился, но основная масса отдыхающих, бросив палатки и машины, уходили купаться и загорать. В лагере никаких краж замечено не было, народ вел себя спокойно. Даже можно подойти к соседям поговорить, что-нибудь попросить или наоборот угостить их. Не все знакомились, но отношения с соседями устанавливались хорошие. Площадка кемпинга находилась в сосновом лесу, причем сосны особой породы — «пицундские». Их особенность — это крона в виде широкого зонта. Получалась отличная тень и хороший свежий воздух. Не все проходило идеально. На площадке расположилась почти сотня машин и их пассажиров. И вечером многие готовили шашлыки. А это значит, вместо свежего запаха соснового леса приходилось некоторое вдыхать дым. Кто-нибудь обязательно готовил на костре и утром. Ну и как же без музыки? Кто-то из отдыхающих мог устроить себе праздник и вместо тихого вечера в палатке, приходилось слушать, чьи либо музыкальные предпочтения. Обычно любители праздника приезжали на выходные. Ну и еще некоторые мелочи. Но в целом все прошло замечательно. Дым и музыка из машин долетали даже не каждый день, соседи неплохо пели под гитару и вечер хороших спокойных песен перед сном придавал хорошее настроение. Тем не менее, сегодня, с утра, все мои готовы покинуть приятное место отдыха и уезжать домой, в жаркий, пыльный большой город. А до него ехать и ехать. Дорога к кемпингу и от него частично шла по лесу, потом вдоль глубокого ущелья, тянувшегося почти от самой трассы. Качество дороги оставляло желать лучшего и при ее длине всего пару-тройку километров, приходилось петлять минут десять, вдоль серпантина, объезжая ямы. Далее мы выезжали на хорошую автодорогу к поселку Дивноморск и там уже и недалеко до М4, а по ней — куда хочешь. Расплатившись на выезде с хозяевами стоянки, а как вы думали — почти все побережье Черного моря уже кому-то принадлежит и даже отдых в палатке дикарем чего-нибудь стоит. Нет, можно еще найти абсолютно бесплатные места, а без автомобиля их выбор еще больше, но цена пока не очень высока, да и некоторые удобства предоставляются за эту плату. Поэтому мы не сильно возмущались, и не стали искать совсем дикую стоянку, хоть рядом таких несколько. Как я сказал — еще жара не наступила, ехали с открытыми окнами, радио не включали, все потихоньку делились впечатлениями и вспоминали забавные случаи. Внезапно, как мне показалось, стало резко темнеть. Поскольку деревья скрывали большую часть неба — понять, что там такое, было сложно. Солнце еще продолжало пробиваться сквозь кроны, но что-то было не так. Какой-то холодный ветерок резко подул и стал слышен то ли рокот, то ли какой-то шум. Мы уже отъехали от лагеря с километр, справа за деревьями приближалось ущелье. Слева небольшой кустарник и влево, от основной, отходила еще одна грунтовая дорога, которая шла вдоль моря, куда то в сторону Дивноморска. Приостановив машину, мы стали прислушиваться. Вдруг почти все разом ощутили толчки земли. Землетрясение! Не хватало еще его! И вдруг деревья с правой стороны стали падать и земля оседать. Резко отпустив тормоз, я рванул автомобиль по левой дороге, крикнув своим — следите, что там сзади, они тоже кричали, «быстрее, земля проседает и осыпается!» Я начал разгоняться, но внезапно тьма догнала нас, что это такое я толком не понял — стало просто темно, как будто тяжелые тучи закрыли небо. Затем яркая вспышка. Молния? Вдруг и впереди земля стала проваливаться. Сзади, судя по крикам моих, тоже самое, и я свернул в сторону моря. Машина наша — не джип, поэтому она резко стала возмущаться, разными скрипами и стуками и тресками. Пока камни нам крупные не попадались, но кусты и высокая трава рвали и царапали корпус и днище. Уйти от обвала не удалось, впереди тоже земля резко просела, и мы уже несемся вниз, по склону. Вокруг много пыли, наконец мне удалось заметить небольшую спокойную площадку и я притормозив, почти что влетел на нее. Резкое торможение. Мы замерли. Трясло, похоже, только нас. Земля уже устойчива, но пыли еще много. Вдруг все как-то резко стихло и опять выглянуло солнце. Оседающая пыль позволила рассмотреть все вокруг. Следов особого разрушения не заметно. Кусты как росли, так и растут, деревья стоят, и даже ощущение, что их стало больше. Невдалеке виднеется море. Оно не очень далеко, но главное — берег стал ниже. Мы видимо в гонке со стихией заехали в какое-то место, где нет такого обрывистого берега, как в месте отдыха. Пора осматриваться. Вокруг много мелких кустов. Что это такое я не знал, знакомы только кусты ежевики, но их не очень много и по счастью рядом с машиной нет, значит вылезем без царапин. На удивление машина пострадала не очень сильно. Бампер конечно изрядно исцарапан, треснул в нескольких местах, но его не оторвало. Глушитель тоже на месте. Насколько я смог заглянуть под машину — не видно чтобы что-то текло или даже капало. Это уже хорошо. Конечно, потребуется внешний ремонт — несколько вмятин на крыльях, краска изрядно исцарапана. Но главное — целы все фары и стекла! Левое зеркало просто сложилось, и попробовав механизм регулировки — понял, что оно не сломано и открывается. Пока я разглядывал машину, мои женщины разглядывали все вокруг, охая и ахая. Убедившись в более — менее удачном спуске я тоже присоединился к ним. Я не сказал ничего о них? Да непорядок. Я ехал со своей супругой Людой и дочкой Галинкой. Должен быть еще один пассажир, но сына не отпустили с работы. Он учился в институте, и работал, и вот не вышло у него отдохнуть с нами. Поэтому мы здесь втроем. Сзади шла неплохая просека в кустарнике, проложенная нами, но выехать наверно даже не стоит пробовать. Развернуться, тоже не получится. Придется вызывать помощь. Так звоним. Однако, тут нет связи! «Мегафон» не ловится. Не растет «Билайн». Других симок нет. Похоже, что во время землетрясения, повредился узел связи. Пробуем определиться на местности. Странно, навигатор тоже ничего не ловит. Не видит он, видите ли, спутников. Вот еще ущерб. Растрясло его бедного, сломался. Хотя все остальные функции в норме — книги, музыка, фильмы и игры. Как и на телефонах, хоть кино снимай ими, а по сути — не работают ведь! Парадокс. Постояв рядом с машиной и посовещавшись со своими, решаю отправиться за подмогой пешком. Толчков больше не наблюдается, на небе — изумительная картина, как будто ничего и не произошло. Солнышко светит, птички вновь запели. Не успел я отойти на пару десятков шагов, по проложенной моей машиной дороге, как резко кто-то ломанулся в кустах, слева от меня. Я не видел никого, но треск веток и шум говорил о довольно крупном существе. Существо не пожелало показываться и ушло. Немного подумав, я вернулся к машине. — Девчонки, давайте-ка в машину и закройтесь изнутри. Вот вам ножи. Никому не открывать. Кто-то здесь шастает по кустам. Следите. — Хорошо, возьми и ты что-нибудь. — Да, топорик возьму. Топорик хранился в салоне, нашел быстро, а с ним чувствую себя немного увереннее. По дороге, вырубил из небольшого дерева, что-то вроде копья. Длинная, крепкая палка, метра два длинной и заостренная на одном конце придала уверенность, да кусты можно ей раздвигать, рассматривая, что там за ними. Метров через сто моя просека внезапно закончилась. Что самое смешное никакой дороги за ней не было. Но я ведь точно помнил, как мы удирали от обвала по грунтовой дороге. Обвал был, но его следов тоже не наблюдалось. Вокруг спокойно росли кусты и деревья, свежих отвалов земли не видно. Постояв несколько минут, разглядывая окрестности, я все же решил двигаться в том направлении, где должно быть шоссе. Там наверняка будут люди, и можно попросить помощь. Раздвигая кустарники, я продолжил путь. Прошел немного, шагов может быть еще с сотню, как вдруг вышел на край оврага. Он шел не прямо к морю, а скорее параллельно берегу, поэтому с нашей новой стоянки я его не видел. Но сам овраг был не столь примечательным, удивительное находилось внутри. Там лежала огромная «фура». Очень похожая на большой, «магнитовский» автомобиль. Цвета фургона — его, но надписи не видно, прицеп грузовика лежал на боку, кабина частично смята. Судя по следу шофер как и я пытался уйти от обвала, но ему повезло значительно меньше — путь проходил по более крутому и неровному спуску. В конце концов водитель пытался уйти в сторону от оврага, но прицеп лег на бок, и вся машина съехала вниз. Кабина при этом, налетела на большие деревья. Причем налетела именно стороной, где место водителя. Ветер дул со стороны грузовика, и я почуствовал запах каких-то масел. Плохо. Мотор скорее всего разбит, жидкости вытекают, лишь бы теперь не загорелся. Надо подойти поближе, но я прекрасно представлял, что увижу, только мертвое искалеченное тело и желания смотреть на него нет. Вдруг я услышал звуки, которые не гармонировали с увиденным. Это был плач ребенка и рычание собаки. Что-то тут не так — надо идти смотреть. Копье придавало уверенность, и оглянувшись, я стал спускаться к месту аварии. Шел я явно не бесшумно и уже, когда подошел к грузовику, из-за кабины выскочила большая собака. Вместо того, чтобы отойти или хотя бы повилять хвостом — она вдруг зарычала, и оскалив зубы бросилась на меня. Среагировать я успел только так — выставил вперед свое копье и резко ударил им в открытую пасть. Странно, но я попал. Собака не уклонилась, как будто не знала, что может человек с палкой. Копье легко вошло на большую глубину, и собака затрепыхалась на нем. Не став его вытаскивать, бросил вместе с животным, изо рта которого обильно текла кровь. У меня еще есть топорик! И вынув его из-за пояса и оглядываясь — вдруг их (собак) тут много я приблизился к кабине. Детский плач шел из нее. Дверь открыть не удалось, и выламывая остатки стекол я заглянул внутрь. Там действительно лежал сильно искалеченный человек, видимо водитель. Судя по его виду, он уже мертв. Но где-то под сиденьями плакал ребенок. Пассажирская часть кабины уцелела лучше и забравшись в нее я увидел сжавшуюся девочку. Внешне она выглядела не искалеченной, хотя выпачкана в крови. Но возможно, это кровь шофера. — Ты кто? — Настя. плачет — Цела? — Не знаю. Ножка сильно болит, встать не могу. — Что еще болит? — Все болит. Плохо. Возможно, сильно пострадала. — Как ты сюда попала? — Меня деда взял покататься, обещал отвезти к себе. Мы ехали, ехали, а потом упали. — Деда — это он? — я показал на водителя. — Да — ребенок заплакал еще сильнее — он умер? — Не знаю — я не стал сразу огорчать девочку — Ладно давай попробуем выбраться. Я аккуратно стал вытаскивать ребенка из кабины, постоянно спрашивая — где больно. Судя по первому осмотру — травмирована только нога. Или перелом или вывих. Стать на ногу она не могла, все остальное на первый взгляд не так страшно. Кровь, как я и предположил, не ее. Ушибы скорее всего есть, но определить можно будет только в больнице — серьезные или нет. Выбрались из кабины, надо решать — куда идти. К дороге прохода не видно. Да и шума машин тоже не слышно. Прошел я от своей машины всего метров 200–300, так что решил вернуться к ней, там и помощь первую окажем. Жена у меня хоть и не доктор, но разбирается. Двое своих детей, переживших и травмы и многое другое, да и вообще она как-то чувствовала здоровье человека. Я неоднократно замечал, как вызванный на дом детский врач, выписывая какие либо лекарства, вопросительно смотрит на жену, одобрит ли она или нет. Потом уже вернусь к шоссе, тем более туда надо взбираться вверх и через овраг перейти. Настю пришлось нести на руках, когда тронулись, она вдруг спросила: — А деду волк не тронет? — Какой волк? — Пока мы были внизу одни, волк приходил, рычал, хотел к нам забраться. Стоп, это та собачка, надетая на мое копье, и есть волк? Однако! Как же мы тут спокойно жили в палатках, когда вокруг волки злые бродят. Или девчонка что-то путает? Я, честно говоря, волков видел в зоопарке, но впечатления они не произвели. Похожи на бродячих собак, даже собаки бывают крупнее. То есть та же собачка, меньше овчарки размером. Еще и не гавкает. Эта кстати, примерно так и выглядела. И не гавкала. Рычание слышал, а гавканье не помню. Ладно учтем. — Убил я твоего волка. Это он? — мы как раз подошли к нему. — Да он. Спасибо! Он не тронет теперь деду. — Хорошо, держись крепче. Дорога назад прошла быстро. Хоть я и оглядывался постоянно, но больше ничего подозрительного не заметил. Уже подходя к машине, услышал шум в небе — подняв голову, увидел вертолет. — Маши руками! — сказал я Насте и стал кричать. Из машины выскочили мои. Они услышали шум вертолета, и стали прыгать и кричать, потом заметили меня и оторопели. Бросившись ко мне, стали расспрашивать — что да как. Жена быстро вытащила из багажника коврик, мы уложили на него ребенка. Осмотрев ее, она вынесла вердикт: — Да похоже перелом. Нужна помощь. — Сейчас мы помощь. Давай делай, что надо. Похоже все серьезно. Кроме этого — я махнул рукой в сторону, куда улетел вертолет, я никакого шума не слышал. А дорога должна быть где-то недалеко. Похоже, там движения нет. Да и волки, откуда-то взялись. Пока жена с дочкой накладывали шину Насте, я патрулировал вокруг машины, заодно подобрав палок и изготовив еще несколько копий, вроде тех, что спасли меня от предыдущего хищника. Дочка предложила способ, как обезопаситься от волков. — Волки боятся заходить за флажки. Можно протянуть вокруг веревку и навешать на нее лоскутов каких-нибудь. Это была идея. Не знаю, поможет ли, но попробовать стоит. Веревки у нас много — постоянно испытывая ее нехватку, на этот раз я купил целую бухту тонкой капроновой веревки на все случаи. Как ни парадоксально, но в этот отдых она почти не понадобилась, так целой и возвращалась с нами. Сказано — сделано. Поговорив, я решаю повторить свой поход, заодно огородить флажками грузовик, где все еще лежит Настин дед. Женщинам своим оставляю копья, наказ следить за обстановкой и никуда не отходить. В случае чего — прятаться в машине. Поход к грузовику был недолог. Все на месте, даже волк с копьем во рту валяется нетронутым. Значит пока не подошли другие. Протянув вокруг веревку и развесив на ней обрывки тряпок и бинтов, что мне выдали мои, я попробовал освободить тело водителя и вытащить его. Попытка была неудачной. Его сильно зажало кабиной. Нужны инструменты. Вдруг вдалеке раздались выстрелы. Несколько автоматных очередей. Что там такое? Первым позывом было спрятаться, что я и сделал спрыгнув с кабины грузовика и присев за нее. Потом я понял — стреляют — значит там люди. Может быть спасатели? Я двинулся в ту сторону, откуда слышал звук. Понятно, что спасатели и автоматы не очень сочетаются, поэтому двигался вначале осторожно. Выстрелов больше не доносилось, но направление я помнил. Постепенно я шел быстрее и быстрее, в конце даже бежал. Я прошел вдоль по оврагу. Овраг, поднялся выше и вышел на край довольно большого ущелья. Внизу тек ручей, почти небольшая река. Ущелье шло со стороны гор к морю. Берега реки-ручья были широкими и покрыты галькой, по ним можно спокойно идти, а в некоторых местах даже проехать на автомобиле. Правда я, хоть убей, не помнил этого ущелья и реки. Когда мы ехали сюда от Дивноморска, должны были обязательно его пересечь. Но ничего похожего ни на речку ни на ручей, в глубоком ущелье, не проезжали. Спускаться вниз, я не стал, пошел вдоль него поверху. Идти оказалось не очень тяжело. А вот и источник звука — в ущелье съехал сверху военный грузовик и возле него сидит солдат с автоматом. Он прижимает к себе второго, с окровавленной ногой. От меня они на другой стороне ручья. — Эй, это ты стрелял? — Да, я помогите! Товарищ мой ранен, на него кабан напал, я в него и стрелял. — Сейчас, подожди, только не стреляй больше. Опираясь на свое копье (одно я все-таки с собой брал на всякий случай), я спустился. Одновременно со мной с другой стороны, к машине вышли еще несколько человек. Пока я перебирался через ручей, (а ведь широкий!) они уже подошли и осматривали раненого. Я было обрадовался — вот она помощь, но оказалось, что все такие же пострадавшие как и я, включая солдат. Все ехали, потом землетрясение, обвалы, машины провалились и вот итог. Самым печальным оказалось то, что они ехали по шоссе, куда я и направлялся за помощью, и все с ними случилось именно там. Выбраться они на дорогу не смогли, как и определить где оказались. Местность им, как и мне, оказалась незнакома. Шоссе как сквозь землю провалилось. Солдат наложил товарищу жгут и смог почти остановить кровотечение, хотя рана выглядела страшно. Среди пришедших, оказался доктор. Он сказал «нужно быстро зашивать». Иначе, пока придет помощь, будет поздно. — Только вот инструментов нет. — Какие нужны? Аптечка есть. — солдат готов помочь — Хирургические нужны. Откуда в аптечке они? Солдат задумался. — Вообще-то в грузе они есть, но я не имею права открыть его. Нужно связаться с командованием. — Ну так давай, быстрее. — Среди подошедших, один из мужчин выделялся, он держался увереннее других, голос командный, наверно военный — Команды ждем? — Я пытался — рация не работает, эфир пустой. — Тогда открывай свой склад, гибнет твой друг. Внезапно солдат изменился. Он взял автомат и направил его на нас. — Не имею права! Груз буду защищать, всем отойти от машины. — Ты что дурак? Форсмажор — ого военный знает и такие слова, вдруг он шагнул к солдату и резко выхватил из рук того автомат. — Как будешь стрелять? Магазин бы сменил! Он же пустой! — военный вдруг развернул автомат и прикладом ткнул солдата в лоб. Солдат обмяк и стал падать. Военный подхватил его и положил на землю. — Зачем? — спросил доктор — На всякий случай. Вдруг у него еще что-нибудь из оружия есть, палить начнет. Мало нам тут трупов что ли? Очнется скоро, ничего страшного. Заодно и оправдается перед начальством. Военный, а мужик действительно оказался им — Евгений, майор, быстро все организовал. Солдата на всякий случай связали, быстро нашли ключи и вскрыли кузов. Он представлял собой жесткую будку, а внутри — целый склад. Нашли инструменты. Врач даже присвистнул — тут что, мини госпиталь где-то есть? Все почти для него. Было в кунге, будке этой, и хранилище оружия. Как-то незаметно все пришедшие, в том числе и я, оказались с автоматами в руках. Майор только хмыкнул, но ничего не сказал. Сам он тоже ходил с пистолетом. «Только не перестреляйте друг друга» — пробурчал. Доктор оказался на высоте. Через минут 20–30 он распрямился, как и помогавший ему один из мужчин. — Всё. Жить будет. Пока шла операция, мы поговорили с Евгением. Он рассказал про себя и других. Недалеко отсюда, выше по течению на склонах ущелья оказалось около 30 человек. Кто-то сидел в машине, кто-то вышел из автомобиля еще до землетрясения, а когда началось, убегал от него. Много погибших. Я рассказал о себе и найденном ребенке, волке. — Возьми еще оружия. Тут недалеко охотничье хозяйство. Заказник или что-то такое. Наверно звери разбежались во все стороны от землетрясения. Хотя, не слышал раньше, чтобы здесь кабаны и волки водились. К этому времени пришел в себя солдат, которого связали. Он вначале обижался, но после того, как майор обрисовал ситуацию, успокоился. Больше всего успокоило то, что есть оправдание для начальства. Распоряжался старший по званию, да и не смог ничего поделать. Сказал, что зовут его Сергеем, водитель. Груз везли в Прасковеевку, там рота, или даже батальон, охраны. Большой объект, «говорят — правительственная дача». То, что мы вооружились за счет его груза, ему не нравилось, но поделать ничего не мог. Показал место, где стрелял в кабана. Секач действительно лежал там. Мы его нашли в зарослях кустарника. Уйти он смог недалеко, после того как Сергей почти весь рожок выпустил в него. Последовав совету майора, я еще раз слазил за оружием. — А как же потом — не накажут? — Не накажут, а вот звери, сейчас сожрут! Ты главное по спасателям не пали и не свети перед ними автоматом. А потом разберемся. Надо еще выбраться отсюда. Это же надо ни телефоны, ни навигаторы не работают. Ни у кого! Чудеса! Нагрузившись, а взял я два автомата, пару пистолетов, патронов, потопал назад. На стоянке меня встречали радостно. «Наконец то!» Жена уже приготовила поесть, горел небольшой костер, но все были настороже — в том месте, где я слышал шум, опять кто-то в зарослях бродил. Но окрики только убегал. Какой-то зверь, по звуку не маленький. С оружием все почувствовали себя увереннее. Объяснил своим, как и что, провел внушительную беседу. — Не палить зазря — пуля летит далеко и может убить случайно человека и за сотни метров отсюда. Просто так не стрелять! Женщины у меня боевые и пока я обедал, они уже с автоматами разведали подозрительное место. — Там родник! Действительно, за теми зарослями оказался небольшой спуск. Прямо из стены бил хороший родник. Вода стекала в углубление и дальше текла вниз. Там опять небольшой овраг и он, похоже, выходил в то ущелье, где находился военный грузовик. Только ниже по течению. — Сколько тут интересных и красивых мест. Странно, только что нет стоянок. Здесь гораздо лучше, чем там где мы простояли все две недели! — Наверно какой-то заповедник. Вон зверей сколько и эту лужицу они используют для водопоя — тут и тропинки есть натоптанные. Место удобное. Посовещавшись, мы решили перебраться к грузовику «магнита». Место у нас слишком открытое. Оно хорошо просматривается, но и простреливается тоже. Пусть мы не будем зря палить, но нет гарантии, что этого не будут делать другие. Оружие, как я заметил, народ разобрал. Зверей здесь полно. Возможно, кто-нибудь захочет пострелять, а пули долетят сюда. Грузовик же лежит в овражке. В нем можно и спрятаться на ночь. Заодно похороним Настиного дедушку Петю, как она сказала. Так что перебираемся. А то за всеми хлопотами и разведками уже и вечер недалеко. Захватив оружие, инструменты, посуду мы пошли новое место. За стеклом своего автомобиля я оставил записку, где мы находимся — вдруг спасатели найдут наш автомобиль. С извлечением Петра Григорьевича Чернышева пришлось повозиться. Хорошо, супруга помогала, пока дочка гордо с автоматом дежурила. Найденные в грузовике домкраты и лебедки помогли. Мы не только смогли разогнуть кабину, но и поставили потом прицеп на колеса. Наверху оврага, нашли место для могилы, и помянув погибшего, похоронили его. Могилу сверху обложили камнями, дабы звери не тронули. Понимая, что скорее всего потом перезахоронят, все равно сказали «покойся миром». Трудно сказать, были ли мы тогда сильно расстроены этой смертью. Несомненно, жалко водителя. Но в тоже время не покидало напряжение, чувство опасности. Мы то благополучно спаслись. Точнее сказать уцелели. Помощь ждали, но уже и сами пытались устроиться, прикидывали как лучше самим выжить. Пока возились, наступил вечер. Фургон приятно порадовал своим содержимым. Пришлось даже немного разгрузить его, чтобы в нем поместиться на ночь. Часть продукции оказалась испорчена. Понятно, что стеклянные банки или бутылки разбились, и на полу много луж, и запах квашеных продуктов, но спать устроились мы все равно внутри, на ящиках, и было удобно. А главное — звери не достанут. Ночью слышались выстрелы. Сильно я не беспокоился — скорее всего, в лагере Евгения отбиваются от кого-то, кто воет по ночам и спать не дает. Желания вскакивать и бежать не возникало. Порадовались, что предусмотрительно спустились в овраг, там наверху пули наверняка летают. Утро началось спокойно. Хорошо, конечно, что зверей нет. Могила Петра Григорьевича не потревожена, яма, где я закопал убитого волка — тоже не разрыта. Но и спасателей не наблюдалось. Сходил на старое место, где стоял наш автомобиль — ничего нового не обнаружил. Судя по окружающей обстановке никто не проходил и не проезжал. Автомобиль, слава богу, нигде не прострелен. Возможно, зря я боялся пуль, но спать в фургоне все-таки удобнее и безопаснее. Наверно, человек такое существо, которое привыкает ко всему, поэтому решаем сходить к морю. А то ищут нас и когда найдут — неизвестно, а оно тут рядом, жарко, почему бы и нет? Тем более нога у девочки не болит. Дождемся спасателей здесь. Местность, где мы стояли, полого спускалась к берегу. Так что самое сложное — было прорубить просеку в кустах. Между автомобилем и морем они росли значительно гуще. Спуск был плавным, только у самого берега был обрыв, высотой метров двадцать, но пройдя немного вправо, мы нашли место с удобным спуском к самому берегу. Однако купаться что-то расхотелось. Испортило настроение не холодная вода, температура как раз в норме. А вот берега немного страшные. Слева, на расстоянии с километр виднелось несколько автомобилей, лежавших на пляже и в воде. Они были сильно разбиты. Часть машин была присыпана обвалившимися камнями. Стоит отметить, что весь берег представлял собой камни. В основном белого цвета, похоже, это тот самый мергель, из которого делают цемент. Что еще неприятно — не видно ни одного поселка или города, хотя берег просматривается далеко. Я помнил, что и Дивноморск и Геленджик виднелись на горизонте, просматривались от нашего пляжа. Сейчас же рассматривая все вокруг в подзорную трубу, я видел только пустые берега. Возле машин не видно людей. На всякий случай, оставив своих на берегу, (с Настей на руках ходить тяжеловато), я прошел к разбитым автомобилям. Там никого не было, но хоть и погибших не видно. Возможно, люди выжили, но ушли. Покопавшись в автомобилях, в этом убедился. Явно кто-то перебирал вещи и унес самое ценное с собой. Нет ни телефонов ни навигаторов. Нет ножей и многих других вещей, которые пригодятся в походе. Рассматривая берег, я нашел некоторое количество мусора, видно было что люди пошли по пляжу влево. В той стороне есть поселок. До него километра два или три. И вдруг я понял, какая мысль мне не давала покоя, пока шел по пляжу. Как я по мусору смог определить, его же везде полно? Я посмотрел в сторону, откуда пришел — берег покрыт мусором, но естественным — водоросли, палки, но нет ничего человеческого! То есть ни бутылок, ни пакетов ничего, что выбросил бы человек. Это странно. Наверно это самая отрицательная черта отдыхающего человека — он оставляет много мусора. Не каждый человек, но в итоге, отходы потом везде. Еще щелчок в голове — место знакомое! Рассматривая берег за автомобилями я узнаю его. Это как бы часть нашего кемпинга, в котором мы провели, предыдущие две недели. Только сильно изменившееся. Раньше это был обрывистый берег, высотой метров сто. Небольшое ущелье, с крутыми спусками, вдоль которых по тропинкам, все ходили к морю. А справа и слева от нашего пляжа — отвесные скалы, те же самые метров сто. Теперь же берега стали значительно ниже. Только в этом месте остался кусок старого высокого места, он выглядел как неровный столб, очень большой толщины. Я даже не знал как туда теперь взобраться. Но как все изменилось! Неужели землетрясение и обвал могли это все сделать? Тогда где вся эта земля, вернее камни, я помнил, что тут в основном кругом скалы. Немного земли, а под ней не глина или песок, как обычно, а камни. Если все вокруг обвалилось — почему покрыто растительностью? Везде по берегам кустарники, сосны. Причем деревья большие, им десятки лет, если даже не сотни. Для такого изменения местности нужно немало лет. Немало сотен лет! Подгоняемый нерадостными думками вернулся к своим и поделился новостями. Посовещавшись, решаем возвращаться в свой лагерь, а потом сходить в гости к соседям. Во-первых посмотрим что и как, но самое главное показать Настю врачу. Что-то стало сомнительно, что помощь может прийти скоро. И придет ли она вообще? А у ребенка перелом. Мы все таки не специалисты и рассчитывали, что в течении дня он попадет в нормальную больницу. Но теперь все откладывается и надо спешить. Неправильно срастется — инвалид на всю жизнь. Поход был несложным. Выйти только удалось не сразу. Пришлось потратить время на небольшое укрепление лагеря и распугать небольших волков. Сошлись на мнении, что это не волки и не собаки, а шакалы. Шакалы были не против такого их наименования, но ушли недовольными. Они уже пытались потрошить наши вещи и те коробки, которые вечером я выгрузил из фургона. Пришлось опять поработать грузчиком. Ребенку я смастерил что-то вроде сиденья, за своей спиной. Идти стало легче, и мы быстро добрались до военного грузовика. Сейчас он был надежно заперт и рядом никого. Но я помнил, что мне рассказал Евгений, и мы пошли вдоль реки, вверх по течению. Стоянка возникла перед нами неожиданно. Шли мы недолго, минут 15 и выйдя из-за очередного поворота увидели множество палаток, на небольшом возвышении. В этом месте правый (по течению) берег поднимался на несколько метров, где была довольно большое ровное место. Там мог разместиться и целый поселок, но я отметил и неудобство. Площадка с другой стороны примыкала к высокому берегу ущелья. Оттуда могли и камни падать и снег, если будет зимой сойти небольшой лавиной. А так, конечно удобно — со стороны берега — обрыв, не заберется никто. С другой стороны — высокий отвесный подъем — тоже никто не спустится и не спрыгнет — слишком высоко. Спереди подойти можно только по одной тропе и видно что ее кто-то караулит с оружием — он выглядывая из-за камня настороженно смотрит в нашу сторону. — Кто идет? — крикнул караульный — Свои, соседи. — Какие еще свои? Оружие на землю! Я посмотрел на вышедшего из-за камня человека. Это был вчерашний солдат, защищавший груз. Вот где он теперь. А про оружие пусть пока забудет. — Не горячись, Серега — я вспомнил его имя — нам к доктору надо и к майору, поговорить. Сергей успокоился. Он тоже узнал меня и опустил оружие, хотя я заметил, что провожал взглядом не нас, а наши автоматы. По глазам было заметно, что ему их жалко, его ведь это все было. Махнув рукой и показав в сторону палатки, где должен быть доктор, солдат повернулся вновь в сторону тропинки. Я посмотрел на импровизированный пост. За камнями он сидел на небольшом складном стуле. Рядом кострище. Всю ночь, похоже, костер жгли. С другой стороны на нескольких коробках, стояла бутылка воды и тарелка с ложкой. Что-то ел недавно. Искать доктора не пришлось — к нам, видимо услышав разговор, стали подтягиваться люди. Они как-то быстро поняли, что мы не спасатели и во радость в их глазах быстро потухла. Кто-то даже повернулся и пошел назад. Но среди пришедших я узнал доктора и Александра Васильевича — мужика, который ему помогал при операции. Все его звали Васильевичем. Первым делом я расспросил их о вчерашнем больном. — Все нормально. Слаб еще, спит пока. Мы направились вслед за доктором к его импровизированному лазарету, как он назвал свое место обитания. Там действительно было место, для размещения больных. Стоял стандартный тент-навес три на три метра, стенки из антикомариной сетки. Внутри на резиновых ковриках лежали три человека. Вчерашний больной солдат, какой-то парень сильно забинтованный и женщина лет сорока, с забинтованной головой. Еще два коврика пустовали. Оставив жену и дочь объяснять врачу состояние нашей больной, попросил Васильевича отвести меня к Евгению. Почему-то я был уверен, что он здесь главный. Васильич повел меня, правда хмыкнул: — Боюсь ты будешь не рад и он тоже. Я не стал сильно разбираться в чем дело, мало ли у кого тут плохое настроение, просто перевел разговор на другое. Пока шли, выяснил, что лагерь действительно организовал Евгений. Солдат они забрали с собой еще вчера, ночью стреляли они, по волкам и «хрен знает кто там еще выл в кустах», но никого не убили и никто не напал на них. Вчерашнего кабанчика едят уже второй день. «Нормальное мясо, водки бы ещё к нему и совсем хорошо». Сегодня с утра Евгений организовал несколько экспедиций «на разведку» и «за помощью». Но часа 3 назад впал в сильную депрессию и ни с кем не разговаривает. — Что же случилось? — Он узнал, что мы все находимся на «том свете». У меня упала челюсть. Пока я соображал, что это значит, мы подошли к самому Евгению. Он сидел на стуле с противоположной стороны лагеря. Майор даже не повернулся в нашу сторону. Он помешивал палкой небольшой костер, время от времени бросая в него сучья. Стоявшая рядом с ним тарелка с едой была не тронута, в отличии от Серегиной. Я подошел поближе и поздоровался. — Здорово, майор! — А, привет, Васька. Знаешь новость? — Какую? Я что-то не понял ничего. Что случилось? — Мы все мертвы и находимся в загробном мире. — Это как? — я огляделся по сторонам. Мир как мир. После узнавания места кемпинга, у меня возникло несколько теорий о произошедшем, но такой! — Какой же это загробный мир? Тут вон солнце, море, птички поют. — Ха. А я вот свою могилу видел! И не только я. По спине начали гулять мурашки. — Как это? Шутишь? — Если бы. У него спроси, он тоже видел. — Твою видел, свою нет — ответил Васильич, потом поняв, что Евгений опять ушел в себя рассказал: — Утром послали несколько человек за помощью и на разведку, что вокруг. Разведчики пришли возбужденными — они что-то нашли. Я и Женька пошли с ними. А там мы и вправду нашли, то чего не ожидали. Остатки шоссе. Даже странно, что нашли. Ему на вид наверно сотни лет. В одном месте, даже кусочек асфальта сохранился. Вокруг же и близко дороги не осталось — только в нескольких местах видно, что она тут была когда-то. Мы даже и не приняли ее за дорогу, но выше пацаны наткнулись на несколько могильных плит. На некоторых надписи хорошо видны. Вот там и нашел Евгений себя, свою жену, ты ее в лагере наверно видел, подходила к нам, живая. Годы жизни. Умерли все вчера. Когда и было землетрясение. Там много кто из нашего лагеря упомянут. Народ был в шоке. Но большинство быстро отошло, а вот он так в ступоре до сих пор. Сидит здесь уже несколько часов. Потерял интерес ко всему. — Круто. Что-то непохоже все это на загробный мир. Тем более тут тоже люди умирают. Вчера я похоронил деда Насти. — У нас там — Васильич кивнул на другой склон ущелья — уже целое кладбище. Человек пятнадцать еще вчера схоронили. И сегодня двоих. Я рассказал о своей прогулке по берегу, о том, что узнал место. Василич об утренних походах. — Пятеро пошли искать дорогу на Дивноморск — он кивнул влево. — Это еще до того как мы нашли остатки дороги. Пошли по долине и через горы. Четыре девчонки — туристы, они в маршрутке ехали, все уцелели, пошли по берегу моря к городу. Пока никто не вернулся. К нам вышло вчера еще человек десять. Так что нас тут сейчас около сорока человек. Плюс девять в походе. Ты как там? К нам переберешься? — Нет, я у себя. Еда есть, место тоже неплохое, хотел вот оружия попросить еще. А то может надолго мы, а я вчера патронов маловато взял. Ключи дадите от будки? Евгений молча протянул ключи мне. Оказывается он все-таки слушал наш разговор. Но я не успел взять, руку перехватил Васильич. — Пошли, я выдам тебе сам и закрою потом. — Не жмоться, Сашка — это опять Евгений не поворачиваясь — в раю автомат не нужен. И рации дай им, не забудь. Я вопросительно посмотрел на Васильевича. — Пошли, по дороге расскажу. Мы вернулись к лазарету. Доктор уже осмотрел Настю и вынес вердикт — все нормально. Единственно он заново наложил шину, перебинтовал все по-своему. — Главное покой и не двигать. Через неделю опять ко мне. Если конечно нас еще не заберут. — Кто? — я опешил, в голове все еще сидел рассказ о «том свете». — Спасатели, конечно — доктор засмеялся — я не верю в загробный мир. Тут что-то другое. Мы собрались идти обратно. Когда доктор осматривал ребенка, встал вопрос, где Насте быть. Мы уже заранее договорились, что будем жить пока отдельно возле своих машин. Когда спросили Настю с кем она — а несколько женщин предложили ей остаться в лагере, да и доктор говорил, что лучше тут ей побыть, то Настя прижавшись к моей жене плакала и просила ее не оставлять. Жена и сама уже заботилась о ней как о своем ребенке, да и наша дочка Галина, которой уже скоро будет четырнадцать, помогала и игралась с маленькой Настей. Так что попрощавшись со всеми и пообещав друг другу приходить в гости и помогать, мы двинулись обратно. По пути к машине, Васильич поинтересовался как у нас с продуктами. — Хорошо, запас большой, я даже поделюсь с вами. — Ага спасибо, будем рады. У нас пока тоже нормально. Да и мы тут местную фауну разглядели. Тут много кого можно будет съесть. — Кабанчики? — Не только. Что-то типа оленей видели. Птиц полно. Есть крупные. Подойдя к машине он повернулся ко мне. — Так, Василий, слушай. Сейчас я тебе выдам немного запасов, но это последний раз! Экономь! Я не знаю, что здесь рай или ад или что еще, но похоже что мы надолго здесь. Поэтому что кто нашел — тот и пользует. Сюда ты пришел вместе с нами, да и Женя просил тебе выдать долю я и даю. Но больше не проси. — Ну а приходить-то можно к вам? — Можно приходи. Захочешь переселиться — давай к нам в колхоз. Пока живем так. Командует Евгений. Сейчас он в шоке, но скоро отойдет. Вчера организовал всех хорошо. Придешь позже — будешь на птичьих правах. — Хорошо я подумаю. Поговорив еще немного, мы договорились и разделили зоны влияния. К колхозу, как стали называть стоянку Евгения, отошел весь правый берег и часть левого от военного грузовика и выше. Договорились, что каждый застолбит свою территорию и отметит границы. Когда я пообещал подбросить им продуктов, Васильевич смягчился — приходи, если будет возможность — поделимся. Да и к доктору ходи, если что. Женщины мои в разговор не вмешивались, но слушали все внимательно. Отворив будку, Васильевич нагрузил нас патронами, выдал наборы для чистки оружия, еще один пистолет, автомат и две небольшие рации. Я попросил еще одну, нас трое ведь может быть. Подумав, он вытащил еще комплект. Заряжать как — думай сам. Генератор у нас один, не дам. Там в комплекте есть от автомобиля адаптер — пользуйтесь. Одну рацию мы собрали и настроили тут же, попробовали связаться — у Васильевича такая же, с собой. Договорились о частотах, попросил быть на связи, но эфир не засорять. Посмотрев на нас, подумал и полез опять в кузов. — На держи еще, пригодится — буркнул он, протягивая охотничье ружье и мешок с патронами. — Ого, спасибо! Это еще откуда? — Места надо знать. Не трать автоматные патроны зря. На птицу или мелкого зверя — лучше дробь. Ну и не держи зла. Что это за место не знаю, но думаю придется тут нам друг за друга держаться. Если что помогай нам, а мы тебе поможем. — Ну а ваш колхоз как — крепкий? — Трудно сказать. Есть такие, как ты. Думаю, успокоится все — расселятся отдельно. Но там места много. На нашем берегу долина широкая, всем хватит. Побеседовав немного еще о будущем, мы расстались. Васильевич запер будку и ушел. Вещей было много, пришлось часть оставить возле машины и прийти повторно, уже без детей.

Глава 2. Обживаемся на новом месте

Лагерь наш получился из двух частей. Верхний пост, или верхний лагерь, как мы его назвали — возле нашего автомобиля. Там была кухня, сложенная из камней печь, расчищенная от кустов большая площадка и наблюдательный пост. Нижний лагерь — возле грузовика. Вокруг кабины было много потеков. Внимательно рассмотрев все, я понял, что двигатель сильно поврежден и вытекло немало масел, часть топлива. Поэтому мы не рисковали разводить там костер, постарались присыпать только потеки землей. Отключив аккумулятор, с большим трудом удалось его вытащить — тяжеленный, зараза. Но он жив, и послужил источником тока для зарядки радиостанций. На нижней стоянке пришлось выбросить наверх антенну, благо провод в грузовике нашелся. Да и я стал потихоньку разбирать проводку грузовика. На будущее надо постараться приспособить генератор для зарядки автомобильного аккумулятора. Либо ветряк городить, либо водяное колесо городить. Но это отложил на потом. Ночевали мы по-прежнему в грузовике, постепенно все больше и больше обживая его. Два дня ушло на ревизию запасов. Там оказалось немало интересного. Магазины «Магнит» это такие супермаркеты, где торгуют много чем. Даже стройматериалами. Но в этот раз для строительства, товаров оказалось много. Пил не было совсем. Топоров тоже. Ящик молотков, подумав, я отложил — что тут забивать? Одного молотка вполне хватило бы. Хуже было то, что нет ни гвоздей, ни шурупов. Зато несколько коробок с садовыми тачками. Это вещь нужная, хотя и хлипкая. Зато перетаскивать тяжести будет легче. Еще бы овраги не мешали сильно. Получилось, что два дня ушло только на разбор кузова и устройство двух стоянок. Немного расчистив кузов и убрав остатки разбитых банок, мы подвели итог. Чай, кофе, сахар — очень много. Наверно скорее испортится, чем мы его съедим. Осталось немало и целых банок с разного рода солениями, грибами и т. п. Тоже на годы. Полно воды. Питьевой, минеральной. Газировка разная. Не выпить. Бананы. Несколько ящиков — пропадут. Картофель, лук, и тому подобное много, но не так уж. Ну и всякие макароны, конфеты, специи и так далее. Робинзон обзавидуется. Даже что-то вроде одежды — полно плавок, купальников. Летний товар. Плохо, что обуви нет никакой. С собой у нас немного. Босоножки, тапки, да по паре кроссовок. Но надолго по горам этого может не хватить. Понятно, что все нам не съесть, да и не дадут. Кроме колхоза тут еще есть группы людей — машины на берегу ведь тоже чьи-то. Кто-то может и потребовать долю. Придется или делиться или воевать. Это уже как придется. Воевать особо не тянуло. Пусть и есть оружие, но его только запусти в действие — уже не остановишь. Кто-то придет мстить, потом идешь ты мстить и так до бесконечности. А не хочется терять никого. Да и наверно не получится охранять свои припасы с оружием, видя голодных людей рядом. Все равно не выдержим и будем делиться. Поэтому на завтра намечаю поход в колхоз, подарю им одну тачку, ящик бананов (все равно пропадут, не съедим), ну и чая, кофе и еще разного. Поход в колхоз принес новости. Из хороших — то, что оклемался наконец Евгений и опять стал руководить своим поселком. Правда, трое семей, отделились и расположились выше ущелья, в долине. Видимо оружие придавало уверенность в себе. С Евгением мы поднялись вверх, осмотрели новых хуторян. Они расположились рядом друг с другом, но в отдельных палатках. Мужчины сооружали вокруг своих «изб» изгороди. Им помогали женщины. Как я заметил, Евгений не сильно расстроился этим отделением. «Все равно мы держимся друг друга, заодно они прикроют нас с этой стороны. Эти женщины из колхоза, я прислал на помощь» Ого, а он оказывается стратег. Эти прикрывают с востока, а я со своей семьей с запада. — Хотя, боюсь и нам придется перебираться наверх. — продолжил он — Если дело дойдет до зимы может снести наш лагерь. Я в курсе твоего договора с Васильичем, так пока и поступим. С этими мы не делили еще землю, но я им выделил сектор, который они могут занимать. А там видно будет. — Ну а как же «тот свет»? — спросил я его с улыбкой. — А что-тот свет? И после смерти жить надо. — улыбнулся он. Перейдя к серьезному разговору, мы обсудили разные версии произошедшего. Наиболее вероятной была та, что каким-то образом мы оказались в будущем. На земле прошло много лет. Поскольку археологов и даже геологов среди нас не оказалось, пришли к выводу, что от нескольких сот до нескольких тысяч лет. — Природа изменилась сильно, а новые деревья уже большие растут, для такого изменения местности сотен лет маловато. Только если катаклизм какой-нибудь произошел. Но больше тысяч тоже маловероятно — могильные камни сохранились относительно хорошо. Странно, только что людей нет совсем. Даже их следов. Ни мусора по берегам от людей. А уж море выбросило бы что-нибудь, живи на берегах его люди. — Война была? — Да что-то такое. Или эпидемии. Но все равно кто-то же должен был уцелеть. — Может где-нибудь и есть живые? — Может, может… — задумчиво проговорил Евгений — только ни радио, ни спутников не осталось. Мы эфир больше суток сканировали. У вояк оказалась хорошая радиоаппаратура. То, что тебе дали — игрушки. Самой плохой новостью было исчезновение двух групп. Вернее они до сих пор не вернулись. Евгений подробно рассказал о них. — На второй день с утра, мы еще думали о том, что это землетрясение, спасатели просто не могут нас найти, вот и отправил две группы. Как отправил? Они и сами рвались идти, не хотели сидеть тут. Пятеро пошли наверх искать дорогу и по ней двинуться в сторону города. Четыре девчонки — туристки, по берегу в сторону Геленжика ушли. Они все равно пешком тут путешествовали. Хотя попали сюда в автомобиле. Раций я им не давал, мы их еще не нашли тогда. Да и дальнобойность у них в горах не очень хорошая. Оружия тоже мало взяли, боялись, что с ним милиция посадит. Пришлось уговорить. Здесь не только ночью, но и днем зверье разное бродило. Так что у девчонок пару пистолетов есть, а у мужиков даже автомат и еще немного. От хищников должны бы отбиться. Но ладно — он отвлекся от больной темы — Ты как там устроился уже? — Работаем. — Слушай, у нас тут все равно делать особо нечего, я тебе дам несколько женщин в помощь, загрузи их работой. Ночевать они могут пока у тебя, могут возвращаться. Дня три поработайте ударно — ограду построй, пересчитай свое добро, рассортируй. Рассчитаешься с нами припасами — у тебя их с избытком, часть все равно бы отдал, а так за работу отдашь. А женщины эти в основном либо были одни тут или мужей потеряли. Вот и спасаю их от депрессии — загружаю работой. А у нас сам видел — пока нечего делать. Мужики, что ушли — тоже одиночки. Семейные все тут. Дети пока еще резвятся сами, те, кто постарше помогают нам. — Что дальше будем делать? — Трудно сказать. Народ пока в шоке. Трудно поверить, что мы в другом мире. Все еще на что-то надеются. — Да. Неожиданно все. На том и расстались. Следующие три дня мы планировали заниматься благоустройством лагеря. Пересортировали все ящики из грузовика. Вымыли и вычистили фургон. Сложили все так, чтобы можно было удобно добраться до любой вещи. Быстропортящиеся продукты, уничтожали сами, отвозили в колхоз. За это время успели поставить изгороди и возле легковушки и грузовика. Часть ограды я сложил из камней. В верхнем моем лагере, теперь можно жить в палатке. Но как спальню использовали фургон грузовика. Спокойнее. Получилось поработать только два дня. К концу второго, когда женщины собирались уходить ночевать в колхоз, пришел Васильевич с доктором. Доктор осмотрел Настю и был удовлетворен ее состоянием. Порекомендовал через несколько дней начинать ходить с костылем. А Васильевич пришел с делом.

Глава 3. Спасательный поход

— Евгений просил с тобой поговорить вот о чем. Мы организуем поиски. Две группы пошли за помощью на второй день, после землетрясения. Да ты сам помнишь. Не вернулся пока никто. Мужиков у нас мало, женщин посылать не будем. Просим тебя тоже поучаствовать. Искать будем строго три дня. На это время твоим будут помогать твои же тетки. Хм, хороши тетки — только одна из них старше меня — ей лет пятьдесят, а остальные все лет ну самый максимум тридцать пять, а то и меньше тридцати. Скорее я бы их назвал девушками. Поговорив с ним о будущих поисках, я взял на себя поход по берегу. Двое или трое пойдут по горам. Было предложение дать в попутчицы кого-нибудь, «мужиков уже почти не остается», но я отказался. Думаю, жена бы меня не поняла. Она и сама рвалась идти со мной, но посовещавшись, решили, что пусть присмотрит за детьми и лагерем. Пришедший утром солдат и Евгений протянули провод и поставили близко к берегу выносную антенну, подключив ее к нашей рации. Антенну установили так, чтобы от нее просматривался берег на очень большом расстоянии. Теперь, если не скрываться за мысками, то связь будет. Двух человек, один из них будет Серега, солдат, Евгений собрался расположить повыше, на той самой горе, где нашли остатки дороги, чтобы они могли на максимальном расстоянии принимать сигнал от наших групп. Ну вот, все готово. Мне вручено несколько заряженных аккумуляторов, продукты и питье. Ну и кой чего по мелочи. Не удержавшись, я взял маску и трубку. В том, что захочется искупаться, идя вдоль берега, я не сомневался, а без маски я просто не привык плавать. На всякий случай небольшой надувной матрас, вдруг где придется плыть — не для себя, для вещей. Ну и конечно оружие — автомат и пистолет. Без оружия уже никто не ходит. Получилось прилично. Попрощавшись, успокоив своих, и получив массу наказов, я двинулся в путь. Некоторое время я еще шел и оглядывался, видел, что жена долго стояла на берегу и смотрела вслед. Спустя некоторое время стал попадаться мусор, искусственного, так сказать, происхождения. Внимательно рассмотрев пластиковую бутылку, обертки от конфет и следы костра понял, что это все оставили пропавшие туристки. Все выброшено недавно. Вот как получается. Если предположить, что все человечество погибло, то вот оно новое появилось и стал появляться и мусор. Через каждый час я выходил на связь и сообщал — что видел. На базе дочка должна была вести журнал моего похода, я тоже делал записи. Карту не рисовал, просто говорил в диктофон, что видел особенного, надеясь потом составить карту берега. План похода таков — первый день идти сколько можно, если никто не обнаруживается — часа за два до захода начать поиски ночлега, какой либо пещеры или другого укрытия. Сооружение костра, сигнальных ловушек, чтобы ночью никто не напал. На следующий день — двигаться дальше. Половину дня идти, если никого не найду — оставить там записку и возвращаться на место ночлега. Третий день — возвращение. Но это конечно план. По обстоятельствам решать на месте. Самое главное вернуться самому. Если будут трудности — возвращаться. Потом придем уже большим составом. До обеда еще была связь. С колхозом и горным постом, пропала сразу, после выхода, а вот с нашим лагерем дольше. Хорошая антенна, на берегу стоит. Потом тише и тише и пропала совсем. По моим расчетам прошел я километров двадцать или даже двадцать пять. Шел быстро, приходилось иногда прыгать по камням, но в воду лезть не пришлось. Обед всухомятку и небольшой отдых. Первую половину дня было идти легче — солнце со стороны берега и я шел в тени. После обеда стало много жарче, уже и усталость чувствовалась. Стал больше пить, правда этим облегчалась ноша. Почти сразу после обеда нашел небольшую и удобную пещерку. Она была на высоте метров семи от воды, со стороны берега. Подъем крут, но добраться налегке можно. Не пожалев сил, я взобрался в нее и осмотрел — хорошее укрытие. Но поскольку еще рано, я приметил место и двинулся дальше. Ближе к вечеру стал высматривать место для ночлега. Но ничего подходящего не попадалось. Взбираться наверх и искать там, не хотелось, я уже даже подумывал о возвращении в пещерку, но идти обратно тоже не интересно. Остановки становились чаще, я осматривал местность в подзорную трубу. Мусор кстати уже не попадался. Но это еще ничего не значило — возможно те, кто шел в первый поход, просто сделали привал дальше. А выбрасывать по дороге стало нечего. Во время очередной остановки, увидел, что впереди берег понижается. Там наверно река и можно будет отойти от моря, не взбираясь наверх. Но в море виднелось что-то странное — сколько ни всматривался я не мог понять, что же это такое. Как будто островок небольшой, вид только у него какой-то не такой. Вот и цель. Подойду поближе, там и буду обустраиваться на ночь. Идти к этой долине оказалось еще около часа. До заката еще оставалось время, я и ужин откладывал, пока не устроюсь, но вот дошел. При ближайшем рассмотрении — островок оказался затонувшим кораблем. Виден только нос. Размеры определить затруднительно, но не лайнер. Мне стало интересно, и я решил потратить еще немного времени и сплавать к нему. Глубина в этом месте оказалась большой, и корабль погрузился кормой. Часть носа торчала над водой вместе с поручнями — поэтому издалека я и мог видел какие-то странные очертания и не мог понять что же это такое. Корабль держался скорее всего не на остатках воздуха, а опирался на камни, потому как взобравшись на него я не ощутил качки. Все люки и надстройки скрыты под водой. Поднырнув немного в рубку, она была неглубоко, я ничего интересного не обнаружил. Наверно пора и отчаливать отсюда. Готовить стоянку на ночь. Жаль, что он расположен неудобно — на нем бы заночевать безопаснее. Я, держась за поручни, протопал по сильно наклонной палубе, уже намереваясь прыгнуть в воду, но показалось какое-то эхо идет от моих шагов. Остановился и вдруг услышал стук. Стучал кто-то по металлу, явно внутри корабля. Я попробовал постучать кулаком, но звук слишком мягкий. Сплавал на берег, принес с собой камень и стал стучать им. В ответ раздался частый стук изнутри. Потом стук замер, и кто-то стал выстукивать сигнал СОС. Три частых стука и три реже. На все мои крики я не слышал ничего в ответ. Возможно, там кто-то и кричал, но не здесь слышно. Шум от небольших волн, заглушал все. Там нужна помощь, это ясно. А как действовать? Хорошо маска есть. А то я в воде без маски я не могу смотреть. Обследовав корабль, нашел несколько люков на палубе, а также дверь вовнутрь. Дверь, правда на глубине метра три, не меньше. Люки поближе, один всего на глубине с метр. Попробовал нырнуть через дверь, она открыта, но далеко в недра корабля не смог пробраться. Воздуха не хватает, да и темно там. Люки тоже закрыты плотно. Придется подготовиться. Сплавал на берег, принес с собой веревок, надувной матрас, фонарик. Фонарик обмотал плотно в полиэтиленовый кулек. Конечно, промокнет, но не сразу, на некоторое время хватит. Матрас частично надул. После этого, привязав веревку за поручни, за пару ныряний смог затащить матрас под воду и в дверь. Там он попытался сразу всплыть повыше внутрь, но я не дал ему это сделать, привязал. Внутри видны перегородки, они тоже придержат матрас. Следующий этап — ныряние с фонариком и поход внутрь. Матрас я использовал как запас воздуха. Нырнув внутрь корабля, я делал передышку, вдохнув из матраса, потом следовал дальше. Фонарик позволил рассмотреть немного обстановку — там коридор, три двери, две закрыты. Третью я смог открыть и первое, что увидел — это ноги. Слава Богу, это были ноги живых людей — две девчонки плавали внутри кубрика, верхняя часть которого была заполнена воздухом. Вынырнув среди них, я услышал радостный вопль. Они, кинувшись на меня, чуть не утопили. Всего их оказалось четверо, и быстро переговорив, я понял, что это и есть те самые туристки, которые потерялись. Решаем оставить выяснение подробностей на потом, попытался установить очередность выхода. Но девчата выглядят сильно уставшими и замерзшими. Поэтому, выбрал самую крепкую, решаем с ней попробовать выплыть. Предварительно я объяснил ей о матрасе и что из него надо будет вдохнуть, перед тем как плыть к выходу. Направив ее вперед, плыть по веревке, я поплыл следом. Оказалось тяжело, и я чуть не утонул. Хорошо девчонка попалась крепкая и терпеливая, поэтому вдохнув раз из матраса, она быстро оставила его мне. Первой выплыла она, я за ней. Разместив ее на носу, я попытался открыть люк, тот что на небольшой глубине. Когда еще был внутри — заметил, что от него намного ближе к ловушке. Пришлось еще раз плыть на берег. С собой принес топор и после нескольких ударов, удалось провернуть рычаг и открыть люк. Дальше уже проще — за три захода все пленницы оказались на свежем воздухе. Девчонки сильно ослабли, но с моей помощью доплыли до берега. Ну а там костер, ужин, рассказы. Пока происходила вся эта спасательная операция, стемнело. Искать место для удобного ночлега поздно, поэтому расположились на берегу. Пришлось собирать все, что горит на берегу, и рубить ближайшие заросли, чтобы развести несколько костров. Девчонки отогревались и рассказывали. Оказывается, уйдя пять дней назад, они прошли довольно далеко. Берег, хоть и отличался от их карт, но сходство было заметно. Правда, отсутствовали все населенные пункты. Они пробовали отойти от моря подальше, вглубь берега, но и там никаких признаков жилья не наблюдалось. По картам они уже должны были пройти Новороссийск, но этот, большой город отсутствовал. Даже знаменитая бухта исчезла. Посовещавшись, они решили идти обратно, пока есть припасы. Вчера на этом месте обнаружили корабль. Он сидел на мели, но довольно устойчиво, в нормальном положении, почти на плаву. Осмотрев его, они никого не нашли, и решили заночевать на нем. Железные стены и двери — никакой зверь не доберется. Постоянные ночные дежурства, костры утомили. А здесь в носу была каюта, можно выспаться на койках! Но увы, это оказалась ловушка. Ночью каким-то образом корабль снялся с мели — то ли волнами, то ли приливом, никто и не слышал — все спали. Потом, корабль стал тонуть. Проснулись когда, корабль стал проседать кормой и они упали с кроватей в воду. Корабль так и остался в воде — носом вверх, а они сколько ни пробовали — выбраться не получалось. Места в каюте, где они оказались, осталось на воздухе мало. Вне воды, удавалось сидеть только двоим. А двум приходилось плавать в воде, время от времени меняясь местами. Вода хоть и относительно теплая, но все равно они сильно замерзали. Да и воздуха осталось немного. Они уже почти отчаялись, и престали даже стучать по корпусу, когда услышали мои шаги. Не поверив, попробовали стучать, а услышав стук в ответ были рады и решили, что их спасут. Конечно, они ждали настоящих спасателей, каких-нибудь героев из МЧС, и приняли сперва меня за такого, но все равно узнав всю правду, что тут людей скорее всего совсем нет — были счастливы. Я сидел, слушая все это в одних плавках. Всю сухую одежду отдал им, но все равно не хватило, и на коленях у меня сидела, прижавшись одна из туристок, греясь не только от костра, но и моего тела. Ну вот, а говорят, только женщины способны согреть замерзшего человека. Вся их одежда сушилась вокруг костров, да и одежды у них — «кот наплакал». Довольно коротенькие шорты, и футболки. Обувь покоилась в недрах корабля. В ней плавать тяжело и сняли еще утром, когда стала тянуть на дно. Там же в корабле остались и рюкзаки с вещами. Сил ни у кого не было за ними лезть, да еще и ночью. Там же и пистолеты, выданные Евгением. Вскоре почти все заснули. Мне пришлось нести дежурство. Иногда, взяв горящую ветку, я собирал еще топлива. Все костры поддерживать я не стал, оставил пару. Оружие придавало уверенность. Не знаю смог бы я отбиться от ночных хищников, но уверенность в этом была. На мое счастье никто не стал нападать. С собой я нес резиновый коврик. На нем умостились две девчонки. Рядом с ним накидали веток и травы и на этом ложе, прижавшись к подругам спала еще одна. Четвертая, которая устроилась у меня на руках и не сильно хотела покидать их. Когда же я обходил наш небольшой лагерь, она ходила со мной, разделяя дежурство, помогая подносить дрова и рассказывая и рассказывая. Звали ее Лена. Возле костра она опять забиралась ко мне на руки, прижимаясь. Во время рассказа даже несколько раз целовала и часто плакала. Да, им было несладко там. Она рассказала, что они уже хотели застрелить друг друга, чтобы не мучаться. Остановило только то, что пистолеты промокли и за ними тоже пришлось бы нырять. После этого я перестал пресекать ее попытки обнимать и целовать меня и стал только слушать, рассказывая иногда о лагере, и что там творится. — А Светка, Лена показала на третью девушку, спавшую вне коврика — она говорила, нельзя терять веру и молилась. Может это и спасло нас. Девчата уже думали, что в результате землетрясения они попали на какой-то остров. Хотя и знали, что в Черном море их нет, но мало ли — может откололась часть суши. Они тоже обратили внимание, что нет никакого бытового мусора. Все что валялось на берегу — было естественного происхождения. Только высохшие водоросли и остатки деревьев. Под утро она тоже стала засыпать, поэтому разбудив двух подруг и согнав их с коврика — отправила дежурить вместо нас. «Наташка, Ирка, хорош дрыхнуть! Покараульте вы теперь». Я тоже уже клевал носом. Проснулся я когда солнце уже взошло. Обнаружил, что сплю на коврике, обнимая Лену. Все остальные уже проснулись и возились у костра. Мы с Леной были прикрыты моей рубашкой, хотя что там она прикроет. Другие девчонки на нас старались не смотреть. Я смутно помнил, как уснул, помню, что засыпал сидя. Что потом — как сон. Лена полностью раздета, хотя ночью на ней был купальник. Да девчата странно как-то прячут взгляд. Мне стало даже неудобно, жене я изменять не собирался, но в голове вертелась мысль — что-то было. Мне просто не верилось, что я просто так смог проспать ночь, рядом с обнаженной красивой девушкой. Значит, это был не сон? Я укрыл Лену рубашкой, стал вытаскивать руку из под ее головы. Она не открывая глаза, улыбнулась, чмокнула меня в щеку и повернувшись на другой бок продолжила спать. Так, плавки на мне, значит не все потеряно. Девушки одеты в свое, кроме одной, она сидела сжавшись у костра. На ней мои штаны, закутана в покрывало и она явно мерзла. Над огнем висел котелок. Странно у меня его, с собой, не было. На мой вопрос Наталья рассказала, что сегодня уже побывала на корабле и несколько раз нырнув — смогла его достать, заодно и часть обуви. Я теперь тоже заметил, что они разгуливали обутыми. — А Иринка, что-то хворит. Мерзнет. Попробовал ее лоб и сравнил со своим — да, это температура. Из еды осталось банка тушенки, девчата варили из нее суп, да пара банок рыбных консервов. У Светланы, как у заправского ковбоя торчит сбоку пистолет. Как она его приспособила, я даже не сразу понял. Но выглядела воинственно. Даже и не подумал бы, что верит в Бога и молится ему. Одета также легко как и все, а тут еще пистолет. Но это неплохо, что следит за обстановкой и оружие наготове. Переговорив с ними, решаем с Наташей сплавать на корабль и достать часть их вещей. — Я одна не смогла вытащить рюкзаки. Вспомнил, что это она выглядела самой крепкой и первой выплыла со мной еще через дальний путь под водой. Рюкзаки вытащить оказалось несложно. Для этого даже пришлось мало выныривать внутри каюты. Вчера я не обратил внимания, видимо много времени провел под водой, а сегодня вынырнув внутри, понял какой же там спертый воздух. Пожалуй, девчатам оставалось дышать не очень много. Потом просто потеряли бы сознание и все. Поэтому я старался цеплять рюкзаки и выныривать сразу вне корабля. Как я уже сказал, это оказалось несложным. Сложнее оказалось с матрасом. Хоть он и привязан к веревке, выходящей наверх, но вытащить его не удалось. Сегодня ныряние на 3-х метровую глубину не шло абсолютно. Только доныриваю до входа, уже тянет наверх. Наташа тоже не смогла. Может быть там не три метра, а поболее, ведь не замерял же рулеткой. Удивленно переглянувшись мы решили бросить это дело — пусть там и остается пока. Привязав рюкзаки веревками, перетащили их на берег, по дну. Когда закончили, и мы вышли на берег, я обнаружил, что Лена уже одетая в свои вещи и обувь разгуливает по лагерю, зато Ирина, одета в мои вещи, поверх своих, и свернувшись калачиком спит на коврике. — Покормили? — Да, горячим. — Хорошо, что укутали, хоть так. Правда мне теперь что в плавках ходить все время? В ответ смешки. — Ладно девчата, хорошо смеяться. Что у вас там в рюкзаках? Тяжелые ведь! — Туристам не тяжело. Много чего есть и одежда и палатки и такие же коврики. — Вы поели? — Да. — Тогда едим мы с Натальей, а вы вдвоем делаете шмон. Все из 4-х рюкзаков сложить в два. Берите самое необходимое. Одежда понадобиться, выжмите и ложите мокрой, донесем. Палатки, там мангалы, все оставляем. Найдем на месте. — У нас нет мангалов! — Неважно. Вы поняли. Только два рюкзака, мы едим и выходим. Идти целый день и дай Бог дойти с больной. Возможно придется и нести. Пока мы с Натальей доедали суп-бульон, Елена со Светланой высыпали все из рюкзаков, и выжимая вещи, сложили всю нужную одежду в два рюкзака. Оставшиеся вещи в другие два. Поднявшись немного по ближайшему склону, в небольшую впадину я уложил их, прикрыв ветками. Место тут приметное, даже если корабль утонет — эта долина хорошо выделяется. Она похожа выход к морю того ущелья, где расположился колхоз. Только здесь шире, да река выглядит больше. Вчера я не дошел метров сто до нее. Вот мы и собрались в обратный путь. По дороге пришлось поддерживать Ирину и некоторое время нести на руках. Я уже думал соорудить носилки, но Ирина, проявляла мужество, опять вставала и шла сама. По пути я попытался выяснить, что же произошло под утро. Девчонки только посмеивались и отшучивались. Эти шутки веселели даже больную. Вот так, как говорил герой одного фильма — «спать с такой девушкой и не жить с ней — это извращение». Боюсь, что я не такой извращенец, чтобы удержаться от такого соблазна, когда в твоих объятиях обнаженная красавица. Вспоминались только обрывки какого-то сна. И сна ли? Так ничего не добившись от них, потребовал обещания не рассказывать об этом в лагере, и тем более в присутствии моей семьи вести себя скромно и без намеков. «Конечно!» был радостный ответ и поцелуй сразу в обе щеки от Лены и Наташи. Вот же проказницы! Ладно, спишем на эффект, спасшего их. Вернемся в лагерь, там есть и молодые ребята, те же солдаты. Серега вон по горам носится, друг его Димка сильно травмирован, но доктор обещал, что ходить должен. Да и сам док моложе меня. Это Васильич с Евгением, такие же как и я хрычи, за сорок, но по-моему там еще пацаны были. С такими мыслями мы и шли. Скорость нашего движения оказалась небольшой, и к месту, где была пещерка мы пришли только после обеда. Но где-то в этих местах уже должна работать рация. Поэтому я ее всегда держал наготове и включенной. Сделали привал, «добив» последнюю банку «тефтели рыбные» — никогда их не любил, а сейчас надо же какие вкусные оказались. Даже распробовать не смог тот кусочек, что достался. Ну и конфет немного и остатки печенья из моих запасов. Я оставил Светлану с пистолетом охранять всех с тыла, а сам выдвинулся вперед. Прикинул, если не получится связаться из-за мыска, который виднелся шагах в ста впереди, попробую взобраться наверх. Вдруг сзади раздались выстрелы и крики. Развернувшись, я бросился назад, передергивая затвор автомата на ходу. Я видел, что стреляет Светлана в сторону небольшого оврага, оставшегося сзади нас. Немного отвлекусь. Берег моря, вдоль которого мы шли представлял собой что-то вроде обрыва. Когда я ходил здесь еще в прошлой жизни, до катастрофы, высота составляла около ста метров. Это были камни, но не единым куском, а такой своеобразной стопкой пластов. Причем стопка лежала не горизонтально, а по-всякому. Местами вертикально, чаще под наклоном. Выглядело это внушительно и часто куски берега обваливались. Из этих обвалов и состоял пляж, шириной метров десять. А точнее от нескольких метров до двадцати. Отдыхало под такими обрывами немного людей. Смотреть на висящие над тобой глыбы, готовые обвалиться немногие решатся. Да и второе — с обрыва практически невозможно спуститься. Разве только со снаряжением альпиниста. Но в разных местах, то ручьи, то паводки промывали овраги и даже целые долины. Спуск по ним уже возможен, а по некоторым, даже не очень сложен. В таких долинах располагались обычно поселки и пансионаты. Правда, такие долины отстояли друг от друга на больших расстояниях, и в местах нашего отдыха их не было. Теперь берег стал значительно ниже, а в остальном выглядел примерно так же. То есть вдоль обрыва вам никто не угрожает, разве что завалить может, зато всякие овраги, ущелья стали более удобными для спуска и поэтому оттуда можно было ждать атаки какого либо зверя. Путешествуя вчера и почти весь день сегодня, я немного успокоился, думая что звери не выходят на пляж. И девчата прошли свой поход без происшествий. Действительно, что животным тут делать? Трава не растет — пищи нет, камни часто лежат острые, из свежих отвалов, еще не обкатанные морем. А животные босиком, неприятно им ходить здесь. Но видимо есть и исключения. Вот оно и выбралось из небольшого оврага. На девчонок наступал медведь. Громкие хлопки выстрелов его приостановили. Но видимо Светлана не попала ни разу, иначе медведь или бы убежал или сильнее разъярился. Но вот сглазил, она выстрелила более прицельно, и ранила мишку. Тот выбрал второй вариант и ринулся на неё, но я уже рядом, а тут и Наташа не растерялась и кинула в зверя свой рюкзак. Поэтому косолапый и не успел никого тронуть. Он довольно ловко схватил на лету «подарок», а очередь из моего «калашникова» уложила его, разбив ему часть головы. Когда все успокоились и убедились, что нападений больше не будет — рассмотрели и медведя. Мертвый он уже не страшен и не так грозен. Да и выглядеть стал меньше. Конечно стоя, он был ростом почти с Наташу. А она была не очень высока, примерно метр, шестьдесят. Медведи в зоопарках, виденные ранее, были гораздо больше. Что его заставило выйти на берег, непонятно. Скорее всего, когда шел вчера, оставил какие-то объедки здесь, и мишка обнаружив их, решил что это его место и его добыча. Ночью он далеко не ушел от берега и когда мы сделали привал, до него донеслись запахи тефтелей, вот он и решил защитить свою добычу. Людей он похоже никогда не видел, и не испугался. «Теперь будет осторожнее» мысленно пошутил я. Показав девчонкам пещеру, я предложил в случае чего заночевать здесь. До лагеря идти еще далеко, а Ирина совсем ослабла. Поменявшись со Светланой оружием и наказав стрелять точнее, я зарядил все и пошел опять искать связь. За мысом связаться не получилось, а вот забравшись повыше, я наконец услышал ответ на свои запросы. В лагере был слышен восторг. Хотя они ждали меня только завтра, но рады услышать. Все рассказав, и попросив передать дальше, я остался ждать. От нашей стоянки потянуло дымком. Девчонки что-то уже готовят. А вскоре и пришел ответ от моих. Спросив о необходимой помощи, сообщили о выходе подкрепления. Они выходили немедленно, с ними шел доктор, просили по возможности двигаться навстречу. О другой группе спасателей новостей пока не поступило. Дав отбой, я спустился и вернулся к стоянке. Девушки уже готовили есть. Медведя они не стали разделывать, просто отрезали кусок, срезали с него шкуру, и помыв просто в море уже готовили какое-то варево. Решаем, после привала двигаться дальше, навстречу помощи. Через час, перекусив и напоив горячим бульоном больную выдвигаемся. За время стоянки, я немного разделал медведя, с собой взяли сколько смогли унести. Часть вещей пришлось опять оставить. Но я их поднял и спрятал в пещеру. Теперь Ирина у меня на руках, она уже идет все реже и реже. Так что темп движения совсем небольшой. Через три часа, когда стало ясно, что уже вечер — разбиваем лагерь. Место выбираем под обрывом, где поменьше висит над головой. Зато с этой стороны никто не подберется. Костры с двух сторон нашей стоянки, от зверей. Людей они в этих местах не боятся, но огня не любят. Девчонки опять распаковали рюкзаки и просушивают вещи возле огня. Ирина спит на коврике. Светлана готовит на ужин медведя, а мы лежанки для сна. Примерно через час-полтора, уже в темноте подошли и помощники. Пришел доктор, Евгений и какая-то женщина, незнакомая мне. — У твоих все в порядке, сразу начал Женя. В колхозе все по-старому. Серега бессменно дежурит на горе, но пока ничего. Тебя мы сразу не слышали, только через твоих узнавали новости. А Петр Иванович, — он посмотрел в сторону женщины — ее муж, и твой тезка — Василий из Краснодара, они пошли через горы и пока молчат. С ними связь была до сегодняшнего утра хорошей, потом утром прошли перевал и больше их не слышали. Маргарита, вон пришла сюда, тоже переживает, может ты слышал что? — Нет. Никого не видел, не слышал. Я правда от берега не отходил совсем. А рацию, как вышел из зоны приема включал редко. Дальше последовал рассказ о походе. Я начал, но девчата продолжили и втроем красочно описали все. У Маргариты даже слезы выступили. Обещание свое девчата сдержали, и все выглядело пристойно, никаких подробностей о совместной ночи не рассказано. Да и вели они, а особенно Лена себя сдержано. Без шуточек и намеков. Доктор, подошел в конце разговора. Ему вручили остатки ужина, и он не стал перебивать, а дослушал рассказа со всеми. Потом сообщил. — Подозрение на воспаление легких. Очень похоже. Но лекарства у меня есть. Вылечим. Завтра с утра на носилки и в твой лагерь — он кивнул мне — в лазарет не несем, не стоит. У тебя я видел, вокруг легковушки уже есть и забор и место. Вот пусть там и будет филиал лазарета. Жена твоя будет медсестрой, я с ней уже несколько раз общался, образования нет, но способности налицо. На всякий случай вы все, — он посмотрел на девчат — там поживите, поможете. — они согласно кивнули. — Я буду приходить часто, прослежу. Все улаживалось. Я правда тогда не сообразил, что док все таки боится инфекции и устраивает что-то типа карантина. Пришедшие легли спать втроем, подальше от нас. Ночью же опять необычное случилось. Встав на дежурство, я рассматривал звездное небо в подзорную трубу. Ничего особенного не увидел там, хотя один раз показалось, что пролетел спутник. Но видел его не очень долго, так что не понял, показалось или нет. А звезды как звезды. Не очень изменились. Я не астроном, но и млечный путь и Большую медведицу узнал. Но самое интересное, переведя трубу вниз и рассматривая берег, я видел огоньки. Без трубы не было видно ничего, а с ней — как будто где-то далеко горит костер. Разбуженные Евгений, и присоединившаяся к нему Маргарита, долго разглядывали то место, пытались вызывать по рации, но никто не ответил. На всякий случай забили 2 колышка, обозначив направление на огонёк, и опять, свободные от вахты улеглись спать. Ближе к утру встала Лена и убедившись, что все спят, опять подсела ко мне, и мы проговорили до самого утра. Поговорили о жизни до переноса. О том, что будет дальше. Но чертовка ничего не стала говорить о той ночи, довольно ухмыляясь. Уже утром, сверив направление, поняли, что костер горел на берегу, напротив затонувшего корабля. — Сколько оттуда идти? — спросил меня Евгений. — В первый день я шел часа четыре. Обратно мы шли часов 8. Километров 15–20, не больше. В подзорную трубу не удавалось никого разглядеть. Если кто и жег костер, он ушел от моря. Посовещавшись, решаем действовать по плану, возвращаемся домой. Девчата только поворчали, что испорчена часть их вещей. Оказывается, что стреляя в медведя я прострелил и рюкзак, который тот держал в лапах. Но никто не обратил на это внимание. Соорудив носилки, двинулись в обратный путь. Хотя Ирина, после каких-то уколов и таблеток рвалась идти сама, заявляя, что ей уже лучше, доктор приказал лежать. По-очереди неся носилки, мы и дошли до нашего лагеря. Дома была радостная встреча, меня немного мучила совесть, что я все таки изменил жене, но виду не стал подавать, а мои эмоции списали на усталость. Мои сказали, что сюда на встречу, чуть ли не весь колхоз хотел прийти, но им запретили это.

Глава 4. Демографический вопрос

Разместили девчат, как и договаривались возле нашей легковушки. Двое, включая больную стали спать в самой машине, откинув сиденья, а две других в палатке. В лагере было спокойно, дочь соорудила кучу сторожевых приспособлений из пустых консервных банок, да и во время обустройства я понаделал в месте водопоя разного рода ловушки, выкопал несколько ям, замаскировав их. Зверей поймали немного, но распугали их хорошо. Нечего им тут воду пить. Рядом — вон река — воды навалом — все туда. Наверно звери тоже так решили и покинули наш участок. Большая часть земли уже очищена от кустарника. Часть решили засадить чем-нибудь полезным. Семян особо у нас не было, но был картофель, лук. Попытались посадить также персики и бананы. Не знаю что получится, но лук надежду подавал. По просьбе таких же как и мы «садоводов», Евгений провел ревизию продуктов, которые можно использовать для посева. Оказалось, что много у кого были с собой разные ягоды и фрукты. Так мы разжились косточками слив, абрикосов, алычи, арбузов и дынь. У кого то нашелся виноград и орехи: грецкие и фундук. Даже у кого-то была малина, но ее выбросили «вся раздавилась». Поискав в мусоре, что-то откопали. Все фермеры, как назвали людей, отделившихся от колхоза, да и несколько колхозников тоже стали возделывать участки. Кто-то по указанию Евгения, а кто-то по личной инициативе. Так что жизнь шла своим чередом и без нас. Забегая вперед, скажу, что позже мы обнаружили многое из посаженного нами и в дикой природе. Малина, земляника, орехи — все это росло само в лесах и рощах. Даже одичавшие плодовые деревья сохранила природа. Так что часть героических усилий по сохранению семенного фонда была излишней. На второй день после возвращения заметил, что жена расстроена. На попытки узнать в чем дело, сперва отмалчивалась, потом с обидой заявила — Вот бросишь меня, уйдешь к молодкам. — К каким еще молодкам? — Ну вон, наверху поселились четверо. — С чего ты взяла? — а мысль пробежала — «все таки не выдержали — разболтали — языки без костей!» Стал жену утешать, что никто мне нужен, и никогда и тэ дэ, заодно выпытывая «откуда ветер дует». Но все оказалось несколько неожиданнее и «веселее». — Когда ты ушел, в тот же день пришел Женя и стал со мной беседы вести. Сперва я его чуть не послала, думала он ко мне клеится, а оказалось он тебя сватает. — ??? — Говорит, что подсчитал. Мужчин у нас тут мало, большинство женатые, а поскольку мы может последние люди на Земле, нельзя род прерывать человеческий, нужно мол плодится и размножаться. Много у нас женщин без мужей, поэтому мол многоженства вводить не будем, но мужу не мешай «общаться» и с другими. И даже давай сама подталкивай его на это. — Круто. И как он это себе представляет? — Да вон видимо молодок и поселил у нас, чтобы ты с ними плодился и размножался! — Вряд ли. Молодок скорее в карантин поместили. Боится доктор, думает у Ирки, что-то заразное. И сам в дороге спирт потреблял и руки протирал, и Женька с Ритой тоже. Да и держались они от нас подальше. — А ты, значит, был поближе! — Ну ладно не начинай. Хотя мысль мне нравится — рассмеялся я обняв жену. Она попыталась вырваться, но потом успокоилась, хотя и настроение осталось у нее не очень хорошим. — Не переживай, тут вон полно молодых пацанов, думаю они предпочтут их. — Да сколько там их молодых — один военный, два калеки и пара пьяниц. — Да невысокого мнения ты о них. — А что о них думать, выглядят как наркоманы. Пока тебя не было несколько раз приходили пива просить. — А ты? — Разогнала их. Но по-моему они что-то нашли, потому как бабы говорили, что всегда под газом ходят. А остальные все женатые. — Ну еще та пятерка скоро вернется. — Да что-то там неладно, мы вон слушаем переговоры с горой, ушли на поиски женатые, как ты. Вчера должны были вернуться. Жены уже криком в эфире кричат. Как бы Евгения не прибили они. А ведь он и им небось, про «плодитесь» рассказывал. — Да… Конкурентов все меньше и меньше… — Каких конкурентов? — насторожилась жена — Да на молодок. Шучу я. Думаю, придется опять в поход. — Не нравится мне что-то эти походы. Ты что один здесь спасатель, пусть сам Женька и его Васильич идут. — Ладно, разберемся. Утро вечера…

Глава 5. Предвестники бури

Утро принесло ожидаемую нерадостную новость. Ни свет ни заря прискакал Васильич, приглашая срочно в колхоз, на совещание. Мы были в верхнем лагере, жена сделала уколы Ирине и «строила» туристок. Они, на удивление, ее слушались. Смысл разборок сводился к следующему — «мол отдохнули пару дней, надо и поработать». Больная пусть болеет, а здоровые за работу. Надо то и то. Девчата слушали без особых возражений. Вскоре диалог перерос в конструктивное русло. Мы еще не ловили ни разу рыбу и они вызвались попробовать это дело. Оказывается какие то снасти у них были, как и желание в походе попробовать жить только на том, что смогут добыть, но в реальности не получилось даже пешком пройти весь маршрут. Их постоянно кто-нибудь норовил подвезти или угостить чем-нибудь, вот и получился такой «хреновый» отпуск. Но снасти у них остались и они их даже умудрились взять, а я «мол даже не прострелил их». На удивленное лицо жены — объяснил, «это медведя когда бил». Пока разбирались с этим, пожаловал и Васильевич. — Что случилось? Опять в поход? — Да — Васильич покосился на супругу — нет никого из первого похода. Евгений организует спасение. Жены ребят готовы его убить. Неожиданно отпор он получил со стороны туристок. — А почему он должен все время идти? — А кому еще? — А сам чего дома сидишь? Здоровый бугай. — Я тоже готов, но Женька сказал тут быть — он сам идет Жена настороженно смотрела на разошедшуюся Лену и наверно её мысли были о другом. Я тоже подумал о другом — «наверно все у нас было». После некоторого препирательства, я все же поставил точку. — Хорош. Идти надо. Девчата успокойтесь. Вас спас и там будет все нормально. А вот помощь понадобится. Когда выход и кто идет? — Женька идет, Рита рвется. — Женька хорошо. Майору надо проветрится, только Ритку пусть не берет, возьмет Тоню, (это та женщина, что нам помогала в первые дни). Она покрепче и эмоций у нее меньше. Ритка пусть тоже подготовится, возьмет еще кого-нибудь из женщин, кто покрепче и хорошо стреляет. — Мне вот что надо знать — есть еще такие антенны, как ставили у нас, выносные. На большое расстояние? — это уже к Васильевичу вопрос. — Да. — Откуда такое богатство? Грузовик, хоть и большой, но не безразмерный ведь. Это ведь военное все? Помявшись Васильич сознался: — Да, военное. Мы нашли еще два грузовика. Они были в другом овраге. Один без водителя, во втором погибший. Но груз почти весь цел. Серега рассказал, что в колонне было семь автомобилей. Остальных пока не нашли. Пока поиски прекращены. Тут вон оно как все. Док надеется, что в одном даже «рентген» может быть и еще много чего. Описи, к сожалению, общей нет, но по возможности продолжим искать. — Угу, вон оно как. Ладно, разберемся. Мое предложение такое. Как я понял по берегу я прошел дальше, чем тот хребет. А девчата еще много дальше. Поэтому предлагаю выступать по берегу. Идем до корабля, потом вверх по долине заодно посмотрим, кто там костер жег на берегу. В районе, где медведя завалили, оставляем связного, там есть хорошая пещерка наверху, выносим антенну повыше, связной будет следить за тем местом и поддерживать связь с домом и с нами. Что у нас с оптикой? — Найдем. — Хорошо. На связи оставляем Ритку. Она и не проспит и будет настороже. В пещере ее никто не достанет. А она и за местностью понаблюдает. Вторую антенну поставим в районе корабля. От нее пойдем вглубь. Аккумуляторы надеюсь зарядили? — Да все готово. Тогда нечего рассуждать, пора двигать. Передай Женьке, пусть сюда идет, чего там еще совещаться. — Он собирался идти по следу. — Передай ему мои предложения. Чего зря гонять там. Круг сделаем. Есть у меня мысль, что кто-то из наших выходил на берег тогда. Да, и пусть нам подбросит стволов, видишь пополнение у нас. А мы пока подготовим продовольствия на дорогу. Васильич связался с лагерем и начал диалог с начальством. — Так — обратился я к своей компании — а теперь вопрос. Мне нужен сопровождающий. Глянув на дочку, которая рвалась, осадил ее. — Галинка, ты еще мала. Побудь здесь. Я вопросительно посмотрел на жену. Она отрицательно покачала головой. Настя еще не на ногах, и Ирине я уколы делаю. Тогда я обратился к туристкам. — Наталья, ты покрепче будешь. Пойдешь? Это не развлечение. Там чувствую, серьезное что-то будет. Хуже медведя. Наталья согласно кивнула. Я обратил внимание, что Елена немного недовольна. Ну ничего, нечего шуточки шутить, да и кто его знает что там будет, не на прогулку идем. За это время, закончил переговоры Васильевич. — Женя согласен. Сейчас все подойдут, и принесут, что нужно. Я обратился к жене — Организуй здесь оборону, все как следует, мало ли что. — Васильич, ты как я понял остаешься за старшего? — Тогда к тебе еще одно. Организуй резервный отряд и прикрытие с вашей стороны — куда ушли спасатели и первая разведка. Мало ли что. А резервисты пусть будут наготове, возможно потребуется поддержка, или помощь, мы сообщим куда выступать. — А что может быть? — Может и ничего, так на всякий случай. Пока ждали Евгения с компанией, набрали продуктов. На этот раз взяли и посуду для готовки и многое еще. Евгений на удивление легко согласился с планом и даже не возражал, когда я распоряжался. Вещей старались брать не очень много, чтобы двигаться быстрее, но все равно вышло прилично. Проводить нас вышло много народа. Я даже подумал, что весь колхоз пришел, но дежурные оставались на месте. Да и народ, как оказалось, пришел не только проводить, но и посмотреть на меня и спасенных туристок. В колхозе об этом случае уже стали рассказывать легенды. А ведь некоторые и меня не видели, или не обратили внимания, когда приходил к ним, да слышали все не из первых уст. Народ надеялся послушать историю еще раз от ее участников. Думаю, Светлана с Леной, после нашего ухода будут долго еще в центре внимания. Супруга с дочкой надеялись тоже послушать еще одно толкование. Причем подробное. Я ведь рассказал вкратце, может быть только медведя расписал подробнее. Как и в прошлый раз, нас долго провожали, стоя на берегу. Но на этот раз народ разошелся быстрее, повтор всегда меньше вызывает эмоций. Дошли мы до пещеры довольно быстро. Даже быстрее, чем в мой первый поход. Наверно остановки на исследования бутылок и мусора, в первый поход, заняли немало времени. Установка антенны тоже прошла довольно быстро. И посовещавшись, мы решили идти дальше. В пещере остались дежурить Рита и еще одна женщина — Галя. Продуктов у них с собой с запасом, могут сидеть долго. Мы даже взяли их с расчетом организовать здесь небольшой склад, чтобы потом, любой наш мог воспользоваться ими. Также женщинам оставили побольше дров. Перед входом в пещеру они могли поддерживать костер. Посоветовав им не особенно разгуливать по пляжу, мы двинулись дальше. Останков медведя, кстати, не было совсем. Нет, пятна от крови еще видны, а вот ни костей ни даже шкуры не было. Наверно хищники здесь выходят на берег чаще. Так что я даже немного пожалел о выборе места для поста. Но план есть план, менять на ходу не получалось. Будем надеяться, что дамы окажутся благоразумными, не будут разгуливать по пляжу зря. К кораблю мы подошли незадолго до темноты и сразу начали обследовать место. Видны остатки наших костров, а вот чужих нет. Значит, он горел на месте нашего. На корабле все по-прежнему. Он никуда не сместился, даже веревки остались на тех же местах. А нырнув несколько раз, я нашёл в каюте, брошенные пистолеты девчонок. На всякий случай забрал их с собой. Матрас оставил на старом месте. Два рюкзака лежат, там где и спрятал их. Вытащили из них все на просушку. А вот все пустые консервные банки исчезли с места нашей стоянки. Куда отправился человек или люди, мы определить не смогли. Ночь прошла спокойно. Лагерь в этот раз мы обустроили капитальнее. Перед сном соорудили что-то вроде вала из камней, чтобы на нас из темноты никто не напал внезапно. Дежурили по двое. Чтобы мы не отвлеклись от дежурства, я предложил дежурить мне с Евгением, и женщинам вместе. А то мало ли что будет при смешанных парах. Инстинкт возьмет свое, и лагерь некоторое время останется без присмотра. А так спокойнее. Ночь прошла тихо. Никто не подходил, не выл, даже подозрительных звуков не слышали. Ночью мы держали связь с постом в пещере, там женщины дежурили всю ночь по очереди. По их словам кто-то слонялся в темноте по берегу, под ними, но разглядеть не удалось. Наш костер они видели, но больше костров не заметили. Утром, подкрепившись, мы собрались и двинулись вглубь побережья, вдоль реки. Первым шел майор, как более опытный, потом женщины, я замыкающим. Примерно час связи не должно быть — мы скрылись за скалой. Но еще в прошлый раз я приметил высокую скалу, торчавшую как столб. Там планировал поставить вторую антенну — ретранслятор. Так и вышло — через час я взобрался наверх, установил оборудование, которое поднимал веревкой, и когда уже провел пробный сеанс связи, то заметил какое-то движение вдали. Вернее не столько движение, сколько поднятую пыль. Скала эта была с отвесными склонами со всех сторон. Взобраться налегке на нее было несложно. Спускаться я мог только при помощи веревки, которую закрепил на вершине. Эта же веревка служила и для поднятия наверх оборудования. Заметив пыль, попросил подать мне подзорную трубу. Подняв ее, смог рассмотреть что же там за движение. ЭТО БЫЛИ ЛЮДИ. Их много, на первый взгляд несколько сот. У них лошади и даже телеги. И двигались они в нашу сторону, то есть к берегу моря. Попробовал связь, а также просканировал эфир, сканером Евгения — не услышал ничего нового. Евгений снизу попробовал через этот ретранслятор связаться с нашими — есть устойчивый прием с постом «пещера». Пропавших не слышно. Также не было связи с «горой». Но это и не удивительно — отсюда я видел высокую гряду, которая закрывала от нас наши лагеря, только к берегу моря она снижалась, и поэтому пост «пещера» оказался в зоне приема. Посовещавшись, мы решили двигаться в сторону людей. Про себя мы стали их называть кочевники. Что-то в них казалось странным — неужели наши потомки так деградировали за это время? Или это заброшенные в будущее, как и мы, люди-дикари? Теперь план движения разработал Евгений. Мы скрытно движемся навстречу этой толпе. До нее часа 2 ходу, идут они сюда, но на конях и с телегами прямо не пройдешь, поэтому им идти зигзагами. Мы же можем приблизиться и понаблюдать. Первоначальный план — наблюдение. В контакт не вступать, пропустить их к морю и проследить куда пойдут. Если уж что-то будет не так — тогда вступим или в переговоры или в бой. Зависит от обстоятельств. Двинулись парами. Первая — Евгений с Антониной. Вторая я и Наташа. Идем, страхуя друг друга в паре и парой — пару. Посту «пещера» дали наказ не вызывать нас по мелочам. Только в случае экстренных событий. А также чтобы они не жгли костров и не высовывались. Заодно они передали все в лагерь, что мы им рассказали. Через час, мы ушли из русла реки и взобрались в гору. Тут уже было сложнее — пришлось мужчинам идти с топорами и кольями наготове, чтобы при нападении зверей не пришлось стрелять. Женщины нас подстраховывали с оружием, на случай двуногих зверей. Наконец добравшись до вершины, мы смогли увидеть все лучше. Людей было меньше, чем показалось издали. Просто много коней навьючено грузом. Но все равно не меньше ста человек. Вооружены люди в основном плохо. Луки, пики и прочее холодное оружие. Металл есть, но немного. Но вот в объективе трубы попался знакомый предмет — автомат «Калашникова». Такой же, как и наш. Вот и охотничье ружье. — Кажется я понял, что это за автомат и ружье, и куда делись наши люди. — пробормотал Евгений. Но мне от этого понимания легче не стало.

Глава 6. Война за просвещение

Неожиданно защелкала рация Евгения. Он спустился по склону, на сторону, с которой мы поднимались. Я присоединился к нему. Наблюдать за табором остались женщины. Рита шепотом говорит о нескольких людях, которые движуться по берегу в их сторону. — Сколько их, точнее? — Двое. — Далеко? — Нет уже на подходе. — Как выглядят? — Деревянные копья, одеты в шкуры, на ногах тоже обувь из шкур. — Они вас не видели? — Не знаем, но похоже что нет. — Значит, слушайте внимательно. Это дозор каких то дикарей, но организованных. Их тут около сотни, не меньше. Если они вас не обнаружат — пусть идут дальше. Сидите тихо, пусть пройдут. Если обнаружат и попытаются к вам забраться — стреляйте. Только не издалека. Подпустите поближе, метров на пятьдесят. Палками они вам ничего не сделают, а если они будут дальше — вы просто не попадете, они убегут и могут на вас напасть с другой стороны. Но лучше, пусть пройдут мимо вас. В лагерь срочно передать — всех вооружить. Занять оборону. На горе, оставить только наблюдателя, солдата — на берег. Этих разведчиков встретить подальше от лагеря. В переговоры вступайте аккуратно. Страхуйте друг друга, в лагерь не пускать, в случае если будут вести себя плохо — убивайте. Васильичу передайте — пусть готовится к обороне — план «Б». Он знает. Выслушав его, я не выдержал: — Что еще за планы? — Не горячись. Все просто, план «Б» — значит берег. Оборона на берегу. Я же военный, стал предполагать и худший вариант. У меня возникло нехорошее предчувствие. Если мы не видели никого из разведчиков, это не значит, что их нет. И то, что они прошли мимо нас может значить — следующее — ОНИ ВИДЕЛИ НАС! И просто укрывшись, пропустили. А пошли дальше только потому, что за нами есть кому следить. Не нападали же из-за того, что нас больше. А теперь, как идиоты мы сгрудились в кучу… Я развернулся в обратную сторону и стал внимательно всматриваться в местность. — Майор! — Что? — Мне кажется, нас пасут с этой стороны. Женя внимательно осмотрел склон. — Наверно померещилось тебе — произнес он, отворачиваясь. Потом, резко повернувшись стал еще раз осматривать эту стороны горы. Через минуту, достал из кармана какую-то трубку и стал прилаживать ее на свой автомат. — Это что — глушитель? — ПБС — майор посмотрел на меня укоризненно — Что же раньше не сказал? — Зачем? Взял на всякий случай, удобно охотится. Думал, не пригодится. — Мы по склону лезли с кольями, как думаешь для чего? — Откуда я знаю, ты у нас самый опытный спасатель, вот я решил, что задумка есть у тебя. Сам же не объяснил для чего. — Ладно, действительно не объяснил, просто для того, чтобы выстрелами не привлечь внимания. Я же не знал, что у тебя глушитель имеется. Майор так же поменял магазин. Увидев моё удивление, пояснил — Дозвуковые. Внезапно, даже я не ожидал, Евгений выстрелил вниз короткой очередью. Серия хлопков была не громкой, но из кустов раздался дикий вопль и выскочил человек, похожий на тех же дикарей, что шли в обозе. Этот дикарь покатился вниз, я даже не успел приготовиться, как майор быстро прицелился и выстрелил одиночным. Когда он только успел переключить? Крик оборвался. — Готов. Куда? — это уже Антонине, бросившейся вниз к нам. — Назад! Наблюдать! Не стреляйте только! Мы внимательно осмотрели еще раз склон, майор выпусти еще несколько коротких очередей, но больше криков не было, только клацанье и хлопки автомата, да и пули с визгом рикошетировали от камней. — Значит один был здесь. Теперь назад, наверх. На всякий случай посматривай за спину, и пусть Наташка караулит эту сторону. Поднявшись к вершине, мы опять стали смотреть за караваном. Наша пристрелка и крики разведчика не услышаны — Никакой реакции дикарей нет. Да и не удивительно, скрип телег, гомон людей, ржание лошадей — все это давало очень сильный шум. Уже весь караван проходил под нашей горой, и мы рассмотрели такое, что заставило нас изменить планы. На двух телегах установлены клетки с людьми. В одной сидели женщины, в другой мужчины. Человек по пять. Еще больше пленников привязанных за руки веревкой к телеге, шли пешком. Сильно оборванные, женщины особенно. Видно, что многие из них такие же как и мы — футболки и рубашки современные. Но низ у большинства женщин — голый. Часть женщин в юбках, но они и выглядят как не из нашего мира. Женя увидел знакомых. — На первой телеге в клетке с мужиками — двое наших. Из первой экспедиции. Еще один наш привязан к телеге. Остальных не знаю. Хотя некоторые явно наши. План меняется. Не нравится мне этот автостоп наших ребят. Будем атаковать. Девчата — самим не стрелять, будете только на подхвате. И набивать магазины патронами. Тоня умеет. Наташа, умеешь? — Не знаю, пробовала. — Ну тогда помогай ей, когда побежим в атаку, идем парами. Я с Тоней, вы вдвоем. Когда уже побежите с оружием и прикрывайте, если кто близко окажется — стреляйте сами, без команды. Заложников не трогать. Васька — это уже мне — сперва я бью бесшумно. Поднимется паника — не страшно, стараюсь по максимуму настрогать. Всех конечно не положим, но проредим. Ты начинаешь по команде. Я тоже меняю автомат, и бьем с шумом, дикари они или нет — должны же испугаться. Ну и по второй команде вниз в атаку, добивать. Чтобы удрало поменьше. Внизу быть осторожными. Наших можно вооружать — думаю они помогут, с остальными разберемся потом. Идти парами, девчата — вы прикрываете спину, когда будем внизу. То есть смотреть и назад. После чего, майор опять спустился чуть ниже и передал новые инструкции и наши планы в лагерь. Вот мы и готовимся к бою. Широкая долина, выглядит живописно — слева и справа горы, ближе к дальнему от нас краю — течет река, горы покрыты лесом. Долина почти без деревьев, только кусты и трава. В том месте, где находимся мы, горы сближаются, сужая долину. А с нашей стороны они еще и выдвигаются в этом месте поперек, как бы запирая местность. Именно гора, на которой мы находимся и выдвигается от правого хребта последней, прикрывая вход в долину. Слева от нее имеется проход вдоль реки и если обогнуть нашу гору, можно выйти в другую долину, поменьше, которая оканчивается берегом моря. По всей видимости, табор так и намеревался сделать. И сейчас он проходит как раз под нами. Голова колонны уже готовится огибать нашу гору. Их, скорее всего не достанем, и они смогут уйти. Неплохо бы оставить стрелка здесь на обратном склоне, но нас слишком мало. — Начали! — справа от меня защелкал автомат Евгения. Он начал с хвоста колонны, где были пленные. Я слежу за головой и срединой, но пока не стреляю. Скрип телег, топот, ржание коней и гомон людей хорошо заглушает выстрелы, поэтому сперва никто не обратил внимания на нашу атаку. Но постепенно крики и вопли раненых, которых становилось больше, стали слишком сильны и колонна замерла. — Огонь — команда от майора мне. Теперь и я стреляю, и грохот от выстрелов слышен хорошо по всей долине. Первый рожок я стреляю одиночными, стараясь целиться лучше. Я видел как падали люди, не каждый раз, но падали. Особо не смотрел, что происходит после выстрела, сразу переводя ствол на новую цель. Спокойная стрельба прекратилась. Народ внизу заметался, криков стало много, целиться тяжелее, но одновременно кто-то стал организовывать оборону. Я не видел кто это, но организованные группы бойцов кинулись вверх по склону, в том числе и к нам. — Очередями! — новая команда от Евгения. Сменив магазин, переключаюсь с одиночных. Ринувшиеся вверх бойцы, замерли и повернули обратно, их количество сокращается на глазах. Паники стало еще больше, стали метаться и орать лошади, дикий народ уже разбегается во все стороны. Однако присмотревшись, понял, что многие бегут вперед, туда где мы их не достанем. Видимо по звуку они поняли, откуда исходит опасность. — Вперед! В атаку! — Евгений прокричал и рванул первым. Я рванулся тоже вперед. Заметил, что он бежит один, испугался за свою напарницу — нет, она держится за мной. Бегом это назвать было трудно, так как кроме ног в спуске часто участвовала и пятая точка. Склон достаточно крут, но в горячке боя мы спуск выдержали. Во время бега мы стреляли мало, но шум и так стоит сильный. Уже выскочив на равнину, с автоматами в руках мы бежим вперед, к телегам, стреляя в тех, кто на ногах. Вдруг сзади крик Наташи, оборачиваясь к ней, замечаю, что прямо на меня направлен ствол автомата и рука, держащая его ходит вперед-назад, как при выстреле. Время как будто замедляется. Я бросаюсь в сторону, успевая подумать, «почему то нет вспышек». Но вот голова стрелка разлетается в клочья, успеваю заметить, как Наташа палит из своего автомата длинной очередью. Дикарь с автоматом валится. Наташа, трясущимися руками пытается поменять магазин. Вокруг паника, но стрелять уже не в кого, большинство дикарей или разбежались, или валяется на земле. Раненые кричат и стонут, кто испугался — упали на колени и вытянув руки вперед уткнулись лицами в землю. Видимо это признак того, что сдаются. Они тихо стонут, что-то говорят. Как ни странно многие слова знакомы. Кричат и пленные. Особенно беснуется один в клетке. Но он радостно выкрикивает на совсем знакомом, русском матерном языке проклятия в адрес своих бывших поработителей. Часть лошадей убита, часть разбежалась. Большинство телег не смогли уехать далеко — либо застряли, либо сцепились друг с другом, некоторые сломались. Стоят уже не дергаясь, запряженные в них лошади. Евгений уже наверху одной из телег, внимательно осматривает местность вокруг. Я приобнял Наташу за плечи, сказал ей спасибо. Она еще немного плачет, но первый шок уже прошел. Я, как ни странно спокоен, хотя раньше стрелять в людей не приходилось. Или азарт боя или я не воспринимаю диких как людей. Сказав ей держаться за мной, возвращаюсь к дикарю-автоматчику. Поднимаю автомат. Нормальный автомат, такой же как у нас. Только не похоже, что из него стреляли. Стоит на предохранителе. Магазин полон патронов. Ладно, потом разберемся, цепляю автомат на плечо и идем к пленным. Евгений уже возле них. Антонины не видно. Неужели погибла? Но когда? Вниз она не бежала с нами. Выясним. Евгений открыл клетки. Тот пленник, который прыгал от радости, просит дать ему оружие. — Обойдешься, Коля. Бери вон ножи или копье. С тобой еще поговорим. — Ага, спасибо, все равно, как я рад тебя видеть, майор. Тем не менее, Евгений вооружает двух других пленников. Одному отдает пистолет из кармана, другому второй автомат, сняв с него ПБС. Ага, значит второй автомат у него и он знает, где Тоня. Я попробовал связаться по рации с нашими, но опять нет приема. Только шум. Мы вновь в мертвой зоне. В смысле не ловится сигнал. Хотя и в прямом смысле, тоже правда — вокруг полно убитых. Хорошие эти рации, вот только в горах плохо берут. Как в кино народ ими пользуется непрерывно? Даже в метро у них работают. Евгений тем временем организует пленных. Радостный мужик из клетки освобождает от веревок, тех, кто привязан за телегами и шел пешком. Многие из них плачут. Некоторые радуются. Видно, что там и детей немало. Евгений дает задание и двое — один с автоматом и второй с копьем отправляются наверх, на место нашей засады. По приказу Евгения, отдаю одному из них свою рацию. — Свяжутся с нашими, разведают, да и вещи наши заберут. — А где Антонина? — Да и ее поищут заодно! — раздраженно отвечает — рванула назад по склону. Когда еще с ПБС стрелял, нормальная была, как стало много криков и стонов, села просто зажав уши. А когда перешли на громкую, рванула вниз обратно, кричал ведь ей дуре, что там дикари еще есть, куда там — только и видел. Да и не до нее стало, бой уже вовсю шел. — Ясно, ну командуй дальше. — Спасибо — иронично ответил он и пошел к пленным. Взобравшись на телегу произнес короткую речь. — Товарищи. Вы все свободны, но просьба не расходиться. Мы сейчас разберемся, что тут происходит, да и часть дикарей разбежалась, потому прошу не всем быть здесь. Нам нужна помощь, кто может — разбирайте оружие погибших ваших поработителей, нам надо собрать и связать тех, кто сдался. И определиться, что делать дальше. Кто из России поднимите руки. Таких оказалось больше половины. — Николай, — он обратился к тому, кто просил пистолет и не получил его — организуй мужиков и тех кто покрепче — обойдите это поле боя. Соберите и свяжите пленных, потом решим, что с ними делать. Осмотрите, никто не прячется тут? И приготовься все рассказать! Серега — это уже к тому, кто с пистолетом — Прикрывай его. Стреляй в любого, кто опасен. Если кто в траве прячется — тоже стреляй. Нас мало. Но зря не трать патроны. Коля, мне одного здорового из наших. — Какие тут здоровые? Вы бы пережили, что нам досталось. — Разберемся, но давай, выполняй. Шесть человек, во главе с Николаем — пошли обходить поле боя. Возле нас появился небольшого роста мужичок — Виктор Николаевич, можно просто Витя — представился он — Евгений, вот что Витя — давай пересчитай пленных, определись — кому требуется помощь, сколько мужчин, женщин, сколько наших и сколько не наших и кто они кстати такие? — Я не знаю, часть из них говорит почти по-русски, но не очень понятно. На таком же языке и террористы говорили. А часть вообще не понятно на каком. — Ладно, действуй. — А вы ребятки — молодцы, объявляю благодарность. Но — прервал он нашу попытку что-то ответить — некогда. Вам — вперед. Идти внимательно, по полю боя особенно. Могут и недобитые остаться. С полем боя ребята разберутся, он посмотрел внимательно в их сторону. Там похоже, кроме проверки пленных, пошло и сведение счетов в виде добивания некоторых. Причем приказ беречь патроны выполнялся — добивали подручными средствами. — Ну давайте. Стоп — а откуда? — он увидел, что и у меня два автомата и у Наташи свой. — Трофей. — Патроны? — Полный магазин. — Тогда так. Отдай его Кольке. Раздолбай он, и честно говоря, я рад был, когда он ушел. Но справится. Им с пленными работать — одного пистолета маловато будет. Прошлись мы по полю боя. Шестерка «трофейщиков», получив еще и автомат, обрадовалась. Они уже подняли пятерых сдавшихся и связали их. Это были и мужчины и женщины. Идя по полю, мы видели еще много таких сдающихся. Но не стали тратить время на них. Ребята разберутся. Раненых и убитых много. Я даже не ожидал такого. Зрелище не из приятных, да и для ушей хорошего мало — стонов и криков хватает. По пути я рассмотрел внимательно наших противников. В основном это были люди, чем-то похожие на нас. Только ростом поменьше. Много было рыжих, были блондины, но в основном цвет волос примерно такой же, как и у меня — русый. Одеты в какие-то шкуры или дерюгу. На нескольких я видел даже джинсы и вполне современные брюки, правда, женские. Видимо это как раз та — недостающая часть одежды наших женщин, из пленных. Телеги все загружены, что там лежит — мы не смотрели. В основном следили по сторонам. Да еще и за лежащими. Несколько телег стояло и за поворотом, куда мы не смогли стрелять сверху. Видимо повреждения. Точно — у передней нет колеса, она и перекрыла путь. Только одна телега с лошадью, остальных видимо успели выпрячь и увести. Людей не видно. Вдруг вздрогнули кусты справа от нас — я направил туда автомат и крикнул: — Вставай! Стоять, или стреляю! Если бы не бой, выстрелил бы обязательно. Но сейчас, после созерцания стольких раненых и убитых, в том числе мной, почему-то стрелять уже не хотелось. Да и Антонина могла быть где-то здесь. Из-за кустов поднялась женщина, из дикарей. — Сюда иди! — я махнул рукой подзывая ее. Наташа грамотно стала, контролируя противоположную сторону. Но поглядывает и в мою. — Близко не подпускай! — посоветовала. — Понятно. Из кустов вышла женщина небольшого роста, за ее юбку, из какой-то грубой материи, держится ребенок. Сильно замызганный, лет пяти, непонятно мальчик или девочка. Она вдруг что-то залопотала, но я не понял, несмотря на знакомые слова. Тогда она попыталась раздеться, но я успел остановить ее. Наконец ей удалось объяснить, чтобы она подняла руки вверх и шла в сторону, где присоединят к пленным. Она вполне понятно повторила слова «руки вверх» и «иди туда» и действительно пошла к обозу. Немного проследив за ней, мы пошли дальше. Телеги кончились, и мы шли по узкому проходу. Шли медленно, контролируя обе стороны. Однако дикарям видимо не до засад, поэтому прошли спокойно. Далее долина опять расширялась и шла уже до моря. Но туда идти несколько километров, а двое для такого района маловато. Противника не видно. Не видно и лошадей. — У тебя рация есть? — спросил у Наташи. — Да. — Свяжись тогда с Евгением и расскажи обстановку. — Угу. С майором мы не связались, зато была связь через выносную антенну с пещерой и связь с парочкой, отправленной на гору. Выяснилось, что возле пещеры тоже прошел бой. И тут сейчас «такое творится!» Что именно не выяснили, поняли только, что один разведчик убит, второй убежал, а вышедшие из оврага звери терзают тело. Женщины только с ужасом наблюдали, иногда отстреливая их. Но зверья оказалось много и они утащили и останки человека и всех убитых сородичей. Так что женщинам там жутковато сидеть и наблюдать все это. Но майор передал им приказ не уходить и в случае если ушедшие от нас пойдут на них — встретить огнем, напугать. К ним на помощь выдвигались трое бойцов из лагеря, включая снайпера. Так что отобьются. И от людей и от зверей. Да и скорее всего дикари услышав стрельбу не пойдут в ту сторону. Нам же передали приказ майора — поискать Антонину, и немного пострелять, чисто для шума. Чтобы дикари, услышав, уходили отсюда дальше. Это мы и проделали. После чего просто дежурили. Через пару часов дежурства, к нам пришла смена — Николай и его напарник прискакали на конях. У одного был автомат, у другого охотничье ружье. Они заняли наше место, мы же пешком двинулись обратно. Ни я ни Наталья не горели желанием ехать на лошадях, да и навыка не было. А Николай уже не хотел с ними расставаться. Вот и ладно. В лагере обустраивались. Сегодня похоже не намечалось передвижение, и мы увидели уже расчищенные поляны от кустов, телеги, расставленные в некоторое подобие квадрата. Привязанных лошадей и толпу связанных пленных. Часть из них копали вдалеке от лагеря общую могилу и переносили к ней мертвых. При яме двое охранников и несколько человек, похоже из освобожденных, которые обыскивали трупы и снимали с них вещи. Евгений поприветствовал нас. — А вот и герои прибыли. Садитесь. — Он подвинул нам котелок с вполне нормальной похлебкой. Котелок Наташи, значит перенесли наши вещи сверху. Выдав нам наши же ложки, стал рассказывать, пока мы ели из одного котелка. Рядом с ним сидело двое — Витя и девушка, которая представилась как Оля. — Итак, мы освободили почти пятьдесят человек, а точнее сорок девять. Это раз. Из них тридцать два наших, то есть русских, ну то есть из России, попавших сюда, также как и мы в один с нами день. Трое — из нашего лагеря, первая экспедиция. Трое оставшихся в живых, из пяти. Двоих эти троглодиты съели. — Как съели? — В прямом смысле. Эти люди, дикари, каждый день приносили кого-нибудь в жертву своему богу. — Перуну похоже — вставил Витя — Может быть, но как они рассказали — убитого потом их руководство частично съедало. — Нифига себе! — Поэтому да, ребята нам очень благодарны за спасение. И съесть они скорее всего собирались всех. Ну давай, дальше говори, раз перебиваешь. — Извините, Евгений Иванович, — Витя был расстроен, что огорчил Женю, но рассказать ему явно не терпелось. Как ни странно, мы несмотря на возмутительную новость, продолжали стучать ложками, доедая кашу с тушёнкой. Освобожденных видимо покормили ранее, но отдельно. На нашу кашу они посматривали время от времени заинтересовано, но делиться мы не стали. Майору виднее, кого на какой режим довольствия ставить. Дальше мы узнали, как и мы, сюда попали и другие люди. Не поняв, что случилось многие пошли искать помощь или хотя бы город, и в конце концов вышли на эту колонну. А дальше все происходило одинаково — обрадовавшись людям, наши бежали им навстречу, сами попадая в лапы людоедов. Когда становилось понятно, что к чему — было уже поздно. Причем насколько поздно, даже трудно представить. Также и наша пятерка попалась. В итоге пленных собралось много. Несколько дней табор стоял в одном переходе отсюда, тогда же и вышли на них все люди. Часть пленных, у них уже была с собой, и кто они непонятно — те, кто говорил на подобии русского не смогли толком ничего объяснить, так как для них было непонятно ничего из нашего мира. Как будто свалились из древности. Некоторые вообще говорили на какой-то тарабарщине. Большинство наших женщин, до пленения, были в брюках или шортах. Дикарей это сильно взбесило, и они содрали с них нижнюю часть одежды, заставив идти полураздетыми. Часть женщин насиловали. Но видимо это право их вождей, поэтому пострадали, к счастью не все женщины. Выбирали они тех, кто пополнее. Готовились их потом съесть — непонятно. Для еды выбирали пленников из клеток. Исключение — вчерашний день. Двое ребят, видимо готовили освобождение. Они переговорив с вождями, кое как смогли объясниться и рассказали им о прирученном громе и молниях и предлагали показать. Для этого уговорили им дать оружие, но план не удался. Во-первых дикари дали только одному охотничье ружье, как будто предчувствовали, что нельзя автомат давать, а во-вторых они были настороже и когда парень застрелил одного и ранил второго — успели отнять ружье и убить его. Этого парня и разделывали на жертвенном камне, а потом и второго резали живым. Нескольких девушек, сильно сопротивляющихся насильникам — поместили тоже в клетку, намереваясь видимо принести в жертву. Всего за эти дни они убили в ритуале около десяти человек. Часть наших, и нескольких из других. Убивали и тех, кто говорил на одном языке с террористами, наверно не жалели и своих. Что это за люди — пока непонятно. Из наших освобожденных, было двенадцать мужчин и мальчиков — остальные женщины и девочки. Нескольких детей, самых маленьких они сразу убили, а так как родители стали оказывать сопротивление, то погибли и они. Некоторые, из наших, поняли, что это за люди, когда подошли поближе. Но попытки убежать не получилось — дикари на конях их быстро догоняли. Ловили и вязали, «они ловко ловят людей арканами», кто-то при этом погиб. Короче путь этого каравана оказался слишком кровавым. Среди пленных, таким образом, получилось несколько человек, потерявших детей или близких от рук дикарей. Пятерых из них пришлось связать заново уже Евгению. Они стали просто резать всех захваченных врагов. Когда речь шла о раненых, майор еще терпел — зачем они нужны? Но когда пошли резать связанных пленников и особенно детей, Евгений не выдержал и приказал их остановить. Смогли только связав. Сейчас они злобно смотрели и на освободителей, не давших утолить жажду мести и иногда бурчали что-то про новых тиранов и мол «теперь вы съешьте нас». Стрелять по своим, Евгений не хотел. Антонина так и не нашлась, поэтому мы втроем и составили верховный совет. Через два поста удалось связаться с лагерем, Евгений все передал. Там сейчас шла подготовка к обороне, но больше ликовали от победы и от того что все хорошо закончилось. Что делать с оставшимися пленными пока непонятно, их больше тридцати человек, плюс дети — наверно еще столько же. Много детей ехало на телегах под покрывалами — и мы их не видели. Можно конечно решить проблему, развязав нашу пятерку, но Евгений не хотел резни — ждал нас на совет, да и большинство освобожденных, как ни странно не жаждало больше крови, несмотря на свои страдания. Договорить не удалось, вдали раздались выстрелы, не со стороны моря, а с той, откуда шел табор. — Странно, там наших не должно быть, я не посылал никого. Стреляли где-то вдалеке. Евгений быстро сформировал тройку бойцов, и на лошадях двинулся в ту сторону. Нам с Натальей пришлось организовывать оборону лагеря. Сильно напрягаться не пришлось — телеги уже стояли как надо, поэтому укрывшись за ними, мы стали ждать. Внезапно Евгений и его бойцы вернулись — отдав лошадей одному, все вместе с нами заняли оборону. — Что такое? — Сверху сообщили, сюда скачет человек десять, на лошадях. Ну да, им же видно дальше и бинокль есть. А рацию мы свою оставили Николаю, поэтому и не слышали. Всех пленных согнали за телеги, но с внешней стороны, дальней от намечающейся атаки. Один боец сторожил их, да просились развязать из, те наши, из пятерки, обещали вести себя хорошо. Евгений пообещал, что если будет плохо, обязательно развяжет, не бросит в таком состоянии. Предупредили и пост Николая. Вот и атака — действительно скачет с десяток всадников. Те же самые дикари, но что они десятком против нас? Правда автоматы стреляли, неужели у них есть? Но дикари не пошли на нас, стали огибать лагерь, который им хорошо виден. — Огонь — дождались команды, грянул залп. Несколько человек упали с коней, но скорее от испуга, видно как они пытаются убежать. Кто-то бросился через реку и в горы в дальнюю от нас сторону, другие дальше вперед, опять стреляем, некоторые залегли. Четверка на конях, повернув еще левее, попыталась обойти лагерь стороной. Несколько залпов сбили только одного. Видимо в движущуюся цель стрелять тяжело, да и далеко они. А стрелять майор приказал одиночными — патронов мало. Предупредили пост на выходе, через некоторое время там раздались выстрелы. Итог — сбили двоих, один упал за лошадью и ушел. Тела не нашли. Евгений подошел к нашим, связанным. — Ну что, есть работа. Обещаю развязать и дать оружие, но вы поклянитесь, что выполните приказы в точности. — Говори — произнес один из связанных, крепкий на вид парень. Как же он дал себя связать дикарям, не погиб? — Четверо ушли в горы. Я даю вам оружие, даже два огнестрельных — идете по следу. Пока они недалеко — можете достать. Условия первое — тех, кто сдался не трогать, особенно связанных. Второе — не догоните — возвращайтесь. Есть еще и работа и забота. Их разбежалось много. Третье — если выйдите на след большой группы и не сможете их взять — лучше следите и пришлите кого-нибудь за помощью. И тебе лично — Евгений обратился к парню — чтобы женщины все выжили. И вернулись. Кроме двуногих, тут полно еще хищного зверья, будьте осторожнее. Захотите потом жить отдельно — живите, препятствовать не буду, даже поможем. Но будем заключать договор, о взаимодействии и дальнейшей жизни. — Все согласны? Пятеро переглянулись между собой. Перебросились несколькими фразами. В этой группе кроме парня, был еще один мужчина постарше, две молодых женщины и одна лет под сорок. — Согласны. — Все кивнули — Только у меня условие тоже. — Какое? — Если среди пленных будут те, кто убивал наших или хотя бы издевался, а мы их узнаем. То отдаешь нам. — Хорошо — немного подумав ответил Евгений. — Развяжите их. Выдав им одно охотничье ружье и один пистолет, и разрешив набрать, что хотят из трофейного оружия, он отправил их в горы. — Эх жаль рации лишней не осталось. Тонька одну утащила с собой и молчит. Наверно и не включала.

Глава 7. После драки

Евгений, собрав опять свою тройку, медленно двинулся по долине. Двое с копьями и я пошли проверять тех, кто падал с коней. Все оказались живыми, и мы привели еще пятерых пленных. Получается всего, прорывалось тринадцать человек. Еще один лежал убитый в стороне. Итого после налета мы получили еще пять пленных и восемь лошадей. Удачно стрелял только дальний пост — но там они выскочили прямо на них — не промахнешься. И то, один ушел. А вот и дополнительная радость — Евгений привел еще двух потерявшихся наших. Мужа Риты, которая так и сидела в пещере на посту и его напарника, моего тезку, которые ушли в такой же спасательный поход, как и я, несколько дней назад. С ними все оказалось просто. Они прошли благополучно и первую гряду и другую дальнюю, не встретив никого в этой долине. Двигались, как и договаривались, полтора дня и никого не нашли, стали возвращаться. На обратном пути вышли в долину в другом месте, немного дальше, и увидели табор. Проинструктированные Евгением, не стали выходить к людям, а принялись наблюдать. А когда увидели, что там творится — то затаились. Опасаясь зверей, сидели в основном на деревьях. Припасы у них с собой были, так что только смотрели и от увиденного, волосы стояли дыбом. Ну вот нам и помощь. Радостно стало в эфире. Ритка, услышав новости, долго не могла успокоиться и промежуточный пост передавал ее вопросы к мужу, а скорее эмоции, пока Евгений не выругался и запретил бестолково забивать эфир. В лагере тоже было радостно, пока не услышали всю историю. Хотя многие и понимали, что вдвоем они много бы не сделали. Но зная, что в то время, когда дикари забивали и насиловали людей, а двое хорошо вооруженных мужиков, просто наблюдали за этим, многие не могли понять. Подумав, что вообще-то нас тоже всего трое фактически, решил, что возможно они и правы. Правда, без майора битва скорее всего окончилась бы неудачно. На всякий случай Евгений провел беседу с освобожденными, и потребовал не рассказывать другим об этом, тем кто еще не слышал. Говорите, мол, что просто пришли еще люди. Конечно, все равно станет известно, но майор опасался, что пятерка «мстителей» может не только не понять, но и сделать неприятные выводы. А резня в лагере, между своими, не нужна. Окончание же их похода было совсем простым — увидев, как уходит караван, «спасатели» еще посидели немного, подождали и решили возвращаться в лагерь, но тут начался бой, решили еще немного выждать. Когда же все утихло, осторожно двинулись по долине, посмотреть, что же там такое. Двигаясь, наткнулись на десяток дикарей, которые вырвавшись из мясорубки, далеко не ушли, а наблюдали за нами с безопасного расстояния. Тыл они особенно не охраняли, поэтому «спасатели» вышли на них неожиданно. Ну а далее наверно испугались обе стороны, но одной взведены автоматы. Дикари, решив что их обошли, на испуге рванули от новой опасности. На их беду мы уже ждали. Формально мужики, конечно, выполнили все распоряжения майора, и Евгений их похвалил. Да и он рад, что его люди остались живыми. «Спасатели», включая меня, все на месте, это они считал главным. Вот только сегодняшняя потеря — Антонина, но это бой, да и сама виновата. А главное, что у нее нет в лагере родни, ее пропажа пройдет спокойнее, и хоронить её рано — вдруг найдется.

Глава 8. Жизнь продолжается

Лагерь готовился к ночлегу. Отправились отдыхать и мы. Наташа не отходила от меня, и найдя свои рюкзаки в одной из телег, мы легли. Коврики наши уже забрали, но как только мы спросили о них — вернули. Наташа свой опять отдала, когда я предложил, что нам хватит и одного, и пообещал не приставать. Так мы и спали. Оружие я отдавать отказался, Наташа тоже, поэтому посреди ночи — нас подняли на дежурство. Девушка еще вечером заявила, что будет дежурить только со мной. Спорить никто и не стал. Сперва ребята из первого похода, пытались к ней «подбить клинья». «Вот же, только от смерти спаслись, а уже к девушке приставать». Но у них ничего не вышло. А вообще все сильно устали и физически и морально, так что не до интрижек. Просто наверно Наталья слишком эффектно смотрелась на фоне остальных, да еще и с автоматом ходит. Красивой женщине оружие привлекательности добавляет. Ночь прошло нормально. Пятерка мстителей пока не вернулась, да и рано их не ждали. Один раз слышали выстрел из дробовика, еще вечером. Людям успокоиться надо, причем для этого желательно поймать и убить кого-то. Но на этом дежурстве и произошло у меня с Натальей то самое. Тихо переговариваясь между собой, я перевел тему на разговор о дальнейшей жизни. Обрисовал предложения майора, рассказал о своей семье, а потом просто предложил провести ночь вместе. Девушка, подумав, согласилась. И вот мы грубо нарушили устав караульной службы. Что интересно, еще вчера я сам распределил на дежурство людей так, чтобы ночью не отвлекались. А вот сегодня… Сильно удивило, что у Натальи это было впервые. Но узнал я об этом уже в процессе. Потом сидя рядом и продолжая разговор, я поинтересовался об этом. — Бывает. — А я уже думал, что у нынешней молодежи — нет. — Ты наверно решил, что мы туристами ходили, приключений искать на свои зады? — Прекрасные зады, замечу! — Ничего подобного — действительно просто туризм. Правда не очень то он получился. Говорила мама, «не садись к кому угодно в машину — могут завезти куда-нибудь». А нас слишком часто подвозили. Трудно было пройти. Идешь вдоль дороги, всегда кто-нибудь пристанет. Некоторым девчонкам нравилось это. Они и пофлиртовать любили. А Иринка даже… — Что даже? — Неважно. Кстати не я одна такая. На самом деле много девчонок не гуляет с кем попало. Светка вон тоже еще ни разу. — Ну надо же. А Лена? — Опять про ту ночь? — засмеялась Наташа — Да было все у вас, видел бы ты себя со стороны. Смешно выглядело — только что спал, а вдруг… — А почему не рассказали? — Ленка просила потемнить. А ты что и вправду спал? — Наверно. Не помню точно. Какие-то воспоминания, как отрывки сна. Не думал, что все наяву. — Смешно. Но раздевал ее ты. — А сейчас, тоже комично выглядел? — Нет, — она прижалась ко мне, улыбаясь. — Ну а ты, что думаешь про дальнейшее? Останешься? — Посмотрим. Гарем собираешь? — Да все как то странно получилось, — начал я, но подумав, решил быть с ней откровенным. — Если честно, то да. Вначале дико показалось, как то не по себе, но мысль эта все равно не дает покоя. А когда пошли в поход, даже и размечтался, глядя на тебя. Слишком часто мысли крутились в голове об этом, хотя надо было думать о другом. — Ну видишь — мечты сбываются. — Да, спасибо тебе. — Ладно уж. А остальные девчонки? — Я бы вас всех взял к себе, но все зависит не только от меня. Лену конечно обязательно, как честный человек я обязан… — произнес шутку, — но у вас же свои наверно планы есть. Не хочу принуждать. Да и потяну ли стольких? — Да ладно тебе — тут тоже на тебя заглядываются многие, но наверно меня побаивались, не подходили. Да и из дикарей, женщины не равнодушны остались. — Так вот только сватать еще не надо меня! — рассмеявшись, оборвал. — А ведь мама в чем-то твоя права. Будут считать, что именно то, что сели в машину и погубило вас. Машину не найдут, вас тоже. Скажут — «похитили». Наташа погрустнела. В прошлой жизни осталась вся семья и что они там думают о них, переживают. Я тоже задумался об оставшихся в старом мире родственниках. Несмотря на протесты, уложил Наташу спать возле костра и патрулировал остаток ночи сам. Может и вправду кто-то хранит нас? Несмотря на грубейшую невнимательность и даже оставление поста на некоторое время — никто не потревожил.

Глава 9. Жизнь налаживается

Утром продолжился «разбор полетов». Выслали небольшой отряд к побережью, но прочесав малую долину, он никого не обнаружил. Евгений привлек силы и попытался разговорить «не наших» людей из числа освобожденных. После некоторого времени удалось найти общий язык. Вспомнилась вчерашняя моя шутка. Когда я узнал об их обрядах и уже успокоился — сказал «Вот что делает с людьми неправильная религия. Будь они христианской, православной веры, поступали бы гуманнее». Евгений ответил — «где же я им здесь попа то найду, крестить нехристей этих». Тогда уже было понятно, это скорее всего наши соотечественники из более далекого прошлого. Не могли же наши потомки так деградировать! После допроса пленных и разговора с заложниками все более-менее прояснилось. Это действительно оказались славяне, «русские мы», которые отказались принимать православие и остались в языческой вере. А христиане им в ответ — «это мы остались в вере, а они дьяволову приняли, наша старше». Короче пришлось язычникам уйти в леса, но потом и там их достали. Новый жрец предложил правителю (князю!), возродить обряд человеческого жертвоприношения Перуну, который давно уже не применялся. И князь согласился. Но вскоре пришлось уйти и из лесов. Долго шли и пришли они в землю «Тьмутараканьску», там местный правитель им разрешил поселиться на окраине, русским были рады, даже язычникам, их не так много жило соплеменников. Когда же узнали, что те и людей в жертву приносят — местные так возмутились, что поклонники Перуна еле успели унести ноги. По пути, во время «бегства», язычники разграбили окраинные села, взяв «полон», но настигающие войска князя Тьмутараканского заставляли уходить дальше и дальше. Пришлось убираться в горы. По дороге разорили поселение «обров», как они называли тех заложников, язык которых непонятен. Взяли много пленных, а также увели весь скот, лошадей и нагрузив полностью телеги добром. А потом спускаясь по одной из долин началось землетрясение, тьма закрыла небо, камни сыпались, сверкало небо. Лошади и скот убегали, собаки выли. В результате, когда все успокоилось, они перестали узнавать местность. Жрец выдвинул идею о новом жертвоприношении, что тут же исполнили. Собрали всех, кто остался, а пропало меньше половины людей, двинулись искать выход. В начале пришлось вернуться в горы, а потом они нашли выход в сказочную долину, где к ним стали сами выходить люди, диковинно говорящие и странно одетые, но годящиеся для жертвенного камня. Жрец заявил, что это знак, их жертвы приняты благосклонно и им дарованная эта земля. Людей и войска князя Тьмутараканского, поглотили горы, а язычники теперь могут жить спокойно в благодатной земле по своей вере. И все было просто отлично, подтверждая слова, даже небольшое происшествие с попыткой неверных использовать ручной гром, приведшее к гибели двух бойцов, не омрачило радости. Теперь у них и ручной гром есть — «это Перун им его послал!» Жрец пообещал научиться им владеть. (потому и носила на себе знать захваченные ружья и автоматы). Но вот вчера Перун отвернулся, гром и молнии обрушились на них, их князь был убит (это его застрелила Наташа, спасая меня). Но как я теперь понял — Князь просто воспроизводил мои (или скорее Женькины — это он наверно с одной руки стрелял) движения, надеясь или веря, что Перун поможет ему, и ручной гром будет разить и из его рук. Перун не помог, князь убит — подданные в шоке, кто сдавался, кто разбегался, кто умирал. Хуже, что жрец исчез. Его не нашли ни среди пленных ни среди мертвых. Да и вчерашняя десятка, которая шла на прорыв, тоже была без него. Значит, он где-то прячется. в планах было предыдущий кусок текста написать с точки зрения жреца или князя, но пока в таком виде Евгений посоветовался с нами и принял решение. Весь караван перебазируется к морю, в малую долину. Там надеялись найти место для постоянного лагеря. Пост с горы снимается, после нашего ухода. Ставится пост на той скале, где стоит наша антенна. Судя по общениям с пещерой — никто в их сторону не проходил. Значит, остатки язычников ушли в другую. Наверно они слышали перестрелку, что вели женщины с дикарями. Начиналось обустройство мирной жизни. Обры, а их оказалось 11 человек, ни в какую не хотели принимать новую реальность и рвались «домой» в горы. Наладили с ними общение через одного из местных славян, который слегка понимал их язык. С ними Евгений поступил так — разрешил взять три телеги, пусть положат в них, столько, сколько поместится своих вещей, из тех, что забрали язычники. Дал им и шесть лошадей для доставки груза. Но они обязались с приплода вырастить и вернуть шестерку лошадей в течении нескольких лет, а также три телеги с таким же содержимым. Также они признавали себя нашими подданными («данниками»). Но на первые три года освобождались ото всех повинностей и податей, кроме возврата долга. Виктор, которого майор сделал счетоводом — тщательно записывал все в блокнот, выданный Евгением и даже старший из обров потом «расписался» — нарисовал какую-то закорючку. Обры получив немного трофейного оружия не задерживаясь, тронулись в путь обратно по долине в горы. Николай с напарником, верхом, провожали их примерно половину дня и договорились, что на новом месте их посетят наши представители. Со славянами оказалось веселее. Один из заложников, которые сидели в клетке, и вправду оказался православным священником. Его захватили одной из приграничных деревень приморского княжества. Священник не сомневался, что все наши действия от Бога и считал, что так, тот явил истинность веры. Он долго вел эти речи среди своих и пленных, а потом стал уговаривать пощадить неразумных славян и дать ему их окрестить, а потом отпустить жить под его приглядом. Жреца и убежавших с ним он уже не боялся «Бог не выдаст». А людей надо спасти, «прежде всего от диавола». Батюшке было предложено поселиться в большой долине. С ним отпускались все пленные и свободные славяне. Священник обязался постоянно сообщать о ходе жизни в своем поселке. Если возникнут трения, славяне обязались переехать на новое место, которое мы им укажем. Также все пленные получали условную свободу. Им запрещалось без разрешения отселяться, они обязались выполнять общественные работы, на которые мы их могли привлечь. Им выделялось зерно для посевов, лошадей они должны брать у нас. Телег и лошадей им пока не давали. Хотя понимали, что все равно придется привлекать их к уходу за лошадьми. Среди наших, специалистов не было, несмотря на лихие скачки некоторых. Мы боялись, что славяне опять взбунтуются и двинут на новое место, а потом ищи их и жди удара с любой стороны. Выделили им холодного оружия, разрешили охотиться в лесах. Когда они узнали об овраге с хищниками, выходящем к пещере, то уговорили Евгения («боярин разрешил») провести там охоту. Результатом стало множество волчьих шкур и избавление от беспокойных соседей-хищников. Потом уже, когда местность изучили лучше, стало понятно, откуда в овраге зверье. Овраг оказался длинным и с крутыми склонами. Когда язычники попали в долину, они просто спугнули зверей с привычных мест обитания, загнав в овраг. Постоянные костры, шум, не давали хищникам вернуться, вот те и двинулись к другой стороне. А выход оказался рядом с пещерой. Первым к выходу добрался медведь, убитый нами, а позже и стая волков. Славяне безо всякого огнестрельного оружия, довольно легко выловили все зверье в овраге. Причем многих поймали живыми, при помощи сетей. С нашими оказалось сложнее. Евгений предложил им обосноваться в малой долине. Я видел как горели его глаза — он бы и сам хотел перебраться сюда. Это место явно лучше нашего. Мне оно нравилось тоже. Отсюда явно можно проложить дорогу, даже без нее язычники смогли пройти с караваном телег довольно далеко. От наших стоянок выехать на чем либо было затруднительно. Мы были заперты на своих стоянках, окружающими горами и оврагами. Как минимум несколько мостов нужно строить или пробивать серпантины на горных спусках. Здесь же и порт можно было организовать и дороги к нему. Но это потом. Несмотря на капризы, в основном женщин, не хотевших оставаться здесь, Евгений навел порядок и распределил работы и обязанности. Людей можно было понять — сперва катастрофа, уцелели чудом, а потом вместо спасателей, попадают в плен неизвестно к кому. Да еще и жизнь под большим вопросом. Но в нашем лагере такое прибавление будет лишним. Здесь же все условия для обустройства и жизни большого количества людей. Среди трофеев нам досталось немало разного зерна. Все это в основном — трофеи язычников, захваченных ими во время отступления. Свои закрома они бросили, поспешно убегая, похватав самое необходимое — оружие, инструменты. Только оторвавшись от преследования, пополнили запасы за счет других. Немалое число лошадей и телег частично были их, частично захвачены. Как это все вывезти к нам — мы не представляли. Даже просто вести лошадей, навьючив их грузом — было большой проблемой. Вдоль моря лошади не пройдут. Местами там завалы. Если человек по камням мог пройти нормально. То для лошади получалось препятствие. Можно поискать удобный проход через гряду, но на это нужно время. Ни разведчики, ни спасатели, ходившие там, не видели нормального прохода. Часто приходилось карабкаться, цепляясь за деревья или кусты. Лошади так не могут. Так что решили пока оставить все добро здесь, строить амбары. В наш поселок и колхоз забирали немного, сколько можно унести на себе. Для посевов. Выяснилось и другая неприятность. Кому-то из нас нужно остаться на этом месте. Корме майора, меня и Натальи авторитетов для местных не было. Назначенные Евгением командиры, не могли подчинить себе народ. Как только Евгений покидал лагерь, посещая славян или контролируя работы на море, постепенно начинались склоки между поселенцами. Буквально на пустом месте. Игнорируя свои новых начальников, люди бежали ко мне или Наташе с просьбой рассудить их. При этом Петра с Василием — «спасателей — наблюдателей» они игнорировали вообще. Примерно такая же ситуация была и со славянами. Только разве что у них иерархия установилась внутри строгая. Священник, отец Сергий — руководил нормально. Пара его помощников справлялись с делами, но вот народ из нашего лагеря и даже его руководители — для них не указ. Они слушались только Евгения, которого называли боярином, думаю и меня послушались бы, но я не ходил в их лагерь. Но самое почтительное отношение оказалось к Наталье. Они ее называли княгиней. Почему — я выяснил у отца Сергия, совершившего визит в наш лагерь. Мы с ним уже нормально общались. После некоторой сноровки я стал понимать их язык, а он наш, даже нахватавшись некоторых наших словечек. Было смешно слышать, как он называл дерюгу своих сородичей джинсой, но в целом мы понимали друг друга. Вот и состоялся диалог. (привожу конечно в нормальном языке). — Батюшка, а почему Наташу вы называете княгиней? — Видишь ли, именно она убила старого князя. А у нас есть поверье — что князем может стать только тот, кто убьет князя. Есть правда другие варианты, но они еще более сложны и здесь не получатся. — А потомки старого? — Не осталось их. Погибли почти все. Если малой кто и остался — потерял права. Его отец погиб в должности и в бою. Что-то вроде поединка. — Ну а зачем вы просите ее переехать к вам? — Она может выбрать любого достойного из мужей, если он женится на ней, то он и станет новым князем. — А она? — Она будет его женой. Женщина у нас не руководит. — Что и не такого раньше не бывало никогда? — спросил я ехидно — Нет. Есть древняя песня о княгине Ольге, она убила князя Мала и стала княгиней, потом правила сама. Но мало кто верит, что это на самом деле так все было — сказка она и есть сказка. Вот это номер, даже современники не очень доверяют преданиям об Ольге, а мы осуждаем наших современников, которые сомневаются в стройности истории древней Руси. — Хорошо, а не начнется ли охота за Наташей? Ведь тот, кто ее убьет — тоже князем станет? — Нет. Только в бою и только князя можно убивать. Княгиня неприкосновенна. Не то, что запрещено, но бесполезно — князем не станешь. Наоборот — проклянут. Князя тоже нельзя убивать со спины. Нужен открытый бой, войска, все по правилам. Вот прежний князь вторгся в ваши земли, объявил войну. Вы вышли на бой и убили его и победили войско. Все законно. — А как же узнали, что Наталья его убила? — Люди все видели. — А дети Натальи? — Они могут стать князьями. Как только вырастут — так и станут. Конечно, церковь не одобряет внебрачные связи и детей. Но это княгиня! А у язычников — так и вообще все проще. Я рассказал о том, что женщин у нас получилось больше, чем мужчин и о том, что есть план о чем-то типа многоженства. Сергий на удивление воспринял это спокойно. — Брак конечно не освящается второй, а детей крестить буду, если позовете. На все воля божья. Как решите так и будет. Женщин тоже негоже бросать молодых, монастырей здесь нет, да и не могут быть монахинями.

Глава 10. Что дальше?

Я сидел на берегу и смотрел на закат. Прошло несколько дней с окончания нашей первой войны в этом мире. Поймал себя на мысли, что назвал ее первой. Неужели это не последняя? Людей в этом мире оказалось немного. Конечно, оставалась надежда, что есть и другие группы, как и наши, попавшие в этот мир. Но при этой мысли опять слово «первая» возвращалось. Не очень хорошо начинаем мы контакты друг с другом. Небольшая группа ушла в наш лагерь. С ней ушли Евгений, Наталья, спасатели, и несколько человек из нового поселения. Но они уходили с заданием. Эти дни, я провел в попытках найти способ поднять корабль. Многочисленные погружения под воду, обследования корабля, куча идей, но результата ноль. Даже десяток лошадей не смог сдвинуть его. Поэтому ушедшие люди не только несли на себе грузы, но и должны были собрать все надувные матрасы, круги, другие предметы. Возле колхоза находилось около тридцати автомобилей. Еще штук пять на берегу, плюс наш. Почти все владельцы этих машин приехали на море отдыхать, у многих с собой приспособления для плавания. Их мы и решили использовать для подъема судна. Мне выпадали два дня отдыха. Конечно, придется опять решать организационные вопросы. Все распределено, но не всегда все идет не по плану, постоянно проблемы всплывают. Попытались определиться с датой, в которой оказались. То, что сейчас не август определили быстро. Солнце садилось позже. При помощи навигаторов, выдающих время восхода и заката, пришли к выводу, что попали мы в этот мир 22 июня. Погрешность в вычислении была в несколько дней, точных часов не оказалось ни у кого. Но когда люди узнали об этом — никто не стал сомневаться — именно двадцать второе июня. «Это знак» — что-то с этой датой в мире связано. Сейчас получалось уже середина июля. Решили провести пробные посевы. С учетом более теплого климата, понадеялись на урожай в этом году. Часть зерна оставляли на осенний и весенний посевы. Будем опытным создавать науку агрономию. Сельскохозяйственных работ оказалось не так много. Народу с избытком. В этом поселке, который еще не обрел официального названия, но в шутку уже получил прозвище — Портовый, собрались все наши люди. Славяне обосновались за горой и их поселок так и называли — Славянском, с ударением на букву а. Так вот выяснилось, что все намеченные агроработы славяне выполнят сами. Некоторые из наших женщин, все равно занялись сельским хозяйством, но больше из-за того, что им самим этого хотелось, тянуло «покопаться» в земле. Большинство же мужчин, из наших современников занимались охраной и строительством. На охрану пришлось выделять даже больше людей, чем на сельхозработы. Во-первых стадо лошадей продолжало привлекать внимание хищников, а во-вторых эти же хищники требовали к себе внимания и при разведке окружающей местности. Поэтому на осмотры окрестностей и поиски чего-нибудь полезного приходилось отправлять большие отряды. С питанием проблем не предвиделось — одного крупного животного хватало на оба поселка на день. С наличием животных тоже проблем не намечалось. В окрестностях их паслось немало. Да и убитых лошадей еще надо было съесть. Запасов пока не делали из-за отсутствия холодильников и средств консервирования. Короче, жизнь постепенно входила в свое привычное русло — обычные заботы-хлопоты. Эпилог. Заседание совета безопасности планеты Земля. Далекое будущее. Председатель. — Господа, здесь собрались люди, представляющие основные страны Земли, не главы государств, но люди, которые могут принимать решения. Прежде всего начну с положения в мире. Самое главное — ученые выхода не нашли. Нынешнее человечество обречено. Мы пока стараемся не допускать панику среди населения, и официально еще не объявляли об этом. Но говорить, что все потеряно тоже рано, у нас есть к вам предложение и в конце доклада вы его услышите. Об эпидемии. Мы точно уверены, что человечество погубило себя само. Еще в двадцатом веке в ЮАР проводились опыты для создания вирусов и бактерий, способных поражать людей в зависимости от цвета кожи. Ученые продвинулись далеко в этом направлении, но после падения режима апартеида все работы прекратились. Так как этим занимались сторонниками расизма, они сохранили в секрете свои разработки и возможно в тайне их продолжили. Все было спокойно, пока черное большинство, спустя много лет с прихода к власти, не решило свалить все свои текущие беды на белых и окончательно уничтожить эту часть населения страны, все еще проживающее там и составляющее значительную силу. После начала резни, оставшиеся в живых хранители старых лабораторий, выпустили на свободу вирус, поражающий чернокожих жителей планеты. Многие из нас помнят о той трагедии. Вирус первоначально не идентифицировался. Когда же стала понятна степень угрозы, стало поздно. Меньше чем через сотню лет все человечество оказалось поголовно заражено. Для большинства жителей планеты он оказался безвредным, но черное население Земли вымерло. Многие белые жители планеты восприняли это тогда даже с радостью, наверно и по этой причине, меры борьбы с распространением вируса принимались недостаточные. Побочным эффектом — было воздействие вируса на «желтое» население планеты, то есть жителей восточной Азии. Катастрофической гибели как у черных не происходило, поэтому в первое время воздействие вируса на них не признавалось учеными. Однако уже в этом веке китайцы доказали, что сильное снижение численности населения их страны — воздействие вируса. И Китай совместно я Японией начали свою программу ответных мер. К сожалению, так как уже все люди стали носителями вируса, то последствия оказались ужасными. Даже уничтожение этих стран не смогло прекратить новой эпидемии, и человечество скоро окончит свое существование. Включая всех обитателей космических станций. Да, в мире возможно остались малые доли процента населения, не зараженного вирусом, живущие в сильно отдалённых и недоступных районах. Однако после гибели всего человечества их ожидает наша участь. Заполняя освободившиеся земли, они заразятся и вскоре тоже умрут. Вирус погибнет не ранее чем через несколько сот лет, после гибели последних людей. Теперь так сказать хорошая новость. У человечества вообще, есть шанс сохраниться. Учеными найдена возможность путешествия в будущее. Точнее такие возможности были давно, и вы знаете о таких путешественниках. Они добровольно подвергали себя заморозке и фактически путешествуют сквозь время. К их сожалению наше время они не преодолеют. Но сейчас открыта возможность как бы вырывать часть пространства из реальности, перенося его в будущее в неизменном виде. Способ такого перемещения еще не отработан полностью и не по всей планете он возможен. Учитывая наше положение, мы предлагаем пробить временные коридоры в нескольких местах, перенеся некоторое количество людей в будущее. Поскольку нас все равно будет ждать гибель, даже и там — перенос должен осуществляться только людей, живших не ранее начала двадцать первого века. Тогда этот вирус еще существовал только в пробирках лабораторий ЮАР. По некоторым невыясненным, особенностям ученые могут целенаправленно пробить такой временной коридор, только в северной части акватории Черного моря. Это Россия. Да, я понимаю ваши упреки, но могу сказать, переносу подвергнутся не только русские. Исследования происшествий, которыми мы занимались в архивах разных стран, позволяют сказать, что воздействие аппаратуры переноса проявилось во многих местах планеты. Ученые предполагают, что это побочные всплески амплитуды пространственного захвата и основной поток будет ими направлен на вышеуказанную территорию, как я говорил выше — побережье Черного моря. Северная его часть. Ну и теперь главное. Мы сейчас выскажемся об этом, и в принципе решение может совета быть отрицательным, вплоть до немедленного уничтожения аппаратуры. Но я хочу сказать следующее — на самом деле мы решение уже приняли, одобрили и люди переброшены. По исследованиям историков — в России в двадцать первом веке даже существовала комиссия по исследованию феномена «И», описание которого наши специалисты единодушно идентифицировали как работу своей аппаратуры. Как я говорил выше, есть и данные о переносе авиалайнеров, судов в разных уголках Земли. Мы можем сказать, что переброс проходит не безболезненно, при этом гибнет до пятидесяти процентов людей, попавших под его воздействие. Но игра стоит свеч. Человечество таким образом получит шанс сохраниться. И последнее. Часть специалистов предлагает запустить программу искусственной очистки поверхности планеты от пустых городов, чтобы люди в новом для себя мире не могли столкнуться с остатками нашей цивилизации, а заодно с остатками каких либо болезней. По этой программе придется и растопить все ледники на Земле. Создать искусственное потепление. Это необходимо, чтобы вирус не смог сохраниться во льдах. Теперь я готов выслушать ваши мнения.

Часть 2

Предисловие

Архивная видеозапись номер 1685301. Восстановленная.

В кадре виден только один человек. Это мужчина, лет тридцати, лицо обычное. Одет в обычный костюм, галстук. На лице — очки. Судя по разговору в комнате двое. Говорит невидимый собеседник: — Дмитрий Степанович, Вы в курсе — зачем Вас пригласили? — Да. — Хорошо. Своего собеседника можете называть «председатель комиссии». Возможно, что Вы его узнаете или примите за довольно известное лицо, но просьба никаких имен не произносить, обращаться так, как я просил выше. Со стула не вставайте, руки для приветствия не подавайте. Если собеседник захочет, он сам подойдет к Вам. Это не унижение вас, просто такая политика безопасности. — Я понимаю. — Хорошо, тогда…

перерыв в записи

Дмитрий Степанович по-прежнему сидит в кресле, только собеседник другой. — Дмитрий, что Вы можете добавить к услышанному? — Все рассказано достаточно точно. Мелкие нестыковки есть. Но они пока не имеют решения. — Что именно? — То, что спасшиеся люди, смогли увидеть тот мир, ставит под сомнение нашу теорию о времени. — Почему? — Согласно ей, путешествие во времени возможно только в одну сторону — в будущее. Мы собственно все этим и занимается с определенной скоростью. В случае замедления процессов жизнедеятельности в некотором объеме, можно сказать, что объект получает возможность двигаться в будущее быстрее и на большее так сказать, расстояние. Естественно, если на этот объем не будет внешний воздействий. Но обратный переход невозможен, если только не разрушать наш мир. — Значит это все-таки не будущее время? А что тогда? — Трудно сказать. Я всегда был сторонником теории о будущем времени, и разрабатывал ее. Мне нужно время, для пересмотра взглядов. — Дима, давайте не будем менять пока ваших представлений. Возможно, вы где-то ошибаетесь. Считайте пока, что ваша теория верна. — Есть новые данные? — Да, но пока к ним доступ ограничен. Скажите, по нашему плану, что? — По плану — все идет по плану. Дмитрий засмеялся и продолжил. — Первое — намеченные мероприятия по людям выполнены. Второе — исследованы точки наибольшей стабильности земной коры. Предложения по ним я передал. Третье — по нашему последнему случаю. Насколько я понимаю, военная колонна там оказалась не случайно?

на этом месте запись обрывается.

Глава 1

Старшина, Сергей Андреевич Бело находился в засаде уже второй день. Вчера, поговорив с молодым лейтенантом, он почти сумел убедить его, что немцы не так просты и могут обойти их позицию. Лейтенант с уважением относился к нему, все-таки и возрастом Сергей много старше и главное — военным опытом богаче. Для старшины это уже третья война, тогда как лейтенант только что из военного училища. А орден Красной звезды на груди старшины сам говорил о многом. Сергей Андреевич действительно успел поучаствовать и в освобождении западной Украины, а потом и на «финской», но орден он получил недавно, в этом году. Причем ситуация была очень похожей. Только в тот раз никого не спрашивал, остался во взводе старшим по званию. Находились они не на передовой, прикрывали небольшую деревеньку на всякий случай. А вот же сработало чутье, и занял он тот старый сарай на дальней окраине, решил прикрыть тыл. Пулемет с двумя запасными дисками, винтовка и терпение, не выстрелить раньше. Немцы мыслили так же, как и он — решили обойти сзади. Главное, сумел выдержать, пока подойдут совсем близко, а там и мастерство свое показал. Целый взвод остановил в одиночку. Когда закончились патроны в пулеметных дисках, подхватил винтовку и точным огнем добивал противника, выискивая наиболее выгодные цели. После боя 20 фашистов осталось лежать перед его позицией. Жаль, но зацепило слегка. В горячке не обратил внимания, но крови потерял изрядно, пришлось в тыловом госпитале подлечиться. Только вот оказался он потом далеко от своей дивизии и даже фронта. Вместо Подмосковья — Кавказ. Лейтенант решил просто — ты придумал — тебе и исполнять. Поэтому и лежал Сергей, со знакомым пулеметом, и с такой же винтовкой, думая, как странно устроен мир и все в нем повторяется. Остальные бойцы числом не более взвода, все еще числившиеся ротой, прикрывали небольшой перевал через гряду на восток от Новороссийска. И опять это не передовая, а небольшой тыл. Наверно поэтому и разместили здесь остатки их роты, дали отдохнуть бойцам, когда их сильно потрепанную дивизию, сменили свежей. Когда сзади начали рваться мины, Сергей подумал, а правильно ли он поступил? Ведь если немцы полезли на них, значит, прорвали передовые заслоны и ребята бьются там, сзади него. Лейтенант может потом ему припомнить сидение в тылу во время боя. Но нет, все верно, он не мог ошибиться. За деревьями мелькнули силуэты в знакомой по прошлым боям вражеской форме. Вот они голубчики. Подходите ближе! Насторожил шум сзади. Ба, да это же свои, они то что тут делают, почему покинули передовую? Сейчас мне всех немцев распугают. Хорошо хоть поняли его жесты и приближаются ползком. Перед немецким лейтенантом Гансом Ульрихом, никаких дилемм не стояло. Он был твердо уверен в своем гениальном плане и уже видел себя героем, сумевшим прорвать оборону врага. От его роты тоже осталось немного и пришлось даже этот состав дробить. Но какой же он действительно гений, нашел местного жителя, сочувствующего великой Германии, ее освободительному походу. Этот, местный, хорошо знал все тайные тропки. Он сумел доказать свою преданность, когда они легко обошли и уничтожили заслон на первой линии обороны. Хотя какие тут в горах линии? Так ключевые высоты и перевалы только и обороняются. Теперь вторая линия, небольшой перевальчик. Но, как сказал местный, там красные сидят. Кто их проводник по национальности, Ганс не понял. По-русски говорит плохо. Два его солдата, немцы, и то лучше знают русский язык. Но объясниться с ним возможно. Вот и построил лейтенант свой план опять на скрытном обходе позиции врага. Должно все получиться хорошо. Часть бойцов оставил для лобовой атаки. Им главное только напугать русских, пусть выпустят несколько мин, пошумят и отвлекут, а мы тем временем с тыла начнем. Судя по звукам боя, план выполнялся безукоризненно. Еще ждем пять минут и пора! Только вот этого он не мог предусмотреть! Землетрясение! Боже, земля под ними начала ехать вниз по склону. Что делать? Сергей Андреевич решил, что одна из мин залетела на его позицию. Раздался сильный грохот, вспышка, посыпались камни, резко потемнело в глазах и стало трясти, он пытался схватиться одной рукой за ветки кустов, второй не отпускал пулемет, но скользил по склону вместе с кустами. Земля проседала, и он стал съезжать в противоположную от немцев сторону. Все кончилось внезапно также как и началось. Не трясет, тихо. Неужели контузило, и потерял слух? Нет, все хорошо, слышно пение птиц. Сергей огляделся. Он лежал на склоне, прижимая к себе пулемет. Рядом валялись почти все его вещи, чуть далее из кустов виднелись чьи-то ноги. Сапоги наши, значит свои. — Кто живой есть? — окликнул он бойца. Одновременно, проверив пулемет взял под прицел вершину, откуда его сбросило. Но там тихо, а бойцов оказалось несколько. Зашевелились ноги и из кустов показался Иванов, их боец. А вот еще трое. Подползли к нему. — Ну и кто дал вам команду отойти в тыл? — Лейтенант. — Почему? — Он сказал — старшина молодец, немцы наверно обошли тех, кто перед нами с тыла. Дал приказ нам идти к вам на помощь. Сам только выдвинулся далеко слишком, наблюдая, его миной и накрыло. — Убит? — Нет, ранен. Там камней много, мы спрятались хорошо, а его посекло осколками, и контузило наверно. Ленка его сюда тащила, подальше от передовой. Ей еще двое помогали. Она сказала, что без сознания он, но не сильно тяжелый. — Какая он тебе Ленка?! Санинструктор Елена Чуева! — Так точно. Сергей обратил внимание, что этот странный диалог проходит почти шепотом и они лежат, прижимаясь к земле. — Слушай команду. Иванов ползешь левее. Крылов и Терещенко, правее меня. Выходим наверх и осматриваемся. С той стороны — немцы подходили, осторожно. Зря не стрелять. Что-то не нравится мне эта тишина — буркнул он уже себе под нос. Прихватив еще и винтовку, Сергей выбрался наверх. Место не очень похоже на то, где он сидел в засаде. Изменилось все вокруг. Никаких намеков на его позицию и вообще на позиции роты, даже перевала, который они охраняли не было. Он точно помнил, что сзади него, между ним и передовыми позициями возвышалась скала, теперь там только груда камней. И вообще находятся они на небольшой горе с пологими склонами во все стороны. Боец Иванов, с левой стороны крикнул — «наши». — Не ори, тихо ответил ему старшина и бегом бросился за камни. Там лежал раненый лейтенант, санинструктор и два бойца. Причем в сознании была только санитарка. Она не обращая внимания на происходящее вокруг, возилась с пострадавшими. Делать нечего, пока главный здесь он. Сергей начал распоряжаться. — Крылов, с пулеметом туда. Там немцы были. Иванов на эту сторону, Терещенко к Крылову на помощь. Патроны беречь! Стрелять только когда немцы подойдут близко. Иванов, тебя это не касается, бей издалека. Заодно будет сигналом, я подойду на помощь. Лена, что у тебя? Санитарка устало оторвалась от подопечных. — Лейтенант самый тяжелый. Ранения я перевязала. Голову задело, руки побило, плечи. Больше осколками камней, чем железом, сильно контузило. Бойцы в порядке, когда затрясло, один упал и стукнулся о камень, второго сверху ударило. Я проверила, с ними все нормально, переломов нет, только сознание потеряли, скоро придут в себя. Товарищ старшина, что с нами случилось? Когда началось землетрясение, я сильно испугалась, а потом все кончилось, а выглядит все вокруг не так. — Землетрясение, говоришь… А я думал, минами нас накрыло. — Нет, немцы уже закончили обстрел. А земля как затрясется под нами, а потом раз и провалилась и мы упали сюда. А тут вот скала же была, как стена, она исчезла, только груда камней, они тоже падали с нами, вот Марата и ударило. — Марат — это Салахов? А второй боец — Кузьмин? — Да, Игнатом зовут. — Молодец, товарищ санинструктор, всех бойцов знаешь. Лена немного смутилась, буркнула что-то про свои обязанности. Пока тихо, Сергей решил обойти позиции своей команды. Он заметил, что Кузьмин и Салахов зашевелились, приходя в себя, и Леночка уже занялась ими. Наказав им не шуметь, пригнувшись, двинулся в сторону Иванова. Именно с этой стороны должны были наступать главные силы немцев, метрах в двухстах впереди и находился их передовой рубеж. Вернее сказать, должен был находиться. Сейчас, сразу за позицией Иванова, склон уходил вниз. Он полностью зарос лесом, который сильно затруднял обзор. Только перед самой вершиной небольшое открытое пространство. Но открыто, довольно условно. Кустарники и трава способны скрыть человека. Наказав Иванову следить получше, Сергей отправился обходить по периметру их участок обороны. Плоская вершина горы, на которой они расположились, поросла кустарником и травой, есть и высокие деревья, но немного. Обойти удалось быстро и скрытно. Вокруг никого не видно, немцы не атакуют, но позиция не очень удачная — подобраться могут незаметно, с любой стороны. Сергей вернулся к санитарке и ее пациентам. Бойцы уже очухались. Голову Салахова украшала повязка. Он и Кузьмин сидели прислонившись к камням. Увидев старшину, попытались встать, но он резко махнул рукой «сидеть». После чего стал разбираться, что же у них с боеприпасами и вообще. Итак, рассуждал Сергей, имеем старшина — один, бойцов пять, два слегка не в форме. Один санинструктор и раненый офицер, без сознания. Оружие — один пулемет, четыре снаряженных диска, патронов россыпью — достаточно, винтовок СВТ — две, пять трехлинеек. Патронов в достатке, бой они не начинали, никто даже не выстрелил. Пистолет лейтенанта и две запасные обоймы. Четыре сухпая, сестричка свои вещи не взяла, только сумка с бинтами и лекарствами. Вещи мои и лейтенанта на месте. Шесть гранат. Бинокль лейтенанта, компас, планшет с картой и бумагами. Четыре противогаза и три сумки от них, набитые разным барахлом. Несколько фляг с водой, две с водкой (вот же народ!), хотя своя личная со спиртом (на не с водкой же!). Шансовый инструмент и холодное оружие. Продержимся. Еды бы подкинули вовремя. Только вершину не удержать. Выбьют одной хорошей атакой. Придется искать место обороны получше. И некого послать с донесением. Все люди нужны. С такими мыслями Сергей Андреевич распределил учтенное имущество. Назначив Леночку не только санинструктором, но и ответственным за кухню оставил ей все продукты и спиртное. «Водку и спирт только на лечебные нужды! Возможно, долго придется еще стоять здесь». После чего отправился на разведку. Осторожно выдвинулся вперед, пытаясь найти остатки их позиции или первой линии обороны. Да и надо узнать — где же немцы? Разведка принесла не совсем те результаты, что ожидались. Впереди не было ни немцев ни наших. Зато множество дикого зверья. Сергей раньше думал, что война распугала все в округе. Перед войной он служил лесником на западе Украины, и рассказывая бойцам о дикой природе видел их удивленные лица. Часть бойцов их роты была из азиатов, которые жили в степях, а часть — городские, призванные из Ростовской области. Они все про леса только слышали. Теперь же вокруг было почти все то, о чем он рассказывал, и даже много больше. Странно, но животные не боялись человека. Они сторонились, но не убегали. А встреченные хищники не нападали, а просто рассматривали его. Кроме волков и еще каких-то собак ему даже попалась крупная кошка, гораздо крупнее рыси, с пятнистой шкурой. «Неужели леопард? Откуда?». Но и с ним разошлись мирно, рассматривая друг друга. Вернулся он другой дорогой, сделав большую петлю. Перед постом окликнул Иванова, чтобы тот не выстрелил случайно. Ситуация была слишком странной. Никого впереди нет. Во время своей разведки старшина взобрался на очень высокое дерево. Оно росло на возвышенности. Но и оттуда не было видно никаких следов боя или линий обороны. Те же самые горы, лес, отсутствие людей. Сменив посты, Сергей пялился на карту. Он уже догадался, что по ней ничего не понять, но бойцы, видя как командир с умным видом что-то рассматривает на карте, чувствовали себя спокойнее. «Надо посылать кого-то с донесением в тыл, пусть присылают приказ, что делать дальше». Размышления и метания мысли прервал второй часовой от пулемета. — Немцы! Быстро, захватив с собой еще бойца, старшина подобрался к точке наблюдения. Даже без бинокля он их заметил. Немцы уходили. Число определить точно не получилось, но не менее десятка. Немцы прошли вдалеке от них и скрылись за другой горой. Направлялись они в наш тыл. Теперь уже надо действовать. Сергей Андреевич, не сомневался в своих навыках. Он знаком был с лесом еще с детства. А когда в 1936-м его восстановили в партии, после несправедливого исключения в двадцатых, он не стал возвращаться в свой колхоз, уехал работать лесником. Сейчас быстро принял решение следовать за немцами, и при удобном случае атаковать. Одна проблема — раненый. Быстро собрал всех бойцов. — Принимаю решение. Елена, тебе в помощь Кузьмин. Эвакуируете раненого в тыл. Судя по всему в том направлении Геленджик. Там хороший госпиталь. — Он обозначил ей направление рукой. — Компас не даю, он один. С собой по винтовке. Берите две мосинки. Тяжелее, но нам скоро вести бой. Всем внимание. Я не знаю что за местность это. Здесь полно хищников, следите не только за землей, но и деревьями. Могут и оттуда напасть. При встрече с нашими, обязательно сообщить о группе немцев, они идут в наш тыл. Быстро разделил продукты и вещи. Взял часть бинтов и одну флягу водки с собой. Тяжело, конечно девчонке будет, надо бы еще одного бойца им дать, но это война. Мы и так впятером на десять фрицев идем. Рассмотрел в бинокль окрестности, глянул как надрываясь Кузьмин и Чуева потащили раненого, изменил решение. — Иванов! — Я. — На помощь санинструктору. Тебе особенное задание. Помоги им добраться до тех перевалов. Там по обстановке. Если они смогут идти сами, оставляешь и движешься вслед нам. Я буду оставлять зарубки на деревьях. Внимательно следи за природой! Здесь много диких зверей. На земле одному не ночевать! Смотри мне, сынок постарайся прорваться. — Хорошо. Все-таки вчетвером. Впереди старшина, за собой поставил Салахова. Он хоть степной житель, но ходит аккуратно и повадки у него охотника. А городские замыкают. Растянулись прилично, все идут так чтобы видеть предыдущего, максимально далеко. Выслеживание противника взял на себя старшина. Если бы он знал, что немцы идут не в тыл нашим войскам, а просто чтобы выйти куда-нибудь к своим, наверно план мог быть и другим. Но вчетвером атаковать отделение — нереально. С немецким разведчиком старшина буквально разминулся. Немного ранее его вперед был послан один из немецких солдат, самый опытный. Он прошел почти тем же маршрутом, что и Сергей Андреевич, не найдя никого. Ганс был немного в шоке. Они почти вышли в тыл русскому охранению, и уже готовились раздавить русских, и вдруг землетрясение. Хорошо, что еще обошлось без жертв и ранений, хотя их сильно снесло вниз. А как только все успокоилось, лейтенант не мог узнать местность. Они находились у подножия сразу нескольких гор. Ни одна не напоминала им ту, где был перевал. Да и зачем нужен перевал, когда любую из этих, небольших гор сейчас можно обойти. А горные гряды виднеются вдалеке. Разведка ничего не принесла. Все как будто провалились под землю, а тут еще проводник из местных сошел с ума. Он плакал и стонал, солдаты ничего толкового не смогли от него добиться. Все что удалось из него вытянуть, «нас забрал к себе шайтан» и «он помогает русским», какой-то бред. Солдат, проводивший допрос, только и мог сказать, что у местных есть поверия о неком шайтане, который иногда похищает людей. Происходит это редко и сам проводник только слышал о старинных преданиях, но почему-то решил, что с ними произошло именно это самое. — Дикие люди. Не знают, что такое землетрясение. Варвары. Лейтенант решил двигаться вдоль по долине. По его расчетам они должны были выйти к линии фронта в районе Новороссийска. Наверно наши уже прогнали большевиков, и мы оказались в глубоком тылу. Мысль, что немцев могли прогнать русские, у него даже не возникала.

Глава 2

Пятеро «мстителей» прочно сели на хвост сбежавшей части террористов. Те, еще некоторое время ошивались недалеко от лагеря, но потом двинулись на север. Мстители уже немного успокоились. Жажда крови поутихла и последних двух пойманных дикарей они даже не убили. Просто раздели и привязали к деревьям. Там в лесу и оставили. Дикари передвигались верхом, поэтому ребята стали отставать. Но след удавалось держать. Это оказалось делом нетрудным. Если люди еще могли маскировать свои следы, то кони этого не делали. Сегодня дикарей удалось догнать. То ли те простояли на одном месте долго, то ли ребята шли быстро, но вечером, взобравшись на гору, они обнаружили, вдали лагерь террористов. Гена, самый опытный из преследователей подобрался поближе. Оставив свою компанию за дальней горой, из-за которой они заметили стоянку, скрытно перебрался поближе. Теперь он мог рассмотреть все лучше. Дикарей оставалось около 20 человек. Посчитать их было трудно, так как они постоянно перемещались, а когда спешились — коней расположили вне зоны видимости. Шли они обычно недалеко от моря. А когда путь преграждали горы с крутыми склонами, старались вернуться к берегу. У них были любопытные приспособления, которые они одевали на ноги коням и те спокойно шли по камням. Приспособления выглядели как валенки. Но отойдя от пляжа, их опять снимали. Дикари охотой добывали себе пропитание и не голодали. Куда они идут — было непонятно. Сегодня Гена увидел пропавшую женщину. Кажется, ее звали Антонина, она была с дикарями. Раньше он ее не видел, но по описанию — это была она. То, что она с дикарями, ребята поняли еще два дня назад, когда у одного из захваченных, была обнаружена рация. Вполне современная. Такая должна была быть у пропавшей женщины. Рация выглядела исправной, только связь установить ни с кем не удалось. Наверно они уже далеко отошли от своих лагерей. Ребята тоже питались практически одной дичью. Рыбачить не позволяло время, собирать что-то съедобное тоже. А вот дичь удавалось подстрелить довольно легко. Имеющиеся у них луки позволяли охотится не только на птицу, но и на небольших животных. Так что с питанием проблем не возникало. Немного специй и соли им дали с собой в начале похода, пока хватало. Дикари постоянно проводили разведку. Иногда этих разведчиков мстители и захватывали. Но дикари, уже заметили пропажу своих, стали вести себя осторожнее и последние два дня никто не отдалялся поодиночке. Утром, резко собравшись, язычники двинулись дальше на север. Пока Гена вернулся за своими и они решили двигаться дальше, на сцене появились новые действующие лица. Ребята с отвисшими челюстями наблюдали из укрытия, как из долины выдвинулось около 15 человек, в немецкой форме времен войны и двинулись по следам дикарей. — Если бы мы не пережили все то, что пережили — нарушил молчание Гена — я бы сказал сюда попали какие то сумасшедшие реконструкторы. Но сейчас я уже ничему не удивляюсь. Мир точно сошел с ума — это настоящие фашисты. Мстители хотели отправить одного человека назад, сообщить о новых обстоятельствах, но Ирина, самая старшая из женщин, которую уже два раза пытались отослать обратно, уперлась. — Не пойду. Только со всеми. Пришлось двигаться вместе. Быстро перекусив, ребята двинулись теперь уже по следу не только дикарей, но и немцев. Они пока не знали, что по их следам движется еще один отряд. Группа старшины Белова.

* * *

Мало старшине непонятного с обстановкой, абсолютно безлюдными местами. Больше недели преследовали немцев, шатавшихся по горам. Старшина быстро понял, что немцы заблудились и ходят кругами. Но Сергей не собирался им подсказывать, чем дольше будут ходить, тем скорее помощь придет от наших. Странным было только то, что никого из людей не встретили. Даже следов жилья никаких, помощи тоже не дождались. И вот первые люди, но все стало еще запутаннее. Эта пятерка сама стали преследовать немцев, прячась от них. Вооружены плохо. Дробовик виден только у одного, а у остальных — луки, но самое странное — мечи и копья! Если это партизаны, то в чей же тыл мы попали? Неужели немцы все-таки прорвались и фронт далеко на востоке? Пустынный берег моря навевал тоже грустные думы. Ни одного поселения, кораблика. Ни огонька. Если мы в нашем тылу — то это дезертиры. Но зачем крадутся за немцами? Были и другие новости — впереди прошли конники. Их красноармейцы не видели, но следы еще свежие. И похоже, немцы идут по их следу. Хорошо это или плохо — непонятно.

Глава 3

С подъемом затонувшего корабля пришлось повозиться. Планы менялись на ходу. Жестко нас обломал Док. Он пришел в Портовый, вместе с первой группой — проводить обследование людей и оказать им помощь. Узнав подробно о планах подъема корабля при помощи надувных средств, резко возмутился. Ныряние на большую глубину запретил. — Вы что идиоты? Там почти десять метров! Вам туда нырять нужно многократно, лазать внутрь. Гарантирую, что одного человека потеряете! Как минимум! Да и те, кто наныряется благополучно, капитально подорвет свое здоровье! — А как же живут ловцы жемчуга? — Там живут нищие! Им деваться некуда. Большинство не доживает до средних лет! У нас здесь людей «раз-два и обчелся», выживать надо всем. Спор завершился тем, что разрешил ныряние, только под его присмотром. Внутрь корабля, на глубине не лезть! Пришлось менять планы. С подъемом мне помогали все мужчины, оставшиеся в Портовом. Не знаю, что двигало людьми, наверно цель оказалась достойной. Андрей, мой первый помощник, обычный менеджер из Подмосковья, оказался довольно начитанным. Причем не художественной литературы. Он, закончивший в прошлом ВУЗ по инженерной специальности, что-то помнил еще с тех пор, но многое прочел не так давно. «Строили домик тестю, вот и решил по книжкам рассчитать прочность строения. А дальше пошло-поехало». Он предложил построить подъемное устройство. Приблизительно рассчитал его прочность и мы решили, выдержит. В нескольких километрах от берега рос неплохой лес. Конечно, деревья тут везде. Все склоны гор ими покрыты, да и долины большей частью. Но в том месте, как мне сказали — настоящий, строевой. Оказалось — действительно, там росли очень высокие сосны, с ровными стволами. Место, кстати, недалеко от того, где прошел бой, когда освобождали наших людей. Нашли тот лес охотники, постоянно прочесывающие окрестности. Эти люди обходили окрестности не столько для поисков дичи, сколько для разведки местности. С дичью проблем не возникало, даже шли жалобы, что это не охота, а просто расстрел животных. Действительно — стадо, скажем оленей, подпускало к себе людей буквально на расстояние нескольких метров. Если ближе — либо животные отходили, либо какой-нибудь любопытный самец пытался выяснить отношения. Дальше прицеливание, один выстрел, и жертва падает. Остальные животные либо срываются с места, испугавшись громкого звука, но отбегают недалеко, либо даже остаются стоять, недоумевая, что же произошло. Им и в голову не приходит, что это человек мог убить их собрата. Главное потом не разделывать животное на месте, а вывезти тушу подальше. В окрестностях паслось немало стад и едой мы были обеспечены надолго. Но вернемся в лес. Выбрав три десятка подходящих деревьев, мы их спилили, очистили от сучьев и коры, после чего перевезли к морю. Человек пятнадцать легко поднимали такой ствол, по долине перевозили его на нескольких телегах, далее опять толпой спускали и заносили в воду. Пока возились с перевозкой, по нашей просьбе женщины-славянки плели веревки и канаты из травы. Они получались очень прочными. Далее подводили стволы к нужному месту, с плота привязывали чуть выше одного из концов несколько камней. Получившаяся свая вертикально опускалась на дно. Количество камней подобрали таким образом, чтобы столб не всплывал сам, но чтобы его можно приподнять одному — двум строителям с плота. Выставив таким образом четыре столба связывали их между собой короткими бревнами. Их заготовили уже недалеко от стройки. Такие же перекладины крепили и на глубине два и четыре метра. Тут уже пришлось понырять, но Док не возражал. К перекладинам привязывали камни или делали площадки и нагружали камнями их. В итоге получили шесть «вышек», стоящих в воде и выглядывающих из нее на три метра. Камни не давали всплыть нашим «вышкам». Эти сооружения располагались по три с каждой стороны вдоль корабля. Скрепив их попарно получили нечто вроде козлового крана. Вернее его рамы. Оставалось привезти лебедки и подходящие домкраты, чтобы начинать подъем судна. Одна мощная лебедка, как я помнил, лежала в нашем грузовике. Еще был расчет, что и у вояк окажется такое же добро. Но и одной мощной, можно много сделать. Думаю, и при их отсутствии, изготовили бы подъемный механизм из дерева. Архимед, же обходился подручными средствами! На все эти работы ушло около трех недель. Ничего особенного за это время не произошло. Большое число людей мы привлекали лишь для перевозки бревен, остальную работу выполняли часто мы вдвоем с Андреем. Жизнь шла своим чередом. Было обнаружено еще несколько небольших групп людей, в основном в окрестностях нашей старой стоянки и колхоза. Но я, увлекшись строительством, не сильно обращал внимание на это. Первые группы еще вызывали интерес, потом привык. Не воюют с нами и ладно. Все такие же, как и мы, внезапно вырванные из своего мира люди.

Глава 4

Окончание строительства совпало с подготовкой первого большого собрания. Я как раз отправился за лебедками. К этому времени охотники разведали удобный проход в горах между поселками. Удобный — для прохода лошадей. Поездка верхом или на телеге сильно облегчала перемещение и позволяла провозить значительные грузы. На нашей старой стоянке жили здесь четверо девчат, моих знакомых. Встретили они меня радостно, бросились обниматься и целовать. Я тоже был им рад. Когда шел сюда, было интересно — как же встретят? Но все прошло хорошо. Выслушал много новостей, сам рассказал о жизни в Портовом. Вечером баня. Вам приходилось в летнюю жару париться в бане? Очень хорошо, если сопровождает тебя красивая девушка. С отношениями разобрались быстро. Видимо девчата уже договорились и наедине я оставался или с Леной или с Наташей. Все проходило замечательно. На самой площадке произошли изменения — почти вся она оказалась обнесена забором. Высота его была разной, местами до двух метров. На мое удивление — девчонки пояснили, что им помогли все это сделать славяне. У моря, рядом с нашей стоянкой, появился небольшой поселок, в котором жило иногда до двадцати человек. Официально славяне выпросили у Евгения право добывать здесь соль. Но реальность оказалась проще. Они просто помогали устроиться своей новой княгине. Потом часть народа уехала, но постоянно жило не меньше пяти человек. В этот приезд я как раз и видел пятерых. Двое мужчин и три женщины. На вид добрые люди. Одна из женщин довольно мило улыбнулась мне. Люди как люди, наверно тоже две семьи, в одной две жены. По случаю моего приезда Наташа, даже одевала свои украшения — довольно тяжелое золотое колье и браслеты. Славяне, видя ее в украшениях, ко мне относились почтительнее. С этим колье и браслетами произошла удивительная история. Началось все наверно на второй день, после победы. Когда пленные язычники поняли, что их не будут убивать и даже делать рабами, они немного осмелели и попросили перезахоронить своего князя, со всеми почестями. Это вызвало некоторые препирательства, но Женька разрешил. Правителя выкопали из общей могилы, провели ритуалы. Священник, отец Сергий, смотрел, но не вмешивался. Затем устроили большой костер, на котором и сожгли тело. А потом сюрприз. Оказывается, кто-то из подданных ухитрился в горячке боя снять с князя все украшения. Я не помнил, было ли на нем что-нибудь. Кроме зрачка дула автомата ничего не запомнилось. А вот оказывается и было! После погребения, целая делегация явилась к Наташе. Мы уже знали о том, что по их обычаю, она новая княгиня, но воспринимали это скорее как повод для шуток, несерьезно. А тут оказалось все по-настоящему. Вручили знаки власти — довольно массивное золотое колье, с множеством элементов. (Я их называл медали.) Плюс два больших золотых браслета. Видя, как удивлен священник и православные славяне, занимавшиеся похоронами и шмоном покойников, я понял, что это все прошло мимо них. Сергий подтвердил, это и есть символы власти. Но его самого удивило, как это пленным удалось их спрятать. Кроме колье и браслетов, рассказали, были еще кольца и нечто вроде короны. Как признались славяне — кольца они одели на князя перед самым сожжением и наверно они в виде капель золота, находятся в земле, на месте кострища. Попросили не говорить только об этом никому, чтобы никто не рылся в том месте, и не тревожил останки князя. А корона, по описанию небольшое кольцо на голову с диадемой, пропала совсем. Возможно, кто-то подобрал после боя ее или остатки от нее. А возможно увезли с собой те, кто сбежал. Новые подданные пообещали, как только они достанут золото, изготовить новые и торжественно вручить. Можно даже и не говорить, что эти украшения вызвали всплеск эмоций среди наших современников. Причем как женщин, так и мужчин. Возможно, это и привело к некоторому отчуждению девчат от остального лагеря.

* * *

Через два дня, проведенных в старом лагере, мне стало понятна роль оставшихся славян. Они несли охрану. Когда проходил я, никакой реакции с их стороны не следовало. Но стоило появиться постороннему, перед ним обязательно вырастал один из мужчин, не давая войти, пока кто-либо из девчат не даст разрешение. Как именно ими командовали девчонки, я не понял. Да и командовали ли вообще? Но разрешение на вход в лагерь могла дать любая. На все мои попытки заговорить, славяне обычно либо отмалчивались, либо что-то вроде «не понимаю», «не знаю». Расспросить подробнее было как-то некогда. Единственно — это узнал имя приветливой славянки — Орена. Имя странное, но она на него откликалась. Правда, я ее посчитал женой одного из охранников и с расспросами не приставал. Как у них устроено житье-бытье я тоже не понял. С оружием замечал не только мужчин, но Орену и еще одну из женщин. Оружие у них было самое примитивное — копья и мечи. Сильно расспрашивать о быте славян было и некогда. Основное время прошло в заботах. Договаривались с майором о предстоящем собрании. Сбор и поиск инструментов для подъема корабля. Второй лебедки найти не удалось, зато с собой упаковал большой моток металлического троса. Захватил на всякий случай несколько домкратов, помощнее. А в свободное время Лена с Наташей не дали поскучать. Через два дня в обратный путь выступил довольно большой караван. До горной гряды, разделявшей наши долины, лошади тащили современные повозки, изготовленные из частей автомобилей. Вообще-то майор запретил разбирать автомобили и устроил из них нечто вроде стоянки длительного хранения. Он боялся, что сейчас мы просто растранжирим это богатство, восполнить которое просто будет невозможно. Так что материал на три тележки явно отрывали от его сердца. Тележки курсировали только по нашей долине. Через горы все шли пешком. Тяжелые грузы — тащили на нескольких навьюченных лошадях. После спуска с горы, с другой стороны опять на телегах двигались к Портовому. Если по берегу моря между этими поселениями приходилось идти почти весь день, то новый путь, даже когда лошади шли шагом, занимал всего часов пять. Но можно будет со временем здесь сделать нормальную дорогу, тогда выиграем еще час — другой, так как сейчас дорога петляла, объезжая разные препятствия. Как ни странно, на обратном пути меня больше заботил не подъем корабли и даже не собрание. Беспокоила встреча жены с девчонками. Она уже давно в курсе моих отношений с Еленой и Натальей, еще до переезда ко мне в Портовый. Получался какой-то парадокс. Исчезло все человечество, но от людских глаз не скрыться. Людмиле сразу сообщили, что я встречаюсь с другими. Когда она с детьми приехала ко мне, вышел серьезный разговор. Мы не ругались, но претензий я выслушал немало. Постепенно отношения вернулись в нормальное русло, даже эта поездка в старый лагерь не вызвала больших нареканий. Но теперь все девчонки ехали со мной. Они, как и большинство колхозников ехали на первое большое собрание. В старом лагере осталось совсем мало людей. Только те, кто доверил свой голос другим или остался для охраны. Нашу стоянку остались стеречь трое славян. Две женщины — славянки ехали с нами. Одну я уже знал — Орену, вторую Наташа мне представила — Илена. Перед отъездом и в дороге, я заметил, что она все-таки с ними общается, и её слушаются. Спуск с горы находился недалеко от поселка славян, Ближнего. Это тот поселок, где место им определил для житья Евгений. Часть славян отселил позже сам священник — Сергий. Те ушли далее в глубь долины и основали там второе поселение — Дальний. В Ближнем нам устроили первую торжественную встреча. Встречающие, во главе с Сергием, хлеб-соль, речи… тоска. Через час торжественный прием в Портовом. Опять большое столпотворение, разговоры, речи, тосты. Это было весело — спиртного не было, а тосты были. Но к парадоксам я уже понемногу привыкал. По нашей договоренности с майором собрание назначили, после подъема корабля. Пока народ в предвкушении торжеств и еще сплочен — самое время всех припахать. После собрания могли переругаться (это мы тоже учитывали, но что делать?) и пришлось бы возиться самому. Для такого собрания пришлось выделить из «закромов» некоторое количество «неприкосновенного запаса» — чая, кофе и сладостей. Поэтому вечерами устраивались всеобщие посиделки.

Глава 5

Описывать подъем корабля длинно не буду — все прошло по плану. С таким количеством работников, советчиков и просто зрителей, переходящих время от времени в первые две категории, иначе и не могло быть. Сооружения выдержали. Лебедкой вытащили судно до поверхности. Закрепили, подложив бревна снизу. Потом, постепенный подъем еще выше, латание пробоин на скорую руку — досками, шкурами. Ведрами вычерпали из него воду. После чего корабль уже держался на плаву. Подготовили берег — расчистили от камней и выкопали небольшое углубление. А затем всей толпой уже весело, с матерком, вытянули по бревнам на отмель. Теперь стал не страшен и шторм. Корабль закрепили множеством канатов, далее предстояла простая рутина — обследование, латание корпуса и ремонт. Эти работы уже были оставлены на потом, как и проблему обратного спуска на воду. Все двери и люки закрыли насколько возможно, даже не столько от опасности воровства, сколько от шалостей детей, которые крутились вокруг, и могли залезть вовнутрь, а там травмироваться.

* * *

На удивление спокойно прошла встреча Людмилы и девчонок. Я видел как они между собой долго беседовали. О чем, не рассказал никто из них. «Потом расскажем». На подъеме я выматывался очень сильно, поэтому ночевал на берегу один. Виделся со своими, за общим ужином. Но среди зрителей и помощников они присутствовали.

* * *

Собрание началось с утра на третий день по приезду. С длинной речью выступил майор, обрисовал нынешнюю ситуацию. Потом Дима Григорьев, наш доктор, он же Док, (с большой буквы!) — рассказал о здоровье, лечении, что можно есть и что нежелательно. Витя, счетовод, кратко в цифрах повторил речь майора. После чего Евгений описал перспективы и предложил решить будущее наше обустройство. Далее дебаты, предложения, обсуждения других предложений — «сам дурак», и так два дня. Вечерами опять общие посиделки, песни, чай, кофе, танцы. Короче, мероприятие удалось. Решение было на удивление революционным — оставить все как есть. Я в основном сидел молча. Пару раз вытаскивали меня на трибуну, но мысли были о другом. На второй день не выдержал и с утра ушел осматривать корабль подробнее, изучить содержимое трюмов. Скучал на собрании не я один. Со мной ушел Андрей. Ну и ребятня всех поселков, не оставляла нас без помощников. Обследование выявило, что корабль покинули в спешке. И по всей видимости в море, так как исчезли только спасательные средства и то, что можно быстро захватить с собой. Все приборы, инструменты, вся оснастка, на месте. В трюме даже обнаружилась большая канистра с краской. Кораблик не новый, но корпус еще крепок. По всей видимости, это было когда-то рыболовное судно. У него даже остался на корме кран для подъема сетей с рыбой. Потом корабль переделывался, причем неоднократно. Последний владелец использовал его для морских прогулок. Из большой каюты на носу сделали несколько поменьше. В одной из них и попали в ловушку девчонки. Также переделке подверглась и кормовая часть — там тоже устроили жилой отсек. Почему не демонтировали кран — непонятно. Возможно, бывшие хозяева использовали его для подъема на борт тяжелых предметов. Правда кран находился в плачевном состоянии и требовал серьезного ремонта. Не первой свежести состояние корабля, как оказалось, имело для нас свои плюсы. Кроме канистры с краской, здесь было немало хорошего инструмента и куча запчастей. Похоже, хозяин сам следил за его состоянием и чинил по мере надобности. Пробоину в левом борту он получил от удара о камни. Заделать ее было несложно — нужно выпрямить металл, и приклепать небольшую латку. На эту работу я планировал привлечь кузнеца из славянского поселка. Хуже обстояло дело с двигателем. На корабле стоял не очень мощный дизель, который хлебнул воды. Даже внешне он выглядел неважно. Плюс ко всему — баки практически пусты. Предстояла новая головная боль — движитель. Осмотрев целиком корабль, мы с Андрюхой пришли к выводу, что ни парус, ни гребля не потянут это сооружение по воде. Для этого он слишком тяжел и имел высокие борта. Парус его будет класть на бок, а весла придется делать слишком длинными, Надо опять что-то изобретать. Поэтому разложив инструменты из трюма сушиться, вернулся на собрание. Андрей остался при корабле «буду стеречь и думать».

* * *

Приложение. Протокол первого дня общего собрания.

(Выдержка из текста обнаруженного в бумагах Виктора Кедрина. Записано его рукой. Насколько помню, так все и было.)

Слово имеет Евгений Иванович Бондарь, исполняющий обязанности руководителя всех поселений. — Спасибо за такое представление. Конечно, все немного скромнее. Но перейдем к делу. Прежде всего я хотел бы сообщить о текущем положении. Мы не знаем точно где мы все оказались. Версий предложено несколько. Пока преобладающая — мы продолжаем находиться на планете Земля, на том самом месте побережья Черного моря, где и были до катастрофы. В пользу этого говорят следующие факты — звездное небо, такое же, как мы и привыкли его видеть. — найдены могилы с фамилиями людей, которые находятся среди нас, в том числе и моей семьи, дата смерти на них — это день катастрофы. — не изменились координаты. Море по-прежнему в той же стороне, как и горы там где и находились раньше. Против этого — изменение рельефа местности. Отсутствие населенных пунктов и людей вообще. То есть большинство фактов говорит о том, что мы находимся на старом месте, но в некотором будущем. Куда исчезли люди — мы не знаем. Радиосвязь молчит. Некоторые небесные объекты опознаны как спутники, но никакой связи с ними нет. Либо это до сих пор летают старые спутники, либо связь теперь совершенно другая. Самое интересное, что в один день с нами сюда попали люди, явно из нашего прошлого. Это большая группа, которую мы называем славяне. Хотя большинство из нас тоже славяне, но это наименование закрепилось пока за ними. Небольшая группа людей, под названием «обры» и славяне попали к нам из далекого прошлого. Ориентировочно двенадцатый век по нашему летоисчислению. Попали к нам и несколько человек из 1942 года. Четверо присутствуют сейчас здесь. Еще пятеро где-то в походе. Но и неприятное — с ними к нам попали и несколько фашистов. Более десяти человек. Где они мы не знаем, скорее всего, наши бойцы противостоят им. Все остальные люди — это наши современники, попавшие из одного времени вместе с нами. То есть говорить, что мы последние люди на Земле рано, но нам стоит вести себя так, будто мы и есть все оставшееся человечество. Поведение животных, населяющих эту область говорит именно об этом — животные людей не видели вообще. Наши ресурсы. Многие сюда попали на автомобилях. Есть автомобили и без хозяев. Большинство автомобилей собрано и находится в районе лагеря, именуемого Колхоз. Там около 30 легковых и грузовых автомобилей. Разрешение на их демонтаж я не даю никому. Использовались только части сильно разбитых автомобилей, и то в виду сильной необходимости. По счастливой случайности у нас оказался хороший запас вооружения. Именно он позволил нам уничтожить враждебный клан язычников, насильно похищавший и убивавший людей. Большинство же рядовых граждан языческого табора, поняли свою вину и вполне успешно вписываются в реалии мирной жизни. Именно они и составляют большинство славян. В настоящее время все жители этого мира сосредоточены в следующих поселениях. Портовый — это место, где мы находимся. Ближний или Славянск — это поселок славян за этой горой. Дальний — поселок славян в глубине этой долины. Колхоз — основное поселение на месте катастрофы. Васильево — небольшое по численности, но большое по территории поселение основанное Василием Беловым. В этом месте проживает и небольшая группа славян, добывающая соль. Небольшая станция Яма — место содержания лошадей и повозок, перед перевалом со стороны колхоза. Там, правда, пока постоянных жителей нет. Только дежурные. Есть несколько поселений по два и более человек, не пожелавших переселиться в наши поселки. Более конкретно с цифрами вас ознакомит Виктор Кедрин. Он у нас штатный счетовод и ведет учет всего. Я говорил со многими людьми, и еще некоторые надеются на помощь спасателей. Не хотелось бы разочаровывать, но скорее всего никто не придет. Нами разведаны окрестности на десятки километров в округе. Мы должны были уже обнаружить такие города Новороссийск, Геленджик. Но их нет. Помощи ждать неоткуда и надо устраиваться в этой жизни самим. Будет помощь — хорошо. Но скорее всего не будет совсем. А вот опасности могут прийти. По организации быта выступит наш доктор Григорьев Дмитрий Валентинович. Я даже не знаю, что бы мы делали без него. Как минимум уже десять человек обязаны ему своей жизнью. Помните — десять человек — это десятая часть наших современников и двадцатая людей вообще! Док. Я не буду долго описывать теории нашего сюда попадания. Скажу только как жить. Главное — надо беречь себя. Наше выживание только в нашем потомстве. Две сотни людей — это не человечество. Это переход в дикое состояние. Люди могут выжить, только имея разделение труда. А для этого необходимо много людей. Поэтому никаких абортов не будет! Это не только уничтожение нерожденных детей, но и большой вред здоровью женщин. Роды — это тоже опасно, но уровень наших знаний позволит свести эту опасность к минимуму. Также под запрет попадает разного рода извращенный секс. Лучше мы отселим часть людей сейчас, чем подвергнем опасности здоровье всех. По питанию. Сейчас наше питание это в основном мясо и рыба. Мясо, в большей степени. Это не очень хорошо, но перспективы на получение растительной пищи в будущем хорошие. Первые год-два придется пока питаться так. Витамины мы сможем получать пока и из «подножного корма» — это разного рода дикие съедобные растения. Запасы. В ближайшее время запасов делать не будем. Во-первых единственным продуктом консервации у нас является соль. В больших количествах она просто вредна для организма. А соленое мясо очень тяжело освободить от излишков соли. Консервирование тоже содержит опасность отравления, поэтому будет производиться ограниченно. Ресурсы дичи настолько огромны, что мы можем не беспокоиться о будущем. Фактически, даже утроение населения не подорвет возможности природы. Мы уже сами создали себе прирост дичи, уничтожив всех крупных хищников в округе. Единственно — не убивать животных просто так, даже ради шкур. Только отстрел для питания. Главное — берегите себя. Техника безопасности важна. Нам важен каждый человек. Хорошая новость. Я обследовал практически всех людей. Не выявил никаких заболеваний. Это даже немного странно. При такой выборке людей обязательно должны они были встретиться. То есть сейчас практически все вы здоровы. Кто об этом постарался — те, кто перенес нас сюда или просто случай, я не знаю. Но помните об этом. Не тратьте свое здоровье зря. По составу. У нас сейчас мужчин меньше, чем женщин. Поэтому как временная мера разрешены полигамные браки. Но учтите — беспорядочные связи вредны! Они если и не отразятся сейчас — могут ударить по детям и внукам. Старайтесь придерживаться постоянных партнеров. Каждый ребенок должен знать своих родителей. Это пригодится в будущем. Наше количество позволяет надеяться, что вырождения не произойдет. Тем более, что мы собрались здесь не только из разных времен, но из разных мест нашей страны. По вышесказанному. Любое руководство должно отдать приоритет многодетным матерям и семьям. Если этого не будет — мы просто погибнем. Или в лучшем случае станем дикарями.

* * *

На второй день от собрания «откосил» не только я. Вернувшись после обследования корабля, заметил что, несмотря на жаркие дебаты, народу очень мало. Отсутствовало большинство женщин. Как потом выяснил, во всем виновата Наташа. Она решила устроить праздничный выезд, к своему народу. А проще говоря, ее позвали в Дальний. Но женщины есть женщины, и они устроили целое представление. Я даже жалел, что не стал его свидетелем. Наташа захватила свои новые «цацки» и в полном облачении, торжественно въехала в поселок на коне. Сопровождала ее многочисленная свита. Мало было подруг и охраны, так почти все женщины вместо собрания поехали на эти торжества. Не обошлось и без отца Сергия, решившего не допустить восстановления языческих обрядов, но он большей частью был зрителем. Мне рассказали, что встретили их радушно и даже радостно. Ну и само собой, речи, пляски пиршество. Девчонки потом еще долгое время вспоминали и рассказывали подробности.

* * *

Подножный корм. Несколько ранее.

Возимся с кораблем. Рядом крутится Святко, мальчишка лет семи, наш современник из двадцать первого века, просто родители его назвали Святославом, модны и в наше время такие имена. Замечаю, что он что-то ест. Поскольку отпускают детвору на берег под мою ответственность, то надо проверить, что он нашел. — Покажи, что ешь? — Хлебушек. Вот номер. Остатки муки из фургона давно уже под строгим учетом и хоть и выдаются для детей, но очень редко. В последнее время точно никаких пайков не раздавали. То есть не раздавал я. Все-таки я здесь главный и через меня идут такие распределения. А может из старых запасов? — Дай посмотреть. Ребенок спокойно отдает кусок лепешки. Дети у нас не голодные, поэтому не прячут еду. Отломил маленький кусочек, остальное вернул. На вкус хлеб. Не привычный нам, из магазина, но и не плохой. Вкус слегка сладковатый, немного с горчинкой, но это наверно из-за морской соли. — Где же ты раздобыл такое? — Леска угостила. Так. Леску я знаю. Это девчонка из славянского поселка, который за горой. Дети есть дети и они часто играют вместе, общаются. Вначале были попытки враждовать или подчинить друг друга, пришлось пресечь, потом образовались смешанные компании и часто они играются вместе. Практически забыли обиды плена. А на берегу, возле корабля крутятся все. Придется идти разбираться. Поговорил с Андрюхой о дальнейшей работе и отправился. Зачем? Да затем! Договорились ведь, весь зерновой запас использовать только для посева. Хоть и много добра было у славян, но зерна оказалось без излишка. Видимо не выдержали родители Лески. Буду принимать меры. По дороге зашел домой, поделился раздумьями с женой. — Не бери в голову. Они хлеб из камыша делают. — Смеешься? Я попробовал, нормальная лепешка! — Правда! Мы вчера ходили с женщинами в храм и видели. Натащили камыша, плетут циновки, канаты вяжут, сам же заставил их. А из корней, сказали будут хлеб печь. — А что же вы? — Да наши все только посмеялись. Как можно камыши есть? — Надо будет попробовать. Кстати мне понравилось. Славяне не делали секрета из технологии и все показали. Растение, привычное нам как камыш, они называли по-другому — рогозой, с ударением на последний слог. Росло этого камыша вокруг реки достаточно. Корни разделывали, вымачивали. Затем сливали воду отдельно, добавляли соль и в ней замачивали шкуры, снятые со зверей. Как объяснили — для лучшей выделки. А корни сушили, толкли, получалась мука. Выход был не очень большой, но на еду детям хватало. Позже научили наших делать хлеб и из других растений. Я даже не подозревал, что столько вокруг съедобного. Видимо в древности люди не брезговали ничем, это в наше время «заелись» и забыли что почем.

Глава 6

Ганс был в сильном затруднении. Пока они шли через горы, он мог объяснить солдатам о том, что свои будут скоро, в степях. Во время землетрясения Ульрих умудрился потерять и компас и карту. И только через неделю похода, понял что заблудился, стал менять направление движения и наконец вывел свою команду к морю. Солдаты не роптали. Да и чего им возмущаться — противника нет, война как будто замерла. Плохо, что людей никаких им не встретилось, но столько дичи в лесах никто из них никогда не видел. Если в первый день еще опасались русских и не стреляли, то потом осмелели. Охота приносила им свежее мясо. Хуже было с хлебом. Вернее без него. Запасов с собой оказалось немного и последние дни они обходились без него. А перед выходом к морю, вдруг обнаружили конный отряд. Некоторое время наблюдал за этим странными всадниками, вооруженными копьями и луками. Солдатам объяснил просто — русские, мол, дикари, чего от них еще ожидать? Точно выяснить, что это за отряд, не удалось — он быстро ушел. Но теперь появилась хоть какая-то цель — идти за ним. Благо, что отряд двигался в нужную им сторону — на север. Ганс точно знал, что в Анапе есть немецкий аэродром, и порт работает. А за Анапой недалеко до пролива, за которым Крым и уже полностью немецкое Азовское море. Только вот незадача. Как только горы закончились, вместо ожидаемой степи перед ними простирались огромные, нескончаемые болота. От моря заболоченную равнину отделяла узкая песчаная коса. Она уходила вдаль, скрываясь за горизонтом. В болотистой местности виднелись островки, поросшие лесом. Хотя до ближайшего больше километра, даже отсюда видно, насколько там исполинские деревья растут. Остальное пространство болота представляло собой многочисленные протоки, озерца. Вода почти не просматривалась, все было покрыто камышами, тростником и другой водной растительность. Царство птиц. Кого здесь только нет. Утки и гуси, цапли и кулики. Все это красиво смотрится, вот только где степи и немецкие войска? Так заблудиться, что потерять целый регион невозможно. Тем более, вот оно море, значит должна быть степь, железная дорога. Где все? Конный отряд уже ушел, и они не заметили куда, но всадники оставили двух человек, которые развели костер и сидели на берегу этого огромного болота. Это шанс, и Ульрих решил брать языка. Вместе с двумя солдатами удалось подкрасться к костру, но захватили только одного из конников. Сидевшие у костра услышали их приближение и второй, резко вскочив, бросился в болото и скрылся в камышах, а первый, схватив копье, попытался обороняться, но что он мог против трех немецких солдат? Вот только что шум спугнул лошадей, и они убежали. Но главное — целый и только слегка помятый пленный. Ганс с бойцами вернулся к своему лагерю. Место он выбрал повыше, удобное для обороны. Теперь предстояло допросить пойманного человека, и выяснить наконец, что же творится вокруг. С допросом получилось плохо. Один из солдат, знающих русский язык, был в тыловом охранении и прикрывал их отряд со стороны гор. А второй, как ни бился, но мало что смог понять из речи пленного. — Лейтенант, он говорит на каком-то наречии русского. Понять тяжело. Что-то несет про князя, жреца, жертвоприношения, про бога, но называет его Перун. — Дикари. Лейтенант убеждался в верности немецкой пропаганды. В России живут одни дикари. Что их проводник, что этот пленный. Даже свой родной язык не знают. Кого только русские не бросают, чтобы залатать фронт. Используют последние резервы! И те разбежались — никого вокруг нет. Правда навязчиво лезла мысль, что и немцев нет нигде. Но Ганс пытался себя успокоить. «Мы просто заблудились, а в России такие просторы, что можно неделями идти и никого не встретить». Пришлось опять связать проводника. Уже было совсем успокоившийся после землетрясения, тот сам шел, и его освободили. Но увидев пленного, опять впал в истерику. Теперь у Ганса два связанных человека, задерживающих движение. Проблему можно решить просто — расстрелять их, но Ульрих не хотел этого делать. Проводник все-таки им помог, а пленный должен пригодиться позже. Лейтенант хотел доставить их живыми и сдать в вышестоящий штаб. Этим можно попробовать оправдаться, почему их вторую неделю нет на передовой. От этих раздумий отвлек рядовой Кинцль. — Лейтенант, там Курт пришел, он какой-то странный, требует вас! — Он же в охранении! Кто разрешил оставить пост? — Не знаю, сами посмотрите. — Давай его сюда! Курт, второй переводчик, выглядел и впрямь неважно. Одежда порвана, лицо исцарапано, оружия нет. — Почему оставил пост! — Лейтенант, простите, но я был захвачен русскими. — Этими варварами? Когда? Как вырвался? — Я не вырвался. Они напали внезапно, я даже не их видел, подкрались и окружили… Но они меня отпустили, и просили вам передать вот что…

Глава 7

Сергей Андреевич с Димой наблюдали за немцами. План отпустить пленного, глупый на первый взгляд, предложил этот странный парень, в гражданском, Дима, но подумав, старшина решил согласиться. Вообще встреча с этими странными «партизанами» принесла столько новостей, что они не укладывались в голове и Сергей не понимал, что делать дальше. Раньше все было просто — вот он враг, выбрать удобный момент и уничтожить. Немец только попался грамотный и вел своих людей, так, что не получалось ударить внезапно. И теперь эта странная группа. Попытка их разоружить провалилась, и чуть было не окончилась трагедией для них всех. Вначале довольно удачно, они окружили эту странную группу и почти захватили их, только Салахову одна из девчонок проткнула ногу копьем, но последний из «партизан», который ушел на разведку, неожиданно оказался за спиной старшины и взял его «на мушку». Хорошо, что выдержали нервы у всех и не стали стрелять друг в друга, оказалось, что это свои! Потом долгий разговор и столько новостей, что никто из его бойцов не мог поверить — они в неизвестном мире. А война, та вообще закончилась задолго до рождения этих людей. Пришлось оставить в тылу Салахова и одну из женщин, остальным идти за немцами. Итого минус один боец, но плюс четверо. Можно и повоевать. Но разговоры этого Дмитрия и предложения решить с немцами мирно разрушали четкий план Сергея. Пусть он был трудновыполним, и грозил большими потерями, но шанс на победу большой! Вот только сбивали с мысли рассказы о пропаже всего человечества, неужели Дмитрий прав? Как такое возможно?

Глава 8

— Гей, славяне! — Сам гей! Сергий смотрит на меня с улыбкой. Он радушно протягивает руку, и мы здороваемся. Мы с ним не ругаемся, шутим. Священник на удивление быстро освоил наш язык и не только понимает наш юмор, но сам может выдать иногда. Я тоже улыбаюсь, рад видеть его. Конечно, по правилам ему обычно целуют руку, или он, благословляя тебя, прикладывает ее к твоей голове, но мы с ним по-простому. Руку целовать мужчине … бр… Не могу. К голове моей иногда при людях он прикладывает, а так наедине мы здороваемся, как обычные люди. Многое он понял о нашей жизни от наших же людей. Узнав, о том, что здесь есть священник, многие женщины потянулись в поселок славян. С собой они несли подарки, позволившие Сергию отойти от добывания пищи и сосредоточится на служении. Так что почти все свое время он с кем-либо беседовал, просвещал, сам учился многому, но и службы нес. Не знаю, что повлияло на людей — чужая активность или необычное происшествие, забросившее нас в этот мир, но некоторые изъявили желание креститься. Я даже не ожидал, что среди наших людей будет столько некрещеных. Самого меня крестили еще в младенчестве, с женой родители поступили также. Несмотря на свой атеизм, детей мы также крестили еще малыми. Я считал, что это традиция такая, а вот поди ты. Кругом почти все русские, а некрещеных — половина. Но с Сергием мы беседовали обычно не о религии. Поняв из первых разговоров, что мне не очень интересно, а после того, как я начал с ним спорить об основах мироздания, он сам перестал поднимать эти темы. Так, иногда, рассказывал о некоторых особенностях церкви. Понимая, что предо мной находится фактически живая история, я не мог не расспросить его о том как они «в старину» жили, в каком же году. С годом получился облом. В каком году в Тьмутаракани правил князь Андрей я не помнил. Я даже не помнил, а был ли такой вообще. А уж тем более двенадцатый год правления Андрея мне ничего не сказал. Сергий назвал его родителей, тоже мимо моего сознания. Сергия год девятьсот девяностый привел в изумление. А ведь, насколько я помнил тогда и состоялось крещение Руси. — Нет, оно конечно давно было, я даже не знаю никого, кто бы помнил его. Лет более ста прошло, но не несколько же тысяч! — задумчиво промолвил он. Выяснили, что Византийские (он и слова такого не знал), вернее Царьградские попы считают года от сотворения мира. Но по их годам, тоже не сходилось. Получалось вне периода существования княжества. Я помнил, что при крещении Руси, отдельного княжества в Тьмутаракани еще не было. А после татар, а это примерно 1242 год, уже не было. Сергия гибель своего княжества тоже расстроила, хотя он не представлял кто такие татары, а тем более монголы. — Казаре живут в степях. Раньше сила была, сказывали они даже на Русь ходили. А сейчас живут малыми группами, бандитствуют на дорогах или дань берут с купцов на бродах. Говорят по-нашему, многие крещены. Что-то с историей мы совсем запутались. Все у него не по учебнику. Я, честно говоря, тоже плохо помню, но такого там точно не было. Сегодня разговор пошел о другом. — Василий, — несколько раз он называл меня боярином, но наедине никогда! — я вот о чем хотел поговорить. Я ведь белый священник. — Это как? А почему в черном ходишь. — Это не по цвету одежды. Понимаешь, у нас, когда возводят в сан — смотрят, женат ты или нет. Если не женат, то и не имеешь права жениться и потом — монахом будешь или черным священником. А если уже женат, то белым. — Ага, интересно. Не знал. Тогда почему не женятся все? — Есть свои нюансы. Епископом или митрополитом, а тем более патриархом может только черный священник стать, монах. — Так ты много потерял получается? — Как тебе сказать. На Руси еще не бывало русских митрополитов, даже епископы у нас все Царьградские, греки. — Вот оно как. Не пропускают. А что же вы там не объединились? Организоваться надо было! — А смирение? Нельзя. Но когда я от ваших узнал, что на Руси уже давно русские руководят церковью и даже патриарх свой есть, грешен, но возрадовался. — А теперь ты вообще один на весь свет получается? — Получается так. Но вот сан высший нельзя мне брать все равно. — Ну а что ты хочешь? — Понимаешь какая ситуация. Я был женат. Служил в небольшом селе на окраине княжества, по деревням ездил, крестил, отпевал. В одной такой деревне меня и схватили эти. Жена дома осталась. До сего дня она вряд ли дожила, значит — я вдовец? — Ну ты и шутник, батюшка. Ну да, так и получается. — Так вот, я могу жениться опять. Но второй брак только с благословления епископа разрешается. — Где же я его тебе возьму? Или ты меня не спрашиваешь? — Спрашиваю. Епископа нет. Главный у нас тут боярин — Евгений. Княгиня — Наташа, но они меня все к тебе направили — как ты решишь, сказали, так тому и быть! — Хм… а почему я? А лет тебе сколько? — Тридцать два годочка есть уже. — Молодой еще. На вид старше выглядишь! А кто невеста? — Светлана, подруга княгини. Вот оно что. Светлана — это одна из туристок, спасенных мной на корабле. Они что думают, что я со всеми ими живу что ли? — А сама она как? — Тоже к тебе отослала. Ухмыляется. Ух ты какой! В курсе всех сплетен. Но он точно должен знать — не так все. Исповедуются ему ведь люди. А Светлана к нему ходила, а потом и вовсе осталась жить в поселке славян. — Давай, так. Я поговорю с ней, потом будет мое слово. — Хорошо, она здесь — можем позвать, говори. Разговор со Светой получился недолгим. Я уже давно слышал о ее пристрастии к религии, да и происшествие на корабле, наверно подтолкнуло. На мои вопросы ответила. Да. Согласна. К другим не тянет. Никто больше не нравится. Сергий… нравится. Задумалась, а ну их. Я действительно не претендовал на всех. Пусть выходит замуж, ей жить. Не думаю, что будет хуже. Серега, то есть отец Сергий, нормальный парень. Не должен обидеть. — Благословляю вас, дети мои! — объявляю им свое решение. Круто! Я благословляю священника! Дурдом. Точно мир перевернулся. Все еще под впечатлением этого хожу по поселку славян, Сергий мне рассказывает что у них и как, но что-то никак не соберусь. Мимо ушей многое проходит. Да, это первый поселок, ближний. Да, помню — там вдалеке, не видно отсюда второй. Да, конечно помню, ты уже говорил, что отселил туда самых ненадежных. Да. Да. Конечно. Вот и побеседовали.

* * *

Расходятся люди по парам. И четвертая девчонка — Ирина, нашла себе пару, недавно ушла. Тоже было немного грустно. От той болезни она оправилась совсем. И хотя стала гулять недавно — вот сразу и сосватали ее. Наташа и Лена живут на нашем первом месте вдвоем. Хотя я уверен — к ним должны были кавалеры с предложениями подкатывать. А могли и не подходить. Женщин в нашем мире много больше. Сергея, солдата — охмурили быстро. Еще в первые дни. Сразу вдвоем. Девушки постарше его, хоть и выглядят еще молодо. Теперь, по должности в нашем поселении я в совете, поэтому обо всех все могу узнать. Документы в наличии были у всех. Майор, после той войны взялся всерьез за организацию быта. Всех переписал. Вернее заставил Виктора перепись провести. Тот так и остался при Евгении писарем и счетоводом. Ведет все бумаги, помог Васильичу провести полный учет всего. Нашел себе пару и второй боец — Дмитрий. За ним долго ухаживала одна из женщин и они теперь живут вместе. Законным браком. Майор зарегистрировал! Женька действительно начал регистрировать браки, выдавать документы. Один из умельцев вырезал ему печать из покрышки и он теперь настоящая власть. Правда недавно Женька поделился этой ответственностью. Легко и просто переложив ее на отца Сергия. Пусть священник и регистрирует браки и детей рожденных. Тот не сильно возражал. Даже обрадовался. Похоже он сам не ожидал, что станет священником не только над своими, но и над всеми нашими поселениями. Не все конечно рвутся зарегистрировать свои отношения. Но действо стало популярным. Со вторыми женами сложнее. Священник отказался венчать. Женька взялся таких регистрировал сам, но первыми пришли трое, где была одна женщина на двоих, и майор опять на день выпал из жизни. — Ну чего им не хватает, скажи, Васька? Вчера только выгнал двух гомиков. Добрый был. Узнай я о них сразу после войны, поубивал бы наверно. А вчера плюнул, дал припасов на несколько дней, вещей своих взять и сказал, что если поселятся ближе чем два дня пути от любого нашего лагеря — сами виноваты будут. Кто их встретит — убьет. Ну как так можно, а, Васька? Мужиков и так мало, а тут такое!

Глава 9. Зависть

Эта поездка была скорее срочной, чем необходимой. Собравшийся в колхоз механик, сам мог произвести осмотр брошенных автомобилей, выделенных под разборку. Он хотел подобрать двигатель для нашего корабля. Но Евгений попросил меня лично приехать и поучаствовать. Сам майор выезжал в Портовый, на несколько дней. Пожав плечами и попрощавшись с женой и дочерьми, поехал. Я не оговорился, и все вокруг, да и мы сами с женой, Настю воспринимали тоже как свою дочь. Она довольно быстро тоже перешла на такое понимание и уже назвала нас папой и мамой. На половине пути в колхоз и встретились мы с майором. — Отойдем, Васька, поговорим. Все жители наших поселков уже привыкли к тому, что у нас бывают дела «государственной» важности, поэтому никто не удивился и не стал мешать нашему разговору. Два небольших каравана остановились вместе. Люди делились новостями. Супруга майора стала разводить костер, и достала чайник. Значит разговор серьезный. Женька расспросил о делах в Портовом. Рассказал про жизнь в колхозе. Но я видел, что все это прелюдия. Наконец, решился перейти к главному. — Я тебя не случайно вызвал. — Да я уже понял это. Колись, что случилось? — Пока ничего. Но скоро случится. Я не стал перебивать и он продолжил: — Назревает бунт против тебя. — Вот как! И в честь чего? — Появились недовольные. Кто-то ведет пропаганду среди народа, я точно не знаю кто, но возможно придется тебе выслушать обвинения. — Что случилось, объясни? — Богато живешь! — Не понял… — Объясняю. Положение — раз, захапал добра немеряно — два, пять жен… — Стоп. Какие пять жен? — Как какие? Жена и четыре девчонки. — Не четыре а две, Иринка и Светка уехали — сам знаешь. — Я может и знаю, но никто не верит, что ты с ними не жил, а во-вторых уехали они в Портовый, вот народ и мелет, что ты двух оставил здесь, а с женой и двумя там живешь! — Круто. И кто же это? — Я думаю, ты сегодня сам увидишь. Будешь проезжать колхоз — смотри по сторонам внимательно. Этот твой механик — надежный парень? — Да вроде нормальный. — Ну, ну. В колхозе тебя прикроют. Васильич подстрахует, хотя он тоже еще тот гусь, но я сказал, что он отвечает за твою безопасность в колхозе. До дома, гарантирую, доедешь. Но все равно не зевай, мало ли. А вот потом уже будь готов. — И что предлагаешь делать? — Мой совет — реши миром. Идиотизм творится, народу у нас — кот наплакал. И тот грызется. Но смотри по обстановке. Можешь считать — я дал лицензию на отстрел. — Круто! — Если понадобится — можешь убить смутьянов. Но повторюсь — постарайся без этого. — А им тоже дал лицензию? — За кого ты меня держишь! Я пытался людям все объяснить, но сводится к тому, что «никто ничего не задумывает» и «не делает». Говорят — «тебе кажется». Но «сорока принесла на хвосте» — ситуация напряженная. — Кто может помочь? — Из колхоза наверно никто. Не рассчитывай на них особенно. Сочувствующие тебе есть, но помогать вряд ли будут. Только на себя и своих девчат, если уверен в них. Но у тебя тоже есть туз в рукаве, как я знаю. — Ты о чем? — Охрана Наташки, якобы солевары. Я в курсе, что она обучила их владению оружием. Я пока делаю вид, что не знаю, но оружия твоим подбросил. Сказал, что на хранение привез, а Наташке намекнул, что отчет за патроны не потребую. Тебе прямо говорю — можешь вооружать ее отряд. — А сам подальше решил быть? — И это так. Свою тоже забрал. Но и твоих в Портовом прикрою. Да и надо вскрывать этот нарыв. При мне открыто могут побояться выступить. Потерпят еще немного, а потом грохнут из-за угла. А может и меня заодно с тобой. Да задачку мне задал майор. А ведь как хорошо день начинался. И жена не бурчала, что поехал на свидание, да и встреча с Еленой и Натальей навевала приятные мысли. И идеи насчет техники появились интересные и вот на тебе. Когда расстались с встречным караваном, поговорил с Мишей, нашим «автомехаником». — Михаил Петрович, ты как стрелять умеешь? — Василий, ты меня куда везешь? — Сам не знаю. Так что со стрельбой? — В армии стрелял. Немного. А вообще не любитель. Да и зажали вы с Женькой все оружие. Не даете людям. — Видимо правильно зажали, слушай внимательно. Что-то затевается нехорошее. Пистолет я тебе дам, только ты его спрячь, никому не показывай и ни в кого не стреляй. Если вдруг что-то со мной случится, выбирайся отсюда сам. Тогда может и пригодится он тебе. — А не вернуться ли мне назад? Или мужиков еще позовем? — Возвращаться — плохая примета. Я думаю, сам справлюсь. А может и напутал Женька что-нибудь. Все же хорошо было совсем недавно. Ты работаешь, по нашему плану. Осматриваешь автомобили, они недалеко от колхоза стоят. Оттуда никуда не уходи. Там есть, где переночевать. Услышишь стрельбу — не геройствуй, в драку не лезь. Если со мной что случится, тихо уходи, вот тогда пистолет и может понадобиться. За разговорами вот он и колхоз. Наверху уже небольшая деревенька — какие-то сараюшки из веток сплетены. Пару бревенчатых построек. Обнесено все изгородью. Огородики небольшие. Здесь живут Петр с Маргаритой и еще две семьи. Объезжаем деревеньку слева, никто не выглядывает из окон. Или спрятались или никого здесь нет, все внизу. Спустились к основной стоянке колхоза. Здесь народ еще живет в палатках и шатрах. Есть капитальные постройки. Баня опять же здесь колхозная, крепкая. Таких же три домика чуть далее. Но и палатки стоят. Лазарет давно свернули. Док полностью перебрался в Портовый еще месяц назад, там и остался на постоянное жительство. А сегодня, наверно Женька и медицинский университет открывать будет! Он уже работает, но узнав о приезде майора, доктор решил официальное открытие провести, торжественное. Подошли мы с Мишей к колхозу вплотную. Вот и Васильич встречает, не один — с Серегой. Ну и хорошо, пойдем рядышком, а то у меня уже шея начала болеть — слишком много я кручу головой, высматривая возможную засаду. — Васильич, это Миша. — Мы знакомы, виделись в Портовом. — Тем лучше, он сразу рвется работать, поэтому выдай ему ключи и пусть соберут поесть с собой, он пойдет к машинам. — Какие ключи? — Саня, не придуривайся. Женька предупредил, что придет автомеханик? — Предупредил. Уговор был, что разбирать будешь ты. — Вот Миша, он и есть, механик по автомобилям. А ключи простые. Я в курсе, что все там закрыто, а ключи здесь хранятся. Не ломать же? Он осмотрит все сам, а разбирать, конечно, только со мной. — От военных кунгов не дам. — И не надо. Только от авто давай. Нехотя Васильич соглашается, по дороге делает распоряжения и уходит за ключами к себе в домик. Пока ждем, пытаюсь разговорить Серегу. — Неплохой домик у Александра Васильевича. — Да, и у тебя небось не хуже. — Возможно. Еще не видел. Как жизнь то вообще? — Нормально. — Сереж, я вот что хотел попросить. Не мешайте Михаилу Петровичу работать. Не обижайте. Не только я пообещал ему, что все будет нормально. Серега смотрит в сторону. Не нравится мне его поведение. На всякий случай передергиваю затвор, так чтобы он обратил внимание. Заметил. Сперва на автомат, потом не меня. Я улыбаюсь, автомат направлен вниз, я — само дружелюбие. Но оружие взведено. — Никто и не собирался мешать, что вы выдумываете? — Я просто так сказал. Ну, ты меня понял, надеюсь. Миша стоит рядом. Все слышит и заметно нервничает. Странно, а я спокоен. Конечно, кручу головой, мысли лезут разные типа «а ведь и по дороге могут напасть», но почему-то страха нет. Какой-то фатализм. Подошедший Васильевич, передал Мише связку ключей (там бирки висят с номерами машин), и кулек с едой. Что там уточнять не стал, разберется сам. Полиэтиленовые кульки еще в ходу. Невосполняемый запас, но пока не закончились и каждый раз предупреждают — кулек береги! Стоим ждем, пока Миша не скрылся за поворотом. Одновременно осматриваю окрестности, пытаясь разговорить свою компанию. Двинулись в наш лагерь. Ведут меня как в конвое. Сергей впереди, сзади Васильевич. Еще в колхозе рассмотрел их вооружение и отметил, что автоматы стоят на предохранителе. Иду не оборачиваясь, думаю что успею услышать, если кто-то из них решит привести оружие в готовность к стрельбе. Но они идут как ни в чем не бывало. Может Женька напутал и все в порядке? Но нет — ведь сопровождают же меня. А я не просил об этом. Значит, есть уговор у них. Подошли, и провожатые прощаются. Это наш овраг, а где фура? — Не понял, а где же грузовик? — Ха, сюрприз тебе приготовили. Домой придешь — увидишь. Мы дальше не идем, вон твой забор виден уже. Доберешься. На прощание неожиданно Васильич задержал мою руку. — Удачи! Я на тебя поставил — и засмеялся. Вот те и раз. Я не стал ничего говорить в ответ. Значит все серьезно. Присмотревшись, я понял, что здесь сделали. В одной из стен оврага устроили пологий подъем. Получилась широкая дорога. Похоже, по ней и вытащили грузовик наверх. Как это смогли проделать, оставалось загадкой. Насколько я помнил — двигатель был разбит и своим ходом, выехать трейлер не мог. Народу же не столько много, чтобы многотонную махину вытолкать. Потом расспрошу подробности. По дороге подниматься удобнее и вышел к самой стене, возле которой увидел Ветра. В руках, обычное для него копье. Один из «соледобытчиков». Кивнув мне, посторонился и пропустил. За оградой можно перевести дух. Вот и грузовик виден. Затащили отдельно трейлер и кабину. Кабина вдалеке, а фургон ближе к ограде, накрыт длинными тонкими жердями, как огромный шалаш. Сверху листьями камыша. Девчонок не видно, как и остальных славян. Ограда с этой стороны — каменная стена, высотой более двух метров. За ней удобно прятаться, и теперь вся площадка простреливается только с дальней горы. Но до нее много километра два, так что маловероятно, что стрелять будут оттуда. Иду вдоль ограды. В углу из камней сложены ступени, так что можно подняться и выглядывать наружу. Поднялся на одно из возвышений. Здесь оказывается и бойницы приготовлены. То есть не нужно высовывать голову над стеной. Обзор из них правда не очень хороший, но осмотреться можно. Вокруг пока все спокойно. Замечаю, что наш автомобиль тоже перекатили, и он теперь стоит за грузовиком. На месте, где он стоял раньше — небольшое сооружение из камней. Не успел дойти до него, как за оградой послышался шум. Кто-то спорит. Подбегаю к ограде, прислушиваюсь — несколько человек угрожают Ветру и требуют пропустить. Автомат у меня взведен, поэтому приоткрыв калитку, выглядываю, выставив оружие. А вот и смутьяны пожаловали. Димка и незнакомый мне мужик, а вот третий — это сюрприз — Петька, муж Риты. Помнится, спокойный товарищ, что ему не хватало? Окружили Ветра, все с автоматами, не боятся человека с копьем. Мне стрелять неудобно. Ветр стоит перед калиткой, не давая им войти. Придется выходить. Выхожу, направив оружие на ребят. — Что надо? — Поговорить — теперь двое держат на мушке меня. Неожиданно Ветр выхватывает пистолет, взводит и направляет на одного из пришедших. — Положите оружие, только аккуратно и проходите. — Нас трое и сейчас от вас ошметки полетят! Кладите сами! — Петя, Дима, вы меня знаете. Я успею вас положить тоже. Ситуация накаляется. Ребята не замечают того, что видим мы с Ветром, за их спинами появились еще три человека. Все вооружены. Это Лена, Наташа и одна из женщин славянок. Через пару секунд у каждого из нападающих к затылку приставлен ствол. — Итак, ситуация поменялась. Или вы поднимаете руки, или стреляем. Девчата, на счет три стреляйте. Петя и Дима побледнели. Третий мужик покрылся потом. Им не хочется умирать. Зачем же тогда шли? — Раз… Руки трясутся, рискую конечно сильно. Они, конечно, лягут все, но меня успеют нашинковать свинцом. Неприятное ощущение. — Два… — Стойте! — Петя принял решение. — Не стреляйте, мы просто поговорить пришли. Поднимает руки, в правой автомат, но он уже смотрит дулом в небо. Оставшиеся два парня неохотно следуют его примеру. Быстро отбираем оружие и загоняем их за стену. Илена, славянская девушка прикрывает наше перемещение. Надо будет расспросить Наташу, откуда у наших предков такие навыки. За стеной, Ветр вяжет руки неудавшимся заговорщикам. Наташа обнимает меня, Лена держит на прицеле гостей. — Все хорошо — обращаюсь к Наташе. — Опять мы с тобой воюем. Пытаюсь пошутить, но девчонкам не смеха. — Вас трое или еще кто-то есть? — это уже к посетителям Молчат, насупились. Поговорить они пришли. Внезапно за стеной раздается шум, женский крик. Все опять хватаются за оружие. — Спокойно! Все в порядке — слышен из-за оград голос Илены. Выглядываю, вот так картина — из зарослей с правой стороны оврага идет Орена, толкая перед собой Ритку. По ссадинам на лице той, видно, что идет не добровольно. У Орены свой автомат и еще один за спиной. — Вот и вся семья в сборе. Здравствуй, Рита. — Да пошел, ты… На противоположной стороне оврага показался Добр. — Чисто — обращается к Наташе. — Значит всего четверо — размышляет Наташа вслух — хорошие гости, все с автоматами. Завели, связали и Маргариту. Теперь у стены сидят четверо насупившихся заговорщиков. — Ну что, объясните наконец, что здесь происходит? Молчат. — Петя, ты же хотел поговорить, говори! Но отвечает Рита — Ты зачем себе все добро захапал? Зачем столько жен держишь? — Рита, родная, тебе-то какая разница? Ты что пришла Петьке своему еще жену требовать? Отворачивается. — Объясни! Не пойму тебя. Ладно бы он сам хотел, но тебе ЗАЧЕМ? — Нам тоже в хозяйстве еще одни руки не помешают! — Круто. Ты хотела взять Петьке еще одну жену, только для того, чтобы она на вас пахала? — Ну на тебя же пашут! В золоте ходит перед людьми. — Ага. Наташа, Лена, отойдите пожалуйста дальше. Я хочу с этой мадам поговорить. Девчонки неохотно соглашаются и уходят. Без них Ритка распаляется еще больше. Начинаются оскорбления. Никакие вразумления не действуют. Вижу, что стоящая рядом Орена начинает поигрывать ножом. — Рита, ты несешь чушь. Даю тебе время на размышление. Но молча! Подзываю девчат и всех охранников. Только что подошедший Добр, поднялся на возвышение и из-за стены посматривает, что же вокруг. — Предложение такое. Не нравится мне такие расклады. Поэтому сейчас идем и разоружаем всех колхозников. Пора навести порядок. Орена останется здесь, покараулит наших гостей, незваных. А мы все вместе поговорим с соседями. Орена вопросительно смотрит на Наташу, та кивнула ей. Ритка опять возмущается. — Узурпаторы! — Орена, к тебе просьба. Если эта дама будет сильно выступать и оскорблять княгиню, можешь ей отрезать язык. Я вообще-то пошутил, думая, это заставит Ритку замолчать, но Орена с довольной улыбкой направилась к пленнице. Маргарита побледнела и плотно сжала губы. — Она рот закрыла! — ого у Орены оказывается, голос есть и неплохой. Странно, но я его слышу впервые. — А можно и через горло вырезать язык — это Наташа подала реплику. Все повернулись и посмотрели на нее. Замечаю, что удивление кроме меня выразила только Лена. У славянок на лице читается уважение, зато наши гости смотрят со страхом. — А что такое? Я по телевизору видела. В какой то передаче… для детей кажется, объясняли что такое колумбийский галстук. На горле, под подбородком, делают надрез и язык вытаскивают. Если аккуратно сделать, человек даже не умирает! Все повернулись и посмотрели на шею Маргариты. Даже связанные пленники и те рассматривают что-то на ней. От такого внимания Рите стало плохо. Она тихо начала подвывать. — Ладно, хватит! Рита, я вообще-то пошутил. Но ты видишь, что эта девушка, ее зовут Орена, она из славян и наш юмор понимает плохо. Поэтому не ругайся и сиди молча. Мы скоро придем и поговорим. А пока подумай над своим поведением. — Вас это тоже касается — это уже парням. Судя по их энергичным кивкам, они согласны. А судя по неприятному запаху, пошедшему от Риты, она восприняла все всерьез. Вшестером отправляемся поговорить с колхозниками. План довольно прост. Два человека идет по правому берегу ущелья и располагаются напротив поселка. Двое идут по левому берегу и поверив домики наверху, сверху контролируют лагерь колхозников. Двое идут прямо на лагерь. По правой стороне — Добр и Наташа, по левой Лена и Ветр. Я с Иленой прямо. Если будут проблемы — Наташа предупредительными выстрелами покажет, что лагерь под прицелом. — Главное аккуратнее. Справа никогда постов не было, в домиках сегодня было пусто, но проверяйте осторожно. Если что — тоже выстрелами обозначьте, что намерения серьезны. То, что славяне видели оружие, я не сомневался, но то, что они им владеют хорошо, стало новостью.

* * *

Возможно я неправ, когда говорю, что не боялся, действовал разумно, а боялись другие… Спустя много времени все кажется проще, а свои действия выглядят героическими. В реальной ситуации все сложнее и проще одновременно. Наверно характер такой — не сильно задумываться о риске, особенно неизбежном. Часто я старался не задумываться о том, что может этот поступок оказаться в жизни последним. Наверно и есть это самое русское «авось», присущее многим нашим людям. Разоружение колхозников прошло на удивление быстро и легко. Народ ожидал, чем же кончится поход заговорщиков и даже не думал о том, что к ним кто-то придет с такими же намерениями, расслабился. Выйдя к поселению под горой, я увидел своих бойцов, взявших под контроль правую и левую стороны ущелья. Девчонки показали, что все в порядке, наверху никого нет, и они контролируют лагерь. А далее, даже стрелять почти не пришлось. Просто громко вызвав народ на площадку перед палатками, и объявив им сложившуюся ситуацию, поставил их перед фактом и предложил сдать оружие. Оказавшийся в лагере Миша первым вытащил пистолет и положил на землю, за ним положил автомат Васильич. Ну а далее — дурной пример заразителен — сложили оружие все, у кого оно было. Повозмущался только Сергей, но я ему обещал вернуть, после разбора ситуации. Наташа осталась на своем берегу, а Лена со своим напарником спустились ко мне. Славяне быстро осмотрели лагерь, проверив вещи, вынесли оставшееся у людей оружие. После чего пришлось решать — а что же дальше? Дело в том, что определенного плана я не составлял, главным считал отобрать оружие и навести порядок. Но как? Отвлекали от раздумий приятные мысли — все мои меня поддержали. И девчонки и их охрана. А ведь проскакивала мысль — ну что девчата во мне нашли? Могут ведь вполне поддаться на чьи либо уговоры и послать подальше. Хорошо бы без пули вдогонку. Но сомневался зря. Даже стыдно немного. Теперь с колхозниками. Самое простое загрузить всех работой. Здесь два варианта. У обоих свои плюсы и минусы. Первое — полезная работа. Ее результаты будут нужны и пригодятся впоследствии. Недостаток — ее нужно выполнить хорошо. Если что либо не учесть, вся работа пойдет насмарку. Строения рушатся, урожай пропадает и так далее. Это приведет к недовольству работников. Второе — бесполезная работа. Главное, как ни делай её, все равно результат положительный. Но недостаток в том, что он никому не нужен. Поэтому просто выступил перед людьми, рассказал о своем семейном положении и объявил о введении диктатуры. Да, своей. О том, что буду наводить порядок. Попросил никого не уходить, а пока заняться наведением порядка в поселке в прямом смысле слова, и готовится к работе на благо общества. Старшим опять стал Васильич. Объявил, что все заговорщики пока живы. Но с ними буду разбираться отдельно. Над ними будет суд. Опять же мой. В качестве наблюдателя и охранника оставил Добра. Автомат в его руках говорил колхозникам, что все серьезно, и шутить не надо. Высказал Мише, что его задача быть возле машин — отправил опять заниматься их обследованием. С остальными вернулись в свой лагерь, захватив часть оружия. Пленные сидели там же где мы их и оставили. Орена встретила нас радостно. Посмотрел на Ритку и испугался — у нее во рту торчала красная тряпка. Неужели действительно язык Орена отрезала ей? Но бросившись к ней, понял, что это просто цветной кусок материи. Петя успокоил, правда рассказал, что Орена некоторое время сидела рядом с Ритой, и обняв её, что то шептала ей на ухо. Что говорила, Петя и другие ребята не слышали, но когда Ритка стала подвывать, охранница ей заткнула рот. Ни Рита ни Орена не признались о чем же говорили. Ритка отмолчалась, а славянка сказала «просто поболтали. О своем, о женском». Надо же! Или поговорки в древности мало отличались от современных или уже нахватались друг у друга. Заговорщиков допрашивали по одному. Решив, что при девчонках они могут что-либо не сказать хотел один их допросить, но девчата внесли рацпредложение. Каждый взял по одному пленнику и разговаривал с ним отдельно. Потом менялись и расспрашивали других. В конце концов каждый составил свою картину и мы их сопоставили. Выходило все слишком обычно. Первое время, после катастрофы, народ находился в шоке. Потом понемногу оправились и старались выжить. Внешние происшествия — поиски спасателей, война, разведка местности, отвлекали от безделья. Относительно удачное расположение — практически берег моря какое-то время доставляло удовольствие. Но все в итоге приедается. Попробуйте пожить пару месяцев на море, питаясь ежедневно шашлыками. Думаю, и месяц не каждый сможет выдержать. Вот и начали люди искать себе новые развлечения — интриги. Если мужчинам еще находилась работа и изредка они охотились, несли караул, то женщинам оставалось только «перемывать друг другу косточки» и интриговать против кого-либо. Как потом объяснял Док, это сидит в нашей крови. Даже животные всю свою жизнь занимаются внутренними интригами, постоянно выдвигая новых лидеров. Жизнь — это борьба за существование. Видимо, следуя этим инстинктам, и появилась группа людей, пожелавшая передела собственности и власти. Каким-то странным образом в этой группе женщины сумели подтолкнуть своих мужчин на выступление, и при этом сами мужчины ни в грош не поставили моих женщин, посчитав их просто «переходящим призом», лишенным своего мнения. То, что Наташа с Леной обучали свою охрану и навыкам владения огнестрельным оружием и многим современным способам ведения боя, осталось в тайне. Почти ото всех. Даже я не подозревал, что их туризм не просто совместные прогулки по берегу моря с рюкзаками. Они и дома занимались в спортивных секциях, многие из которых были скорее военно-спортивными клубами, организованные бывшими и действующими военными. Заметил это только Евгений. Но не столько от того, что сам армеец. Оказывается, он все-таки последовал своему же наставлению о многоженстве, и стал близко встречаться с … Иленой. Через некоторое время, наконец, решился впервые показать ей пистолет, и открыв рот увидел, что она довольно ловко с ним обращается. Дальше уже выпытал и остальное. Удивительно, но он не стал ругаться и сохранил все в тайне. Даже мне не рассказал. Так что у девчат уже была небольшая боеспособная армия. А перед отъездом Женя принес им оружие для всех. Что делать с захваченными заговорщиками было непонятно. Они клялись, что не хотели никого убивать, а меня тем более, но видно — скорее всего врут. Раз уж пошли на такое дело, а я вряд ли бы согласился просто уйти в сторону, то и автоматы они брали для применения. Посовещавшись, втроем (я, Наташа и Лена), решили с приговором повременить. Задержанные поступали для выполнения физических работ, для проживания в нашем лагере они должны были построить себе дома, запираемые снаружи. Вслух никто их не называл тюрьмой, но похоже наш новый мир не мог обойтись без них. Кстати и церковь уже построили. Так действуем прямо противоположно песне «мы церкви и тюрьмы сравняем с землей». Хотя кто его знает. Ровнять как раз таки пока нечего. С колхозниками поступили проще. Они оставались жить в своем коллективе, на свободе. Оружие полностью изымалось. Временно, для охраны, в колхозе будет постоянно кто-то из славян. Поэтому первоочередной задачей стала перевозка военного грузовика в наш лагерь. Возражающих не нашлось, поэтому приступили к прокладке дороги. Пришлось спрямить спуск из оврага в ущелье, к ручью. Вдоль ручья были убраны все препятствия и дальше весело, с «матерком» перетащили грузовик к нам. От тяжелой работы освободили только женщин, зато впрягли лошадей. Прошло настолько хорошо, что даже лебедкой не пришлось вытягивать. Васильич показал, где находятся еще два военных грузовика, перенесли все оружие и оттуда. Поскольку других глобальных работ не предвиделось, решил проложить полноценную дорогу в свой лагерь, минуя колхоз. Для этого пришлось расширить и выровнять спуск из другого оврага, напротив нашего. Получилось в итоге неплохо. От нашего городка шел спуск в первый овраг, где первоначально стоял грузовик. Далее дорога плавно опускалась в ущелье. Ручей в этом месте был неглубоким и переходили его вброд. Немного проехав по ущелью, подъезжали к подъему в другой овраг, налево, из него дорога выбиралась уже в долину. А там дорога раздваивалась. Вдоль ущелья можно было проехать в колхоз, а через долину выходили на старую дорогу между перевалом и поселком колхозников. В Колхоз можно было проехать и по дну ущелья, вдоль ручья.

* * *

Дороги это конечно громко сказано — просто расчищали проезд от кустарников, откатывали крупные камни, засыпали ямы. Но все равно стало лучше — телега проезжала нормально. Со временем даже появилась задумка устроить мост через ущелье, чтобы по оврагам не ездить вниз — вверх. Но для моста уже нужны были стройматериалы. Одними рабочими руками не обойдешься. Почему нечем было другим заняться? Я уже говорил, что по сути мы превратились в первобытных охотников и собирателей. Зверей водилось столько, что на первые годы можно было прожить только охотой. Вначале боялись, что быстро выбьем доступную дичь, но оказалось, что если бить зверей только для пищи, их поголовье уменьшается медленно. На хищников правило не распространялось и всех выбили в ближайшей округе в первые недели. Это привело к тому, что к нам стали подтягиваться стада из других мест, занимая место уничтожаемых нами. Были и курьёзные случаи — к нашим лагерям перекочевали несколько стай мелких обезьян. Мы их называли мартышками. Они в этих местах раньше явно не жили. Вокруг, в основном росли сосны, наверно не их пища. Да и водившиеся в округе леопарды наверно отлавливали отважившихся смельчаков прийти на разведку. После нашего появления в этом мире, несколько стай пришли поближе к лагерям, возле Портового. Вначале было интересно, обезьян подкармливали, с ними стали играть дети. Но после того, как они покусали нескольких человек, их попытались прогнать. Однако уже сьало поздно. Те все равно не уходили, им понравилось возле людей. Некоторые люди, все равно продолжали делиться пищей с попрошайничающими мартышками, а ели те охотно и мясо и рыбу, рылись в мусоре и объедках, устраивая за них драки с чайками. Но и стали они некоторой проблемой. Обезьяны воровали продукты из домов и хранилищ. Так что пришлось укреплять двери и запоры. Правда все равно люди относились к ним снисходительно и терпели такое соседство. Место хищников тоже не долго пустело, и вокруг поселков поселились другие хищники, помельче — шакалы и лисы, заменив волков и медведей. Несколько раз люди видели в лесу рысь. Из пригодных в пищу животных водились олени, свиньи, какие-то козы, много было зайцев. На птиц охотились мало, но зато их гнезда стали источником яиц. Занималась этим в основном детвора. Рыбу ловили в море, но ловилась она не очень хорошо. Расчет был на запуск в эксплуатацию корабля. Сетей наготовили много, но с берега рыба ловилась неважно. Пытались использовать надувные матрасы и плоты, но тут подстерегла другая беда — вдоль берега шло несколько сильных течений, и только по счастливой случайности никого не унесло в море.

Глава 10. Несколько ранее. Бывший Таманский полуостров

— Ну и как думаешь, придет? — Если не дурак — придет. — А если дурак? — Тогда и не стоит с ним переговоры вести. Дима и Сергей Андреевич находились на краю поляны, спрятавшись за дерево. Теперь они заметили немецкого офицера и того солдата, которого захватили, а потом отпустили с предложением переговоров. Как и было им предложено, немцы шли вдвоем. Винтовок с собой не было. И у Димы и у старшины тоже — только пистолеты. Поляна находилась на нейтральной территории, ближе к нашим. Конечно все бойцы, были настороже и контролировали подходы к ней, на случай если немцы решат воспользоваться ситуацией. Сергей не сомневался, что и фашисты держат подходы к поляне под прицелом. А вот сама поляна была удобна тем, что не простреливалась ни с чьих позиций. И переговорщики были избавлены от того, что у кого-нибудь из их бойцов сдадут нервы. Вот и момент встречи. Первым из-за деревьев выглянул рядовой, увидел Диму, кивки головой друг другу и все четверо идут навстречу друг другу. В голове Димы мелькнула мысль «какой-то дешевый вестерн», судя по ухмылке немецкого офицера, тот тоже подумал об этом. Но руки на кобуре никто не держал. Поляну пересекали несколько поваленных давно стволов и старшина с немецким офицером сели напротив друг друга. Дима и немецкий солдат тем временем проверили — не скрывается ли кто за деревьями. Никого не обнаружив Дима присоединился к Сергею, который неотрывно смотрел в глаза немцу. Тот отвечал тем же. Подождав, пока сядет солдат, Дима решил прервать игру в гляделки. — Курт, переводи. — имя солдата он запомнил. — Первое. Просьба не дергаться, чтобы вы здесь не услышали. Мы пообещали, что отпустим отсюда вас, значит выполним слово. Если информация будет для вас слишком шокирующей, лучше потерпите и обдумайте ее в своем лагере. Время у вас будет. Согласны? Лейтенант, дослушав перевод, согласно кивнул. Он уже не смотрел в глаза старшине, но к переводчику тоже не поворачивался, держал под контролем красноармейцев. — Хорошо, тогда начнем. Главное. Война уже закончилась. Закончилась давно. Германия проиграла и капитулировала. Немецкие войска давно уже ушли в Германию. Дима посмотрел на замолчавшего переводчика, тот не решался переводить далее второй фразы и сидел с открытым ртом. Даже лейтенант не выдержал и повернулся к нему. — «Что он сказал?» — Не могу повторить. — Говори! — Они говорят, что мы проиграли войну и наши войска ушли домой. Ганс замахнулся на своего солдата. — Ты что несешь? — но тут же остановился. Русские молча сидели и не хватались за оружие. — Как это могло случиться? — Слушайте дальше. Только Курт, не выпендривайся, переводи. Пусть думает офицер. Не выпендривайся — значит делай, что положено. Лейтенант выслушал этот перевод, играя желваками, но продолжал сидеть. — Хорошо, что вы сидите, теперь дальше. Мы не знаем, что точно случилось, но все мы попали в какую-то заморозку и очнулись в будущем. Сейчас не 1942-й год и даже не 2010-й, в котором я жил до попадания сюда. А примерно трехтысячный. Несмотря на удивление, Курт переводил все подряд. Лейтенанта похоже удивить после слов о поражении, трудно или он не верил, но слушал спокойно. — Здесь, на побережье живут только русские. Нас много. Но мы подозреваем, что в Европе и остальном мире людей совсем не осталось. Лейтенант заговорил — Вы мне хотите пересказать Уэлса? Фантастику я читал и эти сказки слышал. Вступил в разговор старшина. — Это не сказки. А быль. Ты что, не видел, <вырезано цензурой>, что нет никого вокруг? Твою налево, я шел по твоим следам, мы прошли Новороссийск, ты видел город или хотя бы развалины? А впереди вместо Анапы плавни! Короче наши предложения такие. Вы все равно окружены и кроме болота у вас другого выхода нет. Мы вас всех положим здесь, чего бы это нам не стоило. Сзади нас подпирает целый батальон. Поэтому предлагаем вам следующее: мы вам оставляем почти все винтовки, кроме трех. Хватит вам этого. Отдаете пулемет, гранаты и часть патронов. После чего можете спокойно уходить на север и топать хоть в свою Германию. Если захотите жить рядом, то будете говорить с нашим руководством, но тогда сдаете все оружие. Мы гарантируем жизнь. Что из оружия будет вам возвращено — решит руководство. Я все сказал. Немец молчал. Видно было, что он сдерживает ярость, но руки к оружию не тянул. Дима продолжил. — Я понимаю, что вы можете не верить. Старшина вам обрисовал наши предложения. Это максимальная уступка. Больше мы не сдадим. Но расскажу следующее. На земле действительно осталось мало людей. Возможно вы вообще последние немцы. Хотите умереть здесь — умирайте. Русских здесь много, мы выживем. Дикари, которых вы гнали перед собой, убили мою семью, поэтому мне лично терять нечего и я буду с вами биться на смерть. А в доказательство покажу только вот что. Он достал свой сотовый телефон. На счастье Дмитрия аккумулятор еще не разрядился, а ролик, которым он убедил старшину он бы ни за что на свете теперь не стер. Ведь там была его погибшая жена. Он включил видеопросмотр и протянул аппарат немцам. Те удивленно смотрели на небольшой экранчик, где красивая девушка на фоне европейских или американских улиц смеялась, что-то говорила в камеру, рассказывала о перспективах. Курт не переводил, он был в шоке, ему не показали это чудо раньше. А лейтенант даже не требовал перевода. Старшина положил руку на плечо Дмитрию и сжал его — «держись». Немец молча, вернул телефон, переживший ранее руки дикарей, которые к счастью не сломали непонятную штуку. Они приняли ее за украшение и просто отобрали и спрятали. Когда Дима нашел его после освобождения, проверил работоспособность именно на этом ролике. После чего просто взял нож и пошел резать, пока его не скрутили свои же. До встречи со старшиной он не решался включать телефон и посмотреть ролик еще раз. Но теперь был уверен, что будет смотреть его пока, не посадит батарею. Но воспринял он все это уже спокойнее. — Это портативный кинотеатр? — Ганс решился наконец сказать хоть что-то. — Не только. Это и радиопередатчик и радиоприемник и много еще что. Дима вызвал калькулятор и протянул его опять немцу. — Жми на экран только осторожно, не проткни. Лейтенант попробовал несколько простых действий. Это было поразительно — при нажатии появлялись те цифры, которые он выбирал. В руках он держал счетную машину! Дима отобрал свой телефон, немец не сопротивлялся. Опять вступил в разговор старшина. — Вы видите — мы вас не обманываем. Поэтому даем время подумать — три часа. А сейчас идите. Если через три часа ответа не будет — считаем, что отказались, начинаем на вас охоту. Если увидим, что пытаетесь уйти — то же самое, открываем огонь. Условия вам предложили хорошие, соглашайтесь. Диму никто не уполномочивал вести переговоры от имени поселенцев, но он решил опередить события. — Старшина прав. Я посоветую вам сразу составить список ваших людей с указанием профессий. Возможно, мы сможем вам предложить хорошие условия найма. Немцы ушли не оглядываясь. То ли шок от услышанного был силен, то ли просто поверили, что в спину им не выстрелят и три часа у них есть.

* * *

Вернувшись к своим, Ганс первым делом усилил посты с этой стороны, оставив со стороны болота всего одного солдата. После чего созвал оставшихся солдат к себе и задумался — а что же им говорить. Хорошо, хоть Курт молчал и на все вопросы товарищей кивал на него, мол ждите офицер все расскажет. Все напряженно смотрели на него. Наконец он произнес всего несколько фраз. — Курт, перепиши всех наших солдат. Опроси, кто кем был в мирной жизни, даты рождения и когда призван. Еще одного солдата заставил точно пересчитать все боеприпасы. Но постов со стороны красных не ослабил.

Глава 11

— А ты еще кто такой?!!! Мой голос чуть не сорвался в крик. Внезапно выскочивший на меня из зарослей мужик сам не ожидал встречи и тоже пораженно замер. Разделяло нас несколько метров, но у него в руках было нечто вроде копья, а моя рука лежала на автомате, и я машинально снял его с предохранителя. Мужик сглотнул слюну, глядя то на меня, то на автомат. Он тоже не рассчитывал наткнуться на меня, встреча стала сюрпризом и для него. Одет он довольно странно. Вместо рубашки, какая-то хламида, сотканная из травы. На ногах что-то вроде мокасин — меховой верх, и деревянная подошва. Но вполне современные джинсы выдавали в нем нашего человека. — Дернешься — буду стрелять. Не убью, но покалечу. Давай-ка медленно ложи свое копье и что там у тебя за спиной. Судя по тому, что он начал выполнять мои указания, русский язык понимает. Возможно кто-то из неприсоединившихся, кого я еще не знаю? Но с ними договоренность, что с этой стороны к нашему лагерю они не подходят. Да и несмотря на наши, тоже экстравагантные наряды, одевались и обувались у нас получше. Как же его прозевали охранники? Хотя до стены еще далеко, но никакого сигнала тревоги я не слышал. А засекали они обычно всех, кто приближается на более дальних рубежах. — Кто ты такой? — Иван… Сергеевич. — Хорошо. Ваня. Что ты здесь делаешь? — Гуляю. — Один? — Один. Я посмотрел в ложбинку из которой он выбрался. Вся заросла кустами и скрыться там легко. Сзади слышу голос Добра. — Это я, боярин. Что случилось? — Да вот гость пришел. Незваный. Свистни нашим. — Они ведают. После слова «боярин» нахмурился не только я, но и пришелец. — Ваня, еще раз спрашиваю — ты один? Я ведь не полезу в эту яму проверять, просто выстрелю туда. Точно один? Согласно кивает, но вижу, после слова выстрелю, дернулся — боится. Ну, что же я предупреждал. Стрелять в яму не стал, вдруг и попаду в невинного, взял прицел повыше. Жму на курок, а сам смотрю на реакцию Ивана. Бамц! Вот блин, не учел, что кругом же камни и пуля с визгом срикошетировала от одного из них. Мы все невольно пригнулись, а из ямы раздался вопль «А.а.а. а!» Реакция на это была у всех разной. Добр бросился в сторону ямы, обходя ее справа. Ваня стал испугано поворачиваться в ту сторону, а я решил повторить виденный когда-то трюк майора и оглушить гостя. Быстро развернул автомат и прикладом попытался ударить пришельца. То ли удар слабее, то ли неточен, но оглушить не получилось, теперь орал и Иван Сергеевич, второй удар, крик еще громче. Добр бросился ко мне на помощи и вместе мы свалили его и начали вязать. — Добр, проверь, кто там — я довяжу сам. Ваня и не сопротивлялся. К тому моменту, как я закончил, из кустов Добр стал вытаскивать еще одного человека. О, это же девушка в примерно такой же одежде как и Ваня, только у нее и юбка из такой же травы соткана. Все ее правое плечо было в крови. Невероятно. Представив путь пули, я сильно удивился. Специально захочешь — так не попадешь. Девчонка сидела в углублении, за камнями и стреляй я прямо вниз — не попал бы точно. А так. — Ты что идиот, Ваня? Зачем подставил девушку? Спрашивал же! Ваня попытался огрызаться, но я замахнулся на него прикладом и он замолчал. — Добр, там еще кто-нибудь есть? — Никого. Девушка начала терять сознание. Быстро положили ее на живот — ранение в спину. Разрезаю ножом ее одежду. Под травяной рубашкой еще одна, из довольно тонкой белой материи, но некогда думать о сохранности одежды — режу и ее. Входное отверстие в районе лопатки. Выходного нет, значит пуля в теле. Оглядываюсь — появились зрители. Кто-то из колхозников. Кричу- «бегом за аптечкой!» — успеваю заметить, что выполняют. Двое побежали в наш лагерь, он рядом. Сам же пока пытаюсь задержать кровотечение, используя одежду раненой. Добр тем временем начинает опять уходить вправо, контролируя подходы к лагерю. «Грамотно». Прибежали с аптечкой. Меня оттолкнули и две женщины начинают обрабатывать рану, и перевязывать. Спрашиваю у них — «знаете этих?» Пожимают плечами — «Впервые видим». На всякий случай тоже взял автомат на изготовку выговаривая Ивану рассматриваю его оружие. Краем глаза слежу за окрестностями. «Надо все таки расчистить местность вокруг. Слишком легко подобрались.» Размышляя, вспоминаю: — Надо было доктора вызвать. — Догадались сами, побежал Петька вызывать. — Ты девонька, главное не умирай, док спасет тебя, потерпи! — вторая причитает над раненой. Минут через двадцать послышались вдалеке выстрелы. Несколько автоматных, одиночными стреляют. Наши? Заставляю пригнуться пленного и женщин. Но они, шикнув на меня, вдвоем уносят раненую в лагерь. Пленный тоже смотрит в ту сторону, где стреляли. Это недалеко от лагеря. Приблизительно оттуда могли прийти и эти. Прошло еще минут десять — слышен шум, много голосов, но кричат наши. — Это мы. Выходим! — Голос Лены. Вскоре показалось странная процессия — человек двадцать идет озираясь назад, с поднятыми руками. Их ведут Лена, Орена и Ветр. Все трое с автоматами на перевес, покрикивая на толпу арестованных. Сзади метрах в пятидесяти показалась и Илена — она идет почти задом, контролируя тыл. «Молодцы, тактику соблюдают!» Оглядываюсь — сзади нас тоже толпа, прибежал почти весь колхоз. Все удивленно смотрят на новых людей. Никто из них нам незнаком. Одеты они примерно также как и Иван Сергеевич с раненой девушкой. Почти одни мужчины. Пересчитал — шестнадцать человек, из них только три женщины. Остальные мужчины. Разного возраста. — Заставили их поднять связанного пленника и всех повели к лагерю. С этой стороны входа в лагерь нет, но мы и не собираемся пока их заводить вовнутрь. Пусть посидят под стеной. Она здесь из камня. Мало того, место, где находится лагерь — на возвышении, так что и естественное препятствие еще есть. Пришедшие удивленно разглядывают наш лагерь. С этого места видна только стена и мачта с флагом. А какой еще может быть флаг? Триколор висит. Нашли несколько штук в вещах людей. Хотели сперва женщины на одежду пустить их, но не дали. Пусть будет и в этом мире у нас флаг. Один из них теперь реет над нашим лагерем. — Ну и что с вами делать прикажете? — А вы кто такие, товарищи? — Обращается к нам из пришедших самый смелый. Нет не до сорока лет всем. На вид спрашивающему лет пятьдесят минимум. А то и все шестьдесят. Такой дедок с хорошей бородой. Вообще среди приведенных мужчин — бороды у большинства. В отличии от наших, где почти все бреются. Даже славяне в подражание нам стали бриться. Кроме священника. Толпа колхозников с интересом смотрит на бесплатное представление. — Добр, иди в лагерь, присмотри за той стороной. Илена — ты с моря прикрой. Осматриваю колхозников. — Серега — давай с левой стороны. Добр с Иленой пошли. Пошел и Серега, но недовольно бурчит — «чем, я типа хером что ли буду стрелять?» Да, наверно придется опять раздавать оружие. Слишком много народу шляется незнакомого вокруг. Подходит Наташа, встретившись с Серегой, передает тому пистолет. О чем-то перебросились парой слов. Усаживаем вновь прибывших под стеной, контролируя их. Ветр уходит, забрав с собой пару колхозников, его послала куда-то Лена. Смотрю вопросительно, она кивает — «все нормально». Вчетвером держим всех под прицелом, но народ ведет себя не агрессивно. Рассматривают нас. Нарушаю идиллию опять. — Давайте знакомиться. Кто же вы такие будете? Вот ты дедуля, иди поближе. Вместо знакомства, начинается шушуканье. Пришедшей толпе Иван Сергеевич рассказал о происшествии, и теперь новость передают друг другу. — Уважаемый — обращаясь ко мне, встает сразу несколько человек. Увидев, что мы напряглись — поднимают руки, ладонями вперед, мол все в порядке. — Что? — Что с Леной? На мой недоуменный взгляд поясняют: — Девушка, которая была с Иваном. — Она ранено, тяжело. Кровь остановили, ее перенесли в наш лагерь — показываю на забор — скоро прибудет наш доктор. — Среди нас есть врачи, пустите нас, мы её осмотрим. — Что за врачи? — рвутся идти трое. — Я и вот он — Владимир, и этого пустите — это ее парень, Владислав. — А ты? И врачи какие? — Я, Игорь, терапевт, Владимир — детский врач. Есть еще стоматолог, но он дома. — Подождите, сейчас подойдут наши люди. — тихо спрашиваю у Лены, куда она отправила Ветра. «забрать их оружие, оно там осталось, где мы их взяли, заодно проверят не остался ли кто еще» Пришедшие заволновались — обещают вести тихо «сами присмотрим за теми, кто бузить будет». Мои девчонки кивают мне — иди, сами присмотрим. Повел троицу в лагерь. Оказывается, раненую тоже Леной зовут, вижу, что ее уложили под навесом, рядом с трейлером, возле нее суетятся две женщины. Троица чуть ли не бегом кинулась к ним, не обращая ни на что вокруг. — Стоять! Рита, давай воды и мыло из НЗ, а вы что доктора, с грязными руками собрались смотреть? Буркнув что-то невразумительное, моют руки, только Влад все равно подбежал к девушке и что-то причитая гладит ее по голове. Теперь уже доктора на него рыкнули и отогнали, Лена без сознания, Игорь с Владимиром осторожно ее поворачивают, смотрят, пробуют пульс. «О! У них всех наручные часы!» Только сейчас заметил. В наше время наручные часы стали редкостью и мало кто носил их. Все привыкли к сотовым телефонам, как к часам. Вот и вышло, что наручные часы, в момент переноса, оказались у единиц. Ритка крутилась рядом и даже стала командовала. Эта женщина наверно в любой обстановке выживет и попытается в лидеры выйти. Буквально несколько дней назад, она хотела силой взять власть над нами, попала в плен, но освоилась быстро и в нашем лагере даже пытается всех «строить». Сбылась ее мечта, попав в заключение? Мне приходилось частенько одергивать ее. Умолкала она только при девчонках и очень сильно боялась Орены. При ее появлении вела себя «ниже травы», чему доволен был ее муж. Зато при их отсутствии, ее даже Ветр с Добром стали побаиваться. Вот и сейчас, плотно занялась пришедшими, не забывая покрикивать и на своих. Доктора и Влад не очень понимая нашу иерархию терпели, хотя и морщились. — Пуля внутри. Крови потеряла много, но пока стабильна. Сколько времени вашему доктору надо, чтобы добраться сюда? — Если поспешит. Часа через четыре будет. — Должны успеть. Игорь, с которым я разговаривал стал оглядываться вокруг, рассматривая обстановку. Долго смотрел на лошадей, потом на флаг. Вдруг засмеялся и сказал: — А флаг то у вас — неправильный! Все, кто стоял рядом посмотрели наверх. «Что там неправильно?» Я было подумал, что вверх ногами висит, но нет — нормально. — Чем же он неправильный? — А белая полоса должна быть посередине! — С какого? — Ну это же у вас белогвардейский флаг! Что-то он несет ерунду. — Почему белогвардейский, обычный флаг России! — Ну, России, дореволюционный, но полосы неправильно! Тут вмешалась Ритка: — А ну скажи какое число сегодня? — тридцатое сентября <проверить позже>. — А год какой? — Как это какой? Семьдесят девятый! — Тысяча девятьсот семьдесят девятый? — решил я все-таки уточнить. — Ну да, — Игорь смотрел непонимающе на нас. — Так, еще идиотов прибавилось — Ритка раздраженно плюнула и отошла на несколько шагов. Игорь смотрел удивленно. — Что с вами? У нас в лагере есть и психиатр. Он не пришел с нами, но мы можем в следующий раз привести — он с вами поговорит. — А где ваш лагерь? — Километров сто южнее. — Давай рассказывай, что вы тут такой толпой делаете вдали от своего лагеря? — На помощь шли. — Кому? — Колхозу имени двадцатого партсъезда. Я повернулся и продолжил, глядя на Ритку — Какого, какого съезда? Она вроде как только что отошла, но опять стояла рядом и прислушивалась к разговору. — Я ничего не знаю! Это не я! — резко заявила. — Д. вадцато…го — медленно проговорил Игорь. К разговору уже прислушивались все, кроме Влада, который сидел рядом с подругой, держа ее за руку. — А ну, еще подробнее, Игорек. Выдержав паузу, и только после кивка Владимира тот рассказал, что их лагерь находился недалеко от Сочи, а несколько дней назад один из мальчишек, забравшись повыше в горы, пытался поймать что-нибудь из радиопередач и случайно услышал в эфире зов о помощи. Такое событие переполошило весь лагерь людей, попавших сюда, видимо в один день с нами. Еще бы два месяца практически никого не видели. Радио молчало и вдруг — радиопередача! На гору взбежало чуть ли не все население лагеря, стали спорить. В конце концов догадались послушать одного радиолюбителя, который быстро сообразил, как определить направление сигнала. Передача шла в диапазоне УКВ, и путем перемещения по горе засекли направление сигнала. Только вот содержание передачи было необычным. Женский голос взывал о помощи, рассказывая, как на мирный колхоз, имени двадцатого партсъезда напали злые люди, варвары. Они хотят всех поработить и убить. «Люди на помощь!». Самое удивительное для меня, что все единодушно высказались за оказание помощи и на следующий день способные к походу дружно выступили. Плохо только то, что радиопередача прервалась в тот же день и они не могли в пути корректировать направление. Пять дней они шли в нашу сторону, пытаясь выдержать направление и проверяя окрестности маршрута. Наш лагерь — это первые люди встретившиеся им на пути. Ну что за колхоз и кто такие варвары я догадался. Вот только кто призывал на помощь? И причем тут двадцатый съезд? Стоп. Димкина жена. Ее не было здесь, и в колхозе ее не видел. — Дима, это твоя что ли радиохулиганством занимается? Димка смущенно молчит. Вот же, раскаялись называется. Не выдали еще одного заговорщика! — А кстати где она? Теперь заволновался Димка. — Как где? Что в колхозе ее нет? — Не видел. В разговор вступил Игорь. — Извините, что вмешиваюсь, но может быть объясните, что за колхоз и кто такие варвары и кого поработили и убили? Вы отбились от них? — Ну с этим проще. Варвар, это так понимаю я. А порабощенные и убитые вот они — кивнул на Ритку и Диму. — Не понял. А чего она тут командует тогда? — А это Орены сейчас нет дома. Судя по выражению лиц Владимира и Игоря, они наверно подумали что психиатр и мне нужен. — Игорь, а как ваши, те кто дома остались, ну в смысле в лагере — не волнуются? — Они понимали важность похода. Да и на третий день мы двоих отправили обратно, сказать, что задерживаемся. Но может объяснишь? — Хорошо, только расскажу всем, чтобы потом не повторяться. Пошли к вашим. Дав наказание Владу, следить за пульсом его девушки, мы вышли за стену. Здесь стало оживленнее, по сравнению с моментом, когда я уходил, народ уже расслабился и что-то обсуждал. К нам подскочил молодой паренек. — Игорь Кириллович! Представляете мы в двадцать первом веке! Игорь с Владимиром переглянулись. — Заразное место. Похоже, и наши начали сходить с ума. Я взглянул на девчонок, Наташа пожала плечами. «Ну, рассказала.» Пришлось говорить речь. Поблагодарив людей за то, что откликнулись на зов о помощи, вкратце описал им ситуацию, как мы ее представляли себе. Теперь кто-то молча стоял с открытым ртом, кто-то гомонил, обсуждая новость. Игорь проговорил: — А мы тех чудиков посчитали сумасшедшими. — Каких? — Да с месяц назад наши наткнулись на странную парочку — оборванцы. Пока шли к лагерю, делились, какие тяготы им пришлось перенести, все Бога вспоминали. А как увидели наш флаг. Да, у нас красный флаг висит! Начали орать, мол красные прорвались, и убежали. Чуть было не убили одного нашего парня. Мы потом их больше не видели, хотя километров на сорок в округе ходим регулярно. Теперь я думаю, что они не сумасшедшие. К вам не приходили? — Пока не слышал о таких. Разговорились о том как попали в эти места. Ситуация похожа на нашу, только этим людям повезло меньше — стояли «диким» лагерем, отдыхали. Внезапно показалось сошел сель, большую часть машин вынесло в море и она утонула. Часть людей погибла, но большинство спаслись. Странно, что никаких следов этого стихийного бедствия потом не обнаружили. Кругом чистая трава, никакой грязи. Вот только большинство машин оказалось на дне и на большой глубине, больше двадцати метров. Достать не получилось. Потом ждали помощь, посылали за ней, вернулись все, но не нашли никаких городов поблизости. Что произошло они не понимали, разумных версий не было, считали что катастрофа просто поглотила города. Думали, ядерная война произошла, пока они отдыхали на море. Двинуться все не могли, так как часть людей не способна была к длительному походу. Постепенно стали осваивать местность. Охотились, рыбу ловили. «С голоду не помрешь, дичи вокруг полно». Огнестрельного оружия с собой не оказалось, но копья, луки и просто ловчие ямы не оставляли их без добычи. Узнав, что мы из двадцать первого века, поначалу не верили. Но доказательств у нас много. Молодой парень, который восторгался, попросился посмотреть наш лагерь. Мой автомобиль его привлек, правда я долго не мог понять о какой антигравитационной подушке он спрашивает. — Ну как же, ваш автомобиль же летает? — А вон ты о чем. Ты знаешь, когда мы летели с горы, во время землетрясения, приземлились довольно мягко, так что наверно какая-то антигравитационная подушка там есть. Хм… Кстати, а почему не сработала подушка безопасности? Удары были сильные. — А почему у вас обычные автоматы? — А какие должны быть? — Как какие? Бластеры! Пришлось долго объяснять, что нет никаких летающих автомобилей, бластеров и человечество так дальше орбиты в космос не продвинулось. Даже полеты на Луну многие считают мистификацией. Разочарование на лице читалось явственно.

Глава 12

Когда появился Док, все наконец облегченно вздохнули. Но он прибыл не один. С ним появилась большая толпа народу. Если точнее, то первым прискакал Евгений с тремя вооруженными ребятами. Майор быстро оценил обстановку и подошел ко мне, договориться о дальнейшем. Надо сказать, что к этому времени народ уже освоился и перезнакомился. Они поняли, что им не угрожает неволя. Да и как объяснили мне позже, они восприняли наших людей с оружием, говорящих по-русски, как представителей власти и поэтому никакого сопротивления не оказали. Хотя я со своими старался держать все под контролем, но люди уже перемешались и оживленно общались между собой. Я успел только вкратце рассказать о произошедшем, как показался караван университета. Да, наш доктор притащил с собой всех студентов. Я не говорил еще про университет? Тогда немного о нем. В создании его есть и моя заслуга и идея! На самом деле университет — это просто громкое название, но так как мы последние (или первые) люди в этом мире, то решили не мелочиться. Еще на собрании совет принял решение об образовании. И в первую очередь — медицинском. Читать и писать умели практически все наши, даже дети. Для славян при церкви организовывали школу. В первую очередь научить писать и читать. А для нас на первое место вышла медицина. Фактически Дима Григорьев был нашим единственным врачом. И очень хорошим врачом. Но это и представляло опасность, вдруг с ним что-то случиться, да и тяжело ему одному, ведь планировалось увеличение народа. Поэтому решили, что он берется за обучение медицине. По плану, Дима начал с всеобщего обучения азам. Он группам людей рассказывал о переломах, спасении утонувших и так далее. Как сказал Васильич — в советские времена так учили всех и называли это «гражданской обороной». Так это или нет, но на этом этапе Дима отбирал себе будущих студентов. Затем из них должны получиться санитары и врачи. Кто выдержит полное обучение — будет врачом. К концу первого месяца у него образовался костяк будущих студентов. Вот всех он и притащил с собой. Одной из студенток была моя жена, Людмила. Но поздороваться нам удалось только издалека. Все кругом суетились, Док распоряжался. Быстро умывшись с дороги, все они отправились осматривать раненую. Меня и других наблюдателей, Дима отогнал, смотреть издалека. Своих коллег из пришедших, сперва тоже погнал. Но когда они объяснили, кто такие разрешил остаться. Во время осмотра и операции что-то им недовольно говорил, но я не понял сути. Закончив оперировать девушку, стал осматривать, ударенного мной, Ивана Сергеевича. В этот момент я подошел поближе. — Эх, ваше благородие, тебе бы все по морде бить! Девчонку чуть не застрелил, этого избил, что ты за человек? — Дима, ты не гони. С девчонкой случайно получилось, ее Ваня сам подставил под пулю. Вот за это он и получил. Хотя я не хотел его бить, просто так вышло. — Все у тебя случайно, а мне потом пули доставать из людей! — Какие пули? Одна должна быть! — У этой одна, у другой одна. Ты у своей Орены спроси, откуда у нее шрам? — Дима, что за наезды? Во первых Орена — не моя! И я ее никогда раздетой не видел, так что не знаю о каких шрамах речь. Во вторых, ты что решил еще один бунт устроить? Не слышал, что с этими бунтовщиками стало? — Да, слышал, слышал, грозен ты, боярин. — смеется. Я немного отвлекся и обратил внимание что творится вокруг. Иван Сергеевич, несмотря на то, что действия доктора по обработке его ран, причиняли боль, выглядел довольным. Еще бы — его обидчика распекают. Жена жестами показывала — иди, иди отсюда, не спорь с ним. Потом мол разберемся. Ритка, крутившаяся рядом делала вид, что с интересом все слушает. Часть студентов увлеченно следили за работой Дока, а некоторые смотрели сочувственно на меня. Махнув рукой, я решил пока отойти. Люда подбежала и, поцеловав, подтолкнула в спину — «Иди, все будет в порядке, потом поговорим». Все вновь прибывшие, разместились за забором нашего лагеря, как сказал мне по дороге Добр — «в посаде». Когда я вышел к ним, застал картину живого общения. Вот только не понравилось, что возле моих девчат крутились молодые парни, из советских, которые явно пытались их охмурить, рассказывая разные байки. Молодежь во все времена одинаковая и ребята пытались соблазнить девчонок. В другой раз я может быть и сам вступил в разговор, но еще под впечатлением выволочки от Дока, просто отозвал Лену с Наташей в сторону и стал им выговаривать. Девчата повели себя по-разному. Лене явно понравилось, что я их ревную. Наташа напротив, была недовольна. «За кого ты нас принимаешь?» «Что мы совсем дурные?» Ребята быстро переключились на оставшуюся Орену. Та не решилась подойти к нам, глядя на наши споры, и поглядывая на нас, продолжала общаться с приезжими. Наши «разборки» закончились, и обнимая девушек, я стал прислушиваться к спору. — А я вот из твоего автомата с пятидесяти метров в зайца попаду! — это один из парней. — Ну и что. Я с пятидесяти метров козлу яйца отстрелю! Не повредив остальное! — это Орена. Я с удивлением посмотрел на Наташу — та смущенно отвернулась. Так… Блин! Что там Орене сказал кто-то из ребят, но увидев, что она снимает с плеча свой автомат, меня как будто подхлестнуло, и я бросился к ней. Вовремя! Я успел схватить автомат за цевье и поднять ствол вверх, пуля ушла в небо. Орена не стала вырывать автомат, наоборот она его отпустила, и он остался у меня в руках. А она, освободившись от него, одним движением выхватила нож и попыталась рвануться вперед. Бросив автомат, я успел схватить ее сзади, ниже плеч, прижимая заодно руки к корпусу. «Ого, силища!» На вид Орена была не крупнее моих девчат, да и телосложением не отличалась, но я ее еле удерживал. Она все проделала как бы одним действием, сброс автомата, выхватывание ножа. Даже не смотрела в мою сторону. Но я считаю, что она знала, что сзади ее схватил я, и удержал ее только потому, что она сама позволила это сделать. Будь это кто-то чужой, легко бы вырвалась. И не уверен, что не поздоровится тому, кто решится так схватить ее сзади. Лена с Наташей быстро сообразили прийти на помощь и держали под прицелом разом умолкнувших парней. Сзади встал Добр, прикрывая нас, но уже со стороны лагеря бежал народ, выстрел услышали. Я пытался успокоить Орену, прижимал ее к себе и гладил по голове, что-то говоря. Она уже немного расслабилась, но смотрела на того парня волком и нож все еще был у нее. Оглянувшись назад, столкнулся взглядом с Доком, который покачивал головой «ну и ну». Да, теперь наверно не переубедишь, в его заблуждениях. Все верно. Я стою, обнимаю Орену, утверждая, что ничего между нами нет. Опять стреляли. И наверняка опять я. Ну и черт с ним. Подошедший Евгений аккуратно взял у девушки нож и вложил ей же в ножны на поясе. Быстро спросил, что случилось? — Вон тот. Он меня оскорбил. Я его должна убить! — Так спокойно, мы сейчас во всем разберемся. Васька, уведи ее пока в лагерь. По дороге ко мне присоединяется Люда, и мы уже вдвоем довели девушку, присели на лавку. Тут же рядом и Добр нарисовался. — Добр, извини, я не знаю, но Орена твоя жена или Ветра? Добр удивленно посмотрел на меня. — Она вой. — И что? Да и не воет она. Так чья? — Она, женщина-вой — воин по вашему. Женщины вои не выходят замуж. — Не понял. Подробнее давай. Рядом опять собралась кучка народу. Орена молчит, но прислушивается к разговору. — Они живут в степях, одни женщины. Иногда поступают на службу к князьям, в свите княгинь обычно. Хорошо воюют. Замуж не выходят никогда. — Хм… А как же дети? — Детей рожают, но она сама должна выбрать себе мужчину. — Что-то странное, но мальчики то тоже рождаются. В голове начало что-то складываться. — Подожди, подожди… Амазонки! — Какие амазонки? — Удивлен не только добр, но и сама Орена. — Ну, Орена, вы себя называете амазонками? — Нет, а кто это? — Ну такие женщины, воительницы, они в древности жили. Они еще себе одну грудь отрезали. — Зачем? — Орена удивленно-испугано смотрит на меня. — Так говорят удобнее из лука стрелять. — Что за чушь? И так удобно. — Подожди, а мальчиков то куда деваете? Убиваете? — Ты что, зачем убивать? Мальчиков отдают отцу ребенка, в его семью… Хотя такие сказки сказывали, что раньше могли и убить. Круто. Вот это новости. Но амазонки же исчезли еще до новой эры. Хотя жили они примерно в этих районах, вокруг Азовского моря. Я даже не знал, что более удивительно, то что встретили людей из СССР или то, что рядом настоящая амазонка, пусть и называется по-другому. Это невероятно, ведь я уже живу рядом с ними долго и даже не заподозрил ничего. На вид обычная девушка. — А вера у вас какая? — Не поняла. — В какого Бога верите? — Ни в какого раньше не верили, сейчас вот православие приняли. — Странно. Точно православие? — Да, и крестик есть. Хочешь покажу? — Орена начала расстегивать свою рубашку. Я остановил ее, «Ты что? Верю конечно». Хм… а груди у нее точно две. Оставил ее с Людмилой а сам отозвал Добра в сторону. — Ну я же видел сам, вы все вместе спите! В одной хижине. Не обманываешь? — Ну ты что, боярин! Они когда спят рядом с мужчиной, меч кладут рядом. Если положила между собой, то не смей приставать, убить может запросто. Они горазды убивать! А если меч с другой стороны, можно попробовать. Но обычно она сама скажет или даст понять, если выберет себе мужчину. Сложно. Надо будет с Женькой поговорить, он что-то должен знать. Говорил, что в курсе об охране. Ага, а вот и он нарисовался. Не дал я ему рта раскрыть. Конечно, важно и что там с тем парнем придумали, но мысль об амазонках настолько захватила, что решил разобраться с ней. — Да, я понял, потом. Ты мне вот что скажи — что ты об этих девчонках знаешь, ну которые Наташку охраняют. — Орена с Иленой? А что такое? — Колись, давай. — Ну живу я с ней. — С кем? — вот еще номер, от удивления чуть челюсть не уронил. — С Илькой, Иленой то есть. — Молоток, ну и как она тебе? — Ты знаешь, мне до сих пор кажется, что не я ее соблазнил, а она меня. А зачем тебе это? — подозрительно посмотрел на меня. — Мне про секс можешь не рассказывать, про девчонок самих расскажи, как они тебе вообще? — На вид обычные, но когда с Илькой стал встречаться, понял, что они не жены этих славян, охранников. Мечом и луком владеют не хуже мужиков. Тренируются почти каждый день вместе, я понаблюдал. Приемы, конечно слабоваты. Я ведь в молодости многоборьем занимался, а еще раньше чистым фехтованием. В армии даже на окружных выступал! Так вот, я их конечно сделал, но именно девки эти так пристали, покажи, да научи, не слезали с меня. А Илька, та и в прямом смысле, хм. Ну а мне что не жалко, кстати, хватают на лету. Так что ты с ними на мечах лучше не сражайся. — Чего ржешь, я и не стремился. А откуда они, не похоже, что со славянами жили. Посмотри, в штанах запросто ходили, а помнишь, как они над нашими женщинами издевались, из-за брюк! — Я спрашивал. Как понял, они жили чисто женским коллективом где-то за Доном. А когда язычники шли с Руси, то часть к ним присоединилась, наемничали. — А тебе не кажется, что они уж больно на амазонок похожи по повадкам. Женька задумался. — Ты знаешь, кажется. У меня тоже в голове крутилось, что напоминает мне их поведение кого-то. Но я о казаках думал, а они же бабы. Казаки наоборот — одни мужики у них вначале жили. И как-то ведь не вымирали… Потом только стали жениться некоторые. Амазонки. Хм… Неплохая теория, только вот они же вымерли хрен знает когда! — Ага, вот ты и скажи им, что вымерли. Я правда спрашивал, не знает она такого слова — амазонки. — Кто не знает? — Орена. — У них старшая есть, надо будет ее попытать. — Какая еще старшая? Наташка? — Нет, у этих воительниц. Их еще трое здесь есть, живут, в Дальнем. Женщина, постарше, ей лет сорок, не меньше, и одна совсем молодая еще, не старше твоей дочки, а вторая лет на тридцать выглядит. А вообще они неграмотные. Сильные, да. А вот читать, писать не умели. Девчата твои их учат и этому. — А еще чему? — А ты не в курсе? — Чего? — Туризм — не отдых, это тоже такой спорт. А в наше время только военные секции и остались. Так что твои девчата в тактике соображают хорошо и славян учат этому. Как правильно группой атаковать, защищаться, как бесшумно ходить. — А что, эти не умели раньше? — Ты знаешь, это удивительно, но нет. А что сам не помнишь, как мы их легко взяли тогда?

Глава 13

День получался довольно насыщенным, но оказалось это еще не все. Ситуацию с конфликтом одного из советских парней с Ореной удалось немного притушить. Орене пытались объяснить, что нельзя убивать людей, за слова. Хотя после небольшого разбора происшествия, когда Владимир, доктор из пришедших попытался объяснить, действия парня, Наташа тоже встала на сторону своей подопечной. — Понимаете, этого парня зовут Андрей — начал Владимир — он пользуется успехом у наших женщин и девчат, на гитаре играет, поет. Видимо его немного задело, что ваши девушки не сильно на него внимание обращают и пообещал своим товарищам, что уговорит одну из девчонок, провести с ним ночь. После чего не только я пожалел, что удержал Орену, но и Наташа, сказав, «может стоит дать ей завершить начатое». Но решил проблему майор, отправив этого парня подальше, в дозор. Кроме того, советские отправляли несколько человек обратно. Во-первых предупредить своих об успешном завершении экспедиции. А во-вторых организовать связь между нашими поселками. Для этого выделили одну радиостанцию с антенной-усилителем. Как выяснили передача шла с горы, недалеко от Колхоза, где еще в первые дни, Евгений организовал пост наблюдения. Видимо верхушка этой горы находилась в прямой видимости с верхушкой той, на которой и был пойман радиосигнал. О помощи взывала, действительно жена Дмитрия. Почему она назвала колхоз именем двадцатого съезда и сама не поняла, ляпнула первое, что пришло в голову, когда увидела крах операции затеянной при участии её парня. Она вообще не знала что это за съезд и чем он знаменит. Потом, когда поняла, что ее призывы не слышны, а колхоз под нашим контролем, пробралась в Портовый, где ее задержал майор. На самом деле, в Портовом ее передачу приняли. Но Женька запретил сообщать о ней, «сами разберутся». Пока Евгений разбирался с оборудованием, ко мне подошел мужик, примерно моих лет. — Здравствуйте, Василий Иванович, меня зовут Семен Иванович, я занимаюсь изучением языков. — Очень приятно. И как успехи? — Понимаете, мне к вам посоветовали обратиться за решением моей проблемы. — Какой? — Мне очень необходима тетрадь, для записи редких слов. Вы должны понять всю важность! Рядом с вами живут наши предки, древние русичи. Их язык практически был забыт в наше время, у нас есть уникальная возможность сохранить его. — Зачем? — Как вы не понимаете? Вот я в наше время занимался изучением и восстановлением славянских языков и наречий. Знаете, сколько мы сделали для восстановления, например, украинского языка! — Так это вы придумали писать «в Украине»? Семен Иванович буквально взорвался. — Причем тут «в Украине»! И ваш майор тоже попрекал меня этим выражением! Обругал сильно. — Значит и он не дал тетрадок? Пробурчав что-то о ретроградах, Семен ушел, зато к нам подошел Ветр. В это время рядом со мной собрались все славяне и Наташа. Лены с Людой не было видно. — Боярин, — это Ветр. И я и Женька уже смирил с этим обращением, хотя первое время пытались выговаривать, что мол лишнее. — К тебе обрин приехал. — Какой еще обрин? — Ну из этих, обров, которых вы отпустили и телег с лошадьми дали. — А. Понял. А чего ему надо? — А пес его знает. Их разве поймешь? — А как же вы поняли, что это обры? — А кто же они такие? Да и исчезли они как обры. После этой фразы все славяне дружно засмеялись. Я недоуменно посмотрел на смеющихся Ветра, Добра, Илену и Орену. Глянул на Наташу — она недоуменно пожала плечами: — Я не всегда их шутки понимаю. Но эти ребята, из СССР, тоже какую-то ерунду рассказывали, а потом все дружно смеялись. — Например? — Ну что-то вроде того мол «ползут по стене два напильника», или «кукушка сдохла и воняет». Почему-то очень смеялись над такими своими шутками. Наверно, у них много общего. — Да, но Орена не очень их шутки поняла.

/* Примечание. В конце семидесятых действительно были очень популярны такие бессмысленные анекдоты, про напильники, летающих крокодилов и т. п. «Пропали как обры» — настоящая поговорка в древней Руси. Также как и народ обры — она упоминается в «Повести временных лет». /

Глава 14

На встречу с обрином отправилось немало народу, в том числе и из советских. Нашли мы его в колхозе. Он с интересом разглядывал наши постройки, предметы быта. Разговор сразу не заладился, никто не мог понять, что он хочет. Тут я вспомнил, что Виктор, в первые дни как-то общался с ними и даже заставил их главного расписаться в своем блокноте, за полученные вещи и коней. Быстро нашли Виктора, приехавшего с Женькой, позвал и филолога, пусть и тот по специальности поработает. Разговор Виктора с обрином выглядел комично. Витька, размахивая руками, говорил по-русски. Обрин на своем, тоже усиленно жестикулируя. Но создавалось впечатление, что они понимают друг друга. В конце Виктор выдал: — Он привез кое-чего, в зачет дани и просит принять вместо зерна. — А что именно? — Я точно не уверен, надо идти смотреть. Телега не прошла в эту долину и стоит отсюда в километрах двух. Офигевший филолог, услышав еще про один древний народ, чуть не выл с досады. — Да здесь материала на столько диссертаций! А они тетрадку мне жалеют! Тем не менее, смотреть товар пошли все. За горой, находился резкий подъем. Ручей, протекавший у Колхоза, шел с этой стороны, падая с возвышенности. Получался красивый водопад. Левее его пешком можно взобраться наверх, а там и стояла телега, запряженная парой лошадей, в которой сидел еще один обрин. В телеге лежало много слитков красноватого металла. — Медь! Это удивительно. Обры умудрились найти где-то месторождение и выплавить металл. Присмотревшись к телеге я заметил, что часть железного крепежа они тоже заменили на медные. Видимо железо для них пока ценнее, учтем. — Медь это здорово! Витька переведи ему — мы берем все, обязательно зачтем за часть долга, а еще лучше — пусть расскажет, где же они добыли ее? И как много можно там добыть меди?

* * *

За разгрузкой меня и застал Евгений. — Есть разговор. Пошли пройдемся. Оставив за старшую Наташу, не разгружать, конечно, договориться с обрами о дальнейших поставках, пошел за майором. — Слушай, тут такое дело. Ты же в курсе, что у нас есть люди из сорок второго года? — Да слышал. Вот только познакомился поближе с одним только во время заговора. Один же из заговорщиков — боец Красной армии! — Ну вот и хорошо, что познакомился. Лейтенант просил его освободить. Мол буду сам судить за предательство, но я не отдал, пусть побудет у твоих, в качестве задержанного. А то командир его еще шлепнет. У них строго, за невыполнение приказа… Кстати не побоишься оставлять зэков со своей семьей? — Опять что-то нехорошее замыслил? Женька рассмеялся. — Да куда же я без тебя денусь? Ты у нас самый опытный разведчик-спасатель! Кроме шуток, но действительно, все наши успешные походы прошли с твоим участием. Придется еще раз сходить. И наверно далеко не последний. — Что на этот раз случилось? — Трудно сказать, но часть бойцов-красноармейцев гоняла по горам немцев. Или они их, неважно. Я не стал им посылать никого на помощь, некого. Усилил, конечно, охрану, патрулировали чаще возле поселков. Отправил одного из их бойцов, с предложением вернуться к нам, пусть немцы там сами бродят. Вчера боец вернулся и принес новости. Короче они соединились с нашими мстителями, помнишь, которых послали поискать сбежавших дикарей? — Помню. — Так вот ребята сговорились, но они заключили перемирие с фашистами. — Круто! — Вот и о том. Мнения о сем поступке разошлись. Воевать негоже, но лейтенант красноармейцев, рвется отдать под трибунал своего старшину, мол тот еще в тридцать девятом участвовал в совместном параде с фашистами в Польше, вот там и снюхался с ними. — Он что рехнулся? Где он тут трибунал возьмет? — Вот придется тебе и возглавить этот поход. В него уже более десяти человек собралось, несколько — из советских. Я, как глава и старший, сегодня объявлю о присвоении званий. Тебе присвою старлея, Наташке — лейтенанта, Сереге — сержанта. Так что надо все это под контроль взять. Вдвоем нам уходить нельзя, тут видишь, что творится. Поэтому останусь здесь, разрулю, с советскими договоримся. Ты видел их ружья кстати? — Какие еще ружья? У них только копья и палки были, похожие на бамбуковые. — Будешь смеяться, но эти палки и есть ружья! Они научились порох делать! — Ни х… себе! А как же не разрывает бамбук? — Я смотрел, там хитро придумали. Тонкую трубку, обмотали плотно веревкой, в несколько слоев, залили какой то смолой и все в более толстую поместили. Сама камера сгорания — кусок трубки металлической. Говорят, выдерживает до ста выстрелов эта конструкция! Если стрелять нечасто. — Странные они люди какие-то. Не нравятся некоторые. — Странные, странные, но посмотри — услышали зов о помощи, неизвестно чей и почти все способные воевать, поднялись и пошли спасать колхоз. Пять дней шли! Не отступили! — Да, зато нихрена воевать не могут, взяли их сразу. — Да, с тактикой у них плохо, но я говорил с ними, они приняли вас за власти. Мол, наконец пришли военные и их спасут. Они вообще не думали ни о каком перемещении во времени, решили, что началась ядерная война и все кругом разбомбили, остались только они. Первые дни боялись радиации и не совались никуда. Потом осмелели, у них там много специалистов, химик есть неплохой. Он по каким-то косвенным признакам определил, что радиации нет. Он же потом и порох сварганил. Но в первые дни весь йод из аптечек попили. Хорошо, что хоть не потравились. — И когда же выступаем? — Планирую послезавтра, с утра. Сегодня и завтра будут торжества, отправлю обратно часть советских с рацией. — Оружие им даешь? — Думаю пару автоматов дать. Все таки мир этот слишком заселен оказывается. Как бы им на таких дикарей не нарваться. Своими пукалками не справятся. Да и если кто из нашего времени из непримиримых встретится, то еще хуже дикарей будет для них. — Не боишься, что потом против нас эти автоматы применят? — Не думаю. Они нормальные ребята. Да и потом патронов то у нас не бесконечно много, а они помогут нам с ними. Я говорил с химиком, он может и хороший порох сделать, гильзы мы все собираем, попробуем снаряжать их заново. Или наладим штамповку новых. А может повезет — найдем потерянные грузовики из колонны? — С чего ты взял, что они перенеслись? — Смотри, Серегина машина шла первой, те, что мы нашли позже — замыкали их колонну. Должны были переместиться и остальные, выскочить с дороги никто не мог, я помню ту пробку. Та фура, магнитовская, что у тебя стоит, она пыталась уйти с дороги, я сам видел. И что? Никуда не делась. Вот только Настин дед погиб. Большинство народу, бросали машины и убегали в горы. За разговором быстро пролетело время, и заметив направляющуюся телегу в сторону гор, пошли за ней. Оказалось, она шла за грузом меди, который на руках перетаскали от телеги обров в нашу долину. Наташа рассказала, на чем сторговались. Обрин пообещал поставить еще четыре таких телеги меди, за это с него списывали весь долг, кроме лошадей. А дальше уже будем меняться. В этой было килограмм двести или даже триста. Обров пригласили на торжества по случаю встречи и старший согласился. Второй остался охранять свою телегу и лошадей. Вблизи от нашего лагеря готовились торжества. Руководила подготовкой неутомимая Ритка. За стеной, в «посаде» уже вырос небольшой городок из шалашей, сооруженных пришедшими, для ночлега. Из НЗ опять извлекались чай и кофе. Женька даже расщедрился и уговорил меня вытащить несколько ящиков пива. «Для дорогих гостей». Надо сказать, что за прошедшее время в наших поселках соблюдалось некое подобие сухого закона. Все спиртное, имевшееся у людей, было уничтожено сразу, в первые дни. Уничтожено, это конечно выпито. Позже навалились заботы и стало не до того. Ну а потом как-то привыкли, да и просто никто не умел готовить самогон при помощи подручных предметов. Неудачные попытки были, но в конце концов народ ограничивался неким подобием самодельного вина, приготавливаемого из разных ягод. Удачно удалось избежать наркомании. По крайней мере открыто никто не курил «травку». А ведь конопли в округе росло много. Но вся она шла на изготовление веревок и тканей. Славяне на наше удивление вообще не знали что такое водка. Изредка они употребляли в обычной жизни слабые напитки из меда и ягод, но в связи с «наличием отсутствия» оных не очень страдали. Приближенные старого князя, привыкшие к более частым возлияниям, или погибли или были в бегах, а простой народ обходился и без этого. И вот теперь аж несколько ящиков пива! К торжеству подтянулось немало народу из Портового. Наверно теперь там остались единицы. Несколько ребят из Портового притащили музыку. Этой музыкой они доставали меня еще там. А история такова. Когда жизнь стала приходить в норму, несколько ребят из своего автомобиля вытащили проигрыватель, колонки, одна из которых занимала наверно половину багажника, аккумулятор и начали по вечерам крутить любимые песни, доставая всех громким звуком. Хорошо, что аккумулятора хватило ненадолго. Но они не сдавались. Женька хоть и собрал все авто вместе, не разрешая разборку, права собственности не отменял, поэтому со своих автомобилей, после долгих споров разрешал снимать некоторые детали хозяевам. Так у нашей «дискотеки» появился генератор. Поскольку ветра в той долине слабые, его крутили, изготовив нечто типа велотренажера. Ушлые ребята, даже соблазнили славян крутить педали, чтобы послушать музыку. Но я это пресек, и в конце концов дискотека, на радость всего поселка перестала быть ежедневной, вернее еженощной. Энтузиазма крутить педали, хватало на небольшую громкость и то не каждый день. Зато на нашей стоянке работал настоящий ветряк, который я сделал еще в первые дни. Генератор от грузовика, заряжавший сразу два аккумулятора, и ребята решили оторваться по полной. Но сегодня этому все были рады. К вечеру, разводились костры, народ готовился и давно перемешался, делясь впечатлениями о прошлой и нынешней жизни. Если славяне уже привыкли к чуду электричества, то обрин, ходил изумленно разглядывая лампочки, которые «горят без огня». Да и не только лампочки его удивляли. Наши «амазонки» — Орена с Иленой поставлены охранять в лагере фуру и кунг, полный оружия. Мало ли у кого возникнет соблазн что либо вытащить оттуда. Этим мы, правда, «убивали и второго зайца», Орена не должна была встретиться с ее обидчиками. Мы просто опасались за их жизнь и здоровье. Наташа с Леной, ходили в сопровождении Ветра и Добра, что уменьшало энтузиазм их соблазнить у новеньких. Отец Сергий, вместе со Светланой о чем-то сильно дискутировал с Иваном Сергеевичем, поддерживаемым Владимиром, врачом из советских. Короче лагерь бурлил. Нашел свою супругу, Людмилу. Она сидела возле раненой девушки. Та уже чувствовала себя гораздо лучше, порывалась встать, но ей не разрешали. Здесь же были дети, парень раненой Лены, кто-то из его друзей. Шла оживленная беседа. Дочь наша, Галинка, рассказывала о нашей жизни, истории России с девяностых годов, безбожно путая и мешая события, чему их там учили в школе? Но народ слушал с интересом, временами вступая в споры. «Да не может такого быть!» Кстати они оказывались иногда правы, Галинка опять перепутала события. Супруга слушала и поправляла дочь, но я отозвал ее в сторону. Проверив еще раз больную, она подошла ко мне. Мы расположились недалеко от навеса над грузовиками. Мимо степенно изредка прохаживались славянки — охранницы. Я начал рассказывать о предстоящем походе. Увидев, что Люда смотрит мне за спину, оглянулся и увидел подошедших Лену, Наташу и еще одну нашу знакомую — Ирину. — Собрались вместе? А Света где? — Да они там с парторгом спорят о религии и работах Ленина. — ??? — У Светки мать раньше историю КПСС преподавала, так что советский парторг нарвался. Думал темного попа быстро победить в споре. Но похоже ему придется плохо. Он бы уже сдался, но там зрителей собралось прилично, вот еще и пытается трепыхаться. — А кто там у них парторг? — Да мужик с побитым лицом. — Наташа многозначительно смотрит на меня. Я немного закашлялся. — Вот же дела. Небось, главный у них. Умею я с людьми налаживать отношения. А тут еще в поход идти. Повторил все еще раз всем. Девчата с Людмилой стали переговариваться. Неожиданно Наташа высказалась: — Возьми с собой Орену. — Зачем? — Причин много. Во первых, она неплохой боец, хорошо владеет мечом, стреляет здорово. Пригодится. Во вторых, она все таки славянка, если встретите тех, сбежавших, она с ними может поговорить. Ну и в третьих, — Наташа наклонилась к самому моему уху и прошептала — Ты ей нравишься. Хорошо, что сидел. Я оглянулся — что-то давно никто не проходил из охранниц мимо. Вот те и раз — Орена рядом и делая вид, что просто смотрит в сторону, напряженно прислушивается к разговору. — Милые мои, любимые, я обещал вам, что никто не нужен мне кроме вас? — Обещал — это вступает в разговор Людмила, затем понизив голос — не волнуйся, мы попозже поговорим наедине. — По моему, вы уже все без меня решили. — Я посмотрел на своих, женщин, они усмехались. Оглянулся на Орену, та тоже светилась довольной улыбкой. — А ты чего лыбишься? — обратился к ней. Орена сразу сделала серьезное лицо и вид, будто что-то разглядывает в стороне. — Девчата я тащусь от вас. Я вам что бык-производитель? — Конечно. — чуть ли не хором ответили они. — Вот смотри — это Лена стала объяснять — ты по гороскопу ведь телец? — Ну да. — Значит бык! — А еще, мы тут все беременны! — добавила Люда. — Ух ты! А чего молчали? Вот это еще новость в завершении суматошного дня. Наверно самая лучшая! Я даже не знал что сказать. Хорошо, мои девчата поняли чувства и просто обняли меня. Люда с Наташей сели с двух сторон, а Ленка по привычке устроилась у меня на коленях. Я шептал им какие-то ласковые слова, гладил всех. — Вот понимаешь, что ты нам нужен! Потому и отправляем с тобой Орену. Не для развлечения. Но она тоже ребенка хочет, так что разрешаем. Я огляделся. Орены рядом уже не было, Сидела недалеко только Ира, грустно поглядывая на нас. Да и дискуссия Галинки с советскими как-то затихла, и народ больше присматривался к нашему тесному коллективу. — Ух, родные вы мои. А что вам привезти? Кстати, а куда подевалась Орена? — Наверно побежала Ильке хвалиться. — Ничего не привози, сам приезжай! Ну чем еще мог окончиться такой вечер? Громкий голос в микрофон объявил о начале праздничного вечера по случаю… Нет не беременности моих жен, конечно. По случаю соединения наших коллективов. Ну а дальше пошло-поехало. Песни помирили всех спорящих, сплотили большую массу народа. У ребят оказывается, неплохой музыкальный центр в машине стоял. Я раньше не слышал, чтобы они пели, но оказывается и микрофон есть и даже экран на этой «магнитоле», так что кроме прослушивания музыки, народ пел под караоке. А музыки у нас хватало. Даже у меня, не очень большого любителя слушать на природе музыку, с собой несколько ДВД дисков, да и на флэшке столько всего, наверно вся отечественная музыка, начиная с семидесятых. А у этих меломанов и того больше. Была и официальная часть с приветствиями друг друга. Перед всеми гостями Женька объявил о присвоении внеочередных воинских званий. Нам даже какие-то справки выдали. И объявил об учреждении орденов и медалей. Торжественно поздравил с награждением меня и Наташу, за освобождение людей от тирании старого князя. Меня дополнительно наградили за спасение девчат. Не забыли и про самого майора. Васильич, как главный распорядитель объявил, что «за освобождение» награжден и сам Женька. Медалей и орденов, конечно, нам не дали, пообещав их изготовить позже, но выдали какие-то бумаги с печатями. В общем, все прошло торжественно, слезы умиления у присутствующих, потом опять песни, танцы. Мне даже кажется, что представление устроено больше для гостей, показать, что мол как у нас тут все серьезно. Не абы как! Несмотря на уговоры, Наташа отказалась надеть свои знаки княгини. — И так много внимания. Эти, как ты говоришь цацки, я только перед народом своим одеваю. — немного подумала — Ну или в семье, отдельно. Вот так. Свой народ. Пожалуй, из всех нас она при желании самое большое войско сможет собрать под свою команду. Так что лейтенант может и не такое уж и высокое звание для нее. С кем я живу? Амазонки, княгини, боярыни… Круто.

Глава 15

Утром я проснулся, обнимая Людмилу. Вечером мы еще долго разговаривали перед сном, она делилась новостями. Рассказала, что беременных женщин уже довольно много. Даже Илена и та ждет ребенка от Женьки. Жена майора уже все знает и надеется, что родится мальчик. В этом случае Илена обещала отдать ребенка им. Девочку же воспитывать будет сама. У майора с супругой, оказывается, детей нет совсем. Кто из них в этом виноват они не выясняли и в прошлой жизни уже смирились, собираясь прожить всю жизнь вдвоем. И вот теперь появилась надежда. Ее сильно укрепила одна из «студенток» Дока. Это немолодая женщина-целительница из славянок. Тут тоже своя интересная история. Вначале Док сильно наехал и на священника, Сергия, и на эту целительницу. «Мракобесы, что вы вообще понимаете!» А теперь она у него в студентках ходит. Учится! Но более странно, что Димка сам стал у нее кое-чему учиться и даже заставил прочитать перед студентами несколько лекций. Баба Марфа, как ее звали — Бабамара, конечно рассказала кое-что, но ей проще говорить с отдельным человеком, вот Док больше наедине с ней общался. Так вот, эта Бабамара, прикладываясь ухом к животу беременной женщины, говорила, кто будет мальчик или девочка. Док все еще скептически посмеивался, но записал все прогнозы, «потом проверим» и расспрашивал целительницу о методах определения. — И кто же у нас ожидается? — У меня и Наташки говорит — мальчики, у Ленки девочка, у Ильки тоже мальчик будет. А у этой Ленки, что раненая лежит — девочка. — И она тоже? Вот же блин, а я чуть не убил ее! — Не переживай. Все будет хорошо. Она на тебя не держит зла. Несчастный случай. А знаешь, ее раны я зашивала! — О поздравляю! — Да, с вами в поход пойдет медсестра, Чуева. — Это которая? — Ну, с солдатами была. — А… А как она, как специалист? Она же с вами учится. — Док немного распекал ее, но говорит, что решительная. Она же своего лейтенанта в походе сама оперировала обычным ножом. Когда поняли, что быстро не выйдут к своим, опасаясь гангрены, извлекла все осколки. Сильно правда изуродовала его, но Док говорит, что спасла. Тот тоже молодец, вытерпел. Наркоза никакого, немного спирта и водки, но почти все ушло на дезинфекцию ран и инструментов. Док, потом некоторые его шрамы исправил. Лейтенант сперва не хотел, мол не барышня, но Димка объяснил, что надо, лицо будет перекашиваться все сильнее и потом может и зрение потерять. Ну и нас поучил заодно. И Чуеву эту.

Продолжение. Ночной разговор с женой

— Люда. Ты же у нас системотехник? — Ну да, — усмехается. — Может, прикинешь? Вот даже я пытаюсь сообразить. Смотри, сюда попало несколько разных групп людей. — Ну да. — Давай подумаем. Группы относительно крупные, почти все больше десяти человек. Или даже двадцати, проверить надо. Практически в каждой группе есть свой врач! — А у солдат медсестра! — Да. Я даже думаю, что и среди немцев окажется доктор. У советских их сразу несколько! Далее. Многие имеют огнестрельное оружие. У советских не было, но они его сами изготовили быстро! — И что? — Видишь, вырисовывается некая система. — Ну, до системы еще далеко. Хотя общее есть. — Что я еще заметил. Женька, тот как-то сразу втянулся в новый ритм жизни. Смотри, в первые дни, еще неясно ничего, а он стал уже женщин лишних распределять, о многоженстве говорить. — Да ты тоже не промах, быстро сориентировался. — Ну извини, вышло так. Не бросать же девчонок? — Да ладно, я уже простила и смирилась. Действительно они как семья нам стали. Но не у всех так складно вышло. Во многих таких семьях конфликты. — Серьезно? — Да и в обычных парах не все гладко. Заметил, что Ирка пришла одна? — Вот те и раз. Что у нее? Но мне вас хватит, вот еще и Орену сосватали. — Ее к нам и сами девчата не возьмут. Мы уже говорили об этом. Да на нее глаз уже положили. К советским зовут, и лейтенант звал к себе. — Хорошо. Ну так что с нашими системами получается? — Думаешь все подстроено и Женька в курсе? — Не знаю, но очень похоже, что мы в какой-то игре. Помнишь «Матрицу»? — Вряд ли. Эту тему, про наш, новый мир мы на занятиях с Доком часто поднимаем. Обсуждали и вариант про «Матрицу». Мир слишком реален. Если это и «матрица», то в ней мы жили и раньше. До переноса. Самая первая версия — о будущем — наиболее правдоподобная. Вот только кому это все понадобилось непонятно. — А что еще за версии обсуждали? — Пытались сопоставить историю славян с нашей, но выходит нестыковка, говорили о параллельных мирах, может мы из них. — А потом? — Опять пришли к выводу, что мы и раньше жили в параллельных. Смешно, но даже из нашего времени многие историю знают так, что это как будто история параллельного мира. Сам же слышал, как Галинка рассказывала про нашу жизнь. — Да уж. Это точно, если по ее рассказам они потом напишут книгу, будет много путаницы. Значит, все таки один мир, но разное время? — Скорее всего. — А про нынешних жителей что решили? — Скорее всего что-то случилось с человечеством и при помощи нас его решили восстановить. — То есть современных людей нет совсем? Все погибли? — Жаль, но походу так. Остается надеяться только, что все умерли не сразу после нашего переноса. Хотелось бы, чтобы и сын наш, и другие родственники еще бы пожили. Там. — А что про возвращение обратно говорили? — Тоже рассуждали, но смысл возвращаться, зная, что если не ты, то все твои потомки все равно погибнут? Никто не захотел. Есть еще одна теория, что нынешние люди покинули Землю, истощив ее ресурсы. Правда, противоречий много. Как мы видим ресурсов здесь полно, вон даже медь обры где-то нашли. А советские говорят, и уголь нашли и руду железную. — Парадокс. — Угу. — Да нет, парадокс в другом: Я хожу, со всеми встречаюсь, беседую, что-то решаю. Ты вроде как ни при чем. Зато все новости знаешь первой и лучше меня. — А что тут удивительного? Как будто в старой жизни не так все было.

Глава 16

Следующий день принес свои хлопоты и новости. Часть советских отправилась домой. Они даже рассчитывали добраться за одни сутки. Ну, это мы еще посмотрим. Все-таки сто километров! Если они не ошиблись. Узнав, что у нас есть настоящий корабль, гости воспылали энтузиазмом и вызвались помочь с его восстановлением. У них с мореходством возникла та же проблема, что и у нас. Сильные течения вдоль берега делали его рискованным делом. Требовались или хорошие лодки или настоящий корабль. Плоты и подручные средства слишком опасны. Легко может унести в открытое море. Для корабля море тоже подготовило много сюрпризов. И мы и советские уже выяснили, что кроме больших глубин, совсем близко от берега имеется немало подводных препятствий на небольшой глубине. Люди из СССР, довольно быстро определили, что уровень моря поднялся, почти на сорок метров. В их местности, в отличии от нашей, ландшафт изменился относительно мало. Поэтому и заметили это повышение. Так что небольшие горы на побережье превратились в острова или подводные рифы. Предстояли изменения и в нашем лагере. К нам собирались переехать оставшиеся «амазонки». Третья женщина — славянка, жившая рядом с нашим лагерем, оказалась женой Ветра. Правда, я ее почти не видел. В отличии от Орены с Иленой, она не была воином и все время пропадала на берегу, где действительно добывала соль или готовила есть. Теперь и к Добру переезжала его невеста, оба охранника становились семейными людьми. Приезжали еще несколько славян. Док пока также собирался пожить здесь вместе со своим «университетом». Становилось многолюдно. Мы с советскими делились секретами добычи пищи. Многое для них оказалось удивительным, зато посмеялись они над нашими посевами. Особенно гречки. «Вы бы еще макароны посадили!» «Не вырастит из гречневой крупы ничего!» «Странно, что у вас еще рис пророс, ему нужна вода, много воды! У вас ничего не выйдет!» Но с гречкой пообещали помочь. У них есть ее семена. Оказалось, раньше люди ехали на юг не только отдыхать, но и при случае купить, если попадется «дефицит». Гречневая крупа и была таким дефицитом во многих районах страны. И вот в местном колхозе кто-то прикупил несколько ведер необработанной гречки. Вышло удачно. «Она вообще не такого цвета. Это ее обжаривают, вот она становится коричневой. А вы ее сажать!» К моему немалому удивлению, кто-то в Сочи купил и зеленые зерна кофе. Теперь была надежда и на высадку их. Правда с кофе вышел такой конфуз. Еще вечером, желая поразить обрина, его угощали разными, с нашей точки зрения, деликатесами. С дальним прицелом, на поставки меди. Так вот, кофе он похвалил. Но как перевел Витька — «говорит, хорошо желуди приготовили». Славяне тоже не в особом восторге, и подтвердили, что подобные напитки готовят и из пережженных желудей и из травы, которая здесь растет повсюду. Позже ее опознали как цикорий. Такого органа власти — совета, как у нас, у советских не было. (Но советскими зовутся они, а не мы.) Старшим у них, действительно, считался Иван Сергеевич, какой-то партийный работник. (Может и это одна из причин, по которой Женька и меня отсылал подальше) Но строгой иерархии не существовало. Народ часто действовал самостоятельно, только на общие работы поднимались все. После некоторых расспросов выяснилось, что вначале выявилось несколько «бузотеров», отлынивавших от общественных работ и пытавшихся всех «построить» по своему, «организовать дедовщину». Но с ними быстро разобрались. Про их дальнейшую судьбу нам не рассказали. Перебираться к нам, насовсем, желающих не нашлось. Хотя и домой, к себе, многие не спешили. Для гостей, многоженство, как и многомужество (а как я говорил ранее, была у нас и такая семья) выглядело диковинкой. У них все жили или парами или поодиночке. Были такие, кто флиртовал и даже более чем флиртовал сразу с несколькими партнерами, но это считалось чем-то вроде разврата, на который посматривали или одобрительно в случае мужчин или отрицательно, в случае женщин. Но додуматься жить сложной семьей у них не вышло. Отчего, не совсем понятно. Возможно они жили в другой обстановке и об этом даже не мыслили, но как сказал Док, скорее всего у них просто оказалось примерное равенство мужчин и женщин. Димка, получив такую возможность, провел обследование всех прибывших, потренировав своих студентов. В итоге сказал, что у пришедших здоровье в норме. Поговорил и с их врачами, договорился, что и они приедут к нам и прочтут курс лекций. Не все выходило, конечно, ладно. Рассказы о развале СССР вызвали среди советских людей раздражение. Они не верили, что СССР ввел войска в Афганистан уже в том самом 1979 году. И не понимали, как же могла развалиться такая страна. Но обычно такие споры старались быстро свернуть, как наши «старшие» так и их. Иван Сергеевич довольно уважительно посматривал на Светлану, очень хорошо знавшую основы марксизма-ленинизма. Проигравшим он себя не признал, как рассказывали, просто отказался верить многим Светкиным цитатам. А подтвердить их у нее возможности не было. Зато почти все зрители остались на ее стороне, особенно после того как она стала цитировать и Сталина. Правда, как выяснилось, поклонников этого политика среди наших современников оказалось больше. Одного я знал давно: Васильич, не скрывал своих взглядов, за что сильно был уважаем лейтенантом красноармейцев. Днем Женька объявил о нашем походе, назвал тех, кто идет и объявил старшинство. Возглавлял его я, заместителем назначался лейтенант Селиванов. Сержантами — Серега и Орена. Девушка и так была довольна, что ей идти в поход, а тут еще и повышение! Так что она ходила гордая. Остальных Женька объявил рядовыми, независимо от их званий, а как оказалось несколько человек закончили институты лейтенантами запаса. Пока руководство совещалось, Орена проводила «маневры» среди рядовых. В основном она проверяла владение оружием, навыки перемещения по местности. Объясняла тактику боя, похода и тому подобное. Как сказал майор, в основном пересказывала Наташкины уроки. Хотя наверно и свои знания добавляла. В этом походе кроме основного задания, найти красноармейцев, разобраться с ситуацией, нам поставили еще несколько задач. Первая — найти по возможности еще людей или их следы. Установить контакты. Второе — искать разные полезные ископаемые. На самом деле просто принести образцы найденных пород. Третье — исследование растительного мира. Смотреть, собирать травы, листья. Постараться записать где что растет. Четвертое — тоже самое относительно животных. Постараться хотя бы обнаружить животных, которые в наше время считались домашними. Очень желательно найти собак. Хорошо бы коров, и так далее. Хотя бы найти. Потом уже целенаправленно пойдут за ними. Пятое — провести небольшие исследования на месте бывших городов. Поискать — не осталось ли хоть что-то. Шестое — постараться найти нефть. На мой удивленный взгляд, мне пояснил один из советских, что нефти здесь должно быть полно. «Ищите ее следы в ручьях, болотцах, родниках, особенно грязевых. Если увидите на поверхности воды или грязи маслянистую пленку — понюхайте, нефть пахнет как керосин». Ну и самое главное — всем вернуться живыми и здоровыми. Примерный срок похода — десять дней. Резерв — еще десять. С собой брали несколько раций, общаться между собой и попытаться установить дальнюю связь с поселками. «Пробуйте связаться, взбираясь на высокие горы». Всего отправлялось двенадцать человек. Я, Орена, лейтенант, Сергей, Николай, Елена Чуева (медсестра), красноармеец Иванов, один из славян, отобранный Ореной себе в качестве ее оруженосца и четверо ребят, из советских. Орена довольно жестко командовала коллективом рядовых, пристально следя за их действиями. Мы с Женькой и лейтенантом смотрели на все это со стороны. Самое удивительное, никто не роптал. Потом майор подозвал ее к себе и спросил мнение. — Этим четверым, — она показала на наших рядовых — можно выдать автоматы. Этой — на Лену — винтовки даже много. Лучше ей пистолет дать. Только пусть не стреляет из него. Этому, Иванову, хватит винтовки, автомат не знает совсем. Ну и все. — А эти двое? — Майор показал на одного из советских и славянина. — Обойдутся копьями. Совсем темные. — А себе что возьмешь? — Ага, — Орена стала загибать пальцы — автомат, пистолетов два, винтовка, меч, лук… — А гранат не надо? — А что, есть? — обрадовано спросила. — Ты так говоришь, будто знаешь что это такое. — Княгиня рассказывала, учились даже кидать. Конечно камни, гранат не видела еще. — Погоди. А унесешь все? — А то! И вот он будет оруженосцем. — Хорошо. Значит, сделаем так. И Женька распределил оружие. Примерно так как и сказала сержант нашего отряда. Но вооружил огнестрелом всех, только самым «темным» не дал патронов, наказав славянке во время похода проводить обучение и выдать самой патроны, только после принятия ею зачета. Сказать, что Орена была довольной ролью командира — значит ничего не сказать. Она просто светилась от счастья. Мне же, отозвав в сторону Женька выдал бронежилет. Глядя на мое удивленное лицо, пояснил. — Во первых, твои меня сожрут, если что случится, так что терпи и таскай всегда в походе, Ренка проследит. Он хоть и тяжел, но не сильно. Свои тяжести распределишь на остальных. Броник еще будет у Сереги и лейтенанта. Так что впереди пусть идет кто-либо из вас. Им я разрешил передавать его другим, для дозора. Тебе не разрешаю. И Орену и Лену держите в середине колонны, они женщины. Вот, в основном все. Завтра перед выходом последние инструкции. Остаток дня я провел среди семьи. Провожали меня спокойно, как на работу. Просто посидели, полежали, поговорили. Ночью остался с Леной. Каждая из моих девчонок, имела свой характер. Да, я не оговорился, даже свою жену, Людмилу я так называю, хотя она и сильно старше Лены с Наташей, даже вполне могла быть им матерью. Они все были разными. Скажем Люда общалась довольно серьезно, с ней было интересно поговорить, поспорить, рассуждать. Наташа оказалась молчуньей. Она больше любила слушать, чем говорить. Многие свои действия сперва обдумывала. Даже иногда вполне логичные мои предложения, сперва про себя взвешивала. Лена же была говоруньей. В отличии от Люды, часто за ее речью было не уследить, и я терял мысль, о чем же она рассказывает. Но Лена не обижалась, на это, даже на то, что я иногда засыпал, слушая ее. Интересна и еще одна ее особенность. Лежа с ней в постели, просто лежа, удавалось так обняться, что мы становились как бы одним телом. Даже ноги ее буквально оплетали мои. Как это получалось, я не понимал. Даже мысль мелькнула как-то — ноги кривые! Но возможность их рассмотреть более подробно и даже поцеловать от кончиков пальцев до талии предоставлялась. Хорошие, стройные ноги. Очень красивые. Но факт остается фактом. Даже на моей руке она могла проспать долго, не отдавив ее. С Наташей и Людой так не получалось.

Глава 17

Утром сборы получились быстрыми. Почти все уложено еще с вечера. Кроме оружия, получилось еще прилично вещей. Все сложили так, что один рюкзак приходится на двоих. И нести его предстояло по очереди. Те, кто пойдет налегке выполняют функции охраны и разведки. Потом меняемся. Два рюкзака для похода позаимствовали у моих девчонок. Еще несколько изготовили уже в этом мире. Ткань, довольно грубую, как говорил Сергий, джинсу, делали из конопли. Она получалась очень прочной. Так что новые рюкзаки со вставками из кожи выглядели не хуже «фабричных». Только вместо молний и застежек — тесемки.

* * *

Примирение Риты и Орены. Когда мы обсуждали судьбу заговорщиков, сразу после их ареста, больше всего было претензий к Маргарите и ее мужу. По всему выходило, что они — главные зачинщики. Поскольку ничего они не успели натворить, то предлагалось их выселить подальше. Мы, трое пришли к такому решению, но решили подождать Евгения. До этого времени их обязали работать и жить под нашим присмотром. В нашем лагере-Царьграде или Васильевке, даже соорудили что-то вроде тюрьмы для их проживания. Неплохой кстати домик получился, крепкий. Только запоры снаружи двери. Сами они и строили его. Правда, в конце концов вышло так, что Ритка освоилась и к появлению советских людей уже стало неясно, кто здесь отбывает срок. Так что в нашем лагере эта семья собралась жить долго. Запирали их, наверно, только один раз. Характер у Маргариты все равно остался прежний, но она побаивалась нас, а при виде Орены её вообще начинала бить дрожь. Дня за два до похода (я сам этого не видел, по рассказам воспроизвожу), в лагере было многолюдно, и Ритка при всех распекала мужа. Незаметно для нее подошла Орена и стала прислушиваться к разговору. Увидев ухмыляющуюся рожу мужа, который посматривал за ее спину, Ритка притихла, поняв, что-то здесь не так. Обернувшись, и увидев рядом Орену, испугалась, как обычно задрожала. Орена же подойдя ближе, обняла ее за плечи и стала что-то нашептывать на ухо. Рита еще больше пугалась, внезапно Орена взяла ее за голову, придвинула к себе и поцеловала. Надо сказать от этого выпали вещи из рук не только Ритки, но и у многих, кто стал свидетелем этой сцены. Поцелуй получился долгим, но все стояли, боясь проронить хоть слово. С открытым ртом стоял и Петя, Риткин муж. После чего Орена, обняв Ритку, отвела ее в их дом, официально считавшийся местом заключения. Минут пять стояла тишина. Все застыли. Через эти пять минут вышла Орена, поманила Петра и завела в дом и его. Что там происходило, никто не знал, но еще минут через десять Орена вышла, оглядела толпу. — Что? — А… — Э… — Не трогайте их пока. — Орена повернулась и ушла к себе. Народ расходился в шоковом состоянии. Должен заметить, с тех пор Ритка стала сильно спокойнее. Петра я видел — он ходил с довольным видом. И больше практически никто не слышал от Маргариты бранных слов в адрес мужа, властей, погоды и тех кто над людьми издевается, забрасывая их неизвестно куда. Поэтому глядя, на то, как при прощании Орена подошла к Ритке и они поцеловались я не сильно удивился, как и слезам на Риткином лице. Вот только Наташа на прощанье сказала, что никаких лесбийских отношений между женщинами нет, как и отношений между Петей и Ореной. Этому я удивился больше. И наверно первому не поверил.

На этом первая часть записей обрывается.

Вместо эпилога

Самое дальнее продолжение. Тетрадь Василия Белова. Эту пирамиду обнаружил я лично. Нельзя сказать, что случайно. Наверно, просто повезло. А ведь многие уже неоднократно проходили мимо этого холма, не обращая на него внимания. Он не самый высокий в округе, так что и взбираться на него, для обзора местности никому не пришло в голову. Но совсем недавно, я насторожился, а ведь он давно мне казался странным, и призадумавшись, понял почему. Холм имел грани. Это была не просто сопка, у него было четыре грани! А когда я сверился с компасом, оказалось — ориентированы они четко по сторонам света. Ну почти четко. Нет, конечно, грани не выделялись, и вначале мне даже пришлось доказывать и показывать их, вызывая усмешку со стороны Людмилы. И только Галинка увидела тоже самое, что и я. На а дальше, я уже не успокоился, пока не докопался, в прямом смысле слова, до самой пирамиды, скрытой под глубоким слоем земли. Кто ее поставил здесь, в Донских степях пока было загадкой. Почему я не Кавказе, а на Дону? Хорошо, расскажу, что же случилось за эти годы.

* * *

Недавно мы отметили десятилетие с момента нашего появления в этом мире. Событий произошло много. Разведали мы пространство на много сот километров в округе, люди расселились обширно. Поездки сюда, на Дон, стали обычным делом, и народ мотается часто. Наши «амазонки» даже присмотрели себе здесь место для постоянного проживания. Но пока еще обитают рядом с нами. Их стало больше и сейчас бегает уже одиннадцать малых девчонок, наводя ужас на владельцев садов. Ведь старшие из этих девочек, за доблесть считают незаметно забраться в чужой сад и наворовать там чего-нибудь. У них бы и получалось все незаметно, но следующая за ними малышня, всегда создает шум и сутолоку, поэтому вычисляют их быстро. Ужас, это конечно громко сказано, к детям отношение снисходительное, тем более, что хозяевам весь ущерб уже возмещен заранее. Нет, не деньгами. Они уже в ходу, но пока еще все расчеты ведутся на натуральной основе. Просто и я и мои люди участвовали в посадке и уходу за садами, то есть в них есть и моя доля, которую и уничтожают эти юные создания. Среди которых, три сестры, мои дети. Младшая, правда, еще не бегает, больше на руках у ее матери — Орены, но старшие обязательно приносят часть добычи и ей. Охотится этих девочек, никто не пускает, вот они на садах и тренируются, да на собаках их охраняющих. Собак стараются в садах держать не очень крупных, те уже давно поняли свою роль, и при виде этой ватаги стараются сами спрятаться, чтобы не попасться в сети к малышне. Есть у меня еще огромная куча детей. Сколько всего? Минутку, посчитаю. Только Орена не обижается на такие оговорки, все мои жены начинают или шутить надо мной или делать вид, что обиделись. Ага, вспомнил. У Орены еще было два мальчика, живут с Леной. У Наташи трое детей всего, старшего назвали Александром, он считается Князем всех славян, хотя совсем еще ребенок. Позже, Ната родила девочку и еще одного мальчика. У Люды тоже трое родилось, два мальчика и девочка, но последний ребенок родился пять лет назад. Док запретил ей дальше рожать, опасно. Ну и Лена. Шестерых детей родила! Правда, у нее два раза двойни были. Так что я теперь многодетный отец. К тому же еще и дед — Галинка уже давно выросла и вышла замуж. И кроме восемнадцати своих детей, одной приемной дочери, уже невесты, у меня двое внуков. Если всем собраться вместе — такой табор получается! Кстати мы не одни такие. Детворы растет много. Здесь, на Дону несколько поселений. Есть один острог, крепость небольшая, несколько хуторов, поселок шахтеров и город-порт на берегу моря. Все живут на правом берегу Дона. Левый, как таковой отсутствует. Сколько достает взгляд — всюду огромные болота. Да и Дон как река стал больше условным понятием в этой местности. Кругом отмели и мели, как в старой песне, есть и глубокие места, но пройти на корабле невозможно. Только и ходим на лодках — плоскодонках. Поднявшаяся вода сильно изменила местность и Дона и Кубани. Зато теперь водным путем можно дойти до бывшего Каспийского моря, безо всяких шлюзов. Хотя путь довольно извилист, но уже разведан. На нашем корабле, восстановленном еще в первые дни, ходят только по Черному морю и частично Азовскому. Азовское, несмотря на сильный подъем уровня всего океана, ближе к берегам очень мелкое, особенно в устьях рек. Так что на корабле проход остался только до Танаиса. Вот и еще один парадокс — древний морской порт, в нашей прошлой жизни, развалины далеко от моря, опять стал городом у моря! А далее или на плоскодонках или по правому берегу на транспорте. Транспорт у нас как у людей! Не только телеги и лошади. Ездят и автомобили! Не зря Женька сохранял автомобили в первый год, законсервировав их агрегаты. Теперь они на ходу. От первоначальных идей газогенератора отказались. Нефть нашли довольно быстро. Качество ее хоть и невысокое, но переработку и очистку наладили хорошую. Бензин и соляра есть. Даже масла получаем. Конечно, это как раз тот случай «мы пахали». Все мое участие ограничилось разведкой и нынешним переливанием бензина из канистр в баки. Производство организовали бывшие советские люди из семьдесят девятого и шестьдесят седьмого года. Сейчас никто уже не делит на советских и российских, а ведь вспомнишь — чуть война не началась между нами. После такого хорошего знакомства, ну шучу я, не совсем хорошего, но что случилось через два года… Не войной обозвали, Большим конфликтом, хотя и жертвы были. По сравнению с ним, то первоначальное знакомство, действительно выглядит хорошим. Что еще рассказать о природе? Левый (если плыть с Дона на Кавказ), берег Азовского моря, как таковой, тоже отсутствует. Вместо него череда островов, огромные болота, лиманы, заливы. Там практически никто не живет. Хоть и множество дичи, рыбы, но комариный рай. Долго находиться невозможно. Да и зачем? Земля практически необитаема. Наши мореходы уже обошли все берега Черного моря, выходили в Средиземное. Свободной земли полно. Людей находили, но мало. Не все встречи проходили гладко. В Крыму обосновались люди, не пожелавшие пойти на контакт с нами. Более того настроены они настолько враждебно, что Крым мы объявили для себя закрытой зоной. Не стоит туда соваться. Еще одна причина поселить «амазонок» на берегах Азова. Они смогут прикрыть это направление. Мало вот только их пока. В устье Днепра запретил соваться еще Женька, когда командовал нами. Это было в первый год жизни. Видимо, атмосферные явления улучшили прохождение радиоволн, и мы поймали несколько переговоров по рации между какими-то людьми. У них шли самые настоящие войны! Люди планировали походы, захваты друг друга и разорение поселений. Переговоры шли на русском языке, то есть все свои! Но люди воевали. Сразу мы не выяснили, где это все происходит, но позже поняли, примерно в районе Одессы. Как выяснилось, Крым стал островом, и в те районы можно прийти, не огибая его, но запретили мы морякам ходить в те воды. Наверно и поэтому тоже, ставим крепости в районе всех поселений. Чтобы народ мог укрыться в случае чего. А вот мне мореходом стать не довелось. Причина банальна — морская болезнь. Я помнил, что в детстве меня сильно укачивало, даже дорогу на автомобиле не переносил. Но думал, что все прошло с возрастом. Ведь я даже работал шофером одно время, на самолетах часто летал. А вот и нет. Просят Вас с корабля сойти. Не для Вас. Нет, в качестве пассажира или разведчика хожу иногда. Но обычно не очень долго. Потом сойду на берег, иногда даже и не рвет меня, денек на отдых и опять я в норме. Но большую часть времени на корабль смотрю со стороны. Вначале командовал им Андрюха — парень, помогавший мне его поднимать и восстанавливать, а потом нашелся настоящий моряк, даже капитан. Помню, как он плакал, увидев впервые наш кораблик, и чуть ли не целовал его. Почему чуть ли? Целовал в прямом смысле. Просился, хоть юнгой. Итог закономерен — Андрей уступил ему штурвал и правильно сделал. Капитаном тот оказался настоящим. И судно держит в порядке и экипаж. Мыслимо ли — они на нем выходили даже в Антлантику! Обследовали часть африканского берега, дошли до Британии! Но в основном он курсирует между Танаисом и Новой Москвой. Да, именно так называется поселение, основанное выходцами из семьдесят девятого. Примерно в районе бывшего Адлера. Наши старые поселения сильно изменились. Все еще существует Царьград, или как вначале называли его, Васильевка, но постепенно жизнь там замирает. Довольно хорошо укрепленные стены, каменные дома, все в скорости может оказать брошенным. Место оказалось неудачным с точки зрения сообщения. Бухты никакой нет, выстроенные причалы годны только в тихую походу. Под водой множество рифов. По суше он тоже остался в стороне от основных дорог. Подъезд несколько затруднителен. А столица должна быть центром путей, иначе ее роль перейдет к другим городам. Да и почва там для сельского хозяйства не очень хороша. Портовый, как и славянские поселки в его долине, перестал существовать еще в первую зиму. Его просто затопило. Оказалось зимы здесь очень мягкие и почти все это время льют дожди. Вот вся долина и заливалась водой. Заливало долину колхоза и даже нашу Васильевку, хоть она стояла на возвышении. Но мы у себя справились с этой бедой — просто прорыли несколько канав и отвели воду, начавшую бить из под земли в нескольких местах. Единственная польза от этих затоплений — собрали хороший урожай риса. Вместо Портового основали Новороссийск. Приблизительно в том же самом месте, где и был город до нашего переноса. Там кстати, сейчас сосредоточенны основные производства. А производят там и бензин и металл и даже цемент. Из мергеля состоят все окрестные горы, железную руду, добываем под ногами. Как объяснил химик — это просто сгнившее железо от нашей старой цивилизации. Нам его хватит еще надолго. Уголь привозим или с Дона или с юга. Нефть добывается тоже рядом, в самом начале Таманских болот. Новороссийск — самый большой нынешний город у нас. Не считая детей, там более ста жителей. Второй по численности — Новая Москва. Кстати это название дало мне возможность ответить бывшим советским. Они долгое время подшучивали надо мной, сравнивая с Остапом Бендером — многоженцем. Так теперь с моей подачи их город неофициально зовется Новыми Васюками. Правда и Царьград наш зовут Старыми Васюками. Развлекаемся так. Новая Москва — центр производства шерсти, хлопка и тканей. А также таких продуктов, как цитрусовые. Здесь даже выращивают бананы. В прошлой жизни, помнится мне, они не вызревали в этих местах, а сейчас — пожалуйста. Живу я в разных местах. В Царьграде бываю все реже. Только Наталья сохраняет верность столице славян и проводит там большую часть времени. Между Новыми Васюками (Москвой) и Новороссийском есть и сухопутная дорога. На автомобиле по ней еще не проехать, но лошадь, даже с телегой пройдет. Вдоль этой дороги построено несколько хуторов, проведена проводная связь. Так вот эта дорога, идет вдалеке от Царьграда. Большой дом построен для меня в Новороссийске. Но там я тоже не живу постоянно. А дому не дает пустовать Лена, она обосновалась в нем с большинством всех моих детей. В этом доме живут и Петр с Ритой. Они так и остались жить при нас. Ухаживают за домом, помогают Лене с детьми. У них и своих двое родилось. А если учесть, что большую часть времени и все дети «амазонок» живут в нем, можно представить, что там творится. Я, большую часть времени живу на Дону. Здесь и добыча угля и основное производство продовольствия. Танаис стал третьим по численности нашим городом. Он пока и пограничный пост. Здесь тоже у меня большой дом и в нем часто живет Людмила. Четвертый мой дом в остроге, на месте бывшего Ростова-на-Дону. По сравнению со старыми временами, климат на Дону стал не такой засушливый. Он больше похож на климат Краснодарского края в наши старые времена. Так что растет здесь буквально все. Не только пшеница, картофель, но и арбузы, дыни. Реки же буквально кишат рыбой. Когда-то я слушал байки о том, что по спинам рыб можно было перейти реку. Так вот на Дону я убедился, что это правда. В период нереста, действительно, на лодке невозможно плыть. Но и берега Черного моря тоже не страдают в это время от отсутствия рыбы. Она приходит к берегам в таком количестве, что корабль буквально идет ее расталкивая. Найденные нами места больших городов на Дону, тоже богаты «железной рудой», но ее если и копаем здесь, то везем, как и уголь в Новороссийск. Здесь нет возможности пока плавить металл, просто не хватает на это людей. Дон — основной поставщик продовольствия. На время посадки и уборки сюда подтягивается большая часть народу из Новороссийска, Новой Москвы и остальных поселков. В остальное время за полями следят в основном местные жители. Выращенного здесь, хватает всем. Проблему домашних животных постепенно решили. Лошади, как писал выше, нам достались «по наследству». Правда позже мы нашли на Дону и диких лошадей, вернее одичавших и теперь порода значительно улучшена. Но первыми «приручили» овец. Их обнаружили в горах, южнее нынешних поселений. Вернее как приручили? Димка, наш врач, он же Док, долго смеялся над разговорами о приручении. Как он выразился нельзя приручить того, кто к этому не предрасположен. Даже славяне знали «сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит». А вот если в природе животного заложена эта программа «быть домашним», то и большого труда не потребуется. Так и решили, разыскивали тех животных, которые и были в прошлой жизни домашними. После чего выслеживали их, стараясь найти их детенышей. Ну а дальше обычно взрослых убивали, а мелких забирали для «приручения». Жестоко? А что делать? Если получалось — захватывали и взрослых живыми. Не все шло гладко, но потом среди выросших происходил искусственный отбор. Так что у нас теперь и коровы и овцы и собаки и даже кошки. Кошки, так те вообще, пришли сами. Сложнее оказалось со свиньями. За прошедшее время они перемешались с дикими, так что предстоит еще долгая селекция, чтобы получить именно те, старые породы. Но во многих поселках растут кабанчики в сараях. Еще хуже дело обстояло с птицей. Только два года назад удалось найти одичавших кур. Птица, не очень приспособленная к дикой жизни, почти исчезла из природы. И только на островах, затерянных в лабиринтах болот между Азовским и Каспийским морем удалось им выжить. Так что теперь хорошие перспективы и на получение яиц. А то их в основном добывали у диких птиц или у содержащихся в неволе уток и гусей. Те, тоже сильно смешались с дикими, и предстоит селекция. Но с этой птицей проще. Им просто подрезают перья на крыльях и они ведут себя как обычные домашние. В степях, за донской поймой, ближе к Волге замечены и страусы. Но их пока мы не трогали. Уже на восьмой год жизни возможности производства продуктов намного превышали наши потребности, поэтому созданы стратегические резервы и просто стали сокращать посевы. В сельском хозяйстве мы применяем механизацию, (правда в основном на конной тяге), и главное доставшиеся нам из прошлой жизни — знания, так что большая часть огородов и дач, содержащаяся людьми, в округе Новороссийска, существует, скорее для развлечения, или «на всякий случай», чем из-за нужды. Каждую осень, после уборки урожая происходит распределение полученной продукции. Часть ее получает «центральная база», которая кормит интернат, санаторий, военных и моряков. Часть идет на замену «госрезерва», а остальное распределяется по семьям. Распределяем по едокам и согласно заработанным паям. Это нечто вроде трудодней, которыми учитывается труд каждого. Хотя мы все еще близки к коммунизму. Так как женщины с малыми детьми не могут заработать трудодней сами, а получают больше работающих. Система пока держится, никто не ропщет. В дальнейшем планируется простой переход на денежные отношения и сборы налогов. Но есть и сторонники того, чтобы оставить все так. Что такое интернат и другое? Интернат — это обобщающее название для детских учреждений. Это и школа, где живут дети, чьи родители проживают вдалеке от больших поселков или уходят в экспедиции. И дети, оставшиеся без родителей (есть у нас несколько и таких). Санаторий — тоже самое, но для инвалидов или стариков. Их у нас еще мало, но они появились. Находится санаторий рядом с интернатом и живущие в нем, выполняют и роль учителей. Дети соответственно помогают старикам. Военных, профессиональных, не так много, но они есть. По прежнему при Наташе постоянная охрана, в основном из сменяющихся «амазонок». Они стараются не быть беременными все сразу. Но как я понял, задачу восстановить свой прежний образ жизни, поставили себе четкую. Так что никакими работами, кроме службы не занимаются. После гибели их старшей, во время Большого конфликта, возглавила сообщество Орена, хоть она и не старшая, по возрасту. Но эти женщины не только охраняют княгиню и рожают детей. Очень многое из военных обязанностей легло на их плечи. Орена, носящая ныне звание капитана, «гоняет» всех новобранцев. Все мужчины обязательно, а женщины добровольно проходят регулярно военную подготовку, так называемые «сборы». Так что у нас постоянно небольшая, но готовая к боям армия. Вот этой подготовкой и армией руководит Орена. Остальные ее соплеменницы или помогают ей или занимаются военной подготовкой детей. Для этого они выезжают иногда и в дальние поселения. Единственный «бзик» Орены, так и не удавшийся мне победить — это строевая подготовка. Она почему-то воспылала к ней такой любовью, что никто не смог ее отговорить от этой части подготовки солдат. В конце «сборов» часто по Новороссийску проходит парад из марширующего с песней отделения или взвода. Потом на главной площади они выполняли разные перестроения, повороты. Но это нравится и народу и самим солдатам, зрелище превращается всегда в небольшой праздник. Сборы не всегда проходят в окрестностях Новороссийска. Часто вся эта банда выезжает или на Дон или за Новую Москву и тренируется там. Так что парад проходит иногда в Новой Москве или Танаисе. Еще один «бзик» женщин-воев это желание с кем-нибудь повоевать. Или хотя бы «похулиганить». Думаю, что их удерживает только то, что их осталось совсем мало, и в случае их гибели они могут совсем исчезнуть. А то давно помчались бы завоевывать или Крым или Приднепровье. Но эта идея-фикс больше остальных «амазонок». Орена, уже успевшая повоевать, и получившая от Женьки и награды, а теперь имеющая высокое звание, более-менее довольна жизнью. Когда я расспрашивал священника, как же они жили рядом с ними в прошлой жизни, то оказалось что они на русские княжества не нападали. Воевали в основном с другими народами. Даже в междоусобные конфликты старались не ввязываться. Служили или в охране или враждовали с соседями Руси. Так что мы не сильно опасаемся таких соседей в будущем. И мы их, и они нас воспринимаем, как друзей. Мне даже порой трудно представить их, нападающими на кого-нибудь. Настолько они выглядят обычными и добрыми женщинами. Но дерутся здорово. Орену я видел и в настоящем бою, поэтому знаю, что не поздоровится их врагам. Сам Женька, бывший майор, ныне генерал в отставке, отошел от дел и живет в Новороссийске, руководит интернатом и санаторием. Во время Большого конфликта он получил тяжелое ранение и с тех пор не может ходить самостоятельно. После этого еще три года руководил и нами и армией, передвигаясь в небольшой тележке, запряженной одной лошадью. Но вот уже пять лет, как передал все дела официально мне и Наташе. Перед уходом на покой, мы присвоили ему звание генерала. Ведь он действительно создал нынешнюю нашу армию, да и все сообщество. Правда, потом сразу генералом стал и я. Наташе присвоили звание полковника, но она осталась княгиней и главой Новороссийска, Царьграда и формально даже Новой Москвы и прочая, прочая. Я в основном мотаюсь по всем нашим землям, фактически руковожу Доном и теми поселками, в которые приезжаю. Только Новая Москва продолжает жить по своим правилам, и я там почетный гость. Но учеба и армия у нас едины. С сыном у Женьки не получилось. У Илены, несмотря на прогноз, родилось подряд две девочки. Илена не отдала их, несмотря на уговоры жены Евгения. Но та все равно считает этих девчат родными и втихаря балует их. Малые разбойницы часто находят во время своих налетов, в садах, или конфеты или игрушки от мамы Нины, как они ее называют. Да и в отсутствии Ильки, Орена разрешает им пожить в семье отца. Док руководит, теперь уже Новороссийским университетом. В нем учат и детей — школьное отделение, и обучают студентов. Кроме медицины, стараемся сохранить и передать знания химии, физики. Практически заново создаем геологию, биологию и другие науки. Специалистов в этих областях у нас нет, но мы старались записывать все, что помнили люди и потом проверять на практике. Самих студентов, правда еще мало, так как первое поколение почти все занято на производстве или уже обучено чему-то, а основная масса детей еще только учится в школе. Сын дока, Костя стал моим зятем. Но к огорчению отца он не пошел по его стопам, выбрав стезю священника. Теперь они с Галинкой постоянно живут в Танаисе. Люда им помогает. Она главный врач на всем Дону. У самого Димы с женой вышли нелады. Он сошелся с бабой Марфой, которой на самом деле, оказалось всего тридцать с небольшим лет. Жена же Дока к этому отнеслась отрицательно, и они разошлись. Правда, сейчас живут опять все вместе, но я точно не знаю, помирились ли они или смирились. Марфа родила Димке четверых. Мальчишку и трех девчат. В своих родах она ни разу не ошиблась с прогнозами. Света, вышедшая замуж за Сергия, так и живет с ним. С ней произошла интересная история. Жители Новой Москвы добились, чтобы в университете преподавали и марксизм-ленинизм. Вот Света и возглавила эту кафедру. В основном, конечно, этому обучались студенты из советских поселков. И даже часто приходилось их учить у них в городе. Сначала, даже смешно выглядело. Светлана, сперва детям преподает основы православия, а потом более старшим — марксизм. Рассказывала она хорошо, даже взрослые любили ее слушать. К сожалению, четыре года назад, после третьих родов у Светланы случилось что-то с головой. Все наши врачи так и не смогли поставить диагноз, но Светлана стала многое забывать, заговариваться. Инсульт врачи исключали, но два года Свете пришлось жить под присмотром. Сейчас она почти оправилась, но в норму еще не пришла. Хотя как говорится, дело ее живет. Изучение марксизма продолжается именно по тем материалам, что успела написать она. О судьбе четвертой девушки, Ирины, я не в курсе. Она некоторое время жила в Новой Москве, а потом сошлась с Гансом Ульрихом и они уехали куда-то вместе. Возможно тот отправился в очередной поход на поиски Германии, наверно уже четвертый или пятый по счету. Самая большая группа из выживших немцев, шесть человек, живет в Новороссийске, работают на разных производствах и уже практически полностью обрусели. Хотя есть у них и общий свой клуб, где часто собираются вместе. Еще двое, говорят, обитают где-то в районе кубанских болот. Но возможно это только слухи, их Ганс мог сагитировать опять в свой поход. Оставшиеся красноармейцы расселились по разным поселкам. Лейтенант, обидевшийся на Евгения, обвинившего его в неудачах Того похода, позже найдя себе пару уехал и говорят обитает где-то на Средиземном море. Я давно о нем не слышал ничего. Старшину я живым так и не увидел, он погиб во время Того похода. Я так и не узнал, просто ли мы с ним однофамильцы, или родственники. Несколько раз предпринимались дальние походы. Я ходил лично вверх по Дону и далее в надежде найти остатки больших городов центра России. Но, увы. Ничего не получилось. Если по берегам морей еще встречались отдельные малые группки людей, то вся центральная часть России безлюдна. Все заросло лесами, большие площади покрыты болотами. Полей я вообще не видел. Без точного определения координат на местности делать там нечего. Хотя по рекам передвигаться в этих местах легче, и большинство их остались судоходными, но многие изменили русла. По старым картам можно только заблудиться. Так что я разведал животный и растительный мир, картографировал существующую местность. Леса своего хватает и на Дону, нет необходимости добывать его и сплавлять. Он здесь рядом, почти все берега Донца и впадающих в него речушек — это дубравы. Единственно, все леса в этой местности оказались лиственными. Много дуба. Встречаются ели и сосны, но их, по сравнению с севером или Кавказом, очень мало.

* * *

Вот я примерно описал нынешнее состояние нашего мира, добавил в ту тетрадку, выданную мне майором, незадолго до Того, злополучного похода. Мне действительно спас жизнь, бронежилет, выданный Женькой перед ним. Я отделался только переломами ребер и сильными ушибами. Все старые пятна от крови на тетради не мои, это я на себе обратно тащил Орену. Кровь ее. Но, как вы поняли, донес, успел. Зажили и мои ребра, сейчас практически не болят. Ну, очень редко. Вот в этой самой пирамиде, я и обнаружил странное устройство, над которым висела надпись. «Просьба Василию Белову положить свою тетрадь в этот контейнер, нажать на красную кнопку и покинуть помещение в течении двух минут.» Я все еще думаю, что это глупая шутка Женьки. Ведь я никому, кроме него, не рассказывал о том, что вел записи. Я закончил писать во время Того самого похода. И только сегодня, решил дописать, что же произошло за десять лет. Заполнить, так сказать, оставшиеся несколько страниц. Так что, Женька, берегись! Приеду, уши надеру за такие шутки! Но просьбу твою выполню, тетрадку положу и кнопку нажму!:) Привет тебе от Василия Белова!

Часть 3

Пролог

Никто не мог и подумать, что такое возможно. Настолько Земля привыкла к людям, что без них трудно её представить. И все же случилось страшное: человечество стало исчезать. Люди не сразу смирились со своей участью, они боролись. Методы разрабатывались еще в глубокой древности — карантины, изоляция заболевших. Современное человечество добавило к ним и поиск виновника — вируса или микроба, откуда он взялся. Но все тщетно. Когда же виновника установили, было увы слишком поздно. Да, наказали тех, кто выпустил эту заразу на волю, но все это происходило далеко, «где-то там». Большая часть планеты просто тихо умирала. Если в первый год, появлялись мародеры, грабившие опустевшие дома и квартиры, то вскоре и они поняли — бесполезно, им не воспользоваться неожиданно свалившимся богатством. Работали еще правительственные службы, люди продолжали хоронить умерших, но делалось все скорее по инерции, «так положено». А может так людям проще воспринимать жизнь и не думать о неизбежном. Но все меньше и меньше оставалось мужчин и женщин на этом свете, и вскоре исчезли и они. Перед смертью, хозяева обычно выпускали на волю домашних животных, открывались ворота зоопарков и зверинцев. Люди с грустью провожали своих питомцев, абсолютно не восприимчивых к этой беде. Многие уходили в последние часы в различные церкви, помолиться напоследок. Службы шли практически круглосуточно, но и сами священнослужители и их паства понимали, что это не спасет их тела, если только души. Последние молитвы были уже не «спаси меня», а «спаси людей», «спаси их души». На разных языках. Отцы, батюшки, мулы, раввины, ламы, все взывали об одном. Они убеждали, Бог не оставит людей, не допустит их гибели полностью, где-то уже построен «Ноев ковчег», и спасет он избранных, а остальные ответят за прегрешения. Они были и правы и не правы одновременно, спасение человечества готовилось, но самими людьми. Но люди вернутся еще не скоро, а пока готовятся все условия, чтобы смертельная зараза не дождалась их. Странно выглядели города в первое время. Пусто. Стаи собак гоняли птиц и кошек, разогнали разную экзотическую живность, вроде жирафов и слонов, бродивших по опустевшим улицам. Уцелевшие тысячные доли процента людей с испугом рассматривали опустевшие города и поселки, в которые их племена выбрались впервые за сотни лет. Увы, зараза еще не ушла, она дремала, поджидая случайно уцелевшие остатки человечества, и вскоре такие исследователи умирали сами, заодно губя своих соплеменников, к которым они вернулись рассказать о беде, постигшей всех. Возможно, остались где-нибудь малые группки, но только те, кто дал себе зарок, еще давно, никаких контактов с цивилизацией. Они и не узнали о «конце света», живя далеко в горах или джунглях. Но они и не собирались выходить «в народ» и в ближайшие тысячи лет. В больших городах, коме собак, стали жить и бывшие обитатели зоопарков — обезьяны, довольно легко вскрывавшие витрины магазинов, плохо запертые дома. Крупным кошкам, также понравились оставленные людьми каменные джунгли, постепенно популяции львов, тигров и других пантер множились. Но всему приходит конец. Животные не заметили, что климат стал теплее, для них теплые зимы только в радость, но долгие дожди привели к тому, что все железное гнило. А на металле держалось очень многое. Рушились мосты, башни и вышки. Как только сгнивала до определенного предела арматура, стали падать высотные дома. Крыши давно уже не спасали от течей, и кирпичные стены превращались в труху. Довершали дело многочисленные растения, удобно использующие стены, как опору, а малейшие трещины, как основание для своих корней. Всего несколько сот лет, а от мостовых не осталось и следа, все заросло травой и упрямыми деревьями. Такая же растительность покрывала и холмы и небольшие кучи, образовавшиеся на месте величественных строений прошлого. Это и неудивительно — дома стоят, пока в них живут люди. Сильные ветра и бури поднимали в воздух миллионы тонн пыли. Все это вместе с дождями выпадало на землю, смешиваясь с опавшей листвой, прошлогодней травой, надежно прикрывая от любопытных глаз остатки цивилизации, некогда поражавшей своим величием. Животные, вначале плотно оккупировавшие пустые города и поселки, покидали их, вступая в жестокие схватки, друг с другом за территории. Никем не ограничиваемые, леса заполняли, некогда отвоеванные людьми у них пространства. Если бы сейчас человек мог взглянуть на этот мир, пройтись по нему, он не нашел бы ничего привычного, только чистая, девственная природа. Мало кто верил, что такая возможность людям представится.

* * *

Серый, бывший вожаком своей стаи, еще менее недели назад, получил новый шанс на выживание. Еще свежая тушка зайца приятно манила. Старый волк осторожно оглянулся вокруг, медленно подошел к ней, принюхиваясь, внутренне ожидая подвоха, но все спокойно, и он накинулся на еду. Всего несколько дней назад он вел свою стаю на охоту, его слушались и ему подчинялись. Они удачно выследили молодого леопарда, только что добывшего себе крупную дичь, и окружив его, стали отгонять. Леопард сильнее любого волка, и столкнувшись один на один, никогда не упускал случая убить своего злейшего врага. Но когда волков много и они его выследили, расстановка сил меняется. Обычно волки не трогали эту крупную кошку, просто отгоняли от добычи. Разве что какой-нибудь молодой член стаи, показывая свою удаль, мог попытаться напасть на страшного врага. Иногда такие нападения увенчивались успехом, и на подраненного леопарда уже набрасывалась вся стая, но это очень опасная битва, и противники предпочитали разойтись миром. Вот и сегодня, все шло как обычно, но неожиданно кошка передумала и бросилась на вожака, которого она вычислила безошибочно. Серый, уже приготовившийся пировать, пропустил первый удар, располосовавший ему заднюю лапу. Рана не смертельная, но волк выбывал из строя на долгое время, чем не преминул воспользоваться его же сын, давно мечтавший сам стать вожаком. Серый понимал: шансов выиграть еще одно смертельное сражение у него нет, поэтому просто ушел в степь. Благодушный потомок сохранил ему жизнь, а может он просто все еще опасался старого противника. И вот теперь большой удачей становится мертвый заяц. Судя по тому, что он в крови, умер не своей смертью, но Серому не до выбора, он любому был бы рад. Вот только надо быть осторожнее, невдалеке может быть тот, кто ранил «косого», но не смог удержать добычу. В высокой траве волк поглощал свою пищу, вдруг насторожился, он услышал абсолютно незнакомые звуки. Легкий скрип и какой-то шум, рокот. Как будто течет вода. Серый осторожно приподнялся и выглянул из травы. Ух ты! Вот это добыча! Крупные травоядные, с мохнатой гривой и хвостами, абсолютно безрогие. Но не для него. Будь он во главе стаи, сразу бы бросился окружать их. У этих травоядных сильный удар копытом, они бывают опасны, их тяжело догнать, зато сколько сразу мяса! Стая может насытиться. Теперь же только провожать хищным взглядом. А какая добыча, две самки и без вожака! К тому же они не просто шли, они явно выбирались из густых зарослей и запутались в траве. Теперь тащили за собой какие-то остатки дерева, правда, шли на удивление легко. Может, стоит рискнуть и одному? А кто это с ними? Серый присмотрелся, абсолютно незнакомые животные, немного похожи на тех забияк, что живут стаями на деревьях, и иногда вступают в драки с волками, забрасывая их камнями и палками. На вкус они не очень, Серому приходилось есть и такую пищу, но не понравилось. Только вот эти немного не похожи, вот их стало лучше видно. Внезапно страх буквально сковал тело старого волка. Он с трудом начал пятиться назад, уползая из зоны, где его могли заметить. И только уйдя за бугор немного успокоился, обрадовано заметив, что зубы сами по себе держали остатки ушастого. Перехватив добычу удобнее, и еще раз оглянувшись, он потрусил подальше от непонятной угрозы.

Глава 1. «Туристы» нового мира

Для Артема и Вадима это первый большой поход. Оба уже совершеннолетние, но так далеко им не удавалось отдаляться от своих поселений. Конечно, дети есть дети, и они иногда, несмотря на угрозу родителей, вырывались на просторы. Однако дело это небезопасное, и чуть повзрослев, уже и сами не стремились отрываться от поселка. Работы хватало и возле дома, на полях. А за речкой начиналось долина хищников. Не всякий взрослый мог отважиться в одиночку пересечь её. Но именно в той долине водились наиболее аппетитные стада косуль, антилоп и других травоядных животных. А за долиной, по рассказам побывавших там, начинался, чуть ли не рай. Почему жители их поселков не перебрались в те края, насовсем, оставалось для ребят непонятным. Зато стремление побывать там уже несколько лет задавало мальчишкам цель жизни. В их поселениях, взрослым мог считаться только тот, кто перейдет долину хищников и побывает в заветных полях. Только после этого, мальчишка считался парнем и мог начинать ухаживать за девочками. Артему скоро исполнится восемнадцать лет, а Вадику уже стукнуло шестнадцать. В этот, новый мир они попали еще детьми, не очень понимая происходящее. Быстро привыкли и ныне считали его своей Родиной. Жестокой, неприветливой, но Родиной. Несколько поселков, включая тот, где жили мальчишки, располагались на огромном острове, омываемом со всех сторон рекой, которую взрослые назвали Днепр. Поселок, где жили ребята, насчитывал двадцать семь жителей, включая детей. Назывался он Петровкой, в честь деда Вадима. Именно Дед Петя и отец Вадика Александр построили здесь первый дом. Потом к ним присоединилось еще несколько семей. Часть из них остались жить в их поселке, некоторые ушли совсем с острова, а кто-то перебрался и построил себе жилье вдали. Так и получилось на их острове четыре поселка. Остальные три примерно такой же численности. Основное занятие жителей — рыбная ловля, земледелие. Охота. На своем острове, правда, уже не осталось крупных животных. Охотится можно только на зайцев и мелких хищников — лисиц. Изредка на остров переплывали олени или кабаны, но их уничтожали быстро. Иногда шорох наводили, переправившиеся вплавь волки, но и тех хватало ненадолго. От таких случаев, все поселки обнесены высоким частоколом, имеют крепкие ворота. Вадик отвлекся от воспоминаний о своем доме, вот она, выслеженная дичь. Небольшая косуля, молодая еще, привлекла внимание мальчишек уже полчаса назад, только вот подобраться, поближе, не получается. Арбалеты взведены, но далеко, не попасть. Ребята попытались подкрасться еще поближе, стараясь не задеть даже веточки кустарника, за которым прятались. Но вдруг косуля насторожилась. Она нервно водила ушами, прислушиваясь к чему-то, подняла голову, всматриваясь куда-то назад, но не в сторону ребят. Видимо звуки, испугавшие животное усилились и она приняла решение бежать. Вадим скривился. Похоже, какой-то зверь сейчас спугнет предмет их охоты. Точно, косуля резко прыгнула в левую, от мальчишек, сторону, но произошло то, чего не ожидали ни животное, ни ребята. Тихий свист и шею красивого малого оленя пронзила стрела. Косуля уже на лету забилась в конвульсии, рухнула в траву. Дальнейшее заставило мальчишек не только замереть, но и широко открыть рот, наблюдая за происходящим. На поляну, выехала всадница, медленно подъехала к жертве. Все бы нормально, ребята, несмотря на строгие нравы в их поселках видели и женщин и девчонок. Видели они и лошадей. Но здесь происходило нечто. Наездница была абсолютно голой. Только пояс с ножнами, в которых меч или сабля, колчан со стрелами, да какое-то украшение на шее. И все! Всадница подъехала к добыче, успокоила лошадь, затем легко спрыгнула на землю. Она быстро осмотрела косулю, подняла ее и положила на спину своего коня, запрыгнула в седло и ускакала. Только после того, как она скрылась из виду, ребята переглянулись, увидев отвисшие челюсти, друг у друга. Но смеяться никто не стал, настолько их поразило увиденное. Не сговариваясь, повернулись и бросились к своему лагерю, уже на ходу спрашивая друг друга «а ты видел?», «нет, а ты видел?». Зрелище прекрасной наездницы казалось настолько невероятным, что подбегая к своим, они уже сомневались — «а не показалось ли?», но взгляд на товарища подсказывал — «нет, все реально».

* * *

Я уже проснулся и просто лежал. Орены рядом не было, но я не переживал за нее — взрослая девочка. Увидев отсутствующего, её коня, понял — решила проехаться, а может и поохотится. Роса еще не высохла, поблескивая в первых лучах восходящего солнца. Раздавалось пение птиц, одним словом — благодать. Сегодня не первый день нашего похода, и продвинулись мы далеко на северо-запад от Ростова. Поход, конечно, не столько разведывательный, сколько любовный. Если бы в этом мире прижился термин «секс-туризм», то наверно он подошел бы как нельзя кстати к этому мероприятию. Ну не называть же его выгулом быка-производителя. Хотя, я наверно не обиделся бы и на такое. Побольше бы красивых девушек и отдыха на природе. Нет, вру. Три настоящих жены и еще одна временная иногда казалось перебором. И дело не в том, что не хватало «мужской силы», с этим как раз пока все в порядке. Больше беспокоило возможность содержать такую огромную семью. Несмотря на весьма условное отношение к этому в двадцать первом веке, все равно мысль постоянно точила — я должен быть «добытчиком». Спасало мое положение в обществе — я один из трех руководителей наших поселений. Вторым главой, что тоже улучшало семейные возможности, являлась Наташа, моя жена. Она, как и Лена, официально взяли мою фамилию. Так что клан Беловых, как нас часто называли, материально обеспечен хорошо. Даже если со мной что-то случится, семья не останется без средств. Но все равно, нет-нет, а мелькнет мысль — «а не многих ли ты взвалил на себя, боярин?». Правда, я стараюсь гнать ее всегда подальше. А когда оказываюсь наедине со своими девчонками, мысль даже не возникает. Если с женами я встречаюсь регулярно, по мере их возможности, то с Ореной только для того, чтобы сделать ей ребенка. Это уже четвертый наш поход с такой целью. Был еще один, самый первый, «Тот самый поход», но в нем не сложилось. Не до того, на настоящую войну попали. А вот следующие три прошли удачно. Вот только Орена осталась довольна результатами одного — первого из них. Она тогда родила девочку. Потом два мальчика подряд. Мальчишки живут в Новороссийске, Орена их практически не кормила, отдав в мои руки. Так что в качестве матери они больше Лену и Люду видели. Да и Ритка помогла с выкармливанием. У нее как раз родилась дочь, так что для старшего, Владимира, она тоже стала мамой. Но, пацаны знали и Орену и любили и её. И вот наш четвертый поход. На этот раз, Орена подошла к делу серьезнее. Бабамара, вычислила благоприятные дни «для девочки» и теперь мы практикой проверяли ее теоретические выкладки. Сказать, что Орена была равнодушной к нашим отношениям — нет, не скажешь. Обычная, нормальная женщина, любит ласки, понравилось ей сексом заниматься, любит даже экспериментировать в этом деле. Но в перерывах, между зачатиями, как отрезает. Никаких намеков на продолжение встреч, и ни с кем другим не встречается. Нет, я бывает, подхожу к ней, наедине могу обнять и даже поцеловать, но дальше этого не заходит. Это ее главное отличие от остальных моих женщин. Чуть вдалеке замечаю движение — промчался пес Капкан, тоже имущество моей воительницы. Побежал молча — значит, опасности нет. Но возможно заметил хозяйку, встречает. Вышел из палатки и я, хорошо-то как, потягиваюсь. А вот и моя подруга, «амазонка» (тс… никому не говорите, что я назвал ее так. Почему-то не любят воительницы этого слова. Не объясняют, но раздражаются на него. Вои, воительницы, всадницы — это нормально. Из новых, понравилось им называться солдатами. А если кто заимел звание, то это для них — предмет гордости.) Вот это зрелище! Орена скачет обнаженной, перед ней лежит добыча, волосы развеваются. Нет, я не могу устоять перед таким соблазном. А ведь знает, чертовка, как можно завести мужчину! Пока Орена сполоснулась от пота и крови убитого ей животного, я закинул косулю на ветки дерева, повыше и далее опять, в палатку! Через некоторое время. Орену я оставил полежать, отдохнуть. Нет, она не спит, но время полежать ей нужно. Я же, если не заснул сразу, то могу и действовать. Пусть, пока моя охотница отдохнет, разделаю добычу. А то Капкан уже совсем изошелся слюной, крутится под деревом, ловя на лету капли крови. Ага, теперь он такой добрый и ласковый, готов руки мне лизать и чуть ли не целовать. Понимает собака, что добычу буду делить я. А ведь вредный пес, относится ко мне, как к постороннему. Вот мол, моя хозяйка, а ты кто тут такой? Не рычит и не гавкает на меня, но поведением дает понять, что «нам и без тебя неплохо». Даже Люду и ту уважает, как настоящую хозяйку, а вот меня — поди ты, ревнует. Но сейчас, после такой добычи на день-два я обеспечен самым милейшим ко мне отношением с его стороны. Собака! Наутро у нас будет суп. Немного крупы и картошки брошу в котел, когда почти сварится мясо, припасы с собой есть. Косуля молодая, мясо нежное, поэтому готовится быстро. Одновременно режу куски и закладываю в кожаное ведро, перемешивая с луком и специями. Это для шашлыка. Пока будем ехать дальше, промаринуется, и на обед или ужин приготовлю жаркое. Капкан уплетает свою долю потрохов, благодарно посматривая на меня. Знаем мы твою преданность. Косуля, хоть и небольшая, но нам ее хватит дня на два. Могло и больше, но портится мясо, днем жарко. Для собаки я еще буду везти с собой припасы несколько дней, она и испорченное мясо с удовольствием съест. А вот нам не пойдет на пользу. Путешествуем мы «о двуконь». Есть две лошади для поклажи, так что в багаже мы практически не ограничены. Лошади пасутся недалеко, за палаткой, Капкан стережет их и охраняет лагерь. Присмотрелся к снаряжению Орены. Хм… для езды верхом, набросила интересную попону. Сшита из нескольких слоев, верхний из довольно тонкого материала(неужели шелк?), мягкий на ощупь, кожу не трет. Еще бы, ведь скакала голышом, а шкура у лошадок, такая, что сотрет быстро тело до крови. Подшиты этим же материалом изнутри и ее доспехи. Конечно, такой пояс или колчан можно и на голое тело одевать. А ведь подготовилась! Я не слышал о таком, чтобы модно среди воительниц нагими разъезжать или разгуливать с луком и мечом. А для других целей, кроме ношения на голое тело, зачем подшивать доспехи? Потягиваясь, подходит ко мне подруга. Она уже одета, прислонившись к моему плечу, довольно принюхивается к запаху от котла. — Отдохнула? — Ага, а главное, уже и еда готова! — Так вот отчего ты довольна? — А то! Мне не готовить! — Как будто, ты у нас готовишь часто! — А шашлык — не женское дело! Вот! — Где ты видишь шашлык? — Ну ведь будет сегодня? — Конечно будет! Ну ты тоже молодец, с удачной добычей! — Аха, — обняла меня прижалась. — Я вообще-то, имел ввиду косулю — смеюсь. — Я тоже — смеется, зарывшись лицом мне в подмышку. Внезапно я почувствовал, как моя девочка напряглась. По-моему она среагировала раньше Капкана, потому что тот залаял, уже после того как Орена схватилась за оружие.

* * *

Александр Петрович и его отец Петр Демьянович Калиновы, сидели возле костра. Готовился закипеть чайник. Булькал котел с варевом. Сегодня придется есть прошлые припасы. Проходя через долину хищников, они удачно поохотились, но много мяса с собой не увезешь, солить пока нечем. На обратном пути, даст Бог будет получше. Ведь они только едут за солью. Ребята, конечно пошли поохотится, но в этих местах маловероятно подстрелить кого-либо. Почва каменистая, трава в середине лета высыхает совсем, так что животные обходят эти места стороной. Можно конечно, подстрелить зайца или кролика, но эти грызуны днем прячутся. Редкие травоядные в этих местах очень осторожны и не подпускают к себе близко. Возможно всему виной и сами люди. Александр с Петром по этому маршруту идут всего второй раз, но слышали от других, что в первые три года и здесь можно было поохотится. Так это или нет, они не знали. По их впечатлениям, ничего с прошлого года не изменилось. Остальные участники, как и их дети, шли здесь впервые. Основная цель похода — добыча соли. Через два дня пути должны выйти на соляные копи. О них поведал островитянам один проезжий купец, еще на второй год. Калиновы тогда не поддались призывам выйти в поход. Соли, хоть и немного, удавалось выменять на продукты. Однако первые два похода окончились у соседей удачно, и в прошлом году отец с сыном прошли в составе экспедиции соседнего поселка. Теперь они, шли, как старожилы, ведя с собой нескольких человек, а также старшего своего сына и внука. Ребятам в поселке давно внушали, что мужчинами они могут стать, только пройдя испытание большой охотой. После нее, если смогут добывать пищу, имеют право засматриваться на девушек. И вот он этот поход настал. С ними отправился сосед, Рустам Мулетов с сыном, поселившийся в их поселке три года назад, а также Ашот, армянин из соседнего поселка, хороший кузнец и Гриша Черемухин, уже не совсем молодой парень, но еще неженатый. Тоже рассчитывает после похода идти свататься в поселок Вересковка, севернее на их же острове. В нем рассчитывают найти невест и Артем с Вадимом. В их поселке, увы, нет пар ребятам. А ведь были. Трагедия произошла три года назад, когда двух девчонок, уже почти взрослых загрызли звери в долине хищников. Уплыли они через реку, не послушались и оказались разорваны диким зверьем. Даже не установили, кто это сделал. Когда нашли останки, отогнали только мелких шакалов и хищных птиц. Те, кто убил девчат, уже ушли. А на истоптанной разным зверьем земле, попробуй, найди следы. Не смогли потом жить родители девчонок, рядом с местом трагедии, уехали с острова. Больше об их судьбе Калиновы не слышали. Петр Демьянович приподнял голову, к лагерю бежали мальчишки. Они явно чем-то взволнованы, все в поту, пыли, наверняка устали, но бегут быстро. Оторвались от своих дел и остальные участники похода, некоторые на всякий случай потянулись к оружию, оглядывая местность вокруг. — Деда, папка… — запыхавшийся Вадим не мог продолжить. — Не спеши, что случилось? Вадим посмотрел на Артема, а тот на него. Ребята явно не знали с чего начать. Как-то и неудобно стало говорить о виденном. Обсуждение тем о женщинах являлось неким табу. Не запрещалось, но и не поощрялось. Даже между собой мальчишки не каждый раз поднимали этот вопрос, хотя созрели давно. — Мы ждем. — к ним подошли уже все. — Мы видели такое! — Артем. — Мы чуть косулю не подстрелили! — Вадим. — Это и все? Косуля просто убежала от вас? — Нет. — Вадим наконец решился — Мы ее выследили, только она далеко была, а потом вдруг выскочила женщина, верхом и застрелила из лука. — И что она вам сказала? — Ничего. Забрала добычу, села на лошадь и ускакала. Она нас вообще не видела, мы в засаде сидели. — А она значит так просто, на скаку, из лука и застрелила. Женщина и верхом. Ну вы ребята даете! — Совсем парни по девкам соскучились. Скажите еще в короткой юбке, длинные волосы и прозрачной майке — продолжил шутку Гриша. — Нет — медленно проговорил Артем, — она была совсем голая. Ответом ему был взрыв смеха. Однако Петр быстро замолчал, увидев, что Вадим совсем не смеется, а поддержал друга — «Так и было». — Стоп, хорош смеяться. То, что голая наверно вам показалось, может просто легко одета, а вот под ней был конь или лошадь? Ребята призадумались. — Нашел что спрашивать. Ты бы сам стал смотреть на лошадь, если бы на нем была полураздетая женщина? — обратился Григорий к Петру Демьяновичу. — Я бы стал — оборвал его дед — будто не знаешь, какая еще у нас цель. Все примолкли. Женщина это конечно хорошо, но на острове была проблема с лошадьми. Их всего четыре штуки, все кобылки. Приплыли на остров сами, возможно спасаясь от хищников, сильно уставшие не сопротивлялись, когда обрадованные люди их связали. Лошади довольно быстро смирились со своей участью и вскоре стали возить телеги, тягать плуги. Верхом никто не ездил, побаивались. А как тягловой транспорт, использовали вовсю. Калиновым, как и всему их поселку ни одной лошади не досталось, всех забрали себе Федотовы, поймавшие ценный приз. Но в аренду лошадок сдавали, так что пахали они и поля Петровки. Сейчас две лошадки тянули телеги, пока еще пустые, обратно им тянуть возы соли. Но Федотов очень просил — если где встретит диких коней, попробовать подставить лошадок им. «Ты их стреножь и отойди. Кони сами разберутся. Потом уже, захочешь — лови их, мустангов. А так не пугай, пусть спарятся. Если будут жеребята, сразу двое — одну лошадь отдам тебе. Один будет — на год дам лошадь тебе бесплатно!». Петр Демьянович и сам понимал важность этого. Пока им не довелось видеть диких лошадей. Но ведь где-то они живут! Приплыли же они на остров! — Ладно, хорош. Сашка, — обратился он к сыну — остаешься здесь. Ашот, с ним. Все остальные — быстро поели и идем смотреть, что там такое. Стоп. Ребята, а что у нее кроме лука было, вспомните. Во что одета? А ну да, конечно, про одежду не надо. Вспомните — что еще видели? — На поясе меч висел. Или сабля. Что-то такое. В этот момент Гришка толкнул Артура: — Что правда голая? Совсем? — Точно, даже без трусов! — Эй, вы — оборвал их Петр — Гришка, будешь отвлекать, оставлю в лагере! — Молчу, молчу — быстро проговорил парень — Да, вспомнил — Артур добавил — пистолет еще на поясе висел. Петр посмотрел на внука, но тот пожал плечами. — Пистолет не помню. А вот на груди на цепочке, по-моему орден висел, как звездочка. Я такой видел у прадеда на фотографии. У твоего отца, помнишь? — Орден Красной звезды. Да ребята, что-то вы какие-то небылицы несете. Девушка с пистолетом, орденом, голая и на коне и с одного выстрела, из лука, убила косулю. Такого не бывает и по отдельности. А тут все вместе. — Угу — разочарованно протянул Гриша, видимо, и он перестал верить рассказу. — Сейчас мы узнаем, что к нам пожаловали амазонки! — и сам же рассмеялся своей шутке. (Скажи ему, как он прав — не поверил бы Григорий, сильнее бы только рассмеялся.) До места засады, никто не бежал, пешком добрались минут за тридцать. — Где? — Вот там и подстрелила — Вадик показал примятую траву на поляне. Петр Григорьевич подошел и остолбенело уставился на большое пятно крови, посреди которого виднелся отчетливый след конского копыта. Подкованного! Подняв голову, он осмотрел свою группу. — Похоже, ребята не шутили. Если в их рассказе правды, даже на треть, я не знаю что и думать. — Мы не врали! — Артем громко воскликнул. — Куда она потом поскакала? — Туда — ребята единодушно показали направление. — А потом мы не видели, она скрылась за теми деревьями. — Ну пойдем, посмотрим. Всем внимание! Растянуться! Гришка, идешь за мной, потом Артем, за ним Вадик, Рустам — замыкаешь. Внимательно смотрим не только под ноги, но и по сторонам! Идти не строго друг за другом, а веером, каждый чуть в стороне, чтобы не потерять след. Не шуметь! Бесполезно, следы коня потеряли почти сразу. Почва каменистая в этом месте, как только лошадь вышла из ложбинки, кончились и следы. Спасло только то, что остались капли крови. Идя веером, находили их. Всадница не скакала прямо, она как будто путая следы, несколько раз меняла направление. И после очередного поворота следы потерялись совсем. Петр еще немного вел команду вперед, сдаваться не хотелось, хотя похоже придется возвращаться. Но неожиданно замерли все, повернув головы навстречу ветру. Легкий порыв, донес запах вареного мяса. — Вот, где наша… — Цыц, — полушепотом прикрикнул на внука Петр — Тихо! — Ага, наша косуля варится — уже шепотом окончил мысль Вадик.

* * *

Орена быстро надела свой пояс с мечом и пистолетом, взяла автомат. Я взял второй. Хорошее оружие этот автомат Калашникова. Пять лет уже пользуемся, а все как новый. Вообще-то, именно этими, не сильно пользовались. Оружие, побывавшее в боях, в основном используется для тренировок, обучения новобранцев. А с мало стрелявшим и ходим в походы, таким вооружены и пограничные посты. С наказом — не стрелять понапрасну! Орена в отношении оружия — это хомяк. Я видел, как она облизывается на пулеметы, имеющиеся у нас, но к счастью их всего два и никто не позволит ей брать их в поход. Но на второй лошадке везет еще нехилый боезапас, включая самодельное ружьё нашего производства. Хорошо хоть гранат не взяла… упс — нет, все-таки взяла! Вижу, как сунула пару в карманчики на поясе, и присев стала перемещаться влево, прикрывая лошадей. Глянула на меня, жестами показывая, «я с этого фланга». Ответил ей, «я справа», плеснул воды на огонь, суп уже все равно готов, быстро сместился правее шалаша. Еще вчера, мы вместе присмотрели позиции, для возможного боя. Ну вот любит играть в войну эта девушка! И, увы, не только играть ей приходилось. И ведь умеет! Я занял позицию на небольшом возвышении, справа. Вижу, как Орена медленно отогнала лошадей в ложбинку у ручья. Цыкнула на Капкана и тот, молча, бросился к ней. Неплохо выдрессировала собачку! Ждем. С моей позиции осмотр лучше и я вижу, что происходит и сзади нас. Ух ты, сюрприз! Как раз оттуда и крадутся трое. Двое вооружены арбалетами, за ними один с пикой. Увидели наш шалаш и замерли, стали тихо совещаться. Но шорох, или что там такое, мы услышали совсем с другой стороны, с той, куда дул ветерок. И Орена и ее пес среагировали именно на тот шум. Правда, пока не видно никого, но определенно есть и там люди. Думаю, как же предупредить девушку, об опасности с тыла? Стрелять в людей, пока не хочется, может они просто мирные охотники. Раций у нас с собой нет, их осталось немного, и пользуются ими только «пограничники». Есть система разных звуков, имитирующих птиц, но крик утки насторожит, скорее, гостей. Решаю бросить просто камень в сторону троицы, на звук и среагирует моя подруга. Только приготовился, как услышал голос Орены, раздавшийся сзади подошедших: — Хенде хох, товарищи фашисты!

Глава 2. Золото

Заседание малого совета шло споро. В смысле, что спорили хорошо. Василий Белов отсутствовал, он где-то в походе, многие знали — с Ореной и ухмылялись, поглядывая на Наталью. Наташа злилась, глядя на эти ухмылки, но старалась виду не подавать. Зато у нее два голоса в этом совете, причем каждый весит больше иных двух. Спор шел на золотую тему. О самом настоящем золоте. У Наташи, уже и так скопилось в кладовых несколько пудов, но она пыталась убедить остальных в дальнейшей необходимости скупки этого драгметалла. — Поймите, же! Это сейчас золото дешевое, буквально валяется под ногами, но вспомните историю человечества! Оно решало то, что не могла решить никакая дипломатия! Даже поговорка была — «осел, груженный золотом, возьмет любой город»! Вы, что хотите, чтобы наши потомки погибли, из-за этого проклятого металла? Пусть он будет у нас в достаточном количестве, чтобы не заботились об этом наши дети и внуки. Оно же все равно подорожает! — Наталья Владимировна, — поднялся Владимир, представитель Новой Москвы — поймите, золото презренный металл, украшение. Вы и так, по слухам достаточно накопили его. — По каким это слухам? — Народ говорит. Но Вы не будете отрицать? Уже и ордена вручены всем награжденным, да и нам передали два килограмма для изготовления наших наград, еще в том году. — Не буду, золото есть. Но пока большая часть добыта лично Василием, на раскопках в Ростове и других городов. Спорить не буду, он их проводит и в рабочие дни, поэтому и передается добытое в общественные фонды, сами отметили, но основная часть идет в мой, княжеский, резервный фонд. Но поймите — эти ресурсы, как и добытое здесь, на месте городов побережья — мелочи. Сейчас, нам точно известно, на месте многих бывших городов мира, поселились люди. И они копают в первую очередь именно золото! По моим данным, Новое Швейцарское сообщество, располагает тоннами этого металла! А нам даже не надо его искать — эти «швейцарцы» готовы менять золото на необходимые им товары. И я настаиваю, чтобы третий генератор, который скоро будет закончен — обменять на золото! — Ну поймите, дорогая, генератор — это необходимая вещь! А золото — просто красивый металл. — Он еще и вечный. Поскольку дебаты идут по кругу, ставлю вопрос на голосование. — Это нечестно. Наталья Владимировна, Вы со своим голосом и голосом Вашего мужа перебьете всех нас. — Это честно. Тем более, этот самый, третий генератор — мой. Его для Царьграда делали. Вам отдали второй, первый, как сами знаете, питает Новороссийск. — Итак, кто за обмен генератора? Против, Воздержался? Видите, Володя, даже и без голоса Василия, решение принято положительно. Наташа тяжело вздохнула. Вот ведь, работенка — руководить, фактически, страной. Еще пять лет назад, до переноса — сказал бы кто — не поверила бы, рассмеялась. А теперь эта ноша на ее плечах. Евгений Иванович отошел от дел. Формально он еще глава и член совета, с самым весомым голосом, равным трем обычным. Но последние полгода ни разу не появлялся, здоровье не позволяет. Василий, тоже половину заседаний, как минимум, пропустил. Ей доверил голос, а сам в поход или на заставу. Вот и сейчас — где-то с Ренкой, нагуливают ей дитя. А если вспомнить — ведь тогда Наташа, сама предложила их свести… Люда поддержала, и только Ленка немного противилась. Сейчас бы наверно подумала десять раз, и передумала. Правда, в тот раз, пожалуй, из-за Орены и выжил Васька. А эта девчонка стала самым главным героем Нового мира, ну в их части точно. Обошла по наградам всех. Ладно, хватит о грустном. Все равно, Васька никуда не денется и приедет обратно. Нечасты их встречи, но не прерываются. Вернемся к будням, её решение прошло. Странно, что не понимает народ. Некоторые заявляли — мол лучше бы попасть в прошлое, там все ресурсы планеты известны, не растрачены еще. Глупости. Сейчас же столько преимуществ — большинство ископаемых и добывать не надо, все добыто и свезено в города, только копай под ногами! Не только золото, алмазы, уже обработанные сохранились замечательно. С нефтью и углем, дела обстоят хуже, но как показала практика, их еще вполне достаточно. Теперь другие вопросы. Она не лукавила, говоря о своих людях в Европе. Так получилось, что у нее появилась своя сеть осведомителей о тамошней жизни. Она долго беседовала с каждым, кто желал переселиться подальше. Беседы проводились, даже с вынужденными переселенцами, а точнее с обычными преступниками, которых отселяли принудительно. А потом, капитан в каждый рейс, брал несколько запечатанных конвертов, и некоторое количество привозил, возвращаясь. Что там написано, не знал никто. Евгений, узнав об этой стороне жизни общества, только похвалил. «Правильно, даже мне не давай читать. Пользуйся информацией, следи за жизнью». Жизнь руководителя полна специфических подробностей, о которых раньше Наташа даже не догадывалась. Кроме создаваемой ею сети осведомителей и разведки, появилась масса добровольных помощников в этом деле. Постоянно, кто-либо «наедине» рассказывал новости, сплетни, слухи. Иной раз, даже не хотелось знать, того о чем «нашептывали» ей. Отношение к этому источнику информации у Наташи было неоднозначным. С одной стороны, есть в нем и полезные знания, но с другой — слишком много вранья. Вот сегодня, она узнала, что у нее самой есть два любовника. «Вот ведь как, и сама же знаю, что неправда, а приходится выслушивать». Сплетня видимо, уже разошлась широко, так как одного длинного взгляда на Риту, хватило, чтобы та заявила: — Это не я! Я сама узнала вчера на базаре. — А я ведь даже не спросила ничего. Ты про что? — А то я не знаю, про что. Все говорят. — И шепотом добавила — По-моему, из Новых Васюков слух идет. Кто-то пустил его на днях. А оттуда как раз корабль был три дня тому. — Угу, на совет приезжали… Проблемы, проблемы. Начинаются заговоры и интриги, Дмитрий, предупреждал — «все равно придем к этому, никуда не деться», но получалось, как шутили раньше, «зима пришла неожиданно, кто думал, что в декабре снег пойдет?». Кстати, надо будет с Доком поговорить и по другим интересным вещам. — Княгиня, к тебе главный кузнец просится. — Голос Добрыни оторвал от раздумий. Да, теперь Добра иначе никто и не называет. Он и вправду возмужал, выше не стал, но в плечах раздался. Глава ее охраны, как говорит сам Добр, «стражи». Ему даже воительницы подчиняются, когда при Наташе находятся. Главным кузнецом, Добрыня называет Курта Кляйна, бывшего немецкого солдата, возглавившего металлургическую промышленность в Новороссийске. Курт сильно обрусел, он и во время войны знал русский язык, а сейчас говорит вообще без акцента, не отличить от любого русского. После обычных приветствий, немец перешел к делу. — Металл мы льем уже давно. — Так в чем проблема? — Видите ли, Наталья Владимировна, почти все наши ископаемые — это по сути сгнивший металлолом. Чем он хуже обычной руды — неоднородность. При выплавке обычной руды, добавками мы регулируем различные параметры, получаемых сталей, а в нашей ситуации, уже присутствует много таких добавок, и мы, получается, играем в лотерею. С одной стороны это хорошо, мы сразу получаем стали, но для изготовления двигателей это плохо. Необходимое качество пока не можем получить. — А как же раньше жили? Я помню, металлолом собирали и плавили его все. — Ну, во-первых самые качественные металлы, получали из руд. А во-вторых, те домны намного больше наших, при плавке металл получался однородным, проводили его анализ и потом добавками выравнивали характеристики. У нас объемы значительно меньше, и я не могу провести химический анализ. — Что вам нужно? — Помощь химиков. Но они сейчас сильно заняты взрывчаткой и улучшением качества бензина. Отказал мне главный. — Хорошо, Курт, я подумаю, что можно сделать. Что еще? — По прокатному стану. Нужны рабочие. — Подробнее. — Для полноценного производства проката, ну это арматура, уголки, швеллера, листы нужен пусть небольшой, но стан. — Как же сейчас обходитесь? — Как в пещерном веке! Льем заготовки, проковываем. Поймите, Наталья Владимировна, с прокатом упростится многое. Сейчас для изготовления пил, столько времени тратится! А имей мы готовые полосы, листы нужной толщины — столько проблем сразу снимем! — Я подумаю. Но в ближайшее время не получится, все заняты на верфи. Сам знаешь, «Новик» уже не справляется с нашими объемами перевозок. Наташа опять одна осталась. Сегодня предстоит еще несколько таких встреч, а она уже устала. Нужно то, надо это. Все тянут одеяло на себя. А эти «группы по интересам»! Несмотря на объединение и мирную жизнь в течении последних трех лет, все равно существуют внутри сообщества свои группы. Марксисты и монархисты, православные и атеисты, фермеры, «воительницы». Все живут мирно, но агитацию ведут в свою пользу постоянно. Сколько раз к ней бегали жаловаться, что мол переманивают людей. Главное перемешались люди, и группы образуются уже не столько по тому, из какого они времени, а скорее по их характерам. Некоторые, как Светка, могут и в двух «партиях» состоять. А вот Док обиделся, что его сына переманили православные, надеялся по его стопам пойдет, а ты смотри — священником решил стать, вовсю его Сергий со Светкой готовят. Немцы, или как их называют некоторые, фашисты (те и не обижаются), свой мирок держат, но хоть не агитируют людей к себе. Хотя нет, доложили, Ганс, лейтенант их, опять народ подбивал в Европу двинуться. Надо будет и с ним поговорить.

Глава 3. Новые люди

Петр Демьянович, довольно уверенно вывел свою группу к месту стоянки неизвестных. Когда ветер донес до них запах костра и готовящейся еды, все стало ясно — вот где они. Далее — дело техники, а технику, бывший спецназовец еще не забыл. Оставив внука и отца Артема идти прямо к неизвестной стоянке, сам с остальными двинулся в обход. Несмотря на свой богатый опыт, двигаться абсолютно бесшумно, не получалось. Нет, нет да и хрустнет ветка у кого-нибудь под ногами. Даже сам наступал на такую, хотя высматривал все тщательно. Пока их никто не встречает, вот и сама стоянка. Шалаш построен оригинально — такого он еще не видел: кроме каркаса, некоторое количество кольев установлено так, что шалаш выглядит ощетинившимся ежом. Пожалуй, на него не рискнет прыгнуть никакой хищник, и спать в нем можно спокойно. Виден тлеющий костер, на котором что-то варится. Но теперь проблема — что делать дальше? Петр Демьянович не собирался становиться грабителем или завоевателем. В этом мире, он решил жить, как обычный честный труженик. Защитить свое — это другое дело. А вот нападать на кого-либо, захватывать, отбирать — не по нему. Правда, надо отметить, жизнь на речном острове, несколько расслабляла. Врагов среди людей нет, никто не приходил их завоевывать и со стороны. Так что основная опасность — хищники, иногда переплывавшие реку, да в самые лютые морозы, переходившие на остров по льду. Но для него это скорее развлечение — наконец, то охота рядом с домом. Вот только внуку внушал: хищники — опасны, нельзя расслабляться рядом с ними. А вот теперь он в роли захватчика, обитатели, скорее всего, в шалаше, но нападать не хочется. А как решить миром? Только он подозвал к себе жестами Артема и Гришу, как сзади звонкий женский голос произнес: — Хенде хох, товарищи фашисты! От неожиданности, Петр слегка присел, а Артем даже выронил свой арбалет. А потом раздался звук, который Петр хорошо знал, настолько хорошо, что не решился на активные действия. Он услышал звук взводимого курка пистолета ТТ! Женский голос продолжил: — А теперь медленно положили оружие на землю, и поворачиваемся. Вы что по-русски не понимаете? Я же сказала — Хенде Хох! «Девушка, пистолет, неужели…?» — Петр повернулся, после того как оружие положили молодые и подняли руки — «Фу, нет, не голая. Одета, но довольно симпатична!». Невысокая, на вид лет двадцать, волосы длинные, русые, чем-то заколоты сзади, чуть выше затылка, образуя хвост. Одета в брюки, похожие на джинсы, белая футболка. В руках, направленный на них, пистолет. Левой рукой придерживает автомат, тоже смотрящий в их сторону. — Теперь, ты — она обратилась к Артему — у всех вытаскиваешь ножи, вилки, короче все острое. Бросай в кучу к вашим арбалетам. За исполнением следила внимательно не только она, но и нарисовавшийся рядом с ними пес. После процедуры поступила команда «вперед, к костру». Отходя, Петр Демьянович оглянулся, девушка, скривившись, рассматривала выложенное холодное оружие. Подняла и осмотрела арбалет, хмыкнула, бросила его к остальным вещам и пошла за пленниками. — Дедуля, ты смотрю здесь самый опытный. Как зовут? — Петр Демьянович. — Петя, значит. Так вот: с этой стороны тоже крались, как минимум двое. Скажи им пусть выходят. Петр Демьянович призадумался, повернувшись вправо, вздрогнул. За ними, оказывается, наблюдает еще один человек. У него автомат в руках и нацелен в сторону кустарника, за которым по-видимому и скрываются Вадик и Рустам. Мужчина выглядит лет на сорок. Отец девушки? Стоит, не вмешивается, просто смотрит, как будто проверяет задание у ученицы. Похоже, зря они сунулись в эту историю. Девушка расценила молчание по своему — «не согласен». — Милый, а можно я туда гранату брошу! А? — обратилась она к мужчине. — Рен, ну ты что? Зачем? — ответил ее напарник. — Ну пожалуйста-а-а… — девушка вела себя как ребенок, просивший игрушку. Петр, завороженный происходящим, чуть не забыл, что речь идет о жизни его внука. — Я ни разу еще гранату настоящую не метала! Илька и та бросала, а я нет — продолжала выпрашивать девушка. — Погодите! — Петр очнулся. — Не бросайте ничего, там мой внук и еще один человек. Мы мирные крестьяне, сейчас они выйдут. Мы просто хотели посмотреть, кто здесь живет. Петр повернулся и не опуская рук громко крикнул: — Вадик, Рустам, выходите к нам, только медленно и не стреляйте. Оружие опустите. Раздался шорох и треск сучьев и к костру вышли остальные. Повторилась процедура изъятия всего колюще-режущего. — Это все? — увидев согласный кивок, девушка обратилась к собаке — Капкан, ищи! Пес рванулся в заросли. Еще некоторое время было слышно, как он носится вокруг. Петр Демьянович, в эти минуты осматривал лагерь. Шалаш изнутри обтянут тканью, образуя внутри, палатку. Похоже, сам шалаш, просто, служит защитным каркасом, от нападения хищников. На полу была навалена трава, накрытая несколькими покрывалами. У одной стены лежит самая настоящая гитара! Эту странную пару можно принять за обычных туристов из старого мира. А судя по их фразам — это явно не отец с дочерью. Вот только оружие говорило, это не та, мирная жизнь, здесь все серьезнее.

* * *

Я подошел поближе к костру. Если бы не грамотный выход к нашему лагерю, и его окружение, этих людей можно и принять за простых крестьян. Хорошо, что мы вчера с моей подругой, «поиграли в войну». Выбрали не только место для возможных огневых точек, пути подхода, но и набрав побольше тонких сухих веток, разложили из вокруг лагеря, прикрыв прошлогодней листвой. Любое крупное животное, в том числе и человек, после этого не могли подойти к нам бесшумно. Утром, возвращаясь с охоты, Орена, видимо, восстановила «систему охраны», которая и сообщила о незваных гостях. Судя по их экипировке, недалеко их лагерь, пришли налегке, так не ходят люди в этом мире, даже вблизи своих домов. А то, что поселений вблизи нет, это мы еще вчера заметили. Значит, издалека, а где вещи? Но на воинов или разбойников не похожи. Оружие довольно примитивное, против животных еще сгодится, против людей, сомнительно. Только если те вообще будут беззащитны. Вот для крестьян — в самый раз. Правда, я уже привык к тому, что в этом мире все настолько парадоксально, что разделять людей на крестьян и разбойников — неверно. И разбойники могли заниматься сельским хозяйством, и крестьяне вполне могли грабить, тех, кто слабее. Придется разобраться, кто здесь мирный крестьянин. — Ну что гости дорогие, присаживайтесь, вон там лежит поваленный ствол, на него и садитесь, послушаем ваши истории. — А может, уже позавтракаем? — спросила Орена. — Да, это будет неплохо. А вы, кстати, ели сегодня? — обратился к гостям. В ответ получил разную информацию «да», «нет», «перекусили». Ага, стесняются, это плюс. Разбойники более наглые и от еды не откажутся никогда. — Ну давай, Ренушка, неси еще котелок, посуду, заодно и чайник захвати, чайку попьем. — У вас и чай есть настоящий? — удивился Петр — Конечно, — ответила Орена — и кофе есть. Дед с удивлением смотрел не только на нас, но и разглядывал лагерь. Остальные больше пялились на девушку. Вот только сексуально-озабоченных подростков не хватало мне. Пусть некоторым из них даже и за тридцатник. Вспомнился Андрей, из Новой Москвы. Парень, которого чуть не убила Орена, в первую нашу встречу с советскими. Когда он узнал, с кем имел тогда дело, сильно изменился. Или возникла большая любовь, или действительно настолько желание завладело им, но он стал проявлять знаки внимания и пытаться ухаживать за Ореной. Каждый рейс нашего корабля из Новой Москвы привозил ей огромный букет цветов. Из-за этой идеи или нет, но Андрей стал крупным деятелем, у себя на юге. Он в первых рядах освоения и сельского хозяйства и производства. Про его трудоспособность рассказывали легенды. Мол, это он был пионером производства шерстяных и хлопковых тканей, даже пытался получить шелк. Так что последние годы, кроме цветов, Орене частенько в подарок привозили отрезы тканей и корзины фруктов. Но эта его страсть, увы, портила жизнь другим. Еще в первую встречу, он уговорил Ирину, подругу Наташи и Лены, переехать к нему. Понравилась она, или воспринята, как близкий человек к Наташе и Орене, но тем не менее, стали они жить вместе. Вот только увлечение Ореной, портило жизнь в этой паре, и мне передавали, что у Ирины, опять отношения на грани разрыва. А теперь новые кандидаты на любовь девушки наметились. Не знают они, что воительницы не создают семей, бесполезно к ним за этим обращаться. А вот принцип, по которому они выбирают партнеров, не очень понятен. Надо будет поговорить об этом с Димкой. Кроме того, что он хороший хирург, оказалось еще и психолог. Довольно странное совмещение профессий, но это факт. Вот выбрала же Орена меня, и пока с другими и не встречается. Илена, после второго ребенка с Женькой видится, только как друг. Но в том случае, травма майора дает себя знать. Орена принесла посуду, я сходил, набрал воды и повесил чайник. Разделили супчик и мясо. Мяса я варил много, в готовом виде — хранится дольше, но теперь накормим гостей. Мы с Ореной хлебаем из одного котелка. Одного хватит и им. За едой начали слушать рассказ старшего из пришедших. — Живем мы, далеко отсюда, шли несколько дней. Идем за солью, местечко называется Бахмут. До него еще дня два идти. Сегодня утром ребята, вот они, Вадим и Артем, пошли поохотится. Выследили косулю, а потом говорят, выскочила девушка на коне, застрелила косулю из лука, забрала и ускакала. Последняя фраза смутила меня, покраснела и Орена. Да, зрелище обнаженной охотницы предназначалось только для одного человека. Видимо, ребята рассказали увиденное в подробностях, но судя по вытянувшимся лицам остальных — их рассказу никто не поверил. Покрасневшими выглядели и сами мальчишки. Дед замолчал, затем стал присматриваться к ожерелью Орены. Она носила там один из орденов, полученный ей за Тот самый поход. Ее бой, в одиночку с целой бандой, шедшей с Кавказа, стал одной из самых героических эпопей Нового мира. И наградил ее не только майор, но и отдельные группы граждан, установившие свои награды. Женька, не долго думая, установил три степени военных наград — «отвага» «звезда» и «знамя». Орден знамени, высшая награда, у нас включал в себя трехцветный флаг. В ответ, советские учредили орден с красным флагом. Орден Красной Звезды, второй по значимости, у нас немного отличался от оригинала, он из золота. У Орены имелись все награды Нового мира, но ценила она больше всего именно эту «звездочку» — она с номером один! — А что это у тебя на шее, девонька? — спросил вкрадчиво дедок. — Это орден, Красной звезды! — гордо ответила та. — Я же говорил — воскликнул его внук. — И за что же ты его получила? — За освобождение Родины! — Ты еще скажи, от немецко-фашистских захватчиков! — Нет. От немецко-фашистских захватчиков, я получила железный крест!

* * *

Ухмылка сползла с лица Петра Демьяновича, он смотрел на Орену удивленно. Масса эмоций пробегала по лицам остальных крестьян. — Ладно, дед, не отвлекайся, вопросы задаем мы, поэтому продолжай рассказ. Петр тряхнул головой, будто отгоняя наваждение, и продолжил. Видно, что ему самому не терпелось расспросить нас, но он говорил и говорил о себе. Попали в новый мир, эти люди одновременно с нами, но ситуация не очень похожа. Петр Демьянович, с семьей ехали на дачу, когда сильно тряхнуло, мелькнуло, потом посреди дороги оказалось дерево, затормозить полностью не успели и в итоге «хорошо, что сами целы остались». Но странности только начинались: выяснилось, что машина стоит в лесу на острове, посреди реки. Поскольку жили они за Уралом, в начале решили, что река — одна из соседних. Но быстро разобрались — течет на юг. Встречи с такими же чудаками, которые попали в этот мир из разных уголков страны. Но в отличии от нас — все попали из одного времени, то есть из две тысячи десятого года. Почему реку называют Днепром? Он и сам не знает, люди так говорят. Ну а дальше — стали жить-выживать, потом жить-поживать, постепенно переходя к стадии «добра наживать». Первое время людей, кроме оказавшихся на острове, не видели. Далеко от острова не уходили, жили рядом со своими автомобилями. Пара человек попытались на плотах уйти вниз по реке, искать помощь, но не вернулись. Больше о них ничего не слышали. Сам Петр Демьянович — бывший спецназовец, (на этих словах Орена навострилась, и стала смотреть на деда с интересом, она знает, что значит это слово) его сын — инженер, специалист по компьютерам, внук еще учился в школе. Дома, на острове, осталась невестка. Остальные гости имели примерно такую же историю. В настоящее время все живут на острове, занимаются сельским хозяйством, ловят рыбу, охотятся. За левым берегом реки — находится долина хищников, как они ее называют (Орена навострилась еще больше, подвинулась ко мне и стала поглаживать по плечу: значит будет проситься туда, не слезет с души, пока не сходим в эту долину). — А что за хищники там водятся? Медведей много? Петр Демьянович удивленно глянул на Орену, но уточнил: — Много волков. Стаи иногда большие встречаются. Дикие кошки, крупные. Даже не знаю, что за порода. Меньше льва, но больше леопарда. Есть и леопарды, но они южнее. Кого там только нет. Медведей в той долине мало, но их много на правом берегу, там сплошные леса. В них крупной дичи поменьше и хищников меньше, но они опасны, нападают из засад. Далее мы узнали, что уже три года, как по реке стали проплывать на лодках люди. У всех похожие истории с Петром и жителями его поселка. Некоторые приставали к берегу и селились на острове, другие плыли дальше. Появились на реке и купцы. В основном они занимались натуральным обменом. Но у островитян было почти все, что могли предложить торговцы. Тот же самый картофель, зерно. Хороших тканей пока на реке никто не делал, донашивали старые вещи. А грубые ткани из растущих вокруг трав или выделывать шкуры — островитяне могли и сами. Примерно та же ситуация была и с металлом. Каждый постепенно разбирал свой автомобиль, изготавливая необходимые предметы. В эти края они ходят за солью, добывают ее в местечке с названием Бахмут. Отсюда идти еще дня два. В Бахмуте есть постоянные жители, но система власти у них довольно сложная. К приезжим относятся терпимо. Условия такие: каждый добывает соль сам, но забирает только треть. Либо отрабатывает на общественных работах. Соль добывается легко — народ копает шахты, а там уже киркой и лопатой, ее просто откалывают от пласта и грузят в мешки. Соль «грязная», но Калиновы очищают ее уже дома. Жизнь на реке и в этих местах мирная. Но Петр слышал от купцов, что в других местах уже появляются грабители и разбойники. А также кое-где людей берут в рабство. Сам он относится к таким слухам еще с недоверием, но поселки у них укреплены, на случай нападения не только зверей, но и людей. При этих словах Орена хмыкнула, «эти все укрепления до одного места, если она с одним взводом пройдется по этим равнинам и взгорьям». Наконец дед решился расспросить нас, кто же мы такие? — Мы — я даже задумался, какое определение дать — мы обычные люди. Путешествуем, смотрим мир. Отдыхаем. На мой взгляд, этот уголок мира выглядел странным. Люди как будто забыли, что они из техно-мира. Если посмотреть на нашу жизнь, да оружие досталось нам так сказать «на халяву», климат способствовал тому, что и чай растет сам на юге. Но ведь все это решаемо. Ружья, советские люди, да и не только они начали сами делать в первые месяцы жизни. Сейчас у нас даже небольшое производство. Пусть они несовершенны, однозарядные, их мало, но производим. Даже несколько пушек изготовили. Тоже несовершенные, но на корабле уже одна стоит, две в порту, в остроге. Сколько по их поводу было восторга у «амазонок», даже не передать словами. Хорошо, что Андрей не знает, чем можно этих девчонок реально привлечь. И вот полудикий мир. Придется огорчить Петра Демьяновича. И рабство, и грабежи с насилиями — не просто слухи. Увы, но это жестокая реальность нашего мира, распространилась во многих его местах. К ним на остров, скорее всего бандиты просто не добрались, так как кроме рабов брать нечего, или ниже их по течению обитает крепкая и сильная группа людей, просто не пропускающая этих пиратов выше по реке.

Глава 4. Дипломатия

Самое лучшее, что давалось Наташе и нравилось ей, это дипломатия и разведка. Даже Евгений Иванович удивлялся, «не ожидал от тебя». А сейчас столько информации стекается, что расскажи кому — ахнут. Только с Беловым иногда делится, больше ни с кем. Увы, есть и плохие новости: на Босфоре замучили ее разведчика. Теперь надо разбираться с тем поселком всерьез. Кроме официальных представителей, у Наташи имелась большая группа разведчиков. Она старалась переговорить с каждым заезжим в их края человеком, намекала на сотрудничество, и к ее удивлению многие соглашались. В обязанности этих людей входит просто наблюдать. Живи, как и жил, но смотри по сторонам внимательно. А при случае передай письмишко. Даже не шифрованное, просто рассказ о жизни, как своей знакомой. А дальше, если получала такие письма, к человеку мог и гость заехать, привет передать, рассказать что-нибудь интересное и выслушать то, что в письме не написать. В новом мире многие простые вещи, оказывались сложными. Так, иногда и одного письма в год не удавалось получить от некоторых. Новости запаздывали, но это не смущало княгиню. У нее как будто сама собой складывалась картина мира. Каждое письмо добавляло немного в мозаику, каждая встреча вырисовывала новый участок картины. Сама не зная, Наташа начала организовывать и почтовую службу в этом мире. Она уже знала, где в мире организовались купеческие маршруты, где они пересекаются, где есть постоянные поселения и как можно переслать почту за многие сотни даже тысячи километров. Что самое интересное, это практически ничего не стоило. Людям самим было интересно передавать письма, они при этом ощущали возрождение жизни на всей планете. Знала и о том, что купцы передают не только ее письма, вот только не догадывалась, что вся другая почта начала курсировать по ее примеру. Особенно писать в этом мире людям некому, все знакомые живут вместе, но … затеялась переписка между купцами, а потом и люди стали знакомиться и расселяться обширнее и писать друг другу. Вот в очередном письме, пришедшем довольно длинным путем и прочла она, что «в поселке Боспорском якобы разоблачили шпиона вражеского, долго пытали и казнили публично. А звали того мужчину Дмитрием и был он говорят еще молод». Наташа помнила этого парня. Один из тех, кто попал в новый мир подростком. Едва исполнилось ему шестнадцать, не захотел сидеть дома, загорелся идеей мир посмотреть. Со всеми такими Наташа беседовала, увлекся идеей разведки и Димка. Жил он понемногу в разных местах, помогал «организовывать почту», прося передать письмишко. Осел в поселке на проливе, жил там почти год, капитан его видел, беседовал, когда шел в Европу в последний раз, и вот трагедия. Теперь надо найти слова, что сказать родителям, они фермерстовали недалеко от Новороссийска. Дети у них еще есть, но утрата все равно невосполнимая. Наташа не собиралась прощать такой поступок, тем более эти «проливские» все больше и больше наглели. Они собрались брать дань, с проходящих лодок. Правда движения особенного в проливе не наблюдалось, в иной год, кроме их корабля никто и не хаживал, но тенденция нездоровая. И вот убийство ее разведчика. Что он им сделал? Основной промысел местных жителей — раскопки бывшего Стамбула и охота в окрестностях. Что именно делать с поселком, пока Наталья придумать не могла, надо дождаться Васю, тот поможет. А пока сходить к Евгению Ивановичу, майор все еще официально член совета и формальный глава сообщества и Российской армии. Давно не посещал ни совет ни управу, всех посетителей отсылает к ней, но от разговора, не откажется.

— Рита, а где сейчас наш массовик-затейник? — Николай? Он на юге, в Новых. — Хорошо. Я на узел связи, потом к майору. Наташа вышла из дома. За ней, не отставая, следовал Добрыня. Охрана! Этот большой дом в Новороссийске Васька построил еще в прошлом году, но перебрались в него, только этой весной. Места хватает всем, комнат много. Сейчас Лена и Людмила живут в этом доме, вот они во дворе, смотрят вопросительно. — Помощь не нужна? — Пока нет, но понадобится. За детьми посмотрите? — Конечно. Во дворе целый табор малышни. Сашка, ее сын играет с дочкой Орены, своей тезкой. Другие дети тоже образовали группы и общаются между собой. Целый детский сад! Но глазу приятно, наблюдать за детворой. Лена настолько лихо справляется со всеми, что своих детей сюда часто сплавляют и остальные воительницы. Все хватит, пора заняться делами. Узел связи на небольшом возвышении, пока дошла немного устала. Давно не ходила в походы, расслабились мышцы, надо восстанавливать здоровье. Вот и радист, возится на огороде. Практически всем в этом мире, приходится совмещать профессии. Радистов дежурных сейчас нет. Живет здесь постоянно одна семья. И муж и жена обучены радиоделу и следят посменно за эфиром. Сигнал вызова выведен на громкоговоритель, поэтому не сидят возле приемников, занимаются своими делами, а услышав вызов, кто-то бежит к аппаратуре. Такая же система и в Новой Москве и Танаисе. В других поселках таких станций нет. Одна еще используется на их корабле, «Новике», но ее мощности не хватает на большие расстояния. Подбежавший радист доложил, что все в порядке, происшествий нет, новых телеграмм нет. Есть несколько личных, но не ей. — Хорошо, потом покажешь журнал и телеграммы, я просмотрю. А сейчас вызывай Новую Москву, кодируй все своим шифром. Пусть пригласят для разговора Кезикова Николая. Я жду. — Хорошо… Связь есть, за Колькой послали человека, ответ примерно через полчаса. — Ну, давай журнал, а потом посмотрим, что ты здесь вырастил. Телеграммы Наташу не заинтересовали, обычная переписка. На всякий случай, еще Евгений завел эту систему — проверять все, что проходит через узлы связи, вдруг кто-нибудь начнет работать «на сторону». За эти годы еще ни разу не выявили ни одного «шпиона» или заговорщика, но Наташа выполняла эти обязанности. Осмотр грядок с редиской прервал зуммер вызова. Радист быстро расшифровывал полученное, выслушивал Наталью и шифровал ее слова, так что в реальности общались между собой связисты, но разговор шел между Наташей и Николаем. — Коля, к тебе просьба. — Слушаю, Наталья Владимировна. Наташа привыкла, что к ней по имени отчеству обращаются и те, кто старше ее. Сама же часто называла собеседников по именам. — Ты скоро собираешься возвращаться? — Думал через дня три. — Надо ехать раньше. Выезжай завтра, по дороге заедешь к Терехиным, они на второй станции живут. У них сын погиб, надо будет передать соболезнования, поговорить. Подбери сам музыку, побудь у них день или два. И главное сообщи отцу — я собираюсь посетить место гибели из сына. Сама лично. Пригласи его. А Московским, сегодня, прокрути что-нибудь патриотичное, ну ты понимаешь. — Я понял, все сделаю. Намекнуть, что княгиня пойдет лично в поход? — Молодец, ты все понял правильно. Николай стал главным «по зрелищам», как его называл Док. У него один из двух ноутбуков, попавших в этот мир, и которые майор долго держал, не выдавая никому. Но уговорили, убедили — не любит вычислительная техника простоев. Выйдет из строя сама, не запустится потом. Вот и нашел один из суперкомпьютеров свое применение как обычный кинотеатр. Что еще люди могли везти с собой на море? Оказалось кроме набора фильмов, почти ничего ценного там нет. Евгений еще ругался по этому поводу «что за люди!», но ныне Николай самый желанный гость в любом поселке. Вот и работает он массовиком-затейником, крутит кино, детям мультики, устраивает дискотеки. Как выяснилось, смотреть фильм на семнадцатидюймовом экране очень удобно, даже для большого количества зрителей. Жалоб ни разу не поступало. Николай выполняет поручения Наташи, «ведет идеологическую работу». Умеет говорить с людьми. Наташа вспомнила, как Коля «подкатывался» к ней. Интересно, а если бы я выбрала тогда не Ваську, а его? Нет, наверно получилось бы хуже. Или была бы сейчас женой массовика затейника, выступала бы клоуном или женой князя. Славяне тогда очень щепетильно относились к своим обычаям и она не стала «женой» только потому, что у Васьки оказалась второй или третьей. Белова, из-за этого они за князя не признали, а сейчас, после пяти лет даже никто не заикается, что женщина не может руководить. Самой настоящей правительницей считают её. Еще бы не считать! Уровень жизни ее народа вырос многократно. Виновата, конечно, не столько она, сколько то, что столкнулись они с более продвинутой цивилизацией, но в умах народа — все заслуги приписывались ей. За такими раздумьями подошла к дому Евгения. Зайдя, удивленно посмотрела на Дока. — Ну и хорошо, что вы здесь оба. Не надо будет каждому рассказывать отдельно. — Проблемы? — Да, Евгений Иванович, совет нужен, Дмитрий Валентинович Вы тоже мой официальный советник, так что послушайте. Получила я письмо, в котором говорится о гибели нашего человека. — Что за человек? — Дмитрий Терехин, молодой парень, восемнадцать лет. Два года назад ушел из дома, решил посмотреть мир. Я его использовала как разведчика. Он просто смотрел мир, присылал письма. И вот погиб. — Покажи письмо. Наташа протянула майору последнее письмо, тот начал читать. Док, заглянув к нему через плечо, повернулся к Наталье: — Я помню твою идею с почтой, но неужели она работает? Ты помнится, сама говорила, что большая часть писем будет теряться. Слишком много перевалочных пунктов, как всем оплатить пересылку непонятно. — Я придумала одну вещь, с тех пор потерь почти нет. И главное все бесплатно. — И что же это за вещь? — Все письма идут в открытом конверте, любой по дороге может их прочесть. Там если и есть секретное что-то, то скрыто в общем тексте. Если же очень надо, внутри лежит еще один запечатанный конверт, там тайное письмо. — Неужели работает? А что же ты пишешь в открытом письме? — Да ничего особенного, рассказываю о нашей жизни, как письмо родственнику. Скажем кто с кем познакомился, кто поссорился, у кого родился ребенок или кто скотину какую завел. В основном пишу о нескольких семьях из наших поселков. У Дока потихоньку начала опускаться челюсть. — Ты это сама придумала? — Да, а что? Док замолчал и весь разговор с майором не проронил ни слова. Евгений Иванович, же выслушал все внимательно, план похода одобрил, высказал замечания и дал советы.

* * *

На Наташу, узнав о походе, насели сразу несколько группировок. Большинство склоняли к тому, что негоже ей лично ехать на проливы и проводить акцию возмездия. Необходимости самой акции никто не оспаривал. Как ни странно, даже православные поддержали в этом намерении. «Нельзя спускать с рук гибель наших людей. Иначе обнаглеют. Пока есть возможность — наводи порядок!» Но вот ее личное участие пытались оспорить. «Негоже тебе брать грех на душу». Но Наталья не хотела перекладывать ответственность на других, и Евгений Иванович поддержал ее. Разговор с майором выявил и другую сторону проблемы — нельзя откладывать. Слух уже пущен, может дойти и до «боспорских». Те или подготовятся к встрече или просто уйдут на время. Посему надо ковать железо, пока горячо. Капитан обещал доставить отряд за три дня. — Пойдем напрямик, это примерно восемьсот километров или пятьсот миль, при попутном ветре и течении, даже быстрее. — Не лучше вдоль берега? — Нет, погода стоит хорошая, можно идти прямо. Чем хорош такой маршрут — вдали от берега море глубокое, сотни метров и даже более километра. Можно смело идти и день и ночь. Вдоль берега, есть опасность мелей и рифов. Не дай Бог собьемся с курса, выскочим на камни. А по центру — не так страшно, даже десятки километров в сторону — никуда не нарвемся. Скорость мы сможем держать от восьми до десяти узлов, придется сделать несколько остановок на профилактику, но недолго. Так что, готовьте отряд, припасов с собой на две недели. Возьмем не более тридцати человек.

Глава 5

Петр Демьянович всю оставшуюся дорогу не переставал думать о новых знакомых. Рассказанное ими, не укладывалось в голове. Представление об этом мире рушились. О какой спокойной и мирной жизни можно мечтать, когда вокруг опять все грехи старого мира выявлялись и овладевали людьми. В Европе уже есть рынок рабов! На остатках городов люди ищут полезные ископаемые, но в большей степени золото. Этот, Белов, хвалился, что лично накопал его больше ста килограмм. Зачем оно людям? Судя по смущению этой парочки, девчонка точно охотилась голышом. А по увиденному, он понял, что и остальное их дети не придумали. Он сам лично видел и орден и пистолет и коней. А потом в разговорах выдавалось такое, что Петр, наученный опытом, просто запоминал. Как это понять он не знал. Парочка оказалась не мужем и женой, но у них трое общих детей. Эта девчонка вообще не похожа на рожавшую женщину. А выясняется у нее три ребенка. А потом пошла вообще белиберда. Мальчишек забрал себе отец. Один живет у его жены, а второй у другой, там же и дочка этой, Орены. Что вообще за имя? — Так что у него две жены??? — Нет, конечно. — Ну слава Богу, а то подумал… — Вообще-то у него их три. За такими разговорами проходила дорога. Девушка не отставала от Петра, требуя, чтобы тот вспоминал спецназавское прошлое. Вечерами он показывал приемы рукопашного боя, метания ножей, работы с огнестрелом. Она даже перегрузила поклажу с одной из своих лошадей на телегу, перенесла свое седло на освободившуюся лошадь, и Петр ехал верхом, рядом с ней. Сама, на своем коне ехала и без седла. Ее напарник, молча наблюдал со стороны, не вмешиваясь. На ночь он ставил шалаш, несколько вдалеке от них и девчонка убегала спать к нему. Чем они там занимались, кроме сна, догадывались все путешественники, но даже между собой не обсуждали своих спутников. Лошадей, по просьбе Петра Демьяновича на ночь ставили вместе и он надеялся, что с жеребятами «все получится». Вместо двух дней дорога заняла почти четыре. Пока «знакомились» прошла большая часть первого дня, тронулись только после обеда. Останавливались на ночлег раньше, и Петр вспоминал навыки, полученные на службе. Девушка, увидев, как присматривается Петр к оружию, разрядила пистолет и дала подержать. Старый спецназовец чуть не прослезился, подошла и тихо, чтобы никто не слышал, заговорщицки прошептала: — Дед, а хочешь, завтра с утра постреляем? — А как же… — Раньше всех встанем, найдем подальше овражек, чтобы не слышали нас. У меня есть свои патроны! Неучтенные. Сделаем вид, что пошли на охоту. Петр Григорьевич не смог устоять перед таким предложением. Следующим утром на конях они умчались подальше в степь, ложбинок, холмов, разломов в этой местности хватало. Так что место, для стрельбища нашли быстро. Девчонка выложила свое богатство — десятка три пистолетных и столько же автоматных патронов. Из камней и глины соорудили мишени и понеслось. К удивлению Петра, он проиграл на большей части дистанций. Только по стрельбе навскидку у него явное лидерство. Тут же последовало нытьё с просьбой «научи». — Ну смотри, все просто. Ты из лука умеешь стрелять не целясь? — Да. — Такой же принцип и здесь. Чувствуй пистолет и помни, стрелять надо не в саму цель, а немного ниже и правее. Пока сработает боек, капсюль, вылетит пуля, рука пройдет еще некоторое расстояние. Но здесь ты должна сама знать скорость с которой она у тебя движется. Давай покажу. Он подошел сзади, приобнял девушку. Взяв пистолет в ее руке. Вторая рука непроизвольно обняла ее с другой стороны. Вдруг что-то кольнуло внизу живота. Петр опустил руку и глянув вниз, левой рукой девчонка сжимала небольшой нож, который острием упирался ему чуть левее паха. — Пол шага назад — попросила она и Петр без раздумий выполнил. — Ты мне порезала брюки! — Дед, брюки можно зашить, тем более что дырочка небольшая. А вот живот зашить труднее. Запомни: мы поехали стрелять, а не обниматься. Девушка повернулась к нему, одним движением перевернула нож в руке и спрятала где-то на поясе. Потом развернула пистолет в руке и держа за ствол протянула Петру Демьяновичу. — Показывай, что хотел. Но учти, это было предупреждение и ты теперь знаешь, что нельзя делать. В следующий раз можешь лишиться причиндалов. — Да я уже старик, кого испугалась то? — Ну да, старик! Стоял как у молодого! — Не может быть! Я уже столько лет с женщинами… — и вдруг замолчал. Она права, у него было сильное возбуждение не только душевного плана, от стрельбы, но и на физиологическом уровне. А ведь и в старой жизни они с женой не занимались любовью последние года два. А здесь, он один, и не думал ни о чем таком. Работа, заботы о семье. И вот надо же на старости лет! — А как же твой спутник? — Ему можно. Он мой мужчина, а я его женщина. — А его жены? Правда, три? — Правда, они против меня не возражали. — И как же ты согласилась с ним спать? — А вот это тебе знать не надобно! И вообще заканчивай с такими вопросами. Мы стрелять приехали или где? Так что давай, показывай свою технику владения оружием. Минут через двадцать поскакали в обратный путь.

* * *

Когда наши «охотнички» вернулись, весь лагерь был уже на ногах. Глядя на раскрасневшиеся лица Орены и Петра, у остальных крестьян вытянулись лица. Не знаю о чем они там подумали, но судя по ухмылке на лице армянина Ашота — мыслили только обо одном. Я же, зная Орену, не сильно беспокоился за ее честь. В этом случае ревновать бесполезно — захочет уйти к другому, все равно уйдет, скажет что-нибудь типа «гуд бай», как Илена Женьке и ничего не поделаешь. Но я понимал, занимались они там совсем другим. — Стреляли? — спросил девушку, которая подошла ко мне и уткнулась лицом в мое плечо. — Аха, — довольно ответила та. — А как же приказ, беречь оружие? — Ну мы немножечко, я все тщательно вычищу, ты же знаешь! — Знаю, знаю, — чистить оружие, было любимым делом Орены. Я даже расслабился, и свое спихнул на нее, но за это приходилось расплачиваться приготовлением еды. Завтрак состоял из вчерашних зайцев. Орена показывала молодежи технику владения луком и охоты на этих зверьков. Конечно, полностью они повторить не смогут, большую часть работы выполнял Капкан, поднимая ушастых, но девушка внушала парням, что и без собаки возможна такая охота, «зайца надо спугнуть, вы часто проходите совсем рядом с ним». Она эти дни не только занималась с дедом, но и «погоняла» молодежь, как заправский командир своих подчиненных. Те не возражали и выполняли распоряжения Орены, даже с удовольствием. Есть у нее способности к руководству, это заметил не только я, но и майор еще несколько лет назад. Сегодня должны выйти к соляным копям. Осталось идти километров десять, так что часа через два будет место назначения. Здесь мы расставались с крестьянами, я ранее не планировал посещение этого города или местечка, как говорил дед Петя. Сами крестьяне рассчитывали, что добыча соли у них займет дня четыре. Вот на четвертый день, возможно, мы и заедем в этот Бахмут. Или не заедем. Петр Демьянович нарисовал на моей карте разведки, примерное место своего острова, путь которым они ходят в эти места, где та самая долина хищников — мечта моей спутницы. Договорились, что они занимаются своими делами, если мы не придем на четвертый день, одни сутки нас ждут за городом, а потом едут домой. Мы или нагоним их на обратной дороге или не нагоним. Если не встретимся значит у нас не получилось. Нас спасать не надо, а если захотят перебраться к нам — милости просим. На Дону места много. Будут жить гораздо лучше. На прощание Орена подошла к деду и что-то сказала ему на ухо, отдельно ото всех. Тот немного покраснел, но глаза его сильно загорелись. Проводив еще немного караван соледобытчиков, мы двинулись дальше на север. Я решил разведать окрестности, посмотреть, что вокруг. Судя по картам — мы проходили в центре Донбасса, и я хотел выйти на берега Северского Донца, поискать остатки городов, предприятий и шахт на его берегу. По расчетам до них всего один дневной переход. Должны успеть засветло.

Глава 6. Немного мирной жизни

Вечером у костра я давал концерт для одного слушателя. В старой жизни, по молодости, я играл на гитаре, пытался петь. Но сам понял, что получается не очень, решил — нет голоса. А вот и пригодились навыки. Мое пение часто востребовано в кругу семьи. Девчата и сами любят попеть, так что я иногда только аккомпанирую им. А Орена любит и послушать. Специально для нее переделываю популярные песни, оставляя мелодию. Вот и сейчас прозвучит наш хит. Плачет девочка с автоматом Кровь ей капает на лицо Вся в грязи и патронов мало Но все теснее врагов кольцо Вся в крови и патронов мало Но все теснее врагов кольцо Все друзья уж лежат подбиты Их враги расстреляли в упор И только девочке с автоматом Предстоит теперь дать отпор И только девочке с автоматом Предстоит дать им всем отпор Вот последний рожок заряжен Автомат — самый верный друг Хоть слеза покатилась снова Но в глазах у врагов — испуг. Хоть слеза покатилась снова Но в глазах у врагов — испуг. Это мой суперхит лично для Орены. Я не исполняю эту песню больше никому, только ей. У девушки она вышибает слезу. И сейчас та, с мокрыми глазами, прижалась ко мне. Вспомнились события почти пятилетней давности, так называемый Тот самый поход. Довольно успешный вначале, под конец получился трагичным. Не найдя ни группу старшины, ни немцев, на ожидаемом месте, мы двинулись по кромке берега вдоль болот. То, что в одну точку выйдет сразу несколько хорошо вооруженных групп — событие очень маловероятное, но это произошло. Мы вышли сразу на два больших, незнакомых нам коллектива. Я оставил наблюдать за первой группой лейтенанта с частью бойцов, сам, с несколькими людьми, занялся второй, более опасной группой. Они похожи на кавказских боевиков, вооружение довольно пестрое, большей частью самоделки уже нового мира, но были и карабины и автоматы. Недалеко от их расположения находилась удобная горочка, которую мы планировали занять и оттуда уже попытаться утихомирить эту банду. О том, что это бандиты, успевшие натворить бед в новом мире мы узнали от пленного, захваченного утром. Про второй отряд никаких данных не было, но он выглядел как наши, советские соседи с юга. Поэтому сосредоточились на бандитах. Увы, план почти сорвался из-за глупой случайности: лейтенант увидел группу Ганса Ульриха, тех самых немцев, которая выходила в то же самое место, и открыл по ним огонь. Представьте, мы скрытно крадемся к горочке, бандиты рядом, но нас не видят, осталось немного и вдруг, в нашем тылу разгорелась перестрелка. В итоге мы оказались прямо перед группой хорошо вооруженных людей с заряженными стволами. Единственно, что я успел сделать — это прикрыть собой Орену и второго бойца, рассчитывая, что бронежилет защитит меня. Лицо и голову, я просто прикрывал руками. То ли из-за моих рук то ли по привычке, бандиты выпустили все заряды мне в грудь и живот, не стали стрелять по рукам. Бронежилет выдержал всё, но удары оказались настолько сильны, что я вырубился — потерял сознание. Часть пуль задела Орену и того парнишку (увы, но я забыл как его зовут), ранив их, но основная досталась мне. Ну а далее, почти как в моей песне, девушка начала свой, как она тогда думала последний бой. Она и правда посчитала, что я уже убит и возможно плакала от этого, а может и от боли, ее несколько раз ранили. Бандиты потеряли в том бою более двадцати человек. Что их заставляло рваться вперед — непонятно, возможно они заметили, что против них бьется одна женщина и не могли перенести такой позор. Когда же у всех кончились патроны, Орена встала, держа в руках меч, последний десяток ее окружил, но двое самых смелых, приблизившихся потеряли головы в прямом смысле. А потом случилось неожиданное, наконец очнулся я, и стал вставать. Банда восприняла это по-своему — «на защиту смелой девушки поднимаются мертвецы» и бой кончился. Они и так готовы броситься бежать, а тут такое. Из оставшихся в живых бандитов, удалось отловить позже только двоих. Вот они, наш раненый боец и Орена, стали основными рассказчиками тех событий. Возможно, добавили слухов и сбежавшие. Но больше всего говорил о событиях вид поля боя, и еле живых самих участников. Бой, завязанный, лейтенантом оказался смертельным для нашего второго сержанта — Сергея, одного из советских парней — Лехи и тяжелым ранением двух немцев, один из которых позже умер. Там получилась сильная перестрелка в итоге. К ней присоединился и обнаруженный нами отряд, как оказалось, попавших в новый мир, из шестидесятых годов двадцатого века, еще один отряд, шедший по следам банды, с гор Кавказа. Как мы выяснили позже, где-то в районе бывшей Чечни или Осетии, собралось немало народу, попавших в этот мир из разных лет. Первым удалось объединиться и захватить власть кавказцам, они установили настоящее рабство, закабалив остальных людей. Но народ терпел насилие над собой недолго. Вспыхнуло восстание, подневольные перебили часть охраны и захватили немного оружия. После чего расстановка сил изменилась и началась охота на бывших поработителей. Остатки банды (более тридцати мужиков, хорошие остатки!) двинулись в эту сторону, по пути столкнувшись с группой красноармейцев. Увы, та встреча оказалась смертельной для старшины Белова, но уцелела вся остальная группа, отступив в горы. Бандиты же выйдя сюда, обнаружили людей и решили попробовать захватить себе новых рабов. Они выслеживали лагерь уже несколько дней, но тут столкнулись с нами.

* * *

Воспоминания, воспоминая… Отложил гитару, доставшуюся мне неожиданным образом. Если точнее, это имущество Орены, подарок от Андрея, но пользуюсь ей я. Нормально пользуюсь, почти по праву. Дед Петя, рассматривая наши вещи поинтересовался, что мол за ткани и откуда, на что моя воительница, не задумываясь ответила: — Да, подарки от одного старого знакомого. Тогда он обратился ко мне: — А тебя не кажется удивительным, что твоей девушке подарки, какой-то парень дарит? — Сам удивляюсь, — ответил ему, — спас ему жизнь тогда я, а подарки дарит ей.

* * *

Пребывание в Бахмуте началось для Петра Демьяновича, ожидаемо. По сравнению с прошлым годом серьезных изменений мало. Появилось, еще пару домов и все. Ну дороги немного замостили камнем. Договорился о стандартной цене. Треть добытого — владельцу шахты, треть — местечковым властям, треть себе. Выгодно пристроил добытые, по пути сюда, шкуры. Расположились на постоялом дворе у владельца шахты. Александр отправился в местную церковь, жена просила заказать службу. Парни пошли посмотреть, как живут здесь люди. Ашот к местному кузнецу, а Петр решил пообщаться с людьми. Сейчас, кроме них в местечко пришли еще несколько групп соледобытчиков. Их группа — самая большая, остальные по два — три человека. Все безлошадные, тянут тележки на себе. Такие же крестьяне, расселившиеся где-то в округе. Время удобное: посевные работы закончены, оставшиеся дома люди, присмотрят за хозяйством. Так что мужикам вполне можно и за солью съездить, пока погода сухая. В старину, возможно, тем же занимались и предки. Петр Демьянович помнил наказ, встреченного капитана — присмотреться к здешней жизни, поговорить с людьми, узнать новости. Для этих целей ему Белов даже выделил блокнот и карандаш. Бумага грубоватая, серая, по утверждению Василия — ее производят они сами! Но в памяти постоянно всплывают последние слова этой девчонки (ничего себе девчонка — мать троих детей! У них с женой всего один сын и у него тоже один): «Если не встретимся, то в том месте, где мы стреляли, я тебе оставлю подарок, тебе понравится. И найди себе какую-нибудь молодку! Не совсем старый же!» Наутро начались странности. Не успел Петр со своими спуститься в шахту, как увидел главу этого поселения и местного раввина. С обоими он был знаком, но встречу с главой отложил на последок, тот держался с приезжими всегда заносчиво. А к священнику ему незачем, хватит, что Сашка вчера ходил, службу заказал. Этот священник здесь был универсалом. Он и раввин и мула и христианский по всем конфессиям сразу. Петр Демьянович относился к такому совмещению скептически, но народ обращался в храм регулярно, тот не бедствовал. Кем он был в прошлой жизни и имел ли вообще отношение к религии, никто не знал. Но каким-то образом у него с собой оказались несколько книг, необходимых для богослужения. Вот и совмещал. Людей здесь мало, приходилось одному человеку быть за всех. Но все неверующие почему-то звали его раввином. — Петр Демьянович! Почему не зашел в гости — глава поселения на удивление приветлив и учтив. Священник быстро позвал и владельца рудника, перекинувшись с тем несколькими словами. — Так, сперва, работа. — Работа никуда не денется. — и подойдя спросил тихо — правда, что ты встретил ту самую амазонку? — Какую еще амазонку? — удивился дед — Слухи пошли — Петр оглянулся на ребят, те старались не смотреть ему в глаза, а глава продолжал — что вы встретили по пути сюда всадницу, которая здорово стреляет из лука, ходит с автоматом и на груди носит золотую звезду? — Я не знаю никакой амазонки, девушку видел, да у нее орден Красного знамени из золота, говорила еще несколько орденов есть, зовут ее странно — Орена. — Она! — священник вступил в разговор — все сходится! — Послушай, Петр Демьянович, — продолжил вкрадчиво глава — мы здесь посовещались, негоже такому уважаемому человеку, начинать посещение нас, с работы. Пойдем в гости, посидим, поговорим. — А как же… — Петр оглянулся на рудник. — Успеется. Мы решили, что в этот раз тебе делаем скидку. Из добытого отдадите только треть, остальное ваше. Вот и хозяин согласен. Так? — Конечно — хозяин рудника не выглядел расстроенным, он тоже смотрел заинтересовано. — А то может, еще и от себя добавим. Демьянович не строил иллюзий, скорее всего местные возьмут недостачу с остальных соледобытчиков. К мелким группам здесь относились жестче. Их могли заставить и отдать и три четверти, да еще и отработать несколько дней по благоустройству поселка и шахты. Но люди все равно приходили, в этом месте соль была самой лучшей, и считали эти условия выгодными. Большим группам, как у Демьяновича такие условия никогда не ставились. Понимали местные — чуть перегнешь палку, лишишься всего. А семь бойцов — грозная сила в этих местах. Пришли в дом к главе. В прошлый год Петр не присматривался к местным технологиям, сейчас же Белов надоумил все рассмотреть, запомнить. Вот и смотрел внимательно дед, «мотал на ус». Он заметил, что дома сложены из камня, похожего на куски бетона. В качестве связывающего материала — глина. Такими же камнями выложены и дороги на улице. Тротуаров нет — и люди и транспорт используют всю ширину проезжей части. Часть дорог просто посыпана щебнем или мелким битым бетоном. Во дворе увидел горку каменного угля, «топят здесь не дровами!», в доме много изделий из железа, меди, все кустарного вида. Похоже, металл лить научились. — Послушай, Семен Ефимович, — обратился он к главе — а почему ты назвал эту девушку амазонкой? За широкий стол приглашены не только группа Калинова, но почти вся семья главы, семья Артурыча, хозяина рудника. Еще много незнакомых людей сидит у стен на лавках. — Понимаешь, Демьяныч, в этот мир попали люди не только из нашего года, но и из других времен. Так говорят. Так вот несколько женщин-амазонок и обосновались южнее, на берегах моря. Они очень воинственны! Купцы ходили в Ростов и Танаис, рассказали такое, что диву даешься. Сами они не видели эту знаменитую, но им много про нее рассказали. Лихо на коне скачет, стреляет хорошо. Главная примета — носит на цепочке золотую звезду! Это у них такой орден! — У кого, у амазонок? — Да, нет. У этих, кто там живет. А эта ихняя Орена, говорят, в одиночку может целый поселок взять! А если все вместе пойдут, и город разрушат! — Да, а еще сказывали, как-то командир ее послал языка взять, так она пробралась к врагам, нашла главного, отрезала ему язык и принесла, и говорит — «вот что заказывал». - добавил Артурыч. — Точно. Ну как она тебе? — Трудно сказать, на вид обычная девчонка, я бы даже не подумал, что такая страшная, хотя… — Петр припомнил случай с ножом у своего живота, — А в плен она нас одна взяла. — Как в плен? — Как же вы выжили? — Точно одна? Вопросы посыпались со всех сторон. — Ну не совсем одна, с ней был мужик, постарше ее, но он только смотрел. А она справилась сама. А потом ничего, накормили, отпустили, даже некоторое время вместе ехали, разговаривали… Местные напряглись, боясь пропустить хоть слово. — А что за мужик? — С ней был, говорят у них трое детей, но они не муж и жена. — Не может быть! Неужели тот самый? А как его зовут? — Василий, кажется. — Неужели сам Белов? — глава чуть ли лег на стол. — Да, Белов. А он чем знаменит? — Да он вообще непонятно кто такой! Говорят у него гарем из пятидесяти жен! И все амазонки слушаются только его или его главную жену. А она, то ли царица там, то ли княгиня! — Да, а еще говорят, что он сам эту Орену, лично в плен взял! За это ему даже орден дали с номером один! И с тех пор она живет только с ним! — Ну что я могу сказать. Орена говорила, что у него три жены, это правда. Сама она с ним живет добровольно, но детей они зачем-то делят. Девочек берет себе она, а мальчиков он. — Точно амазонки! — неожиданно в разговор вступил Гришка. Все недовольно посмотрели на него — вспомните, амазонки, это только женщины, они детей рожали, а оставляли себе только девочек! — Белов сказал, что возможно он приедет сюда через три дня — добавил Петр. После этих слов наступила мертвая тишина.

* * *

Глава и хозяин рудника перешептывались за дверью довольно долго, гости успели хорошо поесть. — Вот, что, Петр Демьянович, спасибо за то что уважил нас и зашел в гости. Сейчас вам надо отдохнуть и тебя проводят. Завтра можешь приступать к добыче, никто не потревожит. Будут какие вопросы — не стесняйся, заходи.

* * *

Расположились мы на холме с видом на Донец. Река в этом месте должна быть не очень широкой. В некоторых местах так и получалось, но буквально рядом, ширина поражала глаз — море! Подтопленные низины создавали впечатление широкой и могучей реки, но я понимал — это только видимость. Основное русло, где возможно пройти на лодках, не шире двадцати метров. Рядом со мной лежат две большие карты. Одна составлена по атласам и картам старого времени, на ней нанесены все бывшие города и поселки. Небольшая тетрадь, в которой записано все, что люди вспоминали об этих местах. Вторая карта, похожая на контурную. На ней я рисую реальное положение вещей. В тетрадку к ней, заношу все, что наблюдаю своими глазами. — И что ты нашел? — Орена подобралась поближе и смотрит, что я делаю. — Вот смотри, русло реки почти не изменилось. Мы находимся на месте бывшего города Лисичанска. Там вдали, другой город, Северодонецк, отсюда не видно, он где-то за тем лесом. Примерно там, за деревьями небольшая речушка, Боровая, должна быть. В этих двух городах существовала сильная химическая промышленность. Должно остаться немало ценных металлов, других полезных вещей. — Золото?! — Нет, этого здесь если и найдем, то совсем немного. Как в обычных, маленьких городах. Я хочу поискать другое. В химической промышленности использовалась нержавейка, платина. Да много чего ценного. Мне химики все уши прожужжали, столько им разного надобно. — Будешь копать? — Хитрюга! Будем! Хотя тебя заставь рыться в земле… Чего смеешься? Чистая правда. Нет, милая, сейчас только разведка. Посмотрим, можно ли здесь жить, какая земля. По большому счету, надо организовывать здесь поселение, вот только где людей брать. — Княгиня не даст? — Княгиня даст, — опять смеется, — вот только нет у нее лишних. И так ее русичи расселились обширно. А как твой новый друг, не согласится сюда перебраться? — Петя? А кто его знает? — Ты ребят немного проверила, что скажешь? — Нулевые. Не верится, что дед у них спецназовец. Не тренировал совсем молодежь. — Да, непорядок. Но здесь еще проблемка. Вот видишь, река сильно петляет, но впадает в Дон. Раньше по этой речке суда ходили, но перестали ходить, еще в том мире. Что сейчас, непонятно. Нам имеет смысл здесь копаться, если будет хорошее сообщение с Ростовом. Вывозить придется много, на лошадях не перетащим. — А в самом Ростове, что нет такого? — Есть, много лежит бесхозного добра. Здесь что привлекает — уголь, добывай, вези по реке. И заводы расположены компактнее, ближе к реке. Вон и Бахмут, этот, рядом — соль. У меня он на карте как Артемовск обозначен. Что еще интересно, далее, выше по реке очень большой город находился — Харьков, пожалуй, побольше Ростова будет. Эх, в идеале, где-нибудь здесь и надо плавить металл. Уголь рядом, «руды» полно, вывозить готовые изделия. Вот только людей нет. Орена внимательно разглядывает на бумаге мои зарисовки, но я знаю, увы — не в ладах она с картографией. Несколько раз проверял — может заблудиться. Без карты, пройдет очень хорошо, сколько раз объяснял, показывал, понимает все. Но в реальном походе, по карте, часто выходит не в то место. Так что гонять и гонять еще её. Звание лейтенанта, можно сказать, дали ей авансом. Хотя кроме карт, все остальное на высоком уровне. Командовать может большой группой, её слушаются. Владеет оружием хорошо и обучение проводит отлично. Ладно, придется обратить внимание на эту сторону подготовки, Наташа с ней уже совсем не занимается, видимо немного ревнует. Лена, вообще забросила и туризм и оружие, вся в детях. Так что придется мне, а вообще надо будет этого Петра Демьяновича Калинова попробовать переманить к себе. Мужик, судя по интересу к нему Орены, что-то знает.

Глава 6. Секреты нового мира

Как только за Наташей закрылась дверь, к Доку вернулся дар речи. Евгений усмехнулся, глядя на него: — Чего рот раскрыл? Нравятся чужие жены? — Не в том дело. Я поражен, настолько она все просто придумала и настолько гениально… Точно без подсказок? — Чьих? — Как чьих, твоих конечно или твоего как этого, комитета. — Димка! Мы же договорились, про комитет забыть! — Помню, я помню, но не верится, что Васька себе отхватил такую женщину. Да и Людка, тоже неглупая, я с ней общался, пока учил. — Ага, а Орена? — Тоже феномен. Вот только про Ленку ничего не скажу, мало знаю, но не удивлюсь, если… Слушай, Жека, давай еще раз вспомним твою историю. — Зачем? — Мне кажется я что-то упустил. Не могу понять некоторых вещей. — Ну слушай. Попал я в этот комитет примерно за год, до нашей катастрофы. Хотя я уже и не считаю катастрофой, что случилось. — Ты же говорил, в звании потерял? — Ну да, подполом уже стал. И тут перевод. Там настоящее представление устроили, чтобы понизить меня, до майора. Мы тогда с Ниной уже осели, квартиру получил постоянную, думали до пенсии и будем жить в Смоленске. А что, неплохой городок. Всегда в Москву можно смотаться, относительно недалеко, машину я взял в кредит хорошую. Но вызвали в Москву, предложили новую работу. В начале все было настолько засекречено, что я сам не понимал о чем речь и почему я. Потом уже позже, когда познакомились… И дурак бы догадался, что если собрали в одном месте кучу майоров с одинаковым именем и почти одинаковой фамилией, то дело не в моих заслугах и умениях. Просто нужны люди с этой фамилией. — А почему почти? Ты не говорил, что разные. — Разве? Видишь ли там были и Бондари и Бондаревы и Бондаренко и другие. Скорее всего данные неточны или что-то не совпадало, перестраховывались. — А по другим персонажам? — Здесь еще больше путаницы. Ваську Белова и его семью нам показывали, и мы отрабатывали их. Но самое смешное, что это не они. Не наши Беловы! Скорее всего, полные тезки и однофамильцы, тоже из Воронежа. Почему зацепились за них, я не знаю. Могли ведь еще подобрать семьи, нас вон, майоров, сколько собрали! Я лично знаком еще с десятком и не уверен, что не было других. А этих — только одна семья! Даже туристок и тех на заметку пытались брать многих, но видимо, данных мало, так что там могли только «бить по площадям». Наташкину фотку я, кстати, не видел. А вот Ленку показывали. С туристками, я думаю, просто провели подготовку общую. Разослали во все клубы инструкторов и за год они могли подтянуть их по тактике и прочему. — А кого еще брали на заметку? — Я даже не знаю. Про тебя не слышал. Вернее слышал, когда теще надо было операцию делать, советовали — мол, хороший хирург. — И я делал??? — Нет. Не смог к тебе пробиться. Делали у нас в Смоленске. — Ну извини, не знал. Зато сейчас приводи, без проблем разрежу. — Остряк. Ты мне спину почини лучше. — Прости, майор. И так я сделал все что мог. Но это не лечится, даже в том мире лучше бы не сделали. Хуже могли. — Я знаю, не обижайся. Жалко вот только прикованным сидеть. — И все равно не жалеешь, что так изменил свою жизнь? — Нет. Там, тянул бы до пенсии, конечно, ходил бы, и то не факт. Могли послать в командировку, и прощай моя вдова. Детей у нас не было. А сейчас две дочки вон растут. Мои! — Молоток. А не боишься, что бросят тебя, умчатся в степи и будут жить по старинке? — Ну и пусть. Такие разбойницы растут! Все в меня. И Нина их любит, как своих. Вот только видимся редко. Но они всегда радуются, когда нас видят. Меня папкой называют, любят! — Я тоже вот думаю, ну что нам мешало в той жизни так жить? — Иметь трех жен? — Женька рассмеялся. — Да, это стало бы проблемой, но и с одной можно детей нарожать. Вон смотри Людмила, Васькина — третьего ждет. А в том мире, на большее не пошли бы, сто процентов. Да и ты, орел наш, скажешь ни разу молодые девки, на тебя не обращали внимания? Давно ведь понял, что детей не будет, зачем смирился? Могли пойти к докторам, лечиться. Или завел бы детей на стороне. — Сам не пойму. Затянула как-то та жизнь, смирились все, «так принято». — Вот, что главное! Ладно, что там еще с комитетом? — Да все, то же самое. Почти год нас готовили, я, кстати, шел в резерве. Председателя мы ни разу не видели, так что сказать, кто за всем стоит, не могу. Но слухи гуляли, что Сам и второй Сам в курсе. А произошло, все равно, это неожиданно, я в отпуск поехал. Тетрадь «для Белова» у меня с собой всегда, а вот «аварийного» комплекта не брал. Но выручили здорово грузовики, эти военные, я даже уверен, что их намеренно нам подкинули. Наверно единственное, что им удалось переправить организованно. — А ты? — Ну и я. Хотя говорю, первым номером шел другой. — А в чем смысл тетради? Почему именно ее давали с собой? Нельзя здесь найти на месте? — Хрен его знает. Мне кажется, в них метки должны быть какие-то. Не зря нам тетради выдавали лично. Нельзя меняться. Кстати, вспомнил, незадолго до отъезда в отпуск, на очередном инструктаже, мне ее поменяли! Вот только что это дает не пойму. Метки я искал, и не только я. Мы сравнивали тетради — абсолютно одинаковые. Так что, если там и вшиты какие-нибудь датчики, то очень скрытые. — А никаких посылок не будет? Скажем в виде кладов или скрытых бункеров нам не передадут? — Чего не знаю, того не знаю. Об этом речь не шла, мне ничего не говорили. — А что за подготовка? Чем целый год занимались? — Всякой ерундой, большинство подтягивали по боевой подготовке. Мне это не очень нужно, я все-таки почти спецназ. Читали лекции по истории, учили брать лидерство в коллективе, ладить с людьми. Чего-то особо нового я не узнал. Выделывать шкуры или добывать муку из кореньев, я уже здесь научился. — Мда… — Ну и как? Мысли есть? — Надо думать. Пока ничего сказать не могу. Насколько я понял Васька, каким-то образом, сумел передать свою тетрадь обратно. — Или сумеет позже. Когда все произойдет и как, я не знаю. Тетрадку эту, ну полученную обратно, с записями, я не видел. И скорее всего не видел никто из моих тезок. — Ему ничего не говорил? — Даже не намекал! И ты не смей! Это внушали всем: он должен все сделать сам и написать и передать. — За кого ты меня держишь! Мне и не такие тайны доверяли! Хотя, наверно, эта самая значительная. Судьба мира в наших руках! — Чего ржешь? Кстати об этом знают только четыре человека! — ??? — Людмила с Натальей раскрутили меня. Вернее, заподозрил Васька, что слишком я нелогично для первых дней себя вел. Девчата насели на меня. Пришлось потребовать от них, что ему не расскажут об этом. Так что они даже немного помогают мне, и он не пристает с дурными вопросами. — А сами они не повлияют на его записи. И что он там вообще пишет? — А вот этого, тебе не надо знать. И вообще никому. Если его жены что и допишут, значит так и было. — Логично. Но в голове не укладывается: он пишет то, что уже давно прочитано. — Парадокс. А что ты про гениальность Наташкиной задумки говорил? — Понимаешь, она фактически придумала мыльную оперу. Наверняка ее письма теперь ждут люди по пути. Им интересно, чем все закончится у ее героев. Получается, она пишет книгу с продолжением. И пусть рассказывает о самом обычном, но это и хочется людям читать! Если начнет в свои письма включать рецепты, разные интересные штуки, я думаю, еще и заработать сможет на этом деле. — Круто, а не боишься, что ты один из ее героев? — Не боюсь. Я в этом уверен. Ну и пусть, останемся с тобой в истории.

Глава 7. Боспорский поселок

— Княгиня, дело сделано. — Потери? — У нас два раненых, один легко — царапина, второй тяжелее, но жить будет. Сейчас им занимается Слава, врач наш, говорит все будет в порядке, но он выбыл вплоть до возвращения, только лежать. — Хорошо. Противник? — Два легко и два тяжело. Решили, что смогут отбиться от нас. Убитых нет, остальные сдались. Некоторых пришлось поколотить, упорные. — Ясно. Всех на площадь, разделить по одному. Свяжите, и если кто будет говорить, затыкайте рот. Между собой они не общались? — Нет, все как ты говорила. Сразу запретили и если что, давали палкой. — Зови, когда будет готово. Наташа пошла к своим раненым. Юра Михайлов из Новой Москвы, легко ранен, уже на ногах, только рука перевязана. Увидев ее заулыбался, да и второй — Млад, улыбается, хотя очень бледен. — Что скажешь, Слава? — обратилась к доктору. — Заканчиваю. Что с пленными делать? Там тоже раненые. — Раненые — это их бойцы? — Да. — Сильно не трать время. Перевяжи, если надо, жгут наложи, пока все. Слава посмотрел на нее, и грустно покачал головой. Если не тратить время на них значит, им не понадобится лечение. Увидев строгий взгляд Натальи, отвернулся. — Ты мораль мне не разводи! Гуманист, твою мать, не стоило идти в поход. — Да, я ничего. Уже иду. — Стой, много времени не трать, заканчивай с их ранеными, потом осмотр всех захваченных женщин. — В каком смысле? — В ГИНЕКОЛОГИЧЕСКОМ! Понял? Кроме того, внешний на болезни и прочее, потом смотр на предмет здоровья всех остальных. Все записать, с тобой будет Виктор, диктуй ему. — Понял. Женщин забирать будем? Хочешь мужу подарок привезти? — Слава, скажи пожалуйста, доктору язык для работы нужен? Или сможешь без него обойтись? Стоящая рядом Милена встряла: — Этому придется работать без языка, учить язык жестов. — Спокойно, Мила — Наташа придержала младшую воительницу, начавшую вытаскивать свой кинжал, — просто парень нервничает. Он еще раскается за свои слова и ему станет стыдно. — И тихо добавила, глядя на удаляющегося доктора, — лишь бы не слишком поздно. — Зачем вообще его брали? Я три года уже учусь у Дока, сама бы справилась. — Ты мне нужна для других целей, как солдат. Ладно, пошли к пленным. На площади, полукругом рассадили всех захваченных мужчин. Женщин увели и они скрылись за домами. Пленные крутили головами, но молчали. У некоторых во рту торчали кляпы, но большая часть не хотела кляпов и держала язык за зубами. Внезапно к Наталье попытался броситься один из мужчин, одет он в какое-то тряпье и на шее металлический ошейник. С такими «украшениями» сидело не меньше десяти человек. — Послушайте! Я свой, русский, меня держали здесь в рабстве! Заберите меня! — Стоп. — Наташа оборвала его, но придержала своих бойцов, уже готовых было надавать мужику тумаков. — Помолчи пока. Всем сесть на место и молчать. Послушайте меня. Улыбнувшись подскочившему мужчине, продолжила для всех. — Я Наталья Белова, княгиня славян и правительница Российского сообщества. Сейчас попрошу всех вести себя тихо и молчать. Между собой не говорить и только отвечать на вопросы. Иначе вас могут принудить молчать силой. Вас по очереди будут допрашивать мои люди. Отвечать честно и ничего не скрывать. В случае запирательства, может быть применена сила. Поэтому просто отвечайте на вопросы правдиво. После разбирательства я оглашу дальнейшее своё решение. Обернулась к Милене и сказала: — Ты главная. Выбери людей для опроса, постарайтесь не калечить никого. Тех, кто невольные старайтесь вообще не бить. Если нужен пример для устрашения, выбери из тех, кто пытался напасть на нас, но не главных. Можешь применять что хочешь, только пусть останется живым. Да, язык не отрезай! Давай, мне нужна полная картина, кто, что и почему. По Дмитрию. Внутренний расклад интересен, но на втором месте. Поняла? Дождавшись утвердительного кивка, повернулась к своему заместителю по этому походу: — Игорь, на тебе порядок. Чтобы все молчали и не сговорились, обеспечь Милене нормальную работу. Тому, кто будет пытаться говорить, можете давать по шее, затыкайте рот. Всех, кого закончат допрашивать, отводи куда-нибудь в тень, давайте попить, можно чего-нибудь съестного. Так, чтобы видели остальные. Если кто будет проситься сам все рассказать — подводи вне очереди. Когда Мила будет собирать данные допросов, послушай. Наташа пошла прочь, справятся и без нее, глянув, на переживающего мужчину с ошейником, показала ему ладонь, «сиди спокойно, все будет хорошо». Подумала «или не будет». Многие уговаривали ее вообще не ходить лично в этот поход, справятся и без нее. Все понимали, что окончится кровью и переживали за княгиню. «Не бери грех на душу». А как же без этого? Нельзя все перекладывать на других, да и хватает уже греха и так. Как минимум один убитый, бывший князь — её рук дело. А стреляла она тогда не только в него. Нельзя руководить практически целой страной, не запачкав рук вообще! Евгений Иванович поддержал ее в этом. Интересно, что Вася бы сказал? Наверняка поддержал, но в поход не пустил бы. Он относится ко всем своим женщинам, как к детям, за которыми надо следить и оберегать. Наташа отвлеклась от раздумий и начала рассматривать поселок. Расположились люди не на месте старого Стамбула, или как называет его Милена, Царьграда. По ее утверждению, она побывала здесь еще в старом мире, как и другие воительницы. Бывал в старой жизни в Стамбуле и Борис Павлович, капитан их корабля. По его словам до того города еще больше десяти километров, но там практически нечего смотреть, вода поднялась, залив часть строений и разрушив почти все. Жить там невозможно, море у берега мелкое, полно подводных препятствий, почти как и в Новороссийске — вся старая часть города непригодна для порта. Здесь же поселились, наверно из-за удобного места. Близко к выходу в Черное море, пролив шириной менее полутора километров, можно перехватывать суда. Удобный берег, с большими глубинами, позволяет швартоваться, а поднявшееся море образовало удобную бухту. У местных жителей имеется несколько лодок, одну правда, Новороссийцы потопили, во время захвата, но еще три осталось. Лодки, конечно, неважные. И у Новомосковских и у нас лучше сделаны. Оглянувшись, заметила, что бежит Игорь. — Наташа, уйми Милку, она совсем разошлась. — И что? — Сильно режет там двоих, многие пленные, видя это уже обмочились и даже больше. — Но говорят? — Говорят хорошо, все рассказывают. — Ну и ладно. Не мешай ей, пусть работает. Напомни только, что я разрешала одного только использовать. Зови, когда закончите. Да, передай ей пусть потом женщин опросит, сам послушай и сравните данные. Женщин не резать! Игорь, козырнув, побежал обратно. «Молодец. Хороший сержант, не то, что этот доктор.»

 Внезапно за одной из стен раздался шорох и какой-то писк. Наташа насторожилась, оглянулась, «блин, одна, все заняты и даже охраны нет». Автомат она не взяла, хорошо хоть пистолет с собой. Передернула затвор и присев, заглянула за угол. Никого, дверь в этот дом выбита, значит обыскивали. «И кого же мы пропустили?» Осторожно заглянула в проем окна, выставив пистолет перед собой. Слишком темно там по сравнению с улицей, но никакого шевеления не заметно. «Что я делаю? Оно мне надо?» Но все же безрассудство пересилило и резким прыжком Наташа заскочила в дом, быстро оказалась у противоположной стены, развернулась и взяла под контроль помещение. Домик небольшой, одна комната, свет падает в два окна и дверь. Широкая кровать с одной стороны у глухой стены, с другой просто куча тряпья. Глаза привыкли, все видно хорошо, ага, под тряпками кто-то есть! Выстрелить, а потом спросить, кто там? Нет. Наташа подобрала лежавшую рядом палку, видимо, обломок мебели и осторожно ткнула в груду тряпок. — Вставай! А вот и спрятавшийся! Опа! Это маленькая девочка, довольно грязная, одежда на ней вся рваная, но самое интересное в руках держит, прижимая к себе котенка. Пытается скорее его прикрыть, чем защититься сама. Наташа, чуть не расплакалась от этого зрелища, но увидев, что взгляд ребенка переместился ей за плечо и расширившиеся глаза, не стала думать, резко прыгнула в сторону, одновременно разворачиваясь. Стреляла она, видя только тень, но судя по крику попала. Довольно крупный мужчина корчился на полу, держась за живот, рядом валялся широкий меч. Да, пол секунды и разрубил бы. Все таки зря полезла. Негоже рисковать собой, не рядовой. А может и не зря, бойцы скорее всего, просто выстрелили бы в кучу тряпок, не разбираясь. Ребенка жалко. Девочка сжалась еще сильнее, но не плакала, только испуганный взгляд. За кого боится больше за себя или котенка — непонятно. Раздался топот, «бегут ребята шумно». Но не все из окна знакомый голос Милены, а топота с той стороны не слышала. — Княгиня? — Все в порядке, контролирую, входи. Милена показалась в проеме двери, одной рукой показывая кому-то сзади, что все в порядке. Почти отталкивая ее протиснулся Игорь, в окне показались еще головы людей. — Ну чего все лезете? Не закрывать сектор огня! На окрик Наташи головы исчезли. Игорь и Милена осматривали помещение. — Ребенка не трогать. Игорь уведи. Двух бойцов пришли — обыскать и унести этого. — Есть один боец, остальные держат под прицелом пленных и площадь. Но прибежал и врач. — Справится, пусть вдвоем тащат. — Мила, давай осмотри дом, я прикрываю. Блин, даже не заметила, где он прятался! — Здесь больше негде, как под кроватью. Осмотр закончен, никого больше нет.

— Хорошо. Что выяснила с пленными? — Практически закончила. Картина ясна. Участники и соучастники выявлены. Все на месте, не хватает четырех, точнее, теперь трех. Это младшие бойцы, находились в охране. Двое должны быть на самом входе в пролив, там у них пост. Нас, похоже, ждали, но не с карательной миссией, думали обычный торговый рейс. У них налажена система почтовых голубей. От входа высылали птиц, как только нас заметили, потом когда мы вошли в пролив, как прошли контрольную точку. Они должны быть еще там, следят не идет ли второй корабль. — Голуби это хорошо. Только на такие расстояния у нас уже и свои есть, но все равно посмотрим. Значит еще где-то один пропал? — Не совсем. Отсутствуют еще пятеро, трое рабов мужчин и две женщины, где они точно не выяснили. Возможно рыбу ловят или собирают что-нибудь в лесу. А возможно их используют и для охраны, когда утром уходили, другие рабы видели, что те несли клетки с голубями. — Интересно. Женщины что? — Еще не опрашивала. — Ладно, пойдем вместе. Следи по сторонам на всякий случай. А дома эти зачищали? — Да, прошли по всем. Да разве не видно, двери нет, окно выбито! — Как же не заметили его? — Возможно, пришел позже нас. За разговором подошли к «женской консультации». — Чем порадуешь Слава, проблем не возникло? Доктор покосился на Милену и ответил: — Проблем не было, женщины решили, что мы будем их насиловать и смирились с участью, выполняли все покорно. — Странная привычка. — Тем более странная, что пятеро из них еще девственны. — Вот так дела! И по сколько им лет? — Все старше шестнадцати! Но до двадцати. Это особенно странно, что есть и моложе, но уже побывавшие с мужчиной. А одной такой еще только десять. Наташа обернулась, рядом Милена скрипнула зубами. — Давай всю картину. — Всего женщин и девочек двадцать четыре, старше сорока — двое, от тридцати до сорока — пятеро, от шестнадцати до тридцати — двенадцать, про пятерых из них я и говорил, остальные пять — дети. Детей, меньше пяти лет я не проверял, они вместе с мальчишками, отдельно. Из этих детей одна десяти, лет и одна четырнадцати подвергались насилию. Беременных разного срока — четверо, это те, кого я смог определить. Возможно есть еще с очень малым сроком. Все они старше шестнадцати. Четверо еще кормят детей. — Княгиня, — на ухо шепнула Милена. — Что? — У Димки здесь была женщина, они жили вместе. Его казнили два месяца назад. Наташа оглянулась на воительницу. — Молодец, кто она? — Зовут Анна, кто именно я не знаю. — Кто из вас Анна? — обратилась она к женщинам. Отозвалось двое, одна женщина лет тридцати, другая чуть моложе, но очень исхудавшая. «Кто же из них?» Живота не видно ни у кого. — Кто жил с Дмитрием? Отозвалась исхудавшая. Наташа вопросительно посмотрела на Славу. — Срок около пяти месяцев, это с ее слов. Я могу сказать, что больше трех точно. — Это хорошо. Слава, смотри за ней, как за своей женой! — Я еще не женат. — Тогда тем более! Милена, приведи двух свидетелей, пусть покажут Димкину женщину. Удостоверимся.

* * *

Вот и все. Наташа оглядела площадь, на которую согнали всех жителей захваченного поселка. «Приличный город, по меркам этого мира!» Почти сто человек, включая самых маленьких детей. «И что им мешало жить?». — Слушайте все! — Обратилась она к собравшимся. — Я прибыла сюда только с одной целью, разобраться, почему убили моего человека, Дмитрия, который жил здесь. Что он мог вам плохого сделать? Следствие закончено и мне все ясно. Виновными в его смерти признается ваше руководство. Ваши солдаты, соучастники. В качестве отягощающей вины вам вменяется: захват людей в рабство и издевательство над ними, смерть еще нескольких, невинных людей, а также попытке перекрыть этот пролив для прохода судов. Вы не имели никаких прав на такое действие и мы и впредь не позволим это делать. Мое решение таково. Руководители этого поселка, которыми признаны эти пятеро, приговариваются к смерти. Из десяти солдат, пятеро присоединяются к своему руководству. К ним присоединяются и несколько членов их семей, наиболее активных в издевательствах над людьми. На площади уже стоял вой, но Наташа продолжила: — Все кто был в рабстве, освобождаются, часть людей мы заберем с собой, некоторых помимо их воли, им сообщат. Остальные свободны. Сейчас вас заставят выполнить некоторую работу, а потом вы должны покинуть эти места и уйти жить подальше отсюда. Вам будут выданы часть вещей из захваченного поселка, а также мы оставляем две лодки. Можете уходить в Европу, в Азию, жить где угодно. Но запомните, кто из вас будет встречен в проливах, потом пожалеет об этом. Где бы вы потом не поселились, не препятствуйте ни моим людям ни судоходству на море, иначе возмездие вас настигнет.

Глава 8. Встречи в Бахмуте

— На дачу, значит, поехал я с сыном, с утра. Жена еще вчера с подругой отправилась, набурчала на меня, мол опять пьяный, смотри только за руль не садись! — А как же ехать? — Как все простые люди, на автобусе. Вот значит и едем. Я с утра еще немного принял, зашел Вовка. День рождения у меня, а его не было, и на дачу сказал не приедет, вот мы и отметили. В автобусе заснул, качает, убаюкивает. Народу набилось, человек сорок. Я тогда и не смотрел особо, место сидячее захватили с сыном, сижу, еду, дремлю. Уже с трассы свернули, мне потом рассказывали, начался туман, потом трах, бах! Просыпаюсь — ощущение все, капут, катится автобус кувырком. Народ орет, мелькает вокруг, а потом хлоп и стоим. Стоим нормально на колесах, стекла целые, солнышко выглянуло, тихо стало, только водила матерится не по-русски. Оказывается горец. Люди, когда устаканилось, все разом смолкли, только он орал, а потом гвалт, шум. Не дали поспать! Автобус стоит, народ стал выходить, орать на Карена, водителя нашего, «куда ты нас завез, ирод!». Я тоже смотрю и не врубаюсь — стоит автобус на каком-то пригорке, кругом поля бескрайние, только дикие, ничего не посажено. Я знаю, что в колхозах дела плохо обстоят, многие обанкротились, сильно не удивился вначале, вот только вдали пасутся не коровы, а какие-то не то олени не то лоси, хрен поймешь. Речушка видна, с другой стороны несколько озер, вот только дороги нет. Как приехали сюда — непонятно. Народ возмущается — вези обратно, Сусанин, «карту купи» и так далее. Попытался Карен развернуться, не получается, колесо повредил, пока тормозил в тумане. Я почти протрезвел, стал расспрашивать, что случилось. Вот так и мы приехали в этот мир. — Ну я смотрю, поднялся неплохо? Сад, явно из саженцев тех, культурных. С собой вез? — Будешь смеяться, но ничего не вез толкового! Мясо намариновал, в ведерке лежало и баклажку пива тащил. Ну пару пузырей беленькой. И все! Даже шампуров не было, все на даче лежало. Вот с этого и начинал. Но ты прав, саженцы оттуда, все-таки на дачу ехал народ, у многих что-то с собой было полезное. Вон мужик рядом сидел — три лопаты пер! С ним я сторговался вначале. — На водку сменял? — Обижаешь, все по-честному. Ты его знаешь — это хозяин солевого рудника! Мы с ним начинали вместе, теми самыми лопатами. И сейчас все по-честному у нас. — А люди? — По разному. Было тяжело, волки наседали в первые дни, потом сообразили, что они приходят на объедки, думают здесь кормежка для них. Но нескольких покусали хорошо, одну бабулю так и не выходили. Сидели взаперти в автобусе несколько дней, пока не разошлись звери. А потом осмелели, вырыли несколько ловчих ям, переловили волков, даже пришлось потом приманивать, чтобы шкур добыть. Долго не могли понять, где мы оказались. Помощи ждали, пытались на разведку ходить — без толку. Хорошо еще пропало немного людей из-за этого. Не вернулись пятеро, правда, трое потом нашлись, узнали о них, что живы. А вот про двоих больше не слышали. Карен сперва права пытался качать — его автобус, он мол старший, кого захочу — выгоню! Ну и довыступался, я подбил людей и ушли мы от него. Волков мы к тому времени уже не боялись, они стали нас опасаться. Ловили этих, типа оленей. Возле речушки им ловушки делали, а потом нашли это удобное место, основались здесь. Народ кстати разбрелся. Не захотели люди жить колхозом. То ли тяга большая к земле, то ли еще что. Но когда поняли, что людей нет, живи где хочешь, многие стали делить поля, отхватывая себе по нескольку километров в длину. — Зачем столько много? — Пойми попробуй. Может охотиться у себя в поместье приятнее? Короче здесь все на десятки километров поделено и застолблено. Сеют, конечно, немного, семян маловато с собой оказалось. Но что-то собирали в полях, нашли и пшеницу и рожь, даже картошку дикую. Но она паршивая, пару лет как настоящую сажаем, купцы привезли. — А эти откуда? — Да такие же оборванцы, как и мы. Карен вон, когда народ ушел, совсем плохой стал. Автобус стоит в неудобном месте, ни ручья ни деревца, а одному тяжело. И жалко бросить такое богатство и переехать не может. В конце концов, стал разбирать автобус на части и продавать нам. А потом, смастерил телегу, хорошо автобус небольшой, колеса маленькие, ведь руками катает. Стал ходить, меняться, постепенно втянулся, начал дальние вылазки делать. Нашел еще людей, торговлю стал ладить. Разбирал автобус на части, возил их, потом мы соль нашли, ее таскает. Короче, возит все что можно сменять. По полгода не бывает его иногда. Таких оказалось еще несколько. Мне кажется, они не за прибылью погнались, им нравится сам процесс. Семен Ефимович замолчал, подумал и полез еще за одной бутылкой. Мы сидели у него в доме вдвоем. Въезд в поселок напоминал какое-то представление, столько народу в одном месте, кроме Новороссийска, я не видел уже давно. По словам Петра здесь, вместе с соледобытчиками, не должно быть более полста человек. А только вдоль дороги нас встречало не менее сотни, плюс во дворе Семена находилась целая делегация. Все как положено — хлеб, соль, приветствия. Демьяныч сказал, что обмолвился о нашем приезде, но «о вас здесь знали и раньше, слишком много». А после того, как местные женщины стали меня расспрашивать, я ему поверил. Сказать, что вопросы типа «а помирились ли Дима Григорьев с сыном» или «как дела у Маргариты с Петром» меня удивили, значит ничего не сказать. Я наверно стоял с открытым ртом. Затем общий большой стол, накрытый во дворе усадьбы Семена, за которым собрались наверно все встречающие, я что-то говорил, люди что-то говорили. В конце концов, Семен увел меня «пообщаться» в дом. Орена увязалась за мной, но потом ушла во двор, катает на лошадях детвору, смотрит, как те из луков стреляют. — Полезное мероприятие, я иногда устраиваю такие посиделки. Народ знакомится, договариваются о совместной работе или еще о чем-то. Семен подошел ко мне и тоже посмотрел в окно. — Может попробуешь? — Он вопросительно протягивает бутылку. — Нет, — отказаться тяжело. На столе соленые огурчики, грибы, да и самогонка выглядит уж очень аппетитно: «прозрачна как слеза», «тройной очистки», но сглотнув слюну, мотаю головой — только квас. Не хочется испортить одной выпивкой жизнь будущему ребенку. Вдруг он еще не зародился. Семен хмыкнув, наливает себе. — Вот окна видишь, какие классные! С того самого автобуса. Вот так и живем. На город наткнулись чисто случайно. Волков мы ловили в ямы, рыли в низинах, а они стали хитрить, ходить по холмам, не спускались вниз. Ну, мы не гордые, решили выкопать им ловушку наверху, вот и наткнулись на разрушенные дома. Наверно тогда и дошло, где мы оказались, и что людей не увидим. — Это бывший Артемовск? — Не совсем. Тот Артемовск чуть дальше, в ту сторону, а тут деревня была. Там где у нас шахта, Солегорск. Соль здесь не очень глубоко, даже можно и не копать, вон те озера — соленые, воду выпарить и будет соль. Но мы с Ильей тогда уперлись, думали уголь поискать, наткнулись на заброшенную шахту, стали ствол расчищать, его каким-то илом с песком занесло. Плотный, но рыть нетрудно. Вот и докопались… Металл почти весь сгнил, все что сверху разрушилось, но бетона много сохранилось, его куски пошли на стены, перекрывали бревнами, леса вокруг много. Там где именно Артемовск, роща теперь. А за Донцом, растут дубравы. Уголь тоже нашли, в другой стороне рудник. Стали металл плавить, получается правда, хрупкий, типа чугун. Льем колосники, задвижки для печей, разную ерунду. Народ разбирает охотно. Из меди посуду делаем, сковородки, тазы, ложки тому подобное. — Сам льешь? — Да, есть и помощницы. Понимаешь, в том автобусе ехало много пенсионеров, бабульки. Куда им самим деваться? Вот и живут они рядом с кем-нибудь, помогают по хозяйству, на раскопках участвуют. А копаем мы сейчас в основном тот самый Артемовск.

* * *

— Много интересного? — Есть. — Семен оглянулся на дверь, потом достал из кармана тряпицу, аккуратно развернул и на ней заблестело несколько золотых украшений. — Ну как? — Молодец. Будешь смеяться, но такого добра я тоже нарыл предостаточно. — Вот, то-то и оно, не портится эта зараза, золото. Не очень полезный металл в хозяйстве, но лежит тысячи лет и хоть бы хны, а железо почти все сгнило.

* * *

Такое ощущение, что Семен, что-то хочет от нас. Ходит, все показывает и рассказывает, но на прямой вопрос не отвечает. — Да, что ты все о делах, вот посмотри мой сад! — Сад хороший, я вижу. И уже вижу, в чем будем сотрудничать, вы прививаете саженцы? — А как же? Из косточек растим полудичку, потом прививаем, почками от хороших деревьев. — Сема, давай, готовь нам сколько сможешь саженцев. Заберем все. У нас нет домашних, только те, что пережили сами этот период. Плавильни не впечатлили. Наши, Новороссийские, намного лучше и солиднее. — Я смотрю и нержавейку откопали? — Да, вот только, не получается переплавить, ерунда в итоге. — А как плавите? — Также, как и обычный чугун. Заложили в печь, вместе с углем, она и стекает вниз. — Так нельзя. Она из угля углерод набирает. Надо в тигле плавить. — Это как? — Ну как и медь плавишь, как и алюминий. Я вижу, что и его готовите. То есть в какой-нибудь емкости. — А из чего же ее сделать? Медь и люмений я в чугунном ведре кипячу. А нержавейка расплавится позже чем само ведро. Кстати алюминий тоже не очень получается, и ведро разъедает, да выход маленький. — Здесь помогу, наши, такие емкости белят изнутри, мелом, тогда и не разъест его. А в расплав бросают немного соли. — Зачем? — Она вступает в реакцию и шлаки или всплывают или на дно оседают. Сверху, если всплыли, собирают ложкой из железа, выход алюминия сразу увеличивается. А вот про нержавейку не скажу, просто не знаю. По-моему из керамики или глины тигли делают. Но с ней проблем не было вообще. Переплавили, получили опять нержавейку, практически без отходов. Кстати и сталь так получают, не только чугун. А вот и гвоздь программы, надо сказать впечатлен! За разговорами мы дошли и до раскопок Артемовска. — Сема! Это военный склад? — Он самый! — А как же ты не побоялся копать здесь? — в Ростове я не рискнул порыться на месте военных частей. Опасался, что нарвусь на боеприпасы. Детонация и большой бабах. Похоже понял. У Смена на раскопках работали, в основном, пожилые женщины. — Мы вначале не знали, что здесь боеприпасы, только потом догадались. Кстати только несколько бункеров сохранились в целости. Во все остальные, что нашли, попала вода, земля, там одна труха. Бункер, в который нас привел Семен Ефимович, поражал. Орена сразу напряглась и бросилась к внушительному орудию. В Новороссийске уже изготовили четыре пушки. Называли мы их «сорокапятки», хотя в реальности калибр получался на пару миллиметров больше. Пушки гладкоствольные, ствол чуть меньше, чем у реального прототипа, но стреляли они здорово. Одну пустили на испытания — сколько же выдержит выстрелов ствол? Из трехсот выстрелов большую часть совершили воительницы, стреляя и по мишеням и на дальность. Вот уж где они отвели душу. А мы слушали месяц канонаду в горах. Даже после этих трехсот выстрелов, орудие осталось в рабочем состоянии, так что ресурс пока установили — триста. Но наша пушечка казалась маленькой, по сравнению с монстрами, хранящимися здесь. Я осматриваю бункер. Сводчатые потолки, каменная кладка говорит о том, что это сооружение или середины двадцатого века или еще ранее. Судя по расположению, на склоне холма вырыли когда-то огромную площадку, построили из камня склады, а потом засыпали и утрамбовали сверху глиной, землей. Получилась хорошая гидроизоляция, а потом природа просто похоронила их как и все остальные постройки. Но все равно столько лет, сколько прошло с наших старых времен, выдержали не все склады. Такие, «законсервированные» куски строений, я находил и в раскопках Ростова и других мест. В старом мире имелось немало подвалов, бункеров, убежищ. Часть из них дошла до нашего времени почти в целости и сохранности. Многие дома при обрушении оставляли целыми первые этажи. А если дома рушились быстро, то и содержимое таких «захоронок» не успевало сгнить, а лежало слегка подпорченное первыми годами безлюдья. Также как и мы, Сема и его люди не смоги точно установить, сколько же прошло лет от нашего старого 21 века. Если наши пока остановились на тысяче лет, то Сема считал, что меньше, лет пятьсот. Обратил внимание на Ренку, она стояла поглаживая орудие. — Милый, а что это за зверь? — Даже не скажу. Пушка, калибр больше ста, ранее такие называли гаубицы. Надо поискать маркировку или померить, но двухсот точно нет. Потом обратился к главе: — Ну колись, что ты все таки от нас хочешь? И почему не привлекаешь мужиков, давай Петра Демьяновича позовем, он должен разбираться. — Ну давай о деле. Я хочу сотрудничество, но равное. Под вас не хочу идти, хотя наслышан о многом хорошем. Пусть у меня будет свое государство, но союзное вам. А Петра я мог бы и раньше привлечь, знаю все про него, давно выяснил. Но пойми: не потяну я армию! Дорого это. Мы еле пока самих себя кормим, я вон и глава и металлург и землю рыть. А солдат придется держать на полном довольствии. И не факт, что они меня потом не турнут, сами захотят править. — Здесь ты пожалуй прав, мировая история на твоей стороне. — Как же вы не боитесь такого? — Честно говоря не задумывались, но у нас сразу руководить стали военные, сперва Бондарь. Потом и нас повысил. Наташа, моя, тоже сразу военным делом занялась. Орена, у нас не последний человек. — Нравится ей пушечка. — Нравится не то слово. Ладно, о союзе я не уполномочен говорить, это уровень не мой. Но некоторые гарантии могу дать. Если Петя тебе не нужен, я его зову, все равно хотел привлечь, так начнем сразу. Но можешь смело говорить, что на лет пять я тебе защиту обещал. Пока разгрузим твои склады, торговлю наладим, сюда мотаться будем, да и Орена за эти пушки, примчится сюда с отрядом и разгонит любых желающих захватить вас. А там думаю решим основательно. Но сам пойми, ты не должен наглеть. Если начнешь беспредельничать, прикрываясь нами, договору конец. Нормальные законы соблюдай, рабство не вводи. Вкратце у нас примерно те же нормы, что и в мире двадцатого века. Право собственности соблюдаем, но чрезмерные аппетиты не поддерживаем. Земли вы себе отхватили сейчас, по нашим понятиям с большим избытком. Но думаю, с учетом перспектив это все решаемо. И что ты говорил еще есть? — Говорил? — Семен засмеялся — пошли смотреть, твои условия мне нравятся. В этой округе вас знают и само слово, что мы под вашей защитой, будет хорошей гарантией. А беспредела у меня нет, сам посмотри, людей поспрашивай. А вот и стрелковое. Второй уцелевший склад забит ящиками с автоматами Калашникова. Есть и другое что-то, но АК в первых рядах. Деревянные ящики, даже в закрытых бункерах рассохлись так сильно, что содержимое просматривается сквозь доски, на полу валяются несколько единиц оружия, видно, что Семен часть вскрыл. — Приклады придется новые строгать, но это не проблема. — Орена деловито стала исследовать оружие. — А вот смазка, проблема. С ними возиться долго, одна радость стволы похоже, не стрелянные. А патроны есть? — Есть и патроны и снаряды, но не стреляют. — Семен огорчил. — Вы пробовали из этого стрелять? — Орена удивленно смотрит на него. — Да, но капсюли еще частично срабатывают, щелкают и все. Сами патроны негодны. — Самоубийцы — Орена качает головой — считайте повезло. Стволы были в смазке. Сейчас все закаменело, не знаю сколько придется вымачивать их в керосине. Если бы выстрел удался, поубивались бы, порвет автомат. — Ладно, Ренушка, давай за Петей, только одного его бери и сюда. — Разберемся. Сема, если из твоих запасов удасться что-то восстановить, получишь часть оружия обратно. Думаю справедливо будет если от десяти до пятидесяти процентов вернется тебе. Торговать оружием не смей, себе же хуже сделаешь. Короче все будет обсуждаться у нас, на совете. Лучше будет, если приедешь лично. Только сильно не задирай нос. Такие склады по всей стране строили, так что мы можем вообще твое не трогать, найдем не меньше. И другие найдут. По сути твое оружие полуфабрикат, про патроны вообще молчу. — А где вы берете их? Ну оружие и патроны. — Часть попала с нами. Автоматы, пистолеты, все прилетело оттуда, как и мы. Патроны уже научились готовить здесь, с этим проблем не будет. Делаем даже свои ружья, гладкоствольные пока. Есть и артиллерия, отлили наши мастера. Расточили стволы, снарядов наделали, с этим быстро разобрались. — А порох? — А что там сложного? По правде я точный рецепт не знал, готовился экспериментировать, но повезло, знатоки нашлись, время сэкономили. Оказалось его можно готовить столькими методами! Когда мне потом показали, я даже расстроился. Все настолько просто, что даже смешно. Взрывчатку пока не делаем, хотя наработки есть. Но наша история похожа на твою, от цивилизации осталось столько добра, что жить и жить. Помню, радовались первой меди, думали наши обры нашли месторождение. — Обры? — Да, небольшой народец у нас. А потом выяснили, что обманка это. Они наткнулись на разрушенную ГЭС. Вот ее останки и перерабатывали. Тоже самое и с рудой и углем. Угля нашли немало, но это, видимо запасы еще старых времен. Его занесло грязью, завалило мусором, но сохранился отлично. А руда, как у тебя сгнившее железо. Кстати, нашли немало и горючки, раньше строили хорошо, в районе Анапского аэропорта, искали нефть, а нашли емкости с бензином и керосином. Нефть потом тоже нашли, но и бензин пошел в дело. Будешь смеяться, но он почти не испортился. Много чего осталось.

Глава 9

На скамейке, расслаблено сидели две молодых женщины. Подставив тела солнцу, ловили лучи. На взгляд привередливого жителя начала двадцать первого века, они не являлись совершенством. Нет у них длинных ног, широких плеч и узких бедер. Да и ростом не сильно вышли. Перевалили за метр, шестьдесят и видимо решили, хватит. Но даже в те годы был замечен парадокс: именно такие и выходят замуж первыми. Наверно внутри мужчин присутствует тяга к настоящей красоте, на уровне инстинктов они выбирают именно таких, олицетворяющих собой истинный, а не рекламный, женский образ. Пять лет жизни в новом мире немного изменили приоритеты. Исчезло телевидение, глянцевые журналы, полные моделей с мужскими пропорциями и сейчас от этой пары трудно оторвать взгляд. Некоторые мужчины пытались подкатывать к ним, но эти девчата давали отворот таким, объясняя, «мы замужем». И что самое интересное, за одним человеком. Тот еще в первые дни нового мира, заметил их красоту и не упустил представившийся ему шанс, заполучить в жены сразу двоих. Вдобавок к уже имеющейся супруге. На Елене, сидевшей слева одет ее старый купальник, она практически не изменилась, а вот Наталья слегка поправилась и пришлось шить новый, из подручных материалов. — На море не хочешь сходить? — Не тянет пока, да и вода холодная. — А вспомни, как пять лет назад, проторчали целый день в воде. — Не хочется вспоминать, вот скоро будет юбилей, там и накупаемся. — Не будем нарушать традицию? — Именно, и Ирка и Светка обещали приехать. Правда со Светкой что-то произошло. Толком непонятно, но после родов в Новой Москве, она ни разу на связь не выходила, общаюсь в основном с её мужем, он и уверил, что приедут. — Нат, а не следует послать к ней докторов? Дмитрий, думаю, не откажет. — Спрашивала, но сказали не надо, дорогу перенесет, а обследование проведут уже здесь, на месте. — Ну и как ты себя чувствуешь после похода? — Тоскливо как-то, вроде все правильно сделала, а удовлетворения нет. — Страшно было? — Ты знаешь, абсолютно нет. — А каково людей казнить? — Какие они люди? Хотя я сама не смотрела, поручила Милке, та все и организовала. Даже с юмором подошла. — Как это? — Она ведь медицине обучалась, Док рассказал и о том, что в наше время, после казни, доктор должен констатировать смерть. — Ну да, а что тут такого? — Она долго над этим смеялась, говорит еще мол нас называли средневековыми, а сами… Додумались, что доктор, тот кто должен лечить живых, обслуживает мертвого. — И что. — Так вот, в походе был доктор, Слава, сын того Владимира, он немного неадекватно себя повел, вот она его и заставила констатировать смерть. — Так им же головы рубили! — Ага, а потом голову давали Славке и тот проверял. По мнению Милки, это было весело. Хотя, говорят, один, после того как сняли ему башку и отпустили, лежал, а потом задергался и пополз. Немного прополз, но крику, обмороков, блевотины было с избытком… Может и хорошо, что не смотрела. — А в деревянную клетку, зачем головы сложили? — Это тоже Милка придумала, говорит, чтобы зверье не растащило. За пару лет, а то и меньше деревяшки рассыплются, но за это время птицы, крысы и насекомые вычистят черепа до костей. И будет кучка их лежать, под той надписью, с предупреждением. — Жестоко. — Наверно, хотя четверым я дала возможность исправиться. Первоначально шестнадцать отобрали для казни, но лежит там двенадцать черепов. Оставшиеся сами и помогали рубить головы. — А что Милка прячется? — Видишь ли, или она считает себя немного виноватой, в том что я чуть не пострадала, или каверзу готовит. — Это еще с какой стати. — Когда обратно шли, я ее спросила, а не боишься, что мужики на тебя смотреть не смогут, после такого, так она говорит, что специально ее в детстве учили охмурять мужчин. И сможет соблазнить любого, даже Ваську. — Неужели разрешила ей? — Да ну ее, нет конечно, но вдруг сама решила что-то придумать? — Она вон сына своего сбросила нам и была такова после родов. — Но не бросать же дитя, кстати симпатичный мальчишка, я ведь его тоже кормила, жалко. Схватится за мой палец… Как его оттолкнуть? — Да, и я люблю детей. Трое сорванцов растет. И за другими ухаживать нравится. Тоже странно, в прошлом мире даже и не думала заводить, о карьере думала. — О каком еще карьере? — Ну ты, подруга, совсем уже ту жизнь забыла что ли? Я не про карьер, а про карьеру! — А ну да, прости, затрахали меня эти разборки между производственниками. — В смысле? — Ну не люблю я ни химию, ни металлообработку. Не мое. Вася этим рулит. Распределил очередность проблем, а как только уедет, начинается. Ходоки один за одним идут. — А майор? — Он отошел от дел, видит, что у нас все получается, вот и в сторону. Но пока следит за всем.

Глава 10

пробная посвящается некоторым соседним новым мирам.

Наташа обвела присутствующих взглядом, все внимательно смотрели на нее. Это собрание что-то вроде малого совета, где кроме нее, мужа и Бондаря присутствовал и ее личный советник, доктор Григорьев, один из священников, отец Анатолий и Владимир Игоревич, представитель новомосковских. — Я прошу выслушать одного, интересного человека. — Что за человек? — Наш современник, пилот вертолета, но он много знает о Крыме, именно поэтому я его и пригласила к нам. Остальные вопросы его судьбы я уже решила сама, не думаю что они будут так важны. — Ну давай, зови.

* * *

— Как я уж рассказывал Наталье Владимировне, — начал вертолетчик — Давай все сначала, без оговорок. — Хорошо. Вкратце история такова, когда броски прекратились и туман рассеялся, мы с Сергеем, это и штурман и второй пилот, не смогли определиться где находимся. Навигатор не работает, берег не узнаем, нигде нет поселений, самое страшное, никакой связи, ни с диспетчерами, вообще ни с кем. Мы решили идти по гирокомпасу, в ближайшие аэропорты. Ни Геленджик, ни Новороссийск не удалось увидеть. Облачности нет, а вот города исчезли. Пошли на Анапу, там все таки равнина, но и ее нет, тогда у нас уже топливо заканчивалось и мы решили садиться на первую ровную площадку, увы она оказалась болотом. Главное вертолет сперва сел и стоял нормально, но не успели выйти, как провалился и стал тонуть. Я успел выскочить, а Серега нет. Там и остался… Через несколько дней я успокоился… Питался тем, кого мог поймать. Часто это были лягушки. Чтобы не нарваться на трясину, смастерил плот из камыша, сухих палок, вязал тем же камышом, но вот однажды течение меня вынесло в море и прибило к Крымскому берегу. Надеялся, что там найду людей, но пусто кругом… Хотя когда нашел, стало еще хуже. Почему? Да отношение к людям у них как к скоту, даже хуже. Запросто, за любую мелочь могут убить, часто и без повода убивали. За работу особенно никто не платит, в лучшем случае еда и кров. К женщинам отношение еще хуже. Их вообще за людей не считали. Нас там называли бомжами и могли выделить какую либо женщину одну на всех, это считалось нам поощрением. Не смог так жить, сбежал. Погулял по Крыму, пока не понял, что это остров, не уйти пешком. После того заточения, к людям старался вообще не подходить, наблюдал издалека. Такие группы беспредельщиков там еще были. Несколько. Иногда очень большие. Что поражало, люди, которых угнетали, не сопротивлялись. Покорно принимали свою судьбу. Нет, вру, бывали случаи восстаний, но тех, кто осмелел убивали очень жестоко. Сам я этого не видел, рассказали мне, что тамошний главарь лично убивал и женщин и мужчин, дробя им кости. — А кто рассказывал? — Я старался ходить незаметно, но потом познакомился кое с кем. Некоторые люди там селились отдельно, типа фермеры. Но все они под жестким контролем руководства. Что-то вроде крепостных. То есть им определяли место и живи мол только здесь. Но ко мне, такие относились хорошо. Я часто ночевал у них, помогал по хозяйству. Мне помогали с едой. Делились со мной не только пищей и кровом, но и переживаниями. Не любят они своих руководителей. — А как у них с транспортом? — Не очень. Автомобили вначале были, даже ездили, пока бензин не кончился, а потом их разобрали на металл. Там даже корабль был, большой! — Насколько? — Если сравнить с вашим, то раза в два больше. Главное, он еще был на плаву, дождались, пока сядет на мель и… его весь распилили. — Как распилили? — Зачем? — На металл. А пилили ножовкой по металлу. — Что за бред? — Евгений не сдержался — во первых ножовкой распилить железный корабль… Это нереально. И главное, его же можно было использовать по прямому назначению! Плавать на нем! Но распилить ножовкой… Вы представляете себе, что это такое? Одних полотен уйдет уйма. — Сам видел! Пилили бомжи, работали долго, а про полотна не знаю. — Весело — вступил в разговор Белов — Но это не только там такое. Я нигде не нашел пока целого автомобиля, а ведь перенеслось немало в этот мир. Почти везде народ стал их сразу курочить. Да, что там автомобиля… ни одного двигателя целого не найти. Хорошо, если кое-где что-то осталось, на запчасти. Но в том мире, такое разнообразие марок, и большинство деталей не подходит к другим. — Там еще несколько самолетов было, я сам два видел. Их тоже потом распилили на металл и запчасти… в общем, поскитался я по острову, решил оттуда бежать, опять смастерил плот, наготовил припасов и двинулся дальше в Европу. Некоторое время скитался там, но видимо расслабился и на каком-то хуторе меня задержали и продали в рабство, на Босфор. Вот там меня и освободила Наталья Владимировна и ее отряд. Я сразу просился забрать меня, а потом как увидел, что ваши начали тем головы рубить, испугался, что вы крымские. Но должен признать, никого из казненных мне не жаль. Они относились к нам, захваченным, плохо. — А какая в Крыму система власти? — Я точно не знаю, но как понял, там один объявил себя хозяином всего Крыма, у него есть свои боевики, которые и держат народ в подчинении. — И что все слушаются? — Похоже на то, говорят, кто против что-то скажет, того убивают. — И много там людей живет? — В том то и дело, что немного. Я месяцами жил на развалинах городов, копался там и никто, за это время, не проходил мимо. — И много накопал? — Было кое-что, очень много посуды из нержавейки, меди сохранилось, надо только почистить, я потом находками делился с местными, у кого жил. Они с радостью брали, но прятали, боятся, что придут боевики и отнимут. Сам тоже разжился и ножами и другими полезными штуками, я ведь ничего не успел снять с вертолета.

* * *

— Наташа, ты права, интересные данные, — проговорил Евгений, глядя, на закрывшуюся за гостем, дверь. — Что скажешь, психолог? — Типичный феодализм. Феодал со своими вассалами захватывает побольше земли, низшие сословия абсолютно бесправны и их держат в повиновении угрозами и насилием. — И чем это все кончится? — Историю почитай. Вариантов много: соседний феодал захватит, внутренние разборки, скажем переворот и смена власти, народу надоест и он время от времени вырезает верхушку, приводя новых к власти. — А что же сейчас народ молчит? — Не факт, что этот хозяин — первый. Предыдущие уже гниют в земле. А сегодня… Судя по всему, инициативных они поубивали и постоянно уничтожают. Обычно это приводит к деградации общества. Потом «право первой ночи», падать ниц при виде правителя, и тому подобные извращения. Иногда монархии существовали долго, но такие «беспредельщиские» быстро исчезают. Ослабнет главарь, его детей вырежут его же нукеры. — А что про распил корабля скажешь? — А вот здесь я не уловил вашего юмора. — Васька, поясни ему. — Слушай, Док. Ты ножовкой пилил когда нибудь? — Конечно, я же хирург! — А ну, да. Ладно тогда проще объясню. В армии иногда издевались над солдатами, скажем они драили большие площади зубными щетками. Или перепили своей ножовкой бетонный блок. — Может и здесь, вид наказания? — Кто их знает. Но главное зачем разбирать корабль, на котором можно плавать? Такое впечатление, они надеются, что инопланетяне им новый подбросят. — Ага, смешно. Разбирают и хрен с ними. Ты вон сам скажи, если бы не Женькин запрет, много бы мы сохранили автомобилей? — Думаю, что-то сохрани ли бы точно. Я свой разбирал очень аккуратно, когда кондиционер доставал, потом собрал все назад. Сейчас он вторым движком на «Новике» работает. — А они пусть парятся без кондиционера? — Там он не нужен, зато у нас холодильник уже пять лет работает! Пойми, Димка, просто даже если у них идея-фикс распилить тот корабль на мелкие кусочки, можно проще было сделать. Движки и генераторы у них есть, сам слышал — два самолета разобрали, там их уйма. Сделать «болгарку» несложно. Обрезные круги вполне по силам изготовить и при нашей технологии, короче ладно, что будем решать? — А что решать? При такой неэффективной экономике, они быстро сами загнутся, или останутся в средневековье. Но если будут соваться к нам или мешать, надо жестко поставить на место. А пока пусть варятся в своем соку.

Оглавление