«Старая сказка»

Павел Сергеевич Комарницкий Старая сказка

– Станция! Кто спрашивал, эй, мужики?

Иван встрепенулся, схватил свой видавший виды солдатский "сидор". Чуть не проспал, надо же. Так ждал, не мог заснуть всю ночь, и вот…

– Я спрашивал, я! Посторонись, мужики… Ну всё, бывайте!

Воинский эшелон шёл мимо станции, тяжело громыхая на стыках, лишь немного сбавив ход. Иван повис на подножке "теплушки", примерился, широким взмахом закинул своё имущество и спрыгнул сам на проплывающий мимо перрон станции, сделав короткую пробежку, едва устояв на ногах.

Поезд, будто сбросив тяжкую ношу, начал набирать ход. Вагоны, всё учащая перестук колёс, пролетали один за другим. Вот последний вагон, грузовой "пульман" довоенной постройки, прогрохотал мимо, и долгий, прощальный гудок паровоза заглушил удаляющийся перестук колёс.

Иван поднял "сидор", глухо брякнувший пожитками, отряхнул. Постоял, осматриваясь. Да, городку, видать, досталось. Вокзал сгорел начисто…

Иван вздохнул, поправил на плече лямку "сидора" и зашагал в город. Или что там от него осталось…

Он шёл по городу своего детства.

Собственно, детство как таковое Иван помнил смутно. Ведь детство - это когда утром тебя будит ласковый материнский голос: "Ваня, вставай-ко, петушок пропел давно". И когда отец, усмехаясь в пшеничные усы, ерошит твою голову: "Зарос совсем, пора уже пообкорнать патлы-то". И крынка с парным молоком…

Очень коротким было Иваново детство.

Иван помнит - в тесной горенке полно людей. Особенно выделяется один - высокий, уверенный, перетянутый ремнями поверх потёртой кожаной куртки. Блестят хромовые сапоги, блестят бляхи и пуговицы, и особенно пряжка ремня. Ваня загляделся на блеск цацек.

"Ну что, допрыгался, подкулачник хренов?"

И детство кончилось.

Потом был детский дом, казённые серые одеяла на казённых железных кроватях, стоящих в два ряда. Настоящая взрослая жизнь, в которую вбросили лопоухого пацана, не очень ровно обстриженного овечьими ножницами - успел-таки отец.

И всё же Иван считал этот городок городом своего детства. Родным городом, что ли. Ведь именно здесь он встретил Машу.

… Она стояла возле кинотеатра, глядя на афишу из-под руки, чуть прищурившись - смотрела против солнца. С афиши простирал свою длань закованный в кольчугу Александр Невский.

"Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет" - неожиданно для себя самого продекламировал Ваня.

Девчонка обернулась, прищурилась ещё сильнее, слегка склонив голову набок. Иван вдруг почувствовал, как у него забилось сердце.

"А что, ты не согласен?" - улыбнулась девчонка, встряхивая коротко остриженной чёлкой.

"Согласен…" - неожиданно севшим голосом выговорил Иван.

Потом они гуляли по тесным улочкам, застроенными в основном одноэтажными домами, и он подпрыгивал, чтобы сорвать висящие из-за глухого дощатого забора яблоки. Маша смеялась: "У тебя сколько по физкультуре? Мало каши ел!" "Сколько положат, столько и ем" - неожиданно грубо ответил Иван. Смех погас, и зелёные глаза смотрят в самую душу. "Прости, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть. Ну вот ни на столько" - и она показала мизинчик. И снова забилось сердце. "Да ладно…". А она уже закусила губу, озоровато стрельнула глазами направо-налево - прохожих нет. "Ну-ка, подсади меня" "Как?" - Ивана бросило в жар. "Да быстрее же, ну!"

Иван обхватил её голые ноги, зажмурившись, поднял. Гладкие, упругие девичьи бёдра переливались в его ладонях, он отвернулся, чтобы не упираться лицом в низ её живота, но всё равно…

"А вот я вас, холера задери!" - раздались торопливые шаркающие шаги во дворе дома.

"Ходу!" - и они побежали, давясь от смеха, и Маша на бегу старалась удержать экспроприированные яблоки.

Потом они сидели на обломанной скамейке в чахлом скверике у Дома Культуры, где среди зарослей сирени и акации грустно коротал свой век бюст Александра Сергеевича Пушкина, с отбитым носом.

"…Так ты интернатовский?" "Ну…" "А я домашняя" - странно, но Иван совсем не чувствовал обиды. Маменькиных сынков и дочек в интернате недолюбливали, если не сказать больше. И в то же время завидовали.

"А яблоки тыришь не хуже наших пацанов" - он взял у неё с коленей яблоко, откусил.

"Поду-умаешь, профессия" - фыркнула девчонка - "Вот на тот год закончу школу, и пойду в лётное училище. Я лётчицей стану, не веришь? Я и в аэроклуб хожу"

"Верю" - охотно согласился Иван. Как можно ей не верить? "Слушай, и я тоже думал в лётное… Я тоже на тот год заканчиваю" "Ну и отлично. Стало быть, полетим вместе!" - и она засмеялась.

…

– Товарищ старший сержант, угостите девушку спичкой - Ивана вывел из задумчивости приятный женский голос. Очень красивый голос. Он обернулся.

Обладательница красивого голоса оказалась вполне соответствующей своему голосу. Даже более чем. Стройная высокая девушка, в зелёном дорожном платье и чёрных туфельках, с гладко зачёсанными каштановыми волосами, собранными сзади в тугой, могучий узел. Наверное, если в косу увязать эти волосы - до колен коса будет, и в руку толщиной, мельком подумал Иван. На точёном, каком-то чуть прозрачном лице - "алебастровое", откуда-то всплыло неожиданное слово - выжидательно смотрели на Ивана громадные лазурные глаза, над которыми чуть выгибались тонкие брови. В длинных тонких пальцах девушка вертела трофейную сигарету.

– Что с вами, товарищ старший сержант? - в глазах и голосе проклюнулась насмешка - Сказываются последствия боевой контузии?

– Чего? - очнулся наконец Иван.

– Речь шла о спичке - ещё более насмешливо напомнила девушка.

Иван молча, не спеша достал коробок спичек. Как положено кавалеру, чиркнул, поднёс огонёк к кончику сигареты - девушка затянулась. Теперь Иван рассмотрел её губы - ярко-розовые, нежные, идеально очерченные. Подкрашенные? Да вроде нет… Ерунда, не может быть таких губ у нормальной советской девушки. Или всё-таки может?

– Что же вы, товарищ старший сержант, не обзавелись приличной зажигалкой? Фрицы не дали, или сами не взяли?

Вопрос в точку. К концу войны мода на трофейные зажигалки стала прямо-таки повальной, и отсутствие у бойца Советской Армии оной означало, что ты либо тыловая крыса без всякого влияния (иначе выменял бы зажигалку у кого-нибудь, "махнул не глядя"), либо совсем зелёный пацан, так и не доехавший до фронта.

– А я, гражданочка, не любитель по карманам у мертвяков шарить - неожиданно грубо ответил Иван. Девушка от неожиданности закашлялась.

– Прошу прощения, товарищ старший сержант, я ни в коей мере не хотела вас обидеть. Всего лишь попросила прикурить.

Иван почувствовал неловкость. Чего он так на неё, в самом деле.

– Да есть зажигалка, только не работает чего-то…

– Мне всегда казалось, что починить зажигалку для бойца - сущий пустяк. Неужели настолько сложная система?

Ну чего привязалась? Далась ей эта зажигалка… Впрочем, надо же ей что-то говорить, если хочется подцепить парня. Да, война… До войны у девушки с такими данными была бы совсем другая проблема - как отбиться от полчищ назойливых ухажёров.

И вдруг Ивану и в самом деле страшно захотелось похвастаться своей зажигалкой. Действительно - вешь!

Иван развязал "сидор", запустил руку в нутро. Да где же… Ага, вот! Он нашарил маленький свёрток, достал его, развернул.

– Видала такую систему, красавица?

Да, на эту зажигалочку стоило посмотреть. Литая, тяжёлая фигурка, напоминающая крупного оловянного солдатика. Только не олово - какой-то тяжёлый серебристый металл. И уж точно не солдатик. Скорее король какой-то, в крохотной сверкающей короне, мастерски сработанной из кроваво-красных камней. Каких камней, Иван не знал, так как в этом деле ни черта не смыслил. Но работа тонкая, что и говорить - даже лицо короля было проработано так тщательно, что казалось - ещё чуть, и крохотная фигурка оживёт.

… Они проникли в подвал через здоровенный пролом, сделанный, очевидно, тяжёлым снарядом - над столицей Третьего Рейха неумолчно грохотала канонада. В подвале разрушенного здания, архитектурный стиль и даже количество этажей которого теперь было невозможно угадать, среди битого бетона и обломков роскошной мебели (Надо же, фашисты - у нас такая мебель в приёмной секретаря обкома стоит, а тут в подвале) валялись трупы. Немецкий офицер в чёрном эсэсовском кожаном плаще лежал, неподвижно глядя в пролом стеклянным взглядом. В руке фашист намертво зажал, как самое дорогое в жизни, зажигалку.

– Ну чего там, Вань? - за спиной в проломе возник Сашка, бессменный его боевой друг-товарищ, с которым они топали от самой Волги. Только двое и осталось…

– Ух ты, глянь, Ванька, какого зверя завалили! Штурмбаннфюрер СС, ни много ни мало.

Но это Иван разглядел уже и сам.

– Видал я их, всяких фюреров… Главного бы завалить, вот было бы дело.

– Завалим, дай срок, недолго осталось! А это что? Гляди-ка, не дали Гансу покурить перед смертью.

Сашка ловко вытянул зажигалку из мёртвой руки, повертел.

– Едрить-тудыть, тонкая работа. Вань, гляди - вылитый король. Какой-то ихний Зигфрид, не иначе.

– С чего решил?

– А чего, сам не видишь?

Сашка достал кисет, ловко свернул самокрутку. Поднёс к лицу зажигалку, начал крутить-вертеть, нажимать на разные места.

– Да что у этих фашистов всё не как у людей?

– Чего, Саня, очки не действуют никак?

– Сам ты макака!

Кроваво-красная корона на голове "короля" мигнула. Самокрутка вдруг вспыхнула целиком, опалив Сашке ресницы и брови. Он выронил самокрутку, закашлялся, тряся головой.

– Газовая. Слыхал я про такие штуковины. Ну её к бесу.

Он протянул зажигалку Ивану.

– Держи. Дарю от большого и чистого сердца. Война кончится, разъедемся мы по домам, и вот однажды в осенний вечер…

– Середа, Батурин - какого х…! - в проломе возникла каска старлея…

… И только тут Иван удосужился взглянуть на девушку. Глаза, и без того огромные, теперь занимали добрую половину лица. Девушка не отрывала глаз от безделушки, лежащей на ладони Ивана, и грудь её вздымалась глубоко и часто. Иван почувствовал, как по телу поползли мурашки. Чокнутая. Или контуженная. Сейчас припадок будет… Эх, жалость какая, такая девушка…

– Что с вами, гражданочка? Последствия?… - вернул шуточку Иван.

Но девушка уже взяла себя в руки. Нет, непохожа она на сумасшедшую.

– Как вас зовут, молодой человек?

Хм, "молодой человек"… Сама-то не больно старуха…

– Меня зовут Иван - с расстановкой произнёс Иван. - Иван Семёнович.

– А меня Тамара. Вот что, Иван…гм…Семёнович. У вас найдётся пара минут для разговора?

Иван усмехнулся. До чего война доводит - вот так, прямо на улице, клеить прохожего солдата…

– Нет, Тамара. У меня невеста есть. Извини, ничем помочь не могу.

Глаза Тамары стали сосредоточенно-напряжёнными.

– Я вовсе не принуждаю вас к сожительству, дорогой Иван Семёнович. У меня к вам будет деловой разговор.

…

– …Нет. Не продажная вещь. Разговор окончен.

Иван повернулся и зашагал прочь, испытывая сильнейшее разочарование и обиду. Надо же, такая красивая девушка - и спекулянтка. Продай ей зажигалку… Как можно продать подарок друга? Ведь в тот день Сашка покурил в последний раз…

Поворачивая в проулок, Иван ещё раз мельком взглянул назад. Девушка стояла, привалившись к дощатому покосившемуся забору, как будто разговор с Иваном высосал из неё все силы. На лице была написана такая усталость, граничащая с отчаянием, что Ивану даже стало её жаль. Неужели и впрямь расстроилась из-за какой-то там безделушки? Мещанка…

Но Иван уже и сам понимал, что врёт самому себе. Какая там мещанка! Достаточно раз взглянуть в её лицо. Наверняка дворянка в седьмом колене, графиня какая-нибудь, из бывших… Может, верно, папенькина фамильная вещь? Ну и пёс с ней!

Иван встряхнулся, разрушая наваждение чуждой, неземной красоты, и зашагал прочь.

Он шагал по улицам разорённого города, мимо щербатых провалов разрушенных, обгорелых домов, перепрыгивая через лужи и небрежно засыпанные щебнем воронки. Скорее, скорее!

… А потом была зима, и они катались на коньках на неровно залитом катке. Он всё время падал, так как не умел толком, да и коньки, взятые в прокате, имели ботинки на три размера больше - других просто не было. У Маши коньки были свои, новенькие и аккуратные, и держалась на льду она гораздо свободнее. "Опять вынужденная посадка?" - смеялась она, глядя, как Иван в очередной раз рушится на лёд. "Ты будешь полярным лётчиком, теперь уже без всяких сомнений. Во всяком случае, посадку на лёд ты уже освоил". Иван молча сопел, поднимаясь, и вдруг его щеки коснулась рука. Он поднял взгляд и поймал встречный. В зелёных глазах не было ни капли смеха.

"Больно?"

А потом была весна. Буйно цвели яблони, только что отгремела весенняя гроза, и они прыгали по островкам в лужах, засыпанных белыми лепестками. "Ещё три экзамена, и порядок. Можно паковать вещи. Ты как, не раздумал летать?" - тот она наконец промахнулась, подняв тучу брызг - "Вот зараза, моё новое платье!"

Он смотрел, как она отряхивается, и ворочал в непривычно гулкой пустой голове: ещё три экзамена, и можно паковать вещи… Возьмут, не возьмут в лётное училище… Сердце вдруг защемило от… от чего? От предчувствия близкой разлуки? Ерунда, как это их можно разлучить? Кто это их посмеет разлучить? Бред!

"Замуж пойдёшь за безродного?" - вдруг спросил он. Она перестала отряхиваться, выпрямилась. В зелёных глазах ни капли смеха.

"Позовёшь - пойду"

А потом было солнечное воскресное утро 22 июня 1941 года.

"От Советского Информбюро…"

… Они завалились в военкомат всей толпой. Военком, поводя мощными будённовскими усами, дождался, пока стихнут возгласы. "Все высказалыся? Теперь слухайте, що я вам кажу. Кто думае, що на войне треба тильки солдаты, глубоко ошибается" - он вдруг посуровел - "А робыть кто буде? Кто снаряды будет делать, патроны, винтовки? Те же танки и самолёты? Паровозы водить кто буде?" - он треснул кулаком по столу - "Що буде, коли каждый солдат себе сам буде место выбирать - где хочу, там воюю?" Военком оглядел попритихших ребят "Вот що я вам кажу, хлопцы. Ваше от вас не уйде… Будемо гутарить прямо, война началась не очень ловко, так що протянется, должно, с год, а то и боле. А пока сбирайтеся, принято решение об эвакуации вашего детдома-интерната, значит, на Урал" "Как на Урал?" "Да вот так! И разговорчики мне тут! Будете робыть, там сейчас рабочие руки ой как нужны. Всё, свободны! Исполнять!"…

… "Нас завтра увозят на Урал куда-то. Говорят, работать надо, на заводах рук нехватка большая. И не откажешься, сейчас война, по законам военного времени знаешь… Дождёшься меня?"

Зелёные глаза близко-близко.

"Немцы Минск взяли"…

– Бабушка, не подскажете, Гнутовы не здесь проживают? В этом доме до войны они жили…

Сухонькая старушка, возившаяся в огороде, с усилием распрямилась.

– А ты кем им будешь?

– Жених Машин - твёрдо выговорил Иван.

– Эх, солдат… - старуха зашмыгала - Нету их никого. Отец у них коммунист был, сразу, как немчура понаехала, в партизаны подался, ну а семьи партизан, сам знаешь… Убили их фашисты проклятые. Повесили вдвоём с матерью, как раз под Новый Год. А после и отца убили где-то.

Иван стоял, боясь пошевелиться, понимая, что стоит ему шагнуть - и он повалится, как подрубленный.

– Где схоронили? - услышал он чужой, посторонний голос. Разве это его голос?

Старушка поколебалась, потом решительно скинула фартук и двинулась к калитке, на ходу подхватив прислонённую к забору палку.

– Пойдём, солдат, покажу ихнюю могилку. Уж ты не обессудь, они обе в одной…

Иван стоял возле неприметного холмика, обложенного дёрном. На толстой доске была приколочена жестяная пятиконечная звезда, уже слегка поржавевшая. Ниже на фанерке было выведено чёрной краской "Гнутова Елизавета Максимовна - 1901-1941" "Гнутова Мария Алексеевна - 1924-1941" Фанерка выделялась светлым тоном - очевидно, прибили не так давно. Вот и всё…

Он не помнил, как долго стоял возле могилы. Он не помнил, как оказался на той самой скамейке в том скверике, где грустный Пушкин уныло отбывал свой срок в зарослях акации и сирени. Теперь кусты были ещё гуще, зато приземистей. Иван пригляделся - молодая поросль лезла из земли, забивая старые пеньки. Очевидно, немцы в своё время вырубили здесь кусты, опасаясь партизан. И Пушкин уцелел, только ещё сильнее облупился. И даже скамейка сохранилась, надо же. А её нет.

Солнце садилось, и надо было думать, что делать дальше. А собственно, чего ему тут делать дальше? Пребывание в этом городке потеряло для него отныне всякий смысл…

– Ну что, Иван Семёнович, Земля и вправду круглая? И мир тесен?

Перед ним стояла всё та же красотка в тёмно-зелёном дорожном платье и чёрных туфельках. Впрочем, не стоит лукавить: не красотка - красавица. Вот только красота эта… Ну, неземная - лучше не скажешь. И даже немного боязно подумать, как с такой можно взять и лечь в постель…

– Девушка, ну зачем вам за мной шпионить? Я уже сказал - вешь не продажная…

– Да ладно, ладно. Не хотите, как хотите. Но не ночевать же вам на улице из-за несостоявшейся сделки?

Да, тут она нанесла Ивану мощный контрудар. И нечем ответить. Ночевать, конечно, можно и на этой вот лавке…

– Да, ночевать, конечно, можно и на этой вот лавке, но смысл? Даже если вы решили уехать, первый поезд будет только завтра после обеда.

Она решительно встала, ухватив его за рукав. Вырываться было бы очень глупо.

– Идёмте, тут недалеко. Будете спать в тепле и уюте. Со своей стороны я обещаю, что не буду пытаться обесчестить и лишить невинности товарища старшего сержанта. Зато у нас дома есть вкусный куриный суп.

Иван почувствовал раздражение. Куриный суп… Тут вся страна на карточках сидит, а у неё, видите ли, куриный суп…

Лазурные глаза серьёзны донельзя.

– Понимаю ваше раздражение, товарищ старший сержант. Пока вся страна, как один человек, сидит на карточках… Но что делать, если она уже погибла?

– Кто? - тупо спросил Иван вдруг севшим голосом. Как ноет сердце…

– Курица, кто же ещё. Соглашайтесь, уважаемый Иван Семёнович…

– Знаете что, мадам, катитесь вы колбасой!

Она отдёрнула руку, как от удара плетью. Прекрасные лазурные глаза налились жёстким светом.

– Это ваше последнее слово?

– Могу добавить, если тебе недостаточно - окончательно взъярился Иван, отрезая себе всякие пути к отступлению. Как ноет сердце… - Катись, сказал!

– Хам!!!

Словно в лоб Ивану влепили пулю из "парабеллума". Мир вокруг завертелся и погас.

Иван очнулся сразу, как вынырнул из воды. Он сидел в мягком кожаном кресле, запрокинув голову на высокую спинку.

– Как ваше самочувствие, дорогой Иван Семёнович? - сочувственно спросил мягкий мужской баритон.

Иван повернул голову. Справа от него стоял парень, по виду лет восемнадцати-девятнадцати, не больше. Тонкое, точёное лицо, словно вылепленное из алебастра. Кожа, как у девушки… Сопляк, маменькин сынок, не нюхавший фронта. Даром что накачан.

– Не надо. Не надо начинать с оскорблений. Вам ещё никто ничего плохого не сделал - вмешался другой голос, женский.

Тут Иван заметил и другую фигуру. И онемел.

Перед ним сидела женщина. Нет, нет, не просто женщина - дама столь ослепительной красоты, что выразить словами было просто невозможно. Если и существует в мире абсолютная красота, то вот она - вихрем пронеслось в голове у Ивана.

И тут его как поленом по голове. Постой-постой…

Он не произнёс ни слова. Он не издал ни звука. Как она узнала?

Он вдруг вспомнил разговор на лавочке с этой… прекрасной сукой. Да, да, точно - она же слово в слово повторяла мысли, звучавшие у него в голове, будто издевалась. Ну и ну…

Изумрудные глаза прекрасной дамы смотрят спокойно и мудро.

– Верно. Мы умеем читать мысли.

"Кто это мы?"

– Мы - это мы. Вы слышали что-либо об эльфах?

– Каких эльфах? - у Ивана прорезался голос.

– Не слышали… Тем лучше.

– Где я?

Дама улыбнулась.

– В гостях. Или вам достаточно названия города?

Иван встал. Ладно, мадам. Погостили, и будет.

Краем глаза Иван заметил, как стоявший справа лощёный юноша сделал мгновенно-неуловимое движение. Ужасная, необоримая слабость охватила сержанта с головы до пят, и он рухнул в кресло, судорожно хватая ртом воздух.

Дама улыбалась грустно, сочувствующе.

– Вынуждена напомнить вам, дорогой Иван Семёнович, что аудиенция не закончена.

– Да пошла ты!…

Улыбка сползла с прекрасного лика дамы.

– Почему ты так агрессивен? Что тебе сделали плохого, что ты кидаешься, как голодная гадюка, и шипишь вместо связной речи?

– По какому праву меня сюда притащили?

Дама смотрела непроницаемо.

– В какой-то мере ты прав. Но что было делать? Тамиона приглашала тебя по-хорошему, но ты не внял.

Тамиона… Тамиона… Это та самая прекрасная Тамара, что ли? Так это, выходит, она меня чем-то… Ну, сука!

– Прекрати! - дама смотрела холодно - Хватит! От твоих мыслей несёт, как от перестоявшегося помойного ведра. Немедленно возьми себя в руки!

– Чего вам надо? - прохрипел Иван.

– Наконец-то. Первые членораздельные слова. Мне очень жаль, что так вышло, но виноват в этом ты и только ты. Будем считать, что ты наказан за хамство.

Иван уже понял, что нахрапом лезть не стоит. Ладно, потерпим…

– Чего надо? - вновь повторил он, косясь на застывшую фигуру справа сзади. Ишь как… Значит, так - резко правой наотмашь по яйцам… Нет, не достать…

– Не надо. Будет очень больно - невозмутимо-насмешливо сказал стоявший парень - тебе больно, не мне.

– Нет, ты совершенно невменяем - вдруг рассмеялась дама - Боюсь, сегодня разговора не получится. Спокойной ночи!

Мир в глазах Ивана опять завертелся колесом и погас.

Иван проснулся с ощущением - выспался. Пальцы ощутили жёсткий край байкового одеяла, под головой - настоящая подушка, в наволочке. Открыл глаза. Он лежал одетый, в гимнастёрке и галифе, поверх застеленной серым байковым одеялом кровати. Вот только босиком, и сапог поблизости не наблюдалось. Иван повёл глазами, огляделся. Высокий потолок со следами небрежной побелки. В подслеповатое окно бил солнечный свет. Должно быть, уже давно утро.

Где он?

Вчерашнее вернулось рывком. Он в банде.

Иван встал, бесшумно скользнул к окну. Рама хлипкая, вылетит с одного хорошего удара. Вот только окошко низенькое и узкое, не окно - амбразура какая-то. Ничего, пролезем…

Дверь отворилась. Вчерашний молокосос стоял в проёме двери.

– Выспался? Пойдём, тебя хочет видеть королева.

Ивану стало смешно. Королева, надо же… У этих урок прямо мания величия. Всякая маруха…

Страшная боль пронзила внутренности Ивана. Он рухнул на пол, судорожно хватая воздух открытым ртом.

– Я вижу, человек, ты никак не уймёшься. Не твоим кроличьим мозгам оценивать величие королевы Элоры. Но относиться к ней с почтением ты должен. И будешь, я тебя уверяю. Каждый раз, как ты сделаешь попытку хотя бы в мыслях оскорбить королеву, ты будешь наказан, причём с каждым разом всё сильнее. Ты понял меня?

– Пошёл ты… сволочь…

Теперь Иван чувствовал себя так, будто через него протекал ток высокого напряжения. Его буквально крючило. В глазах вертелись огненные круги. Ещё чуть, и сдохну, пронеслось в голове. Нет, так не пойдёт. Стоило брать Берлин?

– Ответ неверный. Ты понял меня?

– По…нял…

Боль исчезла, осталась только страшная слабость.

– Хорошо. Будем надеяться, это в последний раз. Вставай, тебя ждёт королева.

Они вошли во вчерашнюю комнату - впереди Иван, за ним его конвоир. Иван обалдело разинул рот. В обстановке помещения за ночь произошли разительные перемены.

В большой комнате сияли всё те же круглые плафоны-шары, но вот убранство… Мягкие диваны, обитые светло-жёлтой кожей, стены, покрытые узорчатым мрамором и малахитом, разделёнными узенькими золотыми багетами, расписной потолок. Откуда?! Нет, это невозможно - за ночь так отделать помещение… Да что же это такое?!

Но это было не всё. Посреди залы - комнатой назвать подобное помещение не поворачивался язык - стоял длинный стол, заставленный снедью. При её виде Иван сглотнул слюну, разом ощутив, что со вчерашнего дня у него во рту не было маковой росинки.

Да-а… Розовая лососина… Сливочное масло в маслёнке… Апельсины… Икра… Вся страна сидит на карточках, дети голодают, а тут…

– Ты всерьёз полагаешь, что это всё попало бы вашим детям?

За столом сидела вся банда в сборе.

Во главе стола, как и вчера, восседала дама ослепительной красоты. Как её… Королева Элора? Она была одета в белоснежный пеньюар с какими-то розовыми цветами и серебряной вышивкой. Изумрудные глаза скользнули по нему, внимательно впились в глаза Ивана - Иван с трудом опустил взгляд, ему показалось, что…

У двери расположились двое. Сразу видно, из одной семейки - те же тонкие, изнеженные черты лица, те же глазищи. Ещё и кудряшки отрастили! Сели так вроде бы привольно, но Ивану доводилось ходить в разведку, и он сразу оценил - эти двое контролируют выход, причём вполне грамотно.

А прямо напротив него сидела вчерашняя знакомая. Суки прекрасные…

Ивану показалось, что в мочевой пузырь ему залили расплавленный свинец. В глазах было темно и багрово, и только краем ускользающего сознания он улавливал чей-то истошный визг.

Пелена медленно рассасывалась, и сержант обнаружил себя валяющимся на полу. Ледяной пот катил по лицу, всё тело будто из мокрой ваты…

– Я тебя предупреждал.

– Да пошёл ты! Гад! Фашист!

– Оставь его, Киннор - устало сказала королева Элора - это бессмысленно. Иван Семёнович Середа - старший сержант Рабоче-Крестьянской Красной Армии, он лично убил семнадцать себе подобных и послал на смерть минимум троих своих товарищей. Поэтому он абсолютно уверен в своей правоте, и соответственно в нашей неправоте, причём уверен заранее, даже не вникая в суть дела.

– Какого дела? - прохрипел Иван.

Сильные гибкие пальцы схватили старшего сержанта Рабоче-Крестьянской Красной Армии за загривок, подняли, предварительно хорошенько встряхнув, и швырнули в глубокое кресло. Как нашкодившего котёнка, понимаешь…

– А ты полагаешь, мы занимаемся тобой исключительно из желания лицезреть твой прекрасный облик (вчерашняя знакомая - Тамиона, вроде? - подавила смешок) и слушать твои благородные и мудрые речи (в этом месте заулыбались все)? - спросила королева - В твоих руках находится один предмет, который нам нужен.

Иван понял. Вот оно что… Им нужна зажигалка!

– Это не зажигалка. Это Ключ.

– Какой Ключ?

– Надо ли тебе знать, вот вопрос…

Иван пожал плечами.

– Не хотите, не рассказывайте. И вообще, я не вижу здесь препятствий. Я в ваших руках, вы можете взять всё, что хотите, без моего согласия.

Королева улыбнулась печально.

– В том-то и дело, что не можем. Точнее, можем, но тогда в наших руках и впрямь может оказаться всего лишь "неисправная зажигалка". Если ты обещаешь не изображать из себя голодную гадюку, я, пожалуй, кое-что тебе расскажу. Ты помнишь, при каких обстоятельствах попал к тебе Ключ?

– Ну, помню… У эсэса убитого взяли.

– Так вот. Тот убитый был не просто эсэсовец. Он был сотрудником тайной организации Третьего Рейха "Аннанербе". Как попал к нему Ключ - сейчас вопрос десятый. Важно то, что они пытались его активировать.

Иван смотрел с непониманием.

– Активировать? Чего активировать?

– Ключ. Ключ от Звёздного Пути.

Иван рассмеялся.

– Послушайте… гм… гражданочка, зачем вы забиваете мне баки всякой ерундой? Сказали бы сразу - папино наследство, антикварная вещь - я бы понял…

Королева смотрит холодно.

– Я всегда говорю правду, если это возможно. Вчера Тамиона предложила тебе немалую сумму - десять тысяч рублей. Что ты ответил? Хорошо, если ты согласен… Какая сумма устроит тебя?

– Миллион - усмехнулся Иван.

– Не проблема. По рукам?

Иван с изумлением смотрел на королеву. Неужели и впрямь такая ценная вещь?

– А если я попрошу десять миллионов?

– Не проблема. Другой вопрос, что ты будешь делать с такой массой денег…

Иван задумался. Дело становилось всё интереснее.

– Нет, гражданочка. Не продажная вешь. Подарок погибшего друга. Память, если вам это понятно.

Королева смотрит непроницаемо.

– Хорошо. Тогда что тебе нужно?

Иван поморщился.

– Да ничего мне от вас не нужно.

– Не говори ерунды. Пока человек жив, ему всегда что-то нужно. Новые сапоги, к примеру, или власть над миром. Я предлагаю тебе сделку - ты отдаёшь нам Ключ, добровольно и сознательно, а мы исполняем твоё желание.

Иван рассмеялся.

– Любое?

Королева смотрит невозмутимо.

– Ну, если ты не попросишь Луну с неба.

Иван снова усмехнулся.

– Моё желание вам не под силу… Ваше Величество.

Королева смотрит пронзительно.

– Я смогу. А вот сможешь ли ты?

Иван облизал разом пересохшие губы. Неужели?… Не может быть!… Всё тебе прощу, всё отдам, только верни её, слышишь!!!

За столом произошло некое слитное движение. Вроде ничего, и в то же время все как бы разом переменили позы. Королева чуть подалась вперёд.

– Ты сам понимаешь, чего просишь? Да знаешь ли ты, что такое жить с навкой?

Иван рухнул на колени.

– Гражданочка… Дорогой товарищ… Ваше Величество… Ни о чём больше не попрошу вас, и всё отдам, всё сделаю, клянусь, верните мою Машу!

Королева смотрит задумчиво, и в глубине огромных изумрудных глаз клубится мудрая печаль.

– Нам очень нужен Ключ. Я принимаю твоё условие.

Она встала во весь рост.

– У меня же условие только одно. Пока ты не передал Ключ, ты не должен покидать этот дом. Поверь, это очень опасно.

…

– Да почему? Почему ты не хочешь отдать нам Ключ на хранение?

Киннор смотрел на Ивана пронзительно, нервно сплетая пальцы. Иван помотал головой.

– Нет, ребята, так дела не делаются.

Эльф откинулся на спинку дивана.

– Ты думаешь, мы тебя обманем? Да пойми, нам это невыгодно. Условия договора будут нарушены, и какой тогда смысл? Тогда уж проще было бы его украсть, или просто отнять. Пока ты не произнесёшь фразу: "Я, такой-то и такой-то, находясь в ясном уме и твёрдой памяти, передаю Ключ во владение Королеве Элоре Звёздный Свет", передача Ключа не произойдёт.

Киннор встал, подошёл к окну.

– Сейчас Ключ заблокирован. Собственно, он заблокировался сразу после утраты, таково свойство любого Ключа. Хозяин может снять блокировку, но только истинный хозяин. Собственно, этот Ключ может использовать по назначению только королева Элора, и никто больше, хоть даже сам король Эльмер. И если бы не усилия деятелей "Аннанербе"…

– У Сашки же чуть не получилось… прикурить… - с сомнением произнёс Иван. Эльф поморщился.

– Я не имел в виду использование Ключа в качестве зажигалки. Спонтанный выброс энергии может быть инициирован и такими, прости меня, дурнями вроде тебя.

Эльф отошёл от окна, взял со стола высокий узкогорлый серебряный кувшин, налил себе в хрустальный высокий стакан. Вино? Вроде не похоже…

– Гранатовый сок. Если хочешь, налей себе сам.

Иван усмехнулся.

– Спасибо, перебьюсь. Так что там с этой… "Аннанербе"?

– В "Аннанербе" явно пытались снять блокировку Ключа, и неоднократно. А Ключ устроен так, что допускает лишь ограниченное количество попыток - конкретно этот Ключ только семь. На восьмой попытке он необратимо выйдет из строя. Кстати, любая несанкционированная смена владельца оценивается Ключом как очередная попытка взлома.

Киннор повернулся к Ивану.

– Мы не можем рисковать, так как не знаем, сколько раз эти… пытались разблокировать Ключ. Ключ явно жив, так как мы его запеленговали. Но если ты не передашь его по всей форме - не по принуждению, не под гипнозом, а именно и только в твёрдом уме и ясной памяти, может произойти непоправимое.

Иван тоже встал, подошёл к окну.

– Всё это понятно. Непонятно одно - почему Ключ не может находиться у меня в кармане. Ведь я здесь, и я не собираюсь убегать, ни при каких условиях…

– Да потому, что за Ключом охотятся. Ты не задумывался, как оказался Ключ у агентов "Аннанербе"? Они нашли его, запеленговали, как и мы.

– Фашистская Германия разгромлена. Какая теперь к чертям "Аннанербе"?

– Это ты так думаешь. И кроме того, есть и другие… претенденты. Тебе известно, что в вашем НКВД существует аналогичное подразделение?

Иван захлопал глазами.

– Нашим-то он зачем?

– Затем же, зачем и ихним. Вероятно, они желают воспользоваться Звёздным Путём, дабы нести идеи пролетарской революции во Вселенную.

Иван искоса взглянул на эльфа. Не любит, ох, не любит, контра, пролетарскую революцию…

Эльф сухо рассмеялся.

– К счастью, это не опасно для Вселенной. С таким же успехом какие-нибудь дикари-людоеды могли бы попытаться воспользоваться захваченным самолётом, чтобы прилететь в Москву и установить здесь первобытнообщинный строй.

Он внезапно помрачнел. Даже глаза потемнели, как синее море перед бурей.

– Но ваши охотники из НКВД - пустяки, как и "Аннанербе". Есть ещё "чёрные хранители". Вот это по-настоящему опасно.

Иван молчал, пытаясь переварить всё услышанное. Надо же, сколько всего наворотилось вокруг крохотной безделушки. Эльфы, "Аннанербе" эта, плюс родное НКВД, да ещё какие-то "чёрные хранители"… Кстати, кто такие? Тайная секта?

– Нет, не секта - услышал его мысль эльф - они не люди, и не эльфы. Они вообще неизвестно кто. Нет даже доказательств, что это живые существа - я лично в это не верю, слишком много фактов против. У них нет агентурной сети, как у НКВД, сотен тысяч осведомителей и дивизий автоматчиков. Но они гораздо опаснее, и скорее всего, именно они вычислят местонахождение Ключа первыми. Здесь, в этом доме, нам от них не отбиться.

– А если его положить, ну скажем, в железный ящик? Мне помнится, радио не берёт через металл.

На лице Киннора отразилось изумление

– При чём тут радио? Разве я говорил про радио?

Эльф подошёл вплотную.

– Отдай, прошу тебя. Мы спрячем Ключ в надёжном месте, где его никто не найдёт. И сами будем в безопасности, так как они не смогут выйти на нас по пеленгу Ключа. А когда… всё кончится, мы вернём ключ, и ты передашь его королеве Элоре лично. Отдай!

Иван медленно покачал головой.

– Мне надо подумать.

Тонкая нежная кожа на точёном лице вздулась желваками на скулах.

– Думай. Если умеешь.

…

– Ваш обед, товарищ старший сержант.

Тамиона швырнула ему тарелку под нос, не глядя. В тарелке горой дымилась пшённая каша на воде. Иван усмехнулся. Сами лососину с апельсинами трескают…

– Мне показалось, что совесть не позволяет товарищу употреблять такие продукты, в то время, когда вся страна, как один человек, упорно голодает.

Они сидели на просторной кухне, являвшей собой необычное, какое-то эклектическое сборище, где на нормальных кухонных столах и полках вперемешку соседствовали деревенские чугунки и невиданно изящные предметы, хрустальные вазы, фарфоровые блюда и ещё более экзотическая утварь, живо напоминавшая Ивану школьную лабораторию. В довершение в углу, как раз напротив русской печки, невиданным экзотическим цветком высился умывальник, уместный разве что во дворце. Эльфы… Кто бы мог подумать, что детские сказки, да не просто детские - буржуйские детские сказки, которые советским детям и знать-то не пристало, оживут в полуразрушенном войной русском городке таким неожиданно диким образом. Надо же - бессмертные прекрасные существа, воплощённое совершенство… Само собой, такие на фронт не пойдут, и у станков стоять не станут. Пока вся страна воевала, эти жрали тут икру…

Иван оборвал сам себя. Всё это лабуда. Если эта их королева действительно сделает то, что обещала, Иван готов простить им всё, всё что угодно - и отсидку в тылу, и икру, и даже расплавленный свинец во внутренностях. Всё что угодно.

Тамиона передвигалась по кухне неуловимо-стремительно, на ходу что-то переставляя, протирая и прибирая. Сегодня на ней было синее платье с открытыми плечами, скорее сарафан. Помимо воли Иван залюбовался её движениями. За версту видать - хорошая хозяйка…

– Верно, дорогая товарищ Тамиона. Не представляю, как можно спокойно жрать икру и апельсины, когда дети пухнут с голоду.

– Чьи дети? - Тамиона достала из белого шкафчика здоровенный кусок мяса, покрытый инеем, сунула его в кастрюльку необычной формы, похожую на автоклав, стоящую на столе. С лязгом захлопнула крышку, повернула какие-то штуковины.

– Да уж ясно, не ваши.

– Верно, мои не голодают и не будут, хотя у меня их трое, и будут ещё, не сомневайся. А почему вы вашим детям не даёте апельсинов и икры?

Иван поперхнулся, закашлялся.

– Не любите вы людей, гражданочка.

Тамиона коротко рассмеялась.

– Каких именно? Если имеется в виду вот этот конкретно старший сержант - то да.

Иван тщательно пережёвывал кашу. Ещё и обижается. Вообще-то да, вчера он не очень… Но сама виновата, нечего было под шкуру лезть, когда у человека горе.

– Я готов извиниться за вчерашнее.

– За что именно?

– За всё.

– Твои извинения не приняты.

– Погоди…

– Нет, это ты погоди - Тамиона встала перед ним, сверкая глазами - За тот эпизод в скверике я не в претензии - во-первых, действительно сама виновата, грубая работа, а во-вторых, хам получил своё, и мы в расчёте. Но дело не во мне - ты посмел оскорбить королеву.

Она вдруг взяла его за подбородок неожиданно крепкими пальцами, вздёрнув голову. Иван попытался перехватить её руку, но своя собственная рука неожиданно повисла плетью, будто онемела. То же случилось и со второй рукой. Лазурные глаза смотрели в упор, полыхая огнём.

– Кто ты такой, ничтожный эфемерский ублюдок, чтобы оскорблять королеву Элору? Знаешь ли ты, что она живёт на свете почти шестьсот ваших лет? Знаешь ли ты, что она способна видеть всё, что было, есть и будет? Знаешь ли ты, что она родила и воспитала девятнадцать детей, и не каких-то там эфемерских - настоящих бессмертных эльфов? Знаешь ли ты, что за время их правления с королём Эльмером ни один эльф не погиб безвозвратно? Кто ты такой, чтобы безнаказанно оскорблять её, я спрашиваю?!

Она отпустила его подбородок, брезгливо отряхнув пальцы, переместилась к раковине, подставила руку под изогнутый в виде лебединой шеи кран - вода полилась сама. Иван угрюмо молчал, наблюдая, как она моет руки. В его собственные руки жизнь возвращалась мурашками, будто он и в самом деле отлежал их.

– Я же сказал, что готов принести извинения, сегодня же. Я же не знал ничего…

– Готов, ну конечно же готов, ну конечно же не знал. Только и это ещё пустяки.

Тамиона снова неуловимо-стремительно переместилась к столу, двумя взмахами руки отвернула крышку диковинной кастрюли, извлекла кусок мяса. Иван мог поклясться, что три минуты назад мясо было сырым и мёрзлым, сейчас же на разделочной доске лежал кусок отварной телятины, причём холодной - Тамиона уже шинковала её мелкими ломтиками.

– В конце концов, слова - это только слова, ладно. Перейдём к делам. В твои руки попадает вещь, тебе никоим образом не принадлежащая, совершенно случайно. Тебя находят хозяева этой вещи и просят вернуть за вознаграждение. За неслыханное вознаграждение, заметь - любое желание. Что делаешь ты? Почувствовав власть и используя момент, ты берёшь хозяев за горло. Хозяйку, скажем точнее.

Иван давно забыл про кашу, сиротливо стывшую на столе. Он наблюдал, как перед Тамионой словно по волшебству образуются разнообразные блюда, аппетитные и причудливо украшенные - кухарка хоть куда…

– Кругом полным-полно безмужних женщин и девушек, а тебе только двадцать лет с мелочью - для эфемера в самый раз. Сам не можешь найти? Хорошо, попросил бы королеву Элору, через сутки имел бы такую… Любую! Но ты требуешь то, чего нельзя требовать в принципе - тебе, видите ли, нужна навка, только навка и никто более! Да знаешь ли ты, несчастный, во что ты впутал королеву, и во что впутался сам?

Иван встал, пристально глядя ей в глаза. Только без хамства…

– Всё сказала? Теперь послушай меня. Тебе известно, что такое любовь?

– Гораздо лучше, чем тебе - Тамиона тряхнула головой, дунула, отбрасывая растрепавшийся локон.

– Возможно. А известно ли тебе, что такое смерть? Теряла ли ты родных и близких?

– Как говорится, Бог миловал.

– Понятно. Тогда дальнейший базар смысла не имеет.

На сей раз Иван выдержал её взгляд совершенно спокойно. Ему вдруг вспомнился точно такой же взгляд, и даже глаза были тоже голубыми. Немец холодно-ненавидяще смотрел на него, а рука быстрым уверенным движением вставляла рожок автомата. Он даже успел передёрнуть затвор, тот немец, но нажать на курок уже не успел.

Хватит. Никакой вины за собой он более не чувствовал. Возможно, тот немец тоже считал его в чём-то виноватым - это его дело.

Какой смысл разговаривать с существом, не имеющим понятия о смерти? С существом бессмертным и прекрасным, внешне очень похожим на человека. Как мраморная статуя. Разве мраморная статуя способна понять, что это такое - потерять единственного своего человека, свою любовь?

– Спасибо за угощение - Иван повернулся и вышел из кухни, не заботясь более о производимом впечатлении. Да по х…й!

Рассохшиеся ступеньки заскрипели под тяжестью шагов, словно жалуясь: "Охо-хо… Старость - не радость…" Не провалятся, часом? Да вроде нет, ещё крепкие…

Иван бродил по дому, как привидение. До чего же мерзко ничего не делать. После вчерашней беседы Тамиона больше не удостоила его ни одним словом, всем своим видом давая понять - она считает его не более чем мебелью, совершенно ненужной, к тому же мебелью, способной к самостоятельному передвижению и оттого ещё более нелепой. Другие эльфы тоже не докучали Ивану своей компанией, неожиданно появляясь и так же незаметно исчезая по каким-то своим таинственным делам. Условие не выходить из дому Иван соблюдал твёрдо, в остальном же ему была предоставлена полная свобода.

От нечего делать бывший старший сержант занялся исследованием дома. Начал он с залы, отделанной полированным мрамором и малахитом. Откуда в маленьком городке, пусть даже и в бывшем купеческом доме, такая немыслимая роскошь?

Иван подошёл к стене вплотную, провёл пальцами по стене и вздрогнул - кончики пальцев свободно погрузились в мрамор, ощутив под ним грубую побелку настоящей стены. Вон как… Стало быть, вся эта роскошь - призрак, иллюзия?

В остальных помещениях отделка оставалась прежней - нормальные, белёные известью комнаты, точнее, давно уже не белёные. Вот только среди старой рухляди там и сям встречались неожиданно изящные вещицы, часто непонятные, но нередко и обычные - например, мягкая широкая кровать, аккуратно застеленная белоснежным бельём, или зеркальный серебристый поднос с изумительным серебряным же кувшином и парой хрустальных бокалов на тонких ножках.

Старый, кирпичный дом ещё дореволюционной постройки имел целых шесть комнат, плюс полуподвал с маленькими подслеповатыми оконцами, в которые вряд ли пролез бы даже десятилетний ребёнок. Из подвала в узкий закуток между домами вела низенькая, но широкая потайная дверца, обитая толстым железом - Иван обнаружил этот лаз совершенно случайно. Другой выход, из дощатых пристроенных сеней за домом вёл в огород. Наконец, прямо со двора наверх вёл ещё один вход, через высокое крыльцо. Последний, парадный вход вёл в дом прямо с улицы. Как говорится, ходы-выходы на все четыре стороны.

Война обошла дом стороной. Дом, но не его обитателей. Похоже, до войны в этом доме жило немало народу, но кто-то ещё не вернулся из эвакуации, кто-то с фронта, а кто-то не вернётся уже никогда.

А куда ведёт эта дверь, на чердак?

Иван осторожно потянул дверь на себя - закрыто… Толкнул, и дверь неожиданно легко распахнулась на две стороны, совершенно бесшумно. Иван взглянул на петли - они блестели свежей смазкой. Дверью явно пользовались.

На чердаке царил полумрак, прорезаемый узким лучом света, казавшимся осязаемым из-за обилия пыли. Какой-то хлам, обычный для чердаков…

Иван замер, ощутив, как разом взмокла спина. На полу стоял гроб. Натуральный открытый гроб (крышка валялась рядом) с натуральной покойницей.

Разом проснулись фронтовые рефлексы. На то, чтобы восстановить дыхание, ушло секунды три. Ещё пара секунд ушла на то, чтобы оторвать от пола словно прибитые гвоздями ноги. Иван осторожно и бесшумно подошёл ближе, держась так, будто у покойницы в рукаве был спрятан метательный нож.

Бабка, сморщенная и тёмная, как сушёный гриб, дышала медленно, глубоко и ровно, смиренно сложив морщинистые руки на груди. Ну ни хрена себе!

Изумление сержанта было столь велико, что пару минут он стоял неподвижно, силясь собрать разом разбежавшиеся мысли. Потом, так и не решившись побеспокоить "покойницу", начал медленно отступать к двери.

Иван пришёл в себя только на лестнице. Дверь на чердак была уже закрыта - когда успел? - осторожно спустившись вниз по крутым ступенькам, Иван перевёл дух и гулко откашлялся.

– Что-то не так? - Перед ним стоял эльф, вроде бы Таэль (Иван уже начал различать их понемногу).

Хм… Не так… Нет, если для эльфов спящие в гробах на чердаке старушки дело обычное, то всё в порядке…

– Понятно - улыбнулся Таэль - ты обнаружил нашу квартирную хозяйку. Надеюсь, ты её не разбудил?

…

– Вас просит к столу королева - Тамиона стояла перед ним с таким видом, что Ивану даже стало жалко её. Так могла бы стоять принцесса крови, вынужденная поклониться в ноги грязному нищему.

– Передайте моё почтение королеве - отозвался Иван, продолжая бриться. Хорошие у фрицев всё-таки бритвы, ничего не скажешь…

– Точнее, пожалуйста - теперь Тамиона сама напоминала Снежную королеву, так что сержанту даже показалось, что на волосах у него оседает иней.

– Прошу разъяснить: это приглашение или приказ?

– Это приглашение.

– В таком случае я вынужден отклонить его - Иван даже удивился, с какой лёгкостью перестроился на возвышенный слог, полузабытые книжные обороты из романов так и слетали с языка. С кем поведёшься… - Я опасаюсь, что моё присутствие нарушит процесс пищеварения вашего изысканного общества.

Тамиона молча повернулась и вышла. Иван вернулся к бритью. Пошли вы все…

Когда Таэль объяснил ему, спокойно и невозмутимо, что на чердаке спит хозяйка этого дома, Иван понял не сразу, а когда понял, с трудом сдержался. чтобы не врезать эльфу промеж глаз. Но Таэль смотрел по-прежнему невозмутимо, и Иван вдруг понял, что даже врезать не удастся - этот зверь Ивану просто не по зубам…

Всё просто. Эльфы заняли этот дом, позавчера ещё, а старушку погрузили в здоровый гипнотический сон, чтобы не путалась под ногами. На чердаке очень кстати оказался гроб, очевидно, припасённый бабкой на случай собственной кончины, куда и поместили бабулю, предварительно постелив какие-то мягкие тряпки.

Иван слушал, чувствуя, как сводит скулы от бешенства. Бабушка, выдержавшая фашистскую оккупацию, хозяйка дома, старый человек, выброшена на чердак, как ненужный хлам, а в её доме хозяйничают новые оккупанты. Гады!

Иван повернулся и ушёл, ни слова не говоря. Глаза бы не видели эти смазливые рожи… И дом покидать нельзя, уговор есть уговор. Бля!

Иван закончил бритьё, ещё раз оглядел себя в круглое зеркальце. Вообще-то зеркал в доме было предостаточно, красивых и больших, но ему почему-то не хотелось даже смотреться в эти зеркала. Достали, господа эльфы.

…

– Пойдём, тебя хочет видеть королева - в дверях стоял Киннор, как Иван уже понял, старший в охране королевы. А эти двое - Таэль и Диэль - его подчинённые.

– Это приглашение или приказ?

– На сей раз это приказ. Идём!

Иван молча поднялся, поправил ремень, гимнастёрку. Находиться целыми днями в форме, в сапогах было мучительно неудобно, но он не мог позволить себе ходить босиком, расхристанным, перед этими… Скоро от меня будет нести, как от козла, мельком подумал Иван. Интересно, они сами моются, или выше этого?

В комнате, стены и потолок которой были сплошь покрыты янтарной мозаикой (Иван даже зажмурился, потряс головой - утром же ещё ничего такого не было!) за столиком на резных ножках сидела королева Элора собственной персоной, одетая в изысканный деловой костюм - длинная светлая узкая юбка с разрезом, лёгкий жакет в тон, белая блузка. На столике стояли разнообразные предметы непонятного назначения - хрустальный шар на чёрной подставке, молочно-белый шар на зелёной и аспидно-чёрный шар на золотой. На углу стояла совсем уже непонятного вида штуковина, стеклянная с виду крохотная этажерка из косо пересекающихся взаимно-перпендикулярных плоскостей. А перед Элорой стоял раскрытый планшет или толстый альбом, в чёрном вроде бы кожаном переплёте, в котором королева чего-то делала своими длинными чуткими пальцами. Писала? Непохоже…

– Я приношу извинения за твой принудительный привод, но у меня просто нет времени. Ты пропустил завтрак. Ты отказался от обеда. Почему, позволь узнать?

Иван молчал. Как объяснить мраморным статуям? Поймут ли?

Пальцы королевы принялись порхать по раскрытому планшету - ни дать ни взять печатает на машинке.

– Мы отнюдь не мраморные. И понимаем гораздо больше, чем ты в состоянии себе представить. Ты считаешь, что мы жестоко обошлись с квартирной хозяйкой, так? Загляни на кухню и возвращайся. Иди!

Киннор посторонился, пропустив Ивана. Миновав полутёмный коридор, сержант заглянул в кухню. На табуретке сидела старушка, уплетая что-то из глубокой чашки и рассказывая, а напротив сидела Тамиона, улыбаясь старушке ласково-сочувствующе. И ничего похожего на Снежную королеву. Иван сморгнул - видение сохранилось. Так…

Когда он вернулся, Киннор уже стоял рядом с королевой, пристально всматриваясь в раскрытый альбом-планшет. Королева щёлкнула пальцами по обложке планшета, эльф молча кивнул. Чего они там видят? Карта у них там, что ли?

– Ну, увидел? Как видишь, хозяйка в порядке. Просто сразу не было времени заниматься гипнонастройкой. В данный момент старушка уверена, что была в деревне, меняла соль на картошку и яйца. Сейчас она немного прогуляется, разомнётся, покажется соседям и справит естественные надобности. А потом… - королева замолчала, пальцы так и порхали по раскрытому планшету.

– Что? - не выдержал Иван.

Королева отвлеклась наконец от своего планшета. Изумрудные глаза смотрят в упор.

– А потом она снова ляжет отдыхать в свой уютный гроб, и будет спокойно спать до послезавтра. Тебе кажется, это жестоко?

– Да - Иван твёрдо выдержал взгляд Элоры - мне кажется, это жестоко.

– Я вынуждена с тобой не согласиться. Постоянное нахождение под гипнозом гораздо вреднее для старческого ума эфемеров, нежели здоровый сон. Или ты хотел бы, чтоб старушка растрезвонила соседкам про всё это? - Элора обвела рукой вокруг - Скажу более - там есть ещё крышка от этого гроба, ты должен был её видеть. Так вот, вполне может так случиться, что эта крышка станет твоей постелью на пару-тройку дней. Я не оправдываюсь, просто сообщаю тебе истинное положение вещей. События, первопричиной которых ты стал, закручиваются что-то уж очень быстро. Тут будут происходить вещи, видеть которые тебе крайне нежелательно.

Стоявший на столе прибор, похожий на странную маленькую этажерку, вдруг ожил - по перекрещенным плоскостям побежали какие-то тени, заиграли размытые огни. В толще хрустального шара запрыгали искры, побежали, извиваясь, голубые огненные змейки.

– Пойми наконец - мы не люди. Мы эльфы. Перворождённые и Бессмертные. Возможно, мы и не добрые, но уж не злые точно. И мы не жестоки - всего лишь справедливы.

Королева пристально вглядывалась в планшет, снова щёлкнула пальцем по откинутой крышке, метнув взгляд на Киннора. Эльф вгляделся, снова кивнул головой.

– Если всё пойдёт так, как идёт, ты получишь свою Машу через четыре недели. Это очень, очень быстро.

– Где? - хриплым от волнения голосом спросил Иван, внезапно почувствовав головокружение.

– Конечно здесь, в этом доме, где же ещё? Несчастный, ты будешь иметь, что хотел. - Элора чуть улыбнулась, грустно - Только прошу тебя, не объявляй голодовку в знак протеста против жестокого обращения. Иначе скоро не сможешь таскать ноги. А заставлять Тамиону кормить тебя отдельно я не хочу - очень уж ты ей не понравился. До вечера!

…

Иван слонялся по дому, раздираемый противоречивыми чувствами. Всё смешалось в голове отставного старшего сержанта - королевы, эльфы, "Аннанербе", старушки в гробах, мраморные и янтарные апартаменты… А может, его всё-таки контузило, и сейчас, вот в этот момент, он валяется в палате для тяжелораненых, и нет ничего этого? Иван вдруг взмок - значит, нет и не будет Маши. Нет!

Иван обнаружил себя стоящим в комнате, немногим уступающей размерами обеденной зале, где всё сияло золотом и белым мрамором. Иван даже потряс головой - только что, утром, ничего такого здесь не было. Колдовство… Опять колдовство…

В углах помещения стояли целых три полукруглые прозрачные кабины, вроде как душевые - сроду Иван никогда таких не видывал. Плексиглас, что ли? Опять непохоже…

А прямо посреди помещения стояла здоровенная золотая ванна, наполненная белоснежной пеной, с торчащей головкой лебедя на изящно изогнутой шее - водопроводный кран, догадался Иван. Подожди-ка, откуда тут водопровод? Тут до него дошло, что не только водопровода, но и электричества на этой улице нет - провода срезаны, похоже, в войну, и восстановить их пока не собрались. А в доме-то свет есть!

И в последнюю очередь Ивана потрясла мысль - да в этой ванне золота тонн десять, не меньше, да ещё с водой - как её перекрытие держит? И как сюда затащили?

Он подошёл к ванне, ступая, как лунатик, осторожно потрогал край. То, что казалось цельнолитым золотом, было тугим и упругим. Вон как… Надувная ванночка-то, понял Иван.

Сдавленный гневный возглас заставил Ивана резко обернуться. Тамиона стояла, босая и голая, на голове - какая-то прозрачная голубая шапочка, скрывавшая роскошные волосы. Округлые, высокие белые груди воинственно топорщились розовыми сосками, и вся она дышала гневом.

– Ты! Куда залез! Пшёл! - даже не пытаясь прикрыться, девушка замахнулась на него полотенцем, как на кота, забравшегося на стол. И в точности как шкодливый кот, втянув голову и зажмурившись, Иван проскользнул мимо разгневанной красавицы, сдавленно пискнув на ходу "Извините". Блин горелый, неловко вышло… Вот контузит ещё сгоряча, с неё станется…

– Могу! - Тамиона высунулась на миг, захлопнула дверь ванной комнаты. И только тут Ивана разобрал совершенно неуместный в такой момент смех.

Иван проснулся от неясного шума. В подвал, где он обустроил свою "берлогу", кто-то явно проникал, молча и осторожно. Воры?

Между тем шум нарастал, явно двигали какой-то тяжёлый груз. Иван нашарил сапоги, обулся, осторожно выглянул в тёмный полуподвальный коридор. На обустройство цокольных помещений эльфы тратиться не стали, то ли руки не дошли, то ли просто не сочли нужным, и шаров-светильников тут не было. Но в конце коридора из-под двери той комнаты, имевшей потайной выход, пробивался неяркий свет. Интересно…

Иван прокрался по коридору, резко распахнул дверь и с изумлением увидал несколько фигур, сгрудившихся вокруг здоровенного гроба - иначе назвать длинный богато украшенный предмет Иван не мог. Среди фигур сержант заметил Таэля.

– Всё в порядке. Закрой дверь и спокойной ночи - невозмутимо произнёс эльф.

Иван в замешательстве прикрыл дверь. Опять гроб. Похоронное бюро они тут открыть хотят, что ли? Или сия домовина предназначена специально для Ивана? Вряд ли. Он усмехнулся - ему же обещали крышку от гроба старушки. А в такой шикарный саркофаг, пожалуй, не побрезгует лечь сама королева.

…

–… Нет, это же невозможно, это вообще никуда не годится. Где прикажете искать по такой вот… - невысокий худощавый человек в форме, с погонами майора НКВД, блеснув стальной оправой маленьких очков, раздражённо потряс картой, на которой как будто отпечатался тёмный круг, как если бы на карту неряшливо поставили сковороду.

– Точнее никак, Иосиф Наумович - сидевший перед ним человек в штатском развёл руками - Возможности прибора ограничены, вы же в курсе. И вообще, если бы вы прямо сказали мне, как именно работает этот ваш чёртов кристалл, тогда я, может быть…

– Не может быть - мягко перебил майор. Очень мягко, но так, что сидевший в кресле разом подобрался, замолк на полуслове - как раз этого никак не может быть. И вообще, я не думаю, что это вам необходимо. Чтобы повысить точность пеленгации, необходимо повысить точность определения истинного, или астрономического, полудня, так? Именно это и надо сделать, не отвлекаясь на свойства этого кристалла.

– Так точно - сидевший в кресле человек попытался встать, но майор остановил его движением руки - Но мы и так получаем сигналы точного времени прямо из Москвы!

– Значит, этого мало. Надо придумать что-то ещё. Слушайте, Николай Ильич, а может быть, пёс с ними, сигналами точного времени? Ведь как определяют истинный полдень - астрономически, так ведь? А что если нам самим определять его с высокой точностью?

– Да, но… Потребуется уйма астрономического оборудования.

– Дорогой Николай Ильич - майор засмеялся совсем уже ласково - астрономическое оборудование - это вам не кристалл. Я полагаю, проблема разрешима.

– Да, но время…

– А вот это действительно проблема. Времени у нас с вами нет. Не хочу вас пугать, дорогой Николай Ильич, но если к первому августа мы не определим местонахождение объекта, боюсь, дискуссию нам с вами придётся продолжать где-нибудь в Верхоянске - мне рядовым опером, а вам рядовым зэком. Идите.

Сидевший в кресле встал, и в этом движении слились две противоположные тенденции - стремление интеллигента сохранить чувство собственного достоинства и суетливость зэка, вышколенного кулаками лагерного "кума" и следователей. Подойдя к двери, человек всё-таки решился.

– Иосиф Наумович, можно один вопрос?

– Смотря какой - майор улыбался совсем уже по-отечески.

– Что мы всё-таки ищем?

Улыбка майора стала нежной, где-то даже застенчивой.

– Я не отвечу вам на этот вопрос. Я - просто не отвечу. Но если вы будете задавать его другим, уважаемый Николай Ильич, боюсь, Верхоянск вскоре станет для вас недосягаемой мечтой.

…

Мягкий, золотистый свет лился из висящих под потолком матовых шаров, тихая музыка звучала, как будто ниоткуда, со всех сторон. Иван упорно пытался разделать здоровенную куриную ногу (да ещё куриную ли?) при помощи изящной маленькой серебряной вилочки и закруглённого зубчатого ножичка, но операция продвигалась трудно - нога сопротивлялась с фанатическим упорством, словно гарнизон рейхстага, отчаянно вертелась на тарелке, разбрасывая гарнир. Подавив желание выругаться гигантским усилием воли, Иван огляделся исподлобья - на него никто не обращал внимания. Эльфы кушали - именно кушали, сказать "ели" не поворачивался язык - так изящно-непринуждённо, что сержанта вновь окатила волна беспричинной злобы. Ишь, господа, отсиделись в тылу, на серебре едят, в то время как вся страна…

– С чавканьем жрёт из корыта - вслух закончила за него мысль Тамиона.

– Тамиона! - строго сказала королева.

– Простите, моя королева - потупилась девушка.

И снова Иван гигантским усилием подавил желание встать и послать всех к чёртовой матери. Тарелка со злополучной ногой внезапно исчезла из-под носа, Иван лишь успел заметить руку - сидевший слева Таэль убрал её молча и без предварительных консультаций с сержантом. Королева Элора, перегнувшись через стол, поставила перед ним другую тарелку, с какими-то розовыми кусочками. Сидевший справа Диэль одним точным движением вложил в руку Ивана ложку.

– Не будем разыгрывать за столом сценки из басни "Журавль и лисица" - сказала королева - Это салат из крабов, попробуй, он вкусный, и его можно есть ложкой.

Иван тупо глядел перед собой, тяжело дыша. Поднял взгляд - все кушали по-прежнему непринуждённо-изящно, на него никто не обращал внимания. Иван вдруг вспомнил детдом-интернат. Что произошло бы с пацаном, если бы в столовой он на глазах у всех обнаружил своё неумение пользоваться ложкой? М-да… Могли и затравить, как обернётся. А эти походя решили маленькую проблему и забыли - ни насмешек, ничего.

И только тут Иван заметил, что молчание, царящее за столом, весьма условно. Эльфы перекидывались взглядами, неуловимо меняя выражения лица, будто безмолвно разговаривали меж собой. Тамиона внезапно прыснула в ладонь, весело блестя глазами, заулыбались Таэль и Киннор. Диэль тоже улыбнулся, но как-то смущённо. Уж не надо мной ли смеются, подумалось вдруг Ивану.

– Похоже, у тебя развивается мнительность - заметила вслух королева.

– Или мания величия - встряла Тамиона, тут же вновь потупив глаза - простите, моя королева.

– Можешь быть спокоен. Всё, что касается тебя лично, будет высказано вслух.

– Извините, моя королева, но это невозможно - подал вдруг голос Киннор - Если наша всеми любимая Тами выскажет вслух всё, что она про него думает, ужин грозит затянуться до утра.

Они засмеялись дружно и весело, и Иван вдруг поймал себя на том, что тоже улыбается, неловко и смущённо.

– Киннор, я на тебя надеюсь - сказала королева - Я, к сожалению, не имею времени для длительных бесед с нашим… гм… гостем, а Тамиона, теперь уже ясно, не годится для подобных бесед. Я попрошу тебя сегодня же прояснить наиболее важные вопросы с Иваном Семёновичем, иначе его пребывание в этом доме превратится в тяжкую обузу и для нас, и для него.

– Будет сделано, моя королева - слегка поклонился эльф.

– Ну, с чего начнём? Давай, излагай свои претензии. - Киннор спокойно разместился на диване в столовой. Со стола уже убрали, причём Таэль и Диэль молча и ловко помогли Тамионе, а на Ивана опять никто не обращал внимания.

Иван усмехнулся. Хотелось курить, но здесь, в этом сияющем зале… Ладно, потерпим.

– Какие могут быть у меня, ничтожного… как там… кефира?

– Эфемера - невозмутимо поправил эльф.

– Вот именно. Какие могут быть претензии к великим и мудрым существам, в сущности, людьми не являющимся?

– Ты говоришь неправду. Зачем? Я же вижу, что твоя голова битком набита претензиями. Знаешь, лучший способ выяснить что-либо - задать вопрос и получить ответ. Копить невысказанные обиды - удел закомплексованных барышень. Говори прямо. Ну?

– Прямо, говоришь? Ладно - Иван откинулся на спинку кресла - Вот лично ты, например, здоровый мужик, скажем прямо - боевой парень, такому только в диверсанты - где ты был, когда фашисты терзали нашу Родину?

– Там же, где и королева.

– Ясно. Ладно, охрана есть охрана, служба у всех разная, я понимаю… Ну а кто-нибудь из ваших участвовал? На фронте был?

– Если ты имеешь в виду окопы, разумеется, нет. Тем не менее многим эльфам так или иначе пришлось принять участие в этой свалке, тут уж ничего не поделать.

– Ясно. Я сразу понял - вашему брату самое место в диверсантах… Ну что же, этот вопрос будем считать закрытым.

– Ты не понял. Мы, эльфы, занимались различными делами не только в немецком тылу, но и в вашем. Возможно, мне не стоило говорить этого, но это так.

Иван судорожно вздохнул. Вот как, значит… И вашим, и нашим…

– И не вашим, и не ихним. Только нашим. Мы должны заботиться о нашем народе, народе эльфов. Да, мы вынуждены были во многом помогать вам всю войну, потому что из двух зол следует выбирать меньшее. Вы - меньшее зло, чем немецкие фашисты.

Иван смотрел на него, не мигая, но эльф спокойно выдерживал его взгляд.

– Скажи прямо - вы сами фашисты?

Вот теперь эльф удивился.

– Разве мы похожи на фашистов?

– Как две капли. Те же сверхчеловеки.

– И снова ты лжёшь. Фашисты, по крайней мере немецкие, стремились навязать свою систему мира всем остальным - мы никого ни к чему не принуждаем. Фашисты ради достижения своей цели убивали людей миллионами - мы нет. Если откровенно, вы, русские коммунисты, похожи на фашистов куда больше. Отличия есть, но несущественные.

– Да ты… ты… - задохнулся Иван.

– А что - я? - эльф подался вперёд - Ты знаешь, сколько людей погублено и прямо убито вашими коммунистами за время своего владычества? Ни в чём не повинных людей, между прочим, более того - самых лучших, честных и благородных людей? Ты видел, во что превратили коммунисты эту страну? Что ты вообще знаешь о жизни?

Иван с трудом перевёл дыхание. Враг… Матёрый враг… Послать, обложить матом? Нет, погоди… Так его не взять. Его надо бить его же оружием - логикой.

– Вот что я тебе скажу. Да, верно, были перегибы, может, кто и пострадал безвинно. Но известно: лес рубят - щепки летят. Никакое великое дело не бывает без великих жертв.

Эльф сидел по-прежнему прямо, но на скулах его, под нежной кожей, вздулись желваки, а глаза…

– Теперь я понимаю, почему Тамиона тебя не выносит. Вот ты и есть фашист, последовательный и беспощадный. Или коммунист, что для дела одно и то же. Люди, твои сородичи для тебя - щепки. Жертвы, говоришь, для великого дела? Какого?

– Мы строим новое общество. Коммунизм мы строим, понятно тебе? - рявкнул Иван, уже не в силах сдерживаться.

– Вы строите концлагерь. Вы превратили свою страну в тюрьму народов.

– Мы избавили мир от фашистского рабства!

– Это правда. Но кто избавит вас от гнёта коммунистов? Вот в чём основное сходство ваших коммунистов и немецких фашистов - вы стремитесь сделать всех рабами. Чёрная зависть и тупая злоба, жажда власти и ненависть ко всем, кто не с вами - вот ваша суть. Я вижу в твоей голове, как на экране - ты и сегодня злобился на то, что мы тут едим на серебре, из чистых тарелок…

– Да!!! - взорвался Иван - В то время как вся страна, как один человек…

– Вот. Вот оно. Не самому стараться жить лучше, а не давать жить другим - вот и вся твоя психология. А насчёт всей страны ты глубоко заблуждаешься - немалое количество людей в этой стране и сейчас кушает икру и апельсины, ничуть не смущаясь тем, что дети большинства других голодают. Генералы, крупные коммунистические главари и многие прочие.

Иван открыл было рот, чтобы обложить противника последним доводом - тяжёлым, крупнокалиберным матом, но вдруг с удивлением ощутил, что не в состоянии произнести ни звука. Одновременно он обнаружил, что не в состоянии пошевелить даже пальцем.

– Помолчи. Всё, что ты сейчас скажешь, будет злобной глупой руганью и ничем более. - Эльф выглядел очень расстроенным - Я не справился с поручением королевы. Ты неплохой парень, я же вижу, но твои мозги - да и не такие уж тупые, по эфемерским меркам - насквозь пропитаны всякой дрянью, вывихнуты напрочь. Я не в состоянии вправить их. А между тем вправить их необходимо, иначе… В общем, как ни жаль, придётся побеспокоить королеву. Сиди и дыши, я сейчас вернусь.

Иван обнаружил, что сидеть и дышать - всё, что он может на данный момент. Даже слюну сглотнуть удалось только с третьей попытки. Страшное дело! И даже мысленно материть своего оппонента сержант побоялся - он же всё слышит, вдруг скажет - "не дыши"?

А вот интересно, если бы эльф не сказал "дыши" - смог бы Иван?…

– Моя королева, пациент вот - Киннор подтолкнул Ивана, и тот послушно брякнулся в кресло - глубокое, удобное, роскошное, как и все вещицы эльфов. Сопротивления он не оказывал - во-первых, бесполезно, а во-вторых, Иван уже убедился, что эльфы и в самом деле не желают ему зла. Никакие они не враги, вот что. Тёмные, несознательные - это да…

Королева Элора Звёздный Свет была ослепительна, как всегда. Свежа, как раннее утро. И улыбка, глядя на которую сразу становится легче.

– Я недовольна тобой, Киннор. Ты должен был справиться.

– Я виноват, моя королева - эльф выглядел несчастным - я знаю. Но вы сказали - работать с ним только в ясном уме. Да откуда ему взять, моя королева?

Королева рассмеялась.

– Действительно. Ну что же, придётся всё-таки мне.

Она села напротив отставного сержанта, на какой-то пуфик, встряхивая кисти рук, разминая их. Запах духов был едва уловим, но у Ивана вдруг закружилась голова.

– Ну что же, будем вправлять застарелый вывих мозгов. Смотри мне в глаза!

Королева взяла его голову в свои ладони. Огромные изумрудные глаза заняли всё поле зрения, и в голове Ивана словно взорвалась бомба.

… Тесная горница полна людей, от которых так и веет недобрым злорадством. Среди них выделяется властный человек в кожанке, перетянутой ремнями, с кобурой на поясе. Отец, такой большой, смелый и сильный, беспомощно смотрит в пол. Мать стоит с белым, как белёная печь, лицом.

"Ну что, подкулачник хренов, допрыгался?…"

… Станция, паровоз хрипит, пыхтит надсадно. Толпа оборванных, закутанных в тёмное тряпьё людей, раздвигаемая другими - горластыми, в форме. Сбоку силуэты конных, с винтовками за плечами.

"Да что же это, люди! Сыно-ок!"

"Молчи, Глаша. Там, куда нас… малому не выжить. Вернёмся, бог даст, заберём. Ну а если нет… то хотя бы он останется"

… Казачья станица, по которой ползёт арба, с арбы торчат во все стороны руки-ноги. Старик в папахе стучит в дверь очередной хаты - ни звука в ответ. Крестясь, старик отворяет незапертую дверь, осторожно входит в хату. А над сельсоветом кумачовый лозунг - "План хлебосдачи - выполним и перевыполним!"

… Хрупкая молодая женщина беспомощно прикрывает горло отворотами халата, как будто можно отгородиться от этих людей. В глазах женщины ужас. По мебели шарятся какие-то люди в матросской форме, один втихаря суёт за пазуху серебряные ложечки. Главарь банды сидит за столом, поигрывая "маузером" в деревянной колодке.

"Значит, вы-таки не знаете, где ваш муж? А мы знаем. У Деникина он, гражданочка" - главарь с "маузером" встаёт - "Собирайся, мадам"

Иван уже корчился от наплывающего понимания, его ум изворачивался, пытался ускользнуть в спасительное беспамятство, как гадюка, у которой выдаивают яд, но крепкие длинные пальцы твёрдо держали его голову, а громадные изумрудные глаза - его душу.

А перед внутренним взором уже проплывали какие-то застенки, люди в форме НКВД, столбы с рядами колючей проволоки, траншеи с окоченевшими трупами, заснеженное поле с развалинами финской мызы, с обгорелыми остовами грузовиков и лёгких танков Т-26, вперемешку с убитыми… И усатый человек с трубкой в руке: "Мы будем вести войну малой кровью, бить врага на его территории"…

Понимание пришло разом, будто рухнула плотина, и Иван забился, закричал истошным тонким голосом. Уж лучше бы ему в брюхо залили расплавленный свинец…

Иван открыл глаза, в которых ещё плавала обморочная зелень. Он лежал на кровати, застеленной белоснежным покрывалом, прямо в одежде - только гимнастёрка на груди расстёгнута, да нет сапог.

Вокруг сидели эльфы, кто на чём. Королева сидела совсем рядом, в глубоком кресле, от её свежести не осталось и следа - тёмные круги под глазами, лоб блестит от пота, руки чуть заметно дрожат.

– Ты всё-таки добил меня, Иван Семёнович - королева засмеялась хрипло - как говорится, последняя капля. Мало мне контактов с Навью, мало Зеркала Мира, так ещё и мозги вправлять товарищу старшему сержанту…

Ивану вдруг стало так стыдно, как не бывало с далёкого, уже почти позабытого детства, когда он залез в омшаник и исковырял медовые соты, висевшие в рамках - запас для ульев на зиму. Отец объявил ему, что пчёлы теперь умрут с голоду, и Ваня горько, безутешно плакал от жгучего нахлынувшего стыда.

Вот они сидят вокруг, эти странные, непонятные существа - эльфы. И их королева, прекрасная Элора, которая обещала невиданное - вернуть с того света человека, давно погибшего. Вернуть ему его любовь. Вернуть, в общем-то, ни за что - нельзя же всерьёз считать находку "зажигалки" заслугой Ивана. И несмотря на какую-то серьёзную опасность, для Ивана пока непонятную. Сделка? Да, конечно, сделка. Но делать-то всё придётся им, вот этим существам, и в первую очередь, как понял Иван, самой королеве. А что делает он? Только шипит и плюётся ядом, как голодная гадюка?

– Ваше Величество - внезапно для самого себя услышал он свой голос - Могу я просить у Вас прощения?

Стало тихо. Так тихо, что слышно шелест листьев за закрытым окном.

– Можешь - просто ответила королева Элора, пронзительно глядя на него своими огромными изумрудными глазами.

Иван встал с постели, пошатываясь, и встал на колени, словно перед иконой, как когда-то учила мать.

– Я прошу простить меня, если это возможно, Ваше Величество.

Тихо, как тихо. Если бы здесь летала муха, пронеслось в голове у Ивана, она сошла бы за "мессершмитт".

– Человек, твои извинения приняты.

Королева вдруг рассмеялась, взглянув на Тамиону.

– Ну что? Всё они понимают, пусть и не сразу.

– Простите, моя королева, но пока это только слова - Тамиона решительно встала, и никто её не одёрнул. - Вы слишком добры, вот что. Я приготовлю вам ванну.

…

Иван курил, стоя в сенках, глядя через открытую дверь на ясный июльский закат, горящий над городом. Перед ним расстилались огородные грядки, замкнутые глухим забором, среди зелени на грядках, будто змеи, валялись забытые кем-то толстые чёрные шланги. Куцый огородик-то, и от забора до дома всего метров двадцать, можно проскочить одним махом…

– Ничего. Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет - услышал он сзади.

Киннор, возникший, как всегда, бесшумно, встал рядом.

– Не спится?

Иван усмехнулся.

– Когда вы меня в гроб определите?

– Не сегодня - засмеялся эльф.

– Сам-то чего не спишь?

– Сегодня моё дежурство. Часовой я сегодня, если так тебе понятней.

– И до которого часу? - Иван последний раз затянулся самокруткой, отбросил крохотный чинарик.

– До утра.

– Бессменно? - удивился Иван - Не тяжко?

– Бывает - неожиданно признался эльф.

Они постояли, помолчали, вслушиваясь в пересвист ночных птиц. Закат бледнел, медленно уступая место глубоким сумеркам.

– Тоскливо ничего не делать - признался вдруг Иван.

– Когда не требуется активных действий, следует заниматься внутренней работой - изрёк эльф, вдруг неуловимо напомнив Ивану его учителя физики.

– А именно?

– Ну это уж зависит от тебя. Конечно, четыре недели срок небольшой, но кое-чему научиться можно. Да хотя бы книги читай, чем слоняться целый день. Дать?

Иван вздохнул.

– Отвык я книжки читать. Слушай, может, мне по дому какая работа найдётся? Могу пол мыть, например, или хоть посуду…

Киннор оглянулся направо-налево.

– Хорошо, что Тамиона уже спит. Если услышит, участь твоя незавидна.

Они засмеялись разом, негромко, чтобы не нарушать ночную тишину. Иван с удивлением ощутил, что начинает воспринимать эльфов нормально.

– Слушай, тут в баньку мне никак нельзя определиться? - неожиданно спросил Иван.

– Именно в баньку? Душ не устроит? - поинтересовался эльф.

Иван усмехнулся.

– Дарёному коню… Можно и душ, отчего же.

– Так в чём дело? Где ванная комната, ты знаешь. Или тебе требуется личное приглашение королевы?

Эльф уже ковырялся в углу, и Иван с удивлением заметил там такую же безобразную железную вешалку, похожую не то на паука, не то на богомола, что и в прихожей. На кой ляд им эти страшилы? И не лень таскать, такие тяжеленные железяки…

– Вот что я тебе скажу - эльф продолжал обихаживать вешалку, не смущаясь темнотой, уже вовсю царящей в сенцах - У нас слуг нет, во всяком случае для тебя. Делай что хочешь, лишь другим не мешай. Хочешь в душ - иди, хочешь спать - ложись. Королева и так тебя балует неслыханно, приглашая к столу. Это после всего-то. С завтрашнего дня внутренний распорядок распространяется и на тебя, хватит. Подъём у нас в семь, в восемь тридцать завтрак, если нет особого распоряжения королевы. Обед, как правило, с часу дня. Ужин обычно в семь. Отбой у каждого свой, как закончишь работу, не раньше. Опоздаешь к столу - останешься голодным. Вопросы есть?

– Вопросов нет - усмехнулся Иван. Непонятно почему, но ему вдруг стало приятно. Значит, и здесь имеется понятие о дисциплине. Мнение об изнеженности эльфов таяло с каждым часом. - Разрешите идти?

– Полотенце есть?

– Всё есть, и полотенце, и мыло.

– Это хорошо. Ведь если я предложил бы тебе попросить мыло у Тамионы, ты предпочёл бы спать немытым, верно? - эльф засмеялся, блестя в темноте зубами. - Так я не понял насчёт книжки. Дать тебе или не дать? Чтобы ты не дурил от безделья.

– А какая книжка? Про что?

– Да про что хочешь.

Иван подумал - так говорит, будто у них тут библиотека…

– Библиотека - утвердительно кивнул Киннор, уловив мысль Ивана - В одной книге.

– Как это? - захлопал глазами Иван.

– Долго объяснять - эльф с резким щелчком сдвинул что-то в своей железяке, вытер пальцы платком - Завтра увидишь.

Он отступил от вешалки на шаг, другой, и безобразная железяка вдруг неуловимо-стремительно шагнула к Ивану с коротким металлическим лязгом, угрожающе вскинув унизанные острыми крючьями лапы. Волосы на голове старшего сержанта встали дыбом, и он внезапно обнаружил себя беспорядочно отступающим по коридору, с громким топотом. Сзади нёсся смех эльфа. Ни хрена себе шуточки, а ещё с виду все такие воспитанные…

…

Человек в стальных очках ерошил волосы, разглядывая лежащие на столе карты. На всех картах виднелись тёмные круги, как будто кто-то неряшливо поставил кастрюли или сковородки

Майор НКВД Иосиф Наумович Редерман с детства обладал редкой способностью вычленять из хаоса самых разнообразных фактов и домыслов цепочки взаимосвязанных событий, нередко совсем неочевидных. При этом его никогда не смущала кажущаяся нелепость и даже дикость первоначальных предпосылок. Он мог анализировать древние скандинавские саги и оперативные сводки МУРа, мифы древней Эллады и рапорты пилотов полярной авиации, горячечный бред сумасшедших и донесения армейской разведки - всё равно. Ведь даже в самой нелепой сказке есть доля сказки, большая или меньшая. А всё остальное - правда.

Майор потянулся к кнопке, привинченной к столешнице снизу, и спустя пару секунд в кабинете возник перетянутый ремнями вестовой.

– Пригласите ко мне Эриха Штольца, пожалуйста. Прямо сейчас. Если спит, разбудите - майор мягко, как-то даже застенчиво улыбнулся, и вестовой вытянулся по стойке "смирно" - только очень вежливо, Вася.

Вестовой исчез, а майор вновь принялся разглядывать карты с тёмными кругами. Потом вздохнул, взял циркуль и принялся отмерять что-то на картах, то и дело перенося циркуль на свежую карту, без тёмного круга.

– Подконвойный Штольц по вашему приказанию доставлен! - отрапортовал вновь возникший в дверях вестовой. Майор поморщился.

– Свободен! - и совсем другим тоном - Присаживайтесь, Эрих, не обращайте внимания.

Новая фигура заслуживала внимания. Высокий, стройный, в меру крепкий человек с водянистыми бледно-голубыми глазами, высоким, с залысинами, лбом, коротко подстриженными светлыми волосами и прямым римским носом. Истинный ариец с плаката. Одет он был в недорогой, но вполне приличный гражданский костюм тёмного цвета.

– Конвоируемый Штольц ждёт ваших приказаний, господин майор - чётко, с явным акцентом произнёс новоприбывший.

– Ах, Эрих, Эрих. Все мы в этой жизни являемся либо конвоирами, либо конвоируемыми, либо, в лучшем случае, временно расконвоированными. Причём сей статус может измениться в любой момент, вот что самое скверное. Да прекратите вы изображать из себя примерного зэка, я вам не лагерный "кум". Идите сюда, взгляните - он показал на ворох карт.

Эрих подошёл к столу, взглянул на карты, усмехнулся.

– У вас были лучше? - блеснул глазами из-под очков майор.

– Да, господин майор - немец уверенно выдержал его взгляд - осмелюсь утверждать, да. Это - он кивнул на карты - очень грубая работа.

– Вот именно поэтому вы здесь, дорогой Эрих. Чай, кофе?

– Кофе, если можно.

Майор нажал кнопку, в дверях вновь возник вестовой.

– Василий, сделай, пожалуйста, нам один чай и одно кофе. Сахар и лимон отдельно.

Вестовой исчез, а майор вдруг рассмеялся.

– Чёрт, никак не могу себя пересилить. Знаю ведь, что "один кофе", а язык всё своё. Если хотите знать моё мнение, "один кофе" - насилие над русским языком.

Вестовой вновь появился, неся поднос.

– Спасибо, Вася - майор ласково улыбнулся.

Он знаком пригласил немца. Некоторое время они молчали, пили чай-кофе.

– Эрих, расскажите мне, пожалуйста, про ваш метод.

– Всё, мне известное, изложено в протоколах. Мне нечего добавить, господин майор.

Майор мягко, почти застенчиво улыбнулся. Рука немца задрожала и неловко поставила чашку с недопитым кофе на край стола.

– И всё-таки я попрошу вас. Человек - существо несовершенное. Что-то случайно - я подчёркиваю, совершенно случайно - могли забыть вы, что-то недопонять я. Итак, как, по-вашему, обладая одним-единственным Кристаллом Поиска, быстро и точно определить местонахождение Ключа от Звёздного Пути?

Немец замер, будто внезапно обнаружил, что сидит не в кресле, а на противопехотной мине.

– Ну вот, а вы говорите - всё… Ах, Эрих, Эрих, ну зачем вам это? Мы же не в игрушки с вами играем, камрад Штольц.

Майор улыбался ласково, почти нежно.

– Хозяин настроен решительно. Если мы до первого августа не найдём Ключа, то моё будущее весьма зыбко и неопределённо, зато ваше - совершенно однозначно. Мне очень неприятно говорить вам это, но дело обстоит именно так.

Улыбка погасла.

– Не валяйте дурака, Эрих. У нас с вами масса работы.

…

Иван сидел в своей каморке, читая книжку, данную ему Киннором. Эльф не соврал - в маленькой, вроде карманной записной, книжке была упрятана целая библиотека. Как, Иван так и не понял, несмотря на объяснения. Собственно, это была даже и не записная книжка, а её обложка - все страницы были выдраны бесследно. Но вот эта обложка была непростой, ох и непростой! Стоило открыть книжку и коснуться в одном месте пальцем, и внутренняя глянцевая поверхность обложки начинала матово светиться, затем на ней проявлялись какие-то незнакомые буквы, и вот уже можно выбирать нужную книгу по списку… Впрочем, Иван быстро научился пользоваться этой штуковиной, не вникая в её устройство - тут, наверное, и академик не понял бы ни хрена…

Большинство книг были написаны на каких-то нерусских языках, а нередко и совсем непонятными, явно антисоветскими буквами. Такие заглавия Иван пропускал, выбирая только то, что было написано по-русски. Впрочем, таких текстов было тоже весьма и весьма немало, не на один год чтения.

Внезапно Ивана осенило - а ведь он ничего не знает про эльфов! А ну-ка, поищем…

Но тут старшего сержанта ожидало сплошное разочарование. Очень скоро выяснилось, что во-первых, эльфы в природе не существуют. Во-вторых, те, которые всё же существуют, размером с палец и снабжены маленькими крылышками наподобие бабочек. И в-третьих, те, которые всё-таки доросли до нормального человечьего размера, имеют длинные остроконечные уши, наподобие ослиных.

Иван захлопнул книжку, положил у изголовья постели. Усмехнулся, глядя в окошко. Как военный человек, Иван имел понятие о том, что такое дезинформация. Уж не сами ли эльфы и подкидывают исстари все эти сказки глупым и доверчивым эфемерам? Самое надёжное средство маскировки - это убедить всех, что тебя вообще нет и никогда не было. Убедить всех, и простых эфемеров, и старинную папскую инквизицию, и советкое НКВД. А если ещё учесть и гипноз с этой ихней… да, телепатией, то вполне свободно можно ходить где угодно, приставая к прохожим солдатам с вопросами: "угостите девушку спичкой"… Ну а особо подозрительных и недоверчивых можно успокоить отсутствием ослиных ушей.

Иван тихонько засмеялся, покрутил головой. Ну и ушлый же народ эти эльфы! Ладно, пора спать…

Крутится, вертится шпиндель токарного станка, тонкой ломкой ниткой сбегает стружка. Тяжёлая туша двенадцатидюймового снаряда вращается, тускло лоснится свежим металлом, и пахнет горячим металлом, и кругом металл, металл, металл…

Иван смотрит на лимб суппорта - последний проход, тут надо быть осторожным, не запороть бы…

"Товарищ военком, мне уже восемнадцать. Уже ноябрь, немцы в Сталинграде, а я тут. Я прошу, я требую отправить меня на фронт. У меня в оккупации девушка осталась, её выручать надо, ни о чём больше не попрошу вас, пожалуйста, отправьте меня на фронт!"

"Ты же хотел в лётное училище, парень" - военком прищуривается - "или раздумал? Сейчас тебя в пехоту послать, рядовым? Десятилетку зачем кончал?"

"Согласен в пехоту, только сейчас"

"Он глуп и упрям" - неизвестно откуда взявшаяся в кабинете военкома королева Элора в роскошном бело-розовом платье сидит в кресле, задумчиво качает золотой туфелькой, положив ногу на ногу - "Он до сих пор не отдал нам Ключ, хотя с ним говорили, как с человеком. Он погубит нас всех, товарищ полковник. Отправьте его на фронт, иначе будет ещё хуже"

"А робыть хто буде, Ваше Величество?" - у военкома внезапно появились будённовские усы и украинский акцент - "Покуда мы тут балакаем, станок без пригляду. Вин же запоров снаряд!"

Ивана пронзает ощущение неотвратимой беды, и из кабинета военкома он вихрем несётся на завод, через весь город, через проходную. Никто его не останавливает, но Иван во сне чётко понимает - не успеть…

В цехе людно, у его станка груда неубранной серо-сизой металлической стружки. Все расступаются, пропуская Ивана. Станок стоит. Он хватает штангенциркуль, уже выставленный на отметку 305 миллиметров. Зазор… Какой громадный зазор…

Тонкие крепкие пальцы берут его за подбородок, вздёргивают голову. Руки враз онемели до плеч, висят плетьми. Тамиона в синем халате ОТК презрительно смотрит ему в лицо, лазурные глаза полыхают огнём.

"На что ты годен, ничтожный эфемерский ублюдок?"

Она отпускает Ивана, брезгливо отряхивает пальцы. Берёт кисточку, жирно пишет на лоснящемся боку снаряда - "брак"…

Иван проснулся в холодном поту. В полуподвальной комнатке, отведённой ему под жильё, было свежо - прохладный ночной воздух вливался струёй в открытое оконце. Где-то недалеко надрывался, голосил петух, ему вторил другой, подальше. В подслеповатых окнах едва розовел рассвет.

Иван сел на постели, поддёрнул подштанники. Он вдруг почувствовал, что в доме кто-то есть, кто-то посторонний. Впрочем, шпионить он не собирался.

Иван выскользнул в огород, опасливо покосившись мимоходом на стоявшую в углу "вешалку". Хрен её знает, что за машина… Он славно вымылся ночью в душе, надо сказать, душ оказался отличный - горячий, тугой. Более того, он даже набрался смелости и устроил постирушку в изящном умывальнике, чутко следя за дверью - не войдёт ли Тамиона? Но пользоваться их туалетом, размещённым прямо в доме, сержант просто не мог, так давила сияющая ослепительная чистота, серебро и мрамор. Он уже понимал, что все эти прибабахи в основном хитрая иллюзия, но поделать с собой ничего не мог, предпочитая пользоваться старым дощатым нужником, укрытым в густых зарослях высоченной крапивы.

Иван уже пробежал до середины огорода, и вдруг встал, как вкопанный. Среди зарослей крапивы, невидимый со стороны, прямо на земле лежал стеклянный шар, похожий на громадную ёлочную игрушку, которая в гордом одиночестве украшала новогоднюю ёлку в интернате, неизвестно как попав в заштатный городок из столицы.

Шар имел в диаметре метра полтора, и сквозь полупрозрачную зеркальную стенку изрядной толщины внутри смутно виднелось какое-то сиденье, или кресло - не разобрать. В передней части шара тонкой линией обозначался круглый люк, в добрую четверть окружности шара, плотно закрытый. Заинтересованный Иван подошёл ближе.

Толстые шланги, беспорядочно и бесхозно валяющиеся в зарослях, внезапно ожили, хлестнув по ногам, и через секунду сержант уже валялся на земле, скрученный по рукам и ногам, больно ударившись при этом затылком. Перед лицом его оказался стальной наконечник, украшенный растопыренными кривыми зубьями, как рот громадной пиявки. "Шланг" с наконечником слегка покачивался, как змея, чутко отслеживая каждое движение Ивана. Мама!!!

Топот ног, и стягивающие тугие кольца разом ослабели. "Шланг" с наконечником отвалил в сторону, бессильно растянулся на земле, сомкнув зубья.

– Отставить - негромко произнёс голос Киннора. Он рассматривал лежащего старшего сержанта Рабоче-Крестьянской Красной Армии, как любопытный экспонат. С выставки дураков - Ну что, товарищ старший сержант? Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет. А кто без меча - возможно, и выживет.

…

–…Тебе же сказали - из дома не выходи - эльф был сердит - Тут кругом охранные системы, неужели не ясно?

– Вы бы хотя таблички поставили: "Осторожно, мины" - вяло оборонялся Иван, потирая плечи, до сих пор саднящие от удавьих объятий "шлангов".

– Ещё чего! Свои и так знают, а для незваных гостей это должно быть сюрпризом.

– Ладно, усвоил я, извини за ложную тревогу. Слушай, если не секрет, что за хреновина там торчит?

Киннор помолчал, будто прикидывая - говорить или нет? Видимо, сомнения разрешились в пользу Ивана.

– Капсула это. Летательный аппарат, чтобы ты понял. К нам прибыл советник короля Кассегри, он сейчас у королевы. Попутно продовольствия подкинул, кстати.

Дверь в кабинет королевы распахнулась, и королева Элора, снова свежая и прекрасная, как рассвет, появилась в зале. Нет, не как рассвет - скорее как летняя гроза, Ивану даже показалось, что в воздуже пахнуло озоном. На сей раз королева была одета в серо-зелёный глухой комбинезон. Из-за спины королевы виднелся незнакомый эльф в таком же комбинезоне.

– Киннор, я вас покину, завтрак и обед без меня, к ужину… там будет видно. Всё запланированное на сегодня сделать до полудня, не позже. Квартирную хозяйку немедленно отправить в деревню к родне, ну ты знаешь. Смотрите, аккуратно, если что - подправьте гипнонастройку. С этого момента дежурить непрерывно, круглосуточно, оружие держать при себе. Да, возможен визит милиции, так что я на тебя надеюсь. И на Тамиону. Всё по полной - гипноз, "жучок", "любопытный" и так далее. Сколько бы ни явилось, хоть всё отделение.

– Уровень "соучастник"?

– Если сможете. Если нет - вариант "безразличный". Амнезию не применять.

– Будет сделано, моя королева.

– Уж пожалуйста. Сейчас проколы крайне нежелательны.

Королева Элора повернулась к Ивану.

– Дорогой Иван Семёнович, могу я попросить вас об одной очень важной услуге? Без разрешения не высовывать за порог носа, пока его не оторвали.

– Будет сделано, моя королева - вытянулся старший сержант, щёлкнув каблуками. Оба присутствующих эльфа неожиданно фыркнули.

– Ваше Величество - без улыбки поправила Элора - "Моя королева" - вот для них.

– Так точно, Ваше Величество - поправился Иван. Менее всего это походило на игру.

– Это хорошо. В противном случае, боюсь, вас пришлось бы погрузить в спокойный, здоровый сон.

– Можно вопрос, моя королева? - подал голос Киннор - Кто нас засёк?

Королева помолчала секунду.

– Пока неясно. Скоро узнаем.

Элора и сопровождающий эльф покинули зал. Начальник охраны стоял, перекатывая желваки.

– Что… - начал Иван и осёкся. Эльф резко повернулся к нему, глаза светились льдом.

– Тупоголовый эфемер!…

…

– Ой, да что ты, доченька, да там же сестра моя, там же всё есть - и молочко, и…

– Ничего, ничего, баба Нюра, это же городские гостинцы, чаю попьёте там, то-сё. Я знаю, в деревне сейчас ой как худо…

– Твоя правда, дочка - бабушка прослезилась - дай бог тебе жениха доброго, по нынешним временам это самое главное.

– Это да, баба Нюра - Тамиона улыбалась ласково-сочувствующе.

Длинный сигнал заставил старушку заторопиться. Хлопнула входная дверь, и сквозь немытые стёкла окна Иван наблюдал, как старушка садится в кабину. Эльф Диэль, одетый в поношенную офицерскую форму - ни дать ни взять демобилизованный лейтенантик - устроился в кузове. Грузовой трёхтонный ЗИС тронул с места, подняв клубы пыли, покатил по улице и исчез из поля зрения.

Тамиона вошла в зал, переглянувшись с Киннором. Эльф обихаживал оружие - короткий меч, скорее даже кортик. Кроме него, на столе лежал ещё странного вида жезл, с утолщениями в разных местах и друзой кроваво-красных камней на конце. Мыслимое ли дело - с кортиком против автоматов…

Иван вдруг с удивлением обнаружил, что переживает за них. Ещё позавчера он только пожал бы плечами - кто они ему, "ни вашим, ни нашим"? Да пусть выпутываются как знают! Но вчера вечером кое-что произошло, и старший сержант уже не мог относиться к ним, как к чужакам. Более того…

С момента отбытия королевы ни один из эльфов не проронил ни слова. Вслух, разумеется, так как мысленно они общались между собой весьма интенсивно. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять - Киннор вовсю отдаёт команды, а все кругом исполняют, перемещаясь неуловимо-стремительно, как умеют делать, пожалуй, только эльфы. То, что они не разговаривали вслух, держа Ивана за мебель, было ужасно. Ещё более ужасно было то, что виноват в этом был сам Иван. Ведь говорили ему, просили, как человека! Но самой ужасной была мысль - он погубил всех, и не будет ни Маши, ни… Ежу понятно, готовятся к бою, а он как будто ни пришей кобыле хвост. Да хотя бы оружие дали! Ребята, ну я же не враг…

– Таэль! - вдруг вслух позвал Киннор. Через пару секунд на пороге неслышно возник охранник королевы. Произошёл короткий безмолвный разговор. Таэль сделал резкий протестующий жест, Киннор в ответ сверкнул глазами, коротко мотнул головой: "исполнять!". Таэль вытянулся, коротко склонил голову, словно боднул. Повернулся и исчез.

– Тамиона! - и снова вслух. Возникшая на пороге Тамиона выслушала некую безмолвную тираду, издевательски присела, сверкнув глазами, сделав изящный книксен. Вертанулась, взмахнув юбкой, исчезла.

Вновь возникший на пороге Таэль держал в руках автомат ППД и подсумок с дисками. Киннор перехватил оружие, подошёл к Ивану. Иван вытянулся, подобрался.

– Это не только наше дело, но и твоё тоже. Так будет справедливо - эльф протянул ему автомат и диски - Согласен?

– Согласен - Иван взял автомат. Оружие легло в руки привычно, сразу погасив неуверенность.

– Тогда так. После завтрака засядешь на чердаке, у слухового окна на улицу. Увидишь вот такого - Киннор протянул ему цветную фотографию - стреляй на поражение, молча и сразу.

Иван взглянул на фото - из глубины (объёмная карточка-то!) на него глянули жуткие мёртвые провалы на длинном лице, укрытом в тени капюшона.

– А если я издали обознаюсь? - осторожно спросил Иван.

– Вряд ли. Один раз увидишь и сразу узнаешь. Едва ли ты его уничтожишь, но хоть собьёшь с курса. Они живучи страшно - эльф усмехнулся - как покойники. Во всех прочих случаях сидеть тихо, себя не обнаруживать, кто бы ни пришёл и что бы ни делал, ясно? Да, возьми с собой посудину, ну, ты понял. Отлучаться с поста начиная с полудня крайне нежелательно. Вопросы?

– Почему именно с полудня?

– Всё просто. Пеленг Ключа производится в полдень.

– А если этих - Иван кивнул на фото - будет несколько?

Эльф помолчал.

– А если несколько… Пусть вечно живёт королева!

Иван сидел у слухового окна на чердаке, вглядываясь в пыльный проулок. Одинокая облезлая курица деловито копалась в пыли, вдоль забора сторожко пробиралась серая кошка. Прошла почтальонша с тощей сумкой - война кончилась, и поток треугольничков с фронта иссяк, большинство победителей должны были прибыть домой лично и в ближайшее время. Больше движения на улице не наблюдалось - рабочий день, все на службе.

Старший сержант пощупал нагрудный карман, где в мягкой тряпице лежал Ключ. Маленькая безделушка, обладающая огромной силой. Ключ от Звёздного Пути, с ума сойти можно! А ещё люди не верят в сказки…

Послышался нарастающий шум мотора, в конце проулка показался грузовик. Иван напрягся, но тревога оказалась ложной. Давешний ЗИС, скрипнув тормозами, остановился прямо у парадного крыльца, и эльф Диэль выпрыгнул из кабины. Сплавил, стало быть, старушку подальше от заварушки.

Дверь хлопнула почти неслышно за шумом мотора, грузовик взял с места, опять подняв тучу пыли, и всё стихло.

Время тянулось, как смола, и старший сержант, чтобы не уснуть ненароком, думал, думал, думал…

"Он глуп и упрям. Он до сих пор не отдал нам Ключ, хотя с ним говорили, как с человеком. Он погубит нас всех…"

"Сдайте оружие. Вы пойдёте под трибунал" - Ивану приходилось наблюдать и такое. Самое страшное, когда человека лишают шанса оправдаться, исправить свою ошибку.

"Пойми наконец - мы не люди. Мы эльфы. Перворождённые и Бессмертные. Возможно, мы и не добрые, но уж не злые точно. И мы не жестоки - всего лишь справедливы"

Выдав оружие Ивану, эльф ясно дал понять - они союзники, и уж точно не враги. Врагу оружие в руки не дают. Да, он вёл себя неверно, но ошибка пока что, слава Богу, поправима. Как говорится, "встаньте в строй!"

Скорее бы вернулась королева!

– Ну как ты тут? - Киннор возник, как обычно, внезапно и бесшумно, даром что на чердаке было полно скрипучих досок и разного хлама.

– Докладываю: искомый объект в поле зрения не появлялся, подозрительных происшествий не наблюдалось - усмехнулся Иван.

– Вольно - чуть улыбнулся в ответ эльф - и у нас пока всё тихо. С делами на сегодня управились, остаётся ждать. Ты вот что, сходи вниз, покури, поешь-попей… Да не кривись ты - заговорил эльф уже совсем по-простецки - не съест она тебя, наоборот, накормит - он засмеялся - нелюбовь девушки для бойца не повод отказываться от обеда. Я пока здесь побуду. Да, возвращаться будешь, флягу с водой захвати, скорее всего, тебе до ужина тут торчать, а на чердаке жарко. Иди!

Иван протянул эльфу автомат, но тот отвёл его руку.

– Это твоё оружие. У меня своё - он показал странный жезл.

– Ваш обед, товарищ старший сержант - Тамиона не глядя швырнула перед товарищем старшим сержантом тарелки. Иван усмехнулся. По сравнению с прошлым разом прогресс был налицо, вместо пшена на воде - какой-то аппетитный салат, бутерброды с сёмгой и большая кружка густого сладкого чая. И сама хозяйка претерпела изменения, вместо домашнего синего платья сейчас на ней красовался такой же, как на остальных эльфах, глухой комбинезон из неизвестного материала, с капюшоном за спиной. Вот только тон не изменился.

– У меня нет времени готовить отдельную пролетарскую еду, так что товарищу придётся перебиваться буржуйской.

– Слушай, ты замужем? - внезапно спросил Иван.

Огромные лазурные глаза распахнулись во всю ширь.

– Уж не собираешься ли ты сделать мне предложение?

Иван поперхнулся.

– Разве я похож на самоубийцу? Нет, я это к чему - где прячется твой муж, когда ты в гневе, под кроватью или на шкафу?

Тамиона замерла на секунду от негодования, потом вдруг фыркнула, сдерживаясь, и засмеялась в голос, весело блестя глазами. И Иван вдруг с изумлением обнаружил, что смеётся сам.

– Ци-ипа, ципа, ципа…

Одинокая курица встрепенулась, прекратила поиски червяков в пыли и устремилась на зов, исчезнув из виду. По улице стайкой пронеслась детвора довоенной постройки, и всё опять стихло.

Солнце лениво клонилось к закату. Сержант взглянул на часы - время подходило к семи. Тяжко сидеть на чердаке, прокалённом июльским солнцем, целый день, но Иван не жаловался - засада есть засада. Ничего, на войне бывало и хуже.

Смотреть часами в одну точку невозможно, Иван хорошо знал это. Самый верный способ заработать резь в глазах, да и уснуть тоже. Поэтому он то и дело мельком переводил взгляд, попутно исследуя внутренности чердака.

Строго говоря, пост для наблюдения Киннор выбрал не оптимально. Что до Ивана, он перенёс бы его вон в тот угол чердака, откуда через широкие щели можно было контролировать не только проулок, но и соседние дворы, и вообще - обзор на двести семьдесят градусов. Но в этом углу горбилась непонятного вида железяка. Присмотревшись, Иван обнаружил в противоположном углу ещё одну такую же. Остальная часть чердака отсюда не просматривалась. В душе Ивана зародились какие-то неясные подозрения, но обдумать их он не успел.

Эльф Диэль возник за его спиной так внезапно и бесшумно, что Иван вздрогнул. Блин горелый, как у них это выходит?

– Я на дежурстве. Пост принял. Тебя хочет видеть королева.

Иван поколебался одно мгновение. Ну кто так делает - без разводящего, один поставил на пост, другой приходит вот так, с бухты-барахты… Но спорить не стал.

Спускаясь с чердака по крутой лестнице, Иван снова ощупал карман с "зажигалкой". Интересно, когда она прибыла, королева Элора? Иван уже понял, что эта их… как там… да, капсула летает бесшумно. Вот только как этот шарик не засекли на взлёте? Впрочем, они, должно быть, знают что делают.

Иван усмехнулся. Он тоже знал, что делать. Он сделает это сейчас.

Королева уже успела переодеться, в белое с розовым платье, и была ослепительна, как всегда. Более того, успели переодеться и прочие. Выходит, ложная тревога? На Тамионе было ярко-синее открытое платье, в тон глазам, на мужиках красовались светлые брюки и рубашки с серебряной вышивкой. На поясах - кавказские кинжалы, нет, скорее кортики в богатых ножнах. В глубине Ивана завозился недобитый пролетарий - тоже мне, франты, когда вся страна…

– Упорно ходит с голым задом - закончила за него мысль Тамиона, смешав строй Ивановых мыслей.

– Ты хотел мне что-то сказать? - королева смотрела своими изумрудными глазами, казалось, прямо в душу.

– Мне сказали, Вы хотели видеть меня, Ваше Величество? - Иван как-то незаметно начал уже привыкать. И вообще, вон у англичан тоже есть королева, и у разных там шведов, почему бы не быть королю и королеве у эльфов?

– Верно. Я хотела видеть вас, уважаемый Иван Семёнович, потому что вы хотели видеть меня. Что-то мне сказать, более того - сделать. Или я ошибаюсь?

Иван ощутил дрожь. Колдунья… Мысли насквозь зрит… А может быть, так и надо?

– Да, Ваше Величество.

Иван дрожащими руками расстегнул карман гимнастёрки. Достал "зажигалку", бережно развернул мягкую тряпицу. Маленькая статуэтка, оловянный солдатик…

– Я хочу отдать это Вам, Ваше Величество.

Стало тихо. Они смотрели на крохотную фигурку, серебристо поблёскивающую на ладони Ивана, не отрываясь.

– Лучше поздно, чем никогда. Мы спрячем его надёжно, до дня исполнения договора.

– Вы не поняли меня, Ваше Величество. Я хочу передать вам ваш Ключ навсегда.

Если до сего момента было просто тихо, то теперь тишина стала оглушительной.

– Почему ты так решил?

Иван помялся. Ну как объяснить…

– Видите ли, Ваше Величество… Я так понял, этот ваш Ключ очень важен для вас. Не только для вас лично, но и для всех эльфов.

– Это правда.

– Ну и вот, я тут подумал - кто я такой, чтобы ставить судьбу целого народа, пусть и нерусского, в зависимость от своей личной судьбы? Четыре недели, ну пусть уже три с мелочью - срок немалый, как ни крути. Мало ли что со мной может случиться, тем более если начнётся тут заварушка. Ведь если меня, к примеру, грохнут - он же может испортиться, так?

– Вполне.

Иван набрал воздуха, выдохнул.

– Берите его, Ваше Величество. Я верю - вы меня не обманете, вернёте мне… Но берите его сейчас, этот ваш Ключ.

Они по-прежнему стояли безмолвно и неподвижно. Как мраморные статуи.

– Ты помнишь, что надо сказать?

Иван помолчал, вспоминая. Вроде да…

– Я, Иван Семёнович Середа, находясь в ясном уме и твёрдой памяти, передаю Ключ во владение королеве Элоре Звёздный Свет.

Крохотная корона на голове игрушечного короля мигнула багровым огнём, и Иван чуть не выронил Ключ - ему обожгло пальцы. Но поверх его ладони уже легла прохладная ладонь королевы.

– Спасибо.

Иван вдруг почувствовал, как его лица касаются тёплые, нежные губы. Он зажмурился, а когда наконец открыл глаза, Элора Звёздный Свет уже передавала Ключ коленопреклонённому Киннору, а тот укладывал его в невесть откуда взявшийся крохотный серебряный футлярчик на цепочке, и все смотрели на процесс с благоговением, не отрываясь.

– Ну что? - улыбнулась королева - Кто был прав? Всё они понимают, пусть и не сразу.

– Вы были правы, как всегда, моя королева. Я была не права, и прошу простить меня - Тамиона сделала некий изящный реверанс, опустив глаза в пол.

– Твои извинения недостаточны - снова улыбнулась Элора.

– Я поняла, моя королева. Я сейчас…

Она повернулась к Ивану.

– Я очень плохо думала о вас, товарищ старший сержант, и прошу простить меня - она снова сделала книксен, на этот раз довольно издевательский - если это возможно.

– Ваши извинения приняты - улыбнулся Иван и вдруг совсем уже неожиданно для себя самого спросил - И всё-таки: как с тобой муж-то живёт, такой колючей?

– Отлично он с ней живёт, регулярно и интенсивно - ещё более неожиданно подал голос Киннор - Трое детей, не шутка!

– Магистр!

– Простите, моя королева - вытянулся эльф. Кто бы мог подумать, эльфы - и совершенно солдатская шутка… Тамиона сверкнула глазами, обводя ими очень серьёзные лица. Слишком серьёзные, если бы не глаза.

– Завтра будете есть овсянку на воде!

Первой, не выдержав, засмеялась королева, и словно плотина рухнула - такой хохот. Иван обнаружил, что смеётся вместе со всеми, и более того - объект шутки смеётся тоже, аж присела от хохота. Вот они, нервы… И никакие они не мраморные, как поглядишь.

– Думаю, Ивану Семёновичу тоже будет приятно услышать новость. Ключ засекли, это оказалось правдой, но засекли не "чёрные хранители", а ваше родное НКВД. Невод закинут очень широко, и провозятся они долго. Так что у нас масса времени.

Королева внезапно посерьёзнела.

– Однако дежурство вести по-прежнему круглосуточно. Охранные системы усилить. Бережёного Бог бережёт.

– Будет сделано, моя королева - Киннор слегка поклонился.

– Слушай, а чего вы нас этими… эфемерами обзываете? Ну сказали бы просто - люди…

Иван сидел на кухне в уголке, облокотившись на стол. Был допущен, так сказать, а это потруднее, нежели попасть на аудиенцию к королеве. Но мыть посуду ему всё-таки не позволили. Более того, Тамиона и сама не стала мыть грязную посуду, а просто засунула грязные тарелки в какой-то белый шкафчик, который тут же зашипел.

– Понимаешь, какое дело - девушка перемещалась по кухне плавно-стремительно, что-то передвигая, прибирая и протирая - не вы одни эфемеры. Ну как тебе объяснить? Вы, люди, подвержены процессу физического старения. Родился, вырос, сморщился и помер. И не только люди - большинство живых существ на Земле имеют такое свойство.

– А разве не все?

– Не все. Многие деревья, некоторые рыбы. А микроорганизмы, например, все поголовно. Они не стареют, понимаешь? Они могут погибнуть от внешних причин, но по сути они бессмертны.

– И вы, стало быть, как микробы…

– Если будете хамить, товарищ старший сержант - Тамиона открыла шкафчик, куда минуту назад сложила грязную посуду (Иван захлопал глазами: посуда была чистой) - немедленно пойдёте к себе в берлогу. А завтра я не пожалею времени и сварю лично для вас пшённую кашу на воде. И круто посолю - она засмеялась.

Иван поднял руки, показывая, что сдаётся.

– Но где-то ты прав. Мы, эльфы, тоже не стареем, и мы бессмертны. Ну почти бессмертны. Объяснить тебе понятней я не могу, ты же ничего не понимаешь в генетике и вообще биологии. Люди вообще ещё ничего, по сути, не знают.

– Ну, тут ты не права - Иван почувствовал себя задетым - Наши учёные…

– Ой, да лучше молчи - девушка скривила губы - Люди, выучившие два правила арифметики в пределах десятка и пяток букв, и вообразившие на этом основании, что они знают, как устроен мир - вот что такое ваши нынешние учёные, за редчайшими исключениями.

– Но мы отвлеклись.

– Да, так вот. Мы, эльфы, не стареем. Возможно, мы и умирали бы от внутренних причин, исчерпав… ну, скажем так, жизненную силу, сумей мы жить пять-шесть тысяч лет. Умирали бы во сне, тихо, внешне оставаясь такими же молодыми. Но здесь, на Земле, это невозможно. За такой срок всегда найдутся внешние причины, чтобы оборвать жизнь.

Тамиона закончила уборку, мыла руки.

– Вот в этом и есть главнейшая разница между эфемерами и бессмертными. Ваша смерть сидит внутри вас, она заложена с момента рождения, и только ждёт момента. Наша смерть приходит извне. Наша гибель всегда насильственная. Кто-то или что-то убивает нас, понимаешь?

Иван потрясённо смотрел на неё. Пять тысяч лет… Охренеть можно!

– Слушай, если не секрет - тебе самой сколько лет-то?

– Подобные вопросы дамам не задают - засмеялась девушка - но вам, товарищ старший сержант, я отвечу. Мне сто тридцать два года, я ещё очень молода и нравлюсь мужчинам. Даже эфемерским.

Иван поперхнулся, закашлялся. Сто тридцать два… А он-то - "девушка"… Древняя старуха…

– Ваше хамство, товарищ недобитый сержант, не имеет границ - Тамиона стояла перед ним, уперев руки в бока - Всё, заведение закрывается. Брысь!

…

– Ну вот, дорогой Эрих, теперь вы действительно можете со спокойной совестью сказать: "Я сделал всё, что мог"

Майор, сверкая сталью и стеклом своих очков, распрямился от стола, с наслаждением потянулся, хрустнув суставами. На столе лежала карта, значительно отличавшаяся от предыдущих - вместо широких жирных кругов её украшали затейливые концентрические окружности, будто круги на воде от упавшего в воду камня. В месте пересечения трёх из них красным карандашом было намалёвано пятно.

– Нам просто повезло, господин майор. Похоже, носитель до недавнего времени активно перемещался, вернее всего ехал на поезде, и только в последние дни осел в этом городишке. Неосторожно. У нас в "Аннанербе" Ключ перемещали ежедневно. Один штурмбаннфюрер, не знаю фамилии, занимался исключительно этим.

– Да, повезло. Интересно, чем его заинтересовал сей населённый пункт? - майор задумчиво изучал карту - Эрих, вы молодец. Но прежде чем отправиться на заслуженный отдых, расскажите мне, пожалуйста, ещё раз тот эпизод, ну, когда нашли Ключ. Я не садист, поверьте. Просто это очень важно.

– Хорошо, господин майор. Это случилось двадцать пятого сентября сорок четвёртого года, где-то под Варшавой. Точнее я не знаю, так как не участвовал в инциденте лично, а праздные расспросы у нас - немец усмехнулся - как и у вас, не поощрялись. К нам в берлинскую контору спецрейсом, на боевом "юнкерсе" был доставлен труп молодого человека, лет восемнадцати, не больше, о чём свидетельствовало полное отсутствие бороды и усов. С ним был ещё напарник, точнее, напарница, но установить это было нелегко - от неё остались только некоторые фрагменты. При подробном осмотре убитого было обнаружено также отсутствие волосяного покрова и на теле, за исключением волосистой части головы. Опись вещей убитого я не видел, знаю только, что среди них оказался Ключ.

– Скажите, Эрих, вы отслеживали этот Ключ на момент…гм…приобретения, или это была слепая удача?

– Скорее второе. Видите ли, господин майор, я и мои коллеги, разумеется, делали всё возможное, и пеленг производился каждый день, но сказать, что мы отслеживали… Скорее, мы просто фиксировали его присутствие на определённой территории. Носитель перемещался непредсказуемо и часто очень быстро - сегодня в Чехии, завтра под Гомелем, послезавтра где-то за Волгой - майор понимающе покивал - Вероятно, пользовался авиацией. Более того, временами пеленг вообще пропадал, и довольно надолго, Кристалл Поиска просто не фиксировал объект - майор опять понимающе кивнул.

– Как выглядел убитый?

Эрих усмехнулся.

– Как юный бог. Светлые кудри, голубые глаза. Стопроцентный ариец.

– А почему не было вскрытия?

– В том-то и дело. Покойник прибыл в морг в три часа ночи. Вскрытие отложили до утра, а в шесть ноль-ноль обнаружилось, что труп исчез.

– Был похищен?

Немец помотал головой.

– Невозможно. Это был наш, внутренний морг. Двое охранников в морге скончались вообще по неясным причинам, а дежурный патологоанатом - от обширного кровоизлияния в мозг. Вся остальная охрана ничего подозрительного не заметила. Труп исчез, исчез бесследно.

– Аки Иисус…

– Совершенно верно.

– Так отчего скончались те двое охранников? Надеюсь, им-то провели вскрытие, или они тоже вознеслись?

– Я же говорю, по неясным причинам. На них не было ни царапины. Один медикус там у нас утверждал, будто бы они погибли вроде как от болевого шока, но доказательств не представил.

Майор задумчиво потёр подбородок.

– Это всё, Эрих? Только не надо клятв - это всё?

– Абсолютно. Ну разве что вас интересуют мои личные домыслы…

– Меня очень интересуют ваши личные домыслы, дорогой Эрих.

Немец помялся, затем прямо взглянул майору в глаза.

– Я готов поставить свою голову против вашей пуговицы, господин майор - тот покойник не был человеком.

Майор расхохотался, звонко и заразительно. Немец оторопело смотрел на него.

– Ну, вы даёте, дорогой Эрих. Какая глубокая мысль!

– Может быть, господин майор скажет мне, кто это был? - Эрих обиженно поджал губы.

– Отчего же. Мы с вами плывём по морю в одном тазу, и глупо пихаться локтями. Это был эльф, Эрих. Да, да, из старой сказки.

…

– М-м-м-а-а-а…

Странные звуки. Плач ребёнка и мяуканье кошки. Жажда любви и ужас смерти. И давящая, беспредельная тоска.

– М-мм-аааа…

Иван проснулся в холодном поту, сердце колотилось, как после бега. Опять в холодном поту, да что же это такое?

Иван быстро, без суеты оделся, натянул сапоги, медленно, осторожно выглянул в коридор. В конце коридора, из комнаты, куда не так давно с улицы заносили странный гроб, через дверные щели пробивалось мутное сиреневое сияние - именно сияние, а не свет, оно как будто пропитывало воздух, словно это был и не воздух, а подкрашенная вода. Это продолжалось секунду, не больше, а затем поле зрения Ивана заслонила фигура эльфа.

– Всё в порядке - это был Таэль - закрой дверь. Спокойной ночи.

– Слушай - не выдержал Иван - кой чёрт спокойной ночи? Ты думаешь, при этом - сержант пошевелил пальцами, не находя слов - можно уснуть?

– Тогда покури. Подыши ночным воздухом. Туда тебе нельзя, не обижайся.

Иван не стал спорить. Эльф прав - на воздух, на воздух, и чем скорее, тем лучше. Подальше от этого…

…

Сержант сидел на пороге сенок, выходящих в огород, отгоняя редких комаров дымом самосада. Чёрт, и курево на исходе. И взять негде, вот беда - из дому же не выйти…

Иван усмехнулся. До чего же сильна в человеке привычка ныть. Руки-ноги целы, голова не контужена, кормят от пуза. Более того, совсем скоро ему вернут его счастье. Да, да. Нет, этого мало - махорка, видите ли, кончается. Нашёл беду…

Сзади бесшумно возник Таэль.

– Всё закончилось, Иван. На сегодня. Можешь идти спать.

– Это предложение или приказ?

Эльф улыбнулся.

– Это сообщение.

Он вдруг сел рядом с Иваном, едва не касаясь его плечом на узком пороге. Вообще отношение эльфов к Ивану с того вечера заметно изменилось, стало намного проще, дружелюбнее. Да и Иван всё больше привыкал к этим странным существам, так похожим внешне на людей. Сказать "привязывался" он не решался даже сам себе.

– Твоё дежурство сегодня?

– Ну.

Иван усмехнулся.

– Слушай, мне вот чего непонятно. Вроде вы ребята головастые… Кто так стоит в карауле - шатаетесь по дому, болтаете напропалую… Как держать под контролем объект при таком подходе? Извини, если не то сказал.

– Да нет, ничего - эльф улыбнулся - понимаешь, какое дело: дом и прилегающие окрестности контролируют охранные системы. Ну, ты видел - Иван невольно поёжился, эльф засмеялся - Мне же остаётся контролировать их. Это гораздо эффективнее, чем слоняться вокруг объекта, ежеминутно ожидая, когда же тебя зарежут из-за угла.

Иван помолчал, соображая. Действительно, снять часового ножом - обычное дело. А тут? Он вдруг нервно хихикнул, представив, как ничего не подозревающий враг оказывается в объятиях "шлангов". А если кто и проникнет в дом, так ему ещё придётся разбираться с "вешалками", торчащими у каждого входа. Да уж…

– Ладно, пойду досыпать - Иван встал - Слушай, а что там такое было?

Эльф помолчал, и его лицо стало угрюмым.

– Контакты с Навью. Королева исполняет обещанное. Тебе обещанное - он пронзительно глянул Ивану в глаза.

– Не понимаю - беспомощно пробормотал Иван.

– Ну разумеется - эльф тоже встал - Где тебе, эфемеру, понять, во что ты впутал королеву, и во что впутался сам.

– Здравствуйте, граждане. Разрешите?

В дверном проёме высилась фигура в синих галифе, яловых сапогах и белой гимнастёрке. Как прошёл? Вот тебе и охранные системы…

Сидевший на одном диване с Иваном Киннор улыбнулся одними глазами, и Иван понял: милиционера пропустили специально.

– Старшина Степан Васильевич Довгань, участковый милиционер - козырнул старшина - Где хозяйка?

– Да вот же она - возникшая из-за спины участкового Тамиона указала на Ивана.

– А! Здорово, баба Нюра. Ты чего же закон нарушаешь? Две недели у тебя жильцы живут, а прописывать кто будет? - обратился старшина к Ивану, нимало не смущаясь очевидным несходством его с "бабой Нюрой". Иван растерянно хлопал глазами, приоткрыв рот. Глаза Киннора смеялись.

– Да не беспокойтесь вы так, товарищ старшина. Мы пропишемся, вот прямо сейчас и пропишемся - Тамиона уже неназойливо подталкивала старшину к креслу - Присядьте, пожалуйста. На улице такая жара, вы устали…

– Да я… - начал было старшина.

– Вы очень устали, и вам хочется спать - перебила его девушка - Спать… Спать…

Эльф дёрнул Ивана за рукав, глазами показал - на выход.

…

Иван досадливо вытряс остатки самосада из кисета - на самокрутку не доставало. Попросить у эльфов, что ли? Они же вон какие ребята зажиточные, снабдили бы отставного сержанта табачком, что ли… Лучше "Казбеком", конечно…

– …Не могу не выразить вам своё возмущение, господин магистр - Тамиона и Киннор разговаривали вслух, по-русски, спускаясь по лесенке в сенцы. Воздухом подышать решили? - В то время, как юная женщина надрывалась, вы, господин магистр, не оказали ей не то что практической - даже моральной поддержки! Я разочарована в вас…

– Прошу простить меня, госпожа моя - эльф поддержал Тамиону на лесенке, хотя та в этом явно не нуждалась - но должны же вы когда-то учиться на практике? Уровень "соучастник" - штука тонкая, одними лекциями его не освоишь.

– Жалкий лепет оправданья, господин магистр. Все мужчины бездельники, и эльфы, к сожалению, не исключение.

Они встали рядом с Иваном, разглядывая куцый пейзаж запущенного огорода, с высоченными зарослями крапивы.

– Слушай, Тамиона Батьковна - неожиданно встрял Иван - а и правда, может, тебе помочь по хозяйству чем? Обед там готовить, ещё чего. Чего ты на всю ораву одна надрываешься…

Лазурные глаза в упор полыхнули огнём, и старший сержант почувствовал, как у него обмякли ноги. Эльф сдавленно хихикнул.

– Возможно, господин магистр и смог бы порезать колбасу как надо, после долгих и упорных тренировок. Но вам, товарищ старший сержант, я никогда не доверила бы даже открывать консервы!

…

– Чёрт, вы были правы, Эрих, надо было брать "студебеккер"…

Тяжёлый легковой "паккард" трясло на ухабах так, что пассажиры держались кто за что, одновременно следя за тем, чтобы не очень громко лязгали зубы.

– Иногда мне кажется, господин майор, что вашей победой вы обязаны не столько даже морозам, сколько вашим замечательным дорогам.

Майор засмеялся, но тут же сморщился от боли и зашипел, прикусив язык.

– Николай Ильич, поглядите, пожалуйста, как груз.

Николай Ильич, сидевший сзади, оглянулся назад, одновременно прижимая к животу обеими руками небольшой ящик.

– Да вроде всё пока цело, Иосиф Наумович.

Машину особенно сильно тряхнуло на колдобине, и будто от толчка этого, разом расступились деревья, открыв взору привольно раскинувшийся на берегу небольшой речушки городок.

– Вот он, товарищ майор - шофёр заметно устал, но скорости не сбавлял, лихо парируя ямы и ухабы резкими поворотами руля.

– Ну слава Богу, доехали наконец.

…

– Значит, вы утверждаете, именно в нашем городке уже две недели орудует группа бывших немецких агентов, перевербованных американцами? - начальник городского отдела НКВД, капитан Василий Степанович Довгопол нервно потёр руки - Нет, я не ставлю под сомнение ваши слова, товарищ…

– Лучше Иосиф Наумович - мягко улыбнулся Редерман.

– Как скажете. Но объясните мне, какого хрена им тут искать? У нас ведь ни аэродрома, ни какого-нибудь военного производства…

– Всё просто, Василий Степанович. Эти люди работают на дальнюю перспективу, сейчас они легли на дно. Получат прописку, поживут у вас годик-другой, и махнут в Москву с железно подтверждённой легендой.

Капитан вертел в пальцах карандаш, задумавшись.

– Вас никто не обвиняет в некомпетентности, Василий Степанович - майор улыбался даже как-то чуть смущённо - вы не можете досконально проверять всех прибывающих, я понимаю. Но сейчас мы с вами должны обезвредить всю группу - майор улыбнулся совсем уже ласково, и капитан подтянулся.

– Примем все меры, товарищ…

– Лучше Иосиф Наумович.

– Хорошо, Иосиф Наумович. Только людей у меня раз-два - и обчёлся…

– А много и не нужно, Василий Степанович. Сейчас главное - не спугнуть. Если дойдёт до пехоты, уверяю вас, она появится в нужное время в нужном количестве. Да, вот ещё что. Где бы нам так устроиться, чтобы место нешумное, грузовики не пылили под окнами, и чердак пообъёмистей? И телефончик чтобы, само собой.

Капитан прищурился.

– Понял. Пеленгатор?

Майор улыбнулся ему, как любимой девушке.

– Именно.

…

– Иван Семёнович, тебе придётся переехать из прежних апартаментов наверх - королева Элора была ослепительна, как всегда, в роскошном утреннем пеньюаре. - Дальнейшее твоё проживание в подвале весьма неудобно и опасно для здоровья.

– Наверх - это в бабкин гроб?

Дружный смех покрыл конец фразы. Вообще при ближайшем рассмотрении эльфы всё менее напоминали Ивану мраморные статуи - живые, тёплые люди. Ну пусть не люди, ладно - но народ-то неплохой, если смотреть в корень, даром что бессмертные.

– Нет, Иван Семёнович, момент упущен, место уже занято. Наша квартирная хозяйка вернулась из гостей, и мы вынуждены были поместить её на прежнее место. Что делать, гипнонастройка не может держаться бесконечно.

Та-ак, ещё гуще. Стало быть, ему придётся коротать ночи на чердаке в компании со старушкой…

– И не только ночи. Я попросила бы уважаемого Ивана Семёновича днями также дежурить на чердаке, у слухового окна, с оружием. Бережёного Бог бережёт.

– Будет сделано, Ваше Величество - бодро ответил Иван, и все опять засмеялись.

…

Прохладный ночной воздух вливался в слуховое окно, изгоняя удушливую жару, накопившуюся на чердаке за день. Иван лежал на белоснежной постели, в восхитительно мягкой кровати, установленной специально для него на чердаке. Надо же, до чего ушлый народ эти эльфы: надул, и вот вам кровать, или диван, или даже ванна. А в свёрнутом виде - всего лишь свёрток, не больше шинельной скатки.

В другом конце чердака на похожей кровати мирно почивала старушка - разговор о возвращении в гроб оказался только шуткой. Похоже, эльфийский гипноз в сочетании со старческим склерозом полностью дезориентировали бабу Нюру, не позволяя видеть истинную реальность и своё место в ней - во всяком случае, как понял Иван, бабуля была твёрдо уверена в том, что у неё проживают двое, чудная девушка Тамара и её брат, причём за Тамару она принимала обоих женщин в доме, а за её брата - всех мужчин, включая Ивана, изменений же в обстановке баба Нюра просто не замечала. Должно быть, королева Элора была права, полагая, что продолжительный здоровый сон - наилучший выход для бабули.

Сон не шёл, он вообще испортился за последние дни. На войне Иван легко засыпал в любой обстановке, на полу в сыром блиндаже, в свежеотрытом окопе и даже на скамейке в кузове грузовика, зажатый со всех сторон такими же пропахшими табаком, потом и дымом людьми. Порой выспаться вволю, чисто вымывшись, на белых простынях казалось такой несбыточной мечтой… И вот на тебе - бессонница. Это от того, что заспался, зажирел я тут без дела, подумал Иван. Хотя дело-то вроде нашли, оружие выдали, включили в охрану объекта, скажем так…

Мысли Ивана вновь переключились. Эти их охранные системы, интересно, как они действуют? Нет, не понять, конечно, не доросли мы до такой техники. А может, они и стрелять могут?

В голове Ивана вновь завозились неясные сомнения, но развить их он не успел. В соседнем саду разговаривали две женщины.

– Ой, чего я тебе скажу, Ната… Вовку моего ровно подменили. То с заборов не слазил, каждый день штаны зашивала, а тут сидит с книжками, да не про пиратов - учёные какие-то книжки, я и названий не упомню.

– А мой, а мой! И читает, и пишет чего-то, в тетрадь толстую такую. Я ему уже и то - Лёнь, говорю, ты побегал бы с ребятами, а он мне - у меня сейчас другие интересы. Во как!

Женщины удалялись, и разговор стал невнятным. Мысли Ивана в очередной раз сделали зигзаг. Интересно, весьма интересно… Не связана ли столь разительная перемена Вовки и Лёньки с присутствием эльфов? Но тут сон наконец снизошёл на измученную голову старшего сержанта запаса…

…

– Мм-а-а-а-а…

Плач ребёнка и мяуканье кошки. Жажда любви и страх смерти. И жуткая, давящая тоска.

– Мм-ааааа…

Иван проснулся от озноба, охватившего всё тело. Ледяной пот на лице, ледяной воздух вливается на чердак через слуховое окно. Да что же это в конце-то концов?

Иван торопливо оделся, натянул сапоги и направился к чердачной лестнице. Но дверь чердака оказалась запертой. Иван подёргал её раз, другой, сильнее и сильнее - довольно-таки хлипкая чердачная дверь стояла с нерушимостью броневой двери каземата. Ах, так?!

Иван пробрался по тёмному чердаку, стараясь не спотыкаться о старый хлам, взял автомат, прислонённый к кровати, и вылез через чердачное окно. Кошкой пробежав по крыше, сержант спустился по водосточной трубе, опасливо щупая ногами вбитые в кирпич железные штыри - не оборваться бы! - и спрыгнул на мягкую землю, как раз рядом с потайной дверцей, ведущей в подвал.

Здесь странные звуки стали слышны яснее, но ненамного - толстая кирпичная кладка скрадывала любой шум, а шорох листвы и ночные птицы глушили его. В темноте закутка сквозь толстое железо двери, наложенное без щелей, с нахлёстом на косяки, не пробивалось ни лучика света, но Ивану показалось, что сам воздух, просачивающийся через щели из подвала, светится бледно-лиловым, как дым. Сержант сделал шаг, присматриваясь…

Хлёсткий удар по ногам сбил Ивана с ног, автомат со страшной силой вырвало из рук. Последнее, что по какому-то наитию успел сделать Иван - закрыть лицо рукой, согнутой в локте. Хруст костей был последним, что он услышал…

Сознание возвращалось к Ивану неохотно, словно раздумывая - а стоит ли вообще возвращаться в такую голову?

– Вот именно - королева Элора сидела у изголовья, внимательно глядя на сержанта своими изумрудными глазами, а вокруг сидели эльфы, кто на чём - Скажи, это было надо? Кому и зачем?

Иван почувствовал, что его охватывает жгучий стыд, пересиливающий ноющую боль в руке, покоящейся сейчас в каком-то хитром аппарате, металлическими кольцами охватывающем руку от локтя до запястья. Рука-то болела не очень, вероятно, какие-то обезболиватели…

– Скажи вслух, чётко и ясно - зачем ты полез на крышу?

– Я не мог спать… Эти звуки… А дверь была заперта.

– А зачем взял с собой автомат?

– Привычка… На всякий случай…

– На какой случай? Где и в кого ты собирался стрелять?

Иван сопел. Что тут скажешь?

– Знаешь ли ты, что сделай ты хоть один выстрел, "змеиный клубок", который ты именуешь "шлангами", убил бы тебя? В прошлый раз ты был без оружия, поэтому отделался лёгким испугом. Тебе понравилось, что ли?

– Ваше Величество…я…я приношу вам свои извинения - на пунцового Ивана было жалко смотреть.

– Дорогой Иван Семёнович, твои извинения мне уже просто некуда класть - королева вздохнула - ты создаёшь нам массу проблем, не хуже "Аннанербе". Мало того, что я и магистр столько времени занимаемся твоим делом, это при том, что у нас хватает своих. Ты бегаешь ночью по крыше с автоматом, делая нам совершенно ненужную рекламу, твой вопль, наверное, слышал весь город, а соседи уж точно стали заиками. Плюс твоё лечение, а это тоже время и силы. Сколько можно?

– Я больше не буду - неожиданно для себя самого совсем по-детски пролепетал Иван.

– Простите его, моя королева - внезапно встряла Тамиона - он совсем не такой дурак, каким кажется. И у него доброе сердце, это после всего, что он вынес. Простите!

– Я тоже прошу простить его, моя королева - заговорил и Киннор - Он же восприимчив к Нави, неужели не ясно? Он твёрдо держал своё слово, не покидать этот дом до передачи Ключа. Но Ключ передан, и он подсознательно расслабился - в конце концов, он не давал слова сидеть тут безвылазно до конца жизни. Да под воздействием Нави, да спросонья, да просто нервы, наконец… Простите его, прошу вас!

– Простите его, моя королева - вдруг подал голос и Таэль - А насчёт автомата, так это как раз нормально, держать своё оружие при себе. Он же солдат, прошедший войну, это уже инстинкт. Да что там - вы хоть раз видели, чтобы, к примеру, я оставил оружие в другой комнате, нежели та, где нахожусь сам?

– Я тоже просил бы простить его, моя королева - Диэль даже встал - В конце концов, он передал нам Ключ под наше честное слово…

– Моё честное слово, Диэль - перебила королева.

– Да, моя королева. Вот именно.

– Речь не идёт о нарушении договора. Речь идёт о том, будет ли он по-прежнему пребывать в ясном уме и твёрдой памяти, или его следует перевести на положение нашей квартирной хозяйки. Киннор?

– Я полагаю, в твёрдой памяти. Что касается ясного ума, моя королева - ну откуда же ему взять?

– Будь по-вашему, магистр. Но, уважаемый Иван Семёнович, ещё один случай - и я лично уложу вас в объятия бабы Нюры.

…

–… Нет сигнала, Иосиф Наумович.

На длинном чердаке школы было пыльно и жарко, солнечные лучи словно протыкали воздух. Их было много, солнечных лучей - крыша школы напоминала решето, густо прошитая пулями. Дальний угол чердака зиял провальной дырой, очевидно, сюда попала миномётная мина.

В пропиленную в крыше дыру, края которой светились свежим деревом, таращился своим единственным глазом телескоп-рефлектор, установленный на тяжёлой станине, немного поодаль блестели зеркала целостата, ещё какая-то оптика угадывалась в глубине чердака. Возле стола, на котором стоял небольшой ящик, густо опутанный проводами, электронный осциллограф и ряд других приборов, сгрудились трое.

– Ну что же ты, давай! - майор пощёлкал по крышке ящика.

– А может быть, он-таки испортился, этот чёртов кристалл? - Николай Ильич осёкся.

– Николай Ильич - майор мягко улыбнулся - не сочтите за труд, спуститесь вниз и окажите Василию посильную помощь в сооружении обеда. Может быть, сегодня мы будем спать без изжоги.

Когда чердачный люк захлопнулся за Николаем, майор перевёл взгляд своих очков на оставшегося собеседника с немым вопросом.

– Это бесполезно, господин майор - немец встал, потянулся, разминая затёкшие руки-ноги - очевидно, начался очередной "период молчания".

Майор молчал. Он не улыбался, и лицо его от этого сделалось красивым и злым.

– А как вы себе представляете себе причину, я имею в виду физическую, этого самого "периода молчания"?

– Кто может ответить на этот вопрос, господин майор? - Штольц пожал плечами - Мы даже не знаем, как работает Кристалл Поиска, что уж говорить о Ключе. Возможно, его свойства таковы…

– Скажите, Эрих, за всё время нахождения Ключа у вас он замолкал хоть раз?

– Нет, господин майор. Но это ничего не доказывает.

Майор улыбнулся, но улыбка на сей раз была бледной.

– Слушайте, что я вам скажу. Верно, мы почти ничего не знаем о Ключе. Возможно, он действительно имеет свойство "замирать" на какое-то время. Нельзя исключить даже того, что Кристалл Поиска накрылся медным тазом - второго нет, и как он работает, мы тоже не знаем. Всё так. Но я полагаю, всё проще. Ключ в настоящее время находится вне досягаемости Кристалла.

– Вы хотите сказать, он… покинул этот город?

– Да.

– Это крайне маловероятно, господин майор. Насколько я понял, Кристаллы чувствуют излучение Ключа на огромном расстоянии. Однажды мы фиксировали его даже где-то за Уралом.

– А в Южной Америке? Или в Австралии? Или даже в Антарктиде?

Немец захлопал глазами.

– Послушайте, Штольц. Наверное, и правда любое ограничение свободы ограничивает умственный потенциал человека. Начиная с двадцать пятого сентября прошлого года и до сегодняшнего злополучного дня пеленг не пропадал ни разу. Ни единого "периода молчания", камрад Штольц! Значит ли это, что Ключ внезапно обрёл понятие о дисциплине и перестал капризничать, попав к вам, в "Аннанербе"?

Далее, вы упоминали о резких перемещениях Ключа - сегодня в Чехии, завтра под Гомелем, послезавтра вообще на Урале. Авиация, говорите? Вы всерьёз полагаете, что носитель Ключа располагал персональным дальним бомбардировщиком, летая через линию фронта туда-сюда, как почтовый голубь? А аэродромы, а заправка горючим, а техобслуживание? Бросьте, Эрих, не разочаровывайте меня!

– Хорошо, господин майор - немец поднял руки - вероятно, вы правы. Очевидно, вы действительно умнее меня. Ваша версия?

– Моя версия такова - носитель Ключа, я имею в виду того, убитого, располагал некими, скажем так, техническими средствами, позволяющими быстро и незаметно преодолевать огромные расстояния. Это же так очевидно, камрад Штольц! Вдумайтесь - Ключ от Звёздного Пути и бомбардировщик - чушь! Это вы там у себя в "Аннанербе" возили его по окрестностям Берлина, как святые мощи.

– Хорошо, господин майор. Тогда как вы объясните, что с конца апреля, с момента утраты нашего контроля над Ключом, и до конца июня Ключ перемещался столь неспешно? Почему новый носитель не восполь… Подождите. Вы хотите сказать?…

– Вот. Вот оно, Эрих. Носителем Ключа всё это время был человек, и человек случайный, не имеющий представления, чем он владеет - скорее всего, какой-нибудь демобилизованный фронтовик. И только недавно, вот-вот, его отыскали настоящие хозяева Ключа, и изъяли незаконно нажитое имущество.

Лицо майора стало усталым и угрюмым, что ему необъяснимым образом шло.

– Наш таз тонет, дорогой Эрих. До первого августа всего ничего. Ну, мне ещё можно, конечно, попытаться скрыться, но я знаю наши родные органы, и уверяю вас - это будет агония. У нас нет выбора - остаётся сидеть и ждать чуда. Возможно, он вернётся.

– Кто?

– Ключ, конечно. А вы думали, я имел в виду Господа Бога?

Немец иронически смотрел на майора.

– Господин майор, только что я признал ваше умственное превосходство. Возможно, я поторопился, извините за прямоту. Почему вы полагаете, что они вернутся в этот городишко?

– Почему, почему… Не знаю, почему, не могу внятно объяснить. Да чёрт возьми! - вдруг взорвался майор - Имеет право человек хоть на что-то надеяться, верить во что-то, хотя бы и в старую сказку!

…

– Ваш завтрак, товарищ старший сержант - Тамиона выставила перед Иваном тарелки. Иван благодарно улыбнулся. Рисовая каша на молоке, бутерброды с ветчиной и сыром, большая кружка густого горячего чая, с сахаром и даже лимоном - и всё это лично для него?

– Как рука?

Иван пошевелил пальцами. Да, вот это медицина! Рука была как новенькая, и даже кость не болит, целёхонька, как и не ломалась.

Тамиона села напротив, скинув фартук, аккуратно сложила его на коленях. Налила себе в бокал какого-то золотистого сока, или вина, пригубила.

– Чего сама-то не ешь? И где все? - Иван ел аккуратно, степенно, стремясь соответствовать.

– Нет аппетита - девушка чуть улыбнулась - Где все? Диэль здесь, только он уже позавтракал, сразу после подъёма, и встал на пост. А Таэль и господин магистр… убыли вместе с королевой, тоже рано утром.

– Что-то серьёзное? - Иван подобрался, положив ложку на край тарелки.

– Очень - Тамиона опять чуть улыбнулась - да ты ешь, ешь… Вчера королева наконец разблокировала Ключ, и сегодня тут, неподалёку, его испытают.

– Как?

– Откроют Звёздный Путь.

– Слушай - Иван даже чуть отодвинул тарелку - я, конечно, понимаю, государственная тайна, то-сё, только очень уж неуютно сидеть тут у вас за болвана. Ты бы рассказала мне, что можно, а?

– Что именно?

– Ну вот хоть про этот ваш Звёздный Путь - куда он ведёт?

Тамиона опять улыбнулась, грустно. Чего-то она сегодня грустная такая, на себя не похожа.

– Куда ведёт? В Ореол.

– Куда?

– В Ореол. Там наша Родина, там наше место.

Иван помолчал, переваривая.

– Я вроде учил астрономию, а где это - не упомню. Дальше Марса?

Тамиона опять грустно улыбнулась.

– Гораздо дальше.

Нет, разговор сегодня явно не клеился. Может, закончить с завтраком да тихо откланяться? И тут Иван вдруг осознал, что осталось всего несколько дней, и всё. Скорее всего, они больше никогда не увидятся.

– Так ты нездешняя?

Девушка помолчала.

– Да нет, я родилась на Земле. Хотя и не в этой стране, не в России, ныне СССР. Только всё равно: родина всех эльфов - Ореол, где бы они ни появились на свет. Понимаешь, по нашим понятиям, Родина - это не то место, где тебя лично извлекли из чрева мамы, а то, откуда твои корни, где тебя любят и ждут, и куда ты должен в конце концов вернуться. Вот так, товарищ старший сержант…

Тамиона отхлебнула из бокала.

– Но сегодня они не пойдут так далеко. Вообще-то Путь можно использовать и для местных нужд - скажем, попасть отсюда в Москву, или в Америку, или в Австралию - куда угодно. Вот так они его и опробуют, я имею в виду Ключ.

Тамиона снова отхлебнула из бокала. Товарищ старший сержант усиленно думал.

– Подожди. А здесь у нас вы чем занимаетесь?

Девушка чуть улыбнулась.

– Что делаем? Живём. Работаем. Каждый эльф должен работать на благо Ореола и своего народа, куда бы не занесла его судьба.

– Погоди… - Иван прикусил язык. Всё ведь предельно ясно, понятно даже и ежу - чего они тут работают. Шпионы они, само собой, на этот ихний Ореол и работают…

Впервые за весь разговор Тамиона рассмеялась.

– Вот что значит советский человек. С ходу всё понимает, а шпионов так за версту чует. Равно как и врагов народа. Да, Ваня, мы все поголовно злобные шпионы, мечтающие свергнуть вашу самую гуманную в мире советскую власть, а вас самих поработить и заставить есть икру и апельсины, вместо того чтобы с чавканьем жрать бурду из корыта.

Она вздохнула.

– Не бойся, не будем мы вам мешать, кушайте из своего корыта на здоровье. Мы вообще стараемся не вмешиваться в дела эфемеров, если это не угрожает нам самим. Мы не судьи вам, и уж тем более не няньки. Но в чём-то ты прав: такие, как мы - глаза, уши, а когда и руки Ореола и всего народа эльфов, и не только здесь, на Земле. И не только в этом мире.

Иван снова поворочал мозгами, усваивая информацию. Нет, сложно очень, непонятно… Ладно, перейдём к другим вопросам, попроще.

– Слушай, расскажи, если можно, как вы живёте? Ну, вот у вас есть королева Элора, стало быть, и король. Он кто?

Тамиона улыбнулась чуть насмешливо.

– Муж королевы, кто же ещё?

– Ну, это понятно. Но чем-то он занимается?

– Разумеется. Он и королева ведут наш народ, имеется в виду, конечно, здешних эльфов. Вот уже больше ста лет.

– Хм… Больше ста… Стало быть, отца вашего короля…

– Его зовут Эльмер.

– Да… Скажи, его убили, отца Эльмера?

Тамиона вздохнула.

– Ты ничего не понимаешь. Похоже, тебя сбивают с толку сами слова "король" и "королева". У нас, эльфов, королём и королевой становится лучшая супружеская пара, самые лучшие из эльфов, понимаешь? И власть эта не передаётся по наследству просто так, как у вас, эфемеров, от отца к сыну. Более того, она не передаётся и от матери к дочери - между прочим, королева для нас, эльфов, важнее, чем король. Вот у королевы Элоры девятнадцать детей, из них десять дочерей, и совсем не обязательно кто-то из них станет королевой - может случиться и так. Для этого ей и её мужу надо стать самыми лучшими эльфами, самыми умными, самыми… долго объяснять.

– Погоди… Я не понял… У вас королей выбирают, что ли?

– Разумеется. Главы всех эльфийских Домов собираются на Совет и выбирают.

– На всю жизнь?

– Как получится. Король или королева могут устать, сложив с себя корону - такие случаи бывали, и не так уж редко. Кто-то из пары может совершить проступок, несовместимый с королевским статусом - бывало и такое. Но чаще всего они слагают с себя корону из-за потерь.

– Потерь?

– Если во время правления королевской четы безвозвратно погибнет много эльфов, они теряют моральное право вести наш народ. И обычно не дожидаются, когда на всеобщем Совете Глав Домов их попросят…

– Нет, подожди. Я не понял. Что значит?… Ведь бывают внешние причины - война, например…

– Не бывает обстоятельств, оправдывающих гибель эльфов. Главный долг короля и королевы - сохранять свой народ. А война - это занятие эфемеров. Я уже говорила тебе, забыл? В каждом эфемере с рождения сидит смерть, и вы стараетесь выполнить эту программу. Вы не цените жизнь, зачастую даже свою, а уж чужую и подавно, убивая направо и налево, сея смерть и горе. Мы, эльфы, не воюем. Ни между собой, ни с людьми. Мы очень ценим жизнь.

Иван помолчал, собираясь с мыслями.

– А чего это Киннор мне тут говорил, вроде как вы, эльфы, принимали участие…

– Ты не понял. Ничего-то ты не понимаешь, бравый сержант. Мы, эльфы, не воюем, но, как и всякий народ, как любое существо, имеем право защищаться. Любым способом, если надо - физически уничтожая угрозу и её носителей. Вот ты убил семнадцать немецких солдат…

– Я не считал.

– Неважно, за тебя посчитала королева. Семнадцать убитых. А ведь у них были жёны, дети… Тебе не жалко их жён и детей?

Желваки перекатывались на скулах сержанта.

– Я защищал Родину.

– Да ты не скрипи зубами. Всё верно, ты защищал свою Родину и свой народ. Поэтому ты имел такое право - убивать. Убивать врагов, сколько угодно. Кто с мечом придёт, от него и погибнет - старое мудрое правило, основа справедливости. Ты видел меч господина магистра?

– Этот… кортик? Ну, видел…

Тамиона фыркнула.

– Кортик… Ладно. Может, ты и не обратил внимания, там на ножнах написано по-староэльфийски: "Напавший убит". Мы, эльфы, никому не желаем зла, но защищаться мы умеем, можешь не сомневаться. Причём не только отмахиваясь от непосредственной угрозы, если надо, мы наносим упреждающие удары, уничтожая угрозу нам ещё на дальних подходах.

Иван снова помолчал, переваривая очередную порцию информации.

– Значит, всё-таки воюете, как ни крути…

– Нет - Тамиона поморщилась - ну чего ты такой дурень? Я тебе говорю, не воюем. Как тебе объяснить, чтобы ты наконец дошёл умом? Ну вот ты был солдатом. Тебе приказали - ты убивал…

– Я Родину!…

– Да, да, конечно. Ты сражался за правое дело. Ну а если бы не за правое? Ты же солдат. В кого прикажут, в того и будешь стрелять, а правое там дело или левое - не твоё дело, тебя и не спросят. Прикажут, и в нас будешь стрелять. Нет? Будешь. Во всяком случае, ещё три недели назад точно стал бы.

Иван набрал воздуха так, что лёгкие трещали. Сейчас он ей…

Воздух вышел, как из проколотой шины. Она права, права, и нечего возразить. Ещё три недели назад - да без базара! А сейчас?

Тамиона сидела, грустно подперев рукой подбородок. О чем думает? Может, о детях, или о муже взгрустнулось, а он лезет под шкуру…

– Да ладно, Ваня - сержант вздрогнул, ещё ни разу Тамиона не называла его так - без твоей болтовни мне было бы сейчас ещё хуже. Так вот - ты был солдатом, вооружённым рабом, безропотным орудием убийства в руках ваших генералов и прочих командиров, которых у вас тьма-тьмущая. Ты именно воевал. Ты сделал своё дело - и оружие у тебя отобрали, и честь твою отобрали: какая может быть честь у раба? Не обижайся, я говорю правду. А вот если бы на тебя напали… ну, к примеру, бандиты, и ты их убил, защищаясь - можно ли сказать, что ты воевал?

– А у вас?

– А у нас солдат нет - только воины. Простые воины - те, кто встаёт в строй по призыву короля и королевы, чтобы защитить наш народ, и рыцари - те, кто в строю постоянно. Вот Таэль и Диэль рыцари.

– А Киннор? Ты его называла - магистр…

– О, магистр - это не просто рыцарь, вернее, не только и не столько рыцарь. Он владеет… Ну, скажем, высшей магией, так тебе будет понятней. Магистры есть далеко не в каждом эльфийском Доме.

Тамиона долила себе из серебряного кувшина.

– Хочешь вина, Ваня? А я хочу. Устала.

Иван смотрел осторожно. Напьётся девушка…

– Да не напьюсь. Так что ты ещё спросил?

– Ты вот говорила: за время правления королевы Элоры никто из эльфов не погиб. За сотню-то с лишним лет?

– Ты не понял, или забыл. Я сказала, никто из эльфов не погиб безвозвратно.

Иван хлопал глазами.

– А что, можно погибнуть возвратно?

Девушка вздохнула.

– Нет, эфемеры положительно все тупые. А чего ты тут ждёшь, если не секрет?

Всё верно. Чего он ждёт, как не возвращения с того света своей любимой? Дурак…

Тамиона усмехнулась.

– Мы, эльфы, гораздо живучей вас, эфемеров. Но даже убитый эльф зачастую может быть оживлён. Это ваши трупы разлагаются в слизь за пару дней. Наши тела нетленны - слышал такое слово? Никакие микробы не могут поселиться в теле эльфа, даже убитого, поэтому тело погибшего не разлагается месяцами, и его можно оживить.

Иван уже ничему не удивлялся. Понятно, бессмертные, понятно, нетленные… Чего такого? С каждым может случиться…

– Ну а если, к примеру, снарядом разорвёт?

– Это смотря как. Если голова цела, то проблем особо нет - новое тело будет не хуже старого. Ну а если совсем… Что ты знаешь о душе? - внезапно спросила Тамиона.

Иван снова заморгал. При чём тут душа? Напилась-таки… Но глаза девушки смотрели ясно-пронзительно.

– Так что ты знаешь о душе?

– Душа - поповские байки… - выдал Иван заученное в школе.

– Понятно - поморщилась Тамиона. - Тогда дальнейший разговор бессмыслен.

Она вдруг придвинулась к Ивану вплотную.

– Как же ты собираешься жить с навкой?!

…

– Есть сигнал! Иосиф Наумович, есть сигнал!

Николай Ильич радостно вертел рукоятки осциллографа. Челюсть сидящего напротив Эриха отвалилась, глаза выкатились из орбит.

– Доннерветтер! Не может быть! Сейчас только одиннадцать!

Майор тоже выглядел ошарашенно. Он метнулся к ящику, красовавшемуся в центре стола, отщёлкнул замки и откинул шарнирную крышку.

В центре ящика на полированной мраморной подставке, в окружении чувствительных фотоумножителей покоился крупный кристалл. Глаза майора тоже округлились. Кристалл Поиска, обычно дававший едва заметную простым глазом короткую вспышку, раз в сутки, в полдень, теперь светился ровным, всё усиливающимся алым светом, отчего на пыльном чердаке, казалось, разгоралось невиданное сказочное сияние.

– Иосиф Наумович! - отчаянно возопил Николай Ильич - да закройте же крышку! Умножителям же каюк!

– Им и так каюк, Коля - майор зачарованно смотрел на Кристалл Поиска, сиявший алым светом, как некий сказочный Аленький Цветочек - Такая красота, а мы и не знали…

Теперь все трое смотрели на пылающий Кристалл не отрываясь, позабыв про приборы, позабыв про время… Сияние Кристалла вдруг разом померкло, и люди внезапно ощутили резкую тоску, острое нежелание возвращаться из сказки на пыльный чердак пустой школы.

Майор шумно вздохнул, разрушая очарование, и люди разом задвигались.

– Ну что, дорогой Эрих? Не так давно некто сомневался в моём рассудке…

– Всё, господин майор - немец поднял руки высоко вверх - вторично признаю ваше полное превосходство. Вы есть колдун?…

– Дорогой Эрих, как вы не дошли до очевидной истины - майор засмеялся - Любой русский способен сотворить чудо, если его как следует припереть в углу!…

…

– …Вот так, Тамиона Батьковна - Иван едва заметно улыбнулся - Да, мы смертны, да, всей жизни у нас лет шестьдесят-восемьдесят, это если кому повезёт. И портимся мы, как грибы сыроежки - раз, и сморщился. Но любить мы умеем не хуже вас, уж ты поверь, и женщины наши рожают детей в муках, и страдают за них не меньше вашего. И уж точно не меньше вашего страдают, потеряв - ведь мы, люди, гибнем всегда безвозвратно.

Девушка неожиданно провела рукой по его ладони.

– Бедный Ваня…

Похоже, таки напилась.

Иван помолчал, не зная, как себя вести, и вдруг совсем неожиданно сказал:

– Знаешь, я и вправду тогда взял вас за горло. И не жалею, ты уж не обессудь. Но скажу тебе так - если бы ты тогда… отнеслась ко мне просто по человечески, ну пожалела, что ли - я просто подарил бы тебе этот ваш Ключ. Я не вру. Вот так-то…

Тамиона внезапно метнулась к окну.

– Вернулись! Уже вернулись!

Иван тоже подошёл к окну. На высоте метра над землёй внезапно из ниоткуда возник зеркально-стеклянный шар, похожий на громадную ёлочную игрушку, мягко осел в гущу крапивы. Люк шара открылся настежь, и из люка выбрались одетые в облегающие комбинезоны эльфы, Таэль и Киннор, разом подали руки, и королева Элора выпорхнула из люка, прекрасная, как всегда, несмотря на некоролевский наряд - на ней был такой же комбинезон. Лётная форма, не иначе, подумал вдруг Иван. И вообще, все трое просто сияли. Интересно, как они там помещались, в обнимку, что ли? Шар-то не так велик…

Королева уже шла к дому, сопровождаемая обоими эльфами. На полдороге Киннор, будто спохватившись, вполоборота махнул рукой - шар исчез на месте, как не было. Вон как… Вот почему никто не видит, как они здесь трудятся, подумал Иван. С такой-то техникой, пожалуй, никакая ПВО не страшна.

А эльфы уже входили в зал, и Тамиона порхнула им навстречу. Движения её были лёгкими, как всегда, и не скажешь, что полкувшина вина того…

Королева Элора звонко рассмеялась, обняла девушку и поцеловала. Эльфы разом заговорили на непонятном языке, смеясь, как дети. Куда делась их благовоспитанная сдержанность? Ключ сработал как надо, сообразил Иван, конец их страхам.

– Ты прав, дорогой ты наш Иван Семёнович - королева обернулась к Ивану - Мы открыли Путь, и прошли туда и обратно.

– Куда ходили-то, Ваше Величество? - улыбнулся Иван.

– Куда? На Мадагаскар, если тебе это важно - королева опять рассмеялась - есть такой остров. Да теперь мы можем идти куда угодно, хоть прямо в Ореол! - она вдруг разом посерьёзнела, и смех вокруг стих, как обрезанный. - Да, в Ореол…

…

– Да почему нельзя?! По-моему, это самый верный способ. Прочешем поквартально, муха не вылетит!

– Нет, уважаемый Василий Степанович. У этих ребят имеется секретное оборудование, которое они уничтожат при малейшем шорохе, и мы останемся с носом, поверьте мне. Всё надо делать очень аккуратно.

– Хм… Ну, как знаете. В конце концов, за операцию отвечаете вы.

– Вот именно - майор мягко улыбнулся.

Начальник местного НКВД вышел, аккуратно прикрыв дверь.

– Господин майор, в его словах есть доля истины. В самом деле, почему бы не пройтись по домам?

Майор поморщился.

– Эрих, вы же умный человек, зачем вы повторяете явную чушь? Это же вам не банда украинских националистов. Ну допустим даже, операция увенчается успехом - что мы получим? Пару-тройку трупов, не более того. Зачем? Для оправдания перед хозяином? Не поможет. Нам нужен Ключ, Эрих, в крайнем случае живой эльф. А трупы - вещь совершенно бесполезная. И это при допущении, что повальные обыски по всему городку дадут результат. А если нет? Более того, я полагаю, они могут просто не разрешить нам провести у себя обыск.

– В смысле?

– В самом прямом. Откажут в грубой форме. И с большими потерями в живой силе и технике с нашей стороны. Мы же против них всё равно, что папуасы с бамбуковыми копьями, вам не кажется?

Немец смотрел с недоверием.

– Простите, господин майор, но мне кажется, вы преувеличиваете силу противника.

Майор снова улыбнулся.

– А мне казалось, война с Россией должна была вас кое-чему научить, камрад Штольц. Всегда лучше переоценить противника, чем потом отстреливаться из пистолета - он засмеялся - а у вас и пистолета-то нет, так что вам надо быть особенно осторожным.

Немец молчал, задумчиво вертя карандаш между пальцев.

– Господин майор, не так давно вы дважды доказали своё превосходство. Но если хотите знать моё мнение… - он замолчал.

– Дорогой Эрих - майор снова мягко улыбался - ну когда вы наконец прекратите придуриваться? Меня всегда интересует ваше мнение.

– Спасибо, господин майор. Буду краток. Как говорят русские, ежу понятно - Ключ наконец заработал. Они открыли Звёздные Врата, о которых написано в той книге - немец смотрел в глаза майора, не мигая.

– Рад, что вы всё понимаете, Эрих. Да, хозяева применили Ключ по назначению. Теперь мы точно знаем две вещи: первое - Ключ не муляж, он работает, и второе - его нынешние владельцы не какие-то случайные люди, а подлинные хозяева. Те самые эльфы из старой сказки, Эрих.

– Весьма возможно, господин майор. Только вот что я вам скажу - с сегодняшнего дня они могут исчезнуть из этого городка в любой момент. Навсегда. Мы не знаем, что их тут держало, и держит ли до сих пор. Не перетяните, Иосиф Наумович. Наш таз и так плавает чересчур долго.

Улыбка сползла с лица майора, и оно стало красивым и злым.

…

– М-м-м-а-а-а-а…

Плач ребёнка и мяуканье кошки. Страстный зов и ужас смерти. И давящая, беспредельная тоска.

– М-м-ааааа…

Иван проснулся в ледяном поту. Стиснув зубы, он пытался успокоить бешено колотящееся сердце.

– Ммм-аа-ааа…

Как это проходит сквозь все перекрытия, из подвала на чердак? И вдруг Иван понял - не проходит. Это возникает у него в голове.

– М-мм-ааа-ааа-ааа…

Иван вдруг обнаружил себя исступлённо колотящим в чердачную дверь. Бесполезно - довольно хлипкая дощатая дверца стояла незыблемо, как броневая дверь артиллерийского каземата.

– Откройте, откройте, откройте, ну не надо, ну сколько можно!!! Гады ползучие, товарищи дорогие, родненькие мои, хорошие…

– Мм-м-ааа-аа-а…

Иван уже сползал по двери, погружаясь в жуткое, нездешнее беспамятство, когда дверь наконец открылась. На пороге стояла Тамиона, в короткой полупрозрачной ночной рубашке, держа в поднятой руке крохотный белый светлячок-огонёк. Иван рухнул к её ногам, судорожно обхватив эти ноги, вжимаясь лицом в живот девушки.

– Не мучайте её… вы же мучаете её… зачем вы так мучаете её… - слова вываливались из сержанта, как картофелины из дырявого мешка, толкаясь, мешая друг другу, судорожными рывками. Тамиона обхватила голову Ивана руками, не пытаясь отстраниться, гладила его по волосам.

– Бедный Ваня… Ну всё, всё, мой хороший… Уже всё…

…

Иван проснулся со странным ощущением - вроде бы всё тело налито бодростью, и только где-то глубоко в голове сидит отзвук неясной боли. Он огляделся - нет, это явно не чердак. Искрящиеся ледяными узорами стены, с прожилками золота - красиво… Ба, да это спальня госпожи Тамионы, не иначе. На столике у изголовья стоял высокий узорчатый серебряный кувшин, рядом - пустой хрустальный бокал на ножке. Ивану вдруг так зверски, смертельно захотелось пить, что он схватил кувшин обеими руками и начал гулко глотать, давясь. Жидкость в кувшине оказалась водой, чуть кисло-сладкой, с лёгкой горчинкой.

Тамиона, умытая и причёсанная, в ярко-алом с жёлтым отливом платье - шикарная вешь! - возникла на пороге. Точёное алебастровое лицо сегодня казалось особенно прозрачным, а глаза - неправдоподобно огромными.

– Ну как ты, товарищ старший сержант? - она улыбнулась, но улыбка вышла опять-таки невесёлая. Что-то у них не так… - Жив, вижу.

– Я вчера ничего такого не позволил? - Иван осторожно встал с кровати, прикрываясь покрывалом, под которым спал, нашаривая штаны - Если что, я заранее приношу свои извинения…

– Нет, Ваня, ничего такого ты не позволил - девушка улыбнулась ещё более бледно - И боюсь, что сегодня извинения принесёт кто-то другой.

Они сидели за столом: королева Элора во главе стола, рядом телохранители Таэль и Диэль, затем Иван, по другую руку Ивана господин магистр, а напротив Ивана Тамиона. Иван то и дело с удивлением бросал взоры на девушку - какое роскошное платье, а вид - будто решилась прыгнуть с гранатой под танк. Да что такое?!

– Говори, Тами, не тяни - сказала вдруг королева - вслух говори, пожалуйста.

– Да, моя королева - девушка вскинула на Элору отчаянно сверкнувшие глаза. - Я считаю, мы все неправы перед Иваном. И вы тоже, моя королева.

– Вот как? - королева отложила вилочку, взяв салфетку, промокнула губы - В чём же? Не в том ли, что носимся с ним, как дурень с писаной торбой, если использовать термины местных эфемеров? Или в том, что мы с магистром, бросив все дела, выполняем навязанный нам договор? Или в том, что каждую ночь мы с ним входим в контакт с Навью, заметь, не для возвращения из Запределья бессмертного эльфа - для возвращения в этот мир давно погибшей эфемерки?

– Вы неправы, моя королева - Тамиона встала - Я понимаю, вы рискуете, но что с того, если нет подлинного благородства цели? Иван чувствителен к Нави, он слышит Зов, она же его убьёт, неужели я должна говорить это вам? Он каждую ночь кричит, когда вы с магистром входите в контакт с Навью, неужели вы не знаете этого?

– Ничто не даётся даром. Он хотел этого - он получит.

– А дальше? Как он будет жить с навкой дальше?! Он же ничего не смыслит, он же не сможет её удержать, ну как вы все так можете?! Он же во второй раз потеряет её, медленно и мучительно, и погибнет сам! Он отдал нам Ключ, он поверил нам! Где же наша хвалёная справедливость?!

– Хватит! - королева тоже встала во весь свой немалый рост - не кажется ли тебе, что ты забываешься? Позволь тебе напомнить, что я королева эльфов, и заботиться должна об эльфах, и только о них! А что касается его - кивок в сторону Ивана - мы честно выполняем договор, и мы его выполним. Но это не значит, что я обязана опекать его, лелеять и холить всю оставшуюся ему жизнь!

Девушка перевела дух.

– Как хотите, моя королева. Но если вы сегодня же не расскажете ему всё - боюсь, я больше не смогу называть вас "моя королева" - только "Ваше Величество".

– Садись, Иван Семёнович - королева Элора была бледна, громадные изумрудные глаза стали ещё больше. Сегодня королева не была ослепительна - сегодня она была невозможно, невероятно прекрасна той пронзительной печальной красотой, на которую только глянуть - и можно умирать.

Сзади Ивана встал Киннор. Иван уже знал - таков порядок, заведённый в седой древности. Лиц, с которыми охрана могла оставить королеву наедине, можно было пересчитать чуть ли не по пальцам, и Иван, естественно, в этот список не входил.

– Начнём с общего. Скажи, что ты знаешь о душе?

Ну вот, опять. Далась им эта душа… Что он, поп?

– Ничего не знаю - честно признался Иван.

– Плохо - королева смотрела серьёзно - очень плохо. А знаешь ли ты что-либо о Нави?

– Ещё меньше - буркнул Иван.

– Но хоть какие-то представления о воскрешении из мёртвых у тебя имеются?

Иван наморщил лоб.

– Я краем уха слыхал, давно уже, про воскрешение какого-то Лазаря, но что и как, и куда он потом девался - без понятия.

– Ясно. Что ж, тогда слушай. Один ваш соотечественник, эфемер, сказал не так давно: "человек есть душонка, обременённая трупом". Сказано зло, зато точно. Да, и у эфемеров есть индивиды, способные на прозрения. После смерти человек распадается на две этих компоненты - душа отдельно, труп отдельно. Ясно?

– Ваше Величество - завозился в Иване недобитый пионер - нас учили, что души нет, что её попы выдумали, чтобы пролетариев охмурять…

– Если хочешь что-то узнать, забудь всё, чему тебя учили, и слушай меня. Когда захочешь побыть идиотом, вспомни, чему тебя учили в вашей школе. Души нет? Тогда чего ты ждёшь? Может, того, что я откопаю покойную - кстати, сильно разложившуюся за время лежания в необустроенной могиле, прямо в сырой земле - и приведу к тебе?

Королева замолкла, переглянулась с Киннором - очевидно, магистр что-то ей сказал. Иван подавленно молчал.

– Так вот. Тело человека восстановить не так трудно. В каждой клетке существуют некие спиральные молекулы, в которых записана информация о теле человека. Ну сведения, если тебе так понятней. А так как клеток в теле человека много, то восстановить общую картину можно практически всегда, ну разве только человек сгорит в огне целиком, до пепла.

Королева помолчала, собираясь с мыслями и давая Ивану возможность усвоить сказанное.

– Труднее с душой. Куда уходит та летучая информация, при помощи которой живой труп, тело, и становится собственно человеком, мы точно не знаем. Зато мы знаем, как извлечь её оттуда и заставить вернуться в тело. Как правило, в искусственное тело, так как природное тело эфемера разрушается после смерти почти мгновенно.

Теперь Иван боялся пропустить хоть слово.

– Так вот, Иван Семёнович. С искусственным телом проблем обычно не бывает - оно почти всегда намного лучше природного, испорченного плохим содержанием, болезнями и так далее. Девушка-навка обыкновенно красивее, чем была покойная при жизни. Очень похожа, но красивее, понятно? - Иван затряс головой - Гладкая нежная кожа, отличная фигура, не испорченная ни сутулостью, ни жировыми отложениями, роскошные волосы, сахарные зубки - словом, биологический оптимум. Да плюс изрядная физическая сила, между прочим. И старению навка почти не подвержена, почему и как - рассказывать не стоит, ты всё равно не поймёшь.

Да только вот беда - душа, насильно возвращённая, скажем так, в сей мир, рвётся обратно, не хочет оставаться в новом теле. И удержать её может только огромная любовь. Любовь того, кому она предназначена, и ничья больше.

Королева опять замолчала, давая Ивану время переварить услышанное.

– Жить с навкой - тяжкое испытание, Иван. Она живёт, по сути, только в твоём присутствии. Пока ты любишь её горячо и беззаветно, она будет совершенно как живая - любить тебя, ласкать, разговаривать, даже смеяться и шутить, а то и делать кое-что по дому. Но это только у тебя на глазах. Я хорошо знаю эти вещи - когда хозяина нет рядом с ней, навка замирает. В буквальном смысле - может часами стоять, не меняя позы, сидеть в таком положении, как ты её оставил. Будучи одна, навка не ест и не пьёт, не отправляет естественные надобности, разве что дышит. Но так будет, если ты будешь покидать её лишь изредка и ненадолго.

Если же ты будешь оставлять её надолго и часто, скажем, уходя на работу, она быстро превратится в безразличное ко всему животное, которое необходимо кормить буквально с ложечки. Безразлично и неподвижно сидящая женщина со стеклянным взглядом - зрелище не для слабонервных.

Но и это не всё. Самое страшное, если ты её разлюбишь. А разлюбить женщину, целыми днями молча сидящую со стеклянным взглядом - плёвое дело. И вот тогда однажды она снова начнёт движение, сперва медленно, неуверенно, потом всё быстрее и уверенней. И в её глазах ты увидишь саму Смерть. Для начала свою собственную.

Королева снова замолчала. Она молчала долго, очень долго, и Ивану вдруг стало так жутко, как не было за всю войну, как не бывало ни разу в жизни. Будто пронзительно прекрасная сейчас королева Элора и была той самой переродившейся навкой, несущей смерть всем, оказавшимся на её пути.

– Моя дочь, бывшая совсем недавно одной из Хранительниц Ключа, погибла, и погибла почти безвозвратно - во всяком случае, голову спасти не удалось. Её телохранителя удалось вытащить и оживить, не прибегая к Нави, а её саму… И я, дура, решилась, хотя король был против. Теперь она навка, Иван, да не простая эфемерская - эльфийская навка, умеющая читать мысли, владеющая сильным гипнозом и немалой магией. Способная убить такого, как ты, одним взглядом. Мой зять, её муж, очень просил, совсем как ты. Он очень любит её, буквально с рук не спускает, и всё пока вроде бы отлично. Но иногда, глядя на неё, я кусаю губы в кровь - лучше бы она погибла безвозвратно.

…

Сегодня ночь выдалась особенно душной, и воздух, вливавшийся в чердачное окно, не приносил прохлады. Иван лежал, подложив руки под голову. Он думал.

Вообще, за последнее время он только и делал, что думал, думал, думал… А что ещё делать, когда целыми днями торчишь на боевом посту, а ночами там же и спишь, в компании с мирно посапывающей бабой Нюрой?

В углах чердака застыли, скорчившись, уродливые железные штуковины, ближайшие родственницы "вешалок", обосновавшихся внизу. Сегодня Иван точно узнал, что они способны стрелять, из чего-то непонятного, но не в этом суть. Важно, что эти штуковины держат круговую оборону, с четырёх углов, готовые уничтожить любую цель - подвижную и не очень, бронированную или нет… И живые цели, глупо размахивающие такими вот тарахтелками - Иван усмехнулся, взглянув на свой автомат. Да, круговая оборона с четырёх углов. И он, Иван, пятый. Пятый угол в хате, пятое колесо в телеге… Нет, до чего всё-таки ушлый народ эти эльфы. Выдав Ивану автомат, они одним махом решили кучу проблем. Во-первых, создали у Ивана иллюзию занятости делом. Важным делом, а как же: охранять объект с оружием в руках - это вам не посуду мыть! Защитничек ты наш, младший помощник "шлангов"… Во-вторых, автоматически исключались нежелательные шатания Ивана по дому, дабы не видел глупый эфемер, чего не надо. Днём на чердаке на боевом посту, ночью там же на отдыхе - и в гроб класть не надо, как старушку… И в твёрдой памяти ведь, без всякого гипноза… А что касается ясного ума, так откуда?… И потом, выдав Ивану оружие, эльфы ясно дали понять - они считают его если и не совсем своим, то по крайней мере союзником. Иллюзия, опять иллюзия… Нет, но автомат-то, как ни крути, настоящий, родной ППД… Настоящий ли?

Иван вскочил, схватил прислонённый к изголовью автомат, дрожащими руками отщёлкнул диск. Да нет, патроны на месте, полный магазин… Иван выщелкнул один, покатал на ладони - прямо как настоящий… А ну-ка!

Магазин с коротким металлическим звуком встал на место, лязгнул передёрнутый затвор. Иван уже не сомневался, направляя автомат в крышу - это муляж. Очередная иллюзия, чёрт бы их побрал!

Гулкая очередь прозвучала в пыльной пустоте чердака так неожиданно громко, что Иван невольно присел, прикрыв голову от сыплющейся сверху трухи, и в этот момент заголосила баба Нюра.

– Рятуйте! Немцы!! Рятуйте-е-е!!!

Иван стоял посреди знакомого янтарного кабинета, по случаю позднего времени являвшегося сейчас спальней. На этот раз сесть Ивану не предложили.

– Ну что, Иван Семёнович - королева Элора, кутаясь в накинутый наспех пеньюар, сидела в кресле, магистр и Таэль (сегодня он дежурит, вспомнил сержант) стояли сзади - вы принесли мне свежие извинения, взамен увядших?

Иван смотрел в пол. Сказать ещё раз "я больше не буду", точно дебил? Не смешно. Действительно, сколько можно… Да любой командир уже сплавил бы Ивана в руки трибунала.

– Что будем делать? Ваша идея с громким треском провалилась, магистр.

Киннор шагнул вперёд.

– Я готов понести наказание, моя королева. Но я и сейчас уверен - он не опасен.

– Я не разделяю вашего оптимизма.

Эльф вдруг заговорил вслух на каком-то непонятном языке, быстро, но чётко проговаривая слова. Королева подняла брови, возразила что-то - Киннор мотнул головой, указав на чердак, снова заговорил. Элора снова резко возразила, и они вдруг разом замолкли. Замолкли вслух, но было видно - дискуссия продолжается, перейдя на более глубокий уровень. Было немного жутковато смотреть на их безмолвную беседу.

– Ладно - вздохнула Элора - ты просто злоупотребляешь своим даром убеждения, Киннор, скажу больше - своим личным влиянием. Но заявляю прямо - в случае… скажем так, любой следующей выходки твоего подзащитного ты будешь наказан, я лично обращусь к Совету. Магистр эльфов - не безмозглый эфемер, он обязан отвечать за свои слова и поступки в любом случае.

Королева обратила свой взор на Ивана.

– Ваши извинения не приняты, дорогой Иван Семёнович. Как не будут приняты и дальнейшие уверения, что "я больше не буду". Я оставляю и этот ваш подвиг без последствий только благодаря господину магистру. Вы свободны.

Иван сидел на своей постели и думал. Неподалёку еле слышно посапывала бабуля, стараниями магистра вновь погружённая в глубокий спокойный сон. К самому отставному сержанту сон теперь не приближался на выстрел, очевидно, опасаясь внезапного огня.

Настроение Ивана было ужасным. Куда хуже… Нет, но какой идиот, в самом деле! Ведь можно было, в конце концов, проверить оружие по-умному, если он уж такой мнительный - да хоть в старый валенок пальнул бы одиночным, и то…

– Ну что, дорогой наш Иван Семёнович - Киннор возник в темноте, как обычно, бесшумно - замышляем план следующей операции?

Иван покосился на неясную фигуру, теряющуюся во мраке - ночи на излёте июля были куда темнее, чем в тот день, когда Иван появился здесь. Ладно, смейся…

Магистр присел рядом, на кровать Ивана.

– Ты здорово рассердил королеву. Ты уже заметил, когда она сердится, всегда переходит на "вы"? А если перешла на "ты" - считай, пронесло.

Эльф помолчал, прислушиваясь к чему-то.

– И чего ты всё дёргаешься, не пойму? Нам осталось быть вместе три дня. Неужели трудно потерпеть?

Три дня… Всего три дня. Через три дня!

Иван уже знал, какой мгновенной реакцией обладают эльфы, но на этот раз магистр ничего не успел, хрипя и кряхтя в объятиях бывшего сержанта.

– Радуешься, что больше не увидишь наши рожи?

– Слушай, ну чего ты, в самом деле… Ну ты же знаешь, чему я радуюсь…

– Даже после всего, что тебе рассказала королева?

– Да! - Иван спохватился, притушил голос: не хватает ещё раз разбудить бабулю - Да! Ты думаешь, я испугался? Чёрта с два! Нельзя оставлять одну? Ни на минуту не оставлю! Документов нету? Проживём и без документов! Уеду в глушь, в деревню на три двора, в сторожку какую-нибудь. И будем мы с ней всегда вместе, днём и ночью. И будем счастливы, вот так! Я люблю её, понял? И буду любить всю жизнь!

Эльф улыбался, в темноте призрачно белели зубы.

– Всё правильно. Вот так и действуй. Только так и можно прожить с навкой - люби её днём и ночью, не отпускай от себя ни на шаг, и ничего не бойся. И не будет тогда тебе лучше, нежнее и вернее жены, чем она. Вот только дети…

– Возьмём сироту на воспитание! Нет, двух! - Иван рубанул рукой - Ты знаешь, сколько их сейчас по России ходит? Так чем в детдом, лучше в семью…

Эльф вытаращил глаза, это было видно даже в темноте.

– Ну, ты даёшь… Нет, ты серьёзно? Жить с навкой тебе мало, ещё и сирот?…

Иван внезапно рассмеялся.

– Я понял наконец, в чём ваша беда. Вы, эльфы, всего боитесь. Ну не боитесь, так опасаетесь, потому что хотите прожить все эти свои пять тысяч лет. Вот вы и высчитываете - это лучше не делать, и то опасно, и то… А нам, эфемерам, чего терять? Всей жизни кот наплакал. Двум смертям не бывать, одной не миновать, так и не пошла бы она!… Мы живём здесь и сейчас, вот что. Радоваться сейчас, любить сейчас - вот и вся стратегия.

Эльф молчал так долго, что Иван уже начал опасаться - не уснул ли сидя?

– Знаешь, Иван, у нас, эльфов, мало кто всерьёз интересуется психологией эфемеров, разве что по долгу службы. И совсем мало таких, которые душой понимают вас, людей. Это очень трудно, поверь - всё равно, что понять до конца попутчика в трамвае - только разговорились, а его уже и нет. И я не понимал, каюсь. Но теперь мне почему-то кажется, я начал понимать.

Иван засмеялся.

– Не горюй. С твоей-то головой да за пять тысяч лет до всего дойти можно!

Они негромко посмеялись.

– Курить охота, спасу нет. Вот ведь какая зараза, знаешь, что баловство, что вред один, а тянет…

Магистр поглядел на него удивлённо.

– Слушай, а я тут голову ломаю - чего его так физически мучает? Чувствую фон, а не сообразил. Тупею, однако… Курить охота, говоришь?

– Ну… - Иван подобрался. Ох, не зря спросил, затевает что-то господин магистр…

– Но тебе совсем не хочется курить.

– Не понял…

– Тебе не хочется курить. Тебе никогда не захочется курить. Всё понял?

Иван прислушался к себе и вдруг понял - верно, ему ни капли не хочется курить. Отрезало как бритвой. Ай да магистр!

– Слушай - вспомнил вдруг сержант - это не ты ли соседских ребятишек того?…

Эльф воззрился на него изумлённо.

– Откуда знаешь?

– Разговор соседок подслушал.

Киннор улыбнулся.

– Верно понял. Эти ребята проходу бы нам тут не дали, разве от детей что-нибудь скроешь? Да и "шланги" - вещь малоприятная. Пришлось применить уровень "безразличный" - ну не интересуем мы соседей, и точка. Взгляд скользит, а глаз не замечает. Тут все соседи обработаны, ты разве не сообразил?

Эльф вздохнул.

– Только с детьми куда труднее: если матери их всё время в хлопотах, туда-сюда, и оглянуться кругом некогда, то детей летом чем занять, чтобы не лазали в чужие огороды? Вот я и внушил им позитив-программу внутреннего саморазвития личности. Пока гипнонастройка держится, а там сами начнут соображать. Скажешь, плохо?

– Не скажу. Вы, эльфы, ребята вообще-то ничего, только с прибабахами…

Они опять сдавленно засмеялись. Магистр поднялся.

– Ладно, Иван, посидели и будет. Работа ждёт.

– Какая ночью… - Иван осёкся. Эльф помолчал, мрачнея.

– Вот именно. Разве это нормальная работа - каждую ночь этот кошмар?

Он направился к выходу.

– А автомат на ночь глядя я тебе не верну, а то ещё чего отмочишь. Завтра утром получишь. Да не гляди ты так, право! События, похоже, закручиваются что-то уж очень круто, и держать тебя беззащитного… Ты нам не враг, это ясно. А что касается ума - ну откуда тебе взять?

…

–… И вот что самое интересное - начальник горотдела НКВД даже привстал от возбуждения - вся улица слышала пальбу, а ближайшие соседи - нет. Как такое возможно, интересно мне знать? На брехунов они не похожи, я людей чую сразу, когда врут.

– Скажите, Василий Степанович - майор Редерман блестел очками, как биноклем - а вообще ничего странного при допросе этих соседок - он взял фотографии, вгляделся - вы не заметили?

Капитан в задумчивости потёр шею.

– Да вроде нет. Хотя… А знаете, вы ведь правы, Иосиф Наумович. Успокоенные они какие-то, что ли. И не трепещут перед органами, как положено. Такое впечатление, что им всё до фени, этим тёткам. И пацаны у них дома такие… ну прямо пионеры с картинки, ей-ей. А к остальному безразличие полное. Не бывает таких детей, у нас тут во всяком случае не бывало. Может, у вас есть версия, Иосиф Наумович? Поделились бы!

– Отчего же, Василий Степанович - майор мягко улыбнулся - вы насчёт гипноза что-либо слыхали? Индивидуального, группового и так далее?

Капитан воззрился на майора недоверчиво.

– Уж не хотите ли вы сказать?…

– Именно - майор улыбнулся ещё мягче - Я поздравляю вас, дорогой Василий Степанович. Я, конечно, не ваше непосредственное руководство, но полагаю, в самое ближайшее время вас переведут в Москву, в звании майора. - он засмеялся - А то - оцепить, прочесать… Ведь можете работать, когда захотите, а?

Майор улыбался теперь почти смущённо.

– Но для того, чтобы мои видения стали явью, необходимо закончить операцию.

– Будем брать? - капитан снова привстал.

– Обязательно. И быстро. Теперь всякое промедление смерти подобно. Как тут у вас выйти на Москву, всё забываю…- майор пододвинул к себе чёрный телефон, стоявший на столе в кабинете директора школы.

…

– М-м-ааа-ааа-аа-а…

Плач ребёнка и мяуканье кошки. Страстный зов и ужас смерти. И беспредельная тоска.

Иван сжимал зубы. Нет, не закричу, подумал он. Сегодня ни за что не закричу. Я выдержу. Я должен выдержать.

– М-ммм-ааааа…

Зов рождался, казалось, где-то в глубине Ивана, тянул его…Куда?

– Мм-мм-ааа…ааа…

Пальцы не слушаются, бессильно царапая дверь броневого каземата. Не мучайте… Не мучайте её…

Мягкий неяркий свет залил всё вокруг, и Иван увидел перед собой Тамиону в коротенькой прозрачной ночной рубашке. В следующий момент он обнаружил, что обнимает её голые ноги, судорожно стискивает бёдра, молча и страшно, а лицо его упирается ей в живот. Тонкие длинные пальцы обхватили его голову.

– Ну всё, всё, Ваня… Сейчас будет легче… Всё уже, всё…

…

На этот раз свет был иным - он не крался, просачиваясь туманным фиолетовым сиянием, а бил ослепительными лучами во все щели, отражаясь от полировки и зеркал. Иван обнаружил себя лежащим на той же постели, что и в прошлый раз - очевидно, госпожа Тамиона как-то наладилась переправлять нелёгкую ношу с чердака. Или он всё-таки шёл сам, в беспамятстве?

Свет внезапно погас, сменившись запахом палёного дерева и краски. В доме звучали шаги, их было много. Много людей. Или эльфов?

Тамиона вошла в комнату, уже умытая и причёсанная. И выражение лица как тогда, только вместо роскошного платья сейчас на ней красовался серо-зелёный глухой комбинезон с откидным капюшоном, делающей девушку похожей на парашютистку. Вот интересно, где они хранят все эти свои гардеробы?

– Что случилось? - тревожно спросил сержант.

– Пока не случилось - Тамиона натягивала на голову капюшон - но случится с минуты на минуту. Нас обнаружили, Ваня.

– Кто?

В комнату вошёл Киннор, и Иван невольно восхитился - в этом облегающем комбинезоне, с натянутым капюшоном, с кортиком на бедре и торчащим из-за спины жезлом, с автоматом ППД в руке он выглядел матёрым диверсантом.

– Тами - последовал ряд неизвестных Ивану слов на неизвестном же языке. Девушка кивнула, натягивая капюшон до глаз, полностью скрыв лицо. Комбинезон Тамионы вдруг пошёл пятнами, и спустя пару секунд вместо стройной фигурки девушки в комнате осталось нечто непонятно-прозрачное, почти невидимое - словно струящийся над нагретым асфальтом воздух. Марево переместилось к двери и исчезло.

– Похоже, мы недооценили твоих соотечественников, Иван Семёнович. Покуда мы опасались "чёрных хранителей", ваше родное НКВД уже тут как тут. Кассегри прохлопал… Ладно - он протянул Ивану злополучный ППД - Там у тебя ещё два диска полных, если что, должно хватить.

Иван принял автомат, сглотнул внезапно ставшую вязкой слюну. Вот он, момент истины… С кем он?

– Нет - магистр смотрел пронзительно - Ты не должен стрелять в своих.

– Они мне не свои - внезапно услышал Иван свой голос, будто со стороны - Эти твари убили моих отца и мать. Они терзают мою страну. Они те же фашисты.

В глазах Киннора Иван увидел сочувствие.

– Да, королева Элора - это не я, это… Я рад, что ты прозрел. Но всё-таки ты не должен принимать участия в этом деле, и стрелять в соотечественников тебе не стоит, поверь мне. Да это и не нужно. В течении ближайших минут деятельность местных органов НКВД и милиции будет прекращена.

– Зачем тогда это?…- Иван качнул автоматом.

– Для самообороны. Как всякий свободный человек, ты имеешь право носить оружие, и как всякий человек вообще имеешь право защищаться сам и защищать своих друзей, родных и близких. Вот так, Ваня.

…

– Да. Да, Лаврентий Павлович, я несу всю ответственность. Прошу вас… Да, конечно. Спасибо. Разумеется. Есть.

Майор положил трубку, пару секунд смотрел неподвижно, в стену перед собой.

– Рубикон перейдён, Эрих. Счёт пошёл на минуты.

– Не отчаивайтесь, господин майор. Это должно было случиться, рано или поздно.

– Это так. Но вы не понимаете, Эрих. Я отдал бы свою правую руку, чтобы это не случилось никогда.

Лицо майора было задумчивым, без обычной мягкой улыбки, и от этого казалось красивым и злым. Он снова поднял трубку телефона.

– Два-двенадцать, пожалуйста. Жду. Василий Степанович? Всё, вопрос решён. Две роты автоматчиков на броне будут у вас через тридцать-сорок минут, они ваши, командуйте всласть. Да, танки, причём тяжёлые, да, ИС-2. Начинайте сразу же, потерь не бойтесь, за них с вас не спросят. Мы подъедем, подъедем, обязательно. Ещё вот что - если связь прервётся, не обращайте внимания, действуйте по плану. Ну и что, что рации? Всё может быть. Выходы из города перекрыты? Дорогой Василий Степанович, какие посты, какие шлагбаумы? Немедленно соорудить баррикады, сейчас же! Время пока есть. Всё, желаю удачи.

Майор повесил трубку. Над замершим в предутренней дрёме городком послышался нарастающий рёв моторов, и над школой пронеслась пара истребителей, вроде бы ЛА-7.

– Серьёзная операция, господин майор - немец выглянул в пропил крыши, всматриваясь в крыши городка, смутно видимые в рассветной дымке.

Майор не улыбался, и лицо его было красивым и злым.

– Это всего лишь бамбуковые копья папуасов, камрад Штольц.

…

Иван стоял и смотрел. Что он ещё мог сделать?

Эльфы, существа из старинной сказки, прекрасные и бессмертные, непостижимые и загадочные, так похожие на людей, готовились к бою - не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять это. Затянутые в боевые комбинезоны фигуры замерли, как парашютисты перед десантированием. Их было немало, этих фигур, но и не так уж много - десятка два, не больше. В столовой-гостиной, ещё недавно сиявшей полированным мрамором и малахитом с позолотой, от былой роскоши остались лишь потерявшие форму полуспущенные надувные диваны и кресла, сваленные в углу - всё остальное убранство исчезло бесследно, и на крашеных тёмно-жёлтой краской досках пола виднелось большое тёмное пятно.

Королева Элора была прекрасна, как всегда. Нет, не как всегда - сегодня её красота была грозной, как блеск булата. Рядом с ней стоял эльф, неуловимо похожий чем-то на неё. Лицом? Возможно, хотя у всех эльфов лица… Повадками? Да, вот оно. Те же спокойно-властные жесты, тот же взор. Иван понял - вот он, эльфийский король.

Королева подняла руку с маленькой статуэткой, крохотная корона на голове засияла алым огнём. Элора вытянула руку перед собой, и в воздухе, прямо посреди комнаты вспыхнула ослепительная звезда, развернулась в огненный зев, ведущий…куда?

Король молча кивнул эльфам, замершим в ожиданиии, и фигуры в комбинезонах так же безмолвно устремились в огненный зев, точно десантники в люк самолёта. Король шагнул следом.

…

– Иосиф Наумович, есть сигнал! Как в тот раз, ещё сильнее! Смотрите, смотрите!

Трое на чердаке школы сгрудились у стола, на котором разгоралось яркое алое сияние, как будто в ящике, опутанном проводами, распускался Аленький Цветочек из старой сказки.

Алое сияние померкло, подавленное ослепительным белым светом. Прямо в воздухе, на пыльном чердаке вспыхнула звезда, развернувшаяся в огненный зев, и из этого зева, как ангелы из преисподней, одна за другой неуловимо-стремительно выходили фигуры, одетые в комбинезоны. Одна из фигур сделала короткий жест рукой, и Эрих Штольц с Николаем Ильичом рухнули, как подкошенные. Другая шагнула к столу, спокойно и без усилия выломала драгоценный Кристалл Поиска, сиявший алым огнём, из подставки, спрятала за пазуху. Кто-то уже скользнул с чердака вниз, и снизу раздался короткий сдавленный вопль - очевидно, Василий и шофёр прекратили своё существование.

– Ну что, Иосиф Наумович - эльф стоял перед майором Редерманом в двух шагах, глядя своими огромными глазами прямо в душу - довольны ли вы, попав наконец в старую сказку, которую так долго искали?

Майор отвёл глаза - огненный зев слепил, и ещё невозможно было глядеть в глаза эльфа. В пропил крыши, сделанный для телескопа, были видны столбы дыма, поднимающиеся над городком - здания НКВД и милиции, ещё пара каких-то строений занимались жарким огнём. И над этими набирающими силу дымами гордо реяли в вышине краснозвёздные истребители, обеспечивая господство в воздухе.

Майор зачем-то снял очки, неловко и смущённо улыбнулся, моргая близорукими глазами.

– Копья… Бамбуковые копья… Старая сказка…

…

– Так что докладываю официально - никого нет! Я же говорю - ни-ко-го! Все энкаведисты сгорели в своём… Никак нет, не пьян. И милиция сгорела. Да, ещё школа сгорела, до сих пор не потушили… Мне-то что делать, товарищ полковник?! Я не знаю, мне не успели довести боевую задачу. Сказали, на месте. Нет, из милиции кое-кто остался, но это же постовые, хрена ли они знают… Хорошо, товарищ полковник, ждём ваших указаний на месте. Так точно. Отбой связи.

Капитан в танкистском комбинезоне бросил микрофон с гарнитурой измазученному танкисту, спрыгнул с брони.

– Кириенко! Значит, так - экипажам и десанту от машин далеко не отходить, горючку зря не жечь, жрать сухпаёк. Само собой, тут нечисто, а кто и что - нам обьяснят умные головы - капитан хмыкнул - буде таковые найдутся.

…

Иван сидел на чердаке, наблюдая, как над городом поднимаются жирные чёрные столбы дыма. Ноги сами принесли его на "пост", хотя на этот раз никто не ставил перед сержантом боевой задачи. Просто надоело сидеть в углу, зажав автомат между колен, как малыш, играющий в войну во время переезда на новую квартиру.

Операция была проведена эльфами молниеносно. Несколько раз вспыхивал в зале яркий огненный зев, и в него неуловимо-стремительно, бесшумно шагали высокие фигуры в боевых комбинезонах, с кортиками на бедре и жезлами за спиной. Минута, и те же фигуры выныривают назад, и только за окнами в окрашенное розовым рассветное небо взвивается новая струйка дыма - объект закрыт.

Один раз в числе прочих из портала вывалилась фигура человека в костюме и очках в стальной оправе, но оглядеться человеку не дали. Снова вспыхнул входной портал Звёздного Пути, и человека мягко подтолкнули к нему. Пленный, понял Иван. Куда его?

Когда портал раскрылся в последний раз, и эльфы один за другим уже шагали в его огненное жерло, король вдруг обнял королеву, не стесняясь ничьим присутствием, и крепко поцеловал в губы. Та легонько, ласково отстранилась, виновато улыбнулась, подтолкнула его к порталу. Когда король шагнул в портал, огненный зев схлопнулся в ослепительную звезду и погас, оставив в воздухе запах горелого, да ещё на полу чернело большое, уже обуглившееся пятно. А королева уже прятала Ключ в крохотный футлярчик, висевший у неё на шее.

–…Ну как ты тут, товарищ старший сержант - Киннор возник, как обычно, бесшумно и незаметно - Наблюдаешь за полем битвы?

– Там танки - Иван кивнул в сторону вокзала - и пехота, примерно две роты.

– Знаем. Не бойся, они сейчас уйдут. Это просто солдаты.

Иван помолчал. Просто солдаты… И просто тяжёлые танки, ИС-2, с которыми старались избегать встреч даже немецкие "тигры". Игрушки…

Эльф сидел, свесив руки с колен, как после тяжёлой работы.

– Кассегри виноват на все сто, и я буду говорить против него на Совете. Допустить спокойную ситуацию едва ли не до боевого столкновения - и это советник! Ещё полчаса, и здесь было бы побоище. Потребовалось вмешательство короля, как будто у короля нет других забот!

– Слушай, неужели вам не страшно - ведь тяжёлые танки, я же видал их в деле, на улицах в Берлине! - не выдержал Иван.

Магистр улыбнулся.

– Железо толстое, не спорю. Но можешь не сомневаться - их участь была бы незавидна. И участь этих солдат тоже, да и многих местных жителей, совсем уже ни в чём не виноватых. Так что хорошо, что всё закончилось мирно.

– И вы полагаете, НКВД утрётся и уймётся? Теперь они не отстанут…

– И утрётся, и уймётся, ты очень точно сформулировал мысль. Кассегри бывает нерасторопен, но работу свою он знает, тут ничего не скажешь. Я полагаю, уже завтра утром этот главный убийца… как его… да, Берия, утратит к нам и Ключу всякий интерес. Уровень "безразличный", я полагаю. Впрочем, Кассегри способен придумать и что-либо потоньше.

Иван снова помолчал, размышляя. Ещё какой-то месяц назад он не размышлял бы - автомат в руках, чего думать? Этого по черепу прикладом, ворваться вниз, стреляя направо-налево, всех положить на пол, сдать в органы - наших бьют, гады, фашисты! Но сегодня Иван думал.

Каждый человек, и не только человек, имеет право защищаться. Защищать своих друзей, родных и близких, защищать любыми доступными методами. И нет никаких "пределов необходимой самообороны" - кто с мечом пришёл, всегда должен быть готов к тому, что от меча и погибнет. И жалкий лепет - "мы исполняли приказ" - не может служить оправданием никому. Они вовсе не жестоки, эти существа из старой сказки - всего лишь справедливы.

– Слушай, а кто это был, ну, в очках?

Эльф жёстко усмехнулся, лазурные глаза налились свинцом.

– Это, Ваня, и был главный охотник. Охотник за Ключом, а заодно и за эльфами. Если бы сбылись его сладкие мечты, королеву Элору уже сегодня допрашивали бы в грязном подвале, и этот майор первым задавал бы ей вопросы, улыбаясь и сверкая своими очками от любопытства. И огорчался бы, когда ответы приходилось добывать негуманными методами. К счастью, этому не бывать, потому что не бывать никогда. Он полагает себя очень умным, и для эфемера он действительно умён и хитёр, но он не представляет, с кем и с чем он связался.

– И что с ним будет?

– А как ты думаешь? - эльф смотрел прямо в глаза.

Иван подумал ещё.

– Я полагал, его взяли, как "языка", или там склонить к сотрудничеству…

Киннор усмехнулся.

– Какое сотрудничество? Да, он сейчас отдаст ряд команд, чтобы свернуть операцию и дезориентировать своих… хозяев, да, он расскажет Кассегри кое-что интересное, ну и что? Неужели за это сохранять ему жизнь? Он умрёт быстро, не беспокойся.

Магистр вздохнул, вставая. Направился в угол, к своим железякам, на ходу обогнув старушку, мирно проспавшую всё представление.

– Если бы все люди, взявшие меч, погибали от него быстро и надёжно, войны на Земле давно бы прекратились. К сожалению, это не так.

…

– Да, товарищ полковник. Слушаюсь, товарищ полковник. Отбой связи.

Капитан-танкист бросил микрофон всё тому же измазученному парню, вскарабкался на башню танка.

– Хлопцы, слушай мою команду! Тревога оказалась учебной, так что обедаем дома. По коням!

Уже забравшись в башню, капитан проводил взглядом удаляющиеся в небе истребители. Танк взревел, выбросив клубы жирного едкого дыма, и с лязгом взял с места.

…

Королева Элора аккуратно кушала, ослепительная, как всегда, чистая и свежая, как рассвет. Она успела переодеться в своё роскошное бело-розовое платье, и все остальные эльфы тоже. Они привыкли так жить, эти странные эльфы, и они явно намерены были жить так и дальше, даже если вся эта страна, как один человек, будет спать не снимая грязных сапог и с чавканьем жрать из корыта. Они никому не желают зла, но горе тому, кто захочет причинить зло им, этим существам из старой сказки.

Иван вдруг поймал себя на мысли, что ему жаль расставаться с эльфами. И в то же время его всё сильнее охватывало нетерпение - когда же, наконец?

Эльфы за столом явно переговаривались, то и дело перебрасываясь взглядами, но Иван, разумеется, не слышал их мыслей. Ну и ладно! Значит, дело его не касается.

– Моя королева - внезапно подал голос Киннор - простите, но я полагаю, этот вопрос следует обсудить с Иваном.

– Ну что же - королева отложила вилочку и нож - ты прав, магистр. Дорогой наш Иван Семёнович - королева Элора вдруг засмеялась - безумно дорогой, если учесть, во что ты нам обходишься… В общем, так. Мы тут посовещались, и я решила - негоже оставлять тебя на произвол судьбы, раз уж так вышло. Я предлагаю тебе поселиться в одном месте, где вас с… Машей никто не побеспокоит, во всяком случае, довольно долго. Место хорошее, тихое, озеро, лес, кругом безлюдье - как тебе?

– Где это? - Иван подобрался.

– На выбор: Карелия или Канада, если ты решишься покинуть эту страну. И там, и тут тебя ждёт домик, разные там баньки-сарайки, огородик. Небогато, зато спокойно. Ну? Или тебе дать подумать до завтра?

Все молча смотрели на него, и Иван вдруг заметил, что глаза Тамионы блестят сильнее обычного.

– А что я там делать буду?

Компания за столом разом заулыбалась, будто Иван был маленьким ребёнком, ляпнувшим весёлую и непосредственную детскую глупость.

– Жить, что же ещё. Копать огород, топить печь, ходить в баню, и всё это рука об руку с твоей ненаглядной навкой - Элора засмеялась - Возможно, тебе и удастся отрываться от неё на время отправления естественных надобностей, но делать это надо будет очень, очень быстро.

Улыбка ещё держалась на лице королевы, но прекрасные изумрудные глаза смотрели цепко и печально.

– И пока ты её любишь, лелеешь и холишь с утра до вечера, ничего тебе не грозит. Ну, а если разлюбишь… Жизнь эфемера всё равно есть лишь краткий миг, двум смертям не бывать, одной не миновать - я ничего не забыла?

…

– Будет сделано, Ваше Величество - старшина Степан Васильевич Довгань даже откозырял - Завтра после обеда пригоним грузовик, аккуратно погрузим и доставим, не беспокойтесь. Разрешите ещё…

– Что ещё, Степан Васильевич? Вы получили новое назначение?

Старшина закашлялся.

– Так что даже два. Меня и в начальники горотдела милиции тянут, и в НКВД - у них же кадры все погорели, а новых с Москвы да и с области нагнать не так скоро… Чего мне делать-то?

Королева Элора была ослепительна, как всегда, но Иван уже различал тонкие оттенки выражений лиц эльфов, и он видел - королева устала, и даже ночь не освежила её. Впрочем, такая ночь…

– Дорогой Степан Васильевич, мне всё равно. Был Василий Степаныч, будет Степан Васильевич - велика ли разница? Но я не советовала бы вам идти в органы НКВД. В милиции вы по крайней мере будете в основном ловить настоящих преступников, а там вас заставят сажать ни в чём не повинных людей - старшина протестующе затряс головой - Заставят, заставят, не сомневайтесь.

Когда старшина откланялся и покинул зал, вновь сиявший позолотой и мрамором, королева обернулась к Ивану.

– Ну, Иван Семёнович, теперь о тебе. Наше обоюдоприятное знакомство подходит к концу. Сейчас у нас всех тут остались кое-какие дела… Так что ты решил? Учти, в Канаде нет НКВД, и жить там тебе будет проще. И русские там есть, эмигранты, и английский язык тебе выучить не так уж сложно, ты не тупой. О документах для тебя и твоей… Маши позаботился господин магистр, да и место такое глухое, что их и не спросят. Лес, озеро, горы… Ну?

Иван помолчал.

– Не стану я покидать свою Родину, Ваше Величество. Вот вы, эльфы, все стремитесь в этот свой Ореол…

– Так то мы. И потом, Советский Союз - не Ореол.

Иван вздохнул.

– Кому как. Мне так много лучше.

Элора рассмеялась так звонко, аж слегка закинула голову - Иван захлопал глазами.

– Решено. Значит, Карелия. Ну что же. Сегодня тебе придётся потерпеть последнюю ночь, уж пожалуйста… Впрочем, Тамиона поможет тебе. Уж не знаю, чего она к тебе так прониклась? Верно подмечено - от ненависти до любви один шаг… И наоборот.

Королева внезапно стала очень серьёзной.

– А завтра на рассвете ты получишь то, что хотел - свою Машу. Ты рад?

Иван твёрдо глянул в огромные изумрудные глаза, глядящие прямо в душу.

– Да.

Глаза наполнились мягким теплом, сквозь который уже пробивался смех.

– А я-то как рада, бесценный ты наш Иван Семёнович. Каждую ночь этот кошмар, а когда всё же заснёшь под утро - товарищ старший сержант мигом учудит чего-нибудь этакое, чтобы явиться затем с букетом свежих извинений и этим восхитительным "я больше не буду"!

Иван смущённо глядел в пол.

– Не сердитесь на меня, Ваше Величество.

– Да я и не сержусь, Ваня - Элора вздохнула - и знаешь, что я тебе скажу: мне будет не хватать твоей уморительной рожицы.

…

Стены зала сияли полированным мрамором и малахитом, блестела позолота. Иван понимал, что это иллюзия, но ему почему-то было необьяснимо жаль этого иллюзорного великолепия, ещё совсем недавно вызывавшего такое раздражение. К хорошему привыкаешь быстро.

На королеву Элору было просто больно смотреть - так она была хороша, в невиданном доселе бело-голубом, с изумрудным переливом, платье, очень шедшим к её изумрудным глазам. Тамиона щеголяла в том самом алом платье, в котором недавно приняла неравный бой с королевой. Остальные эльфы тоже были нарядней обычного. И на столе сегодня было такое великолепие - глаза разбегались. Иван смотрелся среди этой роскоши инородным телом, но никакого раздражения, тем более злобы он сейчас не испытывал - как умеют, так и живут. Между прочим, и другим неплохо бы научиться.

– Сегодня у нас прощальный ужин, Иван Семёнович. Завтракать нам, похоже, не придётся, а обедать… обедать мы будем уже порознь.

Иван вдруг почувствовал острый приступ ностальгии. Казалось бы, кто они ему, эти эльфы? Бессмертные прекрасные существа из старой буржуйской сказки, далёкие от людей и их повседневных мелких проблем.

Однако друзей не выбирают по группе крови. Друзья возникают из жизни, когда приходится вместе вместе решать какие-то задачи, вместе делить радости и горести… Вместе жить. И этот кусок жизни, этот жаркий июль, как ни крути, они прожили вместе.

– Ваше Величество, могу я попросить у вас прощения?

– За что? - Элора удивлённо округлила глаза - Или это аванс? Киннор, пожалуйста, заберите у него на ночь автомат, может быть, нам удастся предотвратить новый теракт.

Они дружно засмеялись, и Иван засмеялся вместе с ними, непринуждённо и легко.

– И всё-таки я прошу у вас прощения, Ваше Величество. Я ведь взял вас за горло с этим Ключом, я не должен был этого делать. Я был неправ.

Изумрудные глаза смотрели прямо в душу.

– Ты был прав. Любое разумное существо должно добиваться счастья всеми силами, и мне не в чем тебя упрекнуть. Скажу прямо - если бы ты тогда взял эти десять миллионов, я забыла бы о тебе через полчаса. Да, ты взял меня за горло этим договором, да, ты связал меня своим благородным поступком, да, я ужасно злилась - но ты был прав. Я никак не могу сказать, что эльфы любят людей, но некоторых они уважают. И среди этих немногих имеется один отставной старший сержант. Вот так, Ваня.

Магистр вдруг встал, подняв бокал, и провозгласил:

– Живите вечно, моя королева.

Все эльфы поднялись разом.

– Живите вечно!

– Ммм-аа-аа-а…

Плач ребёнка и мяуканье кошки. Жажда жизни и ужас смерти. И жуткая тоска.

Иван сидел в спальне Тамионы, на её кровати, и девушка держала его голову, плотно обхватив пальцами и прижимая к своей груди. Тело Ивана сотрясала мелкая дрожь, зубы скрипели, но он держался. Сегодня Тамиона сразу увела его к себе, спокойно и решительно велела ложиться спать на её постель, а сама ушла в соседнюю комнату, где обитали Диэль и Таэль. Диэль стоял в ночном карауле, и место было свободно.

Когда начался очередной "сеанс" - слава Богу, последний - девушка просто пришла к Ивану, молча взяла его голову в свои длинные пальцы и прижала к груди. Сразу стало легче.

– Мм-ааааа…

Что-то неуловимо изменилось в Зове. Что? Может быть, ужаса стало чуть меньше, а жажды жизни чуть больше? Или чуть ослабела жуткая тоска? Иван не мог понять, да и не старался. В конце концов, он простой эфемер, а не эльфийский магистр.

– Ммм-аа-а… Вв-аа-а…

Да, Зов явно изменился, теперь это было ясно даже тёмному эфемеру. Впрочем, Ивану было так тяжко, что он не особо вникал - не заорать бы в обьятиях девушки, и ладно.

– Вв-аа-а… Нн-яя-а…

Иван вздрогнул. Теперь это мало напоминало мяуканье кошки - скорее голос ребёнка. Нет, даже не ребёнка - девушки, смертельно и несправедливо обиженной, мечущейся в горячечном бреду, ища своего любимого, который придёт и защитит…

– Вв-аа-а…Ня-а…

Иван всё-таки забился, пытаясь вырваться, но руки-ноги враз ослабели (Иван уже знал, как действует эльфийская магия), а длинные тонкие пальцы ещё крепче сжали его голову.

– Ну потерпи, Ваня… Ну всё уже, всё…

Окна постепенно светлели - близился рассвет.

В коридоре раздались медленные, тяжёлые шаги, и в дверном проёме возникла фигура Киннора. Куда девалась стремительно-бесшумная походка эльфа? Под глазами магистра темнели круги, тонкое лицо было иссиня-прозрачным.

– Всё, Иван. Пойдём.

…

В подвале на этот раз было светло - к потолку прилепились молочно-белые шары эльфов. Дошли-таки руки напоследок…

В запретной комнате было свежо, пахло озоном и чем-то ещё - Иван не разобрал. Прямо на земле стоял тот самый гроб, испещрённый загадочными письменами, причём верхняя крышка его была откинута у изголовья, вверх и назад, как крышка какого-нибудь футляра.

– Подойди, Иван - королева Элора сегодня тоже выглядела не ахти. Она сидела в этом их роскошном надувном кресле, и круги под глазами были яснее ясного - Да не ко мне. К саркофагу.

Иван приближался к саркофагу, не сводя глаз. Внутри… В нём лежала его Маша. Да, да, она, в этом не было ни малейшего сомнения. Она лежала совершенно голая, и кожа матово, влажно блестела. Глаза её были закрыты, и густые длинные ресницы, казалось, доставали до щёк.

И она дышала.

Буйная, дикая радость смыла все остальные чувства Ивана, как вода в половодье.

– Маша! Машута моя… Маленькая моя… Ваше Величество, она не слышит!

– А ты поцелуй её - отозвалась Элора - В губы, как положено, да покрепче.

Иван наклонился к бесконечно любимому лицу, ощутив дыхание, лёгкое и чистое. Помедлил секунду и решительно припал к губам.

Губы Маши шевельнулись, и вдруг жадно перехватили его поцелуй, впились в губы Ивана. Глаза открылись, сверкнув зеленью, девичьи руки обвились вокруг Ивановой шеи.

– Ваня… Родной… Вернулся…

– Всё, забирай свою навку. Одежда для неё вот - королева попыталась встать, сморщилась и охнула - Чтобы я ещё раз… Магистр, пожалуйста, помогите встать пожилой измученной женщине!

Они сидели на короткой лавочке, вросшей в землю, в куцем огородике за домом, наблюдая, как Таэль и Диэль складывают "шланги" - неуловимо-короткое движение руки, и шланг сам сворачивается в правильную цилиндрическую скатку. Когда все "шланги" оказались скатаны, эльфы начали складывать их в люк своей капсулы - один подаёт, другой укладывает внутри шара. Иван вздрогнул - мимо него с металлическим лязгом протопала "вешалка", перед люком сложилась в нечто неожиданно компактное, и эльфы тут же загрузили это в люк.

Маша не смотрела на эльфов, и даже "вешалка" не привлекла её внимания - она смотрела на Ивана, только на Ивана и никуда больше. И он то и дело оборачивался к ней, ловя взгляд зелёных глаз, чем-то очень похожих на глаза королевы Элоры.

– Ты вернулся… Ты всё-таки вернулся…Ох, Ваня, знал бы ты, как мне без тебя тут было плохо… Знаешь, ведь маму немцы повесили, и меня хотели… Ваня, я так тебя люблю!

Внутри Ивана всё сжалось. Она ничего не помнит, с того момента, как её… Она ничего не понимает. Как она будет жить в этом мире?

Он снова встретил взгляд зелёных глаз - спокойный, уверенный, счастливый взгляд любящей женщины. Всё ерунда. Всё ничто против вот этого любящего, сияющего счастливого взгляда. Не знает - узнает. Не помнит - вспомнит. А и не вспомнит, не страшно - лишь бы не погас вот этот счастливый, любящий взгляд.

– Ваня, а кто эти люди? - соизволила наконец заметить Маша двух эльфов, собирающих своё имущество - Это твои друзья?

– Да, Машута, это наши друзья - твёрдо ответил Иван.

– Хм… Мальчишки совсем… Их в Германию угоняли? - вдруг выдала Маша.

– Да нет, Машутка, они отвертелись - хмыкнул Иван. Эльфы услышали, засмеялись.

– Ну как, платье впору? Вижу, вижу, великовато. Ничего, Маша, ушьёшь немного вот тут и тут, и будет отлично - перед ними стояла Тамиона, возникшая незаметно и бесшумно, как и положено эльфам. На девушке вновь красовалось то самое дорожное платье, в котором её впервые увидел Иван, на ногах - лаковые чёрные туфельки.

– А кто эта женщина, Ваня? - взгляд зелёных глаз стал чуть настороженным - Она тоже твоя знакомая?

– Это не женщина… - начал Иван и осёкся. Лазурные глаза полыхнули огнём.

– Ваше хамство, товарищ нахальный сержант, беспредельно. Уж если я не женщина…

Зелёное пламя полыхнуло в ответ - глаза навки опасно сузились.

– Ты! Оставь в покое моего Ваню! Что он тебе сделал, злюка!

Тамиона опасливо отступила на шаг, другой. Таэль и Диэль, наблюдавшие сцену, давились смехом.

– Ну, я, пожалуй, пойду… Совет вам да любовь. Держись, Ваня!

– … Ой, спасибо тебе, внученька - баба Нюра прослезилась - и кормишь ты меня, и поишь, ни минуты покоя тебе от меня, бестолковой, нету, все дни около тебя отираюся…

– Ну что вы, баба Нюра, какое беспокойство - Тамиона улыбалась ласково-сочувствующе, подкладывая старушке остатки кушаний - кушайте на здоровье, не пропадать же.

На кухне было людно - Таэль и Диэль паковали вещи, быстро и без суеты убирая посуду в ящики, складывая наподобие матрёшек. Иван помогал таскать вещи, и Маша тенью ходила за ним - сперва просто так, а потом неожиданно взяла и понесла довольно тяжёлый холодильный шкафчик, без всякой натуги. Иван крякнул.

А вообще-то навка Маша оказалась вполне понятливой, очень напоминая человека, провалявшегося в тяжёлом беспамятстве несколько месяцев и теперь медленно и мучительно врастающего в эту жизнь. После разьяснений, данных Иваном, она вполне дружелюбно извинилась перед Тамионой и поблагодарила за подаренное платье. И с эльфами она разговаривала дружелюбно, вежливо-безразлично, как и положено женщине, до беспамятства влюблённой в своего ненаглядного.

Баба Нюра обвела взглядом разоряемую кухню, внимательно вглядываясь в обоих эльфов и Ивана, и в глазах её появилось беспокойство.

– Прости, внученька, чегой-то я того… Мне всё блазнится, что не один твой брат-то…

– Да что вы, баба Нюра - Тамиона совсем по-деревенски всплеснула руками - откуда же другому быть-то? Один, баба Нюра, один как перст. Защитничек мой, опора и надёжа - она указала на Ивана, и Диэль сдавленно хихикнул - Я по ночам-то ужас как покойников воскресших боюсь, так он меня утешает всё время - тут оба эльфа зафыркали, как кони, давясь смехом, и Иван немедленно покинул кухню, неся перед собой объёмистый короб с посудой…

Внизу, у выхода, неподвижно стояла Маша, в неловкой позе держа перед собой злополучный холодильный шкафчик.

– Всё, хватит! Саркофаг демонтировали? Ладно. Остальное заберёт старшина, там уже ничего серьёзного…

Королева Элора Звёздный Свет стояла, одетая в дорожное платье, оглядывала огород, превратившийся в стартовую площадку - зеркальные шары то и дело возникали прямо из воздуха над самой землёй, тяжко опускались, открывали люки. Иван уже понял, что шары-капсулы могут летать и без экипажа, сами по себе. Сейчас их использовали для эвакуации имущества, кстати, в сложенном виде занявшего совсем немного места.

Иван тоже собрал свои жалкие пожитки. На одном плече "сидор" с солдатским имуществом, на другом автомат ППД - эльфы и не собирались отнимать его у Ивана. Во-первых, он им не нужен, во-вторых, потребуется - добудут хоть сотню. И в третьих - каждый свободный человек, и не только, имеет право носить оружие, чтобы защищать себя, своих друзей, родных и близких.

Иван снова поймал взгляд влюблённых зелёных глаз - Маша стояла рядом, стараясь не отходить ни на шаг, и при любом удобном случае касалась Ивановой руки своими пальцами.

– Ивана-да-Марью в одну капсулу, конечно? - магистр захлопнул последний люк, и шар, помедлив, плавно поднялся и растаял в воздухе буквально в метре от земли - Нам понадобятся ещё три капсулы, моя королева. Вызывать?

Королева в раздумьи посмотрела на небо.

– Нет времени, Киннор. Мы пойдем Звёздным Путём.

Теперь замешкался магистр.

– Не опасно, моя королева? С нами навка.

– Не опасно. Навка свежая, к тому же Иван будет держать её за руку. Нет, лучше в обнимку - королева засмеялась - Дорогой Иван Семёнович, тебе доводилось ходить в обнимку с девушкой?

– Ваня…- тихонько шепнула Ивану на ухо Маша - Мне кажется, она тебя не любит… Всё время насмехается…

– Ну, милая, так, как ты, его вообще больше никто любить не сможет - услышала Элора шёпот. Или мысль? - Ну всё, пошли. Порядок следования - Таэль, Диэль, потом я, потом Тамиона, потом Иван-да-Марья, магистр замыкающий. Вопросы?

– Вопросов нет. Открывайте, моя королева - подал голос Киннор.

Королева Элора потянула за цепочку, вынув на свет крохотный футлярчик, скрывавшийся на её груди в вырезе платья. Иван уже знал, почему эльфы оделись сегодня так легкомысленно: дамы в платьях, кавалеры в плотных рубашках и брюках с вышивкой - как на загородную прогулку. Боевые комбинезоны очень полезны при общении с людьми - и невидимым тебя сделают, и от пуль защитят, и от огня. Но Звёздным Путём владеют только эльфы, и здесь у них врагов нет.

В высоко поднятой руке засветилась рубиновым огнём, хорошо видимым даже на солнце, крохотная корона на голове игрушечной фигурки короля. Элора протянула руку вперёд, и ослепительный звёздный свет подавил сияние дня, звезда развернулась в огненный зев - путь открыт. Иван обнял свою Машу, как было сказано, и навка тотчас плотно прильнула к нему.

Смысл внезапного слитного движения всех эльфов Иван уловил не сразу. Диэль и Таэль разом неуловимо-стремительно шагнули к королеве, закрыв её от постороннего взгляда, и одновременно вынули свои короткие мечи-кортики и жезлы. В руках магистра уже блестело оружие - меч в левой, жезл в правой. Откуда-то возник кинжал и в руке Тамионы - под юбкой прятала, что ли?

А из-за дома, разом с двух сторон, уже выходили высокие фигуры в капюшонах, напоминающие средневековых монахов. Нет, скорее инквизиторов - достаточно было взглянуть в длинные нечеловеческие лица с жуткими провалами глаз. Выходили вроде бы и неспешно, но так, что было ясно - не убежать. И в руках у них блестели короткие металлические стержни.

Мозг Ивана ещё переваривал картинку, а рука привычным жестом уже подхватывала автомат, сброшенный с плеча одним движением - армейские рефлексы брали своё. Жест, впрочем, запоздалый и потому бессмысленный.

Киннор уже сделал в воздухе мечом стремительно-короткое движение, вроде как начертал букву Z. Передняя фигура в капюшоне ещё распадалась на куски, и в этот миг в бой вступили все разом. Короткие взмахи эльфийских мечей и металлических стержней слились в одно сложное движение, в воздухе от скрещения невидимых мечей (или лучей?) засверкали яркие вспышки, точь-в точь короткое замыкание проводов, с треском и летящими искрами. Две фигуры на углу вдруг буквально взорвались, распадаясь в воздухе хлопьями жирной сажи, угол дома обрушился - это магистр пустил в ход свой жезл. Иван не заметил, когда и как в огненном зеве исчезли королева Элора, Тамиона… Резкий рывок буквально свалил его с ног, и Иван ощутил, как проваливается в бесконечный призрачно-огненный туннель, где царила полная невесомость. Это длилось, впрочем, не более секунды, скорее даже меньше, и товарищ старший сержант вывалился из огненного зева выходного портала прямо на траву. На него навалилась Маша, стараясь распластаться по нему, закрыть своим телом - тела явно не хватало.

– Киннор! - отчаянный крик королевы Элоры ввинтился в уши.

– Я тут, моя королева - магистр уже стоял, тяжело дыша, и держал в руках странный короткий обрубок.

Портал выхода вспыхнул, стягиваясь в звезду, и погас. Только ломкая пожухлая трава обозначала место, где портал касался земли. И только тут Иван понял, что это за обрубок.

– Таэль!

Киннор положил верхнюю половину Таэля на землю.

– Могло быть хуже, моя королева. Он мог погибнуть безвозвратно.

Королева уже склонилась над своим павшим рыцарем. Рядом рыдала Тамиона.

– Таэль…

Магистр смотрел мрачно.

– А могло быть и ещё хуже. Могли погибнуть вы, моя королева, а вслед за вами и мы. И Ключ оказался бы у "чёрных хранителей". Собственно, так и должно было получиться, не успей вы открыть портал. Очень уж ловко они подкрались.

Иван попытался встать, и обнаружил, что сделать это не в силах. На нём по-прежнему лежала, вцепившись руками-ногами, его Маша. Вот кто затащил товарища старшего сержанта в портал входа, пока он лупал глазами. Понятно…

– Маш, Маша - осторожно позвал он, и осёкся. Перед ним были совершенно безумные глаза.

– Тебя хотели убить.

– Ну не убили же - неловко пошутил Иван - слезь с меня, пожалуйста. Да и не меня хотели убить-то, их вот…

– Тебя хотели убить. Что мне всё остальное!

– Ну что, Иван Семёнович. Видишь, как нехорошо вышло.

Они стояли на берегу маленького лесного озера, тихого и спокойного до неправдоподобия. За спиной Ивана возвышалась небольшая аккуратная изба-пятистенка, окружённая хозяйственными постройками, на берегу была перевёрнута вверх дном лодка-плоскодонка. Всё это хозяйство отныне принадлежало Ивану.

Нетленные останки - точнее не скажешь - Таэля уже убыли Звёздным Путём в места, Ивану неведомые, в одно из тайных убежищ эльфов, раскиданных по укромным уголкам Земли. Вместе с ним убыла Тамиона, не сказав Ивану на прощание ни слова. Диэль и Киннор стояли безмолвно и неподвижно, как мраморные статуи. Королева смотрела на солнце, не щуря своих огромных изумрудных глаз.

– Тами очень расстроена, и винит во всём тебя. Она несправедлива, хотя некоторая доля истины в этом есть. Я понимаю, ты не хотел нам зла, ты всего лишь хотел вернуть свою любовь. Так всегда бывает - благими намерениями выложена дорога в ад.

Иван подавленно молчал, и почувствовав его состояние, к нему прижалась Маша, тихонько взяла за руку. Навка исподлобья всматривалась в лицо королевы, явно соображая - не пора ли уже дать отпор этой женщине, огорчающей её любимого Ваню?

– Ну вот и всё. Нам пора.

– Спасибо вам за всё… моя королева - сказал Иван, и королева Элора не поправила его. - Живите вечно.

Огненная звезда развернулась в портал Звёздного пути, и Диэль шагнул в него. Так положено - кто-то должен встечать королеву на том конце.

– Ну что, Иван Семёнович. Я не говорю тебе "до свидания" - вряд ли мы когда-нибудь увидимся. Я не говорю тебе "прощай" - я, собственно, не нуждаюсь в твоём прощении. Я не говорю тебе даже "будь счастлив" - вряд ли это возможно с навкой. Я скажу тебе только - держись!

Королева повернулась и шагнула в клубящийся огненный зев Звёздного Пути. Следом за ней шагнул магистр. Звёздные Врата схлопнулись в ослепительную точку и погасли, как и не было.

Иван покрепче сжал тонкие пальцы, лежавшие в его ладони, и взглянул своей навке в лицо. Своей жене до гроба, единственной и любимой.

– Ну что, Маш, пойдём домой?

И увидел в ответ счастливую, чуть застенчивую улыбку.

Notes

Оглавление

.

Реклама на сайте