«Наблюдатель»

Алан Дин Фостер Наблюдатель

Спать… как хочется спать…

Существование подтверждалось глубиной его сна, грез о бесконечных зеленых равнинах, по которым он неторопливо бежал, бежал… Сон развеялся. Он пытался его удержать, но безрезультатно.

Он проснулся.

Чепмен вздохнул. Он неподвижно и тупо ждал, пока не прояснится зрение. Он слышал движение жидкостей в своих венах, во рту было ощущение ватного тампона, будто Чепмен не глотал уже тысячу лет. Прозрачный купол-крышка его кабины для сна плавно отошел в сторону. Чепмен отстегнул ремни. Двигаясь медленно и осторожно — мышцы после нескольких лет неподвижности в подвешенном состоянии искусственного сна были непослушны, он уселся на краю кабины и оглядел пустой пилотский бункер.

Все остальные места были свободны, Чепмен был единственным обитателем огромного баллона-корабля. Он, должно быть, уже на орбите Абрисиса. Через час или около этого колония, которой грозит гибель, сможет начать переправлять своих жителей к нему на борт. Тогда Чепмен сможет перенести ответственность на лидеров колонии.

Это был второй сон, который следовало стряхнуть.

— Положение? — осведомился он.

— Мы чуть дальше пяти стандартных дней от Абраксиса, — ответил ровный голос корабельного компьютера так, словно Чепмен общался с ним в последний раз только вчера, а не три года назад. Космонавт некоторое время обдумывал эту неожиданную новость, заставляя работать свои долго неиспользованные язык и небо.

— Тогда почему меня разбудили именно сейчас?

Не то чтобы несколько дней бодрствования повредят ему — просто не было причин для раннего оживления. Никаких запрограммированных причин, напомнил он себе.

— Параллельно нам идет дабианец, — пояснил компьютер, — и…

— Сделай сначала обзор, — коротко прервал его Чепмен.

Он вынул шар с энергетизированной водой и выдавил его содержимое себе в глотку.

Компьютер послушно принялся выполнять поставленную перед ним задачу. Зажегся небольшой экран в аварийной капсуле пилота. На экране появилась массивная гроздь краснооранжевых блоков. Блоки согласно некоему нечеловеческому элегантному проекту были связаны в корабль. Дабианский корабль.

Земляне столкнулись с дабианами два десятилетия назад. С тех пор отношения их были неясными. Любопытство человечества к дабианам было встречено с сердечным безразличием со стороны чужаков. А поскольку корабли дабиан при всей их видимой неуклюжести, были быстрее, чем у землян, уединение чужаков до сих пор не было нарушено.

Во время нечастых встреч с земными кораблями дабиане иногда вступали в общение, но чаще — нет. Они никогда не были враждебны, но просто не заинтересованы. Имелись намеки, что у них есть много ценного, чтобы предложить землянам, но ни просьбы, ни угрозы и такое же равнодушие не побуждали их к детальному разговору.

Никто еще никогда не видел отдельного дабианина. Чепмен не мог подавить слабой дрожи возбуждения. Возможно, он будет первым.

И все же молчащий дабианин был не столь уж неизвестен. Присутствие еще одного не могло быть достаточной причиной для его пробуждения, он сказал об этом кораблю.

Компьютер оправдался, доложив ему о новой вспышке.

Вспышки и были причиной его поспешно спрограммированной миссии. Несколько лет назад астрономы предсказали, что колония Абраксис должна быть эвакуирована по крайней мере на время, поскольку ее Солнце собиралось пройти период краткой, но интенсивной активности. Эта активность произвела бы достаточное количество радиации, чтобы убить любого человека на поверхности Абраксиса или даже немного зарывшегося под нее.

Четыре-шесть месяцев опасной звездной активности население должно было прожить на спасательном корабле. После тот как эта информация была передана соответствующим властям, соответственно оборудованный и снаряженный корабль был отправлен, имея времени только на то, чтобы прибыть и забрать население до того, как начнется эта угрожающая активность.

Так в чем же дело? Возможно, астрономы ошиблись? Нет, корабль информировал его, что расчеты произведены правильно. Цикл звездных вспышек начался угрожающе рано. Эта новая вспышка была аномалией, причудой, не учтенной прежними предсказаниями. Она не угрожала колонии, надежно прикрытой щитом аморфной атмосферы, однако она была достаточно сильной, чтобы существенно повредить некоторые жизненно важные компоненты и приборы. Корабль-баллон также будет поврежден настолько, что несомненно не сможет выполнить свою миссию, и сам Чепмен, между прочим, умрет.

— Когда? — пробормотал озадаченный пилот.

— Через сутки-двое, — последовал тихий ответ.

Компьютер был достаточно тактичным, чтобы учитывать эмоциональное состояние пилота и производить подходящую перестройку тембра и силы голоса при ответе.

Чепмен потребовал дополнительной информации. За оставшееся ему время корабль не мог улететь достаточно далеко, чтобы избегнуть губительного облучения от звезды. Не мог он и укрыться в тени планеты где поселилась колония.

— Проверить вычисления.

Корабль провел вычисления и повторил то, что уже и так казалось неизбежным.

— Проверь еще раз.

Бесполезно. Желание не оказывает никакого эффекта на реальности физики. Надежда на чудесное сокращение критического расстояния до Абраксиса, как и на уменьшение числа порождаем их звездой энергетических частиц испарялась с каждой секундой. Чепмен рассудительно аналитически обдумывал положение. Следовательно, миссия не удалась. Две тысячи поселенцев, ученых и техников колонии не будут спасены вовремя. Они умрут и он умрет, правда чуть скорее. Он сразу же испугался и устыдился, поскольку последнее обстоятельство было для него важнее.

На консоли замигал свет, вводный сигнал запроса об их положении с этого все еще отдаленного мира. Автомат даст на него ответ, так как предполагалось, что он все еще спит. Однако компьютер поинтересовался, раз уж он проснулся, то не захочется ли ему…

— Нет, — прорычал он. — Не хочется.

Он действительно не хотел. Ему нечего было им сказать, нечего сказать и кому-нибудь еще. Пусть насладятся последней парой дней мира и уверенности. У их челночных пилотов будет достаточно времени для того, чтобы высадиться на корабль-баллон, когда автомат приведет его на орбиту. Время достаточное, чтобы обнаружить мертвеца в отсеке управления, окруженного непоправимо поврежденной аппаратурой.

Правда, существовал дублер главного компьютера и дублер дублера. И в должности конечного дублера всех этих дублеров стоял человек, аварийный пилот, некий Тимоти Чепмен. Человек, находящийся в искусственном сне все время полета для того лишь, чтобы в конце путешествия быть разбуженным в собственном летающем гробу, который автоматически доберется до своих реальных пассажиров.

Это была хорошая работа, говорил он себе. Безопасная, мирная, хорошо вознаграждаемая. В коматозном состоянии искусственного сна теряется немного фактического времени — ты сохраняешь молодость. Здесь нет боссов, которые могут накричать на тебя, и никакого ежедневного расписания, которое надо выполнять.

Теперь, однако, он был воскрешен. Впервые за всю свою безмятежную карьеру он был призван выполнить то, к чему его готовили, и это оказалось выше его способностей. Как удручающе сводящее с ума! Ему хотелось реветь.

Свет на консоли продолжал мигать. Вероятно, астронавтическая лаборатория там внизу на Абраксисе тоже ощутила начальную вспышку и теперь пытается предупредить его.

Прикидывая, что еще можно сделать, он решил что не сможет ничего. Он не может ни убежать, ни укрыться от вспышки. Ему не оставалось ничего кроме как принять… и, может быть, удовлетворить свое личное любопытство.

— Дабианский корабль, — спросил он, — может ли он избежать эффектов вспышки, основываясь на том, что мы знаем о его возможностях?

Последовала пауза, затем:

— Основываясь на пределах еще не показанных скоростей предположительным решением будет: нет не может.

Значит, у него будет компания.

— Предложи ему «Запрос об обмене информацией», корабль. Было бы интересно посмотреть его реакцию, если они обречены (а кажется, так оно и есть), если компьютер не ошибся и они не обладают каким-либо сверхмощным щитом против высокоэнергетических частиц. Может быть, они вылетели к системе Абраксиса для изучения активности его звезды до извержения и были потрясены и захвачены в ловушку тем же самым неожиданным всплеском активности, который прикончит его.

По крайней мере, нашлось хоть какое-то занятие. Мысль о возвращении в спячку и ожидании конца в неведении была ему противна.

Он не слишком рассчитывал на ответ чужака и был удивлен, когда в микрофоне раздался странно модулирующий голос, прошептавший:

— Мы обменяемся с вами, человек.

— Эта звезда скоро породит вспышку высокозаряженной плазмы, которая будет для меня фатальной. — После короткого раздумья он прибавил: — Мой корабль тоже будет сильно поврежден.

— Информация, — последовал по-дабиански короткий ответ. — Вопросов нет?

— Что будет с вами?

— С нами будет то же, что и с тобой, человек.

Первое приближение к смертности среди дабиан, подумал Чепмен. Но он не почувствовал энтузиазма от этого открытия. Никто другой не узнает о том, что он здесь открыл.

— И нет способа спастись? Я полагал, что ваш корабль очень быстроходный.

— Не достаточно. Но, может быть, и есть выход.

Последовала неуверенная пауза, прежде чем дабианин заговорил снова:

— А ты не заметил это?

— Что не заметил? — Чепмен был больше смущен, чем возбужден.

— Ону.

— А что такое, черт подери, это значит? — Чепмен успокоился. — Вы не могли бы дать его координаты?

— Мы не очень хорошо знаем соответствие ваших вычислений, но из того, что нам известно… — и он выстрелил ему несколько цифр.

— Корабль? Что это значит?

— Минуточку, Чепмен. — Ему показалось, что он слышит, как машина думает слишком долго. А может, ты, старик, чересчур перележал в замороженном состоянии, подумалось ему.

— Используя максимальное увеличение, сфокусированное на районе, указанном кораблем чужаков, она распознается как крупный, но неясный объект, действительно находящийся в этом участке неба. Масс-сенсорные детекторы чужака вероятно намного сильнее наших. Положение на данный момент исключает визуальную идентификацию кометы под этим углом наблюдения.

Комета? Вопрос, корабельному компьютеру. Достаточно ли она велика, чтобы обеспечить достаточную защиту от предполагаемой вспышки?

— Да, Чепмен.

— Второй вопрос: достаточно ли она велика, чтобы защитить оба корабля?

— Потребуется точное и деликатное маневрирование, чтобы предотвратить взаимные повреждения. Это возможно, хотя и не без труда и осложнений.

— Каких осложнений?

Надежды Чепмена разбегались, как дети во время игры.

— Время, требуемое для того чтобы добраться до тени кометы, составляет тридцать девять часов.

— Мы отлетаем, человек, — сообщил дабианин. — Надо ли нам переориентировать нашу позицию, чтобы дать место твоему кораблю?

Чепмен почти не раздумывал. Тридцать девять часов укладывались в верхний предел ожидаемой звездной вспышки. За тридцать девять часов он, возможно, будет дальше, чем находится планета. И все компьютер сообщал, что он все еще будет в фатальном радиусе радиации вспышки.

Эту игру трудно было принять.

— Да, я тоже попытаюсь туда добраться.

Дабиане, очевидно, восприняли это, как не требующее продолжения разговора.

— Корабль, смени положение, чтобы мы могли устроиться за ядром кометы. Держи курс за дабианином.

— Я буду осторожен, Чепмен, — доверительно заверил корабль.

В занятиях последующие часы пролетели незаметно. Он изучал дабианский корабль, проследовавший мимо, а затем впереди него на близком расстоянии, позволявшем ксенологам получить довольно ценные сведения. Это дало ему возможность отвлечься от взвешивания своих довольно хлипких шансов. Когда прошли двадцать четыре часа и вспышку можно было ждать в любой момент, он работал неустанно и интенсивно.

Комета была действительно большой. По крайней мере, пятнадцать километров в поперечнике ядра. Когда иссякли тридцать два часа с момента пробуждения, он увидел корабль дабиан с самого близкого расстояния. Восемьсот метров в длину, на сотню меньше, чем его, но гораздо массивнее. Он прошел перед ним, двигаясь с большой скоростью, чтобы безопаснее укрыться в тени кометы.

В тридцать пять часов он позволил себе некоторую надежду. В тридцать шесть он планировал полный отчет Комиссии о своем спасении.

В тридцать семь часов корабль сообщил ему, что он не успевает.

— Поверхностная звездная активность уже проявляет признаки приближающегося извержения, Чепмен. Если местные условия не изменятся, мы достигнем ядра кометы на час двадцать две минуты и девять секунд позже, чем требуется.

В течение какого предельного срока возможно выдержать радиацию, не нанося непоправимого ущерба для корабля? — К своему удивлению он почему-то не спросил о себе.

— Десять с половиной минут.

Ну вот теперь все ясно. Утопая, он ухватился было за веревочку, а она оказалась слишком короткой. Он обернулся и позволил себе рухнуть в кресло перед главным экраном. Голова его тяжело опустилась и подалась вперед, опершись на изгиб локтя, чтобы успокоиться у прохладного металла.

Он знал, что пламя опалит его крылья, но это было так прекрасно и очищающе. Еще чуть ближе и все, только еще чуточку ближе. Через тихое жужжание пламени, ему казалось, что он слышит лепет компьютера в самом себе. Конечно же, это абсурд. Компьютер не беседует с мошками. Компьютер не лепечет. Он игнорировал бессмысленные шумы, придвинулся к манящему теплому экрану. Огненные пальцы коснулись его крыльев…

Он проснулся в поту.

И что-то было не так. Совсем не так. Он не мог уснуть больше чем на несколько часов. Он это чувствовал. Но даже, если это и так, он не мог проснуться живым. Он должен быть мертв. Сгореть в одном опаляющем пфу! как мотылек в печи. Он поморгал и дико огляделся.

— Корабль! Вспышка, что?..

— Начинается убывание первых энергетических частиц, — спокойно проговорил компьютер. — Двадцать, девятнадцать, восемнадцать…

Чепмен тупо уставился на экран, пытаясь осмыслить то, что он видел. С одной стороны дрейфовал объект, казавшийся собранным из остатков некой древней конструкции: корабль дабиан, испускающий голубоватое белое свечение. Впереди тусклая зеленая масса, которая, когда он на нее смотрел, оказалась солнцем Абраксиса, затемненным оборотной стороной кометы. В отраженном свете его собственного корабля-баллона, она сверкала зеленовато-ледяным светом. Мгновение она казалась твердой, в следующее — зыбкой и нестойкой.

— Четыре, три, две, одна… — закончил компьютер. Чепмен удивленно втянул воздух.

Кома, плотный газообразный конверт, окружающий голову кометы, сверкала так ярко, что на нее было почти больно смотреть. Разреженные полосы газов и частиц обтекали оба корабля вибрирующими, пурпурно-красными лентами. В буре, разыгравшейся на поверхности звезды, которая была перед ними, эти вымпелы казались почти твердыми, подобно шелковистой мантилье испанской танцовщицы.

Хотя вид с нескольких миллионов мог быть еще более впечатляющим, но само осознание того, что ты находишься внутри хвоста кометы, давало ему ощущение своей ничтожности.

Пять с половиной часов два корабля были под защитой кометы. Огненные цвета плясали вокруг них. Разрушительная энергия, прижатая к голове кометы, производила красоту вместо смерти.

Затем компьютер объявил, что уровень звездной радиации стал стремительно падать. Вскоре она снизилась до приемлемого уровня. И в то же самое время начал двигаться корабль дабиан. Он прошел за и через ослабленный, но все еще драматический кометный поток прежде, чем Чепмен подумал о том, что же с ним произошло.

Его корабль сам не мог достичь безопасного положения позади кометы. Значит, дабиане как-то ему помогли. Почему?

— Дай запрос об информации, корабль!

Через мгновение он получил ответ:

— Они не отвечают, Чепмен.

Чужаки продолжали удаляться.

— Попытайся еще!

Компьютер сделал еще несколько попыток, прежде чем Чепмен обратился на прямую по интеркому.

— Дабиане! Почему?! Почему вы меня спасли? Я вам обязан! Тысячу раз обязан!

Молчание. А огромный, состоящий из разноцветных блоков корабль на экране продолжает удаляться.

— Почему вы молчите? Ответьте!

Живой напыщенный голос проговорил:

— Многочисленные поиски не соответствуют действительному положению дел. Ищите в другом месте. Здесь ничего нет, человек.

Как он ни старался, Чепмен не смог получить еще какое-либо сообщение от чужака.

Несколько недель спустя, когда колония легко и безопасно была переведена на корабль и они благополучно выбрались из системы, Чепмену пришло на ум неуверенно справиться у своего компьютера:

— Корабль, дабиане спасли нас, а я не знаю почему. А ты не знаешь, как они ускорили нас во времени, чтобы мы смогли безопасно укрыться за кометой?

— Вопрос поставлен неправильно, Чепмен.

Он нахмурился:

— Почему?

— Ничто не указывает на то, что чужак хоть каким-то образом повлиял на наше движение.

У него слегка закружилась голова. Облегчение, решил он, и слишком долгий срок пребывания на стимулянтах, чтобы оставаться бодрствующим.

— Что ты хочешь сказать? Если дабиане не изменили нашу скорость, тогда как же мы оказались за ядром кометы?

— Дабиане полностью были заняты собственными маневрами, — последовал ответ. — Есть свидетельства, что комета изменила свое положение, чтобы переместить нас в свою тень. Дабианам пришлось притормозить, а не ускоряться, чтобы приспособиться к новому положению кометы.

— Ты хочешь сказать, что дабиане сдвинули комету?!

— Да нет же, Чепмен. Никаких свидетельств в пользу такой гипотезы.

— Но комета изменила свое положение.

— Верно.

— Но это невозможно, — решительно заявил он.

— Всякое случается, — чуть раздраженно возразил компьютер.

Чепмен подумал еще раз, подумал еще… У него расширились глаза. Затем он пробежал через весь корабль, пока не нашел его нынешнего командира, лидера колонии Отасу, который беседовал с несколькими другими официальными лицами колонии в переполненной кабине пилота. Он с удивлением посмотрел на появление озабоченного Чепмена.

Чепмен сразу же подошел к обзорному экрану. Он показывал только испещренное звездами небо и чуть более яркое пятно отдаленного солнца Абраксиса.

— Мы должны возвращаться назад, сэр.

— Возвращаться? Но мы не можем вернуться, Чепмен, вы же это знаете. — Бедняга, подумал он, этот анабиоз и стимулянты вызывают у людей странные симптомы.

— Наше солнце вступило в цикл активных выбросов. Мы все сгорим.

«Ищи в другом месте», сказал дабианин перед тем, как окончательно замолчал. — В другом, другом… где еще я мог искать? Комета сама изменила положение…

— Пятнадцать часов, — пробормотал он, глядя на экран, — пятнадцать часов…

— Пятнадцать часов для чего? — поинтересовался мэр колонии, пытаясь по-доброму взбодрить аварийного пилота.

Чепмен не отрывался от экрана.

— У меня было пятнадцать часов перед вспышкой. Я использовал их для наблюдения за дабианами и делал заметки, — тупо проговорил он.

— И очень ценные наблюдения, как мне говорили, — признал Отасу, пытаясь вселить в Чепмена уверенность и выказать свое одобрение.

— Но вы не понимаете! — Чепмен еще интенсивнее уставился на экран.

Комета была где-то там, далеко позади, двигаясь по своему предначертанному для комет пути.

А ЧТО ОНИ ВООБЩЕ ЗНАЛИ О КОМЕТАХ В КОНЦЕ-КОНЦОВ?

Почти ничего…

— Я потратил пятнадцать часов, — пробормотал потрясенный Чепмен, — изучая не того чужака…

Оглавление